Ржевский [Семён Афанасьев] (fb2) читать онлайн

Семён Афанасьев Ржевский

1. Ржевский 1

Глава 1

— ... сейчас ты просто выйдешь на дорогу. Это будет несчастный случай — тебя собьёт машина. Ты устал жить. Тебя окружают лишь тоска и беспросветность, твоя жизнь окончилась, не успев начаться. В твоём существовании нет дальнейшего смысла.

Где я?! Что это за хрен ездит мне по мозгам с видом всезнающего учителя?! Менталист или гипнотизёр?

Судя по всему, первое. Странно. Должен бы тогда понимать, что на мне такое не сработает. Однако вон, напрягается: даже пот на лбу выступил.

— Тебе не хочется сопротивляться неизбежному, — продолжает монотонным голосом автомата наяривать незнакомец. — Ты устал жить, ты не хочешь жить дальше, такое бывает. Я сейчас уйду, а ты дождёшься красного сигнала светофора и просто выйдешь на дорогу.

Однако.

Дать ему в лоб, что ли? Хорошо бы, но сперва есть смысл сориентироваться. Светофор, как я понимаю, это вон та хреновина с разноцветными огнями.

Первое правило: перед принятием решения нужно оценить обстановку, а я даже не пойму, где я. Не говоря уже о том, что за ***ня происходит.

Уходя от пограничников, я шагнул в самый обычный транспортной портал. Государственный, наш, открытый родной структурой для моей эвакуации.

Должен был прибыть в столицу, в идеале — в правительственный квартал, но это явно не оно. Точнее, это НЕ НАША столица, так-то сам город внушает.

Кстати, ощущения выхода из портала не было, а я ими изрядно в своё время по службе помотался, ни с чем не перепутаю.

Странно это. Разрывов сознания при переноске через порталы не возникает, это аксиома. Если бы было иначе, мы бы ими не пользовались.

На нашей работе только разрывов сознания для полного счастья и не хватает.

Однако сейчас ощущается именно оно: как будто у меня последние несколько минут (или часов?) менталисты из памяти стёрли. Тем более что один такой вон, вцепился, как клещ, и пытается меня на тот свет наладить.

Очень-очень странно. Для начала, в сознание первородных рас снаружи вмешаться не вариант — просто технически невозможно. Чего он тогда надрывается?

А с другой стороны, куда делась моя память о том, где я? И как я тут оказался?

— Я ухожу. — Сообщает мужик, не заметивший, что я вышел из наведённого им транса.

Похоже, какую-то часть памяти он мне всё-таки исхитрился удалить. Сука.

Незнакомая широченная улица, невиданные высоченные дома, вокруг словно муравьи снуют люди.

Если я верно сообразил, этот закрашенный полосками кусок дороги, на котором мы с ним стоим — что-то вроде островка безопасности. У нас такие на стрельбищах водятся, в мёртвых зонах: если ты вдруг случайно на поле во время чужого упражнения попал, чтоб было где укрыться, дабы не подстрелили.

— Ты ждёшь ровно половину минуты, — насколько понимаю, это он так свой финальный штрих в моих мозгах закрепляет. — Как только цифра ноль загорится, тут же идёшь.

Думать быстро в незнакомой ситуации я умею, работа такая.

Если верно соображаю, когда на многоцветных фонарях над перекрёстком загорится тот самый ноль, вон те машины поедут сюда. Под одну из них я точно попадаю.

Вот же гад. Интересно, что я ему сделал?

Кстати, до чего эта техника хорошо синхронизирована. Я несколько секунд пялюсь, но цифры абсолютно на всех фонарях меняются одинаково. Хоть бы миг запаздывания.

Какие точные амулеты либо реле, покопаться бы в них на досуге.

— Погоди, — без перехода буднично хватаю своего собеседника за рукав, когда он собирается удалиться и поворачивается ко мне спиной. — У меня пара вопросов есть. Притормози.

Ситуация мутная, вряд ли законная — здесь чистая логика.

Прикрывать его никто не прикрывает. Был бы он гипнотизёр — рядом с ним бы кто-то ещё стоял, меня контролировал.

Получается, менталист, но какой-то недоделанный — доделанный бы с представителем первородной расы так себя не вёл. Особенно моей расы.

— А-А-А! — тип подпрыгивает, его ноги пару раз быстро перебирают в воздухе, словно он бросился бежать с пробуксовкой.

Занятно. Смотрится прикольно. Видимо, ментальный буст на мышцы включил, но с перепугу нарушилась координация.

Точно, менталюга, это их трюк. Они сигнал по нервам могут себе усиливать от мозга, в итоге растёт мощность мышц. На вид ни с чем не перепутаешь.

Вот же сволочь.

И за что это он меня на тот свет чуть не наладил?

Будем выяснять, чё. Прямо тут, не сходя с этого места.

Дёргаю его назад, приземляя обратно и разворачивая к себе лицом:

— Мужик, не уходи сейчас, — предлагаю. — Давай сперва отношения выясним. Что я тебе сделал и за что ты меня убить собрался?

— А-А-А! — глаза незнакомца чуть не выкатываются из орбит. — А-А-А!

Дурак, что ли? Да ну, сбрендивших менталистов не бывает.

Чего в таком случае он настолько испугался? На его работе к любым неожиданностям стоит быть готовым.

Или он сам в транс вместо меня соскользнул? А я его оттуда резко вытащил?

В следующую секунду происходит досадное. Мужик врубает свой классовый буст тела на максимум, вижу по его роже: он ещё больше усилил сигнал в мышцы, повышая их производительность.

Затем этот деятель дёргается из моих рук так сильно, что хлипкая ткань его рукава рвётся.

Ну, как рвётся. Манжет по шву расходится и мои пальцы дальше сжимают лишь воздух.

А он с выпученными глазами бросается, куда глаза глядят, но далеко не убегает: проспект очень широк, в одну сторону может проехать до десятка местных машин в ряд.

Многополосное движение, возникает в голове само собой.

Изрядный фургон с нарисованными по борту плодами пытается остановиться, скрипит тормозами так, что колёса юзом идут и дым из-под них, но физика есть физика, а инерция есть инерция.

Воистину, не копай другому яму, сам в неё не попадёшь. Машина погребает странного менталиста под собой, проезжает по нему левым передним колесом, потом левым задним, в общем, труба типу.

Нихрена себе. Вот это я прибыл. И что теперь делать?

На всякий случай никуда не дёргаюсь, стою, где стоял — интуиция.

Слава богу, кусков его рубашки между моими пальцами не осталось, а то мало ли.

Своими глазами наблюдаю, как подъезжают местные стражники, огораживают ленточками место происшествия, о чём-то расспрашивают водителя.

Вылезший из разрисованного овощами фургона человек машет руками, что-то ожесточённо им доказывает.

Понятно, в принципе. Поди докажи, что ты не верблюд. Если я хоть что-то понимаю, менталист обществу ценен гораздо больше, чем обычный водила. А стражникам для отчёта нужен виновный.

Интересно, меня пронесёт или нет? Ладно, если что, побарахтаемся и покажем им... к-хм, что-нибудь.

Дальше начинается самое интересное. Из очередной машины дознавателей вылезает ничем не примечательный тип, но все вдруг собираются вокруг него. Он несколько раз смотрит на разноцветные фонари вверху, делает пару пассов руками и перед ними (и передо мной тоже, но я стою подальше) оживает полупрозрачная картинка происшествия в динамике.

Маг иллюзий, что ли? Но каким образом тогда он так силён в ретроспекциях? Вон как событие восстановил. Смесь некроманта и менталиста? Да ну нахрен, не бывает такого. Ещё и у людишек.

Или, может, инженер какой? А это всё техника? Чуйка шепчет, что изображение — не столько магия, сколько техника. "Голограмма", в голове от предшественника возникает незнакомое мне раньше слово.

Сцена начинается с того момента, как мой неудавшийся обидчик опрометью бросается через дорогу.

Присутствующие смотрят её несколько раз подряд, даже замедляя время от времени (ух ты, вот это техника, вот бы в схеме поколупаться. Наедине).

Затем мастер иллюзий (или как он тут называется) недовольно морщит лицо, взмахом руки стирает полупрозрачную картинку и начинает заново.

Оп-па. Теперь на островке безопасности стою я и беззаботно глазею по сторонам. Это он что, дальше назад по времени переместился? Со здешней техникой и магией определенно надо разбираться, есть чему поучиться.

Вот на моё плечо сзади падает рука менталиста. Какое-то время занимает наша "беседа", слава богу, без звука.

А что, со стороны вполне безобидно смотрится. Вот этот мудила собирается уходить, вот я его за рукав хватаю, вот он вырывается и несётся под машину.

Хм. Все слуги закона, не сговариваясь, смотрят на меня.

На рефлексе улыбаюсь им, поднимаю вверх раскрытую ладонь и машу несколько раз. От них отделяется высокий тип в форме, подходит ко мне и бросает кончики пальцев к своей фуражке:

— Капитан Средников, полиция Соты. Господин Ржевский, раз вы ещё здесь, позвольте задать пару вопросов? С вашей стороны было очень любезно задержаться.

Ух ты. Видимо, не такая и простая у меня фамилия. Мою заминку служака истолковывает по-своему:

— Я понимаю, что нужен ваш совершеннолетний опекун, но ситуация ясная и разговор — формальность.

— Спрашивайте, — коротко киваю.

— Что от вас хотел сбитый...?

— Да хрен его знает! — выдаю без паузы чуть ли не раньше, чем он завершает вопрос. — Я, если честно, задумавшись стоял. Его первые слова мимо ушей пропустил — своих проблем хватает!

Чистая правда, пусть и не вся.

Попутно мелькает мысль: до чего хорошо, что мой бонус первородной расы на понимание любой людской речи здесь работает. Вот был бы номер... додумывать мысль не хочется. Все их языки другим способом не выучишь, а как тогда общаться.

— А потом?

Приятно, чё. И риска нет, и опыт общения с местными нарабатывается. Ещё и в такой ситуации.

— Потом он сказал, что уходит. Развернулся и пошёл. Я его задержать пытался — вы видели.

Менталист шёл вдоль островка безопасности. Куда бы он направился дальше, из показанной магом иллюзии неясно — прямо или под прямым углом.

— Он вырвался — и по диагонали под фургон, — киваю на борт, разрисованный овощами.

— Он вам представился?

— То-то и оно, что нет. Я его об этом как раз спрашивал, когда он под машину рванул.

— Спасибо, — капитан ещё раз бросает пальцы к фуражке. — Вопросов больше нет.

— А как вы меня узнали?! — спрашиваю уже в спину.

— Шутите?! — он на мгновение оборачивается через плечо.

Затем молча тычет пальцем на фонарь над головой. К тому, если присмотреться, прикручено ещё несколько непонятных блоков.

Занятно. Есть о чём подумать.

Через какое-то время ни в чём не виноватого водителя отпускают и он уезжает.

Из только что подъехавшего агрегата с глухим кузовом вылезает пара человек в одинаковой одежде. Один из них двигает пальцами — и тело сбитого поднимается вверх ярда на полтора.

Не понял. Это что за магия такая?

Менталист, оставив на дороге фрагменты раздавленного черепа, плавно плывёт по воздуху и исчезает в транспорте, словно ничего не весит. Буксирующий его маг в спецовке отряхивает руки, затем возвращается в кабину.

Видимо, объяснение происходящему придётся искать в другом месте.

Ладно. Легко отделался.

*****

ИНТЕРЛЮДИЯ

Разговор двух неустановленных абонентов. Содержание беседы защищено от прослушивания специальным протоколом магосети Дома Воронцовых .

— ... не получилось.

— Подробнее?

— Ржевский-младший как-то вывернулся.

— Как?

— Не знаю. Мы специалиста послали, прикрытия у него не было. Сейчас получаем записи с перекрёстка, но это небыстро: там маго-техно, с полицией договориться уйдёт время.

— Что известно на этот момент?

— Специалист резко ушёл со связи: амулеты как отрубило. Опускаю детали, в итоге его тело сейчас в морге.

— ?!!

— Я тоже удивлён. Сбит машиной.

— Это же Ржевского должны были сбить?!

— Да. Не могу понять, как пацан от закладки избавился.

— Очень плохо. Я разочарован.

— Ваше Сиятельство, мы берём такие деньги потому, что не врём. Если бы я хотел уклониться от заказа, я бы просто оставил предоплату себе и не вышел бы на связь.

— Я погорячился. — Человек молчит. — Знаете, извиняюсь. СПАСИБО, ЧТО УВЕДОМИЛИ.

— Это наш долг добросовестного исполнителя. Разрешите вопрос?

— Да.

— Заказ в силе?

— С чего бы мне его отменять или приостанавливать?

— Вы в курсе, какого именно специалиста мы лишились. Если Ржевские смогли...

— Ментал? — старший собеседник перебивает молодого. — Исполнял менталист?

— Да, ранг почти пятёрка.

— Странно. Пацан не должен был соскочить, — заказчик рассуждает вслух. — Ржевский-младший должен был овощем стать и исполнить все команды дословно. А он вместо этого вашего человека к праотцам отправил?

— Именно. Я и подумал, вы можете не захотеть рисковать до выяснения. Мало ли, какие у их фамилии возможности могли открыться, — намекает звонящий. — Всё же Изначальный Род, один из. А если предположить, что нашего исполнителя разговорили перед тем, как посередине Золотого Квадрата наглухо переехать.

— Такое могло быть?

— Вполне. Пока нет записи, но есть хронометраж: минут десять наш человек и ваш заказ стояли на островке безопасности, беседовали. Содержание разговора теперь тайна, выводы делайте сами.

— Возможно, вы правы... Заказ на сутки ставим на паузу.

— Если вы по своим каналам что-то выясните, нам не сочтёте за труд сообщить?

— Не наглеете? Кто на кого работает?

— Мы на вас, но у нас нет ваших возможностей, говорю честно. Если у вас появится информация, которая помогает решить вашу же проблему...

— СОГЛАСЕН. Хорошо, сообщу, если что-то всплывёт. Ккстати, в порядке обмена мнениями. Вы не туда думаете.

— Объясните?

— Вы считаете, что у молокососа какие-то таланты проснулись? Которых раньше не было?

— Это первое, что приходит в голову.

— Мне думается иначе. Скорее, нам мешает третий, просто мы пока не поняли, кто.

— Либо?

— Либо Ржевские откуда-то нашли прикрытие. Наняли защиту.

— Объясните?

— Вашего менталиста-пятёрку мог обезвредить его более сильный коллега. Теоретически.

— Ваше Сиятельство, у Ржевских денег нет платежи на участке оплачивать — за воду вон, год должны. Откуда у них такой специалист? Бесплатно никто ничего не делает.

— Не могу прокомментировать. Но у Изначального Рода, даже захиревшего, могут быть свои возможности, нам непрозрачные. Мы с вами просто не из их круга и не исключено, что знаем не всё.

— Вы уверены?

— Интуиция.

— Спасибо. Я серьёзно отнёсся к вашим словам, копнём в эту сторону.

*****

До этого, в другом мире.

Пограничный отряд Шыгыс, застава Зайсан.

— Что делать будем? — гномы-хирдманы переглянулись.

Те из них, которые остались в живых и засели в развалинах полуподземного комплекса.

— Может, попробуем в блокгауз добежать? — предложил один. — Туда галерея напрямую ведёт, защищённая. Там дольше продержимся.

— Была галерея защищённая, — сердито проворчал второй. — Плиты сверху посрывало — всё как на ладони. Щас опять бахнут.

Все, не сговариваясь, посмотрели в сторону противника.

Да-дах! Допотопный, но исправный броневик перезарядился, навёлся и послал очередной снаряд по группе строений.

— Эдак они нас скоро совсем доколупают.

Эльфы выбрали беспроигрышную тактику: садили по одному из домов в несколько смычков, пока он не превращался в кучу щебня. Броневику усердно помогали малые мортиры, ведущие навесной огонь.

Гномы, соответственно, вынуждены были перемещаться из разрушенного укрытия в следующее по счёту здание, которых на территории осталось уже не много (по крайней мере, пригодных в качестве защиты): с тем лёгким вооружением, что сейчас было в распоряжении пограничников, даже эти бронированные мастодонты являлись непобедимым противником.

— Хоть бы живьём полезли, что ли. А то всё издалека да издалека, — помечтал чуть-чуть невысокий стрелок.

— Они нас и оттуда на части успешно разбирают, живьём потом полезут, как добьют. Зачем им рисковать?

Глава 2

— Нашу придумку украли, — неожиданно для всех констатировал единственный одетый в штатское, тоскливо наблюдая по очереди то за небом, то за ушастыми на земле.

Соотечественник переплыл ночью реку голышом (даром что вода ледяная), распаковал из водонепроницаемого узелка одежду и решительно потребовал старшего.

Командир на вопросы земляка об экстренной связи равнодушно пожал плечами и предложил полсуток подождать: двухсторонних амулетов не было, а односторонние использовались той стороной по графику. Вызов приходил сюда и разговаривать можно было лишь после этого.

Граж

данский истерил, орал об угрозе с того берега, напирал на срочность и сокрушался, что у армейских долбо**** даже варианта БЫСТРОЙ связи на острый момент не предусмотрено. Как такое может быть?!

Поправлять, что граница не армия, не стали. Приняли бы его вообще за лазутчика, сеящего панику, и навернули бы по голове да в подвал до поры — но гнома с эльфом не перепутаешь. Свой, как ни крути.

А с утра оказалось, что говорящий на нескольких языках земляк, притворявшийся торговцем с противоположного берега, оказался прав.

Чистым торговцем, кстати, он точно не являлся: во время первого удара из трёх десятков личного состава уцелели лишь те, кто наплевал на субординацию и команд новичка слушался буквально.

— Какую придумку они у нас украли? — оживился десятник.

Хоть поболтать перед тем, как, раз иного не остаётся — поняли присутствующие. Особой перспективы нет, отход из укрепления на полдесятка строений простреливается эльфийским броневиком даже лучше, чем сам опорный пункт.

Кое-кто попытался уйти — вон, только ошмётки тел по дороге.

— Пушку на махине видишь? — одетый в гражданское и отзывавшийся, по его же словам, на имя Драго приподнялся над ходом сообщения.

Ещё какое-то время назад галерея была прикрыта и сверху. Но сейчас, после чересчур успешного обстрела, незафиксированные по мирному времени перекрытия посрывало и прямо в темя сверху весело светило солнышко.

— Какое-то новое слово в технике, — подхватил кто-то из молодых. — Ему же трансмиссию должно отдачей порвать в клочки. После первой сотни выстрелов точно, а он как новенький.

Прочие с интересом прислушались. На упомянутый феномен обратили внимание и другие, просто лень думать. Последние минуты можно провести веселее.

— Не новое это слово, — твёрдо покачал головой якобы гражданский. — Пушка на амортизирующей подвеске — наша старая тема. Ты молодой, не застал. Просто врагов у нас для такой техники не было в своё время; изобрели, попробовали делать на потоке и пораздавали, кому ни попадя.

— Зачем было раздавать?

— Мы ж не думали, что лесники к нам в горы попрут. А ушастые вон, по нам из нашего же сориентировались.

— Ты сейчас что-то ещё хотел сказать, я заметил. Что?

— Броневик расколупать мы отсюда не можем, так? Хотя и достаём кое из чего?

— Да.

— А по нам он садит мало не снайперски и даже если попадаем в него — бестолку. Так? — гражданский выглядел уставшим от учеников учителем.

— Ну.

— Вы кое-чего не заметили. Вон псевдоптица в небе висит, ярдов сто вправо от водокачки, видите?

— Да, но толку с неё? Она по нам пока ни разу не выстрелила.

— Ей это и не нужно, — огрызнулся Драго. — А вреда от неё больше, чем от броневика.

— С каких кочерыжек?! — тут уже возмутились все без исключения.

Своим великоумием "купец" откровенно обесценивал не такой уж и скудный опыт пограничников, терпеть подобное не хотелось.

— Глаза это броневика, — со вздохом пояснил Драго. — Броневик — типа кулака. Садит по нам, не даёт ни сбежать, ни ответить. Но вас его точность запредельная не смущает? Эй, служивые! Вы чё, не видите, что он семь раз из десяти с закрытой позиции работает и ПОПАДАЕТ?! Это и есть наша придумка, которую они украли, корректировщик в тандеме.

— Не совпадение? — пожилой капрал по примеру гостя тоже высунулся над ходом сообщения. — Я просёк, но не думал, что псевдоптица с ушастым десантом и броневиком связаны. Думал, так, шалят их маги зачем-то.

— Ещё как связаны, — кивнул "гражданский" уверенно. — Они потому не лезут вперёд, и нас издалека разбирают, что видят результаты оттуда. Тут же корректируются на ходу, если мажут.

Хирдманы переглянулись:

— Ты с ночи знал, что они сегодня попрут? Поэтому связь с большой землёй хотел?

Командир малой базы, формально отвечавший за тему, был уже на другом свете и претензий принять по техническим причинам не мог.

— И попрут именно так? — добавил многоопытный капрал пытливо. — Молодёжь не шарит, но я был за то, чтоб к тебе прислушаться. Просто мой голос не перевесил, подтвердите, братва.

— Знал, не знал, какая теперь разница, — попытался уйти от прямого ответа "купец", отводя взгляд. — Намекнуть могу. Голышом в мороз через реку я обычно не плаваю и на той стороне в миллионерах числился.

— А сейчас? — хохотнул сержант, уже предполагая ответ.

Прочие тоже оживились. Если разобраться, последние минуты опорного пункта для его обитателей были не такими уж и грустными, а на том свете все рано или поздно будем.

— Сейчас там являюсь преступником, подозреваемым в массовом убийстве.

Капрал вопросительно изогнул бровь.

Драго явно плюнул на секреты и ответил честно:

— Машина штабная у них на воздух взлетела вместе с кое-каким командованием накануне. Должна была, по крайней мере.

— Что оно дало?

— Ты не много ли спрашиваешь? — возмутился смежник.

— Да скоро поровну будет, — флегматично вздохнул пожилой гном. — С того света ещё никто ничего не разболтал.

— Координация на разных участках ближайшее время будет отсутствовать, — нехотя ответил "торговец". — Я видел, что не успеваю сюда, ещё и дублирующие агентурные сети начали арестовывать, как по команде. Буквально за час пару десятков голов в кандалы ушло: видимо, их контрразведка с менталистами посотрудничала успешно.

Все помолчали. За простыми вроде бы словами стояло кое-что достаточно сложное и драматичное.

— Если нам не повезёт, может хоть кто-то на другом участке границы отбоярятся, — закончил пояснение Драго. — Видели, остальные каркасы пальнули по разу и уехали сразу? Только один нами занимается?

— Да.

— Вот это оно. Значит, я на той стороне всё правильно рассчитал. Кому-то из наших, глядишь, шанс будет.

— А чего ты ночью молчал об этом?

— У меня мандата от престола в кармане нет, не носят его на той стороне! Я и так полсуток перед вами из штанов выскакиваю! — Драго сдержал рвущиеся наружу ругательства. — Старший ваш, вон, пока не началось, не чесался! Ни связи, ни...! — выдохнул штатский, успокаиваясь. — А связь с большой землёй через два часа, даст бог, всё доложим. Если бы я пешком побежал, быстрее не стало бы.

— Дожить бы те два часа, — лаконично заметил капрал в тишине, которую нарушала лишь стрельба с той стороны. — Всё, что ты рассказал, хорошо б через амулет передать.

— Лучше передать то, чего я вам не рассказывал! — опять огрызнулся гость.

— У нас накаких вариантов? — десятник внимательно наблюдал за гражданским и что-то уловил.

— Есть варианты, — Драго снова опустил глаза. — Но рискованные.

— Говори. — Те, что ещё оставались в живых, плотно обступили штатского.

— Динамическая защита на броневике стоит, — нехотя раскололся соотечественник. — Так-то, из нашей самой обычной семёрки уже бы давно его сделали.

— Я в него два раза попадал из семёрки! Не берёт!

— Я и говорю, новая динамическая защита.

— Не тяни ты резину, — серьёзно предложил капрал. — Договаривай.

— Секрет это. Если из вас кто в плен попадёт да на той стороне не выдержит и обмолвится, полезный контакт пострадать может.

Ночной пришелец не уточнил, чего именно рискует не выдержать любой из гномов, попав в плен к эльфам, но оно и так было ясно.

— Если не скажешь, все тут ляжем. Кому потом твои секреты нужны? — резонно возразил капрал. — А контакт на той стороне как бы сейчас поступил? Будь он на твоём месте?

— Это совсем новые варианты, их только придумали, ещё не пробовали, — нехотя выдавил из себя Драго.

— Понятно. Наша ответная разработка по тактике на их новшество, но пока только в штабе. В самом верхнем штабе, — кивнул капрал, не отводя взгляда. — Колись, какая?

— Как с этим глазом в небе справиться, чтобы броневик нас не видел? — не удержался кое-кто из молодых.

— Псевдоптицу — никак. Она вообще не из плоти, магическая голограмма. Нет у вас здесь ничего, из чего по ней засадить можно, — отрезал сотрудник информационной службы. — Ружьё надо специальное. С другой стороны, этот глаз и вреда материального не наносит. Опасен лишь тем, что видит нас да куда не надо передаёт. Стреляет-то всё равно броневик, его рубить и следует — малые мортиры без него перекашляем с божьей помощью.

— Как рубить броневик? — капрал видел, что ночной гость сейчас поддастся, и дожимал.

— Двухходовка. Сперва динамическую защиту надо с брони посшибать, это первая подгруппа должна сделать, вот отсюда, — Драго махнул в сторону блокгауза. — Потом будет буквально полторы-две секунды, пока он другим боком не позвернётся.

— Дальше?

— В те сегменты брони, которые останутся без шашек, засадить уже с того ракурса, — продолжил гражданский. — Были бы у вас тандемные боеприпасы, тогда и исхитрятся бы не надо было. Но чего нет того нет.

— Хм.

— Ага.

— Из чего бы лично ты эту защиту сбивал? — капрал не был самым старшим из присутствующих по званию, но оспаривать его первенство сейчас никому в голову не пришло.

— Да из чего угодно, — фыркнул "купец". — Хоть из ружбаек. Или зушкой, она всё равно по материальным объектам только, сейчас бестолку стоит. А в небе только голограмма работает, ей зушка до задницы.

— Чего мнёшься?

— Работа больно ювелирная. Боюсь, из вас никто не справится.

— Почему так думаешь?

— Вижу же, как вы с оружием, — простенько вздохнул Драго. — Неплохо, но не запредельно. Те, кто подобное проворачивает, вам не чета. Извините.

— Сам сможешь?

— Давайте ружбайку, — пожал плечами ночной пришелец с той стороны. — Понимаю, что запрещено правилами, но вы сами предложили.

— Точно сможешь? — капрал без намёка на колебание потянул из-за спины личное оружие, уверенно протягивая его земляку.

— Вы главное по открытым сегментам потом не промахнитесь! — получив в руки не полагающийся ему по закону ствол, представитель смежной организации изменился буквально на глазах. — Через минуту будьте готовы! — сказал он. — Если вы первый раз по первой дырке в защите промажете, а я ещё жив буду, будьте готовы второй раз пробовать! Уже по-другому борту, он быстро развернётся! — и будто привидение унёсся по ходу сообщения.

— Если он пропадёт, ты потом за личное оружие перед престолом до правнуков не оправдаешься, — бросил сержант капралу.

— Если ОН пропадёт, то и из нас никто ни перед кем оправдываться ПОТОМ уже не будет, — резонно возразил ветеран.

По заглубленной бетонированной галерее сообщения, с которой взрывной волной посрывало верхние перекрытия, по направлению к реке то и дело приподнималась, убегая вперёд, гражданская гномья голова без армейского головного убора. Она словно оглядывалась по сторонам, решая, в какой поворот траншеи свернуть, чтобы выбрать позицию получше.

_______

— Спасибо за всё. Хорошо погуляли, заходи ещё. — Старый капрал, временно назначенный исполняющим обязанности начальника над всеми (вопреки невысокому званию), ухмыльнулся и обнял штатского.

Остальные оставшиеся в живых по очереди повторили.

— Да уж лучше вы к нам, — весело гоготнул Драго, отступая назад к висящему в воздухе овалу портала. — Я ближайшее время в столице осяду, буду вам на амулет пописывать. Каждый день не обещаю, но координаты сброшу: забегайте, когда захотите. С меня пиво, шнапс, бабы с нормальными сиськами.

Броневик эльфов сработали с первого раза, хотя и не как планировалось. Задним числом сообразили: фугас или термуха задевает нормальный кусок защиты и потом проще попасть. Вот чем надо было.

Но опять же — таким пуляются спецы, которые способны уложить снаряд в малый радиус попадания от предыдущего попадания, а на Зайсане таких на тот момент не было.

Драго предложил (и исполнил) нормальный вариант для остальных: крупняком или зушкой посбивать всё "лишнее", потом жечь.

Вышло смешно, почти комично. Экипаж ушастых попался стреляный — сразу дали дёру, как только просекли, что им сбивают защиту. При этом эльфы внутри машины уже не обращали внимания на то, кто у них рядом или стоит сзади, прикрываясь броней.

Их же пехота резвым соратникам на нервах сама засандалила в бочину тандемным за то, что подавили мясо, лежавшее под каркасом.

После этого наступление противной стороны на опорный пункт временно захлебнулось, хотя от горизонта и маячило некое подкрепление.

Во время сеанса связи ночной гость потребовал канал напрямую с кем-то из правительственного квартала, выгнал всех из комнаты и говорил минуты полторы.

Через ещё четверть часа на территории заставы открылось окно портала и пришла помощь, причём не от своего пограничного округа, а вообще из армии.

— В общем, дам знать, — решительно подвёл итог знакомству Драго, салютуя новым знакомым двумя сжатыми над головой ладонями. — Бывайте. — И шагнул назад.

Овал транспортной системы почему-то вместо привычного зелёного цвета на какое-то мгновение мигнул оранжевым.

— Что это? — обеспокоился самый молодой хирдман.

— Да наводки, поди, от магии ушастых, — беззаботно отмахнулся резко выросший в должности капрал. — Остаточные. Не парься, настройки сами уточнятся за сутки. Завтра уже всё нормально будет.

— Я за Драго беспокоюсь! Оранжевый цвет — координаты могли сбиться на той стороне! Вдруг куда не туда прибудет?

— Такой нигде не пропадёт, — хохотнули старшие товарищи. — Погнали, столичные бочку эля для нас "забыли". Говорят, другим отблагодарить не могут за стойкость — так хоть так.

*****

Всё то время, что я с погибшим выяснял отношения, за происходящим на перекрёстке ярдов с сотни наблюдали из одной из машин. Стёкла у неё чёрные и зеркальные, потому я не сразу сопоставил и сообразил.

Опять же, дистанция, я без оптики. Пока пригляделся, ещё и невзначай, чтобы внимание не привлекать.

Но делать было нечего, времени вагон, в такие моменты всегда стоит тщательно изучать обстановку. Чем я и занялся.

В машине за непрозрачными (для других, не для меня) стёклами сидел человек. Глаза узкие, лицо на окружающих непохожее. Я поначалу подумал, мне показалось, но потом напрягся и рассмотрел получше.

Этот наблюдатель ни во что не вмешивался, признаков жизни не подавал, даже почти не шевелился. Единственная промашка, которую он допустил, изначально им по определению не просчитывалась: мой расовый бонус видеть сквозь землю. Включается, кстати, далеко не дискретно, тут просто удачно сработало.

Стекло это — более чем на восемь десятых бывший песок, только расплавленный и затем специальным образом обработанный, плюс добавки. Толщина небольшая, моим глазам не помеха. Во всяком случае, меньше напрягло, чем дистанция (на последнюю я пока-а-а проморгался и настроился невооружённым глазом).

Когда я уже почти ушёл островка безопасности, машина тоже тронулась с места и свалила за поворот.

Интересно, что это было. Поставил в памяти заметку на будущее на всякий случай.

Глава 3

На нашу столицу даже близко не похоже, хотя сам город интересный.

Транспортный портал Службы, конечно, предсказуемо моргнул на малую массу одиночки (обычно их для личной эвакуации не используют — всё равно что из гаубицы по воробьям садить, они для другого предназначены).

Согласен, из-за недовеса могла возникнуть погрешность, к тому же с передовой. Мало ли какие эльфийские наводки на местности остались.

Но не настолько же!

Ну, сотня ярдов отклонения. Ну, две. Ладно, миля!

Однако в этом месте не то что своими не пахнет, а даже и страна другая.

Ещё нюанс, я не сразу сообразил по запаре: я нынче в человеческом теле. Вот это жо**. Интересно, а обратно в себя можно отыграть? Очень хочется надеяться, что да.

Хорошо, не к ушастым занесло, не видать их вокруг. Вот был бы номер, а я без оружия.

Интересно, из чего сделаны эти здания? Раз, два... более сотни этажей, ничего себе.

Цементирующий раствор в кладке даже представить не могу, из чего замесили — чтоб такую нагрузку держать. А ну как лёгкое землетрясение ахнет?

Верхние этажи точно вниз посыпятся, да и вся конструкция тоже, а это не одна сотня ярдов ввысь.

Оно же и в округе внизу всех поубивает. Или нет у них тут землетрясений? Тоже возможно, хотя лично мои ощущения говорят, что местность сейсмоопасная. Я всё же из подгорного народа.

Странно это. Кто в сейсмической зоне две сотни этажей вверх забабахивает?

Мы не идиоты так строить; эльфы может и идиоты, но не захотят. А орки и человеки не смогут, даже если очень захотят — руки у них не под то заточены.

Да даже если и не в сейсмической зоне, честно обрываю себя мысленно. Всё равно, поди, возведи такое.

Нет нужных технологий в мире. В моём мире.

В душе начинает скрестись червячок сомнения, что это непросто "не тот город". Шагаю по проспекту дальше, внимательно смотрю по сторонам.

— Эй, подвинься! — в спину между лопаток без затей ударяет чужой локоть.

— Извиняюсь, — на автомате бросаю через плечо, разворачиваясь.

Пара человек-подростков тянут мимо меня здоровенную картонную коробку.

— Хотя извиняться должны вы, — добавляю по инерции, когда меня без лишних слов отодвигают в сторону.

— Пошёл нахрен, кретин. Щас глаз на жопу натяну, — лениво и между делом бросает человечий детёныш лет пятнадцати от роду.

— А ну иди сюда, мартышка! — делаю шаг следом.

По-хорошему, малолетнего дебила надо бы догнать и растолковать кое-что вручную о правилах поведения. Но тянущие дурацкий груз люди не обращают на меня никакого внимания и бодро волокут свою поклажу дальше, в направлении здоровенных стеклянных дверей во весь первый этаж высотой.

Своё расовое прозвище, кстати, проглотили, не поморщившись. Странно.

Дома человеки за такое бросаются без предупреждения, как и орки за "вонючек", а эльфы — за "ушастых". Мы, соответственно, за "коротконогих".

Ладно, пусть живут. Покамест.

Невыясненной остаётся интрига, какой у меня теперь самый главный мужской, кхм, атрибут. Но в центре миллионного полиса подобное, пожалуй, лучше не прояснять: достань при всех — сраму не оберёшься, а щупать сквозь штаны ещё хуже.

Примут не пойми за кого, потом красней. А репутация священна и мне свою, кроме прочего, вдвойне оберегать следует.

Подумав ещё немного, признаю мысленно то, во что никак не хотел верить: вокруг люди, только люди, одни сплошные люди.

Хуманы.

А где все первородные? Ладно, не все, но хоть кто-то ещё?

Народу вокруг сотни и тысячи, улица здоровенная, но все как один расы человеков.

Куда я попал? Нет таких мест на земле, чтоб только людишки и никого из наших. И ладно бы, только наших, но на гномах список первородных не заканчивается.

Ушастые где, чёрт бы их побрал? Не то чтобы я прямо жаждал их тут сейчас встретить (особенно с учётом того, что воюем друг с другом), но их не видать.

И орков не видно, орквудов тоже, гоблинов, хоб-гоблинов, далее по списку.

Н И К О Г О кроме людишек. И как теперь быть? Ладно бы, просто занесло не туда, выбраться отовсюду можно (хотя попал ещё и в чужое тело).

С собой надо быть до конца честным. Похоже, не только тело чужое, а вообще весь мир. Нет у нас таких зданий, дорог, машин. И такого количества хуманов на улице без первородных рас тоже не бывает.

На заднем плане возникает мысль, что здания такие огромные и тупые именно потому, что человеческими руками сделанные. Без ума, иначе говоря (кто из людей когда что путное сотворить мог).

Поднявшись с лавочки, какое-то время бреду дальше, слегка потерянный: шок имеет место быть.

Успокаиваясь, продолжаю изучать на автомате всё подряд. Вот ещё одна непонятка: стыковочных швов на домах, уходящих ввысь, нет вообще.

Монолит, что ли? Это, конечно, объясняет высоту строений (как и необыкновенную смелость их проектировщиков), но что тогда за технология возведения?

И каким это образом криворукие человеки научились строить дома-монолиты в сотню уровней, этажей по-местному? Если даже я представляю себе такое с большим трудом?

Интересно, а каких размеров тогда у них опалубка? Из чего они её ладят? Деревьев такой высоты не бывает, какие ещё варианты?

Или местные людишки в науке преуспели, новые материалы придумали?

Да ну щ-щас, с разбегу. Где им, убогим.

Ладно. Идём дальше, смотрим.

_______

— Эту большую бутылочку дайте, — решительно выгребаю из карманов все бумажные деньги и металлические монеты.

Порядок цен, покупательную способность и ориентиры в цифрах можно исследовать разными путями. Почему бы и не совместить приятное с полезным.

— А лет нам сколько, молодой человек?! — удивляется женщина лет тридцати пяти — сорока, стоящая за прилавком небольшого магазинчика на ступеньках.

Хм. Специально зашёл сюда, где мало народу, чтобы внимания не привлекать. А у неё голос, как у унтер-офицера на плацу: того и гляди, прохожие с улицы обернутся.

— Не понял? — вежливо наклоняю голову к плечу, стараясь выглядеть как можно более доброжелательным.

— Не достигшим минимального порога возраста продажа алкоголя запрещена, — продавщица слегка настораживается, почему-то косясь на мой браслет и на нагрудный карман по очереди. — Есть у тебя нужный возраст?

— Да разве ж это алкоголь, — вздыхаю, тоскливо глядя на местную цифру четыре с дробями после запятой на этикетке. — Только и хорошего, что ёмкость. А так — компот, исключительно кишки прополоскать.

В здешних величинах пузырёк с тёмным портером тянет на полтора литра. Хотелось бы, конечно, чего-то посолиднее как в градусе, так и в объёме, но мне ещё в школу идти: это тело учится в последнем выпускном классе местной гимназии.

— Сколько тебе лет? — продолжает интересоваться продавщица.

— Изрядно, но вслух о таком не скажешь, — ещё раз честно вздыхаю.

— Если я это несовершеннолетнему продам, во-первых, штраф на магазин придёт, — она касается пальцем моего браслета. — Не обязательно, но очень вероятно.

Видимо, какое-то устройство слежения. Я попытался включить и глянуть, но сходу не вышло, отложил на потом.

— Отгадай, что со мной потом хозяева магазина сделают? — завершает пояснение миловидная в принципе женщина. — Единственный вариант, если ты благородный, вам закон не писан. Фамилия твоя какая?

Решительно стаскиваю с себя артефакт и отодвигаю его в сторону по прилавку, требовательно глядя по очереди то на женщину, то на портер.

Проследив за её глазами, достаю из нагрудного кармана небольшой тяжёлый прямоугольник, который тут же присоединяется к браслету. Насколько чувствую, устройства связаны и работают в паре (как куплю пиво, сразу начну разбираться).

— Откуда знаете, что я благородный?

— Видно же по замашкам, — она пожимает плечами. — Претензии во взгляде до небес, сам подчёркнуто корректен. Небогатый, благородный, стеснён материально.

— Вы умная. — Чуть подумав, добавляю. — Не только ослепительно красивая.

А что, мне не жалко, ей приятно. Если же со мной-предыдущим возраст сравнивать, то и вовсе фемина в самом соку, особенно по нашим меркам.

— И что вам до моей фамилии? — всё-таки решаюсь задать лобовой вопрос.

— Она порой может помочь своему обладателю, — нейтрально улыбается фемина. — О, прогрузилось. Ты что ли сам Ржевский? — после соприкосновения пары браслетов в воздухе после паузы на мгновение загорается объёмный рисунок.

Пробежав по изображению глазами, успеваю прочесть (спасибо подготовке), что таким образом активируется, ни много ни мало, моё же усечённое досье. Здешнее, в браслете закрепленное в том числе и как идентификатор для всех, кому интересно.

И кому я допуск дам — как сейчас, снятием браслета с руки.

Прикольно здесь знакомство выглядит.

— Ну да, — теперь настаёт моя очередь настораживаться и напрягаться. — Дмитрий Иванович Ржевский я. А что, какая-то проблема?

— Нет, с учётом твоего рода никакой проблемы. С пивом... — Она осекается и меняет тему. — Вас же всего двое в роду и осталось?

— Приятно, когда тебя узнают заочно, — киваю ей в ответ, старательно подбирая формулировки. — Да, нас с дедом двое, но надеюсь, это только пока. У меня вся жизнь впереди, а дети — дело нехитрое. Раз-два и готово. Величие нашего рода ещё осенится многочисленным потомством.

— Дай бог, с вашими-то раскладами. — Серьёзно желает продавщица. — Слушай, Дим, а это правда, что вы из усадьбы выезжать отказались? И всех на три буквы посылали? Не глядя на титулы, вплоть до...? — она поднимает палец в потолок.

Понять бы, о чём речь.

— Ржевские родовой вотчиной не торгуют, — с языка в ответ по счастью слетает стандартная фраза предшественника. — Это наша земля и мы будем её защищать. В любой ситуации, любой ценой.

— Хорошего дня, — продавщица с сожалением прикусывает нижнюю губу, провожая взглядом исчезающую в моём рюкзаке ёмкость с тёмным портером. — Совет от незнакомой женщины примешь?

— Приму с благодарностью, — чётко касаюсь подбородком груди, забрасывая школьный баул за спину.

Советы, особенно в моём положении, следует выслушивать абсолютно все. Другое дело, каким из них и как следовать.

— Тогда даже пару, — она словно решается на что-то. — Не держись хоть ты за старину, а? Мир меняется! Тому, кто к прошлому прилип, в будущем лучше точно не станет. Живи будущим, не прошлым, а?

— Вы о чём сейчас?

— Да у вас вон, даже язык, как моя прапрапрабабка разговаривала! — её словно прорывает. — Ладно, не моё это дело.

Упс. Залёт.

Каждый первородный отлично понимает любую речь младших рас (люди ещё зовут разными языками), говорить тоже может свободно.

Когда я на местные языки настраивался, ориентировался по памяти предшественника. Видимо, где-то недоработал.

Чёрт, дома сыпались и на меньшем, а здесь вдобавок менталистов, читающих чужие мысли, как собак нерезаных.

Хотя моё сознание первородного для людишек должно быть закрыто по умолчанию, но чёрт его знает, как работают в новом мире старые расовые бонусы. Вдруг не линейно, а дискретно или рандомно.

— Спасибо большое. Учту на будущее, — обещаю искренне.

Мимикрия в моём конкретном случае — единственный способ не засыпаться. Сам кровно заинтересован.

— И завязывал бы ты с алкоголем? Никого водка до добра не доводила, ещё и в твои годы. Или будешь, как теирландцы.

— Э-э-э. — Никакого удачного ответа в голову не приходит.

Говорить, что портер не водка, пожалуй, не вариант, судя по её физиономии.

Интересно, а что с ирландцами не так? И кто это вообще такие? Спрашиваю вслух.

— Поговорка у них есть: "Вначале бог дал миру ирландцев, когда хотел, чтобы один народ покорил весь мир. А потом передумал и дал ирландцам эль".

— Э-э-э. — И что ей тут ответить.

— А вообще, не моё дело, поступай как знаешь, — женщина неожиданно становится резкой. — Если кто-то в стакан с молодых лет заглянуть любит, слова уже как правило бесполезны, поздно такого уговаривать. А уж вашу фамилию так и вовсе...

— Даже неудобно спрашивать, что не так с нашей фамилией! — Вдруг ещё чего интересного скажет. — Вы не первый раз к ней цепляетесь!

— Хорошего дня! — продавщица решительно отворачивается и начинает демонстративно переставлять товар по прилавку, имитируя кипучую деятельность на ровном месте.

— Взаимно, вам тоже хорошего дня.

Забрав свои вещи с прилавка, выхожу на улицу и с удовольствием подставляю лицо тёплому солнышку.

Если честно, думал этот портер попробовать сразу, спустившись с крыльца. Теперь даже неловко где-то начинать.

Судя по невысказанным нюансам, фамилия моя хоть и известна в самых разных местах, однако репутация за ней тянется не всегда однозначная.

Ладно, разберёмся и с этим.

Прикидывая по инерции, стоит или нет пить прямо сейчас, выхожу на проспект, скручиваю с полуторалитровой ёмкости крышку и принюхиваюсь.

Неплохо вроде бы.

Идущие мимо и навстречу толпы людей не обращают на меня никакого внимания.

А с другой стороны, в школу после пива шагать всё же не следует. Ещё и в первый день на незнакомом месте.

Завинчиваю бутылку обратно и направляюсь дальше: пить пока не буду, окрестности погляжу. До уроков времени изрядно, осмотримся.

Первая задача — понять, как обратно отсюда выбраться. Если это возможно, потому что не слышал я пока о путешествиях между мирами.

Прямоугольник в кармане начинает вибрировать и свистеть.

Осторожно извлекаю предмет двумя пальцами и внимательно осматриваю со всех сторон, врубая на полную расовый буст познания незнакомой техники.

Вот белый кружок нагрелся. Нажимаю.

— Добрый день. Вы сейчас можете разговаривать? — из малюсеньких дырочек прямоугольника, которые я только сейчас и разглядел, еле слышится даже не шёпот, а шелест далёкого ветра.

Подношу дырочки к уху и громкость резко возрастает.

Ух ты. Интересное решение, даже неясно, магия или техника.

— Давайте попробуем, — лихорадочно перебираю в голове возможные варианты.

— Мы не вмешались в инцидент на перекрёстке, — продолжают говорить дырочки голосом, который даже не поймёшь, кому принадлежит.

Мужик или баба?

— Да я вроде и сам управился, — осторожно замечаю в ответ.

Сообразить бы, что это всё значит. В голове предшественника намёков ноль.

— Да. Кое-кто из наших случайно оказался рядом и наблюдал, как всё происходило. Вы очень удачно вывернулись. Ещё раз извините, что мы не вмешались. Наш человек был один и он бы ничего не смог сделать с менталистом — мы его сразу установили, но вам сообщить не успели.

Похоже, речь о той личности с узкими глазами в машине за зеркальным стеклом.

— Мы очень рады, что всё закончилось хорошо, — продолжает голос. — Судя по нюансам, опасность для вас была серьёзной?

Тьху ты. Да это же связной амулет в форме плоского прямоугольника.

Материться охота. А я-то подумал.

— А уж как я рад! — расслабляюсь. — Любая опасность нипочём, если моральный дух на высоте.

Лицо само расплывается в довольной улыбке.

— Я извиняюсь за то, что беспокою вас, возможно, в неподходящий момент, но этот инцидент заставляет нас шевелиться.

— Валяйте, — предлагаю с чистой душой. — Шевелитесь.

— Господин Ржевский, вы обещали представить план погашения долгов за вашу усадьбу. Для нашего спокойствия в качестве будущих партнёров.

— Э-э-э? — хрен его знает, о чём речь.

— Так. — Голос напрягается. — Вы планируете снимать обременение? Каким образом вы собираетесь вернуться в Совет, если ничего не делаете?

Спросить бы тебя, кто ты вообще такой. Не говоря уже об остальном. Но что-то подсказывает, это будет не лучшей стратегией.

— Возникли небольшие сложности, — отвечаю на голой интуиции. — Тот перекрёсток, где ваш наблюдатель не стал вмешиваться — кое-что, похоже, всё-таки случилось.

— Что?

— Такое ощущение, что у меня теперь отсутствует часть вспоминаний. — Плюнув на всё, рублю в лоб. — Вы вообще кто и о чём сейчас речь? Можете в двух словах и с самого начала?

— Так... Сделаем так: наш представитель лично свяжется с вами в ближайшее время. Вы не будете отрицать, что события местами выходят из-под контроля?

— На перекрёстке я вроде бы справился, — бросаю наугад, стараясь вызвать незнакомца на откровенность.

— На перекрёстке вы действительно справились, — вздыхает амулет. — В этот раз. Но кто поручится за следующий? Да и заново договориться надо, раз вы ничего не помните.

— Грех спорить, — вздыхаю вслед за ним. — Ещё бы понять, как с таким в будущем бороться.

— Именно! Мы не меньше вашего заинтересованы в том, чтобы у вас всё было в порядке! Возможно, во время прошлой беседы мы не нашли достаточных аргументов, чтобы вас убедить.

— Что вы предлагаете в данный момент? — тот, кто задаёт вопросы, управляет беседой.

— Мы предлагаем ещё раз пообщаться лично. Наш представитель сам найдёт вас в ближайшее время.

— Ну-у-у, даже не знаю. — Надо быть идиотом, чтобы не попытаться выжать из ситуации что-нибудь ещё.

Прямой враждебности с той стороны нет, но, судя по контексту, записными друзьями мы тоже не являемся.

Опять же, разговор идёт на вы. Деталь значительная.

— Мы настаиваем. Пожалуйста. — Мягко предлагает голос.

— Валяйте, — разрешаю, ещё раз картинно вздыхая.

Если бы светило что-то плохое либо некая угроза, моего позволения таким образом никто бы не спрашивал, ещё и через амулет. Это я уже сообразил.

— Большое спасибо за понимание.

Стекло прямоугольника темнеет.

А ведь здесь есть какие-то негласные способы наблюдения, доходит до меня с опозданием. Я даже сам не знаю, куда сейчас пойду!

Каким тогда образом меня будет разыскивать неизвестный собеседник?

При этом сомнений в своей способности меня найти он не испытывает.

Ладно. Будем решать проблемы по мере их поступления.

Глава 4

ВОТ ЭТО СИСЬКИ !!!

Глазея по сторонам, на каком-то этапе забываю, куда шёл: голова сама поворачивается в сторону лёгкой фигуры.

Обнять и плакать — от восторга, если даст.

Что интересно, сама девица вырядилась так, чтобы всю свою красоту скрыть: свободная чёрная хламида в пол, на голове — чёрного же цвета накидка, да такая, что голова и лицо красавицы полностью скрыты.

Только ладошки видать. Всем, кроме меня — я-то вижу под одеждой, а людям зрение не позволяет. Хорошо, расовые бонусы частично перенеслись в новое тело.

Кстати, глаза у неё на мокром месте, отчего-то ревёт под этой своей чёрной тряпкой. Другим не заметно, но я не другие.

Подойти, что ли, познакомиться? Интересно, эта пара мужиков, что за ней топает — охрана? Или просто по своим делам идут?

Браслеты на ней под длинными рукавами, кстати, из двадцатичетырёхкаратной платины. Человекам может и непонятно (на нержавеющую сталь похоже, если металлов не знать) — но именно что им.

Правда, я сейчас тоже человек, хоть и сохранивший кое-какие предыдущие таланты.

В этом месте только вздохнуть и себя пожалеть.

Ай, что я теряю. Спрошу, чего ревёт. В крайнем случае — откажет в знакомстве, подумаешь, потеря.

Подойду и заговорю первый, вдруг ей какая помощь нужна. Другие-то всё равно её проблем не видят.

Именно в этот момент охранники говорят ей в спину:

— Мадина! Госпожа Наджиб! Немедленно вернитесь в дом! Хватит ломать эту комедию!

О, язык другой. Впрочем, судя по её одежде, предсказуемо.

— Не ходите за мной! Отстаньте по-хорошему! Позову на помощь полицию, вам же хуже будет! — огрызается девчонка из-под накидки на голове и ускоряет шаг, словно пытается от них убежать.

Ух ты. Это я удачно здесь пошёл. Решительно приближаюсь встречным курсом:

— Привет, красавица! Как дела? Эти мудаки тебе досаждают? Помочь не надо?

Её миндалевидные глаза под непрозрачной для остальных чёрной вулью широко раскрываются в удивлении:

— Ты кто?

На рефлексах тела выпрямляю спину, щёлкая каблуками:

— Ржевский Дмитрий, Иванов сын! Для тебя можно просто Дима.

Двое её соотечественников (судя по чертам лица) переходят с шага на бег, чтобы поскорее приблизиться к нам. Получается, действительно охрана, хотя и несколько иного плана, чем думалось поначалу.

Одновременно на противоположной стороне улицы вторая пара людей, уже в одинаковых формах и со стволами, тоже бросаются через дорогу сюда. Местный патруль? Зачем? Вроде же ничего не делаем.

— А тебя зовут Мадина, я подслушал, — продолжаю спокойно демонстрировать, что суета вокруг меня нисколько не трогает. — Познакомимся?

— Вообще-то ты не можешь со мной первый заговаривать, — она перестаёт плакать и резко озадачивается. — Не страшно?! Не боишься?!

Я чего-то не учёл? С другой стороны, не сдавать же назад.

— Я вижу, что ты плачешь. — Главное держать голос потвёрже. — Что у тебя случилось? Когда на улице плачет женщина, нормальный мужчина не пугается, а старается ей помочь. — Ещё раз щёлкнуть каблуками, что ли.

А ведь я точно влез куда-то не туда: она только руку подняла — а её сопровождающие тут же притормозили.

Чёрт, да по этой дорожке вообще никто не идёт, соображаю с запозданием: на широком тротуаре проспекта прочерчены две линии, цвет покрытия между ними красный, словно тропа меченная. На неё никто не наступает.

А ещё через каждые десять ярдов корона нарисована. Человеческая корона, не наша, угловатая и кривая — но символ монаршьей власти в ней узнать худо-бедно можно.

Не понял, так это дорожка для местных монархов, что ли?!

Отмотав в памяти последние десять минут, припоминаю: да, по красной полосе кроме меня никто не шагал. Хоть и людно, народ идёт где угодно, но на эту выделенку не заступает.

Занятно. А она тогда кто? И почему лицо (и всё остальное кроме ладошек) у неё тряпками закрыто? Ладно, была бы уродина, но красивая же. Мне-то и сквозь одежду видно.

— Даже не знаю, что тебе сейчас ответить, — резко впадает в задумчивость девица. — Чего-нибудь попросить хотел, признайся? Даже пару слов на нашем языке специально ради этого выучил?

— Бог с тобой, какая пара слов?! — обидеться, что ли. — Язык как язык, чего в нём сложного.

Она в ответ напрягается ещё больше:

— Лучше честно и сразу скажи, чего тебе надо? Какая просьба либо ходатайство?

— Первое. Хочу, чтобы ты перестала нервничать.

— Откуда знаешь?!

— Ты ж плачешь, просто под покрывалом никто не видит.

— ТОЖЕ МЕНТАЛИСТ?!

— Э-э-э, не в том смысле, в котором ты думаешь. — Не объяснять же ей сейчас разницу между первородными расами и ими, людишками.

Тем более что здесь первородных не видать, ещё за сумасшедшего примут.

— НЕ ВРЁШЬ. ПРОДОЛЖАЙ. — В руках незнакомки появляется такой же прямоугольник как и тот, что лежит у меня в кармане.

Она щёлкает по кнопке внизу экрана и ведёт пальцем по загоревшейся световой полосе.

Ух ты, так вот как эта техника работает.

— Говори дальше и извини: на слово верить не буду. Слежу за индикатором, раз ты тоже... — она осекается. — Итак, заново. Кто тебя подослал и чего ты от меня хотел?

— Ты дура? — может, и не стоит насмехаться, но как тут удержаться. — Красивая девчонка оделась в какую-то хламиду, даже лицо прикрыла, — без затей тычу в её живот пальцем.

Она ойкает и отскакивает.

— Значит, что-то случилось, — продолжаю. — Топает по красной полосе, на которую больше никто не ступает, — кивок под ноги, — ревёт по-тихому при этом и думает, что никто не видит. Следом идут два хмыря, — указываю взглядом на озлобленных охранников, которые почти подошли сюда. — Вопрос: что сделает в такой ситуации НОРМАЛЬНЫЙ парень?

— Будет идти мимо по разрешённой стороне тротуара своей дорогой? — абсолютно серьёзно предполагает девчонка. — Хотя бы для того, чтобы не поиметь на свою голову неприятностей на ровном месте? Или у тебя другое мнение?

— Видимо, действительно дура, — прихожу к закономерному выводу. — Хотя и красивая. Потому что любой НОРМАЛЬНЫЙ мужик в таком случае тебя обязательно спросит, что случилось. Почему плачешь, чем помочь, кто виноват, как наказать, далее по списку.

— Да ну? — незнакомка удивлённо подаётся назад, словно пытается разорвать дистанцию. — Вот так запросто? И пофиг на запреты? Тебе закон что, не писан?! А ну погоди... — она начинает быстро листать воображаемые страницы на экране маленького прямоугольника.

Текстовый запрос. Моя фамилия её письменностью. Амулет недолго думает, потом выдаёт такие подробности, что даже я с памятью предшественника их помню смутно.

Ух ты. А ведь у меня точно такой артефакт в кармане. Полезная вещь, оказывается.

Хорошо, что подошёл к ней: и знакомство приятное, и обстановка сама местами доразведывается.

Без этой подсказки мой расовый бонус на познание любой техники с прямоугольником почему-то буксовал до сего момента.

— Хочешь — браслетами потрёмся, — предлагаю, припоминая, как продавщица таким образом обо мне всё выяснила. — У меня больших секретов нет, а то ты ещё больше нервничаешь.

— Чего?! Браслетами потрёмся?!

— Ну да. — Или я чего-то не учёл. — Не плачь, — предлагаю миролюбиво, протягивая бутылку с портером, которую так и несу в руке от самого магазина. — Лучше пивка садани, тоска и попустит. Я из этой бутылки ещё не пил, только пробку скручивал — понюхать. Так что у тебя случилось?

Второй рукой отвинчиваю при этом колпачок.

Разогретая солнцем и тряской жидкость пенным фонтаном окатывает нас обоих с головы до ног.

Чёрт, не подумал. Тот случай, когда решительность во вред.

А следующий момент двое громил одолевают оставшиеся ярды и налетают на меня с кулаками.

*****

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Высочества Далии аль-Футаим, третьей в списке наследников одного из эмиратов[1k1k1].  Менталистка 4-го ранга.

Мерзко, занятно и немыслимо. Именно в таком порядке.

Она, конечно, не думала, что ей всерьёз удастся скрыться от сопровождающих, но не сидеть же в резиденции сложа руки, право слово.

Как баран на заклание. Ходи по территории да жди, когда тебя в жертву принесут: сильная менталистка, ещё и почти сестра, рядом с Далиёй сейчас, понятно, её старому дяде-ишаку нах*** не нужна — ему престол надо под себя подгребать любой ценой, причём срочно.

Быть выданной замуж насильно за престарелого мудака, лишь бы сын дяди Далии спокойно на трон взошёл (а её задвинуть, как кувшин) — считай, кончилась жизнь, не успев начаться.

Хоть потрепыхаться им всем назло напоследок, пусть наивно и глупо, как сейчас: сбежать в город и шагать в никуда по старинной красной "королевской" дорожке, на которую, теоретически, никто кроме монаршьих семей становиться не должен.

Понятно, что дядиных слуг это не остановит, но... продолжить мысль не получалось.

Не приходило в голову ничего конструктивного после "но". Только молиться и идти дальше, делая вид, что не слышишь мерзких команд соотечественников вернуться в дом. Как будто имеют они право ей приказывать.

Суки.

В реальности будучи почти атеисткой, она весьма удивилась, когда небо словно услышало её молитвы.

Сразу после унизительного собачьего оклика в спину по имени (без лакаба, насаба, нисба, как шлюхе!) навстречу решительно приблизился невзрачный на первый взгляд парняга:

— Привет, красавица! Как дела? Эти мудаки тебе досаждают? Помочь не надо?

Неужели бог есть?!

— Ты кто?! — эмоции проконтролировать не вышло.

Незнакомец без затей представился в традициях её же народа, смешно добавляя имя своего отца в насаб[1k1k2]. Правда, вместо "ибн" он почему-то использовал диалектное Магрибское "бен".

Тоже странно. На выходца из африканского Магриба никак не похож — светловолосый, голубоглазый, нос картошкой. Кожа северная, белая-белая.

Парень по фамилии Ржевский был кем угодно, но явно не африканцем. Удивление рвануло далеко за верхнюю планку.

Мадина отреагировала без заминки и разогнала ментал высокого для своих лет четвёртого ранга, чтобы думать в уникальной ситуации быстрее.

Всего этого не могло случиться, но оно происходило.

Во-первых, незнакомец говорил с ней на одном языке. Задумываясь, подбирая слова — но относительно легко, словно делал это регулярно.

ОТКУДА...?!

Насаб, имя отца, он вообще назвал по-магрибски, остальная речь примерно как у выходца из Залива. Физиономия и имя при этом русские.

КТО ТАКОВ?!

Во-вторых, в городе декларативно соблюдались уголовные правила абсолютно ВСЕХ юрисдикций: как и дома, никто не имел здесь права первым начинать беседу с покрытой незнакомой женщиной её народа, соблюдающей канон.

Харам. Запрещено. Может, и не семь лет тюрьмы, как в Заливе, но на три года даже местного либерального законодательства этот Дима с ней уже наболтал — все должны уважать обычаи всех. Хаоса в Соте никто не потерпит.

Если она решит официально заявить о его нарушении, сидеть ему в тюрьме.

Боже, сделай так, чтобы это не был сон, взмолилась она мысленно. Если Ты и правда протягиваешь руку помощи (а больше рассчитывать не на что), пусть это будет не мираж.

Мозг на бусте продолжил работать параллельно.

Третье. Разговор с членом монархической семьи на "царской полосе". Скорее даже не сам разговор, а тот факт, что парень пошёл по красной дорожке (то, что она лишь двойник, никто не знает, лицо вообще скрыто под никабом).

Теоретически это тоже вне закона, хотя и мелочь. По нынешним временам, с учётом разницы культур, отчаянный Ржевский именно по этому пункту может отделаться административкой.

— Я вижу, что ты плачешь. Что у тебя случилось? Когда на улице плачет женщина, нормальный мужчина не пугается, а старается ей помочь. — Ничем не обязанный ей человек говорил сейчас именно те слова, которые весьма взволновали людей дяди Далии.

Ха. Мадина стояла к сопровождающим спиной, но их истинные эмоции видела хорошо: менталист отлично чувствует всех простаков, которых знает лично.

На кого-то серьёзного старый сорокалетний аль-Футаим поскупился.

Простроив в голове варианты, она решила убедиться, что неожиданная потенциальная поддержка незнакомца — не фантом и не случайное недоразумение:

— Лучше честно и сразу скажи, чего тебе надо? Какая просьба либо ходатайство?

Мало ли. Вдруг херня какая-то со сменой подданства? Он считает её Далиёй, подошёл как к принцессе, а она себе тут понапридумала...

Слово за слово, отвечал ей Ржевский грубо и где-то даже по-хамски. Именно эта искренность заставила сердце биться сильнее.

Приставленные от гвардии ишаки рефлекторно притормозили в первую секунду, повинуясь её жесту. Потом принялись лихорадочно и бесшумно докладывать по закрытой линии, испрашивая инструкций.

Всевышний, хоть бы получилось. Непонятно что, но хоть что-то. Она сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.

Если абсолютно любой дворянин, неважно какого рода и народа, хотя бы на время станет точкой опоры, впоследствии тоже можно будет что-нибудь придумать. Лишь бы ближайшую пару дней пережить.

А там, глядишь, срастётся организовать собственное будущее. Сберечь свободу.

— Говори дальше и извини: на слово верить не буду. Слежу за индикатором, раз ты тоже... — Мадина откровенно намекнула, что сейчас полностью полагается на предполагаемый ментальный ранг собеседника (судя по ауре, не простак, хотя и не ясно, кто конкретно). — Итак, заново. Кто тебя подослал и чего ты от меня хотел?

Новый знакомый Дима на провокацию не отреагировал, нарочитую грубость пропустил мимо ушей, а за активацией индикатора достоверности проследил со сдержанным любопытством:

— Ты дура?

Хм. С одной стороны по-прежнему не врёт, а с другой было бы обидно, если б не сопутствующие обстоятельства: гнев рвущегося на трон дяди Далии в адрес безвестного дворянина чужого народа может быть страшен и в этой юрисдикции.

Теоретически, парень местами подставлялся.

— Красивая девчонка оделась в какую-то хламиду, даже лицо прикрыла, — продолжил Ржевский, равнодушно поясняя свою позицию.

Затем сделал ещё одну немыслимую вещь: коснулся её рукой.

Ну, не прилюдное изнасилование, конечно, с извращениями в разные места, но... Нужные слова снова не нашлись.

Нет, точно не подсыл. Кто-кто, а любой подосланный Эмиратом руками её трогать точно не будет: отрубят по возвращении, здесь без вариантов.

На задворках сознания мелькнула неуместная мысль: интересно, а она теперь полностью опорочена этим прикосновением незнакомого мужского пальца?

Земляки из службы охраны вон, всё видели. Дома новость разнесётся быстро.

Может, уже этого хватит, чтобы старый козёл исчез из списка женихов?

Будет тогда вместо него новый козёл, решительно оборвала Мадина саму себя. Задача дяди Далии — убрать во мне поддержку конкурентки сына.

— Хочешь — браслетами потрёмся, — беззастенчиво предложил в следующую секунду новый знакомый, абсолютно не обращая внимания на вытаращенные глаза сопровождающих, хотя те и стояли к нему лицом за её спиной.

Она в первую секунду даже не поверила ушам. Потереться пупками — это эвфемизм. Означает те отношения между мужчиной и женщиной, которые допустимы лишь между законными мужем и женой. После свадьбы.

Тереться браслетами? Что он имеет в виду? Это уже оскорбление или что-то другое? Какой-то местный культурный код? В корявом переводе?

— Чего?! Браслетами потрёмся?! — Мадина даже переспросила, выигрывая время на обдумывание.

— Ну да. Не плачь, — беззаботно продолжил Ржевский. — Лучше пивка садани, тоска и попустит. Я из этой бутылки ещё не пил, только пробку скручивал — понюхать. Так что у тебя случилось?

Ещё мгновение тому менталистка думала, что изумляться уже некуда.

Оказывается, ещё вполне есть куда.

Алкоголь? Ей? Средь бела дня, при всём честном народе, когда она одета по канону?!

ДА КТО ОН ТАКОЙ?!

Ладно бы ночью предложил, после захода солнца... В ресторане или в ночном клубе... Куда она бы сбежала, переодевшись из традиционного наряда во что-нибудь по их моде и открыв лицо...

М-да уж. А в дальнейшее действо и вовсе не верилось, хотя она прямо в нём поучаствовала. Точнее сказать, тоже пострадала.

Газированное пиво, взболтанное недотёпой и подогретое тридцатиградусным солнышком, рвануло из-под пробки во все стороны не хуже, чем двухсотатмосферный огнетушитель.

Поскольку заблаговременно запущенный ментальный буст никуда от неё не делся, даже под струями вонючей и противной алкогольной пены Мадина не растеряла хладнокровия: а ведь парень искренен. Никакой он не агент; ни дяди, ни кузенов Далии, ни вообще кого угодно из их краёв.

Просто потому, что после подобного демарша Дмитрию Ржевскому не то что в её Эмират, а вообще в Залив хода нет: смертную казнь за оскорбление Всевышнего в целом регионе никто не отменял, а такой фортель с пивом против любого, связанного с аль-Футаим, именно оно и есть.

— Сорян! — новый знакомый неожиданно смутился, впервые за всё это время.

Вот это номер. Когда практически лапал её за тело при всех только что, он не стеснялся. Когда предлагал ей пить ЭТО посреди улицы — тоже не стеснялся. А тут вдруг ему стало неловко?!

Себя, если что, он окатил в десять раз больше, чем её. Ей только на подол и попало, и в основном ниже колена — успела отпрыгнуть, когда это всё из горлышка полетело в разные стороны (спасибо менталу и реакции).

Приставленные старым козлом аль-Футаимом ишаки примерно в это же время то ли сами протёрли мозги, то ли наконец получили свежие инструкции.

Решительно рванув к ней (эх, вот и конец свободе, слёзы хлынули в три ручья сами), они попутно сделали попытку наказать живую неучтенную помеху: бросили по кулаку в голову Ржевского.

— Сука, домой, быстро! — процедил параллельно один из них в её сторону, хватая за руку и резким рывком на себя бросая на колени на асфальт.

Тварь.

Тут Ржевский удивил по-настоящему.

Если бы не ментал и не работающий буст, Мадина не заметила бы, что первым делом он окинул взглядом все триста шестьдесят градусов вокруг.

Однако новый знакомый сделал именно так. Его глаза на долю мгновения задержались на бегущих через дорогу патрульных полицейских, затем вернулись к её сопровождающим.

Дмитрий-сын-Ивана первый удар кулака пропустил. При этом он, правда, подставил лоб, но здесь было неясно, случайно или специально.

Второй удар уже пошёл мимо, хотя и вплотную к его виску.

Дальше странный белокожий парень, временами почему-то говорящий на североафриканском диалекте, выплеснул из бутылки вонючую жидкость в глаза тому, кто ударил её:

— УБЬЮ-Ю-Ю, ТВАРЬ! — а его нечеловеческий крик чуть не заморозил кровь в жилах.

Тут Мадине стало приятно и страшно одновременно: хоть кто-то за неё в этом мире вступился по-настоящему. Даже не зная, кто она такая (сообразила задним числом после выплеснутого ей в лицо пива), не думая о её титуле (на самом деле чужом), без условий и выгоды для себя лично — взял и рискнул собой.

От чистого сердца, просто по-человечески. Шёл навстречу, увидел — она плачет (попутно вопрос, КАК? КАК увидел? Не должен был).

Мимо не прошёл, вмешался.

А страшно ей стало потому, что сейчас с ним сделают что-то очень нехорошее: уж больно размеры парня отличались от гвардейцев эмирата. Да и артефакты у них с собой, а на нём она ничего подобного не чувствовала.

Шанс есть, если он всё-таки тоже менталист, надежда умирает последней. Если да, то мышцы и реакцию теоретически он может усилить.

Всевышний, помоги и мне, и ему, взмолилась она в очередной раз, наплевав на тот факт, что всю предыдущую жизнь была чуть ли не воинствующей атеисткой.

Ржевский тем временем неуловимо изменился. Холодным взглядом опять скользнул по проспекту, как будто прикинул скорость перемещения полицейских. Затем решительно поймал её обидчика за воротник, зайдя стремительным пируэтом тому за спину:

— Назад, бл*! — Дмитрий-сын-Ивана сопроводил выкрик ударом каблука под колено противника.

Гвардеец родного эмирата рухнул, как подкошенный.

Ржевский, продолжая двигаться странным приставным шагом, ахнул походя упавшего каблуком в висок, подныривая под удар второго.

У Мадины заныли зубы: после пинка голова сбитого с ног врезалась в асфальт с таким звуком, что чуть не стошнило.

— ЖЕНЩИН БИТЬ НЕЛЬЗЯ! — прохрипел защитник, которому в следующую секунду от тренированного бойца прилетело дважды.

Трижды. Четырежды.

А Дмитрий каким-то образом выдержал.

Ещё долю секунды тому она с ужасом осознала, что никакого усиления или ментального буста у парня нет. Сейчас же он вцепился собакой в одежду оставшегося гвардейца, как-то хитро развернулся — и ноги второго противника описали правильную окружность, взмыв в воздух.

— Минус два! — Ржевский впечатал спиной сопровождающего в дорожное покрытие, падая сверху и добавляя локтем.

Раз. Два. Три. В ускоренном восприятии рука Дмитрия-сына-Ивана ходила как механизм: вверх-вниз, вверх-вниз.

Гвардеец под ним дёргался, усиленный амулетом. Нечеловеческим усилием отрывался от земли — чтобы опять поймать лбом чужой локоть и снова грохнуться затылком об асфальт.

Точку в драке поставила местная полиция. Подбежав, когда уже были не нужны, патрульные разрядили парализаторы-гибриды во всех без разбора, кроме неё:

— Ваше Высочество, с вами всё в порядке?!

Ну да, у них магическая идентификация работает даже сквозь одежду. Даже сквозь покрывало на лице. И вообще полиция везде одинакова: появляется тогда, когда всё закончится, не раньше. Хотя с Далиёй перепутали, ха.

— А вы как думаете? — вопросом на вопрос ответила Наджиб-младшая, лихорадочно прикидывая варианты, что делать дальше.

— Нах*я вы в меня стреляли?! — Ржевский без перехода неожиданно сел на земле, как ни в чём ни бывало. — Вы с самого начала не видели, что я защищался?

— Нездоровые движения вокруг члена монаршей семьи... — затянул было один из патрульных. — Вначале бы снять угрозу Её Высочеству...

— Моя личность этим вашим агрегатом уже установлена? — парень покосился на амулет-жетон сотрудника и плавно поднялся на ноги.

— Да.

— Так какого х**?! — теперь он ткнул пальцем в живот полицейского, как её перед этим. — Погоны жмут?! Обитателей Золотого Квадрата по фамилии не знаем?! Начальство сюда на связь, быстро!

— Успокойтесь, пожалуйста. Давайте спокойно со всем разберёмся.

Видимо, в сети не соврали: фамилия спасителя в городе действительно что-то весила. Во всяком случае, этот его немыслимый демарш был проглочен служителями закона, как так и надо.

Из вежливости все сейчас говорили на Всеобщем.

— Ржевский, — полицейские тягуче переглянулись, потом снова обратились к спасителю. — Претензии будете выдвигать?

— За стрельбу по несовершеннолетнему?

— Это была не стрельба, применение маго-техно.

— За применение спецсредств по несовершеннолетнему без предупреждения? Этого вашего маго-техно? В ситуации, когда его жизни угрожала опасность от третьего лица? — за словом в карман новый знакомый не лез.

Во всяком случае, с легавыми себя чувствовал в своей тарелке.

— Да.

— Зависит от вас. — На лице Дмитрия, кажется, мелькнуло мимолётное удовлетворение. — Этих двоих, — он пнул ближайшего к нему ишака, посланного дядей, — примете? Хотя б на сутки?

— Ваше Высочество, вас объявили в розыск. — Сержант, старший патруля, не ответил Ржевскому, обращаясь к ней. — Ваш Дом, ссылаясь на ваше нездоровье, выдал разрешение на ваше задержание.

— Зачем?! — её сердце пропустило удар.

Доигралась. Видимо, свадьба случится сразу, как только её доставят обратно.

— Ваши старшие родственники говорят, что по вашим законам вы несовершеннолетняя. Ушли из дома, они волнуются.

— Суки, — всхлипнула Мадина вслух. — Это неправда же.

Как раз по домашним законам она считалась вполне взрослой.

Полицейские молча развели руками.

Глава 5

— Стоять!.. — Невозмутимый Ржевский мощно пнул зашевелившегося внизу охранника, потом без затей схватил патрульных за рукава. — Служивые, ваш намёк понятен. Меняемся?!

— Говори.

— Я вам не предъявляю за тазер по резиденту Золотого Квадрата. — Он ткнул пальцем в гибридный маго-разрядник молний. — Вы не идёте за это в тюрягу тарахтеть кандалами за превышение, а спокойно служите дальше. Взамен...

— Магопульт Департамента через амулет-жетоны сейчас всё фиксирует. — Сержант строил беседу так, словно намекал на некое возможное продолжение.

Попутно он похлопал по нагрудному жетону, совмещённому с артефактом, фиксирующим происходящее.

— Род Ржевских в моём лице берёт девицу под защиту, — Дмитрий-сын-Ивана в ответ хлопнул её по плечу, как мужика, в очередной раз нарушая правила. — До выяснения всех обстоятельств того, что ей угрожает. Объявляю это официально, в соответствии с Дворянским Уложением, порукой тому моя честь. Безопасность девицы гарантируется во всех смыслах, если что. Её родня со своими розысками идёт нах*р — девчонка не должна плакать и нестись по улице, сломя голову.

Сержант на секунду встал по стойке смирно, затем взял спасителя за браслет:

— Подтвердите, пожалуйста, личным оттиском. Это обязательно.

— А сам не можешь? Голова болит, не могу сосредоточиться, — Ржевский угрюмо кивнул под ноги. — Ударили сильно.

— Могу, дайте разрешение на активацию вашего герба.

— Устно? Даю.

— Да, устно тоже можно. Про её родню вы сейчас серьёзно сказали?

— Более чем. В пи*ду такую родню, от которой бегать сломя голову приходится.

Ничего себе. Этот парень в потертой одежде сейчас открыто объявил себя врагом кое-кого в Эмирате? Вот это да.

А если подумать дальше, то можно посчитать и за объявление войны всему Эмирату, если дядя Дальки престол займёт. Пацан — и вот так запросто?

С другой стороны, он из Изначальных Родов. Хм.

Повисшую в воздухе голограмму герба Ржевских Наджиб-младшая рассматривала с любопытством: интересная композиция.

Нерушимая скала на фоне заходящего солнца рядом с дорогой, убегающей в горизонт.

Вбитый в эту скалу рукоятью на треть то ли бич, то ли хлыст. На оголовье хлыста висит чья-то шляпа.

К шляпе приколот то ли погон, то ли древний эполет — три маленькие звёздочки и полустёртая надпись. Видимо, старинный вензель какой-то конкретной воинской части.

— Не для протокола. Из-за неё, — младший патрульный сменил тон на нормальный и кивнул на Мадину, как на что-то неодушевлённое, — всё управление на уши поставили за последние пять минут. Не лезу в ваши дела высокородных, но их сектор и Эмират за неё могут...

— Спасибо, — ровно перебил Ржевский. — За ориентиры спасибо. Предсказуемо. Если принцесса убегает из дома, значит, догонять её будут со всем тщанием. Чтобы никакие активы на сторону не утекли, ясно всё.

Блин, как бы ему сказать, что она только двойник, не Далия. А то понапридумывает себе...

— Дмитрий, ты сможешь меня принять под опеку, чтоб из дому отстали? — спросила парня в лоб Мадина, поскольку только сейчас заметила, что один из ишаков-земляков пришёл в себя и переговаривается по закрытой линии.

Бесшумно, лёжа на земле и притворяясь бессознательным. Вот же хитрая сволочь!.. Пользуясь тем, что она отвлеклась, думает, что не заметят.

На самом деле, её вопрос имел ввиду не "сможешь ли", а "не побоишься ли".

Впрочем, менталом Наджиб-младшая пользоваться умела. К текущему моменту она как раз полностью подбила на бусте все вводные и завершила анализ.

Алкоголь и обливание пивом при всех — слов нет. За гранью. Плюс в пользу искренности незнакомца (хотя его мысли почему-то непрозрачны).

В живот пальцами тычет вообще всем подряд, невзирая на регалии. Вон, даже полицейским при исполнении. А ведь в других местах за это и застрелить могут, например, в том же секторе бритов. Тоже плюс.

Род Ржевских. В сети об их фамилии было не очень много, но магохран Эмирата только что по сети выдал справку по её запросу: это единственная фамилия, которая НИКОГДА не снимала шляпы и не вставала со стула перед своим монархом.

А, так вот что головной убор в их гербе делает. Ясно.

Какая-то древняя история, продолжение на чужом языке, дальше надо переводить. Говорить на нём она ещё могла, но читать и писать пока не выучилась.

Вечные бунтари? Регулярно затевали рокоши, на их шляпу в итоге просто все плюнули?

Огромный плюс и даже сверх того. Это ШАНС, просто простолюдинам непонятный (тьфу, тавтология).

— Могу и принимаю, — лаконично развернул вспять реку её судьбы блондин. — Пох*ю мороз, — добавил он через мгновение.

— Точно? Аль-Футаим могут быть очень мстительными, — на самом деле сердце уже радостно рвалось из груди.

— Точнее не бывает. Аль-Футаимом больше, Аль-Футаимом меньше, — то ли пошутил, то ли нет сын-Ивана.

Ух ты. С другой стороны, если Ржевские своего эмира испокон ни во что не ставили (как там он у них называется), что о чужих говорить? А конкретно этот Ржевский и самого аль-Футаима на три буквы послать может при всех, с него станется.

Или в пять букв, если переводчик его языка не ошибается — вон, прецеденты в их роду были, хотя и с другими монархами.

Занятно. Такой реально способен дяде Далии в рожу харкнуть на виду у всего города — ибо род Ржевских никогда и никому не уступал.

Н И К О Г Д А и Н И К О М У. Впрочем, сами на рожон обычно не лезут, но это ещё больше плюс. Мудрость и осмотрительность.

Мадина молниеносно учла новые нюансы и с замиранием сердца сделала ставку на невообразимую авантюру:

— Я принимаю защиту рода Ржевских на то время, которое мне может понадобиться!

Вот так. Максимально размыто, никаких конкретных формулировок.

— Мэрией Соты зафиксировано. — Жетоны патрульных дружно мигнули и в магическом, и в электронном спектрах.

Полицейские отдали честь, использовали физическое усиление от служебных амулетов и подхватили с земли её земляков, заламывая тем руки за спину. Затем молча направились обратно через дорогу, к своей машине.

У Эмирата больше не было власти над ней в этом городе. Захотелось прыгать, кричать от радости и болтать в воздухе ногами.

— Куда пойдём? — спросила она нового знакомого уже почти спокойно. — Познакомиться бы поближе.

— Теперь обратно домой только! — хмуро проворчал Дмитрий. — Тебя в нашу усадьбу отведём, сама заблудишься ещё.

— Потом?

— Потом я в школу топаю, а ты в себя придёшь. Участок огромный, домов несколько, народу нет. Занимай любой, тебя никто не потревожит.

— Чего хмурый? — сейчас, когда непосредственная опасность в лице сорокалетнего старика-жениха миновала, Наджиб-младшая неожиданно успокоилась.

Если совсем честно, ей было до чёртиков любопытно.

— Я теперь за твою честь отвечаю, поэтому, — угрюмо ответил спутник. — Нам туда, — он придержал её за локоть, опять нарушая канон.

Сказать ему, что ли? Что нельзя трогать женщину руками?

— Так короче, — по-своему истолковал заминку Дмитрий.

— Я тебе даю честное слово, что моя честь вне любых подозрений. — Чётко выговорила Мадина. — Ты же менталист? Читай по моей ауре.

— Нет необходимости, — отмахнулся Ржевский. — И так понятно.

— Что тебя, в таком случае, тревожит? Давай выясним сразу. — Ей на мгновение показалось, что авантюра, возможно, чрезмерно рискована.

— Дура, что ли?! Красивая девка, умная, отчаянная. Из дому сбежала, чтобы душу сохранить. — Он буквально парой слов ухитрился сказать гораздо больше, чем прозвучало.

Её сердце снова забилось.

— А пальцем тебя теперь тронуть нельзя! — с досадой завершил пояснение новый попечитель. — Хотя жить какое-то время будем вместе, эхх.

— А зачем ты хотел тронуть меня пальцем? — она поначалу принялась думать не в ту сторону.

Он промолчал, долгую секунду красноречиво глядя на неё. Казалось, его взгляд способен проникать даже сквозь одежду — по крайней мере, на её груди он явно задержался.

Мадина почувствовала, что от собственной догадки густо краснеет.

— Ты не пальцем хотел меня тронуть, — откровенно сформулировала она, чтоб не осталось недосказанности. — Совсем другим местом. Я менталистка четвёртого ранга, но тебя почему-то не вижу насквозь. Однако как мужчина ты от меня хочешь вполне определённого, здесь без сомнений.

— Забудь, — уверенно ответил спутник. — После взятия тебя под защиту рода — никаких других мест. Да и пальцев тоже, — тоскливо завершил он. — Увы. Честное слово дано.

— Магохран Эмирата пишет, что Ржевские никогда не врали, — она прозрачно намекнула, что местами тоже контролирует обстановку. — Это наш внутренний информаторий Престола для посвящённых в ментал.

Говоря цинично, менталист-четвёрка простаков и более слабые ранги в растение превратит запросто, было бы желание. Или случись вдруг опасность — тогда в порядке самозащиты.

— Именно. Слово нашего рода крепче стали. Так было, есть и будет. Именно поэтому... — он не закончил.

Сквозь его странный ментальный щит пробился отголосок разочарования.

Мадина хихикнула:

— Ты прикольный. Другие в таком случае... слушай, должна признаться, — ей с опозданием стало неловко. — Я не принцесса на самом деле, у нас с ней просто одежда одинаковая. Если ты хотел через меня к нашему двору приблизиться, то напрас...

— Какая разница? — равнодушно пожал плечами сын-Ивана, перебивая. — Ты девчонка, бежишь от претеснений, в помощи нуждаешься. Твой титул никому не интересен.

— У меня нет титула, — на всякий случай напомнила она и уточнила, открывая ещё одну тайну. — Я двойник Её Высочества. Росли вместе с детства, она без магической искры. Я типа её приложения. Прав на престол Эмирата не имею от слова совсем. — Последние слова были сказаны на три тона тише.

— Да и хрен с ними! — философски утешил Ржевский, ободряюще хлопая её по спине. — На титулы всем плевать, если тёлка с такими сиськами, как у тебя, в помощи нуждается. Есть же ещё в мире святые вещи, — дальше он абсолютно машинально похлопал её по правой ягодице. Почти. — Понимать надо.

Мадина отпрыгнула в последний момент, как дикая кошка:

— Ты только что пообещал, что никаких пальцев и других частей тела, — она остановилась, прикидывая, не начинать ли воевать прямо тут.

Уж больно часто этот варвар руками машет.

— Если пальцами и иным в меня тыкать не сможешь, зачем я тебе? — Наджиб-младшая решила выяснить всё здесь, не сходя с места.

Благо, ишаков из гвардии полиция уже увезла.

— Дура. А любовь к искусству? — он хмыкнул и пошёл вперёд. — Иногда достаточно просто знать, что такие сиськи рядом. Для вдохновения и мотивации достаточно.

Ну-у-у, если так. Да и искренне верит в свои слова.

— Хм. Не подумала. — Она последовала за ним, нагоняя.

— И зря. Кстати, жопа у тебя тоже на пять с плюсом. Упругая, красивая и аппетитная. И зачем ты только эту хламиду нацепила... И талия узкая, и ноги длинные.

— Откуда ты знаешь про мою жопу? Ты не успел коснуться.

— Сердцем чувствую. — Он покосился и добавил. — Могу чувствовать коэффициенты плотности и упругости тел, когда напрягусь. Расовый бонус.

Звучало двусмысленно. Тела только женские или он в целом о физике? С его фамилии станется и то, и другое.

— Так. Последний раз. — Мадина даже на мгновение подумала, что сейчас придётся меряться, кто кого в ментале сильнее. — МОЮ ЖОПУ ТЫ БОЛЬШЕ НЕ ТРОГАЕШЬ! Как и что угодно ещё — спину, ноги и так далее! Ни пальцем, ни чем-нибудь более для тебя интересным!

— Как скажешь, — покладисто согласился новый знакомый. — Извини. Был неправ, руки сами тянутся: ты ж красивая. Больше не повторится.

Вид при этом Дмитрий-сын-Ивана имел простодушный, виноватый и искренний.

— Ты не знаешь, что творишь по законам нашего общества, — остывая, по инерции проворчала она. — Варвар. Я серьёзно! Завяжи свой хрен на узелок, ради Бога! Для общей выгоды, клянусь!

— Больше не буду. Честно. Дворянин знаешь чем от простолюдина отличается?

— Знаю. Но скажи и ты.

— Дворянин за нематериальные ценности способен пожертвовать всем, это в норме.

— За своё честное слово тоже? — кажется, она его поняла теперь.

— Угу. Так что не парься, ничего унас в доме твоей невинности не угрожает, — кисло, но правдиво завершил сын-Ивана. — Честное слово — самая большая драгоценность моего рода. Это с другими валютами временная напряжёнка, а честное слово — единственное, что в наличии.

— Твои руки независимо от твоих слов к моей жопе тянутся. Молчу про сиськи.

— Ты умная. Умная и мудрая, не только ослепительно красивая, — Ржевский на мгновение сверкнул глубоким и недетским взглядом.

Приятно. И ведь больше не злит, куффар, не говоря уже, что не пугает. Прикольно.

Интересно, какое у него всё-таки направление в ментале. Она даже тип его воздействия не чувствует.

— Ты тоже далеко не так прост, как стараешься казаться, — вежливо кивнула Наджиб-младшая, честно отдавая собеседнику должное. — Я тобой тоже где-то искренне восхищена, как ты с гвардией голыми руками расправился.

— Проехали... а то сейчас опять о твоих сиськах затяну... Пива точно не будешь?

— ТЫ ИДИОТ?! ИЛИ ИЗДЕВАЕШЬСЯ?!

— Я не издеваюсь! — молниеносно открестился спутник, не задумываясь.

А через мгновение искренне заржал молодым верблюдом.

Она почему-то присоединилась, не задумываясь, как это будет выглядеть со стороны.

*****

— Пожалуйста, не прикасайся ко мне больше руками, — тихо просит Мадина, когда мы шагаем с места нашего знакомства в усадьбу Ржевских.

— Без проблем.

Я уже заметил: многое, что из этого тела вырывается рефлекторно, её если и не раздражает, то как минимум озадачивает. Со знаком минус.

— Не обижайся! — она делает два быстрых шага, заходя вперёд и заглядывая мне в лицо. — Это не потому, что ты плохой. Причина во мне. И непривычно, и у нас так не принято, и...

— Я понимаю. Культурный шок. Точнее сказать, в твоей культуре тактильный контакт между полами здорово ограничен. В отличие от того, к чему привык я.

Оно из её одежды с самого начала было понятно любому, кто мозгами мыслить в состоянии. Тем более мне.

Просто увлёкся где-то. Опять же, такие сиськи здравомыслию мужиков не способствуют. Спина ниже талии у новой знакомой и вовсе на шесть баллов из пяти.

— Спасибо, — кротко кивает девчонка. — А то я уже испугалась. Думала, как бы не пришлось и тебе мозги тереть.

— Ты и такое можешь?! — ух ты.

Вообще-то, на сознании первородного сработать по идее не должно. Бы.

Но выяснять в деталях на себе, пожалуй, не стоит. Опять же, если нам какое-то время жить вместе, надо понимать, на что рассчитывать с её стороны.

— Я менталистка четвёртого ранга. От рождения росла с Далиёй аль-Футаим, если тебе это что-то говорит.

— Не-а, впервые слышу. — Чистая правда. — А для чего вас вместе растили?

— Предполагалось, что я всю жизнь должна быть рядом, как её напарница — Далька-то простачка. Ни ментала, ни какой-то иной магической искры. — Она косится на меня так, чтобы я этого не заметил.

Отслеживает реакцию.

Значит, мой расовый бонус худо-бедно работает: не человекам мои мысли читать, даже если они менталисты. Это хорошо.

— Получается, принцесса родилась без аристократических примочек?

— Ну-у-у, это консервативная точка зрения. Сейчас не как в древности, — серьёзно качает головой собеседница, старательно подбирая слова чужого ей языка. — Теперь же и среди аристократии куча кланов без магии, в принципе, все те, кто на технику заточены. Хоть и южных хань взять! Или большинство подданных микадо.

— Откуда ты знаешь эту речь? — спрашиваю, поскольку новая знакомая перешла на родной язык Ржевских сразу как только мы остались наедине.

— Это один из секторов Свободной Экономической зоны! — чуть удивляется она. — А я менталистка!

— Помню. И?

— Ну, у меня мозги по определению варят лучше, чем у остальных. А знать основные языки Соты — где-то норма для образованного человека. Во всяком случае, при нашем дворе. — Подумав, она добавляет. — Да и для аристократии в целом.

— Не стыкуется. Ты очень удивилась, когда я по-вашему заговорил. На твоём лице было написано, что не должен.

Глава 6

— Наш язык последний по популярности, — вздыхает девчонка. — Его почему-то никто учить не торопится. Да, наверное, мы исключение из общего правила.

— Какие ещё вещи мне следует знать или учитывать, чтобы не нарушать твоего комфорта, пока ты у меня жить будешь?

— В смысле?

— Ты только что сказала, пальцами тебя не трогать. Другими частями тела в тебя не тыкать тоже. Есть ещё что-то из этого списка?

— Для начала хватит, иного пока в голову ничего не приходит. Вспомню — скажу.

Какое-то время шагаем молча.

Драка с двумя здоровенными типами прошла далеко не так легко, как я надеялся. Похоже, мои расовые бонусы оттуда перенеслись исключительно в части талантов мозга, а не тела.

Голова после ударов по ней беспокоит — у нападавших явно были какие-то амулеты на усиление. Не должно бы меня так развезти после кулака человека.

Больно. Нынешнее тело намного хлипче, чем то, к чему привык я.

— Как вышло, что ты не побоялся драться с двумя гвардейцами голыми руками?

— Они тебя ударили, — пожимаю плечами. — Ты и так перед этим плакала, а тут ещё... Надо было стоять и смотреть?

— Я тебе очень благодарна, просто удивлена. Нужно быть более чем смелым человеком, чтобы начать сражаться с нашим гвардейцем. Тем более их было двое.

— Справился вроде. — Не объяснять же, что поначалу у меня рефлекс сработал.

Гномье тело против человека — это как кувалда против стекла. Просто не привык я к новой ипостаси.

— Это и удивительно. Дима, я могу спросить, какое у тебя направление? — она словно долго решалась перед тем, как задать этот вопрос.

— В смысле?

— Ты справился с двумя из свиты аль-Футаим. Они, конечно, простаки, но амулетами были усилены дорогими. Это раз. — Мадина снимает тряпку, закрывающую нижнюю часть её лица, и серьёзно глядит мне в глаза на ходу. — Два. Я тебя совсем не вижу.

— Э-э-э?

— Ни по ауре, ни по ментальному оттиску, ни в ментальной проекции.

— А-а-а, мыслей прочесть не можешь? — выдыхаю с облегчением.

— Мхм. Мыслей, эмоций, твоих самых больших страхов не вижу. Подсознательных стремлений, желаний — ничего. — Она в упор сверлит меня взглядом. — Так не бывает. Ты же менталист?

— Э-э-э, м-м-м...

— Пожалуйста, ответь. Извини за нахальство, я понимаю, что лезу не туда. Но дракой с двумя сопровождающими твоя опека надо мной может не окончиться. Я должна точно знать, на что могу рассчитывать. Ты тоже менталист или нет?

— Личных секретов раскрывать ПОКА не буду, — тщательно подбираю слова, чтобы пауза не затянулась. — Но на что тебе рассчитывать, сказать могу.

— Говори.

— Меня и не должен видеть никакой менталист, — в последнюю секунду удерживаюсь, чтобы не добавить "из людей". — Мысли мои, в смысле. Наведённая амнезия тоже не сработает.

— Что?

— Амнезирование. Ты сказала, память можешь тереть? Вот оно.

— А-а-а. Поняла. Ещё что?

— Вижу механизмы. Не все, но многие: по какому принципу работают, что сломалось, что улучшить можно.

— Интересно. Ещё?

Последнее её явно не впечатлило. Женщина, что сказать.

— Сквозь ткань тело видеть могу, ещё к языкам способности. Учусь быстро.

Надеюсь, мой расовый бонус на скорость обработки информации в сравнении с людишками здесь сохранился. Пока не было оказии проверить.

— Можешь сказать, как ты два наших амулета голыми руками запинал? Если секрет, пойму.

— Да какой секрет. Нельзя женщин бить, особенно таких маленьких, как ты, и симпатичных. Зло взяло! Дрался на характере, у нас это фамильное.

— Видимо, какой-то семейный буст, — бормочет она под нос, что-то поясняя самой себе. — Или родовой. Я читала о Ржевских, когда ты с полицией разговаривал. В принципе, с вас станется... Дим?

— А?

— И комплиментов мне пока тоже не делай, хорошо?

— Э-э-э?!

— Ты сейчас сказал, "маленькая и красивая".

— Сказал. Что не так?

— Дим, это очень вольные слова от мужчины в мой адрес, особенно если мы на одной территории жить будем. Ты же спрашивал, чего ещё делать не стоит?

— Чтоб твой комфорт не нарушать?

— Ага. Вот этого тоже не надо. Мне некомфортно. Ощущение, что ты изо всех сил стараешься исхитриться, чтобы мне ноги раздвинуть поскорее и любой ценой. И между них проскользнуть. Ты понял.

— Э-э-э. Ладно. Уже и прекрасным не восхитишься. Жить рядом с такими сиськами и даже слова не сказать — это за гранью... — бормочу в сторону.

— Завязывай! Всё, достаточно!

— Молчу. Точнее, не молчу. Мадин, если ты такая менталист крутая, почему ты этим твоим охранникам на проспекте мозги сразу не прополоскала? Когда они тебя бить начали?

— А смысл? — тоскливо и как-то по-взрослому вздыхает девчонка.

Она скомкала тряпку, закрывавшую нижнюю часть лица, в кулаке и сейчас тоже с удовольствием подставляет лицо солнцу. Платок на волосах, впрочем, оставила.

— В этом месте не понял. Ты решила взбунтоваться, так? Кому-то что-то доказать? Эти двое — простаки, сама сказала.

— Эти двое — часть системы. Ишаки, мудаки, — она красноречиво поднимает и опускает брови. — Но хлопни я их — это не решало моей проблемы дома в корне. Идти мне потом куда? Даже убей я их там на площади, потом что делать? Такие как ты редкость. Меня сразу бы кто-то другой к рукам прибрал, может, даже похуже.

— Например?

— Бриты, хань, островитяне, ваши, — спутница равнодушна. — Кто первым дотянется. Ты — это очень большая удача. Я даже в бога поверила. Наверное.

Хм. Если здешнее аристократическое общество такой же паучатник, как и у нас, то понятно.

Только разные народы тут, похоже, роль наших разных рас выполняют.

Оставшаяся без защиты служанка Принцессы автоматом цель для всех остальных, кто конкретный трон от влияния подвинуть мечтает. И место самому занять.

Понятно, чё.

— Я удивилась, когда ты ради меня всерьёз с нашими драться начал, — говорит она после паузы. — Подумала, самый безнадёжный бой в мире, когда увидела, что на тебе никаких усилений нет.

— О, чуть не забыл. Там, откуда я родом, сила духа тоже считается усилением.

— Ну, в принципе, ты не проиграл, — после некоторой заминки не спорит девчонка, тактично скругляя углы, чтобы не возражать открыто.

— Ещё расчёт был. Скорость их движения читалась, когда этот тебя за руку дёрнул — я понял, что им не уступаю. Дополнительных поражающих элементов у них не было — голый организм.

— Что такое дополнительные поражающие элементы?

— Кастеты, боевые наручи. Дубинки, клинки. Даже защитных жилетов не было.

— Хм.

— Да. Я вижу материалы вглубь. Если бы под их одеждой защитный жилет был или любой аналог кольчуги — я бы понял. У них не было.

— Хм.

— Ну мне и показалось, что это просто характер на характер, у кого личный стержень толще. Внутренний. Эти ваши амулеты — я их просто не учёл по запаре, если честно, — признаюсь.

— А если бы знал про амулеты? — она вдруг наливается нездоровым любопытством на ровном месте.

— Пофиг. Не было там других вариантов, всё равно за тебя надо было драться. Не стоять же и не смотреть на такое.

— Ты очень достойный сын своей семьи, — кажется, она сейчас стала ещё серьёзнее. — Полностью достойный своего герба. Я очень рада, что мы встретились.

— Слушай, всё спросить хотел. А каким образом ты о моей семье прочла, когда я с полицией объяснялся?

Она удивлённо раскрывает глаза:

— Коммуникатор же. Я менталист четвёртого ранга, через переходник могу входить в интерфейс напрямую, без экрана или клавиатуры. У меня и магопереходник, и техно — оба активны.

Ух ты. Кажется, я знаю, кто мне сейчас и про этот чёрный прямоугольник в кармане всё объяснит, и про браслет на руке.

— Научишь?!

Иногда информация бесценна. Приборы, на которых не работает мой расовый бонус познания сути и техники, необходимо научиться использовать прямо сейчас.

Что-то мне подсказывает, что в этом мире иначе будет очень сложно.

— Дим, ты сейчас серьёзно? — она с опаской отодвигается и замедляет шаг. — Ты же обещал без подкатов? Оставь мою жопу в покое, ради всего святого! Кочерыжку попарить — для этого есть совсем другие женщины, не я! Хочешь — даже оплачу! Только завяжи ты свою мужскую гордость на узелок, бога ради. Со мной.

— Я...

Но мне не дают сказать и слова:

— Я поняла, что у тебя денег нет! И у вашей семьи. Но у меня есть, на шлюх тебе хватит! Пошли, сходим в нужный салон, если так невтерпёж! Чпокнешь хоть всех — только уймись уже! Гормонально развитая личность...

*****

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Высочества Далии аль-Футаим, третьей в списке наследников одного из эмиратов. Менталистка 4-го ранга.

— Я поняла, что у тебя денег нет! И у вашей семьи. Но у меня есть, на шлюх тебе хватит! Пошли, сходим в нужный салон, если так невтерпёж! Чпокнешь хоть всех — только уймись уже! Гормонально развитая личность... — хотелось сказать грубее, но она сдержалась.

Если подумать, мужики — настоящий слабый пол, потому что кое над чем совсем не властны.

— Гусары денег не берут. — Мрачно отчеканил спутник в ответ. — Не смей меня так больше оскорблять.

— Эээ? — теперь она повторила на лице его тупое удивление. — Где я тебя оскорбила? И кто такие гусары?

— Оскорбила дважды. Первое — когда предложила деньги мне, неважно, в какой форме.

— Прости. Хотела, как лучше.

— Получилось, как всегда! Чтоб больше этого не было!

— Хорошо. Ещё?

— Ещё — сам факт женщины за деньги МНЕ.

— А что такого? — она искренне не понимала. — Тебе нужна весьма определённая услуга. Да, не совсем, к-хм, обычная, но в вашем обществе — достаточно стандартная. Я готова оплатить тем женщинам, которых выберешь ты, чтобы они тебе своим телом эту услугу оказали. Где тут место оскорблению?!

— У нас с тобой реально разные культурные коды, — проворчал сын-Ивана. — В мире есть две вещи, за которые настоящий мужчина никогда не платит: вода и бабы. И то, и другое идёт бесплатно, если ты...

Договорить она ему не дала, поскольку перебила:

— У нас вода за деньги. — Наджиб-младшая озадаченно заглянула в глаза собеседнику. — Хочешь — можешь по сети проверить. Я уже поняла, что ты дремучий, но ты же по-нашему хорошо говоришь? Читать тоже умеешь?

— Конечно, — Ржевский слегка обиделся.

— Не обижайся, — после серьёзного внутреннего колебания она на мгновение коснулась его локтя кончиками пальцев. Впрочем, руку тут же отдернула. — Я вот по-вашему говорю неплохо, а читать не умею. Буквы очень сложные.

Он решительно полез в карман и извлёк наружу комплект из переговорника и амулета-усилителя, выполненного в виде браслета:

— Это не подкат. — Дмитрий решительно впихнул артефакты ей в руки. — Пальцами тебя не касаюсь. Просто покажи на моей технике, как ею пользоваться. Можешь считать своей услугой в мой адрес.

— Кто такие гусары? Которые, как ты говоришь, не берут денег?

— А давай вместе и посмотрим, — спокойно предложил Ржевский, указывая взглядом на свои вещи в её руках. — Ты алфавит поучишь, а я — как этим пользоваться.

— Ты сейчас не издеваешься, что ли?

— Нет, и не шучу.

— И ноги мне тоже не мечтаешь раздвинуть?

— Мне, кажется, перед встречей с тобой память слегка потёрли, — признался он мрачно. — Целых фрагментов не хватает.

— Рассказывай. — Она решительно убрала его комплект под абайю. — Я менталистка четвёртого ранга, — напомнила Наджиб-младшая. — Может, присоветую чего или с реабилитацией помогу.

— Нет. Не обижайся! — тут же поторопился выпалить спутник. — Есть кое-какие секреты, которые пока никому раскрывать не готов. Как ты говоришь, "проблема не в тебе, а во мне".

— Ты не понимаешь, что я могу тебя заставить? — она серьёзно посмотрела на нового знакомого. — Причём так, что ты даже помнить ничего не будешь. Это для твоего же блага, колись!

— А ты заставь, попробуй, — хохотнул Ржевский легкомысленно. — Заодно и посмотрим, что к чему.

Пару минут оба помолчали.

— Не могу. Какой-то блок мощный стоит, — откровенно сообщила она, попытавшись трижды и вытирая после этого пот со лба. — Такой, что я и пробиться сквозь него не могу.

— Опиши ощущение подробнее? — он вдруг заинтересовался.

— Стена из камня. Как будто камень пытаюсь разговорить.

— Так и должно быть, — сын-Ивана с облегчением расслабился. — Хоть что-то работает, как надо, слава богу, — пробормотал он в сторону тихо.

— А что это за блок? Какая школа?

Будет перебором просить его научить либо показать, но на будущее обозначить интерес следует.

Неизвестные приёмы ментала неизвестной же школы, ещё и в исполнении фамилии Ржевских — почему бы и не намекнуть. Вдруг когда-нибудь поделится.

— Можешь считать родовым бонусом. Пашет, значит, — добавил он в сторону, ухмыляясь. — Ха.

— Но для тебя это всё равно ничего не меняет, — спокойно пожала плечами менталистка. — Не смогу через ментал — буду капать на мозги так. Пока не расскажешь, не отдам твои вещи обратно.

— Эй!

— ... А пальцем ты меня тронуть не можешь.

— Вот ты стерва! — на его лице смешались искренняя обида и недоумение.

— Угу. И не скрывала никогда. Я из тебя всё равно выдавлю всё, что мне нужно. Колись, говорю, по-хорошему.

— Это же нечестно! — возмутился ещё сильнее Ржевский. — Это манипуляция и наглый обман!

— Ну да, — она даже слегка удивилась в ответ. — Оно и есть, что не так? Чего такой удивлённый?

— Ты втёрлась ко мне в доверие! И воспользовалась моим положением! Вернее, сейчас нагло пользуешься!

— Привыкай, — Мадина снова пожала плечами. — Урок номер один: аристократическая среда — ещё тот паучатник. Ты подставился, я тебя подловила. Теперь ты в зависимом от меня положении. Прогибайся и слушайся или неизбежны потери.

— Подлость какая!

— Если я под твоей защитой, подлость будет первым, чего тебе следует опасаться, — вздохнула младшая Наджиб. — В перспективе и со всех сторон.

— Мрак.

— Если верить магосети, вы от цивилизации за последний век изрядно отбились, семья твоя в смысле. Похоже на правду, — она окатила его оценивающим взглядом. — Ты ж реально простодушен до наивности, как до своих лет только и дожил.

А про себя менталистка подумала, что как человек парень как раз таки неплох.

Даже хорош, чего уж: такую непосредственную наивность себе могут позволить лишь очень серьёзные люди (в Золотом Квадрате, да в нынешнее время).

— Тьху бл***, — Ржевский по-детски шмыгнул носом. — Ладно. Спасибо за науку.

— На. — Мадина сунула ладонь под накидку и протянула его комплект обратно. — Это была проверка. Не дуйся.

— Да пёс с ним, — Ржевский покосился на свои вещи в её руках, но брать не стал. — Лучше научи этим пользоваться? Я серьёзно! А то техника в руках дикаря — груда металлолома.

Он развернулся и, не дожидаясь её, зашагал вперёд.

— Эй! — поколебавшись, она догнала нового знакомого и щёлкнула ногтем по локтю. — Не парься, я пошутила! Просто хотела посмотреть, нет ли видимых мне закладок на твоём комплекте, заодно развлеклась. Извини, если обидела.

— Хе-хе, а теперь я буду корчить сердитую рожу и тобой манипулировать. Один-один!

— Эй! Могу прямо сейчас вернуть, но ты сам брать не хочешь! Как идиотка бегу следом за тобой, с вещами в руках! Да стой ты! — она сдержала ругательство.

— Ты меня лучше этим пользоваться научи, — попросил он совсем другим тоном, притормаживая. — И нет, ты меня совсем не обидела, можешь не париться. Я не настолько тонкая натура, — добавил Дмитрий. — Чтоб нашего брата обидеть, постараться надо. Тебе явно не под силу.

— Зайдём сюда, выпьем кофе? — предложила менталистка неожиданно для себя, увидев знакомое заведение в глубине тротуара. — Там разговор продолжим. Спешить, я так понимаю, нам обоим особо некуда?

— Давай, — непонятно вздохнул он. — Если ты буквально настаиваешь.

Идти внутрь Ржевскому явно не хотелось.

— Настаиваю, — решительно подтвердила Мадина, останавливаясь и пропуская спутника вперёд на летнюю площадку Кебаба.

Сетевое заведении из родных краёв даже до здешних мест добралось, кто бы мог подумать.

— Мне здесь всё родное, обстановка успокаивает, — пояснила она.

Возникла неловкая заминка. Теперешний опекун замер напротив неё перед входом на летник, указывая ладонью внутрь.

Быстро оглянувшись по сторонам, она зашипела, словно кобра:

— Развернулся и пошёл! Варвар! Я сзади!

Он широко раскрыл глаза, но выполнил сказанное.

— Чё это на тебя напало? — тихо поинтересовался он уже за столиком, незаметно косясь по сторонам. — Озверела прямо.

— Прошу тебя соблюдать наши обычаи, когда мы вместе, особенно в таких местах.

— Это ж их знать надо для этого, — резонно заметил Дмитрий.

— Я думала, раз язык знаешь, то и в обычаях ориентируешься.

— НЕТ! — поторопился откреститься он. — Можешь считать, что язык по книгам учил, а в нравах ваших вообще не шарю. Так что лучше предупреждай заранее.

— Женщина не должна идти впереди мужчины, иначе получается, что она его ни во что не ставит. — Чёрт, а ведь всех правил ему быстро не расскажешь.

— Дурацкий ритуал, — фыркнул Ржевский пренебрежительно. — Могла б сразу сказать.

— Не могла. Вон тот тип на нас пялится, я быстро прочесть пыталась, чего он хочет. Не могу я одновременно и тебя отёсывать, и работать.

— И чего ж он думает?

— Не поняла, — вздохнула Наджиб-младшая. — Что-то на тему интересов каких-то Воронцовых.

— О, это дворяне из новых, — оживился Дмитрий. — Нашу землю отмутить хотят, даже предложение деду засылали. Он их послал.

— Только они землю у вас купить хотели?

— Увы. Не они одни, но и они тоже. Глубже его прочесть не можешь?

Вместо ответа менталистка только красноречиво повела подбородком слева направо и указала взглядом: тип торопливо положил банкноту на стол и, не дожидаясь сдачи, очень быстро удалился.

— Рассказывай, что с тобой приключилось, — предложила она. — Два классических кофе на песке, — последнее было сказано официанту и вместе с поднятой ладонью означало, чтобы тот близко не подходил. — Больших! — крикнула она вдогонку.

— Слушай, такой момент деликатный. — Ржевский покосился на листок меню. — Тут цены...

— Я помню, что у вас материальные трудности, — ровно сказала Наджиб. — Четвёртый ранг, забывчивостью не страдаю. Я оплачу счёт, пожалуйста, не волнуйся.

— Твоих денег тоже не возьму, — товарищ напрягся на ровном месте.

— Это разве ж деньги, — вздохнула она непритворно уже не в первый раз. — Ладно, вот тебе ещё одна женская манипуляция. Ты же не хочешь, чтобы двойник целой Принцессы в твоей компании, да в центре города корки хлеба считала? Или отказывала себе в чём-то? Если только в этом заведении впервые за день расслабилась?

— Да, это опять манипуляция, — насупился парень по второму кругу.

— Скорее, кое-какие наглядные уроки человеку, которому я доверилась и который мне приятен как личность... Уроки эти в твоей семье в детстве отсутствовали, хотя и должны были бы быть, если верить твоей родословной. — Она подумала, затем выдала решение. — Дим, если ты сейчас серьёзно, давай так: я здесь заплачу, раз ты из дому без денег вышел. А ты мне дома отдашь, годится?

— Хорошо, — его настроение стремительно ушло вверх.

Официант без единого слова поставил на стол пару дымящихся глиняных чашек, пустые стаканы и стеклянный кувшин с водой.

— Счёт пожалуйста сразу, — бросила ему Мадина. — Мы можем очень быстро уйти, чтобы вы нас не задерживали или за нами не бежали.

Глава 7

Подавальщик коротко поклонился и через четверть минуты материализовался у их стола с портативной кассовой машиной.

Ржевский, не мигая, наблюдал, как она платит банковским магоприложением браслета — словно подобного раньше в глаза не видел.

Именно в этот момент она подумала, что странностей в нём даже больше, чем казалось поначалу: взгляд товарища напоминал кота, наблюдающего за мышью перед тем, как на ту броситься.

Такого не подделаешь.

Как бы ещё из него вытащить подробности случившегося. Кто же из коллег у него в мозгах так покопался.

— Слушай, хотела спросить. — Закрыв банковское приложение, Мадина подумала, что некоторые моменты лучше выяснять сразу. — Когда тебя полицейские вместе с моей охраной вырубили, как ты так быстро в себя пришёл?

— А какие у тебя варианты? — вопросом на вопрос попытался уйти от ответа Ржевский.

— Не знаю. — Она серьёзно посмотрела ему в глаза. — Поначалу я подумала, что ты мой коллега по менталу. Твой блок, — она остановила ноготь указательного пальца в сантиметре от его лба, — это аргумент за. Теоретически.

— Ну так может я он и есть?

— Но это не ответ, как ты справился с зарядом из полицейского техно, — менталистка покачала головой. — Я бы поняла, если бы ты не дал им себя задеть или ушёл от выстрела в сторону. А этого не произошло — ты весь заряд телом поймал. Значит, что-то другое, не ментал.

— У меня резист на виды энергии повыше, чем у среднего человека, — поколебавшись, признался Дмитрий. — Индивидуальная ра... особенность. У нас в семье и пламя с жарой лучше переносят, и холод, и ветер. Молнии с электричеством, конечно, другое дело, но тоже энергия, если подумать. Видимо, поэтому.

— А ты сознание потерял, когда легавые в тебя попали?! — она даже не подумала скрывать интерес.

Такие способности нового опекуна надо знать до конца.

— Не-а. Управление телом потерял на пару мгновений, такое было, ещё глаза закрылись. Потом два вдоха — и в себя пришёл. Ты ж видела, я почти сразу сел.

— Интересно. — Наджиб-младшая задумчиво выбила дробь ногтями по крышке стола. — А против целительских техник у тебя такой же резист? — в последнюю секунду она спохватилась. — Извини, если это родовая тайна! Я пойму, если не ответишь!

— Да хрен его знает, — озадачился Ржевский — Пробовать надо. А что они могут, эти целительские техники?

Ответить у менталистки не вышло.

За их стол, не спрашивая ни у кого разрешения, решительно уселась незнакомая островитянка-нихон (по виду — их же возраста):

— Господин Ржевский, здравствуйте. Хорошо, что я вас здесь застала.

— Ты кто?! — Дмитрий-сын-Ивана выпучил глаза не хуже одной глубоководной рыбы.

Мадина с оттенком неожиданной для себя досады заметила, что фигуру незнакомки новый знакомый изучает не менее внимательно, чем её собственную час назад.

— Мы с вами созванивались чуть больше часа тому. — Японка игнорировала младшую Наджиб, словно той и не было за столом, и глядела лишь на парня. — Вы дали согласие на личный разговор. Я здесь для него. Всё в силе? Или вам неудобно сейчас общаться? Не переживайте, Принцесса не говорит на этом языке. Беседа останется конфиденциальной.

Мадина на рефлексе изобразила мимикой безразличие, на самом деле запуская ментальный буст.

Мыслительные процессы ускорились в несколько раз, удары сердца стали глубже и мощнее.

Языка этой бесстыдной девки она, конечно же, не знала, верно. Однако, в отличие от простачки Далии аль-Футаим (за которую её только что приняли), менталистка Наджиб видела кое-какие мысли японки.

Почти все, если точно. Включая её восприятие на слух слов Ржевского.

Интересно, Дмитрий сейчас что будет делать? Судя по всему, разговор важный и для чужих ушей не предназначенный. Его она читать не может и он в курсе, но собеседница-то беззащитна.

Скажет ей или промолчит?

— Ух. Я ожидал, вы будете постарше и мужиком, — в своей непосредственной манере ответил Ржевский незнакомке.

Ничего себе. На вид — валенок валенком, а сколько языков знает.

Видимо, Изначальные Рода дают хорошее образование, правда, с очень странным перекосом.

— Мы решили, что личный контакт с вами, возможно, придётся поддерживать на регулярной основе. Таким вот образом, — азиатка повела рукой вокруг себя. — Если это буду я, никаких вопросов у случайных свидетелей оно не вызовет. С учётом репутации вас лично, вашей семьи и фамилии, простите. — Она коротко поклонилась из положения сидя за столом. — Если же на подобные встречи к вам будет ходить, как вы сказали, мужчина, легендировать это убедительно будет очень сложно.

— Ох. Да, вы правы, — сын-Ивана быстро вытер со лба мгновенно выступившую испарину.

— Итак, к нашим вопросам. Дмитрий-сан, как вы планируете гасить все имеющиеся задолженности вашей семьи?

*****

— ... Дмитрий-сан, как вы планируете гасить все имеющиеся задолженности вашей семьи?

И что ей сейчас ответить? Отсюда же вытекает следующий вопрос, кто она такая?

Попутно: что у моего предшественника с ними было общего? С чего это чужим людям совать свой нос в очень деликатные дела Ржевских, на минутку, Изначального Рода?

Вопросы, вопросы. Выяснить бы деликатно.

А ведь это кто-то очень похожий на неё из машины сквозь зеркальное стекло наблюдал, когда мы с менталюгой "общались". Пока тот под фургон не ринулся.

Во всяком случае, тип лица один.

— Могу спросить, как вас зовут и как вы меня нашли? — ну а чё, хоть время потянуть.

Может, что придумается, пока она отвечает.

Незнакомка тянется к моему комплекту, который Мадина выложила на стол, нажимает квадратик внизу, ведёт пальцем по полосе на экране:

— Хоть блокировку поставили бы, — бормочет она себе под нос.

Иконку трогает, та разворачивается. Идёт в настройки, тут понятно. Геолокация?!

Тьху ты. Программа для разговора друг с другом, одна из возможных — неожиданно просыпается память предшественника.

С моей техники ей постоянный сигнал идёт, мною же бывшим отправленный. Слова заумные, но всё более чем понятно.

Тьху ты ещё раз. Так вот как меня искать собирались.

Впрочем, есть и плюс. Если я здешние технические новшества так легко щёлкаю (стоит один раз показать), глядишь, скоро полностью освоюсь.

— Ржевский-сан, мне кажется, нам очень нужно поговорить серьёзно. — Девчонка возвращает мой коммуникатор на стол и пристально смотрит мне в переносицу. — Там на перекрёстке случилось больше, чем наш человек увидел? Пожалуйста, будьте откровенны. Это в наших с вами взаимных интересах.

Ещё один вопрос: ладно мой расовый бонус, я её понимаю и разговаривать с ней могу. Но предшественник как разговаривал? Обратилась ко мне она на своём языке без тени сомнения потому что.

В памяти по нулям. Чего я ещё о своём теле не знаю или не помню?

Кстати, Мадина, может, и не понимает самого языка, но сейчас, не подавая виду, так и читает через ментал. Только что ушами в воздухе не стрижёт.

Ай, гори оно всё. Откровенность — лучшая стратегия.

— У меня, похоже, проблемы с памятью наметились, — ничуть не кривлю душой. — Тот менталист на перекрёстке мне кое-что в голове потёр, судя по ощущениям. Возможно, что и важные вещи задел вместе с последними событиями.

— Досадно. Хотя мы видели вашу беседу, да, — она коротко задумывается. — Попутно: извините, что наблюдали за вами, не поставив в известность.

Промолчу, что наблюдателя их я заметил, только не понял, кто он такой.

— Мы думали, вы там справились, — продолжает азиатка, закусывая нижнюю губу и рассеянно глядя на газон с кустарником. — Меня послали в этом убедиться.

— Я-то с ним, может, и справился в итоге, но часть вспоминаний он всё-таки успешно мне удалил. Сильно обидитесь, если я предложу начать разговор с самого сначала?

Да гори огнём все интриги там, где можно в лоб пройти. Во всяком случае, попытаться.

— Может случиться, что в этих условиях все наши к вам вопросы теряют смысл, — незнакомка качает головой слева направо. — Чёрт, неожиданно. Что же делать.

— Вы позволите? — Мадина, зачем-то стремительно вернувшая чёрную тряпку на лицо, аккуратно касается пальцами руки японки.

Фуф. А ведь кое-что вспоминается, хотя и не то, что хотелось бы. Встречался мой предшественник с представителями этого народа раньше!

И общался. То ли баня, то ли бассейны открытые, вода в них горячая и девицы, к-хм, без комплексов.

Вспомнить бы ещё, что обсуждали — потому что кроме голых баб ничего не припоминается.

— А? Да, конечно! Ваше Высочество, я вас внимательно слушаю! — вторая девчонка отбивает сразу два поклона подряд из положения сидя. — Приношу прощения за вторжение, я очень сожалею, что потревожила вас.

На самом деле от неё никаким сожалением и близко не пахнет, это слышно и видно.

Больше похоже на некое соблюдение ритуала вежливости.

— Мой спутник задал вопрос, вы на него не ответили. Я буду вам более чем признательна, если вы всё-таки скажете нам, как вас зовут.

— Извиняюсь ещё раз. Норимацу, Шу.

— Фамилия и имя подлинные, не врёт, подтверждаю. Я вижу, о чём она думает. Подсказать тебе?

— ДА!

— Если её мысли дополню тем, что сама знаю? Для полноты картины у тебя?

— ДА!!!

— Их интересует ваш родовой участок, земля, — абсолютно спокойно рассказывает Мадина. — Норимацу — инженерный клан, у себя они аристократы от техники. Хотят в Соте запустить свою связь, альтернативу магосети. Сама Шу из боковой младшей ветви, в семье старается выбиться наверх. Для этого берётся абсолютно за все задачи, от которых другие отказываются.

— А я тут причём?

— У них имелась договорённость лично с тобой, правда, прямо сейчас она в ней уже сомневается. Кстати, можешь не нервничать: она меня за Далию приняла, а принцессам что угодно и когда угодно говорить можно. Хоть и как я сейчас.

— Принял. О чём была наша с ними договорённость?

— Ты лично участвуешь в кое-каком проекте, поддерживаешь их.

— Что за проект, непонятно?

— Погоди, сейчас копну в эту сторону. Так. В Золотом Квадрате очень мало мест, где можно поставить их центральную станцию. Без неё их коммуникационная сеть на весь город не имеет смысла — качество сигнала будет уступать магическому аналогу. А они именно с магосетью конкурировать хотят. Готовят проект.

— Что это такое, центральная станция?

— Хрен его знает, если твоим языком. Транслирую, что она думает. Я в таком не разбираюсь.

— Так я им что, родовые земли продать обещал, что ли?! А деда перед этим куда деть хотел?!

— Не так. Только войти в долю и предоставить участок в аренду на твоих условиях. Клочок земли небольшой, к слову, а условия хорошие. Их встречное требование было: у вас никаких долгов при этом быть не должно, чтобы проект ваши кредиторы после старта не накрыли.

— Однако.

— Здесь подобное в порядке вещей, это от меня тебе комментарий. Даже у нас здесь так транспортную компанию чуть не отобрали год назад, а мы всё же повыше них уровнем. Я об Аль-Футаим сейчас, не о Наджиб.

— Понял.

Фуф. Вот оно что, получается.

Азиатка встревоженно переводит взгляд с Мадины на меня, не понимая ни слова:

— Ржевский-сан, специально спрошу на всеобщем во избежание кривотолков. Её Высочество теперь каким-то образом участвует в ваших интересах? Или даже не так. Какую именно часть воспоминаний о нашем с вами совместном начинании вы сохранили?

— Я отвечу на оба вопроса за Дмитрия, поскольку вижу вашу тревогу. Вам не стоит беспокоиться, — безупречно вежливо кивает Мадина, останавливая меня прикосновением руки к запястью. — Наши с Дмитрием совместные интересы хотя и имеют место быть, но вашего с ним начинания никоим образом не касаются. Намекну, как женщина женщине: вас к нему привело дело, меня — исключительно личная ипостась и никаких иных совместных дел. Такой ответ вас устроит?

Норимацу откидывается на спинку стула, недоверчиво поднимая бровь:

— ЧЕГО-О-О?!

— Мне повторить? Извольте. Ни Престол моего Эмирата, ни любые его фамилии ни в каких делах рода Ржевских не участвуют. Лишь я, только я, лично. И то, никак не в бизнесе.

— Да ну?! — японка широко раскрывает глаза.

Видимо, правильных слов у неё не находится.

— Ну да. Вы можете легко догадаться, что такая как я не бросается подобными заявлениями. Если хоть чуть-чуть потрудитесь пошевелить мозгами, — чуть раздражённо бросает Мадина. — И не будете дальше думать иным местом. Хотя и оно у вас, судя по всему, не сильно догадливое.

— Прошу меня извинить. — Шу встаёт со стула и кланяется теперь уже стоя. Затем садится на место. — Это очень неожиданно, очень. Особенно в сочетании фамилии Ржевских и какой угодно женщины вашей страны рядом с любым из них. — Японка, не скрываясь, рассматривает собеседницу. — Тем более, на вашем уровне, где сплетни несутся впереди со скоростью молнии.

— Я буду вам очень благодарна, если о моей стране и её женщинах вы забудете в эту же секунду — до тех пор, пока они вас лично не тронут, раз. Мои личные дела вас тем более не касаются, два. О фамилии Ржевских у меня могут быть свои оценки, которые с вашими не совпадают, три. — Всё это моя, кхм, опекаемая и подопечная выпаливает на одном дыхании. — Впрочем, могу и грубее. Втяни язык обратно в жо** и не суй свой нос, куда ноготь не пролезает. Достаточно откровенно?

— Не могу поверить, — задумчиво роняет Норимацу с таким видом, словно её сзади по голове тяжёлым стукнули.

— Это твои персональные проблемы, — отсекает Наджиб. — Я и так сказала гораздо больше, чем следует. Если лично твоей сообразительности не хватает на обычную благодарность за мою откровенность, как и на быстрый анализ ситуации, боюсь, твоя семья в тебе банально ошиблась.

— В чём, например? — взгляд японки становится колючим.

— В назначении тебя переговорщиком. Хочешь — за секунду докажу. — Моя спутница поддёргивает рукава, разминает пальцы и обнажает запястья с платиновыми браслетами, замаскированными под нержавейку.

А ведь это какой-то магический амулет, причём не один, а парный! Я только сейчас благодаря их резонансу почувствовал.

— Можем и иначе поговорить, — закусив удила, только что не рычит Мадина. — Пара кастов — и отсюда уйдёшь растением. Вру, даже уйти сама не сможешь, потому что гадить под себя будешь и близких не узнавать. Устроить?!

— Можешь не успеть! — в руках азиатки материализовывается странная коробочка.

На технику не похожа, магией тоже фонит.

— Оу, оу, полегче, полегче! — вклиниваюсь между дамами, размахивая руками.

А то они над столом наклонились друг другу навстречу, того и гляди, вцепятся.

Глава 8

Уж не знаю, как предшественник ладил с техникой, но магии он, похоже, был не чужд. Судя по новым для меня ощущениям в данный момент.

Просто я, как и весь мой народ, к ней глух. Был. А теперь вот в стрессе что-то нахлынуло, не перепутаешь ни с чем.

Совсем другая картина вырисовывается. Похоже, мне потребуются более расширенные консультации от Мадины в будущем, здесь бы всё только разрулить.

— Мы хотели убедиться, что все наши договорённости в силе, — Шу демонстративно успокаивается.

Наджиб-младшей проще: её лицо накрыто чёрным покрывалом, мимики не видать.

— Инцидент на перекрёстке может быть далеко не единственным: магикам не нужны конкуренты в нашем лице, — продолжает японка, ожидая моего ответа. — За вас, скорее всего, взялись неслучайно, видимо, пронюхали что-то. Хотя на все сто пока не поручусь.

Вторую фемину за столом она сейчас игнорирует.

— Договорённости-то в силе, — вздыхаю. — Заднюю не врубаю. Но буду вам очень благодарен, если весь наш план мы пройдём от начала до конца заново, в рамках повторения тех самых договорённостей, так сказать. Моя спутница, как вы уже догадались, в состоянии проконтролировать вашу достоверность. Извините за этот текст, но я честно рассказал первым, что со мной случилось.

— Позвольте задать откровенный вопрос перед этим. Её Высочество каким-то образом связана с нашим совместным начинанием? Или она сказала правду и в нашем будущем бизнесе её Семьи нет? — японка незаметно, как ей кажется, косится на свой браслет.

— Пф-ф-ф, вот она тупая мыльница... Дима, это амулет правды у неё на руке, магический. Будет следить, что ты ей ответишь. На него нельзя повлиять снаружи, он не ошибается, но и воспользоваться им незаметно не выйдет.

— Она к вашему проекту вообще никаким местом. У нас с ней свои дела и свои отношения. Вашего техно, клянусь, оно не касается! — прикладываю правую руку к левой половине груди. — Если ваш прибор вас не убедит, не знаю, что ещё сказать.

— Спасибо за исчерпывающую откровенность, — азиатка коротко кланяется теперь уже мне. — Со своей стороны обещаю и гарантирую полную тайну ваших взаимоотношений. То, чему я сейчас абсолютно случайно стала свидетельницей, дальше меня никуда не пойдёт. КЛЯНУСЬ, — она зачем-то переворачивает правую руку ладонью вверх.

В следующую секунду над её пальцами вспыхивает и гаснет яркое пламя.

— Ух ты. Поклялась магической искрой, — насмешливо фыркает Мадина из-под своего покрывала, закрывающего лицо. — Впечатлилась заочно твоими мужскими достоинствами, похоже: думает, что ты саму Принцессу до свадьбы это самое. Ещё и такую, из нашего народа, — она хлопает себя по животу. — И кто у них таким идиотам только переговоры доверяет, — бормочет она на три тона тише. — В наших бы краях весь род мигом по миру пошёл.

Взгляд Шо Норимацу, кажется, действительно изучает меня с такой силой, что вот-вот прожжёт дыру в пиджаке.

— А тебя её мысли не оскорбляют?

— Пф-ф-ф. Я двойник, не Далия. Есть иногда в этом, оказывается, и свои плюсы.

— А как же Принцесса? Её репутация?

— А Далька перекашляет. Да и пофиг ей, что отдельная узкоглазая думает. Пусть воображает себе, что хочет: нашему Престолу мнение нихонцев до задницы. Тем более, эта поклялась молчать.

*****

Разговор двух неустановленных абонентов.

Содержание беседы защищено от подслушивания специальным протоколом магосети Дома Воронцовых.

— Я отменяю свой заказ вам. Пожалуйста, верните деньги, я буду решать вопрос другими путями.

— Более чем неожиданно. Ваше Сиятельство, я могу спросить причины такого решения?

— Ситуация вашими усилиями выходит из-под контроля: Ржевский-младший прямо сейчас сидит в кабаке с самой Далиёй Аль-Футаим. Продолжать?

— Ох. Точно?!

— Не знали? Ну вот я вам сообщаю, хотя должно быть наоборот.

— Это та из них, которая наследует?

— Да, возможная наследница их Престола. Впрочем, даже если трон займёт не она лично, денег и возможностей её семьи хватит и без этого. Усадьба Ржевских нам станет просто не по зубам, там наверняка к женитьбе клонится.

— С чего вы взяли?! Где Ржевские — и где Аль-Футаим?! Да и ни малейших слухов о том не было. Может, случайно познакомились да просто разговаривают?! Молодёжь, гуляют вместе сугубо ради общения!

— Не бесите меня. Если сами из города никуда носа не кажете, спросите своих людей, которые в тех краях бывали.

— О чём?

— Что значит, когда покрытая девица оттуда, ещё и до замужества, с каким угодно мужиком в кабаке сидит. Особенно за одним столом. Да хоть и после замужества тоже, это уже безразницы...

— Спрошу. Я обязательно спрошу. Но почему отзыв заказа?

— Действовать надо быстро. Вы на это неспособны.

— Никакой ошибки быть не может? Я вот как раз читаю о них... Да это какая-то мистификация!

— Мэрией Соты час назад зафиксировано взятие под опеку девицы Далии Аль-Футаим Дмитрием Ржевским, сыном Ивана, Золотой Квадрат. С оттиском фамильного герба и магической клятвой, данной в присутствии представителей власти. Ржевский-младший, правда, к магии почти глух был всегда, но процедура заверена по всем правилам полицией. Можете сами посмотреть в магосети.

— Непостижимо.

— Скажу больше. Кое-кто из наших людей в этом кабаке их вместе увидел лично и тут же доложил — я только после этого озаботился и справки быстро навёл. На одежде девушки чёткий вензель Дома Аль-Футаим, самой Далии, если конкретно.

— Я понял. Деньги будут вам возвращены в течение часа. Ваше Сиятельство, вы очень важны для нас, как будущий клиент, потому работу над вашим заказом мы продолжим по своей инициативе.

— Воля ваша.

— Если всё-таки мы успеем решить вопрос раньше вас, вы будете готовы признать наш результат?

— Без проблем. Если вы справитесь сами до того, как что-то решу я, вся сумма вернётся к вам. Моё слово.

— Благодарю заранее.

— Не за что. Вы могли догадаться, что нам в данном случае важнее результат, чем расходы. Любые расходы.

*****

Шу Норимацу, четвёртый ребёнок третьей семьи Дома Ивасаки.

Ржевский-младший задумчиво пронаблюдал за магическим подтверждением её обещания.

— КЛЯНУСЬ! — Шу, чуть рисуясь, заверила своё честное слово вспышкой огненной плазмы на ладони.

Теперь откат может повредить магическое ядро, если она решит соврать.

Присутствующая вместе с потенциальным деловым партнером юго-западная принцесса (чёрт бы её побрал) разразилась тирадой на непонятном наречии, наверняка насмешливой. Сука.

Впрочем, свой язык она по собственным же словам втянула куда надо и к японке с ценными замечаниями не полезла.

— Я чуть ошиблась. К вашей спутнице отнеслась с нашей точки зрения, — повинилась Норимацу, из вредности разговаривая по-японски.

Пусть теперь эта жаба под своей чёрной простыней тоже похлопает ушами, ничего не понимая. Глаз за глаз, зуб за зуб.

— А что с вашей точкой зрения не так? — гайдзин вежливо наклонил голову к плечу.

— У нас ваша спутница, даже заняв трон, в присутствии своего парня стоит ниже него по иерархии. — Азиатка намекнула на излишнюю самостоятельность уроженки Залива, которая чуть не начала конфликт с партнёршей своего мужчины без разрешения самого мужчины.

— Э-э-э, у нас чуть иначе в отношениях, — деликатно скруглил углы Ржевский, чтобы не ляпнуть ненароком лишнего. — Я отвечаю за её безопасность, но командовать не могу. Она свободный человек, извините.

— Без проблем. Я уже внесла поправочные коэффициенты, это вы меня извините, — азиатка коротко, но искренне улыбнулась.

Самое интересное, что между строк собеседник давал сейчас понять гораздо больше ей, чем родне за всё их предыдущее общение, вместе взятое. Хоть и не говорил ни единого лишнего слова.

А эта чёрная курица не врубается, хотя и сраная менталистка (по некоторым данным). Ха.

Дело в том, что Дмитрий Ржевский раньше всегда использовал маго-переводчик — специальное расширение на браслете, работа которого стоит денег в режиме реального времени.

Поскольку в средствах его род давно и прочно стеснён, активировался этот ментальный магопродукт во время подобных переговоров по отдельному запросу, каждый раз заново, на сервере их компании Мицубиси. Переговорщиком с японской стороны.

Поздоровавшись по-японски, Норимацу специально провоцировала гайдзина на просьбу запустить расширение: вроде и мелочь, однако иерархия уже бы выстраивалась.

Попроси Ржевский о подобном вслух — такое будет всё равно что признание своей несостоятельности. Некрасиво, неудобно, но сорян, бизнес и ничего личного.

Пацан без паузы ответил ей на беглом нихонго, в первый момент не сообразив, правда, кто перед ним. А через некоторое время выяснились интересные подробности.

Сбитый на перекрёстке, встречу которого с объектом зафиксировал клановый наблюдатель, был менталистом частной рейдерской компании. Ржевский в результате того инцидента потерял часть воспоминаний и в этом честно ей признался, раз. Первым, без наводящих вопросов, по собственной инициативе.

Кроме того, он с большой вероятностью пялит саму Принцессу Аль-Футаим, два. Здесь неточно (поди проверь), однако по обычаям самого Залива всё равно что так, если она вон рядом сидит и кофе ко рту, поднимая платок, подносит, чтоб отхлебнуть.

Пока неясно, как это использовать — информация не предназначена для широкой печати, но пусть будет. Пригодится.

Третье и основное. Гайдзин даже не подумал трогать свой браслет и просить об активации привычного расширения для разговора с ней. Он очень изящно дал ей понять самим фактом ответа, что именно их клан считает своей главной жизненной перспективой: язык.

Шу понятия не имела, как он исхитрился выучить японский (за это время!), однако как-то смог. Сделав невозможное и заговорив по-японски без артефакта, младший Ржевский набрал в её глазах достаточно очков, чтобы получить право на ответное упреждающее уважение.

— Я оценила, как вы откровенно признались, что на перекрёстке вам был нанесён кое-какой профессиональный ущерб, — азиатка незаметно покосилась на менталистку, намекая на потери в памяти собеседника. — Кто-то другой бы мог не придать значения, но не я. — Она решительно продолжила ответный эмоциональный стриптиз. — Когда представитель Изначального Рода честно обозначает собственную беспомощность в некоторых элементарных моментах, это налагает дополнительные обязательства на нас, как на ваших партнёров. Вы согласны?

— Пока не вижу, с чем спорить, — Дмитрий задумчиво соединил брови на переносице.

— Будь у вас с собой, — она ткнула большим пальцем через плечо назад, — час тому самый простой защитный амулет хотя бы третьего уровня, ни о каком вмешательстве в ваш ментал не шло бы и речи. Получается, денег у Ржевских нет от слова совсем. Спасибо за откровенность, я очень это ценю.

— Э-э-э...

— ... получается, вы нуждаетесь настолько, что даже система жизнеобеспечения вашего Рода даёт сбои. Простите, что вынужденно говорю подобное вслух.

Шу на мгновение приподнялась и поклонилась поясным поклоном. Потом вернулась на место.

Взаимная откровенность стоила дорогого, хотя и непонятно, что со всем этим делать дальше.

Видимо, сомнения на её лице как-то отразились, потому что гайдзин оживился:

— А давайте сыграем в игру? Первая часть: вы сейчас честно, не оглядываясь на наше предыдущее общение, излагаете мне с самого начала все свои ожидания.

— На тему?!

— Как я должен себя вести и что мне нужно сделать, чтобы являться вашим надёжным партнёром, — серьёзно ответил он.

— Хм.

— А я обещаю не менее откровенно прокомментировать каждый пункт ваших ожиданий.

— Я буду пользоваться амулетом правды, — Шу врубила артефакт и спокойно положила его на стол.

Боковым зрением она при этом старательно отслеживала реакцию Ржевского.

— Сколько угодно, — равнодушно отмахнулся тот, устраиваясь поудобнее на стуле и с видимым наслаждением отпивая кофе из глиняной чашки, выполненной под старину.

— Давайте попробуем. — Японка приняла необычное предложение, почему бы и нет. Звучит странно, но придраться не к чему. — Первый пункт наших, как вы говорите, ожиданий. Вы согласны, что не сможете дать законное разрешение на установку главной станции связи концерна Мицубиси на вашем участке, если не вернёте своё место в Совете Города? — Шу передвинула амулет так, чтобы видеть и индикатор, и лицо собеседника. — Это будет просто незаконный и нелегитимный лепет вашего Рода, бывшего великим когда-то, но не сегодня.

— Ух ты.

— Дмитрий-сан, простите за резкость. Я сейчас буду говорить только правду, не пытаясь её смягчить.

— Не спорю! — собеседник вскинул вверх раскрытые ладони. — Любое решение должно быть законным, это я понимаю и согласен!

— Спасибо. На сегодня вы за пределами орбиты принимающих решения в этом городе. Пока вы не сели обратно в своё кресло в Совете, речи о станции на вашей земле быть не может.

— А как бы вы на нашем месте вернулись в этот Совет?

— Для этого нужно возвратить себе Титул Независимого Рода, который с вас в своё время сняли после того, как вы при всём честном народе послали ... собственного царя. Вам лучше знать, куда. — Подумав, Шу поднялась на ноги и стоя поклонилась ещё раз.

От уважения к чужому монарху она не переломится, а радикализм Ржевских несколько шокировал даже в ретроспективе.

— А для этого...?

— Погасить все имеющиеся долги вашей фамилии. Снять таким образом обременение с имения: его у вас никто не может отобрать, но любые операции-то заморожены.

— Дальше? — он чему-то весьма воодушевился.

— И наконец сделать так, чтобы минимум половина Совета Двенадцати Семей проголосовала за вас на ближайшем ежемесячном заседании.

— Однако, — гайдзин выкатил удивлённые глаза и задумчиво почесал за ухом. — Это уже весь список или что-то ещё есть?

— Это всё. Долги, равные снятию обременения; голосование шести из оставшихся одиннадцати за вас; ваша подпись под протоколом заседания Совета после этого. — Норимацу на всякий случай повторила, загибая пальцы для наглядности. — Как его легитимного члена снова. Второе и третье совпадают по времени, по большому счёту это один пункт.

Мало ли, насколько ему мозги повредили.

— Принял, — Ржевский забросил ногу на ногу и задумался. — А ведь вы сейчас здорово сомневаетесь, что мы в состоянии такое провернуть, не спорьте.

На неё он при этом не смотрел, занятно. Менталистом тоже не является. КАК...?

— Вы правы, — японка аккуратно кивнула, тщательно подбирая слова. — Но мои личные эмоциональные сомнения никак не повлияют на мои действия. Я безмерно верю в честное слово, сказанное любым представителем вашей фамилии.

— Хренасе. Спасибо.

— Не за что, Дмитрий-сан. Ржевские никогда не врали и никогда не нарушали обещания. Вся писаная история тому пример. — Шу решительно поднялась на ноги и поклонилась памяти чужих достойных предков даже глубже, чем был поясной поклон перед этим.

Навскидку второй фамилии, которая могла бы похвастаться подобной репутацией, в радиусе тысяч километров не наблюдалось.

Собеседник мигом поднялся и отзеркалил поклон:

— Охота сказать матом, но удержусь. Такая репутация — колоссальная ответственность сама по себе.

— Можете и матом, — абсолютно серьёзно предложила азиатка. — Именно вам можно.

— Некуртуазно. Опять же, интуиция подсказывает, при таких прекрасных девицах материться не комильфо. Хотя и очень хочется, вот прямо сейчас, — он простодушно вздохнул. — По целому ряду субъективных моментов в свете поступившего от вас массива информации.

— Не напрягайтесь с формами вежливости, я отлично вас понимаю. Подоплёку, имею ввиду. А матом можете, на наше отношение к вам это нисколько не влияет, — повторилась японка.

— С чего такой почёт? — гайдзин отстранённо шмыгнул носом.

— Потому что Ржевские всегда матерились. При царях, королях, императорах, раджах... проще сказать, при ком нет!

— ... но?

— ... но вы ни разу не нарушали данного вами слова. А нам безупречное содержание много ценнее даже самой вычурной формы.

— Вот это репутация. Обнять и плакать.

— Да. Ржевские могут выругаться не к месту, могут нарушить приличия или попрать этикет. Могут сразить наповал своим идиотизмом либо сумасбродством, могут задрать юбку посередине приёма жене посла, наконец!.. — Норимацу осеклась, поскольку решила не пересказывать при Аль-Футаим всего, что ей известно о репутации конкретной фамилии.

На всякий случай. Даже по-японски.

— Похоже, мы много чего вытворяли. — Осторожно заметил собеседник, резко задумываясь.

— Да, очень точное определение. Не делали вы лишь одного: вы никогда не нарушали своих обещаний, чего бы вам это ни стоило.

— М-да уж, — он словно чем-то озадачился.

— Именно так. Сколько бы вам за это ни сулили, как бы вас ни пугали, в каком, к-хм, нетрезвом состоянии вы бы ни обещали. — Она перевела дух. — Без разницы! Данное вами слово крепче скалы на вашем гербе. Это известно всем в Соте, даже нам, и за пределами города тоже. Потому я верю и вам, и в вас, и многовековой безукоризненной чести и порядочности вашего, хм, достаточно необычного рода!

Азиатка, повинуясь абсолютно естественному порыву, вышла из-за стола и глубоко поклонилась снова.

— Пожалуй, я всё же выругаюсь в этом месте, — вздохнул собеседник и на четверть минуты перешёл на свой родной язык.

Она как раз успела вернуться на место.

— Разрешите личный вопрос? — Шу терпеливо дождалась, пока он сбросит лишние эмоции.

— Валяйте, — Дмитрий уныло махнул рукой. — Даме с вашими формами можно задавать любые вопросы. Тем более, мне.

Японка внутренне подобралась: а ведь это комплимент. Откровенный комплимент ей, как женщине, сделанный при этой лягушке под простыней чёрного цвета. Ха.

Обдумать надосуге. Похоже, есть сферы, в которых и титул Эмирата не панацея (ха ещё раз). И не гарантия успеха.

— Её Высочество планирует каким-то образом вам помогать? — Норимацу решила не ходить кругами и спросила в лоб.

— С чего возник этот вопрос? — гайдзин лениво и бездумно болтал в воздухе ногой.

— У меня противоречивые ощущения. С одной стороны, вы сами откровенно признались в текущих достаточно серьёзных проблемах. С другой стороны, присутствие рядом с вами члена монархической семьи не из последних вполне способно послужить джокером. Прикидываю перспективы, — она ответила правду.

Западная курица стремительно бросила левую ладонь вбок, накрывая рот своего мужчины и не давая ему сказать ни слова:

— Да, — стерва сейчас явно ухмылялась под этим своим покрывалом. — Ответ на ваш вопрос: да. Разумеется, я помогу Дмитрию, — Аль-Футаим говорила хоть и на всеобщем, но давая понять, что отлично контролировала всю предыдущую беседу.

Значит, не врут насчёт её ментала. Запомнить.

Сука. С другой стороны, вроде бы откровенная сука, это тоже плюс.

— Помогу всем, чем смогу, но лично. — Стерва в чёрной простыне немного подумала и добавила, — на кое-какие ресурсы нашего Престола он тоже сможет рассчитывать, однако их полный список мне нужно вечером кое с кем из дворца обсудить дополнительно: Дмитрий не рассказывал о своих проблемах, а у нас свои приколы. Тебя удовлетворяет такой ответ, Шу Норимацу?

Вместо лишних и ненужных слов японка в очередной раз поднялась и поклонилась.

А про себя подумала: бинго. Оно. Тютелька в тютельку.

Он её пялит, раз такие откровенно мутные расклады вокруг помощи Престола. Было бы что иное, ясности было бы больше.

С другой стороны, может, так даже лучше. Неофициальная помощь Принцессы, оказанная на личном энтузиазме, может легко переплюнуть официальную поддержку трона, особенно в их краях. Прецеденты были.

— На всякий случай. — Аль-Футаим вроде бы задумчиво пощёлкала длинными ногтями по крышке стола. — В рамках помощи, о которой мы сейчас говорим, о вас речи нет. Это поддержка исключительно Дмитрию ибн Ивану. Повторюсь: всем, чем смогу, и Престол тоже по мере сил, но лишь ему одному. Здесь без деталей, я не всё могу сказать, ты намёки понимаешь?

— Мне хватает твоего слова, — японка была максимально серьёзной. — Оно хотя и не скала на гербе Ржевских, но тоже весит немало. Особенно в комплекте с обещаниями твоего мужчины.

— Альхамдулиллях, — фыркнула сука с откровенным сарказмом в голосе, жаль, под тряпкой лица не видать. — Не могу поверить своему счастью. Но хорошо, что мы хоть до чего-то договорились.

Глава 9

— Наверное, я выяснила у вас всё, что хотела, — задумчиво говорит японка, расфокусировано глядя сквозь меня.

От кофе, предложенного Мадиной по обычаям гостеприимства, Норимацу не отказалась. Слово за слово, порций выпили несколько, счёт в итоге равен нашему с дедом недельному бюджету на питание, если память не врёт.

Чёрт. Охота выругаться ещё раз.

Хотя девица симпатичная, даже красивая. Досадно, что они с Наджиб-младшей на ровном месте так сцепились, что едва искры не полетели.

Красота Шу чуть иная, в первую очередь из-за другого типа лица, но тоже ого-го. И сиськи тоже в порядке, и, к-хм, остальное. Да и пооткровеннее она на вид, что ли — видно, что как женщина что-то может. Наверное (здесь интуиция, но громкая).

— Цель вашего визита сюда в таком случае — моя самая большая тайна за сегодняшний день, — вежливо замечаю вслух. — Впрочем, я искренне рад нашему знакомству. Вы не только ослепительно красивы, Норимацу-сан, но ещё и не по годам мудры, благородны и просто по-женски обаятельны. Не знаю, насколько уместным в данном контексте будет слово сексапил: он у вас по верхней планке.

Шу скромно опускает ресницы, коротко кивая мне в ответ и улыбаясь при этом. Классная фемина, э!

Мадина справа ехидно фыркает прямо в кружку с кофе. Видимо, некий намёк непонятно на что. Ай, не до того.

Лично я от представительницы клана Ивасаки информацией разжился по полной, однако каков её профит от этой встречи, пока действительно не понимаю. Кофе по цене бриллиантов не в счёт — она его себе и сама вполне купить может.

Если не сдерживать фантазию, было похоже на дежурную проверку готовности агентуры перед началом некой активной фазы, но тогда актуален вопрос, кто мы с японкой друг другу.

На откровенную эксплуатацию меня с её стороны не похоже, я чуть понимаю в теме.

— Дмитрий, ты позволишь, если я подведу итог нашей общей встречи? — Мадина отстёгивает маску, закрывающую лицо.

Шу тут же впивается в её лицо донельзя любопытным взглядом с короткой дистанции.

— Вы не против? — соблюдая максимум вежливости, переспрашиваю у азиатки.

Только что прогрузился ещё один фрагмент памяти предшественника. Если и ему верить, её земляки просто помешаны на ритуалах, связанных с вежливостью.

— А? — Норимацу отрывается от лица Мадины. — Да. Нет. Не против. Её Высочество аль-Футаим обладает в моих глазах достаточным авторитетом, чтобы её оценка со стороны выступила в роли резюме.

— Ты сюда пришла потому, что твои взрослые испугались: обещание Ржевских прозвучало, но со стороны как будто всё у них из рук посыпалось, — абсолютно спокойно выдаёт менталистка, приказывая официанту жестами принести ещё три кофе.

Чёрт. Это стартовал наш семейный бюджет уже второй недели. Заначка у деда дома есть, деньги Мадине я верну оттуда.

— Звучит достаточно грубо, но по сути верно, — сдержанно кивает Норимацу, глядя в глаза менталистке. — Я бы потрудилась подобрать другие формулировки, но вам виднее. Что именно вы себе можете позволить в присутствии конкретного мужчины.

Наджиб-младшая прикрывает глаза и начинает заливисто хохотать. Отсмеявшись, отвечает:

— Пять за изобретательность! Он не понимает подоплёки, можешь не париться, идём дальше...

Интересно, чего это я не понимаю.

— Посмотрев на Дмитрия лично, ты поменяла своё изначальное опасение на некую уверенность, — продолжает Мадина. — Не в последнюю очередь из-за моего присутствия здесь, так?

— Да, это так.

— Вместе с тем, ты отдаёшь себе отчёт, что ничего обнадёживающего ты от Дмитрия пока не услышала: род Ржевских ни на шаг не приблизился к своему креслу в Совете.

— Увы.

— Если коротко подытожить, у тебя нет ничего конкретного, что ты могла бы доложить своим старшим. Но ты при этом более чем уверена, что Дмитрий справится.

— Будто на какое-то противоречие намекаешь, — замечаю осторожно.

— Получается, во время разговора дома ты своей психикой будешь компенсировать отсутствие измеримых аргументов, — менталистка не обращает на мои слова внимания, останавливая меня прикосновением пальцев к тыльной стороны моей ладони.

О. Вау. Да ну. Так может, варианты всё же есть...?!

А всё-таки жить хорошо!

— Будешь повышать голос на старших и давить их истерикой, когда тебя спросят об этой встрече. Я ничего не упустила? — подводит итог безукоризненно вежливая Наджиб.

— Ты очень опасная змея, — тихо отвечает японка, не отводя взгляда. — Очень неглупая и опасная змея, как и весь ваш цех, впрочем.

— Я скептически отношусь к любым иллюзиям, — неожиданно менталистка тоже становится серьёзной и почему-то опускает взгляд. — Они на нашем, как ты говоришь, цехе просто не работают. В том числе самоиллюзии, но ты... ай, впрочем, тебе жить. Ты далеко не дура и ничего нового я тебе не сказала. ЕЩЁ КОФЕ, ЭЙ! МНЕ ГОД ЖДАТЬ?!

Чёрт, Мадина же мне сейчас испортит всю малину! Нафига была нужна эта полная ясность с японкой, ещё и таким открытым текстом?!

Взгляд Шу из трепетно-рассеянного прямо на глазах становится хмурым и сосредоточенным.

Б**.

— А настроение только что было таким хорошим, — ворчу, отхлёбывая очередной кофе. — Пока ты итоги подводить не взялась. Дай тебе бог здоровья.

— Я это делаю для твоего же блага. — Наджиб наклоняется вперёд (поймать мой взгляд и тягуче посмотреть мне в глаза). — Чтобы ты лучше проникся ситуацией. Ты поймёшь позже, что я сейчас права.

— Да уж куда лучше... По-моему, это ты меня сейчас из иллюзий вырвала.

— И это тоже.

— Шу, мне пока действительно нечего сказать, — поворачиваюсь к японке. — Хорошего либо конкретного. Но я не отказываюсь от слова, хоть и не до конца понимаю пока, как его исполню. — Признание даётся нелегко, но оно искреннее. — Пока не понимаю, однако я обязательно что-нибудь придумаю. Верь в меня, я справлюсь.

— Вот так и апеллируют к эмоциям, когда логика буксует, — нейтрально замечает менталистка, ни к кому не обращаясь.

Интересно, какой чёрт надоумил предшественника нагрести на себя этих обязательств? На что он рассчитывал, на чудо? Теперь не спросишь.

Попутно. Эти Мицубиси вроде серьёзные люди, судя по кое-каким воспоминаниям, доставшимся в наследство. Нафига эта авантюра понадобилась им?

С другой стороны, вложений до решения Ржевскими проблем от них не требуется никаких. Получается беспроигрышная лотерея: справились Ржевские — проект запущен, японцы в шоколаде; не справились — японцы теряют только время на этот разговор.

— Я поняла. Благодарю за эту исчерпывающую откровенность, Дмитрий-сан. Как бы ни сложилось, я безгранично верю, что вы справитесь. Обмениваюсь с вами личными контактами и даю разрешение на личную связь в любое время, — Шу Норимацу касается своим браслетом моего, как продавщица в магазине при покупке пива. — Вношу вас в список людей, которым разрешено вызывать меня напрямую.

Вау. А ведь это больше, чем просто деловой аванс. Звонить в любое время, например ночью, да ещё и такой тёлке — это уже...

Настроение резко идёт вверх. А всё-таки, жизнь классная штука.

— Дмитрий, персонально для тебя. — Мадина ещё раз фыркает в чашку. — Шу не исключает, что в ваших делах финансами могут поучаствовать они, за вас, если вы сами ничего не придумаете. Не разбогатеете, то есть.

Б**. Да что ж такое-то, а.

— Но это приведёт к изменению долей и вы из равного партнёра станете, хм, чуть менее равным, — спокойно завершает Наджиб.

Чёрт, могла б и на своём языке произнести. Чтобы японке было непонятно.

— Да что ж ты никак не уймёшься, — бормочу с досадой на автомате.

В душе поднимается желание рвать и метать.

— Она сейчас не знает, как тебе это сказать, из-за неловкости: боится сделать тебе неприятно. И кто ей только подобные переговоры поручил, пф-ф-ф-ф-ф, — добавляет дублёрша принцессы как ни в чём ни бывало в сторону, демонстративно не обращая внимания на моё замечание. — Так и Мицубиси по миру пустить за пару лет можно. Впрочем, не моё собачье дело, сорри, — она картинно улыбается японке.

Интересно, а тряпку с нижней части лица Мадина зачем сняла? Кстати, даже такая наигранная улыбка ей очень идёт.

Последнее говорю менталистке вслух. Она молча подмигивает в ответ.

Вау. А настроение-то опять вверх, ты смотри. Занятно.

— Благодарю вас за эту неоценимую помощь в трудный момент, — неприязненно и сквозь зубы цедит азиатка Мадине. — Но в будущем, пожалуйста, не нужно разговаривать за меня! Вы меня этим очень обяжете, если впредь от моего имени ничего озвучивать не будете! — в её руках снова появляется тот странный амулет, который, видимо, является неким магическим оружием. — Мне будет очень жаль, если вы вынудите меня отстаивать личные границы подобным образом!

— Эй, убери эту гадость нафиг! — Наджиб-младшая слегка отшатывается назад. — Я поняла! Сорян, молчу! Ну ты просто так громко об этом думала, что я не удержалась.

— Извинения приняты. Я очень рада, что ты никогда так больше не сделаешь. Ржевский-сан, всего доброго, — японка переводит взгляд на меня, встаёт из-за стола и начинает кланяться. — Спасибо, что уделили время.

Она сегодня всё время кланяется, занятно. Такое впечатление, что у них этот жест дополняет речь.

Из самых лучших побуждений тоже выскакиваю из-за стола и старательно зеркалю её поклон — откуда-то возникает непоколебимое ощущение, что так будет правильно.

Наши головы неожиданно с глухим звоном встречаются лбами. У меня в глазах вспыхивают искры, боюсь представить, что чувствует Норимацу. Думаю, мой череп всё же попрочнее, даже этот.

Охнув, японка начинает без слов заваливаться лицом вперёд на меня на прямых ногах, даже не сгибая коленей.

Решительно подхватываю её на рефлексе: не давать же мордой в камень въехать.

— О, вот и за сиськи подержался, — хмуро роняет Мадина, за долю секунды сбрасывая с себя и искусственную улыбку, и нарочитую беззаботность. — Сбылась мечта идио... романтика. А зачем ты ей по голове засадил-то? Она же к тебе очень хорошо отнеслась, я её мысли видела. Бить нафига было? Ещё и так жестоко?

— Не специально я! Хотел в ответ поклониться, случайно вышло!

Аккуратно опускаю пострадавшую обратно на стул. Охота выть от досады и собственной неловкости.

— Хм. Со стороны совсем иначе смотрелось. Дмитрий, а ты сейчас точно правду говоришь? — менталистка берёт меня за подбородок двумя пальцами и с силой поворачивает к себе. — Ты действительно не специально её ударил?

Даже буст на мышцы подала, судя по ощущениям.

— Да не вру я! Не знаю, как доказать, если ты моих мыслей не видишь!

— Тс-с-с-с-с! Дима, не нужно о таком орать вслух, особенно в общественном месте! — Мадина начинает нервно оглядываться по сторонам. — Особенно в этом ресторане, где каждый официант понимает на нашем языке! Я им всем потом память стирать за*бусь, твоими стараниями! — Наджиб-младшая так и кроет чистейшим матом.

— Что это с тобой? — удивляюсь. — Откуда ты такие слова знаешь?

— С кем поведёшься! Кстати, твою японскую партнёршу сопровождали — вон, сюда через дорогу охранники бегут. Я тебя прикрою по мере сил, но намерения их мне не нравятся.

— Ай, разберемся.

— Соберись! Сейчас будет сложно, я вижу! Я с тобой, но сзади и справа, мне оттуда обзор лучше, а от твоего блока — ментальная тень на всякий случай.

— Ты их мысли отсюда видишь?! — удивляюсь.

— Те, которые в наш адрес и сейчас, да. Они очень громко их думают.

*****

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Высочества Далии аль-Футаим.

— Ржевские никогда не поднимали руки на женщину. — Дмитрий встретил негласную охрану японки с ровной спиной и хмурым лицом. — Я лишь хотел поклониться ей в ответ: насколько понимаю, у вашего народа эти поклоны дополняют устную речь. Головами столкнулись случайно.

Азиатские крепыши оглянулись на пострадавшую, которая, слава Аллаху, именно в этот момент слабо задёргалась на стуле.

— Я бы мог сказать, что не до конца хорошо чувствую себя в этом теле, — он всё с тем же с каменным лицом похлопал себя по животу. — Как будто я резко вырос и не привык к новому росту. Но подобные объяснения будут иметь слишком мало смысла для вас и слишком дорого в итоге обойдутся мне самому. Я не враг вам и не злоумышляю против вашей Семьи, фамилии, бизнеса. Точка.

Азиаты переглянулись.

— Вы можете дать слово? — безукоризненно вежливо поинтересовался один из них.

— Мне очень нравится Шу Норимацу, я искренне ею восхищён и у меня нет никаких причин желать ей боли, прямо или косвенно, — сын-Ивана даже на долю мгновения не задумался. — Даю в том моё честное слово.

— Вопросов не имеем, — второй японец отреагировал молниеносно и вежливо поклонился, хотя менталистка видела и недосказанную им часть. — Почти. — Добавил азиат.

В отличие от своей хозяйки этот тип был более предусмотрителен и сделал перед поклоном на всякий случай шаг назад.

— А давайте приведём её в чувство? — Дмитрий оглянулся на узкоглазую. — И спросим её, если я для вас не авторитет?

— Давайте я сейчас скажу вам, что думает наше руководство даже без Норимацу-сан, — нейтральным на первый взгляд тоном предложил первый охранник.

На его шее находился достаточно специфический амулет, позволявший общаться мысленно с парой или тройкой человек одновременно. Мадине он активно не понравился, так как она очень неплохо знала, в каких случаях используются подобные каналы связи.

— Сделайте одолжение.

— Вы пришли на встречу в сопровождении менталистки, — кивок в её сторону. — Да, личности крайне непростой и весьма необычной одарённой, с точки зрения её знатности, но тем не менее. Норимацу-сан, — кивок на пострадавшую, — не услышала от вас за время вашего общения ничего обнадёживающего. Пустая болтовня, голые эмоции.

— Вы нас подслушивали?! А вы точно её охрана?! — возмущение товарища было искренним и ненаигранным.

— ... однако результатами беседы она удовлетворилась, так и не получив от вас никаких гарантий, — японец многозначительно ухмыльнулся уголком рта.

— На этапе прощания Норимацу-сан вследствие ваших действий убедительно теряет сознание, — подхватил второй охранник. — Вполне в духе того, чтоб менталист мог на её бессознательном теле закрепить внедрённые только что установки. Намёк ясен? Или...

— Не понял. Вы меня сейчас обвинили в обмане? — сын-Ивана резко нахмурился.

— Нет, — Мадина мысленно чертыхнулась, поскольку ненавидела выходить из стандартного образа при чужих. — Дим, им только что поступили инструкции: воспользоваться ситуацией и притащить к ним в резиденцию меня и тебя. Тебя потом отпустят на все четыре, а меня, похоже, планируется там задержать.

— Точно? — глаза Ржевского стали колючими.

— Да. Подробностей не знаю, этим всего не сказали, — она пренебрежительно сплюнула под ноги азиатам, указывая пальцем на ошейник-амулет. — Но я вижу, что их новые инструкции отличаются от тех, которые получила Шу. Только они это знают, а она нет. Вон та херь на шее длинного — артефакт для разговора мыслями. Тоже из области ментала, мой профиль, только их школа.

— Разыграли девку втёмную? Понял. — Ржевский стал ещё более угрюмым, потому что ухватил молниеносно суть. — И пользуются моментом любой ценой. Похоже, ты являешься какой-то ценностью сама по себе, раз они на такое идут, чтобы тебя заполучить. Но это же чистейшей воды беспредел!

Менталистка красноречиво вздохнула и благоразумно промолчала. Ей было что сказать в ответ, однако такие пояснения рисковали затянуться до утра, а собственный резерв сейчас уходил на то, чтобы не впасть в панику.

Она уже дважды попробовала взять сопровождение Норимацу под контроль, тщетно: снабжённый нужными амулетами заранее (и как только предусмотрели и догадались!), именно сейчас их ментал был надёжно прикрыт.

Ломать такую защиту минут пять, столько никто не даст. Что же делать.

С её точки зрения двухходовка япошек была более чем прозрачной, только объяснять Ржевскому некогда.

Дурочку Шу отправили на эту встречу вообще без особых надежд на профит: исключительно как тренировку будущего поколения на практике, не планируя ничего получать в итоге.

Пусть с Изначальными Родами сейчас начнёт набивать и опыт, и шишки.

Что интересно, японка этого не понимала, но зато это очень хорошо видела младшая Наджиб, причём из мыслей самой азиатки, в которых незаметно и основательно покопалась (да, был грех, сорян. Попутно: это ж надо уметь быть такой наивной дурой в розовых очках, даже слов нет. И ведь искренне, не злонамеренно).

Когда сопровождение доложило наверх, что на встрече с Ржевским присутствует и аль-Футаим (ну, это они так подумали — из-за вензеля на её одежде), из штаб-квартиры пришёл срочный приказ: хватать чужую принцессу и тащить на базу любой ценой. Быстро! Раз охраны нет, а сама она в наличии. Момент упускать нельзя.

Ржевский, врезав лбом японке по голове во время своего "куртуазного" поклона, абсолютно случайно подыграл чужому плану. Сам того не желая, не специально и тоже неосознанно.

Справедливости ради, и без этого резко изменившиеся намерения "охраны" дурочки Норимацу для Мадины были как на ладони: защитный амулет узкоглазых (кстати, один на двоих, разобрала наконец) был хорош от вмешательства-коррекции снаружи, но никак не мешал ей читать их мысли.

Коррекция и сенсор — достаточно разнесённые аспекты ментала в Ближневосточной школе. Разные цепочки управляющих приёмов, можно сказать, разные плоскости.

Тот, кто приобретает амулеты для Мицубиси, этого просто не знает глубоко, видимо.

Ну или воруют деньги при заказе и закупе: по документации идёт одно, а в реале характеристики изделий совсем другие. Поскромнее в ряде параметров.

Хотя у японцев такого бы не должно быть, по идее. Они не ханьцы.

Глава 10

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Высочества Далии аль-Футаим.

После того, как они с Дмитрием перешли на непонятный японцам язык, те моментально подобрались.

— СТОП! — Ржевский оглушительно хлопнул в ладоши, даже она вздрогнула, несмотря на свой четвёртый ранг и усиленный контроль психики. — Господа, давайте от суесловия к делу. Ты, — указательный палец нового опекуна решительно ткнулся в живот более высокого азиата. — В вашей паре ты старший?

— Какое тебе дело? — тот спокойно наклонил голову к плечу. — Отвечу, но иначе. Кажется, Её Высочество уже сообразила и сообщила тебе всё существенное, да?

— Не пи*ди. Развивайся. Рожай свою мысль дальше. Чего хотели в итоге?

— Предлагаю: вы с аль-Футаим сейчас не дёргаетесь, не делаете резких движений, слушаетесь моих команд дословно. Тогда никто из вас не пострадает.

Дмитрий глумливо хмыкнул.

Мадина подняла и опустила бровь, пытаясь понять настрой товарища.

Затем Ржевский скрутил кукиш (прямо в центре города, да — тут только закатить глаза и поохать от его манер, после):

— Ты же догадался, что сейчас будет? — абсолютно спокойно поинтересовался ибн-Иван у азиата.

От него повеяло неожиданным спокойствием, как от той скалы на их гербе. Можно было бы даже подумать, что это он — менталист и сейчас принудительно её успокаивает, если бы она не ориентировалась в вопросе профессионально.

Впрочем, стыдно за нового опекуна ей сейчас не было. Страшно, тревожно, обидно — это всё было (причём не из-за Ржевского, вообще-то проклятые островитяне виноваты).

Но именно стыдно за этого странного дворянина не было.

Его кукиш, на её родине обозначающий исключительно акт совокупления, уткнулся в нос японцу:

— Пойди к*** ***** *****чи .

— Это твоё окончательное слово? — флегматично поинтересовался тот. — Главная в вашей паре Принцесса, не помять тебя команды не было. Намёк ясен?

— Вы же будете арестованы. Даже за территорию центра города уйти не успеете, — Наджиб-младшая предполагала, что не всё так просто, но и не попытаться вызвать противников на откровенность было бы глупостью.

Информации много не бывает. В мозгах похитителей что-то мельтешило, но лучше уточнить вслух.

— Портал, Ваше Высочество, — второй сопровождающий дуры Норимацу похлопал себя под левому нагрудному карману. — Абсолютно случайно полиция Соты нам не страшна — они просто не успеют. Кстати, именно поэтому не нужно кричать и звать на помощь — будет больнее лишь вам. С тем же итогом.

— Вопрос лишь, мы вас забросим в этот портал силой или обойдёмся без акробатики и вы пойдёте сами.

— Никто никуда не пойдёт, — Ржевский словно вбил сваи в грунт. — Можешь идти сам, не держу. Моё встречное предложение: вы оба сваливаете на*** и остаётесь живыми-здоровыми. Считаю до трёх. Раз...

В руке более высокого японца появился очень неприятный амулет: вызывает болезненные ощущения и судороги, превращая тело в комок сокращающихся мышц.

На ней может сработать ограниченно, но у Дмитрия даже её защиты нет. Да и она, если честно, эффективно сопротивляться такому не сможет.

Чёрт, что же делать.

— Что у вас тут происходит?! — Шу была весьма, к-хм, непосредственна в своём удивлении, придя в себя.

С другой стороны хорошо, что вернулась в сознание именно сейчас.

— Норимацу-сан, замолчите и следуйте за нами, — неприязненно бросил более низкий девчонке, даже не пытаясь соблюдать приличия на людях. — Приказ Ивасаки. — Впрочем, сказано было по-японски.

Что ж. Идиотка чиста. Реально разыграна втёмную, как говорит Дмитрий.

Длинный тем временем активировал "полог боли". Из глаз младшей Наджиб хлынули слёзы, под кожей вспыхнул огонь, мышцы дёрнулись в разные стороны словно в попытке разорвать самих себя.

Профессиональное сознание менталистки, однако, аккуратно зафиксировало тот факт, что дурочку Норимацу скрючило ещё сильнее.

Теперь на все сто точно, она не при делах, раз так за компанию досталось: японке сейчас было вообще плохо-плохо, особенно на фоне свежей контузии лбом Ржевского минуту тому.

Только в себя пришла, наверняка сотрясение — а тут такое. От своих, что о многом говорит. Никто никаких скидок ей не сделал.

А вот дальше получилось странно. В точности того, что наблюдала собственными глазами, Мадина была уверена, но обдумать увиденное в деталях предстоит позже: логичного объяснения навскидку не находилось.

Возможно, потом, в спокойном состоянии оно появится.

Левая нога Дмитрия сделала короткий шаг вперёд несмотря на жёсткий внешний амулетный контроль над телом. Центр тяжести парня (Наджиб, занимавшаяся танцами профессионально, это отметила автоматически) последовал следом. Точнее, был вполне контролируемо перенесён им вперёд.

А правый кулак нового знакомого мелькнул в воздухе с такой скоростью, что впору было подозревать в нём родного коллегу по менталу: словно профессиональный мышечный буст сработал.

КАК?!

Голова длинного японца дёрнулась назад, будто в неё врезалась кувалда. Колени азиата подогнулись с разной скоростью, он по спирали грохнулся на землю и замер.

Узкоглазый гад ещё только оседал вниз, а каблук Ржевского уже топтал "полог боли", превращая крайне непростой и очень дорогой артефакт в набор щепок и мусора.

Второй сопровождающий мгновенно среагировал и качнулся к противнику, намекая на ответ.

Ржевский как-то слишком легко поймал его вытянутую вперёд правую руку и дёрнул на себя, делая ещё один шаг. Лицо японца встретилось со лбом дворянина с таким звуком, что, казалось, целых костей ни у кого вообще не останется.

— Минус два опять, — проворчал попечитель через мгновение, перепрыгивая по инерции лежащее под ногами тело. — Они тут, что ли, все двойками бегают, как... — он не договорил.

— Уф-ф, — наведённая боль и судороги схлынули мгновенно, словно их не было. — Спасибо. — Менталистка серьёзно посмотрела на спасителя. — Я не ожидала...

"Что ты справишься" она не договорила.

Неожиданно для самой себя Мадина приподняла вуаль до носа, открывая рот, и повторила то, что часто видела у западных людей в визионе (ментальном расширении с развлекательными видео): на неуловимо короткое мгновение она решительно коснулась губами щеки Ржевского.

Пусть. Сейчас всё допустимо. Это когда-нибудь потом ей может быть невообразимо стыдно за такой несмываемый позор Рода. В данный же момент действие почему-то казалось полностью оправданным.

"Хренасе, он-таки её пялит! Он действительно пялит Принцессу из Залива!" — мысль в мозгах Шу Норимацу прозвучала так громко, что Наджиб-младшая даже зубами заскрипела:

— Щас в морду дам! — бросила она японке без объяснений. — Идиотка озабоченная! Что, других мыслей нет?! — возмущение было настолько сильным, что она едва с ним справилась.

Наверное, последствия атаки амулета, решительно успокоила Мадина саму себя. Я ж не истеричка.

Норимацу многозначительно ухмыльнулась, подняла и опустила брови, выпучила глаза и показала язык. Впрочем, лицо азиатки тут же через секунду стало нормальным:

— Извините, я не виновата! — а обратилась она к Дмитрию. — Я не приказывала им вас атаковать!

— То понятно. Я не в претензии, — отмахнулся Ржевский, зачем-то оглядываясь по сторонам и внимательно рассматривая улицу в оба конца.

Словно пытается что-то обнаружить. Что? И интересно, как он "полог боли" пересилил? Вопросов к нему всё больше и больше.

Закряхтев как старуха, Шу со второй попытки поднялась на ноги:

— Дмитрий-сан, у меня нет нужных фраз, чтобы извиниться перед вами подобающим образом за действия своей Семьи. Даю вам честное слово от своего имени, что об их действиях и планах я понятия не имела. — Дурочка словно не услышала его предыдущих слов.

Кланяясь несколько раз подряд, она держала правую руку на левой груди.

— Оно и так понятно, — неприязненно проворчала менталистка, отворачиваясь в сторону. — Зато я имею это понятие.

— Каким образом их мысли прочла? — оживился Дмитрий. — У них же защитный амулет был.

А он откуда знает?!

— Амулет у них на защиту от внешнего контроля, а не от сканирования: все мысли как на ладони, — пояснила Мадина, не обращая внимания на удивлённый взгляд выпрямившейся наконец идиотки. — И сейчас ещё помощь им может подъехать. Вон тот ошейник — мыслепереговорник. Слышу не всё из него, но многое, — она коснулась своего лба длинным ногтем указательного пальца. — Школа иная, однако ранг невысокий. У того, кто артефакт ваял.

— Валим отсюда бегом, пожалуй, — Ржевский в последний раз огляделся по сторонам и решительно рванул из нагрудного кармана японца портальный свиток. — Понять бы ещё, как им пользоваться... вот же б**, ну и хреновина... Чёрт, с трудом эту письменность разбираю, — он требовательно уставился на Норимацу. — Возиться долго. Шу, что здесь пишут, как оно работает?! Быстрее.

— Палец на красную точку, — Наджиб-младшая мельком мазнула взглядом по одноразовомупергаменту через плечо товарища. — Затем представляешь место, куда хочешь попасть — и перед нами откроется портал с очертаниями пункта прибытия. Если нет, произносишь голосом для усиления установки.

Японка успела только открыть рот, чтобы тут же его захлопнуть, не сказав ни слова.

— А-а-а, как и у нас, — проворчал товарищ разочарованно очередное непонятное. — Только активация кривая, без предохранителя... Спасибо, понял!

Через секунду перед ними замерцал магический овал.

— Ко мне домой, бегом! — решительно выдохнул Дмитрий, хватая Мадину руками за бока на виду у всего города (?!), поднимая в воздух и направляя к переходу. — Ну его н***й, — добавил он, ни к кому не обращаясь.

— Я с вами, подождите! — а Норимацу даже не оглянулась на своих соотечественников, прыгая в портал следом.

Да ну?

Менталистка только присвистнула:

— Уверена?! Это мне уже терять нечего, а вот тебе, — она многозначительно пошевелила пальцами в воздухе.

Японка сверкнула глазами:

— Заткнись!

Вышли они и правда где-то в Золотом Квадрате, судя по обилию гербов над небоскрёбами вокруг. Правда, площадка выхода подкачала: вокруг метров на триста во все стороны, вплоть до старинных корявых заборов, лежал самый обычный луг с травой.

Деревянная, покосившаяся за века пародия на ограду Ржевских вплотную примыкала к капитальным каменным заграждениям в два человеческих роста со стороны всех без исключения соседей.

Несколько допотопных домов, словно вынырнувших из другой эпохи, жались друг к другу на краю участка, органично дополняя, хм, "живописный" пейзаж.

— Как чужеродное пятно в ландшафтном дизайне района, — задумчиво выдала азиатка, здорово отступая от собственных правил такта. — На этой земле действительно больше сотни лет никто ничего не делал... — она спохватилась и прикусила язык.

— Как этот портал теперь гасить? — Ржевский с нетерпением запрыгал, указывая на овал за спиной. — Чтоб никто следом за нами не полез? Какое у него время деактивации?

Мадина молча щёлкнула ногтем по свитку. Разовый артефакт рассыпался прямо в чужих руках, магический переход автоматически рассеялся.

— ДЕЕЕД! ТЫ ГДЕ?! ИДИ СЮДА! — заорал резко повеселевший товарищ, легко перекрывая шум города, доносившийся со всех сторон.

— Это и есть ваша родовая земля? — Норимацу решила уточнить вслух, резко озадачившись увиденным. — Я смотрела фото окрестностей. А, вот, узнаю этот небоскрёб, и этот тоже. Да, здесь ваша личная территория... Надеюсь, мы тут в безопасности...

Запустение вокруг автоматом запускало ощущения тоски и безнадёги, Наджиб отметила побочку профессионально.

Менталистка ещё раз фыркнула, взяла под контроль эмоции (чтоб тоже не уйти в депрессуху следом за азиаткой) и не стала говорить той, что как раз японке в Кебабе изначально никто и не угрожал.

Зато тепе-е-ерь, когда и она-а пошла против решения старших свое-ей Семьи... всё самое интересное у неё могло только начаться.

Видимо, есть вещи, которым не научишь. Сама дойдёт, личной соображалкой.

Постройки на территории, кстати, хотя и чернели от старости и времени, выполнены были из натурального дерева достаточно ценных пород — это Мадина определила, не сходя с места. Единственный их недостаток — сделаны пару-тройку сотен лет назад.

Местами в стенах белели вполне современные окна, не все, но половина точно. М-да уж, сюрреализм во плоти.

Даже непонятно, как называть — премиум или трущоба. Одновременно подходит под оба критерия, что интересно.

Дома даже каменные антикварные дома периодически идут по цене новейших комплексов с магической коммуналкой, а то и дороже. Хотя, мягко сказать, внутри далеко не комфорт и не модерн.

А здесь ещё и дерево вдобавок — незнакомая северная экзотика. Как минимум интересно — всё деревянное в Заливе на вес золота (потому что импорт).

— Ладно, посмотрим, что у этих хижин внутри, — приняла себе под нос решение Наджиб.

— Даже если внутри будет что-то не так, ты мне скажешь, что поправить — и я всё тут же сделаю. — Дмитрий твёрдо посмотрел на неё.

Приятно: дурочка японка опять в пролёте — злобно косится и ничего не понимает из их разговора. Хи-хи.

— Что у тебя опять за не слава богу?! — на крыльце одной из построек (изба! Кажется, так) появился высокий старикан с нечёсанной бородой до пупа. — О, Димка. А какого хрена ты тут делаешь, ты же в школу пошёл?! Опёз***, — дед наконец протёр то ли мозги, то ли глаза, затем вовремя спохватился. — Ваше Высочество?! Госпожа аль-Футаим, приношу извинения за неподобающий антураж!

Ну, почти вовремя и глаза протёр, и мозги, и спохватился тоже почти вовремя.

— Господин Ржевский-старший? — Норимацу как обычно поклонилась в пояс, подметая причёской траву под ногами. — Я Норимацу Шу, концерн Мицубиси, Дом Ивасаки.

Затем спохватилась и она. Лицо японки неожиданно вытянулось и стало растерянным:

— Была, по крайней мере. Норимацу из Дома Ивасаки. Ещё минуту назад. Пока в портал не шагнула.

— А теперь? — старикан коротко поклонился в ответ.

— Теперь не знаю, — честно призналась островитянка. — Нарушила, по всей видимости, кое-какой приказ Дома. Но выполнять его не собираюсь, что бы за это ни грозило. Хотя у нас с таким строго, — её лицо приняло откровенно унылое выражение.

Мадина подумала, что сейчас готова поспорить: взгляд старого пердуна не упустил ни единого сантиметра гораздо более фривольной одежды азиатки, чем абайя на ней самой. Мысли деда, во всяком случае, в отличие от содержимого головы Ржевского-младшего виделись, как на ладони и от целомудрия были весьма далекими.

Вот ты старый козёл! Да чтоб у тебя х*** отсох! Тебя смерть на час погулять отпустила, а туда же — какая дикая пошлость в мозгах!..

— Дима, твой дедушка сейчас мысленно представляет, как он... — менталистка с очень большим трудом подобрала иносказательные описания различных видов совокупления. — Мне очень неловко тебе это говорить, но я уже не уверена, что чувствую здесь себя комфортно.

— А кого он мысленно это самое?! — напрягся товарищ.

— Нет конкретного лица. Абстрактная баба, не одна. Несколько. Негритянки, азиатки, ваши белые-белые.

— А-а-а, фуф. Ладно, принял. Деда возьму на себя, — вздохнул товарищ. — Он обычно адекватный, щас порешаем, погоди немного. У него действиями мозги управляют, а не другие части тела — возраст, что ни говори. Не бойся.

— Хотелось бы верить, слишком уж энергично думает, — Наджиб вздохнула в ответ и перешла на всеобщий. — Ладно, ты знаешь, что делаешь. Полагаюсь на тебя. С другой стороны, я и через ментал всегда могу защититься, и Норимацу прикрыть тоже, если что,— она откровенно намекнула на незавидные перспективы психики Ржевского-старшего в случае его фривольности на территории имения.

Интересно, не погорячилась ли она с этими откровениями? С другой стороны, интуиция говорит, так будет правильно.

— Девица, я примерно предполагаю и догадываюсь, о чём вы сейчас шепчетесь, — прокаркал старикан, спускаясь по лесенке с крыльца и подходя к ним вплотную. — Хотя и непонятно, когда это мой опё... когда это Димка по-вашему заговорил. И с чего бы, ибо дурак дураком рос всегда.

— Видимо, вы мало им интересовались? — отпустила ответную шпильку на автомате менталистка. — Что-то упустили в контроле за ребёнком? Продолжайте, я вас внимательно слушаю.

— На всякий случай даю своё честное слово, что с личной жизнью у меня всё в порядке и в вас мне никакой надобности нет, хм, как в женщинах. Да и мелкие вы пигалицы, ничего в вас привлекательного по малолетству. КЛЯНУСЬ! — дед поднял ладонь, над которой на мгновение возник смерчик очень слабенького магического дара. — Пардон, что откровенно, но вы так переглядывались, что где-то оторопь берёт. За ваши страхи.

— Слово Ржевского услышано. Мне достаточно, — Шу больше не выглядела озадаченной и резко повеселела.

Фигасе интуиция, а ведь от ментала далека.

Глаза японки сейчас серьёзно оценивали старика, а мозги просчитывали варианты. Мадина в принципе даже видела, какие именно.

Подумав, менталистка решила взять пример откровенности с Дмитрия и рубанула бородатому реликту прошлой эпохи открыто:

— Трофим Степанович, вполне определённая репутация вашей фамилии распространилась далеко-далеко и давно-давно. Она, — хлопок по спине Шу, — оценила ваш масляный и сальный взгляд весьма однозначно. Простите и вы меня за откровенность, я тоже. Извините меня также за то, что в оценке лично вас я полностью согласна с Норимацу, это редкий случай: обычно мы во мнениях не сходимся.

— Да ну? — старикан пронзительно посмотрел сверху вниз. — Я ж пока и слова вам кривого не сказал?

— Я менталистка четвёртого ранга. У меня есть свои способы проанализировать границы вашей личности, как и потаённые устремления.

— Оба-на... Менталюга?! Ты?!

— Да. А разноцветные бабы, которых вы сейчас так ярко представляете без всего, прямо-таки намекают на необходимость сделанной оговорки.

— Я могу спросить твою фамилию либо имя? — дед посмотрел остро и пронзительно.

— Аль-Футаим? — предложила Наджиб-младшая, развлечения ради потрогав фамильный вензель Престола на одежде.

Мысли старика сменили русло и сейчас усиленно перебирали все известные ему Семьи Залива. Не так их и мало, кстати, в том списке.

— Это все остальные думают, что ты Далия аль-Футаим. Но это же не так, — родственник Дмитрия не спрашивал, а утверждал. — Тебя зовут иначе. Как?

Глава 11

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Высочества Далии аль-Футаим.

А старый маразматик неплохо разбирается в генеалогии Залива. Судя по тому, что вензель на её одежде узнал, в проекции его мыслей это мелькнуло чётко.

— Увы, мой лакаб действительно иной, — Менталистка взвесила за и против и коротко поклонилась вслед за японкой. — Меня зовут Мадина, к вашим услугам. И вы правы, я не аль-Футаим.

— На каких языках говорите?

— На вашим вполне сносно, как видите. Разговариваем же.

— И я, — пискнула сбоку Норимацу. — Ещё я знаю...

— Достаточно, — дед оборвал тираду дисциплинированной дурочки взмахом руки. — Если вы обе по-нашему объясниться в состоянии, этого достаточно. Случись что, смогу сказать вам так, чтобы никто не понял. — Он повернулся к внуку. — Нахрена ты Эмирату войну объявил, опё... отпрыск мой?

— Уже война?! А я и не в курсе, — озадачился Дмитрий. — Скромный мордобой только был, на войну никак не тянет. Деда, я сейчас странную для тебя вещь скажу, но верь мне: я неплохо представляю, как война выглядит. Там точно не оно было.

— От Мэрии Соты пришло уведомление. Мне тебя или их слушать?

— Какое уведомление? А-а-а, видимо, от полицейских, когда я им слово гербом подтверждал под их прибор. Тьху, под артефакт.

— Если опустить всю хе... фигню, суть такая: ты, внучек, сейчас можешь приволочь в наш дом кое-кого нового. — Старик пару раз беззвучно открыл и закрыл рот, удерживаясь от ругательств. — Женский пол, всё бы ничего — Ржевские есть Ржевские.

— Но?

— Но проблема в том, что на эту же личность посягает и её родня, которая в своём праве по их давним канонам.

— Нельзя с человеком как с вещью. Явятся сюда — я им лично растолкую.

— ... Это всё вполне может расцениваться как объявление нашей фамилией конфликта Престолу их Эмирата. Властям Соты то ведомо, но вмешиваться никто не будет — межсемейная свара из-за бабы.

Мадина деликатно покашляла, напоминая о своём присутствии.

— Упс. Девицы, извините, к вам претензий нет, чувствуйте себя как дома! — дед вспомнил, что они не наедине с внуком. — Это просто я к сюрпризам отпрыска слегка не готов оказался и размышляю, как сейчас лучше поступить!

— Трофим Степанович, Дмитрий великодушно простёр надо мной тень защиты вашего рода на то время, которое может понадобиться. Да, я не Далия и меня зовут Мадина Наджиб. Мы очень похожи с Её Высочеством, представляюсь вам официально.

Названная вслух фамилия способна уравнять гостя с хозяином в некоторых случаях. Особенно с учётом того, что старый хрен неожиданно хорошо в раскладах Эмирата ориентируется, похоже.

— И я уже представилась, — резко озадачилась японка на ровном месте. — Норимацу, Шу. Из клана Ивасаки.

— НАДЖИБ?! — дед вылупил глаза, как удивлённый филин. — А тот Наджиб вам не родня ли? Котор...

— ДЯДЯ РОДНОГО ПРАДЕДА! ДА, Я ИЗ ЭТОГО РОДА! — до чего иногда хорошо видеть мысли до того, как те сказаны вслух.

— О как! Эк моего внука угораздило, — дед поскрёб затылок. — И как только сподобился... — Теперь он смотрел на менталистку совсем другими глазами.

В мыслях Ржевского-старшего мелькнул эпизод, говоривший, что он вполне в курсе истории, известной далеко не всем.

Один из предков Мадины пару веков тому, на заре современной артефакторики, во время острого эпизода во дворце Эмира использовал самопальный ментальный усилитель. Вместе с активацией портала сквозь барьер он превратил в мычащие растения абсолютно всех присутствующих в зале, включая правящего монарха (впрочем, как и его недоброжелателей, напавших исподтишка).

Побочка, да. В те времена техно и магия развивались порознь, потеря контроля — регулярная вещь.

Род тогда ещё на два поколения в опалу попал, однако хороший наследственный ментальный дар — редкость, потому буквально через треть века Наджибы вернулись обратно в столицу.

— Позвольте, я сама всё объясню. — Мадина подала буст на мышцы и решительно отодвинула в сторону готовящегося что-то сказать Дмитрия. — Трофим Степанович, у нас в Эмирате сейчас неафишируемая конкуренция за освободившийся престол. Вы в курсе?

— Можно сказать, что она в самом разгаре, — нейтрально поддакнул дед с понимающим видом. Голые бабы в его мозгах повторно и решительно сменились на сочувствие, жалость и сожаление. — Печально, что сказать. Когда аристократы за престол бьются, из простого народа всю кровь выпустят. Дело известное.

— Я не думала, что вы знаете, — покачала головой менталистка.

Она повела рукой по сторонам, намекая на географию и общее состояние территории.

Ничего от техно на участке в принципе не присутствовало, даже электричества, по крайней мере, на вид.

Получается, в лучшем случае до сих пор работали древние магические аналоги столетней давности, вмонтированные в деревянные стены (и хорошо, если они ещё не выдохлись).

— Слыхал краем уха, — возразил старик. — Я всё же кое с кем общаюсь. Но каким местом Наджибы к вашему Престолу?! Вы ж на него отродясь не претендовали, хотя очень часто и могли? Вы же всегда серыми кардиналами себя числили?!

А он знает больше, чем можно было ожидать. Намного больше, чем даже Эмират, причём за последние сто лет — Наджибы с прошлого века старательно контролировали "лишние" мысли абсолютно у всех знакомых, включая правящую династию.

Специфика положения, чё. Утечки ни к чему, власть любит тишину.

Негласная власть рода менталистов, стоящих формально ниже Престола, тишину любит тем более.

— Вы действительно столь прямолинейны, как о вас говорят, — выдала она, прикидывая, а не начинать ли принимать кое-какие меры прямо сейчас.

— Стар я уже, ходить вокруг да около. Да и чтоб защитить тебя от ваших эффективно, мне надо все расклады понимать, — дед угрюмо нависал сверху, и вправду моделируя про себя на полном серьёзе, как посылает в известный путь Гвардию Эмира, явившуюся за беглянкой.

И размышляя, как защищать имение, если вдруг гвардейцы прямо сюда полезут, в Золотой Квадрат, хотя и не должны бы.

Даже старые связи вон прикидывает, к кому постучаться.

Хм. Ладно. Но потом, старый пень, я тебя обязательно расспрошу, откуда у тебя о нас ЭТА информация, подумала Мадина — сейчас подробности почему-то были скрыты в чужих мозгах блоком.

Хм три раза. У Ржевских что, эти странные (своей однобокостью) таланты к менталу — наследственные? Дима вон, тоже не читается, причём гораздо сильнее закрыт, а не отдельными фрагментами, как этот.

— Мы ни при чём к конкуренции за Престол Эмирата, — аккуратно сформулировала она в ответ. — Как всегда, да. Но дядя Далии хочет меня за одного старого козла замуж насильно отдать, чтоб без меня Дальку во дворце мгновенно сожрали.

— Ясно. Его сын, её кузен, тогда на трон усядется, — кивнул старик.

Завершая про себя анализ, которого у него в голове не должно быть. Хм. Хм. Хм.

— Да. Поэтому я и сбежала, когда меня преследовать начали.

Дмитрий поднял вверх руку:

— Мы познакомились именно на том этапе. Деда, так а война откуда взялась? С Эмиратом-то? Не сильно ли они оперились в нашем городе?!

— Следи за руками. — Ржевский-старший поддёрнул рукава выше локтей и принялся загибать пальцы. — Мне на амулет приходит уведомление Соты о том, что ты саму их Принцессу под защиту взял. Раз.

— Это же не Принце...

— Двор Эмирата того не опровергает, — перебил старик, не обращая внимания на возражения внука. — Два. И связывается со мной лично по магосети, это три. Вот только до вашего прибытия звонили, из штанов минут десять выскакивали.

— На тему?

— Требуют они, это четыре, немедленно вернуть им похищенную тобой девицу, — кивок на Мадину, — причём имени её они технично не называют.

— Как тогда требуют?

— Говорят ту девчонку им отдать, которая под твой патронаж при свидетелях из полиции угодила. Уловил суть или повторить?

— Чего там повторять. Ты не всё сказал наверняка. Готов спорить, там ещё ультиматум был, — нахмурился Дмитрий.

— Как сообразил? — оживился дед. — Рос ведь дурак дураком, неужто решил за ум взяться?

— Да что там соображать! — сын-Ивана легкомысленно отмахнулся. — Они наверняка ещё какое-то невыполнимое условие тебе поставили: или делаем, как скажут, или мы им свой участок должны будем отдать. Во искупление мифического ущерба. Так?

— Хм. А ведь рос-то опё... — старик вовремя остановился. — Ты гляди, что справная тёлка с разгильдяем за час сделать может. Договори уже всё, что удумал? Порадуй старика?

"Тёлку" Мадина вслух комментировать не стала, глубоко вздохнув и удерживаясь в рамках приличий исключительно усилием воли.

— Если под них не ляжем быстренько да на их условиях — вражда до последней капли крови тогда, со всеми для нас, малышей-коротышей обнищавших, вытекающими. Гвардией своей наверняка тебя пугали и напирали на то, что нас с тобой двое всего осталось. Не отобьёмся, по их словам.

— Взялся за ум таки, — довольно осклабился старик. — Радуешь. Вот прямо порадовал! Чуть ли не сильнее, чем за всю жизнь перед этим, вместе взятую! Кабы ещё бухлом от тебя с утра не разило, как из бочки, опё... внук мой малолетний.

— Не пил я сегодня, слово. Только пивом облился, но снаружи и случайно. Да и что там догадываться было! Наш актив — это как бриллиант без огранки, мне Шу намёками объяснила накануне, — подросток со вздохом кивнул на японку, затем на беспорядочные кусты вокруг. — Я сейчас сопоставил, остальное дело техники.

— Складно. Радуешь.

— А тут и повод шикарный, и причина — нас подвинуть из Двенадцатого Кресла, а самим Эмиратом в Совет города войти. На наше освободившееся место, — он повёл рукой в сторону заросшей сорняками территории. — Более незанятое.

— Мне очень неловко, но я боюсь, это ещё не все новые проблемы Ржевских, — неожиданно к месту для такой тупицы напомнила о себе Норимацу.

Всё это время она мотала на ус происходящее и смущающейся не выглядела.

Да ну, день удивлений. Тоже не так проста? А на вид-то... И откуда эти умные мысли сейчас у неё взялись, была ж дура дурой до последнего момента.

— Я боюсь, мои родственники тоже могут позвонить вам в ближайшее время, — продолжила японка покаянно. — Судя по тому, что отчебучила моя охрана, я даже не знаю, чего теперь от них ждать. — Она растерянно посмотрела на каждого из присутствующих по очереди. — Требования, возможно, тоже будут ультимативными.

— Не охрана это была у тебя, а контроль внешний, — проклиная собственный длинный язык и излишнюю доброту, вздохнула менталистка. — У них мысли были об инструкциях от какого-то Ивасаки с большим животом, есть у вас такой?

— Ой.

— С татуировкой синего дракона на пузе? Ещё вроде член у него маленький, но здесь неточно — противно было в таких мыслях у мужиков копаться. Хотя вроде они только в сауну вместе ходят, а не...

— Да, есть такой! Говори дальше!

— Ожидалось, что Ржевский постепенно втянется в общение с тобой и будет готов на что угодно. Ради тебя. Потом тебя бы от него под хорошим предлогом удалили в Академию или в другой город, а ему бы задвинули условия.

По мере слов Мадины лицо азиатки вытягивалось.

— Тот Ивасаки говорил: ты сама всё в итоге лучше сделаешь, не зная ничего, чем если тебе приказывать. Ржевский за тобой волочиться обязательно будет, а они — им заруливать через ограничение встреч с тобой.

Японка закусила губу и опустила лицо. В её глазах неожиданно наметились слёзы, а взгляд остекленел.

— Ты красивая, в его вкусе. Ещё прямая как молоток и такая же догадливая, — безжалостно припечатала Наджиб. — Если тебя гнуть — это бесполезно, говорили они. А вот если нагрузить тебя задачами, да во имя Семьи — то всё, глядишь, и получится.

— Медовая ловушка, — Дмитрий снова выдал непонятный термин, но с уверенным видом. — Видимо, реакцию мою просчитывали заранее... Вот гады, а?! На святое замахиваются!

Его взгляд тоже расфокусировался, но чуть иначе, чем у Норимацу.

— Что такое медовая ловушка, я не знаю, но последнее точно да, — подтвердила Мадина. — Они были уверены, что внешность Шу полностью соответствует каким-то твоим тайным ожиданиям и что ты с ней моментально начнёшь и ладонями потеть, и слюной на воротник непроизвольно капать.

— Б**. Откуда? — Ржевский-младший усиленно зашевелил извилинами, уходя в себя ещё больше.

— Они тщательно собирали информацию о твоих походах по, хм, ну пусть будет ночным клубам. И о тех типах женщин, которых ты предпочитаешь. Шу — твой мысленный идеал по совокупности, один из трёх, ими точно установленных.

Чуть поколебавшись, Наджиб всё-таки договорила:

— Когда ты по их приглашению на горячие источники ездил и их профессионалок, как бы тут поделикатнее, танцевал, они тебя очень внимательно изучали. Тогда всё и решили.

— Вот же... — попечитель беззвучно зашевелил губами.

— Ага. Ты тогда ещё очень гордился вслух, что личный рекорд поставил! Они это аккуратно зафиксировали и проанализировали.

— Что за рекорд был? — нейтрально поинтересовалась Норимацу.

— Вышел за рубеж количества пальцев на руках за один раз, — бесстрастно ответила Наджиб. — Более десятка, иначе говоря. Выстрелов за период. Раньше вроде таких результатов не показывал, почему — без деталей. Твоё сопровождение большего не знало.

Дмитрий грязно выругался вслух, краснея до корней волос:

— Вспомнил! Но это не я там танцевал, это водка вместо меня танцевала! Вот же малолетний идиот, — дальше он принялся сквернословить о себе почему-то в третьем лице.

— Теперь уже без разницы, кто из вас с водярой двоих в том онсене отплясывал, — отстранённо заметил дед. — Дело сделано. Хотя с другой стороны, как только островитяне дошли до такого... До чего нихонцы изощрились, в мои годы они всё ж попрямее были. Без подкатов и интриг, как эта.

— Все развиваются, — с видом взрослого вздохнул сын-Ивана. — "Не заставляйте дикарей строить военно-морской флот насильно, просто научите их мечтать о море". Старое правило, они его тоже освоили. Судя по Шу и той купальне с десятью выстрелами. Н-да уж.

— Более чем с десятью, — машинально поправила Наджиб, чтоб быть профессионально точной.

Японка смахнула что-то из каждого глаза по очереди, затем решительно потащила из нагрудного кармана тёмные очки и водрузила их на нос.

— Это кто про флот такое сказал? — вспыхнул интересом в сторону внука Ржевский-старший.

— Ты не знаешь. Не отсюда тип, в другом месте и времени жил.

Норимацу тем временем принялась вслух всхлипывать и даже полезла за платком.

Привыкай, наивная дурочка: в мире, где правят мужики, женщина является инструментом и товаром гораздо чаще, чем сама думает. Даже для близких и родных, как оказалось не только у тебя...

Мадина вздохнула и, неожиданно для самой себя, обняла идиотку за плечо:

— Не парься, у меня ещё хуже приколы. Если тебя это утешит. Потом расскажу, обхохочешься. Тебя хоть из дому не гнали!

— Мужик вообще кое в чём весьма слаб и просчитывается легко, — с непонятными интонациями вздохнул следом Трофим ибн-Степан, тоже пребывая в размышлениях. — А ежели ещё и наша фамилия... Да уж, несложно было дорожку шагов по тебе, Димка, простроить, с другой стороны! — Дед встрепенулся. — Не держи на меня зла! Ты сегодня очень хорошо отделался и выкрутился, я прямо удивлён! Особенно на фоне грядущего!

После этого старый маразматик куда-то без перехода засобирался.

— СТОП, — Дмитрий ткнул пальцем в бок родственника. — Деда, а ну стоять! — он ухватил Ржевского-старшего за рукав и буквально насильно развернул к себе. — Ты мне чего-то не договариваешь! Чего я ещё не знаю?!

— ТРОША! НУ ТЫ СКОРО?! — из окна избы высунулась голая по пояс блондинка, возрастом старше Мадины лет на семь от силы. — О, всем привет! — она помахала рукой, явно не испытывая никакого неудобства. — Я ЖДУ ТЕБЯ, ТРОША!

— Княжна?! Вы?! — Дмитрий был не просто несказанно удивлён. — НО КАК...?

Глава 12

Ржевский-младший опять стал похож на глубоководную рыбу, которую резко извлекли на воздух.

— Ты рано из школы вернулся, — старик неожиданно потупил взгляд, словно провинившийся ученик. — Димка, тут такое дело... Мы с Настей...

— Не был я пока в школе, — ибн-Иван нахмурился и решительно подступил к родичу. — Оттого и пришёл рано. А ну рассказывай!

— Дим, мы с твоим дедом любим друг друга! Скоро я стану твоей бабушкой! — достаточно приветливо, если отбросить прочий антураж, пояснила девка из окна, качнув в воздухе буферами.

Княжна, про себя поправилась Мадина. Княжна Барсукова — менталистка на автомате нырнула сразу на три слоя вглубь мыслей бородатого козла, без сентиментов вытаскивая оттуда всю обстановку с потрохами.

Благо, Ржевский-старший при виде голых доек своей пассии в окне расплылся в идиотской улыбке и моментально расслабился. Его эндогенные ментальные блоки испарились, как снег в Сахаре, открывая содержимое мозгов старого ишака.

Не такого и старого, хмуро откорректировала себя мысленно менталистка ещё раз. Не настолько старого, судя по вполне определённым намерениям, которые родственник нового опекуна вознамерился реализовать прямо сейчас. С княжной. Закрыв избу изнутри.

Дмитрий тем временем вопросительно поднял бровь, глубоко вдохнул, выдохнул и вдохнул ещё раз. Обращаясь к Барсуковой, он отчеканил:

— Не буду сквернословить, но и промолчать сложно. ЧЁРТ ВАС ПОБЕРИ, ВАШЕ СИЯТЕЛЬСТВО! ... К А К?!!

Тёлка молча развела руками, ничуть не стесняясь открытых всем без исключения буферов:

— Любви все возрасты покорны, Митенька.

— А двенадцатое место в Совете Города является неплохой компенсацией их небольшой, всего лишь пятидесятилетней, разницы в возрасте, — пробормотала по-японски Норимацу, явно учитывая, что поймут её только двое присутствующих. — Впрочем, не моё это дело. Извините, Ржевский-сан, вырвалось.

Мадина тоже перешла на свой язык, внимательно отслеживая, чтоб сказанного никто не понимал:

— Дим, твой дедушка хочет жениться. Дата свадьбы назначена, тебе её просто пока не сообщили. Трофим ибн-Степан искренне считает, что они с княжной Барсуковой любят друг друга, — менталистка Наджиб умела быть профессиональной, корректной и лаконичной.

— Я е****ся не хотел, — рот Ржевского-младшего, судя по ошарашенному лицу, говорил сейчас независимо от его же мозга.

Кстати, акцент Магриба у него почему-то усилился.

— Седина в бороду — бес в ребро, кажется, не ошиблась при переводе. Твой дед сейчас именно это думает, правда, без сожаления, а с толикой самоудовлетворения. Так, ещё один нюанс. Эта блондинка в окне думает, что от твоего деда беременна. Ему она пока не говорила, хочет убедиться: чтобы сюрприз получился наверняка.

— Сюрприз получился. Сюрприз как раз получился, — новый опекун подступил к старшему родственнику, меняясь в лице и сжимая кулаки.

— Дим, знаешь, — менталистка закусила нижнюю губу и в сложный момент позволила себе верх распутства и фривольности.

Она второй раз за день коснулась локтя парня кончиками длинных ногтей.

— Да? Что? — Ржевский-младший подпрыгнул на месте от неожиданности, разворачиваясь.

— Может, со стороны это смешно выглядит, но она абсолютно искренне считает, что ей с твоим дедом интересно. Да, на изменение статуса в браке она тоже рассчитывает — их ребёнок унаследует этот участок вместо тебя, — Наджиб топнула пяткой, где стояла. — Но беременна она именно от Трофима ибн-Степана, с другими мужчинами не встречается, к отношениям с Ржевским-старшим относится серьёзно.

— ... мать... мать... мать... — Ржевский-младший произнёс несколько слов на родном языке, ни к кому не обращаясь.

— Шайтан, расстояние великовато, отсюда чётко не вижу, но... Дим, всё пока что за то, что она искренне считает их предстоящую женитьбу браком до смерти, а не на время, - добросовестно продолжила Мадина работать по профессии там, где не планировала этого делать вообще. — О других мужчинах, молодых например, она не думает и не мечтает. Любовников от твоего деда тоже не скрывает — потому что их нет.

Менталистка сейчас выкладывалась по полной. Она удерживала в фокусе сразу несколько объектов, причём в независимых головах параллельно: старый козёл рядом плюс белобрысые голые сиськи на дистанции, в окне избы.

Это ещё не считая пригляда за намерениями щурящейся задумчиво Норимацу. Тут фокус хоть и поменьше, но башка номер три единомоментно.

А ведь это чудо, такой неожиданный личный прорыв — мелькнуло у неё на уровне подсознания. Я ведь сейчас работаю по шестому рангу ментала, если не выше.

Даже далёкий предок Хафизулла Масуд так не мог — вести три объекта одновременно, разного пола, с колоссальным разбросом по возрасту, полу, культуре. На три слоя в глубину каждый.

Занятно.

Семь. Это не шестой ранг, а выше, в очередной раз поправила саму себя Мадина через мгновение. По силе фокусировки это полновесный седьмой ранг, по точности — примерно там же.

Выше будет лишь массовый контроль, он же управление группой.

Неужели бог всё-таки есть? Ещё два часа назад жизнь казалась оконченной и не имевшей дальнейшего смысла, а сейчас так приятно осознавать себя юным гением, равных которому в этом возрасте не было в истории! Вау.

Наджиб-младшая стряхнула эйфорию, как наваждение, и аккуратно вернула концентрацию, пощёлкав для профилактики пальцами:

— Дим, если тебя что-то конкретное интересует, скажи. Я эту Барсукову очень хорошо в текущий момент чувствую, — она специально сказала "альхарир", барсук, чтобы другие не уловили знакомой фамилии на слух в чужом языке. — До любой её мысли могу дотянуться. Командуй, что посмотреть?

— Повтори, пожалуйста, ещё раз, как она относится к деду?

— Третий слой ментала. Вижу хорошо, слепых пятен нет. — Из интонаций менталистки исчезли эмоции. — Объект под контролем, сопротивления не оказывает. Воздействию Барсук полностью прозрачна, результат сканирования достоверен. Она думает, что ей с ним интересно, искренне так думает. Считает, что очень многое от него получает.

— Ага, Изначальное Имение в руки...

— Нет. То есть, это само собой, но оно у неё не на первом месте. Больше думает о том, что в Двенадцатое Кресло Совета по законному праву сядет их ребёнок. Считает будущее потомство плодами взаимной любви, не расчёта или выгоды.

— Я е... — Ржевский-младший осёкся. — М-да уж.

— Себя от своего супруга она мысленно не отделяет. На данном этапе думает, что эти отношения у них — услада обоим до самой смерти.

— Кто б сомневался. Причём смерть стариков в таких случаях наступает абсолютно естественно и крайне скоропостижно.

— Подожди. Дим, помолчи минутку, я посмотрю именно этот момент поглубже. Мне кое-что не нравится.

В глубинах мыслительных процессов Барсуковой, почти в подсознании, мелькнули инородные вкрапления.

Словно загруженная извне программа принуждения, профессионально сделала стойку Наджиб. Не своя программа, индуктивная. А ну-ка, что у нас здесь.

Её охватил профессиональный азарт, не в последнюю очередь — из-за резко подросшего ранга.

— Что там? Не томи, — товарищ принялся перетаптываться с ноги на ногу.

— Дим, она не планирует ускорять момент его ухода специально, — Мадина тактично использовала синоним и эвфемизм, уходя от прямого упоминания слова "смерть". — Более того. Не знаю, как она будет считать в будущем, но именно сейчас для неё это было бы очень большим ударом, до потери смысла жизни.

— Понятное дело, пф-ф-ф-ф-ф! Документы-то ещё не оформлены! Вот же...

— Дим, она не думает так цинично. Она думает, что он — первый мужчина, с которым ей настолько интересно в жизни. Раньше всё было не то, а вот теперь у неё сбылась мечта. Ей с ним комфортно, приятно, безопасно и интересно.

— Б**. — Товарищ порывисто вздохнул несколько раз.

— Она достаточно реалистична в силу происхождения, но его считает счастьем для сердца, не по расчёту.

— Хренасе. Первый раз в жизни не знаю, что и сказать. Что-нибудь ещё?

— Лишь один нюанс. — Мадина помолчала, затем решительно продолжила. — Всё то, что я сейчас тебе перечислила, по сумме признаков очень похоже не на эндогенный процесс, а на индуктивный.

— А по-русски можно?! — выпучил глаза товарищ.

— Нет, по-русски нельзя: у неё могут закладки сработать — услышит нас и поймёт смысл. Общаемся на этом языке пока. Эндогенные процессы — это что человек сам думает, естественным образом. Собственные решения, не чужие.

— А индуктивный — стало быть, производное от индукции?! Вмешательство снаружи?! — глаза товарища резко стали взрослыми и пронзительными.

Наджиб-младшая молча опустила ресницы, задержала их в этом положении на секунду и снова тронула товарища за локоть:

— У меня только что ранг каскадно вырос почти вдвое. Я семёрка теперь, не четвёрка. Резко возможности подросли после знакомства с тобой почему-то.

— Приятно, поздравляю, хотя я ни причём. А с княжной, выходит, кто-то из твоих коллег поработал? — Дмитрий, похоже, тоже умел соображать быстро.

— Наверняка не могу утверждать, слишком тонкая работа. Мне нужно её понаблюдать, как пациента в больнице.

— А если интуитивно?

— Предварительно на девять десятых — да.

— Ё******.

— Дим, — она плюнула на приличия, взяла его под руку и зашептала на ухо. — Ещё одна тайна, только не говори никому. В Эмирате наша гильдия является закрытым органом и называется "Объединение менталистов и целителей".

— Что это даёт сейчас и тут?

— Я в лечении тоже не последняя — в медицине понимаю. Кстати, эта Барсук неплохой боевой маг, крепкая пятёрка, если ты не знал.

— Нам это хорошо или плохо?

— В ментале её магический ранг не помощник, скорее, вреден: у неё самой силы море, а контроль-то снаружи. Хотя и опосредованный.

Ржевский-младший закусил нижнюю губу:

— "Сила есть, ума не надо", понял. Спасибо большое, уловил! Я очень рад, что ты сейчас рядом. — Он встряхнулся и словно вынырнул из глубины. — А ведь это чей-то беспроигрышный вариант.

— Поясни?

— Если у них взаимная любовь, то дед и так ей всё отдаст, плюс сверх того: искренне любящая тебя на закате жизни баба, сама на полвека младше и княжна. Ему семьдесят с лишним. Опять же, сиськи в порядке; жаль, жопу её за подоконником не вижу...

— Она к нам другим местом повернута! — Наджиб усилием воли успокоилась. — Но да, ты прав. С тем, что вижу я, совпадает.

— А если в их отношениях что-то обрушится, представляешь, что злая беременная магесса-боевик учинит? Ещё и на этом участке? — Дмитрий насмешливо повёл рукой вокруг. — АСО я тут чё-то не наблюдаю.

— Чего?

— Автоматизированные системы охраны. Слушай, на всякий случай, с дедом-то что? А то я, не спросив, решил уже... Может, ему тоже по мозгам твои коллеги проехались?

— Нет, у него чистая эндогенка, твой дедушка просто очень молод душой.

— И не только ею, видимо, — проворчал товарищ, заматерившись после этого на родном языке в сторону.

— И не только ею, — согласилась Наджиб. — Хотя, раз ты спросил, мне понадобится его кровь на анализ: посмотреть, у него кое-что от природы на высоком уровне или специальная магохимия введена снаружи.

— Кровь у него позже возьму, сам. Анализ сделать осилишь?

— Да, это несложно. Слушай! А он сейчас себя типично ведёт? Как обычно? Он всегда такой на подъём легкий и любвеобильный физиологически или есть отклонения от нормы?

— Ржевские — народ непредсказуемый. С новой молодой бабой для нас любое отклонение от нормы типично, без подробностей. А что твоя интуиция говорит? Жалко старика, — ибн-Иван шмыгнул носом. — Ему-то при любом раскладе вафля, чем бы ни кончилось.

— Если озвучить его мысли, они очень подойдут молодому парню твоих лет. Там всё гораздо откровеннее, чем я сейчас сказала, — она без затей ткнула пальцем в череп старого пердуна, — но я стараюсь не выходить за рамки приличий в беседе с тобой. Суть тебе сообщила.

— В каком плане "не выходишь за рамки приличий"? Чего-то не досказала?

— Отнюдь, всего лишь не сквернословлю. Если бы мы сейчас разговаривали на твоём языке, это была бы исключительно грязная ругань. С оттенком эмоционального предвкушения, правда — он искренне сам хочет того, о чём думает. Его никто ни к чему не принуждал и к княжне он тянется абсолютно добровольно.

— Б**.

— Тебя от наследства он решил отодвинуть абсолютно самостоятельно, без какого либо влияния снаружи. Правда, вызвано это было не злобой, а его разочарованием в твоём прогрессе — ты только пил и совокуплялся беспорядочно до последнего дня.

— Ё*****.

— Прямо сейчас он уже начинает жалеть о сделанном решении: удивлён, что ты и языки знаешь, а он не предполагал. Ещё удивлён, что сама Наджиб с тобой, собственной персоной — а нас не обмануть. Ещё пытается понять, как Норимацу из Мицубиси переметнулась, тоже к тебе. При мне.

— Но...?

— Но решение сбрить тебя с этого участка он принимал самостоятельно, никакой индукции не было. Прости.

Глава 13

Интерлюдия

Разговор двух неустановленных абонентов. Защита от подслушивания обеспечивается специальным протоколом магосети Дома Воронцовых.

— Ваше Сиятельство, вы обычно не звоните первым. Что-то случилось?

— Я вернул свой аванс на ваш счёт, проверьте.

— (после паузы). Да. Весьма неожиданно. Объяснитесь, пожалуйста?

— Ржевский-младший только что имел вооружённый конфликт с представителями клана Ивасаки.

— Где?

— Кебаб на набережной, головное заведение сети. Прямо на летней площадке, на улице.

— Не могу сообразить, как это расценивать. Особенно в сочетании с возвращением вашей оплаты.

— Ставки поднимаются. Я думал, у Ржевских денег больше нет вообще, как и ресурсов.

— Там была не просто драка?

— Сам пацан, аль-Футаим-младшая и какая-то третья японка с ними вместе ушли из Кебаба от преследования гвардией Ивасаки разовым эвакуационным порталом. Японцы только руками размахивали полчаса, оставшись ни с чем, когда их полиция задерживала.

— КАК? Но ведь... портал — это очень дорого, даже разовый? Особенно для Ржевских?

— Именно.

— (задумчиво, отбросив эмоции) А что, если портал принадлежал Принцессе или той японке? И кстати, как вы обо этом узнали?

— Наш человек, который их засёк изначально, получил команду и вернулся. Наблюдал издалека, с другой стороны сквозь изгородь, но всё видел своими глазами.

— Что именно он в итоге доложил?

— Свиток портала находился в руках Ржевского, пацан его активировал лично.

— М-м-м. Само по себе не доказательство же?

— Я тоже так сперва решил, пока не подумал. Поставьте себя на их место.

— И?

— Допустим, вы Далия аль-Футаим. Вы убегаете из Кебаба, неважно по каким причинам, и у вас есть эвакуационный свиток. Вы, теряя время, в острый момент будете отдавать его Ржевскому? "Дорогой, пожалуйста, активируй своими руками"?

— Ух. Да. Точно. Обычно в таких случаях чей портал, тот и открывает.

— И последняя деталь. Гвардейцы Ивасаки пытались всех троих задержать, даже применили "полог боли". Кстати, япошек именно за это и хлопнула полиция — свидетели из персонала подтвердили факт использования амулета плюс записывающий артефакт Кебаба.

— Полог боли по ЧУЖОЙ принцессе?! Я не ослышался?!

— Именно. Ещё — по неизвестной японке за компанию, предположительно из своего же клана. По своей, то есть — она тоже в секторе была, а они заморачиваться не стали.

— (уверенно) На японцев так непохоже. Должно было случиться что-то экстраординарное.

— Я тоже так думаю. А вот вам самое интересное. Ржевский-младший как-то сбросил этот "полог": находясь под его воздействием, он уложил обоих боевиков якудзы за две и семь десятых секунды, попутно уничтожив их работающий боевой амулет.

— Простите мою дотошность, но ошибки точно быть не может? Звучит как чья-то фантазия.

— Обломки артефакта запротоколированы, являются вещественным доказательством и изъяты полицией с места происшествия по всем правилам. Мэрия скоро иск в адрес Мицубиси выкатит — будет официальное объявление через суд. Сможете проверить из новостей.

— Нет слов.

— Теперь вы понимаете, почему я вам возвращаю аванс?

— Да, Ваше Сиятельство. Вы собираете все доступные вам силы: Ржевские, похоже, только выглядят беззащитными, но в реале кладут серьёзных бойцов, как грибы в лукошко. Как оказалось.

— Точно. И я сюда ещё плюсую вашего погибшего под машиной исполнителя пятого ранга — это звенья одной цепи. Похоже, чей-то герб мы здорово недооценили, я в том числе.

— Согласен. Впрочем, возможно, пацан всё-таки не маг: такой эффект бывает, когда есть амулеты скрытого ношения и ты умеешь ими пользоваться по верхней планке. Но тогда снова актуален вопрос, откуда такие деньжищи у ...

— Пожалуйста, увольте меня от лишних деталей! Я заранее с вами согласен! Главное: в Золотом Квадрате нам громыхать не с руки, вы же более независимы, поскольку наверх не метите. А у нас репутация.

— У каждого свой бизнес (собеседник не спорит). Мы не амбициозны, работаем исключительно по найму. Ваше Сиятельство, один момент.

— Какой?

— Политика — не наш уровень. Точнее, мы старательно избегаем. Сориентируйте, чего ждать вперспективе этого всего?

— У вас же свой родственный доступ...?

— МЫ НЕ ГОВОРИМ О ТАКОМ ДОМА! Мне сейчас интересен именно ваш анализ.

— Вокруг двенадцатого стула в Совете Города что-то затевается: рядом с малолетним придурком из семьи потомственных алкоголиков увиваются и аль-Футаим из Залива, и Ивасаки со своим Мицубиси. Пока всё, прочее — домыслы.

— Но и это немало. Я понял. Заказ прежний? Устранить Дмитрия Ржевского как можно скорее?

— С одной поправкой, обстановка изменилась.

— Внимательно вас слушаю.

— Резко стало не до сентиментов, а время дорого. Самоубийство можете не инсценировать, главное — чтоб на нас в итоге не вышли дознаватели.

— Принял.

— Пусть его смерть будет даже откровенно насильственной, теперь уже неважно.

— Я могу задать личный вопрос?

— Попробуйте, но не обещаю ответить.

— Ваше Сиятельство, как вы собираетесь прибрать имение к рукам после устранения текущего наследника?

— Намекну. Старый Ржевский очень падок на молодое мясо и кое-что, как оказалось, ещё вполне может по мужской части. А мозгами дед не богат: всё, что видит — тут же хочет. Потрогать руками, если речь о смазливых бабах с родословной. Вы поняли.

— А-а-а, от него у кого-то будет ребёнок. Которого вы, как регенты...

— ТС-С-С-С-С! Не вслух! На этом пока всё, удачи.

— Удачи нам обоим.

*****

— Дедушка, зайчик мой сизоглазый, — решительно хватаю за рукав старика, намылившегося обратно в свою избу посередине такого интересного разговора. — А задержись-ка ты немного! Расскажи внуку всё до конца, что хотел!

Вслух о таком не скажешь, но чувствую, что у меня активировался расовый бонус на силу. Обычно оно при переноске тяжестей включается, с чего сейчас заработало (причём само) — непонятно.

Но приятно.

Старик дёргается в железном захвате, безуспешно пытаясь высвободить запястье:

— Эй, отпусти!

Мадина, придерживавшая остальных присутствующих ментально до этого момента, свернула контроль и с интересом наклоняет голову к плечу.

Шу, не сговариваясь, шагает симметрично в противоположную сторону.

Занятно. Как тренировались — выглядит парным синхронным танцем.

— Чего вцепился, клещ?!

— Ты только что извинялся передо мной авансом. Так и сказал, "прости за грядущее". Потом вдруг язык прикусил и внутрь засобирался, — указываю взглядом на откровенно выставленные части тела княжны Барсуковой.

Топлесс собственной персоной.

Ржевский-старший неловко перетаптывается с ноги на ногу, опускает взгляд, краснеет и мямлит в ответ что-то невнятное.

— Деда, а пузико тебе не пощекотать? — сжимаю кулак и дую на него для острастки. — Как прыжки в ширину на пенсии устраивать — так тут ты орёл. Ещё и с кем... ладно.

Старик поднимает хмурый взгляд на меня:

— Договаривай.

— А как мне всё в лицо сказать — так у тебя сразу язык в жопу втянуло? — пожимаю плечами. — Неловко тебе стало? Рассказывай новости по-хорошему, а то поссоримся.

— Ты балбесом был до этой самой минуты, — нехотя выдаёт старик, уводя взгляд в сторону. — Положиться на тебя нельзя было, серьёзным ты ничем не занимаешься, в гимназии одни проблемы. Только и забот, что водяру жрать да то, что в рифму. Не при девицах будет сказано.

— Трофим-сан, какие проблемы у Дмитрия в учебном заведении? — вежливо осведомляется Норимацу со своей стороны.

Хитрая. Но воспитанная и аккуратная.

— Выпускные на носу, а он в х... в ус не тарахтит! Почти по всем предметам неаттестация светит! — начинает выдавать накипевшее единственный живой родственник моего нынешнего тела. — Как тот Буратино! Вместо школы — налево! И ладно бы он по театрам пошёл! Хоть какое-то образование! Но он же совсем по другим местам мастер!

Старик краснеет так, что за его здоровье становится боязно.

— Остынь, — примеряюще хлопаю его по плечу. — Я с сегодняшнего дня чуть иначе жить буду.

— Я это каждый день слышу от тебя сколько лет! — а фонтан из деда так и бьёт. — Особенно на утро, когда вечером нажрёшься! Но ты ж решил не успокаиваться, пока всё в мире не выпьешь и всех не вые... не перетанцуешь! Ты под откос летишь, не понимаешь?! Меня за собой только не тяни!

— Пиво по пути в школу сегодня себе купил на автомате, врать не буду. В итоге пить не стал ни капли и вылил на землю, — надо попытаться хоть как-то сбить его накал, а то перед спутницами неудобно.

Между прочим, чистую правду сказал. Хотя и не всю. Но надо же как-то старика начинать успокаивать и в ресурс приводить, особенно с учётом промытых мозгов его пассии.

— Я свидетельница, это действительно так, — негромко раздаётся со стороны Мадины.

Говорит она тихо-тихо, но ощущение, как сваи забили. А ведь это я ещё к менталу невосприимчив.

— Трофим ибн-Степан, даю своё честное профессиональное слово, — над ладошкой менталистки вспыхивает белый смерчик плазмы. — По текущим признакам на зависимого от алкоголя Дмитрий не похож. Верьте мне, я понимаю в теме достаточно профессионально.

Пару секунд старик и девчонка меряются взглядами, после чего дед сдаётся:

— С тобой спорить не буду, тут тебе виднее. Дураком надо быть, чтобы не согласиться с ... таким потомственным специалистом. Но оно только после встречи с тобой так стало! До тебя не просыхал, несмотря на возраст!

— Вы согласны, что моя семья никогда не ошибается? Особенно делая политические ставки? — Наджиб отстёгивает накидку с платка, оставляя закрытыми лишь волосы, как в кабаке.

Дед тут же впивается любопытным взглядом в её открывшееся лицо:

— И снова грех спорить. До сотворения мира не поручусь, гы-гы, но писаная история подтверждает, что права ты. От племянника вашего Пророка известно упоминание, что вы ещё тыщу двести лет тому...

— ЭТО РАДУЕТ, ЧТО ВЫ СОГЛАСНЫ! — Мадина поднимает ладонь, затыкая дедов фонтан.

Странно. Если ориентироваться на память предшественника, старый Ржевский в жизни так не замолкал. По чьей-то поднятой ладошке, ещё и женской, остановившись на полном скаку.

Чтобы его красноречие прикрутить, другие усилия требовались. В принципе, никому и не удавалось раньше на моей памяти.

— Я тебя слушаю, — вздыхает старик.

— Я приняла защиту Дмитрия в здравом уме и твёрдом сознании. Моё мнение о его перспективности в жизни очень отличается от вашего в лучшую сторону. Это для вас аргумент?

Она снова поднимает ладонь, над которой по второму кругу кружится белый огонёк.

— Хренасе. Две магические клятвы за минуту впервые вижу, а пожил немало, — отстранённо замечает родственник. — Ещё и от самих Наджиб, кто бы мог подумать... Верю, уймись уже бога ради! А то от тебя такая волна по менталу идёт каждый раз, что голова разболелась!

— Больше не буду клясться. Я рада, что донесла до вас суть.

— Пожалуйста, доскажите, что там у Дмитрия в школе? — как ни в чём ни бывало влезает со своей хернёй настырная Норимацу.

— Да рассказал уже, — плюёт в траву дед. — Они сперва мне звонили-звонили, потом плюнули. Видимо, тоже на него рукой махнули.

— Но какой-то прогноз у вас есть? — продолжает очень мягко топать жёсткой дорогой японка.

Точнее, добывать информацию из собеседника прямо при мне. Обо мне же.

И ведь не возразишь ничего, быстро она сориентировалась.

— Раз не в коня овёс, вылетит из гимназии со справкой вместо документа с оценками. Будет написано, что прослушал курс. Точка.

— Чем чревато? — уточняю, пользуясь оказией.

В голове предшественника о школе почему-то совсем мало. То, что есть по гимназии, непосредственно учёбы и окончания заведения не касается — лишь одноклассниц в кабаках (видимо, и правда Дима в том здании бывал нечасто).

— Мимо Царского Университета пролетаешь, вот чем чревато, — хмуро отвечает Ржевский-старший. — Останешься неучем, как бурьян в огороде. Если коротко, зарежешь себе все перспективы: жизнь кончится, не начавшись.

— Совсем-совсем? Вообще ничем не смогу заняться?

М-да уж. Такое бы без девок доразведывать, а не в их присутствии. Неловко местами.

— Ну почему. На газонах Золотого Квадрата сможешь валяться безвозбранно да бухать до самой смерти.

— Это ещё почему?! — интересно, сейчас лучше повозмущаться или покаяться.

— Потому что ни в какое приличное общество ходу уже не будет, — припечатывает дед. — Своего дела у нас нет, а в чужие бизнесы ты себе сам путь перекроешь, собственными руками.

— М-да уж. — Здесь только затылок почесать.

По большому счёту, я-новый с анализом родственника где-то согласен, но дошло до меня полностью всё лишь теперь. От его слов память кое-какая прогрузилась (лучше бы её не было).

— Я потому мысленно на тебе крест и поставил, — завершает старик.

— Трофим ибн-Степан до этого момента думал, что его совместный возможный будущий ребёнок с княжной Барсуковой — лучшее и единственное решение для вашего рода на хоть какое-то продолжение, — ровно произносит Наджиб, походя сдавая все тайны сладкой парочки молодожёнов вслух и по-русски. — В намерениях своих он искренен, говорит чистую правду. Но я это тебе уже говорила по-нашему.

Вопреки последней просьбе деда, она снова поджигает фитиль клятвы над ладошкой:

— Свидетельствую! Тема очень серьёзная, — поясняет она с виноватым видом в ответ на вспыхнувший взгляд старика. — Род ваш мне чужой. Я тут вообще иностранка. Если Диме бездоказательно в уши такое петь буду — оно прямо противоречит нашему Ментальному Кодексу. Вы потом мою фамилию можете в чём угодно обвинить, а так всем видно, я говорю что есть. Порукой тому — моя магическая искра.

— Давай я лучше свой амулет на достоверность подключу? — ворчит Норимацу, доставая из кармана знакомый прямоугольник.

— Всё сказанное — чистая правда! — напоминает о себе из окна Барсукова. — Мить, твой дед действительно так и думал! Не знаю, откуда эта девочка в чёрном всё так точно выяснила.

Некстати приходит мысль, что мозгами либо памятью княжна Барсукова не сильна (была ж только что речь о ментале), но сиськи ого-го. Тоже первосортные.

Как бы глаза не сломать.

Мадина тем временем переходит на свою речь:

— Дим, я всё. Планы из головы твоего дедушки вытащила до самого глубокого слоя. Есть неприятные для тебя новости.

— Бл*.

— Мне при нём на вашем языке сказать, тут и под клятву? Чтобы ему стыдно стало? Или потом, тебе одному, без свидетелей?

Она абсолютно спокойно игнорирует скрестившиеся на ней недовольные взгляды.

— Если там что-нибудь такое, что за это стыдиться надо, пусть сам скажет, — отвечаю. — Можешь простимулировать? А вообще погоди, я сам.

Поворачиваюсь к деду, меняя язык:

— Говори до конца, что ещё хотел утаить. Не бойся, бить не буду.

— Да как ты смеешь, сопляк! — вспыхивает снова родственник. — Я Барсуковым согласие дал на слияние родов, — добавляет он тут же другим тоном. — Они долги за имение погасят, свет сюда проведут, прочее маго-техно организуют, даже прилив-отлив появится.

— Не понял? — хмурюсь.

Если ориентироваться на память предшественника, перспективы такого шага очень нехорошие. Местное маго-техно не в счёт, я это всё сам своими руками могу. Задаром. Правда, без "маго", только техно, но результат будет не хуже.

— Воду, говорю, на участок проведут, не придётся больше из колодца таскать! В КАЖДЫЙ ДОМ, — родич со значением поднимает вверх указательный палец и гордо кивает на древние сараи, собранные в прошлом веке почему-то из хрупкого деревянного говна.

Из камня что, нельзя было сделать?

— Канализацию тоже сделают. — Гипнотизирует скорее себя, чем других, дед. — Баню топить каждый день не надо будет — вода горячая и холодная всюду по трубам потекут. Для моего будущего отпрыска все условия создают, а не эта наша старина... — он виновато осекается.

На мгновение. Затем старик в красках дальше расписывает, какие чудные заборы вместо нынешних примкнут к соседским в результате "благотворительности" Барсуковых. Цена по его словам бросовая: подумаешь, фамилия.

— Впечатлён? — завершает он свой экскурс на мажорной ноте. — Но перед тобой мне неудобно, да. Ты вроде как у разбитого корыта остаёшься.

— Потому что ваш будущий сын от нового брака всё это унаследует? — не унимается японка, имея при этом абсолютно бесстрастный вид.

— Да, — взгляд пенсионера снова опускается вниз и полирует носки его обуви. — Прости меня, Димка. Надо было раньше тебе сообщить. Если есть, что сказать, лучше не держи камня за пазухой — озвучивай сейчас!

— Мадина счёт за меня в ресторане оплатила. Три раза по полтора червонца за кофе, плюс официанту чаевые. Дай полтинник из нашей общей заначки, из моей доли. — Протягиваю вперёд ладонь.

У тела предшественника имелся счёт, открытый ещё родителями в банке, пока те были живы. Деньги с него они с дедом предусмотрительно сняли, когда долги имения превысили некую разумную величину и мэрия стала угрожать парочке маргиналов заморозкой активов.

Логично где-то, чё. Зарабатывать было некому, расходы Ржевских никуда не делись, счета их теоретически действительно арестовать могли, в худшем сценарии. А наличные либо золото — они всегда под рукой, правильно вроде сняли.

Если совесть и мозги не учитывать.

— Однако, кудряво ж ты гуляешь! Доведут тебя бабы до цугундера, — Трофим Ржевский мгновенно раздражается из-за расходов.

Потом лезет в карман своих безразмерных штанов, исполненных как бы не в прошлом веке, и достаёт оттуда пять небольших золотых монет:

— У меня по старинке, ассигнаций не держу! На, возьми твои пять червонцев. Вычти потом из своих в тетрадке...

— До чего его бабы доведут, говорите? — Шу так и сверкает любопытством, очки тёмные сняла, слёз в глазах больше не видно.

Ну хоть что-то хорошее. Не люблю, когда женщина плачет.

— Zu Gunder, — ворчу хмуро на автомате, чтоб не молчать. — На слух, долговая яма будто: будешь сидеть под землёй за неуплату долгов, пока денег по счетам не раздобудешь. Такая суть.

— А вовсе не то, что ты подумала, извращенка, — веселится менталистка неизвестно чему в адрес японки.

— Как твоё слияние родов предварительно выглядит? — спрашиваю, вырывая старика из грёз самоуспокоения.

По-хорошему, подобный разговор наедине бы вести. Но оно так всё сейчас закрутилось, что конфиденциальностью уже можно и не заботиться. Наверное.

Опять же, Наджиб и Норимацу вроде как и не чужие теперь.

— Законный брак с Настёной зарегистрируем через неделю, — дед тоже резко становится серьёзным, кивая на княжну. — Я их фамилию ещё позавчера принял, зовусь теперь Трофим Барсуков. Когда наш первенец родится, введу его в наследство по всем правилам. Это оговорено в брачном контракте и заверено Мэрией Соты.

— Ещё что? Из существенного?

— Не дожидаясь самого бракосочетания, в качестве свадебного подарка Барсуковы все долги нашего имения уже гасят и реконструкцию здесь начинают — чтобы их Насте тут удобнее жилось. Работа три дня займёт, магострой обещали солидный подогнать, я всё думал, как тебе сказать. Послезавтра и приступят.

— Это всё?

— Почти. Я не думал специально, но если ты пить бросил и за ум взялся, могу у них для тебя денег на твой именной счёт попросить, — старик смотрит виновато. — Не откажут, поди. Хоть что-то, если из школы и отсюда тебя турнут... Имение названия не меняет, — добавляет он без связи. — По договору на все времена остаётся "Ржевское", какие бы фамилии внутри ни сидели.

— В пи**у их деньги. Гусары денег не берут, — отмахиваюсь, погружаясь в кое-какие расчёты.

Решать сейчас надо быстро и точно.

Если бы речь шла только обо мне, я и секунды б не думал. Плюнул бы в бородатую рожу родственника-маразматика (фигурально), пожелал бы удачи молодым да и двинул бы по азимуту, куда глаза глядят: мир большой, руки-ноги есть, голова варит.

Опять же, фамилия и герб со мной. Они дорогого стоят, хотя руками того не пощупать. Просто чувствуют это, видимо, не все людишки, даже если вон, в возрасте.

Сама внебиржевая конвертация активов в исполнении деда у меня вызывает массу скептических вопросов, но не мне его учить. Решил он нерушимую скалу Родового Герба с эполетом предка на горячую воду да трубу к ней сконвертировать — его дело.

По выгодному, как он думает, курсу. Ну не мила ему больше шляпа, которую Ржевские перед самим монархом никогда не снимали. Бывает, чё.

Без меня. Я такую сделку удачной не считаю (как и котировку — верной).

За моей спиной теперь две девицы, которые полностью на меня понадеялись, раз. Обязательства предшественника, подтверждённые Словом Ржевского, два.

Бывают в жизни вещи и поважнее горячей воды на момент времени, чё. Хоть они и в наследство с телом предыдущего мудака порой достаются.

Глава 14

— Ты ж не гусар, — роняет старик грустно, по-прежнему отводя взгляд.

— Зато я ещё Ржевский, в отличие от некоторых. Прости, что на горячую мозоль встал, — спохватившись, хлопаю родственника по плечу.

Он, конечно, хорохорится по причине молодых сисек в окне, но по глазам пожившего человека заметно: за его напускным оптимизмом скрыта бездна отчаяния.

Отказ от фамилии легко ему не дался, что бы он ни говорил вслух. Передо мной тоже чувствует себя безмерно виноватым.

Хотя, положа руку на сердце, где-то дед по-своему прав — мой предшественник был ещё тот опё***л.

Третий пункт, если глубже поглядеть. Он не род спасти решил, поскольку его отказ от фамилии — автоматический роду приговор (если я за ум не возьмусь, но как раз этой надежды у родича-то и не осталось).

Ржевский-Барсуков хотя бы память о родовой фамилии, возможно, сберечь собирался: на Диме Ржевском крест поставлен был далеко не сразу. И не легко. И было из-за чего, положа руку на сердце.

— А я уже Барсуков, мне попросить теперь не зазорно! — заводится старик, явно гневающийся на себя самого. — Что скажешь? Попросить у них денег? Сколько тебе надо для полного счастья?

Сказать ему, что ли, "три двадцать два"? Или даже "шесть сорок четыре"?

Впрочем, шуток сейчас никто не поймёт, кажется.

— У него работает защитная реакция психики, неудачный механизм самокомпенсации, — говорит Мадина своей речью. — Ему сейчас очень плохо. Он себя ненавидит и проклинает, при этом старается делать хорошую мину при плохой игре перед молодой женой. Кажется, я погорячилась слегка с предыдущими выводами, хм.

— В каком месте?

— Ему приятно и тело молодой Барсуковой, и она сама. Но причина смены фамилии — не столько удовлетворение своих потребностей, хотя снаружи кажется именно так. Причина глубже.

— Спасибо.

— Не за что. Мне показалось, тебе было важно это услышать от кого-то ещё.

— Очень важно. Он так поступил потому, что хотел хотя бы в названии имения фамилию Ржевских сберечь? — уточняю хмуро. — Думал, внук ничем хорошим не окончит?

Я-то и сам вижу ответ, но менталист седьмого ранга под рукой в качестве гарантии явно лучше, чем домыслы.

— Да, — не обращая внимания на недовольство окружающих, Наджиб очередной раз запускает с ладони плазму в качестве подтверждения и продолжает говорить по-своему.

— У меня, как у последнего Ржевского, есть незакрытые обязательства. — Перехожу на русский. — Деда, я тебя не отговариваю, но и Барсуковым вслед за тобой становиться не собираюсь.

— И?

— Давай так. Раз у тебя любовь вон, настоящая, — киваю в сторону откровенной сцены в окошке избы, — предлагаю наши с тобой лицевые счета на этом объекте разделить. Ты со своим что хочешь делай, а моего не трожь. Пойдёт? Чтоб между собой не ссориться? Родня всё же, как ни крути.

Должна быть и в этом мире соответствующая процедура, тут чистая логика и пара разведпризнаков вон, на виду за забором.

Недвижимость в Золотом Квадрате, с учётом её рыночной и кадастровой стоимости, явно идёт на вес даже не золота, а как бы не бриллиантов. Расовым бонусом чую, который сзади пониже спины находится.

Оперировать инерционным, неделимым и малоликвидным миллиардом, соответственно, сложнее, чем несколькими объектами поменьше. Это если мягко и без мата.

Второе. У соседей виднеются откровенно несогласованные и несочетаемые между собой ансамбли зданий.

За ближайшими заборами вон, возвели три небоскрёба явно вразнобой, по разным архитектурным планам, хотя и примерно в одно время (вижу по возрасту кладки). Вплотную друг к другу и на едином участке — ограда общая, объекты разные.

Значит, что? Значит, тамошняя родня уже делилась, и не раз. С очень высокой степенью вероятности. Чувствуется по духу построек, не знаю, как словами сказать.

Конфликт поколений тоже во все времена актуален, должны быть и механизмы его регулировки.

Если местные людишки дома в сотню этажей своими руками забабахивать научились, то и делить такие участки тоже должны были приспособиться. Иначе поубивали бы друг друга давно к нехорошей матери.

Сейчас послушаем, что ответят.

— Ну-у-у, если ты буквально настаиваешь, — резко озадачивается старик, уходя в себя. — С другой стороны... почему нет...

— Прошу меня извинить, Ржевский-сан! — Шу решительно делает шаг вперёд, игнорируя удивлённый взгляд менталистки. — Простите, что лезу не в своё дело! — она в очередной раз кланяется.

Её разрез на груди и его содержимое маятником качаются вниз.

Оба-на. А ничего так японское декольте, есть за что взяться. Ух ты.

Да и сама азиатка начинает резко казаться гораздо менее консервативной и более перспективной, чем Наджиб. В одной деликатной области.

От открывшейся перспективы (нематериальной тоже) захватывает дух. Есть над чем призадуматься.

И ночуем сегодня на одной территории! Причём она сама в портал за мной понеслась, не звал её сюда никто специально!

Ух ты ещё раз. Похоже, жизнь не так и плоха, несмотря на некоторые незначительные свои сложности и перипетии.

— Дмитрий-сан, — Норимацу поворачивается ко мне. — Абсолютно случайно я в курсе законов и на данную тему. Вы позволите сказать?

— Чего там? — а дед нетерпеливо косится на Анастасию Барсукову в окне. — Говори уже! Я внуку не враг, если есть какое-то разумное решение. От родной крови тоже не отказываюсь, фамилия не в счёт.

— Если у дворянина вашего города есть кто-то на попечении, он автоматически считается эмансипированным, — чеканит японка, как на экзамене. — Соответственно, его долей законно второе лицо без разрешения управлять не может. Мои юристы прорабатывали вопрос на всякий случай.

— Продолжай, — теперь и дед заинтересованно косится в декольте Норимацу.

Вот же... старый козёл. Стукнуть его, что ли. Для профилактики.

Может не пережить, правда. Особенно после возврата моего расового бонуса на силу.

— Дмитрий Ржевский уже взрослый по вашим же законам Соты и по вашему Дворянскому Уложению. — На безупречном русском продолжает сообщать Шу. — Вы сами сказали: его опека над Далиёй Аль-Футаим, которую вы называете Мадиной Наджиб, засвидетельствована по всем правилам. Было такое?

— Хм, — дед задумывается ещё сильнее. — Не буду спрашивать, для чего твои юристы тебе такие справки готовили.

— В подобных случаях, — азиатка пропускает последнюю фразу мимо ушей, — для разделения вашего земельного участка внутри Золотого Квадрата достаточно вашего же с внуком обоюдного заявления в мэрию Соты. По взаимному согласию, во избежание конфликта интересов.

Мадина поднимает бровь, присвистывает и оттопыривает большой палец.

— Удовлетворяется автоматически, — продолжает Шу, — поскольку Изначальные Рода в Золотом Квадрате живут по уведомительной системе от самого основания, не по разрешительной. Старый бонус от тогдашнего царя, отменить никто не вправе.

— Получается, над ними законы их же Империи не властны? — вспыхивает интересом Наджиб, мотающая на ус, похоже, всё, всегда и везде.

Впрочем, менталистка. Ещё и ранг запредельный уже полчаса как.

— На территории Соты — нет, — подтверждает Норимацу. — На то она и Свободная Экономическая Зона.

— Я должен это обдумать, — выдаёт Ржевский-старший.

— Деда, — вздыхаю следом за ним. — В любое другое время я бы с удовольствием дал тебе и неделю, и две на размышления. Но прости и ты меня: не ожидал я, что ты новую жизнь ТАК начнёшь. Переговоры о будущем имения за твоей спиной я тоже вёл, сам, тебе тоже не говорил.

— И? — родственник настораживается.

— Ни к чему сейчас твои долгие раздумья. Решай, да или нет, сразу. Советую выбрать первое, как родная кровь.

Старик хмуро сверлит меня взглядом.

— В своё оправдание скажу: ты старый, вот-вот помрёшь, думал я. Ты ж не говорил, что у тебя такие планы, — с надлежащим уважением указываю пальцем на изрядные прелести княжны, выставленные в окне напоказ.

Хм, интересно, а у кого больше? У Барсуковой или у Шу? Потрогать бы, да не дадут.

У японки, кажется, коэффициенты плотности и упругости выше, а у княжны — объём посолиднее.

— Я думал, в стратегическом будущем тебя один хрен не будет. Значит, решать мне логичнее, — продолжаю тем временем вслух деду.

— И?!

— Слово Ржевского мною уже дано. Не отдам я тебе свою часть участка, хоть ты тресни. Тем более, по закону мы час как равны с тобой статусами, получается.

— Не поторопился ли?! — на глазах грубеет родственник. — Меня хоронить?! Я пока ещё жив!

— Я был неправ, согласен. Очень неправ. Но и ты же не Ржевский больше, — вздыхаю. — Как только что оказалось. С чего тебе за чужую фамилию решать?

— Мудак ты, Дима.

— Время рассудит, — предлагаю дипломатично. — Давай лучше миром договариваться. Получается, тебя скала на нашем родовом гербе больше не касается.

— Б**. — Теперь сквернословит и старик. — Здесь не спорю. Вина на мне за такое несмываемая, согласен...

— Прости, — обнимаю его в порыве непонятных чувств. — Я хоть и тоже неправ перед тобой, но извиниться всегда способ найду. Если оба живы будем. А Слово Ржевских мне прямо сейчас защищать, похоже, придётся. Да и в будущем я от фамилии не откажусь. — Подумав, повторяю. — Извини и ты меня, если я неправ в чём.

— Чего ещё сказать хотел, да осёкся? — дед неожиданно обнимает меня в ответ.

— Только моя теперь эта шляпа, получается. Ты же сам отказался.

— Которая?

— Та, что на оголовье хлыста, вбитого в скалу. Не наша с тобой на двоих общая, как раньше. И эполет поручика с тремя звёздочками теперь тоже только мой. И груз от них, каким бы ни был — я им сам распоряжусь.

Какое-то время все молчим, как по команде. Даже Барсукова в окне задумчиво глядит в горизонт, время от времени подрагивая кончиками, хм, ну пусть будет небольших розовых окружностей.

А ведь её сиськи меня в данный момент совсем не трогают, странно. К чему бы такие перемены внутри, не заболел ли.

Будем надеяться, только потому так, что мягкие они слишком на вид. У японки лично для меня интереснее, поскольку твёрже. Расовый бонус в коэффициенте упругости обычно не ошибается.

— Лучше давай мирно разойдёмся, — предлагаю старику, намолчавшись. — Барсуковым, если я хоть что-то понимаю в этой жизни, важен не размер твоего участка и даже не Двенадцатое место в Совете, так? Можешь у них сам уточнить?

— Да, — отвечает дед, сводя брови вместе и глядя мне в глаза с короткой дистанции. — Пожалуй. Допустим, что так, продолжай.

— Им актуально исключительно место под законную складскую базу тут, — веду рукой вокруг, поскольку память предшественника вовремя прогрузилась и на эту тему. — Внутри Золотого Квадрата, чтоб из-под пошлин транзитный товар выводить, точка. А пространства здесь хватает и вашим, и нашим, нет? ЧТО СКАЖЕТЕ, КНЯЖНА?!

— У меня нет возражений, — неожиданно конструктивно отвечает дедова пассия. — Я, кстати, опасалась этого разговора с тобой, Мить. Но если ты согласен на раздел территории и лишь на её половину, — она тоже ведёт рукой слева направо, её полушария призывно подрагивают в воздухе, — то нам с Трошей хватит любой из двух частей.

— Что ты от имени нашей новой семьи ответишь моему внуку в итоге? — Ржевский-старший с затаённой тревогой смотрит на невесту.

А ведь без неё решать он панически опасается. Занятно. Подкаблучник?!

— Давайте расходиться мирно, — спокойно кивает Анастасия. — Митя очень прав.

Её полушария колышутся ещё раз.

Чёрт. Не совсем пофиг, оказывается. Погорячился я с анализом.

Ладно. Зато здоровье точно в порядке.

— Суммирую. Твоя опека надо мной действительна и продолжается, Норимацу тоже пока здесь, с нами. С дедом у тебя отношения рабочие, — менталистка опять заговаривает по-своему, чтоб никто не понял.

В отличие от нас, она не загибает пальцы, а отгибает их от кулака:

— По каждому из трёх пунктов есть сложности, но они обычные и рабочие, а не непреодолимые противоречия. Ты согласен с таким резюме переговоров?

— Ты мною поруководить решила?

— Боже упаси, — решительно открещивается она. — Это я по инерции, работаю. У нас менталист в таких случаях ещё и модератор встречи и секретарь своего патрона, — её лицо из серьёзного становится весёлым и детским. — Слушай, а ведь я так боялась из дома уходить! А тут такие приключения! А меня там чуть за старого козла замуж насильно не отдали! А жизнь такая интересная! — непосредственный поток сознания из неё так льётся. — Ой, я не сильно ли много болтаю? — спохватывается, по сути, местами душой ребёнок, хотя и в оформившемся взрослом теле. — Ты не против?

— Нет. Всё так, ты верно сказала. Понять бы ещё, что с ментальными закладками в голове княжны делать, — тычу большим пальцем за спину, разворачиваясь к окну задом.

Неудобно, если кое-какая часть моего организма по законам природы из-под моего же контроля сейчас всё-таки выйдет. А оно к тому идёт.

Это по женщинам ничего не видно, когда они на голых мужиков глядят, а вот наоборот.

Лицо менталистки после моих слов чуть вытягивается.

— Судя по всему, программа принуждения у неё в голове не вечна? — продолжаю. — Я в этой теме не понимаю, ещё и на твоём уровне, но по законам физики любая такая установка рано или поздно слетает в итоге. Так, нет?

— Бл***. Да. Я на радостях из фокуса упустила, — Мадина ошалело хлопает глазами, косясь мне через плечо и матерясь, как сапожник (хорошо, по-своему).

— А теперь представь. Живём мы все тут через неделю, Барсуковы даже горячую воду провели, — хотя это я и сам могу сделать. Пожалуй, что и сделаю, причём в самое ближайшее время. — А с княжны наваждение раз — и слетело. После завтрака, к примеру. Может такое быть?

— Может и до завтрака, там и каскадный процесс возможен. Бл***, бл***, бл***.

— Приходит она в разум и в сознание после долгого отсутствия — х*як — а её как раз в этот момент мой семидесятилетний дед пялит. При этом она от него не просто беременна, а ещё и замужем за ним. Уже. За очаровательным пенсионером на восьмом десятке, самой едва за двадцать.

— Бл*.

— Причём развестись им никак невозможно, — вздыхаю. — Что дальше будет?

— Бл***.

— С учётом её ранга по боевой магии, в частности, — завершаю устный анализ. — Доклад окончил. Жду вторую часть твоего резюме по переговорам.

— Это у одной Норимацу сейчас все перспективы в шоколаде, — заявляет Мадина через секунду с совсем другим выражением лица. — А у нас с тобой яйца в дверях, — продолжает менталистка. — Причём у обоих, если подумать. Вот же бл***. Дим?

— А?

— Не нервничай. Да, оно всё серьёзно у неё, но и ничего неизлечимого. Мне просто свежим глазом через пять минут посмотреть надо.

— Думаешь?

— Уверена. Посмотри с другой стороны: не встретил бы ты меня, но с Шу принялся свой проект тут реализовывать. А приворот с этой Барсуковой бах — и слетает в один прекрасный момент. Послезавтра, например.

— Уф-ф, — вытираю резко выступившую испарину. — Да уж, всё всегда может быть и хуже. Согласен. Действительно хорошо, что мы встретились. А каков срок действия этих тараканов, которых ты в голове сиськастой видишь?

— Не говори так при мне о любой женщине, даже о ней, пожалуйста. От минуты до двух лет, если конкретно о данном случае говорить, — уныло отвечает Наджиб. — Да, как магическая мина на взводе. В любую секунду рвануть может.

С опаской оглядываюсь за спину:

— Знаешь, а ведь я очень хорошо представляю, что сошедший с резьбы боевой маг натворить может, если окружающих возненавидит.

— Я тоже. Поверь.

— Она будет нас всех ненавидеть после того, как это внушение спадёт?

— Точно через пять минут скажу, но вполне возможно, — кивает Наджиб. — Если б у неё хотя бы интима со сморщенным стариком не было, это одно. Только платоническое трали-вали, тогда она б ещё могла просто посмеяться в итоге.

— Но? — профессионал правду, даже горькую, встречает лицом.

Эх-х.

— Но твой дед не удержался же до свадьбы. — Менталистка прикрывает глаза, к чему-то прислушиваясь. — СТОП! Справедливости ради, это решение было у них как минимум обоюдным. Даже не скажешь, что ибн-Степан больше неё из одежды рвался. Скорее, уговорить себя позволил да не стал отталкивать, когда она энергично на него в первый раз сама полезла. Фи, какая мерзость...

— Каков твой прогноз на будущее?

— Когда разум вернётся, у неё может быть психотравма и агрессия: женщина интимную связь без своего согласия или без сознания воспринимает как насилие. — Она задумчиво смотрит на меня и добавляет. — Не всегда далеко, но тут вероятно именно так.

— Б**.

И что делать. Хорошо, дед теперь Барсуков, мелькает предательская мысль. Хоть на фамилии Ржевских пятна не будет.

— Ещё и эта беременность. — Безжалостно продолжает резать правду-матку менталистка. — Это осложняющая ей психику побочка в данных обстоятельствах.

— Сильно? — тут лишь тоскливо вздохуть да себя пожалеть.

— Можешь умножить на пять разрушительный эффект от пробуждения, не ошибёшься, если первый сценарий отката в её ментале. Хотя есть и второй... Конец тогда всему вашему имению, и это не фигурально.

— Точно?

— Точно. Вместе с обитателями. Я очень хорошо знаю ощущения девчонки, когда её за старика против воли отдают. И это я ещё не углубляюсь в нюансы физиологии. Мы с тобой так и познакомились на Красной Дорожке, если что.

— Мда уж...

— Так моему сорок было, а не семьдесят. И то, чуть руки на себя не наложила... жить от одной мысли о таком не хотелось...

— А может, и Барсукова тоже первым делом на себя руки наложить пожелает?! — недостойно даю слабину, хватаясь за воображаемую соломинку. — Жаль её, конечно, но может она тихо утопится первым делом?! Как в себя придёт?!

Не хотелось бы, конечно, но язык предшественника торопится спросить впереди меня.

— Нет. Не тот формат личности. Говорю как мастер ментала.

— Точно?

— Да. Она не наша, покорная мужской воле и в хиджабе. Она ваша, которая в горящую избу за конём, или как там оно в вашем эпосе. Вон, твой дед ей уже слово против сказать боится — чувствует разницу ментальных потенциалов!

— Вижу... А что по второму сценарию?

— Отката в её ментале?

— Да. Мадина, это всё как-то можно исправить? Если ты возьмёшься?

— Час назад бы сказала, нет. Сейчас, на седьмом ранге, отвечу иначе: исправить реально, но я пока не понимаю, как. Сила есть, ума не хватает быстро тебе ответить.

— ВОЗЬМЁШЬСЯ ПОДСТАВИТЬ ПЛЕЧО? — смотрю с надеждой в глаза, удерживаясь от лишних слов и ругательств. — Без обещаний, просто попытаться?

— Да. Можешь считать, взялась уже. Только позвонить кое-кому в Залив надо будет попозже: у нас есть опыт по таким случаям, но расспросить старших в Гильдии надо. Тех, кто больше знает.

— Что со вторым сценарием?

— Погоди, и так лезу как слон, по горячему. Надо б пять минут выждать между сканами.

— Жду.

— Знаешь, а вам бог ворожит, — неожиданно выдаёт менталистка совсем с другим лицом. — Пролезла я в её глубокие слои!

— И чё там? — даже подпрыгиваю от нетерпения.

— А ведь у неё были подобные развлечения, — Наджиб с удивлением щёлкает пальцами.

— В каком плане?

— Я сейчас очень ошиблась поначалу. Категорично нельзя утверждать на будущее, именно о ней.

— Объясняй!

— Есть правило: никогда нельзя додумывать за пациента. Я его нарушила и о её реакции после снятия приворота со своих позиций судила.

— А надо с каких?

— А надо в её же голове и смотреть. Для женщины нашего региона то, что она сделала, это одно. Но Барсук и выпить раньше могла, и по ресторанам да ночным клубам до знакомства с твоим дедом не чуралась! В нетрезвом состоянии.

— И?

— Бывал у неё сходный опыт и раньше, — Мадина краснеет, опуская взгляд. — Знакомств с мужчинами в ночном клубе, будучи нетрезвой. Не буду рассказывать подробности, целительская тайна.

— Да я уже сам догадался. Трезвеет она на утро, приходит в себя — а тут ага. Сюрприз рядом в наличии. И память, как такое случилось, отсутствует. Даже имени не помнишь, кто это с тобой.

У тела предшественника такое тоже регулярно бывало. Правда, мужчине не досадно в итоге, по большому счёту.

— Точно. Бывали случаи, когда это знакомство в нетрезвом состоянии накануне ей поутру совсем не нравилось.

— И?!

— Ну, она больше не встречалась с таким человеком, но и не переживала особенно, — Наджиб выглядит откровенно озадаченной, задумчиво разглядывая княжну. — Хренасе. Вот что значат различия в этнопсихологии...

— Фуф, — с облегчением вытираю пот со лба, хотя и несколько преждевременно. — Хорошо хоть варианты есть. Не безнадёжно всё.

— Есть варианты, — твёрдо говорит менталистка. — Лучше гораздо варианты, чем я в первый момент подумала, на себя ориентируясь. Свободнее она взглядами, чем я, и намного. Может, и обойдётся в итоге: не будет ни переживать, ни драматизировать. Но мне её наблюдать надо несколько дней, чтоб точно сказать.

— Фуф ещё раз.

Любая надежда ровно на сто процентов лучше, чем её отсутствие.

— Знаешь, плюс одна деталь, — брови менталистки сходятся на лбу сильнее. — Она сейчас голыми сиськами в окно знаешь почему светит?

— Ну так с головой же непорядок? Тронулась под влиянием твоего неведомого коллеги и не знает, что творит?

— Нет. Я только что проверила, потому что тоже как ты подумала поначалу. А это другое.

— Что именно?

— Вмешательство было, программа индуктивная стоит, но её буферов она не касается. Анастасия эта, кроме прочего, почётный и давний член нудистского клуба при ресторане "Новый Париж"!

— О как.

Интересно, что за клуб? В памяти предшественника ничего, хотя и должно быть.

Выяснить, когда никого рядом не будет. Может, и сходить смысл есть, самому, без девчонок: а вдруг там пиво хорошее...

— Да. Так что её голые сиськи сейчас — никак не следствие того внушения, — твёрдо припечатывает Наджиб. — Нынешнее поведение у неё полностью соответствует базовым настройкам личности. Изначальным.

— Ты хочешь сказать, что она всегда себя так вела? И до моего деда тоже?

— Да, лет с семнадцати. Я параллельно только что на магостраницу того клуба зашла через свой переходник. Дим, она и раньше, как бы тут поделикатнее... тела своего на людях приоткрывать не стеснялась. И подруги у неё есть такие же, они вместе обычно развлекаются!

— Занятно.

О как. "Новый Париж", говоришь. И там ещё подруги у княжны имеются, а жить Анастасия с дедом будет, значит, в соседнем доме.

И те подруги к ней наверняка в гости уже завтра прийти могут. Особенно если праздник в имении организовать! — мысленно хлопаю себя по лбу. Типа радости моей — за помолвку, к-хм, молодых.

Деньги в заначке есть, на пирушку хватит.

Настроение не просто резко улучшается, а соколом несётся ввысь.

— Я ручаюсь за свои слова! — собеседница неправильно истолковывает мою задумчивость.

На ладони Мадины снова полыхает магическое подтверждение:

— У неё ещё с двумя родными сёстрами конфликты из-за этого! Те поскромнее, а она их троллит регулярно при кавалерах! Не совсем пристойным видом.

— Да верю, верю, — улыбаюсь радостно против воли.

В этот момент прямоугольник в моём кармане начинает нагреваться и вибрировать.

Тащу его из кармана.

Мадина, увидав загогулину на экране, выпучивает глаза:

— Аль-Футаим старший! Твою ж маму! И чё делать? — её взгляд начинает метаться по сторонам, а от былой рассудительности не остаётся и следа. — Чё ему надо?! — она становится похожей на перепуганную синичку.

Глава 15

— Во-первых, успокоиться, — предлагаю.

После чего без затей отклоняю входящий вызов: на этого типа мне плевать с высокой башни, а Наджиб вон, резко занервничала.

Надо её в себя привести сперва, потом уже на посторонних отвлекаться.

Глаза Мадины раскрываются ещё шире:

— Это же сам аль-Футаим был! — и целая гамма чувств на лице.

Такая, что словами не передашь.

— Да и хрен с ним, — равнодушно отмахиваюсь. — Перезвонит, не развалится. Ему же надо, не нам.

— У нас так никто не делает. — А глаза выпучены.

Того и гляди, кондратий хватит, даром что молодая ещё.

— Пока ты в себя не придёшь, никакого разговора у меня с ним не будет, — поясняю. — На него мне начхать, даже если он помрёт через секунду или вообще сюда не дозвонится. — Плюю под ноги и демонстративно растираю. — Как-нибудь переживу, дед — тем более. А вот если ты во время острого разговора будешь рядом вибрировать, я тоже могу занервничать — психи передаются. Не дай бог, какую-нибудь ошибку сделаю.

— Упс.

Она опускает веки, делает два глубоких вдоха, какое-то усилие над собой (судя по мимике) — и открывает глаза совсем другим человеком:

— Всё, я в ресурсе. Отвлекать своими нервами не буду.

— Что это было, кстати? — интересуюсь, пока есть время. — Тебя будто подменили: до последнего получаса вела себя словно опытный боец на территории противника. А тут и в истерику соскользнула на ровном месте, и вообще, — неопределённо веду рукой. — За мгновение в сущего ребёнка превратилась.

Дядя двойника Мадины пока не звонит, можно и поговорить.

— Самоконтроль из фокуса отпустила, — признаётся Наджиб. — Решила расслабиться. Знаешь, у нас всё время живёшь, как лом проглотив: здесь достоинство надо демонстрировать, тут невозмутимость, везде постоянный контроль. Причём ладно бы только над собой контроль, но ещё и над окружением же. Упусти хоть одну деталь в чужой голове во Дворце порой, всю жизнь локти кусать будешь.

Она колеблется, но добавляет:

— Хорошо ещё, если длинную жизнь, а не оставшуюся пятиминутку.

— Контроль всех и всего, — киваю. — И персонального окружения, и ситуационного. Людей и событий, иначе говоря, даже если они тебя прямо не касаются.

Очень хорошо понимаю. Не понаслышке знаком, хотя вслух о таком не скажешь.

— А здесь впервые в жизни расслабилась! — продолжает она эмоционально. — Обстановка, конечно, неоднозначная, это я очень деликатно подбираю слова, чтобы тебя не обидеть... но какое-тоумиротворение нахлынуло! А тут этот тебя вызывает. Мудак старый. Знаю же, чего требовать будет...

— Расслабляться можно и нужно, — соглашаюсь спокойно. — Главное, чтобы ущерба от этого потом не было; время и место лучше заранее выбирать. Верь мне и верь в меня; всё нормально будет.

— Страшно. Это сам Аль-Футаим старший.

— Я и говорю, верь в меня. Я справлюсь.

— Нелегко быть женщиной, — менталистка вытягивает вперёд пальцы и разглядывает кончики ногтей. — Может захотеться побыть слабой и спрятаться за чью-то спину невовремя.

— Считай, спряталась, — киваю. — Не волнуйся и успокаивайся, всё будет хорошо. Верь в меня, — повторяю третий раз, чтоб она весь смысл в глубину прочувствовала, недосказанный тоже.

Хорошая она. Искренняя, решительная и настоящая.

Ещё очень красивая — жаль, как бабу по назначению использовать нельзя. Принципы эти их дурацкие, ещё моё честное слово дано.

Да и не склонна она кое к чему совсем, увы. "Вначале свадьба, остальное потом".

А ведь у неё коэффициенты упругости даже японских повыше, некстати подсказывает расовый бонус.

Кажется, я сейчас начинаю соображать, что она как менталист под разделением сознания и подсознания понимает. Надо будет додумать на досуге.

Амулет повторно нагревается, опять предлагая поговорить. На сей раз отвечаю.

*****

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Высочества Далии аль-Футаим.

— Мир вашему дому. — Отлично знакомая и такая ненавистная рожа соткалась в воздухе, когда её новый попечитель принял повторный вызов. — Пока что.

Маджит аль-Футаим говорил почему-то с личного амулета Эмира (вот же сволочь, Престол ещё свободен): при разговоре поддерживались и звук, и иллюзия изображения.

Придворный переводчик рядом с этим козлом открыл рот, чтобы продублировать языком Ржевских, но ибн-Иван махнул ладонью:

— Время — деньги. Я тебя понимаю и сам тоже говорю, а другим и не надо. Чего ты хотел?

Далькин родственник не удержал лицо на секунду от удивления:

— Ржевский Дмитрий, сын Ивана? Знаешь наш язык?

— Да. Чего хотел?!

— Ты знаешь, с кем сейчас разговариваешь? — Маджит попытался задать тон.

— А должен? — удивился новый попечитель. — Ты звонишь мне первый, значит, что-то нужно тебе. Не мне. Тебе надо — ты и представишься. Кто такой?

Ха. Старый ишак явно не так себе представлял начало беседы, видно даже без ментала. Привык, что перед ним все на задницу падают.

— Ты очень рискуешь, разговаривая подобным образом с теми, кто в этом мире облечён властью, — обманчиво спокойно бросил Маджит. — Начиная грубить незнакомцу, рискуешь нарваться на очень серьёзные последствия, если сам находишься ниже. В итоге может не получиться даже откупиться любыми способами — весь Род исчезнет. До последней капли крови.

— Пошёл на***, — Дмитрий флегматично разорвал соединение.

— Хорошо, вы не на вашем языке разговаривали, — находясь под впечатлением, поёжилась Мадина, впадая в шок. — Кроме меня и придворного переводчика не понял никто. Хотя и этого достаточно для будущих проблем, м-да уж...

Трофим ибн-Степан, не знающий языка Залива, неожиданно возбудился:

— Димка, ты никак послал этого только что? Кстати, когда их наречие выучил-то?

Ржевский-младший проигнорировал.

— Чего он сказал такого? — продолжил напирать старик.

— Деда, ты уверен, что оно тебе надо?

— В твои дела не лезу, но, может, не только советом помогу?

— Он спросил, знаю ли я, кто звонит. При этом скорчил такую рожу, словно я его портрет под стеклом держу. Потом он захотел намекнуть на наши несуществующие долги перед ними: конкретного ничего не сказал, я быстрее него успел.

— Лихо. — Ржевский-старший с нечитаемым выражением лица намотал на палец кончик бороды. — Я не думал, что увижу, — вид он имел отстранённый и задумчивый. — Не думал, что доживу.

— До чего ты не думал, что доживёшь? — Дмитрий вынырнул из размышлений. — Не было ж ещё никакого разговора? Он сейчас там поприседает у себя во дворце на нервах, попрыгает из штанов, возьмёт себя в руки да и обратно сюда звонить примется.

— Думаешь? — во взгляде Ржевского-старшего на мгновение сверкнула сталь.

— Увидишь. Только переводчика сперва из помещения выгонит, чтобы свидетелей с той стороны не было, если я родовую репутацию ещё раз на нём реализую, — пожал плечами внук.

— Не думал, что сам увижу, как Ржевские вновь монархов посылают... Дим, а ведь это чревато.

— Ты ж не говоришь на этом языке? — ибн-Иван впился подозрительным взглядом в родственника. — Деда, зайчик мой сизозаглазый, или я о тебе не знаю ещё чего?!

— На языке не говорю, но общий же тон был понятен. Почему думаешь, что он ещё раз перезвонит? — без перехода поинтересовался ибн-Степан.

— Выхода у него нет, — пояснил попечитель. — Если он сейчас снова меня не вызовет, получается, он в точности выполнил, что я ему велел. Пошёл, куда сказано.

— Хм.

— А он, как понимаю, только начал тамошний трон под себя примерять — не спустит. Увидишь, не утерпит.

— Дмитрий верно прогнозирует, — негромко прокомментировала менталистка, поскольку молчать было невыносимо.

Амулет завибрировал повторно именно в этот момент.

— Говори, — предложил ибн-Иван магической проекции чужого лица, не выказывая эмоций. — Коротко и внятно, чего хочешь, что предлагаешь.

— Так дела не делаются, — старшему аль-Футаиму вновь стоило усилий не взорваться.

— Две минуты. Если через сто двадцать секунд я не услышу конкретных предложений, у тебя больше не будет возможности позвонить. Придётся ехать сюда лично, а я ещё подумаю, давать ли разрешение. Будешь через полицию к нам в Квадрат прорываться.

— Я навёл справки и о тебе, и о твоей семье. О состоянии ваших дел.

— Получилось?

— Было непросто в эти сроки, но у нас хорошая разведка. Если коротко, вы пустышки, тень. Остатки чего-то, что было великим когда-то. У вас ничего нет, кроме огромных долгов, за твоей спиной пусто. Никто не стоит.

Ну да. Маджит не был бы собой, если бы не умел перестраиваться по ходу беседы, вздохнула мысленно Наджиб-младшая.

Опять захотелось плакать от бессилия.

— Ты звонишь, чтоб мне это сообщить? — развеселился Дмитрий непонятно чему. — Хвалю, курсант, за конспект пятёрка. Всё сказал?

Мадина заскрипела зубами.

С одной стороны, конечно, какая-то часть её души только что не пела: так тебе, ишаку старому, и надо. Не на того нарвался.

С другой стороны, было бы всё так просто.

— Общая сумма ваших долгов... — аль-Футаим на подначку не повёлся и спокойно озвучил цифру. — Последние два года вы стремительно погружаетесь — долги растут.

— Ты решил помочь материально?

— Я тебе предлагаю... — дальше дядя Дальки приписал к сумме долга ноль, получившееся умножил на пять и предложил. — Тебе и деду хватит на сто лет.

— Почему тогда звонишь мне, а не деду?

— Со старым маразматиком я не смог договориться. Да и, по вашим законам, у него больше нет власти над тобой.

— Продолжай.

— Ты умыкнул кое-что чужое, весьма ценное в данный момент. Очень удачная кража, вынужден признать, — Маджит отбросил напускное и говорил, не отвлекаясь на этикет. — Меня устроят два варианта, даже три. Первый: ты берёшь у меня деньги и возвращаешь украденную вещь.

— Это не вещь, раз. Я ничего не крал, два. Третье вертится на языке, но из вежливости сдержусь. Свои второй и третий варианты засунь себе в ж**у.

— ТЫ УКРАЛ НАШУ ВЕЩЬ. Её зовут Мадина Наджиб, она живая и разговаривает, но это МОЯ СОБСТВЕННОСТЬ. МОЯ, тебе не принадлежит.

Сердце забилось сильнее.

Предложенная попечителю сумма, если честно, была никак не маленькой, хотя он вроде и отказался. К тому же, как дочь своего народа менталистка отлично понимала: это было лишь стартовое предложение перед настоящим торгом.

В реальности аль-Футаим был готов дать намного больше, просто сделано предложение будет по частям, этапами.

По науке, по проверенной веками практике, чтобы убеждаемый рано или поздно под нажимом собственной алчности сдался — и продал то, что нужно покупателю.

Или того.

— Как ты понимаешь, финансами мои рычаги давления на тебя не исчерпываются, — продолжил дядя Дальки. — Но перед тем, как десант моей Гвардии высадится в имении Ржевских, у тебя ещё есть шанс выйти из разговора живым и невредимым.

— А для этого нужно всего лишь...

— Мою вещь мне передашь вместе со своим имением. Вы с дедом валите, куда хотите. Стоимость вашего участка получите в любой монете, в любом банке на ваш выбор, с тройным коэффициентом от сегодняшнего рынка.

— Тройной ценник? — Дмитрий заинтересованно поднял бровь. — Ты заплатишь втрое от стоимости, я не ослышался?

— Эмират щедр. Всю оставшуюся жизнь ты будешь пить и радоваться — потому что ты давно и регулярно пьёшь. Вы все в вашем роду всегда пьёте.

— Какая твоя выгода?

— Когда будешь напиваться, невольно будешь по пьянке всем рассказывать, как именно разбогател. Слава о нашей справедливости будет распространяться тобой, нашим живым врагом — это лучшая реклама. А мы займём ваше место в Совете, вы всё равно не пользуетесь.

— Ты сейчас назвал две разные суммы, — продолжил выяснять детали новый опекун. — Почему ты их разделяешь? Имение-то одно?

— Долги, которые вы накопили на сегодня, я покрою без условий и из доброты. Сумма на сто лет вашей жизни — садака[1k1k3], от меня тебе. Платёж за имение идёт по другой статье, это договор купли-продажи. Он должен быть оформлен в мэрии Соты по всем правилам, под ним мне будет нужна ваша подпись.

— Или ... ?

— Или десант Гвардии Эмирата будет на твоём участке быстрее, чем ты думаешь. И в средствах я сдерживаться не буду. Разговор будет длиться до последней капли вашей крови — у нас хорошие маги.

Сердце пропустило удар: Дмитрий стоял, задумавшись, и что-то про себя прикидывал.

— У каждого человека есть своя цена. — Аль-Футаим тем временем подошёл к основной части.

Сейчас пойдут главные предложения, от которых нельзя либо сложно отказаться. В том числе, из-за больших нолей и длинных цифр.

На памяти Мадины все без исключения люди именно в этом месте и ломались. Принимали предложение, меняли свои первоначальные намерения, если культурно.

А Ржевские ещё и сверхъестественно бедны. На глаза навернулись слёзы.

Намного более богатые брали и не отказывались.

— Кстати, именно цену конкретного человека часто определяют неверно, — продолжил дядя Дальки, внимательно наблюдая за лицом собеседника.

— В чём обычно ошибка? — поинтересовался ибн-Иван.

— В методике. Покупатель пытается назначить стоимость сам.

— А как правильно? — лопоухий блондин даже разинул рот.

— А надо, чтобы человек сам её назвал. Ржевский, сколько ты хочешь? Чего ты хочешь? Дом в Заливе, десяток красивых жён, денег внукам? Сколько?

Мадина сделала шаг в сторону и бесшумно всхлипнула, чтоб никто не слышал. Хорошо, успела лицо прикрыть — глаз никому не видать.

Одна девичья голова, ещё и иностранки, не перевесит мечтаний целого Рода. Особенно в звонкой монете.

Маджит половину минуты перечислял по нарастающей различные блага. Более чем реальные и такие близкие.

— Хренасе, сколько у вас за одного менталиста платят, — над ухом неожиданно раздался шёпот опекуна по-русски. — Амулет с их стороны подвисает, я не в фокусе. Они сейчас не слышат, не парься.

— Я не простая менталистка, — шмыгнула носом она. — Я знаю всё и обо всех. Долго рассказывать.

Тем временем аль-Футаим счёл, что сказал достаточно:

— ... или альтернатива. За вас абсолютно никто в городе не заступится, включая мэрию. А за пределами Соты у вас ничего нет. Я тебя просто сотру в порошок сегодня же, если ты не отдашь мне то, что у меня похитил. Если хочешь, можешь даже, — он фальшиво поколебался, — попользоваться ею как женщиной перед тем, как мне отдавать. Я разрешаю.

— Да ну?!

— Или вообще можешь вернуть лишь её голову! На стоимость контракта это не повлияет, я оплачу авансом.

Вот так и заключаются подобные сделки, отстранённо подумала Мадина. И родня там, в Заливе, скорее всего просто промолчит.

— Можешь считать, в этом вопросе у тебя мой неограниченный кредит, — поставил финальную точку Маджит. — Какой твой ответ, Ржевский? Будущему регенту будущего Эмира?

— Да ответ тот же, — отмахнулся Дмитрий, погружаясь в свои мысли. — Иди на**й, регент, вместе со своим эмиром. Мадина!

Сердце снова застучало быстрее: имел место явный наигрыш, просто другим непонятный.

Во-первых, новый опекун обратился на языке Залива, хотя между собой они уже несколько часов общаются по-русски.

Во-вторых, он специально назвал её лишь аламом, детским именем, хотя отлично знал (от неё же), что это значит в их кругах.

В-третьих... В-третьих она пока не могла сформулировать.

Присутствовало что-то ещё, такое, что руками не пощупаешь.

— Да? — она подняла мгновенно высохшие глаза на Дмитрия.

— Как ты думаешь, в какой из домов горячую воду сегодня в первую очередь провести стоит? — Ржевский-младший извлёк бумажный блокнотик с древним карандашом.

Свой артефакт, поддерживающий разговор, он забросил в карман на место блокнота, не потрудившись даже разорвать соединения.

Связной амулет Эмира, аккуратно продолжая работать, всё ещё удерживал и картинку, и связь.

А ведь эти антикварные дома из ценного дерева сейчас работают против аль-Футаима, мелькнуло в голове. Для Эмирата, несмотря на нефункциональность, их цена очень высока в любом случае. Просто из-за драгоценного материала-дерева и древней работы. Мастеров, которых давно нет в живых.

— В этот, — не задумываясь, она указала на избу, максимально удалённую от места, где обитали Трофим ибн-Степан и Анастасия Барсукова.

Отказываясь пока верить в происходящее.

— Принято. — Попечитель, ничуть не заботясь сверкающими глазами голограммы Маджита, принялся стремительно заполнять лист блокнота цифрами. — Сегодня будет сделано... подождёшь пару часов только...

Мадине захотелось переспросить, стоит ли верить ушам.

Её попечитель только что, с одной стороны, между делом абсолютно походя подтвердил, что ставку на него она сделала правильно.

Не предал. Не выдал. Не согласился обменять на деньги либо иные преференции.

Самому аль-Футаиму заявил, что будет её защищать до последней капли крови: иной трактовки, она отлично понимала, беседа не имела.

Однако вместе с этим Ржевский-младший то ли поглумился, то ли вытер ноги об... она не смогла точно сформулировать, обо что именно, несмотря на ментальный буст.

О чужой апломб? О символы монаршей неприкосновенности?

Нужных слов опять не находилось. Как будто за тривиальными словами "Эмир, иди на**й" стояло что-то большее, чем вековое хамство Ржевских.

— Мне не послышалось? — соотечественник молниеносно обуздал чувства. — Ты мне сейчас правда это сказал? А ты отдаёшь отчёт...

— Могу повторить, — Ржевский отвлёкся от блокнота с цифрами. — Если со слухом проблемы.

— Ты не боишься? Одно дело, просто умереть. Но ведь иногда это бывает самой желанной наградой, — Маджит аль-Футаим, не мигая, смотрел на собеседника. — А жить предстоит ещё долго-долго, может, даже несколько часов. И твоим близким тоже.

— Ты не в курсе, сколько раз мы это слышали. И у нас по этому адресу даже собственный царь регулярно ходит последние двести лет, — так же серьёзно ответил Дмитрий, не отводя глаз. — Особенно когда к нам сюда является время от времени лично, что-нибудь очередное от Рода потребовать или отношения выяснить. — Он снова развеселился. — Осечек пока не было, все ваши идут, куда надо, а-га-га-га-га.

— А если я запись нашего разговора и этих твоих слов до твоего же царя и доведу? — спокойно поинтересовался Далькин дядя. — Извини, я забыл тебе сказать, что записываю все свои беседы.

Вот тварь!

И она дура, как могла упустить и не подать Диме сигнала!

Сердце не в первый раз пропустило удар.

Ибн-Иван в ответ еще жизнерадостнее заржал молодым верблюдом:

— Валяй! Как я могу запретить тебе разговаривать, с кем хочешь? — Он посерьёзнел и продолжил. — Ты просто не понимаешь значения одного маленького слова из четырёх букв[1k1k4], вашего же. Ты сам — просто раб в душе, как бы высоко ни стремился вознестись. Да хоть ... ! — опекун в последний момент спохватился, воровато оглянулся на Мадину и удержался от сквернословия.

— Десант Гвардии Эмирата нанесёт визит в ваше имение в самое ближайшее время. Это было твоё последнее слово или передумаешь?

— Тебе ещё раз повторить? Изволь. — Дмитрий пожал плечами и опять произнёс неподобающее оскорбление.

Амулет Эмира работал через магошлюз канцелярии Эмирата, потому и громкость, и изображение были хорошими.

Через секунду связь разорвалась, лицо Маджита рассеялось.

Мадина сосредоточилась, скользнула в транс и отошла на несколько шагов, подумать.

Что-то здесь не стыковалось.

Ей лучше других было известно, что угроза имению Гвардией — никак не фигура речи. Инструмент как инструмент, причём не самый серьёзный из возможных. Особенно если учесть, что менталистка Наджиб даже на четвёртом ранге представляла нешуточную опасность для самозванца (а сейчас ранг почти удвоился, правда, старый козёл того не знает).

С другой стороны, последняя капля крови Изначального Рода, любого из них — это никак не межсемейная свара и не пустая угроза. Это уже чистейшей воды политика.

Не до всех дошло пока, в том числе до мэрии города, но когда-нибудь дойдёт: сегодня — этого, одного, а завтра остальных по очереди?

Не должен бы Маджит так на чужой территории. Свободная Зона — хотя и своеобразное место, но царь ещё...

Ускоренное бустом сознание профессиональной менталистки наконец сложило мозаику из отдельных фрагментов:

— Я поняла! — она метнулась обратно к Дмитрию. — Дядя Дальки такой храбрый на вашей территории потому, что Канцелярия Эмирата подсуетилась успешно! Они купили кого-то из ваших местных чиновников, высоко! Те, хотя и наместники вашего царя, но свои личные интересы государственным предпочитают регулярно!

Ещё начиная с третьего ранга она и это знала не понаслышке.

Глава 16

— Я поняла!

Мадина бросается обратно ко мне. Она только что входила в этот свой ментальный транс, было заметно по лицу. Видимо, до чего-то на бусте додумалась.

Вопросительно поднимаю бровь.

— Дядя Дальки такой храбрый на вашей территории потому, что Канцелярия Эмирата подсуетилась успешно! Они купили кого-то из ваших местных чиновников, высоко! — она переводит дух. — Те, хотя и наместники вашего царя, но свои личные интересы государственным предпочитают регулярно!

Логично, чё. Откровенная силовая операция на территории чужого государства, которой сейчас угрожал звонивший мудак, возможна при очень ограниченном перечне условий.

Мне известно всего лишь три и первым в списке идёт как раз официально полученное на неё разрешение принимающей стороны.

С предыдущей работы чудесно знаю, разрешения эти бывают как гласными, так и негласными. Менталистка прямо указывает на второй сценарий.

Я и сам что-то подобное начал предполагать во время разговора со звонившим кандидатом в монархи — больно уж он резво с места в карьер сорвался.

Хотел начать разбираться после того, как аль-Футаим первым соединение разорвёт.

Ну да, мне это было важно и это не каприз, как может показаться на первый взгляд.

Он сам меня вызвал, сам херню предложил, сам пошёл, куда послали. Всё сам: его внутренние установки, что он неудачник, этот Маджит должен формировать себе собственноручно. Так они в голове прочнее держатся.

Я конечно не потомственный менталист, как некоторые, но кое в чём тоже понимаю.

Имени своего, кстати, мудак аль-Футаим мне так и не произнёс в итоге за весь разговор. Другое дело, что оно золотыми нитками на его халате было вышито.

Странный способ сокрытия и маскировки.

— Я знаю, что говорю! — Наджиб неверно истолковывает мою задумчивость и начинает потихоньку заводиться на ровном месте. — Дим, я с третьего ранга такое своими глазами наблюдаю! — её палец при этом упирается себе в лоб, а не в глаз. — В этом городе тоже!

Пошутить, что ли? Наверное, не стоит пока, не оценит никто. Все на нервах, она в первую очередь.

— Я верю, — киваю. — Более того, сам думаю так же, как и ты.

— А лицо такое, словно за дурочку меня считаешь! — её глаза подозрительно прищуриваются.

— Вовсе нет. Я тобой искренне восхищаюсь во всех смыслах. Ещё очень жалею, что потрахаться нам нельзя, — честность, только честность.

— ДУРАК! — менталистка стремительно отпрыгивает на шаг, зачем-то оглядываясь по сторонам. — НЕ ГОВОРИ ТАК! ДАЖЕ НА МОЁМ ЯЗЫКЕ! ДАЖЕ КОГДА НИКТО НЕ ПОНИМАЕТ! НЕ СМЕЙ, МНЕ НЕПРИЯТНО!

Подумаешь, какие мы нежные. Уже и произнести не моги.

— Как скажешь, я покладистый, — вздыхаю. — Но попробовать стоило — вдруг прокатит. Между прочим, у тебя сейчас, твоим языком, эффект маятника самооценки в голове! — это действительно так. — Не знаю, как твоими умными терминами правильно сказать, но ты сейчас, пока не успокоишься, пару минут будешь по инерции истеричкой!

Мадина прищуривается, наклоняя голову к плечу:

— А ну, договаривай.

— Соответственно, анализы и оценки в этом состоянии делаешь с погрешностями и неточностями. В том числе в мой адрес, — завершаю. — Но пройдёт, когда прежней станешь.

Наджиб-младшая мгновенно демонстрирует, что является специалистом в своей области: к концу моей фразы её брови задумчиво сходятся вместе, взгляд расфокусируется.

— Да. — Соглашается она после небольшой паузы. — Есть такой момент, точнее, был. Всё, поправила. — Менталистка снова с подозрением смотрит на меня. — А ты как понял, эй? Ты же в этом не должен соображать?

— У молодёжи в первом бою всегда такое после первого стресса, — пожимаю плечами. — У тебя лицо сейчас вполне определённое было, пока не откорректировала.

Какое-то время молча сверлим друг друга взглядами.

— Давно хотела с тобой разобраться, но не до того было. НАМ НАДО СЕРЬЁЗНО ПОГОВОРИТЬ! — Менталистка решительно хватает меня за рукав и тащит по бурьянам подальше ото всех, хотя эту речь и так никто не понимает. — ЧЕГО УПИРАЕШЬСЯ? А НУ ИДИ СЮДА!

— Страшно, — признаюсь честно, удерживаясь от активации расового бонуса на силу.

И давая ей себя увлечь.

Она решительно срывает тряпку, закрывающую лицо:

— В глаза мне смотри! Говори, что сейчас думаешь!

— Когда бабы заявляют, что надо поговорить, как правило, лучше в другую сторону от них мотать поскорее, — с опаской кошусь на чужие пальцы, усиленные ментальным бустом и не выпускающие мою руку. — Жизненный опыт, — хлопаю себя по животу второй ладонью.

Предшественника, добавляю мысленно.

— Не дурак, — констатирует Наджиб. — Хотя внешне иногда настолько входишь в образ, что сложно отличить. Практически невозможно отличить. Это тоже защитная реакция психики? Или внешняя маска для чужих?

— Говори, что хотела, — вздыхаю опять. — Ближе к делу. И так в самую середину зарослей залезли, меня уже муравей за ногу кусать полез. Не один.

Норимацу, Ржевский-старший и Барсукова из своего окна задумчиво наблюдают за нами издали.

— А чего ты так напрягся? — Мадина хищно улыбается, сверкая глазами.

— По лицу твоему видно, что ничего хорошего не светит. Бабы так смотрят, когда сцену закатить хотят, но ещё не решили, с какой стороны начинать, — в ответе полностью опираюсь на опыт предшественника.

— Хотя и искренне не понимаю, чего ты завелась, — добавляю. — Вроде пока всё нормально прошло, как договаривались. И эмира куда надо послали, и жопу твою я пальцем не тронул. А у тебя вид, словно у жены, которая мужа застала.

— Где? — её брови задумчиво сходятся на переносице.

— Неважно, где. Важно, что со своей лучшей подругой или с младшей сестрой, — делаю паузу, чтоб собеседница пропустила ситуацию через мозги. — Или с подругой и младшей сестрой одновременно. Именно за этим самым.

Вместо меня сейчас разговаривает предшественник, можно так сказать, точнее, его очень специализированный и достаточно глубокий прикладной опыт. Который словно имеет личный голос и за словом в карман не лезет.

— Бабы почему-то именно на подруг и младших сестёр наиболее ярко реагируют, — вырывается у меня по инерции. — Хуже, чем на незнакомок.

Тут же жалею о сказанном. Кажется, зря брякнул, судя по сверкнувшему взгляду.

— А ну доскажи до конца эту свою историю, — слишком спокойно требует она, подходя вплотную. — Быстро.

Не по-хорошему спокойно, чёрт. Она ж сама избегает вплотную находиться, а тут только что пузом ко мне не прижалась.

Как бы тут выкрутиться поаккуратнее. Что-то нездоровое намечается.

— Да нечего рассказывать! — с досадой прикусываю слишком длинный язык, отступая на всякий случай глубже в заросли, которые теперь достают до пояса.

Прополоть бы их.

— Просто метафора к слову пришлась! — возмущаюсь поубедительнее. — Или не метафора? Не помню, как фигура речи называется.

— Ладно, не моё дело. — Усиленная рука решительно выдёргивает меня из кустов. — У меня к тебе вопросы накопились серьёзные, я из-за них позвала в сторону. Твои похождения за рамками моих интересов...

— Фуф. Слушаю внимательно твои вопросы.

— Как ты понял в Кебабе, что у японцев защитный амулет был? Ты же не маг и не менталист? Глухой, как полено.

— Сообразил на месте по ходу дела, — слегка удивляюсь вопросу. — Мадин, у кого мало-мальский опыт сшибок есть, наличие оружие у противника жопой чувствует! Никакой магии не надо, чисто практика и опыт! По лицам видно же.

— Не понимаю, — она резко становится растерянной. — Жаль, не вижу через твои ментальные блоки.

— Любой огнестрельный ствол, боевой амулет, защитный жилет, защитный амулет — элементы специфической снаряги. — Поясняю терпеливо. — Любой разу... человек, у которого оружие или такая снаряга есть, очень отличается от себя же, когда у него ничего нет. Мимика, не знаю, как сказать.

— Я поняла! Невербальные сигналы дофамино-серотониновой системы! — резко веселеет собеседница после собственной абракадабры. — Да, по идее это любой человек видит, не обязательно менталист...

— Ну вот. По ним и было видно: нотка превосходства, практически уверенность в успехе. Наглые, просто перебор. При том, что они учитывали, что имеют дело с сильной менталисткой — твоего сопротивления ожидать было логично. А ты ж мозги в фарш за секунду можешь превратить. Но они не боялись.

— И правда, никакой магии, — Наджиб закусывает нижнюю губу. — Голая биохимия самого обычного человека... Занятный ты тип, Ржевский!

— В этом месте я обычно громко произношу "ДВАДЦАТЬ САНТИМЕТРОВ!", — бормочу в ответ. — И скромно опускаю взгляд на пару секунд, томно косясь на женские ножки. Стою, потупившись, в ожидании ответной реакции прекрасной незнакомки.

— ДУРАК! — Наджиб опять воспроизводит испуганную газель, взвиваясь в воздух на полметра и отпрыгивая на метр. — Очень хорошо его изображаешь! — добавляет она.

После чего глядит мне в глаза серьёзно и пронзительно:

— Как ты уже догадался, это далеко не все мои вопросы.

— Может, давай лучше про интим обратно друг другу нервы потреплем? — предлагаю, тоскливо оглядываясь по сторонам. — Ты мне откажешь в очередной раз, я попристаю из любви к искусству? Ты эту тему терпеть не можешь, закруглишься побыстрее. Обратно к нашим после этого пойдём, с вашей гвардией всё равно что-то сообща решать надо, если десант на территорию полезет... Ты даже впереди меня бежать будешь.

— А ведь ты очень опасен. — Заявляет она, не мигая. — Только видно это не то что далеко не всем, а даже мне — далеко не сразу. Ещё ментальные блоки твои очень хорошо подобраны и подогнаны: целый седьмой ранг, всё равно что четвёртый, ничего не меняет. Не читаешься ты, Ржевский.

— Ай, не нагнетай, — отмахиваюсь. — Своим я точно не опасен. Уж ты можешь не опасаться.

— То понятно, — резко сдувается она. — Но всё равно непривычно... Дим, а откуда ты знаешь японский? Эта узкоглазая дура думала, что ты выучил его за считанные дни или недели специально ради нихонцев, из уважения. — Меня снова сверлят взглядом с короткой дистанции.

Чёрт. Что бы сейчас пошутить в ответ. С заделом на будущее, когда она выяснит, что я абсолютно все их языки понимаю и разговаривать тоже могу.

— Мало ли. Ты же сама говорила: образованный человек знает все языки Соты. По крайней мере, стремится. — Интересно, прокатит или нет.

— Ты не похож на образованного, — парирует она. — Дед твой вслух косвенно подтвердил: по всем предметам даже в вашей примитивной гимназии у тебя неаттестация. Не вяжется это с билингвизмом, а тем более с тремя языками.

Чёрт побери ещё раз. Думай, голова, думай.

— А может мне нравится дураком притворяться? — предлагаю следующий вариант. — И женщин я люблю?

— К чему это странное сочетание?!

— Чтобы НОРМАЛЬНО общаться с любой женщиной, это нужно уметь делать на её языке, — опыт предшественника отвечает снисходительно и на автомате.

Кстати, Дима Ржевский пару языков кроме родного тоже знал! Другое дело что не японский и не язык Залива, но тем не менее!

Франки и германцы тоже люди.

— У нас в дворянских семьях абсолютно все по несколько языков знают! — добавляю с облегчением.

Слава богу, ещё кусочек памяти прогрузился. Предшественник с родителями по-французски и по-немецки в детстве регулярно говорил.

— У вас в семьях обычно совсем другие языковые пары, — возражает менталистка задумчиво. — Вы обычно западные языки учите, не восточные.

— Много ты знаешь! — теперь завожусь уже я.

Родителей больше нет, проверить не получится. А некромантии в этом мире не водится, это точно.

— Ты с моими отцом-матерью что, лично знакома была?! С чего такая уверенность?!

— Извини, — она легонько касается пальцами моего локтя, чтобы тут же отступить назад на шаг.

Вау. Есть контакт. Тактильный.

Настроение на ровном месте резко улучшается, хотя вроде и не с чего. Пока.

— Прости, что твоих родителей вспомнила. Дим, это были не все мои вопросы, — не унимается менталистка, требовательно глядя на меня. — Продолжаем.

— Тебе бы в контрразведке работать! — бросаю в сердцах. — Там бы ты весьма ко двору пришлась!

— Я там и работала периодически, — Наджиб опять удивляется слегка. — Как и все члены моей семьи время от времени. И в закрытой секции верховного суда работала, и даже иногда обычную полицию приходится консультировать. В Эмирате, по маньякам. А ты это к чему сейчас сказал, про контрразведку?

— Бл*. Ни к чему. Комплимент хотел сделать. Какие ещё вопросы?

— Как ты выдержал полог боли? Я очень хорошо помню, что ты потратил менее трёх секунд против той пары японцев. Справился в итоге.

— Волю напряг? — а вдруг проканает.

— Обычный человек там не то что победить не должен был, он в зоне поражения даже двигаться бы не смог.

— Норимацу вполне себе шевелилась! — возражаю.

Краем глаза я действительно хорошо фиксировал этот момент. Чистая правда.

— Это её Семьи артефакт был, на неё вдвое меньше же сигнал действует. По праву одной Крови. И то, помнишь, как её скрючило? А ты как справился? — опять этот немигающий взгляд.

Да гори оно всё. Почему-то пропадает всякое желание сейчас пикироваться с ней в шахматы: в душе поднимается нестерпимая волна перейти на городки. Или хотя бы на снежки.

— По какому принципу этот артефакт работает? — бухаю в лоб в ответ.

— Что? — Мадина теряется.

— По. Какому. Физическому. Принципу. Этот. Артефакт. РАБОТАЕТ?!

— Я не знаю, — менталистка напрягается. — Это почти чистое техно было, магической составляющей не больше одной пятой! Я могу спросить саму Норимацу или у неё из головы вытащить, но сейчас не знаю, что тебе ответить. Другая семья, другой бизнес, другое образование — понятия не имею. Спросить? Это важно для твоего ответа?

— Не надо никого спрашивать! Я это понятие без тебя имею! Отличное! В твоей нервной системе, и в моей тоже сигнал передаётся по тоненьким каналам малюсенькими электрическими импульсами! Вы ещё нервами зовёте.

— Да, возможно. Нашей целительской школе такая теория не противоречит, — Мадина активировала буст и сейчас, не скрываясь, гонит в голове информацию огромными потоками. — Продолжай?

— Тот амулет, которым по нам японцы ударили, глушит твой собственный сигнал по твоим же нервам! Подаёт свой, другой! От того и боль, и потеря контроля над телом!

— Погоди, соображаю, — её лицо на мгновение застывает, как маска. — Я могу передать эти твои слова третьему лицу?! Эту информацию можно сказать в гильдии?!

— Сколько угодно. Фундаментальное не бывает секретом.

— Ещё как бывает, — уверенно возражает Наджиб, открывая глаза. — Спасибо за разрешение, для меня это очень важно. Продолжай.

Опять возвращается желание материться и плеваться.

— Ересь и заблуждение! — даже на крик срываюсь. — Секретом является не фундаментал, не электричество внутри нервного канала!

— Есть иное мнение, — твёрдо возражает менталистка.

— ...У ИДИОТОВ! Секретом является не фундаментал, повторяю для них! Не электричество как инициатор! А конкретные его параметры в конкретной сетке! Частоты, силы тока и напряжения! На каждом отдельном участке цепи!

Пару раз выдыхаю, чтобы успокоиться:

— Что ты знаешь об электричестве?

— Ничего, — растерянно отвечает Наджиб. — Какое-то техно. Где-то слышала, есть закон Ома, всё.

О, хоть одно название знакомое и совпадает с нашим.

— Для замкнутой цепи или разомкнутой?! — ору, не будучи в силах сдержаться.

— Э-э-э?

— Закон Ома ты знаешь для замкнутой цепи или для разомкнутой?! Это разные формулы!

— Эм-м. Там так звучало: "Закон Ома, ума нет — сиди дома". Это для какой цепи?

Бл*.

Как мне такие умники ещё дома надоели.

Хотя чего я на красивую девчонку сорвался. Ей бог на роду совсем другим местом думать написал, а она ещё и далеко не дура.

Мозги у женщин в принципе редкость, а если ещё сочетаются с такой жопой и сиськами, как у неё, таких баб на руках носить надо.

— На всякий случай. — Медленно выдыхаю, чтоб не сорваться дальше. — Других формулировок ты не слышала? Наводящие слова повторно: для замкнутой либо разомкнутой цепи?

— Не знаю, — её глаза превращаются в два задумчивых глубоких озера. — Твои слова по отдельности понимаю, а в сумме смысла нет.

Вдыхаю три раза подряд, успокаиваясь по второму кругу:

— Мадина, объектом охоты любой разведки является не академик и не доктор наук, открывший или сформулировавший фундаментальный закон! — продолжаю недостойно говорить на повышенных тонах. — Просто потому, что закон всемирного тяготения или микроразряды в нервной системе чувствуют абсолютно все! Нельзя фундаментальный закон засекретить!

— А кто тогда является, как ты говоришь, объектом работы разведки? — неподдельно озадачивается девчонка.

— Безвестный доходяга-лаборант, или завлаб, который с закрытыми глазами и напамять знает параметры конкретной боевой установки! Какая частота там, в каком контуре, с какой силой!

Вытираю со лба пот.

— Всё услышала, всё запомнила, спасибо за разрешение кое-кому передать. Можешь ещё раз повторить, как для идиотки? Как ты от "Полога боли" избавился?

— У меня есть индивидуальная особенность, — изо всех сил, нечеловеческими усилиями возвращаю на лицо внешнее спокойствие, которого не испытываю.

Ведь я сейчас раскалываюсь местами, пусть иносказательно.

— Лично ты, по большому секрету между нами двумя, можешь эту способность считать родовой, — продолжаю. — Кроме последнего Ржевского, оставшегося на земле, ни у кого её больше нет, думаю. По крайней мере, пока я детьми не обзаведусь, но по ним ещё смотреть надо будет.

Чёрт его знает, унаследует ли гипотетическое потомство расовые бонусы.

— Поняла, лишнего не спрашиваю, говори дальше.

— Благодаря этому свойству лично у меня есть возможность сигналы внутри своей нервной системы от чужих наводок закрывать. Ну или мощность индукции должна быть значительно больше, чем на обычного человека. А тот "полог боли" как раз на обычного рассчитан был, не на мой резист.

*****

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Высочества Далии аль-Футаим из Залива.

Странно.

Образование у Дмитрия не отсутствовало, заявить так было бы либо неправдой, либо очень серьёзной ошибкой.

Попутно вопрос, даже пара: а каким образом его родной дед о таком не в курсе? Родители старика что, не любили? И в детали воспитания внука не посвящали, а потом и вовсе погибли?

Сюда же. Почему ибн-Иван безуспешно бьётся лбом об стену в этой их идиотской гимназии, где не успевает по тамошним предметам? Если он настолько глубоко, до рефлекса, разбирается в новейшем и сложнейшем техно (маго-техно?)? Более чем серьёзно дружит с языками?

Только что он кроме прочего откровенно дал понять, что знает не только японский и язык Залива (которые она в его исполнении и так слышала).

Есть же в городе другие учебные заведения, хотя бы и у тех же японцев. Там Ржевского-младшего с руками бы оторвали у его нынешней гимназии, и проблем с аттестатом не было бы никаких.

Соответственно, впоследствии — с Царским университетом.

На её вопросы он в итоге раскричался, выходя из себя. Кажется, искренне расстроился из-за того, что она не сильна в странной науке.

Дал разрешение передать информацию своим, это стоило дорогого. Была б дурочкой Норимацу — сейчас бы поклонилась ему в пояс и волосами землю бы подметала.

Наджиб-младшая не в первый раз за сегодня в качестве благодарности коснулась пальцами его локтя. Вопиющий грех, увы.

— У меня к тебе, раз ты такая умная, теперь свои встречные вопросы! — угрюмо заявил опекун, прооравшись.

Сердце упало в пятки. И ведь имеет право, не возразишь.

Он наверняка запомнил её фразу, сказанную в сердцах после разговора с ишаком Маджитом: "Я не обычная менталистка, я всё и обо всех знаю. Долго рассказывать".

Похоже, сейчас придётся расплачиваться за всё.

Ну о чём он ещё расспрашивать может?

Глава 17

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Высочества Далии аль-Футаим из Залива.

— А впрочем, чёрт с ним. — Ржевский махнул рукой и направился к избам. — Пошли к нашим, надо что-то с вашей гвардией решать поскорее. Пока не нагрянули.

— Ты решил меня не расспрашивать, о чем хотел? — она озадачилась, но послушно последовала за опекуном.

— Я передумал.

— Почему? — менталистка потерялась в догадках, не помог даже буст.

Когда кто-то получает уникальное преимущество, он никогда не сдаёт его тут же тебе обратно в поддавки.

Так не бывает.

— У тебя лицо разве что не окаменело, мне неинтересно стало, — пояснил Ржевский. — Мне не нравится, когда ты нервничаешь.

Настолько, что остальное становится неважным? Включая бесценную информацию? От самой Наджиб? По ТАКОМУ вопросу?

Где логика?

— Как скажешь, — лаконично удивилась она.

Чего он хочет взамен? Чего добивается? Она же более чем ясно дала понять, что ноги раздвигать не будет.

Видимо, следует повторить.

— Дмитрий, один момент. — Она решительно догнала его и дёрнула за руку.

— Оторвёшь! — возмутился он, потирая плечо. — Аккуратнее!

— Я не знаю, что ты задумал, но давай убедимся, что мы понимаем друг друга правильно. — Мадина чеканила слова и смотрела, не мигая.

Опекун жестом предложил продолжать.

— Я никогда не раздвину ноги, чтобы ублажать твоё тело.

— Я ж вроде не претендую? — он резко озадачился.

— Я также не раздвину ноги ни перед кем иным, кроме своего будущего мужа. Да и с ним — только после свадьбы по всем правилам.

— А зачем ты мне это говоришь? — Ржевский сделал глупое лицо.

Не пройдёт номер, дешёвый манипулятор. Твои манёвры уже известны.

Общаемся не первый час, менталист седьмого ранга выводы делать умеет, подумала про себя Наджиб. Даже по такой закрытой психике, как твоя.

— Это было вступление, — холодно продолжила двойник принцессы. — Главное, оно же вытекает из того, что моё тело получит только мой законный муж: жениться на мне сможет лишь мужчина одной со мной веры, точка.

— Это всё, что ты хотела сказать? — доброжелательно поинтересовался попечитель.

Коварный гад.

— Да.

— Спасибо.

Он равнодушно повернулся к ней спиной и пошёл дальше.

— Ты так ничего и не скажешь в ответ?! — она догнала его через два шага и повторным рывком развернула к себе. — Ты ничего не хочешь мне сказать?!

— Ты ё*нутая? — настороженно спросил Ржевский. — Или это у тебя временно? Просто перенервничала и скоро успокоишься?

— Ответь на последний вопрос. Да или нет?

— Видимо, да... Это не на твой вопрос, на свой... Нет, я ничего не хочу тебе сказать! Ты — девушка строгих правил, вначале — женитьба, остальное — потом! Я всё понял! — он попытался незаметно отшагнуть назад.

— И я никогда не выйду замуж за человека другой веры! — а менталистка сделала шаг вперёд, не давая ему разорвать дистанцию.

— Хорошо-хорошо, я полностью согласен! Я вообще атеист, если что! — он бочком отошёл на метр, после чего устремился к остальным.

Что же он задумал?

_______

— Наговорились? — Барсуковы и Норимацу с интересом посмотрели на вернувшуюся пару.

— Не до разговоров, — проворчал Дмитрий. — Время поджимает. Народ, давайте сообща подумаем? Мне собственных мозгов не хватает.

— На тему? — Ржевский-Барсуков отстранённо пнул щепку на тропинке.

— Чего от этой Гвардии Эмирата ждать?

— А что нам известно об их планах? — дед со вздохом подобрался.

— Этот деятель пообещал, что они сюда визит в самое ближайшее время нанесут. Сегодня, если точно. Как это может выглядеть?

— У меня ни малейших идей, — Норимацу развела руками. — Это скорее к нашей принцессе вопрос, — она указала пальцем на Мадину.

— А я тебе сразу сказал, что посылать монархов чревато. — Трофим ибн-Степан помрачнел. — Погоди, соображу, может чего и припомню. Но я давно не при делах, многим не помогу.

— Некогда соображать. — Дмитрий решительно хлопнул в ладоши. — Надо рассчитывать, откуда поползут да что у нас под рукой есть.

Он опять принялся озираться по сторонам, как тогда на Красной Дорожке перед дракой с гвардейцами.

— Вы слишком оптимистичны, Ржевский-сан, — вздохнула Шу. — Впрочем, это исключительно моё субъективное мнение и я могу ошибаться. Даже хотела бы сейчас быть неправой. Вы позволите, я свяжусь кое с кем из своих?

— На тему? — Дмитрий с нескрываемым любопытством покосился в декольте японки.

— Я не заинтересована в перехвате контроля над вашимимением третьим лицом. — Та сделала вид, что не замечает, как он пялится на её полуоткрытые сиськи. — Не уверена, что какие-то серьёзные силы с нашей стороны вмешаются, но лично на меня рассчитывать вы можете. А кое с кем в клане я всё-таки дружу — могу попробовать навести справки.

Мадина видела, что азиатка старательно избегает точных формулировок. Впрочем, в конфликте узкоглазая действительно планирует участвовать однозначно на стороне попечителя.

Вон, прикидывает даже, какие ресурсы может привлечь лично: в голове дурочки уже пару минут светятся только два слова, "самураи" и "Норимацу".

Как будто её заклинило.

— Связывайтесь со своими, Шу-сан, — тряхнул головой Ржевский. — Может, подскажут что-то? Хоть бы полслова по тактике?

— Пожалуйста, сформулируйте вопрос конкретнее? — японка потянулась за связным амулетом.

— Как штурм жилой застройки выглядит в исполнении Гвардии Эмирата?

— Мне кажется, всё будет не так. — Наджиб придержала азиатку и принялась вспоминать, что ей известно о собственной армии.

К сожалению, информации было немного: её семья много поколений трудилась совсем по другой части.

— По городу в открытую они точно не пойдут. — Неожиданно раздалось из окна избы. — Если это сколь-нибудь серьёзное по количеству подразделение — наши их тупо не пропустят. Ни от границы Свободной Зоны, ни тем более по самой Соте.

— Точно?! — попечитель оживился, разворачиваясь.

— Да. Чужие солдаты колоннами на улицах — паника в городе. Зачем это нам нужно? — Барсукова пожала плечами. — Мэрия, конечно, своеобразное место, но себе не враги. Да и через чужие родовые земли до центра им пройти никто не даст — перебьют по дороге. Просто в рамках поддержания суверенитета Зоны.

— А высадка воздухом возможна? Аль-Футаим сказал, это будет десант. Княжна, что вам известно? Если подумать, вы в этих вопросах больше нас вместе взятых понимаете.

— Воздухом тоже не вариант, — Барсукова появилась на крыльце, завязывая на животе пояс длинного халата. — Даже полдесятка по воздуху отправить сюда от них — это добывание изюма из булок.

Хоть прикрылась, слава богу; дальше Мадина поймала себя на том, что дословно цитирует непристойности нового знакомого.

Похоже, и правда нервы. Надо успокоиться.

— Доставка обойдётся дороже финансового результата? — Дмитрий заинтересованно смотрел на блондинку. — Технологии сложные?

— Да, если не вдаваться в детали. Амулетная транспортировка по воздуху от границы — никакая армия так не делает. — Анастасия сейчас даже не выглядела дурой.

— Я очень мало знаю о современной армии, о десанте Гвардии Эмирата — в особенности. — Ржевский-младший, казалось, утратил интерес абсолютно ко всем, кроме невесты деда. — А что известно вам?

Барсукова на мгновение задумалась:

— Вообще-то, это по части пограничной стражи, им такое в училище преподают.

Дмитрий напрягся.

— Но кое-что помню и я. — Альхарир спустилась с крыльца и присоединилась ко прочим.

— Как выглядит их армия?

— Десяток, полусотня, сотня, тысяча. Выше нет смысла обсуждать из-за логистики, у них с этим всегда проблемы.

— Больше тысячи не успеют собрать за один день?

— Да.

— Даже тысяча — тоже точно нет, — покачала головой Наджиб.

— Почему? — опекун болванчиком повернулся к ней.

— Надо знать наши реалии. Тысячники, в том числе Гвардии — люди из серьёзных семей. Аль-Футаим пока не легитимен, формально Престол пуст. Они просто не будут его слушать до официального решения о престолонаследовании.

— Ни один из них?

— Ни один. Точно. — Мадина хорошо знала, что говорит.

— А в обход тысячников он приказать не сможет? — опекун опять потащил из кармана блокнот.

Страничка начала быстро заполняться непонятными каракулями.

— "Вассал моего вассала — не мой вассал". Правило ваше, но последние двадцать лет работает и у нас, — покачала головой менталистка. — Маджит то ли сядет на трон, то ли нет — ещё неизвестно. А ни один сотник со своим тысячником отношений портить не захочет. У нас поговорка есть, "Или шах, или ишак, или я". Означает...

— ПОНЯЛ. Получается, он даже сотню сюда отправить не сможет?! — Ржевский задумался сильнее.

Карандаш замер над бумагой.

— Да. В смысле, нет. Не сможет.

— Мадина, а почему ты так уверена? — опекун отбросил приличия и заговорил открытым текстом.

— Дим, я далека от армии, но очень хорошо знаю, как думает любой человек, носящий форму Эмирата. — Она сейчас тоже размышляла вслух. — Если нужно, я в состоянии прямо здесь на песке написать тебе ВСЕ фамилии, о которых может идти речь. Это будет очень длинный список, но там будут абсолютно ВСЕ старшие офицеры Эмирата. В С Е. Я сейчас на бусте и мысленно проанализировала каждого.

— Да ну?! — опекун удивился.

— Да.

— И?

— По каждому из них, если сделать короткую справку, прогноз один: воевать на территорию чужого государства до воцарения Аль-Футаимов официально никто не пойдёт. Объяснить, почему?

— Конечно!

— В любой момент может вспыхнуть конфликт за трон у нас в столице. Отгадай, что поимеет Семья, все до единой воины которой на этот момент окажутся здесь? Между твоими избами?

— Так а чем он тогда нам угрожает? — Ржевский загрузился повторно. — Если начиная с сотни никто его слушать не будет?

— Занятно. Я тоже не понимаю, оказывается, — Мадина даже сдёрнула с лица вуаль. — Но я его очень хорошо знаю, он угрожал не просто так. За его словами что-то стоит. — Теперь Наджиб смотрела на попечителя с задумчивым уважением.

— Понятно. Остаётся полусотня, как боевая единица, — карандаш в руках Ржевского снова задвигался. — Может идти речь о нескольких из них?

— Нет, твоя девушка в чёрном изложила причины. Моё мнение: это будет одна, максимум две специальные группы, — Барсукова между делом облокотилась о плечо своего престарелого жениха.

— Какие именно группы?! — менталистке отчего-то захотелось стукнуть блондинку.

— Ваши специальные группы посольского приказа, — княжна покосилась на Наджиб. — По штату одиннадцать человек, если группа усиленная — тогда шестнадцать.

— А ты откуда знаешь?! — Мадина выпучила глаза.

И тут же без перехода скользнула в сознание белобрысой стервы.

Чёрт, какой-то блок непонятно откуда вылез, долго обходить.

Ладно, бог с ней. Не до того.

Барсукова на взгляд менталистки ответила ухмылкой и, проигнорировав вопрос, продолжила уже Дмитрию:

— Мить, у них нет армии с точки зрения наступательной доктрины. Во всяком случае сейчас, когда официально Эмира на троне нет. За границу воевать никто из них не ринется. Твоя подопечная права: даже сотня откажется выступать, если речь именно об армии.

— В чём тогда подвох?

— Армия — далеко не вся их аристократия, — пояснила Альхарир. — В их министерстве иностранных дел, по-нашему посольский приказ, для точечной защиты инвестиционных интересов в таких случаях есть другие люди и подразделения. Мне кажется, сюда пойдут именно они. В других местах, во всяком случае, было так.

— Например?!

— Дим, от тебя секретов нет, но расскажу не при инородцах, как понимаешь, — Барсукова без стеснения потыкала пальцем в двух других женщин. — Тем более, не при иноверцах!

А ведь первое впечатление было очень обманчиво. Она далеко не вата, может быть жёсткой.

И ментальные блоки у неё неудобные откуда-то всплыли, хм.

Ладно, покопаться можно будет потом, на досуге. Если жить рядом.

— Способ доставки группы сюда? — Ржевский-младший резко стал похож на невесту деда.

— Двухэтапная. Дальним порталом — из их земель в здание посольства здесь, — Анастасия ткнула большим пальцем назад через плечо. — Из посольства они выйдут парами или тройками, разными маршрутами сюда, тут встретятся.

— Пожалуйста, продолжай, я очень внимательно тебя слушаю. — Опекун покрывал уже второй лист загадочными знаками, казалось, успевая писать быстрее, чем звучали чужие слова.

Барсукова указала на ближайший небоскрёб:

— Здесь с любой превышающей высоты они осмотрятся, наше имение как на ладони. Потом активируют малый портал с этажа прямо к нам на территорию. Это второй этап доставки.

— Как ты видишь проход двух десятков человек единым порталом? Время ограничено, — глаза Ржевского почему-то напомнили пару прицелов.

— Если групп будет две, как ты говоришь — значит, автоматически задействуется и пара порталов.

— Разнос?

— Сотня метров. Если совсем точно, коридор от девяноста до сотни, территория позволяет.

Менталистка отметила, что смотрит на блондинку с надеждой и неприязнью одновременно.

*****

Анастасия Барсукова неожиданно даёт исчерпывающий расклад. Что интересно, в организационно-штатных структурах Эмирата она разбирается едва ли не лучше, чем Мадина.

За пару минут мозгового штурма (под моим руководством) ситуация проясняется полностью. В сухом остатке: будет одна или две группы, соответственно, одиннадцать или двадцать два человека.

Я поначалу не понимал, отчего Аль-Футаим так вцепился в девчонку. Но после того, как она между делом взялась воспроизвести ВСЕ психологические портреты их офицерства, кажется, догадываюсь.

Если человек непринуждённо носит в голове личные дела сотен, которых в глаза не видел, значит, в той голове есть и другие ценности.

_______

Там же, через какое-то время

— Держи, чуть не забыл! — Дед выскакивает из подвала и всовывает мне в руки чехол длиною около ярда. — По-хорошему, иначе передать бы, но сейчас не до церемоний. Раз ты последний с этой фамилией, оно теперь твоё, на!

Быстро разворачиваю брезент и через секунду держу в руках потёртый, отполированный руками предыдущих хозяев карабин кавалериста.

Ух ты. Достойная штука.

Делаю несколько машинальных движений, задействовав расовый бонус познания чужой техники.

Да он от наших не отличается ничем! Почти.

Механизм на удивление ухожен, затвор ходит чётко, звук и ощущения — можно влюбиться с первого взгляда.

Хотя вещь и не новая.

Делали мастера. Удивительная работа для людишек.

— Спасибо, — коротко обнимаю деда.

— Шляпа и эполет в банковской ячейке, — он тягуче смотрит мне в глаза. — На всякий случай.

— Троша, завязывай с этой драмой! Все сейчас пойдём к нам, портал уже маяк ловит! Готовность минута или две! — Барсукову стало не узнать.

Из коровы она как-то незаметно превратилась во что-то хищное.

Княжна отходила в сторону, поговорить со своими. Видимо, есть новости — по её лицу заметно.

— Что за портал? — интересуюсь, не выказывая внешне тревоги.

Расовый бонус на зрение уже несколько минут говорит, что с одного из близлежащих небоскрёбов кто-то через оптику не просто наблюдает за нами, а по всем признакам что-то готовит.

В принципе, если взять за основу прогноз княжны по доставке, понятно, что.

Если честно, я был уверен, что или Шу, или Анастасия эвакуируют к себе всех присутствующих. Не ошибся, к счастью.

Окружающие приготовлений противной стороны не видят потому, что у них то ли глаза работают иначе, то ли просто невнимательные. Даже Мадина с её хвалёным седьмым рангом

— Мить! — дедова невеста подходит ко мне.

А ведь даже она ничего не чувствует.

Невидимый таймер в моей голове отсчитывает секунды в обратном порядке. Где же чёртова эвакуация.

— Да?

— Не волнуйся, а? — Барсукова по-свойски обнимает меня. — Пусть они эти избы даже дотла сожгут в твоё отсутствие: меньше возиться при реконструкции! Портал от нас сейчас будет, я чувствую, — она слегка отстраняется и касается кулона-маяка между двумя полушариями.

Потом снова обнимает меня, успокаивая, как ребёнка.

Чёрт. Нельзя же так. У меня совсем другие мысли теперь. Я же сейчас боеспособность теряю, как воду из решета.

Сиплю в ответ что-то невнятное.

— Извини, что провозились, — Настя воспринимает мой хрип по-своему. — Мы пытались выяснить, кто из нашего посольского приказа им помогает. До этого времени нельзя было отсюда дёргаться.

Амулет между её полушарий стремительно нагревается.

— Готово. Идёмте, — спокойно командует Барсукова.

На расстоянии вытянутой руки над травой загорается прямоугольник. В нём видны небоскрёбы и кусок дороги между ними.

— Никаких обязательств с вашей стороны, — бросает княжна японке и менталистке, походя поджигая фитилёк плазмы над ладонью. — Слово. Просто пересидим час-другой, пока здесь веселье не утихнет. Будьте моими гостями.

— А Димка? — дед неловко перетаптывается с ноги на ногу. — У него обязательства будут?

— Троша! — невеста укоризненно смотрит на жениха. — Он вообще родня! Как ты мог такое спросить?!

Какое-то время они тихо переругиваются.

А ведь этот неоднозначный мезальянс мне всё больше и больше нравится: моя будущая новая бабушка действительно относится ко мне хорошо. Если же принять во внимание кое-какие деликатные детали, то и вовсе...

Настроение стремительно уносится даже выше небоскрёба, с которого сейчас сюда на участок готовится что-то нехорошее.

Или кто-то. Чувствую. Напряжение полей меняется, не могу пока понять в этом теле, каких именно.

— Дима, держи Слово отдельно! — повышает голос Настя, отстраняя деда и запуская вторую плазму с ладони. — Будь моим гостем! Никаких обязательств на твою фамилию не налагает!

Трогательно, чё.

— Реконструкция вашего имения в силе, обратно слов никто не берёт! Трудности бывают у всех, мы по родственному предлагаем у нас всего лишь отсидеться! — напирает княжна.

Коротко киваю как можно неопределённее.

И врать не хочется, и не могу отказать вслух — все нервничать начнут, перед эвакуационным порталом в ненужный момент давка точно ни к чему.

Барсукова требовательно смотрит на меня, не мигая, как накануне Мадина в бурьянах.

Невнятно бормочу что-то ответ.

Не начинать же сейчас в красках, что свою землю в такой момент оставлять нельзя. И объяснять долго, почему, да и яыком трепать не хочется.

В следующую секунду мне становится смешно: открывающийся портал с небоскрёба по времени почти совпадает со вторым, барсуковским.

Шу всё это время, прищурившись, не сводила с меня глаз. Она резко подходит вплотную и говорит по-японски, чтоб никто не понял:

— Ржевский-сан, я предполагаю ваши следующие действия. Остальные ничего не сообразили, но я догадываюсь. Знайте: самураи семьи Норимацу никогда не оставляли союзников. Я буду находиться вместе с вами следующие полчаса. — И кланяется. — Что думаете?

Думаю, что грех такие сиськи за собой тащить. Хотя девка и не промах.

Пожимаю плечами и отмалчиваюсь.

Наджиб, удачно изображавшая растяпу всё это время, уже перед входом в портал пытается сорвать мою импровизацию.

Когда я заканчиваю топтать ставший ненужным амулет княжны, под ноги из гаснущего прямоугольника вываливается ещё один свёрток от деда.

Поднимаю. Коробка патронов.

Расовым бонусом чувствую, усиленные (магией, что ли?): наши жилеты ТАМ до шестого класса защиты включительно шили бы насквозь.

* * *

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Высочества Далии аль-Футаим. Менее чем за одну минуту до эвакуации из имения Ржевских.

— Ты сейчас пойдешь в портал за мной. — Мадина не спорила, сообщала.

Она не смогла поймать в фокус его ментал даже с нынешнего седьмого ранга, но и оставлять его здесь тоже не собиралась.

Ржевский, напустив на лицо таинственности и идиотизма одновременно, явно задумал что-то своё: и разбираться в нём она уже немного научилась, и странное оружие он держал в руках слишком... значительно?

Она плюнула на политесы и решительно сделала запретное: не имея возможности наблюдать эффект своего вмешательства (Дмитрий по-прежнему не читался), она выложилась по полной, отправляя на него максимальное принуждение:

— ТЫ СЕЙЧАС ИДЁШЬ СО МНОЙ.

Чёрт с ней, с этикой. Ради его же блага — он тут, похоже, задержаться намылился.

Считает себя самым умным, думает, никто не видит.

— ТЫ СЕЙЧАС ИДЁШЬ СО МНОЙ! — она даже продублировала, чтобы наверняка.

Прости, совесть. Ржевский потом просто не вспомнит этой минуты. Зато будет живой и невредимый.

Нечего ему тут делать. Спасибо этой Барсуковой, какой бы она ни была: есть абсолютно бескровное решение.

Можно просто пересидеть в другом месте.

А в следующую секунду ибн-Иван, к удивлению менталистки, успел нереально много.

Сперва он забросил в портал Барсуковых — деда с княжной. Следом полетела Норимацу, которая минуту назад собиралась составить ему компанию (тоже напустила таинственности, пф-ф).

Потом этот гад схватил руками саму Наджиб, причём вообще за задницу, даже не за талию!

Пользуясь общей суетой, Ржевский между делом ухитрился сдёрнуть кулон-маяк с шеи княжны:

— Потом отремонтирую и отдам! — прозвучало вслед.

Последнее, что увидела Мадина в гаснущим прямоугольнике чужого портала, был Дмитрий ибн-Иван, бросивший дорогое украшение на землю и врезавший по нему сверху каблуком.

Портал предсказуемо схлопнулся после разрушения маяка, разделяя их неизвестным расстоянием.

— Даст бог, свидимся! Не поминай лихом, Наджиб! — слова на языке Залива еще секунду стояли в воздухе из-за эффекта ящерицы.

Так бывает при принудительном срыве портала; хорошо, никакого пополам не разрезало.

Она растерянно огляделась по сторонам. Краски вдруг исчезли, всё стало черно-белым. В глазах вообще неизвестно откуда появилась влага, несмотря на ментальный контроль седьмого уровня.

— Кажется, прибыли, — жизнерадостно прокряхтел Трофим Барсуков.

Отсутствие внука его, похоже, не трогало.

Они оказались в середине буквы П, образованной многоэтажным комплексом. Над верхним этажом небоскрёба вился, судя по всему, вензель герба Барсуковых.

— Добро пожаловать, гости дорогие, — достаточно нейтрально сказала Альхарир и даже поклонилась после этого. — Пойдёмте. Хлеб-соль ждут внутри.

— А Ржевский?! — Наджиб едва удержалась, чтобы не броситься глупо к тому месту, где ещё секунду назад находился магический прямоугольник.

— Ржевский остался в имении. — Блондинка серьёзно смотрела в глаза. — Я не ожидала, что он мой кулон сдёрнет. Не успела отреагировать. Подозревала, что он хочет остаться, но всё равно не успела.

— Я и сама не успела, — призналась менталистка. — Он даже для меня слишком быстро всё сделал. Я буст уже минут пять как не выключаю.

— А что он тебе сказал напоследок? In'sha'Alla' — что это значит? — на мгновение вспыхнула любопытством Альхарир.

Неожиданно давая понять, что слышит и замечает намного больше, чем по ней можно заподозрить. Даже если не понимает чужого и незнакомого языка.

— "Даст бог", по-вашему. Второе значение — "Если будем живы", — ледяным голосом выдавила из себя менталистка.

Связки в горле будто окаменели и почему-то не слушались.

Глава 18

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Высочества Далии аль-Футаим.

Все пошли в направлении, указанном хозяйкой, которую менталистка аккуратно придержала:

— Анастасия, — слова давались нелегко, а просьба тем более. — Ты можешь что-нибудь придумать?

— На тему? — Барсукова остановилась.

— Ржевский сейчас у себя один. Против него одиннадцать человек с вариантом на двадцать два. Из твоей головы я вижу, что Семья Барсуковых может вмешаться. — Мадина обречённо вздохнула, поскольку только что нарушила одно из главных правил.

Не говорить чужому о своей работе с его сознанием.

— ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО МЕНТАЛИСТКА?! — а схватывала блондинка на лету.

— Да. И я контролировала тебя всё время, когда разговаривала с твоим женихом.

Ещё одно признание. Задним числом.

— То-то я и смотрю, у меня концентрация просела, — Барсукова нехорошо посмотрела на собеседницу. — А Трофим? Ему тоже потом мозги прополощешь? И узкоглазой?

Да, менталистов нигде не любят.

— Трофиму ибн-Степану нет необходимости, у него собственные блоки обо мне болтать языком не позволят. Он не маг плюс я кое-что ему закрепила для надёжности... Норимацу сама по себе могила, без деталей. Она очень зависит от Дмитрия в данный момент, болтать обо мне точно не пойдёт.

По крайней мере, до полной ясности с усадьбой. А там или шах, или ишак, или...

Представительницы разных школ магии смотрели друг на друга в упор.

— А ведь ты очень рискуешь, — после паузы заметила Альхарир. — Я же и обидеться могу, а ты сейчас в зависимом положении. От меня.

Обе чудесно поняли недосказанный контекст.

— На тебе приворот. Очень нехороший, искажает твоё восприятие реальности. Снять можно, хотя не факт, что тебе после этого станет лучше. — Мадина подумала и добавила. — С точки зрения психологии. С учётом беременности. Можешь злиться и нервничать, это очень мягко сказать.

— Предполагала. Продолжай.

Ух ты.

— Я возьмусь снять. Хотя это будет нелегко, мне придётся кое-что освоить. Гарантирую, что побочек не останется, Слово, — Наджиб подтвердила магией. — Взамен прошу сейчас помочь Дмитрию силами твоего рода. Я вижу, что вы можете.

Менталистка не показала внешне, но была очень неприятно удивлена тем, что на собеседницу не произвёл никакого впечатления подтверждённый факт вмешательства в мозги.

— Давай по порядку, — Барсукова посмотрела на шагающих от них гостей. — ТРОША, ТЫ ЗНАЕШЬ, КУДА ВЕСТИ! МЫ ДОГОНИМ! — затем вновь повернулась собеседнице. — Чтоб не плодить бесплодных надежд, отвечу сразу. НЕТ.

Уговаривать в таких случаях бесполезно.

Значит, надо просто продолжать на бусте считать варианты. Даст бог, что-нибудь придумается. Не сейчас, так через минуту.

— Чтоб между нами не было недосказанности. Ты понимаешь, что лично меня устраивают оба варианта? — Анастасия спокойно смотрела на гостью. — И если Дмитрий отобьётся, и наоборот?

— Да. Во втором случае лично ты ничего не теряешь, даже более того: если Дмитрия не станет, не нужно будет делить имение. Всё остаётся твоему мужу, затем — будущему ребёнку. — А сейчас контроль эмоций дался почему-то легко.

На лице Наджиб не было и тени эмоций и она это отлично чувствовала.

— Точно, — кивнула блондинка. — Но я Мите предлагала сюда, помнишь? Он отказался эвакуироваться сам. Я к нему очень хорошо отношусь, просто тебе для информации.

— Я вижу.

— Ты не учитываешь двух вещей. Первое, меня не поймёт родня, если я начну гоняться за ним, чтобы разделить своё собственное будущее имение. Ты что, решила это проигнорировать? — Барсукова щёлкнула себе ногтем по лбу.

— Эта часть информации у тебя в голове почему-то закрыта блоком, — потупила взгляд менталистка. — Ломать блок минуты две, возможны нехорошие побочки с учётом остальной... твоей клинической картины. Я не стала. — Пожалела, вслух не скажешь. — Вижу, что чужим ты Дмитрия не считаешь. Нет смысла давить сильнее.

— Есть ещё кое-что, — вздохнула княжна. — Ты, в наших раскладах ориентируешься с пятого на десятое?

— Вообще не ориентируюсь.

— Если он нацелился вернуть двенадцатое место в совете, а он нацелился, на этом этапе он должен во всех подобных ситуациях справляться сам. Объяснять?

— Не надо. Тут чудесно вижу и понимаю сама. Извини за беспокойство.

— Чего тогда себя в дурацкое положение ставила этой просьбой?!

— У Димы поговорка есть. Он её каждый раз говорит, когда об интиме просит, при этом зная, что получит отказ. "А вдруг прокатит!".

Анастасия звонко рассмеялась.

— Я, наверное, пошла. — Наджиб взглянула на небо, припомнила карту города, сориентировалась по солнцу относительно выхода из портала и повернулась в нужную сторону.

— Эй, мать!

— Да?

— Ты ему сейчас, если быстро туда доберёшься, только мешать будешь. Не понимаешь?

— Быстро не доберусь. От вашей резиденции почти десять километров, даже на бусте полчаса. Я в туфлях на каблуке, бежать будет неудобно, — она приподняла край абайи, показывая обувь. — Это не говоря об одежде.

— Да постой ты! — Барсукова схватила гостью за руку и буквально силой привлекла к себе. — Я тебе всего не могу рассказать, но у нас в роду своя замятня. Очень серьёзная.

— Тебе этот фрагмент специально закрывали ментально?

— Да... Только не говори никому...

— Слово.

— Я Димке зла не желаю! Как ты, по нём не сохну, но принять вас у себя, с защитой по законам гостеприимства от твоего султана — это максимум, что я смогла! При этом я здесь сама очень подставилась!

— У нас Эмир, не Султан. Прости. Не знала.

— Только один вариант помочь, если он в портал сюда не пошёл! — княжну понесло. — Если я сама, как боевой маг, сейчас туда выдвинусь! Но беременная, да накануне собственной свадьбы лезть под обстрел не собираюсь! Извини. Ещё чужого мужика защищать! У меня и свой...!

"... далеко не богатырь" Барсукова подумала, но не договорила.

Странно. Не должно у неё быть такой критичности при нынешнем работающем привороте. Симптом противоречит диагнозу.

Ладно. Обдумать позже.

— Я и в мыслях не имела тебя лично помочь просить, — сочла необходимым объясниться Мадина. — Я свято чту наш Канон и просить женщину воевать за мужчину — мне такое в бреду не привидится. Это харам.

— У нас другие обычаи и правила.

— Вижу. Но просить тебя воевать лично — за гранью в моей системе ценностей. Я думала, ты кого-то из княжеской гвардии можешь организовать, не более того. — Наджиб вздохнула. — Я очень хорошо понимаю, что такое беременность у женщины, о тебе в войне и речи нет

— Ты из инородцев и иноверцев одновременно — двойное табу для меня. Харам по-твоему. С другой бы в туалет на одном гектаре не пошла, но тебе намёком приоткрою: нет у меня сейчас возможности на княжескую гвардию. Деньги, платежи за Трошу и внука, банковские кредиты, гарантии — всё могу и всё дам. Но не гвардия. Не люди с оружием либо магически одарённые, что одно и то же.

— Поняла. Извини за беспокойство. — Мадина ещё раз посмотрела на солнце и двинулась в направлении, где должна была находиться усадьба Ржевских.

— ПОГОДИ! — рука княжны остановила её ещё раз. — Если б своего ребёнка не ждала, Димке в этот момент помогла бы лично. Я обычно такими словами не бросаюсь, но сейчас сказала. Теперь всё. Не вру.

— Я вижу. Спасибо.

— Последний вопрос. Ты сказала, будешь бегом добираться. Почему техно-такси не возьмёшь? Денег дать? Порталом помочь не могу, извини. Ни маяка не осталось, ни самого портала.

— Что портала у тебя нет, тоже вижу, можешь не извиняться. Такси ваше взять не могу потому, что мужчины — водители.

— И что?! — Барсукова искренне удивилась и выплеснула в недоумении весь негатив.

— У нас есть специальный сервис, водитель — женщина. У вас такого нет. С незнакомым мужчиной вместе ехать не буду. Харам. Запрещено. В один салон не сяду.

— Нашла время, хернёй маяться, — проворчала княжна себе под нос.

— Я учитываю варианты в будущем, — Наджиб на мгновение развернулась, чтобы посмотреть в глаза собеседнице. — Если это всё, — она неопределённо повела рукой вокруг себя, — когда-нибудь закончится нормально, моя честь, репутация и доброе имя должны быть вне подозрений. К тому же, оперативная обстановка мне очень не нравится, — добавила она совсем другим тоном, опуская взгляд. — Водитель такси — это гарантированная утечка в будущем, без деталей.

— Не продолжай, и знать не хочу, своих тайн по горло. Удачи. Эй! Денег точно не насыпать?

Вместо ответа менталистка коротко покачала головой, переходя на бег.

*****

— ДОМА ДРАГОЦЕННЫЕ, НЕ ПОВРЕЖДАТЬ! Найти сучку и молодого, они где-то здесь! Старик не нужен, можно сразу наглухо! Портал активен полчаса! — старший группы распоряжается, не стесняясь.

Каждого выходящего из мерцающего овала он хлопал по спине, словно хотел убедиться, что это не мираж.

Инструктаж и общение ведутся их речью: они думают, никто не понимает.

Дай бог здоровья Анастасии. Всех к себе она изъяла крайне вовремя.

— ДМИТРИЙ РЖЕВСКИЙ, СДАЙСЯ, И ТЕБЕ БУДЕТ ГАРАНТИРОВАНА ЖИЗНЬ! — переходит на русский один из прибывших.

Слава богу ещё раз, группа одна. Одиннадцать человек, не двадцать два.

То, что портал держат открытым до конца операции, говорит об одном: под пятками у них подгорает. Никто из соседей ко мне на помощь хоть и не пришёл, но и им подыгрывать не собирается.

Отправив всех к Барсуковым отсидеться и разрушив маяк, за минуту до вторжения я успел очень многое.

Во-первых, нырнуть в ТОТ САМЫЙ подвал и добыть ещё одну пачку с патронами. Спасибо расовому бонусу, тайник нашёл мгновенно.

Во-вторых, для оценки обстановки вылез обратно и "распечатал" оружие: сделал пробный выстрел по соседскому забору.

Жёстко. Не знаю, какой ранг от магии на той ограде стоит, но даже сквозь него от камня только крошки полетели: усиленный боеприпас и местную защиту шьёт. Жирный плюс.

Жалко, вторая коробка — патроны обычные. С другой стороны, сорок выстрелов или двадцать — большая разница, даже без усиления.

Если честно, была надежда, что соседи среагируют на шум, выстрел — и чем чёрт не шутит. Может, даже помогут.

Потому что я бы помог на их месте. Особенно если бы увидел, что к кому-то своему за забором чужие порталом ломятся, да ещё так.

В окнах по периметру на добрую полумилю вокруг зевак появилось изрядно, однако на этом всё.

Каждый за себя.

Ладно. По большому счёту, я с самого начала только на себя и рассчитывал.

"Гости" ходят по избам, ищут меня уже минуты три. Я бы на их месте действовал иначе: отошёл бы в поле, в бурьяны, да поджёг сразу все дома. Потом смотрел бы, кто откуда выскочит.

Судя по команде не трогать недвижимость, к этому участку новый хозяин уже изо всех сил присматривается. Пока ни о чём не говорит, кроме уровня местного чиновника, который у аль-Футаима на связи: переоформить имущество изначального рода после устранения меня — это очень ограниченный перечень лиц, память предшественника однозначна.

Запомнить. И до этого доберусь, не будь я Ржевский.

— Где же он...

Пять двоек и старший группы наособицу уже всё прочесали и сейчас идут по второму кругу.

Когда я думал, где делать засаду, я учитывал, что на небоскрёбах может находиться их сочувствующий — корректировщик.

Из подвала, где добыл вторую коробку патронов, обратно через дверь я наверх не пошёл: протиснулся с другой стороны через слуховое окошко, оно как раз на уровне земли выходит.

Дальше в траве ползком, старательно контролируя, чтобы стебельки поверху не шевелились.

— ОРЁЛ! ТЫ В ГНЕЗДЕ?! ЧТО У ТЕБЯ?! КУДА ОН ДЕЛСЯ?!

О, правильно я всё сделал: есть таки наблюдатель.

Один из "гостей" смотрит в сторону сто второго этажа, оттуда по моим прикидкам малый портал сюда и открывался. То ко рту, то к уху подносит небольшую коробочку, местное маго-техно для связи.

— ОН В ПОДВАЛЕ! ВЫ ТУДА ТОЛЬКО ЧТО ЗАХОДИЛИ! ИЩИТЕ ЛУЧШЕ, ОН НЕ ВЫХОДИЛ, Я СМОТРЮ!

"Орёл" из местных, похоже: на языке Залива говорит с ошибками, звуки речи — тоже как картошки в рот набрал.

Акцент. Видимо, или полукровка-метис здешний, или просто агентура из сочувствующих.

Информация пока паразитная, для памяти отложим.

Я бы уже мог их перестрелять не один раз: боевых магов среди них четверо, каст каждого от ноль-восемь до один и две секунды, я засекал.

Из этого карабина своими руками железно смогу сделать за секунду три выстрела. Пристрелочный, кроме прочего, был нужен и для этого — понять ресурс.

Получается, троих успеваю до того, как они что-то поймут. Четвёртого, в принципе, тоже: пока он мозги протрёт, пока сообразит, где лежу. Я, если что, в лоб в штыковую идти не собираюсь: партизанская война — у неё свои нюансы, даже если она такая смешная.

Даже если партизан всего один, захватчиков десяток, да происходит всё в центре многомиллионного города, на виду у толпы небоскрёбов.

И никому до этого дела нет.

— ОРЁЛ, ТЫ УВЕРЕН?!

— ДА. ФИКСИРОВАЛ. МОГУ ВИДЕО ОТПРАВИТЬ!

— НЕ НАДО... — дальше своим, отключив связной амулет. — Ищем лучше! Новая вводная: суки нет, старика тоже, порталом ушли. Но пацан где-то на территории!

Ух ты. Хорошо, что стрелять пока не стал: наблюдателей-то двое.

С одним через эту коробку беседа, которую он в руке держит, со вторым — по бесшумной связи, у Шу такая была.

А сидят оба, похоже, в одном доме: если ни один из них не видел, как я через окошко с другой стороны ушёл, значит, весь тот сектор для них в мёртвой зоне.

Думай, голова, думай.

Во-первых, это никакие не солдаты и тем более не спецы.

Каратели.

Четырёх боевых магов сопровождают, судя по замашкам, пятеро менталистов. В принципе, тут тоже понятно — Наджиб им не фунт изюма. Это она на красной дорожке ерепениться не стала, некуда бежать было.

Сейчас ей есть куда и ради чего.

Десятый, спинным мозгом чувствую, их штатный дознаватель. Тот, который специалист по особым методам — палач.

Из кого из нас двоих они таким образом информацию добывать собрались, не знаю, но он именно то самое по профессии.

И командир. Некомпетентный, непрофессиональный новичок в деле, которым они сейчас занимаются.

— ИЩЕМ! ИЩЕМ! ВРЕМЯ!

Четверть часа у них ещё осталась, я такое без всяких часов чувствую.

Поскольку в этом отнорке прикрылся я качественно (да и гнома в земле найти — людям тоже постараться надо, они ни разу не эльфы), раскрытия не опасаюсь.

Кто б мог подумать. На своей земле даже бурьяны — помощь. На заросли чертополоха никто не смотрит.

Аккуратно достаю блокнотик и перед горячей фазой прикидываю всё профессионально, с карандашиком в руке:

Задачи.

1. Уничтожить группу надо так, чтобы второй не было. Палач в их составе руки мне тем более развязывает в моральном плане.

1.1. Выбивать их надо сверху вниз по иерархии, а не наоборот. От самого опасного мага до палача. Старший группы — на закуску, по трём понятным причинам.

1.2. На портал желательно либо дать наводку (КАК?!), чтобы он схлопнулся, либо войти в него с этой стороны — он как двери, двухсторонний: пошарудить в здании, раздать "благодарности" соседям за помощь агрессору.

1.2.1. Вывести и убрать "Орла" и 2го наблюдателя.

1.3. Выйти оттуда я и своим ходом смогу, ногами по лестнице. К себе вообще через забор перелезу.

2. Взятого на участке языка допросить. Командир — # 1 в кандидаты. Один из ключевых вопросов: кто следующий будет дублировать их миссию после её провала?

3. (Это уже в здании, куда я их же порталом войду за минуту до схлопывания). Допрос причастных к открытию портала в их здании на 102м этаже.

Убираю блокнотик обратно. Я не менталист, я так фокусируюсь. У каждого свои смешные особенности.

Расовым бонусом половину плетений магии "гостей" вижу уверенно. Снарягу, включая защитную, тоже.

Не понимаю в этой связи одного: почему они совсем не боятся? Старика и внука, решили, можно не опасаться? Раз те не маги?

А оружие? Род Ржевских кое-чем славен. И это как раз не магия, а ей противоположное. Техно.

Допустим, на менталистку вон, пятерых коллег прислали. Так почему они банального выстрела из карабина в спину не боятся?

Главное оружие любого солдата — интеллект, это любой командир бригады или отряда подтвердит. Неужели в Эмирате иначе?

Сейчас проверим.

Непонятно только, куда потом пленного девать, если всё как надо пройдёт. В блокнотике пункт два хронологически идёт перед пунктом один-два.

Или у них какая-то защита хитрая от кинетического боеприпаса?

Ладно. Время.

ВЫСТРЕЛ.

Глава 19

ВЫСТРЕЛ. ВЫСТРЕЛ. ВЫСТРЕЛ.

Секунда с небольшим, может, плюс одна десятая.

Защита на магах, оказывается, стояла, только какой силы, я не понял. Впрочем, не мощнее стационарной на заборе соседей.

Минус три с половиной: как и предполагалось, четвёртый успел развернуться и дернуться в сторону. Хорошая у него реакция.

Наследное оружие тоже хорошее, но пока незнакомое: довернул ствол за движущейся целью — по вертикали прицел сместился.

Попал не в голову, а в грудь.

ВЫСТРЕЛ.

Минус четыре мага ровно.

С одной стороны, нехорошо так с ранеными. С другой: тот, кто палача на чужую землю тащит, чтоб с ним в одной компании работать, тоже иллюзий о снисхождении противника питать не должен.

Ну и когда их старший о деде походя бросил, что тот не нужен, никто из них не возмутился. "Как царь с нами, так и мы с царём", всплывает в памяти поговорка предшественника.

Адепты ментала в следующую секунду демонстрируют, что думают быстрее своих коллег-боевиков. Не смогу доказать, но чувствую: пока четверо убитых падали, эти между собой на своём бусте через амулеты-ошейники целую поэму обсудить успели.

В бесшумном режиме.

Пока я достреливал магов, они тараканами бросились, кто куда, но если посмотреть внимательно, стали воображаемой звездой без середины.

Занятно. Правильные геометрические фигуры, да ещё в исполнении менталистов в бою, явно не случайны.

— Он там! — сразу двое коллег Наджиб-младшей безошибочно указывают пальцем в мою сторону.

Засекли по вспышкам и грохоту, предсказуемо. Неприятно, но теперь не влияет: на них защита в несколько раз слабее, чем была на погибших, а карабин из моих рук никуда не делся.

Такое впечатление что он для иных дистанций создавался, судя по мощности патрона.

Или предок в горах долго воевал?! Там расстояния другие, подобный ствол — как бы не лучшее решение по ряду параметров.

— ВСТАНЬ И БРОСЬ ОРУЖИЕ! — стоящий на острие воображаемой звезды пускает в мою сторону волну принуждения, собрав остальных в резонанс.

Ух ты. Ювелирная работа, ещё и под чужим огнём. Мужик — мастер своего дела. Да и остальные под стать.

По ощущениям похоже на Мадину, когда она меня отсюда вместе со всеми в портал тащить собиралась.

Кажется, понимаю расчёт командира группы. Маги-силовики были его приманкой. По логике, их первыми вышибать надо — за это время менталюги берут под контроль стрелка.

Не идиот старший группы, зря я о нём так думал. Сволочь — может быть. Людей своих считает за расходный инструмент — да, но план вполне рабочий.

Был бы. Если бы не расовый бонус от ментальных атак.

Быстро меняю усиленные патроны на обычные (оставшимся и этого хватит, ни к чему из гаубицы по воробьям садить).

— ВСТАНЬ И БРОСЬ ОРУЖИЕ!

В голову неожиданно приходит мысль: а ведь подобная группа "коллег" Мадину где-нибудь в городе подловить может. Не жить же ей всю жизнь на осадном положении.

На набережной, в развлекательном центре, в огромном молле на сотни тысяч квадратных футов — где угодно. Предшественник любил такие места и большую часть времени проводил в них.

С одной стороны, моя подопечная изрядно апнулась на ровном месте и сейчас рангом семёрка вместо четвёрки. С другой стороны, такая вот командная работа наверняка способна доставить массу неприятностей даже ей.

План меняется. Сыграем в вашу игру. Попробуем пару пленных из пятёрки-звезды взять, не всех в расход.

Палач с командиром, что интересно, после второго выстрела сориентировались даже быстрее менталистов; распластались в прыжке и рыбкой исчезли за грудой камней. Там и сидят сейчас без звука.

Напустить на лицо идиотское выражение перед тем, как вылезать из бурьянов (если верить Наджиб, мне для этого даже стараться не приходится).

Огнестрела ни у кого из них не было. Способные воевать на дистанции мертвы — это были маги, которых больше нет.

В ближнем бою что-то придумается. Не думаю я, что их опыт больше моего, или школа лучше.

— ТЫ МЕДЛЕННО ДЕЛАЕШЬ, ЧТО Я ГОВОРЮ. — Продолжает пускать волну за волной стоящий на вершине звезды.

Если сравнивать с океаном, сошло бы за полноценное цунами. Мой расовый бонус выполняет роль стекла аквариума: тонны воды бессильно разбиваются о него и откатываются назад.

Интересно, а Мадину бы они продавили?

— НЕ СТРЕЛЯЙТЕ! Я ВЫХОЖУ! — Сморозил глупость, поскольку стрелять им не из чего.

Но так даже лучше. Наверное. Под ментальным принуждением вряд ли кто-то рассудительностью фонтанирует.

Поднимаюсь на ноги.

— БРОСЬ ОРУЖИЕ!

Ремень карабина предусмотрительно намотан на кисть. Бросаю. Ствол волочится за мной по земле.

— ПОДОЙДИ СЮДА! — менталист с досадой морщится.

Видимо, сложные команды подконтрольному при групповой работе не предусмотрены: приказать размотать ремень — риск потерять фокус надо мной. А он его и так не чувствует, Мадина дважды упоминала.

Делаю, что говорят. По опыту тактильных контактов с Наджиб-младшей знаю: мой расовый бонус на силу их ментального усиления мышц сильнее.

Скорость, что интересно, тоже — я пару раз проверял (в том числе, когда всю компанию в портал побросал быстрее, чем они чихнуть успели).

Главное сейчас — сократить расстояние. Потом жёсткий нокаут всем подряд, клинок заберу у них же.

Либо как получится, но хотя бы последнего из пятёрки надо кровь из носу взять живым.

По-хорошему, им бы суставы попростреливать с дистанции, плечи в том числе. Потом условия издалека продиктовать; не послушают — им же хуже.

Необъяснимое предчувствие говорит, это сейчас не сработает. Закладки от попадания в плен на чужой территории? Родственники в заложниках в Эмирате?

— ТЫ СПОКОЕН. ТЕБЕ НЕ СТРАШНО. СЕЙЧАС ТЫ ЗАХОЧЕШЬ ОТВЕЧАТЬ НА МОИ ВОПРОСЫ.

Говори, говори. Три ярда. Два. Ярд.

По инерции делаю ещё шаг, оказавшись внутри воображаемой звезды. Убедительно изображаю сомнамбулу: взгляд расфокусирован, челюсть отвисла. Главный менталист чуть удивляется:

— ОСТАНОВИСЬ.

Теперь можно.

Содержимое ножен ближайшего ко мне я заприметил ещё из кустов: лучшая работа из того, что на них висит.

Расслабить растопыренные в стороны пальцы. Дать ремню сокользнуть с руки.

Качаясь из стороны в сторону, загрести правой рукой по воздуху чуть дальше. Есть. Нужная мне сталь покорно меняет хозяина: на типе остаются лишь пустые ножны.

Понятия не имею, как у них выглядит табель по штату (либо что они в нём учитывают), но холодное оружие абсолютно на всех не боевое, а церемониальное.

Или они с какого-то праздника сюда попали? С корабля на бал?

Этот клинок — единственный, которым можно зарезать пятерых быстрее чем за полторы секунды, не рискуя сбиться с ритма.

Держу в голове: порезы на последней паре, включая старшего менталиста, не должны быть смертельными. При этом противников нужно превратить в полностью небоеспособных, поскольку после них предстоит бегом нестись к палачу и старшему группы.

О. А вот и Наджиб-младшая за забором. Чёрт, как же она невовремя. Бегом, что ли, неслась?

*****

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Высочества Далии аль-Футаим.

Она бежала изо всех сил. Плюнув на приличия, Мадина буквально черезполкилометра сорвала туфли, поддёрнула подол и понеслась по городу босиком.

Дорогая обувь от известного бренда так и осталась лежать на асфальте, включая инкрустации золотом по крокодиловой коже, бриллианты на золоте и сапфиры вокруг бриллиантов.

Кому-то сегодня повезёт. Средней семье Соты этих туфлей хватит на пару-тройку месяцев безбедной жизни. Впрочем, это если хватит ума понять, что именно держишь в руках.

Ментальный буст на мышцы давал скорость и выносливость, но катастрофически глушил интеллект на время активации. Она чуть не пробежала мимо по инерции: если бы не неповторимые деревянные заборы Ржевских, пришлось бы возвращаться.

В следующую секунду только профессиональный самоконтроль и многочасовые занятия на трупах в детстве не позволили увиденному выбить её из колеи: Дмитрий шёл, покачиваясь и находясь под контролем Звезды из пяти коллег.

А ведь это на неё была ловушка, не на него. Четверо магов мертвы, кстати. Отсюда не видно, как, но с ними попечитель справился.

Ржевский, несмотря на расстояние, явно заметил её: он даже не подмигнул, а лишь обозначил движение правого века.

Он не под контролем! Играет! Она это почувствовала по каким-то неуловимым признакам.

Зачем он тогда идёт в середину Звезды?! Что он задумал?!

Или всё-таки под контролем?

В этом месте сердце уже привычно пропустило удар, ухнуло в пятки, а менталистка-решительно наплевала на волю опекуна.

— СТОЯТЬ ВСЕМ! — волну принуждения, исходящую от пятёрки коллег, она попыталась сбить прямо отсюда, из-за забора, несмотря на запредельную дистанцию.

Сложной мимикой повернувшийся на мгновение лицом Дмитрий сказал ей очень многое без единого слова. Печатных слов в этом послании не было.

Поскольку она отслеживала происходящее на три слоя в глубину, молниеносно сменивший владельца нож-кукри не остался незамеченным.

Ржевский тоже имеет в активе ментальный буст?! Как? Другого объяснения его резко выросшая скорость не имела.

Затем ибн-Иван размазался в воздухе. Троим посланцам ишака Аль-Футаима лезвие рассекло шеи до позвонков — в ускоренном восприятии кровь фонтанами повисла в воздухе.

Четвертый успел среагировать, но шагнул по направлению к хозяину усадьбы: видимо, исполнял какую-то заранее вложенную установку.

Это оказалось ошибкой. Не владеющий ни магией, ни менталом попечитель на удивление легко пережил столкновение лбов, после чего оторвал четвёртого противника от земли. На пару сантиметров. Ударом колена. Понятно, куда.

Старший среди, к-хм, земляков на это всё отреагировал парадоксально: он на полном серьёзе собрался сбежать.

Ржевский в броске достал его, цапнул за спину. Два тела покатились по траве.

В воздухе взлетела и опустилась рукоять церемониального ножа: пятый коллега получил по голове и потерял сознание.

— Стой, где стоишь, и молчи! — проорал Ржевский по-русски, не оборачиваясь. — Не заходи, стой на улице! Я скажу, когда можно!

Она отлично поняла, к кому он обращается.

— Ещё двое за камнями! — пояснил попечитель.

Он сейчас действовал так, как будто был не пацаном её же возраста, а умудрённым специалистом, съевшим не один пуд соли в таких вот странных ситуациях.

Кукри из разжавшихся пальцев полетел на землю, в руках ибн-Ивана появился подхваченный с земли карабин.

— Эй, сладкая парочка! — он перешёл на язык Залива и почему-то прицелился в кучу камней. — Руки над головой, без резких движений, поднимаемся и выходим!

В ответ на родном языке прозвучало ругательство.

Ржевский молча выстрелил, потом ещё раз.

— Эй, кретины! — продолжил он, как ни в чём ни бывало. — Вы, если что, между камней разлеглись! Упражнение для чайников: подобрать нужный рикошет с произвольной позиции за пять выстрелов! Как думаете, у меня по нему какая оценка?!

Странно.

Несмотря на неподходящую обстановку, Мадина упёрлась лбом в деревянную перекладину забора и задумалась.

Огнестрел, особенно такой, и в Соте, и в других местах давно запрещён. Где-то — по закону, где-то — неписаными правилами, за соблюдением которых местные рода следят тщательнее, чем за собственными жёнами.

Оружие-техно, способное убивать магов на расстоянии, никому не нужно. У власти пока маги, представители техно-кланов (типа Норимацу) к власти пока лишь рвутся, преимущественно безуспешно.

Что-то здесь не стыкуется.

Да, именно в данный момент Дмитрий ибн-Иван полностью в своём праве: ни один монарх не посмеет ничего сказать Изначальному Роду, который защищал свою территорию. Пусть запрещённым оружием, однако дома. "Деяние неподсудно", стандартная формулировка.

Но где Ржевский научился так стрелять? Выносить это ружьё за пределы родовой территории — нарушать закон, больше раза не получится. Тренироваться на участке — не вариант: вон, все небоскрёбы наблюдают.

Придумали бы, как регулярных упражнений не допустить.

В очень специфических подразделениях армии своей страны он пока тоже не отметился — возраст (навскидку, это единственное место, где профессиональному владению ЭТИМ, теоретически, можно было научиться законно).

Из-за камней тем временем действительно поднялась пара человек. Лица свои, но незнакомые, дома не встречались.

Наплевав на запрет, Мадина огляделась по сторонам и решительно перемахнула через забор.

— Что ты хочешь у них выяснить? — выдавила она из себя в три присеста, запыхавшись от бега и останавливаясь возле попечителя. — Я могу...

— Моё слово для тебя вообще не указ?! — резко перебил Дмитрий. Потом, правда, добавил нормальным тоном. — Ещё пара человек в здании, — он кивнул в сторону ближайшего небоскрёба. — У меня два пункта из списка не исполнены. Ты сможешь этих минут пятнадцать придержать? Через этот твой ментал, без движения? Не опасно?

— Смогу.

— Ещё пара менталистов живы из твоих колле...!

— Я видела, — она мазнула взглядом по лежащим в траве телам. — Две четвёрки. Удержу всех без проблем, сколько нужно. А ты куда собрался?

— Портал видишь?

Не заметить такое было сложно.

— Да.

— Раз ты подоспела, надо бы сходить на сто второй, — Дмитрий качнул подбородком вправо. — Спасибо, что вернулась! Скоро вернусь!

— Это же незаконно?

— Напор и манёвр! — затем его силуэт исчез в магическом овале.

Глава 20

— Вы не должны здесь находиться! Как вы сюда попали?! Охра-а-ана!

Не вступая в диалог, бью прикладом в лоб.

Тип предсказуемо падает и лежит без движения.

Можно было бы, конечно, возразить ему, что именно с этой частной территории на мою такую же открыт незаконный портал — вон, в соседней комнате выход, я именно там вошёл.

Но переговоры ведут с теми, кто настроен говорить. Если же кто-то осмысленно пришёл к тебе в дом, чтобы тебя убить, беседовать с ним бесполезно.

Насчёт охраны тип и вовсе пудрит мозги: надеется, что я отвлекусь. Его амулет по мне не дал ожидаемого результата, теперь он явно пытается на ходу изобрести, что делать дальше.

Если я хоть чуть-чуть понимаю в теме, это крыло должно быть полностью свободно от посторонних. И в соседних помещениях, и в следующих за ними пусто: наверняка и в этом мире группа из одиннадцати мордоворотов выдвигается на акцию (и обратно) без ненужных свидетелей.

Исключением, теоретически, могут являться коридоры на границе, которые обеспечивающие подразделения держат для возвращающихся из сопредельной юрисдикции, но здесь явно не оно. Как минимум, у меня на участке убивать деда собиралась никак не регулярная армия.

Как я и предполагал, этот тип до последнего не верил в мою готовность шагнуть в их портал. А когда я вышел здесь, он оказался просто не готов ни морально, ни технически.

Оглядевшись по сторонам, сдёргиваю с окна штору и разрываю её на полоски. Через десять секунд наблюдатель-неудачник надёжно связан и зафиксирован.

Из его ладони вываливается амулет — шоковая заморозка, на мне не сработала из-за расового температурного резиста.

Возле второй его руки — такая же чёрная коробочка-близнец той, что была у старшего группы (которого внизу контролирует Наджиб).

Кстати! Подхожу к окну и срываю стопоры, открывая створку. Высота солидная, видимо, в целях безопасности поворотный механизм заблокировали, чтоб никто не вывалился.

Машу рукой, давая понять Мадине, что добрался нормально и обстановку контролирую.

Она снизу машет в ответ.

Главная цель моего визита сюда — выманить на живца куратора. Контуженный прикладом под ногами — не цель, а инструмент. Он если что и знает, то явно не больше командира группы. В качестве языка он не нужен.

Этот тринадцатый, он же второй наблюдатель — потенциально очень интересная личность.

По всем признакам именно он старше по иерархии и тех, которые внизу, и этого, "корректировщика".

Доказательств у меня нет, но есть логика и опыт. Если во время незаконной операции на чужой территории кто-то сидит незаметно, ни в чём не участвует, но за всем наблюдает (причём с самой лучшей связью) — он подчиняется или командует?

Сюда же следует добавить, что этот игрок незаметно и по закрытому каналу общается с командиром группы в бесшумном режиме.

По косвенным нюансам очень похоже на работу контролёра, что для подобных миссий достаточно типичное явление. Там. Думаю, здесь тоже.

Контролёр не вмешивается в работу, но имеет независимые полномочия и информационный уровень, часто превышающий уровень старшего группы. Здесь тоже понятно: старший может попасть в плен, в принципе, как оно и случилось в конкретном случае.

О существовании же контролёра никто и не узнает, если всё нормально. Я его вычислил исключительно благодаря целой цепи совпадений (моё понимание их языка, удачное место для засады — слышал переговоры, недотёпа-командир — спалил источник фразой о деде в портале).

— Либо ты сейчас отвечаешь на мои вопросы, либо... просто кивни, говорить ничего не надо. — Разговариваю с воздухом.

Сейчас для таинственного тринадцатого нужно создать максимальный стресс.

Эту комнату он точно контролирует, потому говорю громко и отчётливо — пусть слушает.

Если в помещении есть какие-то закладки, передающие видео — не проблема. Двенадцатый сбит с ног, голова его на уровне пола, отовсюду прикрыта диваном.

— Молодец, что не стал выделываться, — продолжаю ломать комедию. — Я сейчас задам три очень простых вопроса, ты на них либо кивнёшь, либо тихо ответишь. Шуметь не надо, кричать тоже не надо — а то будет очень больно.

Теперь тринадцатый, когда не услышит нокаутированного, будет думать, что тот разговаривает шёпотом или вообще бесшумно шевелит губами.

— Знаешь, кто заказчик? Исполнители не интересуют, только голова. Тот, кто за всем этим стоит.

Сделать паузу, имитирующую ответ.

— Это связано с вашими межклановыми разборками?

Снова немного помолчать, хотя я и так знаю, что да: Барсукова и Наджиб абсолютно одинаково описали расклад с тысячниками Эмирата.

— Ты готов подтвердить менталисту то, что сейчас сказал мне? Взамен гарантирую жизнь и безопасность. ... Как зачем, мне нужны гарантии, что ты говоришь правду. ... Спасибо! Я знал, что ты умный! — побольше самодовольства в голос.

Теперь подождать десяток секунд.

Контролёр в острый момент не может не среагировать на угрозу верхам, его роль в том и состоит, чтоб купировать и предотвращать нештатные утечки.

Вопрос, чем он вооружён.

Дверь небольшого изолированного офиса падает внутрь вместе с косяком. Без паузы в лежащее на полу тело что-то прилетает.

Тринадцатый убрал своего? Ух ты.

Судя по всему, он тоже видел, как я намылился в портал, однако в отличие от двенадцатого всё оценил точно.

Судя по убойной магии, церемониться тип не намерен. Простреливаю силуэту в дверном проёме оба плеча и ногу в колене: неслабый боевой маг падает на пол, лишившись опоры.

Сдаваться он не намерен — что-то шепчет себе под нос.

Его доклады непонятно кому мне не нужны, как и какая-нибудь хитрая магия ритуала (а вдруг он заклинания бормочет?).

Сгребаю с тумбочки мраморную статуэтку голой бабы без рук и ног — чтобы через половину секунды она врезалась ему в голову.

Авось, череп мудака выдержит. Подходить близко, не вырубив, почему-то не тянет. Предчувствие.

Теперь оглядеться по сторонам, этого на спину, предварительно связав остатками занавески — и ходу. До деактивации портала секунд сорок пять.

Сам бы я и по водосточной трубе на внешней стене здания ушёл, не проблема. Она из нержавейки, выдержит. Даже с этого этажа. Но с телом здоровенного мага, тем более такого, лучше порталом.

Вдруг его синдром Норимацу обуяет этаже эдак на пятидесятом, когда он невовремя в себя придёт? Достойно уйти из жизни решит, унося в могилу все тайны. Вместе со мной.

*****

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Высочества Далии аль-Футаим.

— У меня всё в порядке. — Мадина встретила опекуна, выходящего из портала с телом на плече, стоя в траве.

Сбитые об асфальт за десять километров босые ноги кровоточили. Зелёная растительность под пятками успокаивала.

Дмитрий бросил рядом тело из-за спины, тоже всё в крови:

— Можешь как целитель что-то сделать?! Попал в сосуд, кровью истекает! Не хотелось бы.

— Сейчас посмотрю. — Менталистка бросила фриз на четвёрку оставшихся в живых, лишая тех возможности двигаться.

Затем опустилась на колени и начала осмотр.

— Я понятия не имею, как без ничего ему кровь останавливать, — продолжил по инерции Ржевский, явно пребывавший ещё на адреналине. — Этот — главный над всеми, предположительно. Если воткнёт от гиповолемического шока — будет более чем досадно, допросить бы его. — Он просительно уставился ей в затылок сверху.

Странно, сейчас его эмоции сквозь блок видны. Чем объяснить?

— От чего воткнёт?! — она действительно не поняла термина.

— Гиповолемический шок, потеря ОЦК.

— Что это?

— ОЦК — "объём циркулирующей крови". Ещё можно сказать, дефицит артериальной крови, — подумав, подобрал нормальные слова попечитель.

— Поняла. Так, этот парень — боевик с тремя стихиями... Даже знаю, из какой семьи... — Она положила ладони на грудь и живот пострадавшего. — Создала сгустки крови в сосудах, чтобы не текло, нормально?

— Тромбы? Да, идеально. Понять бы, как его допрашивать, — Ржевский задумчиво почесал затылок.

— А что ты хочешь у него узнать?

— В группе было одиннадцать. Наверху, — блондин указал на открытое окно вверху небоскрёба, — был их корректировщик. Наблюдатель. Его убил этот, — кивок под ноги. — Он тринадцатый, думаю, последний. Не знаю ваших раскладов, — опекун немного помолчал, колебаясь, но всё-таки досказал. — Этот — контролёр. Думаю, больше чем у него, ни в чьей в голове нет. Из участников.

— Дим. — Она вытерла руки о траву и поднялась. — Этот, — Мадина пнула босой ступнёй боевика из аль-Басри, — по чисто техническим причинам не может быть тем, за кого ты его принял. Что-что, а мозги — такое точно не к ним.

— КАК ТАК? — на лице собеседника проступило подозрение, переходящее в догадку.

— Он из клана профессиональных телохранителей. Ты упоминал хорошую поговорку своего языка, сила есть — ума не надо. Вот это они, — Мадина указала взглядом на тело.

— Б**.

Дмитрий выпучил глаза, расфокусировал взгляд и заматерился на родном языке.

— Если хочешь, я могу тебе сказать всё, что у него в голове, — предложила менталистка. — Из последнего: тот, кого он сопровождал сюда, отправил его к тебе с противоположного крыла этажа там, наверху — она опять посмотрела на небоскрёб. — Надо было... — Наджиб запнулась, однако собралась и продолжила. — ... убить тебя, ещё одного, потом порталом убираться из здания домой.

— А что ты можешь сказать про отдавшего этот приказ?! Б**, их четырнадцать, — Ржевский едва не плакал в сторону. — Вот же я старый...

Дальше было нецензурно.

— Контролер с охраной! С телохранителем! — продолжил разоряться опекун, хлопая себя раз за разом раскрытой ладонью по лбу. — Б**, какой же я идиот! Какой же я богом проклятый идиот!

— Дим. — Она заметила, что прикосновение её ногтей к его локтям оказывает эффект, сродни магическому.

Мадина коснулась кончиками пальцев руки опекуна:

— Ты настолько великолепно справился со всем, что в это сложно поверить. Пожалуйста, не ругайся: ты сейчас обесцениваешь собственную победу. Говорю тебе как женщина, находящаяся на твоём попечении и полностью от тебя зависимая.

— Ты умная, — блондин шмыгнул носом, успокаиваясь. — Даже мудрая. Не по годам, знаешь, когда и что сказать мужчине. Твоему будущему мужу с тобой очень крупно повезёт.

— Или не повезёт, тоже очень крупно, — равнодушно пожала плечами менталистка. — Жена, которую невозможно обмануть по определению и которая тебя насквозь видит — большинство мужчин от такого стараются увернуться.

— Хм. Ты умная, — повторил Ржевский с ещё большим уважением во взгляде. — Где обувь прое... проимела?

— Сбросила на Левом Берегу, чтобы быстрее добежать до тебя, — без эмоций ответила Мадина.

По центру города с юга на север текла река, делящая Соту на Правый и Левый берега.

— Там золото было двадцатидвухкаратное! — Дмитрий выпучил глаза, как перепуганный коршуном тушканчик. — Плюс четвертькаратные бриллианты, чистота три-три по нашей шкале, и сапфиры! Сапфиры так себе, включений много, но большие! И цвет хороший!

— Когда ты это всё успел разглядеть?! — она сняла вуаль, открывая лицо, и свела брови на переносице.

— Шутишь?! — он удивился в ответ. — Банковские металлы, драгоценные и полудрагоценные камни — и не заметить?! Ещё и на туфлях, в виде чеканки и инкрустации?!

— Абайя же вроде ступни закрывает? — задумалась было она. — Ай, бог с ним. О чём мы сейчас...

— Ничего она не закрывает, — веско возразил опекун, как-то странно преображаясь.

Сейчас он стал похож на банковского клерка даже несмотря на чужую кровь, в которой был вымазан с головы до ног.

— И вообще, — он снова шмыгнул носом. — С меня обувь. Может, и не такая, как ты выбросила, но постараюсь восстановить.

Приятно. Необязательно, но почему-то очень приятно.

Ржевский покачался с пятки на носок и прикусил нижнюю губу:

— Четырнадцытый, он же контролёр, получается, ушёл. Мадина, кто он, как выглядел?

— Дим, он уже в Заливе, — напомнила она. — Тебе действительно актуально?

— А портал для телохранителя наверху ещё открыт?! — опекун впился в небоскрёб взглядом кота, заметившего крысу.

— Работал три минуты, этот должен был убить вас двоих быстро. Уже нет.

— Б**. С другой стороны, по лестнице на сто второй меня бы сейчас точно не пустили, — Дмитрий хмуро покосился на место, где недавно схлопнулся портал для десанта. — Так-так-так... контролер свалил, группа потеряна, обеспечивающего он сам исполнил, телохранитель тоже здесь... Мадина, ты этих допрашивала либо память им смотрела?! — попечитель с нездоровым энтузиазмом ткнул пальцем в сторону палача, двух менталистов и командира отряда.

— Нет. Очень за тебя волновалась и не сочла настолько важным. Надо было? Сейчас сделаю.

— НЕТ! Наоборот молодец! Не вздумай! — он даже подпрыгнул на месте.

— Почему?

— Подумай.

— Думаю вслух, — покладисто кивнула Наджиб. — Никакой ценной для тебя информации у пленных скорее всего нет.

Её достаточно неприятно поразил тот факт, что Дима откуда-то тоже оперирует понятиями института контролёров таких вот акций.

Чем он занимался?! И как это возможно — с его-то биографией?!

— Их задачи и так понятны — поскольку вытекают из факта вторжения на твою территорию.

— Продолжай, — уныло вздохнул Ржевский. — Ты умная, говорил уже.

— Расклады в Эмирате тебе неинтересны от слова совсем. Мне, в принципе, уже тоже, кстати... А о том, что лично я бы хотела знать, эти точно не в курсе, — она подняла глаза.

— Угу.

— А дальше не понимаю, — призналась Наджиб. — Ты сейчас какой-то колючий и взрослый, словно понимаешь больше меня. Хотя я и не понимаю, как это возможно...

— Всё? Больше идей нет? — с довольным видом уточнил опекун. — Хе-хе, "порядок бьёт класс".

Поговорка была непонятной, но переспрашивать она не стала.

— Идей нет, — подтвердила менталистка. — Ну, если не упоминать, что ты на моих сиськах и заднице только что дырки глазами не проглядел. Если бы твой взгляд оставлял следы, я бы уже давно тоже топлес щеголяла, как Барсукова.

— Это не считается... За этими, — Дмитрий хмуро кивнул под ноги, — в самое ближайшее время парламентёра пришлют.

— Зачем?! — и действительно было непонятно.

— Их у меня обменивать. На кого-нибудь или на что-нибудь. Причём скорее всего даже раньше, чем мы с тобой думаем. Кстати, это будет или большая шишка из твоих краёв, или кто-то из местных — по вашему поручению, но при власти.

— СТОЙ! Поняла! Я смогу дать честное слово, подтверждённой магией, что никто из менталистов с пленными не работал! Соответственно...

— ... это будет рычаг давления на противную сторону, — подтвердил попечитель. — Им надо будет соглашаться на любые наши условия, пока мы тут не передумали и ты им мозги не начала полоскать по три раза со взбалтыванием.

— Хм.

— Я знаю, как работает иерархия принятия решений в таких случаях, — вздохнул Дмитрий. — Когда только контролёр из всех вернётся, там первое время паника будет, никакого конструктива. На истерике все всегда в таких случаях любимыми средствами срочно своих забирать бросаются.

— А ты опасный человек. — Менталистка задумчиво посмотрела на попечителя. — Знаешь, не буду спрашивать, откуда у тебя все эти знания, — она махнула рукой, выбрасывая из головы ненужное. — Пожалуй, когда ты на мои сиськи пялишься, ты меня меньше пугаешь... Кстати, последнему раненому помощь нужна! Надо пули доставать, зашивать, операцию делать! Это я тебе как целитель говорю.

— Не надо ему ничего делать, скоро их кавалерия примчится, — проворчал Ржевский. — Пленных выручать, точнее, выкупать. Они пусть и зашивают.

— Я могу снять с них ментальные слепки. — Мадина без колебания раскрыла секрет. — Это очень специфическое оборудование, точнее, функция моих амулетов, — она подняла в воздух запястья, демонстрируя браслеты. — Эти слепки можно проанализировать потом.

— И кто из нас двоих после этого более опасен, — нейтрально заметил блондин. — Я или менталистка, которая на носовом платке магические клятвы обходит, как два пальца об... асфальт? А я всё думал, чего ты двадцатичетырехкаратную платину таскаешь, — добавил он через мгновение. — Она ж нефункциональная сама по себе. Оказывается, это твой накопитель информации?

— А как ты понял, что это именно двадцатичетырехкаратная платина? — Наджиб опять насторожилась. — Я же тебе этого не говорила.

В его нагрудным кармане завибрировал связной амулет.

Дмитрий поднял раскрытую ладонь, нажимая пальцем второй руки на красную точку:

— Кто? Что надо? Быстро, я очень занят. — Он чуть отодвинул руку с артефактом и прошептал ей. — Не знаю этого типа, в списке контактов тоже нет.

— КАНЦЕЛЯРИЯ НАМЕСТНИКА ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА! — В воздухе соткалось изображение одного из главных чиновников Свободной Зоны. — Ржевский, ты вообще страх потерял?! Что ты творишь?! Давно в чужих руках...

Следующие слова были непечатными. "...не обделывался?", если перефразировать культурно.

— Давно в тюрьме не сидел?! Стрелять из запрещённого артефакта в чужом доме?! — продолжил вызывающий. — Так сядешь! Устрою!

— Пошёл н****, — не полез за словом в карман Дмитрий. — Тебе ствол в жопе давно не проворачивали? Как с дворянином себя ведёшь, мразь подзаборная?! А ну, имя назвал, ***** !

— Он граф, — очень тихо, на грани слышимости обозначила губами Наджиб.

Всех чиновников Мэрии, администрации Соты, аппарата Наместника она знала по портретам напамять.

Глава 21

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Высочества Далии аль-Футаим из Залива.

Лицо в воздухе зарябило и начало расплываться в стороны — Дмитрий прикрыл амулет ладонью:

— Фамилия у этого графа есть?! — судя по почти неслышному шёпоту, встречную истерику Ржевский лишь изображал.

На самом деле он вполне себя контролировал.

— Растопчин, Сергей ибн-Василий. — Наджиб удивилась, но виду дисциплинированно не подала.

Какое всё же странное воспитание. Знать новомодные (равно непроверенные) концепции нервной и кровеносной систем, но не иметь при этом понятия об аппарате наместника собственного императора в собственном же городе — неясна логика преподавателей семейства Ржевских.

Для себя Мадина решила считать, что образовывался Дмитрий большей частью на дому — такая гипотеза хоть как-то объясняла многочисленные странности.

Хотя местами, конечно, "в лесу родился, пню молился" — возникает временами впечатление, что поговорка из родного языка Ржевского ничуть не наигрыш.

Чиновник, приглушённый чужой рукой, накрывшей амулет, тем временем зашёл на второй круг. Суть его претензий вкратце свелась к тому, что некоторые Изначальные Рода свой уникальный статус на сегодня имеют исключительно по ошибке. Неуважение к наместнику равно неуважение к государю, а он, граф Растопчин, очень хорошо знает, что с такими смутьянами делать.

И на Изначальный иммунитет можно найти управу, если постараться, продолжал стращать звонящий. Если строптивый род первым навстречу шаги делать не начнёт. Сегодня — не сто лет назад, есть масса инструментов для обуздания неугодных.

— Мадина, а у тебя на него что, установочные данные под рукой?! — тем временем попечитель, услышав от неё имя собеседника, возбудился. — Можешь ещё что-то о нём самом, о семье его сказать?! Шёпотом и своей речью, я разберу! Пожалуйста!

Он убрал руку с амулета. Связь восстановилась.

Висящий в воздухе Растопчин прибавил громкости и эмоций.

— Могу начать со дня их возведения в графское достоинство двести лет назад, — фыркнула менталистка. — Главная ветвь, побочные тоже, семьи многодетные, на сегодня носителей фамилии трёхзначное число. С чего начинать? Или с кого?

Ржевский, а как это ты институт контролёров специальных групп в Эмирате знаешь, а своего соседа за забором через три дома — нет? В родном государстве, в родном городе? Вон, лично я герб Растопчиных над стопятидесятиэтажкой хорошо и вижу, и распознаю, подумала про себя Наджиб.

Вопрос так и рвался на язык, но она не стала спрашивать: не к месту, лучше в спокойной обстановке выяснить.

Странный ты тип, Дима. Впрочем, во многих вопросах весьма предсказуемый. И надёжный, как скала, этого не отнять.

— С твоей точки зрения, что в их семье самое главное? В двух словах, — попечитель тихо пощёлкал пальцами. — Должна быть какая-то фигня, которая на себя в первую очередь внимание обращает. Ты ж менталист, можешь отфильтровать свои установочные данные по убыванию.

— Его брат управляет самым большим городом вашей империи, — пожала плечами Мадина, продолжая тихо изумляться. — Градоначальники в седьмом поколении, первые в негласном Списке Влияния наследного дворянства при вашем Дворе.

— Ух ты. Занятно. — Товарищ задумался.

— Тогдашний император им как пожаловал ту должность, так они между собой её до сих пор по наследству и передают, — она незаметно покосилась на Дмитрия.

Не играет. Искренен.

— А какой город в моей империи самый большой? — теперь Ржевский внимательно наблюдал за голограммой, не сводя хищного взгляда с лица собеседника.

Вопрос он задал походя, даже скосил для этого губы в бок, чтобы звучать потише.

— Первая Столица же, — дальше она произнесла название.

— Спасибо, — прошептал опекун.

Да ну? Он же сейчас шутит? Развлекается?

Привык корчить дурака, потому в знакомый образ соскальзывает непроизвольно?

— На всякий случай, а вторая столица у нас какая? — Дмитрий, похоже, не замечал эмоций менталистки, которые та и не думала скрывать. — Это первая, а вторая где?

Мадина и на этот вопрос ответила, на ходу придумав себе ещё одно объяснение: он сегодня в стрессе, мало ли, какие защитные реакции психики и побочки всплывают. Почти десяток человек лично отправил на тот свет, сам ещё пацан.

Кроме того, застал деда с молодой княжной, узнал об их грядущем браке, об отказе старика от фамилии. Шок местами.

Остался последним Ржевским в мире, очень решительно и радикально бросил пить алкоголь. Здесь она сама свидетель.

На закуску — дуэль с боевиком из непростой семьи. Взрослый, тренированный боевой маг на пике формы и опыта. В замкнутом помещении.

Аль-Басри в итоге на плече подростка связанный и без сознания приехал. Через десантный портал, тоже к слову. Сама Мадина в такие транспортные каналы не полезла бы иначе как под страхом смертной казни — их длительность искусственно растягивалась в ущерб надёжности. Схлопываются они часто, от тебя нередко в точку назначения может приехать только передняя часть туловища.

Задняя останется на точке входа. Бр-р-р.

А с другой стороны, какого чёрта. Не скрываясь, она посмотрела на его лицо и врубила в лоб:

— Ты правда вообще не ориентируешься?

— Тут помню, тут не помню, — с готовностью подтвердил опекун, почти не разлепляя губ. — Я ж тебе рассказывал про сегодняшнее утро!

Ладно. Мало ли. Хотя-я, если один-единственный коллега тебе столько неприятностей доставил, как ты под фокусом целой Звезды через два часа выстоял?

Получается, капля воды тебя с ног сбивает, а водопад вообще не действует?

Что-то тут не стыкуется.

— Дим, он тебе на психику напирает, логичных аргументов никаких, — наплевав на этикет, Наджиб-младшая принялась работать по специальности, как во дворце дома. — Его речь — голая риторика, с процессуальной точки зрения — голый шум. Как морской прибой или крики чаек.

— Мне тоже так кажется, но не пойму, где подвох. Хотя ты же сама сказала? Градоначальники Москвы? Что-то, видимо, могут?

— Да, они очень серьёзные люди, сейчас при власти, могут и правда немало. Но по закону, ВАШЕМУ, его власть и ты — это как кит и лев. Считай, он тебе из воды угрожает. Ну или наоборот, рычит с берега.

— Разные плоскости?!

— Да. Над любым членом Изначального Рода Соты ни у Наместника, ни у администрации, ни у Суда, ни даже у вашего Престола прямой власти нет: Договор о разделении вотчин от позапрошлого века.

— Продолжай?

— Именно над вашими двенадцатью фамилиями даже Император формально не властен: "Товарищи в начинании", не более. Теоретически вас могут только вежливо просить, точка. Реальность наверняка отличается, но закон я тебе сказала.

— СПАСИБО БОЛЬШОЕ! Расскажешь потом подробнее? Занятная инфа.

Расскажу, покладисто подумала Мадина, уже ничему не удивляясь.

Бывает же. Неисповедимы пути Твои — менталистка даже на короткий миг подняла глаза к небу, прикрыла веки и беззвучно произнесла пару слов.

— СТОП! — Опекун тем временем оглушительно хлопнул в ладоши в своей обычной манере, перебивая чиновника.

Она не подпрыгнула только благодаря ментальному контролю и потому, что уже местами привыкла.

— Завязывай, Растопчин, — предложил Ржевский, пресекая фонтан, извергавшийся из собеседника. — Если ты себя пупом земли возомнил, или там глашатаем воли чьей-нибудь, — Дмитрий потыкал пальцем вверх, — то сбавь обороты по-хорошему? Читки для лохов будешь толкать в другом месте, не мне.

— Уничтожу. — Коротко бросил Сергей Растопчин.

И он сейчас не шутил.

— Слово сказано, я услышал. Тебе жить, ты первый начал, — бесстрастно прокомментировал Ржевский. — Дорогая, ты же фиксируешь наш разговор? — последнюю фразу он повторил на двух языках.

— Конечно, — она приняла игру и ответила по-русски.

Наджиб молниеносно закрыла лицо вуалью (нехрен всяким Растопчиным пялиться) и шагнула в кадр:

— Я, полноправный член Дома аль-Футаим, нахожусь в Соте официально. — Здесь чуть повернуться, чтобы Вензель герба Далии был виден ибн-Василию чётко.

Как обычно — правда, только правда, чистая правда, хотя и далеко не вся.

— Господин Ржевский, я являюсь независимым свидетелем вашего разговора с Растопчиным Сергеем, сыном Василия, — продолжила менталистка. — Мой личный артефакт записывает ваш разговор с вашего разрешения и передаёт на магосервер Эмирата. Порукой тому — моя магия, — Мадина злорадно пыхнула белым пламенем с ладони, подтверждая сказанное. — По вашей личной просьбе Канцелярия Эмира либо Дома аль-Футаим предоставят эту запись, когда и кому скажете.

Лицо брата московского градоначальника вытянулось.

Местные, она уже заметила, были более бесхитростными, чем Залив, что ли: к магическому подтверждению сказанного в Соте относились едва ли не сакрально. Вон, даже этот политический интриган уши развесил, хотя казалось бы.

При этом здешние регулярно упускали: самую чистую правду можно недосказать так, что первоначальный смысл изменится на противоположный.

Клятва, что характерно, откатом не ударит — сказана-то правда.

Видимо, действительно другой менталитет.

— Растопчин, а вот тебе ответное слово. Род Ржевских в моём лице объявляет твоему роду кровную вражду. По Дворянскому Уложению, за длинный твой язык и отсутствие уважения к моим славным предкам ты и весь твой род — кровные враги нам с этой минуты.

Мадина оживилась:

— А почему война Родов?

— Не на дуэль же его, дурака, вызывать, — спокойно пояснил опекун, играя на публику. — Там он сразу умрёт, но его семья зло затаит и исподтишка гадить будет. Отец учил: бурьян в огороде надо полоть под корень. С заделом на будущее.

— Ты сейчас серьёзно? — изображение чиновника перестало злиться.

Растопчин выглядел спокойным и задумчивым.

— Ржевские часто шутили на подобные темы? — вопросительно поднял бровь опекун. — Или мы чего-то не выполнили из того, что обещали?

— Надорвёшься, мальчишка.

— Мёртвые сраму не имут, — пренебрежительно отмахнулся Дмитрий. — Погоди буквально полчасика, гарантирую, обхохочешься. Мадина, а в твоём информатории случайно нет адреса, по которому он сейчас сидит?

— Дворцовая, один, где и весь Аппарат. Именно он находится на пятом этаже. Фотография кабинета в магосети совпадает с картинкой, — она без затей ткнула пальцем в изображение.

— Растопчин, я к тебе прямо сейчас иду, — сообщил Ржевский. — Жди, уже вышел, скоро буду.

И разорвал соединение.

— Ты не погорячился? — очень сдержанно поинтересовалась Наджиб, проявляя максимум деликатности. — Ты же можешь не справиться с таким начинанием?

Ресурсы родов, к сожалению, несопоставимы. Бред какой-то.

— Ты же понимаешь, что это на него с вашей стороны надавили, — вздохнул попечитель. — Да так, что он с цепи сорвался — вон как авансы отрабатывает.

— Скорее всего, да. Недоказуемо, но соглашусь. Что это меняет? Ты решил сегодня непременно героически погибнуть в бою? В духе славных предков-самураев Норимацу?

— Ты это к чему? — опекун удивился. — Загибай пальцы. Первое: он сейчас вашим хозяевам звонить бросится. Ржевские слов на ветер никогда не бросали, к моему предупреждению он должен отнести серьёзно.

— Даже я к нему отнеслась серьёзно, несмотря на всё своё недоумение. А я в отличие от него знаю, что ты далеко не такой отморозок, как стараешься оказаться. Но это же была не пустая угроза с твоей стороны? — она впилась в него взглядом. — Эй, Дим?

Лицо менталистки вытянулось.

— Блеф, — смущённо признался попечитель. — Ну, точнее, повышение ставки. Загибай пальцы дальше. Второе: любая агентура по факту является подчинённым её завербовавшего.

— Не спорю, но ты это к чему?

— Царь может только думать и мечтать, что Сергей Васильевич Растопчин — по-прежнему его человек, — Дмитрий опять вздохнул. — На самом же деле, уже давно нет. Завербованный агент давным-давно работает на другого работодателя, такова правда жизни. Только вслух этого не говорит и о своей работе по совместительству Царю не докладывает.

— Я это тоже понимаю, — процедила Мадина, злясь на себя за недогадливость.

Было неясно, в чём состоит головоломный расчёт Ржевского.

— У твоих там, — опекун махнул рукой в направлении юга, — таких работников, как этот, немного. Царь, в отличие от них, может одного уволить, второго нанять. У твоих такой опции в свободном режиме нет. Спасать они его сейчас бросятся! Агентура — тоже ресурс!

— Не понимаю. — Она сокрушённо обняла себя за плечи. — Не могу ни с чем поспорить, но не понимаю.

— Ты просто маленькая и неопытная, — в мимике Ржевского на мгновение мелькнула нотка самодовольства.

— Сейчас в морду дам, — серьёзно пообещала Наджиб. — На ментальном усилении. Будет очень больно.

— Да твои мне очень скоро позвонят! Если от ваших в течение четверти часа поступит заявка на переговоры по обмену пленными, значит, спалился Растопчин! — Дмитрий взял себе в руки и продолжил спокойнее. — Ну, не явно, но лично мне достаточно.

— Думаешь? — Она сомнением покачалась с босых пяток на носки.

— Знаю, — уверенно кивнул блондин. — Четверть часа. Ваши позвонят. Сообщат время и цель визита, попросят пока никуда не ходить. Без объяснения причин. Спорим на быстрый секс?

— ИДИ В ЖОПУ! — она подпрыгнула на полметра и отпрыгнула на метр. — Вот ты всё-таки скотина! — пожаловалась Мадина Дмитрию на него самого.

— "Никто даже представить не может, сколько времени и сил тратит мужчина, чтобы воспользоваться минутной женской слабостью", — ещё раз вздохнул Ржевский. — А вдруг ты когда-нибудь махнёшь рукой и ска...

— НА! — она не сдержалась и выстрелила ему под нос кукишем.

На приличный ответ почему-то не хватило внутреннего ресурса.

Впрочем, кое-кого это ничуть не смутило:

— О, два сапога пара. Вот и Норимацу явилась, не запылилась, — Дмитрий накрыл глаза ладонью, как козырьком, защищаясь от солнца.

Шу, красная и запыхавшаяся, появилась с той же стороны, откуда в своё время прибежала Наджиб.

Увидав пару во дворе, тела под их ногами, она тут же показала, что очень дружит с гимнастикой. Буста от ментала у неё не было, но через забор азиатка перемахнула с опорой на две руки, перебросив ноги чуть ли не по трёхметровой дуге.

— Дмитрий-сан, я очень огорчена тем, что вы не воспринимаете меня всерьёз! — указательный палец японки уткнулся в грудь блондину.

— Не женское дело это всё, — Дмитрий опустил взгляд на валяющихся под ногами пленных.

— Союзники так себя не ведут. — Отчеканила Шу.

— ТИХО! — Мадина потащила из кармана артефакт для связи с домом. — ИЗ ТРОННОГО ЗАЛА ЗВОНЯТ! НАШЕГО! Потом поругаетесь! Аль-Фахиди, начальник гвардии!

_______

А через минуту она хлопала глазами и подозрительно сверлила взглядом Ржевского:

— Ты очень опасный тип. Как ты мог это знать? Даже я после твоего предварительного пояснения не до конца верю.

Старый Хасан, пользуясь личным знакомством, вызвал её напрямую. Если опустить вежливые расшаркивания, он передал привет от Далии, попросил выступить посредником и дальше вёл себя "по Ржевскому": запросил маяк для портала через четверть часа и попросил опекуна никуда не уходить, какие бы важные дела того ни требовали.

Не обо всём можно сказать вслух — Хасан Аль-Фахиди всё пояснит сам. Уже скоро. Слово.

— А чего ты так завелась? — отстранённо заметил Дмитрий в ответ, глядя в горизонт. — На секс мы так и не поспорили, ты ничего не теряешь.

БАХ! Она таки залепила ему пощечину, правда, без буста:

— Мы договаривались, что ты оставляешь мою жопу в покое! За это.

— Не ври, — хихикнул блондин, ничуть не смутившись и потирая ушибленное место. — Ты просто ревнуешь, когда Шу рядом.

Норимацу тем временем притащила из колодца воды в ведре, разжилась в ближайший избе тряпкой и, намочив последнюю, протирала лицо, шею, руки Дмитрия от крови.

— Портал! — Наджиб взяла себя в руки и на этот раз никого не ударила.

Хотя и очень хотелось.

Старый Хасан, одетый по-домашнему в хлопковый халат, шагнул на траву усадьбы Ржевских. Оглядевшись по сторонам на небоскрёбы, он коротко поклонился:

— Мир вам. Госпожа Наджиб, вы бы не согласились побыть переводчицей? Дело не требует отлагательств и является конфиденциальным. Кстати, Далия в этот момент занимает трон и просила вам передать: в том числе, благодаря вам. Она перед вами в долгу и очень в вас нуждается, просит вернуться домой. У вас же не возникло здесь никаких обязательств, этому препятствующих? Ваше место во дворце Визиря будет восстановлено на два этажа выше. На самом верху.

Сердце бухнуло набатом. Неужели вот так просто? Неужели весь кошмар позади?!

Ваааууу.

— И вам мир, — Ржевский вежливо придержал руку японки с тряпкой, поднимаясь с корточек. — Переводчик не нужен, можем говорить на этом языке.

Глава 22

— Меня зовут Дмитрий Ржевский. Я хозяин здесь и, божьей волей, нынешний попечитель Мадины Наджиб. Соблюдайте правила дома, в который вам позволили войти — и всё будет хорошо.

Какое-то время меряемся с начальником их гвардии взглядами.

Особого ума, чтобы точно оценить происходящее, не требуется. Мадина упоминала: в их обществе к женщине можно обращаться только с разрешения её мужчины-попечителя, не иначе. Это сейчас я.

По моему предыдущему опыту (да и здесь наверняка тоже), разрешение прибывшей на переговоры стороне говорить даёт старший принимающих.

Получается, дед нарушает абсолютно все правила — и свои, и чужие. Хотя, весьма вероятно, делает так по приказу их наметившегося монарха, пробуя меня на изгиб. Монаршки. Монархини. Чёрт, как же правильно.

Далии аль-Футаим.

— Мир вам. — Достаточно крепкий и непростой мужик с седой бородой что-то про себя решает и кланяется персонально мне, складывая руки в ритуальном жесте.

По правилам, с меня ответное воинское приветствие, если я настроен на конструктив. Промолчать или не ответить — демонстрация неуважения либо намёк, что на этой стороне уже всё решили. Обсуждать визитёру нечего.

Но головного убора на мне нет, знаменитая родовая шляпа, как оказалось, вообще валяется где-то в банковской ячейке, да и не вояка мой предшественник ни разу.

Потому отзеркаливаю чужой ритуальный жест — продемонстрировать возможность диалога можно разными способами.

— Меня зовут Хасан аль-Фахиди и я волей Всевышнего командую гвардией нашего Эмирата, страны, из которой происходит госпожа Наджиб. — Глазки деда становятся похожими на прицелы. — Мы могли бы где-нибудь с вами присесть, чтобы нам не мешали? — он ведёт рукой в сторону достаточно изрядного земельного участка Ржевских.

Затем извлекает свёрток из подмышки и, развернув, поднимает его вверх обеими руками:

— Абсолютно случайно у меня с собой артефакт, чтобы нас никто неподслушал или случайно через ментал на любого из нас не повлияли.

Длинная дорожка из какой-то натуральный шерсти имеет скруглённые края, овальную форму и при желании может сойти за ковёр.

— "Верблюжий дом", — поясняет Мадина по-русски. — Хорошая штука. Артефакт из сокровищницы Пророка: сидящих на нём никто не слышит, даже если стоит вплотную. Попутно — защита от менталистов.

— Ты мне можешь очень быстро сказать, что решила? Домой поедешь или здесь останешься?

Говорить на языке, которого не понимает переговорщик другой стороны, моветон. Но первым начал не я, а вопрос этот задать надо по-любому, вот и пользуюсь оказией.

— Не знаю, — безжизненно отвечает Наджиб. — Есть аргументы за, есть и против. Пятьдесят на пятьдесят, не могу решить.

— И как ты предлагаешь мне вести эти переговоры?! — наплевав на приличия, поворачиваюсь к ней. — Если ты не знаешь, кого мне спрашивать?! Кто ЗНАЕТ, хочешь ли ты домой, раз там всё успокоилось? Или категорически нет — поскольку тебе нечего там делать?!

— Дим, я сейчас не в ресурсе, чтобы решать здраво. — Менталистка мимикой и внешним видом убедительно изображает мраморную статую. — Мне очень интересно здесь, тут целый новый мир открылся. Живой, незнакомый, много мне дающий. Я за несколько часов мало не вдвое уровнем как специалист выросла.

— Но?

— Но твой деревянный туалет с дыркой в полу, вода в колодце, купание в корыте или растопка бани, — она вздыхает. — Для чего ещё, по всей видимости, дров надо наколоть? А перед этим их же напилить? Если я хоть что-то понимаю в логике процесса вашей помывки... У себя я просто иду в хамам. Свой, мраморный.

Вижу, что она умолчала о гардеробе, об обуви, без которой осталась в принципе, об одежде и о куче других вещей, которые начинаешь замечать только когда их не станет. Ещё и вдобавок если ты от рождения — двойник принцессы, выросла во дворце и булки с сосисками для тебя росли на деревьях.

Она очень хорошо держится, но автоматически превращается в беженку, если остаётся здесь. Большие перспективы для будущей духовности на фоне полной материальной разрухи — видал я беженцев в других местах, хотя и не в этом мире.

При упомининии деревянного туалета сбоку ехидно фыркает Норимацу. Впрочем, тактичная японка тут же накрывает свой рот ладонями и широко раскрытыми глазами предлагает на неё внимания не обращать.

— Выбирайте место, — киваю Хасану в сторону зарослей на участке. — Ваш ковёр выглядит достаточно прочным, чтобы его можно было бросить на любую жёсткую траву.

— Господин Ржевский, один неотложный вопрос. Я всё жду, когда вы спросите меня о цели моего визита. — Аль-Фахиди забрасывает дорожку на плечо, подходит ко мне вплотную и сверлит меня взглядом сверху.

А он немаленький.

— Я же не дурак, — ухмыляюсь. — В отличие от вас, нарушившего сходу даже собственные правила (молчу о наших), я свято чту Ритуал. Ритуал переговоров, — поясняю в ответ на его напрягшееся лицо. — Отработанный годами, сотнями встреч и практикой успешных и сорвавшихся договоренностей. "Уставы пишутся кровью", слыхали поговорку?

— Конечно.

— Вот Ритуал Переговоров написан кровью как бы не больше, — оглядываюсь по сторонам, думая, где бы нам лучше приземлиться.

С одной стороны, в заросли идти неохота. С другой стороны, сидеть здесь на утоптанном — как-то не комильфо, что ли.

Девственная природа под рукой успокаивает.

— Вы удивительно хорошо образованы для своего возраста, — нейтрально замечает аль-Фахиди.

Мадина фыркает молодым поросёнком, на мгновение теряя свою мраморную невозмутимость.

— Господин Ржевский, чтобы я в полной мере оценил ваше великодушие как принимающей стороны, пожалуйста, доведите вашу мысль до конца?

— Да вы и сами всё поняли. Если я спрошу вас о цели визита, это будет либо завуалированный указ вам на дверь — дескать, чего припёрлись, либо — попытка подчеркнуть вашу ничтожность в данной ситуации. Конструктива будущей беседе не добавит ни то, ни другое.

Старик коротко кланяется и бросает свой ковёр на несколько метров в сторону, на зелёную траву без кустарника:

— Вы не возражаете?

— Мне без разницы. Только вместе со мной в нашей беседе будет участвовать и Мадина Наджиб.

— Вы уверены? — Аль-Фахиди опять сверлит меня взглядом, словно сомневаясь в услышанном.

— Это моё условие. Без этого разговора не будет.

— Господин Ржевский, вы простите мне мою наглость ещё раз? — из кармана безразмерных шаровар в его руках появляется амулет. — Вы позволите проверить, свободны ли вы от внешних ментальных воздействий на этот момент?

— Что за дурацкая комедия? — слегка отмирает менталистка, вопросительно изгибая бровь. — Хасан, даже если я его мозги в омлет превратила, "Верблюжий дом" тут же снимет любые внешние воздействия. Вы это знаете не хуже меня. Дим, ты уверен, что я должна участвовать в вашем разговоре?

— Да. Ржевские зря не говорят. Это условия вообще каких-либо моих переговоров с твоим Эмиратом.

— У нас женщин за мужской стол обычно не зовут, — словно оправдываясь, поясняет Мадина, косясь на соотечественника. — Тем более — за ритуальный, такой. Нам с Хасаном обоим непривычно: рушится этикет и многие автоматические привычки.

— Если я верно оцениваю происходящее в вашем Эмирате, наш разговор втроём — далеко не самая большая революция, которая у вас сейчас происходит, — замечаю. — Вам ещё не раз удивляться.

— Сложно спорить, — вздыхает аль-Фахиди. — Господин Ржевский, я увидел достаточно для своего предварительного мнения, с кем имею дело. Пожалуй, я тогда тоже отступлю от традиций: вон тот раненый нуждается в срочной помощи. Остальные, наверное, могут подождать, но...

— Отправляйте. — Перебиваю. — Можете запихнуть в свой портал хоть сейчас. Его же там поймают? Помощь окажут?

— Да. Вы на удивление великодушны, в том числе отсутствием условий.

— Потому что я отлично понимаю, что вы прибыли с целью обмена. Рабы мне без надобности, а ввиду смены вашего Правителя у Ржевских изменился взгляд на роль ваших пленных в наших отношениях.

Мадина Далию воспринимает где-то как сестру. Не самую любимую, на неё можно злиться, с ней можно ругаться — но это в любом случае не чужой человек и он не желает тебе зла. Есть мнение, что это взаимно.

В отличие от Маджита, с тем разговор был бы другим.

Ну и главное по мне — это Растопчин, местная их точка опоры. В данной обстановке я для себя выяснил всё, что хотел: вряд ли основная агентурная сеть на этом уровне имеет дублирующую.

Рядовые исполнители (даже и не рядовые), как те, что валяются под ногами, политику не определяют. Инструмент есть инструмент.

Главный гвардеец Эмирата после моего разрешения использует такой же амулет, каким убирали тело менталиста на перекрёстке в фургон: подстреленный поднимается в воздух метра на полтора, плывёт по воздуху до портала и исчезает с той стороны.

— Итак, цель моего визита. — Хасан первым садится на свой ковёр и скрещивает ноги, подавая пример. — Обсудить условия выдачи нам тел погибших и живых пленных, раз. Вернуть госпожу Наджиб домой, два: причины, заставившие её бежать сюда, более не актуальны.

Лицо Мадины закрыто этой её чёрной тряпкой до самых глаз, потому она семафорит глазами, мимика недоступна.

Так отчаянно, что повязка того и гляди загорится.

Припоминаю, что в ресторане, где на нас напали японцы, она заставляла меня пройти перед ней в дверь первым — обычаи.

Занимаю место напротив Хасана, по его примеру скрещивая ноги. Знятный способ сидеть без стула, чё.

Наджиб тут же садится справа и сзади меня.

— А я думал, ты мне на коленку сядешь, — замечаю по-русски, пользуясь тем, что аль-Фахиди не понимает. — Чтоб за спиной не отсвечивать. Хоть напоследок.

Домой она хочет, вижу по ней. За неё решать ничего не буду. Если отчалит — хоть незаметно напоследок за зад подержал бы. Там есть за что приятно взяться, когда её в портал бросал — самый душевный момент за весь сегодняшний день был.

— Не смей даже думать. — Лаконичный ответ из-за спины мгновенно смывает весь романтичный настрой. — Ради всего святого. Я уже устала просить и умолять, мне очень некомфортно в такие моменты. ЗАТКНИСЬ ТЫ НА ЭТУ ТЕМУ, СВОЛОЧЬ НАЗОЙЛИВАЯ!

Тьху ты.

Хорошо, Шу никуда не собирается: вытащила из избы аналогичный коврик, правда, не артефактный (он у дедовой кровати на полу лежал), сняла с себя лишнюю одежду и сейчас выполняет упражнения на растяжку в тридцати метрах от нас.

Солдат всегда должен качаться, чё. Молоток девчонка.

Пожалуй, в будущее можно смотреть со сдержанным оптимизмом: если Наджиб и решит встать на лыжи, то японка вон, гораздо менее "правильная". Кажется. А внешне вполне конкурентна, хе-х, и ко мне жить, похоже, перебралась.

Хоть бы в разных избах ночевать не задумала.

Удерживаюсь, чтобы не потереть руки: Норимацу осталась в коротких плотнооблегающих шортах, которые её тело облепили так, словно их и нет на ней.

Верх — вторая часть этого же комплекта. Тоже всё обтянуто.

Отсюда не видно, но готов спорить: если подойти к ней ближе, можно разглядеть даже выделяющиеся маленькие окружности на выпуклостях.

Упавшее было настроение резко идёт вверх. От накативший полминуты назад дремучей тоски не остаётся и следа: насильно мил не будешь.

Захочет менталистка домой — так тому и быть, вольному воля.

Опять же, "вначале жениться, остальное потом" — какая-то древняя и варварская формула. Бесчеловечная и устаревшая, я бы сказал.

Другое дело, с чужой религиозной философией спорить не будешь, если не дурак. Особенно когда девица от тебя полностью зависит и на твоём попечении находится.

— Ржевский, да ты просто похотливая скотина! — раздаётся по-русски из-за спины. — Ответь Хасану немедленно! Он уже пять секунд как трижды тебе вопрос повторил!

Ой. Задумался. О вечном.

— Прошу прощения! — спохватываюсь их речью, переведя взгляд с гимнастики Шу на переговорщика-гвардейца. — Не сочтите за неуважение! Был очень сложный день, во всех отношениях, — потираю затылок. — Со сбоями работает голова, выпадаю из реальности! Мои извинения ещё раз! Повторите, что вы сказали, пожалуйста? Причина моей паузы — не манипуляция вами и не принижение в иерархии беседы, а исключительно плохое самочувствие!

— Х** штаны рвёт, на волю просится? — сумрачно интересуется из-за спины Наджиб по-прежнему по-русски. — Слава богу, Хасан спиной сидит, не видит, на что ты вместо разговора с ним пялишься. Какая же ты порой животная скотина, Ржевский! Хорошо, пить бросил...

А когда это она начала так сквернословить? Не было же такого поначалу.

Глава 23

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Высочества Далии аль-Футаим.

Ибн-Иван, когда не надо, порой весьма непринуждённо и живо превращался в наивного дурака: Норимацу, обнажившись едва не донага, наверняка затеяла свою физкультуру не просто так.

Ещё и на виду у олуха, и именно сейчас — прогибаясь кошкой и выпячивая задницу с сиськами в поле зрения Ржевского.

— Поманили ишака морковкой, — Мадина не сдержалась и продолжила бормотать себе под нос после того, как закончила абсолютно недостойно материться.

Она даже неподобающим образом попрала этикет официальной беседы: сплюнула в траву, хмуро покосившись в спину опекуна и едва сдержавшись, чтоб не зарядить по ней кулаком.

Так-то, оснований формально нет и прав никаких на скандал тоже нет — Ржевский делает что хочет. Оба свободные люди.

Но как же иногда хочется сделать то, чего нельзя и на что этих самых оснований формально нет!

— Господин аль-Фахиди, извините! — Дмитрий тут же сориентировался на языке Залива и бросил пялиться на непристойности. — Это у нас исключительно личные моменты, никоим образом с вами не связанные! — затем перешёл на русский и прошипел назад. — Мадина, ты или крест сними, или штаны надень!

— Не поняла в этом месте? — она даже бровь подняла, хотя он и не видит.

Явно идиома, ну или нужно знать некий культурный контекст.

— Ты или нервы мне не мотай безосновательно! Или... — он прикусил язык, подбирая формулировку.

— Что, нормальные слова не находятся? — не удержалась от ехидства менталистка. — Трудно пристойным образом перефразировать "пошли скорей е*аться"?

— Или отзови свой радикализм в вопросах целибата! — на удивление складно сформулировал Дмитрий. — Попутно, ты заметила, что последнюю минуту больше меня материшься?! Ты на меня должна положительно влиять, если на то пошло?! Или усугублять моё моральное разложение?!

— Ловко выкрутился, — вынужденно признала Наджиб. — Хренасе, ты запел. Ржевский, это точно ты? Тебя не подменили? Насчёт мата: с кем поведёшься, от того и забеременеешь. Ваша народная поговорка, если чё.

Опекун повернулся. Сейчас он выглядел на самом деле рассвирепевшим:

— Ты не понимаешь, что сейчас не время для сцен?!

— Извини. Словно что-то нашло. — Ненатурально покаялась Наджиб. — Я сейчас очень неправа по всем канонам; и как женщина, и как менталистка, и как твой секретарь. Пусть и ситуативный. Прошу прощения, — она издевательски похлопала ресничками, поскольку всё остальное лицо было скрыто под вуалью.

— Спасибо за понимание! — ибн-Иван смерил её красноречивым взглядом, но ругаться дальше не стал.

Похоже, врождённая толстокорость и "чувствительность" как у бегемота тоже имеют свои плюсы. Б**.

Что бы ему ещё такое сказать поискромётнее. Ничего удачного как назло в голову не приходило.

Ржевский развернулся к гостю, качнул подбородком и опять перешёл на язык Залива:

— Ещё раз тысяча извинений, господин Аль-Фахиди. У нас с младшей Наджиб регулярно возникают принципиальные разногласия в вопросах национальной кулинарии.

Здесь Мадина не смогла бы сдержаться при всем желании: кое-кто словно специально выбирал безошибочные точки, чтобы стремительно расшатывать психику даже профессиональной менталистки.

— Это ж уметь так надо, — констатировала она вслух (снова по-русски), отхрюкавшись в кулак, чтобы не фонтанировать истерикой. — Риторический вопрос: что сказать, когда нечего говорить?

— Господин Ржевский, вопрос номер один. Мы хотели бы забрать у вас тела убитых. — Аль-Фахиди принял мудрое решение не обращать внимания на то, что его не касается, и гнуть свою линию. Возраст есть возраст и опыт есть опыт. — По нашим обычаям их надо похоронить сегодня до захода солнца. Ваши условия?

— Забирайте.

— Условий не будет?

— Точно. Без условий.

— Я удивлён.

— Ну не требовать же мне с вас компенсацию органическими удобрениями по весу, — пожал плечами хозяин.

— Простите? — старик нехорошо прищурился.

— Я парень хозяйственный, — Дмитрий безмятежно выдержал взгляд гвардейца, растянув губы в сторону и наклонив голову к плечу. — ВАШИМИ обычаями я не обременён. ВАШИ люди сюда пришли незваными. По обычаям МОЕЙ родины, тела убитых становятся удобрениями: мы их тупо закапываем. Извините, если чем-то задел.

— Задели. — Хасан опять угрюмо покачался вперёд-назад.

— Ну, они меня вообще убивать пришли, причём начать хотели с деда, которому за семьдесят, — Дмитрий нейтрально пожал плечами. — Хотите ещё поговорить на эту тему?

Аль-Фахиди без лишних слов поднялся, достал левитатор и буквально за пару минут перегрузил трупы в портал.

— Второй вопрос. Пленные. — Начальник Гвардии, не выказывая эмоций, вернулся на своё место на ковре.

— Вопрос не ко мне, — мгновенно открестился опекун, технично переводя стрелки. — Пленники из одного Эмирата с Мадиной Наджиб, пришли сюда по её душу, ей и решать, что с ними будет.

Это было неожиданно.

— Домой, в изолятор первого этажа. — Менталистка бросила ещё один фриз на четвёрку, чтобы хватило на четверть часа дополнительно. — Я потом разберусь, пока пусть посидят. Моя должность и новый кабинет на пятом этаже в силе?

— Да. Разрешите выполнять?

— Да.

Аль-Фахиди снова поднялся и опять принялся работать левитатором. На этот раз, правда, сопровождая живой груз, он и сам сходил на ту сторону.

— Её Высочество Далия аль-Футаим спрашивает: каким будет ваше решение по Мадине Наджиб? — в этот раз Хасан соблюдал этикет и, не мигая, ждал ответа Ржевского.

— Мадина Наджиб решает такие вопросы сама. Разрешаю обратиться к ней напрямую.

А в этом месте с размаху прыгнул на грабли тот, от кого этого вообще нельзя было ожидать.

Начальник Гвардии Эмирата недоверчиво прищурился:

— Я вас правильно расслышал, господин Ржевский? Вы без каких-либо условий готовы отдать менталистку из Комиссии? Попавшую к вам в руки случайно, хотя и абсолютно законно? Род которой практически всё время эту Комиссию и держит последние лет сто пятьдесят?

Дмитрий подмигнул ей через плечо:

— Как много я о тебе не знаю.

Потом повернулся к собеседнику:

— Именно так. Любая рабочая загрузка у вас не является основанием для её дискриминации здесь. Хотя, конечно, тянет сказать чуть иначе.

— Например? — Хасан довольно осклабился.

Понятно, что в его голове идеализм Ржевского не укладывался от слова совсем и он сейчас ожидал изощрённого пакета условий.

Захотелось хрюкать в кулак по второму кругу. На этот раз Мадина мужественно сдержалась.

— Ты меня с кем-то путаешь, — холодно процедил опекун. — Попутно оскорбляешь, надеюсь, непреднамеренно. На этой земле людьми никто не торгует, здесь живут исключительно свободные. Которые сами себе хозяева, Мадина Наджиб — в том числе.

— У каждого человека есть своя цена. — Аль-Фахиди не моргал и не отводил взгляда.

А ещё он не мог поверить услышанному.

Предсказуемо, вздохнула она про себя. Наш вайб-междусобойчик с Ржевским старый гвардеец принял не за то, чем он является на самом деле.

Ему и в голову не придёт, что отношение Ржевского ко мне — это не отношение собственника к ресурсу, как было бы в подобном случае дома. Потому что я женщина и всё такое.

Дмитрий абсолютно искренен в своём отношении мужчины к объекту сексуальной заинтересованности. М-да, принять флирт за набивание цены...

Может статься, что Ржевский — далеко не самый большой недотёпа на этом ковре — уж начальник гвардии должен бы видеть, с кем (с чем) имеет дело.

— У каждого человека есть своя цена. — Повторил Хасан.

— И аль-Футаим так же говорил, — ухмыльнулся опекун. — Я пытался ему объяснить, но он не понял. Я действительно не набиваю цену.

— Так что вы скажите по возврату менталистки? Вы же не думаете, что я приму всерьёз ваше заявление о том, что она что-то решает?

— Идиот, — на Мадину накатило полное спокойствие. — Надо же так не разбираться в людях на склоне лет. А я думала, Ржевских кое в чём не переплюнуть. Ошибалась.

Стало даже безразлично, что аль-Фахиди подумает в ответ. Хотя начальник гвардии дома — достаточно серьёзная фигура, чтобы вот так ему в лоб заявлять подобное при свидетелях.

— Скажу следующее: уходи по-хорошему, если вы все не в состоянии понять, чем торг отличается от принципиальной позиции. Либо спроси её сам, а я постою за пределами ковра. — Дмитрий легко поднялся и сделал несколько шагов в сторону.

Логично. И зонтик его опеки в наличии, и сам он не будет слышать разговора.

— Знаете, до этого момента я колебалась, — Наджиб смотрела на старика, не скрывая неприязни. — Но вы мне сейчас очень помогли принять правильное решение. Спасибо большое! Я сейчас безошибочно знаю, как правильно поступить, в первую очередь — благодаря вам!

Глава 24.

Там же, через несколько минут

— Престолы наших стран, к сожалению, чаще воюют, чем решают что-то мирно. — Аль-Фахиди имел виноватый вид и задумчивый взгляд после разговора с ней. — Извините меня тысячу раз, господин Ржевский. Мне очень досадно что я в свои годы не разглядел сути, особенно когда её от меня никто не скрывал специально.

— Увы. Мы не всегда вольны выбирать, на какой стороне вступать в бой, — обтекаемо ответил попечитель. — И, ваша недальновидность, возможно, является продолжением воли пославших вас.

— Однако в случае с вами я даже рад иметь такого врага, — Хасан коротко поклонился. — Знаете, у нас есть поговорка. Если твой враг лев, значит, ты и сам лев; если же твой враг ишак, то и ты...

— Честь солдата отличается от чести генерала. Честь генерала очень отличается от чести политика, у последнего её и вовсе не бывает, — подхватил Дмитрий, видимо, переводя с какого-то из европейских языков. — Я очень рад, что все недоразумения между нами на личном уровне позади. Как бы ни бились в будущем лбами наши престолы.

— По счастью, Свободная Экономическая Зона — то место, где возможны самые невообразимые компромиссы даже между воюющими. — Мадина решительно наплевала на этикет и участвовала в беседе наравне с мужчинами.

— И тем более между престолами, не имеющими общей границы и которым нечего делить. Склоняю голову перед вашей мудростью. Попутно благодарю за гуманное обращение с нашими людьми, — Хасан предложил ладонь к сердцу, глядя на Дмитрия.

— Я очень хорошо знаю, как обращаться с солдатами чужой армии, — пожал плечами попечитель. — Особенно если собираешься заключать мир.

— Разрешите просуммировать наши договорённости. Я с этого момента до особого уведомления живу в двух местах одновременно: во Дворце у нас и в имении Ржевских. — Мадина отобрала у опекуна блокнотик с карандашом и сейчас зачитывала проект меморандума.

Дальке надо передать в письменном виде, пусть даже в таком: закон требует порядка.

— Для этого в имении Ржевских на ближайший месяц открывается стационарный портал во дворец в Эмирате. За счёт Эмирата: это и есть компенсация, причём по инициативе виновной стороны. — Она подняла глаза и вопросительно посмотрела на гвардейца.

Аль-Фахиди коротко кивнул.

При всех её личных возможностях, портал являлся одновременно и кошмаром для бюджета, и политическим решением. Пусть старик сам разруливает, раз напросился.

— Третье, вытекает из второго. Портальный ключ в оба конца существует в единственном экземпляре, привязан к одному единственному человеку магически и этот человек — Мадина Наджиб, — менталистка похлопала себя по животу.

Дмитрий коротко хлопнул пару раз в ладоши.

— Четыре. По разрешению владельца портального ключа и по согласованию со сторонами, этим порталом можно перемещать товары для коммерции, — Мадина сделала ещё одну паузу.

Из дурацкой оговорки по использованию собственных масел и благовоний (здесь — подакцизный товар, мечта контрабандистов) ибн-Иван за сорок секунд развил целый бизнес-план.

Странно. Почему он до сих пор такой бедный, с такой головой? Подумать на досуге, пообщаться с ним ещё раз.

Чего-то он не договаривает.

— От пошлины на территории Империи все ваши товары автоматически освобождаются, — машинально продолжил за неё Дмитрий. — Но кричать об этом на каждом углу не нужно: Ржевские в своём праве Изначального Рода, да. Однако быстрые деньги, как и негласные договорённости между вчерашними врагами, очень любят тишину.

— По всем пунктам согласен. — Аль-Фахиди протянул руку и принял от менталистки протокол согласований за её личной подписью.

Если во Дворце теперь царствует Далия, открытия окна стационарного портала можно ждать уже к вечеру. Как только рассеются наводки от этого, гвардейского.

— Господин Ржевский, единственный момент. — Хасан прикусил уголок нижней губы. — Я восхищён вашим стилем и уровнем. Это было неожиданно. В качестве ответного жеста вы согласитесь принять неофициальный совет старика с другого края света?

— Всегда с благодарностью.

— Да, сейчас вашей семье крупно повезло несколько раз подряд. То, что я принимал за вашу злонамеренность и расчёт, является чистым везением.

— Не читали вы наших национальных сказок! — неизвестно чему развеселился Ржевский.

— ...Но через месяц заканчивается столетний меморандум вашего царя о запрете любых вооружённых подразделений в Свободной Зоне. Все Изначальные, и не только, сейчас тренируют частные армии, просто за пределами территории. — Гвардеец повёл рукой вокруг. — Ваши враги, а они наверняка есть, могут думать много чего интересного по этому поводу. Могу в этой связи спросить, каковы ваши планы? Усадьба не выглядит защищённой.

Сараи и заросли, подумала Мадина. И чувство такта старика.

— Не поверите. В этот самый месяц собираюсь закончить школу, — шмыгнул носом Ржевский, убедительно изображая свою любимую ипостась. — Но за предупреждение спасибо!

— Мне будет очень досадно, если вы недостаточно серьёзно отнесётесь к моим словам, — позволил себе небольшое излишество Аль-Фахиди, испытывающе глядя на собеседника. — Я бы хотел иметь физическую возможность сыграть с вами в шахматы и через год, и через пару лет. И было бы жаль, если в момент неприятностей на этой территории окажется ещё и Мадина Наджиб.

— Боже упаси! Вы даже не представляете, как я сейчас задумался над вашими словами! — ибн-Иван в привычном амплуа хлопнул начальника гвардии по плечу. — У меня нет никаких оснований не доверять компетенции государственной разведки! Даже вашей. Спасибо ещё раз. Просто месяц — это очень большое время, с некоторых точек зрения. Всё будет хорошо!

Хасан поклонился, покосился через плечо, свернул ковёр, сжал его подмышкой и молча исчез в магическом овале.

— Теперь и делами заняться можно, — довольный Ржевский потёр ладони. — А я думал, ты свалишь. — Добавил он, опять шмыгая носом.

— Как я могу первой покинуть своего официального опекуна, — без каких-либо интонаций произнесла Наджиб. — Хотя, не скрою, избыток тоски в моём сердце заставляет всё глубже погружаться в тяжёлую депрессию.

Она сейчас просто развлекалась, в параллель на бусте просчитывая варианты на ближайший месяц. В том числе — политические, во Дворце.

Ибн-Иван понял её слова по-своему. Нездорово загоревшись взглядом, он сделал аккуратный шаг вперёд, становясь к ней вплотную:

— А я думал, мы прямо сейчас начнём совместно вынашивать финансовые планы.

— О делах сейчас неохота, извини. О политике, о деньгах — ни о чём неохота. — Она подпустила трагичности в голос, исключительно из любви к искусству. — Впервые в жизни хочется лечь и умереть. Странно, никогда не была в таком состоянии. Даже ментал не помогает.

— Это из-за проблем дома?

— Моё решение наполовину остаться здесь будет истолковано в Эмирате весьма определённым образом... Но не будем об этом. — Менталистка махнула рукой, зачем-то старательно отыгрывая депрессивную роль. — Пожалуйста! — она сложила ладони.

— Давай тогда о твоих сиськах поговорим! — Ржевский ожививился. — И жопа у тебя тоже красивая! Слушай, ты всё равно для своих, говоришь, опорочена? Так может — ...? Давай? Это самое? Чего добру пропадать?! Ты же всё равно здесь осталась?!

— ТАК, ИДИ РАБОТАЙ! — налёт театральности мгновенно куда-то слетел.

Понятно, что насилия с его стороны можно не опасаться, но вот атмосфера. К-хм, как в казарме порой. Мужской.

Ладно. Знала, на что шла. Так сказать, это ещё очень лайтовый вариант совместного проживания на общей территории, для его-то фамилии. И фамильной репутации.

— А мы разок. Быстренько. Никому не скажем, — неуверенно продолжил Ржевский.

Мадина выбросила вперёд из-под чёрного балахона средний палец, оттопыренный от сжатого кулака.

Дмитрий уныло вздохнул и с видом побитой собаки направился к избам:

— Ну ладно. Я ненавязчивый. Но попытаться стоило.

— Вы не забыли обо мне, Ржевский-сан? — Норимацу бесшумной кошкой подошла сзади и спросила прямо в затылок.

— НЕТ. — Тот вздрогнул, но не обернулся на голос. — Не просто не забыл, а собирался взять у тебя максимум консультаций: в данном вопросе твои мозги — неотъемлемая часть успешного комплекса мероприятий. Слышала про портал из Эмирата?

— Да, у меня амулет хороший. Всё, что вы вне ковра обсуждали, я слушала.

— Я так и подумал, специально в твою сторону развернулся...

— Я в доле? — аккуратно поинтересовалась японка.

— ДА! Если я хоть чуть-чуть понимаю в контрабанде, а я в ней понимаю, — опекун преобразился и со значением поднял вверх указательный палец, — мы за этот месяц, если лениться не будем, свой небоскрёб тут выстроим.

Он покосился на портал.

— Дим, а откуда у тебя опыт в контрабанде? — Мадина спрашивала без подвоха.

Было действительно любопытно.

— Не обо всём ещё можно сказать вслух, — вздохнул попечитель. — Извините, дамы, подробностей не будет. Но я в этом ОЧЕНЬ ХОРОШО понимаю, практически профессионально, верьте мне.

— Движение из портала, — ровно предупредила Норимацу.

Делая шаг в сторону, становясь рядом со Ржевским и активируя один очень интересный амулет.

— Это свои, не парьтесь, — мозаика у менталистки в голове сложилась.

Так вот почему старый Хасан оставил временную "дверь" активной.

Кое-кто хочет убедиться, что его не обводят вокруг пальца.

Её.

— Вот ты мочалка! Я же нервничаю! — на траву усадьбы из магического овала шагнула Далия аль-Футаим.

По-свойски, без сопровождения: Хасан наверняка описал ей обстановку.

— Ты в следующий раз хоть предупреждай, когда сваливать будешь?! — продолжила наседать гостья.

— Если бы я тебя пошла предупреждать, меня бы сейчас этот старый козёл во все дыры наяривал. Как законную жену, против моей воли, без вариантов.

— Не волнуйся, я на него уже управу нашла, — принцесса многозначительно подвигала бровями. — Но ты же понимаешь, что я здесь не за этим?

— Да уж несложно догадаться, — Мадина уныло отвела взгляд в сторону. — Хотя чрезмерное любопытство порой убивает даже кошек, слыхала поговорку?

— Колись, ты чё, уже переспала с этим Ржевским? — аль-Футаим, презирающая любые личные границы кроме своих собственных, уподобилось именно Ржевскому и тоже подступила вплотную. — По Эмирату слух отсюда, что он меня е*ёт! Но я-то понимаю, что это ты моим именем идентифицировалась!

Наджиб глубоко вдохнула и уже собралась сказать, что опекун вполне говорит на языке Залива.

И понимает тоже.

— Ну у вас здесь и свинарник! — к числу несомненных достоинств Далии всегда относилась её несгибаемая прямота. — И как ты тут обитать собираешься, йо?!

— Уа алейкум ассалам, — на правах хозяина спокойно произнёс Ржевский-младший высокородной гостье. — Кәф'әлі...?[1k1k5]

Он буквально пять секунд тому выдрал откуда-то из травы большой огурец, потому говорил сейчас с набитым ртом. Не совсем внятно, но вполне разборчиво для того, кому язык Залива родной.

— Ой. Твою маму. — Аль-Футаим испуганно подняла брови. — Так ты чё, и по-нашему можешь?! А ты чего молчишь?! — напустилась она на подругу.

— А я не успела за твоим напором. Знакомьтесь, — ещё более кисло вздохнула Наджиб. — Далия это Дмитрий ибн-Иван Ржевский, двенадцатый Изначальный Род Свободной Зоны, владелец этого имения. Дмитрий, это Её Высочество Далия аль-Футаим из Залива.

— Очень приятно! — Ржевский быстро проглотил остатки огурца и впился непристойным взглядом в фигуру гости. — Будьте как дома! Да вас действительно не различить! — он повеселел, ещё больше оживился и опять жизнерадостно потёр руки. — И не только на лицо! Ух ты!

На лице опекуна отразилась целая цепочка мыслей.

— ДАЖЕ. И. НЕ. ДУМАЙ. ОБ. ЭТОМ! — Процедила менталистка по-русски, мгновенно напрягаясь и теряя остатки хорошего настроения. — ТЫ ПРОСТО НЕ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО СОБИРАЕШЬСЯ СОТВОРИТЬ! ВТЯНИ СВОЙ ЯЗЫК ГЛУБОКО В ЖОПУ И ВООБЩЕ НИЧЕГО ЕЙ НЕ ГОВОРИ БЕЗ МОЕГО РАЗРЕШЕНИЯ!

С него станется!

Опять же, Далька в своей манере: и сюда припёрлась, как к себе домой, хотя тут Наджиб сама в некотором роде в гостях.

Сбоку ехидно фыркнула японка.

Глава 25

— Ты так прикольно бесишься, — замечаю Мадине по-русски. — Я даже не думал, что так много для тебя значу.

— Да иди ты в жопу, похотливая скотина! — непоследовательно возмущается менталистка.

Может, в самом деле сбавить обороты? У неё такой вид, вот-вот с кулаками бросится.

С неё станется.

— О чём дискуссия? — весело интересуется Далия на своём языке, врезаясь между нами, и помахивая в воздухе ладонью.

Типа, охлаждая нас обоих, если я правильно толкую язык их жестов.

— И говорите, пожалуйста, на этом языке! — обиженно просит Аль-Футаим. — Чтоб я вас понимала!

— Тебе как раз совсем не обязательно всё понимать! — огрызается Наджиб. — И я тебя умоляю, хоть ты ему не уподобляйся?!

— В каком плане? — синхронно спрашиваем мы оба, я и новая гостья.

Затем глядим друг на друга и смеёмся.

Мой совместный смех с собственной принцессой действует на менталистку как капелька душистого керосина, залитая в пчелиный улей:

— Тебе объяснить? Изволь. — Мадина, похоже, бросает на себя какое-то ментальное успокоение, потому что за секунду становится мраморной статуей. — У господина Ржевского крайне фривольные взгляды на отношения между мужчиной и женщиной. Моралью он особо не отягощён, по крайней мере в нашем традиционном понимании.

— Эй! Эй! Эй! — теперь уже я врезаюсь между ними и машу руками. — Завязывай? — предлагаю менталистке. — У нас о человеке судят по делам, а не по словам. К моим делам у тебя есть претензии?

— А у нас судят по намерениям, потому что даже благие на первый взгляд начинания бывают...! — начинает пыхтеть, словно чайник, Наджиб-младшая.

— Не будь занудой, — принцесса весело хлопает по плечу двойника со своей стороны, перебивая. — Я ж вижу, что между вами ничего не было.

Интересно, а как? Как она это видит?

— А с чего между нами быть чему-то?! — возмущение Мадины переключается на новую тему. — Мы не муж, не жена, а кое-кто ещё и иноверец!

— Ой, вот давай ты хоть мне не будешь заливать о своей правильности! — как от назойливой мухи, отмахивается от услышанного Далия.

Ух ты ещё раз. А ну-ка, ну-ка. Кажется, сейчас я доразведаю что-то интересное про младшую Наджиб, вообще не прилагая к тому усилий.

Как бы так аккуратно простимулировать разговорчивость принцессы?

Как назло, ничего путного в голову не приходит.

— Я, в отличие от всех остальных, твои мысли знаю с детства и хорошо! — продолжает изображать слона в посудной лавке Аль-Футаим.

А ведь когда баб несёт, они сами редко останавливаются. Миры разные, женщины везде одинаковые.

Затыкаемся, скрещиваем пальцы и смотрим развитие сюжета со стороны.

— У меня стерильны и репутация, и прошлое! — менталистка наливается нездоровым багрянцем злобы, поворачиваясь к подруге и на полном серьёзе сжимая кулаки.

— А мысли? А намерения? Мечты, если что, оно самое и есть, — ехидно подсказывает Далия. — Первый хадис ан-Навави, ты только что сама на него ссылалась[1k1k6]. "Судят по намерениям". Наджиб, как насчёт твоих намерений, а?

— ИДИ И ТЫ В ЖОПУ! — кажется, менталистка сейчас действительно кому-то даст в морду.

И это буду даже не я, а её сюзеренша.

Нехорошо, пожалуй.

— Дамы. — Решительно ввинчиваюсь между близнецами. — Вы на территории имения Ржевских. Каждый гость здесь дорог. Пожалуйста, если хотите собачиться, — указываю взглядом на всё ещё активный портал, открытый главным гвардейцем и не договариваю. — Мадина, я тебя понял. Постараюсь доставить минимум неудобства, слово!

Бл*. Чего не сделаешь под влиянием такой своеобразной родовой репутации. Чёрт бы её побрал иной раз.

Менталистка резко успокаивается и задумчиво смотрит на меня.

Эх. Прощай, хорошая идея, не успев даже начаться. Так-то, конечно, принцесса по всем визуальным признакам перспективнее своего двойника.

Чувствую.

Мадина классная, но эти её правила!..

С другой стороны, есть ещё Норимацу, мысленно хлопаю себя по лбу.

Настроение идёт вверх. Хоть какой-то из трёх вариантов должен выстрелить, ну есть же какая-то вселенская справедливость в этом мире! Чёрт побери.

— Кстати о портале, — бормочет себе под нос Далия.

Затем что-то делает с одним из браслетов (на ней их по пять штук на каждой руке) и портал схлопывается.

— Э-э-э? — а вот теперь я по-настоящему озадачен. — Госпожа Аль-Футаим, а вы уверены, что это хорошее решение?!

И как это понимать?

— К вечеру сюда должны стационарный портал организовать, ты же сама бумагу отправила? — принцесса поворачивается к подруге. — Домов у вас здесь куча, причём все — натуральное дерево. Я пока у вас побуду? Вечером как раз нашим на маяк с точки навестись дам, — она щёлкает пальцем всё по тому же браслету. — Что не так? Чего такие рожи скорчили?

— Дима, Далия не привыкла к тому, что её желания нужно с кем-то согласовывать. — Наджиб мгновенно становится почти нормальной. — К тому же, ещё меньше она привыкла к ситуации, что где-то может быть не хозяйкой. В принципе, они из-за этого с дядей за трон и сцепились. Причём дяди уже, можно сказать, на этом свете-то и нет.

— Эй, полегче о государственных тайнах! — Аль-Футаим возмущённо тычет кулаком в плечо двойнику. — Я уважаю твоего опекуна, но я с ним вообще не знакома! И он не наш подданный!

— У Ржевских есть поговорка, — с ангельским видом отвечает ей Мадина, растягивая губы в притворной улыбке. — "Как царь с нами, так и мы с царём". Я думаю, если слово царь в ней заменить на эмир, и для нашего общества выйдет очень хорошая формула.

— Да ну вас! Вы чё, против, чтобы я тут побыла?! Вам чё, места под солнцем жалко?! — Аль-Футаим не на шутку обижается.

— Я категорически не против! — тороплюсь вставить первым, поскольку любой шанс всегда надо использовать по полной.

А вдруг. Подумаешь, принцесса. Всё остальное — как у Наджиб.

— Места лично мне не жалко не то что под солнцем, а и вовсе... — Сбиваюсь с фразы.

Точнее, меня с неё сбивает кулак менталистки, очень сильно ударяющий в солнечное сплетение.

А больно бьёт, когда на усилении. Если бы не расовый бонус, простому человеку — полноценный нокаут.

Видимо, менталиста в ближнем бою надо опасаться сильнее, чем прочих магов. Зарубка на будущее.

— Просто вы же понимаете, что всё это время за вашу безопасность буду отвечать я, — продолжаю, нечеловеческим усилием воли восстановив дыхание и осторожно отходя от Наджиб на шаг подальше.

— И какая тут проблема? — аль-Футаим недоумевает. — Ты от целой спецгруппы нашего МИДа отбился — я собственноручно на той стороне трупы принимала! Ни за что легли; дядя, старый козёл... ЛАДНО. — Принцесса встряхивается. — По документам, если что, ты уже и так давно за мою безопасность отвечаешь, — она откашливается и легкомысленно сплевывает в траву. — Не напоминаю, какие слухи про наш с тобой интим по Эмирату УЖЕ поползли! — она многозначительно закатывает глаза и хихикает. — Моей безопасности, если ты имеешь в виду репутацию, местами пофиг.

М-да. И ведь неудобно ей сейчас на её эгоцентризм глаза раскрывать: меньше всего я о слухах в их стране беспокоюсь.

Просто планы кое-какие были — если её с собой брать, с карабином по городу как-то не с руки.

Думай, голова, думай.

2. Ржевский 2

Глава 1

Наджиб после слов близнеца мрачнеет.

Принцесса от её реакции ухмыляется и хихикает.

А я прикидываю, сказать сейчас правду или промолчать.

— Говори, чего хотел. — Угрюмо предлагает косящаяся в мою сторону менталистка. — Я по тебе уже кое-что вижу, — отвечает она на мой невысказанный вопрос. — Не в ментале, по мимике.

— Если честно, до заката остаток дня хотел реконструкции посвятить, — оглядываюсь по сторонам и чешу затылок. — Как раз успел бы по своим расчётам.

— Что за реконструкция? — близнецы оживлённо подаются вперёд.

Синхронно.

Некстати возникает мысль, что если они и массаж так же в четыре руки… стоп. Нельзя о таком сейчас думать. Может не выдержать физиология.

— В твой дом надо горячую воду провести, раз, — отвечаю менталистке. — И из него — отвод в канализацию сделать. Для этого закупиться следует, два. Для этого, соответственно, пункт три: в молл съездить в один, оттуда всё купленное сюда потом доставить.

— Зачем в молл?! — двойняшки снова синхронны.

Ух, прикольно-то как! Тормози, фантазия, тормози. Не ко времени подобные мысли.

— В молле и глазу есть где отдохнуть, и атмосфера приятная, и половина семнадцатого этажа — сантехника. Бойлеры, насосы для скважин, трубы, — поясняю. — Сделать современные удобства в деревянном доме можно, но для этого немного потрудиться надо.

Предшественник, что интересно, в направлении благоустройства территории и сам думал регулярно, даже это место для закупа сантехники присмотрел.

Правда, руки у него до практической реализации так и не дошли, хотя казалось бы.

Брось местный магонасос с удалённым запуском в скважину (та уже готова наполовину), выведи от него трубы в дом, установи ванну-раковину-далее по списку.

К сожалению, в том молле Дима Ржевский, если верить доставшейся по наследству памяти, почему-то до семнадцатого этажа так ни разу и не добирался. Видимо, различные увеселительные заведения на любой вкус, расположенные на первых десяти, оказались непреодолимой преградой.

— Ой. — Глаза Мадины без перехода загораются восхищением. — Ты это сейчас серьёзно?

— Ржевские часто шутят обещаниями? — здесь мужественно и вопросительно изогнуть бровь, оставаясь лаконичным.

Принцесса смотрит на меня задумчиво.

С другой стороны, если рассудить по-мужски: чего Мадина раскомадновалась?! Аль-Футаим тоже девка хоть куда! На вид — и вовсе вылитая Наджиб, даже коэффициенты плотности и упругости примерно те же.

А вдруг.

Здесь только скрестить пальцы и молчать многозначительно. Хотя неясно, как нейтрализовывать собаку на сене, Мадину.

— Извините, что вмешиваюсь, — Шу с бесстрастным видом присоединяется к нам. — Если содержание вашей беседы не является секретом, вы бы не могли мне пересказать его коротко? Чтобы я понимала наши дальнейшие планы? Если вдруг секрет — без обид, пойму.

— А ты кто? — спрашивает Далия своей речью (Наджиб ей быстро и синхронно перевела на ухо).

— А ты кто? — вежливо отзеркаливает японка. — Я здесь до твоего прибытия находилась, тебе первой представляться по этикету.

Ух ты. Кажется, я сегодня вечером всё-таки что-то, да поимею… хоть с какой-то из сторон… не буду даже мысленно фразу заканчивать. Чтоб не сглазить.

— Для меня этикет не писан, — задумчиво отвечает принцесса. — Далия аль-Футаим я, может, слыхала?

— А-а-а, из Залива? Слышала, интересная семья. А я Шу Норимацу. Может, ты тоже слышала.

— Норимацу?! Из Мицубиси?! Клан Ивасаки?! Семья последнего самурая на ваших островах?!

— Собственной персоной. — Шу кланяется, излучая сдержанное удовольствие.

Интересно, что там засемья самурая такая. Последнего.

Сейчас выяснять не с руки, потом надо расспросить: японке откровенно приятно, что её фамилия известна на другом конце света.

"Самураи семьи Норимацу никогда не оставляли своих союзников", эти её слова я тоже помню хорошо.

Сама она, ни разу не будучи магом или менталистом, вон, мне на подмогу пешком принеслась, ненамного от целой Наджиб отстав (а та перемещалась на ментальном усилении, если что).

Напрашивается самокритичное подозрение: я за сиськами и жопами конкретно в японке что-то важное упускаю либо не замечаю.

Хотя-я, она взглядами явно посвободнее девчонок из Залива будет — вон, на одну одежду её посмотреть.

Своих собственных, к-хм, интимных перспектив мне игнорировать тоже не стоит: сам о себе не позаботишься — никто не позаботится. Все только о себе пекутся.

Или бог с ней, с принцессой? Норимацу явно лучше настроена?

*****

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Высочества Далии аль-Футаим из Залива.

Это было неожиданно. Ржевский, оказывается, после стрельбы и поножовщины на своём участке собирался не водкой горло заливать (чего она, положа руку на сердце, опасалась). И даже не в бордель, сбрасывать напряжение.

Оказывается, всё это время он обдумывал, как создать ей подобающие условия!

Мадине стало невыносимо стыдно: дворянин Изначального Рода, несгибаемо искренний абсолютный во всём (ну да, в своих попытках подкатить яйца тоже, но ведь не только в них), собирался своими руками выполнять мужицкую работу.

Хм.

Неожиданно.

Она так и сказала, по-русски:

— Неожиданно.

— Что?! — тут же напомнила о себе Далия. — Эй, мать, я у тебя в гостях вообще-то!

— Вообще-то, не у неё, — деликатно напомнил Ржевский, подступая к принцессе вплотную.

Затем перевёл сказанное, тоже практически синхронно.

Ничего себе. Как? Он же не менталист?

— Когда я говорю на твоём языке, ты ей переводишь, когда ты — я. Справишься? — тут же сориентировалась менталистка.

Компания для похода в молл наметилась интересная, но Норимацу и аль-Футаим не имели общего языка для общения.

Чтобы не возникло ненужных барьеров, вопрос надо как-то решить.

— Договорились. Справляюсь же, — кивнул попечитель ей после того, как пересказал Дальке суть сказанного языком Залива.

Снова синхронно. Да ну?

— А где ты так насобачился? — без затей поинтересовалась Наджиб с подозрением, задумчиво сводя брови.

Для менталиста навык несложный, но требует практики. Да и то, именно что для менталиста — причём здесь Ржевский?

— Я тебе сто раз говорил, у меня способности к языкам от природы хорошие, — пожал плечами опекун равнодушно. — Но ты же меня слушаешь раз из пяти. Слово моё для тебя вообще не указ. Ты хоть записывай, когда я отвечаю? Чтоб по пять раз не повторять?

Вообще-то, навык синхронного перевода далеко не равен знанию языка, но ладно.

Справляется — хорошо.

— Можешь подробнее пояснить, что делать собираешься? — Норимацу на правах полноправного партнёра достала ежедневник и ручку.

— Да что тут собираться. Вон скважина, — Ржевский махнул рукой в сторону колодца в отдалении. — Рядом прокопаю отвод за час, лопата есть. Туда бросить магонасос, трубы в дом завести, оттуда отвод в канализацию. На первое время можно септик выкопать, для меня ещё час работы.

— Вообще-то, там для магоковша час работы, — задумчиво заметила японка, укрывая страницу ежедневника необычными пиктограммами. — Не для человека с лопатой.

— Ха. Можем поспорить на быстрый секс, — радостно потёр руки мужлан. — Если я побеждаю и за час справлюсь — …

В этом месте Мадина запнулась с переводом.

— Говори, как есть! — возмущённо потребовала Далия. — Не надо мне тут цензуру устраивать и за меня решать, что мне слушать! Нашлась тоже заботливая!!!

Наджиб сдалась и покорно перевела.

— Хренасе, — мгновенно озадачилась принцесса.

Её взгляд сменился на настороженный и она даже сделала рефлекторный шаг назад.

— А я тебе говорила, — мстительно процедила менталистка. — А я тебя предупреждала. Но ты же у нас самая умная, да? У тебя же своя голова на плечах?

Впрочем, аль-Футаим-младшая никогда долго не грузилась никакими проблемами в принципе (особенно эфемерными и потенциальными):

— С другой стороны, если он тебя за всё это время ни разу… не того, хотя и мог, мне тоже можно не опасаться. — Подвела итог собственным коротким колебаниям подруга. — Насилия, — добавила она многозначительно.

В этом месте Мадина почувствовала, что свирепеет:

— Так.

Она подступила к двойнику вплотную. Зная подругу не понаслышке, она примерно представляла, о чём та сейчас думает:

— Ты не понимаешь, что с этого дня всё не просто так… — договорить у менталистки не вышло.

— Государственных тайн здесь не обсуждаем! — Далия перебила, мгновенно отпрыгивая ещё на шаг.

Затем задумчиво заметила Ржевскому:

— Знаешь, если в ваших деревянных домах сделать санузлы, по нашим меркам тут будет ого-го какое премиальное жильё. Особенно если территорию в порядок привести. Тот случай, когда курица за мгновение превращается в феникса.

— Да? — блондин удивился. — Я думал, дерево — не камень, временное решение? Где там та премиальность?

— Именно поэтому. Именно что дерево — не камень. Я бы сама нет-нет да и останавливалась у тебя, если в гости примешь: портал стационарный от нас у тебя, считай, есть; место выхода безопасное; хозяин надёжный. — Аль-Футаим прикинула ещё кое-что про себя. — А гульнуть в вашем городе можно гораздо интереснее, чем в нашем.

— Бл*****, — Наджиб с размаху впечатала ладонь в лицо, не забывая шёпотом переводить японке.

— Что не так? — заинтересовалась та.

Явно не понимая контекста.

— Козёл и капуста успешно и безошибочно находят друг друга! — угрюмо выплюнула менталистка. — Два сапога пара! Далия, когда переодевается и инкогнито, по разным местам в кабаках тоже… — она не стала договаривать.

Вроде и не государственная тайна, но перебор.

— Ты можешь повлиять на эту её политику собственного досуга? Если она монарх и твоя сюзерен? — серьёзно спросила дурочка-островитянка.

Чёрт. Не такая уж и дурочка. Оказывается.

— Нет. — Мрачно признала Наджиб-младшая. — И никто не может, особенно теперь. Когда у неё в жопе засвербила свобода и она из дому с цепи сорвалась.

— Ну так чего ты паришься? — логично заключила азиатка. — Решение не твоё, твоей госпожи, ты над ним не властна. Тебя, говоря цинично, последствия тоже не касаются. Твоё какое дело? Или ты решила собственным монархом поуправлять?

— Тоже верно где-то. — Мадина, скрепя сердце, повторно признала правоту собеседницы.

Не будешь же вслух объяснять, что вообще-то именно это её фамилия последние полтора века периодически и делает.

Они с Далькой первые решили вместо фехтования симбиоз попробовать. Тайком от других, никому ничего не говоря.

— Расслабься и получай удовольствие! — решительно завершила короткий анализ обстановки японка.

И хлопнула менталистку по ягодице.

Подумав, Наджиб даже не стала реагировать: женщине можно.

— На всякий случай, мы на ты и по имени? — Ржевский тем временем добросовестно уточнил у Высокой Гостьи формат их дальнейшего общения по Протоколу.

— Да, — решительно тряхнула в воздухе гривой волос Далия. — Если в городе все вместе регулярно гулять будем, об том никому знать не следует. Обо мне — тем более. Сам понимаешь, наши обычаи и Канон — ни к чему, чтобы у вас мой титул звучал. А так, сёстры-близнецы, — она подхватила под руку Мадину, — базируемся в Золотом Квадрате, у тебя. Никто и не догадается.

— Кстати, я как раз об этом спросить хотел! — опекун самым нездоровым образом оживился, косясь на менталистку. — Мадина, вон, говорит… — дальше он быстро пересказал все канонические правила общения чужих друг другу мужчины и женщины, услышанные сегодня от Наджиб.

— Пха-ха-ха, — аль-Футаим-младшая развеселилась. — Это тебе она, небось, напела? — принцесса хлопнула двойняшку по второй ягодице.

— Да. А что, не так что-то? — Дмитрий озадачился.

Менталистка возмущённо подняла брови и поднесла к носу принцессы кулак.

— Да нет, всё так, — вздохнула аль-Футаим. — Только она, как обычно, говорит чистую правду, но не всю.

— Расскажешь?! — блондин тут же вцепился в тему, как бойцовский пёс в горло противника.

— У нас среди женщин последнее поколение или даже пару два образа жизни совмещаются, — Далия машинально отвела кулак двойняшки в сторону. — Да, во всей общественной жизни внутри Эмирата мы соблюдаем все ритуалы канона.

— НО…?! — кое-кто уже почувствовал, что всё далеко не так просто.

Ржевский явно разволновался сверх меры и, как тот пёс, сходить с охотничьего следа не собирался.

— Ты же по короткому имени Дима, для своих? — уточнила гостья.

— Да.

— Дим, а кто из наших соотечественников нас с Мадиной в лицо знает? — она насмешливо смотрела на собеседника.

— Э-э-э, только самые близкие. — Тот добросовестно задумался. — Если ваши лица по большей части скрыты этой чёрной тряпкой, получается, что никто?

— Точно. — Аль-Футаим весело подмигнула хозяину имения. — Я тебе даже больше скажу. В тех иностранных городах, где наши девчонки гуляют на свободе, нас в лицо тоже никто не знает. Точнее, не опознает в Заливе, если вдруг у нас окажется.

— Потому что дома вы в вуалях! — просиял эврикой Ржевский. — Получается, в каждой из вас одновременно может сочетаться две женщины?! Одна — дома и по канону; вторая — заграницей и одетая по нашему обычаю?!

— Не только одетая, — жизнерадостно фыркнула Далька. — Некоторые и в других моментах от ваших не отличаются. Без деталей.

У Мадины сжалось сердце: эта любительница резать правду-матку и сейчас наверняка ляпнет, что не надо.

Так и вышло.

— Не перебивай меня! — аль-Футаим, отлично знающая свою двойняшку, щёлкнула её ногтем по лбу за секунду до того, как та успела открыть рот. — Дим, наша дорогая Наджиб наверняка не рассказала тебе, что периодически одевается подобным образом, — кивок на японку, — потом порталами в другие города. Там в ночных клубах танцует, может алкоголя выпить, с незнакомыми мужчинами вовсю разговаривает. Хотя и не более того, да.

— Вот ты…! — Ржевский отвесил нижнюю челюсть и уставился на менталистку.

— Она всегда говорит только правду, — ехидно подлила масла в огонь близнец. — Это их, менталистов, профессиональный фортель: чистая истина, но не вся. Ты, видимо, не привык ещё.

— Я тебе честно об этом говорила, не один раз. — Хмуро напомнила Мадина опекуну, опуская взгляд.

Бл*.

— Вот ты стерва! — возмущённо добавила она подруге. — Вот нахрена ты меня сейчас спалила?! Тебе что, приятно стало?!

Аль-Футаим в ответ только показала язык. Затем примеряюще подхватила под руку Ржевского, её и кивнула японке:

— Погнали в этот молл? Я как раз одета нормально, по-здешнему.

— Стоп. — Опекун на удивление здраво сориентировался, высвобождая руку из пальцев принцессы. — Мадина босиком, туфлей её больше нет. Одета она по-вашему, будет внимание привлекать. Дайте подумать, как выкрутиться.

— Да что тут думать. — Далия решительно взяла его за локоть второй раз. — Сейчас в посольстве кое-кого вызову, сюда мой второй комплект одежды доставят. Какой-нибудь. Размеры у нас с ней одинаковые, через полчаса всё будет.

— Зачёт. Прощаю, — вздохнула менталистка в сторону подруги.

В молл действительно хотелось, особенно такой компанией.

_______

Там же, через некоторое время

Из посольства успели даже быстрее, чем через четверть часа.

Переодеваться Мадина пошла в собственную избу, откуда через открытое окно слышался разговор с улицы.

— … А Наджиб просто синий чулок и консерватор! — Аль-Футаим продолжала просвещать Ржевского на деликатные темы женской жизни в Заливе.

Справедливости ради, Далька такой была всегда. Если подумать, эдакая женская версия Ржевского: что на уме, то и на языке.

Прямая как лом; откровенная, чего бы ни стоило.

— Я ВСЁ СЛЫШУ! — возмутилась менталистка в окно. — И ничего я не консерватор! Да, выпить я могла в ночном клубе, переодевшись, чтоб никто не узнал! Просто сообщать об этом всему миру зачем?!

— Если тряпку с лица снимешь, никто и не узнает: лица всё равно почти никто не видел за всю жизнь, — завороженно бормотал себе под нос опекун, восхитившись открывающимися перспективами.

— Ну. А если мы вдвоём пойдём, то тем более, — подтвердила Аль-Футаим. — На близнецов вообще никто не подумает, что одна из них принцесса Эмирата. Мы с ней этот план давно вынашивали, только до сегодняшнего дня покидать страну одновременно права не имели. И возможности.

— Он к тебе яйца тоже будет подкатывать! — хмуро пообещала менталистка, выходя на крыльцо. — Я понимаю, что горбатого могилой не исправить, потому говорю в лоб и сразу.

Правда так правда. Если решили ничего друг от друга не скрывать, то и не будем.

— В чём нуждаешься? Какую планируешь реконструкцию, сколько стоит? — принцесса мгновенно преобразилась в деловую женщину.

Знающие её отметили бы, что она сейчас напряглась и сердится.

— А тебе зачем? — озадачился Ржевский. — Ты меня извини, конечно. Я понимаю, что ты Мадине как сестра и даже ближе. Мне она тоже не чужой человек, но с чего я с тобой буду свои финансы обсуждать?

— Э-э-э? — Далия зависла.

Глава 2

Менталистка сплюнула в сторону и мысленно себя выругала за возникшее недоразумение:

— Дима! Она подумала, что ты у неё хочешь денег попросить! На ремонт этого всего! — Наджиб повела рукой вокруг. — Я сказала, ты к ней яйца подкатывать будешь. Она подумала — к её бабкам или влиянию.

— А? Что? — блондин стремительно скользнул в своё любимое амплуа.

— Я подумала, ты хочешь попросить у меня денег. — Аль-Футаим внимательно смотрела на собеседника, отслеживая его реакцию.

И, как обычно, выдавая на-гора свою знаменитую правду-матку, за которую её часто не любили все подряд.

— Дура ты, чё с тебя взять, — отмахнулся ибн-Иван, отвечая монарху плюс-минус равноценной монетой. — Прости, что резко. Но зато откровенно, от подданных, поди, не услышишь!

— Трудно с таким спорить, — озадачилась гостья. — Я, получается, ошиблась, да?

— С хренали мне у тебя денег просить? — опекун вздохнул. — Мы не друзья, не родственники. Ладно, тут я может и погорячился, через Мадину всё-таки связаны, как бы не чужие, но… Ты не понимаешь, что мужик у женщины ни просить, ни брать ничего не должен? Даже если камни с неба и кровь горлом?! КАКИЕ ДЕНЬГИ, ДАЛИЯ? ГУСАРЫ ДЕНЕГ НЕ БЕРУТ!

— Что же тогда он от меня планировал получить? — аль-Футаим вопросительно посмотрела на свою двойняшку и усердно зашевелила мозгами.

Самый простой ответ у гениальной принцессы, похоже, в голове отсутствовал на уровне прошивки.

Ржевский без затей набрал воздух, чтобы всё в деталях разъяснить без экивоков и таким образом устранить недопонимание.

— МОЛЧИ! — Наджиб опрометью слетела с крыльца и едва успела накрыть ладонью рот попечителя. — Тут видишь ли какое дело, — она обратилась к подруге и зарделась. — Для него не существует сословных различий. Титулы, троны, принадлежность к роду — это всё теряет любое значение для Ржевского, если самка кажется ему привлекательной внешне.

— Ух ты. — Аль-Футаим серьёзно и по-новому посмотрела на хозяина поместья. — Получается, его интерес ко мне — исключительно на ниве личной приязни? И никакого материального расчёта?

— Дура?! — оскорбился Ржевский искренне. — Или специально?! С бабой возможен только один расчёт! Как бы в кабаках за неделю больше недельного оклада не просаживать! Да на подарки ей! Только расчёт никогда не оправдывается, как многолетний семейный опыт говорит, — он сбавил громкость и шмыгнул носом.

— А ведь меня ещё никогда не хотели исключительно как красивую тёлку, — резко загрузилась такая же откровенная Далия, и не подумав оскорбляться. — Подкатов в Эмирате хватает лет с пятнадцати, в самых разных Дворцах, но…

— А как же ваша религия? — слегка оживился Дмитрий, безошибочным нюхом охотничьей собаки почуяв смутную перспективу.

— Да как и везде. Кто-то строго соблюдает и живёт по канону всю жизнь. Кто-то только вид делает, и то, на людях. А наедине может и вашей водки выпить, и после этого… А кто-то даже вида не делает, — Далия аль-Футаим тоже никогда не врала.

— Хм. А ты к какому типу из этих трёх относишься? — вид у Ржевского был простодушный-простодушный.

Мадина открыла было рот и даже заикнулась, но резко передумала и прикусила язык.

— Ты далеко не так прост, как стараешься казаться. — Принцесса быстрее чем за секунду продемонстрировала, что трон заняла по праву и не зря. — Дмитрий, твоё наивное лицо местами убедительно, да. Только оно прямо противоречит кое-каким слухам, распространяющимся сейчас у нас дома, — Аль-Футаим снисходительно улыбнулась, наклонив голову к плечу.

— Это каким же? Заинтриговала. — Дмитрий бросил валять дурака и стремительно превратился в неглупого блондина, выглядящего старше своих лет.

— Слух простой. Говорят, что ты меня трахаешь.

— Ух ты. — Ржевский в первый момент загорелся вполне определённым энтузиазмом, потом резко успокоился и задумался. — Хорошо бы, грех спорить, но чего нет того нет. А на какой почве у меня такая популярность в ваших землях? Погоди, не говори, сам соображу… Японцы. Полиция, когда я с вашими гвардейцами первый раз дрался.

— Мхм, — Далия кивнула.

— Но причём тут мой ум?! С чего это только на этом основании моё глупое лицо не может быть правдой?!

— Потому что меня там и близко не было, там была она, — тычок пальцем в Мадину. — Она, как и вся её семья, Канон соблюдают практически без всяких скидок. Что такой слух пойдёт, она просчитала на месте — работа такая.

— И?

— И если никак не пресекла (слух-то ширится), то уж дураком тот, кто рядом с ней тогда находился, быть по определению не может! — завершила сложную конструкцию подруга.

— Дим, Далька хитрая. Может даже, хитрее тебя: она всю жизнь всем и всегда в лоб резала правду. И ей до сих пор ничего за это не было.

— Странная стратегия для принцессы, — задумчиво заметил Ржевский. — Особенно в ваших краях, насколько я успел понять.

— Ну. А ларчик просто открывается. Она приняла, что промолчать не сможет, если что-то очень хочется сказать. Особенно правду.

— И?

— И не молчит! Говорит, что думает, а иногда даже быстрее, чем успеет подумать! Вот все и считают, что она простая, как свежий медяк.

— А она умеет думать? — Ибн-Иван переводил взгляд с менталистки на Аль-Футаим и обратно.

— Ещё как, — серьёзно кивнула Далия. — Только последние годы научилась всё-таки язык за зубами придерживать: теперь только половину правды в лоб режу, вторую исхитряюсь недоговорить. Иногда.

— Давай тогда без расшаркиваний отвечу. Деньги мне твои без надобности. Да, сейчас я на мели — но на погулять всем вместе уж как-нибудь наскребу. А чужих финансов не возьму в принципе, не говоря уже, у бабы. Особенно у такой, как ты.

— Занятно слышать, — аль-Футаим с интересом смотрела на собеседника. — Много кто натянуть хотел, но никто — как женщину. В основном — как мешок с деньгами.

— Гусары денег не берут, — спокойно повторил попечитель. — Это двойной харам, если по вашему.

— АЙ! — Далия неожиданно подпрыгнула на месте и схватилась за причёску. — Жжёт, ссссс…

За секунду она расстегнула и вытащила из уха серьгу.

— Какой-то амулет? — Из вежливости поинтересовался Ржевский, едва мазнув взглядом по драгоценности.

— Да. Мыслесвязь с мамой. Надёжная, старая, но последнее время…

— ДАЙ СЮДА. — Ибн-Иван взял серьгу у принцессы и забормотал под нос. — Золота четырнадцать карат из двадцати четырёх… сплав с платиной?.. а нет, с палладием… алмаз почти каратник, классный камень… Держи! — он вернул амулет и пояснил. — Там, мне кажется, на нижней стороне камня магоскрипт прописан тот же, что и на золотой основе. Но одно из креплений камня разболталось, если точно — этот крапан, — он ткул пальцем в серьгу. — Камень начинает гулять, совмещение скриптов нарушается. Поэтому и жжёт — магический резерв же в камне. У тебя ещё связь сбоит в эти моменты, правильно?

— Хренасе. — Аль-Футаим уставилась на блондина, как баран на новую загородку. — Это ты сейчас всё понял? На ходу?

— А чего там понимать? — беспечно отмахнулся хозяин усадьбы. — Сказал же, четырнадцать карат, сплав с палладием, камень — алмаз с чистотой единичка. Логика конструкции на поверхности, какая проблема?

Утратив интерес к обсуждаемой теме, он с тщательно маскируемым любопытством покосился в декольте Норимацу.

— Да нет, нет никакой проблемы… Продолжай? Что ты недоговорил? — аль-Футаим смотрела на попечителя подруги, тоже старательно скрывая, что внимательно его изучает.

Наджиб тихо выматерилась на двух языках в сторону.

— Закрепи как следует камень и всё. — Машинально предложил Ржевский. — Там только один крапан разболтался, говорю же. Работы на минуту. Металл хороший, ещё не устал. Закрепщик, который амулет ладил — руки из жопы были, а так хорошая вещь. — Он вынырнул из разреза японки и добавил. — Видимо, кто-то один целую серию таких устройств делал.

— ПРОДОЛЖАЙ?

— Да всё, сказал уже! Скрипты маг сам прописал, сам синхронизировал камень и металл, а лёгкую работу — закрепку камней — поручил кому-то другому! Если бы это было там, откуда я родом, ученику! Первого или второго года обучения, — Дмитрий презрительно фыркнул.

Принцесса и менталистка переглянулись.

— А починить, говоришь, минута? — вкрадчиво уточнила Далия.

— Ну две! Край, три! Чего привязалась? Если инструмент под рукой — пара минут, говорю же. Прогреть надо точечно, чтоб весь камень не снимать, аккуратно, только нужный крапан.

— А ты бы смог?

— А чего там мочь?! Погнали в город? В любой молл зайдём, Мадине я всё равно обувь обещал, — не задумываясь, предложил попечитель. — Тем более мы туда и собираемся.

Принцесса присвистнула.

— Ну да. Наджиб из-за меня свои туфли с золотом и бриллиантами потеряла, — вздохнул Ржевский. — В общем в любой молл зайдём, — он тут же воодушевился по новой, так как долго грустить не умел. — Там наверняка есть ювелирные салоны. Хоть с одним, но договорюсь: они меня на две минуты за верстак пустят, я тебе сам всё сделаю. На твоих глазах.

— А если не пустят? — засомневалась Аль-Футаим. — Ювелиры — те ещё пройдохи. Не шибко они для посторонних открыты, а?

— Дура? Ты ювелирное производство с розничным салоном в многомиллионном городе не путай, — вздохнул ибн-Иван, не заморачиваясь больше приличиями. — В любом салоне тебе достаточно лишь представиться правдиво — и все соседние конкуренты в очередь выстроиться, лишь бы ты за ИХ верстаком свою поломку устранила. Реклама же.

— Хм. Ну, представиться мне и правда не сложно, тем более я здесь официально, — аль-Футаим покрутила серьгу между пальцами. — Думаешь, сработает?

— Ты дура. Хотя и чертовски красивая, как Наджиб.

— Эй, это она как я! — возмутилась принцесса.

Но Ржевский, выхватив серьгу из её рук, дальше уже не слушал. Внимательно разглядывая драгоценность на свет, он лишь отстранённо забормотал:

— Я не думаю, я знаю. Пустят как миленькие, никуда не денутся. Общаться просто надо уметь. Конкуренция — это то, что может оставить тебя голодным, а золотых дел мастера это лучше принцесс понимают. Просто разговаривать надо уметь, — повторил он.

— Ты сумеешь? — взяла быка за рога Далия. — Ради меня?

— Иди нахрен, — закипая, предложила подруге Мадина.

— Погнали в молл, — пожал плечами попечитель, не обращая внимания на женские противоречия. — Запросто сумею. Похоже, маркетинга в твоём учебном заведении не было. Ну или был, но преподаватель алкоголик! — поторопился добавить он, заметив нехороший блеск во взгляде Аль-Футаим.

— Не бойся, она без магии, — мстительно напомнила менталистка. — Максимум, кулаком ударит, но без усиления — ты даже не почувствуешь. Ты мужественный, я в тебя верю.

— СТОП. Кое-что забыл. — Взгляд Ржевского расфокусировался. — Простите, дамы. Только один разговор перед выходом. — Дмитрий полез за связным амулетом. — И собирался, но глаза на красавиц разбежались; из головы вылетело!

— Ни раньше, ни позже? — исключительно из вредности не удержалась Наджиб.

— Надо родственникам Анастасии кое-что сообщить, — принялся оправдываться опекун.

— Давай не сейчас? — вежливо настояла Мадина. — Все оделись, тебя ждать, пока поговоришь? Давай как приедем на место — там их вызовешь? Пожалуйста, — поторопилась добавить она.

Ржевский не отказывал ни одной девичьей просьбе, но категорически не терпел попыток собой управлять.

Это она давно поняла.

— Нам так будет комфортнее, — расчётливо вздохнула Наджиб и весело похлопала ресничками.

— Хорошо, — следом вздохнул и попечитель.

— Спасибо. А то целая принцесса ждала бы, пока ты наговоришься. — Напомнила о себе Далия, помахав ладонью перед носом парня. — А там ты пока за своей сантехникой будешь ходить, мы в другие бутики пойдём. Тогда и звони, кому хочешь.

Говорить, однако, блондин начал прямо в такси.

Усадив дам на заднее сиденье, он на переднем пересчитал содержимое кожаного мешочка с золотом, за которым спускался в подвал, потом вызвал невесту деда:

— Настя, привет. У меня всё путём, мне бы с дедом поговорить.

— А почему напрямую не вызовешь? — удивилась княжна. — Рада, что ты в порядке.

Мадина отлично слышала мыслеречь со своего места.

— С твоим дедом, — Ржевский скривился. — Официально. Как глава рода с главой рода. Но сперва хочу с тобой посоветоваться, чтоб горшки ненароком не побить.

Глава 3

В памяти от предшественника прогрузилось, что с Анастасией Барсуковой он был достаточно неплохо знаком: какие-то совместные светские тусовки, которые пришлось прекратить посещать по причине, г-хм, острого финансового кризиса.

В свете объединения деда с её фамилией (начатого вообще без моего участия), некоторые моменты необходимо зафиксировать прямо сейчас: в управлении активами я понимаю. Как бы кое-что потом переделывать не пришлось.

Недолго думая, для получения недостающей информации решаю воспользоваться самым простым путём: личным знакомством.

— Поговорить с моим дедом? — задумчиво повторяет Барсукова за мной, достаточно быстро ответив на мой личный вызов.

Её контакта в списке подтверждённых на моём браслете не было, но я уже разобрался со здешним магическим интерфейсом: через деда возможна связь "родственник моего родственника".

— Только сперва посоветоваться бы с ТОБОЙ перед тем разговором, — напоминаю. — Я примерно представляю, что твоя родня обо мне думает: слово за слово, как бы во время оживлённой беседы две семьи не поссорились.

— А ты сегодня пил? — её голос загорается интересом.

— Нет и не планирую.

— Даже боюсь спрашивать, что в лесу сдохло, — кажется, улыбается она. — Дим, я так рада, что ты справился с этим нашествием! Я о чужаках на участке.

— В лесу если что и сдохло, то ко мне оно ни при чём. Я начал новую жизнь с сегодняшнего дня. Вопрос такой: если твои начинают реконструкцию до официального разделения нашего участка…

— СТОЙ. Дим, о таком удалённо не будем, — перебивает меня она. — Трофим лёг спать из-за нервов, мне заняться нечем. Раньше чем часа через три он не проснётся. Давай пересечёмся лично? У нас тут своя атмосфера, мне удобнее такое вживую обсуждать.

Она что, намекает, что и в их семье не всё просто?

— В данный момент с гостями еду в "Левый Берег", — задумываюсь.

— Мне удобно. Пешком десять минут, как раз прогуляюсь.

— Возле главного входа?

— Да.

Разорвав соединение, вздрагиваю от прикосновения к плечу пальцев Наджиб сзади:

— Я могу подойти с тобой на этот ваш разговор?

— Я не против, но что будут делать без переводчиков Далия и Шу?

— Четверть часа погуляют по первому этажу сами. Там у вас сейчас сезон новых коллекций, язык им не особо понадобится.

— Анастасия может не захотеть говорить, как прошлый раз, помнишь?

— Когда она демонстративно упомянула и иноверцев, и инородцев? Да, помню. Но мне ей буквально пару вещей сказать, как врач пациенту. Это в её интересах. Потом я уйду, а вы продолжайте.

Барсукова успевает добраться раньше нас. Когда мы выгружаемся из такси, она уже гуляет по площади перед зданием.

Японка и принцесса отправляются сразу ко входу, причём Далия старательно скрывает лицо под летней женской кепкой. Впрочем, княжна на неё и не смотрит.

Через минуту мы втроём идём по здоровенному тротуару, ярдов пятьдесят в ширину.

— Я на минуту. Хотела сказать спасибо за твоё гостеприимство и протянутую вовремя руку помощи. — Наджиб игнорирует тот момент, что Барсукова не сильно рада её видеть, и начинает разговор первой. — Я им не воспользовалась, но это никак не умаляет твоих усилий. СПАСИБО!

— На здоровье, — равнодушно отвечает Анастасия. — Дим, у нас серьёзный разговор по плану? Мне при третьем человеке неудобно.

Наджиб решительно открывает рот, потом на полуслове осекается и в итоге говорит:

— Если на тебя неожиданно начнёт депресняк накатывать или со здоровьем какие-то проблемы, ты можешь сказать мне. Контактами обменяемся?

— А ты великий лечитель? — удивляется Барсукова, не торопясь соглашаться.

— Да уж получше ваших целителей, судя по некоторым деталям… Так, чтобы не навязываться. Ты хотела помочь мне спастись с ущербом для себя — я это очень ценю. Для меня главным является твоё чистое намерение. Отвечаю на добро добром: я хороший целитель хорошей Школы. Ты можешь в любой момент обратиться ко мне, если тебе это будет актуально. Точка.

— Спасибо, — равнодушно кивает княжна.

Затем всё же протягивает браслет для касания.

— В любое время, — менталистка зачем-то задерживает взгляд на переносице Барсуковой. — Особенно если ты подумаешь, что сама не справляешься. Приду и помогу всем, чем смогу, без условий или платы.

— До сего дня справлялась, — фыркает аристократка.

— И слава богу! Если так будет и дальше — значит, я тебе просто не понадоблюсь. — Наджиб коротко кланяется и быстро уходит следом за Норимацу и аль-Футаим.

— Занятно твоя монашка переоделась, — Барсукова отмирает и провожает менталистку заинтересованным взглядом.

Из посольства в качестве гардероба принцессы привезли, кроме прочего, достаточно плотно облегающие брюки. На них рандомно проделаны дыры (закос под старину) — в общем, обтянули эти штаны кое-какие детали анатомии Мадины так, что…

С другой стороны, как говорят обе гостьи из Залива, в таком виде точно никто не опознает. Потому что никому и в голову не взбредёт.

— Не монашка она, просто старая одежда была такая по обычаю… Насть, дело такое. На моей половине ремонт делать не надо: я всё сам.

— Я тебя чем-то обидела? — мгновенно напрягается княжна на ровном месте.

— НЕТ! Вот именно поэтому я и хотел с тобой сперва поговорить! — поясняю. — Если даже ты первой реакцией возмущаешься, представь, что твой дед подумает?

— Хм, пожалуй.

— Особенно в свете того, что вы нам — хлеб-соль, убежище от войны, да без условий и под магическую клятву, — продолжаю. — Включая иностранцев, которых вы терпеть не можете. А мы вам, если по действиям судить, словно фигу в кармане держим.

— Ну да, есть такой момент, — вздыхает она.

— Сперва я к вам прибыть отказался. Наджиб тоже как из портала выбралась, даже в дом не вошла, так?

— Ага.

— А потом и японка огляделась по сторонам — и следом рванула?

— Угу. Получается, что мы вам чуть не навязывались, — ровно констатирует невеста деда. — А оно вам и не надо. А когда ты сейчас с заявлениями "Сам всё перестрою, без вас!" выступишь, наши за объявление холодной войны могут принять. Чтобы ты ни говорил и как бы ты ни мотивировал, м-да уж. Зря Троша за твоей спиной объединение затеял, надо было тебе сразу сказать, чё, — заключает она.

— Вот. Поэтому ты мне скажи, как технично ограничить реконструкции вашей половиной участка. На своей я сам всё сделаю, это первая часть моего разговора к тебе.

— А есть и вторая? — она заинтересовывается.

— Есть. Будущая автоматизированная система охраны поместья. Мне тут новости донесли, — пересказываю сообщение главного гвардейца Эмирата о вооружённых отрядах в Зоне через месяц. — Я в этой связи собираюсь кое-что предусмотреть.

— Ты же не боевой маг? — княжна серьёзно напрягается.

— Пока без деталей. Я сказал, ты услышала.

— Мить, я молчу о стоимости проекта, но как ты, будучи неграмотным, собираешься роман написать? Ещё и без копейки денег, когда чернила миллион стоят? Аналогия понятна?

Само известие, судя по её лицу, не новость.

— Да. Вопрос понятен, отвечаю: так же, как я со спецгруппой справился.

— А кстати, да! — спохватывается аристократка, между делом подхватывая меня под руку. — Расскажи, как смог?!

Вот это сиськи. И не такие уж они мягкие наощупь, по крайней мере, когда она ими мне в плечо упирается.

Или это эффект жёсткости от странного короткого мини-корсета, что у неё исключительно буфера под одеждой прикрывает?

В лоб не спросишь, руками не пощупаешь, а коэффициенты упругости почему-то налагаются друг на друга и смазываются, странно.

И вообще. Это деда невеста, решительно одёргиваю себя мысленно. А под руку она меня взяла потому, что наша культура от Залива отличается. Да и родственники мы по факту.

— Расскажи, как ты с ними управился! — настойчиво трясёт меня собеседница, опирающаяся на мою согнутую в локте руку.

Вырывая из неуместных сейчас размышлений.

— Карабин дед вручил при тебе, ещё напоследок пачку патронов бросил, усиленных.

— Я видела. Это ваше фамильное наследство от предка, оно из поколения в поколение переходило. Сейчас является оружием запрещённого списка. Троша тебе передал, никто раньше не думал, что пригодиться может, — на одном дыхании выдаёт княжна. — Дим, но я представляю возможности такой группы! Если честно, я тебя уже похоронила.

— С чего это?! — а вот тут непонятно.

Возмущаюсь искренне.

— Такая их группа пять раз из десяти нашу аналогичную сделает, а у нас народ серьёзный, поверь. Был в Посольском Приказе опыт с ними на югах, пересеклись в паре мест, — хмурится Анастасия, уходя в себя. — Ты как отбился?

— Да не знал я, что они такие непобедимые! Пристрелял карабин, замерил поражающий эффект боеприпаса, — пожимаю плечами. — Успел спуститься в подвал, нашёл вторую пачку патронов, не усиленных. За вычетом пристрелки, получилось тридцать девять выстрелов на одиннадцать идиотов.

— Не верится даже, — констатирует княжна. — Хотя о пристрелке и оценке патрона удивлена от тебя слышать. Ты совсем другим рос.

— Жить захочешь, не так раскорячишься, — парирую поговоркой. — Беда — лучший учитель.

— Не поспоришь. А они что, стояли и смотрели, как ты их отстреливать будешь?! Как всё произошло?

— Зарылся в небольшую ямку, возле кустов чертополоха готовая была, — сообщаю неохотно нюансы, которые обычно никому не рассказываю. — Они вышли из портала, запросили у наблюдателя на небоскрёбе инфу и пошли меня по участку искать: я с патронами из подвала через окошко вылезал с другой стороны. Их разведчик думал, что я под домом сижу.

Барсукова на ходу слегка наклоняется вперёд и удивлённо заглядывает мне в глаза:

— Дима, тебя не подменили?!

— Настя, я твои сиськи вижу! Убери от греха! — отбросив политесы, рублю в лоб.

— Дальше? Мне интересно, — она выпрямляется. — С профессиональной точки зрения тоже.

— Пропустил их пару раз над собой, можно сказать. В яме хорошо накрытый лежал, им не видно. К тому же они меня в подвале разыскивали.

— Какой был состав группы?

— Сама команда — одиннадцать душ, как ты и сказала. Четыре мага, пять менталистов, командир и палач.

— Они твою монашку брать шли! — решительно заявляет аристократка. — Отсюда перекос в ментал! Но всё равно, как ты справился?

— Речь их понимаю, — снова пожимаю плечами.

— Да, я видела.

— Сходу в таких случаях стрелять только идиот будет, — продолжаю, тщательно взвешивая, о чём лучше умолчать. — Они между собой болтать затеяли, командир пару раз с наблюдателями на небоскрёбе поговорил. Я понял, что на участке не все. Ещё какое-то время посидел, не высовываясь, чтобы они нервничать начали.

— Я не знала, что с ними могут быть наблюдатели сверх штата, — Барсукова закусывает губу. — Прости.

— Да тебе-то чего извиняться? — удивляюсь. — Ты как раз всё сделала, чтобы я у тебя проблему пересидел. Кстати, извини за кулон, дорогой он был. — Достаю из кармана лом, оставшийся от её драгоценности и аккуратно собранный мною после боя. — Думаю, что смогу восстановить саму вещь, но магией напитывать надо будет заново.

— Да бог с ним, — она рассеяно смотрит на золото и камни в моей руке. — Главное, что ты живой. Деньги дело наживное. Что происходило дальше?

— Наблюдателей на небоскрёбе было двое, независимые друг от друга. Я это по их разговорам через амулеты понял.

Вполне возможный вариант, чистое стечение обстоятельств, никакой специальной подготовки не требуется.

— Первым делом очень быстро застрелил в спину четырёх магов; те просто не успели дёрнуться. — Продолжаю.

— А менталисты? — Барсукова, похоже, прикидывает картинку на себя.

Пропуская ситуацию через мозги, подставляет себя на моё место. Даже губу закусила.

— Ты же для них полностью раскрылся, — продолжает она задумчиво. — Или там дистанция большая была, не достали?

— Если бы, — вздыхаю. — Как лягушки прыгнули в стороны, стали звездой. Принялись мне по мозгам гвоздить.

У меня от неё хоть особых секретов нет, но рассказывать про расовый резист почему-то не тянет.

— Как вывернулся? — её пальцы сильнее сжимают мою руку.

— Я ж с Наджиб дружу, менталисткой их двора. Она научила паре трюков. На пару секунд их контроль спал, я троих успел зарезать, звезда распалась.

— Слава тебе господи, — Барсукова вздыхает с искренним облегчением. — Прости, что заставила по второму кругу это всё переживать, но и не расспросить не могла: нам там тоже жить, надо ж понимать, чего ждать. — Она повторно переводит дух. — А неизвестность всегда пугает.

— Пока мы воевали, в Эмирате монарх сменился, — ворчу. — Новый со мной договор о мире заключил и малый аналог посольства на моей родовой территории ближайшее время держать будет.

В принципе, транспортно-торговый портал Наджиб вместе с ней так можно назвать.

— ВОТ! Не зря расспрашивала, — Анастасия нажимает на мою руку, разворачивая нас в обратную сторону. — Деду моему лучше скажи так: поскольку из-за конфликта отношения с тем Престолом у тебя свои и особенные, ещё и Посланник Эмира на твоей территории жить будет, объяснить в деталях всего ему не можешь. Обид быть не должно: тайна чужого Двора — под Словом Ржевских. Такое все поймут.

— Принял. Логично, хм.

— Есть у вас какой-то договор с той стороной? — она снова заглядывает в глаза. — Дед может амулетом правды невзначай проверить.

— Есть, как не быть. Пусть проверяет. Настя, если несложно, сиси свои убери? Очень трахаться хочется, мочи нет. С мыслей сбиваешь. Не наклоняйся так, пожалуйста.

Барсукова весело фыркает:

— Теперь вижу, что всё нормально у тебя с самочувствием! А раз с тремя бабами пошёл в Берег, авось, вечером что-нибудь да сладится. Хм, в известном плане… — она спохватывается. — Свою помощь не предлагаю — просватанная невеста я теперь, избраннику верна. Извини. Хотя тебе в твоём неудовлетворённом желании весьма сочувствую, — она снова заливисто хохочет, как колокольчик.

— Кстати, об этом тоже сказать хотел. Ты в курсе, что ментальный приворот к моему деду на тебе? Скорее всего, тебе его впихнули, когда последний раз ментальную защиту обновляли.

Последнее я логически вычислил сам.

Барсукова даже с шага не сбивается. Её пальцы на моём предплечье не играют — как сжимали ровно, так и лежат.

Спокойна она и из-за новости не нервничает.

Какое-то время топаем и молчим. Её сиськи по-прежнему колышутся в декольте в такт шагам, время от времени касаясь моего плеча.

Если бы не затянувшаяся пауза, идилия да и только.

— Предполагала, — абсолютно спокойно отвечает аристократка после минутной паузы. — Чтоб всерьёз семидесятилетним мужиком заинтересоваться, по собственной воле — это, мягко говоря, малореальная редкость. И ладно бы… — она осекается, вздыхает и не продолжает.

— Не смог я промолчать. — За неё продолжаю я. — После того, как ты всех моих приютила, и меня вместе с ними, я бы себя подлецом чувствовал, если бы не сказал.

— Знаешь, наверное, в отличие от тебя, я не вижу в этом большой проблемы. — Боевая магесса абсолютно спокойно идёт по тротуару и рассуждает вслух. — В жизни бывает всякое, почему бы и не такое. Если бы я его не любила — тогда да, пытка, особенно секс… Но мне-то с ним хорошо. Эй, у тебя лицо как у идиота стало!

— Удивлён, что тебя это всё совсем не смущает.

— Дим, у нас в роду сейчас такие расклады, что кандидатура моего жениха — самая меньшая моя проблема. Кстати, предполагаю, из-за чего твоя монашка в чёрном возбудилась, — Барсуковой приходит в голову какая-то мысль, заставляющая её весело улыбаться.

Занятная женщина. Противоречий нет, хотя они есть. Парадокс.

— Она не монашка, — вздыхаю терпеливо. Потом задумываюсь. — Хотя по поведению таки да, монашка. Чего я спорю. Но я по-прежнему удивлён, что тебя не смущает мой дед и сама новость!

— Посмотри мне в глаза, — княжна заступает дорогу, поворачиваясь лицом. — Дим, не в те, — она подпускает в голос иронии, заметив, что мой взгляд рефлекторно мажет по её сиськам.

И не хочет оттуда выныривать.

— Смотрю, — поднимаю взгляд со вздохом.

— Мить, а какие браки прочнее? По любви или по расчёту? — она насмешливо наклоняет голову к плечу.

— Э-э-э.

А ведь хороший вопрос.

— Насть, я не знаю. Молодой ещё, опыта нет.

— Среди разводящихся девять на десяток — те, кто по любви женился, — просвещает она меня. — А среди тех, кто ЧЕСТНО по расчёту друг с другом перед свадьбой договаривался, восемь браков из десятка обычно до самой старости сохраняются. Я знаю, что говорю.

— Занятно.

Подхватываю её под руку и увлекаю дальше по тротуару.

— Тебе бы был смысл волноваться, если бы с твоего деда было, что взять. В материальном плане. — Продолжает она весело. — И ты бы ещё был где-то прав в своих опасениях, если б это он был миллионером, а не я, из нас двоих.

— Сложно спорить, — соглашаюсь, немного подумав.

Если хоть малейшее подозрение о причинах смерти деда возникает в будущем, князья Барсуковы в жизни от налёта репутацию не отмоют. Даже если не виноваты будут — всё равно никому ничего не докажут.

Общественное мнение, оно такое.

— Ты согласен, что Трофим Ржевский нищ, как церковная крыса? — ровно дожимает меня логикой княжна.

— Снова сложно спорить, — вздыхаю в очередной раз. — Кроме того, что он Барсуков теперь.

— Ну так и выбрось ты мой приворот к нему из головы, если даже я его выбросила, — решительно предлагает Анастасия. — Вычислила, да, было дело. По косвенным признакам сопоставила и вычислила. Ещё пару недель тому.

— Потом? — в этом месте напрягаюсь я. — Почему не пошла снимать?

— Отпустила ситуацию, — легко отвечает аристократка. — Если вдруг моё отношение к нему изменится, то на том этапе и будем решать, как дальше жить. Но я тебе массу примеров приведу, когда и любовь без приворота через пятнадцать лет сама заканчивается! Или даже раньше! Так что, всё в пределах жизненных процессов и статистики, если подумать, — подытоживает она.

— М-да уж. — Не знаю, что и сказать. — Через пятнадцать лет ему в девяносто, наверное, без разницы будет, любишь ли ты его по-прежнему или же чуть поменьше. Лишь бы кашу вовремя подавали. Прости, господи.

— У нас с твоим дедом есть кое-что общее, — смеётся магесса, — если подумать. Мы с ним оба не считаем денег. Но только он потому, что ему нечего, а я — чуть по другим причинам. — Барсукова легко касается лбом моего виска и припечатывает. — Можешь расслабиться: к супругу я отношусь серьёзно и чувства сердца — только часть этого комплекса. Ещё ответственность, забота, далее по списку. Кстати, телом он вполне. Крепок не по годам. А лицо — пф-ф-ф, мужику не главное.

— Скажешь, что у вас в роду сейчас происходит? Такое, что женитьба с семидесятилетним для тебя не худший вариант?

— Не сейчас. Скажу, но не сейчас. И мне с ним хорошо, если ты думаешь, что я что-то теряю.

Она не настаивает, не уговаривает, просто констатирует.

— Ну, я своё отговорил, — выдыхаю решительно. — Тебе жить. За совет спасибо.

— Не за что. Дим!

— А?

— Ты молодой ещё и кроме сисек порой вглубь не видишь.

— Например, чего?

— Мной ещё никто так в жизни, как он, не дорожил. — Она серьёзно смотрит мне в глаза. — Мне сейчас ЭТО главное, остальное херня. Без деталей.

— Оно понятно! Девке двадцать с небольшим, такие сиськи и тело! Ещё любишь его! — Молчу про деньги.

А сам смотрю на её сиськи.

Может, Наджиб права? И я всего лишь похотливая скотина?

— Это лишь возможные причины его любви, — Анастасия как-то мудро улыбается. — Причём не факт, что все.

— Э-э-э?

— А мне важнее результат. Любит — точка. Прочее неважно. Подрастёшь — возможно, поймёшь. Мить, мне деньги не нужны, х*ёв тоже перевидела, а вот что кто-то так, как он… ладно. Поговорили, вроде?

— Да.

Она целует меня в щёку и хлопает по плечу:

— Пока. Звони, если что — а то тебя твои девки потеряют.

Глава 4

— Дамы, да вас не узнать!

Далию и Мадину нахожу на первом этаже в одном из залов летней женской одежды.

Менталистка, когда не в своей чёрной простыне, похоже, питает слабость к плотнооблегающей одежде, судя по надетому на ней сейчас.

Она стоит возле кабинки, из которой через секунду выглядывает голова аль-Футаим:

— О, Дима. Что скажешь? Как выглядим?

— Вы и так были похожи, а сейчас как близнецы.

Они собрали волосы в однотипные хвосты и надели одинаковые чёрные платья.

— Нравимся? — принцесса полностью сдвигает плотную непрозрачную штору и поворачивается перед зеркалом примерочной.

Рядом с ней становится на деревянную подставку Наджиб. Последняя время от времени с тревогой косится на меня, но ничего не говорит.

— Да, — киваю. — Две секс-бомбы, Слово Ржевского, — добавляю чистую правду. — Более чем нравитесь, хоть сейчас в ночной клуб.

А чё, так и есть. Платья их обтянули плотно-плотно, жопы подчёркнуты узкими полосками нижнего белья, буфера, к-хм, без таких корсетов, который был, к примеру, только что на Барсуковой.

Если присмотреться, сквозь ткань платья можно разглядеть даже небольшие окружности на вершинах их выпуклостей.

— У меня сейчас штаны порвутся, — говорю ещё одну правду, наплевав на этикет. — Вау. — Несколько раз хлопаю в ладоши.

— Пха-ха-ха!

— Похотливая скотина!

Выглядят одинаково, а ведут себя по-разному.

— Вы на вид похожи, а в общении отличаетесь, — констатирую для поддержания разговора. — И вообще, Мадина, принцесса как женщина воспитана гораздо лучше тебя! Вот.

— А-а-а-ха-ха-ха-ха!

— Ну давай, подкати и к ней свою кочерыжку, — предлагает Наджиб. — Скотина. Похотливое животное. Чем это она лучше меня воспитана?!

— А не знаю, — здесь я действительно задумываюсь. — Знаешь, там где я учился в молодости, было правило.

— Пха-ха-ха-ха-ха, — аль-Футаим смеётся ещё более заливисто, обращая на себя внимание посетителей всех окрестных бутиков. — Ржевский, жги дальше! Хорошо, наш язык никто не понимает.

— Какое правило? Про молодость, пожалуй, пропущу мимо ушей, — саркастически сжимает губы менталистка.

— Оно простое, но инструктор настаивал, его надо зарубить на носу. "Результатом твоего общения со мной является то, что я о тебе в итоге подумал". — Цитирую по памяти.

— Опа. — Далия задумчиво присвистывает.

— Вода мокрая, — кивает Наджиб, перефразируя. — Я согласна. А смысл-то какой?

— Вот это и есть смысл. Тот ин… преподаватель тоже говорил, что мы поймём не сразу. Я вот только сейчас в полной мере осознал, когда с тобой познакомился.

— Говори уже, что задумал, — вздыхает Мадина, морщась, как от зубной боли. — У меня к тебе иммунитет и резистентность растут. Можешь не бояться задеть.

— Далия, тоже никак не поощряя мои сексуальные эскапады в её адрес, границы личности очерчивает безболезненно для меня. Если, допустим, на моё откровенное предложение откажет — мне будет не обидно.

Пробные шары, пока они так одеты, нужно метать с максимальной скоростью. А вдруг проканает.

— Потому что она все остальные моменты со мной доброжелательна, — я и правда не сразу разобрался. — А ты ради меня жизнью рискнула.

Чистая правда.

— Туфли ценой с имение бросила на дороге, босиком по асфальту прибежала вся в крови. А я тебя иначе чем ежа не воспринимаю, — развожу руками. — Такое странное совместное прошлое и такие разные результаты.

— А ты Дальке напрямую, как мне, предложи ноги раздвинуть и в неё кое-чем потыкать, — предлагает Наджиб с невозмутимым видом. — Гарантирую удивление. От её обратной связи. Может, ты с нами тоже по-разному себя ведёшь?

— А ты за меня не высказывайся, — хихикает сбоку принцесса подруге, потом поворачивается ко мне. — У нас с ней просто темпераменты разные. Но ты прав, мне ей тоже засветить иногда в глаз хочется, — она даже наклоняется вперёд, чтобы якобы пошептать по секрету. — Четыре раза в час примерно. Ха-ха-ха.

Выпуклости аль-Футаим призывно качаются вперёд-назад в такт движению.

— Дура, — обиженно поджимает губы менталистка.

Вот это да, думаю про себя я, наблюдая за плавающей конфигурацией в исполнении аль-Футаим.

Мадина хмуро смотрит на меня сбоку, потом начинает вертеться перед зеркалом:

— А вообще, под такое бельё бесшовное надо надевать. А то труселя по жопе полосками так всё подчеркнули, как те шлюхи из заокеанского бара, — говорит она тихо подруге.

— В Рио? Тогда?

— Да.

— А по мне, идеальная одежда, — прикладываю руку к груди с чистым сердцем. — Если вам комфортно, то и пофиг всё остальное. А что такое бесшовное бельё?

— Видишь, стринги сквозь платье выпирают? — Далия поворачивается спиной и показывает пальцами на своих ягодицах.

— Да.

Как бы так слюну незаметно сглотнуть, а то Наджиб так и сверлит насмешливым взглядом, как коршун при виде мышонка.

— Вот бесшовное — это когда их не видно.

— А на Мадине можешь показать? — предлагаю.

А чё, вдруг прокатит.

— Похотливое животное и есть, — вздыхает менталистка.

— Эй, мать! Ты, если не по канону одета, то и другим не пеняй! — мудро замечает принцесса подруге. — А то нарядилась как… как я, а теперь возмущаешься, что мужик отреагировал! Дим?

— А?

— А если бы она говорить не начала, ты бы мог нас перепутать на вид?

— Нет. Но это я, другие запросто.

Не будешь же рассказывать о расовом бонусе.

А так да, очень похожи. Людишки их скорее всего перепутают, если отпечатки пальцев сравнивать не начнут.

— В принципе, мы всё, — сообщает аль-Футаим.

— А Шу где потеряли? — спрашиваю осторожно.

Может, мне уже пора беспокоиться?!

— Она в купальных костюмах, — фыркает Мадина, пристально разглядывающая меня с короткой дистанции. — Говорит, на твоей природе летом грех в чём-то другом ходить, пока возможность есть загорать. — Затем добавляет в сторону, — ещё одна расчёсочка для лысенького.

— Что? — переспрашиваю.

Вроде всё расслышал нормально, но не понял.

— Кому что, а лысому расчёска, говорю! У тебя магобанк работает? — Наджиб поворачивается к близнецу.

— Ты себе туфли выбрала? — спрашиваю у неё я, припомнив своё обещание.

— Да, вон две коробки, — Мадина указывает взглядом на специальный столик перед кассой.

Её взгляд загорается непонятным интересом.

— Пойдёмте, — решительно подхватываю их свёртки из рук.

Не должны такие девчонки таскать даже бумажные пакеты. Пусть налегке шагают.

*****

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Высочества Далии аль-Футаим.

Хорошо, что мыслей профессионального менталиста не видит никто в принципе: ей сейчас было стыдно перед самой собой, причём не первый раз за последний час.

Поначалу она решила, что опекун специально затеял встречу с этой Альхарир на улице, чтобы технично обойти вопросы оплаты женской одежды на кассе.

С одной стороны, он вообще не обязан, да. Плюс выбранные ею и принцессой наряды никак не обещали быть бюджетными.

Можно сказать, покупки двух принцесс, поправила она себя. Давайте называть вещи своими именами.

Если не цепляться за бумажки и буквы закона, по сути именно так. У Эмирата теперь две принцессы по факту (на то и институт дублёра-двойника), хотя лишь одна — по документам.

Но бьют, как говорит поговорка родного языка Ржевского, не по метрике, а по морде. Если девчонок две, то и нарядов тоже будет на двоих.

А Ржевские на мели.

С другой же стороны, по обычаям Залива, если мужчина шёл с ними в молл, то и платит за всё тоже он.

А опекун очень технично затеял переговоры с невестой деда!

— Фуф, хорошо, что нашёл вас, — он в итоге вытер пот со лба, сгребая их пакеты со специального столика и направляясь на кассу.

— Погоди, не лезь. — Она придержала за локоть Далию.

Та попыталась тоже проследовать к кассе, попутно расчехляя браслет с доступом к банковским счетам.

Кассирша, не глядя на покупателей, назвала сумму.

Ржевский непонятно чему хихикнул, жизнерадостно сунул руку в карман и достал этот свой допотопный кожаный мешочек с золотом.

Впрочем, смотрелось органично и глаз не резало. Фамилия древняя, дворяне традиционные, с золотой монетой ходят многие из них.

В Эмирате тоже.

Опекун, время от времени косясь на чек, принялся метать вдоль стойки золотые монеты:

— Вот! — остановился он на второй сотне. — Правильно по курсу посчитал?

— Вообще-то да, но вы же при таком обмене теряете, — теперь продавец подняла на него озадаченный взгляд. — Вам же лучше вначале сконвертировать нормально, потом к нам прийти. Может, я пока отложу это всё, а вы сходите, нормально поменяетесь?

Самое смешное, она действительно заботилась о покупателе — Мадина на автомате скользнула в её сознание до второго слоя.

— Мать, какого хрена? — зашипела тем временем дикой коброй в ухо Далия. — Ты ж сама говорила, у него денег нет и он траву из-под ног грызёт?

— Огурец это был… Молчи.

— Да не буду я молчать! Ты меня знаешь! Чего он за меня платит, если сам беден?!

— Кажется, обычаи этих их гусаров с нашими где-то совпадают. Не даст он нам платить, чувствую, — тихо ответила менталистка подруге.

— Ты сквозь его ментальные блоки наконец пробилась? — заинтересовалась было новая владелица трона Эмирата.

— Нет, по лицу вижу.

— А какой дисконт на курсе? — осведомился тем временем Ржевский, извлекая свой древний блокнот с непонятными иероглифами. — Если как надо поменяться?

— Секунду.

Продавец поместила одну из монет в магический анализатор:

— Золото старое, хорошее, заявленная проба совпадает. Процентов двадцать пять сэкономите.

— О. — Глаза Дмитрия расширились вдвое, зрачки тоже. — А где, говорите, такой обменник?

— Так любой из лицензированных ювелирных салонов же, — удивилась кассир, придвигая кучу монет обратно к покупателю. — Если здесь рядом — то хоть Тиффани, хоть Фаберже, хоть Виттон, хоть Самбур. Отложить пока?

— ДА! — аль-Футаим, разумеется, не была бы самой собой, если бы промолчала и не влезла.

Текст она поняла благодаря синхронному переводу менталистки, а слово "да" уже умела уверенно по-русски произносить сама.

— Дим, — принцесса решительно накрыла ладонью рот возмущённо развернувшегося к ней Ржевского. — Я с тобой не ругаюсь на тему того, что ты без спроса платишь за чужого монарха. Поверь, это не просто так, — она твёрдо посмотрела на блондина.

— Хм. Услышал. Говори дальше.

— Ты, в свою очередь, не споришь со мной сейчас и идёшь меняться к ювелирам. Я с тобой, заодно про мою серьгу спросим. — Она перекатилась с пятки на носок, расчётливо качнув сиськами перед носом опекуна. — Давай лучше мы эту курсовую разницу потом в ночном клубе прогуляем?! Я сейчас серьёзно!

— Знаешь, на что давить, — тихо хрюкнула в кулак Наджиб, наблюдая, как глаза попечителя, словно под гипнозом, проследовали за выпуклостями её двойняшки.

— Согласен, — Ржевский усилием воли стряхнул с себя наваждение и поднял взгляд. — Спасибо, — добавил он через секунду с грустным вздохом. — Вы обе классные.

— Я тут! — раздался сбоку голос Норимацу. — О, все в сборе.

Наджиб мысленно выругалась на двух языках. Почему-то появление японки в нужный момент последнее время начинало раздражать.

Глава 5

— А то я волноваться начал, — радостно разулыбался попечитель при виде Шу. — Думал, эти две оторвы тебя где-то уже прикопали потихоньку. ШУЧУ! — он торопливо отпрыгнул на шаг, вовремя заметив опасный блеск в глазах менталистки. — ШУЧУ Я! Такая красота, — он коротко поклонился в адрес всей троицы, — мозги дурманит.

— Не нужно считать других глупее себя и записывать эндогенный процесс в индуктивные, — тихо заметила Мадина, потом повторила по-русски для азиатки.

— Здесь не поняла? — та почему-то приняла фразу на свой счёт и напряглась.

— Я о нём, не о тебе, — менталистка спокойно кивнула в сторону Ржевского. — Когда кое-кому кое-какая физиологическая жидкость кое-откуда в голову бьёт, чужая красота здесь ни при чём. В лучшем случае триггер, говоря медицинской терминологией. Причина-то глубже и в другом месте.

— Обидеть поэта может каждый, — с достоинством подбоченился опекун.

— Могу доказать, — пожала плечами Наджиб. — Ржевский, тебе бы сейчас было всё равно, кого из нас троих трахать? Если б каждая предложила, "пользуйся мной, если хочешь"?

— Эээ. — Блондин замялся.

— Мне будет достаточно одного твоего слова, — нарочито наивно захлопала ресницами Мадина. — Скажи "нет" и вопрос снят.

— СТЕРВА! — попечитель даже покраснел.

— А-а-а-ха-ха-ха-ха, — японка вначале резко задумалась, потом искренне рассмеялась. — Это ты его сейчас троллишь! А в голову ему ударила моча или спе…?

— МОЛЧИ! — заорал блондин ещё громче. — Хоть ты молчи, бога ради! Мы скоро вернёмся! — пообещал он продавщице, разворачиваясь к выходу. — Ждите! Слово Ржевского.

Продавец озадаченно кивнула.

— Вы позвольте в качестве компенсации воспользоваться вашим локтем, как опорой? — скрывая зрачки за полуопущенными ресницами, с улыбкой спросила Норимацу.

И, не дожидаясь, его ответа, взяла Дмитрия под руку.

— Хоть кто-то в этом мире меня любит, — сердито шмыгнул носом тот. — Разрешаю. Спасибо.

— Хренасе. Вот так пришла нагло — и мужика, сопровождавшего целую принцессу, хвать под руку? — Без эмоций поинтересовалась аль-Футаим. — Переведи ей.

Мадина честно перевела, сказав "принцесса" тихо и на ухо, чтобы никто не услышал.

— У нас поговорка есть, — японка в ответ продолжила едва заметно улыбаться уголком рта. — "Когда под деревом дерутся двое тигров, обычно выигрывает обезьяна, сидящая над ними на этом дереве".

— Нам туда! — выйдя из зала на галерею, Дмитрий завертел головой по сторонам и указал пальцем на противоположный балкон. — Самбур, один из этих салонов, о которых девушка сказала!

Эта часть молла представляла собой подобие амфитеатра, торговые площади которого располагались по кругу друг над другом. Чтобы попасть в ювелирный салон, предстояло пройти половину окружности галереи.

— А чего ты смеяться начал на кассе? — менталистка не удержалась от вопроса, несмотря на ситуативный контекст.

С её точки зрения, поводов веселиться у опекуна не было. Или она чего-то о нём не знает?

— Когда это? — Ржевский недовольно поморщился, поскольку задумался о чём-то своём и явно не хотел переключаться. — Точно?

— Да. — Наджиб красноречиво фыркнула, давая понять, что менталист в таких вопросах не путается. Затем терпеливо пояснила. — Тебе продавщица только что цену когда назвала, ты за своим мешком с монетами полез с идиотским хихиканьем. Чему радовался?

— А-а-а… Поговорку вспомнил семейную. "Сгорел сарай — гори и домик". Смешно стало, слова занятные.

— Странная мудрость, — пробормотала менталистка в сторону. — Глубинный смысл от меня ускользает.

— Ничего не странная. У нас так в семье всегда говорят, когда расходы из-за прекрасного пола начинают превышать семейный бюджет и ожидаемый уровень дохо… ай, неважно, — беззаботно отмахнулся Дмитрий, перебивая самого себя. — Подумаешь. В общем, у нас в семье эта фраза много поколений в ходу! В некой однотипной и циклической ситуации. Извини, подробностей не скажу — родовая тайна. — Он напустил на лицо серьёзный вид так, что снова стал похож на идиота.

— Может, в таких ситуациях надо не рукой махать и домики поджигать, а время от времени менять стратегию генерации доходной части? — Предположила добросовестная Норимацу, задумываясь следом за Ржевским. — Или управление расходами? Не хочу лезть не в своё дело, но успех любого самурая начинается с самодисциплины, — она серьёзно посмотрела на парня, шагая сбоку. — Не сочтите, за женские поучения. Дискутирую как ваш партнёр, в порядке обмена мнениями.

— Зая, — блондин наклонил голову к плечу и ласково посмотрел на японку. — Нам ли быть в печали? Руки-ноги есть, голова варит! Что-нибудь придумается!

*****

Денег, если такими темпами, хватит в мешке совсем ненадолго. Такое впечатление, что на мою рассудительность старые мыслительные схемы предшественника влияют.

С другой стороны, когда девчонки эту свою одежду выбирали, мысль пришла: дома соратники-гномы с границы в гости приедут — а меня в Столице нет. И я им кабак обещал, когда на границе расставались, пиво первосортное и баб с нормальными сиськами.

Не сдержал Драго слова, получается, пусть и не по своей вине.

Такая тоска накатила, что даже пожалеть себя захотелось. И до этого-то момента туфли Мадине собирался купить кровь из носу, а уж после таких мыслей…

Хоть здесь эти деньги потрачу, раз дома на своих не выйдет. Потом ещё заработаю — так и подумал. В стиле Димы Ржевского.

Ну а дальше чистый принцип сработал. Какой нормальный парень девчонке скажет, "Туфли я тебе покупаю, а за платье сама плати"?

Или "Эту пару туфлей оплачиваю я, а вторую ты"?

Не лучше был и третий вариант: "Мадина, отдели свои вещи от Далии, за тебя как опекун рассчитаюсь, а близнец твоя пусть сама за себя расщёлкается, у неё денег больше".

В принципе, поэтому я и рассмеялся: как ни ткни, всюду клин. Нет хороших решений, чтобы сэкономить.

Сгорел сарай, гори и домик. Потому что нельзя на таких женщинах экономить, если ты от них хоть что-то… не буду до конца додумывать, чтобы не сглазить.

А вдруг что-то всё же выгорит.

Ну и, поговорка семьи предшественника действительно смешная. В очень узком ситуативном контексте.

А Норимацу молодец, хорошо подыграла: и под руку меня взяла, словно я её интересую как мужик, и время от времени, когда шагает, своим бедром моего касается.

Приятно. Если ни с кем из близнецов не срастётся, надеюсь, её можно будет уговорить. На это самое. Сердцем чую, совсем она не неопытная в одном деликатном вопросе.

— Сейчас в мой разговор не лезешь, пока не договорюсь, — предупреждаю перед салоном ювелира. — Мадина, вообще-то я тебе это говорю.

Она рассеяно оглядывается по сторонам и меня не слушает.

— Я поняла, что была тогда неправа. Извини. — Серьёзно отвечает менталистка. — Сейчас буду ходить вдоль витрин и смотреть, что нового из моделей. В твои разговоры вмешиваться не буду.

Понимаем друг друга без слов. Когда она в мою драку со звездой менталистов через забор полезла, ещё и со своими ценными указаниями, это было несколько невовремя.

В ювелирных салонах языком тоже лучше лишний раз не трепать, если о чём-то договориться надеешься. По крайней мере, пока тебя там не узнают с хорошей стороны.

Входим, осматриваемся.

Близнецы расходятся в стороны и прилипают к прозрачным витринам. Норимацу, убрав руку с моего локтя, топает к манекенам, демонстрирующим цепи различного плетения.

Тип за стойкой — не владелец и не менеджер.

Вон там, за глухой стеной и дверью, наверняка две комнаты, одна за другой: последняя — сейфовая, в ней запасы товара хранятся. Предыдущая, проходная — мастерская в миниатюре. Фиксатор на серьге подтянуть, царапину шлифонуть, порвавшуюся тонкую цепочку запаять, выпавший камень вставить.

— Уважаемый, добрый день. — Вежливо здороваюсь с типом за стойкой, который старается проканать за продавца. — Я по делу, мне ваша помощь нужна. Пока девушки осмотрятся, ты бы не мог своего хозяина из второй комнаты позвать?

— Вы кто? — взгляд мужика мгновенно становится колючим.

В его руке из-под прилавка незаметно появляется боевой амулет (опять шоковая заморозка, ты смотри. Это здесь самое популярное плетение?).

— Меня зовут Ржевский, Дмитрий, — на своём магическом браслете запускаю идентификатор личности, как в своё время перед продавщицей пива. — Двенадцатый Изначальный Род города.

— Извините. — Тип на ровном месте озадачивается.

Амулет исчезает под столом.

— Я вас не за того принял, — продолжает он.

— Я к вашим услугам! — дверь в глухой стене распахивается и с той стороны прилавка появляется лысый круглый человек в очках. — Господин Ржевский, а как вы узнали, что я там?

— Логика и немножко опыта, — пожимаю плечами. — Часть витрин пустует, хотя аренда здесь наверняка конская, — указываю пальцем на три ближайших стеклянных куба. — Салон хороший, хозяин не дурак, видно и по ассортименту, и по качеству работ. Пустая торговая площадь равно прямой убыток. Значит, что?

— Что? — спрашивает из-за спины на своём языке Далия, фоня любопытством.

Ей Мадина синхронно переводила.

— Значит, новый товар прибыл вне плана, — поясняю. — Скорее всего, вместе с хозяином.

Про мастерскую и сейфовую молчу, лысому уже и так понятно, что я в теме.

— Вы говорите на языке Пророка?! — удивляется хозяин, тоже переходя на язык Залива.

А вот как он рассматривает принцессу, мне не нравится. Такое впечатление, что он сейчас на ходу какие-то свои разведпризнаки вычисляет.

— Волей Всевышнего, я только на нём и говорю, — мягко улыбается аль-Футаим. — Это мой родной язык.

— А вы тут… — лысый обладатель очков явно собирается что-то спросить.

Принцесса, не давая ему договорить, прикладывает указательный палец к губам, закрывает глаза и несколько раз качает головой слева направо.

— Извините. Я понял. — Хозяин кланяется, переходя на русский, и демонстративно теряет интерес к обеим близняшкам. — Я Самбур, Анатолий Михайлович, один из совладельцев салона и всей сети.

— Хорошо, что я вас застал, — говорю абсолютно искренне.

Если перевести на привычные мне мерки, со мной сейчас говорит один из технических директоров крупного производственного гиганта.

Люди, может, не понимают, но я очень хорошо знаю, какие потенциальные возможности из этого могут вытекать.

— Господин Ржевский, чем могу вам помочь? — он, не стесняясь, протягивает свой браслет к моему и ещё раз активирует мою идентификационную голограмму.

Никак не комментирую и не мешаю: общение тех, кто профессионально работает с банковскими металлами и драгоценными камнями — ритуал похлеще обмена пленными.

— Прошу извинить моего сотрудника: он ещё неопытен и не очень хорошо разбирается в тех, кто сюда входит. — Самбур глубоко кланяется четыре раза каждому из нас.

После того, как убеждается, что я — тот, за кого себя выдаю.

— Я его перепутал! — поясняет хозяину "продавец", которого никто сейчас не спрашивал.

На самом деле он — наёмный охранник (на ограниченный временем контракт), но этого обычные посетители тоже не видят.

Владелец салона едва уловимо морщится из-за неотёсанного "сотрудника".

Я ловлю его взгляд, широко улыбаюсь, поднимаю и опускаю брови, после чего задерживаю веки в опущенном состоянии на секунду дольше.

Даю понять, "я тоже знаю".

— Так какое у вас дело? — Самбур сейчас теряется в догадках и даже не скрывает этого, отпуская мимику.

— Моя спутница, которой вы только что без слов пообещали сохранить её инкогнито на её языке, — тычу большим пальцем через плечо назад, — ухитрилась из всей партии выбрать изделие с незначительным браком.

— Вы у нас никогда ничего не покупали. — Он решительно качает головой, переходя на язык Залива. — Эта девушка из какой-то Правящей Семьи, что стоит у вас за спиной, тоже.

— Боже упаси! — решительно открещиваюсь по-русски. — Я и не с претензией, с просьбой помощи. — Выкладываю на прилавок серьгу. — Третий крапан разболтался, крепил наверняка ученик.

Ювелир берёт украшение и подносит его к глазам:

— Ммм… вижу… Господин Ржевский, это очень серьёзный артефакт, — он резко задумывается. — Да, похоже, камни крепил действительно кто-то из подмастерьев… я удивлён, что в этом понимаете ВЫ… — Самбур поднимает глаза на меня. — Проблема в том, что там мало закрепить крепление. Там…

— … нужно до тысячной доли волоса удержать совмещение скриптов на камне и на металлической основе, — договариваю за него. — Одинаковый рисунок рун должен полностью совпадать и на алмазе, и на металле. Да, я в курсе.

— Оптика в мастерской этого салона, — он указывает на дверь в глухой стене, — может не дать нужной разрешающей способности. Я немного знаю эту школу, — ювелир кивает в сторону амулета Далии, — они очень чувствительны к подобного рода отклонениям. Да, классный артефакт, но и очень сложный в обращении. Я не уверен, что мы сможем это поправить, не нарушив совмещения рун. Как бы мне ни хотелось помочь обладательнице этого предмета, — теперь он кланяется в пояс, смотрит на Далию и прикладывает правую руку к сердцу. — По своей воле от такого клиента бы не отказался. А брать такую вещь в удалённую работу она, скорее всего, не даст.

Понятное дело. Закрытая линия связи монархической семьи и Дворца в более широком смысле.

— Вот за этим я к вам и пришёл, — вздыхаю. — Я хотел попросить у вас разрешения на две минуты воспользоваться вашим малым рабочим верстаком.

— И всё?! — Самбур даже не пытается скрыть эмоции.

— Всё. Вы можете стоять рядом и смотреть. — Следующую фразу на всякий случай говорю на языке Залива, поскольку в помещении есть и другие покупатели. — Дверь в сейфовую комнату у вас наверняка имеет несколько степеней защиты. Мне действительно нужен только малый верстак с периферией, вторая комната не интересует. Слово Ржевского.

— Неожиданно. Никогда не мог предположить, что ваша фамилия окажется на подобной должности у монархов того региона.

— Как говорится на этом языке, на всё воля Его, — тычу пальцем в потолок. — Так что, пустите?

Глава 6

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Высочества Далии аль-Футаим.

Её банально отвлекли побрякушки.

Да. Вот так глупо. Увидела ювелирку незнакомой школы, новые модели — и разум куда-то уплыл. Женщина вытеснила из мозгов менталиста-профессионала.

— … так что, пустите? — ровно поинтересовался Ржевский у ювелира.

— Не смею отказать вашей спутнице. — Владелец салона церемонно поклонился Дальке.

Интересно, все ювелиры двойника принцессы отличают от её близнеца? Было видно, что Мадиной Самбур не обманулся.

Ей бы даже стало на мгновение обидно (давайте ещё поспорим, какая из двух близнецов больше управлять будет по факту! Не царствовать, а именно править!).

Однако ещё перед входом она старательно просканировала типа, который вначале даже доставал заморозку против Ржевского: лицо не понравилось.

Это был никакой не сотрудник сети. Притворявшийся продавцом по поручению владельца ждал какого-то сложного посетителя, с которым не исключался разговор с позиции силы.

Наджиб-младшая сейчас усердно перетряхивала содержимое мозгов бойца, пытаясь выяснить подоплёку, оттого ей было не до глупых обид.

С одной стороны, валить бы отсюда и Дальку уводить. С другой — центр Соты, молл Левый Берег, толпы народу. Что здесь может произойти.

Ещё и золото надо смотреть, хе-х.

Двери из мастерской в зал оставили открытыми. Дмитрий, оглядевшись по сторонам и не обращая внимания на пристально наблюдавшего за ним хозяина, сдёрнул со стены фартук и через четверть минуты уже вовсю орудовал тоненьким фитильком плазмы из здешней горелки.

Самбур, перебрасываясь с опекуном короткими фразами, специально погромче называл его фамилию всё время, пока тот работал: хитрый ювелир старательно привлекал внимание посетителей со всей галереи.

Люди, падкие на необычное, действительно притормаживали: местные, знавшие фамилию Ржевских — посмотреть, как представитель Изначального Рода собственными руками что-то там паяет. Хотя и по золоту.

Неместные — просто за компанию.

— Держи! — попечитель протянул Дальке реставрированную серьгу действительно быстрее чем за три минуты.

Мадина поддалась всеобщему гипнозу и ажиотажу: прикипела взглядом к подруге. Неужели заработает нормально?

Аль-Футаим с непроницаемым лицом (на самом деле, конечно, с удовольствием — такой центр внимания на ровном месте) вдела артефакт в ухо.

— Мама? … да… Нет, я у Мадины… да… Нет, тут безопасно… вечером вернусь порталом…

— Работает? — Самбур, являясь профессионалом, был ошарашен больше всех остальных.

Кое-кто из зевак поаплодировал, кто-то крикнул "Ржевский молоток!". Людей не смутила даже чужая речь принцессы, которую здесь никто не понимал.

Дмитрий потащил через голову фартук и шутовски раскланялся.

— Ваше Вы… — владелец салона явно что-то решил для себя и уверенно обратился к аль-Футаим.

Он, кстати, тоже говорил на языке Залива, хотя и не так хорошо, как Ржевский.

— БЕЗ ИМЁН И ТИТУЛОВ! — решительно приложила палец к губам подруга. — Я вас внимательно слушаю, — она доброжелательно улыбнулась.

Вот так мы с ней вечно и играем в хорошего и плохого следователя, вздохнула про себя менталистка. При этом она стерва гораздо больше меня, но в роли злой собаки выступаю я, а она для всех добрая. Наверное.

Ржевский, самодовольно косившийся то в декольте Норимацу, то на стринги аль-Футаим, обтянутые платьем, опять раздражал без причины.

— Вы позволите мне посмотреть изделие в ваших руках? — спросил Самбур у принцессы. — Если бы не ваши личности и не работа на моих глазах, я бы заподозрил мистификацию.

— Держите. — Далия протянула серьгу. — Можете даже в своих руках.

Хозяин салона вооружился увеличительным стеклом и через половину минуты стал в три раза более задумчивым.

Повернувшись к попечителю, он произнёс только одно слово:

— Как?

— Руки из правильного места иметь надо, — с тщательно маскируемым удовольствием ответил Ржевский.

— Это же невозможно. — А Самбур принялся лихорадочно перебирать в голове варианты.

— Ага, — согласился Дмитрий, забирая украшение. — Невозможно. Полностью с вами согласен. Держи! — он вернул артефакт владелице. — Анатолий Михайлович, чуть не забыл. Обменяйте, пожалуйста, на ассигнации? В магазине к вам отправили из-за курсовой разницы, так неохота двадцать пять процентов терять.

Странно. Обычно Дмитрий старается всё положительное в себе подчеркнуть, порой до гротеска.

Сейчас же, когда он сделал действительно невозможное (она видела мысли Самбура, не все, но многие), он даже не попытался обыграть на этой почве тему интима, как обычно.

Далия, следуя местным обычаям, абсолютно походя и небрежно поцеловала попечителя в щёку:

— Спасибо большое. Не ожидала. Это самое приятное удивление.

Ржевский моментально расцвёл майской розой. Захотелось его треснуть: он даже не понял, что сейчас произошло! Вот чурбан!

Зеваки рассосались: импровизированное шоу окончилось.

— Вот. — Владелец салона протянул опекуну пачку ассигнаций, перехваченную эластичной лентой, затем закусил губу. — Мы могли бы обменяться контактами?

— Без проблем, — Ржевский равнодушно повернул запястье браслетом. — Кстати, если вы камни из Залива возите через границу, у меня в имении весь этот месяц портал будет работать. Просто для информации.

А ведь это полноценная вербовка, отстранённо отметила Наджиб. Так вот что он имел в виду, когда говорил, что понимает в контрабанде.

Из уважения к Высокой Гостье и Самбур, и опекун говорили на языке Далии.

— Вы подумали над нашим предложением? — абсолютно серый и неприметный человек скользнул взглядом по иностранцам, не нашёл ничего для себя интересного и впился во владельца салона глазами-прицелами.

За прилавком повторно напрягся притворяющийся продавцом охранник. В его руках снова появился фриз-амулет, который, впрочем, не сработал: незнакомец без перехода ударил по присутствующим менталом на хорошем пятом уровне.

Наджиб среагировала на автомате.

Первой волной она сбила чужой фокус. Атаковавший пытался сопротивляться, но Мадина даже грубой силой превосходила его без вариантов. А уж техникой…

Второй волной Наджиб парализовала нападавшего, лишая возможности двигаться и говорить: тип грохнулся на землю, как подрубленный.

— Нападение! — она тут же проинформировала своих, затем на всякий случай добавила по-русски.

Самбур и горе-охранник бездумно хлопали глазами: после такого удара в себя придут минут через пять. В лучшем случае. Возможна кратковременная амнезия.

Норимацу, стоявшая в углу за маникеном с цепями, случайно (?) оказалась защищена не одним килограммом золота, распределённого ровным слоем наподобие экрана.

Случайно?!

На Далие сработал защитный амулет — её даже не зацепило. Она ойкнула и спряталась за Ржевского. Тот мгновенно расплылся в довольной улыбке: на него ментал парадоксальным образом не действует (какой-то родовой дар), а сиськами двойняшка ему сейчас спину полировала, как утюгом.

— Я держу этого, — Мадина пнула ногой нападавшего. — Самбур и второй придут в себя минут через пять, случившегося могут не помнить. Наши действия?

— Зовём полицию? — аль-Футаим с собой справилась быстро, но спину Ржевского не отпустила.

Ювелир с помощником качались сомнамбулами вперед-назад.

— ГВАРДИЯ НАМЕСТНИКА! — раздались крики от лестницы.

По галерее загрохотали тяжёлые ботинки, причём бежали безошибочно в этом направлении, судя по звукам.

— ОСТАВАТЬСЯ НА МЕСТАХ! ИМЕНЕМ ЗАКОНА!

— Это подстава была, — задумчиво выдал опекун на языке Залива. — С двойной страховкой. Когда ты этого вырубила, у них какая-то сигналка от него сработала.

— У него почему-то всё от меня блоком закрыто в мыслях, хотя я на два уровня его выше, — Мадина добросовестно доложила обстановку. — Силой он мне не противник, но как сенсор я его не вижу. Так не бывает, если только не очень сложный амулет.

— ГОВОРИТЬ ПО-РУССКИ! — тройка местных стражей влетела в салон.

Галерея стремительно пустела.

— Ржевский-сан, мои действия? — за спинами местных гвардейцев выросла Норимацу с очень специфичным артефактом в руках.

Запрещённым.

Спрашивала она по-японски, но Мадина вытащила текст через ментал.

— Они сейчас жути нагонять будут, — Дмитрий, абсолютно не впечатлившись, потыкал в стражу пальцами.

Говорил он по-русски.

— Они явно в доле с этим деятелем, — опекун пнул лежащее на полу тело. — Я всего ещё не вычислил, но скоро их босс появится. Шу, глуши их нахрен!

Всего гвардейцев был десяток. Первые трое, получив разряд из очень неприятного техно-артефакта от Мицубиси, присоединились к менталисту-пятёрке на полу.

Японка развернулась в сторону галереи и взяла в раструб прицела следующих.

— СТОЙ! Кто у вас старший? — попечитель задвинул азиатку за спину и двинулся на вояк. — Моя фамилия Ржевский. — Он походя засветил идентификатор с браслета. — Того, кто затеял подставу Самбуру, немедленно ко мне. С вами разговор потом будет: понятно, что начальство распорядилось.

Возникла неловкая пауза. Какое-то время дворянин и гвардейцы качались с пяткок на носки друг напротив друга.

Изначальный Род — именно над Дмитрием их власть не пляшет. Силой — во-первых, не факт, во-вторых, немало людей вокруг. Наджиб дисциплинированно анализировала происходящее за обе стороны.

Опекун задумчиво и с некоторой грустью смотрел на людей в форме.

Мадина лихорадочно гоняла анализ по кругу на бусте, но не понимала ни контекста, ни происходящего.

Какие-то местные расклады? Попечитель понимает (потому что сам отсюда), остальные нет?

Глава 7

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Высочества Далии аль-Футаим.

Вообще-то, вряд ли — Ржевский вон, совсем недавно даже графа Растопчина не узнал. Из аппарата Наместника. И в первый момент абсолютно не ориентировался в регламенте их взаимоотношений.

Что тогда происходит?

Тем временем опекун решительно взял бразды правления ситуацией в свои руки:

— Господа! — он сделал ещё один шаг навстречу гвардейцам.

Те медленно на четверть шага отступили.

— Давайте попробуем объясниться спокойно. Если не договоримся — начнём воевать, но сперва хотя бы пообщаемся? — А сейчас Дмитрий ощущался пожившим мужиком под полтинник.

Не внешне (на лицо пацан пацаном). Тем, что лежало в его душе за произносимыми словами.

Или он где-то в своей жизни больше успел повидать, чем на вид кажется? Так менталистка, в силу рода занятий, очень много разных людей наблюдала. Прямым сканированием сознания инструментарий её профессии не исчерпывается.

— Представьтесь! — коротко потребовал попечитель у старшего по званию из оставшихся на ногах.

— Не много ли чести? — проворчал тот в ответ, похоже, из вредности.

— Минутку. — Блондин демонстративно щёлкнул каблуками и заговорил громче. — Меня зовут Ржевский, Дмитрий Иванович. Волей божьей являюсь эмансипированным и полноценным главой рода Ржевских де-факто. Де-юре, впрочем, тоже… Двенадцатый Изначальный Род, возможно, вы слышали, — здесь опекун скорчил эту свою мерзкую пренебрежительную гримасу, которую всегда напускает на лицо, когда пытается дать понять, что считает собеседника глупее себя. — С вашей точки зрения я являюсь недостаточно благородным, чтобы слышать ваше имя? Либо у вас есть конкретные претензии в адрес моей фамилии или меня лично? Предлагаю разрешить их прямо здесь, не сходя с места, по Дворянскому Уложению.

— Гвардии Наместника штабс-ротмистр Воеводин. — Офицер обуздал эмоции и от прямой дуэли уклонился. — Господин Ржевский, соблаговолите покинуть это место и следовать своей дорогой. Не мешайте нам делать нашу работу.

Дмитрий выбросил вперёд кукиш, уже ставший за сегодня привычным:

— У меня к вам ровно зеркальное предложение, штабс-ротмистр Воеводин. Так и быть, тела ваших уснувших мудаков можете забрать без выкупа, но чтобы я вас здесь близко не видел, как только досчитаю до трёх. Или пеняйте на себя.

— Уверен? — гвардеец закаменел лицом, однако активировал сразу пару амулетов скрытого ношения.

— Ты хоть что-нибудь понимаешь? Что здесь происходит? — спросила Далия Мадину.

Её голос, прозвучавший в напряжённой тишине, развернул головы абсолютно всех присутствующих в свою сторону.

Аль-Футаим взяла подругу под руку и отбуксировала её под защиту прилавков, ближе к глухой двери в стене.

И гвардейцы, и Ржевский задумчиво проводили взглядами ягодицы принцессы, подчёркнутые стрингами под плотно облегающим платьем.

— ГОВОРИТЬ ТОЛЬКО ПО-РУССКИ! РАБОТАЕТ ГВАРДИЯ НАМЕСТНИКА! — Воеводин словно очнулся и разразился криками. — РЖЕВСКИЙ, ВОН ОТСЮДА! ИЛИ ПОЖАЛЕЕШЬ, Я ДВАЖДЫ НЕ ПОВТОРЯЮ!

— Вообще-то, только что именно второй раз и повторил, — флегматично заметил попечитель.

Затем коротко шагнул вперёд, как в своё время на летней террасе Кебаба. Мелькнул кулак. Дальнейшие события покатились примерно по тому же сценарию.

Голова штабс-ротмистра дёрнулась, словно от удара кувалдой. Колени офицера подогнулись, гвардеец с размаху въехал лицом в каменные плиты пола.

— Братва, я поначалу всегда добрый и конструктивный, — дворянин сделал ещё шаг навстречу служивым.

Оставшиеся на ногах шестеро — полшага назад.

— Потому что лишней крови и ущерба не люблю, — продолжил странный сеанс псевдогипноза Ржевский. — Но потом, если вы ох*еете, я тоже в ответ х*йню могу сделать. Как сейчас, например.

Гвардейцы ему ничего не отвечали, переговариваясь между собой в служебном магочате. Единства мнений между ними не было.

— Только знаете, какая между нами разница? — блондину словно не давала покоя роль успешного оратора. — Меня, особенно после апгрейда до главы Изначального Рода, только Оберпрокурор Империи может о чём-то спрашивать, молчу уже про что-то мне сделать. Или Обер-полицейский! Но они оба сидят в столице, досюда доберутся вряд ли. Значит, что?

— Что? — с добросовестным любопытством поинтересовалась по-русски Норимацу, уши которой сейчас напоминали маголокаторы.

— Значит, нет у вас методов противДимы Ржевского! — попечитель радостно заржал, заставив кое-кого из присутствующих вздрогнуть. — Изначальные Рода потому что. Мы можем вас хоть … — дальше он сказал совсем непотребное. — С подскоком.

Наверное, мужчина не должен такое говорить другим мужчинам своего же народа, особенно находящимся в форме, подумала Наджиб. Теперь я окончательно потерялась в происходящем и не понимаю, что вообще творится.

— И ничего нам за это не будет, — завершил скабрезный пассаж попечитель, потирая ладони. — По закону. Потому что нет ни у вас, ни у суда, ни у полиции прав и полномочий на ЛЮБЫЕ процессуальные действия в адрес двух категорий населения нашей без сомнения великой Империи.

— Каких категорий? — аль-Футаим, слушавшая текст на своём языке синхронно, вспыхнула любопытством.

— Не сказал он ещё, — буркнула из вредности Наджиб.

Хотя сама отлично знала ответ.

Ржевский выдержал театральную паузу.

Победоносно оглядев женщин, с которыми пришёл, он поднял вверх сжатый кулак и принялся отгибать пальцы:

— Первая группа, Августейшее Семейство Императора. — Затем добавил в сторону на полтона тише, но всё равно громко. Даже на галерее было слышно. — Х*й ему в сраку, чтоб голова не качалась.

Наблюдатели из числа посетителей Левого Берега частью оживились, частью возмущённо зашептались.

— Вторая категория, — продолжил представление белобрысый клоун, которому происходящее, казалось, доставляло удовольствие. — Главы Изначальных Родов города Соты, Свободной Экономической Зоны в целом и внесённые ими в особый список лица. — Второй отжатый палец присоединился к первому. — Августейшее соглашение Его Величества с нами от позапрошлого века. Извольте исполнять, шавки. Я и последний в Роду, стало быть, автоматически его Глава; и в особый список сам себя прямо сейчас могу внести. Собственной рукой. Два в одном получается.

— Ничего не понимаю, — Мадина даже пробормотала это вслух.

— Ты со своим менталом вообще мозгами шевелить разучилась? — спокойно поинтересовалась подруга.

— Чего это?! — обиделась менталистка на незаслуженное.

— Ты на Ржевского сейчас пялишься, как мой дядя на меня два часа назад. Из зиндана. А он же просто время тянет, — пояснила аль-Футаим, поднимая и опуская брови. — Смотри. Этих гвардейцев он не переваривает на уровне какой-то их корпоративной культуры, согласна?

— Пожалуй. Ржевские из армейских, а на их гвардии, особенно у наместников, последнее время всё больше полицейских функций, — согласилась Мадина. — И жандармских тоже. Разные военные касты, друг друга испокон веков не переваривают. Хотя сам Дмитрий пока в армии не служил.

— Расскажи это семи трупам посольской спецгруппы, которых я на той стороне портала в Эмирате своими руками принимала! — всё так же ровно предложила аль-Футаим. — У мужиков в погонах и с оружием в руках свой тип мышления! Ты вроде такая умная, а за миражом песка не видишь.

— Допустим. А зачем он тянет время?

— Ты же сама перевела мне только что. Гвардия здесь явно по беспределу, если опираться на версию твоего попечителя. А каждая их операция имеет чёткие временные рамки, особенно та, которая проводится с нарушением закона, — здесь принцесса многоопытно ухмыльнулась.

Язык Залива в принципе короче здешнего, потому обмен информацией между близнецами происходил быстрее, чем можно заподозрить со стороны.

— И?

— Ржевский, несмотря на нелюбовь к жандармам, простых служивых лишний раз глушить не хочет. Особенно своих. Ждёт их главного для разговора.

— А ты это как поняла?! — возмутилась Наджиб от собственного непонимания. — Если даже я его сквозь ментальные блоки не вижу?!

— Я с этого начала, — проворчала Далия. — Ты из-за своего ментала совсем мозги потеряла. Там, где чужих мыслей не чувствуешь, твой аналитический аппарат как парализует. Хи-хи.

— КАК. ТЫ. ПОНЯЛА?!

— Да по нему вижу! — удивилась принцесса. — У тебя чё, повылазило? Сама на его лицо глянь!

— Хм.

— И здесь мы подходим к моему окончательному предложению, — Ржевский тем временем продолжал потирать ладони. — К вам у меня разговор короткий: пошли на*** отсюда. Как пришли, так и валите. Но Ляпкина-Тяпкина сюда родите со скоростью звука.

— Что?

— Подать сюда Ляпкина-Тяпкина! Жду того, кто вас сюда на эту задачу снарядил! — опекун сделал пару шагов в сторону и лениво потыкал носком ботинка парализованного Мадиной менталиста-пятёрку. — Вы — руки, с вами мне ни договариваться, ни время терять не с руки. А вот с "головой" вашей, с приказ отдавшим, я пообщаюсь, когда он явится. — Ржевский огляделся и выдал непонятную фразу. — У кого-то скрытая телеметрия на того начальника работает? Передайте ему, что я считаю до пяти, затем разговор будет совсем другим. Мой менталист по одному ваши мозги начнёт в фарш превращать, сбежать тоже не получится.

— Ты уже чужой менталист, — развеселилась Далия. — Муа-ха-ха. Предательница Знамени Пророка. За жопу тебя ущипнуть, негодяйка?

— Он блефует, — проворчала Мадина. — Я вижу. Хотя-я, на той стороне гвардейского связного амулета у кого-то нервы сейчас однозначно дрогнут — мой коллега-пятёрка вон, одеждой полы вытирает. — Она равнодушно посмотрела на парализованного ею же. — Значит, кто-то более высокого ранга здесь действительно присутствует. Блин, неужели у меня мозги хуже соображать стали?

— Видимо, от недоё*а, — повторно похихикала подруга. — Интересно, а где твой опекун так торговаться научился? — резко задумалась принцесса. — Сперва с ювелиром, теперь вот с аппаратом их наместника? При том, что последних даже нет на арене пока? Знаешь, а он мне всё больше нравится!

— Сама недоумеваю. Был весьма простым поначалу, хотя и безукоризненно искренним, — нехотя прокомментировала менталистка.

— Господин Ржевский! — а от лестницы по галерее уже быстро шёл чиновник в гражданской одежде.

— Этот из пятёрки официальных представителей местного императора, — проинформировала принцессу Наджиб, узнавшая графа Воронцова по портрету. — Отвечает за внутреннюю разведку на этой территории, три университета за спиной, из них два в Европе. Фамилию сказать?

Подруга достаточно туго воспринимала здешние имена с первого раза.

— Не надо. Как думаешь, мне пора амулет монарха активировать?

У правящих семей свои отношения, даже если границы государств не пересекаются, а сами они друг друга в глаза не видели и не увидят.

Взойдя на Престол Эмирата, Далия аль-Футаим автоматически получила "Нимб правителя" — гарантии признания и неприкосновенности здешнего царя (и прочих монархов) по дипломатическим магоканалам на свой браслет.

Если она сейчас активирует соответствующий артефакт, с одной стороны, для присутствующих за её безопасность будет отвечать уже Его Величество Император этой страны лично — потому что соответствующая магограмма появится рядом с Далькиной головой.

Иначе говоря, для всех местных она будет всё равно что член Августейшей Семьи.

Однако обратной стороной гарантированой неприкосновенности станет бесповоротное раскрытие их инкогнито. После этого на прыжках в ширину (как это называет Ржевский) в Соте можно будет ставить крест: подобные новости распространяются мгновенно.

— Я пока не вижу оснований, — высказала своё мнение Наджиб-младшая. — Среди присутствующих моих коллег нет. Всех, кто в форме, "держу" с запасом: захочу — станут растениями быстрее чем за секунду, их защита от коррекции — говно. Кроме сбитого… Ну и до нас вообще никому дела нет, у них свои мальчуковые разборки.

Справедливости ради, покончить с прыжками в ширину на старте, даже не начав их, было бы чертовски грустно.

— Эй, я к вам! — Из-за манекена с золотыми цепями к близнецам быстро подошла Норимацу.

Никто не обратил на неё внимания из-за разлившегося в воздухе напряжения.

— Предлагаю ситуативный союз на ближайшее время. — Азиатка хлопнула двойняшек по плечам.

— Суть? — серьёзно спросила Далия.

— Я защищаю твою сюзерена до последней капли крови, если потребуется. — Японка поймала взгляд менталистки. — Читай моё сознание, вплоть до намерений и честного слова. Там гарантии.

— Продолжай, — свела вместе брови удивлённая увиденным Наджиб.

Слава самураев-предков явно не давала покоя одному их потомку женского пола. Шу реально думала то, что говорила.

— А ты иди к нему, — японка указала взглядом на блондина, — пока я тебя тут подменяю. — Она достала ещё один запрещённый артефакт. — Воронцов Ржевского сейчас скорее всего наедине по этажу погулять позовёт побеседовать, ты должна быть рядом с ними.

— С каких … бубликов?

— Официально сошлись на то, что Ржевский — твой зафиксированный попечитель и ты по вашим религиозным канонам не можешь оставаться одна без опекающего тебя мужчины. Когда в помещении есть другие мужчины.

— Я несколько не по канону сейчас одета, — Наджиб хмуро покосилась на собственное отражение в зеркале.

Сквозь дорогую ткань плотнооблегающего платья кто-нибудь чрезмерно озабоченный навроде Ржевского вполне мог разглядеть даже выпирающие соски.

— Да и бред это, — добавила она. — Канон не так звучит.

— Кто из местных это понимает? — раздражённо отмахнулась Норимацу. — Да даже если и! По МЕСТНОМУ закону это будет правда?

— Да.

— МЕСТНЫЕ законы твою одежду лимитируют?

— Нет, но…

— Я буду защищать твою принцессу до последней капли крови! — Повторила Шу, не мигая. — В случае малейшей для неё опасности. С моими амулетами — даже лучше тебя, по крайней мере первую четверть часа.

В принципе, больше минуты в такой обстановке вряд ли и воевать кто-то будет. Не говоря уже, что до трёх женщин никому не было дела в принципе.

— Тебе это зачем? — Далька не видела мыслей азиатки, потому спросила вслух.

— У меня запрещённое техно. Я уже раз применила его по местным гвардейцам. Если ты скажешь, что я — твоя свита, это автоматический иммунитет. — Откровенно пояснила японка. — Ну и твоя слуга из моих мыслей уже видит, почему она просто обязана присутствовать при том разговоре. Если мы все чего-то вместе хотим в этом городе.

— Потом объяснишь ещё раз словами! — без тени шутки предупредила менталистка, уловившая из мыслей азиатки не всё.

Мадина едва успевала синхронно переводить в обе стороны.

— Но мне категорически не нравится, как вы без меня за меня решаете, — заметила аль-Футаим, чтобы оставить за собой последнее слово.

— Заткнись, — бросила ей Наджиб. — Детали потом. Узкоглазая что-то знает. Ты под её защитой, держи жопу зажмуренной и стой здесь спокойно. Всё будет хорошо.

— А ТЫ КУДА ПОШЛА?!

— Надо сопроводить Ржевского во время беседы с этим типом.

Глава 8

— Господин Ржевский! Нам нужно поговорить!

А вот, похоже, и тот, кто за наездом на Самбура стоял.

Мужик лет сорока, аристократичный и дорого одетый, быстро шагает от лестницы по галерее в мою сторону.

Значит, правильно я вычислил. Босс гвардейцев через какой-то их амулет слушал всё, что у ювелира происходит, а сам находился неподалёку: мы с ним незнакомы, однако он и имя моё знает, и в толпе меня выделяет безошибочно.

— Хорошо, что вняли голосу разума, — киваю в ответ. — Гвардейцам покинуть помещение, — веду рукой вокруг, типа как распоряжаясь, — всех, спящих на полу, убрать к нехорошей матери.

Подобные переговоры — всегда соревнование сторон, чей стержень толще и крепче. Внутренний.

Тот, кто может организовать выполнение своих требований сходу, автоматом занимает верхнее место в неписаной иерархии.

Мой собеседник это тоже понимает — вон, рожа скривилась. Однако возразить ничего не может: убрать тела действительно требуется — свидетелей куча, ажиотаж не нужен никому. А его гвардия, если на мою угрозу ориентироваться, сейчас всё равно что под обстрелом без защиты.

Потенциальные трупы без пользы для ситуации, в переводе на простой язык.

— Они хоть живы? — интересуется штабс-ротмистр Воеводин, отдавая своим необходимые распоряжения жестами.

— Да. Все живы, просто без сознания, — раздаётся сбоку голос Наджиб на языке Залива.

Дублирую по-русски.

— Я буду присутствовать при вашем разговоре. По-вашему я для всех якобы не понимаю, — продолжает менталистка. — Я напугана случившимся, без своего официального опекуна среди чужих мужчин иного народа находиться не могу и не хочу. И не буду. Это если кто спросит. Кроме прочего, регулируется нашим Каноном.

— Я сейчас только одного не понимаю, — хмуро отвечаю её же речью. — Ты мною опять поруководить взялась? Более душещипательным был лишь эпизод, когда ты в имении через забор перелезла и понеслась между мной и нападавшими. Слава богу, я к тому времени из карабина по ним стрелять прекратил, а то бы ты чётко посерединке нарисовалась. На линии стрельбы.

— Извини. Я не права, но так надо. Я обязательно потом всё объясню! Пожалуйста, верь мне, как я тебе верю!

— … Врать другим, даже врагам, тоже не буду. На тему того, что ты языка империи не знаешь. — Фразу всё-таки завершаю.

— Извини. Правда, так надо.

— Охота материться. Больше ничего неохота.

Интересно, а как выглядит наш разговор для окружающих? Языка из местных никто не понимает, все внимательны и молчат, даже тип, организовавший гвардейцев.

Менталистка подходит вплотную, прижимается ко мне сиськами, кладёт ладонь на мой бок, изображая влюблённую сцену:

— Так надо. — Её губы легко касаются моих. — Я понимаю, как ты сейчас раздражён, но могу только повторить свою просьбу: пожалуйста, верь мне!

— Да е*ись оно всё конём, — принимаю парадоксальное решение. — Говоря цинично, ты первой обниматься полезла.

В следующий момент опускаю руки ниже её талии на рельефные, спортивные и упругие ягодицы Наджиб.

Кажется, мой рот сам расплывается в улыбке:

— А-А-А! ХОРОШО-ТО КАК, МАШЕНЬКА!

— Бл*, Ржевский, ты хитрожопый мудак. А я не Машенька.

— Ай, всё равно! — отмахиваюсь одной рукой. — Хорошо-то как! Один хрен ты сейчас ни дёргаться не можешь, ни сказать что-то против, — по ощущениям, моё лицо в данный момент светится неподдельным счастьем. — А в рамках достоверности твоего спектакля, мои действия очень даже замотивированы для свидетелей. Слушай, таки классная у тебя жопа! — последняя фраза вылетает на автомате. — Я, в принципе, и сам предполагал подобное, но убедиться практически всегда приятнее, чем бесплотно теоретизировать.

— Скотина ты и гнусное похотливое животное. Впрочем, я уже говорила. Между прочим, ты совершаешь серьёзное уголовное преступление по законам моей страны, — замечает менталистка. — Единственное оправдание, так сейчас действительно надо, — она нечитаемым взглядом сверлит мою переносицу. — Доклад. Десять секунд все уже на нас пялятся, даже дышать перестали. Ещё столько же требуется, закрепить. Потом расцепляемся. Доклад окончила.

— Доклад принял… — вздыхаю против воли. Затем решаю подбодрить напарницу. — Слушай, а ведь я тебе верю! Я тебе полностью верю! — заявляю с чистым сердцем святую правду, поддаваясь непонятному порыву души. — Как ты только что и просила. Ой. — Доходит до меня кое-что очень деликатное в следующую секунду.

— Вот и мне интересно, — задумчиво говорит Наджиб, продолжая отыгрывать представление и не делая попыток отстраниться. — Как ты сейчас со вставшим хреном на переговоры по моллу пойдёшь? В меня словно полено упирается, другим со стороны тоже видно будет, что у тебя штаны вперёд характерно оттопырились.

— Бл*. — До чего неудобно.

Охота сквозь землю провалиться. Что же делать.

Думай, голова, думай.

— Интересно, насколько это прилично по вашим национальным обычаям? — продолжает издеваться менталистка. — У нас считается отчасти моветон. Пять секунд осталось. Четыре. Три. Две. Одна. Шабаш, Ржевский; отпускай мою жопу, гнусная ты скотина. Хватит при всех меня лапать, пользуясь ситуацией и моей беззащитностью! Когда я тебе даже по яйцам в ответ треснуть не могу.

— Эх-х.

— Немедленно отпусти. Или плюну на конспирацию и по яйцам дам на ментальном усилении! Сможешь потом в женском хоре остаток жизни подпевать.

— Ну и ладно! Не больно-то и хотелось!

— … сказал дикобраз, отползая от кактуса.

Нехотя разжимаю пальцы:

— Это было исключительно в рамках требований сложившейся оперативной обстановки!

— Скотина. Ты допускаешь, что я это могу воспринимать как насилие?

— Ой. Извини и ты меня.

— Не парься, так уж и быть. — Мадина отступает назад на пару дюймов. — Проехали и забыли.

По толпе зевак на галерее, и среди гвардейцев, прокатывается на удивление монолитный вздох.

— Хорошо отработали, слаженно, — вздыхаю за ними следом. — Все наверняка прониклись нашей достоверностью. Я даже непротив дома ещё на эту тему потренироваться! Чтоб в следующий раз не менее убедительно выглядеть!

— Так, слушай внимательно. — Она перемещает ладони мне на плечи, что со стороны смотрится по-прежнему трогательно. — Тактильного контакта между телами больше нет, твоя кочерыжка через некоторое время успокоится. Это установка от меня: ментал тебя не берёт, попробуем через гипновнушение. Три. Два. Один.

— Ой.

— С тобой пришёл говорить граф Воронцов, это один из представителей вашего императора. Говорю на всякий случай, вдруг ты и его не знаешь, — она саркастически фыркает.

— Чем он здесь на территории занят? — ну а чё.

Глупо отказываться от важной информации там, где ею не владеешь.

— Внутренняя разведка.

— Это как?! — второе слово я очень хорошо понимаю.

В своё время и сам, в некотором роде… но не внутренняя, внешняя и нелегальная…

— Специфика очень большой вашей территории, — поясняет менталистка. — Бывает, что угрозы государству или государственной политике нет, жандармам и безопасности вроде вмешиваться не с руки. Но путей развития автономии несколько, параллельных и независимых. Вот он по этой части, три университетских диплома за спиной.

— Господин Ржевский, вы меня звали общаться? Или за вашими без сомнения увлекательными фамильными приключениями наблюдать? — о, помянешь чёрта, он и появится.

Переговорщик трогает меня за плечо сзади:

— Я всё понимаю, но вы хотя бы изобразите ответное уважение? Я не штабс-ротмистр Воеводин, от дуэли уклоняться не буду.

— Ух ты. Ты умная! От твоей инфы так мозги загрузились, что даже кочерыжка опустилась! Это не навсегда?! — уточняю речью Залива и разворачиваюсь в сторону собеседника.

— Не навсегда, не помирай с перепугу. На то и расчёт был, кроме прочего. Верь мне; я тебе не враг, — говорит за спиной менталистка.

— Пройдёмся? — Воронцов указывает взглядом в сторону галереи, которая начинает пустеть (народ расходится). — Пошепчемся наконец наедине?

— Конечно, — киваю.

— Я от тебя сейчас ни на шаг не отойду, — напоминает сзади Наджиб.

— Вы можете сказать своей спутнице, чтобы она подождала вас здесь? — тут же реагирует переговорщик.

— Увы, граф. Она говорит, что напугана и в окружении чужих мужчин без меня не останется. После всего случившегося, — развожу руками. — Я за неё официально отвечаю перед двумя государствами, мэрией города Сота то зафиксировано магически. Можете проверить своим амулетом — она не имеет права по своему Кано…

— А-а-а, так это та ваша подопечная? — кивает Воронцов самому себе. — Вот как она без паранджи выглядит… Не ожидал, что правоверная под вашим влиянием так стремительно покрывало снимет.

— Можете проверить своим амулетом, — напоминаю.

Чистая правда. Бояться нечего. В этом платье Мадина на себя-предыдущую действительно не похожа.

— Нет необходимости, слова Ржевского более чем достаточно. Хм, интересные вы личности оба: из-за неё сегодня Эмират две ноты присылал в Посольский Приказ! — переговорщик мельком, но с любопытством косится на Мадину.

Краем глаза замечаю, что Далия под шумок вернула на голову чёрную тряпку, закрывающую лицо, а поверх неё натянула женскую кепку.

В сочетании с платьем, обтягивающим жопу и сиськи, смотрится занимательно.

— Те две ноты уже не действительны, — отвечаю графу. — Они за подписью предыдущего исполняющего обязанности шли, а его уже в живых нет. Вместо него новый монарх, те ноты дезавуированы.

Воронцов задумчиво и оценивающе смотрит на меня:

— Быстро же вы на дочь того народа повлияли. Она ж ещё несколько часов назад, Эмират пел, строгой приверженкой их правил считалась! Ладно, не моё это дело, внешние сношения… Господин Ржевский, как противоречие решать будем? Вы понимаете, во что только что слоном влезли?

*****

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

Опекун на удивление походя набрал ещё несколько баллов в её глазах, когда отказался врать даже врагу.

Если бы она испытывала на его счёт какие-то иллюзии, эти свои набранные баллы он бы тут же с лихвой растерял, начав лапать её за жопу.

Прилюдно. В центре миллионного города.

Не сделав перед этим свадебного предложения, не прогарантировав последующей женитьбы на ней, как на Старшей жене, и не пообещав перед этим перейти в её Веру.

Но чего примерно можно ожидать от Ржевского, Мадина уже очень хорошо представляла не понаслышке.

Набранные несгибаемостью баллы остались на месте, а штрафа за облапанную задницу она начислять не стала.

Толку-то.

— Господин Ржевский, как противоречие решать будем? Вы понимаете, во что только что слоном влезли? — Воронцов, несмотря на несомненный профессионализм по профилю, во внешних службах действительно не ориентировался.

Он даже не спросил Дмитрия, говорит ли она по-русски!

Тьху. Узколобые дилетанты, трясущиеся не за страну, а исключительно за личное благополучие.

— За попытку пять баллов, — флегматично ответил опекун. — Но результат нулевой.

— Вы о чём сейчас?

— О вашем намерении продемонстрировать мне иллюзию.

— Какую? — граф неподдельно удивился.

Затем быстро проверил защитный амулет в нагрудном кармане.

Мадина сдержала смешок и улыбку: вуали сейчас не было, лицо следовало сохранять бесстрастным. Амулета, кстати, она не распознала (штучная вещь высокого ранга), пока визави попечителя его трогать не полез.

— Иллюзию вашего превосходства надо мной в этом разговоре, — пожал плечами Ржевский.

— Знаешь, я не ожидал, что ты такой шустрый, — чиновник перешёл на ты. — На твоём земельном участке сегодня дважды открывался портал: первый, говорят, боевой, второй уже дипломатический. Оба не по моему профилю, я и не вникал.

— Это ты к чему сейчас? — опекун ответил тем же.

— …Но ты только что уже и в мои дела влез! Не только Посольского Приказа!

— Воронцов, я лично стал свидетелем грабежа, который пресёк, как предписано Уложением. Если ты всерьёз надеешься, что я посочувствую преступнику, то даже не знаю, что сказать. Возможно, дуэль между нами не такая уж и нелепица?

— Ты сейчас не понимаешь, с чем споришь, — отрывисто выплюнул граф. — Против чего выступил. Хорошо, на тебе откровенно. Ты допускаешь, что гвардия и я не по личному произволу толстосумов трусить принялись? Этого Самбура — в частности?

— Да пофиг ваши благие намерения, если беспредел творите. За большими спинами иногда не спрятаться, знаешь ли.

— Намекну ровно один раз. Ты вмешался не в частную инициативу.

— Видимо, в этом и проблема, — нарочито равнодушно ответил Дмитрий.

Мадина уже знала: он всегда так реагирует, когда видит ситуацию глубже, чем думает собеседник.

Что ни говори, внешность опекуну Всевышний послал… ещё ту. Ржевский ею умело пользовался.

Таким валенком выглядеть талант нужен.

— Видишь ли, Воронцов, — продолжил Дмитрий. — Вы считаете этот город своим, потому что какие-то должности занимаете. Думаете, что вам закон не писан, что закон не для всех, что вы избранные. Что только холопы с быдлом общим правилам подчиняться должны, а вы себе можете позволить этого не делать — знаю я ваш типаж.

— А ты иначе думаешь? — представитель монарха удивился.

— Угу. Я считаю, что этот город каждого из нас. И меня тоже, и того ювелира, которого вы под прикрытием силы грабить затеяли. С далеко идущими планами изъятия у него кое-каких амулетов под видом процессуальных действий.

Наджиб не запнулась ногой за ногу только благодаря ментальному контролю: а как он понял? И почему именно так?

К сожалению, граф был под очень серьёзной артефактной защитой и не читался. Как и попечитель.

Ну и фигня. Менталистка седьмого ранга — а спрашивать, о чём двое говорили, надо будет у Ржевского.

— За свою Родовую смуту опять взялся? — слишком спокойно спросил чиновник. — Мало тебе, что один остался? Продолжения хочешь?

— Ну давай, попугай меня, — непонятно чему развеселился попечитель. — Перед тем, как сказать, чтобы я в ваши дела не лез. Воронцов, ты реально концептуальных различий не понимаешь?

— Каких?

— Ты считаешь, что только вы хозяева в городе. Я считаю, что не только. О полных списках спорить не будем, надолго затянется.

— Остальные, в отличие от тебя, не так активны в противодействии государственной политике! Тайной или явной! Попрошу первый и последний раз: держись подальше от всего, связанного с Гвардией, Наместниками, нашим Аппаратом и Мэрией ближайший месяц. Ради своего же блага.

— И всё?

— Я тебе даже подслащу пилюлю: то, что ты с Эмиратом шашни завёл, моему ведомству без разницы. С моей стороны: если мне ВСЕ свои планы сейчас раскроешь, обещаю в ответ от тебя, что из Посольского Приказа знаю, не скрывать.

Чиновник сейчас лгал и Мадина это видела.

Его действительно не касалась связь имения Димы и Эмирата, но информации Посольского Приказа у него пока тоже не было.

Предлагаемая на обмен информация была пустышкой.

— Ты ко мне поздно пришёл с этим предложением, — после небольшой паузы ответил Ржевский. — Когда я выстрелом пару часов тому тревогу соседям подавал, вот тогда бы ты вовремя успел. Или сразу потом, когда вражеский портал на мой участок открылся. Подойди ты ТОГДА с разговором своим ко мне, и с предложениями — я бы, пожалуй, не задумываясь согласился. ДО боя. Не ПОСЛЕ. А сейчас, когда я вам ювелира грабить помешал да по праву Рода беспредел пресёк — вот теперь ты принёсся. Дружбу налаживать. Не считай других глупее себя, как говорит одна моя знакомая.

— Ты выбрал очень опасную стратегию. Можно очень больно споткнуться, так, что и не подняться потом.

— Как говорит моя опекаемая, на всё воля Божья, — фыркнул попечитель, перефразируя фразу чужой религии.

— А ведь я думал, что мы со всеми Изначальными Родами договорились, — вздохнул граф. — Перед тем, как здесь автономию убирать. Моя личная промашка, признаю: тебя не учёл. Не доглядел. Упустил, мелочью посчитал.

— Из мелочей в профессиональной работе всё и складывается, — повторно развеселился Ржевский не пойми чему.

— Увы. Моя вина. Знаешь, ты очень быстро и неожиданно оперился, — Воронцов посмотрел на собеседника уже иначе. — Признаю, ты очень вовремя вынырнул из ниоткуда и сейчас стремительно летишь. Но вот будет ли это вверх? Или лишь пикирование со скалы? Ты хорошо намёки понимаешь?

— Поживём — увидим, — Дмитрий оглушительно хлопнул в ладоши, потирая руки. — Какие наши годы?

— Может статься, что нет. Заметь, не прошу даже сказать, кто за тобой стоит! Просто по-дружески общаюсь! Ответь на предпоследний вопрос? Ты готов идти против линии о-о-очень больших людей? Не только в городе, а и в стране больших?

— Насколько больших? — флегматично уточнил блондин.

— Настолько, что ты даже представить не можешь, как выглядит стул, на котором они сидят.

— Трон, что ли? — Ржевский заржал молодым верблюдом. Потом резко посерьёзнел. — Знаешь, ко мне через тот первый портал, о котором ты вспоминал, буквально сегодня на участок очень серьёзная группа вломилась. Даже отстреливаться из одного интересного карабина пришлось…

— Слышал. Кстати, поздравляю с успехом.

— Так вот. Не по чину тебе, Воронцов, меня поздравлять. Когда я от иностранцев на своей земле один отбивался, где ты был с твоими большими людьми на красивых стульях?

— Опять за свою шарманку? Хорошо, в последний раз: отойди в сторону и не мешай, я не только о ювелире. Сделай так, чтоб я не ошибся, когда с твоим двенадцатым родом договариваться не стал, посчитав пустышкой. Взамен не прогадаешь.

— Будешь материальные блага сейчас предлагать?

— Ну, долгов за вами немало, — Воронцов наконец ступил на собственное поле и сейчас чувствовал себя уверенно. — Мне даже подталкивать тебя ни к чему, сам утонешь.

— Ой ли?

— Да. Ты, несмотря на успешную стрельбу по чужому порталу сегодня, вон, даже гимназию нормально не заканчиваешь — а я могу помочь. С Университетом либо Академией потом тоже. Продолжать?

— Было бы интересно, но не обещаю лояльности.

— Я знаешь почему ваш род не учёл? Потому что вы тонули до последнего дня, и очень быстро. Дед твой вообще с новой аристократией из техно фамилию объединил, причём своей пожертвовал!

— И что с того? — на первый взгляд равнодушно бросил опекун.

Мадина именно в этот момент поняла, зная его уже неплохо: да он точно так же, как и она, ни в чём не ориентируется! Он сейчас просто провоцирует собеседника, добывая информацию!

Бл*. Хренасе. Ладно, дома вечером поговорим откровенно, где ты так дурака изображать научился, Дима Ржевский.

Что даже чин очень интересной структуры местного императора сейчас под твою указку всё подряд языком выбалтывает. Без какого-либо ментального принуждения.

Кстати, главное она уже услышала: кто-то в их Столице решил прикрутить автономию Свободной Экономической Зоны. В свой карман.

Сюда же: через месяц истекает меморандум о запрете вооружений на территории, следствия обдумать потом. Скорее всего смута, которую эта партия решительно пресечёт.

— И что с того? Ты нолём был до сегодняшнего дня! — граф почему-то разгорячился. — Даже меньше, чем ноль! Ты же несовершеннолетний формально, Ржевский! Как мне было с тобой разговаривать?!

— Ну-у-у, уже несколько часов как я в своём праве, — Дмитрий указал взглядом на опекаемую.

— О чём и речь. Сказать тебе, что я вижу?

— Изволь.

— Ноль, точнее, успешно им притворявшийся Род, за секунду становится джокером. Во-первых, последний носитель фамилии, ты, очень изящно обходит все барьеры и вступает в права! Молниеносно, взяв под крыло весьма непростую фигуру! Даже магия города не пискнула, когда твоё слово заверяла.

Чиновник распалялся дальше.

— Подумаешь, — лениво зевнул Ржевский, заводя собеседника ещё больше. — У нашей фамилии такое регулярно случается. Эка невидаль, баба. Дед вообще на княжне женится, которая на полвека моложе!

— Да. Я бы не удивился тоже, — согласился Воронцов. — Если бы следы от твоей подопечной через магическую городскую клятву на самый верх другого государства не вели.

— Подумаешь, — попечитель снова зевнул. — Да хоть и сама принцесса, е*аться все хотят. Все люди устроены одинаково.

— И снова логично, особенно в вашем исполнении! Но, — граф поднял палец. — Что-то у тебя не заладилось. Стрельба, полноценная вражеская группа боевым порталом, а ты до сих пор живой.

— Ты мне это в вину ставишь?! — Ржевский удивился.

— Нет, пока только суммирую для анализа. Ещё через какое-то время ты уже в МОЮ операцию вмешиваешься, не только Посольским дорогу переходишь.

Воронцов проговорился, поняла Мадина.

Этот белобрысый… попечитель добился, чего хотел: своей идиотской физиономией довёл незнакомого с ним человека до каления, тот язык и распустил.

Несмотря на немалые чины и специфическую должность.

— Дима, у меня картинка сложилась. — Мадина добросовестно не стала ничего скрывать, благо, языка чиновник не понимал.

— У меня тоже, — буркнул опекун, затем продолжил по-русски. — А теперь ты меня послушай, Воронцов. Нет у тебя никаких рычагов давления на меня, поскольку прав я со всех сторон. Сейчас с ювелиром.

— Решил закуситься?!

— Не перебивай, я тебя не перебивал. Возле любого престола всегда разные группы людей водятся, ты в одной из них. Вы кое-что затеяли, от других тайное. Я тебе прямо сейчас помешал, но сделать ты ничего мне не можешь: руки коротки.

— Продолжай.

— Те большие стулья, о которых ты только что упоминал, между собой тоже не в ладах. И твоя партия — не единственная, а одна из многих. У императора минимум три наследника конкурируют. Ты в команде лишь одного. Прочие команды вам не друзья.

— Как же я тебя упустил… Как же я мог тебя упустить…

— Соответственно, тебе сейчас любой ценой свою операцию спасать надо, — как ни в чём ни бывало продолжил попечитель. — Не можешь ты в общее дело вернуться и сказать, что облажался! Запугать меня не вышло — не на того напал. Соответственно, сейчас будешь купить пытаться. Так?

— Ловко. — Чиновник пристально смотрел на Дмитрия. — Ты даже не представляешь, насколько серьёзно я с этого момента к тебе относиться буду.

Самое интересное, Воронцов до сих пор не понимал, как много лишнего он разболтал с обычным лопоухим пацаном.

— Твоё дело, — отмахнулся Ржевский. — Я тебя зачем звал-то. Если ещё раз увижу, что ты вместе с Гвардией Наместника беспредел в моём городе творишь, небо с овчинку покажется. Неважно, ювелир Самбур то будет или дворник из подворотни.

— ТЫ МНЕ УГРОЖАЕШЬ?!

— Обещаю. Слово Ржевского.

— Даже так, — чиновник задумчиво потеребил отворот пиджака и закусил губу. — Я тебя услышал. Спрашивать, ты за цесаревича-тёзку или за Юлию, бесполезно?

Блондин промолчал.

— Хорошо, не спрашивая, кто за тобой стоит, делаю последнее предложение: отступись? И назови сумму?

— А-а-а-га-га-га-га!

— Чего?!

— Ты уже второй за сегодня.

— Кто был первым?

— Маджит аль-Футаим.

— Что ты ему ответил? — взгляд графа стал цепким.

— Неважно, его уже всё равно в живых нет…

— А мне тогда что скажешь? — чиновник даже моргать перестал.

— Тебе с учётом выводов, которые я в разговоре с тобой сделал? Или без них?

— С.

— Даже без внимания к репутации моего Рода и Слова, у нас правило есть: если предлагают выбирать между хлебом и свободой, всегда нужно брать второе.

— Почему это?! Чем голодная нищета лучше?! — Воронцов не спорил, а искренне интересовался.

— Основатель рода завещал: как только ты останешься без свободы, хлеб новые хозяева у тебя тоже сразу отберут.

Глава 9

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Воронцов! — попечитель позвал резко задумавшегося собеседника.

— А?

— У нас с тобой цели этой встречи разные, давай вернёмся к ним.

— Ты мне только что сказал, что со мной тебе обсуждать нечего. — Граф лихорадочно что-то обдумывал.

— Зато я с тобой не закончил. Исключительно из фамильного великодушия: забирай нахрен своих и мотай от ювелира. Я его в обиду не дам, раз здесь оказался, но и воевать не будем. Покамест.

— Знаешь, я сейчас очень жалею, — серьёзно сказал чиновник. — И что поленился в своё время до вас, как тогда думалось пустышки, доехать. И что утром, когда твоя эмансипация на магосервере Мэрии прогрузилась, всё не бросил и к тебе не помчался. Локоть близок, да не укусишь. Не принял я вас всерьёз…

— На кое-какой работе из мелочей всё и состоит, — заметил опекун. — Ладно, довольно лирики. Забрал своих и свалил от ювелира. С грабежами под эгидой государства тоже завяжи.

— Ты не слишком ли раскомандовался?

— Мой Род, как Изначальный, над тобой по определению в приоритете, даже если я простым членом своей семьи был бы. А я теперь не простой.

— Посмотрим через месяц, — холодно процедил граф.

— Ты его проживи сперва, этот месяц, с таким твоим настроем, — обманчиво ласково улыбнулся Дмитрий.

Чем-то недосказанным выбрасывая собеседника в зону тревоги, граничащую с сильным испугом.

Мыслей Воронцова Наджиб не видела, но эмоциональный фон процентов на семьдесят, поднатужившись, ощущала.

— Должен ли я это понимать как твою официальную позицию? — чиновник сейчас лихорадочно просчитывал, чего ждать от других конкурентов за престол, цесаревича Дмитрия и Великой Княжны Юлии.

Где же ты так блефовать научился, Ржевский. Ладно, дома обязательно расскажешь, подумала Мадина. Тем более если лапал безнаказанно.

— Это мои пожелания по коррекции твоего восприятия. Давай заново, а то, кажется, ты думаешь, что шучу я. — Ржевский качнулся с пятки на носок. — Воронцов, что ты со слугами делаешь, которые тебя на твоей земле в грош не ставят? Дела свои какие-то крутят, не рассказывают тебе ничего? А когда ты их за воровством на горячем застал — они тебе тобою же нанятой охраной угрожают?

— Ты о чём?!

— По иерархии я выше тебя. Гвардия Наместника содержится за счёт НАШИХ налогов. И Наместник НАМ раз в квартал обязан гласный отчёт давать. Уж Двенадцати Изначальным, точно. Помимо императора.

— Я не наместник, вам не рапортую. Моё начальство в столице сидит.

— А Император, если что, ТРИНАДЦАТАЯ сторона учредительного договора города. В Империи он для всех вас, может, и величина, — Дмитрий легкомысленно потянулся и снова зевнул. — А тут он лишь один из. Если не изменяет память, седьмой или восьмой в списке подписей, в музее города бумажка лежит. Даже не в первой тройке.

— То, что написано на бумаге, далеко не всегда соответствует реальности. Есть декларируемое положение, а есть настоящее.

— Вот я тебе лично, как и ты мне, в ответ намекаю. Воронцов, кому-то наше положение, как кость в горле: мало вам в столице всеми остальными командовать, нами тоже охота.

— Но?..

— Но кому-то, и это противовес твоей партии, равные соратники могут оказаться нужнее, чем бессловесные рабы. С учётом моей семейной репутации, отгадай с трёх раз, за какое из двух противоположных течений лично я топить буду? Ну и заодно, один ли я такой в городе?

— Я понял. Я тебя понял, Ржевский. Как же поздно я тебя понял. — Граф поднял просветлевший взгляд на собеседника. — И ведь сказать нечего, прав ты. Это я недоработал. ВЫ любого императора, всегда…

— … известно куда посылали, — спокойно завершил опекун. — И ничего нам никогда за это не было, хотя бы и потому, что в обществе всегда противовесы нужны.

— Не только поэтому. — Воронцов неожиданно обозлился. — Додавить вас до конца по разным причинам никогда не получалось! Вы как тот подорожник сквозь камень посередине дороги; х*як — и снова зеленеете! Теперь вот твоя очередь настала мне нервы трепать!

— Воронцов, заканчиваем дискуссию, — блондин ткнул пальцем в живот собеседника. — Моё тебе слово: пока вижу и могу, беспредела не допущу. Закон для всех один, как вид общественного договора — соблюдай и ты его. Если понимаешь такие умные слова.

— Да уж не глупее тебя, неуча, буду!

— … В Соте особенных нет и не будет — правила соблюдать придётся.

— Ты сейчас это всё всерьёз?

— Своё место в Совете Города Ржевские в течение пары недель вернут, Слово дано. Тогда я тебя уже иначе спрашивать буду, пока только по-хорошему предупреждаю. Услышал?

Граф, пристально глядя в глаза собеседника, промолчал.

— Написано пером — не вырубишь топором. Обещаний тогдашнего императора никто не отменял, — подвёл итог беседе опекун. — Как написано в той бумаге, "пока светит солнце и течёт река". Надеюсь, в революционеры ты ещё не записался?

Не сговариваясь, мужчины развернулись и молча пошли в сторону салона Самбура по кругу через всю галерею.

Со стороны, если не знать, их даже можно было принять за приятелей.

— Что за… — Воронцов первый вскинулся на раздавшийся в полусотне метров впереди шум.

— Там Далию с Шу спасать не надо? — Ржевский тоже разволновался и чуть не рванул с места с пробуксовкой.

— Нет, там уже спасают, кто надо. — Мадина безукоризненно точно успела схватить его за рубаху на спине.

В отличие от местных, она хорошо знала и этот тип портала, и людей, из него выходящих.

Похоже, кто-то из гвардейцев Наместника от девчонок чего-то всё-таки захотел. Далия, недолго думая, активировала амулет монарха и подвесила над головой Нимб Правителя. После чего официально вызвала своих.

Прямо в ювелирный салон Самбура из Посольства Эмирата сейчас выгружалась ещё одна специальная группа, приписанная к министерству иностранных дел.

Такую же точно, только в другом составе, у себя на участке недавно проредил Ржевский.

— Вон защитный купол поставили, — пояснила она спокойно опекуну, игнорируя встревоженный взгляд Воронцова. — Теперь все внутри изолированы, пока купол не снимут.

Языка Залива тот не знал, соответственно, не понимал, как реагировать.

— Дим, это один из наших протоколов охраны монарха, — менталистка и не подумала нервничать.

Причин для этого не было.

— Что говорит ваша спутница?! — Воронцов обуздал гордыню и всё-таки спросил. — Что происходит?! Вы же сами сказали, что я могу забирать своих людей, если мы сейчас уйдём?!

— Переведи ему, — Наджиб позволила себе улыбнуться уголком рта.— Её Величество Далия аль-Футаим, судя по тому, что вижу я, усомнилась в своей безопасности в присутствии солдат графа. Позвала своих, они воспользовались правом экс-территориальности монарха и поставили купол.

Ржевский добросовестно и без эмоций перевёл.

— Так там была принцесса?! — у чиновника, казалось, в мозгах сейчас заскрипели шестерни. — Почему не сказали?! Это не вы?! — он повернулся к менталистке

Дмитрий красноречиво промолчал.

— У монархов свои отношения. — Мадина просчитала ситуацию и перешла на русский. В принципе, теперь хуже не будет. — Она не обязана вам что-либо объяснять. Достаточно того, что её царственный собрат, ваш император, в курсе через амулет. — Менталистка пожала плечами.

— Что дальше будет?! — а граф наоборот заводился по спирали.

— Сейчас прибудут чиновники вашего Посольского приказа с гарантиями неприкосновенности моей принцессы. — Мадина сделала демонстративный ритуальный жест. — После этого наши солдаты снимут защитный купол и отдадут вам ваших людей. Что будет делать моя принцесса, вашей администрации не касается. Для вас на этом всё.

Последняя фраза прозвучала двусмысленно, но уточнять либо поправляться менталистка не стала.

Воронцов, не прощаясь, развернулся и понёсся вниз по лестнице.

— А нам чё делать? — Ржевский озадаченно пялился на купол, пытаясь разглядеть что-то под рябью внутри.

— Это максимум на час, не парься. Пошли вон, в кафе? И поедим, и слегка оттянемся. Как собирались.

— Ты спокойна. Значит, ты сейчас контролируешь ситуацию, — Ржевский принялся рассуждать вслух. — У тебя какой-то канал связи на Далию!— просиял он через секунду, догадавшись.

— Ну можешь же, если хочешь, — спокойно кивнула Наджиб. — Не выглядеть идиотом, а быть обаятельным и сообразительным. Так что, ведёшь меня пить кофе?

— Я бы и поплотнее что-нибудь запустил, — опекун сделал круговой жест ладонью по животу. — Кушать хочется.

— Там в лаваш мясо заворачивают. Наешься.

Заведение было сетевым, меню — знакомым.

*****

Шу Норимацу, клан Ивасаки, группа Мицубиси.

Они с чужой принцессой оказались в идиотском положении с её подачи и сейчас японка мысленно костерила себя за недогадливость.

Язык! У них между собой не было общего языка!

Гвардейцы, абсолютно без фанатизма и неспеша оттаскивая соратников наружу, на каком-то этапе приблизились к девушкам:

— Пусть она снимет тряпку с лица!

Шу без колебаний и лишних слов в ответ изготовилась из обоих амулетов. Разумеется, от служак это не укрылось:

— Так, тёлки-метёлки! Мы, конечно, чтим чужие компромиссы, но всё должно иметь границы! Вы по нам из запрещёнки били, нам что-то докладывать надо! Кто она? Пусть откроет лицо!

Логично где-то. Хотят знать, с кем имеют дело.

Далия говорила минуты полторы на своём языке, но японка предсказуемо не поняла ни слова.

Как и гвардейцы.

— Что она говорит?! — потребовали у азиатки перевод.

— Чтоб вы шли нахер. — Шу показалось уместным воспользоваться коммуникационной стратегией Ржевского.

Лучшего решения на ходу не нашлось, а языка Залива она не знала.

— Не хотите по-хорошему, будет по-плохому, — самый резвый потянулся рукой к лицу госпожи этой противной Наджиб, скрытому вуалью.

Допустить такого японка не могла, по крайней мере, пока была жива и в сознании.

Самураи семьи Норимацу, находившиеся сейчас на небесах, наверняка с любопытством ожидали, что предпримет их потомок в сложной ситуации.

— Любая тяжёлая задача всегда имеет очень лёгкое и простое решение. — Сообщила Шу.

И расчётливо ударила наглеца в нервный узел на плече.

Рука гвардейца повисла.

— Эй, девки, да вы вообще страх потеряли?!

— Какое решение?! — Воеводин, находившийся ближе к выходу, насмешливым тоном дал понять, что у него есть своё мнение о дальнейшем развитии событий.

Японка быстрее чем за половину секунды забросила в рот сразу две пилюли боевого магического стимулятора. Здесь считается запрещённым наркотиком, но хуже уже точно не будет.

Как чувствовала, мысленно похвалила она себя. Хорошо, что взяла.

— Что, страшно стало? — штабс-ротмистр словно брал реванш над женщинами Ржевского, не справившись с их мужчиной.

Азиатка промолчала, не собираясь тратить времени на болтовню: по лицам солдатни все намерения читались однозначно.

Странно. Похоже, у них тут между собой противоречий хватает.

— Взять смутьянов! Неподчинение законному требованию представителей власти!

Вот маски и сброшены.

За несколько выигранных секунд стимулятор частично усвоился и начал действовать.

К чужой принцессе потянулась сразу пару рук.

— Тэнно, хэйка БАНЗАЙ! — не имея возможности объясниться с чужим монархом из-за собственной тупости, Шу добросовестно напоследок помянула родного.

Пусть даже его рядом не было и о её существовании собственный император скорее всего не подозревал.

Неизвестно, как всё сложится через минуту — слишком серьёзные противники. Много их.

А так самураям семьи Норимацу не будет с небес стыдно за недостойную суетливость своего потомка. Пусть даже он по недосмотру богов родился женщиной.

Кулак японки, усиленный боевыми кристаллами зелья, смял нос первого гвардейца. Пятка вбила нижние рёбра во внутренности второго.

Гвардейцы попытались перегруппироваться, судорожно лапая не изготовленное к бою личное оружие.

— ТЭННО, ХЭЙКА БАНЗА-АЙ!

Шу зашвырнула госпожу Мадины за спину и вместо глухой обороны рванула в атаку на оставшихся мужчин.

Если повезёт, хотя бы минуту выиграть получится. Они не ждали сопротивления, нужно использовать фору по максимуму.

*****

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Ржевский, у меня к тебе масса вопросов. — Мадина, впервые за сегодня расслабившись, с удовольствием сидела на высоком барном стуле и с удовольствием же болтала в воздухе ногой.

— Спрашивай.

— Что за амулеты были у ювелира? На которые, по твоим словам, нацелилась гвардия и Воронцов?

— Да хрен его знает. Либо связь многоканальная, что скорее всего, либо защита. Индивидуальная и групповая. — Блондин немного подумал и дальше забормотал околесицу. — Знаешь, а вообще-то у этого Самбура глаза умные. Он наверняка по обоим направлениям двигался бы, если я в людях понимаю… да, здесь инженерные прорывы скорее всего только на стыке возможны… отрасль ему не своя, не родная, ни одной из гильдий наверняка не признан… А ювелиры на чужие поляны наверняка не имеют права…

— Завязывай, — спокойно предложила менталистка. — Не хочешь — не говори. Хватит идиота изображать, я и так время от времени в твою непроходимую тупость поверить готова.

— Да я тебе сказал уже, связь либо защита! Но сейчас думаю, чем чёрт не шутит, — Дмитрий задумчиво почесал за ухом. — Если назревает то, что я думаю, то актуальными будут два в одном. Может, какая-то комбинация связи с защитой, в одном амулете! Третий вариант это. Проще у него спросить, когда всё закончится, — он указал глазами на защитный купол. — Я уточню, мне он не откажет.

— А что, с твоей точки зрения, здесь назревает? — Наджиб описала пальцем в воздухе круг.

Она и сама всё прекрасно поняла из слов Воронцова, но было чертовски интересно, что ответит попечитель.

— Ох-х. Маха, ты же умная баба, — по-стариковски вздохнул тот. — Ты сейчас для поддержания разговора спрашиваешь? Чтобы говорить о чём-то и не молчать? Или меня проверяешь на упитанность? — он аккуратно сплюнул в неиспользующуюся пепельницу.

— Что у тебя за привычка отвечать вопросом на вопрос. Не хочешь — ничего не говори, — она отхлебнула из дымящейся чашки. — Комедию зачем ломать? Хочу сверить свой и твой анализ, — добавила Мадина нехотя, поскольку не любила откровенничать на такие темы. — Имею я право на женское любопытство?! На девичьи капризы?! Или для тебя всё, что твоей кочерыжки и моих дырок не касается, автоматически за рамками интересов?!

— Да нет, чего ты! — в интонациях блондина прозвучали откровенно обеспокоенные и оправдывающиеся нотки. — А ты потом свой анализ скажешь? Чтобы я сравнил.

— Да.

— Схема известная и старая, — интонации опекуна больше подошли бы его деду, нежели ему самому. — Если у тебя в государстве есть территория, живущая не по общему распорядку, первый соблазн — сделать её, как все остальные.

— Соглашусь. Меньше точек контроля — проще управляющему.

— Второй момент наступает, когда это место ещё и богаче прочих. Знаешь, поговорка есть, "в чужих руках х*й всегда толще"? Вот когда эта территория процветает, желающих распоряжаться её прибылью с каждым поколением всё больше.

— М-да уж. — Она имела ввиду не содержание, а скорее форму иллюстрации.

Ржевский не обратил внимания и продолжил:

— Третий момент. Нынешние наследники текущего монарха не просто как кошка с собакой, а даже слов приличных не подберу. Насколько я помню от соучеников в гимназии, каждый из троих детей царя считает, что отец благоволит паре остальных, а его или её в грош не ставит.

— Знаешь, если бы ты так всё время со мной разговаривал, я бы тебе гораздо быстрее дала, — Наджиб зачем-то произнесла это вслух. — Чем прогнозируется после твоей достаточно однообразной и нехитрой прелюдии.

— Что за прелюдия? — напрягся Ржевский. — Ты о чём? Не было же между нами по большому счёту ничего? Я слово свято блюду!

— У тебя два действия на лбу написаны. Извини.

— Какие это?

— Первое: сжать два раза мою сиську в ладони. Как вариант, сжать два раза ягодицу. Второе: добавить проникновенным голосом фразу: "Ну что, поехали?". Всё, конец прелюдии.

— А-а-а-га-га-га-га, жжёшь! — попечитель от радости захлебнулся странной смесью из собственных слюны, корня языка и лаваша с мясом. — А-а-а-га-га-га-га… Мадина, вот когда ты такая, мне даже интима не надо! С тобой, раз ты против, — поторопился уточнить он, старательно избегая смотреть на её лицо. — Лишь бы тебе комфортно было.

Наджиб из вредности взяла под ментальный контроль мимику и внешне превратилась в статую, хотя ей тоже хотелось улыбнуться.

— Я тебе тысячу раз говорила, — вздохнула она картинно. — Если актуально удовлетворение исключительно твоей физиологии, для того есть совсем другие женщины. Крайне недорогие, давай честно. На нас с Далиёй ты сегодня в молле много больше просадил за платья и обувь.

— Ладно, меняем тему, — хихикнул чему-то Ржевский, потом стал серьёзным. — Точнее, возвращаемся к предыдущей. Мне так кажется, плюс школьные разговоры, что эта Свободная Зона — как камень преткновения для всех трёх наследников. Каждый любой ценой её хочет себе, с одной стороны. С другой — помрёт, но не отдаст двум другим.

— Ну, в Уложении о Землях Империи вашего монарха так и сказано: бриллиант, венчающий всю корону, — припомнила менталистка неофициальное наименование Соты. — Тут и самая лучшая промышленность, и новейшие магические технологии, и сельское хозяйство может всю страну прокормить, причём и растениеводство, и животноводство независимо… Логично где-то.

— Мне иногда кажется, ты в мою школу больше меня самого ходила, — блондин озадачился. — Хренасе. Вот ты сейчас сказала — я вспомнил. А до этого как провал в памяти был.

— Чей человек Воронцов, по-твоему? — теперь она спрашивала именно что для поддержания разговора. — Из этой троицы?

Ржевский задумчиво взглянул на неё и мгновенно из лопоухого валенка превратился в кого-то другого. Более серьёзного и куда как более глубокого.

— Ты в твои небольшие годы, — начал отвечать он занятно, — можешь подумать, что надо от трёх два отнять. Из списка наследников, которых трое, вычитаем Дмитрия, моего тёзку, да Юлию. Оставшийся и есть негласный босс графа — поскольку он прямо проговорился.

— А ты думаешь иначе? — Наджиб удивилась.

— Блин. Врать не хочу и не буду, а начни отвечать правду, — Ржевский недоговорил и опять заржал спаривающимся ахалтекинцем.

— Тебя за попу ущипнуть? — предложила менталистка. — Для стимуляции? Рожай уже, гений мысли. Не ломайся, как…

— Если Воронцова воспринимать как потенциальную агентуру, на него карточку заполнить бы надо. Если бы такую карточку заполнял я, я бы обязательно отметил: собственной твёрдой жизненной позиции не имеет, склонен к измене и предательству. Под влиянием внешних факторов. Получается, хозяин его только думает, что он хозяин. До поры верно, а там как карта ляжет.

— Ржевский, а у меня для тебя очень приятная новость есть. — Серьёзно сказала Наджиб спустя долгую минуту полнейшей тишины. — Когда ты вот такой, как сейчас, у меня ноги сами разъезжаются. Не когда ты ваньку валяешь, ещё и так убедительно, что даже я, менталистка седьмого ранга, в твой кретинизм добросовестно верю.

— Иди нахрен, — всё тем же тоном, не меняя выражения лица, предложил опекун. — Держи свои колени сдвинутыми, а попу зажмуренной. Кажется, так ваша поговорка звучит?

— Примерно. А чего это ты вдруг… — Мадина убрала контроль мимики и с интересом заглянула спутнику в глаза. — Что это с тобой? Куда делась твоя перманентная эрекция, и в прямом и в переносном смысле?

— Если ты раздвинешь ноги для меня ТАКОГО, то первой моей половине этого будет слишком много, а второй — слишком мало. — Дальше Ржевский шмыгнул носом, забросил в рот извлечённый из сахарницы кусочек сахара, захрустел им и превратился в себя обычного. — Не нужно никаких жертв, я тебя умоляю! Ты сама правильно говоришь: чтобы только кочерыжку попарить, есть другие женщины. Не такие, как ты, а в стиле княжны Барсуковой скорее: и на вещи проще смотрят, и…

— И обязательств с твоей стороны никаких. Понято, принято, — ровно кивнула Мадина. — Перепихнулись и разбежались, совокупление не повод для знакомства.

На душе отчего-то на пустом месте стало досадно. Вроде и оснований нет, но как будто чего-то недостаёт.

Что за фигня, раньше такого не было.

Глава 10

— Ладно, давай откровенно поговорим на эту тему, — вздыхаю. — Похоже, назрело время. А то ты надулась, как мышь на крупу, мне не нравится. Давай хоть отношения проясним, что ли, пока время есть и момент выдался.

— Много ты понимаешь, Дим, — Наджиб отпускает внутренние вожжи и внешне расслабляется. — Я мимикой владею профессионально. Если ты думаешь, что что-то читаешь по моему лицу, это значит лишь, что я позволила.

— Да я не по мимике твоей читаю, а по словам и действиям! Возвращаясь к нашему вопросу. Каждая ценность имеет свою стоимость, согласна?

— Конечно.

— Интим в том числе, правильно?

— Никогда не думала об ЭТОМ как о ценности, — Мадина резко задумывается.

— А люди вообще в рынке слабо разбираются, — говорю абсолютно серьёзно. — Даже те, кто о себе думает иначе. Ценности, кстати, бывают материальными и нематериальными.

— Ты философ или у нас сейчас языковой барьер?!

— Ни то, ни другое. Просто кое-кто маленькая, но считает себя взрослой. Дай определение слову "ценность"?

— Золото, — собеседница задумывается. — Платина, серебро, бриллианты, сапфиры, рубины, что бы ещё назвать. Меха! Шёлк! Ещё…

— Тормози. Ты сейчас примеры приводишь, причём со своей колокольни. А я просил определение дать.

— Ржевский, ты меня пугаешь.

Вопросительно изгибаю бровь и ничего не говорю.

— Когда ты задумчиво объясняешь с видом учителя, я начинаю опасаться, что совсем тебя не знаю.

— Мы все себя порой немного не знаем, что уж о других говорить.

Чёрт, нездорово у неё глаза вспыхнули.

— А вот тебе моё определение, — продолжаю. — Ценность — это то, за что другой готов платить. Деньгами, их эквивалентом, услугами, своими ценностями.

— А какой у денег эквивалент?

— Скажем, в вашем же понятийном аппарате сами деньги бывают фиатными и товарными… Погоди, помолчи, не уводи меня в сторону. Потом вопросы задашь.

— Говори, говори, — Мадина подпирает подбородок рукой и весело хлопает глазами. — В такие моменты я сама себе завидую. И что ты ко мне первый на улице подошёл, и что за меня очень непростых людей победил, и что деревянные дома — на наши мерки тоже ценность.

— ТОРМОЗИ! Вот. Ты сама к нужному месту подошла. Мне сейчас нужно что-то кроме интима от баб?

Смотрю ей в глаза, не отводя взгляда.

— У тебя блок, — теперь вздыхает она. — Ты хитрый. С тобой мой ментал бесполезен почти.

— Отвечай на вопрос. Ты далеко не дура, можешь мозгами сообразить, когда в чужой голове напрямую не видишь.

— По повадкам да по твоей фамильной репутации тянет ответить, нет. Ничего тебе кроме **зды от женщины не надо. Ни от какой, да и то — разок побаловаться. Такие как ты через год потом и не вспомнят, как по имени звали! Ничего, что откровенно?

— Ты очень деликатно смягчила. Не то что как зовут, а и в лицо достаточно часто тоже. Особенно если с пьянкой совмещалось.

— М-да уж. Не буду сквернословить.

— Например, мой рекорд, когда больше десяти раз за раз, кабы не ты, я б вообще не вспомнил. Молчу про тех японских ассистенток, которые мне в сауне его ставить помогали: сиськи ещё может узнаю, хотя и не факт, а вот что иное — точно мимо.

— Спасибо за откровенность, но моё имя ты уже хотя бы выучил. Как и лицо.

— Теперь к вопросам конвертации, — вздыхаю. — Для меня интим — самодостаточная вещь и кроме него мне больше ничего не надо, правильно?

— Это ты у меня спрашиваешь? Блок вначале убери!

— А ты на твоей работе должна уметь прогнозировать абсолютно всех людей, — по-прежнему гляжу ей в глаза, пожалуй, отбросив часть масок. — Для тебя собеседник может быть и неудобным: закрытый, как я, не читается, либо ты не в ресурсе. Так что, надо мне что-то кроме женской задницы?

— Пожалуй, в крайне небольшой степени. В исчезающе малой, я бы сказала.

— А теперь твоя очередь. Для тебя интим между мужчиной и женщиной — что?

— Я тебе говорила. Только с законным мужем, строго после свадьбы, по…

— Тормози, уже хватает. Теперь давай представим обмен этими нашими ценностями по взаимной инициативе.

— Обмен? ЭТИМ?

— Рынок отношений, — подтверждаю кивком. — Если у людей появляются ценности, любые — автоматом становится возможной торговля ими либо обмен. Это аксиома. По твоим глазам вижу, ты уже сообразила, что я сказать хотел.

— Страшный ты человек, Ржевский.

— Бог с тобой. Страшным я был бы, если бы воспользовался, к-хм, моментом, положением и твоим настроем. А так я тебе сам говорю: держи колени вместе, а жопу зажмуренной! Ты говорила хрен на узелок завязать? Ты умная, это правильное решение. Пока что, как минимум.

Проклятая совесть. А ведь можно было бы…

Точно по ней вижу.

— Я уверена, что ты гораздо более глубокая личность, чем стараешься казаться. — Она задумчиво смотрит на меня.

— Мадина, ты мне тоже очень нравишься, именно поэтому я и говорю сейчас откровенно. Ты всё поняла, — повторяю. — Меня, кроме как кочерыжку попарить, всё остальное не интересует даже и на вот столько, — показываю кончик ногтя. — Пока что, во всяком случае. А у тебя наоборот: интим — это вот столько, а для него условий — и жениться, и свадьба, и далее по полной. Мы не в рынке друг у друга, по крайней мере сейчас и в данном вопросе. Нас взаимно не устраивает стоимость ценности второго.

— Хренасе ты грамотный.

— Да. Если я тебя … ты поняла что, то по твоим понятиям тут же жениться должен. Так?

— Не тут же, а до того. Или хотя бы пообещать, твоего слова хватит.

— А мне каждый раз жениться? Когда я … — описываю в воздухе указательным пальцем окружность. — Я парень беспорядочный, не ангел далеко. Репутация в рекламе не нуждается. Опять же, фамилия обязывает.

— Я подумала, что могу оказаться для тебя чем-то большим, чем остальные прочие п*зды.

— Обычная женская ошибка, — ворчу. — То есть ты-то больше, но вопросы конвертации интима в брак я пока не готов обсуждать. При всём моём хорошем к тебе отношении! Ладно, хотел как лучше объяснить, но что-то плохо получается. Сколько времени ещё защитный купол стоять будет? — указываю взглядом на салон Самбура.

— Нужные люди из местных в пути. Думаю, с полчаса ещё.

— Погнали ваши пакеты с туфлями и платьями забирать. А то продавщица ещё за несерьёзных примет: понабрали, не расплатились.

_______

— Занятная ты личность, Ржевский. — Наджиб аккуратно наступает на стыки плиток в полу.

Я несу все пакеты. Не тяжело, но много их, а бумага, из которой они сделаны, легко рвётся.

Время ещё есть, мы решили пройтись по галерее на этаж ниже.

— А ведь ты только что отказался меня трахать, — задумчиво продолжает менталистка. — Ты же понял, что я готова согласиться. При определённых условиях.

— У тебя не наработан навык конвертации, — ворчу. — Подменяешь понятия. Я отказался не с тобой это самое — на такое я хоть сейчас готов, хоть в ближайшей примерочной кабинке. Я отказался обманывать твои ожидания: ты бы после такого от меня автоматически матримониальных предложений ждала.

— Ещё в нашу религию перейти, ну, — уныло соглашается она. — А для этого, — Мадина наклоняется к моему уху и шепчет кое-что.

— РЕЗАТЬ НИЧЕГО НЕ ДАМ! А почему сразу про этот ужас не сказала? — озадаченно спрашиваю через четверть минуты, чуть успокоившись.

— Я думала, ты знаешь, — удивляется менталистка.

— Бог миловал.

— Дим, вроде прибыли местные из посольского приказа. — Мадина, прислушавшись к чему-то бесшумному, разворачивается в сторону лестницы. — Пошли. Теперь у меня к тебе ровно такая же просьба: стоишь у меня за спиной, ничего не говоришь, никуда впереди меня не лезешь. Хорошо?

— Конечно.

*****

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

Свадебного предложения не прозвучало. С другой стороны, Ржевский достаточно честно объяснил всё своим кобелизмом плюс, если подумать, они знакомы один день.

Да, вместе прошли немало, друг в друге уверены (несмотря на полное и взаимное отсутствие ментала: он не маг, а она его через блок не видит). Но достаточно ли этого?

Мадине стало смешно от предпоследней мысли. Быть на седьмом ранге и не иметь возможности им воспользоваться, какая ирония.

Иди доставай меня. Местные вроде бы подъехали.

Далия не стала перегружать канал и тут же отключилась.

Ржевский абсолютно спокойно согласился подвинуться с пьедестала и уступить управление ей.

Хотя гулять вдвоём по моллу было и приятно, менталистка не стала задерживаться и быстро вернулась к ювелирному салону.

Там возле защитного купола действительно уже переминались с ноги на ногу пятеро местных.

— Добрый день. Я буду исполнять функции секретаря по безопасности с нашей стороны при вскрытии защиты, — она обратилась к сотрудникам здешнего посольского приказа максимально корректно.

— А вы точно правоверная?! — чиновник, стоявший вторым с конца, с сомнением оглядел плотнооблегающее платье, далеко выходящее за рамки приличий, если брать по канону.

— Дайте ваш амулет для идентификации личности, — Мадина равнодушно протянула запястье браслетом вперёд.

— Вы отображаетесь как человек без имени, но приближённый к вашему престолу, — двое стоящих ближе переглянулись. — Как к вам обращаться? И кто находится под куполом?

Ржевский ехидно хихикнул из-за спины, но ничего не сказал.

— Обращаться ко мне не надо никак, — ответила Наджиб. — Вы нужны исключительно для независимого подтверждения случившегося с вашей стороны, всё. Просто молча фиксируйте, что видите. Потом передадите у себя куда надо.

— Пришёл циркуляр не брать никакой охраны. Однако защитный купол, активированный Высокой Персоной с вашей стороны, намекает на обратное. Вы объясните, что происходит? — спросил самый высокий, являвшийся главным в команде.

— Гвардия вашего наместника позволила себе физическое нападение на нашу Принцессу. Ситуация контролируется комплексом мероприятий с нашей стороны и мы не доверяем вашим военизированным структурам. — Наджиб дала чиновникам проникнуться, потом добавила. — До окончания разбирательства по инциденту.

— Нам в любом случае… — ещё один открыл было рот.

Но Мадина решительно его перебила:

— Пожалуйста, не преувеличивайте своей роли и своей значимости. Всё то, что сейчас будет происходить, проистекает из личных договорённостей монархов.

— Нашим знакомо понятие субординации, — зачем-то выдал Ржевский из-за спины. — Госпожа Наджиб, не переживайте за порядок.

Разговор шёл по-русски.

— Кто такой? — неприязненно бросил опекуну старший из дипломатов, брезгливо глядя на блондина, нагруженного чужими пакетами.

Дмитрий аккуратно поставил их на пол и подошёл вплотную, наступив высокому на ногу:

— Е*ло давно не разбивал? Так я сейчас поправлю. На, — он активировал свой идентификатор.

— Ржевский? Дмитрий Иванович? А вы здесь что делаете? — чиновник резко озадачился.

— Двенадцатый Изначальный Род города. Тебе напомнить, кто в Соте хозяин? — равнодушно пожал плечами блондин. — Если вы, сучьи дети, мышей не ловите и только насирать горазды, должен же кто-то из СЕРЬЁЗНЫХ людей следить, чтобы вы ещё чего не натворили.

— Вы забываетесь или хотите оскорбить меня лично?

— Я здесь как двенадцатое место в Совете Города. Гостья под куполом — моя личная гостья, прибыла через портал на моей территории.

— Снимаю защиту. — Мадина по беззвучке обратилась к близнецу и через мгновение салон Самбура был разблокирован.

— Да тут как Мамай прошёл. — Местные ошарашенно уставились на разгромленные витрины и обломки дерева, стекла и металлов.

— Привет. — Далия в окружении тройки эмиратовских отошла от Самбура, его охранника и японки.

Норимацу, Мадина это мгновенно определила как целитель, находилась в сильной стадии опьянения каким-то магическим стимулятором. Одежда на ней была частично порвана.

Ржевский мгновенно прикипел взглядом к изрядно обнажившемуся декольте японки.

Солдафоны местного наместника, частью не совсем целые, лежали лицами в пол и удерживались в таком положении своими коллегами из Залива.

— Что здесь произошло? Кто вы? — высокий обратился к аль-Футаим, щеголявшей таким же непристойным платьем, как и у двойника, и (неожиданно) полностью закрытым лицом.

Та без лишних слов активировала амулет монарха и указала пальцем на магограмму короны надо своей головой.

— Вы находитесь под полным ментальным контролем. В случае попытки агрессии ваша личность и сознание могут быть уничтожены. — Сообщила Наджиб пятёрке приглашённых, поскольку кое-какие мысли старшего ей не понравились. — У вас есть сомнения в полномочиях лица, стоящего перед вами?

Она старательно избегала называть имя Далии вслух.

— Нет, — проворчал один из чиновников.

Их собственные амулеты только что подтвердили аутентичность личной гарантии их же царя.

— На этом ваша функция выполнена. Осталось только наказать виновных. — Сообщила Наджиб, которой сейчас на удивление легко давалась невозмутимость.

— Далия, который из них тянул к тебе руки? — менталистка перешла на родной язык.

Что будет дальше, она с близнецом уже обсудила в закрытом режиме.

Аль-Футаим молча ткнула пальцем в одного из гвардейцев наместника. Потом, правда, добавила:

— Но я бы спросила и с их командира: он полностью несёт ответственность за случившееся.

— Что вы собираетесь делать?! — старший над прибывшими засуетился.

На галерее молла возле салона опять начали собираться зеваки. Очень многие из них были в курсе, что значит светящийся нимб над головой странно одетой женщины, говорящей на чужом языке.

Гвардейцы Эмирата, не издавая ни звука, стремительно вели какие-то свои приготовления.

Возле стены ювелирного салона по-прежнему светился активный овал боевого портала, по которому к своему монарху на выручку пришла помощь.

— Ровно минута ещё. Только накажем виновных, причём даже не всех, только самых активных, — флегматично ответила Наджиб.

Две пары рук бросили штабс-ротмистра лицом на разгромленный прилавок.

Глава 11

Смешанные чувства.

С одной стороны: ребята, прибывшие на выручку моей партнёрше Шу и Далие — носители того же мундира (образно), что нападали на мой дом пару часов тому.

С другой стороны: пока я ходил трепать языком с мудаком Воронцовым, напали уже на женщин, находящихся под моей опекой. Мои соотечественники.

Первые, которые из Эмирата, надавали по сусалам вторым и я буду не я, если прямо сейчас не произойдёт экзекуция.

— Подопечная, извини, что вмешиваюсь. — Говорю как можно ровнее и тише на языке Залива.

Имён специально не называю, смотрю в сторону. К кому обращаюсь, можно понять только если знаешь эту речь и наши с менталисткой отношения.

— Да? — Наджиб поднимает вверх руку, останавливая движение своих людей, и быстро подходит ко мне. — Что?

Потом заглядывает мне в глаза.

— Я помню, что ты просила не отсвечивать, прошу прощения.

— Нестрашно. Я, если подумать, твои просьбы больше нарушала… Что ты хотел? Что-то срочное?

— Да. Можешь сказать, что сейчас будет?

Штабс-ротмистр, удерживаемый на обломках деревянного прилавка, некогда бывшего застеклённым, время от времени подёргивается, изображая распятую лягушку.

— По нашим правилам оскорбление монарха равно оскорблению Всевышнего. По договорённостям между монархами наших стран, Далия имеет право на экстерриториальность, — ровно поясняет Мадина.

Их гвардейцы, послушные одному лишь её жесту, замерли и не двигаются.

Аль-Футаим крепко держит под руку Норимацу, то и дело заглядывая той в лицо и время от времени односложно отвечая Самбуру.

— Экстерриториальность монарха — это право казнить и миловать? — уточняю.

Бог его знает, что стоит за термином.

— Не совсем. В случае покушения на Далию в вашей империи, к покушавшимся можно применять нормы нашего законодательства. Обратная схема работает и для вашего царя, приедь он в Эмират.

Ясно. Гвардейцам сейчас выпишут по полной, с учётом полной неподсудности эмиратских тут.

Договоры между царями или эмирами — штука такая. Если один из них тебя приговорил, не отходя от кассы, обжаловать можешь только на том же уровне. То есть, другому царю.

Понятно, что приговорённый до своей апелляции просто не доживёт — даже подать её не успеет.

— Что сейчас будет с виновными?

— Далия хотела срубить головы всем, кто в сознании: первый день на троне, у неё просто нет вариантов действовать менее жёстко.

— Слабину давать нельзя, неважно, в своей стране или нет, — понимающе закусываю губу. — Но … ?

— Но я решила ограничиться отрубанием руки.

За короткой на первый взгляд фразой понимающему открывается намного больше сказанного: Мадина Наджиб имеет возможность менять решения собственного монарха, причём даже в такой обстановке. Далекой от уместности их вдумчивой дискуссии.

— А ты опасный человек, Наджиб, — констатирую.

— Дим, я по твоему лицу вижу, что ты чем-то недоволен. Жизнь мудакам оставим, только две руки срубим. Скажи мне что-нибудь?! — требует она.

Поскольку я задумчиво качаюсь с пятки на носок и молчу.

Разговор ведётся на речи Залива. Понимать из присутствующих нас некому по определению, кроме Самбура и аль-Футаим (гвардейцы Эмирата не в счёт).

Последняя старательно удерживает на месте пританцовывающую и буквально рвущуюся вперёд Норимацу, а ювелир полностью поглощён общением с принцессой.

Почти все присутствующие поворачивается в нашу сторону, поскольку тон повышен и говорит Мадина громко.

— Скажи, а есть ли возможность… — в четверть минуты излагаю вопрос, переходящий в просьбу. — Так, чтобы не безвозвратно? Можно речь толкнуть так, что в слабости Далию никто не упрекнёт.

— Могу создать иллюзию. — Менталистка смотрит мне в глаза, на мгновение превращаясь… не знаю, в кого.

Даже затрудняюсь как-то этот её взгляд интерпретировать.

— Что это тебе даст? — уточняет она деловито через секунду. — Если не хочешь, можешь не отвечать. Пытаюсь проанализировать, что мы с тобой на двоих имеем в сумме. — Она ещё раз оценивающе мажет по мне взглядом и добавляет. — Дим, то, что мы с тобой приняли решение не е*аться, как кролики, не делает нас чужими людьми. С моей точки зрения.

— Согласен. Что это даст мне: за следующий месяц роду Ржевских надо наверстать всё растерянное за три поколения. Любые крохи влияния, и не крохи тоже, в строку: слухи о таких экзекуциях летят быстрее ветра, — поясняю. — Я сумею обыграть ваше великодушие в свою пользу.

— Логично. Хм. Ты меня пугаешь скоростью, с которой ориентируешься в этой ситуации…

— Всем серьёзным людям города через полдня будет ясно, что Ржевские походя смогли многое сделать там, где разные представители царя жидко обделались. Из таких мелочей восстанавливается репутация.

— Хорошо, я сделаю, как ты просишь. В связи с открывающимся порталом к тебе, коммерческими планами и нашими отношениями я твои интересы от своих не отделяю. Как Норимацу, хотя и по иным причинам. Тебя ни к чему не обязывает! — торопится оговориться менталистка. — Чего ржёшь?! — а вот теперь её лицо становится детским и обиженным.

Такой она мне нравится больше. Сказать, что ли?

— Это моя фраза, — хихикаю в кулак. — Когда незнакомую тёлку куда-нибудь приглашаешь или подарок ей делаешь в расчёте на последующий интим, всегда нужно добавить: "Тебя это ни к чему не обязывает!". А-а-а-га-га-га-га, так срабатывает лучше.

Ну а чё, действительно же смешно! Хотя, если судить по глазам Наджиб, не всем.

Мадина на секунду прикрывает глаза и высоко поднимает брови.

Задержав веки опущенными, она несколько раз качает головой слева направо. Не говоря ни слова. Затем громко впечатывает ладонь себе в лоб.

_______

— Что вы собираетесь делать?! — этот высокий деятель, который командует прибывшими из посольского приказа, первым подлетает к нам после того, как мы заканчиваем совещаться.

Воеводин по-прежнему изображает клюнутую в спину цаплей лягушку: гвардейцы Эмирата держат его крепко и шевелить он может лишь пальцами рук и ног.

— Вы здесь как раз для того, чтобы это зафиксировать, — ровно отвечает ему Наджиб.

— ЧТО ВЫ ХОТИТЕ СДЕЛАТЬ?! — чиновник срывается на истерику.

— Мне вам отчёт написать? План-отчёт? — Мадина изображает на лице любопытство и наклоняет голову к плечу. — Или не мелочиться и сказать своей царствующей особе? Чтобы она вам отчиталась? Вы желаете письменно или примите у неё устный доклад?

Один из эмиратовских гвардейцев тем временем без лишних разговоров тянет из ножен клинок, бесстрастно глядя на высокого.

— Мудила, ты сейчас рядом со штабс-ротмистром ляжешь, — бью дипломата локтем в бок. — Я понимаю, что вы в своей городской администрации поголовно о*уели. Но даже такой идиот как ты должен же понимать, с кем говорит?

— Да. Извините. — Тип бледнеет и не отрывает взгляда от прилавка, превращённого на время в экзекуционную колоду.

В воздухе свистит сталь и раздаётся нечеловеческий крик, после чего гвардеец Эмирата протягивает длинному отрубленную кисть Воеводина.

Тот отшатывается, пряча руки за спиной.

— Раз, — говорит Мадина.

— Что вы творите?! — чиновник бледнеет и озирается, словно рассчитывает на поддержку со стороны.

— Мы в своём праве. Член нашей правящей фамилии пользуется правом экстерриториальности и в отношении напавших на нашу принцессу действуют законы Эмирата, — равнодушно поясняет ему (и присутствующим) Наджиб.

Тем временем на место потерявшего сознание Воеводина кладут второго.

Молл сотрясает ещё один крик.

— Два. У нас больше нет к вам вопросов, можете быть свободными. — Мадина спокойно провожает взглядом вторую отрубленную руку.

— Да мы не знали, что это чужая принцесса! — выплёвывает один из относительно целых гвардейцев наместника, поднимая голову с пола. — Думали, какая-нибудь наша девка!

Ему между лопаток тут же давит ботинок Эмирата.

— Я очень удивлена слышать, что в разных случаях ваш закон может то работать, то отдыхать, — пожимает плечами менталистка. — А те, кто должен этот закон защищать, оказываются первыми бандитами. И совершают преступления, находясь при исполнении и позоря свою форму. Бросая таким образом тень на вашего монарха, которому мы отправим независимый отчёт о случившемся.

— ЗАЧЕМ?! — вырывается у длинного. — ЗАЧЕМ НУЖЕН ЭТОТ ОТЧЁТ?!

Кажется, они собирались вообще ничего наверху не говорить? Занятно. Как здесь не смеяться.

— А-а-а-га-га-га-га, что делать, если убивает полиция! — я и смеюсь в полной тишине.

На мне скрещиваются взгляды присутствующих.

— Мадина, он собирался ничего не докладывать, — указываю подбородком на местного дипломата. — А когда непосредственно царю от вашего Трона по своим каналам что-то придёт, к ним возникнут вопросы. Вот он и занервничал.

Говорю по-русски, чтобы все слышали и понимали. В том числе, стоящие на галерее, которых уже не один десяток.

— Я так и подумала, — кивает Наджиб. — Потому по нашей линии описание случившегося будет направлено до конца суток.

В следующий момент присутствующие зависают: стартует какая-то ментальная магия, не действует она на аль-Футаим и меня.

— ЭТО БЫЛО ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ. — Такое впечатление, что голос Мадины становится слышен на две галереи вверх и вниз. — ТАК ДОЛЖНО БЫЛО БЫ БЫТЬ ПО НАШИМ ЗАКОНАМ.

Морок рассеивается: Воеводин и второй, хотя и без сознания, валяются со всеми конечностями на местах.

— Вы видели ментальную иллюзию, — Мадина поймала взгляд длинного и не отпускает. — У нас считают, что ожидание наказания порой действует сильнее, чем само наказание. На первый раз моя принцесса удовлетворяется исключительно воспитательным эффектом.

Две отрубленные руки, которые держит боец из Эмирата, почему-то рассеиваются с опозданием. Причём не сразу, а в течение трёх секунд, постепенно.

Выходит очень физиологическое зрелище.

Старшего посольского и двоих его коллег выворачивает прямо на собственные штаны и туфли.

Зеваки на галерее не издают ни звука и не сводят взглядов с происходящего. Тишина такая, что, кажется, её можно резать ножом.

— Урок окончен, — Мадина брезгливо вздёргивает вверх губу и продолжает уже на своём языке. — Дима, все уходим через наш портал. Ты тоже.

— А куда он ведёт?! — хотя, если подумать, уже неважно.

— Пха-ха-ха, испугался? — как ни в чём ни бывало веселится менталистка, за долю секунды опять превращаясь в улыбчивую и позитивную молодую девчонку. — Не вибрируй, в Посольство. Оттуда к тебе на такси доедем.

Присутствующие по-прежнему молчат, не понимая ни слова.

Гвардейцы Далии отпускают местных коллег последними и входят в портал после нас.

Я уже практически нахожусь на той стороне, когда вслед за эмиратовскими бойцами в почти схлопнувшийся портал бросается Самбур:

— Ваше Высочество, примите под свою опеку! Ни в каком подданстве не состою, лицо без гражданства!

Пройдя в овал и оказавшись в другом здании, он без затей падает в ноги к принцессе, говоря на её языке.

Повинуясь непонятному порыву, успеваю его подхватить под руки и удержать в вертикальном положении, спасибо расовому бонусу на силу.

*****

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Я начинаю думать, что за расхожими домыслами о богоизбранности вашего народа действительно что-то стоит, — пошутила Мадина, когда Самбур бросился в ноги Далие.

Едва выбравшись из портала на стороне посольства.

Ржевский едва успел того подхватить.

Было немного досадно, что он не понял, сколько сил и контроля она потратила на массовую иллюзию. Ещё двоих из сознания нужно было выбить филигранно.

— Не отскажите в любезности! — Хитрый ювелир, не мигая, смотрел на аль-Футаим.

Та стащила с головы кепку, вуаль и никаб, обращаясь к подруге:

— О чём он думает?

Помещение, куда они вышли, было малым залом для приёмов. Одна из версий, где можно ставить трон.

Гвардейцы, повинуясь взмахам рук близнецов и не останавливаясь, исчезли через большие двойные двери в колонне по одному.

— Рейдерство. Городская администрация поделилась на фракции, за каждой стоит свой наследник. Если коротко, — Мадина без затей ткнула пальцем в лоб Самбура, — все грабят всех. На него вышли люди цесаревича Владимира, ты сама видела результат.

— Ой. — Ювелир поднял брови почти на затылок и удивлённо переводил взгляд с одной двойняшки на другую. — А кто из вас…?

Тон разговора, если подумать, однозначно ответить на этот вопрос не позволял.

— Или вы обе?! — по его лицу мелькнула тень озарения.

— А зачем оно вам надо? — спросил Ржевский ласково, хлопая соотечественника по плечу. — Ходатайство вы изложили, причём первому лицу непосредственно. То, что этих первых лиц двое, на ход рассмотрения вашего вопроса никак не повлияет. — Он подумал и добавил. — Слово Ржевского.

— Откуда такая уверенность? — Самбур не сильно поторопился полагаться на чужие слова.

— Слово Ржевского, — повторил опекун. — Мадина, тебе не сложно дорассказать, о чём он думает?

— Гвардия Наместника, ваш посольский приказ, вся команда цесаревича Владимира получили по носу даже не щелчок, — ответила менталистка. — А…

— … а полноценный удар. До кровавых соплей. И?

— Тебе и нам сделать ничего не смогут, особенно в краткосрочной перспективе. Но если замешанные утрутся, возникнут вопросы уже в дееспособности самого Владимира. Чего никто не может допустить: другие команды не дремлют и этих, как слабаков, просто растерзают.

— А-а-а, — Дмитрий понял. — У Самбура единственный вариант — срочно перейти в ваше подданство, дошло. Тогда вы и компенсацию для него выбьете по понятным каналам, — он указал взглядом на постамент для трона, — и на самом высоком уровне его имя прозвучит рано или поздно. Когда из канцелярии императора будут звонить с извинениями царственной сестре.

— Примерно.

Далия, не отпускавшая одной рукой японку, на мгновение задумалась:

— Я не против взять вас под зонтик нашей защиты, но прошу до конца сегодняшнего дня подготовить перечень вопросов, чем нашей короне можете быть полезны вы. В этом городе сейчас.

— От этого будет зависеть ваше решение? — мгновенно среагировал Самбур.

— Вот как нужно держать ментальную атаку, — тихо хохотнул себе под нос Ржевский.

— Нет. Я же уже сказала, я не против. От ответа на ваш вопрос будет зависеть лишь формат вашего взаимодействия с нашим посольством.

Через половину минуты вызванный по бесшумке чиновник увёл ювелира на первый этаж.

— Я не подвела вас, Ржевский-сан, — наконец отмерла Норимацу. — И тебя, — её следующий поклон был адресован Мадине.

Дмитрий как завороженный оба раза качнулся болванчиком вслед за разорванным почти до пупа декольте азиатки.

— Ты можешь привести её в порядок быстро? — спросила подругу аль-Футаим. — А то она ещё на приходе: притормаживает и не во всём адекватна.

— Сейчас. Знаю этот стимулятор, минута.

Мадина, не стесняясь своих, соединила браслеты особым образом, активируя нужную рунную цепочку:

— Стой ровно и смотри мне в глаза.

Через минуту взгляд японки просветлел:

— СПАСИБО! — на этот раз она поклонилась глубже.

Ржевский сделал шаг вперёд, обнял её и без слов прижал к себе.

Та в ответ хлопнула его несколько раз по спине.

— Козёл увидел морковку, — тихо пробормотала менталистка, ни к кому не обращаясь.

— А ведь я сантехнику так и не купил, — опекун расцепился из взаимного захвата со своей бизнес-партнёршей и грустно посмотрел на кучу бумажных пакетов, которые он собственноручно свалил на пол по выходе из портала.

— Погнали в Левый Берег по второму кругу? — абсолютно серьёзно предложила Далия. — Так и не гульнули нормально, у меня ещё куча времени. Мне что-то подсказывает, больше в этом здании ближайшие сутки проблем не будет, по крайней мере, у нашей компании.

Ржевский выпучил глаза, как поднятая на берег камбала, и красноречиво покрутил пальцем у виска.

— Далия права, — коротко заметила Наджиб, не вдаваясь в детали. — Единственное, надо косметику нанести так, чтобы новые лица отличались от предыдущих.

— Эй, вы чего? — взгляд опекуна затравлено заметался от одной дамы к другой.

— Мне актуально обновлениегардероба, — поддержала идею протрезвевшая Норимацу. — После такого, наверное, просто на тот ярус заходить не стоит. А ваша сантехника, Ржевский-сан, всё равно же на семнадцатом этаже?

_____

Через двадцать минут, переодев японку в вещи Далии и перекрасившись, они вышли из посольства.

Самым хмурым был Дмитрий. Он беззвучно матерился, пинал подряд всё, попадающееся по дороге под ноги и даже не хотел ловить такси четыре или пять кварталов:

— Вы бы ещё на посольской машине заявились! Отойдём подальше, там поймаем!

*****

— Митя, Настя передавала, у тебя ко мне разговор срочный был?

Интерфейс моего связного амулета определил вызывающего как Барсукова-самого-старшего.

А здорово ему что-то припёрло, если он даже первый позвонил.

— Вы там, говорят, с твоими гостями на Левом Берегу пошумели? — продолжает старик. — Что стряслось-то? А то слухи самые разные.

Мы только вышли из такси и вчетвером идём пешком по набережной к главному входу.

— Мужик, говори мне "вы", — предлагаю достаточно мирно и спокойно. — Или я тебе тоже буду тыкать.

Ай, какого чёрта:

— Мои извинения, сейчас очень неудобно говорить. Вызову сам через минуту, — решительно разрываю соединение, чтобы набрать невесту уже своего деда.

— Митя? Что-то срочное?

Кажется, я невовремя, судя по некоторым деликатным моментам на том конце связи.

— Как имя-отчество твоего дедушки? Вашего главы рода? — в принципе, меня только это и интересует.

Я только поэтому разговор и оборвал: сообразительность под влиянием стресса снизилась и я только после звонка Барсукова-главного сообразил, что даже не знаю, как к нему обращаться.

Не обращаться же к нему "эй-ты!".

Не успевает Анастасия мне ответить, как в параллель с этим разговором приходит второй вызов от настырного старика.

Наджиб, от которой не ускользают все мои манипуляции, иронично ухмыляется сбоку, но ничего не говорит.

— Евгений Николаевич, — отвечает Барсукова в три присеста с хриплыми присвистами и разрывает соединение.

— Теперь могу, — выдыхаю с облегчением, принимая вызов. — Евгений Николаевич, да, я хотел с вами говорить. Спасибо, что связались. Суть: реконструкция имения Ржевских, которую планируете вы, касается только вашей половины. Той части, где будет жить Анастасия. На моей территории ничего делать не надо, я сам.

— Так, не понял. Ты в самостоятельность решил поиграть?

И что ему сейчас ответить?

Сказано им, кстати, было без вызова, буднично, ровно, где-то даже с досадной усталостью: так школьный учитель по восьмому разу объясняет материал тупому ученику, когда линейкой по уху тому треснуть по разным причинам нельзя.

— Иди на*уй, — пожимаю плечами и разрываю соединение.

Что ни говори, есть вещи, которые мой предшественник в своём теле до автоматизма наработал абсолютно правильно.

Глава 12

— Кто звонил? Чего хотел? — спокойно и вроде без особого интереса спрашивает Наджиб.

— Не притворяйся, — отвечаю. — Я уже понял, что ты никогда и ничего не делаешь просто так. Если интересуешься моими делами, значит, о чём-то это говорит.

— Это она сейчас мой вопрос озвучила, — улыбается аль-Футаим, старательно глядя себе под ноги. — Это я её мысленно попросила.

— Да не надо из меня монстра делать! — Возмущается менталистка. — Я всё-таки иногда ещё и женщина! У меня чё, у самой не может быть банального любопытства?! — За долю секунды она радикально меняет выражение лица и добавляет совсем другим тоном. — Это же твоего участка касается. Если там будет находиться наш прямой портал из дворца, плюс я в каком-то виде жить планирую, ты согласен, что и мне стоит знать нюансы?

— И мне, — весело поддакивает Далия. — Дворец мой, если что. Портал прямо в него. Или этот разговор секрет?

— Да какой там секрет, — отмахиваюсь. — Звонил дед невесты моего деда, глава рода Барсуковых. Спрашивал, что у нас в молле приключилось. И с вами вместе, и вообще.

— А чего ты его ****й за это послал? — удивляется принцесса, которой, видимо, меня синхронно перевела Наджиб. — Вроде же нейтральный вопрос был? Ладно, мог старику не отвечать, но зачем ТАК?

— Я ему сказал, зачем я его через внучку разыскивал. Благоустройство территории и реконструкция домов, о которой с ними мой дед договорился, актуальны только для их половины — на своей я и сам всё сделаю. Быстрее и лучше.

— А он что?

— А он напустил на себя вид всезнающего учителя и с эдакой ленцой в голосе бросает мне: "Решил в самостоятельность поиграть?". Ещё говорил на ты при этом.

Факты, только факты, никаких оценок.

— Если бы у нас любому самураю, даже из самого бедного рода, какой-нибудь торговец себе только намёк на подобный тон позволил, он перестал бы жить в ту же секунду, — флегматично замечает Норимацу. — Не факт, что безболезненно. Барсуковы же торговцы?

— Не совсем. Члены первой гильдии производителей маго-конструктов, — не задумываясь, комментирует Мадина. — Делают блоки питания для нагрева воды, подачи воды, что-то такое. В князья выбились при позапрошлом императоре, когда им реконструкцию одного из летних дворцов доверили: они первые магию с обычными трубами совмещать придумали.

— Торговцы, — кивает азиатка. — В нашем обществе всё равно что торгаши — живут не воинской доблестью и не производством еды, как крестьяне. У нас было бы с тем резвым дедом княжны, как я сказала.

— Так разговор не лично происходил! — замечает принцесса. — Как убивать по артефакту?

— Если бы разговор был по амулету, как тут, традиционно настроенный представитель военного сословия без слов разорвал бы соединение. — Шу невозмутима. — Да, материться как Ржевский-сан бы не стал, но и общаться дальше тоже.

— И? — менталистке интересно.

Вообще, судя по взглядам, которые она бросает на японку, у меня зарождается нехорошее подозрение, что женщины Мадину могут интересовать как бы не больше, чем мужчины.

Или это я такой испорченный?

— Потом поехал бы и убил, — спокойно говорит Норимацу. — Когда будет время, но обязательно до захода солнца. То есть в этот же день, не позже. Это важно.

— Сурово у вас, — впечатляюсь затейливостью чужих нравов. — Где-то разделяю сам обычай! — тороплюсь оговориться. — Но если каждого дурака жизни лишать, скоро и промышленников может не остаться. Видимо. У нас таких старых дураков, как Барсуков, десяток на дюжину.

Моя бизнес-партнёр так удивлённо покосилась в середине первой фразы, что пришлось тут же уточнить позицию.

Надо соответствовать собственному несокрушимому имиджу: а вдруг сегодня заночуем вместе? Вдруг с ней что-нибудь получится?

Не буду эту мысль до конца додумывать, а то уже несколько раз сглазил. Причём из-за своей тупости: Наджиб-младшая вон, практически согласилась! Даже более чем откровенно (для её-то типажа!) и намёк сделала, и в лоб добавила!

А у меня принципы взыграли. Будь они неладны.

Проклятая совесть. Злой на самого себя, погружаюсь в размышления на тему сисек троицы и какое-то время шагаю молча.

— … а если бы разговор происходил в месте, где запрещено оружие, например, во дворце правителя, самурай такого наглеца просто удавил бы голыми руками, — японка всё-таки вырывает меня из приятных размышлений. — Или шею свернул бы, вот так.

— У нас за слово жизни лишают реже, чем у вас, — замечаю. — Тем более родственник, пришиби его — ещё не дай бог на моём деде как-то скажется. А так пошёл ***** — ну и пошёл. Будет сильнее нарываться — будем иначе разговаривать.

— Дима, ты иногда бываешь наредкость рассудителен для твоего обычного имиджа, — мягко и мудро улыбается принцесса.

Хм, а ведь красивая тёлка. Вылитая Наджиб и, если судить по кое-каким внешним признакам, вовсе не такая традиционная, как Мадина.

Спросить, что ли, в лоб?

— Слушай, можно откровенный вопрос?

Сказано — сделано. Японка японкой, но запасные варианты хорошему специалисту никогда не мешают.

— Попробуй, — задумчиво предлагает она, резко стирая с лица улыбку.

Чёрт. Кажется, выстрел будет не по тем координатам. Уже вижу по её глазам.

А с другой стороны, какого чёрта. "Зарядил — стреляй!". Вдруг попадёт, из дурацкого счастья.

"Напор и манёвр!".

— Далия, ты девственница? — подумав, добавляю её же собственную обычную фразу. — Если секрет, можешь не отвечать, я пойму.

— На. — Вместо аль-Футаим мне отвечает менталистка.

Ну, как отвечает. Выстреливает кукишем под нос.

— Что-то мне подсказывает, что повторно этот вопрос лучше не задавать, — предполагаю вслух. — И саму тему на данном этапе тоже лучше не муссировать.

— Давай его от*уярим? — прямо таким вот гнусным матом, вслух и не стесняясь, абсолютно серьёзно предлагает Наджиб двойняшке. — Я на ментальном усилении, ты у японки пилюлю стимулятора возьмёшь, авось вдвоём запинаем.

— Э-э-э, вы на моей территории жить собрались! — напоминаю на всякий случай.

Замедляя шаг и чуть отставая. Не то чтобы я их очень боялся, но с Наджиб станется. Она меня уже била кулаком.

Когда на этом своём усилении, противник менталистка достаточно серьёзный, в ответ надо бить без дураков, чтобы её остановить.

А если к ней добавить принцессу в боевом трансе под магической наркотой, то и вовсе на расслабоне не разрулишь.

Скажем, месилово без шуток с такими тёлками — совсем не тот вариант, который мне потенциально нравится.

Видимо, лучше сдать чуток назад. Ладно, ещё есть Норимацу.

— Дим, в силу своего положения физиологические контакты с мужским полом для развлечения я не обсуждаю, — Далия успокаивающе кладёт ладонь на плечо разбушевавшейся на ровном месте Наджиб и мягко улыбается мне. — Я к тебе очень хорошо отношусь, хотя мы едва знакомы. Но…

— Понял, не продолжай, — вздыхаю. — Вопрос снят.

Облом и тут.

Ну и пёс с ним. Говоря прагматично, зато шансы с Шу не по нолям. Наверное.

_______

Самое смешное, что совместные походы по Левому Берегу вместе с девчонками мне дают больше информации, чем кто-то другой мог подумать.

Понимающему в торговле такие места вообще изрядно говорят. Как продажи устроены, сама торговля как выглядит. Кто торгует, чем, по каким ценам.

Какие денежные единицы ходят, механизмы их конвертации.

Сравнительные пороги цен на разные товары (или услуги). Соответственно, в какую цепочку вклиниться, чтоб заработать.

Либо какую цепочку самому создать.

Так подумать, я у ушастых в своё время на чужой территории вообще с ноля начинал. За спиной опыт если и не колоссальный, то в любом случае рабочий и практический. И репутации Изначального Рода за мной не было.

В гораздо более агрессивном окружении, чем здесь, что тоже немаловажно.

— О чём задумался? — ко мне подходят Наджиб и аль-Футаим, когда я контролирую упаковку труб и ещё кое-чего по мелочи на семнадцатом этаже.

Они в другом конце смотрели ванны.

— Как очень быстро рассчитаться с долгами и сделать так, чтобы мои доходы превышали расходы, — отвечаю честно. — Расходы при этом планирую на уровне, как если вы трое у меня живёте.

Близнецы переглядываются.

— И каковы успехи этого планирования? — интересуется Далия.

— Уже несколько схем придумал, — скромно смотрю в пол. — Единственное, рассказывать пока не буду, ладно? А то как языком о таком растреплешь, половины не получится. Проверено. Деньги любят тишину.

— Ржевский, ты меня всё больше удивляешь в лучшую сторону, — присвистывает Наджиб. — Прям ноги разъезжаются. Ты если насчёт религии решишься и передумаешь, говори. Сам знаешь, о чём.

— Обязательно, — кошусь на неё с подозрением.

Какая муха её укусила?

— Ты хозяйственный, — смеясь, поясняет принцесса за подругу. — Она за тобой сквозь стеклянные стены три бутика наблюдала и впечатлялась, как ты закупаешься. Кстати, что это будет? — она поднимает из самого верхнего ящика блестящую трубу.

— Унитаз, душевая кабина, раковина, полотенцесушилка от общего контура, положи на место, пожалуйста.

— Дим, такое дело, — двойняшки переглядываются между собой, подталкивая друг друга.

— Эй, давайте без пауз! У меня и так нервы сегодня не к чёрту!

— Я заказала и оплатила ванну с магогенератором массажных пузырьков, — сообщает аль-Футаим. — Я помню, что ты очень радикально настроен против женских расходов, когда мы в одной компании, но Дим…

— Да? — мрачнею на глазах.

Наверное.

— Я видела, сколько у тебя золотых денег в кожаном мешочке осталось. На эту установку точно не хватило бы, она для дворцов больше подходит, — словно извиняясь, с виноватым видом завершает пояснение принцесса.

*****

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

Покупка сантехники для реконструкции антикварных домов поместья прошла на удивление мирно и по семейному. Опекун, кстати, выглядел настолько здравым и взвешенным при выборе комплектующих, что хотелось за этим наблюдать, не отрываясь.

Когда Далия, по своему обыкновению забив на мнение остальных, купила для приглянувшейся ей избы ванну два на два с магомассажем, Ржевский стал на два эмоциональных тона угрюмее.

Аль-Футаим, несмотря на отсутствие ментала, в мужских лицах тоже понимала, особенно в таких.

— Скажи, что не так? — вежливо поинтересовалась она при виде кислой физиономии попечителя.

— Плакал мой интим и с тобой, — не выныривая из расчётов в своём блокноте, ответил тот. — Если баба в реконструкции начинает деньгами участвовать, это уже не е… — он резко прикусил язык, протёр мозги и осёкся. — Это уже брат и сестра, а не "приятно потереться пупками", — откровенно завершил Ржевский. — А я думал, вдруг я тебе нравлюсь.

Мадина без лишних разговоров активировала ментальное усиление и вполсилы ударила его в живот кулаком.

Далия, корова такая, наоборот — заржала возбуждённым ишаком и повисла у двойняшки на руках:

— Так, давай ты за меня мою позицию не будешь озвучивать?! — Потом, впрочем, добавила в адрес опекуна. — Дим, мне с тобой интересно и приятно, но ты реально не понимаешь, что говоришь. Я могу рассчитывать, что эти свои пробные шары, реши ты метать их и впредь, ты будешь пускать только наедине и без каких-либо свидетелей? — завершила аль-Футаим серьёзно. — Ты можешь очень мне повредить одним лишь неосторожным словом, особенно заявлением такого плана. Я бы очень не хотела, чтобы у меня возникли проблемы из-за такого классного парня, как ты.

— Манипуляция, — ещё более угрюмо проворчал Ржевский, потирая ушибленное брюхо. — Ты на моё рыцарское чувство ответственности давишь.

— Да, — даже и не подумала спорить принцесса. — Потому что если бы у тебя его не было, я бы с тобой не гуляла по твоему городу. Наверное, это можно назвать и манипуляцией, но мне с тобой действительно комфортно, спокойно, безопасно и интересно. Хочу, чтобы так было и дальше, о нюансах нашей религии ты уже в курсе от Наджиб.

— Плакал ещё один интим, — кисло констатировал блондин, возвращаясь к расчётам в своём блокноте. — Я почти закончил, погуляйте ещё минут пять, пожалуйста.

Он действительно управился в оговоренное время.

— Ты раньше чё, строительством занимался? — без задней мысли спросила Мадина, когда повеселевший опекун подчеркнул каракули жирной чертой и забросил записи вместе с карандашом в карман.

— А с какой целью интересуешься? — на ровном месте напрягся Дмитрий. — Какая проблема?

Странно. Обдумать потом, когда нечего будет делать.

— Норимацу с четырнадцатого этажа звонила через продавца, знающего наш язык, — аль-Футаим хлопнула их обоих по плечам. — Она закончила выбирать, что хотела.

Когда они нашли нужный торговый зал, Мадина поначалу даже не знала что сказать: понятно, что костюмы для купания и прогулок по пляжу японка себе выбрала бы не такие, как в ходу в Заливе.

Но эти узкие полоски не то что ничего не закрывали, а вообще.

Менталистка не стала контролировать мимику. Она абсолютно искренне разинула рот и широко раскрыла глаза:

— Знаешь, с точки зрения нравственности этот купальник лучше вообще снять! И остаться голой! Будет более прилично, чем сейчас!

— У нас, в отличие от вас, отсутствует концепция первородного греха в культуре, — флегматично парировала азиатка, продолжая вертеться перед зеркалом в помещении, куда пустила и их.

Вместе с Ржевским. В этом салоне, видимо, жёны закупались вместе с мужьями, потому примерочные комнаты были большими, не на одну персону.

— У нас тело не является предосудительным по определению, — узкоглазой действительно ни разу не было стыдно.

— А это одежда для солнечных ванн на моём участке…? — в глазах Ржевского в мгновение ока возник и прочно обосновался неприкрытый восторг.

— Смотри, не захлебнись слюной, — предложила менталистка попечителю, чертыхаясь мысленно и всё-таки врубая контроль мимики.

Аль-Футаим, судя по лицу, тоже была изрядно удивлена, хотя и ничего не говорила.

— Да. Дмитрий-сан, для центра города у вас сохранилась на удивление девственная природа. Мне показалось, именно этот ансамбль позволит мне наслаждаться ею в полном объёме.

Наджиб решительно рванула в сознание азиатки на три слоя вглубь. Потом отвернулась в сторону и бесшумно зашевелила губами, бормоча ругательства: Норимацу абсолютно искренне думала, что говорила.

Это был не троллинг, не далеко идущие коварные планы соблазнения, не просчитанная на много шагов интрига.

Норимацу реально была прямая, как лом.

— Кое-кому свезло. — Бесстрастно констатировала менталистка. — Козёл и капуста находят друг друга.

Несмотря на контроль менталом, промолчать сил не нашлось.

— Я тогда бассейн выкопаю! Бетоном изнутри закрою, выложу плиткой! — Ржевский, нездорово сверкая взглядом и захлёбываясь слюной, чуть не оторвал себе карман, решительно доставая блокнот и карандаш обратно. — Труб взял с запасом, насос мощностью тоже! — понёс он околесицу с энтузиазмом умалишённого в стадии бреда. — Чтоб и поплавать было где под солнышком!

— Это очень любезно с вашей стороны, Дмитрий-сан, — невозмутимо поклонилась японка без задних мыслей.

Её буфера качнулись вперёд-назад, практически не скрываемые этими тонкими полосками, которые Шу абсолютно искренне считала за одежду.

Наджиб грязно и тихо выматерилась на обоих языках ещё раз.

Аль-Футаим хлопала глазами, словно пыталась проморгаться: она тоже не могла поверить, несмотря на все свои свободные взгляды, что незамужняя молодая девушка может в таком ходить при ком-то на людях.

А не из ванной в туалет в своём доме, когда никто не видит.

— Я готова, сейчас оденусь. — Флегматичная до тормознутости Норимацу абсолютно искренне не замечала произведённого её эффекта на каждого из троих спутников.

Мадина даже проверила её сознание по второму кругу, хотя в этом не было никакой необходимости.

— Бывает же… — констатировала менталистка самой себе.

Эмоций родилось столько, что их не было смысла пытаться выразить.

Ржевский тут же крайне нехарактерно засуетился, выскочил из примерочной, тактично прикрыв за собой дверь снаружи.

Когда женщины вышли, он выхватил бумажные пакеты с выбранными вещами у японки с такой скоростью, что его руки в прямом смысле размазались в воздухе:

— Платит мужчина! — пояснил он. — Наш обычай! Норимацу-сан, вас ни к чему не обязывает!

— *б твою мать. — Абсолютно спокойно произнесла Мадина Наджиб по-русски. — Я спокойна. Я не нервничаю. Я не испытываю никаких эмоций. Это вообще не моё дело. Я очень хорошо воспитана и не буду комментировать того, что меня совсем не касается.

— Присоединяюсь, — замороженным голосом сказала сбоку аль-Футаим на языке Залива, неизвестно как понявшая смысл. — Хотя я бы как раз высказалась. Если бы это всё не было и не моим делом тоже.

Стоя вторым в очереди на кассу, Ржевский жизнерадостно напевал какую-то идиотскую песню о весело бегающем под окнами избы молодом кабанчике.

Он пританцовывал в такт своему бормотанию, время от времени порывался бить чечётку и то и дело с энтузиазмом косился в сторону Шу, сглатывая набежавшую от избытка чувств слюну.

Глава 13

Нихрена себе у Шу купальный костюм. Обнять и плакать. Первый раз в жизни пожалел, что я не художник.

— Дамы, у меня есть предложение. Хочу сделать вам сюрприз, но мне для этого потребуются три часа у себя в имении. Не хотите где-нибудь погулять, потом ко мне нагрянуть? — решительно достаю кожаный мешочек с остатками финансов. — Само "погулять" я финансирую. Вас ни к чему не обязывает!

Наджиб начинает ехидно хихикать, причём не объясняя, что её так развеселило.

— Стерва! — честно заявляю ей, что думаю.

— Мхм, — опускает веки она и задерживает их в этом положении. — Ещё какая. Всех троих не обязывает? Или по очереди? Кто первая?

И что на это скажешь? Ничего искромётного в голову не приходит.

Гордо игнорирую непонятный выпад, переводя взгляд на аль-Футаим и Норимацу.

— Дим, точно не хотим! — решительно отвечает за всех принцесса. — Есть второй вариант. Деревянных домов у тебя на участке куча, размещаешь нас в любой из них, который пустует — а сам идёшь делать свой сюрприз.

— Выходить наружу не будем! — обещает резко подобревшая Наджиб. — Пока ты сам с улицы не позовёшь!

— Присоединяюсь. Ржевский-сан, я бы вообще не хотела сейчас по городу гулять, — вздыхает японка. — Я бы в спокойном месте посидела. У вас очаровательные растения, кусты, природа. Мне до утра так было бы лучше. Вы же не против, если и я как ваша партнер пока останусь у вас?

— НЕТ! — настроение резко идёт вверх.

Какой дурак на моём месте будет ей возражать?

Хоть с кем-то мои устремления совпадают. Кажется.

Наджиб снова косится в мою сторону и едко хихикает, но теперь я на неё демонстративно не обращаю внимания: есть другие девушки! Какие надо! Которые и отрезать у себя ничего не требуют, и с женитьбы в этом малолетнем возрасте разговора не начинают.

А судя по одежде, выбранной Норимацу для походов по моему имению, на жизнь она смотрит, как я. Хотелось бы верить.

Скрестить пальцы, чтобы не сглазить. Ожидания самые радужные: если этот её купальник — не завуалированный сигнал и не разведпризнак, то я вообще не знаю, что об этом мире думать.

— Как скажете. Тогда ловим такси — и домой. — Решительно иду на выход.

Работы предстоит изрядно даже для меня, на монтаж первого санузла я сгоряча всего три часа себе дал.

Кстати, хотел вместе с доставкой сантехники до имения Ржевских добраться на машине этого салона, однако сэкономить в очередной раз не выйдет: не в фургон же с раковинами трёх девиц запихивать.

Ладно. Такси так такси. Сгорел сарай, гори и домик.

_________

— Мне уже дважды запрос пришёл, — бормочет принцесса, от перстня которой время от времени идёт зелёное свечение. — Наши на маяк порталом наводятся. Дим, где тебе удобно расположить выход?

Аль-Футаим по-своему идеальна. Мягкая, женственная, доброжелательная. Если бы ещё не это их ужасное воспитание (вначале женитьба — остальное потом), была б тоже тёлка хоть куда.

— Прямо тут, в этом доме, — хлопаю по ближайшей стенке.

— Я думала, на улице?! — Далия расположилась возле окна в старом растрескавшемся деревянном кресле, которое, смущаясь, попросила отдать ей с собой.

Пф-ф-ф, было бы из-за чего огород городить. Я ей так и сказал: если хочет, может забирать все дрова, которые понравятся. Со всего участка, включая эту мебель.

Она ещё долго на меня смотрела после этого, порываясь что-то сказать.

— Если мы через портал будем что-нибудь не предназначенное для чужого внимания грузить, — загибаю первый палец. — Если кому-то понадобится войти у тебя в одной одежде, а здесь выйти в другой. Хоть и вам в этих облегающих платьях, — второй палец загнут. — Если…

— ПОНЯЛА! Ты умный, — принцесса, просветлев, улыбается. — Да, затупила. Место выхода действительно должно быть закрытым.

— Ржевский, а ведь у тебя огромный опыт использования таких вот штук, — Наджиб задумчиво кивает на появившийся возле стены секунду назад магический овал. — Ты же это сейчас не на ходу в мыслях простраиваешь, а из готового опыта достаёшь! Я по тебе вижу! — она вытягивает вперёд указательный палец, словно пытается меня в чём-то обличить.

— Да я вроде не спорю, — задумчиво смотрю на неё в ответ. — Другое дело что пока не готов обсуждать эту тему, по целому ряду причин.

— Дальку домой отправим — готовься к неприятным расспросам с моей стороны, — делает зловещее лицо менталистка.

— На. — Возвращаю ей её же кукиш, которым она мой вопрос о девственности аль-Футаим проиллюстрировала. — Ты, Мадина, совсем страх потеряла: то и дело меня на прочность пробуешь. Ты случайно не забыла, кто из нас двоих опекун, а кто девица на попечении? — сейчас я серьёзен. — Хорошо к тебе отношусь, но всё должно иметь свои границы. Такие твои претензии на главенство — прямое оскорбление мне.

А уж если впомнить попу Шу в том купальнике… и сиськи…

Кажется, у моей несгибаемой принципиальности появляется новый источник вдохновения.

— Ну-у, попробовать стоило, — неопределённо шевелит пальцами в воздухе менталистка.

— Я вам пока не нужен? — поднимаюсь с табурета, решительно хлопая себя по коленям.

Девиц во второй выбранной ими постройке обустроил, занятие они себе на ближайшее время наметили, а мне за работу пора.

Прикрываю дверь и несусь к первому домику.

Должен успеть.

Прокопать яму под септик, установить в неё соответствующий магический амулет — четверть часа, спасибо расовому бонусу.

Бросить в скважину магонасос, на него разводку труб до дома — в два раза быстрее.

Запитать его от магического источника энергии, купленного на семнадцатом этаже — вообще шесть секунд.

Пробить деревянную стенку, завести туда трубы воды и канализации в дом — пять минут. Мне.

Вот ванну, раковины, прочую периферию расставить-развесить-закрепить — здесь придётся повозиться.

Мой расчёт простой: транс бывает не только боевой, но и рабочий. По крайней мере, у нас.

Когда я в очереди на кассе с купальниками японки стоял, от нетерпения в него пару раз соскальзывал. Мадина ещё косилась странно, как будто я что-то непристойное делаю.

Сейчас себя сдерживать не надо: чем быстрее я девчонок результатами работы удивлю, тем ярче открываются личны перспективы.

Входят они через три часа в первый дом — а там вода горячая-холодная течёт. Унитаз новый блестит. Раковина и душ в наличии.

Ванна эта здоровенная магическими пузырьками булькает.

Хоть одна да поразится. Со всеми вытекающими и приятными для меня последствиями — не зря же Шу свой купальник мне показывала. Который и не закрывает ничего толком.

Аль-Футаим, кстати, колеблется: то ли вернуться порталом во дворец, то ли ещё пару дней тут пересидеть, пока её мама в должности регента дядиных людей добивает.

Открыто не сказала, но по ней вижу, да по её разговорам с Мадиной.

А вдруг и она…

Здесь скрестить пальцы и работать ещё быстрее.

*****

Шу Норимацу, клан Ивасаки, группа Мицубиси .

От передозировки боевым стимулятором до сих пор мутило. Если бы не целительская помощь подопечной делового партнёра, было бы вообще худо.

Шу рассеянно смотрела в окно: нетронутая природа, деревянные стены, стремительно двигающийся на улице Ржевский, который, казалось, не замечал тяжестей, которые сам же и перетаскивал.

— Ничего себе! — та из близнецов, которая не говорила по-русски, подошла к соседнему окну. — Да он как ты на ментальном усилении замелькал!

Её текст японке переводила вторая.

— Что там? — переводчица развалилась на одной из кроватей и что-то вполглаза читала через амулет.

Вставать и подходить к окну ей было лень.

— Дмитрий, говорю, яму быстрее копает, чем иной магоковш!

— А. Ну, у него свои тараканы в голове и скелеты в шкафу. — Менталистка перевернулась на другой бок и принялась напевать что-то на родном языке. — Есть, видимо, стимул стараться.

Через пару минут, впрочем, она не утерпела: слезла со своей кровати и прошлёпала босыми ногами по пружинящим деревянным доскам к окну:

— Хренасе. Да он действительно как молния летает, — присвиснула переводчица. — Боюсь предположить, что у него в голове.

В этот момент завибрировал семейный амулет.

Шу вздохнула и спросила у главной двойняшки:

— Можно я из твоего кресла поговорю? Оно на трон похоже, мне это сейчас будет кстати.

— Без проблем, — легкомысленно разрешила чужая принцесса. — Эти малые троны теперь все наши, хозяин их вообще выбрасывать собирается. Поделим поровну.

— Слушаю. — Норимацу поторопилась расположиться на дорогой мебели и, успокоившись усилием воли, ответила на вызов.

Над столом из воздуха соткалось изображение самого Ивасаки — с трясущимися кольцами жира и теми самыми татуировками под одеждой, которые разглядела в памяти охранников менталистка.

— Ты где? — он сходу попытался надавить авторитетом.

— Это не ваше дело. Вы бесчестный человек, который не держит своего слова и абсолютно не ценит собственных самураев. — Идиома, но уместная. — Те двое охранников: менталистка моего партнёра прочла их память.

Слова лились легко, без усилий.

Шу подумала: ещё утром, до знакомства с Ржевским, она бы сейчас как минимум нервничала либо даже и вовсе недостойно напрягалась во время этого разговора. Всё-таки иерархическая разница между ними изрядна.

Сейчас же, после всего случившегося, её самоуважение за какой-то час выросло на пару порядков.

Во-первых, в очень непростом бою она смогла сдержать слово и не посадить на свою репутацию ни единого пятнышка. Более того: из полудесятка гвардейцев Наместника на ногах её усилиями в итоге едва стояла пара.

Этим можно гордиться.

Во-вторых, знакомство и подтверждённое партнёрство с Ржевским. Да, с ним не всё просто, но этого человека ждёт великое будущее — видно по размаху его мыслей и действий.

Третье и главное. Гайдзин Дмитрий очень хорошо показал, как надо держать своё слово и оберегать личное достоинство.

— Я не всё тебе рассказал. — Ивасаки, видимо, почувствовал перемены в собеседнице, поскольку сейчас первым отпустил взгляд.

Да ну?! Как накосячивший кот?!

Во взгляде младшей Норимацу неконтролируемое презрение засверкало вперемешку с гордостью за саму себя.

— Слушаю ваши оправдания. — Шу легко и спокойно смотрела на главу клана.

Тревоги в её душе больше не было. Неуверенности, колебаний, лишних мыслей — тоже.

Мудрые предки в буси-до не врали: если твои намерения чисты, а путь прям, голая рука действительно крошит отточенную сталь.

— Я бы не хотел доверять подобный разговор артефактам. — Обладатель претенциозных татуировок и маленького члена наконец поднял на собеседницу глаза.

В которых больше не было уверенности.

Зато у меня её хоть отбавляй, спокойно констатировала про себя Шу. Спасибо новому партнёру и его подругам, с которыми он меня познакомил: до встречи с ними я была совсем другим человеком.

— Ивасаки-сан, позвольте я подведу краткий итог между нами двумя. — Норимацу легко и не задумываясь перебила…

Сёгуна? В сегодняшних реалиях, пожалуй, титул отчасти будет справедливым.

Ржевский молодец. Несмотря на его гротескные маски, которые он то и дело меняет со скоростью оборотня, его же регулярная мудрость по самым разным поводам достойна глубочайшего уважения.

"Как царь с нами, так и мы с царём".

Если монарха в их поговорке заменить на собственного руководителя, эта гениальная мысль засияет новыми красками.

— Вы использовали меня вслепую. Чуть не запятнали мою честь, и честь моей семьи, предательством моего партнёра, которого я не совершила против воли исключительно благодаря стечению обстоятельств. — Норимацу смотрела в глаза Ивасаки с превосходством и толикой свежего презрения. — Приставленное вами сопровождение, как оказалось, имело больше полномочий в конкретной ситуации, чем я — руководитель всего проекта.

Хотелось добавить ещё очень многое, но она не стала выкладывать всех козырей.

Менталистка из головы тех двоих якудза вытащила достаточно, но кое-какие карты лучше придержать.

— Я всё тебе объясню, когда мы встретимся лично. — Между бровей звонящего пролегла глубокая борозда.

— Теперь послушайте вы меня. Проект, за который я отвечаю перед кланом, находится в исполнении. Я его доведу до конца любой ценой, — она чуть помолчала, абсолютно без напряжения выдерживая взгляд глаза в глаза. — К сожалению, ваша компетентность и порядочность у меня вызывают массу вопросов. Обсуждать их я буду со старшими своей семьи и, через них, поднимать другими вопросами на Совете Клана. Вы слишком зарвались в своём бесчестии.

Точка. Она всё так же снисходительно смотрела на главу клана. После боя с Гвардией Наместника это было совсем не сложно.

— Как и когда я могу с тобой увидеться?

Шу ненадолго задумалась.

Базовая станция, подлежащая установке на участке Ржевского, идёт от поставщика внутри семьи. Помощь Ржевскому финансами, судя по всему, неактуальна — он абсолютно уверен в своей состоятельности и много раз повторил, что "гусары денег не берут".

— Ивасаки-сан, вы и ваши ресурсы бесполезны с точки зрения выполнения моей задачи, — спокойно констатировала Норимацу. — Поскольку ваши слова расходятся с вашими же действиями, я в одностороннем порядке прекращаю на некоторое время принимать вводные от вас. Впредь говорите со мной только через старейшин моей семьи.

— Ты допускаешь, что задачи клана могут стоять шире, чем доведённые до тебя? — а он проглотил плюху по самые гланды и даже не попытался поставить её на место.

Вместо этого вон, апеллирует к логике.

— Это проблемы того человека, который ставил мне задачу до моего ухода в автономный режим, а не мои, — отчеканила Шу. — Это ваши проблемы, Ивасаки-сан. Базовая станция и контракт с владельцем имения Ржевских будут даже быстрее, чем срок, который мне отводился. После этого я лично буду ставить вопрос о вашей компетентности, профессионализме и обычной человеческой порядочности. Всего доброго. Не присылайте мне больше вызовов: я блокирую ваш контакт. Как царь с нами, так и мы с царем.

Она всё-таки сказала последнюю фразу вслух.

Глава 14

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Дамы, прошу принимать работу. — Ржевский ввалился в избу измазанный, запыхавшийся, но довольный и светящийся.

— Два пятьдесят восемь. — Норимацу, оказывается, засекала время. — Дмитрий-сан, я вам аплодирую.

Она действительно хлопнула пару раз в ладоши.

— И мне любопытно. — Далия бросила маяться фигнёй (троллить родную мать в их в закрытом канале через серьгу) и решительно поднялась из старинного кресла.

Мадина следом тоже плавно перетекла из горизонтального положения в вертикальное:

— Куда все, туда и я.

Вид опекун имел таинственный и идиотский одновременно.

— Когда ты это всё успел?! — менталистка с удивлением пересчитала установленные вдоль тропинки магические фонари.

Почти десяток. Хренасе.

— Руки надо иметь правильные, да из верного места, — хохотнул Ржевский с победоносным видом.

Аль-Футаим на правах самой титулованной первой поднялась на крыльцо и распахнула двери:

— ВАУ! — она подпрыгнула и захлопала в ладоши.

Мадина ревниво вытянула шею над её плечом.

Первая самая большая комната делилась на сектора прозрачными стеклянными стенами в потолок.

Большая дворцовая ванна с магическими массажными пузырьками занимала дальний угол, была наполнена горячей водой и исходила паром.

Душевая кабина в соседнем сегменте освещалась изнутри голубой подсветкой. Из неё звучала музыка.

— Источники питания на магии, садиться будут быстро, — заметил попечитель со счастливым лицом, — но на сегодня и ближайшие пару дней можно не париться.

— Здесь тоже всё работает? — Наджиб сунулась в душ. — АЙ! — чтобы, дёрнув за все ручки, тут же вылететь мокрой. — Работает, — констатировала она с удивлением. — Дима, ты монстр. Когда ты это всё успел?!

Ржевский загадочно ухмылялся, многозначительно поднимал и опускал брови, трепетал крыльями носа и время от времени скромно опускал взгляд.

— О. Вы и туалет организовали, Ржевский-сан? — японка по одной лишь ей ведомой логике сунулась за непрозрачное (потому что матовое) стекло. — Спасибо огромное! — подумав, прямолинейная азиатка добавила. — Для меня это самое главное ваше улучшение. Простите за физиологизм. Этот ваш домик из досок метр на метр на улице, с дыркой в полу…

ШЛЁП! Далия с размаху впечатала раскрытую ладонь в ягодицу узкоглазой.

— Упс. Я хотела сказать, всё просто чудесно! — вспомнила о тактичности та.

— Я старался, — Ржевский скромно потупился. — Наверное, гостиную можно было не трогать, а это всё разместить в дальних комнатах, но я подумал так. Домов на территории хватает, где поболтать, есть. Тут почему-то захотелось, чтобы вы как вошли — сразу всё увидели. Если что не так — свистите, тут же перенесу. Завтра.

— ВСЁ ИДЕАЛЬНО! — трое представительниц слабого пола были первый раз единогласны, не сговариваясь.

— Тогда здесь оставляем, как есть, а спальня дальше. — Попечитель протопал мимо стеклянных перегородок по предусмотрительно оставленному коридорчику и толкнул следующую дверь, на этот раз деревянную. — Она большая, кроватей хватает. Если хотите, я её тоже на комнаты разделю. Но непрозрачными стенами и тоже завтра.

— Чур моё место. — Аль-Футаим упала спиной вперёд на диван, стоящий в углу. — Дим, я пока у тебя, как договаривались.

— Без проблем, — просиял блондин.

— Я здесь. — Менталистка заняла кровать у дальней стены.

— Шу-сан, сегодня тоже у меня остаётесь? А вы где спать ляжете? — в голосе опекуна выпукло прозвучали столь несвойственные ему деликатность, предупредительность, неподдельная забота и что-то ещё.

Описанию не поддающееся. Причём все пункты сразу вместе.

Мадина хрюкнула и нечеловеческим усилием сдержалась, чтоб не гоготать — Ржевскому пофиг, а вот перед японкой будет неудобно.

Далия мгновенно напомнила о себе, свешиваясь со своей кровати через спинку и отвешивая подруге подзатыльник.

Менталистка извинилась и перевела слова попечителя.

Принцесса сверкнула глазами, раскрыла их шире, заинтересованно подняла правую бровь и с интересом навела взгляд на Ржевского, ожидая продолжения спектакля.

— Да наверное здесь? — Шу без задних мыслей села на третью кровать у окна и похлопала по белоснежному покрывалу ладонью. — Хотела ещё о делах поговорить с профессиональным менталистом перед сном, — пояснила она сверлящему её участливым взглядом потомку мятежного гусара.

Мадина отметила мысленно: настроение резко поднимается. Что само по себе случается нечасто.

Что-то сейчас будет, прям интрига.

— Э-э-э, м-м-м, — Ржевский, судя по закушенной губе и вспотевшему лбу, лихорадочно подыскивал подходящие аргументы вполне определённого плана, но откровенно их не находил.

По крайней мере, в рамках приличий и не фокусируя ненужного внимания на одном деликатном вопросе.

— Скажет в лоб "Пошли е*аться" или нет? — наплевав на приличия, менталистка не удержалась и на ухо спросила принцессу. — Забьёмся на золотой дирхам?

— Не забьёмся. Пятьдесят на пятьдесят, — так же тихо ответила та. — А она реально намёков не понимает или развлекается?

— Знаешь, она всё время говорит ровно то, что думает. Причины энтузиазма нашего героя ей в самом деле не приходят в голову, на уровне мотивации.

Ржевский тем временем ещё больше вспотел от напряжения, пытаясь развернуть беседу в нужную сторону:

— Ладно, пойду карабин чистить. А то сегодня как отстрелялся — бросил как свинья и не обиходил. — Он оглушительно вздохнул, изобразил руками чистку этого самого карабина, но почему-то остался на месте.

Даже подвинулся к кровати Шу на полшага ближе. Затем покачался с пятки на носок, сверля японку воодушевлённым взглядом.

Близнецы с интересом проследили за его немигающими глазами, устремлёнными в декольте азиатки.

— А мы уже не воюем огнестрелом, — вздохнула наивная и простодушная Норимацу в ответ. — Но завтра, если позволите, я бы взглянула на это ваше оружие: после запрета магами всего стреляющего мы перешли на инфразвук и ему подобное техно. Дмитрий-сан? — ей будто что-то пришло в голову.

— Слушаю вас внимательно? — Ржевский сделал ещё один шаг в её направлении, приставил ногу и зачем-то свёл вместе пятки, по-видимому, изображая щелчок каблуками.

Он стоял, затаив дыхание и боясь шелохнуться. Поедал при этом японку глазами, как хрестоматийный солдат того генерала.

Его большой палец сквозь дырку в правом носке задорно оттенял голубые глаза хозяина.

— Я е*аться не хотела, — на грани слышимости прошептала аль-Футаим подруге, забрасывая в рот сладкую подушечку леденца из кармана.

Её брови восторженно поднялись на лоб, да так там и остались.

— Не знаю, на кого из них больше пялиться, — продолжила принцесса.

— Аналогично, — отзеркалила Наджиб.

— Судя по сегодняшнему количеству трупов врагов, вы стволом владеете профессионально? — Шу в силу особенностей личности явно не представляла даже толики того урагана, который в данный момент бушевал в душе собеседника. — В отличие от нас?

— Да, — блондин лаконично подбоченился, развернул плечи, скрестил руки на груди и небрежно опёрся о стену избы спиной. — Можно, в принципе, на завтра не откладывать. Можно и сегодня посмотреть, — метнул он очередной пробный шар на удачу.

Мадина окончательно похоронила правила приличия и, отморозившись, захрюкала в кулак: разворачивающаяся сцена была такой яркой, что ментальный контроль мимики в подобном театре казался кощунством.

— А ведь на помосте эдакого спектакля и не увидишь, — замороженным голосом уронила аль-Футаим, словно тоже могла читать чужие мысли.

— Так тут и не театр, — в три приёма выдавила из себя менталистка, стараясь не ржать совсем уж громко. — Тут не актёры играют, здесь люди живут. Выпуклые, ы-хы-хы-хы-хы, личности.

Норимацу, видимо, что-то заподозрила, потому что в следующий момент покосилась на двойняшек, говорящих на своём языке и не переводящих ей ни слова.

Ржевский, судя по некоторым деталям мимики, в данный момент старательно контролировал целую кучу параметров: угол наклона подбородка, разворот плеч, постановку ног, положение бровей, выражение лица.

Задач было много, потому он на разговор близнецов внимания не обращал.

— Могу, говорю, ствол сегодня показать! — потомок бравогокавалериста занервничал из-за затянувшейся паузы.

— Да зачем по ночам беспокоиться? — абсолютно честно задумалась в ответ Норимацу. — Все устали, даже с кровати вставать не хочется. К тому же я хотела бы посмотреть, как вы стреляете.

Блондин резко напрягся и воодушевлённо подался вперёд.

— Но сейчас ночью толком ничего не пойму, — продолжила наивная азиатка. — Профессионалом вашего уровня в этом вопросе я не являюсь. Спасибо за беспокойство, Дмитрий-сан! — она искренне и открыто улыбнулась. — Знакомство с любым оружием новичку лучше начинать в светлое время суток! Особенно такому дилетанту в огнестреле, как я. Спокойной ночи! — японка поднялась, без задних мыслей собираясь закрыть дверь за уходящим мужчиной.

В глазах Ржевского мелькнуло и исчезло разочарование забытой на улице собаки.

Его плечи непроизвольно ссутулились, уголки губ опустились.

— Спокойной ночи, — проворчал он, шмыгая носом, разворачиваясь и выходя на улицу.

— Кажется, кое-кто так и не понял, какая драма только что разыгралась, — Наджиб повалилась на кровать спиной и принялась то и дело всхлипывать, вытирая уголки глаз.

— Жалко парня, — аль-Футаим посмотрела сквозь непрозрачную стену расфокусированным взглядом.

Потом она вернула лицу осмысленное выражение, тоже упала на диван и заржала, болтая в воздухе пятками.

— Если не сложно, поясните, что вас так развеселило? — холодно поинтересовалась японка, переводя взгляд с одной соседки на другую.

— Да так, — Мадина опустила ноги на пол, промакивая платком правый глаз. — Кое-какие устремления моего опекуна у женщин нашего общества вызывают весьма противоречивые чувства. Вот мы их только что и обсуждали.

— А-а-а, так вас Ржевский-сан развеселил, — азиатка мгновенно успокоилась. — А я не поняла. Подумала, может, я что не то сказала.

— Вые*ать он тебя хотел, — глубоко вздохнув, Наджиб решительно пресекла интригу несвойственной ей откровенностью. — Яйца он к тебе подкатывал. Но за рамки приличий почему-то выходить не захотел и в итоге ушёл, весь разочарованный.

— Хотя обычно приличия его не смущают, — заметила принцесса. — Даже в адрес венценосных особ других государств. Где ему за одни намёки всё выступающее отрежут по приговору суда в течение четверти часа. А он бы этим органом и в меня потыкал с удовольствием, пофиг на любые правила.

— А ты отморозилась, а-ха-ха, и он в итоге ушёл, не солоно хлебавши! — завершила пояснение менталистка, закатываясь в повторном приступе веселья. — А вид у вас при этом был такой забойный у обоих, что и театра не надо! Вот я и веселюсь.

— Он? Меня? Вы****?! — глаза Шу раскрылись на недосягаемую величину. — Ой. А я даже и не поняла.

Взгляд Аль-Футаим расфокусировался повторно. Она пять раз подряд хлопнула в ладоши.

— Я подумала, огнестрельное оружие — его самая большая в жизни страсть, — Норимацу, задумавшись, продолжила добросовестно восстанавливать ход событий. — Он же ведёт себя как настоящий самурай, только другой школы, не нашей. А он, вы считаете, о другом думал? ТОЧНО?!

— Пха-ха-ха-ха-ха, — Наджиб даже не стала ничего отвечать.

Вместо этого она отдалась на волю потока и забилась в судорогах на кровати.

Принцесса красноречиво посмотрела на японку:

— Она сейчас как проорётся, я её заставлю тебе магией поклясться. Просто чтобы на твоё лицо ещё раз посмотреть, когда ты клятву увидишь.

— Ой. — Глаза Шу задержались в том же размере, как у двух других девушек.

— Чтоб ты наивных вопросов не задавала, когда тебе дважды всё разжевали, — припечатала аль-Футаим со свойственной ей прямотой и бесцеремонностью.

Глава 15

Чёрт побери.

Чтобы хоть как-то переключиться с депрессивных мыслей, придумал и исполняю новое упражнение: сцепил волю в кулак и не сквернословлю. Чего бы мне это ни стоило.

Пить по поводу и без уже бросил.

Почему-то и Мадина, и Далия, попав сюда, как с цепи сорвались: матерятся как сапожники, хуже предшественника даже.

А я больше не буду ругаться матом, даже мысленно, сам себе слово дал.

Ну, по крайней мере, попытаюсь: как ты говоришь, так ты и думаешь. Как ты думаешь, так и живёшь.

Хотя-я-я, конечно, по поводу случившегося охота сказать много чего интересного.

Точнее, по поводу НЕ случившегося. Вот это был облом. Чёрт побери.

Охота пожалеть себя, горемычного.

Ладно. Главное — не вешать нос при любых обстоятельствах.

Из любой плохой ситуации нужно уметь делать хорошие выводы.

Будет и на моей улице праздник.

Минут пятнадцать успокаивая себя подобным образом, брожу по периметру участка. Заодно мысленно размечаю территорию под автоматизированную систему охраны, которую в любом случае нужно ставить срочно: количество личных врагов стремительно растёт, весь Род — я один, свято место пусто не бывает, а через месяц оканчивается царский мораторий на размещение вооружённых подразделений в Соте.

Что-то точно будет. Надо хоть территорию к защите подготовить, особенно в свете моих далеко идущих планов на беспошлинный и бесконтрольный портал в Залив.

Позвонить, что ли, деду?

Покачавшись с пятки на носок, решительно отправляю ему вызов. А чё, как ни крути, одна кровь. Кого ещё теребить в моменты душевного раздрая.

— Привет, старый. Что творишь? — поскольку мы с ним ближайшая родня и амулет это знает, разговор происходит с картинкой.

Трофим Барсуков, судя по ней, лежит на простыне бородой вниз.

Вместо ответа он ведёт своим артефактом над головой. Княжна Анастасия без одежды сидит у моего родственника на спине и мнёт его плечи.

— Могу только позавидовать, — вздыхаю.

Дальше зачем-то в ответ показываю ему новые фонари вдоль тропинки:

— А я свет на улице наладил, чтобы по темноте не спотыкаться. До твоей половины тоже достаёт.

— Хренасе. Какая муха тебя укусила? — удивляется старик. — Молодец, конечно! Но странно, особенно если знать тебя близко.

— Ещё воду в Первый дом провёл, — вздыхаю второй раз. — Раковина, душевая кабинка, туалет, большая ванна квадратная с магическими пузырьками для массажа — всё поставил.

— Страшно. — Неожиданно заявляет Ржевский-Барсуков. — Говори, что задумал? Что делать собираешься?! Или секрет?

— Да какой там секрет. Сейчас, пока заняться нечем, буду от камней и зарослей территорию расчищать — показываю ему намеченный фронт работ. — Вон, яму видишь? Сам копал. Срубленные бурьяны в неё сложу и землёй засыплю. Потом, наверное, спать лягу.

А чё, продуктивная работа — лучшая профилактика плохого настроения. Любой сержант или унтер-офицер в армии знает, уж на что они интеллектом обычно не обижены.

— Одна-а-ако. — Родственник выпучивает глаза, потом бросает через плечо. — Насть, пойди погуляй, а? Мне с внуком поговорить надо, не обижайся. Дим, у тебя случилось что? Я, конечно, твоей новой родне не чета, но раз ты мне звонишь среди ночи, а не им, значит, что-то стряслось?

Какое-то время он изучающе сверлит меня взглядом, затем добавляет:

— И трезвый ещё! Такое время — а ты вдобавок абсолютно трезвый!

— Да ничего не случилось, наверное, — задумываюсь, что бы ему ответить, чтобы успокоить.

Ну, не срослось с бабой — вроде не повод для меланхолии.

Ладно, с тремя бабами не срослось, но всё равно не повод. Наверное.

— Димка, а кто ту сантехнику и лампы вдоль тропинки ладил? Ты внутрь охранного контура работникам разовый допуск давал или обычный? — старик начинает активно переживать. — Извини, что о таком, но не хочу нервничать: сейчас ты меня успокоишь и вернёмся к твоим проблемам.

И ведь не скажешь ему, чтоб не обидеть, что тот охранный магический контур — одно название. За столько лет износился больше стульев, которыми лишь камин топить. Если кого и удержит, максимум первую пару крыс, за третью уже не поручусь.

Попутно: что в этих убогих табуретках со спинками аль-Футаим нашла? Так ей и сказал, чтоб все забирала, если хочет.

Она обрадовалась почему-то.

— Да нет у меня особых проблем, деда. — Сажусь на большой камень, который после разговора буду выпихивать к краю участка. — Наверное.

— Да ну? — родич не верит, подозрительно щурясь. — Ночь на дворе, ты трезвый и не е**шь никого, первый мне звонишь — и ничего не случилось? Ещё и лампы поставил! Митька, не терроризируй старика! Понятно, я тебе не указ, но ответь про доступ для рабочих! Потом о твоих проблемах продолжим.

— Сам я всё сделал, не кипятись ты на ровном месте. Мой заботливый дедушка. И лампы поставил своими руками, и сантехнику установил! Никого из чужих на участке нет и не было, если не считать трёх моих девчонок и Гвардию Эмирата! Но этих всех точно можно не опасаться.

Хотя и по разным причинам.

— Первую девку помню, Наджиб из Залива. — Взгляд Трофима Ржевского становится цепким. — Серьёзные люди, им у нас действительно ловить нечего. А ещё двое кто? Курвы какие-нибудь, небось?!

— Не говори так, пожалуйста. Неприятно. И давай, если возможно, с этого дня не материмся и не сквернословием оба? — предлагаю. — Будем над собой работать и речь улучшать. А то живём, как…

— Я сейчас приеду, — черты его лица затвердевают, он решительно тянется за одеждой. — Что-то у тебя стряслось. Щ-щас буду.

— Да ничего не стряслось! Но если хочешь, приезжай, — пожимаю плечами. — Это же и твой дом тоже. Поболтаем, посидим вместе. Чайку попьём. Я тебе рад буду.

А чё, хоть какая-то родная душа рядом. Всё лучше, чем в одиночку. Может, и заросли вырубать поможет — в четыре руки оно быстрее.

— Если так говоришь, значит, точно ничего страшного, — старик решительно откладывает вещи обратно. — Можно не ехать. Кто кроме младшей Наджиб у тебя?! Или секрет какой?

— Вообще-то секрет, но намекнуть могу. Почитай, сестра её родная из Эмирата прибыла — это раз, подробности при встрече.

— И не надо подробностей, — успокаивается дед отчасти. — Не важно, кто, хоть сама их Принцесса… Если она с твоей Наджиб — я спокоен. Третья кто?

— Ты видел, Шу Норимацу. Это…

— Из Мицубиси, клан Ивасаки, знаю, — родственник задумывается и возвращается на свой лежак окончательно. — Нормальная компания, действительно можно никуда не нестись. Сам почаёвничаешь.

А я тактично молчу о том, что торопиться ему смысл был, когда спецгруппа тут меня ловила. А теперь-то что.

Да и укорять старика своим собственным решением не вариант: он через Барсукову честно позаботиться пытался, даже магическую клятву персональную у тех выбил.

Ну не боец Трофим Барсуков, что поделаешь. Чем смог — помог. А ругать бобра за то, что он мышей не ловит, глупо.

Каждому своё.

— Митька, а как ты от головорезов Залива отбился-то? Тех, которых за твоей менталисткой из их Дворца прислали? Я тебя уже похоронил мысленно.

— Ты ж сам карабин дал! — удивляюсь. — Ствол отличный, ухоженный. Рабочий вполне, практикой проверен не раз. Знаешь, мне даже кажется… — задумываюсь, как сказать.

Было что-то такое в этом оружии, что словами не опишешь. Особенно людям. А вот я почувствовал.

— Что?

— Как будто у него своя душа какая-то. Примитивная, неживая, но если ты за правое дело и с этой техникой дружишь — она тебя всегда сбережёт, — формулирую, как могу. — Справился с божьей помощью, короче.

— Как?

— Первых четверых застрелил в спину, самых опасных. Магов.

— Потом?

— Пятеро — менталисты, успел троих зарезать, пока они зачем-то в свою звезду становились. — Ну а чё, правда же.

Хотя и несколько под другим углом.

— Десятый и одиннадцатый — командир группы и замок, палач, — завершаю рассказ. — Эти сами в плен сдались.

— А-а-а, это они, видимо, на твою Наджиб операцию ладили. — Дед окончательно и накрепко успокаивается, переворачиваясь на спину и забрасывая ладони под голову. — Димка, прости меня, что я тебе не помощник. Таким виноватым сейчас себя чувствую.

— Деда, не буксуй, — морщусь. — Я тебе не мозг выносить позвонил, а просто поговорить с близким человеком.

— Оно понятно, особенно в такое время. Середина ночи как нельзя подходит, — иронизирует он. — Смущает то, что ты трезвый. — Взгляд старика становится пронзительным. — И баб своих не … ладно, раз просишь, не буду и я сквернословить. Не употребляешь девушек по назначению! Или уже успел кого оформить? — он оживляется. — Кого огулял? Одну, пару или сразу трёх?

— Вот ты…! — быстро успокаиваюсь и добавляю спокойно. — Никого. Они сейчас, судя по шуму из окна, в этой большой ванной с пузырьками ныряют. Все трое. Мне спокойной ночи пожелали, я к себе спать пошёл. Один.

— А-а-а-га-га-га-га! — родственник буквально заливается неподдельным счастьем на ровном месте.

Несмотря на неурочный час, которым только что сам мне пенял.

— Мудак ты, деда, — ворчу.

— Так с этого бы и начинал! — продолжает радоваться родич неизвестно чему. — Эк тебя жизнь покрутила, и-хи-хи-хи-хи-и-и… а я уж подумал… Митька, не вешай нос? — предлагает он. — Разное в жизни случается, не убивайся ты так.

А в этом месте становится смешно мне.

Я и смеюсь. Искренне, под его внимательным взглядом.

— Хорошо, что тебе позвонил, — киваю, успокоившись. — Прям полегчало.

— Что у тебя с Барсуковым-старшим? Настя говорит, ты и его уже по известному адресу направить успел?

Пересказываю наш короткий разговор без купюр.

— Если б он себя выше меня не ставил, никто бы его никуда не посылал, — завершаю ещё одно пояснение. — Мне на своей земле от не пойми кого подобное слушать тоже не с руки. Прости, если оно по тебе как-то ударит.

— Да нет, мне тут как с гуся вода, — задумчиво комментирует родственник. — Просто не могу не поинтересоваться, где ты на реконструкцию своей половины деньги брать будешь. Уже молчу про остальное. Или твои девки финансируют?!

— Шутишь? Или обидеть норовишь? Гусары денег не берут, — напоминаю. — Особенно с баб. Нашёл на ком расчёты строить!

— Я-то согласен, Мить, — вздыхает дед. — И горжусь тобой. Но это же не ответ на мой вопрос.

— У меня есть семь планов. Один из них уже частично реализован, второй и третий полностью готовы и начнутся в ближайшее время. Четыре штуки — запас. С оборотными деньгами возможны проблемы по инерции какое-то время, но до конца царского моратория должен успеть.

— Успеть что? Это за месяц, да?

— Да. Рассчитаться со всеми нашими долгами, — загибаю первый палец. — Привести в порядок периметр нашей с тобой территории, — второй. — Автоматизированную систему охраны поставить, причём такую, чтоб местными магами не проходилась, — третий. — Остальные дома дооборудовать как Первый, — четвёртый палец. — Школу нормально окончить и в Академию или Университет поступить, — пятый. — Пока, правда, не решил, куда именно.

— Эк тебя жизнь покрутила, — старик с опаской смотрит на меня. — Хотя, после такого боя с Эмиратовскими… Соратники есть у тебя?

— Шу Норимацу — официально партнёрша. С договором, в совместном проекте, уже начали вместе двигаться.

— Нормально ты пальцев назагибал, — погружается в размышления дед.

— Это ещё не все, — поднимаю вторую руку. — Снять обременение с имения, — шестой палец. — Сделать на этом основании паевой взнос в будущую компанию с Норимацу…

— СТОЙ! Кто ещё в той компании будет?

— Никто, — удивляюсь. — По плану и предварительному договору — только мы с ней. Ни о ком третьем речи не было, да и не нужен нам никто.

— Знаешь, если бы ты о ком ином из её рода вспомнил, я бы ещё подумал, что сказать, — Трофим Барсуков закусывает нижнюю губу. — Но она… пойдёт, короче. Годится.

— Я чего-то не знаю?

Смысл выяснить есть, раз я раньше не озаботился.

В аристократических семьях, как оказалось, деда ориентируется — вон, даже Мадину упоминанием её пращура походя так зацепил, что она едва не прыгала от избытка эмоций.

Если же припомнить, какого рода личные рекорды мой предшественник в японских источниках ставил, да с каким контингентом, то и вовсе.

Лучше позже ситуацию с близким и знающим провентилировать, чем никогда.

— Норимацу в Мицубиси и среди людей Ивасаки самые нормальные. Можно сказать, такие, как мы, только менее знатные. Хотя и более богатые, — задумчиво рассказывает старик. — В том веке после войны их тогдашний предок двадцать пять лет в Южном Море один воевал: его связной амулет накрылся, он приказа не получил, что война кончилась.

— Хренасе.

— Да. Маги огнестрел запретили, а он в историю вошёл как Последний Самурай Японии: единственный, кто четверть века после запрета оружия этого самого оружия не складывал. Пока его сотник бывший лично туда не прибыл и его не забрал, резал всех подряд, не разбирая, кто есть кто по паспорту.

— Достойный человек, — кажется, понятно теперь, почему Шу на вопросах чести так повёрнута. — Четверть века одному против мира воевать…

— Ивасаки потом банально стали бандитами, — продолжает дед. — А Норимацу при них в Мицубиси — типа единственные из всех, кто себя ничем недостойным не запятнал. Несмотря на. Хотя и непросто им порой приходится.

— Оба-на. Спасибо за информацию.

— Да не за что, — пожимает плечами старик. — У меня от тебя секретов нет, ты просто раньше не спрашивал. Я думал, сам знаешь.

— Нет. По дурости не спрашивал, не от большого ума.

— В общем, к самой своей Норимацу спиной можешь поворачиваться смело — их слово с нашим в одной цене. А вот к остальным из их клана…

— Об остальных и речи нет, — качаю головой. — Она пока вообще у меня остановилась именно поэтому.

— Слушай! — глаза родственника вспыхивают живым интересом, а лицо розовеет. — Японки, в отличие от Залива, на интим совсем иначе смотрят! И изощрены, если верить кое-каким семейным хроникам, дальше некуда! Ты там случайно не нырнул…? Куда надо…? Разок-другой?

— Если бы, — ворчу.

Настроение мгновенно падает вниз не пойми с чего.

— Ладно, тебе спать пора, мне работать, — закругляю беседу.

— СТОЙ! Ты не все пальцы загнул, которые хотел, — напоминает дед. — Ещё о каких-нибудь планах расскажешь?

— Вернуть наш Независимый Титул, без которого остались, послав царя. Ржевским вернуться в Совет Города.

Можно было бы ещё сказать про маговышки Шу, которые с уклоном в техно — и про долю рынка связи в городе, которую мы хотим отобрать — но это уже не моя информация.

Без разрешения партнёра раскрывать не имею права.

— Спокойной ночи, — светлеет взглядом старик тоже не пойми с чего. Ну и беседа. — ДИМ!

— А? — в последний момент удерживаюсь, чтобы не разорвать соединение.

— Не нервничай из-за баб? Будет и на твоей улице праздник.

— Я тоже так думаю. Спокойной ночи, деда.

*****

Шу Норимацу, клан Ивасаки, группа Мицубиси.

— Она сейчас как проорётся, я её заставлю тебе магией поклясться. Просто чтобы на твоё лицо ещё раз посмотреть, когда ты клятву увидишь.

— Ой. — Шу принялась лихорадочно шевелить извилинами, заново оценивая ситуацию.

Как оказалось, Ржевский на неё кое в каком моменте рассчитывал. В очень неоднозначном, весьма деликатном, но тем не менее.

— Чтоб ты наивных вопросов не задавала, когда тебе дважды всё разжевали, — окончила достаточно откровенное пояснение чужая принцесса.

Японка, начавшая с пятого на десятое понимать язык Залива за этот день (ну или угадывать предмет разговора), добросовестно дождалась, пока менталистка успокоится и переведёт ей текст близнеца полностью и точно.

— Подтверди магией, — попросила она спокойно, не сводя глаз с Наджиб.

— Ржевский хотел с тобой секса. Пришёл наверняка за этим, — та буднично пыхнула с ладони фитильком плазмы. — Перед этим он подкатывал и к нам. Мы с Далиёй ему отказали, точнее, я поставила условие. Оно его не устроило.

— Спасибо…

— Эй, о чём задумалась?! — потребовала Наджиб.

На соседней кровати с любопытством ожидала ответа её близнец.

— Извините, это наши личные с партнёром отношения. Я не думаю, что стоит их обсуждать тут. — Шу подняла глаза. — Кто в душ первым?

— Иди ты, я лучше в ванну, — ответила чужая монарх.

— Потому что я пока поваляюсь, — зевая, потянулась на своей кровати менталистка. — Потом, наверное, тоже в ванну на массаж, но это будет точно не в ближайший час. И ты это… я всё равно у тебя в мозгах могу прочитать. Но не стану. Цени.

— Спасибо. Тогда я в душ.

Шу старательно и долго выполняла все требования регулярной гигиены, заодно смывая с тела следы бурного дня. Попутно японка думала.

Ожидая, пока просохнут волосы, она задумчиво наблюдала в окно за партнёром: Ржевский мелькал на дворе, как метеор, несмотря на поздний час.

Он ворочал и таскал камни, дёргал попутно бурьян, обламывал сухие ветки на кустарниках, бросая всё это в кучу.

Четыре огромных валуна Дмитрий расположил последовательно в углах участка, но не на самой границе.

Ориентиры для стрельбы? Странно, вроде, дистанция небольшая.

Шу не очень понимала в огнестреле, а сделано было явно не наобум. Ладно, можно спросить потом.

Окончательно взвесив все за и против, Норимацу уверенно надела тот самый купальник, который так понравился партнёру в примерочной (она заметила, просто не подала виду).

Поискав глазами, японка натянула на ноги свои старые кроссовки и в таком виде направилась на выход.

— Эй, куда?! — подопечная партнёра даже ради приличия не стала скрывать своего любопытства. — Эй, ты чё, решила ему дать в итоге…?

— Это не может быть предметом моего обсуждения с третьим лицом. Извини. — Норимацу развернулась на пороге, коротко поклонилась, затем решительно захлопнула за собой дверь снаружи.

— Хренасе ты благотворительница! — раздался то ли удивлённый, то ли раздражённый голос менталистки в открытое окно.

— Занимайся своим делом, — спокойно ответила ей Шу с улицы. — Пожалуйста, — добавила она через секунду, направляясь к Ржевскому.

Тот как раз ворочал очередной валун, напевая фривольную песенку.

Глава 16

Шу Норимацу, клан Ивасаки, группа Мицубиси.

— Привет ещё раз. — Она решительно отстранила его в сторону и уселась на камень, который он как раз кантовал.

Непонятно как справлялся, кстати: весу в булдыгане было не всякой технике под силу.

— Э-э-э, ты чего? — Ржевский смешно выпучил и без того немаленькие глаза. — Он же тяжёлый! Мне его что, на вытянутых руках теперь нести? Чтоб с тобой не перевернуть да тебя им не прихлопнуть?! Встань!

— Всё-таки хорошо, что ты говоришь по-японски, — искренне заметила она, и не думая двигаться с места. — Знаешь, так приятно было… Ещё в первый раз тебе хотела сказать, но как-то не случилось.

— Ты за этим пришла? — партнёр выглядел озадаченным.

— Садись, — она похлопала по плоской поверхности рядом с собой. — Камень большой, места обоим хватит. Нам надо поговорить.

— А-а-а-га-га-га-га! — развеселился блондин. — Уже страшно.

— Не поняла. У тебя всё в порядке? — она задумчиво покосилась на собеседника.

— Когда женщины так начинают, надо хватать кепку и авоську и мотать из такого места поскорее, — продолжил радоваться непонятному Ржевский.

— Что такое авоська?

— Плетёная сумка в виде сетки. Видимо, у вас не используется.

— Блин, ты меня сбил. Я на этот разговор настраивалась полчаса, как дура, а теперь сижу растерянная. Два слова связать не могу.

— Ну уж соберись, — вздохнул он, становясь серьёзным и грустным. — Самураи семьи Норимацу должны уметь брать себя в руки под гнётом обстоятельств.

— Да. Ты прав. Спасибо, что напомнил. Дим, ты не будешь против, если по-японски мы станем общаться на ты и неформально? Всё равно никто языка больше не понимает, а мне так удобнее.

— Я-то не против, но только ещё одного облома моё хрупкое сердце не выдержит, — партнёр аккуратно уселся на предложенное место, стараясь не коснуться бедром её ноги.

— Расслабься, — предложила Норимацу. — Я не эти две фанатички из Залива. От тактильного контакта на стенку не лезу и охрану не зову, чтоб они тебе хрен отрезали.

— Справедливости ради, они пока тоже лишь устными предупреждениями засыпают, — шмыгнул носом Дмитрий. — Шу, давай сразу точки над ё. Свои проблемы я привык решать сам и принуждать никого ни к чему не хочу. У меня сейчас все мысли об интиме с красивой тёлкой, а когда мы с тобой вот так сидим… Ещё и ты о тактильных контактах намёки делаешь!..

— Я это и пришла обсудить, — японка тоже стала серьёзной. — Дим, фанатички мне сказали только что, ты хотел меня трахнуть. Это правда? Ты хотел секса со мной?

— Б… Чёрт побери. Вроде и слово не сквернословить дал, а поди выдержи, — заметил собеседник в сторону. — Шу, можно я не буду отвечать? Как ты говоришь, мне так удобнее.

— Я же помочь хочу! — она толкнула его кулаком в плечо. — Дим, давай просто проговорим этот момент и поймём, как оптимально действовать дальше!

— Э-э-э, ты сейчас серьёзно? — он напрягся и недоверчиво заглянул ей в глаза. — Странный какой-то текст в качестве прелюдии к интиму, не находишь?

— Всё и всегда нужно делать капитально, — решительно покачала головой Норимацу, не соглашаясь. — Тогда плоды твоих собственных трудов тебя никогда не подведут.

— Золотые слова, — он даже похлопал в ладоши, не переставая изумляться. — Мы прямо одну философию исповедуем. Но причём здесь ЭТО САМОЕ?

— Дим, я пришла задать тебе несколько откровенных вопросов и получить на них правдивые и откровенные ответы Ржевского. В зависимости от них — мои дальнейшие действия.

— Слушай, как я тебя полчаса назад натянуть хотел, так сейчас уже страшно становится, — добросовестно поделился он.

На всякий случай отодвигаясь на камне подальше, на самый край.

— Не переживай, я адекватная… Дим, наша культура отличается от культуры этих твоих фанатичек. У меня очень неплохое образование и я понимаю, что неудовлетворённая потребность в интиме может представлять для тебя, как для мужчины, целый ряд неудобств. Может даже снижать твою работоспособность.

— Б… Чёрт побери. Шу, мне уже и не хочется ничего! Пошли по домам, а?! — Ржевский принялся подниматься.

— СТОЙ. — Она решительно дёрнула его за рукав, усаживая на место. — Дим, позиция страуса проблемы не решает.

— Погоди, дай соображу. Страус — птица. Что у него за позиция?

— Голова в песок в надежде, что опасность пронесётся мимо. Или проблема.

— А-а-а. Тьху ты. А я-то подумал…

— Дим, вопрос номер один. Ты хотел трахнуть именно меня? Или вообще кого-нибудь? — она задумчиво перебрала пальцами в воздухе, подбирая формулировку поточнее. — В целом?

— А-а-а-га-га-га-га, слушай, у меня уже плохого настроения как не бывало! — рот Ржевского растянулся до ушей. — М-да, кто бы сказал. Что я, с ТАКОЙ тёлкой ночью, голой почти вдобавок… буду сидеть на камне и чушь нести!

— Именно меня трахнуть? Или кого угодно, без привязки к личности? — терпеливо настояла японка, возвращая его к предмету своего вопроса.

— Знаешь, я тебя сейчас мамой своей ощущаю. Даже даже не знаю, как после такого натягивать. Гы-гы.

— Значит, не меня, — наконец она смогла определить точно. — Блин, Дим, ты иногда такой классный и умный, а иногда как маленький! Всё из тебя вытягивать!

— Слушай, не пугай, а?! — слегка возмутился собеседник. — Мне дискомфортно! Что задумала? — он с подозрением заглянул ей в лицо.

— У нас есть элемент культуры, массаж тела телом. Популярен, кроме прочего, среди неженатых мужчин.

— О. Фигасе. Не знал.

— Да. Это чисто наша национальная примочка, в салонах гайдзинам его, между прочим, не делают ни за какие деньги. Что-то типа внутреннего культурного кода, исключительно для своих.

— И как оно выглядит? — Ржевский против воли оттаял и заинтересовался.

Шу не особо хорошо ориентировалась в чужой психике (не Наджиб она, увы), но зато великолепно помнила теорию: после смены собеседником настороженности на любопытство эффект нужно закреплять.

По-возможности, двигаясь в привлекательном для собеседника направлении.

Хорошо, интересы партнёра лежали как на ладони и интригой не являлись нинасколько.

— Мужчина, которому нужна услуга, приходит в салон. — Аккуратно начала она по порядку.

— А-а-а, — взгляд Ржевского потух, а плечи моментально ссутулились.

В качестве коррекции Норимацу повторно двинула его кулаком в плечо и целеустремлённо продолжила:

— В специальной комнате ему подают чай, играет специально подобранная расслабляющая музыка. Раньше, при феодализме, в подобных домах работали десятки женщин. Пока гость отдыхает, через незаметное отверстие его изучает администратор-женщина.

— Компромат?! — тут же напрягся собеседник. — Как ваши тогда, в онсене, когда я рекорды ставил?!

— Нет! — теперь широко глаза открыла она. — Администратор — опытная женщина, понимающая в мужчинах! Она изучает гостя, чтобы предложить ему наилучший для него вариант! Девушек-то много, — разжевала она непонятливому товарищу, даже сплюнув в траву.

— А-а-а, — блондин успокоился. — А почему не дать выбрать? Посмотрит клиент на девиц, выберет понравившуюся — и ага. Проще же?

— Проще не значит лучше, — вздохнула японка. — Знаешь, я сама в этом вопросе к тебе ближе, тоже не разводила бы канитель, но профессионалки говорят: у мужчин возможны потребности не только тела, а и души. Много кто не столько за физиологический разрядкой приходит, точнее, не только за ней, но и за какой-то формой общения.

— Хренасе, у вас наука целая.

— Да. Это часть нашей культуры. Так вот, если дать выбирать глазами, клиент выберет одно лишь тело.

— Ну да, он же не знает, какая у кого из девок душа! — партнёр повторно включился в процесс и зашевелил мозгами, попутно веселясь. — Да и, мне кажется, эти ваши профессионалки роль наших высокодуховных запросов в подобном месте изрядно преувеличили, — скептицизм так и сочился в каждом его слове.

— Хорошо, мне даже проще так, — уверенно кивнула Норимацу.

Когда надо, она умела быть покладистой.

— Я что хотела предложить-то. Дим, если тебе это действительно нужно, давай решим этот вопрос вместе? — Она аккуратно ухватила пальцами его за подбородок и повернула лицом к себе, заглядывая в глаза.

— Слушай, а ведь я теперь знаю, что девчонки чувствуют, — сипло выдавил из себя он. — Когда к ним бухие мужики домогаются, не заботясь даже, что те чувствуют.

— Ха-ха-ха-ха-ха, жги ещё! — ей тоже стало весело.

Она опять толкнула его кулаком в плечо, не считая нужным сдерживать эмоции.

— Я думал, ты что-то хотела предложить. — На лице партнёра появилось обманчиво кроткое выражение.

Его длинные реснички наивно захлопали, а пальцы принялись исполнять беззвучные гаммы на коленях.

— Два варианта, — подтвердила Шу. — От слов и намерений не отказываюсь.

— Хренасе, — он резко впал в задумчивость. — ДВА? Ну, первый вариант, допустим, я понимаю. Классика есть классика… А второй-то какой?! — он неверяще посмотрел на японку. — Ты ж молодая ещё, чтобы… без ограничений!

— Знаешь, а я теперь понимаю Наджиб, — сообщила японка Ржевскому. — Когда она подколками над тобой издевается. Есть в этом некое изысканное, — она пощёлкала пальцами, нужные слова снова не находились. — Нет, не удовольствие. Скорее, изюминка.

— Варианты-то какие?! — угрюмо потребовал товарищ.

— Если бы ты хотел именно меня, потому что любишь и жить без меня как женщины не можешь, это был бы один сценарий, — добросовестность и откровенность, Шу всегда культивировала в себе именно эти качества. — Но ты только что достаточно прозрачно намекнул, что конкретных требований к личности женщины у тебя сейчас нет.

— Да! То есть нет! Лишь бы баба была, приятная внешне!

— Это меняет ситуацию, — кивнула она. — Дим, давай я позову профессионалок?! В группе Мицубиси есть самые разные подразделения. Массаж телом по телу — аутсорс, но я, как член Семьи, имею бесплатный и неограниченный доступ.

— Неограниченный?! — изумился Ржевский. — ТЫ?! К БАБАМ?! ЗАЧЕМ?!

— Стандартные правила же, эй, — теперь над его удивлением задумалась она. — Задача мне поручена серьёзная, без скидок на возраст. Вы, мужчины, очень уязвимы во время этого своего спермотоксикоза. Прости, если задела, это твоих фанатичек слово. Просто к ситуации подходит как нельзя лучше.

— Да ничё, ничё. Продолжай? — предложение партнёра явно заинтересовало.

— Я позову сейчас тройку таких, которые в твоём вкусе, — Шу не до конца понимала, в чём он в данный момент видит интригу.

Вроде всё открыто проговорили, начистоту и откровенно.

— Ты сам только что обозначил, что внутренний мир самки тебя не интересует, лишь бы внешность подходила, — продолжила она. — Из тройки ты выбираешь ту, которая тебе нравится больше. Изб на территории хватает, уединяетесь с ней. Дальше выходишь через час совсем другим человеком, — японка не сдержалась и хлопнула товарища по плечу.

Глава 17

— Прико-ольно, — озадачился партнёр.

— А чего огород городить? — искренне не поняла его затруднений Норимацу. — Вот если бы ты именно по мне сох, это да. Если бы ты считал, что любишь меня и без меня дальше жить не сможешь, это был бы совсем другой сценарий. Но так-то зачем усложнять?!

— Слушай, а если бы я именно тебя хотел? — глаза Ржевского вспыхнули нездоровым интересом.

— Вот это была бы проблема, — вздохнула Шу. — С одной стороны, я не должна оставлять тебя наедине с проблемой. Даже такой. Как твоя партнёр и друг. А с другой, половые акты между нами автоматически рушат сложившуюся иерархию. Не знаю, насколько для меня это сейчас приемлемо, как для специалиста.

— ЧЕГО-О-О?

— Ха-ха-ха, опять такое лицо у тебя смешное. С тобой нескучно и весело, — открыто улыбнулась товарищу Норимацу. — Дим, ну что непонятного? Мы партнёры, дело едва стартует, мы на равных. Трудности у нас пополам, будущие барыши тоже пополам.

— Здесь согласен и не спорю. Но…

— А когда мужчина начинает трахать женщину, в нашей культуре он автоматически поднимается над ней в иерархии. В общем, в таком сценарии я бы из равного партнёра превратилась непонятно в кого.

— Б… Чёрт побери. Хренасе, у тебя сложная система ценностей. — Ржевский впечатлился услышанным и сейчас усердно переваривал.

— Б… Чёрт побери, Дима, ты что, своего родного языка не знаешь?!

— Э-э-э? — его глаза снова округлились. — А это сейчас к чему?

— Ну ваша же собственная поговорка! — она перешла на русский. — Не работай, где е*ёшься и не е*ись, где работаешь! А если бы ты сказал, что тебе нужна именно я, это бы весьма запутывало ситуацию!

— Хренасе, как всё в жизни непросто, — всё ещё впечатлённый партнёр расфокусированно таращился вперёд и качался вперёд-назад, как гравитационная игрушка. — А я думал, только Наджиб с аль-Футаим с тараканами в голове.

— Расслабься! — Шу решительно хлопнула товарища по спине. — Зову массажисток? Через полчаса будешь совсем другим человеком. А через час — даже дважды или трижды другим, количество раз только от тебя зависит.

— Сколько стоит? — Дмитрий явно сдался и принял неизбежное. — Впрочем, сгорел сарай, гори и домик. Права ты. Так дальше жить нельзя.

— Ты меня невнимательно слушаешь, — упрекнула она его, поддаваясь необъяснимому порыву и обнимая друга за плечо. — Это подразделение, можно сказать, наше внутреннее. Работает на менеджеров проектов, платить никому ничего не надо. Я — менеджер проекта, мне в рамках работы нужна их помощь. Сейчас вызову — приедут за четверть часа, центр города потому что.

— З В О Н И ! — Ржевский с опаской покосился на чужую ладонь на своём плече, затем непроизвольно выпрямил спину и почему-то напрягся.

— Готово, — сообщила она через десять секунд, пообщавшись по бесшумке. — Сейчас приедут. Чё, давай пока вдвоём этот твой камень дотолкаем? Я тоже разомнусь. Слушай, а как ты физически справляешься? — Шу давно хотела спросить, уже минут пять как. — Ты же, по идее, не должен быть в состоянии его с места сдвинуть? У тебя какое-то амулетное усиление?

Они на удивление синхронно спрыгнули с валуна.

— Скорее, семейный бонус, — Ржевский почесал нос. — Знаешь, лучше ты всё-таки вон там стой. Сам я точно управлюсь, а если ты сбоку в неудачный момент толкнёшь не так…

— А-а-а-ха-ха-ха-ха, — ей опять стало легко и весело от представленного.

Может, потому, что душу приятно грела физиономия Наджиб? Вон, из окна смотрит всё это время, глаз не отводит.

— Что смешного?

— Ну, толкну я этот камень невовремя — а он нас и придавит, — пояснила японка полёт собственной фантазии. — Будут вместо нас две раздавленные лягушки. Хи-хи-хи, прикольно же! Эй, ну ты чё! Не будь занудой!

— А у тебя действие той боевой наркоты точно прошло? — осторожно поинтересовался Ржевский, почему-то и не думая веселиться за компанию.

Ладно. Сейчас придут профессионалки — и он тоже станет позитивным.

*****

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Ты сейчас похожа на коршуна, — хихикнула Далия из ванной. — Стоишь возле этого окна и таращишься, не мигая.

— Иди в жопу, — предложила в ответ менталистка. — Занимайся своим делом. Ныряешь — ныряй дальше, пока по шее не получила.

— Пха-ха-ха-ха-ха, ну у тебя и рожа! — принцесса, естественно, и не подумала кого-то слушать. — А что они там делают?

— Загадка. Я вот пытаюсь понять уже минут пять, но плохо получается.

— А по виду на что похоже?

— Ибн-Иван, если судить по действиям, начинает ставить каменный забор по периметру: катает камни от центра к краям участка своими руками, попутно дёргает сорняки и бросает в кучу.

— А японка чем занята?

— Сидит с довольной рожей на самом большом булдыгане в центре. Вертит головой вслед за его перемещениями, как… — Мадина вовремя остановилась. — Смеётся ещё. Разговаривает с ним. Первое время помогала, точнее, обозначила помощь, но ибн-Иван без неё быстрее работает.

— А о чём болтают? — аль-Футаим без задних мыслей носорогом протопталась по чужой больной мозоли.

И даже этого не заметила.

— Да иди ты в жопу, стерва! — непоследовательно обиделась на лучшую подругу менталистка. — Хватит меня доставать! Тебя глаз на жопу натянуть, чтоб ты успокоилась?!

— Пха-ха-ха-ха-ха, Мадина, а это ты сейчас мне или японке? И если японке, то почему на нашем языке? Она же не поймёт ни слова. Хи-хи-хи…

— Тебе, Далия, тебе.

— А-а-а-ха-ха-ха-ха, Наджиб, спермотоксикоз у Ржевского — а бесишься ты! Вау, как хорошо, что я у вас осталась! — флюиды восторга от аль-Футаим так и расходились во все стороны. — Весело-то как!

— Бесишь, — честно предупредила менталистка.

— … природный камень рядом, скалы, бесплатно! Только работай! — через открытое окно донёсся голос Ржевского.

Почему-то по-русски.

— А думают они о чём? — поинтересовалась принцесса. — Смотрела?

— Ибн-Иван как обычно закрыт глухим блоком. До Норимацу отсюда не достаю, далеко. Судя по невербалке, она вообще ни о чём не думает: сидит на камне, светит сиськами и мандой и радуется лунному свету.

— Она же в купальнике была?!

— Четыре тесёмочки. Колени расставила, пятки вместе. С доек ткань в сторону сдвинулась, а она не замечает и пофиг.

— Знаешь, я бы на твоём месте от самой себя кое-чего не скрывала, — неожиданно мудро заметила аль-Футаим, на короткий момент становясь серьёзной. — Но у тебя почему-то себе врать получается.

— Иди в жопу, — ещё раз попросила Наджиб. — Или я сейчас зайду в твою ванну и ты из неё не выйдешь. А у нас в Эмирате будет новая принцесса, уже без двойника, но зато с седьмым рангом по менталу.

— Пха-ха-ха-ха-ха, эк тебя растащило!

Мадина спрыгнула с подоконника, на котором сидела последнюю минуту, и решительно направилась к двойняшке.

— Всё, молчу-молчу! — Далия продолжила ехидно хихикать, но примирительно подняла в воздух раскрытые ладони. — Слушай, чего ты спать не ложишься? Сама же собиралась.

— Да что-то и не хочется уже, — хмуро ответила менталистка, возвращаясь обратно на подоконник.

— … камень надо будет послойно распустить, отличная плитка на дорожки получится! Пара часов работы, но очень дорого смотрится! — голос Ржевского за окном продолжал комментировать, видимо, собственные будущие действия.

— А у нас благородные руками не работают. — Мадина наплевала вообще на какие угодно приличия и прямо из окна присоединилась к чужой беседе, в которую её, честно говоря, не звали.

— Почему? — наивно спросил опекун, и не думая реагировать на намёк.

— Считается уроном достоинству, — вздохнула Наджиб, уже жалея, что влезла.

— По мне, гораздо больший урон достоинству — срань на участке, — резонно заметил попечитель, не прекращая работать. — У нас поговорка есть, "У нищих слуг нет". Пока я временно в финансовых затруднениях, буду наводить порядок руками. Завтра к обеду участок уже не узнаете.

— Да я так, без претензий. — Мадина решительно сдала назад. — Просто брякнула не пойми зачем. Извините, что влезла. Простите, если помешала.

В ванной подстреленной антилопой забилась в судорогах аль-Футаим, которой менталистка в коротких паузах добросовестно переводила разговор.

— Ты не помешала! — японка со своего камня приветливо помахала рукой. — Я тебя как раз хотела об услуге попросить!

— О какой? — Наджиб здорово удивилась. Потом добавила двойняшке тихо на своём языке. — Даже моя богатая фантазия пасует в данном случае.

— Сейчас к Дмитрию три массажистки приедут, кое-какую медицинскую помощь оказывать, — простодушно ответила Норимацу. — Ты б не могла их незаметно просветить? В смысле, намерения проконтролировать в ментале? А то в ресторане прошлый раз мне за моих уже стыдно было.

Судороги Далии после перевода усилились, к ним добавились её же громкие всхлипы.

— Хорошо. — Менталистка наконец сделала то, что давно нужно было сделать.

Взяла под контроль мимику и эмоции.

— Когда будут эти ваши массажистки? — ровно уточнила она.

— Минут пять-десять, — легкомысленно махнула рукой японка. — Кстати, дамы! Если хотите — две незанятые могут и вас промять! — она задумчиво посмотрела на Ржевского, затем добавила. — Не так, как Дмитрия, конечно, но вам тоже понравится. Гарантирую.

— Я УЧАСТВУЮ! ПЕРЕВЕДИ ЕЙ! — решительно заорала аль-Футаим со своего места, загораясь нездоровым энтузиазмом. — НАДЖИБ! — И полезла из ванной.

— А?

— Помнишь, у франков притча есть? "Лиса и виноград"?

— Да. — Спокойно ответила Мадина, внутри опять закипая.

— Ну, ты поняла, а-а-а-ха-ха-ха-ха, — совсем нетонко поиздевалась принцесса.

— Удавлю. — Без эмоций пообещала подруге менталистка.

— Ой. Мадина, из посольства говорят, этот ювелир сюда срочно просится! Говорит, дело к Ржевскому, безотлагательное! — аль-Футаим озадаченно потрогала амулет бесшумной связи.

— О как. Занятно. В такое время?

— Ну-у, он к нам в Эмиратсобрался, даже рассвета ждать не будет. Говорит, что-то важное. Хочет успеть поговорить до отъезда.

— А тебя зачем среди ночи ради этого теребить? От меня ускользает логика. Ну и шёл бы он сам сюда, нет? К Ржевскому?

— Боится в Эмират как все ехать. Стационарный портал в соседнем доме, который на тебя замкнут — посольские о нём в курсе. Ему сказали. Он хочет, если ты позволишь, им и уйти.

— Загадочная схема… Почему меня напрямую не попросить?

Вместо ответа Далия указала взглядом на стол, на котором лежали браслеты, цепочки и кулоны близнеца.

Та их решительно стащила с себя перед тем, как влезть на подоконник.

— Тьху ты, — Наджиб хлопнула себя по лбу. — Что-то я уже вообще… точно.

— Так что им сказать?

— А пусть едет! — решительно шлёпнула ладонью по деревянной стенке менталистка. — Дело есть дело!

— А Ржевский же массажисток ждёт? — с опозданием забеспокоилась принцесса. — Неудобно, нет? И чего мы у него в доме распоряжаемся, ещё и ночью? Я думала, ты сперва его хотя бы спросишь ради приличия? Портал-то по факту ваш общий.

— Щ-ща, секунду. — Мадина перешла на русский. — Дмитрий! Сейчас ювелир Самбур приедет! У него к тебе срочное дело, потом ему наш портал понадобится! Пожалуйста, будь готов к разговору в любой момент ближайшие два часа!

— Ты же не спрашивала? — озадачилась аль-Футаим. — Насколько вообще прилично так себя вести?

— Ржевский ждёт Самбура, — распорядилась Наджиб, веселея и беззаботно качая в воздухе ногой. — Говори нашим, пусть тот едет. Только, наверное, пусть наши охрану дадут, да?

Глава 18

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Кто же первый, кто же первый, — аль-Футаим одевалась после ванной, то и дело косясь на двойняшку и издевательски ухмыляясь.

Она напевала дурацкую песенку, которую зрители скандируют во время скачек на верблюдах:

— Кто же первый, Самбур или массажистки, — сбилась с размера принцесса. — Или у Наджиб окончательно крыша сорвётся и она здесь всех поубивает, пхи-хи-хи-и-и. Кто же пе-ервый, что внача-але. Тря-ля-ля-я-я.

— Знаешь, а ведь я теперь понимаю, за что народ монархов ненавидит, — ещё раз взяв эмоции под ментальный контроль, вздохнула Мадина. — Так подумать, ты же мой самый близкий человек. Ведь у меня от всех всегда были какие-то секреты, кроме тебя. Когда ты помрёшь, кроме шуток, я даже не знаю, как жить дальше буду — мы реально как две половины. НО ДО ЧЕГО ЖЕ ТЕБЯ ПРИБИТЬ СЕЙЧАС ХОЧЕТСЯ!

— А ну уймись. — Далия резко подобралась, что наедине случалось нечасто. — Это тебе не меня, себя прибить охота.

— Ну давай, крякни ещё что-нибудь умное, — вяло предложила менталистка. — Потопчись ещё на моих нервах, им же мало сегодня досталось.

— А ты меня не жалоби. Ты не ной, а определись и действуй: гарантирую, через час всё на места встанет!

— В смысле? — наблюдая за продолжающим работать Ржевским, Наджиб не уловила последней мысли близнеца. — Ты о чём?

— Сама напросилась, — принцесса шагнула к подоконнику . — Тут изо всех сил стараешься её не обидеть, а она наоборот — делает всё, чтобы её поскорее обидели… Твоим языком: у тебя разрыв между ожиданиями и реальностью, которую ты своими же руками формируешь. Внутренний конфликт, который ты собственноручно расковыриваешь.

— Хренасе ты на моих учебных материалах прокачалась, — Мадина всё так же вяло болтала в воздухе ногой. — Только ментала в тебе ни на ноготь. Жаль. Я бы сейчас попросила тебя мне кое-что купировать. Эх-х.

— Ментала у меня может и нет, но твою теорию я всегда учила лучше тебя, — серьёзно ответила Далия. — Именно поэтому. Шансы защититься от менталиста без тебя у меня невелики, случись что; потому вырывать их надо уметь любой ценой. Ты себя сейчас сама травмируешь психически. Не понимаешь?

— Да понимаю я! Не понимаю только, что делать.

— Ну и дура, — легкомысленно махнула рукой аль-Футаим и потащила с себя длинные брюки, вместо них втискиваясь в абсолютно непристойные (потому что ничего не скрывающие) шорты.

— Ты решила узкоглазую перещеголять?! — глаза менталистки тут же полезли на лоб. — ЭЙ, ХОТЬ СИСЬКИ ПРИРОЙ! ТЫ ЖЕ ПРИНЦЕССА!

Рубаха, которую подруга завязала над пупком, скрывала примерно столько же, сколько и весьма символический купальник Норимацу.

Практически ничего.

— Я на массаж иду, — снисходительно напомнила подруга. — В соседнюю избу, в центре Соты, в Золотом Квадрате, внутри частного имения твоего опекуна.

— И будешь там голая?!

— А ты перед массажем одеваешься? — удивилась в ответ аль-Футаим. — Напоследок. Мадина, законов природы ещё ни одна книга не отменила. Если мужику надо куда-то вставить, а баба не даёт, он всё равно вставит! Но только это будет уже другая баба, — принцесса подошла к подруге и постучала ладонью ей по лбу. — Ты или не переживай тогда по этому поводу, или сама ноги раздвигай! Что-то одно из двух.

— Да я понимаю, но… Мы знакомы только день!

— … "недостойно ухватилась Наджиб за соломинку оправданий". Я всё сказала. Хочешь — иди с нами третьей, не хочешь — сиди на подоконнике и жалей себя, несчастную.

— С другой стороны, если даже целая принцесса… — в голосе менталистки прозвучали колебание и нерешительность. — Сходить что ли и мне на массаж.

Взгляд стрельнул в направлении улицы.

— Заодно будешь этих тёлок в ментале контролировать, чтобы чего не злоумыслили, — Далия подошла к подоконнику и приобняла двойняшку за плечо. — Погнали.

— Ну-у, если ты буквально настаиваешь…

— Можешь считать это моим монаршьим повелением. Сколько той жизни, всё равно случившееся в Соте останется в Соте.

*****

— Мы готовы. — Из реконструированного дома выходят близнецы.

Вот это да. Вот это ого-го.

— Глаза просто разбегаются, — говорю им честно.

Наджиб и аль-Футаим одеты так, что танцовщицы на подиуме ночного клуба отдыхают.

— Такого больше никто нигде не увидит, — с кислым выражением лица Мадина ведёт рукой от плеч до колен. — Ржевский, извини меня, если я в чём была не права. Но третья массажистка моя, раз Далька тоже хочет. Заодно за их мозгами на всякий случай присмотрю, от греха подальше.

— Спасибо. — Шу спрыгивает с валуна и коротко кланяется менталистке.

— Не за что.

— Дамы, я как в агентство моделей попал, — констатирую вслух, переводя взгляд с одной на другую и третью. — Приятно, — прислушиваюсь к внутренним ощущениям.

— ГОСПОДИН РЖЕВСКИЙ! ПОЖАЛУЙСТА, ПРОПУСТИТЕ МЕНЯ ВНУТРЬ! — раздаётся голос ювелира Самбура со стороны дальнего забора. — У ВАС ТУТ СИГНАЛКА.

Ничего себе, быстро же он добрался. Даже неудобно спрашивать, как, если постоянно готовых к выезду профессионалок Норимацу опередил.

Я в подвале артефакт периметра чуть подкрутил. Сделать нарушителю он, конечно, ничего не сделает — износился вдребезги — но видимость работы изображает.

С улицы защитная сеть должна смотреться опасной, даром что голая голограмма; вот гость на неё и среагировал.

Я-то в ближайшее время в порядок всё приведу, но интересно, как предшественник с дедом раньше тут жили.

— Дамы, ненадолго вас покину, — кланяюсь девчонкам на манер Норимацу. — Дела. Развлекайтесь пока без меня.

— Мои специалистки вот-вот будут, — настораживается японка. — Каким образом ты планируешь быть в двух местах одновременно? — затем она переходит на свой язык. — Дим, ты сейчас изменился за секунду. Всё в порядке?

— Как именно изменился?

— До этого момента ты больше всего женщину хотел. А сейчас у тебя в глазах предвкушения больше, чем по поводу массажисток. Что ты с этим ювелиром делать собираешься?! — она решительно подступает ко мне, заглядывая в глаза.

— Уж точно не то, что с твоими профессионалками! Просто он же золотых дел мастер, ещё камнями занимается и артефактами, — поясняю.

— И что?

Ох уж эти женщины. Закатываю глаза.

Не объяснять же, что банковские металлы и те, кто с ними профессионально работает, мне интересны не менее, чем предшественнику — интим со всеми встречными.

Бабы, если подумать, ресурс заменяемый. В отличие от уплывшего шанса на сотрудничество с одним из первых ювелирных домов региона.

Особенно в моём нынешнем положении.

— Шу, а эти твои три профессионалки как надолго приедут? — прикидываю, как бы всё успеть.

Не бывает безвыходных ситуаций, бывает плохое планирование.

— Да хоть до утра останутся. Распорядиться?

— Д А ! Вот и ладно, — удовлетворённо тру ладони. — Я тогда к вам позже присоединюсь. Встретите массажисток сами?

— Хорошо, — вместо японки почему-то отвечает Наджиб. — Я заодно ментал им проконтролирую. Дим!

— Да? — торможу в нетерпении.

— Извини, что Самбура сюда позвала. Я была не права.

— Наоборот. Тебе не за что извиняться, ты всё правильно сделала! — тороплюсь успокоить подопечную, ничуть не кривя душой. — Спасибо тебе огромное!

— Правда?! — её брови удивлённо поднимаются.

— Конечно, — подтверждаю солидно и искренне. — Смотри. Если генерацию дохода запустить, то и профессионалки проблемой не будут. За любые деньги. Приоритетов никто не отменял, а деньги в списке всегда выше женщин стоят.

Чёрт. Зачем это брякнул.

Во взглядах троицы дам мелькает кое-что красноречивое, потому тороплюсь добавить:

— Тех женщин, которых Шу позвала! К таким жемчужинам, как вы, это правило не относится!

— Зачёт, — бормочет Мадина. — В последний момент успел.

— Не получить по яйцам, — добавляет аль-Футаим на своём языке. — С носка от всех троих.

— Но для создания подобающего комфорта ВАМ мне ещё большие финансы требуются, чем на профессионалок почасовки! — Ничуть не смущаюсь, потому что поздно стесняться. — Согласитесь, они достаточно бюджетный вариант досуга? — искренность, искренность, только искренность. — В сравнении с подарками монархам и вам?

Первым делом, как денег раздобуду, надо Далие за эту ванну отдать, кстати. Чтобы личных принципов не нарушать.

А предшественник, судя по его памяти, любил повторять, что порядочные женщины обходятся намного дороже, чем те, которых позвала Норимацу. Непонятно только, как это сейчас деликатно вслух сформулировать.

Или не надо ничего формулировать, так сойдёт?

— Интересно, это был комплимент или оскорбление? — задумчиво изрекает принцесса.

— Не оскорбление. Мужчина должен обеспечить всех женщин, которые от него зависят. Согласна? Как и гостей?

— Да. Полностью совпадает с обычаями нашей страны.

— Вот я пока этим и займусь! С учётом твоего титула, мне ещё тут вам условия подобающие создавать, поскольку я очень рад вас видеть, — разворачиваюсь и рысью направляюсь к заждавшемуся Самбуру. — Встречайте тех баб без меня, защиты по периметру пока нет, — бросаю тихо через плечо. — Только не говорите никому.

_______

— Дмитрий, спасибо, что приняли в такой час и не отказали. Со своей стороны гарантирую полную конфиденциальность того, что здесь увидел и понял. — Ювелир, миновав голографическую пародию на охранную систему, цепким взглядом смотрит по сторонам.

Кое-что напоминает. Из прошлой жизни. Вернее, кое-кого.

— Только пару часов тому реконструкцию затеял, — говорю чистую правду. — В самое ближайшее время приведу всё в порядок, но несколько дней может уйти.

— Вы своими руками работаете? — удивляется гость. — Как и у меня в салоне? День удивлений.

Вместо ответа схожу с тропы, поднимаю и переставляю в сторону изрядного размера обломок скалы. Обычным людям не под силу.

— Знаете, после вашего ремонта артефакта Её Величества я уже не удивлён, — Самбур задумывается и замедляет шаг. — Давайте в избу не пойдём? У вас здесь такая природа хорошая, для центра нетипичная; погуляем по периметру вдоль забора? То, что сами работаете, для меня даже лучше… чужих нет…

Какое-то время шагаем молча нога в ногу.

На другом краю имения, в сотне ярдов, со стороны южной дороги появляются те самые профессионалки Норимацу. Судя по тому, что внутрь ведёт их лично Наджиб, в мозгах у них порядок и компрометирующих намерений нет.

— Можем и до утра погулять, если хотите, — хихикаю после двухминутной тишины. — Заодно доразведаете всё то, о чём ваши датчики пока не доложили.

— Как вы поняли?! — его брови становятся домиком. — На вас нет ни одного прибора, ни одного амулета! Вы не маг и не менталист!

Разовый бонус на технику, но вслух не скажешь. А техно в кармане Самбура, людям невидимое, для меня красным достаточно ярко светится.

Сомнений в назначении прибора нет — он в пульсирующем режиме сканирует. А зачем со сканерами по чужим охраняемым периметрам ходят, мне объяснять не надо.

— Анатолий Михайлович, если вы мне сообщите, что именно хотите на моей земле выяснить, возможно, я смогу сэкономить вам время. — Выхожу из обычного амплуа Ржевского и превращаюсь в себя-прежнего.

Насколько успел заметить по Мадине, такой мой переход на контрасте на собеседников больше всего действует.

— Давайте, — ювелир подбирается, озадаченно наблюдая за моим лицом. — Дмитрий, первое. Я хочу искренне вас поблагодарить за помощь и защиту в нужное время. За то, что вы против самого Воронцова не побоялись выступить, заступаясь за меня.

— Не за что. На моём месте так поступил бы каждый.

— Если бы, — Самбур глубоко вздыхает.

— К тому же, говоря технически, вас защитили люди Эмирата и, ситуативно, Шу Норимацу.

— Это же ваши люди! За ними же стоите вы! — отмахивается собеседник. — Если бы вы такой разный народ не организовали, никто бы мне и не помог. Так и остался бы овощем, а всё, что нажито непосильным трудом… — он не договаривает.

— Вы заблуждаетесь. Случившееся — действительно плод случайности и личных качеств моих спутниц.

— Возьмите. — Самбур лезет во внутренний карман, чтобы протянуть мне о-о-очень пухлую пачку банкнот. — Давайте считать это количественным выражением моей благодарности. Не люблю быть должным.

Здесь только рассмеяться.

Что и делаю, засунув руки в карманы, разумеется, к наличным не прикасаясь.

Он сперва недоуменно останавливается, затем догоняет меня, заглядывая в лицо:

— Что вы этим имеете ввиду?!

— Анатолий Михайлович, милый, — улыбаюсь своей прежней улыбкой, не местной. — Вы же в людях разбираетесь, обо мне тоже справки навели. Вопрос в лоб: есть что-то в этом мире крепче, чем слово Ржевского?

— Занятная постановка вопроса, — собеседник спотыкается. — Сходу не назову. Но пока не улавливаю связи: любая работа должна быть оплачена.

— Вы не обидитесь, если я вам процитирую свою подопечную?

— Почту за честь. Я понял задним числом, что это она тогда в салоне… неважно. Я умею быть благодарным! Так почему не берёте денег? Что на этот счёт ваша менталистка говорит?

— Никогда не считай других глупее себя, — смеюсь с высоты своего опыта (не Димы Ржевского). — Анатолий Михайлович, беспредела в молле я творить не позволил, по мере сил, не в расчёте на ваш гешефт. А исключительно из принципов своего рода и фамилии.

— Ох. — Ювелир смотрит на меня поверх очков.

— Разменивать бесценное на ваши ассигнации, — указываю пальцем на банкноты в его руках, — вы согласитесь, не самая умная конвертация с моей стороны?

— Даже боюсь спросить, правильно ли я вас сейчас понял.

— Правильно, — киваю уверенно. — Если у человека, всю жизнь работающего с банковскими металлами и натуральными камнями, понятийный аппарат от моего отличается, то я в этом мире ничего не понимаю.

— Вы планируете какое-то сотрудничество. — Самбур тоже преображается.

Деньги исчезают в его кармане.

— Либо нуждаетесь в ответной услуге, — продолжает он, задумчиво вышагивая по тропинке рядом со мной. — Но по правилам хорошего тона не можете выставлять мне ответный счёт за оказанную услугу: дворянская честь не позволяет вам разменивать на деньги репутацию Ржевских как поборников правды и справедливости в любой точке мира, любой ценой, несмотря ни на какие последствия для вас лично.

— Ну можете же, когда хотите.

— Я ничего не упустил?

— Нет. В целом направление верное, по вектору точно. Вопрос лишь в значении по модулю.

— Знаете, а ведь в нашем городе последнее время иначе происходит, — он закусывает верхнюю губу, не нижнюю, как остальные. — Вначале грабят, потом… не как вы… В вечной приязни клясться не буду, но так, как сейчас приятно удивлён, можно сказать, никогда раньше не удивлялся.

— Я на это рассчитывал, — выдерживаю его взгляд, не отводя глаз. — На рынке отношений монете делать нечего. Деньгам в общем смысле, если этим языком говорить, в том числе вашим ассигнациям. И я это гораздо лучше вас понимаю, не сочтите за наезд.

— Я крайне удивлён. Говорю эту фразу второй раз в жизни. Дмитрий, давайте к делу?

— Давайте попробуем.

— Протокол намерений?

— С последующим протоколом согласований, — подтверждаю без паузы, давая понять, что правила игры знаю.

— Коммюнике по итогам — без возможности редакции? — он цепко смотрит на меня.

— Боже упаси, нам слава первосвященников ни к чему. Наши договоренности — не библия и не другая священная книга, чтобы на них потомки молились, — открещиваюсь. — Дух договора всегда важнее буквы.

— Продолжайте.

— Коммюнике должно быть выгодным нам обоим, безопасным либо опасным в равной степени тоже обоим. Если нет — будем обсуждать выравнивающие коэффициенты.

— Приятно иметь дело, — Самбур протягивает ладонь для рукопожатия. — Итак. У вас на участке в ближайшие сутки начинает действовать портал в Залив.

— Уже начал, — хмыкаю. — Кое-кому через него из дому кое-что уже даже передали дважды. Вот буквально за последние три часа.

— Меня давно так никто не удивлял. Особенно люди вашего возраста. Господин Ржевский, а какие квоты на транспортировку людей, артефактов, ценностей, произвольных грузов вы наметили?

— Уточните вопрос. Если оставить его в таком виде, получается, я перед вами отчитаться должен: вы выясняете все мои планы, а я вам как будто устную декларацию намерений подаю,— пожимаю плечами.

— ТЫСЯЧА ИЗВИНЕНИЙ! — Самбур хватается за сердце. — Я не злонамеренно! Исключительно по инерции и по профессиональной привычке. Давайте перефразиру…

— Давайте вы лучше скажете открыто, чего хотите? Как я с вами говорю. А потом вместе подумаем, как сделать, чтобы это было выгодно и безопасно для обоих.

Мужик он, конечно, умный, но ведь и я внутри не Дима Ржевский.

Хотя, если честно, многие оттенки имиджа предшественника мне очень даже импонируют.

— СТОП! — Самбур решительно поднимает руку. — Дмитрий, кажется, сейчас я сделаю ещё одну безрассудную вещь. А зовите-ка сюда вашу менталистку! Вы же ей доверяете?

— Как самому себе.

Тараканы в голове Наджиб порой безразмерные, но деловой порядочности, чести и искренности они никак не касаются.

— Только зачем нам сейчас менталистка? — уточняю. — На мне хороший блок стоит, а к вам в голову я не лезу. Если бы имел чего в виду, у вас в салоне бы провернул. Когда вы как столбик вперёд-назад качались после ментального удара пятого ранга.

— Я не хотел вас задеть! Вот зачем она нужна: мы сейчас будем обсуждать очень серьёзные вещи. Мне хватает вашего честного слова. Вы были правы, оно как ценность сомнений в обеспеченности не вызывает. Но есть и обратная сторона.

— Я вам тоже верю, — опять пожимаю плечами.

Нельзя оскорблять подозрением того, кто не дал повода. Тоже один из законов рынка отношений; Самбур, правда, кажется, не знает.

Или у них здесь сословия влияют?

— Я очень рад, что вы мне верите, — ювелир чётко выговаривает каждое слово. — Но я сам настаиваю. Пусть ваша менталистка идёт рядом и для вас фиксирует достоверность всего, что я буду говорить. Поверьте, вы поймёте, почему я об этом прошу! Я сейчас уеду, а вы останетесь!

— Ну, если вы буквально настаиваете сами.

— Да. Можете считать, что я сам прошу её подтверждения своим словам. Попутно: их Престол, возможно, кое в чём разбирается лучше нас. Она, как личность туда близкая, может и советом помочь.

— Ваш.

— Что?

— Ваш Престол. Далия аль-Футаим удовлетворила ваше прошение о переходе в их подданство.

— ДА? НЕ ЗАБЫЛА?! В Посольстве сказали, документы будут только в Эмирате!

— Она при мне говорила с канцелярией о вас. Документы у них, как и у нас, привязываются к артефакту-идентификатору. Три что ли часа механической работы, плюс нужен слепок вашей ауры. Если я верно понял текст.

— Так это не надуманная проволочка?! И обо мне не забыли?!

— Слово Ржевского. Слышал своими ушами.

— Пойдёмте за менталисткой! — Самбур решительно хватает меня за руку и тащит в направлении дома, в котором мои девчонки скрылись вместе с массажистками.

А он неплохо фиксирует обстановку по сторонам. Раз заметил, куда они пошли, хотя это было сзади его правого уха.

Глава 19

— Мадина, можешь выйти? По твоему профилю помощь нужна, — громко говорю с улицы, остановившись под нужным домом.

Дверь приоткрыта, окна тоже, там должно быть слышно.

— Зайди! — предлагает изнутри голос менталистки.

— Мои извинения, я сейчас.

Самбур кивает, я взбегаю на крыльцо.

— ВОТ ЭТО ДА! — открывшееся зрелище, если бы не мои стальные нервы, могло бы даже с толку сбить.

Большая комната этой избы была пустой. Все расположились в ней на каких-то мягких пружинящих ковриках (коэффициент упругости, вижу на глаз), которые без затей побросали на пол.

Подстилки, видимо, магические: закрывают квадраты как бы не два на два ярда каждая, их наверняка в сумках в свёрнутом виде принесли массажистки.

Мои гостьи полностью раздеты.

Норимацу расположилась лицом вниз и лениво шевелит кистью правой руки при моём появлении. Едва отрывая её от покрывала, она таким образом приветствуя меня: на её спине сидит первая профессионалка и, судя по виду, прорабатывает основаниями ладоней верхнюю часть спины и затылок.

Аль-Футаим лежит на спине. У неё в ногах на коленях работает вторая массажистка: разминает стопу, голень, пальцы ног.

— Мр-р-р… хр-р-р… Ржевский, тебе не повезло… — говорит принцесса на языке Залива, приоткрывая и тут же закрывая обратно левый глаз. — Все мастера заняты, но ты первый в очереди. Ты же сам сказал, что у тебя пока дела. Мр-р-р… Хр-р-р… А-а-а… Хорошо-о-о-о… Мы всех заняли. Извини-и-и-и-и…

Наджиб, зад которой разминает третья специалистка, единственная слегка краснеет, но тут же берёт себя в руки. Подпирая подбородок кулаком, она предлагает:

— Говори, чего хотел? Я в твоём полном распоряжении. — Подумав, добавляет. — Как менталистка.

Её полушария с этого ракурса смотрятся очень убедительно.

— Ты красивая, — впечатлённый зрелищем, заявляю абсолютно искренне. — Далия, ты тоже!

— М-хм, — еле шевелит пальцами аль-Футаим, почти не разлепляя губ.

— И ты, Шу! — если делаешь комплименты в подобном составе, обойти нельзя никого. Тем более, чистая правда, впору самому себе завидовать. — Мадина, какая у тебя выразительная линия бёдер! Я всегда это знал!

Чёрт, а ведь я сюда совсем за другим шёл. Мысли куда-то не туда свернули.

— Ты говорил, помню, — насмешливо фыркает Наджиб. — Что у меня жопа красивая.

— Знаешь, я не думал, что настолько, — комментирую предельно честно. — Без одежды, как оказалось, всё даже намного интереснее. А Далия такая же?

— Да. Мы с ней одинаковы, полностью. Даже зубы, форма каждого, не корчи рожу наивного идиота, тебе не идёт… Дим, чего хотел, а?! Ты уже или сюда, или туда! Не стой на пороге! Настрой сбиваешь.

— Самбур хочет пару заявлений сделать в мой адрес насчёт будущего сотрудничества. Настаивает на том, что ты должна быть свидетелем: вопрос принципиальный, у него актива в виде Слова Ржевского за спиной нет.

— Поняла. — Менталистка мгновенно перетекает в вертикальное положение, выскальзывая из-под массирующей её профессионалки. — Сейчас.

А одевается она быстрее, чем иной боец в войсках. Ух ты.

— Пошли, — Наджиб стремительно распахивает дверь. — Дело есть дело, с бабами потом оттянемся.

Японка, приоткрыв левый глаз, отдаёт короткое распоряжение на своём языке и освободившаяся специалистка пересаживается к аль-Футаим. Берёт на колено её вторую ногу и дублирует работу напарницы в четыре руки.

*****

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

Далия оказалась права. Если время от времени кое на что плюнуть и плыть по течению, напряженки становится меньше, а плюсов больше.

Азиатки, которых позвала Норимацу, действительно знали толк в своей работе. Даже голова прояснилась, а настроение поднялось. Прикольно.

— Ржевский, погоди. — Она решительно придержала опекуна на крыльце за рубаху, переходя на свой родной язык.

Внизу в отдалении тактично прохаживался вперёд-назад ювелир, явно намереваясь не приближаться к дому ближе расстояния, с которого слышно происходящее внутри.

— Да?

— Дим, я была не права, когда мотала тебе нервы. Просто хотела извиниться и чтобы ты это знал.

— Да ладно, чего ты, — засмущался вдруг попечитель. — У каждого свои тараканы, твои ещё безобидные. Должны же быть какие-то развлечения, а-га-га-га-га.

— Мир? — она требовательно посмотрела на него снизу вверх.

— Да мы вроде и не ссорились, — он озадачился.

— Не обижаешься? Не сердишься?

— А надо? — подбородок Ржевского спикировал вниз, подтверждая искренность.

— НЕТ! Спасибо, что ты есть! — она на короткое мгновение прижалась к нему, обнимая.

— У тебя сиськи классные. — Глухо выдал он.

— Я знаю. Всё, отношения выяснили, я спокойна, — она действительно повеселела. — Погнали твоего золотых дел мастер потрошить.

Аль-Футаим иногда чертовски права: прав без обязанностей не бывает.

Надо сперва в себе разобраться, потом другим нервы трепать. Тем более, ему.

— Спасибо, что уделили время. — Ювелир чуть вызывающе впился в неё взглядом, старательно подставляя содержимое головы. — Пожалуйста, настройтесь на меня получше, это важно.

— Уже, — лаконично ответила Наджиб.

— Точно?! — в его интонациях скользнула лёгкое недоверие.

А в мозгах — глубокий скептицизм.

Пф-ф-ф, сказать ему нынешний ранг, что ли? Должен бы сообразить: если пятёрку-коллегу в его салоне вырубила мгновенно да над ним успела щит растянуть, его мозги точно секретом не являются.

— Вам сказать, какого цвета у вас были штанишки в одиннадцать месяцев? — бесстрастно поинтересовалась менталистка. — Которые вы, сидя у кормилицы на коленях под шелковицей, испачкали, м-м-м, красным соусом? Опрокинув что-то на себя? Вы тогда даже не поняли, что это было, потому вид посуды в вашей памяти отсутствует.

— Ой. А я и сам не знаю, — Самбур мгновенно растерял апломб. — Я себя более-менее с трёх лет осознаю, — выдал он с виноватым видом.

— А вот я знаю, — вздохнула Наджиб. — Могу даже при желании посчитать, сколько ягод лежало в вашей чашке в тот момент. Только лень.

Она щёлкнула пальцами, демонстрируя ему, что отпускает ментальный поводок.

— Ой, понял, — он спохватился, встряхнулся и пришёл в себя. — Впечатляет! — затем отдал ей должное поклоном.

Мадина коротко кивнула в ответ:

— Пожалуйста, разговаривайте с Ржевским. Я буду идти рядом, на меня просто не обращайте внимания. Это нормально.

— Господин Ржевский, я сейчас буду задавать неоднозначные вопросы. Прошу вашу спутницу быть свидетелем: злого умысла не имею.

— Жду с нетерпением ваших вопросов, — блондин тоскливо покосился на избу с массажистками, решительно удаляясь от неё по боковой дорожке.

— Как вы оцениваете будущее города в среднесрочной перспективе? Три-шесть месяцев?

— Смута. — Опекун был лаконичен. — Конфликты между разными группировками, в том числе летальные.

— Почему?

— Отмена царского моратория на вооружённые отряды в Соте, раз. Нездоровое шевеление команд наследников, два. Углубляющийся конфликт между производителями буржуази… тьху, представителями вашего сословия и столбовым дворянством, три.

— А какие группировки будут основными конфликтующими, с вашей точки зрения? — Самбур не ожидал предыдущего ответа.

Был изумлён и не скрывал: всё это, только гораздо более витиевато, он собирался рассказать Дмитрию лично после того, как тот бы ничего внятного в ответ не сообщил.

Мадина фыркнула, повеселела и поймала ладонь опекуна своей. Дальше пошла, качая руками, как в детстве.

— Первые бузотёры — команды троих наследников, — вздохнул Ржевский. — Это на поверхности. Биться будут между собой бескомпромиссно, до последней капли крови. Простого народа, живущего в городе.

— Пожалуйста, продолжайте.

— Дальше идут такие, как вы: зарабатываете личным трудом, порой намного больше Власти, но прав в сравнении с теми, кто царствует и правит, не имеете. По большому счёту, любой вельможа может с вами сотворить, что хочет. В иллюстрации мы все сегодня участвовали.

— Говорите, не останавливайтесь. Пожалуйста.

— Сюда же, в вашу группу, я плюсую и высокотехнологичные производства.

— А это кто по вашей классификации?! — ювелир опять удивился.

— А все подобные Мицубиси: технические аналоги магической связи, магического водопровода, магического водонагревателя и далее по списку. О, магического оружия ещё!

Самбур старательно заглянул в лицо блондина, забегая на шаг вперёд:

— Об оружии поговорим чуть позже. Это очень важная тема. Есть что добавить?

В этом месте Мадина мысленно похихикала.

— Ещё одна группа, — продолжил попечитель. — Совет Города. По ним, то есть по нам, пока ничего не скажу, но Двенадцать Изначальных наверняка каким-то образом делятся между уже упомянутыми.

— Я удивлён, что ничего не знаю об информационной службе вашего Рода. — Помолчав с минуту, Самбур сейчас внимательно смотрел под ноги, чтобы не оступиться в темноте (они только что вышли за пределы света, исходившего от новых фонарей). — Если бы меня час назад спросили, я бы заявил, что у вас её нет. Потому что нет самого Рода: простите, вы как одиночка не в счёт.

— Анатолий Михайлович, да не фиксируйтесь вы на мелочах! — отмахнулся Ржевский. — Давайте говорить дальше! Это была преамбула. Вы считали, что ваш анализ будет отличаться от моего. Хотели добавить его к моему, потом перейти ко второй части, так?

Ювелир снова остановился перед блондином и пару секунд тягуче смотрел тому в глаза.

Дмитрий равнодушно обошёл его по дуге и бросил через плечо, направляясь дальше:

— Добавляйте, что хотели. Ваша очередь.

— Да мне почти нечего добавить. Единственное, производители техно и такие как мы — это тоже очень неоднородное образование, — Самбур глубоко задумался над собственными словами. — Хотя, если в целом и в рамках прогнозируемой, как вы говорите, смуты, то всё точно. Это одна категория, нас грабят первыми.

— Я скачала у вас всю вашу информацию по производителям техно и таким, как вы, — сообщила Мадина ювелиру, чтобы сэкономить время. — Если нужно, перескажу опекуну в деталях.

— На ваше усмотрение, — машинально заметил Самбур. — Господин Ржевский, теперь самое главное. Не все могут поступить как я: забрать самое ценное…

— … которое влазит в обычный саквояж, — подхватил опекун. — Или в десяток саквояжей. И ближайшим порталом либо вообще через дырку в границе — подальше отсюда, пока смута не уляжется. Это понятно. Те же Мицубиси свою базовую станцию отсюда не заберут — смысла нет.

— Соответственно, разные группы из вышеназванных по-своему готовятся к будущему.

— Анатолий Михайлович, я уже понял, что вы общаетесь если не со всеми, то с многими, — Ржевский с этой улыбкой выглядел взрослым и бесшабашным одновременно. — Мой портал — это возможность и убрать отсюда лишнее быстро, во всех смыслах…

— … и успеть доставить сюда то недостающее, что может очень понадобиться через месяц, — твёрдо завершил Самбур. — Давайте договариваться об условиях и оплате.

— А вы не боитесь, что на той стороне, в Эмирате, грузить в портал что попало могут не дать? — ухмыльнулся попечитель.

— После того, как девушка, идущая с вами, взяла вас за руку? Нет, не боюсь. Эмират, кстати, в силу развитой портальной сети идеально подходит как транзитная точка.

— Почему? — интерес Ржевского был искренним.

Он действительно не понимал или не знал.

— Туда можно доставить из любого места, они так и развивались, как караванный перекрёсток. Оттуда к вам — ни таможни, ни границы, имение ваше формально равно дворцу царя. Неприкосновенно для чиновников любого уровня.

— Вопрос лишь в моей способности этот статус удержать на высоте, — искренне вздохнул опекун. — Хотя я над этим работаю, да.

— Если вы опредедите свой процент, то список поставок в обе стороны на ближайшие двое суток я вам скажу в течение четверти часа. — Самбур словно прыгнул в воду, решившись. — Я понимаю, что какое-то время мы будем друг к другу присматриваться. Но вам однозначно нужны деньги, а таким как я — возможности вашей фамилии. И каждый день следующего месяца эта потребность будет только расти.

— Говорите список поставок, — без паузы кивнул Ржевский. — Мне надо посмотреть на него с позиции юриста перед решением.

— Согласен, — ювелир, запнувшись, задумчиво кивнул. — Я упустил впопыхах, вы правы. Товары из запрещённого списка указывать? Или вы не будете иметь с ними дела?

— Оружие, например?

— Да.

— Указывать. Давайте посмотрим на весь список и потом примем решение.

— Могу в этой связи спросить ваши планы на утро? Я уже буду в Заливе, но может потребоваться что-то уточнить.

— Утром я иду в школу: мне в этом году её заканчивать и в академию топать.

— Хм.

— Не переживайте, я буду на связи.

*****

Шу Норимацу, клан Ивасаки, группа Мицубиси.

Ржевский вернулся вместе с менталисткой где-то через час. Видимо, ювелир потихоньку убрался тем порталом.

Партнёр был весёлым и насвистывал что-то позитивное и бравурное, а его подопечная наоборот: она то и дело задумчиво косилась на него, периодически закусывала губу и перебирала в воздухе пальцами.

Словно сортировала мысленно массивы информации.

— Две массажистки свободны! — Шу кивнула на аль-Футаим, которой третья продолжала втирать массажный крем затылок.

— УРАААА!

Ржевский без лишних разговоров сгрёб двух сотрудниц группы поддержки и решительно увлёк их в следующую комнату.

— А-А-А! ХОРОШО-ТО КА-А-АК! — донеслось оттуда буквально через минуту.

По-русски, по-японски, ещё на языке, которого Норимацу не знала.

— Пошли чаю попьём? — предложила она менталистке. — В соседний дом?

Аль-Футаим, в отличие от них двух, на восторг из-за стенки не реагировала, пребывая в полудрёме.

— Пошли. — Наджиб, похоже, находилась в какой-то разновидности своего транса.

Не выныривая из размышлений, она поднялась с массажного коврика и с расфокусированным взглядом так и направилась к двери.

Глава 20

Интерлюдия

Разговор двух неустановленных абонентов. Содержание беседы защищено от прослушивания специальным протоколом магосети Дома Воронцовых.

— Я не поздно?

— Я всегда вам рад, Ваше Сиятельство. Что с нашим менталистом, которого ваши забрали из Берега? Мне следует опасаться или вы всё объясните?

— Ваш менталист в молле потерял сознание во время работы. Был эвакуирован вместе с нашими гвардейцами, чтобы не привлекать внимания. Какое-то время полежал в госпитале Гвардии Наместника, пока приходил в себя. Скоро отправим к вам.

— Мы не смогли с ним связаться по нашим каналам.

— Я потому и вышел на связь первым. Проблемы не у вас, а у меня.

— Могу поинтересоваться в общих чертах? Одно дело делаем.

— У ювелира присутствовал фигурант из другого проекта, Ржевский. Именно в тот момент.

— ДА НУ?

— Сам не знаю, что думать. С одной стороны, похоже на совпадение: Ржевский был с тремя бабами сразу, сорил деньгами направо и налево, всё в пределах нормы. Их семьи. На первый взгляд.

— Мне очень не нравятся совпадения, в которых фигурирует этот персонаж.

— А уж как они не нравятся мне! Ладно… С другой стороны, есть пострадавшие гвардейцы и сам инцидент, как бы тут поделикатнее, нужно было заминать поскорее.

— Мне подождать, пока вы отпустите нашего и он расскажет нам? Или вы сейчас сами?

— Три бабы Ржевского и он сам находились в салоне, когда ваш менталист принялся работать. Он, видимо, не стал разбираться с клиентами — сразу наехал на Самбура.

— Почему "видимо"? Мой человек вообще жив?

— Живее нас с вами! Вначале он взял под контроль ювелира и охранника, как и планировалось. Это нам удалось остановить точно.

— Что-то потом пошло не так?

— Ну как вам сказать. Этот момент — последнее, что он помнит. Он вообще ничего не понял, даже не знает, что его вырубило. Попутно (мы не стали копать глубоко из уважения к вам), у него появились провалы в памяти по предыдущим периодам.

— Дайте сообразить. Ваше Сиятельство, а ведь на перекрёстке, когда тот специалист под машину бросился, как бы не похожая картина была, не находите?

— Вы у меня спрашиваете?!

— Пардон, увлёкся. Только того, первого, уже не спросишь…

— Знаете, я тоже подумал об этом, если честно. Кстати, Гвардия Наместника появилась в салоне сразу как только ваш потерял сознание — мы свято чтим договорённости.

— И?

— Вмешался Ржевский — на присутствие Изначальных мы не закладывались. Гвардия ничего не смогла ему сделать, против лома нет приёма. А потом случился как бы не более неприятный инцидент.

— Куда уж неприятнее. Какой?

— Ржевский с ювелиром и одной из своих баб пошёл гулять то ли по этажу, то ли по зданию. Штабс-ротмистр решил воспользоваться моментом и спеленать двух оставшихся баб — провентилировать, что случилось с вашим менталистом. Пока возможность была.

— Ну да, Ржевского-то не допросишь.

— Как и его подопечную! Формально она сейчас тоже Изначальная!

— Двух баб, как понимаю, в итоге упустили? И насчёт моего менталиста люди штабс-ротмистра ничего не выяснили?

— Не совсем так. Одна из баб, как оказалось, имеет фамилию аль-Футаим.

— Ого. Погодите, не так сразу… Дайте виски потру… Та самая, что ли?!

— Та самая. У неё сработал Нимб Правителя — наш Ноль-первый имеет свои сношения с их Домом по линии Посольского Приказа.

Через несколько секунд там же

— Почему вы молчите?

— Думаю, Ваше Сиятельство. Усиленно размышляю над вашими словами. Ржевский, похоже, всего лишь инструмент? А к его имению уже давно присмотрелись люди совсем другого уровня? Которых он и сопровождает по городу, пользуясь своими иммунитетами?

— Ну, Принцессе аль-Футаим чужие иммунитеты не нужны, ей и своих хватает.

— Хм, логично.

— Погодите, это не всё. Пока Принцесса открывала портал, по которому из Эмирата прибыла её охрана, возник зазор около четверти минуты. Всё это время её защищала от наших некто Норимацу. Я пока не выяснил, кто такие, но очень похоже на группу Мицубиси. У меня нет людей среди японцев, займёт время.

— Нет нужды выяснять, я знаю эту фамилию. Хотя яснее не стало, всё ещё больше запуталось.

— Что именно вы знаете?

— То же, что и все из учебника истории! Норимацу, последний самурай на островах. Вряд ли, судя по деталям, ваша японка из какой-то другой семьи.

— А я думаю, где я это имя слышал! Точно. Итого, в сухом остатке: первый ваш менталист на перекрёстке бросился под машину при странных обстоятельствах. Второй потерял сознание на работе и, по предварительным данным госпиталя, слегка в интеллекте просел. Система, нет? Вам не кажется, что ваши менталисты в Соте перестали быть эксклюзивом?

— Похоже на то. Знаете, стало одновременно и страшно, и непонятно.

— А что непонятного? Почему страшно, понимаю. Неприятно, когда твоё эксклюзивное оружие в более продвинутой версии появилось у твоего противника.

— … которого ты даже не можешь вычислить. Непонятно следующее: чтоб передавить пятый ранг, нужен уровень минимум на две единицы выше. Вы можете представить семёрку, работающую на Ржевских? Или в их интересах?

— В молле же он не был главным лицом? Там скорее надо думать или на ювелира, или на аль-Футаим?

— В Левом Береге не был, а на перекрёстке кроме него никого не было. Ваше Сиятельство, вы можете представить менталиста-семёрку у Ржевских?

— Вряд ли. Благотворительность не в чести, да и все семёрки работают исключительно на государство или на себя… Я постараюсь проверить по своим каналам, это совсем немного народу, но результат могу сказать заранее.

— Спасибо. А ваш родственник-граф, который в аппарате Наместника? Он же должен был подстраховать гвардию?

— Ему пришлось очень быстро покинуть молл, когда сработал амулет чужого монарха. В тех условиях Сергей ничего сделать не мог — не воевать же ему с Гвардией Эмирата.

— Скорее тогда уже с волей нашего Ноль-первого, раздающего карт-бланши царственным собратьям.

— Вы меня правильно поняли. Рядом с нашим Престолом казнят и за меньшее, с обязательной последующей кастрацией потомства по мужской и женской линии. Почему вы опять замолчали?

— Думаю… Ваше Сиятельство, а что если менталист-семёрка — иностранец?

— Шутите? Ха-ха-ха, вы мне даже настроение подняли. И какое же государство, вложившее в подобного монстра миллионы и инфраструктуру, так легко дало ему ходить зарубеж?! К нам они его в туристическую поездку отправили? Смешно.

— Согласен. Не бывает менталистов зарубежом, особенно выше второго ранга… Что-то здесь не складывается.

*****

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

От профессионалок Норимацу Ржевский вышел через два с половиной часа. Его глаза были широко раскрыты, расфокусированы и весело таращились в никуда. Рот опекуна тоже был слегка приоткрыт, его уголки то и дело порывались идиотски улыбаться.

— Бабоньки! — При виде девчонок, болтавших возле окна в своём доме, Дмитрий просветлел и захлебнулся эмоциями. — А жить-то как хорошо! Шу, дай тебе бог здоровья!

Он принялся достаточно странным образом приплясывать. Во всяком случае, в Заливе танец был неизвестен.

Аль-Футаим незаметно, как ей казалось, покосилась на двойняшку.

Мадина, не поворачивая головы, стрельнула той под нос средним пальцем правой руки, потом, не сдержавшись, развеселилась сама:

— Ржевский, знаешь, вот гляжу на тебя и думаю. Как всё-таки мало кое-кому для счастья надо!

— Хряк-бряк-ра-ра-бум, — блондин выбил сложную чечётку, прихлопывая себя руками то по бёдрам, то по корпусу. — Знаешь, Наджиб, а ты права была. Кочерыжку попарить, конечно, да, но… — в этот момент он обратилвнимание на иронично улыбающуюся из глубины комнаты аль-Футаим.

— Я тоже понимаю свой язык, — подмигнула опекуну Далия. — Рада за тебя. С облегчением.

— Ой. — Блондин быстро прикусил язык и почему-то резко утратил былой задор, засмущавшись.

— Дмитрий-сан, оставить вам кого-нибудь из них до утра? — азиатка, понятием юмора не оперирующая по определению, по бесшумке общалась с кем-то из своих. — Мне нужно что-то сказать их начальству.

Говорила она по-японски, но менталистка вытащила текст из её головы.

— Ай, не надо никого, — решительно отмахнулся попечитель. — Спасибо большое, было здорово и незабываемо, но на этом остановимся, пожалуй. Хорошего понемногу, за некоторые буйки лучше не заплывать. Нырять тоже только в строго отведённых для этого местах, это я и по своему опыту знаю.

Мадину что-то царапнуло. Неопасное, несерьёзное, какая-то нестыковка на уровне интуиции.

Провожая массажисток за ограду, она целенаправленно прошлась по их мозгам, вытряхивая подробности последнего сеанса.

И удивилась: Ржевский оказался ещё тем затейником. И ведь, с одной стороны, от удовольствия, к-хм, тактильного контакта не отказался — оттянулся по полной. Можно сказать.

Но и с другой стороны называть это… язык не поворачивается.

ЛАДНО, БОГ С НИМ! Наджиб рванула из чужих мозгов ещё быстрее, чем в них погружалась.

Загадочная ты личность, Ржевский.

Далия и Шу решительно направились спать. Мадина, в силу ментала во сне нуждавшаяся меньше, решительно постучала в дом попечителя:

— Дим, надо поговорить. — Не дожидаясь ответа, менталистка вошла внутрь.

— Пугаешь подобным вступлением, — честно сообщил он. — Надеюсь, ты меня не убивать пришла. Из своих парадоксальных соображений.

Опекун сидел за столом и, несмотря на позднее время, усердно писал в своём блокнотике под маленьким магическим светильником

— С ума сошёл? — удивилась она. — Я очень тобой дорожу!

Ржевский подозрительно прищурился и подался назад.

— Я, кстати, прошлась по мозгам двух тёлок, которые с тобой веселились. — Продолжила Мадина. — Ничего себе, ты массовик-затейник! С богатой фантазией, хи-хи.

— Вообще-то это клиентская тайна! — он неподдельно возмутился. — Ты не имела права так делать!

— Дим, да нет в этом мире от менталиста никаких тайн, — отмахнулась Наджиб, оглядываясь по сторонам в поисках ещё одного табурета. — И чем быстрее ты это поймёшь, тем лучше для тебя. Б**, а почему у тебя второго стула нет? Мне на стол садиться?

— Этот дом мой, я в нём обычно один обитаю. Мне одного стула хватает. Сходить, принести второй?

Недолго думая, Наджиб запрыгнула на столешницу и скрестила ноги, усаживаясь поудобнее:

— На. — Она положила рядом с собой свёрток, который принесла в руке.

Ржевский развернул, не торопясь, мазнул взглядом. Затем озадачился:

— Платина как на твоих браслетах. Сердечник из палладия. Руны — золото, энергетический накопитель алмаз. Хреновенький, но большой. Мадина, а что это?!

— Ты не в курсе? — она не исключала, но всё равно удивилась. — Только что назвал все элементы, даже сердечник, которого снаружи не видно, но не знаешь, что это?

— Я вижу кое-какие материалы в глубину, — нехотя признался блондин. — Это достаточно большой секрет, не говори никому.

— Не скажу, хорошо. А какие именно материалы видишь? — было действительно интересно.

— Преимущественно банковские металлы и натуральные камни… Я понимаю, что это какой-то амулет, — он похлопал по артефакту ладонью, — но понятия не имею, какой именно. Тем более не в курсе, нахрена ты его притащила — в нём весу, как в хорошей кувалде.

— Это постановщик помех. Ещё его часто называют генератором иллюзий.

До Ржевского начинало доходить:

— Пока я на сеансе у профессионалок Шу был, ты с кем-то из своих пообщалась?!

— На совсем. — Наджиб погрустнела и не стала этого скрывать. — То есть да, но не в таком порядке. Кое-кто из моей семьи встретил Самбура на нашей стороне из Портала, это часть стандартной процедуры.

— Тоже менталисты?

— Конечно. Разумеется, вытащили у него из головы здешние подробности.

— Папа?

— Не-а, мама… — Мадина опустила взгляд ещё ниже и шмыгнула носом. — Она меня любит, просто против отца не может идти…

— Об отце обязательно потом расскажешь, пока продолжай по теме. — Ржевский поколебался, затем по-мужски сгрёб её за шею и прижался лбом к её лбу.

Она не стала отстраняться:

— Моя мама пошла к матери Далии сразу после этого и через канал той вызвала уже меня. Поговорили немного.

— А напрямую почему нельзя было? Зачем между матерью и дочерью нужен этот мост через аль-Футаим?! Ещё и в такое время?

— Во-первых, у нас уже утро. Во-вторых, отец Маджиту перечить не стал в своё время и дал согласие на мой выход замуж за того старого козла. Против моей воли.

— А-а-а. Но всё равно неясно, зачем через мать Далии тебе звонить.

— Когда я сюда через посольский портал сбежала, отец меня отлучил от Рода — выслуживался. Семейные каналы связи именно у меня работать перестали.

— Твоя мама его совсем никак остановить не могла?

— Ты просто не представляешь, как устроено наше общество! Семья в том числе, место женщины и мужчины в ней! Я удивлена, откуда ты так говорить по-нашему хорошо можешь, если о жизни понятия не имеешь.

— Мои встречные интервью будут не сейчас, — поморщился попечитель. — Зачем нужен этот твой постановщик помех здесь?

— Дим, а что ты знаешь о моей семье? — менталистка внимательно посмотрела ему в глаза.

— Ни-че-го, — он чистосердечно приложил правую руку к левой половине груди. — Слово Ржевского. Ну-у, если поду-умать, — добавил блондин добросовестно. — Деньги у вас какие-то есть, поскольку нищих рядом с троном не бывает. А ты с Далиёй как сестра. Ещё родня у тебя мудаковатая! Но то мои личные оценки, прости, если задел.

— Продолжай.

— Родную дочь продать, по факту, чтобы себе что-то выторговать — такого не понимаю.

— И всё? — она недоверчиво наклонила голову к плечу.

— Если пофантазировать, то папаша твой изрядный эгоист и сволочь. Но это на уровне моих личных ощущений.

— Тоже мне секрет…

— Мать воспитана слишком традиционно. Теперь всё.

— Ты и правда ничего не знаешь, — констатировала она. — В принципе, я так и думала, но хотела проверить.

— Я не дед, — хмыкнул Дмитрий. — Это он в генеалогических деревьях, похоже, фишку рубит. А я увы.

— Дед твой точно не знает… Дим, смотри мне в глаза, пожалуйста.

— Без проблем.

— Что ты знаешь о ревизионной комиссии при престоле Эмирата? Которая имеет право в некоторых случаях проверять даже самого эмира? В интересах его наследников?

Дмитрий вначале грязно выругался. Потом метнулся на крыльцо, выглянул наружу и какое-то время всматривался в темноту.

— Никого нет в радиусе твоего участка, — вздохнула она.

Он стремительно вернулся на место:

— Если ты ещё раз об этом где-то брякнешь! — опекун впервые за всё время поднёс кулак к её носу.

Настолько рассвирепевшим Мадина его даже представить не могла.

— Мне очень странно, что ты сейчас рвёшься охранять НАШУ тайну, — менталистка задумчиво наблюдала за перепадом эмоций собеседника. — От МЕНЯ же.

— Идиотка, — попечитель поморщился, словно от зубной боли. — Боже, какая же ты местами малолетняя идиотка, прости господи. Существование этой твоей комиссии — тайна?

— Да. Закон ещё прошлого века номер…

— ТАК КАКОГО ХРЕНА ТЫ О НЕЙ ПОСТОРОННИМ ТРЕПЛЕШЬ?!

— Я подумала, что ТЕБЕ могу сказать.

Ржевский неожиданно успокоился:

— Знаешь, дурака учить — только портить, народные поговорки не ошибаются. Мадина, как твой опекун я тебе запрещаю даже пар изо рта выпускать на эту тему. В ПРИНЦИПЕ. Ты меня хорошо поняла сейчас?

— И с тобой тоже?— это было странно.

Неожиданно.

— И СО МНОЙ! И С ДЕДОМ МОИМ! И С ПОДРУГАМИ! С ДРУЗЬЯМИ! С КЕМ УГОДНО! — он снова сорвался на крик. — До моего особого разрешения! — добавил Дмитрий после паузы. — Или до истечения недели с этого момента.

— Как скажешь. Почему именно неделя?

— Потому что ты охереть какая умная, целый седьмой ранг ментала! Может, хоть за неделю до тебя самоходом дойдёт! — проворчал опекун сердито, отворачиваясь в сторону.

Странно. Пока логики она не видела.

— Я услышала тебя. Да будет так; ты мой опекун и в этом вопросе я тебе полностью подчиняюсь.

— Слава тебе, господи, — Ржевский плюнул, снайперски попадая в открытое окно. — Зачем нужен постановщик помех?

— Мама передала тебе на время. Есть мнение, что портал заработает в самое ближайшее время. Твой участок у всех как на ладони, вон, небоскрёбы вокруг — смотри не хочу.

— Да, я и сам думал, как быть, — против воли вздохнул он. — Спасибо маме, чё… Как оно работает?

— Менталист настраивает через невидимую панель, другие не смогут.

— Выставляет конфигурацию объекта?

— Да. Этот артефакт мощный, на твой участок его должно хватить. Для всех снаружи будет либо непрозрачный туман, либо мерцающий купол.

— Спасибо огромное. — Он решительно поднялся со стула. — Пошли прямо сейчас ставить.

— Пошли, — она спрыгнула со стола. — Дим, его дали на время под твоё честное слово, пока на ноги не встанешь. Нормально? Из Эмирата через Самбура наверняка такое пойдёт, что тут никто видеть не должен.

— Да, нормально. Спасибо огромное. Не знаю, как и благодарить.

— Это мама тебя благодарит за меня… что трахать не стал, пользуясь ситуацией, защищаешь и оберегаешь… Она о твоей фамилии слышала. Говорит, сердце оборвалось, когда ты меня под защиту здесь взял.

— Непонятно, тут ржать или стесняться. А-га-га-га-га.

— И последним куском хлеба делишься, не ставя условий.

— Эй, завязывай с комплиментами, — засмущался неожиданно Ржевский. — Денег скоро отобью, сколько надо. И вообще, так каждый бы на моем мес…

— Далеко не каждый. Уже молчу, как ты Гвардейцев Эмирата из-за меня. И ради меня. Мама просила передать, она это понимает и ценит.

— Тебе пока домой нельзя?! — сообразил попечитель.

— Скорее, не стоит. Какое-то время тут лучше пересидеть, причём нам с Далькой: пока Регентский Совет людей Маджита добивает. Без деталей.

— Без проблем, — беззаботно отмахнулся он. — Места под солнцем не жалко, мне с вами веселее.

Она без слов взяла его за руку.

*****

— Слушай, у такого приспособления по логике конструкции обязательно должен быть блок самоуничтожения, — говорю Мадине, пока она что-то настраивает внутри дорогого кирпича из платины.

Интерфейс, что интересно, доступен только менталисту. Занятный прибор. Точнее, артефакт.

Я и так ломал голову, и так — не может эта штука не иметь защиты от врага и дурака.

— Есть, — она кивает, не открывая глаз. — Ставить?

— Конечно!

— Чего занервничал?

— Да вещь больно дорогая. Закрытое пространство с утра тоже все окрестности увидят, по идее, такая маскировка вместе с охраной периметра должна идти в одном флаконе.

— Ты упоминал, что скоро автоматизированную систему поставишь. Что для этого нужно?

— Денег, — вздыхаю. — Любое перевооружение требует лишь одного — денег.

— Есть мысли, как заработать? Что моих финансов не возьмёшь, помню и уважаю.

— Есть. Неудобно о таком просить, но твоя помощь способна значительно ускорить.

— Надеюсь, удовлетворять мужиков не надо? — вяло шутит Наджиб.

После упоминания о разговоре с матерью она почему-то загрузилась.

— Дура?! Нет, нужно помочь мне понять, не обманет ли меня человек на переговорах.

— Рассказывай.

— Самбур не стал дожидаться утра. Кое-что из списка уже прислал, что через портал пой…

— Помню. Я же рядом шла.

— На эту номенклатуру я поставил свой тариф, ноль-пять процента от инвойсной стоимости.

— Не понимаю. Можешь моим языком объяснить?

— Если те товары везти через таможню, по правилам надо одну пятую пошлиной в казну Города отдать. Но таможенники в ценах ориентируются, а я нет.

— А-а-а, ты хочешь проверить, не занижают ли контрагенты стоимость? Чтобы твоя половина процента ещё больше уменьшилась?

— Ну да. Хоть и неудобно, однако поговорка есть: доверяй, но проверяй.

— Дим, без проблем. Самая рядовая для специалиста моего профиля задача.

— Утром прямо в школу кое-кто из местных знакомых Самбура явится, по рукам ударить. Как бы время подгадать?

— Могу с тобой в школу сходить, это разрешено? Заодно посмотрю, что у вас интересного.

— Тебе правда не в тягость?

— Шутишь?! Любопытно, конечно! Если запрета на посещение чужими у вас нет.

— Годится. Погнали, — даже настроение поднимается. — Запреты не про нас писаны: ты моя официальная опекаемая. Можно сказать, что оставить тебя одну дома не могу, твоя религия запрещает.

— Вообще-то, если по канону, то как раз из дома одной выходить нельзя, а не в нём оставаться.

— А кто в этом понимает? — отмахиваюсь.

— Ну-у, если только у тебя тут опасность какая-то есть. Тогда да, мой поход за тобой обоснован.

— Ещё несколько часов назад стрельба с убийствами была на весь город. Сейчас мы купол защитный поставили. Хорошая легенда, — прихожу к выводу. — Какую опасность ни назови, никто ничего не проверит.

— Дим, только один нюанс. Я сегодня, точнее вчера, сгоряча болтала языком налево-направо… Давай больше никому не говорить без необходимости, что я менталистка? Это важно.

— Как скажешь. Поддержу любую твою легенду.

— Тогда я твоя подопечная из Эмирата, религия у меня моя — но говорим между собой только на языке Залива и ни слова о ментале.

— Хорошо. Я чего-то не знаю о твоей профессии?

— Ну-у-у, нас формально как бы нет в природе. Например, у вас в Соте одна-единственная контора моим профилем занимается: рейдеры племянника вашего Императора. Царя.

— Ух ты! — сон как рукой снимает.

Есть над чем подумать. Это не оттуда ли тип под грузовик бросился?

— Знаешь, я в твоём направлении дремучий, — говорю без обиняков. — Если и ты спать не хочешь, расскажи?

— Не хочу спать, мне на сон меньше чем обычным людям надо. Ну слушай.

Говорим почти час и оно того стоит.

Оказывается, японцы Ивасаки средь бела дня беспредел творили, чтоб только шанс захапать менталиста получить (только они думали, что Мадина и Далия — это одно лицо).

Маджит аль-Футаим на что угодно готов был, лишь бы его менталистка по миру не гуляла с ненужными знаниями. И, что важнее, чтоб на другую работу заграницей не устроилась.

— Я и раньше немало могла, — завершает рассказ подопечная. — А сейчас, когда почти в два раза апнулась, сама себя боюсь. В общем, сделанного не воротишь, но больше мою подноготную другим людям лучше не сообщать, хорошо?

*****

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

Норимацу с утра нырнула в ванной (в которую не попала вечером) и засобиралась к родителям: обещала подойти к школе Ржевского после обеда — помочь тому с учебным процессом.

Мадина видела из её мыслей: японка всерьёз озаботилась выпускными документами блондина и хочет подстраховать партнёра, но не говорит вслух.

Шу предполагала, что через своих сможет решить вопрос сдачи экзаменов в каком-то из их заведений, аккредитованных здесь. Однако обещать зря она не хотела, менталистка тоже не стала каркать под руку.

Далия, получив порталом полдесятка книг из дома, сказала, что сегодня валяется на кровати и никуда не пойдёт. Заодно присмотрит за участком: если что, Гвардия Эмирата будет быстрее чем за четверть минуты.

За это время даже добежать от забора никто не успеет, а сигналки Ржевский настроил.

На шум и световые эффекты сдохшего защитного артефакта ещё хватало.

_______

Школа Дмитрия оказалась выкрашенным в белый цвет солидным трёхэтажным зданием. Возле него уже толпился народ, разделившись на возрастные группы.

При появлении опекуна разговоры в компании его ровесников смолкли.

— Господа, у меня накопились кое-какие долги. — Ржевский раздвинул крайних и, не стесняясь, пролез в середину. — Я могу не суметь рассчитаться со всеми прямо сейчас, но хотел бы незамедлительно начать. — Из кармана появился его кожаный мешочек с золотом. — Приношу извинения за неподобающую отсрочку, но лучше исправить ситуацию позже, чем никогда.

В отличие от Залива, здесь женский пол учился вместе с мужским. Мадина, скрывая лицо под вуалью, с любопытством снимала ментальные слепки с присутствующих один за другим.

У неё было своё понимание, что сейчас является правильным.

— А кого это ты с собой привёл, Ржевский? Что за шмара? — с ангельским выражением лица одна из одноклассниц опекуна ткнула пальцем в направлении Наджиб, одетой по Канону и остановившейся метрах в пяти.

— Дим, не вздумай реагировать, — спокойно сказала менталистка на языке Залива.

Первым делом она ещё за три шага убедилась, что из присутствующих их никто не понимает.

Глава 21

ИНТЕРЛЮДИЯ

Разговор двух неустановленных абонентов. Содержание беседы защищено от прослушивания специальным протоколом магосети Дома Воронцовых.

— Здравствуйте! Хорошо, что вы не спите!

— Ваше Сиятельство, пугаете. Нам что, пора хватать саквояж с деньгами и бежать на всякий случай в столицу? — вяло шутит более молодой собеседник.

— Бежать? Зачем? — старший настораживается, не принимая шутки.

— Спасаться от того, что вас в такую рань подняло. Ещё и заставило меня разбудить.

— Контракт на Ржевского, срочно нужен ваш специалист! В районе Первого Императорского Лицея! Через три-пять минут, вопрос жизни и смерти!

Более молодой собеседник стряхивает с себя остатки сна и подбирается:

— Ждите, распоряжаюсь. Объяснения после.

_______

Там же, менее чем через минуту.

— Ваше Сиятельство, мой человек вышел к Лицею, точнее, выбежал. Есть только специалист четвёртого ранга, но с уклоном в физику — должен успеть за эти ваши пять минут.

— Это как — уклон в физику?

— Если бы я мог его на атлетические соревнования выставлять, он на ментальном усилении половину призов бы забирал. Кстати, я его сейчас подключил к нам в конференцию, он вас тоже слушает, на бегу.

— Он до Лицея пешком добирается?!

— Вы поставили очень нестандартные условия в достаточно странное время суток. Хорошо, что я даже утром держу кого-то под рукой; однако кроме как бегом нет вариантов уложиться в ваши пять минут. И то, до Первого Лицея почти три километра, может слегка опоздать.

— Фуф, спасибо! Выручили. Пара минут, наверное, роли не сыграют.

— Итак. Что случилось, какая задача?

— Ржевский заявился в свой Лицей. Не один, со спутницей, одетой по моде Залива.

— И что это нам даёт? К чему такая спешка? — молодой задумывается. — Вы наши правила знаете. Видимость закона должна неукоснительно соблюдаться, особенно когда сам закон нарушается.

— Я помню.

— Я на всякий случай повторю для обоих: мой человек ничем не сможет помочь в устранении фигуранта в центре города, ещё и на территории Первого Императорского — я пока с дядей ссориться не хочу.

— Вам не надо ничего делать, — вызывающий терпеливо объясняет. — Ржевский имеет среди однокашников достаточно недоброжелателей и без вас. Не буду раскрывать детали, но там и без вашего специалиста есть кому… сделать работу.

— Зачем тогда вы меня поднимаете в восемь утра?

— Ваш человек нужен, чтоб аккуратно подчистить мозги слишком активным свидетелям и борцам за правду. Если таковые среди выпускного класса вдруг отыщутся. После того, как.

— Мой специалист принял задачу, я его отключаю. Всё, теперь мы с вами вдвоём в канале. Спрошу откровенно: вы уверены, что перенос ваших амбиций на территорию Лицея дяди — хорошая затея?

— Я ничего не инициирую, лишь пользуюсь моментом. Поверьте, потенциал для конфликта там имеется свой — нам даже вмешиваться не нужно.

— Точно?

— Да. Только подправить в нужный момент и надеть уздечку на тех, кто может возмущаться в адрес высшего сословия. После того, как нашего фигуранта поджарят в шашлык абсолютно в рамках действующих правил Первого Императорского.

— М-да уж.

— Абсолютно замотивировано поджарят, прошу заметить!

— А ведь вы раньше никогда так не возбуждались, Ваше Сиятельство.

— Раньше я никогда не был так близко к результату! Причём чужими руками! Если в Лицее всё пройдёт, как я рассчитываю, мы уже завтра займём их территорию!

— Барсуковых вы за противников не считаете? Зря. Они, хотя и не Изначальные, тоже что-то могут.

— Я их старика знаю. Евгений Николаевич никогда не бьётся в лоб, он согласится принять отступные… Кстати, Серёжа поговорил с гвардейцами лично!

— С какими?

— С нашими. Которых отпустила в Береге аль-Футаим.

— Выяснилось что-то новое? — молодой заинтересовывается.

— Да. Оказывается, подробного рапорта не существует: штабс-ротмистр был без сознания большую часть экзекуции, а его люди через голову командира докладывать отказались. До этого момента мы не видели полной версии случившегося.

— Ну, имеют право по их уставу без начальника не докладывать. К тому же дело было мутное.

— Так вот. Оказывается, Принцесса устроила показательную экзекуцию: отрубание рук двум наиболее замешанным. В том числе, самому штабс-ротмистру.

— Что, так и отрубили?! — собеседник присвистывает.

— Практически. Правда, через минуту иллюзия рассеялась и оказалось, что это был спектакль в воспитательных целях. Эдакое послание, как я понимаю, из Эмирата в адрес Аппарата Наместника: "Ребята, мы вашим солдатам даже на вашей территории руки отрубим, случись что. Пользуясь возможностью и иммунитетом".

— Я вас услышал, но пока не готов комментировать.

— Главное не это.

— Иллюзия, — молодой безошибочно ухватывает суть. — С Принцессой был их менталист, причём очень высокого уровня, от шестого и дальше: групповой морок, незнакомые люди…

— Вам не интересно?

— Нам это ничего не даёт: Залив впереди всех именно в ментале, не в стихийной магии. Если бы у меня в штате был хотя бы пяток ИХ специалистов, — говорящий мечтательно потягивается. — Я бы при дяде жил, как Наджибы при аль-Футаимах… Известно, кем из них был этот мастер?

— Точно неясно.

— Жаль. Интересно, спасибо, но информация паразитная. В каком составе действовали эмиратские?

— Сама аль-Футаим, она кстати молчала по большей части. Секретарша их посольства — вместе с нашими из Посольского Приказа вскрывала защиту. И одиннадцать их гвардейцев.

— Получается, менталистом мог быть кто угодно из двенадцати, саму Принцессу не считаем?

— Увы. Но я подумал, это важно: мы узнали только потому, что Канцелярия Эмира нашему августейшему ноту настрочила, — старший рефлекторно вздыхает. — Сергей дал знать, ему оттуда осведомители донесли.

— Вы не боитесь реакции дяди? Нападение на принцессу, прямой ущерб его честному слову.

— Наши друзья в его Канцелярии обещали либо похоронить документ, либо засветить в спешке. Максимально смягчая удар.

*****

— Дим, не вздумай реагировать, — Мадина спокойна, как удав.

— Почему я не должен на это реагировать?

Все озадаченно замолкают, не понимая ни слова из нашего разговора.

Если бы это был французский, немецкий, любой европейский язык — большая часть присутствующих как минимум уловила бы суть.

Но речь Залива, похоже, здесь относится к редким.

— Она преднамеренно тебя провоцирует. Я сейчас сканирую сразу нескольких, это скоординированная группа: тебя специально расшатывают.

— Ух ты.

— Нюанс: большая часть соучеников относится к тебе критично по умолчанию.

— Не могу их за это осуждать, — бормочу. — Я и сам к себе прежнему отношусь ещё похлеще них.

— Группа из пяти человек, связанных с Воронцовыми, имеет планом конфликт с тобой с серьёзными последствиями. Эта дама выступает в роли затравки. — По лицу Наджиб пробегает намёк на эмоции и она озадаченно добавляет нормальным тоном. — Ничего себе, у вас школа! И женщины вместе с мужчинами учатся, и стихийных магов хватает! Мне страшно.

Она произнесла не фамилию по-русски, а слово "ворон" на своём языке, но я понял.

— Я бы тебя сейчас обнял, чтобы успокоить, — предлагаю. — Или при людях не стоит?

Вслух не скажешь, но после ночных профессионалок почему-то остался оттенок досады.

Сами тёлки, если что, не виноваты. Они отличные! Техника на десять баллов по пятибалльной шкале, остроумные, с хорошими коэффициентами упругости, но…

Чего-то не хватило. Вроде и поливал как из скорострельного пулемёта, и трудились они не покладая рук — а в душе лёгкая пустота.

Ужас. Был бы в возрасте деда, можно было бы свернуть на старость. Но это явно не она.

Обдумать вечером. Может, даже посоветоваться с аль-Футаим по секрету: она умная, вдруг что подскажет?

Я не сразу разобрался: Мадина больше по прикладному применению ментала, а Далия глубже знает теорию.

Если ложечкой мозги в голове в гоголь-моголь взбивать не надо (это как раз к Наджиб), то Принцесса, пожалуй, проанализирует как бы не точнее подруги.

Заодно, пользуясь близостью, клинья к ней подбить: а вдруг. Жопа с сиськами и у Далии норм, к ней моя душа тоже расположена.

— НЕ СТОИТ! ОСОБЕННО ЗА ТЕ ЧАСТИ ТЕЛА, ЗА КОТОРЫЕ ТЫ ОБЫЧНО СХВАТИТЬ НОРОВИШЬ! ДАЖЕ БЕЗ ЛЮДЕЙ НЕ СТОИТ! — на моё предложение менталистка реагирует мгновенно.

— Видишь, вот ты и успокоилась, — хихикаю.

— Занятно, — озадачивается она. — Вот ты хитрое существо. А вроде ж моя поляна. Профессиональная.

— Ржевский, а ведь я к тебе обратилась, — претенциозная девица никак не унимается, правда, по-русски. — И я ни слова не поняла из вашего собачьего лая!

— Ты КО МНЕ обратилась? — демонстративно удивляюсь.

С внешностью Димы Ржевского, кстати, ломать спектакль — милое дело. Вид более чем простодушный, в изощрённости никто не заподозрит.

Нос картошкой, уши оттопырены, причёска — неприбранный сеновал. А если рот приоткрыть да так и оставить, то дебил дебилом.

Права Наджиб в некоторых своих одиозных оценках, грех не пользоваться.

— Да! — Некто Егорычева победоносно оглядывается по сторонам, словно рассчитывает на поддержку зрительного зала.

Вообще-то, за претензии к предшественнику я одноклассников не виню: Дима Ржевский был ещё тот коржик. Но кое-какие приготовления магически одарённых соучеников мне не нравятся.

Права Наджиб снова: ну и школа. Чёрт, я ещё слово не материться давал. К сожалению, сейчас нарушать придётся.

Интересно, а интимный темперамент у близнецов одинаковый? Или Принцесса отличается от двойника? И ведь не спросишь.

— Да, я обращалась к тебе! — Егорычева заводится на ровном месте, как будто я ей что-то должен.

— Ну обратилась — молодец, теперь иди себе спокойно на**й, — предлагаю вежливо.

Тишина вокруг сгущается, хоть ножом кромсай.

— Что? — её глаза раскрываются как бы не шире моих.

— Обратилась ко мне, говорю — значит, твоя задача выполнена. Можешь идти н***й, — объясняю терпеливо. — Видишь ли, Татьяна, — на всякий случай убираю мешочек с золотом в карман.

Если сейчас воевать или драться придётся, как бы остатки активов впопыхах не растерять.

— У меня вчера был сложный день, — продолжаю, аккуратно фиксируя боковым зрением всех без исключения вокруг. — Ночь была дню под стать, хотя и с чуть более приятными приключениями. Не пью вторые сутки, нервы ни к чёрту. Мне с вами, бл**ями, сейчас просто сил нет политесы соблюдать.

— ЧТО. ТЫ. СКАЗАЛ?

— Повторяю персонально для тебя, Егорычева: сказала мне, что хотела? Молодец, свои тридцать серебренников отработала. Можешь с чувством выполненного долга идти на**й, свободна, бл**ь противная. Отпускаю, — взмахиваю тыльной стороной ладони от себя.

Насколько понимаю, любая баба благородных кровей этот жест трактовать будет однозначно. В местных реалиях.

— Не смею задерживать, — восторженно таращусь ей в глаза.

Глава 22

Шу Норимацу, клан Ивасаки, группа Мицубиси.

Профессионалки Семьи, кроме физической разрядки для Ржевского, попутно поболтали с ним о том о сём (как водится в их профессии на Островах).

Шу категорически не собиралась лезть в личные дела напарника по бизнесу. К сожалению, то, что он сам рассказал гейшам о своём учебном заведении, требовало скорейшей реакции: партнёр рисковал оказаться на улице с волчьим билетом, без перспектив на серьёзное образование.

В одной из клановых технических школ Мицубиси (Киото) буквально позавчера со здешним министерством был подписан меморандум: взаимное признание аттестатов и дипломов. Родственник отца там преподавал, информация от него.

Если Ржевский продемонстрирует свои навыки инженера в Кансэй, то насчёт диплома она договорится. Через двоюродного дядю точно.

Ржевский, возможно, был не силён в гуманитарной книжной премудрости, но зато его руки…

Она отлично понимала, чего стоит один лишь ремонт серьги-амулета аль-Футаим. На убогом оборудовании местного ювелира, где человеческими были лишь маленькие тиски-фиксаторы. Практически голыми руками. Без оптики, без защитных предохранителей — обнажёнными пальцами по накопителю энергии.

Ржевский был Мастером Золотые Руки, хотя и тщательно это скрывал.

Когда он начал проводить горячую воду в их дом, она специально засекла время, зафиксировала перечень работ — и удивилась ещё сильнее.

Партнёр легко, по щелчку пальцев, получит диплом школы. Только не гуманитарной и здесь (инженеры с точными руками здешнему Престолу, видимо, не нужны).

Он получит технический диплом школы Кансэй в Японии. Где она уже договорилась о сдаче проекта экстерном, он справится.

Сейчас японка неторопливой рысью направлялась в учебное заведение Ржевского, стараясь успеть до его занятий — очень хотелось обрадовать товарища.

Если к договорённостям в Киото прибавить неограниченные порталы Эмирата, Дмитрий может мотаться на занятия в Кансэй хоть по два раза в день.

На экзамены тоже. Надо только обсудить с Наджиб, вон она стоит сбоку.

Шу перешла на шаг, бесшумно приближаясь к группе старшеклассников. Разумеется, подопечная напарника почувствовала её даже у себя за спиной:

— Не лезь, — очень тихо, на грани слышимости, практически не разлепляя губ, обозначила Наджиб через плечо.

Безошибочно бросая ладонь назад и хватая азиатку за руку.

— Что происходит? — Шу подумала и заговорила по-японски.

Местные не поймут, а менталистка может вытаскивать содержание напрямую из головы.

— Провокация. Он должен разобраться сам.

Похоже, подопечная партнёра нервничала, поскольку руку Норимацу так и не отпустила.

Шу остановилась и превратилась в слух.

— … можешь с чувством выполненного долга идти на**й. Не смею задерживать. — Ржевский, весьма убедительно отыгрывая идиота, как раз употреблял неподобающие слова в адрес соученицы.

Начало конфликта от Норимацу ускользнуло, но она почему-то и на волос не сомневалась в правоте напарника по бизнесу.

— Эй, Ржевский! — за спиной девицы встал, видимо, её двоюродный брат (лица похожи, как у родственников). — Знаешь, я долго тебя терпел, но это выходит за рамки. Ты больше не будешь поганить своей рожей этих стен.

— Это ещё кто из нас двоих кого терпел, — красноречиво ухмыльнулся партнёр. — Впрочем, сколько веревочки ни виться… Персонально для тебя, мудила: твой маршрут — сразу следом за Татьяной. Иди н***й.

— Мне не послышалось? — здоровяк обманчиво вежливо наклонил голову к плечу. — Можешь громче повторить всё, что ты сейчас сказал?

— Да без проблем, — Ржевский равнодушно пожал плечами.

Его взгляд загорелся тем самым огнём, который имел место и во время эвакуации с его территории перед нападением группы Эмирата.

Правда, сейчас с ним не было карабина.

— Следите за руками. — Блондин поднял кулак и принялся отгибать от него пальцы на манер Наджиб. — С вами, бл**ями, сейчас просто сил нет политесы соблюдать, это раз. Егорычева список оных начинает, она в нём первая бл*дь по праву. Вы все можете идти … — партнёр без задержки повторил, куда. — Отпускаю вас, это два. Третье и последнее: как говорил в молодости вашим боярским предкам в думе государь Иоанн Васильевич, "Я ж вас, бл*дей, насквозь вижу". Давайте уже к делу, что ли? А то языками чешете, как… — Ржевский ещё раз нарушил собственное намерение не сквернословить.

— У меня с собой инфра. — Норимацу зашептала по-японски, решительно доставая сразу пару техно-амулетов. — Эти все маги, у Ржевского без шансов. На честный бой они не настроены. Но если я отработаю первой, они все лягут.

— НЕТ. — Наджиб перехватила руку Шу. — Всем память не сотру, кое на ком защита сильная! Во-первых, тебе в тюрьму нельзя! Во-вторых, он сам должен справиться! Если слух пойдёт, что его бабы защищают…!

Японка ненадолго задумалась над аргументами.

— СТОЙ. И правда, не будем ломать комедию! — посланную напарником по бизнесу в известное место соученицу ещё двое одноклассников решительно задвинули за спину. — П****ц тебе, потомок мятежного гусара, — троица только что довольно не потирала руки. — Ты ж нам сам сейчас собственноручно индульгенцию выписал.

— Хочешь, можешь помолиться напоследок, — весело предложил молодой маг огня, бывший самым высоким. — Только на коленочках, это непременное условие. Какое будет твоё последнее слово?

— Х*й тебе в ср**у, чтобы голова не качалась. — Партнёр опять флегматично пожал плечами. — Хотя оно не последнее, верь мне. Слово Ржевского.

Стоявшие вокруг одарённые, видимо, лучше иностранцев знакомые с реалиями, прыснули в стороны как по команде.

Первый каст в полном соответствии с опасениями азиатки был с подвохом: убивать партнёра трое магов собрались всерьёз.

Шу поняла это с опозданием на половину секунды. Проклиная себя последними словами, злясь на удержавшую её менталистку, она, обрывая карманы и срывая ногти, опять потащила наружу запрещённый амулет.

Чёрт с ней, с местной полицией и судом — Ржевского в прямом смысле убивают.

Не стоять же и не смотреть.

Наджиб с типичным проворством своей профессии перехватила артефакт, отвесила японке оплеуху (больно. На усилении).

Дура, что ли?!

Норимацу не успела выругаться, как на неё обрушился средней силы ментальный пресс:

— Стой, не мешай! — змеёй зашипела подопечная партнёра, что интересно, по-японски.

Боевой амулет исчез под её хламидой.

Ржевский тем временем продемонстрировал, что является Мастером не только по инженерной части.

Неожиданный и коварный каст полуметровой ледяной сосулькой он парадоксальным образом принял голым кулаком, кроша импровизированное копье из замёрзшей воды в пыль:

— К-х-а! — боевой клич был странным, однако пробрало даже её.

Непонятно. К каноническим возглас не относился, при этом свою задачу выполнил: нервную систему противников перегрузило внешним импульсом, давая невооружённому простаку тот самый единственный шанс из тысячи сократить дистанцию и оказаться к боевому магу вплотную.

Дмитрий-сан мастер ещё и киай-дзюцу?!

Норимацу, боясь моргнуть, завороженно следила за развитием событий.

Шансов победить натасканных боевых магов, работающих такой сплочённой группой, у простака без оружейного техно немного.

Ржевский, исполняя это самое почти невозможное, сделал подшаг вперёд. Стремительно, угловато и коряво — однако убийственно точно.

— К-х-а! — ещё один киай, ещё один шаг.

Огненный в силу особенностей стихии реагировал быстрее прочих. Язык плазмы накрыл партнёра — да так и опал.

Одежда напарника обвисла обугленными лоскутами, сквозь прореху в брюках задорно показались зелёные трусы, украшенные разноцветными цветочками.

Глаза Ржевского, однако, остались невредимыми — видимо, на долю секунды он исхитрился зажмуриться.

Шу взвыла, словно от зубной боли: товарищ не успел. А маги время на своих тренировках тратили не зря.

Троица подлецов успела окутаться артефактной защитой — вокруг каждого появилось золотистое свечение псевдо-доспеха.

— Нечестно, — просипел Дмитрий-сан обожжёнными изнутри лёгкими. — Амулетная защита, не родная.

А в следующую секунду в воздухе мелькнул его кулак.

Лицо огненного, несмотря на доспех, словно в замедленной съёмке вмялось внутрь.

— Минус один! — партнёр зачем-то озвучил изменение обстановки, словно поддерживал с кем-то из несуществующих соратников взаимодействие через невидимый артефакт.

Водник либо прыгнул через собственную голову, либо действительно работал на хорошем четвёртом ранге: усилившись поверх золотистого ледяным, он в следующую секунду запустил сразу две сосульки одновременно.

Ржевский расчётливо принял поражение на тело, чтобы не потерять темпа: копья вошли ему в грудные мышцы, однако движения вперёд не прекратили.

Его удар ногой был никак не каноническим с точки зрения классического каратэ-до, однако попал куда надо. И как надо.

— Минус два! — теперь блондин не говорил, а с трудом выплёвывал слова.

Вместе со сгустками крови.

— Пробиты лёгкие! — ойкнула дура Наджиб, закусывая кулак.

С Норимацу тут же спал чужой ментальный поводок.

— Ах ты ж сука, — до неё с опозданием дошло, что эта коварная змея технично придержала её от участия в драке.

Какой специализации был третий маг, выяснить не удалось: он почему-то полез на Дмитрия в рукопашную, видимо, понадеявшись на разницу в габаритах и усиление своих мышц. Либо на ранение противника.

Ржевский легко поймал чужой кулак и наконец-то первый раз за весь бой исполнил ногами правильную и каноническую окружность.

Ноги последнего врага взмыли в воздух, спина приземлилась на жёсткие камни школьного двора.

Хотя бы аикидо в исполнении блондина было узнаваемым. Он тут же повалился на поверженного противника спиной сверху, образовывая с ним подобие буквы Т.

Локти партнёра расчётливо и синхронно превратили в омлет и лицо нападавшего, и, г-хм, кое-какие более деликатные части анатомии.

Хороший удар, отстранённо отметила про себя японка. Пожалуй, в такой ситуации — единственно идеальный.

Особенно для добивания. Нокаут в голову, яйца всмятку: лёгкость, с которой товарищ крошил в полёте ледяные глыбы голыми руками, в степени закалки его тела сомнений не оставляла.

Минимум пятый дан каратэ-до. Свой, выстраданный, политый потом, кровью, не купленный за деньги чёрный пояс.

Классический боевой стиль мятежной Окинавы, не новомодные спортивные танцы.

Самураи семьи Норимацу наверняка сейчас смотрели с небес на партнёра своего потомка с толикой удовлетворения.

Да, очень своеобразная техника, но, чёрт возьми, рабочая же — рисунок боя говорил понимающему очень многое о колоссальном прикладном опыте практических схваток, имевшемся у Ржевского.

Судя по результатам.

Шу не понаслышке знала, сколько пота и крови надо пролить в до-дзё, чтобы довести и крепость своего тела, и культуру движений до подобного автоматизма.

Японка решительно и коротко поклонилась своему лежащему на земле товарищу: стремительный, безнадёжный, но такой поучительный бой Мастера заслуживал уважения.

Ржевский исполнил всё в точности как говорили старики на Окинаве (если не учитывать его очень странную культуру движений, технику рук да постановку ног): иккэн хисацу.

Одним ударом наповал. Единственно возможная тактика боя невооруженного с тренированными и вооруженными.

А ведь он никогда не хвастался, подумала Шу. А сам Мастер не ниже пятого дана.

— КАК? — белобрысая идиотка, которую напарник по бизнесу посылал на известные три буквы своего языка минуту назад, хлопала глазами.

— ПРИКРОЙ! — а Наджиб, оказывается, что-то знает по-японски.

Менталистка рванула вперёд и приземлилась на колени над партнёром. С её ладоней сорвалось едва заметное свечение, которое иногда появляется при работе дипломированных целителей.

— Она его лечит! Не дайте ей его откачать!

Повинуясь словам бабищи, от толпы отделилась ещё пара человек.

Ситуация в голове Шу, как мозаика, мгновенно встала на место: если Наджиб при таком скоплении аристократов использует ментал как защиту, она автоматом поставит себя вне закона.

Аль-Футаим рядом нет, ментальная магия официально запрещена. Да, не пойман не вор — но сейчас её как раз поймают. Слишком много аристократов.

А если подопечная напарника по бизнесу себя не защитит в ближайшую минуту, оказать помощь Дмитрию будет некому.

Чёрт. Оружие-инфра — под хламидой менталистки, не успеть забрать.

Однако и недостойных колебаний Шу не испытывала: самураи семьи Норимацу никогда не оставляли союзников.

Что делать, было как раз понятно. Повторить бы только этот замечательный результат Дмитрия против магов.

— Тэнно, хэйка БАНЗАЙ! — японка взмыла в прыжке в воздух и аккуратно впечатала йоко-тоби-гири в горло идущему первым.

Глава 23

Нападавшие на беззащитного раненого не ожидали, что кто-то заступит им дорогу. Горло мага смялось под её ногой, как салфетка ресторана в руке.

— Минус один! — крикнула Шу на кураже по-японски сама себе, копируя манеру союзника.

Первый рухнул на колени, выпучил глаза и дико захрипел. Затем принялся судорожно лапать снаружи гортань, словно пытался что-то сделать с размозженной трахеей.

Ну-ну, бог в помощь.

Для начала лови болевой шок, ураганный отёк, непроходимость дыхательной щели — а там и асфиксия очень скоро подкрадётся: в семье Норимацу теорию хорошо знали даже женщины.

Магов надо устранять первым же ударом, иллюстрацию классического постулата Окинавы только что убедительно продемонстрировал Ржевский.

Теперь бы справиться со вторым.

К сожалению, этот оказался прошаренным: успел врубить доспех, пока она приземлялась, моментально разорвал дистанцию, пользуясь инерцией её прыжка, и активировал боевой энергетический бич.

Шу тоже отступила на шаг и присмотрелась: магический артефакт, что-то типа протеза для слабосилков-энергетов, находящихся между первым и вторым рангами.

Слава богу, уровень даже не тройка. Плохо, что вооружён с учётом собственной специфики.

К своему огромному сожалению, Шу не была мужчиной. Жёсткая силовая манера каратэ-до, недосягаемые высоты которой только что так наглядно и убедительно предъявил миру Ржевский, была ей недоступна — не та масса тела, не та прочность скелета, не та взрывная производительность мышц.

Женщине сложно тягаться с мужчинами в грубой физической силе, если только ты не хитрожопая менталистка с бустом через нервные окончания (и то, до поры до времени).

В классических жёстких контактных окинавскихшколах уклоны и нырки всегда считались унизительным трюкачеством. Не говоря уже о финтах.

Шу, увлекавшаяся отработкой этой техники в детстве тайком от всех, сейчас мысленно погладила себя по попе — в качестве поощрения.

За потраченные силы, за пролитый пот. За очень узкий арсенал, которого не было ни у кого из знакомых классических каратэков — кроме неё.

Именно этот набор уникальных ката сейчас спасал жизнь как минимум одному хорошему человеку: пока энергет занят ею, ему не до Ржевского.

Японка бросила косой взгляд на Наджиб; та показала на пальцах, что нужна ещё минута.

Энергетический бич рассекал мышцы до кости и не перехватывался физически, поскольку существовал лишь в виде магической проекции на материальный мир.

Из положительного — он имел охренеть какую инерцию. Не против Мастера инструмент, давайте честно.

Сейчас посмотрим, Шу Норимацу, чего стоит и твоя подготовка, мысленно сказала она себе. ФИНТ!

КЛАЦ! Чуть рисуясь, маг щёлкнул кончиком импровизированного кнута, пытаясь оставить шрам на лице японки.

Шу, не забывая перемещаться на ногах на манер танцующего богомола, контролируя центр тяжести, описала причёской окружность в наклонной плоскости: тело бича прошло над головой.

КЛАЦ! КЛАЦ! КЛАЦ! Маг завёлся.

Наримацу, раз за разом успешно выполняя свою часть классического упражнения "сохрани налобную повязку", отстранённо подумала: а ведь для подобного противника силовая манера Ржевского — не лучшая тактика. Он, конечно, принял на грудь ледяные копья и даже успел после этого положить двоих, но уже на этот кнут его ресурса могло и не хватить.

Хм. Жизнь и практический опыт порой окрашивают занудную теорию весьма занятными красками.

"Силовая манера не оправдывает себя во время боя с вооруженным противником. Манёвр, перемещения, защита без контакта — уклоны, нырки". Строки древнего трактата сейчас успешно воплощались одним из потомков славных самураев семьи Норимацу. Ею.

Пожалуй, предки с небес и на неё в данный момент глядят с гордостью.

Уклон. Нырок. Пропустить вторую треть плети над головой.

Сейчас он сделает ложный выпад и попытается достать обратным движением.

Точно, работает по схеме. Поймать ритм и приспособиться.

Уклон. Нырок. Пропустить кончик перед носом.

Отойти на шаг. Пропустить кончик на обратном ходе. Подойти на шаг обратно: дистанция, дистанция и ещё раз дистанция. Ни больше, ни меньше. Ни ближе, ни дальше. Как привязанная на жёсткой сцепке, как тень руки, сжимающей бич.

Стать его тенью, всё остальное выбросить из головы. Как только синхронизируются их ритмы, хозяин бича не жилец.

Японская педантичность, годами тренировок вбитая в автоматизм, сейчас соревновалась с широким размахом произвольно удлиняющегося хлыста.

Шу очистила осознание от всего лишнего, представила себя зеркалом и монотонно отражала без задержки все движения противника.

Когда-нибудь он ошибётся. Обязательно ошибётся. Это закон.

Энергет, судя по его азартной мимике, не знал главного: эмоции в бою недопустимы. Он увлекался охотой за целью всё больше и больше, менял ритм, игрался с длиной оружия — пытался подобрать ключик к порхающей вокруг пчеле, нацеленной на него.

Соученики Ржевского давно поставили щиты — у кого они были. Те, у кого не было, спрятались за первых: слишком азартно размахивал своим приспособлением будущий неудачник.

КЛАЦ! КЛАЦ! КЛАЦ! Когда-нибудь он провалится в атаке. Должен провалиться.

Он слишком эмоционален — вон, его лицо вообще похоже на того, кто играет в карты.

А она автомат. Кто выходит победителем из соревнования машины и человека, давно известно.

ЕСТЬ! Шу пропустила очередной удар над головой, обозначила классический шаг назад, но вместо этого резко распласталась в шпагате. Давая противнику надвинуться на себя и оказаться к ней почти вплотную.

"У невооруженного простака редко бывает больше одного шанса против вооружённого мага, а каратэ-до учит своих адептов этот шанс не просрать".

УДАР! Кулак японки, конечно, не мог сравниться со своим собратом, принадлежавшим Ржевскому — последний разбивал подброшенные в воздух камни и ледяные глыбы. Но рука Шу Норимацу тоже кое-что могла.

Её костяшки, казалось, погрузились в пах энергета чуть не до запястья.

УФ-Ф. Ему сейчас больно, хи-хи.

Изо рта подловленного по классике типа неожиданно пошла кровь, глаза его остекленили, энергетический бич деактивировался, а сам бездарь упал лицом вперёд.

— Минус два, — констатировала японка, опираясь на руки и поднимаясь со шпагата.

— Слушай, какая у тебя попа красивая! — сзади раздался хриплый, скрипучий, но такой чудесный голос живого Ржевского.

Даже начавшего выздоравливать, судя по контексту.

— Я только одного не понимаю, — партнёр демонстративно скрипел по-японски, видимо, показывая соотечественникам, что союзница ему ближе земляков. — Ты же ему по помидорчикам угодила, почему у него горлом кровь пошла?! Загадочно.

— А чёрт его знает, — равнодушно пожала плечами японка, подходя к товарищу. — Дуракам закон не писан. Ты сам-то как?

Здоровье побеждённой пятёрки негодяев было последним, о чём следует беспокоиться честному победителю.

— Нормально он, у него даже кочерыжка начала подниматься при виде твоей задницы. Значит, ничего непоправимого, — проворчала менталистка по-японски.

С акцентом, слишком старательно выговаривая звуки — но грамматически правильно.

— Вот ты стерва хитрая! — возмутилась Шу. — И ведь не говорила же!

— О чём? — Наджиб скользила взглядом по окружающим и наверняка работала по профилю в параллель с разговором.

Ладно. Одно дело делаем, успокоила себя азиатка мысленно:

— О том, что мой язык знаешь.

— Я и не знаю. Сегодня ночью только чуть-чуть поупражнялась, когда из ваших мозгов кое-что вытаскивала.

— Из чьих это мозгов?! — после горячки боя с сообразительностью всегда напряжёнка.

— Из твоих, из массажисток. Подумала, что должен у нас ещё какой-то язык общим быть, кроме русского. Если что-то обсудить, как сейчас, надо — а остальным уши греть незачем… Так, Дим, наметилась проблема, исходя из неё — мой вопрос.

— Погоди! Что с противниками?! — взбунтовался Ржевский из положения "лёжа на камнях". — Ты ж видишь как врач?!

— Этот помирает, минуты полторы осталось, — подопечная партнёра равнодушно ткнула в размозженную ногой Шу трахею. — У этого рожа в фарш, но жить будет. У этих двоих яйца всмятку, но не смертельно. О, кроме яиц ты вон тому локтем ещё скуловую кость сломал.

— А у этого чего кровь горлом хлещет?! Шу ему по помидорчикам попала! Чего ты о нём ничего не говоришь?!

— Да он от избытка ощущений язык себе откусил, — флегматично отмахнулась менталистка. — Кончик. Усилил уже имеющийся болевой шок своими же руками, точнее, зубами. Ещё кровотечением сейчас захлёбывается. Думаю, минуты полторы — и там тоже скорее всего летально будет… В общем, трое ещё подлежат ремонту!

Норимацу наконец восстановила дыхание, стройность мыслей и подвела итог:

— Имеем два трупа, хотя они пока живы. Есть мысли, как с властями будем это разруливать?

— Да, точно, — Наджиб первый раз на всей памяти поддержала японку. — Дим, или можно не париться? Ты эти власти по своему обыкновению на три буквы пошлёшь и инцидент исчерпан?

— С УМА СОШЛИ?! — Ржевский вытаращил глаза и молниеносно сел на земле, опираясь на руки.

Словно и не был тяжело ранен. Видимо, Наджиб хороший целитель, ревниво подумала Шу.

Соученики блондина по-прежнему стояли в отдалении, не издавая ни звука. Однако и глаз с происходящего не сводили.

— Стоп. Как застыл с этим выражением лица, так и оставайся, — неуловимо изменившись, скомандовала менталистка опекуну. — Я тебе проблему недосказала. В группе учащихся появился мой коллега, четвёртый ранг, присоединился к школьникам в самом начале драки. Незаметно. Задачей своей имел подчистить следы после того, как тебя убьют.

— А как он мог всем мозги протереть, если ты на седьмом ранге говорила, что не справишься? — японка уловила нестыковку. — А он только четвёртый?

— Ему надо было защитников Ржевского обуздать, самых рьяных. Если бы они были, — хмуро пояснила Наджиб. — А у меня задача более широкого профиля обсуждалась. Принуждение к неделанию легче удаления памяти в два и пять в квадрате раз, если память удалять аккуратно, а не в растение превращать.

— А-а-а.

— Если надо два десятка овощей — только скажите, — подопечная напарника глядела, не мигая. — Будут. Только потом из страны чесать быстрее ветра, желательно порталами.

Шу коротко поклонилась, чтобы не извиняться словами.

— Дим, а чего ты замер? — вздохнула менталистка терпеливо. — Этот тип стоит за спинами твоих однокашников. Я его парализовала и взяла под контроль, поскольку все сейчас на нас пялятся и на него никто внимания не обращает. Но делать с ним что будем?

— Сама же сказала с таким выражением лица сидеть, — отмер Ржевский, возмутившись.

— М-да уж… — Наджиб с шумом выпустила воздух и удержалась от какой-то тирады, похоже, от ругательств. — Мой же ты буквалист, не имеющий проблем с эрекцией… Его держу крепко, но лишь пока на месте стоит. Транспортировать в таком состоянии не выйдет — контроль слетит, нехорошо получится. В голове у него интересного много; пообщаться бы вдумчиво в интимной обстановке. Мои дальнейшие действия?

Глава 24

— СТОП. ВСЁ ВЫБРОСИТЬ ИЗ ГОЛОВЫ, СЛУШАТЬ МЕНЯ! — Чуть придя в себя, понимаю, что бразды правления нужно срочно брать в свои руки.

Плодить трупы без необходимости я не хочу, есть причины и материального, и нематериального плана. Девчонки по молодости да по неопытности просто всех нюансов не понимают.

— Этого как-то можно спасти? — спрашиваю Мадину, указывая на ближайшего.

Который заливается кровью из-за откушенного языка.

Попутно лихорадочно ищу взглядом по сторонам, что бы использовать для интубации.

Наджиб отвечает быстро и на родном языке, видимо, в целях экономии времени:

— Вызвать местных целителей, срочно. Пока они бегут, перевернуть его мордой вниз — чтоб кровью не захлебнулся. Параллельно рану прижечь, — она колеблется, но договаривает. — Либо кое-какую фигню ему в крови повысить, с моей помощью кровь сама свернётся. Но нужен источник энергии, любой универсальный: я выложилась, когда тебя вытягивала.

Упс. Не для экономии времени она на речь Залива перешла, а чтоб не понял никто. Что спасла она меня и что я ей должен.

— Спасибо большое, — говорю искренне, делаю шаг вперёд и на автомате тянусь к ней руками, чтобы обнять в знак благодарности.

— РЖЕВСКИЙ, ДЕРЖИ СВОИ ОГЛОБЛИ ПРИ СЕБЕ! НЕ НАДО МЕНЯ ПРИ КАЖДОМУ УДОБНОМ СЛУЧАЕ ЗА ЖОПУ ХВАТАТЬ! — подопечная отскакивает быстрее, чем я приближаюсь. — ЛАДНО, ДОМА ЛАПАЛ, НО ТАМ ХОТЬ НЕ ВИДЕЛ НИКТО! ТЫ Ж МЕНЯ НА ВЕСЬ МИР ОПОЗОРИШЬ!

Вообще-то, лицо её сейчас как раз от всех скрыто вуалью — никто и не узнает. Однако что-то подсказывает, что вслух этого аргумента лучше не упоминать.

— Прости, я рефлекторно, — чёрт неловко получилось.

Мозги в последнем движении не участвовали, руки сами потянулись.

— ЩАС С НОСКА ПРЯМО ПО ТВОЕМУ РЕФЛЕКСУ ЗАРЯЖУ! — продолжает разоряться Наджиб. — БУДЕШЬ В ЖЕНСКОМ ХОРЕ ОСТАТОК ЖИЗНИ ПЕТЬ! ПОХОТЛИВОЕ ЖИВОТНОЕ!

— Источник энергии универсальный есть у кого на время? — поворачиваюсь к одноклассникам и перехожу на русский, чтобы пресечь неудобную коммуникацию с менталисткой.

Гробовое молчание.

— На время, — повторяю, — только здесь использовать. Помирает, — указываю на подбитого японкой по помидоркам. — Моя целитель может помочь, но свою энергию на него мы тратить не будем. Вопрос принципа. Ну?

— Точно для этого? — мымра Егорычева нехотя протягивает коробочку.

— Слово Ржевского. Стой рядом, сейчас вернём, как у него кровь свернётся. — Забираю кристалл из контейнера и перехожу на другой язык. — Мадина, оно?

— Дай сюда. Да, пойдёт.

Наджиб опять приземляется на колени и начинает устранять нетривиальные последствия удара Шу.

Одного она спасёт, но есть ещё второй. К счастью, сломанная трахея — не откушенный язык. Тут я, допустим, и сам великолепно знаю, что делать.

— У кого-то есть свирель? Дудочка? Какая угодно пустая трубка? Хотя бы соломинка, через которую в ночном клубе пьём, к-хм, ну допустим сок?!

Немотря на нерасполагающую обстановку из толпы раздаётся пара смешков.

— Свисток! — От одноклассников чья-то рука бросает в мою сторону небольшой предмет.

Ловлю, осматриваю. Полая изнутри деревянная трубочка с парой дырочек поверху.

Детская игрушка, как раз годится.

— Шу, дай свой нож на мгновение?! — устраиваюсь рядом с тем, кому она ногой в горло засветила.

Над плечом назад выбрасываю пустую ладонь.

— Держи. — Японка вкладывает мне в руку клинок, который носит под рукавом на левом предплечье (как ей кажется, незаметно).

Говорим на её языке, присутствующие снова отдыхают.

— Откуда ты про танто знаешь? — Норимацу заглядывает через плечо, интересуясь моими действиями.

— Почувствовал. Фамильная сталь? Передаётся из поколения в поколение?

— Да, обычно по мужской линии. Но в этот раз родилась я.

— Этим ножом до тебя многие владели и его очень серьёзный человек ковал. Такие предметы даже под одеждой выделяются, много кто может чувствовать.

Чистая правда, хотя и не вся. Ещё расовый бонус.

— Что ты делаешь?! — как только я заношу нож над горлом пострадавшего, соученики оживают.

— Сволочь!

— Отойди!

Руками, однако, меня никто не трогает, как и магией. Прогресс.

— У него отёк! — ногтем мизинца обозначаю для зрителей зону на горле. — Здесь. Трахея повреждена, воздух в лёгкие не поступает. Ещё полминуты так покорчится — и привет, шишечки в лесу.

Все замирают. Давно замечал: правда впечатляет сильнее прочего.

— Почему именно шишечки? — неуверенно подаёт голос осмелевшая Егорычева.

— А они на могилке хорошо смотрятся: какая-никакая, естественная эстетика. — Выдержав паузу, продолжаю. — Сейчас вот тут сделаем продольный надрез, — вместе с пояснением надсекаю хрящ, чтобы слова не расходились с делом. — Чтоб ещё пожил.

Хорошо, тип без сознания и работать не мешает.

Народ ойкает: японский нож вскрывает горло.

Грудь пострадавшего поднимается.

— О, пошёл кислород по трубам… Вот сюда вставляем ваш свисток, — говорю и исполняю. — Фиксируем трубкой разрез, чтоб он дышать мог. Небольшая кровопотеря не в счёт, целители восполнят.

На всякий случай бью импровизированного пациента кулаком в лоб с расчётом нокаута ещё минут на пятнадцать: если он сейчас придёт в себя, деревяшку в рассечённом вдоль собственном горле правильно точно не воспримет.

А так временный наркоз гарантирован, глядишь, и целители подоспеют.

Окрестности оглашает затейливый свист: фью — тирлинь. Фью — тирлинь.

Вдох-выдох, свисток же.

— Вот. Дышит, хотя и не той частью горла. — Возвращаю нож владелице. — ЦЕЛИТЕЛЕЙ ЗОВИТЕ СРОЧНО! ЧЕГО ТАРАЩИТЕСЬ?!

— Они таращатся потому, что мы победили. — Мадина, продолжая колдовать над своим, отвечает на языке Залива. — Ты высокородный, формально выше большинства из них. Эти на тебя напали первыми; ледяной каст все видели; кое-кто даже не одобрял. В душе.

— Хм. — Мне и в голову не пришло.

— Ты в своём праве мести и мешать тебе, Изначальному, расправляться с врагом — значит открыто выступать против тебя, — завершает пояснение менталистка. — Кое-кто из твоих одноклассников сейчас по бесшумке домой докладывает, кто-то откровенно боится лезть.

— Есть среди них те, кто моими лично союзниками в перспективе могут стать?

Имеется у меня жгучее подозрение, что один на льдине — не лучшая стратегия для ближайшего выживания. Пора начинать соратниками обрастать

— Коротко, нет. Подробности дома.

— Если б мы с тобой этих не откачали, они бы так и померли?

— Да. Помогать без твоей команды никто бы не стал — Изначальные во врагах никому не нужны. Даже такие как ты.

— А по моей команде?

— Тем более: ты имеешь весьма определённую репутацию. Досадить тебе каким угодно способом мечтает большинство окружающих. Хоть и подобным образом.

Ничего себе, здесь школьные драки: чуть зевнул — и уноси готовенького.

Ну и место, ну и мир. Убить меня тоже пытались всерьёз, даром что учащиеся лицея. Почти дети.

И что с ними делать? Вроде бы немного чести малолеток угнетать, но и оставлять подобное без наказания — себе дороже.

Хоть разрывайся или на шпагат становись, как Шу только что, когда последнего мага добивала.

Какая она красивая, кстати. А в ракурсе сзади — так и вовсе, против воли мечтательно зажмуриваюсь.

И спереди тоже красивая, особенно когда её вырез вместе с содержимым вперёд наклоняется — вот это пазуха. Обнять и плакать. А ещё лучше прижаться или чтобы потрогать дала.

И по темпераменту японка ого-го — двух здоровенных мужиков запинала быстрее, чем Мадина меня вылечила. А вылечила менталистка меня молниеносно, надо будет расспросить наедине про подробности.

Не зря ей внешний источник энергии для следующего пациента потребовался.

Чёрт, при воспоминании о шпагате Шу мысли почему-то понеслись вразнобой. Хотя и в одну сторону.

— Ржевский, ещё минуту похлопаем ушами — потом и у этого Дуремара защита сработает. — Бесстрастно давит на нервы менталистка. — Я про своего коллегу, как ты догадался. И я не железная, такие процессы часами параллелить; ты уже решай что-нибудь, а?!

— Защита — имеешь ввиду как в молле? — уточняю. — Когда тот отрубился и тут же гвардия набежала?

— Да. Я тогда зевнула амулет один на фигуранте, больше подобной ошибки не сделаю. У них аппаратные закладки, твоим языком.

— Что за закладки? — невовремя просыпается профессиональное любопытство.

— Амулет на пульс и ритмы мозга одновременно. Давай языком дома потреплем? Сорок пять секунд уже, даже не минута.

Решительную обхожу по дуге соучеников:

— Этот?

У типа на роже всё написано, не ошибёшься.

— Да.

— Убирай свой поводок из его мозгов, — командую. — Мне его оформленная реакция нужна для свидетелей, а то он для других стоит, как будто задумался и в себя ушёл.

— Два. Один. Фас.

Вот что мне в Наджиб нравится, так это её идеальная исполнительность в работе. Временами.

Отпущенный на ментальную свободу коллега Мадины в следующую секунду и ментальный удар по мне наносит, и буст себе на мышцы подаёт, и даже бежать порывается — только не успевает ничего.

Коротко бью его кулаком в подбородок, на всякий случай вкладываясь почти по полной. Не тот это противник, чтобы рисковать вполсилы.

Мужик предсказуемо падает лицом вперёд мне на руки, даже колени не сгибает.

— А зачем так сложно было? — задумчиво интересуется Наджиб. — Ты его что, под моим контролем огреть не мог? В чём хитрость комбинации?

— То, что его держала ты, теперь не докажешь, — отвечаю. — Стало быть, нарушения закона с нашей стороны нет. Все видели: он очень тревожно пережил поражение моих противников, видимо, чей-то родственник из ушибленных.

— И?

— Подошёл я и в сердцах его стукнул. Теперь он вполне замотивированно потерял сознание и может ехать к нам на допрос, а последствий — максимум штраф денежный. Мордобой — не ментал, преступлением не является.

Если мои догадки хоть немного верны, нам нашу активность на профессиональном поприще Наджиб нужно хотя бы для виду камуфлировать.

— Дим, все видели, как твоя подопечная тебя лечила, — вздыхает Норимацу, поскольку сейчас мы перешли на японский. — Зелёное свечение от ладоней шло.

— И чё? — фыркает Наджиб. — У нас в гильдии целительство и ментал хорошо если у одного из десяти совмещаются! Не доказательство ни разу! Вполне могу быть сильным лекарем, но ментально при этом — полено, как Ржевский. Хотя нет, он очень прочное полено, практически уникальное. Я буду как ты, — она хлопает японку по плечу. — Сорян, если обидела.

— Не обидела, — спокойно качает головой Шу. — Ты полностью права, на правду не обижаются. Я по другой части специалист, всё верно сказала.

— Дамы, потом подискутируем. — Решительно забрасываю бесчувственное тело пленного на плечо. — Мадина, можешь сделать так, чтобы машина из посольства СРОЧНО нас на выходе подхватила и ко мне отвезла?

Хорошо, одноклассники дремучие и кроме французского да немецкого ничего не знают.

Говори — не хочу, только ушами хлопают. И амнезировать через ментал никого не надо, незнание языка — лучшая гарантия конфиденциальности.

— Эй, Ржевский, что происходит?

— Куда ты его потащил?

Глава 25

Соученики оживают, предсказуемо ничего не поняв из беседы.

— Целителей вызвали? — парирую. — Вон, этот свистящий как в себя придёт, ему бы лучше рядом с медиками оказаться, а не между вами. Глядишь, поживёт ещё лет пятьдесят, а не до третьей минуты в сознании.

Понятно, что свисток из надреза в трахее он первым делом потащит — ткани и схлопнутся.

Привет, удушье.

— А кого это ты уносишь?!

Лишь у одной Егорычевой, что интересно, глаза бегают. Обдумать на досуге.

— По этому типу комментариев не будет, дела Изначального Рода.

Однако смыться для допроса пленного не получается: неожиданно чуть в стороне открывается портал и на двор Лицея ступает тип лет тридцати в шёлковом домашнем халате:

— Господин Ржевский, пожалуйста, задержитесь на секунду!

— Шесть с половиной, — мгновенно реагирует Наджиб речью Залива. — На половину очка ниже меня-нынешней рангом.

Понятно. Тоже специалист по чужим мыслям и скорее всего — хозяин пленного.

Интересно, кто его навёл? Кто доложил о происходящем?

Амулет, о котором толковала Мадина, и сработать ещё не должен был успеть, и среагировали бы на него иначе — не появлением в халате странного хлыща, явно пившего поутру кофе в кресле.

Егорычева. Вот же… нехорошая. Оглядевшись по сторонам, вижу по ней — её рук дело.

Зря стерву пожалел, подумав, что слабый пол. А с другой стороны, валить бабу? Ещё и школьницу?

М-да уж, хороших решений не было, пожалуй.

Настроение слегка поднимается оттого, что удержался от сквернословия: значит, курсом самоулучшения следую успешно.

— Дим, этот извращенец — племянник вашего императора, — спокойно продолжает менталистка. — Это о его рейдерской компании я упоминала, они мои единственные коллеги в вашем городе.

— Помню. Понял. Спасибо.

Ух ты. Так вот кто на мой участок нацелился.

Языка Залива тип не понимает, видно по нему.

К своей просьбе задержаться он попытался добавить ментальное принуждение, которое на мне предсказуемо не сработало — вот и стоит озадаченный, видимо, бросая каст за кастом.

Которые не проходят.

— А почему он извращенец? — спрашиваю по-японски.

Наджиб, как окзалось, за ночь этот язык тоже понимать начала, плюс-минус. Грамматические формы специально употребляю попроще, как и лексику.

Шу обозначает свой интерес, демонстрируя, что слушает.

— Шёлк же, — брови подопечной возмущённо ползут вверх. — У нас есть две вещи, разрешённые женщинам, но запрещённые мужчинам: одежда из чистого шёлка и украшения из золота.

— Ну, он не у вас, а тут. — Японского тип тоже не понимает, я специально проверил.

Прочесть из нас троих может только Норимацу, но на неё он как раз и внимания не обращает: напряжённо переводит взгляд с меня на Наджиб, даже губу закусил.

— Не могу я задержаться, — вежливо перехожу на русский, обходя владельца шёлкового халата по дуге в сторону выхода с территории. — Дело срочное.

Живую поклажу добросовестно тащу на плече.

— Я бы очень вас попросил! — лицо племянника императора затвердевает.

— Сколько угодно, — разрешаю. — Просить — это сколько угодно.

И топаю дальше. Свою линию в переговорах можно гнуть разными способами.

— Стоп. Вы знаете, с кем сейчас разговариваете?! — он догоняет меня, старательно семеня по каменной мостовой тапочками без задников. — Вы…

— Так, подержи. — Передаю Мадине тело, сбрасывая его с плеча и перебивая самоуверенного типа.

Менталистка может усилиться через этот свой буст и в состоянии держать такой вес хоть на вытянутых руках, она сильная.

А я пока на шёлкового вручную наеду, оно порой результату только способствует. Особенно если стороны переговоров не планируют переходить к протоколу согласований.

— Ё*нулся? — неподдельно удивляется подопечная почему-то по-русски, делая быстрый шаг назад.

При этом и не думает принимать у меня груз — руки прячет за спину.

Чёрт. Выходит несколько неловко.

Пленный со всего размаху падает на камни, прикладываясь в том числе головой.

— Ладно, — закусываю нижнюю губу, озадаченно глядя под ноги. — Бывает.

А что здесь ещё сказать. Ничего подобающего в голову не приходит: одноклассники, видимо, признали типа в халате и толпой ломанулись следом.

Стоят вон рядом, внимательно ловят каждое слово.

— Господин Рже… — договорить у хлыща не выходит.

Делаю шаг вплотную, одну ладонь бросаю ему на подбородок и захлопываю чужой рот:

— Помолчите.

Второй рукой, прихватив за пояс халата, перебрасываю уже его через плечо:

— Если вы хотите переговоров, то поедете со мной. Безопасность и неприкосновенность гарантирую, Слово Ржевского.

Толпа учеников начинает гудеть десятком шёпотов, как растревоженный пчелиной улей. Суть можно передать короткой фразой:

— Ржевский, что ты творишь?!

Видимо, только мой Род не испытывает пиетета перед любыми чинами.

— Напор и манёвр, — отмахиваюсь от одноклассников, после чего опять меняю язык. — Мадина, можешь пока понести своего коллегу? Ты сильная, я знаю, а у меня руки заняты.

— ЖЕНСКИЙ ХОР ТЕБЯ ЗАЖДАЛСЯ! — Она с мрачным видом направляется ко мне, и не думая подымать второе тело с земли. — А НУ ИДИ СЮДА, Я ТЕБЕ КОЕ-ЧТО ПОПУЛЯРНО РАСТОЛКУЮ!

— Эй, стоп! — вскидываю руки в защитном жесте.

С неё станется.

Второй менталист тарахтит головой о камни.

— Чёрт, напугала. — Отскакиваю на всякий случай ещё на один шаг и повторно смотрю под ноги.

Снова озадаченно.

— Ладно, на разных плечах их понесу, — нахожу единственно возможное решение. — Только не нервничай! — прошу подопечную, потому что выражения её глаз реально опасаюсь.

Шу с нечитаемым лицом хлопает несколько раз в ладоши:

— Ржевский-сан, вы меня второй день восхищаете.

— Чем же? — интересуюсь, с кряхтением возгромождая на себя оба тела.

Так, на плечи их, допустим, положил. Но тапочки слетели и сейчас сиротливо лежат без хозяина.

Плюнуть и бросить? Или?..

— Мадина, а хоть тапки его можешь взять?! — шестое чувство вовремя подсказывает бросить после просьбы взгляд на Наджиб. — ПОНЯЛ! НЕ НАДО! ПУСТЬ ЛЕЖАТ!

Ничего не понимаю.

Чего она так взъелась? Можно подумать, я её прошу меня прямо тут обслужить, как профессионалки Норимацу.

Владелец шёлкового халата, в отличие от коллеги-подчинённого, слабо шевелится, пытаясь протестовать. Из его рассечённой головы мне на ногу падает капелька крови.

Ладно. Дома извинюсь и поясню, что не специально. А одежде моей уже всё равно хуже не будет — одни обгорелые лохмотья после боя.

Чёрт, одни убытки второй день, хоть бы груз порталом поскорее пошёл.

*****

ИНТЕРЛЮДИЯ

За некоторое время до этого. Разговор двух неустановленных абонентов. Содержание беседы защищено от прослушивания специальным протоколом магосети Дома Воронцовых.

— Вы на связи?!

— Да, Ваше Сиятельство. Внимательно вас слушаю.

— Всё пропало! Клиент уезжает!

— Можете пояснить спокойно?

— Мой человек в Первом Императорском сейчас мониторит картинку! Информацию пересылает мне!

— СТОП. Ваше Сиятельство, немедленно успокойтесь! Я гораздо быстрее уясню, что происходит, если вы прекратите истерику!

— Ржевский неизвестно за что ударил вашего специалиста. Тот потерял сознание. Ржевский взял его на плечо и сейчас тащит на выход!

— ЧТО-О-О?!

— Да! Я понятия не имею, что делать!

— Ваше Сиятельство, боюсь, мы вынуждены будем разорвать контракт. — Собеседник торопливо отставляет кофе на блюдце и принимается лихорадочно перебирать портальные свитки на письменном столе кабинета. — Где же он был… был же у меня и в Первый Лицей… Идиот! Это я не вам. Я же могу на маяк навестись, если он, как вы говорите, на плече у Ржевского.

— Вы ку…

Разговор прерывается из-за исчезновения одного из собеседников.*****Шу Норимацу, клан Ивасаки, группа Мицубиси.

Что какой-то результат их с партнёром обязательно ждёт, она окончательно поверила лишь сейчас: говорить с Ржевским экстренно прибыли ну очень большие люди.

Дальний родственник здешнего императора, бастард — но признанный. Она вспомнила, кто он, случайно плюс личность тут же подтвердила Наджиб.

Последняя, кажется, вообще узнаёт всех в этом городе, ревниво подумала японка. Но это и хорошо: когда общение идёт на ТАКОМ уровне, что-нибудь в итоге да получится.

Портал на территорию Первого Императорского Лицея, кстати, был открыт с нарушением абсолютно всех законов города (попутно интересно: что ждёт империю, в которой собственные правила так нагло, цинично и безнаказанно нарушают сами же власть предержащие?).

Как Шу и думала, от визитёра прозвучало некое предложение, от которого не принято отказываться.

Понятно, чё. Родственник местного монарха даже одеться подобающим образом не удосужился: видимо, боится, что партнёр из его человека вытряхнет гораздо больше, чем выдержит их не всегда законный бизнес.

Шакалы, японка тихо вздохнула про себя. Впрочем, не её дело — на Островах подобного контингента тоже хватает.

В следующую половину минуты дважды случилось странное, азиатка даже не поняла: они с менталистской специально разыграли сцену? Зачем?

Или попранное достоинство вельможи было расчётливым ходом Ржевского? Последний на виду у всех подмёл дорогу чужим шёлковым халатом (его владельцем, если сказать профессионально точно и не смягчая сути).

О чём с ним ругалась подопечная, было непонятно: общение шло на языке Залива, но со стороны смотрелось занимательно.

Откровенно говоря, японка не ожидала, что им сейчас дадут уйти. Однако обошлось: соученики напарника по бизнесу дошли лишь до школьных ворот, а больше никого и не было.

На улице возникла неловкая заминка:

— Транспорт в итоге будет?! — угрюмо бросил Ржевский через минуту, продолжая удерживать два тела на плечах.

Какой он всё-таки сильный.

Его подопечная нервно подняла раскрытую ладонь, давая понять, что сейчас общается. Если её теребить, быстрее всё равно не сделается.

— Дмитрий-сан, — на всякий случай Норимацу даже по-японски заговорила с соблюдением этикета. — Я правильно понимаю, вы хотите провести конфиденциальные переговоры? Так, чтобы вам не помешали?

— Да.

— И для этого вы планировали вернуться домой? Однако ваша опекаемая не может быстро решить вопрос с перемещениями?

— Да. Хотя я бы иначе сказал.

— Вон там, за вторым поворотом, один из офисов нашей семьи, — предложила Шу. — Идти семь-восемь минут быстрым шагом. Если вы справитесь… — она тактично замолчала и не завершила фразы.

Донесёт ли он поклажу? И не начнёт ли живой груз сопротивляться?

— Справлюсь! Бегом марш! — решительно скомандовал Ржевский и первым потрусил рысью в нужном направлении, удерживая на каждом плече по взрослому человеку.

Японка молча пристроилась следом: менталистка всё слышала, надо — догонит.

Норимацу не сильно понимала в принудительных опросах и допросах, но было абсолютно ясно, что время дорого: пленники не будут пребывать в таком состоянии долго.

Фору их растерянности нужно использовать как можно скорее.

Офис семьи она где-то подставляла, но, как говорит партнёр, сгорел сарай — гори и домик.

Глава 26

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Спасибо большое, что вытащила с того света, — тяжело дыша, но внятно и спокойно сказал на бегу Ржевский.

Такой нетривиальный груз, похоже, его нисколько не смущал.

— Там времени не было, теперь есть: хотел поблагодарить. — Добавил он.

Поскольку Норимацу и опекун без затей понеслись по улице пешком в направлении офиса японцев, ей тоже пришлось перейти на бег.

В абайе со стороны, наверное, смотрелось более чем интересно.

Поскольку именно она бежала налегке, а занятие это было до невозможности скучным, Мадина ответила, чтобы хоть как-то убить время:

— Было несложно: у тебя ресурс организма — бездонная бочка. Я даже где-то обзавидовалась. — Она перепрыгнула вслед за спутниками бордюр и добавила. — Только направить в нужную сторону, дальше регенерация запускается как у собаки. В хорошем смысле.

Ржевский, что интересно, достаточно резво преодолел эту же преграду с живым грузом.

— Интересно, а у тебя целителей в роду не было? — резко задумалась менталистка.

— Не-а.

— Странно. Потому что если да, это объясняло бы и твои необычные ментальные блоки, и здоровье как у бегемота.

— Что есть, то есть, — ухмыльнулся он на ходу. — В семье даже поговорка ходила про дуб и про то, насколько он могуч. У нас здоровье фамильное. Дед вон, в семьдесят с лишним…

— Я ПОНЯЛА! МОЖНО НЕ РАЗЖЁВЫВАТЬ!

Двух человек на плечах блондин тащил не то чтоб не напрягаясь, но и никак не на пределе возможностей — бежал и даже трепался на ходу. Такое впечатление, что выполняет знакомое упражнение, которое досаждает ему монотонностью и занудством, но никак не сложностью.

— Но моё здоровье никак не отменяет твоего высочайшего профессионализма как целителя! — серьёзно продолжил попечитель, сворачивая за поворот. — Если бы не ты, ТАК быстро на ноги я бы точно не встал. А то и вовсе загнулся, — Ржевский ухитрился сокрушённо вздохнуть с двумя телами на плечах.

— Проехали. — Она неожиданно призналась. — Было чертовски приятно смотреть, как ты их разделал. Если честно, очень переживала: всё-таки трое магов. Я горжусь, что у меня такой опекун.

— Надо с огнестрелом что-то срочно решать, — он активно закивал на бегу. — Раньше как-то не задумывался, теперь вижу, что на подобных деятелей здоровья не напасёшься, если с магами и дальше воевать. Опять же, вас защищать надо, — он даже задумался.

— Словно на луне рос, а не в родном городе, — фыркнула Наджиб. — Маги такими всегда и были, это не сегодняшнего дня проблема. А огнестрел же вне закона? Да и как ты с бандурой типа своего карабина по городу ходить планируешь? Понятно, что Изначальный Род, но всё равно.

— Думаешь, меня кто-то равнять осмелится?

— Уверена. Свои же какое-нибудь решение и родят в итоге: народу типа тебя даже среди Изначальных немного. А убивающие магов на дистанции простаки не нужны никому. — Ей не понравилось его дыхание и она заглянула ему в лицо. — Ну и чего ты рожу скорчил, будто я чушь несу?!

— Скажем, есть более компактные решения, чем карабин, который ты видела, — обтекаемо ушёл от обсуждения попечитель. — Сейчас дела разгребём, кое-что состряпаем — покажу прототип. Двузначное число патронов в магазине, убойная сила как у длинноствола, на пару десятков метров точно. И хрен заметят, пока не достанешь и стрелять не начнёшь — в карман штанов влезет.

— Я у Норимацу интересный амулет забрала. Тоже оружие, но немного другого плана. Если свидетелей нет, в отличие от твоих стрелялок следов он не оставляет.

— Обсудим позже.

— Дим, а ты хорошо помнишь, куда так целеустремлённо несёшься? — хотелось картинно вздохнуть, но на бегу не тот эффект.

— Да, помню. Японцы тебя похитить хотели, когда мы только познакомились. Но это другие, Шу я верю.

— Да я ей тоже верю, — Наджиб не стала говорить, что распотрошила мозги Норимацу на эту тему полностью.

Потому что хотела быть уверенной, что выйдет из её офиса после того, как в него войдёт.

— Дело в другом, — менталистка запнулась, подбирая слова. — Как ты своё общение с обоими, к-хм, грузами планируешь?

— Развести по разным комнатам, опросить по отдельности, сравнить результаты. — Очень правдоподобно притворяющийся время от времени кретином блондин даже на секунду не задумался, выдавая ответ на автомате. Несмотря на отягощение. — По итогам сравнения ответов их ждёт вторая порция общения со мной. Это общая схема, детали будут зависеть.

— На меня у тебя есть планы в этом без сомнения интересном процессе?

— Я думал, ты сама захочешь участвовать? Сидишь в углу или у меня за спиной, говоришь только на своём языке. Лица твоего по-любому не видно под чёрной тряпкой, анонимность полная: как переоденешься в джинсы, накрасишься да причёску сменишь — никто и не заподозрит.

— Принимается.

Что-то в этом духе она и сама хотела предложить, хорошо, что нет необходимости проявлять инициативу.

Содержимое мозгов парочки, которую волок Ржевский, интересовало и менталистку Наджиб.

— К слову. — Он поколебался. — Можешь объяснить, какого хрена ты на меня взъелась на школьном дворе? Как будто я тебя ублажать меня с извращениями попросил при людях?

— Дурак, что ли?! — она даже остановилась на секунду от возмущения.

Странно, обычно он такие моменты со скоростью звука щёлкает, несмотря на внешность.

— Ну давай, пообзывайся ещё, — беззлобно поддел Ржевский, и не думая замедлять шаг.

— Дим, какая у меня должность в моей стране? — Мадина легко наверстала отставание. — Я тебе говорила, прямо из моей внешности вытекает.

— Ревизионная комиссия явно не оно… Двойник Принцессы?! — опекун для разнообразия не стал притворяться валенком.

— Именно. Ты в своём городе много одетых как я видел?

— Ты первая за всю жизнь. Далию считать? Если да, она вторая.

— Ответ на твой вопрос: если я у вас потные тапочки за твоим извращенцем начну заносить, да подавать при всём народе, что могут сказать через две недели? Или через месяц?

Она выдержала паузу, давая ему сообразить до конца.

— Упс.

— Не только обо мне, в первую очередь о Принцессе. Меня от неё никто не отличает кроме тебя.

— Упс ещё раз.

— Второй момент. Мне наверняка не раз и не два придётся использовать Далькину идентификацию здесь, она у нас вообще одна на двоих.

— Опять скандалим, да? — Ржевский на бегу затравлено втянул голову в плечи.

— Дим, поначалу я не обозначала жёстко, но неподобающего Принцессе, особенно на людях, впредь делать не буду. Уже молчу, среди твоих соучеников положительно настроенных не было.

— И снова упс.

— Также не углубляюсь, что они о наших отношениях подумали, — при воспоминании о чужих мыслях насчёт её интимной жизни настроение резко пошло вниз.

— Сразу не сообразил, — повинился Ржевский.

— Я поняла. У тебя вообще мозги очень избирательно парализует: то лучше всех думаешь, включая меня, то дебил дебилом. Ещё бы пятки мужские при всех щекотать попросил!

— Ты суперская. — Лицо блондина неожиданно расплылось улыбке. — Мадина, можно я тебя поцелую? На радостях и от избытка чувств? За жопу руками хватать не буду, обещаю.

— Конечно можно. — Она сделала расчётливую паузу после второго слова.

Ржевский со всего размаху влетел в ловушку, как сайгак в ловчую яму:

— УРА!

— … Но перед этим ты пообещаешь на мне жениться, — продолжила менталистка с непроницаемым лицом. — И сразу всё позволю, вплоть до попрания Канона: возьму грех на душу. Раз ты даже религию сменишь ради меня, будь по-твоему. Ноги тут же раздвину! Хочешь — спереди, хочешь — сзади. Кстати, а как ты хочешь?!

Она наивно похлопала ресничками, поскольку другая мимика из-за вуали была в данный момент недоступна.

Опекун мгновенно затих и молчал до самого пункта назначения.

Настроение Мадины снова прыгнуло вверх.

_______

— Зачем здесь эти гайдзины? — в офисе Норимацу с распростёртыми объятиями гостей никто встречать не бросился. — Ты семье мало проблем принесла за последние сутки?!

В здание вошли без проблем, Шу набрала цифровой код на маго-техно-панели. Но сразу за дверью обнаружилась пара молодых японок, одетых так, что уже вчерашний купальник деловой партнёрши Ржевского показался верхом целомудрия.

Воистину, всё познаётся в сравнении, менталистка припомнила поговорку: если ты думаешь, что хуже некуда, значит, ещё очень даже есть куда. Правило без исключений.

Двоюродные сёстры — Мадина на автомате мазнула по чужим мозгам. Здание принадлежит равными долями братьям, которые по совместительству являются отцами кузин.

— Наш папа сейчас с утра стучит лысиной об паркет у Ивасаки, — более высокая Юки надула пузырь жевательной резинки и громко его хлопнула. — Извиняется за твоё хамство.

— А ты решила ещё и с местными властями нас поссорить? — подключилась вторая, Асато.

— Ушли с дороги, — Шу двинулась вперёд, не вступая в дискуссии.

Наджиб видела, что она и драться сейчас будет без лишних преамбул, жёстко и бескомпромиссно. Даже с родственниками.

В руках кузин как по команде появились копии того самого боевого амулета, который Мадина на школьном дворе засунула под абайю да так про него и забыла.

Партнёрша опекуна, надо отдать ей должное, воздержалась от упрёков в адрес менталистки. Она лишь требовательно подняла над плечом раскрытую ладонь:

— Верни. — Сказано было почему-то по-русски, хотя до этого три начинающие порномодели-родственницы болтали на родном языке.

Да, обращалась японка к ней: и контекст, и мысли, Наджиб перепроверила. Проклиная собственную забывчивость, она полезла под одежду в надежде, что до стрельбы инфрой в узком коридоре всё же не дойдёт.

Неожиданно в разговор родственников вмешался Ржевский:

— Дамы, не имею чести быть представленным! — видимо, интриги ради тоже используя свой родной язык, он шагнул вперёд и встал рядом с Шу.

Затем непринуждённо выпрямился, изобразил щелчок каблуками (вышло плохо — обувь обуглилась после удара плазмой, как и вся его одежда).

В прорехе повреждённых магическим огнём штанов задорно мелькнули жёлтые и красные цветочки. На зелёного цвета просторных хлопчатобумажных трусах.

Ноги менталистов, свисающие с плеч их пленителя, маятником часов качнулись влево-вправо.

— Только эрекции не хватает для вящей куртуазности, — не удержалась на языке Залива Наджиб, ни к кому не обращаясь. — Я уже это как театр воспринимаю. Кто бы мог подумать.

По менталистке скользнули взгляды двоюродных сестёр Шу, но надолго не задержались:

— Зачем ты приволокла этих обезьян сюда?! — они искренне верили, что иностранцы не понимают.

— Дорогие дамы, прошу прощения задоставленные неудобства, — Ржевский непринуждённо перешёл на японский.

Лица двух азиаток вытянулись, глаза размерами сравнялись с европейскими.

Шу многообещающе ухмыльнулась правой половиной рта.

— Я премного наслышан о традиционной вежливости и гостеприимстве обитателей вашей Империи, — с неизменным лицом идиота продолжил блондин, как ни в чём ни бывало. — И рад возможности ею насладиться!

Удерживая за спины живой груз на плечах, он в такт собственным словам ухитрился поклониться.

Наджиб решила из любви к искусству не надевать на себя традиционного намордника: она отдалась потоку, захлопала в ладоши и несколько раз потребовала: "Бис!".

Взглядом попечителя при этом Мадина ела совсем не наигранно (где ещё такое увидишь? Уникальные спектакли заслуживают искренности зрителей).

— Вы позволите? — глаза Ржевского так и сверкали тем неподдельным энтузиазмом, который у него появлялся всегда при виде более-менее откровенно выставленных женских сисек.

— Что вам позволить?! — хрипло выдавила из себя Асато, пребывая в замешательстве.

Затем она принялась усиленно шевелить мозгами на тему, как бы разрулить неудобный момент.

— Ты по-нашему понимаешь?! — Юки, вытаращив глаза, хлопнула ещё одним пузырём жвачки.

— Вы же не думаете, что я могу позволить себе игнорировать родную речь таких красавиц?! — достаточно правдоподобно возмутился Ржевский.

В принципе, если знать его глубже, то и сказать нечего: в такие моменты он всегда искренне верит в тот бред, который несёт. Послал же Всевышний талант.

— Ай, сгорел сарай, гори и домик. — Блондин что-то решил для себя.

Как оказалось в следующее мгновение, это было совсем не то, на что подумала менталистка.

Выпрямившись ещё раз, попечитель решительно сбросил два тела на пол, чтобы освободить руки:

— Ржевский, Дмитрий Иванович, представляюсь собственной персоной! — цапнув за кисть Асато, он на мгновение коснулся губами тыльной стороны её ладони. — Не могу поверить своему счастью!

— Норимацу, Асато, — просипела японка ещё на два тона ниже.

Её мозги вращались чуть не со скрипом, однако никакого решения в голову не приходило.

До чего занимательное действо.

— Ржевский, Дмитрий Иванович, представляюсь собственной персоной! — опекун повторил подход к снаряду уже на руке Юки. — Не могу поверить своему счастью!

Наджиб захрюкала раненым кабаном под вуалью, изо всех сил стараясь свести нарушение приличий к минимуму.

К счастью, в разворачивающемся представлении до неё и дела особо никому не было.

Обычно бесстрастная Шу сейчас отступила на шаг и иронично помалкивала, ожидая продолжения.

Асато стремительно краснела, приближаясь цветом к оттенку наливного сентябрьского помидора (их обычно не срывают до самого конца, чтобы перезрели и остались на семена — Мадина знала от дворцового садовника).

Юки лихорадочно размышляла, что сейчас выбрать: интересы Семьи с точки зрения Клана? Или интересы Норимацу с точки зрения фамилии?

Ход её мыслей был примерно следующим. Ржевский, Изначальный Род, партнёр кузины. Смог выучить язык Островов — значит, к сотрудничеству с ними относится всерьёз и союзниками их видит стратегически, на десятилетия.

Потенциал у него есть во всех смыслах: и знатность, и доброе имя Рода, и ничем не запятнанная часть предков. Даже его бой с магами в кое-каких маго-сетях уже начали обсуждать, хотя маго-запись и не велась.

Да, у него не хватает денег, но как раз этот момент Юки Норимацу не пугал: деньги заработать легко, а вот статус Изначального Рода (не говоря уже о репутации, веками стоящей за Словом Ржевских). Величина Ржевских для конкретной японской семьи пока была недосягаемой.

У Наджиб чуть ли не механически в голове неожиданно щёлкнула нехорошая эврика.

Менталистка опрометью бросилась проверять кое-что по профессиональной линии.

Не захрюкать в два раза громче в следующий момент стало в три раза сложнее: определённые вещества в крови кузин Шу каскадно росли, словно дрожжевая закваска под солнцем пустыни (Ржевский, кажется, ещё называет их гормонами).

— Вам кто-нибудь говорил сегодня, что вы не просто ослепительно красивы? — потомок мятежного гусара с неподдельным восторгом вытаращился в декольте Асато. — Мудрость, проистекающая из вашего взгляда, наполняет меня вдохновением, которого раньше не было! — Его глаза были направлены чётко под углом вниз, никак не в зрачки собеседницы.

Та прекратила краснеть и принялась багроветь.

Подъехала стадия номер два, подумала менталистка, против воли впечатляясь происходящим (хотя дальше вроде некуда).

— Выразительность ваших глаз и кое-каких деликатных форм, — опекун без затей занырнул взглядом и в глубокий вырез Юки, — затмевает высоту даже самого большого небоскрёба нашего города!

Интересно, а когда ты её глаза увидел, если ты в них и не смотрел.

Пульс за полторы сотни, Наджиб с искренним восторгом наблюдала за обеими родственницами Шу. И по мере бреда Ржевского продолжает расти. У каждой.

— Дамы, мне крайне неловко из-за нашего вынужденного вторжения на вашу территорию! — виновник женского смятения ещё раз задорно сверкнул красными цветами на зелёном фоне, безуспешно пытаясь щёлкнуть сгоревшими каблуками по второму кругу. — Но разрешите задать вопрос?!

— Какой? — пискнула Асато, прекращая багроветь и начиная бордоветь.

— Какой? — хриплым рефреном отозвалась Юки.

Сто восемьдесят у каждой, профессионально отметила следующую ступеньку чужого сердцебиения Наджиб.

Какая прелесть.

А ведь о самых занимательных спектаклях, которые менталист видит за свою жизнь, как правило, никому и не расскажешь.

Эх-х.

— Где вы ужинаете сегодня вечером? — попечитель, взяв отметку сто восемьдесят, на ней не остановился и уверенно двинулся дальше.

Двести. У каждой из них пульс под двести — хоть вмешивайся, уже без шуток предположила про себя медицинский вариант Мадина.

Происходящее ей резко разонравилось.

— Эй, завязывай? — серьёзно предложила она на языке Залива, нахмурившись. — Их тут сейчас кондратий обнимет, что потом?! Двоих не вытяну! И как ты это делаешь?! Ты ж полено в магии!

— Обратитесь позже, я занят, — отмахнулся от неё опекун, не удостаивая и толикой внимания и продолжая поглощать взглядом телеса кузин Норимацу. — Дамы! — он бодро переключился на нихонго. — Это моя ассистентка, не обращайте и вы внимания. Так какой ваш любимый брендовый ресторан в городе?! Я могу ангажировать вас обеих туда в знак сотрудничества Родов?!

Его чистый и неподдельный энтузиазм так и лился елеем изо всех щелей и пор организма.

Под ногами неожиданно зашевелился шелковый халат.

Ржевский между делом наступил пленному на голову, не отводя сияющего взгляда от обеих японок одновременно:

— Так что?!

Глава 27

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Так что?! — искренность, с которой Ржевский так непосредственно и трепетно ожидал положительного ответа японок, подкупала.

Причём его абсолютно не смущали ни висящее между сёстрами в воздухе напряжение, ни просвечивающие трусы в прорехах штанов (не совсем, к слову, модельные — чтобы сказать мягко).

Мадина подумала — и расслабилась. Дела до неё по-прежнему не было никому.

Она огляделась по сторонам и решительно направилась за небольшой столик, стоявший в конце прихожей. Уселась на стул рядом с ним, подпёрла подбородок рукой, закинула ногу на ногу и с интересом отдалась происходящему.

— Дмитрий-сан, простите что вмешиваюсь в вашу без сомнения интригующую беседу с моими двоюродными сёстрами. — Шу была бесстрастной снаружи, но внутри тоже веселилась, менталистке было видно. — Вы позвольте мне как вашему партнёру напомнить немаловажный нюанс?

— А? Что? — опекун заполошно повернулся к ней.

— Ржевский-сан, я невольно стала свидетельницей вашей раздачи долгов возле школы, — невозмутимо продолжила японка.

Пульс её сестёр, равно как и давление, слава богу, поползли вниз.

Наджиб здорово удивилась метаморфозе и даже украдкой стёрла пот со лба.

Хренасе, эмоциональные качели на ровном месте; надо же.

— Б… ЧЁРТ ПОБЕРИ. — Мгновенно посерел лицом попечитель.

— Я также знаю, сколько золота у вас в кожаном мешочке осталось, — твёрдо залепила ниже пояса Норимацу. — Я видела, как вы расплачивались в молле и помню общую сумму минус расходы.

— Ё… ЧЁРТ ПОБЕРИ. — На Ржевского было больно смотреть.

От его энтузиазма не осталось и следа, по лбу пролегла глубокая борозда, правая нога на автомате сильнее вдавила в пол голову пленника.

Наджиб тихонько захихикала и захлопала в ладоши, требуя повторить на бис.

На неё опять не обратили внимания.

А ведь похоже на гипноз, задумчиво отметила она, продолжая старательно наблюдать за витальными показателями сестёр Норимацу. Такое впечатление, что Ржевский каким-то образом через мозги влияет на их высшую нервную деятельность — но непонятно, как.

Его языком, какая может быть физика процесса? Сам не маг, не менталист. Процесс же у девок похож не на эндогенный, а на индуктивный.

— Я ваше предложение принимаю! — Асато тем временем перестала бордоветь и вернула лицу почти нормальный цвет. — Давайте сходим поужинаем!

В душе она радовалась, что может загладить неловкий момент их знакомства.

— Я тоже! — присоединилась Юки. — Но в свете того, что говорит Шу, боюсь, наш любимый брендовый ресторан не обсуждается. Слово за вами, дорогой гость! Какие будут предложения?

— Сгорел сарай, гори и домик, — сказал как отрезал попечитель. — Слово Ржевского свято. Если я из-за мелочи типа отсутствия денег начну честное имя туда-сюда по столу двигать, Род в моём лице не ждёт ничего хорошего. Имя, сёстры?! Имя?!

— Чьё? — рты кузин Шу снова зависли в открытом положении.

— Ресторана, — блондин ласково наклонил голову к плечу и умилительно улыбнулся.

— Опять на дебила похож, — констатировала Мадина.

Снова впустую сотрясая воздух.

— Хотя, видимо, есть контингент, которому нравится, — добавила она.

Судя по наблюдавшемуся.

— Давайте сходим в любой ресторан вашей традиционной русской кухни? — Переглянувшись с родственницей, выдала Асато. — Красная икра и блины, нас устроит.

— Упс, — Ржевский озадачился и даже потёр затылок. — Стыдно признаться, а ведь я и не знаю ни одного: раньше чуть по другим заведениям специализировался.

Опять захотелось захрюкать: Наджиб-младшая даже знала, по каким именно.

— Всё равно вам выбирать, — небрежно махнул рукой блондин.

— СТОЛИЦА тогда, — ехидно подсказала сбоку Шу, в душе тоже ухохотываясь. — Там и комфортно, и безопасно, и самый дорогой ценник в городе: фильтр для неплатежеспособного элемента, чтобы внутрь не входили даже! Серьёзным людям мешать не должен никто.

Мадина в СТОЛИЦЕ не была, но отлично помнила чеки оттуда, оплачиваемые из Посольства Эмирата в качестве представительских расходов.

Серьёзное место. Ржевскому дешевле реконструкцию сделать на всей территории, чем двух тёлок там покормить.

Она без лишних слов выбросила в сторону Норимацу большой палец: та отлично понимала в троллинге. Как только что оказалось.

— Принимается, — Ржевский беззаботно махнул рукой, не предавая месту значения. — Благодарю, уважаемая партнёр! — на удивление не задерживая взгляд на сиськах Шу, он достаточно последовательно вернулся к декольте Юки. — Тогда сегодня вечером? Часиков в восемь? — его глаза восхищённо таращились сверху вниз.

— Да, — поспешно кивнула Асато, продолжая радоваться возможности загладить вину.

— Да, — подтвердила вторая кузина. Её молочные железы колыхнулись, гипнотизируя опекуна ещё сильнее. — Вы заедете за нами или встретимся там? Какого цвета будет ваш автомобиль?

Ржевский на мгновение замялся.

Наджиб, лучше других представляющая причину его затруднений, уже не стеснялась: накрыв вуаль и рот ладонью, она откровенно ржала, как двухлетний верблюд во время первого спаривания.

— Юки спрашивает не просто так, — Шу тоже позволила себе тень ироничной улыбки. — Дело в том, что они с Асато ради такого уважаемого человека как вы, дорогой партнёр, половину дня будут подбирать подходящие наряды.

— НЕ НАДО НИЧЕГО ПОДБИРАТЬ! — всполошился попечитель. — Эта одежда на вас идеальна! Зачем скрывать красоту?! — его возмущение росло по экспоненте. — Лучшее враг хорошего! Вы совершенны в ваших текущих нарядах!

— Их в таком внутрь не пустят, — ехидно подсказала Норимацу. — Там достаточно строгий дресс-код и профессиональным проституткам вход воспрещён.

— Мы не они! — возмутилась Юки.

— Да! Это же не про нас! — подключилась Асато.

— Так а на вид-то… — Шу смерила наигранно грустным взглядом кузин с ног до головы и не договорила. — Вы чё, не помните, что вам в БОНУСЕ в прошлый раз сказали? В СТОЛИЦЕ будет ещё хуже, — японка равнодушна пожала плечами. — Хотя спорить не буду: с Дмитрием вы по целому ряду параметров словно нашли друг друга.

— Ой. Ржевский-сан, к сожалению, это правда. Нам придётся одеться иначе, — теперь покраснела Юки.

Припоминая достаточно прикольный эпизод, который сейчас самым несправедливым образом обогатил личную профессиональную копилку Мадины.

Хорошо быть менталистом, она довольно потянулась и переменила ноги — теперь забросила левую на правую.

— Так какого цвета будет ваша машина? — бесстрастно напомнила партнёру Шу. — Мои сёстры должны знать, чтобы цветовой ансамбль их платьев не позволил аристократам вашей страны упрекнуть их в безвкусице.

— Чёрная, — проворчал блондин.

— Если что, деньги у нас есть. — Добросовестная Асато сделала шаг вперёд и без задней мысли положила руку на плечо Дмитрия. — Пожалуй, в данной ситуации НАМ важнее сам факт нашего совместного похода. Чем ваши рыцарские намерения, которые я глубоко уважаю, — она преданно заглядывала в глаза блондину.

Несколько безуспешно: последние были направлены на вполне определённые части анатомии кузин и менять точку фокуса явно не собирались.

— Присоединяюсь! — подняла руку Юки. — И да, деньги у нас есть! Если речь о союзе фамилий и родов, это меняет дело. В лучшую сторону.

— ГУСАРЫ ДЕНЕГ НЕ БЕРУТ! — решительно отрезал потомок мятежного гусара второй раз за беседу. Потом, правда, добавил извиняющимся тоном. — Бог до вечера что-нибудь пошлёт, я уверен. Как-нибудь поможет, не парьтесь! Тем более, ещё машину теперь где-то покупать, — пробормотал он в сторону уже по-русски. — Молчу про вопрос, за какие шиши.

— Машину на покатать этих дам посольскую, — великодушно подала голос Мадина на языке Залива. — На кабак накашляй сам. Я пойду с вами, кстати: тоже икру хочу, только не красную. Чёрную. Тебе же для бедной опекаемой тобой девушки-иностранки ничего не жалко? К которой ты регулярно с поцелуями лезешь?

— Не жалко. Принял, подтверждаю, — проворчал Дмитрий, без перехода глубоко погружаясь в размышления, где добыть финансы.

— Дим, ты про допросы-то не забудь? — на всякий случай напомнила Наджиб. — Пленные скоро очнутся, а ты их ещё даже по разным комнатам не развёл.

— Одно уточнение. — Ржевского с намёком пнула в бок Шу. — Вы сейчас с кузинами о разном сотрудничестве говорите. — Она многозначительно похлопала глазами.

Попечитель сориентировался и быстро протёр мозги:

— Первичная договорённость была на двоих! — он с ещё более виноватым видом покосился на напарницу по бизнесу. — Асато, Юки, вам не будет сложно получить подтверждение участия от вашей кузины? У нас с ней пятьдесят на пятьдесят и я не могу менять процентаж в одностороннем порядке.

— Их наша вышка не интересует, — а добрая дура Норимацу даже не попила крови из лопуха. Эх-х. Святая ты простота. — Это только мой проект и они на долю в нём не претендуют! Сестрички сейчас, скорее, о следующих этапах. Стратегического будущего.

Наджиб удивилась. Если честно, она поначалу подумала, как и блондин.

— А-а-а, тогда вообще без проблем! — опекун с видимым облегчением выдохнул и расслабился. — Род Ржевских находится в самом начале пути и к союзам открыт, как школьный сортир на первом этаже! Особенно к союзам с такими дамами.

В следующую секунду до него дошёл смысл собственного пассажа, который вылетел изо рта, похоже, минуя мозг:

— Ой!

Тактичные японки деликатно не заметили последней фразы.

— Раз недоразумения позади, позвольте напомнить, зачем мы сюда приехали. — Мадина решительно поднялась со стула.— Нам нужны две комнаты, звукоизолированные друг от друга. Фиксация для менталистов в них, уровни допрашиваемых — пять и шесть с половиной. Техническая возможность вести запись допроса, но на контролируемый мной носитель…

Перечисляла она ещё минуту. Японки за это время окончательно успокоились, вернувшись в своё обычное состояние.

Лицо Ржевского по мере её слов вытягивалось всё больше и больше, пока не достигло почти гротескной конфигурации.

_______

— Имя, звание, последняя занимаемая должность? — блондин занял место напротив бастарда троюродного брата русского Императора с таким видом, словно это его привычное и давно знакомое занятие.

Когда она оговаривала с хозяевами требования к рабочему месту, он несколько раз порывался что-то сказать, но удержался.

— Шутить изволите? — глава рейдерского цеха менталистов, принадлежавшего Семье, справился с эмоциями и сейчас активно убирал у себя страх профессиональными техниками.

— Дим, он через ментал берёт собственную психику под контроль, — очень тихо сказала Наджиб родной речью из своего угла.

— Да и хрен с ним, — равнодушно отмахнулся попечитель. — Против лома нет приёма. — Затем перешёл на русский. — Вопросы здесь задаю я.

Ржевский подошёл к зафиксированному в блокираторах фигуранту и отпустил щелбан:

— Есть два варианта. Быстрый и безболезненный против быстрого, но болезненного — это для тебя. Первый или второй?

— Ты соображаешь, что несёшь?!

— Вопросы здесь задаю я, — повторил со вздохом блондин, затем без перехода выдал языком Залива. — Мадина, я сейчас с ним торговаться буду, а он будет думать, как меня обмануть. Всё то, что он утаит, прочесть сможешь?

— Легко.

— Точно?! — опекун словно сомневался. — Ты сама говорила, разница пол очка. Не маловато для уверенного сканирования?

— Ваша русская школа ментала, сила есть — ума не надо. Техника как у нашего четвёртого уровня, а по силе я так и так в приоритете, — пояснила она.

Видя, что попечитель всё ещё колеблется, менталистка добавила:

— Твоим языком: Норимацу сможет обогнать тебя на милю бегом с тем грузом, который ты сюда нёс?

— Да она и не поднимет, наверное? — задумался Ржевский.

— Именно. Хотя руки-ноги у неё в наличии, как у тебя. Вот у нас с этим в ментале то же самое.

_______

Там же, через некоторое время.

— … считаю наш разговор законченным. Я, конечно, допускаю, что вы можете перейти и к мерам физического воздействия в мой адрес, — Вячеслав Романов смотрел на Ржевского с нескрываемым презрением. — Но, надеюсь, даже такой дуб как вы понимает: против меня не сработает.

— Как знать, как знать, — Дмитрий вооружился пилочкой для ногтей, которую вытащил из ящика чужого стола, и сейчас сосредоточенно наяривал ею по левой руке. — Поговорка есть: не попробуешь — не узнаешь.

Мадина свою часть работы уже выполнила: примерно минуту назад она положила перед глазами блондина листик, добросовестно укрытый письменностью Эмирата.

Вопрос попечителя, сформулированный в самом начале, звучал так: "Чего он больше всего боится? Какой у него самый большой страх в жизни? Может, тайна какая есть?".

Спросил это Ржевский походя, ни к селу ни к городу и на языке Залива.

Она поначалу даже не оценила всей глубины задачи: вид опекун в тот момент имел идиотский, допрос откровенно проваливал и к чему вообще собирался прийти, ограничивая свободу таких людей, было загадкой.

А вот теперь она поняла, что он даже опаснее, чем был, когда она посчитала его опасным в первый раз.

Кто ж ты такой, Дима Ржевский? Наджиб-младшая с восхищением закусила нижнюю губу в ожидании продолжения.

— А может, ещё поторгуемся? — вяло вздохнул Дмитрий.

Вид он имел того рыбака, у которого из рук выскочила в воду самая большая рыба жизни. По неловкости.

И не верится, и вот она реальность.

— Я, так и быть, могу закрыть глаза на пару дней, пока вы не уберётесь из города. — Менталист поймал волну, почувствовал себя королём положения и протянул вперёд скованые руки. — Снимите немедленно! Тогда гарантирую жизнь и даже неприкосновенность, в определённом временном коридоре. Только валите к чёрту!

Ржевский со своим неповторимым амплуа облапошенного болвана послушно снял блокираторы магии, имевшие и функцию наручников:

— Жаль, конечно, что всё так… заканчивается. Вы верите, что я вас на камни в школе случайно уронил?

— Это уже абсолютно неважно, — холодно процедил Романов. — Пара дней у вас будет, чтобы смыться. Предлагаю оценить мою доброту. Надеюсь, с вопросами всё?

— Почти, — плечи потомка гусара депрессивно опустились. — Если только… Вячеслав, а зачем вы регулярно бросаете ментальное принуждение на свою двоюродную сестру? Дочь сестры Императора?

Говорил он тихо, с убитыми интонациями, потому пленный поначалу среагировал на тон, а не на текст:

— Вам зачем? — потом до него дошёл смысл.

Глаза Романова точь-в-точь напомнили кузин Шу у входа:

— Что вы сказали…?!

— Ну, вы достаточно регулярно вмешиваетесь в её ментал, — терпеливо и вежливо пояснил Ржевский с физиономией кретина. — Она ж всё равно в борьбе за трон не помеха — хотя до этого сперва троих законных наследников надо на тот свет проводить… Зачем так регулярно ломать ей психику? — он простодушно развёл руками.

Пленный неверяще таращился на собеседника, по инерции растирая кисти рук.

Мадина профессионально отслеживала мысли фигуранта и удивлялась: до чего низкий уровень контроля. Дома ему бы не то что рейдерскую компанию Семьи не доверили, а вообще…

Причём не контролировал Вячеслав ни скорости своих обменных процессов, ни точности потока между уровнями, ни… Перечислять было долго.

А ведь по силе шестёрка. Если переложить на мордобой Ржевского и Норимацу, всё равно как здорового буйвола выпустить против супертехничного: в теории шансы есть, а на практике мясо.

Проблема отрасли тут? Или просто конкуренции нет?

— Ладно, не хотите — не говорите, — покладисто подвёл тем временем итог общения Ржевский.

Продолжая валять дурака. Теперь в этом не было ни малейшего сомнения.

Он же его загонял! Всё это время, как зверя на стрелков!

У Романова сейчас выученная беспомощность подскочила, барьерная функция каскадно снизилась, контроль ниже единицы!

Кто же ты такой, Дима Ржевский.

— У меня для тебя приятная новость, — она решила брать пример с опекуна и не плодить сложностей, где можно врубить в лоб. Тем более языка Залива менталист не понимает, а сказать хочется прямо сейчас. — Дим, когда ты меня так удивляешь, ноги сами разъезжаются.

— Женитьба — обязательное условие? — без паузы среагировал попечитель, на мгновение оживляясь. — Или ко взаимному удовольствию потрёмся пупками без ультиматумов?

— Увы, — вздохнула Наджиб. — Без ультиматумов не получится, вначале женитьба — остальное потом. Но я очень хотела, чтобы ты знал, что мне нравишься!

— Принял к сведению, — Ржевский наглым образом утратил интерес к новости и машинально покосился на двери, за которыми где-то ходили по зданию кузины Норимацу.

Затем блондин перешёл на русский:

— Так а чего вы сидите? Наручники я снял, вы полностью свободны, дверь вот. Больше вас не держу, а что племянник императора собственную двоюродную сестру с пятнадцати лет в идиотку превращает — наверное, ни для кого не секрет? Хотя и непонятно, — он снова задумался, причём весьма правдоподобно. — Она же уже давно сломлена, как личность, из-за вас в себя и вообще ни во что не верит. Её даже в клинике Эмирата восстанавливать — на полгода реабилитации, а у нас в стране и направления в медицине нет. Вон, только ваши рейдеры-мозголомы: калечить — всегда пожалуйста, а лечить некому.

Вячеслав Романов с нечленораздельным криком бросился на Ржевского.

Сердце Мадины ёкнуло: слишком быстро пленный мобилизовался и перешёл в активную фазу.

Не подкачал, как обычно, блондин: плавным движением выйдя из-за стола, он решительно двинулся навстречу.

Менталиста подвела самоуверенность: понадеявшись на мышечный буст, он бросился на простака в надежде справиться физически за счёт эффекта неожиданности. После этого в планах родственника монарха была полная зачистка здания менталом, этаж за этажом.

Ржевский столкнулся с противником и, как за эти сутки уже было не раз, дал тому в лицо головой.

БОМ-М-М. На короткое мгновение даже звук в воздухе повис.

Вячеслав Романов растянулся на полу, слабо подёргивая правой ногой.

— Вот теперь, как в себя придёт, из него как из пластилина лепить можно, — сказал уверенно совсем другой Ржевский.

Не прежний. Таким Мадина опекуна ещё не видела.

— Вербовка на все сто, — продолжил Дмитрий, мазнув по ней взглядом. — Никуда не денется. Только эту девчонку жалко и непонятно, как ей помочь. Которую он… это самое…

— А ты всегда вникаешь в проблемы контактов фигурантов?! — Наджиб без перехода задумалась.

То, что опекун в её профессии не новичок, теперь было очевидно. Но тогда какое ему дело до столичной княжны?

Всех в этом мире не защитишь и не убережёшь от несправедливости.

Глава 28

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Ты всегда вникаешь в проблемы контактов фигурантов? — ей пришлось повторить вопрос, потому что с первого раза он не ответил.

— Знаешь, новая ипостась влияет и обязывает. — Попечитель, выдав непонятный тезис, похлопал себя по животу. — Пожалуй, раньше и не озаботился бы вовсе.

— А сейчас?

— А сейчас вот думаю. — Он вернулся за стол и действительно добросовестно задумался. — Так жить нельзя, — заметил опекун походя.

— Дим, да нечего тут размышлять. — Поколебавшись, она поднялась из своего угла и подошла к нему из-за спины. — Я вижу, что тебя зацепило и ты переживаешь. Поверь, у менталиста такое регулярно бывает.

— Как? — Спросил он обманчиво спокойно.

— Так. Когда чужие головы видишь насквозь, часто узнаёшь такое, что ни на голову надеть, ни в руках понести. На первых порах несправедливость мира угнетает, хочется всё исправить.

Она говорила ровно и короткими фразами, старательно скрывая, чего ей это стоит.

— Потом? — Ржевский не давил, не нервничал.

Равнодушно выяснял.

— А потом втягиваешься. Со временем получается ставить барьер и в своё внутреннее пространство чужие проблемы без необходимости не пускать. Тем более если люди тебе напрочь чужие. Ты же эту княжну в глаза не видел?! Не получится весь мир обогреть! — она порывисто вздохнула и усилием воли успокоилась.

— Не скажу, что ты не права — ты всего лишь маленькая девчонка. — Он напряжённо прикидывал что-то своё, оттого общался отстранённо. — С твоей позиции, возможно, так естественно. Но… завернуть тебе сейчас что-нибудь про гусаров? — попечитель вынырнул из схоластических рассуждений, встряхиваясь. — Или простыми словами сказать про разумное, доброе, вечное? И про законы общества, которые нельзя так попирать? Если мы людьми остаться хотим, а не в зверей превратиться? И что проходить мимо такого нельзя, будто ничего не случилось?

— Я не узнаю сейчас твой психотип. Сказала бы — коллега, но коллега о той кузине меньше всего б думал.

— Я и сам себя иногда не узнаю последнее время…

— Дим, ты согласен, что сейчас делаешь ошибку? Если реально хочешь вмешаться в не своё дело, ещё и подобного плана? — она отбросила напускное и сейчас была с собой-профессиональной. — Ты и об институте контролёров Эмирата знаешь, и допрашивать умеешь, и нашу спецгруппу уничтожил быстрее, чем я семечки ем. А сейчас…

— Наджиб, а когда ты мне о своей религии говоришь, ты лоху по ушам ездишь? Или всерьёз эти свои Каноны соблюдаешь, потому что оно от сердца идёт? — он внимательно ожидал ответа.

— Я очень серьёзно отношусь к этому вопросу, — ничуть не покривила душой менталистка. — Почему спросил?

— Да вот думаю, когда ты лукавишь больше. Когда со мной говоришь или когда сама с собой.

— До чего я порой ненавижу твои ментальные блоки, — честно призналась она. — Ты когда второй смысл в подстрочник вот так заряжаешь, я тебя переспрашивать вынуждена каждый раз. Вместо того чтобы из твоей наглой башки напрямую вытащить.

Он немного помолчал.

— К чему ты это спросил? — сдалась она.

— С аль-Футаим словами перекидывались, она вашу притчу рассказала.

— Из тебя клещами тянуть? Что за история?

— Когда сжигали вашего пророка Ибрагима маленький муравей принялся таскать воду во рту на костёр…

— Хренасе, ты общительный! — сказать, что Мадина удивилась, значило ничего не сказать. — Стесняюсь спросить, о чём это вы с ней тёрли!

— Да уж явно не о том, о чём я бы хотел, — вздохнул Ржевский, простодушно почёсывая прореху в штанах. — Но ты же поняла, что я сейчас хочу сказать?

— Давай я тебе затылок и плечи разомну? Как профессионалки Норимацу? Я заметила, тебе тогда понравилось. Только не говори никому и дальше с продолжением не лезь. — Она попыталась развернуть беседу в другую сторону.

— А ты про затылок и плечи откуда знаешь?!

— Тормоз, чё с тебя взять, — констатировала Наджиб. — Дим, ты в соседней комнате был, стенка картонная! Ладно, деревянная, но картон если что тоже дерево. С тобой две голые бабы, ты мой официальный опекун и попечитель перед двумя Престолами!

До Ржевского всё равно не дошло, судя по лихорадочной работе мысли на лице.

— Кретин, — вздохнула она ещё раз. — Дим, ну разве я могла пропустить зрелище, как ты пару таких самок охаживаешь? Я же девочка, мне интересно! К тому же, ты и ко мне яйца подкатываешь регулярнее, чем ко всем остальным вместе взятым. Я же как женщина реагирую…

— СТОП. — Ржевский сосредоточенно выпучил глаза и поднял вверх правую ладонь, призывая сделать паузу. — Важный вопрос. Так ты уже ЖЕНЩИНА? — его глаза загорелись тем самым нездоровым энтузиазмом. — Или…? — энтузиазм решительно ослаб в два раза, иллюстрируя предмет интереса.

— Не цепляйся к словам. С невинностью у меня всё в порядке, если ты об этом — я из очень хорошей семьи своей страны.

— И чё?

— У нас такое на виду. Под словом "женщина" я в первую очередь имею ввиду свою модель психики, — уже досадуя на саму себя за откровенность, пожалела о сказанном Мадина. — А не твой хрен у меня между ног в обе дырки, и спереди и сзади по очереди.

— А-а-а, — Дмитрий резко утратил интерес к теме. — Для красного словца сказано, — он пренебрежительно махнул рукой. — А на самом деле никакая ты не женщина технически, а пока ещё малоле…

Договорить у него не вышло. Мадина на автомате активировала буст, бросила ладонь на его загривок и с силой несколько раз подряд впечатала лоб попечителя в деревянный стол:

— Да иди ты в жопу! Скотина чёрствая! — БАХ. БАХ. БАХ. — Такая девчонка перед тобой…! А ты…! Да иди ты в жопу, мудила из хлева!

До чего иногда хорошо дать волю чувствам. Если же добавить, что кое-чьей голове ущерба не предвидится, получается вполне себе жизнеспособная профилактика собственного негатива.

Ржевский стоически сносил экзекуцию и не сопротивлялся.

Бам. Бам. Бам. Бам. Его лоб с размеренностью метронома, понукаемый усиленными мышцами менталистки, раз за разом бил в стол.

Поглощённая новым занятием, Наджиб непозволительно увлеклась.

Вячеслав Романов ещё секунду назад лежал на полу — а вот он уже стоит на ногах.

Дмитрий как-то слишком плавно выскользнул из её рук. Она даже хлопнула по инерции голой ладонью в стол.

В следующий момент пленник взорвался каскадом ударов.

Готовил атаку, закусила губу Мадина. Попутно родственник императора подшаманил, как мог, изнутри свою защиту и сейчас были нужны долгие три секунды, чтобы надеть на него намордник через ментал.

Примечание

Далия аль-Футаим рассказала Ржевскому хрестоматийную в их с Наджиб культурном окружении историю:

Когда сжигали Пророка Ибрагима, маленький муравей принялся таскать во рту воду на костёр.

— Зачем ты это делаешь? — спросили остальные звери. — Ты разве не понимаешь, что твоей воды не хватит, чтобы погасить это пламя?

— Скорее всего вы правы, — ответил муравей. — Но когда-нибудь наступит момент, когда Аллах спросит каждого из нас: "Где ты был, когда сжигали моего Пророка?". Я очень надеюсь, что вода в моём рту послужит мне оправданием.

Наджиб, кроме прочего, очень удивлена и заинтригована: о чём же таком Ржевский общался с Далиёй, если они свернули на подобные темы.

3. Ржевский 3

Глава 1

УДАР. Ржевский принял его на жёсткий блок, делая шаг вперёд.

УДАР. Ржевский подставил локоть.

Ух ты. В этом странном искусстве мордобоя, которому Шу Норимацу мысленно поёт дифирамбы, Наджиб-младшая была не сильна. Но зато она очень хорошо понимала, что значит кулак менталиста шестого ранга против неодарённого.

А опекун был ещё более непрост, чем казалось раньше.

УДАР — Ржевский сократил дистанцию и стукнул в ответ. Попадая Романову в корпус.

Энергетическая структура нервной системы пленного резко утратила стройность.

УДАР! Ржевский продублировал, причём в то же место.

Ноги менталиста подогнулись, он свалился на пол в позе эмбриона, прижал колени к груди и слабо застонал.

— Ну видишь. А говорил, методы физического воздействия на тебе не работают, — выдохнул попечитель, восстанавливая дыхание. — Просто предыдущие били тебя неправильно.

— Он раньше никогда не проигрывал на кулаках, — пояснила Мадина, пытаясь понять, что она только что увидела. — Дар его проявился рано, благодаря бусту он всегда был быстрее и сильнее сверстников. К тому же с детства долго занимался боксом: считал, что в этот раз с тобой справится. Те разы, думал он, случайность и его ошибки.

— Херня этот ваш бокс, если ты кулаком даже силикатного кирпича разбить не можешь, — проворчал Ржевский, — в полёте. Не говоря уже о чём-то более серьёзном. Мадина, решил я, что с ним делать!

— Внимательно слежу за ходом твоей мысли.

Почему-то было грустно оттого, что жертва осталась не то что не оцененной, а вообще невостребованной: она же действительно собиралась сделать опекуну массаж на затылке.

Первый раз в жизни. ЕМУ.

— Чёрствый ты сухарь, — добавила она.

— Хочешь, поцелую? — он радостно сложил губы дудочкой и два раза причмокнул.

— НЕТ!

* * *

— Знаешь, я была неправа, — признаёт Мадина задумчиво после того, как я излагаю свой вариант. — С другой стороны, с вашим фамильным имиджем борцов за правду вполне стыкуется, грех не признать.

— Можешь быстро организовать портал в столицу по нужному адресу? И обратно?

— Прямо отсюда?

— Да. Не колесить же с ним по городу, — указываю взглядом на обладателя шёлкового халата, который регулярно лезет в чужие мозги, не оглядываясь на целесообразность и последствия.

— Нужна помощь Норимацу. У них тут какая-то плавающая блокировка в здании стоит — я даже с Далиёй не могу связаться.

Без затей выглядываю в коридор и громко зову Шу. Затем излагаю свою просьбу и план:

—… Справитесь со вторым, пока нас не будет?

— Он в блокираторах, изолирован — да. Сколько времени планируете отсутствовать? — ровно уточняет японка.

— Час максимум, — за меня отвечает Наджиб. — Портал от нашего Престола, будет удерживаться открытым всё время общения там, получается, за час по-любому вернёмся.

— Тогда мы его запрём и даже подходить не будем. Вернётесь — сами зайдёте к нему, а сквозь стенки он не просочится.

Далия на вызов двойняшки отвечает мгновенно, потом ждём минут пять, пока по каналам пройдёт информация и на маяк Мадины рядом с нами откроется магический овал.

Поднимаю пленного на плечо и шагаю в него первым.

* * *

— Здравствуйте. С кем имею честь? — на дворецкого мужик в дорогом костюме не похож.

Или член семьи, или непростой сотрудник из разряда тех, которые почти члены рода.

Портал, простроенный через какой-то там хитроумный «транзитный шлюз» Эмиратом, связал напрямую первый этаж офиса Шу и столичное поместье князей Левашовых.

На время нашего присутствия тут он остаётся активным.

— Меня зовут Ржевский, — вытягиваю вперёд руку с магическим идентификатором, активируя браслет. — У меня срочное дело к Виктории Сергеевне, буквально пара минут.

Тип в ответ не представляется, но резко задумывается. Попутно косится то на знаки чужого монарха на портале, то на груз на моём плече: он не видит, кого я несу, потому что голова замотана тряпкой.

Только босые пятки и шёлковый халат из идентификационных признаков.

— А вы не ищете лёгких путей, да, молодой человек? Попутно, могу поинтересоваться, каким образом вам удалось обойти защиту⁈

— Вы о том, что наш портал у вас открылся принудительно? Без вашего разрешения? — мне объяснили, что отвечать.

— Да. Вам не говорили, что вламываться подобным образом в дома первых лиц Империи — не лучший способ заводить знакомства⁈

— Дим, он не враг. Родственник хозяйки по женской линии, оказался ближе всех к нашему выходу, — мгновенно ориентирует меня на своём языке Наджиб. — Подбежал на открывающееся окно портала, растерян. Имя его сказать?

— Не надо.

Толку с его имени. Если бы он имел ввиду общаться нормально, сам бы представился. А так лишний раз светить перед незнакомыми специализацией Мадины незачем (княгине по-любому сказать придётся).

Вряд ли у него останутся какие-то сомнения, кто она, начни подопечная озвучивать содержимое его головы от своего имени.

— Вы бы не могли в нашем доме говорить на понятном нам языке? — вежливость встречающего охлаждается сразу на пару тонов. — И я буду благодарен, если вы ответите на конкретно заданный вопрос! Прежде любых последующих переговоров с нами.

— Ответ на вопрос: ввиду срочности вопроса я вынужден был организовать транспортировку к вам по своим каналам, — этой информации не жалко, Далия разрешила говорить в лоб. — Обратился к законному владельцу Нимба Монарха, официально признанного на нашей территории, там посодействовали.

— Могу спросить имя и престол? — собеседник перестаёт напрягаться и начинает удивляться.

— Её Высочество Далия аль-Футаим, — момент заранее оговорен, отвечаю с чистой совестью. — Эмират Залива.

— Величество. — Коротко фыркает Мадина сзади.

— Упс, Величество, — поправляюсь. — Она уже сутки как Величество, тысяча извинений.

— Вы точно Ржевский⁈ — глаза мужчины округляются.

Вместо ответа ещё раз протягиваю вперёд активированный браслет:

— Разрешаю с меня его снять и отнести на проверку тем, кому вы доверяете. Меня же пока отведите к Виктории Сергеевне.

— Да не стоит, нет необходимости. Просто очень неожиданно, ВАША фамилия — и ЭТО имя рядом…

— Обладатель Нимба, признаваемого у нас, — продолжаю спокойно, — внял моей просьбе и связался с Канцелярией своего царствующего собрата у нас. Там не стали мурыжить бюрократией и поверили на слово инициатору вопроса. Мне. Вот я перед вами.

— А чем вы их убедили⁈ — тип изумляется по второму кругу. — Что они Августейшим ключом для вашего портала нашу защиту обошли⁈ Я, знаете ли, о Канцелярии больше вас знаю, и…

— Словом Ржевского убедил. Давайте заново. Её Величество Далия аль-Футаим организовала конференцию. Тьху, мост, — здесь сквозной канал связи называется иначе, тип даже напрягся. — Видеорежим присутствовал, меня видели.

— И что вы им сказали? — вылетает у деятеля, видимо, по инерции.

А Наджиб ещё говорит, я тупой временами. Ха.

— Он уже жалеет, что стал тебя спрашивать, — добросовестно сообщает Мадина. — Ему любопытно, но он не уверен, что хочет знать детали.

Тем не менее, педантичный аналог пограничного офицера, обитающий в конкретном столичном имении, доводит тему до конца:

— Не сочтите за назойливость, рассказанное вами звучит слишком неправдоподобно. Вам лет семнадцать? Род Ржевских, здесь точно без сомнений. Вашу физиономию с иными не перепутаешь, — бормочет он в сторону. — Но каким образом вы вот так, ногой, открываете ПОДОБНЫЕ двери?

— Только одну дверь, и не ногой, а сложившимися отношениями. С семьёй аль-Футаим Род Ржевских связывают достаточно прочные связи, — чистая правда. — Они не могут быть предметом нашего с вами разговора.

— Если возможно, намекните? — Тип сдаёт назад. — Но не настаиваю.

— Взаимное спасение жизни друг друга членами семей, в наших родах добро помнят, — поясняю холодно, подстраиваясь под обстановку. — И ценят. С обеих сторон.

— Но Канцелярия! При всём уважении к престолу Эмирата (не моё собачье дело ваши с ними связи), наша защита пройдена НАШИМ Августейшим ключом! Не ИХ!

— Вы меня не слушаете? В Канцелярии на тумбочке сидит дежурный…

— ГДЕ?

— Тьху, за рабочим столом. Рядом с ним сидит его начальник. Аль-Футаим вызывала их лично, у неё есть свои возможности, верите?

— Это понятно. Хотя и непонятно, с чего она у вас на побегушках…

— СЛЕДИТЕ ЗА ЯЗЫКОМ.

— Тысяча извинений! Неправ! Сорвалось по глупости! А они? Канцелярия?

— Они по протоколу спросили, за кого она просит, дальше вопросы задавали мне напрямую — видео работало, я уже сказал. В канале я тоже был.

— А вы им что сказали? Такого, что они нарушили правила и провели протал к нам?

— Дал им честное слово Ржевского, что у меня действительно серьёзное дело к Виктории Сергеевне. Конфиденциальное, касается её семейного здоровья и безопасности, срочное. И что я очень рискую, начав им заниматься по собственному почину. — Подумав, вытягиваю вперёд кулак. — Слово Ржевского.

— Хм. Следуйте за мной.

* * *

— Виктория, к тебе молодой человек со спутницей и грузом… — так и не представившийся красавец проводит нас в помещение, похожее на рабочий кабинет.

Футов так пятьсот квадратных, с перекрывающимися двойными защитами от магии,дорого обставленный, с двухтумбовым письменным столом.

Справедливости ради, вели нас пустыми коридорами, навстречу никто не попался.

— Слушаю вас внимательно, — женщина лет сорока пяти удивлённо отрывается от стопки бумаг.

— Ржевский Дмитрий Иванович, представляюсь собственной персоной. Виктория Сергеевна Левашова?

— Да. Что случилось?

— Мы можем поговорить наедине?

* * *

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Мы можем поговорить наедине? — Ржевский в своей манере сбросил Романова себе под ноги, как мешок с луком. — Это в ваших интересах, слово Ржевского.

В следующий момент она по наитию сделала то, чего обычно сопровождающий менталист делать не должен ни в коем случае: Мадина без приглашения вмешалась в чужой разговор на правах равного участника:

— Подтверждаю магией, — она шагнула вперёд и коротко пыхнула с ладони язычком плазмы.

— А ты кто, девица⁈ — княгиня Левашова, видимо, на югах никогда не бывала.

Никого в подобной одежде раньше не видела, об обычаях и Каноне тоже не слыхала.

— И почему у тебя лицо закрыто, как у ночного грабителя⁈ — продолжила женщина.

— Человека своего уберите, — напомнил Дмитрий. — Пожалуйста. И мы тут же продолжим.

Дождавшись кивка хозяйки, сопровождавший вышел.

— Говорите мне «вы», Виктория Сергеевна, я не менее знатна, чем вы. — Менталистка подумала и подошла к столу, касаясь браслетом браслета хозяйки. — Читайте… В иерархии же нашей беседы у меня и вовсе вверх. Что до лица под вуалью, разрешаю зафиксировать мой внешний вид любым видео. Потом покажите вашему специалисту по протоколу, он вас просветит.

Почему-то на людях сами собой лезут архаичные обороты Ржевских. Что за фигня.

Второй момент: цивилизация и знание чужих обычаев почему-то с трудом пробивают себе дорогу в этих местах. Если даже целая княгиня не знает назначения паранджи.

— Кого вы сюда притащили и что хотели мне сообщить? — княгиня отчасти впечатлилась правом Наджиб говорить от имени своего Престола, которое только что подтвердил наручный артефакт.

Но до конца не расслабилась. Впрочем, и хорошо.

— Притащили мы человека чуть менее знатного, чем я, — за опекуна опять ответила менталистка. — Но в ваших краях гораздо более активного. Не всегда с точки зрения закона.

Проблема была в том, что, соблюдая врачебную тайну, она попечителю рассказала не всё, что увидела в мозгах дважды ушибленного преступника-коллеги. Нельзя кое-чего рассказывать мужчинам о прошлом других женщин, табу. Харам. Запрет. Исключено.

Сейчас же — и глаза хозяйки поместья подтверждали — именно с этих аргументов следовало начать беседу, оно и из настроя княгини прямо вытекало.

До чего иногда сложно быть менталистом, позавидовать Ржевскому охота: тот вообще не заморачивается понятиями морального дискомфорта. Лезет себе вперёд, как полено в печку, да и не парится.

— Дим, могу попросить тебя выйти и дать нам поговорить наедине пару минут? — Мадина, поколебавшись, нарушила этикет своего народа ещё раз, обращаясь с подобной просьбой к сопровождающему мужчине.

Впрочем, Левашова в Каноне полено похлеще попечителя, авось не прошарит.

— Скажешь, когда зайти. — Опекун коротко кивнул и вышел.

По его глазам она поняла, что он догадался как бы не обо всём недосказанном.

Первым делом Наджиб бросила на Романова профилактическое оглушение: больно прыткий, а в комнате только две женщины.

Затем она сорвала с его головы тряпку, дождалась удивлённого узнавания лица хозяйкой и потребовала:

— Позовите сюда свою дочь. Речь в первую очередь о ней, именно поэтому я попросила всех лишних мужчин удалится.

— А Слава⁈ Зачем вы его так⁈ И за что⁈

— А это нам лучше расскажет ваша Лена, — чётко ответила Мадина, отстёгивая вуаль и стаскивая с головы платок. — Вот вам моё лицо, чтобы не было ненужных вопросов и подозрений по поводу анонимности.

— Да вы ж магией подтверждаете, наверное, не обязательно платок снимать, — видимо, хозяйка всё же припомнила что-то на тему чужих обычаев. — ЛЕЕЕНААА! ИДИ СЮДА!

Странно. У них что, связных амулетов в семье нет? Зачем орать, как нищета на базаре?

Глава 2

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

—… теперь вы знаете ровно столько же, сколько и участники событий. — Мадина сейчас хвалила саму себя за то, что предусмотрительно сняла платок и вуаль.

Подобные разговоры следует вести с поправкой на восприятие собеседника (точнее, собеседницы) — в данном случае, с открытым лицом.

А ведь Ржевский обо всём догадался у себя в имении, сейчас она была более чем уверена. Несмотря на недосказанное. Потому и рванул сюда со всех копыт — он очень болезненно воспринимает любую несправедливость в адрес женщин. Особенно такую. Как бы он ни пузырился с целью поддержки имиджа и какой бы напускной цинизм ни демонстрировал.

— Я впервые в жизни не знаю, что делать. — Княгиня откинулась на спинку резного кресла и забарабанила пальцами по дереву. — Впору заподозрить мистификацию, хотя вы и правы. И вас мне упрекнуть не в чем.

Несмотря на проблемы родной дочери, женщина категорически не хотела никаких конфликтов с семьёй Романовых.

— Защитная реакция психики, — пожала плечами менталистка, не отводя взгляда. — Отрицание. Вы сейчас взвешиваете варианты и не находите хороших для себя. Такое положение вам не нравится и вы как страус прячете голову в песок.

— Вы не понимаете наших раскладов, потому что не знаете всего! — Левашова пропустила упрёк мимо ушей, старательно оправдывая себя в собственных глазах. — Вы из другой страны, из другого общества.

Мадина, давая себе паузу на обдумывание ситуации, обновила и шок на Романове, и принудительный десятиминутный сон на Елене (последняя сейчас сидела рядом с матерью и дремала).

— Ой, а почему же вы Ржевского под дверями держите⁈ — мозг Виктории Сергеевны обнаружил ещё одну спасительную соломинку, на которую можно было переключить внимание.

— Есть темы, женские, для мужских ушей не предназначенные.

— Мы уже обсудили всё скользкое! — решительно хлопнула по подлокотникам княгиня. — Зовите его обратно!

Интересно, а чем он тебе поможет, вздохнула Наджиб про себя. Если ты сама абсолютно искренне сомневаешься, делать ли что-то или оставить, как есть.

Если для тебя случившееся хотя и не норма, то всяко и не повод поднимать шум — как бы чего не вышло.

— Ну что же вы стоите? Зовите вашего товарища! — аристократично поморщилась хозяйка, недовольная тем, что вынуждена повторять.

— Пожалуйста, приберегите ваш командный тон для своих холопов. И потрудитесь следить за языком, когда разговариваете с теми, кто стоит несоизмеримо выше вас в иерархии, — Мадина плюнула на всё и взяла пример с попечителя. — Ибо как аукнется, так и откликнется.

Говорить, что думаешь, и не думать, что сказать, когда слова льются сами — где-то тоже позиция.

Ржевский, охренеть, я уже беру с тебя пример. Интересно, до чего эта дорога дальше может довести.

— И Я ЕГО УЖЕ ПОЗВАЛА! — повысила тон Наджиб, поднимая запястье и демонстрируя связной артефакт, поскольку не желала сейчас слышать голоса собеседницы.

Было противно.

М-да уж. Оказывается, восприятие близкими тебя как разменной монеты вовсе не уникальность семейства Наджиб. Или клана Ивасаки.

Есть ещё в мире, получается, процессы, не знающие географических границ.

Захотелось грязно материться.

— Ваше Сиятельство? — Дмитрий прикрыл за собой дверь и подошёл к ним, занимая соседний стул.

Перед этим он опять попытался щёлкнуть сгоревшими каблуками. Почему-то в этот раз смешно не было.

— Дим, у нас с её сиятельством затруднения. — Мадина плюнула вообще на всё и сейчас действовала строго по канону.

Есть у женщины проблема? Решает мужчина.

Официальный опекун в роли этого мужчины у конкретной менталистки есть? Ему и карты в руки.

Тем более, говоря цинично, она в это всё вписалась вообще исключительно с позиций медицины. Как целитель, сейчас тоже не знавший, что делать.

До местных политических раскладов, которых так опасалась Виктория Сергеевна, Наджиб-младшей по определению дела не было.

— Какого рода затруднения? — Ржевский в очередной раз преобразился, не пошевелив для этого и ногтем.

Его не портили ни прорехи в сгоревшей одежде, ни кровоподтёки, ни лопоухие уши. Ни зелёные парусообразные трусы, просвечивающие в дырках.

Попечитель странным образом излучал непоколебимую надёжность настолько, что его настрой передался даже хозяйке дома.

— Пациенту нужна помощь, — Мадина кивнула на миловидную блондинку напротив себя. — В идеале — сменить обстановку и пожить на позитиве под присмотром хорошего менталиста без дальнейших травм хотя бы какое-то время, начиная с этого момента.

— И с ней всё будет нормально?

— Потом всё наладится, я уверена — осмотрела её.

«Если никто не будет регулярно лезть ей в голову слоном» она добавлять не стала.

— Проблема где? — Ржевский поёрзал и взял под столом её ладонь в свою.

Ты смотри, прогресс — она иронично покосилась на него. А ведь раньше мог и за жопу схватить. Или даже за другое место, поднявшись ладонью по внутренней стороне бедра, с него станется.

Сейчас бы под столешницей и видно не было.

В следующую секунду менталистка с благодарностью стиснула его пальцы и решительно отвесила себе подзатыльник, мысленно: совсем с ума сошла⁈ Кое от кого заразилась⁈ О чём ты сейчас думаешь!

— Виктория Сергеевна категорически не желает огласки, — никак не выдавая эмоций внешне, пояснила Мадина попечителю. — Также она не желает даже поднимать этот вопрос внутри семьи — по политическим причинам. Типа, и Романовым ни слова говорить нельзя: е*ись оно всё конём, твоим языком, это она так думает.

Левашова спокойно воспринимала разговор о себе в третьем лице.

— Я так уже не выражаюсь… Как Виктория Сергеевна видит себе коррекцию ситуации? Я надеюсь, она не считает происходящее нормой? — блондин вопросительно поднял левую бровь. — Оговорюсь на всякий случай: формально это не моё дело. Возможно, я нарушаю некие границы, задавая подобные вопросы вслух.

Ржевский, ты ли это. Я тебя просто не узнаю в подобной ипостаси.

Наджиб фыркнула и не удержалась: сдавив пару раз своими пальцами его руку под столом, вторую ладонь она бросила на стол. Затем вытянула вперёд указательный и средний пальцы, изображая ноги человека.

Убедившись, что Дмитрий смотрит, Мадина раздвинула ногти на максимально возможную ширину, чуть согнув фаланги — имитируя согнутые колени. Затем чуть-чуть подёргала пальцами, еле заметно сгибая их и разгибая.

Получилось похоже, если понимать контекст.

Вслух же она сказала:

— Виктория Сергеевна искренне надеется, что всё само собой рассосётся.

Княгиня степенно кивнула, подтверждая услышанное. Жеста пальцами она предсказуемо не поняла.

Зато его отлично понял Ржевский: стукнув её под столом коленом, он тихо хрюкнул, после чего прокомментировал:

— И рыбку съесть, и на лошадке покататься, — и понятливо кивнул в ответ. — Занятное желание.

— О поиске виновных, не говоря уже о наказании, речь тоже не идёт, — непроизвольно вздохнула менталистка. — Кроме тебя, так получилось, это вообще никому не нужно. Всё, проблему я тебе изложила, думай сам, что делать.

— Да что тут думать, — Ржевский угрюмо сплюнул прямо на пол и бесшумно пошевелил губами. Затем поднял взгляд на Левашову. — У меня сейчас в имении стихийно организовался пансион благородных девиц. Если ваша дочь займёт любой из домов, могу походатайствовать, чтобы и сюда к вам стационарный портал протянули. Захотите — в любую секунду или вы туда, или она сюда.

— Такое возможно⁈ — Виктория Сергеевна без разбега задумалась.

Мадина, не церемонясь, влезла к ней в мозги, как в тушу фаршируемого фазана, старательно улавливая даже отголоски лишь наметившихся намерений:

— Ей твоя идея нравится, — подтвердила она попечителю языком Залива. — Её смущает только твоя фамилия и её влияние на будущую репутацию Елены Левашовой.

Ржевский заржал, как ишак во время случки, и ответил по-русски:

— А это всё, стало быть, княгиню не смущает⁈ — он красноречиво повёл рукой вокруг себя.

К удивлению Наджиб, Левашова-старшая густо покраснела из-за испытываемой неловкости.

Хренасе. Что же у опекуна за ментал такой странный? Который не чувствуется, но есть.

Гипноз? Нет, волны мозга совсем другие.

Ладно, потом.

— Решение простое, — попечитель хлопнул ладонями по столешнице и решительно поднялся, явно не желая находиться в этом доме ни секунды дольше требуемого. — Елена Левашова принимает приглашение Далии аль-Футаим поехать к той в гости. Это её репутации никакого вреда не нанесёт?

— Нет! — чуть более поспешно, чем следовало, продемонстрировала заинтересованность княгиня. — Если это приглашение будет официальным, да ещё через Канцелярию, пусть едет хоть насов… Настолько, насколько потребуется!

— Займёшься? — Дмитрий повернулся к Мадине. — Это приглашение долго делать?

— Три минуты. Уже начала, — кивок на пару платиновых браслетов на своём запястье, Ржевский поймёт. — Больше зависит от скорости в вашей Канцелярии, но портал ещё работает. Значит, задержки быть не должно. — Менталистка с благодарностью подняла глаза на спутника. — Дим, а ты и её у себя примешь?

Несмотря на кучу профдеформаций, ни в чём в общем-то не виноватую блондинку было жаль. Да и как целителю там работы на несколько дней, процессы обратимые.

Лишь бы без рецидивов со стороны Романова в период реабилитации. Но как раз на территории Ржевского изобретательного, экспериментирующего и активного менталиста можно было не опасаться. По целому ряду причин.

Пару минут они тупо помолчали. Дмитрий — отморозившись и гуляя вперёд-назад до двери, княгиня — поедая взглядом Мадину, сама Наджиб — ожидая сообщения и дисциплинированно поддерживая информационный оборот с магосервером Эмирата.

— Вот. — Менталистка наклонилась через стол и коснулась браслетом запястья хозяйки, прогружая той на артефакт документ. — Её Величество абсолютно случайно была на месте, поэтому получилось быстро.

— Не знаю, как и благодарить. — Глаза княгини удивлённо раскрылись.

Она явно не ожидала ни подобных возможностей от фамилии мятежного гусара (эти размышления Мадина тоже добросовестно просканировала), ни (тем более) такого его влияния при Престоле Эмирата.

— Официальный документ, заверенный Канцелярией вашего монарха, вам доставят в течение часа, — Наджиб-младшая добросовестно дочитала сообщение в магоинтерфейсе. — На бумаге.

— Нет необходимости! Я уже на свой амулет получила! — голос Левашовой неожиданно стал задумчивым.

Она, видимо, ткнула что-то не то в магическом интерфейсе, поскольку в следующую секунду над столом повисла магограмма какого-то письма, украшенного затейливым вензелем и птицей с двумя головами.

— Августейшая Канцелярия мне напрямую подтвердила, — княгиня подняла брови на лоб и принялась изучать Ржевского. — Разрешение на стационарный портал отсюда тоже прилагается. Однако.

— За сим честь имеем. — Тот не выказал вообще никаких эмоций, на мгновение соединяя сожжённые каблуки.

Затем Дмитрий направился к блондинке, видимо, чтоб взять ту на плечо:

— Мы тогда в наш портал, а до вечера нормальный протянут. Повесьте маяк, где вам удобно.

— СТОЙ! — Мадине пришлось рвануть вперёд буквально на бусте, чтобы успеть первой. — Не трогай её руками! — последнее она сказала на родном языке. — Я сама! Ты мужчина!

Почему-то скрупулёзное до абсурда соблюдение Канона сейчас казалось как никогда уместным.

Менталистка подняла на руки девушку и, сделав над собой усилие, сказала вежливо:

— Виктория Сергеевна, всего доброго. Ваша дочь через несколько дней будет в порядке.

Она успокоила себя тем, что целителю порой приходится общаться с роднёй пациента вопреки собственным предпочтениям.

Ржевский, да я под твоим влиянием сама рыцарем и благотворителем становлюсь. Охренеть.

— Дмитрий Иванович, извините! — Левашова рывком встала из-за стола и порывисто подошла к попечителю. — Знаете, что бы вы ни думали, земной вам поклон от меня лично. С Романовыми воевать мне сейчас никак не с руки, — княгиня заглянула в глаза блондину, словно рассчитывала получить таким образом какую-то индульгенцию.

— Ваше Сиятельство, я парень простой. — Ржевский ни единым мускулом не демонстрировал даже тени эмоций.

Его лицо было похоже на камень.

— У нас в семье всё просто, — продолжил опекун. — Защищай слабых; борись с сильными; помогай тем, кто нуждается.

Странно. Причём тут лозунг хати-кю-сан с родины Норимацу? Их ещё зовут якудза.

— Позвольте мне передать вам финансовую компенсацию за то, что Леночка какое-то время побудет у вас!

— Благодарю. В этом нет никакой необходимости. — Дмитрий скользнул равнодушным взглядом полена по активированному дворянкой артефакту магического доступа в банк.

Достаточно солидная сумма денег, набранная княгиней прямо сейчас через интерфейс, повисла в воздухе, не получив разрешения на зачисление новому владельцу.

— Но услуги целителя! Я же отлично знаю, что у вашей семьи… временный финансовый кризис!

— У семьи Ржевских есть отличные друзья-целители выше шестого ранга, — отстранённо улыбнулся блондин. — Не имей сто рублей, а имей сто друзей.

— Но согласятся ли ваши друзья помогать вам бесплатно⁈ — Левашова не удержалась и стрельнула взглядом в сторону Наджиб.

— Согласятся, — коротко кивнула та. — На то они и друзья.

— Не знаю, как и благодарить, — взгляд аристократки заметался по кабинету. — Может, золотом⁈ Если не хотите или не можете по каким-то причинам взять ассигнациями и через магобанк⁈

— Гусары денег не берут, Виктория Сергеевна.

— Мне очень неловко свешивать это всё на вас, — на самом деле в душе бабища донельзя радовалась.

Справедливости ради, в том числе за дочь.

— Земной вам поклон, — в реале же Левашова милостиво протянула ручку для поцелуя.

Ржевский подхватил женскую ладонь и без затей пожал её, словно мужскую:

— На моём месте так поступил бы каждый. — Он радостно выпучил глаза и, такое впечатление, сильнее обычного растопырил уши.

Что в принципе невозможно. Или у него какие-то свои мышцы особые, поиронизировала про себя Мадина.

Внезапно тональность мыслительных процессов у княгини сменилась на противоположную.

Лицо женщины резко осунулось, щёки запали, в глазах сверкнула горечь:

— Спасибо. — Она на мгновение прижала Дмитрия к себе.

По-матерински, отчаянно и с какой-то невыразимой тоской.

— Даже на человека стала похожа, — проворчал блондин в чужих объятиях на языке Залива.

— Дима, очень быстро валим. Это не эндогенный процесс, индуктивный, — без паузы сориентировала она. — Как у Альхарир примерно, только работа тоньше — уровень исполнителя выше был.

— Так может, и её…? К нам? — Ржевский, как обычно, стремительно ориентировался только в одну сторону.

Даром что баба ему в матери годится. Или даже, если с напряжением, в молодые, ранние (потому что легкомысленные и безответственные) бабушки.

И внешне, мягко говоря, далеко не красавица. Даже в молодости.

— Нет. У неё внутренний конфликт, долго объяснять. Валим. Она сама у нас объявится в течение недели. ПОГНАЛИ!

— Наджиб, можешь мне очень быстро сказать, какая сейчас у неё мысль доминирует⁈ — опекун за долю секунды из валенка превратился в себя-опасного.

Кстати, чужой язык теперь княгиню абсолютно не смущал. Она держала Ржевского за плечи, закусив губу, и просто смотрела ему в глаза.

Левашова не понимала ни слова, однако никак не собиралась этого комментировать, равно как и спрашивать.

— Переживает и радуется одновременно:

— Чему радуется?

— Прямо в этот момент планирует кое-кому жёстко отомстить, в ближайшее время может стать жарко. А в Соте — только через месяц, с её точки зрения Елена у нас в безопасности.

— А переживает почему?

— Княжну по факту забираешь на реабилитацию и отсидеться ты: твоя фамилия покоя не даёт.

Ржевский прекратил валять дурака и спокойно, словно ничего страшного не делал, положил ладонь женщине на затылок:

— Не переживайте. — Он потянул её на себя, соприкасаясь лбами.

Хренасе. Что сказать, когда нечего говорить.

— С вашей дочерью всё будет в порядке. Слово Ржевского.

Книгяня с благодарностью кивнула, отстранилась и махнула рукой в направлении двери, отворачиваясь. Чтобы через мгновение разрыдаться навзрыд, с подвывом, в отдельные моменты уподобляясь дикому зверю.

* * *

Пришлось изрядно попотеть, чтобы организовать второй транзит сразу в центр города: вылезать с подобным грузом в офисе Норимацу было бы перебором.

— Слушай, а у княгини с головой точно всё в порядке? — задумчиво спросил Дмитрий уже на их стороне портала, в имении.

— У неё в голове и мастер работал тоньше, и сама она была, как бы поделикатнее. С очень гибкой совестью. Дочь, конечно, любила и любит, но себя и положение — больше. Дим, не парься!

— Легко сказать.

— Ты просто не менталист. Можешь считать, что ты с неё только что морок снял: у неё сейчас башка в нормальную сторону движется.

Далия встретила их в старинном кресле на балконе, который здесь называется верандой:

— Кто? — она с любопытством указала взглядом на блондинку на руках у Наджиб.

— Ты же сама только что подтверждение давала! — честно изумился Ржевский.

Не будучи знакомым с ключевыми принципами делопроизводства между Величеством и её двойником-близнецом.

— Подтверждала, но не читала же! — не менее честно пояснила аль-Футаим. — Дим, если я всё начну читать, что мне от твоей подопечной приходит, мне жить некогда станет: вместо неё работать буду. Так кто это?

— Ещё одна аппетитная жопа с сиськами, — тоже честно ответила менталистка за хозяина имения, загружая живой груз на соседний стул. — К которым наш гостеприимный Дмитрий тоже прикоснуться не сможет. Даже пальцем, не то что своей мечтой.

— Да ну? — во взгляде откровенно скучавшей в одиночестве принцессы сверкнуло любопытство.

— Увы, — хмуро подтвердил Ржевский, торопливо извлекая из кармана вибрирующий связной амулет и принимая чей-то вызов. — Именно. По усам текло, в рот не попало. Видит око, зуб неймёт. Не солоно хлебавши. Как фанера над мегаполисом. — Затем перешёл на русский. — Да, Анатолий Михайлович… да, с вами могу…

— Самбур, — пояснила Наджиб двойняшке. — Занятно. Кажется, наш с тобой герой сейчас и правда денег на вечерний поход в кабак накашляет.

— В какой⁈ Возьмёте меня с собой⁈ Кто идёт⁈ — Далия, разумеется, была не в курсе грандиозных планов попечителя на вечер (и в адрес сестёр Шу).

Причём всё это единовременно.

— Дмитрий, возьмём вечером моего близнеца в СТОЛИЦУ? — Мадина работала с Левашовой младшей в режиме сканера, пока та спит, и ей было скучно. — Мы тебе там мешать не будем, только блинов с икрой пожрём. В хорошем заведении за твой счёт.

— Возьмём. — Спокойно кивнул Ржевский, затем выхватил из кармана остатки обгоревшего блокнота и принялся корябать чудом уцелевшим карандашом. — Только ключи мне от портала дай на час? Ты же сейчас будешь больной заниматься? Там грузить много, оттуда товар идёт.

— Лови, — Мадина, не отвлекаясь от основной работы, бросила ему амулет-дубль.

Следующие полтора часа они с Далиёй и с проснувшийся Левашовой пили на веранде чай, наблюдая, как раздетый до зелёных трусов-парусов блондин тягает из дома к воротам небольшие, но очень тяжёлые деревянные ящики.

На княжну, кстати, знакомство с аль-Футаим парадоксально подействовало в качестве терапии даже лучше, чем снятие Мадиной кое-каких ментальных закладок.

Воздух здесь целебный, что ли?

* * *

Не был бы атеистом, поверил бы в бога.

Только распутываемся с княжной Левашовой, как звонит Самбур. На ловца и зверь.

А я всё ломал голову, где взять денег на вечер.

Шу, Асато, Юки, Далия, Мадина — поход намечается нешуточный. Кабак, кстати, императорский — местный монарх в городе ходит только в него.

Цены там подстать. Оставшегося в моём мешочке золота хватит хорошо если на стакан воды с сиропом.

Товар, который идёт через ювелира из Залива, одновременно и секретный, и по нынешним временам драгоценный: маскирующий артефакт от матери моей подопечной как нельзя кстати.

Однако в итоге получается не совсем красиво.

Сгрузив ящики перед выездом, по команде Самбура через связной артефакт снимаю защиту и иллюзию с крошечного сегмента периметра — в надежде увидеть получателя. Место выверено до фута во избежание утечки.

А вместо одной машины вижу сразу две. Причём из первой вылез Евгений Николаевич Барсуков, глава рода невесты деда:

— Дима, а я тебе ни докричаться, не дозвониться ни могу! Защиту обновил⁈

Понятно, не можешь. Конечно, из текущих настроек я сделал всё, чтобы выжать максимум.

Чёрт, а ведь он сейчас лишний. Не могу я при нём… даже додумывать такую идиотскую мысль не буду.

И трусы ещё. Чёрт побери. Остальное снял.

— Мадина! Иди сюда! Дело есть по твоему профилю, ровно на секунду! — ну а чё делать.

Прости, господи, как говорил предшественник. Всё равно я в тебя не верю.

Грех на душу брать не хочется, но без Наджиб с Барсуковым, клиентом и запрещённым грузом в одной точке (да в одно и то же время) понятия не имею, что и предпринять.

Тем более Евгений Николаевич от пиетета ко мне далёк и приехал воевать, фигурально выражаясь: видно по роже.

А может и не совсем фигурально, блеск в его глазах о многом говорит и мне не нравится.

Ящики, кстати, он тоже срисовал. Нехороший человек.

Глава 3

Чего у Мадины не отнять, так это высочайшей женской дисциплины по первому слову близкого мужчины. В принципиальный момент.

Интересно, это личное качество? Или в их народе так принято?

Касается, правда, не пупками потереться, а серьёзных вещей, но всё равно огромное спасибо.

— Дим? — она приближается очень быстрым шагом, пока я переставляю ящики в один штабель.

Её достаточно немаленькие полушария чуть вздрагивают под плотно обтянувшей тканью платья при ходьбе: аль-Футаим была одета по-нашему, когда мы прибыли, Наджиб тоже сменила наряд на здешний. Как она сама объяснила, чтоб Левашовой было комфортно.

Чёрт, о чём я думаю в такой момент. Некстати приходит следующая дурная мысль: мимо школы я пока опять пролетаю. Второй день подряд.

Что за напасть, и собирался же. И даже пришёл туда.

— Груз. Клиент. Дед Альхарир. — Говорю речью Залива. — Он ненужный свидетель. Помоги.

Пространно распространяться, интуитивно чувствую, сейчас будет лишним.

Барсуков при звуках незнакомого языка вскидывается, доворачивает голову и старательно прислушивается, ничуть при этом не стесняясь:

— Что ты сказал, Дим? Я не разобрал.

— Да я не тебе, Жень, — продолжаю переставлять ящики. — Можешь не вертеть локаторами, я с девушкой своей разговаривал. Тебя оно не касается.

Наджиб фыркает, улыбается и становится похожа на ту себя, которая мне нравится: фигуристая, умная, надёжная, образованная, немногословная и темпераментная.

Коэффициенты упругости ещё вон, так и колышутся.

Чёрт. Опять мысли не туда свернули. Ладно, дождаться бы вечера — а там кузины Шу, сердцем чувствую, на всё готовы. В хорошем смысле этого слова. Без ограничений и исключительно из восхищения моей неповторимостью.

И они не такие принципиальные, как сама Шу или близнецы. Хотелось бы верить.

Чёрт побери ещё раз, я ж в одних трусах сейчас. Может очень неловко получиться по деликатным физиологическим причинам — от таких-то мыслей. Еще и дед Барсуков неправильно поймёт, хотя на него пофиг.

А вот на клиента уже не пофиг, а он тоже может понять неправильно.

Ой, неудобно-то как… думай, голова, о чём-то серьёзном, не о бабах… ой, что делать… ой…

— ЧТО? — дед Анастасии после моих слов выпучивает глаза не хуже, чем та мышка из анекдота про запор кишечника и занятый туалет.

— Тебе в ушке помочь поколупать? — предлагаю вежливо. — Заложило? Или твой вопрос был риторическим?

Брови старика возмущённо ползут на затылок, физиономия багровеет, а пальцы складываются для магического каста.

Хренасе. Ну раз ты так, лови упредительный.

— СТОП! — Наджиб щёлкает пальцами перед моим носом.

Старший Барсуков застывает, как статуя, продолжая пучить глаза.

Капелька слюны из его открытого рта капает на землю, тьху какая гадость.

* * *

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

Дед Альхарир явился откровенно невовремя. Когда Дмитрий снял сегмент защиты периметра, она даже подумала, не подойти ли к ним, отвод глаз на старика бросить: ящики из портала клиенту должны быть переданы без ненужных свидетелей. Особенно таких.

К сожалению, против интуиции сработал канон: женщина без приглашения в мужском разговоре не участвует. Тем более, по своей инициативе не идёт незваной к мужчинам.

Ну и расстояние было большим — через ментал не видно нюансов.

Попечитель её в итоге позвал, попутно полируя взглядом грудь, пока шла. И как ему самому не надоедает одно и то же.

Впрочем, настроение поднимает и атмосфера получается позитивная.

Дальше Дмитрий парой слов ухитрился изложить проблему: мамин артефакт не имел видеообзора снаружи, потому клиент и ненужный свидетель пересеклись в одной точке. Неудачное стечение обстоятельств.

Дед Анастасии сходу полез нарушать добрую половину правил приличия и вообще вёл себя как хозяин, а не как незваный гость.

Ржевский не повёл бровью и за словом в карман не полез: ответил очень жёстко, указывая рамки и ставя старика на место.

А Барсуков-старший на полном серьёзе изготовился бить по хозяину имения магией — словно не сам нарвался.

Вот же скотина, а ещё в возрасте.

Мадина про себя подивилась странным перипетиям общения различных поколений народа опекуна, параллельно парализуя незваного гостя:

— СТОП! — последнее было сказано Ржевскому, который находился в половине секунды от того, чтобы метнуть тяжёлый ящик в голову будущего родственника.

Зная парадоксальную сноровку Дмитрия в подобные моменты, было уместно ожидать, что он успеет раньше и броска старик не переживёт: ящик просто размозжит голову.

Груз тяжёлый, Ржевский здоровый, убивать привычен. Хотя, пожалуй, не так буднично и походя.

— Хренасе, нравы у вас, — по-мальчишески присвистнула менталистка, успокаивая себя через ментал.

— Не у нас, — коротко качнул головой опекун, не сильно впечатляясь происходящим и продолжая трудиться грузчиком. — Это старый козёл решил в начальника и хозяина поиграть, хотя он здесь никто и звать его никак. Слушай, неудобно просить, но… — Ржевский крайне нехарактерно для себя покраснел и замялся.

— Даже страшно стало, — сделала серьёзное лицо Наджиб. — Если ты так стесняешься, боюсь представить, что у тебя за желания. И каких прилюдных безнравственных извращений ты сейчас от меня потребуешь, пользуясь моим безвыходным положением и полной от тебя зависимостью.

Чёрт побери, а жить-то как хорошо. Настроение соколом взмыло вверх.

— Да тьху на тебя! — попечитель встряхнулся, выныривая из загадочных размышлений. — И вовсе не извращения! По взаимному согласию любой из трёх вариантов является нормой! Хотя ты наверняка и не умеешь ничего, поскольку девственница!

— Ну да, ну да, — неопределённо покачала головой менталистка, нагоняя интриги.

А чё, всё равно языка никто не понимает.

Клиент во второй машине напряжённо наблюдал за происходящим, ждал и не вмешивался. Из окружавших имение небоскрёбов было видно только контуры прохода в защите, ящики стояли сбоку и в глубине.

— Какая ты испорченная! — заявил Ржевский. — Я по делу звал!

— Жопу и сиськи лапать не дам, — показала язык Мадина, поддаваясь детскому порыву. — Трахаться до свадьбы тоже не буду. Сперва женись.

Попечитель побагровел ещё больше:

— Я. НЕ. ЗА. ЭТИМ! Как сделать, чтобы этот хмырь про ящики не помнил?

— Уже. Последних пяти минут как не бывало. — Мадина нехотя пояснила, — Дим, я же вижу, кто в портал с нашей стороны и что грузит. — Она коснулась ногтем браслета.

— И?

— Ваше законодательство, таможенное в частности, как менталист помню лучше тебя. Судя по всему.

— И? — взгляд Ржевского, словно загипнотизированный, не отрывался от её груди.

Похоже, опекуна снова заклинило.

— Дим, о чём ты думаешь, у тебя эрекция сейчас будет, — вздохнула Наджиб, уже даже не удивляясь. — Что люди скажут? А впрочем, твои проблемы… Я, когда подходила, ему всё потерла на автомате: нам круги по воде про портал и ящики не нужны. А дед Анастасии тот ещё старый козёл — тебя угнетать приехал и в зависимое положение подмять.

— Да то понятно. Сироту всякий обидит норовит, — хохотнул опекун.

Буквально за минуту он перебросил тяжёлый груз в машину клиенту и получил мешочек с золотом, почти точную копию своего, только гораздо более увесистый.

— Пересчитайте. — Водитель получателя, хмурый мужчина со шрамами на лице, покосился на оттопыривающиеся зелёные труселя хозяина, затем на деньги в его руках.

— Нет необходимости, — Ржевский подбросил плату на ладони. — Пятьсот двадцать ровно, как договаривались.

Курьер здорово удивился, но ничего не сказал.

— Проба девятка — соответствует, монеты новые. Дефектов или отклонений по весу не имеют, — беззаботно улыбнулся попечитель. — Спасибо за аккуратность, с вами приятно иметь дело.

— С вами тоже. — Курьер не стал спрашивать, каким образом Ржевский видит сквозь кожу.

На Барсукова он старательно не смотрел, как и на менталистку, рванув с места на скорости.

— Веди в ограду. Я сниму с него стазис, когда защиту вернёшь, — предложила Наджиб. — Будет искренне думать, что ты его сам запустил.

— Посканируешь его, пока болтать будем? Можешь со мной под руку идти и делать вид, что по-русски не понимаешь?

— Хорошо, но лучше иначе. В трёх шагах сзади идти буду, конкретно от него отводом глаз прикроюсь. С точки зрения ментала, так в конкретном случае правильнее.

— Спасибо большое. — Ржевский весело перебросил золото с ладони на ладонь ещё раз и запел свою дурацкую песню про кабана под окнами. — Кажется, жизнь налаживается.

Мадина дождалась восстановления иллюзии по периметру участка:

— Дим, убивать он тебя не собирался, но надавить планировал достаточно серьёзно. Он не в курсе про твои резисты, считает тебя абсолютным простаком.

Затем менталистка щёлкнула пальцами повторно.

— Ой. Что-то голова закружилась! — Барсуков-старший вскинул руки к вискам, озадаченно оглядываясь по сторонам.

— Лови. — Дмитрий бросил ей вначале портальный ключ, затем без паузы золото. — Делим поровну, половина твоя. Пусть у тебя будет, мне в трусы положить некуда. А руки свободными пока подержать хочу, — он со значением покосился на визитёра.

Деньги ей не были нужны, но и спорить было бы лишним. Ладно, пусть лежат в доме.

— Как закончишь с дорогим гостем, — побольше сарказма в голос, — несёмся к Норимацу. Надо со вторым фигурантом доработать, раз ты старшего у Левашовых оставил.

— Да помню, — поморщился Ржевский с досадой, не обращая внимания на напряжение старика.

Тот не понимал ни слова, поскольку разговор шёл на языке Залива; но очень хотел бы знать, что именно при нём обсуждают.

— Дим, один вопрос. Немного неуместный и не срочный, но лично для меня важный.

— Спрашивай.

— Почему ты Романова княгине в итоге оставил? Как ни крути, это же риск для тебя? Они вполне могут договориться в итоге.

— Знаешь, а я так общество время от времени тестирую, — неожиданно задумался вслух опекун. — Поначалу хорошей идеей показалось в круги Семьи побольше противоречий внести: пусть как пауки в банке между собой грызутся, здесь больше кислорода будет.

— Но?

— Но теперь думаю: если этот деятель из рук матери пострадавшей сухим выйдет, для меня это тоже маркер. Кое-что в будущем буду чуть иначе делать. Как царь с нами, так и мы с царём.

— При чём тут ваш император?

— Я образно. Об обществе в целом. Если родную дочь и воздаяние мать в итоге на какие-нибудь плюшки разменяет. Кстати! Он ей ничего не сделает без тебя?

— Раньше надо было думать, — резонно заметила менталистка. — Но четверть часа должен валяться без сознания, а за это время…

* * *

— С чем пожаловал, Евгений Николаевич? — задавая тон, иду по тропинке вдоль периметра, указывая визитёру рукой место рядом с собой.

— Настрой почему-то сбился, — задумывается он. — Ладно, сейчас соберусь… Так. Гонору в тебе много, но по нынешним временам это, может, и неплохо. Защитный купол ты хороший поставил; сбросишь мне ключи доступа, когда уезжать буду.

— Ещё что сделать?

— Знаешь, я поначалу тебя отселить хотел вообще, — с сожалением признаётся собеседник. — Но ты так бодро взялся тут, что хоть планы меняй. — Он задумчиво смотрит на новые фонари вдоль дорожки.

И ведь не играет и не притворяется. Реально говорит, что думает.

Занятно.

— А почему ты меня отселять хотел из моего же дома? — интересуюсь вежливо.

Про то, с каких кочерыжек, не спрашиваю: если хоть чуть-чуть в людях понимаю, сам расскажет. Без наводящих.

— Да чтоб ты у меня под ногами не путался в угрожаемый период, — простодушно и искренне объясняет Барсуков. — Ну посуди сам, нахрен ты мне на этой земле нужен⁈ Ладно бы ещё в мой род перешёл. Но с твоей-то сволочной фамилией!

Интересно, что Наджиб ему такое в мозгах подкрутила? Или он в самом деле такой, и был всегда?

Сама она неслышной тенью следует сзади; если не знать, можно вправду не обратить внимания.

— Мне кажется, ты кое-что попутал, Женя. Это ты сейчас на моей земле, а не я на твоей.

— КАК ТЫ СО МНОЙ РАЗГОВАРИВАЕШЬ, МОЛОКОСОС⁈ — личико престарелого одуванчика краснеет.

Возникает жгучее желание дать ему по корпусу, пока он боевыми кастами не изготовился.

К сожалению, рановато.

— Как и ты со мной, — пожимаю плечами. — Можешь быстро и на пальцах объяснить, с каких кочерыжек ты так оперился?

— Ладно, давай попробуем по-хорошему, — дед Анастасии шумно выдыхает. — Сперва. Вы, Ржевские, пустышки, ноль. Сейчас сам бог не знает, как власть в городе будет выглядеть через квартал, — он зачем-то оглядывается по сторонам, невидящим взглядом скользит по Наджиб, но на удивление её не замечает. — На эту землицу, — он повторно вертит головой, на сей раз с вожделением, — много кто рот разинул. Если я тебе сейчас фамилии перечислять начну, удивишься и в осадок выпадёшь.

— Да ну?

— Да. Что всё у тебя отберут, даже сомнений нет; вопрос лишь, кто. Да что с тобой потом станется.

— Перечисли, кто в списке желающих? — предлагаю. — Вместе похохочем? Глядишь, и я посговорчивее стану.

— На! — он выстреливает в мою сторону кукишем. — Информации на халяву захотел⁈ Хотя… ладно.

Из-за спины раздаётся едва слышимый смешок менталистки.

Кажется, я начинаю в полной мере понимать базу их близости с аль-Футаим в течение поколений.

— Вам, даром что Изначальные, из своего сарая вообще ничего не видать!

— Но ты же меня, убогого, сейчас просветишь? — предполагаю.

— Да, — нехотя скрипит старый пердун, будто выполняя некую внешнюю принудительную установку. — Правящий дом делает всё, чтобы ослабить всех подряд уровнем ниже себя, без разбора прежних заслуг.

— Так мы же не ниже? Именно в Соте этот ваш император — лишь один из Совета? Даже не первый в списке?

— В Ярославле с княжения целый род Фомичёвых как шелудивых собак пинком под зад только потому наладили, что ремонт моста затеяли! За свои деньги, не дождавшись высочайшего разрешения на запрошенную реконструкцию! Ты хоть понимаешь, кто такие Фомичёвы⁈ Соратники основателя династии! Были…

— Ух ты. — Видимо, следует просто односложно поддакивать.

— Да! Притом, мост сам разваливался от старости! А без него ни ярмарки, ни работы новой промышленной зоне! Два десятка семей Высшей Торговой Гильдии по миру пошли в результате!

— Хренасе. Но у нас в Соте же царь так, шестёрочка? Больше сотни лет как-то без него справляемся? Советовать и желать из столицы он может что угодно — но решается-то всё равно через Городской Совет, да по гильдиям кое-что?

— Именно. Сота правящему дому — как заноза в известном месте. Тем, кто от столицы не изолирован, давно страшно.

— Мне не страшно, — пожимаю плечами.

— А вы, Ржевские, в прошлом веке застряли! И нос по ветру не держите! Как твои родители, упокой господь папашину душу.

— М-да уж.

— Дед твой, к слову, не Ржевский больше, а мой человек, Барсуков. И по факту, и формально. За тобой вообще ничего не стоит, гол как сокол, тьху и растереть. — Для иллюстрации он плюёт в траву и дисциплинированно растирает. — С одиннадцатью прочими родами, так или иначе, договорённости сверху давно есть. Хоть и в разном виде.

— Почему с нами их нет?

Если бы что-то было, дед бы точно сказал. Значит, и с ним не говорили.

— Да кому вы нужны! Те одиннадцать, случись что, хоть как-то поупираться смогут! А вы⁈ С нолём не договариваются!

Десяток ярдов шагаем молча.

— Чего замолчал?

— Печально, чё.

— С вами разговора не было потому, что решено за вас давно всё.

— Конкретно что?

— Сожрут либо те, либо другие. Судьбы города уже давно расписаны, торг между партиями давно идёт и ваше место на обочине.

— Изначальных так просто лишить статуса? — равнодушноотмахиваюсь.

— Не просто, но варианты есть. К примеру, если ты, последний Ржевский, теряешь саму землю, то автоматом теряешь и всё остальное. А уж земельку у тебя отобрать — даже не техники дело, а подождать. Как мораторий кончится.

— Что случится?

— За день Совет вас из своего состава выведет за долги да пинком под сраку: позорите Изначальных, Устав Совета Города. Ты в частности, это дед твой правильно определился.

— Досадно.

— А без земли и иммунитета часа не протянешь. В день отмены моратория — особенно. И таких зацепок, как долги, половина дюжины!

— Однако. Даже не предполагал.

Наджиб, судя по звуку щёлкающих пальцев сзади, информацию уже скачала в большем объёме, чем озвучено.

— Тебе никто и не скажет кроме меня, а я исключительно по-родственному побеспокоился. Но вариант объединения наших родов — рабочий. У Барсуковых есть возможности, другим неизвестные. Так что заканчивай дурить, давай ключи доступа, — он требовательно протягивает ладонь. — С сегодняшнего дня участком серьёзные люди займутся. Жить пока можешь, дальше посмотрим.

Что-то Мадина не то ему в голове подкрутила. И дело даже не в игноре реальности, а откуда у меня в трусах материальный пульт от артефакта матери Наджиб?

Или он думает, что я ему свой браслет отдам?

— Николаич, а где ты был, когда вчера сюда вооружённые люди лезли? Почему я тебя тут в бою рядом не увидел? Настя вам сказала, вы даже портал протянули.

— Не твоё дело. Исполняй, что говорят, да языком трепи поменьше! — выдаёт дед сумрачно. — Кстати, сейчас у нашего нотариуса от прав тебе отказаться надо, мне так удобнее будет других желающих отвадить.

— Даже неловко тебя вслед за эмиром посылать. Но надо. Иди… — и говорю, куда.

Его протянутую в ожидании неизвестно чего ладонь перед собой игнорирую.

Когда настраивал генератор иллюзий, своему браслету смог дать возможность убирать на пару секунд сегмент в три ярда — как в воду глядел.

Снимаю часть виртуального забора вместе с пародией на защиту и в образовавшийся проём без затей выбрасываю Барсукова:

— Как аукнется, так и откликнется.

Он с матом запускает снаружи каст.

Защита периметра восстанавливается за мгновение до этого и выдерживает.

Ты смотри, не такое уж и говно артефакт в подвале, если правильными руками отладить. Жаль, издохнет со дня на день.

Развернувшись к домам, решительно вызываю через амулет своего деда и Анастасию в надежде получить объяснения.

Мадина молча и неожиданно берёт меня под руку на наш манер:

— Проверка. — Она косится на мои трусы. — Я уже верю в твою гормональную теорию, хочу посмотреть.

— На что? — сиплю, пытаясь взять себя в руки (она ещё и левым полушарием к плечу прижалась, мысли в голове понеслись в известную сторону. Чёрт побери).

— Как твоя физиология отреагирует. Оттопырятся ли зелёные штанишки и как быстро, если да. Мой гормонально развитый беспринципный герой, — она изображает поцелуй, но останавливает губы в дюйме от моей щеки.

— Слушай, ты насчёт своих принципов не передумала⁈ — неожиданно возникает идея, переходящая в надежду.

— На. — Ну вот, ещё один кукиш под нос.

От Наджиб, правда, где-то даже весело. В отличие от старого мудака Барсукова.

— У тебя сегодня две сестры по плану, — добавляет менталистка с нечитаемым лицом. — Им и присунешь, если срастётся.

Глава 4

— Ас-саляму’аляйк, — когда дед отвечает на мой вызов, по запаре забываю переключиться с языка Залива, поскольку параллельно беседую с Мадиной.

— Уа-аляйкя с-салям, — озадачивается родственник в ответ на моё приветствие. — Митька, а у тебя всё ли в порядке?

Ржевский-Барсуков на появившейся картинке сидит вместе со своей молодой невестой за достаточно немаленьким столом. Не во главе (торец пуст), но близко.

Раз, два, три… девятнадцать человек. Судя по лицам — мать и отец его невесты, их братья-сёстры с детьми обоих полов. Дети те возрастом от меня до Анастасии, есть среди них и прикольные.

Ух ты, какие у рыженькой… достоинства интересные. О, и рядом с ней тоже ничёшная. Вот это да.

Интересно, а ягодицы у них подтянутые или так себе? Из-за столешницы не видать, да и сидят лицом, а не спиной.

Накопившийся за сутки опыт этого мира говорит: если у здешней бабы сиськи большие, то и всё остальное зачастую тоже немаленькое. В частности, ниже талии.

Из-за перевеса нижней части туловища бывает очень досадное снижение коэффициента упругости, как бы тут поделикатнее сказать, вплоть до расползания в стороны. Общего аэродинамического контура.

Далеко за приемлемые пределы, некрасиво получается в итоге.

Рыженькая как по заказу приподнимается, чтобы дотянуться до большого блюда с рыбой.

Или бог всё-таки есть? И я напрасно в него не верю?

Кое-какая часть её организма (та самая, о которой думал) появляется над столешницей. С фронтального ракурса, но общие границы габаритов понять можно.

Она привстаёт ненадолго, практически мелькает — но мне хватает, чтобы профессиональным взглядом мгновенно оценить обстановку (точнее, как раз габариты).

«А ведь с будущей роднёй надо дружить!», — у меня спонтанно рождается новая духовная потребность.

Какие ни есть, они родственники! Ну подумаешь, дед их козёл; дети и внуки за него, вполне возможно, не отвечают.

Под влиянием некоего внутреннего импульса вслед за родившейся потребностью возникает непреодолимое желание срочно наладить какие-нибудь конструктивные отношения с той стороной — например, напроситься на этот то ли поздний завтрак, то ли ранний обед.

А чё, деньги у меня сейчас есть (половина из половины тысячи монет за портальную транспортировку — моя). И одеться нормально хватит по дороге к Барсуковым, и подарки купить, и продолжить вечеринку с этими двумя девицами после обеда (уже без всех, в каком-нибудь другом месте, менее формальном).

Если они примут приглашение и согласятся.

Интересно, а их лучше по одной звать? Или может быть такое, что они прямо парой пойдут? Как кузины Шу?

Вопрос.

Следом за рыженькой над столом поднимается и её соседка. Бог точно есть — он явно сигналит языком жизненных обстоятельств.

Эта берёт то ли грибы, то ли баклажаны, трава какая-то в общем. Видно не ахти.

На диете, что ли? У неё аэродинамика на грани: ещё в пределах нормы, но коэффициент упругости уже не тот. Кажется. Через картинку амулета точно не понять.

А с другой стороны, если подумать. Чего я привередничаю? Вторая тоже более чем ого-го.

Вечером в хорошем месте, да под нормальное пиво… мысли дружным табуном устремляются в направлении моей социализации и налаживания горизонтальных связей с будущими родственниками.

Ну а чё, сижу в четырёх стенах, почти ни с кем из соотечественников не вижусь.

До школы вон, вторые сутки не могу добраться. Надо же и мне когда-то круг общения среди земляков расширять — а то всё иностранцы да иностранцы.

Рыженькая, пожалуй, чуть поинтереснее соседки внешне, по крайней мере ниже пояса. Верх-то у них обеих в паритете, а вот корма в разных пропорциях.

Хотя-я-я, если вторую в стринги как у аль-Футаим нарядить… Пространственным мышлением профессионального конструктора моделирую в уме картинку.

Очень может быть, что соседку рыженькой я недооцениваю. Может, её просто одеть чуть иначе надо (точнее, всё с неё снять, кроме стрингов). И талию ей подчеркнуть — тогда её конфигурация всех за пояс заткнёт повышенной конкурентоспособностью.

И нормальная получится тёлка, надо пробовать. Для начала — как-то познакомиться.

Она, кстати, и более открыто улыбается — такое впечатление, что раскованнее рыженькой. Опять же, разрез на груди ниже и откровеннее. Хм, и сами буфера… повернулась иным ракурсом — другое дело!

Впору жалеть, что с Евгением свет Николаичем Барсуковым так неловко вышло.

Вслед за желанием немедленно социализироваться на мгновение появляется предательская досада: может, надо было с ним как-то аккуратнее? Не пинком под зад за забор выбрасывать? Да защиту следом захлопывать…

С опозданием приходит ещё одна мысль: интересно, ему встречным рикошетом от его же каста по голове не прилетело? Неловко-то как, если насмерть.

Кстати, надо какие-то системы наблюдения наружу через иллюзию-купол хотя бы над землёй вывести: а то, неровен час, выскочишь из-за пелены впопыхах — и в объятия к кому не надо.

После отмены моратория, с запрещённым товаром или ещё с чем похуже.

Например, к мужу рыженькой с ней самой под руку. Поутру. Или с ней самой и её младшей сестрой и подругой. Раздетыми и выпившими, оттого весёлыми.

А муж будет не один, а с мужьями сестры и подруги. Не из карабина же их исполнять под оградой средь бела дня.

Опять не туда мысли унеслись.

Задумчиво окидываю взглядом аэродинамический контур соседки рыжей — она даже на мгновение повернулась спиной, встав из-за стола.

М-да. Обнять и плакать, сзади тоже можно восхищаться. Не разглядел поначалу.

Решительно беру себя в руки и выбрасываю из головы глупости: если из-за каждой встречной фемины нерушимыми принципами торговать, до нравственного банкротства недалеко.

Торговать принципами — всё равно что торговать границами личности. Тот, кто границами торгует, хорошо никогда не заканчивает, будь он хоть человек, хоть страна.

А с другой стороны, вторая ровесница тоже более чем ничего. Что с ней дальше будет, неясно, но пока молодая — очень даже при теле. Есть за что подержаться и улыбка у неё действительно красивая, хотя с возрастом, может, зад и расползётся в ширину.

Я б так и любовался ими обеими по очереди, но именно в этом месте рыженькая вежливо кладёт моему деду здоровенный кусок рыбного филе красного цвета, добавляет красной же икры поверх и говорит:

— Попробуйте, пожалуйста, Трофим Степанович! Лосося с утра сама запекала!

Ой какой голос у неё, чистый колокольчик.

Ой какая компания интересная вокруг деда. Это только две такие фемины рядом в кадре — глаза сломать можно, а сколько ещё нормальных тёлок по бокам стола сидит⁈

Резкости изображения не хватает, только очертания видать, но сердцем чую: есть там где развернуться.

И фанатичек раннего брака, судя по отличиям их одежды от Наджиб, среди Барсуковых-девиц немного.

Мужиков, что интересно, за их столом почти нет. Какая досада, что я с новой роднёй прямо на старте горшки побил. Ещё пинка Евгению Барсукову обидного отвесил.

Скриплю зубами и нечеловеческим усилием воли набрасываю уздечку на сорвавшиеся в галоп табуны собственных мыслей — уж больно кучно они понеслись, все в одну сторону. Как бы мыслительные процессы в сложный жизненный момент не пострадали.

— Не вздумай опустить своё запястье! — коброй шепчет сбоку на своём языке Наджиб. — Не дай бог моё платье им покажешь в кадре! Я тебе голову откушу! И у тебя хрен встал, мой ты жизнерадостный…

Она как взяла меня под руку, гормональный срез тестировать, так и сейчас держит, вцепившись, словно клещ: кажется, даже ментальный буст на мышцы себе отправила, чтоб я эту кисть с артефактом вниз не повернул.

— Ты по-нашему ещё можешь говорить или уже всё? — вырывает меня дед из повторных размышлений. — Приплыл и причалил?

Не понял. Это что, только секунда времени прошла?

А по ощущениям жизнь пролетела,ты смотри.

И голос у рыженькой как звоночек, и корма у её соседки вовсе даже не бесформенная, как оказалось. Именно что в границах нормы, не за их пределами.

Какое-то время Трофим Барсуков пристально разглядывает меня, то и дело косясь при этом на стоящую рядом Наджиб.

Скосив глаза вслед за ним, чуть не подпрыгиваю от неожиданности: пока связь устанавливалась, Мадина откуда-то выдрала и успела натянуть себе на голову этот свой чёрный подшлемник, который только ресницы со зрачками и не скрывает.

Теперь понятно, почему она о моём запястье забеспокоилась: голова у неё получилась по их канону одета, а что ниже шеи — как танцовщица у шеста.

Предшественник, когда появлялись деньги, любил бывать в заведении. Di America Latina, что ли, называется (другой конец города) — вот там девицы в точно таких же платьях плясали. Поначалу, на старте программы.

Потом из этих платьев они как-то выскакивали и плясали уже без. Правда, второго этапа Дима Ржевский часто не осознавал толком, поскольку до него на своих ногах не добирался (текила больно коварна, а наливают в заведении без меры. Интересно, а я с расовым бонусом смог бы это всё выпить и с ног не упасть? Надо пробовать, как с делами разгребусь).

Сбоку под рёбра очень больно бьёт локоть Наджиб:

— Тебя что, парализовало⁈ — зло шепчет она своей речью. — Какого хрена ты опять из себя кретина изображаешь?

— Задумался, — отвечаю честно. — О кое-каких нематериальных потребностях и духовных сторонах бытия. — Затем перехожу на русский. — Деда, пошептаться бы нам наедине? Извини, что лезу под руку и невовремя, но вопрос может не подождать.

— Чего хотел? — родичу вставать из-за стола и выходить куда-то явно не хочется.

— Тут только что Барсуков Евгений Николаевич заходил, собственной персоной, — начинаю с намёка.

Разговоры на том конце линии стихают. Похоже, на мне скрещиваются взгляды всех сидящих рядом с дедом.

Ух ты, и рыженькая тоже на меня смотрит. И её соседка.

Развернуть плечи шире, голос напрячь пониже и говорить помедленнее:

— Возникло недоразумение, оно перешло в инцидент.

Не закашляться бы. Басом прокряхтеть вышло, но связки в горле некстати зачесались изнутри от непривычных колебаний.

— И что он тебе предлагал? Говоришь, прямо сам к вам приехал⁈ — Дед изумлён и явно не в курсе.

— Предлагал освободить жилплощадь, если кратко. Ещё предлагал отдать ему пульт управления подарком матери Мадина Надж…

— ТС-С-С! БЕЗ ФАМИЛИЙ! — брови дедушки так и прыгают на лоб. — Я ПОНЯЛ, О КОМ ТЫ!

— И подарка того вслух сейчас лучше не называй, — абсолютно серьёзно предлагает следом сидящая рядом с ним Анастасия. — Нас тут много, кое-кто может очень разволноваться от радости за твои успехи. Зачем людям пульс повышать?

А ведь дед там в заложниках, похоже. Что-то у них пошло куда-то не туда.

— У меня вопрос, — кажется, я знаю, как прояснить всё, не сходя с места. — Деда, я ремонт уже начал, а мы с тобой ещё не поделились. Когда сможешь в мэрию подскочить? А то вдруг я без тебя дома займу, которые ты под себя хотел?

— Да мне пока некогда, — отмахивается родственник. — Давай так: зайди поскорее туда сам, раз тебе так горит. Желательно прямо сейчас или минут через пятнадцать.

— И? — ничего себе расклад.

— И напиши им уведомление! Что своей волей истинного Ржевского всё пока на себя оформляешь: иных Ржевских в природе нет, воля Изначального — на своей земле закон. Они обязаны в реестр при тебе внести, точка. Пять минут всех дел.

— А ты⁈ — ой не нравится мне такой поворот.

Он как будто прощаться задумал. Меня самого напомнил, когда я их всех в портал побросал и со своей стороны его схлопнул.

Перед тем, как группу из Эмирата встречать.

— Да я пока занят буду. — Дед тягуче и грустно смотрит на меня. — Дела тут важные, успеть надо многое. Как освобожусь — дам знать. Потом мне мою половину обратно отдашь, пока пусть под твоим присмотром побудет.

Хренасе.

— А свадьба ваша когда⁈ — Успеваю лишь задумчиво почесать затылок, задав вопрос.

В следующую секунду связь разрывается.

Вызываю деда раз за разом — бестолку. Как будто пытаешься вдеть нитку в иголку, в которой забыли просверлить ушко.

* * *

Примечание

Упустил и забыл. Исправляюсь.

В личке говорят, в широких массах читателей кое-какие моменты известны меньше, чем в регионе автора. По причине географической удалённости и невостребованности лингво-страноведческого компонента.

В предыдущей главе Мадина Наджиб перед Викторией Сергеевной Левашовой снимала с головы, разумеется, никакую не паранджу. Просто именно паранджа как вид канонической одежды, с точки зрения бета-читателей, известна шире прочих.

Беты поправили: никаб в тексте не будет смотреться.

Написано «паранджа», но на самом деле было иное.

Глава 5

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

После разговора с дедом Дмитрий мгновенно помрачнел, даже зелёные трусы-паруса как-то слишком резко пришли в норму (перестали оттопыриваться спереди).

Его ментал по-прежнему не читался из-за непонятных эндогенных блоков, но общий настрой нечужого ей человека она отлично чувствовала:

— Что стряслось? — продолжая держать его под локоть, менталистка на мгновение прижалась к нему телом в качестве практического теста кое на что.

Раньше на подобные прикосновения он реагировал весьма однозначно, сейчас же оставил вообще без внимания.

Значит, действительно случилось.

— Рассказывай, какая проблема, — предложила она, сжимая его ладонь своей. — Беседа с дедушкой у вас была занятной, да на этих двух коров с безразмерным выменем ты таращился, как барашек на новый заборчик.

— Это как?

— Это с энтузиазмом. А сейчас на тебе лица нет. Что не так?

Кажется, что-то серьёзное: даже «вымя» мимо ушей пропустил. Она специально сказала, чтобы поддеть — а он не отреагировал.

Мадина совсем ненадолго задумалась — и решительно стукнула попечителя по корпусу, принудительно выдёргивая из транса через физический контакт:

— Быстро рассказывай! Одна голова хорошо, две лучше. Что случилось, что задумал?

— А? Что? — он вынырнул из каких-то расчётов и с изумлением обнаружил свою ладонь в её пальцах. — Хренасе… — слабенько удивился он, но не более того.

БАЦ! Наджиб повторила удар. Порой и терапиям, и терапевтам стоит быть понастойчивее.

— Лучше ты мне скажи, — ожил он, качая головой в такт собственным шагам, словно верблюд, бредущий по бархану. — Тебе как новому человеку ничего странным не показалось?

— В твоём общении с дедушкой?

— Да.

— Если не считать отсутствия главы рода за их столом, то нет. Но у последнего факта есть своё логичное объяснение.

— Да то понятно, — поморщился попечитель, косясь на купол иллюзии вокруг участка. — Больше нечего сказать?

— Семейный обед как семейный обед. Дим, что я упустила? — она дисциплинированно задумалась.

Он сейчас использует её в качестве оппонента, чтобы привести мысли в порядок. Значит, оппонировать нужно качественно.

— Дед между строк словно сигнал подавал. Не словами, контекстом.

— Не уловила.

— Помнишь, мы при тебе договаривались разделить имение на две половины?

— Помню. Я присутствовала, — Мадина тактично не стала напоминать, кто именно подсказал Ржевским-Барсуковым конкретное правовое решение.

— Идём дальше. У деда молодая жена, так? Должен заботиться, где им жить. Ну и ей после него, — он шмыгнул носом. — С потомством. Потому что к сожалению дедуле осталось жить чуть меньше, чем он уже прожил… В отличие от Анастасии… А он имущество раздаёт!

— Они достаточно странная пара, но есть нюанс, — Мадина припомнила ментальный слепок Барсуковой во время их разговора и решила кое в чём сознаться. — Я ей прямо предложила приворот снять. Она отказалась.

— Да⁈ Хренасе, ты в мои семейные дела нос суёшь! — опекун завёлся с половины оборота. — Зачем ты в их отношения полезла⁈

— Не смогла пройти мимо как менталист и целитель.

— Ну склеил мужик красивую тёлку! Ну есть у них разница в возрасте! Какого чёрта грязными руками по святому⁈… — слов Ржевскому явно не хватило. — Кому какое дело⁈

Его искреннее и неподдельное возмущение рвалось наружу, поскольку он добросовестно пытался обойтись без сквернословия.

Опекун покраснел, сжал чужую ладонь и возмущённо захлопал глазами, пытаясь справиться с нахлынувшим негодованием.

— Я врач. С точки зрения медицины, у Анастасии имело место отклонение. Как мне тогда казалось.

— На кой в сложившуюся пару со своим менталом влезать⁈

Наджиб терпеливо вздохнула и не стала напоминать, что влезли как раз раньше. До неё. Она лишь думала откатить.

— Давай потом поругаемся? Дим, она нас когда к себе позвала в эвакуацию, я ещё слегка в шоке была от всего случившегося. Не смогла пройти мимо, как мне тогда казалось, несправедливости.

— Б… Чёрт побери.

— Да. Я думала, как представитель своей фамилии ты отлично поймёшь меня в этой ситуации. Это же несправедливо. Мне так показалось.

— Хорошая бабская отмазка. «Я переживала — потому так сделала».

Последний аргумент подействовал: он ворчал исключительно по инерции.

Неожиданно пришло в голову: пожалуй, Ржевские — чуть не единственная в мире фамилия, готовая без колебаний поступиться всем материальным ради некой абстрактной справедливости. Где-то здорово, чё.

— В общем, я ей сказала, что на ней висит внешнее воздействие. Как минимум, остаточные его следы. А оказалось, что она и сама в курсе этого и её всё происходящее устраивает.

— Да ну⁈ — возмущение Ржевского плавно перетекло в удивление.

Вместо ответа менталистка пыхнула с ладони плазмой:

— Я тебя не обманываю. Слово.

— Теперь вообще ничего не понимаю, — по второму кругу задумался он.

— Давай по порядку, — терпеливо вздохнула менталистка. — Какой сигнал твой дедушка давал тебе между строк? Извини, что я не поняла.

— Оформить имение на себя — это всё равно что пресечь в зародыше возможность кому-то получить его долю. Не знаю, как словами объяснить, тут чувствовать надо.

— И насчёт даты бракосочетания он тебе не ответил! — Наджиб восстановила значимые детали беседы, при которой присутствовала. — Ух ты. Через магосвязь мысли же не читаются, — пояснила она. — Видимо, надо членом вашей семьи быть, чтобы такие нюансы между строк понимать.

— Попрощался он как будто на всякий случай. Как я с тобой, когда вас в портал бросал перед приходом твоих соотечественников.

— Похоже на работу той стороны с заложниками, — честно прокомментировала не последняя знаток интриг своей страны. — И это странно.

— Мне тоже. Вот и пытаюсь сообразить, как дальше быть.

— Что по-твоему нужно делать в этом случае? — иногда для точного анализа достаточно всего лишь хорошо заданных вопросов.

Извне, кем-то вторым.

— По теории, доразведать срочно. Выяснить обстановку, — опекун мрачнел всё больше.

— Что мешает?

— Отсутствие точек опоры. У меня среди них ни агентуры нет, ни моим техническим средствам они недоступны, — Ржевский тоскливо покосился на старинные деревянные дома. — Анастасию только что вызывал — её амулет глухой тоже. Чёрт его знает, что там происходит.

— Забудь всё то, чему тебя учили, — Мадина вывободила ладонь и хлопнула его по спине.

За короткой на первый взгляд фразой стояло больше, чем могло показаться на первый взгляд несведущему.

Ржевский осязаемо напрягся:

— Потом что сделать?

— В некоторых случаях специальная профессиональная подготовка поиску точно решения не помогает, а вредит. — Она легко выдержала его пристальный взгляд. — Потому что на первый план у тебя выходят не те рефлексы. Я как менталист сейчас говорю, не как тёлка с сиськами.

Восточная женщина тем и отличается, что даже если что-то чувствует, лишнего не говорит и не спрашивает, машинально подумала про себя Наджиб в ответ на осторожное недоверие подобравшегося собеседника.

И если она воспринимает мужчину всерьёз, то строит с ним отношения так, чтобы ему было максимально комфортно. В плане взаимного общения уж точно.

А некоторые диковинные необъяснимые версии лучше даже не озвучивать, просто учитывать их в последующей коммуникации. На всё воля Всевышнего.

— Пугаешь, — серьёзно заключил Ржевский. — Только что у меня один фокус в мозгах был, если твоими словами — как с дедом быть дальше. Сейчас твоими стараниями второй появился: что у тебя за намёки нехорошие?

— Расслабься и не парься, уж я тебе точно не враг. И даже более чем… Дим, ты член семьи в первую очередь, — она наклонила голову к плечу и снисходительно посмотрела на собеседника. — У тебя возникло подозрение, что с одним из твоих близких проблема. Что ты делаешь в этом случае?

— Э-э-э.

— Забудь про свои доразведки, агентуру и тому подобную херню. Допустим, у тебя ребёнок пошёл гулять и его долго дома нет, — Наджиб мягко улыбалась. Мужчины часто усложняют там, где незачем. — Что делать будешь? Умными словами сверкать?

— Занятно. — Он раскрыл глаза шире, прикусывая губу. — Тупо заявиться туда лично? Чтобы задать все вопросы в лоб?

— С одной существенной оговоркой, — она снова хлопнула его по спине. — Твой вариант стоит держать в голове и быть готовым, если что. На случай обострения. Получается, лучше идти не одному, а с потенциальной поддержкой.

— Короткие стволы нужны срочно родить, буквально за минуту, — взорвался парадоксальными выводами потомок гусара. — Скрытого ношения, чтобы не с карабином туда врываться, вопросы им задавать. Хотя бы револьвер какой чмошный… три штуки… пару в руки и один в резерв, вдруг клин…

Его направленный в нужную сторону мозг принялся размышлять дальше:

— Так, у Шу есть какой-то нелетал типа инфразвука. Не панацея, но в закрытом помещении да с моими резистами… Шу! — глаза блондина практически выкатились из орбит от нахлынувшего энтузиазма. — Менталист! Мы пленного забыли!

— Упс, — её лицо стало таким же. — Забыли, да. Погнали туда, чё!

Взгляд Ржевского затравленно заметался между зелёными трусами, своим голым торсом, обгоревшей обувью на босу ногу и выходом с участка.

— НЕ БЕГОМ ПОГНАЛИ! — менталистка, похоже, сохранила больше рассудительности. — Переодевайся, во что есть, и пойдём порталом: Далия сегодня простым погонщиком каравана поработает, раз такой расклад. Мне она не откажет.

— Спасибо! Глупо не использовать административный ресурс, когда есть возможность, — просветлевший лицом попечитель выдал очередную абракадабру.

И в следующую секунду унёсся в свою избу, одеваться.

* * *

Шу Норимацу, клан Ивасаки, группа Мицубиси.

Ржевский, казалось, ещё недавно с воодушевлением пытался чуть ли не лично оказаться между сисек Асато и Юки. Причём с обеими одновременно, плевать на невозможное.

А сейчас он стал серьёзным, собранным и… грустным?

— Я пойду с вами, — Шу решительно отмела нетвёрдые попытки партнёра удержать её на дистанции. — И допрашивать второго пленного, и, если понадобится, по следующему маршруту.

Дмитрий набрал воздух, готовясь возразить.

Она решительно перебила:

— Самураи семьи Норимацу никогда не оставляли союзников перед лицом опасности.

Он выдохнул, его плечи поникли.

Наджиб, отобрав у японки ключи, на удивление быстро разобралась с запорами (магические-то ладно, а вот как она с электронными и механическими ладит? Видимо, напропалую шарит в моих мозгах, заключила азиатка).

— Вводи свою партнёршу в курс, я пока здесь разберусь, — сказала попечителю менталистка.

Изолированный, до сего момента уныло колупавший блокираторы об угол стола, подскочил и без перехода бросился на них.

Чёрт, наручники же только внешний ментал блокируют, озадачилась японка с опозданием. Внутри себя он же по-прежнему может усиление бросать.

Она уже потянула руку вперёд и начала переносить вес, когда её в очередной раз удивили.

Если бы это был Дмитрий, нет вопросов. Пятый дан есть пятый дан.

Но сейчас в воздух в прыжке взмыла Наджиб — в своей чёрной бесформенной хламиде, в странной накидке на голове (которую Ржевский почему-то зовёт подшлемником), в достаточно недешёвых модельных туфлях на тонком каблуке.

У Шу мелькнуло нехорошее подозрение. Она была не сильна в ментале, но зато отлично ориентировалась в любой культуре движений. Даже если видела ту впервые — следствие специфического образования в семье.

Подопечная делового партнёра сейчас в точности повторяла её собственный йоко-тоби-гири на школьном дворе Дмитрия час назад.

КОПИРОВАНИЕ⁈ Норимацу припомнила передающийся в роду опыт предков. Вроде, менталисты могут даже из лука стрелять на уровне мастера без подготовки, впервые в жизни, если своими глазами увидят, как стреляет тот.

В рукопашном бое, вроде бы, то же самое. Если и не с листа двенадцатую ката Будокан (самое сложное, что можно придумать технически), то уж в рядовом размене ударами на уровне первого-второго дана, говорили старики, мастер ментала сразу как минимум не проиграет: арсенал противника будет копировать на своё тело без задержки, а если то тело ещё и тренированное, то примется читать твои намерения.

Купируя их своими оптимальными ответами — скорость мышления и точность принятия решений у менталистов на уровне.

Вроде, не все из этих коварных змей так могут, но подопечная партнёра вон, сподобилась. Классическая иллюстрация классического трактата.

На японку крайне невовремя снизошло озарение. Так вот, оказывается, откуда растут ноги старинного правила очищать сознание во время боя!

Цуки-но кокоро, дух подобный луне! Если не думаешь, а бьёшься из надсознания, то и мыслей твоих коварному противнику не прочесть — ибо нет их в твоей голове. Одни рефлексы.

И вторая максима, видимо, тоже ответ менталистам: разум сильнее меча.

Можно сколько угодно тренировать тело, но тот, кто умеет копировать твои плюсы одной лишь силой мысли, на длительном отрезке времени, к сожалению, перспективнее.

Следующая секунда наполнила Шу заслуженной гордостью за пройденный путь и сдержанным оптимизмом: на голом копировании, как прямо в этот момент показала практика, далеко не уедешь.

Наджиб (азиатка готова была спорить) решила повыделываться перед своим опекуном и действительно в точности скопировала чужое движение. До мелочи, до последней детали: смотрелось красиво, впечатление по максимуму.

А вот приложить мозги и просчитать рисунок боя — тут умения повторять мало. Опыт нужен, которого нет.

Менталистка летела вверх и вперёд, стремительно и неотвратимо, когда Шу по неуловимому напряжению её мышц заметила у той панику: эдакий каблук в горло — и допрашивать некого. Как быть?

На японке-то были ботинки. И то, чуть не убила. Если бы не медпомощь.

Норимацу с интересом принялась наблюдать за происходящим: что дальше сделаешь?

Казалось, выпуклые мысли Наджиб прощупывались даже в полёте. Перенести точку удара в грудь? Как бы не то же самое. Если помножить на инерцию и массу тела, с тем же успехом можно ломом ткнуть. На пробитие, какой после допрос.

Ударить подушечкой стопы? Такая идея могла прийти в голову только танцору.

Танцовщица! Ещё через долю мгновения Норимацу сообразила, что Наджиб профессионально увлекается танцами. Вот откуда и её безупречные шпагаты в воздухе, и легкость движений, и запредельная координация ног на незнакомом ранее поле!

А сам удар предсказуемо подкачал. Видимо, менталистке хватило всё же мозгов сообразить, что поглаживание такого противника небоевой частью тела — лучше сразу сдаться. Лечь на спину, раздвинуть ноги, что там дальше по списку (подопечная партнёра любит повторять).

Бить подушечкой стопы — зачем было прыгать? С тем же успехом можно было остаться на месте и не напрягаться.

Наджиб в итоге ударила пикой-каблуком, но не в горло и не в корпус.

В челюсть. Снося резвого коллегу с ног, как кеглю, отбрасывая его изломанной куклой к стене, дробя кости и зубы.

— Б… Ёлки-палки, — неподдельно огорчился партнёр по бизнесу. — Нах… Нафига⁈ Мадина, как с ним теперь разговаривать⁈ Зачем⁈ — его голос был полон тоски.

Каша, в которую превратилась нижняя часть лица пленного, к членораздельной речи была способна мало.

— Говори с ней насчёт вашего оружия, — подопечная, однако, не смутилась, кивая в сторону японки. — Я у него из мозгов сейчас всё вытащу, потом расскажу. Дальше втроём думать будем. Ну-ка, поверни глазки. — Наджиб спокойно опустилась на колени и развернула изувеченное лицо к себе, ловя взгляд. — А вот нехрен бросаться, — добавила она лексиконом попечителя. — Так, что здесь у нас…

— Не хочу нагнетать, но крайне удобная позиция, — спокойно заметила Шу со своего места.

Если включить паранойю, менталистка могла разыграть спектакль. Кроме неё подтвердить достоверность полученной информации сейчас будет некому.

Она что, только притворилась, что хочет произвести впечатление на своего попечителя? А сама — тоже какой-то дан? Только, судя по кое-каким деталям, корейский, не японский.

Это у тех в приоритете сложнейшие прыжки и удары в полёте, специфика исторического пути: на своём ландшафте приходилось часто голыми руками выбивать всадника из седла. Точнее, голыми ногами.

— Повернись, — глумливо хмыкнула Наджиб азиатке.

Скользнув взглядом по слабо ворочающемуся в углу коллеге, приёмная дочь Дмитрия стремительно поднялась и теперь ухватила за подбородок Шу:

— Думай, недоверчивая моя! — и без затей впилась взглядом в переносицу. — Шу, чтоб именно у тебя не было дурацких вопросов! — Менталистка перевернула руку ладонью вверх. — Клянусь магией, что не злоумышляю ни против тебя, ни против твоего дома, ни против твоих близких, ни против…

— Достаточно. Я поняла схему, — аккуратно перебила японка, сожалея о собственной несдержанности.

— Слово! — с руки коварной змеи, однако же, чистым белым цветом полыхнул огонёк подтверждения сказанного. — Также, я желаю только добра своему опекуну Дмитрию Ржевскому, порой в ущерб себе! Настолько, что регулярно поступаюсь границами личности! — ещё один огонёк.

Норимацу присвистнула и коротко поклонилась в ответ, давая понять, что извиняется за собственные беспочвенные сомнения. И что инцидент исчерпан.

Ржевский тем временем принялся без паузы потоком извергать в адрес Шу свои требования к снаряжению и вооружению, которое ему требовались буквально сейчас.

Интересно, он что, не понял? Его приёмная дочь только что весьма технично, через третью персону, призналась ему в любви!

Заня-ятно. Слушая и сортируя пожелания делового партнёра, японка старательно сдерживала улыбку: до чего интересно иногда наблюдать жизнь со стороны.

Попутно она сделала себе зарубку на память: старинный трактат семейного искусства в главе о рукопашной с менталистами кое-чего недоговаривал. Видимо, в этом аспекте предкам просто не хватило кругозора.

Возбуждение затопило низ живота Шу: эту главу расширит, допишет и усовершенствует она сама! Причём не абстрактной теорией, а исключительно на основании личного, собственного, своими глазами выстраданного опыта!

ЗАКАЛКА ТЕЛА! Если иметь ментальные блоки как у Ржевского (судя по словам его подопечной), да багаж мастера тамэсивари за спиной как у него же, никакой менталист не страшен: змей ментала может скопировать культуру твоих движений. С натяжкой, наверное, за счёт увеличенного усилия мышц сможет скомпенсировать даже неразработанную гибкость суставов и связок.

Но он никогда не сможет подделать прочность костей!

Если тот же Дмитрий потратил тонны пота, крови плюс годы — и сейчас крошит на мелкие части подброшенную в воздух глыбу хоть мрамора, хоть гранита, хоть прессованного льда — такое свойство организма через ментал не копируется.

Может быть, если Наджиб занялась бы тренировками, её результат был бы даже лучше — но именно что потом и вследствие. Не сразу.

И если ты никогда не рвал руками ничего прочнее картона, столкнись твой кулак с кулаком Ржевского — финал известен.

Получается, разум сильнее меча далеко не всегда? Хотя тут скорее, получается, лом или кувалда, а не клинок, но сам принцип…

Из размышлений японку вырвало прикосновение партнёра к плечу:

—… так из этой снаряги можно купить за деньги?

Глава 6

— Справилась?

— Да. Так, с чего бы начать… — Наджиб плавно перетекает с колен в положение стоя и задумывается.

Пленный остаётся лежать на полу, при этом имеет такой вид, что смотреть страшно: как под броневик попал.

Жёстко его Мадина, ой, жёстко. А с другой стороны, и он на школьный двор к детям шёл не цветочки окучивать.

Хорошо, мы его там остановили.

— Какова была его задача? — пожимаю плечами (зачем изобретать велосипед). — Кому он подчиняется? Это для начала. Исходя из ответов на эти два пункта, построим следующее дерево вопросов.

— Если этим путём идти, будем час беседовать, — задумчиво возражает менталистка, пребывающая по инерции в размышлениях. — Тут не по классической методе надо. Дим, доставай свой блокнот!

Интересно, что она у него в мозгах такого увидела?

— Зачем?

— Записывай; боюсь, по памяти запутаешься.

— Внимательно слушаю, — блокнот так блокнот.

— В рейдерской компании менталиста Романова был заказ на твою землю.

— Не новость, пожалуй, — замечаю, старательно тем не менее фиксируя. — Но спасибо: я должен был сам догадаться. А кто заказчик? Барсуков-старший говорил, там целая очередь выстроилась?

— Очередь, видимо, в другом месте, поскольку у Романова именно на тебя только один пункт. Высшая Торговая Гильдия — что-то говорит название?

— Да не особо, — карандаш зависает над бумагой, добросовестно шевелю мозгами. — Знаю, что они в природе есть, не более того.

— У неё, как и у всякой гильдии, есть Совет, — продолжает Мадина. — В нём шесть голосов. Один из них, Воронцов, граф, тебя и заказал. Помнишь, ты про менталиста на перекрёстке рассказывал?

— Помню, такое забудешь пожалуй, — против воли зябко веду плечами.

— У него была прямая задача: под машину должен был шагнуть ты. — Наджиб подходит вплотную и, не мигая, смотрит мне в глаза. — Тебя должны были подловить на том перекрёстке на набережной, специалист тоже пятого ранга. Ментальное принуждение — и ты под первый попавшийся грузовик шагаешь. По своей воле, добровольно, на виду центра города. Ментальная закладка не доказывается, особенно задним числом, когда ты на том свете.

— Кажется, ты сейчас недоговорила, — внимательно смотрю на неё в ответ, мимика от меня не ускользает.

— У вас не доказывается, — нехотя добавляет подопечная. — У нас, если очень постараться и большие силы привлечь, — она хлопает себя по животу, — варианты были бы. Но не у вас, увы! — Наджиб словно выныривает из проруби, настолько шумно вздыхает.

— Пока всё понятно, — перечитываю свою скоропись. — Высшая Торговая Гильдия, граф Воронцов, заказ на меня рейдерской компании троюродного племянника императора. Последнего мы княгине Левашовой оставили, — в этом месте мне хочется материться.

Кто ж знал. Хотя, может, ещё получится обратно переиграть? Вдруг отдадут пленного обратно? Надо будет Левашовым как аврал закончится, позвонить.

Если же кончит того типа княгиня к этому моменту — тоже хорошо, рабочий вариант. Нет человека — нет проблемы.

— У меня, как у твоего партнёра, есть вопрос. — Шу неожиданно говорит мне «ты» по-русски.

До этого было лишь по-японски. Занятно.

Сигнал сближения личностей? Или что-то иное? Обдумать попозже, вдруг я ей как мужчина начал резко нравится.

— Какой вопрос?

— Помните второго графа Воронцова? Который Гвардии здешнего Наместника помогал на ювелира Самбура в молле наезжать? Почему у них фамилия одинаковая? У вас разве государевы люди имеют право на частный бизнес?

— А частный бизнес здесь причём? — я не менталист, следить за столькими осями логики не успеваю.

— Высшая Торговая Гильдия, — теперь плечами пожимает японка. — Мы, в смысле Мицубиси, тоже члены. В составе по определению только частные компании, серьёзная контора. Кое-что впереди вашего Престола может решать.

— Эти Воронцовы — одна фамилия, — поясняет Наджиб нам обоим. — Кстати, не то чтоб странность, но штука необычная. Я только сейчас поняла. Воронцовы дружные! Между собой не ссорятся! — она победоносно переводит взгляд с меня на азиатку.

— Молодец, — стараюсь вложить как можно больше позитива в голос.

Видно же, что девчонка похвалы хочет.

— Теперь бы понять, что в этом такого сверхъестественного, — вежливо намекаю на необходимость продолжения.

— Щ-щас по яйцам тресну, если будешь меня за дуру держать, — спокойно сообщает Наджиб. — И будет очень больно, ни один родовой бонус не поможет: там мышц нет, которые напрячь можно.

— Было непонятно в этом месте, — на всякий случай с опаской отодвигаюсь на два шага.

Теперь даже если бросится, вокруг стола успею убежать. Авось не поймает (с неё и по яйцам дать станется, сердцем чувствую).

— Меня раздражает, когда ты меня воспринимаешь как недоделанную ссыкуху-щеглуху, а себя — как великого профессионала с сорокалетним опытом. — Спокойно объясняет подопечная.

— А что поделать, если так оно и есть⁈ — вырывается у меня на автомате, кажется, вообще без участия мозга.

Чёрт побери. Язык мой — враг мой.

Впрочем, предупреждён — значит, вооружён: яйца прикрыть успеваю, а по пузу не считается, можно и перетерпеть.

— Давайте ближе к теме? — весело хихикает от двери Норимацу, которую, похоже, новость вообще не впечатляет. — А то нам скоро… А вы тут…

— Что сверхъестественного в нормальных отношениях между Воронцовыми? — спрашиваю, старательно нарезая круги вокруг стола.

Поскольку Наджиб результатом не удовлетворилась и зачем-то пытается подойти ко мне вплотную.

Обоснованно опасаюсь, не затем, зачем мне бы хотелось и было бы приятно. Эх-х.

— Нетипично это для вас, — сердито ворчит подопечная, наконец останавливаясь и прекращая меня преследовать, как маньячка.

— На свою семью посмотри? — предлагает она. — У вас с родным дедом сильно тёплые отношения?

— Нормальные, — отвечаю серьёзно. — Сейчас пойду его выручать, чего бы ни стоило. Какие бы риски ни были.

— Дим, не его ты пойдёшь выручать. — Она не отводит взгляда. — Ты бы любого в этом положении спасать бросился. Какие бы ни были риски. Я, конечно, не Далька, это она теорию лучше магистров знает, но тебя уже изучила: ты бы не только деда вытаскивать полез.

— Кого ещё?

— Любого на его месте.

— Думаешь? — а вот здесь я всерьёз задумываюсь.

Опасная она всё-таки личность, в хорошем смысле этого слова. Вдвойне неожиданно, когда кто-то в тебе лучше тебя самого разбирается.

— Уверена, — твёрдо заявляет подопечная. — Вспомни имя героя, который за три минуты спецгруппу моего Эмирата в ноль вывел?

— Я, что ли⁈

И японка, и Наджиб, не сговариваясь, обмениваются взглядами и начинают на ровном месте ржать.

— И что смешного? — бросаю им мужественно и уязвлённо. — Если что, ради тёлки с такими формами, — указываю на стати Мадины, — какой угодно гусар на что угодно способен! Уже молчу, на мою землю полезли — это вообще табу. У меня тоже есть мои границы личности, за которые заходить не позволено.

— Дим, себя не обманывай? — раздражённо перебивает менталистка, словно учительница несущего ересь первоклассника.

— Я искренне считал, что между нами что-то может получиться! — взрываюсь.

А и чёрт с ним. Откровенность, откровенность и ещё раз откровенность.

— Парень, если девушку под крыло взял, её кормить должен, поить, одевать-обувать, всем обеспечивать! — продолжаю. — Защищать тоже! Может, я тебя трахнуть планировал! Ради этого на всё шёл!

— Ты всех трахнуть хочешь. Ради всех, получается, и готов до края идти. — Наджиб поощряюще кивает и издевательски улыбается.

С таким лицом, что охота её стукнуть.

Тут же ей это в лоб и говорю.

— Дмитрий-сан, вы вполне могли отсидеться, ваша подопечная права, — замечает Норимацу. — Насчёт вашего родственника я с ней тоже согласна.

А теперь она на вы. Странно. Чем объяснить?

— Хотя по одной семье я бы обо всех людях выводов не делала, — добавляет японка.

— Э-э-э, — как бы так её осадить, чтобы хотя бы она не лезла, куда не просят.

— Я безмерно уважаю это твоё решение! — торопится вставить Шу. — Более того, оно полностью в нашем каноне! Но, боюсь, Наджиб права: ты бы вёл себя одинаково с любой девушкой на её месте.

— Да не скажите, — задумываюсь ещё глубже.

Если они обе, не сговариваясь, соглашаются — это сигнал. Они вообще мало на какую тему единодушно сходятся, чтоб очень мягко сказать.

— Если б была какая-нибудь толстая блондинка с голубыми глазами, то боже упаси, — продолжаю добросовестно рассуждать вслух. — Мог бы и не решиться геройствовать. Ненавижу толстых и блондинок.

Спутницы сверлят меня насмешливыми взглядами с обеих сторон.

В углу слабо ворочается подбитый каблуком Мадины пленный.

— Хотя-я-я, если поду-у-умать, — пожалуй, стоит признать чужую правоту.

Не прошёл бы мимо в любом случае. Увы мне, увы.

Раскаты чужого смеха усиливаются.

— А ты очень хорошо во мне разобралась! — констатирую Мадине с величайшим удивлением. — Но мы изрядно отклонились от предмета обсуждения.

Дамы веселятся мало не до слёз, смахивая капельки из уголков глаз.

— Деда своего ты не столько как родственника, сколько из внутреннего императива вытаскивать собираешься, — отсмеявшись, припечатывает Наджиб умными словами. — А если о родственных связях говорить, то они между вами более чем прохладные. О женитьбе его ты много знал до вчера?

— Нечем крыть.

— Он о твоих планах с Шу и Мицубиси?

— Нечем крыть опять.

— Ты о его перемене фамилии на Барсуковых?

— Кажется, мне пора начинать сердиться.

— Или об ИХ реконструкции он тебе много сказал? Дим, не злись! Я до тебя хочу донести, что у всего вашего народа к родственникам отношение скорее как в Японии, — Мадина кивает на Шу. — А не как у нас.

— А у них как?

— «Близкий сосед лучше далёкого родственника», — комментирует Норимацу. — Занятно. Мне раньше в голову не приходило, но обобщение интересное.

—… и это всё херня. Потому что главное знаете что? — Наджиб по очереди смотрит на каждого из нас.

— Откуда у них отношения между собой по вашему шаблону? — предполагаю старательно. — Как будто они из вашего Эмирата переехали? Шпионы, думаешь? Нелегалы во втором поколении?

— Кажется, кто-то перегрелся… Нет! Вопрос в следующем: ЧТО могло заставить их так нетипично для вашей психологии сплотиться?

— Сверхзадача, — мой язык опять выдаёт собственную версию, минуя мозги. — Что-то такое, на что абсолютно все другие семьи Империи не замахиваются.

А в следующую секунду до меня доходит:

— Престол⁈

Норимацу молнией размазывается в воздухе, преодолевая разделяющее нас расстояние:

— НЕ ВСЛУХ! В этом здании такие вещи лучше намёками, — извиняясь, поясняет японка, форменным образом затыкая мне рот ладонью. — Мы тут не единственные хозяева, ещё брат папы с семьёй, — японка складывает руки вместе на мгновение в жесте просьбы.

— Ржевский, знаешь, что меня в тебе больше всего восхищает? — спрашивает менталистка.

— Понятия не имею. Хотя я мужчина видный, это что угодно может быть.

— Твои мозги, язык и ты сам часто живёте независимо друг от друга. Молчу про ещё одну часть тела… ТЫ ПРАВ. — Она кивает на пленника, — он наверняка не знает, но по косвенным у него точно такие же догадки. И он уверен, что не ошибается.

— И эти люди хотят мой участок…

* * *

Шу Норимацу, клан Ивасаки, группа Мицубиси.

Допрос даже немого пленного, если под рукой есть менталист, не проблема. Как оказывается.

Шу задумалась. О конкретных претендентах на участок партнёра не знал и он сам до этого момента.

Желающий номер один был из очень серьёзной семьи, цели ставил амбициозные. Надо ли корректировать имеющиеся планы?

Усадьбе Ржевских в плане Воронцовых отводилась своя роль, действия были расписаны другими на много ходов вперёд. Отклонения по определению не допускались и наказывались, а Ржевский сорвался у них с крючка.

— Ладно, давайте сперва деда вытащим, потом поговорим, — вздохнул тем временем Дмитрий. — Шу, как эта твоя инфра работает? Есть ещё такие амулеты, под мою руку?

Японка молча протянула ему запасную пару.

— Так, это включить. Это, видимо, дозировка. — Ржевский быстро разобрался без её объяснений, огляделся по сторонам и решительно направил раструб на лежащего на полу. — Сорян, братан. Не на девчонках же испытывать. — Правда, активацию почему-то не нажал.

— Он сейчас громко думает: на себе испытай! — поддела попечителя Наджиб. — И проклинает тебя, только сказать не может.

— Да на мне нерелевантно будет, — блондин задумчиво ткнул себе под подбородок хвостовик и подал сигнал.

В следующую секунду Шу раскрыла глаза до его ширины.

— Ну, приятного конечно мало, но воевать с таким идти нельзя, — вяло заключил Ржевский после того, как его голову закончило болтать из стороны в сторону, разбрызгивая вокруг слюну из сведённого судорогой рта. — Не оружие это, увы. Так, детишек пьяных в баре по углам растаскивать.

Его язык заплетался, а самого болтало, как пьяного.

Японка с возмущением выхватила артефакт, направила на пленного и активировала повторно.

Того выгнуло другой, приложило головой и разными частями о бетона пола. Тело забилось в судорогах настолько сильных, что, казалось, мышцы сейчас порвут или себя, или кости.

— Не смогу доказать, но работать в ментале он сейчас не может, — Норимацу с хмурым видом прекратила воздействие. — Касается абсолютно всех других магов, не говоря уже о простаках.

— Дистанция? — а вот демонстрация на живом объекте партнёра заинтересовала.

Простите, предки, недостойную.

— Если до двух десятков метров успею выставить фокус, стихийники не страшны.

— А больше двух десятков в здании и не надо… Мадина, извини пожалуйста! — партнёр елейным голосом обратился к опекаемой. — Можно для чистоты эксперимента и на тебе… АЙ! ЗА ЧТО⁈ Я Ж ТОЛЬКО СПРО… АЙ!

— Я тебе абсолютно компетентно подтверждаю: страшная вещь. — Менталистка отвернулась.

Видимо, какие-то неприятные воспоминания, поняла японка.

— А подробнее? — Ржевский бесшумно подкрался к ней сзади и собрался потрогать за плечо.

В последний момент, однако, не решился и так и застыл с ладонью в воздухе.

— Шу права. Если она успеет первой, магу труба, — глухо пояснила Наджиб.

— Но убить ведь этим нельзя? — блондин, не обращая внимания на её эмоции, старательно прыгал на чужих больных мозолях.

Думая, что добывает информацию.

— Можно и убить. Не знаю именно этой модели, — Мадина повернулась к ним и мельком скользнула взглядом по амулету. — Но в норме можно сердце остановить, дыхание блокировать, инфаркт с инсультом спровоцировать за секунду.

— Быстрее! — обиделась Норимацу. — Только с этого предохранителя надо снять! Ноль-две секунды и труп, какая секунда!

Именно в этот момент внутрь упали двери допросной.

— Оставаться на месте! Все замерли! — сказано было по-японски.

Самое смешное, что все присутствующие поняли: Шу и Дмитрий сам язык, а Наджиб и пленный — через ментал.

Люди Ивасаки, наверняка за менталистами, поняла она по кое-какими деталям.

Толстяк с маленьким членом, не получив Наджиб вчера, намерений своих не оставил и сегодня каким-то образом подловил.

— Дядя, — презрительно фыркнул Ржевский по-русски.

Норимацу захотела стукнуть себя ладонью по лбу: брат отца, по совместительству отец кузин, с утра действительно поехал объясняться с руководством клана! Они сами сказали!

Вот же бесчестная тварь. Интересно, а почему Асато и Юки не видать?

Видимо, скорость распространения информации в этом общем для пары семей доме она раньше недооценивала.

— Шу, к тебе претензий нет! — из-за спины боевиков показалась голова родственника-предателя. — Отойди к стене, потом можешь делать что хочешь! Все чужаки — на выход.

— Это наша половина дома. Немедленно уйди отсюда, — намеренно игнорируя троих якудза (и оружие в их руках), Шу решительно пошла к дверям.

Расчётливо при этом перекрывая направление стрельбы по своим гостям.

Даже если эти сейчас откроют огонь, секунда или полторы у них уйдёт на то, чтобы убить её — она выложится по полной и упадёт не сразу.

А за это время либо Наджиб им мозги прокомпостирует, либо Ржевский что-то придумает… Он сможет…

Ещё шаг. И ещё.

— Не дури, — голос дяди напрягся.

Глава 7

Шу Норимацу, клан Ивасаки, группа Мицубиси.

— Не дури, идиотка! — срываясь в истерику, практически закричал ей брат отца.

И это недостойное создание — тоже Норимацу? Боги, до чего стыдно за подобную родню.

— Истеричка, — Шу поймала его взгляд.

Она не удержалась от демонстрации презрения и сплюнула прямо на пол, продолжая глядеть в глаза предателя. Затем растерла ногой.

Якудза, не вмешиваясь, сбились в кучу плотнее и с интересом наблюдали за спектаклем.

А им-то что, ощущая здоровенный камень на сердце, с тоской подумала японка. Могут наслаждаться. Они, можно сказать, благодаря этой переметнувшейся твари свою задачу уже решили.

Почти, есть только одна попытка в запасе, чтобы им помешать.

Сделать ещё один шаг вперёд, пользуясь всеобщей неразберихой.

Плевать в доме — недопустимое скотство. Такое с натяжкой могут себе позволить варвары из других стран, но не японцы — в теории.

Обычно нельзя, но теперь можно. Теперь можно всё, кроме недостижимого больше десятого шага.

Она сделала четвёртый, всего до двери девять — намётанный глаз профессионального бойца на автомате рассчитывал дистанцию с точностью до сантиметра.

Ещё и в родном доме. Стены помогают.

Неизвестно откуда появился росток надежды: а вдруг эти недостойные отрыжки лягушки дадут ей подойти вплотную? Мысль была настолько привлекательной, что даже сердце забилось сильнее.

Если да, то короткая жизнь прожита не зря. Боги, сделайте так, чтоб удалось дойти до этих на расстоянии вытянутой руки — потомок самураев семьи Норимацу будет очень хорошо знать, что делать дальше.

И ведь бросить танто на пол не сказали, от осознания этого мозги затопило едва ли не опьянением.

Не знает дядя о фамильном клинке! Вот и не предложил разоружиться!

Только бы дойти. Только бы дойти до них, осталось ещё пять средних шагов. Три с половиной секунды хода.

— ОСТАНОВИСЬ! — недостойный родственник, попустительством высших сил являющийся потомком той же фамилии, уже не беспокоился о потере своего лица перед чужаками.

Он покраснел, выпучил глаза и заорал, унижая себя и роняя имя славного рода до уровня пола.

— Тяжела судьба предателя? — бесстрастно поинтересовалась Шу, не сводя взгляда с негодяя.

Если трое вооружённых якудза увлекутся семейным конфликтом Норимацу (ещё бы, такой спектакль), танто получится достать незаметно.

А если нож окажется в её руке до первого их выстрела, она успеет зарезать минимум двоих.

Только бы оказаться среди них к тому времени. Ну или хоть бы не больше одной пули в тело поймать к этому моменту.

Боги, ни о чём не прошу, только сделайте не больше одной пули до того, как я окажусь между ними. Ладно, две. Две тоже постараюсь выдержать.

В следующую секунду проклятый боевой настрой сыграл с японкой злую шутку. Неожиданно в собственной голове независимо от воли хозяйки проснулся юмор. Скрытый от прочих внутренний человек голосом Ржевского издевательски произнёс: «Лишь бы та пуля не в голову, особенно две».

Рот Шу вопреки желанию сам расплылся в идиотской улыбке. Со стороны, пожалуй, выглядело занимательно.

— Эй, хати-кю-сан! — в следующий момент на её плечо непонятным образом легла рука бизнес-партнёра, а сам он неизвестно каким образом оказался рядом.

Без единого звука, даже воздух не шелохнулся. КАК⁈

Повинуясь стальному захвату Ржевского, под влиянием нахлынувших догадок, Шу замерла на пятом шаге.

Ржевский — шиноби?!! Да ну, не может быть.

Мысль была важной и неожиданной, захотелось обдумать её до конца.

— Погоди минутку, — вежливо попросил напарник, удерживая её за плечо от дальнейшего движения.

Как показывает опыт, он ничего не делает просто так. Было уже не раз за эти сутки: даже если его действия и поступки кажутся тупостью и гротеском, буквально в следующей итерации они оказываются единственно верным решением.

Ну, может не единственным правильным (путей к цели всегда много), но уж точно самым оптимальным.

— Всецело доверяю вам и полагаюсь на вас, Ржевский-сан, — коротко кивнула японка.

В такие моменты нет ничего хуже несогласованности между партнёрами. Например, было бы досадно, набросься они с Дмитрием на одного и того же человека одновременно: он — сворачивать негодяю шею, она — резать то же горло в длинном выпаде кончиком клинка.

Может получиться некрасиво — двое оставшихся останутся без надлежащего внимания. С оружием в руках. Пока они барахтаются друг с другом.

От представленной картины неожиданно стало ещё смешнее. Шу не стала сдерживаться и рассмеялась.

Лицо дяди застыло в непонятной гримасе удивления и настороженности. От этого японка расхохоталась ещё сильнее, поскольку теперь всё было можно.

Нельзя лишь десятый шаг вперёд из девяти и четвёртую секунду жизни из оставшихся трёх, а всё остальное уже можно.

— Эй, хати-кю-сан, — повторил потомок гусара, почему-то старательно отодвигая её в сторону и даже частично заслоняя своим телом.

Якудза искренне удивились: они ожидали чего угодно, только не того, что гайдзин будет звучать и вести себя как свой.

— А ведь вы бесчестные люди, — небрежно и доброжелательно продолжил Ржевский.

Шу покосилась, чтоб увидеть его лицо — отчего-то стало любопытно.

Обычно эта улыбка делает партнёра идиотом на вид, но не сейчас. Сейчас он стал похож на отморозка или на самурая со старинной гравюры. Вошедшего в боевой транс.

Здесь странно, в таком случае он попросту не смог бы связно разговаривать.

Можно, конечно, предположить, что деловой партнёр отлично играет и изображает, но актёрские данные никогда не были частью его арсенала.

Особенно хорошие актёрские данные, с такой-то физиономией — японка весело фыркнула, и не думая печалиться.

Брат отца (звать дядей больше не поворачивается язык) закусил нижнюю губу и скорее всего принял её веселье за часть начинающегося психоза.

Как ты был торгашом, так ты им и остался, она снова поймала его взгляд и брезгливо сплюнула на пол. Растёрла.

Никогда не понимал ты ни Пути, ни… Тратить последние слова и мысли на это животное отчего-то показалось невыносимым расточительством.

Когда жизнь — мгновение, а мгновение — жизнь, мирская суета начинает значить намного меньше.

— А кто ты такой, чтобы судить о нашей чести? — обманчиво вежливо поинтересовался в ответ один из стрелков.

— Простой прохожий, человек божий, — развёл руками Ржевский.

Японский язык лился из него чисто и непринуждённо, как родной, с неизвестно откуда взявшимся окинавским акцентом.

Шу задумалась: ей некстати припомнился ещё один факультатив. А ведь крадущиеся во тьме, кроме прочего, имеют очень широкий диапазон масок!

Не тех, которые надевают на лицо, а тех, которыми изображают другую душу, являя миру заученные актёрские роли.

Ржевский — шиноби⁈ А ведь…

Бесшумный шаг, много непредсказуемых личностей в одном человеке, очень странная школа боя. Необычная — но парадоксально эффективная.

Японка аккуратно припомнила и недавнюю стычку против трёх магов возле школы: последняя гипотеза раскрасила рисунок того конфликта принципиально новыми красками.

— Ты ниндзя? — она решительно развернула напарника по бизнесу к себе и впилась взглядом в его лицо, старательно отслеживая малейшие оттенки мимики и требуя ответа немедленно.

Такие моменты надо решать сразу, хоть камни с неба.

— Спаси Христос! — деловой партнёр без паузы открестился в ответ. Машинально и на автомате, тем естественным жестом, который не подделаешь. — Даже рядом не стоял. Кто такие?

Уши блондина будто растопырились чуть пошире, чем обычно, с интересом ожидая пояснения напарницы.

— Неважно. Потом объясню.

Если к неприкасаемому сословию он не принадлежит, то препятствий для их дальнейшего партнёрства нет. Можно не волноваться.

Это с крадущимися во тьме род Норимацу даже в туалет на одном поле не пойдёт, а против честного потомка гусара здешней империи она не возражала. Тем более, в нём так много от родных самураев.

— Для простого прохожего ты имеешь слишком длинный и странный язык, — бросил командир тройки тем временем.

А с другой стороны, шиноби с таким лицом, как у него, тоже явный перебор, продолжила рассуждать Норимацу по инерции.

Кого сможет убедительно изобразить лопоухий блондин-европеец в Японии кроме себя самого? Ещё и с голубыми глазами? С носом картошкой?

— Разница лингво-страноведческого компонента! — неизвестно чему обрадовался Ржевский в ответ не самому достойному собеседнику. — Ты по личной убогости только один язык знаешь, свой собственный. Вот и судишь обо всём узко и с единственной колокольни.

Якудза молча перевернул вверх ладонь второй руки, предлагая продолжать.

Ржевский и продолжил:

— А у нашего народа, когда кто-то говорит подобное, это значит, что на самом деле обстановка контролируется гораздо лучше, чем кажется противной стороне. Идиома, ты просто не понял, — партнёр лучезарно улыбнулся ещё шире.

Шу Норимацу мысленно поблагодарила всех богов, которых знала, за такого напарника: перед лицом неминуемой смерти держать спину НАСТОЛЬКО ровно смогли бы далеко не все её родственники. Даже погибшие в прошлых веках.

За товарища не было стыдно, в отличие от родного брата отца. Сейчас лично для неё это было главным.

Последние три секунды незаметно растягивались.

— А как было бы мыслить правильно? — якудза широко улыбнулся, поигрывая пистолетом в руке. — На моём месте? Может, ты будешь столь любезен и пояснишь мне, несовершенному?

— Легко, — фыркнул партнёр. — Шу, отойди в сторону, пожалуйста, ты мне мешаешь! Вот настолько.

Он развёл руки горизонтально, как птица крылья, словно иллюстрировал утреннюю зарядку в детском садике.

И поворот в разговоре, и движение были настолько естественными, что она абсолютно незаметно для себя попала в чужой поток и без задней мысли подчинилась.

Отошла, с любопытством ожидая, что дальше. И только потом с опозданием спохватилась: он же убрал меня с линии стрельбы и занял мою позицию!

Японка возмущённо заозилась по сторонам, но осталась на месте: в такие моменты между своими отношения лучше не выяснять.

Вот ты хитрый, возмутилась она мысленно. Тем не менее подчиняясь линии напарника и против воли ощущая растущее любопытство.

— Отвечая на твой вопрос, — Ржевский улыбался старшему из бандитов весело и искренне. — Правило есть, хорошее. «Защищай слабых, борись с сильными».

Так это практически официальный девиз всех якудза, вне зависимости от их клана.

Трое вооружённых напряглись и сдвинулись ближе: непонятное пугает, а намерений блондина сейчас не понимал никто из них. Как и двусмысленных намёков их же жаргоном в исполнении гайдзина.

— Вы против этого правила сейчас идёте, — продолжил пояснение Дмитрий. — А что до прохожего…

Он обозначил средний и стремительный шаг влево.

Три ствола качнулись за его силуэтом, как привязанные. Они ещё двигались, когда он оттолкнулся левой ногой и шагнул обратно, уже вправо — но не вбок, а вправо-вперёд.

Словно на диагональ квадрата, задумчиво отметила про себя Норимацу.

— Словно на диагональ квадрата! — радостно выдал Ржевский вслух. — Итого смотрите: чистая физика процесса, никакой магии.

Занятный групповой танец повторился снова. Шаг партнёра по бизнесу вправо-вбок; движение трёх пистолетов за ним маятником; толчок и шаг Дмитрия влево-вперёд.

Озадачились все присутствующие. Пистолеты в руках неподвижных стрелков не успевали за движущимся Ржевским и удерживали его в зоне прицеливания хорошо если четверть всего времени.

— Как ты это делаешь? — хрипло спросила сзади Наджиб по-русски. — В тебе магии, как в полене. Усиления на мышцы тоже нет, мозги ты нам запудрить не можешь — поскольку не менталист. КАК?

— Разум сильнее ствола! — Ржевский зачем-то заменил в поговорке один вид оружия другим. — Самая сильная мышца человека — квадрицепс, четырехглавая мышца бедра! А в классической стрелковой школе, как у них, — он без затей ткнул пальцем в сторону якудза, — за целью следует поворачиваться не рукой, а всем телом.

Ещё один цикл в качестве иллюстрации: шаг в сторону — пистолеты следом — они не успевают догнать — шаг в сторону и вперёд.

Минус ещё кусочек дистанции.

— Да даже если бы только рукой вели, — пренебрежительно фыркнул потомок гусара. — Квадрицепс, особенно тренированный, по определению сильнее. А если мышца сильнее, то что?

— Что? — Старший якудза неожиданно проникся и закусил губу, напрягая мозги.

— Значит, она и быстрее, — веско ответил партнёр по бизнесу, оказываясь вплотную. — Если надлежащим образом тренирована. А я нормально тренирован.

— Точно?

— Да. Бедро быстрее пальца на спуске, биомеханика.

ДА ОН ЖЕ ПОДОШЁЛ К НИМ ВПЛОТНУЮ!

Шу не смогла стерпеть такого изощренного коварства от того, кого считала близким напарником.

ОН ПОШЁЛ УМИРАТЬ ОДИН! ОПЯТЬ, КАК ТОГДА! ЕЁ ОБВЁЛ ВОКРУГ ПАЛЬЦА И СНОВА ОСТАВИЛ СЗАДИ!

— Какая же ты сволочь, Ржевский, — искренне и с чувством сказала она в следующую секунду.

Якудза, не сговариваясь, вытаращились в её сторону.

— Ты меня бесчестно обманул, а ещё мужчина! — вообще-то, ввиду она имела чуть иное, но подобрать слова правильно почему-то не вышло.

— Ой! — дядя из пунцового стал бордовым.

Старый извращенец. Наверняка подумал бог невесть что.

— Я не специально! — партнёр явно испугался, потому что даже обернулся на её голос.

Шу была отлично образованной дочерью своей семьи. Несмотря на любое состояние психики, абсолютно все перемещения всех без исключения в такие моменты она фиксировала на автомате и профессионально.

Руки Ржевского, несмотря на неоднозначный момент, не поддались эмоциям хозяина и продолжили жить своей жизнью.

Вот правая легла на чужой пистолет сверху, а левая синхронно зафиксировала кисть владельца. Небольшой нажим, короткий вскрик японца — и оружие сменило хозяина.

Какое-то новое кобу-до? Норимацу-младшая даже закусила губу от напряжения.

Приёмы на отъём огнестрельного оружия секретом не были, но кто и когда в старых школах каратэ-до их отрабатывал серьёзно?

Или Дмитрий-сан в своём до-дзё не прогуливал даже семинары? Интересно, а у кого он тренировался.

— Н-на! — Ржевский тем временем коротко ударил обезоруженного головой, сделал ещё один шаг вперёд и оказался вообще между нападавшими. — В принципе, я это и хотел показать, — он безмятежно смотрел снизу вверх в лицо старшего якудза.

Отнятый пистолет в его руке упирался тому куда-то в район гениталий.

Бывший владелец оружия по спирали оседал на пол без сознания.

Теперь они даже стрелять не смогут, мгновенно сориентировалась Шу. Друг в друга попадут.

— Тэнно, хэйка БАНЗАЙ!

Норимацу-младшая даже слегка присела от изумления: от Ржевского она почему-то этого возгласа не ожидала.

В следующую секунду напарник бросил ей отобранный пистолет, а его руки превратились в вентилятор.

Дядя пропустил первый же тычок кулаком в подбородок, да так и свалился затылком назад, на прямых ногах.

Не боец. Торгаш, окончательно подвела про себя итог насчёт родственника (теперь уже бывшего, видимо) японка. Поделом тебе.

Двое оставшихся на ногах вооружённых якудза неловко замешкались, попытались дёрнуться, но потомок гусара очень убедительно показал, чем пятый дан отличается от уличных бандитов.

Хотя первый даже успел выстрелить.

Ржевский своим занятным приставным шагом «самой мощной мышцы человека» успел перед этим разогнуть ногу быстрее, чем сгибался палец противника на спусковом крючке.

А ведь он так и говорил, Шу наблюдала за действиями партнёра с любопытством и восхищением.

ВЫСТРЕЛ! Мимо.

Ржевский маятником качнулся обратно, стремительно и точно.

Вылетевшая из чужого ствола пуля необъяснимым рикошетом пару-тройку раз грохнула по стенам комнаты.

Стрелявший, как и его напарник, от неожиданных последствий замешкался.

Ржевский не потерял самообладания, что явственно говорило: к звукам выстрелов он привычен, рикошетов в замкнутом помещении не боится, боеспособности под влиянием этого вида шума не теряет.

Где же он тренировался⁈ У кого на Окинаве есть подобные циклы упражнений⁈

За ту треть секунды, что якудза протирали мозги, всё было кончено.

— Как по заказу! — лицо делового партнёра было светлым, искренним и чистым.

Широкая добрая улыбка чуть контрастировала с двумя пистолетами, которые он держал в руках:

— Хотели три ствола — получили три ствола. И не задрипанные револьверы, а вполне себе нормальная… так, что тут у нас… магазинное питание, раз, два три… семнадцать? Ай, сойдёт для сельской местности, — он решительно воссоединил металлические части, собирая конструкцию обратно. — Ух ты, даже счётчик выстрелов, — блондин ухитрился что-то разглядеть на тыльной части рукояти. — Чё, теперь к Барсуковым⁈

— Я бы на твоём месте верх сменила, — невозмутимо сказала сзади Наджиб по-русски.

— Ой. — Партнёр окинул себя взглядом и не на шутку озадачился.

В процессе стремительного последнего рукопашного противостояния его рубашка оказалась разодранной до пупа, карман оторвался с мясом, часть пуговиц исчезла тоже с мясом.

— Если ты с запрещённым оружием, да в таком виде, заявишься на тот банкет, боюсь, дальше пойдёт не так, как ты планируешь, — невозмутимо поехидничала Наджиб. — Можешь и в квартал не войти, не то что в здание. Да и тут надо понять, что дальше, — менталистка кивнула на тела под ногами.

— Да что ж за напасть такая! — натуральным образом взвыл деловой партнёр, игнорируя величие собственной победы, случившейся пару секунд тому. — У меня уже одеть нечего! Не на что мне шмотки менять, дома пусто!

— Спокойствие, только спокойствие, — Шу под влиянием спонтанного импульса подошла к товарищу и обняла его, прижимая к себе.

Коротко, по-мужски, отдавая дань его героизму и профессионализму.

— Я найду в доме что-нибудь, полминуты дай, — продолжила она, похлопывая друга по спине. — Уж что-то вместо рубашки твоего размера точно разыщется.

У Дмитрия, похоже, были какие-то свои представления о тактильном символизме соратников.

В следующую секунду японка ощутила на своих ягодицах чужие ладони, которые плотно прижали её к товарищу.

Глава 8

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

Ржевский и Норимацу каким-то чудом спасли ситуацию.

Идти к японцам в рабыни Наджиб не собиралась любой ценой, а защитой от ментала якудза были снабжены лучше, чем кое-где — государственные структуры (явно знали, кого брать идут).

За короткий промежуток боя товарищей Мадина перебрала невозможное количество вариантов — тщетно. Противники под контроль не брались, их готовили захватывать именно её. Ну или ей подобных.

Если честно, уже даже запретное про себя прикидывала: как уйти… если ЭТИ пройдут Дмитрия и приблизятся к ней, чтоб брать в плен.

Слава богу, не пришлось нагребать на душу греха, собственной рукой лишая себя жизни в попытке избежать позора и неизбежных мук в рабстве у неверных.

Да и жить дальше хочется, с собой можно быть честной.

— Уж что-то вместо рубашки твоего размера точно отыщется, — а наивная дура Норимацу, как тот тупой птенец из детской сказки, сама прыгнула в лисью нору.

Подошла к гормонально развитому и всегда готовому попечителю, без затей обняла его и похлопала по спине.

Первой проявила инициативу! Додумалась.

Мадина даже на автомате бросила на неё скан, проверяя на тонкое коварство — чтобы тут же фыркнуть.

Чистая монета. Святая простота. Детская наивность.

Ладно, есть моменты и ситуации, когда подсказывать бесполезно. Жизнь — лучший учитель.

Японка в самом деле не понимала (или по простодушию не учитывала) неизбежной и единственно возможной реакции озабоченного соратника: руки Ржевского молниеносно сориентировались и сочно облапили зад азиатки.

— Хорошо-то как, Настенька! — голубые глаза впавшего в нирвану мечтательно остекленели и расфокусировались. — Ы-ы-ы!

— Что ты делаешь? — Шу озадаченно покосилась себе за спину, старательно шевеля мозгами и пытаясь понять, что происходит.

Из рук товарища, склонного к определённой мании, отстраняться беззаботная курица при этом даже не подумала.

— Ы-ы-ы! — к членораздельной речи блондин в данный момент способен не был. — Хорошо-то как, Настенька!

До чего занятно наблюдать, как у кое-кого одна единственная мысль переходит в желание, а затем это желание стремительно и целеустремлённо вытесняет из мозгов всё остальное.

— Вые*ать он тебя опять хочет! — не в силах терпеть чужого идиотизма, нарушила собственные правила Наджиб.

Поскольку конкретно с Ржевским уже несколько раз давала себе слово: даже кончиком ногтя не соваться в его отношения с японками.

С любыми японками. Без деталей и без подробностей.

У каждого свой путь, как говорит узкоглазая. Или, если сказать родным языком, на всё воля Аллаха. Снова без деталей и без подробностей.

— Но я не Настенька! — добросовестно задумалась вслух Норимацу, прислушиваясь к ощущению от чужих рук на своей жопе.

Аналитического аппарата ей в данный момент не хватает, подумала Мадина с сарказмом словами Ржевского. Чтобы проанализировать ВСЕ предпосылки и сделать ПРАВИЛЬНЫЕ выводы.

— Ы-ы-ы! А-а-а! Всё равно, хорошо-то как!

— Стоп, погоди. — До японки начало доходить. — Дим, ты сейчас что, возбудился как мужчина⁈ — о, дошло.

— И года не прошло, — тихо проворчала менталистка на родном языке, чтобы ненароком не задеть наивную дурёху.

Шу чуть отстранилась и озадаченно посмотрела вниз:

— Ты возбудился! — изумлённо констатировала она в следующую секунду по-японски при виде чужих оттопырившихся штанов. — У тебя вон!.. — назвать своими словами напрягшийся детородный орган собеседника ей, видимо, не позволило утончённое дальневосточное воспитание.

— А-а-а! Ы-ы-ы!

— Два идиота. — Наджиб подошла и решительно хлопнула попечителя раскрытыми ладонями по ушам. — Н-на!

Ржевский тут же пришёл в себя: прекратил судорожно лапать жопу деловой партнёрши, выпучил глаза и огляделся по сторонам:

— А⁈ Что⁈ Ой, кажется, в транс непроизвольно соскользнул, — повинился он ненатурально.

— Бей сразу коленом по яйцам в таких случаях, — игнорируя фальшивые оправдания опекуна, серьёзно сказала азиатке Мадина. — Он с божьей помощью как-нибудь оклемается, ну и я пособлю, — куда ж денешься, не калечить же гормонально активного навсегда, — но по крайней мере сразу обозначишь ему личные границы. Иначе он от тебя не отлипнет: когда бабу за жопу схватит, и правда как в транс входит.

Норимацу кивком обозначила благодарность менталистке, чтобы продолжить тупить дальше:

— Дим, я не понимаю. У тебя же вот буквально только что ночью… всё случилось? В чём дело?

— Да когда это было? — отмахнулся блондин. — А организм снова требует.

— Она тоже девственница, если что. — Мадине надоел это непрекращающийся цирк со знаком минус, потому она с чистой совестью сдала японку, даже не колеблясь. — Так что если ты решил в неё нырнуть, просто имей ввиду. Что мимо. А то ты себе, похоже, понапридумывал о девчонке бог невесть чего.

— Ты⁈ — Ржевский вылупился на напарницу по бизнесу как на материализовавшегося неожиданно дракона. — ТЫ⁈

— Да, а в чём проблема⁈ — наивный цыплёнок, живущий внутри Норимацу, честно силился понять то, что ему пока было не дано.

— Вот это да. — Блондин огляделся по сторонам и запрыгнул на стол, резко впадая в меланхолию. — Вот это поворот. А ведь даже заподозрить было нельзя…

— Я же много тренировалась всю жизнь, — пожала плечами простодушная Норимацу. — Было не до этого. К физиологическим отношениям мужчины и женщины отношусь без фанатизма Наджиб, — Шу кивнула в сторону менталистки, — у нас брак обязательным условием контакта не является.

— О! — взгляд опекуна загорелся нездоровым энтузиазмом.

— Но секс и отношения — это всё-таки не тарелку мисо скушать. Достойного партнёра мне не попадалось, ни с кем ничего пока не было. Так что мой практический опыт конкретно в этом плане действительно нулевой.

— Вопросов больше не имею. — Пелена наваждения в одно мгновение спала с лица Ржевского.

Он превратился в себя собранного, взрослого и расчётливого. В следующую секунду спрыгнул со стола, достал из-за поясного ремня пистолеты (которые сунул туда, чтобы освободить ладони ради жопы азиатки) и зачем-то быстро разобрал оружие в две секунды, разложив детали по столешнице.

Мадина на автомате проверила состояние здоровья поверженных противников (норма, какое-то время все будут без сознания, коллега не считается).

— Дим, а какая проблема? — японке явно не давал покоя сюжет про цыплёнка, самостоятельно отправившегося к лисам.

Хотя саму сказку она, похожа, не слыхала. Потому что решительно подошла и развернула Ржевского за плечи, привлекая внимание.

— Никакой проблемы! — фальшиво оживился тот, непроизвольно скашивая взгляд в сторону, чтобы избежать смотреть в глаза. — Сейчас кое-что проверю и дальше делами займёмся!

— Ты от меня сейчас что-то скрываешь, — спокойно потребовала Норимацу, не отпуская его.

— Дошло, — вздохнула Наджиб, которой бесплатные представления начали изрядно надоедать. А затем понесло и её. — Он переживает лёгкий стресс из-за разрыва между ожиданиями и реальностью, — коварно подсказала менталистка.

— Какой разрыв? — чего у азиатки было не отнять, так это спокойного конструктива во время выяснения любых отношений.

Она абсолютно без негатива уточняла то, чего не понимала.

— Когда ты его обняла, он подумал — опа. Да. Ы. — Иногда и ментала не надо, чтобы кое-кого на чистую воду вывести.

Взгляд Ржевского заметался сильнее.

— После своей эврики он тебе ответил невербальным предложением, — разжевала менталистка дурочке. — За жопу взял то есть.

— А-а-а, — Шу задумчиво свела брови вместе.

— А только что выяснилось, что безнаказанно нырять ему и в тебя не выйдет, — Мадина вбила последний гвоздь в гроб ярко вспыхнувших и так быстро погасших надежд Ржевского.

Потому что, несмотря на всю внешнюю атрибутику, Норимацу-младшая от неё самой технически не сильно отличалась. Хотя взглядами была и посвободнее.

— Дим, я думала, мы этот момент проговорили⁈ — японка безуспешно попыталась ещё раз поймать взгляд собеседника.

Глаза того запетляли, как матёрый и опытный русский заяц, успешно избегающий охотничьих собак вот уже второй десяток лет. Имеющий кучу потомства, знающий все ходы-выходы в округе и неуловимый, как дождь в пустыне.

— Ди-и-им⁈ — но и узкоглазой целеустремлённости было не занимать.

Потомок самураев плюнула на приличия и поймала подбородок партнёра по бизнесу:

— Посмотри мне в глаза, — напрямую попросила Шу. — Мы разве не определились? К этому вопросу надо возвращаться повторно?

— Ой, работы много, давай позже, — в интонациях Ржевского явственно проступила столь несвойственная ему суетливость.

С десятого раза до кое-кого дошло, ты смотри.

— Твоя подопечная права? Ты действительно всё-таки хотел меня… — Норимацу старательно расставляла точки над всеми буквами подряд в строке, чтобы не осталось даже тени недосказанности. — Но мы же договорились, нет⁈

Мадина первый раз в жизни под влиянием своеобразной компании плюнула на всё: на приличия, на хрупкую чужую ранимость, на законы гостеприимства, на правила этикета — и бессовестно заржала.

С подвывом, вытирая слёзы из глаз, задыхаясь и морщась от рези в животе.

Затем плюнула повторно и добавила вслух, что чувствует и думает, матом.

Попутно: вот и дожились. Ржевский сквернословить перестал (по крайней мере, пытается), а ей почему-то категорически перестало хватать пристойного словаря. Когда он рядом.

— Я не понимаю. — Японка искренне развела руками, выпуская наконец плечи партнёра по бизнесу и по-прежнему безуспешно пытаясь поймать его взгляд. — Мы это обсуждали, — она загнула один палец, требовательно подступая ближе. — Ты согласился со всеми моими аргументами, — второй палец. — У нас есть общая серьёзная цель, — третий. — Твоё слово крепче гранита, — четвёртый.

— Вот ты наивная курица, — у Наджиб больше не было сил терпеть эту муку.

Теперь она хорошо понимала зрителей, которых убедительная игра актёра на сцене заставляет вмешиваться в спектакль, пытаясь то ли остановить злодея, то ли спасти красавицу.

— Шу, знаешь, а я тебя даже люблю. — Решительно объявила вслух менталистка. — Таких замечательных эмоций, которые я испытываю вместе с тобой, в другом месте в нашей жизни не водится.

— Поясни?

— Я тебе вечером объясню, дома. Под чашечку чая, наедине, по девичьи, — пообещала Наджиб. — Как менталистка и целитель в одном лице, которая профессионально понимает, как работает психика человека. Даже такого, как наш, г-хм, мужественный и всегда готовый к интиму спутник. С первой встречной. И со второй тоже. И с обеими одновременно.

— Дим, договорённости нельзя пересматривать в одностороннем порядке задним числом, — японка решила, что высказала не всё. — Посмотри мне в глаза: я хочу знать, что могу положиться на твоё слово во всех без исключения аспектах.

Лицо Ржевского озадаченно закаменело.

Наджиб их снова перебила конским ржанием.

— Сейчас сдохну, — пообещала Мадина азиатке, перестав всхлипывать через долгую минуту. — Умоляю, завязывай.

—???

— Выяснять отношения завязывай! — а затем она неожиданно для себя в два слова рассказала сказку про лисью нору и птенчика в ней. — Вот это ты и есть! Давай, попробуй убедить его логикой кое-чего не делать, если кочерыжка давно поднялась!

Следующую четверть минуты Наджиб насмешливо смотрела по очереди на двоих клоунов.

Ржевский то краснел, то багровел, старательно полируя взглядом свою обувь.

Норимацу твёрдо смотрела на него с короткой дистанции, ожидая комментария и не собирась отступать.

— Это какой-то гротеск, — комментарии менталистки никому не были нужны, но и молчать сил не было. — Кстати, у нас гости.

До чего же хорошо, когда дурацкий спектакль прерывается снаружи.

— Что происходит⁈

— Что случилось⁈

Это были родители Шу. Японцы влетели, спотыкаясь и заполошно оглядываясь по сторонам.

— Слава Тебе за неизбывную милость Твою, — проворчала Мадина, адресуя благодарность Тому, Кого не видно, но Кто присутствует всегда и везде.

* * *

Охота провалиться сквозь землю: давно себя так сильно последней сволочью не чувствовал.

Поскорее бы разобраться со всеми делами да присесть на часик пошептаться с аль-Футаим: спинным мозгом чую, она может помочь. Советом, анализом, какими-нибудь готовыми схемами.

Не хватает мне своего ума сейчас в себе разобраться.

Ну нравится мне Шу как женщина! Профессионалки её ночью (я только что понял) — это неплохо, НО.

Но они не для души, исключительно для тела.

А у меня то ли запросы растут (и одного механического трения известными местами уже недостаточно), то ли девчонки вокруг меня собрались такие классные, что планка моих потребительских запросов выросла.

Теперь не только пупками друг друга массажировать хочется. Охота ещё, чтоб сердцу было так же хорошо, как стало, когда Шу меня первая обняла.

А с другой стороны посмотреть: да, Шу мне очень нравится и сердце так и поёт, когда она рядом и улыбается. Но и Наджиб мне тоже нравится — по-своему! Она тоже классная!

С юмором, сильная личность, много всякой фигни про мозги знает. Видела немало (даром что девчонка и маленькая), сиськи тоже огого. Про жопу и вовсе молчу — одни восклицательные знаки.

И аль-Футаим мне нравится, если быть с собой до конца честным. Своими плюсами, тем, что мудрая не по годам, сиськи и жопа — вылитая Наджиб.

Если опираться на цифры, то логика подсказывает: возможно, список из трёх пунктов не окончен. Три мне уже нравятся ужас как сильно, сам я молодой — что, если завтра понравится четвёртая? Пятая?

Шестая?

С математикой я дружу, про бесконечность знаю хорошо.

Но тогда получается, порхать можно бесконечно? А что с первыми тремя делать? Бросать — не вариант, обеспечивать всех — дедовым цугундером можно не отделаться.

В общем, запутался. Надо к аль-Футаим на психотерапию — глядишь, чего и подскажет…

А после грустных глаз японки и её вопроса о твёрдости моего слова настроение вообще пропало. Не скажешь же ей в ответ, что не обещал я словом Ржевского за жопу её не хватать!

Особенно когда она сама первая всем, чем нельзя, ко мне прилипла: система гормональной регуляции на то и существует, чтобы на такие вот контакты автоматически, без мозгов реагировать!

Так и называется в теории: система репродукции человека!

Гнома, эльфа тоже, но нет здесь первородных рас, можно остановиться на людях.

Что делать, если естество решительно возражает против противоестественных самоограничений? Вопросы, вопросы. Далия — единственная надежда разобраться.

— Что происходит⁈

— Что случилось⁈

Родители Шу появляются как нельзя вовремя.

И слава богу: действовать практически у меня получается лучше, чем копаться в себе.

Японка коротко шепчет мне на ухо по-русски:

— Все вопросы между собой откладываем на потом, — затем берёт меня за руку, становится рядом и переходит на японский. — Мама, папа, нам нужно серьёзно поговорить.

— Шу, у меня к тебе гигантская просьба, — Наджиб как обычно не заморачивается этикетом. — Давай мы всех пленных сдадим твоим родителям, а сами закончим с Трофимом Барсуковым? Поедем заканчивать, — она с намёком стреляет взглядом в сторону выхода.

Японка на мгновение подвисает. Её рука даже мою ладонь начинает сжимать сильнее.

— Здесь угроза раскрыта, — поясняет подопечная, пренебрежительно кивая на тела под ногами. — Обезврежена, купирована, теперь только раздать по заслугам. Твои без нас справятся.

— М-м-м.

— А вот что с дедом Дмитрия происходит, — Мадина закатывает глаза в потолок и решительно направляется к двери.

— Никто никуда сейчас не пойдёт. — Отец Шу, оказывается, тоже говорит по-русски.

Он становится в проёме, загораживая дорогу.

— Сейчас будет очень больно, если не отойдёшь. — Холодно обещает ему менталистка. — На тебе защит якудза нет, с тобой будет гораздо короче и драматичнее. Тем более что, — они на мгновение замирают, она всматривается ему в переносицу, — ты и сам не понимаешь, во что пытаешься вмешаться. ОТОЙДИ!

— Погодите. — Мать Шу придерживает супруга. — Меня зовут Норимацу Нозоми, с кем имею честь?

Глава 9

— Ответа не будет, — покачала головой Мадина. — Я пришла не к вам, не по вашей просьбе. Мы не знакомы и знакомиться я не собираюсь.

— Погоди! — Шу отпустила пятерню Ржевского, чтобы схватить за руку менталистку. — Не трогай моих родителей, я сама! Мама, папа, этот негодяй, — она указала взглядом на дядю, — после возвращения от Ивасаки решил, что может ходить по нашей половине дома и решать за меня.

Норимацу-младшая за половину минуты пересказала случившееся.

— По счастью, усилиями Дмитрия мы справились, — закончила она. — Но теперь торопимся в другое место, а с этими действительно нужно что-то решать. Присмотрите? Они без сознания, сейчас нет времени разбираться. Вон тот — менталист, не снимайте с него блокировку.

— Вообще-то твой дядя действовал не без моего ведома, — родитель узкоглазой на первый взгляд, казалось, задумался. — Я тебе всего не говорил, чтобы не испортить дела, но свои планы были не только у руководства Клана, — затем он сделал шаг, перекрывая выход. — Шу, извини, что не поставил тебя в известность раньше. Говорю сейчас: интересы семьи требуют…

БАХ! Завершить пассаж у Норимацу-старшего не вышло.

Шу снесла родного отца ударом пятки в грудь, каким-то чудом за миг простроив в голове точную картину случившегося:

— Так вот откуда у твоего брата коды к моим помещениям⁈

А ведь она далеко не всегда тормоз, кто б мог подумать.

— Погоди! — резкий окрик матери хлестнул по ушам.

— Прочь с дороги! — зашипела Норимацу-младшая. — Позор рода!

— Кто?

— И ты, и он, и его брат! Я же слово давала! А вы за моей спиной?.. Как вы могли⁈

У тебя в жизни может быть ещё много подобных огорчений, философски вздохнула про себя Мадина. С твоей цыплячьей наивностью да с такой, хм, занимательной роднёй.

— Если ты сейчас выйдешь из дома, обратно больше не войдёшь, — не обращая внимания на слабо ворочающегося за спиной мужа, пообещала дочери Нозоми. — Говорю тебе как мать. Вы, — она загородила проход вместо супруга и холодно посмотрела по очереди на менталистку Ржевского. — Если вам хоть сколь-нибудь дорога моя дочь, повернитесь спиной и сложите руки на затылок. — В как женщины появился один весьма неприятный амулет.

Точная копия того, которым ставил эксперименты над собой Дмитрий.

— А-а-а-га-га-га-га! — блондин сделал сразу две вещи за долю секунды.

Прикрыл собой девчонок, раз — становясь напротив вооружённой японки и растопыриваясь пошире.

Мадина это заметила и поняла. Партнёрша опекуна по бизнесу, видимо, тоже.

Ещё попечитель идиотски заржал — смотрелось достаточно унизительно, особенно для незнакомой с ним взрослой собеседницы, принадлежавшей к народу с другими правилами этикета.

Попутно Ржевский радостно и непринуждённо обдал Нозоми капельками слюны (непреднамеренно, но эффективно).

Мать Шу окаменела и тут же отреагировала: по техно в её руках пробежала искра, воздух перед раструбом размазался.

Поскольку и сама она попала в фокус, следующую секунду Мадина запомнила плохо. Единственное, попыталась держать спину ровной; казалось, так будет легче перетерпеть.

А через эту секунду ударом Ржевского снесло уже Нозоми Норимацу:

— Шу, извини, — поогорчался он достаточно искренне. — И женщин я не бью, и твоя семья вообще… ой.

Закончив разворачиваться, Дмитрий увидел, что его напарница по бизнесу тоже попала под раздачу родной матери. Глаза японки закатились, ногти впились в ладони до крови, мышцы лица свело судорогой.

Сама Шу без сил подпирала спиной стенку.

— Мадина, чем ей помочь⁈

— Погоди, я сама. — Менталистка на ватных ногах преодолела полтора шага за две долгие секунды.

Когда других целителей под рукой нет, нет и вариантов сослаться на плохое самочувствие.

Бросив ладони на виски наивной курицы, Наджиб щедро поделилась личным резервом.

Пациентка тут же порозовела, ожила и с благодарностью распахнула глаза:

— Спасибо! А я думала, сейчас буду час откачиваться!

Сказать бы ещё тебе, чего это МНЕ стоило, вздохнула про себя Наджиб. Разумеется, молча.

Ладно. У менталиста по определению порог сильнее. Сейчас бы прогуляться пару минут по улице, там полегчает.

До Норимацу-младшей тем временем в полной мере дошёл драматизм случившегося:

— Дмитрий, приношу свои извинения. — Японка забежала вперёд, поклонилась низким глубоким поклоном и застыла в этом положении, наверное, секунд на пять. — Клянусь, я понятия не имела, что мои родители… — она неожиданно всхлипнула.

— Эй, ты чего! — Ржевский подхватил её за плечи и решительно разогнул. — Шу, не плачь!

Ну да, было бы сказано.

Младшая Норимацу стояла, словно проглотив лом. Чуть повернувшись, она ненавидящим взглядом смотрела на слабо шевелящихся на полу родителей и глотала слёзы.

Её плечи вздрагивали, тело содрогалось, по лицу катились и катились частые капли.

— Шу! — Ржевский затравленно огляделся по сторонам. — Мадина, что-нибудь сделать можешь⁈

— Не ближайшую минуту, — честно покачала головой менталистка.

Тут бы самой смог не упасть, но вслух не скажешь.

Ржевский неожиданно расслабился, по его лицу пробежали и последовательно сменили друг друга три-четыре мысли.

Он решительно обнял азиатку за плечо, как мужика, и потащил вперёд:

— Погнали. Извини, что с твоими предками неловко получилось, но давай отсюда валить на всякий пожарный!

Идея была здравой. Не проходной двор, но весьма на него похоже. Ещё и с постоянными попытками захомутать.

— Погоди, — Шу вывернулась из-под его ладони и вернулась на шаг назад.

Тягуче посмотрев на родителей, она ровно произнесла:

— В клане Ивасаки больше нет Шу Норимацу.

Японка стащила с руки браслет, являвшийся кроме прочего достаточно сложным устройством:

— Будьте вы прокляты, бесчестные твари, — затем бросила артефакт, словно тот был ничего не стоящей мелочью.

Её отец именно в эту секунду попытался что-то провернуть: его ноги ножницами мелькнули в воздухе, скрутка и гимнастический прогиб спины почти поставили японца на ноги.

Но дальше просто не повезло.

Ржевский из какого-то только ему понятного куража без затей наподдал по падающему браслету ногой, как по мячику в одной мальчишеской игре.

Попал.

Достаточно тяжёлый металлический предмет резко сменил траекторию.

Потомок самураев, являющийся по совместительству отцом Шу, акробатическим трюком закончил подниматься на ноги. Почти.

Выброшенный Шу родовой артефакт, направленный в полёт многострадальным ботинком блондина, траекторией полёта пересёкся с брюками Норимацу-старшего.

С той их частью, где левая нога соединяется с правой.

— Ой! — Ржевский с силой впечатал ладонь в лицо даже до того, как железо ударило японца в очень деликатное место. — Случайно попал!

Второй рукой он непроизвольно схватился за собственный пах.

Японец упал на колени, согнулся в три погибели, прижал левую руку к ушибленному месту, а ногтями правой бессильно заскрёб по полу.

— И захочешь, не прицелишься, — блондин озадаченно потёр затылок, стоя над поверженным родителем партнёрши по бизнесу.

Через секунду он спохватился:

— Ух! Шу, прости! Это же батя твой! Я правда нечаянно!

— Пойдёмте, — японка сама подхватила его под руку и увлекла вперёд. — У Шу Норимацу больше нет отца.

Мадине было что сказать, но, скользнув по мозгам Нозоми и её супруга, менталистка промолчала: появление якудза именно в этот период случайностью не было.

Дядя действовал не по собственному почину. Оба брата всё время находились на связи (и между собой, и с Ивасаки), первый просто быстрее успел домой.

Якудза в дом провёл бы и отец — если бы прибыл раньше.

Шу в тёмную разыгрывали тоже оба.

Как только менталистка увидела чужие планы в собственный адрес, её человеколюбие мгновенно испарилось вслед за гуманизмом.

— Шу, не жалей о родителях, — хмуро бросила Наджиб, нагоняя товарищей в коридоре. — Вечером поясню, — пообещала она в ответ на молчаливый вопрос во взгляде. — Сейчас сама в шоке. Страшно, успокоиться хочу.

БАХ! БАХ! БАХ! Из дальнего крыла большого дома донеслись ритмичные звуки, словно кто-то тарабанил в двери тяжёлым.

— Асато и Юки⁈ — Ржевский замер, как скала.

Шу дёрнуло инерцией назад, поскольку она держалась за него рукой.

Мадина налетела на спину попечителя, больно прикусив кончик языка.

— Откройте! Сволочи! — донеслось из противоположного крыла.

— Надо их выпустить! — Дмитрий решительно требовал, глядя на партнёршу по бизнесу.

— Всё равно мы с тобой девственницы и бесполезный в его хозяйстве груз, — с ангельским выражением лица выдала Мадина японке (неожиданно для себя самой).

А про себя подумала: юмор — та защитная реакция психики, которая в подобные моменты помогает сохранить разум. Даже если этот юмор — чёрный.

Ржевский перед нужной дверью выхватил ключи из рук Шу и открыл замки чуть ли не быстрее, чем менталистка скользнула по ним взглядом.

— Хренасе, энтузиазм. — Наджиб начала оправляться после удара японским техно.

Даже вернулся сарказм.

— Как вы? Они вас насильно заперли⁈ — лицо попечителя излучало глубочайшую тревогу вперемешку с неподдельной заботой.

Он старательно ощупал Юки и Асато, не обращая внимания на заявления, что те не пострадали.

— Их тоже обманули. — Плюнув на загоревшиеся нездоровым огнём глаза опекуна, Мадина сейчас общалась только с сестрой по несчастью. С Шу. — Их отец завёл обеих сюда и закрыл, чтобы не путались под ногами. Сами они были против, твой дядя даже ударил Асато по лицу.

— У меня больше нет дяди, — спокойно напомнила младшая Норимацу.

— Расскажи⁈ — кузины потребовали подробностей.

* * *

Из офиса-дома семьи Норимацу они вышли через минуту и впятером. Минута ушла на поиск целой рубахи для Ржевского.

Асато после всего помрачнела и механически переставляла ноги: случившееся было ей неприятно, смиряться не хотелось.

Она старательно искала некий выход, которого не находила.

Юки, коротко поцеловав Ржевского в губы, таким образом по-своему подвела итог услышанному:

— Ты мой герой!

Сейчас она держала блондина под руку, а он восторженно косился на её правую грудь, то и дело скользящую по его трицепсу.

Мадина могла бы сказать вслух, что единственной мыслью Юки сейчас был предстоящий вечером поход в статусное место. Но, во-первых, она не планировала широко демонстрировать контроль чужого ментала.

Во-вторых, восторженное и бесшабашное лицо опекуна прозрачно намекало: ни к каким логическим аргументам он сейчас не прислушается.

Запрещённые стволы, все три, Ржевский непостижимым образом разместил за ремнём штанов так, что снаружи и видно не было.

— Сейчас к Барсуковым заскочим на минутку, — вальяжно просвещал он восхищённую им же японку. — Вы внизу подождёте. Потом деньги поменять — и в СТОЛИЦУ, — потомок гусара небрежно похлопал по карману штанов, в котором лежала четверть тысячи золотом.

Его добрый и ласковый взгляд елеем проникал, казалось, в каждую пору Юки.

Улучив момент, на перекрёстке опекун тихо спросил на языке Залива:

— Мадина, а эта хоть не девственница?

Наджиб коротко стрельнула ему под нос кукишем, оставляя вопрос без прямого ответа.

Глава 10

— Дим, нам надо поговорить. — Мадина в своей обычной бесцеремонной манере даже не спрашивает разрешения.

Нагло подхватывает меня под вторую руку и без затей начинает говорить своей речью, которую кроме меня никто не понимает.

— Слушай, это уже перебор, — обозначаю границы собственной личности вежливо, но твёрдо. — Ты видишь, я с девушкой занят?

С другой стороны мою руку выше локтя упругой грудью массажирует и полирует Юки Норимацу.

Инициативу кузина Шу сама проявила, в губы первой при всех поцеловала, сказала, что я её герой.

Я не я буду, если после романтичного ужина в СТОЛИЦЕ она не согласится вместе в сауну. Ну или в аналогичное место, тут уже всё равно куда, я парень непривередливый.

Девица она видная, глаза с искрами (в хорошем смысле этого слова). Не такая упругая, как Шу или близнецы Наджиб-аль-Футаим, правда, но всё равно нормальная. Пожалуй, приятнее ночных профессионалок наощупь.

И кстати (моя голова с воодушевлением сама смотрит вбок, практически без моего участия). А ведь в комплекте к Юки идёт и её сестра Асато.

А что если… скрестить пальцы, чтобы не сглазить. А то я уже сколько раз таким вот образом слюной на воротник капал.

Одни обломы, никакого хэппи-энда, не считая всё тех же профессионалок.

Но с ними, как показывает практика, на душе остаётся осадочек лёгкой творческой неудовлетворённости.

Такое ещё бывает, когда ювелирку своими руками делаешь не по зову сердца, а под секундомер, по чужой команде и за бабки.

Хм. Странно меня куда-то дорожка аналогий увела. Или об этом стоит задуматься?

— Дим, я ничуть не претендую на безграничную свободу твоего пениса, — сдержанно морщится менталистка, и не думая отпускать мою руку.

Впрочем, пусть: две сиськи с двух сторон ровно на сто процентов лучше, чем одна и с одной (уже молчу про ноль ни с какой стороны).

Во всём надо видеть позитив.

— Я безгранично уважаю твою систему ценностей, хотя и не до конца разделяю… е*и хоть всю жизнь, что хочешь — не моё собачье дело. — Спокойно продолжает Наджиб. — Я совсем по-другому поводу.

Сама Мадина, что интересно, под этот убаюкивающий текст своей выпуклостью так и впивается мне уже в другую руку.

А с другой стороны, до чего приятно и самооценка растёт. Когда девушки с тобой идут под руки, да декольте у них изрядные в размерах и тактильный контакт имеет место быть.

Чёрт. У Наджиб плотность и упругость повыше, если к коэффициентам тщательнее присмотреться. Тем более что сравнительный анализ в такие моменты происходит на автомате, без участия мышления — организм штука умная.

Когда две красивые бабы с двух сторон в тебя грудью вжимаются, хватая под локти, тело без мозга на уровне рефлекса само знает, которая из них сексуальнее.

Или это Наджиб специально⁈ Всё равно как повести перед носом бокалом с бочковым крафтовым, а в стакан налить дешёвого консервированного⁈ Из стеклянной бутылки, как здесь⁈

Особо и не выпьешь пойла после этого, если только сам не алкоголик и пиво потребляешь исключительно из любви к искусству.

А с другой стороны, какого чёрта. Сила воли на то и дана, чтобы стойко преодолевать.

Сказано — сделано. С Юки себя если что надо просто заставить — долг перед собой есть долг перед собой.

Справлюсь. Окучу.

— Мадина, ты мне очень нравишься, — в качестве коммуникационной стратегии выбираю полную искренность. — Если подумать, может быть ты — самая замечательная девчонка из всех, которые этому телу доставались, — хлопаю себя рукой по животу. — Но на сегодня у меня другие планы.

— Я пока не доставалась, — вежливо поднимает и опускает бровь подопечная, сбивая меня с мыслей.

— Не цепляйся к словам! Ты суперская, но моему грешному телу, — снова хлопаю себя по животу, изогнувшись через не могу рукой, которую держит Юки, — иногда нужны более существенные, э-э-э…

Чёрт. А вот в этом месте крайне невовремя заканчиваются слова. Даже непонятно, чем завершить мысль.

— Как бы тут сформулировать. На уровне физиологических потребностей… ай, ладно, ты менталистка, наверняка сама поняла, что я хотел сказать, — быстро выхожу из положения.

— Иногда — это как часто? — без тени иронии спрашивает опекаемая. — ЭТО САМОЕ тебе как часто нужно на уровне этой твоей физиологической потребности?

Руки моей, что интересно, она не отпускает. Её грудь абсолютно естественно продолжает конкурировать с буферами кузины Норимацу, хотя и не претендуя на результат в зачёте.

К сожалению.

На душе отчего-то на ровном месте начинают скрести кошки: некстати появляется абсолютно внутреннее, никем и ничем не спровоцированное впечатление, что я — некая бездушная сволочь, погрязшая в эгоизме и не замечающая вокруг ничего кроме собственных интересов и хотелок.

Недолго думая, выдаю это всё вслух. После чего спрашиваю:

— Вот как ты это делаешь? Эту подлую манипуляцию? Меня же чувство вины начало глодать, хотя я ещё ничего не сделал! Вот ты стерва коварная.

— Пха-ха-ха-ха-ха, клянусь, я тут ни при чём, — неизвестно чему радуется Наджиб. — Это твои собственные таракашки. Решили, видимо, для разнообразия слегка закусить своим любвеобильным хозяином.

Она веселится искренне и чисто.

— Если бы я могла такие ментальные блоки, как у тебя, собственноручно прошибать, — подопечная неподдельно вздыхает. — Скажем прямо: до заруливания вселенной было бы совсем недалеко.

Логично (вздыхаю следом за ней, хотя и молча). Расовый бонус может отменить или дезавуировать только Создатель, хотя я в него и не верю.

— «Судят по намерениям», — поясняет Мадина, на самом деле ничего не поясняя.

—???

— Первый хадис имама ан-Навави, — фыркает она, видя, что я не узнаю фразы. — Такое впечатление, что Всевышний лично взялся за твою переделку! Хи-хи. Вот у тебя дискомфорт и появился, причём ещё до того, как ты очередную наивную идиотку оформишь во все дыры. С этим твоим елейным выражением лица похабного животного, тьху, какая гадость…

— Хрен ему, а не меня переделать, — мрачно поднимаю кукиш к небу. — Ржевские не сдаются.

На этот раз изворачиваюсь второй рукой, той, за которую держится менталистка, а не японка.

Чтобы не нарушать равновесие в тактильном контакте с двумя молочными железами. Принадлежащими разным самкам.

Наджиб какое-то время не пойми с чего хохочет, потом говорит:

— Дим, я действительно по серьёзному поводу. Поверь, без причины не стала бы в твои брачные танцы влезать. Что ты знаешь об этнопсихологии Шу?

— Издеваешься? — кошусь в её сторону на всякий случай.

Может, острит? Да нет, она серьёзна.

— Я даже слов таких не знаю, не то что… — здесь немного притворяюсь, но именно что совсем немного. — Того, что за ними стоит.

Обычаи и нравы местных народов я действительно представляю смутно. Точнее сказать, никак: расовый бонус распространяется на все без исключения языки, но никак не на то, что людишки этими языками выдумывают.

— Для японца семья — ценность номер один. — Мадина ненадолго задумывается. — Дим, я сейчас пытаюсь аналогию получше подобрать, извини, если напугаю.

— УЖЕ НАПУГАЛА! ЧТО ЗА ДУРАЦКИЕ ПАУЗЫ⁈ ГОВОРИ БЫСТРЕЕ!

— Вау, какой ты лабильный, оказывается! — фальшиво восхищается подопечная. — Ты ж понимаешь, что ты меня сейчас ещё больше провоцируешь? Попить из тебя крови, затягивая паузу дальше? Мр-р-р, хр-р-р, — она изображает кошку.

Хмуро шмыгаю носом и молча выдёргиваю свою руку из её пальцев.

— Оу, оу, не так быстро, я пошутила, — она шмыгает носом следом. Затем возвращает свои пальцы на мой бицепс. — Дим, представь что ты остался без пениса и яиц.

— Б**. — Резко останавливаюсь.

Спутниц рывком тоже дёргает назад.

* * *

Кто бы мог подумать, что у толстокорого и непрошибаемого Ржевского такой хрупкий и ранимый внутренний мир — ей захотелось гоготать на всю улицу.

— Совсем⁈ — в его взгляде явственно проступил выброшенный жестокими детьми под ливень маленький котёнок. — Это какая-то бездушная иллюстрация? С чего это я должен остаться без того, без чего ты сказала, — он поколебался и не рискнул повторять слова, — насовсем? Окончательно и бесповоротно? На всю жизнь?

Ох-х, ещё один наивняк, похлеще Норимацу. Ну сам же вслед за пальцем суёшь в капкан это самое. Сейчас ещё удивляться будешь…

— Это исключительно пример, для иллюстрации, чтобы тебе было понятнее, — никто не знал, каких нечеловеческих усилий Мадине сейчас стоило прервать собственное развлечение.

И ответить профессионально, снимая повышенную тревожность товарища.

Ладно, утешила она себя. Для утончённых подколок и собственного веселья время ещё будет.

— А-а-а. Фу-ф, — Ржевский смахнул со лба испарину. — Как наваждение нашло, — признался он ей беззащитно. — Сердце в пятки от твоей картины; в принципе, и жить дальше незачем. Смысл жизни… просто исчез? — предположил он серьёзно, прислушиваясь к себе. — Да, точно. Просто незачем жить дальше. А почему спросила⁈ Что за идиотская модель ситуации⁈

— Шу сейчас себя чувствует примерно так же. Как если бы ты, потерявш…

— Я ПОНЯЛ! НЕ ПРОДОЛЖАЙ! НЕ ДОГОВАРИВАЙ! — он успел это сказать быстрее, чем она бы произнесла «ку».

Ещё и с магрибским бедуинским акцентом. А ведь у него действительно таланты к языкам, хм.

— Дим, как ты думаешь, мы должны ей помочь? Когда она в таком состоянии?

— Да завязывай ты меня агитировать! — возмутился попечитель, становясь собой-нормальным и даже прекращая коситься через каждую секунду в декольте Юки. — Я и сам на этой стороне! Нельзя девчонке в таком состоянии пребывать, выгореть недолго, — лаконично и неожиданно точно заключил он. — А ты это всё в её мозгах видишь? Или она сказала что?

— Для такой диагностики обычно используется комплекс, — нехотя приоткрыла профессиональную тайну менталистка. — Во-первых, изучается окружение пациента. Во-вторых, личная беседа либо влезаю в мозги, да.

— Хренасе.

— В-третьих, учитываются форматирующие личность факторы — этнопсихология в данном случае. В-четвёртых, измеряется резерв психики и строится прогноз. Если принимались какие-то медикаменты, изучаю список медикаментов — это и во-первых, и во-вторых, параллельно.

— Хренасе.

— А ты думал… Дим, нельзя её оставлять наедине с собой в таком состоянии. Её надо на что-то переключить, чтобы она сама себя…

—… не сожрала. Понимаю, — он подхватил на удивление точно и уместно. — Ты умная, всегда говорил, — слова летели из него машинально, поскольку Ржевский задумался. — Вроде бы чё там той потери, да? Руки-ноги на месте, глаза видят. А жить-то уже и незачем… я о себе сейчас… Для японца семья, получается, так же важна? — он потряс головой, старательно абстрагируясь от представленной перспективы.

Ха, Ржевский, да у тебя богатое воображение, хищно потёрла ладони менталистка про себя. Кажется, у меня с сегодняшнего дня будет на пару развлечений больше.

— Я тебя тоже люблю, — улыбнулась она сдержанно в реале, опять подхватывая его под руку. — По-своему и без бонусов для твоего вечно стоящего хрена, но тем не менее.

Он озадаченно покосился на её пальцы и вопросительно поднял бровь.

— Не боись, расчувствовалась я что-то. Хочется же иногда вслед за тобой говорить, что думаешь, и не думать, что говоришь. Тебя ни к чему не обязывает.

Ржевский стремительно напрягся:

— Страшно. — Выдал он без паузы. Накрывая при этом её пальцы своими и придвигаясь к ней поближе на ходу. — Когда ты такая — ты непредсказуемая. Потому что обычно ты другая по статистике. А когда я чего-то не понимаю и не могу предсказать, мне страшно.

— Как и всем.

— И тебе?

— И мне.

— Мадина, а откуда ты японскую этнопсихологию знаешь? Или ты в её голове поковырялась? — он задумался повторно.

— На второй вопрос — чёткое да. На первый: я много чего знаю. Тебе с трёх лет начать рассказывать, как и чему меня учили?

— Пожалуй, обойдёмся, — мудро заключил попечитель. — Пока не забыл, насчёт этой твоей любви…

— ТЕБЯ НИ К ЧЕМУ НЕ ОБЯЗЫВАЕТ, — перебила она, чётко обозначая границы. — Да и бонусами тебе тоже не светит, особенно без обязательств, — добавила Наджиб. — Потому что я как никто другой знаю, до чего доводят склонности физиологии без контроля мозгами. Дим, Шу надо как-то отвлечь. Причём по-взрослому и серьёзно — в рамках её системы ценностей.

Глава 11

— Риском для жизни? — опекун опять выглядел угрюмым и искренним. — Я не знаю, кто и как её воспитывал, но столько херни, сколько красивой девчонке в голову вбили, не всякий мужик переварит.

— Тот редкий случай, когда я полностью с тобой согласна.

— Поздно она от своих родителей-мудаков свалила, — брякнул Ржевский в сердцах. — Надо было на почти пару десятков лет раньше.

— Так ей двадцати и нет ещё!

— Вот как в годик ходить начала, тогда и надо было на лыжи становиться, — проворчал блондин неуступчиво. — Да наворачивать оттуда со всей доступной скоростью. Авось бы добрые люди обогрели, пропасть не дали, чем в таком скотском паучатнике вырасти.

Вместе с информацией по ним самим Мадина вытащила из головы родителей Шу ещё и кое-какие подробности интимной жизни конкретной пары японцев.

Интересно, если сейчас и это Ржевскому рассказать, что бы он подумал? И сказал?

Насчёт того, что простодушной и открытой Норимацу было бы лучше расти где-нибудь в другом месте, менталистка была полностью согласна. Дети, даже если не знают похождений родителей, на невербальном уровне и сердцем чувствуют намного больше, чем порой думают взрослые.

* * *

Шу Норимацу. Без клана. Одиночный абонент сервера Мицубиси, вне групп.

— Стоп! — Ржевский, завидев красную вывеску на родном языке, с целеустремлённостью носорога сменил курс. — Две минуты всех дел, прямо сейчас зайдём!

— «Юстиция Мэрии», — прочла японка, пытаясь хоть как-то убежать от преследовавших её печальных мыслей. — А-а-а, ты решил сделать, что тебе дед говорил, — поняла она с некоторым опозданием, поскольку мозги были напрочь заняты иным.

Партнёр, с которым под руки шагали Юки и подопечная, вид имел счастливый и жизнерадостный. Шу ему даже где-то по-доброму завидовала.

Двоюродные сёстры своим предкам о разрыве родства не заявляли (как минимум пока) и по ним можно было изучать характеры семьи.

Асато выглядела мрачной, в разговорах не участвовала вообще, напряжённо смотрела под ноги. Наверняка пыталась определиться со своей будущей позицией.

Юки мало чем отличалась от Ржевского — с поправкой на женский пол.

Нашли друг друга, отстранённо улыбнулась про себя Норимацу-младшая. Ну и ладно, пусть хоть кому-то будет хорошо в этом несовершенном мире.

У неё самой смыслов жизни резко поубавилось. Впрочем, с этим предстоит разобраться позже, после того, как они спасут деда партнёра.

То, что старик попал в какую-то нехорошую историю, ощущалось твёрдо, пусть и на уровне интуиции.

— Мне бы внести в реестр изменения по статусу имения, — напарник по бизнесу навис над конторкой перед входом, обращаясь к дежурному служащему. — Скажите, что делать.

— Вы вообще кто? — унылый чиновник, как часто водится в этих краях, даже головы не поднял.

— Ржевский, — скромно ответил Дмитрий, протягивая активированный браслет с идентификацией.

Хотя на родине любой из представителей самурайских родов уже бы стучал мордой мужика о крышку деревянного стола. Чтобы замечал достойных собеседников в будущем.

Шу тоскливо отметила внутри себя незнакомые ранее нотки агрессивности.

— Первый кабинет! — неинтересный даже самому себе мужчина, узнав, кто перед ним, попытался сидя продемонстрировать максимум почтения.

— Вольно, — лениво махнул рукой Ржевский. — Дамы, за мной: скорее всего, понадобится пара свидетелей. И даже хорошо, если это будут граждане разных стран и из хороших семей.

— Я из ОЧЕНЬ хорошей семьи, — мягко улыбнулась Наджиб.

Странно. Последнюю четверть часа она сама на себя не похожа: деликатная, вежливая, мудрая, обаятельная.

Что это с ней? Надо спросить, когда вечером в ванной будут плавать.

Других развлечений пока всё равно не предвидится. Эх.

Но и Пути другого тоже не предвидится. По последнему надо идти достойно, чего бы это ни стоило.

Оказавшиеся бесчестными тварями родители не повод и себя мазать тем же дерьмом.

— Слушаю вас внимательно. — Хозяин первого кабинета, в отличие от предыдущего коллеги, демонстративно свернул все амулеты, внимательно глядя на Ржевского.

— Идентифицируйте меня, пожалуйста, — нейтрально попросил блондин, активируя артефакт.

— Ржевский Дмитрий Иванович… единственный владелец… Изначальный Род… вы тот, за кого себя выдаёте, — чиновник поднял глаза. — Чем могу помочь?

— Помогать мне не надо, просто быстро сделайте свою работу.

— Что требуется?

— Мой участок земли оформить полностью на моё имя на основании…

—… эмансипации по умолчанию, вижу. У вас под опекой есть девица… — мужик погрузился в чтение информации через амулет.

— Я тут, — Наджиб весело помахала рукой от двери.

Хозяин кабинета удивлённо поднял глаза:

— РАД ЛИЦЕЗРЕТЬ! — он в прямом смысле рванул из-за стола, чтобы аккуратно поклониться гостье в чёрном. — ВАШЕ…

— Тс-с-с, — менталистка снисходительно подняла пальчик. — Я тоже рада с вами познакомиться, но давайте без официоза.

Она даже отстегнула вуаль, открывая лицо. Затем приветливо улыбнулась.

Хорошо быть двойником принцессы, вздохнула про себя Шу. Японка ни в коем случае не завидовала, упаси боги — скорее, просто в данный момент чувствовала себя безнадёжно одинокой.

К сожалению, это ощущение теперь может быть с ней до конца жизни. Таков Путь.

— Имение Ржевских полностью ваше, и только ваше. — Чиновник работал с тремя артефактами буквально минуты полторы, после чего объявил результат. — С этого момента, ваше решение зафиксировано. Вам должно прийти уведомление.

— Да, вот, получил, — Дмитрий подвесил в воздухе голографическое изображение сообщения с магосервера Мэрии Соты. — Спасибо. Теперь выделяете участок вдоль забора, вот здесь. — Партнёр отчеркнул пальцем по схеме имения на голограмме краешек.

— Границы какие точно? Топопривязка есть? — сотрудник юстиции развернул гораздо более подробный, потому что двухметровый, план местности. — Там метр по стоимости как…

— Да на глаз! — небрежно отмахнулся Ржевский. — Мы потом между собой, если что, всяко разберёмся. Вот эти две избы пусть попадут на второй кусочек.

— Так годится? — чиновник, явно не понимая, что от него требуется, тем не менее разделил землю напарника по бизнесу неровной красной линией на две части. — Что дальше?

Интересно, что Дмитрий задумал?

Мама, папа, как же вы могли.

— Этот выделенный сегмент оформляете в собственность Шу Норимацу, — потомок гусара хлопнул её по плечу. — На неё, вот её личный идентификатор.

У японки перехватило дыхание:

— Зачем?..

— Как скажете, воля ваша, — хозяин кабинета тоже напрягся. — Но неплохо какие-либо пояснения для реестра, м-м-м?

— Я обязан перед кем-то отчитываться? — Ржевский бесстрастно поднял глаза.

— Нет! Боже упаси! Но вас в любом случае будут спрашивать о причинах подобного решения, — объяснил мужик чуть тише. — В той или иной форме.

— Пусть попробуют, — многозначительно ухмыльнулся блондин. — Я очень хорошо знаю, что делать в таких ситуациях.

— Вы меня не совсем правильно поняли! — тип в строгом костюме старательно подбирал слова. — Вы вольны распоряжаться собственным имуществом как вам заблагорассудится! Но центр города, и ваш участок в частности — определённый символ.

— И чё теперь?

— Ну не все соседи же вам враги! Если в реестре будет пояснение, нейтральные и доброжелательные как минимум не станут думать лишний раз негативно в вашу сторону! — добросовестно пояснил специалист. — Опять же. По Хартии, все Изначальные, которые делили свои участки, такие пояснения оставляли. Если вы хотите быть первым, кто промолчит перед товарищами-основателями…

— Да нет, не хочу. Секретов нет. Возможно, мы будем пытаться сделать кое-что вместе с Мицубиси. Если так, мои интересы будет представлять Шу Норимацу. Пусть у неё будет своя техническая возможность — в виде земли, необходимой под проект, которой распоряжается она сама.

У Шу перехватило дыхание.

Два старинных деревянных дома из драгоценного дерева. СВОИХ.

Кусок драгоценной же земли. СВОЕЙ. В месте, где даже здешний монарх ходит пешком на общих основаниях. Пусть и по красной дорожке.

— В полное неограниченное распоряжение? — чиновник утратил интерес к личностям и старательно заполнял форму.

— Да.

— С правом размещения своего герба и людей?

— Исключительно на усмотрение владельца. Как решит госпожа Норимацу, так и будет.

— Первичные права даёте вы, на этапе отчуждения земли. С правом…?

— ТАМ ЕЩЁ МНОГО ТАКИХ ВОПРОСОВ?

— Семь.

— Ставьте на все ответ «да».

— Пожалуйста, подтвердите.

Ржевский шлёпнул браслетом в нужное место.

— Мэрией Соты зафиксировано, — от артефакта на столе в воздух поднялось пламя магического свидетельства. — Участок за красной линией принадлежит Шу Норимацу. — Затем подданный здешнего императора повернулся к ней. — Поздравляю с приобретением. Полагающиеся вам по праву владения артефакты, подтверждающие статус, будут готовы через час.

— Погнали! — напарник по бизнесу опять хлопнул её по плечу и первым пошёл к двери. — На обратном пути забежим, заберём!

На улице она ещё очень долго не могла поверить в случившееся. Целую минуту или даже две.

— Зачем? — коротко спросила Шу, боясь абсолютно любого ответа.

Родные только что преподали жестокий, но очень хороший урок.

— Я сейчас попрошу тебя сходить внутрь небоскрёба со мной, — Ржевский протянул ей один из пистолетов. — За дедом.

— Не надо, не смогу, не умею стрелять, — она хлопнула себя по карману. — Есть пара боевых амулетов, в условиях здания равноценно. Я лучше с привычным. За дедом конечно идём вместе.

Предложение было шикарным. Наконец-то он позвал её с собой не совокупляться, а на действительно достойное и серьёзное дело.

— Поскольку мы оба не знаем, чем закончится, наш с тобой проект кто-то должен завершить. Согласна? — продолжил Дмитрий.

— Да.

— Если вдруг сложится так, что это окажешься ты, я буду спокоен: ты — самый надёжный человек своего народа из всех, кого я знаю, — простенько пояснил товарищ. — И твоему слову по понятным причинам я верю не меньше, чем собственному.

— А земля…

— Земля, которой ты распоряжаешься сама, является гарантией, что техно-вышка Мицубиси будет стоять над Сотой.

Шу коротко поклонилась на ходу.

— Нас с тобой может уже и не быть, а связь у людей будет и без магов, — внёс полную ясность напарник. — Глядишь, помянет кто добрым словом.

Они оба помолчали.

Ещё пять минут назад смыслов жизни не было ни одного, а сейчас появились целых три.

Кроме прочего, такой участок давал ей автоматический статус автономного клана.

— Ещё пару минут тому я была ронином, — спокойно произнесла Норимацу, расправляя плечи, выпрямляясь и с любопытством вглядываясь в конец улицы.

— Что это значит? — уточнил незнакомое понятие товарищ.

— Наш аналог вашего бомжа. Не всегда нищий, но по статусу ровня. А сейчас я всё равно что клан. Сама себе. Из грязи — в князи.

«Выше родителей статусом» она добавлять не стала.

— Ну, тогда и я клан из одного человека, — хмыкнул Ржевский. — Как показывает практика, персоналии тоже важны.

— Не спорю с истиной, — кивнула Шу сдержанно, без неуместной суетливости.

— На обратном пути зарегистрируем в Юстициии союз наших кланов? — предложил Ржевский. — Чтоб вообще никаких вопросов к тебе, даже в дальней перспективе?

— Это очень щедрое предложение. — Такая бумага поднимала безвестную Шу Норимацу вровень с… страшно подумать, с кем.

Особенно учитывая связь Ржевского как минимум с одним Престолом не из последних, хотя и издалека.

— Мне не жалко, тебе приятно, — развеселился товарищ. — Только улыбнись?

— Спасибо. Не хватит слов выразить всю степень благодарности.

— Шу, мы сейчас воевать вместе пойдём, — вздохнул друг. — Какие счёты между своими.

— За это я благодарна как бы не больше, чем за землю.

Жизнь, не имевшая смыслов, за считанные минуты обрела их сразу несколько.

Мицубиси — не один клан Ивасаки, это группа. Теперь она знает, как не просто не похоронить проект, а наоборот — как забустить его втрое от предыдущего.

Почему-то нужные схемы сейчас сложились в голове сами, без напряжения. Японка даже украдкой посмотрела на Наджиб — не внушает ли та чего втихаря.

Нет, менталистка на ходу трепалась с кем-то через магосвязь.

— Дим, а с нашим Престолом можно такой же договор о союзничестве? — спросила подопечная партнёра, окончив разговор. — Земли не надо, у нас Посольство есть. Но союз хотелось бы зафиксить. На троих, если ты не против.

— Без проблем, только деда вытащим.

Вот так и рождаются изменения в учебниках и на картах, с непонятным предвкушением подумала Шу.

А ведь жизнь прекрасна и удивительна.

Глава 12

— Не ожидала, — признаётся Наджиб, когда все выходим из юстиции. — Сильно. Я тебе аплодирую.

Говорит она на своём языке, но Шу неожиданно подключается по-русски:

— Я тоже не ожидала.

Не понял. У меня что, не одна менталистка, а две?

— Она мыслей не читает, — без паузы вносят ясность подопечная, — это я её мысли сейчас читаю. Она лихорадочно моим языком занялась, с их национальный усидчивостью уже первые сто слов выучила.

— Японцы усидчивые? — не знал.

Язык-то понимаю, а о народе знаю только то, что женщины пораскованней, чем из Залива. Судя по их одежде.

Взгляд непроизвольно косится на идущую под руку Юки: всё-таки ого-го у неё достоинства, вполне себе ничего. И чего я пять минут назад носом крутил.

Красивая девчонка, одета вызывающе, я ей нравлюсь. Что ещё нужно для счастья? Видимо, что-то с нервами у меня.

— Чего именно ты не ожидала? — морщусь как от зубной боли.

Поскольку на левой руке повисла Наджиб, ехидно заглядывающая мне в глаза.

Такое впечатление, что она коварно эксплуатирует мою отзывчивость: какой идиот будет ругаться со сногсшибательной тёлкой, которая сама тебе плечо сиськой полирует?

Ещё и с такой, как она. С внешностью на шесть баллов по пятибалльной системе. Опять же, ментал и обаяние.

— Что без всяких условий так поддержишь Шу, ещё и подобным образом, не ожидала, — на удивление серьёзно отвечает подопечная. — Знаешь, если бы не правила, я бы тебе, наверное, прямо на том столе дала. От восхищения. — Сказано снова речью Залива.

— Я б не смог расслабиться, — отвечаю сдержанно. — При постороннем мужике. Но если этот разговор серьёзный, давай быстро договоримся, — изловчившись, вытягиваю губытрубочкой, изгибаю шею и сочно чмокаю Наджиб, куда попадаю.

Приходится в район уха.

— Бац — и готово, — добавляю. — Можем хоть и в умывальнике любого ресторана запереться — минута дел. Чпок и ага, — ласково улыбаюсь ей. — Готово второй раз. Я быстро.

— Б**! — она мгновенно свирепеет, отскакивает и начинает вытирать ухо рукавом.

— Что за цирк⁈ — как тут не возмутиться. Я с чистым сердцем, а она. — Будто тебя муравьед с ног до головы обслюнявил! К чему эти демонстративные сцены⁈

— Знаешь, муравьеда я бы пожалуй потерпела. А вот твои плевки себе в ухо… — Она с серьёзным видом орудует намотанным на палец кончиком рукава.

— Да ты специально меня перед другими девушками обесцениваешь, — бормочу в ответ. — И не плевался я, в ухе у тебя у самой ещё надо разбираться, что завелось — ты едва не по локоть в нём, а вон, не помогает… — обесценивать я тоже умею.

Не хотел просто до последнего доходить.

Закончить фразу не получается. Юки начинает ржать, Асато следом за ней, а там и Шу присоединяется.

Ты смотри, ожила напарница по бизнесу. Слава богу.

— Ну да, ну да, — с видом оскорблённой невинности и наигранной покладистостью кивает Мадина. — Расскажи мне, расскажи.

— Дмитрий молодец, — задумчиво и серьёзно говорит Шу, ни к кому не обращаясь. — У меня как пелена с глаз спала. Никогда не думала, что за какую-то минуту можно так мир перевернуть.

— Слушай, Ржевский! — менталистке, видимо, надоедает спектакль из одного актёра, который никому кроме неё самой не интересен. — Тут все свои, скажи, как на духу. Тебе что, земли подаренной действительно нисколько не жалко?

— Для Шу?

— Мхм.

— Не-а. А должно быть?

— Не понимаю порой твоей логики, — откровенно признаётся подопечная, уходя от прямого ответа на последний вопрос.

Японки, все три, с интересом слушают.

— Я искренне восхищена! — торопится добавить Наджиб. — И нестандартным ходом, и тобой! Но решение более чем удивительное.

— Это потому, что вы все на земельный участок, особенно в Золотом Квадрате, смотрите как на ценность высшего приоритета, — кажется, настало время для небольшой лекции по принципам рынка.

Асато, если я верно расшифровал её мимику, свои дурацкие умные мысли из головы выбросила и сейчас тоже должна задуматься, что будет делать вечером.

Ресторан, выпить, потом в ночной клуб — это мой план. Бухать неохота, но не будешь же девок накачивать, а сам чай пить.

Вот бы с обеими сёстрами одновременно это самое потом… скрестить пальцы и не думать в эту сторону. Уже несколько раз сглазил самые железные, казалось бы, варианты.

— А ты считаешь иначе? Дим, ты правда считаешь, что твоя земля ничего не стоит?

Клюнула! Есть! Асато наконец присоединилась к беседе!

Сделать мужественное лицо и выдержать небольшую паузу:

— Я делю ценности на материальные и нематериальные, — отвечаю ей, пытаясь высвободить для неё локоть из хватки Наджиб. Не получается. — Ради второго типа очень часто приходится жертвовать первым.

— На такое способны немногие, — замечает Шу.

— Да и тьху на них, у нас своя жизнь, — пожимаю плечами. — Знаешь, одному моему близкому знакомому очень далеко отсюда регулярно приходилось наблюдать стандартный сценарий. С разными личностями, в разных ситуациях — но как под копирку.

— Какой сценарий?

— Близкий попадает в тяжёлое материальное положение. Тот, у кого в ресурсах стеснения нет, имеет два выбора: помочь или не помочь.

— И? — Наджиб тоже интересно.

Да ну? Похоже, становлюсь звездой компании.

А что если поставить себе сверхзадачу? Тот рекорд, который Дима Ржевский в своё время у Ивасаки ставил (когда пальцы на руках считал), повторить не с профессионалками?

Ладно, мысль сложная. Сейчас обдумать не дадут, отложим.

— Интересно было потом на каждую из фокусных групп, — ввернуть умное слово, авось Асато заценит, — посмотреть через несколько лет.

— И что там увидел твой знакомый?

— В первом случае, где близкий отдавал ценности ради кого-то, была куча сценариев. И хороших, и плохих, — не углубляюсь в детали. — Зато по второму направлению всё однотипно, — продолжаю. — Когда один близкий ради второго в трудный момент ресурс зажал по жлобству, ещё и такую безделицу, как деньги или что-то материальное, никогда это впоследствии ничем хорошим не кончилось.

— Да⁈ — японки удивлены, все три.

— Угу, — подтверждаю компетентно. — Или скряга потом всю жизнь локти кусал, что друга не сберёг. Или друг сам выкарабкался, а скрягу понятно куда послал вместе со всем имуществом. В общем, ни одного хорошего окончания: близкие люди перестали ими быть.

— В твоём родном Золотом Квадрате до этого дня подобного не видели, — осторожно замечает Наджиб. — Ради не-родственников.

— Дима Ржевский отвечает только за Диму Ржевского, — на её манер хлопаю себя по животу. — Ну и, может быть, остальным в Квадрате такой классный партнёр как Шу не попадался?

В этом месте сделать лицо потупее, глаза раскрыть пошире и постараться выглядеть понаивнее.

Женщинам нравится, мне не жалко.

— Знаешь, за твоей маской недалёкого дурачка регулярно скрывается кто-то более серьёзный, — замечает немногословная Шу. — Я первое время верила, сейчас вижу, всё не так просто.

— Я эгоист, — сообщаю ей честно. — Очень быстро считающий эгоист. Наш с тобой участок имеет два разряда стоимости, финансовую и политическую. Так?

— Наверное, не думала, — озадачивается японка.

— Продолжай, — требует Наджиб. — Мне тоже интересно.

— Так пояснил уже, — в этом месте удержаться и не сказать «вот вы тупые». — На политическую стоимость наш раздел как-то повлиял?

— Ну, де-факто вроде тринадцать Изначальных стало, не двенадцать? — предполагает менталистка. — По мере увеличения количества, да по твоим любимым рыночным законам, разве стоимость одного не обесценивается?

— На сорок второй знак после запятой из-за Шу сегодня, величиной конкретного обесценивания можно смело пренебречь, — комментирую без дураков. — Судя по тому, что лично я в Соте увидел, а считаю я хорошо, — напомнить ещё раз, на Асато впечатление произвело, закрепить, — таких родов, как Шу, надо трёхзначное число настрогать. Всему Совету Города участки на десятки раздробить, тогда что-то плюс-минус обесценится.

— По разряду политической стоимости всё ясно, — очаровательно морщит лоб вторая кузина моей партнёрши. — А что с финансами? Ты же только что нашей сестре ого-го сколько от себя оторвал?

— Да не так и оторвал, — констатирую с досадой. — В ближайшее время старые права будут значить много меньше, чем новые умения их защитить. Любыми средствами, без оглядки на общественное мнение и пародии на законы, которые даже сами авторы не соблюдают.

— Пха-ха-ха-ха-ха, хорошо, что кроме тебя здесь русских нет, — веселится Мадина. — Впору задавать вопрос, а не революционер ли ты, братец.

— Что за дурацкий вопрос? — пожимаю плечами. — Ты мою фамилию не знаешь, что ли? Когда мы тихо в болоте отсиживались?

— Всегда, — отрезает Наджиб. — Только не в болоте, а по другим местам. Бары, кабаки, ночные клубы. Сауны, массажные, более интересные места…

— А у нас массажная и есть то самое интересное место, — бесхитростно участвует в разговоре Шу. — Просто на вывеске же не напишешь — ****, — она говорит достаточно неприличное слово.

— Но то до поры, — теперь глубоко вздыхает Мадина, игнорируя ремарку японки и продолжая размышлять вслух. — Если верить истории, а причин не верить нет, бухали вы Ржевские ровно до поры. Потом, как ваш национальный зверь, стремительно просыпались и принимали участие. В первых рядах.

Опа. Вот это да. А какой тут национальный зверь и в чём он замечен?

Вот это номер. И ведь не спросишь. На такой херне обычно хорошая легенда и сыпется.

— Орёл? — предполагаю с простецким видом. — Или сокол?

На государственной символике видел что-то похожее, в птицах не разбираюсь.

— А-а-а-ха-ха.

— Пха-ха-ха-ха-ха.

— Зачёт!

Девчонки дружно веселятся.

— Дим, ты про стоимость недоговорил.

— Как деньги заработать, я отлично знаю. Способов придумал больше десятка, кое-что уже работает. — Очередь в канале Самбура только отмашки ждёт, чтобы с деньгами расстаться.

Очень приличные суммы тоже есть, пятизначные. Мы с ним на сортировку его племянника посадить договорились.

— А вот такого надёжного товарища как Шу, — указываю взглядом на японку, — можно искать вечно. А земля, дом а, пф-ф-ф. Дело наживное.

Махнул бы рукой, но обе заняты.

— Так, девицы, можете изобразить или сломанный ноготь, или ещё что-нибудь в таком духе? В этом месте замереть надо обоснованно.

— Ой! — дай бог здоровья Наджиб.

Она абсолютно правдоподобно цепляется каблуком за выбоину в асфальте, всплескивает руками и валится вперёд.

Норимацу бросается её подхватывать, менталистка стаскивает туфель с ноги и разворачивает его на свет:

— Сейчас могу разглядывать и камни изнутри вытряхивать от пяти секунд до пяти минут. Командуй, когда насмотришься. — Говорит своей речью, понять никто не должен.

— Принял, спасибо. Работаю.

— Где-то баб голых увидел? — не выдерживает менталистка через секунду.

— Если бы. Вон там одна стрелялка под девятьсот выстрелов в минуту; вон там вторая такая же. — Показываю два зеркальных окна, одно напротив другого, пятый этаж через дорогу. — За каким-то чёртом с перекрытием секторов на эту улицу изготовились средь бела дня, посередине многомиллионного города.

* * *

Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата. Одиночный абонент сервера Мицубиси.

—… За каким-то чёртом с перекрытием секторов на эту улицу изготовились средь бела дня, посередине многомиллионного города. — Ржевский буднично сообщил достаточно странную вещь.

Спрашивала его подопечная своим языком, отвечал он уже по-японски.

Мы всё равно поймём, а Наджиб у нас из головы вытащит, сообразила японка.

— Дим, а ты ничего не путаешь? — Шу решила добросовестно переуточниться. — Запрещённый огнестрел обычно так нагло не используют. И это не твоя родовая земля, чтобы как с карабином… — она не стала договаривать.

Все в контексте, все знают, что в городе такой номер не пройдёт.

— Да чего тут путать? — не понял её сомнений партнёр. — Могу и тип питания сказать, и длину ствола, и калибр.

— А как ты это всё сквозь зеркало определил? — стёкла, на которые товарищ указывал, были непрозрачными и отражающими.

— Это вам не видно, я железо сквозь такое хорошо чувствую, — хмуро ответил Дмитрий, оглядываясь по сторонам. — Мы же на повороте в квартал Барсуковых?

— Да, — подтвердила Наджиб. — Вон оттуда я к тебе бежала, вон туда портал нас вынес.

— В который ты нас побросал, — добавила младшая Норимацу. — Это здание чётко на границе: часть помещений принадлежит их клану, часть посторонним.

— Так, вон вход, — блондин закончил ориентироваться на местности. — Пойду до них пробегусь, тупо постучусь да вопросы задам, что за…

— Думаешь, это вариант? — его подопечная саркастически подняла бровь.

— Дамы, у меня для вас приятная новость. — Ржевский проигнорировал вопрос и извлёк из кармана деньги. — Сейчас идёте отсюда нахрен и ни в чём себе не отказываете. Единственное но: всё время будьте на связи и заведение выбирайте не ближе третьего проспекта отсюда. Лучше всего вон тот молл, там идеально.

К его огромному удивлению, мешочек с золотом в его руке повис в воздухе.

— Дим, ты решил опять вытереть об меня ноги? — Шу преднамеренно сгустила краски, чтобы зацепить напарника наверняка.

— На, — менталистка привычным движением ткнула ему в нос кукиш.

Асато и Юки озадачились, но тоже протягивать руки к финансам не стали.

— У меня встречный план, — предложила Наджиб. — Мы с тобой вдвоём поднимаемся, я читаю стрелков сквозь двери. Если заблокирован выход на этаж — читаю караульного у входа.

— А если уже у лифтов ждут? — Асато ничего не понимала в теме.

Шу вздохнула:

— Лифтом они не поедут. Пятый этаж, пойдут по лестнице. Мадина, — она обратилась к подопечной напарника. — Я сейчас попытаюсь по корпоративным каналам выяснить, что это может быть.

Если Ржевский прав, информация могла просочиться. Хоть какая-то.

— Попутно отведу сестёр в тот молл, — продолжила японка. — Дима дело говорит, не место им тут. Потом вернусь и на основании твоей информации втроём подумаем.

— Да херня этот ваш бабский план! О всеобщем участии! — с половины оборота закипел блондин. — Наджиб, Норимацу! Взяли ноги в руки, сестёр тоже взяли в руки, — он кивнул на кузин, — и чтобы я вас через полсекунды здесь не видел! Пошли нахрен отсюда, кому сказал!

Менталистка (Шу успела заметить) активировала буст и треснула опекуна в солнечное сплетение.

— Ой, — хрипло выдохнул Ржевский, семенящим шагом отходя назад. — Ух.

— Это наверняка страховка, крайнее прикрытие. — Задумчиво заговорила Наджиб, словно ничего и не случилось. — Дим, я уже поняла, что ты родное законодательство знаешь хуже меня. Так вот верь специалисту, если своего ума не хватает.

— Да я сейчас тебе!.. — партнёр по бизнесу справился с последствиями удара, нанесённого на усилении, и недобро надвинулся на подопечную.

— Людей опиши? — невозмутимо предложила та. — По твоим стволам даже спорить не буду, тебе виднее. А о стрелках ты что можешь сказать?

— Ничего. — Блондин резко задумался и напрягся. — Стволы вижу, хотя и далековато. Чувствую. Людей не сильно.

— Для меня тоже далековато, но за ближайшей стекляшкой семнадцатилетений пацан, — теперь хмуро ворчала менталистка. — Он очень переживает, что сидит здесь с запрещённой штукой. Его старший брат, девятнадцать лет, находится в холле внизу. Изображает зеваку и фильтрует входящих: должен сообщить младшему, если пойдёт движение.

— Оба-на. А задачу их видишь?

— Конечно, — безмятежно подтвердила Наджиб. — Сидеть, выполняя роль оцепления. Если будет команда от старшего — действовать по ней, но в основном, если ИЗНУТРИ квартала будет шумно, нужно не дать пройти внутрь чужим магам.

— Оба-на. А как они, говоришь, чужих от своих отличать будут? — глаза Ржевского загорелись.

— А никак. Если телепорт чужой тут откроется против правил, значит, это и есть чужие маги: надо тупо косить всё, что из портала полезет. Точнее, всех.

— Понятно, внешний заслон. — Блондин задумался. — Причём на самом последнем по важности направлении, судя по персоналиям.

— ПОГОДИ. — Его подопечная подняла руку. — Второго смогла поймать.

—???

— Ты сказал, два ствола по обе стороны дороги, — она без затей ткнула себе большим пальцем за спину. — Смогла пробиться до второго. Такой же кадр, но знает чуть больше.

— ЧТО⁈

— Подобных малолеток, кого с чем, рассадили по периметру. Ты прав.

— Где-то должен быть кто-то постарше, поопытнее, — Ржевский опять заозирался. — Не могли таких сопляков без контроля высадить.

— Есть и старший, — уверенно кивнула Наджиб. — Вон тип кофе пьёт в холле.

ЧМОК! Напарник по бизнесу с чувством впечатал губы в щеку подопечной. Та на удивление ничего не сказала.

* * *

— Мужик, привет. — Без затей подхожу к типу, которого Мадина определила как старшего над непонятным детским садом.

Над детским садом с недоразвитыми пулемётами, за маскирующими стёклами, без чёткого понимания, что делать. И без грамотных инструкций.

— С кем имею честь? — тип с удивлением отвлекается от кофе.

Вместо ответа протягиваю браслет с идентификатором:

— Ржевский я. Ваш глава рода, Евгений Николаевич, у меня сегодня в гостях был. Разговор сложный, слово за слово, короче… он нормально домой доехал?

— В бегах, — коротко качает головой мужик, глядя мне в глаза с короткого расстояния.

На Мадину он даже не смотрит.

— Не понял? — задумчиво чешу затылок. — Он мне вот два часа тому грандиозные предложения делал! Ну да, расстались мы с ним не особо, но с чего он в бегах?

— Ты не в курсе, что у нас происходит? — мужик спокоен, не подобострастен, не нагл.

Отрицательно качаю головой. Подумав, добавляю:

— Дед мой на Анастасии Барсуковой женится, у вас был, с ним я связывался час назад. Очень нехорошо связь оборвалась, Насте тоже достучаться не могу. Приехал выяснять.

— Старшая семья, — кивает тип самому себе. — Анастасия, да, слышал о них с твоим дедом. У нас проблема следующая…

Не чинясь, он вываливает мне на голову, что у Барсуковых был давний и серьёзный контакт (и контракт) с Воронцовыми. В этом месте я еле удержался.

Родня Анастасии, дед с братьями если точно, считали себя равными партнёрами той стороны.

Буквально на днях Барсуковы в Мэрии разделились на бумаге, но как-то криво: имущество клана расписали трём старикам равными долями (деду Насти, что у меня в гостях был, да двум его братьям), предполагалось, доли от стариков семьям по нисходящей самоходом распределятся.

Но — здесь крепыш многозначительно поднял палец — не была составлена обязательная в таких случаях опись: имущества на миллионы или даже на миллиарды, производственные мощности, финансовые — а кому что отходит, не указали.

Два братца Евгения Николаевича таинственным образом превратились в два овоща вчера. Их группировки схлестнулись между собой — в чужих руках наследство всегда толще.

Николаевич на те две ветви махнул рукой и поехал моё имение поскорее окучивать.

Пока он ездил ко мне, наследники его братьев у стариков обнаружили следы воздействия менталистов. Независимо друг от друга, подумали тоже друг на друга — и сцепились сильнее.

— Похоже на работу менталиста-рейдера, — тихо замечает Мадина сзади по-русски.

— Это понятно, — крепыш наконец обращает на неё внимание. — Потому что, как только две конфликтующие ветви разговаривать начали, в помещении неизвестно откуда принудительный портал открылся.

— Потом? — по мне, очень похоже на десант.

В местных реалиях.

— Тех, кто между собой договориться пытался, пришедшие за минуту пустили под ноль, — мужик снова переводит взгляд на меня. — В нескольких местах родового квартала за полтора часа открылось ещё несколько порталов, тот же сценарий: кого-то наглухо, кого-то запирают и изолируют. Наверняка чтоб Августейшей комиссии было кого предъявить перед списанием активов.

— А вы кто? И что делаете? Зачем мальцов с пулемётами рассадили, что они смогут?

Тип колеблется, но всё-таки отвечает:

— Знаешь, я всем богам молился, чтобы помощь хоть какая — а тут ты появляешься. Ржевский — это вариант, которого та сторона не учла. Твоё слово много весит!

— Что ещё знаешь? Не всё ведь сказал?

— Дом Романовых недавно договорился с одной фирмой бывших армейских отставников. Те порталы, которые открывались… в общем, по косвенным видно: маяк для телепорта менталист ставил, а вооружённые группы на манер армейских выскакивают. — Между его бровями пролегает глубокая борозда. — Часть наших объединилась, чтобы хотя бы попытаться что-то сделать. Я тоже. Если те армейские маги сейчас ядро клана добьют…

— Можешь не продолжать. Что думаешь? — поворачиваюсь к Мадине.

— Решение о разделе имущества — под ментальным принуждением делали, тут без вариантов. Евгения Николаевича зацепило меньше: он к нам не совсем в адеквате приезжал, я просто не на то подумала, он и сам по себе самодур, — выдаёт скороговоркой Наджиб.

— Это кто⁈ — крепыш впивается взглядом в меня, но пальцем указывает на неё.

— Не твоё дело, — ворчу. — Твой счастливый шанс, хотя и не гарантия. Слово Ржевского.

Последняя фраза его на удивление успокаивает.

— Началась та ботва, которую ты через месяц ждал, — замечает Мадина в мой адрес. — Я не специалистка по этой твоей тактике, как кого перестрелять и в портал обратно смыться; но.

— Что?

— Резкий раздел имущества без перечня, ещё и в таком Роду — это именно оно.

— Ранг исполнителя?

— Четыре-пять, — она задумается. — Был бы ниже, не потянул бы у нотариуса. Был бы выше, был бы перечень, кому что.

— Наследники рано спохватились, операцию пришлось впопыхах в горячую фазу переводить, — поясняю типу, поскольку с Наджиб мы уже, кажется, без слов общаться можем.

— Вообще-то у Романовых несколько ветвей, — продолжает рассуждать подопечная. — И наш — один из, но не единственный. Кстати, местный герой и Насте мог те блоки, — она недоговаривает.

— Думаешь, мы только часть структуры подняли? — следом за ней озадачиваюсь и я. — И Слава был не последний? Просто первый в поле зрения попал?

— Не исключаю, — Мадина ровно смотрит на меня и игнорирует нашего с ней третьего собеседника. — Ты ж про институт контролёров сам в курсе.

— И?

— Почему ты думаешь, что так только с этими вашими стволами бывает? Почему не допускаешь, что и в ментале тоже? И здесь у вас, не только у нас?

В этом месте я даже губу закусываю, а она добавляет:

— Ты же согласен, что менталист — тоже оружие? Почему б не продублировать и рейдерские компании…

— Судя по происходящему внутри нашего квартала, однозначно да! — за меня отвечает крепыш. — Ржевский, помоги чем, а⁈ Ты ж, говорят, совсем недавно?.. — он осекается и с надеждой смотрит мне в переносицу. — Твоему слову обе стороны поверят, что ты ни скажи! Без тебя третья партия по частям разделает. Твой же дед теперь наш!

Глава 13

— Зачем мне это всё? — вздыхаю. — Как будто своих дел мало.

— Ты ж всё равно сюда шёл? — интересуется собеседник якобы отстранённо.

— Я шёл потихоньку родного деда с невестой вытащить да ноги сделать! А не в чужой полноценный разбор вписываться.

Наджиб молча берёт меня под руку и тягуче заглядывает в глаза.

Да я и сам знаю, что просто языком болтаю.

— Ладно, не слушайте меня, — вздыхаю опять. — Это я так, брюзжу из вредности. Есть какая-нибудь общая частота между вами?

— Не понял? — крепыш удивляется.

— Пардон, оговорился. Есть какой-нибудь общий канал связи, в котором обе линии ваших сошедших с ума дедов между собой общаться могут?

— Есть, но только на три линии, а не на первые две.

— Так даже лучше.

* * *

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

Барсуковы, завязывайте мочить друг друга: работаете на интерес внешнего врага.

Я, Дмитрий Ржевский, согласился с просьбой обеих ваших сторон выступить в роли посредника и гаранта.

Алгоритм:

1. Каждая из сторон выделяет авторитетного представителя, которого слушают все свои и будут знать чужие;

2. Представители обеих сторон прибывают сейчас ко мне на границу родового квартала #место; вооруженное сопровождение допускается и является желательным. Виды/кол-во оружия не ограничены.

2.1. Магам персоналка: в переговорной работают менталисты. Вы личностей не определите, но сами попадаете под их плотный контроль в любой момент, рандомно.

2.1.1. В случае любых агрессивных намерений с вашей стороны, вне зависимости от мотивов, вы будете немедленно уничтожены.

2.2. Обговариваем взаимодействие. После нейтрализации внешнего врага можете продолжить мочить друг друга, дело ваше.

3. По итогам пп. 1–2, совместной сводной группой чистим квартал от маяков-закладок, сделанных на открытие чужих порталов. Работа не тяжёлая, но очень кропотливая. Чужими руками не сделать.

4. Параллельно фильтруем весь встречающийся народ по принципу свой-чужой;

5. Гарантия неприкосновенности обеих сторон в переговорной при разбивке на рабочие группы — слово Ржевского.

Дмитрий без затей подтвердил сообщение всем участникам конфликта магической проекцией с личного артефакта:

— Теперь только подождать, как соберутся, да за работу.

Мадина видела по нему, что он кое-чего не договаривает, но уточнять не стала. Надо будет — скажет сам. Точнее, КОГДА будет надо.

— Кстати, я Денис, — крепыш наконец сообразил представиться.

— Очень приятно, — из равнодушной вежливости кивнул попечитель, по которому было видно, что мужик ему не интересен ни в каком приближении.

Мадина про себя развеселилась: интересно, а если бы на месте этого Барсукова была баба? Хотя бы и такой внешности, как невеста родного деда?

С другой стороны, какая тут к чёрту интрига. Всё предельно ясно. На тёлку опекун реагировал бы совсем иначе и заботы в его взгляде было бы откровенно больше, особенно если красивая.

— Завидую твоему спокойствию, — Барсуков, в отличие от Ржевского, спокойным только притворялся.

В ментале было хорошо видно, что он на самом деле в шаге от истерики и держится исключительно на волевых.

— Не вижу поводов для вибрации, — с видом пожившего взрослого ответил опекун флегматично. — Я в такие моменты предпочитаю опираться на мозги, а не на психику или эмоции.

— Легко сказать, — Денис нахмурился сильнее.

— Это не открытая война, а точечная операция. — Дмитрий словно возразил хрестоматийным аргументом, с которого начинается всем известный учебник.

— Ты что-то знаешь? — Барсуков, один из, напрягся.

— Скорее, вижу. Включи мозги: выход вражеских групп зачистки портальными закладками и мгновенный их уход при вашем сопротивлении о чём говорит? — Ржевский смотрел на собеседника, как учитель на ребёнка.

Занятно. А ведь по возрасту в точности наоборот.

— И о чём же? — Денис старательно зашевелил извилинами, но не сильно преуспел.

— О том, что полноценный лобовой бой та сторона не тянет.

— Думаешь?

— Средним молотком пятьсот раз стучат тогда, когда большой кувалды под рукой нет, — пожал плечами блондин. — И нет возможности один раз нормально ахнуть и не париться. Физика и логика.

— Продолжай? — попросил Денис. — Звучит как-то революционно, хотя я по военным темам не спец.

— Ты в состоянии отличить партизанскую войну от войсковой операции? Пардон, партизанскую операцию от армейской? — Ржевский словно запутался в словах родного языка.

Взгляд его из равнодушного стал холодным и усталым.

— Вроде и понятно из твоего вопроса, — Барсуков задумался глубже. — А что ответить, не знаю.

Наджиб не удержалась и подёргала в воздухе указательным и средним пальцами, разведёнными в ширину и призванными изобразить вздрагивающие ритмично колени. А вот у кого и от чего — пусть попечитель сам догадывается.

Чёрствый лопоухий сухарь без эмоций скользнул взглядом по её более чем откровенному намёку и выжидающе уставился на собеседника.

— Не знаю, — нехотя признал Денис.

— А я знаю. Цель той стороны, точнее, цели, такие. Посеять между вами хаос, выполнена. — Опекун зевнул и загнул первый палец.

Интересно, почему русские загибают в кулак, а не отгибают от него? Ржевский, кстати, то так, то эдак.

— Выбить верхушку вашего кланового управления, причём так, чтобы быстро не восстановили, выполнено. — Продолжил опекун, явно тяготясь ролью ментора.

Параллельно он незаметно стрельнул взглядом в сторону пары обтягивающих задницы женских юбок.

— Для чего? — здоровяк задумался. — Активы же с нами?

— Ты понимаешь, чем команда высшей лиги от третьей лиги отличается? Хотя игроков и там, и там одинаково?

— Слова незнакомые, но смысл уловил.

— По количеству вас ненамного уменьшат, прости за цинизм. — Ржевский указал взглядом вглубь квартала. — Я знаю, как геноцид отдельного городского района выглядит. Это не он ни разу.

— Магов же наших и ядро клана выбивают?

— А ты перекличку сделал? — фыркнул Дмитрий. — Точно потери учёл? Я вот готов спорить, что ты больше паникуешь, удачно уйдя в хаос под влиянием противной стороны. Хотя какую-то часть ваших-наших они где-то зажали, да, — здесь он погрустнел и озадачился. — Дед и Анастасия явно не просто так не вызываются… О, похоже, идут и первые, и вторые ваши, потом договорим.

Непонятно, почему не отвечал дед попечителя. После объявления по сетке сюда потянулись ручейки народу с самых разных концов квартала.

— ТИХО! — Ржевский решительно раздвинул чужих незнакомых людей, ввинтился в толпу и запрыгнул на стол. — Меня зовут Дмитрий Ржевский. Я здесь для того, чтобы Барсуковы не резали Барсуковых, пока кто-то третий бьёт в спины обеим ветвям рода. У меня нет никаких личных материальных интересов в вашем клане, Слово Ржевского. — Он обвёл взглядом всех, выдерживая полуминутную паузу и давая каждому возможность проникнуться смыслом слов.

Мадина старательно, как ситом муку, перебирала головы присутствующих. Откровенных врагов, чужаков либо нездоровых импортированных закладок пока не было.

— Кто из вас имеет право командовать остальными? — Дмитрий покачался с пятки на носок. — Либо авторитет, либо опыт?

В его обуви, да на столе, смотрелось комично, хотя улыбнувшихся не было.

За следующие три минуты он развил бурную деятельность, а она впала в задумчивость.

Ржевский пересчитал имеющиеся силы, разбил их на группы, назначил старших.

Добыл подробный трёхмерный план квартала, подвесил его в центре комнаты, нарезал участки.

Разделил поровну магов, защиту, запрещёнку (огнестрел и артефакты).

Оговорил каналы связи с каждой группой, взял на закуску трёх помощников — поскольку отдавать команды чужим людям лично наотрез отказался.

— Барсуковы! — попечитель говорил громко специально, чтобы было слышно даже на улице. — Вы должны с этим справиться сами! Не понимаете?

Нестройный хор ответов с разных сторон можно было подытожить одним словом «объясняй».

— Первое, вы попали во временное затруднение. Я готов помочь мозгами и опытом, поскольку у вас их в трудную минуту увели. Но работать за вас либо командовать вами я не буду! Второе. Вас хотят ослабить! Если вы сейчас справитесь сами, тот враг, который может прийти через месяц, встретит монолитный клан! Выживший сегодня, не согнувшийся и сумевший вырвать победу там, где от него не ждали!

Тишину в холле, на лестнице, на улицах можно было резать ножом.

— Барсуковы где-то ошиблись вчера! Но если вы сейчас справитесь своими силами, без внешней помощи, вы будете процветать и дальше! Я готов быть только советником и координатором, а командовать вами будут только ваши! — завершил Ржевский, спрыгивая со стола и отправляясь в ближайшую комнату. — За мной, — коротко бросил он через плечо троим ассистентам.

Мадина тихо проследовала за ними и прикрыла двери изнутри.

— Два часа, — объявил Дмитрий внутри.

— Что «два часа»? — Денис попал в число координаторов и на правах знакомого чувствовал себя свободнее прочих.

— Работы на два часа, — пояснил попечитель. — Ваши техно амулеты имеют хороший радиус. Портальные закладки, если группы перемещаются быстро, через тридцать минут поизвлекают, десять минут резерв.

— Но ведь какая-то часть людей может напороться на врага?

— Именно поэтому вы раз в минуту и проверяете обратную связь от каждой группы. Нет связи — высылаем резерв на тот маршрут; есть проблема — тоже высылаем резерв, добивать чужих, — Ржевский с хрустом впился зубами в яблоко, которое взял из вазочки на журнальном столике.

— Вроде всё просто, — задумался вслух Денис.

Они, не сговариваясь, посмотрели на непрозрачное с той стороны стекло, идущее вдоль стены. Холл опустел, от здания в разные стороны рысью потянулись ручейки народу, который только что был внутри.

Клан был готов действовать, хотя до этого момента не понимал, как.

— Всё просто, — подтвердил Дмитрий серьёзно, доедая яблоко и забрасывая в рот даже огрызок. — Поэтому вы и справитесь сами, я с этого начал.

Менталистка могла бы сейчас сказать очень многое, но промолчала.

К счастью, из троих Барсуковых, отобранных сюда своими в качестве представителей в импровизированный штаб, над нестыковкой никто не задумался.

Если всё так просто, почему не организовались сами?

А если бы Ржевского тут не оказалось?

* * *

— Старейшин, женщин, детей, стариков, больных, далее по списку с сопровождением отправлять за ближайшую границу квартала!.. — кое-кто чувствовал себя как рыба в воде. — Если не можете справиться, просто блокируйте коридор или этаж!.. Не вяжитесь в размены! Кого смогли, убили быстро! Кого не смогли убить быстро, зажали, заблокировали и пошли чистить дальше!.. Потом добьют маги посильнее!.. Темп, темп, темп!..

Он успевал стоять за плечом каждого из троих, непостижимым образом контролируя более десятка перемещающихся и работающих групп.

Час времени от начала движения! Барсуковы молодцы! Пройдено 67%

, параллельно опекун успевал за своей подписью и магическим подтверждением раз в три минуты отправлять подобие сводки всем, кто был на связи.

— Скоро что-то крякнется.

В первую секунду Наджиб даже не поняла, что Дмитрий тихо сказал это на её языке специально для единственного слушателя.

— Объясни?

— Во время таких вот движений основная проблема — даже не радиоперехват, — он скептически покосился на выложенные на столе в ряд артефакты для связи.

— Чего? Какой перехват?

— Оговорился… Короче, в такие моменты утечка идёт обычно через те наши амулеты, которые от наших людей попали к врагам, — пояснил опекун. — По-хорошему, надо было перетряхнуть все группы, — он снова указал глазами на стол, — сделать общую перекличку, удалить мёртвые души. Но не было времени.

— Получается, за ходом работы Барсуковых сейчас наблюдает кто-то ещё⁈ — и как она сама не додумалась.

А ведь лежит на поверхности.

— Конечно, — уверенно кивнул блондин, покушаясь на ещё одно яблоко. — Я даже более чем уверен: слишком быстро движемся.

— Что плохого?

— Та сторона не сопротивляется потому, что по составу и количеству видит: не вытянет.

Трое Барсуковых погрузились в работу по уши и скользили по ним взглядом машинально, не обращая внимания на чужой язык, раздающийся рядом.

— Знаешь, всё равно как-то нереально легко, — поёжилась Мадина. — До тебя царил полный хаос, пришёл ты — и как тучи руками развёл. Ощущение чего-то неестественного.

Ржевский подумал, затем принялся очень тщательно подбирать слова:

— У меня, в силу ряда субъективных причин, образование не хуже, чем у планировщика с той стороны. По профилю. Опыт даже лучше, чем у тех, без деталей.

Она внимательно посмотрела на парня.

— А ресурсы Барсуковых на территории родового квартала Барсуковых по определению больше, чем у неизвестных налётчиков, которые формально находятся вне закона, — бесстрастно завершил Ржевский.

— Я уже поняла. Знаешь, не могу сообразить цель этого всего, — Наджиб повела вокруг рукой. — Убрать троих стариков с трона в чужом клане? Зачем? На их место придут молодые, злые и умные.

Она перевела дух:

— Подгадить конкретному роду? Тоже тупо, из гаубицы по воробьям, как ты говоришь. Одного убил, остальных только напугал. Выстрел обошёлся дороже потерь противника, я сейчас прикинула стоимость порталов с той стороны за последний час…

— Ты не военная, — вздохнул Дмитрий. — Ты умная, красивая, хорошо образованная. Не по годам мудрая, сексапильная, очень сильная личность, но Мадин, ты просто не военная.

— Я лучше, — уверенно ответила она.

— Да. Именно поэтому ты думаешь иначе. Против тебя в анализе работает твоё совершенство, — Ржевский поколебался и незаметно стащил третье, последнее яблоко из вазочки.

— В такие минуты меня с тобой всегда раздирает противоречие, — неожиданно для себя призналась Наджиб. — С одной стороны, именно в такие моменты ты сам суперсексапильный. Охота упасть на спину и раздвинуть ноги.

— Ты с этим желанием успешно сражаешься, — недовольно и искренне шмыгнул носом попечитель. — И регулярно побеждаешь.

Почему-то получилось весело, несмотря на атмосферу.

— А с другой стороны, — Мадина взяла его за кисть, притянула к себе руку вместе с яблоком и откусила нетронутый красный бок. — Хочется дать тебе в ухо и сказать, чтобы не выделывался и объяснял до конца. ЗАЧЕМ? — она ещё раз огляделась по сторонам. — Одни потери с обеих сторон, никакого выхлопа. Кому это выгодно?

— Учебно-тренировочные упражнения. Говорят, — Ржевский неопределённо покрутил в воздухе рукой, словно подбирая слова, — когда в армии или в вооружённой структуре готовятся к чему-то масштабному и комплексному, новые доктрины и инструменты отрабатывают. Учебно-тренировочными упражнениями.

Следующую пару секунд они молча смотрели друг на друга понимающими глазами.

— Ржевский, есть контакт! — нужная информация по совпадению пришла через уже знакомого Дениса. — Нашли ваших из третьей ветви! Вон то здание, — Барсуков указал пальцем в окно, — этажи с восемнадцатого по двадцать первый! Где-то между.

— Спасибо. — Дмитрий, сидевший на столе, скрестив ноги, спрыгнул на пол. — Тормозите своих людей, я там сам.

— Мы сами, — поправила его Наджиб на своём языке, направляясь за ним. — Под магию и выстрелы не полезу, но информацию без меня ты быстро не вытащишь. Да и сквозь стены и двери не сориентируешься ни по количеству народа, ни по намерениям, согласен?

— Да, — хмуро признал Ржевский. — Не лежит душа тебя туда тащить, но нечем крыть.

На улице, увидев, что они вышли, к ним через дорогу быстро перебежала Норимацу:

— Кузины в молле, третья линия отсюда, как ты говорил.

Дмитрий открыл был рот, явно собираясь что-то возразить, но Шу подсмотренным у него же движением бросила пальцы на его подбородок:

— Я иду тоже, это не обсуждается. — Японка с силой лязгнула чужими зубами, закрывая рот Ржевского.

Со стороны смотрелось прикольно.

Попечитель вытаращил глаза и на мгновение замер.

— Мне предложить тебе отсосать по итогам совместных действий? — нейтральным тоном поинтересовалась Норимацу по-японски. — И укусить за это место в процессе? В воспитательных целях?

Раздражение во взгляде блондина сменилось на короткий испуг.

— Шу права, — Мадина стукнула его кулаком в плечо. — Ты ж только из своих стрелялок там палить сможешь, случись что?

— Еще могу кулаками, голово…

— Фигня. Дим, её амулеты, если заложники сидят не одни, в доброй половине случаев лучше твоих стрелялок.

— Да я согласен! Но!..

Азиатка не стала спорить, а повторно захлопнула его челюсть своей рукой:

— Мне надоело, что ты не воспринимаешь меня иначе чем трахательный станок. В перспективе.

— Погнали… Не отставать, слушать команды. — Ржевский без лишних слов развернулся и потрусил рысью в направлении четвёртого небоскрёба.

Глава 14

— ВСЕМ ОСТАВАТЬСЯ НА МЕСТАХ! ПОЛИЦИЯ!

Почти вовремя. Охота материться.

Из «штаба» на связной амулет только что пришла сводка: осталось прочесать буквально несколько этажей из почти десятка небоскрёбов — и территория квартала чиста. Можно сказать, финишная прямая.

— А ведь ты говорил, что будет какая-то подлость, — Норимацу и Мадина вопросительно смотрят на меня. — Как понял?

— Спиной чувствовал, — ворчу.

— Объясни, — предлагает менталистка.

— ВСЕМ ЗАМЕРЕТЬ! ГВАРДИЯ НАМЕСТНИКА! — а это с другой стороны коридора.

— Занятная координация между структурами, — сухо замечает японка. — А ведь они открыли портал прямо сюда, в пролёт выше четырнадцатого этажа.

Логично. Если бы поднимались снизу пешком, нас бы предупредили сразу несколько барсуковских групп.

Мы на пятнадцатом, за несколько лестничных пролётов от заблокированных восемнадцать тире двадцать три: Наджиб настояла, что подниматься надо по этажу в полминуты, что-то ей здесь не нравится.

Она идёт первой и внешним видом ассоциируется с работающим локатором.

Лестницы в этом здании расположены в середине коридора и в торцах. С двух концов к нам и устремляются представители сразу двух отрядов.

— Не могу понять, как они навелись: обычно я маяки чувствую, — тихо говорит подопечная своей речью. — Слушай, а ты случайно не понимаешь, что происходит? С высоты своего, к-хм, парадоксального кругозора?

— Да что тут понимать, — хмуро смотрю то на гвардейцев, идущих слева, то на полицейских, шагающих справа. — Каждая операция даже на чужой территории теоретически обязана иметь варианты прикрытия. Если же работаешь дома, то тебя прикрывает кто?

— Кто? — это Шу.

— Ты же сказал, похоже на учебно-тренировочные? — а это Мадина.

— Учебно-тренировочные тоже нуждаются в прикрытии, — вздыхаю. — Ровно в таком же, если не в большем: на тренировке-то, в отличие от, налево-направо народ валить не с руки. Наверное. Как правило.

— Так кто прикрывает на своей территории эти твои операции?

— Государство, — пожимаю плечами. — Господа, какими судьбами? — поворачиваюсь к нежданным визитёрам.

Полицейские и гвардейцы друг на друга смотрят, что интересно, с задумчивым недоумением. Примерно так же смотрел бы приглашённый в пятницу вечером смазливой тёлкой в гости мужик на своего лучшего друга, с которым столкнулся бы там под дверью.

А на вопрос друг бы ответил, что ему назначено на это же время. И тоже свидание с интимом.

— Кто такие? Предъявить идентификаторы. — Требует один из полицейских.

С гвардией они многозначительно попереглядывались, но вопросов друг другу задавать не стали. На удивление.

— Обмен информацией по бесшумке, — предупреждает Мадина на своём языке. — Между ними. Деталей не вижу — работает какая-никакая защита. Ломать около половины минуты. Ломать?

— Да не надо, — отвечаю той же речью, потом перехожу на русский. — У меня к вам встречное предложение: уматываете отсюда нахрен через тот же канал, каким прибыли. И тогда вам гарантируется безопасность, отделаетесь лишь разборками по административной линии.

— Взять их, — главный гвардеец небрежно взмахивает в нашу сторону ручкой своемудесятку.

Полицейских поменьше, шестеро. Но и их старший решителен до невозможности:

— Арестовать.

* * *

Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата. Одиночный абонент сервера Мицубиси.

В хитросплетениях отношений здешних военных и к ним приравненных она разбиралась хуже подопечной партнёра. Однако чтобы точно оценить происходящее сейчас, умение читать мысли не требовалось.

Квартал был к данному моменту практически зачищен: портальные маяки устранены, люди отфильтрованы (чужих, кстати, практически не было, успели свинтить. А тех, что были, чуть позже ждала беседа с менталисткой — случайно затесались или с каким умыслом).

Что-то непонятное происходило лишь с первой ветвью рода, к которой принадлежала и невеста Трофима Ржевского: тросы лифтов в здании перерезаны, всякого желающего проникнуть на восемнадцатый оттуда встречали фаерболы и ледяные копья.

То же самое — если спускаться с двадцать четвёртого на двадцать третий.

Наджиб зачем-то затеяла подбираться к заслону снизу, хотя можно было воспользоваться внешней пожарной лестницей и зайти с двадцать четвёртого (сама Шу так бы и сделала: атаковать сверху легче).

Когда менталистка пришла к какому-то выводу, на пятнадцатый этаж через портальные закладки с двух сторон, как по команде, хлынули эти вот представители власти.

Ни раньше, ни позже. Как и Ржевский, она справедливо заподозрила что-то нечистое.

Слово за слово, старшие групп практически синхронно отдали крайне сомнительный с точки зрения законности приказ.

— СТОП! — как по мановению волшебной палочки в руке партнёра появился пистолет. — ИДИ СЮДА! — он решительно дёрнул за грудки старшего гвардейца.

Рывок был настолько сильным, что общее движение завершилось погрешностью. БОМ-М. Лоб партнёра по бизнесу в очередной раз встретился с чужим лицом.

— Б… Чёрт побери, — Ржевский проводил взглядом опавшего на пол служаку. — ИДИ СЮДА! — недолго думая, он выдернул на себя главного полицейского, развернул танцевальным пируэтом и упёр пистолет тому под челюсть.

Занятно. Норимацу-младшая не была большим специалистом по штурмовым операциям. Однако она очень хорошо понимала, что командир в таком случае пойдёт впереди личного состава только в одном случае: когда серьёзного столкновения не ожидается, а вот обстановку оценивать нужно своими глазами.

Например, если можно увидеть что-нибудь такое, чему собственные люди оценки давать не должны.

Недолго думая, она за секунду выпалила это Дмитрию по-японски.

— Угу, — принял к сведению напарник, после чего перешёл на родной язык. — Значит так. Обстановка не располагает, потому разговор будет коротким. Кто такие?

На мгновение повисла пауза.

Заместитель главного полицейского начал было открывать рот, но Ржевский не дал ему сказать и слова:

— Господа, я не знаю, в какую игру вы затеяли играть. Но вот что вам скажу я на правах старшего.

—??? — в глазах абсолютно всех без исключения служак появился практически материальный знак вопроса.

— Вы где-то незаконно добыли форму полиции и гвардии. Незаконно же проникли на частную территорию, лично в мою зону ответственности. Здесь, — он покачал пистолетом перед носом опешившего заложника, — семнадцать выстрелов. Хватит каждому. — Ржевский подержал паузу секунду или две, давая проникнуться. — Назовите мне хотя бы одну причину, по которой я не должен стрелять, считаю до пяти. Три, четыре…

Интересно, почему он не начал с одного, подумала японка. Параллельно она незаметно потащила одной рукой техно артефакт с инфразвуком, а второй приготовилась доставать из подмышки танто (Шу специально перевесила его перед тем, как идти сюда).

Стреляет Дмитрий хорошо и быстро, проверено вчера Гвардией Эмирата. Пока суматоха, пока то да сё, она успеет зарезать вот этого гвардейца, его соседа и дотянется до вон того полицейского. Дальше, видимо, по обстановке.

Скорее всего придётся работать инфрой.

— Именем закона! Сложить оружие и сдаться в руки власти! — удерживаемый попечителем за горло служака сориентировался по-своему.

— Здесь нет представителей закона, — Ржевский решительно возразил. — Есть преступники и бандиты, союзники напавших ранее. Они, то есть вы, каким-то образом захватили форму гвардии и полиции и пытаются себя выдать за других. Вы не полиция, вы ряженные. Суд поймёт.

— ИЗ КАНДАЛОВ НЕ ВЫЙДЕШЬ! СГНИЁШЬ НА КАТОРГЕ!

Да ведь он привык на службе, что ему слова против сказать не могут, сообразила японка. Видимо, тип при чинах.

— Х** тебе в ср*ку, чтобы голова не качалась, — флегматично возразил Дмитрий.

Затем он как-то изловчился и активировал идентификатор с браслета:

— Меня зовут Ржевский, двенадцатый Изначальный Род.

Такую тишину Норимацу-младшая сегодня уже наблюдала, совсем недавно. Точно так же молчали клановые барсуковские, обе ветви, когда напарник толкал со стола свою агитационную вещь, а потом из «штаба» нарезал задачи.

— Что, с-суки, не ждали? — хищно улыбнулся партнёр по бизнесу. — На Изначального не закладывались?

— Занятное у вас в Соте представление о законе. Меня зовут Далиёй аль-Футаим. — Хриплый голос Мадины, которого сейчас никто не ждал, произвёл впечатление разорвавшейся бомбы.

Параллельно подопечная напарника по бизнесу активировала Нимб Правителя.

Шу удержалась, хотя хотелось присвиснуть: а ведь это уже тяжёлая артиллерия.

Что же такое в чужих мозгах либо на этом этаже раскопала менталистка, что задействует подобное?

Попутно: а как ей удалось?.. Принцесса же осталась дома, японка это отлично знала.

— БЕЙ! — неожиданно возбудился один из полицейских, наверное, заместитель.

В следующую секунду в коридоре воцарился сущий ад.

Часть гвардейцев, являвшихся магами, кастанула кто что горазд. От них не отстали полицейские.

Своих и чужих никто не разбирал, у Шу даже на мгновение мелькнула мысль, что Дмитрий прав. И это действительно какие-то самозванцы.

Ржевский в этом хаосе каким-то чудом сориентировался — и первым делом буквально внёс в нишу в стене своих спутниц, убирая их с самой оживлённой середины прохода.

Выстрел. Выстрел. Выстрел. Выстрел. Выстрел.

На пол упало, однако, девять человек, по нескольку с каждой стороны: свою лепту внесла и магия. Полицейские зацепили гвардейцев, те не остались в долгу.

— Придержи! — Дмитрий молниеносно огрел того, кого держал за горло, рукоятью пистолета по голове и сунул обмякшее тело в руки подопечной. — Шу, прикрой её!

На это ушло менее секунды.

Затем напарник по бизнесу в длинном выпаде вперёд упал на колено и несколькими выстрелами поставил окончательную точку.

На сей раз, японка заметила, он попадал исключительно в головы.

— Хренасе мяса нарубили, — Наджиб бросила чуть ли не единственное живое и относительно не пострадавшее тело на пол и отряхнула ладони.

— Ты успела у них в мозгах что-то прочесть? — Ржевский так и фонил надеждой.

— Немного, — покачала головой подопечная. — Получили приказ и денег, поскольку приказ не совсем законный. Выдвинулись сюда своими штатными порталами, но на чужие и левые маяки — по устному распоряжению начальства.

— Б… Чёрт побери, — Дмитрий с размаху врезал кулаком по стене. — Технично. Теперь и концов не найдёшь…

— Барсуковы предъявят претензию и будут в своём праве, — присоединилась к обсуждению Норимацу.

— Ай, отдадут на растерзание какого-то стрелочника, — отмахнулся партнёр. — Мадина, кстати! А как ты Нимб активировала⁈

— Я же Двойник, — менталистка искренне удивилась в ответ. — Ты чё, думаешь, только внешне⁈

— Я думал, артефакт, признанный здешним престолом, существует в единственном экземпляре?

— Есть варианты от Дальки на мой, — Наджиб щёлкнула ногтем по блестящему браслету, — проекцию передать. Лучше не злоупотреблять, но техническая возможность есть. Точнее, магическая.

— Ладно, я так спросил, — блондин утратил интерес к теме и на мгновение задумался, скользя взглядом по распростертым телам. — Знаешь, не буду я его ни о чём сейчас спрашивать, — он ткнул ботинком старшего полицейского. — Времени нет возиться. Ты в его мозгах что-то интересное видишь?

— Перемещаться сюда без разрешения Барсуковых они права не имели, это его мнение как служителя закона. Тем более, Род в полицию не заявлял и помощи не просил.

— Всё?

— За это он получил денег, точнее, их обещание. Сам думал, что Гвардию Наместника подняли аналогично. Почему они так друг друга терпеть не могут, не вижу — надо дольше возиться.

— Не надо возиться, времени нет. А задачу случайно не прочла? Команда им какая была?

— Будешь смеяться. Удерживать всех, кого встретят, до тех пор, пока на восемнадцатом не утихнет.

— Понятно. Оттуда телепортами уходить будут, здесь какая-то закладка на наблюдение сработала, — выдал непонятное Ржевский. — Погнали на восемнадцатый! Жопой чую, времени мало осталось!

— Последствия по закону нас не беспокоят? — из педантичности поинтересовалась японка на ходу.

Не то чтобы она о чём-то жалела или боялась, просто хотелось ясно понимать перспективу.

Столько убитых, все — представители закона.

— Мадина неподсудна, тебя Далия если что прикроет, как у Самбура, — отмахнулся блондин. — А я разберусь… Кстати! У тебя же тоже иммунитет! — припомнил он о собственном подарке с опозданием.

Глава 15

Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата. Одиночный абонент сервера Мицубиси.

— Замрите, — прошипел Ржевский в лестничном пролёте между семнадцатым и восемнадцатым этажами.

— Никого не чувствую, — бесшумно обозначила губами его подопечная.

— Я и не говорю, что там человек. — Дмитрий огляделся по сторонам и с огорчением закусил губу.

Затем просветлел лицом, стащил с себя левый ботинок и со словами «Сгорел сарай…» решительно метнул его вперёд.

Ж-ЖАХ. Поток плазмы испепелил многострадальную обувь в полёте, на сей раз с концами.

— А ну-ка, — морщины на лбу партнёра по бизнесу разгладились. — А если так?

Вслед за левым ботинком последовал его правый собрат.

Ж-ЖАХ. Ещё одна вспышка, из обуви на блондине остались только подкопчёные носки. Из правого весело смотрел на мир ноготь большого пальца.

— Не понимаю. — Менталистка, в отличие от своего попечителя, напряглась. — Дим, там же никого нет!

— Да чего ты на людях зациклилась, — беззаботный и позитивный Ржевский махнул рукой. — То, что людей нет, это как раз не плохо, а хорошо! Сейчас, диапазон твой поймём… — обратился он к невидимому собеседнику

— Кто тогда кастует? — Шу озвучила вопрос, который обозначила Наджиб. — Если никого нет, откуда магия огня?

— А вы ничего странного не замечаете? — фыркнул блондин.

— Кроме того, что кто-то в здании Барсуковых х*ярит насмерть? Как у себя дома? Не давая никому пройти дальше? — его подопечная буквально плевалась сарказмом, уже и не думая понижать тон. — В центре многомиллионного города, как в пустыне? На восемнадцатом этаже небоскрёба Соты? Нет, больше ничего странного не вижу. А ты?

— Я тебя тоже люблю, — добродушно разулыбался Ржевский, не сводя глаз а с коридора. — Мадин, ты ж тоже должна время чувствовать, нет? Как менталистка?

— А ну, запусти ещё чем-нибудь⁈ — менталистка что-то поняла.

— Эй, объясните и мне! — возмутилась японка. — Что вас так возбудило по очереди?

— Я до конца не ухватила, — призналась Наджиб. — Пусть он скажет.

— Интервал, — пояснил напарник по бизнесу. — Цели двигались с разной скоростью, на разной высоте, разными траекториями. А время реакции одинаковое, ноль-две секунды. От момента, когда объект влетает в зону поражения.

— И что это даёт? — Норимацу старательно пыталась понять.

Пока не получалось.

— Эх ты, а ещё Мицубиси, — всё так же добродушно ухмыльнулся блондин. — Подсказка номер два. Энергетическая мощность заряда какая? Переведи эту плазму в единицы энергии? — он указал глазами на коридор.

— Дим, я не датчик, — Шу покачала головой. — Мне льстит твоё высокое мнение в мой адрес, но сейчас оно мимо.

— А-а-а, вы же энергии тоже не видите… Мощность каста одинаковая до джоуля. Ну или не знаю, в чём вам энергию измерять удобнее.

— И что это нам даёт? — японка повторила вопрос.

— Шу, если реакция до сотой доли секунды одинаковая, если мощность каста не падает и не растёт, если уровень цели не влияет, откуда по-твоему летит плазма? — Дмитрий снисходительно наклонил голову к плечу. — Из какого источника? Это последняя подсказка.

— Машина⁈

Менталистка широко раскрыла глаза, рот и завертела головой, переводя взгляд с одного спутника на другого.

— Угу, — довольно кивнул блондин. — Не машина в прямом смысле, но явно какая-то автоматизированная система. Амулетная, артефактная — точно не живой человек. По крайней мере я не представляю ни одного мага огня, у которого следующий каст каст до джоуля и до доли секунды идентичен предыдущему. Даже росписи человек ставит по-разному, а тут…

— Как пройти вперёд? Если там дальше твои, как мы можем пройти?

— Будешь смеяться, — Ржевский выпрямился, потащил с себя рубашку и решительно всунул её в руки японке. — Подержи, пожалуйста! Примета: если на мне что-то надето, значит, шарахнет плазмой, а-га-га. А так, глядишь, пронесёт.

— Ты дурак? — менталистка не разделяла его веселья.

— Идти надо медленно, такие системы всегда имеют коридор возможностей. Диапазон реакции, — попытался объяснить он, видя их реакцию.

— Понятнее не стало, — честно прокомментировала Шу.

— Есть верхний порог скорости. Если двигаться быстрее, установка не засечёт — не успеет.

— Да?

— Да, физические принципы едины для всего. Также, существует и нижний порог: например, зачем тратить энергию на таракана или улитку.

— Что ты задумал⁈ — Наджиб серьёзно занервничала при виде попечителя, со скоростью той самой улитки направившегося вперёд.

— Если летать быстрее я не могу, то пройти медленно вполне в состоянии. Мощность засёк, один удар точно выдержу, — простенько пояснил Ржевский. — Рубашка у вас, штаны и трусы не жалко. Ботинки и так сгорели, носки с дыркой — всё равно новые покупать.

— Б**. Мне страшно. — Менталистка на памяти японки такие эмоции вслух демонстрировала впервые. — Не ходи, а?

— Мадина, верь в меня, — предложил Дмитрий, доходя до невидимой линии и резко замедляясь. — Я не могу доказать, но эту машину сейчас чувствую, как ты — свой ментал.

Шаг. Шаг. Шаг. Шаг. Шаг.

Шу специально засекла время: напарник по бизнесу преодолевал следующую пару десятков метров как бы не полторы минуты.

— О, вот и цаца. — Ржевский наконец дошёл до угла и что-то увидел.

Скорость его движения, однако, не изменилась.

— Можете идти! — раздалось из-за поворота ещё через пару минут.

Не сговариваясь, они обе рванули вперёд.

— Интересное решение. — Блондин уже вовсю курочил амулетную конструкцию, укреплённую на странном треножнике. — Вот эта фигня плюётся плазмой, чисто магическая примочка, — он всунул в руки японке стандартный боевой амулет.

— Используется в армии. В вашей местной армии, — добросовестно прокомментировала Норимацу.

— А это — датчик движения. По виду — типичное техно, странно, как они этот тандем собрали. — Он разделил артефакт на два и о чём-то серьёзно задумался.

— Ты не хочешь продолжить движение? — деликатно напомнила Норимацу. — Там твои родственники, если что.

— А? Да! — блондин без затей бросил всё на пол и пошёл вперёд.

— Тебя что-то смущает, — Шу не спрашивала, утверждала.

— Не могу сообразить, как магический амулет понимает технический датчик. Должен быть какой-то контур сопряжения, — Дмитрий пощелкал в воздухе пальцами. — А я его не вижу.

— Ты о чём?

— Как амулет узнаёт от датчика, что пора стрелять? Они, если можно так выразиться, говорят на разных языках. Как они друг друга понимают?

— Я отправила запрос в Мицубиси, — сказала японка через четверть минуты. — На главный сервер, в инженерные группы. Если там известна хотя бы идея концепции, ответ будет в течение часа.

— Спасибо.

Восемнадцатый этаж проблем не принёс. Людей на нём тоже не было.

* * *

— Митька. — Удивляется дед. — А ты здесь откуда⁈

Компания обнаруживается на двадцатом этаже в том же помещении и составе, который был, когда я созванивался с роднёй.

— За тобой пришёл, — пожимаю плечами, обходя зал по кругу и осматривая всё на предмет каких угодно закладок. — Что у вас со связью? Почему не отвечали и наружу не выходили?

В принципе, я и сам знаю ответ. Но, как говорит местная поговорка, умеешь считать до семи — остановись на четырёх.

Очень может быть, что за столом присутствует какой-нибудь контролёр, на которого намекала Наджиб.

— Здравствуйте, — Шу приветствует Трофима Ржевского, Анастасии машет рукой.

Мадина изображает мою тень и ничего не говорит.

— Привет! — Княжна Барсукова искренне рада нас видеть. — Как?..

Она выходит из-за стола и обнимает меня. На пару секунд застываем в этом положении.

Чёрт. Вроде и по-родственному, а мысли совсем не о том.

Это дедова невеста, останавливаю себя нечеловеческим усилием воли. Вместо того, что хотел бы сделать, лишь дружески хлопаю её между лопаток пару раз, потом даже отстраняюсь первым.

Под насмешливое хмыканье Наджиб сзади.

Рыженькая здесь, её фигуристая соседка с не менее интересными формами тоже.

Хоть разорвись. С одной стороны, сейчас бы с ними за стол и как ни в чём ни бывало приударить. Я в роли героя, присутствующие смотрят со смесью восхищения и интереса.

Рыженькая и сисястая — даже с некоторым ожиданием, что ли.

Эх, сейчас бы ковать железо, пока горячо. Эх ещё раз.

— Всем здравствуйте. — Подумав, коротко кланяюсь всем на манер Норимацу.

Затем занимаю место рядом с дедом, придвинув свободный стул:

— Квартал заканчивают зачищать. Может, и уже — у вас тут связь заблокирована, восстановится только через минуту или две.

— А я и смотрю, вроде как шум за окном поспокойнее.

— Расскажете, что у вас тут происходило и кто вас снаружи заминировал?

— Как ты сказал? — Анастасия даже подбородок поднимает.

— Оговорился, не обращай внимания. До вас пока снизу добрался, несколько амулетных закладок снял. И стрелялка, и сигналка на движение, да не в одном экземпляре.

В трёх. Ещё были глушилки связи, но о них я говорить не буду. Если сейчас за столом присутствует агентура нападавших, пусть какое-то время думает по инерции, что связи нет.

Мадина движется по периметру комнаты и вроде как прислушивается к стенам. Оказавшись в поле моего зрения, она коротко мотает головой.

С ментальными способностями за столом нет никого. Интересно, кто же тогда менталист пятого ранга? По всем прикидкам, должен был здесь сидеть.

Наджиб мотает головой ещё раз: содержимое мозгов присутствующих она просеяла, никаких зацепок.

Вот же чёрт. Где-то я просчитался. Хоть бы не как в тот раз, с эмиратовскими: когда я телохранителя контролёра приволок вместо него самого.

Думай, голова, думай. Вид только при этом сделать попроще и лицо развернуть так, чтобы свет из окна лопоухие локаторы подчёркивал — так я дебильнее выгляжу.

— Мы перекусим с вами? — ради проформы спрашиваю у Анастасии, подвигая к себе чистую тарелку и накладывая в неё всего, что стоит рядом.

Затем с аппетитом ем.

— Ты завязывай с этими интригами, — дед строго хлопает ладонью по столу.

Прочие присутствующие, что интересно, безмолвны, не считая его невесты.

Вопросительно поднимаю бровь, щедро отрезая себе от бараньей ноги.

— Что происходит снаружи? Как ты сюда попал?

— После того, как с тобой связь оборвалась, занервничал. — Вроде Наджиб намекает вон жестами, что говорить с набитым ртом не комильфо, но сейчас надо отыгрывать образ.

Некстати-то как — при рыженькой и сисястой. Хоть за локти себя кусай.

Чёрт, никогда не получается на работе совместить приятное с полезным. Или результат, или бабы.

Как же их соблазнять потом. Думай, голова, думай.

— У нас тут сразу смесь усобицы и кое-чего снаружи, — Анастасия смотрит на меня так, как будто не исключает, что я играл за противоположную сторону.

— Сейчас через, — картинно смотрю на связной амулет, — девяносто секунд блокировка связи спадёт. Можете своим позвонить — они вам все расскажут.

— Позвоним, конечно. Ну ты пока своими словами, раз полторы минуты впереди.

— Барсуковы очень неплохо сориентировались, — добавляю себе огурцов и грибов к мясу.

Чёрт, они же сейчас звук во рту издавать начнут. И так очков перед рыженькой и её соседкой недобираю, а ещё это. Ай, да и чёрт с ним, сгорел сарай — гори и домик.

Пару секунд продолжаю хрустеть огурцом:

— Принёсся сюда, успел к организации противодействия ваших.

— Кто? Как? — взгляд деда становится цепким.

— Денис, ещё по паре человек от каждой ветви — они между собой договорились, пока квартал не зачистят, друг по другу не гасить.

— И что потом? — это рыженькая прорезалась.

Вау. Я крут. И голос у неё как колокольчик.

Наджиб, расположившись методически правильно (вне поля зрения присутствующих, сбоку), издевательским жестом показывает мне намёк на непристойное. И чтоб я закатал губу.

— Потом две ветви Барсуковых пошли зачищать территорию. Когда я в ваше здание входил, они уже заканчивали, — говорю честно.

Мадина выбрасывает пару знаков на пальцах и решительно качает головой, подводя итог: ничего интересного здесь нет.

Чистая монета.

— Можете звонить своим, в оставшиеся части Рода, — сообщаю всем присутствующим. — Время.

Пока наедаюсь, будущие родственники выясняют детали.

* * *

— Мы здесь сами пообедать планировали, а дед сослался на дела. — Настя идёт со мной по этажу, уединившись для приватной беседы.

Даже возражать никто не стал.

— Как вышло, что Евгений Николаевич ко мне собственной персоной прибыл? Ещё и с неповторимыми предложениями?

Валять дурака необходимости больше нет, потому говорю нормально.

— Дим, да у него и так крышу рвало, — фыркает будущая родственница. — А тут ещё… У нас у всех кто-то в мозгах поколупался? Что твоя чёрная говорит?

— Насчёт всех не знаю, но братья твоего деда — точно оно. У него меньше, но там и ситуация другая. Поговори с ней сама потом? Я скажу, чтобы она не скрывала ничего.

— А как ты сюда дошёл? — магесса ловит мой взгляд и требовательно смотрит в глаза. — Я пыталась высунуться в коридор — даже я бы не прошла. А ты ни разу не боевой маг, как прорвался?

— Там амулетная ловушка стояла, я знаю, как такие проходить.

Правда, чистая правда, хотя и далеко не одна штука была, а целый комплекс. Просто архитектура достаточно простая, поскольку не на технике базируется, а на местной магии.

— Насть, я там всё поснимал и в коридоре свалил, можешь разобраться на досуге, — добавляю. — Оно просто работает, даже ты поймёшь.

— Ну спасибо, — веселится она. — Дурой меня здесь ещё никто не называл.

— Прости, я без претензий, — тру виски. — День был тяжёлым. — В следующую секунду по наитию заявляю в лоб. — Слушай, познакомь с рыженькой⁈ И с её соседкой с сиськами⁈

— А-ха-ха, ты в своём репертуаре. Нравятся?

— Разок натянуть можно. Дальше по результатам.

— Хорошо, познакомлю…

— Как вас здесь заперли?

— Когда в квартале порталами чужаки стали появляться, сюда, видимо, одна из первых групп вынырнула. Зашли — мы и пикнуть не успели. Амулетный ментальный контроль на всю нашу группу бах, сказали сидеть и не дёргаться. А не то сами в коридоре сгорим.

— М-да уж.

— А потом и связь пропала. Ну мы и не дёргались: в окно-то видно, что внизу творится. Уже молчу, что те две ветви нам совсем не друзья. Да они и между собой то…

— Думаю, всё хорошо будет. Между собой они уже замирились, пока территорию чистили.

Она недоверчиво смотрит на меня, но доказывать ничего не буду. В данном случае это всё равно что самому себе медаль на грудь вешать.

— Насть, расскажи из-за чего ботва поднялась.

— Почему думаешь, что я знаю?

— По глазам твоим вижу. Врать ты не умеешь, ментальные блоки твои только от менталистов работают.

— А ты тогда как⁈…

— А я не по менталу, по другой части. Но с тем же результатом.

— Как⁈

— Невербальные сигналы дофамино-серотониновой системы. Вы и слов таких не знаете. Насть, я вижу, что ты ни при чём, но недоговариваешь. Давай хоть друг от друга таких секретов на ровном месте не плодить? Если в будущем планируем чем-то серьёзным быть как родня вместе?

— А ты изменился.

— Если б не изменился, ловушки к вам не прошёл бы. Кстати, на дверях магическую мину снял. На ней таймер работал, через пятнадцать минут бы е*ануло.

— Нас в зале насмерть? — задумчиво спрашивает княжна.

— Не знаю, от мощности заряда зависит. Я мощность магического определять не умею, пока не саданёт, только техно.

— А как ты тогда обезвредил? — как ей думается, она ловит меня на слове. — Если не разбираешься, как тогда ловушку снимал?

— Я не сказал, что не разбираюсь. Я сказал, что мощность магического заряда определить не могу. А сломать — не построить, намного легче, если уметь.

И в конструктивной логике шарить.

— У нас на производственных мощностях на позапрошлой неделе нашли интересное решение: магический скрипт, в стационарных амулетах снижающий эффективность всех боевых заклинаний вокруг на ноль-семь. — Начинает она без перехода.

— Погоди. На семьдесят процентов?

— Да.

— Круто. Идеальная защита. Считай, втрое режет урон от магии на защищённых площадях? — перевожу в понятные себе единицы.

— Да. Наверное, можно и так сказать.

— Что дальше?

— Доложили по августейшему каналу, так полагается. Старики наши чуть ли не от Величества чего-то там ожидать стали. Пока с ума не сошли резко и одновременно.

— А оттуда что? Из дворца?

— А оттуда лично меня вызвала принцесса Юлия по своим каналам и обратилась с предложением выкупить и производство, и скрипты.

— Ты ей что?

— Я отказалась: и говорила она как с холопкой, и подумала я тогда, что при наличии такой защиты атака на территорию магами невозможна. А вышло… — она хмуро смотрит в окно вниз.

— Новая доктрина, — говорю, чтобы не молчать. — Они тоже на месте не стояли и на вас кое-какие свои наработки опробовали.

— Я уже догадалась. Она обещала последствия.

— Попутно, вдруг вам пригодится. Они здесь связку интересную тестировали: порталы магические, по классике, но маяки для них — техно. Не обнаруживаются магами.

Мадина без моей помощи ни одного найти не смогла, а барсуковские при зачистке, опираясь только на техно, справились.

Не буду говорить, кто решение подсказал. Слишком революционно смотрится, пусть ей свои сами доложат. Потом.

— Чего замолчал? — она подхватывает меня под руку и разворачивает в обратную сторону.

Идём по коридору в направлении зала, где сидят все остальные.

— Познакомишь с сисястой и рыжей сейчас?

— Наташа и Вика. Да. Но ты же не это хотел сказать.

— Менталист пятого ранга и с дедами вашими поработал, и с тобой — с высокой степенью вероятности. Его пока не взяли и я даже не представляю, кто это может быть.

Глава 16

Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата. Одиночный абонент сервера Мицубиси.

—… как правильно по-русски? Сисястая или сиськастая? — Ржевский вернулся в общий зал из коридора небоскрёба.

Там он последние несколько минут конфиденциально общался со своей, к-хм, пожалуй что ситуативной сестрой.

Ну, если формально, то с будущей приёмной бабушкой, которая была старше внука буквально на тройку лет. В партнёрши для совокупления блондинка потомку гусара тоже годилась, особенно с учётом его любвеобильности — японка отлично изучила кое-чьи пристрастия за последние сутки.

Каких-то уникальных требований к кандидатке в разовые любовницы напарник по бизнесу пока не демонстрировал.

Впрочем, смотрелись Дмитрий Ржевский и Анастасия Барсукова именно как брат и старшая сестра — Шу уже великолепно различала, хочет ли блондин женщину рядом с собой прямо сейчас или шагает и общается спокойно.

На удивление, с княжной он смотрелся безупречно, без своих обычных эскапад: никаких сальных взглядов в её адрес, даже тайных (хотя женщина видная и молодая), никаких «случайных» прикосновений к её груди или ягодицам, никакой эрекции — последнее с ним происходит регулярно, по поводу и без.

В результате получается когда смешно, когда неудобно.

Фразу Ржевский, по-видимому, начинал ещё в коридоре, но не рассчитал скорость и дистанцию — на автомате проскочил в зал. А громкость и бас у него дай бог всем.

Прозвучало так, что не сделаешь вид, будто не услышал. Абсолютно все присутствующие напряглись.

Наджиб, сидевшая в кресле в углу и орудовавшая пилочкой для ногтей, отложила инструмент на стол, впечатала правую ладонь в лицо и в таком положении сползла под салонный столик.

Норимацу-младшая, не всегда хорошо разбирающая беглую русскую речь, заинтересованно повернула голову: что будет дальше?

Две девицы, в адрес которых партнёр облизывался ещё во время разговора по амулету из имения, не оставляли сомнений в предмете его интереса одним своим внешним видом.

— Даже любопытно, как волк сейчас будет выкручиваться в тигрином логове, — озвучила она подходящую к случаю японскую поговорку на родном языке, ни к кому не обращаясь.

— Ой, а мы тут склонение местоимений решили повторить! — преувеличено весело и беззаботно нашёлся Ржевский во всеуслышание.

Хотя его никто ни о чём не спрашивал — тишина повисла такая, хоть стамеской кромсай. Смотрели на него — это да, все без исключения. И не сказать, что с одобрением или доброжелательно.

А вот спрашивать никто ни о чём и не думал.

Стреляя глазами во все стороны, он лихорадочно попытался угадать, какую часть фразы слышали. И кто. Размеры стола оставляли надежду, что донеслось не до всех.

— Сиськастая — прилагательное, не местоимение, — бесстрастно произнесла рыжая, в адрес которой блондин пускал слюни и пузыри ещё дома, увидав изображение в амулете.

Смотрела на блондина она холодно и без эмоций.

Норимацу впервые в жизни пожалела, что не обладает ментальными способностями. Вот было бы интересно залезть сейчас к этой в голову и посмотреть, что она на самом деле думает.

— Да? А, ну может быть! — покладисто засуетился Ржевский, как японский угорь на сковородке, под которой раздули угли. — Я последнее время столько иностранных языков изучаю, что в теоретической грамматике изрядно просел! Даже в русской! Не поверите, столько общения, да на такие темы! — Чуть подумав, он затеял добавлять деталей. — Приходится и общаться, и синхронно переводить, и с языка, и на язык! Вы даже представить не можете, какие массивы информации проходят!

За считанные секунды кое-кто ухитрился покраснеть, взять себя в руки, побледнеть обратно.

Запнуться во время тирады, отыскать нужное слово, завершить мысль.

Прикинуть миллион вариантов, как бы разрулить — и не найти подходящего, судя по его лицу.

В итоге он огорчился, но не отчаялся.

Шу про себя подумала, что сцена даже интереснее, чем представление в национальном театре кабуки.

— Ещё сиськастая, как и сисястая, может быть существительным, в зависимости от контекста, — так же холодно добавила соседка рыжей, приятная в общем-то белокурая девчонка, но с таким декольте, что даже буфера рыжей отдыхали. — Например: сисястая решила, что подобное недопустимо. Сиськастая подумала, что так нельзя. Если выступает в роли подлежащего, это существительное, уже не местоимение.

— Спасибо за науку! Обязательно учту на будущее! — взгляд партнёра по бизнесу исполнился таким количеством благодарности, что за него где-то стало страшно.

Как бы совсем от реальности не оторвался.

— Оба варианта, господин Ржевский, относятся к обсценной лексике и являются оскорбительными для девушек, в присутствии которых сказаны, — завершила урок блондинка.

Рыжая коротко хлопнула сестре три раза в ладоши, потом добавила:

— Досадно. А ведь мы только восхитились вами как мужчиной.

— Вот это да. — Из напарника словно выпустили воздух, как из проколотого мяча.

Анастасия Барсукова в первое мгновение инцидента широко раскрыла глаза, затем рот, порываясь что-то сказать — но поперхнулась собственными словами.

Впрочем, и она как боевой маг умела быстро брать себя в руки. Невеста деда партнёра как ни в чём ни бывало хмыкнула:

— Дима, знакомься: Наталья, Виктория. Обе Барсуковы, мои кузины. Они по линии двух других дедушек, между собой тоже двоюродные, но общаются как родные. — Глаза магички откровенно смеялись. — Наташа, Вика, это мой внук Дима.

Где-то под журнальным столом жизнерадостным поросёнком захрюкала Наджиб. Шу подозревала, что менталистка вообще принялась коллекционировать подобные эпизоды: память абсолютная, всех присутствующих насквозь видит, в другом месте такого не встретишь. Как и в другой компании.

Ну да, ей-то что. Она не участник спектакля, а исключительно зритель.

— Дмитрий Иванович Ржевский, представляюсь собственной персоной! — напарник по бизнесу решил разыграть хорошую мину при плохой игре и в полной тишине зачем-то с энтузиазмом принялся чеканить строевой шаг.

Босыми ногами (если не считать за обувь носки с дырками — ботинки сгорели окончательно, когда он проходил магические ловушки на два этажа ниже), старательно придерживая левой рукой несуществующий клинок на поясе, отмахивая в такт шагам правой, он целеустремлённо приблизился к столу и, ничуть не заморачиваясь, коротко поклонился.

В сочетании с обнажённым большим пальцем правой ноги (у последнего имелось собственное, независимое окно в мир) и голым торсом смотрелось занятно.

Наджиб, не делая попыток появиться над придиванным столиком, пошарила рукой в кресле сзади себя, нащупала рубаху, на которой сидела, и молча бросила её попечителю.

За суетой освобождения родственников и их близких об одежде никто не вспомнил.

Дмитрий поймал недостающий элемент гардероба тем непринуждённым жестом, которым опытный десятилетний орёл легко выдёргивает из воды молодого лосося, зазевавшегося у поверхности.

Просовывая руки в рукава и застёгивая пуговицы, Ржевский продолжал пожирать глазами обеих девчонок сразу и старательно избегал смотреть на родного деда.

— Это ж надо так уметь, — пробормотала Шу по-японски самой себе. — Интересно, а что он запоёт, если ему сейчас об Асато и Юки напомнить? Или когда они «абсолютно случайно» окажутся в том же месте, где он вечером решит ужинать и сисястую рыжую, и сиськастую белобрысую? Молл, если что, в округе один.

— Дорого бы я отдала, чтобы самой на это посмотреть, — с ошибками, не очень грамотно, но вполне сносно ответила на нихонго Наджиб из-под своего стола. — Чё там происходит, расскажи? Мне страшно глаза открывать.

Чёрт, она же тоже начала учить мой язык, спохватилась Норимацу. Только в отличие от меня ей не нужны ни книги, ни доступ на магосервер — менталистка может напрямую брать информацию из чужой головы.

— Ты же менталистка, — напомнила японка. — Ты же и с закрытыми глазами можешь отлично сориентироваться в происходящем. Зачем тебе меня спрашивать?

— Могу не значит буду! — возмутилась подопечная партнёра. — Мне и так сквозь землю провалиться охота! А если ещё доподлинно увидеть, что другие думают… Я до утра не доживу, у меня хрупкая и ранимая психика. Он мой официальный опекун, если что!

— Пожалуй, у меня теперь тоже, — отстранённо пробормотала Норимацу. — Хрупкая и ранимая психика. Правда, я это только сейчас поняла.

Ржевский, надо отдать ему должное, дураком не был, хотя и регулярно (и убедительно) им притворялся.

Или не притворялся, а выглядел — но однозначно не был, такой вот странный парадокс.

Он молниеносно и самокритично оценил реакцию обеих фемин на свою самопрезентацию. Пришёл к определённым объективным выводам.

Не удовлетворившись их неутешительными результатами, блондин с напускной жизнерадостностью отчеканил ещё три строевых шага необутыми ногами по паркету и решительно сграбастал руку рыжей:

— Не могу поверить своему счастью! — затем он присосался к тыльной стороне ладони губами, энергичностью поцелуя пытаясь загладить некоторую неловкость.

И скомпенсировать нанесённый сисястой моральный ущерб.

— Щас уссусь, — пообещала Наджиб из-под стола опять на нихонго.

Рыжая откровенно пыталась сопротивляться мужскому напору и вырвать руку, но из тисков мастера пятого дана так просто не освободиться.

— Не могу поверить своему счастью! — Ржевский, завершив с предыдущей девчонкой, добросовестно повторил эскападу в адрес блондинки.

Та развесила уши, ехидно наблюдая за соседкой по столу, поэтому зазевалась: дёрнула ладонь на себя, но было поздно.

Кое-кто уже схватил её пальцы и, вытянув губы трубочкой, на автомате исполнял свой нетривиальный ритуал.

Наджиб, не раскрывая глаз, ещё раз хлопнула себя ладонью по лбу. А затем без перехода сказала совсем другим тоном, по-прежнему по-японски:

— А ведь я думала раньше, бога нет. Если бы не это всё, — она неопределённо пощёлкала пальцами, — могла б пройти мимо. Ржевский, я знаю, как найти менталиста!

— Какая связь⁈ — спина блондина напряглась.

Рука фигуристой блондинки была торопливо возвращена владелице и той для надёжности убрана под стол.

— Под впечатлением от твоего спектакля кое с кого блок слетел. Бабка на углу, только не верти головой и не говори ничего. Её использовали в тёмную, она сама не в курсе, контакт — её родственник.

— Вот видите⁈ — партнёр по бизнесу воспрял духом, хватаясь за спасительную соломинку. — Есть, оказывается, польза и от моего головотяпства!

Он оглушительно хлопнул в ладоши самому себе, расправил плечи и жизнерадостно продекламировал, тоже на нихонго:

— Как жить-то хорошо! — затем перешёл на русский. — Уважаемые Наталья и Виктория, позвольте попросить вас об одолжении!

Кажется, проблема поиска ускользнувшего менталиста на какое-то время утратила актуальность для партнёра, поиронизировала про себя Норимацу.

— О каком одолжении? — в унисон поинтересовались двоюродные сёстры исподлобья.

— У меня проблемы с гардеробом, — Ржевский без затей провёл от груди до бедра. — Здесь рядом есть молл. Ещё обувь надо купить, — пальцы его правой ноги выбили арпеджио по полу. — Вас не затруднило бы составить мне компанию? Помочь подобрать ансамбль и выдержать единый стиль в одежде? Моя партнёрша по бизнесу утверждает, — он степенно указал глазами на Шу, — у меня с этим проблема. А у вас, судя по безупречному вкусу, прирождённое чувство стиля и глубочайшее эстетическое образование! Чтобы избежать кривотолков, разрешите ангажировать вас обеих!

Норимацу захотелось захрюкать вслед за Наджиб. Она не понаслышке знала, что с теми же профессионалками Ржевского не смущали ни дуэты, ни трио, ни квартеты.

Девицы удивленно уставились друг на друга. Видимо, в силу хорошего воспитания быстрый и вежливый отказ ни одной в голову не пришёл. Точнее, не подобралась формулировка.

— Если у вас есть поломанные ювелирные украшения или амулеты, которые вы хотели бы починить либо сделать дубликаты, позвольте предложить вам свои услуги. — Потомок гусара решил зайти с козырей. — Мне будет приятно помочь, расходов с вас никаких, вас ни к чему не обязывает.

— Бедный Самбур, — пробормотала из-под стола Наджиб всё ещё на языке Норимацу. — Я даже знаю, в чьей мастерской и на чьём оборудовании один непризнанный гений пикапа будет поражать воображение наивных куриц.

— Вы понимаете в артефактах⁈ — рыжая на удивление зацепилась за предложение.

Видимо, Ржевский безошибочно попал в цель, даже не подозревая о её существовании.

Анастасия Барсукова зачем-то решила подыграть будущему, хм, «внуку» и мягко улыбнулась:

— Наташ, он очистил проход к нам с восемнадцатого. Голыми руками за четверть часа. Там, где я пробиться сквозь артефактную постановку не смогла.

— А есть ли какие-то ограничения? — быстро поинтересовалась блондинка. — Например, по типу украшений? У меня накопитель в перстне почему-то подсаживаться начал, ты правда можешь сделать⁈

Сиськастая перешла на ты. На неодобрительные взгляды взрослых она не обратила внимания.

— Никаких ограничений, починим всё, — взгляд Ржевского стремительно наполнялся сладкой-пресладкой патокой и елеем. — Вас ни к чему не обязывает! — повторил он, подмигивая и многозначительно кося глазом в сторону.

— Интересно, как он в носках до молла почешет. — Наджиб наконец справилась с собственной хрупкой психикой и вынырнула из-под стола.

Даже глаза раскрыла, глядя на опекуна задумчиво.

— А мне интересно, что он Асато и Юки скажет, — вздохнула японка. — Они его там ждут, даже какие-то планы строят.

Наивные дуры — хотелось добавить, но она не стала.

Ржевский непостижимым образом абстрагировался от реальности. Взглядом и душой он находился в декольте сразу у обеих собеседниц (и рыжей, и блондинки) и абсолютно искренне на последнюю фразу внимания не обратил.

Зря, подумала Шу про себя. Было бы сказано.

Техникой безопасности нельзя пренебрегать ни в каком роде занятий. Будет тебе сюрприз от второй пары тёлок, одна из которых даже собралась тебе дать (своих сестёр она знала отлично).

— Позвольте ангажировать? — партнёр по бизнесу решительно потащил за руку на себя рыжую из-за стола. — Позвольте ангажировать?

За рыжей последовала и блондинка,которая, видимо, тоже решила не сопротивляться грубой силе.

— Разрешите откланяться, всего хорошего, — Наджиб оперлась о подлокотники и стремительно поднялась из кресла, прощаясь с ветвью Барсуковых на безупречном русском. — За своего попечителя извиняюсь и авансом, и не только. Погнали, — она подхватила под руку азиатку, меняя язык на японский. — Нашему господину мы помогли, его родня свободна, можем двигаться дальше.

— У меня сейчас очень занятные эмоции. Я таких не испытывала никогда в жизни, — призналась откровенная Норимацу, шагая в десятке шагов позади Ржевского.

— Та же фигня, — подтвердила менталистка. — А ещё мне иногда чертовски жалко, что я не вижу сквозь его ментальные блоки. До чего бы дорого отдала, чтобы знать, о чём он сейчас думает.

Шу как раз примерно предполагала ответ, но вслух говорить не стала: личная жизнь напарника и соседа по участку (с сегодняшнего утра, так получилось) её прямо не касалась.

* * *

Чёрт побери. Или спать надо больше, или от дел отдыхать, хотя пока вряд ли получится.

В небоскребе Барсуковых я допустил сразу несколько досадных ошибок. И дело даже не в, хм, том, что я сказал на всю комнату — это как раз загладить получилось.

Во-первых, нет обуви. О башмаках я ничуть не жалею, оно того стоило; но вид топающего по улице в носках привлекает слишком много внимания.

Мне не нравится. Ещё и носки с дырками, здесь только себя пожалеть.

Дамы, дай бог крепости их психике, отморозились, сделали каменные лица и шагают как так и надо. Даже не пытаются сделать вид, что меня не знают.

Интересно, это потому, что они собираются на мне на ювелирке сэкономить? Или потому, что моя мужская харизма на них впечатление произвела?

Второй прокол — вообще материться охота. В собственный адрес.

Встречи с агентурой в одном месте и времени пересекать нельзя, это азбука. А здесь даже не какая-то там агентура, а две пары сестёр. Каждой из которых я раздал вполне определённые авансы.

Как-то досадно лопухнулся. Думай, голова, думай.

Ещё сзади метрах в десяти шагают Наджиб и Норимацу. Язвят мне в спину по-японски, но технично: как будто между собой разговаривают, не придерёшься.

Чёрт, что же делать с четырьмя бабами в молле. Денег не жалко, но как им объяснять друг друга. Может получиться некрасиво.

Как назло, ничего хорошего не придумывается.

Внезапно начинает вибрировать связной амулет. Может, бог всё-таки есть? Никогда не думал, что я буду так рад Самбуру.

— Приветствую. У меня к вам срочный вопрос, возможно переходящий в просьбу. — Ювелир мажет взглядом по моим спутницам, после чего переходит на язык Залива. — Дмитрий, извините, что я как снег на голову, но вопрос действительно срочный.

Наташа и Вика явно узнают владельца крутого ювелирного дома — их пальцы на моих бицепсах сжимаются сильнее.

Вау, а ведь жизнь, кажется, налаживается. Ещё и он мне первый звонит — я крут в их глазах.

— Насколько помню, в семье Барсуковых восточными языками никто не владеет, — продолжает золотых дел мастер. — Можно говорить спокойно.

— Да я и так не парюсь, — пожимаю плечами. — Пока этот месяц не кончится, нам, Изначальным, фискалы по боку. Хоть таможня, хоть налоги, хоть сам Наместник, чтоб он сто лет жил.

— А через месяц? — вздыхает собеседник.

— Будет день — будет пища, — отвечаю уверенно. — Знаете притчу? Или султан, или ослик, или я?

— Знаю… Дим, есть партия товара, которая очень хорошо оплачивается, но я не могу решать без вас.

— Какой товар?

— Медицинские и боевые стимуляторы. Продукт на стыке алхимии и артефактной магии.

Если бы я ещё в местном законодательстве понимал. Хотя, если подумать логически, такой продукт уравнивает низкий магический ранг с более высоким. По факту, является оружием.

Следующую минуту Самбур говорит, говорит и говорит. Я даже забываю, что было неловко идти в носках по улице.

* * *

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Мадина, можно тебя на минуту? — Ржевский продемонстрировал очередной контраст.

Шагающий по многомиллионному городу босиком (ну, почти), секунду назад не видевший ничего, кроме сисек рыжей и белобрысой, он за мгновение преобразился.

— Слушаюсь и повинуюсь, о, мой господин, — саркастически ухмыльнулась Наджиб, догоняя троицу и пристраиваясь сбоку. — Что прикажете исполнить недостойной?

Разумеется, ответила она по-русски. Кроме прочего, интересно было посмотреть и на морды куриц.

Ну а чё, должны же в жизни быть развлечения. То, что кое-кто не заморачивается своим видом умалишённого, не значит, что его близким не стыдно.

За всё должна быть компенсация.

— Звонил Самбур. — Дмитрий никак не отреагировал на иронию и продолжил на её языке. — Очень большая партия необычного товара, очень хорошие деньги. Мне не хватает своего ума проанализировать, пожалуйста, помоги.

— Странно. — Она тоже посерьёзнела. — Я ничего не получала.

По договорённости портал считался их общим активом. Список перемещаемого товара в первую очередь шёл ей на амулет.

— Стимуляторы. Магопилюли, медицина и сопутствующее. — Блондин перечислил полтора десятка номенклатур. — Самбур сказал вначале обсудить устно с тобой. Ты что-нибудь понимаешь?

— Это запрещёнка. — Она задумалась и через пять секунд начала выдавать анализ. — Люди типа Самбура с таким вообще не связываются: один раз попасться — репутация испорчена на поколения вперёд.

— Для ювелира погибель, я понимаю, — кивнул попечитель. — Лучше других понимаю. В золотом бизнесе репутация нарабатывается поколениями, а теряется порой за секунду. Что это может значить?

— Тебе издалека с пояснениями? Или сразу суть и в лоб?

— Сразу с пояснениями суть.

— Поставка состоит из двух частей. Первая — медицина, у нас в Заливе фармацевтика лучше вашей. Банальный обход таможни, пошлин и налогов — никакого криминала. Обычная контрабанда.

— А вторая часть?

— Уравнивает второй-третий магический уровень с пятым-шестым. На коротком промежутке времени, без гарантий, с расходом невосполнимого магического ядра — но из валенка делает очень неприятного противника даже для боевого мага типа невесты твоего деда. Порой летально неприятного.

— Я тоже так подумал. В чём подвох?

— Если всплывёт, ты вне закона. Может не помочь и иммунитет. Против поставщика такого объединятся даже вчерашние враги.

— Почему?

— Прецедент, опасный всем уровням власти. Всё равно как доставь ты в вашу Столицу пять тысяч единиц огнестрела.

— Это уже стратегический уровень. — Лопоухий блондин, шагающий с идиотским видом по городу босиком, соображал наредкость неплохо. — Пять тысяч неплохих стрелков с нормальным огнестрелом — это при хорошем планировании новый император. Где-то дня через три после того, как оружие будет в столице. А если есть ещё хоть какие-то связи в армии, у-у-у, — он недоговорил.

— Именно. Партия, которую предлагает переместить Самбур, практически эквивалент.

— Не могу понять, — признался он через минуту. — Точнее, не могу представить картинку полностью.

Сисястая и сиськастая шагали на удивление молча, безуспешно прислушиваясь к незнакомым звукам чужого языка.

— Ты не с той стороны думаешь, — подсказала менталистка. — Кому это выгодно?

— Тому, кто не доверяет сложившимся договоренностям, — сказал Дмитрий, чуть подумав. — У него есть количественный ресурс — маги — но их уровень невысок.

— А кто это может быть? Подсказка: уровень стратегический, ты правильно заметил.

— Кто-то из Детей⁈ — Ржевский резко остановился. — Цесаревича Владимира не считаем, у него своя команда. Юлию тоже, по тем же причинам. Третий сын, мой тёзка⁈ Дмитрий? — он задумчиво посмотрел на подопечную.

— Точнее, кто-то из его полномочных представителей, чтобы самому не светиться, — кивнула Мадина. — Из этого вытекает…

— Из этого вытекает, что даже дети императора не чувствуют себя в безопасности. На месячном отрезке, — вывод Дмитрий сформулировал сам. — Что же у них там происходит, чёрт побери…

— Ты просто от престолов далёк, — фыркнула она. — Обычное дело. И родных братьев-сестёр убивают, чтоб самому на трон усесться. И их детей кастрируют, чтоб претендентов поменьше. Интересно другое… Такое обычно происходит, когда есть твёрдая уверенность, что самому монарху недолго осталось. Кто в курсе и близок, страхуются всеми способами. Как с четырьмя бабами сейчас в молле разруливать будешь? — спросила она без перехода. — Норимацу уже потирает руки в преддверии зрелища.

— Сам не знаю. Затупил, возбудился, упустил из виду. — Хмуро ответил попечитель. — Иду и теряюсь в догадках — ничего хорошего в голову не приходит.

Ответ неожиданно поднял ей настроение.

Глава 17

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Что ответишь Самбуру? — был интересен не столько ответ, сколько ход его мыслей. — Согласишься или откажешься?

— По-любому скажу да, только обдумаю, как всё лучше провернуть, — Ржевский отстранённо посмотрел по сторонам и удивлённо поднял бровь, упёршись взглядом в декольте блондинки. — Ух ты! — затем снова ушёл в себя. — Надо понять, как соломки подстелить, раз это не обычная контрабанда.

Обе соотечественницы покосились на него с подозрением, но ничего не сказали.

— Лекарства, которые в комплекте идут, предназначены для реабилитации личного состава после магического перенапряжения, кстати, — заметила Наджиб. — Стимуляторы каскадно повышают магический потенциал, медицина — чтобы магу-слабосилку после буста не выгореть. О чём задумался?

— Любое оружие — это инструмент. Инструмент в принципе запрещать нельзя, чтоб не было односторонних преимуществ. — Дмитрий напряжённо размышлял о чём-то своём, машинально переводя взгляд с одной пары сисек слева на вторую справа. — Если я могу уравнять шансы сторон, я буду это делать даже без выгоды для себя лично, молчу про деньги. Которые здесь немаленькие.

— Обычно те, кто преимущество получает, стремятся его зафиксировать любым образом, — заметила Мадина. — За собой и в одностороннем порядке.

— Ну. Именно поэтому маги, на полном серьёзе вознамерившиеся сжечь одноклассника-пацана на школьном дворе перед занятиями, так старательно запрещают этому же пацану иметь огнестрел, — согласился Дмитрий. — Чтоб у него вообще было без шансов, случись что. Простой человек голым кулаком не сильно-то отобьётся.

— Ты же как-то справился?

— С божьей помощью. — Во взгляде Ржевского что-то мелькнуло. — На моём месте мог оказаться кто-то другой, более беззащитный. Если б не индивидуальный резист, я бы даже похода в школу не пережил, давай честно. Согласна, что это ненормально в масштабах общества?

— Такая жизнь, — вздохнула менталистка.

— О, сформулировал! То, что заказчик принц, для меня вторично!

— А что тогда на первом месте? Удивил.

— Номенклатура. Если человек везёт что-то, чтоб защищаться от мага более высокого ранга, я долго думать не буду. Помогу, чем смогу.

— А если он везёт алхимию чтобы нападать на того мага?

— Не дорос этот мир пока до тактики малых групп, — снисходительно отмахнулся попечитель. — Исключено, я уже достаточно увидел, чтоб выводы сделать.

— Чего⁈ Нормальным языком не можешь⁈

— Более слабый более сильного, говорю, у нас пока ещё не атакует! Почитай военные доктрины, — предложил он, опять втихаря скашивая глаза в сторону сисек рыжей. — У тебя же есть доступ на ваш магосервер? Там сто процентов что-то должно быть.

Глупо спорить, подумала Мадина. В одиночку от нашей спецгруппы он не просто отбился, а разгромил с сухим счётом.

Может, у них в семье образование потому и хромает, что оно однобокое? И идеальное только на военную тему? Ладно, ему виднее.

А вслух она сказала:

— Дим, до последнего момента Ржевские никогда не лезли в политику. Почему ты решил это изменить?

— Да не лезу я и сейчас ни в какую политику! Это она ко мне лезет! — блондин возмутился. — Смотри. Иду я с тремя классными тёлками по моллу, радуюсь жизни, никого не трогаю. Мечтаю, как натягивать вас буду вечером по очереди с извращениями, раз вы девственницы и классику с вами нельзя…

— Неподдельная искренность впечатляет, — Наджиб широко раскрыла глаза и расфокусировала взгляд.

Её брови сами встали домиком, а рот приоткрылся.

— Да ладно тебе, ты меня уже хорошо знаешь! В общем, гуляем и расслабляемся. А тут х*як, в ювелирном Доме из Большой Шестёрки — грабёж средь бела дня. Ещё и под государственным прикрытием. Чё, мимо идти⁈ Утереться и сделать вид, что ничего не происходит?

— Это было бы типично.

— Вседозволенность порождает безнаказанность. Безнаказанность в масштабах общества ни к чему хорошему не ведёт. Лично я мимо не проходил, не прохожу и проходить не буду, точка.

— Тебе там аплодировали именно потому, что все остальные прошли мимо. Кроме тебя.

— Дима Ржевский отвечает только за Диму Ржевского, — добродушно напомнил попечитель, принимаясь загибать пальцы. — Смотри заново. Принцесса Юлия наехала на Барсуковых? Да ещё как.

— Это была она в итоге?

— Да, по крайней мере, за всем стояла… Цесаревич Владимир, в свою очередь, стоял за случившимся у Самбура? И не только; нам просто известно не всё. А мой тёзка, — он похлопал себя по животу, копируя её жест, — тащит в страну контрабасом медицину, чтобы его люди не перегорели. Да боевую химию последнего шанса, явно не чтобы нападать! Отгадай с трёх раз, на чью сторону я встану?

— Я бы скорее поняла, если бы было из-за денег, — заметила Наджиб. — Но ты даже землю на Норимацу переписать можешь в подарок бескорыстно, так что зачёт. Нечем крыть.

— Поставки нашим порталом делятся на три категории, по мне. Только деньги, деньги и личная симпатия к ввозимому, личная симпатия без денег.

— Только последнего пункта нам и не хватало! — поёжилась она. — Хотя с тебя станется.

— Пока не актуально вроде, — вздохнул Дмитрий. — А насчёт «всех, прошедших мимо» вообще просто: когда сжигали пророка Ибрагима, маленький муравей принялся носить воду во рту на костёр…

— Я ПОМНЮ! — Поторопилась перебить менталистка.

Слушать морализаторские притчи по пятому кругу не было никакого желания, особенно продукты родной культуры.

— Зря, — бросил Ржевский нейтрально. — Хорошая же история. Поучительная.

— Как раз хотела спросить, — спохватилась Мадина. — А что вы с Далиёй тогда обсуждали? Когда она тебе ТАКОЕ вещала?

— Что тебя смущает?

— Я б поняла, если б ты к её жопе и сиськам подкатил, — призналась Наджиб. — Но такая тема и ты? Неожиданно.

— Я и подкатывал, — смущённо потупился Ржевский. — К её жопе и сиськам, да. Она отказала.

— Хренасе. — Наджиб впечатлилась. — Нет, не буду спрашивать. Ни что у вас там дальше случилось, ни что до этого было. Не хочу ничего знать. Далька всё же монарх теперь, цинично говоря… Даже в мозгах её читать не буду, нахрен оно мне не нужно… — приняла она решение вслух. — Меньше знаешь — крепче спишь и дольше живёшь, — заключила менталистка, выбрасывая вопрос из головы.

— Ну я подкатил, она отказала. Вежливо. Я снова, уже с другого боку — с учётом её девственности и кое-каких альтернативных прикладных вариантов, — застенчиво выдал товарищ. — Она посмеялась: ты мне нравишься, говорит, но это не повод для… Потом эту историю рассказала, я так понял, чтобы утешить.

— Молчи! Не продолжай! Не хочу ничего ни слышать, ни знать! — замахала руками Мадина.

Далию аль-Футаим она знала лучше, чем весь остальной мир, вместе взятый.

В отличие от Наджиб принцесса по определению никаких границ не признавала, кроме проведённых собственноручно. Касалось это и следования религиозным канонам.

Судя по контексту же, впечатление Ржевский на близняшку произвёл парадоксальное и никак не отрицательное.

Притчей аль-Футаим именно что иронизировала, а Мадина лучше других представляла, на что та способна В ПРИНЦИПЕ после того, как наедине с кем-то позволяет себе иронию.

— Всё когда-либо случается в первый раз, — побормотала менталистка, рассуждая в одну очень деликатную сторону.

Думать в этом направлении было непривычно и стрёмно. Должны же быть какие-то нерушимые вещи во вселенной, а с аль-Футаим тоже станется. Для той вообще не существовало в мире авторитетов кроме себя самой.

* * *

Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата. Одиночный абонент магосервера Мицубиси.

— О! — Ржевский при виде знакомой красной вывески юстиции сделал стойку, как собака. — Пока то-сё, час прошёл. Погнали!

По правде сказать, японка ожидала какого-то подвоха. Ну не бывает так.

— Ой, вы знаете… — заюлил с порога чиновник, избегая смотреть им в глаза и опуская голову.

— Он говорил с аппаратом Наместника, — тихо сообщила Наджиб по-японски. — Оттуда были инструкции.

Шу вздохнула: предсказуемо. Чудес в жизни не бывает, только в сказках.

Сисястые соотечественницы партнёра по бизнесу синхронно и вопросительно подняли правые брови. Затем рыжая поинтересовалась у хозяина кабинета:

— Вы знаете всех, кто сейчас перед вами?

Они же из рода местных даймё, сообразила Норимацу. Хм, неужели чем пособят.

— Дома Барсуковых это дело не касается, — тип в регистрационном кабинете затвердел и голосом, и лицом, спокойно глядя на девиц.

Ржевский тем временем прошлёпал носками по полу, без лишних разговоров бросил руку на загривок регистратора и резко согнул бицепс:

— Раз!

БАХ! Голова крючкотвора встретилась со столом.

— Я вас, бл*дей продажных, научу любить родину. — Неожиданно тихо, но как-то зловеще пообещал партнёр по бизнесу.

— Я ва… — тот раскрыл рот и начал что-то говорить.

— Два! — Рука блондина врезала в стол чужим лицом ещё раз.

Когда лицо мужчины поднялось, его нос оказался сломан, глаза вытаращены, а губы были разбиты и кровоточили.

Неожиданно рука бюрократа практически размазалась в воздухе, чтобы появиться из-под крышки стола уже с очень непростым амулетом.

— А ведь тоже запрещёнка, — очень быстро произнесла подопечная партнёра по-японски.

Т-Р-Р-Р-Р! Куст молний, слетев с раструба, пронзил рубашку Ржевского и без следов впитался в его живот.

— Твою ж маму. — Блондин не по-хорошему спокойно посмотрел на очередную испорченную одежду.

Взятая в доме Норимацу вещь обзавелась новыми дырками, дымящимися и чёрными по краям.

— КАК?.. — чиновник вытаращил глаза ещё сильнее, поскольку рассчитывал на совсем другой результат.

— Я буду считать до двадцати пяти, — невозмутимо сообщил партнёр по бизнесу бесчестной твари, представлявшей местный муниципалитет.

Второй рукой он выбил артефакт:

— ТРИ! ЧЕТЫРЕ! ПЯТЬ!

Несмотря на то, что взрослый и достаточно крупный мужчина сопротивлялся, рука Дмитрий раз за разом легко преодолевала усилие мышц противника.

Каждая цифра, произнесённая Ржевским, методично сопровождалась ударом чужой головы в стол.

На счёт семь к брызгам крови и слюны присоединились зубы.

На счёте восемь чиновник сдался:

— ФТОЙТЕ! СЕЙФЯС!

Сиськастая и сисястая неожиданно кивнули кавалеру, синхронно присвистнули и несколько раз хлопнули в ладоши.

— Снимаю шляпу, — восхищённо покачала головой рыжая.

— Я и не думала, что так можно, — подхватила белобрысая. — Они ж все под аппаратом Наместника ходят! Считают, что законы им не писаны!

На столе тем временем из второго ящика негодяя появились гербовые бумаги и набор артефактов.

Шу, поддаваясь импульсу, стремительно схватила амулеты со стола и активировала сканер от Мицубиси, вмонтированный в браслет.

Ничего. Душа ухнула в пятки. Никакого отклика.

С опозданием в секунду интерфейс родного сервера извинился за задержку, вызванную прогрузкой сложных чужих государственных протоколов.

Прямо перед ней зажглась трёхмерная карта, в которой она с замиранием узнала конфигурацию участка земли. Ещё через мгновение на магограмме проступили два маленьких деревянных домика.

Норимацу-младшая медленно опустила ресницы и коротко извинилась перед бизнес-партнёром: по её лицу сейчас бежали неконтролируемые слёзы.

— Ничего, бывает, — беззаботно фыркнул Ржевский по-русски.

Видимо, чтобы заставивший её нервничать мудак тоже понял.

— Ржевский, а если бы ты досчитал до четвертака, а этот не сдался? — Наджиб тем временем взяла чужой зуб со столешницы и с любопытством рассматривала его на свет. — Он же политику сверху хотел озвучить, не от себя пел.

— Я бы его убил. — В руках блондина появился запрещённый законом пистолет.

Глаза чиновника распахнулись ещё шире, хотя, казалось, некуда. По лицу подонка пронеслась вереница эмоций, свидетельствовших, что он в полной мере проникся перспективой, которой избежал.

— Одна-ако, — сиськастая блондинка тоже впечатлилась. — Жжёшь. Ты ж понял, что только что со всем аппаратом Наместника разосрался насмерть?

— Да и по… без разницы. Ржевские никогда не нарушали своего слова, — без намёка на прежнюю лёгкость в голосе серьёзно прокомментировал партнёр. — Если я обещал, что Шу Норимацу получит эту землю сегодня через час, значит, второго варианта нет.

— У этих, — рыжая кивнула на окровавленного, — свои отношения с руководством. Да, формально вы — Совет Города и они вам не власть. Но в реальности из-за каждой бумаги…

— Вы понимаете, что задели сейчас не только меня? — шепелявя, спросил пострадавший. — И что на этом всё не кончается? Даже пусть сейчас вы вытащили у меня изо рта этот участок!

— Это моя земля, не ваша.

— Дим, он думает, что твою землю давным-давно поделили, — менталистка ухватила чиновника за подбородок и впилась в его переносицу тяжёлым взглядом. — Они тебя воспринимали как временную помеху, которую со временем планировали устранить. Планов он не знает, но они есть. — Она отпустила негодяя и вытерла пальцы о его волосы.

Рыжая и блондинка, похоже, испугались: до них только сейчас полностью дошло, с представителем какой профессии они имеют дело (и кто именно топает рядом с ними по улице).

— М-да уж. — А Дмитрий почему-то развеселился. — Такое впечатление, что законность с трудом пробивает себе дорогу в наших краях. Пробивает-пробивает, но никак не пробьёт.

— Ничего не выдумываю. — Подопечная поняла его слова как-то по-своему.

Она решительно протянула ладонь вперёд и, ненавидяще глядя на окровавленного хозяина кабинета, полыхнула белым пламенем магического подтверждения слова:

— Они поделили твою землю, Дим. То, что ты разделил участок и передал часть в собственность подданной другого императора, нарушает целую сетку баланса у него в голове, — длинный ноготь с дорогим нездешним маникюром упёрся в лоб незадачливой твари.

— Не страшно? — рыжая, если судить по лицу, сейчас смотрела на блондина с сочувствием. — Нас сегодня здорово тряхнули, — добавила она бесхитростно. — А ты вообще один.

— Страшно мне было, когда с вашего этажа от деда сигнал проходить перестал, — Ржевский присел на краешек столешницы. — И когда сутки назад на тот участок пёрла чужая группа через портал, с палачом да магической поддержкой. А этих, — кивок на окровавленного, — со мной вчера не было. И что делать, когда моей землёй без меня распорядиться пытаются, я очень хорошо знаю. Потому нет, не страшно.

Какое-то время все помолчали.

— Спасибо. — Шу наконец справилась с эмоциями и раскрыла уже почти сухие глаза.

Она решительно схватила Ржевского за руку и дёрнула на себя, обнимая по-мужски.

— Ну кто бы сомневался, — раздался сбоку флегматичный голос Наджиб.

В ту же секунду Норимацу ощутила дежавю: чужие ладони сжали её ягодицы и с силой потянули на себя.

Она отстранилась и молча вздохнула. Даже говорить ничего не стала — просто ткнула большим пальцем назад через плечо.

Ржевский послушно проследил — и вытащил глаза, накрыв разинутый рот рукой:

— Дамы тысяча извинений за недоразумение! Я рефлекторно! Мы исключительно партнеры по бизнесу, даже никогда не спали вместе!

Сёстры задумчиво свели брови и, словно завидев диковину, синхронно покачали головами.

— Ай, сгорел сарай, гори и домик… — Ржевский грустно вздохнул и гордо выпрямился. — Дамы, я должен сделать признание. На свидание, на которое идём мы с вами, приглашены ещё две девицы. О, они между собой тоже кузины, как и вы! — блондин не пойми с чего просветлел взглядом и исполнился энтузиазмом. — Вы наверняка сможете найти с ними общие темы!

Рыжая и белобрысая, нехорошо изменившись в лицах, сделали шаг ему навстречу.

— Что ты сказал? — многообещающе переспросила сисястая.

— Как вы относитесь к походу в сауну впятером? — просиял в ответ Ржевский, и не думая унывать. — Пробовали раньше? Если нет, предлагаю начать прямо сегодня! Вас ни к чему не обязывает!

— Кажется, кому-то не только с рубахами не везёт. С мозгами тоже. — Флегматично заметила Наджиб по-японски. — Пошли, сейчас об этот стол вторым лицом стучать будут. Новым.

Шу впервые в жизни замерла, не зная, как поступить.

С одной стороны, самураи семьи Норимацу никогда не оставляли своих союзников.

С другой стороны, партнёр по бизнесу находился не под угрозой внешних врагов, а в компании тёлок, которых сам же старательно пытался приблизить к себе.

Ну вот очень старательно пытался, вплоть до прозвучавшего нетривиального предложения.

— А ведь у меня четвёртый ранг огня. — Ровно сообщила ему блондинка. — Не пятый, как у Анастасии, но тебе за глаза.

Рыжая ничего говорить не стала. Вместо сотни лишних слов она за какую-то долю секунды материализовала в воздухе плотно сбитый снежный ком, рванувший в сторону потомка гусара.

ДА-ДАХ! Шар кристаллизовавшейся воды врезался в стену.

Ржевский акробатическим пируэтом ушёл от каста:

— Дамы! Давайте не будем низводить наше недоразумение до банального конфликта с рукоприкладством!

Глава 18

Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата, все документы оформлены и выданы владельцу. Одиночный абонент сервера Мицубиси.

Через секунду Ржевский обезьяной вынужденно скакал по чужому кабинету, уворачиваясь от того, что в него полетело.

Шу это наблюдала из коридора через открытую дверь, поскольку позволила Наджиб вытащить себя наружу.

— Даже не знаю, вмешаться или нет, — поколебалась она.

— Нет, конечно, — невозмутимо ответила менталистка, извлекая из-под чёрной хламиды бумажный пакетик. — На, — в ладонь японки щедро сыпанули изюмом.

— Почему? — односложно поинтересовалась Норимацу, наблюдая за происходящим со смешанными чувствами.

— Это его образ жизни и его осознанный выбор, — безмятежно отмахнулась Наджиб, забрасывая в рот горсть маленьких сладких комочков. — Ты физически не сможешь оградить его от всех баб, которых он собрался вы*бать в компании других баб, которых он тоже собрался вы*бать. И додумался затеять это одновременно, в одном и том же месте, со всеми тёлками оптом, так сказать. — Пожевав, она добавила. — Не скрывая этого от них самих, имея их по очереди. А такого терпеть никто не будет, женщины нынче не те, что сто лет назад.

— Логично. — Спорить с рассудительностью менталиста-профессионала было сложно, да и незачем.

Шу тоже забросила изюминку в рот, осмысливая услышанное.

— Не парься! — подопечная партнёра хлопнула японку по плечу.

Именно в этот момент случилось то, что должно было случиться рано или поздно: край факела плазмы зацепил хозяина кабинета, превращая правую половину его тела во вспыхнувшую свечу.

Вложилась в каст блондинка хорошо, поскольку более слабые её удары вреда Ржевскому не нанесли никакого (не считая всё той же многострадальной рубахи).

— Ой-ой-ой. — Наджиб флегматично бросила в рот следующую порцию изюма. — Ай-яй-яй. Какая досада.

Шу старательно прислушалась к себе: сочувствия к негодяю она не испытывала.

— Поясни мне такой момент, пожалуйста, — попросила японка. — Разве то, что землю Ржевского государевы люди делят без него самого за его спиной, не есть вопиющее беззаконие?

— Пха-ха-ха-ха-ха, — подопечная блондина расхохоталась легко и на вид искренне. — А где ты по-твоему находишься, дорогуша?

— В Свободной Экономической зоне, — ответила японка твёрдо.

— А империя у той зоны какая? — продолжила насмехаться менталистка. — У них, если что, даже поговорка есть! Строгость законов компенсируется необязательностью их исполнения, — произнесла она по-русски.

— Японцу подобное непонятно, — предельно честно отреагировала Норимацу. — Не укладывается в голове.

— Зато Ржевским всё всегда хорошо понятно. — Наджиб ещё раз подняла на свет чужой зуб, затем хозяйственно убрала его зачем-то в карман. — Справлялся же как-то до последнего времени. До сих пор живой, в меру здоров и упитан.

Они снова посмотрели внутрь кабинета.

Сисястая рыжая лихорадочно поливала водой скрючившийся на обожжённом паркете наполовину обугленный организм. Последний слабо шевелил конечностями и хрипел, что так этого не оставит.

— Ты не будешь помогать ему как целительница? — японка волевым усилием стряхнула наваждение эйфории.

Сертификат на земельный участок Изначальной и браслет Золотого Квадрата действуют на мироощущение весьма определённым образом, призналась себе она.

— Не-а, — беззаботно покачала головой собеседница. — И не подумаю, по крайней мере, по своей инициативе.

— Почему⁈

— Не просят — не делай. Первое армейское правило, как говорит Ржевский, — она забросила следующую горсть изюма в рот.

Лёгкий на помине блондин стремительно выскочил в коридор, выпучив глаза и жадно хватая раскрытым ртом воздух:

— Вот это да! — он опёрся рукой о стену, пытаясь отдышаться. — Вот это поворот! Событий… Проклятая родовая честность! — добавил потомок гусара невпопад.

Наджиб красноречиво покачала головой, плотно сжимая губы и откровенно удерживаясь от комментариев вслух.

— Дим, пожалуйста, не бери меня больше за попу, — вежливо напомнила азиатка. — Мы же договаривались. Я тебе очень благодарна за всё, но мы оба попадаем в крайне двусмысленную ситуацию, когда ты хватаешь меня за задницу.

Мечущийся взгляд партнёра по бизнесу, впрочем, исключал в данный момент возможность его осмысленной реакции.

Норимацу решила, что стоит повторить просьбу чуть позже, когда он успокоится.

Менталистка демонически хохотнула, весело глянула на них по очереди, но опять ничего не сказала, продолжая налегать на изюм.

— А ведь это была только первая часть переговоров, — озадачено констатировал блондин, косясь назад и снимая с себя двумя пальцами обгоревшие остатки рубахи. — Еще с кузинами Норимацу объясняться. Надеюсь, они всё же поспокойнее будут, — он словно пытался в чём-то убедить себя самого.

— Да, так себя вести они бы точно не стали. Кстати! Юки тебе дать хочет! — откровенная Шу решила поддержать напарника хотя бы приятными новостями. — Ты ей и как пацан залетел, и виноватой она себя чувствует за ту фразу. Ещё она давно не девственница, если что.

— Да ты чё! — Из взгляда Ржевского стремительно испарилась затравленность, вместо неё материализовался более чем живой интерес.

— Погнали дальше по маршруту, — спокойно предложила Наджиб всем, когда сёстры Барсуковы вынеслись в коридор вслед за виновником переполоха.

Одновременно она встала между Дмитрием и княжнами, решительно закрывая попечителя от кузин. Шу даже заподозрила, что менталистка каким-то образом принудительно успокоила магичек, применяя дар.

* * *

— Возьми. — Блондинка вышла из ближайшей лавки, протягивая новую рубаху. — Ты скотина, Ржевский! — добавила она непоследовательно.

— Спасибо! — чуть более энергично, чем смотрелось бы естественно, поблагодарил тот. — Да, я полностью согласен с твоим анализом! — поторопился согласиться партнёр по бизнесу.

— Дать бы тебе… — хмуро бросила рыжая. — Сволочь циничная.

— Повинную голову меч не сечёт! Мне сейчас очень не по себе! — наигранно возмутился потомок гусара, незаметно стреляя глазами то на одну соотечественницу, то на вторую.

Ну, это ему казалось, что он незаметно отслеживает их реакцию.

—… ровно до новой женской жопы, — невозмутимо припечатала менталистка. — Статистика — упрямая вещь, Дим. Хи-хи, — на гневный взгляд опекуна она показала язык. — Насчёт циничной сволочи я тоже «полностью присоединяюсь к анализу».

— Эй, ты вообще моя подопечная! А ну замолчала быстро!

Наджиб без слов поднесла к носу опекуна оттопыренный от правого кулака средний палец. Затем добавила:

— Хорошо, молчу.

— За одно и то же дважды не наказывают! — не сдавался Ржевский, развернувшись к сёстрам Барсуковым.

— Ещё как наказывают, — уверенно парировала его опекаемая на безукоризненном русском, чтобы все поняли. — Пример. Допустим, ты перешёл в нашу веру и у тебя четыре жены, а ты это ты, — она красноречиво подвигала бровями. — Спорю на что хочешь, будешь п**ды получать с четырёхкратным коэффициентом, если твоим языком сказать. Потому что твоих выходов из-за печки даже наши бессловесные терпеть не будут, не то что ваши. Кстати, на.

Мадина дождалась, пока он натянет новую рубаху, и протянула ему пистолеты, которые за поясом штанов с голым торсом привлекали слишком много внимания.

Одновременно у края дороги затормозила вереница из трёх машин. Из передней сыпанула охрана, открывая двери второй и отсекая выходящего пассажира от тротуара.

— Уйди, бомжара, — без злобы, сравнительно спокойно предложил Ржевскому один из телохранителей.

На девчонок он посмотрел с интересом, но явно подумал, что они не вместе.

Дмитрий резко остановился, наклонил голову к плечу и удивлённо поднял правую бровь:

— Мне ли вы это, милостивый государь⁈

Охранник предсказуемо проигнорировал вопрос, не обращая внимания на того, кто с его точки зрения этого не стоил.

В следующую секунду взгляд крепыша упал на огнестрел в руках блондина.

— Тревога! Нападение! — а вот реакция телохранителя оказалась парадоксальной.

Или он новенький? На этой работе недавно? Не отличает идущих мимо (и имеющих при этом оружие) от тех, кто начинает по тебе стрелять?

— Вы совершаете очень большую ошибку, — твёрдо заявила Норимацу парню на не совсем правильном русском.

Она понимала, что её партнёр сейчас выглядит не самым подобающим образом и впечатление производит ещё то. Опять же, с ним две тёлки рядом, которых он хочет трахнуть и третья (Наджиб), от которой он вообще непонятно чего хочет.

Надо помочь.

О себе как о женщине Шу в этот момент почему-то не подумала.

Решительно вступаясь за Ржевского, азиатка хлопнула рукой не в меру резвого охранника по плечу, он как раз начал поворачиваться спиной.

Пацан лет двадцати семи среагировал на кривом рефлексе: ударил локтём назад, сбивая как он думал её захват (пф-ф-ф), затем добавил пяткой.

Уширо так себе, отметила японка профессионально, соскальзывая сознанием в весьма определённый режим. Видимо, местная школа — у них всегда ноги коряво поставлены.

Удар излишне расторопного телохранителя предсказуемо прилетел в пустоту. Парень не отчаялся и использовал инерцию, чтобы развернуться и взорваться двойкой, левый-правый кулаки.

Да, школа была определенно русской.

Шу скупо шагнула назад, перенесла центр тяжести и вполсилы вбила правый майя в солнечное сплетение, м-м-м, наверное всё-таки не противнику.

Виновнику недоразумения — по лицам высыпавшей уже из трёх машин охраны она уверенно прочла и досаду, и недоумение от происходящего. Скандала та сторона однозначно не хотела.

Покатившийся по асфальту охранник непонятно за каким лешим на ноги поднялся картинным прогибом. Мда уж. Русская школа, что с него взять.

Логичнее было бы уйти косым кувырком назад через плечо: не гуляет центр тяжести и к бою готов в любую секунду. А сейчас толкни тебя или всади ещё один майя, на этот раз с фиксацией, не вполсилы, то-то будет удивление.

Ближайший к крепышу соратник на огнестрел в чужих руках среагировал тоже без раздумий и бросился на Дмитрия. Детина был здорово выше двух метров ростом, опасность представлял нешуточную.

Ржевский как раз начал убирать оружие и даже успел освободить одну ладонь.

Две правые руки одновременно стрельнули вперёд: здоровяк схватил за горло Ржевского, Ржевский — здоровяка.

Норимацу профессионально огляделась, затем таки впечатала майя в грудь виновнику переполоха: тот полез под пиджак, намереваясь достать что-нибудь нехорошее.

Парень улетел спиной вперёд дальше по тротуару. Пусть покатается, заодно в себя придёт.

Ржевский зачем-то решил повыделываться. Вместо того, чтобы поднять противника в воздух на правом колене в ближнем (его коронка), он продолжил сдавливать чужое горло вытянутой вперед рукой.

Может, какие-нибудь национальные традиции? Врагами типа не являются, потому недоразумения на кулаках разрешаются без серьёзных травм? По неписаным правилам?

Двухметровый здоровяк захрипел, обмяк и повалился на землю. Его глаза закатились.

— МАГИ! — по виду, старший экипажа первой машины подал оговорённый сигнал своим, принимая закалку тела у пятого дана каратэ-до за буст менталиста.

Лицо его исказилось, в глазах было ясно написано: относительно безобидное недоразумение переходит совсем в другую стадию.

В полном соответствии с законами инерции на улице появился охраняемый пассажир второй машины. Ближайшая к нему пара решительно прикрыла его телами, в руках остальных материализовались пистолеты.

— Запрещёнка⁈ — кузины Барсуковы наконец протёрли мозги.

Блондинка за долю секунды сформировала в ладони шар плазмы:

— Оружие на землю, руки на затылок!

Рыжая не стала ничего говорить, вместо этого обрушила на всех без разбора столб воды.

Видимо, рассчитывает нарушить воспламенение пороха, предположила Шу. В огнестреле она была не сильна, помешает ли влага этим пистолетам — не знала.

— ТРЕВОГА! НАПАДЕНИЕ! — водитель второй машины оказался самым прошаренным.

Не вступая в противостояние с непредсказуемыми итогами, он истошно заорал на всю улицу в какой-то странный переговорный амулет, вмонтированный в приборную панель. Вроде и не магия, но и не техно, по крайней мере с высоты опыта Мицубиси конструкция не распознавалась.

— СТОП! — девичий голос Наджиб перекрыл все шумы. — ОШИБКА! НА НАС НАПАЛИ ВЫ!

Усилила связки через буст, сообразила японка. Плюс добавила ментального принуждения, чтобы избежать кровопролития — кое-кто с той стороны уже всерьёз собрался стрелять.

К удивлению Норимацу, за то время, что крепыши в костюмах реагировали, Ржевский успел намного больше них.

Во-первых, он уронил на землю подсечкой того, кто атаковал его вслед за здоровяком. Во-вторых, уже знакомым приёмом (захват кисти и ствола поверх) обезоружил следующего.

В-третьих, отобрав оружие, он покрутил его перед глазами. Затем сбросил под ноги обойму, выщелкнул не пойми откуда ещё один патрон и бросил следом сам пистолет.

— Говно. — Пояснил он бесстрастно в широко открывшиеся глаза прикрываемого пассажира.

В руках напарника по бизнесу с необъяснимой стремительностью материализовались по второму кругу его собственные стволы, изъятые у соотечественников Шу в её доме (теперь уже бывшем):

— Господа, это недоразумение! Давайте спокойно поговорим!

Менталистка тем временем спокойно раздвинула незнакомых мужчин и подошла к охраняемому:

— Дим, это Демидов, Виктор Петрович. — Длинный ноготь с непростым маникюром уткнулся в лоб озадаченного человека лет пятидесяти. — Промышленник, у него проблема, отчасти похожая на барсуковскую. Ему страшно, люди его вооружены незаконно, со всех сторон ждут нападения.

Она что, придерживает их в ментале? Ну даёт.

А ведь это не стразы и не стекло, неожиданно поняла Шу. Это ведь бриллианты у неё на ногтях, часть композиции маникюра. Эта точно не станет подменять драгоценности имитацией.

Получается, синие и зелёные камни — сапфир и изумруд?

Японка задумалась, решение было интересным. Понятно далеко не всем, но, если не нуждаться в деньгах, для самой себя и для личной самооценки…

Через секунду она поймала себя на том, что идея нового маникюра плюс натуральные камни (как у Наджиб — здесь можно ревниво нахмурить брови) увлекла её едва ли не больше, чем полученный только что земельный участок.

Участок в Золотом Квадрате города Сота, дающий офигеть какие права и привилегии и не имеющий аналогов на родине. Ну-у, если не замахиваться на землю за забором Дворца Микадо — но там ей точно никто селиться не предложит.

Ржевских дома не водится, мысленно улыбнулась Норимацу.

* * *

— Дмитрий Петрович, вы производите огнестрел? — убираю вызвавшие недоразумение пистолеты японцев себе за пояс, одёргиваю поверх очередную новую рубаху и без затей протягиваю руку для рукопожатия. — Ржевский Дмитрий Иванович.

На втором запястье активирую местный магический аналог персонального идентификатора: к чему плодить напряжёнку, если имеет место недоразумение.

Промышленник внимательно читает подтверждение моей личности, в ответ ладонь протягивает только после этого:

— Да. Можно подумать, вы не в курсе…

— Не в курсе, не переоценивайте себя, — качаю головой. — Недавно подвергся атаке менталиста, часть воспоминаний безнадёжно утрачена. О вас в любом случае слышу впервые.

— Почему вы назвали наш пистолет говном? Если ничего не помните, как сообразили, что я производитель?

Моя фамилия его занятным образом моментально успокоила.

— Охрана неплохая, — для людишек, вслух этого не говорю. — А стволысделаны некачественно, поскольку сталь дерьмо. И ударный механизм дерьмо по той же причине, и ствол от настрела будет такие кренделя писать, что… А как тренироваться без настрела?

— Неожиданно. Эти девушки с вами? Кто они?

— Девушки со мной. Дамы, вы позволите вас представить? — побольше куртуазности в голос.

Глядишь, рыженькая и сменит гнев на милость. Блондинка Вика, в принципе, уже смотрит нормально, а вот Наталья.

В следующую секунду решительно беру себя в руки: в глазах промышленника Демидова прокрутились мысли и на меня он теперь смотрит со вполне определённым интересом.

Если подумать. Производит огнестрел, который здесь вне закона. Значит, производит для государства.

Конструкция конкретно этих пистолетов неплоха, но материал дерьмо. Вынужден занижать качество? Сокращать ресурс эксплуатации? Зачем?

Явно чего-то боится и со всех сторон ждёт нападения — видно и по нему, и по лихорадочным действиям охраны. И менталистом быть не надо, чтобы понять.

Прибыл в Соту только что, людей взял первых попавшихся. Комплимент насчёт того, что они неплохи, комплимент и есть.

— А ведь у вас проблемы в столице, — завершаю вслух анализ, выпуская его руку. — Могу спросить, от кого из цесаревичей поступило последнее предложение? Или от кого по их поручению?

Демидов удивлённо раскрывает глаза и рот. Охрана опять напрягается.

— Не переживайте, — предлагаю. — Я вам не враг.

— Откуда вы знаете⁈ Я же сам об этом точ!..

— Главное оружие солдата — интеллект, — назидательно поднимаю вверх указательный палец.

Поговорка хорошая. Что вдвойне ценно, в семье Ржевских передаётся по наследству поколениями — из легенды не выбиваюсь.

— Вычислил, — добавляю под недоверчивым взглядом промышленника. — Слово Ржевского.

Он снова расслабляется. Охрана следом.

Возникает неприятное ощущение детского сада, вынужденного играть во взрослые игры.

— Как насчёт совместного обеда на четверть часа? — неожиданно для самого себя указывая взглядом на летний ресторанчик через дорогу.

Там как раз никого, можно спокойно пообщаться.

— Но у вас такой вид! — Демидов красноречиво смотрит на мои прожжённые многократно брюки, просвечивающие в дырах зелёные трусы, носки с непредусмотренной изначально перфорацией. — На вас даже обуви нет!

— Обувь на мне будет через минуту, — достаю из кармана четверть тысячи золотом в кожаном мешочке. — А вот дерьмовая сталь и хреновая технология из ваших стволов за это время никуда не денется. Могу попросить вас послать кого-то из своих? — высыпаю часть золота на ладонь. — Купить мне любые ботинки в ближайшем молле?

— А вы меня девушкам сперва представьте, — решительно заявляет промышленник. — Извините, не могу принять предложение до того, как узнаю, с кем имею честь. Или они с нами не пойдут?

Точно, бежит от кого-то. И точно менталисты постарались — видно по затравленным глазам.

Наджиб мне подмигивает и щёлкает пальцами.

Все вокруг замирают как статуи, исключая лишь Шу.

— Тс-с-с. Всё, последнюю минуту почистила, можно идти, — подмигивает Мадина ещё раз. — Мне тоже тренироваться надо, — отвечает она на мой незаданный вопрос. — А тут как раз группа интересная подобралась: мне раньше групповой контроль недоступен был.

Демидов, его импровизированная охрана, кузины Барсуковы — все как по команде отмирают.

— О, пойдёмте! — чуть более экспрессивно, чем было бы нормой, выдаёт промышленник. — Там хорошо кормят?

— А ты очень опасна. — Серьёзно говорит японка менталистке на своём языке, чтобы никто не понял.

— Не бзди, я адекватная, — по-хамски отмахивается та. — И тебе точно не враг.

Рыженькая и белобрысая пару секунд вертят головами, пытаясь сообразить что произошло. Затем с подозрением впиваются взглядами в Наджиб.

Та как ни в чём ни бывало подмигивает и им, незаметно прикладывая палец к губам.

Затем говорит мне речью Залива:

— У Демидова та же фигня, что и у Самбура. С поправкой на специфику. Только за него ещё и по линии обер-прокурора взялись, что-то нехорошее фабрикуют — тюрьмой грозят, не только всё отобрать.

— Кто наехал?

— Коллеги по Высшей Торговой Гильдии, точнее пока не вижу. Ты его грамотно пожрать пригласил, он нормальный мужик. — В следующую секунду она признаётся. — Знаешь, если бы я рядом не шла, ни за что б не поверила, что ты сам эту встречу не подстроил.

Понимаем мы друг друга уже без слов: точки опоры мне всё более и более актуальны, согласен, а совпадение действительно приятное.

— Ты просто агентурной работой никогда не занималась, — отвечаю откровенно. — Знала бы: девяносто процентов результата — итог удачного стечения обстоятельств, не планирования. Здесь тоже повезло.

Видимо, Мадина продолжает то ли тренироваться, то ли развлекаться — и по-прежнему чуть-чуть подправляет остальным что-то в мозгах прямо на ходу.

Кроме Норимацу в нашу сторону никто не косится с подозрением, все дисциплинированно идут через дорогу, как будто ради этого кафе в Соту из столицы и ехали. А говорим мы речью Залива.

В голову приходит мысль, что без прикрытия менталиста простым людям в этом мире по нынешним временам серьёзными делами лучше вообще не заниматься, пожалуй.

— Будь добра, позови Юки и Асато? — прошу тихо Шу. — Перед ними уже неудобно. Пусть сюда идут?

Японка кивает и лезет за связным амулетом.

Есть, конечно, у меня и циничный элемент расчёта, прости господи. Авось при такой представительной компании кузины Норимацу за вторую пару тёлок мне глаза выцарапывать не полезут, как Барсуковы.

Последние вообще чиновника юстиции чуть не сожгли нахрен на рабочем месте от избытка темперамента.

Интересно, а как простые люди в этом мире выживают? Если такой беспредел сплошь и рядом творится?

Или их никто не трогает, поскольку бабочкам львы не страшны?

Глава 19

— Расскажете о своей проблеме? — спрашиваю из вежливости.

В принципе, я и сам всё понял, но ритуал есть ритуал.

— После того, как вы объясните мотивы вашего интереса в мой адрес. — Демидов отказался от еды и, забросив ногу на ногу, помешивает в чашечке с чаем сахар. — И причины вашей инициативы, — он ведёт рукой вокруг себя, — а также подоплёку нашего знакомства.

Главное сейчас — не ухмыльнуться многозначительно: я очень хорошо понимаю, что он чувствует. Такая модель поведения здесь называется хорошей миной при плохой игре.

Примерно как я, когда залетел в комнату с вопросом про сисястую и сиськастую — а все замолчали и на меня уставились, потому что услышали.

И рыжая с белобрысой дали понять, что интима скорее всего не будет (хотя это мы ещё посмотрим, напор и манёвр, Ржевские не сдаются).

— С подоплёкой всё просто: клянусь, совпадение. Когда моя невеста сообщила мне, кто вы, я решил, что будет глупо не воспользоваться шансом на личное знакомство.

Наджиб после этих слов начинает стремительно и ехидно выводить пальцем издевательства на своём языке. На тему нашей неизбежной будущей женитьбы (раз слово сказано), механического отрезания у меня самого святого и моего последующего у неё рабства в Эмирате.

Чёрт, ну нельзя её сейчас никем другим было представить! По целому ряду причин! Тем более, по многим признакам мы со стороны именно на это и похожи.

Впрочем, письменность Залива даже чернилами по бумаге далеко не все русские разберут, а если просто пальцем по столу, как она сейчас… Кроме меня из присутствующих никто не сообразит смысла.

— Наша встреча случайна⁈ — Демидов обозначает недоверие.

— Слово Ржевского.

Промышленник успокаивается.

А ведь самое главное наследство мой предшественник от предков всё-таки получил. Уникальное, легко конвертируемое во что угодно, причём без потери для изначальной балансовой стоимости.

Дима был непутёвым, не распорядился толком сокровищем, которое ему досталось, ещё и время в унитаз сливал год за годом. Да и не оценил он, пожалуй, бесценного подарка судьбы, как мне кажется.

Честное Слово, которое стоит дороже любой валюты мира, поневоле намекает (кроме прочего): эмиссией денег есть смысл заняться самому. Надо только понять, в какой форме.

А он был от всего далёк и не додумался: кто сам печатает деньги (хоть в прямом, хоть в переносном смысле), в нужде жить не будет.

После того, как конфликт с августейшим семейством перетёк в неизбежный, последнему Ржевскому (мне) и вовсе терять стало нечего.

Я уже сутки очень пристально и скрупулёзно тестирую этот свой актив — сбоев не было.

Барсуковы поверили без нареканий. Если б не Слово Ржевского, вообще неизвестно, как бы оно у них закончилось. Примириться между собой в момент точной атаки снаружи было бы сложно.

Демидов сейчас тоже поверил, по лицу видно. И другие люди за эти сутки были, никто не усомнился. О многом говорит.

Нужно только долги срочно раздать, причём по собственной инициативе, не дожидаясь пинков от кредиторов. Сейчас это даже на руку сыграет, ибо скажут: раньше жил как бурьян в огороде, теперь за ум взялся.

Кто-то может не знать, но я очень хорошо понимаю: и отрицательная репутация вполне конвертируется в восторженные аплодисменты, если знать, как.

Все эти мысли проносятся в моей голове одновременно с предложением собеседнику:

— Виктор Петрович, а давайте сыграем в одну игру? — Ну а чё, люди тупы и ленивы по своей природе. До их мозгов проще всего достучаться именно через игровой компонент (это уже мой личный опыт здесь). — Давайте сперва расскажу о своих перипетиях, потом о ваших? А вы поправите меня, если ошибусь?

— Занятно, — промышленник выныривает из невесёлых дум. — Вы настолько в курсе моих нюансов?

— Я в курсе обстановки, — вздыхаю. — В городе и в стране. А ваш неподготовленный вояж сюда с бухты-барахты укладывается в общую картинку.

Что с ним случилось — невелик секрет, если мозги включить.

Производитель техно, которое в ближнем и среднем бою уравнивает мага и простака, одновременно нужен и мешает сразу слишком многим. Это и озвучиваю.

— Ещё в таких случаях через близких могут надавить, по крайней мере, попытаться, — добавляю.

Веселье с его лица мгновенно исчезает. Он угрюмо тарабанит ложкой по чашке, словно собирается протереть посуду до дыр, размешивая сахар.

Не буду ему говорить, что всё давно растворилось. Проявлю тактичность.

Большой тайны в его кислой физиономии нет: Самбур своих родных, как только Далия его прикрыла, моментально в Залив переправил.

Причём не через мой портал, а вообще через тот, который к трону эмира выходит. Уж не знаю, как он лысиной об паркет стучал, но аль-Футаим, работающая принцессой, его семью по ночам лично перетаскивала (точнее, давала коды активации, но это одно и то же).

— Продолжайте, — хмуро роняет промышленник.

— Вам поступили несколько предложений параллельно. От таких людей, отказать которым вы не можете, если жить хотите, — наливаю и себе в чашку чая из общего заварника. — Вы бы даже не упирались долго, но проблема в том, что просьба принца исключает просьбу принцессы, угадал?

Лицо Демидова каменеет.

— Вы же не обманулись личностями посредников? — продолжаю. — Предъявивших вам ультиматум? Хотя это и были серьёзные люди, но политику в стране они не определяют, лишь озвучивают. В чём я ошибся? Теперь ваш ход, поправляйте.

— Я никогда не видел такого контраста, — Демидов задумчиво прикусывает нижнюю губу. — Выглядите как бомж. Сами Изначальный, один из Двенадцати. Гуляете с княжнами Барсуковыми. Каким-то образом справились с моими охранниками, оказавшимися к вам близко.

Сказать ему, что ли, что перестрелять их всех я мог вообще до того, как он «ку» произносить закончит? Просто насмерть рубить задача не стояла, обычное уличное недоразумение. Вот и провозился на кулаках.

А убить было бы быстрее, чем вручную воспитывать; отобранные у японцев пистолеты намного лучше, чем те, которые делает он. И стреляю я тоже чуть лучше, чем все его люди, вместе взятые.

— У вас устаревшая информация, — вежливо поправляю. — Изначальных в Соте теперь не Двенадцать, а Тринадцать.

— Шутить изволите? — в его голосе звучит неприкрытая насмешка. — Чёртова дюжина? И как давно?

Не верит. Ну и как здесь не рассмеяться.

— Пока меню несли, пока заказ принимали, — пожимаю плечами. — Суп мой остывает — значит, почти час прошёл.

— Да ну⁈

Наклоняюсь вправо, чтобы не вставать, и беру за запястье Шу, сидящую за соседним столиком. Она понимает без слов и активирует магограмму на артефакте, полученном в юстиции от сожженного Викой Барсуковой коррупционера:

— Но будет лучше, если вы и сами на магосервере муниципалитета посмотрите, — предлагаю. — Со своего артефакта, так надёжнее.

Демидов без слов лезет за амулетом и следующую пару минут в беседе отсутствует. Затем поднимает глаза на японку:

— Шу Норимацу⁈

— Это я, — спокойно кивает та, ухитряясь в двух коротких словах три раза засветить свой неповторимый акцент. — Смотрите. — Она активирует идентификатор личности.

— Да что вы, нет необходимости, — сдувается мгновенно промышленник. — Такое лицо, как у вас, подделать сложно. Вот это да, — бормочет он в сторону уязвлённо.

Какое-то время даю ему помолчать и подумать.

— Я могу спросить, кто ваша невеста? — Демидов что-то для себя решает и требовательно смотрит на меня.

— Я его невеста, — Наджиб отстёгивает вуаль и остаётся в одном платке.

— Я понял, что вы, — сухо замечает фабрикант. — Я не понял, кем вы являетесь.

Мадина доброжелательно улыбается и тянется к платиновому браслету:

— Если этого не хватит, скажите.

Над ней на секунду активируется Нимб Правителя.

Хренасе. Тяжёлая артиллерия.

Нет, я ей, конечно, благодарен, что подыграла. Но… нужные слова почему-то не находятся.

Даже затрудняюсь описать, что чувствую.

— КАК?.. — Демидов теряет дар речи. — ВЫ⁈. НО КАК⁈.

А ведь он, похоже, в отличие от большинства обычаи Залива знает. И законы.

— У Дмитрия Ржевского член двадцать сантиметров, клянусь, — спокойно отвечает Наджиб, глядя ему в глаза.

Затем подтверждает сказанное магией — язычок плазмы взлетает вверх с её ладони чуть не на полметра.

Оно-то так, я сам ей эту цифру говорил. Или при ней, не помню деталей. Помню точно, что упоминал.

Но что она творит⁈ Что о ней сейчас подумают⁈

Возмущаюсь и краснею одновременно.

Демидов пользуется моментом и цепко отлавливает все мои реакции. Гад.

Дать ему, что ли, в нос через стол? Для поддержания тонуса?

— Дим, тебе нечего стыдиться, — менталистка успокаивающе хлопает меня по плечу и незаметно для остальных подмигивает. — Это более чем нормальный показатель.

Попирая собственные правила, она наклоняется вперёд и касается губами моей щеки.

А ведь приятно, чёрт побери. И моментально успокаивает.

— У вас ещё есть вопросы на тему, что я в нём нашла? — вежливо спрашивает она у промышленника.

— Боже упаси! — открещивается тот, впадая в задумчивость. — Всё исчерпывающе ясно! Спасибо за откровенность…

* * *

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

Ржевский так очаровательно покраснел, переживая за её репутацию, что она не удержалась от вопиющей фривольности и поцеловала его при людях.

Подумают-то всё равно на Дальку. Слухи тоже о ней поползут, хи-хи. Впрочем, ей такое глубоко пофиг.

Виктор Петрович Демидов попал в достаточно неприятный переплёт. Всех подробностей она не видела, но семи пядей во лбу не надо, чтобы понять: крупный производитель огнестрела, бегущий от произвола Престола из Столицы — по определению естественный союзник Ржевского и, как минимум, перспективный стратегический партнёр.

Женщина всегда поддерживает своего мужчину, в любой ситуации, чего бы ей это ни стоило. Даже в таких странных отношениях, как между ними.

Небольшой спектакль и игра словами менталистке ничего не стоили, а нужный эффект произвели.

Демидов разговорился, поскольку те, кого он принял за бомжа со спутницами, по факту оказались не ниже него в неписаной иерархии (как минимум, хи-хи ещё раз).

От цесаревича-тёзки Ржевского, перетаскивающего сейчас очень специфическую медицину незарегистрированным порталом сюда, Виктор Петрович получил заказ на запрещённый огнестрел. Вместе с заказом ему выдали и индульгенцию — бумагу за личным магическим оттиском Второго Наследника.

Царевна Юлия попыталась наехать на Демидова и даже открыла уголовное производство (чужими руками, хотя лицензии у промышленника в порядке — официальный поставщик государства).

Фабрикант в ответ предъявил бумагу её брата — внаглую сорвать заказ не удалось, хотя уголовку и не закрыли.

—… когда у меня из лицея задержалась средняя дочь, я первые часа два не нервничал, — хмуро закончил он. — А теперь вот по команде шантажистов здесь.

— Они сказали, что она тут? — уточнил Ржевский, который только что в очередной раз преобразился.

Не помешали даже трусы, выглядывающие сквозь драные брюки, и отсутствие обуви.

— Да.

— Имя контактёра здесь? — потребовал попечитель. — Вам должны были назвать кого-то достаточно серьёзного, чтобы вы всё бросили и примчались. Имя должно быть таким, чтоб… навскидку человек пять-семь могу назвать.

— С какой целью спрашиваете?

Блондин откинулся на спинку стула, не торопясь стащил с запястья браслет и четверть минуты формировал над столом картинку:

— Хартия Соты. Царь имеет один голос из… о его детях речь вообще не идёт… Изначальные Рода… вы сейчас с двумя из тринадцати…

— Дмитрий хочет сказать, что в городе в данный момент происходит своя негласная борьба за лидерство, — Мадина извинилась кивком, что перебивает, и коснулась пальцами запястья Ржевского (он поймёт, другие нет). — Мой жених — одна из сторон. Дмитрий Ржевский, как один из Изначальных, очень обеспокоен некорректными попытками ревизии.

То, чего опекун хотел добиться от собеседника, ей волей случая получить проще.

Когда подобные вещи озвучивает обладательница Нимба Правителя, аргументы приобретают чуть иной оттенок и немного другой вес.

— Ревизии чего? — Демидов предсказуемо вцепился в последнее слово.

— Системы власти в Свободной Зоне, — пожала плечами металлистка. — Полторы сотни лет тому были подписаны нерушимые договоренности. Одна из сторон пытается изменить правила по ходу игры. Соответственно, вторая сторона, — кивок в сторону Ржевского, — такую ситуацию будет исправлять в свою сторону.

Дмитрий очень коротко поблагодарил на её языке и перешёл на русский:

— Предлагал познакомиться вам я с одними мыслями. Давайте честно, планировал найти взаимовыгодные точки опоры.

— Но?..

— Но беспредела в своём городе я не допущу. — Блондин говорил тихо, спокойно, без вызова.

Но как-то веско, настолько, что даже и мысли не возникало: а по чину ли ему вообще такие заявления делать?

— С чего вам влезать не в своё дело? — жёстко спросил фабрикант. — Мы познакомились десять минут тому. У вас в невестах принцесса и прочее окружение под стать. В благотворительность я не верю. Чего вы хотите от меня такого, чтобы ТАК проявлять инициативу?

— Кто ваш контактёр здесь? — Ржевский спокойно выдержал прямой взгляд, проигнорировал вопрос и задал свой встречный. — К кому Юлия сказала обратиться здесь, удаляя вас из столицы?

Демидов тоже промолчал, исподлобья хмуро глядя на собеседника.

Мадина подумала, что попечитель только что вычислил что-то, ей недоступное.

— Я не желаю вам зла прямо или косвенно. Я не планирую использовать вас в корыстных интересах в одностороннем порядке. Я хотел взаимовыгодного сотрудничества в перспективе, когда знакомился, но сейчас этот вопрос отошёл на второй план, — Дмитрий поднял вверх раскрытую правую ладонь. — Слово Ржевского.

А ведь это точно какая-то магия, отстранённо подумала Наджиб. Хрен его знает, какая, но магия.

Иначе просто ничем не объяснить, что это честное слово раз за разом только что реки вспять не разворачивает.

Ну хотя мы все подыграли чуть-чуть, улыбнулась мысленно она. Моё свидетельство его двадцати сантиметров явно было истолковано, хм, в определённую сторону.

— Растопчин Сергей Васильевич, — нехотя ответил Демидов.

Универсальный защитный амулет, который он использовал, от ментала прикрывал неплотно, но прикрывал. Читать быстро содержимое конкретной головы Наджиб не могла.

Принуждать, притормаживать, даже стереть память — легко. А вот качать ретроспекции в режиме сканера было проблемой.

— Мой кровник, — ухмыльнулся попечитель, затем перевёл многозначительный взгляд на неё. — Скажи что-нибудь?

Когда Дима отбивался от группы, посланной на его участок за ней, ему пришлось через малый портал сходить в соседний небоскрёб. Оттуда он приволок пленного, там устроил переполох.

Растопчин тогда выступил в роли местного прикрытия, хотя и тщетно.

К сожалению, агентура Эмирата, задействованная в тот раз, замыкалась на Маджита. Растопчин — контакт не Престола или Эмирата, а конкретного представителя аль-Футаим.

Того, которого Далька вчера успешно укоротила на голову.

Наджиб перешла на родной язык и всё это очень быстро донесла до попечителя.

— Так и думал, — кивнул Ржевский. — Но спасибо. Погоди, дай соображу…

Фабрикант абсолютно спокойно отнёсся к факту их общения речью, которой он не понимал.

— Вашу дочь надо вынимать, — Дмитрий вынырнул из мыслей через минуту и хлопнул ладонями по столу, поднимаясь. — Предлагаю свою помощь.

—???

— Поехали вместе к Растопчину. Я ему уже сутки кое-что лично донести должен, вы просто за плечом постоите. Ну или после меня зайдёте.

Глава 20

— Ты заметил, как я тактично за столом с твоим Демидовым не стала поднимать матримониальный вопрос? — ухмыляется Мадина, когда мы быстро шагаем в молл, купить мне одежду.

Промышленник подумал — и решительно предложил отложить на четверть часа визит на Центральную Площадь (вход в комплекс зданий Аппарата Наместника, один из). Перед этим он настоятельно попросил меня переодеться.

Логично. Спорить я не стал. А если повезёт, то при покупке шмоток сейчас и Юки с собой в примерочную затащу… здесь скрестить пальцы и не думать в эту сторону, чтоб не сглазить.

— Ржевский, а Ржевский, — продолжает терроризировать меня менталистка. — Когда женишься на несчастной девушке? Обещал же.

— КОГДА⁈ — я слишком задумался о своём, потому пропускаю, как говорится, удар между рук. — Когда это я жениться обещал⁈

— Ну, ты ему сказал, что я твоя невеста. Как думаешь, я такое способна пропустить мимо ушей? — многозначительно поднимает и опускает брови подопечная. — Девки делятся на тех, кто замуж не хочет, и на тех, кому уже невтерпёж. А мне не просто невтерпёж, мне именно за тебя невтерпёж — на других даже смотреть не хочется, — она очень убедительно изображает, что прислушивается к себе. — Намёк ясен?

Вот же… чёрт побери.

— Ты же не будешь меня подобным шантажировать⁈ — спрашиваю с опаской в голосе.

— А Слово Ржевского прозвучало, — ещё больше веселится Наджиб. — А Ржевские никогда не врали. Когда ты официально сделаешь мне предложение?

— Я сказал, «честное слово, встреча случайность»! А не «честное слово, мы с тобой поженимся»!

— Хе-хе, мне только одно интересно. — Она резко становится серьёзной. — Как два таких наивных дурня, как ты и Норимацу, не просто до сих пор живы, а ещё и относительно преуспеваете.

— Э-э-э? Звучит зловеще, если что.

— Угу. Я же из тебя сейчас всю кровь выпью, — лениво обещает подопечная. — Не понимаешь? Ты ж сам даёшь мне в руки козыри, демонстрируя уязвимость.

А-а-а, это она типа подтягиванием моих барьерных функций решила заняться. Спасибо, чё.

— Мы с тобой близкие люди, — отмахиваюсь. — Ты очень ответственная и добрая в душе, гораздо добрее меня. Ещё ты очень одинокая и по-настоящему близких у тебя меньше, чем пальцев на руке. А я в это число вхожу. — Подумав, добавляю. — Знаешь, когда я говорю, что тоже тебя люблю, я действительно это чувствую.

— Хренасе, текст. Ну продолжай, продолжай. Языкастенький ты мой.

— Да всё. Неспособна ты обидеть того, кто искренне желает тебе добра — совесть не позволит. На самом деле ты очень ранимая в душе и тоже тяготеешь к справедливости, вот.

— Ты не просто похотливая сволочь, — вздыхает Наджиб. — Ты хитрая похотливая сволочь, которая ухитряется манипулировать даже профессиональной менталисткой.

— Да бог с тобой! — под влиянием порыва души притягиваю её к себе и сочно целую в лоб. — Какая в одном месте манипуляция! Просто я в людях тоже немного понимаю.

Не говорить же сейчас, что когда за ней их головорезы на мой участок лезли, вопрос о моей выгоде, мягко сказать, вообще не стоял. Да и она через город босиком ко мне прибежала стремглав — даже бой не закончился.

Кому как, а для меня такое вес имеет. И туфли, что она ради меня бросила, жалко: платина, четырнадцатикаратное золото, сапфир, изумруд, алмаз.

Эх-х. Произведение искусства было. Уж на что у здешних людей руки кривые, но ту обувь будто кто-то из нас делал.

— Ладно, зачёт, — вздыхает она ещё раз. — Значит, мы оба любим друг друга, хотя и очень странною любовью.

— В смысле⁈

— Я тебе не даю, ты на мне жениться не хочешь.

— Слушай, а ты умная, — против воли проникаюсь глубиной анализа, даже останавливаюсь на мгновение. — Впрочем, я это всегда говорил, — добавляю.

Чистая правда, чё.

— Дим, — Наджиб насмешливо смотрит на меня. — Чувства чувствами, но руку свою с моей жопы убери? До свадьбы трахать всё равно не дам. Или ты решил меня по чуть-чуть дрессировать, как собачку? Мелкими шагами приучать, день за днём?

В этом месте останавливаюсь ещё раз, как на стену натыкаюсь.

А ведь интересная мысль. И как я сам не додумался. Опять же, взаимная любовь — она даже и не спорит.

Хм, тактика тысячи порезов, говоришь?

— Вначале женитьба, остальное потом, — продолжает издеваться подопечная, принудительно удаляя мою ладонь с того места, где она находилась.

— А я отрезать себе ничего не дам! Нет у меня лишних деталей и органов, чтобы ими в фонд чужих религиозных предрассудков жертвовать!

Надеюсь, хотя бы на сегодня вопрос женитьбы временно отложен.

* * *

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Кстати, что ты знаешь о моей религии?

— Ничего отрезать не дам! — мгновенно ощетинился блондин, выбирая штаны в молле. — Даже на вот столько, — ногтем большого пальца он отчеркнул кончик указательного. — У человека лишних деталей в конструкции нет, если что! — продолжил кипеть он. — Чтоб неучтёнку без последствий удалять.

— Пха-ха-ха, — почему-то аргумент развеселил.

Норимацу с кузинами шли рядом и рассеяно глядели по сторонам.

— У меня никакие части тела не лишние, особенно самое главное и самое святое! — на её смех Ржевский отреагировал болезненно. — Если ваш Создатель такой красавец, чего вы за ним апгрейдить берётесь⁈

— А-а-а-ха-ха!..

— Есть инженерное правило! — Попечитель никак не мог уняться. — Звучит следующим образом: сынок, никогда не лезь улучшать работающую систему!

— Сейчас умру, — сообщила Мадина между всхлипами. — От смеха.

— Твой выбор, — без тени иронии парировал собеседник. — У меня все системы работают, дай бог остальным! Ничего улучшать не надо, ещё и таким варварским способом! А к чему вопрос был? — он неожиданно заинтересовался.

— Да подумала: если бы ты оказался чуть более податливым и на мне женился, как бы мы с тобой дальше жили.

— И чё? — Дмитрий вспыхнул интересом. — Чё там за прогноз? Ты ж девственница, умеешь немного. Как бы ты меня, изощрённого, удовлетворяла?

Его масляный взгляд при этом почему-то незаметно ощупал идущую рядом Юки Норимацу во всех возможных и невозможных местах. Затем наполнился сладкой патокой.

— Можно подумать, от этого что-то бы лет через десять зависело! — завелась на такое Наджиб тоже искренне, поскольку ещё и тему знала профессионально. — Дим, какая ни будь жена красавица, как ни изощряйся, всё равно в перспективе без вариантов верности! Хоть в рот, хоть в ж**у тебе бы давала по восемь раз в день с хриплыми стонами и максимальным комфортом! — её действительно прорвало.

— Эй, чего ты так разошлась? — Ржевский втянул голову в плечи.

Потом, правда, сообразил, что языка всё равно никто не понимает.

— Даже если бы ****** тебе по первому щелчку пальцев в ресторанном сортире! — остановиться почему-то не получалось. — Чтоб моему милёночку хорошо было, — последнюю фразу она произнесла по-русски, старательно добавляя восхищения во взгляд и наивно хлопая ресничками.

С лицом и внешностью уроженки Залива, наверное, со стороны смотрелось занятно (платок, вуаль и абайю она перед моллом сняла и сейчас шла в местной одежде).

— Эй, эй, не надо быть такой категоричной! — из глаза блондина так и потёк уже весьма знакомый елей. — Не нужно рубить сгоряча! Погоди-погоди! Тема очень серьёзная, — он решительно подхватил её под руку, вспыхивая энтузиазмом. — Надо обсудить ответственно! Что ты там насчёт интима в рукомойнике ресторана?..

— Дим, даже самая красивая тёлка, став женой, приедается мужику со скоростью звука, если о теле говорим. — Вздохнула она, забирая руку. — Вашему брату подавай разнообразие. Через пару-тройку лет ты будешь вовсю по углам зажимать других баб, а зная тебя, начнёшь с моих же подруг, они точно в твоём вкусе! С младших сестёр, с красивых родственниц, — она насмешливо посмотрела на товарища. — Скажи, что я ошибаюсь? Твоего слова мне будет достаточно.

— Ну почему сразу через пару лет, — очаровательно покраснел и потупился Ржевский. — Сроки могут зависеть как в большую, так и в меньшую сторону. — Затем и он вздохнул. — Но так-то да, других красавиц никто не отменял в перспективе. А жена — она же не столько для телесных утех, больше по хозяйству.

— Охота дать тебе по… шее.

— Со временем интим с одной и той же партнёршей действительно приедается, не спорю.

—… Но люди мы с тобой ответственные, — констатировала Мадина. — Любовь между нами, смею надеяться, никуда бы не делась. Пришлось бы как-то приспосабливаться к реалиям.

— Это как? — он озадачился, поскольку действительно не представлял ответа. — И к чему клонишь?

— Ты обеспечиваешь всё, что за пределами дома: безопасность, жизнь, быт, деньги.

— То понятно, — отмахнулся он нетерпеливо. — Ты?

— С меня — уют в доме, во всех смыслах. От еды и массажа до присмотренных детей и твоих извращений по первому слову. Мужчна должен чувствовать себя хозяином, — ответила она твёрдо. — Но поскольку я не из вашего народа, то и будущее это я бы планировала по-своему. Особенно с учётом твоих прыжков в ширину.

— Насчёт извращений интересного, — простодушно намекнул Ржевский. — Если так подумать, непоправимых следов же не остаётся, да? — голубые глаза блондина стрельнули по сторонам наивно-пренаивно. — Пошли на пару минут в рукомойнике запрёмся? Дело есть. Если мой комфорт тебя волнует уже сейчас, то эту тему есть смысл сдвинуть по времени? — он непринуждённо положил ладонь на её правую ягодицу.

— Куда? — Наджиб отзеркалила его наивный взгляд, хотя на самом деле ничего подобного не испытывала. — Куда сдвинуть, Митенька, милый?

Она расчётливо подалась вперёд, опять хлопая ресницами. Грудь под одеждой качнулась, ожидаемо повышая градус сердцебиения попечителя и фокусируя на себе его внимание на уровне рефлекса.

Сарказма в голосе подруги Ржевский почему-то не уловил. Странно, обычно он более прошаренный.

Он же далеко не дурак, хотя регулярно под него и канает (небезуспешно, надо признать).

Может, перспективы (как ему кажется) интимной близости критичность в мышлении парализуют?

— Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня? — на последнем слове блондин сбился, покраснел, опустил взгляд.

Рука его, тем не менее, продолжила настойчиво и профессионально разминать чужую задницу.

— Думаешь? — она весело подмигнула.

Какие мужики всё-таки беззащитные, когда им любой ценой куда-нибудь засадить надо. А кое-кто так и вовсе.

— Да. Нам надо это обговорить в практическом аспекте, — просипел он хрипло, не сводя глаз с её качнувшихся сисек, отлично угадывавшихся под тонкой одеждой.

— И о чём же у нас разговор будет, Димочка? — Наджиб на голом вдохновении сейчас безупречно изображала такую лопоухую курицу, что самой хотелось сморщиться и зажать нос.

Ещё хотелось ржать в голос.

Старательно соответствуя моменту и наслаждаясь вовлечённостью собеседника, она расчётливо повела плечами повторно, будто бы случайно.

Большие и упругие молочные железы качнулись под лёгкой тканью ещё раз.

Глава 21

— Ну-у-у, много есть интересных тем для разговора. — Глаза Ржевского, как привязанные, проследовали туда-сюда.

— Дим, — Наджиб щёлкнула его ногтем по лбу, выводя из какого-то странного самопроизвольного транса. — По нашим правилам я была бы твоя первая жена, старшая.

— И? — он с явной неохотой оторвался от зрелища.

Смотрелось потешно.

— Нам нет и двадцати. Я отлично понимаю, что к сорока ты будешь ещё не стар, но физиологической заинтересованности во мне, как в женщине, не останется и одной пятой. От нынешней.

Чистая правда, все целители знают. Хотя и вслух не говорят.

— И ты так спокойно об этом говоришь? — Ржевский насторожился.

Не дурак, но в обычаях не ориентируется.

— Поэтому лет в тридцать, через десятку с небольшим и через несколько детей, я бы предложила тебе взять вторую жену. — Пояснила Мадина добросовестно. — Возможно, и раньше: если бы заметила, что моё тело тебе приелось, — она похлопала себя по животу.

— Ух ты. — Взгляд блондина принялся мечтательно блуждать по сторонам.

От нешуточного мыслительного напряжения его глаза, казалось, разбежались по независимым орбитам.

— Вот это да, — восхищённо родил он через долгую половину минуты. — Слушай, а жизнь, оказывается, интересная штука!

Опекуна стремительно затопили безграничные человеколюбие, оптимизм и несгибаемый позитив.

— Я потому и спросила, что ты знаешь о нашей религии, — фыркнула Наджиб. — Знаешь, физиология есть физиология, — признала она честно. — Как бы ни хотелось верить в сказки, я отлично понимаю, какой будет жизнь. Особенно с тобой.

— Ты умная! — возвышенно продекламировал блондин. — Продолжай? — попросил он в предвкушении.

— Всего жён можно четыре, — пошла на поводу Мадина. Впрочем, секрета и так нет. — В нашем случае это было бы под тридцать — вторая жена, под сорок — третья и после сорока — четвёртая. Если бы ты сам не захотел обойтись меньшим количеством женщин.

— Нет-нет! Как можно! Правила надо соблюдать! Слушай, я понимаю, что это уже хамство, но раз такой разговор… А если и четыре жены надоедают? Что потом делать, лимит-то исчерпан?

— Ещё есть институт наложниц, — хмыкнула менталистка. — Сейчас, конечно, не то что раньше, никто из девчонок туда не рвётся. Но в принципе, если есть деньги да твоё положение Изначального… наивных дур с заниженной самооценкой, но классным телом на твой век хватит, — признала она. — Хотя не уверена, что в ваших землях.

— А в каких землях, если не в наших? — лицо блондина заполыхало неподдельным энтузиазмом.

— В Заливе точно есть. Бешеному кобелю до Залива не крюк же? — насмешки он, проникшись высокой целью, решительно игнорировал. — Смотался бы к нам лет в сорок лет на недельку от приевшихся жён? Привёз бы молодых наложниц? — она снисходительно потрепала его по загривку.

А сама подумала: до чего иногда другими легко управлять даже без ментала. Эх-х.

— Не крюк, если человек на подъём лёгкий, — скруглил углы Ржевский с ужасно компетентным видом. — Язык ваш знаю, с удовольствием посмотрел бы регион! Если бы жёны пустили, я бы только в Залив и мотался по пять раз в неделю, порталы-то есть. Ой, что-то я разоткровенничался…

— Вот так примерно я б видела наши с тобой отношения, — Мадина хлопнула в ладоши, подводя итог. — То, что мне хорошо с тобой сейчас в общении, не отменяет дисциплину ума. И планирование будущего хоть и через четверть века, когда возраст перевалит за сорок и дети будут уже взрослымм. А младшей жене стукнет как бы не тридцатка. Подумай над предложением, — менталистка мягко улыбнулась.

Похоже, всех плюсов брака с такой, как она, простодушный Ржевский искренне не представлял.

— Слушай, ты золотой человек! — он решительно свёл брови вместе и поднял их вверх домиком. — А ведь мог бы жизнь прожить и не узнать, что есть ещё места, где всё как надо!

— Ты о чём?

— Четыре жены… наложницы… если деньги есть, то проблем нет… — Ржевский не слушал, что ему говорят, а лишь бормотал себе под нос и сосредоточенно загибал пальцы.

Она хлопнула себя по лбу, потом напомнила ему:

— Дим!

Чтобы не произносить вслух, Наджиб средним и указательным пальцами изобразила в воздухе ножницы. Глазами при этом стрельнула на его пах:

— Но в религию надо прийти по всем правилам. — Лицо она тоже сделала серьёзное-пресерьёзное.

— Ой! Потом договорим! — Ржевский решительно рванул в примерочную.

Ещё минуту менталистка весело, искренне и чисто смеялась.

* * *

— С сопровождением внутрь нельзя. — Дорогу в здание им решительно загородил охранник, достаточно неслабый маг, специализация которого из-за защитных амулетов сходу не просматривалась.

— Мы вдвоём. — Ржевский поймал чужой взгляд. — Остальные не с нами.

По договорённости промышленник делал вид, что следует сам по себе, а Шу с сёстрами осталась в молле.

Юки, пару минут находившаяся с блондином в примерочной под предлогом подбора фасона, вид после примерки имела задумчивый и постоянно протирала платком губы (Мадина принципиально не стала смотреть в её голове, что там было — их дела, все взрослые).

— Мои люди внутрь не пойдут, если нельзя, — кивнул Демидов охране. — Мне назначено, я один тогда.

Видимо, его здесь действительно ждали, потому что в следующую секунду ему дали войти, даже не попросив представиться.

— Кто такие? — а им охранник дорогу заступил опять.

— В е*ало давно получал? — вежливо поинтересовался в ответ Ржевский. — Освежить в памяти? СМИИИИРНО! — заорал он в следующую секунду, неподдельно свирепея. — СОВСЕМ СТРАХ ПОТЕРЯЛ, МРАЗЬ⁈

Блондин сорвал с левой руки тонкую перчатку и абсолютно естественно принялся хлестать ею по щекам опешившего гвардейца.

Перчатки в молле он купил, ссылаясь на какие-то там механические отпечатки рук плюс защиту ладоней и пальцев: дескать, как внутри повернётся, неизвестно, а ему в горячей фазе легче работать в привычном снаряжении. Случись вдруг что.

Рассчитывать время попечитель умел. Ровно за мгновение до того, как маг пришёл в себя и собирался ответить, Дмитрий активировал свой идентификатор:

— Изначальных не узнаёшь? — затем недобро осклабился. — Подучил кто или искренне дебил? Отвечать, мразь!

— Я дворянин. Вы ведёте себя недопустимо. Дуэль, как только сменюсь с дежурства. — Гвардеец оказался на удивление похож на своего визави.

Выглядел, скажем прямо, не светочем быстрого анализа ситуации, а на самом деле ориентировался стремительно.

— Это вызов? — хищно улыбнулся Ржевский. — Принимаю, — выпалил он до того, как тип успел ответить.

Ну-у, в принципе, там, где его фамилия, дуэли всегда, но зачем сейчас было обострять на ровном месте?

По дневному времени суток народу на площади и вокруг хватало. К происходящему прислушались если не все, то многие, в особенности те, кто выходил из административного корпуса и заходил в него.

— Вызов, — подтвердил маг спокойно.

— Как вызванная сторона, выбираю оружие и формат.

Мадина предлагала зайти тише, под менталом и отводом глаз (сейчас её новых способностей на короткое время хватило бы, чтобы прикрыть двоих), но он настоял, что лучше знает, как надо.

Странные у него представления о целесообразности.

— Какое оружие предпочитаете?

— Карабин кавалериста, по три патрона в магазине, дистанция двести шагов, — без пауз выдал опекун.

— КАК ВЫ СКАЗАЛИ?.. — находящиеся рядом мужчины (тоже в форме гвардии) подошли ближе и удивлённо переглянулись.

— А я сейчас не с вами разговариваю, — блондин их даже взглядом не удостоил. — Правила такие, — он повернулся обратно к охраннику. — С двухсот шагов по команде разворачиваемся и начинаем сходиться с выстрелами. Можно уклоняться, бежать зигзагом, уходить в перекат, стрелять на бегу.

Народ поблизости перестал дышать.

— Любые виды магической, амулетной и артефактной защиты допускаются, — потомок гусара чесал как по писанному. — Равно допускаются и любые патроны: я не маг, твоя защита всяко лучше. Значит, что?

— Что? — сорокалетний брюнет в форме майора, стоявший справа, качнулся вперёд-назад, как под гипнозом.

— Значит, патроны должны быть усиленные, — поднял палец Ржевский. — Чтоб и с двух сотен любую защиту шить насквозь. Патроны у каждого свои! — добавил он веско. — Дальше, дополнительное условие: если первыми двумя выстрелами по противнику промахиваешься, третий пускаешь себе в голову сам.

— Вы хотите, чтобы соперник сам себя застрелил? — изумился майор.

— Меня тоже касается, — отмахнулся Дмитрий. — Свои два патрона я в первую же секунду отработаю. Не попаду в него — третий мой, на второй секунде. Слово Ржевского.

— Что? — майор даже головой потряс.

Видимо, подобного формата дуэлей Гвардия Наместника, как и вся Площадь, до этого дня не видели.

— Говорю, оружие, дистанцию и правилаопределяю я, — гаркнул ему на ухо Ржевский.

— Оружие — вы, но условия должны согласовывать секунданты! — возмутился брюнет. — Ещё и такие.

Наджиб с удивлением обнаружила, что после того, как попечитель представился, желающих стреляться с ним на карабинах резко поубавилось. А вызывавший его маг так и вовсе перехотел конфликта (она тут же сказала об этом тихо на своём языке).

— Да? — Ржевский резко озадачился в адрес майора и почесал затылок. — А там, откуда я родом, иначе… Ладно. — Он повернулся к визави. — Заново. Оружие — карабин кавалериста. Дистанция — две сотни шагов, мои секунданты на иное не согласятся. По три выстрела у каждого, дуэль до смерти.

— С двух сотен шагов попасть можно только случайно, — фыркнул пришедший в себя майор.

—… Если иметь руки из жопы, — завершил чужую фразу Дмитрий. — Лично я с двухсот шагов из СВОЕГО карабина двумя выстрелами из трёх тебе пепел с сигары собью. Так и быть, разрешаю даже оптическими прицелами пользоваться. О, пусть будет карабин с оптикой! Последнее слово, точка.

— С чем⁈ — теперь недоумённо переглянулись и гвардейские, и армейские.

— С оптикой, — вежливо пояснил потомок гусара. — У меня она есть, если нет у вас — ваша проблемы. Доставайте, пристреливайте.

Военные снова переглянулись в абсолютной тишине.

* * *

Когда они наконец попали в здание, толпа на улице и не думала расходиться. Все без исключения обсуждали случившееся, кое-кто даже начал делать ставки.

— Зачем? — спросила Мадина коротко.

— Долго объяснять, — отмахнулся опекун. — Если вкратце, когда не можешь нормально разведать обстановку на чужой территории, надо создавать максимум шума и провоцировать.

— Что даёт?

— Их динамику. Выход из состояния покоя, нервы, лишние движения и рост ошибок… Слушай, давай потом расскажу? — взмолился он, старательно оглядываясь по сторонам и пытаясь сориентироваться, куда идти. — У меня есть опыт, я знаю, что делаю. Верь мне.

— Сюда. — Она вытащила план здания из головы ближайшего человека и решительно втолкнула Ржевского в правильный поворот.

Демидов уже ждал их под нужным кабинетом. В коридоре на удивление было пусто.

Ради прихода фигуранта та сторона расчистила дорогу, сообразила Мадина. Несчастного отца гнули через колено, как ивовый прут, и рассчитали даже время его прибытия. Либо охранник снизу сообщил по бесшумке.

— Держитесь позади меня, вперёд не лезете, — скомандовал фабриканту потомок гусара.

Затем решительно распахнул створки и стремительно пересёк кабинет:

— Растопчин, с-сука, не ждал? А ведь я обещал тебе тёплую встречу, помнишь?

Родственник губернатора одной из столиц удивлённо раскрыл глаза: Ржевского он действительно не ожидал увидеть категорически, особенно в компании Демидова.

Наджиб вошла последней и захлопнула дверь изнутри, запечатывая её на магический замок. Перед этим она ещё раз убедилась, что на этаже пусто и их никто не видел.

В принципе, паре-другой человек можно было и память подредактировать, но зачем.

Лучше обойтись, если есть возможность.

Глава 22

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

Растопчин, надо отдать ему должное, быстро взял себя в руки и на усевшегося через стол от него Ржевского смотрел почти спокойно:

— Вон пошёл отсюда.

— Если ты, перхоть под**лупная, ещё хоть слово такое ПРИ мне скажешь, молчу уже в мой адрес, ты у меня из собственных рук свой х** сожрёшь в течение следующей минуты, — попечитель не менее спокойно забросил ногу на ногу, с ленцой глядя в глаза визави.

Градоначальник начал набирать в лёгкие воздух, чтоб ответить, когда Дмитрий расчётливо добавил:

— Слово Ржевского. — Глаза его при этом были холодны, как лёд.

Повисла пауза.

Мадина не могла прочесть всех мыслей чиновника (долбаная защита; чем выше должность, тем универсальнее амулет), но по контурам видела: Растопчин собирался отстаивать свою позицию всерьёз, чего бы ему это ни стоило.

Слово Ржевского не заставило его сменить сторону, но сподвигло задуматься: стоит ли начинать биться насмерть прямо сейчас?

Никто из потомков гусара свой последний устный аргумент никогда попусту не использовал. Значит, за этим Словом что-то стоит. Начинать с проверки на себе, что именно, неохота никому.

Или, хоть биться всё равно и придётся, сперва всё же есть смысл поговорить? Хотя бы попытаться?

Ещё градоначальника изрядно нервировал белый как бумага Демидов: промышленник был покрыт липким потом из-за нервов (в здании благодаря профильным амулетам было прохладно), вздрагивал, нервно сжимал кулаки и стоял посередине помещения, не двигаясь.

— Сперва поговорим, — предложил опекун, давая ей время и возможность настроиться на нужную волну, поймать резонанс, попытаться сориентировать его по обстановке.

Мадина подумала — и тоже вышла на середину комнаты, встав рядом с фабрикантом. Отсюда она, во-первых, принялась немедленно поливать ментальным успокоином Демидова (тот звенел, как струна) плюс просканировала стены, стол и самого чиновника на предмет закладок.

Как и было оговорено с Димой, результаты она выбросила ему на пальцах, вслух произносить не стала (даже на своём языке).

Растопчин был типичным магом-энергетом, но не с боевым уклоном, а близким к целительству. Так называемые внутренние школы: с ней на её игровом поле не сравнятся, потому что на других воздействовать не могут, однако свои мыслительные процессы структурируют чуть ли не как её коллеги.

В довесок шёл боевой амулет в виде перстня на пальце, высокоуровневая плазма.

Никакого огнестрела, боевого техно или аналогов в кабинете не было: Растопчин это транслировал открыто (хотя и непроизвольно) и явно рассчитывал на внешние фильтры у входов в здание в лице Гвардии Наместника.

Дмитрий ей в ответ оттопырил на секунду мизинец и безымянный палец левой руки: понял, принял.

— Цель твоего визита сюда? — Растопчин после некоторого размышления повёл себя в стиле армейского парламентера, ведущего переговоры с противной стороной, когда оба участника разговора вооружены.

Оружие при этом изготовлено к бою и направлено на собеседника.

— Ревизия. — Ржевский, как и оппонент, не мигая смотрел ему в глаза.

— Не понял? — чиновник удивился и не счёл нужным этого скрывать. — Ревизия кого⁈ На предмет чего⁈

— Шутишь? А как по-твоему мой правовой статус в этом городе называется⁈ — Дмитрий понёс странным нездешним канцеляритом.

Как будто и не из русского языка взято, но по-русски вполне понятно.

— Изначальный Род, — задумчиво кивнул самому себе Растопчин, шевеля извилинами. — Формальные основатели города, имеющие право, теоретически,…

— В моём случае на тот иммунитет ещё есть мультипликатор, — перебил Ржевский. — К праву Изначального входить всюду, кроме имений соседей по Золотому Квадрату, прибавь уникальный родовой бонус.

Градоначальник вопросительно изогнул бровь.

— «Право не снимать шляпы в присутствии монарха и не вставать со стула, из кресла, с дивана, когда он входит», — Дмитрий процитировал всем известную декларацию фамильного устава.

В своё время, не желая нагнетать напряжёнку со строптивцами-алкоголиками, тогдашний царь завизировал это право потомков гусара собственным автографом.

На тот момент признание смешного (как казалось) преимущества Ржевских над абсолютно всеми родами в Империи (включая царский, занятно. Бывают же в жизни исключения) представлялось самым рациональным решением затруднения и конфликта.

Справедливости ради, в дальнейшем носители фамилии злоупотребляли прогибом царя несильно: в столице их отродясь не видели, в Соте с монархом они тоже не пересекались принципиально. На официальные приёмы часто не ходили, государей видели в лучшем случае через амулет и через поколение, и то не каждое.

Однако формальное право не вставать перед царём (и не снимать при нём шляпы) автоматом влекло за собой и все права царя. В том числе — открывать ногой двери в любой Аппарат Наместника, в том числе сюда.

— Раньше ваша фамилия так никогда не делала, — констатировал Растопчин, обдумывая, как лучше поступить.

— Надо же когда-то начинать.

— Но ты не царь, чтобы я перед тобой отчитывался. И давай начистоту: декларативные права должны подтверждаться силовыми возможностями. — Градоначальник прокрутил на пальце перстень.

Ржевский лениво скользнул по артефакту взглядом, явно просчитал последствия для себя лично и глумливо хмыкнул:

— Подтверждаются в данном случае. Насчёт царя: да, я не он, но по многим пунктам лучше.

— Я и спорить не буду, — энергет откинулся на спинку кресла. — Хорошо, ты лучше. Но ты не мой начальник и не входишь в структуру управления. Кстати, ты оценил, как я с тобой вежливо разговариваю?

— А ты? Как я с тобой?

— Ладно. — Маг хлопнул ладонями по столу. — Начистоту так начистоту. Да, у вас, Изначальных, есть формально прописанное право всех нас нагибать. Да, по закону — если вы захотите — мы все обязаны слать по двенадцать экземпляров каждой бумаги каждому из вас. Но этого никто никогда не делал и делать не будет, знаешь почему?

— Скажи свою версию личной позиции, — с непонятной насмешкой в голосе предложил опекун. — Потом скажу я.

— Потому что прописанные для вас льготы — знак вежливости и подачка. Декларация, за которой ничего не стоит, — Растопчин говорил, словно вбивал гвозди в дерево. — Да, полторы сотни лет тому, ВОЗМОЖНО, всё было иначе. Но время течёт и сейчас мы имеем то, что имеем.

— А что мы имеем? — обманчиво спокойно полюбопытствовал Ржевский.

— Сложившийся баланс сил. Вы крутите свои дела в обход таможни, в обход налогов, в обход боярских правил. Мы на это закрываем глаза.

— А вы — это кто?

— Те, кто был, есть и останется возле Престола. Поколениями там, куда вам ходу не было и не будет.

— Типа, мы сидим в своей географии? В Свободной Зоне? Внутри творим, что хотим, даже полиции неподсудны? Но за определённые линии не заходим?

— Точно. — Глаза градоначальника тоже стали ледяными. — И то, до поры. Открою тебе маленький секрет, а то ваша фамилия и прозевать могла: через месяц даже это может здорово измениться.

— У меня для тебя плохая новость, Сергей Васильевич. За прочих Изначальных ничего не скажу, те одиннадцать отчётов с ними сам обсуждай. А вот Ржевскому ты сейчас ответишь полностью, подробно и по всем пунктам. Спрошу в своём праве, как с чиновника, работающего на моей территории.

— Твоей? — оказывается, в единственное слово можно вложить целое море насмешки. — Ну заставь меня тогда. Если у тебя есть рычаги реализации своей воли. Ой, простите, Пр а ва Основателя! — сейчас градоначальник откровенно насмехался.

— Как скажешь.

Мадина не успела проследить, как рука опекуна мелькнула в воздухе. Вроде ещё только что смотрели друг на друга через стол — а теперь бац, Дмитрий поймал собеседника за одежду и изо всех сил дёрнул на себя.

Растопчину не помогли ни больший размер, ни какое-то усиление на мышцы (кажется, то самое, собственное и внутреннее) — голова мага оказалась прижатой к столу:

— Где дочь Демидова?

Градоначальник не ответил, вместо этого рванувшись в сторону. Не помогло.

Следующим ходом он вспомнил об амулете и разрядил в Ржевского чуть ли не полный заряд перстня.

Хорошо, ёмкость маленькая, подумала Мадина, отпрыгивая на два метра от локального шторма огня и утаскивая с собой фабриканта.

Дмитрий уже привычно остался в обгоревших лохмотьях, закопчённый, но целый и невредимый, даже практически без ожогов:

— Сам первый начал, теперь не жалуйся. Как царь с нами, так и мы с царём…

* * *

Там же, через две минуты.

— Невозможность реализовать дыхательный рефлекс ведёт к каскадному повышению норадреналина в крови. Тот, в свою очередь, вымывает кислород и гемоглобин ещё быстрее — в итоге каскадно нарастает уже паника, — опекун вещал спокойно, зажав рот и нос Растопчина ладонью и легко удерживая его, трепахающегося изо всех сил, второй рукой. — Я могу ошибаться, но кислородное голодание у него…

В этом месте Растопчин резко обмяк.

Дмитрий разжал ладонь, высвобождая тому дыхание.

Мадина не владела категориями школы биологии, которыми оперировал попечитель, но уже полностью научилась его понимать.

— А ты опасный, Дима, — серьёзно сказала она. — Если так спокойно и легко людей… — кивок на градоначальника, пребывающего без сознания.

Её действительно удивила непринуждённость товарища при такой нетривиальной манипуляции.

— А это не люди, — серьёзно возразил Ржевский. — Те, кто детей легко готов использовать в таких раскладах, это уже не люди.

О Демидове в данный момент опекун добросовестно забыл. Промышленник смотрел на него сзади сбоку со смесью боли и благодарности.

— Расчеловечивание — понятное слово? — Дима повторил на её языке. — Вот кто детей-школьников в такое втравливает, тот человеком, по мне, не является уже. Как царь с нами, так и мы с царём, — повторил он не в первый раз за последнюю четверть часа.

— Он энергет, — Наджиб продублировала голосом ту информацию, которую до этого выбрасывала на пальцах. — Потому хорошо его читать не могу, когда он в сознании.

— Как лучше поступить? — Ржевский примерился и подтянул тело поближе к себе. — Сейчас в сознание придёт. Какие мои действия дальше?

— Спрашиваешь. Если запирается — закрываешь рот и нос. — Получать ответы менталистка Наджиб умела не хуже. — Когда он балансирует на грани потери сознания, эндогенные блоки снимаются и я его вижу. Как будто дверь приоткрывается, — пояснила она. — Я читаю в эти моменты.

* * *

Там же, ещё через некоторое время.

—… Знаешь, Растопчин. Если бы речь шла только о моей кровной мести, я бы даже не заморачивался. Скорее всего, мы б с тобой так и не встретились, поскольку за тебя Начальник Гвардии Эмирата просил. Но ты лично на кон поставил жизнь маленькой девочки… — Ржевский раз за разом перекрывал оппоненту дыхание, приводя затем в сознание.

Мадина добросовестно озвучивала то, что видела в момент слетания блока.

* * *

— Планируется организовать беспорядки в Соте… Магические взрывы, использование особо мощного техно… Для всех должно выглядеть так, как если текущая городская администрация и Городской Совет не могут обеспечить безопасность подданных царя…

…

— После дискредитации сегодняшних органов управления — точечная резня кланов неугодных… Она должна выглядеть как народное негодование… Группы в городе есть, уже работают… Наследники конкурируют между собой, связь между группами не предусмотрена… Тот из Наследников, кто покажет лучший результат, получает Соту — это предварительная договорённость…

…

—… Резонансные циничные преступления, которые останутся безнаказанными и возьмут за душу каждого — народ должен взбунтоваться сам. Потом протест похватят и возглавят, попутно выбив самых активных протестующих, чтобы толпой легче управлять…

…

— Уже всё распланировано, например…

Следующие слова Мадины заставили Демидова, которого они с опекуном выпустили из виду, в прямом смысле потерять разум.

Кратковременно, в состоянии аффекта — но сделанного не воротишь.

Промышленник выхватил такой же плохонький (по словам Ржевского) пистолет, которыми была вооружена его охрана, и стрелял в Растопчина до тех пор, пока не кончились выстрелы (или как там они называются, умное слово попечителя почему-то выветрилось из головы).

— «Очень тяжёлое и жестокое убийство дочери серьёзного промышленника»… — процедил Ржевский, красноречиво мазнув глазами по свежему трупу и со вздохом возвращаясь к своему занятию.

Всё то время, которое Мадина озвучивала мысли фигуранта, блондин аккуратно писал за ней в свой блокнот. Затем откладывал и снова брался за фигуранта.

— Ты успела увидеть, где они держат похищенную? — смерть чиновника Дмитрия, по большому счёту, за душу не тронула.

В отличие от незапланированных новостей, которые вытащили у градоначальника из головы, начав разматывать ниточку первичных показаний (данных не по своей воле, но более чем правдиво).

— Да. Это совместные родовые земли трёх фамилий, — она назвала, каких именно, и дисциплинированно начертила пальцем по столешнице карту-схему.

Имение Ржевского там же, должен сориентироваться.

— Что-то можно сделать⁈ — бешеные глаза Демидова грозили выкатиться из орбит, а сам он мало был похож на адекватного.

Хорошо хоть речь к нему вернулась.

Наджиб подумала, не бросить ли каст-другой по усиленной схеме, чтобы успокоить с гарантией.

— Можно сделать. И нужно. — Ржевский решительно забрал пистолет у фабриканта стремительным и плавным движением. — М-да уж, рановато этого шлёпнули, — он задумчиво покачался с пятки на носок, глядя на труп. — Это ж только первый цикл контрольных вопросов был, — блондин покосился в свой блокнот. — У меня ещё разговора на полтора часа осталось. Если отрабатывать то, что он уже наговорил, и копнуть поглубже.

— Уходим? — сомнамбулой поинтересовался Демидов.

— Да, сейчас. Виктор Петрович, я вас не виню, но вы больше так не делайте. — Ржевский решительно притянул промышленника к себе, глядя ему в глаза с очень короткой дистанции.

— Да. — Тот смотрел сквозь собеседника равнодушно и, казалось, утратил интерес ко всему.

— Мадина, стирай ему последний час, — проворчал Дима.

— Зачем? — поинтересовалась она не с целью ревизии, а исключительно из любопытства. — Готово.

Демидов захлопал глазами и удивлённо завертел головой по сторонам.

— В случае допроса будет абсолютно искренне верещать, что никого не убивал. Что никакого Растопчина не видел, не помнит и сейчас никого не обманывает.

— Тьфу. Зачем ты это при нём сказал?

На лице фабриканта проступила острейшая работа мысли.

— Блин. Три и этот отрезок, — сплюнул в сторону Ржевский.

— Готово.

Демидов опять с изумлением осмотрелся вокруг.

— СТОП! — опекун решительно накрыл ему лицо ладонью и повёл к двери. — ПО СТОРОНАМ НЕ СМОТРИШЬ! ИДИ РОВНО! Я скажу, когда глаза открывать!

Глава 23

И что делать? Услышанное не радует.

Я раньше не вникал, а оказывается, Растопчины — та фамилия, которая одной из двух столиц уже третью сотню лет заруливает. Здешний — брат того, центрового.

Был.

Рассказал он изрядно. Если коротко, кровь планируется ручьями по всему городу и по Свободной Зоне: кто-то из нынешних Наследников Престола идею местного самоуправления решил скомпрометировать раз и навсегда.

Чёрт, до чего же я не люблю политику… У людишек её намного больше, чем у нас: здесь у их расы, в отличие от родного мира, внешних врагов нет. Ни орков, ни нас, ни ушастых.

Вот человеки и придумали сами себя изводить, больше-то энергию направить некуда.

Я вчера смеялся, «Что делать, когда убивает полиция?». Думал, пошутил удачно.

Сегодня оказалось, что это вовсе и не шутка.

Из здания выхожу в некой прострации и один — Мадина через другой выход повела наружу Демидова. У неё какая-то своя методика ин- и эксфильтрации — сочетание ментала и Нимба Правителя. Она говорит, мне лучше с этой стороны внимание отвлечь, всё равно с гвардейцами ругаться, потом дуэль.

А промышленнику она и мозги по дороге подрихтует, и его людям в плюс-минус адеквате на руки сдаст. Затем будет ждать меня вместе с японками и Барсуковыми.

— Господин Ржевский. — Майор-гвардеец встречает меня на выходе.

О, стражника уже заменили — другое лицо на тумбочке. Наверное, майор и есть его начальник, но спрашивать о таком не будешь.

— Чтоб не откладывать ваш конфликт с моим подчинённым, предлагаю прямо сейчас проследовать на полигон, — продолжает вояка. — Кто ваши секунданты?

Чёрт. А вот это промах. Здесь, в отличие от дома, самому себе секундировать не принято.

Деда попросить, что ли? Так он и старый, и пока доедет.

О. А что если…

— Секунду. — Достаю связной амулет и набираю Шу.

За минуту излагаю суть вопроса, потом спрашиваю:

— Посекундируешь?

— Конечно, — раздаётся запыхавшийся голос из-за спины.

Оказывается, она сразу стартовала из молла сюда. Бежала, слушала на ходу.

— Вот мой секундант, — хлопаю по плечу японку.

Она коротко кланяется майору, не отводя при этом глаз от его переносицы.

— Баба⁈ — удивляется гвардеец.

БАХ! Шу без разговоров бьет его в подбородок.

Он падает на задницу и очумело смотрит на неё снизу вверх.

— Меня зовут Норимацу, Шу. Я не баба, по крайней мере, для вас. Пожалуйста, запомните или можем иначе поговорить.

Вау. А она красивая, когда такая темпераментная. То есть, она и так красивая, особенно жопа, но сейчас… тьху, запутался. Причём тут жопа к темпераменту…

Ударила она не в полную силу, я заметил. Занятно.

И даже в этом контексте она всё равно кланяется. Видать, у их народа поклоны и правда часть коммуникации — дополнение к речи.

— Возможно, кто-то из присутствующих слышал мою фамилию? — напарница по бизнесу повышает голос и смотрит на людей в форме, которых вокруг около десятка.

— Какая, говоришь, фамилия? — престарелый мужик типа моего деда, одетый в штатское, разговаривает слишком громко. — Прости, девица, не расслышал. Не повторишь ли?

— Норимацу. — Шу ещё раз кланяется, теперь персонально пенсионеру.

И как ей только не надоедает.

Старик уважительно кивает, затем долго шепчет на ухо майору. Тот поднимается с асфальта и кланяется сам, уже японке:

— Мои извинения. Я очень плохо ориентируюсь в вашей геральдике и обычаях, не знал, что у вас и женщины наследуют по воинской линии.

— У нас женщины воюют наравне с мужчинами ещё со времён нашествия кочевников, — спокойно роняет японка. — Не все, но многие. Не одну сотню лет как. Ваши извинения приняты.

Дальше они с майором быстро согласовывают условия, поскольку она жёстко проинструктирована мной: двести шагов, оружие известное, уступить можем только в количестве патронов и в штрафе за промах.

В итоге они с гвардейцем сговариваются на том, что в самого себя можно не стрелять.

Ладно. Может, и не стоит этот обычай людишкам импортировать. Они и так себя изрядно изводят, чтобы ещё таким образом популяцию их прореживать.

* * *

Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата. Все документы оформлены и выданы владельцу в соответствии с законом, вместе с амулетами. Одиночный абонент сервера Мицубиси.

Когда она бежала сюда, её снедало недоумение: зачем партнёру было нарываться на конфликт самостоятельно?

Да, Ржевские — очень своеобразный род, без подробностей (в тех нюансах и утонуть можно). Но всем давно известно: гордость — это меч. Если будешь размахивать им налево-направо, очень быстро останешься в одиночестве.

Видимо, у народа партнёра по бизнесу свои представления о достоинстве.

Когда она добежала, причины конфликта ей стали понятны в первую же секунду: целый майор, секундант той стороны, знакомство с ней начал не с приветствия, а с оскорблений.

Видимо, Дмитрий их нравы знает и просто упредил.

У неё был соблазн ударить гвардейца не кулаком, а клинком — верный танто находился под рукавом в ножнах и срезал бы голову грубияна начисто, вместе с позвонками. К счастью, она вовремя сообразила, что в этом случае ничем не будет отличаться от Ржевского (убивая налево-направо).

Отчего-то стало приятно: несмотря на разницу в воспитании, они с напарником склонны мыслить и действовать одинаково. Бывает же.

Про себя Шу похихикала, а мудака ударила кулаком. Как оказалось, здешнему военному хватило и этого, чтобы сесть на задницу, хотя била без фиксации.

— Погодите! — Ржевский решительно схватился за браслет после того, как условия были согласованы. — Вы что, до полигона собрались пешком топать⁈

Одет он снова был как до молла и даже хуже. Что произошло в Канцелярии Наместника, она не знала (пока), но было весело видеть, что рубашка и брюки Дмитрия по наметившейся тенденции опять превратились в обгорелые лохмотья.

— Да, до полигона пешком, — слегка удивился гвардеец. — А какие у вас варианты⁈

— Щ-щас, минута. Сюда вход в портал простроят, дадите привязку на выход? — Дальше Дмитрий заговорил речью Залива в другой амулет.

Приятно иметь связи возле Престола, подумала Шу. У которого безлимит на портальную сеть, а принцесса плавает в твоей ванной.

Улучив момент, она спросила:

— Дим, как ты стрелять собрался? Твоё оружие же осталось дома?

— Неважно, — легкомысленно отмахнулся партнёр. — Со своим стволом меня на такую дуэль всё равно никто не пустит. Поверь, я понимаю в вопросе.

— А как тогда? — ей было интересно.

Дома подобный поединок выглядел бы иначе. Для начала, вместо огнестрела согласовали бы длину алебард и количество мечей.

— На полигоне выкатят парные стволы — карабины будут разложены парами на столах, — уверенно начал Ржевский. — Патроны будут стоять отдельно. Каждому из нас дадут выбирать на своё усмотрение, там будет из чего.

Так и вышло.

Портал простроился молниеносно, удивлённый секундант противной стороны даже пропустил их вперёд.

— Что здесь у нас? — Дмитрий, не здороваясь ни с кем из доброго десятка народа в форме, быстро прошагал к линейке, составленной из столов.

Его визави находился через столешницу и хмуро смотрел исподлобья.

— Так, что здесь у нас. — Ржевский прикрыл глаза и повёл ладонью над оружием. — Этот возьму себе?

Не дождавшись ответа, он цапнул третий по счёту карабин и в несколько движений стремительно разобрал его на составные элементы.

— Эй, чего вы так смотрите⁈ — партнёр по бизнесу слегка удивился, глядя на военных, затем просто по сторонам.

А его руки уже заканчивали собирать оружие обратно, хотя глаза смотрели куда угодно, но не вниз.

— Нормальный ствол, — потомок гусара уверенно отсоединил оптический прицел и отложил его в сторону. — Я обойдусь. Считайте, фора новичку.

Гвардейцы по-прежнему безмолвствовали. В воздухе разлилось едва уловимое напряжение.

— Эй, народ! — Ржевский начал заводиться. — Чего вы на меня все вылупились⁈ На мне узоров нет и цветы не растут!

Его пальцы, независимо от глаз и лица, уже извлекали из коробки патроны. Ощупывали, откладывали какие-то влево, какие-то вправо.

— М-да. — Майор-секундант не сводил взгляда с рук Дмитрия и напоминал карточного игрока, который пытается поймать шулера за передёргиванием.

— Возьму эти три, — блондин, не глядя, взял в горсть три цилиндрика. — Четвёртый пристрелочным дадите? — затем принялся пояснять зачем-то. — Ствол незнакомый и ваш, я его даже в руках не держал.

— Дадим. — В звенящей тишине ответ майора прозвучал тревожным набатом.

Ржевский что-то отделил, защёлкал цилиндриками по металлу, чем-то клацнул и через секунду повернулся ко всем спиной:

— Вон та ворона. В голову.

— ГДЕ⁈ — вопрос армейских был исполнен хором.

— Вон то дерево. Второй холм. Там же людей нет?

— Нет, степь и пустыня. — Шу сориентировалась, где они находятся. — Дим, не убивай птицу, — попросила она в следующую секунду по-японски.

— Хорошо. Тогда ветка под ней, — поправился товарищ по-русски.

Громыхнул выстрел. Благодаря загодя принятому стимулятору (не совсем из открытого списка, да) японка разглядела на границе видимости, как что-то длинное и тонкое сверзилось с дерева вниз.

Остальные же в следующую секунду увидели, как возмущённая чёрная птица обиженно взмыла в воздух и замахала крыльями, удаляясь на юго-запад. Её гневное карканье донеслось даже сюда.

— Господин Ржевский. Как прямой начальник вашего визави выступаю с предложением. — Майор хмуро посмотрел на своего подопечного и поднёс к его носу кулак (тот порывался открыть рот).

— Да? — блондин забросил карабин на плечо на манер церемониальной охраны королевы, живущей на других островах, по противоположную сторону большой земли.

— Я, как секундант, готов признать поражение своего стрелка без дуэли. Что скажете?

— Я без проблем. Кровной вражды нет, идея с вызовом не моя. — Он развернулся к своему несостоявшемуся противнику и коротко поклонился, в точности копируя её малый японский поклон. — Я извиняюсь перед тобой за своё недостойное поведение на площади. В ответ рассчитываю услышать встречные извинения.

Люди в формах принялись излучать любопытство.

— За что? — возмутился тот.

— Вспомни, как ты ко мне на самом старте обратился. Это было корректно? — Ржевский спокойно смотрел на молодого служаку.

Самое интересное, он возрастом был моложе, но выглядел почему-то старше.

— Извиняюсь. Был неправ тоже, — гвардеец неумело поклонился в ответ, старательно удерживая глаза опущенными.

— Господин Ржевский, разрешите вопрос? — майор за какую-то секунду сменил выражение лица с напряжённого на довольное.

Только что не потерял подчинённого, объяснила себе Норимацу.

— Без проблем. Это я у вас в гостях, вы на своей территории. — Руки блондина независимо от разговора разрядили оружие и вернули патроны на место.

— Вы действительно можете стрелять на бегу и из перекатов? И попадать на две сотни шагов?

— Где у вас мишенная обстановка?

* * *

Буквально через пять минут Шу озадаченно ломала голову, есть ли пределы талантам партнёра.

Оговорив условия упражнения, он без затей распластался рыбкой в воздухе, с кувырком приземлился на песок.

Первый выстрел прозвучал раньше, чем присутствующие моргнули глазами.

Вдалеке повалился деревянный болванчик, здесь являющийся мишенью. Одновременно с ним упал ещё один, а японка с опозданием сообразила, что выстрел был сдвоенным.

— Держите. Вы проспорили, сами чистите, — партнёр жизнерадостно косился на её грудь, возвращая оружие гвардейцам.

— Благодарю вас за этот великолепный урок старой школы. — Майор церемонно принял карабин двумя вытянутыми руками. — Господин Ржевский, лично от меня, не для печати.

— Да? — Дмитрий заинтересованно развернулся.

— Вы желанный гость в салоне гвардии, я предупрежу офицеров. Милости просим. Предлагаю забыть все недоразумения, которые имели место между нами ранее.

Блондин без колебаний пожал протянутую руку под аплодисменты присутствующих людей в форме:

— Был рад знакомству, господа! Честь имею!

* * *

— А я думала, ты его убьёшь, — ровно сказала Шу, когда они вышли из того же портала обратно на площади.

— Я и собирался, — вздохнул товарищ. — Но я думал, что они в курсе беспредела. А оказалось…

Через минуту она рассеяно перебирала ногами и не могла поверить услышанному.

* * *

ИНТЕРЛЮДИЯ

Беседа двух неустановленных абонентов. Разговор защищён от подслушивания специальным протоколом магосети дома Воронцовых.

— Слышал новость?

— Смотря какую. Что там?

— Растопчин расстрелян прямо в кабинете. Из огнестрела, запрещёнка, все восемь пуль в теле с короткой дистанции.

— Т О Ч Н О?!!

— Пробрало? Меня тоже впечатлило. Знаешь, что самое интересное?

— Не тяни. Не тот случай.

— Да я не специально, с мыслями собираюсь… Примерно в то же время в здание заходил Ржевский. С ним была какая-то спутница с Нимбом Правителя.

— ЮЛИЯ⁈ С НИМ⁈ КАК ТАКОЕ ВОЗМОЖНО?!!

— Неизвестно, кто — внешность скрыта под вуалью.

— А нимб чей?

— Да тоже неизвестно! — собеседник досадует. — Там гвардейца, что на посту стоял, Ржевский при всём народе отпинал за то, что тот его в лицо не узнал.

— Ух ты.

— У них даже до дуэли дошло, причём на стрелялках.

— С Ржевским⁈ Ох.

— Именно. Парень-гвардеец перетрухал, начальник его перетрухал, думали — не жилец. Не до Родины им в тот момент было.

— Понятное дело.

— В общем, никто из них в тот Нимб всматриваться не стал. Но вроде одета была не по-нашему.

— Это как?

— Как будто на магометанский манер, но неточно: и описания одежды разнятся, и специалистов по Заливу у меня нет, чтобы свериться.

— Ну да. В их посольство не пойдёшь уточнять. Что думаешь? Ты же у нас внутренняя разведка.

— Думаю взять Ржевского на какое-то время под арест, а у нас в подвалах уже поспрашивать.

— Незаконно же⁈

— Плевать. Надо понять, что мог наболтать Растопчин — не просто же так его исполнили.

— Думаешь, Ржевский?

— Не знаю. Вряд ли, конечно — зачем оно ему надо. Но чувствую, он точно что-то знает.

* * *

Своих нахожу там, где договаривались. Правда, Демидова Наджиб почему-то на руки охране не сдала — промышленник сидит между японками и княжнами Барсуковыми и с отфонарным видом пьёт сок через трубочку.

— Мадина, а в нашем городе городе безопасность В ПРИНЦИПЕ есть? — сажусь на свободный стул, говорю на языке Залива.

Чёрт с ними, с нестыковками. Я понимаю, что она понимает, что я понимаю, что она устройство моего государства знает лучше меня.

Так зачем огород городить? Люди мы не чужие, проще в лоб.

— Как функция или как структура? — уточняет Наджиб.

— Как структура. Про функции ты всё и сама на допросе слышала, нет их больше в этом городе…

— Даже в стране вашей Безопасности как структуры нет, не то что здесь, в Соте, — она ведёт рукой вокруг. — Функции частично исполняются другими конторами.

— Какими?

— Той же внутренней разведкой Воронцова. Частично — полицией.

— Не вариант. — Задумываюсь ещё сильнее.

Неужели нет никакой возможности оперативную информацию, полученную от Растопчина, реализовать законным путём?

— Такой безопасности, чтоб отловить то, о чём ты думаешь, нету. — Она пронзительно смотрит на меня, затем начинает объяснять. — Полиция, для начала, не имеет права ничего делать ни вам, первородным, ни князьям, ни графам, ни членам августейшей семьи. Продолжать дальше?

— Не надо.

Я уже понял, что за дочерью Демидова к соседям придётся идти лично. Единственное, перед этим надо на нелегал перейти.

Из этого положения, кстати, и орудующие в городе группы вычислять будет проще, есть у меня кое-какие старые наработки.

Если в городе (и стране) нет безопасности — значит, нет и контрразведки. Структура Воронцова не в счёт, эти меня в жизни не поймают.

Встаю из-за стола.

— Куда собрался⁈ — Возмущённо интересуется Наджиб.

— Одежду купить, — веду рукой от груди до колен. — Сама видишь, хоть в пожарном костюме по городу ходи.

Японские сёстры начинают весело смеяться.

А кстати…

— Юки, не поможешь ли ты мне выбрать следующий комплект одежды?

Ну а чё, все люди взрослые. Работы сейчас столько навалится (по старому профилю), что вообще неизвестно, когда в следующий раз оттянуться выйдет.

— Только не *****! — беззастенчиво при всех позорит меня кузина партнёрши по бизнесу и соседки по участку.

Правда, из-за стола поднимается.

Охота провалиться сквозь землю. Чёрт, ну зачем же она вслух… здесь только себя пожалеть.

Позору на ровном месте сколько.

Она-то говорит по-японски, но, во-первых, Асато и Шу тоже чудесно на этом языке говорят. А Мадина из головы её читает быстрее, чем слова с языка слетают.

Б**. Охота материться. Немая сцена.

Ничего не понял Демидов, но о нём и разговора нет.

А вот взгляды Наташи и Вики Барсуковых мне очень активно не нравятся. Не понял, а они когда по-японски выучились⁈ Господи, свят-свят, только не это.

По спине стекает предательская струйка холодного пота.

— Да вы, Ржевский, ого-го какой затейник, — глумливо ухмыляется Наджиб, говоря хотя и с акцентом, но на вполне узнаваемом нихонго.

Тьху ты. Ей же даже в голове читать не надо, она и так этот язык учить начала. А с её скоростью запоминания информации…

— И трахаться в кабинке я тоже не буду! — никак не унимается Юки. — Хотя бы в отель позови! Хам! Если двух монет в час нет, я сама заплачу!

Ой. Кажется, за одеждой пора не идти, а бежать: сёстры Барсуковы уж не знаю каким образом, но точно поняли. Что-то.

— Мы тоже вас проводим, — решительно говорит по-русски рыжая.

— Я вчетвером не буду! — Юки переходит на русский.

Б**. Зачем? Мысленно впечатываю ладонь в лицо.

— Я на такое не подписывалась! — а кузина Шу всё не унимается. — Ещё я баб в примерочной не удовлетворяла!

Ой. Теперь точно быстро-быстро ускоряться.

Глава 24

— Стой! Куда разогнался⁈ — рыжая с необычной для девчонки силой дёргает меня за руку, буквально занося обратно на стул.

Чёрт, неловко-то как. Вырваться, конечно, можно, но для этого придётся расовый бонус на силу применять. Некрасиво получится, очень жёстко со стороны смотреться будет. Ещё и против девушки.

Что же делать, что же делать. Хороших решений в упор не просматривается.

— Разогнался куда? — с обманчивым спокойствием повторяет её сестра, стремительно пересаживаясь на соседнее место и запирая меня за столом.

Ох. Вот это да, вот это поворот. Застала врасплох — не ожидал.

Неприятно и неожиданно. Теперь, чтобы быстро выйти, только вместе со стулом спиной вперёд падать. Потом кувырком назад в перекат уходить, но там другие столы стоят. Как бы в них не влететь даже на малой амплитуде, центр тяжести-то по-любому гулять будет.

Ещё штаны прогорели до дыр, трусы под ними пузырятся. Смотреться в целом будет несколько некуртуазно.

Чёрт, что же делать.

На каком же этапе что-то пошло не так? Где я просчитался? Когда?

Вроде и смешная проблема, а почему-то здорово не по себе.

— Что у вас с ним было? — хмуро спрашивает сисястая (блондинка) у Юки.

— Тебе зачем? — ощетинивается японка.

— Ну, ты вся такая возмущённая заявляешь, что ничего подобного мне делать не будешь. Могу знать, о чём не должна тебя просить? — молниеносно выплетает коварный узор словесных кружев вероломная Наталья.

Вот же!.. Как только смогла так быстро придумать! И ведь не менталистка, чтобы со скоростью звука соображать!

— Когда в прошлый раз его одежду перед покупкой мерили, ему скорая сексуальная помощь была нужна, — действительно начинает пояснять японка.

Зачем⁈ Не сдерживаясь больше, впечатываю ладонь в лицо, не будучи в силах скрыть крайнюю степень собственной досады по поводу происходящего.

Сгорел сарай, гори и домик. Хуже уже не будет. Наверное.

— ЧТО-О-О?!! — Наталья подпрыгивает вместе со стулом.

Упс, и Виктория тоже. Вот это да, вот это поворот.

Что же делать, что же делать. Рот никому из них не заткнёшь, а выпытывать такие деликатные подробности (не подлежащие разглашению!) — всё равно что прямо вторгаться в мою личную жизнь.

Интересно, а есть здесь в конституции защита личной жизни⁈ Чем гарантирована, какими инструментами и правами⁈

Спросить Наджиб, что ли⁈ Она всегда по законодательству в курсе!

Стремительно поворачиваюсь в её сторону — и упираюсь в поднятую ладонь, она с кем-то разговаривает по бесшумке. Машет мне, чтобы не мешал, разговор де серьёзный.

Чёрт, ну как так. Хоть плачь, как маленький. Какое роковое стечение обстоятельств, только вздохнуть и себя пожалеть.

С юмором у соотечественниц после услышанного становится туго, как и с великодушием. А также с отстранённым философским взглядом на вещи, которым мне последнее время всё больше и больше нравится Наджиб.

Хоть женись на ней, в самом деле — резко без разбега задумываюсь. Тогда и бабам всем можно честно говорить: окольцован. Сорри.

Это самое, то да сё, пупками потереться — всегда пожалуйста, но дальше стоп. Имеется законная жена.

Или даже перед интимом всем сообщать? Может, что женат, лучше даже до того, как, говорить? Пожалуй, так порядочнее. Из десяти хоть пара баб всё равно согласятся, зато греха на душе нет.

Надо просто больше предложений делать. Числом брать. Если сотне дам предложить, да хоть десять процентов согласятся, уже ого какой выбор получается.

Тьху ты! В следующую секунду решительно одёргиваю сам себя. И в какие только дебри мысль в минуту опасности не убегает, напасть какая-то. Что за дурацкие идеи.

Мотаю головой, стряхивая наваждение.

— Сказал, ему нужна скорая сексуальная помощь, — ровно и спокойно повторяет Юки в ответ на вопрос соотечественниц. — Сил нет терпеть, сказал, и ещё добавил, что у меня глаза красивые и линия бёдер очень выразительная. Заставляет его сердце биться сильнее, — она задумчиво скользит по мне взглядом.

Следом за ней на меня смотрят и другие, но не слишком нейтрально. Я не я буду, если это не латентная агрессия в мой адрес в их глазах.

Чёрт. По отношению к Юки начинаю себя чувствовать последней сволочью.

Обязательно извинюсь и искуплю, даю слово самому себе.

Господи, за что так жестоко караешь? Я-то ладно, а вот её как жалко… Хоть и на ней тоже женись, чтоб утешить, вдруг она именно брака хочет.

После этой мысли себя тоже становится жалко.

Я запутался.

Господи, если ты есть, вразуми раба неразумного своего. Ладно, помощи от тебя никогда не дождёшься! Хрен с тобой, хрен бородатый (о, каламбур).

Не помогал ты мне раньше — всё своими руками всегда делать приходилось — обойдусь без тебя как-нибудь и впредь.

Но хоть подсказать, что делать, ты можешь? Знак подать⁈ Язык у тебя в жопу втянуло? Или развалишься — подсказку сделать⁈ О девчонке ведь пекусь!

Пару секунд сосредотачиваюсь, пытаясь уловить хоть какой-то сигнал от высших сил. Хоть откуда-то.

Тщетно.

Религия — опиум для народа, всегда говорил. Нет бога, видимо. Придумали его те, кто в безвыходную ситуацию попадал, а помощи извне не было.

— Потом? — а сисястая (рыжая), кажется, по угрюмости решила сестру перещеголять. — Попросил он у тебя скорой помощи, про бёдра твои сказал, глазками похлопал. Что потом было? Если не хочешь,можешь не отвечать…

— Ну я ему и помогла! Он как парень мне нравится, думала, теперь встречаться будем. Потом через минуту ещё говорил, что очень впечатлён случившимся, даже стих даже рассказал. Только… — Юки наклоняется к уху рыжей и что-то шепчет.

Ох. Ох. Ох. Что же делать, что же делать, что же делать. Такое впечатление, именно в этот момент самое плохое за весь их разговор и происходит.

Чайник на себя горячий опрокинуть, что ли? Так нет его на столе. А если соком Демидова себя начать поливать, нужного эффекта не будет.

Думай, голова, думай.

Жалко девчонок. Такое впечатление, что зря я так…

А пока моя голова думает, господи, если ты есть, яви чудо рабу своему! Уж больно момент тяжёлый. Раньше ни о чём тебя не просил — всегда сам выпутывался, и здесь, и дома.

Ещё никогда в такие передряги не попадал, даже когда на нелегале на той территории в чужом штабе мины закладывал.

Ох три раза. По мере тихого рассказа японки лицо соотечественницы очень нехорошо меняется. Охота даже возмутиться шумно: какое твоё дело⁈ У нас с тобой пока вообще ничего не было!

Однако тренированное предчувствие тихо подсказывает (оно меня обычно не обманывает), что в данный момент это может оказаться не лучшей коммуникационной стратегией.

Думай, голова, думай; должны быть выходы. Не бывает безвыходных ситуаций.

—… но с ним — это одно, — теперь и лицо Юки становится жёстким.

Слава богу, не в мой адрес — разговаривает она исключительно с Натальей, сама на взводе, не мигает даже.

Или бог всё-таки есть? Какая никакая, а поддержка в ситуации? Когда внимание атакующей стороны отвлекается на второй конфликт, у меня пространство для манёвра ширится, против воли проникаюсь надеждой.

Глядишь, дамы сейчас между собой заспорят, с меня фокус внимания и соскочит. Переключится. А там я что-нибудь соображу, лишь бы первый накал напряжёнки сбить.

Бабы — народ отходчивый, в кабинете Растопчина достаточно быстро успокоились.

Только хозяина кабинета нахрен сожгли, некстати всплывает в памяти.

А с другой стороны, малодушно я как-то себя веду. Только слов извиниться не могу найти правильных.

Надо будет у Далии совета спросить, как быть. Оказывается, бывает больно, когда другим сделал больно.

— Вам я ничего не должна. С вами подобного делать не буду. — Веско припечатывает напоследок кузина Шу. — По женской части я не выступаю, помощницы и советчицы во время этого дела мне тоже не нужны.

Соотечественницы не по-хорошему задумчиво глядят на меня.

Что бы сейчас такое сказать, позитивное и искромётное. Чтобы разрядить, так сказать, обстановку и атмосферу.

К сожалению, когнитивная функция из-за нарастающего каскадно стресса даёт сбой и ничего подходящего моменту мне в голову не приходит.

— Ржевский, а зачем ты меня на свидание звал? — холодно интересуется рыжая. — С сестрой ещё? Тебе двух японок мало? Решил квартет замутить?

Вообще-то, если профессионально посчитать, другая цифра получится. Кварта — это четыре.

А если двое Барсуковых (Наталья и Вика), двое Норимацу (Юки и Асато) — то вместе со мной уже пятеро. Квинтет.

С другой стороны, наверное, лучше всё же не поправлять.

— Я, кажется, догадываюсь, — многозначительно фыркает блондинка. — Но о межнациональных экспериментах сейчас не буду… Это просто мы с тобой в наивные дуры вляпались на ровном месте, Вик. Горбатых могила не исправляет.

— Ты про фамилию его?

— Ну. Зря мы подумали, что он на что-то хорошее способен. Уже молчу, как он и на твои, и на мои сиськи смотрит. Даже сейчас.

—… После того, как другую огулял, — подхватывает рыженькая, в этом месте начиная из уголка глаза что-то смахивать.

Э-э-э, да что ж такое-то! Только хотел сказать, что никаких выпадов в адрес имени Рода не потерплю! Но теперь опять лучше промолчать.

Необоснованное ощущение, что я сволочь, крепнет ещё больше. Лучше б меня на части резали.

Господи, сделай со мной, что хочешь, но пусть девчонки не огорчаются. Только не это.

А может, молиться надо лучше? Вдруг всё-таки пронесёт? Вдруг я сейчас что-нибудь придумаю — и как-нибудь с шутками-прибаутками всё и рассосётся?

Я ж умный парень. Жизнерадостный.

— Ну и вот. — Юки крайне невовремя решает, что досказала не всё. Снова шепчет на ухо рыжей. —… во-первых, достаточно неприятно, поверь! Во-вторых, даже воды рядом нет — примерочная! В-третьих, он хотя бы мужик, а вы вообще бабы! Я думала, он в меня влюбился, — констатирует она через секунду. — А он, оказывается, второй рукой вас на свидание приглашал, пока мы его здесь ждали.

Не пронесло. Чёрт побери. Даже усложнилось, хотя вроде и некуда.

Бог, сука, что ж ты творишь, падла ты бородатая.

Господи, если ты есть, сделай хоть что-нибудь! Ну согласен я, что не прав! Где-то. Наверное. Может быть. Не исключено, обдумаю это на досуге.

Но я с собой обязательно потом разберусь! Только сейчас что-нибудь сделай!

Понятия не имею, что делать, когда из-за меня плачут.

Юки ещё не совсем ревёт, но и оптимистичным её лицо не назовёшь. Рыженькая уже всерьёз всхлипывает.

Да с чего! Даже за жопу ни разу не ущипнул!

А всё равно охота сдохнуть. Эх.

— Может, всё-таки сходим, мою вторую рубаху померяем? — предлагаю Юки для разрядки атмосферы.

Ну а чё, дома во всех книгах пишут, что лучшая профилактика психической травмы — это переключиться на другую деятельность.

Глава 25

Она сейчас на неприятную тему беседует, а со мной в примерочной, глядишь, текущие мысли на что-нибудь другое сменятся.

Опять же, я частично услышал, что она шептала — ну-у-у, перечисленные неловкости достаточно несложно устранить.

Особенно если в механике шарить. В теоретической.

— Пха-ха-ха-ха-ха! У-у-у-у-у-ху-ху! Ы-ы-ы-ы-ы!

Чёрт побери, а я всё думаю, когда Наджиб прорвёт. Она вечно в такие минуты надо мной потешается.

Всё, не буду на ней жениться. По крайней мере сегодня. Обиделся.

Подопечная сползает по стулу под стол, сотрясаясь от неуместного, как по мне, хохота.

— Немедленно прекрати! — бросаю ей гласно, веско и серьёзно. — Твой смех сейчас звучит неуважительно по отношению к… — а вот договорить не успеваю.

Потому что в следующую секунду происходят сразу два необычных события. Точнее, одно необычное, а второе, положа руку на сердце, в большой степени было предсказуемым.

Во-первых, мои здешние соотечественницы и кузины Шу начинают меня бить. Без перехода, без предупреждений, на удивление синхронно распределив между собой функции атаки.

У них спонтанно получились очень неудобные для защиты взаимодополняющие элементы.

Бьют больно.

Ребро ладони Асато, которая вообще молчала (я уж думал, схожу в примерочную с ней, если Юки обиделась), резко и коротко посылает меня в нокдаун неожиданным ударом в солнечное сплетение.

Ох.

До чего неловкая ситуация. Чтобы справиться, надо жёстко и серьёзно бить в ответ на поражение — дамы и не думают униматься. Такое впечатление, что слабый пол является слабым только в теории.

Но сильно бить их как раз не будешь.

ХЛОП! Второе событие будет, пожалуй, повеселее первого.

Одновременно с началом обидного и неспровоцированного рукоприкладства в мой адрес рядом с нашим столом на мгновение открывается окно малого десантного портала.

Хренасе, кого чёрт несёт⁈

После сегодняшних и вчерашних приключений я с такими вещами шутить более не намерен. Мозги наконец выходят из ватного состояния и дают подсказку, как поступить.

Как и собирался (но почему-то забыл после предательского удара Асато), отталкиваюсь ногами и падаю вместе со стулом назад. Мягкая спинка очень удачно амортизирует, даже не ушибаюсь.

В боевой режим не перехожу, но, не тратя времени, закрываю сразу две задачи: кувыркаюсь через правое плечо, ещё больше разрывая дистанцию с разбушевавшимися фуриями.

Заодно занимаю такое положение, чтоб выход из портала не пересекался в секторе прицеливания с присутствующими: несмотря на бабскую чёрствость, если кто-то внаглую лезет их убивать, защищать их кроме меня некому.

Если подумать: Шу, Юки, Асато — со стороны Ивасаки на них есть за что дуться.

Вика и Наталья — вообще промолчу. У них сегодня такое творилось…

Мадина, в свою очередь, тоже может являться объектом интереса уцелевших сторонников бывшего претендента на их престол.

Пока обдумываю это всё, моё тело завершает необходимые манёвры самостоятельно.

На ноги поднимаюсь уже в трёх шагах от стола и с двумя пистолетами в руках:

— Руки за голову! Из портала выходить по одному и спиной вперёд!

* * *

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Ржевский, завязывай! — говорить внятно сил не было.

От смеха до судорог заболел живот.

В последнее мгновение она передумала полагаться на его рассудительность именно сейчас и, молнией метнувшись вперёд, у него же подсмотренным приёмом выхватила оба пистолета из его рук. По очереди.

— КАК?.. — он ошалело захлопал глазами, глядя то на свои пустые ладони, то на неё.

— Далия идёт, — коротко пояснила она, указывая взглядом на портал. Потом, сжалившись, добавила. — Менталист высокого ранга легко копирует любую технику движения или культуру мышления. Как забирать короткий ствол, в твоём исполнении видела. Повторить несложно.

— Так это ты, что ли, у меня научилась⁈

— Ну да. До знакомства с тобой вокруг меня такого количества огнестрела не было. — Она убрала оружие от греха подальше за его брючный ремень, затем обратилась к девчонкам. — Дамы, я полностью на вашей стороне! Если бы не форс-мажор, я бы сама помогла вам его отпинать!

— За чем дело стало? — мрачно поинтересовалась рыженькая, Вика Барсукова. — Он здоровый, как кабан. Даже на магическом бусте не пробивается. Вон, его вчетвером месили, а он как ни в чём ни бывало под стол укатился! Гад.

— Ещё стрелять изготовился, — тоскливо добавила светленькая Наталья. — Надеюсь, не в нас.

— Портал! — искренне возмутился Ржевский. — Совсем дура, что ли⁈ Малый десантный портал! Знаешь, какая гадость из таких последние сутки прёт⁈

Хм. А вот теперь он почему-то даже сволочью не выглядит, весело подумала Мадина.

А вслух сказала, конечно же по-русски (ничего от присутствующих скрывать она даже в виду не имела):

— Дим, знаешь, где ошибка закралась? В твоих расчётах?

В глазах опекуна мелькнула паника.

Значит, точно по его лицу мысли угадала, мысленно похвалила себя менталистка. Мозги его из-за эндогенных блоков не видны, но по физиономии, получается, читать можно ненамного хуже.

— Ты о текущем недоразумении? — Ржевский затравленно покосился на сидящих за столом и сделал ещё один осторожный шаг в сторону, подальше от девиц.

— Угу.

— Какая? — в глазах блондина неожиданно образовалось бездонное море надежды. — Нельзя в своих сексуальных планах смешивать женщин разной лингво-страноведческой компоненты?

— Угу, — ухмыльнулась Наджиб. — Почти правильно. Последние три слова убери? Даже, пожалуй, четыре.

— Всем привет. — Шагнувшая из портала Далия озадачено посмотрела на незнакомых. — Ого, вас тут целый коллектив. Чем заняты?

Мадина дисциплинированно перевела.

— А ты кто⁈ — излишне резко бросила одна из Барсуковых. — Кто тебе позволил в центре города порталы открывать?

— Меня зовут Далия. — Двойняшка, воровато оглянувшись по сторонам, на мгновение засветила Нимб Правителя. — Мне не нужно позволение, есть действующая договоренность с вашим местным коллегой… Слушайте, что у вас тут происходит⁈ — принцесса совсем другим взглядом оглядела участников сложного разговора. — Я там уже запарилась валяться, как баклажан на грядке! Хотела к вам, думала развеяться, а у вас тут такие рожи!

— А где Светлана Левашова? — цепко поинтересовался у Далии Ржевский.

От его предыдущей наивности и растерянности не осталось и следа.

— Отмокает в ванной на массаже, — фыркнула аль-Футаим. — Говорит, ещё три часа будет плавать, потом спать пойдёт. Из той избы никуда, я ей один из своих амулетов оставила.

— Если что-то случится, из Эмирата порталом тут же дежурная группа придёт, прикроет и эвакуирует, — пояснила Мадина. Затем перешла на русский. — Дамы, возвращаясь к нашему вопросу. Я бы с удовольствием поаплодировала и предложила вам кое-кому рожу на бис намылить! Даже помогла бы, повторюсь! К сожалению, нам с ним нужно решить одну срочную задачу.

— Какую? — сёстры Барсуковы в хорошее уже не верили.

— Кое-кого захватили и удерживают против воли. Ситуация очень серьёзная, Ржевский именно по таким раскладам специалист. — Мадина указала взглядом на предусмотрительно погруженного в сон Демидова. — Его дочь. В таких руках, что перспективы самые печальные.

* * *

Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата. Все документы оформлены и выданы владельцу в соответствии с законом, вместе с амулетами. Одиночный абонент сервера Мицубиси.

Шу неожиданно для себя обнаружила, что наблюдать за приключениями партнёра на ниве личной жизни интересно.

Где-то было жаль кузину, но та с подобного рода близостью обжигалась не впервые. Шу ей несколько раз лично говорила, что секс на первом свидании или в первый же день знакомства — не лучшая идея (и не гарантия её ожиданий).

В отличие от всех остальных она отлично понимала: если бы Ржевский захотел, ничего бы они ему кулаками не сделали. То, что он безропотно сносил удары, была лишь его добрая воля.

По этой же причине она не стала вмешиваться. Кстати, надо спросить на досуге, чем ему профессионалки не решение⁈ Ну вызвал бы в кабинку кого-то из них?

Он обмолвился краем слова, что после гейш у него остался некий привкус творческой неудовлетворённости. Но не слишком ли он взыскателен⁈

Да, надо будет обсудить позже.

— Кое-кого захватили и удерживают против воли. Ситуация очень серьёзная, Ржевский именно по таким раскладам специалист, — пояснила всем без исключения подопечная партнёра.

— Это закрытая оперативная информация! — тут же возмутился Ржевский. — Чего ты языком треплешь⁈

— Здесь чужих и несоответствующих нет, — равнодушно пожала плечами металлистка. — Я, в отличие от тебя, в чужих мозгах вижу получше.

А затем она красочно пересказала всё то, что они с Дмитрием выяснили на Центральной Площади.

— Можешь чем-то помочь? — Шу открыто обратилась к чужому монарху.

Девчонке одного с ней возраста.

Было жаль и спящего сейчас по принуждению менталистки отца, и саму похищенную школьницу.

— Чем помочь? — вздохнула Далия.

— Спецгруппа. Если вы к нам на участок заявились, почему туда нельзя? — японка как обычно говорила, что думала.

Она поймала себя на недостойном тщеславии и тут же одёрнула в мыслях: да, о своём с Дмитрием участке было приятно говорить «наш». Но в будущем это следует делать как-то иначе, менее нарочито.

Самурая красит скромность.

— Именно потому, что посланная группа, можно сказать, не вернулась. Если бы в опасности была я, — аль-Футаим потрогала кулон на груди. — А другой человек, даже не рядом со мной… мы сейчас не всесильны, — призналась она нехотя. — Сесть на трон в наших краях — только первая часть квеста. Далеко не самая сложная. Ещё удержаться, вот в чём вопрос. Почему, думаешь, я сейчас здесь отираюсь?

— Подтверждаю, — её близнец зачем-то хмуро подтвердила сказанное магией, полыхнув с ладони плазмой. — Надо как-то своими силами выкрутиться, Эмират не поможет.

— А где её удерживают, говоришь? — наморщила лоб сисястая.

Рыжая, маг воды и льда.

— Край Квадрата, на границе участков Храмцовых, Долгоруких и Смаховых. — Наджиб нарисовала схему на салфетке и подвинула Барсуковым.

— Шу, можно тебя на пару слов? — напарник задумчиво поднялся из-за стола и пересел за соседний.

По ним скользнули взглядами, но внимания не обратили: продолжили обсуждать варианты.

— Я знаю, что ты знаешь, — Ржевский зашептал по-японски, косясь на остальных. — Двадцать третий этаж, охрана девять человек. Перестреляю всех из полутора секунд, спуститься вниз можно будет по трубе снаружи. — Он подумал, прислушался к себе и добавил. — Я смогу. Альпинистская снаряга у меня дома есть, пользоваться умею профессионально. Трубы здесь в городе обычно из нормальной стали, вес двух тел выдержат.

Глава 26

— Трёх, — спокойно поправила она, тоже приглушая голос. — Не надо оскорблять меня недоверием или сомнениями. Я иду с тобой. Мы же союзники?

— Да, но!…

— Самураи семьи Норимацу никогда не оставляли своих союзников. Это как твоё слово Ржевского. — Шу ровно смотрела на партнёра.

Какое-то время он поёрзал под её взглядом, но в итоге понял и принял:

— Хорошо…

— К делу. Ты сказал, что знаешь, что я знаю. Активную фазу и эвакуацию ты описал. В чём вопрос?

— Да в инфильтрации! Как ты на двадцать третий этаж за пять секунд залезешь⁈ Без спецуры?

— Пять секунд? Спецура? — когда нужно, она тоже умела быть лаконичной.

Также было приятно оттого, что он понимает её с полуслова.

— Пять секунд, — принялся пояснять Ржевский. — Я вторые сутки в Квадрате на чужие системы защиты смотрю — у всех скорость срабатывания с замедлением. У кого как, по-разному настроено, но менее пяти секунд пока не видел. Общее правило, похоже.

— Сколько участков на этот предмет ты осмотрел? — в подобные моменты Шу предпочитала говорить только по существу.

И не задавать лишних вопросов (из разряда как ты это определил), равно как и не подвергать сомнению компетентность напарника.

Недоверие союзнику — страшный яд для плодотворных будущих отношений.

— Семь участков плюс мой восьмой. У себя я кое-что, правда, перестроил, но было тоже более пяти секунд.

— Видимо, негласный договор между владельцами, — предположила японка. — Чтоб сигнализациями и магическими ответами по случайно заступившему к соседу не палить. Эта отсрочка срабатывания у вас у всех согласована. То есть у нас.

— Я тоже так думаю, что со старых времён настройка осталась.

— Как ты видишь себе мою помощь с доставкой? Нас двоих на двадцать третий?

— Реактивный ранец. — Товарищ серьёзно смотрел в глаза и не моргал. — В Мицубиси есть наработки, на странице вашего магосервера упоминали. Я о нём и хотел узнать.

Шу задумалась. Информация относилась к засекреченной, она Дмитрию об изделии «медуза» не упоминала.

На магосервере упоминали не прямо. Чтоб сообразить, надо или быть в теме внутри Корпорации, или понимать в предмете исследований.

— Мне он нужен, по большому счёту, менее чем на час, — продолжил напарник. — Готов оставить денежный залог. Если моих монет не хватит, дополнительно оставлю обязательства в виде Слова Ржевского.

— Денег не хватит, — спокойно прокомментировала Норимацу. — За залог мог бы сойти только твой участок, его часть.

— Он у вас такой дорогой получился⁈

Она проигнорировала вопрос, вместо него задала свой:

— Почему ты обратно собираешься спускаться по трубе? — японка подумала и добавила. — Я тебе полностью верю, потому даже не заикаюсь об источниках твоей информации. Хотя ты не должен знать о медузе… Если ты тот, за кого себя выдаёшь, — прямо в нём она не сомневалась, но за любые разъяснения была бы благодарна.

К сожалению, оскорблять партнёра недоверием — не путь самурая. Шу Норимацу спокойно смотрела в глаза Дмитрия Ржевского, ожидая его ответного шага навстречу.

— Реактивная тяга, если сопло сделано из ваших материалов, на спуске будет нестабильной: даже кевлар выгорает со скоростью звука при температурах выше… — партнёр без колебаний придвинул к себе чистую салфетку, взял у неё из кармана карандаш и принялся укрывать бумагу рисунками и формулами. — Энергия… децентровка сопел по мере выгорания покрытия изнутри… а я не думаю, что у вас кевлар, значит, ещё быстрее… двадцать три этажа для вашего уровня — очень много… наверняка начнёт болтать ещё в последней трети подъёма…

— Продолжай, — предложила она удивлённо.

Часть расчётов, схем и формул была ей знакома, но именно что часть. Почему-то после его объяснения математика и физика очень сложного изделия стали более понятными.

Что есть кевлар, она очень тактично спрашивать не стала. Вместо этого Шу прикоснулась пальцами к запястью товарища:

— Дим, а разве спускаться не легче, чем подниматься? Если я правильно тебя поняла, — она указала глазами на салфетку, — вверх доберёмся с гарантией. Но вниз же достаточно просто, там лишь тормозить, нет? Чтобы скорость падения снизилась до безопасной? Или третье тело так много весит?

— Ты никогда не летала на таких ранцах, — Ржевский неожиданно стал похож если и не на старика, то в любом случае на кого-то более взрослого, чем он есть. — В случае конкретно вашего изделия ресурс выработается полностью ещё при подъёме. А нестабильность тяги, если спускаться на нём затеять, приводит к перевороту в десяти случаях из двух.

— Это как⁈

— Два испытателя пробовали перемещаться после выгорания сопел. Оба начали кувыркаться — я объяснил, почему.

— И?

— Скорости, высоты и хаотичные вращения оба раза приводили к смерти испытателей. Каждый из них кувыркнулся по пять раз, с земли было видно, — сухо пояснил товарищ.

Она посмотрела на него длинным и тягучим взглядом.

Он легко выдержал:

— Я никогда не имел отношения ни к вашей лаборатории, ни к этим изделием в вашем исполнении. Ни к вашим технологиям либо засекреченным данным. Мой опыт — из совсем другого источника, не Мицубиси и не японского, в более широком смысле. Слово Ржевского.

— Спасибо, — серьёзно поблагодарила Норимацу. — Мне было очень важно это услышать от тебя вслух, чтобы дальше жить спокойно… Дим, у нас только одно такое изделие, вот в чём проблема. И возятся с ним уже второй год; проблему ты назвал — калибровка и балансировка реактивной тяги из разных сопел. Правда, никто не погиб. — В отличие от мест твоего источника знаний, добавлять она не стала.

— Так у вас этот ранец ещё и один⁈ — глаза товарища широко раскрылись.

Он откинулся на спинку стула, невидяще уставился в стенку и заматерился на своём языке.

— Но позавчера наконец им заинтересовался уполномоченный представитель Микадо, — по-прежнему бесстрастно продолжила японка. — Что это изменило: если раньше изделие «медуза» хранилось в здании концерна, магохран сорокового этажа, то сейчас оно находится в отеле Киото. Первый вариант был для нас с тобой недосягаем, — она скупо улыбнулась.

— Киото — это на второй набережной⁈

— Да. Представитель Микадо взял троих охранников из Ивасаки и держит игрушку в соседнем номере. Магозащит там нет, голое техно.

Ржевский стремительно зашевелил извилинами:

— Шу, если я попрошу у этого представителя открыто?

Она покачала головой.

— Почему?

— Формально в сопроводительных документах написано, что это собственность Ивасаки.

— Это действительно так?

— Нет, это общая собственность концерна. Просто один из оябунов слишком технично умеет влезать без мыла в жопу и, пользуясь неразберихой и доверием соратников, продвигать свою фамилию запрещёнными методами.

— Если я найду способ изъять медузу из отеля, лично твоя честь пострадает? В твоих собственных глазах?

— Я в тебе не ошиблась. Ты задал единственный правильный вопрос, — она наклонилась над столиком и поцеловала его в щёку. — Спасибо. Для меня это было очень важно.

— Так ответ-то какой⁈

— Нет. Моя честь не пострадает, а самолюбие и настроение даже поднимутся.

— Погнали, — Ржевский решительно поднялся из-за стола.

Совещающиеся рядом девицы даже не обратили внимания на то, что они уходят.

— Зачем ты планировал оставить деньги в залог? Если только что сам сказал, что изделие пока одноразовое?

— Думал, вы научились делать сменные сопла. Как стволы к огнестрелу, их же меняют при перегреве.

Ух ты. Шу задумчиво посмотрела ему в спину:

— Дим, — тем не менее, она придержала его за рукав перед лестницей.

За остатки рукава.

— Что?

— Одежду всё же надо сменить, — извиняющимся тоном напомнила Норимацу. — В таком виде нам с тобой будет сложно даже подойти к Киото по улице, не то что попасть на этаж с номерами представителя Микадо.

— Ох, — он с размаху хлопнул себя по лбу, задумчиво оглядывая прорехи в собственных штанах и просвечивающие сквозь них трусы.

Впрочем, и рубаха была не лучше. Хотя прикрыть ею пистолеты за поясом он как-то ухитрился.

* * *

— Шу, у меня вопрос есть! — они шли к примерочной с выбраным комплектом свободной прочной одежды, когда его взгляд загорелся знакомым энтузиазмом. — Слушай, я тут подумал. А если бы я тебя о скорой сексуальной помощи попросил⁈

— Как Юки?

— Да! Что бы ты ответила?

Его лицо излучало такую смесь любопытства и непонятного ожидания, что ей даже на мгновение стало его жалко.

— Если бы ты сказал, что у тебя от этого зависит что-то очень важное, конечно, помогла бы, — кивнула Шу, подталкивая его вперёд и отдёргивая занавеску примерочной. — Но я неопытная, потому… — она наклонилась к его уху, чтобы случайно не услышали те, кто мог быть в соседних кабинках. —… было бы страшно. Я бы тебе честно об этом сказала. Но ртом можно было бы попробовать. Актуально? Хочешь?

Его взгляд странным образом изменился: из предвкушающего стал задумчивым и настороженным.

— Ты на робота похожа, — пробормотал товарищ. — На автоматическую машину, — поправился он в следующую секунду.

— Дим, тебе нужна скорая помощь, чтоб функционировало твоё тело⁈ — возмутилась она. — Или ты хочешь каких-то эмоций с моей стороны, ещё и сейчас⁈ Если второе, то в примерочной кабинке мне будет сложно расслабиться! — японка огляделась по сторонам. — Особенно в первой в жизни раз, куда бы мы с тобой ни… — Шу многозначительно похлопала его, потом себя по ягодице. — И это я молчу про выбранный тобой момент времени! — добавила Норимацу честно. — Извини, но я не верю, что если ты не кончишь прямо сейчас, то не сможешь нормально действовать в Киото и на двадцать третьем этаже после!

— Понял. Вопросов больше не имею. — Ржевский стал ещё более задумчивым.

— Хочешь всё-таки попробовать? — добросовестно предложила она при виде его разочарования.

Попутно японка прикинула, с чего бы начать то, чем раньше никогда не занималась.

— НЕТ! — без паузы выпалил он, вжимаясь в глухую стену кабинки. — Слушай, у меня с психикой что-то из-за тебя, — пожаловался он ей на неё же в следующий момент. — Как гляну на твоё лицо — сразу желание пропадает.

— Что не так с моим лицом? — она заинтересованно наклонила голову к плечу.

— Ты как на работу собралась!

— Ну да, — удивилась Норимацу. — Если у тебя проблема и нужна скорая помощь, хм, известного плана, то для меня это действительно работа! Что не так⁈

— Всё так. Ты супер, — он стремительно поменял обноски на новые вещи и решительно направился к кассе, доставая из кожаного мешочка золото.

Она не удержалась от неожиданного соблазна и незаметно ущипнула его за попу сзади.

Ну а что, он же так делает регулярно, причём со всеми. Значит, ей тоже можно.

Ржевский дико заорал, взвился в воздух на добрый метр и в рывке повалил сразу две стойки с одеждой. Сам упал сверху и заворочался на полу; хорошо, пистолеты не достал.

Со всех сторон к ним повернулись присутствующие в зале люди.

— Ой, извини. Я не думала, что ты такой чувствительный, — откровенно пояснила Шу в его широко открытые глаза. — Давай я этикетки оторву? — предложила японка, протягивая руку и помогая блондину подняться. — А то когда они свисают с одежды, слишком нестандартно выглядит. В Киото и возле таким образом лучше не выделяться.

Глава 27

Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата. Все документы оформлены и выданы владельцу в соответствии с законом вместе с амулетами. Одиночный абонент сервера Мицубиси.

— Слушай! — Дмитрий резко остановился посередине огромного круглого зала (центрального в молле), вмещавшего оранжерею, совсем не мини бассейн для рыбок, пару гигантских ресторанов и кучу всякой всячины.

Тоже занимавшей немало места. По японским меркам — излишне и необоснованно.

От помещения во все стороны шли коридоры-лучи, в которых находились непосредственно торговые точки.

— Что?

— Помоги кое-что понять, потом выбрать! — Взгляд партнёра по бизнесу загорелся нездоровым энтузиазмом.

— В рот прямо здесь не возьму, — повинуясь непонятному порыву, пошутила Шу.

— Я!..

— В жопу на сухую тоже не дам.

Затем огляделась по сторонам и расхохоталась: сейчас они общались по-русски, находившиеся рядом всё слышали.

Ржевский покраснел, затравлено огляделся по сторонам, втянул голову в плечи и зашипел:

— Совсем с ума сошла⁈ Что творишь⁈

Она перешла на японский:

— Извини, неудачно сострила. — Норимацу коснулась пальцами его руки. — Чего-то словно твою волну поймала. Кураж. А сейчас вижу, что ты стесняешься — совсем как девушки, которых ты при всех сам лапать начинаешь.

Блондин и правда на женскую инициативу уже второй раз за четверть часа реагировал в стиле улитки.

Как оказалось. На удивление.

Прятался в ракушку и пытался разорвать дистанцию, если образно.

— Говори, — предложила она ему. — Чем помочь?

Затем, проверяя гипотезу, дружески похлопала его по левой ягодице, после чего легонько за неё же ущипнула.

Дмитрий отскочил на шаг, побелел как полотно и выпучил глаза:

— Ты чего⁈. — в этот раз его шипение могло поспорить с темпераментом королевской индийской кобры.

— Развлекаюсь, — честно ответила азиатка. — Ты сам девчонок лапаешь где угодно и каких угодно. Значит, это норма, правильно? Получается, мне тебя тоже можно.

— Э-э-э.

— Я заметила, что если тебе энергично и навязчиво намекать на секс, ты пугаешься. Вот проверяю гипотезу. — В следующую секунду, глядя на его лицо, она подумала, что, возможно, полная откровенность хороша не всегда.

— Э-э-э. — Напарник завис окончательно.

— Смотри. Ты делаешь примерно так, с поправкой на пол. — Шу решительно прижалась к нему, одной рукой ухватила за промежность, а второй сжала за правую ягодицу и с силой притянула к себе. — Вот так делаешь ты, только хватаешь за сиськи и жопу, у нас пениса нет.

— ОТПУСТИ!.. — просипел напарник по бизнесу.

Его глаза сейчас занимали добрую половину лица.

— Ты непонятный, — честно заявила японка.

Затем сделала, как просят. Даже отошла на шаг назад.

— Я сейчас задам вопрос, а ты на него ответишь на автомате, не задумываясь. — Во взгляде Ржевского плескались задумчивость, удивление и некая ошарашенность.

— Попробуем. — Даже интересно, что он задумал.

— Есть ли что-то, что Юки очень любит? Может перебирать часами, наслаждаться эстетикой, мечтать приобрести? Но отказывать себе то ли по причине дороговизны, то ли потому, что не знает, где купить?

— М-м-м, дай сообразить.

— Ювелирку не предлагать, — Ржевский задумчиво осмотрелся по сторонам. — Из камней и металла я и сам сориентируюсь. Ещё что? Можно на том же уровне стоимости.

— Раз… Два… ЗАПАХИ. — Норимацу сконцентрировалась и выдала точный результат. Даже сама обрадовалась. — Духи. У неё дома была коллекция, пока они сегодня к нам не присоединились.

— Большая?

— Да. Полторы тысячи одних унцовок, по остальным ёмкостям даже не в курсе.

— Хренасе. — Товарищ впечатлился. — Есть какой-то аромат, которому она бы однозначно обрадовалась? Но сама себе не купит — или денег жалко, или достать не сможет?

— Это два разных аромата, — добросовестно прокомментировала Шу. — Тот, на который жалеет полсотни монет, есть и здесь, — она кивнула в сторону одного из коридоров, где находился нужный салон. — А достать не может Аль-Бахр, его сюда не возят. А своих знакомых в Заливе до тебя у нас не было, да и там он по большей части под заказ — какие-то сложные маго-компоненты по части алхимии.

Буквально через минуту она здорово удивилась, с какой лёгкостью товарищ приобрёл стеклянный пузырёк величиной с мизинец (за такие деньги).

— Могу спросить, для чего? — поинтересовалась японка на улице. — Реально интересно. Стоит же дорого.

— Да скотина я, — хмуро ответил Ржевский. — Знаешь, получается, что я ею попользовался. Очень плохо себя из-за этого чувствую, хочу попытаться кое-что изменить.

— Объясни логику? — попросила Норимацу. — Я в ухаживаниях не сильна, как и во всех этих отношениях с вашим полом, — пояснила она. — Что изменят духи? Чего ты рассчитываешь добиться?

— Хочу, чтобы она улыбнулась, — простодушно ответил товарищ. — До слёз, можно сказать, её довёл. Теперь хочу, чтобы улыбнулась.

— Ты молодец, — кивнула серьёзно Шу, знавшая сестру лучше других. — Сработает.

В следующий момент она без затей опять шлёпнула Ржевского по попе:

— Мне приятно, — пояснила она в его выпученные глаза. — Раньше никогда этим не занималась, но тебя трогать приятно. Не знаю почему. Тебя ни к чему не обязывает! — поторопилась она добавить подходящую к случаю фразу, которую слышала от него же.

Ржевский аккуратно отодвинулся, резко ушёл в себя и следующие пятьдесят метров то и дело задумчиво косился в её сторону.

— Зря. — Выдала она ему через минуту, исполняя собственное намерение быть с ним на эту тему откровенной. — Ты сам меня шлёпаешь, мне тебя тоже приятно. Какая проблема?

— Чувствую себя объектом сексуальной агрессии, — заторможенно ответил товарищ. — Даже не опишу словами. Не скажу, что приятно. Хотя казалось бы. — Он забормотал себе под нос несвязное. — Красивая тёлка… Сама первая… Странно-то как… Или это у меня с психикой что…

— Потерпишь, — спокойно сообщила Шу, облапила его зад и пояснила, почему. — Ты нас хлопаешь. За сиськи тоже берёшь. «Как царь с нами, так и мы с царём» — вообще твоя поговорка. Почему я не могу тебя пошлёпать по попе? С тебя не убудет, у меня настроение поднимется. Я, когда ты о скорой помощи спросил, вообще тебя удовлетворить не отказалась. Даже. По-разному. Что не так? Какого чёрта ты ломаешься, как целка-фанатичка? Мне не нравится.

На её памяти он впервые промолчал на эту тему. По крайней мере, за последние сутки.

* * *

— Здравствуйте. — Охранник возле двери поднимается со стула. — Чем вам помочь?

Понятно, что его смутили моя одежда и рюкзак за спиной: одет я крайне недорого. Хотя и удобно и добротно, а пистолетов под рубахой на выпуск не видно.

Спасибо Далие, если бы не её порталы, наводящиеся на мой браслет как на маяк, так быстро собрать всё необходимое в разных частях города не получилось бы.

— Номер на одном из двух верхних этажей, — отвечаю спокойно, не делая попыток его отодвинуть.

Или я в лицах понимать научился лучше? По нему видно, что от работы такой он устал, функции ему в тягость, но по каким-то причинам сменить род занятий он не может.

Ух ты. Раньше я подобного не чувствовал, по крайней мере, не так чётко и не по мужикам.

Может, мне какие-то таланты Наджиб по воздуху передались⁈ Было бы занято.

— Вы уверены в своём решении⁈ — говорящий на отличном русском азиат задумчиво сводит брови вместе. — Не сочтите за оскорбление: я не имею ничего против, но уточнить обязан… Вы же знаете стоимость номеров в нашем здании?

— Конечно. — Показываю в кармане кожаный мешочек с золотом, приоткрыв его сверху. — Цена у вас начинается от полусотни монет, нам подойдёт самый маленький номер. Лишь бы повыше этаж и с видом на город.

— Пойдёмте. — Он кивает на стойку с портье в глубине холла и почему-то к ней идёт впереди нас.

— Пока в здании члены императорской семьи либо к ним приравненные, Киото работает по нашим правилам, не по вашим, — поясняет мне Шу по-японски.

Судя по напрягшейся спине сопровождающего, он её отлично понял: явно среагировал на слово «императорская».

4. Ржевский 4

Глава 1

— Двум гостям нужен номер на двадцать пятом или двадцать шестом. — Говорить со вторым он почему-то начинает за меня. — Оплата наличными, золото.

— Какие будут предпочтения? — как две капли воды похожий на него портье, тоже говорящий по-нашему, достаёт из уха и откладывает на стол горошину магического наушника. — Сколько дней? Цель визита?

Вообще-то у меня был другой план, как пересечься с представителем Микадо. Но последние слова сотрудника гостиницы почему-то включают неконструктивный режим, которым обычно реагировал на подобное предшественник: охота начать скандалить (возможно, даже вручную).

Тут же беру себя в руки. Глубоко вдохнув и выдохнув, снимаю с руки браслет и запускаю маго-идентификацию:

— Моя фамилия Ржевский.

— Очень приятно. — Тип за стойкой добросовестно вникает в нюансы моих анкетных данных, но фамилию явно не узнаёт. — Есть, подтверждено… это действительно вы… Цель вашего визита? Какие будут предпочтения по номеру и на сколько дней он вам нужен?

Пожав плечами, обращаюсь к Шу по-японски:

— Странно. Сотрудники отеля говорят на чистом русском, но подданными Императора не являются. Чем объяснить?

Двое парняг переглядываются и напрягаются сильнее.

— Почему ты так решил? — подыгрывает Норимацу. — Если судишь по внешности, то не факт. Мало ли, какие в большой стране могут встречаться лица?

— Они меня не знают, — поясняю по-прежнему её речью. — Фамилию читают, но она им ни о чём не говорит.

Пара, кстати, уже и не скрывает, что нас понимают.

— Если б они были отсюда или вообще наши, они бы не спрашивали у человека с фамилией Ржевский, какова цель его визита в отель. С азиаткой идеальной внешности, которая его любит, в своём родном городе. — Коротко целую Шу в щёку. — Обычно на таких мелочах и сыпется инкогнито сотрудников спецслужб во время разных интересных операций.

Охранник и портье переглядываются ещё раз. Последний сводит брови и, не стесняясь, лезет через амулет на маго-портал Соты.

Внимательно читает сверху вниз. Спотыкается о строчку, широко раскрывает глаза. Трясёт головой и читает ещё раз.

Затем удивлённо поднимает взгляд на меня:

— ПРОШУ МЕНЯ ИЗВИНИТЬ! Я ВАС ПРОСТО НЕ УЗНАЛ!

— Да с чего бы вам меня узнавать, если мы не знакомы, — пожимаю плечами, опираясь локтем о стойку.

Второй рукой вытряхиваю на полированное дерево нужное количество монет.

Судя по тому, как они с охранником озадаченно и многозначительно переглядываются, имеет место ещё и параллельная беседа по бесшумке.

— Нам до утра, — говорю. — Но взять можете за сутки.

Номер нам достаётся на последнем, двадцать шестом этаже. Доехав на могоподъёмнике до двадцать четвёртого, выходим, чтоб последние два этажа подняться по застеклённой лестнице, с которой видно город.

Шу указывает взглядом на один из отходящих коридоров. Киваю ей в ответ.

Сперва заселимся, полчаса осмотримся, бурную деятельность разовьём потом.

* * *

ИНТЕРЛЮДИЯ

Беседа двух неустановленных абонентов. Разговор защищён от подслушивания специальным протоколом магосети дома Ивасаки.

— Ну что, есть результат?

— Пока нет, босс. Ханьцы в качестве оплаты передали что-то такое, что заставило Посланника запереться у себя и подвиснуть в трансе.

— Неизвестно, что там?

— Вроде, золото.

— НА ТАКУЮ СУММУ⁈

— Именно, босс. Теперь Ониси не знает, что делать.

— Плохо. Очень плохо. Теперь и я не знаю, что делать…

* * *

Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата. Все документы оформлены и выданы владельцу в соответствии с законом вместе с амулетами. Одиночный абонент сервера Мицубиси.

— Опа. А эти здесь откуда? — Ржевский впился хищным взглядом в японцев, охранявших вход в один из коридоров на двадцать пятом.

Шу в очередной раз удивилась его умению видеть на пару ходов вперёд. Хотя изначальная информация у обоих была одинаковой.

— Видимо, толстяк Ивасаки подсуетился? — предположила она. — Выкупил у вашей полиции за штраф?

Двое из троих ещё вчера были её сопровождением. Это они ударили инфрой в ресторане, не разбирая своих и чужих.

Это их полномочия по факту оказались выше, чем у неё — менеджера проекта. Ситуативно, в конкретной ситуации — но с ведома бесчестного толстяка.

Она едва не оказалась опозорена и чуть не подвела союзника.

— Тогда уже за взятку, я отлично знаю нашу полицию… Ну, на ловца и зверь, — Ржевский с довольным видом потёр руки и решительно направился в ту сторону.

— Погоди! — она ухватила его сзади за рубашку и буквально упёрлась пятками в пол. — Дим, сориентируй меня? Что ты задумал? Я действую гораздо эффективнее, когда понимаю свой манёвр.

Он нехотя остановился, повернулся и ответил по-русски:

— Знаешь, изначально не лежала душа беспредельничать, а тут такая возможность. Как говорится, полная индульгенция на ровном месте.

—???

— Давай честно, — Ржевский вздохнул. — Такое изъятие нами ранца — дело не совсем богоугодное. Особенно с точки зрения морали и права собственности, согласна?

— Наверное, хотя не всё так однозначно. Если хочешь могу рассказать наши расклады внутри концерна.

— Да уже не надо, для меня теперь всё однозначно, — он с ухмылкой ткнул пальцем через плечо назад.

Там вовсю занервничали её соотечественники — их тоже узнали.

— Шу, вчера имело место нарушение закона. При мне. В Соте, — он понизил голос, — до последнего времени, — затем вернул громкость, — существовал баланс: каждый делает своё дело, на чужие грядки без необходимости не лезет.

— Ты хочешь выяснить, каким образом они избежали полиции! — догадалась она. —Незаконный портал, боевой амулет, куча свидетелей!

— Точно, потому что балансы сил и границы грядок уже пофиг… Только на этот раз я воспользуюсь своим правом Изначального, поскольку вчера по ряду причин буксовал.

А затем Ржевский повернулся обратно и пошёл по коридору:

— Подстрахуй, пожалуйста, с дистанции, — бросил он через плечо. — Если у них что-то типа вчерашней снаряги под рукой, то мне как с гуся вода. А ты лучше дождись, пока они отстреляются.

До её соотечественников было метров пятнадцать. Когда блондин прошёл половину, в руках уже знакомой парочки появилась запрещёнка-техно.

Дмитрий неожиданно размазался в воздухе. Как он это делает?

Даже на таком расстоянии заныли зубы: якудза без колебаний использовали артефакты.

Партнёра это не замедлило. Странно, почему он не достал пистолеты? Зачем бросился в рукопашную?

Несмотря на неприятные ощущения, Шу с профессиональным вниманием отслеживала рисунок боя. Каждое такое столкновение в исполнении Ржевского — шедевр, произведение искусства и уникальное зрелище.

Недосягаемые высоты закалки тела, классическая жёсткая силовая манера каратэ-до, презрительный игнор попыток противника его уязвить.

А вообще странно. Идиоты из якудзы уже должны были бы подметить, что на блондине кое-какие артефакты парадоксальным образом не работают или работают ограничено.

Сейчас они жестоко платили за свою невнимательность.

УДАР. В живот ближайшего словно врезался кузнечный молот и согнул вдвое почти до касания лбом коленей. Портативный генератор инфразвука выпал из разжавшихся пальцев.

УДАР. Колено врезалось в лицо уже небоеспособного человека, превращая в кашу кости и окончательно выводя из строя.

Это же техника муай-боран! Он вон как пронёс ногу! Шу против воли задумалась на мгновение.

Рукопашный бой вооружённых сил Таиланда? Стиль, сформировавшийся и отшлифованный во время противостояния оккупации соседей?

Может, отсюда и его удары головой? Именно потому что «Девять конечностей»?

С другой стороны, тело Дмитрия закалено однозначно по канонам каратэ-до. Опять же, где Ржевские — а где Таиланд? Можно поспорить, попроси партнёра — он даже на карте не покажет.

Второй вчерашний якудза откровенно растерялся: во-первых, слишком понадеялся на запрещённое техно, во-вторых — откровенно испугался случившегося с товарищем.

Блондин словно бы лениво поймал его вытянутой рукой за одежду на груди, дальше было предсказуемо.

Рывок на себя. УДАР. Лоб Ржевского превращает в фарш второе лицо.

Амулет в руках этого противника оказался многофункциональным. Техно плюс магия, Шу только слышала, что они появились (видеть пока не приходилось).

Одновременно с потерей сознания якудза, видимо, что-то переключил — и Ржевского накрыла волна пламени.

— Да ну нафиг, — пробормотала Норимацу, с замиранием сердца предполагая результат.

Хорошо, что партнёр оказался настолько предусмотрительным и предложил ей подстраховать с дистанции.

Столб огня опал, кое-кто оказался в привычных обгоревших лохмотьях вместо одежды.

— Твою ж мать, — огорчённо бросил Ржевский, молниеносно оценивая понесённый ущерб. — Пожарный костюм. В другом из дому не выхожу в этом месяце.

Третий противник (Шу не знала его в лицо) удивил. Он сделал три плавных и стремительных шага назад, сбросил пиджак и коротко поклонился. В следующее мгновение в его руках появились палочки для обмолота риса — нунтяку.

В парном варианте.

Сердце рухнуло в пятки: тяжёлое дерево, отполированное за годы ладонями, кованая цепь — оружие было боевым.

Когда в воздухе мухой прожужжали первые восьмёрки, японка очень сильно испугалась: Ржевскому противостоял тоже мастер каратэ-до. Тоже старой окинавской школы.

Только он не был безоружным, в отличие от Дмитрия.

— ТЭННО, ХЭЙКА БАНЗАЙ! — она проклинала сейчас саму себя за то, что пошла на поводу у товарища и осталась сзади.

Почти целый десяток шагов. Она не успеет добежать, чтобы принять первый удар на себя, давая другу шанс достать пистолеты, чтобы уравнять шансы.

Вооружённый повёл себя в полном соответствии с каноном. Через долю секунды на голову блондина обрушился первый удар и тут же следом за ним — второй.

— К Х А! — необычный киай товарища был ей уже знаком, потому не удивил.

Не удивил так, как то, что случилось одновременно с ним.

Дерево, с лёгкостью дробящее и человеческие кости, и камни (особенно когда им орудуют такие руки), разлетелось в щепки об лобную кость Ржевского. Вначале первая нунтяку, потом вторая.

Незнакомый окинавский мастер, охранявший проход вместе с якудза, опешил от случившегося ровно на тысячную долю секунды.

Если честно, Шу тоже опешила: ведь просто не поверят, если рассказать. Мне просто не поверят, повторяла она про себя раз за разом.

Потомку гусара тысячной доли секунды хватило. В воздухе мелькнула рука — и окинавец оказался припёртым к стене спиной, Дмитрий удерживал его вытянутой рукой за горло:

— С вами я не ссорился, — безукоризненно канонично, с соблюдением всех грамматических форм вежливости, на чистейшем японском обратился к незнакомцу блондин.

Шу против воли испытала такую гордость за напарника, что даже пришлось смахнуть из уголка глаза предательскую влагу.

В это мгновение товарищ был гораздо большим японцем, чем многие урождённые нихондзин, которых она знала лично. Взятые вместе.

Ногти указательного и среднего пальцев второй (свободной) руки Ржевского замерли в миллиметрах от глаз противника.

Норимацу-младшая навскидку не смогла припомнить, из какой это школы: по классике, выбивать глаза полагается не кончиками пальцев, а фалангами, ближайшими к ладони.

Впрочем, у человека, закалившего своё тело до подобных недостижимых высот, возможно, даже ногти не отличаются крепостью от боевой части кулака. Как и кончики пальцев, на которых они находятся.

Шу коротко и молча поклонилась в спину товарища, безмолвно благодаря за ещё один бесценный урок.

У припёртого к стене хватило благородства и порядочности оценить широкий жест соперника. Он не стал недостойно унижать себя бесчестными (и наверняка безуспешными) попытками контратаки.

Благородно признав проигрыш, соотечественник поднял вверх раскрытые ладони и ответил:

— Отдаю должное вашему уровню. Я всего лишь пытался исполнить свой долг в соответствии с полученными инструкциями.

Ржевский отпустил японца, тот продолжил:

— Эти якудза не нравились мне самому; к сожалению, выбирать с кем работать порой не приходится. Меня зовут Огава, Киёси. Могу ли я узнать, с кем имею честь?

— Ржевский Дмитрий Иванович. Рекомендуюсь собственной персоной.

— А ваша спутница? — соотечественник стрельнул взглядом в её сторону.

— Норимацу, Шу, — она опять коротко поклонилась.

— Из тех самых Норимацу⁈

— Родной прадед.

Огава поклонился в ответ.

Японка знала его фамилию: достаточно древний род, но скорее исследователи форм, нежели глубокие прикладные мастера вроде Ржевского.

— Что у вас происходит? — в коридоре показался, по-видимому, тот, кто был уполномочен представлять Микадо и проход к покоям кого охраняли побеждённые Дмитрием.

— Прошу прощения за вторжение. — Похоже, партнёр всё-таки выучил классический японский этикет (не только язык), потому что сейчас опять выглядел безупречно со всех сторон.

Речь, манеры, жесты, до миллиметра выверенный поклон (обгоревшая одежда не в счёт, воины умеют отделять злаки от плевел).

— Моя фамилия Ржевский, — степенно продолжил товарищ. — Не вы ли, божьим промыслом, будете представителем вашего Императора? Меня привела к вам крайняя необходимость и я бы в жизни не позволил себе подобного…

Он лаконично указал глазами под ноги.

—… если бы не? — аристократ с родины вопросительно поднял подбородок.

— Эти недостойные совершили вчера преступление в моём городе на моих глазах, — Дмитрий небрежно активировал идентификатор на браслете, сверкая гербом Изначального. — Я шёл мимо по вашему коридору с девушкой, когда увидел преступников своими глазами. Не смог пройти мимо.

— Они и только что применили оружие первыми. — Шу посчитала, что сейчас будет уместным внести дополнительную ясность. — Ржевский лишь бил в ответ.

— Подтверждаю, — неожиданно поддержал Огава. — По ситуативному контексту было ясно, что они знакомы, но первым начал не он. Мы. Возможно, это было необоснованно — надо спрашивать этих.

Все дружно посмотрели под ноги.

— Этих теперь быстро не спросишь, — констатировала азиатка очевидное. — Ржевский — очень высокий дан каратэ-до. Иккэн хисацу.

— Подтверждаю, — Огава повторно показал себя благородным человеком.

— Какая нужда привела вас ко мне таким нетривиальным образом? — свёл брови вместе представитель Микадо, поднимая взгляд на европейца.

По едва уловимым признакам Шу поняла по его лицу: посланник как минимум в общих чертах в курсе родословной партнёра по бизнесу, по крайней мере, явно узнал фамилию.

Подумалось: наверное, это счастье, когда безупречная репутация поколений предков твоих друзей известна далеко за пределами их родины.

— Если позволите, я бы предпочёл продолжить разговор в более подходящей обстановке, — блондин повёл рукой вокруг, непринуждённо переходя в фигуральное контрнаступление. — Не угостите чаем? Заодно не подскажете, как к вам обращаться?

— Ониси, Такидзиро. Прошу.

Шу мысленно поблагодарила всех богов за то, что кроме двоих якудза недостойных соотечественников на этаже не было.

— Я был крайне удивлён, услыхав «БАНЗАЙ» в коридоре, ещё и женским голосом, — Ониси счёл необходимым объясниться и с ней. — Вышел на шум только поэтому. Как зовут вас, спутница Ржевского?

— Норимацу, Шу.

Соотечественник красноречиво кивнул и повёл бровью, отдавая должное услышанному.

* * *

Японец, у которого я в последний момент решил попросить реактивный ранец по-хорошему, приводит нас в комнату, в прямом смысле уставленную мешками с золотом:

— Располагайтесь, — он без затей кивает на кресла вдоль стены.

Сам садится на диван напротив.

Кажется, правильно будет соблюсти кое-какие неписаные правила.

— Прошу прощения! — поднимаю руку, привлекая к себе внимание.

Собравшийся уходить Огава напрягается, когда я поднимаю остатки рубахи и демонстрирую торчащие за поясом пистолеты.

— Будьте добры, возьмите своими руками и поддержите у себя? — вежливо прошу японца-охранника. — Если б не это, — киваю на двадцать мешков по пятьдесят тысяч монет каждый, — можно было бы поговорить и так. Но мне будет неловко разговаривать в такой атмосфере с оружием.

— Неожиданно, — констатирует хозяин кабинета. — Если рассказать кому-то, что незнакомец отдал пистолеты, которые я прозевал, пуская его внутрь этой комнаты, могут просто не поверить… Несмотря на всю родословную…

— Миллион золотом — слишком значимая сумма, чтобы я мог себе позволить даже тень возможного потенциального напряжения с вашей стороны, — вежливо кланяюсь на манер партнёрши по бизнесу и, избавленный охранником от пистолетов, топаю к противоположной стене.

Где занимаю предложенное кресло.

Шу садится в соседнее.

— Откуда вы знаете, что здесь именно миллион? — голос Ониси неожиданно леденеет.

— Шутите? — искренне удивляюсь. — Двадцать мешков, пятьдесят тысяч монет в каждом. Вы считаете меня идиотом, неспособным перемножить две круглые цифры⁈

— Погодите, — Такидзиро резко впадает в задумчивость и качается с пятки на носок, оставаясь в середине комнаты. — Вы хотите сказать, что не знали заранее?

— Ваши мешки вижу впервые, — прикладываю правую руку к левой половине груди. — И вас. Слышать тоже не приходилось, пришёл совсем по-другому делу. Слово Ржевского.

— Даже так…

— Родовой дар, — поясняю.

Пожалуй, вполне можно и так назвать.

Японец широко открывает глаза, подрывается с дивана и стремительно приближается ко мне:

— Пожалуйста, ответьте на один вопрос. Волей случая я оказался в очень затруднительном положении, возможно, варианты всё-таки есть… В чём состоит ваш родовой дар?

— Их несколько, они разные, — без разбега задумываюсь.

Какую часть расовых бонусов рассказать?

— Меня интересует только ваша феноменальная способность видеть золото! — Ониси чётко обозначает границы своих ожиданий.

— Золото, серебро, платина, палладий, — расслабляюсь, откидываясь на спинку. — Вижу массо-габаритные показатели.

Сказать, до какого знака после запятой? Или пока не стоит?

Что-то у него действительно пригорело, менталистом быть не надо, чтобы увидеть.

— Сделка между тремя сторонами, каждая из которых не доверяет друг другу. Я дал честное слово своему господину, что гарантирую порядочность. Предварительная информация исключала двойную трактовку, — он словно извиняется.

— Да можно без подробностей, — предлагаю дружелюбно.

— В последний момент одна из сторон вместо оплаты через банк выставила наличные, — продолжает японец. — У меня нет технической возможности определить подлинность монет и качество золота. В очень скором времени, счёт буквально на десятки минут, я должен передать металл третьей стороне. Если окажется…

— А-а-а, понятно, — машу рукой, перебивая в целях экономии времени. — Несоответствие пробы либо часть монет потёрта — и золота уже меньше. Если пропускать через весы — тоже не вариант, лигатура в сплавах бывает такая, что вы девяностопроцентный позолоченный вольфрам от коронной пробы не отличите.

Глаза Такидзиро открываются ещё шире:

— Вы настолько глубоко понимаете в теме⁈

— В банковских металлах я понимаю ВСЁ, — с чистой совестью ещё раз прикладываю руку к груди. — Слово Ржевского.

— Возможно, вы можете дать совет? Как в течение пятнадцати минут проверить деньги на соответствие? — кажется, он даже дышать перестаёт. — Такой способ в принципе существует?

— Смотря какая точность экспертизы нужна, — отвечаю честно.

Без детекторов, на одном расовом бонусе, на таком количестве могу и десятую процента не поймать. А если высыпать из мешков на пол и водить рукой сверху, можно в четверть часа не уложиться.

— А какую точность вы считаете реальной? — в глазах соотечественника Шу только что звёздочки не загораются.

От резко вспыхнувшей надежды.

Честно отвечаю.

— ОДНУ ДЕСЯТУЮ ПРОЦЕНТА⁈ ВСЕГО ЛИШЬ ТЫСЯЧУ НА МИЛЛИОН⁈ — его голос в конце фразы даже петуха даёт. — ТОЧНО⁈ Тысячу я без проблем скомпенсирую вообще из своих, — бормочет он себе под нос. — Неужели всё не так плохо?

— Обижаете, — киваю сдержанно, затем поясняю. — Максимум две десятых процента монет могут иметь отклонения по весу: там действительно потёртые есть. А проба у всех в порядке, не переживайте. Подделок точно нет — сплав готовили добросовестно.

Ониси стремительно срывает с пальца перстень и бросает мне:

— Что можете сказать?

Поймав, тем же движением отправляю обратно, не глядя:

— Проба семёрка, то есть семьсот пятидесятая; вес девятнадцать и двадцать три сотых в местной метрической системе. Сплав с серебром — классическая лигатура вашей ювелирной школы, видимо. Конкретно какие показатели интересуют, можете уточнить?

Он ловит свою вещь, кладёт на стол и, не закрывая рта, пару раз хлопает в ладоши. Сам при этом не мигает и вид имеет донельзя занятный.

— Если хотите, можем и поточнее отсортировать ваши монеты в мешках, — предлагаю. — Отложу все тертые. Но их нужно сперва ровным слоем по полу рассыпать и у меня может больше пятнадцати минут уйти: количество слишком большое. Хотя третий знак после запятой в таком случае я гарантирую.

Глава 2

— Я был бы вам крайне признателен, — японец, не отрываясь, смотрит на меня. — Давайте хотя бы с частью монет разберёмся? Сколько успеем? Забирать всё равно придут сюда; пока не пришли — поработаем?

— Да без проблем, — пожимаю плечами, поднимаясь из кресла. — Приступаем тогда.

— Моя благодарность вам не имеет границ, — Ониси встаёт и кланяется. — Единственный момент. Ваша спутница, — он, замявшись, стреляет взглядом в сторону Шу. — Она из хорошего рода нашей страны, но является членом Клана, с которым лично у меня устная договорённость на другом уровне.

— Как говорит одна моя подопечная, в этом месте только поржать негромко, — отвечаю ему весело. — Вы просто не в курсе последних изменений.

Затем подхожу к первой сумке, вытряхиваю из неё мешок с деньгами на пол и разравниваю монеты ровным слоем.

— Ох, совсем забыл! — едва не хлопаю себя по лбу. — Вы бы не могли позвать на секунду господина Огаву?

— Конечно, но зачем? — удивляется посланник чужого императора. — ОГАВА-САН! ИДИТЕ СЮДА, ПОЖАЛУЙСТА!

Когда второй соотечественник Шу входит, без затей бросаю ему комок своей одеждой, оставаясь в одних трусах:

— Пожалуйста, присмотрите?

Хотя там и смотреть не за чем, но в каждой работе есть свои правила.

Киёси коротко кланяется и молча исчезает. Похоже, он понимает фишку лучше своего хозяина.

— Вы очень занятный человек, господин Ржевский, — Такидзиро вместе со стулом передвигается ко мне и смотрит сверху, как я начинаю раздвигать монеты на разные кучки. — Вы всё-таки настаиваете на том, что Норимацу-сан присутствует? И над чем вы собирались негромко поржать? Что я сказал смешного?

— Шу, покажи ему, пожалуйста, — хмыкаю, не отрываясь от работы. — Ониси-сан, установка на ближайшее время. Мне можете говорить что угодно и в любом режиме, но не чаще раза в минуту: я резонанс сейчас поймаю, если буду часто отвлекаться — начну периодически вылетать из потока. Время работы увеличится втрое или вчетверо.

— Молчу! — он покладисто накрывает свой рот ладонью, но требовательно поворачивается к Шу.

— А так, глядишь, и справимся за пятнадцать минут, — бормочу себе под нос, ускоряясь в разы.

В этом теле с такими объёмами золота раньше дела не имел. На один прокачанный ТАМ исключительно личный профессиональный бонус не надеялся, но он бац — и тут активировался.

Сам, произвольно, сейчас тоже работает. Суть: счётных машинок, бывает, под рукой нет. Особенно неудобно это с монетой.

Однако, если иметь вкачанный навык кассира, то правильно выросшие руки и с кое-какой техникой могут поспорить и по скорости, и по точности.

Руки у меня сейчас, правда, человеческие. Я на них сильно не надеялся, но заработало, ты смотри.

А теперь даже самому интересно стало: побью я сейчас свой собственный рекорд на пересчёте миллиона золотом вручную или нет? И если нет, то насколько отстану от своего лучшего результата в предыдущем теле?

* * *

Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата. Все документы оформлены и выданы владельцу в соответствии с законом вместе с амулетами. Одиночный абонент сервера Мицубиси.

— Ониси-сан, — она с достоинством щёлкнула по новому браслету, не вставая с кресла.

В воздухе повисла магограмма, заверенная местным императорским протоколом. На ней были изображены границы её нового участка, её собственный герб (как прямой наследницы Последнего Самурая), прописаны права, чётко определён статус.

— «…на правах Изначального Рода и собственного клана», — соотечественник, как оказалось, отлично читал по-русски. — Я не знал, — сказал он через секунду совсем другим голосом. Затем немного помолчал. — Это крайне необычно. А как же…

— В клане Ивасаки больше нет Шу Норимацу, — жёстко отрезала она. — Шу Норимацу теперь сама себе клан, новое место дислокации прилагается.

— Какими вы себе видите отношения с родиной? — посланник отчего-то загрузился на ровном месте.

— А вы не путайте родину — и оябуна Ивасаки, бесчестную жирную свинью, — Шу чеканила каждое слово. — О смене подданства в документе ни слова, если вы заметили. Сота — свободная экономическая зона, здесь всякого народу хватает. Что важно для нового клана?

— Официальное и юридическое признание ближайшими соседями, — машинально ответил собеседник. — Прочее по значимости уступает.

Она активировала картинку ещё раз:

— Вот признание соседей. Местный император, согласно Хартии, лишь один из многих. Ограничений на права собственности в Золотом Квадрате по принципу гражданства нет — на то она и свободная зона.

— Я вас услышал… Знаете, в этой сделке, — Ониси кивнул на работающего на полу Ржевского, — одной из сторон выступает именно Ивасаки. Я был против изначально. Если бы я знал…

— О том, что один из Норимацу в плане статуса за сутки добился большего, чем толстяк — за всё время своей деятельности? — она не удержалась от толики самодовольства в голосе.

— Да. Разумеется, я бы предпочёл в качестве местной точки опоры видеть потомка рода самураев, а не… Даже с учётом того, что вы женщина.

— Я открыта к предложениям. Где меня искать, вы знаете. Хотите, можем поменяться контактами.

— Давайте, — Ониси с готовностью вытянул вперед руку. — Вы не расскажете, что у вас случилось с теми двумя в коридоре?

Она спокойно пересказала вчерашнее и сегодняшнее:

—… поэтому Дмитрий и хотел задать им пару вопросов.

— Спасибо большое. — Соотечественник поклонился первым несмотря на то, что был мужчиной. И разговаривал с женщиной. — Скорее всего, я свяжусь с вами сразу как только выйду из этой сделки по её завершении. Могу поинтересоваться? — он словно припомнил незначительную деталь. — А какой ваш статус в Мицубиси? В связи со всеми последними изменениями?

— Одиночный абонент, — сдержанно улыбнулась Шу. — Менеджер проекта. Да, концерн лихорадит, если ничтожества типа Ивасаки укрепляют свою власть. Но мой новый, как вы говорите, статус, как раз с ним меня не просто уравнивает, а даже… — она недоговорила. — Если я поставлю новую вышку связи, для Компании это будет хорошим ориентиром, на какой из путей развития равняться.

— Держу кулаки за ваш успех, — серьёзно сказал земляк, потом повернулся к блондину. — Ржевский-сан, извините, что беспокою. Для чего вы разделись? Вам так удобнее работать?

— Пятнадцать тысяч семьсот… Да, но не только поэтому. При работе с золотом собственную одежду необходимо оставлять в другом помещении — требования банка… — Дмитрий, похоже, даже не вынырнул из своего транса.

* * *

Там же, через некоторое время.

Одна из сторон договора, о которой говорил посланник, задержалась. Ржевский вошёл в раж: его руки так и мелькали в воздухе, как лопасти вентилятора.

Он успел закончить вовремя и вытер пот со лба, довольно улыбаясь. Затем кивнул на три неравные кучи монет:

— Вот. Эти — полный стандарт. — Горка была самой большой и на вид содержала процентов восемьдесят от миллиона.

— А здесь? — Ониси задумчиво перешёл ко второму холмику.

— Отклонения от пробы до второго знака после запятой. До одного процента, то есть.

— Сколько тут?

— Десять тысяч восемьсот двадцать четыре, — выдал товарищ, не задумываясь. — Наверное, есть смысл пересыпать в отдельную сумку? И честно сказать? Впрочем, простите, не моё дело.

— Десять тысяч монет с отклонением менее одного процента — это всё равно что процент от процента, сойдёт, — отмахнулся соотечественник.

— Десять тысяч восемьсот двадцать четыре, — педантично напомнил Ржевский.

— Восхищён вашей памятью, — посланник серьёзно посмотрел на потомка гусара.

— Я с золотом не ошибаюсь, — так же серьёзно ответил блондин.

— А тут? В третей?

— А тут брак, — вздохнул Дмитрий. — Изношенная монета. Справедливости ради, специально обточенных нет: исключительно естественный износ за время эксплуатации. Внутри группы сортировать по степени износа не стал, но он от одного до трёх процентов.

— Сколько здесь? — Ониси явно воодушевился и что-то просчитывал на ходу.

Шу подумала, что на вид бракованных денег совсем немного.

— Семьсот пятьдесят три.

— Меньше тысячи⁈ Пф-ф, — посланник Микадо энергично потряс руку выручившему его блондину. — Вы себе даже представить не можете, сколько вы сейчас для меня сделали! Чем могу вас отблагодарить?

— Блин. — Ржевский неожиданно засмущался. — Знаете, шёл сам вас спросить, а теперь получается, что выставляю счёт за услугу.

— Говорите. Я сейчас не могу подробно пояснить, что вы для меня сделали, но поверьте, неблагодарности за нами не водится.

— Мне на два часа нужен ваш реактивный ранец, — без паузы рубанул товарищ в лоб. — Спасти одного хорошего человека. Без деталей. Шу говорила, что вы с ним играетесь по факту, но формально он записан на хитрожопого Ивасаки.

— А я смогу вам помочь. — Ониси смотрел на блондина, не мигая. — Если я уведомлю господина Ивасаки, что хочу провести испытание сам, он мне не откажет. Однако вы в курсе, что это крайне сырой образец?

— Даже больше, чем вы себе можете представить, — предельно откровенно ухмыльнулся Ржевский. — Кстати, подёргаю его в разных режимах — может, что и присоветую производителю.

— Вы подождёте тридцать минут? Я улажу свои формальности с людьми Ивасаки, по случайному совпадению золото идёт им.

— Полчаса конечно подождём, — за Дмитрия решительно ответила Шу.

Для этого она даже стремительно метнулась из кресла, чтобы придержать товарища за руку: с него сталось бы брякнуть, «нет, не подождём. Давайте сейчас, время — деньги».

— Нам выйти на время расчёта? — Ржевский с какой-то непонятной нежностью посмотрел на три кучи золота, романтично вздохнул и мечтательно прикрыл глазки.

Шу стало интересно и весело: раньше такой страсти к деньгам она за другом не замечала. Он их и тратил легко, и в культ не возводил.

Видимо, какой-то аналог любви к искусству, пояснила она сама себе.

— Нет, что вы, не надо никуда выходить. Дальше мы сами.

Огава и Ониси, вежливо извинившись, достаточно быстро рассовали золото обратно по мешкам и вдвоём перетаскали его куда-то прочь.

— Чувствуйте себя как дома! Увидимся минут через двадцать, — предложил посланник Микадо, захлопывая за собой дверь.

— Чаю хочешь? — предложила товарищу Шу.

Не дожидаясь ответа, она принялась решительно хозяйничать у небольшой специальной жаровни.

— Кстати, да! — задумчиво вспомнил Ржевский. — А ведь даже чаю до сих пор не попили!

— Хотела спросить, — пользуясь моментом, японка подняла тему. — Каким образом ты ухитряешься комбинировать столько различных стилей боя? У тебя было много учителей или один, но разносторонний?

— Да это один стиль, — а товарищ неожиданно задумался. — Хотя-я, в том месте это называлось «подход к изучению». Почему ты считаешь, что стили разные?

— Аики-до. Дзю-дзюцу. Каратэ-до. Муай-боран. Это то, что я у тебя увидела.

— Это у вас направления рассыпаны по разным школам. А там, где учился я, они объединены общим подходом, — равнодушно отмахнулся блондин, явно интересуясь больше чаем в пиале, которую она ему только что подала.

— А какой у этих школ может быть объединяющий принцип⁈ — Шу добросовестно задумалась и удивилась.

Вернее, сперва удивилась, а потом задумалась.

Она изо всех сил собиралась остаться в рамках деликатности и не задавать товарищу лишних вопросов по поводу его прошлого. Но ведь философские принципы Учения не могут быть секретом?

— Физика же! — Ржевский даже глаза удивлённо выпучил. — Биомеханика! Все те школы, которые ты описала, лишь функциональные нюансы на тему механики! Узкая жанровая специализация, так сказать. По принципу ограничения инструментария — чтоб людям проще разучить было. — Он словно прикусил язык в этом месте и недоговорил.

— Ты не обидишься, если я кое-что откровенно скажу?

— Не-а.

— В кое-каких моментах я вижу у тебя колоссальные недоработки по части техники. Такое впечатление, что ты наоборот себе искусственно объединил арсенал.

— Например⁈

— Ноги.

Шу деликатно промолчала о том, насколько отличался бы рисунок его боя, владей он нижними конечностями на том же уровне, на котором владеет верхними.

Интересно, что же это за школа такая.

— Вот не надо! — блондин возмутился, отставил чай и подскочил из кресла. — Я тоже могу пяткой челюсти рихтовать! — он без видимых затруднений выбросил вбок непринуждённый правый йоко.

Его пятка поднялась значительно выше головы, Шу даже челюсть отвесила.

Центр тяжести партнёра в ударе не гулял, корпус никуда не отклонялся, растяжка и профильные мышцы уровню пятого дана на вид соответствовали.

Крепатуры многовато, конечно, но он и сложён так, что его кости ломают в полёте каменные глыбы — ревниво сравнила японка увиденное с иллюзорным идеалом.

— А почему тогда ты ногами не пользуешься в бою? — спросила она в следующую секунду. — Ну, почти не пользуешься.

— Там, где учился я, удары ногой по верхнему уровню считаются танцевальным элементом, а не боевым, — словно за что-то извиняясь, пояснил он. — Есть связки, захваты, которые уязвимость задравшего ногу страусом увеличивают в разы.

— У корейцев в тхэ-квон-до ноги — целая идеология. «Вышибить всадника из седла» — сложнейшая система прыжков и ударов в полёте. Там руки — вспомогательный элемент.

— Это как ты моего одноклассника в горло в прыжке подловила? — оживился товарищ. — Когда я трупом валялся? Когда мне лёгкие сожгли?

— Ага.

— Хороший удар, — Ржевский задумался, потом выдал. — Знаешь, я понял разницу в подходах. Если масса тела маленькая, как у тебя или у твоих стройных соотечественников, а из подручного оружия — только эти ваши палки на верёвке, то возможно стратегия использования ноги в качестве основного поражающего элемента против конника и неплоха. Не сильно умно завернул?

— Нормально… У тебя ж предок кавалерист! — сообразила она в следующую секунду, пытаясь проанализировать конкретный пример глубже. — Ты конную тему должен хорошо знать!

— Ну, положим, моего предка уже не спросишь, — рассудительно заметил блондин. — А я в седле в жизни не сидел. Мне кажется, выбивание всадника из седла ногой в прыжке — это, во-первых, если всадник и конь без доспеха. Только против лёгкой конницы сработает.

— А во-вторых? — она видела, что он опять мнётся и опять чего-то недоговаривает.

— Ну, у кого тело слабое, тот вынужден изощряться, — нехотя пояснил Ржевский. — А если ты кулаком разбиваешь кубический фут Королевского Мрамора, подброшенного в воздух, — он красноречиво хмыкнул. — То… Я коня могу кулаком убить, мне против всадника нет нужды подпрыгивать. Я седока и так из седла добуду.

— У тебя очень закалённое тело, — согласилась Шу. — Прямо как живая иллюстрация старинных трактатов, в которые никто уже не верит.

— И голова, — серьёзно продолжил Дмитрий. — К каждому закалённому кулаку должна прилагаться в три раза более закалённая голова.

— Это постулат твоей школы? До-дзё, в котором ты тренировался?

— Да, первейшая аксиома. Её инструкторы новичкам прежде азбуки вбивают. Сорри, сенсэи, — поправился он. — У вас есть какой-нибудь квалификационный экзамен на разбивание твёрдых предметов?

— Тамэсивари? — она задумалась. — Канонизированно — нет. Так, как дополнение к турнирам. Квалификационные экзамены у нас состоят из спаррингов.

— Спарринги — то вторая часть. Само собой, потому что культура движений и техника тоже роляют… Но перед допуском к спаррингу есть первая часть теста. Она, кстати, и по деньгам недешёвая, — ухмыльнулся товарищ, что-то припомнив.

— Расскажи?

— Любая ударная поверхность, — он сжал кулак, — должна держать нагрузку не только в субмаксимальном режиме, но и в крейсерском. Причём одну и ту же нагрузку.

— Не поняла? — Шу нахмурилась.

Друг вроде говорил по-японски, каждое слово в отдельности было понятным — но в сумме смысл не ловился.

— Разбила ты кулаком кирпич в воздухе, — вздохнул Ржевский. — Самый обычный белый силикатный кирпич…

— Хороший уровень. Очень хороший уровень, — перебила азиатка. — Первый дан наверняка за плечами.

— Вот. Так и думал, что у вас на этом всё.

— А у вас?

— А у нас этот экзамен длится полчаса. — Партнёр по бизнесу помолчал и добавил, — для правой руки. Потом полчаса для левой. Потом полтора часа для головы. Ещё — локти, колени, пятки, рёбра ладоней, основания ладоней, но это всё опционно.

— Ты полчаса разбиваешь кирпичи только правой рукой⁈ — удивилась она.

Ничего себе. Как такое возможно.

— И полтора часа головой, — весело подтвердил Ржевский. — Только не кирпичи, кирпич даже ребёнок разобьёт.

Норимацу могла бы поспорить, но не стала: в такие моменты постигшего глубочайшие мудрости Пути надо слушать молча, а не перебивать якобы на равных.

— Мраморные монолиты, — продолжил товарищ. — В идеале — белый пиленый мрамор. Он попрочнее силикатного кирпича будет.

— Если не в идеале? — ей было не просто интересно.

Она понимала, что напарник сейчас делится примерно тем же, что стоит столько же, сколько и участок земли, который он на неё переписал.

Только в отличие от пары драгоценных антикварных домов в Золотом Квадрате, это знание было вообще бесценным — землю теоретически можно как-то купить.

— Если не в идеале, значит, ты из бедной семьи, — вздохнул Дмитрий. — Значит, пиленый мрамор тебе не по деньгам. Тогда гранит можно, он подешевле будет. Но в нём песка много, — товарищ опять что-то припомнил и поморщился. — Гранит — это чит, если честно. Его и четыре часа можно стоять да разбивать без вреда для здоровья.

— Дай скажу, что поняла, — японка положила пальцы на локоть друга, останавливая его тираду. — Человек приходит на экзамен и полчаса разбивает в полёте правым кулаком пиленые мраморные кубики. Правильно?

— Ага, примерно вот такие, — Дмитрий показал руками. — Строго кубический фут, это канонический размер.

— Фигасе, — впечатлилась Норимацу.

— И бросают их с интервалом не больше полутора секунд, — продолжил товарищ. — Как правило, секунда — секунда и две десятых, это важно.

— Какая колоссальная нагрузка.

— Ударная поверхность, — напомнил Ржевский, снова сжимая кулак. — Боевая, по вашему. Физика процесса такая: по мере эксплуатации под любой механической нагрузкой любая поверхность разрушается. Грубо говоря, ты можешь чудесно разбить десять тысяч кирпичей, но на каком-то этапе регенерация в теле начнёт подвисать: сосуды забьютс…

— Я понимаю. Да.

— Вот полчаса с бросками мрамора через секунду — это хорошая нагрузка для одной поверхности. Если твой кулак поразил не менее девяноста девяти процентов целей, значит, экзамен ты сдал.

— Хренасе. — Она даже употребила слово не из своего лексикона. — И это только правая рука?

— Конечно! Ты же должен знать ресурс своего организма в бою!

В принципе, логично. Он прав где-то.

Ничего себе, насколько одновременно высоки и глубоки, как оказывается, вершины Искусства.

— А голова — полтора часа, — фыркнул весело Ржевский, по новой что-то припоминая. — Все остальные поверхности — тридцать минут, а голова в три раза больше.

— Почему? Хотя теперь понятно, каким образом ты боевые нунтяку лбом ломаешь.

— Лоб — самая прочная кость, наибольшее содержание кальция, плюс естественный угловой изгиб броневого формата, — он провёл пальцем от брови до затылка. — Если учитывать наклон кости и соотношение коэффициентов прочности, головой можно в пять раз лучше, чем кулаком, разбивать. Только к ней хорошие мышцы не подведены и шея коротенькая и не гибкая — не ударишь нормально, — добавил он разочаровано. — На себя дёргать приходится и на встречных курсах лупить.

— А как ты тогда мрамор головой бьёшь? Если ею размахнуться нельзя? Разбегаешься и в прыжке? — недостойно пошутила на очень серьёзную тему Норимацу. — Да-дах лбом в каменный кубик?

И тут же пожалела о своём длинном языке.

Товарищ, впрочем, не обиделся:

— Зачем? Стоишь на месте, с лбом наперевес, как с алебардой, за целью не бегаешь. Тебе на голову бросают эти мраморные блоки. Ассистент хороший, как правило твой товарищ, скорость и энергия броска соответствующая.

Шу впечатлилась не по первому разу:

— Так у вас на экзамене тебе с разносом полторы секунды полтора часа в лицо камни летят⁈

— Ну да! — живо закивал Ржевский. — Чтоб лоб подставлять удобнее было! Знаешь, такое нудное занятие, — он неожиданно шмыгнул носом. — Там секундный таймер висит всегда. Вот стоишь ты, бьёшь, бьёшь, бьёшь — надоело уже! Пару рассечений поймал, каменная крошка кожу расцарапала! Смотришь на часы — блииин, а только пятнадцать минут прошло. И тебе ещё пять раз по столько геройствовать.

Она даже не нашла, что сказать. Было страшно представить, что в той клановой школе вытворяют с теми, кто родом из менее знатных семей, чем он.

— Хотя результат того стоит, — признала японка вслух, неожиданно для себя прислоняясь к Дмитрию и на мгновение укладывая голову виском ему на плечо.

— О чём задумалась? — блондин озадаченно покосился на неё, старательно отодвигаясь.

— О вашей семье, кроме прочего, немало говорят как о бахвалящихся самцах. Знаешь, я раньше думала, что доля правды в тех словах есть…

— А сейчас?

— А сейчас считаю, что люди просто не всегда были готовы поверить в недостижимые высоты вашего мастерства. Мне уже в нескольких чатах сказали, что разбившихся о голову боевых окинавских нунтяку не бывает, — призналась она. — Не смогла удержаться, поделилась рассказом, извини.

— Да без проблем, — отмахнулся блондин. — Тоже мне, секрет… Мне кажется, те, кто не поверил, просто не понимают разницы между упругостью дерева и прочностью камня, — предположил он серьёзно в следующую секунду. — Дерево в качестве оружия — это так, паллиатив. По бедности, если под рукой ничего нет, если из плена бежишь голый и босой — тогда и эти ваши палочки для обмолота риса оружие. Но сломать деревяшку гораздо легче, чем камень, поверь. Я в физике хорошо ориентируюсь.

— Чего ж не поверить, если сама видела, — вздохнула Шу по-русски. — А вот другим твоих предков за работой, видимо, наблюдать не довелось. Вот они и не верили на разных этапах.

— Возможности нашего тела безграничны, — партнёр задумчиво посмотрел на неё. — Надо просто не просто кулаками кирпичи крушить да прочность нарабатывать. Тьху, тавтология…

— А…?

— А ещё физику учить, — веско припечатал он. — Главное оружие солдата — интеллект. Набитые кулаки, голова, ноги, крошащие гранит — это лишь мультипликаторы. Наносимого урона имеющимися на момент боевыми и рабочими поверхностями. А твоё самое главное и непревзойдённое оружие находится здесь, — он без затей ткнул указательным пальцем в лоб.

В этот момент дверь распахнулась и на пороге появился Ивасаки.

— Брысь отсюда, — махнул рукой Ржевский толстяку.

Шу внимательно следила за лицом напарника во время разговора, поэтому была готова спорить: в глазах блондина мелькнули работа мысли, затем — заочное узнавание по описанию.

К главе её бывшего клана товарищ подобным образом обратился вполне расчётливо.

Пистолеты, что интересного, он вернул за пояс обрывков штанов ещё минут пять назад.

Глава 3

Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата. Все документы оформлены и выданы владельцу в соответствии с законом вместе с амулетами. Одиночный абонент сервера Мицубиси.

— Ты не сильно-то вежлив, гайдзин, — толстяк вошёл внутрь и аккуратно прикрыл за собой дверь.

— Скажи спасибо, что пока лишь на словах, а не вручную, жиртрест, — хищно улыбнулся напарник по бизнесу. — Ты плохо услышал, что я сказал? Или туго доходит?

— А сейчас и посмотрим вместе. — Ивасаки неторопливо сократил половину расстояния. — Но сперва поговорим.

— Знаешь, он мне надоел, — Ржевский картинно обратился к ней. — Видит — сидят парень с девушкой, разговаривают. В помещение его никто не зовёт, оно входит. — Дмитрий неторопливо поднялся из кресла и пошёл навстречу.

Шу лихорадочно анализировала в голове варианты и хороших среди них не видела.

Первое. Ониси на помощь блондина с сортировкой монет среагировал ожидаемо: не рассыпаясь в благодарностях перед иностранцем, он откровенно обозначил ей, его напарнице, что следующий контракт будет не с мафиози Ивасаки, а с ней, потомком Последнего Самурая (чем бы тот контракт ни был).

В переводе на простой язык: он понял, что Шу Норимацу и Дмитрий Ржевский связаны между собой. В качестве мостика к блондину решил использовать соотечественницу — сохранение лица и благодарность иностранцу в одном флаконе.

В чём был интерес Посланника в Соте, она не знала. Пока. Но сумма платежа (миллион золотом) и целое свободное крыло в Киото (в котором присутствовали лишь пара человек Микадо) говорили: требуется пространство для какой-то сделки.

Однозначно не что-то бесчестное (в откровенном криминале Император Японии своему прямому подчинённому участвовать не позволил бы), но явно непубличное.

Она думала, пройдёт двадцать минут, Ониси передаст золото кому надо и вернётся к ней — им есть о чём поговорить. Родной Престол нуждался в представителях здесь, она в перспективе предпочтительнее мафии.

А вместо Ониси появляется жирный якудза и ведёт себя как дома. Причём раньше, чем через двадцать минут.

— Мне кажется, у Такидзиро проблемы, — выдала она в следующую секунду по-русски.

— Меня только законы гостеприимства и удерживают, — ответил Ржевский. — От того, чтобы этому толстожопому навалять. Пошли, поглядим, что там с Ониси и Огава?

— Ивасаки считает, что справится с тобой, я знаю кое-какие его фетиши. Он удивлён, что ты раз за разом расправляешься с его вооруженными людьми. Он сильный, Дим. — Это всё японка прошептала товарищу на ухо на одном дыхании. — Он не беседовать пришёл лично!

— Наговорились, голубки? — здоровяк безмятежно посмотрел на блондина. — Пару вопросов тебе задам, пацан, потом вообще могу отпустить. А вот к девчонке разговор более серьёзный… Какими амулетами усиливаешься, парень?

— Шу, у этого борова с мозгами всё в порядке? — Ржевский, не чинясь, подошёл к Ивасаки вплотную.

Что же за всем этим стоит? Не могла же якудза спеленать посланника Микадо? Им же после такого не будет хода на родину.

Ивасаки отнёсся к блондину всерьёз: демонстративно усилил мышцы и «алмазную рубашку» через индивидуальный защитный амулет при его приближении (дорогое удовольствие). По телу толстяка даже сквозь одежду было видно вереницу пробежавших молний.

Затем оябун вытянул вперёд руку, почти дотягиваясь, чтоб упереть ладонь Дмитрию в грудь.

Ржевский впервые на её памяти ударил в подобной ситуации ногой: пятка врезалась в живот гораздо более крупного противника.

Неужели это её слова на его выбор арсенала повлияли?

Ивасаки охнул, выпучил глаза и рухнул на колени, скрючившись в позе эмбриона.

БАХ! Колено блондина вышибло из чужой головы ставшую привычной смесь (слюны, крови и зубов).

Дмитрий подхватил падающего лицом вперёд оппонента за шиворот:

— Шу, ты бы не могла мне дать дружеский совет?

— Конечно, всегда в твоём распоряжении. Что именно? — а ведь никому и не расскажешь, до чего приятно в такие моменты чувствовать себя крутой.

Откровенно говоря, она сомневалась, получится ли у них победить бывшего босса даже вдвоём: артефактное сопровождения глава клана имел качественное, дорогое, подогнанное индивидуально. Испытанное практикой не раз и не два, причём в гораздо более жёстких условиях, чем гостевой этаж данного отеля.

Получается, школа, в которой начинал свой Путь Ржевский, готовила своих адептов побеждать голой рукой даже такой доспех? Занятно. И Ивасаки о подобном не мог помыслить.

Что же там за монстры преподают? Впрочем, разбивающего полчаса каменные глыбы головой парня она тоже представить не могла. А он стоял рядом.

Дмитрий подул на кулак, деликатно напоминая о своём вопросе.

— Связать, потом смотрим, что случилось с остальными! — японка стремительно вынырнула из размышлений.

Когда они через полминуты вышли в коридор, товарищ без затей тащил связанного на манер сосиски Ивасаки за ремень штанов (руки примотаны к пяткам сзади за спиной) — партнёр по бизнесу наотрез отказался оставлять пленника в помещении.

В коридоре никого не было. Переглянувшись, они, не сговариваясь, максимально бесшумно двинулись дальше. Попутно Ржевский засветил толстяку кулаком по голове, поясняя шёпотом:

— На пять минут хватит, а там разберёмся.

Ониси и Огава обнаружились за третьей по счёту дверью. Что интересно, связаны они были так же, как и Ивасаки (хотя и другими людьми), а в комнате вовсю орудовали четверо незнакомцев: пара китайцев и пара японцев.

Высыпав золото на пол и вооружившись маго-детектором, они в восемь рук споро перебирали монеты.

Дмитрий удивился, покачал головой и через мгновение негромко озвучил:

— Сидите и не дёргаетесь, руки на затылки, рты захлопнуть.

В его руках как по мановению волшебной палочки появилась пара пистолетов.

Крайний слева китаец явно активировал какой-то магический буст (артефакт запрещён здесь, но в Поднебесной такое легально) — он попытался дёрнуться, даже размазался в воздухе, настолько стремительно двигался.

И тут же повалился на пол: в замкнутом помещении сухо треснул выстрел, череп неудачника выплеснул наружу крайне неаппетитное содержимое.

— Дважды не повторяю, — флегматично проинформировал Ржевский оставшихся.

Шу готова была спорить, что в глазах посланника Микадо прочла целую оду благодарности: говорить Ониси не мог, его рот был заткнут кляпом.

* * *

— Я ваш должник повторно. — Развязанный нами японец ставит меня в неловкое положение.

Не желая садиться, он стоит и кланяется, кланяется. Мне, получается, надо или стоять с ним рядом (чего не хочется), или испытывать неловкость и дальше в положении сидя.

— Такидзиро-сан, — обращаюсь к нему по имени, но с соблюдением всех форм вежливости. — Вы меня очень обяжете, если присядете рядом со мной и уделите пару минут на равных, не сверху вниз.

А что ему ещё сказать?

— Сверху вниз⁈ — Ониси перестаёт отбивать поклоны, замирая в недоумении.

Огава споро собирает золото в сумки. Троих оставшихся в живых он быстро перерезал собственными руками, как только я его развязал (не разделяя на своих и чужих).

— Ну, вы сейчас стоите, я сижу, — поясняю. — Геометрически вы находитесь выше.

— А-а-а… — посланник Микадо отмирает и занимает соседний стул.

Толстяк Ивасаки жив. Его притащили из коридора сюда же и бросили в углу, не развязывая.

— Ониси-сан, я надеюсь, вы простите мне мою фривольность, — продолжаю. — Я ожидал вас, когда жирный вошёл. По контексту было понятно, что что-то пошло не так. Я взял на себя смелость выяснить без вашего разрешения.

— К чему слова, — отмахивается японец. — Вы меня спасли второй раз подряд.

— Ну-у, первый уже не считается. Они принесли с собой детекторы и проверить монеты у вас бы получилось и без меня.

Не сговариваясь, смеёмся.

— Микадо хотел иметь дополнительные гарантии на случай беспорядков у вас. — Без перехода говорит Такидзиро. — Кое-какие подданные Японии, имеющие здесь дела, в преддверии следующего месяца обсуждали с Двором возможность экстерриториальной защиты.

— Это как⁈ — язык вроде понимаю хорошо, а смысла не уловил.

— На территории офиса, производственной площадки, банка ставится маяк, — вместо соотечественника поясняет Норимацу. — В случае нападения на объект, по этому маяку открывается портал и из дома приходят наши, чтобы защитить. В мирной жизни не вариант — запрещено, местные власти такое быстро вычислят и явятся с вопросами. Но если по улицам течёт кровь… Крайняя страховка.

— А-а-а, как ко мне на участок лезли, — доходит до меня. — Только у вас из портала шли бы спасатели. Дорогое же удовольствие?

— Просившие у Микадо защиты не простые люди, — вздыхает посланник. — План по их прикрытию строился на том, что беспорядки в вашем городе долго не продлятся: главное — выдержать первый натиск хаоса, если он будет.

— За что отвечал жирный? — интересуется у земляка Шу. — И почему именно он?

— Наши маяки, к огромному сожалению, достаточно легко обнаруживаются и оставляют следы. У Ивасаки были свои выходы на китайцев, они обещали технику, которая местными не вычисляется. — Японец напряжённо косится на меня. — Они и глушению не поддаются, и находятся только если знать, что и где искать. Причём целенаправленно.

Ух ты. Между строк сразу три вывода. У хань есть свои нелегальные портальные сети сюда, раз. Их маяки не ловятся властями Соты, два. Японцы всерьёз озаботились силовой поддержкой, три. Плевать, что она нелегальна — значит, видят большие риски.

Аналог Самбура, только реакция ежа, не зайца.

— Меня назревающий бардак тоже не радует, — пожимаю плечами. — Если вы сейчас опасаетесь, что вместо людей своего города я могу больше переживать за букву закона, то это не так.

— Дальнейшее вы видели. Мой господин, — Такидзиро указывает большим пальцем себе за спину, — не хотел оставлять вообще никаких следов. Своих технических возможностей у нас нет. Ивасаки, получив дома по линии Канцелярии оплату за услуги, должен был здесь рассчитаться от моего имени чистыми деньгами, за моим подтверждением.

— Чистыми — значит, отмытыми от следов?

— Да.

— Получается, за портальные маяки китайцам оплачивал ваш император? — уточняю.

— Да. Но мы вынуждены были воспользоваться услугами посредников-якудза: господин не хочет, чтобы его здешний царственный собрат имел хоть какие-то претензии в будущем. Мало ли, что здесь будет через месяц и чем оно кончится.

— Дальше?

— Вместо маго-банковского платежа контрагенты Ивасаки прислали наличные. Ладно, это допустимый люфт, хотя я и заподозрил неладное. К несчастью, проблема оказалась не там, где я думал: золото принесли под мою гарантию, отвечал за него я. Исчезни оно — это исключительно моя жизнь и моя проблема.

— Наверное, я чего-то не понимаю. Надо быть чертовски смелым человеком, чтобы так внаглую работать против первого лица своей страны. И забирать у вас деньги таким путем — это же всё равно что грабить Микадо?

— У меня есть подозрение, что кое-кто не собирался возвращаться, — посланник косится в сторону тела под стенкой. — Я именно это и надеюсь выяснить, когда вы отсюда уйдёте.

Ух ты. Жирному не позавидуешь — допросная команда настроена серьёзно.

Интересно, а как толстяк собирался уйти? На входе — люди Императора Японии, врядли выпустят свободно с миллионом.

Ещё один левый портал? Наверняка. Проходной двор, а не город…

— Господин Ржевский, возьмите то, о чём вы просили. — Огава отвлекается от своего занятия и подаёт нужную мне вещь, которую берёт из шкафа.

— Мои договорённости с той стороной, похоже, дезавуированы не по моей вине, — комментирует Ониси. — Рюкзак остаётся вам, забирайте.

— Занятно. А ведь это имущество Мицубиси, — бормочет Шу. — По факту, не по документам. Получается, он решил кинуть и компанию?

— Я уверен, что ваш бывший глава клана собрался сменить подданство на Поднебесную. — Такидзиро на удивление откровенен. — Прихватив с собой всё, до чего дотянется.

Впрочем, с учётом пережитого, взвешенность его решений и заявлений наверняка по инерции ещё будет страдать какое-то время.

— А каким образом они с вами справились? — интересуюсь на автомате.

— Прошу извинить моего партнёра за бестактность! — мгновенно реагирует Норимацу, ударяя меня локтем в бок.

Хотя я уже и сам понимаю, что банально застали врасплох: к иммунитету быстро привыкаешь. Если ты представляешь первое лицо своей страны, за годы в голове вырабатывается очень нехорошая схема (чувство ложной безопасности).

Ивасаки, решивший сменить хозяина, просто не планировал возвращаться. Отсюда и его необычайная смелость в адрес собственных власть предержащих.

— И что будет дальше? — подхватив рюкзак, поднимаюсь на выход.

— Устное джентльменское соглашение. Норимацу-сан, первый вопрос к вам. Вы сможете каким-либо образом подтвердить в Мицубиси, что вещь перешла под ваш контроль? Я в самое ближайшее время вынужден буду покинуть отель порталом.

— Сделаю это при вас. — Шу какое-то время работает через интерфейс одного из браслетов. — Всё. Моё заявление — на маго-сервере компании.

— Господин Ржевский, вы поверите мне на слово, если я скажу, что нашей целью было лишь попытаться защитить наших подданных через месяц? Мы не планировали вмешиваться в вашу политику, лишь хотели подстраховаться на случай беспорядков: первыми всегда громят богатых иностранцев.

— Боюсь, моя вера либо её отсутствие уже ни на что не повлияют, — замечаю. — То, что я наблюдаю, лучше всего описывается словом «бардак». И я очень хорошо понимаю, в преддверии каких событий он обычно возникает, — вздыхаю на автомате.

Проходной двор, а не город. Но я это мысленно уже говорил, как и «бардак».

— Для меня очень важна ваша личная оценка, — настаивает японец.

— У меня нет вопросов к вашей порядочности, Ониси-сан. Вы выбрали очень странный биржевой путь с точки зрения финансиста, но я ничуть не сомневаюсь в вашей честности. — В этом месте не упустить поклониться на манер Шу.

А ведь надо делать биржу.

Обмен различных видов денег и ценностей, гарантия на такие вот сделки, их техническое обеспечение. Переводы в иные юрисдикции и обратно, депонирование, анонимность платежей с обеих сторон — я за сутки увидел столько рыночного спроса, что просто руки чешутся.

Очистка денег разных монархов от следов, как сейчас. Даже кое-какие схемы в голове за сутки сложились.

* * *

Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата. Все документы оформлены и выданы владельцу в соответствии с законом вместе с амулетами. Одиночный абонент сервера Мицубиси.

— Погоди. — Дмитрий придержал её за локоть в холле и решительно направился к ближайшему креслу.

Она села рядом, не задавая вопросов: если ему нужно сосредоточиться и что-то обдумать, значит, мешать не стоит.

Практически сразу же кто-то вызвал его на амулет. Шу, не стесняясь, притянула его руку к себе, касаясь артефакта ухом, чтоб тоже слышать разговор.

— Ну чё, как вы там? — Звонила Наджиб.

— Пойдёт. Что хотели, взяли, но подробности о приключениях расскажу при встрече.

— Ты заценил, как я вас прикрыла? И как тебя никто не хватился за столом, когда вы смывались? — хохотнула подопечная партнёра в канале.

— О. — Ржевский озадачился. — Я думал, это я такой крутой и незаметный?

— Ты — тупой и неблагодарный, — хихикнула менталистка ещё раз. — Я чего звоню-то, не хочешь порталом Далии для эвакуации воспользоваться? Я с ней поговорила, она может передать координаты твоего браслета в качестве маяка своим. Выйдешь, правда, в Эмирате во дворце. Но оттуда уже портал в нашу избу есть, так что…

— Спасибо огромное, — серьёзно поблагодарил блондин. — Знаешь, воздержусь на уровне предчувствия. И хотел бы воспользоваться, но жопой чую, вылезать оттуда надо будет по трубе. Единственно правильное решение.

— Хозяин — барин. Моё дело предложить, — его подопечная была явно разочарована. — Я думала, ты обрадуешься.

— Я, если ты позволишь, обрадуюсь снизу, когда с этажа спущусь. На улице портал открою, не в здании. Можно?

— Договорились.

— Пока.

— Стой! Дим, время активации — десять секунд с момента твоего вызова.

— О. Спасибо. А то был бы номер…

Он разорвал соединение, забросил амулет в карман и подпер лоб кулаком, задумавшись.

— Господин Ржевский. — Голос уже знакомого портье над ними раздался неожиданно.

— А? Что?

— Прошу прощения, что тревожу, — соотечественник (а это был именно он, теперь никаких сомнений) в этот раз заговорил на нихонго. — Снаружи люди, которые вами интересовались.

— Подробности будут? — партнёр напрягся и нахмурился.

— Ведомство графа Воронцова. Говорит о чём-нибудь?

— Еще бы, — блондин презрительно фыркнул. — Другое дело что у них руки коротки, если речь обо мне.

— Ржевский-сан, — земляк вежливо поклонился ещё раз. — Простите мою наглость, но я очень неплохо понимаю в таких вот моментах. Именно в спецслужбах вашей империи. — Видимо, у него был какой-то свой канал с Ониси, по которому последний что-то сообщил вниз, когда они спускались сверху.

Ничем иным столь трепетная забота сотрудников родного Микадо о чужаке не объяснялась.

— Будет глупостью отмахнуться от толкового совета знающего человека, — мгновенно сориентировался напарник, радикально меняя курс.

— Они откровенно собираются вас задерживать. Я понятия не имею, как это будет оформлено с точки зрения вашего законодательства, — японец скупо улыбнулся, — но вашу русскую группу захвата, особенно работающую по ведомству графа Воронцова, лично я не перепутаю ни с чем.

— А-а-а, вы из агентурной, — вяло качнул подбородком Ржевский.

Соотечественник вежливо кивнул следом.

— Спасибо большое за предупреждение, — Дмитрий не поленился подняться, чтобы его ответный поклон полностью соответствовал этикету.

— Мы тоже очень благодарны вам. Хотите через чёрный выход? Он, правда, идёт под землёй, но выходит в двух кварталах.

— Какой-нибудь мусорный коллектор?

— А вы откуда знаете⁈ — глаза азиата на мгновение стали европейскими.

— Да эвакуация ж везде по одним принципам, — флегматично пояснил товарищ. — Воздух исключается обстановкой, воды рядом нет, остаётся только под землёй. Буду благодарен!

— Кажется, мы опоздали, — заметила Шу, глядя, как в холл с улицы входят весьма характерные личности.

Глава 4

Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата. Все документы оформлены и выданы владельцу в соответствии с законом вместе с амулетами. Одиночный абонент сервера Мицубиси.

— Возможно, мы сейчас здесь что-нибудь сломаем, пока будем дискутировать с теми, кто меня задерживать собрался, — озадачился Ржевский в сторону её соотечественника.

— Это было бы крайне нежелательно! — обеспокоился японец. — Формально нас тут нет, отвечают совсем другие люди. Если начнётся разгром со стрельбой…

— Понятно. На улицу, — бросил Дмитрий ей и направился к выходу.

— Господин Ржевский, задержитесь! — дорогу ему у дверей предсказуемо преградили.

Напарник демонстративно не обратил внимания на пару любителей костюмов в тёплый день и прошёл сквозь них, как шар сквозь кегли.

— СТОЯТЬ! — на улице уже десяток мутных типов ощетинился кто магическим даром, кто амулетом.

— А серьёзно готовились, — присвистнул товарищ.

Сейчас он говорил на нихонго.

— В смысле? — она пока ничего особенного не усматривала.

Арест как арест. Интересно будет посмотреть на основания, поскольку ничего официального ещё не прозвучало.

— Много народу, между собой не сыграны. Как будто нагребли всех подряд, кто из себя что-то представляет и до кого смогли дотянуться, — пояснил партнёр.

— РЖЕВСКИЙ, СТОЯТЬ! — двое разлетевшихся в стороны в холле появились из дверей. — КОМУ ГОВОРЮ! — бежавший первым был настроен куда как решительно.

Шу без колебаний достала из ножен танто. Потом подумала — и сами ножны взяла в левую руку.

— Не надо, — тихо попросил товарищ, качая головой. — Если что-то пойдёт не так, я их всех просто перестреляю. Можешь отойти, чтобы тебя за компанию плазмой не накрыло? Мало ли, у тебя же моего резиста нет.

— Я не уйду.

— Как знаешь, хозяин — барин, — вздохнул Дмитрий, затем развернулся назад. — Чё хотели? И вы вообще кто, любезные?

— Ржевский Дмитрий Иванович? — служаки только что шаг не чеканили.

— Вот интересно, что будет, если я сейчас скажу, что вы ошиблись? Если не представитесь, начнёте жалеть прямо не сходя с места.

— Мы вынуждены вас задержать и препроводить в здание Канцелярии Наместника для последующего разбирательства.

— С юмором у них туго, — бросил блондин напарнице. — Повторяю вопрос. Кто такие? Что надо? Не поясните нормально — могу иначе поговорить. Домой не все вернуться могут.

— Ржевский, не обостряй своего положения! — прикрикнул тот, который был с усами. — Надел на себя изоляторы и повернулся ко мне спиной, сволочь!

В руках не по погоде одетого чиновника появились наручники с магическими блокираторами. Служака бросил их Дмитрию:

— Взять его под прицел! Дёрнется — валим на месте! Ржевский, надевай на себя и без шуток!

— Уважаемая Норимацу-сан, — товарищ одной рукой поймал кандалы, второй будто из воздуха извлёк пистолет.

Говорил он снова по-японски и максимально официально.

— Слушаю вас внимательно, — соблюдая предложенную форму вежливости, Шу автоматически поклонилась на рефлексе.

Ей было весело и интересно. Смертельная опасность, множество могущественных врагов, откровенная несправедливость власти в их адрес.

Как один из предыдущих Микадо в адрес князей замка Хиросимы, с восхищением подумала она.

И ведь Ржевский не уступит, она его успела изучить отлично. Значит, будет драка.

— У меня к вам есть одна небольшая просьба, Норимацу-сан. Маленькая, но для меня очень серьёзная, — продолжил высоким стилем блондин. — Технического характера.

— Сосать в общественном месте не буду, — под влиянием необъяснимого куража повторила шутку Шу. Собственный юмор показался ей удачным и искромётным, особенно в преддверии достаточно вероятной гибели в течение следующей минуты (уж больно многочисленные подобрались противники, к тому же маги). — Даже за занавеской примерочной или в сортире не буду, я не моя сестра. — Ей подумалось уместным показать язык на манер Наджиб.

Она и не стала себе в этом отказывать — последняя минута. Возможно.

— Ты!.. — в глазах напарника мелькнули возмущение вперемешку с удивлением. — Дослушай! — выдохнул он, ограничившись единственным словом и явно удерживая внутри себя вполне определённое продолжение фразы.

Которое, судя по пронесшейся гамме чувств, так и рвалось из него наружу.

— В жопу в молле тоже не дам, — она сделала невозмутимое лицо и сдержанно покачала головой. Затем не справилась с эмоциями и рассмеялась. — Пха-ха-ха-ха-ха, ну у тебя и физиономия! Ржевский, выше нос! Сейчас же замес будет!

Ей и в самом деле было радостно: почти все предыдущие бои напарника проходили без её участия. Ну-у, если не брать школьного двора — но тех двоих неумех и за противников считать задним числом унизительно, даром что были магами.

— Сместись на три метра в любую сторону, — зашипел Дмитрий не хуже самца индийской кобры в период размножения. — Сейчас если огнём или плазмой е*анут, да тебя со мной накроют, твоя одежда тоже сгорит! Будешь потом как я в одних труселях щеголять! Впрочем, у тебя сиськи большие и красивые. Ладно, можешь оставаться! Хоть потаращусь на тебя без лифчика.

— Говорить только по-русски! — усатому явно не давало покоя амплуа вершителя судеб.

Что интересно, в его руке тоже появился пистолет.

— Тебя забыл спросить, — буркнул Ржевский по-японски. — Какой речью и с кем мне общаться.

— А вы умеете находить аргументы для девушек, Ржевский-сан, — по-прежнему весело заметила Шу. Затем добавила нормальным тоном. — Пожалуй, одежда — единственный рычаг давления на меня в данной ситуации. Ты умный! Хорошо, отойду. Сиськи, кстати, могу показать вообще без проблем — в нашей культуре предосудительным не является. Даже потрогать можешь.

На лице напарника отразились энтузиазм и лихорадочная работа мысли. В следующую секунду он повторно взял себя в руки:

— Никогда и не говорил, что дурак, — хмуро проворчал товарищ. — Уж отойди, сделай милость! Живее, если можно. А то сейчас начнётся, кажется.

Она поддалась импульсу и ущипнула его за левую ягодицу. Потом шлёпнула по правой перед тем, как стремительно сместиться из-под фокуса чужих амулетов.

Не то чтобы она стеснялась остаться голой после удара плазмой, но одежду было жалко. И, откровенно говоря, сопротивляемости напарника к высоким температурам у неё не было.

Если попасть с ним вместе под удар, из строя она выходит однозначно. Вместо того, чтобы достойно драться дальше, Дмитрий будет вынужден разрываться между противниками и помощью ей.

Её невинная шалость и хлопок по его попе дали крайне неожиданный результат: он возмущённо заорал и подпрыгнул, взмахивая руками.

Странно, мог бы и привыкнуть. И даже лучше бы ему привыкнуть — теперь шлёпать его она будет регулярно.

Наручники из разжавшихся пальцев улетели в голову владельца спецсредства. Тот уронил под ноги пистолет, упал на колени и схватился за разбитое лицо.

Маги кастанули кто во что горазд.

Ржевский без затей хлопнулся на спину прямо на асфальт и затеял палить с двух рук: когда он достал второй пистолет, никто толком не понял.

Достреливал он уже привычно в обрывках трусов — прочая одежда дотлевала, не причиняя хозяину особого вреда. Рядом и над ним опадал столб пламени.

Шу искренне собралась помочь партнёру воевать дальше, но в горячке не могла сообразить, с кем: более десятка простреленных ног (причём в одном и том же месте над коленом), двенадцать воющих на асфальте человек и вполголоса матерящийся напарник, смахивающий с себя уцелевшие фрагменты того, что совсем недавно приобрёл в молле.

— На одежде можно разориться, б… ЧЁРТ ПОБЕРИ, — Дмитрий поднялся с тротуара. — Эй мудила, — он легонько пнул усатого. — А ты заметил, что ты так и не представился? Ни обвинения не предъявил, ни имени своего не назвал, ни должности? Сослался на некую государственную организацию (причём устно) — и на этом всё? Уже молчу, Изначальным могут предъявлять только Изначальные. А ты явно рылом не вышел.

— Подтверждаю! — быстро сориентировалась Шу для зрителей и свидетелей, поскольку толпа зевак образовалась буквально из ниоткуда.

Она с достоинством подвесила в воздухе магограмму, подтверждающую её статус в Золотом Квадрате.

Герба Норимацу здесь могли не знать, с одной стороны; но с другой кривой арест и правда был похож скорее на нападение бандитов, притворяющихся правоохранителями (нежели на законные действия каких-либо властей).

А Ржевский быстро соображает в такие моменты, отметила она мысленно. Сейчас толпа как бы ни на его стороне. И свидетелей беззакония арестовывавших тоже куча — случись гласное разбирательство, многие будут утверждать, что так и было, как блондин говорит.

В воздухе соткался овал портала. Судя по маркировке, всё та же государственная структура:

— Дмитрий Ржевский! Вы задержаны Службой… — бодро начал было выскакивающий на улицу граф Воронцов.

Сбой, поняла японка. Подчинённые отправили ему уведомление, что начали задержание или арест. Он выждал необходимое время — и заявился лично, водружать знамя справедливости на чужие бастионы.

А тут такое.

— О, вовремя. А ну иди сюда, мой дорогой. — Одетый лишь в обгоревшие трусы, напарник сунул один из пистолетов ей в руки.

Освободившийся рукой он ухватил Воронцова за одежду и резко рванул на себя, выдёргивая графа из портала, как пробку из старинной коллекционной бутылки.

Шу прикрыла глаза и накрыла лицо рукой: она лучше других знала, что будет дальше.

БАХ! Лоб местного руководителя одной из спецслужб с весёлым гулом жизнерадостно встретился с лбом Ржевского.

У Шу на мгновение даже зубы заныли — звук получился слишком сочным.

Граф на прямых ногах без лишних движений затеял заваливаться назад. Портал за его спиной, что интересно, мгновенно схлопнулся.

— Хренасе! — возмущённо удивился блондин, без труда удерживая рукой своего визави в вертикальном положении за скомканную на груди одежду. — А ведь я только что собрался туда внутрь войти! Могло и перерезать нахрен, — присвистнул Ржевский озадаченно. — Вдоль.

— Зачем туда идти хотел? — спокойно поинтересовалась Норимацу.

То, что её могло располовинить вместе с ним, японку нисколько не трогало.

— Да чтоб оказаться в том месте, откуда этот деятель сюда стартовал, — пояснил напарник, имея ввиду Воронцова. — Поднять там прямо в офисе вопрос законности и главенства права. С теми, кто его сюда послал, — он покачал в воздухе пистолетом.

Затем отпустил тут же опавшего на асфальт Воронцова и дополнительно потряс кулаком.

— Дим, из Соты им прямо никто командовать не может, — японка принялась рассуждать вслух. — Да, Аппарат Наместника по идее чем-то рулит, но именно эта структура в городе кому не подчиняется, только согласовывает и уведомляет. Хотя они между собой чудесно ладят, — добавила она тише. — На личном уровне, по нашим данным.

Мало ли. Вдруг кто-то из зевак нихонго всё же понимает.

А необъяснимое увеличение личного рейтинга на магосервере Мицубиси чуть ли не вдвое за последнюю минуту приятно грело сердце — появился доступ в новые директории. Будет что почитать перед сном.

Ониси приложил руку, что ли? Слишком быстро что-то, вряд ли свои отреагировали бы с такой скоростью.

— Из столицы тоже не могли насчёт меня распорядиться! — Ржевский демонстративно недоумевал вслух.

Зрелище и спектакль собирали всё больше зрителей.

— Иммунитетов Соты и Изначальных пока никто не отменил! И не отменят, — добавил блондин расчётливо, с намёком на некие интересные обстоятельства.

Толпа зароптала и качнулась вперёд. Часть народа узнала графа Воронцова или кого-то из подстреленных, вторая спрашивала первых, кто эти тати такие.

Все люди без исключения костерили «о*уевших государевых слуг» и как один возносили хвалу Ржевскому.

Как борцу с несправедливым режимом, который, в свою очередь, затеял без суда и следствия хватать честной народ прямо на улице, не озабочившись даже подобием соблюдения собственного закона.

Не то чтобы кому-то было прямо жалко потомка гусара, нет. До такого было далеко.

Людей раздражал откровенный произвол власти. Любого, выступившего прямо тут за его ограничение, готовы были как минимум целовать. Что, фигурально говоря, и происходило.

— Ну так он, возможно, сам и пришёл! — фыркнула Норимацу. — По своей инициативе, сводить с тобой счёты! Мало ли как он рассчитывал записать итоги своей эскапады задним числом! — она многозначительно покосилась на здание отеля. — Ты ведь от Ивасаки и живым мог не уйти. Или целым.

— О как. А ведь пожалуй. — Товарищ с опозданием включил мозги и поднял с земли выпавший во время короткого противостояния связной артефакт. — Мадина, пожалуйста, помоги!..

* * *

Шу кое-что стремительно объяснила на пальцах, сам бы по горячке упустил.

Народ не идиот. Народ, даже если чего-то не знает, всё отлично и великолепно чувствует: в массах недовольство и Аппаратом Наместника, и другими структурами только что через край не брызжет. Спичку поднеси — полыхнёт.

Может, большинства отмена моратория через месяц и не коснётся, но население словно что-то предчувствует.

Я, оказывается, за последние сутки тоже прославился. Сам понятия не имел, но по городу и по частным магосерверам пронеслось плохонькое видео (маго-запись по местному).

Сделали его из окна одного небоскрёба: я на нём с карабином наперевес вначале зову на помощь соседей (пристрелочный выстрел в защиту соседнего участка), затем в одиночку беру на абордаж спецгруппу иностранцев.

Так-то простому народу плевать на заморочки аристократов, но есть одно но. Даже два.

Первое. Фамилия Ржевских в народе почему-то на порядок популярнее, чем среди аристократов.

Может, предок от народа далеко и не отрывался? Судя по некоторым деталям, именно на это похоже. В аристократии он более чужой, если баб не считать. Конкретных и некоторых.

Второе. Иностранцы на земле Ржевского, явно с недружественными намерениями — власть даже за ухом не почесала. А теперь на глазах у города этого героя, в неравном бою победившего супостата, затеяли беззаконно арестовывать⁈

Надо будет обдумать на досуге, простой народ я в своих расчётах почему-то меньше всего во внимание принимал.

Возможно, зря, потому что старое правило есть: «В разведке нет отбросов общества, есть только кадры. Если ты умеешь их организовывать, твои результаты всегда будут недостижимыми для чистоплюев, не учитывающих никого ниже себя по социальной лестнице».

В принципе, я б и ТАМ мину в чужой штаб хрен бы заложил, если б ассенизатором не притворился. В общем, есть над чем подумать, а сейчас остаётся только ловить настрой толпы и в соответствии с ним аккуратно утверждать свою волю.

И решать собственные проблемы, да: себе и союзникам сложное надо делать простым, врагам — простое сложным. Тоже правило, оттуда же.

— Господин Воронцов, потрудитесь объяснить свою эскападу в мой адрес. — Многозначительно качаюсь с пятки на носок, транслируя во все стороны свою невозмутимость и непреклонную суровость.

— После вашего посещения убит чиновник юстиции, — граф называет фамилию того типа, который не хотел регистрировать участок напарницы, выделяя его из моего.

— Не убивал! — даже не скрываю удивления. — Только его мордой в стол стукнул! Но там было за что.

Толпа реагирует взрывом восторга и улюлюканьем. Хм, похоже, чиновники юстиции и учёта недвижимости в городе не более популярны, чем Аппарат Наместника.

— Мне вам мёртвое тело предъявить? — иронизирует Воронцов, делая хорошую мину при плохой игре.

Шу сказала, подержит его во время разговора. Хитрым захватом прихватила всего лишь три пальца его завёрнутой за спину руки — а он теперь и шелохнуться не может.

Ух ты. Я такого приёма не знал, надо взять на вооружение. И на поверхности вроде, а у нас не было.

— Я правильно понимаю? — здесь громко уточнить, чтобы вся площадь слышала.

Не сказать, что она прямо забита, но народ есть и достаточно плотными группами.

— Вы нашли мёртвое тело, — продолжаю. — И решили повесить его на меня? Без доказательств?

— Вы были последним, чей приход к нему зафиксирован официально, — снисходительно и свысока бросает граф через нижнюю губу.

А держится молодцом, несмотря на захват в исполнении Норимацу.

— Так может вы его в назидание другим сами добили, — парирую. — А на неугодного вам Ржевского пытаетесь свалить. Вопрос на засыпку: коллеги, Аппарат Наместника, городская администрация, начальство оставляют у него зафиксированные следы приёма?

В воздухе виснет напряжённая тишина.

— Это логичный ответ, — соглашается граф. — Но Ржевский, есть ещё один нюанс. Совпадение.

— Какое?

— С Растопчиным вы тоже ссорились накануне. Начали по магосети, есть свидетели, беседа зафиксирована. Будете смеяться, но и он убит — обнаружен застреленным после вашего ухода от него. Вы же в здании на Центральной у него были?

Тут момент действительно скользкий. Я прокручивал в голове авансом подобный разговор, посмотрим, как аргумент сработает.

— Я никого из них не убивал, слово Ржевского. Мордой в стол прорядил — было дело и было, за что. Но не убивал, — качаю головой, глядя в глаза аристократа.

Хотя, в принципе, я тоже аристократ. И рангом не ниже.

— Ах, если бы все было так просто, — ухмыляется Воронцов. — Дал честное слово — и тема закрыта. Знаете, Ржевский, если б такой механизм работал, в стране и суды не нужны!

— А я очень хорошо знаю, что делать и с вашим нечестным судом, — безмятежно парирую.

— Иногда прав тот, у кого больше силы, — снисходительно бросает граф. — Понимаете намёки?

— Ага. — Достаю из кармана Шу свой связной амулет (на мне только трусы, некуда положить) и перехожу на речь Залива. — Не в службу, а в дружбу. Мадина можешь сделать одолжение?

— Да, если не касается твоего детородного органа.

Тьху ты. Сговорились они, что ли. Что за навязчивые идеи что у Норимацу, что у Наджиб?

А кстати, интересно. То, что Шу обещала сиськи показать — это тонкий намёк на возможность варианта? Или её обычная прямолинейность, у которой двойного дна отродясь не бывало?

Чёрт, и ведь не спросишь в лоб.

— Что сделать надо? — спрашивает менталистка.

— Порталом из моего дома, знаешь, какого, мне нужен хлыст.

— Тот, который у тебя на гербе? На котором шляпа висит?

— Да. Только шляпа в банковской ячейке, а вместо хлыста там муляж. Оригинал дома, в подвале. Вот он мне сейчас очень нужен, маяк с браслета дам.

— Приняла. Сейчас буду.

* * *

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

Было чертовски интересно, как кое-кто собирался использовать фамильный хлыст.

В принципе, она предполагала, но с парадоксальной изобретательностью блондина никогда нельзя быть уверенной: говоря цинично, провернуть ствол в жопе Растопчина он пообещал при ней. Без колебаний, непринуждённо.

У хлыста же оголовье так и вовсе… стоп, подальше от таких размышлений, скомандовала сама себе менталистка. А то он даже материться пытается перестать, а ты словно решила в него превратиться. Предыдущего.

Дмитрий подхватил её, когда она споткнулась на выходе из портала: по земле катались и стонали более десятка подстреленных сотрудников Аппарата Наместника, один из них неудачно прикатился ей под каблук.

— Я не специально! — попечитель молниеносно сообразил, что обеими руками держит её за сиськи.

Даже дисциплинированно отдернул руки, поставив её на ноги.

— Без проблем, лица всё равно никто не видит, — она была одета по канону. — Я оценила, — скупо улыбнулась она, целуя воздух под вуалью.

Никому незаметно, Ржевский точно рассмотрит. Женские организмы он каким-то образом обозревает даже под одеждой, занятно.

— Не отвлекайся, — напомнила Мадина, протягивая фамильный артефакт, обернутый в бумагу. — А то у тебя даже лицо изменилось, как за грудь взялся. Сейчас забудешь, что делать хотел.

— А? Да, спасибо. — Блондин вынырнул из размышлений и развернул хлыст.

Примерился, рассёк воздух.

— Шу, можешь подержать его спиной вверх?

— Усс. — Японка подсекла графа Воронцова, как опытный табунщик лёгким жестом стреноживает очередного коня.

Руководитель местного аппарата внутренней разведки завозмущался и задергался, прижатый щекой к асфальту.

Ему на шею давило колено Норимацу, сама она как-то хитро загнула его кисть и пальцы — крепкий здоровый мужчина даже пошевелиться не мог в хрупких девичьих руках.

— Спасибо, — поблагодарил попечитель на нихонго, затем перешёл на русский. — Граф, возвращаясь к нашему разговору о силе.

— Что вы задумали⁈ — чиновник побледнел и занервничал.

— Дим, он тебя арестовывать по беспределу пришёл, — разумеется, менталистка первым делом выпотрошила все три верхних слоя сознания Воронцова.

Говорила она речью Залива, чтоб никто не понял. Реакция зевак её удивила: никто даже не дёрнулся защитить государева человека (раненые подручные не в счёт).

По правде сказать, Мадина вышла из портала и заопасалась: Ржевский — маргинал ещё тот. Противостоят ему «правоохранители-соотечественники» (по крайней мере, формально), а в союзниках — иностранцы, ещё и женщины.

А что если простые люди займут сторону Воронцова?

На удивление, народ предвкушал и излучал исключительно позитив: все без исключения мозги, до которых она наскоро дотянулась, поддерживали мысленно потомка гусара, против его спутниц-иностранок тоже ничего не имели.

Занятные развороты у местного менталитета, озадачилась Наджиб. Есть над чем подумать в будущем.

Были бы с узкоглазой мужиками — поймали бы негатив, этот момент менталистка видела чётко. А вот девицами (стройные и аппетитные формы которых угадывались даже через её одежду) народ только восхищался.

Параллельно не испытывая ничего положительного в адрес Воронцова сотоварищи.

Может, так и выглядит недовольство властью⁈ Мадина решительно скользнула в ускоренный режим и принялась снимать и сохранять на браслет все ментальные слепки, которые только могла.

Лишней информации не бывает. Разобрать и добросовестно проанализировать дома.

— ЧТО ВЫ ДЕЛАЕТЕ⁈ — Воронцов тем временем окончательно наплевал на свой апломб и бессильно задёргался в руках хрупкой на вид японки.

Ж-ЖАХ! Орудие усмирения лошадей вошло в плотный тактильный контакт с попой аристократа.

— Провожу воспитательную работу, граф, — вздохнул Ржевский.

Ж-ЖАХ!

— Ай! Немедленно прекратите!

— Не могу. Если прекращу до того, как разъясню вам всю пагубность вашей позиции, вы останетесь без урока.

Ж-ЖАХ!

— Ой!.. Ай!.. Не надо!..

— Надо, Серёжа, надо.

Хлыст поднимался в воздух и опускался, поднимался и опускался.

Закончив с ментальными слепками революционно настроенной толпы, Мадина на рефлексе целителя бросила скан на Воронцова:

— Дим, он в шоке.

— БОЛЕВОМ⁈ — артефакт поручика застыл в верхней точке и пропустил удар.

— Нет, в психологическом. Он чувствует себя беззащитным и не понимает, как подобное могло произойти С НИМ.

— Можешь повторить эту фразу по-русски⁈ — заинтересовано уцепился Ржевский. — Чтоб поняли окружающие⁈

— Без проблем. — Мадина повторила.

— Посеешь ветер — пожнёшь бурю, — веско прокомментировал блондин басом на всю площадь. — Воронцов, не сочти за недостойное личное сведение счётов. Люди на площади свидетели: я не тебя сёк только что.

— А кого? — простодушная Норимацу очень убедительно сыграла дурочку.

Или не сыграла.

— Я только что призывал часть городских властей к конструктивному диалогу, — блондин веско поднял вверх указательный палец, затем обратился к азиатке. — Всё, можешь отпускать.

Японка плавно перетекла на два шага назад.

— Воронцов, единственная мораль из случившегося, — Ржевский обратился к севшему на асфальте оппоненту. — И послание всем вам, в твоём лице… Давайте оставаться в рамках действующего законодательства и существующего общественного договора!

Народ молча захлопал.

— В следующий раз простреленными коленями и выпоротой жопой может не ограничиться, — завершил краткую нотацию попечитель. — Можешь считать моим обещанием. — Затем он попросил её языком Залива. — Пожалуйста, портал.

— И чё, вот так уйдём⁈ — Мадина пошла на поводу у собственного заигравшего пониже спины детства, надула и громко лопнула пузырь жвачки.

— Я сейчас не в том виде, чтобы задерживаться, — на редкость здраво рассудил опекун. — Сменную одежду взять негде, а в трусах и с неприкрытыми пистолетами я себя чувствую несколько дискомфортно.

Дикой кобылой заржала Норимацу, которой пассаж почему-то показался весьма смешным.

* * *

— Решил ох*еть? — без перехода интересуется родной дед, вызвавший меня через амулет на правах ближайшего родственника.

— Не сквернословь. Ты о чём сейчас?

— Зачем ты Воронцова средь бела дня при всём честном народе высек? Ещё и при помощи иноземцев?

— Сказать тебе «так надо», что ли? — рассуждаю вслух. — Или сказать, что не твоё дело? Что дела Ржевских Барсуковых не сильно касаются?

— Так мы теперь вроде не чужие.

— Я и не говорю, что чужие. Но ты со своими моралями на тему как мне жить завязывай.

— Митьк, тебе знакомо выражение «разбить яйцо дракона, подёргав его за усики»?

— Не-а, — озадачиваюсь глубиной и образностью поговорки. Явно с иного языка перевод. — Спрошу, пожалуй, Норимацу, что это значит.

— Не надо её спрашивать, я тебе сам объясню. Если раньше в рядах твоих недоброжелателей согласия не было — сторонники одного наследника не друзья сторонникам Юлии — то сейчас они все против тебя дружно объединяться.

— Можно подумать, они раньшепорознь были.

— Были. В твоём случае. Но теперь нет. Кстати, я тут, похоже, главой Рода изберусь; приедешь отпраздновать?

— КОНЕЧНО! — ух ты. — Когда?

— Да чем скорее, тем лучше. Заодно и пошепчемся.

— Скорее не могу, — вздыхаю.

Ещё дочь Демидова доставать. Срочно. Но объяснять такого не будешь, особенно по удалёнке.

Глава 5

— Знаешь, справедливости ради, ты в отрыв здорово рванул, — говорит дед после паузы. — В хорошем смысле этого слова. Если б сегодня из Сергея Воронцова на людях посмешище не сделал, я б вообще на тебя ставил в будущем. Как на самого быстрорастущего аристократа Квадрата.

А с другой стороны, какого чёрта. Родной дедушка, как ни крути. Почесав за ухом, начинаю резать правду:

— Деда, всё нормально будет. Я вчера под удар менталиста попал, тебе не говорил просто. Прихожу в себя — стою на перекрёстке и не помню, кто я, где я.

— Хренасе. — Лицо родственника затвердевает. — Почему мне сразу не сказал?

— Ты будешь смеяться, я тебя вспомнил, только когда дома оказался.

— Нет в этом ничего смешного… Тебя твоя Наджиб спасла⁈

— Нет! Наоборот, я её. Не отвлекай! Я что сказать-то хочу. Вчера у меня были на том перекрёстке только долги, твоя смена фамилии, отсутствие перспектив. Так?

— К чему клонишь?

— А теперь давай считать активы на сегодня. Ты только что сам сказал, ты теперь — глава весьма серьёзного рода из Высшей Торговой Гильдии. Согласен, что это и мой актив тоже? Без деталей, без напрягов; просто потому, что я — твоя кровь?

— Да согласен, конечно, — старик против воли уводит взгляд в сторону. — Я понимаю, что это ты меня, считай, на должность и поставил. Кабы не ты…

— Деда, я тебе не счёт за услуги предъявляю! А успокаиваю!

— Ну давай, валяй, успокаивай дальше, — сдержанно соглашается собеседник.

— У меня официально зарегистрирован партнёрский договор с Шу Норимацу. Она сама получила от меня… — быстро пересказываю метаморфозы японки.

— С одной стороны ты дикость сделал, — задумчиво закусывает губу Трофим Барсуков. — Всё равно как если твоя Наджиб одела бы японское бикини и с голыми сиськами по городу пошла. Но это только с одной стороны. А вот с другой.

— Я чего-то не понимаю или не знаю?

Назад по-любому не отмотаешь, да я и не стал бы. Но детали лучше выяснить, пусть и задним числом.

— Знаешь, почему участки вокруг нас в Золотом Квадрате дробили не раз, а число Изначальных Родов не увеличилось?

— Не-а.

— Потому что разделение всегда происходило исключительно между кровными родственниками. И это был один Род. Да, разные ветви, но единый базовый герб и одна семья. В магическом Титулярнике Метрополии — в частности.

— А я что сделал?

— А ты выделением земли своей Норимацу себя из Титулярника Метрополии вычеркнул. Маго-сервер автоматически делает. — Дед какое-то время молчит, отслеживая мою реакцию. Не дождавшись, продолжает. — Но самое интересное, что мы — единственные из Изначальных, кому это — как с гуся вода.

— Завязывай хороводы вокруг водить, — предлагаю. — Поясняй нормально. Пожалуйста.

— Хартия Соты: все остальные, кроме нас, пришли из Метрополии. Предок — единственный, кто из здешнего гарнизона был.

— Пока не уловил.

— Когда Империя ещё в том веке эту территорию под себя взяла, да царь Зону затеял, основателями знатные Рода из Столиц выступили.

— Из каких столиц?

— Из обеих, и из первой, и из второй. А наш с тобой пращур был единственным, кто из местного гарнизона в Изначальные вошёл. Свободная Зона развивалась, Сота богатела, отцы-основатели втройне.

— А-га-га-га-га, — мне становится весело. — Все, кроме нас. У нас вечно из-за баб цугундер.

— Ну. А что, ты уже и сегодня тратился? — дед оживляется. — Знаешь, не должен я тебе этого как христианин говорить, но… — он воровато оглядывается по сторонам (мне деталей через амулет не видно), зачем шёпотом торопливой скороговоркой продолжает. — Те девки, что сейчас божьим промыслом вокруг тебя собираются — каждая по отдельности сокровище. Держись за них! Уж не знаю, как ты, греховодник, всё разруливать будешь, но из них каждая достойна того, чтобы за руку её схватить и до конца жизни не отпускать!

— У меня рук столько нет, — ворчу, тоже опуская взгляд. — Наджиб вон, предлагает жениться на ней открыто. Далия кое-какой намёк сделала. Твои приёмные внучки побили, когда оказалось, что я им свидание одновременно с кузинами Норимацу назначил.

А ещё Светлана Левашова. Впрочем, она там на территории исключительно для своей медицинской реабилитации и сиськи с жопой у неё так себе. На фоне исторически сложившейся конкуренции с шестью предшественницами.

Скажем откровенно, водятся нынче в имении Ржевских коэффициенты упругости и поинтереснее. Так деду честно и рассказываю.

— А я б женился, — Трофим Барсуков мечтательно прикрывает глаза. — Если б такая Наджиб мне…

Договорить у него не получается. В кадре рядом появляется Анастасия и дед давится собственным языком — магесса стремительно массажирует пальчиками его горло:

— Ты ничего не путаешь?

— А⁈ Что⁈

— Кто из нас на полвека моложе? — княжна с улыбкой машет мне рукой, затем требовательно смотрит на своего супруга.

— Насть, у меня времени мало, а у нас разговор серьёзный, — вступаюсь, как могу.

Тем более что правда.

— Хорошо. — Это мне. — Но ты мой намёк понял? Старый кобель? — А это деду, своему супругу.

До чего занятно.

— В общем, ты Хартию до конца не читал, — поясняет родственник, расставшись с мечтами о молодых менталистках из Залива и вернувшись к теме. — Когда Изначальный по твоей процедуре отдаёт часть земли чужому, он автоматически отдаёт и всё своё имущество в Метрополии в казну. Долго объяснять, но суть такая: делится он всеми активами, находящимися вне Соты, в пользу Государя.

— Ха, голому разбой не страшен, — в этом месте искренне веселюсь. — Нищему ставку налогообложения не повышают. Ноль могут делить на что угодно.

— Ну. Но это только к нам относится: мы из основателей единственные, кто и пришёл нищим — в сравнении с остальными — и с тех пор не приумножал, а всё проигрывался и проигрывался.

— Получается, разделив с Шу статус Изначального, я всё своё имущество в Метрополии в казну подарил?

— Ага. Бывшее и будущее. Только вот бывшего у нас не было, у единственных, — кивает дед. — Однако есть и тонкость.

— Что?

— Норимацу — очень серьёзная фамилия. В узких кругах очень широко известна.

— Среди военных?

— Ага. Тоже веками были небогаты, как и мы. Никогда не претендовали на политическую власть, даже внутри клана высоко не поднимались, но когда та война случилась…

— Помню. Последний Самурай Островов.

— Ага. Единственный, у кого звезда Героя Японского Народа двойная.

— Это как⁈

— По старому уставу, по которому он в армию пошёл, и по-новому — по которому его через тридцать лет из неё выставить не могли, — дед что-то припоминает и веселится. — Он ничего иного не умел, учиться новому за пятьдесят уже поздно было. Несколько лет требовал, чтоб ему дали задачу в интересах государства для одного квалифицированного камикадзе. Напирал, что имеет право.

— Получается, наш союз с Шу — очень серьёзный знак в глазах абстрактных военных? — с благодарностью смотрю на деда.

А ведь я и не знал. Точнее, не оценил по достоинству. Возраст есть возраст, чё.

— Именно. И что интересно, союз ваш более чем символичен: твой и её рода никогда на войне не проигрывали. НИКОМУ.

— Япония ж, говорит учебник, ту войну слила?

— Япония — да, а Хироо Норимацу в ней победил, — не соглашается дед. — Не понимаешь?

— Да понимаю, чего уж…

Сохранить внутреннюю систему ценностей и не сломаться, причём когда империя и смыслы жизни рухнули — это тоже победа. Пожалуй, не менее ценная.

— Так что в рамках Соты ты этим договором с правильной японкой свои акции в глазах общества очень высоко поднял, — родственник подчёркивает слово «правильной». — Я тебе больше скажу, слухи поползли.

— Какие?

— Маго-запись, как ты на участке отстреливался. Народ шепчет, что внутри семейства Ржевских — свой родовой дар. Передаётся по наследству, у других не встречается от слова совсем.

— Какой дар⁈

— Огнестрел же. А сейчас, когда твою пальбу по людям Воронцова в магосети добавили, народ и вовсе в экстазе забился: получается, Ржевские из любых стволов с закрытыми глазами куда хотят попадают.

М-да уж. Веселюсь, но сдержанно: истинную подоплёку таких достижений вслух не расскажешь. Если не хочешь у коллег Наджиб до конца своих дней наблюдаться (хорошо, если не в стационаре, откуда по своему желанию не выйдешь — дверь снаружи заперта).

— Идём дальше, — продолжаю. — Аль-Футаим. Далия хочет такой же договор, как и Шу. От себя лично и от Фамилии, не от Престола, но…

— Но это одно и то же! — энергично перебивает дед. — Во всяком случае, пока она на Престоле! А лет ей как тебе, так что на твой век хватит. Ничего себе, Эмират есть Эмират…

— А у них что хорошего?

— А они экономических войн никогда не проигрывали. Но об этом ты лучше у своей подопечной сам спроси — она живее расскажет.

— Запущен рабочий портал с ювелирным домом Самбура. Ремонт в одном доме сделал. Школу Шу в Японии предложила, там мне аттестат автоматом дадут… — какое-то время перечисляю свои достижения за сутки. — Деда, вот теперь ты мне скажи, как взрослый. Если я столько за день успел, как думаешь, за месяц чего ещё наваяю?

— Не верится, — признаётся старик. — Прав ты, дурака учить — только портить.

— Эй! Сейчас было обидно!

— Имею ввиду, везёт тебе, как утопленнику! В хорошем смысле этого слова! И правда, как бог ворожит.

— Возвращаемся к началу беседы, — предлагаю. — Как близкому родственнику говорю: не вибрируй. Всё будет хорошо. Из финансовой трясины уже выбираться начали, как первый миллион зашибу, Род совсем на другую орбиту выйдет. Честно.

— У тебя рожа изменилась — глаза умные стали. Мне вот интересно, это у тебя сейчас фамильное шапкозакидательство или высокий моральный дух?

— Второе плюс мозги.

Дед скептически кривится.

— Просто я в кое-каких биржевых процессах лучше тебя понимаю, — равнодушно поясняю.

Не хочет — пусть не верит.

— Ага, биржи у нас нет, почитай, в стране — а ты в её процессах насобачился?

— Да. Тебе коротко, как дилетанту: если есть ценности, в том числе НЕматериальные, возможна их конвертация.

— Да ну⁈

— Ну да. Пример: наше честное имя в деньги, покажу чуть позже. Причём без ущерба для честного имени.

В любой бирже главный актив, один из — доверие игроков основателю.

Трофим Барсуков красноречиво и недоверчиво двигает бровями.

— Деда, кристально чистое родовое имя далеко не у всех есть. — Хотя, пожалуй, быстро по конвертациям старику всего не расскажешь.

— Так-то да, но кто это ценит. Кто понимает.

— Мы с тобой отлично понимаем, а больше и не надо. И вторая ценность: честное слово. Ржевские не врали никогда.

— Эх-х.

— Зря, деда, — флегматично пожимаю плечами. — Ценности бывают материальными и нематериальными. Материальных в этом мире хватает и без нас, согласен?

— Да. — Старик где-то заинтересовался, но верить боится.

— А нематериальные, такие как у нас, есть далеко не у всех. Я бы даже сказал, навскидку кроме нас ни у кого не вижу.

— И что?

— Монополия! Деда, у любых ценностей есть одно свойство. — Последняя попытка ликбеза. — Люди об этом не очень хорошо знают, но я понимаю великолепно: там, где появляются ценности, становится возможной обмен и торговля ими же.

Уж как фору в виде монополии на Слово Ржевского разыгрывать, меня учить не надо. Тем более, аналогов на рынке отношений Соты нет и не предвидится — даже Цари слово нарушали.

А мы — нет.

— Не понял⁈ Ты кому-то решил-таки фамилию загнать⁈ Или жениться на деньгах⁈

— Тьху ты. До чего бедная у тебя фантазия. Нет! Есть такая операция, конвертация! Ценности и активы ещё очень хорошо конвертируются, если знать и уметь, как! Нематериальное тоже бывает товаром, только обращается по иным законам! Гарантии те же!

— Ценности? Товаром? Нематериальные?

— Забей, — машу рукой. — Возраст, не тянешь уже. Ещё они бывают исчисляемыми и неисчисляемыми. Если что-то неисчисляемое, как наше доброе имя и честное слово, то это всё равно что бесконечность. А от бесконечности хоть сколько отщипни, конвертируй ну пусть в пару миллионов — уже хлеб. — Изо сил, как могу, пытаюсь преподать теорию. Вероятно, напрасно. — Всё равно от бесконечности не убудет, наши достоинства с нами и останутся. За доброе имя можешь не переживать, короче!

Вон, тот же Микадо под гарантии Ржевского наверняка много чего разместить может. Но об этом рассказывать не время — оперативная информация ещё горячая.

Мало ли, как утечки тому же Ониси повредить могут.

— Дурень.

— Нет, деда. Это просто ты в математике и в экономике не силён. Ну ничего, у тебя есть я, — делаю движение, как будто обнимаю. — Даст бог, поглядишь ещё в моих руках, как оно делается. Успокоил я тебя хоть чуток?

— А с Барсуковыми в моём лице такой же договор подпишешь? Как с Норимацу и аль-Футаим?

— Конечно, — киваю серьёзно. — Мог и не спрашивать, родная кровь. Сейчас в преддверии следующего месяца все в союзы и коалиции сбиваться начинают. Уж двум таким родам, как Норимацу и Ржевские, сам бог велел свою команду сколотить.

— Боязно, — откровенно признаётся родич. — Тебя как подменили за день. Умный больно, не живут такие долго в наших краях.

— Отчего?

— В лучшем случае спиваются…

— Землю от Эмирата удержал, — загибаю пальцы. — Наджиб, аль-Футаим, Норимацу — все рядом. Вы с божьей помощью отбились, а ты вообще трон того маразматика занимаешь в скором времени. Который от меня пинком под жопу улетел.

— М-да уж.

— С Самбуром тем же кое-что наладил, вон, пока говорим, ещё на счёт кое-что капнуло. А Самбур — ювелирный дом из Большой Пятёрки. Я могу долго продолжать, и это только за первые сутки, как я за ум взялся.

Молчу про того же Микадо, про местную Гвардию, с которой у меня свои отношения. Про Демидова. Левашовых.

А с другой стороны, если с хорошим пивом, то и Светлана Левашова ничего. Этой мысли тоже вслух не озвучиваю.

* * *

Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата. Все документы оформлены и выданы владельцу в соответствии с законом вместе с амулетами. Одиночный абонент сервера Мицубиси.

— Далия, есть возможность помочь? — Из Киото Ржевский направился прямиком в молл, благо, было недалеко.

Одежду взамен сожжённой он мстительно содрал с ближайшего к нему нападавшего. Несовпадение размера (штаны пузырились, вверх тоже) в сочетании с окровавленной дыркой над коленом предавали ему вид не зловещий, а почему-то гротескный.

Свой вопрос принцессе Дмитрий задавал в очереди на кассу, поскольку в этот раз ничего не примерял, а сразу взял готовое.

— Смотря в чём, — резонно ответила двойник менталистки. — Озвучь желание-то?

Слова они сейчас использовали простые, Шу почти всё понимала, хотя и язык Залива. Грамматика не в счёт.

Наджиб, Асато и кузины Барсуковы идти с Ржевским за одеждой отказались после того, как Шу прикола ради сделала серьёзное лицо и повторила, что сосать в примерочной не будет. Ещё она очень убедительно сыграла, что на рефлексе вытирает губы и откашливается — все купились.

Прикольно, когда тебя считают дурой. Наджиб, правда, кажется, что-то заподозрила.

Юки, кстати, расцвела от счастья после подаренных Дмитрием духов и порывалась пойти за блондином «выбирать одежду» именно что без ограничений, но её из вредности удержала сестра. Может, и хорошо: сейчас не обычный шопинг, а совсем другое мероприятие. Счёт на секунды.

— Нужна тренировка на небоскрёбе. Спуск с моей снарягой на скорость, двадцать третий этаж. — Дмитрий огляделся по сторонам и добавил тише. — И один пролёт бы на ранце сделать, — он кивнул себе за спину. — В твоём городе же ты хозяйка, можно найти место?

Из окружающих назначение девайса никто не понимал, принимая предмет за набитый странный рюкзак.

— Ты хочешь это сделать в Эмирате? — мгновенно сообразила чужая принцесса.

— Да. Если удобно и если возможно. В таких случаях всегда нужны холостые проходы, учебно-тренировочные. Типа пристрелки.

— Решай сам, — аль-Футаим ненадолго задумалась. — Здание-то я тебе найду, но только что пришло уведомление из вашей столицы: в связи с изменениями обстановки, портальные перемещения даже на моём уровне берутся под особый контроль.

— Поясни?

— До этого момента куда хотела, туда по маякам и шагала, — улыбнулась миловидная и приятная близняшка противной менталистки. — Сейчас безлимита осталось только один выстрел, поскольку я — действующий монарх и на вашей территории.

— А потом?

— А потом мой маяк будет вами принудительно глушиться, — вздохнула южанка. — От пары минут до чёрт знает скольки — пока разрешение на сработку не пройдёт по инстанции местных органов.

— Так весь смысл портала теряется! — возмутился Ржевский. — Если его день ждать, да даже хоть и четверть часа, я ногами быстрее добегу!

— Ну, на дальние расстояния смысл всё же есть, — тактично поправила аль-Футаим. — До Эмирата ты быстрее не добежишь. Но на короткие расстояния да, ты прав: по городу теперь и я буду как вы перемещаться. Что, слать запрос?

— Наверное, нет, — покачал головой товарищ. — Если б всё в автоматическом режиме, как раньше — тогда резон был бы. А если, возможно, несколько часов из-за этого потерять придётся… уже не надо. Сразу начисто пойду — последний выстрел лучше на эвакуацию оставить.

— С другой стороны, это касается только мобильных порталов. Которые на маяк наводятся. Стационарные как работали, так и работают, — со значением намекнула южанка.

— Имеешь ввиду из моего имения⁈ — сориентировался Дмитрий.

— Угу.

— Блин, до него сейчас через город тоже пилить не близко. Ладно. — Он повернулся к Шу. — Побежали.

Расплатившись на кассе, блондин запихнул три абсолютно одинаковых комплекта одежды в здесь же купленный рюкзак и в самом деле сорвался на бег.

* * *

— Уверена? — в квартале нужного здания Ржевский хмуро и серьёзно обратился к ней.

— Я тебе много раз поясняла, — спокойно ответила японка. — Мы партнёры. Да, я иду с тобой и это не обсуждается. Комнатной болонкой для похлопываний по заднице я не буду. Пожалуйста, соблюдай роли, о которых мы договорились.

— Ты сиськи обещала показать! И дать потрогать! — спохватился он.

Простенок между небоскрёбами, где они стали, был пустым и безлюдным. Впереди, метрах в десяти, по дороге ходил народ, но сюда никто не смотрел.

— На. — Она спокойно подняла одежду до подбородка. — Можешь потрогать, если хочешь.

— Нет, сейчас трогать не буду, — он с явным сожалением проводил взглядом опускающуюся на место куртку. — Желание загадал: вернёмся оттуда нормально — ещё раз тебя попрошу!

— Как скажешь. Можно и сейчас, можно и после, как тебе удобнее. Мне не жалко.

— Погнали. — Он без перехода притянул её к себе, быстрее чем за секунду зафиксировал сложной системой обвязок-фиксаторов на пряжках и они полетели.

Это было непередаваемо. Ещё мгновение назад она стояла на земле, а теперь эта земля уносилась вниз и их тесный тандем входил в вираж, огибая угол и стремительно приближаясь к нужному окну.

Шу на мгновение испугалась, что партнёр решит таранить стекло собой — с него останется.

Ржевский поступил иначе. Ювелирно зависнув в трёх метрах от стены, он из стволов с заблаговременно навинченными глушителями расстрелял стеклянную преграду за удар сердца. Затем влетел в получившийся проём и так же стремительно сбросил ранец, высвобождая партнёршу.

В руках Норимацу-младшей появились два техно-амулета. Боевым маго-стимулятором она задвинулась ещё на земле (под неодобрительным взглядом напарника), потому сейчас чувствовала себя великолепно.

На полу растекалась кровь из-под пары незадачливых охранников, сидевших к окну спиной и нападения сзади не ожидавших.

— Хорошо, что я сквозь зеркала вижу, — задумчиво заметил Ржевский, добивая в магазины патронов взамен использованных. — Так, охранников было девять. Минус два, остаток семь. Сейчас я уроню дверь и пойду первым. Ты за мной. Больше чем на два метра не отставать.

— Приняла.

Шу с сожалением подумала, что менталистка сейчас была бы совсем не лишней: она бы через перегородку между комнатами вполне себе определила, сколько там за стеной и кого.

К сожалению, реактивный ранец столько народу не тянул.

* * *

Самое сложное препятствие в таких ситуациях — не перестрелять всех мудаков, укладываясь в норматив. Стволы нормальные, успею без проблем.

Самая ягодка — не зацепить заложницу. В горячке, если откровенно, случается нередко.

Когда мы вламываемся в нужное помещение, у меня обрывается сердце: вместо расчётных восьми человек внутри обнаруживаю десять.

И кто тут лишний?

Все мои движения распланированы, выверены до автоматизма и многократно отработаны, пусть и в других местах.

Начинаю стрелять слева направо, выбивая мужчин.

Проблема в том, что я стереотипно рассчитывал увидеть красавицу в окружении злодеев. Козлов гасим, красавицу в обвязку — и в окно.

Первое. Маленьких девочек в комнате не обнаруживается. Не знаю, кто из трёх фемин дочь Демидова, но они такие дылды, что обнять и плакать.

Вполне себе сексуально оформившееся, если сказать языком Наджиб. Причем уже несколько лет как.

Пересчитывать в надежде, что просчитался, не вариант: десятерых человек от восьми я пока ещё отличаю на автомате.

Кто две лишние бабы? Охранницы, добавленные в последний момент и отсутствовавшие в мозгах Растопчина пару часов тому? Вариант. Второй.

Или Демидов знал про свою девчонку, градоправитель про неё же, а исполнители нагребли кого-то ещё с перевыполнением плана? И такое может быть, это возможность номер три.

Эх, жалко, что нельзя было взять Мадину.

Горячая фаза, впрочем, укладывается в запланированную секунду. Я планировал потратить одну и две десятых, но двух человек удалось убрать отдельно, по времени получилась экономия.

Норимацу методически безукоризненно занимает место вне моего сектора и направляет свои амулеты раструбами на девиц:

— Дим, я в нелетальном режиме. Если что, парализую но не убью. Спрашивай. — Говорит она по-японски, понять не должны.

Наверное. В последнюю секунду соображаю, что пара девиц тоже относится к азиатской расе, как и моя партнёрша.

Сидят все три с видом сомнамбул в углу, на стульях, на раздражители реагируют слабо.

Под наркотиками или ментальным оглушением. Две лишних — не охранницы, а ситуативная нагрузка, теперь вижу.

— Имена! — требую у пленниц, быстро осматривая трупы на предмет интересного.

— Алина Демидова. — Нихрена себе, маленькая девочка.

Вот это купец дал.

Дезу. Она ж почти как Анастасия Барсукова формами, хотя и возрастом ко мне ближе!

Ого-го. Вот это да. Буфера, правда, не самые большие, но зато ноги и жопа впечатляют.

— Ариса Накасонэ. Благодарю вас за вмешательство. — Хренасе, соотечественница партнёрши.

И говорит тоже на нихонго.

— Очень богатый род у нас на островах, — мгновенно реагирует Шу. — Аналог вашего Демидова. Потом расскажу.

— Чонг Сяо Ши, — говорит третья и почему-то затравлено косится на мою напарницу.

— Триада. Тоже потом. — Комментирует дисциплинированная Норимацу.

Похоже, план по дестабилизации решили разбавить женским оптом и влиятельными иностранками.

Чёрт. Что же делать.

Аналоги магической сигнализации наверняка в качестве элемента опирались и на сознание охраны, Шу меня слегка просветила внизу.

Как только охрана погибла, система тут же объявила тревогу: вон, всё воет сиренами по этажу, даже пол подпрыгивает.

Краем уха и неожиданно прорезавшимся ещё одним расовым бонусом улавливаю, что в конце коридора за дверью, метрах в двадцати, началось движение. Сколько людей, не чувствую (я не менталист), но бетонный коридор небоскрёба всё равно что каменный тоннель.

Живые органические объекты, если напрячься, почувствовать можно. Ну, при условии, что ты к тоннелям привычен и навык этот в себе хотя бы в молодости как-то развивал.

— Сюда идут, — не тратя времени, сообщаю Норимацу. — Вниз!

Бросаю ей весь альпинистский фарш.

А сам выскакиваю в коридор и закрываю за собой дверь: если здесь стрелки, как я, какое-то время ещё поупираюсь. Запасные магазины к пистолетам есть, ёмкость семнадцать, не думаю, что меня здесь взвод атаковать будет. Пока только пятерых и вижу.

Если же среди противников есть маги, даже легче: на этих мой резист работает гораздо лучше, чем на огнестрел. Пулю, что ни говори, на концентрации и усилием воли не отобьёшь, в отличие от местной недоделанной плазмы и больших ледяных сосулек.

— Здравствуйте! Вы не подскажете, как пройти в библиотеку⁈ — решительно направляюсь навстречу тревожной группе, меля чушь.

Слово за слово, глядишь, какое-то время ещё поболтаем. Сейчас дорога каждая секунда, потому что я понятия не имею, как Шу этих троих одурманенных быстро вниз спускать будет.

А я, как здесь разделаюсь, с ранцем уйду. Рискну, вариантов нет.

Глава 6

Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата. Все документы оформлены и выданы владельцу в соответствии с законом вместе с амулетами. Одиночный абонент сервера Мицубиси.

Видимо, боевые стимуляторы-запрещёнка в сознании всё же что-то меняют. Надо будет потом спросить кое-кого про побочки в спокойной атмосфере, японка даже знала, кого именно.

Ничем иным кроме действия на мозги специфической алхимии Шу не могла объяснить себе следующий собственный поступок: получив в итоге разделения функций весьма нетривиальную задачу, она стремительно вызвала подопечную Ржевского, попутно побив собственный рекорд скорости связи через бесшумку:

— Срочно. Помоги. Вот три курицы, — она ткнула пальцем себе за спину. — Надо очень быстро спустить их по верёвке с двадцать третьего этажа. На улице шквальный ветер, летели к окну — болтало. Не могу сообразить решения.

Норимацу-младшая отлично понимала, что простовата. До изощрённости Залива ей точно далеко, у неё и Путь иной, тот, который До.

Но был плюс. Несмотря на взаимную нелюбовь с двойником принцессы, японка знала: в кризисной ситуации на змею-менталистку она может рассчитывать как на себя.

Да, та не лезла объясняться в любви, даже не старалась изобразить приязни. Но в отношениях на личном уровне была максимально надёжной, предсказуемой и не раз давала понять, что они свои — по принципу «одно дело делаем».

— ТОРМОЗИ С ИЗЛИЯНИЯМИ! — менталистка вникла как всегда стремительно. — Дай их лица, картинку! А то ты сейчас себя показываешь, мне их плохо видно.

— Вот. — Шу дисциплинированно развернула маго-камеру. — Может, есть какие-нибудь варианты из арсенала целителя? Или из второго арсенала? — намекнула она.

Разговор шёл по-японски, потому из трёх куриц сосредоточено прислушивалась только Накасонэ.

— Не надо их грузить, надо пугать, — молниеносно вынесла вердикт Наджиб. — Чтоб сами себя обслужили. У них есть какой-нибудь общий язык? Чтоб три раза не повторять?

— По-русски вроде все понимают, — неуверенно предположила Норимацу. — Своей я переведу. Хань вот только… — Дальше японка решительно обратилась к китаянке. — Чонг, языки знаешь?

— Даже твой, убийца с островов, — мрачно ответила та на нихонго. — Чтоб ты сдохла. Русский тоже знаю.

— Так, бабоньки, ругаться будем потом! — соткавшаяся в воздухе проекция Наджиб заняла добрый кубический метр и хлопнула в ладоши, пытаясь привлечь внимание.

— Это ты у моего амулета настройки украла!.. — возмутилась на автомате Шу.

Подобная смена режима извне чётко говорила: её связь теперь не только её. Наджиб достаточно откровенно продемонстрировала, что и чужими артефактами нагло заруливает без зазрения совести, каким-то образом захапав себе опцию принудительного контроля снаружи.

— Ты мне сама дала авторизацию после первой встречи сразу! — возмутилась в ответ подопечная партнёра по бизнесу. — Так, Шу, тебя тоже касается! Собачиться будем потом, когда на землю слезете.

Японка с опозданием покаянно припомнила: было. Когда по ним обеим люди Ивасаки ударили инфрой в момент знакомства, что-то такое после этого имело место. Она ещё соображала не очень хорошо (по вполне понятным причинам), выветрилось из памяти.

— Ты. — Магограмма Наджиб посмотрела на русскую. — Если сейчас за четверть минуты не спустишься вниз, твой отец умрёт в моём доме. Слово, — магичка подтвердила плазмой. — Ты, — дальше она обратилась к Сяо Ши. — Если за половину минуты не съ***шься вниз, развлекаться с тобой будут долго. Хочешь пятерых мужиков одновременно? Во все дыры синхронно? — дальше последовали достаточно страшные для любой порядочной девушки подробности.

— СПАСИБО! — впечатлившаяся чужим медицинским подходом Шу поскорее свернула картинку от греха подальше. — С Накасонэ я сама, пожалуй, разберусь; они всё же самурайский род!

— Я не закончила. — Изображение менталистки снова развернулось в метровый формат, как будто связной амулет от Мицубиси имел нескольких хозяев. — Дамы, для спуска вам следует использовать вон то снаряжение. ВРЕМЯ ПОШЛО!

Норимацу-младшая с удивлением увидела, как пленницы организовано бросаются к снаряге Ржевского; разбирают карабины, шнуры. Оглядевшись, проходят в следующее помещение и цепляют один из концов к декоративной решётке возле стены, затем дружно бегут к окну и выбрасывают второй конец шнура наружу.

Затем помогают друг другу с обвязкой.

— Не поняла. — Шу озадаченно впилась взглядом в виртуальную собеседницу. — Теперь что, ментальное принуждение уже и через амулет работает⁈

Кажется, жизнь становится всё более опасной.

— Дура⁈ — возмутилась Наджиб в ответ. — Они под седативом! Я им просто гипно-внушением кое-какие ресурсы высвободила! — затем коварная змея понесла околесицу, но тоже честно. — Внутренняя программа реципиентов совпадает! Они тоже на свободу хотят! Когнитивные функции были заблокированы принудительно! Надо было просто маленький толчок!..

— ТОРМОЗИ ТЕПЕРЬ ТЫ! — японка решительно подняла руку, не планируя вникать в непонятную ересь накануне боя. — Спасибо большое, ты мне очень помогла. Чмок.

— Пойдёшь помогать Ржевскому? — с надеждой в голосе и с неожиданно детским лицом спросила подопечная партнёра.

— Конечно.

Из-за двери уже почти половину минуты звучали разрозненные выстрелы. Шу не сильно хорошо понимала в таком оружии, особенно на слух, потому количества работающих стволов определить не могла.

Ещё из коридора тянуло дымом, влагой, озоном — как будто одновременно в здании пошла гроза и начал заниматься пожар.

* * *

— ПОВЕРНУТЬСЯ СПИНОЙ, РУКИ НА ЗАТЫЛОК. — Это они мне в ответ. — ВЫПОЛНЯТЬ. БЫСТРО.

— Занятно, я вам хотел предложить то же самое, — говорю.

Для поддержания беседы стреляю несколько раз над их головами.

В ответ уже над моей проносится первая сосулька, еле присесть успел.

Мощность этого каста в разы выше того, что было раньше. Хорошо, я все виды энергии вижу — могло нехорошо получиться. От такого уворачиваться надо, а не на силу воли принимать.

На пробу стреляю в ногу идущему последним. ХРЯК! Срабатывает защита, нога остаётся невредимой.

Вот это да. Вот это поворот событий.

Прости, Господи, если что не то за последние сутки сделал, чё ещё сказать напоследок.

Похоже, сейчас всерьёз изощряться придётся. На ходу даже не соображу, что и предпринять.

— Дай я! — второй справа в пятёрке плюётся в мою сторону плазмой.

Приседаю на вторую ногу. За спиной спину обдаёт жаром рикошет: и огонь в разы выше по мощности.

Странно. Что-то здесь не так.

Маги они разных стихий, а амулеты у них под одеждой одинаковые. Какой-то усилитель?

Индивидуальная магозащита, переплюнувшая тот броневик ушастых по барьерным функциям, как бы прямо на это намекает — я впервые выстрелом магический барьер не пробил. Здесь.

Не знаю, не знаю. Я в местной теоретической магии не силён, но то, что успел прочесть и увидеть, чётко говорит: не может на воду и на огонь однотипный усилитель идти. Что-то одно работать не будет.

Тогда что это за примочка?

— Погодите! Давайте для начала спокойно поговорим! — предлагаю культурно.

До них метров двадцать пять. За семь начну стрелять, а пока сближаться в ответ — вон, впереди по курсу ниша в стене, в ней если что от каста-двух укрыться можно. Если фляком с опорой на одну руку туда уйти.

— Убиты наши люди. Ты правда рассчитываешь на какой-то разговор? — а это третий подключился.

Взглядом указывает на дверь, откуда я вышел.

Увидав, что топаю навстречу, шаг они замедлили. Ха, работают наставления предка — напор и манёвр.

Точка нашего пересечения в коридоре не важна, важно оттянуть как можно дольше момент их входа в комнату. Девчонки должны успеть спуститься на улицу, остальное неважно.

— Вы похитили свободных людей на территории моего города, — пожимаю плечами. — Вы первые начали. Согласны, что совершая особо тяжкие преступления против личности, вам и к ответке стоило быть готовыми?

— Доказательств же у тебя не будет, — вперёд выходит самый высокий. — Моя фамилия Шереметьев, назовись. Что значит твой город? — последние слова он презрительно выплёвывает.

Ха, а эти типы маговидео не смотрят, похоже.

— Дмитрий я, — вздыхаю.

— Ты кто вообще? Как убил охрану внутри? Как ты туда попал⁈ НА МЕСТЕ СТОЙ!

— Так много вопросов?

— КТО ТЫ⁈

— Простой прохожий, человек божий. — Ещё шаг. И ещё.

Он что, не видит в моих руках пистолетов? А-а-а, он не понимает, как за одну секунду можно убить семерых. Если бы я работал дольше, наверное, кто-то из охраны исполнил бы уже меня, вот он и недоумевает.

— Кто я… Вопрос интересный. Начнём с того, что МНЕ доказательства вашей вины не нужны — статус позволяет. — Тянуть время. Тянуть время. Тянуть время.

— Я ШЕРЕМЕТЬЕВ! — зло выплёвывает длинный. — Он — Шувалов, это — Романов. Ты вообще понимаешь, против кого идёшь⁈ Кто с тобой ещё на нашей территории⁈ Чего вы хотите⁈

Какой-то он странный. Во-первых, психованный и в неадеквате — подобные разговоры таким образом не ведут.

Во-вторых, они ещё больше снизили скорость, напрямую работая на мою задачу: чем дольше болтаем, тем вероятнее, что девчонки спасутся.

А я уж как-нибудь… мысль до конца не додумываю, чтобы не сглазить. А то пару раз в таком настрое уже загадывал желания, нихрена не получилось в итоге.

Хотя стоп, так тоже неправильно думать! Мадина на интим в итоге согласилась! Другое дело, с какими условиями, м-да.

Юки. Здесь мечтательно прищуриться — есть что вспомнить. Да и вину загладил, отношения восстановил, она мне нравится.

Шу. Тут результат странный: с одной стороны, сиськи показала, потрогать дала (предложила по крайней мере — это я сам не стал перед боем, чтобы настрой куда не надо не разворачивать).

Ладно уж. Положа руку на сердце, сглазить можно не бояться: даже по интиму результат не совсем нулевой. А если прибавить в анализ профессионалок Норимацу да многозначительные намёки Далии…

Ей я тоже наедине откровенно предложил варианты. Такие, чтобы её физиология безвозвратно не пострадала.

Она с одной стороны отказала, деликатно очень (к слову); а с другой рассказала притчу о муравье Пророка Ибрагима.

Если это не иносказание и не аванс на будущее, то не знаю, что и думать. По мне, её намёк переводится вполне прозрачно: «Ржевский, не сдавайся. Гни свою линию. Сейчас тебе дать не могу, без подробностей; но всё в мире меняется. Очень может быть, что скоро и повеселимся мы с тобой вместе к обоюдному удовольствию».

Чёрт побери. Десять метров до контакта, противник серьёзный. О чём я только думаю.

Сзади открывается и тут же закрывается дверь, потом голос Шу из-за спины весело орёт:

— ТЭННО, ХЭЙКА БАНЗА-А-АЙ!

Вот же трах-тибидох. И ведь не нравилось мне внизу, когда она боевой наркотой закидывалась.

Стоп. А ведь знаю я, что это за одинаковый амулет на каждом из мудаков.

Не усилитель каста это, как до сегодня в данном мире было (память предшественника плюс собственное чтение профильных сайтов в помощь).

Это революция. Кем-то затерянная негласная революция, причём в очень интересном и узком коридоре.

Если кто в архитектуре технологических решений не шарит, он даже не поймёт, пока его не убьют. А когда убьют, тем более не поймёт — некромантии в этом мире нет.

Это усилитель магического ядра носителя, а не усилитель каста!

По аналогии: на орудийном снаряде это была бы принципиально иная боевая часть, спроектированная на другом физическом законе. Например, сделанная на основе урана или плутония по принципу делящихся компонентов, а не давно набивший оскомину вольфрамовый сердечник, который только и может, что усиленную броню прошибать.

Да, пожалуй, хорошая аналогия. Черт побери ещё раз.

Шу, любимая, куда ж ты вылезла. Последнее говорю вслух — теперь слова можно уже не подбирать. Кажется.

* * *

Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата. Все документы оформлены и выданы владельцу в соответствии с законом вместе с амулетами. Одиночный абонент сервера Мицубиси.

Такое впечатление, что принятый внизу стимулятор может иметь отсроченное действие: необъяснимая легкость и ощущение моря по колено появились только сейчас.

Странно, даже во время полёта по воздуху их не было.

— ТЭННО, ХЭЙКА БАНЗА-А-АЙ! — одним возгласом она закрыла сразу несколько пунктов.

Во-первых, сообщила союзнику, что самураи семьи Норимацу свято чтят каноны предков и при первой возможности присоединяются к битве.

Во-вторых, дала понять наступающим по коридору, что Накасонэ — дочь своего народа. Который своих не бросает.

Жители Страны Восходящего Солнца в лице конкретной Шу, возможно, справедливость мановением руки и не восстановят, но и мимо не пойдут: как минимум, честно сделают всё, чтобы наказать виноватых. Чего бы это ни стоило конкретной японке Норимацу.

Третий пункт. Ещё классическим киаем она банально подняла себе настроение: под действием стимулятора хотелось шуметь, двигаться, привлекать внимание.

— Шу, любимая, куда ж ты влезла, — скорчил кислую физиономию партнёр по бизнесу.

Как будто не обрадовался! Хорошо, говорит на чистом японском (кроме неё никто не понял).

— НАЗОВИ РОД И ФАМИЛИЮ! — потребовал тем временем у Дмитрия длинный и неприятный мужлан в продолжение длящегося уже разговора.

— Ржевский, — простенько хихикнул напарник. — Может, слышали?

Гангстеры переглянулись между собой.

— БЕЙ! НАСМЕРТЬ! ОН НЕ ДОЛЖЕН УЙТИ! — один из них возмутился на ровном месте.

Как говорит партнёр по бизнесу, едва из штанов не выскочил.

В следующую секунду в коридоре разыгрался ад. Шу мысленно возблагодарила всех богов, что не является адепткой жёстких стилей и что нырками и уклонами владеет как бы не лучше, чем все присутствующие, вместе взятые.

В противном случае шансов выжить бы не было. Впрочем, и Ржевский не отстал: взвившись в воздух в прыжке, сделавшем бы честь менталисту (как на бусте), он, пока летал туда-обратно, с высоты два метра успел расстрелять более двух десятков патронов из обоих пистолетов.

Приземлившись, он вспомнил чью-то нехорошую маму и рассеяно оглядел себя с ног до головы: в этот раз не уцелели даже трусы.

— Тебе пистолеты некуда засунуть! — Сообразила Шу.

Обычно он их держит за ремнём брюк.

В следующую секунду японка, не стесняясь, подошла к товарищу ближе:

— Слушай, какой у тебя большой!.. — она назвала, кто именно. — Дай потрогать⁈ — не дожидаясь ответа, Норимацу цапнула предмет своего интереса.

— НЕ СЕЙЧАС! — Ржевский опять взвился в воздух, правда, на сей раз с возмущением и пониже. Не под потолок.

— Жалко, — откровенно сказала Шу, нехотя разжимая пальцы. — Никогда раньше не видела живьём, только в маго-видео. Ещё и такой большой, как у тебя. Точно дашь потрогать позже?

— Б**, — партнёр временно отошёл от собственного обета не сквернословить и грязно заматерился. — Я тебя Христом-богом прошу! Не глотай ты больше эту наркоту перед боем!

— Почему? — азиатка искренне озадачилась. — Сознание расширено, смертельной опасности мы избежали успешно. Мне не страшно, весело. Хочется тебе щелбан отпустить, — японка указала взглядом, по какой именно части тела.

— ИДИ НАХРЕН! — не выбирая выражений, взорвался Ржевский. —…мать!…мать!…мать! — затем добавил на непонятном языке. — Alles muss Seine Grenze haben!

— Наверное, я сейчас чего-то недопонимаю. Допускаю что в текущем анализе что-то не учла, — в такие моменты Норимацу-младшая всегда предпочитала начинать с самокритики. — Объясни?

— Щ-щас. — товарищ хмуро прошлёпал очередной обгорелой парой обуви в сторону своего нового рюкзака, который перед началом замеса каким-то чудом ухитрился забросить в нишу.

Наверное, где-то блондин всё-таки прав насчёт наркоты: Шу смотрела на него в упор и не могла сообразить, чем он собирается заняться.

Похоже, съеденные пилюли, усиливая мышцы и реакцию, изрядно снижают аналитический ресурс.

— Дим, я туплю. Ты прав. — Она тихо прошла следом за ним. — Больше этих препаратов не ем, даже перед боем.

Он наклонился, чтобы поднять свою поклажу.

Она, просветлев лицом от открывшегося зрелища, ухмыльнулась самой себе и крепко сжала ладонью его пониже спины:

— Попался! — прошипела она ему на ухо сзади страшным сиплым голосом.

Ну а чё, весело же.

Как оказалось буквально через секунду, не всем. И не настолько.

* * *

Там же, через секунду.

—… нах*ярилась — держи себя в руках! — орал товарищ, возмущённо шмыгая носом и не подбирая слов. — Так нельзя! За**ярят обоих! — орал он нецензурной бранью. — Ты что, не понимаешь⁈

— Извини. Давай сделаю тебе приятно, как ты хотел? В качестве штрафа? — миролюбиво предложила японка.

Кажется, у менталистки придётся взять на одну консультацию больше — ещё на тему чувство юмора.

— Хочу. Но нет. Точно не сейчас, — решительно отрезал блондин с обиженным видом.

В следующую секунду он расслабился и просветлел лицом:

— Как в воду глядел! — из рюкзака появился предусмотрительно закупленный им комплект одежды. — Три взял! — одеваясь, он слегка озадачился. — Хотя, если так и дальше будут садить, то и трёх не хватит.

— У них касты почему-то были мощнее, чем обычно, — честно поделилась наблюдениями японка, помогая ему застёгивать пуговицы на рубахе.

— Ты даже не представляешь, насколько, — со вздохом подтвердил Дмитрий.

Они вернулись в комнату, где содержали пленниц. Переглянулись, прошли в смежное помещение и выглянули из окна.

Чонг, Демидова и Накасонэ стояли на тротуаре и нервно таращились на них снизу вверх.

— Альхамдулиллях! — на автомате выдал Ржевский почему-то языком своей подопечной.

Затем размашисто перекрестился с видимым облегчением.

— Ловите! — крикнул он и, недолго думая, отправил вниз из окна один из своих браслетов.

— Дорого стоит же! — вырвалось у японки.

— От падения ничего не будет, он противоударный, — отмахнулся товарищ. — А если будем живы, дома заберём.

— ЧТО НАМ ДЕЛАТЬ⁈ — Алина Демидова подобрала амулет и озвучила вопрос за троих.

— НИЧЕГО! — добродушно проорал Ржевский в ответ с двадцать третьего этажа. — СТОЙТЕ И ДЕСЯТЬ СЕКУНД ЖДИТЕ!

Со второго артефакта он уже вызывал подопечную.

— Фуф, ну, одно дело сделали, — вздохнул он с облегчением, когда интернационал пленниц исчез в разовом мобильном портале, имевшем вензель семьи аль-Футаим.

Ещё через пару секунд овал размазался в воздухе и испарился, будто его и не было.

— Ушли. Живы. Целы. — Подтвердила азиатка. — Можешь сказать, что тебя так взволновало в итоге?

— Пошли.

В злосчастном коридоре Дмитрий извлёк из-под одежд убитых достаточно странные конструкты, гибрид техно и магии по виду:

— Тебе с каких проблем начать? С политических или технических?

— Пофиг, — Шу задумчиво приняла из его рук пару абсолютно идентичных штуковин. — И кстати, почему мы остались в здании? Почему не эвакуировались вместе с курицами?

О, у меня уже лексикон Наджиб, мысленно отметила японка. Прикольно, чё.

— Мои выстрелы не пробивали их защиту, — начал издалека напарник. — А это неправильно, потому что энергия выстрела, если сопоставить с бронирующими функциями их магического барьера…

— Дим, я поняла. — Перебила Норимацу. — Дальше? Что это за агрегат?

— Потом полетели их касты, — продолжил блондин. — Я уже говорил, что вижу энергию в числовом выражени…

— Да, помню я! Помню, что это секрет! И никому не скажу.

— Мощность каста на тысячу триста пятнадцать процентов выше, чем максималка, которую я видел за последние сутки. — Потомок гусара напряжённо смотрел на напарницу.

— В тринадцать раз? Хренасе, — присвистнула Норимацу. — Но это же невозможно? Так, дай сообразить. Все изделия одинаковы, — она подбросила амулет. — Маги, я сама видела, принадлежали к разным стихиям. У них по определению не может быть единого усилителя каста, Дим!

— Ага, — слишком покладисто согласился Ржевский. — Тут я тремя руками голосую за. Без шуток, я тоже неплохо представляю себе физику процесса и согласен, что это невозможно.

— Но…?

— Усилитель магического ядра, — он мгновенно посерьёзнел. — Потому и защита их не пробивалась — тоже в десять раз выросла — и кастовали они, как новая самоходка большого калибра. Даром что сами не артиллерия ни разу.

— Что? — сразу несколько слов были незнакомыми.

— Неважно, забей… Мы не эвакуировались потому, что у этих штукенций, — он указал взглядом на то, что она держала в руках, — общий распределяющий контур.

— ТЫ ЭТО НА ГЛАЗ ВИДИШЬ⁈

— От страха ещё один родовой дар прорезался, — смущенно признался напарник. — Да. Знаешь, они себя сами перемудрили! Если бы эти штуки в сеть не завязали перед боем и распределительный щиток на соседнем этаже не поставили, я бы выстрелом их так и не пробил.

— Мы бы погибли?

— Угу.

Пару мгновений они молча смотрели друг другу в глаза.

— Не самый недостойный сценарий, — философски подытожила японка в следующую секунду. — Тебе, наверное, было бы жалко, что так меня и не натянул перед смертью хоть куда-нибудь.

— Да, но… В общем! Я решил, что поднимусь на этаж выше и возьму мастер-установку. — Он не задавал ей вопроса, лишь тягуче смотрел в глаза. — С собой. Этот образец должен быть захвачен.

— Участвую, — лаконично пожала плечами Норимацу. — Мы же партнёры.

— Спасибо большое. Второй человек может быть очень актуален, особенно подготовленный, как ты.

Делать в коридоре было больше нечего. Подхватив из дальней комнаты реактивный ранец, чтобы было чем эвакуироваться с двадцать четвёртого, они направились к лестнице.

На удивление, нигде не было ни души.

— Как Такидзиро Ониси! — весело вспомнила Шу вслух через пару шагов, переходя на русский.

— А он тут причём⁈ — партнёр по бизнесу даже остановился.

— Не этот, — японка едва уловимо поморщилась из-за незнания товарищам истории её народа. — Прадед его. В ТОЙ войне Ониси Такидзиро-старший получил команду взорвать склады техно, которые противник вынес на самый передний край. В течение следующих десяти часов взорвать надо было.

— Странная диспозиция, — заметил Ржевский.

— Времена были другие… А в его распоряжении было лишь полсотни килограмм взрывчатки-техно и только пять человек личного состава.

— И как он выкрутился? — вспыхнул интересом блондин. — Такие объекты как правило большие и их хорошо охраняют. Пятеро исполнителей, с ним шестеро — я даже представить не могу тактический расклад. Особенно если есть ограничение по времени на операцию. Еще и менее полусуток?..

— Он так и сказал. «Я не думаю, что есть ещё какой-то способ выполнить стоящую перед нами задачу, кроме как обнять этот склад впятером по периметру, разделив взрывчатку поровну».

— И?

— Они так и сделали. Ониси стал известен как «отец камикадзе».

Следующий десяток шагов они двигались молча.

— Совсем как мы сейчас, — напомнила Шу, и не думая расстраиваться.

— Спаси Христос! — отреагировал непонятной фразой Ржевский. — Хотя-я, Шереметьев, Шувалов, Романов — фамилии, скажем прямо, не без последствий. — Его физиономия стала кислой. — И прямо намекают, да. Это я ещё тех двоих не знаю…

— Изначальные, как и ты. Только они обычно всегда выступали за ваш Правящий Дом, а не против, как твой предок.

— То понятно.

— А как ты их в итоге дострелил? Ты же говоришь, защита не пробивалась?

— Флеш-стрельба. В течение десятой доли секунды надо вторым выстрелом попасть в ту же точку, куда попала первая пуля.

— А под потолок зачем прыгал?

— Их защита, магощиты, ориентированы в горизонтали, как броня у… неважно: если стрелять сверху — шансы на пробитие были больше.

— А причём тут установка, за которой мы идём?

— Управление сеткой амулетов. Там какая-то смесь магии и техно. Оно точечно анализировало урон после каждого моего выстрела, выдавая компенсацию в нужное место защитного поля. А пока считало, защита была чуть подсевшей по инерции.

— Получается, убить надо было в очень короткий промежуток после попадания первым выстрелом?

— Угу. Причём всех пятерых.

Она не стала восхищаться его навыками стрелка вслух. Вместо этого коротко поцеловала в висок:

— Ты молодец. Я искренне горжусь тем, что мы вместе.

— Тс-с, — Ржевский резко втащил её в ближайшую нишу и зашептал на уровне слышимости. — Вон за тем поворотом уже есть люди! Погоди, дай прикину тактику и соображу, как дальше…

— А зачем нам нужна та установка? — стоять без дела было скучно.

— Это запрещёнка. Со стороны магов в наш адрес всё равно как наш огнестрел в их сторону. Чит. К тому же, у них сейчас этап испытаний и всё засекречено — значит, дело нечистое. Если хочешь, можешь уйти! — спохватился он на ровном месте.

— Я участвую. — Сейчас, когда они стояли вплотную друг к другу, Норимацу даже не подумала обижаться.

Если Ржевский чувствует прижимающиеся к нему женские сиськи, мозги у него предсказуемо сбоят.

Недостаток, да, но как близкому другу можно снисходительно простить.

Глава 7

Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата. Все документы оформлены и выданы владельцу в соответствии с законом вместе с амулетами. Одиночный абонент сервера Мицубиси.

— О чём задумался? — доброжелательно поинтересовалась японка через целую минуту полнейшей тишины. — Или прибалдел от сисек? Поскольку стоим вплотную?

— От сисек тоже, грех от такого не протащиться, — машинально заметил товарищ. — Но я сейчас на другом сосредоточен. Справедливости ради, надеялся, ты заметишь — даже за жопу тебя не хватаю.

— Заметила и оценила, — кивнула Шу. — Воткнуть в меня ничего не пытаешься. Непривычно.

— О работе думаю, — помрачнел Ржевский, доворачивая голову ухом к коридору. — Чёрт ничего не слышно… Надо профильные амулеты разрабатывать либо приобретать готовые, если вдруг у кого есть… Скоро в массовых масштабах актуально будет, чувствую.

— Что за амулеты? — заинтересовалась Норимацу.

— Биодетекторы же. Сколько живых организмов за преградой, какая масса, какое состояние, — отстранённо пояснил партнёр.

Азиатка задумалась: а ведь это была бы революция для ситуации типа текущей.

— Сам придумал⁈ Или встречал решение где⁈ — она даже надвинулась на друга, вжимая его в стенку.

— Да это азбука! — удивился блондин. — Азы! Первый курс первый семестр! Просто здесь рыночная ниша пока не заполнена, хорошо бы сделать.

Шу никогда раньше подобного техно не встречала, магических амулетов тоже, потому на будущее сделала в памяти зарубку.

— Ладно. — Дмитрий вздохнул. — Можешь дать серёжку и заколку?

Норимацу без колебаний извлекла из уха полированный золотой диск диаметром в пару сантиметров, а из волос — длинную деревянную иглу-кэнсаси:

— Дарю.

— Кхр-р-р, — товарищ подавился то ли слюной, то ли языком. — Завязывай с такими подарками.

— Что не так? — удивилась Шу.

— Я с тобой всё больше себя чувствую старшеклассницей, к которой старый тридцатилетний хрен яйца подкатывает. Ещё мне бабы золота не дарили! — блондин затеял сосредоточенно теребить деревяшку.

— Я специально, — хихикнула японка, глядя в коридор через его плечо. — Ты так занятно переживаешь каждый раз, когда я тебя домогаюсь, что будишь во мне хищные инстинкты. Такой очаровашка, когда смущаешься.

— Ты гендерные роли путаешь, — угрюмо проворчал Ржевский. — Это я к тебе должен домогаться, а ты мне не давать! А не наоборот. Когда инициатива от тебя, ещё и такая агрессивная, у меня даже желание пропадает! — пожаловался он.

Его руки тем временем заострённым краем диска сделали небольшую насечку в дереве. Чуть расщепив кончик, он вставил серьгу в прорез и покачал.

— Что задумал? — было интересно.

— Зеркало же. — Он отодвинул её в сторону, растянулся на полу, подполз к углу и миллиметр за миллиметром выставил серёжку в коридор.

Это же импровизированное зеркало, сообразила Шу. Вариант заглянуть за угол, не подставляя головы.

— Вторая дверь отсюда открыта. Возле входа парный пост или просто двое мудаков, вовсю болтают с кем-то внутри. — Вернувшись в нишу, он отдал японке вещи и задумался. — По-хорошему, ещё б понаблюдать. В коридоре больше никого нет, но бог его знает.

— Счёт если не на секунды, то на минуты точно, — напомнила Норимацу, возвращая серьгу в ухо, а деревяшку в волосы. — Сейчас тех схватятся, — она указала в пол, имея ввиду нижний этаж, — и всё.

— Ну. Придётся работать с тем, что имеем, — напарник потащил из-за пояса пистолеты. — Идёшь сзади на подхвате, вперёд не лезешь, прикрываешь.

— СТОЙ! — в последний момент она ухватила его за новую одежду. — Что мне делать⁈ Ты их наглухо собираешься или?..

— Тебе — контролировать, чтобы ко мне со спины никто не прокрался, — терпеливо повторил он. — Как с этими быть, я ещё не решил: будет понятно по обстоятельствам. Три, два, погнали.

* * *

Охранников возле двери они не стали убивать: вырубили банальными ударами кулаков. Хотя стражники и были магами, но усилителей тела с собой не имели, службу тянули спустя рукава и в расслабленном состоянии.

За что и поплатились.

Дмитрий озадаченно почесал за ухом, глядя под ноги, потом выбросил ей на пальцах: за открытыми дверями происшедшего даже не заметили. Возможно, потому, что там происходил свой разговор, достаточно напряжённый:

—… как обер-полицейский!

Ржевский удивлённо поднял бровь и подвинул ухо ближе к приоткрытой двери (в проёме, впрочем, не показываясь).

— Хорошо, вообще не проблема. — Второй голос оказался женским. — Распоряжение из министерства по магосети вас устроит?

— В единственном экземпляре — нет, — уверенно возражал мужчина. — А вот если распоряжение продублируете хоть и вы, даже от руки, но письменно — то считайте, договорились.

Раздался скрип скользящей по бумаге пишущей руки.

— Потому что как оно в перспективе повернётся, сейчас никто не знает, — невидимый тип словно оправдывался. — А наличие документа — по-любому ответственность с меня долой. Вы затеяли — вы везите. Я рядом, не впереди телеги.

— Вот, возьмите. — Женский голос, шелест бумаги.

Блондин оживился и аккуратно заглянул внутрь. Потом стремительно вернулся обратно и зашептал, восхищённо хлопая глазами:

— Вот это тёлка! — впрочем, он тут же взял себя в руки и самокритично констатировал. — Расслабился, пардон. Не на той она стороне… Шу можешь заглянуть аккуратно ты? В лицо её случайно не знаешь?

Норимацу кивнула, вооружилась нужным амулетом и, не показывая головы из-за угла, зафиксировала изображение всего, что было внутри, на артефакт.

Затем отошла на шаг, насмешливо посмотрела на партнёра и отправила полученное менталистке, после чего присовокупила жирный знак вопроса.

Ржевский, наблюдая за её действиями, уважительно и бесшумно похлопал ладонями, затем поднял вверх большой палец.

Ответила Наджиб сразу, однако прочесть чужого послания японка не смогла: вместо узнаваемой письменности в текстовом регистре от подопечной партнёра стояли какие-то волнообразные пиктограммы.

— Письмо Залива, дай сюда, — Ржевский на удивление знал и этот алфавит. — «Секретариат Великой Княжны, Наследницы Юлии. Елена Решетникова, графиня. Амбиции, интриги, несколько дуэлей в её честь со смертельным исходом».

Он на мгновение замер, прислушался к спору внутри, затем продолжил переводить тихим шёпотом:

— «Двадцать четыре года, интимная жизнь с девятнадцати. Постоянного мужчины нет. В среде иностранных посольств считается, что с ней напрямую дел лучше не иметь: анти-Ржевский, слова часто не держит».

— Вот ещё продолжение, — Шу перенесла магоглаз вниз, чтобы товарищ увидел вторую часть текста.

— «Рядом стоит обер-полицейский Соты, Огарев. Именно как полицейский неплох, но склонен лезть в политику. Может заигрываться, решая задачи власть предержащих в ущерб полицейскому функционалу: склонен к нарушению муниципальной присяги, если плюшки из столицы ему покажутся более перспективными».

— Они не имеют права планировать между собой дела напрямую, если соблюдается Хартия Свободной Зоны, — сосредоточено припомнила нормативы места пребывания Шу. — Сам факт сговора является преступлением: обо всех таких планах должен быть уведомлен Совет Города. Секретариат Великой Княжны и Решетникова в частности здесь ещё менее легитимны в сумме, чем иностранка аль-Футаим.

— Почему⁈ — напарник словно не знал собственного законодательства.

— У аль-Футаим гостевая виза от царствующего собрата. Она посетитель. Турист. Гость.

— Шереметьев, Шувалов и Романов, — припомнил блондин. — Если в деле эти семьи, полицейский может сказать, что кому-то из них доложил. Не всему Совету, но и не промолчал. Я эту кухню хорошо знаю, — добавил он, на мгновение становясь старше своих лет. — А потом окажется, что Совет Города между собой собачится, пока эти свои делишки обделывают. А часики тикают…

Из открытой двери тем временем продолжал раздаваться нервный женский голос:

— Ну где там эти⁈ Что у вас вообще происходит?

— Да наберитесь вы терпения, Елена Вячеславовна! Лично я считаю, что и на двадцать третьем этаже обычный сбой! Скоро всё выяснится и наладится! Что могло случиться?

— Как вы с такими мозгами только на должность встали, — неприязненно бросила Решетникова. — Девок надо срочно ослепить, через полсуток переслать порталом, куда я скажу.

Ржевский сделал знак следовать за ним и направился внутрь:

— Нет, не наладится на двадцать третьем, вынужден огорчить. У меня к вам есть ряд вопросов, господа и дамы.

* * *

Неприятная тёлка, хотя и красивая женщина. По глазам видно, для неё интим — товар, вопрос лишь в цене.

Ну или в эквивалентной стоимости, хоть и теми же услугами. Не высшая точка слияния двух взволнованных сердец в экстазе взаимной симпатии.

Зачем-то всё это говорю по-японски вслух; видимо, от неудержимой досады и внутреннего протеста.

Шу, наколбасившаяся наркотой внизу, начинает на ровном месте ржать, как бешеный конь. Тьху, что с неё взять.

— Я тебе попозже объясню всю гротескность твоего стиля мышления! — обещает она мне в затылок своей речью. — Ты главное сейчас не отвлекайся.

Видимо, интересные маго-химикаты у неё в крови вступают в какую-то новую реакцию, потому что в следующую секунду она решительно отодвигает меня в сторону, противореча самой себе:

— А вообще какого хрена. Я же теперь тоже Изначальная, — дальше она из второго номера нашей боевой двойки целеустремлённо переписывает саму себя в первые и начинает задавать тон вместо меня. — Эй, утырки, а ну вещи к досмотру!

Говорит, что интересно, по-японски.

— Девица, ты вообще кто⁈ — удивляется полицейский по-русски. — Как здесь оказалась и что делаешь? И хочешь чего?

Похоже, танто в руках напарницы он всерьёз не принимает.

Зря. Она и так персонаж решительный (где-то даже чрезмерно), а ежели ещё и на наркотическом приходе, как сейчас… Лично я б на его месте побаивался.

Проследив за взглядом бесчестного мудака, с удивлением обнаруживаю, что он неприкрыто таращится в декольте Норимацу. Вот же сволочь! Охота застрелить.

Чёрт. Жаль, по неписаным правилам теперь я не должен вмешиваться в генеральную линию Шу (работа парами есть работа парами).

— Она просит вас предъявить к досмотру вещи, — перевожу на русский, поигрывая за спиной японки пистолетами.

— Вы вообще соображаете, с кем имеете дело⁈ — полицейский неподдельно удивляется.

На его лице по-прежнему ни тени беспокойства — одно святое недоумение.

Хренасе, они здесь зажрались. Твари коррупционные.

Или он всерьёз считает, что нематериальная ценность его полицейского мундира перевешивает гордо выпрямленную спину поколений камикадзе⁈ Ладно, самураев.

Зря ещё раз. Молчу о себе: что делать с такой полицией, я знаю очень хорошо. Только поговорим сперва.

— Погодите, — тёлка с холодными ледяными глазами и сиськами как у Наджиб нехорошо смотрит на мою напарницу. — Мне кажется, не всё так просто, Виктор Фёдорович. Пожалуйста, говорите с нами по-русски, — на первый взгляд вежливо просит она японку.

Ментал! Эта Решетникова — менталюга! Только ранг пониже и, возможно, уклон в сенсора, а не в психокоррекцию и амнезию!

— Аккуратно. Менталистка, — предупреждаю на всякий случай Шу, прикидывая свои действия.

По-хорошему, надо валить и валить. Валить этих козлов (раз), забирать вон тот блок со стола и валить отсюда нахрен (два) обратно в окно, откуда прилетели.

К сожалению, подслушанное не оставляет сомнений: турбулентные события в городе развиваются несколькими параллельными ураганами, о части из них я даже не знаю.

Допросить бы. Только как? Мадины нет, а истязать тёлку рука почему-то не поднимается. Даже такую.

И как быть?

— О, а в этот раз я почувствовала, — весело сообщает напарница своей речью через плечо. — Хороший маго-стимулятор! В ментале тоже защищает!

М-да уж. Нет худа без добра, что ли?

— У меня очень простой вопрос, — Норимацу несмотря на клинок в руке выглядит безукоризненно вежливой и воспитанной, прямо гордость за неё берёт. — Что вы здесь делаете и почему с таким спокойствием планируете беззаконие в адрес подданных?

— У меня встречный вопрос, — холодно парирует Елена Вячеславовна (хотя назвать тянет совсем другими словами, будем с собой до конца честными). — Вы вообще кто? И по какому праву такие вопросы задаёте?

— Иностранка? — хмурится Огарев, который наконец оторвался взглядом от чужих сисек и соизволил посмотреть на лицо напарницы.

Вот же животное. Подонок. Грязная тварь, не отягощённая ничем кроме низменных инстинктов.

Кажется, настала пора всё же вернуть иерархию внутри нашей пары на свои места:

— Мужик, она имеет право спрашивать, — теперь партнёршу задвигаю за спину я.

— Я — Тринадцатый Изначальный Род Соты, — всё также безукоризненно вежливо сообщает японка.

Параллельно демонстрирует выданный убитым чиновником браслет и подвешивает в воздухе свою идентификацию.

— Это какая-то мистификация, — озадачивается подлый коррумпированный полицейский. — Да, выглядит похоже, но в Соте только двенадцать…

Решетникова с сиськами размера Мадины, но менее упругими (гораздо менее, вот прям очень намного — коэффициент просел до неприличия, того и гляди обвиснут через год-другой и как бы не до пупа), оказывается сообразительнее козла в форме: не вступая в дискуссии, она активирует доступ к нужному маго-серверу и быстро читает обновления.

Затем поднимает возмущённый взгляд на Огарева:

— Вы что, вообще в своём городе не ориентируетесь⁈ Какого хрена у вас такой бардак творится⁈ Почему я о ТАКОМ узнаю случайно и сама? Мне Юле так и передать, что вы свою должность не тянете⁈

А я впервые за эти двое суток не знаю, что и сказать. Они вообще в реальности не ориентируются?

Решетникова не видит, кто перед ней стоит? Судя по глазам, просчитать следующие три этапа нашей дискуссии должна быть в состоянии. Причём третий наступит не позже чем через пару минут, поскольку нам ещё смыться надо успеть (а целые этажи небоскрёба пустыми вечно стоять не будут, особенно в свете почти полутора десятков трупов на двадцать третьем).

— Секунду, — раздражённо бросает обладательница больших, но дряблых сисек преступнику в погонах. — Сейчас сама их допрошу, не мешайте. ЗАМЕРЛИ ОБА! — она щёлкает пальцами.

Шу замирает. Кажется, переоценила Норимацу барьерные функции своей наркоты для ментала.

— ЗАМЕР! НЕ ДВИГАТЬСЯ, МОЛЧАТЬ, ОТВЕЧАТЬ НА ВОПРОСЫ! — повышает стерва громкость в мой адрес. — УПИРАТЬСЯ БЕСПОЛЕЗНО, ТЫ ПОД КОНТРОЛЕМ! БРОСЬ ОРУЖИЕ!

Наверное, это она потому возбудилась, что я сейчас в задумчивости левым стволом затылок почесал.

Правый по-прежнему на них смотрит — я не идиот.

— БРОСЬ ПИСТОЛЕТЫ! — продолжает разоряться секретарша из какого-то там секретариата.

Или она не секретарша?

* * *

Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата. Все документы оформлены и выданы владельцу в соответствии с законом вместе с амулетами. Одиночный абонент сервера Мицубиси.

— БРОСЬ ПИСТОЛЕТЫ! — неприятная соотечественница партнёра была менталисткой.

Шу захотелось заплакать: ну как же так. Как она не предусмотрела. Попутно: почему принятый внизу стимулятор не защитил?

Остаётся надеяться только на несгибаемую волю Ржевского: он каким-то образом ухитрялся сопротивляться даже очень высокому рангу своей подопечной.

Лишь бы эта тварь оказалась слабее, чем Наджиб.

— Да х*й тебе в сраку, чтоб голова не качалась, — равнодушно отмахнулся от подлой атаки стальной напарник.

Не подкачал.

На подкреплённый ментальным принуждением приказ он презрительно сплюнул под ноги.

Затем сделал два шага, засунул один пистолет за пояс и отпустил Решетниковой лёгкий щелбан:

— СНЯТЬ ВОЗДЕЙСТВИЕ! — а вот гаркнул так, что подпрыгнули и полицейский, и сама Шу (даром что под менталом).

В следующую секунду слетело наваждение.

Японка, не тратя времени даром, использовала данный ей шанс по полной: двинула пяткой в лоб секретарше (Ржевский женщин не бьёт и на ментальное принуждение ему пофиг), поймала опадающее вниз тело, оторвала от чужой одежды рукава и в два прохода прочно связала стерву, заткнув рот собственным воротником.

— Э-э-э. Вообще-то я её допрашивать собрался. — Партнёр озадачился. — Мыслей не читаю, как она мне отвечать будет?

Обер-полицейский пока стоял, широко раскрыв глаза.

Шу вытащила воротник из чужого рта.

Менталистка зашевелилась и необыкновенно быстро пришла в себя:

— Ты кто⁈

Видимо, попалась крепкая: ударила японка с фиксацией.

— Ржевский Дмитрий Иванович, — блондин равнодушно подвесил на секунду идентификатор с амулета. — Итого, господа хорошие, перед вами двое Изначальных; извольте отвечать.

— Это вторжение, территория чужая, собственность тоже. Ты совершил очень много преступлений, просто так с рук не сойдёт. Твой единственный шанс хоть как-то выкрутиться — сейчас договориться со мной. — Решетникова владела собой на удивление.

Даже в этом положении она попыталась сгладить уровни и надавить по третьему кругу.

— Прикрой варежку, — предложил потомок гусара. — На мне этот трюк не работает.

— Что именно? Почему? — Тёлка гоняла сейчас в голове добрый десяток вариантов, поскольку линию в беседе сменила за секунду.

Её взгляд из брезгливого стал нейтральным, лицо из отталкивающего — заинтересованным.

— Ещё одна попытка незаконного ментального принуждения в моём городе — и кулаком по лицу тебя ударю уже я, — пообещал товарищ. — Не Шу пяткой. Последствия будут тяжелее. Так, поясняю заигравшимся новые правила игры…

— Не сильно ли много на себя берёшь⁈ — полицейский перебил, искренне недоумевая. — А ну руки перед собой! — он даже вперёд двинулся, не имея никаких сомнений.

Идиот. Перед тобой очень высокий дан каратэ-до. Твоё пузо в столкновении ему явно не чета, это ещё не считая пистолетов.

БАХ! Не тратя времени, Ржевский перехватил оружие и врезал продажной сволочи по корпусу свободной рукой.

Тот скорчился, упал на колени и несколько раз судорожно хлопнул ладонью по полу.

— Мужик, — Дмитрий навис над чиновником. — Ты давал присягу вольному городу Сота. Ты обещал защищать его народ и служить справедливости. Было такое?

— Занятно. — Менталистка наблюдала за происходящим с нескрываемым интересом. — Неужели семейство Ржевских опять решило взяться за своё? Неужели я это вижу своими глазами? — Казалось, её вообще ничто не беспокоит.

— Я слышал твой приказ ему, — тягуче и медленно блондин развернулся к ней. — На всякий случай напоминаю: как царь с нами, так и мы с царём. Помнишь, минуту назад ты хотела ослепить девчонок с двадцать третьего этажа? Перед тем как их куда-то против воли порталом слать? Ампутацию глаз могу тебе отзеркалить; больше ничего видеть не будешь. Устроить?

— Мальчик, немедленно снял с меня эти верёвки, встал по стойке смирно и преданно посмотрел тёте в глаза. — Решетникова, видимо, активировала какой-то усилитель, потому что у Шу, стоявшей поодаль, даже в глазах потемнело. — ВЫПОЛНЯТЬ! ЭТО ПРИКАЗ! — Затем секретарша без паузы бросила полицейскому. — У этого кретина почему-то сопротивляемость высокая, никак под контроль его не возьму. ВЫПОЛНЯТЬ!!! — а это снова блондину.

Ржевский с любопытством наклонил голову к плечу и почесал правым пистолетом за ухом:

— Тебе знаком термин «не пингуется»?

— Не могу справиться, — лицо стервы, обращённое к Огареву, молниеносно покрылось потом. — Он какой-то странный. УБЕЙ ЕГО!

— Помолчи, если зрение всё-таки дорого, — без тени шутки предложил блондин. Затем обратился к обер-полицейскому. — Готов каяться? Последний шанс, второго не будет.

— А в чём мне перед тобой, голодранцем, каяться? — Чиновник добросовестно удивился, не успевая переключаться мыслями за двумя людьми.

— В том, как присягу нарушал. Как в обход существующей вертикали власти с чужими людьми контакты налаживал. Как преступления против собственных горожан планировал, как потом выкрутиться хотел, — перечислил Ржевский.

— Ты бредишь? — оппонент стремительно извлёк из кармана боевой амулет и направил его на блондина. — Может, сам покаешься? Как сюда проник, что услышать успел, кто сообщники? Тогда даже больно не будет.

— Опять плазма, — сообщил Дмитрий напарнице. — Б**.

Шу расхохоталась: запасных комплектов в рюкзаке осталась лишь пара. А несколько минут назад было ещё три.

— Знаешь, я тебе искренне шанс дать хотел. Мало ли, вдруг одумаешься. — Ржевский словно подводил некий итог. — Понятно, что не знать о девчонках внизу ты не мог. Не понимать, что аппарат Наследницы Юлии — не твоё начальство, тоже не мо…

В следующую секунду Виктор Фёдорович Огарев задействовал амулет. Окончание фразы потомка гусара потонуло в шуме плазмы.

Когда огонь спал, опять неодетый Дмитрий шагнул вперёд и, уронив пистолеты под ноги, коротким движением без затей свернул противнику шею:

— Боюсь, другими способами в этом городе порядка не навести, — пожаловался он напарнице через плечо.

— До чего занимательно. — Решетникова самообладания не потеряла даже в такой ситуации. — Решил договориться наедине? Без конкурентов?

— О чём⁈ У тебя с головой всё в порядке?

— Внесудебная расправа. Видела своими глазами. Наследница Юлия будет очень недовольна.

— Так говоришь, как будто это что-то значит, — губы партнёра по бизнесу улыбались, но глаза были серьёзными. — Такое ощущение, что вы в юрисдикциях потерялись.

— Очень скоро, если сейчас не договоримся, ты будешь со слезами проклинать свою недальновидность и тупой апломб: ваши иллюзорные права и сейчас немного весят, а уж дальше, ха… — блондинка презрительно фыркнула. — И кстати, раз ты такой поборник правил. Как же ты мог его убить без суда?

Выражение лица потомка гусара сука расшифровала по-своему: в глазах менталистки появилось нескрываемое превосходство:

— Давай, быстро развязывай. Тогда дам шанс соскочить. Иначе отвечать придётся так, что не обрадуешься!

— Как смог убить, говоришь? — Разумеется, Дмитрий и не подумал кого-то там развязывать. — Рассердился, видимо? Прости, Господи; слаб, грешен, — Ржевский размашисто перекрестился. — Но я готов ответить за содеянное перед народом. Перед простым народом, который в Соте по Уложению хозяин.

— Как диалог строить будешь? — теперь насмешливость в голосе секретарша была наигранной.

Видимо, ментальный самоконтроль уже не срабатывал — слишком выходило за рамки привычного происходящее.

Да и Ржевский, игнорирующий такие сиськи и не делающий попыток натянуть — это какое-то отклонение от нормы, сказала мысленно японка сама себе.

Это — первая красивая баба за всё время, которую он не пытается откровенно протаранить во все дыры, хотя, судя по её глазам, и мог бы.

Она как раз готова договариваться любым способом.

— Пока не знаю, — серьёзно ответил потомок гусара. — Но я что-нибудь обязательно придумаю, уже работаю над этим.

— Не боишься, что об этом убийстве станет известно и за пределами здания? — Решетникова повела вокруг связанными спереди руками.

— Не-а. Его убил не я. — Ржевский задумчиво улыбнулся уголком рта.

— А КТО?

— Закон. — Он пожал плечами. — Обер-полицейский пошёл не против меня, а против Закона. Я всего лишь его пёс, точка.

— Какого закона? — ещё одна презрительная насмешка в исполнении профессиональной менталистки из столицы.

— Изначальный Род имеет право исключительно по своему усмотрению казнить и миловать на территории Соты в случае особо тяжких деяний против личности или государства, — ровно ответил Дмитрий, озираясь по сторонам, словно искал что-то вокруг. — Хартию напомнить? Могу текст перед носом подвесить — почитаешь, освежишь в памяти.

— Быстро соображаешь, — вроде как похвалила его секретарша. — Но в такие игры можно играть с двух сторон, лови. Решение одного Рода-основателя имеет право отменять Совет, — она впилась испытывающим взглядом в блондина. — Уверен, что у нас только с тремя родами было схвачено? Кстати, троих своих друзей-изначальных ты тоже убил? Они вниз пошли, ты оттуда пришёл.

Соображала тварь быстро несмотря на неблагоприятную для себя обстановку.

— Я ж не против, отменят так отменят, — покладисто согласился Ржевский, косясь на неподвижное тело. — Возьму все свои слова обратно, когда труп оживёт. Даже интересно посмотреть будет.

Отвечать насчёт Шереметьева, Шувалова и Романова он не стал. Вместо этого товарищ решительно снял со стола тяжёлый агрегат, непонятным образом сочетавший в себе магию и техно.

Глава 8

Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата. Все документы оформлены и выданы владельцу в соответствии с законом вместе с амулетами. Одиночный абонент сервера Мицубиси.

— Дим, погоди, — попросила она напарника на нихонго.

Норимацу заметила, что ЭТА менталистка то ли к языкам имеет способности хуже Наджиб, то ли читает в чужой голове медленнее: если говорить не по-русски, стерва хмурится, напрягается и вроде как понимает не всё.

— Да? — Ржевский красноречивой мимикой дал понять, что больше всего хочет сделать отсюда ноги как можно скорее.

— Поставь эту штуку обратно и подстрахуй. Пожалуйста. — Шу терпеливо дождалась, пока он посмотрит ей в глаза и на его лице появится понимание.

— Слушаю тебя внимательно. — Напарник энтузиазмом предсказуемо не воспылал, но сделал, как просят. — Чё задумала?

— Упражнение. Разум сильнее меча, а воля сильнее разума.

— Э-э-э?

— Мне стало страшно, когда она бросила на меня фриз. Испугалась до чёртиков, — ровно пояснила японка. — Это ненормально. Страх — сорняк, который из души надо выпалывать немедленно или оглянуться не успеешь, как кроме него ничего не останется.

— Не спорю и согласен, но не конца понял твои методические устремления, — озадачился блондин.

— Сейчас я её развяжу, — Шу кивком указала на напряженную Решетникову. — Потом моя подготовка против её ментального буста. Кулак в кулак, жёсткий встречный размен ударами.

— И чего ты рассчитываешь добиться⁈ — товарищ удивился. — Если такая необходимость, я её один раз могу отоварить, — он подул на свой кулак. — И всё. С достаточно высокой степенью вероятности. — В следующую секунду блондин замялся, — но душа не лежит. Знаешь, я изо всех сил стараюсь не брать на душу тот груз, который не по нраву.

— Я заметила, что ты всячески избегаешь бить женщин. Даже у себя на школьном дворе Егорычеву, хотя вот уж кому по яйцам надо было навернуть.

— Нет у неё яиц.

— Именно. А наподдать по ним надо, — констатировала такое очевидное азиатка. — Чего я хочу добиться от этой: она время от времени будет пытаться брать меня под ментальный контроль, как только начну её бить. Я, соответственно, буду пытаться это преодолевать. Если я проигрываю — ты останавливаешь поединок и я начинаю заново.

— Хренасе, аттракцион, — поёжился Ржевский. — В иных местах называется «яйца над пропастью». Ты не считаешь, что время не самое подходящее⁈ Молчу про место⁈

— Я панически боюсь контроля менталиста. Как оказалось. Раньше никогда не отрабатывала, по определению перед ними беззащитна. Так жить дальше нельзя.

Партнёр на мгновение задумался, потом резко просветлел лицом:

— Так давай я дома Мадину попрошу⁈ Она же нам по факту тоже родной человек⁈ Понемно-о-огу, раз за ра-азом?.. — он с надеждой потер руки.

— Это само собой, но спарринг против тонфа не заменяет спарринга против нунтяку, — спокойно пояснила Норимацу. — Менталисты разные, наивно надеяться, что рисунок с одним — панацея от остальных.

— Ты не сильно ли глубоко копаешь⁈

— Дим, честно. Наличие такого противника может стать для меня непреодолимой преградой, если в будущем не дай бог рядом не окажется тебя.

— Э-э-э.

— Пробелы в подготовке надо устранять сразу, как только ты их обнаруживаешь.

— Время не шибко подходящее, — повторил блондин, насупившись. — По содержанию не возражаю, но подобным образом трансформировать программу боевого выхода в, — он даже сходу не подобрал слова. — В не пойми что? В плане операции такого не было!

— А в жизни вообще почти всё возникает без плана, — пожала плечами японка. — Поможешь?

— Да куда я денусь, — обречённо махнул рукой потомок гусара.

— Не дуйся, — она улыбнулась. — Поставь себя на моё место.

— Это как?

— Представь, что ты на втором этаже Левого Берега встретил самую красивую тёлку в жизни. Слово за слово, она предложила тебе дать в ближайшем туалете либо в ближайшей переодевалке.

— О как. — Лицо товарища отразило нешуточный энтузиазм, возникший из ниоткуда.

— Ну. А сзади стоит Наджиб, которая действует на нервы и бормочет тебе, что дома нужно с какими-то бумагами работать. Портальная отчётность. — Шу мягко улыбнулась, потому что предполагала ответ.

— Вопросов нет! — уныние Ржевского резко перетекло в решительность. Он целеустремлённо поднялся со стола, о которой только что опирался задом. — Святое есть святое, тренируйся! Только давай какое-то ограничение по времени введём, а? — попросил он в последний момент. — Чтоб за твоим процессом самоподготовки эвакуацию безнадёжно не пробить?

— Всё равно лететь с помощью ранца, — Шу уже развязывала блондинку. — Вылетим через это окно, какая разница.

* * *

Как только сегодня закончатся все эти авралы, первым делом пойду общаться с Далиёй. А то что-то порыв души всё чаще над рационализмом верх берёт.

Наджиб говорит, аль-Футаим гораздо лучший психотерапевт, чем она сама, потому что принцесса глубже знает теорию.

Норимацу развязывает Решетникову, поясняя ей по-русски:

— Ржевский — слишком благородный рыцарь. Поэтому такие сволочи как ты регулярно выходят из воды сухими.

— Зачем тогда меня развязываешь?

Ух ты. А эта, в отличие от Мадины, по-японски через ментал уже на том уровне не сечёт — не уловила, о чём мы беседуем.

— Сейчас я буду тебя бить. Предупреждаю заранее: этим кулаком, — Шу подносит руку к носу собеседницы, — пару-тройку кирпичей я разбиваю. Попаду в тебя — отгадай, что будет. Особенно если по лицу.

— Зачем развязываешь? — Решетникова, косясь на меня, растирает запястья.

— Потому что я воин, а не палач, — серьёзно отвечает напарница. — У тебя есть шанс защититься — твой ментальный буст.

— Так может, не бей меня тогда? — секретарша из столицы что-то напряжённо просчитывает.

— Рада бы, но не могу: если оставить подлую змею типа тебя без наказания, ты будешь и дальше думать, что можешь творить зло безнаказанно. — Шу коротко въезжает по щеке блондинки открытой ладонью.

Неприятно, обидно — но это не боевая часть кулака. Поражающий эффект скорее на моральном уровне, не на физическом.

Пощёчина.

В глазах графини коротко сверкает ненависть, затем её кулак устремляется к животу Норимацу.

Странное зрелище. Большим идиотом я себя не чувствовал никогда в жизни.

Интересно, партнёрша по бизнесу сейчас мною нахально проманипулировала? Или это действительно очень важный элемент её подготовки? И использовать шанс на такую тренировку следует при каждом удобном случае?

Шу на чистом автомате ставит блок (удачно), затем копирует меня: стремительный встречный шаг, её лоб бьёт менталистку.

БАМ-М, даже гул по закрытому помещению. Охота своё лицо накрыть ладонью.

Елена Вячеславовна падает на задницу (нос, похоже, сломан). Какое-то время она растеряна, но не более доли секунды.

В следующее мгновение напарница спотыкается и застывает на месте, черты её лица искажаются, в глазах появляется горечь.

Мимика же блондинки транслирует торжество и презрительную снисходительность:

— Тварь! — Обладательница больших, но дряблых сисек поднимается на ноги. — Сейчас я…

— СНЯТЬ ВОЗДЕЙСТВИЕ! — гаркаю ей в ухо со своей стороны.

Обе представительницы прекрасного пола подпрыгивают (Шу тоже, несмотря на чужой ментальный контроль).

Ха, значит, могу ещё что-то командирским голосом.

Молочные железы обеих дам вслед за хозяйками колышутся вверх-вниз. Красиво, всю жизнь бы смотрел.

— ТЫ…! — Решетникова с ненавистью смотрит на меня, словно вынырнув из-под воды в открытом океане.

Затем, видимо, спохватывается: доходит, в каких обстоятельствах пребывает и что лучше не будить лихо, пока оно тихо.

Тяжёлое упражнение выбрала себе Норимацу, скажем прямо. Для меня в том числе (если не в первую очередь), но приходится повторять раз за разом.

* * *

Через какое-то время до блондинки доходит:

— Да ты же на мне тренируешься! ТВА-А-АРЬ! — черты её лица снова искажаются, она срывается вперёд в таком броске, что, кажется, порвутсясухожилия.

Зря. Гнев в таком бою — первая дорога на тот свет. Ну или, с поправкой на реалии, к безоговорочному поражению.

БАМ-М. Не знаю, что на этот раз ломает секретарше лоб японки, но вид Решетникова имеет такой, как будто под эльфийский броневик попала.

— ТВАРЬ! — по лицу менталистки, оставшейся на полу, видно, что она позабыла про кулаки и сейчас вовсю выкладывается на своём профессиональном поприще.

Шу снова бессильно замирает. Застывает как памятник, около секунды стоит.

Зачем её лицо неожиданно разглаживается. В глазах появляется умиротворённость, она отмирает, делает шаг вперёд и отпускает сопернице щелбан:

— Да. Это была моя тренировка.

— КАК⁈ — секретарша таращится на японку, как на привидение. — У тебя же его блоков нет! — она тычет в мою сторону пальцем.

— Был старый рецепт, я о нём забыла, — Норимацу переходит на японский, игнорируя противницу и обращаясь ко мне.

В её глазах горят веселье и мудрость одновременно.

— Что за рецепт? — интересуюсь живо, поскольку настроение резко идёт вверх.

Параллельно вдеваю руки в ранец, на дополнительную обвязку закрепляю блок, который отсюда забираю для изучения.

— Дзен, — коротко отвечает непонятным словом напарница, прижимаясь ко мне вплотную и пристёгивая саму себя ремнями и карабинами.

— Чего? — то ли не расслышал, то ли понятия не знаю.

— Чань по-китайски.

— Не слыхал. Что это?

— Потом объясню, полетели. Если коротко, для её ментальных захватов я стала скользким намасленым шаром — она меня удержать не может.

— Эй! Ржевский, хочешь меня как женщину⁈ ЗАМЕР, НЕ ДВИГАТЬСЯ, ВЫПОЛНЯТЬ КОМАНДЫ! — Елена Вячеславовна совсем в разнос пошла, хотя на её работе проигрывать стоило бы уметь. — ЗАДЕРЖИ УЗКОГЛАЗУЮ И ПЕРЕДАЙ МОИМ ЛЮДЯМ! САМ МОЖЕШЬ ИДТИ ПОТОМ! НАГРАЖУ, В РУКАХ НЕ УНЕСЁШЬ!

Я на мгновение замираю: с одной стороны, надо бы ей честно кое-что объяснить. Напоследок.

С другой стороны, момент для абстрактных словоблудий не самый подходящий.

Она истолковывает эту заминку по-своему, черты её лица ещё больше искажаются:

— ЭТО ПРИКАЗ! СТОЯТЬ, С-СУКА! ТВОЙ МЕНТАЛ В МОИХ РУКАХ! ТЫ НЕ ИМЕЕШЬ…

Дальше не слушаю. Эк её растащило.

Мадина накануне объясняла, что гипноз и ментальное принуждение — две принципиально разные физики процесса. Судя по тому, что я наблюдаю, эта мадам от стресса одно с другим перепутала.

— Дим? У тебя всё в порядке? — тихий шёпот и испуганные глаза Шу намекают, что с актёрскими талантами я сейчас переборщил. — Ты же не под контролем, да?

Ну а чего, могут у меня быть какие-то свои развлечения.

— Да, — отвечаю по-японски со вздохом, не меняя выражения лица. — То есть нет. — Затем перехожу на русский. — Спасибо тебе, Елена, за этот великолепный урок.

— Чего⁈ Какой⁈ — её рабочий транс слетает, как пыль под ураганом.

— Было у меня подозрение, что не всюду в этой жизни стоит нырять, — с намёком трогаю определённую часть тела. Должна сообразить иносказание, ибо менталистка, как ни крути. — Я это заочно теоретически предполагал, но сейчас понял, что не всё, что шевелится, надо стремиться… — не оканчиваю фразы.

Давал себе слово не сквернословить.

— Больно ядовитая среда, — завершаю. — Недружественная и агрессивная.

— ТВАРЬ! УНИЧТОЖУ! МРАЗЬ! — секретарша словно получает дозу наркоты, которой внизу задвигалась Шу.

Подскакивает, как в попу ужаленная, и бросается на нас.

Японка с этим своим дзеном делает невозможное: чуть подталкивает меня, смещая наш с ней тандем в сторону.

Параллельно она бьёт Решетникову ногой, раскручиваясь вместе со мной как веретено.

Занятно. На танец похоже.

Менталистка по всем законам инерции предсказуемо продолжает двигаться вперёд: и собственный импульс был изрядным, и напарница в резонанс добавила. Ногой. А ноги у неё сильные.

Панорамное стекло разлетается. Выбившая его своим телом обладательница больших дряблых сисек летит вниз с двадцать четвёртого этажа.

* * *

Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата. Все документы оформлены и выданы владельцу в соответствии с законом вместе с амулетами. Одиночный абонент сервера Мицубиси.

Дмитрий отреагировал молниеносно: только что стоял и таращил глаза, весьма убедительно изображая недоумка, а в следующую секунду, активировав реактивный ранец, он бросает их сцепку в пике за выпавшим в окно телом.

Глава 9

Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата. Все документы оформлены и выданы владельцу в соответствии с законом вместе с амулетами. Одиночный абонент сервера Мицубиси.

Шу не выходила из дзена, потому её мыслительные процессы, возможно, сейчас опережали даже иного менталиста. В пару раз.

Или в миллионы: жизнь — мгновение, мгновение — жизнь. Пустота — это всё, всё — это ничего. Не познавшие дзен не поймут его категорий.

А ведь иностранцам даже не объяснишь, отметила она про себя. Надо знать нихонго — в том же русском половины понятий банально не существует.

— Дим, получается, ты на самом деле японец? — спросила она под влиянием потока в следующую секунду.

С её точки зрения вывод был логичным: если кто-то говорит по-японски без акцента, ведёт себя как японец (взять хоть и последние его пассажи, которые вполне соответствует образу идеального самурая), дерётся как японец (дан по каратэ-до, пусть и с адаптированной техникой) — значит, он кто?

То-то и оно.

Нос картошкой, голубые европейские глаза и белобрысые волосы, конечно, не вяжутся с версией, но в аргументы «за» можно смело добавить его бесценный подарок: выделение части земли и право на свой клан, безо всяких условий отданные им японке, не кому-то иному.

— Ты наш⁈ Нихондзин⁈ — на душе почему-то стало легко и радостно.

Ржевский ничего не ответил, только хмуро покосился, застывая лицом.

Тело блондинки падает вниз с ускорением свободного падения, легко вспомнила школьную физику Норимацу. Мы пытаемся её догнать. Не успеет кое-кто вырулить — догоним уже на земле, точнее, на асфальте. Будут между небоскрёбами лежать три лепёшки, двойная и одинарная.

Восемнадцатый этаж. Ничего себе у меня скорость мысли в этом состоянии, восхитилась собой японка. Вокруг всё несётся вверх, а с другой стороны, еле ползёт — занятные выходки изменённого сознания.

Лицо партнёра по бизнесу стремительно багровело. Судя по всему, удержание летательного аппарата на нужной траектории только с её позиции казалось лёгким.

Пятнадцатый этаж. Ржевский поравнялся с падающей стервой и схватил её за воротник. С обвязки, будто издеваясь над хозяином, отвалился трофейный блок.

Ржевский вытолкнул между зубов сквозь плотный воздух неприличное слово из трёх букв, взгляд его заметался по сторонам в поисках решения.

Шу молча протянула руку, цапнула летящий в воздухе артефактный куб и указала глазами на соотечественницу товарища: если так уж хочешь, спасай, только лично.

Хотя ей было искренне непонятно, зачем. Если бы сука Решетникова разбилась, с точки зрения Норимацу вселенная стала бы только лучше.

— Б****! — Дмитрий побагровел сильнее, а его мышцы превратились в бетон, настолько он напрягся.

Товарищ за долю секунды успел совершить каскад манёвров: подтащить секретаршу к себе, развернуться по вертикали на сто восемьдесят градусов, каким-то образом изменить режим работы реактивных сопел.

Шу мало что понимала в изделии, тем более не могла пилотировать ранец на его уровне, но отлично чувствовала: артефакт отжил своё и умер ещё пару мгновений тому. То, что он сейчас каким-то чудом работает (и летит), заставляет подозревать в напарнике техно-некроманта.

Ржевский словно вливал в ранец собственную жизненную силу, теряя сам, но продлевая секунды существования машины.

Три сцепленных тела тряхнул аэродинамический удар. Скорость падения резко снизилась.

Техно-магический куб попытался выскользнуть уже из её пальцев, но в дзене Шу победила и эту напасть: использовала вторую руку (всё равно висит на обвязке на партнёре, полёт контролирует он).

БАХ! По асфальту они покатились смешно и со стороны наверняка комично, однако все были живы.

— Ты гений, Дим. В школе Кансэй ты получил бы отличный аттестат только за этот полёт. — Шу плавным движением мастера менее чем за секунду высвободилась из пряжек и ремней.

Нужный товарищу блок она аккуратно поставила рядом с собой на асфальт — тяжёлый.

— Зачем спасал суку? — поинтересовалась она нейтральным тоном. — В окно тварь бросилась сама, обычный несчастный случай. — Норимацу перешла на русский. — Помер Максим и хрен с ним; к чему лишние хлопоты?

По улице сразу от пары зданий в их направлении бежали люди.

— К бою, — японка достала танто.

Они на чужой родовой земле, сюда проникли вопреки воле хозяев, с лазутчиками не церемонятся нигде.

— Ты!.. — Ржевский сгрёб рукой одежду менталистки и легко поднял ту на ноги. — Я не дал тебе умереть только по одной причине!

Блондинка, вопреки всем плюшкам своей профессии, на способную рассуждать сейчас не походила.

Взгляд Елены Решетниковой метался по сторонам и на одном объекте не фиксировался. Её руки играли в воздухе какие-то гаммы, причём независимо друг от друга. Рот был приоткрыт, из правого уголка на одежду стекала слюна.

— Ты меня слышишь⁈ — раздражённо рявкнул Дмитрий.

— БЫ! — соотечественница сосредоточенно смотрела сквозь него. — Ы!

— Б**, — он выругался ещё раз. — Кажется, с перепугу мозгами тронулась. Некстати-то как.

— А чего хотел? — поинтересовалась Шу.

— Послание передать, — блондин машинально покосился в сторону обитателей квартала и по виду прикинул, браться ли за пистолеты.

— Так передавай, — японка извлекла из кармана стервы чудом уцелевший амулет-блокнот. — Вот два режима, голос и картинка. Записываю, вещай.

— Елена, я надеюсь, ты придёшь в себя, когда будешь смотреть эту запись. Погибнуть я тебе не дал по одной простой причине: ты — не субъект права города Сота. Ты здесь в гостях, это единственная причина по которой ты осталась жива. Пожалуйста, не просри следующую часть своей жизни! Не ходи сюда больше.

Шу забросила артефакт в карман хозяйки и спросила:

— Попробуем поговорить с этими? — она указала пальцем в сторону бегущих. — Или сразу валим их, сколько получится?

Ржевский решительно притянул её к себе, запирая внутри обвязки и опять образуя тандем:

— Бог с тобой. Пока можем улететь, в лишние размены ввязываться не будем.

— Ранец ещё жив⁈ — изумилась японка. — Я же почувствовала! Он умер ещё на четвёртом этаже! Ты его как будто сам энергией долил! Как целитель больного!

— ТС-С-С! — взгляд напарника заметался в панике. — На нём ещё мои правнуки летать будут! — выдал он непоследовательно через полторы секунды и четыре с половиной этажа вверх по вертикали.

Набор высоты шёл со скрипом, вибрацией, но они несмотря ни на что взлетали.

— Недолго, но будут, — проворчал партнёр по бизнесу, на уровне десятого этажа, огибая здание и направляясь в сторону собственного участка между небоскрёбами.

— Не понимаю, — призналась Норимацу. — Ты сам говорил, экземпляр сырой и ресурс полёта — десятки секунд. А мы сейчас как чайка. — Она прислушалась к гулу работающих сопел. — Раненая, но ковыляющая.

Ржевский молчал. Впрочем, судя по физиономии, его силы сейчас уходили на полёт, как будто они не парили в высоте, а тащили некий груз пешком, утопая по щиколотку в песке.

— Это не ранец. Он действительно сдох. — Выжал из себя Дмитрий в три присеста, когда они по воздуху преодолевали границу между Шереметьевыми и Романовыми.

— Как? — Шу умела и любила быть лаконичной.

— Ты не обидишься, если я скажу, что секрет? — чем ближе они подлетали к имениям Норимацу и Ржевского, тем сильнее он оживал.

Занятно.

— Не обижусь, — честно и серьёзно кивнула японка. — Родовые тайны, личные тайны — я всё понимаю и не возражаю.

— Расскажу потом, не сейчас. Когда полностью проанализирую.

— Договорились.

Затем она спохватилась и на всякий случай освободила руки, закрепив трофейный артефакт.

— Дим, хочешь секса? — ровно предложила Шу в следующую секунду.

Глаза Ржевского, несмотря на испытываемое им напряжение, убедительно изобразили возмущённого филина.

— Смотри. Ты меня хочешь, — пояснила она откровенно логику. — Ты всегда и всех хочешь. У меня первого раза ещё не было, но и полёта по воздуху тоже не было. Я подумала: с ранцем ты каким-то образом справился, его даже бросать в разные стороны меньше стало.

Напарник крякнул, отчасти развеивая эйфорию происходящего.

— Если бы мой первый раз происходил как-то по-особенному, например в полёте, как сейчас, я бы даже плюнула, что мы с тобой партнёры по бизнесу, — завершила она пояснение.

— НЕ ЖРИ ТЫ БОЛЬШЕ ЭТУ НАРКОТУ ПЕРЕД БОЕМ! — просипел товарищ, как если бы был магом и сейчас вливал уже жизненную энергию, полностью исчерпав магический резерв.

— Жаль, — с лёгким разочарованием в голосе японка не стала скрывать эмоций. — Я б сейчас потрахалась. Никогда в жизни не хотелось, а вот в полёте…

— Б**!!! ДА ХВАТИТ ПОД РУКУ, *****! — напарника прорвало.

В следующие три секунды Шу выяснила, что видимая лёгкость их полёта не имеет ничего общего с реальностью: на самом деле всё было очень непросто и чего-то невидимого из личных энергетических ресурсов он сейчас отдавал непропорционально много.

Для жизни неопасно, ресурс восстановится — но его концентрация шла на замедление выгорания тела сопла и компенсацию какой-то аэродинамической кавитации.

Попутно длинной и нецензурной фразой товарищ сообщил, что в такие моменты очень просит её следить за его тонусом: если он напряжён, не отвечает и звенит струной (как сейчас), лучше подобные разговоры откладывать до приземления.

* * *

ИНТЕРЛЮДИЯ

Магосервер Совета Города. Разговор между тремя постоянными участниками из одиннадцати происходит в текстовом режиме. Содержание беседы защищено от несанкционированного прочтенияспециальным протоколом Основателей Соты.

— (Филлипов) Слышали новости? Шереметьев, Шувалов и Романов — минус три наследника. Как насчёт сегодня собраться?

— (Вяземский) Да ну⁈ Вот это да… А нам чего собираться? Мы им что, погибших воскресим?

— (Меншиков) Поддерживаю, похоже на какие-то их внутренние проблемы. Детали есть или пока только слухи?

— (Филлипов) Мне Шувалов-старший звонил. Просил дополнительный защитный купол на панихиду послезавтра — свой квартал закрыть. Слово за слово, все трое погибли в Свечке.

— (Меншиков) Это новый небоскрёб на их границе?

— (Филлипов) Да.

— (Вяземский) Я не понял, зачем НАМ собираться?

— (Филлипов) Обер-полицейский Соты досрочно сложил полномочия по причине скоропостижной смерти. В том же небоскрёбе.

— (Вяземский). Вот это да. С другой стороны, не секрет же: Огарев только с руки у Шереметьевых не ел. То, что он их заказы в первую очередь обслуживал, не вчера началось.

— (Филлипов) Графиня Решетникова выпала с двадцать четвёртого этажа Свечки. Момент примерно совпадает со смертью Огарева и тех троих наследников.

— (Вяземский) А ЧТО У НАС В ГОРОДЕ ДЕЛАЮТ ЛЮДИ НАСЛЕДНИЦЫ⁈

— (Меншиков) КАКОГО…⁈ МЕНТАЛИСТКА ЮЛИИ — НАШ ОБЕР — ЭТИ ТРОЕ⁈ Так, я спокоен… Знаете, хорошо, что обер умер. Вот же тварь двуличная! Явно за нашей спиной шашни!

— (Филлипов) Так что, собираемся? Как раз момент подходящий — Шуваловы, Шереметьевы и Романовы как раз заняты, ха-ха. Наследничков закапывают, не до Совета им будет. Получается, и встретимся легитимно — и этих подколодных сбреем, если поторопимся.

— (Вяземский) Я за. Кто рассылку остальным делает?

— (Меншиков) Я могу. Вопрос, Ржевского звать?

— (Филлипов) Я бы позвал (пауза). Потому что есть один очень большой нюанс.

— (Вяземский) Какой?

— (Филлипов) Службы безопасности Романовых и Шереметьевых прямо сейчас переезжают вместе в одно здание. Объединяются. Человечек оттуда на связи шепнул: планируют объявить кровную вражду Ржевскому.

— (Меншиков) А пацан причём?

— (Филлипов) Вот и узнаем у него. Заодно поинтересуемся, как он додумался Воронцова посередине площади пороть, будто холопа при всём народе. И кто убил Растопчина.

— (Меншиков) Ещё вроде делопроизводитель юстиции погиб сходным образом. У меня в ведомстве Воронцова тоже человечек есть: граф Ржевскому из пальца обвинение придумал, хотел по беспределу закрыть. Не убивал Ржевский никого из этих, на площади он прилюдно слово в том дал. Не один десяток абсолютно случайных людей слышали.

— (Вяземский после паузы) Странно. Если застрелены оба, как раз Ржевских почерк: других Изначальных, которые бы с огнестрелом наперевес по городу бегали вместо магии, в природе нет.

— (Меншиков) А почему ты думаешь, что Изначальный убил?

— (Вяземский) А у кого ещё духу хватит? Кто туда ногой двери открыть может в любой момент? Так-то не доказательство, конечно, но чувствую.

— (Меншиков) Я б тоже думал на Ржевского, если бы не его Слово.

— (Филлипов) Да. Этот аргумент непрошибаемый.

— (Вяземский) Ну-у, говоря цинично, для суда такая отмазка не прокатит.

— (Филлипов) А мы и не суд. И судить Изначального кроме нашего Совета никто не может. А мы чудесно знаем: если Шляпа что-то сказала, можно не сомневаться. Так и есть.

— (Меншиков) Кто такая Шляпа?

— (Вяземский) Ржевские же. У них же герб — шляпа, которую они всегда демонстративно на голову натягивали, когда царь входит.

— (Меншиков) Всё, я по всем рассылку сделал. Сегодня через час, в Бассейне Плазы. Можно приходить с дамами.

— (Филлипов) Да вижу, получил уже, но нахрена встречаться там⁈ Кроме борделей других мест нет⁈

— (Меншиков) Это не бордель. И если отсутствующие вопросы будут задавать, скажем, ничего важного не обсуждали. Так, проветриться ездили. Кстати, Решетникова выжила, если что.

— (Вяземский) С двадцать пятого этажа⁈ Сверзилась и выжила⁈

— (Меншиков) Подробностей пока нет, внутри родового квартала всё происходило. Трёх кварталов, если точно. Но да, сообщение именно такое: грохнулась с небоскрёба, однако каким-то образом выжила. Только с ума слегка сошла.

— (Вяземский) Спаси бог… Надеюсь, по городу она больше не ходит? Сошедшая с ума менталистка, приближённая к Юлии, и раньше не имевшая тормозов, а теперь ещё и с небоскрёба рухнувшая. В нашем городе. В преддверии отмены моратория.

— (Меншиков) Эвакуирована незарегистрированным мобильным порталом в столицу, в Секретариат. Оттуда — в клинику, пытаются спасать. Мозги её.

— (Вяземский) Суки. Незаконно же. Такое впечатление, что батюшка-царь на неписаные правила теперь уже не стесняясь болт забил: раньше хотя бы втихаря крутили, а теперь… И Решетникова с Шереметьевыми и компанией шашни крутят, не скрываясь; и мобильные порталы они к нам в нарушение…

— (Меншиков) Ты ж и сам понимаешь, к чему клонится. Оттого и собираемся, чтобы понять: будем что-то делать и как-то упираться? Или примем то предложение Шереметьева и через месяц выступим на их стороне.

* * *

— Ох, как хорошо, что вы здесь! — приземлившись на лужайке своего участка, дома обнаруживаю полноценное женское отделение (если говорить о количестве).

Норимацу Асато и Юки, Барсуковы Наталья и Виктория, Далия аль-Футаим, Мадина Наджиб.

Ещё — Левашова Света, Алина Демидова, Ариса Накасонэ, Чонг Сяо Ши.

Вот это да.

Норимацу Шу на закуску, но она со мной прилетела.

— Как вы сюда добраться успели? — спрашиваю у подопечной речью Залива. — У нас такие приключения были, пошептаться бы. Хотя-я…

— Он не стал трахать тёлку с сиськами, — Шу, отстегнувшись от подвесной системы, отчего-то лезет целоваться и обниматься к Наджиб. — Спасибо тебе большое за помощь! У нас такое случилось…

Мадина к моему удивлению хлопает японку по спине, касается щекой её щеки — как будто это она её сестра, а не Юки и Асато:

— Не говори ничего. — Наджиб аккуратно за подбородок разворачивает мою напарницу чуть в сторону и пару секунд смотрит ей в глаза. — Хренасе. — Затем абсолютно некуртуазно присвистывает. — Ты молодец. Ты даже не представляешь, насколько ты большой и офигенный молодец! — Теперь уже менталистка за каким-то лядом обнимает мою японку, которая только что в воздухе несколько минут назад открытым текстом мне предлагала интим.

Что-то мне это не нравится. Так, кажется, я знаю как поступить:

— ДАМЫ! — громко хлопаю в ладоши, привлекая всеобщее внимание. — Первое, язык общения русский. Второе, Далия; можно воспользоваться порталом, чтоб людей через тебя?.. — с очень жирным намёком во взгляде указываю на Накасонэ, Чонг и Демидову.

— АЛИНОЧКА!

Бл*, как же я про тебя забыл.

Из деревянного сортира, стоящего посередине участка, выскакивает промышленник, на ходу застёгивающий штаны.

Не понял, они что, только сейчас пересеклись⁈

— Я его на фризе держала и слегка амнезировала, — скромно потупившись и явно стесняясь, тихо поясняет на ухо подопечная своей речью. — Троих спасённых тоже, они до сих пор заторможены.

— Я думал, под влиянием шока в здании? Ты не представляешь, что с ними сделать хотели, — чёрт, Наджиб из меня верёвки вьёт.

Вопреки собственному распоряжению сам перехожу на её язык.

— Представляю, — со вздохом возражает она, коротко стреляя взглядом в сторону Шу. — Только что прочла же всё из её головы. Ну и этих тоже выпотрошила, — теперь косится на Накасонэ и Чонг.

— Б** — Норимацу-младшая грязно матерится по-японски. — А я думала, что защищена.

— ТЫ ОЧЕНЬ БОЛЬШОЙ МОЛОДЕЦ! — Мадина снова бросается обнимать японку.

Хренасе новшества в моём доме. А я и не в курсе.

— На тебя действительно нельзя влиять! — продолжает менталистка. — Принуждение, когда ты в таком состоянии, больше работать не будет! Но сенсор — чуть иное.

— Я думала, от вашей напасти навсегда избавилась, — резко огорчившаяся потомок самураев словно не слышит собеседницу.

— Это не наша напасть, — Наджиб многозначительно щёлкает ногтем по животу японки. — Сенсор — это могут вообще все, это не чисто ментальный навык. Как глаза: видят все, а ударить профессионально могут только бойцы твоего плана.

— А удар — это, стало быть… — в глазах Норимацу-младшей загорается нездоровый огонёк.

Ох, не нравится он мне.

— Ага. — Мадина прикрывает глаза и на пару лишних мгновений задерживает веки в опущенном положении.

К их разговору очень внимательно прислушиваются кузины Шу и аппетитная Накасонэ, понимающие этот язык.

А может, Накасонэ не отправлять?

— Амнезирование, принуждение, ментальная закладка — у вас это, наверное, бросок, удар рукой, удар ногой, — продолжает подопечная, не сводя глаз с партнёрши по бизнесу.

Последняя наверняка ещё на своём наркотическом приходе. Боюсь представить, какие грандиозные идеи и намерения сейчас ей в голову крадутся — вон, глаза заблестели и на лице нездоровое оживление.

— Научишь⁈ — Шу, похоже, сейчас проглотит Мадину живьём в экстазе предвкушения.

— Хорошо. Но это не быстро и не просто.

БАХ! Хлопаю в ладоши ещё раз, возвращая общее внимание себе.

Демидовы плачут, хлопают друг друга по плечам и ничего вокруг себя не замечают.

— Накасонэ, Чонг, Демидовы, — делаю двухсекундную паузу, дожидаясь, пока все поднимут на меня взгляды. — Порталом из того дома нахрен в Эмират. Чтоб через четверть минуты покинули территорию Соты, бегом, время пошло.

— У вас есть портал⁈ — неподдельно изумляется промышленник. — В ЭМИРАТ?!! Ой, у меня с собой ни вещей, ни денег.

— Там вас всем обеспечат, — кривлюсь с досадой из-за задержки времени, предварительно сверившись взглядом с Далиёй. — Идите с богом!

Через минуту, отправив совсем уж лишних, с надеждой смотрю на Барсуковых и кузин Норимацу:

— Бабоньки, а вы туда же прогуляться не хотите? Там тепло, море.

— На, — Наталья выбрасывает мне под нос правый кукиш.

— Вот, — её сестра делает то же самое, но левой рукой.

Асато Норимацу подносит к моему носу средний палец.

Юки обиженно открывает рот, её лицо слегка искажается, в глазах появляются слёзы. Ничего не говоря, она резко закусывает нижнюю губу и, не мигая, пронзительно и горько смотрит на меня.

С веранды из кресла задумчиво смотрит Света Левашова.

— Я как лучше хотел, Слово Ржевского! Не избавиться от вас, от тебя в частности, — наверное, так вот и наступает пора палить из тяжелой артиллерии. — Война по факту началась, — продолжаю исключительно для Юки, тоже смотрю ей в глаза. — Вначале всех случайных отправил с богом, от Далии их по домам разошлют. Всё лучше, чем в плену сидеть.

— Подтверждаю, — раздаётся от аль-Футаим неожиданно по-русски.

Юки озадаченно поднимает правую бровь.

— О тебе забочусь, — завершаю пояснение.

* * *

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

Ржевский, как Мадина и предполагала, оказался абсолютно неприспособленным выносить женские слёзы.

Когда Юки чуть не разревелась (она решила про себя, что влюбилась и не хочет расставаться), он вначале зашёл с козырей — дал Слово Ржевского. Затем и вовсе потянул её за руку, обнимая и впиваясь клешнями в ягодицы.

Лицо японки тут же просветлело, руки обняли лопоухого блондина в ответ, а его нос уткнулся между её буферов: кузина Шу перед эффектным прилётом потомка гусара по воздуху примеряла пару обуви (одну из), купленную в молле.

Туфли были на каблуках.

— Прилип партнёр, — констатировала Шу. — Юки вообще плакса с детства. Если Дмитрий будет вестись каждый раз когда она ревёт, хитрая манипуляторша ему на шею сядет, ноги свесит. И будет утверждать, что так оно и росло.

— Дамы, подвигов на сегодня хватит! — объявил попечитель решительно через четверть минуты обнимашек с новой пассией.

Одной из, судя по всему.

— Пришло приглашение! — Ржевский подвесил в воздухе сообщение от Совета Города. — Бассейны, закрытая территория, очень хорошее место. — Он слегка покраснел и потупил взгляд. — Я там раньше бывал, вам тоже понравится… ПРОВЕТРИМСЯ⁈

Мадина быстро перевела Далие, остальные прочли сами.

Аль-Футаим молча кивнула.

— А почему у меня нет этого же приглашения? — озадачилась Шу. — Я же теперь тоже Изначальная?

— А вот там и спросим. — Потомок гусара, весьма удачно сообразивший сократить количество баб на участке почти вдвое, полез за следующим связным амулетом. — Как в бассейне поплаваем. Так, что тут у нас… САМБУР? ОХ.

Он поднёс связной артефакт к уху:

— Да. Анатолий Михайлович… ЧЕТВЕРО⁈ БОЛЬШИЕ ДОМА⁈ — голос попечителя впервые на её памяти дал петуха. — Да! — он затравленно покосился на них. — Но у меня другое мероприятие запланировано!.. Гораздо более важное!.. Только если быстро!..

— Хотела бы я знать, какие у тебя могут быть более важные мероприятия, чем пятьдесят тысяч золотом, — спокойно заметила Мадина вслух, полируя пилочкой ногти.

— Ты услышала⁈ — в глазах Ржевского заплескалась паника. — Как?

— У тебя громкость повышена, — честно удивилась менталистка в ответ. — Стою в полуметре, ты к уху неплотно прижал, Самбур тоже орёт как резаный. Но мне приятно, — Наджиб сделала шаг вперёд и хлопнула опекуна по плечу. — Когда ты наш выгул оцениваешь дороже, чем полста штук. Золотом, — повторила она расчётливо.

Барсуковы и Асато с Юки мгновенно озадачились. Переглянувшись между собой, интернациональная четвёрка, не сговариваясь, скрестила взгляды на хозяине участка:

— МЫ ПОДОЖДЕМ!

— Прими деньги⁈ — Юки, почти успокоившаяся, стояла уже рядом с сестрой и держала ту за руку.

Ржевский покачался с пятки на носок, молча развернулся и пошёл к воротам, напевая под нос песню на незнакомом языке. Мадина разобрала только одно слово, что-то про цугундер (здесь неточно, потому что бормотал попечитель себе под нос и шел в другую сторону).

Глава 10

Позвонил Самбур.

У них, несмотря на конкуренцию в рынке, существует свой негласный договор. В борьбе за клиента — и шпильки друг другу под ковром, и хорошего мастера к себе переманить, и в чужой салон влиятельного скандального клиента перенаправить; всякое бывает. Некрасивого больше чем красивого.

Однако когда начинает меняться политика государства, гильдия золотых дел мастеров способна выступать на редкость единодушным фронтом.

У его коллег возникла проблема. Поначалу — у каждого по отдельности, как они думали. Пообщавшись, четыре Больших Дома из пяти вызвали и Самбура поболтать, но он им честно сообщил, что уже давно не в стране (двадцать с лишним часов как). В итоге переадресовал ко мне.

— Чем могу? — пройдя сквозь иллюзию и худо-бедно работающую защиту (обновить бы, эх), открываю ворота и с удивлением обнаруживаю тех, о ком толковал Михалыч.

— С кем имеем честь? — седой как лунь джентльмен озадаченно оценивает меня с головы до ног.

Ну да, при эвакуации ранец приходилось удерживать на курсе исключительно на волевых. Часть плазмы из разболтанного сопла летела в спину и на ноги, но там без вариантов было.

Моя одежда сейчас, если помягче, неплохо прикрывает меня спереди, но представляет собой сплошную прожжённую дыру сзади.

— Ржевский Дмитрий Иванович, рекомендуюсь собственной персоной, — на автомате щёлкаю остатками сожжённых каблуков.

Им огня досталось как бы не больше всего.

От собственной предусмотрительности начинает разливаться радость в душ е: я ведь и обуви с запасом взял, не только одежды. Сейчас поговорю и первым делом переоденусь.

— Фаберже.

— Тиффани.

— Виттон.

— Черятов. Господин Ржевский, вы позволите на правах вашего полного соотечественника задать откровенный вопрос? — бородатый мужик, чем-то неуловимо напоминающий Хасана аль-Фахиди, сосредоточено перебирает чётки.

А он точно соотечественник?

— Даже не знаю, что вам и ответить, — говорю честно. — Во-первых, извиняюсь за свой неподобающий внешний вид. Во-вторых, проходите на территорию, лучше поговорим под защитой.

— Благодарю. — Черятов решительно отодвигает меня в сторону, входя первым.

Прочие следуют за ним. Половину минуты идём по дорожке молча, гости то и дело косятся на девчонок.

Желание задавать вопросы у моего «полного соотечественника» куда-то делось сразу после того, как он увидел Барсуковых. Чем объяснить?

— А вы не теряете времени даром, — наконец нарушает молчание Фаберже. — Ржевские в своём амплуа. Не сочтите за колкость, это я позавидовал.

Мужики снова таращатся на моих дам.

— Господа, давайте перейдём к делу? Через час встреча Изначальных, при всём уважении к вам мне хотелось бы на неё успеть.

Ювелиры переглядываются.

— Давайте я начну, — со вздохом предлагает Виттон. — Господин Ржевский, мы разом попали в очень затруднительное положение. Вы, наверное, в курсе, что в течение месяца Соту и Свободную Зону могут ожидать пока неясные изменения?

— Даже прямо участвую в процессах, — киваю.

— В каком плане? Если тайна, можете не отвечать, мы поймём.

— Изменений по моим оценкам по-любому не избежать. Я на своём месте пытаюсь сделать так, чтобы те изменения произошли в интересах большинства, а не меньшинства, — чистая правда.

— Это как? — осторожно интересуется Черятов, растерявший апломб окончательно после того, как с расстояния в пару десятков метров встретился взглядом с Наджиб.

Прикольно. Что она ему такое в мозги заправила, ещё и с изрядной дистанции.

— Это банальная экономика, — отбрасываю ногой забытый рядом с тропинкой кусок булыжника. — Если, допустим, ты монарх, то править миллионом богатых и счастливых людей с моей точки зрения будет гораздо приятнее, чем заруливать миллионом затюканных неудачников. У которых не всегда есть даже на корку хлеба.

Гости снова переглядываются.

— Знаете, репутация вашей фамилии полностью соответствует вашим политическим взглядам, — уверенно говорит Фаберже. — Но до последнего времени эта же репутация напрочь исключала наличие каких-либо реальных рычагов в ваших руках. Вы бы не могли как-то прокомментировать перед тем, как к делу перейдём мы?

— Господа, наш разговор сейчас знаете на что похож? — веселюсь в ответ. — Стоят в поле две армии друг напротив друга. Воевать они устали, делить им нечего, но монархи этих стран мириться между собой отказываются: эдакий конфликт личностей, не противоречия государств.

Гости чего-то хотят и опасаются одновременно. Прижало их настолько, что они даже между собой сговорились — хотя кое-кто друг друга очень здорово не любит, видно по лицам.

Сюда пришли от безнадёги, исчерпав запасные варианты.

Но Ржевские — известные маргиналы. Начинать с просьбы к голозадому им не позволяет апломб. Вот теперь каждый идёт и думает — ему первому начать? Или другие пускай сперва что скажут?

Дурацкая ситуация. В таких случаях надо просто общаться, не глядя на время — доверие приходит само, торопиться нельзя.

— Занятно. И? — прорезается Тиффани.

— И начинается имитация бурной деятельности; встречаются начальники штабов. А у них взаимоисключающие установки: воля начальства — война до победного конца, на фоне личного нежелания губить армию и людей ради капризов не пойми кого, — завершаю иллюстрацию. — Вот они и толкут воду в ступе, изображая переговоры.

Четвёрка толстосумов вразнобой крякает.

— Господа, я могу поинтересоваться, какая проблема вас ко мне привела? Со своей стороны обещаю, — прикладываю правую руку к левой половине груди. — Что бы я от вас ни услышал, это останется между нами.

Говоря прагматично, встреча с другими Изначальными назначена на озёрах, переделанных в бассейны. Там и мои девицы в купальниках будут (попялюсь на сиськи), и атмосфера соответствующая — планов громадье. Уже молчу, что с Советом Города кое-какие дела самому надо обсудить.

— Представьте себе следующее, — Виттон наконец решается. — На ваше производство заявляются фискалы в сопровождении гвардии. Предъявляют документы: постановление на обыск, решение прокурора об изъятии ценностей из-за налоговых недоимок.

— Ух ты.

— Налоги вы при этом всегда платили, — продолжает невысокий лысоватый брюнет. — Но на время процессуальных действий гвардия всё оцепила и на вашем ювелирном предприятии работают правоохранители.

— Ни войти, ни выйти, ни позвонить? — уточняю.

Нехорошая схема, кажется, знаю, к чему клонится.

— Именно, — подхватывает Фаберже. — Через полдня эти процессуальные действия заканчиваются. Чиновники вместе с гвардейцами исчезают, вытащив у вас металлы, камни…

—… заготовки под сплавы, дорогую амулетную оснастку, которая тоже сама по себе драгоценность — понятно. Что потом? — действительно интересно.

— Вместо изъятого золота, платины и бриллиантов у вас остаётся акт: в соответствии с решением прокурора такая-то служба забрала то-то и то-то…

— Обжаловали?

— Конечно, — солидно кивает Черятов. — В сухом остатке: государственная фискальная служба действовала по личному приказу цесаревича Дмитрия.

— Беспредел.

Чувствую, что взбесился на ровном месте: глупо так поступать с мастеровыми. Как говорит Мадина, молочное поголовье под нож пускать ни в коем случае нельзя, харам. Или завтра государству останется налоги с самого себя собирать.

Гости молчат, потому продолжаю я:

— Это настолько неправильно, насколько оно может быть неправильно. Молчу уже, что решения цесаревичей на нашей территории так же легитимны, как и мои приказы дворцовой охране царя во второй столице. Никак, иными словами.

— Очень точный анализ, — серьёзно кивает Виттон. — Лучше и не скажешь. Проблема в том, что наша охрана — частная и больше от хулиганов либо от разбойного нападения. Даже если кто-то из Изначальных бы на мой завод полез, я бы уже не факт, что отбился.

— Но у Изначальных есть плюс: вас дюжина, — подхватывает Черятов. — И ежели к примеру на меня по беспределу Шереметьевы наехали, я всегда могу пойти к Шуваловым: заступитесь, пожалуйста.

— Против же личного приказа члена Семьи наша охрана всё равно что бесполезна, — Виттон. — Дмитрий, Самбур обмолвился, вы в нашем деле на нашем уровне понимаете. Профессионально. Это так?

— В чём-то да, в чём-то наверняка вы посильнее, — дипломатично скругляю углы. — Скажем, ничего принципиально нового я пока не услышал. Да и вы сейчас не столько о ювелирном деле, сколько о политике говорили.

— Увы, сейчас это одно и то же, — хмурится Фаберже. — Кстати, коллеги чуть недосказали. Сама цепочка апелляций, чтоб законным путём концы процессов найти, тоже нелёгкая и не бесплатная.

— Что по итогам апелляции?

— Суд выносит решение: да, погорячился цесаревич, не было налоговых недоимок, ценности завода изъяли зря. Однако: они уже оприходованы, сданы в казну, средства потрачены.

— Пусть казна в эквиваленте вернёт, нет?

— А казна и непротив вернуть. В принципе. Но в планах бюджета на ближайшие три года нет выплат ювелиру Черятову, — цедит бородач. — И органов в государстве, которые бы в план ввели возврат мне неправедно отнятого, не существует.

— Ниппель получается, — констатирую. — Рэкет.

Хотя и под частичной крышей государства.

— Это как? — золотых дел мастера не в первый раз переглядываются.

Поднимаю с земли палочку и рисую на песке схему:

— Вот такой клапан. Туда дуй, обратного хода нет. Господа! Я искренне вам сочувствую, благодарен за информацию, но пока не понимаю, чем могу помочь. Если бы вы позвали меня хотя бы на этапе работы фискалов на вашем предприятии… — многозначительно смотрю каждому в глаза. — Сейчас я физически не понимаю, где искать ваши ценности, уже молчу, как доказывать: этот слиток золота — не из царского котла, а от Черятова.

Не сказать, что прям горю желанием геройствовать, но если бы попросили помочь, всяко мимо не прошёл бы. А там будь что будет.

— Это не вся история, господин Ржевский, — вздыхает Виттон. — Подсчитали убытки, прослезились. Да, тяжело и печально — но жизнь продолжается. Откровенно говоря, нас при любом режиме и в любой географии грабить начинают первыми. Привыкли уже.

— Ух ты. Даже боюсь спросить, какое продолжение.

Дочку Демидова своими руками из такого места доставал, что перспективы той врагу не пожелаешь. При этом Демидов ни разу не ювелир, так, чёрная металлургия.

— А я расскажу. Материалы на заводе — не копейки, но есть ещё активы в торговой сети. Пояс затянуть — можно заново на ноги встать, — продолжает Тиффани. — Проблема в том, что следом за этими фискалами могут прийти другие, скажем, через пару недель.

— Погодите, угадаю, — хмурюсь, как небо в грозу. — Но вторые будут уже от другого цесаревича?

Хотя лучше бы мне ошибиться.

— Да. Или от Юлии, — на первый взгляд равнодушно констатирует соотечественник.

— Это называется дикий рынок социальных отношений. Несостоявшийся. С вашим бизнесом на таком лучше не появляться, — глухо говорю чистую правду.

— До последнего времени всё было нормально, — возражает Виттон. — Есть надежда, что и через месяц кто-то из наследников верх возьмёт и бардак окончится. Плюс производство: кое-кто из нас четверть века завод развивал. В карман не положишь, за границу не увезёшь.

— Пример Самбура намекает, что есть варианты, — осторожно обозначаю мысль.

— У Самбура, в отличие от нас, производства как раз мизер, — качает головой Фаберже. — Он в основном закупается за рубежом, у себя только адаптирует, а здесь торгует. В этом плане он из нас в самом выгодном положении.

— Мы хотели бы разместить имеющийся товарный запас в надёжном месте, — бросается с головой в прорубь Черятов. — Ржевский, по всем раскладам, надёжнее тебя варианта нет. Прими в опечатанных ящиках на месяц то, что нам у себя держать боязно?

Хренасе. Много чем зарабатывал, но охраной и депонированием — чего не было того не было. Даже там, не то что здесь.

Примерно это, но другими словами и отвечаю.

— Вы молодец, Дим. — Тиффани рассеянно смотрит под ноги. — Глядите вглубь и не пытаетесь обмануть. Мы знаем, что у вас партнёрские договора с домом Норимацу и аль-Футаим. Это очень серьёзные партнёры.

Золотых дел мастера как по команде останавливаются и обступают меня кружком.

— У вас в голове просто не сложилась схема, — подхватывает Фаберже. — А мы всё продумали. Выслушаете?

— Куда ж я денусь.

С другой стороны, и на встречу с коллегами по Совету Города лучше идти с готовым пониманием проблемы ювелиров — укорот беспределу сообща давать легче.

* * *

Там же, через некоторое время.

—… я не говорю нет, — в грудь соотечественнику даже приходится упереть ладонь, чтобы он взял в руки свой темперамент и прекратил фонтанировать слюной, входя в раж. — Просто вы, сами говорили, вариант просчитали, а я впервые о нём слышу. Вы же не думаете, что я буду женить других людей без их присутствия? Образно говоря?

— Какое решение? — зацикленные на своих проблемах Тиффани и Фаберже напряжённо ожидают ответа.

— Да нет его пока! Я обрабатываю вашу информацию! — сплевываю в траву, чтобы не засквернословить.

Пожалуй, без самой умной персоны, к тому же лучше меня знающей реалии, не обойтись.

Перехожу на язык Залива:

— ДОРОГАЯ! МОЖНО ТЕБЯ НА МИНУТКУ⁈ — удивлённым гостям поясняю по-русски. — Мне нужно посоветоваться с невестой.

Самым пикантным нюансом становится тот факт, что на мой крик приходят сразу два близнеца — и Далия, и Мадина.

— А кто из девушек ваша невеста⁈ — Виттон растерянно переводит взгляд с одной на другую, затем всё-таки решается. — ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО, БЛАГОДАРЮ ЗА УДЕЛЁННОЕ ВРЕМЯ!

Шарящий мужик, даже где-торазвеселил.

Приветственное обращение он технично выдал вразрез между двойняшками: получается, может и к одной относиться, и к другой.

Поклонился ювелир тоже хитро: между ними.

Как здесь не заржать, как говорит одна не по годам умная менталистка. Что и делаю.

От моего хохота все присутствующие вздрагивают. Извиниться или не надо?

— Если возможно, я бы присоединился к вопросу, — Черятов озадачено отвесил челюсть вниз и таращится на дам, не зная, какую выбрать. — Сударыни, которая из вас будет невестой Ржевского?

Наджиб и аль-Футаим обмениваются взглядами и хохочут вслед за мной.

— Простите за откровенный ответ, но зачем оно вам надо? — мягко улыбается Далия. — К тому же, если вы в курсе, наша религия позволяет нам обеим выйти замуж за одного мужчину.

— И счастливо жить с ним до смерти, — деликатно, но твёрдо добавляет Мадина. — Один обязательный нюанс, господа. Мы понимаем, что вы в курсе общей схемы от господина Самбура. Но личности принцессы и двойника в нашей стране специально анонимизированы даже от собственных подданных. Намёк ясен?

Четыре ювелира, не сговариваясь, складывают руки перед собой и почти синхронно кланяются в пояс.

* * *

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Дамы, спасибо, что подошли обе. У меня вопрос к принцессе в первую очередь, во вторую очередь к тебе, Мадина. — Язык Залива лился из Ржевского бегло и непринуждённо, как родной.

С невесть откуда взявшимся магрибским акцентом. В сочетании с внешностью воистину прикольно.

— Я оценила, что ты старательно соблюдаешь интригу, — улыбнулась аль-Футаим. — И даже если кто-то из них нас сейчас понимает, всё равно не вычислит, кто принцесса.

— Никто не понимает, — заметила менталистка. — Я уже проверила.

— Итак. Они хотят разместить ювелирные ценности на ответственное хранение, — начал Ржевский.

— Погоди, — перебила Наджиб по-русски. — Господа, на правах невесты разрешите поинтересоваться: вы же просили Диму сохранить ценности с учётом наших возможностей? — она приобняла близняшку за плечо. — Вы же в курсе портала?

— Да. Отвечаю от имени всех, — кивнул Черятов.

— Дима, теперь вопрос к тебе. А ты сам где бы хотел хранить? У себя на участке или порталом забросить к нам?

— Конечно, второе, — блондин и не подумал юлить или лукавить.

К величайшему удовлетворению золотых дел мастеров, отметила Мадина. Они обрадовались, когда хранилищем он честно обозначил Эмират.

— Но у меня вполне естественный вопрос, — продолжил потомок гусара. — Почему было сразу не прийти к вам? Они обратились ко мне — почему? Вы здесь, о наших связях всем известно. Как оказалось, — добавил он с явным неудовлетворением.

Разговор о присутствующих в третьем лице его не смущал.

— Я могу объяснить, — Наджиб протяжно посмотрела опекуну в глаза. — Но пусть лучше сами скажут. Господин Фаберже, почему вы обратились к Дмитрию? Почему не пришли к нам?

— Ваше Величество, — ювелир низко поклонился. — Под Слово Ржевского в качестве гарантии я готов оставить что угодно, уж не взыщите за откровенность. При всём уважении к вам, я не Самбур. В ваших краях дел никогда не вёл, хотя и наслышан; ваша гарантия по надёжности Ржевской проигрывает. Ещё раз прошу простить за дерзость.

Мадина, никак не комментируя, смотрела на Дмитрия, подняв правую бровь.

— Так и думал, — попечитель что-то сосредоточенно про себя просчитывал. — Хорошо, принято. Дорогая, — теперь он обратился к Далие, не называя имени. — Ты сможешь меня поддержать в вопро…

— ДА. Говно вопрос, — отмахнулась аль-Футаим на своём языке.

По-русски она поняла, но бегло ответить могла только так.

— Дим, там же возле портала груз встретят люди из службы протокола, — продолжила принцесса. — Прочтут записку или что ты там приложишь. Переместят сразу в мою сокровищницу, можно тебе отдельную комнату выделить. Время доставки из сокровищницы к порталу — десять минут с момента команды, это разные этажи.

— Дорогая, я не сомневался, что ты меня поддержишь, но должен был выяснить, — вздохнул блондин. — Дорогая, — он посмотрел на Мадину, по-прежнему профессионально избегая имён. — На всякий случай. Предложение — чистая монета? Мне их без помощи оставлять неохота, но и вляпаться во что-то, если они недобросовестные…

— Чистая монета, — коротко кивнула менталистка.

— Господин Ржевский, вот совместная опись от всех нас. — Черятов, дождавшись положительного резюме, извлёк из-под одежды бумагу. — Количество ящиков, вес, маркировка, прочие виды тары, пломбы.

Ржевский бегло пробежал взглядом:

— А сам фарш в вашем транспорте?

— Да.

— Хотите переместить прямо сейчас?

— Если возможно.

Четверо гостей, не сговариваясь, выпрямились по стойке смирно.

Их люди быстро дотащили всё до ворот, сквозь защиту и внутри участка ящики носил сам Дмитрий.

— А вы чрезвычайно крепкий молодой человек, — Черятов даже на вы перешёл после того, как впечатлился блондином, бегающим с солидным грузом на вытянутых руках быстрее него. — Будете вскрывать и пересчитывать?

— Спаси Христос, — отмахнулся опекун. — Уже.

Он принял второй экземпляр бумаги, поставил чужим карандашом роспись, дату и дописал двумя алфавитами «Ржевский». Затем вернул документ ювелирам:

— Господа, не беспокойтесь. Вы сейчас переживаете по поводу того, что я не стал проверять содержимое ящиков. Так вот, это не потому, что собираюсь вас кинуть.

Мужчины ничего не сказали, напряжённо провожая взглядами исчезающие в портале грузы.

— Есть родовой дар, — спокойно продолжил Дмитрий. — Господин Виттон, к примеру, на вашем браслете с внутренней стороны глубокая царапина. Неправильная буква С, бор сорвался во время гравировки. Прочесть, что написано?

Ювелир широко открыл глаза, обращаясь к коллегам:

— Об этом никто не знает! Дмитрий Иванович, да, надпись есть. Если вы её озвучите, это действительно снимет напряжение!

— Мудак ты, Виттон, — пожал плечами Ржевский. — Если угодно.

— Подтверждаю, — заморожено кивнул гость. — Это супруга после одного случая моим инструментом написала! Она и царапину оставила!

— А-а, так это на браслете написано, что ты мудак! — оживлённо просветлел Черятов. — Тьху ты. А я подумал.

— Да, на браслете.

— Дмитрий Иванович, а об этом кольце что можете сказать? — соотечественник блондина издалека показал перстень на пальце.

— Сплав, — Ржевский едва мазнул по украшению взглядом. — Скорее всего ваш первый удачный опыт по подбору жёсткой лигатуры. Вес… размер… внутри вы зачем-то пробу завышенную указали. Написали семёрка, на самом деле пятёрка. Кстати, зачем?

Трое коллег весело развернулись к бородачу:

— Правда⁈

— Вопросов больше не имею, — тот покраснел и потупился. — Даже вес точный. До десятой грамма. Снимаю шляпу.

Дмитрий молча пожал плечами.

— Теперь понятно, как вы с Самбуром сошлись, — Фаберже доброжелательно протянул руку. — Спасибо, что не отказали.

Полный Тиффани извлёк откуда-то из недр одежды перевязь, состоявшую из кошельков с золотом:

— Дмитрий Иванович, пятьдесят тысяч, как договаривались.

Блондин удивлённо выпучил глаза, сделал шаг назад и демонстративно убрал руки за спину:

— Господа, вы меня с кем-то путаете! Уберите ваши деньги, пока я не рассердился!

Аль-Футаим с интересом прислушалась к происходящему.

Промышленники озадачились, переглядываясь между собой:

— Господин Ржевский, вы нам помогаете. Ваш партнёр Самбур обозначил именно эту цену. Что не так? Полста тысяч очень хорошие деньги, даже за такую помощь!

— Я не спорю, что деньги хорошие. Просто гусары денег не берут. — Кое-кто затвердел лицом и решительно покачал головой, отступая ещё на шаг. — Тем более, когда кому-то помогают.

— Идиотская ситуация, — неожиданно раздался голос аль-Футаим.

По-русски она говорила медленно, с акцентом, делая ошибки и подбирая слова.

— Дима, господа ювелиры, если ты сейчас не возьмёшь денег, попадают в очень двусмысленную ситуацию. — Дальше Далька на раз-два объяснила, чем один своеобразный потомок гусара как раз-таки нарушит неписаные правила, отказавшись взять деньги за вполне конкретную коммерческую услугу. — Ты же не хуже меня понимаешь в банковском деле, — она перешла на родной язык. — Дим, эта сделка выгодна обеим сторонам: плата за отсутствие риска в период ожидаемой смуты невелика. Стоимость перемещённых ценностей намного больше.

— Да я знаю, — Ржевский поморщился. — Знаешь, когда Самбур позвонил, я обрадовался: вот он заработок. А когда ящики таскал, как просветление нашло.

— Какое?

— Не должен Ржевский брать с людей деньги за защиту. Неправильно это. — Он не мигая смотрел на принцессу.

Мадина, с интересом слушавшая очередные загибы психики близкого человека, попутно переводила ювелирам.

— Господин Ржевский, — Тиффани повесил связку кошелей на шею блондина. — Это не оплата. Пожалуйста, примите наше добровольное пожертвование. Вас ни к чему не обязывает.

Аль-Футаим после этой фразы захихикала. Сама менталистка удержалась, хотя тоже хотелось ржать: пришлось набросить на себя ментальный контроль, чтобы лицо осталось бесстрастным.

Лицо попечителя удивлённо вытянулось:

— Что за пожертвование? Я вроде не объявлял сбора. На какую тему?

— В этом городе стало слишком мало справедливости. Ничтожно мало, настолько, что некоторые из нас даже начали Соту покидать, — Тиффани указал взглядом на портал, намекая на Самбура.

— То, что сделано за последние сутки родом Ржевских, заставляет нас, простых горожан, смотреть в будущее не со злобой и тоской, а с толикой надежды, — продолжил Виттон. — Пожертвование — на эту надежду.

— Присоединяюсь, — поднял руку Фаберже. — Пока этот вариант не нашёлся, я всерьёз думал, не плюнуть ли даже на завод. Не уехать ли вслед за Самбуром. Кроме слова Ржевского надеяться не на что, потому мой вклад — чтоб Ржевский и дальше мог помогать таким, как я.

— Вдруг завтра к тебе кто-то вслед за нами придёт, о подобном попросит, а у него и копейки не будет рассчитаться, — сумрачно пояснил Черятов. — Вот ему и помоги за так. Дмитрий Иваныч, и к карабину твоему припас нужен, он денег стоит! И системы защиты у имения надо укреплять, и подушку безопасности вокруг Рода выстраивать — ты же лучше меня всё понимаешь!

— Занятно. — Блондин задумчиво покачался с пятки на носок. — Не ожидал.

— Мы не бедствуем, господин Ржевский. Мне понятно ваше нежелание разменивать репутацию рода на золото, но посмотрите на проблему с такой стороны: если вам нормально не отдыхать и не обеспечивать своих невест, следующему человеку вы уже можете не помочь. Не хватит ресурса.

Блондин снял с шеи кошельки с золотом и водрузил их обратно на Тиффани:

— Денег прямо не возьму, точка. Сам понимаю, что придурь, но как сказал, так и будет. Не для того мне предок кое-что завещал, чтобы я ТАК словом торговал. Господа, у меня есть деловое предложение в рамках вашей суммы!

— Какое? — ювелиры не напряглись, скорее, заинтересовались.

— Биржа. Род Ржевских планирует в течение ближайшего месяца открыть несколько торговых площадок: обмен валют, подобное депонирование ценностей… — Дмитрий с минуту перечислял пункты.

Мадина поймала себя на том, что только ментальный контроль удерживает её от того, чтоб не цокнуть челюстью об пол. От удивления.

— Мощно. — Черятов высказал общее мнение, потому что схватили идею они все на лету. — Если процедуры будут гарантированы кем-то безоговорочно честным… — он с интересом посмотрел на хозяина имения.

— Слово Ржевского — первичная гарантия добросовестности учредителя биржи. Иных рисков при перечисленных операциях нет.

Все помолчали. Никто ничего не возразил.

— Эти пятьдесят тысяч я предлагаю считать первой частью уставного капитала, — продолжил опекун. — Да, функционирование биржи потребует денег, в том числе и моё физическое. На это я взять могу, как и тратить какую-то часть по своему усмотрению. Но пропишем всё в бумаге.

* * *

Там же, через некоторое время.

— Вы очень необычный молодой человек, — Фаберже принял от Ржевского документ двумя руками. — Знаете, я очень рад, что в этом городе сохранилась хотя бы одна такая семья, как ваша.

— Я очень рад, что ваши партнёры не менее достойные люди, — Виттон намекнул на фамилии Норимацу и аль-Футаим.

— Подтверждаю согласие на неподочётный расход пятидесяти процентов… на усмотрение держателя биржи… — Черятов выводил на втором листе схемы договорённостей, сочетавших элементы устава и правил, которые будут действовать в ближайшую неделю.

— Есть. Под этот документ, — Тиффани вынырнул из скрытого разговора и кивнул в сторону бородача, — производители артефактов в течение суток занесут на конвертацию двести тысяч. Господин Ржевский, вам кто-нибудь говорил сегодня, что вы гений?

— А? Что? — погружённый в себя блондин заозирался по сторонам. — Так быстро заработало?

— Конечно, — спокойно кивнул ювелир. — Обменного института нет, единых правил нет. Биржевые правила, заверенные словом Ржевского — лучший вариант наведения порядка сегодня. По единой котировке обмена рынок давно не плачет, а рыдает.

— Какая комиссия? — во взгляде попечителя на мгновение мелькнул любопытный мальчишка. — На какую цифру они согласились?

— Ноль-девять процента. Даже доставят сюда, ездить никуда не надо. Получение в Эмирате в тамошней валюте.

— Тысяча восемьсот. Первая прибыль проекта, — отстранённо заметил Виттон. — Поздравляю! А ведь идея на поверхности лежала, — он рассуждал вслух. — Но нужно было слишком много совпадений: кто-то достаточно знатный, безукоризненно честный сегодня, кристально порядочная фамилия…

— Дмитрий Иванович, у тебя расходы на безопасность запланированы? — без тени улыбки поинтересовался Черятов. — Начинание блеск, вижу, идею ты давно продумал. Момент сложился — ты его не упустил. Но ты же понимаешь, что…

— Запланированы. Даже не представляешь, насколько серьёзные и глубокие, — Дмитрий спокойно качнул головой вверх-вниз. — Целая программа модернизации защиты имения прописана, не считая остального. До последнего момента актуально было финансирование. Спасибо за сотрудничество, господа!

С его одеждой поклон выглядел гротескно, но юморить никому в голову не пришло.

Ювелиры ответили сдержанными ответными кивками.

— Желаем хорошо погулять! — Тиффани указал взглядом на кошели с золотом, частью которых теперь на безукоризненных даже для себя основаниях мог распоряжаться Ржевский. — Господа, пойдёмте! У хозяина девушки ждут, плюс Изначальные тоже!

— Сперва долги начать раздавать, — голос Дмитрия раздался в полной тишине после того, как гости вышли из избы. — Девушки, к сожалению, только после этого.

Глава 11

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Ты умный, — констатировала Далия, когда посетители ушли.

Ржевский, витавший в каких-то своих облаках, навострил уши и оживился:

— Двадцать сантиметров! — его глаза загорелись тем энтузиазмом, с которым он проводил в дом воду и устанавливал сантехнику.

— Я помню, — мягко улыбнулась аль-Футаим. — Ты даже не поверишь, какую профессиональную память на цифры нужно иметь монарху в наших краях.

— Так может⁈… — потомок гусара многозначительно подвигал бровями, масляным взглядом охаживая декольте собеседницы.

— Не-а, не может, — по-прежнему с улыбкой покачала головой принцесса. — Я не к тому сказала, чтобы ты яйца подкатывал. Это был не комплимент, а оценка. Подумала, моё мнение для тебя может быть важным.

— Жаль, что не комплимент, — шмыгнул носом блондин.

Из его взгляда испарился нездоровый энтузиазм, но духом он не упал:

— Ты тоже классная, — он оценил фигуристую принцессу со вполне определёнными намерениями во взгляде. — На тело — суперский супер, вылитая Наджиб.

Аль-Футаим вопросительно подняла правую бровь.

— А Наджиб — хоть сейчас на конкурс порномоделей! — продолжил развивать мысль человек без комплексов. — Смотри, — кое-кто настолько искренне увлёкся собственным внутренним миром, что не замечал ни чужой иронии, ни вообще реакции. — Сиськи ого-го! Обнять и плакать, в хорошем смысле этого слова. Жопа — тоже ого-го! — на этом этапе он, видимо, сообразил оторваться от созерцания внутреннего дао (языком Норимацу). — Ой, я что-то не то говорю, да?

— Ну, как тебе сказать, — внешне спокойно вздохнула Мадина, не удержавшись. — Чёрт, и ведь не объяснишь же.

Последняя фраза вырвалась на автомате и сказана была себе.

— Я не тупой! Объясняй! — неизвестно на что обиделся самый своеобразный обитатель усадьбы.

— «Ваше Величество, у вас дойки и задница заслуживают высочайшего восхищения! Они даже почти такие, как у вашей секретарши! Перепихнёмся⁈», — менталистка попыталась подобрать максимально иллюстративный пример. — Твоё мнение: что с тобой будет, скажи ты это при любом дворе мира? Любой действующей, м-м-м, да кому угодно из монархов?

— Вспомнил! — просиял жизнерадостный товарищ. — Баб нельзя с другими сравнивать, ты говорила!

Он довольно откинулся на спинку стула и перевёл победоносный взгляд с одной двойняшки на другую.

Мадина впечатала ладонь в лоб, забросила ногу на ногу и оперлась локтем о колено.

Далия в полном соответствии со своим типажом весело заржала молодым верблюдом в преддверии спаривания:

— Дима, давай на этом остановимся! Пха-ха-ха-ха-ха, а ведь Наджиб права. Такого и правда не объяснишь…

— Я не тупой, — потомок гусара нахмурился. — Щас обижусь.

— А я и не говорю, что ты тупой, — серьёзно ответила принцесса. — Я начала с того, что ты умный и я тобой восхищаюсь. Но ты абсолютно все темы переводишь в разведку боем: получится и этой тёлке ноги раздвинуть? А вдруг прокатит? Или ладно, тратим пятнадцать секунд, если не согласна — идёт нахрен, подкатываем к следующей.

— Как ты догадалась⁈ — Ржевский спал с лица и резко побледнел.

Мадина раздвинула пальцы, вытаращилась на него одним глазом, раскрыла рот, молча закрыла его и повторно впечатала ладонь в лицо.

Сказать хотелось многое, но никакие слова не передали бы и толики эмоций, которые она испытывала. Вместо членораздельной речи менталистка только замычала, как от зубной боли:

— А ведь я каждый раз искренне думаю, что с моей профессией меня в этом мире уже ничем не удивить. А кое-кто раз за разом поражает изобретательностью. Хотя казалось бы…

— Да, Дим, — а аль-Футаим и не подумала прекращать веселиться. — Если ты хочешь присунуть серьёзной девушке из хорошей семьи, сравнивать её буфера с её же подругой — не лучшая стратегия. Верь мне, я как целевая аудитория в вопросе понимаю.

— Да я думал об этом, — признался Ржевский, и не думая менять тему беседы. — Если по вашей стратегии, то надо одну-единственную бабу добиваться, как вражеский укрепрайон. Что называется, осаждать по всем правилам и штурмовать изо дня в день месяцами.

— А что есть альтернатива? Какая стратегия ближе тебе? — Далие было действительно интересно.

Тот факт, что её близнец при подобной беседе чувствовала себя не совсем комфортно, настроения принцессе не портил: Её Величество всю жизнь предпочитала говорить, что думает, и слов никогда не подбирала.

— Ну, если в день делать, скажем, полсотни откровенных предложений красивым девчонкам, за неделю это уже триста пятьдесят контактов. Если получить конверсию хотя бы в пару процентов, это уже семь баб в неделю, — увлекаясь, бесхитростно пояснил опекун. — Каждый день новая.

— Непроговоренный термин, — астральная копия Ржевского в хиджабе возбудилась от услышанного. — Что в данном контексте конверсия?

— Ну, принявшие предложение, — смущённо потупился гений пикапа. — Я ж понимаю, что ты венценосная особа. Ещё и какой религии! Специально выбираю слова, чтобы, так сказать, в рамках приличий.

— Пха-ха-ха-ха-ха… У-у-у-у-у-ху-ху-ху-ху… — аль-Футаим, не стесняясь, от души залилась истерикой, то и дело смахивая слёзы. — Знаешь, а ведь я тебя люблю где-то! — констатировала она, чуть утихнув через минуту.

— О, — Ржевский удивился. — А чего не даёшь тогда⁈ Ну подумаешь, принцесса! Это место у всех одинаковое! — на его лице повторно проступила нешуточная обида.

— А-А-А-ХА-ХА-ХА!… — Далия повалилась спиной на кровать, захлопала ладонями по одеялу и принялась сучить ногами в воздухе.

Мадина с хмурым лицом третий раз впечатала ладонь в лоб. Дождавшись, пока близнец отсмеётся, она предложила, сдерживаясь изо всех сил:

— Объясни ему?

— Почему я? — в три присеста выдавила из себя принцесса. — Это твой опекун, ко мне он только клинья подбивает! Ха-ха-ха… Тебе надо, ты и воспитывай!

— У тебя лучше получается, — мрачно заметила менталистка. — Ты и формулируешь лучше, и объясняешь тактичнее, и иллюстрации у тебя понятнее.

— Дим, большинство девушек мечтают быть единственной и любимой, — продолжила аль-Футаим минуты через полторы истеричной тряски на диване. — И интимный контакт рассматривают исключительно как продолжение отношений, как некую стадию их развития.

Лицо блондина стало кислым.

— Не как цель знакомства, — подруга снисходительно смотрела на товарища. — Я думала, ты уже частично выучил этот урок, когда извинялся перед Юки. Досадно, что я ошиблась.

Наджиб оценила тонкость манипуляции.

На последнюю фразу близняшки попечитель отреагировал задумчивой серьёзностью:

— Ой. Я не хочу, чтоб тебе было досадно.

— Браво, — менталистка не удержалась и похлопала в ладоши. — Маленький прогресс. Хотя я, если честно, тоже надеялась, что ты уже далеко ушёл вперёд.

— Вы классные, — смущаясь, выдал Ржевский. — И ты, и Далия. Вас я не просто натянуть хочу, если что.

— А как это, непросто? — Мадина не удержалась и наивно похлопала ресничками.

Смешно, но кто-то раз за разом покупается.

— С чувствами! — опекун добросовестно напрягся, старательно подбирая слова. — Мне очень хочется, чтобы и вам было хорошо! Э-э-э, как бы тут поделикатнее, — слова фразы не складывались, по крайней мере в пристойные. — Эх, да что там говорить! — он решительно махнул рукой, энергичностью жеста стараясь закамуфлировать шаткость собственной позиции.

— «Пошли е*аться» с твоей точки зрения достаточно куртуазно? Чтобы я понеслась, волосы назад, разделять твоё начинание? — аль-Футаим как обычно слов не подбирала. — Ты именно это транслируешь, хотя и чуть в иной форме.

— Ну, я посчитал, что про муравья Пророка Ибрагима ты мне рассказала с намёком: дескать, Ржевский, не сдавайся, — смущённо сознался блондин. — И глядишь, подкатов через пятьдесят что-нибудь да срастётся, подумал я. Ты поломаешься-поломаешься, а потом бац — и согласишься.

Наджиб захрюкала:

— «Сколько времени и сил должен потратить мужчина, чтобы воспользоваться минутной женской слабостью»? Твоя стратегия?

— Хренасе. — Ржевский уважительно присвистнул. — Ты умная! Хорошо сформулировала, но ощущается некий оттенок насмешки, — он обличающе сверлил взглядом менталистку, ожидая извинений либо оправданий.

Переглянувшись, они с Далиёй повалились на кровать вместе.

Интересно, что подумают снаружи. На тему того, чем они тут все занимаются. Наверное, даже изба трясётся и вздрагивает.

* * *

Её Величество Далия аль-Футаим, Царствующий Монарх Эмирата Залива. Управление государством осуществляется через мать-регента.

Отсмеявшись, она наклонилась вперёд и щёлкнула Ржевского ногтем по колену:

— Спасибо, что развлёк. Мне с тобой хорошо, комфортно, спокойно и интересно.

— Да не за что, — с обоснованным подозрением во взгляде напрягся блондин. — Я так понимаю, интима не ждать? — а вот надежда в его голосе была неистребимой.

— Пха-ха-ха-ха-ха, не сейчас, по крайней мере, — она с усилием взяла себя в руки, чтобы не ржать дальше (время идёт, у него впереди важная встреча). — Дим, теперь рассказывай, что случилось. На что такое ты натолкнулся, чего раньше не было? И что сейчас заставляет тебя лихорадочно и панически перебирать самые невероятные варианты?

Когда надо, она умела быть тем, кем являлась.

— Хренасе. Ты тоже менталистка⁈ — Ржевский сбросил напускную маску и смотрел в глаза по-взрослому, серьёзно и задумчиво.

— Не так, как твоя подопечная, — покачала головой Далия. — Мадина реально видит мысли, мне такое недоступно. Но я всю жизнь тренировалась расшифровывать мимику, взгляд, неуловимые нюансы поведения.

— Она мои учебники, теорию, лучше меня знает — больше читала, — хмуро выдала не ахти какой секрет лучшая подруга и практически сестра. — В ментале она твоя полная копия, только в юбке. Полено, иначе говоря.

— Но?.. — сейчас Ржевский был похож на кого угодно, только не на идиота.

— Но она реально прокачалась! — пожаловалась Мадина. — Я не знаю, как, но по лицу и глазам иногда быстрее видит человека, чем я через мозги залезу!

— Невербальные сигналы дофамино-серотониновой системы, — кивнул самому себе хозяин поместья. — Есть абсолютно научные методики прокачки, просто Далия, видимо, от природы талантлива.

Он словно нашёл устраивающее его объяснение.

— Ты сейчас другой. Не такой, как обычно, а настоящий, — констатировала аль-Футаим.

— Другой я тоже настоящий! — слегка возмутился блондин. — Просто как всякая многогранная личность я в общении могу поворачиваться к вам разными гранями!

— Эта твоя сторона мне нравится больше, чем многое другое. Вместе взятое, — откровенно намекнула она. — Будь таким почаще, пожалуйста? Я согласна, что не при людях и не при свидетелях — но хотя бы наедине, как сейчас, когда мы на ты?

— А сиськи покажешь? — непосредственно поинтересовался опекун подруги, пытаясь съехать с острой темы.

— Всё может быть, — спокойно улыбнулась она. — Но давай к этому в наших отношениях постепенно придём?

— Когда бабы так говорят, значит, не видать их сисек, как своих ушей, — шмыгнул носом Ржевский.

— Дим, я уже поняла, что взволновало тебя что-то серьёзно. Ты даже хотел об этом со мной поговорить, но не решаешься. И с Мадиной тоже. Что?

— Как поняла? — он заинтересованно поднял голову.

— Я кем по-твоему работаю? — фыркнула она. — Поверь, на моей должности в нашей стране случайных людей не бывает!

— Она умная. Умнее меня, — сумрачно констатировала Наджиб. — Я тебе говорила, ты не верил.

— Тот блок, который я приволок от Шереметьевых. — Дмитрий поднялся, сходил на улицу и вернулся с непонятной кубической хреновиной. — Это мастер-инициатор, вот его расширение. — Он бросил на стол странный амулет.

Далия старательно повертела артефакт в руках, затем передала близняшке:

— Я понимаю, ты эту штуку видишь глубже меня. Что это?

— Мадина, а ты как думаешь? — Ржевский неуловимо перетёк в состояние грустное, взрослое и серьёзное.

— Не знаю. Так что?

— Когда с Шу освобождали дочь Демидова, эти маги-соседи принялись садить, как стационарное орудие. — Блондин ушёл в себя, рассказывал глухо и отстранённо. — Я обычно огонь, плазму, лёд на тело спокойно принимаю — и за счёт резиста держу, — он похлопал себя по груди.

— А там что было? Я очень рада, что ты жив и здоров. — Далия всегда предпочитала откровенность.

— А там хорошо, на рефлексе увернулся — как что пошептало. На каждом из них был унитарный, сиречь одинаковый, мультипликатор, — Ржевский кивнул на амулет. — Это невозможно, подумал я: маги огня и воды не могут усиливаться общей штуковиной.

— Не могут, — подтвердила Наджиб.

Принцесса промолчала. С высоты рода занятий она уже поняла, что всё не так просто.

— Вот эта странная комбинация из двух приборов усиливает носителю амулета магическое ядро.

— Революция, — лаконично констатировала аль-Футаим.

Ей и в голову не пришло сомневаться в словах блондина.

— И вот на фоне этой технической революции, — Ржевский кивнул на стоящий на столе куб, — наслаивается ещё и наша ботва в Соте. Беспредел наследников из столицы, желание царя-батюшки взять обратно свои слова двухсотлетней давности, точнее, слова своего пращура. Изначальные, замешанные в похищении детей. Я долго могу перечислять.

— Дим, ты сейчас смешиваешь процессы, — перебила Далия. — Четыре ювелира у тебя на пороге — это ваши внутренние дела. А вот это, — она ткнула пальцем в артефакт, — уже за национальные границы выходит. Но да, эта штука серьёзнее, — признала она его правоту.

— Магическое ядро же принудительно не усиливается? — Наджиб, судя по лицу, сейчас лихорадочно вспоминала все курсы теоретической магии, которые когда-либо проходила. — Были, конечно, гипотезы на другую тему, — она даже губу закусила, чтобы сосредоточиться. — Хоть и у аль-Фараби. На подтверждения эти гипотезы не получили и так и остались теоретическими допущениями!

— Вон перед тобой стоит подтверждение, — хмуро бросил Ржевский. — Хочешь приколоться?

— С тобой даже страшно говорить, что да, — серьёзно ответила менталистка.

— Не боись, я сейчас не об интиме… На, — блондин без затей налепил артефакт на грудь подопечной.

В отличие от стандартного амплуа, сейчас в его действиях не было и тени сексуального подтекста.

— Так, в настройках я разобрался, — забормотал он и что-то задумчиво покрутил на кубе. — Брось искру вон в ту стену, — предложил он подопечной.

— Я не стихийник! Я менталист! — Мадина вытаращилась на попечителя как молодой барашек на новый забор.

— Ты говорила, что легко копируешь аналитические приёмы и культуру движений. Вспомни, как при тебе работали маги огня и просто попытайся.

Ржевский на мгновение стал похож на старого пожившего человека. Он что-то припомнил и добавил:

— Если я точно просёк физику процесса, для инициации даже точность не нужна — достаточно твоего намерения.

Наджиб молча развернулась, сплела пальцы в мудру и щёлкнула ими в воздухе, имитируя каст. По ней было видно, что она просто не желает спорить с близким человеком и дисциплинированно подчиняется своему старшему мужчине.

— Вот так эта иллюстрация и работает, — блондин невозмутимо смотрел на обуглившуюся стену, впитавшую в себя неслабый заряд плазмы ранга эдак второго.

— Ой. — Голос Наджиб неожиданно осип. — Так же не бывает⁈

Она потрясла пальцами в воздухе и неверяще уставилась на собственную руку.

Далия поднялась с кровати, прошлась до стены и понюхала копоть:

— Дим, ты уже просчитал какие-то последствия, которые мы пока не видим. Что тебя ПУГАЕТ в этом всём?

— Как вам сказать.

— Дим, технические революции были есть и будут! — вздохнула она. — Открытия так или иначе встряхивали и будут встряхивать социум, хоть даже горячая вода по трубам! Что в этом такого, — она похлопала по установке рукой, — что панически испугало даже тебя?

Какое-то время они мерились взглядами.

— Особенно если учесть, что ты их всех победил, а установку вообще к себе утащил? — принцесса твёрдо смотрела на товарища. — Чего ты боишься и не хочешь мне говорить одновременно?

— Я не тебе не хочу говорить, — сдался блондин. — Мне сама тема неприятна. Ладно. Ты понимаешь, каким образом меняется концепция всех войн, когда появляется оружие массового поражения?

Было очевидно, что по теме Ржевский откуда-то знает намного больше, чем она может представить даже и с высоты своего трона.

Но Далия аль-Футаим была очень хорошим монархом и не стала ничего говорить вслух: сочтёт нужным — пояснит сам.

— Мы не шарим, — за неё ответила Наджиб. — Поясняй.

— Представьте, что ваши маги огня уровня эдак восьмого одним кастом могут уничтожать целые города. Ладно, кварталы, — поправился он нервно. — На город пусть даже полсотни кастов уйдёт.

Блондин помолчал, давая им проникнуться.

— Того, кто это изобрёл, надо вычислить и уничтожить, — констатировала Далия вслух. — Это первая рефлекторная реакция. И чем быстрее, тем лучше.

— Боюсь, что не надо нам уже никого вычислять, — хмуро вздохнул Ржевский, уходя в себя. — Этот куб — опытный прототип. Этап доводки и отладки, там и аппаратная часть с вопросами, и софт лагает. Болезни детского этапа, если одним словом.

Она не стала переспрашивать значения незнакомых слов.

— Я думаю, хозяин установки в том или ином виде скоро сам объявится, — завершил прогноз Дмитрий. — Нам его даже вычислять не надо будет.

Глава 12

ИНТЕРЛЮДИЯ

Закрытый клуб отдыха «Семь озёр».

— Пожалуйста, представьтесь. — Пропускающие на входе выглядели вежливыми и непреклонными одновременно.

— Дмитрий Иванович Ржевский. Нормально у вас тут организовано, — молодой блондин с нечитаемыми эмоциями активировал браслет Изначального и, сняв его с руки, протянул вышедшему за барьер здоровяку.

— Пока идёт сканирование, пожалуйста, подождите, — боевой маг-четвёрка бросил артефакт в специальный ящик и закрыл крышку. — Извините, так полагается, — в его интонациях мелькнуло сожаление и даже лицо искренне стало менее формальным.

— На предмет чего светите? — Ржевский с интересом указал на коробку, в которой сейчас находился его амулет.

— Боевые скрипты выше третьего ранга.

— А почему только этот браслет⁈

— Остальные, которые не Изначальные, рамкой улавливаются. — Хмурый на вид крепыш после этого вопроса неожиданно расслабился. Предложенная собеседником тема ему была явно близка и обсудить её он был не против даже на службе. — А ваши двенадцать нужно дополнительно крутить: на них такое ставится, что…

— Я ж не маг, — равнодушно пожал плечами дворянин. — Я хоть и магическую мортиру себе на браслет закачаю — с топором в руке больше навоюю. Магической искры нет от слова совсем потому что.

— Закон требует порядка. Наши извинения за доставленные неудобства. Ещё минуты полторы, пока могут представиться дамы, — вежливо предложил старший поста на входе.

— Дамы ж со мной? — удивился потомок гусара. — Была команда, что можно с девушками, нафига вам их имена? Стесняюсь спросить, с какой целью интересуетесь?

— Так их у вас семеро! — крепыш снизил громкость и, напрягшись, горячо зашептал. — Была бы одна, две, ну три — ладно! Но семеро! Извините, я обязан проявлять внимание ко всему, что выходит за рамки. — Потянувшись рукой, он активировал собственное связное устройство. — Читайте.

В воздухе повисло изображение текста.

— Инструкция… по допуску на Совет… понятно, — равнодушно кивнул Ржевский.- — Без проблем, у каждого своя работа. Делайте.

— Вы его фамилию точно прочли? — с насмешкой поинтересовалась одна из спутниц. Она была одета в чёрную бесформенную одежду, под которой тем не менее угадывалась отличная фигура. — Если она вам не поясняет наше количество, значит, вы не местный.

Шестеро других девушек вразнобой захихикали.

— Для чего мне представляться? — продолжила незнакомка. — Пожалуйста, уважайте законы гостеприимства. По нашим правилам, ответственность за нас несёт мужчина — видеть наших лиц и имён вы не можете. Харам.

— Здесь работают местные правила, ещё раз извините, — маг чуть напрягся, сверяясь взглядом с товарищем.

Вторая посетительница в чёрном (тоже с закрытым лицом) придержала первую за локоть и сделала шаг вперёд:

— Посмотрите на меня внимательно, пожалуйста, — предложила она охраннику доброжелательно.

— Вижу только глаза! — удивился охранник.

— Этого достаточно. — В следующую в секунду над головой посетительницы мигнул и погас сапфировый обруч. — Нормально? — уточнила она беззлобно. — Сойдёт для анонимизации?

Хотя её лицо не просматривалось, улыбка под чёрным покрывалом угадывалась без сомнений.

— ДА! — охранник подобрался и мгновенно принял подобие строевой стойки. — ВАШЕ ВЕЛИ…

— Тс-с-с! — рука одетой в чёрное второй (точнее, первой) метнулась вперёд стремительной змеёй и накрыла рот крепыша. — Ради бога! Увидел — молодец. Кричать на весь клуб не надо, — попросила девушка. — Мы достаточно знатны для компромисса?

— ДА! Мои извинения ещё раз!

— Кстати, у вас с магосервером Соты рассинхрон, — зевнул тот, кого звали Ржевским. — У вас в инструкции стоит двенадцать, а на самом деле Изначальных уже Тринадцать.

— Да ну? — на лице здоровяка мелькнул скепсис.

— Ну да. — К проходу в защитном барьере подошла девушка с откровенно азиатской внешностью. — Шу Норимацу, Тринадцатый Изначальный Род Соты.

Она тоже сняла с запястья браслет и потянула его охраннику.

Тот захлопал глазами, изумился по полной и принялся лихорадочно с кем-то связываться по бесшумке.

— Да! — озадаченно признал маг через некоторое время. — Ничего себе… И как теперь охрану обеспечивать, если у нас даже число не сходится…

Последние две фразы он пробормотал под нос самому себе.

— Я подожду, — ухмыльнулась японка, понимающе указывая взглядом на магосканер, в котором сейчас лежал браслет Ржевского.

— Госпожа Норимацу! — охранник, выслушав что-то по магосвязи, церемонно поклонился. — Совет Города приносит извинения за отсутствие вас в списке рассылки! Ваших прав никто сомнению не подвергает, причины вам объяснят внутри! — его лицо изменилось с официального на более доброжелательное. — Дамы, простите, не могли бы представиться и вы?

— Барсукова Наталья, княжна империи.

— Барсукова Виктория, княжна империи.

— Левашова Светлана, княжна империи.

Контролирующий проход гостей с завороженным лицом поклонился три раза подряд:

— Мои извинения. Мои извинения. Мои извинения.

На магограммы женских браслетов он смотрел мельком, видимо, узнавая лица из каких-то своих источников.

— Норимацу Асато.

— Норимацу Юки.

— Это мои кузины, они со мной, — небрежно махнула рукой назвавшаяся именем Шу.

— Э-э-э⁈ — на лицо охранника вернулась крайняя степень изумления.

— «Главы Изначальных Родов Соты либо их полномочные представители с девушками», правильно? — спокойно процитировала японка.

— Да, но… вы же женщина⁈

— Я Глава. Девушки со мной. В вашем циркуляре не сказано о том, что глава не имеет права быть женщиной. В чём я ошиблась?

— Всё так, но…

— Что, если я предпочитаю женщин, а не мужчин? — бесстрастно спросила Норимацу. — Это как-то влияет на мой Изначальный статус?

— НЕ СМЕЮ ЗАДЕРЖИВАТЬ! — маг вернул два браслета и стремительно отошёл в сторону, освобождая проход.

На его лице было прямо написано, что от двухминутного общения он не в восторге и желает его поскорее свернуть.

* * *

Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата. Все документы оформлены и выданы владельцу в соответствии с законом вместе с амулетами. Одиночный абонент сервера Мицубиси.

— Прикольное место, — Ржевский огляделся, первым прошагав по аллее между росших по бокам кустарников на территорию.

— Классно. У нас столько воды даже в моём дворце нет, — рядом с ним встала аль-Футаим.

Перед ними правильной звездой лежали семь озёр, ухоженные газоны и оборудованные места для отдыха. Рядом с каждой беседкой находились стационарные связные амулеты для вызова персонала и официантов.

Принцесса ещё раз огляделась и решительно потащила с себя балахон. Под ним обнаружились шорты и достаточно откровенный топ:

— Всё, всем ку-ку. Я нырять!

— Мы тоже, — Юки с Асато, недолго думая, остались в бикини и вслед за южанкой пошли к ближайшему озеру, переоборудованному в бассейн.

Ржевский шумно сглотнул и проводил две пары японских ягодиц взглядом кролика, на которого в упор смотрит удав.

— Какая же ты сволочь, Ржевский, — со вздохом констатировала Наталья. — Какая же ты беспардонная и эгоистичная сволочь.

— Эй! Я трёх баб домой отправил своими руками! Спас — и даже за пазуху им не заглянул! — возмутился блондин.

Барсукова ничего не ответила: в следующую секунду и она осталась в купальнике, повернувшись спиной к собеседнику.

Поколебавшись, магесса бросила одежду на песок, где стояла, затем направилась влево — к прямоугольному водоёму, не к овальному.

— Козёл ты, Дима, — спокойно добавила её сестра Виктория.

Она, однако, не удовлетворилась словами и неожиданно врезала блондину ребром ладони в солнечное сплетение.

Дмитрий обиженно хекнул, выдержал удар и громким шёпотом возмутился:

— Эй, завязывай! Ты мне или дай — и потом права качай! Или… — договорить у него не вышло.

Фигуристая блондинка развернулась и поднесла кукиш прямо к его переносице:

— На! Сволочь циничная.

Вторая Барсукова ухитрилась непринуждённо выскользнуть из одежды, не снимая обуви на высоком каблуке. Гордо подняв голову, она пошла вслед за сестрой. Следом за ней молча последовала Левашова.

Шу подумала и не стала комментировать вслух, что высокий каблук по песку — не самое лучшее решение.

— О, она как модель из откровенных маговидео! — мгновенно купился наивный в кое-каких вопросах Ржевский, сглатывая слюну ещё раз и провожая Викторию масляным взглядом. — Вот это да! Вот это ого-го! А я думал, она полноватая! А у неё всё очень даже!.. — его глаза наполнились масляной поволокой, пальцы непроизвольно задвигались, то и дело перебирая невидимые клавиши в воздухе. — Всё-таки в подобной сисястости есть и свои романтические плюсы! Эх-х, вот бы…

— Опять на тупое животное похож, — заметила менталистка, стаскивая чёрный балахон. — Впрочем, чужие критичность и скепсис на твою самооценку не влияют. Завидую.

— О! — потомок гусара повернулся и с восхищением обозрел открывшиеся стати подопечной. — Мадина, а ведь!.. — он робко указал пальцем в ложбинку между её полушариями, хотя в его взгляденеуверенности не наблюдалось. — Ты тоже ого-го! Ты даже более ого-го, чем многие другие, вместе взятые! — восторг заплескался в его глазах. — Давно посмотреть хотел на тебя в этом прикиде с такого ракурса! — признался он восхищённо.

— Димуля, ты ли это⁈ — то ли искренне удивилась, то ли убедительно изобразила удивление Наджиб. — С этой твоей застенчивостью я тебя даже не узнаю.

— Ты о чём? — подозрительно напрягся Ржевский.

— «Посмотреть» не совсем точно передаёт направление твоих устремлений. Ты же не просто посмотреть хотел, ну признайся? — с наигранным дружелюбием менталистка хлопнула опекуна по плечу.

— Ну-у, если совсем открове-е-енно, то-о…

— Буду неоригинальной. На. — Мадина тоже выстрелила кукишем в нос попечителя. — Тот случай, когда лучше и не сформулируешь. Дим, у меня возникает впечатление, что жизненные уроки ты проходишь затем, чтобы тут же их забыть.

— Просто когда столько фигур вокруг, — Ржевский жизнерадостно захлопал глазами, таращась на грудь подопечной, — от восторга дыханье сводит. А ты ещё и насчёт женитьбы что-то предлагала!

— Вот как женишься — всё твоё. — Пообещала менталистка, разворачиваясь и направляясь вслед за своей соотечественницей. — Обещаю.

— У тебя и попа красивая! — шея Ржевского рефлекторно вытянулась вперёд, вдогонку.

— Я знаю.

* * *

— Здорово, братва, — вхожу в небольшой деревянный домик возле третьего озера и оглядываюсь по сторонам. — Кто-то ещё будет?

— Явился, слава богу, — неприязненно бросает дедок в дальнем углу.

Шестеро человек. Так, всего нас тринадцать. Минус я и Шу, минус царь, минус трое хоронящих — должно присутствовать семеро.

— Авдеев у Шереметьевых, — хмуро бросает мужик справа. — В принципе, восьмеро для кворума достаточно.

— Одно маленькое дельце, — поднимаю вверх указательный палец.

Если ориентироваться на память предшественника, тип в парусиновых штанах — тот, кто мне нужен.

— Викторович, долг тебе отдам сперва? — достаю из новых штанов предусмотрительно подготовленный мешочек. — Прости, что задержал, был неправ. Сверху пять процентов штрафа от меня за просрочку. Вместе с извинениями.

— Сколько здесь? — Алексей Викторович Трифонов озадачено высыпает часть золота на столешницу и переводит взгляд с монеты на монету.

— Восемь триста был мой вам долг. Четыреста пятнадцать — мои извинения. Итого восемь семьсот пятнадцать.

— Неожиданно. Да, долг принимаю! — спохватывается тот, у которого предшественник регулярно занимал мелкими суммами до тех пор, пока не накопилось изрядное количество.

— По цифре точно, — говорю. — Копейка в копейку.

Присутствующие имеют такие лица, как будто забыли, зачем и собирались.

— Да то понятно, — задумчиво комментирует владелец участка на противоположной стороне Золотого Квадрата. — Кабы сам не вспомнил, я бы уже и не ждал.

— Ржевский, а что это с тобой? — рассеянно спрашивает Меншиков. — Вы ж отродясь долгов не отда…

— Сейчас обижусь, — предупреждаю. — Я и так с трудом за ум пытаюсь взяться — новую жизнь начать. Если хочешь поссориться прямо здесь и вручную — можешь закончить свою последнюю фразу.

— Не с руки нам здесь сейчас ссориться, — вздыхает сидящий рядом с ним Вяземский. — И так грядёт не пойми что, давайте хоть между собой пока поговорим, не собачась?

— Меншиков, персонально для тебя, — занимаю один из свободных стульев за столом.

Рядом садится Шу.

— Мудаком я рос до последнего момента, — продолжаю. — Кое-что случилось. Кое-какие моменты я переосмыслил. Сейчас некоторые вещи пытаюсь начать заново, в других начатых исправляюсь. Первым делом пытаюсь раздать долги, к вам на встречу шёл — вот, одну сумму из долгового блокнота вычеркнул. Спасибо большое, Алексей Викторович, — ещё раз благодарю Трифонова. — Не держи зла за задержку, больше не повторится.

— Да я не сержусь, радуюсь, — удивляется неплохой знакомый родителей предшественника. — Во-первых, и сумма не такая мелкая. Во-вторых, ты за ум взялся.

— Ржевский, а поведай нам. — С умным видом начинает Филиппов. — Воронцова ты при всём честном народе за что выпорол?

— А сам не соображаешь? — смотрю на него спокойно. — Он попытался вопреки Хартии при этом самом всём честном народе…

— Тебя арестовать! — Филиппов не выдерживает и заканчивает за меня фразу.

По нему видно, что этого разговора он по каким-то причинам очень хотел и ждал — не нужно быть Мадиной, чтобы заметить его нетерпение.

— Ну так ты же сам себе на вопрос и ответил, — откидываюсь на спинку стула.

— Это не между дворянами минутная замятня, — замечает со своего места Вяземский. — Это ты по факту виток противостояния между нами и столицей ознаменовал.

— Не я первый начал, — отмахиваюсь. — Или какая-то претензия? Кто-то на моём месте иначе бы себя вёл?

Над столом виснет молчание.

— У меня встречный вопрос. Вы все видели, что к нам прибавился человек, — хлопаю по плечу напарницу. — Почему ей приглашение не прислали? Ладно, царь. Ладно, те из нас, кто к нему ближе. Нам остальным уже закон что, не писан тоже? Почему не позвали?

— Не поверилось как-то поначалу, — извиняющимся тоном поясняет Меншиков. — Девица. Ржевский в её пользу от земли отказался, условий дарения в мэрии не озвучено — подумали, твой пьяный бред. Плюс какая-то ошибка регистратора.

— Ты уж не взыщи, — следом за ним вздыхает Филиппов. — На права твои из нас никто покушаться не думает. Просто вследствие твоей наработанной репутации ввод нового человека впервые за всю историю… несколько нереально выглядел.

— Ладно, проехали, — кажется, разобрались.

Разгильдяйство, не злой умысел.

— Кто убил Растопчина? Дмитрий Иванович, это от всех нас вопрос. — Неожиданно спрашивает Трифонов.

— Вы же понимаете, что я не обязан отвечать? — уточняю для полноты картины.

— Никто и не говорит, что обязан. Сейчас, возможно, решается конфигурация союзов через месяц. Можешь вообще отмолчаться — твоё право.

Хм. Если бы давили, послал бы на три буквы.

— Я его не убивал, слово Ржевского, — поднимаю вверх ладонь. Лица присутствующих становятся более задумчивыми. — Он по мне плазмой шарахнул, было дело. Прямо у себя в кабинете. Но я его только физически вразумил.

— Как?

— Придавил рот и нос, пока задыхаться не начал, — отвечаю честно. — Так несколько раз. Но я внимательно следил за его здоровьем и убил его совсем другой человек.

— Знаешь, кто?

— Конечно. — Чуть подумав, решаю не скрывать деталей.

Всё равно через некоторое время это не будет иметь никакого значения.

— Но вам имени не скажу, — продолжаю. — Скажу лишь, там было за что. Была бы моя воля, Растопчин бы так быстро и легко не ушёл.

— А как⁈ — Филиппов всё изумляется и изумляется.

— У меня бы он изрядно помучился перед смертью, — откровенность, только откровенность. — Причём под магозапись, чтобы я эту картинку в назидание кому угодно после крутить мог.

В частности, тем, кто за ним стоит. Кто бы это ни был.

— За что? — интересуется хмурый Трифонов. — Дим, несмотря на всю твою репутацию, она никогда не касалась таких моментов. Беспредела за вашей фамилией отродясь не водилось, совсем наоборот. У тебя должны быть причины. Скажешь?

— Это и всех нас касается, — добавляет Филиппов. — О твоих достижениях кое-каких слухи уже идут, хотелось бы и о начинаниях понимать. Если, конечно, в будущем ты ни с кем из нас союза не исключаешь.

— Растопчин не должен был давать разрешения пытать детей. Перед их смертью, к которой он их приговорил.

Шесть пар глаз широко раскрываются.

— На гротеск похоже, — говорит Лукин, происходящий из семьи-конкурента Меншиковых за внимание основателя нынешней династии два века тому.

— Я же тебя в свою веру не зову, — пожимаю плечами. — Вы спросили — я ответил. Мог бы вообще промолчать.

— Нет у Растопчина права никого к смерти приговаривать, — замечает Вяземский.

— Он не прямо, — морщусь. — Там чуть иначе было. Для кое-каких игр из столицы понадобились разменные монеты, конкретные личности. Их назначили. Растопчин выбрал содействие, даже в сторону не отошёл.

— Ребёнок не один был? — сумрачно спрашивает Филиппов, глядя сперва в столешницу, затем поднимая глаза на меня.

— Трое. Три несовершеннолетние девочки, — легко выдерживаю взгляд. — Пардон за банальность, но Слово Ржевского. Я с такими вещами не шучу.

— А ведь это чертовски занятно. При всей твоей подноготной ни у кого из нас ведь и мысли нет, что ты сейчас неправду говорить можешь, — замечает Меншиков. — Неисповедимы пути господни, что ещё сказать.

— Так это потому, что я правду и говорю. Ржевские всегда были распи*дяями, но среди нас никогда не было пи*доболов. Разницу улавливаешь?

— Господа, меня зовут Шу Норимацу. Я среди вас единственная женщина, разрешите поинтересоваться: какова цель нашего собрания?

Напарница молодец. Свежую струю внесла вовремя и по теме.

— Хороший вопрос, — криво ухмыляется половинкой рта Трифонов. — Хотелось бы понять, как дальше жить. Чего с какой стороны ждать в течение месяца и как к этому подготовиться.

— У нас, думаю, в самое ближайшее время ясность на эту тему появится прямо здесь, — предполагаю вслух.

В стул, являющийся теоретически местом царя (судя по нумерации), вмонтирован портальный маяк. Он сейчас активировался и что-то излучает.

Взгляды присутствующих скрещиваются на мне, в них висит невысказанный вопрос.

— Вот оно, — указываю на портальное окно, загоревшееся за их спинами.

Буквально через секунду из несанкционированного транспортного канала выходит высокий шатен:

— Приветствую! Я чуть опоздал, надеюсь, ничего серьёзного ещё не обсуждали?

Все резко вскакивают. Кроме меня и Шу.

Кто-то кланяется, кто-то что-то говорит.

* * *

Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата. Все документы оформлены и выданы владельцу в соответствии с законом вместе с амулетами. Одиночный абонент сервера Мицубиси.

— Цесаревич Дмитрий! — Совет Города (за исключением её и Ржевского) поднялся и принялся демонстрировать радушие.

Кто-то искренне, кто-то скрепя зубы.

Партнёр по бизнесу из флегматичного резко стал заинтересованным. Забросив ногу на ногу, он устроился в сидячем положении поудобнее и демонстративно натянул на голову летнюю кепку, которую неизвестно когда извлёк из своего рюкзака:

— Для тебя закон не писан?

— А? Что? — жмущий чужие руки сын местного монарха в первую секунду даже не понял, что обращаются к нему.

— Сюда порталы открывать нельзя, — пояснил Дмитрий спокойно. — Или требования по безопасности касаются всех, или их не существует вовсе — отменяем за ненадобностью.

— Это вам нельзя, — доброжелательно и снисходительно пояснил царственный тёзка напарника. — Кое-кому в этой стране можно. А ты, видимо, Ржевский? — его глаза светились весельем.

— Я-то Ржевский, но у тебя неточная информация. — Единственный на памяти Шу европеец с высоким даном каратэ-до стремительно перетёк из сидячего положения в вертикальное.

— На какую тему моя информация неточна? — поинтересовался царевич.

Взгляды, которыми сейчас обменивались два Дмитрия, больше всего походили на классическое фехтование на алебардах.

— На тему завышенной самооценки, — со встречной доброжелательностью идиота ответил блондин, неожиданно превращаясь в лопоухого дурачка.

Японка по опыту поняла, что сейчас произойдёт что-то интересное.

Напарник по бизнесу подошёл к одному из стульев, примерился и коротко ахнул кулаком по спинке.

Все оторопели и замерли.

Ржевский подобрал с пола металлический кругляш:

— Портальный маяк в месте собрания! Кто-то давал разрешение?

Тишина.

— Дим, а, Дим, а на чей это маячок ты портал навёл? — поинтересовался потомок гусара с тем слащавым и елейным выражением лица, которое всегда так бесило его собеседников.

В следующую секунду напарник раздавил артефакт между пальцами:

— Ой. Сломалось, — понятно, что жалость в его голосе была наигранной.

Окно портала мгновенно схлопнулось.

— Ты!.. — глаза царевича возмущённо ползли на лоб. — Да я!…

— Не бзди жаром, а то угоришь, — доброжелательно предложил Ржевский, возвращаясь на свой стул. — Я ж тебе говорил, здесь особенных нет. Ты мне не поверил. Господа, в чём я не прав? — он повысил голос, игнорируя наследника и обращаясь к соседям по Золотому Квадрату.

Шу лаконично улыбнулась:

— Как царь с нами, так и мы с царём.

— Что это за б****? Кто её сюда пустил? — неприязненно бросил тёзка партнёра, не обращаясь ни к кому конкретно.

Ржевский помрачнел и наклонился вперёд, вставая со стула.

Шу решительно вернула его на место толчком в плечо:

— Я сама. — Она повернулась к наследнику и поднялась. — Меня зовут Норимацу, Шу. Вы очень молоды и возможно не знаете моей фамилии, но это не проблема: она вам больше и не понадобится.

Филиппов, Меншиков и Вяземский рванули вперёд, пытаясь протиснуться между ними. Каждый из них вразнобой принялся доказывать, что имеет место недоразумение — поскольку в руках японки появился танто, упёршийся в переносицу царевича.

— У вас есть пять секунд выбрать, как я вас убью, — честно сообщила азиатка наследнику, не обращая внимания ни на кого другого.

В такие моменты концентрацию размывать нельзя. Убить надо быстро — царевич стихийник, похож на огонь ранга третьего, а то и повыше.

— И охрана ваша говно, господа, — лениво зевнул Ржевский со своего стула. — На магию светят там, где её нет, но огнестрел и холодняк даже не додумались не то что проверить, а вообще спросить.

Какое-то время все помолчали.

Шу добросовестно отсчитывала пять секунд, которые дала на размышление.

Члены Совета Города лихорадочно искали варианты.

Наследник местного престола, судя по открытому рту и глазам, что-то о её фамилии, видимо, всё же слышал: работа мысли на его лице чётко показывала, что он отдаёт себе отчёт касательно последствий, вытекающих из слова любого самурая.

Хоть и из такого обещания, какое только что ему дала она. Да, у неё нет за спиной Слова Ржевского, но ведь и оно возникло не сразу.

Всегда с чего-то надо начинать.

Глава 13

Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата. Все документы оформлены и выданы владельцу в соответствии с законом вместе с амулетами. Одиночный абонент сервера Мицубиси.

Дзен — великая вещь. Для тех, кому он доступен.

Время расширяется, начиная вмещать гораздо больше мыслей и движений.

Окружающие становятся понятными и предсказуемыми.

Исчезают лишние эмоции, остаётся лишь подсвеченный внутренним светом Путь, который До — просто иди вперёд.

Наверное, это не совсем верное утверждение, что у самурая нет цели, отстранённо подумала Шу. И что есть только Путь.

Если цели не иметь, то каким этот Путь будет? Бесцельным? Вот сейчас у неё есть вполне понятная цель — наказать недостойного за длинный язык и за пренебрежение к другим свободным людям, равное оскорблению. Эта цель и определяет её Путь, по крайней мере, на ближайшие пять секунд.

Уже четыре.

— ПОГОДИТЕ!

— СТОЙТЕ!

Наплевав на любые последствия для себя лично, между ней и здешним принцем прямо под клинок бросились Лукин и Трифонов.

— Норимацу-сан, средний сын нашего монарха всегда был несдержан на язык!

Ты смотри, Лукин даже обратились на правильный лад, хотя и по-русски.

Ладно, считается — не всем быть Ржевским. Её только сейчас осенило: а ведь партнёр по бизнесу говорит абсолютно на всех языках, на которых разговаривают тёлки, которых он хочет трахнуть!

Какой-то свой Путь?

— Не губите! — Трифонов словно собрался подставить свою грудь вместо царской.

Кто бы мог подумать, что за пару секунд можно успеть понять и обдумать так много, удивилась японка тем временем изменениям внутри себя.

Шу хладнокровно сместилась в сторону, чтобы не задеть невиновных — убить царевича Дмитрия СЕЙЧАС, в дзене, она легко успевала и с чуть более неудобной дистанции (и из текущего положения). В любой момент.

Наследник престола, вопреки полагающейся его должности выдержке, на виду у всех испытывал неподобающие рангу и статусу испуг, тревогу и страх. Был он весьма далёк от невозмутимости и до неприличия близок к панике.

— Ты трус. — Констатировала Норимацу вполне осознанно.

Присутствующие подданные должны знать, какая недостойная мокрица причудливым капризом судьбы вознеслась над ними не по праву.

Ничего, такие моменты отлично исправляет сталь — танто двинулся вперёд.

Если бы дело происходило дома, любой из детей Микадо первым делом остановил бы пытавшихся его защитить (хватило бы даже скупо поднятой ладони) — подобные разговоры принадлежат лишь двум людям, кто-то третий уже лишний.

Кроме того, собственный принц наверняка позаботился бы и о том, чтобы перед лицом неминуемой гибели через пять ударов сердца, во-первых, на репутацию Семьи не легло несмываемое пятно его трусости: он бы так не дрожал как осиновый лист руками, глазами, и губами. Лихорадочно изобретая поводы и предлоги увильнуть от неизбежного.

Во-вторых, любой из детей Микадо или попытался бы подороже продать свою жизнь (с мастером дзен, каковым сейчас являлась она, бесполезное занятие, с толикой заслуженного самоудовлетворения подумала японка).

Либо, как вариант, по собственной воле сократил бы период между вынесением её приговора ему — и собственной смертью. Хотелось бы верить.

Например, Шу в подобной ситуации просто сделала бы шаг вперёд, надеваясь на чужой танто и добровольно признавая суровую необходимость ответа за слова и поступки, не соответствующие высокому положению облечённого властью.

Ничего себе, какой диалог с собой в этом состоянии занятный. Может, в будущем стоит попробовать входить в дзен не только в бою?

Пожалуй. Если отстранённо и регулярно рассуждать ТАК, наверняка можно открыть для себя много нового в этом несовершенном мире.

К удивлению присутствующих в следующий момент японка открыто и светло улыбнулась: каждый миг серого и унылого занятия под названием жизнь теперь можно было раскрашивать собственными руками в любые краски.

Надо лишь работать над собой, не переставая, и целеустремлённо шагать и шагать по пути До.

— Этот наследник — трус! — внятно и звонко объявила она в следующий момент.

Нарушить собственное слово и превысить пятисекундный лимит с этого ракурса мышления Норимацу больше не боялась.

Три ха-ха, новое состояние позволяет видеть то, что недоступно другим.

Что является началом гибели любого политика? Правильно, объявление его РЕАЛЬНЫХ несоответствий прилюдно.

С одной стороны, здешний народ неизбывно милостив к монархам, припомнила японка. Лидерам своим из раза в раз прощает такое, за что в любой другой географии бы…

С другой стороны, ни один суровый и открытый народ не станет терпеть над собой труса. Стало быть, бросая при всех справедливое и несмываемое обвинение, она уже начала убивать негодяя. Как минимум политически.

— УБЕРИТЕ ЕЁ! — царевич Дмитрий протёр мозги и резво отпрыгнул назад, завороженно глядя на кончик малого японского меча. — Я ВАМ ПРИКАЗЫВАЮ! ВЫ ЧТО, ЗАСНУЛИ⁈

Все как по команде замерли. Хотя, если чуть подумать, объяснимо.

— Идиот! — фыркнула японка, делая шаг вперёд и сокращая расстояние.

Не будучи менталисткой, Норимацу сейчас искренне наслаждалась новыми скоростью и режимом мышления.

— Ты здесь не можешь никому приказывать, — раздалось со стула Ржевского. — Да хоть и сам царь; здесь он только вежливо просит и предлагает, точка. Нах*й ТУТ могут послать и за меньшее. Тёзка, ты бы хоть обстановку прояснил перед тем, как в незнакомом водоёме погружаться!

Все Изначальные замерли. Даже Лукин и Трифонов, активно пытавшиеся до сего момента втиснуться между ссорящимися, удивлённо посмотрели на молодого дурачка.

Что-то в происходящем было неправильным. Шу сделала быстрый глубокий вдох, очищая энергетические меридианы и вслед за ними сознание.

РЯЖЕНЫЙ! Этот человек — двойник царевича!

Если бы не дзен, могла бы и не сообразить впопыхах. Не может достойный сын достойного рода так себя вести! Да, чванство и небрежение исключать нельзя — наверное, сын монарха мог бы… но он бы никогда не сделал ЭТОЙ ошибки!

«Приказываю»; ха, ты в Соте! На Совете Города!

— Это самозванец, — Норимацу решительно указала кончиком клинка на переносицу якобы-Дмитрия.

— О. — Ржевский неожиданно возбудился, хотя до сего момента взирал на происходящее абсолютно равнодушно, даже позёвывал. — Шу, ты гений!

В руках блондина невесть откуда появился пистолет.

— В стороны! — с плавной стремительностью хищника он перетёк из сидячего положения в вертикальное. — А то зацеплю кого-нибудь, неровен час!

Для иллюстрации (либо ради куража) потомок гусара выстрелил в потолок.

В небольшом замкнутом помещении грохот ударил по ушам.

Члены собрания прыснули влево-вправо — теперь между Ржевским, Норимацу и самозванцем никто не стоял.

Дмитрий зачем-то сменил языки и бросил по-японски:

— Шу, ты гений! Я тебя люблю! — дальше было по-русски. — Самозванец. Ха. До чего изящные решения иногда рождаются на востоке! Мужик, а ведь ты никакой не царевич, — глумливая улыбка на лице блондина не оставляла сомнений в том, что он задумал что-то нехорошее. — Прилип ты, падла. Притворяющаяся царевичем Дмитрием.

— Мразь! — возмутился прибывший порталом. — Да ты у меня!..

ХЛОП. Кепка, брошенная напарником на манер сюрикена, накрыла рот говорящего и скомкалась о его лицо.

— Не бзди жаром, а то угоришь, — Ржевский стремительно рванул к оппоненту. — Шу, ты можешь его пока не убивать для меня?

Японка резко задумалась. С одной стороны, пять секунд и так затянулись уже почти в восемь. С другой, Дима для неё сделал столько, что отказать в такой мелочи, наверное, было бы не по-товарищески.

— Сколько времени я не должна его убивать? — ровно уточнила Норимацу.

Краем глаза она отметила: при звуках её нынешнего голоса присутствующие стремительно покрылись липким потом.

— Пока я у него на допросе все злые умыслы против отечества не вытряхну, гы. Однако сперва оттопыримся в бассейнах, как собирались, — Ржевский без затей ахнул якобы-тёзку свободным кулаком в лоб.

Маг сложился в коленях, на подломившихся ногах опал на пол и, утратив опору в виде мышц корпуса, звонко въехал лицом в пол.

— Ты!.. — глаза Филиппова почти вылезли из орбит.

— Дмитрий Иванович!.. — лицо Вяземского было не менее красноречивым.

— Ржевский, ЧТО ТЫ ТВОРИШЬ⁈ — Меншиков наиболее ёмко сформулировал общую мысль.

Её, повисшую в воздухе, отлично чувствовала Шу в своём нынешнем состоянии. Но партнёр по бизнесу, в силу своей обычной толстокорости, похоже, высокими материями не заморачивался и был от них весьма далёк.

— Тс-с-с, — блондин вальяжно махнул соотечественникам рукой, засовывая пистолет за пояс и доставая из кармана невесть откуда взявшиеся шёлковые шнурки с узелками. — Даю расклад. На наше заседание несанкционированным порталом… — в этом месте он сделал расчётливую паузу и внимательно посмотрел каждому в глаза.

— Было, — разумеется, японка уловила, чего хочет товарищ. Похоже, в дзене и ментал начинает прорезаться. — Я, Норимацу, Изначальная Соты, подтверждаю. Несанкционированный портал открылся сюда, подвергая опасности наши жизни и безопасность. Злоумышленник, нагло попирая законы, прошёл на закрытую территорию властей города.

— Опа. — Лукин отмер. — Занятный поворот. А ведь мне такое и в голову не пришло. Снимаю шляпу.

— Абсолютно зря не пришло, — многозначительно заметил Ржевский. — Есть в мире места, где вообще вместо целой принцессы по встречам регулярно двойник скачет. — Блондин со значением поднял вверх указательный палец, — НО там этот двойник в их конституции прописан. Законный он там, — пояснил он в вытянувшиеся лица коллег по Совету. — А здесь какой-то чёртик из табакерки. Нашим царевичем только притворяется.

— Господа, я иностранка, с наследником вашего престола ранее не была знакома, но право голоса имею такое же, как и вы. — Краем глаза японка наблюдала, как партнёр по бизнесу шёлковыми жгутами связывает и обездвиживает предполагаемого самозванца. — Вы согласитесь, что поведение этого животного, — она указала взглядом на недостойного, — свидетельствует против его принадлежности к монархической семье?

— Здорово. — С нечитаемым выражением лица уронил Меншиков. — Дальше что?

— Строго по закону, — отрезал потомок гусара, взваливая на плечо импровизированную поклажу в виде человека, связанного сосиской. — В случае особо тяжких преступлений либо покушений на оные, Изначальный имеет право казнить и миловать на своё усмотрение.

Повисшую на мгновение тишину можно было пластать ножом.

— Дмитрий Иваныч. Не то чтоб я наперерез твоему курсу срезать щ-щас пытался, — озадаченно выдал Лукин, — я и сам царскую семью не сильно… м-да… Но если это какой-то твой коварный план, может, поделишься⁈ Чтобы мы хотя бы манёвры свои в будущем представляли?

— Да. В общих чертах, хотя бы намёком? — попросил Вяземский. — Что ты задумал?

— А он без сознания? — Трифонов обеспокоился, энергично подался вперёд, наклонился к лицу прибывшего порталом и к чему-то прислушался. — Да, в отрубе… Ржевский, сам поворот мне нравится! — он выпрямился и повернулся к блондину. — Я тебе уже почти аплодирую! Но давайте, пока все здесь, кое-что откровенно проговорим?

— Долго? — Дима замер с телом на плече.

— Минут пять-семь.

— Давайте, — блондин без затей сбросил поклажу на пол, словно мешок с картошкой.

Затем вернулся за стол.

Прочие Изначальные расселись на удивление быстро, чуть ли не скорее, чем вскакивали, приветствуя наследника.

— Среди нас есть партия, которая однозначно с троном, — начал было Филиппов.

— Нету, — перебил Ржевский. — Они формально в Совете, но сейчас их с нами нету.

— С мысли сбил!.. Но есть и те, кто ещё не определился. Господа, давайте попробуем поговорить откровенно? Забудем все распри на несколько минут?

— Давайте я сперва скажу, а потом обсуждение, — товарищ решительно хлопнул ладонью по столу. — Представитель царя Растопчин… — он повторил уже известные всем нелицеприятные подробности. — Граф Воронцов… — затем последовал рассказ о грабеже Самбура и кое-каких других ювелиров. — Наши родные Романов, Шереметьев и Шувалов…

— ДА НЕ РОДНЫЕ ОНИ НАМ, ДИМ, — тихо, но как-то очень твёрдо перебил Филиппов. — Вот сейчас мы и делимся, кто с кем да против кого в союзе через месяц выступит.

— Такое дело, — напарник по бизнесу зачем-то ещё раз грохнул рукой по столешнице. — Я на своём месте не вижу предмета для обсуждения. Мы с Норимацу свою позицию достаточно откровенно обозначили? — в следующую секунду Дима весело заржал тем смехом, который так ненавидит его менталистка.

Затем блондин ткнул пальцем в живую сосиску, лежащую под ногами.

— Как это понимать? — ледяным голосом спросил Трифонов.

— Алексей Викторович, — партнёр стал серьёзным так же стремительно, как только что изображал идиота. — Я своими глазами видел, как вы перед ним… как бы тут поделикатнее… Пренебрегали равенством наших позиций.

— В смысле?

— Вы с ним снизу вверх общались, не по горизонтали, — простенько пояснил Ржевский.

А ведь он умеет быть до гениальности точным. И тоже не боится говорить правду в глаза — кто бы перед ним ни сидел.

Самое интересное, что друзьям и доброжелателям неприятную правду говорить гораздо тяжелее, чем врагам и недоброжелателям. Но Шу поняла это только сейчас.

— У нас у всех имущество в Империи, — хмуро признал Вяземский. — ТАМ мы действительно ниже. Хочешь откровенности? На. Они, — кивок на самозванца, — регулярно этим пользуются. А мы прогибаемся.

Прочие промолчали.

— Не обессудь, Сергей Степанович, — товарищ миролюбиво накрыл руку соседа по столу. — Я сейчас одну вещь скажу, ты только не обижайся. Вы все не обижайтесь.

— Говори, не обижусь.

— А нафига мне союз с теми соратниками, которые прогибаться привыкли?

И снова тишина. Ржевский переводил взгляд с одного соседа на другого, а взрослые старательно от этого взгляда уклонялись.

— Мы промышленники и торговцы, — нехотя сформулировал Меншиков. — Ты родом из чуть другого сословия. Мне нечего возразить.

— На этом пока точка и абзац, — подытожил блондин, поднимаясь за стола. — Господа, на всякий случай. Мои двери для вас всегда открыты, на мою помощь рассчитывать можете, однако заседать с вами больше не могу. Я к себе, сразу как поплаваю: дела у нас заворачиваются достаточно опасные.

— В городе или в стране? — Лукин словно уловил чужие мысли.

— Да как бы не шире, — по-взрослому вздохнул потомок гусара. — Я пока сам не разобрался. Вас именно поэтому на свою сторону активно тянуть не хочу: это мне терять нечего, а у вас вон, торговля, промышленность, — он тряхнул головой. — Самозванца, пытавшегося себя выдать за царевича Дмитрия и проникшего на наше собрание с грубыми нарушениями законов его же родного отца, я волей и правом Изначального арестовываю для дальнейшего дознания. Вопросы направлять ко мне, ходоков за преступником — тоже.

Ржевский легко поднял бессознательное тело на плечо и направился к двери. Японка, не прощаясь, последовала за напарником.

— Дим, а какой закон он нарушил? — уточнил в спину Вяземский.

— Вы вообще обновлений не читаете⁈ — блондин даже развернулся. — Запрет на мобильные порталы! Уже пару часов как в силе и действует!

— Э-э-э, Дмитрий Иванович⁈ — Филиппов обменялся взглядами с прочими и продолжил как бы от имени всех. — Ты, разумеется, можешь воротить всё, что посчитаешь нужным! Но допрежь подразумевалось, что запреты царя его собственной семьи могут и не касаться. Ты просто в Столицах и других городах империи, наверное, мало бываешь!

— Владимир Палыч, — потомок гусара за долю секунды лицом и глазами превратился в идиота, после чего продолжил с простецким видом. — Тут такое дело. Я тебя безмерно уважаю, люблю, но Хартии и Уложению я доверяю больше. Прости пожалуйста!

— Твоё дело, — вздохнул Филиппов, отлично понимая намёк.

— Если у нас в НАШЕМ законе написано, что в Соте особенных нет — то я этот закон буду защищать, — продолжил Ржевский. — Как и все остальные законы, которые из нашего общественного договора вытекают. Не сильно умно загибаю? Понятные категории?

— Куда уж понятнее.

— Ну вот и не взыщите. Морду самозванцу мы с Норимацу чистили без вас, забираем его тоже мы — вы и не при делах, случись вдруг разбирательства. И реши вы вдруг позволить кому-то внешнему на вашей территории свои дознания, нам всем не подочётные, учинять и продвигать, — красноречиво закончил пассаж товарищ. — Я у бассейнов буду, меня бабы заждались. Водка, наверное, тоже согрелась. Кто ещё гулять решит — подгребайте, налью.

Глава 14

Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата. Все документы оформлены и выданы владельцу в соответствии с законом вместе с амулетами. Одиночный абонент сервера Мицубиси.

— Знаешь, я тобой регулярно восхищаюсь, — откровенно сообщила японка, шагая рядом с партнёром по бизнесу. — Если бы не твоё честное слово, я бы вообще подумала, что ты из ниндзя, — вырвалось у неё по инерции.

— Кто такие? — явно из вежливости поинтересовался Ржевский, не замечавший даже тяжести достаточно крупного человека на своём плече, настолько он был поглощён открывшимся зрелищем.

Всё его внимание, как только они свернули на песчаную тропинку, в мгновение ока сосредоточилось на двух бассейнах-озёрах: возле них подставляли свои фигуры солнцу и сёстры Барсуковы, и кузины Норимацу, и близнецы из Залива, и даже Левашова по мелочи (её купальник был не таким открытым).

Это не считая незнакомых людей, из которых женщин было больше половины.

Благодаря дзену Шу заметила (и отметила), что субтильные стати столичной княжны высокодуховный внутренний мир товарища почему-то совсем не заинтересовали.

Странно. Обычно он реагирует на все женские тела без разбора, лишь бы они оказались в поле зрения.

Светлана, конечно, стройна на грани худобы, но при этом длиннонога, пропорциональна и глаза у неё большие — ибо европейка.

Видимо, набор критериев женской привлекательности у потомка гусара был динамическим — мог изменяться в зависимости от обстоятельств.

Подумав секунду, японка решила, что светская беседа на местный манер — достаточно интересное развлечение само по себе, ведь раньше она на подобное времени почти не тратила.

Опять же, такого партнёра до последнего времени не было. Почему-то стало интересно:

— Дим, вопрос. Ты Левашову как женщину воспринимаешь? — под влиянием невнятного импульса Шу сбросила на ходу хлопчатобумажную куртку, широкие штаны и тоже осталась лишь в купальнике.

— О. — Заинтересованный и откровенный взгляд Ржевского, тут же просканировавший её до миллиметра, немного насмешил. — Вот это да! — Глаза напарника сфокусировались на её груди. — Вот это ого-го! И видел уже вроде бы твои, кхм, документы, а как всякое произведение искусства не надоедают! — застенчиво признался он, наклоняясь вперёд и заглядывая в её лифчик спереди.

— Сиськи как произведение искусства не надоедают? — с толикой иронии уточнила японка.

Партнёру по бизнесу она сейчас скорее сочувствовала: большое количество соблазнов дзену не способствует. А против хозяина при виде голых (и полуголых) баб собственная физиология всю жизнь работала с утроенной энергией.

— Идеальные формы никогда не надоедают, — товарищ ухитрился вложить бурю эмоций в одну фразу, даже поднял вверх указательный палец, придерживая живую ношу на плече одной рукой. — Опять же, ты мне в полёте кое-что предлагала! — Он многозначительно пошаркал ногой прямо на ходу и преданно уставился ей в глаза.

Взгляд его стремительно исполнился преданностью ждущей обеда дворовой собаки:

— Может, это?.. — палец блондина ткнул в ближайшую кабинку для переодевания, а глаза вспыхнули мечтательным энтузиазмом. — Вернёмся к поднятому тобой вопросу⁈ Зайдём и обсудим, так сказать, поплотнее⁈ Времени с того разговора всего ничего прошло! — энергично проаргументировал смену курса спутник.

Шу улыбнулась ещё шире, но ничего не ответила.

Ржевский принялся быстро и сосредоточенно пояснять:

— Я тогда в полёте не сориентировался! О чём теперь жалею. Но если!..

Его мимика выражала досаду собственной недогадливостью, сожаление об упущенных возможностях, неистребимую надежду на благоприятный исход и много чего ещё. Например, короткое ожидание неизбежной снисходительности партнёрши.

— Даже неудобно тебя расстраивать, — подмигнула Шу, перебивая. — Дим, ты в курсе, что у женщин бывают порывы? Мы не живём по программе.

— Это как? Что за порывы? — брови партнёра по бизнесу соединились на переносице и образовали глубокую складку.

— Сейчас охота гореть огнём, а через час ты уже ледяная пустыня, — пояснила азиатка. — И сама не знаешь, что это накатывало: теперь хочется совсем другого.

— Понял. Момент надо ловить, не отходя от кассы, обязательно запомнить на будущее, — товарищ сосредоточено забормотал себе под нос, расфокусировав взгляд. — Не зевай, Фомка, на то и ярмарка. Дорога ложка к обеду. Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня. Кто первый успел, тот и будет кашу наяривать. БЛ*, ВОТ Я ИДИОТ. — он с досадой покосился на её талию и ниже. — ВОТ Я КРЕТИН. — казалось, несгибаемый боец от обиды на самого себя готов заплакать. — Да е*ись оно всё конём! — Ржевский с силой пнул подвернувшийся под ногу камешек.

Тот улетел неожиданно далеко и плюхнулся в третье по счёту озеро.

Почему-то стало его жалко.

— Иногда, видимо, на работу всё же плюнуть стоит. На дело, в смысле, — заключил Ржевский. — Иногда личную жизнь в приоритет стоит выводить. — Он уменьшил громкость и добавил в сторону, — а то так и уйдёшь, не нырнув и несолоно хлебавши.

— Если прям очень хочешь, — Норимацу немного поколебалась, — то ладно. Можем попробовать. Если ты настаиваешь! Но помнишь своё творческое неудовлетворение после моих профессионалок?

— Да, — потомок гусара напрягся, выныривая из размышлений. — Очень даже хорошо помню. А ты это к чему?

— У меня есть серьёзные опасения, что после нашего тестового прохода… — она указала взглядом на ближайшую переодевалку, затем себе между ног, затем ему между ног, — твоё творческое неудовлетворение нашим с тобой совокуплением будет ещё б о льшим. Чем после массажисток.

— На чём основано это голословное заочное охаивание⁈ — возмущение партнёра вспыхнуло магическим нефтяным факелом. — Ещё даже не полученного результата⁈ И такой увлекательной свежей идеи⁈

— Женская интуиция, Дим, — мудро и по-доброму улыбнулась Шу ещё раз. — Я бы это сейчас делала из снисхождения к тебе, а не по иным мотивам. В итоге тебе снова не понравится после того, как… ты понял.

На удивление, дзен и эту сторону жизни позволял видеть глубже, чем прежде. Пойти навстречу партнёру она, в принципе, могла, но по опыту его развлечений с профессионалками отлично видела будущий результат.

— Помнишь, ты с аль-Футаим хотел по своим психологическим травмам пройтись? — напомнила японка через секунду. — И по неким незакрытым гештальтам? Вот я чувствую, что и это из той же сферы. Принцесса образована намного лучше меня, по крайней мере, в области твоей психики. Она лучше объяснит. ЕСЛИ ХОЧЕШЬ — ПОШЛИ ПЕРЕПИХНЁМСЯ! — акцентировала она твёрдо. — Во всяком случае, попробуем. Что из этого получится.

— Хм. Если в бога верить, то он как будто жизненными обстоятельствами намекает: не ныряй бездумно на голом рефлексе, — блондин воровато огляделся по сторонам и ткнул пальцем в правую ягодицу спутницы. — О, упругенькая… Знаешь, с таким твоим настроем на подачку нищему похоже! — вздохнул он. — Ещё пару дней назад засадил бы, даже не задумался. А сейчас.

— Тот случай, когда мы с тобой в анализах полностью совпадаем, — доброжелательно кивнула Норимацу. — Ещё раз, решать тебе: хочешь — пошли попробуем. Если так невтерпёж.

— Ладно. — Ржевский внял голосу разума и на удивление не упал при этом духом. Фоня несгибаемым оптимизмом, он в следующую секунду целеустремлённо перенёс фокус внимания на пляжные площадки. — С другой стороны, мудрость предков тоже надо чтить! — принялся успокаивать он самого себя с показным энтузиазмом, утратив видимый интерес к телесам партнёрши по бизнесу. — «Не е*ись где работаешь», согласен! Возможно, и есть в этом свой глубинный смысл!

Его глаза в это время, не мигая, как завороженные двигались вслед за движениями Натальи Барсуковой (та затеяла перебрасывать мяч с сестрой через сетку).

— А ведь рыженькая тоже очень даже ого-го с этого ракурса… — Ржевский опять стал похож на дурачка и забормотал себе под нос, впадая в некое подобие транса. — Вот это да… Недальновидный я дилетант: оказывается, в динамике коэффициенты упругости иначе смотрятся… Кто бы мог подумать…

Шу развеселилась сильнее.

— Хм, — он тряхнул головой, сбрасывая наваждение. — А ведь мог вообще мимо пройти, прицел на совсем другие объекты перенеся! Ух ты. Вот это да. Неисповедимые пути твои, господи.

Рыжая кузина невесты деда партнёра как раз взмыла в воздух в высоком прыжке, принимая подачу с той стороны.

Верх её купального костюма качнулся вслед за собственным содержимым, открывая в движении его часть.

Ржевский резко остановился, решительно бросил двойника царевича под ноги и принялся охлопывать карманы.

Японке стало интересно, что будет дальше; она тоже замерла на месте.

Левая рука партнёра по бизнесу извлекла из кармана небольшую расчёску и принялась зачем-то водить ею по очень короткому ёжику хозяина.

Странно. На такой длине волос расчёска точно не нужна.

Вторая рука блондина тем временем извлекла из кармана мешочек с золотом и стремительно ощупала его со всех сторон, словно пересчитывая имеющиеся в наличии монеты.

По мере необычной инкассации лицо товарища разгладилось, напряжение из мимики исчезло, а в его взгляд вернулся уже хорошо знакомый неизбывный оптимизм:

— Никогда не сдаваться! Бороться до конца!

Фраза была сказана по-русски и, видимо, принадлежала к числу без сомнения достойных заветов предка-гусара (другое дело, что применял Дмитрий Ржевский творческое наследие пращура слишком своеобразно).

Шу неожиданно стало смешно до истерики. Кажется, благодаря предыдущему просветлению она стала лучше чувствовать Мадину Наджиб — в постоянном ёрничаньи той в адрес попечителя.

А ведь менталистка — просто одинокая девчонка, откуда-то пришло понимание. Просто живёт с огромным грузом за плечами, с кучей своих проблем (как минимум в прошлом), оттого за злой иронией и сарказмом просто пытается скрыть ранимую душу. Как за щитом.

Когда кое-кто, не заморачиваясь, вместо предложения брака норовит первым делом пятернёй за жопу ухватить, а не спросить, что ты чувствуешь.

В следующий момент Ржевский совершил неожиданный личностный прорыв. Оторвавшись взглядом от качающихся вверх-вниз молочных желез и ягодиц (действительно аппетитных, признаем честно), он напрягся и задал вопрос:

— Шу, кто такие эти ниндзя? Ты второй раз меня с ними сравниваешь. Какая-то компания ваших инженеров?

Норимацу подняла бровь и безмолвно отсалютовала достижению напарника коротким поклоном: на её памяти Дмитрий впервые отрёкся от известного зрелища добровольно.

Ещёи по собственному почину смог припомнить, о чём шла речь до того, как вид открытых женских тел вверг его в самопроизвольное подобие ментального транса.

Когда она закончила рассказ, Ржевский и думать забыл о выпуклых достоинствах Натальи Барсуковой:

— Слушай, а у нас на них выход какой-то есть⁈ На этих ниндзя⁈

— Самураям недостойно, — покачала она головой. — Но можем сделать тебе акк в нашей магосети. Ты достаточно серьёзная и интересная личность, чтобы они сами к тебе постучали, если обозначишь свой в их сторону интерес.

* * *

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

Сиськастая и сисястая, то есть Виктория и Наталья Барсуковы, затеяли играть в мяч. Безо всякой задней мысли, обычные местные пляжные развлечения — но эффект на кое-кого произвело такой же, как удар пресловутым пыльным мешком из-за угла (в соответствии с местной поговоркой).

Ржевский вылупился на прыгающих в бикини соотечественниц с таким непередаваемым выражением лица, что Мадине захотелось упасть на спину и дрыгать в воздухе ногами. От хохота.

— Кое-что в этом мире не меняется, — не удержалась она от замечания под нос самой себе.

— Ага. Звёзды не меняют своих орбит, — хихикнула сбоку Норимацу.

И подмигнула с улыбкой.

— Хренасе. Что это с тобой? — насторожилась менталистка. — Мне на спину уже магический щит пора вешать? И спиной не поворачиваться?

— Зачем? — всерьёз озадачилась невосприимчивая к юмору японка.

— ПРОЕХАЛИ! — вздохнула Наджиб.

После чего стремительно перекатилась, поднялась на ноги и, вытянувшись в воздухе, без брызг вошла в воду.

Пронырнув до середины на задержке дыхания, она сплавала туда и обратно.

— Мадина! Дело есть! — на бортике-берегу вовсю размахивал руками Ржевский, как будто она могла не заметить его с пары метров.

На его левой щеке и правом плече уже алели два свежих отпечатка чужих ладоней. Связанный мужской организм, принесённый опекуном не пойми откуда и зачем, слабо подёргивался, будучи надёжно зафиксирован.

Сёстры Барсуковы, оставившие игру в мяч, хмуро смотрели на блондина уже из шезлонгов. Сидели они, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди.

От бесплатного спектакля настроение резко прыгнуло вверх.

Чуть поодаль, прихлёбывая сок из высокого стакана, откровенно веселилась и Норимацу-младшая: надвинув кепку на глаза, чтобы её лица не было видно со стороны, она с любопытством наблюдала за происходящим, словно вот-вот должен был начаться второй акт пьесы.

— Мадина! Ну же! — Ржевский имел вид взъерошенный и озадаченный одновременно.

Отпечаток чужой пятерни на левой половине его лица достаточно откровенно намекал на подоплёку, но спрашивать не хотелось, а лезть в чужие мозги было лень.

— Сейчас. — Наджиб оперлась руками и коротким движением выбросила тело из воды на бортик. Зачем прошлёпала мокрыми ногами несколько метров. — Говори?

— Можешь пошарудить, что у него в мозгах? — попечитель кивнул на связанное тело, переходя на язык Залива. — И это. Я тут слегка на обострение пошёл, мне кажется, лучше бы вам эвакуироваться.

Сердобольная аль-Футаим, лежавшая до сего момента с закрытыми глазами, мимо голодного котёнка, не накормив, как обычно пройти не смогла:

— Дим, если здесь небезопасно, у меня есть аварийный портал! — Далька похлопала себя по нагрудному кулону.

— Так мобильные порталы же теперь запрещены? — озадачился Ржевский, закусывая губу. Затем понёс ересь. — Хотя этот мудила, с другой стороны, в домик порталом прибыл, — он легонько пнул ногой связанного. — Получается, отключена не геолокация, а распознавалка свой-чужой. Интересно, а твой блок сможет спозиционироваться?

— Не сильна в инженерной части вопроса, но МОЙ аварийный портал в случае опасности по-любому сработает, — подмигнула блондину принцесса. — Верь мне, тут магоиндикатор встроен. Если бы не было поддержки…

Мадина прислушалась к себе и в следующую секунду добавила абсолютно серьёзно, нарушая при этом добрую половину собственных правил:

— Дим, если надо, я даже спецгруппу могу вызвать. Да, не по договорённостям, но…

— Что случилось? — аль-Футаим без затей хлопнула потомка гусара по голому плечу.

— Мадина, просканируй его, пожалуйста? Это и есть ответ. Наверное.

* * *

Там же, через некоторое время.

— Уточни круг вопросов. — Менталистка отодвинула подальше любую романтику, сообразную атмосфере, и сейчас работала как профессионал. — Слепок с него сняла, дома можно будет поколупать расшифровку. По тем темам, которые тебе интересны.

— Что за тип? — поинтересовалась аль-Футаим, указывая взглядом на пленного.

Для неё всё происходящее по понятным причинам являлось романтичной игрой. Развлекухой, которую она в силу положения недоступными прочим ресурсами может прекратить в любой момент.

— Твой коллега. Средний наследник местного престола. Дим, если нужно что-то конкретно, скажи⁈

Далия присвистнула, накрыла лицо длинным козырьком и снова вытянулась на лежаке.

Норимацу сделала глаза по ширине такими, как у Ржевского:

— ЭТО НЕ РЯЖЕНЫЙ⁈

— С чего? — искренне удивился блондин, как будто тоже был менталистом. — Портал такой категории. Вмонтированный в спинку маячок. Апломб, наглость, привычка к безнаказанности… Самая что ни на есть правящая фамилия. Начинающая её часть.

— Я ИСКРЕННЕ ДУМАЛА, ЧТО ЭТО ДВОЙНИК! — брови японки поднялись на лоб и поползли дальше, на затылок.

— Не-а. Натуральный. — Равнодушно бросил опекун. — Мадина, о ТОМ усилителе он что-то знает?

— Погоди, смотрю. Так… НЕТ.

— Тьху ты. А какие у него планы на счёт Соты? Чего он вообще на наш совет явился? Цель визита?

— Посчитал, что сестрица Юля и братец Владимир слишком его опередили. Решил в стиле кавалерийского наскока… — рассказать до конца не получилось.

По периметру вокруг бассейнов зажглось сразу шесть порталов.

— ВНИМАНИЕ! — Мадина отреагировала практически без паузы.

Маркировка магического спектра принудительно открывающихся каналов лежала явно в армейском секторе.

— Я ошиблась. — Ровно констатировала японка, за долю секунды оказываясь на ногах и обнажая клинок.

В левой руке она уже держала очень нехороший боевой амулет.

Впрочем, у неё теперь есть иммунитет Изначальной, подумала Наджиб. Закон как раз нестрашен.

— Валите отсюда! — коротко бросил Ржевский, направляя на ближайший овал оба пистолета. — Мадина, сгребай всех тёлок и в портал к Далие! Я не думал, что так быстро…

Из дальнего портала на пляжный песок шагнула первая нога. Метрах в пяти перед ней за секунду хлопнула оглушающая магическая мина.

— ЗАСТАВА, В РУЖЬЁ! — заорал кое-кто по-русски, подрываясь из сидячего положения и бросаясь в сторону порталов.

Пистолеты в его руках, что интересно, несмотря на бег всё время смотрели строго в горизонт и в одну точку.

— К БОЮ! — Наталья Барсукова с невообразимой скоростью развернулась на девяносто градусов и влепила двойной заряд плазмы в ближайшее из магических окон.

Рвануло неслабо. Хорошо, что на той стороне — сюда долетел лишь одинокий жаркий выдох, словно кто-то распахнул на мгновение двери сауны.

— МИНУС ОДИН ПОРТАЛ! — рыжая магесса-огневик взбила султаны песка из-под пяток, рванув вперёд нога в ногу с блондином. — ВИКА, НА ТЕБЕ ДВА! РЖЕВСКИЙ, РАБОТАЕШЬ ТРЕТИЙ И ЧЕТВЁРТЫЙ! ОСТАЛЬНЫЕ НАШИ! ЯПОНКА, ПРИКРЫВАЙ С ТЕРРИТОРИИ!

— Ты понимаешь, что происходит? — задумчиво поинтересовалась аль-Футаим на языке Залива, не думая и пальцем шевелить по команде Дмитрия.

Справедливости ради, виртуальный маго-пульт нужного кулона она активировала. Теоретически, между прибытием помощи и принцессой стояли одно нажатие пальца и буквально десяток секунд. Может, даже меньше.

— Не до конца, — честно призналась Мадина. — Такое впечатление, что у службы охраны здешнего принца какие-то рефлексы столкнулись с рефлексами местного ополчения, — она кивнула в спины Барсуковых и попечителя.

Ржевский держал под прицелом два выхода и ждал, кто оттуда появится.

Наталья азартно поливала плазмой ближайший овал.

Виктория, дисциплинированно развернувшись к нужному сектору, с закаменевшим лицом садила метровыми сосульками-пиками сразу по двум объектам с частотой хорошего пулемёта-техно.

Присмотревшись, менталистка заметила у блондинки активированный армейский усилитель в виде перстня на левом мизинце:

— Хренасе, замес.

— ТРИ И ДВЕ! МИНУС ДВА! — сиськастая маг воды подавила обе точки выхода чуть больше чем за три секунды и дисциплинированно отрапортовала об этом соратникам по борьбе. — КОМУ ПОМОЧЬ⁈

Из последнего портала, входящий контур которого она перегрузила со своей стороны, в момент схлопывания на пляж вылетел чей-то пустой ботинок с разорванной застёжкой. Что случилось с ногой и владельцем, было неясно.

Левашова открыла рот, распахнула глаза и вполголоса заматерилась, тыча пальцем в сторону помятой обуви.

Асато и Юки переместились к кузине и сейчас стояли над третьей сестрой, вымогая по-японски подробности.

Шу, не реагируя на родственников, с равномерностью автомата вертела головой по сторонам, выискивая по территории клуба какие-то угрозы.

Барсукова-рыжая справилась со своим вторым овалом, после чего бодро поинтересовалась:

— Что дальше⁈

— Ждём парламентеров, — Ржевский озадаченно потёр затылок рукоятью правого пистолета, удерживая оставшуюся пару выходов под прицелом левого. — Перемудрил я с царевичем. Чёрт.

Лица его соотечественниц вытянулись.

— Думал, получится сперва поплавать, потом делами заняться, — как ни в чём ни бывало продолжил блондин. — А они вон, быстрые и неленивые попались, — он плюнул в мерцающую перед ним магию.

— Я ДУМАЛА, ИГРА КАКАЯ-ТО. — Виктория Барсукова с сомнамбулическим выражением лица рухнула на колени и повернула лицо связанного человека к себе.

Затем сорвала закрывающую его лицо тряпку.

— ТВОЮ МАМУ. — Ошарашено просипела рыжая Наталья. — Дмитрий Иоаннович собственной персоной! РЖЕВСКИЙ, ТЫ СОВСЕМ О**ЕЛ? Ой, что теперь будет, — она обхватила себя руками и закусила нижнюю губу.

У Мадины вертелся на языке один вопрос, но из любви к искусству она сдержалась.

— Не буксуйте! — неожиданно жёстко бросил Ржевский. — Всё по закону! Всё правильно! Царь два часа назад лично мобильные порталы запретил! В Соте особенных нет!

Из оставшихся двух овалов один погас сам, а из второго высунулась чья-то рука с белым платком:

— Назовите часть переговорщика!

— Первая кавалерийская! — без паузы бодро гаркнул блондин.

Потом резко задумался, словно удивился собственному ответу. Даже окатил себя взглядом с ног до головы.

— Чего-о??? Имя! — на той стороне тоже как будто озадачились.

— Ржевский!

— Стоп! Не стреляйте, магов тоже на паузу! Иду! Давайте поговорим! Его Величества Преображенского полка штабс-капитан Ерёмцев!

— Не стреляю! Выходить спиной вперёд, руки над головой! — опекун сместился чуть в сторону, чтобы портальный выход находился под углом и в стороне от людей.

Пистолеты он не опустил.

Глава 15

— Я с тобой. — Наджиб бесшумно и стремительно материализуется рядом со мной, пока штабс-капитан Ерёмцев лезет из портала спиной вперёд.

— Оделась бы! — слегка возмущаюсь.

Зрелище, конечно, красивое (такая тёлка да в бикини), но на переговорах с любыми военизированными в подобном гардеробе лучше не щеголять (просто лишяя напряжёнка. К чему?).

В следующую секунду подопечная показывает класс своей специальности. Вот она ещё только что стояла рядом, а через мгновение бац — уже стаскивает с меня расстёгнутую за доли секунды рубашку.

Похоже, на её седьмом ранге ментальный буст на скорость куда-то далеко продвинулся. Или она и раньше такая была? Просто не говорила?

Надо будет спросить, когда всё закончится.

— Я тоже пообщаюсь с этим типом. — С другой стороны подходит бесстрастная Норимацу. — Если что, Изначальная. Наверное, этот бардак и меня касается.

— Для тебя второй одежды нет! — указываю взглядом на относительно одетую Наджиб.

Ростом Мадина чуть пониже меня, рубашка была куплена навыпуск с тем прицелом, чтобы закрывать торчащие из-за пояса пистолеты — ей чуть не до колен достает.

— Мне не нужна одежда, — бесстрастно качает головой Шу. — Для хорошего боя достаточно желания.

В левой руке она держит клинок, в правой — боевой амулет.

— Переговорщик может развернуться! — говорю Ерёмцеву в затылок.

Он поворачивается и опускает руки. Я в это время демонстративно затыкаю стволы за пояс.

Одет штабс-капитан не по здешнему климату. Длинные рукава, слишком плотные брюки, никак не летняя обувь (в лучшем случае, осень-весна). С севера мужик прибыл, не из наших краёв.

Столица?

— Портал перед переговорами погасить, — командую.

Магический овал исчезает.

— С кем имею честь? — ростом вояка здоров, меня на голову выше.

— Ржевский Дмитрий Иванович, рекомендуюсь собственной персоной.

Чёрт. Успел разуться на пляже, каблуками не щёлкнешь.

Подсвечиваю с браслета магический идентификатор, чтобы он мог прочесть.

— Норимацу, Шу. Тринадцатый Изначальный Род Соты. — Напарница тоже предъявляет подтверждение личности, но армейский, сволочь такая, смотрит совсем не в магический аналог электронного документа.

С другой стороны, я бы на его месте тоже не знал, на чьи сиськи пялиться: Наджиб за каким-то лядом расстегнула верхнюю пуговицу и насмешливо глядит на парламентёра.

— Мужик, не надо так таращиться! — предлагаю сумрачно. — Это не твои женщины, здесь Юг. Нравы чуть иные.

Его личность не спрашиваю: и на лице написано, и по порталам понятно, откуда ноги растут.

— Почему ты сказал «Первая кавалерийская»? — столичный оглядывается по сторонам, цепко фиксируя обстановку. — Её ж давно нет?

Поржать в ответ вслух, что ли? Если Мадина сейчас пальцем шевельнёт, он не вспомнит не то что увиденного, а вообще. Как его зовут и как дышать правильно.

— «Пока есть хотя бы один исправный карабин, правильные руки и шляпа, Первая кавалерийская всегда рядом». Записано на монументе.

— А они целы, эти шляпа и карабин?

— На пляж с собой не брал, — признаюсь честно. — Но дома все на месте.

— Вы тут не слишком ли на монументы ориентируетесь⁈ Может, пора по правильным часам жить⁈

— Если так и дальше пойдет, мы Первую кавалерийскую вообще возродим, — замечаю походя. — Да, кони нынче нафиг не нужны, но сама часть ни одного боя не проиграла. Так что название вполне себе годное получится.

— Когда это всё было, Ржевский?

— Маги что тогда, что сейчас одинаковые, — пожимаю плечами. — А техно против них нынче даже поинтереснее. Ерёмцев, ты чего хотел-то?

— Медицинский браслет показал, что наследник престола захвачен здесь. — Вояка хмуро смотрит на меня.

— А ваш медицинский браслет не показал, что он запрещенным порталом сюда приперся? В нарушение указа собственного отца?

— Вообще-то, кое-кому царские указы не писаны.

— Не здесь, — качаю головой. — Здесь особенных нет. А за такие заявления можешь и пострадать больно.

— За какие, например?

— Что закон не для всех.

— Что с Дмитрием?

— Да вон он валяется! — машу рукой в сторону озера.

Наталья и Виктория Барсуковы как раз освобождают болезного от моих шелковых шнуров. Падлы.

Вместо того, чтобы аккуратно развязать (потяни за кончик — само распустится), они огнем порезали.

Варвары.

— А что здесь произошло тогда⁈ — Ерёмцев не на шутку удивляется. — Кто его связывал⁈ Зачем по нашим порталам магией садили, как по врагу⁈

— Связывал его я, вот этими руками, — подношу ему ладони под нос. — По порталам садили потому, что вы не имели права их открывать.

— Государственная необходимость.

— Не здесь, — опять качаю головой. — Тебе тоже б не грех сперва законы изучить перед тем, как соваться. И это. Погибших у вас все равно нет, так что с претензиями завязывай. Мой тебе совет.

Если б на той стороне хоть один труп образовался, штабс-капитан себя иначе б вёл.

— Шёл Совет Города, — продолжаю. — Прямо в помещении открылся портал, запрещенный царём час назад. Этот мудила, — без стеснения указываю на подошедшего тёзку, — вылез и принялся меня снисходительно по плечу стучать. В моём доме, как так и надо.

— БИЛИ⁈ — Ерёмцев замечает след на лбу наследника и обращается к нему.

— Один раз стукнул. Мог бы и пристрелить, — не мигаю даже. — И был бы в своём праве. Либо на месяц запихнуть вашего принца в нашу кутузку — там бы его вежливости быстро выучили.

— РЖЕВСКИЙ, ТЫ В СВОЁМ УМЕ?

— А ты? В морду дать? Или из стволов постреляемся? Штабс-капитан, ты не дома, — аккуратно беру его за пуговку. — И здесь тебе не там. Здесь свободный город. ЗАКОН ОДИН ДЛЯ ВСЕХ! — последнюю фразу ору.

Наследник престола и вояка вздрагивают.

— Он может идти? — вояка решает не нагнетать, тем более что пропажа обнаружилась вполне себе целёхонькой (фингал на лбу не в счёт). — Он может быть свободным?

— Да пусть валит на все четыре стороны! Раз наследник. На нём написано не было, — поясняю. — Вылезло мурло из противозаконного портала и ну меня равнять.

— РЖЕВСКИЙ! ДА ТЫ У МЕНЯ!.. — оживает царевич Дмитрий.

— Иди… — дальше уточняю, куда.

Глаза тёзки открываются шире рта.

Протягиваю руку и захлопываю нижнюю челюсть незваного гостя вручную.

— Забирай своего болезного и валите на все четыре, — предлагаю штабс-капитану.

Всё равно из его мозгов Мадина уже всё вытряхнула.

— Зачем было огород городить? — серьёзно спрашивает вояка. — Ладно, ты его в глаза может и не видел, но прочие из Совета же признали?

— А я своим умом живу. Он появился В МОЁМ городе без уважения к его жителям. — Сверлю Ерёмцева взглядом в ответ. — Презрение так и сочилось из всех щелей, а здесь особенных нет.

Вояка лезет в интерфейс амулета, чтоб активировать маяк.

Молча качаю головой. Потом всё же поясняю:

— Не здесь. Пешком идёте до Канцелярии Наместника, оттуда стационарным порталом.

— Да ну? — штабс-капитан внешне спокоен.

— Или царь отзывает своё ограничение для всех, или и вы тоже как остальные. Пешком. Третьего варианта не будет.

Не хотелось бы стрелять и бить их серьёзно, но буду. Если понадобится.

Вероятно, незваные гости что-то по моему лицу читают. По крайней мере, артефакт-маяк Ерёмцев оставляет в покое.

— А ты не боишься вот так — с царской семьёй? — без предыдущей придури, почти нормально интересуется тёзка. — Да, у нас между собой свои тёрки, но… — он осекается.

И требовательно смотрит на меня.

— Не-а. Гораздо больше я боюсь, что такая, хм, личность как ты получит реальную власть. Здесь. — Спокойно гляжу ему в переносицу. — По счастью, ты в Соте никто и звать тебя никак, даже твой отец — лишь один из.

— Не страшно? — нейтрально интересуется Ерёмцев. — Ты понимаешь, о чём я.

— «Трус и герой чувствуют одно и то же, разница в том, что они делают».

— Тьху! Ржевский и есть, — морщится вояка. — Что с тебя взять.

— Первая кавалерийская никогда не отступала и не оставляла своих позиций, в отличие от твоего Преображенского полка.

— Пойдёмте, Ваше Высочество. — Ерёмцев, не прощаясь, подталкивает тёзку к выходу с территории.

До него шагать добрые две сотни метров.

* * *

Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата. Все документы оформлены и выданы владельцу в соответствии с законом вместе с амулетами. Одиночный абонент сервера Мицубиси.

Дмитрий беседовал со столичными аристократами так, что за него как за напарника не было стыдно.

Наследник и служащий охраны почти дошли до выхода, когда армейский остановился. Он что-то сказал сопровождаемому, развернулся и быстро вернулся обратно:

— Знаешь, Ржевский, не смог я так уйти. Пару вопросов задам?

— Попробуй, — равнодушно передёрнул плечами партнёр по бизнесу, засовывая руки в карманы.

— Ты с иноверцами спутался, — штабс-капитан указал на них с менталисткой пальцем, ничуть не стесняясь. — Не стыдно?

Шу прикинула, что бы с этим пальцем (и с остальной рукой) сейчас сделать — вариантов было немало.

— А когда на мою землю — и к нам в широком смысле слова — другие иноверцы лезли, Ерёмцев, где был ты? Аппарат Наместника? Армия, полиция, соседи? — блондин покачался на носках.

— Изначальные защищаются сами, если не война.

— Ну так и не тебе пенять. А то у меня одни обязанности, а ты весь из себя такой порицатель? У которого одни права? Сказать, куда тебе пройти?

— В Столице считается, на таком уровне как твой с чужаками якшаться не комильфо, — продолжил настаивать штабс-капитан.

— Ты бы это Растопчину сперва сказал, царство мудаку небесное. — Холодно бросил напарник. — Тот у Маджита аль-Футаима лично на связи был. Жаль, помер быстро — у меня б он ещё помучился.

— Ты не крутыми ли обвинениями бросаешься? — лицо офицера заледенело.

— На землю спустись, — спокойно осадил собеседника Ржевский. — Это МОЙ ГОРОД. Я тут Изначальный. Ты здесь ходишь только потому, что я тебе из портала позволил выйти. Не буди лихо, а? Пока оно тихо.

— Ржевский, а что бы предок твой об этом сказал? — в глазах армейца мелькнуло что-то неожиданно глубокое. — Или та же Первая кавалерийская?

— Там говорили, что главное — быть человеком. А какого цвета твоя кожа, на каком языке говоришь или какому богу молишься — не так важно. — Серьёзно ответил блондин. — Кстати, и время идёт, и мир меняется. Знаешь, что меня в старпёрах добивает?

— Ну удиви.

— Вы весь мир видите игрой с нулевой суммой, а это давно вчерашний день. Люди с жиру бесятся потому, что у человечества внешнего врага нет! — пробормотал блондин непонятное.

— Странный из тебя патриот вырос, — насмешливо покачал головой военный.

— А что патриотичнее, Ерёмцев? Чтоб народ сытым был и чтоб беспредела чиновников не было? — Дмитрия будто прорвало, он даже покраснел. — Или чтоб дочь Демидова, маленькую совсем, на куски резали — но это ничего страшного? Потому что свои режут⁈ Иди с богом, а! Не доводи до греха. — Ржевский сплюнул в сторону.

Шу проводила уходящих задумчивым взглядом.

— Теперь за водные процедуры! — Ржевский потёр ладони и весьма оперативно исполнился позитивом. — Бабоньки, прошу!

Он приобнял японку и менталистку за талии, увлекая к ближайшему бассейну.

Наджиб тактично высвободилась, но в воду прыгнула.

Норимацу-младшая оценила, что плавает подопечная партнёра как акула.

Ржевский проводил нырнувшую с бортика Мадину задумчивым взглядом и почесал лоб.

Дальше было странно. Дмитрий аккуратно снял штаны, бросил их поверх рубахи, которую давал подопечной, и поднял столб воды, рухнув в воду плашмя.

У Шу даже живот заболел, настолько звонко шлёпнуло.

В следующую секунду Ржевский заработал руками и ногами как вентилятор и стремительным камнем пошёл ко дну.

Глава 16

Вообще-то, плавать я пока не пробовал. Раньше — понятно почему. В отличие от человеческого тела, у предыдущего плавучесть была отрицательной (слишком высокая плотность).

Но здесь был более чем уверен, что сейчас покажу класс. Логика простая: если вон, даже стройная и аппетитная Наджиб как ракета летает от бортика от бортику, то и я на расовом мышечном бусте смогу не хуже.

Сейчас ка-а-ак проплыву, рассчитывал я. Обгоню всех, я сильный. Опять же, женщины на меня смотреть будут — они любят быстрых и сильных.

Где-то закралась ошибка. Чего-то я не учёл.

Во-первых, приводнение оказалось совсем не мягким. Промахнулся из-за незнакомой культуры движений и с водой встретился не под тем углом: вместо заныривания ушёл на глиссирование.

Больно.

Ещё и таким местом ушибся, что не всем и не сразу расскажешь.

Боль ту, в принципе, перетерпеть можно было, тем более что ударился всё же об воду, а не об бетон. Но на этот досадный момент наложился следующий, более серьёзный: нынешнее тело тоже почему-то начало стремительно погружаться.

Страшно.

Решительно взяв себя в руки, тут же заработал руками и ногами, что было сил — копируя Мадину.

Не помогло. Не всплыл.

Когда под водой скрылась даже макушка, с опозданием пришла мысль: возможно, в первый раз свой учебно-тренировочный заплыв следовало пробовать на мелководье. А не там, где я ногами до дна не достаю.

Страшно ещё больше.

В следующее мгновение по взрывной мышечной производительности, думается, я побил все рекорды — и свои, и чужие, и прошлого мира, и этого.

Снова не помогло. Как погружался, так и продолжил.

Поверить в отрицательную плавучесть и этого тела, уже человеческого, что интересно, не готов: физика есть физика, с ней не поспоришь. Должен же плавать!

В десятке дюймов под поверхностью воды сообразил: если бы предварительно набрал воздуха побольше, глядишь, и задержки дыхания хватило бы на дольше. Возможно, что-нибудь придумал бы, имея за спиной запас.

А так.

Когда страшно, норадреналин вымывает кислород из крови со скоростью звука, это банальная химия. Ещё через пару дюймов погружения и, наверное, целую вечность времени к страху добавилась обида: за что⁈

Или бог и правда есть? Обозвать бы его сейчас нехорошим словом, да из-под воды затруднительно.

Столько всего прошёл, столько всего видел, за спиной немало, здесь в том числе — а в итоге…

Глупо. Просто глупо.

Когда страшно и нечем дышать, против физиологии начинает работать ещё и психика. Такое впечатление, что кислородное голодание уже началось. Странно, по всем прикидкам хотя бы несколько десятков секунд должен был потрепыхаться. Столько времени точно не прошло.

Неужели только три секунды — и всё⁈ Не может быть!

Поверхность воды и воздух над ней, такое ощущение, остались миллионы миль и лет позади.

Грустно и обидно.

В последнее мгновение в голове что-то щёлкнуло: когда работают расовые бонусы в этом теле, давно должны были сдать его ресурсы.

И когда я камни кулаками бью — не должны бы кости Димы Ржевского такое выдерживать. И когда я плазму на грудь принимаю, и когда рассинхрон скриптов в магических амулетах вижу, когда из местного огнестрела стреляю как раньше — не должно бы этого всего быть!

Вот он и откат? То ли магия какая-то своя в этом мире, то ли Создатель и правда существует? И мои предыдущие настройки прямо сюда своей волей перенёс?

Но разбираться не стал, баффы и дебаффы перетасовал, как колоду карт — да и залил вместе со мной в это тело, как бог на душу положит.

Или я усложняю? Не было у меня пока сбоев по расовым примочкам в этом теле, хотя я и чистой воды человек тут. Так с чего я взял, что плавать буду⁈

Вот же идиота кусок. Жаль, что сообразил задним числом. А когда понял, обида на самого себя за один удар сердца сожрала все остатки кислорода в лёгких.

Сознание, не уходи. В попытках удержаться перед кромкой заработал мышцами ещё сильнее — бороться до конца нужно всегда. Наверное, даже воду вокруг себя вскипятил!

Не помогло. Как погружался, так и…

ТЕМНОТА.

* * *

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

Маги воды — отличные пловцы, побочка работы с родной стихией. Она это знала из курса теоретической магии и раньше, но сейчас впервые почувствовала на себе.

После взаимодействия с тем усилителем магического ядра (с подачи Ржевского) прямо на месте активировалась искра огня. Небольшая, от силы двоечка по рангу — но это ровно на сто процентов больше (как говорит кое-кто), чем должно быть.

У менталиста стихийной магии быть не может по определению.

Не может, но у неё теперь вот была.

Поразившись вслед за Дмитрием достижению чужих научных гениев, Мадина на какое-то время выбросила из головы прикладную сторону вопроса: она тоже просчитывала последствия.

Слова попечителя насчёт оружия массового поражения задели за живое. Это были не просто слова, подумать повод имелся.

Когда они дружной гурьбой подошли к большим массам воды Семи Озёр (таких пресноводных водоёмов в Эмирате от сотворения мира не водилось), Мадина неожиданно почувствовала, что и эта стихия не чужая.

Что же там за усилитель был⁈

Плавать она умела, любой менталист и целитель тело своё всегда держит в полном порядке. Но что-то такое мелькнуло в ощущениях — и Наджиб решила проверить.

После воздействия на ядро вода не просто держала, она несла. Такое впечатление, что гребок одной рукой, сделанный к тому же вполсилы, толкает тело чуть не на два метра поступательного движения!

А затем вода-стихия донесла ей, что рядом находится инородное тело. Занятные свойства у того блока, что конфисковал попечитель.

Ржевский барахтался из последних сил, но не мог всплыть. Подгребая к нему, она увидела, что прямо сейчас он и вовсе потерял сознание.

Мадина подхватила достаточно нелёгкого даже в воде спутника и, задействовав все бусты, вытолкнула его из воды, переваливая через бортик:

— ПОМОГИТЕ!

Слава богу, неладное заметила не только она. Норимацу и сёстры Барсуковы опрометью бросились на помощь и в шесть рук выдернули утопленника из чуждой ему стихии.

Наджиб не сильно успела почувствовать детали, но мелькало ощущение, что вместо Ржевского тонул кусок камня. Странно и занятно, логического объяснения этому не было.

Пока она выбиралась на берег, сиськастая и сисястая развили бурную деятельность: соотечественницы попечителя откуда-то владели навыками как первой помощи при утоплении, так и сердечно-лёгочной реанимации.

До последней, по счастью, было ещё далеко — так, небольшой шок, слегка нахлебался и перепугался (опять же, профессионая целительница рядом, да какая). Но даже она не успела глазом моргнуть, как рыжая перебросила тяжёлого блондина через колено сестры и споро освободила его организм от излишков жидкости в лёгких.

С небольшим опозданием пришло понимание: блондинка Вика — профильный маг. Пожалуй, помереть от утопления, будучи вытащенным на сушу, в её руках у Ржевского даже при желании не получилось бы. Ну, если бы только Барсукова-сисястая специально не пожелала смерти потомку гусара.

Русские женщины сердобольны и отходчивы, в принципе, известный факт. Княжна, избавив опекуна от излишка влаги, затеяла зачем-то искусственное дыхание плюс непрямой массаж сердца.

Мадина как раз выбралась из воды и хотела сказать, что сердце Ржевского и так не останавливалось, а дыхание запустилось — но не успела.

Кое-кто пришёл в себя, раскрыл глаза. Увидел сидящую на себе сисястую (в таком купальном костюме, что хоть святых выноси) — и раскрыл глаза ещё шире.

Менталистка, в отличие от остальных, хотя и не читала мыслей попечителя, хорошо видела их пару организмов.

Язык Ржевского сориентировался и рванул вперёд — навстречу губам спасающей его соотечественницы.

Её руки, интенсивно нажимавшие на левую половину мужской грудной клетки, видимо, вызвали в попечителе встречные чувства.

Он решительно сжал внушительные молочные железы спасительницы, взгляд потомка гусара просветлел и наполнился сознанием:

— ХОРОФО ТО ФАФ! — язык опекуна прыгнул выше собственной головы и оказался способен на невозможное.

Продолжая атаковать чужие губы, он ещё и заговорил.

В дальнейшем спасении Ржевского техническая необходимость отпала так же стремительно, как и только что возникла: здоров он как буйвол, вон, ожил не просто по всем показателям, а даже сверх того.

Мадина тихонько накрыла лицо рукой, избавляя себя от дальнейшего вполне предсказуемого зрелища.

Впрочем, слух никуда не делся.

Виктория дико заорала, перепугавшись. Забрав руки, чтобы защититься от неожиданной неизвестный угрозы, она потеряла равновесие — чтобы впечататься всем фигуристым фасадом в грудную клетку кое-кого ещё плотнее.

Крик шокированной блондинки вышел в зону ультразвука.

Ржевский, не обращая внимания на шумы, на рефлексе развил методически безупречное наступление: поскольку буфера сисястой и так были с ним в плотном контакте (уж куда теснее), руки его высвободились.

Не теряя времени, ладони потомка гусара решительно облапили ягодицы спасительницы, да так там и остались:

— ХОРОШО-ТО КАК, НАСТЕНЬКА!

Наджиб впечатала ладонь в лицо ещё раз: сердобольные соотечественницы могли простить Ржевскому что угодно (да они и прощали), но только не чужое имя.

В принципе, в этом месте стало интересно. Мадина раздвинула пальцы и раскрыла глаза.

Из мимики Натальи в мгновение ока исчезло абсолютно всё кроме суровой решительности. Испуг, шок, девичье удивление от пронырливых лап своеобразного субъекта на своём теле — всего этого больше не было.

Сейчас на лице магессы-водницы была та суровая решимость, с которой сам блондин в своё время с карабином наперевес прыгал в чужой десантный портал, чтобы атаковать двадцать третий этаж вражеского небоскрёба. В одиночку.

ШЛЁП! Пощёчина даже бросила голову Ржевского вправо.

— Сволочь. — А вот голос блондинки был тихим и спокойным. — Какая же ты сволочь.

ШЛЁП! С другой руки, теперь физиономию попечителя повело влево.

— Уйди с него! Дай я ему с носка добавлю! — на помощь сестре устремилась рыжая. — Какая же ты гнида, Ржевский!

Магу огня вообще не нужно много, чтобы завестись. Особенно в ситуации, когда с его точки зрения попирается справедливость.

Видимо, Виктория Барсукова знала свою родственницу лучше других, потому что через долю секунды она профессиональным перекатом стремительно ушла в сторону.

Ж-ЖАХ! Точная, идеально структурированная волна плазмы накрыла потомка гусара вместе с его новыми вещами, которые он аккуратно сложил перед купанием.

Не везёт чьим-то шмоткам, отстранённо подумала Наджиб. Тоже попали в зону поражения. За попечителя она почему-то не переживала — интуиция.

Когда стена огня спала, на спёкшемся в камень пятачке песка обнаружился невредимый Ржевский, но только, гхм, не совсем одетый.

В артефактных браслетах на запястье, если совсем точно. Больше на нём ничего не было.

— Ё* твою мать. — Сказала по-русски аль-Футаим. — Я в шоке, — добавила она на родном языке.

— Я тоже не хочу этого видеть, — вздохнула менталистка, указывая на очень деликатный индикатор.

Последний безо всяких слов красноречиво говорил, что утонувший Ржевский восстановился полностью и по всем показателям пребывает на привычных ему, недосягаемых для других, вершинах великолепной физической формы.

— Послал же бог здоровья, — спокойно констатировала Наджиб языком Залива. — Слушай, а ведь у тебя должны быть чертовски здоровые дети! — задумчиво добавила она попечителю. — Хм.

Тот хмуро покосился вниз, следуя за её взглядом. В следующую секунду ойкнул, засмущался и заозирался по сторонам.

Обнаружив на месте своей новой одежды очередную кучку пепла, блондин возмущённо открыл глаза и рот. Казалось, сейчас его гложет самая большая обида за всю жизнь:

— Вот вы стервы! Мало того, что мои шёлковые шнурки… Я их знаете, как вязал! Да что же вы за твари такие бездушные! НЕ ПРОЩУ-У-У!

Он решительно вскочил на ноги.

— Ой. — Теперь пугаться настала очередь Барсуковых.

Виктория, недолго думая, обрушила на блондина столб воды и следом — ледяную глыбу. Как бы не кубический метр.

Менталистка профессионально фиксировала хронометраж столкновения, потому отметила: внутреннего здоровья с избытком было не только у опекуна.

Или у них весь народ такой энергичный? Кастануть ТАКОЕ без усилителя — а сисястая точно лишь пятый ранг?

Лёд разбился о голову попечителя, как перепелиное яйцо о стальную лопату. Здоровенные фрагменты полетели в стороны, как брызги воды.

Рыжая Наталья собралась добавить плазмой, но её и сестру неожиданно смёл в бассейн живой ураган:

— НЕ ТРОГАЙТЕ ЕГО! ОН ХОРОШИЙ! — Светлана Левашова, о которой лично Мадина и думать забыла, спихнула магесс в воду и встала перед Ржевским, как та Первая кавалерийская, о которой он любит упоминать.

— Дура. Не лезь. — Рыжая с угрюмым выражением лица стремительно выбралась на берег.

— Отойди. Он и тебя попользует, а потом… — Виктория решительно протянула вперед руку, чтобы убрать помеху.

— НЕ СМЕЙТЕ ЕГО ТРОГАТЬ! — Левашова почему-то напомнила синицу, защищающую в последнем отчаянном порыве свой выводок от кота, против которого по определению без шансов.

— Вот это да. — Шу сбоку смотрела на происходящее с восхищением, и не думая нервничать. Говорила она по-японски, чтобы никто не понял. — Таких сцен даже в нашем классическом театре не увидишь! — продолжила азиатка. — До чего занятная штука жизнь!

Ржевский в следующий момент поступил загадочно и непоследовательно:

— Светлана, извини, если обижу. — Лицо его окаменело. — Ты не в моём вкусе. Говорю сразу, чтобы без лишней надежды: я к тебе очень хорошо отношусь, но как женщину тебя…

* * *

Там же, через некоторое время.

— Правоверные, выручайте! — Ржевский перешёл на речь Залива, будучи безнадёжно подгребён под телами соотечественниц. — Мадина, тебе только пальцем пошевелить! Они о своих претензиях мигом забудут! Ради этого твоего!.. — дальше он назвал одно из имён Бога. — Помоги!

— Знаешь, стервец, на что давить, — притворно вздохнула Наджиб, полируя пилочкой ногти. — Одной ногой в нашу веру, считай, вступил, получается. Там и до свадьбы со мной по всем канонам недалеко.

Двинуться с места она и не подумала.

— Какая девка откажется, когда будущий неизбежный жених в завуалированной форме замуж зовёт? — рассудительно продолжила менталистка под жизнерадостное ржание дуэта аль-Футаим и Норимацу. — Путём запроса физической помощи в одной очень деликатной ситуации. — Мадина выпрямила руку, оценивая новые контуры.

* * *

Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата. Все документы оформлены и выданы владельцу в соответствии с законом вместе с амулетами. Одиночный абонент сервера Мицубиси.

— Норимацу-сан, вам сейчас удобно говорить? — вызывал Ониси.

По такому каналу, который сам по себе наводил на размышления.

На заднем фоне посланник Микадо наверняка слышал странные шумы, потому и уточнял.

Соотечественницы били Ржевского. Ну, как били, скорее воспитывали: Шу чудесно видела, что повредить партнёра серьёзно они не смогут (весовые категории разные, в переносном смысле) — однако мешать влиять на блондина японка не собиралась.

Если провести аналогию, мастер каратэ-до тоже может огреть нерадивого ученика палкой. Для его же пользы в будущем.

Ржевского сейчас банально воспитывали, по крайней мере, пытались.

— Да, говорить могу, — ровно ответила Шу, поднимаясь из шезлонга и стремительно уходя на два десятка шагов в сторону. — Что-то случилось, Такидзиро-сан?

— Скорее, приятное, — соотечественник не стал тянуть кота за хвост. — В клане Ивасаки произошли изменения.

— Даже предполагаю, какие, — она позволила себе скупо улыбнуться.

Всё равно никто не видит.

— Да. Толстяка больше нет в живых, в этой связи в полный рост встаёт проблема выживания самого клана…

— Такидзиро-сан, вы не обидитесь, если я сейчас вас перебью и скажу, что меня это абсолютно не интересует? Я достаточно недвусмысленно и открыто объявила всем, кого это касалось: в клане Ивасаки больше нет Шу Норимацу.

Японка выпрямилась и прикрыла глаза, произнося эти слова. Всё-таки для любого представителя их народа отказываться от семьи — всё равно что отрезать часть себя.

Даже если отказываешься от таких бесчестных негодяев, которыми оказались родители с дядей.

— Вот поэтому я вас и тревожу! — собеседник почему-то возбудился. — Норимацу-сан, один мой руководитель… — он сделал паузу, давая сообразить, кого имеет в виду, — не хотел бы, чтобы этот клан распался прямо сейчас.

— Я ПОНИМАЮ, О КОМ ВЫ! — заморожено выдавила из себя Шу.

По её голосу этого слышно не было, но изумлена она была по верхней планке.

— Он просил меня задать вам один короткий вопрос, — как ни в чём ни бывало продолжил соотечественник. — Но сперва преамбула. Он дал их старейшинам сутки на обдумывание, суть ультиматума: или он лично приложит силы, чтобы клана Ивасаки больше не было, или организацию возглавит достойный человек.

— Кто? — задавать такой прямой вопрос было верхом неприличия.

Ведь она уже подозревала ответ по контексту.

— Тот, кто остановил толстяка в последний момент, — ровно ответил Ониси. — Вы, Шу-сан.

— Благодарю за интересный поворот. Я озадачена.

— Мой начальник просил вас спросить: если старейшины Ивасаки попросят вас простереть длань руководства над ними, заблудшими? Каким будет ваш ответ?

— Не хотела бы связываться, — без паузы покачала головой японка. — У меня свой путь До. Мне не нужны попутчики из числа бесчестных негодяев.

— Увы, без мудрого и порядочного руководства те люди так и останутся такими, каковы они сейчас, — чуть картинно посокрушался Ониси. — Мой шеф очень не хотел бы распускать их, однако и на вас давить возможности нет. Я могу попросить вас подумать? Пожалуйста, не говорите «нет». Подумайте хотя бы сутки?

— Хорошо, если вы так просите, — честно ответила Шу. — Я подумаю, но не уверена, что что-то изменится.

— Благодарю уже за саму попытку! И Норимацу-сан, вы бы не могли мне организовать в самое ближайшее встречу с вашим партнёром по бизнесу? Мне нужно с ним переговорить буквально четверть часа, желательно в вашем присутствии.

— М-м-м, дайте сообразить, — она посмотрела в ту сторону.

Ржевский всё ещё пытался выбраться из цепких ногтей соотечественниц. По-прежнему безуспешно.

— Я сейчас абсолютно случайно нахожусь возле Семи Озёр, — продолжилОниси. — По расположению вашего амулета на сервере Мицубиси вижу, что вы внутри. Ржевский-сан рядом?

— Да. — Ну не обманывать же, в самом деле.

— Вы позвольте, я отниму у вас немного времени через пять минут?

— Ну разве вам можно в чём-то отказать? — вопросом на вопрос ответила Шу, разрывая соединение.

Похоже, Такидзиро наблюдал сейчас откуда-то издалека, подходящих точек хватало. Ржевский мог бы сказать точнее (он такие моменты попой чувствует), но сейчас был занят.

Шу решительно направилась к живой куче: возню на песке пора разнимать.

* * *

— Вы позволите, я расскажу вам интересную историю? — Ониси, дай ему бог здоровья, успел вот прям вовремя.

Я уже не знал, что и предпринять: вырваться из кое-чьих рук не удавалось. А так Шу растащила, не дала пропасть.

Не будешь же бить девок за то, что сам мудак (а они униматься не собирались).

— С интересом послушаю.

Ну а чё, с меня не убудет.

— Моему господину стало известно, что в ваших краях состоялось одно очень необычное открытие. Где-то даже опасное. — Холодный взгляд японца не вяжется с формами вежливости, которые он употребляет. Ему как будто не по себе. — Какая-то конструкторская группа научилась усиливать магическое ядро. — Он пристально смотрит на меня.

— Везёт же людям, — ну а что здесь ещё скажешь.

Хотя за его позицией, понятное дело, стоит спецслужба целого государства. Да и само это государство в лице коллеги Далии.

— Я уже понял по вашему лицу, что не удивил вас, — констатирует собеседник.

— Можно, я не буду комментировать?

— И не надо. Мне будет достаточно, если вы дослушаете. Нам стало известно, что ключевым элементом установки являются маго-изотопы рутения.

— Хренасе, — резко задумываюсь. — А это как?

Единственный химический элемент, который в принципе инертен в человеческом организме. Золото, платина, понятно, тоже, но они в чистом виде и в природе встречаются редко. Не встречаются вообще, если точно.

— Мощность каста после обработки магического ядра растёт в разы, ранги каскадно повышается, — продолжает потомок первого камикадзе. — Также, бывает и наоборот: проседание в разы без возможности ремиссии. Как кому повезёт.

— Хренасе, — реагирую откровенно. — Какая же там физика процесса? — задумываюсь.

Установку-то я видел, что она делает — тоже понял, но исключительно на интуитивном бусте.

Принципов работы не уловил — собирался поколупаться на досуге.

— А к чему вы мне это рассказываете? — интересуюсь в лоб.

Из одежды после всего случившегося на мне сейчас только полотенце, и то чужое. Неловко.

Поскорее бы дообщаться.

— Сейчас, если проект не остановить, разгорятся битвы за источники рутения, — не менее откровенно отвечает Такидзиро. — А их немного. Самый большой — или в Соте, или как минимум на территории Свободной Экономической Зоны.

Ух ты. Так вот зачем Семье эта территория понадобилась. Даже если предположить, что технологический прорыв сделали другие, Семья по-любому в курсе и в своих руках подобную стратегическую перспективу уже давно разместила.

Как говорится, хотя я этих денег ещё не заработал, но потратить мысленно успел уже трижды.

— Занятно, — киваю. — Благодарю за интересный рассказ. А что, только за сырьё замятня намечается?

— И за специалистов тоже. Потому что артефакт апгрейда состоит наполовину из техники, наполовину из магии, — серьёзно отвечает японец. — Я пока не знаю деталей, но мы на официальном уровне в Соте сворачиваемся. Мой господин опасается: пока мы не нагоним этот технологический разрыв, у нас не получится эффективно защищать наших людей здесь.

Понятно. Какую-то часть японцев эвакуируют на время возможных беспорядков. На время формирования и становления нового рынка, если точно.

— Я могу откровенно спросить, зачем вы мне это всё рассказали?

— Мы предупреждаем тех, кого не считаем чужими либо кому обязаны. — Ониси твёрдо смотрит мне в глаза.

И снова понятно. Если читать между строк, личную симпатию и благодарность он сейчас поставил выше работы.

Судя по изменившемуся лицу Шу, безмолвно шагающей рядом, она считает точно так же.

Глава 17

— Такидзиро-сан, прошу прощения за то, что вмешиваюсь. — Норимацу забегает впереди нас, останавливается и решительно загораживает дорогу. — Чтоб не оставлять недосказанности между нами.

Она твёрдо смотрит в глаза соотечественнику, спина прямая. Выражение лица у напарницы такое же, как когда последний раз говорила с родителями, хренасе.

Что задумала?

Японец тоже удивляется и вопросительно поднимает бровь.

— Ржевский — мой партнёр по бизнесу. Кроме того, нас связывают достаточно близкие личные отношения, — в качестве иллюстрации Шу подхватывает меня под руку, прижимаясь упругими выпуклостями выше моего локтя.

Чёрт. Хоть бы полотенце спереди не поднялось, будет совсем неудобно — сиськи-то классные. Опять же, бикини на напарнице — чистая имитация одежды. И не закрывает толком ничего, и семь десятых поверхности молочной железы открыты.

Тактильный контакт, говоря иначе, по большей части кожа в кожу, а не сквозь ткань. С классными сиськами. А у меня с гормонами все в порядке.

Угрюмо кошусь на Барсуковых: если бы не они, было бы сейчас что одеть. А так…

Чтоб принудительно отвлечься от неуместных мыслей, помогаю напарнице проиллюстрировать наши с ней «близкие личные отношения»: притягиваю её к себе за талию, затем спускаюсь рукой вдоль бедра ниже.

А-А-А, ХОРОШО-ТО КАК! КАКАЯ ПОПА НАОЩУПЬ ПРИЯТНАЯ! А ведь ещё и её грудь мне сейчас плечо массажирует, вау!

В последнюю секунду нечеловеческим усилием воли удерживаюсь, чтобы с идиотским выражением лица не заорать об этом вслух, радостно выпучив глаза и по привычке назвав её Настенькой.

Чёрт побери ещё раз. Проклятые рефлексы. Предшественник почему-то именно этим именем абсолютно всех женщин называл. Дурак, что ли.

Слава богу, японка не Наджиб: фанатизмом в вопросах целибата не страдает, девственность считает скорее досадным недоразумением и плодом совпадений, а не обязательным условием собственного благочестия.

Тьху. В этом месте спохватываюсь и себя одёргиваю: о чём только мысли! А ведь хотел о серьёзных вещах с серьёзным гостем пообщаться, тем более возможность сама представилась (хоть в бога верить начинай).

— Норимацу-сан. У вас сейчас такое лицо, как будто вы собираетесь озвучить некую принципиальную позицию. — Ониси напрягается вслед за напарницей, видимо, тоже что-то чувствует. — И мне по вашему мнению это должно не понравитися.

Прикольно. Что это на них обоих накатило? Хреново работать, когда ни в окружении не ориентируешься (не готовился на этот регион от слова совсем), ни в лингво-страноведческой компоненте не шаришь: самурайские обычаи, будь они неладны, сами по себе целый мир. Чтобы в нём соображать, надо знать традицию на практике.

И чего они друг друга взглядами так сверлят? Как будто друг другу больно делать собрались, мне уже не нравится.

Чтобы разрядить атмосферу, чуть сильнее сжимаю пальцы правой руки, не убирая ладони с текущего места. С ягодицы Норимацу, то есть.

Шу выныривает из безмолвного пикирования с соотечественником и вопросительно смотрит на меня.

Ласково гляжу в ответ, наивно хлопая глазами (подсмотрел мимический приём у Наджиб. Получается весело, трогательно и интересно. Надеюсь, не у неё одной, у меня тоже).

— Дим, не нужно изображать ушибленного по голове идиота, — просит напарница по-русски. — У нас очень серьёзный разговор с соотечественником. Если я буду ещё и на твой юмор отвлекаться, мне же хуже.

Да я вроде без намёка на юмор? Ладно. Видимо, лучше промолчать.

— Такидзиро-сан, — японка поворачивается к посланнику своего императора. — Я возмущена.

Лицо, что интересно, у Норимацу бесстрастное. Впрочем, с такой же физиономией она и людей убивает (по крайней мере, собирается).

— Чем? — Ониси выпрямляет спину вслед за ней, словно лом проглотив.

Точно какой-то безмолвный разговор из разряда их понятий, которые они сами понимают без слов, а иностранцу ни за что не угадать, если ты не в контексте.

— Вы не должны были раскрывать гайдзину того, что Микадо поручил вам конфиденциально. — Ровно изрекает Шу. — Чтоб не было недосказанного. Ржевский — мой самый близкий человек в этом несовершенном мире. Он не раз спасал жизнь мне, я ему, между нами лежит намного больше, чем может показаться со стороны. Но даже при этих условиях не могу согласиться с тем, что услышала от вас в его адрес! Он не наш подданный!

Ониси, слегка офигев, задумчиво интересуется:

— Норимацу-сан, вы решили учить меня вести дела, которые мне поручает мой непосредственный руководитель⁈

— Я бы хотела услышать ваше объяснение, насколько допустимым является раскрытие конфиденциальной посольской информации в адрес гайдзина!

В следующую секунду потомок первого камикадзе меня удивляет. На его лице мелькает понимание, он поднимает вверх указательный палец, затем ковыряется в магическом интерфейсе амулета.

Начинает звучать мой собственный голос, причём без усиления с моей стороны: «…игры с нулевой суммой».

— Хренасе! Вы мою беседу с Ерёмцевым записать ухитрились⁈ — изумляюсь по верхней планке.

— Вы недостойный шпион⁈ — вслед за мной непринуждённо и естественно задирает брови на затылок Норимацу. — Шиноби⁈

Её правая рука машинально шарит по левой кисти, где она обычно носит примотанный под длинными рукавами клинок.

— Успокойся! — решительно бросаю напарнице, для усиления эффекта хлопая её по попе.

Шу классная, но кое в чём не шарит. Ониси сейчас не просто раскрылся, а что называется сдал сам себя на всех трёх уровнях.

Должны быть какие-то причины.

— Наш собеседник сейчас очень рискует, заходит за грани и может очень много потерять в потенциале, — объясняю ей. — Я чуть лучше тебя ориентируюсь в теме, верь мне: недостойным человеком он от этого не стал.

А ведь я, кажется, начинаю догадываться, через кого быстрее всего найду концы на этих самых ниндзя, о которых упоминала японка.

Следующую пару секунд обмениваемся с посланником Микадо понимающими взглядами.

— А вы совсем не настолько просты, насколько стараетесь казаться, Ржевский-сан, — прикрывает глаза собеседник.

— Вы позволите, я при вас сам поясню партнёрше всю подоплёку? — спрашиваю. — Если в чём и ошибусь, вы тут же поправите.

— Извольте.

— Шу, в спецслужбах есть две концепции переговоров. Вообще-то больше, — задумываюсь, как бы тут объяснить попроще. — Но сейчас имеет смысл обсуждать только первые две.

— Какие?

— Первая, на ней и ты стоишь. Игра с нулевой суммой.

Японец снова коротко прикрывает глаза.

Правильно мы с ним друг друга поняли, получается. Хорошая штука опыт, даже если он не отсюда.

— Это как? — Норимацу озадачена.

— Если я выигрываю, ты проигрываешь и наоборот. Ещё можно вспомнить вербовку по принуждению, шантаж, подкуп… — перечисляю разные инструменты минуты полторы. — Варианты воздействия разные, но суть одна: цели сторон не совпадают.

— А сейчас? — на лице японки мелькает догадка, переходящая в понимание.

— Ониси-сан среагировал на мою ключевую фразу, когда прослушивал мои разговоры. Кстати, хорошая у вас группа РЭБ, — отдаю должное профессионалу.

Упс. Лица японцев вытягиваются. А ведь здесь нет никакой радиоэлектронной борьбы, тут оно как-то иначе называется. Это же магия, не техника. Хотя принцип перехвата наверняка тот же.

Хорошо, никто из них не переспрашивает, а Такидзиро, видимо, понимает смысл по контексту — потому что коротко кланяется в ответ.

— А что является альтернативой играм с нулевой суммой? — с непроницаемым лицом уточняет Шу. — Разве принадлежность к разным престолам не диктует разность позиций?

— Ты не математик, — вздыхаю.

Посланник Микадо с интересом смотрит на меня, ожидая продолжения.

— Есть такое понятие, общий знаменатель, — я и продолжаю. — Антонимом игре с нулевой суммой является синергия. В данном контексте. — Подумав, чуть развиваю тему. — Там, где я учился, оно считалось возможным, если у двух разных организаций в потенциале существует общий интерес. Видимо, Такидзиро-сан со своей стороны таковой усматривает, — кланяюсь японцу.

— Я поражён глубиной вашего анализа, — он отзеркаливает. — Ржевский-сан, не откажите в любезности?

— М-м-м?

— Развейте мысль? — предлагает посланник японского императора.

— Если предположить, что вы моё общение слушаете не с этого часа, а чуть раньше, логично предположить, что вам интересна начинка того блока, который я забрал из небоскрёба Шереметьевых.

* * *

Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата, все документы оформлены и выданы владельцу в соответствии с законом вместе с амулетами. Одиночный абонент сервера Мицубиси.

Если бы говорил не Дмитрий, она бы посчитала это крамолой и ересью.

—… вам интересна начинка того блока, который я забрал из небоскрёба Шереметьевых. — Ржевский единственной фразой без затей выдал целую охапку секретов.

Выглядело по крайней мере именно так.

— Ты сейчас не предаёшь свою родину? — жёстко спросила Шу напарника, не заботясь о наличии рядом соотечественника.

— Ты присутствуешь на этапе аккуратного прощупывания взаимных намерений, — ответил товарищ спокойно. — Такидзиро решил рискнуть: первым вышел на контакт, так называемый инициативник, раскрылся и сейчас от меня зависит намного больше.

— А ты…

— А если я сейчас промолчу, мы с ним в принципе ни о чём не договоримся. — Затем блондин повернулся к японцу. — Чтоб не ходить вокруг да около. У вас есть аналогичная разработка?

— Да. Но подробностей сказать не могу, как и стадию до завершения.

— Вы же не единственные кроме нас, кто ведёт исследование в этом направлении? — Ржевский зевнул.

Несмотря на возраст, он в данный момент выглядел умудрёным стариком, оказавшимся в стандартной и хорошо знакомой ситуацией.

— Нет, — Ониси покачал головой. — Но подробностей не будет.

— Видишь? — Дмитрий обратился к ней. — Вот и наметился потенциальный взаимный интерес.

— Я пока не понимаю, — честно призналась японка. — Вы словно говорите в каком-то своём контексте, который нужно знать. Иначе не ясны ни подоплёка, ни предмет вашего обсуждения.

— Так и есть… Шу, когда инженерная идея витает в воздухе, все знают, что это МОЖНО сделать. Соответственно, все будут работать в этом направлении, — пояснил напарник. — Такидзиро-сан, я открыто заявляю, что не обещаю передать вам научные результаты. Но о помощи спрошу: дадите передвижную лабораторию и пару человек? Поковыряться внутри кое-какого прибора? Доставить можно моим каналом, правда, через третью страну.

Соотечественник коротко кивнул.

— Какая наша выгода⁈ — возмутилась Норимацу-младшая в его адрес.

— Чем большее количество народу владеет новой технологией, тем быстрее она обесценивается, — пояснял опять Ржевский. — В конкретном случае появляется система сдержек и противовесов, но я тебе это потом растолкую. Ты же об оружии массового поражения не в курсе?

— Слушай, внешне ты выглядишь идиотом, — Шу умела и любила быть прямолинейной. — Белобрысый, лопоухий, с дурацким выражением лица. Но человек очень высокой иерархии в Японии обеспечивает твои хотелки, — она кивнула на посланика императора, — не прося ничего взамен. Ржевский, КАК⁈ — азиатка беспомощно перевела взгляд с одного мужчины на другого.

— У наших империй нет оснований для спора в стратегической перспективе, — пожал плечами напарник. — Да, союзниками мы не являемся, но по нынешним временам не быть врагами — уже ого-го. Ну и Ониси-сан, — в этом месте кое-кто ухмыльнулся, — усиливает сейчас то, что он считает нашей внутренней оппозицией. Меня, то есть — наша фамилия никогда не ладила ни с одним правящим домом. Хотя и не по своей вине, — пробормотал блондин в сторону.

Ониси кивнул, подтверждая чужие слова.

— Ржевский, я сейчас знаешь, чего боюсь? Что когда-нибудь проснусь — и поймаю себя на том, что ты меня уже не первый день куда хочешь пялишь! — откровенно поделилась Шу (хотя и по-русски). — Причём я тебя ублажаю старательно, как на работу хожу; добровольно поворачиваюсь всеми дырками — и искренне считаю, что делаю нужное дело! А ты стрижёшь купоны и имеешь!.. профит.

— Хорошо бы, — в глазах напарника мелькнула тоскливая мечтательность. — Но это чуть другая сфера. Увы. Я, если помнишь, в полёте сам по тупости отказался.

Крыть было нечем.

Следующие пять минут мужчины потратили на обсуждение параметров мобильной исследовательской лаборатории и способов её доставки по частям в Соту так, чтобы не стало известно третьим лицам.

— Господин Ониси, — Дмитрий окликнул посланника, когда тот уже собирался уходить.

Причём в этот раз на своём языке.

Такидзиро обернулся и вопросительно поднял подбородок.

— Мне нужен незасвеченный комплект документов на реальное лицо. С моим профилем, официальный.

Японец задумчиво посмотрел на соотечественницу, потом спросил:

— Насколько крепкий?

— Выдерживающий любую проверку кроме очной ставки с теми, кто знает меня лично. Поможете? — взгляд и лицо Ржевского были простодушными-простодушными.

Шу припомнила его утренние слова о том, что для кое-каких целей есть смысл уйти на нелегал. Она не ожидала, что это делается подобным образом.

— Норимацу-сан в роли главы клана Ивасаки вам сможет помочь в течение пяти минут, — ответил человек Микадо, почему-то говоря о ней в третьем лице и глядя при этом на Ржевского.

— Эй, а если я не соглашусь⁈ — возмутилась Шу.

— В этом случае Дмитрий-сан обратится ко мне напрямую. — Ониси коротко коснулся своим браслетом идентификатора партнёра. — Вот мои контакты.

Когда соотечественник скрылся из виду, покинув территорию, Дмитрий ухмыльнулся:

— А ты не говорила, что тебе предложили должность толстяка. Пошли к нашим, тихушница, — он как-то естественно приобнял её сбоку, бросив руку как обычно пониже спины.

Поправлять или убирать его ладонь почему-то показалось неуместным.

— Да я ещё и сама не решила, — оправдываясь, ответила она. Потом добавила другим тоном. — Ты заметил, что я уже с твоей пятернёй на своей голой заднице не спорю⁈

— Угу. И очень тебе благодарен: дай хоть полапать, — прошептал напарник на ухо. — Раз о натянуть речь не идёт.

— Лапай, — покладисто вздохнула японка. — Ладно.

По крайней мере, ощущения не являлись неприятными. Не доставляли удовольствия, да — но и не раздражали.

* * *

— Ржевский, можно тебя на минутку⁈ — Трифонов, предусмотрительно остановившись на противоположном бортике бассейна, машет мне рукой.

Интересно, он дожидался, пока я освобожусь?

Обхожу озеро по дуге:

— Вроде же виделись недавно? Слушаю внимательно.

— Ты в курсе, что Шуваловы и Шереметьевы тебя своим кровником объявили?

— Кто-то упоминал, — указываю взглядом на дом, в котором мы совещались. — Кажется.

— Вот я специально к тебе подошёл, чтобы сказать, что это точно. На всякий случай.

— Спасибо, Алексей Викторович, — вздыхаю. — Слушай, такой интимный момент.

— Останется между нами, — понятливо кивает он, разворачиваясь и шагая вдоль водоема.

— А чем мне чревата их кровная месть? Я вчера утром под удар менталиста попал, — поясняю. — Часть памяти потерял. Тут помню, тут не помню, тут рыбу заворачивали.

— Знаешь, если так подумать, то ТЕПЕРЬ особо ничем, — друг родителей задумчиво оттопыривает вперёд нижнюю губу. — Если б у тебя производственные мощности какие-то большие были, или торговля, или ещё какой бизнес — тогда да. Но поскольку взять с тебя нечего, то я даже не представляю, чем они тебе досадить могут.

— Ну, всегда есть место физическому уничтожению, — замечаю, сворачивая на боковую тропинку.

Биржу, в принципе, традиционно не уязвить, только законодательно. Но такое пока неактуально.

— Я так понимаю, что тебя сейчас непросто уничтожить? — он косится на меня.

— Мне их легче, — киваю. — Причём предупредительно. Маршрутов у меня стандартных нет, перехватить можно только случайно. С моим оружием дальность и точность поражения лучше, чем их магией — это если они масштабирующимися кастами по площадям садить не начнут.

— Не начнут. Комаров на собственном лбу топором никто не бьёт, — на автомате роняет Трифонов. — Хм, занятно. Вот и первые ошибки пошли.

— Ты о том, что в гонке за следующим месяцем они на эмоциях языком ляпнули? А теперь оказывается, себе хуже сделали?

— Ага. Дим, а это ты их наследников?..

— Да.

— Скажешь, за что? Я понял, что ты на дочь Демидова намекал, но может какие-то подробности будут? Я не настаиваю! — торопится оговориться друг родителей.

Без купюр рассказываю все обстоятельства.

— Звучит как небылица, — серьёзно заявляет обитатель Золотого Квадрата. — Даже не знаю, как относиться.

— Алексей Викторович, ты же чувствуешь, что я не вру, — вздыхаю. — Просто страшно тебе и оттого поверить боишься. Ладно, на тебе: так всё и было, Слово Ржевского.

Трифонов забористо и долго матерится. Потом без перехода спрашивает:

— Дим, как думаешь, есть у нас шансы вольности Города отстоять? Или лучше всё быстро продать — и валить к чёрту из Соты? Раз город Семье понадобился?

— Шансы есть всегда. Другое дело что, как говорят японцы, шанс против серьёзного профессионала бывает невелик и вырывать его нужно уметь любой ценой.

— Дим, я боюсь сейчас сходу как ты шашкой махать, — зябко ёжится собеседник, несмотря на жаркую погоду. — Но хочу, чтобы ты знал: если вдруг деньгами или ещё чем негласно могу помочь…

— Спасибо. Принял. Алексей Викторович, кое-чем уже можешь помочь: дай совет? Мне, чтобы кое-какую вышку связи на своём участке официально поставить, надо вернуться в наш списочный состав.

— Совета Города?

— Ну.

— Думаю, проблемы не будет. Единогласного решения, конечно, ждать не приходится, но по нынешним временам мы шестеро точно проголосуем. А тебе больше и не надо.

— Шу Норимацу говорила, вроде, единогласное решение должно быть? — припоминаю детали вчерашнего разговора в ресторане, когда люди Ивасаки полезли глушить нас инфразвуком, а сам толстяк был ещё жив.

— Шуваловы, Шереметьевы и Романовы потеряли наследников. Они сейчас за процедуры топить не будут — у них другие проблемы, — сумрачно поясняет Трифонов. — Да и твои эскапады в адрес Воронцова, царевича, прочих — тебя уже бояться начинают. Если коротко, насчёт восстановления статуса можешь не переживать: считай, вернул. Не парься.

— Спасибо на добром слове.

— Дим! Если что, моих детей у тебя на участке можно будет поселить? — он словно начинает стесняться. — У тебя сейчас такая защита на имении стоит, что прямо завидно. Примешь отсидеться?

— Да. В любое время, домов хватает, — говорю твёрдо и чётко. — Викторыч, единственный момент. У меня защита — не тот купол, который снаружи виден. Это иллюзия.

— Да ну⁈ Да не может быть!

— Честно. Не вру.

— Такая иллюзия, точнее, её генератор, как дворец стоит! Где взял, если не секрет⁈

— Мать невесты дала на время, — кошусь на плавающую как дельфин Мадину.

— Семья Эмира? Красиво жить не запретишь, — вздыхает друг родителей. — Ладно. Если в городе хуже станет, я тогда отпрысков к тебе отправлю: рядом с тобой всё равно безопаснее, по-любому.

Я-то согласен, но больше — по причине портала к Далие. Если что, в него убрать всех из зоны боевых действий — минута.

Самая лучшая защита.

— Почему? — мне интересен ход его мыслей, поскольку он о ходе в Залив не знает.

— Ты ж отморозок, — пожимает плечами собеседник. — Чуть что не так — вокруг тебя только трупы. А взять с тебя при этом нечего. Получается: штурмовать твои бастионы — армию положить, а в случае успешного взятия — только моральное удовлетворение. За последние пару суток в городе все поняли.

Ух ты. Приятно, чё. И логично.

— Ну и твои союзы, — добавляет Трифонов. — Норимацу, аль-Футаим, Барсуковы. В принципе, хватило бы одной первой фамилии, чтобы кроме регулярной армии к тебе и лезть никто не подумал. После сегодняшнего дня. Спасибо, что детей приютить согласился! Хорошего дня.

— Не за что, дети — это святое. Спасибо, и тебе.

Глава 18

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Здравствуйте.

— О. Виктор Петрович, какими судьбами? — удивился Ржевский.

Пообщавшись с Трифоновым, он вернулся к бассейнам. Там уселся на бортик, одетый в одно полотенце, и задумался.

— Хотел поблагодарить. То, что вы для нас сделали…

— ПРОЕХАЛИ! — легкомысленно отмахнулся блондин.

Сейчас его больше занимал вопрос, в чём возвращаться домой: одежды больше не было, ассигнации в кармане тоже безвозвратно сгорели (кстати, интересно, а сколько там было?).

Неужели опекун предпочитает золото именно поэтому⁈ Мадине стало интересно. А ведь под удар плазмой и огнём Дмитрий попадает регулярно, бумажных денег действительно не напасёшься.

— Какой ты хитрый и предусмотрительный, — озвучила она тихо собственные мысли, кивая на кучку золота, которую попечитель старательно завязывал узелком в краешек полотенца (карманы сгорели вместе с одеждой).

Ржевский покосился на неё, но ничего не сказал. Вместо этого продолжил разговаривать с Демидовым:

— Виктор Петрович, верите, больше всего ставят в неловкое положение и раздражают именно подобные благодарности! Ну проскочили и проскочили, искренне рад за вас… Как там Алина, кстати?

— Рассказала много интересного про свой плен и про то, как вы их освобождали.

— Так. — Потомок гусара энергично поднялся. — Можете сделать мне одно одолжение?

— Говорите. — Промышленник, судя по интонациям, которые сейчас слышала менталистка через громкую связь, не особо-то и напрягся.

Потому что долг за дочь отплаченным в полной мере не считал.

— Давайте вы больше никогда этого не будете упоминать? Мне, кому-либо ещё, неважно, — кое-кто отчего-то напрягся.

— Хорошо, — а вот фабрикант озадачился.

Он явно ожидал какой-то другой просьбы.

Мадина потянулась и перевернулась на живот: в отличие от родных краёв, летнее солнце здесь не обжигало. Грех не пользоваться. Опять же, где и когда ещё в таком виде походить придётся.

— Кстати, — опекун что-то вспомнил. — Виктор Петрович, помощь нужна!

— Слушаю.

— Документами не поможете?

Кроме неё рядом никого не было, оттого блондин не заморачивался и говорил открыто.

— Какими? — голос Демидова на том конце заинтересовался.

— На меня и на девушку со мной. В идеале — какой-нибудь рабочий ваших заводов или предприятий; или даже квалифицированный специалист! Допустим, что-нибудь по механике?

— Я сейчас сверну деятельность, — вздохнул фабрикант. — После случившегося некоторое время возобновлять работу не планирую.

— Это понятно, — терпеливо выговорил Ржевский. — Так даже лучше. Работал парень у вас, остался без работы. Вылетел из съёмного жилья, оказался на улице. Вот документы.

— Степень надёжности?

— Оригиналы. Должны выдерживать любую проверку кроме очной ставки.

— Это же только на нижнее сословие получится сделать? — Демидов удивился. — Дмитрий Иванович, даже инженерную должность уже не смогу!

— А пусть будет! Нижнее сословие даже лучше! — блондин возбудился и забормотал. — Взять с такого человека нечего, магического дара нет, всех активов — физическое здоровье да аккуратность. Виктор Петрович!

— А?

— Хорошо бы с рекомендацией вашего кадровика? Дескать, ума парень невеликого, но крайне аккуратен, старателен и порядочен. Возможно такое?

— Для вас возможно и не такое. Я понимаю, спрашивать о целях и подробностях бессмысленно?

— Скорее, нетактично, — деликатно ушёл от ответа Ржевский. — Недели через две-три расскажу, а пока не обессудьте.

— Я вам пришлю в течение пары часов, куда и к кому обратиться. Скорее всего, будет кто-то со вспомогательных производств из центра империи.

— А в Соте я какими судьбами⁈

— Сюда перемещён в рамках наших внутренних процессов. Ещё раз спасибо за всё, что вы для нас сделали.

— Уже в расчёте, Виктор Петрович.

Опекун разорвал соединение, под влиянием эмоций оглушительно хлопнул в ладоши и радостно потёр руки:

— Хряк-ра-ра-бум. — Его босые ступни глухо выбили чечётку. — Основной комплект документов нарисовался.

Отягощённое завязанным в уголок золотом, полотенце радости хозяина не выдержало: распахнулось, скользнуло вниз, а дальше упало в воду и стремительно исчезло.

— Золото быстро тонет же, — невозмутимо объявила Мадина, наслаждаясь замешательством попечителя.

Говорила она громко и с тем расчётом, что услышат остальные на том бортике.

Три Норимацу, две Барсуковых, одна Левашова и одна аль-Футаим, не сговариваясь, с интересом уставились на кое-какую анатомическую деталь блондина. Наджиб в силу профессии видела: они смотрели не столько из любопытства, сколько из женского охотничьего инстинкта и вредности (чтоб эгоистичный бабник постеснялся и покраснел).

— Ой. — Ржевский стремительно напрягся и уставился в воду, провожая взглядом своё тонущее добро.

Побледнел он, кстати, вовсе не от неловкости, но другим это могло и не быть понятным.

— НЕ-Е-ЕТ! — В следующий момент потомок гусара размашисто перекрестился, посуровел лицом и решительно шагнул вперёд.

БУЛЬК! Стихия приняла его по тому же сценарию, что и первый раз — вода сомкнулась над головой, отделяя неуступчивого и ершистого блондина от удивлённо разинувших глаза спутниц.

— Твою маму. — Мадина не стала тратить времени на вставание.

Оттолкнувшись из неудобного положения, используя профильный буст, она вошла в воду даже раньше, чем отреагировала Виктория Барсукова (а та со своего берега прыгнула практически мгновенно. Русские женщины надёжны, сердобольны и отходчивы, теперь Наджиб это могла утверждать профессионально и наверняка).

* * *

Там же, через некоторое время.

— Дим, ты дурак? — Далия, традиционно наплевав на приличия, сидела над Ржевским на траве в купальнике.

То есть скрестив ноги и выставив, к-хм, напоказ узкую полоску ткани между ними.

Виновник ещё одного переполоха, приведённый в чувство по второму кругу, пока за сиськи никого схватить не успел. Он лежал с отмороженным видом, таращился в небо расфокусированным взглядом и что было сил сжимал в ладони тот самый край скомканного полотенца, в которой было завязано золото (другой конец опять служил ему одеждой за отсутствием альтернативы).

— Обрадовался неудачно по одному поводу, — сомнамбулой ответил попечитель, продолжая таращиться в никуда. — Бац — а монеты в воду улетели. Упускать было нельзя, без подробностей. Рассчитывал, что вы спасёте. Не ошибся. Спасибо.

Рыжая Барсукова фыркнула и возмущённо подняла брови. Открыла рот, чтобы что-то сказать, но сдержалась и молча покрутила пальцем у виска. Затем без слов сплюнула в траву.

— Я горжусь тобой как партнёром, — а Норимацу сейчас выглядела зеркальным отражением Ржевского.

Такая же задумчивая и отмороженная.

— Так, как презираешь смерть ты, в наше время уже мало кто способен жить, — ровно продолжила японка.

У Мадины закралось на мгновение профессиональное подозрение: возможно, пара неадекватов просто шифруется удачно? Потому и нашли друг друга, что сдвиг по фазе у обоих однотипный? Просто больные люди?

— Это не настолько большая сумма, чтобы так себя вести, — задумчиво заметила молчаливая Асато, внимательно разглядывая единственного в их компании мужчину. — Я удивлена. Восхищения кузины не разделяю, но было интересно.

Блондинка Виктория, откачавшая пострадавшего повторно, ничего говорить не стала. Она звонко постучала открытой ладонью по лбу вначале себя, потом Ржевского.

Тот не отреагировал и продолжил равнодушно пялиться в горизонт.

— Кажется, впору о кое-чем здоровье переживать, — заметила менталистка. — Дим, с тобой всё в порядке? Сиськи показать?

— Да, — опекун убедительно изобразил зомби. — Кислородное голодание просто. Жизненные функции чуть угнетены, скоро пройдёт. Наверное.

— Пусть тут лежит! — решительно заключила Юки. — В третий раз, надеюсь, можно не переживать.

— Добудьте кто-нибудь одежду, пожалуйста. — Ни к кому не обращаясь, безэмоционально изрёк потомок гусара. — Очень надо.

— С меня на сегодня хватит. — Виктория выпрямилась и принялась одеваться. — Ржевский, иди в задницу!

— Присоединяюсь, — вздохнула рыжая Наталья. — Хотя я б ещё здесь повисела, — эти слова были сказаны сестре.

Магесса огня с к сожалением огляделась по сторонам.

— Вика, ты же не уйдёшь так после всего, что между нами было? — бесчувственно проскрипел опекун.

Его глаза сходиться в одной точке не желали.

— А что между нами было? — хмуро спросила Барсукова.

— Я чувствовал, как бьётся твоё сердце. — Мужская рука вытянулась, указывая пальцем на левую грудь собеседницы.

— Рада за тебя. Ржевский, а у тебя с головой точно все в порядке⁈ — поинтересовалась водница. — А то выглядишь, скажем честно, не очень.

— В этот раз почему-то больше воды нахлебался. Шок. Сейчас пройдёт.

Блондин неожиданно сел.

Полотенце от резкого движения дёрнулось и кое-что открыло.

— Тьху на тебя, — вздохнула рыжая. — Знаешь, это какая-то манипуляция!

— Отвезите меня домой, пожалуйста. Мне нехорошо. Останьтесь, а? — кое-чей взгляд стал наконец осмысленным и просительно оглядел присутствующих. — Вика, Наташа, к вам обращаюсь в первую очередь. Не уходите? Мне будет вас не хватать.

Аль-Футаим с интересом наклонила голову к плечу, не сводя взгляда с виновника интриги.

— Вот скажи, почему я его сейчас на три буквы не пошлю? — спросила одна Барсукова у другой.

— Добрые мы, — угрюмо ответила та. — А кое-какие козлы и сволочи этим пользуются.

— Предположим, пока ещё не попользовался! — возмутился блондин.

— Кажется, начал оживать, — заметила менталистка вслух. — Даже личико покраснело. — Она протянула руку и потрепала попечителя за щеку.

* * *

— Фуф! Уже не чаял увидеть! — из маго-такси Ржевский прошлёпал босиком сквозь защиту имения. Оказавшись на участке, он жизнерадостно заозирался по сторонам. — Родной дом!

— Располагайтесь! — Левашова отчего-то принялась распоряжаться, видимо, на правах инициативного старожила.

— Что за спектакль был? — доброжелательно поинтересовалась аль-Футаим, когда они пошли по аллее втроём.

— Да не совсем и спектакль, — поёжился блондин, завязывая узлом полотенце на себе и не заботясь ни о какой другой одежде.

Золото он развязал и решительно сыпал под ближайший куст:

— Потом заберу.

— Наш Димуля что-то задумал, — поделилась с двойняшкой мыслями Мадина. — Сам до конца не уверен, идея авантюрная даже для него. Но с нами сейчас поделится, вот увидишь.

— Вы родные, — кивнул опекун. — С вами поделюсь: в Семи Озёрах все видели, что я пострадал и какое-то время буду вне игры.

— Зачем?

— На какое-то время решил что-то типа полевых исследований провести: пожить среди народа, как народ, ничем от него не отличаясь.

— Два комплекта документов именно поэтому? — сходу ухватила суть Далия.

— Угу, но на самом деле комплектов даже три будет, — Ржевский постучал ногтем по браслету. — С Накасонэ списались, хотим встретиться. Думаю, и у них кое-какими бумагами разживусь. Шу говорила, они как наш Демидов, только не наш, а их.

— Утечек не боишься? — серьёзно поинтересовалась Наджиб. — Я не в курсе, как у них выглядит документооборот, но когда столько кругов по воде, — она подвигала бровями. — От упавшего в озеро камня.

— Я думаю, утечка от японцев потребует времени, — покачал головой попечитель. — Когда наши, Семья в частности, что-то пронюхают — если пронюхают — какое-то время они будут разбираться с двумя параллельными японскими следами. Я чуть понимаю, как подобный розыск работает, — ответил он на невысказанный вопрос Далии. — Если в данном случае и ошибаюсь, то уверен, что ненамного.

— А от Демидова комплект бумаг зачем?

— Запасная личина. Резерв.

— Чего хочешь добиться? — подняла бровь аль-Футаим. — И почему решил притвориться Харуном аль-Рашидом?

— А кто это? Фамилии не слышал, что за тип? — потомок гусара живо заинтересовался в ответ.

— Был в наших местах такой правитель.

— Чем прославился?

— Тем, что переодевался простым человеком и вместе с визирем ходил ночью по городу. Считал, что подобным образом больше узнает жизнь простого народа — соответственно, сможет что-то сделать для подданных. Лучше, чем если видеть жизнь только из дворца, — достаточно лаконично передала суть близнец.

— Нормальная схема, — кивнул Ржевский. — Толковый был парень ваш аль-Рашид. Да, что-то типа того.

— Зачем?

— Дособрать информацию, — ответил блондин после паузы. — Образ Димы Ржевского хорош всем, кроме незаметности и конфиденциальности.

— Простой народ, насколько я сужу по вашей магосети, к тебе вполне расположен, — заметила Мадина, щёлкнув себя по амулету.

— Ржевский — фамилия-слон. Бронированный боевой слон, если вашим языком, — вздохнул Дмитрий. — Да, он хорош для действий, но сейчас немного не та ситуация.

— Продолжай, — принцесса подхватила собеседника под руку и направилась вдоль периметра участка.

— Перед действиями нужно принять решение. Перед принятием решения нужно оценить обстановку. Для оценки обстановки обычно собирают информацию.

— Ты выбираешь очень нетривиальный способ, — покачала головой менталистка. — Мы, конечно, поддержим тебя во всём, но сейчас даже я не понимаю, что ты задумал.

— И не надо понимать! Просто верь в меня, — Ржевский подставил второй локоть.

Наджиб со сдохом взяла его под руку, дальше пошли втроём.

— На какие действия с нашей стороны ты рассчитываешь? — рубанула в лоб прямолинейная двойняшка.

— Какой поддержки либо содействия ты ожидаешь от нас? — продублировала Мадина.

— Останетесь за старших на моей половине участка по доверенности? Связь через браслеты, ночевать скорее всего буду иногда приходить. Но нужно, чтоб на территории был кто-то, не робеющий ни перед какими властями в нашей стране.

— Кто-то такой, кто может послать на три буквы даже наследников вашего престола? — половиной лица улыбнулась аль-Футаим.

— Да.

— Слухи о том, мы с ним помолвлены, — Наджиб кивнула самой себе. — Что нас двое, не знает никто или почти никто. Соответственно, все местные власти, и даже столичные, абсолютно искренне полагают, что Дима Ржевский пялит Далию аль-Футаим.

— И собирается на ней жениться, — двойняшка кивнула тоже. — Потому что уж от кого-кого, а от Принцессы Эмирата даже потомку бравого гусара не увернуться, если он воспринимает её как женщину хоть сколь-нибудь серьёзно. Нормальная легенда, чё, — заключила близнец.

— Поможете? — блондин с надеждой посмотрел на каждую по очереди. — Поизображаете хозяйку дома в отсутствие хозяина, пока я по городу оперативной работой занят?

— Да без проблем! — фыркнула Далия. — Всё равно делать нечего, домой пока рано. Хотя я и была бы благодарна за детали.

— Ты же не планируешь иметь от нас секреты? — Мадина не любила резать откровенно в лоб, но сейчас не стала ходить вокруг.

— Секретов не планирую, а вот сглазить боюсь. Ладно, смотрите, — опекун кое-что прикинул про себя и решился. — Допустим, сейчас я первым делом пойду на таможню. Там буду консультироваться по вопросам контрабанды с таможенным офицером. Сами как думаете, под какой личиной это удобнее делать? Как Ржевский? Или как безвестный работяга с предприятий Демидова, который переехал сюда из середины империи и остался без работы?

— Насчёт таможни не поняла? — Далия даже брови свела.

— Ты просто теорию на эту тему не проходила, — чуть нахмурился опекун. Впрочем, через секунду его лицо разгладилось. — Если тебе нужно отравить или убить человека так, чтобы никто ничего не заподозрил, кто должен консультировать по способам?

— Медицинский эксперт, — Мадина в отличие от подруги знала ответ. — Или криминалист. Тот, кто определяет для полиции, сам помер или убили.

— Угу, — Дмитрий кивнул. — А если тебе нужно сжечь чужой склад так, чтоб не потушили и не поймали? И чтобы поджог выглядел как несчастный случай? Кто должен быть инструктором?

— Пожарник, — Далия не была бы принцессой, если бы не умела схватывать на лету. — Тот, кто борется с пожарами профессионально и на личном опыте знает, что тушится, а что без шансов. Занятно, — она посмотрела на блондина со смесью удивления и уважения. — Прикольный подход, раньше не сталкивалась.

— Ты ж монархом работаешь, — заметил попечитель. — А не в полях. Зато ты что-нибудь другое знаешь такое, о чём я понятия не имею.

— А таможня — это?.. — Мадине тоже стало интересно.

— В данном случае хочу два списка. Наиболее выгодные в этом месяце наименования, раз, — Ржевский кивнул на дом, в котором находился портал. — Что в обход таможни в ближайшее время будет цениться дороже всего.

— Второе?

— Расклад. Какие наименования таскают облечённые властью: Совет Города, Аппарат Наместника, княжеские фамилии.

— Опять логично, — Далия отдала должное сообразительности товарища. — Знаешь, мне с тобой интересно!

— Мне с тобой тоже, — фыркнул блондин. — Если заметила, даже за попу не беру.

— Спасибо, — коротко улыбнулась близнец. — Оценила. А зачем тебе это всё? — она повела рукой.

— Мне кажется, установить изготовителяэтого блока нужно быстро, точно и не привлекая внимания к одиозному Ржевскому. Поскольку у меня негласного аппарата в распоряжении нет, всё придётся делать своими руками, — пояснил опекун. — На такой работе следы всегда остаются. Я пока не знаю, с чем могу столкнуться и обо что споткнуться, потому скользкие оперативно-розыскные мероприятия лучше проворачивать по другим документам. Интуиция.

Какое-то время они шагали молча.

— Так чё, поруководите хозяйством? — кое-кто не выдержал первым и повторился.

— Да, но ты всё время должен быть на связи и я должна знать, что делать, — от них двоих на правах первой в иерархии ответила аль-Футаим. — Можешь взять и наш амулет? Прямая связь со мной, техническим гениям типа Ониси доступной быть не должна.

— Возьму. Связи много не бывает.

— А почему ты Норимацу не попросил? — Далия походя расставила все точки над буквами.

— Во-первых, на ней половина участка уже висит, — удивился попечитель. — Мало ли, как сложится? Во-вторых, на неё их император решил повесить клан Ивасаки. Она и так будет разрываться на шпагате, а если ещё этой текучкой её пригрузить, точно нездраво получится.

— Сколько времени могут занять твои изыскания? — обдумав услышанное, спросила уже менталистка.

— С недельку, наверное. Как пойдёт. В таких моментах заранее загадывать нельзя, — извиняющимся тоном пояснил Ржевский. — Бывает, что за день или два картина так разгладится, что и вопросов не остаётся. А бывает, что до руды считай докопал, а мозаика не складывается.

* * *

ИНТЕРЛЮДИЯ 1

Разговор абонентов Домов Шереметьевых и Шуваловых.

—… жив! Да, тонул в Семи Озёрах, причём дважды. Но его оба раза бабы спасли и откачали! Потом в имение отвезли — видимо, отлёживаться.

— Лучше б, конечно, утоп, — во втором голосе явственно слышится сожаление. — Тем более что с их традиционным бухаловом, да на воде, никто бы особо и не удивился.

— Говорят, после второго раза как пришибленный был. Даст бог, в голове что-то повредилось — авось не без последствий. Он и раньше умом не блистал.

— Блистать не блистал, а детей наших уже не вернёшь.

— Сложно спорить, — голос мрачнеет. — Что думаешь?

— Полдня понаблюдаем. Мне говорят, что сквозь ту защиту «глазом» скоро пробьются: амулет хитрый, не наш, но люди тоже серьёзные работают. Если он есть на участке — одно, если нет — будем думать.

* * *

ИНТЕРЛЮДИЯ 2

— Добрый день. Извини, я на минуту опоздала. По порталам полдня перемещалась, чтобы сюда домой обратно попасть. — Ариса Накасонэ начала кланяться спасителю.

— НЕТ! — блондин в последний момент удержал её, успев схватить за плечи. — Завязывай кланяться по-японски. Пойдём, вон то здание… Ты сказала, по-русски говоришь свободно?

— Да, — японка сменила язык. — Говорю. Тебе помочь тоже не отказываюсь, как ты просил. Своих предупредила, чтобы несколько дней не ждали, твой контакт им оставила. Что будем делать?

— Изображать жениха и невесту, которые приехали сюда и будут устраиваться на работу. Ты, если что, никакая не японка, а уроженка востока нашей империи. По крайней мере, на ближайшую неделю.

— Вот откуда русские имя и фамилия при моей внешности, — понятливо кивнула Ариса, принимая бумаги и внимательно просматривая их от начала до конца. — На людях говорим по-русски?

— Да.

— Наедине?

— Тем более по-русски! Нам сюда. — Спаситель свернул к жёлтому зданию. — Здесь квартиру снимем, потом в банке денежный перевод получим.

— Кто тебе сказал, что я из клановых шиноби?

— Догадался ещё там, в здании. Потом Ониси в ответ на мой вопрос кое-что подтвердил, а я сопоставил. Позвонил, спросил — ты сама честно ответила.

— Ты опасно умный, — пошутила японка с намёком на улыбку.

Одной рукой она придержала дверь, второй подтолкнула спутника вперёд.

— В других обстоятельствах твоя догадливость могла бы тебе дорого стоить, — тихо добавила Накасонэ.

— Такидзиро сказал, ты не чистая эта ваша лазутчица! Так, факультативное образование!

— Поверь, за сование носа и в меньшие секреты этот самый нос часто отрезают, — вздохнула Ариса. — Вместе с головой, как правило.

— Я подумал, мы не чужие после того небоскрёба? Хотя знакомы мало, да.

— Именно поэтому я согласилась вычеркнуть неделю из своей жизни, чтоб помочь тебе по первой твоей просьбе.

Глава 19

Ариса Накасонэ, клан Накасонэ. Выпускница факультативного курса Ига-рю, основной офис школы в префектуре Миэ. Квалификационные тесты сданы с отличием экстерном.

Это была самая странная миссия в жизни. Не сказать, что Ариса в свои годы повидала прям много, но кое-какой опыт имелся, взять хоть и последний провал.

— Как тебе жильё? — напарник (он же спаситель из плена) ожидал ответа с затаённой тревогой.

Видимо, переживал о её комфорте. Наивный и неопытный, хи.

Японка без лишних слов подняла вверх большой палец.

— Точно? — блондин требовательно впился в неё взглядом и не отпускал, рассверливая переносицу.

— Более чем. Ты у нас на островах не бывал, — утвердительно кивнула она. — В наших студенческих кампусах не жил, школьных общежитий частных школ не видел. Квартиру не снимал с первой зарплаты, наконец!

— А ты когда это всё успела? Ты же маленькая⁈ — он озадачился. — Опять же, из семьи непростой; где ты — и где общежитие? Что ты там потеряла⁈

— Шутишь? В своей стране ориентируюсь! И как минимум на практике учила. Ты понял, где, — Ариса прикинула, как короче пояснить. — Смотри. Здесь почти тридцать квадратных метров или три сотни квадратных футов. Комнат практически две, если занавеску повесить, — Накасонэ провела пальцем по ребру дверного проёма.

— Не надо никаких тряпок развешивать! Я нормальную дверь за час соображу! — отмахнулся заказчик на автомате. — Продолжай?

— Кухня — тоже отдельное помещение, — азиатка ткнула большим пальцем за спину. — У нас обычно первая квартира выпускника университета — десять квадратных метров, государственный стандарт.

— Сотня квадратных футов⁈ — Ржевский задумался, удивлённо оттопыривая нижнюю губу. — Стандарт⁈ Десять метров на рыло, включая всё⁈

— Угу. Я и говорю, здесь просто шикарно. Опять же, чисто и минигазон. — Она не удержалась и присела на корточки возле панорамной стеклянной стены-окна, под которой в каменном полу вместо одной из плит метр на метр была насыпана земля.

В середине рос самый обычный зелёный горошек, маленький пока.

— Очень хорошее место, явно не для нашего социального статуса по легенде, — заключила японка. — У меня моя квартира в Киото меньше.

— ЧЁ⁈ — наниматель наконец переварил, но до сих пор не поверил. — Ты живёшь в десяти квадратных метрах⁈ Всё жилище как санузел⁈

Стоп, остановила она себя. Никаких заказчиков и нанимателей, поскольку денег с него никто брать не собирается. Как и услуг либо ценностей.

Партнёр в небольшом проекте, так точнее.

— Ну да, — пожала плечами Накасонэ, с интересом касаясь пальцами маленького зелёного стручка. — Санузел — полтора квадрата, шкафы встроены в стены, кухня и комната вместе, студия.

— Мрак.

— Половина страны так живёт, — покачала головой выпускница Ига-рю. — Как минимум начинает с этого и ещё неплохо, если так.

Задумчиво вытянувшееся лицо блондина отражало некую работу мысли:

— Спаси Христос, что ещё сказать. Половины квадрата не хватает, кстати.

— В смысле?

— Ты сказала, десятка? — Дмитрий принялся азартно загибать пальцы. — Полтора санузел, восемь комната и кухня. Итого девять с половиной, где ещё полметра? Если всего десять?

— Дверная ниша и коврик на полу в ней. Ржевский, да залезь ты в магосеть! — она нахмурилась, поскольку трата времени на подобную дискуссию выглядела неразумной. — Загрузи пару картинок, посмотри своими глазами! Заодно можешь тексты почитать, ты же наш язык знаешь?

Он прижал палец к губам и покачал головой:

— Страхов Сергей. — Затем указал на неё. — Страхова Алина, ещё не замужем, но фамилию жениха ты взяла после помолвки. Никаких Ржевских больше нет, даже наедине.

— Я-то помню, — хмыкнула Ариса с намёком. — Но тогда и ты про моё настоящее и прошлое языком не болтай даже наедине: у Алины Страховой кое-какому специфическому образованию взяться неоткуда.

— Виноват, — шмыгнул носом блондин. — Больше не буду.

— Договорились. Или правила есть — и соблюдаем оба — или…

— ЗОЛОТЫЕ СЛОВА! — Партнёр энергично закивал, соглашаясь. — Прямо как будто не маленькая девочка, а хороший специалист!

— Я хороший специалист несмотря на то, что маленькая девочка, — улыбнулась японка. — Последний провал не в счёт.

На улице было жарко. Пока добрались сюда общественным транспортом, подтверждая легенду, вспотели не по одному разу.

Она сбросила одежду, снайперским броском зашвырнула её в корзину для грязного белья и босыми ногами пошлёпала в сторону санузла:

— Ты же в душ со мной? — поскольку никакого движения за спиной не случилось, Накасонэ возле двери обернулась.

Ржевский застыл, выпучив глаза, задрав брови мало не на затылок и смешно отвесив нижнюю челюсть.

— Что-то не так? — она нахмурилась и оглядела себя с ног до головы в настенном зеркале.

Вроде всё в порядке.

— Ы-ы-ы, — блондин, не меняя странного выражения лица, вытянул в её направлении указательный палец. — Э-э-то…!

Ариса сообразила, на что он так бурно реагирует, после чего удивилась в ответ:

— Ты же с нашими девчонками живёшь, с тремя Норимацу⁈ Они что, в одежде в ванну ходят⁈

— Э-э-э, м-м-м… — на напарника по миссии стремительно и успешно напал демон косноязычия.

— Или вы порознь купаетесь? — догадалась Накасонэ.

Заня-я-ятно.

— Так. — Японка вернулась и принялась расстегивать пуговицы мужской рубашки, решительно освобождая кое-кого от одежды. — Маленький урок, даже два. Если мы хотим выглядеть убедительно, пусть и наедине, соответствовать легенде должно всё. Согласен?

Напряжённый блондин качнул подбородком, убедительно изображая мраморную статую.

— Не реагируй бурно на меня раздетую в таком случае! Для тебя это обыденное и привычное зрелище, ничего особенного. Всего лишь поднадоевшее женское тело, которое ты используешь по назначению давно, оно тебе даже приелось где-то.

— Угу. Э-э-э… — взгляд партнёра, заскользивший по её анатомии, очень контрастировал с текстом.

— Могут работать такие системы наблюдения, что мы и не заметим, — серьёзно пояснила очевидное Ариса, вздыхая. — Ты же не хуже меня понимаешь.

— Да-а-а, но…

— Во-вторых, если ты… мы, — поправилась она, — будем отыгрывать две разные маски, это всегда путь к провалу. Меня Шереметьевы так и вычислили, — призналась Накасонэ.

— Ты красивая, — выдавил из себя Ржевский.

Японка закончила снимать с него рубашку и взялась за штаны. Кое-какая деталь мужского организма красноречиво говорила, что возникла небольшая проблема, переходящая в минутную задачу.

— Давай быстренько…? — предложила она. — Если ты так будешь реагировать, мы далеко не уедем. — В качестве иллюстрации она щёлкнула ногтем по оттопырившемуся бугорку на мужских брюках.

— НЕТ! — взгляд блондина полыхнул возмущением, удивлением и решительностью.

Напарник взывился в воздух на добрый метр и отпрыгнул настолько же.

— Не понимаю, — честно призналась выпускница Ига-рю, глядя ему в глаза и делая шаг следом за ним, вперёд.

Не давая разорвать дистанцию.

— Это неправильно! — хмуро зачастил товарищ по миссии, отступая ещё на шаг. — Я обещал!.. Ты… а я… Нет!

Его взгляд затравленно заметался по сторонам, он зачем-то скрестил ладони поверх штанов пониже брючного ремня.

— Ты создаёшь проблему там, где она решается ровно за минуту. — Накасонэ снова шагнула вперёд.

Ржевский продолжил пятиться назад, чтобы через мгновение упереться спиной в стенку.

— Серёжа Страхов, ты же не собираешься спать в коридоре или на балконе? — Ариса прижала его в углу, отступать дальше было некуда. — Или, если у тебя есть свои интересные мысли насчёт нашего соответствия легенде, то просвети и меня? Это требование.

В глазах блондина возникла отчаянная решимость камикадзе, получившего последний приказ:

— Это неправильно. Я не должен тебя использовать ТАК, особенно когда ты мне помогаешь В ТАКОМ.

А-а-а, у них же другая религия, припомнила Накасонэ. Концепция первородного греха: совокупление официально считается предосудительным, если только оно не для размножения и в законном браке.

— Как хочешь, — ровно кивнула азиатка. — Не настаиваю. Но мыться нам всё равно придётся вместе.

— Это ещё почему⁈ — что интересно, глаза Ржевского, в отличие от рта, действовали обособленно и гнули свою линию.

Пялились куда надо и вполне определённо.

— Потому же, почему мы не разговариваем с тобой по-японски даже наедине.

— ТСО, — блондин вздохнул и погрустнел. — Чёрт. Да.

— Ты как будто не рад,? — подмигнула Ариса, подходя вплотную и по второму разу принимаясь за мужские штаны. — Я же вижу, ты воспринимаешь меня как женщину. Чего завис?

— Я слово дал самому себе, когда просил тебя помочь, — угрюмо пояснил Ржевский. — Я не буду тебя использовать как женщину, точка.

— Зря. Но я с уважением отнесусь к любой твоей позиции и поддержу тебя в любом решении! — японка взяла блондина за руку и решительно потащила в душ. — Ты вспотел, — пояснила она.

— И чё?

— У меня очень тонкое обоняние, — деликатно намекнула азиатка. — К тому же, если мы ВООБЩЕ НИЧЕГО не будем делать вместе, в случае наблюдения извне будет подозрительно.

— Хм.

— А так хоть купаемся как муж и жена! Ладно, остальное в браке действительно далеко не каждый день, — признала она. — Но должен же быть хоть какой-то интимный компонент.

— Сейчас нет никакого наблюдения, — отмахнулся Ржевский, старательно поворачиваясь спиной и становясь под воду.

— Откуда знаешь? — Накасонэ принялась разминать мужскую спину, добросовестно прорабатывая наиболее напряжённые мышцы.

С её оценкой его тезис совпадал, но она, в отличие от Ржевского, имела специальный маго-детектор (при заселении первым делом посмотрела на его показания).

— Родовой бонус. Если бы работало какое-то техно или маго, почувствовал бы. Прослушки сейчас точно нет, видеосигнала тоже.

— Ух ты. Навык тренируется⁈ — японка мгновенно возбудилась.

— Не думаю. Врождённое, — шмыгнул носом товарищ, зримо расслабляясь под воздействием чужих пальцев, мнущих спину. — Слушай, а приятно! — признался он через две секунды.

— Я знаю, — улыбнулась в мужской затылок она. — Кстати, а что есть ТСО? По контексту значение вроде понятно, но ты лучше уточни.

— Технические средства охраны. В нашем случае, правда, скорее будут технические средства наблюдения.

Странная у него школа, подумала японка, никак не комментируя услышанного. Техника — это перспективно, но сегодня большая часть негласного надзора осуществляется скорее магическими средствами, чем техническими.

Про себя она решила не полагаться на кого-то ещё и контролировать обстановку в этом направлении лично: никто из мужиков, особенно заказчики, не любят, когда исполнитель превосходит их профессиональным кругозором.

Скромность вообще благо и миссии только на пользу.

* * *

ЗА НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ ДО ЭТОГО

Далия аль-Футаим, Царствующий Монарх Эмирата Залива.Имение Ржевских.

—… внутренний конфликт, — припечатала Далия, выслушав Ржевского. — Ты растёшь во всех смыслах, развиваешься. Из старых штанов понемногу вырастаешь.

— При чём тут штаны? — хмуро бросил блондин, сидя на здоровенном булдыгане верхом и бездумно болтая в воздухе ногой.

— Образно. Вспомни себя вчерашним утром?

— Ну помню, и чё?

— Какое у тебя было перманентное желание при виде каждой новой женщины в досягаемости?

— Известно, какое, — Ржевский просветлел лицом, улыбнулся и неприметно заглянул в её декольте.

Как ему казалось.

— А теперь? — принцесса мягко улыбнулась и «не заметила», глядя в горизонт.

— Сейчас первым делом думаю, а не обижу ли девчонку, — потомок гусара стремительно погрустнел.

— Почему?

— Вы очень часто беззащитные. Я за кучу народу отвечать начал, кое-кому так и вовсе идти было некуда, — Дмитрий непроизвольно покосился на Наджиб, загорающую вдалеке.

— Продолжай? — поощрила Далия.

— Ну, если я в каждую, кто от меня зависит, буду пытаться с энтузиазмом хреном ткнуть, неблагородно как-то получится. Некрасиво и непорядочно, — сделал вывод товарищ.

По лицу было видно, что анализ зрел у него давно, но он лишь сейчас назвал все вещи своими именами.

— Ты что-то ещё хотел добавить. — Принцесса отлично видела его мысли по лицу и не собиралась позволить отмолчаться.

— Сволочью себя неохота чувствовать: на подлость похоже местами.

— Ты рыцарь, защитник, — аль-Футаим не замедлила с обратной связью. — Тебе близки именно эти настройки личности. Защитник никогда не сделает своим больно осознанно. Продолжать?

По лицу Ржевского было видно, что он уже и сам всё понял.

— Да не надо, — вздохнул собеседник, явившийся на профилактику по своей инициативе. — Ясно всё. Нельзя давить эгоизмом на тех, кто от тебя зависит и тебе доверился.

— Не парься, — принцесса коснулась его локтя. — Хочешь предсказание от начинающего монарха?

— Валяй, — вяло согласился товарищ.

— У тебя всё будет хорошо. Ты суперский, а личностный рост — всегда дискомфорт на первых порах. Ты всё делаешь правильно, — она решительно сгребла его за плечо, притягивая к себе и касаясь висками.

Ржевский осторожно покосился в её сторону, но его ладони на удивление остались на месте. На её памяти как бы не впервые.

— Всё у тебя будет, и в этом плане — тоже сверх ожиданий, — продолжила Далия. — Просто тебя-старого уже нет, а новый ещё не до конца сформировался. Дай ему немного времени на адаптацию? Если хочешь, это мой профессиональный приговор.

— Хренасе, ты умная, — поудивлялся потомок гусара искренне.- Глубже Наджиб видишь, — он тягуче посмотрел в горизонт.

— Это потому, что она к своему читу привыкла, — серьёзно ответила аль-Футаим. — Видит мысли напрямую, расслабилась, анализировать отвыкла. Глубоко без ментала заглядывать перестала — рефлекс подсел. А я могу только на себя рассчитывать, поэтому думаю в шестнадцать раз больше.

—… А теорию ты лучше неё изучила, помню.

— Не торопи события, — мудро улыбнулась Далия, тоже глядя в горизонт. — В политическом плане предсказывать не берусь, но то, что в самом скором времени у тебя с бабами проблем не будет, попомни моё слово.

— Твои слова — да богу в уши! — непосредственно отреагировал Ржевский.

Принцесса рассмеялась:

— Верь мне, я тоже никогда не обманываю. А по тебе уж и вовсе всё прозрачно; ошибка исключена.

* * *

— Заселились, документы годятся. — Ариса разравнивает по тарелке ровным слоем приготовленное мною рагу, с интересом изучая его состав. — Какой дальше план?

— Сейчас пойду устраиваться на работу плюс дела по мелочи, — в отличие от неё, я ем ложкой. Забрасываю в рот полную, чтобы с удовольствием зажмуриться (вкусно получилось). — Ты пойдёшь в банк, снимешь деньги и пройдёшься по магазинам: докупить продукты, то-сё в новую квартиру.

— Да тут вроде всё есть, — она оглядывается по сторонам. — Или есть какая-то обязательная программа?

— Нет, специальной программы нет. Слушай, я понимаю, что в наших кругах о таком не спрашивают, — опускаю взгляд в тарелку, чтобы не давить на неё. — Но ты не хочешь рассказать, на чём засыпалась? И какая была задача?

— В принципе, я могу ответить на этот вопрос. — Японка подбирается. — На удивление. Но в обмен ты расскажешь, какие цели ставишь сейчас.

— Хорошо.

—… И почему целый Изначальный притворяется второсортным иммигрантом, переселяясь из Золотого Квадрата в съёмную конуру в многоэтажке.

— Эй, ты же сказала, нормальное жильё⁈ — здесь не понял.

Пора обижаться?

— Для меня нормальное, да. Тебе тут менее комфортно. Начинай отвечать первым.

Ну-у, на земле всяко веселее, чем в скворечнике. Ещё и людьми сделанном. Но объяснять такого не будешь.

А она наблюдательная.

— Ты в курсе грядущих перемен в Соте? — начинаю с вопроса.

— Имеешь ввиду желание Его Августейшества взять назад слова своего предка? И из вольного города сделать вас коронным? Я в курсе. Об этом, по-моему, сейчас все в курсе.

— Здорово. Это первый слой их легенды. О втором тоже знаешь?

— Усиление магического ядра. Рутений. Большие запасы здесь. Если царь не является в вашем городе единственным хозяином, он будет вынужден у вас рутений покупать. — Она делает большой глоток чая. — А зачем покупать, если можно брать бесплатно у самого себя? Заодно и налоги вы будете тратить на него и отдавать их в столицу, а не себя благоустраивать — и так жирно живёте.

— Снимаю шляпу, — коротко кланяюсь из положения сидя. — Ответ на твой вопрос: я хочу взять в аренду конструкторско-производственные мощности. Производственный цех с возможностью проведения исследований, если точно, чтоб препарировать известный тебе блок.

— Потом?

— У меня здесь, — упираю палец в висок, — есть перечень изделий. Если его поставить на поток, можно очень неплохо заработать. Хочу запуститься.

— Перечень секретный?

— Не от тебя. Детектор биологических объектов, детектор портальных маяков, детектор магических и техно излучений. Постановщик помех для открытия магических маяков на закуску.

— Это революция в нашем деле, — немного подумав, говорит Ариса. — И это же не главная цель?

— А ты хорошо соображаешь, — ворчу. — Параллельно с разработкой этих устройств буду курочить блок. Тот самый.

— Решил выступить в роли живца?

— Других вариантов нет, — признаюсь нехотя. Она реально видит насквозь и соображает стремительно. — К сожалению, быстро разработчика и производителя на свет не вытянуть, только так.

— А зачем это тебе? — взгляд собеседницы сейчас не вяжется с её не великим возрастом.

— Люди способны на большие прорывы в науке. Изобретение колеса, расщепление атомного ядра, усиление магического ядра — всё это инструменты, которые мы открыли или откроем.

— Поняла только про колесо. По последнему пункту в курсе опосредованно, потому что лично поковыряться не успела — меня расшифровали.

— Неважно, — отмахиваюсь. — Главное: у таких мощных инструментов результат может быть как в плюс, так и в минус. Например, усиленный огневик может как в шахте пустую породу выжигать, так и в городе кварталы. С людьми.

— Пха-ха-ха, маг — и в шахте⁈ Такого даже у хань нет, уж на что они никакой работой не брезгуют!

— Вот видишь. А я не хочу, чтобы из моего города пошёл блок, который усиливает сжигающих города. — И как ей ещё объяснять.

— Прогресс неизбежен, — вздыхает собеседница, доедая свою порцию и протягивая руку за добавкой. — Вкусно! Я знала, что ты идеалист… Серёжа, к сожалению, люди по натуре вначале думают о разрушении. В шахте адепта усиленного магического ядра точно можешь не ждать! — она заразительно смеётся.

— Я посмотрю на того, кто придёт меня спрашивать. Не исключаю, что продукт одинокого гения просто попал не в те руки. Где я учился, говорили: отрабатывать нужно ВСЕ версии.

— Что будет, если изобретение изначально имело целью оружие? И придет заказчик, который тебе не понравится?

— Приторможу научную работу, насколько смогу. Без деталей.

— Битва с ветряными мельницами.

Идиомы не слышал, но о смысле догадываюсь по контексту. Благодаря более чем тесному общению с кое-какими личностями из Залива я очень хорошо знаю, что на подобное отвечать:

— Когда сжигали пророка Ибрагима, маленький муравей принялся таскать во рту воду на костёр…

* * *

Там же, через некоторое время.

— Никогда бы не подумала, что Ржевский не станет трахать меня и уйдёт на нелегал в своём городе только затем, чтобы вычислить производителя усилителя ядра. — Ариса задумчиво размешивает сахар в чае.

— Неисповедимы пути Кое-Кого, — пожимаю плечами. — Твоя очередь. Как тебя раскрыли у Шереметьевых?

— Менталистка. Мои блоки и амулеты, — она поднимает над тарелкой сложный перстень, объединяющий два пальца, — рассчитаны на третий ранг максимум. А подъехал четвёртый, причём из канцелярии вашей принцессы. Форсмажор. Она из-за стенки меня почувствовала, потом вырубила, я даже среагировать не успела. Досадно.

Салютую поднятым в воздухе бокалом с соком:

— Ты молодец. Очень хорошо держалась, я тобой восхищаюсь.

За её простыми на первый взгляд словами стоит то, чего непосвящённый человек, не бывший в этой шкуре, вряд ли поймёт.

— Кстати, та менталистка выпала с двадцать третьего этажа, — опускаю взгляд. — У земли её спасли, но она вроде с ума сошла. От страха.

— Да ну⁈ — в глазах Накасонэ вспыхивает детская радость. — Правда⁈

— Какая у меня фамилия? — намекаю, красноречиво наклонив голову к плечу. — Слово.

— Приятно. Если хочешь, можешь сегодня вечером после своей работы поднять вопрос супружеского долга! — весело улыбается японка. — Я, наверное, уже непротив!

Хренасе, заявочки. И ведь не объяснишь, что на такой работе я совсем не Ржевский.

— Я подумаю.

* * *

Разговор абонентов Домов Шереметьевых и Шуваловых.

— Ну что?

— Как корова языком слизала!

— Точно?

— Через их новую защиту пробиться получилось. Ненадолго, но вышло. Нет его на территории! Баб полное имение, причём таких, что… и в таком виде, что… а его нет! По крайней мере, не видно!

— М-да уж. Загадочно. Ладно, спасибо.

* * *

Свободная Экономическая Зона, город Сота. Таможенный департамент, отдел оформления транзитных грузов.

— Привет! Где ваш старший сидит? — перед разделительным маго-стеклом о стойку хлопнул ладонью светловолосый крепыш.

— Кто такой⁈ — дежурный служащий слегка удивился.

— Житель города, — посетитель удивился в ответ. — Твоё какое дело? Или вопроса не расслышал? Так я могу и погромче спросить.

— А я могу сделать так, что ты, босяк, больше никого спрашивать не будешь, — холодно процедил таможенник.

По внешнему виду он безошибочно определил, что тип — даже не дворянин.

— А ну встал и представился по форме! — лицо блондина налилось кровью.

Дежурный от греха подальше активировал амулет вызова начальника: пацана он не боялся, в этом здании обламывали и не таких. Однако любой шум нежелателен — деньги любят тишину, особенно большие.

В их же подразделении финансы крутились без преувеличения огромные.

— Вот, пришёл меня равнять, — пояснил служащий старшему через мгновение, когда тот появился в рабочем зале малым порталом.

— Хренасе, — блондин тем временем изумился. — Народ, царь же мобильные порталы ещё вчера запретил! Вам закон не писан или вы отчаянные по верхней планке?

— Кто такой? Зачем пришёл? — бесстрастно осведомился начальник отдела, и не думая пояснять случайному визитёру, что законы в этом мире существуют не для всех.

Вместо него это снисходительно сделал подчинённый:

— Специальная служба, внутренние циркуляры, общая юрисдикция здесь не работает.

— Вы в Соте! Здесь особенных нет! Даже принц пешком в администрацию пошёл! — блондин говорил с таким внутренним убеждением, как будто что-то видел своими глазами.

Таможенники переглянулись, ухмыляясь сразу по всем пунктам.

— У каждого своя работа, — дипломатично скруглил углы начальник отдела. — Так кто ты сам-то такой? И чего хотел?

— Разговор есть, — пацан зашуршал по стойке бумагами.

— Третье сословие? Даже маго-идентификатора нет? — служащий и не подумал скрывать разочарования.

Повертев в руках документ, он не стал его раскрывать, запустив по стойке обратно владельцу.

— Я — Сергей Страхов, мастер «золотые руки» первого демидовского производства, — со значением представился крепыш. — Хочу кое-что ввезти, кое-что вывезти. Вот, пришёл с государевыми людьми проконсультироваться. Как сделать так, чтоб всем было выгодно.

Одновременно с его словами по полированному дереву скользнула пара золотых высокого номинала.

— Ну так бы и сразу, — немного отмяк начальник отдела. — Обойди с той стороны и иди за мной в ту дверь.

Посетитель относительно серьёзный, в неписанных правилах шарит. За «поздороваться» в этом здании брали чуть меньше, чем заплатил блондин, но его пока с деловой стороны и не знали, так что всё плюс-минус честно.

— Чего хотел ввозить? — офицер занял место за рабочим столом и кивком предложил крепышу стул для посетителей. — Раньше чем занимался? Как давно в городе?

Сейчас будет понятно, в кутузку его или можно поработать. Возможно, даже без подстав и честно. Хотя последнее, откровенно говоря, врядли.

Глава 20

— Что хотел ввозить? Раньше чем занимался? Как давно в городе?

Я, конечно, не Наджиб, но по роже таможенного офицера и без ментала видно: на нём клейма негде ставить.

— Отвечаю по порядку. Что хотел ввозить — это вы мне сейчас расскажете, — устраиваюсь поудобнее, забрасывая ногу на ногу. — Раньше синхронизировал скрипты в сложных амулетах, даже рекомендации есть. В городе недавно.

— От кого рекомендации?

— От Демидова, от Самбура.

— Ух ты. — Тип выныривает из размышлений и смотрит на меня иначе. — Они ж по разному профилю работали⁈

— Это готовые изделия у них по разному профилю идут, — качаю головой. — А физика процесса одинаковая. Смотри, вот пример.

Беру усиленный магией скоросшиватель с его стола.

— Вы здесь в своей конторе, скорее всего, работаете с зачарованной бумагой; оно и понятно, таможня. — Пока говорю, быстро раскручиваю примитивный артефакт на две половинки и перемычку, вместо отвёртки используя ноготь. — Под нагрузкой кое-какой элемент подсаживается, наблюдай внимательно.

(Интересно, неужели у меня прям все-все расовые настройки перенеслись).

Мужик здорово удивляется:

— Куда лезешь⁈

— А ты не замечал, что последнее время он у тебя дырки хуже бьёт? Смещает вдоль оси на нижних слоях? До конца пачку не протыкает? — параллельно продолжаю работать, не обращая внимания на вялые попытки фискала меня остановить.

— Ну, было, но это же не боевой амулет! — тип задумчиво следит за моими руками. — Можно два раза стукнуть в крайнем случае. Если дырки съехали и листы в пачке косые — тоже невелика потеря.

— Это просто пример. Такое и в амулете связи может случиться, и в боевом, и на производстве. Тип сбоя один. — Прикрыв глаза, прислушиваюсь к ощущениям.

Смещение небольшое, крепление кристалла разболталось. Поискав глазами вокруг, беру его карандаш и аккуратно подстукиваю небольшую деталь с нужных сторон, ориентируясь на расовый бонус.

— И что дальше? — таможенник снисходительно смотрит то на меня, то на дырокол.

— Вообще-то для калибровки специальный инструмент нужен. На глаз да без снаряги, конечно, не та точность. — Здесь утрирую и прибедняюсь наглейшим образом.

Смотря чей глаз и чьи руки. Если человеческие — то да, без вспомогательной оснастки можешь сливать воду.

А вот если руки выросли правильно.

— Стало лучше? — старший отдела транзитного оформления сподобился на иронию.

— А ты возьми, попробуй.

Повинуясь внезапному импульсу, подхватываюсь со стула сам и сгребаю со стоящей в углу тумбы пачку ежемесячных грамот-поощрений.

Они выполнены на толстой фольге, не на бумаге. Практически, сделаны на очень тонких листах металла, это даже не картон (наверное, чтобы получившие отличия подразделения могли вешать их у себя на месте работы, в том числе на улице под открытым небом).

— Э-э-э!.. — мужик с изумлением набирает в лёгкие побольше воздуха, но сказать ничего не успевает.

ХРЯК. Разровняв пластинки металла в подобие стопки, всовываю получившуюся пачку под скоросшиватель и весело бухаю сверху кулаком.

— На, владей, — теперь снисходительный вид у меня.

Амулет запускаю скользить по столешнице расчётливым движением. Как и рассчитывал, он останавливается чётко у края.

Мужик, рефлекторно бросившийся вслед за артефактом, замирает на половине дороги через стол: моё движение было чётко выверенным, никакие магические приспособления никуда по полу не летят.

В душе возникает толика досады: а ведь когда своих вокруг нет, то и юмора никто не оценит. Эх-х. Шутить ведь по-разному можно, подобными жестами — в том числе.

— Держи, говорю! — подвигаю свежеотперфорированную пачку тонких металлических листов вплотную к нему.

Теперь эти поощрения, все до единого, украшены двумя сквозными отверстиями.

— И на гвоздики повесить можно, — бросаю для разрядки обстановки, поскольку угрюмая рожа собеседника на ровном месте напряглась и перестаёт мне нравиться. — Дырочки готовы. А чего добру без дела на столе лежать? — добавляю как можно беззаботнее.

— Чего ты мне тыкаешь? — лицо служащего застывает, как будто он сейчас усилием воли взял себя в руки.

— Ты ж мне первый стал «ты» говорить! — побольше удивления на лице и в голосе.

В отличие от моих девчонок, этот тип ещё не знает, что лопоухое лицо жизнерадостного идиота — очень хорошая защита, похлеще ментальной. Таможенник не находит в первую секунду, что сказать. Открывает и закрывает рот пару раз, как рыба на суше.

Настроение стремительно идёт вверх: люблю лёгкий шок оппонента. Правда, признаваться в подобных низменных наклонностях наоборот не люблю, оттого тщательно их скрываю даже от самого себя.

— В хартии города Сота есть статья, — продолжаю с недоумением, частично искренним. — Все государевы люди, вы в том числе, во время контактов по работе всегда обращаетесь к гражданам и подданным на вы. Приказ царя. Ты же первый тыкать начал? Я думал, на дружеские отношения переходим?

Мужик скрипит зубами, но ничего не отвечает.

Интересно, а местный монарх знает, как его люди его же регламенты исполняют? Хоть по поводу порталов, хоть по поводу вежливого обращение к пока ещё ничем не запятнавшему себя посетителю?

Бардак в городе, чё сказать. И хорошо, если только в нём одном, а не в стране в целом.

Впрочем, до чужих вотчин мне дела нет — тут бы Соту обиходить.

5. Ржевский 5

Глава 1

Кабинет начальника отдела транзитного оформления.

— Какого хрена⁈ — подполковник таможенной службы покрутил в руках пробитые насквозь стальные листки.

Формально его чин звучал иначе, но начальнику отдела транзита Порядину нравилось звать себя именно подполковником.

Он не знал, как сейчас поступить. С одной стороны наглеца хотелось призвать к порядку, не сходя с места. Можно даже вручную.

С другой стороны, по лопоухому дебилу видно: золотые у него только руки (рекомендация от демидовских заводов не врёт). Прочие части тела и органы чувств у посетителя подкачали, взять хоть и мозги с сообразительностью.

— Кретин, — проворчал таможенник, прикидывая, а не ударить ли этой пачкой по чьей-то голове.

— Чего это⁈ — оскорбился мастеровой. — На отверстия посмотри! — он выхватил стопку благодарностей и раскинул её по столу на манер игровых карт. — Ни заусенцев, ни сколов! Отверстия один в один, как игла сквозь ткань!

Порядин взял себя в руки, медленно вдохнул и выдохнул. Справедливости ради, не особо нужный в работе магический артефакт действительно сработал выше всяких похвал.

Если иметь ввиду техническую сторону вопроса.

— Ладно. Проехали. — Махнул рукой подполковник большей частью в собственный адрес. Затем, повинуясь профессиональному чутью, слабо заинтересовался. — Дырокол теперь так всегда работать будет?

Вместо ответа недалёкий рукастик решительно сграбастал всё ту же пачку и в мгновение ока засунул обратно в скоросшиватель.

ДАХ.

— Принимай работу! — лицо кретина расцвело неподдельным весельем.

ДАХ. ДАХ. ДАХ.

По мере того, как выходец с демидовских заводов клацал по канцелярской принадлежности, в пластинках металла появлялись новые и новые дырки.

Таможеннику захотелось материться и не только.

— Ни заусенцев, ни смещений! — недалёкий работяга, по всей видимости, решил окончательно взбесить или доконать служащего.

Его рожа лучилась таким счастьем, что захотелось сбить наглеца со стула на пол и потом долго пинать по голове ногами.

А обуться перед этим желательно в форменные сапоги старого образца, чтоб каблук и носок были усилены металлическими накладками.

Порядин ещё раз глубоко вздохнул и прикрыл глаза на пару секунд, успокаиваясь:

— Возвращаясь к вопросу, что ты хотел ввозить. — Он вопросительно уставился на посетителя, ожидая комментариев.

Подполковник отстранённо подумал, что за следующую идиотскую эскападу без лишних разговоров даст в морду. Пусть лучше потеряется потенциальный клиент, нервы дороже.

— Я надеялся, вы подскажете, — твёрдо ответил придурок. — Логика моя была такая…

С-сука. У тебя ещё и логика есть. А наградные бляхи для постов зачем испортил⁈

С одной стороны, конечно, кое-кому не надо было их в этом кабинете оставлять, тоже да. Но с другой стороны…

—… таким образом вы лучше меня знаете, на какой вид товара самая большая пошлина! — Блондин вещал оптимистично и непрошибаемо. — Я думал, договоримся о цене на информацию — и вы дадите перечень?

— КАКОЙ?

— Ну, абэцэ-анализ.

— Ч Е Г О ⁈ ЧЕГО ТЕБЕ ДАТЬ⁈

— А-бэ-вэ анализ, наверное, тогда? — хрен невозмутимо задумался. — Если по-русски? Третья буква алфавита же вэ? Первые десять номенклатур, за которые самые большие платежи в бюджет!

— Понял-л-л, — процедил офицер.

Ещё через секунду, впрочем, успокаиваясь и настраиваясь на конструктивный лад: подполковник умел думать быстро даже в стрессе.

В его отдел приходили за разным. Оформить транзит, хотя товар остаётся внутри страны; вычеркнуть пару строчек из декларации; найти посредника для дачи взятки в отдел досмотра; много для чего.

Никто и никогда не приходил ещё за тем, чтобы дать денег за воздух. За слова, сказанные устно и никаких следов в этом мире не оставившие.

— Слушай, а ты в курсе, что на идиота похож? — Порядин, недолго думая, приподнялся в кресле и перегнулся через стол.

Коротким точным движением он выхватил документы странного визитёра из его нагрудного кармана, вернулся на место и углубился в чтение:

— Страхов Сергей Степанович… мастер «золотые руки», подпись лично демидовская… — таможенник присвистнул, поднимая бумагу на свет.

Водяные знаки, магическое подтверждение и невидимые простым людям государственные штампы были на своих местах.

С другой стороны, скоросшиватель он сильно, конечно, отрихтовал — фискал покосился на стопку продырявленных поощрений.

М-да уж. Подделка и подлог точно исключены, такого не сфабрикуешь.

— Руки действительно золотые, если с вами, простым народом, сравнивать, — не чинясь, ответил наглец, поднимая в воздух оглобли и растопыривая пальцы. — Могу собирать и чинить такое, что даже у вас волосы на груди дыбом встанут. Без шуток.

— Золотые руки живут намного дольше, если к ним прилагается хотя бы бронзовая, ладно, медная голова, — неожиданно для себя скаламбурил актуальный посетителю намёк Порядин. — Не чугунная. И не деревянная.

Совет был для типа актуальным, подполковник даже где-то переступил через себя, его озвучивая.

А уж слушать или нет, дело Страхова.

— Давай договариваться? — идиот между делом бросил на стол старинный кожаный кошель, из которого выпало несколько новых золотых червонцев. — Присягу нарушать не надо, предавать никого не надо, надо всего лишь сделать свою работу. По инструкции.

— Подробнее? — подполковник задумчиво покосился на золото.

В принципе, если дураки любят сорить деньгами, кому-то же нужно за ними убирать мусор.

— Вы должны один раз в декаду заполнять отчётную форму и отправлять её в тринадцать адресатов. О, с позавчера — в четырнадцать. Вашему начальству и Изначальным Соты.

Офицер поперхнулся собственным языком:

— А ещё мы что должны⁈

Так-то, формально тип прав. Был такой регламент ещё в Хартии. Другое дело, из столицы его негласно ещё полвека тому приостановили — нехрен, жирно будет. Эти Изначальные и так как сыр в масле, а если будут видеть стоимость транзита через свою землю, как бы дурацких мыслей в их головах не возникло (Сота и Зона выдавались жирным выступом на юг, врезаясь между границами сразу четырёх государств).

— Вы отрицаете Хартию? — обманчиво вкрадчивым голосом спросил блондин.

Теперь он не казался дураком, наоборот.

— За тобой стоит кто-то Изначальных? — Порядин принялся с интересом анализировать ситуацию.

То, что Семья хочет подгрести город под себя, ни для кого не секрет. То, что в Семье на эту тему нет согласия, а есть лебедь, рак и щука — тоже не секрет.

— Никто кроме меня самого за мной не стоит, — дурачок твёрдо покачал головой.

Не врёт. Такие вещи любой поработавший таможенник чувствует лучше менталиста.

— Есть друзья кое-какие, — он кивнул на золото, намекая, что в его проекте имеются и другие акционеры, — но они не определяют политику. Нашу.

В этом месте захотелось смеяться. Политику?

Порядин подавил ухмылку, но повеселел глазами:

— Итак, к вопросу цены. Я тебе сейчас со своего маго-терминала даю твой абэцэ-анализ. — Он выдержал методически грамотную паузу. — Чтоб ты не думал, что офицер Его Величества тебя может обмануть, дам даже почитать в маго-системе.

— Цена?

— Тридцать червонцев.

Цифра былазапредельной. Столько могли стоить подложные документы, чтобы ввозимый на время товар за пределы города так и не выехал, растворившись через розничные точки продаж в городской торговой сети.

Да, были услуги и подороже, но тип справедливо заметил: этот отчёт таможня и так должна отправлять в Совет Города.

— Хорошо, я согласен. — Светловолосый болван молниеносно отсчитал нужную сумму и убрал остаток в карман.

Почти угадал, мысленно обрадовался фискал: в кошельке было тридцать пять-сорок монет. Он специально назвал сумму чуть меньше, чтобы у типа хватило денег рассчитаться.

— Пожалуйста, сформируйте отчёт? И дайте посмотреть? — захлопал глазами лопоухий.

Кто-то из Изначальных через этого дурачка взялся восстанавливать, как им кажется, подобие status quo? Пусть и нетривиальным образом?

Наивные. Через месяц речь будет идти об армии, подполковник это знал точно. Там же, где в разговоре участвуют вооруженные силы, любыми хартиями и административными кодексами можно будет только подтереться, проверено поколениями.

Таможни в нынешнем виде скорее всего тоже не будет, поэтому есть смысл за оставшийся период вытащить все деньги, до которых можно дотянуться.

— Держи. — Порядин быстро отбил нужные команды, вытащил необходимую информацию с маго-сервера и даже развернул виртуальный экран так, чтобы дурачку было удобнее.

— ЛЕКАРСТВА⁈ — Страхов вытаращился не хуже, чем престарелый муж, заставший на горячем ну очень молодую жену.

— Что? — подполковник мазнул взглядом по документу. — А-а-а, да.

Сам он за подобной статистикой не следил, потому тоже немножко удивился. За последние два месяца наибольшим спросом в городе и Зоне пользовались алхимические и магические реактивы.

— Стимуляторы… Восстановители… Усилители… НО ЭТО ЖЕ ПОЧТИ ВСЁ ХИМИЯ⁈ — лопоухий открыл для себя новый континент.

— О, ты даже читать умеешь, — весело сострил таможенник.

Благодаря непонятному дурачку он тоже обратил внимание на то, на что в обычных условиях даже не посмотрел бы.

Если стали так популярны все виды магохимии, значит, на осмотрах есть смысл трясти совсем другие грузы. Не те, которые давали львиную долю дохода до последнего времени.

Разумеется, личного дохода сотрудников таможни, не какого-то абстрактного или государственного.

* * *

Когда странный Страхов ушёл, Порядин задумался. Какой-то заусенец в мозгу не давал выбросить курьёз из головы и, не заморачиваясь, наслаждаться тридцатью золотыми.

Что-то не совпадало.

Чуть подумав, таможенник решительно потащил из кармана связной амулет и вызвал Сергея Воронцова. Последний принадлежал к аристократической (графской) ветви рода недавних промышленников, двигавшегося сейчас во власти на удивление слаженно.

— Да? — шеф внутренней разведки Империи, отвечавший перед столицей за дела в Свободной Зоне, ответил не сразу.

Голос его был хмурым.

— Ко мне тут тип заходил… — Подполковник быстро пересказал содержание визита, умолчав лишь о гонораре. — Такое ощущение, что Изначальные что-то затеяли.

— Спасибо. Принял. Учту. — Граф отвечал односложно, словно не был заинтересован в полученной информации.

— Я зря звонил? Тебе не интересно? — Порядин задавать прямые вопросы не любил, но умел.

— Это часть общей картины, — товарищ вздохнул. — Я, в принципе, даже предполагаю, кто за этим стоит. Какой род.

— Кто? — фискалу стало интересно.

Ведомство Воронцова — там своя свадьба, а таможне свои отношения с новым начальством строить. Если сейчас разобраться в раскладах, месяц держать нос по ветру, то после отмены моратория можно очень неплохо приподняться. Даже круче, чем сейчас.

— Ржевские, — ещё раз вздохнул граф. — Точнее, последний из них. Его почерк.

— Понял. Удачи. — Порядин разорвал соединение.

Поскольку его рабочее здание находилось далеко от центра города, практически на окраине, он не был в курсе последних событий. В информацию начальника внутренней разведки подполковник не поверил, так как отлично знал: Ржевские — алкоголики и солдафоны. Е*ут всё, что шевелится, но от политики были и будут несоизмеримо далеки — пока в мире есть алкоголь и бабы, у записных военных найдутся дела поинтереснее.

В глубине души с жизненным кредо рода Ржевский Порядин готов был солидаризироваться. К его огромному сожалению, у него самого участка внутри Золотого Квадрата пока не было — чтоб валяться целыми днями на солнышке, забить на любую работу, не ходить на службу и жить в своё удовольствие.

* * *

ИНТЕРЛЮДИЯ

Из здания отдела таможенного оформления транзитных грузов вышел глуповатого вида блондин. Возрасту ему можно было дать как семнадцать, так и добрые двадцать пять — вроде и молод, а выглядит грубовато.

Оглядевшись по сторонам, он решительно направился на ближайшую лавочку несмотря на то, что та стояла под палящим солнцем.

— Хоть бы сигнал добил, — пробормотал он себе под нос, скользнув взглядом по окнам одного из кабинетов на первом этаже. — Хоть бы доставало. Такая рожа противная, явно что-то задумал.

Секунду спустя посетитель таможни вставил в ухо миниатюрную горошину маго-наушника и с интересом прислушался к чему-то.

— Вот же п*****с! — возмутился он искренне через пару минут, ни к кому не обращаясь (да рядом никого и не было). — И бабло взял, и Воронцову заложил! Вот же сука продажная!

Блондин решительно потащил из кармана дорогой амулет-пульт с виртуальными ментальными расширениями.

Если бы за ним наблюдал кто-то, сведущий в нужном разделе маги, он бы отметил: посетитель таможни не является менталистом, потому что команды набирает вручную.

Однако его пульт был откалиброван хорошо и сработал как надо. Буквально через мгновение после того, как лопоухий активировал нужную команду, в кабинете первого этажа, на окно которого он смотрел, что-то коротко полыхнуло.

— На тебе, сука продажная. — Блондин обиженно шмыгнул носом и убрал в карман наушник и пульт. — А Накасонэ молодец, чё. А я зря брать не хотел.

* * *

ТАМ ЖЕ, В ЭТО ЖЕ ВРЕМЯ

Разговор двух неустановленных абонентов. Беседа ведётся по-японски, её конфиденциальность защищена от подслушивания специальным протоколом маго-сети клана Накасонэ.

— Ты молодец! А я дурень.

— Подробности будут? — по женскому голосу слышно, что собеседница улыбается.

— Я твою закладку оставил, потом послушал, как вышел.

— И?

— Ну мудила тут же Воронцову звонить бросился, — мужской голос смущён. — Я, честно говоря, порядочности особой не ждал, но чтобы так.

— Как?

— И деньги взять, и тут же через секунду заложить… как-то это некрасиво.

—… сказал взяточник, — японка смеётся.

— Э! Я хотел, чтобы он свою обязанность выполнил! Я взятку, если что, не за нарушение закона давал! А наоборот за соблюдение!

— Серёж, в этом городе так всё и будет без изменений, пока взятки даются за соблюдение чиновниками правил, а не за нарушение, — собеседница по-прежнему веселиться. — Закладку уничтожил?

— Да. Я микрофон маго-пластидом под сиденье стула налепил, когда общались. Незаметно. Сейчас нажал ту последовательность, которую ты говорила.

— Что наблюдал при этом?

— Бахнуло в кабинете неслабо. Окно шарахнуло наружу, вон, стёкла побились.

* * *

Про Демидова и Самбура нехороший таможенник сказал в прошедшем времени, «…они по-разному профилю работаЛИ». Хотя никаких объявлений о поражении в правах что фабриканта, что ювелира пока не было.

Да и каких-либо законных решений вообще в их адрес пока нет — я бы был в курсе. По понятным причинам.

Однако сотрудник фискальной организации говорит об их производствах уверенно как о чём-то в прошлом. Есть над чем задуматься. Похоже на негласный курс, а вот государства ли, власти, части Семьи — пока не ясно.

Выпив стакан холодной воды с сиропом в ближайшем кафе, отправляюсь на Центральный Рынок города: во-первых, надо поискать выходы на левые мобильные порталы.

То, что они в ходу и продаются, понятно хотя бы по кучке одноразовых амулетов: в столе подлого таможенника Порядина я их разглядел хорошо.

Это явно товар. Это явно конфискованный фискалами товар. Значит, в городе есть ещё — перехватываются наверняка не все партии.

Во-вторых, при Центральном Рынке есть свой полицейский участок. Кое-что насчёт той же таможни можно попытаться узнать там, по косвенным: главного полицейского Соты нет в живых, новый пока Советом не назначен, кот из дома — мышки в пляс.

Да и вообще. В таких местах, как Сота, чем дышит простой народ и любые тенденции лучше узнавать именно на базарах. Если бы я верил в бога и сверхъестественное, сказал бы, что рынки имеют свой неповторимый дух.

Глава 2

Полицейский участок возле Центрального Рынка огорожен по периметру. Поверх капитального высокого забора закреплены магические системы наблюдения и артефактная колючая проволока.

Ничего себе. Иной армейский опорный пункт порой успешно воюет в условиях гораздо худшей фортификации. Месяцами.

А базар, что интересно, вообще никак не огорожен. Где логика?

Или тут в первую очередь грабят полицию, а не торговцев? Оттого служители закона от мира каменной стеной отгородились?

Как говорит одна менталистка, охота ржать молодым верблюдом.

Мгновение качаюсь с пятки на носок, прикрыв глаза: вспоминаю заставу Зайсан и своё последнее сольное выступление дома. Ограда вокруг этого полицейского участка сделала бы честь тамошним пограничникам: не факт, что броневик ушастых этот забор быстро из пушки разобрал бы.

Занятно. И ведь люди строили. Нафига? Это же не сокровищница казначейства, чтобы так укреплять подходы? И не арсенал оружия массового поражения?

— Здравствуйте. Мне нужен хороший опер, специализирующийся по запрещённому обороту артефактов. Есть у вас в участке такой? — интересуюсь у сидящего рядом с турникетом мужика в форме младшего полицейского состава (кстати, надо знаки различия выучить).

По идее, он сейчас должен сообразить, что в их службе я тоже немного ориентируюсь. Если оперирую реалиями структуры, значит, не совсем случайный человек.

По идее, как говорит Далия, в таких случаях распознавание «свой-чужой» происходит на подсознательном уровне, как следствие — легче работать. Я это и по предыдущей работе знал, но с точки зрения фундаментальной теории только здесь систематизировать сподобился.

(Спасибо принцессе, она не только ослепительно красивая, а ещё и очень умная. И сиськи у неё такие, что лишь мечтательно зажмуриться. Как и всё остальное… Тьху, опять мысли не туда свернули, да что ж за напасть такая).

Дежурный отрывается от чтения чего-то интересного в амулете (хотя на посту не должен бы, особенно при чужих), затем нехотя цедит через нижнюю губу:

— Пошёл вон, босяк. Не про твою честь! Или давно в тюрьме не сидел? Так могу устроить, если за секунду не свалишь.

Вот же сволочь! Душу стремительно заполняет обида.

Да ты ж простой патрульный в чине рядового! Задумываюсь, как быть — проблема, на которую не рассчитывал, возникла на ровном месте.

Вообще-то, из каблука можно достать браслет Изначального. После этого предъявить статус официально и без паузы прорядить нехорошему негодяю в табло. Дальше добавить локтем по загривку и коленом — в разрез его открывшегося рта между челюстями. По зубам (а рот мудака наверняка откроется, потому что он наверняка от боли кричать затеет).

В следующий раз будет тщательнее слова подбирать и к другим людям как к скотине не отнесётся.

Вот же сволочь! Из-за этого негодяя у меня такие мысли живодерские! Возмущение вспыхивает по второму кругу так сильно, что еле себя успокаиваю.

Проблема в том, что после засветки фамилии Ржевского моё инкогнито летит псу под хвост в стратегических масштабах. А у меня были грандиозные планы на тему сбора информации по методу того аль-Рашида, о котором рассказывали девчонки.

Толковый у мужика был подход, даже в переложении на здешние реалии. Особенно с учётом того, что внутри Золотого Квадрата одна жизнь, а снаружи — совсем другая. Судя по тому, что я сейчас наблюдаю и слышу. Интересно, как простой народ всё это переваривает?

Молчу об унижении простого гражданина ни за что на ровном месте, но ведь кому-то реально в полиции помощь может быть нужна? А ему даже в участок войти не дают? И что делать?

— Дядя, я не к тебе в гости пришёл. — Чуть подумав, решаю сделать второй подход к снаряду, то есть попытаться войти по-хорошему. — Ты — государственный служащий, которому с моих налогов оклад идёт. Это я тебя кормлю на свои деньги, чтобы ты для всего города закон защищал.

Матерных ругательств и ещё кое-какого лексикона не добавляю, хотя и хочется (удерживаю в себе героическим усилием воли).

Параллельно с разговором приближаюсь к турникету вплотную. Теперь могу до этого говно-дежурного даже пятернёй дотянуться, если захочу.

— Ты сейчас позоришь всех честных полицейских города Сота, — не мигая, с короткой дистанции смотрю ему в глаза. — И тех, что сейчас служат, и тех, что поколения назад были. Которые, возможно, погибли, но клинка бандитского не испугались — потому что верность присяге блюли. «Защищать народ и служить справедливости…» — указываю на надпись по стенке за его спиной.

Как понимаю, цитата из их здешней присяги.

Глаза дежурного широко открываются, он молча встаёт со стула, выходит в проход из своего стакана и хлопает личным амулетом по маго-сенсору, прокручивая турникет. Затем выходит ко мне наружу:

— Да я тебя сейчас!..

Зря. Маго-камера, фиксирующая происходящее в этом секторе, отключена: сетевое питание нарушено, собственный автономный накопитель сел. Другим не видно, мне как на ладони.

Свидетелей тоже нет. Что бы между нами ни произошло, это будет лишь слово против слова.

— Давно в чужих руках не укакивался? — интересуюсь вежливо в ответ.

Простому обывателю, пожалуй, в такой ситуации более чем не по себе. Страшно, мерзко плюс противное чувство собственной беззащитности и беспомощности — вплоть до полного отчаяния.

По некоторому размышлению прихожу к выводу: Ржевский мимо такого проходить не должен, даже если под чужой личиной работает.

Не затем предок кровь проливал, не затем хлыст в гербе и шляпа. И карабин в подвале тоже не затем.

Сказано — сделано.

* * *

Видеокартинка передана по магосети клана Накасонэ единственному адресату с неустановленного внешнего нагрудного амулета, выполненного в форме пуговицы. Аудиосопровождение обеспечено дополнительным протоколом. Получатель информации — Ариса Накасонэ.

Хорошо, что Рж… СТРАХОВ, она решительно поправила себя несмотря на то, что это были лишь мысли. Как показал последний опыт, даже думать надо правильно, если хочешь избежать провала — потому что менталисты.

Хорошо, что Страхов взял с собой «глаз» с «ушами». Она как его супруга могла наблюдать происходящее с ним из дому, по крайней мере ближайшие двое суток (пока не подсядут встроенные накопители).

Сергей (на самом деле Дмитрий, выброси из головы лишнее, дура такая) сгрёб наглого полицейского пятернёй за форму и решительно дёрнул на себя, едва не ломая турникет.

БАХ! Их головы встретились лбами с таким звуком, что даже через «ухо» было слышно. Здесь.

Что он творит⁈ Ариса принялась стремительно считать варианты, но план Страхова навскидку не расшифровывался. Что он задумал⁈

Дежурный рухнул на пол. Самое интересное, удар пришёлся лоб в лоб и особых следов на наглеце не было, если не считать неизбежной шишки. Но пока не набухла даже она.

— ПОМОГИ-И-ИТЕ! — церковным колоколом заорал… Страхов. — СОТРУДНИКУ ПЛОХО! КТО-НИБУ-УДЬ!

Повторять призыв напарнику пришлось дважды. В строение десять на десять, служившее заодно пропускником на территорию полицейского участка, с внутренней стороны только через половину минуты вбежали первые трое человек:

— Что стряслось⁈

— Вот, ваш хотел мне содействие оказать, — блондин напустил на лицо своё любимое придурковатое выражение. — Наверное. Наружу засобирался, да на ногах не устоял.

Один из выскочивших услышанной историей не обманулся. Посмотрев внимательно на валяющегося под ногами сослуживца, он перевёл взгляд на виновника переполоха:

— Правду. Что стряслось? Будешь врать — будет хуже.

С опозданием японка сообразила, что одетый в штатское тип лет тридцати явно из менталистов, хотя и невысокого ранга.

— Я не вру. Я дипломатично скругляю углы, — простодушно шмыгнул носом напарник.

— Я менталист. Смотри мне в глаза.

О, вот и подтверждение догадки подъехало.

— На. — Страхов-Ржевский меланхолично выстрелил под нос служителя закона кукишем. — В том смысле, что не помогут тебе мои глаза.

Народу в пропускнике тем временем прибыло. Вокруг сбитого с ног топтались уже человек пять в форме, ещё столько же в штатском рассыпались по периметру и что-то высматривали в углах.

Сергей-Дмитрий почесал за ухом, шагнул вперёд и дёрнул на себя за рубашку уже менталиста:

— Иди сюда.

Ариса с удивлением раскрыла глаза, ожидая развития интриги. Неужели ударит и этого⁈ Куча народу же вокруг, чего партнёр добивается?

Роль «глаза» состояла в том, чтобы, в случае опасности, именно она могла принять меры снаружи: будучи осведомлённой, что происходит с Ржевским, Накасонэ могла или внести залог в суд (чтоб не рушить его инкогнито), или помочь сбежать по дороге, или мобилизовать Изначальную соотечественницу (Шу Норимацу вроде уже даже в Совет Города вошла, по крайней мере, с ними познакомилась).

По счастью, бить одетого в штатское Сергей-Дмитрий не стал. Вместо этого он упёрся чуть не носом в нос полицейского и сделал своё лицо ещё более придурковатым:

— На. Читай мои мысли.

Через долгую четверть минуты менталист отступил на шаг, удивлённо замечая:

— Бывает же… Ладно, пацан, считай легко отделался.

Тем временем некстати пришёл в себя сбитый с ног дежурный:

— Это он!.. Нападение на сотрудника полиции при исполнении!.. Эй, ты задержан!

На мгновение повисла тишина.

— Ни на кого не нападал, — решительно открестился Страхов-Ржевский. — Применил кое-какие меры воспитательного характера, но в соответствии с пятой поправкой к конституции давать показания против себя не буду.

— Так это ты его, клоун⁈ — менталист непонятно чему развеселился.

— А понимай, как знаешь, — набычился напарник. — Я у него спросил, как к толковому оперу по магическому контрафакту попасть. Он мне сказал, дословно: «Пошёл вон, босяк. Не про твою честь! Или давно в тюрьме не сидел? Так могу устроить, если за секунду не свалишь».

В помещении снова повисла тишина.

— Это очень серьёзное обвинение. Кто может его подтвердить? — к Ржевскому-Страхову приблизился лысый тип с майорскими знаками различия.

— А я не обвиняю. Я поясняю свою позицию и тонко намекаю, почему он на полу лежит, — не смутился товарищ. — Ваши средства наблюдения здесь не работают, хотя и должны. Подтвердить свои слова не можем ни он, ни я.

— Ты понимаешь, где находишься? Модных книг начитался? — капитан лет сорока даже руки в карманы брюк засунул, подходя к блондину вплотную. — Сейчас в ПРАВИЛЬНОЙ камере окажешься — через три часа чистосердечно что угодно подтвердишь. Эй, пацан, ты вообще кто такой?

— Он на меня с кулаками кинулся после того, как я сказал, что он своими действиями полицейский мундир позорит.

И опять тишина. Да ну?

Занятно, Ржевский же не менталист. Откуда у него эта странная способность вводить присутствующих в принудительный транс? Или это только его соотечественников касается? Спросить попозже, отметила про себя Ариса.

— Ещё я сказал, что за два века Департамента полиции Соты наверняка были и такие сотрудники, которые погибли на службе. — Как-то грустно продолжил «Страхов». — Долг по защите граждан выполнили до конца, ни пуле бандитской, ни клинку не кланялись. А вот он, — Сергей-Дмитрий ткнул пальцем пальцем в сидящего на полу человека, — мне даже войти в участок не дал. А вдруг из детей тех полицейских кто-то ещё служит? Вдруг простому человеку ещё есть у кого просить защиты в этом здании?

Он требовательно обвёл всех присутствующих взглядом.

Капитан молча отвернулся и направился в сторону выхода на территорию. Майор неопределённо поднял брови, расфокусировал взгляд и присвистул.

— Пацан, ты бы с огнём не играл, — угрюмо уронил один из полицейских, помогая подняться дежурному. — Тебя сейчас первый и последний раз пронесло, причём чудом. Иди с богом и не ходи сюда больше!

— На! — Страхов-Ржевский ткнул под нос кукиш и ему. — Я пришёл поговорить с опером, который понимает в магических артефактах. Право имею, прав а свои знаю, так не уйду. Будете дальше сироту обижать — соображу, где управу на вас найти!

— Например? — на лице менталиста проступило любопытство. — Прокуроры тебя, босяка из третьего сословия, даже слушать не будут. К дворянам ты не вхож. — Он быстро выхватил документы из нагрудного кармана «Страхова» и прочёл по диагонали. — Хм. Мастер золотые руки. Но Демидов тебе точно больше не защита и не помощник, — полицейский засунул бумаги обратно, где взял. — Лично у меня к тебе исключительно научный интерес. — Он говорил почти доброжелательно. — Только поэтому с тобой нормально общаюсь. Где такие ментальные блоки накружил? Или Демидовы поспособствовали?

— Бог послал… насчёт справедливости: есть пока ещё человек в городе, который и на вас управу со скоростью звука отыщет, — лицо напарника заострилось, он неуступчиво гнул свою линию, словно хотел что-то доказать всё для себя давно решившим полицейским. — Говорят, если под усадьбой Ржевского «Слово и дело!» крикнуть, кто из них живой есть, выйдет да поможет, чем сможет. Простому человеку тоже, не только дворянам и прокурорам. Ржевские — Изначальные, если что.

Не в первый раз повисшую тишину можно было пластать ножом.

— Говорят, и на царей Ржевские управу находили, не то что на один продажный полицейский департамент. — «Страхов» как-то незаметно для самого себя выпрямил спину, расправил плечи и смотрел на менталиста сейчас если и не свысока, то как минимум с мягким сочувствием. — «Пока есть хоть один исправный карабин и правильные руки, Первая кавалерийская всегда рядом». Слыхал, может?

— Погоди. Не пыли. — Задержавшийся возле двери капитан заговорил, не разворачиваясь. — Дуракам везёт иногда, как тебе сейчас. Иди за мной, но языком всё же лучше болтай поменьше.

— Куда пойдём? — «Страхов» быстро подошёл к полицейскому и пристроился в кильватере.

— К новому сотруднику по магическим артефактам. Этого пусть дежурная часть сменит на сегодня? — не обращаясь ни к кому конкретно, офицер указал на продолжающего сидеть на полу дежурного.

Шум не нужен никому, сообразила Накасонэ. В преддверии отмены моратория каждый служащий стремится накосить максимум денег на своей нынешней должности.

Шум Ржевский поднял изрядный, народ слышал. В местной полиции многие друг другу наверняка не друзья.

Если б «Страхова» взяли прямо сейчас по беспределу, из десятка сотрудников-свидетелей наверняка нашлась бы пара-тройка, которая не станет молчать и предаст инцидент огласке.

Ну и имя Изначального Рода. Многие аристократы Соты Ржевских отмороженными клоунами считают, причём на всё способными клоунами. Посетитель же с тупым видом обозначил, что вроде как выходы на потомство гусара может и иметь — к чему риски?

Проще действительно провести его по территории и сбагрить тому самому оперу, специализирующемуся на артефактах.

Интересно, напарник это всё просчитал на ходу? (Потому что по лицу его в подобном не заподозришь). Или дуракам в определённой местности перманентно везёт?

В следующую секунду Ариса выбросила из головы даже малейший намёк на критичность: её спаситель из плена не раз и не два демонстрировал, что он не глупее неё. Просто маска недоумка у него очень хорошо отработана, профессионально и до бессознательного состояния.

Интересно, а у этого Ржевского может быть образование, сходное с Ига-рю⁈

Хотя-я, конечно, откуда бы. Она б знала так или иначе.

* * *

— Здравствуйте, мне сказали, вы в запрещённых артефактах понимаете — постучав в указанную полицейским дверь, вхожу и останавливаюсь на пороге.

Комната завалена бумагами, свитками, запчастями.

— В чём вопрос? — раздаётся из-под рабочего стола женский голос.

Да ну⁈

Вслед за этим голосом через секунду над столешницей появляется взъерошенная рыжая девица возрастом чуть помладше Анастасии, жены деда. Она бухает на стол стационарный накопитель весом как бы не в пуд и отряхивает ладони от пыли:

— Кто такой, чего хотел?

Ух ты. Готов спорить, у меня сейчас то самое идиотское лицо: оно у меня всегда идиотское, когда такая фемина ря…

На всякий случай обрываю неуместные поползновения и прекращаю думать в эту сторону.

Эх, до чего досадно. А ведь никто и не видит, как я над собой расту!

Не успеваю испытать гордость за самого себя, как проклятый язык предшественника выдаёт чуть ли не против моей воли:

— Сергей Страхов, рекомендуюсь собственной персоной! — на рефлексе щёлкаю каблуками. — У тебя попа красивая, — сообщаю доверительно, подходя к её рабочему месту. — А в кабинете срач. Двадцать сантиметров. Как тебя зовут?

Чёрт побери. Если бы речь шла о спиртном, уместно было бы сказать, «сорвался». Завязал, пить с утра не стал — но вечером не удержался и всё-таки выпил.

А в этом случае что сказать?

И глаза у неё красивые. Сиськи, правда, так себе, явно не Наджиб; но если рассматривать её не во фронтальной проекции, а сзади…

— Чего. Тебе. Надо. Скотина. — Холодно цедит сотрудница участка, ещё секунду назад бывшая такой очаровательной рыженькой девчонкой.

Тьху. Стерва. Только пытаешься в полицейских человека увидеть, как тут же получаешь в ответ тупое и немотивированное хамство!

— Я по делу пришёл, — хмуро вываливаю на стол остатки золота. — Информация нужна, а сиськи твои микроскопические мне вовсе и не интересны.

Что интересно, даже здесь не вру. У неё именно вид сзади интереснее фронтальной проекции.

Глава 3

— Не пи**и, Ржевский! Не тот ты человек, чтобы это было правдой, сволочь проклятая! — Очаровательная рыженькая девчонка, которой так идёт полицейская форма, внезапно превращается в фурию. — Что тебе ещё от меня надо⁈ Опять эти подкаты твои идиотские⁈ А почему Страхов? Почему не Михайлов, сразу бы фамилией царя назвался⁈ Да иди ты *****! Ненавижу тебя!

Опа. Вот это да, вот это поворот событий. Что же делать и что это всё значит.

Впрочем, по второму пункту прогноз прямо намекает: очень сильно на мой потенциальный провал похоже. И насчёт что делать, тоже весьма нелицеприятный вариант напрашивается…

По сухой теории, в случае риска расшифровки армейской группы на территории противника полагается этот риск быстро устранять. Понятно, каким образом.

Но это с одной стороны. А с другой — я вроде как в своём собственном городе, не у врагов за линией фронта. У меня (у всех нас) этот город в ближайшем будущем отобрать попытаются, но в данном случае оно не существенно.

Суть: не хотелось бы ТУТ по законам военного времени действовать. Тем более с этой девчонкой.

Да я и не буду.

— А я знаю, куда сейчас эти твои деньги засуну! — Сотрудница полиции неприятно оживляется. — Придумала!

Ой. Какая-то откровенно нехорошая перспектива намечается. Когда бабы из истерики резко выскакивают в такой вот энтузиазм, оно всегда не к добру.

Что же делать, что же делать, что же делать.

Женские пальцы решительно сгребают монеты со стола и складывают их в высокую стопочку. Глаза рыжей становится похожими на те два оптических прибора, которые обычно задействованы у снайпера и у его второго номера во время работы по профилю.

Что-то предчувствия у меня на тему её дальнейших действий совсем не оптимистичные.

— Наверное, я буду решительно возражать! — Замечаю осторожно для поддержания хоть какого-то конструктивного разговора. — Я, возможно, догадался, куда ты эти деньги поместить собираешься и я категорически против!

На всякий случай даже от стола отхожу, чтобы было пространство для манёвра — кабинет большой, есть где уворачиваться. Тьфу три раза, авось получится миром разрулить.

И чего она так взъерепенилась? Ещё Ржевского во мне откуда-то узнала.

— Возражай, — соглашается девица с обманчивой покладистостью, целеустремлённо огибая стол по дуге и направляясь в мою сторону. — Я тоже не сильно рвалась на том пикнике тебе это место подставлять, когда ты мной попользовался! Напилась — да, но тебя в свой спальный мешок не тащила! Даже просила перелечь подальше поначалу, пока ты свои сонеты исполнять не начал!

— Ой, — вырывается у меня непроизвольно.

Вот это да второй раз. Думай, голова, думай.

— Не может быть, — добавляю неубедительно ввиду отсутствия какой-либо хорошей альтернативы.

— А ты не помнишь, что запел, когда меня уламывал⁈ — она продолжает надвигаться, словно стремится надавить на нервы и запугать. — «Гусары и полиция! Содружество людей в форме! Иди сюда, моя дорогая, какой я тебе фокус покажу!..» Сволочь! Ещё смылся на утро, повторно попользовавшись! Даже слова ласкового напоследок не сказал!

— Какая мерзость, — вздыхаю, отодвигаясь на всякий случай ещё на один шаг. — Как я мог. Моё поведение было недопустимым и недостойным дворянина. Прошу понять и простить.

Что бы ещё такое сказать поубедительнее.

— СВОЛОЧЬ ТЫ, РЖЕВСКИЙ!!!

Зачем же она так орёт. И ведь потише кричать не попросишь — не та обстановка, а в коридоре и услышать могут.

Что же делать, что же делать.

— Если честно, не очень хорошо помню этот без сомнения яркий эпизод, — из всех возможных стратегий выбираю честность. — Я бы даже сказал, совсем не помню.

Любой пожар конфликта следует сперва пытаться погасить путём конструктивных переговоров.

Я даже руку к сердцу прикладываю, пытаясь усилить производимое впечатление:

— Если ты не возражаешь, давай восстановим события вместе? — здесь сделать лицо понаивнее, обычно срабатывает.

Чёрт. Что-то не так рассчитал — глаза рыжей ещё больше становятся похожими на прицелы.

— Имею предложение! Давай познакомимся для начала, как полагается⁈ — теперь разговаривать приходится на ходу, поскольку одновременно со своими словами мне приходится оперативно смещаться по окружности (собеседница пришла в движение, пытаясь минимизировать дистанцию — а я хочу, чтоб между нами оставался её рабочий стол).

Ох, больно целеустремлённо эта эксперт по артефактам ко мне вплотную рвётся. Судя по контексту событий, никак не затем, чтобы меня ещё раз порадовать. Если правда всё то, что она про общий спальный мешок говорит.

Хотя попа у девицы действительно красивая, вздыхаю про себя на бегу. Самое печальное, что она Ржевского вон, чудесно знает помнит, а в моей памяти о ней — ни слова, ни полслова. Чем объяснить?

С одной стороны, можно списать на удар менталиста на том перекрёстке. Однако предчувствие подсказывает, что это официальная версия и самоуспокоение. Скорее всего, предшественник напился до коматозного состояния и в момент решительного соблазнения этой девицы действовал на рефлексе.

На утро, по всей видимости, повторил подход к снаряду (попа-то красивая) — а потом двинулся куда-либо и больше с ней не виделся.

Может, дальше глаза пошёл заливать, да так память и потерял — поскольку с вечера не протрезвел.

— Как тебя зовут? — интересуюсь как можно более участливо и доброжелательно, что на бегу непросто.

Сейчас главное, если верить теории от аль-Футаим, выражением лица несмотря ни на что транслировать позитив, спокойствие и искреннее любопытство.

— Сука! Попользовался — и даже как звать не вспомнишь⁈ — а рыжая почему-то всё сильнее наливается цветом отварной свёклы.

Хотя казалось бы, куда уж круче.

Завершая первый полный оборот вокруг полицейского стола, из своего неизбывного правдолюбия на автомате уточняю:

— Не то что имени! Даже в лицо тебя не узнаю! Прости за откровенность.

Ну а чё, это она Ржевского помнит, а я её действительно впервые вижу. Справедливости ради, хорошо бы, чтоб либо первое, либо второе было взаимным: либо чтобы и она меня не помнила, или чтобы я её узнал.

Тогда, теоретически, выравнивать позиции в наших непростых переговорах было бы легче. Но чего нет, того нет, только вздохнуть на ходу да предшественника выматерить мысленно.

Полицейская прибавляет шаг, переходя на рысь — так старается меня догнать. Ох, нехорошо-то как.

Бегите, ноги, бегите. Несите меня быстрее, нехорошее намечается. Лучше бы эту дистанцию между нашими организмами удержать или даже увеличить, а то и предположить боюсь возможные последствия.

Не работает теория аль-Футаим, чёрт побери. Шарлатанство какое-то, надо будет сказать на досуге.

Предшественник — сука. Что ему стоило в том спальном мешке сперва на лицо её посмотреть, затем на всё остальное? Перед тем, как к делу переходить?

Уже молчу, водки можно было поменьше жрать; глядишь, имя девицы с физиономией в памяти и отпечатались бы.

— Ржевский, сука! Стой! Хуже будет!

Ага, говори-говори. Когда в таких случаях орут, что будет хуже, всегда обманывают. Хуже как раз будет, если остановишься, это чистая логика.

Нарезая круги вокруг стола, не прекращаю анализировать. Отмотав последние события, припоминаю: «Кто такой, чего хотел?» она спросила, когда её голова ещё под столом была.

На меня по крайней мере в тот момент девица точно не смотрела, уже после этих слов из-под столешницы с блоком питания появилась.

Я в ответ представился своим нынешним именем из документов прикрытия, выписанных Демидовым.

Она подняла глаза — и резко помрачнела. Потому что меня узнала, теперь отрицательные изменения на её лице задним числом понятны.

Но есть и плюс: это ещё не провал. Предшественник явно был с ней знаком. Тесно, очень тесно. Судя по озвученному ею контексту, что-то в том знакомстве пошло не так — а про Страхова она думает, что я пошутил.

Ладно, нет худа без добра. Во всём надо уметь видеть маленькие плюсы и выгоды, а то и до сваливания в пессимизм недалеко.

— СТОЙ, СВОЛОЧЬ! — Рыжая не может меня догнать, оттого не на шутку рассвирепела.

Несётся по кругу галопом, как скаковая лошадь.

Что же предпринять, что же предпринять. Как бы эту коммуникацию из разряда конфликтных перевести в конструктивные.

Думай, голова, думай, пока ноги бегут и тебя спасают.

* * *

Видеокартинка передана по магосети клана Накасонэ единственному адресату с неустановленного внешнего нагрудного амулета, выполненного в форме пуговицы. Аудиосопровождение обеспечено дополнительным протоколом. Получатель информации — Ариса Накасонэ.

Интересно, происходящее — продукт какого-то головоломного расчёта Ржевского? Или наоборот, следствие предыдущих просчётов и неверно выбранных стратегий?

При входе в полицейский участок напарник повёл себя логично с точки зрения какого-нибудь самурая или крестьянина, но не шиноби. Ариса наблюдала за событиями, впившись ногтями в ладони и закусив нижнюю губу от напряжения.

К счастью, пронесло и сам эпизод был поучительным. Получается, даже удачно подобранные слова могут быть оружием — она б на месте блондина проникала в здание иначе и действовала бы другим образом.

В кабинете, куда партнёр по миссии так стремился, завертелось странное. С одной стороны, действующая сотрудница полиции в мгновение ока сдёрнула с Ржевского фальшивую личину, поскольку оказалась с ним знакома персонально.

С другой стороны, сам этот факт положения Дмитрия не осложнил — поскольку служащая местной полиции гораздо более тяжким грехом посчитала какие-то мелкие личные недоразумения, имевшие между ними место раньше.

Не подлог документов. Занятно. Сделать зарубку на будущее.

Наблюдая за бегающим вокруг стола Ржевским, Накасонэ дисциплинированно одёрнула себя: как ты рассуждаешь, так ты и существуешь. Её мысли сейчас, по примеру напарника, больше подходили какому-нибудь самураю, а не представителю её профессии.

Или это «Страхов» так влияет?

— СТОЙ, СВОЛОЧЬ! — рыжая оперативница, вероятно, была магом какой-то редкой специализации.

Изящно усыпив бдительность товарища рутинной и безуспешной погоней по кругу, девчонка неожиданно активировала странный буст, взлетела в воздух и переместилась напрямую. Приземляясь перед партнёром и загораживая ему путь к спасению.

Артефактор! Полицейская была артефактором! Косвенно подтверждается её специализацией на работе.

Какой-то левитирующий амулет, наверняка из арсенала местных спецподразделений — вон какой эффект. Даже «Сергей», никак не мальчик в силовых контактах, купился и на всём скаку въехал в живую преграду.

— ПОПАЛСЯ! — хищно, не предвещающим ничего хорошего тоном, на одном дыхании выплюнула рыжая ему в лицо. — ВЕШАЙСЯ!

В следующую секунду её снесло, как кеглю на дорожке в кегельбане. Поднялся с пола напарник уже один, чтобы ошарашено заозираться по сторонам в поисках неизвестно чего.

Ариса с опозданием вспомнила, что тело «Страхова» наощупь по консистенции напоминает камень — стальные мышцы, закалённые кости и суставы, очень крепкий скелет.

Когда массажировала его в душе, ещё подумала: он как каратэк достаточно высокого дана. Причём не своего возраста, а на полвека старше, больно уж изменения организма специфические.

— Ой. — Ржевский из стремительного и опасного превратился в растерянного и беззащитного.

Сграбастав с подоконника вазу с цветами, он решительно выплеснул её содержимое на голову лежащей на полу магессы. Затем, заняв место сверху, для чего-то принялся делать искусственное дыхание вместе с непрямым массажем сердца.

ЗАЧЕМ⁈ Японка отлично видела, что пострадавшая пребывает лишь в лёгком шоке от столкновения, реанимация витальных функций ей была явно не нужна.

Или напарник опять задумал что-то таинственное?

* * *

Ой сразу три раза.

Первый: рыжая каким-то коварным образом стремительно перелетает через стол, оказываясь на моём пути.

Будучи перегружен убеганием от неё и размышлениями одновременно, я этот момент пропускаю. Досадно. Так вляпаться на ровном месте.

Второе: законов физики никто не отменял, инерция есть инерция. На дороге-то она у меня оказалась, но вот на тему остановить…

Разница в удельной плотности тел. Короче, сталкиваемся и дружно тарахтим по полу, кувыркаясь друг через друга.

Третье: продолжая переживать за неё, действую на рефлексе. Бросаюсь ей помогать, а через секунду оказывается, что это лишнее и спасать никого не надо.

— УБЬЮ! — неожиданным ударом верхними рёбрами ладоней по моим локтевым сгибам изнутри рыжая выбивает мне опору.

Руки, которыми я нажимаю на её сердце, предсказуемо разлетаются в стороны.

Потеряв равновесие, я всей массой заваливаюсь вперёд — поскольку импульс и инерция.

Ой, как нехорошо. И она не рассчитала, и я не успел среагировать, пребывая на сложной развилке достаточно тяжёлых нравственных выборов (причём сразу нескольких, один другого хуже).

БАХ. Её голова оказывается между моим лбом и полом, как между молотом и наковальней.

Ой, как нехорошо…

* * *

В себя привести девицу получается далеко не сразу. Чтоб наладить хоть какой-то контакт, сажусь на стул вплотную к ней и говорю, глядя в глаза:

— Во вторник попал под удар менталиста. Всё, что после, помню отлично; до — фрагментарно. Тебя не помню вообще, как и вечеринку, где познакомились.

Её боевые амулеты, выполняющие роль личного оружия, я положил на стол между нами.

— Считай, заново родился, — продолжаю. — Теперь тебе слово. В чём я виноват?

— Ещё что скажешь? — по идее, у неё в данный момент должна болеть голова, но держится рыжая отлично.

По своему смертоубийственному снаряжению на столешнице взглядом скользнула, но руками пока не тянется. Уф-ф, и то хлеб.

— Извиниться хочу, если провинился перед тобой где-то.

— Что насчет моей попы? Зачем сюда припёрся? Тогдашнее повторить, сволочь ты похотливая? Так я трезвая и уже учёная, второй раз не выйдет! У меня жених теперь есть! И я его люблю, между прочим!

Ой четвёртый раз. Хоть аль-Футаим звони, консультацию по теории запрашивай.

Такое впечатление, глаза у неё одно говорят — а язык совсем другое. Кому из них верить?

Нечеловеческим усилием воли беру себя в руки, мобилизуя изобретательность. Тут же подкатывает эврика:

— Как ты ко мне относишься? — хлопаю себя по животу. — К Дмитрию Ржевскому?

Что я сейчас Страхов, она не в курсе. Документы прикрытия перед ней не светил и не собираюсь. Вопрос, по которому пришёл, конфиденциальный: уйду и болтать нигде не буду.

Она, скорее всего, тоже.

— Ты занятный. Был… Там, на пикнике, в отсутствие других кавалеров решила флиртануть Когда выпили, резко опьянели. Ты сориентировался и воспользовался. ЧТО СКАЖЕШЬ, ГАД⁈

— Боюсь, никак не прокомментирую, — вздыхаю в сторону. — Могу лишь извиниться. Ты красивая, там тебе наверняка одиноко было, я обычно мимо не прохожу. Особенно пьяный.

— Когда ты из моей одиночной палатки утром вылезал, тебя кое-кто из подруг видел. Слухи поползли. А ты ни контакта на амулет не оставил, ни… — она неожиданно всхлипывает. — Ладно, я и не надеялась!.. Но хоть неделю после этого могли погулять⁈ Хотя бы ради приличий⁈ Хоть через связной амулет мог вызвать или язык отсох⁈ Нахрена тогда про чувства пел, если только кочерыжку попарить собирался⁈

И ведь правды не скажешь в ответ. Есть у меня, конечно, объяснения,но от честных слов сейчас, видимо, будет только хуже.

Сказал бы я, что за чувства у Димы Ржевского, когда он пьян, особенно. Да и у меня за компанию, чего греха от себя таить.

— А что за парень? — интересуюсь, чтобы хоть как-то разрядить атмосферу.

— Знаешь, поначалу думала, что тебе отомстить хочу! А через три дня оказалось, что любим друг друга. Ещё через неделю поняла, что он лучший. Жениться собираемся, — мстительно сообщает рыжая.

Слава тебе господи. Незаметно крещусь, повернувшись в сторону: хуже женских слёз может быть только твоя в них вина.

Хорошо, что у неё всё в порядке.

— Свои слова насчёт твоей попы и двадцати сантиметров беру обратно! — меняю коммуникационную стратегию в надежде сгладить углы.

БАХ! Её ладонь непоследовательно бьёт меня по лбу:

— Ах у меня уже и жопа толстая⁈ Ну держись.

— НЕТ! НЕ ТОЛСТАЯ! МОГУ ПРЯМО СЕЙЧАС ДОКАЗАТЬ, ЕСЛИ ТЫ НЕПРОТИВ! Я слова обратно взял, а не восхищение! Фигурой твоей восхищаюсь искренне.

Уф. Вроде, успокоилась.

* * *

Видеокартинка передана по магосети клана Накасонэ единственному адресату с неустановленного внешнего нагрудного амулета, выполненного в форме пуговицы. Аудиосопровождение обеспечено дополнительным протоколом. Получатель информации — Ариса Накасонэ.

Общение «Страхова» с полицейской, оказавшейся его бывшей пассией (случайной? Или снова расчёт?), было похоже на плохой водевиль и гротеск в одном флаконе. С одной стороны, девица стремилась что-то кому-то доказать, а с другой её полностью устраивали её текущие отношения с неизвестным женихом.

Ариса, как могла, силилась понять логику того, что наблюдала, но получалось плохо.

На каком-то этапе «Страхов», в отличие от неё, опытным путём нащупал правильную стратегию. Продолжая восхищаться феминой на словах, руки предусмотрительно засунул себе под задницу — сел на собственные ладони в прямом смысле.

Дальше симпатичную, в сущности, собеседницу он поедал исключительно взглядом, а общение между ними выровнялось и наладилось. Занятно.

Про документы прикрытия на фамилию Страхова правоохранительница даже не заикнулась. Ещё один сюрреализм.

— Зачем сюда шёл? Чего хотел, в итоге? — снизошла рыжая после двух туров платонических брачных игр с теперь уже бывшим.

В искренней симпатии блондина она только что убедилась несколько раз, а больше ей ничего нужно не было: «Сергей» парой попыток перейти к тактильному контакту прозрачно намекнул, что не против повторить предыдущий опыт — но получил по руке, потянувшейся к женской ягодице.

Тягостно вздохнув, партнёр заговорил о деле:

— Если при мне государственный служащий внутри государственного помещения царский указ вчерашний нарушает, про порталы который, какие мои правильные действия? Если я воспрепятствовать хочу?

— Ты из-за этого ко мне шёл⁈ — рыжая удивлённо подняла бровь и отодвинула от себя подальше стул на колёсиках, на котором к ней пытался подкатиться поближе Ржевский. — Ты юрисдикции не попутал?

— При мне в здании таможни начальник отдела транзита по кабинетам порталом перемещался. — Кое-кто простодушно захлопал глазами.

— А-а-а. Так бы сразу и сказал.

— Дай совет? Я это нарушение видел сам, царский указ все читали ещё вчера. Мои действия, если я хочу пресечь? Заодно, что это за порталы? Как их блокировать?

— А ты сейчас спрашиваешь как кто?

— В смысле?

У Арисы мелькнуло нехорошее предчувствие.

— Если как Дмитрий Ржевский, то это один ответ, — досадуя на непонятливость собеседника, чуть поморщилась правоохранительница. — А если как Сергей Степанович Страхов, документы которого в нагрудном кармане таскаешь и именем которого представился, то это уже другое.

Партнёр зримо спал с лица.

Накасонэ тоже.

— Хренасе, — заморожено просипел «Страхов». — Так ты всё видишь⁈

— Ты дурак⁈ — рыжая удивилась. — Я мастер-артефактор шестого ранга! На документах, которые тебе демидовская канцелярия задним числом выписала, амулетных меток, как у Жучки блох! Конечно, эту ксиву твою уже минуты две как прочла, — она равнодушно пожала плечами.

— В КАРМАНЕ? НЕ ОТКРЫВАЯ? — блондин застыл с открытым ртом и выпученными глазами.

— Ну да, — полицейская озадачилась. — Ржевский, а тебя менталист магически треснул или чем-то тяжёлым? У тебя с головой точно всё в порядке?

— Я даже твоего имени не помню. Того пикника, на котором мы с тобой в одном спальном мешке оказались, тоже не помню. И интима между нами не помню — вот в этом месте так досадно, что локти кусать хочется. — Блондин весьма правдоподобно изобразил неподдельную досаду и действительно попытался укусить собственный локоть.

Рыжая якобы случайно прокрутилась на колёсиках своего стула, поворачиваясь спиной и довольно улыбаясь.

— Самая аппетитная задница в этой части города. — Компетентно оценил другой ракурс потомок гусара, на ходу перекраивая коммуникационную стратегию.

Его рука потянулась вперёд и цапнула рыжую за талию.

— Слушай, а может… — интонации «Страхова» окрасились в красноречивые приторные тона.

— Иди нахер! — возмутилась сотрудница полиции, отталкиваясь ногой и отъезжая к противоположной стене. — Забудь! То, что я тогда по пьянке сделала, было ошибкой!

Блондин невозмутимо вытаращился на неё голубыми глазами и простодушно похлопал ресничками.

— Ты классный, — со вздохом признала рыжая. — Тогда в тебя даже влюбилась, только потому и дала. Но давай эту тему закроем раз и навсегда: то, что было на пикнике, там и осталось и больше не повторится. Я замуж хочу! — она вопросительно подняла подбородок и правую бровь, пристально глядя на Ржевского.

— ВОПРОСОВ БОЛЬШЕ НЕ ИМЕЮ! СВЯТОЕ ДЕЛО! — кротко и стремительно смирился кое-кто. — Наступаю на горло собственной песне, — шмыгнул носом блондин, затем добавил нормальным тоном. — Блин, ну вот скажи, засада⁈ С такой девкой! — он ткнул пальцем в направлении того места, где левая и правая ноги рыжей соединялись вместе. — В одном спальном мешке! Без ограничений! И хоть бы фрагмент памяти! Идиот, — добавил он и зло треснул себя по голове кулаком. — Хоть бы имя твоё помнил! Вот же козёл, а⁈

Возмущение в его голосе было настолько искренним, что рыжая развеселилась, словно смотрела в театре комедию:

— Дим, возвращаясь к твоему вопросу. Тебе-которому отвечать? Ржевскому или Страхову?

— Второе, — осторожно предложил товарищ.

— Сделай вид, что не видел ничего — и целее будешь, — не замедлила с ответом правоохранительница. — Ржевский в той ситуации ещё может права покачать, но бывший мастеровой Демидовых… Кроме проблем на задницу ничего не добьётся. Кстати, я Настя, — она иронично наклонила голову к плечу.

— Очень приятно. — Во взгляде партнёра по миссии мелькнула сложная смесь узнавания, надежды, досады, разочарования и чего-то невысказанного. — ТАК ТЫ НАСТЕНЬКА⁈

— Угу, — весело тряхнула волосами рыжая. — Сподобился, слава тебе, господи.

— Вот это да. Вот это поворот. — Взгляд «Страхова» расфокусировался, лицо неожиданно погрустнело. — Так получается, это я тебя всё время вспоминаю! Получается, это мне с тобой хорошо настолько было, что!..

— Что имени и лица не запомнил, — фыркнула сотрудница полиции. — Ржевский, давай так! Ты классный, общаемся дальше нормально. Про твои дела и чужие документы я даже не спрашиваю, заценил?

— Угу.

—… Но про свой хобот во мне забудь раз и навсегда! Или поссоримся. Уловил?

— Увы, — из-за невысказанной горечи во взгляде напарника плакать вместе с ним захотелось даже наблюдая происходящее через пуговицу.

— Ещё вопросы есть по амулетам? Ты из-за этой таможни, что ли, сюда ехал⁈

— Есть вопросы. — Ржевский вынырнул из невесёлых размышлений и продолжил. — А что будет, если Серёжа Страхов не согласится забыть? Если он официальное заявление напишет о том, что видел? Дальше хоть и тебе подаст или кому ещё в полицию? Вы же его зарегистрировать обязаны?

— Глухой номер, — рыжая покачала головой. — Заявителю станет очень грустно и это произойдёт очень быстро.

— В смысле⁈

— В официальном заявлении твои официальные данные будут указаны: имя, фамилия, адрес. — Она со значением ухмыльнулась. — Ты же понял, что левые мобильные порталы — очень серьёзный контрабандный товар? К заявителю гости явятся даже раньше, чем он думает.

— Продолжай?

— Тот, кто подобными порталами торгует, очень быстро по нужному адресу визит нанесёт.

— Насть, как так⁈ Полиция же слуга закона? — лицо «Сергея» заострилось. — Вы ж весь народ защищать обязаны, не только толстосумов и правящую верхушку?

— Дим, ты не оценил, что до сих пор языком болтаешь. Хотя при моём желании уже бы давно в стенку камеры тарахтел: был бы человек, вина найдётся, — простенько пояснила собеседница. — Кстати чтобы ты не вибрировал: разговор этот между нами, никому рассказывать не буду. Можешь успокоиться.

— Спасибо… Но как…

— За оборотом мобильных порталов стоит… — она написала что-то пальцем на столешнице.

* * *

Итогом следующего получаса общения Ржевского с Анастасией стала самая странная вербовка, какую Ариса могла себе представить.

Полицейская специалист по артефактам отвечала на все вопросы партнёра предельно откровенно, не скрывала ни служебных секретов, ни личных.

Она обменялась с блондином контактами, на ходу организовала ему на браслет незарегистрированное подключение к маго-серверу полиции, согласилась снабжать любой оперативной информацией в рамках собственных полномочий.

А грусть во взгляде Ржевского становилась всё гуще. Его руки то и дело тянулись к ногам собеседницы, но раз за разом отвергались.

Когда они обнимались на прощание, Дмитрий попытался схватить бывшую подругу за зад, но был тут же наказан. Рыжая стукнула лбом в лоб уже его и весело подмигнула:

— Останемся друзьями!

Ариса молча восхитилась потрясающей игрой напарника: в глазах «Страхова» по-прежнему плескалась неподдельная тоска, между бровями пролегла глубокая морщина, плечи сгорбились, шея загнулась вопросительным знаком.

Однако шикарная вербовка была исполнена на пять, притом из невыгодного положения и благодаря уникально гротескной мотивации.

* * *

Грустно.

Вот она какая, Настенька, оказывается. И ведь ничего не исправишь уже.

Да, сиськи маловаты, но зато какая попа и в интиме никаких ограничений (в самом конце беседы припомнились некоторые детали из того спального мешка).

Ещё глаза красивые. И улыбка. Позитивная, добрая, ростом меня выше.

С другой стороны, у меня вон сколько баб на участке… утешаю себя, выходя из полиции. Мне ли быть в печали.

Эх-х.

Самое смешное, что рабочие (если так можно выразиться) вопросы решились с новой-старой знакомой вообще без проблем и сверх всяких ожиданий: Анастасия буквально на пальцах раскидала, кто держит банк по мобильным порталам, кто их крышует, чем чревато вмешательство.

Чего можно ожидать от этого направления магии после отмены моратория. Где искать нужных людей на рынке. Какие цены, гарантии и подводные камни.

Сейчас пойду на Центральный, кое-что выясню, а на ходу прикину варианты: глядишь, тоска и отступит.

Анастасия Вяземская, возвращается в голову навязчивая мысль.

Красивая, чё. А предшественник — лох, нафига он утром смывался? Чего ему с ней в палатке не лежалось?

Надо переключиться, что-то я слишком в образ вошёл. И на душе всё грустнее и грустнее.

Наджиб что ли позвонить? Согласиться на ней жениться для разнообразия? Или Норимацу, поболтать просто?

Обеим или даже всем троим Норимацу сразу. Они вроде без комплексов, с ними, сославшись на тоску, и групповуху можно попытаться замутить.

* * *

Когда на выходе с базара дорогу мне преграждают охранники, отстранённо думаю: чем неудобен нелегал и вообще любые действия под чужой личиной, так это тем, что не можешь рассчитывать на свои иммунитеты. В моём случае — на статус Изначального.

Не доказать никому, имея на руках документы Серёжи Страхова, что ты — Дима Ржевский. Анастасия-вторая это очень хорошо объяснила.

Выходец из третьего сословия Страхов просто скоропостижно скончается, неважно от чего, если сунет нос, куда не надо. Документы и захоронение — за муниципальный счёт, а исчезнувшего Ржевского поищут-поищут какое-то время (без энтузиазма), да и дело с концом.

«Не найден. Убыл по собственному почину в неизвестном направлении».

Настя так и посоветовала: палку не перегибать, на мобильные порталы не жлобиться, эвакуироваться если что со скоростью звука.

А ещё на свою помолвку пригласила. Прийти предложила со своей девушкой. Интересно, как к этому относиться?

Надо что-нибудь вечером замутить: деньги есть, Ариса — девчонка без комплексов. И подруги у неё наверняка какие-то есть, надо спросить, как домой вернусь.

— Эй, притормози. — Охрана рынка в количестве четырёх человек решительно берёт меня в коробочку. — Это ты у рядов с инструментами тёрся, но не нашёл, что искал?

— А вы откуда знаете⁈

Хотя на самом деле понятно, откуда: связной амулет, бесшумка.

На базаре я толкался локтями напрасно, но сейчас, видимо, рыбка решила клюнуть.

Глава 4

— Здесь мы задаём вопросы. — Обманчиво спокойно качает головой стоящий передо мной.

— На. — Выбрасываю вперёд фигуру из трёх пальцев, которую мне последнее время регулярно тычут под нос Наджиб и сёстры Барсуковы (каждый раз, когда я пытаюсь аккуратно поднять вопрос кое-каких деликатных взаимных тактильных контактов между нами).

Тип вопросительно изгибает бровь. Его подельники за моей спиной и по бокам начинают движение, затевая нехорошее.

Отступаю на шаг, спиной врезаясь в грудь заднего, заодно сбивая его замах:

— Сота — свободный город, в котором все равны, — поясняю свою позицию веско. — Я поэтому сюда и перебрался. Если у кого-то иное мнение, могу вручную растолковать.

Огнестрела или холодняка у этих типов нет — они всё же официальные базарные охранники, настолько откровенное оружие было бы перебором. То ли дело магические амулеты, от шокеров до более серьёзных (этими приспособлениями братва только что не звенит).

Тот, который подпирает меня справа, тормознутый. Их главный делает прочим знак замереть, а он по инерции заканчивает начатое движение — пытается ударить меня током через импровизированный артефакт магической молнии.

Ну-ну. Ни напряжения, ни силы тока. Вообще, по мне, техническое электричество гораздо лучше магического, по крайней мере тут, но это лирическое отступление.

Принимаю разряд в локоть и беру умельца за руку: человеческое тело — очень хороший проводник. Вместе со мной он попутно замыкает цепь и на себя, только вот моего резиста у него нет.

Типа выгибает дугой, глаза лезут из орбит, его мышцы сводит судорогой. Оставшиеся трое замирают и отшатываются. Ты смотри, сообразили.

Отпускаю чужую руку и делаю шаг в сторону. Любитель магического электричества падает лицом вниз, рядом с ним катится по тротуару его артефакт.

— Резкий? — мгновенно напрягается старший четвёрки, тревожно оглядываясь по сторонам, словно выискивая кого-то в отдалении.

— Иди сюда! — дёргаю его за рубаху, притягивая к себе.

Головой в этот раз не бью, просто остановлюсь вплотную, прикрываясь им от прочих как щитом — одновременно я сделал шаг вперёд-вбок и развернулся в сторону.

Зеваки, шагающие на базар и с базара, притормаживают, с интересом наблюдая за происходящим.

— Если вам нужен шум, он сейчас будет. — С короткой дистанции обещаю старшему. — Поговорить можем, но нормально и спокойно, без этих закидонов. Кто вас послал?

В глазах разговорчивого мелькает некоторое подобие конструктива, однако его спутники не так дальновидны.

— Н-на! — явно усиленный чем-то магическим, из-за правого плеча меня по затылку пытается ударить задний.

Бац. Деревянная колотушка с металлическим стержнем внутри, эдакая импровизированная дубинка для оглушения, с весёлым треском ломается о мою голову.

А ведь простому человеку не поздоровилось бы. Кажется, в ответ логично использовать заветы Шу Норимацу.

Подтягиваю колено к груди (технику подсмотрел у неё, смотрится красиво, а параметры нынешнего тела и личные кондиции, перенесшиеся вместе с личностью, позволяют), выпрямляю ногу, выбрасывая пятку в корпус мудака.

Попадаю даже лучше, чем рассчитывал — человеческие ноги всё же длиннее тех, к которым привык я по прошлой жизни.

Вначале приходит эта мысль, затем становится весело: звучит прикольно (жаль, вслух не озвучишь — не поймут).

Обломки дубинки летят под ноги; тип, поймавший мою пятку солнечным сплетением — в другую сторону, причём хорошо летит, ярдов на пять. Упав, он начинает хрипеть и корчиться: скребёт ногтями правой руки своё брюхо, левой — асфальт, но на ноги встать не может.

Занятно. Раньше не задумывался, но получается, мои расовые бонусы в сочетании с геометрией человеческого тела — прикольная штука.

Надо будет у Шу пару уроков взять. Так-то, ногами бить я тоже умею, но не в её культуре движений и не на её уровне. Иную стенку проломлю, а вот сигарету изо рта, не потревожив головы и зубов, точно могу и не вышибить. Без деталей.

— Минус два, — сообщаю затеявшему разговор. — Причём вы напали первыми. Сделать вам минус четыре?

Вместо ответа длинный порывается ударить. Одновременно его подчинённый с широким горизонтальным замахом лупит такой же точно деревяшкой, как и та, которая лежит на земле щепой и двумя половинками.

Не очень высокий рост имеет свои преимущества. Достаточно просто пригнуться. Последний подчинённый с энергичным выдохом и богатырским размахом что есть силы попадает по шее своему начальнику.

Тот хекает, взгляд его стеклянеет, сам мужик падает на колени. Добавляю коленом в лоб и, догоняя уже в падении — пяткой под нижнюю челюсть.

Нельзя так себя вести. Вы же охрана базара. Впрочем, любые увещевания словами, судя по лицам, бессмысленны.

По асфальту весело летят выбитые зубы старшего, но мне его не жалко. Больше похоже на действия бандитов, так им и надо.

Оставшийся на ногах соображает, что натворил. Его рожа на мгновение вытягивается в удивлении, затем он пытается стукнуть меня своей деревяшкой на обратном возвратном движении.

Отчаянное упорство, достойное лучшего применения.

— А защищал бы людей вместо того, чтобы их бить, был бы цел. — Поясняю напоследок, впрочем, скорее для публики, чем для типа.

Подставляю лоб. Ещё одна деревянная палка с треском разлетается вдребезги. И эта тоже, оказывается, была снабжена внутри металлическим штырём — он громко звенит по асфальту.

Ловлю последнего за руку, дёргаю на себя, дальше по схеме. Лоб в лоб, человек смешно взбрыкивает ногами, отлетая назад и больше не поднимаясь.

— Люди, что здесь происходит⁈ — спрашиваю громко, поворачиваясь к зевакам. — Я в городе недавно, чего они от меня хотели⁈

Надо, пожалуй, отыграть легенду Серёжи Страхова. А то физические кондиции Димы Ржевского достаточно уникальные; если поползут слухи, что два разных человека одинаковое тело имеют (и резисты), кто-то сопоставить может.

Народ безмолвствует.

— Досадно, чё, — вздыхаю, ни к кому не обращаясь. — Такое впечатление, что нет правды в вашем городе. Эх, люди, — укоризненно качаю головой, надеясь хоть в ком-нибудь пробудить толику совести.

Видимо, напрасно. Ладно, может, это только на базаре так. Будем надеяться, что случившееся — не система, а отдельно взятый комплекс совпадений.

— ЛЮДИ, КАК ПОЛИЦИЮ НА ЭТИХ НЕГОДЯЕВ ВЫЗВАТЬ⁈ — под влиянием импульса интересуюсь громко-громко.

И снова тишина.

— НА МОЁМ МЕСТЕ В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ КТО-НИБУДЬ ИЗ ВАС! — ну как им ещё объяснять. — КТО НЕ СМОЖЕТ ЗАЩИТИТЬСЯ! ЛЮДИ, ЧЕГО ВЫ МОЛЧИТЕ⁈

Эх.

После последнего вопроса народ начинает расходиться. Почти все старательно прячут взгляды, начиная неожиданно уделять усиленное внимание дорожному покрытию под ногами.

— Зря, — заключаю с нескрываемым разочарованием в голосе и на лице.

Пнув несколько раз поверженные тела от досады, нагибаюсь за амулетом-шокером, бросаю его в карман и иду своей дорогой.

— Так вам и надо, — бормочу в сердцах, раздвигая плечом пару нерасторопных свидетелей.

Они тоже смотрят вниз, но двигаются медленнее остальных, оттого не успевают убраться с моего пути.

* * *

ИНТЕРЛЮДИЯ

Разговор двух неустановленных абонентов. Беседа защищена от подслушивания специальным протоколом маго-сети дома Воронцовых.

— Серёга, привет. Как жизнь?

— А, это ты? — более молодой голос удивляется. — А чего с непонятного амулета? Что-то случилось?

— Ничего не случилось, — вызывающий игнорирует первый вопрос. — Я к тебе сейчас не как дядя, а как начальник.

— Ясно. — Молодой подбирается. — СЛУШАЮ ВАС ВНИМАТЕЛЬНО! Каблуками щёлкнуть?

— Не юродствуй. Что у вас интересного слышно?

— Да нечего особо рассказывать, — чиновник мнётся.

Заминка не укрывается от собеседника:

— А до нас тут слухи дошли, что целого графа Воронцова прилюдно на Центральной площади розгами высекли. Врут, поди?

— Ржевский, тварь. — Начальник одной из негласных служб Соты становится серьёзным и отвечает коротко, по существу. — До сих пор перевариваю.

— Молодец, что не запираешься.

— Такого не утаишь плюс непонятно, что с этим дальше делать.

— А дальше нужно просто хорошо поработать, ты справишься, — в интонациях более старшего собеседника звучат успокаивающие ноты. — Кстати, ты в курсе, что этим Ржевским уже в полиции служак пугают?

— Сводок по полиции за сегодня не видел ещё, в предыдущих ничего не было. Это серьёзный сигнал или?..

— Не знаю, потому тебя и вызвал поболтать. Сама тенденция нехорошая: нам не нужны центры кристаллизации общественного мнения, особенно в этом месяце. — Вызывающий со значением молчит.

— Это понятно. Можно подс…?

— Особенно опасно будет, если у этого самого общественного мнения появятся неконтролируемые лидеры. — Перебивает звонящий. — Мне сказать, что это твоя прямая ответственность?

— Ты только что сказал, дядя. Но я это и сам понимаю, не понимаю только, как на белобрысую сволочь управу найти. Особенно если вы этого дурачка так у себя испугались.

— Я тебе подскажу, как, — старший, судя по звукам, усаживается поудобнее.

— Да ну? Из Столицы? Вам оттуда виднее? — граф откровенно иронизирует.

— Да. Ты просто мыслишь старыми категориями — с Изначальными нужно по неким правилам. А по моему мнению это уже неактуально.

— Конкретнее? — из интонаций Сергея Воронцова на мгновение исчезают любые эмоции.

— Я бы на твоём месте чужими руками очень аккуратно и ещё более быстро уничтожил одно интересное имение внутри Золотого Квадрата. Вместе со всеми его обитателями, кем бы они ни были.

Граф задумчиво молчит, старший продолжает:

— До последнего времени негласные договорённости соблюдались, на уничтожение с Изначальными друг против друга мы не шли. Но этот случай выходит за все рамки, Серёж, — в голосе родственника звучит оттенок просьбы, словно он за что-то извиняется.

— Знаешь, Дмитрия Ржевского я хочу убить гораздо больше тебя, — после некоторой паузы отвечает чиновник Соты. — По вполне понятным субъективным причинам. Но если вы даёте карт-бланш на прополку Изначальных, то логично начинать НЕ с Ржевского. А с кого-то более влиятельного.

Теперь молчит старший, младший продолжает:

— Ржевский — воздух, ноль, выскочка! За ним не стоит никакой силы кроме его кулаков и карабина. Ну правда, смешно же! — граф Воронцов заводится. — Да, мне очень неприятно лично! Но у него в руках нет никаких рычагов. Через месяц те же Филипповы или Вяземские могут вывести на улицы какую-никакую, а личную гвардию. Теоретически. А Ржевские⁈ Дядя, не смеши, — он переводит дух. — Прибить малолетнего болвана я не против! Но ты же звонишь не чтоб мне отомстить помочь? А с официальными указаниями?

— Продолжай.

— Прополку Изначальных стоит начинать не с моего обидчика, хотя и хотелось бы. А с тех, кто может реально организовать что-нибудь через месяц. Либо с тех, кто может поднять вопросы у вас, во дворце и в Столице, на другом уровне.

— Всё сказал?

— Да. Ржевский — уличный маргинал. Где-то непростой, но опасен он лишь при личной встрече. Политическому курсу есть смысл начинать совсем с других персоналий — с тех, которые что-то могут не только на кулаках.

— Знаешь, откуда я о твоей выпоротой заднице узнал?

— Дублирующие агентурные сети? — предполагает граф без задней мысли.

— Нет, от… — звонящий называет имя. — Это его личное пожелание — начать с Ржевского. Ты просто всего не знаешь.

— Например, чего⁈ — граф цепляется за последнюю фразу. — Знаешь, вот сейчас было обидно! Я свою работу хорошо делаю! Чего это я могу не знать у себя в городе?

* * *

Там же, через некоторое время.

—…Опять же, аль-Футаим-царствующая тоже у него обретается. Прямых доказательств нет, но есть масса сигналов. А ты всё думаешь, что он — алкоголик разбушевавшийся⁈

— Не понимаю связи, — Воронцов-младший упорствует.

— Когда Ноль-первый начнёт менять через месяц известные договорённости, та же аль-Футаим на уровне собратьев-монархов может вскользь вопрос поднять: какого чёрта? Как этому царю на слово верить? Если он даже перед своими подданными обещаний не держит?

— М-да уж. Логично где-то, но на это я бы сказал, где Эмират, а где мы.

— Это потому, что ты по части внутренней разведки! — взрывается старший. — Если бы во внешних вопросах разбирался, то знал бы: они и в Лиге Залива вес имеют, и сама эта Лига во многих вопросах нас влиятельнее! Тот регион богат, на ровном месте с ними бодаться не с руки! А Норимацу⁈ И эмиссары Микадо⁈ Мне все твои проколы перечислить⁈…

— Я понял, — перебивает чиновник. — Такой вопрос. Если с имением Ржевских что-то случится, как вы хотите, не будет ли скандала, что на нашей территории другого монарха убили⁈ Если оттуда никто не выйдет? Хотя операция ещё та, сложная. Придётся попотеть.

— Все там присутствующие исчезнут на территории Изначальных, не на территории Империи, — фыркает звонящий. — Это уже не одна сотня лет, считай, отдельное государство в государстве — формально. Как и любая земля Изначальных. Серёжа, верь мне! Я во внешних вопросах лучше тебя разбираюсь!

— Хотите под это событие отмены вольностей приурочить? Дескать, Изначальные уже и царственных собратьев Ноль-первого на своей земле крошить стали? А державе за них краснеть?

— Не хотим, — смеётся родственник. — Но оно само так складывается, грех бога гневить: дают — бери. Жизнь сама указывает, так лучше поступить.

— Занятно.

— Несколько целей сразу одним действием получается: и последнего Ржевского раз и навсегда, и вопрос с их фамилией решить окончательно, как же они всем надоели, твари… И вольности Изначальных отменить, и в Эмирате попытаться кого-то из своих на освободившийся престол пропихнуть. И Соту коронным городом сделать, не вольным.

— Услышал. Делаю.

Глава 5

— Не сердился б ты на людей, Мить, — неожиданно говорит бомжеватого вида старикан, бредущий рядом вдоль забора базара.

А я и не приметил, когда он пристроился — со мной топает уже почти половину минуты где-то.

Вот это я задумался.

Входов на рынок несколько, я так понимаю, для разного вида товара и для удобства народу, идущего с разных концов города. Чтобы те, которым к примеру в мясные ряды, могли зайти и выйти, не попадая в сектора одежды, фруктов и тому подобного.

— Мы знакомы? — уточняю с невозмутимым видом.

На самом деле, конечно, никакого спокойствия и близко не испытываю. Что-то мне всё больше кажется, что затея с переходом на нелегал была не самой лучшей моей задумкой (хотя и альтернативы не вижу).

— Я ещё прадеда твоего знал, ты на лицо — вылитый он, — отвечает многолетний пенсионер.

— Хренасе. Это же сколько вам лет? — изумляюсь.

Чёрт, чёрт, чёрт. Одни сплошные непредусмотренные засветки.

То Настя Вяземская, опознавшая во мне Ржевского (в этом месте вздохнуть украдкой и себя пожалеть — классная тёлка же! Может, у нас и получиться что-то могло бы! Жаль, не сходимся характерами: это её эгоистичное животное желание поскорее выскочить замуж всю перспективу отношений на корню портит).

То этот соратник прадеда. Коли не врёт.

— Это если деду Трофиму уже за семьдесят изрядно, — продолжаю рассуждать вслух, — а его родитель евойный под тридцатник только закалампоцал, то…

— Другой прадед, — качает головой старикан. — По материнской линии.

Хренасе снова, хотя тот дед вроде помоложе был.

Но всё равно изрядный возраст у типа. Наверное — потому что в голове о той родственной ветви ни слова, ни полслова. Опять же, если не шутит.

Интересно, что ему надо? И как себя сейчас лучше с ним повести?

По предписанной наставлениями теории почему-то действовать не хочется. Меня начинают терзать смутные сомнения, что если я всех, узнающих в Страхове Ржевского, начну как угрозу устранять, то несколько гротескно в итоге получиться может.

Молчу о моральной стороне вопроса. Нельзя людей за просто так убивать, вздыхаю про себя — наставления тоже ошибаться могут. Иногда и свою голову включить не грех.

— Ты обиделся, что из окружающих никто слова в твою защиту не сказал, — продолжает тем временем старикашка. — Мить, но ты про народ мало знаешь. Не судил бы сгоряча?

— Тебе какое дело? — парирую хмуро. — Я иду, тебя не задеваю. Там, — тычу большим пальцем за спину на ходу, — даже на три буквы никого не послал из простых людей, не говорю уже, ногтем не тронул. Охрана базара не в счёт, — оговариваюсь точности ради. — А что я про окружающий народ думаю, то сугубо моё дело. Даже менталисты пока мыслей прочесть не смогли! — вырывается на автомате. — Моих.

— Люди устали от однообразия власть предержащих. Аппарат угнетения любого свободомыслия в Соте работает хоть и похуже, чем в столицах да по Империи в целом, но всё равно работает, — пенсионер принимается вещать, найдя свободные уши, как будто я его о чём-то спрашивал. — Богатым и сильным до бедных и слабых дела нет, а если кто-то снизу наверх поднимается, то…

А вот здесь навостряю уши. Интересно, что дальше скажет:

— То?

— Знаешь, какая-то тройка лет — и ещё одним козлом больше становится! — он словно удивлён собственным словам. — Когда люди до власти и денег в наших краях дорываются, как подменяют их! Нормальный человек ещё вчера был — а сегодня клейма ставить негде. Семейство Воронцовых знаешь?

— Графа Серёгу только если, — в этом месте начинаю веселиться. — Даже достаточно тесно знакомы.

— Вот у этого графа Серёги есть дядя, кстати, большой начальник в столице, по тому же направлению…

Хренасе ещё раз. Мотать на ус, запоминать каждую букву. После дома рассортируем услышанное.

—… Отец этого дяди в своё время, — продолжает заслуженный пенсионер, — с самых низов выбирался. Что ты знаешь о Высшей Торговой Гильдии?

— Только то, что кое-кто оттуда на мою усадьбу облизывается, — отвечаю мрачно. — Как бы не те же Воронцовы, только другая их ветвь, купеческая.

— Тот Воронцов, о котором я сейчас говорю, в своё время на востоке Империи и школы за свой счёт открывал, и храмы строил, и нуждающимся помогал без оглядки.

— Жаль, следующая родня пошла, не в коня овёс, — замечаю, сворачивая за угол.

— Не следующая, — качает головой старикан. — Он сам. Как монарх тогдашний его в столицу призвал, словно подменили человека: заносчивый стал, добро перестал делать и, что гораздо хуже, добро других людей в свой адрес перестал помнить.

— Козлина, — резюмирую услышанное. — Правильно ты в самом начале сказал. По мне, самый страшный грех — неблагодарность.

— Остальные почему-то тоже, почти все. Один сценарий: как чуть над другими приподнялись, особенно при дворе — тут же испортились. Знаешь, — дед доверительно хихикает, — мне с высоты лет кажется, что у нас в Столицах, причём в обеих, словно воздух заколдовали!

— На какую тему? — как бы от него отвязаться поделикатнее.

— А кто им подышит, тот моментально корни свои забывает. И совсем другим человеком становится, о других не думающим.

— Ладно, спасибо за беседу, — решительно закругляю разговор, поскольку уже дошёл туда, куда хотел.

Нервы нервами, попа у Настеньки шикарная, в интиме она вообще мечта; а дело делать всё равно надо. Вон ещё пара торговых мест снаружи за стеной, где можно попытаться разыскать то, что мне нужно.

— Всего хорошего, — желаю деду вежливо, после чего под влиянием импульса добавляю. — Монет на опохмел насыпать? — достаю из кармана мешочек с золотом.

— Ты совсем дурак⁈ — пенсионера словно подменяют за мгновение. — Ты меня что, и вправду не признаешь⁈

— Э-э-э, признаться, не до конца, — озадачиваюсь. — Во вторник попал под удар менталиста, с памятью напряжёнка местами!

— Романовы чудят, — самому себе кивает старый маразматик. — Наверняка на тебя им заказ и принесли, ментал в городе — их монополия до позавчера… Как вывернулся⁈

Хм. А в оперативной обстановке для бомжа неплохо ориентируется.

— Да тёмная история, — останавливаюсь и делаю вид, что задумался. — Всё как в тумане было, менталюга тот сам под машину сиганул.

А Романова я потом своими руками княгине Левашовой передал, её дочка сейчас у меня психотерапию восстановительную проходит. Точнее, у Наджиб, но это всё равно что у меня. Однако этого я незнакомому типу рассказывать не буду.

Отчего-то волной накатывает тоска из-за Насти Вяземской. Или закрыть глаза, махнуть рукой и на Мадине жениться? Для смены обстановки и для новых впечатлений?

В следующую секунду решительно стряхиваю с себя недостойную слабость и беру характер в руки. Если жениться каждый раз, да ещё и с женской подачи, то!..

Что «то», додумать не получается — пенсионер отпускает мне пренеприятный щелбан:

— Ты уснул на ходу, что ли⁈

Да тьху на тебя. Только попу Вяземской вспомнил в спальном мешке. Наедине. Без одежды. Ко мне прижавшуюся.

— Нет, задумался… И это, деда, ты руки-то при себе держи⁈ — отпускаю ему ответный щелбан. — А то как аукнется, так и откликнется! За мной сдача не заржавеет.

— Ржевский, ты в своём уме⁈ — пенсионер неподдельно изумляется, растирая ушибленный лоб. — Ты к чьему светлому челу руки протягиваешь⁈

— Да тьфу на тебя, плесень маразматическая! — возмущаюсь в ответ, уже не сдерживаясь. — Докопался на ровном месте, бред всякий несёшь и ещё утверждаешь, что прадеду моему ровесник! Который хрен знает сколько лет тому преставился! Слушай, у меня хорошая специалист по психике есть, — резко меняю тон на вкрадчивый.

С небольшим опозданием припоминаю потому что: Мадина чётко говорила, с сумасшедшими надо ровными интонациями, никаких повышенных тонов, лучше — как с маленькими детьми.

Какой бы бред ни несли, всё равно и тех, и других вручную вразумлять бестолку.

Глаза дедули превращаются в чайные блюда.

— Одет в тряпьё какое-то, как бомжара! — а я продолжаю, поскольку уже несёт. — Небрит несколько лет, опять же! — указываю пальцем на его бороду, достающую до пупа и ниже. — Ходишь босиком, ногти не стрижёшь!

В этом месте осекаюсь и прикусываю язык: вообще-то, я накануне сам в молл Левый Берег босиком пришёл. После того, как обувь вместе с одеждой под ударом вражеской плазмы сгорела до тла и даже металлические набойки на каблуках обуглились.

— Ладно, извини, — примирительно хлопаю его по плечу. — Насчёт шмоток реально разные вещи случаются, не бери в голову.

— Да ты!..

— Впрочем, у меня одна знакомая похожим образом одевается, — немного сдаю назад из любви к справедливости.

Говорю так ласково, как только возможно:

— Правда, она это по религиозным соображениям делает, а вот ты какого рожна… В чёрное в жару нарядиться — под такой одеждой вспотеешь быстрее! Потом запах, а мыться тебе, поди, регулярно негде? В речке если только, — смотрю ему через плечо.

Много лет назад этот базар как раз и был построен на берегу реки. Он с тех пор разросся, раздался, да и русло чуть изменилось, но воду отсюда по-любому видать.

Насчёт запаха в такую погоду меня Ариса надоумила, а про перегрев под тёмной одеждой в этом климате и ёжику понятно (если он физику хотя бы в общих чертах представляет).

Что купаться старикану кроме реки негде, логическое заключение: было бы где мыться, было бы и где бриться. А этого он давным-давно не делает.

Дед в ответ как будто нечеловеческими усилиями справляется с эмоциями:

— А ваша фамилия в привычном амплуа, да⁈ Вы всё такие же⁈

— Звёзды не меняют своих орбит, — доброжелательно пожимаю плечами.

Хорошая фраза (я её у Наджиб перенял); и сюда подходит идеально.

— Хамло! Ну ты и!.. Ладно, бог вам, Ржевским, судья… Кстати, ты на декадное собрание потенциальных наследников поедешь? — как о чём-то обыденном спрашивает аккуратненький и чистенький бомжара.

Задумчиво смотрю на него и усиленно размышляю: удержаться ли от сквернословия? Или ответить, что думаю, прямо? Аргументы есть как за, так и против.

За — предельная фамильная откровенность в любой ситуации. Против — рекомендации медицинского характера.

Я от нечего делать после массажа профессионалок Норимацу от Наджиб много чего наслушался. К психическим больным в острой фазе какой-то свой подход нужен, если коротко. Не уверен, что предельная откровенность и моя разящая прямота — лучшая коммуникационная стратегия.

Внезапно на один амулет приходит сразу два вызова, от Накасонэ и Наджиб. Причём вызов последней делается через монарший канал Далии, потому вопреки всем сетевым протоколам проходит одновременно с японским (хотя теоретически и не должен бы. Наверное).

Хренасе третий раз. Неужели что-то случилось? Сердце бухает в пятки от тревоги за дам на моём участке.

«ЭТО ОЧЕНЬ ВЫСОКИЙ ИЕРАРХ ВАШЕЙ ЦЕРКВИ! ОН НЕ БОМЖ, НАОБОРОТ! ОЧЕНЬ БОЛЬШОЙ ЧЕЛОВЕК!», — говорит японка своей речью.

Такое ощущение, что она несколько встревожена.

«ТЫ БОЛВАН! ВАШ ЕПИСКОП АЛЕКСАНДР В ПРОСТОМ МОНАШЕСКОМ ЛЮБИТ ПОХОДИТЬ! ПО СТРАНЕ ПЕРЕМЕЩАЕТСЯ ЦЕРКОВНЫМИ ПОРТАЛАМИ, НА НАШЕГО АЛЬ-РАШИДА ПОХОЖЕ! ТОЛЬКО ОН В МИРСКОЕ НЕ ВЛЕЗАЕТ!» — а это Наджиб, своим языком. — «РЖЕВСКИЙ, ТЫ ТОЧНО РУССКИЙ⁈ ТЫ ХОТЬ ЧТО-ТО О СВОЕЙ СТРАНЕ, ГОРОДЕ, СТОЛИЦАХ ЗНАЕШЬ⁈».

Хренасе четырежды. Хотел сказать мысленно самому себе, что прям день удивлений. Но тут всего минута прошла, далеко не сутки — получается, не день, а шестьдесят секунд такие насыщенные. Поди ж ты.

Попутно возникает лёгкая досада из-за двух последних вопросов Мадины. С другими я, конечно, могу свою ретроградную амнезию списывать на удар менталиста во вторник утром, но подопечную за нос долго не поводишь: она о моих ментальных блоках знает как бы не больше меня самого.

Не стыкуется легенда с фактажом. Хорошо, она не болтливая, мне только добра желает и, кажется, где-то любит…

— Извиняюсь! — решительно накрываю ладонью рот бомжа, который вроде как оказывается совсем не бомж, просто одежда такая (кстати, реально чистенький и запаха от него нет, но я это только сейчас понял). — Мужик, пожалуйста, прикрути напор фонтана на минутку? — затем перехожу на речь Мадины. — А ты в канале откуда⁈ Что вообще происходит⁈

Договорённость была, пока я Страхов — из усадьбы мне никто не звонит. Если что-то понадобится срочно — могу вызвать первым, но ни в коем случае не наоборот.

— Меня Накасонэ четверть минуты тому к вам сама подключила и помощи попросила! Ржевский, этот дед не одно помазание на царство у вас совершал! Ты чего ему хамишь⁈

— Не признал в этой одежде, — задумчиво чешу за ухом, косясь на пенсионера. — Он как-то незаметно подкрался, люди на него тоже как на великого человека не реагировали.

— Какая-нибудь церковная реликвия, что-то типа ментального отвода глаз! Ваша церковь во время Ига весьма поднаторела в толпе незаметно ходить! Не хами ему! Это не бомж, во-первых! А вполне нормальный человек во-вторых! И говори при нём по-русски! Иначе неуважительно!

Ненавижу, когда подопечная орёт.

Нет, даже не так. Когда она нервничает, я тоже начинаю переживать — родные люди, как ни крути.

А когда я переживаю (особенно из-за беззащитной и хрупкой Наджиб с большими упругими сиськами), я делаю промахи в анализе и порой действую неконструктивно.

Сейчас, по собственной слабохарактерности пойдя у неё на поводу, действительно перехожу на русский. Скосив глаза на мрачного старика, отвечаю Мадине:

— Кто ж знал. Выглядит всё же как бомж, а замашками вообще на афериста похож.

Ой, неловко-то как. Прикусываю язык, но, видимо, уже несколько несвоевременно.

По громкой связи слышится хлопок раскрытой ладони по плоской поверхности. Судя по статистике моих коммуникаций с подопечной, это она ладонь себе в лицо впечатала.

— Прости, дед, — вздыхаю с сожалением. — Не хотел тебя обидеть, оно само вырвалось.

Попутно интересно: а что это за Иго было? Во время которого местная церковь бомжей посередине площади, полной народу, даже от моего расового бонуса скрывать научилась? Ладно, уточню при случае.

Чуть отмотав события, сейчас припоминаю: я действительно не сразу заметил, как он рядом со мной топает! Будто и правда отвод глаз работал, а потом перестал!

Странно. На мне не должно бы такое проскочить, однако действовало.

Хренасе не помню уже который раз за две минуты.

— А знаешь, Ржевский, я и не обижаюсь, — говорит старик неожиданно задумчиво. — С другой стороны, если бы в наших землях ВСЕ правду-матку как вы резали, мы бы совсем в другом мире жили… На твой вопрос: наследники престола,действующие и потенциальные, раз в десять лет негласно в Столице собираются — процедура основателем династии завещана.

— А я причём? — равнодушно пожимаю плечами и удерживаюсь от глумливой остроты матом.

На тему того, где, что и кого я видел.

— Пусть собираются, — разрешаю. — У меня своя свадьба: вон, коммуникационную вышку в Соте ставить надо. Для начала.

Плюс не звал меня туда никто. А и позвали бы…

— Не просветили, что ли⁈ — старикан удивляется. — Некому было⁈ По матери своей имеешь право. Да, не в первой очереди, но как раз на декадную встречу лучше бы прибыл! Если на порталы денег нет, по идее, даже конями успеваешь. Тебе ж шестнадцать стукнуло? Значит, уже, можно.

Хренасе пятый раз. Или шестой.

А он точно не шизик?

Прикинув варианты, выбираю с моей точки зрения оптимальный. Решительно достаю связной амулет и сам вызываю Наджиб:

— Он утверждает… — да и плевать, что языком Залива.

Не говорить же при психе по-русски, что он псих.

— Я всё слышала! — перебивает меня подопечная. — Накасонэ мне ваш канал открыла.

Хренасе седьмой раз. Не должна была Ариса пускать третьего в наш канал, даже если это Мадина. Попутно вопрос: а откуда у неё вообще координаты Наджиб? Так-то, она о ней знает (я рассказывал), но контакт где взяла⁈

Не материться. Не материться. Не материться.

— И как мне на его заявления реагировать? — спрашиваю, усилием воли удерживаясь от трансляции того, что хотел бы выдать в эфир.

— Ржевский, ты дурак⁈ Ты такие вещи решил у меня выяснять⁈ Я иностранка и местами со-монарх! Другой страны, другого государства! — менталистка разрывает соединение.

Тьху ты. Восьмой раз за две минуты хренасе.

И что делать?

— Слушай, отец Александр, — задумчиво чешу затылок, обозревая окрестности. — А пошли вон, в заведении на набережной пивка саданём? Да о делах поболтаем? А то меня просветить некому было, да; а здесь ты как снег на голову.

Мало ли. Вдруг есть варианты грядущий беспредел в Соте как-то мирно устаканить.

— Насчёт престола не обольщайся, — решительно качает головой пенсионер. — Про встречу наследников я исключительно из-за регламента тебя спросил: она под нашим патронажем проходит, тебе бы за три дня от нас и так уведомление пришло.

Сказать, что ли, на чём я этот трон имел ввиду? Впрочем, дед в возрасте, наверняка о нашем традиционном семейном отношении к проблеме в курсе (опять же, одного из предков лично знал, хотя и не по той линии).

— Да в задницу этот престол! — отмахиваюсь абсолютно искренне. — Лучше расскажи мне, как такая могущественная организация, как ваша, такое непотребство в нашей общей стране допускает⁈

Подхватываю старикана под руку и решительно увлекаю к реке.

Глава 6

Видеокартинка передана по магосети клана Накасонэ единственному адресату с неустановленного внешнего нагрудного амулета, выполненного в форме пуговицы. Аудиосопровождение обеспечено дополнительным протоколом. Получатель информации — Ариса Накасонэ.

— А чего ты сказал, что я конями в столицу успеваю, если денег на порталы нет? — «Страхов» первым вошёл в плохонький трактир и огляделся по сторонам. — Хм, пожалуй, лучше на улице присесть, — констатировал он, поскользнувшись на каких-то объедках и со всего маху приложившись об пол спиной.

Ноги «Сергея» вылетели вверх так, что он мало не коснулся лбом коленей.

Арисе стало весело: передаваемая с пуговицы в трёхмерном изображении картинка была хотя и не очень чёткой (мелких деталей не видать), но комизм общего движения оценить позволяла.

Интересно, это он натурально грохнулся? Или в рамках отыгрываемой роли частично изобразил, расслабляя собеседника?

Иерарх церкви в первую секунду охнул и прикрыл рот рукой. Затем, глядя на спокойно поднимающегося Ржевского, даже рассмеялся:

— Ох ты и дуб, Митька!

— Угу, могуч, могуч, — видимо, в шутку согласился напарник по миссии. — Хорошо, полы деревянные, — он отстранённо глянул под ноги. — По камню или плитке могло быть больнее.

На улице парочка, не сговариваясь, направилась к самому дальнему столику.

— И о чём же у нас разговор с тобой будет? — нейтрально поинтересовался старик, заказывая лишь пустой несладкий чай и пару сухарей к нему. — Рассказать чего хотел или наоборот расспросить о?

— Спиртного не пьем? — уточнил Ржевский первым делом. Дождавшись отрицательного ответа, он попросил себе кофе и продолжил. — Деда, интересных тем для разговора у нас куча, если философски общаться. Но я так понимаю, ты не просвещать меня приехал? А аккуратно позицию мою прощупать? В весьма определённых направлениях?

Священник поколебался, затем ответил:

— Типа того. Как сообразил?

— Амулеты у тебя очень непростые, — фыркнул потомок гусара, откидываясь на спинку стула. — У всех остальных, даже у монархов, сколько ни видел, больше двух слоёв скриптов не было. И то, второй дописан зачастую не полностью.

Лицо священнослужителя застыло, брови удивлённо скользнули вверх.

— А у тебя — три полных слоя и ещё на четвёртом хвостик, — с простодушным видом выдал блондин. — И самое интересное, что таких артефактов ты с собой три штуки таскаешь, каждый последующий дублирует предыдущий. Занятно, правда?

— Говори дальше.

— Ты же не думаешь, что я поверю, будто такой непростой человек просто так по местному базару гуляет? За твой прикид, между нами, полагаю, средних размеров небоскрёб внутри Золотого Квадрата купить можно!

— Почему тогда поначалу бомжом назвал? — поинтересовался священнослужитель.

— На твоих артефактах защита от внешнего сканирования хорошая, — подосадовал «Страхов». — Даже мне, чтоб такое разглядеть, надо сосредоточиться. А я поначалу тебя всерьёз не принял, ещё девицу одну вспомнил некстати… в общем, неважно!

— А ты непрост. — Глаза старика превратились в две ледышки. — Не техномаг случайно?

— А что такое техномагия? Я, кстати, никогда и не говорил, что идиот! — возмутился кое-кто. — Просто другим обо мне так думать удобнее. А я уже и не спорю с такими давно: когда тебя полудурком считают, противники чаще ошибаются и меньше готовятся. Приятно их удивлять потом, чё.

— На встречу наследников пойдёшь? — спросил в лоб церковник.

— А надо? — равнодушно ответил вопросом на вопрос Ржевский.

— Может быть, что и надо, — вздохнул иерарх местной религии.

— Ну вот кому надо, тот пусть и топает, — доброжелательно предложил потомок гусара, с наслаждением прикладываясь к дымящемуся горячему напитку. — А-а-а, хорошо-то как, Настенька!..

В следующий момент он погрустнел:

— Кажись, влюбился задним числом. Поначалу, как бы тут поделикатнее, всё случилось — но я про неё забыл. Выпивши был…

— Эх, Ржевский.

— Ну, — неизвестно с чем согласился потомок гусара, затем с воодушевлением продолжил, расфокусировано глядя внутрь себя. — А только что увиделись — и понял, что лучше чем с ней мне мало с кем было. В интимном смысле! — «Страхов» неверно истолковал появившуюся между бровями собеседника борозду. — Так-то, поболтать есть и другие приятные женщины. Но чтобы такая попа, да узкая талия, да с таким темпераментом… да без ограничений, да на первом свидании…

БАХ! Кулак старика ударил в стол:

— Ты при мне эту похабщину специально⁈… Ржевский, ты издеваешься или идиот⁈

— Я не издеваюсь! — поторопился ответить блондин.

Затем сообразил, что сказал, и весело заржал.

Ариса наблюдала за происходящим уже без тени веселья: для подобной линии поведения у партнёра по миссии наверняка должны быть причины.

— Твоё преосвященство…

— ОТЕЦ АЛЕКСАНДР.

— Без проблем, — легкомысленно махнул рукой потомок гусара. — Отец Александр, фокус в том, что мы с тобой на этих переговорах в неравных положениях.

— Да ну?

— Я тебя не искал, — пожал плечами Дмитрий. — Планы на следующий месяц у меня свёрстаны так плотно, что всерьёз думаю — где бы лишних часов в сутках добыть. Веришь, интим и тот последний раз был поза…

БАХ! Священнослужитель ещё раз грохнул кулаком стол.

— Упс. Пардон. — Ненатурально смутился Ржевский. — Заносит от пылкости чувств в груди! — он зачем-то приложил правую ладонь к левой половине туловища и преданно впился взглядом в собеседника. — Как вспомню, — глаза напарника по миссии подёрнулись матовой поволокой. — А она!..

БАХ!

— Ой. В общем, отец Александр, вопрос мой простой. Ты в курсе, что Семья на ближайший месяц в Соте наметила?

Вот это мастерство. Накасонэ оценила, как лицо «Страхова» из наивного и идиотского превратилось в пронзительное и где-то пугающее.

— В общих чертах, — религиозный иерарх смутился и даже опустил глаза. — Нынешний Двор на нас не сильно оглядывается, — добавил он зачем-то.

— Деда, а что ты сам об этом всём думаешь? — Ржевский неопределённо покрутил рукой. — Это всё вообще нормально?

— Что именно?

— Например, когда руку на детей несовершеннолетних поднимают. Когда пытать их готовятся. Когда люди разменной моне…

— Ничего не путаешь⁈ — старик искренне удивился и перебил. — Кто⁈

— Слово Ржевского. — Дальше Дмитрий за половину минуты пересказал историю освобождения самой Арисы из плена, умолчав о фамилиях.

— И ведь не врёшь. — Плечи иерарха резко ссутулились. — Не думал я, что до такого дойдёт…

— Это не всё. — «Страхов» флегматично выплеснул в рот остатки кофе. — Это только отдельный час моей жизни за последние сутки. Я ещё много чего могу рассказать в этом духе. Слушай дальше.

— Не надо! Всё равно церковь на такое только со стороны смотреть может. Помешать не в силах. — Теперь по собеседнику блондина его возраст был виден в полной мере. — Молимся, видим всё, но в мирское не вмешиваемся.

— Тогда, пожалуй, с вступительной частью покончим. Деда, чего ты от меня хотел? Зачем сюда ехал?

— Я по базару гулял под «храмовой невидимостью», — признался священник. — Люблю путешествовать, люблю такие места, порталы у нас без ограничений. По идее, собирался тебе через несколько дней приглашение на встречу наследников лично отдать. Здесь типа командировки: и от столиц подальше, надоели; и вроде как при деле.

— Случайно, стало быть, встретились мы⁈ — поудивлялся «Сергей». — Ну ладно. А я думал…

— Не случайно, — иерарх как будто на что-то решился. — Всё в руке Его, — он коротко глянул в небо. — Я, если оказия подвернётся, хотел планы твои насчёт собственной очереди среди наследников выяснить. А теперь, после того, что услышал, прошу: не пропускай ты эту встречу? Появись там хоть краем, хоть на час, а?

— Ты мне сперва расскажи, каким я местом к престолонаследию, — резонно заметил блондин. — Дима Ржевский, сколько себя осознаёт, — он хлопнул ладонью по животу, — кроме прав изначального в Соте ни о чём другом слыхом не слыхивал! Уже молчу, как мы к царскому семейству не первый век относимся, — «Страхов» гоготнул. — И что регулярно о них говорим.

Старик помолчал, глядя в горизонт.

— Знаешь, — напарник по миссии не смутился и развеселился чему-то ещё больше. — После нашей многовековой и последовательной позиции в сторону дворца мой неподготовленный туда визит может очень плохо результироваться.

— В смысле? — священнослужитель напрягся.

— Я ж туда без стволов и карабина не пойду, — пояснил потомок гусара. — А стреляю я хорошо, не мажу.

—?!!

— А в карабине два десятка выстрелов в магазине плюс в пистолетах по семнадцать.

— Артефакт. Признаёт кандидатов в наследники по праву крови, — без перехода уронил старик. — Процедура по большому счёту в стране известная, просто не кричат о ней на каждом углу. Сверка раз в десять лет.

— Что за артефакт?

— Основатель нынешней правящей Династии вместе с тогдашним Первослужителем в результате сложного ментального ритуала замутили. Все, в ком есть хоть капля крови Основателя, могут претендовать, теоретически. Хранитель артефакта — наш главный храм.

— Пф-ф-ф. Деда, если я хоть чуть-чуть в интимной жизни понимаю, — глумливо ослабился блондин, — за столько веков с этой каплей крови столько народу по миру бегает, что наследников считать утомитесь. Потенциальных.

— Два десятка человек с небольшим на сегодняшний день. Если говорить о первой, второй и третьей очереди.

— Хренасе, — Ржевский присвистнул. — Да ну⁈

Оглядевшись по сторонам, не найдя искомого, он обмакнул палец в кофейную гущу в своей чашке и принялся что-то выводить по столу:

— Даже за сто лет период если возьмём… пусть основатель по паре детей в пятилетку забабахивал… так, если вероятность посчитать за два факториал… плюс…

— Чуть больше двух десятков. Мы очень внимательно следим за генеалогическом деревом правящей фамилии. Твоя мать — незаконнорожденная дочь… — священник наклонился стол и что-то прошептал Ржевскому на ухо. — Это тщательно скрывалось, однако Церковь в курсе.

— Деда, — Дмитрий задумчиво смахнул со столешницы потёки кофе рукавом. — В твоём последнем утверждении первая часть противоречит второй. Если что-то тщательно скрывалось, ваша церковь никак не может быть в курсе. Как?..

— Тайна последней исповеди. — Старик спокойно смотрел на собеседника. — Как раз мы в центральном храме об этом знаем больше и лучше остальных, включая Семью. Это у них друг от друга тайны есть, а от нас перед смертью обычно ничего не скрывают. Сам последний раз когда исповедовался?

— Признайся, амулет какой-нибудь используете? — оживился блондин, опять игнорируя вопрос. — Для определения достоверности сказанного?

— Зачем амулет? Исповедует священнослужитель с сильным ментальным даром, не ниже восьмёрки, — пояснил иерарх без энтузиазма. — А ещё в храме специальный артефакт есть, он дар отца-исповедника может усиливать. Никаких тайн от Церкви у Семьи нет, — припечатал он веско. — А потомства они, в отличие от вас, налево-направо не плодили.

— Побожись, — Ржевский вдруг нахмурился.

Старик молча полыхнул едва заметным огоньком плазмы с ладони.

— А-а-а, ты тоже маг, — кивнул блондин самому себе.

В следующий момент он стал каким-то отстранённым и официальным:

— Отец Александр, слушаю твоё предложение. Чего от меня хочешь ты?

— Всего лишь чтобы ты прибыл на встречу наследников. Официальное приглашение будет. — Иерарх нехотя добавил. — Если совсем невмоготу, могу в здешнем городском храме один раз персонально для тебя портал в столицу открыть. Надо?

— Не надо, — Дмитрий явно потерял интерес к беседе и погрузился в размышления. — Я быстрее из дому через Залив с одной пересадкой доберусь: царь же мобильные порталы запретил? Стационарные-то работают.

— У тебя и свой портал есть⁈ — а священник удивился. — Стационарный⁈ У вас же даже за водопровод городской до последней недели неплачено⁈

Японка поняла, что старик проговорился: о Ржевских он явно знал больше, чем стремился показать.

— Есть портал, без деталей, — наивно кивнул «Страхов». — Ладно. Дашь приглашение — съезжу, раз церковь просит.

— Дай свой браслет. Сейчас на амулет сброшу, бумага позже будет, — иерарх цапнул блондина за запястье. — О. А ты без Изначальных артефактов⁈

— Без комментариев.

Врать Ржевский не стал, но японка отлично знала: браслет прямо сейчас лежит в каблуке.

— Можем завтра пересечься, — потомок гусара бросил на стол золотой и поднялся. — Говори, где и во сколько. Попутно: так чего ты меня на конях в Столицу отправлял? Век машин же на дворе?

— Да к слову пришлось, — церковник выглядел растерянным правдоподобно. — Вы ж, Ржевские, больше по коням всегда были? А на машину откуда у вас деньги?

Проговорился второй раз, отметила про себя японка. Выяснял он о партнёре многое, хотя и сумбурно.

* * *

— Рассказывай. — Требует Ариса, вызывая меня по защищённому каналу сразу после того, как я ухожу от епископа (или как там он правильно называется).

— Может, лучше дома? Вечером? — сомневаюсь по инерции.

Так-то, их связь хорошая и надёжная, но предыдущие рефлексы слегка возражают.

— Мы же по бесшумке говорим. По-японски, через защищённый канал.

— Усилитель ядра помнишь?

— Да.

— У попа на скриптах его церковных амулетов — точно такой рунный почерк.

— Ого. — Напарница задумывается. — Ты считаешь, ваши религиозные деятели причастны⁈.

— Нет, — морщусь. — Я считаю, что они проворонили что-то очень важное в своём храме. В этом, который Центральный — и на основании их пропажи кто-то разработал инженерное решение. А они пытаются остановить.

Когда у тебя есть расовый бонус на технику, подобное видно невооруженным глазом, примерно как Мадине — мысли в чужой голове. Только кому-то объяснить сложно, особенно если лишних подробностей не раскрывать.

— Думаешь? — Накасонэ сомневается.

— Уверен. А сюда этот отец Александр бросился по следу пропажи, хвосты рубить и концы разыскивать.

— Не понимаю, — после небольшой паузы просящим тоном намекает японка. — Ты вроде и ответил, а яснее не стало.

— Дед — дознаватель, — поясняю. — То есть, к церковным таинствам и ритуалам он наверняка тоже допущен, но основной его профиль — именно что дознание. В том числе негласное.

— Почему ты так решил⁈ Как это возможно⁈

— Как возможно, не знаю, а решил потому, что по роже вижу. Профессия же заметна на лице.

Когда на нелегале половину жизни прожил, контрразведку и таких вот персонажей известным мягким местом чувствуешь, которое пониже спины сзади. Моторика жестов, невербальные сигналы мимики, образ мышления в глазах — всё оно где-то отражается.

Впрочем, Накасонэ не спорит. Видимо, в её учебном заведении эту тему тоже проходили.

— Наши с тобой планы как-то меняются? — через пару секунд дисциплинированно уточняет японка.

— Цели прежние, инструменты тоже. Движемся старым курсом.

Вообще-то, небольшая коррекция в наличии. Мобильными порталами, чтобы из любой точки города в имение перенестись, надо обзавестись поскорее и любой ценой — вот просто вынь и положи.

Но это не смена курса, а лишь усиление предыдущего. Да и неохота сейчас долго языком болтать.

ИНТЕРЛЮДИЯ

— Стоять, бояться! — дверь полуподвального помещения снаружи рыночной стены упала внутрь вместе с косяком.

— Ты кто такой резкий, парень⁈ — группа мужчин разного возраста и внешнего вида оторвалась от пересчитывание каких-то небольших предметов на столе.

— Братва, будете смеяться, — шмыгнул носом коренастый невысокий блондин, проходя внутрь и доставая небольшой кожаный мешочек. — Хочу купить пару изделий с вашего стола. Уберите оружие, пожалуйста: я пришёл с миром.

— С миром так не заходят, — покачал головой седой человек лет пятидесяти, не убирая рук из под столешницы.

— Я полчаса стучал! — возмутился непрошеный гость. — Вы тут точно блокировку звука не включали⁈ Я честно пытался достучаться, пока терпелка не кончилась! Мне Шрам и стук условный сказал, и метку тебе передал! Ты же Репа?

Седой удивлённо посмотрел на товарищей. Один из них стремительно потупил взгляд.

— А-а-а, понятно. — От вошедшего безмолвный разговор не укрылся.

Блондин удовлетворённо кивнул самому себе, подошёл к столу вплотную и выложил несколько золотых:

— Чё, давайте договариваться?

Глава 7

— Давайте договариваться? — выкладываю на стол золото. — Братва, ради бога, только не вздумайте дёргаться!

Группа, занимающаяся левыми мобильными порталами, в городе одна — прочих за последние годы старательно пропололи. Ходят, точнее, ходили эти люди под шефом полиции, но обер-полицейский Соты Огарев Виктор Фёдорович трагически погиб в небоскрёбе Шереметьевых (если верить сообщениям по маго-сети. А кто ему шею свернул, история умалчивает).

Поскольку с правоохранителями у этих ребят свои отношения, то и запрещённого оружия по карманам хватает, включая боевые амулеты.

— А ты никак нам приказывать решил, пацан? — в руках седого появляется револьвер.

Да ну. Пф-ф-ф, дядя…

Не вступая в дискуссию, делаю подшаг влево и вперёд. Ствол предсказуемо двигается за мной.

Теперь вправо и тоже вперёд, но ещё распластываюсь в метровом выпаде — как раз чтоб дотянуться.

Тип попадается на ту же уловку, что и японцы в доме Шу: не зная физики и анатомии, он пытается конкурировать по скорости с чужими четырёхглавыми мышцами ног своими мышцами спины и плеча. Безуспешно.

Правой рукой прихватываю ствол сверху, левой — кисть незадачливого стрелка. В следующую секунду револьвер меняет хозяина.

Для острастки стреляю два раза в потолок:

— Да сидите спокойно, бога ради! Хотел бы, вы бы уже на небесах в райских кущах давно на арфах наяривали!

У меня и собственные стволы за поясом, если что. С ними бы вообще, как дверь упала, за ноль-четыре секунды перестрелял бы всех присутствующих (а может даже и быстрее — сидят кучно, для рывка из-за стола подскакивать им неудобно, быстро разбежаться по углам не могут).

— Ты очень рискуешь. Земля круглая, рано или поздно всё случается, — медленно произносит другой неприятный тип ( который без переднего зуба).

— Вот скажи мне. — Падаю на свободный стул, одновременно разряжая револьвер и забрасывая его в угол помещения. — Что мне могло помешать вообще вас угробить, а товар забрать даром?

— Тебя потом другие нашли бы, — неуверенно предполагает крайне некрасивый собеседник. — За беспредел всегда спрос есть.

— Поэтому нормально и разговариваем, — подвигаю монеты по столу. — Братва, это аванс. Давайте поговорим?

— Говори, — кивает седой.

Интересно, а почему он Репа? Откуда такое прозвище? Ладно, неважно.

— Я готов купить у вас сейчас десяток кругляшей по двойному тарифу, — киваю на столешницу, — плюс внести аванс на будущее.

— Чего надо помимо дырок? — мужик щёлкает ногтем по ближайшему артефакту. — Аванс на что?

Дырки? Жаргон, видимо. Портал — дырка в пространстве, если подумать. Из пункта А в пункт Б.

— Информацию надо, — вздыхаю. — Есть мнение, что в городе в течение месяца очень неспокойно может стать.

Все как по команде грустнеют.

Занятно.

— Также, есть информация, что неустановленные лица в формах без знаков различия, с унитарным снаряжением, действующие по единому алгоритму, — продолжаю, — незадолго до этого появятся тут.

— Тут — это у нас? — Репа заинтересованно поднимает бровь. — Или тут — в Соте?

— И, и. Скорее всего, через надёжного посредника крупную оптовую партию дырок у вас они уже зарезервировали, — внимательно наблюдаю за выражением лица собеседника. Точнее, за реакцией на мои слова. — Даже процентов тридцать аванса внесли. Или двадцать пять.

Бинго. По глазам вижу, угадал.

— Продолжай? — предлагает акула теневого бизнеса.

— Тонкость есть, — я и продолжаю. — Что ты знаешь об армейском спецназе?

Репа сосредоточено размышляет, остальные с интересом ожидают продолжения. Даже руки от оружия убрали и на стол положили.

— Пока не пересекался, — выдаёт в итоге седой. — А что?

— Я не знаю, как в конкретной армии наставление называется, но пошевели своих знакомых? — предлагаю я. — Поспрашивай?

— На предмет чего?

— После инфильтрации и контакта с местным обеспечением, получив нужные ресурсы, это местное обеспечение полагается убирать.

— Как так⁉

— Зачем⁈

— Да ну⁈

Мужики резко озадачиваются.

— Наглухо, — припечатываю веско, детали объяснять долго. — Братва, я с того и начал. Почитайте местные наставления для армейского спецназа⁈ — напоминаю. — Да, документ не самый открытый, но у вас наверняка разный народ в клиентах? Может, и из армии кто есть? Если информацию сами добудете, у вас к ней веры больше будет, чем если я перескажу.

— Ты ж говоришь, именно из спецназа народ надо? — вроде как нейтрально роняет Репа.

Судя по его глазам, ситуацию он на автомате уже просчитал, но, как говорит Далия, пребывает на самой первой психологической стадии отрицания.

— Любые разведывательные подразделения подойдут, они во многих частях есть, — отмахиваюсь. — По тем же методичкам живут, не может быть, чтоб подход различался. Вы через своих знакомых армейцев у кого угодно из любого разведвзвода можете спросить, не обязательно в этой части империи, — задумчиво оглядываюсь по сторонам. — Лучше как раз в противоположной, связные амулеты и не такое позволяют.

— Допустим. — Этот Репа соображает быстро и в руки себя брать умеет. Вон, нехотя, но скрепил сердце. — А ты весь из себя такой благодетель? Нас спасать пришёл? Кстати, чьих будешь? Может, обзовёшься на всякий случай?

Достаю из нагрудного кармана и протягиваю ему документы прикрытия:

— Дела в городе кое-какие.

— А дырки наши тебе зачем? — седой внимательно читает бумаги, затем возвращает мне, озадачиваясь ещё больше.

— Под общую раздачу попасть не хотелось бы, раз. Если ваши порталы в кармане будут, в случае любого замеса всегда быстро на другую улицу убегу либо вообще на другой конец города.

— Хм. — Мужики переглядываются.

Странно. Такое впечатление, что обычно их покупатели совсем для другого товар берут. Интересно, для чего? Ладно, неважно.

— Два, — устраиваюсь на хромом стуле поудобнее. — Ещё я информацию пришёл купить.

— Какую?

— Когда неизвестные военные, которые вам заплатили аванс, остальную часть товара попросят, скажите и мне?

— И что будет? — брови Репы соединяются на переносице.

— А я на вашу сделку прибуду, подстрахую, — предлагаю. — Количество народу с вашей стороны же ими не ограничивалось?

И снова попал, по глазам вижу.

— Кстати, раз ты такой умный, сам сообрази. — Откидываюсь на спинку. — Сделка, сказать мягко, не самая законная. Раньше ваши левые порталы только экономическим правонарушением были, штраф отдал — и гуляй. А после последнего указа царя это уже чуть не уголовка, согласен?

— Волков бояться — в лес не ходить, — ухмыляется беззубый. — Степень и тяжесть правонарушения нам не сильно важна, а-га-га-га-га.

— А теперь подумайте, почему та сторона количество участников в сделке с вашей стороны не ограничила? Если вопрос более серьёзный теперь, ответственность за него — тоже?

— В одном месте нас собирают? — в глазах Репы мелькает задумчивая эврика.

— Угу, — киваю. — Я, конечно, их приказов не видел и не увижу никогда, но предположить могу.

— Говори!

— На зачистку похоже. — Отвечаю честно. — Запланированную. Вы — криминальный элемент, давайте откровенно. Из нормального народа к вам хорошо никто не относится.

— Слова-то подбирай?

— Нафига? — пожимаю плечами. — Вы мне не нравитесь, я вам тоже. Но я, в отличие от других, камня за пазухой не держу и откровенно рублю вам в глаза, что думаю. Начну слова подбирать — ты от меня половины не услышишь.

— Помолчи, — бросает седой товарищу, затем поворачивается ко мне. — А ты буквально сам-один нас подстраховать сможешь, да? — он добавляет в голос издевательской иронии.

— Я — мастер золотые руки, — замечаю веско. — И руки у меня золотые в том числе при подобных мероприятиях.

Сидящий справа без перехода и приготовлений стремительно набрасывает мне на шею удавку. Ну-ну.

Задушить, конечно, и меня можно, но явно не хлопчатобумажной верёвкой. И не так быстро.

Не реагируя на затягивающуюся петлю, извлекаю под столешницей один из двух своих стволов и без затей простреливаю нападающему ступню.

В моих пистолетах патроны помощнее, чем в бандитском револьвере. Бахает намного громче, чем первый раз, все подпрыгивают.

Четверо приземляются на стулья, а агрессивный сползает на пол и какое-то время катается, подвывая на манер койота и подтянув колено повреждённой ноги к груди.

— Пожалуйста, не делай так больше, — прошу его вежливо и аккуратно снимаю верёвку со своей шеи, убирая в собственный карман.

Пригодится.

— Это ты как?.. — изумляется Репа.

Пистолет я, выстрелив, тут же убрал обратно за пояс брюк. Двигался быстро, сбоку было не видно, вот он и недоумевает — руки-то пусты.

Вместо ответа приподнимаюсь над столом, задираю рубашку. Поворачиваюсь влево-вправо, чтобы присутствующие хорошо обозрели рукояти над штанами:

— И своими руками я очень много чего интересного умею, — добавляю почти в полной тишине.

Если бы раненый не елозил, не было бы ни звука.

— Хороший выстрел, — задумчиво роняет неопределённого возраста мужик с вьющимися волосами. — Вслепую, с удавкой на шее, руки и мишень скрыты столешницей. Что интересного, попал с первого раза, — он со значением сверлит взглядом седого.

— Самый обычный выстрел, — не соглашаюсь. — Дистанция смешная, противник с тряпкой вместо оружия. Жизни ничего не угрожает.

Кажется, до Репы доходит мой последний намёк, потому что на его лице стадия отрицания сменяется стадией принятия, минуя все промежуточные (если верить теории от аль-Футаим, там дальше идут агрессия, торг и что-то ещё):

— Дырок за твоё золото мы тебе насыпем, — он кивает, как о чём-то решённом. — Когда те оптовики явятся, тоже свистнем. Но как ты себе видишь окончательный расчёт?

— Вашими жизнями, — пожимаю плечами. — Нормальная же цена, нет?

И снова зловещая тишина.

— Ты кто? — с замогильным выражением лица спрашивает кудрявый (кстати, по некоторым замашкам — ганфайтер, но это неточно, потому что никаких стволов на нём нет, я вижу).

По его глазам ясно, что поняли меня неправильно:

— Я неточно высказался, — поправляюсь. — Я имел ввиду, что за ваши жизни буду биться как за свою. А свою я пока не проигрывал и проигрывать не собираюсь, так что и вы за моей спиной, даст бог, до правнуков доживёте.

Из четырёх глоток раздаётся выдох облегчения. Пятый продолжает кататься по полу, но я ему помогать не буду (нельзя разрушать свой текущий непреклонный архетип, это я тоже у Далии нахватался), а его соратники почему-то не чешутся.

Архетип! До меня неожиданно доходит, почему у меня с женщинами регулярно, к-хм, чуть не то случается, что хотелось бы.

Контраст! Видимо, какая-то атрибутика в моих словах, действиях (намерениях, в конце концов) говорит дамам что-то такое, что прямо противоречит моим возвышенным романтичным устремлениям! На ниве тактильного контакта и материальной реализации чувственного компонента.

— Почему ты считаешь, что такой аргумент нас убедит? — Репа поднимает ладонь, останавливая готовые сорваться в воздух разговоры соратников, и обращается ко мне.

Вот же дуб. Из таких мыслей вырвал, помолчать не мог.

Надо срочно посоветоваться с Далиёй, в душ е так и засвербило от догадки. Выйду отсюда — первым делом наберу её, она умная. Не только ослепительно красивая. Ещё добра мне желает и с внутренними психологическими комплексами и настройками очень добросовестно помогает разбираться.

— Хотя, пожалуй, даже не так, — старший бандит моё молчание по инерции трактует как-то по-своему. — Вопрос даже не в том, с чего бы нам на тебя полагаться.

— Стреляешь классно, я заценил, — поддакивает предположительный ганфайтер, поднимая вверх большой палец.

— Вопрос: почему мы должны тебе верить больше, чем им? — завершает формулировку Репа.

Вообще-то так не делается. Это против всех правил, против моего личного опыта, но иногда возникает соблазн идти по пути наименьшего сопротивления.

Если бы не моя неожиданная догадка (насчёт конфликта моего внешнего архетипа и согласия баб на интимные отношения со мной), я бы вёл беседу спокойно, как ткач пряльную нить. Сейчас же тупо выдёргиваю главного бандита из-за стола за шкирку:

— Пошли отойдём за угол, пару слов на ухо скажу.

У него хватает ума не сопротивляться и понять, что если бы я хотел его шлёпнуть, то подобные сложности были бы вовсе ни к чему.

В одной из стен помещения под холстом замаскирована дверь. Оттолкнув дурацкую картину в рамке в сторону, толкаю ручку и прохожу внутрь первым.

— Да ты у нас как у себя дома! — то ли возмущается, то ли в качестве предупреждения удивляется седой.

— Родовой дар, — отмахиваюсь почти честно. — В камне чувствую пустоты, вашу дверь за тряпкой увидел. Дальше догадался.

У них тут что-то типа склада: заготовки под портальные амулеты, заряженные и нет, разного размера, мощности, ёмкости аккуратно лежат по стеллажам, каждый артефакт в своей таре.

— Что сказать хотел? — Репа особо не переживает, поскольку видит, что внимания к их сокровищам у меня ноль.

Я в это время стаскиваю туфлю, отворачиваю каблук, надеваю на запястье браслет Изначального и активирую идентификатор:

— Читай.

— Рж…⁈

— МОЛЧА ЧИТАЙ! — в последний момент успеваю накрыть его рот ладонью.

Репа начинает мотать головой так, как будто он — взбесившийся верблюд, которого изнутри в ухо укусила оса (выражение Наджиб).

— Почему тебе стоит мне верить, — продолжаю. — Потому что я даю Слово.

Фамилии, опасаясь хорошей слышимости с той стороны, не называю, но её и не требуется. Бандит, продолжая трясти головой, сам хватает меня за руку и крепко жмёт, выражая согласие.

— Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы оградить вашу жизнь, здоровье и безопасность во время той бизнес-встречи, — старательно выговариваю каждое слово. — Если нужна другая формулировка, скажи? Я переформулирую.

— Нет базара! — теперь уголовник трясёт черепом не сверху вниз, а слева направо. — Фамилия известная, кредит доверия — двести процентов! Погнали к братве! — его физиономия отчего-то становится весёлой, оптимистичной и жизнерадостной. — Сказал бы сразу, кто ты есть, вообще бы разговоров не было! У нас и предка твоего помнят, и заветы его свято чтут! Ты тоже автоматом в авторитете. — последние слова он договаривает уже под удивлённые взгляды соратников в соседнем помещении.

Ещё — под продолжающийся вой катающегося по полу раненого, но я уже смирился, что помощь тому окажут, когда я уйду.

Хренасе. А пращур, похоже, в самых разных слоях населения отметился. Сейчас недосуг, но надо будет расспросить деда Трофима — он точно что-то знать должен.

* * *

Видеокартинка передана по магосети клана Накасонэ единственному адресату с неустановленного внешнего нагрудного амулета, выполненного в форме пуговицы. Аудиосопровождение обеспечено дополнительным протоколом. Получатель информации — Ариса Накасонэ.

Ей приходилось слышать, что у опытных профессионалов спонтанные и на первый взгляд неправильные поступки в стратегической перспективе оказывались единственно верными решениями.

В первый момент Ариса весьма удивилась, когда партнёр по миссии раскрылся перед этим уголовником. Подумав пару секунд, японка поняла: «Страхов» ничего не теряет, Репа будет молчать по трём причинам сразу.

Первое: обитатель Золотого Квадрата мог с ним сделать что угодно и ему бы за это ничего не было. С самого начала, когда вышиб двери — забрать порталы бесплатно, в случае утечки информации объявить о вскрытом нарушении. Тем более что о виновнике случившегося скорее всего никто никогда не узнал бы.

Второе: по тому же праву Изначального Ржевский мог забрать себе всё даром. Вместо этого он предпочел заплатить.

Третье и главное: Слово Ржевского. Из контекста было понятно, что этой «валюте» безгранично доверяют и здесь. Почему — отдельный вопрос, но факт есть факт.

Интересно, предки напарника что, и в среде неприкасаемых вращались? Надо будет уточнить напрямую из любопытства при случае.

Завершив покупку нелегальных амулетов, «Сергей» отошёл по полю в сторону реки и, вооружившись спрятанным в туфле артефактом, принялся зачем-то звонить принцессе Залива. Содержание их разговора было бредом (технологии подката партнёра по миссии к неким абстрактным тёлкам); видимо, какой-то код. Истинный смысл беседы от Накасонэ ускользнул.

Закончив общаться с подругой-монархом, Ржевский через пуговицу по односторонней связи обратился уже к ней:

— Всё в порядке, сама видела, — он похлопал себя по карману, в котором держал десяток «дырок». — Связывайся с тем китайским цехом.

Сигнал был оговоренным: теперь Ариса от своего имени должна была взять в аренду кое-какие станки (часть цеха) у местного филиала ханьской маго-технической компании. Был у предприимчивых жителей материка пунктик на тему того, что производственные мощности постаивать не должны: любой желающий, подтвердив квалификацию, мог прийти поработать на маленький заводик после конца рабочего дня.

Она сейчас договорится и оплатит по сети, а «Сергей» проедет туда и перепрошьёт полученные артефакты (внесёт плавающее место входа в портал, привязку к маякам и источникам энергии в месте выхода, что-то по мелочи).

Ариса уже заканчивала общаться со старательно скрывающимся филиалом триады, когда у партнёра по миссии в каблуке завибрировал настоящий амулет. Интересно, кто на этот раз? Перечень кандидатов был очень узким, потому что такой сильный сигнал под силу ограниченному списку лиц.

Ржевский грязно выругался на родном языке и воровато оглянулся по сторонам: слава богу, в пределах прямой видимости никого не было (шёл он с базара, срезая угол через мусорный пустырь).

— Что случилось? — спросил потомок гусара тем не менее вежливо, хотя и хмуро.

В воздухе соткалось изображение его деда, Трофима Барсукова:

— Митька, всё пропало! — на старике не было лица, в глазах стояли слёзы.

Накасонэ подобралась. Происходило явно выходящее за рамки обыденного; возможно, понадобится подключаться.

Чтобы сэкономить время партнёру, она коротко щёлкнула своим амулетом: «я всё вижу», ещё один оговоренный сигнал, чтобы не использовать слов. «Говори дальше, я контролирую; понадобится моя помощь — вмешаюсь по умолчанию».

— Настя!.. — вывалил дедушка напарника с подвывом.

— Что с ней? — потомок гусара напрягся.

— Выгнала меня на улицу! — Трофим Степанович повёл вокруг себя амулетом.

Картинка показала вход в квартал Барсуковых, причём родственник Дмитрия находился снаружи. Охранники стояли на тротуаре метрах в десяти и демонстративно не обращали на него внимания.

— Ты же там вроде как главой клана должен был стать? — блондин предсказуемо удивился и задумчиво почесал за ухом. — На стерву она не похожа, обмана от неё…

— Да у неё тётя есть, сорок лет, женщина в самом соку! — Зачастил старик суетливо. — Анастасия в другом здании была, а мы разговорились. Слово за слово, я ей в спальне кое-какие книги по философии показывал, а тут Настя неизвестно откуда взялась!

— И что такого? Выгонять тебя за что? — простодушно поинтересовался товарищ. — Я-то с ней могу поговорить, у нас свои отношения; но ты объясни для начала толком всё?

— Мы неодеты были, — через силу выдавил из себя дед. — Жарко, кое-что из одежды сняли.

— Э-э-э, — у «Страхова» в интонациях мелькнуло подозрение. — Насколько неодеты?

Трофим Степанович промолчал.

— Что на тебе было⁈ — потребовал внук.

— Браслет на руке, — нехотя признался Ржевский-старший.

— И всё?

— Ага.

— Бл*. Деда, ну ты даёшь… а на тётке Анастасии что было? Тоже браслет⁈

— Нет, браслета не было. Она его перед этим обронила, он под кровать укатился. Она на коленях стояла, занята была, поднять не успела. Неодета тоже была.

Ариса Накасонэ, несмотря на серьёзность ситуации, коротко хохотнула. Оказывается, у Пути шиноби есть свои, неизвестные другим, интересные моменты.

— Что теперь делать? — на старике не было лица. — Вывела за ограду, как нашкодившего котёнка! Велела обратно не пускать!

— А статус отношений у вас какой? — задумчиво поинтересовался Дмитрий.

— Уже никакой! При мне расторгла помолвку через маго-сервер Соты!

— А-га-га-га-га, так ты теперь нищий пенсионер? — напарника наконец прорвало. — Трофим Барсуков без рода, без племени? Ещё и молодая жена под жопу коленом…

— Нет у меня теперь молодой жены! — взвился в воздух бывший Ржевский. — Я её напоследок обнять пытался — сказать, что она не так поняла — так она!..

Вместо продолжения дедушка друга завёл запястье за спину. Артефакт связи дисциплинированно показал одну сплошную дыру в его одежде сзади, возникшую в результате точечного удара плазмой.

В прорехах рубахи и штанов белела неповреждённая кожа (огнём бил мастер, лишнего не задел).

— Ещё коленом пнула, — пожаловался старик. — Больно. И прав у меня никаких больше нет.

— Не буду спрашивать, что она при этом сказала, — потомок гусара неподдельно развеселился, несмотря на проблемы близкого родственника.

— «Неблагодарный. Чтоб я тебя больше не видела», — Трофим Барсуков потупил взгляд. — «Или сожгу к ё*аной матери, хотя ты и отец моего ребёнка. Уё****й куда глаза глядят и забудь, что мы есть». Дословно.

— Погоди, сейчас сам её наберу. Тебя потом вызову, — жизнерадостно выдал «Страхов», чему-то веселясь.

— СТОЙ! Митька, у меня браслета Изначального больше нет, я ж Барсуков теперь! А на этом только один разговор оставался! Ни денег хоть копейки, ничего!

— А-га-га-га-га! Деда, так ты теперь престарелый бомж без определённого рода занятий⁈ У-ха-ха-ха-ха… — почему-то сочувствовать кое-кто не стал. — Жди, где стоишь. За тобой в течение часа кто-то из девочек приедет.

Ариса тремя щелчками дала понять, что приняла задачу и выдвигается.

* * *

— Мить, я себя не на помойке нашла. — Анастасия, вопреки моим ожиданиям, позицию занимает жёсткую и крайне неуступчивую. — Тебе рада всегда, для тебя мои двери открыты двадцать четыре на семь. Но этого старого козла больше видеть не хочу. Точка.

К сожалению, разрулить дедово недоразумение не получается.

— Фамилию нашу, так и быть, пусть носит, — продолжает княжна. — Поскольку он теперь простолюдин, у него смена метрики может дольше занять, чем ему жить осталось. Ладно уж, останется Барсуковым, но чтобыя его больше не видела и не слышала! И ты мне о нём не упоминай, пожалуйста, если не хочешь, чтоб поссорились! Сам мне как брат, к тебе претензий не имею.

Вот это да. Вот это поворот событий.

Кстати, интересно, а как это всё прокомментирует Наджиб, когда увидимся⁈ Она прикольная и шутки у неё занятные.

Посочувствует моему деду или будет острить и издеваться?

В семьдесят с лишним, что ни говори, начинать жизнь заново чуть сложнее, чем в сорок.

Глава 8

Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата. Все документы оформлены и выданы владельцу в соответствии с законом вместе с амулетами. Одиночный абонент сервера Мицубиси.

Кажется, какие-то боги всё-таки есть. Ничем иным метаморфозы последних часов объяснить было нельзя: клан Ивасаки, точнее, родственники жирного борова, ныне покойного (Огава любезно сообщил о смерти мудака), приползли на коленях сами, прямо сюда, в её новое имение.

Шу поначалу думала пустить их внутрь: пусть позавидуют просторам и восхитятся незастроенной девственной природой. Для центра многомиллионного города на её родине — вопиющее сокровище, есть чем справедливо хвастаться.

Отговорила мудрая аль-Футаим, причём буквально парой слов. Принцесса быстро вникла в суть благодаря менталистке-переводчице (та как раз общалась с японкой, когда эти заявились) и удивилась:

— Системы защиты Ржевский категорически не хотел светить чужим! — впрочем, тактичная южанка тут же сдала назад. — Упс, извини. Не моё дело, это ваши компетенции. Пардон, что влезла; делай как знаешь.

— Она не из нахальства, а по дурости. Не сердись на неё, — нейтрально заметила Наджиб. — Привыкла царствовать дома и в других местах из имиджа никак не вылезет — инерция мышления. Монархи вообще слабовато переключаются, — она фальшиво испугалась и ненатурально прикрыла рот рукой, изображая оговорку. — Тормознутые от вседозволенности потому что, тс-с-с-с-с!

— Да нет, тут как раз правильно, — Норимацу-младшая задумчиво кивнула принцессе. — Благодарю!

Она не стала озвучивать вслух, что её желанием засветить территорию недавним недругам руководило исключительно низменное тщеславие, недостойное истинного самурая.

— Ты умная, — искренне поклонилась азиатка принцессе малым поклоном вежливости.

Затем направилась к выходу с территории — поговорить с представителями ненужного ей клана, главой которого она сейчас становилась, можно и за оградой. Если подумать, так даже лучше (и политически, и в воспитательных целях, и вообще со всех сторон).

— Сходить с тобой, подстраховать? — нейтрально поинтересовалась подопечная партнёра, молниеносно натягивая чёрную хламиду и догоняя японку на тропинке. — Заодно мысли их прочту? Если что-то нехорошее — дам знать.

— Да неудобно, наверное? — засомневалась Шу. — Хотя и хорошо бы. Была бы очень тебе признательна.

— Что именно неудобно? — Наджиб пристегнула на платок вуаль и превратилась в себя обычную и официальную.

— Ты можешь со мной говорить по-японски и по-русски, так? Они оба языка понимают. Будешь давать сигнал — услышат. Некрасиво. — Пояснила Норимацу.

— Пф-ф-ф. — Мадина глумливо фыркнула. — Щёлкну пальцами — и все твои родственники замрут, как парализованные! Я тебе спокойно всё расскажу тем временем, потом их отпущу.

— А потом они отомрут! — широко раскрыла глаза простодушная дочь самурайского рода. — И придут в сознание после твоей парализации! И что подумают⁈

— Ничего они не подумают, потому что будут уже без памяти, — Мадина многозначительно подвигала бровью.

Наверняка под этой чёрной тряпкой менталистка ещё и ухмыльнулась, но мимики было не видать.

— После стазиса я обычно тру последнюю четверть часа, — продолжила Наджиб. — Так что твои родственники ничего помнить не будут, не парься.

— Во-первых, не родственники. Во-вторых, я всегда говорила, что ты очень опасная змея, — нахмурилась японка. — Хотя соблазн велик, — заключила она непоследовательно менее чем через секунду.

— Я добрая змея, — легкомысленно отмахнулась собеседница. — Да, могу и покусать так, что… Но не просто же так. О, придумала. — Она перевернула правую руку ладонью вверх. — Даю честное слово, что за всю свою жизнь никогда первой не обидела, не нанесла вреда менталом, не повредила память ни одному хорошему человеку! Первой, по собственной инициативе либо по приказу извне!

Вверх полыхнул язычок плазмы.

— Фигасе. — Шу намётанным глазом бойца машинально отметила высоту огонька. — Стало в пару раз выше и насыщеннее, чем было раньше. Колись, у тебя и магия пропорционально выросла? — она ткнула пальцем в гаснущее пламя. — Японку подхватил тайфун дзена. — Ты после этой установки, которую Дима спёр из небоскрёба, сильнее стала⁈ Намного⁈ — Норимацу даже остановилась, разворачивая южанку к себе. — Да убери ты эту тряпку! — Недолго думая, азиатка сдёрнула вуаль с лица собеседницы. — Твою хитрую морду не видно! — откровенно пояснила она. — А то если ты сейчас промолчишь, я и не узнаю, правильно ли догадалась!

— Если я не захочу, ты даже по моему открытому лицу не догадаешься, — сварливо парировала Наджиб. — Или тут же забудешь.

— Так чё? Ответ на вопрос будет? — у Шу стремительно поднималось настроение.

Если Мадина прибавила в этой своей ментальной силе столько же, насколько вырос огонёк с её ладони, то, пожалуй, за будущее проекта теперь можно не волноваться. Как там Ржевский говорил, оружие массового поражения?

Вот оно сейчас и стоит рядом на траве в одушевлённом виде. Похоже что. Причём если на боевых магов все думают сразу об опасности, то от загадочного специалиста по менталу никто ничего и ожидать не будет. В норме. Подумаешь, хрупкая девчонка.

Интересные разворачиваются перспективы.

— Не линейно, но близко к тому, — нехотя призналась Наджиб. — Я сама до конца пока не поняла: вас, всех присутствующих, знаю уже до задницы и глубоко. На вас рост не измеришь.

— Аха-х, вот ты хитрая!

— Да уж не такая наивная простодыра, как некоторые! — южанка покосилась на спутницу. — Угу. Честно заявляю: хотела на твоей родне поэкспериментировать кроме прочего. Как раз и удобный случай, и тебя поддержать, если что. Два в одном.

— Погнали, — Шу тряхнула волосами и направилась к калитке.

Менталистка — тоже ресурс проекта. Их совместное оружие, если подумать, пусть даже у этого «клинка» есть собственные душа и мозги.

В принципе, об этом же говорит и первейший постулат каратэ-до: «тело — твоё непревзойдённое оружие». А у Наджиб в этой роли выступает мозг.

Знать границы своих ресурсов нужно профессионально, азбука.

* * *

— Слушаю вас внимательно, — она коротко кивнула троим визитёрам сразу, не собираясь размениваться на лишнюю вежливость.

Пусть радуются, что после всего случившегося не гонит их пинками. Кстати, в русском языке для этого есть совсем другое, более красочное, выражение.

— Норимацу-сан, — кузен почившего борова поклонился в пояс от имени всех. — Чтоб не ходить вокруг. Коммуникационная вышка по вашему проекту прибудет сюда сегодня.

— Их впечатлило, что ты их даже внутри не пустила. — Прокомментировала Наджиб на своём языке.

Шу мысленно хлопнула себя ладонью по лбу: она и забыла, что начала учить речь Залива и простые фразы с пятого на десятое теперь улавливает.

— Ясно, — лаконично уронила Норимацу, затем перешла на японский. — За вышку благодарю. У меня нет вопросов к вашей аккуратности по данному пункту. Что-то ещё?

Соотечественники покосились на менталистку. Видимо, обсуждать интимные клановые вопросы при чужом, как им думалось, человеке никто из них не хотел.

— Она помогала мне последние двое суток гораздо больше, чем вы все, взятые вместе, — Шу сгребла подопечную партнёра за плечо и коротко коснулась лбом её виска. — Или вы говорите при ней, или всего хорошего. У меня нет к вам никаких вопросов.

«… а на ваши я отвечать, мягко говоря, не обязана и не планирую» — она этого недосказала, но все и так всё поняли.

— Лихо, — фыркнула Мадина по-своему.

Норимацу-младшая не отреагировала: она и в мыслях не держала что-то скрывать от тех, кого ей по факту технично навязали сверху.

— А знаете, я ещё научу ваш клан быть людьми! — выдала она в следующую секунду и изучающе осмотрела троицу по очереди.

— Только один вопрос! — кузен толстяка решительно шагнул вперёд, принимая потенциальный огонь на себя. — В какой форме вам предоставлять ежедневный отчёт о движении денежных средств?

— Фактический отчёт по всей деятельности концерна, там в разрезе финансов все операции, — стремительно прокомментировала менталистка.

Шу на удивление поняла и эту фразу.

— Спасибо, — она легонько хлопнула Наджиб по спине.

По обычаям их культур такое себе могли позволить лишь очень близкие люди — хоть в этом традиции совпадали.

— Мне этот отчёт будет пересылать Такидзиро Ониси, — продолжила Норимацу уже для Ивасаки, молниеносно находя решение. — Отправляйте сперва ему. Всего доброго, я вас больше не задерживаю.

Кланяться на прощание она не стала.

Соотечественники уехали на двух маго-мобилях, тем не менее исполнив все формы вежливости.

— Гениальное решение! — Наджиб уважительно подняла вверх большой палец. — Как сообразила? Даже я не сразу бы нашлась.

— Дзен, — пожала плечами Шу. — В нужный момент нужное само всплывает в голове. Такидзиро-сан навязал мне их в качестве ответственности, но на моё ниндзё задолжал собственное гири. Он отлично понимает: обязательства перед партнёром священны. Если клан Ивасаки мешает моему проекту тут, — она топнула каблуком в асфальт, — значит, Ониси и должен помогать разгрести завалы.

— Я думала, у вас иерархия иначе выглядит, — заметила южанка.

— Ты правильно думала, она и выглядит иначе. Это я слегка изменилась. Знаешь, Ржевский научил: не снимать ни перед кем шляпы — чертовски заманчивая концепция, — сформулировала японка. — Пусть лучше они с Такидзиро тратят драгоценное время ближайший месяц, налаживая взаимодействие! Я этого клана себе не просила.

— Норимацу-сан! — раздалось от поворота.

Мадина и Шу дружно остановились, озадаченно взглянули друг на друга и развернулись в сторону дороги.

— Норимацу-сан, прикажите пропустить! — на краю проезжей части прыгала и размахивала руками Ариса Накасонэ.

Рядом стояла машина, на которой она приехала.

Шу не стала никуда идти, вместо этого использовав амулет Изначальной (послала маго-настройки соотечественнице).

Через половину минуты недешёвая чёрная машина затормозила возле входа в имение Ржевских.

— Дай бог здоровья! — из маго-мобиля резво выбрался Трофим Степанович Барсуков, урождённый Ржевский.

Накасонэ помогла старику выйти и движением руки отправила транспорт обратно.

— Какими судьбами? — удивилась Норимацу.

— Жена выгнала. Наяривал новую родственницу, сорок лет, в супружеской спальне. Анастасия Барсукова вошла невовремя. — Хладнокровно, без тени эмоций выдала менталистка по-своему.

Шу даже в ухе пальцем почесала: собственный лингвистический талант пугал.

— Ты меня понимаешь потому, что я с тобой одновременно общаюсь и в ментале. Новая сила помогает, — пояснила подопечная партнёра. — Разговор звучит для всех, но тебе отправляю дополнительно и кое-какую смысловую нагрузку. Для всех выглядит будто ты знаешь наш язык.

— Оно и для меня так выглядит, — пробормотала японка по-русски.

Ржевский-старший тревожно вскинулся на эту фразу.

* * *

Там же, через некоторое время.

— Зачем звала? — Анастасия Барсукова не отказала менталистке.

В ответ на просьбу княжна попросила маяк и открыла портал прямо на территорию имения.

— Нельзя же⁈ — вскинулась было Шу. — Запрет вашего монарха⁈

Она думала, магесса прибудет более традиционным транспортом.

— Плевать. Во-первых, у вас территория защищённая, у нас тоже, не поймают. Во-вторых, дел много, времени мало… Мне мозги промывать будешь? — блондинка с вызовом впилась взглядом в переносицу подопечной партнёра. — Или сладкими словами по ушам ездить?

— Не буду, слово. Хотя ты права, я тебя просила вон по тому поводу, — Наджиб украдкой указала на Трофима Барсукова-Ржевского.

Тот сидел с видом побитой собаки чуть поодаль на стуле без спинки и преданными глазами поедал их трёх. На Наталью и Викторию он даже не смотрел, равно как и на кузин Норимацу либо на Левашову-младшую (аль-Футаим плавала в доме в ванной).

— О, этот здесь? Уже к вам прибился? — спокойно констатировала Анастасия.

— Дмитрия нет, — Мадина словно на что-то решилась и заговорила уверенно. — Это его родной дед. У вас проблемы в отношениях. Кроме нас о нём позаботиться некому. Хотела поговорить с тобой о…

— Подождите, — Шу перебила менталистку под влиянием импульса. — Барсуков-сан, можете ответить откровенно на один вопрос?

— А? Что? — старик с готовностью поднял подбородок.

— Почему вы официально не уведомили свою невесту, что планируете взять наложницу? — с точки зрения самой Норимацу так было бы и честно, и правильно.

Хочется тебе ещё какого-то тела — добросовестно скажи жене, она твоя половина.

Да, какой-то скандал скорее всего будет, может быть, супруга мужа даже поколотит слегка. Но любая беременная в итоге поймёт (японка бы поняла точно) и искренность в отношениях не будет нарушена.

— Э-э-э? — дед партнёра удивлённо раскрыл глаза.

— Вы могли сказать своей супруге, что физически хотите другую женщину, — терпеливо принялась растолковывать Шу. — Она б вас поругала, возможно даже побила, но вы бы не запятнали ваших отношений. Искренность компенсирует что угодно!

С её точки зрения ситуация была предельно ясной. Вся надежда на то, что княжна, услышав независимое мнение со стороны, сейчас проявит великодушие. У родственника Дмитрия появится супружеский шанс.

Сбоку неожиданно заржала Наджиб:

— Я тебя обожаю! — Южанка даже сдёрнула со своего лица вуаль, чтоб сочно припечатать нос японки поцелуем. — Шу, твоя незаангажированная непосредственность может сравниться только с твоей нетривиальностью! Пха-ха-ха-ха-ха…

Анастасия хмуро поглядела вначале на менталистку, затем на Норимацу:

— Вы обе это всё сейчас серьёзно?

— Я да, — ничуть не покривила душой азиатка. — Правда, я не очень хорошо представляю ваши обычаи, но у нас это вполне рабочий способ сохранить лицо. — Она посмотрела на деда и неуверенно добавила. — Был бы. В подобной ситуации, если мужчина обеспечивает семью жены.

— А-ха-ха-ха-ха, Ржевский и Норимацу — два сапога пара! — Мадина вторым приступом смеха.

— Да, мы с ним партнёры, — серьёзно кивнула Шу, давая понять, что не улавливает причин подобного веселья.

— А что твой ментал говорит на тему этого всего? — спокойно спросила блондинка. — Только поклянись магией. Что у кое-кого мозги набекрень, пожалуй, доказывать не буду.

Менталистка мгновенно погрустнела.

— Я хочу знать правду. Что у него в голове? — Барсукова кивнула в сторону бывшего супруга. — Только заклинаю, не ври. Раскаивается? Сожалеет? Ты сама когда-нибудь женой и матерью будешь! Твоими будущими детьми прошу, не лги и не недоговаривай!

— Не первый это был у него раз, — вздохнула Наджиб повторно, уверенно выдерживая взгляд блондинки. — Обманывать тебя не буду, обещала.

— Что⁈ Не первый раз⁈

— И он не раскаивается потому, что думает: жить ему осталось немного. — Твёрдо продолжила менталистка.

— Бл*. — Княжна грязно выругалась. — С кем у него ещё что было? Спрашиваю, чтобы возможных детей учесть. Они всё же моему родня будут.

— Три твои тёти, с одной ты его сегодня видела. Служанка с этажа над вами. Официантка ресторана на первом этаже вашего небоскрёба. Администраторша этого же ресторана. Помощница бармена этого ресторана. — Наджиб набрала воздух, переводя дух.

Анастасия Барсукова её уже не слышала. Широко открыв глаза, она изумлённо смотрела на несостоявшегося супруга.

По щелчку пальцев магессы в метре справа сформировалось окно портала. Княжна шагнула внутрь и исчезла, не попрощавшись.

— М-да уж. Неудачно получилось, — со вздохом констатировал Трофим Барсуков, поднимаясь с табурета. — Я могу здесь остаться?

Его взгляд потух, голос поблек.

— Разумеется, это и ваш дом тоже, — чётко ответила Норимацу.

— Я в свою бывшую избу тогда? Пойду, поваляюсь, подумаю?

Предъявлять менталистке за правду старик почему-то не стал. Хотелось бы верить, потому, что осознал свою неправоту.

Ариса стояла, разинув рот и, не моргая, таращилась на Наджиб.

Глава 9

—… Ржевский — уличный маргинал. Где-то непростой, но опасен он лишь при личной встрече. Политическому курсу есть смысл начинать совсем с других персоналий…

—… Опять же, аль-Футаим-царствующая тоже у него обретается. Прямых доказательств нет, но есть масса сигналов. А ты всё думаешь, что он — алкоголик разбушевавшийся⁈

— Что скажете, Ржевский-сан? — вежливо интересуется звонящий через амулет Ониси.

— Да они просто противные сволочи! Не пью третий день для начала, даже четвёртый! — обиженно носом шмыгнуть в этом месте, что ли.

— Слушайте дальше.

— Такой вопрос. Если с имением Ржевских что-то случится, как вы хотите, не будет ли скандала, что на нашей территории другого монарха убили⁈ Если оттуда никто не выйдет? Хотя операция ещё та, сложная. Придётся попотеть.

— Все там присутствующие исчезнут на территории Изначальных, не на территории Империи.

— Хотите под это событие отмены вольностей приурочить? Дескать, Изначальные уже и царственных собратьев Ноль-первого на своей земле крошить стали? А державе за них краснеть?

— Не хотим, — смех. — Но оно само так складывается, грех бога гневить: дают — бери. Жизнь сама указывает, так лучше поступить.

— Занятно.

— Несколько целей сразу одним действием получается: и последнего Ржевского раз и навсегда, и вопрос с их фамилией решить окончательно, как же они всем надоели, твари… И вольности Изначальных отменить, и в Эмирате попытаться кого-то из своих на освободившийся престол пропихнуть. И Соту коронным городом сделать, не вольным.

— Услышал. Делаю.

— Примерно так. — Японец, запросивший разрешение на видеозвонок, коротко кивает, словно подводя некий итог. — Что вы об этом думаете, Дмитрий-сан? Только пожалуйста, серьёзно; мы же оба отлично понимаем, что шестой или седьмой дан Сёрэй-рю не может быть настолько, к-хм, прост, как вы изображаете.

— Как вы сказали? — заинтересовываюсь незнакомым термином. — Сёрэй-рю? «Молодой лес»?

— Огава утверждает, что в вашем боевом стиле отчётливо видна именно их школа. Он ошибается? Впрочем, неважно… Если возможно, всё же прокомментируйте мой вопрос? Для меня это важно.

— Во-первых, большое спасибо за информацию. — Благодарю крайне серьёзно. — Уведомлен — значит, вооружён.

— Не за что, я вам обязан не меньше.

— Во-вторых, поговорка есть: до бога высоко, до царя далеко.

— Что она значит?

— Если перефразировать, все собственные проблемы всегда нужно решать своими руками. Эту в том числе.

— Вас не смущает тот факт, что предупреждение подобного рода приходит в ваш адрес из-за границы?

В этом месте задумываюсь. Вопрос действительно сложный, особенно в здешних реалиях.

— Знаете, мне всегда была ближе та идея, что в любых обстоятельствах нужно оставаться человеком, — принимаюсь рассуждать вслух. — Неважно, какого цвета твоя кожа, какой у тебя разрез глаз — важнее, что ты думаешь и к чему стремишься.

— Продолжайте.

— В вашем языке есть хорошая поговорка: близкий сосед лучше далёкого родственника. Смею надеяться, я отличаю «хорошо» от «плохо». Добро от зла. Если кто-то поступает плохо, мне не важно, под каким флагом он выступает и какими речами свои неблаговидные деяния будет прикрывать. — Фуф, кажется, сформулировал. — Ониси-сан, я живу не так долго, как вы, — не совсем правда, но вежливости ради, — однако убеждён: нехороший человек, попустительством судьбы забравшийся на вершину власти, всегда найдёт много хороших объяснений всем своим нехорошим поступкам!

— Интересные рассуждения. Я без иронии, для человека моей страны звучит несколько революционно.

— Боюсь, что для моей тоже… Фокус в том, что от хороших объяснений плохие дела не перестают быть злом. Я ответил на ваш вопрос?

— И да, и нет. Хотя после таких ваших заявлений я соглашусь, что с моей стороны было некрасиво пытаться выяснить ваши планы в адрес верхов, — голограмма собеседника, которую здесь зовут магограммой, тычет пальцем в направлении виртуального потолка.

— Ха, а вот в таком разрезе мне очень даже есть что сказать, — цепляюсь за последнее слово. — Сформулируйте, что вы имеете ввиду под «верх»?

— В прослушенном вами диалоге всё сформулировано за меня. Там чётко прозвучало: «Ноль-первый». Или вы хотите, чтобы я открытым текстом сказал титул⁈

— Да нет, не нужно, — разрешаю ему не напрягаться.

Он почему-то категорически не хочет произносить конкретное слово, хотя вообще иностранец и здесь никому ничего не должен.

— Вы ошиблись в системе координат, — поясняю. — Ноль-первый из вашего радиоперехвата находится не там, — отзеркаливаю его палец вверх. — А тут, — веду ладонью горизонтально на уровне глаз. — В отличие от больших людей, разговор которых мы с вами слышали, я человек маленький и…

— Когда начинаются такие вступления, дальше обычно идёт что-то интересное, — перебивает японец.

— Ещё многие считают меня недостаточно умным. Возможно, они даже правы, — спокойно киваю, подтверждая некую вероятность подобной возможности. — Вот как не очень умный человек я предпочитаю опираться на документы, а не на чьи-то субъективные оценки. Которые к тому же ни на чём не основаны.

— Продолжайте! — взгляд Такидзиро загорается нездоровым интересом. — Я очень хочу услышать развитие этой мысли!

— Только вывод, — качаю головой. — Ваш устремлённый вверх большой палец, как и диалог графа Воронцова со своим дядей, — ну да, я сопоставил по голосу, — не учитывают одной реалии. А я за эту реалию готов биться до последней капли крови. Да я и буду если, придётся.

— Какой же? Что это за реалия?

— В Хартии Соты у некоего Ноль-первого нет никаких привилегий либо преимуществ. С моей точки зрения, вы ошибаетесь: показывать в его сторону пальцем вверх — грешить против истины.

Ониси задумчиво закусывает губу.

— Есть договорённости, — продолжаю с чистым сердцем и с лёгкой душой. — Им не одна сотня лет. Царь, — японец почему-то вздрагивает, — может быть и классный мужик, не спорю! Но я пока не увидел, чем он настолько классный, чтобы лично я поступился своим чеканно зафиксированным РАВЕНСТВОМ с ним.

Даю собеседнику проникнуться сказанным, потому что рот Такидзиро озадаченно приоткрывается, а глаза округляются, как у совы.

— Ржевские никогда не вставали со стула и не снимали шляпы перед равными. Первыми. Только в рамках конструктивного диалога между двумя равноправными сторонами, точка. — Припечатываю, чтоб не осталось двойственных трактовок.

— Вы очень необычный человек, Ржевский-сан, — японец перестаёт изображать ушибленного сзади пыльным мешком филина и встряхивается.

На его лице появляется осмысленное выражение.

— Я самый обычный человек, — возражаю. — Я на каждом углу, в любой социальной группе, всю свою сознательную жизнь здесь, — топаю каблуком, — подчеркиваю, что я самый обычный человек.

Чистая правда, чё. Другое дело, сколько там той моей здесь жизни (пара дней). Поскольку до конца той недели я обитал в несколько иных местах.

По счастью, необъяснимая мистика в протоколы бесед не подшивается.

— И вот как этот самый обычный человек я и стараюсь всем напоминать, — не удерживаюсь и шмыгаю носом. Проклятый имидж, рандомно выстреливает на автомате. — Есть всем известный документ, у него есть название. В Хартии всё чётко прописано, стоят росписи. Несоблюдение является нарушением, с которым я буду бороться всеми доступными мне средствами.

Ониси поднимается из кресла и зачем-то кланяется мне почти в пояс. С опозданием припоминаю, что у них это всего лишь средний поклон вежливости.

— Ваши слова звучат очень революционно. Я обещаю, что эта беседа останется между нами и ни одна третья душа от меня о ней не узнает! — сообщает Такидзиро. — Даже мой господин.

— Благодарю, — повторяю его поклон под влиянием интуиции. — Я и не сомневался в вашей порядочности.

— А вы смелый.

— Не-а, самый обычный. Мой предок однажды сказал шикарную фразу: «Герой и трус душой чувствуют одно и то же, разница лишь в том, что они делают».

— У вас был великий предок, где-то завидую вашему духовному наследству.

— Вам нечему завидовать, — перебиваю решительно, потому что опять интуиция. — ВАШ предок, уничтожив тот склад с пятерыми соратниками путём синхронного самоподрыва, однозначно был не менее достойным человеком.

Судя по толике удовлетворения, мелькнувшего в глазах собеседника, тон нашей коммуникации я уловил верно и общаюсь правильно.

— Одна ремарка и последний вопрос, — Ониси почему-то переходит на русский. — Господин Ржевский, мне случайно стало известно, что клан Ивасаки прямо сейчас исполняет все свои обязательства перед Шу Норимацу.

— Вы о вышке связи⁈ — настроение резко идёт вверх.

Это же целая техническая революция! Неужели…

Скрестить пальцы и прикусить язык, чтобы не сглазить.

— Да, я о ней. Подумал, вам важно знать, — в глазах японца опять мелькает скрытое удовлетворение.

— А какой был вопрос?

— Что будет делать простой человек вроде вас, если вдруг обнаружит, что вторая сторона пытается нарушить общественный договор, известный ему как Хартия?

— Буду восстанавливать положение, — пожимаю плечами. — Оно мне и так не нравится последние три дня! — признаюсь честно. — Даже обер-полицейского пришлось лично к порядку призвать.

Обычно подобных вещей вслух не произносят, но здесь и беседа такая, что слова подбирать будет лишним. И, если подумать, Изначальный Ржевский был полностью в своём праве: мразь, поднявшая руку на детей и перед этим дававшая клятву (в виде присяги) защищать Закон, жить не должна.

— Я предполагал, что вы приложили к этому руку, — озадачивается японец на ровном месте. — Но удивлён, что… Снимаю шляпу! — он обрывает самого себя, снова встаёт и снова кланяется.

— Каждая очень сложная ситуация всегда имеет очень простое решение, — констатирую аксиому.

— А как вы себе видите технически противостояние этого гипотетического простого человека, о котором мы только что говорили? И той второй стороны, перед которой не вставали со стула только вы? — потомок первого камикадзе переходит на родной язык и снова напрягается.

— Мне кажется, вы недостаточно хорошо знакомы с нормативным документом, — предполагаю извиняющимся тоном. — Сила одного простого человека в том и состоит, что в Соте все люди изначально простые. Отвечая на ваш вопрос: в том гипотетическом противостоянии, я уверен, если простой человек выражает мнение большинства, в одиночестве он долго не останется.

— Вы очень смелый. Повторяю ещё раз.

— Боже упаси, — отмахиваюсь. — Просто читайте документ! «Единственным источником власти в Соте является народ Соты», пятая статья Хартии об основании города. Я всего лишь буду защищать конкретный документ.

* * *

Если бы не знал, что именно здесь находятся производственные мощности, первым в жизни бы не догадался войти и спросить — здание из стекла и бетона на десяток этажей, стёкла непрозрачные снаружи (для других), больше похоже на средней руки многоквартирный дом.

— Здравствуйте, мы с вами созванивались. — Вежливо здороваюсь с кем-то типа консьержа.

Вход в единственный подъезд перегорожен турникетом, причём срабатывает последний от странного сочетания электрического сигнала и магического каста.

К чему такой огород городить? Я бы понял, если бы это автоматизированная система охраны была или какое-нибудь минное поле хитрое (техно с магией вперемешку).

— Документы? — немногословный хань отвечает на своём языке с таким видом, как будто делает мне одолжение.

Ещё и смотрит с лёгким презрением.

Занятно. Что вообще происходит?

Ладно, мне с ним детей не крестить.

— Держи, — перехожу на китайский и протягиваю из кармана бумаги Страхова.

Интересно, а если бы на моём месте был другой? Без моего расового бонуса на любую человеческую речь? Вопрос исключительно академический и оторванный от реальности, но интересный.

— Ты говоришь на жонг-гуо⁈ — глаза вахтёра округляются.

Бумаги он при этом берёт, но не читает.

— Ты просил документы, — с безразличным выражением лица указываю взглядом на его руки. — Я тебе их дал. Мои дальнейшие действия?

— Восьмой ярус, блок четырнадцать, сектор пять. Любой свободный верстак. За собой убрать, не шуметь, все вопросы — к мастеру участка.

Удерживаюсь от едкого замечания, где я видел этого мастера участка с его ценными указаниями.

На восьмом этаже рабочие места расположены рядами, между которыми мерцают магической защитой широкие проходы.

Логично, чё.

Половина столов занята, разношерстный народ крутит, пилит, запитывает кастами амулетные ёмкости — в общем, работа кипит.

Становлюсь за ближайший свободный верстак, принимаюсь за работу. С защитой рабочего места разобрался и без местных подсказок: артефактный щит, пульт на столешнице, словно изолируешься внутри кокона.

Это снова логично: если у кого-то что-то пойдёт не так и ахнет, пострадает только сам криворукий бракодел вместе с рабочим местом. Кстати, судя по цене (Накасонэ её указала для информации), отдающееся по ночам в аренду производство закладывает в стоимость и подобную вероятность.

Через некоторое время, когда я уже почти заканчиваю (перепрошиваю девятый портал из десяти), меня вынуждают прервать работу: добросовестно активированная вокруг стола маго-защита принудительно снимается снаружи, а в арендованную мною рабочую зону входят сразу пятеро местных.

— Так, что тут у нас? — самый старший по возрасту (лет сорок), не утруждаясь правилами приличия, берёт один из уже обработанных мной портальных амулетов.

Насколько понимаю, бросает на него какой-то маго-скан, пытаясь понять, что это. Эх, Наджиб бы точнее сказала.

— Положил на место, вышел за пределы квадрата и закрыл за собой двери, — предлагаю вежливо, не отрываясь от работы.

На самом деле, конечно, никаких дверей тут нет, это я для красного словца. Просто по-китайски звучит прикольно (такое впечатление что в этом здании никто не заботится, понимают ли их посетители — весёлая компания использует лишь свою речь, как так и надо).

Мужик молча делает знак длинному сопровождающему, одному из.

Тот без затей бьёт меня кулаком в голову сбоку.

Ну, как бьёт, пытается.

Разворачиваясь, в полуприседе подставляю под кулак лоб. Человеку простому, пожалуй, было бы чувствительно.

Понятно, что мог уйти нырком либо уклоном (либо вообще заблокировать), но теперь у меня на всякий случай есть непрошибаемый козырь: хозяева нарушили правила техники безопасности, принудительно вскрыли чужое рабочее место во время рабочего процесса, ещё и ударили ни за что. Первыми. Сведетелей — полный цех.

Такое впечатление, что тип, засандалив мне в лоб, в первый момент удивляется. Интересно, чему?

— Вы начали первыми, — картинно вздыхаю.

Отложив работу (и отодвинув девять артефактов подальше по столешнице), быстро выхватываю десятый у старшего.

— А-га-га-га-га, ну у тебя и рожа, — веселюсь, указывая на него пальцем. — Удивлённые округлившиеся глаза на вашем типе лица смотрятся весьма занимательно! — поясняю жизнерадостно, предугадывая немой вопрос в чужом взгляде.

— Да ты, несчастный, никак смерти ищешь⁈ — мужик озадачено сжимает и разжимает ладонь, из которой я только что выхватил амулет.

На самом деле никакого волшебства, чистая биомеханика. Забирая что-то из чужих пальцев или с ладони, работать надо плечом, а локоть и кисть при этом оставлять неподвижными. Ещё можно качнуть вперёд-назад корпусом — сократить расстояние, если дистанция больше шага (главное чтобы в резонанс).

Мышцы кисти человека, которые сжимают-разжимают пальцы, медленнее плечевых раза в четыре. Даже предугадывая чужое движение, ты физически не успеешь сжать ладонь — двигающийся правильно с неё у тебя всё заберёт, если вы начали синхронно.

В молодости там даже игра была в учебном заведении.

— На. — По методу Наджиб и сестёр Барсуковых скручиваю кукиш и выстреливаю им под нос мудаку.

Не оставлять же его похабные намёки насчёт поисков смерти без внимания.

— Бей лаовая!

Вот же сволочи! Впятером на одного, ещё и так беспредельно!

* * *

Там же, через некоторое время.

М-да уж, дурацкая ситуация.

Эти-то пятеро поначалу предсказуемо разлетелись, как кегли в кегельбане, но у них в ходу защитные амулеты похитрее, чем я раньше видел: вместо того, чтобы пытаться заблокировать урон от моего удара (нереально по определению, проверено практикой не раз), их артефакты быстро подлечивают хозяина в рамках залитого энергетического запаса.

Местная братва считает себя самой хитрой, но я-то вижу: поскольку место работы стационарное, в энергетических потоках из накопителей, рассыпанных вокруг, тоже недостатка нет.

Получается вечный двигатель. Я их отправляю ударами в полёт и не могу далеко отойти от стола — потому что не могу оставить порталы.

А эти деятели разлетаются, кряхтят, быстро подлечиваются и лезут обратно, как тараканы. Конечно, когда-нибудь сумма накопленных повреждений у них превысит некую пороговую величину, но пока держатся на удивление.

Интересно, что им надо?

— До чего вы трудолюбивый и целеустремлённый народ! — сообщаю затеявшему это всё сорокалетнему мудаку перед тем, как отправить его в очередной раз спиной вперёд через соседние верстаки. — Вашу бы энергичность да в мирных целях!

В этот раз плюю на маскировку и вкладываюсь в удар по-настоящему: концентрация, фиксация, акцент с выбросом энергии в конечной точке контакта кулака с мишенью.

Наверное, Шу и Такидзиро мною бы сейчас гордились, если бы видели.

Мужик улетает через стол, даже валит этот верстак (несмотря на то, что ножки привинчены к полу — вот это я хорошо попал), но через секунду слабо ворочается на полу, пытаясь подняться.

Впрочем, его взгляд расфокусирован и плавает, есть прогресс. Кости лица тоже уже не срастаются мгновенно.

— Перестрелять вас к нехорошей матери, что ли? — бормочу задумчиво по-русски.

Я действительно нахожусь буквально в одном волосе от того, чтоб достать пистолет. Шут с ним, с инкогнито.

Трудившиеся за другими столами, что интересно, не торопятся вмешиваться ни за одну из сторон. Работу они прекратили, из-под защитных колпаков вышли, сгрудились поодаль — и о чём-то напряжённо переговариваются.

Внезапно все, кроме меня, вздрагивают из-за громкого окрика:

— НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИТЬ! — от скрытого иллюзией второго входа в цех (по винтовой лестнице откуда-то сверху) отделяется женская фигура и несётся к нам.

Следом за ней активно перебирает ногами ещё один длинный тип, с местной же физиономией и в форме здешней охраны.

Ну слава тебе, господи. Хоть кто-то сподобился попытаться навести порядок.

Делаю дисциплинированно шаг к своему верстаку, быстро сгребаю в карман все порталы (было недосуг до сего момента — постоянно кто-то на штурм лез), после чего миролюбиво поднимаю руки:

— Я пришёл с миром! Агрессивность ноль! Они первые напали!

Хотя нехорошее предчувствие на задворках сознания начинает нагнетать напряжёнку на тему того, что вокруг одни китайцы. Сами с собой они ради меня, возможно, ссориться и не захотят.

Ладно, посмотрим.

Странно, чего этих пятерых так переклинило? Если с визитёрами так себя вести, постоянных клиентов никогда не будет. На чём тогда будет строиться арендный бизнес заведения?

Сегодня — меня, чужака; завтра — своих? Логическая цепочка проста.

— Госпожа, вот он! Сергей Степанович Страхов! — следующий в кильватере девицы охранник подвешивает голографическую копию моих документов.

Вот же падла. Ариса ведь договаривалась с ними, никаких фиксаций личности, только пропустить на входе. Для этого специально более дорогой тариф оплатили.

— Бесчестные твари, — говорю мудаку в в форме на жонг-гуо.

Эту фразу услышал от Норимацу, когда она последний раз со своими родителями дома общалась. По-китайски тоже хорошо звучит, ярко и красочно.

— Страхов Сергей Степанович! — зачем-то повторяет фемине охранник.

Видимо, потому, что фонетика моего имени с первого раза ему не далась без погрешностей. Половину букв не выговорил: если бы я не знал, как меня самого зовут по документам прикрытия, и не расшифровал бы текста.

Ух ты, а ведь я её не признал по запаре. Точнее, сперва не всмотрелся, а под кепкой с длинным козырьком и в новой причёске не узнал на бегу:

— Привет! — вежливо машу рукой китаянке Чонг. Чуть подумав, добавляю. — Дорогая Сяо Ши.

Это она была третьей в небоскрёбе Шереметьевых, когда мы с Арисой познакомились. Тогда ещё дочку Демидова вытаскивали, заодно и этим двум азиаткам помогли.

— Ржевский, привет! Какими судьбами⁈ — не такая уж и далёкая знакомая (если подумать, виделись всего раз, но жизнью рисковали вместе, хотя и по-разному) бросается мне на шею, швыряя зачем-то на пол кепку. — Немедленно все вон! — драконом ревёт она соотечественникам. — Защиту рабочего места вернуть! Навести порядок! БЫЫЫЫЫЫСТРООО!

— Поработать зашел, — честно отвечаю на поставленный вопрос. — Добросовестно созвонились предварительно, оплатили арендное время, хотел с артефактами повозиться. А тут, — кошусь на пятёрку мудаков.

На самом деле, конечно, охота материться: всё больше крепнет подозрение, что в этом городе на нелегале мне не выжить. Каждые полчаса кто-то норовит инкогнито раскрыть.

Одна надежда, Чонг первые два слова сказал по-русски. Местные, судя по всему, в других языках не сильны, авось и не понял никто ничего. Тем более фамилию.

— А ты тут что делаешь?

— Кое-чем заведую, — она оглядывается по сторонам.

Затем отстраняется, смотрит на меня с жизнерадостной улыбкой, и снова обнимает.

Её земляки, потупив головы, всё теми же стремительными тараканами начинают бесшумно наводить порядок, избегая смотреть в нашу сторону. Слава богу, хоть какой-то конструктив от их трудозатрат.

— Я так рада тебя видеть! — продолжает хлопать меня по спине китаянка.

— Это хорошо, — говорю.

Потому что в ответ на её радость можно не скрывать и свою: мои ладони сами по себе, вообще без моего участия, стремительным броском устремляются вперёд, чтобы приветственно сжать ягодицы новой старой знакомой:

— Я тоже рад тебя видеть! — добавляю абсолютно искренне.

Мои руки радостно тащат китаянку поближе, делая наш тактильный контакт более чем тесным.

— А-а-а, хорошо-то как! — язык вслед за руками тоже начинает жить своей жизнью.

Едва успеваю его прикусить, чтоб не брякнул «Настенька». Сейчас оно было бы, кажется, более чем некстати.

Глава 10

Видеокартинка передана по магосети клана Накасонэ единственному адресату с неустановленного внешнего нагрудного амулета, выполненного в форме пуговицы. Аудиосопровождение обеспечено дополнительным протоколом. Получатель информации — Ариса Накасонэ.

Из всех вариантов, имевшихся в магосети, Ржевский безошибочно выбрал мастерские триады, замаскированные под мелкое кустарное амулетное производство. Ещё интереснее был тот момент, что он ухитрился физически пересечься с Чонг — с ней Ариса вместе находилась в плену. Недолго, но тем не менее.

Кстати, мелькали тогда в небоскрёбе Шереметьевых мысли, что китаянка промышляет примерно тем же, только за спиной имеет материковую школу соглядатайства, не японскую.

Владельцы подпольных производственных площадей оказались несильно чистоплотными. Что-то в работе блондина им не понравилось — и они заявились лично качать права.

Накасонэ, наблюдая месилово со своей стороны канала, принялась старательно думать (попутно очень хотелось свалиться в истерику от волнения).

С одной стороны, если судить по стилю мышления, Ржевский — откровенный свой. В соглядатайстве понимает на уровне хорошего и опытного специалиста, хотя и здорово отличается теоретической подготовкой (просто другая школа).

А вот с другой стороны — здесь японка от напряжения закусила губу, когда полезшие с кулаками хань без затей принялись использовать амулеты «феникса».

Богато живут, дорогое удовольствие. Проблема в том, что они даже требований никаких не предъявили, сразу затеяли бить. Значит, какой-то серьёзный наезд, очень серьёзный.

За что?

Ариса разрывалась между попытками понять происходящее и желанием придумать, чем помочь другу — напарника по всем прикидкам впору было спасать.

Но он справился. Достаточно жестокий размен ударами, может быть, и смотрелся где-то комично (со зрительской стороны), но по факту был жёстким и бескомпромиссным противостоянием на убой. Намётанный глаз шиноби великолепно улавливал все нюансы непростого поединка.

У блондина к удивлению противников (и к её удивлению тоже) оказался припрятан козырь: высокий дан Сёрэй-рю.

Теоретически, доминировать должны были нападавшие: численное преимущество, своя территория, кое-какое амулетное сопровождение. Однако Дмитрий месил их, как пекарь тесто, причём некоторые его ударыотдавались головной болью даже ей, несмотря на очень своеобразный канал связи.

Похоже, замечание Ониси во время их последней беседы было не дежурным комплиментом, а имело реальную подоплёку. Но как такое возможно⁈ Классическая самурайская школа, мастерство которой сейчас демонстрировал напарник, категорически не сочетается с самой идеологией соглядатайства! Если бы не эта драка, японка так и продолжила бы его считать своим — рыбак рыбака видит издалека, своих узнаёшь по замашкам, всё такое прочее.

Но откуда, чёрт побери, у него шестой дан классического окинавского боевого каратэ⁈ Не бывает собак и волков в одной клетке!

Загадка. А ведь он первый её позвал посотрудничать.

Ладно, можно будет спросить позже. Наверное. Партнёр по миссии не производит впечатления человека, скрупулезно блюдущего чужие правила — может и рассказать.

На заднем фоне сознания мелькнула потешная мысль: скажи кому-то из ортодоксов типа Норимацу, что Накасонэ спутались с шиноби — и до вызова на дуэль рукой подать.

Замес возле верстака тем временем продолжался. Кое-кто должен был бы уже проиграть, однако этого не происходило.

Занятно будет, если фениксы китайцев начнут давать сбой, ещё никогда японка так ни за кого не болела! Не успела она об этом подумать, как главарь нападавших сбил собой в полёте привинченный к полу стол и провалился в декомпенсацию. По всем внешним признакам, он уверенно вышел из строя — безлимитная лечилка под кулаками партнёра по миссии исчерпала ресурс.

Оказывается, и невозможное возможно, а кое-кто действительно не так прост, как старается казаться.

— Есть! Минус один железно! — взгляд японки загорелся азартом, ногти впились в кулаки. — Дима, тебе бы на кое-каких боях выступать, миллионы на ставках были бы обеспечены, — пробормотала она в следующую секунду.

В квартире никого не было, чувствам можно дать волю.

В этот момент на сцене и появилась Чонг (кстати, несмотря на некую напряжённость между диаспорами, к самой Сяо Ши Ариса относилась нормально — такое общее прошлое весьма сближает, хотя внешне этого и не демонстрируешь).

Сцена встречи со знакомой, слово за слово — и «Страхов» решительно принялся оправдывать свою настоящую фамилию.

— А-а-а, хорошо-то как!.. — Накасонэ была готова поспорить, что он проглотил недосказанное слово.

Цепкие пальцы занятного гайдзина радостно вцепились в зад китаянки и буквально втиснули её в тело хозяина.

Сяо Ши в ответ продемонстрировала незаурядное чувство юмора. Вместо того, чтобы вырываться или каким-то иным образом терять лицо, она улыбнулась шире:

— Я тоже рада тебя видеть.Ты решил на мне жениться? Я согласна!

Лицо Ржевского резко изменилось. Из восторженного, молодого и бесшабашного блондин молниеносно стал угрюмым плюс старше на вид, что ли.

Через пуговицу было не разобрать, но такое впечатление, что и его пальцы нажим на чужую попу ослабили.

— По всем правилам спаситель женится на спасённой же! — продолжила хань весело и удивлённо.

А ещё она повторила жест «Страхова» и бросила ладони на его жопу ответным жестом: теперь эти двое стояли в абсолютно симметричных позициях.

Гениально, признала Накасонэ про себя. Как минимум, сохранено лицо перед подчинёнными: по-русски те не сильны, чтобы сказать очень мягко; а из взаимных облапываний китаянки и лаовая автоматически ничего не вытекает, по большому счёту.

Мало ли, какие у людей отношения, что между ними было и что планируется.

— Ой. — Голос потомка гусара резко осип. — Не расслышал тебя, тысяча извинений. Что ты сказала?

Его руки отдёрнулись от чужого тела, как от огня. Ноги «Сергея Степановича» засеменили по полу, пытаясь отойти назад — но так и остались на месте.

— Куда собрался⁈ — Чонг сделала ещё более недоумённое лицо и картинно изогнула бровь.

Её руки ягодиц блондина не отпустили. Башмаки товарища проскребли по полу вхолостую.

— Там, откуда я родом, есть старое правило, — ровно продолжила хань. — Каждый ВСЕГДА отвечает перед небесами за всё, что он сделал.

— Пока же ничего не было⁈ — а вот брови Ржевского возмущённо рванули вверх. — Чего сразу жениться? Откуда такая постановка вопроса⁈ — На лице и в глазах блондина замелькала нешуточная работа мысли.

— Как это не было? — не согласилась Сяо Ши. — Из башни ты меня спас? Спас. За попу сейчас при всех наших людях взял? Взял. Лапал, как шлюху, — она чмокнула его в лоб, высвободила левую руку и со значением подняла вверх указательный палец. — Моя репутация теперь опорочена перед всем городом: знаешь, с какой скоростью в нашем народе слухи разносятся?

Китаянка откровенно развлекалась и по её лицу это было более чем заметно.

Кое-кто, однако, от безобидного юмора почему-то оказался настолько далёк, насколько нельзя было и представить.

Ариса удивилась: Ржевский же далеко не дурак. Он даже с Ониси на равных и этот паритет полностью им заслужен.

Чего его сейчас так переклинило? На ровном месте?

— Как опозорил?.. — голос потомка гусара потерянно опустился ещё ниже. — И чё теперь делать? — а глаза часто-часто заморгали, уголки губ опустились.

Ноги Ржевского сделали ещё одну безуспешную попытку разорвать дистанцию, но руки Чонг держали его жопу крепко:

— Жениться! — уверенно тряхнула волосами в воздухе хань. — Только твоя женитьба на мне способна спасти будущее девушки!

— Как же так. Как же так. Как же так. — Кое-кто спал с лица и закачался, как сомнамбула.

— Как порядочный сын своей фамилии, ты меня в беде не оставишь, — твёрдо предположила Чонг. — Я, кстати, тоже в тебя влюбилась там, наверху! С первого взгляда!

— Это хорошо! — непосредственный взгляд напарника на автомате сперва просиял, потом в нём появилась мысль. — Эй, стоп. Так если ты меня любишь, ты должна всякие глупости делать! С ума там от чувств сходить, — он задумчиво покрутил в воздухе рукой. — Или хотеть близости со мной! — Ржевский воодушевился и продолжил. — И желать меня ублажить любой ценой, не думая ни о каких последствиях для себя лично!

Белобрысые ресницы наивно захлопали, а голова их владельца простодушно наклонилась к плечу.

— Я китаянка, — многообещающе ухмыльнулась Чонг. — Из очень хорошей семьи. «Трезубцы Мао» называется, поспрашивай на досуге. Я очень хорошо знаю, как не отдавать своего.

— Ой! — пискнул Ржевский, которого хрупкие девичьи пальчики в этот момент опять решительно рванули вперёд.

Теперь парня прижимала к себе девчонка.

— Ты такой занятный, когда испуган, — доверительно прошептала Сяо Ши глаза в глаза.

Их лица находились на расстоянии волоса друг от друга.

— И кстати, я отлично вижу, как ты мне в вырез платья пялишься, — продолжила она жизнерадостно. — В сочетании с твоими прочими намёками всё равно что признание в любви. А от него следующий логичный шаг — что?

— Что? — рефреном прохрипел Ржевский, безуспешно трепыхаясь в чужих руках и будучи словно загипнотизирован тембром, мимикой и взглядом собеседницы.

А она обаятельная, ревниво отметила японка. И за словом в карман не лезет, сиськи тоже ничего.

— Свадьба! — хань хлопнула собеседника раскрытой ладонью по лбу. — Слушай, отомри ты уже, а? — озадачилась она через пару секунд, оставляя напускную эйфорию. — Я пошутила.

А кое-кто так и стоял, отвесив нижнюю челюсть и убедительно изображая столб. Даже глаза не моргали — светлые ресницы замерли в верхней точке и не двигались.

— Страшно, — признался «Страхов», встряхиваясь. — Что пошутила, хорошо: самая приятная новость за сегодня. — Он воровато огляделся по сторонам. — А интима не будет? Или всё-таки…?

— Пошли обсудим, — доброжелательно улыбнулась китаянка на правах хозяйки.

— Лестница, кстати, давно не обрабатывалась, — заметил буднично блондин, выйдя из ступора.

— На тему? — Чонг посерьёзнела.

— Полированный металл. Ты на каблуках, металлические же набойки. По лестнице ходишь только ты — другим сюда дороги нет, — без затей перечислил Ржевский. — Надо ступеньки раз в месяц кое-чем протирать, тогда у тебя подошва скользить не будет, каблук особенно. Или ты обычно здесь в другой обуви?

Накасонэ уважительно качнула подбородком. При всей своеобразности, коммуникабельности напарнику по миссии было не занимать. Да, нестандартно и уникально — но вон, работает же.

Теперь китаянка решила уподобиться своему спутнику — она на ровном месте побледнела и раскрыла глаза:

— Ты решил признаться и не скрывать?

— Что именно? — задумчиво повернулся к ней «Страхов».

— Что ты техномаг запрещённой школы. Я, конечно, никому не скажу, но, — она запнулась, подбирая слово. — Не ожидала, что ты так в лоб бухнешь, скрывать не станешь.

* * *

Так вот чего те пятеро к нему прицепились. Похоже, все странности встали на свои места. Видимо, через систему наблюдения уловили что-то при работе с «дырками».

Накасонэ третью минуту таращилась в стенку невидящими глазами.

Техномагов не просто не любили. Не объявляя никакой политики в их адрес гласно, почти при всех дворах их просто аккуратно уничтожали.

Возникшее недавно на стыке техно- и маго- новое направление не было нужно никому (из имевших власть), а конкуренцию могло составить по верхней планке.

Именно поэтому за последнюю четверть века успешных техно-магических семейств почему-то не припоминалось. Причём не только в родной империи или в здешней, а вообще. В масштабах глобуса.

— Вот это да. — Ариса встряхнулась и сфокусировалась на передаваемых картинке и звуки.

Ржевский, беззаботно отмахнувшись от достаточно серьёзного предупреждения, свой коммуникационный энтузиазм в данный момент употреблял в очень определённом направлении.

* * *

— Давай сразу определимся, — доброжелательно предлагает Чонг, касаясь моего локтя пальцами.

Ой. Ух ты. Даже не просто касаясь, а основательно так прихватывая меня под руку и прижимаясь к моему плечу весьма упругими полушариями.

Вот это да, вот это коэффициенты — настроение резко идёт вверх.

Выпуклости китаянки пусть и поменьше, чем у кое-кого из моих близких подруг (хоть и той же Наджиб), но наощупь никак не менее приятные. Если ориентироваться на ощущения трицепса, по которому новая старая знакомая сейчас ими вовсю наяривает.

Слава богу, вопрос женитьбы она с повестки дня быстро сняла, а по техномагии отчего бы и не пообщаться. Тема хоть и чепуха, но в качестве прелюдии — не хуже прочих.

— Давай определимся, — соглашаюсь покладисто. — У тебя сиси красивые, — мой язык опять живёт своей жизнью на автомате. — И наощупь приятные, чистый супер, — продолжаю машинально.

В последнее мгновение спохватываюсь и хвалю себя: хотел ещё присовокупить, «не хуже чем у…». Дальше выдать список тех обитательниц своего имения, которых я так или иначе уже потрогал.

Вовремя остановился. Коварная, изощрённая и прошаренная Наджиб в одну душу с Далиёй утверждают, что нельзя ни в коем случае женские сиськи с другими сравнивать. Вслух. Если хочешь неким расположением попользоваться и от бабы что-то планируешь получить не за деньги.

Тьху на самого себя опять, нельзя говорить «попользоваться». Коварная менталистка даже думать это слово запретила: если я доступ к женскому телу получать в принципе хочу, «попользоваться» и «женщины» рядом ставить нельзя, типа. Пусть и мысленно.

Далия косвенно подтвердила, «как говоришь, так ты и думаешь. А что думаешь именно ты — по твоему лицу очень хорошо видно».

Это да, не поспоришь. Организм от предшественника достался достаточно откровенный, что есть, то есть. Да и я в предыдущей жизни всегда выступал за интим без обязательств.

С другой стороны, там у меня оправдание было: эльфийка с гномом если и согласится, то никак не из возвышенных чувств к коротконогому низенькому бочонку. Совсем по другим причинам согласится, особенно с учётом того, что зарабатывал я всегда хорошо.

Они нас вместо имени расы между собой так и называют, коротконогие (мы их, соответственно, ушастые).

А здесь, если верить воспоминаниям предшественника, на него и всех его предков по мужской линии девяносто процентов успешно окученных баб совсем по другим причинам клюнули.

Деньги были инструментом мужчин (для создания нужной атмосферы), но никак не целью женщин: в ресторане там гульнуть, букет цветов позаковыристей накружить, подарок яркий сделать.

Не прямая оплата, как в случае с профессионалками Норимацу (хотя те от фирмы на окладе). И не завуалированный платёж, как в случае с эльфийками, когда сперва материальная стоимость подарков определяется, затем к ним — система бонусов, и только после этого — ресторан и всё что за ним следует.

— У тебя такой вид, как будто тебя разделочной кухонной доской сзади навернули, — искристо смеётся собеседница, прижимаясь ко мне ещё ближе, ещё теснее.

Слава богу, не трясётся вроде больше из-за этой своей дурацкой техномагии (кстати, надо хоть выяснить, пользуясь оказией, что это вообще такое. Или здесь наш расовый бонус на управление молекулярной структурой физического тела так называется?).

Гормоны мои, гормоны, бегите по сосудам медленнее! А то сейчас организм если без команды кое к чему изготовится, то с таким аэродинамическим безобразием мне неудобно шагать будет! Всё же народу на территории не ноль — вон, и эти пятеро за нами топают, и на следующем этаже по лестнице в коридоре народ чую.

— Слушай, а с чего эти деятели на меня взъелись? — спрашиваю через пару шагов, пытаясь отвлечь внимание прижимающейся ко мне сисями Чонг от своего фасада на брюках.

Ой, неудобно-то как. Хоть бы поскорее до кабинета дойти — там можно за стол плюхнуться и под столешницей кое-что скрыть. Хотя есть и плюс: в этот раз никакой маг огня мою одежду не сжёг. А то обычно как драка какая, так я потом вечно голый.

— Ты когда с порталами работал своими, пару раз структуру подложки менял, — вздыхает новая старая знакомая, утрачивая часть весёлости. — У нас на территории с этим строго: был раньше печальный опыт именно с твоим братом.

— За мной следили? — уточняю.

— Да. Как и за всеми. — Голос грустный-грустный.

Тьху. А ведь у неё только что такой настрой хороший был, правильный! Сама меня за зад брала, секунду назад титями прижималась, когда вместе по узкой лестнице топали!

— Не маг я, — решительно качаю головой. — К магии глух, как полено. И всегда был.

— Ты не против, если мы у меня в кабинете наедине несколько тестов сделаем? Конфиденциальность гарантирую.

— А интим? — кажется, теперь моя очередь вдыхать. — Авансы невербальной жестикуляцией ты раздавала более чем радужные!

— Что, сильно хочешь? — озадачивается Сяо Ши, косясь на мои штаны. — В принципе, решаемо, — добавляет она задумчиво, оглядываясь по сторонам.

— Да, очень сильно хочу! — подтверждаю кивком головы.

Активно киваю, вот прям очень активно. Шесть раз подряд.

— Ладно. Пошли в кабинет, там разберёмся по всем пунктам. Не оставлять же тебя наедине с такими проблемами, — она слабо улыбается уголком рта.

Настроение опять резко идёт вверх. Охота пуститься в пляс. Кажется, жизнь налаживается.

Сплюнуть незаметно три раза и скрестить пальцы, а то уже много раз за эти дни сглазил.

— За мной не ходите! — командует китаянка тем пятерым, что нападали на меня, и шестому, пришедшему сверху с ней. — Садись сюда, — она захлопывает дверь изнутри, щёлкает дважды замком и указывает мне на кресло в углу, сплошь утыканное амулетами.

Глава 11

— Смотрится весьма определённо, — хихикаю, обходя кресло по кругу и прислушиваясь к ощущениям.

С одной стороны, конечно, негоже симпатичную и молодую девицу в чём-то подозревать. Особенно если она первая демонстрирует радушие, улыбается, под руку тебя сама берёт. Своими сисями твоё плечо полирует, пока вы по лестнице вверх топаете.

А с другой стороны, в каждой работе есть своя техника безопасности. Здесь только вздохнуть украдкой: бережёного бог бережёт, себя не перестрахуешь. Перед тем, как запираться в каменоломне, убедись, что из неё есть как минимум три запасных независимых выхода.

Я такие поговорки ещё час перечислять могу — ни разу не повторюсь. Один из инструкторов в молодости хоть пьяный, хоть трезвый постоянно бормотал: «Никогда не бойся, но бойся всегда».

Попозже, уже совсем в другой стороне, я эти слова в полной мере понял.

— Первый маркер, — спокойно кивает Сяо Ши. — Ты сейчас дистанционно структуру артефакта изучаешь, причём даже не паришься, что палишься.

— Знаешь, за последние три дня только ты первая и обозначила, что я делаю что-то не то, — парирую.

Ибо эпизоды такие уже случались, хоть и у Самбура в мастерской.

В принципе, кресло как кресло. Эдакий гибрид рентгена, датчиков на витальные функции, магического томографа (последнее неточно, потому что руно-скрипты я хоть и вижу отлично, но интерпретировать не могу: магия — единственный, пожалуй, здешний язык, которого я не понимаю. Вижу, слышу, но символы не дифференцирую — мозгов не хватает. Или базовых настроек в них, которые от Создателя, если в него верить).

— Это потому, что у нас в стране твоё направление опасным признано практически официально. А у других — пока нет, — с серьёзным лицом сообщает очень даже симпатичная китаянка. — Хотя к тому и идёт. М-м-м, справедливости ради, курс на уничтожение техномагов у нас официальный, но не афишируемый.

Ещё она обаятельная и неглупая. На вид, как минимум.

— Знаешь, в дискуссии вступать не буду, — усаживаюсь, куда предлагают, наивно хлопая глазами. — Потому что, с моей точки зрения, отсутствует предмет дискуссии. Кстати, на мой вкус у этого кресла фиксаторов не хватает! — договариваю торопливо в чужую спину, так как Чонг направилась к противоположной стене, к маго-пульту сего странного девайса.

Кажется, отменяется пессимистичный сценарий, который я только что себе под влиянием параноидальных паров в голове нарисовал.

— Каких фиксаторов не хватает⁈ — она встревоженно оборачивается. — Телеметрия на маго-аналитический блок идёт, я тебе потом всё покажу! Если хочешь.

— Хочу, очень хочу, — здесь активно покивать головой, давая понять, что языком намёков я тоже разговаривать умею. — Покажи, пожалуйста, мне всё обязательно! А фиксаторов не хватает для рук и ног, — указываю взглядом на запястья и лодыжки. — В виде манжет-наручников и кандалов для ног.

— Для чего это⁈ — изумляется собеседница. — Эй, чего ты там себе удумал⁈

Её поднятая нога даже застывает в воздухе.

— Ничего не удумал, — открещиваюсь поскорее на всякий случай от всего сразу, не углубляясь в детали и не называя ничего конкретно.

Не говорить же, что первое моё подозрение не подтвердилось. Коварством с её стороны не пахнет.

— Так, а ну давай поговорим. — Китаянка решительно возвращается обратно и запрыгивает на стол, начиная возвышаться надо мной в полуметре. — Дим, у меня даже слов нет, насколько я тебе благодарна за своё спасение. Но, судя по твоей физиономии, ты себе бог знает что только что насочинял. Верно? — она сверлит меня взглядом с короткой дистанции.

— Ну-у-у, я бы не был столь категоричным, — заминаюсь, не зная, что и ответить. — Я бы предпочёл не развешивать ярлыков раньше времени. Вместо этого, взвешено проанализировав, я бы предложил…

— У тебя глаза завиляли, — обличительно сообщает Чонг, двигая попой по столешнице и устраиваясь поудобнее. — И ещё за твоей спиной непоколебимая репутация записного правдолюба. Совмести два тезиса? Какой вывод я сейчас делаю?

— Э-э-э? — да хрен его знает, на что она намекает. — Я в затруднении. — Тут душой нисколько не кривлю.

Проклятые гормоны вызвали прилив крови в одной части моего тела, но напрочь обделили мозги.

Снабжение питательными веществами мыслительного аппарата в данный момент нарушено, в голове явно образовался некий дефицит. Быстро и точно думать не получается.

Не успеваю я сейчас мыслями за ней, если по-простому! Поскольку совсем иные навязчивые идеи крутятся. Поёрзав в кресле, чтобы скрыть кое-какой аэродинамический конфуз, понимаю: навязчивые идеи разбушевались не только в голове.

Ой, как неудобно. А с другой стороны, слава богу, что нахожусь в сидячем положении. Да и она вроде кое-какие авансы раздавала. Сейчас так и вовсе: то наклонится на столе вперёд ко мне, то ещё что-нибудь в этом духе.

Разрази меня гром, если это не невербальные намёки на кое-какие очень интересные обстоятельства! На то, что между нами в самое ближайшее время может произойти: девица она без комплексов, ко мне относится более чем положительно (последнее теперь точно вижу по глазам).

— Если не быть в курсе, какой ты настоящий, можно купиться, — спокойно кивает Сяо Ши. — Идиота изображаешь убедительно. Дим, в этом нет нужды! Я же сама тебя сюда позвала!

Интересно, о чём это мне должно говорить? И ведь не спросишь в лоб, интуиция строго запрещает.

— Что, по-твоему, я собиралась с тобой делать? — китаянка с подозрением упирается взглядом мне в переносицу. — И нафига мне тебя для этого в кресле привязывать или приковывать? Ты что, сопротивляться планируешь⁈

— Несколько двусмысленная формулировка, — настораживаюсь. — Мой ответ самым радикальным образом зависит от твоего контекста.

Я, если что, опасался, что меня в кресле заблокировать хотят. А она, судя по откровенному выражению лица и положению тела, совсем на другие процессы намекает.

На те, которые я со своей стороны потенциально очень даже приветствую. Скрестить пальцы, скрестить пальцы, скрестить пальцы.

— Пха-ха-ха, Ржевский, ты супер! — Чонг, рассмеявшись, жизнерадостно лупит меня в плечо кулаком. — Ты не только личность нетривиальная! Ещё очень обаятельный, когда вот так юморишь. Кстати, откуда ты наш язык знаешь⁈ — походя озадачивается она. — Ещё и шэньсийский диалект? Там лаоваев отродясь не жило, а на хань ты лицом, прости, не сильно похож.

— Только что подумал, что ты тоже очень обаятельная, — кротко хлопаю ресничками. — Возвращаю комплимент. А что до диалекта, то чёрт его знает, — прикладываю руку к груди, — как на духу заявляю. По-вашему говорю, как могу, о других диалектах не в курсе. Что-то не так? — всем видом излучаю спокойствие.

Уж чего-чего, а тут расшифровки можно не опасаться: расовые бонусы вряд ли колются контрразведкой там, где и рас таких отродясь не было. Всё-таки есть свои плюсы в том, что сплошные людишки вокруг.

— Да нет, это я так. Если бы твою физиономию своими глазами не видела, подумала бы, что ты вообще наш.

* * *

Видеокартинка передана по магосети клана Накасонэ единственному адресату с неустановленного внешнего нагрудного амулета, выполненного в форме пуговицы. Аудиосопровождение обеспечено дополнительным протоколом. Получатель информации — Ариса Накасонэ.

—… если бы твою физиономию своими глазами не видела, подумала бы, что ты вообще наш.

После этих слов китаянки Ариса задумалась. Невидимый заусенец потянул за собой невнятную мысль, которую только предстояло сформулировать.

Дело в том, что и по-японски Ржевский говорил более чем пристойно. Тоже на диалекте — правда, на окинавском, южном (насколько она помнила, шэньсийский у хань был наоборот северным).

Дмитрий порой делал на нихонго ошибки, неверно спрягал глаголы, огубливал согласные, много чего ещё вытворял — но делал это именно как носитель языка. Который может себе такое позволить, поскольку язык, на котором говорит — ему родной (иностранцы как раз старательно соблюдают языковую норму).

Лет ему, ей и Чонг плюс-минус поровну. Жонг-гуо Ржевский знает на том же уровне, что и японский. Получается, в обоих случаях он однозначно жил в стране?

— И в Нихон, и в Жонг-гуо⁈ — Накасонэ, вполуха слушая беседу через амулет, принялась выводить на бумаге схемы (так легче думалось). — Да ну? Как такое возможно?

Не стыковалось. Если бы Ариса была швеёй, экономистом, дворником, да кем угодно — она бы не владела цифрой. Но Накасонэ была собой и отлично знала: от трёх до семи лет в стране для такого уровня адаптации — вынь и положи, ещё и с его внешностью (белобрысый европеоид вряд ли мог рассчитывать на расположение сверстников хоть в Нихон, хоть у хань. Соответственно, для достижения его виртуозного уровня прожить в каждой стране требовалось лет пять. Минимум).

— Не в шесть-восемь же лет… — она перепроверила расчёты, переписала начисто иероглифы и озадаченно уставилась в окно.

Не успевал кое-кто в свои годы такую гуманитарную подготовку совместить с собственной же боевой: в этом случае в году должно быть дней по шестьсот, а в сутках — часов по сорок.

— Мелочь, в принципе, — она закусла губу в задумчивости.

На другом конце канала Чонг тем временем на удивление добросовестно рассказывала партнеру по миссии нюансы, поджидающие потенциального техно-мага на профессиональном творческом пути в разных юрисдикциях.

Японка решительно потащила из кармана второй амулет. Отбросив колебания, она набрала подопечную Ржевского (так не делается, но почему-то захотелось ясности).

— Привет. Всё в порядке? — Мадина Наджиб предсказуемо узнала её сразу.

— Да. Ничего не случилось, я пошептаться, — Ариса сразу купировала лишнее напряжение. — Дурацкий вопрос есть. Твой попечитель на твоём языке хорошо говорит?

— Это важно?

— Не особо, — признала азиатка. — Просто за его похождениями наблюдаю — и кое-какой профессиональный анализ не сходится. Это ни на что не влияет! — поторопилась оговорится она. — Чистой воды любопытство!

— Нормально он говорит. Если ты наш язык тоже знаешь, могу сориентировать по конкретному диалекту.

Ух ты.

— Языка вашего, к сожалению, не знаю, но диалект всё равно можешь назвать⁈ — хотя вопрос не стоил выеденного яйца, сердце забилось сильнее.

— Магрибский, — недоумённо подняла бровь южанка. — Тебе это о чём-то говорит?

— Нет, но да! Спасибо! — в порыве эмоций Накасонэ даже поцеловала воздух перед собой, обозначая высокую степень приязни к собеседнице.

— Хорошего дня тогда. — Наджиб вежливо кивнула и, демонстрируя полнейшее отсутствие любопытства, разорвала соединение.

Магриб. Север другого континента, соседнего. Тоже не столичная литературная норма! Третий раз подряд!

Ещё минуты две Ариса пыталась обработать добытую информацию, но решение не находилось. Если не считать, что у одного блондина очень странное образование — как в плане непонятного гуманитарного уклона в деревенские буераки, так и в плане парадоксального технического чутья.

Тупое сочетание. Просто нереальное.

Если честно, она собиралась хотя бы на живую нитку определить, какой теоретически школы соглядатайства продукт с ней сейчас работает в паре. По некоторому рассмотрению стоило признать, что такой канонической школы пока не существовало в природе.

— Буду считать тебя гением, — констатировала Накасонэ, глядя на товарища другими глазами.

—… Дим, изменений никто не любит. Если техномагам дать образовать свои кланы — это означает неизбежный передел. Всего. — Китаянка трудолюбиво устраняла пробелы кое-чьего кругозора. — А властью добровольно никто не делится.

— Пока ничего нового не услышал, — безмятежно отмахнулся блондин, сохраняя невозмутимый покерфейс. — С оценкой твоей не спорю, но ты меня не слушаешь: я ни причём! Маг из меня — как из доски ракета!

— Давай проверять. — Китаянка без лишних споров спрыгнула со стола, перешла в противоположный конец комнаты и запустила артефакт.

* * *

Там же, через некоторое время.

—… чушь какая-то. Детектор правды говорит, что ты действительно видишь скрипты. — Хань находилась в высшей точке недоумения.

Ариса тоже, правда, об этом никто не знал.

— Я вроде и не скрывал? — осторожно заметил Ржевский, которого танцы с бубном вокруг него всё больше озадачивали. — Это преступление?

— Нет. Но у тебя не может быть этой способности! — Чонг чуть не плакала. — Тебе НЕЧЕМ их видеть! У тебя отсутствует маго-зрение! Потому что ты действительно полено в магии! Это же подтверждается и детектором правды! — китаянка развела руками.

— Слушай, а давай считать, что у меня её и нет? — потёр руки потомок гусара. — Этой способности? Кому какое дело? У тебя сиси вон, красивые, у меня двадцать сантиметров. Может, сменим тему разговора? Ты вроде намекала на что-то? — он с придурковатым видом захлопал светлыми ресницами.

— А-а-а, у тебя ж нетерпёж горел, — ответственно спохватилась хань. — Да, точно…

* * *

Там же, через некоторое время.

Ржевский лежал на рабочем столе и смотрел в потолок расфокусированным взглядом счастливого дебила.

— Полегчало? — насмешливо фыркнула Чонг, открывая артефактный мини-бар и набулькивая в два стакана какого-то сока.

— Не то слово! Лучшее, что было в жизни! — на лице блондина проступила мысль.

Она тут же трансформировалась в безграничные позитив и веселье — последние так и хлынули потоком из глаз потомка гусара.

— Ну слава богу, — вздохнула китаянка, оглядываясь по сторонам. — Только Настенькой меня больше не зови, мне не нравится.

Наподдав по собственным вечерним туфлям, она в следующий момент метко запулила их под вешалку. После этого достала откуда-то из нижнего ящика полукеды и переобулась в них:

— Мне тоже было супер, — призналась Сяо Ши. — Очень-очень здорово.

— Знаешь, теперь я понимаю, откуда влюблённость появляется, — кое-кто положил ладони под затылок, забросил ногу за ногу и принялся вещать с всезнающим философским видом. — Не могу не спросить: а как бы наша свадьба, теоретически, выглядела? Особенно если по законам Залива у меня б ещё жена была?

— В смысле? — китаянка напряглась.

— Ну ты же в цеху сама острила? Дескать, опорочил — женись? — «Страхов» напряг мышцы пресса и чуть приподнялся, чтобы лучше видеть собеседницу.

— Дим, я ещё внизу тебе сказала что пошутила! Я же уже замужем! Ты что⁈

Вот это немая сцена, подумала Ариса, тоже выпучивая глаза и открывая рот вслед за напарником по миссии.

Правда, в отличие от него её по-прежнему никто не видел. Поэтому японка тут же воспользовалась возможностью и принялась лихорадочно искать во всех амулетах, что были под рукой.

«Чонг Сяо Ши, клан "Трезубцы Мао»«. Последнее слово, в зависимости от тона, могло иметь несколько значений на том языке, но начать стоит с "кота». Интуиция.

— Это ж надо так лопухнуться, — Накасонэ ошарашено перечитала справку с маго-сервера одной южной префектуры.

Очень расположенная к Ржевскому нынешняя его собеседница была уже полтора года как замужем за соотечественником на три с небольшим десятка лет старше. Брак заключался как династический, супруги принадлежали к верхушкам своих кланов, женились изначально по расчёту, но факт был фактом — Чонг Сяо Ши реально имела законного мужа.

— Нихрена себе. — Ариса затруднялась объяснить, как она могла так опростоволоситься.

Ладно, в плену было не до деталей и не до вопросов. Ладно, потом вылетело из головы.

Но что, дьявол побери, ей мешало посмотреть установочные данные на знакомую физиономию сразу, как только кепка китаянки полетела в угол⁈ Как только Сяо Ши только упомянула Трезубцы Мао⁈

Чонг была молода, даже очень молода. Но, во-первых, в родной стране брак с ней являлся абсолютно законным на момент своего заключения — там образовывать семьи можно вообще с пятнадцати. В её случае.

Во-вторых, Сяо Ши была не настолько молода, чтобы считаться в своём кругу ещё ребёнком, тем более сейчас. Или не являться дееспособной по законам Поднебесной.

— А муж у нас — некоронованный король юго-восточного побережья, — присвистнула японка, разворачивая картинку в объёме.

С изображения на неё смотрел китаец в районе полтинника, грузный, лысый и угрюмый.

— Хоть бы никто из доброхотов с нижнего этажа не стуканул теперь! — профессионально оценила самый главный вектор угрозы Накасонэ. — Ржевские — фамилия ещё та!

Девчонке со старым козлом тяжело, даже на оперативную работу сорвалась зарубеж — лишь бы от второй половины подальше. Потом расшифровка, задержание, арест — но неожиданно в небоскрёбе Шереметьевых подъехало спасение.

Схема складывалась логичная.

— Потом случайная встреча со спасителем на собственной территории, слово за слово, — японка азартно закусила губу, продолжая разматывать мотивационную цепочку. — Опять же, сколько-то там сантиметров, блондин, молод — не старый жирный козёл, годящийся в дедушки. С небольшой натяжкой.

Напрашивался вывод, который не радовал: муж Чонг всё это отлично понимал сам и вряд ли оставлял молодую жену на вольных хлебах в такой дали без присмотра.

— Однозначно кто-то из окружения стучит, — уверенно заключила шиноби. — Исследование в артефактном кресле, конечно, хорошая легенда, зачем уединялись, но у вас же обоих на мордах всё написано! — она вздохнула.

Самое интересное, что от Арисы сейчас полностью ускользала оперативная стратегия Ржевского. В случайность его действий Накасонэ не верила, как и в то, что он не знал, кого в лице Сяо Ши спасает ещё у Шереметьевых.

Что же он задумал?

Глава 12

ИНТЕРЛЮДИЯ

Одно из административных зданий на центральной площади.

Молодой блондин со странным рюкзаком за плечами приближается ко входу быстрым шагом. Его останавливает охранник:

— Кто такой? Куда, к кому, зачем?

— Оно тебе не надо, братец, куда и зачем, — нейтрально отвечает парень, оглядываясь по сторонам. — Хотя я отвечу. На, проверяй.

Он извлекает из нагрудного кармана артефактный браслет, набирает вручную команды в магическом интерфейсе и протягивает гаджет гвардейцу.

— Рж…⁈

— Тс-с-с-с-с. — Посетитель быстро накрывает ладонью рот собеседника. — Я это, я. Меня граф Серёга намедни искал, между нами один разговор неоконченный остался. Вот, топаю к Воронцову пообщаться.

— Лихо, — повертев в руках амулет, стражник возвращает его владельцу, качая головой. — Я, конечно, знал, что вы народ отбитый, но никогда не думал, что настолько.

— Вы — это кто?

— Фамилия твоя.

— А-а-а. Так а чего сложности городить? — легкомысленно отмахивается блондин. — Есть тема для разговора, есть люди. Это только свинья со свиньей договориться не может, а человек с человеком, если пожелает, всегда. Вот и иду попробовать.

— Именно что если пожелает, — вздыхает охранник, открывая журнал регистрации посетителей. — Ладно, не моё дело… Без фиксации пустить не могу, без обид!

— Да без проблем, фиксируй, — удивляется посетитель. — Могу даже расписаться, если надо!

— Расписываться как раз не надо, журнал — тоже артефакт. Вот сюда магический оттиск подтверди, пожа… Спасибо!

— Ну я пошёл? — везитер зачем-то оглядывается по сторонам, старательно изучает площадь и двигаться с места не торопится.

— Не могу воспрепятствовать, — качает головой гвардеец. — Хотя и обязан доложить по команде через амулет. — Он со значением сверлит парня взглядом.

— В режиме реального времени? — тот почему-то оживляется.

— Ну. Но ради дорогого гостя могу и замешкаться. — Армейский с намёком качается с пятки на носок. — Скажем, на минуту или полторы. Надо?

— Спасибо, — на лице блондина проступает удивление. — Как будто свои, хотя первый раз видимся. Ответ на вопрос: нет, не актуально, потому что я наоборот к этим переговорам внимание планирую привлечь в будущем.

— Дело твоё. Я предложил.

— Спасибо. Слушай, а чего это ты такой добрый?

— Ты нашего не стал убивать, — пожимает плечами стражник. — Хотя ваша фамилия ещё те отморозки. У нас в гвардии новости быстро разносятся.

— До чего иногда немного нужно, чтобы попасть в анналы истории, — замечает посетитель.

— В офицерском собрании вашу несостоявшуюся дуэль обсуждали, — нехотя признаётся охранник.

— И? Чё говорили?

— На редкость единодушно пришли к выводу, что ты повёл себя на удивление конструктивно. Ещё и, говорят, мастер-класс какой-то на полигоне выдал?

— Ой, три патрона из карабина отстрелял, было бы о чём говорить, — отмахивается парень. — Спасибо за беседу!

— Пожалуйста.

— Я потопал.

— Давай.

* * *

Кабинет графа Воронцова в здании нахожу легко: посты стоят возле поворотов и на этажах лестницы, гвардейцы между собой явно общаются по бесшумке.

Они просто указывают мне взглядом без слов, куда идти дальше.

— А неплохо вы тут рассредоточились, — тихо замечаю, проходя мимо последнего. — Как будто золотой запас охраняете, на каждом шагу стража.

Служака ничего не говорит, лишь молча кивает на кабинет с табличкой «Граф Воронцов». Надпись исполнена по меди претенциозным затейливым вензелем.

— Тук-тук, разрешите? — отыгрывая спектакль для армейских, демонстративно стучусь так, что дверной косяк вздрагивает вместе со стеной.

Не дожидаясь ответа, толкаю ручку вниз и вхожу, старательно захлопывая дверь изнутри.

— Привет, Серёга! — говорить начинаю ещё на пороге.

Гвардия наместника, дежурящая в зоне слышимости, наверняка зафиксировала, что заявился я в хорошем настроении, поздоровался без агрессии и вообще планирую исключительно пообщаться.

«Я пришёл с миром», так сказать.

Воронцов озадачивается и поднимает брови на лоб:

— ТЫ⁈

— Угу. Привет, — занимаю приставной стул для посетителей возле его письменного стола буквой Т.

— ТЫ?!!

— Тебя что, заело? — интересуюсь вежливо. — Неврология или психиатрия? У меня, если что, очень хорошие знакомые в плане медицины есть, — сообщаю доверительно, наклоняясь через стол.

Попутно, опираясь о крышку, большим пальцем с нижней стороны столешницы размазываю маленькую горошину маго-пластида, в которую закатан миниатюрный микрофон от Накасонэ.

Техника рулит, чё. Если граф по итогам переговоров окажется нормальным мужиком (и договориться у нас получится), закладку тут же сниму и извинюсь. Но ставить её, увы, по-любому надо сейчас — на начальном этапе разговора, пока он не очухался и сконцентрирован на тараканах в своей голове, а не на отслеживании моих эволюций.

— Кто тебя сюда пустил? — самый главный внутренний разведчик города и окрестностей быстро берёт себя в руки.

— Ну ничего себе. — Убираю с лица дурашливость, становлюсь серьёзным. — Ладно, по порядку… Можешь звать меня Димой. Серёга, а ты берега не путаешь?

— Да т…!

— Тс-с-с-с-с. Мог бы сказать тебе, не бзди жаром, а то угоришь, но не буду, — поднимаю со значением указательный палец. — Чтобы дешёвым обесцениванием не вносить поводы для агрессии.

— Да я…!

— Серёж, ты же разведчик.

Брошенная спокойно фраза действует на визави лучше, чем ведро холодной воды, вылитой неожиданно исподтишка сзади за шиворот (для успокоения).

— Хотя и внутренний, — продолжаю, дальновидно удерживая в себе причастие «недоделанный». — Ты же должен уметь договариваться даже с врагом, нет?

Вообще-то, с врагом на его работе надо уметь договариваться в первую очередь. Однако в моём текущем исполнении это заявление будет недостаточно авторитетным, потому снова удерживаюсь от сентенций.

— Было бы с кем договариваться, — улыбается Воронцов снисходительно, откатываясь в кресле от стола метра на три.

Чувствует он себя, однако, не слишком уверено: оружия нет (канцелярский ножик с плоским лезвием для резки бумаг не в счёт), боевых амулетов под рукой он тоже не держит.

— Погоди. — Отодвигаюсь вместе со своим стулом назад примерно на то же расстояние, чтобы ему было комфортно. Ладони складываю на коленях. — Я пришёл объясниться и задать вопрос, возможно, переходящий в предложение. Не ссориться.

— Хм.

— Поскольку мы с тобой не в армии, выбросить белый флаг, обозначая переговоры, не имею возможности, — продолжаю. — Если твоя принципиальная позиция — «нам не о чём говорить», извиняюсь за беспокойство.

— Чего хотел? — любознательность и зачатки профессионализма всё-таки берут верх над неконструктивом.

— Ты понимаешь, что лично против тебя я ничего не имею? И в твоём лице вынуждено посылал месседж Системе?

— Система — это мы, Ржевский, — грустно вздыхает государев человек. — Я, в принципе, понимаю твой намёк, но себя от системы не отделяю. Что-то ещё?

— Правила игры. В нашем с тобой городе полностью отсутствуют правила игры — для таких, как мы. Как насчёт негласной договорённости?

— На тему?

— Детей, женщин, стариков во время любых аггроваций не трогаем. В вопросах передела власти… — договорить у меня не получается.

— Знаешь, а ведь я даже не удивлён. Ты такой же идеалист, как и вся твоя фамилия, — он закусывает губу. — Ладно, откровенность за откровенность. Если хочешь сохранить что-либо и сохраниться — просто уезжай. Считай это моим авансом в знак уважения к твоей позиции.

— Вторая попытка… Серёжа, до меня дошли слухи, что нашу семью в лице моего поколения по традиции недооценивают.

В этом месте пройти по краю: и намёк сделать, и источник информации не засветить. Если слишком далеко отпустить язык, их стороне станет понятно, что радиоперехват Ониси по их вотчине только что колесом не ходит.

— Есть мнение, что Ржевский опасен только мордобоем, — сжимаю кулак и задумчиво смотрю на него пару секунд.

Затем разжимаю пальцы.

— Ну почему, — веселится граф, — ещё вы стреляете на загляденье. Жаль, внешние войны кончились: против вражеских магов с дистанции в половину версты вы всегда были на своём месте. Не могу не признать, — он прикладывает руку к сердцу. — Только видишь ли, какое дело, Дима. Вся проблема вашего семейства в том и состоит: вы себя считаете нам равными, но нужны нам лишь на войне.

Поднимаю ладонь вверх, обдумывая им сказанное.И несказанное тоже.

— Замес через месяц ни для кого не секрет, — отвечаю после паузы. — Даже тупой маргинал типа меня может за это время так подготовиться, что вашим магам небо в овчинку покажется. Веришь?

— Ещё есть регулярная армия, — Воронцов спокойно смотрит в глаза.

Кажется, он делает ошибку всех кабинетных сотрудников, но я ему об этом говорить не буду. Есть у меня особое мнение, что в городе Сота человек с фамилией Ржевский, сохранивший кроме прочего в подвале флаг Первой Кавалерийской, с той армией быстрее договорится, чем столичное начальство.

Особенно с учётом того, что дед ещё жив и в армии тоже бывал.

Не везде работает символизм, но в служилом сословии этой страны — бегом. Проход по коридорам, полным гвардейцами, мне сейчас гораздо больше сказал, чем любая агентурная разведка в течение года — кому угодно другому.

— Зачем ты ко мне шёл? — без особого интереса спрашивает граф.

— Две программы было, — признаюсь честно. — Программа максимум: договориться о грядущем переделе так, чтобы без замесов в городе. Ты понимаешь, о чём я.

— Не факт, лучше расшифруй на всякий случай.

— Перемирие бывает двух типов: первое — после неких столкновений, второе — вместо них. Считал тебя достаточно мудрым, чтобы ты понимал ценность неслучившейся войны.

— Не обсуждается, — качает головой визави. — Приоткрою секрет: это не вопрос моей ведомственной компетенции.

— А чьей?

— Ничьей. Это вопрос политического курса.

— Царь в Соте — один из многих, не главный, — ловлю его намёк с полуслова.

Я, в принципе, даже в этом невеликом разумом теле отлично понимаю, где определяется политика, которую внедряют такие вот воронцовы. В каких кабинетах.

— Для вас — да, для нас — нет, — Серёга равнодушен. — Мы свой выбор сделали, кого будем слушать. Ржевский, не дрочи судьбу, а? — на какое-то мгновение он даже становится нормальным. — Вали с богом⁈ Ты заметил, я с тобой даже нормально разговариваю?

— Оценил.

— До чёрной кости никому дела нет! — он распаляется и входит в раж. — Простой народ, за который ты так радеешь, был, есть и будет инструментом!

— В Хартии сказано, он — единственный источник власти, — замечаю.

— Не буду тебе говорить, куда ты с этой Хартией можешь сходить через месяц. Ладно, чтобы не толочь воду в ступе… Политический курс определён, отклонения от него не будет. Система инерционна, команду она получила, команда будет выполнена.

— М-да уж.

— Я с тобой сейчас гораздо больше наговорил, чем мне бы следовало!

— Останется между нами, слово Ржевского.

Какое-то время молчим, думая каждый о своём.

— Какая твоя программа минимум была? — интересуется собеседник после паузы. — А то я даже не ожидал, что ты нормально разговаривать можешь. Интересно услышать вторую часть.

— Минимум: обсуждаем правила, которые не нарушаем ни при каких обстоятельствах.

— Например? — в глазах внутреннего разведчика вспыхивает интерес.

Не дорос, похоже, кто-то до конвенций о методах ведения войны, если даже непоследний человек понятиями не оперирует.

— По детям не стреляем. Пленных не пытаем, по крайней мере, раненых. Без необходимости ради удовольствия не издеваемся. Это были примеры, я могу много перечислять.

Хотя стоп, насчёт всего общества я, пожалуй, погорячился. Далия примера ради приводила их правила войны в Заливе: стариков и женщин трогать нельзя, уничтожать деревья — тоже, травить воду в источниках — харам, далее по списку.

Вдруг и сейчас получится к чему-то прийти?

— А-а-а, — граф пренебрежительно взмахивает рукой, утрачивая интерес к теме. — Это ж для внешних войн годится, не для внутренних. Хотя предложение было хорошим.

Всё ясно. Встаю, разворачиваюсь и ухожу, не прощаясь.

Признаться, до этого кабинета с внутренней разведкой я не сталкивался, даже в голову словосочетание не приходило: у нас, из-за обилия враждебных друг другу рас, против своих народов разведки не ведут. Потому внешняя есть, а вот какая-то другая — уже откровение.

Здесь наоборот. Здесь подобные инструменты и против своего народа в ходу. Чонг обмолвилась, и у них такая структура есть, как Воронцов, и не только у них.

Приводить народ Соты к покорности намечено в короткие сроки, оттого авральными методами. Воронцов прямо не сказал, но между строк видно.

Не хочу думать о подробностях.

— Честь имею. — На пороге раскрытой двери всё-таки разворачиваюсь и щёлкаю каблуками. — Благодарю за уделённое время.

— Удачи не желаю, не взыщи, — спокойно отвечает граф Серёга, не вставая из кресла.

Хорошо, что он ответил. И голос все в коридоре слышали, и ближайшему посту в раскрытую дверь его скучающая физиономия видна.

После того случая с чиновником юстиции (которого неустановленные лица застрелили уже после того, как сестры Барсуковы его чуть не сожгли и не утопили) я теперь вопросами алиби озабочен в первую очередь.

Воронцов после моего ухода жив, здоров и даже наливает себе в высокий стакан бренди из предусмотрительно заначеной под столом бутылки (душистое пойло, запах сюда достал).

* * *

Видеокартинка передана по магосети клана Накасонэ единственному адресату с неустановленного внешнего нагрудного амулета, выполненного в форме пуговицы. Аудиосопровождение обеспечено дополнительным протоколом. Получатель информации — Ариса Накасонэ.

Занятные были переговоры. Ржевский далеко не прост. Учили его где-то не только теории, но и на практике (интересно, где⁈ Навыки ТАКОГО разговора заочно не отработаешь).

Выводов Ариса сделала за пять минут кучу, правда, все академические. Для будущего кругозора полезые, не для текущей миссии.

Реактивный ранец, с которым напарник заявился в здание городской администрации, на удивление не вызвал интереса. Даже когда блондин сидел с ним на стуле перед Воронцовым, тот на артефакт внимания не обратил — записал на своеобразность посетителя.

Уйти Дмитрию тоже удалось спокойно, страховка в виде сложного изделия Мицубиси не потребовалась (напарник не исключал, что эвакуироваться с не туда ушедших переговоров придётся в гораздо менее конструктивной обстановке, потому взял леталку с собой).

Бы.

Но за вторым поворотом перед лестницей из-за угла вынырнула группа людей. Стройная красивая фемина лет двадцати пяти в сопровождении свиты заняла проход от стены до стены и уйти в сторону, давая им дорогу, напарнику было физически некуда.

— Братва, подвиньтесь куда-нибудь, а? — потомок гусара и не подумал смущаться, грудь в грудь ударившись с правым сопровождающим принцессы.

Цесаревна Юлия, Накасонэ узнала высокую блондинку. Инспекция? Подготовка плацдарма своей партии? Зачистка конкурентных команд?

Как интере-е-е-е-есно-о-о-о-о.

Среди свиты пронёсся ропот.

— Тихо! — Юлия подняла вверх руку. — Стоп, я сейчас угадаю. Мы не представлены друг другу, но я точно знаю, кто ты. Ржевский⁈

— Дмитрий Иванович, рекомендуюсь собственной персоной, — на рефлексе кое-кто выпрямил спину и щёлкнул каблуками.

С реактивным рюкзаком за плечами смотрелось занятно.

Блондинка с нескрываемым интересом впилась в шедшего встречным курсом взглядом:

— Я сейчас даже отвечать не буду, подожду, что ты ещё скажешь.

— Да что тут говорить, — флегматично поморщился потомок гусара, оценивая собеседницу. — Туфли из выделанной кожи страуса, в каталоге Фёдора Черятова они стоили как бюджет южного рынка Соты за две недели.

— Ты этот каталог знаешь⁈

— Черятов давал полистать, он с собой полдюжины зачем-то захватил… Вмонтированные в каблуки и гарнитуру портальные маяки, — «Страхов» наклонился вперёд, разглядывая пряжки чужой обуви. — Причём маяки не для десантного портала, а для переноса фокуса стационарного. Не эвакуация, стандартные маршруты.

— Неплохо. — Взгляд блондинки заледенел. — Вывод?

— Да принцесса ты! Видимо, та самая Юлия: перенос фокуса стационарного портала — это уже государственная функция. Точнее, разрешение. Охрана тебе честь отдала и выпрямилась, баба из твоего секретариата давеча с ума сошла — кто-то должен был приехать, расследовать. Стало быть, ты и заявилась.

Цесаревна хлопнула три раза в ладоши и улыбнулась только ртом:

— Дальше?

Её глаза остались холодными.

— Либо начальник твоего секретариата с ревизией происшествия ожидался по логике, либо начальник того начальника, — хмыкнул Ржевский. — Но начальником секретариата я такую девицу как ты не представляю, — он коротко ткнул пальцем, — там кто-то постарше. Значит, передо мной начальник начальника. Царевна.

Юлия, не скрывая удивления на лице, хлопнула в ладоши ещё три раза:

— А ведь о тебе совсем другие слухи шли. Кстати, не откроешь тайну?

— Смотря какую, — блондин смотрел на неё снисходительно и с толикой жалости, что ли.

До чего удивительная штука жизнь, подумала наблюдающая за всем этим со стороны японка. Кто бы мог подумать, что я буду такому свидетелем, ещё и на реальной миссии. Собственной.

Кстати, специфическая помощь, оказанная напарнику китаянкой в одном деликатном вопросе накануне, судя по отсутствию реакции гормонально развитого Ржевского на женские прелести перед носом случилась как нельзя вовремя. Пожалуй.

Дмитрий глядел на выставленную в декольте грудь спокойно, без видимых эмоций и не демонстрируя никакого прикладного интереса.

— Я через твой ментальный блок пробиться не могу. — Цесаревна тоже не моргала. — Расскажешь, кто ставил. — Она не просила, не спрашивала.

Распоряжалась либо приказывала.

— Знаешь, а я твою жопу разглядеть не могу, хотя сиськи более чем в порядке, — Ржевский задумчиво свёл брови вместе и уважительно поднял вверх большой палец. — Не сочти за труд, повернись спиной? И немножко вперёд наклонись? А ещё лучше, если при этом штанишки приспустишь — так мне лучше видно будет.

Зачем он это делает⁈…

Вид напарник имел спокойный, не вызывающий. Говорил, как дышал — естественно и непринуждённо.

В следующую секунду Накасонэ всё поняла: Юлия и Воронцов — рабочий тандем. В данный момент непонятно, официальный или неформальный, но грядущий замес — явно их совместный проект.

А Ржевский пытался договориться по-хорошему. Пытался не впутывать простых людей и ограничить возможные бесчинства, инициатор которых стоял сейчас напротив.

Вот он и отвязывается.

Ну и ментальное вмешательство как-то почувствовал — сейчас просто ставит менталистку на место, демонстрируя, что в ней нет над ним власти (у принцессы даже испарина на лбу выступила — так сквозь блок хотела пройти. Безуспешно, судя по всему).

— Я слышала твой разговор с Воронцовым. — Не добившись желаемого прямым нажимом, блондинка решила сменить тактику. — Всем отойти и не слушать! — бросила она резко свите.

— Не ври, — покачал головой «Страхов». — Ты только что отсюда просканировала Серёгу: расстояние для тебя небольшое, стенка наполовину деревянная, работала ты две-ноль-семь секунды.

— Ничего себе, — Юлия даже присвистнула. — А ведь ты опасен. И совсем не таков, как думают и говорят. — Цесаревна задумчиво перебрала в воздухе пальцами. — Признайся, это ты Лене ум повредил?

— Лене?

— Решетниковой. Графиня, мой секретариат, ты же сам упоминал. — Цесаревна продемонстрировала заинтересованность.

— А-а-а, понял, о ком ты… Нет, она сама тронулась.

— Да ну?

— Слово Ржевского.

— Хм.

— Вложилась в удар со злости, промахнулась и не рассчитала траекторию. Была на ментальном бусте, врезалась в панорамное стекло, этаж двадцать третий. Пока летела, от страха что-то в голове сдвинулось. На земле уже только мычала и ыкала, как умалишённая.

— Да, было похоже на психотравму, — отстранённо уронила блондинка. — Ржевский, давай не будем ходить вокруг да около? — она вернула взгляд на собеседника.

— Пробуй.

— Чего так кисло?

— У тебя только рот улыбается, а глаза злые. С такими обычно не получается договориться, опыт.

— У тебя⁈ Опыт⁈ Откуда⁈ Чёрт, до чего твои ментальные блоки мешают, — пожаловалась царевна собеседнику на него самого. — Ты же маленький⁈

Правила приличия, этикет, даже законы собственной страны для неё много не значили, судя по сказанному.

— Ну хочешь — давай считать, что это опыт Первой Кавалерийской? — спокойно предложил блондин. — А я лишь ученик хороший и удачно на ус мотал?

— Ты с Воронцовым только что какие-то границы пытался определить. Не хочешь со мной их обсудить? У меня полномочий больше.

— А ты готова добровольно принять на себя взаимные ограничения? — наконец Ржевский заинтересовался.

На удивление, не внешне привлекательной тёлкой (с которой сейчас разговаривал), как женщиной. А темой беседы.

— Нет, конечно, — отмахнулась царевна. — Я вот сейчас стою, смотрю на тебя и понимаю: как камешек в жерновах тебя очень здорово недооценивают.

— И?

— Я предложила бы договориться о перспективах лично для тебя. Через месяц. В итоге всего, что случится. — Принцесса говорила, как будто забивала сваи.

Ментальное принуждение в спайке с элементами гипноза, сообразила Накасонэ.

— Юль, я ж мзду не возьму, — ухмыльнулся блондин. — Не на того напала.

— Да ну? А чего ты тогда хочешь?

— Мне за державу обидно.

Глава 13

Видеокартинка передана по магосети клана Накасонэ единственному адресату с неустановленного внешнего нагрудного амулета, выполненного в форме пуговицы. Аудиосопровождение обеспечено дополнительным протоколом. Получатель информации — Ариса Накасонэ.

— До чего занятный разговор получается, — Юлия как будто продолжила жаловаться собеседнику на него самого. — Я, дочь императора, впустую уговариваю какого-то мальчишку. Ржевский, ты не понимаешь, что тебе это больше надо⁈ У вас долги уже четверти кадастровой стоимости имения достигли! Вы не умеете зарабатывать!

— И что?

— А войны, на которой нажиться мог бы лично твой род в твоём единственном лице, не предвидится!

— И что?

— Вместо неё предвидится другой конфликт. Персонально ты бы мог очень хорошо погреть руки, если не будешь наперерез нестись! — наследница вздохнула, принудительно успокаиваясь. — Выбесил, — бросила блондинка холодно, затем продолжила ровным тоном. — А ещё мне весьма любопытно, почему на тебе моя ментальная магия не работает. — Она сменила выражение лица на заинтересованное. — Слушай, ты что, реально не боишься?

— Сегодня уже вспоминал эту фразу, повторю и тебе. Пращур золотые слова говорил: герой и трус чувствуют одно и то же, разница в том, что каждый из них делает.

— Больше всего лично я ненавижу героев, — констатировала царевна. — У них, то есть у вас, всегда с головой напряжёнка: там, где всё предельно ясно, вы норовите как гвоздь из доски выскочить.

— Каждому своё, — равнодушно пожал плечами «Страхов». — У тебя своя система ценностей, у меня своя. Они не совпадают, потому что мы живые люди. Это нормально.

— Это ненормально; потому что человек из нас — только ты, а я — дочь царя.

— А я — потомок гусара, — удивился блондин. — И своё место с твоим в жизни не поменяю. Знаешь, в чём твоя проблема?

— У меня нет проблем, — снисходительно улыбнулась принцесса.

— Есть, — хохотнул кое-кто, — просто ты её не осознаёшь… Ты считаешь себя лучше других и в других перестала видеть личности. А бог, если в него верить, всегда разговаривает с человеком языком жизненных обстоятельств. Ещё хлебнёшь, помяни мои слова.

— Решил меня философией впечатлить? Надеешься кочерыжкой потыкать? — менталистка то ли изобразила любопытство, то ли действительно дала волю чувствам. — В стиле вашей фамилии, напролом рванул? Дескать, и принцессе ноги раздвинуть можно?

— Ой, было бы чего добиваться! — с не менее искренним пренебрежением отмахнулся Ржевский.

Ариса удивлённо пресвистнула. Это было не просто оскорбление, а… правильные слова не подбирались.

Двойной разрыв шаблона, сформулировала мысленно японка. Во-первых, кое-кто решительно уклонился даже от самой темы полового контакта, хотя на него это более чем непохоже.

Во-вторых, так разговаривать с наследницей престола — должны быть основания. Потому что последствия точно будут.

Накасонэ таких оснований не видела, даже несмотря на свою подготовку в одном малоизвестном учебном заведении.

— Ну-ка расшифруй свой последний логический посыл? — закаменев лицом, предложила дочь местного монарха. — А то мне, кажется, кое-что послышалось.

— Тебя трахать не буду, — твёрдо покачал головой потомок гусара. — Хотя тёлка ты и симпатичная.

Ещё одно оскорбление. И ещё одно. Два раза одним пассажем, содержанием и формой.

Прикольно. А ведь кое-кто обычно себя так не ведёт: во-первых, добровольно не отказывается от плотских утех (со всем, что шевелится). Во-вторых, не хлещет наотмашь женщин, выражаясь фигурально. Особенно красивых.

— Хорошо, что я отослала свиту, — спокойно кивнула Юлия. — А то пришлось бы им память тереть. Не могу не поинтересоваться: а чего это ты фамильному правилу изменить решил?

— В смысле?

— Я тебе сексуально окрашенную тему подбросила. Намёк сделала. Ты в ответ хамишь.

— Я за искренность, — с простодушным видом признался «Сергей». — У меня совсем недавно кроме физических потребностей в отношениях с красавицами ещё и нравственные появились. Ты их критериям не соответствуешь.

— Да не может быть, — поиронизировала царевна. — Где что в лесу сдохло?

— Даже у червяка длиной в дюйм есть душа длиной в полдюйма, — назидательно заметил Ржевский.

— Хорошо, я тебя услышала… — наследница престола задумчиво покачалась с пятки на носок. — Дим, а как насчёт долг родине отдать?

— О, какой это? — «Страхов» неподдельно изумился. — Когда и сколько я задолжать успел? Уже молчу, что буквально пару дней тому вот этими руками с оружием в руках, тьху, тавтология, эту самую родину слегка защищал!

— Допустим, я, как монархическая особа, скажу, что страна в тебе нуждается. — Блондинка, судя по убаюкивающим интонациям, опять решила пробовать ментал. — И что для своей родины, которую ты так сильно любишь, ты должен…

— А-а-а-га-га-га-га! — Ржевский изображал тупого отморозка более чем убедительно.

Юлия удивлённо осеклась.

Накасонэ поняла, что потомок гусара сбил ей магический каст и ментальную концентрацию (к чему она, судя по всему, была непривычна).

— Что я такого смешного говорю? — бросила царевна холодно.

— Ты понятия подменяешь, — Дмитрий шмыгнул носом, становясь серьёзным. — Я тебе сейчас две цитаты скажу, только ты не обижайся. Первая: когда правительству от нас что-то нужно бесплатно, оно начинает звать себя родиной. А-га-га-га-га, правда смешно сформулировали?

Ржевский заливисто захохотал над собственной остротой и ничуть не смутился тем, что дочь монарха холодно сверлила его взглядом. Без тени веселья.

— Вторая штука: родина — это не жопа Ноль-первого, которую придворные двадцать четыре на семь вылизывать стремятся, — продолжил блондин. — Вернее, родина — это не только она, а-га-га-га-га, какой каламбур классный… я сегодня в ударе…

— Что есть родина по-твоему? — с невозмутимым видом поинтересовалась принцесса.

— А вот на этот вопрос каждый себе сам решение формулирует, — опять серьёзно ответил «Страхов». — Моё продолжение тебя не заинтересует, потому я, пожалуй, промолчу.

— С чего бы ты начал, если бы я тебе предложила к моей партии примкнуть?

— С отказа! А-га-га-га-га, — Ржевский опять веселился собственным остротам.

Ариса, несмотря на крайне напряженный эпизод, поддалась его настрою и тоже тихо засмеялась.

— А если серьёзно?

— Так я серьёзно.

— И что, совсем никакой альтернативы нет? Допустим, я изо всех сил демонстрирую готовность к шагам навстречу?

— Не-а, не демонстрируешь. Ты с самого начала открыто отказалась идти на добровольные ограничения.

— Ну а если пофантазировать? Тебе что, с красивой женщиной пофантазировать сложно⁈

— Ну, если только пофантазировать. Первое: отчёт о движении денег всего вашего аппарата нахлебников, — «Сергей» топнул каблуком в пол, — предать гласности. Второе: какие гарантии социалки для народа? Третье…

— Да нет, хватит, пожалуй. Я впечатлена. Как были вы идиотами, так ими и остались, — абсолютно спокойно констатировала царевна, ни к кому не обращаясь.

Было видно, что мнение блондина её уже не интересует.

— Имелся у тебя шанс удачу на ровном месте поймать, но ты его добросовестно спустил в унитаз. Старательно, раз за разом, хотя он оттуда вылезти пытался. И действовал ты с упорством, заслуживающим лучшего применения, — заключила принцесса.

— А-га-га-га-га, ты тоже в юмор умеешь! — Дмитрий жизнерадостно хлопнул собеседницу по плечу.

Почти: в последнюю секунду он удержал руку.

— Пардон, рефлекторно, — блондин отдёрнул пятерню и потер затылок.

— Не любишь ты, Митя, долги отдавать, — с назидательной ноткой превосходства попыталась уязвить его дочь местного монарха. — И ладно б людям, но о твоей державе речь. Ты первый тему начал.

Ещё одна попытка ментального контроля, поняла Ариса.

— Ты меня не слушаешь, — поморщился Ржевский. — Вы — не родина, точнее, не вся. Вам я задолжать не успел, а другие мои долги вас не касаются.

— Всё сказал?

— Нет. Рос в собственном имении, учусь на свои деньги, защищаю себя тоже сам. В том числе от внешнего врага, — глаза блондина стали такими же холодными, как и у царевны. — Где вы с императором пару дней тому были?

Он собирался продолжать и даже набрал поглубже воздух, но наследница его перебила:

— Всё, достал. Заткнись. Ментал тебя не берёт, а уговаривать такого долбо… — себя не уважать. С принцессой разговариваешь! — бросила она зло и громко. — Смирно! Для начала!

— На. — Ржевский флегматично скрутил кукиш и вытянул его под нос собеседнице. — Это ты там у себя принцесса, в столицах. А здесь ты говн… Пардон. А здесь ты никто и звать тебя никак, «бери и носи люмин».

Последнее слово было неизвестным, но общее значение фразы угадывалось легко.

— Достал. — С нехорошим спокойствием на лице констатировала Юлия. — Как же ты меня достал, мразь… и фамилия твоя бл*дская… ВЗЯТЬ ЕГО!

Мужская часть свиты двинулась вперёд.

— Эй, незаконно же! — добросовестно удивился потомок гусара. — Не можешь ты такие команды в городе отдавать, тем более в адрес Изначальных!

Охранники возле лестницы и в конце коридора неуверенно качнулись туда-сюда, но в итоге остались на месте.

— А о гвардии наместника никто и не говорит, — зловеще улыбнулась Юлия. — Речь исключительно о моих людях. ВЗЯТЬ ЕГО!

— Ага, щ-щас.

Последовавший за всем этим бой был настолько же короток, насколько и интересен для стороннего наблюдателя.

«Страхов» решительно сократил дистанцию, рванув навстречу нападающим, а не от них. Ранец за спиной ему нисколько не мешал.

Первого он принял классическим встречным майя, пяткой под вытянутую вперёд руку. Бессознательное тело отлетело на пару метров и больше не поднялось.

Второй, будучи магом посильнее, не стал надеяться на мышцы, а кастанул боевое копьё из льда. Его Ржевский разбил кулаком в полёте, словно тренировочный кирпич на занятиях.

Действительно высокий дан каратэ-до, подумала Накасонэ: сбив магическую атаку (точнее, банально пересилив её в классической силовой манере — скажи кто, не поверила бы), партнёр по миссии продолжил движение и коротко двинул кулаком в чужой лоб.

Пожалел, поняла японка, когда и второй человек рухнул на пол после первого же удара. В лоб — выдержали кости черепа. Ударил бы в лицо, была бы кровавая каша с непредсказуемыми последствиями.

Третий что-то мог на кулаках, но подвижный как юла блондин уклонился, поднырнул под атаку, ещё раз уклонился и схватил противника за одежду — дистанция сократилась до кратчайшей.

— На! — удар головой в лицо.

Третье тело на полу. Потом было четвёртое, пятое, шестое…

Японка молча похлопала на своём конце канала в ладоши, хотя её никто не мог видеть: было чему. Ни рисунком боя, ни арсеналом ударных частей тела напарник по миссии сейчас ничем не отличался от самого обычного хорошего каратэка. С даном ближе к двузначному.

Говоря цинично, случаются в жизни талантливые мордовороты и такого уровня, причём не имеющие никакой специальной подготовки. Просто любит человек драться (и умеет), а что у него кулаки стальные — так дилетанты не поймут. Закалка тела — штука тонкая, профессиональная и в этих местах непопулярная.

Спишут на природное здоровье.

Предпоследний противник оказался обладателем местного аналога амулета феникса. Неожиданно придя в себя, он вскочил, в броске рванул вперёд — и промахнулся.

Ржевский шестым чувством уловил движение сзади и пригнулся. Усиленная невесть откуда взявшимся магическим кастетом чужая рука пронеслась над его затылком, едва взъерошив волосы.

— Маленький, но юркий, — озадачилась царевна.

Несмотря на ментальный контроль мимики, по её лицу было видно: надеялась, что этот человек справится.

«Страхов» перешагнул с ноги на ногу, разворачиваясь, и двинул локтем снизу вверх и назад.

Муай боран?

Хозяин магически усиленного кастета поймал удар челюстью, лязгнул зубами и отключился окончательно, сложившись по спирали на подогнувшихся в коленях ногах. Его рот и зубы сейчас представляли собой кровавая месиво — феникс почему-то не лечил.

Женщины завизжали, бросаясь врассыпную.

— Не ссыте, баб бить не буду, — проворчал кое-кто, внимательно глядя под ноги и по сторонам.

— Знаешь, а ведь ты мог бы не пригибаться, — неожиданно хрипло выдала Юлия.

— Лицом кастеты ловить? Или затылком? — жизнерадостно хохотнул «Сергей», которого, казалось, смутить нельзя было ничем.

— Я сейчас фигурально, — покачала головой дочь монарха, отступая поближе к лестнице и к гвардейцам. — Я ведь, если бы ты вверх тянулся, могла тебе и помочь над другими возвыситься. После всего же этого, — она повела рукой вокруг, — сотру в порошок. Нет, не буду материться… Ржевский, ты только что уклонился от собственной удачи!

— «На короткой неприметной шее голове удобнее сидеть», — блондин с тупым лицом жизнерадостно процитировал строки чьего-то стиха.

Не танка. Похоже на тёка, но размер другой.

В следующую секунду японка хлопнула себя по лбу: так засмотрелась, что забыла. Разговор-то по-русски!

— Чего-о? — наследница престола не врубилась, несмотря на ментальное усиление мыслительных процессов.

Накасонэ тоже, но ей простительно — она иностранка. Язык не родной.

— «И душить значительно сложнее, и арканом не за что задеть», — потомок гусара опять некуртуазно заржал.

Ариса сообразила, что образ грубого идиота с неизменными замашками он периодически отыгрывает в целях маскировки некоего глубинного скрытого смысла — примерно как сейчас.

— Привет от Первой кавалерийской! — потомок гусара помахал в воздухе рукой.

Затем разбежался и вынес собой панорамное стекло в конце коридора, ничуть не заботясь о высоком этаже.

Глаза Юлии широко раскрылись. Она не видела, что кое-кто на половине пути к земле активировал леталку и молниеносным пируэтом скрылся за углом.

Не захотел пересекаться внизу со второй группой гвардии наместника, поняла японка. Менталистка скорее всего протёрла бы мозги — и принялась бы раздавать приказы, в том числе по маго-сети, чтобы перехватить наглеца и не дать ему выйти из здания.

Вероятно, и гвардейцы ничего бы Ржевскому в итоге не сделали (неважно, по каким причинам), но напарник их просто не захотел подставлять. Вероятно, так.

Глава 14

ИНТЕРЛЮДИЯ.

— Я не понимаю, как техномаг может не быть техномагом, — Ариса приняла от Ржевского несколько кругляшков, которые он собственными руками перенастроил у китайцев. — Спасибо большое. Это чудо, я не думала, что подобное возможно.

— А ты сейчас о чём? — пребывающий в отличном настроении напарник по миссии свалил в угол ранец, разулся и прошлёпал босыми ногами к кухонному столу.

— Ты из одноразовых порталов сделал многоразовые.

— Ух ты. — Рука Дмитрия застыла на полпути к хлебу. Он медленно развернулся. — Как поняла?

Японка без слов подняла в воздух запястье и тряхнула пальцами, обнажая амулет.

— А-а-а, аппаратная диагностика, — резко успокоился блондин. — А то я подумал, что ты тоже маго-скрипты видишь.

— Не вижу, но у меня для этого протез есть, — улыбнулась Асато ему в спину. — Хороший.

В следующую секунду она продолжила:

— Твой визит в здание городской администрации был самым интересным событием в моей жизни.

— Да ну, было бы чему радоваться, — потомок гусара погрустнел и вздохнул. — Графа Серёгу так и не уболтал. Эту белобрысую стерву неожиданно встретил — и оказался не готов к разговору. В итоге время потратил, но ничего не добился.

— Бывает.

— А другой стороны, — в интонации блондина вернулся оптимист. — «Когда сжигали пророка Ибрагима…». Иногда, пожалуй, надо просто вперёд идти и делать то, что делаешь.

— Как ты порталы переформатировал, если ты не техномаг?

— Перед любой науфной дискуффией нувно договорифься о терминологии, — пережёвывая хлеб с мясом, ответил товарищ. — Фто есть тефномаг в твоём понимании?

Накасонэ задумалась:

— Хороший вопрос. Слушай, а ведь единого определения-то и нет!

— Прикольный способ вырезать народ, не объясняя, за что, — заржал Ржевский. — А как же государственный курс на уничтожение этих товарищей? Если даже чёткого определения нет, кто они такие?

— Можно подумать, ваш государственный курс всегда конструктивен! — парировала японка.

Почему-то она восприняла фразу близко к сердцу.

— Не дуйся, — предложил блондин. — Я без претензий. Так часто бывает, когда научное направление ещё не оформилось, а для кого-то уже является нежелательным. Если для власти — она будет секретить всё, что с ним связано, попутно пропалывая все росточки, до которых дотянется. Картина знакомая.

— Давно хотела сказать: есть огромный контраст между тем, как ты выглядишь, и тем, что ты говоришь.

— Так и должно быть. Мы же на работе.

— Я смотаюсь пока кое-куда?

Ржевский неодобрительно покосился на портал в её руке:

— Можно подумать, я тебе в чём-то отказать смогу. Особенно когда ты так нарядилась.

Японка с улыбкой посмотрела на себя в зеркало: затянутый поясом на талии шёлковый халат подчёркивал узкую талию, длинные ногии и случайно распахнулся на груди до пупка.

— Вообще-то, разок отказал, — напомнила она весело. — Когда я тебе супружеский долг предлагала потренировать.

— Э-э-э?

— А с Чонг припихнулся сразу, не один раз и без ограничений, — якобы попеняла она «жениху». — Изменщик.

Потомок гусара густо покраснел и на рефлексе выдал без паузы:

— Это было не то, что ты подумала!

В следующую секунду Ариса взорвалась.

— Жги ещё! — выдала она, отсмеявшись.

— Знаешь, а у меня как предчувствие проснулось. — «Страхов» посерьёзнел и прислушался к ощущениям. — Вот она сказала, что замужем — а у меня как всё на свои места стало!

— Как интере-е-е-е-есно-о-о-о-о, — мурлыкнула японка, запрыгивая на высокий барный стул возле кухонного стола.

Халат при этом распахнулся ещё сильнее, пришлось поправлять.

— И что же до тебя такое дошло? Сразу перед тем, как замужняя хань тебя ублажать принялась? — она веселья ради добавила в голос хриплых обертонов.

Параллельно прикрыла веки и провела языком по губам.

— Ой. Кажется, я полностью поддерживаю твоё начинание, — голос Ржевского неожиданно осип.

Недорезанная колбаса вместе с ножом глухо бухнули о столешницу.

Вытерев ладони о штаны, он решительно шагнул вперёд и потянулся к шёлковому халату собеседницы:

— Я согласен на твоё предложение! А то действительно непорядок, — интонации товарища резко преисполнились глубочайшей заботой. — Ты тут, а я там… А это… Оно… неправильно, одним словом! Поехали! Я согласен на супружеский долг!

Ариса не стала ему мешать, внимательно разглядывая с короткой дистанции.

Распахнув шёлк, Ржевский прикипел взглядом к содержимому:

— Вот это да! Слушай, да ты ещё красивее, чем я думал! — глаза потомка гусара зажглись энтузиазмом. — Вот это сиси! Можно потрогать?

Не дожидаясь ответа, он потянулся рукой вперёд.

— Пха-ха-ха, впечатления от тебя порой непередаваемы.

Одновременно шиноби легонько шлёпнула товарища по руке, запахивая халат обратно:

— Не сейчас. Я не против, даже сама тебе предлагала! Но ты тогда протормозил, а сейчас у меня срочное дело.

— Чё-то мне не нравится такой твой ответ! — обиженно насупился Ржевский.

Не сдаваясь, он продолжил развивать инициативу: сделал ещё шаг, оказался вплотную. Бросив руки ей на талию, тут же спустился ладонями со спины вниз и сжал пальцы:

— Ой какая попа аппетитная! — взгляд потомка гусара просиял повторно.

— У тебя совсем недавно уже была одна скорая сексуальная помощь, — заметила японка. — От спермотоксикоза не умрёшь, не смотри некормленной собакой.

— Ты же сама предлагала! Я теперь тоже хочу!

— Моя ж ты радость… Сергей Страхов, мне крайне неловко вырывать тебя из грёз, но ты по запарке кое-что упустил.

— Что именно? — напарник по миссии за секунду стал собой-тем, который семь минут назад общался с наследницей престола.

Собранным, внимательным, совсем не похожим на пубертатного энтузиаста.

Вот это скорость смены масок на лице, восхитилась Ариса, оценивая актёрские данные с профессиональной точки зрения. А вслух она сказала:

— Что ты Воронцову пообещал? — и выжидающе наклонила голову к плечу.

— Б**. — Ржевский молниеносно спал с лица и побледнел. — Пуговица. Ты на связи была. Вот это я промазал!..

— Звони своей подопечной, пусть меня примет, — Накасонэ кивнула на магический браслет. — Я туда и обратно твоим порталом, потом продолжим разговор. — Она щёлкнула ногтем по пряжке его ремня.

— Делаю. Вызываю Наджиб.

* * *

— Спасибо, — прочувствовано вздохнул потомок гусара через минуту. — Ты классная.

Японка тем временем переодевалась в подходящую одежду.

Взгляд Ржевского скользнул по её телу — и глаза за долю секунды вспыхнули чуть ли не факелами:

— Слушай! — он опять потянулся руками вперёд. — Нам надо срочно поговорить, буквально минута! Бац — и готово! А может, замрёшь на минутку?.. Я быстро!

— Нет, — она хлопнула раскрытой ладонью ему по лбу. — Вначале дело. Не мешай.

— Да я не спорю, — чей-то энтузиазм стремительно увядал. — Эх. Блин. Какая ты красивая! — чтобы тут же вспыхнуть.

— Я погнала.

— А может…⁈

— Потом.

* * *

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Привет! — На дорожке между избами из малого портала материализовалась Накасонэ.

Оглядевшись по сторонам, японка кивнула остальным и отдельно помахала рукой соотечественницам, но направилась к менталистке.

— Что стряслось? — Мадина спросила скорее из вежливости.

На самом деле она уже вытащила из головы посетительницы детали.

— Дима, общаясь с графом, дал слово. — Ариса принялась рассказывать суть, будто имело дело с обычным человеком.

Наджиб красноречиво ухмыльнулась и наклонила голову к плечу.

— Я была на связи через амулет. — Продолжила Накасонэ.- Невольно стала свидетелем, как он обещал, что никто не узнает… — на лице посетительницы мелькнуло понимание. — Ты уже поняла⁈

— Шутишь? Конечно. Могу даже сказать, сколько ты глотков чая сделала, пока уши развешивала, — фыркнула менталистка.

— Стирай! — японка решительно наклонила лоб вперёд, как будто это что-то решало. — Весь эпизод! Слово Ржевского священно.

Наджиб вздохнула, словно имела дело с трёхлетним ребёнком:

— Лови.

— Ой! Что это⁈

— Ментальный блок. Не всегда обязательно тереть, чтобы обеспечить конфиденциальность, — просветила она знакомую.

— А я смогу…?

— Только с его разрешения.

— А кто-то другой сможет…?

— Нет! Только если уровнем выше меня, тоже менталист, ещё и лет на двадцать старше. — Мадина ненадолго задумалась. — Но я таких людей знаю совсем немного, причём в масштабах глобуса. Тебе они точно не грозят.

— Почему это⁈ — шиноби не возмутилась, а скорее эмоционально уточнила.

— Потому что львы бабочкам не страшны, — честно ответила Наджиб. — Информация в безопасности. Прочесть принудительно у тебя её не смогут, а рассказать сама не получится уже у тебя. Без разрешения.

— Даже шестой ранг не сможет прочесть? — Накасонэ с сомнением сверлила взглядом собеседницу.

— Даже. Слово подопечной Ржевского, — развлечения ради, Мадина полыхнула с ладони язычком плазмы. — Что тебя смущает? Нет, сейчас мыслей не читала, по твоей физиономии видно.

— Не верится, что так просто, — призналась Ариса.

— Совсем непросто, — покачала головой менталистка. — Ты даже не представляешь, сколько я пролила пота и крови, пока вышла на свой предыдущий ранг в мои годы. И сколько ещё потом всего пережить пришлось! Ну и повезло кое в чём.

— В чем? Если не секрет?

— У одного знакомого случайно подсмотрела новую структуру ментального блока. В точности не воспроизведу, но моих коллег в этой части суши можешь точно не опасаться — твою защиту теперь надо двумя стационарными амулетами неделю колупать.

— В принципе, школа Залива — самая сильная в ментале, — задумчиво согласилась японка.

— А я — одна из лучших текущих адептов этой школы, — без ложной скромности призналась Наджиб. — Чё, программа визита выполнена? Расходимся? Ты обратно порталом или?…

— К тебе дел больше нет, но мне ещё с ней поговорить, — Ариса ткнула пальцем в сторону Норимацу, ходившей вокруг огороженного участка в участке и наблюдавший за деятельностью рабочих.

— Вызови Его сама? — предложила Мадина. — Скажи, что Его честное слово Воронцову в безопасности?

— А ты почему не хочешь? — удивилась шиноби. — Ты ж блок ставила?

— Он китаянку трахнул, — воровато оглядевшись по сторонам, объяснила тихо менталистка. — Буквально час назад. По факту, на твоих глазах — я из твоей головы достала все сцены крупным планом. Тьху, блин, — она растеряно развела руками и вздохнула. — Ревную.

— Эй, он у китаянки после этого в лоб спрашивал, как она отнесётся к тому, что ты — его жена! — добросовестно напомнила Накасонэ. — Ну, не совсем в лоб, имени твоего не назвал, но по контексту же понятно⁈

— Только это меня и наполняет сдержанным оптимизмом, — с нечитаемым выражением лица признала Мадина. — Кабы не это, был бы мрак. И депрессия.

— Давать, когда просят, надо чаще, — заметила подошедшая пару секунд назад аль-Футаим. — И на месте другой бабы была бы ты.

— Слушай, ты ныряла в ванной? Иди обратно ныряй, а? — завелась с полоборота Наджиб. — Кстати, услышать ты не могла. С чего взяла?

— По твоему лицу всё видно, — фыркнула принцесса. — У тебя такая физиономия только в одном сценарии возможна, я тебя неплохо знаю, слава богу.

— Неприятно, — признала Наджиб. — Охота рвать и метать, ещё разбить что-нибудь. И убить кого-нибудь.

— Ну и дура. Завышенные ожидания, разрыв с реальностью, проецирование внутренней херни на окружающих, — пожала плечами близнец. — Тебе лекцию теоретическую почитать?

— Не надо… Кое-что ещё сама помню…

— Вопрос, кстати, яйца выеденного не стоит: человек с фамилией Ржевский всего-навсего кого-то трахнул. Нашла из-за чего нервничать. — Далия никогда никого не щадила и щадить не собиралась, если речь шла о том, чтобы сказать правду.

— Он на ней жениться собирался! — из вредности возразила менталистка.

— После того, как женится на тебе, — не дала передернуть карты японка. — И к хань у него вначале нетерпёж разгорелся, а чувства уже после того, как. А с тобой у него вообще ничего не было — а он о тебе как о жене думает!

— Вообще-то он много о ком как о жене думает, — хохотнула прямолинейная аль-Футаим. — Впрочем, обязательств своих этот человек ни при каких обстоятельствах не нарушает, — признала и она в следующую секунду. — А по нашим обычаям так и вовсе социальная норма.

— Тс-с-с-с-с, Барсуковы идут, — Наджиб обозначила фразу практически одними губами, но всё равно с досадой скривилась через мгновение.

— Мы всё слышали! — возмущённо заявила Наталья, выходя из-за угла деревянного строения.

— Ну, предположим, не слышали, а целенаправленно подслушали, — педантично возразила Мадина. — Ты как водный маг мембрану в воздухе создала, чтобы звук лучше был. Но нечем крыть, правда есть правда. И кстати, вы не всё уловили, — не удержалась она.

— Что уже успел Ржевский⁈ — от дальнего края имения по другой тропинке быстрой рысью приближались Асато и Юки Норимацу. — И с кем⁈

— Кого он уже вы***л⁈ — хмуро уточнила последняя, с подозрением рассматривая присутствующих.

— С чего взяла? — нейтрально поинтересовалась Накасонэ.

В данном случае это был чисто академический интерес на тему того, как соотечественница просекла, не будучи ни менталистом, ни стихийником (ни подслушать, ни в чужих мыслях прочесть, иначе говоря).

— А что тут думать? — Юки помрачнела сильнее. — Единственная из всех нас, у кого с ним что-то было — это я. Ты с ним сейчас на миссии, типа напарница. Прилетаешь вся такая в мыле, несёшься первым делом к менталистке — стоите, шепчетесь. Меня не зовёте. Значит, Ржевский кому-то засадил.

— Интересный ход рассуждений, — Накасонэ впечатлилась цепочкой не связанных между собой выводов, которые, тем не менее, безошибочно попали в цель.

— Жён по нашему обычаю может быть только четыре, — из ехидства заметилалюбящая правду аль-Футаим. — Остальные — наложницы.

Мадина знала, что двойняшка сейчас самым наглым образом развлекается: отлично читая по лицам эмоции присутствующих, одна действующая монарх осознанно подливала масла в огонь, заставляя других нервничать сильнее.

— Какая ты противная! — заметила она близнецу на родном языке. — Вредная, эгоистичная и незрелая!

Аль-Футаим загоготала, показала язык и успешно уклонилась от подзатыльника.

— Весело у нас. — Ни к кому не обращаясь, бросила по-русски Виктория Барсукова.

Наджиб с удивлением прочла в голове магессы-огневика, что та безошибочно догадалась о содержании перебранки, не поняв ни слова.

— Не парься, — Асато Норимацу хлопнула русскую по плечу. — У тебя самые большие сиськи из всех нас, раз. Ржевский на них смотрит сорок процентов времени, два. И лишь оставшееся время — на остальных, три. Говоря прагматично, если конкурировать за секс, ты вне конкурса: вторых таких буферов нет.

В следующую секунду все вздрогнули и повернулись в сторону принцессы: та тоже каким-то образом поняла сказанное и взорвалась хохотом:

— Гарем, девочки! Именно так выглядит гарем и отношения в нём! — выдала она в три присеста.

— Наложницы от жён живут отдельно, вообще разные дома и концы участка, — на автомате заметила Наджиб. — А здесь какая-то нездоровая солянка — все вместе.

— Вы одного важного человека забыли, — косясь на двойняшку с опаской, сделала наивное и ангельское лицо аль-Футаим.

Не сговариваясь, все повернулись в сторону импровизированной стройки. Ни о чём не подозревающая Шу Норимацу развила там бурную деятельность и даже не представляла, что является сейчас предметом обсуждения всех без исключения особей женского пола на территории.

За исключением Светланы — та загорала на полотенце у дальнего забора и тихо дремала.

Насмотревшись на Шу, женский коллектив переглянулся ещё раз, после чего дружно покосился уже на Левашову.

— А вот ей единственной Дмитрий чётко заявил, что ничего не будет. — Аль-Футаим, видимо, решила побыть бесстрастным и объективным комментатором до конца.

— Это как сказать. Если Ржевский нажрётся; если рядом не будет, кому засадить; а Левашова-младшая подвернётся под руку, то я бы не поручилась. На целибат ставить точно не стала бы, — заметила Виктория Барсукова. — Кое-кто имеет всё, что шевелится. И дед его такой же, и другие мужчины по восходящей жили одинаково. Вон, семидесятилетний козёл двадцати с небольшим летней жене с сорокалетней кошёлкой изменил.

Все повернулись к избе, на крыльце которой в кресле-качалке подставлял лицо солцу Трофим Степанович Барсуков.

— Кроме сорокалетней кошёлки были и другие. — Хладнокровно напомнила её кузина Наталья. — и если б только один раз! Настя б его ещё простила. Но там же целый строй.

Глава 15

ИНТЕРЛЮДИЯ 1

— Кстати, мысли у пенсионера тоже интересные. — Ни к кому не обращаясь, заметила Наджиб.

— Какие⁈ — аль-Футаим вспыхнула нездоровым интересом.

— А чего ты так завелась? Старый козёл заинтересовал? — хмуро поинтересовалась Виктория Барсукова.

— Как личность — несомненно, — уверенно заявила принцесса. — Есть в нём и что понаблюдать, и что осмыслить. Для будущей жизни полезного.

— В этом старом…⁈

— В нём, — подтвердила Далия. — Другое дело, что отрицательные примеры — особенные примеры. Их надо уметь переваривать, — она перестала изображать серьёзное лицо и заухмылялась.

— Так о чём старый козёл думает? — рыжая Наталья, маг огня, посмотрела на несостоявшегося родственника ещё более угрюмо, чем сестра.

— Чтоб его мысли видеть, менталистом быть не надо, — фыркнула аль-Футаим, опережая двойняшку. — Достаточно за физиономией пару минут понаблюдать.

— Я вот смотрю — и ничего на этой роже не наблюдаю. — Холодно заметила сисястая Виктория.

— Невербалка, — качнула головой принцесса. — Ты не изучала, расшифровывать не умеешь. А дед между тем с удовольствием пялится на нас. Разглядывает в самых интересных ракурсах, преимущественно сзади и нагнувшись — и что-то там романтичное себе фантазирует.

Брови сестёр Барсуковых стремительно поползли вверх, а головы синхронно развернулись в сторону однофамильца.

Трофим Ржевский открыл глаза, словно у него работал какой-то локатор. Выдав радостную улыбку, он помахал рукой соотечественницам:

— Не правда ли, чудесная сегодня погода⁈ Не хотите ли пройти в избу?

— Зачем? — мрачно уточнила Наталья.

Виктория почти одновременно с сестрой спросила то же самое, но другими словами. Не настолько цензурными.

— Поговорить о проблемах эскапизма во французской философии середины прошлого века не желаете? — Светлые глаза деда были преисполнены незамутнённой чистоты и наивности. — А то басурман в имение набежало, даже о поэзии с соотечественниками словом не перекинешься! — пожаловался он с пречестным видом. — Только вы, родные души, рядом и остались! Опять же, Анастасии родственницы; может и посоветуете, как дальше жить.

— Да ты, старче, не унываешь, — безэмоционально бросила менталистка. — Судя по твоим устремлениям.

— Я, пожалуй, не буду уточнять, какие именно поэзии он с вами в избе разводить собрался, — аль-Футаим откровенно изучала старика тем взглядом, которым учёный исследует новый экспонат.

— Да что там уточнять! — Наджиб, пожалуй, впервые в жизни поймала себя на том, что они с близнецом поменялись местами. — Он разные позы представляет, причём, г-хм, как бы тут поделикатнее, весьма затейливые! С точки зрения физики процесса, — словосочетание, подцепленное у опекуна, пришлось кстати.

Теперь деликатничала Далия, а Мадина резала откровенно в лоб и не подбирала слов.

— Это у тебя из-за Ржевского смещение в мозгах, а-хах, — разумеется, принцесса уловила отклонение подруги от стандартного амплуа и не преминула попрыгать на больной мозоли. — Тебе грустновато, вот ты и наплевала на тактичность, да? — Далия участливо захлопала ресничками.

Наджиб, не говоря ни слова, махнула кулаком в направлении чужой головы. Правда, не на бусте, потому не попала.

Аль-Футаим словно ожидала. Технично пронырнув под чужим ударом, она показала язык, качнулась вперёд и похлопала менталистку по темени:

— Не попало, не попала, не попала! Бе-бе-бе! — и показала язык.

Ей было весело, поскольку именно для неё никаких причин огорчаться не просматривалось даже в самой далекой перспективе. А наблюдать за любым из присутствующих было интереснее, чем сидеть в ином театре.

— Убью. — Пообещала Наджиб без тени иронии, изготавливаясь для следующего удара профессионально и бросая на себя буст.

Принцесса расчётливо завизжала ультразвуком, как будто её резали живьём, и изобразила крайнюю степень тревоги:

— Помогите! — она старалась, чтобы сцена смотрелась как можно более гротескно.

Аль-Футаим даже принялась бежать с высоким подниманием бедра. На месте. Старательно хекая и аккуратно работая локтями вперёд-назад.

Кузинам Барсуковым спектакль понравился. Магессы мгновенно позабыли про однофамильца-родственника и принялись аплодировать, подбивая обитательниц залива на продолжение.

— Ату её! Ату!

— Ты чё, не видишь, что она издевается⁈

Сёстры Норимацу переводили озадаченные взгляды с близнеца на близнеца и ничего не говорили.

Трофим Ржевский, выпав из фокуса женского внимания, огорчился и прокашлялся, пытаясь это внимание вернуть обратно:

— Наталья, Виктория! Так что, пойдёмте?

Он даже затеял подниматься из кресла-качалки.

Видимо, от долгого сидения в неподвижном положении возрастные суставы утратили подвижность. Требовалась разминка.

Ржевский-Барсуков чуть покряхтел, напрягся лицом и следующие пять секунд медленно распрямлял позвоночник. Заняв наконец вертикальное положение, он прислушался к себе и довольно вздел вверх указательный палец:

— О как! — в его глазах заплескалась радость заслуженной победы над собой.

— Он вас поиметь хочет, — без перехода вздохнула Наджиб, обращаясь к княжнам Барсуковым. — В голове целую операцию распланировал. Какое-то время колебался — девки внука — но совесть и ответственность долго против кое-каких устремлений не продержались.

Лица боевых магесс, ещё только что весёлые, молниеносно стали недобрыми:

— Точно?

Менталистка фыркнула и полыхнула с ладони язычком плазмы. Затем добавила:

— Кстати, с таким вот придурковатым выражением лица этот добрый дедушка обычно и мечтает о том самом. И за разговорами нашими он следит внимательно, слух на удивление позволяет. Правда, понимает лишь по-русски.

Две Норимацу и одна Накасонэ, переглянувшись, оживились и залопотали по-японски. То и дело взрываясь каскадами хохота, они явно находили ситуацию исключительно комичной и нисколько — напрягающей.

Трофим Барсуков после фразы двойника принцессы огорчился и зримо напрягся:

— Вот поэтому ваше племя змеиное никто терпеть и не может! Вот чего ты лезешь, куда никто не просит, а⁈

— Пха-ха-ха-ха-ха, он искренне до последнего момента надеялся, что вы ему дадите! — жизнерадостная аль-Футаим как обычно и в мыслях не держала соврать или даже просто промолчать, сглаживая углы. — Главное, думал он, создать правильные условия!

— Какие? — Виктория Барсукова помрачнела сильнее.

— У него была идея на три этапа, в результате которых вы под влиянием алкоголя в его избе наедине должны начать ему сочувствовать, пха-ха-ха-ха-ха! Какой энергичный дедушка, однако, — заметила самая молодая монарх в истории Залива в три присеста между приступами хохота.

— Не сметь меня оскорблять в моём доме! — Трофим Барсуков не придумал ничего лучше чем с пафосом ещё раз вздеть вверх указательный палец.

— Вообще-то, формально говоря, вашего тут ничего нет, — спокойно заметила только что присоединившаяся к компании Шу Норимацу.

Рабочие углубляли котлован внутри выделенного суб-участка, у неё образовалась временная пауза.

Старик нервно стрельнул взглядом уже в её сторону.

— Вон та часть — моя. Эта — Дмитрия. Возможно, каким-то образом вам что-то и можно выделить обратно, — продолжила японка невозмутимо. — Но на текущий момент увы: вы в гостях, это всё не ваше. Извините за правду, но в моей семье тоже никогда не врут. — Она припомнила родителей и поправилась. — Кроме некоторых бесчестных тварей.

Губы Ржевского-Барсукова задрожали, как будто он принялся лихорадочно подбирать подходящий ответ.

Наджиб без слов подняла вверх большой палец и похлопала Шу по плечу.

— В своём амплуа, — зашла на третий круг исторического смеха аль-Футаим, хлопая японку по другой руке. — Впрочем, звёзды не меняют своих орбит. Чмок! — она звонко впечатала губы в лоб азиатки.

Барсуковы, кузины Норимацу и Накасонэ с любопытством ожидали продолжения.

— Если всё сказанное — правда, то вы ведёте себя непорядочно, Трофим-сан. — Шу не была бы собой, скажи она что-нибудь другое либо промолчи. — Вы не можете посягать на женщин Дмитрия. Если в вашем возрасте вы не понимаете элементарного, боюсь, свою долгую и без сомнения насыщенную жизнь вы прожили зря. — Она смотрела на старика непреклонно и с нескрываемой жалостью.

Аль-Футаим зачем-то оглянулась по сторонам, но не нашла желаемого. Тогда Далия уселась задом прямо на траву, уперлась локтем в колено, ладонью — в лоб, и мелко затряслась, словно от мышечных судорог.

Время от времени она всхлипывала, размазывала по лицу слёзы, выбрасывала вверх большой палец, но смотрела старательно вниз (то и дело захлёбываясь от очередного приступа смеха).

— Ей хорошо. Её Величеству всё нравится. Ей интересно, — мрачно прокомментировала в сторону Наджиб.

Японкам, в отличие от княгинь, передалось настроение принцессы.

— Давай, дед, жги дальше, — с недобрым выражением лица бросила Виктория, зачем-то разминая пальцы.

— Эй, чего удумала⁈ — молниеносно всполошился Ржевский.

— Не отвлекайся, думай дальше, — хмуро ответила сисястая блондинка.

— Интересно, а о чём он сейчас думает? — Наталья, несмотря на профессиональный темперамент огневика, выглядела как бы не самой спокойной из присутствующих.

— Он думает, что вы обе добрые и сердобольные. Вначале раскрутитесь на жалость, когда он чуть покается; потом согласитесь с ним выпить, а потом и ещё что-нибудь интересное само собой. — Охотно сообщила менталистка. — Дедушка не унывает и целеустремлённо надеется на результат. Считает вас молодыми и неопытными дурами, которыми можно манипулировать — там что-то из вашей этнопсихологии. Типа, ваши женщины никогда в беде взрослых не бросают.

Наталья присоединилась к кузине и, искоса глядя на однофамильца, тоже принялась разминать пальцы.

Ржевский-старший вскинулся было опровергать Наджиб, но та его опередила: ещё раз молча пыхнула с ладони плазмой.

Плечи пенсионера озадачено ссутулились, нижняя челюсть застыла в нижней же точке, не сумев подобрать нужный контраргумент.

— Бе-бе-бе, — аль-Футаим с травы помахала деду рукой и показала язык. — Не мне тебя вразумлять, старик, но по намерениям и награда. Поделом, — констатировала принцесса.

— До чего некрасиво с вашей стороны, Трофим-сан, — укоризненно вздохнула Шу Норимацу. — А ещё дедушка героя!

Имение опять сотряс взрыв хохота, причём веселились все, кроме старика.

Светлана Левашова, по-прежнему дремавшая на полотенце в отдалении, от этого шума проснулась и принялась заполошно оглядываться по сторонам:

— Что там? Что случилось?

— Ничего, спи, — отмахнулись сёстры Барсуковы. — Тебе лучше не вникать, поверь.

— Света, солнце, помоги до избы дойти⁈ — Ржевский-старший мгновенно сориентировался и призывно замахал княжне рукой.

— «Тебя-то я и позабыл», — сумрачно озвучила чужие мысли менталистка.

Она больше ничего не пояснила, но все и так всё поняли.

— Я щ-щас умру, — пообещала Далия, катаясь по траве и начиная корчиться от судорог и всхлипов, как паралитик.

— Ладно, мне пора, — Ариса Накасонэ потянулась к портальному амулету. — Спасибо ещё раз, — на прощание она повторно поклонилась Мадине.

Сразу после этих слов в артефактной защите имения как-то буднично и без перехода возник проход.

— К бою! — первой на хлынувший внутрь десяток людей с масками на лицах среагировала Шу Норимацу.

* * *

ИНТЕРЛЮДИЯ 2

Здание городской администрации. За некоторое время.

— Как⁈… — царевна Юлия первой подлетела к выбитому с мясом окну. — Где он⁈ — она с изумлением выглянула наружу.

Женская часть свиты в отличие от мужской осталась на ногах, потому присоединилась.

— Странно.

— Я тоже думала, что он на земле будет.

— И я.

— Х**ня какая-то. — Наследница престола прикрыла глаза и помотала головой. — Так не бывает, ведь правда? — она снова с надеждой посмотрела вниз.

Искомое не обнаруживалось.

— Скорее всего, телепорт в полёте сработал. Парень не так прост, как старается казаться, — предположила одна из сопровождающих.

— Да! Пока летел — активировал! Приземлился уже в другом месте! — поддержала подруга.

— А если бы случилась задержка на секунду-другую? — возразила принцесса. — Он, конечно, идиот, но не настолько же? Ладно. Привести в порядок пострадавших, всем оставаться здесь! — Юлия решительно направилась к двери Сергея Воронцова.

Задумчиво оглянувшись на торчащие в разные стороны обломки стекла из рамы, она прикусила нижнюю губу и скрылась в кабинете.

* * *

— Вы⁈ — граф явно не ожидал её увидеть.

— Я. Как говорит кое-кто, рекомендуюсь собственной персоной. — Наследница заняла стул напротив чиновника. — Серёж, вообще-то я к тебе ехала по делу. А тут такая сцена, — она хищно улыбнулась, демонстрируя безукоризненно белые зубы. — Твоего общения с посетителями.

— Вы уже всё прочли? — Воронцов, подобравшись, приложил палец к виску.

— Ещё в коридоре. Перед тем, как несколько минут потратить на мудака Ржевского: у тебя дверь и стенка для ментала проницаемы.

— Вы с ним пересеклись⁈

— Да, пока ты здесь сопли жевал и совестью маялся, — Юлия забросила ногу на ногу и коротким движением забрала из рук собеседника стакан.

Понюхав содержимое, она сделала несколько мелких глотков и удовлетворённо кивнула:

— Неплохо… Серёж, ты же уже догадался, зачем я здесь?

— Нет. — Граф побледнел, прикладывая максимум усилий, чтобы не отвести взгляда.

— Хорошо, тогда я сама расскажу, — погладисто предложила наследница. — Дело в том, что твои договорённости с братцем Димой с этой минуты немножко меняются.

— В смысле? — Воронцов сжался сильнее.

— Мною. Знаешь, а ведь тебя все недооценивают. — Юлия одним глотком допила чужой бренди.

Поднявшись со стула, она пошла вокруг стола.

— Как бы меня ни оценивали те, с кем я работаю, это не может быть предметом нашего разговора, Ваше Высочество.

— Да не бледней ты так! — дойдя до угла кабинета, цесаревна развернулась обратно. — Я ж не убивать тебя приехала!

— Это нарушение всех договорённостей, — граф выпрямил спину. — Есть оговоренные правила игры, нашей общей за Соту. Есть сформировавшиеся партии наследников, наконец. Вы сейчас это всё нарушаете самим фактом разговора со мной!

— Ты же никому не расскажешь, — Юлия улыбнулась шире — Я тем более. А пока из ваших трясин о моём визите до столицы слухи доползут, папа уже и мораторий пять раз отменит.

— Я немедленно… — Воронцов с опозданием опустил взгляд и метнулся рукой к нагрудному карману, где хранил связные и защитные амулеты.

— Замер! — ментальное принуждение хлестнуло его по ушам, словно бич погонщика. — Вот что ты сделаешь в ближайший час…

* * *

— Дима! — посередине нашей съёмной квартиры материализовывается Накасонэ.

Я как раз заканчиваю доедать колбасу.

— Хорошо, что ты вернулась быстро, — заявляю абсолютно искренне.

У нас с ней, кажется, наметилось ещё одно интересное общее дело (к обоюдному согласию и радости, с работой не связано).

— На твоё имение напали! — Ариса, похоже, не разделяет моих устремлений именно в данную секунду.

Чёрт, неужели опять сглазил. Да что ж такое. Каждый раз, когда до интима буквально рукой подать, что-то обязательно происходит! Как заколдовано.

Замечаю, что вид напарница имеет взъерошенный и это ещё очень мягко сказано.

— Чёрт. — На самом деле думаю я, конечно, длиннее и красочнее, но не произносить же вслух. — Подробности, доклад. Быстро.

— Я поставила себе ментальный блок у твоей подопечной, ты понял, какой…

— Да.

— И уже активировала портал обратно, когда упала ваша артефактная защита…

— Как упала?

— Фрагмент исчез, будто подавляющей мощностью вынесли снаружи. Что-то штурмовое армейское, я в таком не сильна, — она как будто извиняется. — Все твои остались внутри, а я уже сюда в овал ногой ступила.

М-да. Действительно какой-то нехороший рок. Практически железный интим с классной тёлкой накрылся известным местом. Хотелось бы верить, что временно.

Параллельно в душе предательской паникой без разбега вспыхивает тревога: как назло, в имении сейчас все мои. И бабы, и дед. Сумеют ли продержаться, пока я прибуду?

Как назло, пистолеты бросил в шкафу у входа. Несколько драгоценных секунд уходит на то, чтобы метнуться их взять.

— Погоди! — Накасонэ придерживает меня за мгновение до того, как я активирую артефактную китайскую таблетку.

— Что? — лаконичность и функциональность, никаких лишних слов либо эмоций.

Самое тупое в такие моменты — тратить ресурс психики и времени на неконструктивную вибрацию, и в прямом и в переносном смысле.

— Нападающих — полтора десятка, одеты в клановые цвета гвардии Шереметьевых, — частит напарница, принимаясь стремительно переодеваться. — Три магические пятёрки, сработанные, сыгранные.

— Это плохо.

Шёлковый халат японки падает на пол. Ой какие тоненькие полоски вместо трусиков красивые. Чёрт, как невовремя.

— Ой, какая попа. И сиси. И талия. И всё остальное. — Такое ощущение, что мой язык живёт своей жизнью отдельно от меня.

— Дим, сейчас не лучшее время слюной захлёбываться! У них явно какое-то амулетное усиление. — Ариса стремительно натягивает тёмные штаны и плотную куртку. — Я не успела всего понять, но они усилены в том числе физически — драться с ними вручную будет сложно.

Попутно она вооружается снарягой, которой я в цейтноте даже оценки не могу дать. Ладно, неважно.

— Ты остаёшься здесь, — сообщаю, услыхав от напарницы ориентиры по обстановке.

— Нет.

Что ж такое. Отчего все бабы в пиковый момент со мной поспорить норовят.

— Да.

— Сергей Страхов, ты не подумал, кем я себя буду чувствовать, если ты не вернёшься⁈

Опа. На этот аргумент не нахожу, что и ответить.

— Стой! — она повторно перехватывает мою руку. — Ты можешь каким-то образом внести изменения в настройки портала? — Накасонэ пристально смотрит мне в глаза с короткой дистанции.

Вообще-то, это секрет. Не должна была она догадаться, что я и это в состоянии сделать. Так ей и говорю.

— Извини, у меня свои каналы сбора информации, — она с виноватым видом стучит своим лбом в мой (хорошо, что несильно). — Я бы тебе всё равно сказала потом.

— Я могу внести изменения в настройки портала. Что именно исправить?

— Точку выхода: открывать овал внутри имения нельзя!

— Почему?

Секунды, секунды, секунды. Время бежит, как песок между пальцами.

— Последняя пятёрка с собой тащила «кубик».

— Не понял. Что это?

— Блокировка мобильного портала, аналог магической мины. Размажет на выходе, если в лоб переть.

Ух ты. Эти Шереметьевы, похоже, неплохо подготовились. Интересно, а откуда они знают, что я этими артефактами у контрабандистов разжился? Ещё и перепрошил их у китайцев?

Ладно. Об этом можно будет подумать позже. Если повезёт, то даже кое-кого из пленных допросить.

— Какие предлагаешь варианты? — спрашиваю у напарницы без эмоций.

В текущей ситуации она по-любому ориентируется лучше, есть смысл послушаться.

— Вылезаем на соседний участок за микропосадкой. Да, незаконно, но это наша самая маленькая проблема.

— Логично.

Всё равно штраф никто не стребует. Да и бог с ним, было бы всё так просто.

— Потом войдём через пролом за спиной у атакующих. — Накасонэ одета и собрана. — Как вариант, ты вообще их в спины всех перестреляешь. Выстрелов хватит?

— Да.

Пара драгоценных минут уходит на внесение вручную изменений в координаты выхода. Если бы были хоть какие-то инструменты, я бы справился за секунды, но сейчас приходится всё равно что вдевать нитку в иголку с закрытыми глазами.

— Три. Два. Погнали. — Наконец сжимаю плашку.

Перед нами загорается сверкающий овал.

Синхронно шагаем между соседскими небоскрёбами, по вон той улице предшественник ходил в свою школу.

Не успеваю я закрыть за собой портал, как начинает вибрировать амулет Изначального.

До чего ж невовремя. Однако и затянуть с ответом — не вариант, на этот канал очень мало кто может выйти.

На удивление, звонит принцесса Юлия:

— Привет ещё раз, маленькая мразь!

Молчу, ожидая продолжения. Пару секунд постою, потом двину вперёд.

Попутно прислушиваюсь к происходящему за углом — там начинается купол, накрывший благодаря маме Мадины моё имение.

Начинался купол. Ариса говорит, в нём пробили проход.

— Ржевский, пусть случившееся послужит тебе небольшим уроком, — с победоносным видом заявляет наследница престола. — Судя по тому, что вокруг тебя тишина, ты сейчас не дома?

Опять молчу.

— А я так надеялась, что ты убился! — она буквально жалуется мне на меня самого. — Ты так бойко из окна бросился, что я даже обрадовалась раньше времени! А внизу ни тела твоего разбившегося, ни следов.

Ничего не говорю.

— Не расскажешь, куда делся? — Юлия участливо-участливо наклоняет голову к плечу.

Разрываю соединение и временно блокирую амулет от входящих вызовов.

* * *

Пролом в защитном куполе и в иллюзии амулета Наджиб напоминает надрез, сделанный снаружи в апельсине.

— Нихрена себе. — Оказавшись внутри, присвистываю.

Моего имения больше нет. Если бы подобное увидел там, откуда прибыл, решил бы, что участок не один час равняли с землёй артиллерией.

Избы, камни (которыми я мостил дорожки), растения — всё перемешано в беспорядке.

Фрагменты человеческих тел, местами почти целые тела.

Гарь. Копоть. Обломки. Сажа. Спёкшийся от плазмы песок.

В этот момент приходит вызов на амулет Арисе. Она, ошалело глядя по сторонам, на автомате отвечает.

— Почти все живы! — без перехода сообщает соткавшаяся в воздухе проекция Наджиб.

Судя по фону на заднем плане, надо благодарить аль-Футаим: эвакуационный портал Далии сработал, не иначе.

— Кто погиб? — спрашиваю коротко.

— Твой дед плюс, возможно, часть рабочих.

— Как?

— Когда эти хлынули, твой родственник что-то прокричал, ваш армейский жаргон. Я не поняла, а в его мыслях прочитать, что он имел ввиду, не успела.

— Потом?

— Он навстречу этим рванул, словно магически усиленный, — продолжает Мадина, старательно всматриваясь в моё лицо. — Как будто ему не семь десятков лет было, а намного меньше.

Память предшественника неожиданно подсказывает, что какой-то такой амулет на физический буст у деда был (сохранился ещё с молодых времён, вроде как из армии заначен).

— Как он погиб? — повторяю вопрос.

— Эти его поначалу всерьёз не приняли, особенно когда он кричать начал. Сказали, типа, уйди старик — тебе единственному из присутствующих можно. А когда он ускорился, они просто прозевали.

Мадина словно старательно отодвигает момент окончания рассказа.

— Говори, — предлагаю не тянуть время.

— Он первого обогнул, быстро так, потом во второго вцепился. А тот что-то нёс на себе — они по траве покатились. Больше не поднялись, оба.

— Что за разгром на участке? Откуда такие разрушения?

— Пока твой дед барахтался, Наталья и Виктория успели концентраторы натянуть.

— Какие концентраторы? — удивляюсь.- А, понял.

Усилители так иногда тоже называют. Что интересно, кузины Барсуковы носят армейские амулеты. Если предположить, что это они с нападавшими перестреливались, да по площадям, то труха вместо деревянных домиков становится понятной.

— Наташа стену пламени поставила, — продолжает Наджиб. — Защиту. Те не ожидали. Вика из-под прикрытия по ним этими своими ледяными копьями садила, пока мы в портал прыгали. Благодаря этому только и спаслись.

Подкачала разведка принцессы Юли. Не закладывались они на пару боевых магов на моём участке, только на Далию, меня да деда. Может, на Мадину ещё — менталист в дальнем бою немного что может (даже и на средне-близкой дистанции, пусть пара десятков метров).

Вот сиськастая с сисястой нападавших и удивили.

— Дим, — подопечная виновато смотрит исподлобья. — Когда Вика в портал последняя уходила, они через усилители с той стороной чем-то очень мощным обменивались. Наташа уже с этой стороны плазмой помогала. — Мадина мнётся несвойственным ей образом.

По действиям кузин Насти логично. Магессам дед тоже какой-никакой, а родственник. Был. Фамилия одна. Естественно, боевые маги такого спускать не любят — вот девицы и выложились по полной.

— Мы поможем всё отстроить, у нас средства есть. — В кадре за плечом подопечной появляется хмурая Барсукова-рыжая. — Старика твоего жалко.

Она сперва коротко всхлипывает, а затем неожиданно начинает реветь навзрыд.

— Стационарный портал сюда уничтожен. Тот прибор, который ты взял в небоскрёбе Шереметьевых, уничтожен. Доклад окончила. — Под влиянием слёз Натальи Мадина резко преображается и становится похожа на не могу слово быстро подобрать, кого.

— Хорошо, что остальные живы, — успокаивающе киваю, по-прежнему не демонстрируя, что чувствую. — Отсюда порталом много нападавших живыми ушло?

— Половина. Половину наши точно положили. Ржевский, давай к нам в Залив? — Наджиб пронзительно смотрит с той стороны канала связи. — Несись в наше Посольство, а? Я распоряжусь, чтобы тебя пропустили. Из твоего имения четверть часа бегом, бегаешь ты хорошо! Здесь я тебя первая обниму и без разговора ноги раздвину! Идешь? Вместе с Накасонэ?

— Тут кое-что закончить надо. Погоди! — останавливаю вспыхнувшую в её глазах непередаваемую и наверняка темпераментную тираду. — Ты мне тоже очень дорога, но количество тел на участке не сходится. — Приоткрываю причину своего решения задержаться.

— В смысле⁈ — брови менталистки удивлённо поднимаются мало не на затылок.

— Я умею идентифицировать целое по разобранным фрагментам. Тело деда опознал бы даже по частям. — Веду рукой вокруг себя. — Но я его на участке не вижу. И рабочих тоже.

Если подумать, человеческий организм — тот же механизм. Своеобразный, биологический, но тем не менее.

Раньше никогда не чувствовал, а здесь как какая-то часть расового бонуса активировалась: по ошмёткам тел отлично (и неожиданно для себя) вижу и рост трупа при жизни, и его телосложение, и ещё кое-что по мелочи.

Нет деда среди убитых плюс в воздухе висит ещё ощутимый след двух чужих эвакуационных порталов.

Странно это.

— Убью тебя сама, когда встретимся, — коротко обещает Наджиб и разрывает связь.

Перед этим, правда, неуловимо быстро целует перед собой воздух.

Подумав, набираю её сам, уже со своего амулета.

— Одумался? — она насмешлива и иронична, как обычно.

Взяла себя в руки, стало быть.

— Я прибуду, но сперва разберусь здесь. Мадина, как перед твоей матерью за амулет иллюзий рассчитываться?

И торговый канал с Заливом накрылся. Досадно.

— Вот придёшь в Посольство, шагнёшь сюда — и сразу отвечу! Мама рядом будет!

— Так если твоя маман меня на выходе вместе с тобой ждать решила, как ты собралась меня по-женски ублажать⁈ — вроде бы и шучу, но с аккуратным намёком.

— В ближайшей же кладовке, — уверенно и без паузы отвечает менталистка. — Ты же и стоя сможешь?

— Смогу, н…

— Моя мама наивная! Ты ей скажешь, что пойдёшь инструмент какой-нибудь взять, я тебя типа провожаю — она уши и развесит. И поверит. Главное, чтобы папа не встречал, — замечает Наджиб в сторону. — Да дам я тебе, дам! Тебе что, магией поклясться⁈

— Нет! Верю! — вылетает у меня на автомате. — Хотя, справедливости ради, перспектива более чем заманчивая, — признаю откровенно в следующую секунду. — Мадина, слушай, ты ж целитель. Припомни кое-что?

— Говори, — подопечная слегка озадачивается.

— Дед, когда по траве в последний момент покатился, искра жизни в нём билась? Или…?

— Хороший вопрос. — Менталистка даже губу прикусывает. Взгляд её расфокусируется. — Знаешь, а ведь не скажу наверняка: фокус не взяла, не до того было. А потом и вовсе на другое переключилась. Дим?

— А?

— Ты прав. Я очень хочу, чтобы ты ехал сюда, — она только что слова не чеканит. — Но в свете твоих последних вопросов я тебя понимаю. И поддержу в любом решении, решай все проблемы!

До меня доходит, что на их стороне в зоне слышимости появился кто-то ещё — уж больно тон подопечной стал официальным. И про деда она всё поняла.

Наджиб умная, всегда говорил. Не только красивая.

— Кстати, познакомься, это моя мама, — изобразив дикую кучу эмоций и информации одной лишь сменой мимики, Мадина переносит фокус связного амулета на фигуру в чёрном рядом с собой.

— Вот чёрт побери, — бросаю по-японски в расчёте на Арису. — И за амулет, и за портал стационарный разбираться без паузы.

Слава богу, через такой канал менталисты наверняка мыслей не видят: Наджиб-старшая не прочтёт Накосонэ и не сообразит, что я только что сказал.

Глава 16

— Приветствую! — женщина в чёрном взмахивает ладонью.

Лица её под вуалью не вижу, но тон вроде как доброжелательный. Были б рядом, работал бы расовый бонус, но не через амулет.

— Мир вашему дому, — вежливо киваю в ответ.

— Мадина говорит, ты знаешь наш язык? — продолжает, к-хм, даже не знаю, как её и назвать.

Тёща? Рановато для подобных заявлений, да и язык по доброй воле не поворачивается.

Будущая тёща? Снова ни к чему вешать ярлыки прежде времени. Это у Мадины маниакальная идея замуж за первого встречного выскочить, а если я на всех бабах, что мне нравятся, начну поголовно жениться, иначе как хаосом и безобразием подобное не окончится.

— Да, я немного вас понимаю, — отвечаю на всякий случай с осторожностью.

Мало ли. С матерями девиц ни у меня, ни у предшественника общение никогда не складывалось. По большому счёту, такой опыт и не нужен вовсе: вредит он пылкому порыву горячих сердец.

От родительниц вред один (и идиотские советы да наставления, если верить опыту Димы Ржевского. Которые ни к чему приятному не ведут).

— Если будете говорить простыми словами да помедленнее, глядишь, почти всё разобрать смогу, — продолжаю, задумчиво почёсывая за ухом.

— А-ха-ха-ха-ха, ты непередаваем! — Наджиб-старшая отстёгивает вуаль.

Ух ты. Вот это да. А она тоже ничего, хотя и старуха: лет тридцать — тридцать два на вид. Попутно: чего они так рано замуж выходят? Чего им спокойно не живётся?

М-м-м, с другой стороны, это предшественнику (Диме Ржевскому) Наджиб-старшая — не по возрасту. А мне-настоящему, если так рассудить…

Додумать мысль не получается.

Мадина, методически грамотно сделав шаг назад, оказывается у матери за спиной и принимается размахивать руками, как воробей крыльями. Лицо у неё при этом сердитое, она что-то темпераментно артикулирует губами, но без звука.

По виду похоже, как будто ругается матом.

— Дима. Твоя подопечная азбукой немых тебе передаёт: скотина, не смей пялиться на мою мать. Восклицательный знак. Ты что творишь, сволочь. Знак вопроса, восклицательный знак. Удавлю, гад. Восклицательный знак три раза. — Накасонэ быстро-быстро принимается вещать по-японски.

Какая умница. Можно было и впросак попасть, если бы не она.

— Ой, как хорошо, что ты сориентировалась, — шепчу вбок на том же языке, едва разлепляя губы, чтоб незаметно. — Дай тебе бог здоровья! Слушай, как бы ей обратно передать, что я её родительницей исключительно как картиной совершенных форм заинте…? — и снова недоговариваю.

Потому что кто-то без слов разговаривает быстрее, чем я языком.

— Передано! — Жизнерадостно рапортует Ариса на нихонго, вслед за подопечной изображая пальцами вентилятор той в ответ.

— Б**, — вырывается у меня, поскольку лицо Мадины только что молнии не мечет.

Насчёт картины совершенных форм — это я, видимо, погорячился. Судя по её взгляду. Не надо было такого говорить. Надо было иначе сформулировать.

Во-первых, Наджиб-младшая после этих слов ещё больше задрала брови на затылок, хотя казалось бы, куда выше. Глаза её напоминают блюдца, а руки изображают пантомиму, на которую никакого языка глухонемых не надо (удавка, затягивающаяся вокруг шеи. Колено, упёршееся между лопатками в спину. Клинок, отсекающий голову. Пинок под задницу).

Чёрт, что-то Мадина разбушевалась, обычно она более выдержана. Как бы ей это незаметно сейчас сказать, чтобы снизить крайне неуместный накал в общении.

Во-вторых, тридцатилетняя баба мне-нынешнему — однозначно перебор. По некоторому размышлению согласен сам с собой.

В-третьих, она замужняя, а из замужних у меня уже есть Чонг.

Кстати, китаянка — очень даже ничего вариант! Мысли табунами устремляются в сторону приятных воспоминаний часовой дальности.

В-четвёртых, папа Мадины наверняка не так широк взглядами, как муж Сяо Ши, отпускающий супругу одну за тридевять земель. Да и нравы в Заливе такие, что охота поёжиться (судя по той же одежде баб и по их взглядам на порядочность).

— Я тебе покажу любование картинами, восклицательный знак. Будешь весь остаток жизни в женском хоре подпевать, уже обещала. Восклицательный знак. Не молчи, тупая похотливая скотина, восклицательный знак. Мама тебя сейчас лично изучает, восклицательный знак. У тебя никогда не будет второго шанса произвести первое хорошее впечатление, мудак белобрысый на мою голову, три восклицательных знака. — Японка, судя по всему, владеет языком жестов отлично.

Судя по скорости перевода, точнее. Попутно интересно: а куда делся мой расовый бонус? Почему я эти кривляния Мадины как связную речь не воспринимаю?

По спине стремительно стекает предательская струйка холодного пота.

Через секунду, однако, успокаиваюсь потому что припоминаю: та речь, которая ртом и вербальная, мне понятна без исключений. А вот с языком жестов вопросы и раньше возникали, хоть и на этапе японских поклонов (у них они тоже часть коммуникации, а я долго расшифровать не мог).

— Фуф, — вытираю со лба испарину, успокаиваясь. — Чуть напрягся и перепугался: думал, языки понимать перестал! — поясняю добросовестно в вопросительный взгляд взрослой женщины.

Ой, кажется, я опять что-то некстати брякнул.

Параллельно возникает мысль: хотя-я-я, если маму подопечной нарядить в те самые плотнооблегающие брюки, в которых Далия щеголять любит… да накрасить косметикой, как девчонки недавно в Левом Береге ходили…

Ой, куда это меня понесло.

— Сука, у тебя же всё на лице написано, восклицательный знак. Немедленно вернись в мыслях на два шага назад и продолжай бояться, чего ты там боялся, восклицательный знак. — Накасонэ добросовестно работает ассистентом. — Было гораздо лучше. Что ж ты за сволочь такая, вопросительный знак, восклицательный знак.

— А как вас зовут? — спрашиваю неожиданно для себя, будучи слегка сбит с толку неуместным и обескураживающим давлением со стороны подопечной.

Надеюсь, прозвучало удачно для разрядки обстановки. А чё, люди первым делом знакомятся. И ничего такого я пока не сказал, с чего Мадина опять эти обезьяньи рожи корчит.

Обидеться на неё, что ли?

— Мне ещё никто не делал столько молчаливых комплиментов за одну секунду, — весело улыбается Наджиб-старшая. — Хм, да. Ты настоящий Ржевский, подделка точно исключена. Теперь вне всяких сомнений.

Интересно, к чему это она?

— Сука, ты же меня раньше времени в гроб вгонишь. И почему идиотам так везёт, знак вопроса. Ладно, это риторическое, многоточие. — Ариса дисциплинированно расшифровывает исходящую от подопечной коммуникацию в режиме реального времени. — А от мамы я не ожидала, задумчивое движение бровью. Обычно она ни с кем такими реверансами не расшаркивается. Ржевский, бога ради, не молчи ты с таким видом, как будто пытаешься под одеждой моей мамы разглядеть то, что тебе разглядывать никак не надо. Восклицательный знак.

— Я бы предложила по имени ко мне всё-таки не обращаться, — с дружелюбной улыбкой отвечает тем временем родительница подопечной. — И раз уж мы на связи, Дмитрий, благодарю тебя за дочь. — Она доброжелательно машет ладонью в воздухе. — Давно хотела поклониться.

— Не за что! — гаркаю бодро, выпрямляя спину и щёлкая каблуками. — На моём месте так поступил бы каждый!

— Ты скромен не там, где надо, — тридцати с небольшим летняя старуха опять мягко улыбается. — Впрочем, ладно, все свои… Только Дима!

— А? Да? — выныриваю из отстранённых философских рассуждений.

Если так подумать, здешняя магическая связь моему расовому бонусу не совсем и помеха. Я вот только что глаза напряг, настроился — и сквозь чёрную хламиду Наджиб-старшей как будто содержимое отчасти смог рассмотреть.

Хотя прямого визуального контакта нет, всего лишь недоделанное маго-видео! Ещё и в исполнении людишек.

Вот это я молодец, вот это концентрация. От заслуженного осознания собственной крутости плечи против воли расправляются шире.

— Сука, только попробуй сейчас что-нибудь про коэффициенты плотности и упругости ляпнуть, восклицательный знак. Сколько ты из меня ещё крови пить будешь, вопросительный знак. Мама же тоже всё понимает. — Накасонэ дисциплинирована.

Текст от Мадины переводит чётко, быстро, без лишних суесловий.

— Слушай, да скажи ты ей, что меня старухи за тридцать не интересуют! — взрываюсь от напряжения по-японски, обращаясь к Арисе.

И так нагрузка на нервы — сейчас за утраченный амулет извиняться предстоит и портал накрывшийся. Компенсацию обсуждать, опять же.

Женщина в возрасте, незнакомая — но ничёшная и мать девушки. Шут его знает, как реагировать, ещё одна нагрузка. При этом мозги, доставшиеся в наследство от предшественника, воспринимают бабу вполне определённым образом и живут своей жизнью.

О, придумал.

В следующую секунду, чтобы успокоить подопечную, поднимаю вверх ладонь, чтобы её родительница помолчала, а взгляд перевожу на Мадину:

— Чмок! — вытягиваю губы трубочкой и изображаю поцелуй в воздух.

Физиономия Наджиб-младшей застывает оплавившимся стеклом. Глаза распахиваются ещё шире, правая ладонь звонко шлёпает в лоб. Рот опять что-то беззвучно бормочет.

А что я такого сказал⁈ Она же сама так делала минуту назад!

— Пха-ха-ха-ха-ха… — Мать менталистки (тоже, наверное, менталистка), вопреки выражению лица дочери, ни в какие амбиции не бросается, а вполне себе заливисто и дружелюбно хохочет.

Так, напор и манёвр. Благоприятные изменения в обстановке всегда нужно использовать на все сто. Да здравствует Первая Кавалерийская.

— Вы знаете, очень неприятный момент нужно с вами обсудить, — выдыхаю, решившись, словно бросаюсь в воду. — Тот защитный амулет на иллюзии, который вы мне давали, я проимел. Не по своей вине, но… Какова его стоимость и каким образом могу компенсировать?

— Забудь, — как от чего-то незначительного отмахивается женщина. — Слава Аллаху, что все живы! Знаешь, железяка — ничего не стоящая мелочь на этом фоне. Ой, — она спохватывается. — У тебя же дедушка погиб,последний родственник. Извини! Мои соболезнования! Но про амулет забудь, ты ничего не должен.

Беру паузу, обдумывая свою позицию.

— Везёт. Как же тебе, похотливая скотина, иногда везёт, — раздаётся сбоку бесстрастная японская речь. — Ржевский, справедливости ради: если бы не ты, я бы родную маму с этой стороны никогда и не узнала. Прикольно.

— Да классная у тебя мама! Не надо её демонизировать! — бросаю на автомате речью Залива.

Лицо подопечной снова вытягивается. Губы опять что-то бормочут бесшумно, а ладонь повторно звонко бьёт в собственный лоб.

— Пха-ха-ха-ха-ха, давно такого не было! А-ха-ха-ха-ха, — женщина в возрасте иронично оглядывается за спину.

Мадина моментально озадачивается и становится похожей на тушканчика, которого поймали за похищением зерна из амбара.

— А-га-га-га-га, — теперь уже смешно мне.

Вот эта сцена.

— Прикольно, — говорит Накасонэ по-японски.

Насколько понимаю, это то, что она сейчас сама думает (Наджиб руками не размахивала, стало быть, не её текст).

— Спасибо, — решаюсь со вздохом. — Знаете, сейчас, когда у меня больше ни имения, ни даже деда, за котировками последней в руках валюты есть смысл следить намного скрупулёзнее.

Мама озадаченно наклоняет голову к плечу:

— Дим, ты отлично говоришь на нашем языке. Магрибский акцент, конечно, с твоей внешностью — это что-то, — она коротко хихикает в кулак, — но что есть, то и есть… Однако я не поняла последнего посыла. Что ты хотел сказать?

— Молодец. Вот и думай о том, о чём сейчас думаешь. Всё супер. — Ариса возобновляет сурдо-перевод, поскольку Наджиб сориентировалась и опять сделала шаг назад.

Сейчас она вновь технично скрылась за спиной родительницы и всё так же машет руками в воздухе.

— Ржевский, восклицательный знак. Если ты хоть полслова про эти свои коэффициенты упругости в ближайшую минуту подумаешь — ещё и в адрес моей мамы — будешь всю оставшуюся жизнь жалеть. Восклицательный знак. Слово Наджиб, восклицательный знак.

Делаю неопределённый жест рукой, давая подопечной понять, что мысли, увы, в настоящий момент совсем о другом. Вслух же произношу:

— Ещё вопрос портала. Во время наших переговоров с господином аль-Фахиди была джентльменская договорённость: за сохранность выхода с моей стороны отвечаю я. Это второй пункт ущерба, который нужно обсудить.

— Погоди. Не уверена, что тебя понимаю. Что ты имел в виду под словом «последняя валюта»? И причём здесь портал? Он по себестоимости совсем невелик, я бы тебе тоже предложила не париться, — доброжелательно предлагает теща.

Чёрт побери. Заговариваться начал. Это меня Мадина с мысли сбила своими угрозами насчёт коэффициентов упругости (точнее, перевод в исполнении Накасонэ). Однако вслух об этом не скажешь.

— Извините, — на автомате коротко кланяюсь по японскому обычаю. — Предыдущей фразой я имел ввиду, что Слово Ржевского не дезавуируется. Это моя самая большая ценность, к тому же накопленная поколениями предков. — Опять кланяюсь.

Чёрт побери ещё раз, что за рефлексы дурацкие, всё перемешалось в голове. Это же совсем другого народа атрибутика.

Разумеется, после слов Мадины о недопустимости даже думать про известные коэффициенты её мамы, мозги сразу именно о них думать и принялись. Вот подлость, а.

Коэффициенты, кстати, не запредельные, но общий контур изгибов и изысканность форм выше всяких похвал. Опять же, размеры — понятно, в кого подопечная пошла. Есть за что подержаться, при этом без лишнего веса. Эх.

Бросаю гневный взгляд на Наджиб-младшую и грожу ей пальцем (авось расшифрует). Затем продолжаю в сторону родительницы:

— Я искренне благодарен вам за поддержку, однако договор должен быть соблюден. Пожалуйста, давайте вместе определим степень ответственности и размеры компенсации. Мне это очень важно для составления финансового плана на ближайший месяц — свои обязательства перед вами я хотел бы закрыть как можно скорее.

— Мы с тобой друг другу чужие или нет? — интересуется Наджиб-старшая беззаботно.

— Э-э-э. — В этом месте подвисаю. — С Мадиной мы точно не чужие, без деталей. Извините. А вы с ней, как я понимаю, тоже…

— Поэтому мой тебе вопрос. — Симпатичная старуха тридцати с небольшим лет перебивает меня с легкомысленным видом. — Дмитрий ибн-Иван, почему ты со мной разговариваешь, как с чужим человеком? Которому ты не доверяешь и на которого не собираешься полагаться?

— Ух ты. С такой стороны не думал, — честно качаю головой.

— Я очень рада, что у моей дочери есть такой, хм, ну пусть будет товарищ, — Мать многозначительно ухмыляется. — Я бы очень хотела, чтобы часть твоего хорошего отношения к Мадине ты был в состоянии спроецировать и на её близких, в частности, на меня.

Интересно, она это о чём?

— Тьху, опять эти сложные конструкции, — вздыхаю. — Вы сейчас как аль-Футаим говорите, теми же словами. Далия аль-Футаим! — тороплюсь уточнить, поскольку был ещё её дядя Маджит.

— А-ха-ха-ха-ха, это что-то, — женщина проводит по глазам ладонью, что-то вытирая. — Дим, давай так. Ты же не будешь против, если моя дочь унаследует от меня всё, что я посчитаю нужным ей завещать?

И как тут не подвиснуть второй раз.

— Это не в рамках моей юрисдикции, — замечаю осторожно в ответ. — Чтоб сказать очень мягко.

— Пха-ха-ха-ха-ха, какая прелесть. Дим! Вот и тот портал — собственность Мадины! Точка, я сказала, — тридцатилетняя старуха весело хлопает в ладоши. — Говоря твоим языком, я переуступаю требования долга своему ребёнку. Такой ответ тебя устраивает?

— Э-э-э. А у меня что, есть выбор в этой ситуации? — с опаской кошусь на Мадину, которая чему-то обрадовалась на ровном месте.

Сейчас она многозначительно таращится мне в глаза, как-то нехорошо потирает руки и опять корчит непонятные гримасы.

— А-ха-ха-ха-ха, ты супер. Хорошего дня! Рада была познакомиться!

О, а чего это Наджиб-младшая кривила козьи морды от поцелуя воздуха, если её родная мать вон, в мою сторону то же самое сделала⁈ Перед тем, как уйти⁈

— Добро пожаловать в рабство, — жизнерадостно ухмыляется подопечная, оставшись со мной наедине и всё ещё потирая руки. — Вот это ты прилип, Ржевский. Вот это я из тебя кровь попью теперь. Портал и амулет, говоришь?

— Ой, у меня дел много, — как бы тут побыстрее закруглиться.

Как назло, ничего искромётного в голову не приходит.

— Стоять!

— Чего хочешь? — обречённо останавливаю руку в воздухе и не разрываю соединения.

— Компенсации. Хи-хи. Сейчас отольются кошке мышкины слёзки.

* * *

Ариса Накасонэ, клан Накасонэ. Выпускница малоизвестного учебного заведения на Островах.

Занятно.

Насколько Ржевский был убедительным и прошаренным в общении с внешним миром, настолько же он не ловил мух в отношениях с самыми близкими. Ариса получила массу удовольствия от его беседы с первой невестой и её матерью.

Да, наверное, можно сказать, что данная невеста — первая: блондин не скрывал ни от кого, что меры в женщинах не планирует. Ни устанавливать, ни соблюдать.

Однако с Мадиной Наджиб их отношения были более чем серьёзнымм, дело явно шло к свадьбе (вопрос времени) — получается, всё-таки невеста. Но не единственная, будут и ещё — фамилия Ржевских обязывает.

Получается, первая.

— Ты уверен, что это хорошая идея? — уточнила она у «Страхова» перед полицейским участком, в котором работала Анастасия Вяземская.

— Сами следствие в имении не проведём. Нужны специальные артефакты, раз, — напарник принялся задумчиво загибать пальцы, остановившись у края тротуара. — Опыт работы с ними, два. Желательно — практика по теме, три.

— Почему думаешь, что лучший вариант находится там? — японка указала на здание правоохранителей.

— Вариантов других нет. Времени на раскачку тоже нет. Настя — надёжный человек и артефактор высокого ранга.

* * *

Видеокартинка передана по магосети клана Накасонэ единственному адресату с неустановленного внешнего нагрудного амулета, выполненного в форме пуговицы. Аудиосопровождение обеспечено дополнительным протоколом. Получатель информации — Ариса Накасонэ.

— Привет! — блондин завалился в кабинет знакомой, как к себе домой. — Настенька, вылезай из-под стола! Я пришёл!

— Даже стесняюсь спросить, что случилось, — раздалось у Ржевского из-за спины.

— Ой. — «Страхов» от неожиданности подпрыгнул и развернулся в полёте. — Ух ты. Нишу здесь и дверь чувствовал, а что кто-то есть — нет. — Он зримо озадачился. — Занятно.

— Лаборатория же, — задумчиво нахмурилась его бывшая пассия. — Там во всех спектрах экранировка, и в магическом, и в амулетном. Может, поэтому?

— Да не должно бы. У меня родовой бонус такой, что… ладно, неважно. Я по делу! — Взгляд напарника по миссии привычно и буднично прошёлся по всем изгибам женского тела, обтянутым формой.

— По какому делу? — его знакомая насторожилась и отступила на шаг на всякий случай.

— Имение сожгли. Перед этим защиту взломали. Деда то ли убили, то ли похитили. Гостей чуть не поубивали, они еле спаслись.

— Как спаслись? — в интонациях Анастасии Вяземской исчезла неформальность и проступил полицейский.

— Эвакуационный портал Далии аль-Футаим, наследницы престола Эмирата.

— Хренасе. — Старая знакомая впечатлилась.

— Это вообще не то, что ты подумала! — почему-то завёлся блондин. — Вот если бы хоть шаг, хоть полшага!.. — он изобразил двумя руками неприличный жест. — Но нет! Именно что как брат и сестра!

Неподдельное разочарование на его лице предсказуемо развеселило собеседницу:

— Так а от меня ты чего хочешь?

— Совета. — Ржевский запрыгнул на ближайший стол крепко задумался.

— Рассказывай? — бывшая пассия уселась рядом. — Чего замялся?

— Секретов много. Не моих секретов. Не знаю, с чего начать.

— Дим, ты если к врачу пришёл пришёл одну нехорошую болезнь лечить, то уж стесняться стоит вряд ли! — резонно заметила Анастасия. — Ну или гуляй дальше и терпи: авось, само заживёт.

* * *

Там же, через некоторое время.

—… почему ты так уверен, что порталов было два?

— Чувствую. — Ржевский серьёзно смотрел на собеседницу. — Доказать не смогу, но готов дать голову на отсечение. А что, нет амулетов, которые точно определят?

— Сколько времени прошло? — вздохнула Вяземская.

— Менее получаса.

— А как ты успел сюда добежать⁈ — удивилась правоохранительница.

Вместо ответа блондин позвенел в кармане таблетками портальных амулетов.

— Ну поехали съездим! — Бывшая пассия оживилась. — Глянем на месте. Если это то, что ты говоришь, ТАКИХ следов не скроешь.

Она быстро собралась и буквально через минуту они шагнули в магический овал прямо из полицейского кабинета.

— Ох ты ж ничего себе. — При виде разгрома, царившего на территории Ржевских, магесса-артефактор удивилась и побледнела.

— Тела чужие, — отмахнулся «Страхов». — Мои все целы, трупа деда нет. Ну что, посмотришь? Можно что-то по порталам сказать? Куда вели? Требований по заложнику пока не поступало.

Он с любопытством заглянул через плечо бывшей в специальный саквояж, из которого она прямо на обгоревшую траву принялась доставать артефактное снаряжение.

— Ты меня решил поучить место происшествия осматривать? — отстранённо ответила Анастасия, собирая из трёх амулетов сложную конструкцию.

Ариса опознала достаточно редкий сканер, требующий хорошего личного уровня оператора, чтобы быть эффективным.

— Гвардия Шереметьевых… подтверждается уникальной маркировкой формы… косвенно — поддаются опознанию три тела…

Минут десять полицейская ходила по участку и бормотала себе под нос, фиксируя всё подряд.

— Ты был прав, — потом она задумчиво закусила губу. — Действительно не сходится количество тел. Сколько, говоришь, у тебя рабочих было?

— Полтора десятка.

— Сколько было нападавших?

— Столько же. И дед.

— Скольких нападавших убили?

— Семерых точно наглухо, возможны варианты на больше.

— Не понимаю всё равно. Говоришь, «кубик» тоже с собой притащили?

— Это не я говорю! Это свидетели мне сообщили! Но им можно верить.

Пара ещё раз прошлась по периметру.

— Насть, я пока вещи из подвала выгребу? — Ржевский, будто извиняясь, указал взглядом на чуть уцелевший фундамент, по виду ничем не отличавшийся от прочих. — Вдруг что уцелело, там камень был. Карабин, знамя…

— Валяй, я пока тут осмотрюсь.

— Интересно, а почему они, не скрываясь, шли в цветах гвардии Шереметьевых? — «Страхов» бросил фразу, уже разворачиваясь и словно самому себе.

Ни к кому не обращаясь.

— Не планировали никого в живых оставлять, раз, — не отрываясь от своего занятия, пожала плечами Вяземская. — Видеофиксацию на амулет вели, два: наверняка в будущем собирались использовать как способ давления на строптивых. Дескать, смотрите, как мы даже с Изначальными расправляемся. Лучше делайте, что говорим, и ложитесь под нас по-хорошему. А не то.

— Тогда второй вопрос. Откуда у них кубик? То есть артефакт подавления мобильного портала? Точнее сказать, откуда они узнали о том, что я подобными порталами запасся? — блондин разматывал логическую цепочку независимо от приглашённой подруги. — Почему не учли стационарного хода в Залив и эвакуационного амулета Далии?

Его лицо выглядело сосредоточенным, он снова замер по пути к сгоревшему дому.

—… твою мать. — Анастасия очень грязно выругалась. — Это уже не важно, тут поинтереснее момент.

— Какой? Чё там? — кое-кто второй раз развернулся в прыжке.

— Ты был прав. Есть следы от двух порталов, — замороженым голосом пробормотала бывшая пассия. — Причём если про первый я ничего сказать пока не могу…

— Да что там говорить! Шереметьевы к себе обратно смотались, кто уцелел!

—… то вот по второму. — Анастасия не окончила фразы.

Вместо этого она что-то активировала на виртуальном маго-пульте. Над землёй незримой дымкой соткался хорошо узнаваемый крест.

— Церковь⁈ Церковный портал⁈ — сказать, что блондин удивился, значило ничего не сказать. — Вот же отец Александр! Неужели он и здесь тихушничал, падла⁈

Вяземская развернулась в его сторону на ровных ногах и с негнущейся спиной:

— Вы с ним знакомы⁈ — затем добавила чуть спокойнее. — Точно канал не идентифицирую, у них своя база, у полиции доступа нет. Но это был достаточно высокий иерарх; возможно, и тот, которого ты назвал!

— Дай соображу… Видимо, когда эти падлы установку на*бнули, выброс специфической энергии был. Если я энергии вижу, то и другие могут. Наверное. — Дмитрий оживился и ушёл в себя одновременно. — Епископ каким-то образом отследил возмущение, — взгляд блондина просветлел. — А что у них в церкви возможности свои, я уже видел. Спасибо! — он решительно устремился к Вяземской, раскрывая объятия. — Очень помогла!

— Руки! — Теперь правоохранительница отпрыгнула на добрый метр. — Не трогай меня! — возмутилась девушка. — Знаю я тебя! Сперва дружеские объятия, а потом ты из моего спального мешка вылазишь! Попользовавшись. Во все возможные и невозможные отверстия и даже в лицо не вспоминая.

Метрах в десяти, ближе к обгорелому пепелищу земли Норимацу, резко загорелся овал.

— О. Сейчас узнаем, что церковь на моей земле забыла, — оптимистично потёр руки Ржевский. — И почему она здесь как у себя дома ходит, причём без разрешения.

Вяземская озадаченно проследила за его взглядом и подтверждающе кивнула: порталы церковников имели свой непередаваемый окрас, светились религиозным символом и даже по виду здорово отличались от всех прочих.

Глава 17

— Руки за голову. Резких движений делать не нужно. — Командую выходящему из портала человеку в чёрной рясе.

— Не…

Выстрел. Выстрел. Из левого пистолета причёсываю волосы визитёра над его левым ухом, из правого — над правым.

— Святой отец, последнюю четверть часа я очень болезненно реагирую на любых незваных гостей, — сообщаю присмиревшему посетителю. — Пожалуйста, просто делай, как я говорю! И никто не пострадает. С тобой там ещё много народу?

Вяземская, занявшая место в полутора десятках ярдов спереди-слева, видит портал с фронта и незаметно показывает, что гость не один.

— Пятеро братьев! Ржевский, это ты, что ли⁈

— А кого вы рассчитывали на моей земле увидеть? — спрашиваю вежливо, подходя к старику сзади и упирая ствол ему в затылок.

Попутно обшариваю карманы, швы одежды, складки.

— Ты на кого руку поднимать собираешься⁈ — иерарх вопреки моей очень деликатной просьбе начинает поворачиваться.

Ударить тебя для доходчивости, что ли? Примерно это я и говорю, только другими словами. Не такими приличными.

Глаза Анастасии округляются, лицо застывает: видимо, пятеро «братьев» церковника сейчас тоже будут здесь.

Левый пистолет сую за пояс, освобождая руку. Сгребаю его за одежду и резко дергаю на себя, прокручивая вокруг оси, как в танце.

Он пытается дёрнуться, но о мышечном паритете речи нет, потому в следующую секунду прихватываю его за горло и прикрываюсь им как щитом:

— Эй, пятеро братьев! Выходить спиной вперёд, руки за головой, ложиться мордой в траву!

— Да не пали ты, окаянный! Ржевский, мы помочь пришли!

— Живых кроме нас двоих на участке нет. Раненых тоже нет. Население эвакуировано, строительные работы в данный момент не планируются: чем именно вы собрались мне помогать?

— Я думал, может, кто-то в развалинах уцелел, — настороженно поясняет епископ. — Мотнулся в ближайшую обитель, пристроил там твоих и снова вернулся: в первый момент разбираться не было возможности.

Не врёт. Его сопровождение не имеет ни оружия, ни боевых амулетов — только руки, ноги да кое-какой инструмент. Ещё и босые все, под стать старшему.

Шли бы воевать — прикид немного отличался бы. Как и снаряжение.

— Святой отец, прошу прощения. — Быстро прячу и второй пистолет за пояс, убираю предплечье с чужого горла и отряхиваю руки.

— Ты на кого руку поднять хотел⁈ — освобождённый, видимо, берётся за восстановление иерархии в беседе.

Ну, как он её себе видит. Я младше — следовательно, он автоматом прав, потому что умнее, опытнее (старикам везде у нас почёт и всё такое прочее).

— Если бы я хотел поднять на вас руку, вы бы вшестером уже на арфах наяривали, — не спорю, не угрожаю, ввожу в курс. — В раю вашем или где там вы после смерти оркестром выступаете.

О. Проняло всех без исключения. Приятно.

— Вы открываете десантный портал в зону боевых действий, — говорю, отходя к Насте. — И не просто в неё, а на точку огневого контакта, где есть свежие потери. Вон, — веду рукой. — Мяса вокруг, как на базаре в ряду четверть-туш. Хоть супчик из них вари, — вырывается на автомате, о чём я тут же жалею.

Глаза монахов лезут из орбит; двоих начинает тошнить на рясы товарищей; Вяземская поднимает бровь, наклоняет голову к плечу и стучит себя пальцем по лбу.

— Совсем ошалел⁈ — Александр, впрочем, оказывается крепче.

В отличие от соратников по религиозной деятельности, его взгляд мечет молнии.

— Шутка! — примирительно поднимаю руки. — Не заводись, поясняю: пришёл сюда по сигналу тревоги, никого не застал. Воевали тут всерьёз, даже тела целого нет, одни фрагменты…

— Прости, Господи, — поп оглядывается по сторонам и медленно крестится.

—… Моих девок, деда, гостей, которых ко мне на сохранение отправили — никого ни души, — продолжаю. — Вызвал полицию, — кивок на Вяземскую.

Та коротко качает подбородком и невозмутимо возвращается к работе (своим амулетом).

Удачный я ход сделал. При упоминании полиции монахи прям успокаиваются.

— Идут следственные действия, я несовершеннолетний и на нервах, — завершаю пояснение. — Моих взрослых законных представителей, может, и в живых уже нет, а в данных процессуальных действиях и вовсе абзац.

— Н-да уж.

— И тут ты из портала! — надеюсь, моё возмущение в этот момент выглядит абсолютно искренним. — Как персик с веточки! Нежданный. Отец Александр, а ты вообще в курсе, что другие Изначальные за открытые на свою территорию порталы без разговора плазмы в этот портал пять кубов кипящей шмякнут? И только потом разбираться будут? Кто шёл, чего хотел? Письмо по ошибке не туда доставили или вражеский десант подсуетился?

— Живых, раненых, нуждающихся в помощи на территории точно нет? — старик явно принимает какое-то решение.

Мои слова он пропускает мимо ушей, поскольку чувствует себя единственным вершителем судеб в округе и принимается отрабатывать некую собственную программу — видно по его физиономии.

— Могу поставить тебя на место, — отвечаю флегматично. — Брякнуть что-нибудь типа того, что это не твоё дело. Первый вариант. Второй: к первому варианту могу добавить пару затрещин.

— Да ты…!

— КАЖДОМУ! Из вас. — Если и соревноваться, чья глотка пересилит, то явно не епископу со мной. — Третий вариант. Твои подручные за ненадобностью валят обратно в ваш же портал, пока тот не схлопнулся. А ты, если дело такое срочное, можешь со мной пообщаться: криминалист всё равно ещё какое-то время работать будет, а я её здесь одну не оставлю.

Батюшка, надо отдать ему должное, народ с собой вёл явно из какого-то военизированного монашеского ордена, как минимум госпитальеры: он лишь рукой махнул, а пятеро обратно в магический овал рысью и убежали.

— Говори, чего хотел и зачем шёл, — вздыхаю, оглядываясь по сторонам и присаживаясь на ближайший закопчёный камень. — Извини, присесть только рядом могу предложить.

Дед цепко мажет взглядом по Анастасии, наверняка прикидывая дистанцию: будет ли сотрудница полиции слышать разговор или нет.

Видимо, оценка его удовлетворяет, поскольку в следующую секунду он затевает смену ролей между нами:

— Откуда у тебя на участке имущество церковное⁈ — чтоб придать словам веса, тип меня ещё и за грудки берёт, подойдя вплотную. — Из запрещённого списка⁈ То, что похищено было и что при мирянах вслух называть нельзя⁈

— Сбавь обороты, — предлагаю, указывая взглядом вниз.

Старик послушно опускает глаза и отскакивает: в причинное место ему упирается ствол моего пистолета.

— Давай заново, — делаю ещё одно предложение, быстро убирая оружие с учётом восстановленной дистанции. — Какое имущество? Какие ваши доказательства? Потрудись разродиться техническим описанием или хотя бы краткой аннотацией к применению: у меня много чего на участке было. Я понятия не имею, с чего ответ начинать.

Он хмуро смотрит и ничего не говорит.

— Ладно, пардон, — морщусь. — Не врал и не вру, просто дурака валяю. Пытался из тебя выдернуть вначале то, что тебе известно. Потом бы свою часть информации предоставил.

— Ржевский, меня от серьёзных мер в твой адрес сейчас удерживает исключительно твоя правдивость. Я оценил, что ты врать не стал и сразу поправился.

— Ой, можно подумать, если бы я тебе соврать решил, ты бы что-то понял! — отмахиваюсь, прикидывая, как сейчас лучше устроить информационный торг.

Вместо слов дед извлекает из-за пазухи немелкий такой крест из драгоценных металлов и многозначительно стучит ногтем по двум камням из девяносто восьми.

— А-а-а, у тебя детектор лжи с собой, — киваю понимающе. Попутно заинтересовываюсь. — Слушай, если не секрет, а почему в изделии камней девяносто восемь? Не сто, не девяносто девять? Что за число такое дурацкое?

— Ты где раньше такую вещь видел⁈ — пенсионер только что на орбиту не выходит, настолько изумлён.

— Нигде, — следом удивляюсь и я его непосредственности. — Ты же только что показал, — тычу пальцем.

— Ты не мог успеть посчитать! — он не спрашивает, не предполагает, а с непрекращающимся удивлением констатирует.

— Пф-ф-ф, деда, — ласково наклоняю голову к плечу. — Я этого твоего агрегата даже вес могу назвать в граммах до третьего знака после запятой. Надо?

— Как так? — иерарх напрягается. — Его веса даже я не знаю, а это моя вещь. Взвесить тоже никто и никогда не мог — я с ним не расстаюсь много лет.

— Анастаси-и-и-и-я-я-я! Звезда моя! — машу рукой девушке. — Помоги, пожалуйста, один причандал взвесить⁈ У тебя сто процентов должно быть какое-то подобие весов аптечных?

Когда знакомая молча ставит на камень нужный амулет, произношу:

— Восемьдесят семь и четыреста пять тысячных. — Ровно за секунду до того, как бомж-священник бросает на импровизированные весы крест из золота и платины.

Амулет работает не так быстро, проекция цифр в воздухе загорается только через пару секунд.

— Восемьдесят семь и четыре, — озадачивается сотрудница полиции. — У меня дальше разрешающей способности не хватает, только один знак после запятой вижу.

— Спасибо большое, — благодарю её искренне, втихаря поглядывая на попа.

И веселясь про себя: вид у него такой, как будто он — следователь.

У которого почти расколотый до самой задницы подследственный оказался не вором, а проверяющим. Например, сотрудником внутренней безопасности, старше чином и ведущим как раз оперативные мероприятия по данной следственной структуре на предмет коррупции.

— А-га-га-га-га, ну и как здесь не заржать, — не отказываю себе в маленьком удовольствии, тыча пальцем в чужую смешную физиономию.

Фраза, кстати, принадлежит Наджиб. Только говорит Мадина её всегда с таким замогильным лицом, что смеяться ещё больше хочется.

Чпок! Защита поместья и иллюзия мамы подопечной, державшиеся какое-то время по инерции после синхронного разрушения двух амулетов, приказывают долго жить именно в этот момент.

— Твою маму, — ворчу тихо себе под нос, забывая о безмятежности и принимаясь изо всех сил сканировать окрестности (особенно небоскрёбы). — Ни раньше, ни позже.

— Что⁈ — Анастасия на другом конце участка почему-то решает, что это я ей.

— Сворачивайся, говорю! Не нравится мне, что мы как мишени!

— Сейчас! Мне пара минут ещё!

* * *

Видеокартинка передана по магосети клана Накасонэ единственному адресату с неустановленного внешнего нагрудного амулета, выполненного в форме пуговицы. Аудиосопровождение обеспечено дополнительным протоколом. Получатель информации — Ариса Накасонэ.

По напарнику иногда непонятно, когда он шутит, а когда искренне ощущает себя тем простаком, которого в нём видят окружающие.

— На твоей земле подала сигнал церковная реликвия. — Старик уселся на камень рядом с Ржевским и не сводил с того глаз. — Впечатлил ты меня кое-какими своими талантами, — иерарх потрогал крест на груди, — которых за тобой допрежь никто не знал. Опять же, не врёшь. Посему…

— Деда, а давай без этих прелюдий? — перебил кое-кто, зевая.

Затем почесал за ухом и достал из-за пояса пару пистолетов.

Лицо церковника вытянулось.

— Почистить и обиходить хочу, пока языками чешем! — пояснил блондин в ответ на невысказанный вопрос. — А ты что подумал?

Епископ цокнул языком, неодобрительно покачал головой, но не прокомментировал.

— Смотри. У тебя есть та информация, что хочу знать я, — пальцы напарника разбирали оружие, не глядя. — У меня, видимо, может быть что-то полезное для тебя, так? Если будем друг на друга давить — потратим время и нервы, вероятность конструктива уменьшится. Может, по-хорошему новостями обменяемся?

— Не раньше, чем ты объяснишься!

— У меня не было ничего твоего, — покачал головой «Страхов», извлекая из кармана маленькую маслёнку и протирая какие-то детали. — Хорошо, исключительно в порядке доброй воли. Вон в том небоскрёбе, — он махнул на юго-восток, где через пару кварталов находилось нужное здание, — я вот этими руками освобождал заложников. Там же и Огареву, сволочи продажной, шею свернул. Хотя оно и в другом порядке случилось…

— Что⁈ — церковник слушал, напрягшись, однако не уследил за ходом мысли.

— Мне поступил сигнал, что на двадцать третьем этаже Шереметьевых, видишь букву Ш?..

— Да.

—… находится лицо, которое я разыскиваю. Это лицо удерживали против силы, также угрожали её жизни и безопасности!

— Дальше.

— Я кое-что провернул, чтобы туда попасть, без подробностей, — демонстрируя бесконечное терпение, перечислил «Страхов».

— Застал там кого?

— Эй, отец Шурик! — блондин удивлённо поднял взгляд на собеседника. — Не запрягал — не нукай! Я исключительно из любезности с тоб…

— Прости. Продолжай.

— Сперва застал обер-полицейского в сопровождении занятной дамочки. Они обсуждали такое, что… — последовали технические подробности.

— А-а-а, так это ты Решетникову в окно выбросил? — отстранённо уточнил священник, кивая самому себе.

— Сама. — Ржевский отрицательно покачал головой. — После того, как я продажной полицейской сволочи шею свернул, она ментальным бустом окуталась и в контратаку на меня зачем-то бросилась. Я просто в сторону отошёл — она в окошко и упорхнула. Еле у самой земли поймал.

— Складно. — На лице иерарха мелькнуло недоверие.

— Деда, мы с тобой в неравных условиях. Ты бы меня всё же слушал, а? — вздохнул кое-кто. — Я тебе в любую секунду могу доказать, где правда. А вот ты мне — уже очень большой вопрос. Молчу, что пока ни слова от тебя не услышал!

— Чисто гипотетически. Ка…?

— Хренасе, какие ты слова знаешь. «Гипотетически».

— Как бы ты мне доказывал достоверность? Амулет правды на тебе через раз работает, хотя ты и не врёшь. Можешь считать последнее моим встречным шагом доброй воли, — проворчал епископ, глядя вниз.

— А как ты понимаешь, что не вру, если амулет правды не работает? — оживился Ржевский.

— Показания свидетелей, — нехотя пояснил старик. — Из соседних зданий много кто видел, как вы по земле покатились. Правда, подробности сообщают дикие, но информация по основным пунктам с твоей совпадает. Вот я и не цепляюсь к мелочам.

— А-а-а.

— Так как бы ты мне доказывал достоверность⁈

— Слово Ржевского, — флегматично изрёк блондин, собирая первый пистолет обратно. — В отличие от других, у меня есть собственный аргумент неснижаемой ценности.

— Не учёл персоналий, пардон. Нечем крыть, ваше слово весит, — признал иерарх. — Ладно, дальше-то что было?

— Охрана кое-какая; Шереметьев с Шуваловым и Романовым; эти прямо на двадцать втором легли. Наглухо.

— Как? — еписком внимательно следил за малейшим оттенком эмоций на лице блондина.

Ржевский кивнул на пистолеты и поднял вверх две пятерни.

— Не страшно было?

— А какая разница? Речь о девчонках малолетних шла, — равнодушно бросил потомок гусара. — Можно подумать, у меня выбор был! Знаешь, что с ними делать собирались?

— Представляю… Насчёт выбора: другие по доброй воле в такие дела не лезут, предположим.

— Я не другие.

— Ладно. Потом?

— Потом пошёл по лестнице на двадцать третий — другим причастным награды раздать. Автоматизированную турель в коридоре встретил, смесь магии и техно. Интересно?

— Нет. — Церковник, судя по виду, сдерживал нетерпение из последних сил.

— А чуть дальше занятная установка была: усилитель магического ядра. — Блондин закончил со вторым пистолетом и поднял на старика пронзительный взгляд. — Вот её на моём участке обстрелом и повредило.

— Так ты её в том небоскрёбе добыл? — иерарх закусил губу и посмотрел в сторону гигантской буквы Ш в отдалении.

— Ты меня слушаешь невнимательно? Да. Что с бою взято, то свято. Мой трофей, хотел на досуге поколупаться.

— Это наша вещь была. Не та установка, которую ты взял, а изначальный прототип. Как ты принцип работы понял? Ты же тупой, как полено?

— Да уж не глупее тебя, — хохотнул Дмитрий. — Как понял: родовой бонус. Я много что вижу, даже энергии порой, просто языком о том болтать не люблю.

Какое-то время собеседники мерились взглядами.

— Не понимаю. — Священник отвёл глаза. — Откуда оно у них всплыло — не понимаю.

— Романов? — предположил Ржевский. — Какой-никакой, а родня сам знаешь кому? С него — технология, а Шереметьевы и Шуваловы — финансы да исполнение? Перед этим у вас из храма оригинал спёрли.

— Умный ты больно для твоего имиджа! — дед ещё раз пронзительно посмотрел на блондина.

— На всё воля божья, — потомок гусара не стал вступать в дискуссии и коротко перекрестился. — С тобой вот откровенно говорю. Где мой дед и рабочие? — вопрос был задан без перехода, на одной ноте с предыдущей фразой.

— У нас. Обожжены и ранены были здорово, мы их к себе отволокли — перевязать, помощь оказать, — не стал отпираться иерарх. — Сюда на шум высадились — по нападавшим на тебя последняя порция плазмы из портала прилетела. Они отпора и так от вас не ожидали, а тут ещё мы: они и смотались в портал быстренько.

— Получается, церковная группа быстрого реагирования выдвинулась на понятный нам обоим сигнал? — спокойно принялся суммировать блондин. — На мою землю, запрещённым порталом?

— Можно и так сказать. Это предъява?

— Нет пока… Когда вы сюда заявились, моих уже не было, а те бежать бросились?

— Да.

— Раненых рабочих и деда вы эвакуировали для оказания помощи куда-то к себе?

— Ты чего такой противный⁈ — взорвался старик. — Я тебе уже на два раза повторил! Да!

А в следующую секунду он покатился с камня по траве, сбитый… а вот чем, Накасонэ не успела понять.

— Снайпер! На шестнадцать-ноль, третий небоскрёб! — заорал абракадабру Ржевский.

Непонятно, кому — полицейская тоже его не поняла.

— Подстава! Двухходовка! Нас или просчитали, или выманили! Его смерть на моей земле на меня отлично вешается! — блондин лихорадочно охлопывал себя по карманам и вертел головой по сторонам.

Несмотря на очень непростую ситуацию, Анастасия Вяземская не потеряла самообладания ни на секунду: для начала она молча показала и бросила обратно в карман записывающий амулет (давая понять, что с алиби проблем нет — запись не прерывалась). Затем подбежала к своему бывшему вплотную и накрыла их портативным артефактным щитом.

— Какие планы дальше? — и лишь на этом этапе она задала вопрос. — Ни за что не поверю, что ты повторного нападения не учитывал.

— Не нападение это, — хмурый блондин уже доставал связной амулет. — Подстава: меня с церковью стравить, а тем временем… Мадина!

Подопечная ответила опекуну сразу.

— Пожалуйста, срочно вызови Накасонэ! Она тебе за секунду расскажет, что здесь случилось и зачем мне через мгновение нужен целитель! — инструкции Ржевский дал на удивление толковые.

Сразу по нескольким причинам.

Меньше чем через две секунды Ариса скороговоркой пересказывала менталистке последнюю четверть часа, которую наблюдала через амулет.

— Я так понимаю, он этого попа спасти собирается, — завершила доклад японка. — С твоей помощью.

— Там стационарного портала на участке больше нет, — хмуро отозвалась Наджиб со своей стороны. — Ладно. Спасибо.

Глава 18

Сволочи: мало того, что имение сожгли со многими активами, так ещё и сейчас покоя не дают.

Непонятно, за что хвататься. Во-первых, надо метнуться в тот небоскрёб, откуда палили — нанести, так сказать, встречный визит вежливости. Перед этим карабин желательно из-под завалов разгрести.

По большому счёту, вполне посильная задача — был бы известный ранец под рукой. Но он как назло на другом адресе, в квартире с Арисой.

Теоретически, можно вызвать её порталом: забросит мне сюда леталку от Мицубиси, потом прыг в то же окно обратно. Время нахождения тут — секунда, подставиться под выстрелы она не успеет.

Уже молчу, что можно на другом конце участка высадиться и там всё бросить — стрелок даже прицел перенести не успеет.

А я здесь руками помашу и покувыркаюсь, отвлекая его внимание. Потом ранец заберу.

Второй момент, с первым никак не связан. Надо срочно оттарабанить попа в Залив, пока дышит и концы окончательно не отдал: там Наджиб-младшая (целитель), маман её (тоже врач, видно по лицу), инфраструктура более подходящая к ситуации, чем у меня сейчас на участке. И вообще, в Эмирате со всех сторон перспектива успешной реанимации и реабилитации для подстреленного лучше; авось, не дадут помереть старому бомжу.

Третий пункт. Надо достать из подвала любой ценой те реликвии, которые в каменном подклете могли уцелеть (попутно: хорошо, что шляпа и ещё кое-что в банке хранится, в этом месте прямо от сердца отлегло).

Четвёртый пункт, стационарный портал. Разрушенный. Тут всё плохо, потому что есть уже взятые на себя обязательства, мои личные: если не доставлю и не передам туда и обратно товары, что обещал, хоть по методу Шу себе в голову стреляй.

Даже думать не хочется в эту сторону: Слово Ржевского нерушимо.

Кто же вообразить мог, что подлые вандалы на чужой земле транспортные каналы аналогом артиллерийского огня по площадям уничтожать додумаются? Ещё и в центре многомиллионного города?

Суки.

Пятый пункт, ревизия ценностей, переданных мне на хранение членами известной гильдии. Коллегами Самбура. В принципе, здесь можно немножко выдохнуть: вижу, что тот подземный этаж не пойми каким чудом невредим, даже брёвна избы поверху кое-где целы. Я пока туда не залезал, но вижу, что установленные мной предохранительные механизмы на месте: значит, активы ювелиров нетронуты. Хоть что-то в порядке.

Если подумать, несмотря на аврал, для паники оснований ноль. По первым четырём пунктам какие-то варианты выкрутиться возможны, а вот не убереги я чужие золото с бриллиантами — тогда точно или стреляться, или брюхо себе вскрывать (Шу рассказывала, у них чистоту репутации проштрафившийся только так отмыть может).

БАХ! О защитный купол, выставленный Анастасией, расшибается какая-то непонятная клякса. До чего странный спектр — по ощущениям энергия, а на вид на материю похоже.

— Плевок Дракона! — Вяземская резко встревоживается и только что на месте не прыгает (лишь потому, что под артефактным щитом в виде купола не очень-то удобно). — Этого Пчелой Пращника подстрелили! — она указывает пальцем на епископа. — От Пчел моя защита ещё способна прикрыть! Но Плевок Дракона — это уже за гранью! Ржевский, что сейчас делать⁈

Пчела Пращника? Не пуля? Ай, какая разница.

— Могу тебя поцеловать. Ты красивая. — В ответ девушке улыбаюсь так ласково, как только могу. — Для поддержания морального духа и общего тонуса. Заодно вместе прикинем варианты: тесный тактильный контакт способствует сообразительности.

Подумав, для усиления впечатления развожу в стороны руки и романтично вытягиваю губы дудочкой. Затем воодушевляюще чмокаю в воздухе несколько раз.

— Совсем тронулся⁈

И чего так ерепениться? Где-то даже обидно.

— Ну и тьху на тебя. Бессердечная ты зануда, — спокойно парирую досадную инсинуацию. — Ни тебе юмора, ни жизненного позитива. Анастасия, с подобным настроем ты в жизни многого не добьёшься! — добавляю назидательно.

А чё, вдруг задумается. Может и согласится сейчас кое на что, чем чёрт не шутит: в спальном мешке, например, устремления и энтузиазм у нас с ней абсолютно взаимными были.

Глаза мечтательно закатываются против воли, а руки с растопыренными пальцами сами тянутся к Настеньке.

— Ржевский. Я сейчас выйду из себя и ты очень пожалеешь, — собеседница на ровном месте багровеет и принимается сверлить меня взглядом с короткой дистанции.

Ещё слова цедит сквозь зубы никак не дружелюбно.

Они с Наджиб сговорились, что ли? На вид — до невозможности разные, а вот замашки… надо будет проанализировать надосуге. Как-то одинаковы, что ли?

— Ну хочешь, как вариант за попу ущипну? — вздохнув от досады на чужую чёрствость, предлагаю в качестве альтернативы. — И ты мозгами отвлечёшься, и мне приятно. А тебе как женщине сразу следом за мной приятно станет! Наверное.

Анастасия угрюмо молчит, опуская голову ниже и странно разглядывая меня исподлобья.

— Так как женщине всегда приятно, когда мужчине с ней хорошо! — тороплюсь ответить на, надеюсь, её невысказанный вопрос, потому что взгляд полицейской мне всё больше не нравится.

— Точно? — уточняет она внешне нейтрально, хотя на самом деле явно что-то задумала.

— Это повышает твою самооценку и, как следствие, твоё место в иерархии сексуальной привлекательности! — искренность, искренность и ещё раз искренность.

Главное в таких случаях — говорить как можно увереннее.

— В какой, говоришь, иерархии? — а вот теперь она становится не по-хорошему спокойной и зачем-то лезет в нагрудный планшет. — А ну, повтори? А то я не расслышала.

И подходит ближе, вплотную практически.

— Ой, мне твои глаза не внушают, — движимый интуицией, отступаю на шаг и лихорадочно оглядываюсь по сторонам. — И вообще, не отвлекай меня! Дел куча! — непоследовательно добавляю, уж больно настрой у кое-кого становится тяжёлый.

Был бы или я чуть более чувствительным, или предшественник на моём месте — впору приниматься бояться одной очень близко знакомой полицейской сильнее, чем этого недоделанного плазмо-гана, из которого кто-то только что в нашу прозрачную полусферу ещё один выстрел с полуторакилометровой дистанции безошибочно залепил.

— А ну, иди ко мне! — умная, добрая, красивая и темпераментная девушка, с которой мне однажды было так хорошо где-то в лесах по пьянке (даже имя отпечаталось в подсознании!), неожиданно превращается в злобную фурию.

Кое-какие расовые бусты под обстрелом у меня уже автоматически активировались, потому, уклонившись от её широкого замаха, на всякий случай рыбкой покидаю ставший таким негостеприимным артефактный щит и качусь по траве в сторону.

Заодно кое-какую версию проверю.

Артефакторша очень хочет последовать за мной, вот прям по лицу видно, но нерешительно останавливается перед разделительным барьером:

— Достал! Вернись по-хорошему, тогда не так больно будет!

БАХ! Ещё один заряднепонятной плазмы растекается кляксой по куполу.

— Или пристрелят, дурак! — а ведь она, кажется, за меня волнуется.

Приятно.

— Настя, они попа добить хотят, — прогибом из горизонтального положения прыгаю в вертикальное, чтобы не тратить времени. — Я проверил, что хотел. Мотать нам отсюда надо.

Если бы стрелок ахнул сейчас по мне, это бы значило, что цель — я, прочее — антураж и средства. Священник-бомжара в том числе.

Но неведомый тип, с достаточно серьёзной дистанции палящий весьма нестабильной магической фигнёй едва ли не точнее, чем я неважно из чего твёрдой пулей, продолжил колупать магический щит.

Настя, погнавшись за мной, с епископом оказалась в разных концах полусферы. Прилетело в тот конец, где лежал дед, а не в этот, где Настя.

Значит, бьют персонально по церковнику.

Меня посещает внезапная догадка. Бросаюсь опрометью обратно и переворачиваю старика, чтобы исследовать раневой канал.

— Н-на! — Вяземская непонятно с каких кочерыжек из относительно понятной фурии превращается вообще в кого-то непонятного.

— Ты чё, ума лишилась⁈ — не оборачиваясь в её сторону, на корточках потираю затылок, по которому она заехала то ли кулаком, то ли каким-то амулетом. — Блин, в него не пулей стреляли, — констатирую с досадой через мгновение. — Ты права.

Я по запаре мимо ушей пропустил — на её формы излишне отвлёкся, а сейчас обозреваю хорошую такую проплешину у деда в брюхе. Как от зажигательного боеприпаса, которым по живой силе работать — лотерея с весьма невнятными перспективами.

Однако же часть организма вплоть до внутренностей у церковного иерарха как корова языком слизала. Интересно, в Заливе смогут восстановить? Или зря я про арфу и райские кущи острил пять минут назад?

Надеюсь, это не я накаркал.

— Ржевский! Ты дурак⁈ Ещё пара выстрелов — и нам труба! Щит схлопнется! Что делать⁈

Вместо ответа сгребаю Александра на плечо и, бросив «За мной!», рваными зигзагами бросаюсь под прикрытие кучи валунов. Это я удачно их в своё время сложил горкой, когда чистил в первый вечер весь участок.

Тогда ещё Шу ходила вся такая в полосочках, которые она называет купальником. И я тогда думал, что…

Эх-х. Не время, командую себе мысленно. Затем решительно взнуздываю неуправляемый табун мыслей, который норовит сорваться не пойми куда, ещё и в крайне неподходящий момент.

Если бы не недоделанный плазмо-ган (точнее, его магический аналог), я бы прямо под куполом активировал портал — и только бы нас и видели.

К сожалению, подсознание на уровне расового бонуса чётко определяет: та фигня, из которой сейчас стреляют, схлопнет любой пространственный переход без проблем, даже не проконтактировав прямо. Просто пролетая рядом и давая ненужные наводки.

Занятное оружие. Инструмент двойного назначения. Во-первых, можно и по живой силе работать с очень хороших дистанций — вон, тело отца Шурика прямо подтверждает.

Во-вторых, следующей базовой функцией Плевка Дракона является подавление и блокировка именно что десантных и мобильных порталов. Объяснить словами не могу, доказывать с карандашом и бумагой — полдня формулы строчить, но голову даю на отсечение, так оно и есть.

— Что делать⁈ — продолжает истерить специалистка по артефактам.

Вот как в такой обстановке сосредоточиться? На ближайшую четверть минуты задач — выше крыши, а кое-кто раззуделся.

Раззуделась.

— А может, всё-таки поцелуемся? — уточняю для очистки совести, не особенно надеясь на положительный ответ.

— Ё*****я⁈ — брови старой знакомой без разбега несутся вверх, молниеносно преодолевают лоб и устремляются дальше, к затылку. — От стресса и потери имущества⁈

— Не-а, просто ты вплотную оказалась, а у меня ассоциативная дофаминовая цепочка заработала, — поясняю добросовестно, ни на йоту не кривя душой. — Смотри. Если так подумать, этот твой защитный купол лично для меня конструктивной идеологией очень на палатку похож. Соображаешь по аналогии? — с намёком подмигиваю и мужественно прищуриваю левый глаз. — А какие у меня мысли при виде тебя и палатки, отгадай? Подсказка: в голове уже есть готовая психологическая схема, — прикладываю палец к виску и подмигиваю ещё раз (первый что-то не сработал).

Хм. А вот глаза Анастасии из кофейных блюдец за секунду превратились в чайные и вслед за бровями продолжают движение в ширину.

— Ты смотри, какой у твоей мимики диапазон широкий, — замечаю, озадачившись. — Раньше не обращал внимания… так вот! При мыслях о палатке в твоём присутствии всплыли приятные воспоминания: у меня прям сердце расстучалось, — проникновенно наклоняю голову к плечу и часто-часто хлопаю глазами, раз догадливости у кое-кого ни на грош. — Дай ладошку, — предлагаю. — Приложим сюда — сама почувствуешь.

Взглядом указываю на левую часть своей груди.

— Ржевский, да я тебя здесь сейчас сама…! — а бессердечная стерва Вяземская на ровном месте свирепеет ещё сильнее.

Затем грязно-прегрязно ругается очень некрасивыми словами и словосочетаниями.

— Не сквернословь на моей земле! — говорю решительным тоном. — С таким лексиконом я промолчу, куда тебе дорога! Но никак не в правоохранители! В моём доме попрошу не материться!

— Ты от страха разум потерял? — задаёт она очень унизительный вопрос.

— Дура! — И как тут не оскорбиться.

БАХ! БАХ! БАХ! Мудила-снайпер по мере моих перемещений с дедом на плечах теряет интерес к сотруднице полиции и её защите.

БАХ! БАХ! Он лупит на расплав того, что у него там вместо ствола.

Видимо, недожаренный дедушка Саша в чьи-то планы очень здорово не укладывается.

— Беги! — командую Анастасии, которая как стояла, так и стоит, разинув рот и глаза. — В другую от меня сторону беги!

Попутно бросаю в неё кружком, купленным за большие деньги возле Центрального рынка:

— Активируй вон там, чтобы наводками этой магической фигни тебя не располовинило!

Говоря прагматично, мы со старым бомжом — мужики. Негоже, чтоб с нами девка под обстрелом прилипала.

* * *

Видеокартинка передана по магосети клана Накасонэ единственному адресату с неустановленного внешнего нагрудного амулета, выполненного в форме пуговицы. Аудиосопровождение обеспечено дополнительным протоколом. Получатель информации — Ариса Накасонэ.

Она не сразу поняла, что напарник по миссии местами банально развлекался: ну да, эта Настя ему очень нравилась и раньше, и сейчас. Он и не скрывал, когда они увиделись (даже периодически называл её именем других).

Оказавшись к бывшей пассии вплотную, Ржевский для виду принялся закидывать удочки на известную тему, а на самом деле откровенно её злил: когда Вяземская хлопнула порталом и свалила, он лишь руками потёр.

Не хотел, чтоб она оставалась рядом в опасности, поняла японка.

— Ариса, порталом высаживаешься вон в том секторе у кустов, я разметку на амулет нанёс, когда перепрошивал, — потомок гусара разразился инструкциями в адрес пуговицы. — Связь односторонняя, потому слушай внимательно. Мой летучий ранец бросишь там в канаву. Тут же активируешь второй портал; я знаю, ты очень быстрая, а пальцы у тебя точные. Второй портал переносишь сюда под камни!

«Страхов» немного помолчал, что-то прикидывая, потом продолжил:

— Этот стрелок то ли разогревается, то ли ограничители на своей стрелялке вверх двигает, потому что поначалу в городе сильно шуметь не хотел… а сейчас плюнул… Короче, в этой плазме всё больше и больше энергии! — Он перевёл дух.

По укрытию из камней прилетело ещё раз. Казалось, жар достал даже сюда.

— Во второй портал не лезешь! В момент активации тип прицел сюда перенесёт — подумает, ты ко мне идёшь! Я на самом деле тебе во второй портал деда заброшу. Ловишь деда, сразу после этого пуляешь мне сюда жилет! Потом вы с дедом валите, а я дальше разбираюсь.

Накасонэ дослушивала инструкцию уже с изделием от Мицубиси в руках.

Занятно. У неё, если честно, не было опыта работы под огнём таких артефактов. А вышло, как и сказал напарник.

Когда она высадилась на участке, поток плазмы по камням Ржевского временно прекратился. С замирающим сердцем Ариса в точности выполнила все инструкции (открыла второй овал, не закрывая первого).

Ей под ноги тут же мешком вылетел церковный иерарх и безжизненно покатился по траве.

— Ты сильный! — крикнула она со своего места весело, чтобы подбодрить товарища.

По его камням тут же прилетела целая серия.

— Рюкзак давай! — завозмущался Ржевский. — Уснула⁈

Поймав снаряжение, он натянул ранец на себя и благодарно помахал рукой.

Следующая минута слилась воедино: уже открытым порталом — обратно в квартиру, с замиранием сердца ожидая в спину Плевка Дракона. Затем — лихорадочный созвон с менталисткой Наджиб. Открытие с её помощью канала на территорию их Посольства, оттуда — сразу в Эмират (в сопровождении пары здоровенных мужиков в длинных белых хламидах, которые взяли раненного священника на руки).

— Что там? Как он? — подопечная Ржевского рухнула на колени над бессознательным стариком, её руки как будто окутались зелёным светом.

Японка не сразу поняла, что ввиду имеется «Страхов».

Вместо ответа Ариса подвесила изображение: похоже, работая целителем, читать из чужих мыслей (как обычно) менталистка то ли не могла, то ли не хотела.

Блондин тем временем проворачивал трюковые номера: прыгая по участку наподобие гигантского кузнечика, он брёвнышко за брёвнышком разбирал завал третьего справа строения.

Плевки Дракона по нему летели и летели: невидимый маг явно начхал на инкогнито и, упустив священника, зачем-то решил свести счёты с потомком гусара.

На напарника попадали брызги плазмы, деревянные щепки, пару раз прилетали куски взорвавшегося от перегрева камня.

А Ржевский, хотя был обожжён и алел ссадинами, продолжал молча работать.

Если бы ей сказали, что кто-то голыми руками может разобрать целый деревянный дом за четверть часа (пусть даже остатки) — она бы не поверила. Если бы ей сказали, что это будет сделано при таких обстоятельствах… можно не продолжать.

Дмитрий справился за девять минут. Когда он, грязный и закопченый, появился из подвала с карабином в руках, Накасонэ лишь в этот момент поняла, что было задумано.

— А теперь поиграем! — Ржевский стремительной свечкой взмыл в небо и заложил крутой вираж.

Странно. Ей казалось, изделие Мицубиси уже выработало ресурс или, в лучшем случае, находится на самой грани.

БАХ! Плевок ударил в землю, где блондина уже секунду как не было.

Разумеется, Накасонэ внимательно следила и за происходящим вокруг:

— Не переживай, в летящую движущуюся цель этот маг не попадёт, — успокоила она менталистку, краем глаза нервно наблюдающую за передаваемой картинкой. — Да он в воздух и стрелять не должен — можно других зацепить.

Японка, порывшись в памяти, припомнила, из какого амулета скорее всего сейчас садят по участку Ржевского. По всему было похоже на церковные происки: Плевки Дракона, Дыхание Бога, Доспехи Бога хождение имели в основном в весьма определённых обителях и мирянам были доступны очень редко. Если были.

А чтобы так, в центре города… Дмитрий прав, кто-то здорово ополчился на отца Александра. Причём этот кто-то был явно из одной с ним организации (из Церкви).

Через секунду Ариса поняла, что изрядно ошиблась на тему принципиальности неизвестного мага: блондин выписал в воздухе дугу и уклонился от заряда, прошедшего в добром десятке метров сбоку.

— Это же город! — японка изумилась. — Там же люди! Как?..

Отличительной особенностью Плевка Дракона являлось очень маленькое рассеивание и сохранение поражающей способности без изменений на всём протяжении полёта (на то он и артефакт из Священного списка).

Ржевский ещё в полёте открыл огонь из карабина по лишь ему ведомому окну этаже примерно на сороковом небоскрёба Шереметьевых. С расстояния метров в четыреста. Продолжая маневрировать, уворачиваться и галсами нестись вперёд. Время от времени к тому же смещаясь по вертикали.

Дырочки от пуль, если верить тому, что показал через пару секунд амулет, пришлись на единственное стекло — кое-кто неплохо стреляет, подумала японка. И летает тоже.

А затем потомок гусара без затей вынес собой ещё одно окно, на сей раз — с металлическими рамами. Пуговица-амулет столкновения не выдержала.

— Ой. Я его теперь не вижу, — растерялась Ариса. — Как же так⁈

Наджиб молча скрипнула зубами и с досадой врезала кулаком в белоснежную мраморную плиту пола.

Глава 19

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим. Один из малых залов Дворца Монарха.

Священник медленно уходил за кромку. Если бы не ментал, она бы уже давно нервничала.

По ряду причин, огласка его присутствия в данный момент была нежелательной: во-первых, ещё не утихла междуусобная замятня. Во-вторых, на этом фоне чужой церковный иерарх (мягко сказать, не своей религии), рискующий умереть на территории дворца — не лучшая реклама для одной августейшей особы (разумеется, портал был открыт именем двойняшки).

В-третьих, участие Дома Наджиб во всём этом тоже бросало тень, куда не надо — как-никак личные целители Семьи (о ментале широким массам неизвестно. Врачи и врачи).

— Ты морщишь нос. Значит, что-то у тебя идёт не так. Позвать кого-нибудь на помощь? — аль-Футаим, за каким-то лядом спрятавшаяся в специальной нише за иллюзией, была не видна в оптическом диапазоне, но старательно следила за происходящим.

Накасонэ вздрогнула и развернулась на голос:

— Кто здесь⁈

Несмотря на достаточно специфическую профессиональную подготовку, сквозь полог маскировки японка проникнуть не смогла ни взглядом, ни шестым чувством. До этой секунды она искренне считала, что в зале их лишь трое.

Далия на мгновение деактивировала маскирующий амулет и помахала рукой:

— Я здесь, я; не парься. — Затем обратилась к близняшке. — Мадин, я серьёзно! Когда у тебя такая вот напряжённая рожа, значит… — дальше была театральная пауза.

Сидящей на престоле Эмирата персоне на чужого церковника плевать с большой колокольни по определению, машинально отметила про себя Наджиб-младшая — меня можно и поотвлекать. Прикольно же! А развлекаться Далька всегда предпочитает за чужой счёт и отказываться от этого не планирует. Особенно у себя дома.

— Не вякай под руку, — хмуро предложила она лучшей подруге, пытаясь придумать, как не дать раненому умереть без части внутренностей, сожжённых вместе с фрагментом живота.

Брови Накасонэ стартовали на самый верх лба: азиатка явно не представляла, что к монарху можно обращаться подобным образом. И ладно бы к чужому; но собственной самодержец — это же каким Ржевским надо быть?

Ариса подумала последнюю мысль так громко, что менталистка услышала даже сквозь предусмотрительно поставленный фильтр.

— И как здесь не заржать, — бросила она машинально вслух, хотя ситуация к веселью не располагала.

Если Дима просил любой ценой спасти этого человека, значит, делал он это не просто так. А вот она сейчас не была ни в чём уверена — больно уж повреждения серьёзные. И организм не первой молодости.

Аль-Футаим в отличие от гостьи прекрасно поняла всю подоплёку и через мгновение заржала именно поэтому.

Накасонэ с опаской покосилась на глухую стену (на самом деле — ниша с восстановленной иллюзией) и, чуть поразмышляв, пару раз поклонилась в том направлении:

— Моё почтение, ваше величество!

Далия загоготала ещё громче.

Зал, куда Мадина по согласованию с подругой приняла раненого русского и девчонку-шиноби с дальневосточных островов, имел четыре выхода по количеству сторон света. В следующую секунду распахнулись сразу две двери, северная и восточная.

— Разрешите? — коротко поклонившись по их обычаю, с севера с безмятежным выражением лица притопала Шу Норимацу.

Мадина отправила ей короткое сообщение по бесшумке, когда со связи исчез Дмитрий. Напарница опекуна по бизнесу поторопилась прийти лично, оставив остальных девчонок резвиться среди бассейнов Большого Сада (был во Дворце и такой).

— Что здесь происходит? — а вот с востока вошёл Хамад бин Мухаммад Наджиб, он же родной папа.

— О, припёрся. — Без всякого почтения буркнула менталистка. — Какого хрена? Кто тебя сюда звал?

За ним быстро семенила в неудобной одежде его жена, Шамса бинт Тани. Мама явно пыталась как-то повлиять на супруга, чтобы он сюда не лез, но у неё откровенно не получалось.

— Оставь нас. — Отец холодно посмотрел на свою вторую половину и отвернулся. — Мадина, нам надо поговорить!

— Иди нахер. — Ответила она без раздумий и без паузы.

До знакомства с Ржевским ей подобное не могло и в голову прийти, поскольку было немыслимым: скорее уж небо поменялось бы местами с землёй. Традиции есть традиции.

— Как ты со мной разговариваешь⁈ — родитель только в ухе пальцем не поковырял, настолько был удивлён услышанному.

Ха, тоже не ожидал. Занятно.

— Ты меня продал. Дал согласие Маджиту на мой брак со старым пердуном, — обуздав рвущиеся наружу эмоции, Наджиб-младшая аргументировала спокойно и выдержано. — Я тебя умоляла не губить, но ты предпочёл отморозиться и лизать жопу тому, кого видел в кресле монархом. Несмотря на то, что по всем правилам трон принадлежал Далие.

— Я прощаю тебе твои слова, но лишь на первый раз! — процедил отец.

Он тоже был менталистом и тоже умел не терять способности мыслить в любой ситуации.

— Быстро рассказывай, что это за человек умирает и что происходит, — он по-хозяйски огляделся по сторонам. — Как он связан с Ржевским?

Мать Дальки условных нейтралов (и его в том числе) не тронула: зачистив пространство от прямо замешанных в попытке переворота, малоактивных соглашателей она пропалывать не стала.

Не в последнюю очередь — под влиянием дочери и её двойника.

— Ты живой сейчас только потому, что я тебе это позволила. — Спокойно сообщила Мадина, пытаясь вернуть концентрацию и лечить дальше.

Вышло не особо успешно. Что ни говори, биологические родители имеют влияние, ещё и когда все в семье менталисты. Одна надежда — ранг сейчас выше, чем у мамани с батей вместе взятых, подумала она отстранённо.

— Быстро. Сказала. Кто. Это. И. Что. Происходит.

Накасонэ, наморщив лоб, силилась понять чужую речь, поскольку языка почти не знала. Получалось и у неё плохо, но по общим интонациям шиноби приняла на удивление точное решение: изготовилась с нелетальным амулетом и решила действовать в зависимости от развития событий.

По лицу вошедшего мужчины азиатка отлично определила его родственную связь с дочерью — похожи. Очень похожи.

Шу, обладая железной работоспособностью (читай, усидчивой задницей) и непонятной мотивацией, уже понимала наречие Залива достаточно неплохо:

— Мадина, кто этот хмырь? Ты разрешала ему войти? — разумеется, вопрос был задан по-японски.

Ну да, кое-кто никогда не искал не то что лёгких путей, а вообще мест, где какие-то пути могут быть. Просто двигался, куда считал нужным, по своему философскому жизненному Пути, который До. Сквозь буераки в том числе.

СчиталА. ДвигалАСЬ. Она всё же девочка, хотя и регулярно очерчивает себе мужские рамки.

Менталистке стало на мгновение неожиданно тепло: а ведь только трое в этом мире безоговорочно готовы закрывать её собой, не глядя на ситуацию. Далька, Ржевский и Шу.

Приятно.

Потому что даже маман вон, пытается балансировать между дочерью и супругом. Всё подбирает какие-то аргументы и лепечет чушь мужу, не понимая, что волк не слушает блеянья овец, когда голоден.

— Мам, знаешь, я тебя люблю, но ты никогда не могла защитить меня от отца, — выдала Мадина вслух.

Концентрация целителя съедала весь ресурс психики, потому подбирать слова или формулировать мысли точнее не было сил.

Кажется, я уподобилась аль-Футаим, подумала менталистка. Говорю, что думаю и не думаю, что сказать.

— Мадина, доченька! — родительница всплеснула руками, косясь на японок.

На Арисе стоял ментальный блок седьмого-плюс ранга, мозги шиноби были надёжно прикрыты и для Наджиб-родителей по техническим причинам непроницаемы.

Шу пребывала в этом своём дзене и для любого менталиста, незнакомого с ней близко, виделась пустой стеклянной банкой с нулевым содержимым.

А ведь так можно кого-то очень здорово ввести в заблуждение, в этом месте тоже захотелось хихикнуть.

Хамад бин Мухаммад (звать отцом язык не повернулся) на автомате запустил два скана на обеих азиаток. Прочитав странный отклик, не врубился и решил начать с менее опасной, как ему казалось.

Бросив сразу два ментальных принуждения, он обратился к Шу:

— Представься и введи меня в курс дела! — отец последовательно повторил эту фразу и на ломаном русском, здраво рассудив, что прибывшие из Свободной Экономической Зоны тамошним наречием всяко владеют.

Интересно, а когда он успел начать учить язык Ржевского? Видимо, когда она смылась туда посольским порталом: будучи менталистом и сам, папан тоже мог усваивать информацию быстро.

Собирался разыскивать лично? Любит — хотел вернуть в семью?

Норимацу, пребывающая на каких-то лишь ей доступных вершинах самосозерцания, в следующий момент продемонстрировала странный аналог способностей к ментальному сканированию:

— Не обманывайся. Ты сейчас, как всякий достойный ребёнок, готова искать добро в родителях там, где его нет и никогда не было. И объяснять сложными неуместными конструкциями то, что имеет очень простую и примитивную природу. Не лги себе!

Хамад бин Мухаммад по привычке бросил ещё один скан, чтобы вытащить содержание сказанного из головы гостьи, не зная японского — но лишь раскрыл рот.

— Ещё одна попытка такого вот воздействия в мою сторону — и я буду вынуждена себя защищать, — Норимацу-младшая смотрела на мужчину спокойно и где-то умиротворённо.

Она не угрожала, не истерила; добросовестно ставила в известность.

Кажется, за пологом ментальной иллюзии захрюкала от смеха аль-Футаим. Точно сказать было нельзя, потому что двойняшка старательно шифровалась и не хотела раньше времени являть народу своё присутствие.

Через восточный вход, не спросив разрешения, вышли четверо.

— Какого ***? — Мадина мазнула по ним взглядом, стараясь не потерять только что собранную из кусочков концентрацию. — Госпожа Наджиб, кто позволил⁈

Японки могли не сообразить, а объяснять не было времени и возможности.

Во-первых, вошедшим не полагалось знать о том, что у принцессы есть двойник. Поэтому родная мама в их присутствии превращалась в госпожу-жену одного из целителей престола.

Во-вторых, в данный зал, как и в другие места обитания Дальки, право входа строго ограничивалось. Эти точно в список допущенных не входили.

В-третьих и в главных, для подобного отхода от правил нужны причины. Менталистка предполагала, какие — и ей они активно не нравились.

Какая всё-таки умная у меня близнец, подумала она, хмуро глядя на идущих по залу гвардейцев из провинции. Если бы не сидела втихаря за «вуалью», пахан бы, возможно, так не раскрылся бы.

— Мадина, последняя попытка договориться миром! — родитель ускорился и зачастил. — Ты не в курсе, потому что отсутствовала, но вокруг трона сейчас всё расчищено! Далия, дай бог здоровья её матери, усидит. Я знаю, что у вас с ней свои отношения, но насколько хорошо ты контролируешь её мысли⁈

Теперь точно хрюкает, подумала о подруге Наджиб-младшая. Тихо, но наверняка заливается — у принцессы, в принципе, были свои возможности и в таком положении позвать верный персонал с первого этажа.

Что она наверняка по бесшумке сейчас и делает — надо лишь продержаться несколько минут.

На удивление, именно в этот момент упёртый организм русского старикана что-то там про себя решил в нужную сторону. Дед задышал, покраснел и каскадно усвоил всю вливавшуюся в него до сего момента целительскую энергию.

— Это же церковный иерарх! — маман, позабыв о политике, не удержалась от второй профессиональной стези. И принялась вещать под руку. — У них часто встроенные барьеры против чужого воздействия данного плана! — а при чужаках она не стала говорить ни о ментале, ни о целительстве.

Вау, значит мама тоже против этих четверых. Чтобы бы ни задумал пахан, мать не имеет никакого отношения — просто не может пойти против мужа!

Слава тебе, господи, последнюю фразу Наджиб-младшая брякнула по-русски.

— В церковников нельзя лить энергию напрямую! Или через шлюз-переходник, — имелся ввиду специальныей амулет из домашнего арсенала. — Или надо было позвать меня в качестве конвертера!

Шамса бинт Тани без затей бухнулась на колени рядом с дочерью:

— Ого… А как этот барьер был продавлен? — мама заподозрила неладное и наконец бросила на ребёнка очень специфический скан, измерение текущего уровня кровного родственника. — Ой. — Её глаза округлились, а челюсть отвисла.

Мадина использовала приём арсенала Ржевского и тупо накрыла чужой рот рукой. А чё, от крика эффективно.

Святая простота Шу Норимацу, разумеется, не была бы собой, если бы не отреагировала на появление незваных гостей в собственной манере:

— Ваше Величество, правильно ли я понимаю ситуацию? — вау, даже додумалась обратиться правильно, поудивлялась мысленно менталистка.

Не назвала имени, которое сейчас точно говорить не стоит.

— Какую? — Мадина безупречно отыграла Далию, удивляясь, почему не слышит кое-чьего хохота.

Ведь сто процентов заливается там в нише. Она вообще любит такие вот выходы из-за печки.

— Этих людей не должно быть здесь? Этот человек должен спросить разрешения войти? Сейчас попирается закон? — японка похрустела суставами пальцев, разминая кисти. — Я нездешняя, обычаев не знаю. Прошу извинить, если вдруг говорю не то.

— Да нет, ты всё правильно поняла, — Мадина нехотя перестроила на ходу протокол работы.

Маман щедро делилась и силой, и схемами, по которым клетки поражённого организма сейчас усваивали лечение. Принимать помощь не хотелось, даже эту, но иногда целителю приходится поступаться амбициями — когда речь идёт о жизни пациента.

— Я тебе не враг! — зашипела Шамса бинт Тани, абсолютно верно оценившая заминку. — Лечим этого! Между собой разбираться потом будем! — она нервно оглянулась на людей отца.

— Значит так. Я скажу один раз и повторять не буду. Меня полностью устраивают твои шашни с этим Ржевским и всё то, чего ты там и оттуда добилась. — Пахан многозначительно покачался с пятки на носок.

Портал, торговый оборот, близкие отношения с Изначальным. Наверное, батя решил, что Дима давно растение и пляшет исключительно под известную ментальную дудку.

Заодно раскрыл гвардейцам то, чего не должен, старый козёл.

— Я в курсе, что Ржевский трахает аль-Футаим. — Какой гад. Теперь и открытым текстом. — Вот что следует сделать, чтобы упрочить наше положение при дворе и начать править самим… — Кое-кто настолько увлёкся личной (мнимой) уникальностью, что окончательно разорвал связь с реалом.

— Эй, человек! — Норимацу, похоже, независимо поставила собственный диагноз и конкретной персоне, и ситуации.

Какими-то своими, неведомыми другим путями, но тем не менее точно и безошибочно.

Шу вытянула палец в направлении Хамада бин Мухаммада:

— У тебя есть ровно секунда, чтобы забрать своих собак, — она пренебрежительно плюнула на пол перед гвардейцами, — и очистить помещение.

— НЕМЕДЛЕННО ЗАМЕРЛА! — отец без перехода ахнул максимумом ментального принуждения, на который был способен. — ТУПАЯ СУКА!

Японка равнодушно ответила:

— Несчастный, видят боги, ты сам нарвался. Я тебя предупредила раз — ты нагло не послушал. Я тебя предупредила второй раз — но ты, пёс, ещё и затеял лаять. Пеняй на себя!

— Убить. — Хамад коротко кивнул сопровождающим.

Мать всплеснула руками и принялась набирать воздух — непонятно зачем, можно подумать, её вой кого-то остановил бы.

Лучше бы попробовала жахнуть по этим типам менталом! Она, конечно, послабее отца, но хотя бы попытка.

— Странно, её почему-то не берёт… — пахан озадаченно обратился к гвардейцам, имея ввиду Норимацу.

Слова «ментал» он недоговорил, но его поняли и так.

— Не знаю, что делать, — родитель закусил губу и спрятался за чужими спинами.

— Зато я знаю, что делать в таких ситуациях, очень хорошо! — Шу улыбнулась той светлой и чистой улыбкой младенца, с которой несмышлёное дитя глядит на добрый и ласковый мир, ожидая тепла и доброты.

— Что? — старший гвардеец разлепил губы в кривой ухмылке.

— Тэнно, хэйка БАНЗАЙ!

* * *

Подставился. Привык, что местные в меня попасть не могут — и расслабился.

Расчёт странного агрегата, плюющегося плазмой почти на милю, состоял из троих человек. Оказалось, они к церкви никакого отношения не имеют — судя по рожам и одежде.

При жизни, кстати, имели ещё и кривые руки: стоило мне из безобидной мишени на земле перейти в чуть иное агрегатное состояние, как они принялись мазать, хотя у меня для встречной стрельбы условия были похуже.

Ранец, как назло, зачихал на последнем издыхании в самый неподходящий момент. Бросало по вертикали, из стороны в сторону водило по горизонтали плюс началась вибрация — попробуй, попади с четырех сотен ярдов, ещё и на лету.

Их позиция была лучше, но они не смогли воспользоваться. Я их успешно перестрелял и высадил окно: лететь дальше — не вариант, как минимум надо отдышаться. Ну и трофеи собрать, плюс пленных поискать по этажу (схема рабочая, в этих зданиях всегда срабатывала раньше).

В этот момент сзади треснул выстрел и моё тело приобрело сквозное, непредусмотренное изначальным дизайном, отверстие.

Невидимость — память подсказала объяснение. Отец Александр тоже на базаре щеголял под отводом глаз, даже мною незамеченный.

Сука подлая. Падаю на пол, перекатываюсь. Слава богу, мой организм покрепче, чем в среднем у людишек (мы ещё повоюем).

Отвод глаз не равно магический щит: стреляю в ответ четыре раза в то место, где скорее всего стоит затаившийся противник. Попадаю — фонтанчики крови так и вылетают в разные стороны.

— Ха, вот тебе, сволочь! — ну и как тут не заржать, как говорит одна красивая, умная, темпераментная и любящая меня менталистка с большими сиськами.

Хрен под личиной крепок. Хлоп — уходит в телепорт, несмотря на четыре пули в теле.

Досадно, я даже рожи не рассмотрел. Только рост и вес почувствовал, правда, до десятка граммов. Так что при встрече опознаю, если она случится (коэффициенты плотности и упругости у человеческих тел так же индивидуальны, как отпечатки пальцев. Противно о таком даже думать, но в сочетании с весом мужика и ростом четыре параметра дают вероятность точной идентификации девяносто девять и семьдесят пять в периоде процента).

Подвожу итоги задумчиво глядя на вытекающую струйку крови.

Попало по мне здорово — кататься и лежать могу, ноги почему-то не слушаются. Видимо, какой-то нерв зацепило.

Но людей в округе не чувствую, по крайней мере живых. Непосредственной опасности, получается, нет.

Установку трофеем захватил, вон она стоит — только как унести? Ноги-то не ходят.

Теоретически, через пуговицу можно вызвать Арису, дальше по схеме. Чем и собираюсь заняться.

Чёрт. Обнаруживаю, что пуговица приказала долго жить, видимо, на этапе начала штурма помещения.

Ой, как неудачно.

Ладно, грех жаловаться. Эвакуационные порталы в кармане, как минимум могу эвакуироваться. А дома что-нибудь придумается.

Именно в этой секунду чувствую, что сознание ускользает. Ой как невовре…

Глава 20

Далия аль-Футаим, монарх Эмирата (правда, при мамане-регенте, но регентство — скорее видимость и то, лишь до поры).

Вот это самоотверженность, снять шляпу и низко поклониться. Всё равно за иллюзией никто не увидит, что кланяется целая августейшая особа.

Офигеть как захотелось позавидовать Микадо: если у них вон, простая девчонка (младшая дочь захудалого рода) такие номера откалывает, то какая же тогда у японцев армия? И Гвардия?

Страшно представить. Ещё страшнее с такими воевать. Наверное. Хорошо, что где Эмират, а где Нихон.

Шу Норимацу, не имея ни малейшего понятия о спешащем с первого этажа по вызову Далии дежурном патруле из верных людей, начала действовать исходя из собственной оценки ситуации. Проорав неизменную здравицу собственному монарху перед потенциально смертельной опасностью, она, не задумываясь, взмыла в воздух на высоту человеческого роста одним лишь усилием мышц (никакого буста менталом либо амулетного усиления!).

Хм, вот это почтение у народа островов к своему Императору. Позавидовать своему японскому аналогу ещё раз: умеют там воспитывать молодое поколение, нечего сказать.

«Тэнно хэйка банзай» — в вольном переводе, живи монарх вечно (десять тысяч лет, если быть профессионально точной, но это одно и тоже).

— До чего у некоторых коллег подданные правильно ориентированы! — не сдержалась аль-Футаим вслух одними губами, чтобы не издавать звуков. — Не о себе перед смертью пекутся, не о родственниках — а о правителе. Везёт же людям! — она с тоской посмотрела вперёд. — Не то что Наджиб-старший. Старый ишак.

Принцесса впилась ногтями в ладони почти до крови: в отличие от близняшки и дочери самураев, Далия вынуждена была отсиживаться: в прямом физическом и ментальном замесе она стала бы обузой и бесполезным балластом — ни ментальной атаки выдержать (как Наджиб), ни по морде качественно съездить (как Шу).

Последняя, кстати, ментальные атаки тоже держит не хуже Мадины. Как оказалось прямо сейчас. Сама чужие мозги прополоскать не может, но ей оно и не надо — у неё свои технические возможности ответить на агрессию.

Главный из четвёрки хамов покатился по полу, сбитый с ног ударом девичьей пятки в лицо.

Захотелось позавидовать второй раз за секунду, теперь уже девчонке: внешне японка была смазливой и прикольной (хотя и узкоглазая), но так драться с четырьмя мужиками никто из знакомых Далие женщин не умел и не мог. Даже двойняшка, даже на своих ментальных бустах (хотя та и бывала способна часто на невозможное физически).

Гвардейцы, не ожидавшие подобной прыти от самки-неверной, вытаращили глаза не хуже озадачившихся бабуинов. Хамад бин Мухаммад тоже.

— К’й-йя! — Норимацу с отрешённым лицом приземлилась и тут же распласталась в глубоком выпаде.

Клинок второго нападавшего рассёк воздух над её головой и даже срезал прядь волос, но саму не задел.

Кулак японки одновременно с уходом под руку противника змеёй дёрнулся вперёд-назад — и здоровенный мужчина покатился вслед за своим начальником по белому мрамору, прижимая руки к гениталиям. Рядом с ним зазвенел о камень его малый штурмовой меч (артефактная, кстати, штука. Вот сука. Наверняка из своего городского арсенала спёр, который тоже собственность монарха).

— Минус два. — Невозмутимо констатировала азиатка неизвестно кому всё с той же отсутствующей мимикой.

Старшего четвёрки, остановившего свой принудительный полёт лишь у стены, неожиданно окутало зелёное магическое сияние: амулет феникса.

— Вот ты гад, Наджиб! — возмутилась аль-Футаим бесшумно, имея ввиду, разумеется, не практически сестру, а её мудака-папашу.

Принцессе было более чем ясно, откуда у деревенщин с периферии артефакты стоимостью с этот зал! Если предположить, что арсенал охраняется круглосуточно в каждом городе, то единственный способ что-то из него достать — профессиональная работа менталиста.

Получается, козёл Хамад готовился к этому демаршу всерьёз? Провести внутрь больше четырёх людей ему не позволило объявленное мамой-регентом усиление, но уж четверых он нафаршировал по самые гланды.

— Сдайся и будешь жить! — старший гвардеец с хмурой рожей поднялся с пола как ни в чём ни бывало.

Кого ж ты набрал, Наджиб⁈ Ладно, следствие выяснит. Если твой же собственный человек таким вот образом отменяет волю хозяина (вместо приказа убить начинает обещать японке жизнь — не советуясь с тобой), то теперь вообще ничего ровным счётом непонятно.

Что это всё значит?

Далия ещё немного поломала голову, но в итоге решила, что разберётся мама: нет в мире большей мотивации, чем желание родительницы обеспечить долгую и безбедную жизнь (и царствование) собственному ребёнку.

А Шу Норимацу не стала тратить ни времени, ни сил на ответ мужланам. Она коротко плюнула на пол и протанцевала странную композицию, уходя от следующей атаки противника.

Пара невредимых нападающих, синхронизировав действия, попытались уязвить её двумя клинками сразу на двух уровнях. Под первый удар японка опять проскользнула, пронося корпус над землёй и оставаясь при этом на идеально прямых ногах.

Прикольное движение, вот бы самой так научиться. И красиво, и смотрится хищно — сразу видно, человек сражается. На танец тоже похоже.

Второй меч Шу банально перепрыгнула, используя преимущество в скорости и подвижности. Хренасе, на кузнечика похожа — чуть не выше собственной головы прыгает, причём стремительно.

Кстати, это тоже было непонятным: гвардейцы на амулетном усилении, накачаны пи******м Хамадом жизненной энергией по самые гланды, вон, в воздухе так и мелькают, почти размазываются. Как возбудившиеся мухи.

А Норимацу их опережает и обыгрывает! Без амулетов, без усилений, исключительно на ресурсах организма. Как?

Расспросить её, когда всё пронесётся (интересно же. Заодно мало ли, самой когда придётся — вдруг пригодится).

— Убейте её скорее и ищем принцессу! — Наджиб-старший занервничал.

Установил сигналки, подонок, сообразила Далия. Видит, что сюда движется моя охрана. Но тогда как он собирается уходить, ещё и отыскав меня? Портал?

Отдельный вопрос, нахрена тебе сдалась я? Думать об одном ускоренном обряде, к-хм, ну пусть будет женитьбы, категорически не хотелось.

Вот же сука! Подонок ещё раз! Ладно, будет тебе на орехи. Отдам тебя в руки даже не моей матери, а твоей собственной дочери! Хе-хе, и прилюдно поклянусь о тебе забыть — пусть у Мадины голова болит.

Кстати, можно, чтобы она мне о тебе вообще память стёрла. Так даже лучше, приняла парадоксальное решение самая молодая монарх в истории региона.

Убивать родного отца родной (практически) сестры аль-Футаим не стала бы ни при каких обстоятельствах, но и проглотить подобное не было вариантов.

— Интересно, а как бы ты меня трахал, ещё и насильно? — задумчиво закусила губу Далия.

Другой причины так себя разыскивать она не видела.

— Я же копия твоя дочь. Ты же должен чувствовать… — окончание фразы было не печатным. — Долбаный извращенец, на всё готовый ради власти.

— Сдавайся! Пять секунд, потом умрёшь! — ультиматум проворной японке на удивление синхронно проорали Хамад бин Мухаммад и второй гвардеец.

Последний, правда, добавил «узкоглазая сука». И потащил из кармана плазменный шторм — очень специфический армейский усилитель для слабых магов огня.

— Вот ты гнида, Наджиб! — Далия возмутилась ещё сильнее. — Это же мой белый мрамор! Это же мой тронный зал! Один из.

Очумевшему на голову менталисту, судя по похабному выражению тупой хари, было наплевать и на собственную дочь, и на жену: они с гвардейцами окутались щитами, а Мадина и Шамса остались неприкрытыми.

Под ударом ЭТОГО артефакта — без вариантов.

А в следующую секунду Её Величество Далия бинт Файяд аль-Футаим бесшумно заплакала, пользуясь редкой на это возможностью.

Она дробно сотрясалась от мышечных спазмов: ни одна душа в мире не должна видеть, как плачет принцесса, что бы ни происходило. Даже если летят камни с неба, даже если родных режут на части (и тебя за компанию) — голова наследницы престола должна быть поднята высоко, а спина пряма.

Захотелось выйти из укрытия: она именно сейчас поняла, что других таких людей, как Мадина и Шу, в жизни больше может и не быть. Без деталей, без подробностей.

Далия позволила себе единственную вольность в данной ситуации. Вызвав старшего дежурной смены ещё раз, она, бесшумно захлёбываясь слезами, по бесшумке проорала, что у подстраховки из личной охраны есть ровно полсекунды, чтобы добраться сюда. Если они чего-то ещё планируют. Потому что в противном случае завтра будут охранять другого монарха, её с ними может не оказаться по чисто техническим причинам.

«Бежим. Извинения. Держитесь», — пришло лаконичное в ответ.

— Стойте! — Хамад жестом остановил подручных и зачем-то по второму кругу обратился к японской подруге Ржевского, не обращая внимания на вторую азиатку. — Для тебя найдётся и бонус, и выгода! Уйди с пути! Где прячется принцесса⁈

Истерика тем плоха, что слёзы молниеносно и неконструктивно сменяются дурацким смехом. После этих слов Далие захотелось ржать.

Неужели ты, профессиональный менталист, так плохо разбираешься в людях⁈ Тебе же на роду написано такое видеть профессионально⁈

— Видимо, тоже прогуливал занятия по теории, — бесшумно шмыгнула носом принцесса. — Как Мадина. В мотивации и самомотивации шаришь ещё хуже Ржевского.

Тренируемое годами дисциплинированное сознание монарха тут же просигнализировало собственной хозяйке о несоответствии: она слишком много и часто думает о блондине с северо-востока.

Ладно, себе можно сказать правду. В определённом контексте — только о нём и думает.

— Да я б ему вообще давно дала, если бы попросил! — аль-Футаим всегда и со всеми была откровенной, особенно с собой. Она или молчала, или не обманывала. — Нормально попросил, конечно же. Я не такая фанатичка, как некоторые, плюс за девственность по ряду причин не опасаюсь и мужик нормальный. Только прелюдия должна быть красивой! — она вздохнула ещё раз. — А не их фамильная фраза кавалериста «Ну что,поехали⁈». И заботливый хлопок по жопе ладонью, как кульминация ритуала ухаживания.

Японки обменялись отрывистыми фразами. Притащившая священника решительно прыгнула вперёд, с усилием заталкивая Мадину, её мать и пациента во вторую нишу, не закрытую иллюзией.

Спасают, кого могут, от удара плазмой. По крайней мере, пытаются.

Норимацу тем временем материализовала откуда-то из рукава собственный клинок и сейчас весело звенела им, преграждая путь нападающим.

Ж-жах! Долбаный сопровождающий Хамада таки врезал плазмой. Подло, неожиданно, узкой полосой.

Мизинец и безымянный пальцы Шу упали на пол.

Далия вскрикнула, прикрывая рот рукой; хорошо, никто не услышал.

Японка перехватила оружие в другую руку и даже не удостоила шмякнувшиеся на белый мрамор части собственного тела взглядом. Взмахнув сталью перед носом гвардейца для отвлечения внимания, она оторвала его от земли. Ударом пятки снизу под челюсть.

Вот это растяжка. Вот это самообладание. Принцесса разревелась ещё сильнее: где эта долбаная охрана? Как они вообще пропустили этих мудаков сюда?

Почему хрупкая красавица должна оставаться калекой?

Мадина, активировав ментальный буст, магрибской коброй метнулась вперёд, подхватывая отсечённые пальцы Норимацу.

Можно что-то сделать⁈ Шамса, наверное может прирастить, если быстро одуплиться! Хоть бы получилось, хоть бы получилось!..

Хамад бин Мухаммад попытался ударить родную дочь ногой, чтобы помешать, но по счастью не преуспел.

Дочь небогатого безвестного самурайского рода с далёких островов своего шанса не упустила. Сверкнул странного вида то ли короткий меч, то ли хрен его знает как это назвать — и нога папаши двойняшки оказалась перерубленой почти полностью. Кость бедра японка точно ему рассекла — такое ощущение, что конечность теперь болтается на лоскуте кожи и остатках мышц.

— Вот это ор, — пробормотала Далия, когда родитель близнеца взревел взбесившимся слоном.

Первый гвардеец продолжал скрести мрамор когтями, баюкая свою яичницу. Второй, получивший ногой под подбородок, не подавал признаков жизни.

А у третьего прямо сейчас отвалилась голова: Шу прокрутилась на триста шестьдесят градусов, её сабля свистнула под странным углом — и вот.

— Минус три, — без тени эмоций сообщила Норимацу последнему противнику. — Ты мне делал предложение два раза, моя очередь. На колени, клинок в угол, руки за голову.

— Что взамен? — старший четвёрки хмуро покосился на заливающего фонтанами крови пол Наджиба.

— Умрёшь без боли? — спокойно предположила японка. — Я не могу гарантировать — у тебя есть своя хозяйка, но обещаю её попросить об этом.

— Ха-ха-ха, девочка, этого мало! — Мудачина предсказуемо извлёк ещё один амулет. — У меня к тебе третье, последнее предло…

Интересно, как она смогла? Она же стояла чуть не в трёх метрах от него?

Только что потерявшая два пальца подруга Ржевского, казалось, сама превратилась в портал, после чего на пол полетела отсечённая кисть негодяя, отжимавшая достаточно неприятную штуковину.

— А ведь разнесло бы весь зал, — аль-Футаим бесшумно выдохнула сквозь сжатые губы и с облегчением вытерла со лба пот. — Пожалуй, и мне бы в этой нише не поздоровилось.

Магический взрыв однозначно превратил бы в фарш всю органику, находящуюся внутри даже этого большого, но замкнутого объёма.

Шу не стала миндальничать и оставлять кого-то в живых: следом за кистью по мрамору глухо бухнула ещё одна голова. Снова отдельно от тела.

— Этих двух добивать? — Норимацу как ни в чём ни бывало уточнила у Мадины, что делать с выведенными из строя.

— Нет. Отец не в ресурсе, я уже их держу, — пробормотала Наджиб-младшая. — Потом другие убьют, расслабься.

Разумеется, именно в эту секунду через южный вход жизнерадостно прибежали охранники.

— Вон отсюда. — У Далии, вышедшей из-под иллюзии, не было сил и желания на объяснения либо дискуссии.

— Ваше Величество!..

— Мадина, покажи им.

Близнец молча протянула вперёд в сторону вошедших два девичьих пальца, лежащих на ладони.

— Шу, покажи им тоже!

— Что? — японка с любопытством наклонила голову к плечу. — Прошу простить, я плохо понимаю ваш язык. Что я должна показать?

— Свою правую руку.

— А-а-а. — Азиатка подняла вверх клешню краба. — Видимо, ваша повелительница хочет сказать, что это были мои пальцы!

— Госпожа аль-Футаим! Ваше Величество!..

Собрались падать на колени? Эх, аль-Фахиди, состарился ты. Не те люди теперь твоя гвардия.

— Пусть вам будет стыдно. — Принцесса не стала ничего добавлять, просто сделала знак замолчать и немедленно выйти. — Мадина, пальцы можно сохранить⁈

Норимацу, так и не менявшаяся в лице несмотря на все перипетии, впервые продемонстрировала хоть какую-то эмоцию — обозначила слабый интерес поднятием брови.

— Да! — Наджиб-младшая вместе с Шамсой бинт Тани уже колдовала над родителем. — Сейчас этому ишаку кровь остановим, минута! А то помрёт — и допрашивать будет некого!

— Вы действительно сможете это сделать⁈ — японка неподдельно удивилась. — Я о пальцах.

Это были самые значительные чувства, которые Далия за сегодняшний непростой день увидела на её лице.

— Да. Ткани живут до часа плюс я бросила стазис жизни. Это автоматически продлевает. — Видимо, двойняшка сейчас здорово выкладывалась над папашей, потому что говорила отрывистыми рублеными фразами. — Затем и прыгала за твоим мясом.

— Я лично всё тебе верну! — мать близняшки посмотрела на Норимацу странным взглядом и приложила руку к груди. — Обещаю! Подожди немного.

— Благодарю. — Шу со щелчком отправила клинок в ножны под рукавом тремя оставшимися пальцами и невозмутимо поклонилась. — Это избавит меня от массы дискомфорта в будущем.

* * *

Там же, через некоторое время.

— А чего ты вообще влезла⁈ — Далия сидела на полу, прижавшись виском к левому плечу Норимацу. — Говоря цинично, это не твоя война и не твоя страна. Зачем?

Второй рукой японки занимались обе Наджиб.

Шу задумалась и через секунду предположила:

— Мне кажется, змея-менталистка давно прополоскала мне мозги и моя личность уже мне не принадлежит. — она указала взглядом на Мадину. — Видимо, что-то в голове сломалось?

— Да я после твоего долбаного дзена даже мыслей твоих не вижу, не то что в них вмешаться! — возмутилась та. — Эй, стой, — она свела брови и впилась взглядом в японку. — Ты чё, шутишь?!!

— О. И до меня не сразу дошло, — следом за подругой изумилась и аль-Футаим.

Азиатка в ответ скупо улыбнулась уголком рта.

— Хренасе, с тобой метаморфозы, — Далия покачала головой. — Слушай, ну а серьёзно? Ты же рисковала жизнью? К тому же ты далеко не дура и должна была понимать: охрана в пути, за несколько секунд ничего не произойдёт.

— Знаешь, наверное, мне сложно отойти от своих обычаев. Если коротко, поведи я себя иначе — этого не поняли бы абсолютно все самураи семьи Норимацу. — Японка говорила ровно, серьёзно и откровенно.

Вторая японка внимательно прислушивалась у стены, что-то лихорадочно просчитывая.

— Какие, ***, самураи⁈ — тут прорвало Мадину. — Уже столько лет никаких самураев не существует! Тут переворот был, ещё один! От моего папаши! А ты!..

— Те самураи, которые на небесах, — Шу посмотрела вверх.

— Ты сейчас серьёзно? — Наджиб взяла себя в руки и резко успокоилась. — Знаешь, мы тебе очень благодарны, я так и вовсе… но твоя странная мотивация… от меня ускользает, — закруглила она деликатно углы. — Я бы тебе настоятельно советовала на будущее…

— Не нужно, — перебила японка. — У меня своя голова на плечах и я сама буду решать, как мне жить. Извини, — она улыбнулась и левой рукой похлопала Мадину по темени.

— Спасибо большое. — Глухо заговорила Шамса бинт Тани. — Девчонки глупые, а ты права. Вот, — она указала взглядом на перебинтованные пальцы азиатки. — Какое-то время не тревожить. Шина зафиксирована магически, но на всякий случай лучше не рисковать.

— Так просто? — Норимацу озадаченно подняла вверх правую кисть и посмотрела на повязку. — Восхищена. Спасибо вам огромное. — Она ухмыльнулась и, похоже, снова пошутила. — Пожалуй, теперь вообще можно не бояться, что тебе что-то отрежут? Порталом к вам сюда — и через час как новенькая?

— Это могут сделать лишь целители очень высокого ранга и только нашей школы, — Мадина на удивление не стала язвить, а прям наступила на горло собственной песне (оставшись серьёзной). — И количество способных на такое людей уместится в число пальцев одной руки.

— Не знала. Благодарю ещё раз.

У Норимацу завибрировал амулет Изначальной города Сота.

— Да?

Все присутствующие без исключения напряглись: понятно, кто вызывает.

— Я в небоскрёбе Шереметьевых, этаж… патроны пока есть… ходить не могу, ранен, только ползаю… — хриплый голос одного блондина прозвучал громче, чем гроза над Заливом в ноябре.

— Быстро шагай порталом на наш с тобой участок, я сейчас буду. — Норимацу стремительно поднялась на ноги.

— Не могу порталом, надо установку забрать. Один не справлюсь, тяжело. Поможешь уйти? — Ржевский очень нехорошо хрипел, с присвистом и задыхаясь.

Вторая японка подлетела к Шу и возмущённо залопотала что-то на своём языке.

—… А я ей не мог дозвониться! У неё же амулет не Изначальный! Там, где вы сейчас, видимо, какие-то перебои!

— Зал защищён! — аль-Футаим с виноватым видом выпучила глаза и накрыла рот рукой. — Ой, это я всё отрубила!

— Держись, скоро будем. — Норимацу разорвала соединение и оглянулась по сторонам. — Сделаете портал в Соту? Куда идти?

— Стой, сейчас сюда выход сформирую. — Мадина тоже решительно куда-то засобиралась. — Минута, сейчас всё будет. Я с вами! — затем она посмотрела на мать и Далию. — Побудете тут? Мам, заодно пахана надо допросить при Дальке! А то он что-то странно оперился и блоки у него ментальные как не свои.

— Мы вместе с мамой Далии его допросим. — Шамса тягуче посмотрела на дочь. — Тебе точно надо туда…?

— ДА! И я буду очень благодарна, если ты сейчас заткнёшься и удержишься от любых комментариев!

На памяти аль-Футаим двойняшка с родителями никогда так не говорила, особенно с мамой.

Глава 21

Никогда нельзя недооценивать противную сторону. Первая аксиома, если хочешь выжить, особенно на чужой территории.

Всегда знал, всегда соблюдал, первый раз в жизни промазал.

Ладно. Даст бог, не последний. Мы ещё побарахтаемся, ибо «Когда сжигали пророка Ибрагима»…

Приятная мысль защитной реакцией психики уводит сознание в сторону: а всё-таки как классно, что Наджиб и аль-Футаим не только фигуристые, длинноногие, сисястые и с узкими талиями. Они ещё очень умные, практически мудрые! Только не всегда это демонстрируют.

Казалось бы, что там той истории. Подумаешь, безымянное насекомое чем-то там озаботилось.

А какой глубокий скрытый смысл, в этом месте уважительно поднимаю самому себе указательный палец.

Говоря откровенно, я пожадничал, за что теперь и страдаю. Надо было сразу мотать, а не с парализованными ногами эвакуацию трофеев затевать.

Плевок Дракона — очень непростой артефакт. Если бы мне сказали писать на него установочную справку по линии предыдущей работы там, откуда я родом, я б конструкторам и инженерам чётко обозначил: изделие — не наш уровень. Сопряжение материалов, программный модуль, компонентная база — просто не наш уровень и по отдельности, и, тем более, по итогам их интеграции в комплекс.

Чей-то повыше ранг работал, можно лишь догадываться, чей именно. Расовый бонус на познание сути механизмов не ошибается, поскольку или молчит, или не врёт, как Далия аль-Футаим.

О, аль-Футаим. При воспоминании о ней на сердце становится тепло и настроение резко идёт вверх.

Чтобы тут же упасть: кроме настроения, к сожалению, резко вверх не идёт больше ничего. Нет нервной чувствительности в нижней части тела и в ногах, здесь только вздохнуть глубоко и себя пожалеть.

В принципе, я сейчас потому с собой и разговариваю, как дурачок, да указательным пальцем многозначительно жестикулирую перед зеркалом. Ибо кроме пальца и настроения ничего иного не подымается ни в какую. Да и настроение, положа руку на сердце, вверх стремится тоже далеко не перманентно.

В лучшем случае импульсно, как только что, когда тела девчонок вспомнил. Потом пикирует вниз.

— Сдавайся и тебе оставят жизнь! — это кто-то со второй лестницы, в правом конце этажа, в коридор кричит для меня.

Ага, щ-щас. Семи пядей во лбу не надо, чтобы понять: свидетели нападения Изначальных (читай, Шереметьевых) на церковного иерарха живыми никому не нужны. Как и видевшие этот долбаный Плевок Дракона своими глазами.

Да даже если бы и можно было на слово оппонентов положиться.

Некомильфо сдаваться, прихожу к неутешительному выводу. Какое-то время придётся поупираться: запасные магазины есть, патронов в них изрядно — вплоть до специальных. Попробовал ради пробы одним в стенку засадить — кумулятивный эффект насквозь. Кого-то поджарило с той стороны, судя по крикам.

После этого на этаж вообще никто не суётся, только с лестниц и кричат (их две по краям этажа).

Не унижаясь до вступления в ненужный диалог, без затей стреляю на голос. Идиоты за поворотом думают наивно, что если спрятались за угол, то я их не достану.

Три ха-ха. Если нужного типа патронов в избытке, любой новичок знает: в таких вот каменных катакомбах (а это небоскрёб — каменный монолит и есть) никуда торопиться не нужно. Вспоминаешь, чему учили, устраиваешься поудобнее и без суеты начинаешь спокойно пристреливаться, подбирая верный рикошет.

Хоть и за угол, как сейчас.

Важное условие: правило рабочее, если патронов у тебя в избытке. Ещё такой номер в горах вполне проходит, когда кто-то за камнем засел на фоне скалы; в городской застройке тоже, если она не из дерева; далее по списку.

Патронов у меня, конечно, не изрядно, но мне и руку набивать в этом упражнении надобности нет: слава богу, расчёт проще, чем от двух бортов в лузу на бильярде.

Я уже рикошетом три раза выстрелил, все три — попал. Последний тоже, судя по голосам.

— Надо что-то делать! — А противная сторона не унимается.

Орут во весь голос, сюда слыхать.

— Он так всех нас выкосит! Может, у него оружие какое-то зачарованное! — продолжает возмущённый штурмовик, один из, начальству (наверное). — Давайте его лавой зальём — и дело с концом⁈ На короткое время можно солнечную поверхность в коридоре создать, ни одна сволочь не выживет!

М-да. Не очень приятная перспектива. Интересно, кто это там такой технически грамотный выискался?

— Нельзя! — в сотый раз терпеливо объясняет магам невидимый босс. — Установка!.. — дальше виснет многозначительное молчание.

Ха, вот ещё доказательство, хоть и косвенное. Артефакт явно церковный, как девчонки и говорили. А этим красавцам его, судя по событийному контексту, для конкретной задачи выдали — отца Шурика в райские арфисты оформить.

Потом технику нужно вернуть целой.

— Порталы, связные амулеты, всё заблокировано! — вещатель с той стороны коридора сменился.

В предыдущего я попал, теперь точно ясно.

— Тебе не скрыться! Сдавайся и останешься жив!

Дураки, что ли? В статистической закономерности вообще не понимают или математику не учили?

ВЫСТРЕЛ.

За углом снова вскрик и глухой звук упавшего тела.

— Минус четыре, — констатирую погромче, задумываясь, не поменять ли патроны в магазине.

Может, следующий усиленным шарахнуть? Для разнообразия? Чтобы не рикошет, а сквозь стенку?

— Ты что, совсем жить не хочешь⁈ — а это уже раздражённый голос местного начальника. — Если готов вступить в переговоры, представься! От клана Шереметьевых будет выделен переговорщик твоего ранга!

О как. У них и с разведкой напряжёнка? Получается, выносные посты не засекли, как я летел (молчу про аналитические и агентурные каналы, которые должны были отследить передачу реактивного ранца Мицубиси Дмитрий Ржевскому).

Кретины, что с вас взять.

— Если вы — подданный Микадо и не можете вступать в переговоры из-за Буси-до, пожалуйста, ответьте мне на этом языке! Что угодно! — неожиданно для меня от противоположной лестницы раздаётся женский голос на ломаном нихонго. — Я буду знать, как поступить!

Ух ты. В последнюю секунду удерживаюсь от рефлекса и в ту сторону на звук не отрабатываю.

Вот был бы номер. Женщин не убивал и не собираюсь.

— Ах, как прекрасны в майском саду саженцы баклажанов! — развлечения ради вступаю в диалог с прекрасной незнакомкой по-японски.

Шу рассказывала, короткие дебильные стишки — фетиш их национальной культуры. Я, конечно, помолчал и покивал тогда из вежливости, когда она их цитировала, пару даже запомнил. Но деликатно комментировать не стал, что я на самом деле об этой поэзии думаю.

Теперь вот пригодилось. Занятно.

— Там японец! — самка человека переходит на русский и возбуждается, как будто осталась со мной в бане наедине и мы уже не совсем одеты.

Настроение пикирующим соколом улетает вниз: в нижней части туловища и дальше по вертикали к пяткам по-прежнему никаких ощущений.

Эх, вздохнуть горько да ещё раз себя пожалеть. И зачем жить, если самого главного в жизни не осталось?

В принципе, я именно поэтому сдаваться и не намерен. Кому нужна такая жизнь, чтоб за неё подобным образом столь унизительно цепляться?

Да даже если бы мои двадцать сантиметров работали, из одного куража фамильного бился бы до последнего! Прозевал момент, позарился на установку, заблокировали порталы — значит, будем воевать в меньшинстве.

А уж теперь, когда шкурой в прямом смысле дорожить нет ради чего…

Как говорит Далия, исчезли фундаментальные и основополагающие пункты жизненной мотивации. Кстати, когда ей профессионалки Норимацу интересный массаж делали, она голая лежала. Со мной нормально разговаривала — я на их разрешение заглянул.

Может, есть варианты её уболтать? Сиськи уже видел, попу тоже.

В следующую секунду зло ударяю кулаком в стену изо всей силы: инерция мышления присутствует, схемы в голове раскручиваются сами.

А вот физиология уже в несколько ином статусе…

— Кажется, я теперь отлично понимаю последнего самурая Островов, — задумчиво констатирую по-японски, закусывая нижнюю губу.

Может, этот предок Шу за тридцать лет войны что-то там себе отморозил на том острове? Или иначе как повредил? Это самое?

Когда он вернулся (дед Трофим говорил), то несколько месяцев новый кабинет министров штурмовал, умоляя дать ему задачу для квалифицированного камикадзе.

Может, та же проблема была⁈ Хотя и иной этиологии⁈

Я догадливый. Вон как вычисляю по одним лишь косвенным признакам, настроение от гордости за самого себя резко идёт вверх.

ХЛОП! Перед носом, несмотря на блокировку владельцев здания, активируется овал портала.

Естественно, чуть не отрабатываю в него полностью магазин на рефлексе, но вовремя удерживаюсь: местные лишь мобильные и десантные порталы перекрыли. А сейчас открывается стационарный, ещё и с вензелем Августейшего Дома аль-Футаим, который лично я ни с чем не перепутаю (вот эти завитки букв на сиси Далии похожи, такие же выразительные, округлые и манящие).

— Оба-на. А ты здесь какими судьбами? — интересуюсь речью Залива у Мадины, которая на своём профессиональном бусте вылетает из транспортного канала быстрее, чем иная муха-мужик в погоне за соплеменницей-самкой по весне в период, который Наджиб-младшая называет мужским спермотоксикозом.

— Можно! — кричит она в портал и только после этого отвечает мне. — Вот проходила мимо, а Шу говорит, надо одного парализованного ампутанта забрать. Что с тобой тут происходит?

Открываю рот, чтобы начать рассказывать, когда следом за подопечной на здешней крайне недружелюбной территории появляются Шу, Ариса, Наталья и Виктория Барсуковы, а также Юки и Асато Норимацу.

— Вот это да, — впечатляюсь и уважительно присвистываю. — Дамы, моё почтение! — рукой изображаю снятие шляпы, после чего опять перехожу на речь Залива. — Осталось только спросить, где вы Левашову и Далию забыли. Неужели во дворце оставили.

— Эй, Дима, я ведь и обидеться могу! — отвечает мне аль-Футаим лично, шагая из магического овала на бетонный пол.

Если следом за ней сейчас появится и влюблённая пигалица Светлана, я даже развеселюсь, несмотря на крайне неподходящую атмосферу и общую сложную обстановку.

Накаркал.

— Что с тобой случилось⁈ — субтильная княжна Левашова у которой подержаться не за что от слова совсем, всплескивает руками и бросается ко мне через половину коридора.

Даже на коленях скользит по полу, вот это энтузиазм.

— Как бы ни хотелось тобой попользоваться по назначению технически, — признаюсь честно и сходу, чтоб не плодить бесплодных надежд у хорошей, в общем-то, девчушки, — вынужден сразу оговориться. У меня что-то после выстрела в спине повредилось, тела ниже груди не чувствую.

— Самого главного мужского места — тоже⁈ — загорается обидным и нездоровым энтузиазмом Виктория Барсукова.

— Чё, кочерыжка правда тю-тю⁈ — гнусно радуется следом за ней не пойми чему её кузина.

— Ты теперь импотент? Как мужчина всё? — деловито уточняет Шу. Затем без паузы оговаривается. — Стоп, не отвечай. Мне, в принципе, неинтересно, потому что как у делового партнёра твой детородный орган — не моя зона компетенции. Извини! — она наклоняется и коротко целует меня в лоб. — Я на стадном рефлексе вслед за дурами спросила. На самом деле ответ мне не нужен.

Вот это да. Впору жалеть, что с собой были только патроны, без гранат.

Сейчас бы не раздумывая чеку рванул. Наверное. Если бы придумал, как баб в портал покидать обратно при неходящих ногах.

— Не смейте его обижать, стервы! — из глаз сердобольной Левашовой ручьём хлещут слёзы.

Она обнимает меня изо всех сил, крепко прижимается, гладит мне затылок:

— Дим, только не переживай! Наверняка можно найти и другие смыслы в жизни!

Видимо, моё лицо над её плечом как-то красноречиво меняется, отражая все мысли, потому что Далия зажмуривается и начинает гоготать на весь небоскрёб, как взбесившаяся лошадь.

— Дим, не сдавайся раньше времени. — Ариса Накасонэ подходит ближе и добавляет потише. — Наверняка есть смысл обследоваться и у целителей, и в клиниках техно!

За обоими углами в качестве реакции на наш шум возникает предсказуемое оживление: сразу четыре головы, по паре от каждой лестницы, стремительно появляются из-за угла.

Выстрел. Выстрел. Выстрел. Выстрел.

— Не нужно думать, что я сплю, — бормочу под нос, ни к кому не обращаясь. — То, что я в некоторых частях тела нетрудоспособен, на рефлекторную реакцию во время огневого контакта никак не влияет.

Аль-Футаим до этого момента только гоготала, а после этой фразы почему-то принимается натуральным образом ржать.

Я думал, веселее и громче уже нельзя. Оказывается, ошибался.

— Ты сейчас серьёзно? — Асато присаживается рядом с блаженной Левашовой и неожиданно нежно берёт меня за руку. — Это правда? Или интригу напускаешь? С тебя станется. Встает? Или с концами?

— Можешь даже потрогать, — бормочу хмуро в ответ. — Вон сейчас сколько вас сисястых и жопастых рядом, а реакция ноль. Боюсь, что не шучу: никогда раньше такого не было.

— Я потрогаю? — оживляется загадочным образом японка. — Проверю!

Не дожидаясь моего ответа, она переходит к действию.

— Это… бесстыдно! — возмущённо лепечет ей Светлана.

Чёрт, а прогнать её неудобно, да и некуда. Уже молчу, что она и в лучшие моменты меня нисколько не привлекала. Полный ноль.

А нынче её сексуальная привлекательность так и вовсе величина отрицательная.

Хотя вслух девчонке о таком не скажешь. Она вон, всем сердцем рядом, хотя и не было у нас ничего. Плачет и убивается даже сильнее, чем остальные вместе взятые.

— О. Надо китаянке Чонг позвонить, — задумчиво роняет Наджиб.

— Зачем это? — спрашиваю подозрительно. — Пользуешься тем, что я встать и по уху дать тебе не могу? Вот и издеваешься?

— Порадовать. — Абсолютно серьёзно отвечает подопечная.

Прочие замолчали и внимательно её слушают.

— Чем? — неимоверным усилием воли удерживаюсь от рвущихся вслед за вопросительным знаком нецензурных ругательств.

— Она последняя, кого ты успел употребить! — на голубом глазу поясняет Наджиб, нисколько мне не сочувствуя. — А известная часть тела последнего Ржевского — своего рода символ, по крайней мере в этом городе.

— И что? — беспардонная аль-Футаим загорается интересом сильнее.

— Ну, Сяо Ши — последняя, кто сможет про двадцать сантиметров другим компетентно рассказывать, — охотно поясняет менталистка. — Получается, наступил конец эпохи. Она видела закат.

— Пха-ха-ха-ха-ха! — Далия начинает жизнерадостно и заразительно хохотать, как будто подопечная сказала что-то хорошее.

— Вот ты… — осекаюсь, резко успокаиваясь.

— Эй, чего задумал? — от сестёр Барсуковых смена эмоций на моём лице не укрывается.

Вместо ответа просто разжимаю пальцы и выпускаю карабин.

Старый трюк. Девчонки будто по команде зачаровано следят за падающей вещью, как она тарахтит по полу.

Когда они поднимают глаза, два коротких ствола (пистолеты) уже в моих руках.

— Длинный ствол на короткий на короткой же дистанции всегда полагается менять с финтом, — цитирую одно наставление. — Мадина, пожалуйста, повтори, что ты сейчас сказала?

Разумеется, стрелять не буду. Но не молчать же, размазывая скупые мужские слёзы по лицу от бессилия.

В девчонок стрелять не буду, а самому, по большому счёту, жить уже незачем.

Вон, если родные люди так насмехаются, то как наедине с этим несовершенным миром оставаться? Без самого, как оказалось, главного.

* * *

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

Ржевский внушал. Ржать хотелось так, что со стороны смотрелось бы как психическое нездоровье.

Когда он достал пистолеты, у неё на мгновение даже мелькнула шальная мысль, что всё. Доприкалывалась.

Далька, судя по счастливой роже, в отличие от всех видела ситуацию целиком даже без вербальных комментариев своего близнеца.

— Ладно, не буду над тобой издеваться, — вздохнула Мадина. — Но ты учти, потомок гусара. Помнишь, что я тебе в первый день нашего знакомства сказала?

— Что я становлюсь уязвимым, демонстрируя слабости. — Глаза попечителя сверкнули холодным металлом. — К чему это сейчас?

Ух ты, вот это дисциплина разума. Менталистка похлопала в ладоши под удивлёнными взглядами присутствующих:

— Браво. Да, я об этом. Имею просьбу.

— Какую? — светлые брови блондина целеустремлённо поползли в сторону лба и направились выше.

— Запомни этот момент, — Наджиб опустилась на колени рядом с раненым. — Просто запомни. Все хорошие и правильные выводы ты сможешь сделать потом, с собой наедине. Я в тебя верю.

Она забрала у него от греха подальше стволы и положила их справа.

— Я прям восхищён твоим оптимизмом в свой адрес, — угрюмо проворчал кое-кто. — Сейчас первый раз в жизни жалко, что ты моих мыслей прочесть не можешь.

— Да чёго их читать, — отмахнулась отзывчивая аль-Футаим.

Остальные девчонки напряглись и перестали дышать в ожидании продолжения.

— Тебе не хочется больше жить, ты утратил смысл бытия и сейчас подбираешь способ, как бы свести концы с концами, — ничуть не смущаясь, продолжила принцесса, оглядываясь по сторонам. — Только вот не можешь изобрести, как нас, будучи парализованным, обратно в портал запихнуть. А при нас ты стреляться не хочешь. Ничего не упустила?

— Вот ты стерва! — Ржевский от возмущёния только что в воздух не взвился. По техническим причинам. — Вот ты сволочь! Я думал, мы с тобой любим друг друга! Тайно от всех и скрывая это даже друг от друга! А ты!..

— Дим, я просто Мадину намного лучше тебя знаю, — поморщилась Далька, ничуть не впечатляясь мужской эскападой. — И у меня тоже крепкие нервы, профессия обязывает.

— А это к чему сказано? — соображалка потомка гусара (весьма не тупая, будем откровенны) дала пробуксовку и совершила сбой по независящим от себя причинам.

Недостаток информации, покивала самой себе менталистка. Он гораздо умнее, чем старается казаться, просто действительно пока не знает меня так хорошо, как близнец.

— У тебя нет никаких необратимых процессов, — проворчала Наджиб, рассеивая интригу и запуская с позеленевших кончиков пальцев целительские касты.

— Да?.. — кое-кто закусил нижнюю губу, преданно впился взглядом ей в переносицу и даже перестал моргать.

— Слово целителя, — Мадина полыхнула с ладони язычком плазмы. — У тебя просто ожог и механическая травма. Кое-какие ткани распухли, кое-что сдавили. Сейчас отёк снимем и…

— ОЙ! — Асато Норимацу, машинально разминавшая кое-что пальцами, вытаращила глаза до размеров золотого дирхама и отдёрнула руку, как от огня.

За следующее мгновенье на лице блондина последовательно сменились размышление, озабоченность, попытка прислушаться к себе.

За ними последовали недоверие, просветление и радость:

— Мадина!.. — глаза Ржевского загорелись пламенем покорителя вселенной. — Да я!.. Да ты!..

Аль-Футаим ехидно хихикала в кулак, косясь взглядом в сторону монаршьего портала. Открывали они его пиратски, с риском, ориентируясь на пеленг браслета Изначального.

Маги Дворца Эмира честно предупредили: стационарный портал по таким маякам — очень большой риск. Сколько простоит, не ясно, даже если получится.

Получилось. Теперь бы понять, что дальше.

— Да я для тебя все звёзды с неба достану! — наконец сформулировал ибн-Иван, продолжая полыхать восхищением. — Мадина, ты просто супер! Моя благодарность не имеет границ!

— О, значит, теперь наконец-то женишься? — буднично уточнила менталистка, поднимаясь на ноги.

— Ой. — Голос потомка гусара неожиданно осип.

— У тебя только что смысл жизни пропадал, — живо напомнила принцесса. — Теперь вернулся. Благодаря кому?

— Эй, ты же не хочешь остаться неблагодарной сволочью⁈ — княгини Барсуковы неожиданно выступили в матримониальных интересах иноверки. — Да у тебя морда была секунду назад, словно в окно броситься хочешь! Только доползти не в состоянии!

— Ой, — после демарша соотечественниц блондин из осипшего превратился в охрипшего. — Так, дамы, у нас здесь война! А ну, слушай мою команду!..

Аль-Футаим иронично наклонила голову к плечу и пару раз хлопнула в ладоши.

Из-за двух углов коридора раздалось сразу на двух языках:

— Сдавайтесь! Переговоров больше не будет! Сколько бы вас ни было, сейчас все будете уничтожены!

— Иди на***. — Наталья Барсукова поправила на пальце армейский концентратор и ударила чем-то, близким к внеранговому.

От ближней лестницы раздался вопль сгорающих заживо, еще через мгновение донёсся неприятный запах.

— О, бифштекс, — позитивный и жизнерадостный Ржевский как ни в чём ни бывало вскочил на ноги и нагнулся за карабином. — Бабоньки, марш обратно в ваш портал, я скоро буду! Я тут пока самосто…

Договорить ему не дала вторая Барсукова, которая Виктория:

— На! — Её ставший уже привычным кукиш в этот раз был выброшен слишком далеко.

Указательный и большой пальцы магессы застряли между челюстями потомка гусара.

Последний возмущённо захлопал глазами и аккуратно отклонил голову назад, избавляясь от инородного тела.

Глава 22

Шу Норимацу, Изначальная Соты и Глава клана Ивасаки.

— Пха-ха-ха-ха-ха, — почему-то впервые в жизни захотелось побыть простой девчонкой и отойти от предписанной каноном невозмутимости дзена.

Когда она не стала скрывать своего настроения (кукиш магессы во рту партнёра по бизнесу смотрелся уморительно), присутствующие почему-то как по команде остолбенели. И повернулись на голос, скрещивая на ней взгляды.

— Вы чего? — жизнерадостно поинтересовалась Шу, продолжая веселиться. — Эй, люди?

Она внимательно посмотрела на каждого, пропуская анализ через состояние дзен.

— А-а-а, вы удивились, — успокоилась Норимацу. — Я раньше при вас никогда не смеялась, вот вы и зависли.

— Страшно, — откровенно сообщила Виктория Барсукова. — Когда ещё и ты неадекватна, да в такой обстановке, — она повела рукой вокруг себя, — становится несколько не по себе.

— Ты достаточно опасный человек, хотя и не маг, — подхватила её сестра. — О, а теперь, когда задумалась и слушаешь, ты нормальная! Привычная по крайней мере.

— Я и когда смеюсь тоже нормальная, — возразила Шу. — Просто делаю это в отличие от вас чуть реже.

— Я бы сказала, неуловимо редко, — тихо пробормотала аль-Футаим.

— А чего ты обрадовалась? — Ржевский, избавленный подопечной от самого страшного проклятия, которое для него только можно было придумать, беззаботно потянулся. — Подтверждаю: смех в твоём исполнении — не то чтоб что-то зловещее, но, как бы тут поделикатнее…

— Какие вы все зануды! — вздохнула японка. — Почему все могут смеяться, а я как на сцену вышла? Ещё интервью вам тут раздавай!

— Ты никогда не смеялась раньше, — осторожно заметила Накасонэ на нихонго. — На моей памяти. Ваша семья всегда славилась очень своеобразным воспитанием. Вокруг одни гайдзины, ты ни с того ни с сего ржёшь возбуждённым ослом. Непривычно!

— Да тьху на вас! — Шу возмутилась словами Ржевского. — Вам больше поговорить не о чем⁈ Нашли центр внимания!

— Чмок! — Наджиб, единственная сохранившая нейтральное лицо, неожиданно хлопнула Норимацу по попе.

После чего решительно пригнула её за шею вниз и припечатала губами в лоб.

— Ты чего? — теперь озадачилась не на шутку уже японка.

— Балуюсь, — менталистка пожала плечами и положила на ягодицу Шу вторую руку, крепко сжимая пальцы.

— Эй, я сейчас не готова к таким экспериментам! — азиатка отступила на шаг, высвобождаясь из объятий подопечной партнёра. — У нас в культуре, конечно, это дело не как у вас! Свободы побольше! Но я бы предложила однополые эксперименты…

6. Ржевский 6

Глава 1

Шу Норимацу, Изначальная Соты и Глава клана Ивасаки.

— А теперь зануда ты, — аль-Футаим вытянула указательный палец. — Мадина тебе просто популярно проиллюстрировала, что мы все чувствуем, когда опасный человек твоего плана уходит от своей привычной модели поведения.

— Какие умные слова, — недовольно проворчал Ржевский, начавший резко страдать из-за дефицита женского внимания.

От него все отвернулись и даже Левашова больше не держала под руку.

— Здесь вообще-то война! — мгновенно сориентировался потомок гусара в новой обстановке, привлекая обратно женские взгляды и расправляя плечи. — А не бабские посиделки! А у вас какой-то тупой и бессмысленный разгово…!

Шлёп! Хлоп! Кузины Барсуковы без разговоров зарядили ему по уху, каждая со своей стороны.

— Не нужно обесценивать! — назидательно подняла палец позитивная и никогда не унывающая Далия. — Твои соотечественницы тебе просто короче сформулировали. — Она на мгновение задумалась, потом тоже резко обрадовалась на манер Шу. — Дим, а представь, мы бы все на твоём участке жили⁈

— Это был бы номер, — с замогильным выражением лица прокомментировала Наджиб. — Причём сразу не скажешь, комедийный, драматический или сходу трагический.

— Партнёр, есть один очень важный вопрос, который я бы хотел решить прямо сейчас, не сходя с этого места. — Шу Норимацу последние секунды колебалась, стоит ли лезть не в своё дело.

Теперь, закончив взвешивать за и против, она была уверена, что знает, как поступить.

— Слушаю тебя внимательно. — Напарник по бизнесу явно ожил, очень быстро восстанавливаясь после такой неприятной травмы.

Его заинтересованный взгляд стремительным угрём нырнул в её декольте и так там и остался.

— Смотри. — Норимацу попутно дёрнула за руку Левашову, убирая самого беззащитного члена команды с линии возможной атаки из-за угла. — Я только что впервые за время нашего знакомства стала свидетельницей эпизода, который не знаю, как оценивать.

— Э-э-э? — блондин озадачился. — Я дико извиняюсь, но сейчас точно подходящий момент? Эпизод и его оценка не подождут до лучшей поры?

Он приподнялся над её плечом и зачем-то выстрелил в стенку. Из-за угла раздался человеческий стон и глухой звук опавшего на пол тела.

— Хороший выстрел… — отдала должное чужому мастерству Шу. — Дим, для меня некоторые вещи в жизни имеют принципиальное значение. Подходящего времени не будет никогда — потому что время всегда неподходящее. Ответь мне сейчас? Потом займёмся делами.

Из-за угла донеслись глухие ругательства по поводу потери ещё одного человека, убитого загадочным образом.

— Что за вопрос-то в итоге? — напарник по бизнесу с наивным видом склонил голову к плечу и быстро-быстро захлопал глазами, продолжая фокусироваться почему-то в разрезе её рубашки. — Такой непреодолимой срочности?

— Я видела своими глазами: когда мы прибыли сюда, ты не хотел жить. Было? — японка отзеркалила идиотскую позу и такую же мимику. — Если мне показалось, просто скажи «нет». Твоему слову поверю безоговорочно.

Товарищ замер и сделал вид, что глубоко ушёл в себя:

— Э-э-э. М-м-м. У-у-у.

— Я буду ждать столько, сколько понадобится, — уточнила она свою позицию.

— Война вокруг! — Дмитрий очень убедительно изобразил смесь возмущения и недоумения.

Благодаря дзену чужая игра, даже хорошая, от истинных мыслей теперь здорово отличалась и была видна, как на ладони.

— Давай этот очень важный вопрос обсудим потом⁈ — потомок гусара усилил напор, пытаясь перейти в контрнаступление.

Даже принялся деловито разворачиваться, менять в оружии магазин, зачем-то щёлкать по верхнему патрону в нём. Он не понимал, к чему клонится разговор, но безошибочно чувствовал: ему продолжение может не понравиться.

— Нет. — Шу поймала Ржевского за рукав и пируэтом аикидо провела вокруг оси, опять ставя лицом перед собой. — Ты мне ответишь прямо сейчас. И всем остальным заодно.

Далия, судя по глазам, почему-то видела больше, чем была должна, не будучи менталисткой. Принцесса заинтересованно подняла подбородок, предлагая японке развиваться. Потом хлопнула в ладоши пару раз.

— Было или нет то, о чём я тебя сейчас спросила? — хладнокровно, спокойно и невозмутимо Норимацу-младшая вернула близкого друга в необходимое ей русло.

— Ой, да какая разница⁈ — глаза собеседника неожиданно обнаружили что-то очень важное на носках его ботинок. — Решительно предлагаю перенести обсуждение!

— Дим, не поможет, — с искренним сожалением посочувствовала Шу, снова поднимая его лицо за подбородок. — Смотри мне в глаза. Было? Или нет?

— Ну-у-у, если быть до конца откровенным… и, аккуратно проанализировав внутреннее состояние, не торопиться с выводами…

— ДА? Или НЕТ? — она одарила его тем взглядом, которым мать наблюдает за своим годовалым малышом, пытающемся вылезти за пределы детского манежа так, чтоб этого не заметили взрослые. — Видимо, пора внести ясность. Дим, у тебя сейчас не получится ни уклониться от ответа, ни промолчать. Это говорю тебе я, Шу Норимацу, твоя партнёр по бизнесу и самый близкий друг. Товарищ по оружию. Сосед по участку. Человек, который с тобой друг другу не раз спасал жизнь.

— Ой, вот патетика неуместна! К чему такой пафос! — кое-кто продолжал целеустремлённо хвататься за все подряд спасительные соломинки.

— Потому что это очень принципиальный для меня вопрос. Я уже говорила, ты просто невнимательно слушаешь.

— А враги за углами? — Ржевский тоскливо покосился на обе лестницы по очереди. — Вон, супостат не дремлет! Норовили всё плазмой залить перед вашим приездом! — припомнив что-то, он заговорил быстрее и громче. — Обсуждали, как внутри этого коридора всё в солнечную поверхность превратить! Я правду говорю! Спасаться надо! Побежали быстрее!

В подтверждение своих слов он суетливо завертел головой, замахал руками и переступил с правой ноги на левую.

Все без исключения девушки вслед за ним молча наклонили головы; кто к правому плечу, кто к левому — в зависимости от того, кто где стоял.

— Я ничуть не сомневаюсь ни в едином твоём слове, — Шу доброжелательно улыбнулась, ещё раз возвращая товарища в беседу пальцами за подбородок. — Скорее всего, действительно есть опасность, но мы её обсудим ровно через четверть минуты. Сразу после того, как ты с присущей твоей фамилии прямотой ответишь на мой вопрос. Да? Или нет?

— ДА! Вот привязалась! — потомок гусара возмущённо шмыгнул носом. — Ну неприятно мне подобное муссировать! Что за нетактичность! Ты же умная восточная женщина, откуда такая беспардонность⁈

Блондин набрал побольше воздуха. Он явно собирался на следующий заход возмущений в целях контратаки.

— Не понимает, к чему клонится, но чувствует попой, — на удивление метко уронила Далия.

— Тс-с-с-с-с, — Шу накрыла рот напарника ладонью. — Дим, сейчас у тебя взгляд полон тяги к жизни, неизбывного оптимизма и мои соски под рубашкой ты только что не отполировал. Взглядом тоже.

— Рефлекторное же! — Ржевский нехотя убрал руки с её молочных желез.

Расстегнув пуговицы, он без затей принялся лапать понравившиеся части тела азиатки прямо в ходе беседы.

— Я не в претензии, — поморщилась японка, не желая отвлекаться на несущественные мелочи. — Просто поясняю разницу между двумя твоими состояниями, до и после… Партнёр, а кому ты должен быть благодарен за такую свою стремительную метаморфозу? — выражением лица она дала понять, что ни сама не уйдёт, ни ему не даст, пока не прозвучит однозначный и конкретный ответ.

Норимацу умелидобиваться своего. Всегда.

Кое-кто здраво решил отступить и уступить:

— Наджиб же! Ты чё, головой где-то ушиблась⁈ — к возмущению в интонациях прибавились забота, участие и покровительственные нотки. — Кабы не она, — неизбывная тоска на секунду вернулась во взгляд. — Ой, не буду продолжать! А то такая жуть была, что от одного воспоминания до прыжка в окно недалеко.

А Норимацу-младшая продолжила, всё с той же безмятежной улыбкой просветлённого:

— Меня все считают не очень умной, возможно, обоснованно. В продолжение своей глупой позиции я задам тебе ещё один вопрос. Дим, а как ты её отблагодарил? Что ты сделал, чтоб и Мадина почувствовала тоже, как она много для тебя значит?

Присутствующие перестали дышать. Девчонки — с любопытством; Ржевский — с видом мага-артефактора, наткнувшегося на магическую мину неизвестной конструкциии в нештатном месте и прикидывающего, как бы поскорее её обезвредить.

— Ты парень решительный, — продолжила японка. — Я ничуть не сомневаюсь, что даже решение уйти из жизни ты способен легко довести до конца, ни секунды не мешкая.

— Был в одном шаге, — хмуро и как-то по-взрослому не стал спорить напарник.

— Почему ты твёрдо не ответил на её вопрос о женитьбе? — в принципе, Шу с несвойственной ей витиеватостью всё это время двигалась именно к этому моментом.

Повисшую тишину можно было потрогать руками.

— Мадина Наджиб, рискуя жизнью, нарушая законы своей страны, принеслась к тебе на помощь. — Норимацу-младшая загнула первый палец. — Я свидетель. Тебя, очень может статься, далеко не в переносном смысле удержала от могилы: без пениса вопрос твоей личностной деградации даже не стоит, согласен? — Второй палец. — Или спился бы стремительно, или что-то в этом духе.

— К чему такие сложности? — нехотя пробормотал собеседник. — Дуло к виску. В окно с этого этажа без реактивного ранца. Пойти к этим за угол с голыми руками. Много способов не тянуть резину.

— Мадина Наджиб, оказывая тебе своё ниндзё, вправе рассчитывать на твою ответную гири, ты согласен? — она сейчас говорила по-русски, чтобы всем было понятно.

К сожалению, в языке товарища правильных слов на тему разных видов благодарности не существовало. По крайней мере, она их не знала.

— К чему ты клонишь? — совсем другой Ржевский поднял голову.

Сейчас в глаза японки смотрела иная личность.

— Ты, когда подобным образом уклоняешься от девичьего вопроса, либо трус, либо бесчестный человек. — Шу без труда удерживала спину ровной, а взгляд прямым. — Я, как твой близкий, считаю своим долгом тебе это сказать в глаза.

Наталья Барсукова задумчиво произнесла сразу пять грязных слов подряд на родном языке. После чего подняла вверх большой палец.

— Какая интересная манипуляция, — Далия присвистнула. — Впрочем, в таких нравственных императивах, что и придраться не к чему. — Принцесса хлопнула в ладоши.

— Ты мог как минимум четко ответить Мадине, да или нет, — припечатала Норимацу. — Второе, если актуально именно оно — хотя бы из уважения к ней. Чтоб она не ждала годами твою гири, не зная твоей чёткой мужской позиции. И девичьим сердцем продолжая надеяться, что ты её тоже любишь. Хоть настолько, — Шу отчеркнула ногтем большого пальца левой руки кончик указательного, поскольку правая была забинтована. — Скажи ты ей хотя бы твёрдое мужское нет, у неё будет шанс устроить свою жизнь с кем-то другим! Попытавшись разлюбить тебя и выбросить из головы!

— А чего ты не в свои дела лезешь⁈ — чуть подумав, кое-кто решил прозондировать подходы и отходы с иной стороны.

— Мы не чужие. У нас что, есть закрытые друг от друга зоны? Или табуированные темы? — ей действительно было интересно. — Отвечай.

О формате общения они никогда специально не договаривались, но такое их совместное прошлое, по мнению японки, автоматически подразумевало полную и взаимную откровенность.

Блондин отвёл взгляд и опять промолчал.

— Дим, я считаю тебя своим самым близким человеком.

Шу принялась чеканить слова, как уходящий на последнюю задачу камикадзе — последний тост благодарности товарищам по отряду.

— Я всегда гордилась тем, что рядом со мной сражается и живёт такая достойная личность. Но вот что я вижу сейчас: ты принимаешь достаточно серьёзные жертвы со стороны хрупкой, в чём-то беззащитной, хорохорящейся маленькой девочки, которую жизнь часто заставляла быть не по годам взрослой. — Японка перестала подбирать слова. — Она репутацию во Дворце из-за тебя потеряла! И жизнью рискнула, портал на пределе балансировала, чтоб у тебя сейчас х*й стоял! А в ответ…

Договорить не вышло. В стоявшей целую минуту безмолвной тишине одиночный всхлип Наджиб прозвучал громче, чем перед этим — выстрелы кавалерийского карабина.

— Спасибо. — Менталистка опустила глаза в пол. — Шу, от тебя точно не ожидала. Спасибо большое.

Не поднимая лица, Мадина хлопнула японку по плечу, коснулась лбом её подбородка и, не говоря больше ни слова, развернулась, чтоб через три шага войти в портал.

Аль-Футаим на мгновение расфокусировала взгляд, что-то просчитывая. Затем озвучила очередной ребус, обращаясь к Норимацу:

— А хороших решений после твоих слов и не было. По крайней мере, с её стороны — потому что мяч на чужой половине поля. Всем хорошего дня! — последнюю фразу монарх Эмирата бросила незнакомым доселе тоном.

Официально, по-взрослому, как будто говорила с трибуны перед парламентом.

— Через Эмират порталом? Или попробуем здесь прорваться на первый этаж? — Наталья Барсукова, хмуро соединив брови на переносице, размяла пальцы и поправила армейские концентраторы (вооружив вторую руку ещё одним, парным).

— Сейчас лучше через Эмират, — так же мрачно ответила сестре Виктория. — Я чуть не в ресурсе. Мысли о другом, могу в бою зевнуть что-нибудь нехорошее.

— Я тоже. Пошли. — Кузины бывшей жены Трофима Ржевского, ни с кем не прощаясь, последовали за близнецами.

По мере звучания каждой сказанной фразы глаза блондина открывались все шире и шире. Проводив взглядом соотечественниц, он недоуменно оглядел оставшихся.

Левашова тягуче посмотрела на него, неожиданно схватила за шею, привлекла к себе, поцеловала в губы. Затем так же энергично отстранилась, сказала «Эх» и тоже метнулась в портал.

— Ты с нами? — Юки, держа Асато под руку, коротко обратилась к Шу.

— Идите пока сами, мне нужно задержаться.

Норимацу никогда не оставляли своих союзников в момент опасности. Ключевое слово — никогда, кем и чем бы союзники ни являлись.

— А ты почему осталась? — угрюмо поинтересовался Ржевский через долгие пять секунд.

— Мой долг как твоего друга и напарника — бороться за тебя в любой ситуации. Даже с тобой самим, если ты случайно оступился, чтобы помочь тебе вернуться на правильный путь До.

Японка шестым чувством ощущала, что самураи семьи Норимацу сейчас впервые в жизни смотрят на неё как на равную.

Больше — не как на младшую.

А ещё она была готова спорить, что в суровых взглядах и на покрытых шрамами лицах находящейся на небесах родни нет-нет, да и мелькает толика спокойной гордости за своего потомка, ничем и никогда не роняющего Чести небогатой, но достойной фамилии.

Хотя последний наследник рода и оказался девчонкой, предкам наверняка не было стыдно.

— А ты? — напарник по бизнесу с лицом статуи спросил молчавшую всё это время Накасонэ.

— Я не знаю, что сказать, — покачала головой шиноби.

Род занятий соотечественницы стал кристально ясен минуту назад. Если бы кто-то спросил, Шу, как — она затруднилась бы сформулировать. Но это было и не нужно: мастер дзен видит вещи и манифестации такими, какие они есть. Какими бы иллюзиями те ни пытались прикрыться.

— Мне кажется, тебе следует очень быстро думать в данный момент, — заявила Ариса Ржевскому. — Потом ещё быстрее действовать.

— В смысле⁈

— Я не буду говорить ничего, что хоть как-то может повлиять на твою позицию. Могло бы повлиять, — уточнила она торопливо. — Скажу лишь, что жизнь очень часто подбрасывает самые невообразимые фортели. Там, где я училась, говорят: бегать нужно быстро тогда, когда бегать нужно быстро. Это значит…

— Я понял.

— Ай, чёрт с ним, — Накасонэ всё же решилась. — Коан: нафига тебе эта свобода, если рядом не будет того человека, без которого твоя жизнь не имеет смысла?

В следующую секунду потомок гусара просветлел лицом и посмотрел на японок по очереди:

— Вы же меня не оставите сейчас? Вы же пойдёте со мной?.. — он не уточнил цели либо направления. — Не хочу терять никого, — признался он через силу.

Шу коротко качнула подбородком, поленившись раскрывать рот и говорить «да». Тем более лень было напоминать, что самураи семьи Норимацу никогда не оставляли своих друзей и союзников. Чего бы им этого ни стоило.

— Да, — коротко кивнула Ариса. — Какой план? Если мне не изменяет слух, с южной стороны коридора сейчас будет штурм. Перед этим нас зальют плазмой. Ранец выдержит троих? — она покосилась на изделие Мицубиси, лежащее у стены.

Возле леталки по полу виднелись чёткие следы крови, оставленные в результате волочения. Ржевский, не имея возможности ходить, ползком вернулся на место десантирования и оттащил волоком оттуда всё снаряжение. На одних руках, без ног.

— В портал!.. — коротко кивнул потомок гусара.

Добавив пару слов матом.

В следующую секунду Норимацу-младшая удивилась до изумления проворству, на которое оказался способен еще четверть часа тому парализованный человек.

Блондин превратился в молнию. Он метнулся к странного вида агрегату, стоящему стены; стремительно разобрал его на три блока и баскетбольными бросками безошибочно отправил непонятные компоненты вслед за ушедшими в Эмират девчонками.

Затем в портал полетели реактивный ранец, карабин кавалериста, пара мешков и рюкзаков с неизвестным содержимым.

Напарник прикрыл глаза и, казалось, принялся рассматривать магический овал каким-то внутренним зрением.

— Две секунды! — подпрыгнул он через мгновение едва не до потолка. — БЕГООООМ!

Не дожидаясь исполнения собственной команды, он сгрёб на манер поклажи и японок, проваливаясь с этажа небоскрёба Шереметьевых в Залив в последнюю секунду работы транспортного канала.

* * *

— Мадина! Подожди! Я тоже тебя люблю! Вернись! — оказавшись на пляже, блондин огляделся по сторонам и припустил вперёд.

Утопая по щиколотку в песке, тоскливо покосившись на брошенные вещи и трофеи, он смешно рванул в направлении разношерстной компании женского пола, удивлённо обернувшейся на его голос.

Шу пошла следом за товарищем, тепло и спокойно улыбаясь и не говоря ни слова: главное сделано, языком можно не трепать.

За спиной оглушительно хлопнул не выдержавший напряжения портал.

— Ох б**! — Накасонэ коротко выразила все свои ощущения одним словом и догнала соотечественницу, пристраиваясь сбоку. — Ещё секунда, и нас бы перерезало⁈

— Ага, — безмятежно подтвердила Норимацу. — Но секунда иногда — это очень много. Нам хватило.

— Слава яйцам, — поёжилась шиноби.

— Почему раньше не сказала, что ты ниндзя? — без перехода, без каких-либо эмоций поинтересовалась правнучка последнего самурая Японии.

— Давно знаешь? — голос Арисы мгновенно осип.

— Секунд десять.

— Откуда⁈… — Накасонэ рванула её за руку, разворачивая к себе лицом. — Я же была рядом! По бесшумке ты тоже не общалась! Как…⁈

— Дзен же, — Шу недоумённо посмотрела на новую подругу.

Да, теперь, видимо, так. На новую подругу.

— Мне не нужны советчики снаружи, чтобы видеть все манифестации такими, каковы они на самом деле изнутри, — она попыталась объяснить покороче и поточнее.

Вышло, видимо, плохо.

— И что дальше? — Накасонэ обречённо повернулась в сторону моря.

Тоже происходя из самураев, она не могла не понимать, как к подобного рода отступникам будут относиться ультра-ортодоксы типа Норимацу.

— А дальше мы послушаем, как наш блондин будет Наджиб уговаривать, — спокойно ответила Шу, ускоряя шаг, чтоб не пропустить интересного.

Ржевский тем временем, то и дело спотыкаясь и падая на неудобном покрытии, досеменил до привыкших ходить по пескам близнецов. И до всех остальных тоже.

— Я был неправ. — Он схватил менталистку за ладонь и требовательно уставился ей в переносицу. — Знаешь, без причинного места было тоскливо, — он беззащитно шмыгнул носом, затем сделал над собой усилие и продолжил ровнее. — Но я понял, что без тебя будет ещё хуже… Не бросай меня, а?

Подопечная с интересом смотрела опекуну в глаза, не делая попыток забрать руку.

Далия Аль-Футаим, являющаяся в этих местах аналогом Императора, извлекла из нагрудного кармана дорогую местную сладость — фруктовую жвачку. Забросила её в рот и надула пузырь:

— Дим, совет от принцессы примешь?

— На *** я всех монархов видел, — отмахнулся блондин на автомате.

Норимацу и Накасонэ напряжённо переглянулись: дома легко казнили и за меньшее. Сказанное в адрес Микадо либо при нём.

— Меня пока нет, — спокойно парировала аль-Футаим, лопая ещё один пузырь. — Предложи ей жить вместе? Это мой тебе совет.

— Давай жить вместе? — покорным болванчиком отозвался Ржевский, не сводя глаз с Наджиб.

— Я помню, что ты резать ничего не дашь, — мягко улыбнулась та, не отвечая на вопрос прямо.

— Она рада, что ты пошёл за ней сюда. — Прямолинейная аль-Футаим была в своём амплуа. — Ей без тебя тоже кисло, без подробностей. И мне, кстати, тоже.

— И снова эта тишина, которую можно ножом резать, — задумчиво констатировала Шу через полминуты общего стазиса после таких слов августейшей особы.

— Эй, и я хочу! — нестеснительная Наталья возмущённо пнула песок ногой.

— И я, — подняла руку Виктория.

— И мы, — Юки и Асато решили не уступать.

— Левашова, молчи! — Взмолился Ржевский, стремительно покрываясь липким потом.

— А ещё мы с Арисой, — не удержалась от подколки Шу. — И Чонг. Мы все хотим пожить вместе, по крайней мере, пока.

— И Анастасия Вяземская, — поддержала дочь самураев шиноби, в силу образования безошибочно ловя момент. — Я видела, как она на тебя смотрит. Беру её на себя.

Ржевский за миг осунулся, посерел и затравлено вытянул голову в плечи.

— Не парься, я адекватная, — заметила менталистка. — Все договорённости в силе. А вместе мы и так живём, если ты не заметил.

— Хотя я пока не могу представить всех сексуальных и юридических нюансов, — заметила аль-Футаим. — Ладно… Главное — есть общий вектор… Детали нащупаем по мере развития.

— Может, мы наиграемся — и нам с вами надоест, — предположила Наталья. — Через неделю. Я человек порыва, а кое-какой кобель меня регулярно раздражает.

— И нам, — присоединилась Юки. — Я лично в регулярности ТАКОЙ групповухи не уверена. В своём энтузиазме, то есть: один мужик может технически не справиться, даже если он Ржевский.

— А как же ваши законы? — блондин пытливо впился взглядом в Принцессу.

— Закон в Эмирате — это я, — аль-Футаим пожала плечами. — Тем более, ты планировал за месяц построить в своём имении два небоскрёба. Я б там чаще зависала, тут жарко.

— Э-э-э.

— Угу. И от наших обычаев далеко — никто не узнает. Финичек хочешь? — Далия извлекла из кармана пергаментный пакетик и надорвала его сверху. — Держи.

— О. Самбур звонит, — Ржевский резко озадачился. — Так. Биржа, их золото в моём подвале, транспортный портал… вот же… Считай, заново жизнь начинать! — он принял вызов. — Да? Я в Эмирате, Анатолий Михайлович!

* * *

Странные были ощущения. Неприятные были ощущения.

Когда валялся в коридоре небоскрёба с парализованным низом, жить дальше не хотелось по вполне понятным причинам. А когда плачущая Наджиб молча шагнула в портал домой, неожиданно почувствовал то же самое.

Что за напасть?

Такая вдруг пустота в душе образовалась, что словами не передать. Всё равно как без главного работающего мужского органа остался.

Может, это и есть любовь?

Но тогда почему другие девицы мне тоже дороги? Каждая по-своему, но тем не менее?

Ладно, Левашова не считается. Её отсутствие моё чувствительное и ранимое (как неожиданно выяснилось) сердце нисколько не ранило. Бы. Если бы субтильная княжна куда-нибудь испарилась…

Но избавляться от блаженной не будешь, ей и так в жизни досталось (хоть и от того же родственника, которого я её мамаше в руки передал).

— Надо возвращаться в Соту после разборок с шейхами. — Далия хлопает ладонями по столу для совещаний, вырывая меня из отстранённого созерцания сегодняшних перспектив на личную жизнь. — И ценности ювелиров в твоём подвале, Дим, и биржа, и новый портал — всё там решать предстоит.

Ощущения как на семейном совете.

В родном языке Димы Ржевского есть хорошая поговорка, нет худа без добра. Мудрая мысль: если бы не внезапная напряжёнка из-за выяснения отношений, мог бы и не узнать никогда, что каждая из присутствующих девиц со мной не против замутить. Так прямо и заявили сами.

Однако есть тонкости. Я-то с тезисом изначально согласен был, просто под руководством откровенной Норимацу-младшей вслух зафиксировали для нашей узкой компании: в Эмирате мужчина может иметь стольких женщин, сколько (и которые) согласны.

Но он их всех обеспечивает, точка.

Логично, не поспоришь. И из девиц никто, что интересно, слова не возразил; даже излишне сконцентрированные на равноправии гендеров Барсуковы.

А мои активы, только начавшие было накапливаться (после нескольких поколений бесхозяйственных предшественников!), очень круто сгорели вместе с имением. Ну и ещё кое-какие проблемы возникли, но о них сейчас думать не хочу.

— Как глава клана Ивасаки имею доступ к ресурсам, о которых раньше не мечтала, — ровно сообщает Шу. — Но это не отменяет подвисших обязательств Дмитрия. Причём выпутаться он должен сам, все согласны? Просто чтоб себя уважать.

Не спорю, верно всё, но думай, голова, думай.

— Ну, кое-чем негласно помочь мы в состоянии, — Далия задумчиво барабанит ногтями по столешнице, имея ввиду свой Престол. — Всё равно в Соте слух на весь город, что он меня пялит. Но в целом да. Мужик должен быть мужиком, особенно такой, о котором по моей и вашей земле уже слухи пошли.

— Хотя он тут в Эмирате, почитай, и не был ни разу, — замечает Мадина, обрабатывающая пилочкой ногти. — Однако прославился, — она на мгновение отрывается от своего занятия и весело мне подмигивает.

Когда они меня спасали, разгорелся межправительственный скандал. Портал из Дворца аль-Футаим нарушил какие-то там суверенные правила моего государства, о чём сюда, в Залив, сразу же пришла нота.

Этот документ подхватили местные недобитые сторонники всех кого ни попадя: и папаши Мадины, и уже отчалившего играть на арфе Маджита аль-Футаима, и других заговорщиков по мелочи.

Через час — Регентский совет. Он только называется красиво, а на самом деле, Далия пояснила, тот ещё паучатник.

Если кратко, сборище аристократии: каждого по отдельности монарх запинает, как лев гиен.

В этом месте Наджиб сделала оговорку, поскольку я с их фауной не знаком. Оказывается, стая этих гиен с тем львом уже очень даже способна поконкурировать, весьма неприятная перспектива.

Вслух не сказано, но прямо ясно: не открой девчонки канал на этаж в небоскрёб Шереметьевых, меня спасать, сейчас этих проблем у них бы не было.

Мне понятно, что разрулить должен я. При том, что иноверец и против меня все здесь изначально настроены (кроме своих).

Если подумать, снова логично. Раз мужчина в этом социуме в приоритете и ему больше позволено, то и в конфликтных ситуациях женщины должны находиться за его спиной, а не наоборот.

Когда я это прямо врубил Далие, она покладисто спорить не стала:

— Можешь присоединиться, без проблем. Погнали в паучатник с нами вместе, Наджиб под паранджой менталом подстрахует. Ты моим воздыхателем представишься, род у тебя очень знатный.

Таким образом на регентский совет вместе с ними пойду сейчас и я.

Глава 2

— Здравствуйте, Ониси-сан, — удивлённо отвечаю на входящий вызов, которого более чем не ожидал в данный момент. — Рад вас видеть и слышать!

Чёрт. Ответил на автомате по-японски — а в зале для заседаний регентского совета уже много народу собралось.

Теперь может не получиться сделать вид, что я говорю лишь по-русски (собирался подстраховаться на одну тему перед разборками с недоброжелателями Далии, опыт).

— Здравствуйте, Ржевский-сан. — Японец равнодушно мажет взглядом по обстановке вокруг меня. — Прошу прощения, если потревожил невовремя. Я осмелился проявить инициативу исключительно потому, что речь идёт о ваших интересах: промолчать либо сообщить позже значило бы с моей стороны не предоставить вам жизненно важной информации тогда, когда она остро необходима.

— Вы простите меня, если я скажу, что ваш народ в витиеватых формах вежливости чувствует себя гораздо уютнее, чем простоватый я? — незаметно подмигиваю. — Примерно как эти ваши здоровенные национальные брюки, обвязываемые широким поясом: вы в них в маго-видео даже сражаться ухитряетесь, а любой гайдзин вроде меня запутается в собственных ногах и штанинах через мгновение.

— Шаровары хакама, — кивает собеседник. — Кстати, в бою они фиксируются понизу специальными повязками, хима, с распущенными свободно даже мы не дерёмся.

Следующую пару секунд смеёмся вместе.

Украдкой оглядываюсь по сторонам: нет, беспокоился зря. Японский от русского ни для кого из окружающих пенсионеров не отличается. Они даже не заметили смены наречия, можно потихоньку выдохнуть.

Соглядатаю хорошо работать, когда народ из всего многообразия языков знает лишь один, свой собственный. Это я ещё по предыдущей работе знал.

— Об этих завязках был не в курсе. А полез бы драться как есть — боюсь представить исход поединка, — поднимаю вверх указательный палец. — Перенесите аналогию на моё отношение к вашим формам вежливости.

Хохочем ещё громче. Деды-шейхи затевают неодобрительно перешёптываться, но взглядами сверлят преимущественно Далию, сидящую рядом со мной.

Видимо, стоит прикрутить громкость. Мне-то по шарабану, а вот когда неловко девушке за тебя, это уже не тот фасон.

— Общение с вами — истинная отдушина от чопорности нашего двора, — отсмеявшись, Такидзиро вежливо переходит к делу. — Хорошо, давайте без ненужных расшаркиваний. Дмитрий-сан, вы бы не могли активировать бесшумный режим?

Я на мгновение подвисаю, японец продолжает:

— Судя по лицам вокруг вас, нихонго никто понимать не должен. Однако в вашем родном языке есть отличная поговорка: бережёного бог бережёт.

— А небережёного — конвой, — на автомате вырывается у меня. — Ой, — через секунду соображаю, что брякнул.

И снова взаимный взрыв веселья плюс чужие неодобрительные взгляды. Впрочем, на них мне плевать с высокого небоскрёба: я здесь исключительно из-за Далии, а к ней они относятся более чем сдержанно (видно по откровенно кривым рожам).

Стало быть, мнением недоброжелателей можно и должно пренебречь, а гнуть следует исключительно свою линию (не нарушая, впрочем, правил приличий)

— Ну, с вашим статусом Изначального такого сценария в Соте можно не опасаться, — замечает соотечественник Шу. — Итак?

— Я в бесшумном режиме.

— Нами только что перехвачен один разговор, он прямо касается вас. — Ониси с безмятежным видом включает воспроизведение.

Следующую пару минут конференция из трёх собеседников обсуждает, как лучше в течение ближайшего часа обнести весьма немалые активы, находящиеся практически без охраны на территории одного интересного земельного участка в Золотом Квадрате.

Сдвоенного. Принадлежащего некоему маргиналу и иностранной подданной.

— Хренасе, — задумчиво чешу затылок. — Спасибо, что предупредили, Такидзиро-сан.

Теперь понять бы, что с этим делать: отсюда в ближайший час я точно выйти не смогу, а вопрос охраны имения стал резко актуален.

— Вы позволите мне задать вам несколько прямых вопросов? Иногда взгляд со стороны помогает увидеть ситуацию под другим углом.

— Конечно.

— На вашей земле сейчас никого? Кто мог бы прикрыть?

— Увы.

— Упомянутые в разговоре ценности находятся под охраной?

— Заминировал вход в подвал дома, где они лежат, включая магическую составляющую. Плюс сигналка в местную полицию, но она больше для вида. — честно отвечаю. — Всё равно от правоохранителей в Золотом Квадрате толку ноль. Да и снаружи тоже, — добавляю в сторону.

— А-ха-ха-ха-ха, Ржевский-сан, мне определённо стоит общаться с вами чаще! Так, как поднимаете настроение вы… Эти меры нападающих не удержат, — Японец без перехода становится серьёзным. — Я не слишком навязчив в своём беспокойстве о том, что меня не касается?

— Боже упаси. Я вам более чем признателен за заботу! — прикладываю правую руку к левой половине груди. Подумав, добавляю. — И я в курсе, что часть денег на вышку Шу, сгоревших вместе с конструкцией во время обстрела, дал ваш Император. Да, через компании-прокладки, через опосредованные каналы, пытаясь остаться неизвестным — но тем не менее.

— Никогда не подозревал, что у вашей фамилии такая хорошая финансовая разведка! — глаза японца округляются, а рот приоткрывается. — Это даже внутри региона отследить невозм… — он осекается и растерянно смотрит на меня.

— Моя догадка останется между нами, обещаю. — Тороплюсь успокоить, а то слишком уж он распереживался на ровном месте.

— Спасибо. Потому что будут думать, что разгласил я.

— Не будут. Так как я никому не скажу. Что до финансовой разведки: Такидзиро-сан, в банковских операциях, в банковских же металлах, в фиатных деньгах и их конвертациях, далее по списку — так сложилось, что я понимаю больше, чем всё ваше министерство финансов вместе взятое. — Проникновенно наклоняю голову к плечу. — Финансовая разведка не нужна, когда хватает собственной головы, опередившей время.

— Не понял в этом месте? — японец поднимает бровь. — Какой тогда ваш источник информации, если структура её сбора отсутствует?

— У Шу Норимацу от меня нет никаких секретов, мы партнёры. Когда в её интерфейсе я вижу погашение третьей стороной свежей дебиторской задолженности концерна Мицубиси, сложить три плюс два несложно.

— Хм.

— Сюда добавьте, что возникла эта задолженность менее полутора часов тому. На момент платежа если.

— Там же анонимный трастовый фонд⁈ Какая связь с Императором⁈ — он будто возмущается.

— Именно, — ласково улыбаюсь и наклоняю голову к другому плечу. — Ониси-сан, фискальные служащие для вас — лишь инструмент. Вы явно с ними общаетесь мало.

— Это действительно так, но какая связь?

— А вы попробуйте поговорить с ними как с равными? Просто поболтать на ИХ профессиональные темы?

— Зачем⁈

— Спросите, кому в строгой монархической иерархии (типа вашей) может принадлежать платёж с пятью-семью нолями? На очень неоднозначный проект зарубежом, сделанный в течение часа после возникновения сомнительной для любого критичного инвестора дебиторки?

— Хм. Не думал с такой позиции.

— Вам и не надо, вы же босс, — замечаю походя. — А фискалов спросите — они гораздо лучше меня объяснят логику. Я просто спинным мозгом такие моменты чувствую, — приоткрываю ещё одну откровенную деталь. — Но мы отклонились от темы.

— Благодарю за подачу, — японец отчёркивает пару иероглифов на листе бумаги. — Возможно, консультации с фискалами в таких случаях на будущее действительно имеют смысл… Если Он когда-нибудь снова захочет остаться неизвестным, а проводки могут попасть на глаза смышлённому неофиту типа вас…

Героическим усилием воли сдерживаюсь, чтобы со скромным достоинством не потупить глаза и не сказать ему, кто из нас двоих больший неофит в финансах (скромность — сестра успеха).

— Ржевский-сан, я не могу вам сейчас поставить весь фрагмент, — собеседник типа извиняется. — Тому, что услышали вы, предшествует полтора часа других бесед — очень долго слушать.

— Понял. Ваше резюме? — ухватываю сходу, о чём он.

Жемчужные зёрна информации обычно добываются из мегатонн перехваченного текста. Если слушать всё, это действительно часы — поэтому подслушанное обрабатывается отдельными людьми.

Персоны уровня Ониси как правило работают уже с готовыми выводами, одним из которых он и планирует поделиться.

— Что ювелиры свои ценности вам свезли, фискалам Соты было известно и раньше. А сейчас у вас временная пустота на участке. — Такидзиро подталкивает меня к выводу.

— И охранные системы на том подвале неплохи лишь от уличных воришек, — соглашаюсь удручённо.

— Я бы посоветовал, если вы мне позволите, вашей партнёрше по бизнесу отправить туда людей своего нового клана. — Японец пронзительно смотрит мне в глаза. — Ещё раз прошу извинить за то, что бесцеремонно вторгаюсь в зону вашей компетенции принятия решений.

— Договорились же без лишних словесных кружев, — морщусь. — Спасибо, совет действительно хорош.

— От меня добавка: если Шу Норимацу не очень уверенно себя чувствует, отдавая такой приказ клану Ивасаки, один аноним по имени Киёси Огава готов выдвинуться на её маяк порталом и оказать молодой буси посильную помощь лично, — приближённый Императора Японии даже не моргает. — Это мой персональный вклад благодарности вам в будущее начинание.

— Хм. Огава — личный человек для поручений вас и вашего господина, — принимаюсь рассуждать вслух. — Он, конечно, стоит целого взвода, но…

— Он стоит полуроты, у него дипломатический иммунитет и он единственный, кто может гарантированно выйти победителем из схватки с тем личным составом, который собираются слать на ваше имение! — Такидзиро последовательно загибает три пальца.

— Спрошу Шу. Спасибо огромное, у меня тут ещё один срочняк, — неприязненно киваю на загорелых дедов, набравших необходимый кворум и уже открывающих заседание. — Я ваш должник.

— Не стоит благодарности. Единственный момент, есть ещё секунда?

— Полторы минуты, — отвечаю извиняющимся тоном.

Пока вон тот хрен доковыляет со своей палкой до трибуны-постамента, как раз столько и пройдёт.

— Ржевский-сан, как вы видите техническое продолжение проекта с Норимацу? После случившегося?

— Знаете, в покере чужую ставку полагается перебивать более высокой картой. По мне, методика годится и здесь.

— Подробнее не поделитесь? — Ониси заинтересовывается.

— Я смотрел техническую спецификацию на ту вышку, которую разрушили. Знаете, если бы в проектировании участвовал я, там изначально была бы другая конструкция. — Ну а чё, так оно и есть.

— Насколько другая?

— Мицубиси предлагали только техно-связь. Да, это хорошая альтернатива маго-монополии! Но на вашем техническом уровне можно сделать лучше. — Я точно разобрался.

— Что именно?

— Добавить функцию. Кроме связи, базовые станции могут нести функции мобильных порталов внутри города, — в последнюю секунду удерживаюсь от снисходительности в голосе.

Справедливости ради, соображает собеседник быстро, почти стремительно:

— Это огромная революция в массовом сознании! Мало того, что маги утратят монополию на связь, так ещё и перемещения и транспорт внутри Соты…

— Извините, что перебиваю, сорок девять секунд. Да. Люди просто не видят, что три отдельных отрасли доросли до объединения в одну.

— А вы?

— А у меня незашоренный взгляд. И я в экономике и коммуникациях понимаю лучше Совета Города и даже лучше нашего Ноль-первого.

— Только него? — японцу почему-то очень важно услышать ответ.

— О вашем ничего не могу сказать — не имел чести наблюдать его решения лично, а-га-га, — хорошая шутка вышла, грех не посмеяться.

Даже в одиночестве.

— Я впечатлён. Буду благодарен, если вы сформулируете вывод из сказанного своими словами.

— Сота будет первым городом на планете, где простые люди смогут разговаривать без магов на любом расстоянии, раз. Два: и где любые грузы, товары, личности перемещаются внутри Свободной Зоны в мгновение ока и бесплатно.

— Почему бесплатно?

— А мобильные порталы же, — хлопаю по карману, где лежат перепрошитые у китайцев таблетки. — Себестоимость небольшая, надо лишь снять юридически царский мораторий. Ваша сеть сотовой связи параллельно является и сетью портальных маяков.

Интересно, Ониси поймёт, о чём я? Интеграция инженерных решений просто напрашивается.

— Продолжайте. — Очень медленно кивает собеседник.

Понял он, понял.

Попутно ух ты: да они контролируют обстановку в Соте лучше, чем аппарат графа Воронцова — её же.

Эх-х, вот что значит технический прогресс. Маго-технический, точнее: немного аналога радиоперехвата — и неизвестный нашим чиновникам Такидзиро на далёких островах из их же разговоров по маго-сети черпает всю информацию быстрее них самих.

Потому что японцы его уровня работают по двадцать часов в сутки и выходных не имеют, а у наших отдых и возлияния по расписанию. В частности, в ночь с пятницы на понедельник.

— Это очень интересное решение. — Человек Микадо приходит к какому-то выводу и отбрасывает условности. — Мы готовы профинансировать заново, в любых объёмах, лишь бы…

—… лишь бы после обкатки пилотного проекта а Соте построить такую же систему у себя на островах? — хмыкаю. — Уже с нашей помощью и с нашим опытом?

Ну а чё, всё понятно.

— Вы на удивление глубоко видите то, чего не должны бы, — задумчиво констатирует собеседник. — Хорошо, что мы на одной стороне… ДА. И я крайне удивлён вашей парадоксальной догадливостью.

— Чего тут догадываться? — отмахиваюсь. — Логика уровня второклассника.

—???

— Территории у вас меньше, а населения больше. Соответственно, дешёвые связь и транспорт — условия выживания экономики, — добросовестно цитирую азы, до которых кое-кто просто не дорос.

Потому что пока не оперирует даже самими понятиями макро- и микроэкономики.

Зато я ими очень хорошо оперирую и отлично понимаю: когда сто миллионов человек как муравьи толкутся на площади половины Свободной Зоны, мешая друг другу, транспорт дешёвыми порталами — условие их прогресса.

А в стратегическом будущем так и вовсе.

— И каков будет ваш ответ? Если вы сами вычислили подоплёку? — Ониси достаточно откровенно сжимает пальцами крышку стола.

Настолько, что белеют его ногти. Пожалуй, это тоже его невербальный шаг навстречу. Соотечественники Шу очень неплохо владеют собой, когда захотят (я заметил).

Если он настолько прозрачно демонстрирует истинные эмоции, это равносильно очень серьёзной просьбе.

— Без проблем, — отвечаю спокойно.

— Вы сейчас не оговариваете никаких условий? — такое впечатление, что он только что подключил в нашу беседу кого-то ещё.

И по команде снаружи расшивает дополнительные пункты.

Старый тип, неприязненно глядящий на лицо Далии (но то и дело бросающий масляные взгляды на её сиси, хоть и скрытые одеждой), почти дошёл до аналога трибуны.

Буквально несколько секунд до начала дебатов. Ввиду цейтнота, перестаю выбирать слова:

— Знаете, мой предок говорил: «Солнца, неба, воды в реках и земли вокруг хватит на всех». Ещё он завещал помнить об этом всегда.

— Он никогда не жил в моей стране, — хмуро отшучивается Такидзиро. — Земли у нас на всех точно не хватает.

— Мы же сейчас не о Японии, — парирую.

— Я восхищён и благодарен вашей фамилии за одну лишь попытку озвучить эту фразу. Но какое это имеет отношение к…?

— Портальная транспортная сеть внутри мегаполиса — суть та же дорога, — снисходительно наклоняю голову к плечу ещё раз. — Да, она нематериальна. Да, своеобразна. Но это всего лишь ещё один путь. Для товаров, людей, потребностей; более короткий и выгодный. В ваших условиях особенно, — добавляю.

— Мы крайне удивлены. — Собеседник качает головой, намекая словом «мы» на то самое третье лицо в канале.

Хотя я и без этого сразу понял.

— Почему вы решаете нам помочь без условий? — под влиянием невидимого босса уточняет Такидзиро. — У вас же есть ваша родина?

— Предок говорил, строить дороги и проводить воду мы помогаем бесплатно. Когда мой император снимет запрет на порталы по всей стране, тема станет актуальной и у нас. С удовольствием займусь.

— А сейчас в Соте?..

—…Император — один из, не высшая сила. На ближайшем Совете я лично подниму вопрос о дезавуировании его указа именно в нашем городе. Просто руки не дошли пока.

— Мне сложно поверить в то, что я слышу. Что вы не шутите, я вижу: ваша фамилия никогда не врёт. Но лёгкость, с которой вы соглашаетесь…

Времени совсем не остаётся, потому некультурно перебиваю:

— Какой у моей фамилии герб?

— Скала… хлыст… ДОРОГА! Уходящая в горизонт дорога! — ух ты, его глаза сейчас почти как мои.

— Угу, — подтверждаю. — Предок знал толк в символизме и умел смотреть на века вперёд. Я ответил на ваш вопрос? Пусть и намёком?

— Исчерпывающе! Я ваш должник ещё раз, благодарю за уделённое время! Не смею больше задерживать.

— Я вам благодарен за ваше предупреждение ещё больше.

М-да, теперь надо срочно золото в подвалах спасать. Находясь в Заливе и одновременно защищая Далию от этих старых козлов, которые её мысленно буквально раздевают.

А насчёт порталов в родной стране… я не понимаю, какой логикой нужно руководствоваться, чтоб специально и искусственно тормозить промышленный прогресс. А именно это последний эдикт монарха и делает, запрещая мобильные порталы.

Ладно. Разберёмся. И начнём с Соты (там я понимаю, как дурацкий указ отменять).

* * *

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Я всё слышала, — перебила Шу Ржевского, начавшего открывать рот, чтобы передать ей содержание своего разговора. — В клан нужные команды уже отдала. Первые бойцы будут по периметру нашей земли примерно через четверть часа, может, даже раньше.

— Как⁈ — блондин уронил нижнюю челюсть до пола. — Всё услышала — каким образом⁈ — он принялся зачем-то охлопывать себя по карманам. — Бесшумка уже что, не бесшумка?

— Не будь таким мнительным, — японка улыбнулась уголком рта. — Твою артикуляцию в текст мне Ариса на ухо нашептала.

Лазутчица коротко поклонилась.

— А слова Такидзиро я через дзен вижу, — закончила Норимацу. — Из смысла твоих ему ответов.

— Фу-ф, — кое-кто с явным облегчением вытер со лба испарину. — Так и до пенсии можно не дожить; инфаркт раньше тюкнет. Или инсульт.

— Пха-ха-ха-ха-ха! Ладно, я пошла. Мадина распорядишься, чтобы меня порталом в Соту пустили? Можно даже в ваше посольство.

— И меня! — ещё одна японка по фамилии Накасонэ присоединилась к первой. — Я там тоже чем смогу, помогу. Двух получится?

— Без проблем. Уже распорядилась, — ровно кивнула менталистка. — Найдёте дорогу?

Ариса только фыркнула, подхватывая под руку соотечественницу.

— Чего-то стало не хватать, — блондин проводил тоскливым и задумчивым взглядом две пары длинных ног, узких талий и рельефных ягодиц.

— Соберись, — предложила опекуну Мадина, после чего без перехода сообщила Далие. — У нас проблема.

— Аль-Мактум?

Вместо ответ Наджиб указала взглядом на входы в помещение: в каждую дверь прошла пятёрка стихийных магов и остановилась внутри.

— Ещё один переворот? — оживился Ржевский по-русски, с неподдельным интересом рассматривая вошедших.

— Да, — коротко ответила Мадина на том же языке.

Дмитрий специально оговаривал дважды: до его специального знака переводить ему, словно он ни слова не понимает.

— Можете вкратце суть происходящего пояснить? — загадочно счастливый потомок гусара даже руки потёр.

— Вон тот, что карабкается на трибуну, учитель отца. Тоже менталист, — начала объяснять она под стремительно мрачнеющим взглядом близняшки. — Мне-нынешней по силе не чета, но очень опытный и с хорошими амуле…

— Сделать тебе ничего не может, но ломануть его защиту — будешь долго копаться? — неожиданно чётко сформулировал самый далёкий от ментала человек в мире, продолжая радоваться неизвестному. — А надавать ему по шапке не дадут остальные? В смысле, пока ты возишься и ломаешь, подключатся остальные ваши коллеги?

— Да, но это не всё, ибо…

— И свалка станет неуправляемой?

— Да, но…

— А маму Далии, твою маму и аль-Фахиди с верными гвардейцами специально финтом удалили?

— Если судить по твоей роже, ты сейчас практически счастлив, — взяв себя в руки, задумчиво констатировала Мадина. — Чему?

— Ну, вы обе так нервничаете, — Ржевский резко напомнил молодого и счастливого фокстерьера, только что хвостом не завилял. — А недавно мы ссорились. А теперь я вас типа защищать буду. Классно же!

— И ведь он сейчас искренен, — на ломаном и корявом, но вполне узнаваемом русском озадачилась Далия. — Дим, если ты не понимаешь, вот тебе на пальцах. Сейчас со мной опять нет охраны, но теперь нет и Шу. И предыдущий демарш Наджиб-старшего — тонко просчитанная аль-Мактумами интрига. Они…

— Ай, понятно всё, — не заморачиваясь приличиями при подданных, перебил кое-кто.

Хорошо ещё, на непонятном для прочих языке.

— А вы сейчас смотритесь, — объективно отметила менталистка. — Как будто не ругаетесь, а просто темпераментно обсуждаете.

— Папашу Мадины его старый учитель как лоха развёл, так? — продолжил демонстрировать своё парадоксальное понимание происходящего потомок гусара. — Налил ему в уши чуши, тот и побежал волну подымать. Ваши взрослые родители и начальник гвардии, естественно, подумали, что второй путч подряд — последний. Так? А они сейчас делают третий заход на цель.

— Я тебя боюсь, — бросила менталистка. — Когдаты с идиотским видом говоришь вещи, о которых я знаю только потому, что нахожусь внутри системы давно, мне страшно.

— Да обычная придворная интрига! — не согласился Ржевский. — Кроме мам за вас заступиться некому, — он загнул первый палец. — Два холостых выстрела отвлекли всё их внимание, — второй. — Вы с азартом рассредоточили силы, а они ударили в третий раз. Классика!

— Буду неоригинальной. Повторю твой вопрос в адрес Шу минуту назад: как⁈…

— Заурядная армейская фигня, — встречно удивился Дмитрий. — Только адаптированная к другому ТВД. Театру военных действий.

Близнецы переглянулись. В следующий момент, попирая все возможные и невозможные правила родины, они взяли его за руки, каждая со своей стороны:

— Ты не нервничаешь. Ситуация, пугающая меня, тебя развлекает, — от волнения голос аль-Футаим стал хриплым. — Маги-стихийники — всё равно что оружие. Мадина — менталист, против них по определению беззащитна. На что рассчитываешь ты?

— Взять под контроль всех не смогу, — подхватила Наджиб. — Эти люди пришли не затем, чтобы нас обрадовать. Твоим языком, вооружённый шантаж…

— Не парьтесь, — кое-кто легкомысленно махнул ручкой, точнее, кистью.

Чтобы девичьи пальцы никуда не делись с его предплечий.

— Они ж на меня не рассчитывали?

— Да. То есть нет. Я и сама не знала пять минут назад, что ты пойдёшь со мной сюда, — осторожно напомнила Далия. — Это был экспромт.

— Перевожу твоими понятиями. — Мадина решила вмешаться. — Принцесса очень здорово попрала правила. У нас не Япония, — объяснять нюансы подробно не было возможности, тут лишь глубоко вздохнуть. — О, аль-Мактум дал нам проникнуться и понервничать, — менталистка коротко кивнула в сторону трибуны. — Сейчас начнёт рожать главное.

* * *

Там же, через некоторое время.

—… открытие портала на чужую территорию… похищение иерарха чужой церкви… разрыв отношений — это иносказательная формула объявления войны… — аль-Мактум упражнялся в красноречии, наслаждаясь собственной неповторимостью.

— Дамы, не парьтесь, — очень тихо прошептал Ржевский, почти не разлепляя губ. — Всё будет хорошо. Пусть языком домелет, старый козёл, как раз его люди расслабятся полностью.

— Что ты задумал⁈ — аль-Футаим не то чтобы встревожилась, но однозначно разволновалась.

— Верь мне и верь в меня, — блондин серьёзно посмотрел ей в глаза и на мгновение стал тем, другим.

Взрослым, мудрым и каким-то нездешним.

— Мне помогает, что он рядом, — имея ввиду Дмитрия, заметила близнецу Мадина. — Были б сейчас с тобой вдвоём, уже б с ума сошла.

— Та же фигня, — откровенно отозвалась принцесса, затем обратилась к спутнику. — Ржевский, а ты точно не менталист? А то мне сейчас по всем правилам нужно волноваться. Настолько, что без тебя гвозди из стула попой бы выдергивала. А я почему-то спокойна.

— А-га-га-га-га! — кое-чьё жизнерадостное ржание было настолько оглушительным, что вещавший с трибуны интриган даже поперхнулся последней фразой.

— Вот к этому я и веду, Ваше Величество! — несмотря на безупречные слова, взгляд старика говорил о многом.

Он явно видел себя контролирующим ситуацию, эдакой кошкой, играющей с мышатами.

— Мы не уверены, что вы справитесь! Мы тоже имеем право голоса по сложившимся традициям и правилам!

— Династический регентский совет имеет право отдавать царствующую монархиню замуж и без её согласия — если она уже вступила в права на престоле! Смотрите старые законы Эмирата! — подхватил кое-кто из зала.

— Вот и массовка подъехала, — угрюмо констатировала Наджиб. — Ради этого спектакль и затевался.

— Да ну⁈ Какая-то фигня же⁈ — Ржевский недоуменно посмотрел на каждую из них по очереди. — Кучка старых маразматиков, закрывшись с вами в комнате, за четверть часа может натворить столько беспредела⁈ Только потому, что ваши мамы одного из ваших пап допрашивают⁈

— Коротко: да. — У менталистки не было времени долго объяснять очевидное. — Просто ты нездешний.

Накатывало то же самое состояние, как и когда они впервые встретились на красной дорожке в Соте.

— А личное пространство и права? — Дмитрий словно с азартом уточнял правила карточной игры.

— Нет у женщины никакого личного пространства, — лаконично сформулировала принцесса. — Есть дом отца до замужества и дом супруга после. Меня раньше не касалось, а теперь…

—… и последнее! Вы настолько погрязли в делах куффаров там, на севере, Ваше Величество! — аль-Мактум победоносно оглядел их часть стола. — Что не стесняетесь даже этого неверного рядом с вами! Кого вы сюда привели и по какому праву⁈

— Мужик, я тебя долго слушал. — Ржевский неожиданно заговорил на их языке, хлопнув ладонью по столу и перебивая старика. — Сейчас ты помолчишь и послушаешь меня.

— Кто ты такой⁈ Кто разрешил говорить неверному⁈ Кто его вообще сюда пустил⁈ — учитель отца отыгрывал спектакль, скрупулёзно рассчитанный именно на присутствующую аудиторию.

— Б**. Теперь даже те из Совета, кто колебались, его поддержат. Сердце ухнуло в пятки, — вздохнула Мадина.

— Вопрос первый. — Ржевский поднялся и демонстративно потянулся. — Я здесь впервые, потому спрошу в лоб: а с чего ты взял, что я неверный?

— Вот это тишина, — на грани слышимости просипела аль-Футаим, тоже не разлепляя губ.

— И магрибский акцент, — подтвердила Наджиб. — Внешность, конечно, подкачала, но мало ли…

— Ты — правоверный⁈ — старик чуть более картинно, чем следовало, изобразил недоверие.

Ржевский спокойно огляделся по сторонам, развёл руками и расстегнул ремень штанов:

— Ну давай посмотрим вместе.

Гробовое молчание. Кажется, в его родном языке это называется именно так, самонамбулически подумала менталистка.

Происходящее настолько не укладывалось ни в какие рамки, что никто из присутствующих не знал, как реагировать.

— Остановите его! — аль-Мактум первый протёр мозги и возмущённо замахал руками с трибуны. — Эй, что ты творишь⁈

— Ну а как мне тебе что-либо доказывать⁈ — встречно возмутился Ржевский. — Ты делаешь заявление, так? Я предпочитаю материальные свидетельства, — здесь его возмущение сменилось на то самое беспричинное веселье. — А другого материального, — он выделил слово интонацией, — доказательства лично я представить не могу. А ты? — блондин наивно-наивно захлопал ресницами.

Его руки тем временем расстёгивали штаны дальше.

— Как мне тебя всегда в такие моменты треснуть хочется, а сейчас впервые — поцеловать, — тихо озвучила Мадина.

— Эй! Достаточно будет правильных слов! — аль-Мактум попытался конструктивно сохранить приличия в целом.

И для своих, и для чужих.

Ржевский ещё раз недоуменно пожал плечами, посмотрел на старика как на идиота и спокойно произнес шахаду: «Нет бога кроме Аллаха и…».

Ещё одно гробовое молчание.

— Штаны застегни, — проскрипела углом рта аль-Футаим. — Не надо ничего из них доставать. Пожалуйста.

Кажется, кое-кто с той стороны её услышал. И даже поддержал.

— Мы на такое не рассчитывали, — прозвучало из группы соратников в адрес учителя отца. — Юноша, а кем вы будете Далие аль-Футаим? И по какому праву вы занимаете место рядом с ней?..

— Как тебя зовут⁈ — аль-Мактум был более прямолинеен.

Мадина зашептала быстро-быстро, потому что мысли присутствующих (их части, как минимум) видела лишь она:

— Магрибский акцент. Старики недоумевают, но такое не подделаешь: когда язык человеку родной, чужаку ТАК не сыграть.

Аль-Футаим к этому моменту уже справилась с собой и тихонько фыркнула.

— А что блондин с голубыми глазами, то мало ли кто, где и когда гулял, да в каких краях. — Продолжила менталистка. — И с кем. Рождение детей — дело такое, тайнами более укутанное порой, чем сокровищница эмира…

— Хм, — Ржевский впечатлился ходом мыслей стариков и озадачился, что-то просчитывая.

—… особенно когда двадцатилетняя жена рожает от своего восьмидесятитрёхлетнего мужа; это сейчас конкретно аль-Мактум думает! Наконец-то пробилась через его блок, — она перевела дух. — А уж то, что житель Соты Дмитрий ибн-Иван Ржевский мог оказаться уроженцем Магриба — скажем прямо, не невероятно, с такой-то фамилией. Они по мужской линии много на что горазды были. Что там из Соты до того Магриба? Бешеному кобелю три тыщи вёрст — не крюк, это снова аль-Мактум.

— Прикольно. — Аль-Футаим плюнула на приличия, всё равно смысла нет соблюдать (не тот расклад). — Занятно, — она забросила в рот фруктовую жвачку и оглушительно хлопнула пузырём. — Непонятно только, что дальше делать. Ржевский, у тебя есть план?

— Пф-ф-ф, — блондин вальяжно и снисходительно махнул ручкой. — Проще пареной морковки. — Затем добавил громкости, перебивая учителя отца. — Мужик, а с чего ты взял, что она ещё не замужем?

— И снова эта же дикая тишина. — На сей раз Мадина сказала вслух.

— То, что тебя, старого мудака, на свадьбу не позвали, ни о чём не говорит, — Ржевский забросил ногу на ногу, опять попирая этикет. — Пусть докажут, — прошептал он по-русски. — И кстати, а моё слово у вас котируется, как у нас?

Близнецы озадачено переглянулись.

— Далия, помнишь, ты мне намёком говорила, что уже не девственница? — продолжил кое-кто с энтузиазмом. — Ты же у себя во Дворце этого пока не объявляла?

Мадина молча впечатала ладонь в лицо. Никакие верные слова сейчас не находились, даже несмотря на двойной ментальный буст.

Глава 3

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Как тебя зовут⁈ — повторил свой вопрос аль-Мактум, поднимая руку и призывая других к тишине.

— Дмитрий бин Иван, — беззаботно отозвался кое-кто, непринуждённо и естественно произнося насаб на магрибский манер.

— А ведь смотрится, как родной, — заметила Далия.

— Звучит, — поправила Мадина. — Звучит как родной. А выглядит как раз как типичный Ржевский — белобрысый, светлоглазый, нос апельсином, вид дурацкий.

Старики вместе с учителем отца какое-то время помолчали, старательно переваривая услышанное и решая для себя, как к этому относиться.

— Пха-ха-ха-ха-ха, — принцесса тем временем начала веселиться. — Ржевский — магрибинец! — покосившись вправо, она потихоньку ткнула в него пальцем. — Пха-ха-ха-ха-ха-а-а-а!

Ну, как потихоньку. Члены регенского совета, разумеется, увидели. Они сейчас вообще всё видели (на три метра в глубину), потому что активировали все свободные бусты и фиксировали мельчайшие нюансы.

— А-га-га-га-га! — следом за неожиданно появившейся у него «супругой» блондин последовательно заржал молодым верблюдом. — Нос апельсином, а-га-га! У нас говорят, картошкой.

В принципе, он регулярно так реагирует абсолютно на всё. Из своего привычного образа не выбивается, придирчиво отметила Наджиб-младшая.

А ведь эта пара отмороженных, беззаботно радующаяся сейчас, смотрится весьма органично.

— Старики поверили и не знают, что теперь делать, — торопливым неслышимым шёпотом сообщила менталистка. — Они думали тихо нас с тобой аль-Мактуму в жёны спровадить по-быстрому, а здесь Ржевский. С законными правами, как они сейчас считают с его подачи.

— А замуж они нас с консумацией собирались провожать? — поинтересовалась аль-Футаим флегматично. — Или как? Маман же скоро из подвала выберется, когда твоего родителя допрашивать закончат. Если не успеют консумировать, им может быть больно.

— Да. — За коротким словом стояло гораздо больше, чем понял бы кто-то третий.

Ржевский, впрочем, своей парадоксальной соображалкой главный момент на удивление уловил:

— Что значит, замуж с консумацией или без?

Мадина промолчала, не желая подобного даже произносить вслух. Двойняшка напротив пояснила в физиологических подробностях:

— Вые*ать нас здесь хотели по быстрячку, типа, подтвердить обряд брачующихся. Для этого и маги вон, толпой — силовая поддержка.

— У нас считается, после этого обратной дороги в родительский дом нет, — мрачно проворчала менталистка.

По лицу потомка гусара мелькнули лёд и изморозь.

— Я, правда, пока не до конца понимаю, как они это технически собирались проворачивать, — ничуть не удручаясь, продолжила разглагольствовать беззаботная аль-Футаим. — Потому что аль-Мактума смерть вон, ненадолго погулять опустила, пха-ха-ха, а просить кого-то своих жён подержать, пока ты их е**шь — ну, не знаю.

— Несколько неакадемично с точки зрения нашего брачного этикета, — сдержанно пошутила менталистка.

— Опять же, — Далия задумчиво закусила губу. — Я не уверена, что он и один раз ещё в состоянии осеменить. А как он целую пару за пять минут планировал?

Понятно, что принцесса и её двойник для знающих — неделимое целое.

— Вот же козёл старый, — пальцы Ржевского выбили барабанную дробь по столешнице. Он тут же взял себя в руки. — Ладно, сочтёмся… А я у вас тут известен, что ли⁈ — блондин оживился и оглянулся по сторонам. — Раз они в ступоре от одного имени?

— Не столько ты известен, сколько вся фамилия. Два-три твоих без сомнения достойных предка регулярно бывали в своё время в этих краях. — Церемонно и вежливо, как и надлежит отвечать своему мужчине, изобразила идеальную жену аль-Футаим.

Она даже голос повысила расчётливо, чтоб было слышно присутствующим.

Только Мадина знала, что двойняшка сейчас, если б кто дал, упала б на спину прямо на мрамор и полчаса дрыгала бы в воздухе ногами, вытирая слёзы и захлёбываясь истерикой от смеха.

— Ну, первый кто, понятно, — единственный (пока) в истории региона голубоглазый мадрибинец-блондин оживился сильнее и порыскал вокруг себя глазами.

Перегнувшись через стол, он выхватил из нагрудного кармана одного из дедов небольшой блокнотик и карандаш:

— Щ-щас верну! Кое-что прикинуть надо! — оторвав листик, потомок гусара запустил сам блокнот хозяину обратно через столешницу и принялся споро укрывать клочок бумаги математическими символами и каракулями родного языка.

— Что вычисляешь? — непосредственная Далия без затей наклонилась вперёд, заглядывая ему через плечо.

Попутно она коснулась грудью его трицепса. Мадина восхитилась мысленно: это же надо так уметь. Вроде и ничего лишнего, а какая со стороны семейная идиллия.

— Вероятность чужого прогноза пытаюсь оценить, — обтекаемо ответил потомок гусара, не желая давать лишней информации Регенскому Совету. Через мгновение он тоже с азартом закусил губу и решительно перечеркнул крестом первый столбик. — Нет, так не посчитать. Первый предок — понимаю! — повторил он через пару секунд.

То, что на них с Далькой сейчас таращились абсолютно все, отбитую парочку не смущало нисколько.

— А второй и третий кто? — Ржевский вдруг просветлел взглядом. — А ведь дед Трофим в ваших раскладах как родной ориентируется!

Аль-Футаим поощряюще улыбнулась.

— Ещё вашу генеалогию мне полдня рассказывал! Как будто лично со многими за столом сиживал! Значит, между ним и пращуром ещё кто-то, — потомок гусара резко успокоился, скомкал бумажку и засунул её в карман. — Спасибо! — он повторно перегнулся через стол и вернул карандаш в карман хозяину.

— А ты точно Ржевский? — аль-Мактум, впав в логический ступор, другого аргумента родить не сподобился.

— Так себе попытка, на троечку, — принцесса с хищным любопытством, не стесняясь, демонстративно изучала каждую морщинку на лице учителя отца двойника.

Блондин в ответ явил на свет браслет Изначального и молча активировал идентификатор.

Трёхмерная маго-грамма физиономии владельца (кстати, сам Ржевский почему-то зовёт голограммой), только более глупая, обернулась на триста шестьдесят градусов, лучше всяких слов подтверждая личность: за границей артефакт в этом режиме тоже работал.

— Такого не подделаешь, — констатировала шёпотом аль-Футаим, продолжая тихонько хихикать.

Маго-печать и маго-сертификат Императора соответствующей страны автоматически снимали вопросы у любых сомневающихся. Теоретически, конечно, можно попытаться объявить обманщиком самого Царя той империи, но это, мягко говоря, был бы бесперспективный перебор.

Горе-заговорщики сообразили последствия такого шага для себя моментально. Все, кроме учителя отца:

— Не могу не спросить. Являясь сюда в таком виде, один, был ли ты в курсе, что у нас в Эмирате имеют место некоторые сложности? В том числе — с Правящим Домом?

— Далия, а чего он от имени твоего Эмирата говорит? — кое-кто на удивление удачно поставил старика на место и вернул беседу в плюс-минус легитимное русло одной фразой.

Прикольно, Мадина мысленно отдала должное и опекуну. Надо уметь.

— Деда, — блондин развернулся обратно к аль-Мактуму. — Я, конечно, не в курсе ваших раскладов, — он доверительно подался вперёд, — и даже вникать не собираюсь и прикасаться… но ты же вроде не министр иностранных дел, а? И не Эмир?

При последней фразе глаза старого менталиста полыхнули бурей эмоций:

— Как знать, как знать!

— А-а-а, старикашка на себя цареву шапку примеряет, — пренебрежительно бросил потомок гусара по-русски. — Мысленно.

— Старая сволочь, — вздохнула принцесса, прижимаясь плечиком к «супругу».

— Какого хрена⁈ — пользуясь тем, что языка Ржевского никто не знал, Наджиб-младшая повторила тот же жест со своей стороны. — Какого хрена я как бедная родственница сижу⁈ — Пояснила она двойняшке по-прежнему по-русски. — Ты ему сиськой плечо полируешь, он млеет и радуется, а я как приживалка! Обидно, — заключила она. — Я первая за него замуж место заняла, ты уже на всё готовое приехала!

— Я категорически не возражаю! — потомок гусара предсказуемо и стремительно исполнился искреннейшим энтузиазмом в тот момент, когда и вторая девичья грудь подпёрла его с другой стороны. — Если что, я на тебе обещал жениться! Не на… ой. — Он стремительно накрыл рот рукой и воровато оглянулся по сторонам. — Вылетело. Слово случайно вылетело.

— Считай, женаты, — безэмоционально кивнула Наджиб. — Есть. Готово. УРА-А-А-А! — она согнула руку в локте и в победном жесте сжала кулак. — Альхамдулиллях, — добавила менталистка машинально и искренне, подмигивая блондину.

Хотя он и под вуалью и одеждой видит как-то, мимику в том числе.

Аль-Футаим плюнула вообще на всё, на что нельзя. Оттолкнувшись ногами, она откатилась от стола на роликах августейшего сиденья на пару метров, упёрла локоть в колено, лоб — в ладонь, и принялась хрюкать и фыркать, периодически вытирая рот и лицо рукавом.

— Совсем другое дело, — Мадина по-хозяйски прихватила Ржевского под локоть и расчётливо вдавилась в него молочными железами ещё сильнее. — Совсем другие смыслы и ощущения у замужней женщины. Димочка, как же я тебя люблю! Как долго я этого ждала!

— Три дня, — прохрюкала аль-Футаим между спазмами от стены.

— Я первая эту должность штурмовала! Кто первый встал, того и тапки! — Наджиб-младшая предпочла пропустить последние слова близнеца мимо ушей.

— Э-э-э, — блондин чуть встревожено оглянулся назад. — Она ж тебе как сестра! — его голос стал заботливым-заботливым. — Вы же всё всегда делили поровну! Мы же не можем её оставить одну в этом паучатнике! Мы просто обязаны взять её с собой!

— А-ГА-ГА-ГА-ГА!.. — аль-Футаим таки сделала это.

Она сползла из кресла на колёсиках на пол, перевернулась на бок в позу зародыша и задёргалась, как паралитик.

— Ваше Величество! Я сомневаюсь в вашей адекватности! — стрельнув глазами по сторонам, аль-Мактум решил, что момент надо хватать обеими руками.

Пока не прокисло. Такой шанс — девка явно не в себе.

Он сделал три быстрых жеста группам магов у дверей.

— Как представитель регентского совета, я вынужден потребовать у вас объяснений! — учитель отца упивался собственной значимостью, восхищался собственной же изящной интригой и что-то там себе откровенно предвкушал.

Интересно, что именно?

— Иди нахер, — отмахнулась от него принцесса, переворачиваясь на другой бок и не думая прекращать своего занятия. — Старый п*****с… И-и-и-хи-хи-хи-хи-и-и!..

— Что вы сказали, Госпожа аль-Футаим? — старик затвердел лицом и начал лихорадочно прикидывать, как поступить.

Маги тем временем перегруппировались двойками. Видимо, подчиняясь предварительным договорённостям, они направились вперёд.

Не очень решительно, справедливости ради — потому что то и дело дружно косились на Ржевского.

— Гхм-кхм, вы позволите мне внести ясность? — блондин вышел из-за стола, обогнул его по дуге и загородил боевикам путь к принцессе.

По дороге он самым непозволительным образом приподнял вуаль Наджиб-младшей и сочно плямкнул губами по её щеке (разумеется, Мадина промолчала. Хотя где-то конечно шок, чё: хорошо, не вы*бал при всех).

Или это он таким образом меня терапевтирует, подумала она. Мысль оказалась неожиданно интересной: интимное прикосновение поцелуя действительно отвлекло от стресса.

Занятно, как говорит кое-кто, валяющийся сейчас на полу. ВаляющАЯся.

— Уважаемые, я надеюсь, у вас нет явного либо скрытого намерения восставать против Канона? — ибн-Иван безмятежно покачался с пятки на носок. — Коему вот уж сколько веков подчинены и Эмират, и регион в целом?

Наджиб-младшая отлично знала, что находится в брезентовом свёртке у него подмышкой. От этого ей было страшно.

Маги, не имея прямого интереса в конфликте с аль-Футаим, напряглись и застыли.

— Хорошо, давай откровенно. — Неожиданно покладисто выдал аль-Мактум. — Ржевский, ты понимаешь, что соваться в чужой дом без отряда или армии — часто очень неосмотрительно?

Потомок гусара с интересом посмотрел собеседнику в глаза, ожидая продолжения.

— Канон каноном. Но есть старожилы территории и есть интересы других групп лиц, — старик предельно откровенно раскрыл карты. — У такого как ты наверняка должен быть свой запасной вариант на этот случай? — престарелый козёл снисходительно улыбнулся. — Ведь молодая жена с огромным приданым может оказаться не тем грузом, который ты в состоянии унести?

— А кто выше в иерархии? Ваш регентский совет или Всевышний? — кое-кто отлично умел с идиотским видом не упускать из рук бразды беседы.

Менталистка, к своему удивлению, настолько глубоко поняла это лишь сейчас.

— Что за вопрос? — учитель отца сбился с мысли и нахмурился.

— «Браки заключаются на небесах». В нашем языке такая поговорка тоже есть.

Прикольно он играет смыслами. И ведь неясно по контексту, наш язык — это какой?

— Ржевский, а ты не опасаешься силового противостояния сторон? За конкретно эту женщину, — аль-Мактум указал взглядом на принцессу, — можно и клинки скрестить. Порой даже — клинки целых армий.

Ибн-Иван перехватил брезентовый свёрток в левую руку, а правой полез под одежду:

— Неудобно, — пожаловался он через мгновение. — Дорогая, пожалуйста, подойди и подержи? — попросил он менталистку по-русски.

Мадина тут же приблизилась и приняла обеими руками тяжёлый брезент.

— На тему клинков армий… — Ржевский, кряхтя, задрал рубаху и потащил с тела полотнище, обматывавшее под одеждой его торс. — Видали такое? Ну, может, не вы, а предки ваши? Они точно должны были.

«ПЕРВАЯ КАВАЛЕРИЙСКАЯ…» — в следующую секунду он развернул потёртое, не раз пробитое, лишенное неведомым клинком нижнего уголка боевое знамя, очень широко известное в узких кругах.

— Когда с участка на небоскрёб шёл, как чувствовал — самое дорогое с собой прихватил, — прошептал ибн-Иван, пользуясь всеобщим временным ступором, Мадине по-русски. — Как знал, что пригодится.

— Я думала, золото ювелиров в подвале — самое дорогое на участке, — неудачно сострила она в ответ, тоже наплевав на приличия и отвечая на его наречии, которого никто не понимал.

Если не считать аль-Футаим, но ту сейчас хоть гвоздями прибивай — она до сих пор в нирване.

— Не-а. Золото заново заработать можно, — пояснил потомок гусара. — Много тысяч раз любое потерянное золото можно заработать! А второго честного имени, шляпы предка, его карабина да этого знамени, если хоть раз прое*ёшь, в твоей жизни уже никогда не будет.

Последнее он из вежливости сказал на языке Залива.

— Логично, — Наджиб впечатлилась.

— Мужик, я могу продолжить и развить мысль, — блондин взмахнул знамением перед носом старика. — Развить свою мысль я могу даже вручную. А можем разойтись мирно, — он молниеносно свернул реликвию и убрал обратно под рубаху. — Кто б мог подумать, что пригодится. Как что-то пошептало, — повторно поделился он бурными переживаниями на родном языке. — Куда бы это золото сейчас засовывать, тем более два десятка ящиков? А знамя — вон, даже ваши помнят и чтят. Судя по рожам.

— А-ГА-ГА-ГА-ГА! — аль-Футаим, старательно начавшая учить языки всех новых знакомых (от нечего делать), сказанное поняла.

Решив не эпатировать народ видом вытирающей полы принцессы (то есть собой), она с третьего раза вернулась в кресло на колёсиках.

Откатившись спинкой до самой стены, Далия весело в данный момент заливалась слезами и соплями, тыкала пальцами по очереди то в «супруга», то в аль-Мактума и то и дело целенаправленно билась затылком об стену.

Долгую минуту все смотрели на неё. Никто не мешал и не перебивал.

Маги откровенно не горели желанием связываться с любым из Ржевских — имя в регионе ещё помнили. Тем более, данный Ржевский был в своём праве — получается, протест не только против законного монарха, а и против самого Канона.

Незаконно.

Соратники-старпёры же, оговаривая с учителем отца условия мятежа, на подобный поворот событий наверняка не рассчитывали: ибн-Иван, возвращая знамя-реликвию под одежду, вольно или невольно продемонстрировал присутствующим и две пистолетные рукояти за поясом.

Сейчас, непринуждённо общаясь, он принял брезентовый свёрток из рук подопечной обратно и развернул его.

Грубая зелёная ткань упала на пол.

Человек с фамилией Ржевский буднично передёрнул затвор кавалерийского карабина:

— Два десятка патронов в магазине плюс короткие стволы за поясом, там ещё несколько раз по столько: запасные магазины и к пистолетам взял, — пояснил он на невысказанный вопрос.

— Ты — не Первая Кавалерийская! — аль-Мактум напустил на себя донельзя серьёзный вид и драматично покачал головой.

Хотя сердце старого козла уже укатилось в пятки — менталистка с высоты нового ранга это хорошо видела.

— Дурак ты, хотя и в возрасте, — беззлобно парировал потомок гусара.

Не пытаясь уязвить, не желая оскорбить — именно что констатировал.

— «Если есть хотя бы один исправный карабин, Первая Кавалерийская всегда рядом!» — Ржевский снисходительно смотрел на визави. — Одно из пяти базовых правил внутреннего распорядка, которые пращур завещал. Можно сказать, самое первое. Продемонстрировать тебе на практике персонально?

— А второе правило какое? — жизнерадостно напомнила о себе аль-Футаим.

— «Для точного выстрела достаточно одной руки и одного глаза».¹

— Пха-ха-ха-ха-ха! — Далия с нескрываемым наслаждением любовалась лицами аль-Мактума и его ближайших соратников.

— Не советую, — ибн-Иван покачал головой, наблюдая магический каст на ладони одного из боевиков.

Тот не послушал.

Оглушительно бахнул сдвоенный выстрел. Стихийник упал с простреленными ногой и плечом.

— Пожалуйста, давайте не будем ссориться? — мягко-мягко и вежливо-вежливо предложил потомок гусара, проникновенно наклоняя голову к плечу. — Я ж вас всех из шести секунд успею положить, можем даже поспорить.

Он сменил карабин на пистолеты и добавил:

— Только если я выиграю, то кто мне потом проигрыш заплатит? М-да уж.

— А-ха-ха-ха-ха! — аль-Футаим никак не могла уняться. — Слушай, а как ты догадался с оружием сюда прийти⁈

Против техно, да в умелых руках и на короткой дистанции, магическая школа Залива была по большей части бессильна: здесь испокон практиковались принципиально иные направления, не примитивный бой лоб в лоб.

— Третье правило же, — удивился «супруг». — «Добрым словом и пистолетом можно сделать намного больше, чем одним лишь добрым словом».

— Пха-ха-ха-ха-ха, щ-щас обоссусь… — «супруга» явно утратила интерес к приличиям в отношении скомпрометировавших себя недостойных подданных.

* * *

Аль-Мактума в итоге вынесли на пинках свои же: двое записных маргиналов (одна из которых работала здесь ещё и монархом) великодушно предложили «…начать заседание Регентского Совета с чистого листа».

Пенсионеры (как их почему-то зовёт Ржевский) с энтузиазмом согласились.

— Как вы себе видите слияние двух высоких домов? — один из соратников учителя отца задал вопрос, волновавший всех без исключения присутствующих, включая Мадину.

С одной стороны — да. Удачная выдумка, использованный момент, реализованный шанс.

Но теперь для всего мира, в Заливе по крайней мере, Мадина бинт Хамад Наджиб, Дмитрий ибн-Иван Ржевский и Далия бинт Файяд аль-Футаим — свежая официальная семья.

Да, молодые и горячие (старики думают, что просто тупые и трахаться хотят); брак заключали где-то на чужбине (принцессы вон, сколько не было ни во Дворце, ни в стране) — но тем не менее.

— Теперь же актуальны вопросы и вашего вступления на Трон Эмирата? — соратник учителя отца даже посерел, лихорадочно просчитывая варианты. — И ваш Император в этом случае…

Далия жизнерадостно впилась взглядом в «мужа», с любопытством ожидая, что ответит.

— Никаких перемен! — потомок гусара покачал в воздухе пальцем. — Я к вашему Эмирату никаким местом, у меня есть своя родина. Я ею не торгую, я её ни на что не размениваю, я её ни с какими альянсами ни во что не трансформирую. Точка.

Регентский Совет принялся оптимистично переглядываться.

— Правильно ли я понимаю? Вы отказываетесь и не претендуете на…? — начал было один с правого края.

— Решительно и бесповоротно, — твёрдо перебил блондин. — Мои женщины и моя семья — это одно. Это вопросы моего дома, он находится не здесь. Здесь же — ваша жизнь, мне до неё нет никакого дела.

— Точно? — просипел дед слева.

В его глазах горели тоска и надежда.

— Не было и не будет, слово Ржевского. — Все выдохнули, аль-Футаим ещё больше заинтересовалась. — Решайте свои проблемы с вашим монархом сами, — добавил кое-кто, незаметно запуская обе ладони сразу под две женские попы, сидящие по соседству.

Незаметно, как ему казалось.

Вопиющее нарушение приличий предсказуемо сошло с рук, поскольку сейчас решались вопросы гораздо большего масштаба и до кое-чьего гормонального веселья старым импотентам дела не было.

Далька на чужую пятерню, лапающую её задницу, даже внимания не обратила: опустила на мгновение взгляд, но тут же вернулась в беседу и продолжила торговаться, азартно отодвигая линию обороны Регентского Совета сразу по нескольким пунктам.

Мадина не удержалась: сведя брови вместе, она многозначительно стрельнула строгим взглядом кое в чью сторону (для проверки).

— А чё, а чё⁈ — наглая белобрысая личность, судя по парадоксальный чувствительности, была лишена ментала, но органы чувств имела на затылке и на висках. — Мы ж теперь по факту муж и жена! Имею право!

— Не при людях же! — Наджиб-младшая решила уподобиться двойняшке и делать, как удобно, а не как предписано.

Она пробормотала сразу несколько ругательств на двух языках кое в чей адрес, забросила ногу на ногу и не в первый раз за сегодня впечатала ладонь в лицо.

Лапа Ржевского, пользуясь тем, что ссориться прилюдно Мадина не могла, развила стратегическое наступление: пятерня решительно протиснулась под чужую попу дальше, устраиваясь поудобнее.

Вздохнув, она выбросила из головы этикет и сосредоточилась на переговорах.

* * *

¹ В нашем мире это сказал Моше Даян.

Глава 4

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

Зал для заседаний Регентского Совета двумя дверями выходил в соседнее помещение, предназначенное для приёмов. В принципе, где-то там сейчас должен был находиться и озадаченный аль-Мактум, поставленный на правёж собственными соратниками.

Ржевский, откровенно заскучавший уже через полчаса торговли Далии с шейхами, то и дело стрелял в том направлении взглядом и ёрзал на стуле всё активнее.

— Да иди уже с богом, — неслышно прошептала Мадина, на мгновенье качнувшись к его уху. — Делай, что тебе там надо. Свою главную задачу ты решил, спасибо большое.

Целоваться на его манер прилюдно было немыслимым, потому она прямо в никабе коснулась лбом его виска.

Блондин, видимо, не привык к открытому выражению женской благодарности: он с любопытством покосился в сторону новообретённой супруги, приосанился и задорно подмигнул:

— А ты со мной прогуляться не хочешь?

— Бл*… Вырвалось, пардон, — вздохнула Наджиб, уже не сильно и переживая по поводу прилюдного мата в собственном исполнении.

По профессиональной инерции оценив итог (пенсионеры только что ушами в воздухе не стригли), она ещё раз плюнула на приличия:

— Хочу!

Ржевский застыл, как изваяние. В его взгляде отчётливо читались недоверие, предвкушение и очень много гормонов.

— Я теперь молодая жена всё-таки! — Эту фразу она сказала по-русски. — Мне человеческое тоже ничто не чуждо! Но не могу, у нас тут дела. — Менталистка кивнула на людей за столом. — Основная напряжёнка рассосалась, но ещё масса технических деталей. — Как тут не вздохнуть ещё раз.

Авось бесчувственный чурбан догадается, что она бы с удовольствием ушла с ним сейчас куда угодно, если бы имела возможность.

— Заговорщиков после неудачного переворота надлежит к ногтю прижимать, — согласился потомок гусара понимающе. — Если из неизбывной милости своей супруга им жизни оставить решит, конечно, — он хозяйственно похлопал по спине не обратившую на это внимания принцессу.

— Да по факту вроде оставила, — Мадина отметила, что после его слов камнями застыли уже члены регентского совета. Она поторопилась сбить накал. — Как у вас говорят? После драки кулаками не машут? Сейчас только мириться да условия друг у друга выторговывать.

Последняя фраза была тоже сказана с расчётом. Старики поймут: дёргаться не нужно, на их жизни никто не претендует.

Но и как раньше больше не останется: никаких реставраций претензий в свой адрес, любого характера, Её Величество Далия бинт Файяд аль-Футаим не потерпит. А с учётом личности непростого законного супруга — так и вовсе.

«Ржевские шашкой махать умеют» (и дорого за это не берут — простреленный в одно мгновение в двух местах боевой маг являлся лучшей тому иллюстрацией).

— Да не договорятся они сейчас нормально! — ибн-Иван зевнул, прикрывая рот рукой и откидываясь поудобнее на спинку. — Трата времени.

— Почему? — Наджиб заинтересовалась.

Вместе со старыми пердунами, которые ухитрялись и с принцессой дискутировать, и им двоим во все уши внимать.

Хорошо, что кроме своего языка никакого другого не знают — можно на русский перейти в конфиденциальных моментах.

— Почему это не договорятся? — повторила вопрос она, потому что супруг затеял после зевка ещё сильнее потягиваться.

— Да базис ваш не готов экономический: сейчас вы при одних вводных договорённости вырабатываете, а через некоторое время всё изменится, — пояснил Ржевский. — И обеим сторонам захочется передела.

— Подробнее, пожалуйста? — Она извинилась перед ним взглядом за то, что командует.

На её памяти Дмитрий попусту никогда языком не трепал плюс не ошибался по большому счёту (по крайней мере, в подобных вопросах).

Если он так говорит — за его позицией что-то стоит.

Под столом менталистка дисциплинированно пнула коленом близнеца, привлекая внимание Далии к импровизированному экспертному комментарию.

— Вы — финансовый центр мира, один из. Согласна? — он в прямом смысле развалился в кресле. — По-хорошему, первый в этой иерархии.

Кое-кто, Мадина заметила, время от времени с удовольствием любил повыступать в роли лектора, чем сейчас и занялся.

— Возможно. Мы богаче прочих, но насчёт центра — не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Долго толочь воду в ступе не буду; ваша банковская и финансовая система обгоняет свои аналоги в других странах.

Все без исключения сидящие за столом озадачились.

— Научно-техническая революция, интернационализация финансового капитала как средства производства — эти процессы уже идут, — блондин вещал с таким видом, словно он был школьным учителем и тупым детишкам в шестнадцатый раз показывал, как писать букву «алеф».

— Сейчас в морду дам, — пообещала Мадина по-русски. — Бесишь. Перед кем ты тут выстёгиваешься? Понятными словами не можешь говорить?

— Да куда понятнее? — ибн-Иван возмущённо озадачился. — У вас денег куча, но некуда их размещать! Ибо своего регионального предела концентрации капитала вы давно достигли! Вон, с золота едите, на мраморе пишете! Уже не знаете, куда ещё богатство применить! Перегрев недоразвитой экономики избытком денег — понятная категория?

— Ваше Величество, прошу меня простить, — один из старпёров церемонно поклонился и повернулся к потомку гусара. — Я вас отлично понимаю. Пожалуйста, продолжайте, не останавливайтесь! Я потом объясню остальным! — дед ещё раз поклонился.

— Гоовори, — доброжелательно предложила Далия, поскольку Ржевский проявил несвойственный ему такт и взглядом спросил её разрешения.

— А доска у вас есть? Как в школе?

Через четверть минуты кое-кому вручили в руки чернильницу и разрешили писать, как он и заметил, прямо по белому мрамору.

— Вот распределение денег в регионе и дальше… вот распределение производств на скорую руку, — стена начала стремительно укрываться рисунками. — Сейчас идёт, практически заканчивается, научно-техническая революция. Тьху, техно-магическая… По её окончанию производственные центры будут мигрировать, без деталей… Ваши финансы вы будете вкладывать в новые… Получается, что? — Ржевский потёр руки и вернулся на место.

— Что? — Далия наглейшим образом положила под столом ладонь ему на одно место и тихонько сжала, подмигивая.

Блондин мгновенно потерял ориентацию в пространстве и во времени:

— А? Что? Да бог с ним!.. — он решительно махнул рукой на собственный чертёж и с энтузиазмом впился взглядом в буфера принцессы (благо, для кое-чьего парадоксального зрения одежда помехой никогда не была). — Дорогая супруга, кажется, нам надо срочно поговорить наедине! — потомок гусара оживился, его щёчки покраснели, а в голосе добавилось баритональных обертонов.

— Ты что творишь, идиотка⁈ — коброй зашипела Наджиб, совсем некуртуазно расцепляя пальцы близняшки и насильно отдирая её пятерню от детородного органа возбудившегося маргинала.

Раньше народ вокруг не смущал только Ржевского, подумала она. Но он-то ладно. А она теперь что творит?

Или они оба всегда такими были? Похоже на то. Сейчас просто парочка магнитов со звонким чпоком радикально притянулась друг к другу.

— Зануда, — проворчала в адрес двойняшки аль-Футаим. — Ржевский хочет сказать, — продолжила она громче и уже для всех, — что мы с вами сейчас делим плюшки в Эмирате. А время такое, что заработать гораздо больше снаружи именно нам проще, чем другим.

— Ты умная, всегда говорил, — уважительно подтвердил супруг. — Да. Лично я б на твоём месте делил не будущий урожай со старого дерева, которое давно спилить пора. Образно.

— А что? — самый грамотный пенсионер и не подумал скрывать откровенного интереса.

— А условия, на которых участники рынка, — Ржевский повёл рукой вокруг, — будут финансировать желающих за границей! Вашей банковской системе пока альтернативы нет, — его глаза мечтательно закатились. — А монополист на финансовом рынке… в условиях неизбежного каскадного роста производства… Последние портки не грех продать, чтобы в долю вмазаться! Это если слов не выбирать!

— И щеголять голым хоботом? — бросаясь во все тяжкие, попирая любые каноны, очень фривольно пошутила вслух Наджиб.

К её глубочайшему удивлению, на запредельно непристойную фразу вообще никто не обратил внимания, кроме блондина:

— А и пусть, — серьёзно ответил он. — Какое-то время даже и так если, можно перекашлять. Но через некоторое время хобот будет уже не голым, а вот трёхзначное количество процентов на инвестицию законным образом бывает весьма нечасто.

— Экспансия? — задумчиво уронила Далия. — Финансовая? То, в чём мы действительно сильнее многих?

— И экономическая в более широком смысле. Обязательно, — подтвердил Ржевский уверенно. — Всё к тому созрело. Каждый будет экспортировать то, что может лучше всего. Вы — свою финансовую систему.

— Дим, я не понимаю, — созналась Мадина по-русски. — Вроде бы и не дура, и все слова по отдельности знакомы. А вместе не складываются.

— М-м-м, какое сословие у Шу на родине личную и родовую честь ставит выше жизни? Настолько, что способны умереть за одни лишь эфемерные принципы?

— Самураи. Ну, точнее, их дети — так как формально Микадо класс буси еще при Мэйцзи отменил.

— Угу, — ибн-Иван поощряюще кивнул. — А у меня на родине?

— Ржевские? Я других не знаю просто, — смутилась Наджиб.

— Годится в качестве примера… А у вас?

Мадина удивлённо переглянулась с Далиёй, затем медленно проговорила:

— Купцы⁈…

Их общий супруг довольно опустил веки:

— Мхм. О воинах ваших ничего говорить не буду, сами помните, чем спецгруппа министерства иностранных дел у меня на участке кончила.

— Дальше? — потребовала возбуждающаяся от таких-то пришедших в голову перспектив аль-Футаим.

— Ржевские — частный случай, явление в общем у нас называется «столбовое дворянство». Тот же Воронцов за свои принципыумрёт не хуже меня; другое дело, какие они у него… — поморщился потомок гусара в сторону.

— А у нас⁈ — принцесса только что за грудки мужа не взяла.

— А у вас самый захудалый купец, ведущий караван по пустыне соседей, за чужой товар и грудью на сабли разбойников идёт, не моргнув. И перед магами чужими до конца стоит, из допотопного бура отстреливаясь — чтобы с кредиторами до копейки рассчитаться. Любой ценой, даже если его детям годами есть нечего будет, — как-то буднично и сухо сформулировал за них такую важную вещь очень странный магрибинец.

— Опа. — Аль-Футаим подняла бровь выше.

— Либо, если за период убыток, — продолжил потомок гусара, — ваш торговец в найм идёт, чужую землю годами мотыжит, простым работником нанимается. Но долги свои, пока жив, до последнего медяка отдаёт! Как вариант — дети за него, если отец надорвался и не жилец. Где ещё в мире такое есть?

В следующую секунду старики, видимо, решили взять реванш: наплевав на приличия, не испрашивая августейшего разрешения говорить, они принялись наперебой перекрикивать друг друга, с азартом развивая ту мысль, до которой и сами должны были додуматься не один десяток лет тому.

— Только один вопрос, к самой себе, пожалуй, — аль-Футаим расчётливо облокотилась о плечо «супруга» и только что не замурлыкала, как кошка. — Нафига мне такой Регенский Совет? Аксакалы, кроме прав у вас есть ещё обязанности! Почему вы сами не сообразили?

— Причём тридцать лет назад, — вырвалось у менталистки непроизвольно. — Упс, опять гробовая тишина, — констатировала она.

* * *

— О, Самбур! — Блондин кивнул на завибрировавший связной амулет. — По бесшумке. Интересно, насколько срочно?

— Иди, — Мадина устало кивнула на ближайшую пару дверей. — И пройдёшься, и нас здесь отвлекать не будешь.

Кое-кто откровенно тяготился происходившим в зале: новых жён можно было в лучшем случае незаметно подержать за задницу, и то… (судя по встопорщившимся спереди штанам, супружеский долг потомку гусара хотелось бы получить прямо сейчас и желательно дуплетом).

Что до обсуждавшихся вопросов экономики и политики, то вид ибн-Иван имел такой, как университетский профессор — когда его отправили в детский сад и заставили общаться с четырёхлетками.

Он зевал и потягивался, ёрзал на стуле. Фрески на стенах, видимо, уже изучил на память.

— А вы здесь надолго? — чья-то цепкая пятерня жизнерадостно выскользнула из-под жопы аль-Футаим, оставляя ту в покое, а многозначительный взгляд Ржевского сфокусировался на декольте менталистки.

— Да. Ты же слышишь: торг на годы вперёд. Пока не закончат, никто отсюда не выйдет.

— Да не слушаю я! — муж тихо возмутился. — Это я только вид делаю из вежливости! На самом деле я уже все песни мысленно спел от скуки. По шестому разу.

Он решительно засобирался вставать, демонстрируя всем видом, насколько срочные дела его ждут за дверями.

Мадина коротко поцеловала пустоту перед собой.

Ибн-Иван ожидаемо увидел даже сквозь вуаль и в ответ плямкнул своими губами в воздухе.

— Уже прогресс, — меланхолично пробормотала менталистка.

Когда двери за блондином закрылись, она сделала то, чего сама от себя не ожидала: самым беспардонным образом наплевала на идущие переговоры (тьху на них — Далия чудесно справится), после чего взяла под наблюдение холл.

Ментальная система контроля Дворца, созданная ещё прадедом, её семье позволяла и не такое.

* * *

Дворец Эмира, второй холл возле Зала Регентского Совета. Происходящее фиксируется принимающим контуром системы ментального контроля Дворца. Трансляцию принимает один неустановленный абонент, находящийся в Зале Регентского Совета.

— О, ты-то мне и нужен! — Ржевский прямо расцвёл апрельским бутоном из придворного розария, когда увидел аль-Мактума.

Последний весьма экспрессивно общался с Шамсой Наджиб.

О, мама, удивилась Наджиб-младшая. А как ты прокралась, что я тебя на подходах не засекла?

Ничего срочного от отца родительница не выяснила: в противном случае она бы зашла сюда. Раз ждёт снаружи, значит, проблем нет (или уже решились, или устранены).

— Шамса, салам! — кое-кто фривольно махнул рукой и даже потянулся на автомате к женскому заду.

У Мадины внутри всё упало. Как же так, как же так… Этого же просто не может быть…

Ладно, другие жёны, другие женщины. Наложницы, б**ди, просто профессионалки Норимацу. Это жизненные мелочи, она даже внимания не планировала обращать на них.

Но это же родная мать! Жены!

— Извини!.. те. Автомат сработал! — потомок гусара на удивление одёрнул себя сам и врезал одной рукой по второй, имитируя наказание.

А мама ухмыльнулась и подмигнула!

Охота выйти прямо сейчас и подойти к ним, подумала менталистка. Бросить всё.

Ладно. Смотрим. Говоря цинично, о таких вещах лучше узнавать сразу, пока и девственность на месте, и брак не консумирован.

Знавшие её близко отметили бы, что это ледяное выражение лица возможно лишь когда ей не хочется жить. Впрочем, кроме Далии таких людей в целом мире не существовало, а близняшка была занята.

— Мне очень льстит внимание годящегося в сыновья пацана, — Шамса бинт Тани ухмыльнулась и не двинулась с места. — Обычно в моём возрасте радуются, если кавалеру хотя бы сорок.

— Ой, не наговаривайте на себя! — далеко не глупый человек, регулярно и успешно притворяющийся идиотом, на удивление заговорил в той тональности, которая успокоила подслушивающую Мадину.

Низменное я создание, укорила она себя по ходу дела. Подглядываю, подслушиваю, ещё и за самыми близкими людьми.

— А мне показалось, ты уже готов, — маман продолжала веселиться во все тридцать два.

Взглядом она указала на продолжающий оттопыриваться бугорок спереди штанов гостя дворца.

— Всегда готов, — неожиданно тоскливо вздохнул Ржевский. — Но — теперь я женатый человек. Так вот. Кстати, готов поспорить, что вы уже в курсе!

— Сразу масса вопросов, — теперь Наджиб-старшая заинтересовалась по-настоящему. — Первый: когда это вашу фамилию от интима удерживали жёны? Второй: откуда бы мне быть в курсе?

Мадина ревниво отметила, что когда мать вот так изгибает бровь, выглядит она, пожалуй, даже интереснее дочери.

— Шамса Таниевна, вы позволите, я один срочный разговор до конца доведу? — ибн-Иван тягостно вздохнул и сложил руки перед грудью в просящем жесте. — И потом, с вашего разрешения, приглашу куда-нибудь пообедать? Здесь же есть хорошие рестораны, не выходя из здания? — он весьма убедительно огляделся по сторонам.

Интересно, играет? Да ну, не может быть; очень искренне выглядит. Кстати, с чего это он на русский манер насаб переиначил, если говорит по-магрибски?

— А-ха-ха-ха-ха, это мой дворец, — маман многозначительно покачалась в пятки на носок, чего раньше за ней дочь не помнила.

Грудь взрослой женщины качнулась туда-сюда перед носом одного малолетнего сексуального маньяка. Справедливости ради, последний себя время от времени мог держать в руках.

Б**, вы оба с ума сошли? Менталистка абсолютно искренне не знала, как к происходящему относиться, что думать. И чего ждать.

Один со стояком в адрес взрослой бабы расшаркивается реверансами, вторая с ним то ли флиртует, то ли кокетничает.

Её следующая мысль была по-русски и состояла исключительно из нецензурной брани.

— Тьху! — блондин абсолютно естественно засадил себе ладонью в лоб. — Знаете, у вас частные дворцы на семью таких размеров, как у нас моллы, — признался он. — Как этого мудака увидел — мозги заклинило. Минута! — он уверенно махнул ручкой.

Второй рукой потомок гусара сгрёб за одежду аль-Мактума и, подняв в воздух, прижал спиной к стене:

— Мужик, я тебя три раза предупреждал.

Бах! Кулак блондина врезался в живот оппонента.

Всё тело старика свело судорогой.

Интересно, чуть оживилась подглядывающая близнец принцессы. Ух ты. Ладно, можешь и мамане глазки покорчить.

— Ты, сука старая, в гордыне своей не унимался!

Бах! Раскрытая ладонь Ржевского щёлкнула неудавшегося путчиста в лоб.

Затылок аль-Мактума ударился в стенку, глаза закатились.

— Шамса Таниевна, вы бы не могли привести его в сознание? Я знаю, что вы хороший целитель, — муж стремительно открывался с очень неожиданной стороны.

Вот так человек с идиотским видом может ввести в ступор даже дипломированного менталиста, профессионально отметила про себя Мадина. Я ведь даже не понимаю, чего от него ждать и какие, как говорит аль-Футаим, у него сейчас мотивации.

— На. — Маман коротко кастанула лечилку.

Лицо старика стало осмысленным.

— Кто к нам с мечом придёт, тот от меча и погибнет! — каждое своё слово ибн-Иван сопровождал жёстким ударом в живот воспитуемому. — Обычно я стариков не бью, — пояснил он через плечо. — Но этот сморчок Далию и Мадину хотел… — дальше последовали те подробности, говорить о которых не стеснялись лишь отмороженные Ржевский и Далия.

Лицо мамы неуловимо изменилось. Лишь по доступным ей нюансам Мадина с изумлением поняла, что Шамса Наджиб находилась в этом холле не просто так.

Она страховала нас! Вон, и амулеты у неё под одеждой боевые! Систему ментального контроля может использовать вся семья, просто мама этим раньше не грешила.

В следующую секунду менталистка очень грязно выругалась на родном языке вслух. Присутствующие озадачено развернулись в её сторону.

— Ё**улась? — флегматично поинтересовалась участливая аль-Футаим. — Или решила, что тебя это всё не касается? Ну так иди гуляй, не мешай работать!

Близняшка вынуждена была говорить с двойником жёстко, потому что у них с шейхами только начали намечаться робкие перспективы.

— Извините! Мысли вслух, больше не повторится! — Наджиб-младшая густо покраснела. — Никого из присутствующих не касается.

Тем временем в холле один блондин разжал пальцы. Удерживавшееся им тело отлипло от стены и мешком бухнулось на пол.

— Ногами бы попинать, — ностальгически вздохнул Ржевский, раскачиваясь над поверженным и действительно всерьёз прикидывая, да или нет.

— Ушиб внутренних органов. Разрыв селезёнки. Кровотечение в кишечнике и желудке. Сломанные нижние рёбра. — Шамса бинт Тани принялась бесстрастно перечислять повреждения. — Убить можно и быстрее. Это я к тому, если ты и ногами продолжить решишь.

— Да хер с ним, старым козлом, — плюнул учителю отца на голову ибн-Иван. — Я не ради удовольствия, а принципиально.

Мама опять вопросительно изогнула бровь и наклонила голову к плечу.

— Нельзя такое, что он затеял, ни замышлять, ни в планах лелеять, ни тем более к девчонкам молодым с таким приходить, — пояснил неожиданный поборник морали, всю жизнь трахавший всё, что шевелится (в полном соответствии с традициями собственной семьи).

— Руку опереться не предлагаю, не взыщите, — Ржевский восхищённо скользнул взглядом по сиськам ссобеседницы, но нечеловеческим усилием воли сумел взять себя в руки.

— Почему? — женщина открыто улыбнулась и наклонила голову к другому плечу.

— Вы очень красивая. Коэффициенты плотности и упругости — тоже ого-го, а геометрия и размеры — вообще. — Кое-кто красноречиво сглотнул набежавшую слюну. — Интима хочется, жёны заняты, — бесхитростно пояснил он в следующий момент. — А вам на вид от силы двадцать с небольшим! Я ещё во время знакомства хотел спросить, у вас Мадина что, в восемь лет родилась?

— А-ха-ха-ха-ха! — Шамса Наджиб не стала сдерживаться и следующую четверть минуты только слёзы из глаз и вытирала.

Ну давай, поржи ещё и ты спаривающейся кобылой, угрюмо подумала Мадина.

Справедливости ради, потомок гусара и его собеседница между собой сохраняли дистанцию метра в полтора, несмотря на приязненные взгляды в адрес друг друга.

— Ну да! Шли бы по улице — я бы подумал, вы сёстры, — белобрысый эпатажник решительно игнорировал, представительница какой культуры сейчас с ним разговаривает.

И вёл себя так, как общался с профессионалками Норимацу.

А вот с чего это всё терпишь ты, мама, я у тебя ещё спрошу!

— Я хотела с тобой поговорить. Ближайшая кухня — там, — бинт Тани указала взглядом нужный коридор. — Пошли? Ты голоден?

— С удовольствием! А то даже в животе бурчит!

— Туда сейчас придёт твой протеже Самбур. — Женщина продолжила просвещать зятя по дороге. — Он вышел на меня, сказал, что дело срочное: вроде, твои активы дома кто-то ограбить собрался. Я пустила его и ждала, когда ты выйдешь, чтобы проводить.

— Ух ты. Вы будущее предсказывать умеете?

— Я взрослая женщина, мать взрослой женщины и давно живу, — заметила Наджиб-старшая.

— Ой, не наговаривайте. Знаете, у нас поговорка есть, шуточная: «Разведусь коль вдруг с женой, то женюсь на тёще». Я вот на вас смотрю, — кое-кто по-хамски окатил оценивающим взглядом взрослую спутницу, — и понимаю, откуда у народной молвы ноги растут.

— А-ха-ха-ха-ха, жги ещё! — маман снова расхохоталась переливистыми колокольчиками и опять полезла вытирать слёзы.

Да что ж такое, возмущённо подумала Мадина. Ржевский, гад, у тебя совесть есть⁈

— Увы, — клоун развёл руками. — К моему прискорбнейшему сожалению вынужден констатировать: по прозрачным причинам моя страсть в ваш адрес останется неудовлетворенной. Сами ж понимаете, — он шмыгнул носом и повторно развёл руками.

На сердце потеплело и слегка отлегло, сердито отметила менталистка.

— Я рада, что вижу твои настоящие границы личности. — Эти слова Шамса бинт Тани сказала неожиданно серьёзно, настолько, что почти резко. — В любом другом случае я была бы крайне неспокойна в адрес своей дочери с тобой.

— Сберегу, защищу, взлелею, — белобрысое недоразумение на мгновение стало взрослым, мудрым и нездешним. Ещё приложило правую руку к левой половине груди. — Слово Ржевского. Кстати, вы — первая в моей жизни женщина…!

Сердце нагло подслушивающей дочери без предупреждения на рефлексе ухнуло в пятки.

—… с которой я НАСТОЛЬКО искренне сожалею, что никогда ничего не будет! — твёрдо завершил потомок гусара. — Извините, если разочаровал.

— Разочаровал как женщину, — весело фыркнула маман. — А как мать — успокоил, порадовал и обнадёжил. А то о вашей семье слухи сам знаешь какие.

— Мадина же ребёнок, — опять по-взрослому пожал плечами потомок гусара. — Маленькая, беззащитная, ранимая очень. Её же беречь надо: она как цветочек, хрупкая и чуть что, сразу сворачивается.

Менталистка с удивлением почувствовала, что в углу глаза появилась непредусмотренная программой влага.

— Она мне и так столько свободы отвалила в отношениях, что не унести, — продолжил философствовать малолетний сексуальный маньяк с магрибским акцентом. — Но если с кем-то из близкого круга — вы же понимаете. Ей было бы очень больно. Потому я пас.

— Знаешь, мне очень импонирует твоя откровенность, — мама вдруг тоже стала взрослой. — Я приятно удивлена, чуть ли не сильнее, чем за всю предыдущую жизнь.

— Ржевские всегда были рас**здяями, но среди нас никогда не было п**доболов, — пожал плечами блондин, делая быстрый шаг вперёд и распахивая двери перед спутницей. — О, Анатолий Михайлович! Здравствуйте.

Навстречу странной паре из кресла поднялся Самбур.

Глава 5

— Хотите поговорить сами, без меня? Или я не буду вам мешать, если займусь тут по хозяйству? — Шамса, оказавшись на кухне, сбрасывает с себя национальный чёрный балахон-абайю.

И остаётся в ну очень плотно облегающих брюках и расстёгнутой мало не до пупа рубашке.

Вот это да. Вот это ого-го.

Сквозь одежду, конечно, лично я её коэффициенты и так видел, как и контур геометрии, но живой взгляд есть живой взгляд.

Даже челюсти свело: классная тёлка, хотя и в возрасте — тридцать один плюс-минус год (если правильно вычислил). Она замуж ещё моложе дочери вышла.

Попутно: что это у них за мода тупая, настолько рано семью создавать? Или у баб без одного дела трубы тоже горят?

А без женитьбы в этих краях не то что об интиме речи нет, а даже за руку не подержаться. Далия просветила на досуге.

— Двойственная ситуация, — начинает шептать мне по-русски Самбур, словно видит каким-то образом, что я не ориентируюсь в каждом подряд территориальном этикете. — С одной стороны, женщина при разговорах мужчин находиться не должна. Особенно в нашем случае…

—… А с другой — это её дворец, а-га-га! — дальше я могу продолжить и сам. — И она тут вроде как хозяйка. Не она одна, но и она тоже.

— Есть ещё и третья сторона, — хмуро замечает ювелир. — Вы, как супруг её дочери, наверняка вошли в круг интересов. Как всякая мать, госпожа бинт Тани хочет понимать, как движутся ваши дела.

— Вот не надо инсинуаций! — возмущается Шамса языком Залива, хотя мы сейчас говорили совсем иной речью. — Я не у вас спрашивала, а у Ржевского! Если при мне общаться некомфортно, он, в отличие от вас, запросто в лоб это скажет! Он не стеснительный, если уже даже к моему заду примеривался в Регентском Зале… — последние слова она договаривает тише и себе под нос.

Очки Самбура устремляются на его лоб вслед за бровями.

— Я доверяю всем здесь присутствующим, — мама Мадины словно поясняет моему собеседнику некий контекст, понятный лишь им обоим. — Расслабьтесь, чувствуйте себя как дома. Тебе не предлагаю, — она бросает на меня нечитаемый взгляд. — Ты и так везде как дома. Пха-ха-ха-ха-ха, завидую: нигде не иметь даже малейшего намёка на психологический дискомфорт, хи-хи-хи.

— Это у меня семейное, — констатирую задумчиво. — Всё-таки фамилии надо соответствовать: имидж — наше всё. — Дальше меняю наречие. — Анатолий Михайлович, если есть какие-то конфиденциальные моменты, только для нас двоих, вы всегда можете сказать их другим языком. Я не думаю, что в этом дворце полно знатоков русского.

— Уважаемая Шамса бинт Тани отлично читает из моей головы! — сумрачно роняет Самбур. — При желании. Смена языка с менталистом — ни разу не панацея.

— Так а что ей помешает прочесть вас после разговора? — удивляюсь. — Если она захочет? И времени не нужно тратить возле нас полчаса, отираться рядом и как служанка прислуживать. Взять вас за пуговку в коридоре, посмотреть в глазки — и ага! Вы — растение, а информация перекочевала к менталисту.

Женщина в этот момент как раз ставит между нами большую турку с кофе, поднос со сладостями и тарелку с мелко нарезанным вяленым мясом.

— Логично, — признаёт ювелир. — Хотя я попросил бы вас в подобном тоне о ней не выражаться, как минимум в моём присутствии. Боюсь, вы до конца не понимаете, с кем имеете дело. — Он задумчиво и грустно смотрит мне в переносицу.

— Ай, чё там понимать! — отмахиваюсь. — Напор и манёвр, все люди одинаковы! Тем более что и женщина в самом соку. Упс, занесло на повороте, — скромно опускаю взгляд и прикусываю язык.

— Агр-р-кх-м! — Михалыч давится первым же глотком кофе.

— Учитесь, дорогой гость, — весело говорит ему мама Мадины на своём языке. — Вот это я понимаю, отсутствие двойного дна. Вот это я понимаю, искренность. Отгадайте с трёх раз: такого, как Ржевский, хоть при одном дворе мира могут заподозрить в подковёрной игре⁈ Или вообще — заподозрить хоть в чём-то⁈

— А чего их подозревать? — сварливо огрызается ювелир. — Они ничего подковёрного в жизни не практиковали, потому что открыто на три буквы самого царя при всех посылают! Вот уж кто никогда слов не выбирал, всегда в лоб резали. В русском языке три буквы — это… — спохватывается он.

— Я знаю! Я просто хотела сказать, что иногда отсутствие внутренних тормозов — в долгую не минус, а плюс, — Наджиб-старшая многозначительно сверлит взглядом моего бизнес-партнёра по транспортному порталу. — Намёк ясен?

— ДА! — Михалыч порывается вскочить по стойке смирно.

Зачем?

Мама Мадины останавливает его взмахом ладошки.

— Соглашусь, что взлелеенная поколениями его предков прямота утюга, в любых ситуациях и со всеми, имеет свои определённые плюсы, — ну очень смешно вздыхает Самбур, оставаясь в итоге на месте.

— А-га-га-га-га! — я и смеюсь (прикольная у него физиономия).

А чё стесняться, все свои, мясо вкусное, кофе тоже.

И коэффициенты Шамсы внушают. Хотя я не могу их даже потрогать (из соображений высокой нравственности и высочайшей личной принципиальности), но в разрезе рубашки они так и качаются туда-сюда, так и покачиваются. От её движений. Туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда.

Вместе со всей своей геометрией, а она немаленькая. Притом — весьма пропорциональная и изысканная.

Вот это да, вздохнуть ещё раз. Вот это ого-го. Видимо, целители имеют возможность не только второе лицо одинаковым с принцессой сделать, но и тело — идеальным, доходит до меня с неким опозданием.

Или это она от природы идеальная? А что, улучу момент и спрошу: это сиси сами до такого размера выросли? Или какие-то целительские техники?

Интересно же, да и знаний много не бывает.

— Дмитрий, я могу позволить себе одну просьбу в твой адрес? — Наджиб-старшая продолжает улыбаться и наклоняет голову к плечу.

— ВЫ мофете фебе позволифь фто угодно! — кусочек импровизированного бутерброда приходится жевать быстрее, чем хотелось бы.

Интересно, как эта лепёшка в виде плоского куска теста называется? Тоже не забыть выяснить, когда про буфера справки наводить буду.

— Пожалуйста, не смотри на меня так при ком-либо ещё, — женщина вроде как с сарказмом хлопает ресничками.

— Легко сказать! — вздыхаю в точности, как только что Самбур. — Словом Ржевского за то не поручусь, не взыщите. Я никогда не обещаю того, в чём не уверен на все сто, что смогу.

— Пха-ха-ха-ха-ха…

— Вы женщина классная во всех отношениях, — я, конечно, уже пытаюсь разглядывать её фасад не так явно, но не уверен, что получается.

Или на меня её качающиеся полушария как гипноз действуют⁈ Прям глаз не оторвать, туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда…

Дах-дах-дах-дах-дах — по полу цокают высокие женские каблуки, затем меня хлопают между лопатками:

— Ты хотя бы постарайся. Анатолий, всё, чему вы являетесь свидетелем, должно остаться во Дворце и никуда отсюда выйти не может, хорошо? — Наджиб-старшая попутно просит ювелира.

Ну, как просит. Михалыч всё-таки подскакивает после её слов с высокого барного стула и кланяется три раза подряд, сложив ладони перед собой:

— Даже не стоило вашего упоминания! Автоматически подразумевается контекстом!

И вид у него почему-то такой, как будто он в своей чашке с кофе таракана обнаружил. По этому поводу теперь очень возмущается.

— Ладно, не получится у вас при мне беседы, — с сожалением вздыхает Шамса, оценивая взглядом почему-то мои штаны и разворачиваясь на каблуках. — Звоните в колокольчик, если что-то понадобится! — бросает она от двери.

— Уфф, слава богу! — Михалыч на полном серьёзе с облегчением вытирает лоб, избегая даже смотреть в ту сторону. — Ушла, прости господи.

Странно. Импотент, что ли? Впрочем, не моё дело.

Штаны Наджиб-старшей не такие просторные, как мои. Обтягивают её, как вторая кожа. Сквозь них отлично видны эти самые полосочки сзади, которые Далия называет стрингами — красиво же! Особенно когда задние, м-м-м, выпуклости при ходьбе перекатываются.

И сиси в разрезе рубашки — тоже приятные, более чем. На то пошло, если бы Шамса не хотела, чтобы её видели, то и чёрный балахон бы при нас с себя не стаскивала! Она же не знает, что я и сквозь одежду вижу, когда захочу.

Чего Самбур так парится? Буквально епископа Александра из себя корчит. Красивая тёлка, а «…кое-какое место у всех одинаковое», как говорил пращур.

То, что ей тридцатник, по ней не сильно и видно — на глаз чуть больше двадцати. Тем более что самому Михалычу изрядно за полтос, уж точно не ему на старость Наджиб-старшей кивать.

Если даже у меня в её адрес с точки зрения физиологии — полный потенциальный акцепт на интимную реализацию чувственного компонента.

Если бы было можно, вздыхаю с сожалением, глядя на захлопнувшуюся дверь.

Ладно, успокаиваю себя, энергично потирая ладони. У меня теперь две молодые жены есть точно с такими же молочными железами и попами, только моложе.

Посмотрим вскорости, какой он — местный изощрённый интим. Наджиб прямо обещала: «Женишься — это всё сразу твоё!». Ещё ручкой по своему телу провела, а была как раз в треугольнике-купальнике (практически ничего не скрывает, особенно с её размерами) и шла в сторону бассейна.

Я этот момент почему-то лучше собственных отпечатков пальцев запомнил.

Чёрт, что-то я слегка не на том сфокусировался. Коэффициенты жёсткости и упругости — несомненно, вещь в жизни важная, возможно даже самая важная. Но иногда надо и деньги зарабатывать. Чтобы у коэффициентов, принадлежащих лично тебе, показатели с возрастом не падали.

Чонг посмеялась походя, когда мы с ней… поближе знакомились: «Чем больше в женщину вложено финансов и спорта, тем дольше молодость».

* * *

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

Странное было впечатление. Неоднозначное была впечатление.

С одной стороны, кое-кто маман только что прямо на кухонном столе не разложил — а она при этом глупо хихикала.

С другой стороны, всё-таки не разложил. И не под влиянием снаружи, а исключительно по собственному почину. Для кое-кого — всё равно что подвиг. Без преувеличения.

Только подвиг невидимый и из разряда тех, которыми ни с кем не поделишься — несмотря на сложные эмоции, Мадина нервно хохотнула.

С третьей же стороны, было над чем задуматься. «Намерение равно деянию», если вольно перефразировать первый хадис имама ан-Навави. В глазах Всевышнего — точно.

Мадине надоело ломать голову, пытаясь разобраться, и она тупо вывалила нравственную дилемму на голову двойняшки, воспользовавшись трёхминутным перерывом в заседании.

Аль-Футаим предсказуемо погоготала жизнерадостным гусаком из краёв Ржевского. Потом, правда, поимела совесть и снизошла до нормального объяснения:

— Ты понятия смешиваешь.

—???

— Что есть намерение по-твоему? Дай формулировку?

— Э-э-э? — менталистка подвисла.

— Вот. — Принцесса назидательно подняла вверх указательный палец. — Намерение — это то, что ты собираешься сделать. А дрюкать твою родительницу он не стал — и честно заявил, что не собирается. Хотя, как ты говоришь, о твоём присмотре не подозревал.

— Хм. Но он же так смотрел! Такое говорил! Да смотри сама… — воровато оглянувшись по сторонам, Наджиб-младшая очень быстро воспроизвела маго-видео, которое тут же безвозвратно удалила:

— Что скажешь⁈

— Пф-ф-ф, — Далия презрительно хлопнула пузырём жвачки. — Мада, у тебя с терминологией проблемы от перенапряжения. Всё перепуталось.

— Но ты же сама видела!

— Я видела, как кое-кто хотел. Но не стал. — Аль-Футаим помолчала, саркастически глядя на подругу. — Ты чё, реально не понимаешь разницу между «хотеть» и «собираться»⁈ — когда принцесса не могла в одно касание донести свою мысль, она обычно начинала нервничать.

Издержки темперамента.

— Ой, вот только не заводись, — поморщилась Наджиб. — Тоже мне, великая гений.

— Дура ты! Кое-кто на удивление обуздал своё, к-хм… рефлекторное поползновение! В моей системе ценностей такой его поступок категорически не равен тому намерению, которое ты ему втираешь. — Аль-Футаим окончательно вышла из себя. — Слушай, пойди с каким-нибудь муллой пообщайся, а⁈ Может, он тебе лучше объяснит⁈ И ан-Навави о другом говорил! А ты сейчас всё извращаешь, и нашего блондина обесцениваешь. Разбалованная инфантилка, — пробормотала монарх в сторону. — Привыкла, что все тебе всегда сопли вытирают… Ладно, проехали.

Принцесса поняла, что сказала лишнее. Она вздохнула и примирительно щёлкнула близняшку ногтем по плечу.

— Хм. А ведь да… — Менталистка покачалась на стуле вперёд-назад, расфокусировав взгляд. — Ведь его поступок — это как раз то, чего он не стал делать… Вот я дура!

— Ты не дура. Просто зацикленная на личной жизни курица, — прошипела принцесса шёпотом. — У которой прямо пальцы чешутся, гнездо вить. Дурацкая акцентуация, вот и трясёшься на ровном месте.

— Не всем быть такими холодными и чёрствыми сухарями, как ты! — возмутилась Мадина.

— У-ху-ху-ху-ху, вот сегодня ночью посмотрим, кто темпераментнее, — бесстыжая, не стесняясь, заржала на весь зал.

Оглянувшись по сторонам, Далия многозначительно ткнула близнеца в бок пальцем, который там и оставила.

Впрочем, их всё равно никто не слушал: аксакалы были заняты обработкой и согласованием собственных позиций по группам, чтобы к монарху подходить с конкретным перечнем предложений.

* * *

— Дима, я, собственно, вот по какому поводу. — Самбур протягивает исписанный лист бумаги.

Когда мы остаёмся наедине, он прям оживает: и за кофе принимается, и за булочки с изюмом. Даже щёки порозовели и взгляд из унылого стал любознательным.

Занятная метаморфоза. И чем ему Шамса Наджиб не угодила, что он в её присутствии мало не зелёный сидел? Такие сиси, как у неё, ещё поискать. Попу тоже. Несмотря на преклонный тридцатилетний возраст.

Да даже если попользоваться прямо нельзя, просто смотреть же всё равно приятно! Как на живопись, в конце концов.

Как тёлка, по большому счёту, без чёрного балахона и вуали на лице она на двадцать с небольшим выглядит.

— Список… — пробегаю по диагонали перечень поставок, которые порталом в течение ближайших суток необходимо было отсюда доставить в Соту.

— Что делать будем? — а ювелир опять грустнеет.

Правда, кушает за пятерых, это хорошо. Аппетит — залог жизненной перспективы.

— Не вижу пока причин для тревог, — наливаю себе тоже из кофейника. — Вот эти пункты, — отчёркиваю ногтем посередине, — до завтра подождут. А по этим, — показываю ниже, — прямо сегодня оплатим суточную неустойку за задержку. Вот этот последний — я лично в Соте зайду, извинюсь и верну деньги в пятикратном размере.

Устав нашего транспортного канала хоть на бумаге никогда и не существовал (пока), но всех клиентов на словах мы предупреждали: отвечаем совокупной репутацией Домов Ржевских и Самбуров. Это было наше совместное решение.

— Неустойка получится солидной, — партнёр по логистическому бизнесу испытывающе таращится мне в переносицу.

— Форсмажор, — вздыхаю. — Никто на артобстрел крупными калибрами не закладывался. Мне и в голову не могло прийти, что в середине Золотого Квадрата такое реально.

Михалыч многозначительно молчит, ожидая продолжения.

— Проблема на моей стороне, — продолжаю. — Мне и отвечать.

— Я ждал этих слов, приятно, что не ошибся в вас. Разумеется, расходы делим пополам. — Ювелир энергично хлопает ладошкой по столешнице. — Но не могу не спросить: Дим, вы свою половину где взять планируете? — он ещё раз измеряет меня взглядом.

Тьху, дурацкие мысли. Я так у баб коэффициенты считываю сквозь одежду, понятно какие.

— В любом ближайшем банке, который планирует подключаться к Бирже Соты, — фыркаю, отправляя в рот булочку с изюмом. — Вы ж последнее собрание пропустили. Там много интересного было.

— Какое собрание? — Самбур напрягается.

— Вашего профсоюза. Когда ваши коллеги ко мне в имение приходили, прямо на коленке одну идею реализовали: валюты, ценности типа металлов банковских, камни драгоценные, пушнина, рыба красная и осетровая, деревья ценных пород включая красные… — минуту перечисляю по памяти список товаров. — Каждое второе наименование этого перечня уже минимум раз за эти сутки-двое прошло через нашу новообразованную биржу.

— А я же всё это пропустил! — собеседник взвивается в воздух едва ли не вместе со стулом.

— Вам должны были присылать уведомления, — теперь напрягаюсь я. — Как основоположник нашего с вами движения, вы должны быть в курсе в режиме реального времени. Мне обещали, что к амулетной системе оповещения подключат и вас, чтоб и вы в уставной фонд и в проект вошли.

На мой браслет Изначального, например, все уведомления о сделках приходят постоянно, даже ночью. Ему тоже должны.

— Ой, да шлют что-то, шлют! Я просто этот канал приглушил и временно застопорил, — смущённо признаётся Самбур. — Вникать поначалу поленился — думал, какая-то ваша блажь. Коллеги звонили объяснить — я разговаривать тогда не смог. А потом и не вспомнил…

— Не знаю, что здесь сказать, — развожу руками. — Значит, вы богатый человек! Раз вам деньги не нужны!

И снова очки и брови ювелира устремляются вверх.

— Пока биржа существует по большей части в виртуале, но существует. И работает, в прибыль. Гарант сделок — дом Ржевских, — поясняю фабулу на пальцах. — Мой биржевой процент сбрасывается на мой именной счёт, ответвление от вашего профсоюзного. Это ваши коллеги пока предложили, на днях всё узаконим чётче.

— Ух ты.

— Черятов хочет вообще свой банк под это открыть, больно обороты с первого часа удивительные. А работа круглосуточная.

— Ух ты.

Здесь не понял. Он что, извращенец⁈ На меня смотрит с обожанием. Чуть ли не.

На всякий случай отодвигаюсь вместе со стулом и начинаю прикидывать, как бы так поделикатнее задать вопрос в лоб.

И при сисястой маме Мадины он краснел, бледнел и нервничал! И вздохнул с облегчением, когда она вышла!

А её полушария так и качались, так и качались, так и качались.

Он что, к женщинам не того⁈ Да ну⁈

С кем я связался.

* * *

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Я в полном восхищении от вашей светлой головы! — на второй малой кухне этого этажа всплеснул руками Самбур, принятый Далиёй из её неизбывной милости в подданство Эмирата.

Ну а как ещё было защитить мужика, на которого ополчился, ни много ни мало, аппарат графа Воронцова?

— Пожалуйста, поясните вашу мысль. — Ржевский отчего-то напрягся, сделал морду кирпичом и отпрыгнул от десертного стола вместе с высоким стулом, на котором сидел.

Тарелку с едой тоже отодвинул.

— Вы сформулировали то, о чём лично я думал последнюю пятилетку! Но так и не придумал! Государственные каналы обращения товара в Соте делают неконкурентоспособным… — дальше полилась неинтересная фигня, Мадина не стала вникать.

Дмитрий каким-то божьим промыслом понимает — и ладно. Если бы эту же задачу поставили ей как менталистке (убедить кучу незнакомых меняться по чужим правилам), она понятия бы не имела, как её решать.

Ну не бегать же по многомиллионному городу с ментальным принуждением за каждым, право слово. Пока последнего амнезируешь, у первого уже блоки контроля послетали — начинай заново.

А блондин, регулярно и успешно выдающий себя на людях за дебила, каким-то образом справился. Ещё и слегка на этом разбогател и продолжал богатеть. Каждый час, с каждой последующей сделкой. Как только что выяснилось.

— А-а-а, — выслушав объяснения собеседника, ибн-Иван зримо расслабился и вернулся вместе со стулом к столу. — А то я тут уже подумал… неважно.

— Не поясните в качестве любезности, как вы планируете в здешнем банке получать деньги со своего суб-счёта при нашей гильдии в Соте? — Самбуру действительно было интересно. — Я не представляю механизма.

Наджиб-младшая мысленно отметила, что и она тоже не представляет.

— Трёхходовка, — удивился Ржевский. — В шахматы играете? Первое, вызываю менеджера по особым клиентам в хорошем банке. Представляюсь полностью.

— Хм. — Ювелир покосился в маго-интерфейс собственного артефакта.

Сейчас по внутренним новостям Эмирата как раз объявляли о том, что Далия бинт Файяд аль-Футаим извиняется перед поданными за то, что раньше не сообщила о своём замужестве.

— Прикольный тип наш муж, — пресвистнула менталистка вслух, впрочем, тихо.

Далия тут же врезала ей коленом по бедру под столом, чтобы бормотала потише.

— Второй шаг: предлагаю связаться со всеми участниками проекта по очереди, — с безмятежным спокойствием продолжил блондин. — Список членов вашей гильдии не секрет, здесь в Заливе вас всех знают — вы же всё равно камнями тут закупаетесь.

— Хм. Нестандартно, но сработает, — признал Самбур.

Он явно анализировал дорожку шагов на предмет недостатков.

— Ваше слово даже лично, будем откровенны, вес имеет, — продолжил ювелир. — В банковских кругах Залива — однозначно. А с учётом проскочивших изменений статуса…

— Каких? Что за изменения? — потомок гусара мгновенно сделал стойку.

Его партнёр без слов развернул маго-интерфейс.

— Ох ты ж б**! — Ржевский сперва посерел, потом позеленел. — Ох ты ж чёрт побери! Это меня теперь что, все как придаток к принцессе воспринимать будут⁈ Ох ты ж… — он грязно-грязно заматерился.

— Не понял? — Самбур не в первый раз за этот разговор изумился. — А вы что, женились на монархине — и никак не собирались этого использовать⁈ Хотели сохранить в тайне⁈

Логические построения пожившего представителя ювелирной гильдии, похоже, в одно мгновение осыпались из-за неверного места, выбранного им для фундамента.

— Ну да, — широко открыл и без того немелкие глаза представитель самой странной магрибской фамилии за всю историю региона. — Работа — работой, личная жизнь — отдельно. Ещё Ржевские именем супруги не щеголяли! Одной из, причём, — последнюю пару слов он договаривал, уже глубоко погрузившись в какие-то размышления.

Даже губу закусил.

— Так. Дима, я молчал, но больше не могу.

Ух ты, а Самбур с чего сейчас закаменел?

— То, насколько фривольно вы ведёте себя с женщинами местных правящих фамилий, меня пугает! — Ювелир даже не мигал, демонстрируя, что не шутит. — Сперва эти ваши откровенные эскапады в адрес Шамсы бинт Тани, — он поправил очки. — Хорошо, не вслух, а намёками! Вы ставите и меня под угрозу своим… своим… — золотых дел мастер не смог подобрать приличного слова.

Эрекцией, мысленно пожала плечами Наджиб. Перманентной. В адрес любой бабы без разбора.

— А чё⁈ Классная ж тёлка⁈ Что я не так ей сказал⁈ — блондин уверенно ушёл в оборону, и не думая уступать.

Интересно, это недоумение искреннее? — подумала Мадина, впечатывая ладонь в лоб уже по привычке. Или валяет дурака?

Попутно: интересно, а мама сейчас это тоже слушает? Интересно, с каким лицом, если да.

Впрочем, по собственной маме она уже ни в чём не была уверена на эту тему.

— Вы же сейчас валяете дурака? — осторожно поинтересовался Самбур, зачем-то опять отодвигаясь от стола, опять на стуле.

— Где?

Понятно. Не валяет.

— Да тьху на вас! — блондина прорвало. — Мужик должен свои проблемы решать сам! Как я сейчас пойду в банк, финансовый канал создавать⁈ Если у меня жена — царевна этой страны⁈ — он ещё раз грязно выматерился.

— Ногами. — Без тени шутки предложил ювелир. — И абсолютно спокойно за минуту договоритесь. До этого разговора я сомневался, сейчас уверен. Знаете, кое в чём признаюсь, — он снял очки и почему-то расслабился. — Вы — самый большой парадокс из тех, что я видел в жизни. А я видел немало.

— Мне б ваши заботы, — отмахнулся абсолютно искренне расстроенный Ржевский.

— Что вас так встревожило? — Анатолий Михайлович веселел на глазах. — Юноша, жизнь прекрасна и удивительна! В том числе, благодаря вам, — он дружелюбно хохотнул.

Хотя Мадина прожила и не так много, она отлично видела по говорящему: партнёр мужа уже просчитал за секунду, что второй портал из Эмирата в Золотой Квадрат заработает не просто сегодня, а как бы не через пару часов.

— Раньше Слово Ржевского было очень дорогой, не обесценивающейся валютой потому, что оно обеспечивалось нашей репутацией и делами. А сейчас люди могут подумать, что оно частично на иное обеспечение перешло. — Ибн-Иван, говоря это всё, молодым почему-то тоже не смотрелся. — Нельзя размывать базовую структуру обеспечения! Ржевский сказал — это Ржевский сказал! А не «аль-Футаим подтвердила»!

— Не понимаю, — искренне отмахнулся весёлый Самбур.

У него в голове уже всё сложилось как надо.

В следующую секунду Дмитрий решительно спрыгнул со стула и с сожалением забросил в рот последнюю булочку:

— Посидите тут, я скоро.

— А куда вы?

— Пойду супруге по жопе дам. Сразу вернусь.

— На тему — по жопе⁈ — взвился Самбур. И тут же опал на место. — Ой, простите! Это не моё дело.

— На тему того, что в доме хозяин — я, — потомок гусара тем не менее хмуро пояснил. — И любые заявления от имени семьи со мной надо согласовывать! Потому что финансовые политики домов аль-Футаим и Ржевских друг от друга независимы! Как минимум.

— Фигасе. Это уже мания, — тихо прошипела сбоку в ухо двойняшке Далия.

Мадина заметила, что близнец подключилась к этому её каналу пару минут тому, но не думала, что та прям внимательно следит и слушает — пенсионеры на той стороне стола пили из неё кровь полновесными глотками и, как говорит кое-кто, в режиме реального времени.

— Не поняла? Что за мания? — Мадина лихорадочно активировала доступ к правительственному маго-серверу Эмирата и теперь ждала время сработки. — Чёрт, вшивая секунда, а как долго…

— Перерыв — минута! — аль-Футаим решительно перебила очередного говорящего. — Разойдись! — В следующую секунду она без затей вызвала супруга через свой артефакт и заговорила таким тоном, которого Наджиб-младшая за ней отродясь не помнила.

Потому что его никогда раньше не было.

— Дим, прости. Мы тут за тобой подглядываем и видим, что ты скромный. Сейчас твоё имя из всех анонсов уберут! — Далия первый раз в жизни смущалась и извинялась перед кем-то.

— Спасибо, — без паузы проворчал ибн-Иван. — Лучше позже, чем никогда.

Глава 6

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Перерыв продлён на четверть часа! — при виде головы Ржевского, как так и надозаглянувшей в зал Регентского Совета, аль-Футаим поступила, как и надлежит идеальной восточной жене.

Оставила все дела, чтобы уделить время мужу.

— Поздравляю с самым странным браком в истории, — вид двойняшка имела весёлый и позитивный, несмотря на хмурую физиономию супруга.

Когда тот подошёл, она без затей двинула его кулаком в живот; не сильно, скорее, в качестве демонстрации очень близкой личной дистанции.

— Дура, — констатировала уже опытная в таких моментах Мадина. — Святая простота, чё с тебя взять. Он же щ-щас…

Она отлично представляла, что будет дальше. Слава богу, без свидетелей почти — пенсионеры радостно разбрелись, кто в туалет, кто за чашкой кофе.

Прикосновение женской руки, даже в такой форме, ожидаемо подняло единственно возможную и вполне предсказуемую волну в душе потомка гусара: ибн-Иван просветлел взглядом, задорно поднял бровь, приосанился и сказал:

— О.

Его руки мгновенно телепортировались на ягодицы Далии.

— Сейчас штаны спереди у него опять оттопырятся, — принялась безошибочно предсказывать Наджиб-младшая. — Потом он тебя штурмовать начнёт, как небоскрёб Шереметьевых: к себе придавит со всей дури и примется бананом сквозь свою и твою одежду твой низ живота полировать. Вращая твоим же телом в воздухе, взявшись за твою же жопу, как в танце латины: и не высвободишься быстро, он сильный. — Менталистка из профессионального интереса прикинула расклад по-серьёзному. — Если только ментальный буст или коленом по яйцам, но это как-то жёстко, — она немного посомневалась. — Родному мужу, в ответ на ласки? Пусть и при людях? А дальше как жить?

— О. А что такое танцы латины⁈ — их с близнецом общая вторая половина на удивление поимела совесть впервые в жизни.

Незаметно стрельнув глазами по сторонам, блондин нехотя отпустил такую упругую, манящую, горячую, близкую и привлекательную женскую попу. Ещё и безраздельно принадлежащую ему — парадоксально, но факт.

Даже шаг назад сделал, спрятав руки за спину.

— Чё это с тобой? — недоверчиво поинтересовалась менталистка. — Тушканчик в пустыне сдох?

— В смысле? Какой тушканчик? Про танцы расскажи! — глаза Ржевского сверкнули творческим пламенем, прямо сигнализируя, что неизвестная ему доселе латина заочно стала самой большой страстью на момент времени.

Сразу после совокупления. А может и не после, а перед (в качестве прелюдии к неизбежному) — трактовать нынешний энтузиазм неугомонного маргинала можно было по-разному.

Мадина бы не взялась.

— А-га-га-га-га! — она не стала отказывать себе в удовольствии и впервые в жизни заржала той самой спаривающейся лошадью.

Менталистка развеселилась от картинки липнущего ко всем без разбору партнёршам Ржевского, которую представила с изрядным богатством воображения профессионального менталиста.

— Ух ты. Тебя сейчас со мной можно перепутать, — двойняшка осторожно покосилась вправо. — Это я так смеюсь, когда мне хорошо!

— Теперь и я тоже буду, — Мадина шмыгнула носом. — А перепутать нас и так запросто, на то и дублёр-двойник.

— Чего хохочешь? Поделись?

— Ну, наш с тобой уважаемый супруг, — короткий поклон мужу (люди смотрят), — первый раз в жизни женскую жопу отпустил сам. Добровольно, без многократных взываний к его отсутствующей на эту тему совести. Ещё и отшагнул без понуканий на почти приличное расстояние! Это во-первых. Во-вторых — представила, как он танцевать будет.

— Я что, не понимаю? — сварливо отозвался потомок гусара, рассверливая тоскливыми взглядами сиськи своих молодых жён. — Далия здесь главная, ты, в принципе, тоже. Мои фривольные эскапады могут, — он поднял две пятерни к груди и пошевелил пальцами, — и наверняка будут истолкованы в сторону снижения вашего места в здешней иерархии. Фу-ф, не сильно умно завернул?

— Пха-ха-ха-ха-ха! — менталистка впечатлилась по второму кругу.

Аль-Футаим тоже с любопытством подняла правую бровь, чуть наклонила голову и даже хлопнула в ладоши пару раз:

— Продолжайте, муж наш! Я очень внимательно вас слушаю!

— И я. Я тоже прям не отрываясь слежу за ходом вашей мысли, о, наш господин, — рефреном сложила ладошки перед собой Мадина и кротко захлопала ресничками.

Интересно, кое-кто понимает роль сарказма в жизни человека?

— Эй, чего задумали? — блондин напрягся и отступил ещё дальше. — Когда вы такие вот покладистые, страшно становится!

— Пха-ха-ха-ха-ха, не парься. Это наш обычный брачный этикет на людях, — монарх тоже оглянулась по сторонам, затем махнула рукой, наклонилась вперёд и зашептала блондину на ухо. — Бывает весьма прикольно: при народе жена к мужу и на вы обращается, и чуть не преклоняется постоянно. А дома!.. — она жизнерадостно сверкнула глазами и изобразила работу хлыстом.

— А-ха-ха-ха-ха! — Наджиб решила, что стиль принцессы имеет свои плюсы.

Можно абсолютно не держать себя в руках и вытворять, что заблагорассудится.

Прикольно же. Когда ты замужем, теоретически за тебя краснеет муж. А ты развлекаешься, прикрытая широкой мужской спиной.

— Завязывай, — серьёзно попросил Ржевский. — Реально страшно. Ты же ментали…

— Тс-с-с-с-с! Не вслух! — возмутилась Мадина по-русски. — Дим, это охереть какой секрет, если что! Чтобы вот так на весь зал, как ты, баритоном вещать!

— Упс, пардон, — собеседник осознал. — Когда вашу красоту на короткой дистанции вижу — мой неизбывный внутренний темперамент прям душу рвёт! Заговариваюсь от радости и восторга! Ещё раз прошу извинить.

— Это у тебя х*й вставший штаны рвёт, — заметила менталистка беззлобно. — Мы, кстати, видели, как ты перед моей мамой расшаркивался! А сейчас ещё и Дальку за жопу облапал — значит, твоя гормонально развитая личность кое-чего просит. Изнутри.

— Пхи-хи-хи, организм требует, — беззастенчивая принцесса ткнула пальцем блондину в пах, словно вокруг никого не было.

В глазах ибн-Иван зажглись очень хорошо узнаваемые огоньки грядущей инициативы:

— Это. — Он с энтузиазмом потер ладони. — А тут есть где уединиться? Хотя бы на пару минут?

— Хочешь, чтобы мы тебя прямо здесь удовлетворили? — поинтересовалась аль-Футаим.

— О. — Сложный коктейль ожиданий на лице белобрысого магрибинца рванул туда, куда обычно и устремлялся по поводу и без. — А что, есть варианты⁈

— На! — Мадина абсолютно неправильно, грубо и нехорошо попрала этикет.

Выстреливая кукишем под нос супругу на манер его плохо воспитанных соотечественниц.

Слава богу, шейхов в зале почти не было, а те, кто был, сюда не смотрели — бурно дискутировали между собой.

— А чего ты за меня разговариваешь? — удивилась в адрес двойняшки принцесса. — Мада, я тебя тоже очень люблю, но давай ты такие решения за меня озвучивать не будешь⁈ Это не политика! В личной жизни я тебе не разрешала!

— О-о-о. — Ржевский буквально пожирал жену глазами. Справившись с косноязычием, он жарко и торопливо выдал. — Как я рад! Как я бесконечно рад нашему полному супружескому взаимопониманию! Где здесь ближайшая комната отдыха⁈

Он заозирался по сторонам.

— Пха-ха-ха-ха-ха! — счастливая Далия и думать не помышляла о приличиях.

Она жизнерадостно смазала супругу по плечу в порыве чувств:

— Очень хочется? — аль-Футаим подмигнула и провела языком по губам.

Вопрос был задан с таким участием в голосе, что менталистка всерьёз заопасалась: кое с кого останется. Два сапога пара, одного теста булочки. Опять же, волшебное слово насчёт супружеских ласк прозвучало — человек с фамилией Ржевский теперь точно не успокоится.

— Так у вас здесь никаких потайных комнат нет! — с глубочайшей досадой констатировал потомок гусара в следующую секунду, продолжая рассматривать стены цепким и неприязненным взглядом.

— Откуда знаешь⁈ — одна любопытная принцесса тоже бывала весьма предсказуемой.

Со своей любознательностью никогда мимо непонятного пройти не могла.

— Я пустоты в камне вижу, — пояснил муж, безошибочно останавливаясь взглядом на монолитной внешне каменной панели (на самом деле скрывавшей проход для охраны). — Вон там, — он вытянул руку, — дверь тайная, к примеру. Но не тупичок, а ход какой-то, — он жалобно вздохнул и повернулся к девушкам. — Неровен час, только начнём это самое — а с той стороны кто-нибудь неожиданно испугает! А зубы в нашем возрасте ещё молодые и все на месте! Ой, даже подумать страшно. Того ужаса, что в небоскрёбе парализованный, больше переживать не хочу.

— Что ты там удумал⁈ — африканской коброй зашипела Наджиб.

— А-ха-ха-ха-ха! — счастливый голос Далии зазвенел переливистыми колокольчиками. — Жги ещё! — она повторно хлопнула супруга по плечу и сделала сразу два ужасно непристойных жеста.

Мадина сперва покраснела, потом, не сдержавшись, тоже фыркнула, представив картину, воображённую потомком гусара.

— Эй, жёны. Я не беспредельный, — Ржевский почему-то истолковал чужое веселье по-своему. — Я, если заметили, даже за приятные места вас не лапаю вот уже минуту с лишним! Чтобы вам дискомфорта не создавать и авторитет ваш не ронять! — он ещё раз душещипательно шмыгнул носом. — А кто ценит? Эх-х.

— Я ценю, — абсолютно серьёзно сказала Мадина, подходя на шаг и незаметно щипая блондина за ягодицу. — Просто у нас действительно разные обычаи. Что у вас близко к норме, у нас — жёсткое обесценивание. Править Далие будет сложно после такого, если ты постоянно…

— Да то понятно, — смирился гормонально развитый спутник. — Я ж и не тяну к вам лапы, заметили? — он с сожалением засунул руки в карманы.

— Вообще-то, можно кладовку уборщиков поискать, — резко задумалась Далия. — Если ты по-быстренькому хочешь. Не помню, есть ли они в этом крыле, но вдруг какая в ближайших коридорах имеется?

— Чё творишь, дура⁈ — Наджиб с возмущением врезала двойняшке основанием ладони между лопаток. — У него сейчас мания в голову как вступит, так его вдесятером потом от тебя не оттащишь! Пока не конч… ой.

— И чё? — близнец снисходительно улыбнулась. — В этом месте надо пугаться? У-тю-тю, моя пуританочка, — Далия впилась двумя пальцами в бок Мадины, изображая щекотку под рёбрами.

— Дура! — от резкого неожиданного прикосновения менталистка отпрыгнула, как газель. — Ему в имение надо! Там Шу одна! А ты ему мозги сворачиваешь туда, откуда он по доброй воле не засобирается!

— Ох, совсем память на старости лет растерял! — молодой супруг тут же озадачился, спохватившись. — Да! Я зачем шёл-то. Далия, очень неудобно, но деньги на счёте есть. Мои, личные. Они в Соте, но с вашим банком я быстро договорюсь… как портал повторно от вас к себе простроить за сегодня? Расходы оплачу не сходя с места.

— На, держи. Расходы потом будем считать. Когда-нибудь… — Аль-Футаим потащила с запястья один из браслетов. — Отсюда в наше Посольство у вас в Соте шагай, оттуда до Золотого Квадрата на маго-такси доедешь, это пара минут.

— Дальше? — блондин на удивление стремительно разобрался с незнакомым интерфейсом уникального артефакта.

— Потом наша Гвардия ещё один стационарный портал по маяку сформирует: мы уже объяснили вашему царю. Я не беспредельно портал открывала к Шереметьевым, а мужа спасала. Инцидент исчерпан. Годится?

— Да! — Ржевский просиял и полез целоваться на радостях.

— Не здесь. Не сейчас. Вечером всё будет, — принцесса улыбнулась уголком рта и отступила на шаг, сохраняя дистанцию. — Обещаю. Не при людях, ради всего святого! А-ха-ха-ха-ха, ты ж наш энергичненький…

— Увлёкся, извините, — ненатурально покаялся Ржевский. — Опять же, жопы и сиськи идеальные и полностью мои. До вечера! — Он безошибочно припустил к тому из выходов, коридор которого вёл к этажу транспортных порталов.

Интересно, а как он ориентируется в незнакомых помещениях? Дворец специально проектировали, чтобы случайные люди без подготовки и без помощи понять направление не могли.

Ладно, Накасонэ. Понятно, как та дорогу находит. Точнее, почему и благодаря чему. А он?

* * *

По-хорошему, надо бы в банк сперва — ещё я девчонкам должен не был: портал денег стоит.

Первый хотя и приказал долго жить, но на второй финансов уже хватает. Ещё час-другой — и мой выделенный биржевой счёт всё покроет (аль-Фахиди во время переговоров на моём участке стоимость типового проекта упоминал. Я запомнил).

С другой стороны, это не просто девчонки, а самые что ни на есть собственные жёны.

Ладно, в имении я сейчас нужнее: деньги и через посольство доверенным лицом передать можно. На тот случай, если не отобьёмся.

В ответ на мой вызов Шу очень нехорошим спокойным тоном заверила, что клан Ивасаки не двинется с места, до конца не исполнив свой долг. Тем более что он его уже исполняет.

Видео она не включала, а фоном шли звуки редкой стрельбы и частых магических взрывов.

Заскочив за карабином, предусмотрительно разобранным на три блока и упакованным в большой рюкзак Плевком Дракона, без лишних разговоров показываю браслет принцессы в нужном зале и уже через минут действительно выскакиваю из маго-такси на границе Золотого Квадрата:

— Дальше не поеду! — отказывается аналог водителя (в здешней реальности — слабенький маг-артефактор). — Вон, у Ржевских опять война, видишь?

Вижу. И вспышки вижу, и азартные крики слышу, причём сразу на двух языках.

— А ты чего там потерял? Ещё и с рюкзаком? — получив от меня золотой (других денег всё равно нет, ждать сдачу некогда), он веселеет и живенько так интересуется в спину.

— Я и есть Ржевский, — бросаю на ходу, скрываясь за поворотом. — Это мой земельный участок.

— Дай бог здоровья! — незнакомец, кажется, даже крестит меня вслед. — Удачи!

Странно, вроде не знакомы. Со мной точно, в памяти предшественника тоже по нулям.

— Разворачивай! Топай мимо, пока цел! — в конце улицы меня встречает парный патруль в форме без знаков различия.

Маги-стихийники, ранг второй-третий. Правда, с амулетами.

— Кто такие? — удивляюсь. — А ну, представились по форме? Мне туда надо!

— По-хорошему не понимаешь? — водник предсказуемо обманывается нашей разницей в габаритах. — А ну, пшёл отсюда, щенок!

Они меня не узнали, понимаю в этот момент. Просто оцепление — чтоб никто не сунулся и не огрёб.

Ну, это я бы так сделал. А эти, вполне возможно, хотят ещё и без лишних свидетелей ящики с золотом с моей земли изъять.

Странно. Беззаконие чистейшей воды — так дорогу преграждать. И с близлежащих небоскрёбов всё видно (с началом штурма иллюзия и защита имения окончательно приказали долго жить).

Ладно, обдумаю потом.

Ухожу корпусом под чужую пятерню, которая тянется к моей рубашке. Выныриваю с другой стороны и что есть силы вкладываюсь в удар кулаком: бог его знает, сейчас на них на всех этих целительских амулетов феникса, как на собаке блох.

Тип улетает спиной вперёд, падает на тротуар и больше не поднимается. Нет на нём того артефакта, хм.

Второй разбойник успевает удивиться, но недолго: рукой тянуться далеко, потому бью ногой. С тем же результатом.

Выбежав на финишную прямую, наблюдаю картину: добрых три десятка боевых магов, укутанных очень серьёзными защитными щитами, перебрасываются весёлыми фразами и на первый взгляд развлекаются.

На самом деле — используют возможность для тренировки, с далёкой дистанции расстреливая и обстреливая небольшую группу японцев, мечущихся по практически открытому пространству моего сравнянного с землёй имения.

* * *

ИНТЕРЛЮДИЯ

За некоторое время до этого.

Дворец Эмира. Разговор двух неустановленных абонентов по внутренней сети. Беседа ведётся по-русски.

— Анатолий Михайлович, есть возможность восстановить портал. Прямо сейча…

— Да⁈ Каким образом?

—… пожалуйста, не перебивайте. Но мне нужно на час отлучиться. Подождёте?

— Да, конечно! Я прямо в этой кухне кофе попью, хорошо?

— Без проблем. Если что-то понадобится — скажите жене, я предупредил.

— Которой из?..

— Любой.

* * *

Шу Норимацу, Изначальная Соты, Глава клана Ивасаки.

Партнёр успел вовремя — она ему честно сказала об этом в глаза, обняв и похлопав по плечу:

— Те, кого мне на помощь дали, только с клинками. Накасонэ побежала встречать второй отряд, там должны быть стволы — но пока ждём.

Бах! Рядом вспыхнул очередной шар плазмы, от которого они слаженно увернулись синхронными прыжками в разные стороны.

— Вот так и развлекаемся, — встав на ноги из переката, Шу помахала неповреждённой рукой пятерым соотечественникам, чтоб не подходили близко.

— Логично, чё. — Задумчиво прокомментировал Ржевский. — То ли одним снарядом всех воробьёв загасить, то ли по каждому несколько раз из гаубицы отработать. Хотя противная сторона с усилителями и откровенно развлекается.

— Эти на нашу землю не вошли, — японка быстро ввела партнёра в курс дела. — Тут мы в своём праве, потому что я — владелица. Но с расстояния оттуда они сюда достают, а мы им ничего сделать не можем.

— Я, честно говоря, думал, твой клан на огнестрел расщедрится, — признался Дмитрий, быстро раскрывая рюкзак. — В твоём доме у нападавших японцев же были пистолеты, — он похлопал себя по животу.

— Есть и тут, два, — она кивнула в сторону пары, вооружённой техно. — Но на этих — защита, не пробивается нашим выстрелом.

— Да ну⁈ — блондин на мгновение оторвался от своего занятия, чтобы поднять удивлённый взгляд.

— И с такого расстояния всего лишь один раз попали, — призналась она. — Вот бы твою винтовку. Хотя и это — не панацея.

— Что не так?

— Во-первых, мы стрелять как ты не умеем. Во-вторых, Накасонэ, когда отсюда шла, отписалась с той улицы: оцепление на ближайших перекрёстках августейшим именем вашего правителя всех разворачивает. Не знаю, что думать. Уж на что она шиноби, и то, пишет, еле пролезла. А та как сюда попал?

— По морде дал двоим… Хренасе, — напарник по бизнесу озадачился. — А мне ничего про имя царя не сказали. Интересно. — Он немного посоображал и добавил. — С другой стороны, и в лицо не узнали тоже. Хотя и должны были. Столичные! — его взгляд сперва просветлел, затем снова помрачнел. — Хренасе. Беспредел средь бела дня, ну и времена.

— Ещё, издеваясь, говорили: они — передовой дозор. Их задача — не выпустить ценности с территории. А основная группа, имеющая полномочия, вот-вот прибыть должна. И тогда мы-де попляшем.

— Уже пляшем, — Ржевский проводил мрачным взглядом пару якудза, бросившихся врассыпную от очередного файербола той стороны, как они вдвоём только что.

Только на другом конце участка.

— НАХОДЯЩИЕСЯ В ИМЕНИИ РЖЕВСКОГО! ИМЕНЕМ ЗАКОНА! — тем временем подмога противнику, видимо, прибыла.

От угла раздался усиленный магический голос.

— ПРЕКРАТИТЬ СОПРОТИВЛЕНИЕ, ВЫЙТИ С ТЕРРИТОРИИ ПОМЕСТЬЯ!

— Что будем делать? — невозмутимо поинтересовалась японка у друга, который в конкретной ситуации наверняка ориентировался лучше.

— Отвечать тем же языком, — хмуро ответил Дмитрий. — НЕУСТАНОВЛЕННЫЕ МАГИ-БАНДИТЫ В ФОРМЕ БЕЗ ЗНАКОВ РАЗЛИЧИЯ! ИМЕНЕМ ЗАКОНА СОТЫ! ВЫЙТИ ПО ОДНОМУ СЮДА, СПИНОЙ ВПЕРЁД, РУКИ ЗА ГОЛОВУ! ОСТАНЕТЕСЬ ЖИВЫ!

— Какой громкий голос, — японка с уважением качнула головой. — Это же ты без усиления?

Амулетов на Дмитрии не было видно, но прозвучало не хуже, чем орали им.

— Без.

— А как смог настолько громко?

— Годы практики, — напарник по бизнесу тем временем закончил с азартом собирать странный громоздкий артефакт.

— МЫ ВАС ПРЕДУПРЕДИЛИ! — из-за угла улицы выбегали и разбирались в боевой порядок люди, одетые как столичная гвардия.

— Беспредел и есть, — констатировал Ржевский. — Под личиной закона. А ТЕПЕРЬ ПОВЕРНУЛИСЬ СПИНАМИ И ЛЕГЛИ! ИЛИ БУДЕТЕ УНИЧТОЖЕНЫ!

С той стороны полыхнула вспышка, превосходящая предыдущую по мощности.

Потомок гусара практически одновременно неизвестно как ухитрился материализовать в своих руках карабин, подхваченный им с земли из брезентового свёртка.

Его выстрел прозвучал практически неслышно на фоне звуков с той стороны.

Плазменный шар ахнул на половине пути и исчез.

— Ствол — одно, ещё патроны правильные нужны, — пояснил товарищ.

В следующую секунду он что-то нажал на странном артефакте — и примерно такая же вспышка за мгновение заживо сожгла десяток столичных гвардейцев.

— Плевок Дракона⁈ — под влиянием стресса Шу мгновенно вытащила из памяти информацию, которая, думалось, никогда не понадобится. — Откуда он у тебя⁈

Это был очень серьёзный артефакт из Священного Списка: считалось, подобного уровня вещами могут владеть только крупные храмы основных религий. Исключительно для охраны вместилищ Слова Божьего (не важно, какой веры).

— Потом расскажу, — отмахнулся блондин, с нетерпением ожидая, пока артефакт перезарядится. — Я вот не понимаю, откуда такой бардак. — Он озадачено наблюдал, как мгновенно всполошившиеся нападающие один за другим принимаются открывать индивидуальные порталы.

— Сама не понимаю. Немыслимое беззаконие.

— Ладно. Пару оставим в живых, их и допросим. Хрен вам, а не эвакуация… — Ржевский чуть снизил мощность и с видимым наслаждением принялся гасить овал за овалом. — Эта штука изначально для сбивания десантных порталов предназначена, — он похлопал по артефакту в перерыве между выстрелами. — Магическое возмущение — и канал схлопывается.

Кто-то почти успел скрыться. Закрытый принудительно портал неаппетитно перерезал человека на две половинки. Вдоль. Задняя осталась в Соте, передняя унеслась на точку прибытия.

— А что им мешает за угол зайти и оттуда убежать? — японка задумалась вслух, потому что не понимала действий противника. — Как бездумные насекомые.

— Мне самому странно, — признался товарищ. — Неадекватные какие-то. Ладно, я с сюрпризами прибыл — не ждали. Но они же реально как без мозгов! В чём же тут дело… — он задумался, добивая последние овалы, как в тире. — Или это они после сообщения Далии о моей женитьбе в Эмирате оперились? Стойте тут, пленного сам возьму!

Ржевский размазался в воздухе одновременно с угасанием последнего портального окна и рванул вперёд, чуть не срывая подошвы о спекшуюся землю.

Глава 7

Шу Норимацу, Изначальная Соты, Глава клана Ивасаки. Выделенный абонент сервера Мицубиси.

— Заметил у тебя одну логическую ошибку в построении, — весело сообщил Ржевский на бегу.

Казалось, он совсем не напрягался от веса двух тел, которые волок на плечах.

Трусил себе рысью, ещё по сторонам поглядывал.

— Это ты на тему того, что я сюда за тобой побежала? — поинтересовалась Шу, стараясь дышать ровно, чтобы не сбить дыхание.

Какое всё-таки у партнёра по бизнесу закалённое тело. Чтобы так разговаривать, когда несёшься с грузом, она даже сходу представить не могла, какие дыхательные упражнения нужно практиковать годами.

— Ну да, я нарушила твою просьбу, — вздохнула она. — Но пойми и ты меня: отсиживаться за твоей спиной вечно я не могу. Что скажут в клане?

— Упс. Об этом не подумал, — жизнерадостно ответил блондин, который, как оказалось, и не подумал сердиться. — Для меня-то ты красивая девочка в первую очередь. А у себя — да, глава, — он вздохнул. — Нет, ошибка не на тему, кто из нас с тобой главнее. Ты заметила, что ты своим кланом не управляешь?

— Я пока лишь несколько часов… — начала японка на автомате, чтобы тут же себя оборвать. — Говори дальше.

Дмитрий никогда не делал подобных заявлений просто так. Обычно за его словами стоял двойной или даже тройной более глубокий смысл: есть повод выяснить подробности. Недостойными самооправданиями можно заняться позже и наедине с собой.

— Когда ты описывала мне обстановку, ты начала так, дословно: «Те, кого мне на помощь дали, только с клинками». — Он покосился в её сторону на ходу. — Было такое?

— Да.

— Шу, я тебя люблю! И желаю тебе только добра! Потому извини за лобовой вопрос. Какого хрена в твоём клане тебе кто-то что-то даёт? — потомок гусара помолчал, давая ей возможность обдумать. — Почему не наоборот? Кто в доме хозяин, ты или мыши?

— Не подумала с этой стороны. Действовала по старой привычке: связалась, сообщила потребность, выслушала ответ. Да, ты прав, надо было приказывать.

— Глава клана — ты. Ресурсами распоряжаешься ты. Все политики клана определяешь тоже ты, в том числе кадровые. — Дмитрий, не прекращая беседовать, сбросил тела под ноги. — У тебя самая обычная инерция мышления: резко поднявшись в иерархии, ты продолжаешь чувствовать себя рядовым бойцом. И ведёшь себя так же, — он доброжелательно посмотрел снизу вверх, сидя на корточках.

Казалось, пальцы блондина разрывают одежду пленных на тесёмки и связывают их полученными завязками вообще без участия хозяина.

Соклановцы, уважительными поклонами поприветствовав их по возвращении из-за границ имения, дисциплинированно остались в отдалении.

— Хорошо, что ты наедине это говоришь, — вздохнула Норимацу, присаживаясь рядом и помогая связывать бессознательных магов. — Видимо, руководство людьми — отдельный навык. У меня он отсутствует, действую устаревшими схемами. — Когда нужно, она умела быть безжалостной и по отношению к самой себе. — Прошу их там, где надо жёстко обозначать рамки.

— Тебе слили шлак и балласт, — констатировал Ржевский, переворачивая основательно связанных противников лицами вверх.

Кажется, он задумался, как их привести в сознание после ударов кулаком по головам.

— Поясни?

— Что может пяток народу с ножами против этих магов? — он терпеливо указал под ноги. — С учётом того, что их в шесть раз больше? И дистанция была под стать моему пистолету или карабину, но никак не для ваших… клинков.

Хотел сказать что-то более обидное типа ковырялок.

— Ругай меня, ругай, — уныло повесила голову Шу.

— Ответь на мой вопрос? — серьёзно попросил товарищ.

— Отвечаю. Что может пяток народу в подобных обстоятельствах: достойно умереть. Не запятнать ни своей, ни твоей чести. Выполнить воинский долг до конца. — Она вопросительно посмотрела на напарника. — Не сложить оружия, когда нам предлагали сдачу. Попытаться в последнем броске, уклоняясь от кастов на твой манер, забрать с собой побольше врагов. Крикнуть «банзай», наконец: синхронно, вместе, в едином порыве.

— А-га-га-га-га!

Если бы смеялся кто-либо другой, она бы сочла это издевательством. И реагировала бы соответствующим образом.

Но в исполнении Дмитрия, как говорит Наджиб, конское ржание почему-то не обижало, а настраивало самым парадоксальным образом на точно такой же лад.

Против воли Норимацу тоже слабо хохотнула пару раз.

— А что мне дальше делать, если ты мёртвая? — поинтересовался партнёр с безмятежным видом.

— Достойная смерть в бою — очень хорошее окончание жизненного пути любого самурая, — не согласилась японка. — Ты должен был бы за меня порадоваться.

— Рехнулась⁈ У меня, может, грандиозные планы в твою сторону! — Дмитрий окатил её этим своим масляным взглядом, в которой на удивление добавилась толика возмущения. — Может, мне без тебя белый свет не мил! Может, я без тебя тоже жить не захочу!

— У тебя же уже есть две жены? — с сомнением заметила она. — Сиськи, талии, жопы у них в порядке.

— Две — есть, а ещё двух — нет! Всего вакансий четыре, заполнена только половина!

— Ты меня сейчас заговариваешь, — сообразила азиатка. — Указал на ошибку, как учитель и тренер. Потом отвлёк моё внимание от досады и сейчас заговариваешь зубы, чтобы я обдумала всё на свежую голову.

— Так и знал, что от вашего общения с Наджиб и аль-Футаим добра не будет, — молниеносно помрачнел собеседник. — Все такие умные становятся, убивать пора.

— А-ха-ха-ха-ха, мне уже хорошо и весело. Спасибо, ты прав.

Шу улыбнулась абсолютно искренне и полезла за связаным амулетом, вызывать руководство боевого крыла клана прямо сюда.

Ржевский добросовестно дождался окончания её короткого разговора с соотечественниками и задал крайне неожиданный вопрос:

— Кстати, пойдёшь за меня замуж?

— А зачем? — пребывая под впечатлением и эмоциями, она абсолютно искренне ответила, что думала.

Никто в клане Ивасаки ей не рад. Нет там ни самурайского духа, ни поборников старых правил. Бесчестные торгаши-мафиози.

Сейчас, когда горячка боя схлынула (и когда партнёр указал на очевидное), ей стало кристально ясно: никто из Ивасаки и не планировал принимать её всерьёз, тем более — как начальника.

Дали несколько идиотов для отвода глаз — и понадеялись, что Главы скоро не станет. Естественным путём.

Тем более, если бы не крайне своевременное прибытие Ржевского, вероятность такого исхода была бы очень близкой к сотне процентов.

Дмитрий тем временем завис на ровном месте:

— В смысле, зачем⁈ Замуж, говорю! За меня!

— Я услышала и поняла с первого раза. Зачем? Для чего мне выходить за тебя замуж?

— Все бабы хотят же, — он резко озадачился. — Женщинам приятно и когда их в жёны зовут, и когда они этими жёнами становятся; я точно знаю. — Он словно что-то припомнил и сопоставил, потому что в следующий момент добавил. — В первое время — однозначно приятно, ибо новые ощущения, — а сейчас блондин словно говорил с самим собой.

Задумчиво потеребив за нос вначале левого пленника, потом правого, он пробормотал:

— Хотя для долгосрочного стратегического прогноза пока мало статистической информации. Не все закономерности подлежат математическому анализу.

— Дим, а нафига нам с тобой жениться? — она перешла на русский, поскольку кое-кто, похоже, на нихонго после боевого транса не врубался.

— Не знаю, что на такой вопрос ответить, — вынырнул из загадочных мыслей потомок гусара. — Семья — ячейка общества. По мне, любой брак — уже штука самоценная.

— Как давно ты стал компетентным в теме? — она заметила, что когда шутит с серьёзной физиономией, никто и не думает, что это юмор.

Прикольно.

— Уже больше часа, — с не менее сосредоточенным лицом ответил собеседник.

Он, правда, в отличие от неё не шутил.

Шу рассмеялась.

— Слушай, вот сейчас обидно! — возмутился блондин. — Мы с тобой столько вместе пережили за эти несколько суток, а ты!..

— Дим, я просто хочу понять, на какие изменения ты рассчитываешь! Потрахаться мы и так можем, без женитьбы! Вполне себе результативно. Как ты с Чонг. Тебе же было приятно? — она пристально смотрела ему в глаза, ожидая чёткого ответа.

— Ты говорила, тебе принципы не позволяют? — Дмитрий тоже в ответ принялся скептически сверлить её взглядом, полным недоверия. — «Не работай, где е**шься, не е*ись, где работаешь». Твои слова?

— Я передумала.

—?!!

— Я иногда всё-таки девочка, ничто женское мне не чуждо, — аккуратно пояснила японка. — И знаешь, мне иногда кажется, что я твой язык лучше тебя знаю.

— Ты это к чему? И почему передумала? То, что девочка, в твоём случае ни разу не причина — ведёшь себя, как мужик.

— Ты же теперь женат! — Шу с удивлением озвучила такую очевидную вещь. — Теперь мне стало интересно с тобой тр*****ся.

— Какая связь? — мозги Ржевского, судя по глазам, напряжённо заработали со скоростью маго-сервера Мицубиси.

— «В чужих руках х*й всегда толще». Ещё одна ваша поговорка. У меня в твой адрес соревновательный дух проснулся — теперь и мне стало интересно.

— Китаянке я, если что, тоже жениться сразу после этого самого предложил, — в полной задумчивости уронил партнёр по бизнесу. — Ух ты. Закономерность, что ли.

— Так, потом с интимом закончим. Пленный в себя пришёл, — Норимацу опять сменила язык на японский. — Кто допрашивать будет?

* * *

— Бред какой-то. — Ржевский отошёл в сторону от связанной пары. — Мне кажется или они несколько не в себе?

Шу молча пожала плечами, достала связной амулет и вызвала Мадину Наджиб:

— Привет. У нас вопрос по твоей профессиональной части. — Японка на раз-два пересказала суть общения с пленными. — Как сказка про белого бычка получается: ходим по кругу, на первом же контрольном пункте возвращаемся к фразе «Я выполнял приказ». При этом кто отдавал приказ, выяснить не удаётся.

Она собиралась ещё долго описывать то, что их с партнёром смущало, но менталистка перебила:

— Дай картинку на их рожи? И повтори им вопрос? Не так, крупным планом: я должна нистагм видеть.

— Так?

— Да.

Норимацу невозмутимо воспроизвела всю пятёрку стартовых контрольных вопросов, которые до этого гонял по кругу Дмитрий.

— Депонированное ментальное принуждение плюс чёткая точечная амнезия, — твёрдо выдала диагноз жена напарника по бизнесу, едва мазнув взглядом по лицу отвечающего. — Явно местная школа: сделано очень жёстко. Видишь, у него даже психосоматика поплыла?

— Я таких слов не знаю, — извинилась японка. — Можешь понятнее объяснить?

— Не надо ничего объяснять! — а Ржевский не пойми чему обрадовался. — Я такие слова знаю и очень хорошо понимаю! Тебе потом объясню. Жена, спасибо!

— Мадина, получается, мы от них ничего не добьёмся? — Шу продолжила педантично выяснять обстановку до конца.

Наджиб в ответ задумалась:

— Дим, у вас там сейчас тихо?

— Более-менее, а что? — блондин напрягся.

Ландшафт вокруг был, конечно, ещё тот.

— Сейчас к вам портал простраивается на браслет, ты знаешь, какой. Давай я на минуту забегу? Посмотрю в его глубоких слоях памяти сама? В тех, к которым ему оператор доступ перекрыл?

— Какой оператор? — а здесь не понял уже и Ржевский.

— Менталист-оператор. Менталист-сенсор. Менталист-реабилитолог. Тебе ещё специализации перечислить?

— Хренасе, как у вас всё непросто… Нет, не надо перечислять, я уже впечатлился.

— Так что? Примете? Иду к вам?

— Вообще-то не хотелось бы! — блондин всполошился и обеспокоился сильнее. — Эти подкрепления ждали, а у нас только полтора ствола да Плевок Дракона! Ни защитного поля на имении, ни даже иллюзии!

— О, как раз новые артефакты захвачу, — по-хозяйски кивнула его супруга. — Спасибо за разрешение и предложение.

Буквально через три секунды Мадина Наджиб шагнула на спёкшуюся землю из открывшегося тёмного овала к ним.

— Я вообще-то не разрешал! — возмутился Ржевский.

— Я знаю, — менталистка белозубо улыбнулась ему во все тридцать два. — А ты моих разрешений сильно слушал, когда за задницу при всех до замужества лапал? Сексуализированное насилие, между прочим!

— Э-э-э, м-м-м, — потомок гусара стрельнул глазами влево, вправо, но так и не нашёл, чем бы парировать.

— Учи русский, — вслед за Наджиб развеселилась и Норимацу.

— Я знаю русский! — огрызнулся блондин.

— «Отольются кошке мышкины слёзки», — пожала плечами японка.

— А-ха-ха-ха-ха, жги ещё! — менталистка протянула вперёд раскрытую ладонь.

Шу без раздумий хлопнула по ней своею.

— Давайте сюда ваших загадочных шизиков. Где они?

— Вон, в яме, прикрыты сверху. Я чего-то магических аналогов артиллерии здорово опасаться стал, — Дмитрий неодобрительно посмотрел на жену и хмуро почесал за ухом. — Прям в лунный пейзаж территорию превратили, — он колупнул носком ботинка перед собой. — А был такой хороший чернозём. Эх. Как теперь огурчики сажать.

— Так… Я вижу образ оператора, но в лицо не узнаю. — Мадина поискала вокруг глазами.

— Можешь мне в голову передать? Как тогда фразы на вашем языке? — Шу сделала своим знак, чтоб оставались на месте.

Она отлично понимала, что её сверстница очень против широкой рекламы своего профиля деятельности.

— Не в этом случае: ты из-за своего дзена для моих картинок закрыта. Интересно, что это вообще такое… — Наджиб прикрыла глаза и вслепую принялась водить пальцем по песку.

Буквально через четверть минуты на рисунке проступили достаточно узнаваемые черты лица, если знать, чьего.

— Дзен это дзен, — японка озадачилась, как бы объяснить покороче тому, кто адептом нужной культуры не является.

— Дзен? — напарнику по бизнесу было явно скучно стоять без дела, пока жена работала. — Многослойное понятие. В данном случае — внутренняя программная оптимизация мыслительных процессов. Видимо, внешнему пингу не за что зацепиться.

— Не умничай. — Менталистка продолжала рисовать, не глядя. — Узнаёте кого-нибудь?

Потомок гусара соизволил опустить взгляд ниже, до сего момента прикованный к талии Наджиб, сидевшей на корточках. И к тому, что ниже этой талии находилось.

— Принцесса Юлия! — ойкнул он, перегнувшись через девичье плечо. — Вот это да! И как это понимать? Хм.

— Этот тип, — Мадина ткнула пальцем в пленного, — очень непростой чин в структуре Воронцова. Графа не рисую, его я знаю в лицо.

— А чего этот тогда в форме Гвардии? Если он по ведомству Воронцова?

— А в Гвардии он тоже служит, но не только в ней. Знаешь, что самое интересное? — менталистка поднялась и отряхнула ладони. — Что команду на этот выход он получил, сидя в соседнем с графом кресле.

— Юля им обоим мозги промыла? — оживился потомок гусара.

— Да. Ментальное принуждение, уровень выше четвёртого: сам оператор слабее, но были артефакты. — Южанка подумала и добавила. — В качестве профессионального комментария: жестоко сработано очень.

— Объясни?

— Я думала, у нас зверство на зверстве. Думала, мы людей не жалеем и как к расходному материалу относимся.

— Люди везде одинаковые. — Ржевский неожиданно постарел на пару десятков лет, ссутулился и помрачнел.

— Увы… В общем, когда оператор при принуждении добирает мощности через амулет-усилитель, реципиент… — Наджиб запнулась, подбирая слово. — Из человека часто превращается в одноразовый инструмент. С вашей местной точностью работы — каскадная деградация и распад личности. Ещё и третий ранг исполнителя…

— Так вот почему они как молодые зомби!

— Не знаю, что есть зомби, но процесс каскадный, — напомнила Мадина.

— Это чё, и Воронцов теперь тоже шизик? — потомок гусара принялся что-то систематизировать.

— Надо смотреть. Диагноз заочно не ставится, — мягко улыбнулась жена мужу. — Пациенту желательно всё же быть на приёме для диагностики.

— Какая-то херня, — подвёл итог Дмитрий. — Беспредел на беспределе. Наследники, похоже, и друг друга рубить при возможности затеяли, не только нас. Граф — человек второго царевича.

— Это мои. — Шу положила ладонь ему на напрягшееся плечо, поскольку руководители боевого крыла Ивасаки наконец соизволили по её приказу открыть разовый канал и прибыть на участок.

— Я ж говорил, что этот царский указ работать не будет! — прокомментировал Ржевский с выражением лица «а я предупреждал».

Норимацу сообразила, что он имеет ввиду последние законодательные ограничения на такие вот мобильные порталы.

— Отношения будешь выяснять? — Мадина подошла вплотную и по-хозяйски обняла японку за талию. — Почему ты с ножами кувыркаешься под плазмой, пока они в небоскрёбе чаи гоняют?

— Ты умная, — коротко кивнула Шу.

— Помочь?

— Как именно? — а вот здесь азиатка всерьёз озадачилась.

— Могу в ментале парализовать или подержать, — фыркнула жена партнёра. — Пока ты их бить будешь. Могу память выпотрошить. Могу заставить клятву дать такую, что при вранье или нарушении у них проблемы с телом будут.

— Давай! — последнее предложение понравилось. — Какие именно будут проблемы?

— Дыхание перехватит, сердце на время остановится, — бесстрастно принялась перечислять менталистка. — Краснеть будут, заикаться. Панические атаки: врущему будет очень страшно. Настолько, что отклонения в поведении пойдут. Зримые.

— Что буду должна? — Норимацу уже по-хозяйски оценивала перспективу услышанного.

— Ничего.

— Задаром не приму, — покачала головой японка. — Это очень дорогая помощь. Я знаю рыночную стоимость такой услуги.

— В вашем регионе может и дорогая, а у нас всё на отношениях, — флегматично возразила жена напарника по бизнесу. — Тем более ты с моим мужем трахаться собралась, даже обнадёжила его, поди. Не чужие, чай, люди теперь.

— К А К?.. — в паре метров статуей застыл вылупивший глаза Ржевский. — Ты же ни её, ни меня в ментале не видишь⁈

— Угадала, что ли⁈ — его супруга изумилась не меньше. — Да я вас поддеть брякнула!

— С таким серьёзным лицом⁈ — потомок гусара внешне неотличимо воспроизвёл тяжело больного психически.

— А-ха-ха-ха-ха, он мне замуж предлагал! Завуалированно местами. — Всегда честная Шу и не подумала ничего скрывать от той, кого, по большому счёту, можно было назвать подругой. — Потра*аться — это уже моё встречное ему предложение. Не ругай мужа.

— Б**. Чё-то мне уже и не до допроса. — Напарник по бизнесу, схватившись за сердце, сел прямо в пыль, где стоял.

— Димуля, я же не устраиваю скандалов, — снисходительно заметила Наджиб.

— Это-то и пугает. Должен быть подвох. Когда не устраивают скандалов, всегда должен быть подвох, — забормотал Ржевский, продолжая держаться за левую половину груди.

— А он нам точно нужен? — поинтересовалась менталистка, подхватывая японку под руку. — Вопросы своим ты сама задашь. Контроль на мне. Нахрена нам Ржевский в процессе?

— Согласна. Если понадобится кого-то бить, с этими я и сама справлюсь, — Шу придирчиво оценила кондиции приближающейся троицы по их походке.

— Бить помогу, — просипел блондин из пыли, продолжая ощупывать левую часть тела уже двумя руками. — Если понадобится.

В следующее мгновенье Наджиб с русского языка перешла на японский:

— Норимацу-сан, вам не о чем разговаривать с этими мятежниками! Извините, что начинаю первой! — южанка офигеть как точно скопировала этикет островов, кланяясь. — Но эти трое находятся в прямом сговоре и прямо замышляли…

— Доказательства? — шедший первым невозмутимо перебил.

Менталистка пожала плечами и поймала его взгляд.

Высокий и толстый представитель якудзы мимикой тут же превратился в младенца. Затем встал на четвереньки, поднял назад правую ногу и застыл в этом положении.

— Немного гимнастики, — проворчала Мадина сердито.

Японец сделал кувырок назад из крайне неудобного положения, затем вышел в стойку на руках.

— Будет так стоять, пока мне не надоест, — сообщила южанка.

— Дошло, кто перед вами, — констатировала Шу с нескрываемым наслаждением, старательно фиксируя малейшие нюансы мимики соотечественников.

На последних сейчас лица не было: в Японии менталистов ненавидели и боялись ещё похлеще, чем шиноби.

— Кстати, где-то наша Накасонэ запропастилась, — припомнилось невовремя.

— Она в заложниках у этих, — Наджиб хмуро ткнула пальцем в пятку стоящего на руках. — Они мести Ржевского опасаются. Тебя считают за дуру, думают, обведут вокруг пальца. А его боятся, вот и взяли Арису. Пока здесь разговор не окончится.

Не сговариваясь, присутствующие стрельнули взглядом в сторону блондина. Все, кроме находящегося под принуждением гимнаста.

Глава 8

Шу Норимацу, Изначальная Соты, Глава клана Ивасаки. Выделенный абонент маго-сервера Мицубиси.

— Опа!

Сердечный приступ потомка гусара, похоже, был решительно купирован в корне лаконичным и героическим усилием его воли.

По крайней мере, другого объяснения Шу не видела: после услышанного от жены блондин закаменел чертами лица и стремительно поднялся на ноги, приближаясь к ним.

— Норимацу-сан, я не смею обращаться к вашим людям через вашу голову, но менталисту такого ранга доверяю безоговорочно. — Ржевский корявенько, но старательно ухитрился остаться в рамках японского этикета.

— Говорите дальше, Дмитрий-сан. — Разумеется, азиатка тут же подыграла.

— Вы бы не могли расспросить своих людей лично? При всём уважении к менталу, даже приговоренным к смерти дают последнее слово.

— Скажите что-нибудь? — предложила Шу «своим» равнодушно.

В принципе, их судьбу она уже решила. Только что.

Вместе с тем, партнёр по бизнесу тоже прав: слушать нужно всегда, все стороны, как бы ни было противно. Особенно если являешься главой клана.

Аксиома.

— Отомри, — менталистка брезгливо щёлкнула пальцами, фыркнула и сделала шаг за спину супруга.

Гимнаст грузно повалился на землю из стойки на руках, перевернулся на живот и поднялся на ноги:

— С каких это пор японцы унижают японцев⁈ При гайдзинах руками гайдзинов⁈

Мразь. Трусливая дешёвая мразь. Вместо того, чтобы предложить очищающую репутацию дуэль, ты, жирная свинья, предпочитаешь фехтование словами.

Норимацу немного подумала — да и озвучила это всё вслух. Потом добавила:

— Знаешь, Гимнаст, если ты даже с хрупкой женщиной такой сдержанный и осторожный, — побольше насмешки в интонации, ещё не забыть похлопать себя по животу на манер Ржевского, — мне остаётся только угадывать, за какие заслуги ты выдвинулся в руководители боевого крыла.

— Главное оружие бойца — интеллект! В сегодняшнем мире — точно! — толстяк с ненавистью глядел на новую шефиню, но попыток к действию не предпринимал.

Тем временем при виде материализовавшегося в имении руководства пятёрка бойцов, отправленных начальством на убой, приблизилась:

— Норимацу-сан, мы находились здесь с вами всё время. Мы тоже хотим участвовать в этом разговоре!

Шу коротко кивнула, признавая требование справедливым.

— Уважаемая напарница, вы бы не могли поинтересоваться у своих? То, что сказала менталист — правда? Накасонэ действительно ими задержана?

Мадина покосилась на мужа, скривившись, как от зубной боли.

Пятеро бойцов, принимавших участие в инциденте с самого начала, с резко вспыхнувшим энтузиазмом начали разворачиваться в сторону южанки при слове «менталист».

Наджиб, видимо, активировала либо ментальный буст, либо ещё какой-то свой трюк — но когда они закончили поворачивать головы, она уже стояла перед ними с полностью закрытым лицом.

Вот это скорость, восхищённо подумала Шу.

— Жду ответа. — Норимацу посмотрела на троицу высокопоставленных подчинённых спокойно и выдержано.

А те ничего не говорили, лишь напряжённо качались вперёд-назад.

— Замечание насчёт гайдзина в силе, — второй толстяк, видимо, решил, что хуже не будет.

И отправился то ли ва-банк, то ли как там ещё это называется: при мастере ментала соврать не выйдет, а в присутствии Ржевского драться с его партнёршей — самоубийство. Сбежать тоже не получится — с такими-то габаритами.

Японка окатила новых коллег заинтересованным взглядом и расхохоталась.

— Что я такого смешного сказал? — тип напротив предсказуемо не понял, что происходит.

— Нет, в твоих словах ничего смешного не было, — ровно качнула головой молодая глава клана, снисходя до ответа. — Ты как раз сказал очень страшную вещь. А смеюсь я потому, что вы трое похожи на жирных свиней — но при этом апломба у вас, как у ночных тигров. Для профессионального бойца выглядит комично! — сформулировала она наиболее точное пояснение. — Ну как если петух входит на кухню и гордо так вышагивает. А судьба его давно предопределена и кипящая на огне кастрюля — точка последнего пристанища.

— А-га-га-га-га, — почему-то при двух последних фразах Ржевский очень бурно отреагировал на куриный суп.

Взгляд его зажёгся предвкушением, он даже ладони потёр, будто чего-то ожидая.

Следующие три секунды все молчали, рассверливая друг друга взглядами. Якудза — настороженными и злобными, Шу — спокойным и безмятежным, Ржевский — жизнерадостным и по-прежнему предвкушающим.

— Если даже на петухов не среагировали, драки точно не будет. — После паузы потомок гусара раздосадовано махнул рукой. — Не бойцы… Слушай, упитанный. Ты сказал хорошую и правильную вещь, но не всю!

Гимнаст промолчал.

— Заверши за него? — предложила Шу Дмитрию.

В следующую секунду она почему-то поддалась порыву: обняла товарища за бок, прижалась к его бедру своим и коснулась виском его головы.

Ей неожиданно стало интересно, чем замужнее состояние отличается от холостого.

— Интеллект — действительно главное оружие солдата, — без паузы продолжил блондин. — Но, — он многозначительно поднял вверх палец. — Это оружие, как и любое другое, не работает без боекомплекта. А последним, в свою очередь, служат все и разные виды боевой и специальной подготовки. А у тебя, — он всё-таки обратился к Гимнасту прямо, — с последним пунктом проблемы. Да и интеллект в твоей голове, по большому счёту, тебе только видится. Ты ж дурак круглый! Согласен?

— Неожиданно, — признала Шу, прикидывая, как бы правой рукой сделать сразу три дела одновременно.

С учётом повреждённой пары пальцев, видимо, никак? Или всё-таки…

— Господа, давайте не будем затягивать. — Она всё решила окончательно, настало время действовать. — Я прямо обвиняю вас как минимум в небрежении своими обязанностями: пока вы отсиживались в небоскрёбе, ваша глава могла погибнуть.

— И что? — второй толстяк напрягся сильнее. — Из этого? Если глава не может позаботиться о себе сама…

Нападение — лучший метод защиты, всё с тобой ясно.

— За просчёты надо отвечать, — равнодушно пожала плечами японка. — Сами или помочь?

— Она хочет, чтобы мы себе брюхо вскрыли! — наконец раскрыл рот третий.

Норимацу, не говоря ни слова, закрыла и открыла глаза. Подержав веки в опущенном положении на половину секунды дольше.

— Агрх!.. — на удивление согласованным порывом троица рванулась вперёд, явно намереваясь побороться.

Здесь молодая глава клана была разочарована. Доставшиеся в наследство люди, причём весьма высокие во внутренней иерархии, традиционными категориями самурайской чести не оперировали.

— Бесчестные торгаши. Презренные стяжатели. — Она всё так же безэмоционально, как и надлежит мастеру дзен, произнесла им эпитафию.

— Хренасе. К А К?.. — заморожено просипел Ржевский, над головой которого только что практически вплотную целых два раза из трёх свистнул японский танто.

— Правая рука не работает: считай, нет мизинца и безымянного, — принялась объяснять Шу, поскольку нюансами иай-дзюцу напарник явно не владел.

Точнее, владел превосходно — но применительно к огнестрельному оружию, не к холодному.

Три головы, отделённые от тел одинаковыми ровными срезами и тройкой точных ударов, гулко бухнули о землю. За ними следом повалились изломанные туловища.

— Благодарю вас обоих за то, что всё мне разъяснили, — Норимацу не забыла поблагодарить Мадину и Дмитрия. — Я ещё очень неопытна в новой должности и могу колебаться там, где Путь и Решения, по большому счёту, очевидны.

— Не стоит благодарности, — потомок гусара озадачено потер затылок. — А как ты их…? Уже на что я с металлом на ты, но даже глазом моргнуть не успел.

— Иай-дзюцу. Искусство первого удара клинком из заведомо невозможного или неудобного положения. — Шу старательно вытерла лезвие об одежду Гимнаста и с щелчком отправила его в ножны на левой руке. — У меня не работают пальцы главной ударной руки. Само оружие, как помнишь, ношу на левой. Стало интересно, смогу ли: ещё ведь тебя обнимала, стойка крайне неудобная была.

— Смогла. — С широко открытыми глазами, со стеклянным взглядом и отвисшей честью констатировала менталистка. — Слушай, я тебя боюсь!

— На какую тему? — а вот здесь Шу по-настоящему озаботилась. — Я же не сделала ничего плохого или угрожающего в твой адрес!

— У тебя все слои сознания и подсознания в этот момент были одинаково пустыми. Как будто ты спишь или мечтаешь, — пояснила жена партнёра. — М-м-м, ты как будто посуду помыла, вот! Только очень быстро, такие же эмоции.

— А-а-а, это и есть дзен, о котором ты спрашивала, — японка успокоилась. — Есть ещё каноническая иллюстрация, вот такая: «Ты успокаиваешься, выбрасываешь из головы и сердца всё лишнее. В следующую секунду твоя пустая рука легко проходит сквозь то, что ещё недавно было кирпичами».

* * *

— Какой дальше план? — Наджиб весьма занятно выглядит, когда удивляется.

Она не ожидала, что Шу так запросто может отрезать три головы.

Я тоже, но не с психологической, а с технической точки зрения. Снимаю шляпу перед профессионализмом.

— Идём в небоскрёб Ивасаки, — равнодушно пожимает плечами японка. — Вы пятеро со мной! — бросает она какой-никакой, а поддержке.

— Ус-с! — братва щёлкает каблуками.

Самое смешное, они только что танцевать не пустились, когда три толстяка без голов упали в пыль.

Если я хоть чуть-чуть понимаю в людях, начальство эти люди не любили, по разным причинам. Сейчас преданнее ближников напарнице по бизнесу не найти, она и пользуется.

Вполне себе рационально, чё.

— Что в небоскрёбе будешь вытворять? — осторожно уточняет Мадина.

— Освобождаю Накасонэ словом главы клана. Связываюсь с Ониси — предлагаю ему забрать Ивасаки под свою руку. Удовлетворяю как женщина твоего мужа — я обещала. Пока всё. Возможно, что-то всплывёт по ходу реализации этих пунктов.

Ой, кажется, я сейчас опять покраснею. Зачем же быть такой наивно прямолинейной… охота снова схватиться за сердце.

В глубочайшем эмоциональном шоке фразу про прямолинейную наивность говорю вслух.

Вот идиот.

— Ой. — Осознав, что натворил, вот прям чувствую, что сердце действительно прихватывает.

Что делать⁈ Хватаюсь за левую половину груди.

Наджиб без тени сочувствия, как чёрствая стерва, ехидно ухмыляется и таращится мне в переносицу, не мигая.

Похлопать кротко ресничками, что ли. Стоп, а с какой стати⁈

— Это ж не я сейчас про интим ляпнул! — доходит до меня с опозданием.

Ох, сейчас я и повозмущаюсь! От негодования. Надо только побыстрее придумать, на какую именно тему.

— Прошло сердце? — участливо интересуется Наджиб, кротко наклоняя голову к плечу.

Тьху, это же мой жест! Это же я только что хотел так сделать!

— Замуж к нам пойдёшь? — не обращая более никакого внимания на меня, интересуется у японки супруга.

Кажется, пора закатывать скандал — негодование в моей душе вспыхивает всё сильнее. Жаль, не могу придумать подходящего повода и причины.

Да и с другой стороны: начни сейчас бушевать — а Шу бац, и отзовёт своё обещание обратно. И никакой тебе в небоскрёбе Ивасаки реализации чувственного компонента.

И чё тогда делать?

С другой стороны, стоять сейчас молча — не вариант, я в доме хозяин, всё такое. Думай, голова, думай.

Надо что-то брякнуть сердито. А что конкретно? Ничего искромётного в голову не приходит.

Наджиб, продолжая глумливо ухмыляться, сперва бормочет ехидно на своём родном языке: «Ты ж наш энергичненький». Затем как-то очень быстро щипает меня за попу.

Не больно, но слишком стремительно: от неожиданности ойкаю и подпрыгиваю. Высоко.

Приземлившись обратно, выслушиваю бесплодные инсинуации от жены, которые даже не знаю, как оценивать навскидку:

— У-ти наш беззащитненький, — она снова тянется к моему заду. — Знаешь, Ржевский, а ведь тебе чертовски идёт выглядеть маленьким! Сейчас только поняла: ты в женщине периодически материнский инстинкт пробуждаешь! Интересно, как, — она без разбега глубоко задумывается.

Фу-ф. Кажется, пронесло. Утвердить мужскую руку и главенство в семейном коллективе возможность ещё будет (вся жизнь впереди).

А вот скользкий момент с возможным боди-массажем от Шу, похоже, безболезненно для меня рассосался сам собой.

Скрестить пальцы и сплюнуть три раза незаметно, чтобы не сглазить. Кажется, и волки сыты, и овцы целы.

Хорошо, что Мадина такая, с благодарностью думаю в следующую минуту: дедушка родной вон, пинком под жопу на старости лет был с треском вышвырнут. В такой точно ситуации.

Почти.

На улицу. Без пенсии и выходного пособия. Сейчас вообще неизвестно где израненный валяется, по монастырям каким-то.

Кстати, надо б деда из церкви домой вернуть. Зарубка на память.

— Слушай, — Норимацу тем временем со своим бесстрастным выражением лица обращается к моей супруге. — А у него так интересно мысли на лице меняются! — и пальцем в меня тычет. — Театра кабуки не надо.

Мадина начинает беспричинно ржать взбесившейся лошадью:

— А я давно говорила! А кто слушал⁈

— Ты умная, это я дура, — спокойно кивает японка. — Только сейчас заметила.

В этот момент мой браслет Изначального без предупреждения начинает слегка греться, а на расстоянии вытянутой руки загорается голограмма:

Эдикт:

Его Августейшество Царь и Император Всея… повелевает:

С этого дня, с сего момента повсеместно в Соте и окрестностях запрещены всем сословиям без исключения оружие, боевые амулеты, любая боевая магия…

И ещё страницы полторы текста убористым почерком.

Точно такое же сообщение с разносом в секунду загорается и у Шу.

— О, остальные иностранцы, — стремительно реагирует менталистка. — Занятно. Получается, нас не касается, только вас, местных. Ха-ха.

— Что ты об этом думаешь? — осторожно спрашивает Норимацу у меня.

Фу-ф, теперь окончательно фу-ф. Стрельнув глазами туда-сюда, по лицам девчонок вижу: скользкое место в беседе проехали без потерь. Моих.

Суть эдикта, кстати, можно передать иначе: кое-кто слишком хитрый из столицы решил по щелчку пальцев приостановить действие кое-каких прав свободных людей. Причём там, где его юрисдикции, сказать мягко, размером с гулькин пенис.

Это и озвучиваю под изумлёнными взглядами новых соратников Шу.

— Ты очень зря не считаешь на три хода вперёд. — Мадина резко серьезнеет. — Дим, ты чё, реально не видишь всех скрытых связей и последствий этого указа⁈

Ну, как сказать. Вижу, и даже лучше неё. Просто на каждый хитрый болт есть свой ключ.

— Через час поговорим! — обещаю менталистке.

После чего быстренько забрасываю её в портал обратно, от греха подальше. Портал закрываю с браслета Далии.

— Погнали в небоскрёб! — говорю партнёрше по бизнесу, стремительно распаковывая реактивный ранец Мицубиси из предусмотрительно прихваченного безразмерного трофейного рюкзака. — Братва, вас с собой взять не могу, — извиняюсь перед татуированными соратниками японки. — Грузоподъёмность.

В следующую секунду, хлопнув себя по лбу, вываливаю им из нагрудного кармана целую горсть таблеток-порталов.

— Доберётесь своим ходом, — ровно сообщает подчинённым японка. — Выполнять. Меня ждать на первом этаже, я спущусь.

— А вам на двадцать третьем наша помощь точно не понадобится? — интересуется, видимо, их старший.

— Спасибо, мы сами, — вежливо отвечает Норимацу, прижимаясь ко мне в обвязке ранца. — Так интересно летать, — говорит она через несколько секунд и несколько же десятков метров по вертикали вверх. — Слушай, а давай не в небоскрёбе⁈ Мне ещё в тот раз в полёте хотелось! Ржевский, я сейчас впервые тебе предлагаю не как самурай, а как женщина! Трахаемся, — она деловито расстёгивает рубаху.

— С самураем я не готов, — вырывается у меня на автомате. Почему-то. — Ни в полёте, ни в иных географиях.

Понял! Когда я расовый буст на регенерацию механизмов задействую, у меня ресурс организма туда уходит!

Ой. Получается, моя личная прошивка несовместима с самой главной стороной жизни? И что теперь делать?

— Надо тренироваться, — прихожу к выводу через секунду и озвучиваю это в лицо вопросительно глядящей на меня Шу.

Святое есть святое, чё. Испокон Ржевские иного смысла жизни не искали (хотя он их регулярно находил сам).

Глава 9

— Не поняла? — японка приостанавливает стаскивание с себя рубахи и вопросительно изгибает бровь. — Ладно, если ты не хочешь… — её лицо из одухотворённого становится несколько грустным и немного возмущённым. — Наверное, мне не стоит навязываться. С подобным.

Ух. Нет. Все системы работают в штатном режиме. Это я не туда что-то подумал на мгновение, а сейчас вижу — ошибся.

— Всё в порядке! — сообщаю как можно бодрее и в целом радостно. — Очень хочу! Поехали!

— Точно? — а Норимацу исполняется крайне неуместным недоверием, ещё и невовремя.

Тьху, что за напасть. Вот каждый раз как к интиму подходит, то одно, то другое! То с одной бабой, то с другой!

Ладно, нечего на судьбу грешить. С китаянкой Чонг всё очень даже хорошо получилось (дай бог, не в последний раз). А если припомнить получше — то и с Юки Норимацу тоже.

С последней — так и вовсе интереснее всяких ожиданий. Про подобный способ лично я до того похода в молл и не думал вовсе, что так можно. Хотя техническое решение достаточно прозрачное, положа руку на сердце.

Нестандартное просто.

— Дим, ты точно хочешь? — Шу сводит брови вместе и наклоняет голову к плечу. — Мне бы не хотелось, чтобы это было твоим одолжением в мой адрес или, более того, вообще жертвой.

— Да какая жертва! — возмущённо взвиваюсь прямо в обвязке с работающим реактивным ранцем за спиной.

О, придумал, как доказать.

— Смотри сама!

Наджиб накануне говорила, есть такой танец, латина. Суть: берёшь партнёршу за ягодицы, крепко прижимаешь к себе. Затем, насколько я понял, вращаешь её, удерживая за попу ладонями, по часовой стрелке вместе со всем её телом. Акцент, конечно, на тазовой области.

Я, правда, не уловил, надо ли даму при этом от земли отрывать, но мы сейчас и так в воздухе.

Важный элемент: тактильный контакт должен быть очень плотным, часовая стрелка должна ходить, к-хм, как бы тут поделикатнее сформулировать, вплотную к циферблату. Вот прям совсем вплотную.

Если я верно понял.

Сейчас проверим.

Прихватив Шу за попу, старательно исполняю этот танцевальный элемент. Первый раз, второй, третий… Пожалуй, для доказательства достаточно.

— Ничего себе, — присвистывает Норимацу. — Да у тебя там целое древко от нагинаты! — её лицо светлеет, глаза вновь зажигаются особым светом.

С ним она мечтает, кричит «Банзай!» и отрезает предателям головы.

— «Всегда готов!», наш негласный семейный девиз, — гордо замечаю, разворачивая плечи пошире и скромно потупив взгляд.

И придумается же чушь всякая, одёргиваю себя мысленно. Тут такая тёлка одежду по воздуху с высоты триста метров разбрасывает! А я веду себя как дебил и про ресурс выработки сопел вследствие испарения кевлара думаю.

Ну не идиот ли? Нашёл о чём рассуждать.

Вон, выпуклости перед носом так и ходят, так и ходят. Вот это да, здесь только пальцы скрестить и на второй руке плюс самому себе позавидовать.

Хоть бы не сглазить, хоть бы не сглазить, хоть бы не сглазить.

Норимацу заканчивает расстёгивать рубашку, стаскивает её с себя и, весело хохотнув, убирает в сторону на вытянутой руке. Затем разжимает пальцы.

— Ой! — меня начинают терзать смутные и неуместные сомнения.

Пока не могу до конца сформулировать, какие именно.

— Погоди, сейчас продолжение будет, — многообещающе подмигивает японка и в мгновение ока избавляется от этой штуковины, поддерживающей её сиси.

Или, скорее, дополнительно скрывающей? Хотя выпуклости и весьма немаленькие (совсем немаленькие!), поддерживать их, по большому счёту, не нужно: коэффициенты жёсткости на уровне.

Логично, в принципе: за физической формой Шу следит, всем бы тёлкам так.

Провисаний по коэффициентам, как у принцессы Юлии, ни у кого б не было.

Хотя у Юлии размер нормальный и общий контур геометрии по молодости внушает.

— Вот! — японка всё с той же радостной улыбкой перебрасывает через плечо за спину свой корсет для верхней части корпуса.

Предмет одежды устремляется к земле вслед за её рубашкой.

Вот это да, вот это ого-го.

Предшественник Дима ходил по определённым заведениям, регулярно. Вот там девицы подобный номер за большие деньги исполняли, причём ни о каком продолжении речи не было — только глазей да мечтай. Даже потрогать запрещено, не то что реализация чувственного компонента.

А всё-таки удачливый я парень!

— В принципе, я категорически не возражаю! — жарко шепчу со всем возможным и неподдельным энтузиазмом, стараясь поскорее расстегнуть собственные штаны. — Но непонятно, как ты с голыми сисями по небоскрёбу Ивасаки ходить будешь!

— Хм. — Норимацу озадачивается, впрочем, лишь на короткое мгновение. — Да и чёрт с ними! — решительно заявляет она. — Будем решать проблемы по мере их поступления! Делаем, что начали! О приличиях потом будем размышлять, когда кончим.

По-русски несколько двусмысленно прозвучало, но поправлять не буду. Для занятий русским языком момент несколько неоптимальный.

— Дай твою рубашку расстегну! — уверенно предлагает Шу, видя, что я не справляюсь.

Не дожидаясь моей обратной связи, она решительно разводит руки в разные стороны, вырывая абсолютно все мои пуговицы с мясом непринуждёным движением.

Вот это да. Вот это женский темперамент. С одной стороны.

С другой же, я только что планировал ей эту рубаху отдать, как на двадцать третьем этаже небоскрёба Ивасаки приземлимся: я-то и с голым торсом побегаю, мне без разницы, а ей бы хоть какая-то одежда была.

Теперь, видимо, другие инженерные решения искать придётся: без пуговиц эта рубашка такие сиси всё равно не прикроет.

На поясе узелком можно завязать! Довольный и происходящим (тьфу три раза снова, чтобы не сглазить), и своей расовой технической смекалкой, прижимаюсь к напарнице теснее. Попутно, вполголоса матерясь, продолжаю сражаться с не желающими расстёгиваться штанами.

Шу, кстати, свои быстро победила. Интересно, как? Должен быть какой-то секрет.

В самом деле, не может же в подготовку самураев входить снятие с себя одежды в парной обвязке при полёте на реактивном ранце⁈

Вот я дурак. Конечно, не может! Когда программу подготовки самураев разрабатывали, не то что самих леталок, производителя Мицубиси в проекте не было!

Сколько сотен лет тому было.

Восхищённый собственной проницательностью, отлично работающим (во всех нужных местах) организмом и в целом позитивным настроем, наконец героически побеждаю застёжку от штанов.

— Справился? Слава богу. Поехали! — хозяйственно командует Шу и тут же лично собственную команду исполняет.

Перед этим, правда, зачем-то уже на моих расстёгнутых брюках повторяет свой трюк с рубашкой: дёргает в разные стороны так, что и штаны разрываются на две половинки.

Странно. Не подозревал в ней такой силы. Ладно, я бы мог разорвать ткань подобным образом, если бы захотел; но она? КАК?..

— Поехали! — командует Шу повторно и исполняет команду акцентировано.

Ай, ладно, я не стеснительный. Тут такое, а я о каких-то штанах порванных…

Какую-нибудь занавеску в небоскрёбе оторву, должны же там быть занавески.

* * *

Шу Норимацу, Изначальная Соты, Глава клана Ивасаки. Выделенный абонент маго-сервера Мицубиси.

Они практически начали, когда у Ржевского раздался вызов на браслет принцессы Залива. Он мазнул взглядом по вибрирующему артефакту и, к своей чести, колебаниями в такой момент себя не запятнал:

— Мы уже едем! — сказал он решительно. — И летим одновременно! Потом поговорю…

Шу с благодарностью продолжила начатое: во-первых, она опасалась, что у партнёра может снизиться, как он сам говорит, техническая готовность кое к чему. У мужиков с этим вообще всё сложно, особенно если обстановка подобного плана.

Во-вторых, по артефакту монарха редко звонят для того, чтобы обрадовать или просто поболтать. Сам предмет такого вызова первый пункт (готовность Ржевского) мог только снизить, но никак не простимулировать.

— А-а-а, хорошо-то как! — забился потомок гусара в порыве страсти.

Шу скрипнула зубами.

В следующую секунду амулет аль-Футаим активировался с той стороны канала (предсказуемо, у подобных вещей всегда несколько точек контроля).

Голос Мадины Наджиб громко произнес:

— Эй, отчаянный летатель! Ещё раз так от меня избавишься — пожалеешь, обещаю! Что хотела сказать-то. Ты с Шу поаккуратнее: у азиаток вообще, японок в частности, протяжённость половых путей меньше, чем у… неважно… Это я тебе как целитель говорю!

Именно это Норимацу уже и обдумывала, познакомившись с Ржевским именно что поближе. Вот это совпадение.

Собственная идея о приключении в полёте прежнюю привлекательность стремительно утрачивала: слишком много подковёрных технических сложностей, даже для мастера каратэ-до и дзен.

— Ай, какого чёрта! — Шу почему-то разозлилась на саму себя после короткой ремарки менталистки.

И слабость какая-то недостойная, и колебания унизительные, и вообще…

Хорошо, что она отлично знала, как себя подстёгивать в подобные моменты:

— Тэнно, хэйка банзай! — в следующую секунду уже её пальцы исполнили упражнения «пресс» на спине блондина.

Тот неожиданно одеревенел, причём всем телом, а не там, где надо.

— БАНЗАЙ! — она повторила киай ещё раз.

И ещё. И ещё. В надежде напитать правильным настроем и Дмитрия.

— Что-то не то, — констатировала она в следующую секунду, ориентируясь на собственные ощущения. — Неудобно и как-то дискомфортно. Ладно, я смотрела маго-видео на эту тему! Давай перевернёмся, я к тебе спиной буду!

Шу решительно отстегнула пряжки и карабины, полностью высвобождаясь из обвязки. Правда, при этом начала падать вниз.

— Стой! Куда…⁈ — раздался возмущённый крик Ржевского метрах в десяти над головой через секунду.

* * *

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Вот гад! — на выходе из портала во дворце, запущенная в него могучей рукой одного нахального блондина, она попала в объятия близнеца.

— Тебя принудительно эвакуировали из зоны боевых действий? — развеселилась аль-Футаим.

— Гад! — возмущённо бросила Мадина. — Да! Ладно, сейчас я ему… Дай свой второй дублёр!

Не дожидаясь ответа, она схватила двойняшку за руку и установила контакт с первым браслетом.

— Смотри на цифры, — снисходительно кивнула Далия. — Кто-то, похоже, уже летит. Ты же не хочешь выйти из портала в двадцати метрах над землёй?

Она отлично знала характер подруги и поняла, что менталистка собирается вернуться.

— Не хотелось бы, — признала Наджиб.

— Продублируй последний пеленг на маяк? Внеси поправку вручную, пока он далеко не улетел? — предложила принцесса.

— Б**. Щ-щас. Да как же тут… шайтан…

— Дай сюда! — аль-Футаим отобрала собственную руку и в половину секунды выбила в виртуальном интерфейсе нужную комбинацию. — Погнали, пока держится!

Безбашенная принцесса сыграла близнецом в мяч в точности, как только что супруг. Даже портал был тот же, только направление противоположное.

Участок был почти пуст, последний японец из так называемый поддержки Шу стоял перед другим магическим овалом.

При виде девушек он вежливо им поклонился, ничего не сказал и исчез через мобильный десантный канал.

— Б**. Улетел наш муж таки. — Аль-Футаим разочарованно огляделась по сторонам.

— Вон они! — Мадина в отличие от подруги знала, где искать.

Она вытянула руку, указывая на знакомую парочку, двигавшуюся по небу метрах пятидесяти над землёй.

— Блин, надо было бинокль взять! — мгновенно возбудилась монарх. — Ну и сцена! Ты понимаешь, что они делают?

— Как тебе сказать. — Наджиб не шутила, поскольку весьма обескуражилась. — С одной стороны, мои глаза вполне конкретно говорят мне, что происходит.

— А с другой стороны, мои мозги не верят ни моим, ни твоим глазам, — так же растерянно подхватила Далия.

От летающего дуэта отделилась японская рубаха Норимацу и полетела на землю.

Близнецы переглянулись.

Вслед за рубахой последовал гораздо более интимный предмет женского нижнего белья.

— Б**. Не могу поверить. — Принцесса раскрыла глаза до размеров кофейных блюдец. — На виду у всего города. Мада, скажи, что у меня галлюцинация?

— Если бы, — мрачно проворчала менталистка.

В следующую секунду она неожиданно для себя самой применила новое умение: сформировала из воздуха одну линзу, затем вторую, увеличила их до метра в диаметре.

— Херасе! — а вот теперь близнец была по-настоящему удивлена.

Позабыв про небесный стриптиз, про творящего непотребства в небе общего мужа, она схватила подругу за плечи:

— Ты же не стихийник⁈ И никогда им не была⁈ Как…⁈…

Импровизированная подзорная труба, сделанная исключительно усилием воли из воздуха, тянула на достаточно уверенный второй ранг магии последнего.

— Жизнь заставит, — фыркнула Наджиб, втайне гордясь собственным прогрессом. — Я ж тебе рассказывала об установке, усиливающей ядро? Говорила, что побочкой могут и другие направления открываться? Видимо, оно.

— Ты говорила, у тебя вода открылась! Ты ещё Ржевского благодаря этому в бассейне спасла на озёрах! А это воздух! — Далия ткнула пальцем в и не думающую рассеиваться оптическую конструкцию.

— Сама не ожидала, — призналась Мадина смущённо. — Так захотелось увидеть, что они там вытворяют, что пальцы сами — ха, и вот.

— Кстати, да. — Далия тут же развернулась в сторону уникального спектакля, разыгрывающегося в высоте. — Как на ладони, спасибо, — в знак благодарности она обняла близнеца за плечо.

— Подвинься! Мне тоже интересно!

Между делом Наджиб не забыла отправить Ржевскому на браслет аль-Футаим предупреждение, чтобы он был поаккуратнее с неопытной в определённых вопросах Норимацу.

— Интересно, а подслушивать благодаря твоему воздуху на расстоянии можно? — задумалась принцесса. — Теоретически, если верить нашему мужу, звук — это воздушная волна же? — она многозначительно покосилась на близнеца.

— И что ты там собралась услышать⁈ По-моему, видно достаточно, чтобы представлять нюансы происходящего! — съязвила Мадина едко.

— Не скажи, — двойняшка закусила губу и покачала головой. — Лично я пребываю в полном недоумении. Слушай, а ты их ментал отсюда не видишь⁈ — от собственной гениальной мысли она испытала повторный прилив энтузиазма.

— Два полена, если с точки зрения ментала. Я их и с метра не вижу, если ты об их мыслях. Не то что на такой дистанции.

— Однако, звук не помешал бы, — констатировала аль-Футаим после того, как от Ржевского отделилась Норимацу.

Полностью раздетая до пояса, со спущенными до колен штанами, японка полетела вниз. Начала падать, если точнее.

— Б**! — в отличие от принцессы менталистка не собиралась держать в узде свои настоящие эмоции. — Б**! Б**! — она самым натуральным образом впала в истерику, поскольку не знала, что сейчас делать. — Шу падает!

Далия, всю жизнь тренировавшаяся даже умирать молча и с невозмутимым лицом, лишь безмолвно сжала её ладонь до белых ногтей.

— Уф. — Только этот короткий возглас дал понять, что монарх на самом деле чувствовала до того момента, когда фигура блондина вместе с ранцем стремительно спикировала вслед за падающей Норимацу. — Даже не успела испугаться, — заморожено выдавила из себя Далия в следующую секунду. — До земли ещё половина пути была.

Ржевский каким-то образом освоил технику Мицубиси настолько, что по небу сейчас порхал, как будто в нём родился. И в небе, и в ранце.

Стремительным пируэтом подхватив Шу, блондин закрепил её в подвесной системе по новой и взял курс на район, где находился небоскрёб Ивасаки.

— Ты что-нибудь понимаешь? — прямая аль-Футаим и не подумала что-то изображать.

Спросила в лоб.

Увеличительные линзы из воздуха чётко демонстрировали: штаны потомка гусара в прямом смысле брюками больше не являлись. Непонятно какими метаморфозами они превратились в две раздельные половинки, каждая на своей ноге.

Раздетая до состояния топлесс Норимацу, ещё и с приспущенными до колен собственными штанами, тоже вызывала двойственные чувства. Особенно если учесть, что в этот раз она летела в обвязке, прижатая к партнёру спиной, а не лицом.

— Хер его знает. Расспросим, когда вернутся, — хмуро буркнула Наджиб. — Чё, давай защиту и иллюзии ставить?

Она потащила артефактно-амулетную систему из большой сумки, которую прихватила, когда приходила сюда ещё прошлый раз.

— Давай, — легко согласилась монарх. — В Залив пока не пойдём. Выждем четверть часа, наберём этих. Если у них в небоскрёбе Ивасаки без стрельбы — сходим туда мобильным порталом, проветримся. У тебя же от Ржевского остались?

— Да. Б**. Знаешь, я как-то не так себе представляла жизнь твоим двойником, когда ты царствовать будешь, — хихикнула менталистка через пару минут.

Проклятые артефакты не желали заглубляться в землю самостоятельно — пришлось копать тем, что попало под руку.

— Это потому, что ты сперва делаешь, потом думаешь, — нагло заявила близнец. — Мада, если у тебя воздух и вода на таком уровне открылись, как насчёт земли? — принцесса расчётливо помолчала и покачалась с пятки на носок.

Мадина грязно выругалась в очередной раз. Потом добавила:

— И огонь ещё надо будет проверить. Дома.

Через минуту уступившая грубой магической силе обожжённая поверхность наконец расступилась.

— Ну вот, почти на метр запихнули, а глубже и не надо, — констатировала аль-Футаим, всё это время простоявшая, руки в боки. — Так, сейчас я купол подниму!

Пока Наджиб закапывала, монарх вывела перед собой магический интерфейс:

— О, защита восстановлена.

Над поместьем Ржевских снова поднялись две полусферы. Только в этот раз сквозь них можно было смотреть наружу изнутри плюс они имели сложную систему фильтров на самые разные случаи: монарх Залива больше не считала владельца участка чужим и о месте позаботилась, как будто оно было её собственным.

— Далия? — менталистка неожиданно повеселела. — А ведь он был против, чтобы ты на него деньги тратила. А эта система же ст о ит, как…

— Тс-с-с-с-с. Мы ему не скажем.

— Ду ну⁈ — Мадина картинно задумалась. — Не знаю, не знаю. Я бы не хотела начинать супружескую жизнь с обмана собственного мужа. Ай!.. — увлекшись актёрской игрой, она прозевала тот момент, когда пальцы двойняшки схватили её за одежду и дёрнули на себя.

— А ну иди сюда, моя дорогая! Давай-ка побеседуем о твоей честности и о том, что ты там собралась вещать нашему общему мужу!..

— Ай!.. Ой!.. Пусти, дура!.. Ой!..

Глава 10

— Готовься, посадка будет жёсткой, — предупреждаю Шу в конце маршрута.

— Если не секрет, почему? — японка любознательно разворачивает голову, чтобы увидеть моё лицо.

Несмотря на крайне неудобное положение: на этот раз я пристегнул её к себе спиной, чтоб полностью контролировать то, что может ей взбрести в голову.

— Было так хорошо в процессе углубления нашего союзнического взаимодействия, что я чуть контроль над артефактом ослабил, — хлопаю ладонью по крышке ранца за спиной. — Кое-какие процессы из-под контроля вышли, поэтому.

— Насколько это — чуть? — живо интересуется, хм, а партнёршей по бизнесу назвать больше язык не поворачивается. — Шу, а кто мы теперь друг другу⁈ — решаю выяснить скользкий вопрос, не отходя от кассы.

Вон, до небоскрёба Ивасаки минута лёту. И то лишь потому, что я ниже крейсерской скорость держу — пока девушка окрестностями любуется.

Она так и сказала после того, как я был удовлетворён: самое приятное в нашем приключении — это вид сверху. Больше панорамы города нигде не увидишь.

Попутно, не забыть спросить Мадину: когда дама так говорит, значит, ей всё понравилось? Настолько велико было удовольствие, что прям тяга к созерцанию пейзажей с высоты проснулась? Или это что-то другое значит?

Душу начинают теребить нехорошие предчувствия.

Видимо, это у меня с самооценкой что-то: когда Шу без затей отстегнула карабины и камнем полетела к земле, я несколько раздосадовался.

Хорошо, успел её поймать, выводя ранец в форсированный режим, выжимая из техники всё невозможное уже на третьем уровне (первые два как-то слишком быстро прогорели, секунды не прошло).

С другой стороны, всё хорошо, что хорошо кончается. И чувственный компонент реализован, и новые горизонты леталки от Мицубиси я для себя поневоле раскрыл, и на новый этап отношений с Шу перешёл.

— М-м-м, повтори вопрос? А то я прослушала, — веселится (судя по голосу) Норимацу, выстреливая вперёд правой ладошкой и хватая какую-то то ли муху, то ли бабочку.

Ничего себе, высоко же для насекомых? Какие-нибудь мутанты?

— Кто мы друг другу? — повторить так повторить. — До этого самого ты говорила, бизнес с этим самым мешать нельзя. Мы смешали. Кто мы теперь друг другу?

— Дим, а ты уже забыл, что вы меня дважды замуж позвали? — в ответ японка хохочет заливистыми колокольчиками.

Хм, наверное, не всё так плохо. Наверное, она «банзай» орала в самый пикантный момент не оттого, что смерть близкую увидела.

Меня тогда прям оторопь взяла, кстати: такой процесс, всё самое-самое, тютелька в тютельку только начинается — а тут «БАНЗА-А-АЙ!» в ухо.

Не пойми, что и думать. Ещё Наджиб со своим звонком и голосом, когда никто не просит: ля-ля-ля, аккуратнее, трам-пам, протяжённость путей…

Природа — мудрая штука. Только её лекции в такой момент и не хватало. Справились с божьей помощью.

Хотя банзай, конечно, на мгновение дезориентировал и едва не демотивировал.

— Я про замуж не забыл и что Мадина в обход меня это же предложение тебе делала — тоже помню! Но я также помню, что ты в ответ промолчала! Ничего не сказала и между делом попытку самоубийства совершила! — напоминаю веско.

— Это когда⁈ — искренне и неподдельно удивляется потенциальная третья жена.

А вот теперь мне всерьёз страшно. Кажется, пора звонить первой супруге: похоже, назрели медицинские вопросы в рамках её компетенции.

Сперва суицид (хорошо, неудачный), теперь — провалы в памяти.

Против воли напрягаясь и абстрагируясь от манящего-неодетого-приятного женского тела, лихорадочно просеиваю сквозь сито анализа наши последние минуты.

Откуда могла взяться эта амнезия⁈

По вертикали находились очень высоко, технической возможности тереть память ни у кого не было. Даже если предположить, что какой-то менталюга как отец Александр под отводом глаз ходит, он всё же по земле ходит.

Летать рядом со мной такой контингент пока однозначно не выучился (у меня за спиной работает единственный в природе эксклюзив. Во всяком случае, на данный момент — точно единственный).

— Когда ты из обвязки отстегнулась и вниз спикировала, — отвечаю на вопрос японки осторожно.

На всякий случай прихватываю её обеими руками от греха подальше. Чтобы совместить приятное с полезным, сжимаю пальцами её сиси: если вдруг у подруги с головой что-то не то, пусть не думает, что я её спасаю. Пусть считает, что это я для второго раунда созрел.

Кстати. А ведь я и созрел, чувствую озадаченно. Ух ты, вот это сила воли, вот это природная мощь организма у меня.

Стальной я парень. Сейчас, когда моих брюк больше не существует (две раздельные половинки-штанины, каждая на своей ноге, не в счёт), готовность моего дисциплинированного и закалённого организма к определённого рода занятиям ничем не закамуфлируешь — больно уж вперёд выдаётся.

— Вау! — японка восхищается и тянется рукой вниз. — Ты снова можешь⁈ — она цепко хватает меня за самое главное и самое ценное в жизни.

— Всегда готов! — подтверждаю лаконично и мужественно, скромно потупившись.

Последнего, впрочем, Норимацу не видит, поскольку едет ко мне спиной.

— Знаешь, но я в полёте больше не хочу, — застенчиво признаётся она. — Да и вообще перерыв бы сделать: твоя первая супруга была полностью права насчёт анатомических различий.

— Да я и сам в полёте не сильно желанием горю! — признаюсь рефреном. — Хватит первого опыта! Ни тебе упора, ни за твои упругие выпуклости схватиться и приятно подержаться. Ни тебе расслабиться и отдаться волне чувственного компонента, позабыв о несовершенной бренности бытия.

— А-ха-ха-ха-ха, а на вид не скажешь, что ты против! — Норимацу продолжает теребить святое, вгоняя меня в застенчивость.

— Сила воли и целеустремлённость, — снова комментирую лаконично и мужественно. — Чего не сделаешь ради реально важных в жизни вещей. А суицид ты пыталась совершить, когда из подвесной системы отстегнулась и вниз пикировать затеяла. Я, кстати, хотел спросить, зачем? Но мы так быстро к делу приступили, что не до вопросов стало! Вот теперь интересуюсь.

— Дим, ты дурак⁈ — японка решительно хватается за те же самые карабины.

— НЕ-Е-ЕТ! — наверное, мой голос сейчас по всей Соте слышен, по крайней мере, шагающие внизу миниатюрные прохожие головы поднимают.

Ой как неловко. Я в таком виде, партнёрша — тоже. Сверху звук вообще всегда хорошо доносится, даром что город в диаметре полсотни вёрст.

Хватаю ладони Шу своими и сжимаю от греха подальше пальцы, лишая её возможности двигаться.

Попутно ругаю себя последними словами: вот же идиот. Надо было менталистке быстрее звонить, сразу, как в голову взбрело.

— Я перевернуться хочу! Чтоб твоё лицо видеть! — продолжает возмущаться Норимацу.

Хм, звучит искренне.

— Ты уже один раз перевернулась, — замечаю осторожно.

Интересно, что ответит? Хотя я не психиатр-практик, как Наджиб (здесь только вздохнуть с сожалением). И не великий теоретик от психиатрии, как Далия.

Для постановки точного диагноза своих знаний мне всё равно не хватит.

— Так, поняла, кажется… Дима, разверни меня к себе лицом так, чтобы я тебя видела? Похоже, ты всерьёз испугался, когда я вниз полетела.

Даже не знаю, что здесь сказать.

Прихватываю одной рукой её за талию, второй перестёгиваю крепления и разворачиваю японку лицом к себе после фиксации:

— Внимательно слежу за ходом твоей мысли, — попутно наклоняю голову к плечу и наивно хлопаю глазами.

Далия что-то упоминала насчёт того, что с пациентом в стадии девиации конфликтовать либо спорить категорически нельзя.

Сейчас до небоскрёба Ивасаки доберёмся, твёрдое покрытие под ногами появится — тут же вызваниваю жён-психиатров и пускай помогают третью кандидатку в невесты спасать.

— Я безгранично верю тебе и ещё более безгранично верю в тебя, — серьёзно начинает Шу, не мигая. — Ты — единственный в мире мужчина, которому я доверяю как себе и сверх того. А у тебя за спиной — самый совершенный летательный аппарат своего класса.

Занятное начало объяснения. По правде сказать, я ожидал, что на бред будет похоже, но пока звучит более чем складно.

— Ты — пилот от бога, по крайней мере, если речь о реактивном ранце, — припечатывает кандидатка на место третьей жёны. — Я поинтересовалась и нашими испытаниями: ты летаешь так, как конструкторы-разработчики даже не думали, что можно будет!

Естественно, фыркаю мысленно: если термическую деградацию кевлара в соплах расовым бонусом принудительно зафиксировать, отчего бы и не полетать?

У японских операторов просто подобной возможности не было: выгорая изнутри, реактивный канал менял сечение.

Соответственно, навыки пилотирования, наработанные за первые три секунды полёта, устаревали у летунов как бы не два раза за следующий пяток секунд.

А я, заморозив деградацию конструкции, дал себе возможность приловчиться. Но объяснять такого не будешь.

— Скажи мне теперь в ответ что-нибудь? — спокойно предлагает голая Норимацу (штаны на коленях можно не считать. Сперва их хотя бы подтянуть надо).

Кстати, отсутствие одежды её абсолютно не смущает. Интересно, а с подчинёнными в небоскрёбе как говорить?

— Хренасе, ты озаботилась теорией, — впечатляюсь. — Но оценка приятная, спору нет, — говорю чистую правду.

— Теперь ты понял, почему не было попытки суицида?

— НЕТ! Не понял!

Ну а чё, действительно не понял пока. Возможно, потому, что мыслительный аппарат перегружен.

У меня вместо брюк — две половинки-штанины, каждая на своей ноге (соединительная перемычка отсутствует).

Труселя мои Шу своим длинным трёхсантиметровым национальным маникюром в процессе страсти распустила на полоски и побросала вниз вслед за своей рубашкой. Хотя, если подумать, две раздельные половинки-штанины и трусы под ними — всё равно не тот фасон, чтобы по японскому небоскрёбу ходить, знакомиться.

Так что, отсутствие нижнего белья тоже особо ни на что не влияет.

Из одежды на двоих в сухом остатке — моя рубаха без пуговиц и её штаны на её же коленях. В последние я вторым номером точно не помещусь. Хотя было бы занятно.

И по небоскрёбу Ивасаки сейчас не просто идти, прогуливаться (тогда можно было бы попытаться прокрасться незаметно), а нужно в полном объёме дела бизнеса принимать.

В таком виде.

А ещё «…у вас никогда не будет второго шанса произвести первое хорошее впечатление» — боюсь даже представить, какое впечатление на подчинённых невесте японцев произведём мы парой в подобном гардеробе.

Или наплевать на внешнюю форму? И во время беседы предложить им сконцентрироваться на внутреннем содержании? Вдруг прокатит?

— Дим, я знала, что ты не позволишь мне упасть! — Шу заявляет это серьёзно- пресерьёзно. — Когда ты хочешь обо мне позаботиться, моё падение вниз — сущая мелочь. Если что, ускорение — десяток метров в секунду, а за секунду ты точно среагировал бы и ещё пара секунд — догнать меня. Я ничем не рисковала, ты по-любому успевал подхватить. Как в танце!

Ничего себе. Такая вера в мои силы, конечно, приятна, да и о психических девиациях, как оказалось, речи нет, но…

— Дим, для тебя нет невозможного. — Третья кандидатка в супруги буквально чеканит слова. — Наши с тобой желания полностью совпадали. Во вселенной нет силы, способной этому противостоять!

— Похоже на маниакальный бред, — замечаю на автомате.

— Кто оказался прав по факту? — японка не считает нужным спорить.

— Э-э-э.

— Я хотела перевернуться к тебе спиной. Я в итоге перевернулась. Ничего страшного не произошло. Кто оказался прав?

Хм, ну если в таком разрезе. С фактами не поспоришь, да. Но Далию при случае всё равно спрошу…

— Повторяю на будущее, — японка по инерции чеканит звуки. — Я безгранично верю в тебя, точка. Ты не мог дать мне упасть.

От смущения покраснеть, что ли? Вообще, конечно, на манипуляцию было бы похоже, но это если бы говорил кто угодно вместо Норимацу. Ибо Шу в этом плане даже похлеще меня будет со своей прямотой.

— Если возможно, в следующий раз предупреждай о своих желаниях, пожалуйста, — прошу вежливо, принимая чужую точку зрения за основу.

Всё-таки приятно, когда в тебя настолько верят.

— Конечно, — ровно соглашается она. — Просто это был мой первый опыт подобного плана, ещё полёт над городом — да, тут я была не права. Захотелось поскорее получить результат, максимально сократив время нашей коммуникации.

Хренасе. Вот это ход мышления. Впечатляюсь ещё раз.

* * *

В небоскрёбе мы сразу высадились в зале для совещаний (по команде Шу я банально высадил окно снаружи).

Она забрала мою рубашку, завязала её узлом на животе и таким образом начала выглядеть плюс-минус прилично.

Я заколол половинки штанов обычным механическим степлером, а на плечи набросил занавеску из-под вазы на тумбочке — она длинная, большая, прикрывает до щиколоток.

Вид, конечно, несколько спорный, но Норимацу не смутилась:

— После боя всякое бывает, — она усадила меня за стол босса.

Сама в итоге ходит по проходу за спинами подчинённых.

— Шу-сан, вы же понимаете, мы не принимаем решений! — сидящий ближе всех ко мне то и дело косится на три отрезанные головы, которые напарница прихватила с собой.

— Это — единственная причина, которая вас хотя и не извиняет, но делает возможным разговор со мной. Коллеги! — японка выдерживает драматическую паузу. — Ржевский-сан подсказал хорошее решение из их армии. Все мои команды впредь выполняются бегом. — Она обводит тяжёлым взглядом присутствующих. — Если кто-то думает иначе, скажите мне об этом сейчас! Мы просто расстанемся и вы останетесь живы.

Никто не торопится подавать голос.

— Отлично. Я знала, что самураи семьи Норимацу могут рассчитывать на новых вассалов, — она жизнерадостно трёт руки.

Судя по глазам вассалов, они просто боятся что-то вякнуть: сквозь разрез рубашки танто на её руке очень даже хорошо виден.

— Норимацу-сан, разрешите? — вежливо поднимаю руку. Дождавшись кивка, продолжаю. — Господа, во избежание недопонимания. Ваше здание и это юридическое лицо ждут тяжёлые испытания. Если кто-то не чувствует себя бойцом, как он, — киваю на отрезанную башку самого большого толстяка, — методически правильным будет сказать об этом сейчас. В этом случае мы не будем рассчитывать на вас и вы не подставите команду. Расстанемся друзьями, но вовремя!

— Санкций не будет? — это сорокалетний блондин с крашенными волосами с того края стола.

— Нет. Слово Ржевского.

— Вы уполномочены говорить от имени Шу Норимацу? — мужик вроде не ёрничает, а выясняет.

— Мы женимся, — не даёт мне ответить новообразовавшаяся невеста. — Я приняла предложение и выхожу замуж. Да, он уполномочен.

— Получается, кланом будет командовать гайдзин⁈ — братва за столом утрачивает всю чопорность.

— Говорил это в Эмирате, повторюсь здесь. НЕТ. — Встаю из-за стола. Чёрт, скрепки на брюках разгибаются, ай-ай-ай. — Мне нет дела до вашего клана до тех пор, пока у вас нормальные отношения с Шу. Сан.

Фуф, не заметили. Сажусь обратно.

— Это меняет дело.

— Так бы сразу и сказали.

— Что будет с семьями убитых? — а двое или трое кивают на головы.

— Я могу рассчитывать на вашу лояльность и добросовестность? — спрашивает партнёрша по бизнесу.

Мужики начинают подниматься и по одному, переглядываясь, бормотать какую-то ритуальную клятву. Если коротко, снимают все будущие претензии, если моя третья вторая половина решит отрезать голову и кому-либо из них.

Занятно. А какие могут быть претензии в этом случае? Без головы?

Ладно, сейчас уточнять не буду, потом спрошу.

* * *

— Дим, у нас небольшая проблема. Ты бы не мог прибыть? — безмятежный голос Мадины не вяжется с содержанием коммуникации.

Мы с японкой вроде как утрясли срочные дела в небоскрёбе Ивасаки и подступили к вопросу повторного исследования реализации чувственного компонента (упор на офисном столе всё же практичнее парения в воздухе), когда раздался вызов от первых двух жён.

— Что там? — спрашиваю с откровенным разочарованием в интонациях.

— От вашей царской прокуратуры из столицы прибыли люди. Порядка полусотни боевиков плюс трое чиновников.

Начинаю одеваться в занавеску ещё до того, как менталистка договаривает фразу: блин, девчонки в имении одни!

Шу содержание беседы тоже слышит и подтягивает свои штаны с колен даже быстрее, чем я принимаю решение воспользоваться степлером повторно.

— Сейчас будем! Пять секунд! — японка отвечает за меня, активируя разовый портал из собственных запасов.

* * *

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

Разумеется, на участок они никого пускать не стали. Далька открыла окошко в иллюзии, чтобы можно было разговаривать, но даже защиту не сняла:

— Нет, мужа нет дома и открыть вам я не могу. — Переодевшись в местное, убрав восточную косметику с лица, монарх Залива стала на удивление похожа на какую-нибудь местную даму.

Если бы по-русски говорила без акцента. А так, ну мало ли, что брюнетка и южный тип. В Соте и такой внешности хватает.

Видимо, именно эта её метаморфоза и позволила прибывшим следующую фразу:

— Так. У тебя есть три секунды, чтобы снять защиту, тупая сука! Незаконные ценности из имения всё равно будут изъяты, так или иначе. С твоим мужем разговор отдельный, если он Ржевский!

— Ржевский, — невозмутимо кивнула аль-Футаим. — Муж Ржевский. Говорите дальше, я записываю на артефакт.

— Да хоть обзаписывайся! Защиту сними⁈ Тупая б****! — а вот по матушке чиновник сказал зря.

Из развлечения беседа сразу стала для принцессы игрой. А играть Далия любила, в отличие от упёршихся в защиту эмиссаров из столицы.

— Подождите две минуты, — кротко кивнула она. — Супруг сейчас прибудет, мы ему уже позвонили.

Мадина стояла сбоку, чтобы не было видно снаружи. Она выбросила на пальцах, что блондин в пути.

На месте сгоревших домов открылся овал, из которого вприпрыжку появились Норимацу и Ржевский.

Об одежде японки можно было спорить, но потомок гусара впечатлял: сколотые степлером раздельные штанины были явно скреплены на скорую руку. Иначе говоря, с зазорами.

Что именно выглядывало и даже почти свисало в один из зазоров, пристойному описанию не поддавалось.

— Бегу! — оглянувшись по сторонам, муж бросился к жёнам (и к прорехе в иллюзии).

Правой руки он сжимал неизменный карабин, левой — пару пистолетов. Последние, видимо, потому, что у него больше не было пояса и брюк, за которые оружие можно засунуть.

За его спиной смешно подпрыгивал рюкзак, из которого свисал уголок знамени Первой Кавалерийской.

Аль-Футаим, корчившая наивные рожи местным прокурорским развлечения ради, обернулась на шаги супруга в последний момент:

— А ты…!… — последние слова застыли у неё в горле.

Всё-таки степлер должной скрытности кое-каких деликатных моментов не давал. На бегу эти моменты высвободились и со всеми соответствующими последствиями сейчас свободно подвергались воздействую силы тяжести. В движении. Вверх-вниз, вверх-вниз.

— Занятная картина, — Мадина благодаря менталу среагировала быстрее.

И даже подняла вверх большой палец.

Ржевский бегал быстро, потому «тупую бл*дь» и прочие пассажи в адрес аль-Футаим успел услышать очень хорошо. Наброшенная на его плечи тряпка-занавеска, снятая с какого-то квадратного антикварного предмета, порывом встречного ветра была отброшена за спину безнадёжно и открывавшихся между штанинами нюансов более не скрывала.

— Уберите!.. — блондин коротко махнул рукой, чтобы ему дали проход.

— Защита на тебя и нас запрограммирована изначально! Ты внесён в базу артефакта! — бодро затарахтела Далия на языке Залива. — Ты можешь входить и выходить безвозбранно, как и мы! Сквозь иллюзию видим изнутри, они нас снаружи нет! Доклад окончила, — принцесса дурашливо щёлкнула пятками, обутыми в восточные тапочки без задников.

— Доклад принял, за мной не ходить, — с таким занимательным магрибским акцентом тряхнул головой на автомате кое-кто.

— Их же полсотни! — Наджиб первой сообразила, что двойняшка заигралась, а потомок гусара имеет одну-единственную модель поведения в данной ситуации.

В принципе, он и спецгруппу Эмирата встречал из-за того же императива.

— Зови Барсуковых, быстро! — взревела северным медведем менталистка близнецу.

Она уже прикинула расклад профессионально: две боевые магессы в спайке со Ржевским вполне могли… додумать не вышло.

— Мы здесь! — Наталья и Виктория Барсуковы словно ждали одетыми и подготовленными.

Даже овал их открылся ближе.

Мадина очень быстро пересказала суть.

— Мои слева, — кивнула рыжая сестре, без колебаний выходя вслед за Дмитрием.

Блондинка Виктория чуть задержалась, видимо, чтобы сказать пару слов:

— Беспредел, похоже, начался. Эти рожи знаю, нет у них ни власти, ни прав. Сидите, не выходите; если не справимся, мотайте в Эмират! — Она окинула взглядом соотечественников-силовиков из-под односторонне прозрачного купола и добавила. — Но с этими служивыми справиться мы должны. Это так, разведка нахрапом.

— Их же много? — Мадина засомневалась.

— Не для нас, — водница покачала головой. — Это столичная гвардия, они только против крестьян хороши.

— А вы…

— А мы — какая-никакая, а часть регулярной армии.

Ржевский тем временем свернул прикладом челюсть самому говорливому. Судя по решительности, количество противников блондина нисколько не впечатляло.

Второй и третий чиновники не успели даже команды отдать сопровождению: получив стволом карабина в солнечное сплетение, каждый из них рухнул на колени. Дальше они на редкость слаженно заскребли пальцами по асфальту.

— Братва! Меня зовут Ржевский! — потомок гусара без затей обратился к солдатам напрямую. — Можем начать воевать прямо сейчас, а можем сперва поговорить! Как поступим?

За спиной Дмитрия сомкнулись плечами кузины Барсуковы.

— А как вы так быстро? — прошептал блондин назад.

— Понятно же было, что здесь приключения будут, — пожала плечами Виктория. — То, что происходит, всех столбовых дворян касается, не только тебя.

— Мы ждали, когда ты позовёшь, — спокойно подхватила Наталья. — Других боевых магов у тебя под рукой нет, которые с тобой умирать согласны.

В следующую секунду она профессионально активировала армейский усилитель на пальце и флегматично сожгла заживо трёх гостей в последней шеренге:

— Не надо считать нас за дураков! Не хотите разговаривать — скажите честно!

— Шашлыком пахнет, — констатировал Ржевский, вскидывая карабин и простреливая чьё-то плечо. — К железу тоже не тянемся! Народ, вы выполняете незаконный приказ! Кто может позвать начальство этих⁈ — он указал взглядом на корчащуюся в пыли троицу. — Чтоб у пешек головы не летели, зовите старших! Кто решать может⁈ У кого копия письменного приказа на этот визит ко мне⁈

По толпе пронёсся короткий ропот.

— Ключевой и кульминационный момент, — понимающе кивнула Далия, с интересом ожидая развития событий. — Явно наследники друг друга подставляют под наковальню.

— Пока неясно, кто и кого, — согласилась Мадина. — Ладно, сейчас из приказа выяснится.

Глава 11

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Приказ где⁈ Ау⁈ — блондин обвёл задумчивым взглядом столичных гвардейцев.

— Какая пикантная тишина, — хохотонула рыжая, поджигая на пальцах правой руки сразу два фаербола.

Мощность заклинаний, упакованных в сантиметровый диаметр, зашкаливала: даже сквозь защиту имения до близнецов донёсся запах озона.

— Хренасе. Она сейчас одна как эта артиллерийская батарея, про которую вечно говорит наш супруг, но которую никто кроме него в глаза не видел, — принцесса задумчиво покрутила на пальце локон.

— Пойти что ли этим помощь оказать? — Мадина действительно колебалась из-за профессиональных рефлексов целителя.

Сломанная челюсть и сотрясение мозга могли подождать, но вот двое других.

Отсюда ей было плохо видно, но очень похоже на разрывы диафрагмы.

— Могут долго не протянуть, — проговорила она скорее для аль-Футаим, собираясь проследовать к нуждающимся в медицинской помощи.

— Да иди ты нахер! — тут же возмутилась принцесса, непоследовательно сопровождая свои слова действием.

Она вцепилась в одежду Наджиб, упёрлась пятками в землю и заорала, что было дури:

— Дима! Эта ненормальная собралась этих под твоими ногами лечить! Для этого к тебе выйти хочет!

Мадина в первую секунду замешкалась, хотя реакция двойняшки была вполне предсказуемой: Далька реально тащилась от новой развлекухи, отыгрывая идеальную восточную жену (по крайней мере, пока что). Оттого распоряжение супруга не выходить (за защиту) собиралась исполнить буквально.

Блондин, продолжая общаться почти с полусотней визави, молча поднял над плечом сжатый кулак, адресованный явно за спину. Разжал его, тряхнул в воздухе кистью, подумал и сжал ещё раз. Затем снова потряс.

— Мужа надо слушать, надо слушать мужа, — весело приговаривала аль-Футаим, продолжая упираться пятками в землю и оттаскивая близнеца на метр назад. — Нахрена ты тогда замуж шла⁈ Чтобы всей семье проблемы создавать⁈ Пха-ха-ха-ха-ха, ну у тебя и рожа! — принцесса обрадовалась не пойми чему ещё сильнее.

Хотя, казалось, сильнее некуда. Она вытянула вперёд палец, практически упёрлась им в лицо собеседницы и жизнерадостно расхохоталась.

— Я обиделась. — Сердито проворчала Мадина, отворачиваясь.

Разумеется, у неё хватило и высоты лба, и внутренней дисциплины согласиться с супругом в конкретном случае.

Одна несносная особа тем не менее вцепилась в момент как клещ (за оградой пока ничего не происходило, а второе живое развлечение — вот оно, под боком):

— Мада, ты реально не понимаешь? — упс, а двойняшка не шутила.

С таким лицом Далия обычно выносит отрицательные решения по чужим судьбам, не развлекается.

— Да понимаю я! — отмахнулась менталистка. — Просто…

— Ты всю жизнь была не свободной. Учёба, дублирование меня, вагон обязанностей. Никаких прав, только куча функций. — Аль-Футаим говорила спокойно и чётко.

— Б**, вот завязывай со своим психоанализом! — Наджиб попыталась перекрыть фонтан чужого красноречия.

Безуспешно.

— Я всё же договорю. Познакомившись с Димой, ты получила то, чего у тебя никогда не было: свободу. Любая одежда, никакой паранджи, делай что хочешь…

— Замолчи, — скривившись как от зубной боли, взмолилась менталистка.

Монарх и в бытность принцессой обожала копаться у других в том, что называла базовыми настройками личности. Будучи лишённой ментала, надеяться она могла только на свой язык — а уже в нём весьма поднаторела.

— Сейчас ты инфантильно и безответственно гнёшь эту же линию своей свободы — иначе говоря, делаешь то, что хочешь, — бесстрастно завершила пассаж аль-Футаим. — Подвергая опасности не только свою жизнь, но и всех остальных — в прямом силовом замесе твоя боевая ценность равна нулю.

— Ладно, — нехотя проворчала Наджиб, титаническим усилием воли оставаясь в рамках конструктива.

И удерживаясь от такого соблазнительного желания дать по мышцам ментальный буст, а потом на этом бусте дать кое-кому в нос.

— Знаешь, о чём я мечтала? — её глаза неожиданно вспыхнули детским энтузиазмом. — Часто-часто, когда ты вот так вот постоянно во всём права? А я, со всем моим менталом, вынуждена с тобой соглашаться? Ну просто потому, что с истиной спорить незачем?

— Знаю, — неожиданно по-старчески вздохнула двойняшка. — Если я хоть чуть-чуть разбираюсь в твоей извращённой башке, а я в ней разбираюсь, мечтала ты о физическом насилии. Надо мной, горемычной.

— А-ха-ха-ха-ха, ты умная! — Наджиб наконец обуздала дурацкое желание помочь двум поделом раненым, настроение резко пошло вверх.

Она даже хлопнула монарха по плечу. Справедливости ради, о разрывах диафрагм речь не шла: досталось стволом в сплетение здорово, но пока без увечий.

— Меня вообще всю жизнь все обидеть норовят, — замогильным голосом продолжила Далия. — С трона спихнуть, желательно насмерть; трахнуть не как красивую женщину, а как мешок с деньгами; жениться не на мне, а на титуле. Знаешь, как тоже задолбало?

— Могу предположить, — в два присеста выдавила из себя Мадина, не прекращая хихикать. — Слушай, а какие у нас приключения классные! — едва ли не первый раз в жизни она не стала удерживать внутри себя крик души.

Очень хотелось поделиться.

— Кстати, а физическое насилие над тобой я представляла следующим образом, — продолжила менталистка. — Помнишь малую летнюю кухню? Которую во время последней реконструкции развалили?

— Стенки синего мрамора?

— Ага. Вот я всё детство мечтала, как беру большую сковородку для шаурмы и тебя ею — бамс! — дальше Мадина совсем некуртуазно зажала. — Чтоб ты в окошко спиной вперёд улетела, вынося раму вместе со стёклами! А-ха-ха-ха-ха, правда, прикольно⁈

— Дура! — аль-Футаим возмущённо вытаращила глаза, и не подумав веселиться. — Я ж о тебе заботилась! На меня покушения неизбежны, я это всегда знала! Тебе на ошибки указывала специально!

— Э-э-э? — Наджиб оценила момент и даже прекратила смеяться.

Раньше такого разговора между ними никогда почему-то не случалось. Близнец действительно говорила что-то для себя важное.

— Меня убьют, думала я, но хоть эта маленькая девочка останется в живых! — задрав брови на лоб, обиженно зачастила принцесса. — А поскольку её от меня не отличить, править придётся ей! Лишь бы у неё всё хорошо было, потому что важные предметы она прогуливает и к трону Эмирата себя не готовит!

— Б**. Вот это откровения, — Мадина простодушно шмыгнула носом. — Вот я стерва. Извини, — она сгребла близняшку за плечи, преодолевая сопротивление, притянула ту к себе и зарылась лицом в её волосы.

— Ты просто инфантильная, — Далия, в отличие от девяноста девяти процентов окружающих людей, умела брать себя в руки в любой ситуации.

Теперь она кипела скорее по инерции, стремительно успокаиваясь:

— Ты не стерва. Просто эмоционально незрелая во многих пунктах, — монарх примирительно похлопала между лопаток близнеца. — Маленькая ещё, — завершила она совсем другим тоном. — Кстати, иногда мне кажется, наш Ржевский именно поэтому над тобой длань опеки тогда на перекрёстке и простёр.

— А-ха-ха-ха-ха, ну как здесь не заржать. Сказать тебе, что именно он хотел простереть⁈ И по каким причинам⁈ — Мадина зашла на второй круг веселья. — Ты иногда такая наивная, хуже Норимацу!

— Ты же была в парандже? — задумчиво не согласилась принцесса. — И шагала по дорожке для монархов? Как бы он на тебя возбудился в этом самом смысле?

— Ой, всё! — Мадина решительно пресекла тему, поскольку от смеха уже болел живот, объяснять очевидное не было желания, а ресурсы высокорангового менталиста могли понадобиться совсем для другого.

Перед имением активировались ещё три портала и ни одного простого среди них не было.

Жаль, Ржевский и Барсуковы в оттенках транспортной магии не сильны. Сообразили бы, что не очень простые люди прибывают в гости.

— Я пошла, — сообщила менталистка совсем другим тоном. — Теперь моя очередь.

Из новых каналов вышли двое наследников здешнего престола, какое-то сопровождение с ними, ещё — третий столичный опер-прокурор (в реалиях Эмирата — один из первых заместителей).

— Моя тоже, — Далька всегда думала стремительно и нестандартно.

Что-то тоже успела просчитать?

— Думаешь, сейчас придётся трясти регалиями?

— Одно дело Димку пытаться размазать, — спокойно согласилась принцесса. — Другое — пытаться наехать на царя. Либо на ему равного, то есть на меня. Пошли подстрахуем?

Норимацу молча подхватила их обеих под руки и увлекла вперёд.

— Мада, только по-русски ты говоришь до раскрытия инкогнито — я тебе тихо на ухо шептать буду. — Принцесса как обычно заботилась и о форме, не только о содержании.

В частности, как, перед чьими глазами и в какой ситуации она предстанет.

* * *

Разыскать концы с первого захода не получается.

— Приказ где⁈ — ну должен же у них быть письменный приказ.

Как минимум копия, чтобы действия хоть сколь-нибудь были легитимными. Без такой бумажки наезд столичных служивых на моё имение называется разбоем (уже молчу, что и приказ может быть незаконным — к нему бы ещё решение суда либо уполномоченного органа).

Поскольку здесь — абсолютная монархия (не в Соте, а в остальной Империи), теоретически, эдикт самодержца в состоянии сработать в двух лицах: распоряжение царя могло бы сойти за легитимное основание вооружённого нападения (на отдельно взятый земельный участок в Золотом Квадрате) и за сам приказ.

Типы в форме смотрят на меня, как баран — на новую калитку. Занятно. Следующую пару минут изучаем друг друга; я жду, когда хотя бы намёк на законность явится на свет, а чего ждёт гвардия, не имею понятия.

Дальше прямо вдоль улицы начинают открываться порталы. Первый, второй, третий.

— А ведь царь-батюшка запретил! — всплескивает руками Наталья.

— Ой, и не говори! А ну-ка я их сейчас… — Виктория, специализирующаяся по части воды, кастует три полуметровые сосульки и подвешивает их над овалами. — Нехороших нарушителей царева слова…

— Случайно оборвутся, когда кто-то выходить будет? — догадываюсь я. — Несчастный случай?

— Угу.

На дворе — летняя жара, но ладно. Когда девушки с такими формами, как кузины бывшей жены деда, развлекаются, их надо во всём поддерживать (ну а вдруг? Не срослось с первого раза, всегда можно подкатить во второй. И в третий).

— Стойте! — один из гвардейцев начинает заполошно размахивать руками. — Это же!..

Из первого портала появляется принцесса Юлия и начинает с порога:

— Вошли внутрь имения? Где ящики с ценностями? — даже подпрыгивает на ходу от нетерпения.

Фи, как неинтересно. На свои коэффициенты плотности такого чехла, что Шу вслед за своей рубашкой сбросила с неба, наследница сейчас почему-то не надела (может, торопилась). Её утратившие первоначальный контур выпуклости неинтересно провисли и трясутся от движений, как уши спаниеля.

Как же я мог так промахнуться в Администрации? Я же думал, у неё хотя бы геометрическая форма в норме? Что с упругостью непорядок, было ясно, но чтоб такое.

— Бр-р-р, какой ужас, — мотаю головой, заставляя себя героическим усилием воли не смотреть сквозь её одежду. — А ещё царская дочь.

Видимо, мой мужественный голос звучит слишком громко, потому что в этом месте все как по команде замолкают и оборачиваются в мою сторону.

— О, Ржевский⁈ — Юлия, увидав меня, удивляется, словно встретила привидение. — А почему ты здесь⁈ Что ты тут делаешь⁈

Дура, что ли?

— Чаво, чаво. Живу я тут, вот чаво! — некрасиво передразниваю в ответ, будучи разочарованным до самых глубин души.

Неблагородно, увы, но сдержаться нет сил.

Это же самый натуральный обман! На вид в том чехле сиськи были нормальными! Я своими глазами видел! Да, дрябловатые, но вроде как округлые и в целом весьма немаленькие!

Но только на вид. Без того чехла сейчас — одни нецензурные выражения, чуть не лентами едва не по пояс болтаются!

— Молодая ж тёлка! — досадую вслух, не считая нужным соблюдать приличия там, где имеет место откровенное обмишуливание потенциального потребителя. — Как же можно так себя запускать⁈ Неужто целителей нет, подтяжку сделать⁈

А если бы я на её предложение тогда согласился? И дело к интиму подошло? Тогда что?

С другой стороны… ладно. Зад, ноги да талия — сойдёт. Где-то даже ого-го. Молочные железы — единственное слабое место (ещё у неё лицо красивое, хотя и злое постоянно).

Ежели развернуть её за талию к себе спиной, да в стол руками в какой упереть — просчитываю кое-какие варианты — как Шу в офисе… или в зеркало руками! О, в зеркало — даже лучше! Тогда форма сгладиться должна!

Опять же, предшественник Дима за воротник заложить любил. Ежели сперва пива выпить, то может и ничё принцесса Юлия как женщина. Молчу уже, если то пиво вискарём или чем покрепче усугубить.

— Ладно, претензия отменяется, — бормочу самому себе под нос под пристальными и неприятными взглядами почти всех без исключения.

А-а-а, понял. Это они из-за штанов на меня таращатся: канцелярский степлер в бывшем офисе Ивасаки (теперь — Норимацу-младшей) всё же для текстильного дела не предназначен.

Расходятся скрепки, ох, расходятся. Половинки штанов — как обломки льдины в океане: разъехались каждая в свою сторону и…

Прости, Господи. Но даже не перекрестишься — руки-то оружием заняты.

Ладно. Предок завещал: во всех ситуациях вид нужно сохранять невозмутимый, словно так и задумано. Говоря цинично, эти люди меня чуть не убивать пришли. Что им до моей ранимой души и той части организма, которая эту душу символизирует?

В материальном мире.

— Б****! — грязно ругается прямо в ухо на своём языке неожиданно подкравшаяся сзади Наджиб.

Ожидаемо. Что кое-кто с дисциплиной не дружит, давно знал. Вышла таки из-под защитного купола.

— Дима, этот дедушка из второго портала — заместитель вашего главного прокурора, — а это Далия в другое ухо. — Мы только поэтому вышли. Решили, тебе админресурс может понадобиться.

— А-а-а, понял. Ладно.

Наследницу-то я признал, с сопровождением её тоже всё понятно, а вот что это за хмырь был, без жён бы не понял.

— И царевич Дмитрий из третьего портала, куда же без него, — сварливо ворчит Мадина, продолжая грязно материться по-своему и решительно стаскивая с себя абайю.

Шу принимает у неё тряпку из рук, лёгким движением рук разрывает на полоски (опять! Как мои штаны в воздухе!). Затем молниеносно сооружает прямо на мне повязку, дублирующую функции слабеньких и слишком пластичных скрепок степлера.

— Спасибо, — благодарю сдержано.

Всё же так комфортнее.

— Попалась, стерва! — наследник престола, сопровождаемый ещё одной толпой прихлебателей, бросается к сестре. — Так и знал, что тебя здесь увижу!

— Вот же б*******, — а теперь грязно матерится уже принцесса, правда, по-русски. — Вот ты сучок, — это она брату, ещё пренебрежительно губу вверх вздёрнула. — И как сообразил? Должен же был в Сандунах париться, пока я твоими людьми свои дела обделываю?

— А я специально сказал! Я знал, что тебе верить нельзя!

Какое-то время наследники пикируются так, словно они — базарные торговцы. Аль-Футаим даже правую бровь изогнула — у неё это знак высшего недоумения.

— А ты интересно смотришься, — дружелюбно шепчет в ухо сзади Наджиб, происходящим особо не заморачивающаяся. — С практически голым достоинством между скрепками, с карабином наперевес и с пистолетами под мышкой. Причём лицо такое, что с тобой и не пошутишь особо, — она кивает на подстреленного мною в плечо. — Ущипнуть тебя за попу для разнообразия эмоций? — супруга переходит на свой родной язык (чтобы никто не понял, видимо). — А то ты так на Юлию пялишься, что это уже за рамками приличий.

— Ой, было бы на что пялиться! — говорю абсолютно искренне.

Сказать, что ли, как есть? Нет, лучше промолчать: героические личности о чужих физических недостатках вслух не упоминают. Неблагородно ибо.

— Ржевский Дмитрий Иванович? — пока наследники вместе со свитами, фигурально говоря, дерут друг другу патлы, ко мне подходит старикан в непонятной форме.

Точнее, с непонятными знаками различия, так-то я от супруги уже знаю его должность.

— Он самый. С кем имею честь?

— Я один из главных прокуроров, — а имени своего не называет, ха. — Господин Ржевский, я в Соту прибыл по одним делам, но сейчас вынужден вплотную заняться вашим беззаконием. Вы уже готовы оправдываться?

И смотрит сверху вниз так снисходительно, почти ласково.

— Апраксин Андрей Кузьмич, имеет право на оттиск опер-прокурора твоей страны, — на безупречном русском, тоном профессиональной секретарши, из-за плеча громко чеканит Наджиб. — То, что не представился по должности полностью и не назвал фамилии — грубое нарушение вашего законодательства.

— Джазакиллаху хайран, — искренне благодарю её, оборачиваясь назад и прикладывая правую руку к левой половине груди. — В смысле, дай Бог здоровья.

Что-то здесь нездоровое затевается. Если я языки путать начал, значит, подсознание перегружено.

Если перегружено подсознание, значит, обработка информации ведётся в форсированном режиме. Значит, мои глаза и уши заметили что-то такое, чего я пока не замечаю.

Думай, голова, думай.

Наследники Юлия и Дмитрий тем временем заканчивают выяснять отношения и подходят к нам.

— Золото где?.. — принцесса с короткой дистанции пристально смотрит на прокурора.

Вот стерва! Даже не говорит больше ничего, как будто подразумевает, что запасы из моего подвала по умолчанию к ней сейчас поедут!

— Ржевский, ты — мерзкая и гнусная сволочь! — А наследник отчего-то решил завинтить гайки в отношениях со мной собственноручно. — Я вызываю тебя на дуэль! Здесь, сейчас, до смерти!

— Муж наш, позволите ли вы вмешаться? — Наджиб на удивление такая покорная и послушная, что становится даже страшнее, чем когда в небоскрёбе Шереметьевых парализованный валялся.

Говорит она, что интересно, по-прежнему по-русски.

— Разве я могу вам в чём-то отказать, душа моя⁈ — учтиво кланяюсь.

Кажется, сейчас есть смысл подыграть. Моё предчувствие обычно не врёт, верняк чуйка.

— Господин Апраксин, вы в курсе, что на вас уже вторые сутки депонируется ментальное принуждение ранга три-минус? — жена выходит из-за моей спины, качается с пятки на носок и добавляет. — По шкале Залива?

— Да ну⁈ — дед с ласковыми глазами и руками по локоть в крови (фигурально) без разбега озадачивается.

— К-с-с-с-с-с-с-ц-ц-ц, — Юлия кривится, словно кислый лимон съела. — Ты лжёшь!

— Вы же не думаете, что я буду обманывать? — Наджиб нейтрально глядит на старого мудака. — Вы же уже догадались, кто я. И вы сюда специально ехали — в том числе — чтобы попытаться меня незаконно захватить. Если получится. У меня с собой специальный артефакт есть, он любую интервенцию в ментал нейтрализует… — она разворачивает маго-интерфейс одного из платиновых браслетов и набивает какую-то команду. — Что скажете?

Я понимаю, что она зачем-то старательно скрывает свою специализацию. Наверное, мне тоже лучше помолчать и понаблюдать. Пока что.

— Ваше Высочество госпожа аль-Футаим? — Апраксин нехотя скрипит зубами, косясь в мою сторону.

Вместо ответа моя хитрая первая жена щёлкает уже по другому браслету.

В воздухе виснет монаршеский вензель Эмирата, следом трёхмерная проекция лица Далии вращается вокруг оси, давая себя рассмотреть со всех сторон.

А на вид их с Мадиной не различишь, если моего расового бонуса нет. И то, на голограмме порой даже мои таланты пасуют, особенно если оба близнеца смеяться затеяли бы.

— Это очень хорошо, что вы здесь, — довольно трёт руки сотрудник прокуратуры. — Я надеялся, но вероятность не более пяти процентов выпадала.

Попутно он оборачивается назад и подмигивает своим сопровождающим, одетым в чёрные формы без знаков различия.

— Волей нашего Вседержителя я вынужден пригласить вас во Дворец в Столицу! — с лица престарелого мудака только что елей не льётся.

— Хотят раз и навсегда решить вопрос с тобой, Ржевский, — переходит на речь Залива супруга. — Что-то на тему твоей третьей очереди наследования местного престола…

Точно, и епископ о каком-то собрании наследников говорил.

— Плюс мы недооценили стоимость активов гильдии ювелиров, — продолжает Мадина. — А там чуть не стратегический уровень по масштабам вашего государства. Далька — в их планах разменная монета, стрелки потом хотят на царя перевести. И вообще это всё экспромт.

— Заговор⁈ — из-за другого плеча выныривает фонтанирующая любопытством аль-Футаим. — Против царя⁈

— Нет, — морщится менталистка. — Долго объяснять, ты пока соберись. — Затем переходит на русский. — Вы не уполномочены делать такие заявления. Подобные ноты может и имеет право озвучивать только Царственный Собрат. Не вы, его шавки.

Так. Столичные гвардейцы шли грабить полупустое имение, об этом прокурорском демарше они не в курсе. Пока вмешиваться желанием не горят.

Сопровождающие старика в чёрном — люди серьёзные, боевые маги плюс пара менталистов. Но сёстры Барсуковы на пальцах уже показали, что магов они возьмут на себя, как и гвардию — но в ответ просят избавить их от риска попасть под ментальное принуждение.

Ещё есть две свиты, у каждого из наследников. Самые обычные дворяне типа Димы Ржевского, кто на что горазд: этих пока не могу просчитать, на что способны. Пока воевать не начнём.

— Знаете, а ведь вы были правы, — старый козёл задумчиво трёт виски тем временем. — Действительно вмешательство в ментал имело место… да, так даже думается легче… К сожалению, Ваше Высочество, это ничего не меняет в нашем раскладе: вы на территории чужого государства, извольте подчиняться органам власти! — в голосе старика клацает металл.

Интересно, он идиот? Если понимает, что перед ним менталист высокого ранга?

— Он всё хорошо рассчитал, — поясняет супруга на своём языке. — Его сопровождение на двух хозяев работает, на него и на Юлю. От меня они прокурора сейчас прикрыли: если буду работать жёстко, станет заметно присутствующим. А тут почти сотня народу, вот тебе и свидетели, и желающие вмешаться. Всё-таки свой человек против иностранца. ИностранКИ.

— Понял теперь, зачем мне двойник? — безмятежно выдаёт Далия со своей стороны.

Хорошо, что она тоже вышла под паранджой. Вот был бы номер, если монарший идентификатор один, а одинаковых с ним принцесс — две.

— Не до конца, откровенно говоря, — честно отвечаю второй супруге.

— Я уже и гвардию на уши поставила по бесшумке, свою. И МИД. И запись этой очаровательной беседы сбросила сразу в две канцелярии — за своей личной подписью. Даже если сейчас на месте не порешаем, как минимум война автоматом объявится.

Хренасе. А ведь она нисколько не шутит. В этом месте мне становится не по себе.

— Ваше Высочество, давайте не будем создавать друг другу ненужных трудностей? — с ласковой улыбкой крокодила прокурорский нависает над Наджиб. — Вы всё равно проследуете за мной, вопрос лишь в цене вопроса. Ха-ха-ха, каламбур.

— Вы понимаете, что будут последствия? — хладнокровно интересуется менталистка.

— Это будет не сегодня, — отмахивается старый мудила. — Вы без охраны, Ржевский вон, даже без штанов — с голым х**м вылез, пока вы его в чёрную тряпку не замотали… Мы сможем объяснить и своей, и вашей общественности! — скот в возрасте лучезарно ухмыляется. — И потом, всегда ведь можно договориться! Выходя замуж за нашего подданного, вы же понимали, что присоединяете свой Эмират к нашей Империи на правах полного вассалитета?

— И в мыслях не имела, — менталистка действительно удивлена такому повороту в разговоре. — Я замуж за человека выходила, конкретного! А не за межгосударственные договора или что вы там ещё в протокол зашить пытаетесь! — она задумчиво сводит брови. — Апраксин, вы же юрист? Вы сами понимаете, что нелегитимный бред несёте?

— Милочка, легитимность порой определяется совсем не в белыхперчатках, — пенсионная сволочь даже голову к плечу проникновенно наклоняет.

Ладно, пусть говорит. Точнее, договорит до конца. Если убить его сейчас, можно не выяснить, чьи и насколько глубокие планы пытаются реализоваться в моменте. Что-то мне подсказывает, лучше бы я точно знал всё и до конца — информация лишней не бывает.

А убить его я по-любому успею. От нечего делать начинаю мысленно перебирать способы. Первые пять разнообразным веером уже так и просятся наружу.

— А ведь как иногда жаль, что нехорошего человека можно кокнуть лишь один раз в жизни, — бормочу задумчиво.

Похоже, это всё-таки его личная самодеятельность, а не государственный курс.

— И я вас понимаю! — радостно подхватывает старый мудак, оборачиваясь ко мне. — Но вы ещё так молоды, Дмитрий Иванович! У вас ещё всё впереди! — он многозначительно хекает, — если глупостей не сделаете. Империя и потомки скажут вам за такой территориальный и финансовый взнос в наше государство огромное спасибо!

Ничего себе.

Прокурор истолковывает эмоции на моём лице по-своему:

— Дима, вы просто молодец! Наверное, правильно будет успокоить в первую очередь вас.

Его люди в чёрном типа незаметно расходятся в стороны, чтобы активировать… не могу понять, что. Какая-то ловушка? Комбинирующая принудительную доставку живого организма порталом и магическую блокировку ядра? Наверняка куда-нибудь в очень интересные подвалы ведёт.

Ха, ну-ну. Голому разбой не страшен. Попробуйте заблокировать у меня то, чего нет.

— Об оружии надо думать, ребята. Не о магии, а об огнестрельном оружии, — назидательно и спокойно бормочу под нос, со значением покачивая в воздухе карабином.

Но эти идиоты почему-то на мои слова внимание не обращают. Как, впрочем, и псевдо-добрый дедушка, так радеющий за территориальные приобретения государства:

— Дима, видимость закона должна соблюдаться всегда, особенно если творится беззаконие! — вещает прокурор с энтузиазмом. — Именно для этого я здесь! Сейчас мы задержим вас и вашу венценосную супругу, поводов хватает!

— Например? — живо интересуется у него Наджиб. Затем добавляет речью Залива. — Красиво под контроль не возьму, их защита не даст, но растениями сделаю за четверть секунды хоть сейчас. Не парьтесь.

— А на что они рассчитывают? — Далия как будто играет в интересную игру, настолько непосредственна и любопытна.

— На пятый ранг максимум, — бросает презрительно первая супруга. — Справедливости ради, со мной недельной давности справились бы легко. Но уже не сегодня, хе-хе.

— Например, нарушение августейшего эдикта, — слащаво отвечает Мадине дедушка. — Вон, и стреляли вы при свидетелях в городе Сота, и магию боевую применяли, а уже полчаса как нельзя. И оружием Ржевский трясёт запрещённым. Для временного задержания — причина более чем достаточная.

— Это мы магией били, не они, — хмуро бросает Наталья, делая шаг вперёд и закрывая нас с собой.

Чёрт, она же только по-русски говорит. Содержания нашей беседы с жёнами не поняла.

Чёрт, как бы ей дать понять?

Эврика! Протягиваю ладонь вперёд и глажу попу магессы-огневика.

Изумлённая рыжая оборачивается на полуслове, не договорив прокурору всего, что хотела.

Я ей тут же подмигиваю, что можно истолковать двояко. Для всех — сперва Ржевский за жопу хватал, затем глазки строит. Теоретически, на реализацию чувственного компонента должно быть похоже.

На самом же деле кузина Насти должна сообразить: при двух жёнах, при сотне свидетелей, при третьей кандидатке Шу последнее, что я затею — это хватать за попу боевого мага с такими сисями.

Потому что со всех сторон сразу отгрести можно; столько, что даже я не уволоку. А на ней ещё и армейский усилитель.

— Ржевский, ты е***улся⁈ — реагирует рыжая сиськастая.

— От переживаний⁈ — подхватывает её сестрица, сисястая блондинка.

Тьху, совсем боевые маги в намеках не сильны.

— Это очень хорошо, что магией били именно вы, — всё так же радостно продолжает старый пи*ор. — Мы и вас прихватим: фамилия Ржевских ради женщин на что угодно способна, будет дополнительная страховочка! — Он переводит взгляд на Мадину. — Мы обязательно вас отпустим, Ваше Высочество! Можете не переживать! Единственное, вы выйдете из дворца, когда Эмират станет частью нашей империи. Правда, хорошо я сориентировался в моменте⁈ — он заливисто и дробно хохочет, потирая ладошки.

— Свезло тебе, Апраксин, — задумчиво роняет принцесса Юлия. — Когда кто-то с моего ментального поводка срывается, я ВСЕГДА до состояния овоща память тру. Ты первый, кто живым и человеком останется.

— Венценосные особы и члены августейшей фамилии неподсудны? — продолжается заливаться ласковый дедушка. — Хи-хи-хи, поэтому вы так открыто вслух…?

— Да.

— Юль, предлагаю перемирие! — царевич Дмитрий протягивает сестре ладонь. — Я думал, Сота на кону, а здесь уже Эмират делить надо. Вовке не говорим?

— Ладно, — наследница нехотя хлопает по его руке своей. — Но только до отречения этой! — она кивает на Мадину. — И до того, как перечень государственных приоритетов у неё из головы вытащу! Из Соты могу уйти вообще, но чур Эмират делю я?

— Слушай, прокурор, — решаю подать голос. Ну правда любопытно. — Ты же за законом наблюдать поставлен. Разве не видишь, что творится? Почему молчишь?

— А кто, по-твоему, эти законы пишет? И для кого? Иногда нужно делать, молодой человек, — он покровительственно тянется к моему плечу, чтобы похлопать. — А соответствующий закон можно и задним числом придумать.

Ударить его сейчас? Или попозже?

Уклоняюсь от его ладони и не бью прикладом в ответ.

— Погодите! — Дмитрий, который тёзка, поднимает руку. — Ржевский, дуэль! Между нами есть пара неурегулированных вопросов, я хотел бы их решить прямо сейчас! — он поворачивается к прокурору. — Всё равно же вы его из дворца выпускать не планируете? Ну правда? Зачем нам такой мститель за Эмират, который он под себя собирался подгрести? А у него из рук другие перехватили? Только потому, что он свою тупую бабу без охраны на нашу улицу выпустил?

— На дуэль, пожалуй, я согласиться могу, — судя по роже, дед меняет какие-то планы на ходу. — Если по дворянскому уложению, — он с серьёзным выражением лица поднимает вверх указательный палец. — Вопросы чести священны! Но мы подстрахуем, чтобы результат вашей дуэли, не дай бог… — он машет ручкой и типы в чёрном перестраиваются в другой порядок.

* * *

Шу Норимацу, Изначальная Соты и Глава клана Ивасаки. Выделенный абонент маго-сервера Мицубиси.

— За тобой выбор оружия, низменная мразь! — патетически выдал сын местного императора. — Дуэль до смерти!

— Кара-тэ, — жизнерадостно улыбнулся в ответ Ржевский, поднимая вверх сжатый кулак.

— Чего-о? — презрительно изогнул губу царевич.

— Образование с трудом пробивает себе дорогу в этой части суши, — с серьёзным лицом пошутила японка.

К сожалению, юмора опять никто не понял.

— Голая рука. Бьёмся голыми руками, — спокойно пояснил потомок гусара.

— До смерти⁈ — искренне удивился бесчестный представитель местной прокуратуры.

Интересно, это только один чиновник у здешнего императора такой? Вот же низменная сволочь.

Ладно, до него можно дотянуться даже отсюда, пока подождём. Тем более что статус Изначальной, говоря юридически, руки ей сейчас развязывает.

— Угу. До смерти, — Ржевский перевесил карабин за спину, сунул пистолеты в руки Шу и поднял в воздух второй кулак. — На голых кулаках. Здесь, сейчас, как ты хотел. Так что? — Дмитрий наивно захлопал глазами.

Норимацу никак не отразила мимикой, но в душе удивилась: она никогда не предполагала, что партнёр готов убивать с таким вот выражением лица. Детским.

То, что его кулаки отправили конкретно этого противника бы на тот свет за секунду, сомнений не вызывало.

Царевич, впрочем, надеялся на пару амулетов-усилителей, но японка отлично видела, что от кулака блондина эти артефакты не спасут: был практический опыт на школьном дворе, когда Ржевский уже дрался с тремя магами, и тоже насмерть.

По крайней мере, его тогда хотели убить никак не на шутку.

Глава 12

Шу Норимацу, Изначальная Соты и Глава клана Ивасаки. Выделенный абонент маго-сервера Мицубиси.

Что-то не стыковалось. Сейчас, когда она большинство времени смотрела на окружающий мир сквозь дзен, некая шероховатость происходящего чувствительно цепляла обострённое и просветлённое сознание.

— А до смерти на кулаках разве можно? — бесчестный сотрудник здешней прокуратуры всерьёз озадачился.

С таким видом, будто физика процесса (как говорит Ржевский) по данному пункту его сейчас больше всего занимала.

В следующую секунду японка хлопнула себя по лбу: почему-то старику категорически не нужен живым Ржевский, вот он и ведёт себя непосредственно.

Рассматривает, так сказать, варианты: прямо сейчас сомневается в способности наследника завершить дуэль в свою пользу тем оружием, которое выбрал вызываемый.

— Конечно, — спокойно кивнул блондин.

— Конечно, — на удивление синхронно с ним отзеркалила и Норимацу.

Партнёры по бизнесу переглянулись и рассмеялись.

— Дмитрий-сан, я чертовски рада, что в подобные моменты меня поддерживает именно ваше плечо, — Шу церемонно поклонилась, не обращая внимания на недоумения противной стороны.

Подумав, она повторила ту же фразу по-русски.

— Я могу перечислить добрый десяток способов умерщвления голыми руками, — безмятежно продолжил потомок гусара. — Вы, возможно, не в курсе, но далеко на востоке эти способы давно канонизированы, сведены в методику подготовки и вот уже много столетий как существуют в виде отдельной научно-прикладной школы. Пожалуй, даже целого древа школ — так будет правильнее.

Норимацу впечатлилась. Столь ёмко и глубоко обычно никто из иностранцев сформулировать не мог.

— Голая рука — сама по себе оружие, если закалена должным образом, — продолжил разглагольствовать кое-кто, хотя Шу бы на его месте уже молча убивала.

Ладно, его дело. Она лишь ассистирует.

— Смотрите. — Ржевский поискал глазами по сторонам, выковырял из бордюра у дороги булыжник и подбросил его в воздух. — Вот.

Кусок гранита размером с голову менталистки прямо в полёте разлетелся на фрагменты, встретившись с кулаком мастера тамэси-вари.

Повисла тишина, которую с натяжкой можно было назвать задумчивой.

— Или вот! — партнёр по бизнесу то ли увлёкся, то ли расчётливо принялся нести свет просвещения соотечественникам.

Ничто так не убеждает неподготовленную толпу, как демонстрация вживую руками мастера.

Ржевский выколупал из дорожного ограждения на сей раз уже три камня:

— Подержишь? — он решительно впихнул их в руки японке.

— Ус-с. — Норимацу без лишних слов коротко поклонилась.

В следующую секунду её догрузили ещё парой булдыганов, но она не возражала: учение — свет.

Если потомок гусара наглядно покажет всем присутствующим (и ей в том числе) безграничные возможности самого обычного человеческого тела, вдруг кто-то из толпы да и заинтересуется?

Глядишь, хоть один человек дойдёт в поисках Истины до хотя бы захудалого до-дзё — а потом вдруг да и встанет на правильный Путь.

Стало быть, его душа получит шанс на развитие.

Ради шансов развития чужих несовершенных душ Шу Норимацу была готова подержать и не такой груз.

— Эй, что затеял⁈ — Апраксин, до сего момента дирижировавший общением, резко занервничал.

Общий центр внимания с него переместился на совсем другую личность и подлому пенсионеру это не понравилось.

— Пасть захлопни, — негромко и ласково попросил прокурора Ржевский. — Тварь продажная. А то первым тебя пощекочу, не обрадуешься. ИТАК!

С видом дающего представление фокусника он подбросил вверх первый кусочек бордюра:

— Вообще-то лучше бы мрамор, а это гранит. Впрочем, его качество между вторым и третьим классом, всяко не пятый, для наших целей годится.

Бах! Левый кулак блондина без труда повторил то, что до этого сделал правый.

— Соотечественники уважаемой Шу Норимацу считают, что хороший боец должен одинаково владеть абсолютно всеми ударными поверхностями! — Дмитрий выглядел на удивление жизнерадостным и почти счастливым, потянувшись за следующим камнем.

— В смысле, левой и правой рукой надо уметь бить одинаково? — раздался одинокий голос из толпы столичных.

— Угу. Я специально потому и показал. И не только руками, дальше идут ноги.

Третий булыжник Ржевский, чуть рисуясь, разбил ребром стопы (сама Шу ударила бы иначе).

От гвардейцев прозвучали редкие хлопки аплодисментов. Блондин дурашливо поклонился, после чего продолжил:

— Второй ногой не показываю, потому что бордюра не хватит! — он подбросил вверх следующий камень. — Колено! — Следующий. — Пятка! — Следующий. — Подъём стопы! — Следующий. — Рука-копьё, кончики пальцев!

В этот момент царевич побледнел, поскольку сообразил, что будет, если эти пальцы ударят его в подреберье. Несмотря на все защитные амулеты.

Норимацу-младшая многозначительно ухмыльнулась, окатывая недостойную мокрицу нескрываемым презрением. Параллельно, повинуясь невнятному предчувствию, она довела до конца достаточно тяжёлый для себя разговор по бесшумке: как только старая бесчестная сволочь потянула грязные лапы к хрупкой и беззащитной Мадине (образно), принимая ту за принцессу, японка распараллелила потоки сознания (ура, первый раз в жизни получилось!).

И вызвала Ониси.

Кратко пересказав суть творящегося беззакония, она попросила достойного потомка Первого Камикадзе Островов о посильной помощи, как младшая старшего:

— С Ивасаки разобралась сама, но здесь уже государственный уровень. Мне банально не хватает опыта и высоты лба, Такидзиро-сан. Помогите?

По правде сказать, Шу ожидала, что ей сейчас подскажут варианты по тактике — как лучше повести переговоры, как правильно выдержать и оказать психологическое давление именно в этой ситуации.

У неё были основания надеяться: по их обычаям, её частный участок в Золотом Квадрате мог рассчитывать на помощь абсолютно всех японцев в трудный момент. По крайней мере, тех, кто технически эту помощь оказать в состоянии и до тех пор, пока помощь остаётся в законных рамках.

Совет одного японца другому противозаконным точно не является, думала она. А Япония столетиями чтит и соблюдает правила взаимовыручки.

Неформальный же характер отношений с таким большим человеком позволял рассчитывать, что и толики мудрости сэмпай для ко:хай не пожалеет.

— Спасибо, что известили. — Ответ земляка удивил. — Мои извинения, сигнал с вашего браслета использую как маяк без вашего разрешения. Пожалуйста, подождите чуть-чуть.

Он что, собирается прибыть сюда⁈ Да ну, не может быть. Зачем? Что он будет делать?

На короткое мгновение дзен дал трещину: личный посланник Микадо! Близкий друг и соратник Императора Японии! Он что, собирается отрядить пару человек в помощь? Из собственных кадровых резервов? А что они тут будут делать?

Ну или для чего ещё открывается портал?

В следующую секунду прямо возле защитного купола совместного участка Ржевских и Норимацу возник правильный прямоугольник: магические транспортные каналы Канцелярии Микадо отличались от прочих и имели свою неповторимую форму.

— Приветствую, Норимацу-сан! — Ониси демонстративно не заметил абсолютно никого вокруг. — Какая чудесная сегодня погода, не правда ли⁈

Соотечественники-японцы, не сговариваясь, рассмеялась.

Во-первых, Такидзиро говорил по-русски. Местные, может, и не оценят, но Шу отлично понимала, что это значит.

Во-вторых, потомок достойного рода незаметно помахал рукой её напарнику по бизнесу, который как раз готовился бросить в воздух следующий камень.

В-третьих, друг (и по совместительству одна из рук Микадо) не стал закрывать портала: понимайте, как знаете.

В сочетании с остальными пунктами, этим комплексом уже было сказано гораздо больше, чем можно передать, час трепля языком.

— Приятно, когда родина тебя не бросает, — очень тихо произнесла Норимацу по-японски, потупив взгляд. — И приходит так неожиданно тогда, когда ты на это даже не рассчитываешь.

— Выше голову, кохай! Всё будет хорошо! — Такидзиро снова поклонился, снова только ей и снова первый.

Поскольку в уголке глаза откуда-то неожиданно взялась непонятная влага, ответный поклон Шу исполнила молча.

— Занятное представление, — Ониси указал взглядом на Ржевского. — Спасибо, что позвали посмотреть вживую: давно хотел увидеть работу этого мастера не в прикладной ситуации, а в академической.

А ведь из окружающих никто не понимает подстрочника, бесстрастно констатировала про себя азиатка. Несмотря на то, что посланник Микадо специально для присутствующих разговаривает по-русски.

Она глубоко выдохнула: да, разные менталитеты определяют разные культуры. Пожалуй, если живёшь среди иностранцев, большую часть времени будешь испытывать одиночество.

Во-первых, Такидзиро только что прямо заявил, что своими глазами видел работу Ржевского в бою. А прикладная ситуация для мастера боевого окинавского стиля — это бескомпромиссный бой на убой.

Из этого вытекало второе: чиновник августейшей канцелярии Японии иносказательно назвал блондина Братом По Оружию.

Что это, в-третьих, значило в исполнении потомка Самого Первого Камикадзе Островов, даже детишкам понятно.

Однако местные не оценили.

В-четвёртых, академическая ситуация — это дружеский обмен опытом, посиделки за чаем, проба ресурсов духа и тела без цели нанести реальный вред. Иначе говоря, Ониси прозрачно намекнул, что серьёзных противников с точки зрения вооружённых агграваций, по его мнению, рядом нет.

Понимайте как знаете.

— А дальше что? — столичным гвардейцам дела прокуратуры были явно по боку, а вот такой интересный экскурс явно пришёлся по вкусу.

— Голова, — пожал плечами потомок гусара.

Бах! Самый большой гранитный голыш разлетелся об лоб блондина, словно под многотонным маго-механическим прессом Мицубиси.

Ониси бесстрастно покачал головой влево-вправо и несколько раз хлопнул в ладоши.

— Ладно, чтобы не считали шарлатаном, — решительно махнул рукой Ржевский. — Повторяю левой рукой и левой ногой!

Бордюр осиротел: снова полетели в воздух камни.

На сей раз к кулаку прибавились тыльная сторона ладони, тыльная сторона запястья, локоть со стороны предплечья, локоть со стороны плеча…

— Он же не левша⁈ — изумлённый до глубины души чужим мастерством соотечественник уточнил явно для очистки совести.

— Нет, — ровно покачала головой Шу. — Пишет и стреляет преимущественно правой рукой.

С опозданием она припомнила, что из пистолета напарник вполне успешно палил и левой, но не стала добавлять вдогонку.

— Я могу спросить, что вы здесь делаете? И почему творите беззаконие? — прокурорский тем временем чётким шагом приблизился к потомку Первого Камикадзе.

— Ух ты. Вот это идиот, — Норимацу удивилась настолько сильно впервые за всё это время.

Чиновник местного Императора только что прилюдно нанёс оскорбление правой руке Императора соседнего. Ониси не хуже неё знает, на уровне многолетнего автоматического рефлекса, что делать в таких случаях.

— Прошу прощения? — соотечественник с любопытством повернулся а Апраксину. — Что ты сказала?

Пха-ха-ха-ха-ха, вот это пилотаж. Тонко.

Норимацу улыбнулась во все тридцать два и это было самым большим на её памяти свидетельством собственных эмоций в подобный момент.

— Сказал. В русском языке правильно «сказал» — прокурор энергично шагнул в расставленную ловушку.

— Нет, — задумчиво покачал головой японец. — Я просто договаривать не стал. «Тупая лягушка» — это же женский род? «Что ты сказала, тупая лягушка» — грамматически же правильно? Ржевский-сан, рассудите, как носитель языка?

— Простите, Такидзиро! — жизнерадостно отозвался потомок гусара, метая в воздух сразу пару булдыганов. — Я в теоретической грамматике не силён, я больше по другой части! Правая пятка и левый кулак!

Ониси демонстративно отвернулся от старика и преувеличенно энергично принялся аплодировать:

— Дмитрий-сан, благодарю вас за этот великолепный урок классического сёрин-рю! — поклон. — С вашего разрешения, я могу использовать это маго-видео дома? Хочу передать в императорскую школу, чтобы дети видели, к чему стремиться. — Ещё один поклон.

— Пф-ф-ф, без проблем. Места под солнцем и знаний для детишек нам никогда не жалко, — махнул рукой блондин. — Хотите — даже приехать могу. По вашим камням постучать, потому что гранит — не мрамор. — Он с сожалением повертел головой по сторонам. — Настоящие мастер-классы даются на белом мраморе.

— Что означает ваше присутствие здесь? — Апраксин, обращаясь к японцу, утратил былую вальяжность и из беззаботного стал резко напряженным.

Как и пятеро его сопровождающих.

— Парень, — русский язык в исполнении Ониси неожиданно утратил акцент и полился из уст, как родной. — Я пропустил мимо ушей твоё хамство в первый раз. Хотя мы оба отлично понимаем, что люди нашего уровня мелочей не пропускают.

Прокурор тяжело смотрел перед собой и молча слушал.

— Я не стал дожимать ситуацию, давая тебе возможность сохранить лицо. — Продолжил потомок Первого Камикадзе. — Но, видимо, не в коня овёс, да?

— Хренасе, вы наши поговорки там изучаете! — неподдельно восхитился простодушный Ржевский со своей стороны.

А ты как думал.

— Мой Господин имеет разрешение Твоего Господина использовать транспортную сеть своей Канцелярии в вашей стране, — припечатал Такидзиро. — Без ограничений. Ты, как чиновник надзорного за законом ведомства, должен ЛИЧНО быть в курсе этой бессрочной лицензии. И спрашивать меня о чём-либо имеет право либо твой господин, либо более никто в этой стране — по тому же документу — до тех пор, пока я сам не разрешу.

Слова сказаны, мысленно кивнула самой себе Шу. Кажется, настаёт время действий.

— На этой территории происходят процессуальные действия, — угрюмо зачастил Апраксин в ответ. — Это наше внутреннее дело, а вы…

— СТОП! — Такидзиро поднял ладонь. — Шестой пункт нашего с вами торгового соглашения. Любые инвестиции неприкосновенны и, в конкретном случае, имеют право экстерриториальности, — он ткнул большим пальцем себе за спину в направлении земельного участка Шу.

— Я…

— Точно такие же участки неприкосновенны и для нас в Токио, хотя принадлежат ей, — Ониси без особого пиетета указал взглядом на принцессу Юлию. — И мы свою часть договора свято соблюдаем. Как мне понимать попытку вашего вторжения в дом Шу Норимацу?

Дальше посланник Микадо без затей активировал маго-видео всего инцидента, добросовестно слитое ему японкой во время разговора.

— Тяжёлая артиллерия подъехала? — удивился Ржевский всё так же непосредственно. — Фигасе. Я и не знал, что так можно.

— Учи законы, — вздохнула его супруга-менталистка. — Я тебе это каждый раз говорю. Учи, бл***, ё****е законы своей родины, Дима! — по её интонациям было слышно, что до внутреннего спокойствия ей далеко.

Объяснимо. Она врач, не солдат, а ей сейчас прямо угрожали. Причём достаточно некрасиво.

— Мы будем рассматривать это как вмешательство. — начал было прокурор.

Судя по сменившимся за секунду выражениям лица, он лихорадочно перебрал несколько линий поведения и остановился на каком-то конкретном варианте.

— Если вы сейчас вмешаетесь, — закончил Апраксин, явно испытывая беспокойство.

— Ваш Господин в курсе вашей позиции? — бесстрастно поинтересовался Ониси. — Вы сожгли одну нашу инвестицию, вышку Мицубиси. На первый раз мы промолчали.

Он, не стесняясь, на виду у всех активировал маго-интерфейс, принадлежащий Дому Микадо. Затем приготовился вызывать другого абонента: вместо имени тот был обозначен изображением двухголовой птицы с короной над каждой из голов (плюс третьей большой короной поверху).

— Нет! — После того, как заговорил один из людей в чёрном, сопровождавших чиновника, почему-то вздрогнули почти все.

Кроме наших, весело осклабилась про себя Норимацу.

— Господин Ониси. В данном вопросе причудливо сплелись интересы как известных вам государственных органов, — чёрный с едва уловимой неохотой поклонился самураю, — так и иных структур нашей Империи. Тех, с которыми вы не взаимодействуете.

— Закрытый магический конклав, — второй чёрный присоединился к первому. — Вынужден разочаровать: пожалуйста, вернитесь в свой портал и закройте его с той стороны. Никто не пострадает.

— Опа. — Ржевский как обычно радовался каждому лучику солнца и каждому звуку без исключения в этом мире.

Наверное.

— Хвост вертит собакой⁈ — блондин жизнерадостно вытаращился в сторону прокурора. — Так твоё слово здесь не самое крутое? Эта братва главнее? И на самом деле ты обслуживаешь их, а не наоборот?

Признаться, в этот момент Шу была изрядно обескуражена. И её соотечественник тоже, поскольку наклонился к её уху и тихо спросил по-японски:

— Вам что-то известно об этих чёрных? Каковы правовые основания их участия в нашем разговоре?

— Вы⁈ — царевна Юлия вылупилась на сопровождение Апраксина не хуже, чем перепуганный филин. — Так вы не апраксинская охра…?

— Вы⁈… — её родной брат в точности воспроизёл реакцию сестры.

— Чё за фигня? Чё за расклады? — блондин, и не думая утрачивать позитива, без затей обратился к всезнающей супруге.

— Они на твоего церковного иерарха охотятся. — Наджиб задумчиво посмотрела по очереди на каждого чёрного. — Конфликт с вашей церковью из-за усилителя магического ядра. А Церковь может помазывать на царство, не знаю, как по-русски правильно.

— Оба-на. — Дмитрий перехватил карабин поудобнее. — Вот это поворот событий. Хотя и непонятный.

— Ещё у вашего императора серьёзные проблемы, но вслух при всех присутствующих говорить не буду — как раз это и было бы вмешательством в ваш суверенитет. — Продолжила менталистка. — Если я сейчас скажу, что половина указов подписана не им самим, плюс он в изоляции, это будет нетактично: могут услышать все находящиеся здесь люди, — она повела рукой вокруг себя.

Даже последние шеренги гвардейцев застыли каменными изваяниями, напряжённо ловя каждое её слово.

Логично, подумала про себя Шу. Все же думают, что она — принцесса. Иерархи Эмирата, в отличие от местных и наших, не особо сильны в военных вопросах, но отлично понимают в финансах, экономике и торговле.

Наджиб-якобы-аль-Футаим сейчас для всех — высокопоставленный иностранный купец, слово которого весит почти столько же, сколько и слово Ржевского. Никто ж не в курсе, что настоящая принцесса — вон, под чёрной тряпкой.

А разговаривает от её имени профессиональная менталистка (изрядно продвинувшаяся в профессии благодаря упомянутой установке по прокачке ядра). Попутно она же троллит чёрных, поскольку о царе все услышали всё.

— Менталист! Ранг запредельный! Бей! — маг из сопровождения Апраксина, стоявший в шеренге крайнем, с ненавистью ткнул пальцем в сторону мнимой хозяйки Эмирата. — У неё не четвёртый ранг!

— Тварь! — его товарищ активировал целый амулетный комплекс.

Поначалу Шу даже не поняла, что происходит. И почему.

Если бы чёрный атаковал их, это было бы непонятно, но предсказуемо. Если бы чёрный полез устранять Наджиб, это бы тоже как-то укладывалось в рамки логики.

Но он почему-то ударил прокурора. Кулаком. В живот.

Чиновник скорчился, упал на колени и заскрёб ногтями по асфальту.

— А-а-а, так эдикты нашего самодержца сейчас совсем другая братва подписывает? — невозмутимо потёр руки Ржевский.

— Последний запрет на оружие, боевую магию и магические щиты — однозначно маго-факсимиле, — раздался голос настоящей Далии из-под паранджи. — Я два раза через сво… канцелярию Её Величества перепроверила. Поэтому и молчала: убеждалась второй раз.

— Сука тупая! — следующий чёрный пнул Апраксина ногой в спину. — Ты же говорил, верное дело! Всё из-за твоей жадности! Эмират ему подавай!

Попутно неизвестные молодчики из непонятного магического конклава стремительно и решительно образовывали боевую звезду.

— Их же сейчас в землю втопчут? — предположила тихо Мадина. — Их же пятеро? Не вижу мыслей, чёрт, они в трансе.

Гвардейцы на изменение обстановки отреагировали собственным ропотом. Как оказалось, их присутствие здесь было следствием устных (равно недоказуемых) договорённостей между поверженным Апраксиным, командованием и кое-кем из наследников (конкретное имя не прозвучало, но косились сразу на обоих).

— Какое интересное развитие событий, — Ониси невозмутимо поаплодировал. — Однако вынужден признаться: и я теперь абсолютно не понимаю, что происходит.

— Я думала, имеет место самоуправство некоторых людей на местах, — Норимацу заговорила быстро, но не суетливо, имея ввиду прокурора. — Возможно, в союзе с кое-кем из августейшей фамилии. — Она ткнула пальцем в сторону Юлии. — Когда стали беззаконно угрожать южанам, я вспомнила первый завет третьего сословия — и решила спросить у вас совета. Ониси-сан, я тоже не понимаю, что происходит!

— А что за завет был? — поинтересовался Ржевский.

— «Японцы, в чужих землях защищайте южан до последней капли крови. Если добьют последнего южанина, сразу возьмутся за вас». Часть устава нашей торговой гильдии. Я от дедушки знаю, он их охранял.

— А южане — это?..

— Да. В данном случае справедливо и так трактовать.

Конечно, можно было бы поспорить, попадают ли выходцы из Эмирата под хрестоматийное правило, но Норимацу-младшая решила к мелочам не цепляться.

— Эй!

— Что за х***я?

— Мы на такое не подписывались!

— Что происходит⁈

Столичные гвардейцы поглядели на рухнувшего на землю прокурора — да и озаботились резко и гласно самым первым вопросом блондина:

— Так чьи приказы мы исполняем⁈

— Где бумага⁈ Ржевский дело говорил!

— Жадная тварь, — чёрный с ненавистью пнул Апраксина ещё раз. — Какого чёрта ты полез с этим своим эмиратом? Всё же было договорено! Юлия, Дмитрий? — дальше он обратился к наследникам, словно существовал какой-то непонятный прочим контекст.

— Убивайте всех! — царевна махнула ручкой и с неожиданным проворством прыгнула в стремительно открытый портал.

— Только сиськи в воздухе и мотнулись ленточками, — проводил её взглядом Ржевский.

Что интересно, сопровождение наследницы осталось на месте, поскольку овал тут же схлопнулся.

— Бардак в стране, — задумчиво продолжил потомок гусара. — Так вот откуда эти хаотичные центробежные движения; оказывается, вместо царя-батюшки его печатью сразу несколько коллективов орудуют.

— В личных интересах, — поддакнула Изначальная столбовая российская дворянка Шу Норимацу.

— Чревато очень большой смутой «все против всех», — заметила Далия.

— Смута — да. Что монарх не в теме — нет, — покачала головой Мадина Наджиб. — Царь-батюшка удерживается в изоляции и не всегда в сознании — это так, от слов не отрекаюсь. Но он там удерживается не насильно. Вот в чём тонкость. А насчёт царской печати тоже справедливо: шестнадцать часов в сутки группировки наследников (и не только) Высочайшим Именем отменяют чужие решения и объявляют свои. Потом царь просыпается.

— И так по кругу⁈ — чему-то обрадовался Дмитрий. — А-га-га, и печать попадает ко вторым? И они рубят первых?

— Нелинейно, но мыслишь в верном направлении. Сота — так, полигон и разменная монета. Речь в Столицах идёт о… — закончить фразу у менталистки не получилось.

Пятёрка чёрных, как оказалось, формировала амулетную сеть.

— Бойся! — гаркнул потомок гусара, бросаясь им наперерез.

Шу каким-то шестым чувством безошибочно поняла: на ней — спасение слабых.

Несмотря на повреждённую правую руку, она забросила под обновлённую защиту имения Далию, Мадину и кузин Барсуковых едва ли не быстрее, чем Ржевский вклинился в боевые порядки противника. Сама Норимацу прыгнула следом, с удовлетворением отмечая, что Такидзиро Ониси не бравирует, а рационально летит в воздухе рядом с ней.

Царевич Дмитрий, поколебавшись и проводив взглядом Ржевского, преследовать его ради дуэли не стал. Вместо этого наследник ещё быстрее своей сестры исчез собственным порталом, также оставив свиту в Соте.

Дворяне первой и второй групп принялись недружелюбно перекрикиваться, не обращая на чёрных внимания — но ровно мгновение.

Потому что в следующую секунду улицу накрыл шар очень странной голубой плазмы и люди перестали быть.

— Ржевский жив! — Шу получила на амулет оговоренный именно на этот случай сигнал и поторопилась успокоить других жён и наложниц.

Ха, кажется, я уже приняла ситуацию, подумала японка параллельно.

— Вижу, — Мадине пришло точно такое же сообщение.

Тут замес. Я в порядке. Не высовывайтесь.

— Прошу прощения за вынужденное вторжение, — Такидзиро, прокатившись мячиком по земле, споро поднялся на ноги и с благодарностью обратился к Наджиб. — Я оценил, с какой скоростью вы прописали в настройках артефакта и мою персону! Спасибо большое!

Норимацу захотелось завыть от досады на саму себя: Ониси же мог врезаться в защитное поле, потому что ему доступа, в отличие от женщин Ржевского, никто не давал!

— Вот я идиотка, — пробормотала японка, краснея. — Вы же могли остаться снаружи.

Все, не сговариваясь, повернулись и посмотрели на полыхающий голубым цветом воздух.

Преследую. Ушёл порталом в Столицу. Заодно к царю поболтать загляну. Дам знать.

— Ржевский жив, — больше для Барсуковых пояснила Шу.

Поскольку пламя на улице опало и открывшееся зрелище не радовало.

Глава 13

— Ариса, привет. Мне твой совет очень нужен.

Удобная всё-таки вещь бесшумка: и разговариваешь как человек, и не слышит никто.

— Внимаю, — кивает напарница по миссии, без лишней стеснительности переодеваясь из домашнего шёлкового халата в аналог рабочей одежды.

Со своей стороны она активировала и видео, давая мне возможность приятно расслабиться пару мгновений — любуясь интересным.

— Слушай, какая ты красивая! — отмечаю попутно, ничуть не кривя душой. — Вот бы потрогать!

— А я тебе сразу предлагала, — Накасонэ пожимает плечами. — Если изображаем мужа и жену, давай и всё остальное чтоб соответствовало. Как мужик ты мне залетаешь; что делать, как женщина, знаю отлично. Но это же ты целку-фанатичку изображать бросился! — она дружелюбно улыбается. — Давай маяк, приду к тебе порталом. Совет на месте дам, а то я без тебя засиделась.

Хм. С одной стороны, предложение соблазнительное: и две головы лучше одной, и именно в технических моментах, актуальных на эту секунду, Ариса меня на две головы выше.

В силу очень узкого и глубокого профильного образования.

А с другой стороны, тащить её сюда… Как-то душа не лежит.

— Я в Столице, — качаю головой с нескрываемым сожалением. — Не простроится досюда твой мобильный портал, расстояние не то. Империя — не ваша Япония, к сожалению, где от западного побережья до восточного, поднатужавшись, и без вспомогательных мультипликаторов доплюнуть можно.

— Нарыл что-то такое, что решил от меня скрыть? — а она почему-то напрягается.

Ну, как напрягается. Из улыбчивой просто становится серьёзной.

Хотя уже неприятно. Атмосфера беседы из дружелюбной как-то неуловимо натягивается не в ту сторону.

— Мы договаривались, что вещественные трофеи будем обсуждать после миссии, — спокойно продолжает Ариса. — Но информационные приобретения и весь выхлоп по нематериальным активам — строго поровну и сразу. А я даже не знаю, где ты и что происходит.

Упс. Это я виноват, точнее, недоработал. Пропустил несколько плановых двусторонних сеансов связи, потом с Шу сперва в небе, потом в небоскрёбе… решал вопросы. Потом возле участка жён спасал, сейчас вот в Первопрестольной завис неожиданно.

— М-да, некрасиво вышло, — соглашаюсь нехотя. — Мои извинения.

— Дим, если ты всё без меня порешал, просто скажи! С моей стороны — никаких претензий, я просто домой поеду! — она не ругается, не упрекает, именно что конструктивно рассматривает варианты. — Тем более если как женщина я тебя не привлекаю, — а вот тут напарница по миссии светло и открыто улыбается, затевая менять красное короткое платье на чёрное длинное, с разрезом.

— Второе лучше! — Тороплюсь вставить, пока она не решила перебрать весь гардероб.

— М-м-м, чем? Я согласна, но сформулируй и ты. Мне интересна твоя точка зрения.

— Сиси лучше видно: разрез глубже и шире. Половинка каждой сиси открыта; если знаешь геометрию — мысленно всю форму достроить можно, — поясняю. — Даже если сквозь одежду не видишь, как большинство народу. — Ой, кажется я только что проговорился.

— А-ха-ха, Ржевский, а ведь я предполагала! — веселится напарница. — Не могла ни объяснить, ни доказать, но жопой чуяла: не просто так ты на всех баб как в оптический прицел пялишься! Давно сквозь одежду видишь?

— Всегда, — вздыхаю, скромно потупившись.

Ну а что ещё сказать, если в этом мире так оно и есть? Слава тебе господи, основные расовые бонусы перенеслись без коррекции.

Если бы не они, я бы от этого синего пламени перед имением живым бы точно не ушёл. А не вмешаться тоже варианта не было — самое настоящее точечное использование оружия массового поражения.

Первое в этом мире, пробное и тестовое, слегка корявое. Само оружие — тоже говно (магическое заклинание, разогревающиее кровь в сосудах до кипения и попутно рвущее половину самих сосудов в теле), но вот прецедент…

Хорошо, у меня расовый бонус на крепость тканей организма. Сосудистых в том числе. Да и кровь, судя по ощущениям, чтобы у меня вскипятить, надо другие параметры заклинания выставить, не как на обычных людишек.

Впрочем, это пока лишь предположения. Первичная гипотеза без особых доказательств на основании лишь одного эпизода.

— Ладно. Какой тебе совет нужен? — вот что в Накасонэ хорошо, она никогда не пилит.

Спокойно перечисляет, что думает, но старательно удерживается не то что от любых претензий, а даже от малейших намёков на оные.

— А ведь из тебя бы идеальная жена получилась! — вырывается у меня в следующий момент под давлением напирающей изнутри искренности.

— Пха-ха-ха-ха-ха!.. А-ха-ха-ха-ха!..

— Я серьёзно! — обидеться, что ли. — Говорю, что думаю, как близкому человеку!

— Хи-хи-хи-хи-хи!..

— Дура! — всё-таки обижаюсь. — Я, между прочим, уже почти трижды женатый человек! Компетентнее многих в вопросе!

— Компетентнее кого, например? — не прекращая веселиться, интересуется Накасонэ.

— Например, тех мужиков, которые всю жизнь с одной бабой прожили и ни одного дня счастливы не были! — выпаливаю как на духу результат своих долгих двухминутных размышлений на тему собственного брака и семьи. — А среди них ещё есть знаешь кто?

— Кто?

— Идиоты криворукие! Которые женились в двадцать пять, до женитьбы были девственниками, а после окромя законной супруги никого и в руках не подержали!

— А-А-А-ХА-ХА-ХА-ХА!.. Дим, знаешь, даже если бы ты меня в небоскрёбе Шереметьевых не спас тогда, я бы в тебя сейчас всё равно влюбилась! А-ха-ха-ха-ха!..

Оба-на. Вот это поворот событий. Точнее, иного национального менталитета.

— А ты меня любишь, что ли? — спрашиваю подозрительно и озабочено.

Настолько озабочено, что даже перестаю волноваться по поводу пяти трупов чёрных, которых я своими руками… сразу по прибытии через их портал сюда.

(Нельзя оставлять в живых тех, кто ОМП на живых людях испытывает. Да и вообще испытывает, а не просто схоластически рассматривает в теоретическом аспекте на академических занятиях по фундаментальной или прикладной тематике).

— Тебя это ни к чему не обязывает! — торопится ответить Ариса, давясь собственным смехом. — Расслабься!

Это же моя фраза!!! Только по-японски!!! Я её в весьма определённых ситуациях говорю!

— Ди-им, эй, отомри? Я это сказала не для того, чтобы как-то на тебя повлиять.

Интересно, а для чего тогда.

— Интересно, а для чего тогда? — спрашиваю в лоб ещё более подозрительно.

— Ржевский, — японка частично берёт себя в руки и истерикой заливаться прекращает.

Просто улыбается и глаза её испускают весёлые искры.

— А? — наверное, сейчас что-нибудь интересное услышу.

Прям по её лицу чувствую.

— Иди в жопу, а? — она снова смеётся. — Спроси у своей менталистки? Пусть она тебе объяснит профессионально, учись работать с точными источниками.

— Что именно она мне должна объяснить?

Кажется, я несколько растерян. Ответом чуть не того формата, на который рассчитывал.

— Спроси у неё, почему мой типаж от тех, кого считает своим, принципиально вообще ничего не скрывает! Хи-хи-хи…

— А-а-а, так это аль-Футаим надо спрашивать, — успокаиваюсь так же резко, как разволновался. — Не Мадину. Далия в этой теории посильнее.

Наджиб — она больше по патологии, девиации, принудительной коррекции и по влиянию снаружи. А если речь о собственных базовых настройках личности и об изменениях изнутри (под влиянием личной мотивации) — это к принцессе.

Потому что в этом случае фундаментальное понимание мыслительных процессов важнее грубой ментальной силы. А оно у аль-Футаим как бы не впереди планеты всей: сам видел, Мадина к близнецу регулярно совещаться бегает.

— Ржевский, так какого ты у меня совета хотел спросить? Кстати, у тебя всё в порядке, что за трупы рядом?

Быстренько пересказываю краткое содержание всех последних событий, ликвидируя информационные пробелы в собственныхобязательствах перед напарницей по миссии:

— Ты теперь знаешь ровно столько же, сколько и принцесса Юлия с сиськами-ленточками, наследник Дмитрий да мои жёны. С княжнами Барсуковыми, — добавляю, чуть подумав. — И Такидзиро Ониси, но последний был свидетелем, процессов не понимая.

— Ой, вот уж кто-кто, а он выводы быстро сделает, — отмахивается Накасонэ машинально. — Поверь. Если свидетелем был. И недостающие элементы мозаики простроит за минуту, я знаю. М-м-м, Дим, информацию приняла, спасибо. Претензий не имею. Вопрос-то у тебя какой был⁈

— Тьху. Пока рассказывал, так распереживался, что забыл, зачем звонил! — жалуюсь на самого себя. — Слушай, я тут вместе с этими, — разворачиваю амулет на пять трупов чёрных, — точнее, на их плечах в их портал запрыгнул.

— И?

— Оказался в столице, судя по виду из окна, — показываю. — Сорок второй этаж девяностовосьмиэтажного здания.

— Первопрестольный, — собеседница уверенно кивает. — Вопрос твой какой?

— Первопрестольная, — поправляю на автомате грамматику, как тот непорядочный и недалёкий прокурор японца.

Чёрт, а ведь Апраксин очень плохо кончил в итоге.

— Знаешь, если бы я работала в вашей контрразведке, я бы тебя давно подозревала, — с неизбывным весельем замечает японка. — Административно-жилой комплекс Первопрестольный — это единственное здание, где именно то количество этажей, которое ты назвал. Ни больше, ни меньше. Нет в вашей стране второго девяностовосьмиэтажного здания.

Хренасе, прикольная у них там подготовка. Знать на память и чуть не в лицо все многоэтажки.

— Этих я исполнил сразу, систему наблюдения в помещении тоже погасил. Думаю, до получаса времени у меня есть, пока их обеспечение не хватится. Совет нужен такого плана: как незаметно из здания выбраться? Попутно: как вовлечённые понимаешь сама во что помещения по дороге отличить от мирных и которые не в теме? Чтобы обыскать первые и проигнорировать последние?

Всё же домина громадный и в нём не только загадочный магический конклав обретается, это я уже успел установить.

— Какая была система наблюдения в месте прибытия? — уверенно спрашивает Накасонэ в ответ.

— Датчики движения, — пожимаю плечами. — Три штуки, с перекрытием секторов. На двери ещё стоит датчик на размыкание, но его я знаю, как закольцевать, когда выходить буду.

— С замком точно справишься? — напарница по миссии становится серьёзной и веселиться прекращает.

— Да. Без подробностей.

А чё там справляться. Замок — маго-техно гибрид, маго-электронный, стало быть. Расовый импульс в точку синхронизации, как в случае с ранцем от Мицубиси — он и щёлкнет. Я за секунду выскользну, потом обратно закрою.

Однако рассказывать подобного не будешь даже Арисе.

— Потолки высокие? — живо интересуется японка.

Вместо ответа разворачиваю браслет вверх.

— Я б по потолку перемещалась, — уверенно выдаёт она в следующую секунду. — В таких хоромах. К углам подходила бы медленно, за угол заглядывала бы зеркальцем, но шла бы ни в коем случае не по полу. Заодно и с маго-видеонаблюдением проблема решена: амулеты обычно в метре от потолка сигнал брать начинают. Всё, что ближе — мёртвая зона.

— Хм.

И как я сам не сообразил? Маго-датчики движения, если что, тоже в нижней части помещения сфокусированы были. На потолок не смотрели.

— Могу кое-какие профессиональные вопросы задать? — вежливо спрашивает напарница.

— Конечно.

— Как ты за этими в портал скользнуть ухитрился? Ты говоришь, незаметно на их пятках прошёл?

— Они, когда то своё заклинание на радиус поставили, меня тоже в трупы записали. Мысленно.

— А ты?

— А я вправо и вперёд пробежать успел, в мёртвой зоне остановился. У них в момент активации свечение перед глазами — засветка сетчатки, ослепляет. Не видели они секунду или две ничего.

— То страшное заклинание имело мёртвые зоны?

— Да. Одну. Сектор шесть-девять, сегмент порядка пятнадцати градусов из окружности.

— Снимаю шляпу.

И снова моя фраза в её исполнении! Впрочем, азиатка тактично и профессионально не задаёт никаких лишних вопросов. Например, каким образом я вижу эти мёртвые зоны.

— Потом?

— Убил их, — показываю трупы ещё раз. — Произвёл первичную разведку, где оказался, в том числе из окна. Вызвал тебя.

Портал вывел в пустое трёхкомнатное помещение типа офиса без мебели.

— Так, план всего здания Первопрестольного я тебе сейчас достану…

— А как ты по потолку ходишь? — интересуюсь, потому что физику процесса пока даже представить не возьмусь.

— В твоём нынешнем месте шла бы на вакуумных присосках, — продолжая думать, Ариса достаёт откуда-то из-под стола и показывает мне очень интересные артефакты.

Если правильно вижу, одеваются на руки и на ноги. Ничего себе, до чего у них маго-инженерная мысль дошла.

— Дим, а как ты датчики движения из строя вывел? — японка выныривает из размышлений.

— Когда эти высадились, я практически им в спину врезался. Система завыла, один говорит: «Чёрт, сейчас заглушу, пока всех не взбудоражили».

— Продолжай.

— Он маго-пультом в кармане щёлкнул, я из карабина сразу после этого по датчикам отработал: получается, перестрелял после отключения. Их просто включить назад нельзя — разрушены.

— А этих как?

— Они не только магические ядра усиленные имеют, — собравшись с мыслями, решаю от напарницы по миссии не скрывать вообще ничего. — Имели, точнее. У них ещё аналог ментального буста на мышцы, как у Наджиб.

— Помню, ты красочно описывал.

— Один успел у меня из рук карабин выбить. Я, если честно, от обычных людей такого здоровья не ожидал. — Чёрт, снова чуть не проговорился.

Ладно, других рас в мире всё равно нет.

— Без ствола сцепились в рукопашную, — продолжаю. — Пришлось бить наповал.

— Тяжело было? — Накасонэ интересуется искренне и с профессиональным выражением лица. — Если другой так же с такими же драться будет, что ему посоветуешь?

— Знаешь, здоровья бычьего у них, конечно, немерено, — на мгновенье задумываюсь повторно, восстанавливая в памяти детали. — Если кулачарой попадёт такой, сливай воду. Но они никогда профессионально не тренировались драться: бьют как крестьяне. Надеются исключительно на амулетное усиление.

— А-а-а, поняла, — японка успокаивается.

— Они только в привязанного к стенке попасть могут, не в хорошего бойца.

— Хи-хи.

— Угу. Защита уклоном либо нырком — контратака. Уклон или нырок — контратака. Если разбиваешь кулаком в полёте силикатный кирпич, этих тоже поубиваешь. Третьего дана сёрин-рю будет достаточно.

— А по тактике они как?

— Именно эти пятеро — валенки. Были бы хотя бы гвардейцы Соты, да с такими физическими кондициями усиленными — я бы с тобой, может, уже и не разговаривал вовсе.

— Я сейчас прострою портал к твоим жёнам, от них через Эмират — к тебе. Дай маяк.

—???!!!

— Вакуумные присоски приволоку, раз. Одежду тебе, два: ты же не собираешься в таком виде по Столице вышагивать? Когда из здания выйдешь?

— Упс. Ты умная, — смотрю на собеседницу с благодарностью.

Затем — на свои раздельные штанины без соединительной перемычки, на распустившуюся в бою чёрную тряпку от Наджиб да на разошедшиеся окончательно скрепки степлера.

— Третье. Оперативно-розыскные мероприятия там планируешь? Раз обратно в Соту пока не собираешься?

— Конечно, — ещё раз пожимаю плечами.

У меня этих мероприятий в голове уже список на два листа написан, убористым почерком если. Ещё на три — продуман без нюансов; после уточнений три листа превратятся в шесть.

— А документы Страхова тебе актуальны? Какую личность ты первому попавшемуся столичному полицейскому патрулю предъявлять собрался?

— Ох, — целую воздух перед собой с ещё одной благодарностью.

Подсмотрел приём у Наджиб: вроде, и в рамках приличия плюс по видеосвязи делать можно.

А с другой стороны, вроде как уже и интим и прелюдия к грядущей, к-хм, возможной реализации чувственного компонента.

Если собеседница на том конце канала не возмущается — значит, при личной встрече можно и за попу её попробовать подержать. Далее по обстоятельствам.

Взял на вооружение, в общем. И у жены можно хорошему научиться, как оказалось.

— Дим, буду у тебя в этой комнате через четверть часа максимум. — Тон собеседницы становится деловитым. — Сбрось мне текстом, какой инвентарь тебе ещё актуален, кроме вакуумных присосок.

— Да у меня рюкзак с собой, — кошусь за спину. — И реактивный ранец от Мицубиси, только заправить бы. Топливо выработалось.

— Топливо возьму, приняла… Шмотки приличные тоже… Давай сразу один момент согласуем?

— Какой?

— Что ты планируешь найти в этом здании? На предмет чего собираешься выявлять и обыскивать помещения этого магического конклава?

— Ну, ещё смотря какая в них охрана! — тороплюсь остудить энтузиазм напарницы.

— Конечно, — а она и не спорит. — Но тем не менее?

Такое впечатление, что японка видит ситуацию под другим углом и наталкивает меня на некую мысль.

— Пока не варят мозги, — признаюсь честно. — Жопой чую, надо сделать именно так, а вербально сформулировать не могу.

— У тебя очень хороший тренированный мозг, — кивает Ариса. — Ты уже подметил, но не профильтровал пока. Говоришь, у этих чёрных магическое ядро было усилено вместе с телом?

— Ага. Похоже на ментальный буст Мадины, но не он. Точно.

Параметры нервных систем различаются, но про малые электрические токи микроскопических сил лекцию читать не буду.

— Это была другая установка. Похожая на ту, которую ты взял в небоскрёбе Шереметьевых, но другая. Первая сгорела у тебя в имении, — Накасонэ серьёзно смотрит мне в глаза.

— Ты за ней охотилась, — понимаю по каким-то невидимым признакам.

— Да. И Чонг. И многие другие. Поэтому мы и в том здании оказались.

— Что предлагаешь?

Когда партнёр по миссии, с которым у тебя полное доверие, указывает на твой просчёт или недоработку, по неписаным правилам хорошего тона негласных служб полагается передавать руль управления (фигурально) ему. Как более компетентному в моменте.

— Сейчас, когда ты всё сказал, я тоже жопой чую. — Ариса говорит серьёзно-серьёзно, настолько, что желания пошутить в ответ у меня не возникает.

— Говори, — мимикой даю понять, что её командование сейчас может быть более оптимальным сценарием.

— В этом здании, куда чёрные вернулись и где ты их порешил, в Столице стоит как минимум вторая установка. Подобная той, что ты проимел на своём участке, но в другой модификации. — Японка ровно ожидает ответа либо комментария.

— Дальше?

— Ищем. Если я права, то находим и забираем, любой ценой. После этого препарируем на любой японской суб-территории, хоть и в Соте. Всё.

— Тут не понял? Почему на японской?

— Ржевский, ты расп*здяй! Ты уже одну драгоценность проимел и протрынькал по пи*де! — прорывает собеседницу. — Причём так, что даже клочков не осталось! Чтоб хотя бы по фрагментам восстановить!

— Да не я это! — начинаю возмущённо оправдываться. — На артиллерийский обстрел Золотого Квадрата никто не рассчитывал!

Ариса не спорит, только наклоняет голову к плечу и весело улыбается.

— Ладно, не спорю, — соглашаюсь, скрепя сердце.

Миссия у нас общая, раздел трофеев предполагается тоже общим. А со своим первым серьёзным приобретением (на ниве конфликта Церкви и Магического Конклава) я, будем откровенны с собой до конца, распорядился не лучшим образом.

Всё сгорело к хренам собачьим, права Накасонэ. Причины не важны, важен результат.

— А как ты себе видишь японскую суб-территорию? — уточняю недоверчиво для очистки совести.

— Участок твоей жены Шу Норимацу вполне подойдёт, — отмахивается восточная красавица, поправляя сиси внутри платья.

— Не жена она пока! — вспыхиваю возмущением.

Интересно, это Ариса специально меня раскачивает?

— В воздухе при всём городе е*лись? — флегматично спрашивает шиноби в ответ, не ввязываясь в дискуссию.

— Да! Но…

— В небоскрёбе Ивасаки е*лись после совещания, даже двери не закрыв?

— Да! Но и тут…

— Участок ты в её пользу располовинил? Изначальной её сделал?

— ДА! — чувствую, что начинаю свирепеть. — НО ТЫ И ТУТ…

— Хорошо, не спорю. — Неожиданно покладисто перебивает меня азиатка. — О терминах, — добавляет она ехидно. — Можем препарировать будущий трофей, если я права, на участке твоей не-жены Шу Норимацу. Для твоего спокойствия.

Тьху ты. И почему у меня ощущение, что надо мной сейчас в каком-то моменте издеваются?

Начни спорить, жена ли Шу — как-то тупо будет. Тем более что я и правда собираюсь на ней жениться, с собой можно быть откровенным.

Та самоотверженность, с которой она меня как мужчину удовлетворяла всеми изощрёнными способами, заслуживает благодарности и стоит дорогого. С учётом что в интиме она полный новичок.

— Согласен! — рычу, захлёбываясь от необъяснимого негодования.

Вроде и ничего такого Накасонэ не предлагает, всё в рамках конструктива — но словно подтрунивает. А я этого не люблю, вот.

— Почему именно японская территория? — уточняю последний непонятный пункт.

— Потому что на исконно русской и Изначальной ты первый экземпляр добросовестно про*бал! — вспыхивает искренним ответным возмущением японка. — Потому что твоему русскому разгильдяйству в работе с общим трофеем я доверять не намерена! То ты артобстрел не учёл, то ещё какой-нибудь… не понос, так золотуха.

Хренасе, они наши поговорки знают, впечатляюсь в очередной раз про себя.

— Так участок Шу Норимацу от моего методически ничем не отличается в таком разрезе, — хихикаю тихо, чтоб не было слышно в коридоре, там как раз какие-то шаги.

— На том участке сейчас Такидзиро Ониси, — возражает собеседница. — По нашим японским каналам оттуда трансляция идёт. Очень большой резонанс, улицу с трупами показывают. Объявляют нашим подданным, чтобы вышли на связь с Посольством и получили разовые эвакуационные порталы, если находятся в Свободной Экономической Зоне: типа, ситуация вашими властями пока не контролируется.

Хренасе. Усаживаюсь прямо на пол, впечатлённый услышанным.

Вот это они там бурную деятельность развили. По стимуляции общественного резонанса.

Такое ощущение, что на моей территории в имении хозяйничает и принимает решение гораздо большее количество народу, чем один я — законный там хозяин.

— Эй, не делай такую рожу! — то ли возмущается, то ли просит Ариса. — Как будто тебя пыльным мешком из-за угла отоварили. Ониси и его Господин, — она со значением выделяет слово и делает многозначительное лицо, — в рамках защиты первостепенных нужд наших граждан сейчас небоскрёб на земле Шу профинансируют. И построят за пару недель, — приоткрывает она часть свежих японских секретов.

Хм.

— Потом на него такую защиту установят, что сегодняшние попытки войти к вам без тяжёлого армейского вооружения заранее обречены, — поясняет шиноби.

— А до тяжёлого армейского вооружения, надеюсь, в Золотом Квадрате не дойдёт, — завершаю за неё. — Слушай, такое ощущение, что я там уже ничего не решаю! — жалуюсь откровенно в следующую секунду.

— Завязывай, — спокойно качает головой Накасонэ. — То, что я тебе сейчас рассказала, только проект и готовность одной стороны, — она тычет пальцем в потолок и рисует в воздухе иероглиф, обозначающий японского императора. — Само предложение через не-жену Норимацу тебе поступит на согласование и утверждение, — Ариса глядит в какой-то амулет, — через часок-другой. Будешь против — просто откажешь и точка.

— Хм.

— Микадо знает от советников, что Ржевские абсолютно любого царя могут на три буквы отправить, — мою задумчивость японка истолковывает как-то по-своему. — Император Японии считает, что разница социальных уровней именно для тебя не существует, как явление в природе.

— Это ты к чему⁈

— Ну, если тебе что-то не понравится, то терпеть и стесняться именно ты никогда не будешь. Просто откажешь — и дело с концом, — поясняет она ход мыслей другой стороны. — Это по кому-то другому бы колебались, поймут их или не поймут. Давление или не давление. А с тобой, думает Микадо, можно политесами не заморачиваться и резать правду-матку в лоб. Да — да, нет — нет.

И опять логично где-то, чё. Нечем крыть.

Глава 14

Всё-таки Накасонэ — классная девчонка. Не только в том смысле, что сиси и попа (хотя этот фактор играет в моей оценке далеко не последнюю роль — положа руку на сердце, с собой стоит быть откровенным).

А также талия. И лицо. И длинные ноги. И чувство юмора. И тот момент, что удовлетворять меня как мужчину она первая предложила.

Ещё она молодец потому, что собирается со скоростью того хрестоматийного нищего из поговорки, которому одеться — только подпоясаться.

Сняв с окна стопоры, распахнув створки, я успеваю только высунуть голову наружу и немного осмотреться да прислушаться — ну а вдруг что-то интересное. Здание большое, вверху и внизу открыты форточки, какие-то шумы доносятся.

Сразу после этого за спиной открывается оговоренный портал из Эмирата, который с личным вензелем Далии. Мазнув взглядом через плечо, убеждаюсь: Ариса.

— Фигасе, ты быстрая, — уважительно замечаю, свешиваясь из окна. — Я тебя уже заждался.

— Я вижу! — весело отвечает напарница, сбрасывая здоровенную сумку с вещами под стенку и подходя ко мне. — Когда штанины на тебе не соединяются, твоя радость очень хорошо видна.

— Ой! — подпрыгиваю в следующее мгновение от неожиданности.

Женские, но сильные пальцы без предупреждения сжимают меня сзади пониже спины.

— Не дёргайся, это я. Ха, ты действительно по мне соскучился, — хихикает японка, указывая на пространство между упомянутыми штанинами, но уже спереди. — Ржевский, я от тебя в восторге! Быть готовым к совокуплению всегда, двадцать четыре на семь, в любую погоду, в любой обстановке — это!.. — напарница по миссии запинается, подыскивая подходящее слово. — Это стабильность. Стабильность результата, которая признак мастерства.

— Ну, ты так переодевалась артистично, когда по амулету с видео разговаривали. Как было не возбудиться? — комментирую на автомате, пытаясь рассмотреть, что за странные маго-мобили пытаются разъехаться внизу на въезде на парковку. Бронированные, что ли? Если да, с чего?

Или в столице иначе и перемещаться не стоит, если деньги в кармане есть? Тип, который пассажир заднего сиденья кабриолета, явно в финансах не нуждается, очевидно по ряду признаков.

Чёрт, плохо не владеть оперативной обстановкой.

— Ещё ты сиси в разрезе платья поправляла, — продолжаю общение и наблюдение одновременно. Затем иду ва-банк. — Перепихнёмся? Ты сама предлагала, как муж-жена. Вот сюда руки на подоконник можешь поставить и упереться, а я…

Японка сжимает свои пальцы на том, что находится ниже моей спины, сильнее. С одной стороны, это хороший и многообещающий знак.

С другой же, она поднимает левую бровь, открывает рот и набирает воздух, собираясь что-то сказать — с мимикой, которая с моим предложением как-то не сильно коррелирует.

Чёрт, хоть нервничать начинай. Кажется, у меня вслед за Мадиной сознание периодически начало быстрее разгоняться — по принципу сообщающихся сосудов.

Всё же мы с менталисткой близки почти во всех смыслах, ментально — тоже (а физическая близость — вопрос исключительно времени, раз она сама сказала на Регентском Совете, что мы женаты).

— Дим, — начинает Ариса.

— Мы быстренько! — торопливо перебиваю, потому что её начало мне уже не нравится. — Бац — и готово! Чпок — и ага! Ты даже заметить ничего не успеешь! — ой, пожалуй, последнее я двусмысленно сформулировал.

Поправиться и переуточниться, однако, не успеваю:

— Ржевский, я всегда говорила, что ты скотина! — раздаётся из-за спины, от портала, голос рыжей Натальи Барсуковой. — Неблагодарная, причём!

— Вот ты гад! — возмущается синхронно оттуда же её кузина, блондинка Виктория. — Я, конечно, знала, что в тебе интимной совести — ни на вот столько, — она отчёркивает большим пальцем кончик ногтя указательного. — И что ты е*ёшь всё, что шевелится! Если возможность представится!

— Но когда мы к тебе на помощь и в поддержку прибыли из Эмирата сюда, мы там всё бросили! — продолжает наливаться негодованием сисястая. — Рассчитывали хоть на какое-то доброе слово с твоей стороны! А ты даже «здрасте» не сказал, сволочь.

Вот это да. Вот это поворот событий. Ничего искромётного как назло в голову не приходит, чтоб разрядить обстановку и утешить женщин.

— Как минимум, для начала мог бы с нами поздороваться. — Сисястая взмахивает рукой, глубоко вздыхает и как-то обречённо опускает плечи.

А портал за их спинами тем временем очень нехорошо схлопывается: не по их команде и не под управлением оператора с той стороны.

Под влиянием внешней наводки, не могу сходу определить природу (на маго-магнитный импульс похоже, но слишком быстрая сработка, не успел рассмотреть — разнервничался по понятным причинам).

— Надо было по-японски говорить, — со смехом переходит на нихонго всегда жизнерадостная и невозмутимая Накасонэ. — Насчёт твоего предложения: я-то не против, руками в твой подоконник могу упереться хоть сейчас. Но ты уверен, что при этих двух девушках сможешь повторно возбудиться? — она вопросительно указывает взглядом на то место, где между моими штанинами до вмешательства Шу раньше была перемычка.

— Говори, пожалуйста, по-русски, — хмуро просит рыжая Арису.

— Хотя от твоих слов у Ржевского эрекция исчезла, прикольно, — ехидно веселится блондинка. — Даже интересно, что ты ему такого сказала.

— Вот как раз ничего такого, чтобы получить подобный результат! — продолжает удивляться шиноби, указывая пальцем на деликатные детали моей анатомии. — Если б моя самооценка была ниже, я бы уже переживала, что со мной не так.

— Так и хочется сказать, что вы дуры! — против воли наливаюсь красным цветом возмущения. — Во-первых, над моим временным техническим сбоем смеяться грешно и нехорошо!

— А-ха-ха!

— Хи-хи-хи! — начинают без перехода гоготать бездушные стервы Барсуковы.

— Во-вторых, я не из-за её слов испугался! — перехожу на крик, чтобы перекрыть их неуместное и такое обидное ржание собственной громкостью.

Хотя последнего, с учётом места и времени, делать пожалуй что и не стоило бы.

— ТИХО! — свистящим шёпотом командует отлично ориентирующаяся в подобной обстановке японка. — Девочки, он что-то видит!

Регулярно лишённые человеколюбия боевые магессы по счастью оказываются не лишены ума и дисциплины:

— Что случилось? — Виктория мгновенно подвешивает на пальцах сразу три заклинания, стремительно перемещаясь ко мне и изготавливаясь бить из окна на поражение.

Причём с усилением каста через армейский амулет.

— Целеуказание дай! Куда вмазать⁈ — тихо, но серьёзно и как-то очень опасно требует огневик-Наталья.

Она разворачивается на каблуках и берёт под прицел следующие две комнаты, виднеющиеся сквозь открытую дверь.

— Портал. — Указываю взглядом им за спину. — Схлопнулся принудительно. Вы что, не заметили?

— Нет, — кузины удивляются. — Мы подумали, его за нами из Дворца Далии закрыли.

— Нет, — закусываю нижнюю губу. — Наводка как от Плевка Дракона. Тот же принцип, но не могу понять, как. Пожалуйста, замрите, я думаю.

* * *

Ариса Накасонэ, клан Накасонэ. Выпускница малоизвестного и очень специфического учебного заведения.

Работать с Дмитрием интересно и познавательно во всех смыслах. Кажется, она даже стала больше чувствовать: после его слов просеяла собственные ощущения и тоже поняла, что портал из Залива был закрыт какой-то третьей стороной либо силой.

В этот момент у японки сработал амулет, настроенный на здешний маго-канал новостей:

Дорогие граждане и гости столицы! Какое-то время перемещение лицензированными порталами недоступно. Приносим извинения за доставленные неудобства…

— Этих пятерых хватились, — уверенно заявил Ржевский, имея ввиду пять трупов в чёрном. — Затевают операцию по нашему перехвату, блокировали быстрые способы перемещения. Значит, в здании точно что-то есть, — он со значением посмотрел на Арису.

— Прорвёмся, — равнодушно отмахнулась рыжая, активируя ещё один армейский усилитель.

— М-да уж. Пожалуй, теперь по потолкам не поползаешь, — потомок гусара задумчиво почесал затылок.

— Зато искать установку вчетвером легче, — возразила японка. — Вот план здания. — Она подвесила в воздухе три разные картинки. — Этот — официальный, этот — в городской администрации, этот — засекреченный из вашего третьего управления.

— Фигасе у вас разведка! — Дмитрий впился взглядом в рисунки. — О, этих помещений на гражданских схемах нет…

Накасонэ молча кивнула: она и сама уже знала, в какую сторону следует направляться в первую очередь.

— А как открыть эту дверь, чтоб выйти? — спросила Виктория, задумчиво обозревая конструкцию из броневой стали.

— Легко, — проворчал потомок гусара. — Сперва скажите, как вы вообще здесь оказались? Потом выйдем.

— Мы видели последствия заклинания возле твоего имения, — спокойно ответила огневик. — Это зло.

— Зло не должно распространяться, — продолжила водница. — Мы тоже столбовые дворянки, как и ты, плюс часть армии. У нас тоже представление о долге имеется.

— Прочие перед имением не сильно подобным озаботились, — заметил Дмитрий, явно успокаиваясь. Видимо, подобная мотивация его полностью устраивала. — Хотя столбовых дворян и среди них хватало.

— Мы только за себя отвечаем, — пожали плечами девчонки.

— Ладно, вчетвером и отца бить легче, — выдал Ржевский. — Обратно вас всё равно не отправишь — порталы то тю-тю.

— Предлагаю разделиться на пары! — Ариса подняла руку, напоминая о себе. — Два боевых мага — очень мощный ресурс. Одна девочка пойдёт с тобой, вторая со мной. Проверяем каждый свой этаж, остаёмся на связи. Что скажешь?

— Нормальный план, — кивнула рыжая. — Рационально. Если кто-то что-то обнаружит, зовёт вторую группу.

— Что ищем, вам двоим известно? — блондинка вопросительно посмотрела на соотечественника.

— Да. — Тот вдаваться в детали не стал.

— Тогда сверяем контакты. — Наталья без задней мысли взяла потомка гусара за руку и соединила браслеты, обмениваясь допусками. — Ты ж тут инкогнито? Этот браслет на Страхова?

Ржевский удивлённо вылупил глаза.

— Да не морщи попу, нам твоя Мадина сказала! — в следующую секунду рыжая послала ему вызов.

Чтобы тут же удивлённо переглянуться с сестрой и прижать Ржевского к стене:

СИСЯСТИК

— её контакт был обозначен в списке блондина именно этим словом.

Флегматичная Виктория даже присвистнула и перехватила руку кузины:

— Стоп, не надо!.. Ещё успеем.

Наталья нехотя послушалась, потом исполнилась неожиданным интересом:

— А ну, давай проверим, ты у него как записана⁈ — слишком спокойным для такой ситуации голосом (не предвещающим ничего доброго) предложила маг огня.

Хотя по темпераменту стихии ей уже полагалось вовсю бушевать.

— Эй! Боевая задача! Надо работать! — взгляд Ржевского, припёртого к стенке, заметался в замкнутом объёме, как выловленная из океана свободная рыба, пересаженная в чужой и тесный аквариум.

Водница с нечитаемым выражением лица отправила ему второй вызов, от себя.

СИСЬКАСТИК

Барсуковы потянулись закатывать рукава.

— Вы меня не так поняли! И вообще! Даже если бы мы поженились! — обиженно выкрикнул потомок гусара, пытаясь спиной продавить в стене лишний выход. — Я б вас всё равно так и звал!

— Даже жён? — удивилась блондинка.

Угрюмая решимость на её лице резко сменилась любопытством.

Рыжая погасила боевой каст и подняла подбородок.

— Да! Потому что у азиаток и южанок сиси хотя и изрядные, но форма другая! И общий геометрический контур отличается! — отаянно зачастил Дмитрий.

— Мы не южанки и не японки. Идея нескольких жён в наших сердцах отклика не находит, — с напускным сарказмом заметила рыжая, резко сбавившая обороты при слове «женитьба».

— Ну-ка, ну-ка, любвеобильный ты наш. Ты это сейчас всерьёз? — блондинка так и фонила смесью интереса и недоверия.

— Бабоньки, чем богат, — с неожиданно хмурым выражением лица потупил взгляд Ржевский. — Фамилию мою знаете, другим не был и не буду.

— Продолжай? — предложила Виктория. — Вы*бать нас ты хотел всегда, но замуж пока не звал. Хоть что-то новенькое в отношениях.

— Угу. Как ты себе эту полигамию видишь? — подхватила Наталья.

— Сколько дам бог послал — столько у меня и будет, — более уверенно продолжил блондин, стреляя глазами и старательно сканируя настроение магесс. — Обеспечу всех, всем всего поровну. Любить всех одинаково буду, интимного внимания и денег — каждой в достатке. Но выбирать одну — увольте! Не по мне такая жизнь, лучше в бою голову сложить!

— Хм.

— С другой стороны, предки его все так и жили, — отстранённо заметила огневик, поворачиваясь к родственнице. — Только таились ото всех и никому гласно не сообщали.

— Может, так и честнее где-то, — нехотя согласилась Виктория. — Ржевский, я тебя правильно понимаю? В спутницы жизни ты нас взять согласен, вопрос лишь в юридическом оформлении?

— А то, — решительно кивнул кое-кто.

— А с чего это ты такой добрый? — недоверчиво поинтересовалась Наталья.

— Жопы и сиськи у вас супер. Характеры боевые, внешне в целом красавицы. В бою сколько раз вместе были, а общие контуры фигур ваших такие, что засадить хочется — спасу нет. Во все дыры сразу, хоть зубами скрипи. Чего ещё для счастья надо⁈

— Какое занятное признание в чувствах, — хохотнула на родном языке японка.

— Дашь слово, что никогда не бросишь? — рыжая подняла лицо собеседника за подбородок.

— Запросто, — потомок гусара смотрел твёрдо и говорил уверенно.

— Скажи и мне что-нибудь, чтобы я тоже поверила? — неожиданно пронзительно попросила водница.

— Я уже сам к той мысли подхожу, что если постоянно порхать, в жизни и места не нагреешь. Будешь вон, как дед Трофим: пинком под жопу и всего хорошего. А твоя молодая жена с большими сиськами тем временем… а ты на старости лет…

— А-ха-ха! — русские фемины расхохотались, заглушив слова собеседника.

— Ещё есть вопросы? — почувствовав твёрдую почву под ногами, Ржевский приосанился и расправил плечи.

Та часть его организма, что находилась между разорванных штанин, решительно продемонстрировала сдержанный оптимизм.

— Мне интересно, — улыбнулась японка. — Почему вы согласились? — Ариса обратилась к сёстрам, отбрасывая на время профильное образование и спрашивая откровенно, как водится в этой компании.

— А русские бабы сердобольны и влюбчивы, — вздохнула Наталья. — Да и мозгами понятно: такой, как Ржевский, пока жив, на известном поприще не остановится. Как имел, так и будет иметь всех подряд, кто в юбке. Этот хоть честно правила игры обозначает и обязательства открыто признаёт.

— В их роду хвастуны и болтуны всегда водились, но нарушивших слово пока не было, — добавила блондинка простодушно. — Не самый плохой отец для потомства. Опять же, на его участке места в Золотом Квадрате всем хватит, а мы к вам привыкли.

— Ну и выбор так стоит: или с ним хоть как-то, или без него, но с гордостью, — нехотя завершила пояснение рыжая.

— Я столько небоскрёбов возведу, сколько для простора потребуется! — мгновенно сориентировался блондин, откровенно радуясь направлению, в которое свернула беседа.

— Это понятно, — фыркнула Виктория. — Для чего у вас столько изб всегда на участке было, даже ёжику ясно.

В данный момент Дмитрий внушает, подумала про себя японка. В момент сверки контактов на браслете Страхова он выглядел, скажем честно, менее воодушевлённым.

— Погнали? — кузины заняли места возле новых напарников.

— Переоденься! — Ариса, удерживаясь от смеха, бросила блондину комплект одежды.

Магессы синхронно впечатали ладони в лоб.

Дмитрий снова жизнерадостно стрельнул глазами, отмечая явные признаки эйфории на лицах соотечественниц.

— Кажется, жизнь налаживается, — пробормотал он еле слышно на нихонго. — Так, ещё один момент. — Переодевшись, потомок гусара решительно потащил из недр рюкзака браслет Изначального.

— Чего задумал? — поинтересовалась Наталья.

— Для своих сложное нужно делать простым, а для врагов простое — сложным. — Непонятно пояснил блондин.

Все с интересом принялись читать текст, который он, не чинясь, от собственного имени набирал в маго-сети Соты:

Соседи! Согорожане!

В связи с испытаниями неизвестным магическим конклавом оружия массового поражения, властью и именем Изначального повелеваю:

1. Указ царя (с маленькой буквы) о запрете оружия считать недействительным.

2. Организовать на территории моего имения, по праву последнего знаменосца Первой Кавалерийской, курс ускоренной подготовки новичков: стрельба из огнестрела, основные типы противомагических патронов, амулеты ночного видения.

2.1. Цель: каждый желающий должен уметь поразить вражеского мага даже ночью, причём до того, как последний приблизиться на комфортное для себя расстояние.

2.2. Из огнестрела девять десятых магической братии за половину километра выбить можно за минуту, а они с такой дистанции максимум кукиш покажут. Если успеют.

3. Желающим либо подходить записываться к моему участку, либо слать заявки на амулет моей боевой соратнице Шу Норимацу.

Дата… маго-подпись… Ржевский Дмитрий Иванович.

— Вот теперь посмотрим, как та сторона завертится! — потомок гусара с мстительным выражением лица активировал публикацию своего неоднозначного заявления, в графе адресатов без колебаний указывая «весь город». — Как царь с нами, так и мы с царём.

— У меня один вопрос. А если сейчас найдём, что вы ищете, потом как действуем? — рыжая из неуступчивой девчонки стремительно превратилась в находящегося на работе боевого мага.

— Если портал и правда снаружи закрыли, как отступать будем? — подхватила её кузина. — Мы-то ладно, но с твоим лицом в толпе сложно затеряться.

Магессы с сомнением посмотрели на японку.

— Я в многомиллионном городе легко спрячусь, — возразила Накасонэ, не вдаваясь, впрочем, в детали. — Но вопрос поднят правильно, спасибо за подачу. Шла без подготовки, а тут еще одна личина нужна, — пробормотала она под нос, отбирая у Ржевского артефакт и вызывая одну из его жён.

Та ответила сразу.

Ариса первой активировала маго-видео со своей стороны, чтобы её было видно:

— Далия, можешь сделать запасное подтверждение мне на МОЙ браслет, что я твоя родная сестра?

— В смысле? — принцесса не столько удивилась, сколько принялась выяснять подробности.

— Скажем, я по твоему отцу младшая сестричка августейшей особы, — продолжила Накасонэ. — Твоя. Реально?

— Тут варианты намечаются. На японское лицо лучше бы какое-нибудь железное прикрытие иметь, — подал голос Ржевский.

— Паранджа у меня с собой, — пояснила идею японка. — Если что — накину и задействую твой иммунитет от любой идентификации личности. Женщин вашей веры мужикам видеть нельзя, идеальная позиция.

— У меня ж нет родных сестёр? — аль-Футаим задумалась. — Так-то не жалко, без вопросов, но папа маме никогда не изменял. А вторую жену он взять не успел.

— А кто об этом знает? — Ариса помолчала, давая собеседнице обдумать сказанное. — Что с вашим институтом наложниц и четырёх супруг целый Эмир за всю жизнь другой женщины не вы… к-хм, не натянул?

Всё это планирование на коленке было сплошной авантюрой, но и замаячивший на горизонте такой реальный трофейный артефакт требовал дополнительной подготовки эвакуации. Хотя бы и такой.

— Мама моя знает. Шамса Наджиб знает. Секретариата начальник ещё, — Далия добросовестно загнула три пальца.

— Начальник секретариата будет о таком языком болтать? — японка не спорила, а уточняла.

— Ну-у, где-нибудь в случайном разговоре когда-нибудь может, наверное, и обмолвиться.

— А разговор этот у вас в Эмирате будет? Или он с подданными здешнего царя прямо сегодня делиться побежит? — шиноби с улыбкой похлопала глазами.

Да, запасной вариант был где-то спорным. Но самый невероятный резерв ровно на сто процентов лучше его отсутствия, как говорит Ржевский: замечание магесс об азиатском лице было логичным.

— К иностранцам точно не побежит, — Далия покачала головой. — Точнее, как побежит, так и споткнётся по дороге. Насмерть. Если побежит. — Чуть подумав, принцесса добавила. — Да и в целом не должен: у нас на этой должности регулярное ментоскопирование, причём в исполнении очень хорошего и лояльного Престолу менталиста. Там даже с намерениями не проскочишь, не то что с действием.

— Мама весь первый кабинет секретариата в рваном ритме несколько раз в сутки сканирует, не парьтесь, — из-за спины близнеца появилась Мадина Наджиб и помахала Ржевскому рукой. — Там из всего сектора не то что до иностранцев никто не добежит, а вообще…

— Лови!

Браслет Накасонэ щёлкнул, принимая запрошенный маго-пакет.

Ржевский помахал двойняшкам в ответ и, дождавшись конца соединения, о чем-то неожиданно вспомнил. Он решительно потянулся к заду рыжей:

— Наташа! Пожалуйста, пройди в ту комнату на пару минут! Раз мы теперь не чужие люди, нам нужно кое-что очень срочно обсудить! — Его голубые глаза смотрели так простодушно, что Ариса в первую секунду даже засомневалась.

Что бы это такое могло быть?

Глава 15

Ариса Накасонэ, клан Накасонэ. Выпускница малоизвестного и очень специфического учебного заведения в Киото.

— На! — Наталья Барсукова возмущённо скрутила пальцы в их русскую мудру, обозначающую одновременно и несогласие, и внутренний протест, и бескомпромиссное отрицание чужого предложения.

— Ладно. — Покладисто согласился кое-кто.

Слишком покладисто — потому что в следующую секунду он развернулся к Виктории:

— Вика, не уделишь ли ты мне четверть минуты вон там, на подоконнике? — для разнообразия потомок гусара кивнул на другое помещение.

— На! — вслед за рыжей кузиной кукиш под нос кавалеру ткнула и блондинка. — Ржевский, ты что, белены объелся⁈ Да иди ты в жопу, гад озабоченный!

Водница, в отличие от сестры, выглядела не только возмущённой, но и неожиданно расстроенной.

— Вот тут не понял. Вот тут всерьёз обидно, — напарник по миссии набычился и принялся переводить подозрительный взгляд с одной соотечественницы на другую. — Чё за фигня? Чё за расклады? Вроде, отношения выяснили. К взаимному согласию пришли: от этого момента по жизни шагаем вместе, пока смерть не разлучит нас…

— О, это в Заливе так говорят! — весело вставила Накасонэ.

Было очень интересно наблюдать конкретную коммуникацию в любовном треугольнике. Особенно если учесть, что этот треугольник (говоря языком Дмитрия) являлся лишь частью и малым сектором другой, гораздо более громоздкой геометрической фигуры.

— Я от их принцессы такую фразу слышала, — и не думая грузиться, добавила японка, поскольку остальные напряжённо молчали, скрестив взгляды на ней.

— А отношения — это не только права! — патетически продолжил кое-кто. — Это ещё и известный сонм компромиссов, личного долга и обязанностей!

Он требовательно ткнул пальцем в нагрудный кулон рыжей и задержался взглядом на её молочных железах.

— Так, давай разберёмся. Раз и навсегда. — Спокойно подобралась огневик. — Ты меня туда, — кивок на злополучное соседнее помещение, — зовешь, чтоб вы*бать? Или по какому-то действительно серьёзному поводу?

— И меня? — водница прихватила кузину под руку и стала с ней рядом.

— Почему сразу такое противопоставление⁈ — чуть более энергично, чем выглядело бы правдоподобным, вознегодовал Ржевский. — Что за неуместное и дешёвое обесценивание⁈ Откуда взялись эти унизительные и оскорбительные для моего мужского достоинства ярлыки⁈

— А-ха-ха-ха-ха, — Наталья в полном соответствии со стихией огня на эскападу отреагировала мгновенно и искренне. — У-ха-ха-ха, чёрт, вот как на него сердиться после этого?

Она смахнула влагу из уголка глаза, коснулась лбом мужского виска и похлопала ухажёра по плечу.

— Присоединяюсь, — Виктория хохотнула сдержаннее. — Знаешь, Ржевский, если бы это был не ты, другого бы на твоём месте уже не один десяток раз похоронили. А с тобой даже прикольно как-то, что ли.

— Что-то у вас смена политического курса непоследовательная! — потомок гусара в полном соответствии с заветами предка принялся прощупывать чужую оборону сразу на всех направлениях. — То ранящие мою хрупкую душу ремарки, то без перехода — непонятные комплименты! Сомнительного содержания, — он протестующе шмыгнул носом.

— Любим тебя, дурака! — прямолинейно не стала вилять огонь-рыжая. — Как в нашем народе водится, вопреки здравому смыслу и личным интересам! Чего тут непонятного? — она шмыгнула носом точно так же, как и Дмитрий.

— Но е*аться с трупами, на окне, стоя, не пойми где не будем! — завершила пояснение блондинка-вода. — Объяснить, почему?

— Сделайте одолжение. — Со сдержанным достоинством попросил Ржевский. — Потому что вы меня окончательно запутали. Вроде и родные уже люди, а ведёте себя безответственно и наплевательски! — он укоризненно покачал головой и вздёрнул подбородок, всем видом демонстрируя уязвлённое самолюбие и глубокие внутренние страдания.

Ариса прикрыла нижнюю часть лица рукой, присела на корточки,прислонилась спиной к стене и бесшумно затряслась от смеха.

А ведь редко кому выпадает ТАКАЯ миссия, подумала она про себя. Где и самопрокачка не на шутку, и очень перспективные задачи, и просто по-человечески весело — потому что напарник является материальным воплощением несгибаемого жизненного позитива.

— Изволь. — Наталья снисходительно наклонила голову к плечу. — Дим, а мне должно быть приятно, когда ты меня е*ёшь?

Виктория хлопнула в ладоши, одобряя неожиданный ход сестры.

— Э-э-э. М-м-м. ДА!

Магессы на удивление синхронно покачались с пятки на носок. Они так и стояли, скрестив руки и глядя собеседнику в переносицу — явно ожидая от того некоего развития.

— Должно, — уверенно подтвердил блондин. — Тебе тоже должно быть приятно. Это самое вообще смысл имеет только тогда, когда приятно всем участникам.

Накасонэ, не прекращая веселиться, подумала: а ведь он сейчас отложил даже обыск небоскрёба, хотя время не терпит. При этом профессионалом является не последним.

Что это? Такая уверенность в собственных силах на ниве сюгэн-до? Или неурегулированные личные отношения с Сисястой и Сиськастой так много для него значили?

Рационального объяснения не находилось, а в нерациональность Ржевского не верилось.

— А мне будет приятно? — невозмутимо продолжила огневик.

— Да! — Ржевский без перехода воспылал железобетонной и непоколебимой уверенностью. — Ты будешь радоваться тому, что делаешь мне хорошо!

— На! — сразу два кукиша возмущённо ткнулись ему под нос.

— Я тебе только что объяснила, эгоиста ты кусок! С трупами, на окне, стоя, не пойми где — не буду!

— И я! Я себя не на помойке нашла!

— Что за повторные неуместные обесценивания⁈ — потомок гусара ушёл в активную оборону и сдаваться явно не собирался. — Причём здесь помойка⁈

— Б**. — Рыжая с усилием выпустила воздух сквозь плотно сжатые губы. — Третий раз. С трупами. На окне. Стоя. Не пойми где. НЕ БУДУ!

— Так не с трупами же! — радостно воспрял энтузиазмом Ржевский. — Со мной! — он простодушно захлопал глазами и постучал себя по груди.

— Нет!

— Дим, для этого самого нужна другая атмосфера. Более подходящая, — блондинка, пытаясь разрядить обстановку, от напряжения даже губу закусила.

Она коснулась локтя собеседника пальцами:

— Нам некомфортно! Когда женщине некомфортно, ей неприятно! Ты сможешь нас е***ь, если будешь знать, что нам неприятно⁈

— Ну почему сразу ****ь? — в глазах потомка гусара появилось искреннее-преискреннее сопереживание. — Есть ведь и другие способы. Вот например!..

— На! Гад эгоцентричный!

— На! Сволочь бездушная!

Ещё пара тех же мудр из трёх пальцев, меланхолично отметила японка.

— Ладно, ладно! — озадаченный блондин, увидав мало не слёзы в глазах соотечественниц, сдал назад. — Раз вы такие занудные, то не настаиваю.

Его лицо излучало крайнюю степень разочарования в несовершенстве бытия.

— Ты вообще в курсе, что даже у коров на лугу с быком есть маленький, плохонький, но ритуал ухаживания? — Наталья тоже умела быть упрямой. — Я что, хуже коровы⁈

— Спектакль в любом театре, мы всё равно в столице. Букет цветов. Романтичная прогулка по набережной. — Виктория прикрыла глаза, её лицо отчего-то разгладилось и наполнилось каким-то внутренним светом. — Держаться за руки, долго идти, долго разговаривать. Чувствовать души друг друга.

Ржевский задумчиво покосился за спину в сторону своего рюкзака и покачался на носках вверх-вниз. Видимо, прикидывая антураж подобного моциона для себя лично.

— Да! — Подхватила Наталья, тоже опуская ресницы. — Атмосфера единения и неповторимости! Души, поющие в унисон!

Только не издать никаких звуков, только не издать никаких звуков — японка разулыбалась до ушей и закусила собственную руку, чтобы не захрюкать на весь офис.

Происходящее впечатляло. Со всех сторон.

— И так каждый раз? — заморожено спросил потомок гусара, явно опасаясь переключать собеседниц на иную волну. — Перед тем, как?

— Да! — сёстры энергично и синхронно закивали, не открывая глаз.

— Дима, ты же самый большой романтик в мире! — восхищённо и смущённо выдала Наталья. — Ты же способен на всё!

— Оно, конечно, так, — отчасти приосанился Ржевский. — Но очень похоже на манипуляцию, — вздохнул он в следующий момент, переходя на нихонго. — «Способен на всё» я б иначе интерпретировал.

— Ты же можешь быть с женщиной таким, чтобы она чувствовала в тебе рыцаря! Почему одним от тебя — бесценные подарки, бой за них до смерти, артефакты и имения⁈ — накипевшее хлынуло из Натальи вулканической лавой. — А мне — «стань раком и обопрись о подоконник»⁈

— И мне! А где за мной такие же ухаживания⁈ Почему даже стишка вшивого не прочёл⁈ — с возмущением подхватила Виктория.

Потомок гусара сменил скептически закушенный левый угол нижней губы на правый:

— Понял. Претензия получена, идентифицирована как обоснованная. Буду думать.

Он не сдержал ещё одного вздоха разочарования и потянулся за рюкзаком. При этом его взгляд упал на ботинки японки, поднялся выше, ещё выше, ещё — и заново вспыхнул энтузиазмом:

— Ариса! Нам надо срочно поговорить!

— Дим, я-то непротив, — в три присеста выдавила из себя сквозь смех Накасонэ на родном языке (чтобы не обидеть соотечественниц товарища). — На эти вещи смотрю иначе, где-то по-твоему. Но если мы с тобой сейчас займёмся этим самым, они тебе никогда не простят.

— Чего именно? — справедливости ради, мозги Дмитрий включать умел в любом состоянии.

Ну, почти. На его лице отразились нешуточная работа мысли и титанические усилия воли.

— Они пришли сюда из спокойного Эмирата воевать за тебя. С тобой рядом, думая, что ты нуждаешься в помощи, — она помолчала, давая обдумать. — А мы сейчас с тобой в соседней комнате закроемся неизвестно насколько. Плюс звуки и шумы весьма характерные. А ты им только что место в своих небоскрёбах пообещал, «от сего момента и пока смерть не разлучит вас», хи-хи.

— Б**. Ты умная, — опять не сумев скрыть разочарования, констатировал блондин в ответ.

Его голова обречённо кивнула, соглашаясь с аргументами, да так и осталась понуро висеть между плеч.

Соотечественницы уловили эту перемену настроения, хотя и не понимали японского.

— Эй, ладно! — Виктория вздохнула, черты её лица заострились. — Если тебе так надо, ладно… пойдём…

— Ладно, давай… — вслед за водницей сделала шаг вперёд и огневик. — Е*и, только быстро…

В глазах Ржевского сверкнул очень хорошо знакомый огонь. Он незаметно выпрямился, расправил плечи и оценивающе посмотрел на магесс по очереди.

Накасонэ целенаправленно поймала его взгляд и коротко качнула головой слева направо, не отпуская. Потом выбросила на пальцах, почему именно сейчас воспользоваться телами соотечественниц было бы неправильным. Несмотря на их как бы и согласие.

Дмитрий на удивление понял и, отчего-то просветлев, подхватил магичек под локти:

— А с другой стороны, вы правы! Слушайте, пойдёмте сперва установку найдём⁈ А то у меня как в голове помутилось, — он наивно завертел головой по сторонам, ловя по очереди в фокус каждую девушку.

— Ты смотри. — Рыжая недоверчиво сверкнула взглядом исподлобья. — Можешь, когда хочешь.

— Удивил, — признала блондинка. — Приятно удивил. Погнали.

Арисе было профессионально интересно, как кое-кто сейчас будет открывать замок.

Ржевский забросил за спину рюкзак и подошёл к двери:

— Дамы, пожалуйста, стойте в метре от меня. Нужно сосредоточиться.

Японка была готова поклясться, что ничего материального напарник не сделал, а магом он не являлся по определению. Однако же в запорном механизме что-то щёлкнуло, проскочила искра — и сейфовые язычки втянулись в двери по всему периметру.

— Прошу! — Дмитрий галантно посторонился, давая прекрасному полу пройти.

Перед этим он очень профессионально выглянул наружу и убедился, что там пусто.

— Ты не говорил, что техномаг? — задумчиво заметила Накасонэ на нихонго шёпотом уже в коридоре.

— Ой, я тебя умоляю! — пренебрежительно отмахнулся блондин, с воодушевлением рассматривая идущие впереди две пары ягодиц. — Придумали тоже. Не фантазируй!

— Раньше я только подозревала, а сейчас убедилась своими глазами, — спокойно констатировала Ариса. — Ладно, не хочешь говорить — не надо. Твоё дело. Просто ты должен понимать, что в твоей стране в это время, да после твоих отмен царского указа в Соте, подобные свои таланты следует скрывать тщательнее.

Блондин снисходительно покосился на неё с видом вселенской усталости.

— Целее будешь, — добросовестно завершила японка. — Я тебе желаю исключительно добра и в этой миссии мы с тобой на жёсткой сцепке, если ты ещё сам не понял.

* * *

— Предлагаю разделиться, — пока разговариваем, очень быстро разбираю трофейную установку на отдельные блоки.

Интима в месте выхода портала чёрных не случилось от слова совсем. К сожалению.

Сёстры Барсуковы, несмотря на вступление со мной во вполне официальные отношения, выразили протест против места и времени.

Ладно, у них такие лица несчастные были, что настаивать рука не поднялась.

Ариса, в отличие от них, в принципе была не против (и даже более того) — но затеяла делать отчаянные знаки, что мне лучше потерпеть. Дескать, если мы сейчас уединимся, то девчонкам будет вдвойне неприятно. А они и так на уступку пошли — согласились быть со мной не единственными, а одними из списка.

Попутно интересно: а что это за математический казус? Как это можно быть единственными вдвоём?

Ладно ещё раз, с трением пупками успеется. А насчёт нежелания соотечественниц подходить к подоконнику, тут только вздохнуть и себе самоотверженному посочувствовать: чего не сделаешь из рыцарских побуждений. На какие только жертвы не пойдёшь.

— Каким образом ты так хорошо разбираешься в незнакомой конструкции? — продолжает свой непрекращающийся опрос японка, стоящая у меня за спиной и пристально наблюдающая за тем, как мелькают мои пальцы.

— Да что тут разбираться? Этот блок, — показываю, — отвечает за трансмиссию сигнала на магическое ядро. Именно он и конвертирует рутений, — показываю на резервуар с дисперсией, — в тот самый магический ранг.

— Как ты это понял?

— Как ты понимаешь, что вода мокрая? — ну а как ещё объяснить.

Просто органы чувств у каждого свои. У меня, кроме зрения и далее по списку, есть ещё расовые бонусы.

— А это что? — азиатка указывает на вторую амулетную цепь.

— Надо будет Мадине показать, что-то по её части. Я в целительстве не силён, но если верно понимаю, то это тот самый усилитель физухи.

— Делает людей сильнее⁈ — шиноби загорается любопытством.

— Угу. С точки зрения физики процесса, оно усиливает мощность сигнала по нервному синапсу. — Говорю чистую правду, всю, без купюр и добросовестно.

Поскольку информационный выхлоп с операции договаривались делить пополам.

— Навсегда или временно? — Ариса впервые за всё время напрягается.

Понятное дело, такой соблазн. Я бы на её месте тоже возжелал облучиться разок-другой: бац — и твоя мышечная производительность на порядок сильнее всех твоих знакомых.

— Да кто ж его знает, — вздыхаю. — Я эту хреновину как и ты впервые вижу.

— Дим, когда ты вот таким простодушным прикидываешься, ты всегда видишь глубже, чем рассказываешь! — возмущается азиатка.

— Ты смотри, наблюдательная, — настроение резко идёт вверх.

Приятно, когда кто-то тобой всерьёз интересуется и твои мельчайшие черты характера скрупулёзно подмечает.

А ещё Накасонэ сейчас переодеваться затеяла: по зданию в одной одежде ходили, настало время сменить. Она старую одежду и сняла (в одних полосочках на попе осталась) — в таком виде сейчас разговаривает.

— У меня только догадка, — предупреждаю честно. — Ничем не подтверждённая пока.

— Говори. Пожалуйста.

— Организм человека расходниками на всю жизнь не заполнишь. Можно на всю жизнь наесться? — иронично наклоняю голову к плечу.

На самом деле, конечно, её интересные части тела рассматриваю. Но так, чтобы ревнивого внимания кузин жены деда не привлекать.

— Хм. — Японка даже застывает с рубахой в руках и задумывается.

Красивые сиси.

— Пардон за натурализм, воды напиться на всю жизнь получится? И то сделать, что после этого хочется? Тоже на всю жизнь? — лекция так лекция.

Всё равно ещё работы минуты на полторы.

— Поняла. Спасибо. — Ариса даже в лице меняется. — А можешь сейчас на мне попробовать? Сколько времени надо, чтобы воздействие оказать?

— С какой скоростью распространяется свет? — отвечаю вопросом на вопрос.

— Мгновенно? — предполагает японка.

— Вообще-то нет, но в твоём случае можно и так сказать. На, — на секунду активирую снятый с захваченного нами комплекса элемент.

Накасонэ прислушивается к себе, покачивается на носках и подпрыгивает с места на добрую пару метров:

— Только икроножная мышца! — очень тихо удивляется она. — Даже бедро не подключала! Дим, а сколько этот эффект продержится⁈

— Понятия не имею! Засеки время — вот и узнаем.

— Ржевский, знаешь, если бы ты эти свои научные лекции затеял на сорок втором этаже, — Виктория с задумчивым видом тычет пальцем в потолок, — я бы, пожалуй, ради тебя и потерпела бы. После твоей нетривиальной просьбы.

— В смысле⁈ — даже работать перестаю на мгновение, бросая на неё полный заинтересованности взгляд.

— Ну ты сейчас такой мужественный и компетентный, — блондинка впадает в отстранённую задумчивость сильнее. — Уже не та низменная сволочь, которой хотелось только одного, мне засадить — и пофиг, в которую из дырок.

— Да! Ты сейчас как мужественный и немногословный герой! — присоединяется Наталья. — Знаешь, мне ты таким тоже больше нравишься! Ты нас возбуждаешь, когда мудрый!

Так, железо надо ковать, пока горячо. Барсуковы, даром что боевые маги, на тему реализации чувственного компонента живут понятиями каких-то средних веков: театры всякие, букеты, стихи ещё.

«Стань скорее в позу зю, я любовь тебе вонзю», — хотел им прочитать стих в качестве дружеской шутки, но сдержался. Они и так чуть не плакали, когда мы по моей инициативе вплотную к интиму подошли.

— Можем вернуться к разговору о подоконнике? — спрашиваю между делом, старательно отслеживая их реакцию из-под опущенных ресниц.

Трофей разбирать не прекращаю.

— Горбатого могила исправит, — скептически морщится рыженькая. — Блин, Дима, вот как в тебе это всё уживается?

— Я не думала, что можно так быстро стрелять, — подхватывает блондиночка. — И что ты количество людей за стенкой определять умеешь, тоже не думала.

— А я не думала, что ты управишься один без нас, — констатирует Накасонэ.

— Не скажи, — возражаю последней. — Если бы не твой план здания, я бы полгода искал и не факт, что с текущим результатом.

После этих моих слов все дружно и весело глядим на трофей.

— Я тоже рад, что захват прошёл без потерь с нашей стороны, — продолжаю. — Так что там с подоконником?

— Давай, если тебе очень надо, — с кислым лицом нехотя идёт навстречу Наталья. — Хотя во время тревоги в здании я бы всё же об эвакуации думала, а не о е*ле.

Чёрт. Вот это я маху дал. Как зелёный новичок совсем.

Действительно же надо быстрее мотать отсюда.

— Дим, при всём уважении к твоим возвышенным потребностям! — Накасонэ выныривает из размышлений и принимается споро натягивать сменную одежду.

Движется она, что интересно, вдвое быстрее, чем до этого.

— Давай действительно сперва отсюда смоемся и трофеи унесём⁈ — продолжает Ариса. — А уже потом каждая из нас одарит тебя такой благодарностью, до которой только фантазии хватит! Да, девочки?

— Ты тоже⁈ — удивляется Виктория.

— Он и мне замуж предлагал, — спокойно кивает азиатка. — Раньше вас. Я, правда, не соглашалась, но у меня и к сексу не ваше отношение. Извините, — она с лёгким сочувствием кланяется каждый магессе по очереди. — Мне и на подоконнике нормально, если парень нравится.

Это же она их поддевает! — доходит до меня в следующую секунду.

— ВНИМАНИЕ! В ЗДАНИИ ЗЛОУМЫШЛЕННИКИ! ВСЕМ ОСТАВАТЬСЯ НА СВОИХ МЕСТАХ! ПРИГОТОВИТЬ ДОКУМЕНТЫ ДЛЯ ПРОВЕРКИ! — громкоговорители с магической накачкой оживают с таким энтузиазмом, что даже стены вибрируют.

— Наши действия? — Наталья спокойно поправляет на руке армейский амулет.

— Разделяемся, — заканчиваю демонтаж оборудования. — Это вы берёте с собой, — протягиваю новым спутницам жизни универсальные детали, использующиеся везде, плюс резервуар с дисперсией рутения. — Такой фигни хватает, запрещёнкой не является.

Здание представляет из себя причудливую смесь офисов разных кланов, гильдий (типа того магического конклава) и даже — государственно-административных организаций.

Барсуковы говорили, что в какую-то контору от столичной юстиции на двадцатом этаже им даже смысл забежать есть — отметить регистрацию продажи какой-то недвижимости в столице (после замеса в клановом квартале Настя излишки сбагрила).

— Между этажами перемычки же закрыты? — задумывается блондинка Вика.

— До двадцатого я вас лично доведу и подстрахую. — Заодно все замки по дороге открою и закрою, обеспечивая полноценное им алиби.

— А вы как? — рыженькая Наташа присаживается на корточки рядом со мной и неожиданно обнимает меня из-за спины.

Ещё подбородок на плечо кладёт.

— Ой, как сисями в спину приятно! Да, сильнее! — зажмуриваюсь и расплываюсь в улыбке.

— Да тьху на тебя! Дурак! — неизвестно с чего обижается магесса огня, отпрыгивая и выпрямляясь.

— Пха-ха-ха-ха-ха, — не сдерживается больше Накасонэ. — Знаете, я до этого момента колебалась, принимать предложение Ржевского или нет.

— Что решила? — интересуюсь словно невзначай.

— Конечно да! — удивляется японка. — Такой спектакль, да каждый день бесплатно! Плюс у нас с тобой вместе интересные приключения.

— Как вы уходить будете? — с тягучей тревогой в голосе серьёзно интересуется Вика.

— У меня ранец с собой, леталка. Вас на двадцатый запихнём, на пару этажей вверх вернёмся, следы замести — и в ближайшее окно, — отвечаю.

Противовоздушной обороны я в Столице навскидку не наблюдаю, как и дома в Соте. Летай — не хочу.

— Где встретимся? — деловито уточняет Наташа. — Порталы не только в здании, во всей этой части города блокированы. Возможно, что и в других местах тоже.

— Незаконно, но факт, — косится в маго-ленту новостей Вика.

— А какой самый дорогой в городе отель? — в голову приходит идея. — Такой, чтобы с самой главной церковной организацией рядом стоял?

— ИМПЕРИЯ. Шпиль на нём в виде жезла.

— Вот заселяетесь в Империю по своим документам, — отвечаю. — Потом звоните нам и говорите номер. Мы в окно залетим, чтоб никто не видел. Как стемнеет.

Я уже понял, что этот магический конклав причудливо связан с первыми лицами государства. Не со всеми — те между собой изрядно в контрах — но как минимум с некоторыми.

Пока царь-батюшка шестнадцать часов из двадцати четырёх на работе отсутствует, неразбериха и хаос будут продолжаться. Порталы, соответственно, могут остаться заблокированными неопределённо долго.

— Поживём тут пока? — кивает рыженькая. — В столице?

— Да.

Если мне не изменяет предчувствие, в этом городе ближайшую пару суток может быть ну вот очень жарко. Премиум-отель — самое то место, чтобы пересидеть.

Плюс у меня несколько листов оперативно-розыскных мероприятий запланированы.

Глава 16

Ариса Накасонэ, клан Накасонэ. Выпускница малоизвестного и очень специфического учебного заведения в Киото.

— Стань скорее в позу зю, я любовь тебе вонзю! — жизнерадостно напевал вполголоса Ржевский, безмятежно радуясь каждому мгновению жизни и чуть жмурясь от светящего в панорамные окна солнца. — Ты спиною повернись. И вперёд слегка нагнись.

Кузины Барсуковы, оставленные под одной из приёмных столичной юстиции, поправили одежду и вошли внутрь.

Через четверть минуты из-за закрытой двери донеслись голоса:

— Где этот чёртов делопроизводитель? Наши титулы для вас ничего не значат? Так я иначе поговорить могу!

— Наташин голос! — излучая неистребимый позитив, заметил блондин.

— Ваше Сиятельство, со всем уважением! Да, он отлучился. Пожалуйста, подождите немного?

— Бардак. Где присесть? Как долго его нет?

— Вика, — просиял шёпотом Ржевский.

— Вот тут. Отсутствует примерно с полчаса. Чай будете?

— Давайте, — на этот раз женские голоса сделали одолжение невидимому чиновнику синхронно.

— Эй, любезный, в декольте мне можешь не пялиться. Я ведь неправильно понять могу, — это была опять рыжая.

— Вообще-то княгинь у нас в столице больше, чем у вас, — а это снова один из обитателей кабинета. — Я лишь это хотел донести.

— Он там что, заигрывать затеял⁈… — нога потомка гусара зависла на половине дороги к полу.

— Парень, придержи коней, — хохотнула за стенкой Виктория. — Муж если что — Ржевский. Вас познакомить?

— НЕТ! Понял. Прошу прощения за неуместные фривольности. Больше не повторится.

Можете идти, у нас всё нормально. Сейчас с этим хмырём чаю попьём и через четверть часа никто и не вспомнит, во сколько мы появились. Полноценное алиби.

— пришло на два амулета сразу.

Дмитрий подумал — и отбил в ответ:

Вам всё равно делать нечего, забронируйте номер в Империи прямо из кабинета⁈ Мне скажите, какой: мы сразу туда полетим.

— Всё, погнали обратно, — он шёл по двадцатому этажу абсолютно беззаботно, несмотря на немелкий рюкзак за спиной.

Из-за поворота вынырнула боевая пятёрка. Так-то, люди были в штатском, но компания серьёзная: два мага, один менталист и пара вооружённых огнестрелом-техно.

Сердце против воли пропустило удар.

Ариса частью сознания позавидовала соотечественнице Норимацу: та каким-то образом невообразимо продвинулась на ниве дзена за последние дни. В такие вот моменты Шу теперь без труда оставалась спокойной, как удав после плотного ужина.

Впрочем, по лицу шиноби определить эмоции тоже не мог никто. Хоть бы ещё менталист прошёл мимо.

Остальные не так страшны, особенно с учётом магического усиления мышц и реакции — вот уж действительно неизвестно, где найдёшь, где потеряешь.

— Приходи ко мне, Глафира, чуть попозже вечерком. — А Ржевский, нимало не заморачиваясь, невозмутимо продолжил распевать обычные свои низкопробные похабные песенки и даже пританцовывал на ходу. — Приводи ещё Земфиру, засажу я вам вдвоём.

В принципе, он сейчас звучит так же, как и когда они были за поворотом. Смотрится более чем достоверно, профессионально признала Накасонэ.

Они его голосину наверняка за несколько метров от угла услышали, как и выбиваемую на ходу чечётку. Образ мотивированный: как веселился не пойми чему, словно придурок (до встречи с ними), так и не изменился при виде патруля ни на волос.

Вот это самообладание. Попутно Ариса не в первый раз подивилась умению напарника прикрываться самыми парадоксальными, но эффективными личинами.

Как будто это он учился в Киото. Хм, с учётом безукоризненно достоверного типажа — пожалуй, даже преподавал.

— Ой, пардон. — Блондин, нагруженный поклажей в ранце, по инерции влетел именно в менталиста.

Безошибочно.

Наверняка не просто так, он никогда ничего не делает просто так.

Со стороны неясно, что мы вместе, быстро просчитала азиатка. Стиль одежды у нас очень разный и по лицам не заподозришь, что знакомы.

В следующую секунду она спросила по-японски, обращаясь сразу и к патрулю, и к напарнику:

— Я нездешняя. Вы не подскажете, как пройти в библиотеку?

Идиотка, что ли, выругала японка саму себя ещё через мгновение. Какая в одном месте библиотека.

— Чего-чего? — боевая пара магов озадаченно переглянулась с парой стрелков. — Эй, что она говорит? — один тронул за рукав менталиста. — Переведи!

— Отстань! — неприязненно бросил коллега Мадины Наджиб товарищу по оружию. — Кто таков⁈ — в следующую секунду он навис над более коренастым, но менее высоким Ржевским.

— Иди на***, — флегматично ответил потомок гусара, даже не размениваясь на эмоции и продолжая бить чечётку. — Господа, если вы не возражаете, я этой девице сам отвечу! — а продолжил общаться он почему-то с магами. — Этой речью объяснить могу, она дорогу по небоскрёбу спрашивает.

В патруле — случайные люди, поняла азиатка. По крайней мере, друг другу далеко не друзья — видно из отношения мозгокрута к остальным.

Дмитрий по принципу «разделяя, властвуй» сейчас демонстративно одних предпочитает другим: вроде и с патрулём разговаривать не отказывается, но самого опасного потенциально замыкает на себе. Понятно, что из пятёрки представлял угрозу только местный коллега Наджиб. В случае, если пройдёт глубже поверхностных слоёв сознания Накасонэ — «Страхов» именно этого весьма технично старался не допустить.

Ариса на всякий случай изо всех сил принялась представлять сочный и кислый лимон. Так себе фильтр, но на секунду-другую хватит, коли вдруг. Всё лучше, чем ничего не делать.

— Так где библиотека⁈ — она кротко сложила ладони перед грудью и посмотрела на каждого из шестерых мужчин по очереди.

Никого не выделяя, словно напарник по миссии тоже был чужим. Говорила по-прежнему на нихонго.

— Уё*ывай н***й отсюда дальше по коридору, — на безупречном окинавском диалекте заботливо предложил Ржевский.

Даже рукой показал в сторону следующего поворота.

— Я их по-любому придержу, — продолжил он. — Мне коллега первой жены не страшен, а остальных… — он глумливо присвистнул, перебрав в воздухе пальцами правой руки.

— Спасибо. Я пошла. — Накасонэ опустила взгляд в соответствии со своим национальным этикетом, добросовестно поклонилась всем два раза и направилась, куда указывал партнёр.

Дверь между перемычками, разблокированную по пути сюда, он заклинил листиком фольги, сложенным вчетверо: снаружи запор выглядит закрытым, но на самом деле замок не работает, поскольку не активирован.

— Кто таков⁈ — менталист вёл себя так, будто почуял близкую добычу.

В спину японки никто не посмотрел (такие моменты она профессионально чувствовала), настолько все заинтересовались Ржевским.

— Слышь, красавец, я вообще-то по бабам выступаю, не по мужикам! — не затянул с ответом потомок гусара. — Ты с какой целью интересуешься⁈

— Проверка документов. Пожалуйста, представьтесь, — один из стрелков придержал за локоть вспыхнувшего возмущением коллегу Мадины.

— У меня к вам точно такое же встречное предложение! — «Страхов» выглядел так, словно сейчас ни капли не играл. — А ну, свои документы предъявили⁈ Быстро!!! ЮСТИ-И-И-ИЦИЯ-Я-Я! Будьте свидетелями! — на мгновение он развернулся через плечо и проорал в сторону приёмной так, что слышно было, пожалуй, и на соседних этажах.

Из нужных дверей выглянули сразу четыре головы: кузины Барсуковы, непритязательного вида клерк лет сорока и явно столичный дворянин под пятьдесят.

— Третье отделение, группа скрытого патруля. — Всё тот же стрелок снова придержал менталиста, от досады поморщился и с явным раздражением посмотрел на новых свидетелей разговора. — Что у вас в рюкзаке? Кто вы такой? Что делаете в здании?

— Мужик, ты документы всё же покажи? — ласково наклонил голову к плечу Ржевский. — На словах я тебе что угодно скажу. Например, что прибыл на ежегодную встречу потенциальных наследников престола — равняйсь, смирно. Последнее — моя команда тебе; не исполнишь — прямо в этом коридоре вы**у.

В воздухе повисли сперва тишина, затем — маго-грамма служебного жетона, подтверждённая центральным аппаратом охранного отделения этой страны.

— Один зачёт. Остальные четверо? — потомок гусара безмятежно обратился к прочим. — Ваши документы? А то, может, один мудила с работы убежал, государевой службы амулет заначил — теперь на большой дороге грабит! Вдруг остальные и не при делах вовсе? Ибо частные лица, к проверке документов не допущенные? Показываем, показываем документики.

— О-о-о! — сёстры Барсуковы оценили ситуацию как-то по-своему.

Синхронно потирая ладони, модельным шагом от бедра красотки решительно направились в сторону патруля.

— Стукачки за работой? — искренняя и широкая улыбка рыжей во все тридцать два на первый взгляд не предвещала назвавшимся патрульными ничего доброго.

На второй тоже.

— Хоть какое-то развлечение в занудном городе, — блондинка спокойно и буднично активировала армейский амулет, затем представилась. — Вооружённые Силы Империи, княжна Барсукова! — она тоже зажгла маго-грамму. — Мандат на право проверки документов в этом здании? — Виктория протянула вперёд руку с тем видом, с которым старый школьный учитель смотрит на опостылевших за годы учеников.

— Я тоже нняжна Барсукова. — А Наталья подобралась, подвешивая пару кастов на пальцы и ювелирно подтверждая личность со второго браслета. Затем тоже активируя армейский концентратор. — Только другая ветвь. Любезные патрульные, мандатик на право проверки документов в здании покажите? А то произволом пахнет.

Пара магов-мужчин переглянулась с парой стрелков.

— Ваше Сиятельство, вы сейчас прямо вмешиваетесь в нашу работу. Пожалуйста, давайте не будем ссориться? — на этот раз говорил один из магов.

Стрелки дружно сделали по шагу назад и в стороны.

— Девушки, это мудилы веером стали, чтобы если стрелять будут, вы им в сектор лучше попадали! — зевнул тем временем обладатель большого рюкзака, неизвестно что делающий в небоскрёбе. — Стволы у них так себе, не для ганфайтера. По скорости вам уступят. Но они думают, что нет: на усиленные патроны надеются.

— Кто таков⁈ — в третий раз повторил менталист.

Правда, сейчас он выглядел не взявшим след охотничьим псом, а удивлённым зрителям театра, на глазах которого пьеса на сцене пошла куда-то не в ту сторону.

— Документик сам-то покажи? — невозмутимо напомнил Ржевский, поправляя лямки рюкзака. Он даже подбородок картинно поднял, всячески демонстрируя нетерпение и ожидание. — Сироту все обидеть норовят! Хорошо, добросовестные подданные империи всегда заступятся, — он поклонился княгиням, убедительно имитируя благодарность нижнего сословия дворянам высокого ранга.

— Вы мешаете нам работать. — Маг из так называемого патруля с напряжением закусил губу, обращаясь к девушкам.

— Дворянин? — Наталья спокойно изогнула бровь.

Собеседник промолчал.

— Ты дворянин⁈ — огневик завелась с полоборота, что именно для неё тоже являлось убедительным. — Или бл*дские кухаркины дети в центре столицы оперились⁈ Много власти взяли! — сейчас она орала искренне и с неподдельной ненавистью. — Так я вам мигом рамки закона укажу! — смотрелось снова вполне натурально. — Твари, бл***! На передовой вас нет никогда, зато в тылу!..

— Понажрали рожи! — к кузине присоединилась блондинка. Неожиданно Виктория Барсукова как-то очень нехорошо и быстро взяла себя в руки. — А ну, мандаты показали. А не то я вам эти сосульки сейчас по самые гланды забью, — в воздухе тут же материализовались три заостренных конуса. — Через задницы. Козлы. — Сейчас она говорила тихо-тихо, но именно это и пугало.

— Ваши Сиятельства! Я их знаю! — от двери побежал всё тот же чиновник. — Это действительно государевы люди! Они из негласного сопровождения государственных представительств в здании!

— Зачем они нужны? — брезгливо бросила через плечо блондинка.

— Тут же органы державы соседствуют с другими структурами! Вопросы порой министерского уровня, — работник юстиции повёл рукой вокруг. — Люди тоже серьёзные, вплоть до вас, князей! Чтобы не было конфликта между сословиями, кто-то за порядком надзирать должен!

— Порядок начинается с соблюдения устава, — невозмутимо отчеканил Ржевский, который с интересом прислушался, словно услышал знакомое для себя слово. — Проверка документов производится только после того, как проверяющий представится по форме первым! Доказывая тем самым законность собственных требований и не роняя в глазах третьего сословия светлого образа законной власти!

Барсуковы с интересом повернулись в сторону «незнакомца» и пару раз хлопнули в ладоши:

— Побольше бы таких граждан, — поощряюще кивнула Наталья. — Кто таков?

— Страхов Сергей Степанович, золотых дел мастер. — Блондин на удивление покладисто потащил из кармана документы. — Бывший мастер золотые руки ювелирного производства Демидовых, — он простодушно протянул бумаги рыжей.

И выпрямился, поворачивая лицо к свету.

Наталья Барсукова внимательно ознакомилась:

— А с таким рюкзаком чего ходишь? — после прочтения она, не глядя, передала документы магу из патруля. — Что в ранце?

— Демидовские заводы же в один день остановились, — пожал плечами «мастеровой». — Когда хозяину фискалы обнимашки устроить решили. Я на улице оказался. Вот, из Петергофа сюда приехал, решил здесь что-нибудь поискать: я и артефакты ремонтировать могу, и по вашим женским цацкам не хуже местных коллег буду. Сейчас вот заявление на регистрацию патента сдам — и через сутки на законных основаниях жду вас к себе в гости. В новую мастерскую.

— В смысле? — Виктория нахмурилась, не выходя из образа.

Патрульные тем временем знакомились с бумагами «Страхова» по диагонали.

— У вас в серьге камень повернулся, крапан бы поправить, — ещё раз пожал плечами «выходец с демидовских заводов». — У вашей спутницы — цепь под нагрудным амулетом нечищена, от того наводки бывают. Небольшие, три-пять процентов от мощности, но вам, боевым магам, и это может оказаться критичным. Продолжать?

— А-а-а, — блондинка убедительно изобразила потерю интереса к происходящему. — А то я уж подумала…

Потому что взгляд «Страхова» тем временем с восхищением танцевал и прыгал с одной женской груди на другую.

— В ранце у тебя что? — напомнила рыжая.

Какая классная сцена, впечатлялась тем временем Ариса. Ведь действительно у них часто бывает: столбовое дворянство и способные выходцы из нижних сословий, находясь на разных линиях подчинения, прямо-таки с энтузиазмом садят по башке друг другу в вопросах службы.

При каждом удобном случае.

Сословная ревность. Хорошо, в Японии такого нет.

— Оснастка. Кое-какие вещички. Золота и бриллиантов запас, золото в монетах, — «Сергей Степанович» спокойно потянул рюкзак из-за спины. — Сменная одежда. Инструменты кое-какие.

Одновременно с разговором он принялся без колебаний раскладывать вещи по полу. Отдельной кучкой высыпал из мешочка новой чеканки золотые.

— Ещё вопросы есть? — Наталья протянула руку, выхватила бумаги у мага и холодно посмотрела ему в глаза.

— Я его ментального профиля не вижу почему-то, — неожиданно подал голос менталист. — Хотел пару слоёв мыслей прочесать, а в голове его как будто на кирпич наткнулся.

— Это разве законно⁈ — «Страхов» неожиданно испугался и завозмущался. — Девушки, помогите, а⁈ Ментальные вмешательства — только по предварительной письменной санкции прокуратуры или суда! Я свои права и законы империи хорошо знаю! А если он у меня банковские коды сейчас из головы вытащит?!!

Стрелки неприязненно покосились на коллегу.

— Идиот, — хмуро бросил маг, первым прочитавший документы «мастерового». — При паре свидетелей, да из самого верхнего сословия, да которые молчать не будут…

— Оп-па! — Виктория Барсукова хищно потёрла ладони. — А ну, иди сюда! — она дёрнула менталиста за сюртук на себя.

— Чистосердечное признание! Все слышали⁈ — Наталья профессионально отзеркалила действие патрульных стрелков.

Она тоже сместилась на шаг и в сторону, чтобы удерживать в зоне огня всех потенциальных противников без исключения.

— Арестован. Княжеской волей княгини Империи — за прилюдное и циничное нарушение закона! — звонко озвучила огневик.

А в коридоре народу уже хватает, отстранённо заметила про себя шиноби. Понятно, что менталисты никогда ничего не согласовывают — поди, докажи это вмешательство.

Но данный персонаж что-то чересчур расслабился. Видимо, сын непростых родителей.

Нарушения ментального законодательства любят тишину, скаламбурила Норимацу про себя.

— Ваше Сиятельство! — маг, по-видимому старший пятёрки, решительно шагнул к Виктории. — Это мой сотрудник и я не могу его вам отдать! Мы находимся при исполнении, вы же видели наши идентификаторы!..

— Да мне по*ую твои проблемы, — равнодушно фыркнула водница, отступая на шаг и к первым трём сосулькам добавля ещё пару. — Закон один для всех. Вы тут совсем зажрались в столице.

Интересный казус. Японка завернула за угол и принялась считать варианты.

С одной стороны, охранному отделению законы не писаны. С другой стороны, княжнам Империи — тоже. Особенно когда их действия с текущим уголовным уложением полностью совпадают.

Менталист, конечно, зря брякнул. Интересно, что дальше?

Буквально через пару секунд из-за угла появился и сияющий Ржевский:

— Всё! И алиби девчонкам лучше не придумаешь, и до нас никому дела нет. Погнали!

— Бегом? Ногами? — добросовестно уточнила Накасонэ.

— Ага.

На несколько этажей вверх, разумеется, поднимались пешком. На лестнице никого не было.

— Погоди! Давай на минутку?.. — Ржевский подхватил её за талию, упёр руками в стенку и принялся расстёгивать пуговицы.

— А сможешь⁈ — озадачилась Ариса. — Я думала, ты сейчас перенервничал⁈

— Смогу! — простецки заверил товарищ по оружию, заканчивая расправляться с застёжками на одежде партнёрши. — У меня ещё за углом всё напряглось! Наталья случайно за руку взяла, такой драйв!

Японка насмешливо покосилась через плечо назад: Ржевский мечтательно зажмурился.

— А-а-а, хорошо-то как!..

— Дим? — ей внезапно стало интересно. — Так ты что, прямо между патрульными возбудился⁈

— Да… Они… Потому… Мне… сами… Вещи… в ранец… и… запихнули…

— Пха-ха-ха-ха-ха! — до чего занятные иногда у шиноби бывают приключения на работе.

Видимо, оттопырившиеся спереди штаны блондина окончательно сместили фокус беседы с непонятного типа с рюкзаком на прилюдно проштрафившегося менталиста.

Интересно, а можно ли этот приём сообщить школе в Киото? Занятное ведь решение в определённой ситуации?

Или у других мужчин подобный финт чисто технически не получится? В таких-то обстоятельствах? Всё-таки Ржевский это Ржевский.

Ладно. Сообщить в учебное заведение можно, а там пусть сами решают.

Глава 17

Интерлюдия

Центральный храм Спасителя в Первой Столице.

— Здравствуйте. Помогите советом, пожалуйста? — к человеку в церковном облачении обратился среднего роста коренастый блондин, улучив момент, когда тот остался один.

— Слушаю тебя, сын мой. — Священнослужитель оценивающе посмотрел на посетителя и неожиданно поинтересовался. — Какой веры будешь?

— Э-э-э. М-м-м. Это очень сложный вопрос, уважаемый. — По виду обычный мастеровой почесал за ухом. — Что Бог един и законы его для всех обязательны, не возражаю и поддерживаю! Но если начнём углубляться в прикладную философию, боюсь потратить ваше время понапрасну. — Он простодушно наклонил голову к плечу и наивно захлопал глазами.

— Понятно. Безбожник и нехристь, — кивнул настоятель. — По какой нужде? — тон церковника резко похолодал.

— Нужно обозначить серьёзность намерений, видимо… — крепыш прошёл к ящику для пожертвований и демонстративно высыпал в него горсть золотых. — Ваше, э-э-э, преосвященство?..

— Отец Георгий.

— О! Отец Георгий, вам имя епископа Александра что-нибудь говорит? Того, который пропал на днях?

— Архиепископа Александра, может быть? Предстоятель Церкви по связям с общественностью?

Блондин задумался, затем решительно махнул рукой:

— Да шут его знает, может, и архиепископ! Там, если что, вокруг никого из ваших не было, чтобы в его званиях и должностях разбираться! А сам он едва в ящик не сыграл — много рассказать не успел.

— Что с ним⁈ — настоятель надвинулся на посетителя.

— Без сознания валяется, но лечащий врач утверждает, что с того света сюда они его уверенно втянули. Типа, жизнь вне опасности, а реабилитация дело такое. Лучше в его годы не торопиться.

— Где он⁈

— Ага, щ-щас! — посетители воровато оглянулся по сторонам и быстрым движением сунул под нос собеседнику дулю. — На! Так я тебе и сказал. Его ваши уже чуть не порешили насмерть, в центре многомиллионного города причём!

— Погоди. Не части. — Настоятель тоже оглянулся по сторонам, скользнув задумчивым взглядом по находившимся в храме людям. — Здесь не поговорим спокойно, иди за мной… И постарайся без подобных жестов, пожалуйста!

— Наоборот, — крепыш поймал церковника за рукав, останавливая, и покачал головой. — Внутрь к вам не пойду, не обессудь. Выйдем на улицу? Там поговорим.

— Хорошо, не принципиально. Что тебе известно? И что с архиепископом?

— Святой отец, я в ваших религиозных премудростях не силён, потому извини, если скажу что не так. Я пришёл не затем, чтобы интервью тебе давать, а вовсе даже наоборот.

— В смысле? — священнослужитель откровенно поморщился на «святой отец».

— Я пришёл у порядочного человека, входящего в структуру Церкви, разжиться информацией. Точка. Действую во благо людям и в том своё слово дать могу — намерениями руководствуюсь исключительно богоугодными.

— Занятный ты тип, — церковник чуть по-новому посмотрел на парня. — Звать тебя как? Зачем рюкзак с собой таскаешь даже в храм?

— А ты прямо в точку зришь, — хохотнул мастеровой. —Знаешь, обманывать тебя не хочу, а правды не могу сказать по ряду причин. Давай считать, что зовут меня Сергеем?

— Как скажешь. Итак, чем могу быть полезен отцу Александру?

— Я сейчас тебе расскажу одну историю, потом задам пару вопросов. Тогда и увидишь.

— Сперва я спрошу. Почему ты именно сюда явился? И почему меня выбрал?

— А у тебя единственного из вашей братии на три церкви вокруг цепь и крест из простого металла сделаны, не из банковского. — Парень без затей ткнул пальцем в грудь собеседника. — Хотя коэффициент светоотражения ты и попытался подобрать так, чтобы под платиновую группу по виду канало.

— Хм.

— И камнями драгоценными ничего из твоего облачения не усыпано, хотя в храме служишь непростом. Значит, что? — блондин безмятежно наклонил голову к плечу.

— Ух ты, — священнослужитель удивился. — Занятная наблюдательность. Ну и что это по-твоему значит?

— Это значит, что материальные аспекты бытия твою голову волнуют гораздо меньше собственного дзена. Духовное и нематериальное — не просто слова для тебя, а твои истинные внутренние ценности. — Мастеровой о чём-то задумался и добавил машинально. — Базовые настройки личности у тебя в порядке. Дело с тобой можно иметь, если кратко.

— Дзен? Ты идолопоклонник?

— Спаси Христос! — посетитель возмутился и на автомате размашисто перекрестился. — Ой. Это я случайно. Само вырвалось, на рефлексах тела, — он застенчиво потупился и не в первый уже раз воровато огляделся по сторонам.

— Ну и к чему была комедия? Если ты свой, православный? — настоятель зримо расслабился.

— Я предупредил тебя на старте, — крепыш поморщился. — Вопросы буду задавать я. Рассчитываю на добросовестную помощь — это и в ваших интересах. Я сейчас о церкви как об институте социума.

— До чего занятный разговор, а я даже не знаю, с кем его веду. Тебе не кажется, что это несколько неправильно?

— Сейчас всё поймёшь… Сперва из одного столичного храма исчезла очень серьёзная реликвия.

— Даже так?

— Дело попытались на всех уровнях засекретить, но шила в мешке не утаишь. Наверняка до последнего дьякона все в курсе, вы здесь в том числе.

— Продолжай.

— А через некоторое время у аристократов на окраине империи появилась очень интересная запрещёнка. Если коротко, усилитель магического ядра: без украденной церковной реликвии тиражирование тех установок было бы невозможным.

Собеседники прогуливались по круговой аллее храма. Священник резко остановился:

— Что дальше? — его взгляд без перехода стал колючим.

— Церковь попыталась остановить распространение знаний и технологий, которые считают запрещёнными. Только вот не вышло из этого нихрена, минимум две установки только у злоумышленников умыкнули, — посетитель перевёл дух. — А уж сколько осталось, да сколько самих дворян в том деле замешано, только догадываться можно.

— Интересные вещи рассказывает странный отрок, зашедший в божий храм впервые в жизни, — настоятель сумрачно покосился на собеседника.

— Я уж не знаю, розыск пропажи под вашей эгидой только епископ Александр вёл или ещё кто вместе с ним, — беззаботно продолжил тот, — но именно его третьего дня… нет, не так. Когда он напал на след и практически вышел на установку, на территории имения Ржевских в Соте его подстрелили.

— Тип оружия? — в этом месте лицо священника заострилось. — Кто стрелял, известно?

— Я в ваших божественных артефактах не силён, — извиняясь, развёл руками мастеровой. — Тем более именно ту штуку лично даже не увидел. Но рядом абсолютно случайно стояла одна девочка, она как раз из полиции эксперт. Вроде опознала штуковину уверенно.

— Что говорит⁈ — настоятель уже не пытался скрывать истинные эмоции.

— Она говорит, Пчела Пращника.

— Дистанция какая была? — служитель столичного храма достал из недр облачения блокнот и карандаш и принялся на ходу что-то перемножать и делить в столбик.

— Кило триста почти. Разнос по вертикали ещё прибавь, — мастеровой на мгновение заглянул в чужие записи и снисходительно хмыкнул. — Ибо отец Шурик на земле стоял, а палили более чем со стометровой высоты, из небоскрёба Шереметьевых.

Настоятель на мгновение оторвался от вычислений и ещё более задумчиво посмотрел на посетителя:

— С какого раза попали, говоришь?

— В том-то и оно, что с первого. А в Соте, если ты не в курсе, роза ветров каждые двадцать метров по вертикали другая. Иначе говоря, на переборе поправок даже маго-вычислитель без гарантии.

Священнослужитель остановился:

— Точно с первого раза попали?

— Ну да, — блондин передернул плечом. — Я, если что, рядом стоял, как с тобой сейчас. Кабы из той хреновины несколько раз отработали, я б точно заметил.

— С другой стороны, если Пчела в умелых руках была, ей твой перепад высот и дистанция по боку, — церковник перестал подбирать слова и, судя по некоторым признакам, начал говорить без купюр и откровенно.

— Я с ней не знаком, поэтому удивился: такая дистанция — да без престрелочного. Видимо, эти ваши церковные артефакты на ветер, перепады влажности и плотность атмосферы по высоте действительно чихать хотели при снайперской стрельбе с больших дистанций.

— Ты по огнестрелу специалист? Где учился либо где служил?

— Любитель я, — потупился блондин скромно. — Всё стреляющее люблю святой и искренней любовью, почти как женщин. Соответственно, и стрелялки платят мне взаимностью: когда из них работаю сам, обычно попадаю, куда целюсь.

— Ты же Ржевский? — спокойно, где-то даже флегматично что-то сопоставил в голове священник.

— Эх-х. Святой отец, ну где твоя тактичность? Мог бы сделать вид хотя бы, что не узнал.

— Между нами останется, не переживай. Пока ты про стреляющее не упомянул, я сомневался. Но ваши родовые таланты, говорят, по двум направлениям с молоком матери по наследству передаются, так что…

— Стрельба и бабы, — тепло и ностальгически улыбаясь, блондин подтвердил правоту собеседника кивком. — Иногда, правда, они местами меняются в списке приоритетов, но сама пара неизменна. Угу.

— Так архиепископ в итоге жив?

«Мастеровой» сверился с заграничным связным амулетом:

— Четверть часа как покушал и на левый бок перевернулся. Сейчас спит.

— Место можешь хотя бы сказать?

— В Заливе, — нехотя признался блондин. — Дворец Эмира.

— У магометан⁈ — по лицу настоятеля табуном диких лошадей пронеслось изумление. — В плену, что ли⁈

— Да тьху на тебя, бог с тобой! Гость он там, его сама личная врачиха их монарха выхаживает! Целительница, в смысле. Кабы не она, наяривал бы твой архиепископ уже б на арфе вовсю в райских кущах!

— Я могу быть в этом уверен? — а церковник даже нижнюю губу закусил. — Есть ли возможность получить подтверждение?

— Слово Ржевского, — равнодушно пожал плечами «Сергей». — Эх-х, прощай, инкогнито, окончательно, — пробормотал он в сторону.

— Нет, сказал же. Дальше меня информация не уйдёт, тоже слово тебе даю, — священнослужитель перекрестился. — Где та установка, которую отец Александр разыскивал? Тебе известно?

— Именно ту сожгли к е*еням вместе со всем моим имением, — хмуро проворчал крепыш. — Прямо посередине Золотого Квадрата. Гады. Столько убытка.

— А как она к тебе попала?

— Взял на двадцать третьем этаже небоскрёба Шереметьевых накануне. В бою, как трофей.

— КАК⁈ — настоятель даже зацепился правым носком за левую пятку.

— Скажем, я иногда летать умею, — посетитель храма многозначительно покосился за спину на большой рюкзак. — В здании соседей, хрен им в нос, освобождал заложников. По пути наткнулся на эту штуковину, забрал себе.

— Архиепископ — представитель той церковной партии, которая выступает за ограничение привилегий магов, — настоятель без перехода заговорил другим тоном, хотя и без энтузиазма. — Он и внутри церкви врагов имеет, поскольку Синод в мнениях разделился. И кое-какие варианты развития получили как сторонников, так и противников.

— Там в помещении, из которого Пчелой Пращника ему полбрюха сожгли, ещё один ваш тип таился. Под такой же невидимостью, под которой отец Александр накануне по базару Соты разгуливал, когда меня окликнул.

— Точно⁈ — священнослужитель даже схватил собеседника за рукав, требовательно уставившись в переносицу.

— Тебе ещё одно слово дать? — устало поинтересовался блондин. — Святой отец, мужики моей фамилии просто так языком не мелят. Особенно на серьёзных вербовочных переговорах.

— Не надо слова. Верю. Как же так… Неужели Никодим с братией даже до этого дошли…

— Этот ваш второй иерарх, или кто он там был, и мне в спину такой же Пчелой в здании отработал. — Ровно продолжил «Сергей», на которого переживания собеседника не произвели абсолютно никакого впечатления. — Которой отца Шурика перед этим чпокнул.

— А почему ты живой тогда⁈

Вместо ответа «мастеровой» задрал рубаху и повернулся спиной:

— Потому что во дворце Далии аль-Футаим очень хорошие целители. Пока медицина не помогла, после того выстрела валялся, ниже пояса парализованный. Только на руках по коридору и мог ползать да счёты с жизнью планировал сводить. — Он зачем-то украдкой посмотрел вниз на собственные брюки.

Церковник старательно осмотрел внушительное пятно на чужом теле и не поленился поводить артефактом вокруг.

— Я в ответ успел выстрелить, — рассказывал тем временем блондин. — В этого деятеля тоже попал, причём два раза. У него, кстати, с волей всё в порядке: эвакуационным порталом прямо из-под невидимости ушёл, даже лица разглядеть не дал.

Настоятель после этой новости на секунду замер:

— Не сочти за недоверие, но и это — точно?

— Пф-ф-ф, — «Сергей» фыркнул. — Брызги крови полетели, своими глазами видел. Ну и попадание в цель собственной пули на короткой дистанции хороший стрелок по ощущениям ни с чем не перепутает.

— Так вот что у него за две раны, — настоятель утратил интерес к чужой спине и не по первому кругу задумался. — «Бандиты в трущобах; никакой огласки; пули извлечь тайно в церковной лечебнице!..».

— Святой отец! — посетитель пару мгновений подождал, затем потеребил ушедшего в себя церковника за локоть.

— А? Что? — тот встрепенулся.

— Я чего к тебе пришёл-то! Во-первых, весточку передать, что Александр жив-здоров. Можно успокоить тех, кто к нему в ваших кругах хорошо относится.

— Принял. Передам.

— Во-вторых, его монахи моего деда и рабочих Мицубиси из имения после предыдущего замеса эвакуировали. Дай бог здоровья, кстати… В какой-то ваш монастырь! Как их разыскать? Во-первых, мне японцев на родину вернуть надо, во-вторых, дед нужен. — Посетитель требовательно смотрел на церковника.

— Обитель Святой Троицы скорее всего, — отстранённо ответил священник. — Но лучше чтобы архиепископ сам там появился, без этого беженцев в чужие руки могут и не отдать.

— В-третьих и в главных. Магический конклав применил оружие массового поражения. Что вы как институциональная организация об этом думаете? С точки зрения вашей внешней политики по отношению к мирянам, разумному, доброму, и вечному? Нормально ли это, по-вашему? Или всё же некоторое отклонение от нормы?..

* * *

Ариса Накасонэ, клан Накасонэ. Выпускница малоизвестного и очень специфического учебного заведения в Киото.

— А-А-А-А-А!.. — Виктория Барсукова подпрыгнула вместе со стулом, когда в окно их номера на тридцать четвёртом этаже раздался стук снаружи.

Японка молниеносно накрыла рот блондинки левой ладонью и распахнула створки правой.

— Тс-с-с-с-с! — жизнерадостный Ржевский бесшумно влетел внутрь, как огромный майский жук. — Викуля, это я, твоя любовь, жизненная удача и счастье!

— А как ты так сделал?.. — Наталья, будучи магом огня, удивлённо уставилась на практически невидимое пламя, скорее угадывающееся в соплах, чем вылетающее из них (как раньше).

— Топливо хорошее, — Дмитрий заглушил леталку и сбросил ранец с плеч в угол. — Ну и я кое-что подкрутил, — скромно добавил он, оглядываясь по сторонам и направляясь к большому столу с едой.

— Раньше я реактивное пламя издалека различала, — пояснила рыжая. — А сейчас ночь; по идее, лучше видно должно быть — а чувствую лишь жар. Глазам незаметно; не-маги огня даже температуры на расстоянии не поймут.

— Так и задумано, — отмахнулся блондин, набивая рот. — Глаз человека видит в определённом диапазоне. Чтобы снизить оптическую заметность установки в небе, нужно было отражающие примеси из топлива…

— Завязывай с заумью? — перебила водница, приходя в себя от испуга и глубоко вздыхая. — Всё равно твоих слов кроме тебя никто не понимает.

— Я бы не была столь категоричной, — деликатно улыбнулась Накасонэ.

— Ладно, перефразирую, — тряхнула волосами упрямая русская. — Никому не интересно!

— И снова я бы не была столько категоричной, — японка улыбнулась шире.

— Дамы, не ссоримся! — потомок гусара шестым чувством уловил, что настала пора вмешиваться. — Я вас всех люблю и очень устал! Если вы сейчас затеете дискуссию, я обижусь.

— Как в церковь сходил? — поинтересовалась Наталья.

Прочие с интересом застыли в ожидании ответа.

— Нормально. Отца Шурика связал с тем настоятелем, о котором ты говорила, что он нормальный. И из одной с епископом церковной группировки.

— До чего договорились?

— На территорию имения Ржевских завтра переместят мобильный полевой храм. Для нужд Первой Кавалерийской, — потомок гусара перебрал пальцами в воздухе и решительно подхватил с тарелки самый большой огурец. — Под эгидой храма прибудут и кое-какие прикладные специалисты Церкви, а я нанесу ответный визит вежливости Шереметьевым. Пожалуй, в здешнее их столичное имение, чтобы посольскими порталами Далии в Соту туда-обратно не порхать. Не светиться лишний раз.

— Какого рода церковные умельцы ожидаются? — поинтересовалась Ариса.

К своему стыду, она ничего не знала о боевых отрядах и подразделениях здешней религии.

— Там фразу нефколько функфий будет, — а Дмитрий тем временем с энтузиазмом жевал. — Во-первых, по остаточным полям на улице о самом магическом заклинании что-то понять хотят. Во-вторых, мой участок кое-какими щитами прикроют — в благодарность за то, что я Плевок Дракона не затихарил. А честно им сказал, где он.

— Они его обратно хотят?

— Может, и хотят, — легкомысленно пожал плечами блондин, добавляя к огурцу здоровенный пласт мяса и отправляя всё это в рот. — Но я прямо им сказал, что до окончания замятни в Соте не получат: трофей мой, взял в бою, у меня на него свои планы.

— Получается, замятня по факту началась? — грустно вздохнула рыжая и даже ссутулилась.

— Наташ, а ты этого ещё не поняла⁈ — рука Ржевского даже над тарелкой замерла. — Если ОМП среди многомиллионного города использовали⁈ И всех положили, не разбирая своих, чужих, наших⁈

— Да понятно всё, но… знаешь, так хотелось верить, что это недоразумение.

— Увы, нет. Не оно, ибо тенденция. Правде надо смотреть в глаза и церковь в этом плане очень даже реалистично настроена. А вы своего менталюгу пленного куда в итоге дели?

— Сдали под расписку в ведомство обер-прокурора. Получили уведомление явиться в суд с утра, — ровно сообщила огневик.

— Как так⁈

— Рука руку моет. Ты же понимаешь, что подобные вещи по своей инициативе не проворачиваются, — теперь плечами пожала блондинка. — Нам о домашнем аресте объявили до утра, завтра в суде дальше рассматривать будут.

— Хренасе, — потомок гусара забыл про еду. — Беззаконие же⁈

Кузины лишь потупили взгляды и ничего не сказали.

— Фамилия апелляционного судьи была Веретенников, — с нечитаемым выражением лица подсказала японка партнёру. — Твоя супруга говорит, что тебе, как обычно, имена ничего не скажут, но…

— Э-э-э, которая из жён, говоришь? — блондин неожиданно засмущался и схватился за отложенный огурец, как за спасательный круг.

Попутно он стрелял туда-сюда взглядами, перенося точку прицеливания с молочных желез одной магессы на декольте другой.

— Мадина Наджиб, — ровно ответила Накасонэ. — Поэтому она просила передать, дословно. — Ариса перешла на нихонго. — «Девчонок без их желания сегодня даже не вздумай натягивать — будет скотством».

— То понятно, — покладисто вздохнул Дмитрий. — К сожалению, они в интиме вовсе не с твоим темпераментом. Стихи, ишь, подавай им да дурацкие премьеры спектаклей всякие… Говно на палочке.

— Ржевский, ну ты б из вежливости мог е*лю нас и попозже обсудить? — невозмутимо заметила огневик. — Не в присутствии?

— Ты чё, речь Островов понимаешь⁈ — нижняя челюсть потомка гусара едва не стукнулась об стол. — КАК?..

— Спросила у Шу одно-единственное слово по-ихнему, — ехидно пояснила рыжая. — Точнее, два слова плюс их производные. Спросила и запомнила.

— Что за слова такие? — озадачился блондин.

— Е*аться и совокупляться.

— Вот это да. — Ржевский неожиданно, стремительно и глубоко ушёл в себя. — Вот это разведпризнаки. До чего занятный аналитический приём… — он закусил губу, расфокусировал взгляд, порыскал глазами по сторонам.

Схватив бумажную салфетку с подноса на колёсиках, блондин обмакнул палец в томатный соус и принялся стремительно укрывать импровизированный лист бумаги письменами.

— Хренасе, тебя взяло, — заметила Наталья. — А вроде и не пил.

— Можно по единому маркеру, получается, даже языка не зная, цель коммуникации безошибочно определять! — парадоксальная научная мысль захватила единственного в помещении мужчину в безоговорочный плен и пока не отпускала. — А ведь в оперативной работе так обосраться на этой почве можно!

— Моя ж ты радость, — Виктория сжала губы в узкую полоску и отложила эклер. — Интеллигентная в выборе тем за столом.

— Ты с кем-то в общественном месте болтаешь, искренне думая, что вас не понимает никто! — потомок гусара даже вида не сделал, что кого-то услышал. — А рядом какой-нибудь мудила вообще из другой народности и чуждого культурного слоя одно-единственное знакомое слово услышал!

— Ну спасибо. — Рыжая на удивление не стала возмущаться, а расхохоталась. — Мой заботливый, тактичный и воспитанный спутник жизни.

— Моногамный ещё, — хмуро подсказала кузина. — На всю жизнь в половом смысле порядочный и никого больше не трахающий. Кроме единственной любимой. Ага.

— Пха-ха-ха-ха-ха, — Ариса решила расслабиться и какое-то время побыть просто женщиной.

В хорошей компании.

На её памяти книгини вслух шутили редко, последний каламбур был удачным.

— И пи***ц всему… Я вас люблю! Вы гении! — Ржевский тем временем вынырнул из своих парадоксальных научно-популярных изысканий и просиял взглядом, лицом, улыбкой. — Пройдёмте в койку, а⁈ — он решительно засобирался из-за стола. — Вас в суде в обиду не дам, не бойтесь! Всё за ночь сам порешаю! Благодаря вам только что придумал, как.

Потомок гусара без затей потянул за локти обеих Барсуковых.

— В смысле, в койку? — огневик явно не успела за чужой скоростью мысли.

— Вместе⁈ — поддержала сестра. — Вчетвером?!!

— Зачем вчетвером⁈ — отзеркалил изумление Дмитрий. — Ариса сегодня уже… в общем, дела у неё! Втроём.

— Пха-ха-ха-ха-ха, — Накасонэ искренне наслаждалась каждой секундой этого спектакля, в котором тоже принимала участие. — Да, он прав. Я свою кандидатуру пока снимаю, — она не стала упоминать, что свою часть любопытства в отношении парня сегодня частично удовлетворила.

В Первопрестольном, на лестнице, чуть выше двадцатого этажа.

— Мне лететь через полчаса надо! — кое-кто по-своему истолковал женскую заминку кузин. — Этому судье мозги калибровать! Погнали, быстрее? Надо всё успеть.

— Ох**л⁈ — озадаченно поинтересовалась блондинка, и не думающая перебирать ногами, но тем не менее едущая по полу, как на лыжах.

Поскольку в спину в районе поясницы её подталкивала чья-то могучая рука.

— А как ты двух сразу планируешь отыметь⁈ — тоже впадая в задумчивость, поинтересовалась откровенная и непосредственная маг огня. — У тебя что, два…? — она произнесла неприличное слово. — Второй отрастить ухитрился⁈

Глава 18

Ариса Накасонэ, клан Накасонэ. Выпускница малоизвестного и очень специфического учебного заведения в Киото.

Появившийся из смежного помещения через несколько минут голый напарник по миссии огляделся по сторонам и целеустремлённо направился к сервировочному столу.

Буль-буль-буль-буль-буль; он опустошил стеклянный графин наполовину, не размениваясь на стаканы либо чашки.

— Полегчало? — ухмыльнулась Ариса с высокого барного стула, от нечего делать резавшая небольшим десертным ножом апельсин.

Из спальни доносились озадаченные голоса магичек, обсуждавших что-то энергично, но тихо.

— Не то слово! — ответил блондин на автомате, после чего оторвался от воды. — О! — его сосредоточенный взгляд скользнул от щиколоток к плечам собеседницы. — Ух ты. Нам надо срочно поговорить!

Он стремительно приблизился, подхватил японку за талию и поставил на ноги, разворачивая лицом к столу.

— Ты же только что… — ей стало смешно. — Дим? Ты же только что сказал, что тебе полегчало?

— За секунду оперативная обстановка может измениться до неузнаваемости! — очень убедительно и заботливо пояснил Ржевский.

— Сейчас твои соотечественницы выйдут и возьмут тебя за попу, — похихикала Накасонэ шёпотом. — Во время этого самого.

— Я быстро! — проникновенно пообещал кое-кто. — Бог вообще троицу любит, если что! Опять же, мои глубокие чувства к тебе от них не секрет, если что. А-а-а, хорошо-то как…

Справедливости ради, последняя фраза прозвучала достаточно тихо.

— Приятного аппетита! — раздался через минуту от дверей спальни голос Натальи Барсуковой.

Она прошлёпала босыми ногами к тому же графину, следом за ней шагала сестра.

— Ой. — Ржевский засмущался, но занятия не прекратил. — А мы тут плюшками балуемся.

— Мы не в претензии! — обратилась к японке Виктория, игнорируя парня и дожидаясь своей порции воды от кузины.

— Точно⁈ — потомок гусара на мгновение замер и даже перестал со свистом выпускать воздух через нос.

— Точно. На твой счёт иллюзий никто не строит, — отмахнулась рыжая. — Герой-рубака.

— В принципе, оно с самого начала понятно было, — поддакнула блондинка. — Если в доме есть красивая баба, значит, нынешнее зрелище — вопрос времени. А не да или нет.

— А почему не её согласия? — озадачился кое-кто, возвращаясь к тому, чем занимался.

— Потому что под одной крышей с тобой другая не останется. Если только совсем дура, но на дур уже ты не падок. На удивление.

Накасонэ бросила короткий взгляд через плечо и снова захихикала: Дмитрий сосредоточенно задумался над услышанным, однако действия продолжил с размеренностью автомата.

Там же, через несколько минут.

— Ну и куда ты теперь на ночь глядя, ненаглядный наш? — не совсем одетая водница, не стесняясь, поудобнее устроилась в кресле и забросила ногу на ногу.

Дмитрий тем временем переодевался в специальный чёрный костюм, переданный для него Арисе из дома.

— Судья, раз. Этот ваш Веретенников — нанесу-ка я ему визит. В Первый Банк загляну, два, — Ржевский придирчиво осмотрел лямки реактивного ранца и застегнул пряжку на животе. — Ну и к Шереметьевым в местное имение на обратном пути. Всего три пункта.

— СТОП! — Виктория решительно поднялась из кресла. — Можешь меня с собой взять? Раз такой маршрут, в банке точно пригожусь. Да и к судье есть свои вопросы. Летим вместе?

— Да без проблем, — удивился блондин. — Наверное, — добавил он уже не так уверенно через секунду, оценив статную и рослую фигуру соотечественницы. — Во-первых, тебе нахрена туда лететь? Во-вторых, у Арисы и Шу, я пока лишь с ними летал, габариты всё же поменьше, — пояснил он, извиняясь.

— Эй, а с чего это ты первая⁈ — огневик, сидевшая в соседнем кресле, возмущённо повернулась к сестре. — Я, если что, тоже в небо не отказалась бы!

— А я не летать хочу, — качнула головой слева направо блондинка, стремительно направляясь в спальню и возвращаясь с ворохом одежды. — Я к Шереметьевым и к Веретенникову больше. Просто без Димкиной леталки на высокие этажи сама не зеберусь.

— Хм. — Рыжая вслед за родственницей принялась стремительно одеваться. — Так, любимый. Первые два места мне не интересны, но к Шереметьевым я пойду с вами. Это не обсуждается.

— С чего вдруг⁈ — возмутился потомок гусара. — Вот я ещё на такой выход девчонок с собой не брал!

— Когда мы от них в имении Ржевских отбивались, тебя рядом не было, — спокойно пояснила Наталья, застёгивая куртку. — Не взыщи. Долги раздать хочу, свои, личные.

— Долги раздадим, — подхватила Наталья. — Опять же, ты из своих стрелялок только людей поубивать можешь, а если что серьёзнее, уже вопрос.

— Э-э-э. М-м-м. — Ржевский озадаченно завис. — Ну да, но этого что, мало⁈

— Око за око, зуб за зуб. Они наши домики сожгли и всё твоё имение?

— И портал? — огневик подняла вверх указательный палец. — На котором ты деньги делал? И трофейную установку? Она тоже не бесплатная была.

— Ущерб отзеркалить хотите? — сообразил Дмитрий, светлея лицом.

— Ну, я не злая и не мстительная, но их домик, как говорится, в отместку сожгу дотла, — спокойно пожала плечами рыжая. — Из принципа. Пару ярусов в данном случае, потому что самое дорогое представительство Шереметьевых здесь — это пятидесятый и пятьдесят первый этажи в Мандарине.

— Что за мандарин? — потомок гусара озадачился повторно, отстегнув реактивный ранец и принимаясь переформатировать ремни обвязки.

Насколько видела Ариса, блондин адаптировал подвесную систему под трёх человек. Для этого технически гениальный напарник достал из рюкзака предусмотрительно запасённые брезентовые ленты и набор дополнительных пряжек и карабинов.

— Мандарин-Империал, — фыркнула водница. — Один из последних небоскрёбов с полным маго-сервисом, он же — одноимённый квартал со своей инфраструктурой.

— Фигасе, а я думал по карте лететь, — на автомате заметил Ржевский. — Мне Мадина адрес сбросила, но я на вашем уровне в географии не ориентируюсь.

— Мадине спасибо, — ровно кивнула огневик. — Но в моей столице, — она выделила местоимение интонацией, — лично мне помощь из Эмирата не нужна: уж Шереметьевых я в трёх соснах как-то и без иноверцев разыщу. Слава богу, свою землю знаю.

— А у нас в столице никогда ничего не было, — грустно заметил Дмитрий, завершая работу с ремнями. — Потому я, увы, по карте да по записям собирался. Добро пожаловать! — он распахнул объятия.

— Что на ужин сделать⁈ — спросила вдогонку японка.

Арисе почему-то пришло в голову, что вернувшаяся с боевого выхода троица будет ну очень хотеть есть — судя по их же аппетиту после спальни.

Ржевский виртуозно затормозил полёт с двумя фигуристыми феминами, висевшими по бокам в обвязке:

— Дамы, к вам обращаются! — он достаточно занятно завис в воздухе сразу за окном.

— Любое мясо, — с благодарностью кивнула Наталья. — На всех, разносолов не нужно. Спасибо!

Интересно, реактивный ранец такой вес тянет потому, что Мицубиси с запасом его мощность спроектировали? Накасонэ сделала зарубку в памяти, спросить партнёра по миссии.

Или это он что-то подкрутил и доработал? Дмитрий, принимая доставленное ею топливо, на каком-то этапе весьма возбудился и что-то про немедленную модернизацию говорил, только она прослушала.

* * *

Интерлюдия

Первый Столичный Банк. Кабинет управляющего по отношениям с клиентами высшего сословия.

Владимир Алексеевич Суровцев в первую секунду даже не сообразил, что происходит: снаружи раздался стук в стекло.

В отличие от большинства коллег, его рабочий стол располагался в углу, у глухой стены: южная сторона, широты северные. Большую часть года солнце светит в глаза и на сложный маго-интерфейс (амулеты для работы у чиновника такого уровня были, конечно же, индивидуальными).

Суровцев нехотя оторвался от столбиков цифр, невидящим взглядом скользнул по кабинету и вернулся к расчётам.

А в окно явственно постучали ещё раз.

— Что за напасть⁈ — он со вздохом отодвинул стул, вышел из-за стола и распахнул шторы. — Пятидесятый эта… — окончание фразы застряло у него в горле.

С той стороны стекла, неведомым образом опираясь о воздух, стояла странная троица, которую возглавляла княгиня Барсукова (одна из — семейство почтенное и большое. Эту, если не изменяет память, звать Викторией, а память банкира никогда не подводила).

— Добрый вечер, — Суровцев распахнул створки и отошёл в сторону. — Прошу.

В кабинет ворвался прохладный ветер с улицы.

— Виктория, рад видеть и приветствовать! — финансист невозмутимо поклонился и исключительно из вежливости коснулся губами руки клиентки после того, как группа влетела внутрь.

Интересно, как? На памяти Владимира Алексеевича только одна персона за всю историю могла похвастать тем, что умела перемещаться подобным образом. И то… ТОТ легендарный персонаж, если верить преданиям, «… аки посуху ходил по воде», но не парил в воздухе, посещая глубокой ночью верхние этажи столичных небоскрёбов.

— Благодарю — княгиня засмущалась. — Вы чертовски учтивы, несмотря на антураж.

Посетители на редкость слаженно отряхнулись от капель начинающегося снаружи дождя.

— Должность обязывает, — бесстрастно пожал плечами банкир, возвращаясь на рабочее место. — Прошу, присаживайтесь. Чем могу служить?

— Сражён вашей выдержкой и профессионализмом, — не скрывая целой гаммы эмоций, блондин покачал головой и несколько раз хлопнул в ладоши, отдавая должное хозяину кабинета. — Снимаю шляпу!

— Ржевский⁈ — Суровцев молниеносно сопоставил последние столичные слухи, необычный летающий аппарат с маркировкой японскими иероглифами (ранец за спиной! Новый техно-хит Мицубиси, существует в единственном экземпляре! Вот как они летают!), ещё кое-что по мелочи.

Например, крылатую фразу о головном уборе, который входил в герб единственного рода всей Империи.

Посетитель раскрыл глаза ещё шире, а челюсть отвесил ещё ниже. Он замедленно продолжил хлопать, согревая самолюбие финансиста непередаваемой игрой эмоций на физиономии: потомство легендарного гусара испокон славилось искренностью и простодушием.

Что думают или хотят — обычно сразу по ним видно. Например, как сейчас.

— Но каким, чёрт побери, образом⁈… — удивлённый крепыш отмер через долгую четверть минуты собственных непрекращающихся аплодисментов.

— Ржевский Дмитрий Иванович,…дцать лет от роду, светловолос, глаза голубые. Рост… крепок телом… — чуть рисуясь, Суровцев по памяти воспроизвёл текст из досье. — На моей работе ключевые рода Империи, ещё и подобные вашему, стоит помнить на память. — Он учтиво поклонился из положения сидя.

— Но мы с вами ни разу не виделись! Моих изображений в маго-сети тоже не вагон! Общих знакомых нет! Общих интересов или мест пересечения… — парень мог ещё долго перечислять то, что банкир и сам понимал отлично.

— Я помню ВСЕ ключевые позиции Бархатной книги, — сдержанно улыбнулся финансист. — Такая работа. Плюс я менталист низкого ранга: читать или менять чужие мысли не могу, но свои отлично структурирую.

— А-а-а, усиленная память, — понимающе кивнул Ржевский, успокаиваясь.

— Эйдетическая, — подтвердил хозяин кабинета. — Итак, чем могу служить?

7. Ржевский 7

Глава 1

— Итак, чем могу служить? — хозяин кабинета производит впечатление, чего уж.

Вика даже зная, что я летаю, чуть ежа не родила, когда я в окно постучал. А этот парень и глазом не моргнул — как так и надо.

И окно открыл, и сразу быка за рога. Без лишних эмоций.

Уже молчу, как он мою фамилию влёт назвал — здесь реально только шляпу снять, признавая его запредельно высокий личный уровень.

— У меня есть вопрос, возможно, переходящий в просьбу. Которая, в свою очередь, может стать предложением. — К делу так к делу.

— Слушаю внимательно.

— Скоро близится ежегодный бал, который один церковный иерарх называет регулярной встречей потенциальных наследников престола. — Поискав вокруг себя глазами, беру из стакана карандаш и одновременно с разговором пишу на бумажке вопрос. — Я оказался в списке приглашённых.

Здесь можно говорить ВООБЩЕ БЕЗ КУПЮР?

— Да, мой кабинет не прослушивается. М-м-м, я в курсе этого собрания. — Суровцев по-прежнему спокоен, как удав. — И да, род Ржевских в каких-то там наследниках в конце списка теоретически есть, но обычно ваша фамилия подобные мероприятия не жалует. Вы решили сломать схему? — финансист чему-то радуется.

— Не я. Архиепископ Александр попросил поучаствовать, — вздыхаю абсолютно искренне.

— Раньше ваша семья на ЛЮБЫЕ просьбы такого плана отвечала однозначным нет. И это «нет» далеко не всегда было печатным, — продолжает веселиться собеседник. — Единственный глоток свежего воздуха в нашем столичном занудстве, если честно. — А теперь он на живого человека похож, ух ты.

— Отец Шурик вместе со своей братией в рясах прибыл на мой земельный участок в тот момент, когда родовая гвардия Шереметьевых готовилась добивать моих женщин и японских наёмных рабочих.

— А-а-а.

— Кабы не они… В общем, вы поняли. Не то чтобы я прям оказался ему должен, но раненого чуть не насмерть деда на восьмом десятке они без условий подхватили и спасли. Можно сказать, с того света вытянули.

— Ясно. Да, в таком разрезе отказать ему, наверное, человеку вашего склада не совсем удобно.

Неожиданно для себя отбрасываю все хитроумные планы и начинаю говорить вот прям на сто процентов то, что думаю:

— Да и отказать незадача, потому что буквально через минуту после той беседы уже я его с того света сюда втянул. — Можно и так сказать.

Потому что Шамса Наджиб — мой контакт, не чей-то. На энтузиазме впрягаться могла бы и не пожелать, а так — просьба зятя.

— Вступление я уяснил, — кивает управляющий. — Дальше?

— В качестве подготовки к этому балу я планирую вывезти в столицу и вывести в свет всех своих женщин.

В этом месте кузины Барсуковы переглядываются и начинают жизнерадостно ржать молодыми кобылами, с которыми это самое делают сзади не менее молодые и энергичные в гормональном смысле кони (если формулировать словами Мадины).

— Виктория Сергеевна, поделитесь контекстом? — просит Суровцев Барсукову. — Интрига налицо, но я не в теме.

Вика говорила, они знакомы лично.

— Количество, — одним словом поясняет блондинка. — Фраза «все мои женщины», если её именно в данном случае оцифровать, для меня как для участницы процесса приобретает весьма занятные очертания. Пха-ха-ха-ха-ха, Владимир Алексеевич, простите, что смеюсь… поверьте, там есть над чем…

— Дмитрий Иванович, до сего момента я диспозицию уяснил, — а банкир и не думает веселиться вслед за кем-либо, сохраняя спокойствие.

Снимаю шляпу ещё раз. Если бы там, откуда я здесь оказался, он служил чуть по-другому направлению, с таким бы я, пожалуй, в эльфятнике во много раз больше интересного наворотил.

Эх-х.

— Чтоб разместить всех своих дам с подобающим их статусу почётом, мне необходимо купить пару этажей типа этого, — хлопаю по сиденью стула под собой. — В статусном здании, в хорошем районе, с подобающей жёнам охраной и тэдэ.

При множественном числе слова «жена» собеседник лишь едва уловимо изгибает бровь, приводя меня в восторг своим стилем общения.

— Вот для совершения этой покупки мне и нужна помощь финансовыми инструментами, которые, боюсь, могу найти только с вашей помощью.

— Дмитрий Иванович, не сочтите за вызов, — финансист первый раз за беседу удивляется. — Ваша семья имеет весьма устоявшуюся репутацию.

— А-ха-ха-ха-ха! — ржание спутниц становится почти что неприличным.

О чём я им тут же и говорю.

— ПХА-ХА-ХА-ХА-ХА! — взрываются они ещё сильнее.

— Бездушные вы стервы, — поджимаю губы обиженно. — Иногда. Чё ещё сказать.

Суровцев скупо улыбается уголком рта, а книгини едва со стульев не падают, заливаясь от хохота и хлопая друг друга и самих себя по плечам, бёдрам.

— Господин Ржевский. При всём уважении к соратнику моего предка, — банкир изображает воинское приветствие, — ваша фамилия едва ли славится тем достатком, который необходим для покупки подобного рода недвижимости.

— Вот я здесь как раз за этим.

— Вам нужен кредит? — он задумывается так, словно действительно собирается одолжить что-либо мне.

Хренасе. В Соте на момент моего прибытия предшественнику Диме даже не наливали в долг — кредитная история себя исчерпала.

В дорогих кабаках и статусных местах, где иной ужин как четверть имения — но тем не менее.

— Ваш и мой пращуры служили вместе, — задумчиво поясняет финансист, явно реагируя на моё изумление. — И ваша семья никогда не брала кредитов в банках, только личные займы у физических лиц. Прикидываю, из каких фондов вас профинансировать.

Наталья, являющаяся магом огня, со свойственной её стихие непосредственностью копирует меня и начинает жизнерадостно хлопать в ладоши при сказанном в мой адрес слове «финансировать».

— Суровцевы верны боевому братству и спустя поколения, — неожиданно серьёзно поворачивается к ней хозяин кабинета. — И мы хорошо помним свои долги. Поручик Ржевский в своё время с одним карабином на том берегу реки без колебаний и вызвал, и принял огонь на себя. Чтобы рота моего прапрадеда через мост уйти успела. А уж сколько он тогда в одиночку магов покрошил…

Какое-то время в кабинете царит тишина. Интересно, дед Трофим о той истории в курсе? А то о чём угодно рассказывал, а что в столице банкиры с долгами нам есть, промолчал.

Хотя и не долг это, если подумать. Просто сидящий передо мной человек на кое-какие вещи в жизни смотрит по-моему. В отличие от девяти десятых прочего населения.

— Какая сумма вам необходима? — а ведь он даже не колебался ни секунды.

— Благодарю. — Встаю и дважды глубоко кланяюсь по обычаям народа Шу (они сейчас как нельзя кстати подходят). — Безгранично тронут, причём впервые за всё моё время в этом несовершенном мире, — веду рукой вокруг, потому что чистая правда. — Владимир Алексеевич, по счастью, в чистом виде кредит мне не нужен: у меня есть средства.

— Даже так⁈ — его бровь чуть изгибается. До чего же хорошо мимикой владеет, загляденье. — Дмитрий Иванович, удивили! Вот уж чего и от кого, а финансовой состоятельности от вашей фамилии!.. — и он начинает заразительно смеяться, да что ж такое. — Не ожидал. Рад, — припечатывает он серьёзно. — Искренне рад.

— Товарно-валютная биржа Соты, стартовавшая на днях, принадлежит мне, — поясняю скромно. — Я не сомневался, что начинание заработает, но не ожидал подобных оборотов.

Финансист присвистывает. Затем берёт в руки карандаш, вертит его между пальцами и постукивает обратным концом о столешницу:

— Вы нас опередили на пару месяцев. Я поначалу даже не поверил, когда до меня новость дошла. Говорили, что Ржевский — гарант, только под его имя все и решились, но…

— Вот такая сумма сейчас капает в среднем в час, — отбираю у него карандаш и рисую цифру. — Это мой личный брокерский процент.

— Биржа функционирует круглосуточно? — с половины пинка ухватывает банкир.

— Конечно. Регион большой, от Залива до Островов Нихон; разные часовые пояса плюс торговцы работают, пока есть клиенты.

— Снимаю шляпу, — серьёзно кивает Суровцев, используя моё собственное выражение. — Кстати, знаете, почему мы не смогли запуститься раньше вас? Именно с этой идеей?

— Инерционность вашей структуры? — предполагаю. — Рынок только сейчас созрел, а у вас бюрократия принятия решений на месяцы?

— И это тоже, но не только. Гарантии.

Какое-то время барабаним пальцами по столу оба.

— Мы в правлении не смогли придумать, чем прогарантировать сделки в период будущей политической нестабильности, — продолжает потомок сослуживца пращура. — А изящное решение типа слова Ржевского никому из финансистов в голову прийти не могло… Занятная политическая гарантия.

— Кто чем богат, — дипломатично скругляю углы. — У меня кроме честного слова и карабина на момент создания биржи других активов не наблюдалось. Пришлось выкручиваться тем, что было.

— Вы отлично выкрутились. Насколько знаю, налёт Шереметьевых с целью изъятия ценностей доверившихся вам ювелиров ничем не закончился, — банкир пытливо смотрит мне в глаза.

— Как сказать, — возражаю сварливо. — Имение сожгли к е*еням, — загибаю первый палец. — Деда чуть не угробили, молчу про японских рабочих, — второй. — Один церковный артефакт п*здом гавкнул, — третий. — Ещё — мои нервы, поскольку своих женщин на земле не обнаружил, когда прибыл.

— Если не секрет, а что или кого застали?

— Только трупы и развалины. Причём трупы по большей части фрагментированные, не целыми, к-хм, конструкциями.

— Понял. Дмитрий Иванович, вы хотите конвертировать свои биржевые активы в ликвидные счета у нас?

— Это раз, — подхватываю. — Два: я хочу застраховать приобретаемые мною этажи, для чего хотел бы на свои деньги учредить свою же страховую компанию.

На самом деле это начинание Далии. Она здорово озаботилась построением имиджа своей страны и себя лично тут, потому на проекте страхового бизнеса буквально настаивала. Пусть это и чистый убыток, говорила она, но оно же — инвестиция в её имя.

— От чего страховка? — мрачнеет собеседник. — Ваши этажи в Столице же в течение месяца у вас отберут! Пункт двадцать шестой Хартии Соты: вы поделилиучасток и переписали часть на Шу Норимацу. Соответственно, все ваши бывшие и будущие активы тут переходят в собственность государства.

Так. Кажется, он думает, что я хочу жухнуть через страховую компанию кого-то — оттого и напрягся.

— Именно, — киваю с безупречным хладнокровием. — На то и расчёт. Потому страховая компания будет принадлежать моей супруге: чтобы потери страховщика по моей вине остались внутри семьи и материально не пострадало никакое лицо снаружи. Ни физическое, ни юридическое.

— Понял, — его взгляд светлеет, а физиономия удивляется. — Если не секрет, могу спросить имя супруги? Такой страховой платёж, — поясняет он, — весьма ощутим для любого бюджета. Мне интересно с профессиональной точки зрения, прошу понять правильно.

— А-ха-ха-ха-ха, — без разбега начинают опять ржать Барсуковы. — А у него не одна жена, а несколько. Пха-ха-ха-ха-ха, Ржевский, ну давай, назови имя!

— В данном случае речь идёт о Далие бинт Файяд аль-Футаим, — усилием воли заставляю себя не обращать внимания на неприлично ведущих себя сестёр.

Говоря прагматично, для них наш совместный поход в спальню был и так огромным прыжком через собственную голову.

Подобные волевые усилия требуют некой эмоциональной разрядки, которая сейчас, очевидно, имеет место быть. В их исполнении.

Вскидываюсь от резкого звука упавшего на пол карандаша.

— Как?.. — потомок сослуживца предка выглядит так, словно Далия перед ним лично появилась из воздуха. — Слухи ходили, — Суровцев неожиданно краснеет и смущённо коситься на кузин. — Что у вас с ней роман. Но брак⁈ Вы перешли в их веру⁈

— Пха-ха-ха-ха-ха! — уже совсем неприлично веселится Виктория.

— А-ха-ха-ха-ха, — вторит ей рефреном Наталья.

Они обе синхронно подпирают подбородки ладошками и восхищённо хлопают глазами, ожидая моего ответа.

— Чего уставились⁈ — взвиваюсь в воздух в искреннем возмущении. — Уж вы-то обе сегодня всё видели в деталях и подробностях! Без каких-либо искажений и недоговорок!

— Вот не надо инсинуаций, Дим! — не прекращая заливаться, отмахивается рыжая магесса огня. — Лично я ничего не видела! Ты меня спиной развернул, наклонил и…

— Тс-с-с-с-с! — блондинка в броске через стол накрывает её рот ладонью. — Это наше деликатное, — стремительно покраснев, бросает она банкиру.

Ну да, они же и раньше были знакомы.

Ха, кажется, сейчас будет то, что Шу Норимацу называет «отольются кошке мышкины слёзки».

Если я хоть чуть-чуть понимаю в кузинах Барсуковых (а я понимаю, потому что знакомы мы теперь более чем тесно), пора забросить ногу за ногу и приготовиться наслаждаться спектаклем.

— А ты что-нибудь заметила? — со свойственной её стихии прямотой спрашивает Вику Наташа. — Это он меня сзади! А ты же вроде к нему лицом лежала? На спине?

— А-га-га-га-га, — теперь моя очередь радоваться жизни, веселиться происходящему и смеяться.

Водница ухитряется побагроветь ещё сильнее, хотя казалось бы, куда круче:

— Дура! — бросает она сестре обиженно.

Огневик присоединяется ко мне и тоже беззастенчиво ржёт:

— Вик, колись! Он тебе что, не туда попал⁈ А-ха-ха-ха-ха, шутка! — магесса наклоняется через стол и хлопает по плечу банкира Суровцева. — Знаете, если мой мужик — Ржевский, я на досуге решила: во всём ему буду соответствовать и слов больше не хочу подбирать. Эй, сестра, не напрягайся, а то морщины появятся. Пха-ха-ха-ха-ха…

Глава 2

— Мне несколько неловко, — откровенно говорит Суровцев огневику после её непристойных двусмысленных намёков, сделанных сестре при посторонних. — Господину Ржевскому я, разумеется, завидую из-за такого обилия прекрасных спутниц; но сам являюсь продуктом воспитания другой культуры.

— Вы это к чему? — Наташа на мгновение прекращает хохотать.

— Извините, вы бы не могли подобные темы при мне не поднимать?

— Простите вы меня, — магесса жизнерадостно вытирает влагу из уголка глаза. — С кем поведёшься, от того и…

—… наберёшься! — как-то слишком поспешно торопится выпалить Виктория, опять в броске через стол накрывая ладонью рот кузины. — А ну замолчала!

В ответ рыжая выстреливает ей под нос кукишем, причём делает это на автомате:

— Ой. — Наталья начинает радоваться жизни ещё сильнее, откидываясь на спинку стула. — Рефлекс сработал, извини! А-ха-ха-ха-ха, Ржевский, это всё ты виноват!

На мне скрещиваются три пары глаз.

Интересно, а я тут причём.

— Сироту все обидеть норовят, — замечаю спокойно.

После этих слов присутствующие заходят на новый круг ржания, даже Суровцев.

— Я уже связался с представителями гильдии ювелиров, — сообщает банкир примерно через минуту всеобщего веселья.

— Каким образом? — у меня сегодня вечер удивлений.

— По бесшумке же, — удивляется в ответ и он. — Я — менталист низкого ранга, мыслительные процессы могу параллелить.

Понял. У него их контакты были из собственного досье (потому что я не давал).

— Можем продолжать деловой разговор? — уточняю. — Там на вопросы нормально ответили?

— Да. Если не секрет, — финансист колеблется, но тем не менее спрашивает. — Какой именно процент биржевого брокера вы удерживаете в свою пользу?

— Да какой там секрет, — отмахиваюсь.

Когда тебе платит каждый, вступающий в сделку (а счёт их идёт уже на сотни), ставка комиссии по определению тайной быть не может.

Поскольку не один десяток гильдий в курсе — из их членов вычитается.

— От ноль-один до ноль-девять процента, — отвечаю чистую правду. — Зависит от группы товара либо от вида валюты. Если валютная или товарная пара рискованная, ставка выше.

По лицу собеседника вижу: это была проверка на искренность. Брокерский процент он уже и сам обходными путями выяснил, потому что поболтал наверняка не только с Черятовым и Виттоном.

— Извините за неуместный между нами тест, — Суровцев по моему лицу угадывает ход мыслей и прикольно смущается. — Я не должен был подобным образом вас проверять, мне сейчас неловко. Как говорит ваша спутница, — он кивает на Наташу, — рефлекс сработал.

— Без проблем, — отмахиваюсь снова. — Доверяй, но проверяй. Денежки счёт любят. Ни одно доверие не следует подвергать испытанию отсутствием проверки, если речь о деньгах. Прагматично говоря, видим мы друг друга впервые в жизни, а род Ржевских действительно имеет весьма определённую репутацию на ниве финансов.

— Пха-ха-ха-ха-ха!

— А-ха-ха-ха-ха!

Магички не пойми с чего по шестому разу принимаются хлопать друг друга и себя самих по бёдрам и спинам:

— Дим, ты иногда такой прикольный! Жги! — это Вика.

Наталья целует меня в нос.

— Пожалуй, вы действительно первый Ржевский, у кого бюджет из дефицита стремительно несётся к профициту, — замечает банкир озадаченно. — Несмотря на обилие ярких женщин рядом с вами.

— Какая связь? — недоумеваю.

— Обычно дефолты вашей фамилии были напрямую связаны именно с расходами на прекрасный пол.

— А-ха-ха-ха-ха, спасибо!

— Пха-ха-ха-ха-ха, приятно! Да, мы прекрасные!

А ведь до нашей шалости в спальне втроём сёстры Барсуковы так энергично и жизнерадостно не веселились.

А сейчас вон, заливаются по каждому удобному поводу. По неудобному тоже.

Чем объяснить?

— Как вы себе видите сделку? — отрывает меня от приятных воспоминаний собеседник.

— Поскольку мы только что выяснили, что приобретение у меня отберут, буду благодарен за совет, что именно купить, — придвигаюсь ближе к столу. — Вы же наверняка в курсе тенденций и раскладов по недвижимости.

— Могу спросить, почему именно два этажа? Почему не отдельно стоящее здание?

— Безопасность женщин: за последнюю неделю я отражал вооружённые нападения на своё имение несколько раз. Со мной будет до десятка дам, а в центре Соты, где полно иностранцев, уже даже оружие массового поражения использовали. Чем столица хуже? Точнее, лучше?

— Понял. Пара средних этажей небоскрёба автоматически нивелирует многие риски штурма.

— Маго-лифты заварю лично, — киваю. — Ну или заклепаю створки, точнее определюсь на месте. Переходы на другие этажи возьмём под прицел с дублированием секторов: Норимацу даст стрелков и огнестрел, а…

—… мы, маги, на каждое подозрительное движение со стороны лестницы будем без разговоров бить боевыми кастами от пятого уровня и выше, — на лице Вики более не заметно и толики веселья. — Как царь с нами, так и мы с царём.

Она поднимает вверх пальцы, демонстрируя пару армейских амулетов в виде перстней.

— Понял. Господин Ржевский, завтра в семь утра буду готов дать конкретные рекомендации. Дальше?

Интересно, он вообще спит?

— Вы через ваших представителей в Заливе с моего именного счёта в Банке Эмирата забираете нужную сумму. Делаете с ней, что хотите, взамен за меня платите здесь.

Ну а чё рассусоливать. Простота схемы — залог её надёжности, а уличная преступность в Эмирате (как и риски ограблений) равны нулю: за воровство и даже обвес на базаре рубят руку. За попытку грабежа или чего серьёзнее — уже голову.

Я весьма впечатлился, когда узнал от первых двух жён. Есть, оказывается, и в этом мире места, где с честностью торговцев всё как надо.

— Ведь своих надёжных людей в Заливе у вас не может не быть, — завершаю пассаж. — Маго-связь работает либо моя жена может предоставить связной амулет и рабочее место во дворце.

— Ух ты. — Суровцев заинтересовывается. — Хотите сказать, что предлагаете нам чистые, отмытые и законные деньги в Заливе? В обход существующих пошлин на вывоз золота?

— Да. Единственное, мне не нравится термин: обходить пошлины цели нет, я Изначальный. Мы в Соте и так налогами не облагаемся.

— Логично, пардон.

— Я просто живу. Есть активы в Эмирате — пользуюсь.

— Это интересно. Банку это очень интересно! Дмитрий Иванович, а ваша супруга, получается, полностью в контексте ваших начинаний?

— Которая из них? — на ровном месте опять ловит смешинку водница. — Песню помните? Иветта, Лизетта, Мюзетта, Жанетта, Жоржетта. А-ха-ха-ха-ха, намёк сечёте?

— Пха-ха-ха-ха-ха! — а это Наталья.

— Все мои супруги в курсе моих начинаний так или иначе, — сурово качаю головой, пытаясь призвать магичек к серьёзности.

Тщетно.

— Последний вопрос. Не хочу лезть в ваши дела, но если страховые лицензии вам оформляем мы, я должен понимать цели и задачи. — Суровцев подбирается и на вид начинает полностью соответствовать своей фамилии.

Становится суровым.

— Не понял? — на самом деле я его, конечно, отлично понял.

Просто пока он сейчас будет развиваться, прикину, быть ли и по этому пункту откровенным до конца или смягчить.

— Извольте. Вы знаете, что потеряете актив и этот актив будет весьма немелким. — Потомок сослуживца пращура принимается загибать пальцы. — Перспектива лишения вас этой недвижимости неизбежна, как восход солнца. — Второй. — Вы хотите получить страховку, это я ещё могу понять… — Третий. — Но какого чёрта перекладывать деньги из одного кармана в другой⁈ — его глаза становятся похожими на прицелы. — Если речь об одной семье⁈

Молчу, поскольку он откровенно кипятится, чтобы что-то добавить.

— Компания вашей жены возместит вам ущерб, но семья в целом же всё равно останется без этих денег? В чём смысл⁈ — на его лице застывает неподдельное детское недоумение, затем простреливает эврика. — Или вы хотите отработать механизмы субсидирования из бюджета Эмирата⁈ Именно в вашем случае, с учётом вашего уникального положения⁈

Тьху, эвон куда его унесло.

Неожиданно.

— Гад ты, Суровцев! — теперь без перехода закипаю я. — На девчонок глянь, сволочь! Ты же меня только что прилюдно подлецом назвал!

Поворачиваемся вдвоём и смотрим.

Виктория и Наталья после его последних слов позабыли обо всей предыдущей радости и таращатся на меня со странной смесью брезгливости, подозрения и горечи.

— Мудак ты, Вова, — ворчу по инерции угрюмо. — Не знаю, где твой предок служил, но самых главных пяти правил Первой Кавалерийской ты явно не выучил!

— Э-э-э…

— Гусары денег не берут! — припечатываю. — Точка! Если в результате моей деятельности из бюджета, как ты говоришь, Эмирата что-то куда-то перетекает, значит, это часть более серьёзного процесса!

Чёрт. А говорить всего так не хочется. Не люблю я символизм обнародовать, однако придётся.

— Господин Ржевский, я готов заранее извиниться, если неправ, но как для порядочного человека момент для меня является принципиальным. Настоятельно прошу вас объясниться. И говорите мне «вы», пожалуйста.

— Изволь. ТЕ, — добавляю в интонации побольше язвительности. — Холодильник Мицубиси видели?

— Простите? — менталист невысокого ранга сводит брови вместе, наклоняет голову к плечу и принимается со свистом рассекать мыслью собственное сознание.

— Понятно. — Не видел. — Мицубиси в отличие от маго-концернов на девять десятых — чистое техно. В их новом продукте, кухонном холодильнике для еды, происходит процесс передачи тепловой энергии.

— Занятно. — Флегматично замечает хозяин кабинета.

— Фокус в том, что тепло в этом изобретении передаётся от более холодного тела к более тёплому, — хмыкаю саркастически. — Потому и «холодильник».

В технике мой собеседник явно не силён, подвизается по другой части ибо.

— Как это возможно⁈ — вместе со стулом подпрыгивает банкир.

О, какие-то законы термодинамики всё же знает. Не совсем пропащая личность.

— Как часть более сложной системы, — припечатываю ещё раз. — Передача тепла от более холодного к более тёплому возможна исключительно как часть процессов более сложной системы.

Делаю паузу, давая ему обдумать.

Фу-ф, лица девчонок просветлели: подлецом меня больше не считают.

— Извини. — Коротко роняет Наталья, на мгновение сверкая неожиданно глубоким и мудрым взглядом.

Хренасе, это она что, далеко не дура, оказывается⁈ Просто старается выглядеть попроще⁈

На автомате эту мысль озвучиваю вслух. Идиот.

В следующее мгновение по методе Наджиб впечатываю ладонь в лицо — а вдруг поможет.

Не помогает.

— Что сказал? — удивлённо и не по-хорошему спокойно интересуется магичка.

— Вот я кретин! — кажется, наступила пора стремительно быстро и так же искренне каяться. — Язык заплёлся! Прости! Имел ввиду: дурой тебя никогда не считал, но не ожидал, что ты настолько хорошо во мне разбираешься! У тебя понимание в глазах мелькнуло, — поясняю. — Моих истинных ценностей. После уроков аль-Футаим я это зафиксировал, вот и удивился.

— Дурень ты, Дима, — беззлобно отмахивается рыжая, успокаиваясь. — Русская баба всегда видит больше, чем мужику вслух говорит.

— Не знал.

— Если любит, — многозначительно и веско уточняет Виктория.

Ух ты, а у неё тоже глаза умными стали. Точнее, мудрыми. Но я уже опытный — вслух говорить, что и она не дура, не буду. Промолчу от греха подальше.

— Господин Ржевский, я уловил ваш намёк, — финансист по инерции держит брови сведёнными вместе, а лоб наморщенным. — Кажется. Но был бы благодарен всё же за чёткость формулировок.

— Сперва на мой участок полезла спецгруппа Эмирата. Они хотели меня убить.

Суровцев откидывается на спинку кресла.

— Потом, да и до, меня точно так же хотели убить Шереметьевы, Воронцовы, Романовы, я могу долго перечислять, — продолжаю. — Иногда возникало ощущение безнадёги и несправедливости. В случае со страховой компанией Далия аль-Футаим сказала дословно: «Пусть люди видят, что обоснованная надежда на чудо возможна даже тогда, когда против тебя сама вселенная. Закон собственной страны, в частности».

— А чудом в данном случае является…

— Простая бескорыстная помощь близкого человека. В ситуации, когда он в материальном плане ничего не приобретает. Точнее, она.

— И всё⁈ — в голове, работающей с финансами, аналитические приёмы символизма явно не укладываются. — Никакого политического подтекста⁈

— Мы такого не планировали, — чётко отвергаю все инсинуации. — Психологическая модель, сказала Далия, такая: «Ржевский — символ и против царя опять начал вякать. Его обязательно начнут щемить, у вас иначе не бывает».

— Хм.

— «В случае с купленной недвижимостью: заберут со скоростью звука, ибо так полагается по закону и ты сам подставился. А семья Ржевских, это известно всем, крайне небогата. Соответственно, предполагается, что ты упадёшь на все четыре и будешь долго зализывать раны». Латать бреши в бюджете, иначе говоря, — поясняю.

— До чего занятны эти умозрительные этюды вашей супруги, — отдавая должное принцессе, задумчиво кивает Суровцев.

Ха, это ты ещё с Наджиб не знаком, думаю про себя. Вот там этюды так этюды: оказался женат даже не по залёту, а вообще.

И ладно бы интим между нами был хоть разок! А лучше пару! Я до сих пор второй день затрудняюсь правильное слово подобрать, хотя языков немало знаю (практически все, по крайней мере в потенциале).

Точно не залёт, ибо не было ничего от слова совсем (пока что). Мысли и мечты не в счёт.

Но тогда что это, если не залёт?

Адекватная оценочная формулировка пока не подобралась. Вот это я понимаю, этюд.

— Далия аль-Футаим захотела: «Пусть простые люди видят на примере символа-Ржевского! Даже когда у тебя отбирают всё, отчаиваться не стоит! Всевышний поможет так или иначе, если ты — человек хороший».

— Ну да, широкая публика же не в курсе вашей биржи, — банкир хохочет. — И первого в истории вашей семьи профицита бюджета, как и вашего личного ежечасного дохода от начинания… необлагаемого налогами по праву Изначального… Понял. Извините за беспочвенные подозрения.

* * *

— Если не секрет а вы в какую сторону⁈ — подозрительно спрашивает Суровцев, когда по окончании разговора я с рюкзаком забираюсь на его подоконник.

— Туда. — Без колебаний указываю в направлении престижного квартала, виднеющегося с высоты этажа в паре километров.

Девчонки висят по бокам в подвесной системе.

Ну, как висят. Вообще-то они обе чуть выше меня, как оказалось, поэтому они как раз стоят. Это я то балансирую между ними на цыпочках, то вообще болтаюсь в воздухе.

Занятно. До совместного полёта думалось, я не ниже. И разница в росте так в глаза не бросалась.

— К судье Веретенникову? — абсолютно спокойно, без тени эмоций интересуется потомок сослуживца пращура. — Тройной визит вежливости? Невинно пострадавшие девицы в сопровождении правдолюбивого Ржевского? Ночью? А-га-га, боюсь представить, чем эта встреча закончится!..

Ух ты. Хоть из обвязки высвобождайся да с подоконника спрыгивай: был бы чужой человек, на территории противника кое-какие армейские подразделения таких свидетелей в живых не оставляют.

Ещё и настолько догадливых.

— Я никому не скажу! — увидав какие-то мысли на моём лице, менталист низкого ранга предупредительно поднимает вверх пустые ладони. — Я просто спросить хотел: а почему вы его не перекупите? Дмитрий Иванович?

И смотрит удивлённо-удивлённо.

Княгини после его слов в задумчивости то ли спины распрямляют, то ли ещё что — но в итоге выпрямляются.

Я тоже в задумчивости. Перебираю, повиснув между ними, носками ботинок в воздухе: безуспешно пытаюсь дотянуться ногами до опоры.

Странные ощущения. Как будто эльфийки из дому меня в предыдущем теле подмышки вверх вздёрнули. А впрочем, какая разница! Как женщины кузины Барсуковы очень даже ого-го, остальное — мелочь.

— С точки зрения эффективности порой воевать гораздо менее выгодно, чем заплатить копейку, — невозмутимо продолжает хозяин кабинета. — Тем более именно этот персонаж, с учётом ваших возможностей в Заливе, для вербовочного подхода не просто созрел, а перезрел и летит в руки. Ваши.

Ух ты ещё раз. Похоже, с подоконника слезать всё же придётся.

Не расстёгивая подвесной системы, вместе с дамами перелетаю на широкий диван для посетителей (благо, более качественное топливо от Накасонэ теперь позволяет и не такие пируэты и пилотажные приёмы):

— У вас явно есть некий массив данных, которых не хватает мне. Не поделитесь? Потому что ваше парадоксальное решение хотя и заинтересовало меня до невозможности, представляется не совсем прозрачным.

— Обычно банк такими сведениями не торгует, — замечает Суровцев. — Уберите кошелёк.

— Пардон, рефлекс сработал, — искренне каюсь.

Чё-то не туда занесло. Неудобно.

— В этой компании у всех неожиданно срабатывают самые неподходящие рефлексы, пха-ха-ха, — Наталья жизнерадостно забрасывает ногу за ногу вслед за мной.

— Вот не надо. Только у вас, — вздыхает Виктория. — Я по большей части рефлекторно за вас краснею. От стыда.

— Вот что мне известно о судье Веретенникове. — Начинает финансист без перехода, игнорируя дам и глядя мне в переносицу. — Не для печати. Позволяю вам использовать сведения для себя, но категорически не для передачи третьим лицам.

— Слово, — киваю.

— Тогда слушайте. Исключительно как Суровцев Ржевскому…

* * *

Интерлюдия

Утро следующего дня. Здание Апелляционного суда, зал заседаний.

— А здорово погудели у Шереметьевых. — Наталья Барсукова гибко и с наслаждением потянулась. — Интересно, выживет ли тот мудак, что со шпагой-амулетом бросился?

Отделявшая её от зала решётка ничуть княжну не смущала.

— Угу, — Виктория, в отличие от сестры, магическими блокираторами в виде наручников на запястьях в данный момент тяготилась.

Возможно, потому, что это было как минимум несправедливым. Водница из вредности решила на происходящее внимания не обращать.

Ржевский тем временем к удивлению всего зала более чем активно напросился в свидетели защиты и уверенно полез на соответствующую трибуну.

— Что имеете сказать? — судья даже не оторвался взглядом от разложенных на столе бумаг.

— Двадцать пять тысяч. — Потомок гусара безмятежно облокотился о конторку и, словно копируя скандального предка, нахально подкурил толстенную заграничную сигару от деревянной спички.

В принципе, представителям высшего сословия, выступающим в роли свидетелей, законы не писаны. Но такое?

— Что-что? — служитель юстиции мгновенно вскинулся, как сторожевой пёс на чужака.

— Золотом, — веско добавил блондин, улыбаясь как можно простодушнее. — Полновесным, четыре девятки, стандарт Соты. Не тем, которое в пробу через раз не попадает, — он явно намекал на периодические «просчёты» столичного монетного двора. — Мы в Свободной Зоне только его, четыре девятки, для расчётов используем.

— Простите. — Веретенников задумчиво поправил очки. — Я не понял.

— Вы сказали: «Свидетель, ваш аргумент⁈». Я и говорю: двадцать пять тысяч. Золотом. — Маргинал с наслаждением затянулся. — Бабло побеждает зло, — он весело покосился на сотрудников третьего отделения.

По залу поплыл запах дорогущего табака.

Глава 3

— Вы бы не могли пояснить свою мысль подробнее? — Веретенников предсказуемо заинтересовался, даже документы куда-то под стол забросил. — Вы что, сейчас предлагаете взятку⁈

— Боже упаси. Как можно. — Ржевский честно-честно захлопал глазами и подтверждающе кивнул.

Но жесты в протокол не подошьёшь.

— Как свидетель защиты, прошу выпустить невинных девиц под залог! А деньги от меня принять в качестве компенсации державе за потраченное время, — продолжил похабно ухмыляться маргинал. — И за усилия её служащих.

Было кристально ясно: он имеет ввиду, что другая (более значительная, кстати) сумма прибудет по первому слову судьи туда, куда тот скажет. И разумеется, на этот раз уже не в государственный бюджет.

— Ваша Честь! — вскинулся было представитель третьего отделения, возмущённый творящимся на глазах беспределом.

— Молчать! — отмахнулся в его адрес неожиданно подобревший к подсудимым Веретенников. — Продолжайте, пожалуйста, Дмитрий Иванович! — добавил он в другую сторону заботливо и ласково.

— Я надеюсь, скромные финансы возместят вовлечённым структурам Фемиды понесённые издержки, — многозначительно поиграл бровью придурковатый блондин. — Ведь что ни говори, маги армейского корпуса вместе с уважаемыми правоохранителями одно дело делают, — он издевательски поклонился в сторону офицеров. — Пострадавших же в итоге не было? Давайте считать всё недоразумением? Ну и замнём его дружно! — он нарочито энергично потряс в воздухе сжатыми ладонями.

— А вы уверены в аккуратности вашего подсчёта? — словно что-то припомнив, спохватился судья. — По сумме никаких накладок быть не может? — он тоже многозначительно подвигал бровями.

Репутация одной гусарской фамилии на ниве денег, что и говорить, в Столице всё же была спорной. Как и в прочих местах.

— Слово Ржевского, — потомок одиозного кавалериста неожиданно стал взрослым и сдержанным.

Под удивлёнными взглядами правоохранителей он решительно извлёк из болтающегося за спиной рюкзака два мешочка и глухо бухнул ими о трибуну:

— Собственно, у меня всё с собой! — он распустил горлышко одного из них. — Можем пересчитать перед внесением в кассу уважаемого высокого суда!

В солнечном свете, проникавшем в помещение через огромное окно, блеснуло чистое золото.

На втором кошеле была демонстративно проставлена цифра «150 000». И текст: «Вас ни к чему не обязывает!».

Следом имелась чернильная маго-банковская печать, подтверждавшая высочайшую пробу металла.

— Ой, один кошелёк не сюда, — ненатурально спохватился маргинал, убирая второй мешок обратно. — По ошибке достал: он случайно за руку зацепился. — Блондин опять честно-честно похлопал глазами, не сводя их с судьи.

Вид при этом негодяй имел настолько простодушный, что от него тошнило.

Не первый год служившие офицеры, разумеется, отлично наблюдали: холодный взгляд Ржевского цепко фиксировал глаза судьи. И мимику.

Веретенников, в свою очередь, весьма напоминал хищную птицу на охоте: ось его внимания была неотрывно прикована к кожаному мешку и банковским знакам на нём.

Выходец из Соты жизнерадостно потрусил кошель и гнусно ухмыльнулся. Внутри банковской упаковки призывно звякнул драгоценный металл.

Судья вздрогнул, выпрямился, и сглотнул слюну. Худой кадык двинулся вверх-вниз:

— Возможно, суд и согласится с вашим предложением залога! — Веретенников стремительно впадал в задумчивость, не отрываясь от блеска золота, видневшегося из горловины. — Суд размышляет!

— Сволочь продажная, — скрипнул зубами начальник территориального отделения в чине подполковника, закусывая нижнюю губу. — Беззаконная.

При упоминании беззакония с трибуны ещё раз глумливо фыркнул Ржевский. Даже игриво подмигнул, тварь.

— ЧТО ВЫ СКАЗАЛИ⁈ — столичный судья тоже отлично знал, как на подобное реагировать. И слух имел на зависть. — ПОВТОРИТЕ!

— Я… Это мысли вслух. — Сотрудник третьего отделения не сдержал гримасы.

Он тоже выпрямился, поднял подбородок и сейчас смотрел на вершителя справедливости с презрением и разочарованием одновременно.

— Давно в тюрьме не сидел? — прошипел судья на весь зал, сверля взглядом правоохранителя. — Так я тебе мигом устрою!

— За что? — жандарм не спорил, не ругался, флегматично уточнял.

— Найду, — пообещал Веретенников. — Был бы человек, а дело найдётся.

— А-га-га-га-га!.. Говорят, эта фраза обычно в обратную сторону звучит! — заржал с трибуны Ржевский. — Говорят, это любимая пи*делка охранки, когда они, нарушая законность, оказывают противоправное психологическое давление на подследственных!

— Слышь, ты!.. — Жандармский ротмистр вскинулся, обращаясь к блондину.

Завершить фразу не вышло, поскольку маргинал перебил, презрительно махнув рукой:

— Иди *****. — Затем он с безмятежным видом обратился к судье. — Ваша честь, Изначальные Соты в моём лице искренне восхищены вашей принципиальностью и бескомпромиссностью на ниве защиты справедливости! — отродье кавалериста энергично зааплодировал сам себе в ладоши и «случайно» встряхнул рюкзак.

Золото в большом мешке звякнуло ещё раз.

— Дуэль!.. — лицо оскорблённого жандарма стало похоже цветом на свёклу. — Ржевский, тварь! Убью!.. Дуэль!

Не дожидаясь ответа, офицер рванул из ножен клинок и решительно дернулся со скамьи в сторону прохода.

— Соси лыжу, — ещё более небрежно отмахнулся потомок гусара. — Я в Столице по другим делам. И ковырялку свою убери, мудак, а то ты её сейчас у меня вместе со своими руками проглотишь! Люди вокруг!

Товарищи правоохранителя схватили его вчетвером, лишая подвижности и жёстко вырывая из рук оружие.

Присутствовавшие на заседании зеваки опасливо шарахнулись в стороны.

— Ваша Честь, прошу меня извинить. — Подполковник поднялся и коротко поклонился. — Корпус не будет терпеть подобного, — он зло махнул рукой в сторону блондина. — Ржевский! Это вызов на дуэль! Ты нас хорошо слышишь⁈

— Да слышу, слышу, — презрительно отмахнулся маргинал ещё раз. — Не ори, как в жопу ужаленный.

— И от меня тоже вызов! Если выживешь после первой дуэли, тебя проткну я! — старший офицер предсказуемо закусил удила после такого.

— Х** тебе в сраку, чтобы голова не качалась! — удивился выходец из армейского сословия. — Ты сейчас доп*здишься, мудила! Вы у меня сейчас эти шашки своими жопами жрать будете, если не уймётесь! Проткнёт он меня. Слова подбирай, козляра!

На мгновение в зале повисла тягучая липкая тишина.

Блондин хозяйственно затянул шнуровку на первом мешке, глухо бухнул на конторку трибуны свой рюкзак и решительно засобирался вниз, в сторону прохода, ведущего к жандармам. Он на ходу засучивал рукава.

— А ну порядок в зале! — рассвирепел тем временем судья. — Закон для всех один! В кандалах в Сибирь поедете, в шахте кирками тарахтеть! — обращался он почему-то исключительно к представителям третьего отделения.

В принципе, если владеть обстановкой (а жандармы ею владели), то ничего удивительного.

Веретенников брал всегда, ото всех. Брал благодарностями, обязательствами, ценностями, деньгами. К его рукам прилипло столько, что последнее время в кулуарах начали спорить: останется на должности? Или куда-нибудь свалит, упреждая месть любой из обиженных сторон? Среди задетых им семейств хватало и могущественных лиц.

К примеру, ходили слухи, судья даже в конфликтах между наследниками престола отметился: вынес в чью-то пользу решение по поводу аффилированных компаний (разумеется, те были записаны на подставные лица, но бенефициар же от этого не меняется).

Веретенников недоброжелателей на всех уровнях накопил, может однажды и до дома с работы не дойти, поговаривали коллеги и завсегдатаи высшего света.

— Требую соблюдения дворянского уложения, — хмуро набычился подполковник.

Он исподлобья глядел на приближающихся судебных магов и явно не собирался уступать, когда те подойдут вплотную.

— Ваша Честь, секундный перерыв. — Ржевский, подчиняясь знаку судьи, сложил руки в просительном жесте нехотя вернулся на трибуну. — Эй, полуполковник! Я принимаю ваш вызов, только не на тех консервных ножах! — он в очередной раз глумливо хохотнул и ткнул пальцем в направлении жандармских портупей. — Дистанция триста пятьдесят, оружие — кавалерийские карабины! Три патрона в магазине!

— «Дуэль Ржевского»? — раздался заинтересованный голос из зала. — Дуэлянты расходятся на три с половиной сотни шагов, затем по команде начинают сближаться, стреляя друг в друга из длинноствола на бегу? Маневрируя и уклоняясь при этом?

Седой полковник в форме пограничной стражи выглядел так, будто очнулся от полудрёмы.

— Угу, — потомок гусара лаконично кивнул.

— Давно о ней не слышали, давно. Что делать, если по три выстрела израсходовали? — интерес старика разгорелся, несмотря на неодобрительные взгляды со стороны представителей жандармского корпуса.

— Триста пятьдесят — дистанция солидная, почти запредельная, — подтверждающе кивнул его спутник примерно тех же лет, носивший знаки различия майора.

— Это если руки из жопы, то она запредельная, — возразил блондин. — Лично я с трёх с половиной сотен тремя выстрелами этих двух петухов из секунды исполню. Наглухо. Ну или рукопашная потом: прикладом его голову как арбуз расколю. Череп, в смысле; с одного удара.

В зале снова застыла почти материальная тишина.

— На бегу попадёшь в двоих тремя выстрелами? — не поверил майор, скептически вздёргивая вверх правую бровь.

— Угу.

— Когда будете двигаться друг другу навстречу зигзагами?

— Угу. Слушайте, давайте уже проверим! — Ржевский в полном соответствии с репутацией фамилии очень быстро потерял терпение. — Эй, мохнатые уши! — он обратился к жандармам. — В целях экономии времени предлагаю совместить обе дуэли!

— Каким образом? — пограничный подполковник производил впечатление излечившегося пациента, вышедшего от врача-менталиста.

Он как будто ожил после потери памяти, вспомнил всё и вернул большую часть личности, до последнего момента казавшейся безвозвратно потерянной.

— Двое вызывающих. Становятся рядом, огонь по мне открывают парой, — пожал плечами маргинал. — Остальное по схеме, без изменений.

— А три патрона на двоих или каждому?

— Каждому. — Ржевский великодушно махнул ручкой. — Им по три и мне три.

— Не страшно? — майор-пограничник поддел наглого выходца из армейского сословия.

Теперь жандармы смотрели на коллег заинтересованно: по факту, два старика весьма технично разводили юного выскочку на гандикап, удачно камуфлируя это под безобидную беседу.

Ну да, молодой высказался. Да, старые не поверили и уточнили. А то, что некий блондин с периферии останется с тройкой патронов против шести жандармских, это уже лирика и нюансы.

— Пуза запредельные, — потомок гусара нахально и неуважительно ткнул пальцем в сторону старших офицеров третьего отделения. — Поверх ремней фартуками свисают. Сраки ещё толще. Не думаю я, что они норматив по выстрелу после финта выполняют, не говорю уже о зигзагах, перекатах и уклонах. Так что нет, не страшно.

Обладатели формы озадаченно переглянулись. В Столице помнили, конечно: некогда стрелковые упражнения в одной интересной части удивляли всех остальных военных страны.

Но это было давно, не в этом поколении. Носителей ТОЙ стрелковой культуры, думалось, уже нет: ну кто по своей воле будет так себя истязать часами и годами?

— Им шесть патронов, мне три, — безмятежно продублировал блондин. — Я согласен, если дуэль сдвоенная. Скажем, сразу после этого суда. Есть же в столице подходящая площадка?

Пограничный полковник задумчиво переглянулся со своим жандармским коллегой.

— Ваша честь, вы не согласитесь принять мой залог⁈ — с наивным видом Ржевский ласково посмотрел на судью.

И ещё два раза расчётливо звякнул золотом в малом и большом мешке по очереди.

— Продолжайте, господин свидетель защиты! — а Веретенников даже ладони непроизвольно потёр.

— Я вызван на дуэль, — с притворной грустью вздохнул потомок гусара. — В Столице никого не знаю, секундантов нет. Боевые маги Барсуковы — единственные, на кого могу положиться. Я бы ещё очень поспорил на тему законности, но…

Бах! Судья гневно грохнул молотком по подставке.

—… но в любом случае никто не пострадал! Да, были недоразумения между военными, — блондин по очереди кивнул на магесс и жандармов, — но ведь каждая из сторон защищала закон? По крайней мере, думала так?

— Г-хм. Вам бы в адвокаты, господин Ржевский, — поощряюще кивнул единственный обладатель мантии в зале. — Вы меня впечатляете всё больше и больше.

— Главная функция юстиции — это же безмерное насаждение справедливости, не так ли? Ваша Честь? — выходец из армейских простодушно наклонил голову к плечу.

— Он только притворяется идиотом, мне кажется, — пробормотал подполковник третьего отделения.

— Если армия и охранка радеют за эту самую справедливость, — продолжил тем временем потомок гусара, — пусть даже кого-то занесло, не лучше ли мирно разойтись? Порукой будет скромный финансовый вклад, — Ржевский, видимо, запутался от страха из-за предстоящей дуэли.

Потому что сейчас он похлопал не по тому мешку, в котором находились двадцать пять тысяч залога, а по-другому. По тому, в котором лежало в шесть раз больше.

— Бабло побеждает зло, — повторил он идиотскую поговорку ещё раз не пойми к чему.

— Как вы планируете внести залог? — Веретенников, похоже, чуял в банковской маркировке что-то живое, потому что старательно гипнотизировал последнюю взглядом.

— Сумма будет оплачена туда, куда скажете, — Ржевский жизнерадостно щёлкнул каблуками. — Хоть на личный счёт любого банка в Эмирате! А-га-га, шутка. Тогда не будет налогом тут у нас облагаться! А-га-га, шутка. А хороший двухэтажный домик на двести квадратов на берегу Залива в три раза меньше стоит, — на первый взгляд беззаботно пожал плечами представитель Изначального рода Соты, одного из.

Сотрудники третьего отделения встревоженно переглянулись. Происходящее не могло быть правдой, однако оно было.

— Беспредел, — тихо прошептал подполковник, закусывая губу и сжимая подлокотники до белых ногтей.

Обеспечивающие порядок маги дошли до их ряда и сейчас возвышались в проходе, предусмотрительно блокируя любую неожиданность.

Всем носящим погоны было понятно: на своей территории каждый обстановку контролирует лучше пришлых. Суд — такая же спецструктура, со своей спецификой.

Эти архаровцы, видимо, не за просто так стараются: ясен хрен, у них с судейским корпусом свои отношения (часто вообще родственные. Клановость Столицы, чёрт её дери).

— Я бы попросил вас воздержаться от таких неуместных двусмысленных шуток, — дробно захихикал Веретенников, глядя на Ржевского тепло и ласково, словно разговаривал с собственной престарелой мамой. — Но каламбур занятный, и-хи-хи.

— И разрешение от тамошнего монарха на поселение и на неприкосновенность собственности, говорят, сущая формальность, — продолжил разглагольствовать белобрысый негодяй с трибуны, опираясь о полочку и устраиваясь поудобнее в положении стоя. — Если по специальной процедуре!

— Он что, собрался вещать долго? — майор недоуменно переглянулся с товарищами по цеху, затем вопросительно посмотрел на прокурорских.

На многолетнем невербальном языке структур это означало: жандармы просят помощи, за которую оплатят задним числом по-любому указанному тарифу.

— Господин судья! Ваша текущая беседа не имеет отношения к разбирательству!.. — начал было подниматься со своего места спецпрокурор, испокон работающий в тандеме с охранкой.

— МОЛЧАТЬ! УДАЛЮ С ЗАСЕДАНИЯ! ПОРЯДОК В ЗАЛЕ! — взорвался судья теперь уже в его адрес.

— Но вы!..

— Здесь я решаю, что относится, а что нет! Закон для всех один! В моё кресло хотите⁈ — Веретенников даже гневно потянулся взглядом в сторону магического конвоя.

Для последних, кстати, сословий традиционно не существовало, спасибо старому царскому указу: случалось, они и полицейских с прокурорами выводили из этого зала в наручниках (редко, но тем не менее).

— Подробнее можете? — попросил тем временем Ржевского секретарь суда, принимая часть удара общественным мнением на себя и разделяя с руководителем кое-какие технические сложности такого непростого судебного процесса.

Злые языки утверждали, что в целях конспирации основные денежные потоки идут снизу вверх именно через этого юношу.

— Ну, гарантия от экстрадиции, раз, — потомок гусара принялся деловито загибать пальцы. — Тамошний первый руководитель, если что, в отличие от кое-кого слов обратно не берёт, а-га-га.

Половина зала опять проскрипела зубами: намёк на происходящее в Соте был более чем прозрачен.

— Два, грамота их Престола: такой-то и такой-то на таком-то участке неприкосновен, как и его потомство. Это стандартная процедура при подобных отношениях, даже целый квартал есть. Живут, как сыр в масле!

Представители прокуратуры и жандармского корпуса в едином порыве возмущения попытались было дёрнуться, но так и остались на своих местах, решительно придавленные к скамейкам судейскими.

Последние имели все виды амулетных усилений как раз на такие случаи, а использовать оружие в зале суда ни одна из сторон, слава богу, решиться не могла: табу есть табу.

За подобный демарш именем Царя казнили сразу, не разбирая правых и виноватых (жандармский офицер, кстати, тоже рисковал, хватаясь за шашку и бросаясь на Ржевского. В принципе, коллеги его и успокоили теми аргументами, что дети останутся сиротами, а жена по миру пойдёт, несмотря на всю правоту супруга в конкретной ситуации).

— Ещё есть что-нибудь интересное? — секретарь многозначительно переглянулся с судьёй.

По помещению пронёсся лёгкий гул, переходящий в ропот: на мероприятии присутствовали представители самых разных сословий.

Кто-то из них радовался повороту событий — как же, охранке нос утирают на их собственном поле. Хлещут их же салом по их же морде, выражаясь фигурально.

Кто-то, напротив, негодовал и возмущался творящимся беззаконием, но тихо: судебные приставы предусмотрительно подвесили на пальцы профессиональные касты. Пробовать на себе, какие именно, не хотелось никому.

А впрочем, поведение судейского корпуса (не только тут, во всех других судах столицы тоже, без исключений) регулярно вызывало нарекание у зрителей из зала. Иногда — у всех присутствующих без исключения.

Данный случай был ещё сравнительно скромным и заурядным — возмущалась лишь часть народа.

— Ещё, если грамота лично монархом выдана, к её обладателю наверняка паломничество тамошних аристократов начнётся: будут дружить пытаться, всячески обхаживать. Для старта личного бизнеса — идеальные условия, — простецки разглагольствовал с трибуныРжевский, словно был не свидетелем защиты по вполне понятному уголовному делу, а являлся продавцом прогулочных туров и имел процент с каждого отправленного в Залив туриста.

— Да ну? — секретарь, отбросив приличия, откровенно напрягся.

— Да, — веско и солидно подтвердил блондин. — Моя фамилия с такими вещами не шутит.

Почему-то аргументу поверили абсолютно все. Возможно, ещё и потому, что ни один представитель его семьи подобных денег на виду в руках не держал. Собственных. За всю историю.

А этот вот как-то сподобился, мелькнула мысль далеко не у одного, одетого в дворянские платья.

— Детей, это уже оговорено, в тамошний колледж менталистов примут: очень хорошая на сегодня профессия, перспективная и денежная во всём мире.

Понятное дело. Кто может незримо управлять чужими мыслями, перспективу имеет на любом месте.

— Ну и школа по этой профессии в Заливе лучшая, — маргинал шмыгнул носом.

В зале заседаний не впервые материализовалась тишина.

— Ржевский. Не забывайся. — Тихо-претихо предложил кто-то с прокурорской скамьи.

— Иди и ты на три буквы, — не затянул с ответом блондин, озвучивая, куда именно пройти работнику прокуратуры. — У нас вон, магические конклавы десятками людей посередине города кладут! — на вид легкомысленно продолжил он, — Я в вашу долбаную прокуратуру уже два запроса именем Изначального отправил! Вы что, хоть вид сделали, что почесались, твари некомпетентные?

— И снова тишина, — сомнамбулически заметил секретарь суда, на которого в этот раз никто не обратил внимания. — Прокуратура молчит.

— А там в этом плане полный порядок! — потомок гусара теперь общался с залом, как будто призывал всех подряд даже не в свидетели, а в арбитры. — Опять же, можно участок рядом с летней резиденцией монарха взять. Оформление на себя беру! А-га-га, шутка. — Глаза Ржевского остались холодными и серьёзными.

Настолько, что видно это было даже в задних рядах, от его трибуны весьма далёких.

— Надеюсь, всем без исключения было понятно, какие косвенные и непосредственные выгоды несёт жизнь рядом с любым домом монарха? — неожиданно подала голос Виктория Барсукова из-за решётки.

Смотрела она почему-то не на Веретенникова, а на безвестного молодого секретаря.

— Какие гарантии? — заморожено спросил тот, уже не размениваясь на соблюдение хотя бы подобия приличий.

— Слово Ржевского, — лаконично ответил за подругу представитель защиты. — Говорю прилюдно. В случае положительного решения неподвластным юрисдикции порталом — сразу туда. Только здесь и видели.

— Это безза…!.. — рванулся было со скамьи жандармский майор, но был мгновенно возвращён на место приставами.

Прочие представители третьего отделения возмущённо переглянулись и затеяли подниматься со своих мест, продолжая начинание коллеги.

Судья бестрепетно кивнул магам и те потянулись за магическими жезлами.

В принципе, в Столице все знают всё. Самые разные люди, наблюдавшие сейчас творящийся спектакль, независимо друг от друга единодушно приходили к выводу: такое простое и понятное дело, инспирированное кое-кем из августейшей семьи, разваливалось на глазах из-за винтика в системе, который решил воспользоваться доступным ресурсом в свою пользу.

Начальник отделения, получивший по загривку за компанию с подчинённым, методически грамотно сориентировался в нестандартной ситуации и попытался организовать себе срочный вызов по бесшумке.

Судя по некоторым очевидным нюансам, на том конце ему оба раза банально не ответили: тот, к кому он хотел апеллировать, был занят чем-то своим.

Или та. ЗаняТА.

— В качестве дополнительного аргумента, Ваша Честь: вот коммуникационный браслет Её Величества Далии аль-Футаим, — Ржевский, не стесняясь, как ни в чём ни бывало снял с запястья и положил на трибуну инкрустированный магическими рунами платиновый овал. — Она готова лично, с включением маго-видео прямо сейчас, подтвердить при свидетелях мои слова.

Судья без лишних слов поднялся из-за стола, подошёл к трибуне и взял браслет.

Какая-то часть присутствующих затаила дыхание; кто-то восхищался наглостью фамилии маргиналов; кто-то молча негодовал, сочувствуя охранке и прокурорским.

— Наденьте на руку, — предложил самый странный представитель защиты за всю историю этого суда. — Он на вас настроится сам и активируется автоматически.

— Да ну, дорогая же вещь? — посомневался для виду представитель фемиды.

— Не дороже справедливости, — патетически вздел вверх указательный палец белобрысый негодяй. — Надевайте.

О чём Веретенников разговаривал (и с кем), прочим было не слышно.

Однако буквально через четверть минуты на своё рабочее место он вернулся упругим уверенным шагом, быстро и молча. Артефакт стоимостью с небольшой небоскрёб остался у него на запястье.

— Это неслыханно! Это…! — один из прокурорских с брезгливым выражением лица попытался рвануться вперёд.

И упал на пол под ноги товарищам: никто не успел заметить, каким именно заклинанием врезал бездушный маг, обеспечивающий порядок в судебном зале.

— Ваша Честь, пользуясь оказией! — отмороженный Ржевский так и стоял, по-прежнему безмятежно облокачиваясь о трибуну.

Только руку поднял, словно школьник.

— Да-да? — Веретенников неохотно вынырнул из каких-то своих мыслей, поднимая глаза.

— Могу заодно встречный иск подать? — блондин выдул клуб дыма, затянувшись толстенной сигарой. — На своего коллегу по цеху?

— Не понял. — Судья помотал головой, сосредотачиваясь. — Поясните?

— Ну, в Хартии Соты сказано: Изначальные в случае споров между собой могут, кроме прочего, прибегать к арбитражу Суда Империи. Один мой коллега по Совету Города к нам глаз не кажет, а у меня к нему прям прилюдные вопросы накопились, причём по вашей части, — пояснил маргинал. — Он у вас тут обитает. Можете принудительный привод организовать?

— Кто у нас обитает? — Веретенников удивился так, словно, в отличие от всего остального зала, между строк понял больше других.

— Царь же, — простенько подсказал Ржевский. — Один из членов Совета Соты. У меня к нему претензии, я на него в суд подать хочу.

— Я так и думала, что сейчас что-нибудь отмочит, — отстранённо заметила Наталья Барсукова из угла для подсудимых. — Когда он такое лицо делает, всегда потом сюрпризы.

— Кто? — задумчиво уточнила Виктория.

— Димка.

Повинуясь бесшумным командам по магическому интерфейсу, судейские конвойные как раз распахивали решётку и снимали с девиц блокираторы.

— Вы сейчас серьёзно? — между бровями Веретенникова пролегла глубокая борозда.

— Более чем.

— А как вы себе это видите?

— Исключительно в рамках закона, Ваша Честь. Который один для всех.

— Как⁈… — секретарь был более откровенен.

Он изобразил лицом много больше, чем его начальник.

Ржевский серьёзно повернулся к нему:

— Повторяю: по закону.

— Вы понимаете, что говорите? Есть границы, ко…

— Я знаю, что бог создал людей богатыми и бедными, умными и глупыми, сильными и слабыми. Мы не равны от рождения и декларации равных прав по большей части лишь декларации и есть: взять хотя бы магов в сравнении с простолюдинами.

Из самых дальних рядов раздалось несколько неуверенных хлопков.

— Но есть одно-единственное место на земле, где базарный нищий равен миллионеру Фаберже, — как-то слишком пронзительно продолжил потомок гусара, который на мгновение перестал казаться дурачком и простофилей. — Есть ещё место на земле, где гений не имеет никаких преимуществ в сравнении с тупым, где владелец оружейного завода полностью уравнен с безоружным монахом, а у Царя ровно столько же обязанностей, сколько и у любого из его подданных. — Блондин помолчал. — Есть ещё место на земле, где бездомный бродяга может одолеть самого Царя и даже наказать последнего, если будет прав. А монарх нет.

— Где? — всё с той же задней скамьи прозвучало лишь одно слово.

— В раю? — донеслось насмешливо с другой стороны.

— Рай ни при чём, слушай внимательно. Я сказал, на земле, — Ржевский покачал головой. — Это место называется Суд Империи.

На начальственной скамейке встревоженно переглянулись прокуроры.

— Здесь равны ВСЕ, Уложение Основателя Династии. Об этом пункте не любят вспоминать, но его никто не отменял, — ровно продолжил маргинал.

Он сейчас вроде бы и не старался говорить громко, однако слова были слышны, пожалуй, даже этажом ниже.

— «Царю в Суде перед лицом справедливости отвечать наравне с прочими, ежели насущная потребность в том возникнет!», — потомок гусара процитировал по памяти слова, которые школьники учили в младших классах. — Только Основатель Династии там термин латинян использовал, у него справедливость юстицией названа почему-то.

Следующие пару секунд всеобщее молчание можно было нарезать ножом, если бы у кого-то возникло желание.

Веретенников лихорадочно считал варианты — это прямо отражалось на его лице. Он отбросил все сомнения и приличия и сейчас очень напряжённо размышлял.

— Чего замерли? — тем временем Ржевский с равнодушным видом обратился к сектору жандармов и прокурорских. — Вы ж сами законники, Основной Закон Державы с закрытыми глазами помнить должны: его даже детишки малые в школе классе в третьем на память заучивают.

Глава 4

Ариса Накасонэ, клан Накасонэ. Выпускница одного малоизвестного учебного заведения в Киото, Япония. Односторонний сигнал от амулета Ржевского принимается через маго-техно мост Мицубиси благодаря шлюзу Изначальной Шу Норимацу.

Если бы её кто-то спросил, японка сказала бы, что это самая странная вербовка за всю историю соглядатайства. Одноразовая, за большие деньги, очень высокого уровня — но исполненная прилюдно.

Однако граничащая с сюрреализмом затея напарника по миссии сейчас успешно пожинала свои плоды: судья Веретенников как та пресловутая рыба в реке уверенно заглотил наживку и осознанно двигался в нужном направлении.

— Ржевский, я ведь тебе сказал один раз: не забывайся. — Со скамейки прокурорских подал голос сорокалетний крепыш, который уже пытался делать многозначительные тонкие намёки.

— А кто ты такой, придурок? — свидетель защиты спокойно повернулся к прокурору. — Чтоб МНЕ советы давать?

Обладатель синего мундира принялся открывать рот, но потомок гусара продолжил, повышая голос:

— Ты, мразь тлетворная, молоко сперва с губ оботри. Ну или что там у тебя к ним прилипло, а-га-га… Ой. Простите, дамы! — блондин изобразил снятие с головы несуществующей шляпы и шутовски раскланялся на все стороны. — Не смогу мысль завершить, — ласково улыбнулся он прокурору. — Женщины вокруг, мне перед ними неудобно. В общем, ты же понял, да?

Ариса налила себе в чашку чаю, наблюдая за происходящим через маго-канал. Становилось понятным, почему фамилию напарника государственные служащие никогда не любили на всех уровнях.

— Ржевский… — крепыш побледнел и с каменным лицом принялся вставать со скамьи.

— Ой, закройся, бога ради! — отмахнулся выходец из Соты. — Не шестери, твоего патрона здесь всё равно нет. Плюс когда пасть открываешь, неимоверная вонь поднимается; ты чё, говна поел перед тем, как сюда идти? — кое-кто заботливо наклонил голову к плечу. — Или утречком зубки почистить запамятовал? После вчерашнего?

— Дмитрий Иванович! — дробно захихикал со своего места судья. — Вы бы поосторожнее в выражениях! Здесь дамы.

Веретенников с видом полнейшего умиротворения глазел то на платиновый браслет на своём запястье, то на мешки с золотом, беззаботно оставленные на трибуне. Его лицо светилось восторгом, граничащим с счастьем.

— Тысяча извинений! — картинно спохватился Ржевский, заполошно оглядываясь по сторонам. — Дамы, вы позволите, я закурю⁈ — и не думая ожидать ответа, он подхватил с металлической накладки на конторке оставленную было сигару и сделал очередную затяжку. После чего повернулся к прокурору, которого к тому времени уже крепко удерживали под руки судебные приставы. — На будущее: не нужно корчить из себя большого начальника, который типа имеет право что-то там в мою сторону вякать.

Недоброжелатель безуспешно рванулся из рук магов.

— Я ж тоже обесценить могу, — спокойно продолжил Дмитрий. — Да так, что утираться зае**шься. Мужик, говорю при всех: у нас с тобой два разногласия, одно личное и одно по работе. Личное уладим сразу после заседания, я же верно твои гримасы истолковал? — напарник озадачился, глядя, как его визави корчится в руках судейских.

Накасонэ опознала воздействие «молчуна», специального артефакта, подавляющего целый пакет функций нервной системы: судейские, повинуясь негласной команде Веретенникова, от греха подальше временно приструнили слишком активного представителя прокуратуры именно с его помощью.

— Вячеслав Александрович! — Ржевский развернулся к успешно купленному судье (теперь это можно было утверждать наверняка: с деньгами сотрудник фемиды явно расставаться не планировал). — Не смея помышлять о вмешательстве в ваши компетенции, хотел бы поинтересоваться. Если можно. — Блондин уважительно задрал подбородок, демонстрируя максимум почтительности. — Разрешите?

Он случайно зацепился запястьем за один из мешков с золотом, раздражённо покосился на него, гневно подхватил оба банковских кошеля и стремительно переместил их на стол судьи в три шага:

— Позвольте, у вас пока постоят⁈ А то так раздражают и мешают выступать, что спасу нет! Опасаюсь не до конца исполнить долг свидетеля защиты. — Его голубые глаза хлопали честно-честно и наивно-наивно.

Не дожидаясь ответа, потомок гусара вернулся на трибуну свидетеля.

— Спрашивайте, Дмитрий Иванович, — бархатным тоном заботливого воспитателя детского сада предложил судья. — Эй, убрать мешки! — махнул он походя приставам. — Вы что, не видите? Они гражданский долг исполнять мешают. Всё словами говорить надо? — в интонациях чиновника проступили безмерная забота о державе и непреклонное намерение немедленно исполнять долг судейский, чего бы это ему ни стоило. — Извините, Дмитрий Иванович! Так что вы там говорили?

— Этот мудила-прокурор мне что-то сказать тужится, но ваши люди ему будто речь перехватили. Из уважения к дворянскому уложению, позвольте сказать болезному? Всё равно мне с ним стреляться после суда, готов спорить, на что хотите.

— А-а-а. Да, — Веретенников сделал знак магам. — Убрать немоту!

— Это произвол. Вы будете отвечать. — Прокурор первым делом обратился к судье.

— Обязательно, — жизнерадостно кивнул тот, провожая взглядом приставов, запирающих два банковских мешка снаружи в личной комнате Веретенникова и, не зайдя внутрь, возвращающихся в зал.

— Обязательно буду отвечать, — владелец единственной мантии в помещении светло улыбнулся хозяину синего мундира. — Обязательно, — повторил он, пребывая явно в приподнятых тонах. — Отчего ж не ответить-то, да из Эм… из любви к юстиции!

— Отпустите, я в порядке, — хмуро бросил прокурорский судейским.

Те сверились взглядом с начальником и пошли на уступку.

— Ржевский, дуэль само собой, — сорокалетний крепыш потёр запястья. — Что до твоего длинного языка, то…

За следующую секунду потомок гусара успел столько, что впору было заподозрить наличие ментального ускорения.

— Ваша Честь, разрешите⁈ — сперва он сложил руки в просящем жесте и всё так же наивно похлопал глазами в сторону Веретенникова.

Когда тот только рот открыл, чтобы вдохнуть воздух, блондин радостно выпалил «Спасибо!» и в одно касание перемахнул через трибуну, не заморачиваясь выходом по правилам.

Пролетев сразу с помоста в зал, словно резиновый мячик, Ржевский с опорой на спинки перескочил через два ряда сидений и ровно в следующее мгновение держал прокурора за горло на вытянутой руке:

— О моём длинном языке, тварь продажная, я с тобой поговорю в другом формате — на дуэли сразу после заседания. Язык мой, кстати, тебя по должности не касается. А теперь ты мне ответь, да и все вы. ПРОКУРОРЫ! — напарник по миссии технично сместился назад и в сторону, прикрываясь синим мундиром как щитом от его же соратников. — ВОПРОС ПРИ ВСЕХ! Где ваш ответ на мой письменный запрос в вашу сраную Прокуратуру по поводу использования оружия массового поражения в Соте⁈ Три часа давно истекло! ПОЧЕМУ ВЫ НЕ ИСПОЛНЯЕТЕ СВОЙ ДОЛГ? — последним словом Ржевский будто вбил сваю в землю.

— И опять это же молчание, — а секретарь суда, похоже, зажил своей жизнью.

Забрав ключи от кабинета Веретенникова у приставов, переглянувшись с патроном, он притащил малый мешок на свой приставной столик и сейчас зачем-то выкладывал из него монеты в три равные кучки.

Время от времени юноша проводил специальным амулетом над деньгами, словно в невидимом магическом интерфейсе рандомно проверял пробу.

— И не говори, — хмуро отозвался в его сторону Ржевский, не поворачивая, впрочем, головы. — Когда работать надо, они морщат попу и дуют щёки. Вместо работы. ПРОКУРОРЫ! ГДЕ ОТВЕТ НА МОЙ ВОПРОС⁈ А сейчас языки втянули в жопы, когда до дела дошло. Гады некомпетентные.

Синие мундиры перегруппировались, пристроились и попытались охватить блондина в узком проходе с двух сторон.

Тот технично сместился ещё на два шага, продолжая прикрываться их коллегой:

— По закону, в случае опасности имперского уровня вы уже на военном положении должны быть! — наследник одиозного кавалериста то ли убедительно играл, то ли действительно выходил из себя под влиянием озвучиваемого. — А вы вон, суки циничные, по судам отираетесь в полном составе! Вместо того, чтобы своё дело делать!

— Господин Ржевский, прекратите балаган! — неприязненно бросил тип с такими же знаками различия, какие были у погибшего в Соте Апраксина.

Заместитель обер-прокурора, перевела себе мысленно Накасонэ. Видимо, заказ на этот процесс действительно с самых высот пришёл, если и этот припёрся.

— Брысь, после суда продолжим, — Дмитрий брезгливо оттолкнул того, кого держал за горло.

Толчок был сильным. Крепыш не удержался на ногах и упал обратно на сиденье.

— Слышь, красавец, — блондин подступил вплотную к высокому чину. — А ты здесь что потерял? Всю работу по охране правопорядка выполнил?

— Рже…

— В глаза мне смотреть, говно! Я тебя, бля*ь, как твой прямой работодатель-налогоплательщик спрашиваю! Ты на мои, гнида, налоги живёшь! Своими руками за всю жизнь ты ни копейки не заработал! — Ржевский бестрепетно схватил за горло уже следующего государева человека при полном попустительстве магов, долженствующих обеспечивать порядок в зале.

Всё из тех же задних рядов задорный свист резко сменился непрекращающимися бурными аплодисментами.

* * *

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Знатное зрелище, — ровно кивнула Норимацу, через браслет которой все заинтересованные наблюдали спектакль в суде Столицы.

Мадина наплевала на секретность своих артефактов и для кузин Шу, Далии и Левашовой сделала картинку объёмной, обеспечив и звук.

— Это он обер-прокурора бутсает? — с интересом уточнила аль-Футаим.

— Заместителя.

Ржевский тем временем, не дождавшись ответа, недолго думая ударял высокого чина кулаком в живот. Повторно.

Заместитель обер-прокурора после такого упал на колени, переломился пополам и принялся извергать съеденный завтрак прямо на пол.

— Фи, как неаппетитно, — Виктория Барсукова, освобождённая вроде как под залог, процокала каблуками из-за решётки и заняла место рядом с блондином.

— Ну и мерзость, — с другой стороны встала её кузина Наталья, разминавшая кисти и поправлявшая на пальце армейский концентратор.

— Зачем она за перстень хватается? — ойкнула Левашова, которую сюда никто не звал (но и прогнать рука не поднималась). — В суде же нельзя магичить?

— Жути нагоняет. Роль отыгрывает. — Пояснила сердобольная принцесса.

— Вот об этом я и говорю, Ваша Честь! — кое-кто продолжал весьма убедительно возмущаться. — Вот мой запрос, пожалуйста, примите. — Он что-то отправил с браслета Изначального. — Вот ответ их маго-сервера. Время пошло. Они у вас жопы мнут — а ответа мне нет! На государственный вопрос!

— Я полностью разделяю ваше возмущение, Дмитрий Иванович. — Решимость так и сквозила из каждой поры судейского организма.

— И именно поэтому я прошу вас моего коллегу сюда позвать, — как ни в чём ни бывало продолжил блондин. — Царя, в смысле. А то на площади перед моим домом многие его именем действовали, во всяком случае, заявляли.

— Господин Дюжников! Почему ваше ведомство не отреагировало⁈ — строго поинтересовался Веретенников у стоящего на коленях.

— Буа… буэ… — собеседник к диалогу был явно не готов.

— Всё в порядке. Всё совпадает. — Секретарь суда достал откуда-то из недр одежды три матерчатых мешочка и рассыпал в них три равные кучки золота. — Здесь нормально, практически идеально. Второй мешок пропорции по весу соответствует, пересчитывать смысла нет.

— Дмитрий Иванович, ваш залог принят! — торжественно объявил носитель мантии, равнодушно скользя взглядом по уже освобождённым княгиням Барсуковым.

Попутно он активировал интерфейс на свежеподаренном платиновом браслете и словно озаботился параллельной беседой.

— Пожалуйста, вынесите решение по приводу царя? — буднично попросил Ржевский. — Когда общество волнуют резонансные проблемы такого плана, персона уровня нашего самодержца не имеет права отсиживаться.

— А как вы себя видите реализацию этого решения? — абсолютно серьёзно, без тени предыдущей картинности, почти угрюмо поинтересовался Веретенников в ответ. — Я всегда честно предупреждаю, что могу и чего не могу. Допустим даже, выз…

— Я не прошу вас обеспечивать реализацию этого решения, — сдержанно покачал головой потомок гусара. — Просто своей властью издайте бумагу? И внесите её в единый судейский маго-реестр?

Параллельно он сделал несколько знаков пальцами, словно говорил по-немому.

Семья судьи уже в нашем посольстве, кивнула сама себе Накасонэ. Именно это напарник по миссии без слов сообщил чиновнику: порталом прибудут через Токио в Залив через пару часов: да, долго, но надёжно.

Это у Эмирата портальная и ментальная магии лучшие в мире, в Японии такого уровня пока нет.

— Дмитрий Иванович. Я очень хочу пойти навстречу, но удерживаюсь исключительно из соображений целесообразности. — Веретенников вместе с секретарём поднялись из-за стола.

В принципе, маски были сброшены: прокурорские и третье отделение бессильно скрипели зубами, судейские маги были неподсудны по определению, а возле двери личной комнаты судьи прямо в воздухе формировался овал портала. Куда вёл последний, было неясно, но непонятная вязь чужой письменности прямо намекала, что речь идёт о южном направлении.

— Я же объяснил, — бесстрастно пожал плечами Ржевский, мгновенно становясь на десяток лет старше. — «Перед лицом справедливости царю отвечать наравне со всеми, ежели насущная необходимость в том возникнет».

— Это правило существует, вы правы. — Поживший обладатель мантии больше не валял дурака и не походил на престарелого клоуна, занесённого в кресло судьи ошибкой судьбы. — Но вы должны также понимать: иногда существуют законы, для которых нет механизмов реализации.

— Вячеслав Александрович, это не ваша забота! — удивился блондин. — Вы лишь вносите в реестр судебных решений распоряжение царю явиться для дачи показаний. Точка.

— Что потом?

— Потом эту тему станут вести совсем другие люди, а вы идёте вон туда, — потомок одиозного кавалериста указал на уже открывшийся портал. — И решение принципиального судьи останется здесь — нам, тем, кто тоже остаётся здесь. Вас-то в юрисдикции больше не будет.

Двое самых необычных в мире (и разовых) деловых партнёров почти синхронно покачались с пяток на носки, сверля друг друга взглядами.

Было очевидно, что исполнять сказанного судье не хочется.

Также было очевидно, что слова Ржевского разбудили какие-то струны среди половины присутствующих в зале: многие люди встали со своих мест, напряжённо ловили каждый звук и только и ждали, чтобы прокурорские либо охранка сделали хотя бы один жест. Неважно, какой.

Те в свою очередь замерли и тоже не двигались, ожидая в таком же точно напряжении, чем закончится диалог обладателя мантии и свидетеля защиты.

По сложившейся практике Единый Реестр судебных решений не подлежал редакции. Существуя на особом маго-сервере, он мог только принимать записи, но ни одну из них нельзя было удалить. Никогда, никому, ни при каких условиях.

— Хорошо, — сдался Веретенников. — Но поясните, зачем.

— Прецедент, судебный прецедент. Основатель Династии завещал Юстиции не склонять головы ни перед кем, хоть даже и перед царём. Суд Империи должен остаться тем местом, в котором атлет уравнен с инвалидом, богач — с бедняком, царь — со своими подданными.

Ржевский говорил, в принципе, затёртые банальности. Эти декларации были известны каждому школьнику Империи, поскольку выдержки из её Основного Закона действительно учили на память в младших классах во всех школах страны.

Однако при упоминании своей давно прописанной и забытой роли судья Веретенников неожиданно посерьёзнел, приосанился, расправил плечи и исполнился… непонятной внутренней гордостью, что ли? Неизвестной силой?

— Самая странная вербовка за всю историю ниндзюцу, — совсем в другом месте Ариса Накасонэ, подключенная к этому же каналу, задумчиво кивнула своему отражению в зеркале.

Затем она отсалютовала чашкой с чаем и решительно вылила её содержимое себе в рот.

Веретенников вернулся к рабочему столу, активировал артефакт и на виду у всего зала задвигал пальцами по маго-интерфейсу, набирая документ.

— Вот. — Сопровождаемый взглядом Ржевского, он зарегистрировал судебное решение в Едином Реестре.

Отметка об этом появилась автоматически в артефактах многих, имевших нужные маго-подключения: у сотрудников юстиции, у чиновников третьего отделения (в том числе, присутствующих тут), у Изначальных Соты.

— Благодарю вас, Ваша Честь. — Ржевский без малейшего намёка на иронию дважды поклонился глубоким самурайским церемониальным поклоном. — Я горжусь тем, что знаком с вами лично.

Веретенников, не прощаясь, подхватил рассортированное по мешочкам золото. На мгновение заглянув в свою комнату, он забрал и большой кошель, затем в сопровождении секретаря, не мешкая, шагнул в портал.

Овал тут же исчез за их спинами.

— Спасибо, Ваша Честь. — Ржевский ещё раз абсолютно серьёзно поклонился в пустоту. — Лично мои потомки будут знать ваше имя и будут искренне вам благодарны. Ибо есть за что.

Из многочисленных десятков свидетелей почему-то не нашлось ни одного человека, который пожелал бы что-то добавить, пошутить либо прокомментировать.

И снова эту тишину можно нарезать ножом, подумала в другом месте Ариса Накасонэ. По общему с Норимацу шлюзу она видела, как удивлённо переглянулись кузины последней:

— А почему никто ничего не сказал⁈

— Простых людей давно отучили лезть в дела власть предержащих, — пожала плечами Далия аль-Футаим.

— Прокурорские и охранка не выдержали бы боя с приставами: в суде блокируются все боевые артефакты, кроме судейских. Во всяком случае, на порядок снижается их производительность, — погружаясь в свои мысли, заметила Мадина Наджиб.

— А сами эти исполнители почему судью не остановили⁈ Как там их, приставы?

— Местное законодательство, — вздохнула Шу Норимацу. — Они испокон подчиняются только судье: гарантия независимости его решений. Типа. Декларативная и церемониальная якобы охрана любых судейских вердиктов — но, видимо, конкретно со своими у Веретенникова особые отношения. И Дмитрий об этом знал, потому и использовал системно все раздельные ресурсы, собирая из кусочков мозаику ситуации.

— Судейских магов нельзя судить, — Наджиб пояснила короче. — По крайней мере, за любые их действия, связанные с исполнением прямых обязанностей в зале заседаний. А судья из Залива сто процентов с ними поделится, попой чувствую. И они это знают — неписанные корпоративные правила.

Глава 5

Интерлюдия

Один из залов столичной резиденции Воронцовых.

— Какая наглость! А ведь дебил дебилом на вид, — глава одной из ветвей большой фамилии недоумённо оттопырил нижнюю губу и озадаченно покачал головой.

Представляемая им часть семьи занималась крупным производством, торговлей и тем, что лежало на стыке.

— Не скажи. — Граф по имени Сергей, руководивший подразделением в крайне неафишируемой организации государя, был занят тем, что сейчас транслировал родственникам картинку из зала суда.

Благодаря служебному положению он одним из первых получил уведомление о необходимости явки Царя в суд прямо сейчас.

Для дачи показаний.

От безвестного маргинала плюс (а вот тут был подвох) с прямым распоряжением весьма неоднозначного судьи.

Прецедент, будь он неладен.

— Он всё правильно делает, по крайней мере, тонко рассчитал. — Продолжил представитель спецслужб, делая над собой усилие, чтобы отставаться спокойным. — Арестовать его однозначно прав ни у кого нет — Изначальный Соты. Всё равно что дипломатический иммунитет, чтоб Основателю Династии икнулось на том свете… Конкретно в данном случае — всё равно что дипломатический иммунитет, — уточнил граф.

— А если не арестовывать? — с намёком пошевелил бровями представитель торговой ветви.

— А как тогда⁈ — взорвался чиновник. — Боевые маги вон, и у него есть! Парой рядом стоят и знаешь сколько они уже наших людей накрошили⁈ Бога ради, хоть ты этой ошибки не делай!

— Какой?

— Не надо в них, как Ржевский, прежде всего тёлок красивых видеть!

— Ха, а кого тогда? — грузный, объёмный, тяжёлый и высокий торговец-производитель мазнул сальным взглядом по двум очень похожим женщинам на изображении, транслирующемся из суда. — Кого тогда в них видеть⁈ Девицы хоть куда, — признал он нехотя, украдкой сглатывая слюну и двигая кадыком. — И что они в этом маргинале нашли? — посетовал он с досадой в сторону.

— Это княгини империи. Боевые маги, точнее, магессы! Очень высокого ранга, со своей вотчиной и такими гражданскими правами, что тебе лично даже не снились, — Сергей Воронцов перевёл дух. — Правда, их права по большей части у себя дома, в Соте находятся, не в столице. Но тем не менее.

— Ага, вижу я их права, — захохотал торговец. — Едва из кутузки вышли.

Граф поморщился и вздохнул ещё раз. Родственник, такой грамотный в своих делах, в политических вопросах откровенно плавал и перемены глобального расклада, происходившей вот прямо на глазах, банально не осознавал.

Ладно. Всегда можно попробовать донести суть языком собеседника.

— У Ржевского может быть поддержка в зале, — терпеливо зашёл на второй круг представитель спецслужбы. — Это если не считать того, что он и на юридической ниве весьма изящно прокрутился. Зал, в свою очередь — лишь социальный срез всего общества.

— Ой, ещё мы этот скот простонародный в раскладах не учитывали! Страшнее кошки зверя нет, да?

— Силой сейчас действовать нельзя. — Граф твёрдо покачал головой. — Посмотри: народ только что не звенит. Поднеси спичку — полыхнет: конкретно в данном случае сомнут и прокурорских, и охранку, даром что среди тех маги. Плюс неизвестно какие стрелялки у белобрысого с собой: этажи Шереметьевых в небоскрёбе были мало не в ноль убраны. Зачем такая огласка на ровном месте? Стрельба в суде? Отродясь страна подобного не видела, лучше и не начинать, особенно если царь замешан: тут замять поскорее, а не шум до небес подымать.

— Погоди! В смысле, этажи в Шереметьевых⁈… Что там?

— Убиты почти все, причём из огнестрельного оружия. Наши, внедренные в полицию, до сих пор на месте происшествия работают. Такие картинки шлют, закачаешься.

— Как так⁈ В Столице⁈ Почему этого недоноска не арестовать тогда⁈ Плевать на иммунитеты. Как он вообще туда попал, если это он⁈ — было заметно, что по родственнику заметно ударило известие.

Фактически, отсутствие гарантий безопасности даже на изрядной высоте от земли, казалось бы, в неприступном месте.

Сергей Воронцов вздохнул. Потом пересилил себя и всё же попытался остаться конструктивным:

— А вот так. Если с технической точки зрения, то у Шереметьевых стёкла на этажах разбиты, будто кто-то снаружи вошёл. Арестовывать Ржевского, повторяю, и незаконно, и не за что — доказательств нет. Уже молчу, что грубой силой и по беспределу мы и в Соте не справились, — добавил граф в сторону.

— Хотя всем понятно, что это именно он их прополол, — скрипучим голосом констатировал один из Воронцовых-стариков. — Его почерк, если огнестрелом работали. Кроме Ржевских такую прорву людей никто перестрелять не способен за короткое время, ещё и в ограниченном пространстве. — Дед немного помолчал. — Н-да уж, оперилась фамилия в лице наследника, нечего сказать. Нам на голову.

— Но на пятидесятом этаже⁈ — торговец ухватился за последние слова графа. — Разбитое окно⁈ И по лестницам либо в лифтах на полтинник внутри здания никто не поднимался⁈ — он имел ввиду злополучный высокий этаж.

— То-то и оно. Загадки, загадки. А знаешь, что ещё интересно?

— Не тяни!

— Шереметьевы пока ничего не объявляли громко: перевариваются, как мы у себя, на междусобойчике. Даже полицию привлекли негласно — исключительно криминалистов ради.

— Я не понял. Это же ты у нас сыскарь, поясни?

— Очень хотят события восстановить, а своих специалистов по профилю нет. Полиция дала артефакторов и криминалистов типа как в частном порядке: в помощь родовой гвардии и безопасности, без обязательной фиксации обстоятельств собственноручно.

— Ух ты. — Торговец тоже умел мыслить быстро, по крайней мере там, где ориентировался. — Получается, нокдаун, говоря спортивным языком простонародного бокса? Если Шереметьевы втихаря ведут следствие и ничего не объявляют, значит, на прямой и быстрый ответ у них сил нет?

— Или духу. Именно. Несмотря на то, что через соседние с ними этажи слухи уже поползли: соседям рты не заткнёшь. Теперь с этим отморозком связываться никому неохота, — Сергей Воронцов кивнул на фигуру Ржевского. — Судя по новейшим слухам, которые до меня через негласный аппарат доходят.

Ненавистный блондин тем временем на маго-видео проводил продажного судью в портал, огляделся по сторонам и без затей отправился в судейское кресло.

Закинув ногу на ногу (и оба копыта — на стол судьи), наглец пояснил в зал, ни к кому не обращаясь: «Судейским решением Его Августейшество вызван сюда — подождём, пожалуй. Порталы у царя есть, ввиду остроты ситуации должен не затянуть с прибытием».

— Скотина, — выплюнул второй старик Воронцов, с ненавистью глядя на полупрозрачную фигуру потомка гусара, отображавшуюся служебным амулетом графа.

«Дамы, вы позволите, я продолжу курить? Пока время есть», — маргинал шутовски поклонился в зал из положения сидя и вновь задымил толстой сигарой. — «А то его величество щ-щас как явится, потом не передохнёшь. И мне его по традиции в положении сидя встречать надлежит, жаль, шляпы нет». — Ржевский поискал глазами вокруг себя из судейского кресла, да так в нём и остался.

Зал по-прежнему безмолвствовал, включая государевых людей.

— Может, это японцы постарались у Шереметьевых? Раз была резня, как ты говоришь? — задумался грузный промышленник. — Этот же, — кивок в сторону маго-видео, — с ними вовсю спутался? Может, это не его возможности были на пятидесятом этаже? — он повторно вцепился в соблазнительную мысль и теперь старательно её разрабатывал. — Шереметьевы всё же техно-вышку Мицубиси на земле Норимацу вдребезги разнесли! Могли азиаты отомстить?

— Может, и японцы. Только в данном случае оно без разницы: клан Норимацу у Ржевских с руки ест. — Холодно пожал плечами граф.

— И что с того?

— Методически военщина с Японских Островов, вышедшая в нашей столице на тропу тайной войны, от родовой гвардии Ржевских ничем не отличается. С нашей точки зрения. Разрезом глаз только если: ибо биться будут до конца, интересы их с Ржевскими полностью совпадают, поскольку тот им такой земли куш отвалил. Я же рассказывал.

— М-да уж. Получается, Димка и союзниками оброс серьёзными? Да, хоть иностранцами — но вместо родовой гвардии ему сейчас есть кого в бой пустить? И умирать они за него будут со всем самурайским старанием?

— Да. Нам бы такие люди тоже не помешали, — нехотя пробормотал Сергей. — Если японцы по первому слову творят всё, что блондин прикажет, то по факту это уже гвардия Ржевских. В какие бы формы узкоглазые ни рядились и каким языком «ура» в его славу бы ни кричали. Ладно, пошёл я, — представитель государевой спецслужбы решительно встал из-за стола.

— Куда? — устало поинтересовался старик.

Вместо ответа граф подвесил в воздухе личное распоряжение одного из первых лиц государства. Оно, хотя и было неформальным по форме, однако пришло только что по вполне официальному каналу:

Серёжа, я знаю, что ты с Наследниками давно связан. Моя личная просьба: можешь смотаться в этот суд и от Августейшего имени проконтактировать с Ржевским?

Дескать, «…уведомление царь получил, ловко ты прокрутился, прохвост. Но пока со мной разговаривай».

Ты и моложе прочих, и знаком с ним лично. Сделаешь?

Что ему сказать, знаешь. Это и я не раз говорил, и ты от меня слышал.

Разумеется, подобные вопросы с такого уровня множества вариантов ответа не предполагали.

Все присутствующие Воронцовы переглянулись, кто встревоженно, кто недоумённо.

— Ух ты. Батюшка наш до маргинала снизойти не планирует? — задумался руководитель промышленного крыла. — Или испужался чего? Да ну, не может быть!

— Маргинал сейчас собственными руками рушит устоявшуюся систему отношений, — хмуро отозвался один из стариков. — Только вам, молодым, этого не понять. Батюшка Царь лихорадочно ищет, чем ответить: идти на поводу и бежать по первому слову, даже в суд — ну такое. А Серёга по молодости не переломится: и должность позволяет, р человек надёжный. А если повезёт, то может и разрулит ситуацию как-нибудь.

— Да нет в этом положении хороших решений! — с досадой заметил граф, открывая служебный портал прямо от стола и направляясь к нему. — Ни у царя, ни у меня по его поручению. Что не явиться по судейскому решению — клин, что явиться — такой же точно клин. По крайней мере, пока там Ржевский на трибуне восседает да свою вонючую сигару курит…

— А ведь пращур их рода в шахматы играть любил! — неожиданно обрадовался каким-то воспоминаниям один из дедов. — Цугцванг позиция называется: любой ход ведёт к проигрышу. Надо, чтобы кто-то за тебя ходил, — пояснил прочим престарелый патриарх рода, ещё сохранивший живость ума.

В следующую секунду высокопоставленный представитель спецслужбы грязно выругался, зло посмотрел на родственника и исчез за непрозрачной пеленой магического перехода.

— А ещё Ржевский о воссоздании Первой Кавалерийской объявил, — ни к кому не обращаясь, продолжил всё тот же член фамилии.

— Ой, нашли чем пугать, — хохотнул промышленник. — Вот уж где точно не страшно! Кавалерия. А-га-га-га-га.

— Дурак ты, — беззлобно отозвался дед. — От кавалерии там только знамя будет. Под которое, к слову, изрядное количество людей прийти может: Ржевского-первого, который три звезды на эполете носил, в простом народе до сих пор чуть не на уровне божества почитают! — Он отхлебнул остывшего чаю. — Далеки вы от народа стали, вот и не знаете. Иногда даже досадно становится, что мы с ними по разные стороны оказались.

— Простолюдинов один маг сотнями испепелять может! Ладно, может и не сотнями, но десятками точно!

— А первый Ржевский тех магов десятками с запредельных дистанций как орехи щёлкал! Несколько сотен шагов до цели, однако не мазал практически: выстрел — труп. Огнестрел с тех пор, поди, хуже не стал? — старик покосился на застывшую над столом картинку, перехваченную и зафиксированную амулетом торговца после ухода Сергея. — Хотя Дмитрий Иванович-младший вон, до сих пор со старым карабином бегает. С другой стороны, а если его потешное войско где-то новых стволов закупит? Деньги у маргинала, как оказалось, есть.

— Тогда вешайся, — со вздохом согласился второй патриарх.

* * *

Из портала буквально через тройку минут прибывает граф Серёга Воронцов.

Я, конечно, самого царя и не ждал так скоро, но происходящее показывает: монарх (либо кто там от его имени заруливает; а чё, тоже вариант) держит руку на пульсе в режиме реального времени.

— Ржевский, я здесь по высочайшему повелению. — Старый знакомый ищет взглядом по сторонам.

Не находит ничего лучшего, чем стул секретаря суда; на него и усаживается.

Тишина стоит такая, что даже муху на другом конце зала слышно. Кстати, готов спорить: этот разговор сейчас и пишется, и транслируется кучей амулетов в самые разные стороны.

— Воронцов, — киваю со своего места, изображая ответное приветствие. — Ты меня простишь, если я скажу, что жениться по доверенности — не вариант?

Задние ряды зрителей выдают короткий смешок.

— Даже наше либеральное законодательство, — продолжаю, — требует личного присутствия. Иначе о легитимности процедуры речь не идёт.

— Ты это к чему? — Серёга недовольно оглядывается назад, но сделать ничего не может.

Да, слышат многие. Но и из зала их удалить — надобно этих приставов заменить на других. А для такого около суток одни документы оформлять да через судейскую коллегию проводить, да здравствует местнаябюрократия.

Я специально эти подробности скрупулёзно выяснял.

— Я это к тому, — поясняю, — что судьёй показания совсем другого человека затребованы. Не твои. Извини, но твой приход по этому августейшему поручению — та женитьба по доверенности есть. Нелегитимная имитация, которой только подтереться, — припечатываю.

— Чего ты хочешь? — исподлобья смотрит граф.

Решил наплевать на зрителей, понятно.

— К сожалению, ничего такого, что решается на твоём уровне. — Вздыхаю. — Хотел, если бы монарх человеком оказался, полюбовно обсудить дочь его, раз. Это она приказ о применении оружия массового поражения при мне отдала.

— Не забывайся! — на рефлексе напрягается собеседник.

— Иди *****.

— Хорошо, — Воронцов чуть сдаёт назад. — Какие есть тому свидетельства?

— Свидетелей изрядно. Даже монархи кое-каких уважаемых государств своими глазами видели, — какое-то время меряемся взглядами.

— Не граждане наши и не подданные, — качает головой Серёга, лихорадочно просчитывая сразу несколько линий. — В суде их свидетельства в адрес августейшей фамилии недействительны.

— Шу Норимацу, Изначальная Соты.

— То же самое, она подданная Микадо. Наша доброта, позволившая ей владеть собственностью на нашей территории, не даёт ей всего перечня прав гражданина Империи.

— Слово Ржевского, — спокойно пожимаю плечами.

Этот аргумент берёг для другого случая, не для беседы с человеком уровня Воронцова, но больно уж люди из зала внимают. Я отсюда чую.

В этом месте собеседник подвисает. По всей видимости, он сейчас общается с кем-то по бесшумке, потому что через четверть минуты выдаёт:

— Твоё слово, конечно, занятный прецедент. Но…

— Твой патрон в должности царя периодически обманывал. И этот, и другие, сто лет назад — история всё помнит. А мы… — не договариваю. — Я поэтому в суде и хотел пообщаться: чтобы независимая третья сторона рассудила.

— Даже если ты и прав, — граф тщательно подбирает слова, — это всегда делалось исключительно ради высших интересов. Ты не хочешь перенести беседу куда-нибудь в другое место? — Серёга не выдерживает покер-фейса и снова нервно косится за спину.

— Не хочу. У меня от народа секретов нет. Ты сейчас уполномочен говорить от имени царя?

Тут Воронцов ну очень долго молчит. Затем коротко качает головой слева направо и нехотя изрекает:

— Тебе мало твоих проблем? Ну вот какого чёрта ты всё время на красный свет лезешь?

— Не играй словами и не подменяй понятия. Суммируем. Принцесса Юлия на моих глазах распорядилась применить ОМП, — загибаю первый палец. — Я с её отцом хотел полюбовно вопрос в суде обсудить, но вместо него тебя прислали.

— Ты не много ли на себя берёшь?

— Обычно Ржевские с террористами переговоров не ведут, — продолжаю спокойно. — Но даже приговорённому к смертной казни дают последнее слово. В данном случае я хотел отца этой бл*ди послушать, вдруг не в себе она… Магический Конклав, — загибаю второй палец. — Что за организация? Судя по случившемуся, над ней давно пора общественный контроль ставить. Тоже есть о чём поговорить: Юлька команду отдала, Конклав исполнил.

— Уймись, — Серёга гневно смотрит на меня.

— Третий пункт, твоя должность. — Сам напросился. — Внутренняя разведка. Слушай, а что у нас за страна такая, что против собственного народа разведку вести надо⁈ — очень качественно изображаю удивление.

Когда я делаю такое лицо, собеседников обычно только что не подбрасывает.

Аплодисменты и смех с задних рядов указывают, что линию веду точно.

— Четвёртое, — ещё один палец. — Незаконный эдикт твоего босса, который я лично отменил.

— Оружие? — на лбу графа появляется глубокая вертикальная борозда.

— Угу. Владение оружием, защита своей жизни и свободы — святое право каждого свободного человека. Нет его лишь у рабов. — Опять выдерживаю паузу.

Она очень хорошо ложится на звенящую тишину в зале. Представляю, какие тарарамы творятся сейчас на других концах каналов связи, которые по амулетам следят за происходящим тут.

Ну а чё, резонанс штука такая. Если само явление с точки зрения науки знаешь, то и в другой сфере им тоже воспользуешься успешно.

Я физику знаю хорошо.

— Merde, — бросает Воронцов, меняя язык.

Дальше говорит исключительно на нём.

А-а-а, понял. Точнее, из памяти предшественника прогрузилось: большинство простого народу эту речь не понимает, в отличие от аристократов. Дима Ржевский, кстати, тоже не сильно в предмете преуспел, хотя по происхождению и должен был бы.

Быстро Серёга сориентировался. Специально говорит по-французски, типа фильтр включил: и общаемся дальше (с одной стороны), и поймёт только высшее сословие, с которым из Дворца всегда удобнее договориться (это уже с другой стороны).

От открытой решётки для заключённых слышится сдвоенный топот каблуков: не иначе, кузины Барсуковы спешат мне на помощь.

Они-то не в курсе, что лично у меня лингвистических проблем нет.

Хм, а приятно. Особенно когда они с двух сторон вот так ручки на плечи мне кладут. Главное сейчас — радоваться про себя, без идиотских улыбок во все тридцать два.

* * *

Ариса Накасонэ, клан Накасонэ. Выпускница малоизвестного и очень специфического учебного заведения в Киото. Сигнал передан через мост амулета Норимацу.

Исключительно из профессиональной привычки она сейчас наблюдала за обоими помещениями: и за залом суда, и за местом, где находилась Шу.

К сожалению, французского Накасонэ не знала. Как и Наджиб, и аль-Футаим, и трое сестёр Норимацу.

Его знали Барсуковы, но те находились рядом с Ржевским.

— «…ты очень пожалеешь, если сейчас же не отступишься», — к великой удаче, Светлана Левашова являлась местной дворянкой и графа Воронцова, как и эту речь, понимала отлично.

Вон, даже переводила, старательно повышая громкость, чтобы было слышно и сюда.

— А что Дима ему отвечает? — нетерпеливая принцесса даже подёргала молодую княгиню за руку.

— Он какую-то поговорку сказал, — Левашова задумалась. — Я по отдельности слова понимаю, а в сумме по нолям.

— По отдельности слова какие?

— «Несправедливость всегда будет нервно оглядываться, пока на белом свете есть Гасконь. Не мной сказано, но соблюдать буду».

— Что это значит? — аль-Футаим переглянулась со своей менталисткой.

Та лишь руками развела.

— Ну, гасконцы — это почти испанцы, — принялась рассуждать субтильная переводчица. — Сама Гасконь — дальний юг, конец той страны, дальше горы.

— А испанцы что за народ? — предсказуемо заинтересовалась Норимацу-младшая.

— Вспыльчивые, нищие, с завышенной самооценкой по причине хронической бедности всего региона в течение столетий. Оттого болезненно чувствительные ко всему, что могут счесть несправедливостью.

— Гасконцы что, такие же?

— Даже больше! У испанцев вся страна плюс-минус ровная экономически, а у гасконцев есть богатые провинции-соотечественники! Которые, к-хм, считают их болтунами, хвастунами и драчунами.

— Понятно, — Шу флегматично кивнула. — Когда в кармане ни копейки, свою состоятельность приходится доказывать по другим поводам. Как самураи времён закона о пробе меча.

— Считается, что гасконцы очень остро реагируют на всё неправильное, особенно в свой адрес, — быстро продолжила Левашова. — За мордобоем, выстрелом или дуэлью на клинках дело не станет сто раз из ста, если с чем-то не согласны. Кстати! Дима по-французски почему-то именно с гасконским акцентом говорит! И на их диалекте! Смотрится весьма органично, — озадаченно завершила она. — Хотя языка настолько хорошо вроде никогда не знал. По крайней мере, не демонстрировал и старательно скрывал.

Ариса застыла с чашкой над столом, озадачившись собственным предыдущим наблюдением.

— А теперь? — на том конце канала синхронно напряглась и менталистка.

— А теперь прямо как настоящий выглядит! — удивилась Светлана. — Если б не цвет глаз и волос… Даже интересно, когда он так во французском подтянулся.

Накасонэ давно поняла: да, Ржевский образован на зависть.

В очень специфических плоскостях, в весьма странном наборе и сочетании предметов — но его глубоким теоретическим знаниям (и офигеть какой уникальной тактико-специальной и практической подготовке!) позавидовали бы даже преподаватели того заведения, где японка училась.

Может быть, не все, но многие.

В прошлый раз она дважды обратила внимание: Дмитрий парадоксальным образом говорит на любых языках баб, которых он хочет (или планирует) трахнуть. Причём на специфических диалектах (окинавский, магрибский, шэньсийский).

Это было занятно и загадочно одновременно, но в то же время где-то объяснимо. Японка ещё планировала задать ему прямой вопрос на досуге.

Сейчас же Ржевский заговорил на одном языке с Воронцовым. Что бы это значило?

Тем более, напарник по миссии — в ориентации однозначно гетеро, ярый приверженец женщин и только женщин. Где-то до воинственности: вон, весьма красноречиво шарахался даже от где-то андрогинной Левашовой.

Хотя та весьма привлекательная тёлка, со всех сторон. На своеобразный вкус, но тем не менее.

Ариса ещё отметила: в Японии Светлана Левашова вполне могла б стать секс-бомбой в определённого рода заведениях. В тех из них, где пожившие мужики предпочитают тип лоли, а не фигуристых и буферастых самок, окружавших Ржевского (теперь уже в роли жён).

Воронцов сейчас подмывал такую хорошую теорию… в следующее мгновение Ариса решительным образом выбросила гадость из головы, не стала её додумывать и твёрдо остановилась на том, что причиной странного лингвистического кругозора партнёра по миссии является исключительно уникальный субъективный багаж.

А не женщины, которых Ржевский хочет это самое.

Хотя признавать собственный промах в анализе было досадно.

Надо его спросить про языки. Вот прямо сразу, как из суда выберется.

Японка повернулась к зеркалу. Повинуясь порыву, она спустила до пупа топ и половину минуты задумчиво смотрела на собственные молочные железы в отражении, лихорадочно прокручивая версию с разных сторон. Для очистки совести, напоследок.

Глава 6

— Дима, а когда это ты так французский выучил⁈ — Наталья и Виктория сжимают мои плечи пальцами, каждая со своей стороны.

Демаскируя меня своими лингвистическими замечаниями так, что дальше некуда. Впрочем, правда никому в голову по-любому не взбредёт, а для менталистов я непрозрачен.

Чёрт, что бы им такое ответить искромётное? Как назло, ничего подходящего в голову не приходит: предшественник в языках был не силён, даже во французском (впрочем, как и во всём прочем. Ха, каламбур).

— Ты ж на зимнем балу у нас два слова связать не мог⁈ — удивляется рыжая.

— Точнее сказать, только два слова и мог связать, — хихикает блондинка. — Но я эти слова сейчас воспроизводить вслух не буду.

— Выучил, — честно хлопаю глазами.

Ну а что, где неправда.

— Бонжур, граф! Какими судьбами на наш сабантуй? Что вы здесь потеряли? — Магессы на первый взгляд добродушно улыбаются Воронцову.

Но я-то знаю: с такими точно ласковыми лицами они в своё время меня бить принялись.

Кулаками. Не выбирая точек приложения ударов.

Получилось достаточно досадно и почти больно.

— Мы с Ржевским разговариваем, — неохотно морщится в адрес княгинь чин такой необычной разведки (потому что внутренней). — Вы бы не могли дать нам поговорить?

— На, — Наталья спокойно и непринуждённо упирает кукиш в нос переговорщика той стороны.

Сказать ей, что ли? Как бы это всё снаружи ни смотрелось, но данный разговор — самые что ни на есть переговоры противоборствующих сторон под белым флагом. Это если по содержанию.

А форма таких мероприятий может разной быть, на неё порой вообще внимания обращать не стоит.

С другой стороны, противная сторона меня всерьёз ещё не воспринимает, если Серёгу вместо принимающих решение прислать решила.

— На. Присоединяюсь к формулировке. — Второй кукиш в исполнении Виктории занимает место рядом со своим собратом от её кузины.

Воронцов пытается корчить хорошую мину при плохой игре.

Ух ты, а мне неожиданно становится приятно; прости, господи. Я думал, это только в мой адрес у них регулярно вылетает данная обесценивающая и донельзя обидная комбинация. Из трёх пальцев.

А оказывается, нет. Оказывается, это их стандартный приём в полемике. Видимо, с целью занятия верхнего положения в иерархии беседы.

— Дамы, что вы себе позволяете⁈ — брови графа ползут на лоб.

— Закройся, мурло, — с равнодушным видом предлагает рыжая. — Давно е*алом об стол не стучали? — затем уточняет. — Твоим? Так сейчас напомню, как оно выглядит. За этим дело не станет.

— Я буду участвовать, — нехорошо прищуривается блондинка. — Воронцов, личинка глиста, ты что, думаешь, мы не понимаем? Что за решёткой исключительно благодаря тебе и твоим коллегам чуть не оказались? Двойное беззаконие, если что.

— Вот не надо инсинуаций! Это исключительно третьего отделения прерогатива, — граф задумчиво тычет большим пальцем за спину в сторону зала. — Моя служба к прямому уголовному преследованию — никаким местом. Нас теоретические в природе нет, чтобы уголовные дела возбуждать!

— Не пи***, — отмахивается Вика. — У тебя, точнее, у твоей конторы над охранкой приоритет чётко прописан. Вы — мозг, они — руки и ноги.

— Дамы, оставьте нас наедине. — Воронцов обуздывает мимику и становится похожим на решительного школьника, проглотившего зачем-то метровую палку.

— Если к закону апеллировать, то мы — объекты происходящего уголовного процесса, — Наталья ведёт рукой вокруг себя. — И я нахожусь на собственном судебном заседании. Граф, вы явно хлебалом в стол нарываетесь. Прям задачу себе поставили, как я погляжу!

Одновременно с этими словами рыжая обходит меня по дуге и садится на моё левое колено.

Попой.

Вау. Хорошо-то как.

Скрестить пальцы, чтобы в имеющем место позитиве ничего в худшую сторону ненароком не исправить. А то у меня порой случается.

С целью зафиксировать одухотворённость происходящего, жизнерадостно бросаю ладонь на талию магессы: через мгновение я начну перемещать эту руку вниз, но стоит постараться провернуть номер незаметно. Начать, так сказать, с нейтральных точек: не сразу за жопу хватать, как говорит Мадина.

Ухаживание, символические игры, всё такое. Я хорошо помню её уроки, выводы тоже стараюсь делать правильные.

Чёрт, на каком бы языке сейчас сказать, что попа огневички не только красивая, а и упругая? Также приятная на ощупь, имеет совершенную геометрию и вообще в душе отзывается одними восклицательными знаками?

В хорошем смысле этого слова.

По-русски или по-французски если заговорить, поймёт Воронцов. А мне этого почему-то не хочется.

На всех других языках не поймёт уже Наталья.

Видимо, испытываемый позитив слегка ослабляет мой внутренний контроль, потому что всё это я произношу вслух. Последовательно. По-французски и по-русски.

Неловко получается, хотя с задних скамеек зала заседаний раздаются энергичные аплодисменты и поощряющие возгласы типа «Ржевский, ну ты зверь!». «Давай, напомни здесь свою фамилию! А то позабыли, гады!».

— Где-то даже обидно, — вздыхает Виктория, обходя меня с другой стороны и усаживаясь на мою правую ногу. — Представь, Дмитрий, я уже переживаю, когда ты пятернёй к чужой жопе тянешься! На людях! Настолько, что свою подставляю добровольно. Ты на нас плохо влияешь, — заключает она, чуть ёрзая по моему бедру, чтобы устроиться поудобнее.

— Излишне комментировать, где тотчас после твоих слов оказалась вторая рука Ржевского, — хохочет рыжая.

Понятное дело, на попе блондинки, я даже плечами пожимаю.

Чёрт, и эту фразу от избытка положительных эмоций выдаю вслух. Под повторный взрыв аплодисментов с галерки и под хихиканье фигуристых княгинь, оккупировавших мои ноги в качестве сидений.

— Серёжа, тут такое дело. — А вот серьёзное лицо Натальи не вяжется с её игривым пощипыванием моего плеча.

Эх, хорошо-то как! На сей раз радуюсь молча и про себя, вслух ничего не объявляю.

Если подумать — сижу на трибуне в удобном кресле, центр внимания. Народ мне рад — вон, хлопают и хлопают.

Переговорщика противная сторона прислала — получается, позиции их тесню.

И две красавицы на… так, кажется, предсказуемый и обусловленный физиологией ход мыслей пора притормаживать.

— Это не огурец! — шепчу смущённо по очереди каждой девице, поскольку те кое-что почувствовали и синхронно полезли руками туда, куда… неважно. — И это. Вы бы руки на стол положили? А то у меня сейчас настрой с переговорного сместится совсем в другую сторону! Ой, уже сместился, — констатирую, с досадой оглядываясь по сторонам. — Надо срочно корректирующие поправки вносить, сейчас прямо и займёмся. Уважаемые сограждане! — повышаю голос в сторону зала. — Нам троим, как сторонам процесса, надо срочно удалиться на пять минут в судейскую комнату для группового совещания! Пожалуйста, не расходитесь; мы быстро! Бац — и готово!

Барсуковы принимаются заливисто хохотать и хлопать друг друга и меня по плечам:

— Кому что, а лысенькому расчёска! Дима, ты неисправим!

— Звёзды не меняют своих орбит, — соглашаюсь, скромно потупившись. — Давайте, бегом неситесь в судейскую комнату, там упор в стену руками принять. Дело есть, я следом за вами.

Придумать бы ещё, чем перед своих штанов прикрыть, пока до дверей комнаты Веретенникова шагать на виду у всего зала буду.

Больно чувства вперёд выдаются.

Последние три предложения дамам я практически прошептал, стараясь, чтобы никто лишний не слышал. Однако Воронцов, падла, сидит рядом, потому от него утаить сокровенного не удаётся.

Его глаза открываются на ширину кофейных блюдец, а брови ползут ещё дальше, со лба на затылок:

— Ржевский! Ты в своём уме⁈

— Ой, иди нахер, — отмахиваюсь грубо, ибо уже не до политесов (организм кое-чего вот прям весьма настойчиво требует). — Если ты сам бесчувственный и чёрствый сухарь, а также неромантичная сволочь и постарел настолько, что уже духовные порывы тебя не касаются, то молчи себе в тряпочку и не гавкай! Мудила. А то мордой в стол тебя не девицы, а я оформлю. Травмой можешь не отделаться.

Чего-то подумалось: если и с его подачи такой произвол творится, возможно, и не надо в нём ничего личного видеть? И жалеть тоже не следует?

Если они все скопом молодых и классных девчонок беззаконно под суд отдать готовы?

Схема простая, но в голове почему-то сложилась только сейчас. Когда органы власти в практику возводят беззаконие, восстающие против оного отдельные граждане логично подвергаются ещё более жёсткому беззаконию, типа как этот суд: знак прочим.

Дескать, не вмешивайтесь (как княгини Барсуковы) в происходящие, а не то костей не соберёте. Хоть даже вы тысячу раз и правы, но власть над законом (и справедливостью) в приоритете.

— Дима, за тобой сейчас вся страна наблюдает, — оглушительным шёпотом выдавливает из себя Наталья, сотрясаясь от позывов смеха. — Да, звук в зале слышен фрагментами, но по артикуляции и по твоим красноречивым жестам всё более чем прозрачно! Ты мой зад уже до миллиметра исследовал, давай на нём и остановимся? Не нужно руку туда запускать, куда сейчас… я и так, в принципе, не против…

— Да и пофиг на зрителей, — философски пожимаю плечами. — Реализация чувственного компонента — святое дело. Моя фамилия никогда ни от кого не скрывала, в чём смысл жизни. Где дисгармония в моих действиях?

— Знаешь, мне стало интересно, — маскируя улыбку до ушей неестественным кашлем, прикрытым ладонью, со второй моей ноги отзывается Виктория. — Ты всегда будешь таким, к-хм, гормонально активным? Как сейчас? Или это у тебя временное?

— Да! И в старости на твою известного плана активность мы рассчитывать не сможем⁈ Потому что твой… ты понял… в молодости сотрётся и ни на что в зрелости способен не будет⁈ — подхватывает её кузина.

— Ну, дед Трофим вон, молодой двадцатилетней жене в семьдесят с лишним изменил! — В виду пугающей перспективы анализировать начинаю на автомате. — Шесть раз в течение дня, — уточняю под неожиданный взрыв веселья в зале. — Потому что на второй день его за это пинком под жопу с территории вышибли.

Не понял, это я что, непроизвольно громкостью увеличил? Ай, ладно.

Сгорел сарай — гори и домик.

— Так бы, может быть, он и на следующий день не остановился бы, и через день. — Продолжаю. — И по-прежнему, так сказать, показывал бы нам, молодым, пример. Как владеть организмом в преклонном возрасте ко всеобщей радости.

— А-ха-ха-ха-ха, особенно к Настькиной радости, — вполголоса замечает рыжая.

— Угу, пха-ха-ха. Она точно обрадовалась… — саркастически фыркает блондинка. — До самого счастья… Но в целом, с вашей кобелиной точки зрения если, мне тебе, Дим, и возразить нечего! Продолжай, что хотел досказать?

—… с разными женщинами, — я и продолжаю, уже не особенно заботясь о количестве слышащих. — Так что, отвечая на твой вопрос: если верить в наследственность…

— А-ха-ха-ха-ха!

— Пха-ха-ха-ха-ха!

Мне не дают договорить, поскольку перекрывают громкостью.

Блондинка и рыжая, судя по их физиономиям, уже не просто веселятся, а испытывают прямо-таки каскадное животное счастье. Несмотря на весьма своеобразную атмосферу вокруг.

— Мне приятно, — признаюсь им шёпотом, потому что граф Серёга напротив хлопает глазами с идиотским видом и к вдумчивым переговорам сейчас явно не готов. — Самооценка в небеса, две такие девицы на коленях сидят, и вообще жизнь прекрасна и удивительна. Спасибо, что вы есть! — целую дам по очереди, стараясь массажировать их коэффициенты упругости на своих ногах понезаметнее.

А лицо Воронцова вытягивается всё сильнее.

Занудный он тип, что с него взять.

Хотя, где-то я его понимаю. Когда личные интимные беседы между влюблёнными сердцами происходят при тебе, ты, как тот третий, всегда лишний.

Точнее, четвёртый в данном случае. А встать и уйти графу — не вариант, переговоры ещё не окончились.

Справедливости ради, Серёгу сюда никто и не звал (я речь о царе вёл).

Пришёл непрошенным — не взыщи. Был бы монарх — возможно, я бы иначе себя вёл.

* * *

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Ты куда⁈ — близнец первой заметила, что менталистка куда-то собирается.

— Пойду в зал суда схожу, — честно ответила Мадина. — Ржевский вон, как паук из их народной сказки про муху.

— В смысле?

— Он обеих Барсуковых в уголок поволок. Точнее, в комнату для совещаний. Мне тоже любопытно.

— Хочешь на его браслет портал простроить⁈ — Далия в полном соответствии со своим характером вспыхнула интересом. — Выйти в той комнате за его спиной и за задницу ущипнуть⁈ Я с тобой! Эй, девчонки, кто ещё с нами⁈

— У нас много работы, — деликатно, но решительно отказалась Норимацу от имени всех.

Китайская подрядная компания, как и обещала Чонг, комбинировала маго с техно, напрягалась — но совершала невозможное.

Полторы тысячи квадратных метров в сутки. Уже был залит фундамент нового небоскрёба, полностью выведен и подключен к коммуникациям первый этаж, второй, начат третий.

— Хочу, чтобы на первом ярусе сегодня наши жилые комнаты были готовы, — пояснила японка. — Сейчас хань все коммуникации подключать закончат — и я мебель завезу. В доме работы вагон, мне не до ваших интересов.

Строители не экономили на профильных магах, потому помещения сдавались сразу в чистовой отделке.

— Как муравьи, — озадаченно кивнула принцесса, переводя взгляд на другое изображение.

На нём китайцы буквально порхали в воздухе.

— Честно говоря, не думала, что это правда: когда они скорость озвучивали, я решила, рекламный ход. На практике будет иначе. А они… — продолжила аль-Футаим.

— Чонг — очень хороший менеджер среднего звена, — покачала головой Норимацу. — Как бы мы друг к другу лично ни относились, но своё дело она знает.

— Ну, здесь же не она лично строит? — заметила Далия.

— Её дело в том и заключается, чтобы не ошибаться на этапе заключения контракта, — твёрдо ответила азиатка. — И она на своём месте, потому что справляется.

— Китайцы там у себя неплохо в строительстве прокачались, — уронила Юки. — Я слышала, что они строят со скоростью бога-строителя, но не думала, что и у нас будет так быстро.

— В общем, мы на хозяйстве! — Шу обняла за плечи кузин и подвинула их поближе к Левашовой. — Имение нужно восстановить в кратчайшие сроки, а в дом, говоря прагматично, заселяться уже можно. Первый этаж сдан.

— Погнали. Ты же со мной? — Наджиб, окончившая к этой секунде формировать портал в нужную точку, не тратя времени на прощанье, забросила в магический овал принцессу. — На связи! — махнула она рукой остающимся и шагнула следом.

* * *

— А-а-а, хорошо-то как!.. — потомок гусара ничуть не смутился появившимися в каморке судьи ещё двумя жёнами, несмотря на крайнюю деликатность момента.

— У Димули опять токсикоз, — Виктория сидела на рабочем столе Веретенникова (теперь уже бывшем), болтала в воздухе ногой и грызла неизвестно где взятое яблоко.

— Я уже всё!.. — Ржевский очаровательно покраснел и принялся суетливо натягивать штаны. — Добро пожаловать! Неожиданно, — вздохнул он в следующую секунду и наивно захлопал глазами под насмешливым взглядом двух южанок.

— Расслабься, — великодушно махнула рукой Далия, проходя по маленькой комнате вдоль стены и осматриваясь. — Все свои, чужих нет, тебя знаем как облупленного.

— Вер…

— Невозможного от тебя никто не ждёт, — продолжила принцесса. — Любим, какой есть. Кстати, первый этаж уже готов: Шу мебель завозит.

— Ближайшие дни тут, в Столице живём! — разволновался блондин, пытаясь наощупь разыскать за спиной неизвестно как оказавшуюся там пряжку ремня. — Суровцева люди уведомление прислали! Два этажа в Тройке уже выкупили! Дела же тут!

— Да я без претензий, — удивилась аль-Футаим. — Просто сообщила. Думала, ты обрадуешься: деревянных домов нет, но небоскрёб строится быстрее, чем думали. Такими темпами за десять дней… уже какой-то результат будет.

— Он в застенчивость впал оттого, что вы его на горячем застали, — пояснила нестеснительная маг огня.

Она пошарила глазами по сторонам, собрала в разных концах комнаты туфли на высоком каблуке и принялась расправлять юбку, скатанную на талии в узкий жгут наподобие пояса.

— Что дальше по плану? — поинтересовалась принцесса, проходя к двери, открывая её и оказываясь на судейском помосте. — Привет! — она весело помахала рукой всем без исключения сидящим зале.

Даже слово по-русски сказала без акцента.

Лицо монарха было предусмотрительно скрыто за национальной одеждой.

— Сгорел сарай, гори и домик, — флегматично пробормотала Наджиб, выходя вслед за близнецом. — Здравствуйте!

А про себя она подумала, что такая вот тренировка лёгким стрессом — очень неплохое упражнение для любой спутницы Ржевского. Если быть с ним рядом всю жизнь, если планировать ему соответствовать — отмораживаться надо уметь профессионально.

Вон, хоть и как Далька.

Та без затей прошлёпала к судейскому столу и запрыгнула на него задом. Затем махнула Мадине, чтобы присоединялась.

— Вообще-то, по плану у меня дальше дуэль с мудаками, — Дмитрий с жизнерадостным выражением лица и порозовевшими щечками поторопился за ними.

Видимо, не желая оставлять их одних. Приятно, подумала про себя менталистка.

— Эй, ну ты бы двери закрывала, а⁈ — возмущённая Наталья Барсукова вышла вслед за потомком гусара.

Её юбка по-прежнему пребывала в районе талии в состоянии жгута, с которым магесса с переменным успехом сражалась.

Её ноги (точнее, то место, где они соединялись) были скрыты от чужого внимания лишь тонкими полосками стрингов.

Рыжую, впрочем, это не смущало.

Воронцов предсказуемо икнул со своего места и, казалось, утратил способность говорить связно:

— Вы!.. вы!.. — он вытянул палец в сторону Мадины, явно принимая её за аль-Футаим.

— Расслабьтесь и вы, я не к вам. Я с мужем, — гордо выпрямила спину Наджиб, запрыгивая на судейский стол рядом с принцессой. — Дорогие соотечественники! — она обратилась к залу на чистом русском, без акцента, старательно игнорируя ненависть, хлынувшую на эмоциональном уровне в их сторону из первых рядов. — Моего мужа. Супруг наш, Дмитрий Иванович, здесь делами занят! — она указала пальцем на слегка озадачившегося Ржевского. — Мы сами не местные, из других краёв, оттого извините, если скажем что не так!

Редкие хлопки из задних рядов, начавшие раздаваться при появлении из комнаты Веретенникова Далии, к этому моменту переросли во вполне осязаемые и бурные овации.

Четыре бабы вместо вошедших двух явно произвели впечатление.

— Вот это да. — Из судейской появилась жующая яблоко Виктория Барсукова. — Никогда князьям империи простой народ так не радовался, пха-ха-ха.

Следом за ней засмеялась и кузина, попутно справившаяся наконец с одеждой и опустившая злополучную юбку до пристойных (в этих краях) границ колена.

— Рже-вский! Рже-вский! Рже-вский! — задние ряды поднялись, расправили плечи и принялись скандировать и аплодировать.

В воздух полетели кепки, мелкие предметы, даже обувь.

— Хренасе, я популярен, — озадачено потёр затылок потомок гусара, подходя к столу и опираясь ладонью о бедро Далии. — Я, конечно, рассчитывал, что простые люди… но такое…

— Чего? — менталистка профессионально почувствовала, что ход мыслей супруга сменил направление.

— Шестью восемь сорок восемь… это один ряд… всего рядов на галерке двадцать четыре… хлопают примерно от шестидесяти до восьмидесяти процентов…

— Тьху, — фыркнула рыжая разочаровано. — Это он в цифрах количество сторонников вычисляет!

— Угу. Поняла уже, — задумчиво кивнула менталистка, косясь на супруга.

— А по плану у него сейчас дуэль, — тихо продолжила Наталья. — Серёжа, мой тебе совет! — к графу она обратилась громче. — Мотал бы ты отсюда? Дима по праву Изначального просил прибыть Ноль-первого, а отбояриться прислали тебя. Всё, чеши! Что смог, сделал!

— А? Что? — Воронцов вынырнул из каких-то размышлений и посмотрел на огневика осмысленно.

— Уё*****, говорю, на*** отсюда! Дуэль сейчас будет! Сперва с охранкой, затем с прокурорскими.

— И что?

— Можешь под раздачу попасть, — пожала плечами рыжая. — Дима сейчас вынужденно твоему начальству через дуэльные действия некий месседж посылать будет.

— Ты же уже понял, что тебя тоже используют как инструмент? — флегматично подхватила блондинка. — Хотя сам себя ты и мнишь игроком.

— Если прокурорские или третье отделение ухитрятся что-то сделать во время дуэли с Дмитрием, — снизошла до пояснений Наджиб, — то вам, господин Воронцов, за компанию с прочими государевыми людьми не поздоровится. Кстати, вы в курсе, что на вас до сих пор депонировано ментальное принуждение четвёртого ранга? Я, кстати, удивлена как специалист, — она понизила голос. — Как вы до сих пор с ума не сошли.

— Почему? — между бровями государева человека возникла складка.

— Оператор был низкого уровня, — вздохнула Мадина. — Мощности добирал через усилитель. Представьте, что вам нужно расколоть молотком орех фундук, не повредив ядро.

— Представил.

— А мощности не хватает — это ментальный ранг. Потому вместо молотка вы берёте кузнечную кувалду эдак с половину центнера — это усилитель. Что будет с ядром ореха?

— То же, что и со скорлупой? — с неожиданной тоской в голосе выдал Воронцов.

— Именно. Ядро, как вы уже догадались — это и есть содержимое вашей головы. Основной базис личности, если угодно. Галлюцинации усиливаются с каждым часом, да? До потери ориентации в реальности? Ой, не трудитесь отвечать. Я и сама вижу.

* * *

Ариса Накасонэ, клан Накасонэ. Выпускница малоизвестного и очень специфического учебного заведения в Киото. Сигнал передан через мост амулета Норимацу.

— Ржевский, оружие… — Одетый в жандармскую форму капитан подошёл к напарнику по миссии.

— У меня своё, — отмахнулся Дмитрий.

Он полез в захваченный с собой прямо на трибуну безразмерный рюкзак и извлёк карабин.

— У нас свой ствол, — за его спиной спокойно кивнула Виктория Барсукова, являющаяся секундантом. — Могу позволить осмотр в моём присутствии.

Блондин тем временем с невообразимой скоростью опустошил магазин и всунул патроны в руки блондинке, оставив себе три:

— При вас. — Дальше он вернул их обратно. — Как договаривались.

— Пройдите к нам, проконтролируйте зарядку с нашей стороны, — с серьёзным видом предложил представитель охранки.

Водница вопросительно посмотрела на парня.

Ржевский только глумливо отмахнулся:

— Без разницы, пусть хоть полный снарядят.

Действие происходило на заднем дворе здания суда, переходившим далее в огромный парк. Размеры последнего позволяли реализовать запланированное мероприятие.

— Что делает Воронцов? — поколебавшись, жандарм всё же задал откровенный вопрос потомку гусара.

Сквозь открытую дверь судейской комнаты было видно, как граф сидит на стуле с закрытыми глазами, а южанка в чёрной одежде зачем-то водит ладонями рядом с его головой.

Ариса через амулет услышала о разовом спонтанном соглашении, заключенном с чиновником (снятие ментальных закладок в обмен на нейтралитет в будущем по возможности), но до зала очень тихий разговор, разумеется, не донесся.

— Не твоё дело, — спокойно ответил Дмитрий.

— Последнее слово дуэлянтам! — от людей в форме отделился пограничный майор.

Блондин спокойно, хотя и нехотя, подошёл к представителям третьего отделения.

Дуэлирующие, оглянувшись по сторонам, предусмотрительно принялись общаться тихо, потому содержание их беседы большинству свидетелей осталось недоступным.

Простой народ из зала, что интересно, поднялся на самый верх галереи суда и наблюдал за развитием событий из-за усиленных магией стёкол.

— Скажите, что вы оба возражали против того беззакония? Мне хватит одного вашего слова. — Дмитрий посмотрел на офицеров по очереди.

— В наших кругах начальству не перечат, — ровно и чуть снисходительно бросил подполковник.

— А мы люди военные, потому дисциплинированные, — с лёгкой толикой презрения в голосе добавил майор.

Неверно поняли причину вопроса, сообразила японка. Подумали, что потомок гусара перед рискованной схваткой какие-то эмоциональные мосты наводит.

Дураки. Впрочем, как говорит местная поговорка, была бы честь предложена.

Ржевский в ответ на услышанное молча пожал плечами и зашагал к своей позиции.

По команде стороны разернулись и вскинули стволы к плечам.

Потомок одиозного кавалериста, в отличие от противников, сразу припустил зигзагами и бегом вперёд. Офицеры остались на месте, выцеливая движущуюся фигуру, словно зверя на охоте.

Понятная тактика. Преимущество в количестве патронов.

Выстрел! Выстрел! Жандармы открыли огонь первыми.

Ржевский подпрыгнул и распластался в воздухе летучей рыбой.

Площадь возможного поражения уменьшает, сообразила Накасонэ. Сейчас его силуэт для стрелков представляет собой лишь проекцию головы и плеч сверху, ещё и в движении.

А если бы бежал — остался бы ростовой мишенью.

Неприятным сюрпризом оказалось то, что с карабинами служивые тоже обращаться умели (несмотря на животы). Впрочем, и блондин это понял с первого взгляда.

Потомок гусара описал в воздухе дугу, приземлился на руки с перекатом и вышел в положение стоя.

Где-то между первой и последней точкой его движения бахнул сдвоенный выстрел.

— Вот это да, — констатировали обеспечивающие через четверть минуты, закусывая губы при виде крови, вытекавшей толчками из пары аккуратных дырочек. — «Дуэль Ржевского» с гандикапом в три патрона. И дистанция была запредельной вроде…

Что интересно, оба входных пулевых отверстия находились чётко по центрам правых ключиц раненых дуэлянтов. Последние корчились на земле, требовали докторов и проклинали всех без разбора.

— Это мой последний вам шанс, — непонятно для других бросил сражённым противникам Ржевский, подходя к ним вплотную. — Второго не будет, если ещё хоть раз. И другим передайте. Всегда надо быть человеком!

Ариса наблюдала через широкоугольный амулет за всеми без исключения, потому от неё не укрылся испуг, скользнувший во взгляде прокурорского: тому предстояло стреляться в следующей очереди.

Из здания, с верха судейской галереи даже сквозь закрытые стёкла донёсся шум радостных криков и аплодисментов.

Глава 7

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Дим, этот хитрожопый планирует тебя объегорить, — она обратилась к супругу на языке Залива.

— Как именно? — блондин непринуждённо и естественно приобнял её за талию, тут же, впрочем, опустив ладонь ниже.

И сжав пальцы.

— Люди вокруг, — напомнила менталистка флегматично. — Нас окружают десятки людей, а ещё сотни смотрят вон из того окна. Из здания суда.

— И тысячи, если не десятки тысяч — уже по маго-видео, — жизнерадостно заржала аль-Футаим, прижимаясь к мужу с другой стороны. — А ты нас при них позоришь. Нагло лапая с откровенными намерениями. — Одновременно со словами Далия тоже обняла мужа (и тоже за известное место).

Разумеется, вторая пятерня потомка гусара после таких слов хозяйственно ухватилась за ягодицы принцессы.

Карабин, предусмотрительно перемещенный на ремне за спину, весело торчал стволом вверх из-за левого плеча Дмитрия.

— Эй, говорите по-русски! — потребовал один из сотрудников прокуратуры. — Ой…

В следующую секунду попу Мадины отпустили, а рука Ржевского коброй метнулась вперёд, чтобы притянуть наглеца за грудки к себе:

— Уважаемый, мне показалось и послышалось? Или ты действительно это сказал? — муж сменил язык на родной, однако формы вежливости оставил из предыдущей грамматики.

Наджиб развеселилась.

— Эй, что там? Я тоже хочу, расскажи! — ультимативно потребовала забеспокоившаяся Далия.

— Ржевский по-русски говорит с магрибским акцентом, — пояснила менталистка. — И формы вежливости семантические ставит как у нас. В сочетании с голубоглазой и белобрысой харей, если знать оба языка, смотрится более чем прикольно.

— А-а-а, ясно. Нет, на таком уровне его язык пока не знаю, — вздохнула разочарованная монарх.

— И потом, — супруг переключился на речь Залива. — Дорогие жёны! За жопы я вас держу с полным законным основанием: муж ибо, о том везде официально сказано, особенно в ваших краях. Имею право, нет? — в последнем слове уверенность в его голосе дала петуха.

Он даже опасливо покосился на близнецов по очереди.

— Имеешь, имеешь, — успокоила вторую половину сердобольная аль-Футаим.

Хотя Мадина бы ещё слегка помариновала, выдержав паузу.

— Это мы так, ворчим по-бабски для развлечения, — продолжила принцесса. — Двигай дальше свои тёрки, не обращай внимания.

— Ржевский!.. — товарищ взятого за грудки стремительно приблизился к разговаривающим.

— Повторяю вопрос. — Блондин его вниманием не удостоил, продолжая сверлить взглядом предыдущего наглеца. — Уважаемый, мне показалось и послышалось? Или ты действительно это сказал? В адрес моих женщин?

— Хотя ваша танцевальная позиция с твоим вежливым текстом очень диссонирует, да, — невпопад хохотнула общему мужу сбоку рыжая Барсукова и ткнула пальцем в принудительно скомканный на груди прокурорский мундир.

— Ржевский, отпусти сейчас же! Что ты себе позволяешь и что имеешь ввиду⁈ — подлетевший сотрудник надзорного ведомства явно не привык к игнору своих требований кем-либо.

— Поясняю. Господин советник юстиции неуважительно обратился к моим жёнам в моём присутствии, игнорируя правила шариата, дворянского уложения, банальной вежливости и просто хорошего тона. — Потомок гусара мельком огляделся, убеждаясь, что его слушают все полтора десятка присутствующих.

— Э-э-э, — подошедший старший офицер словно запнулся за незнакомые слова.

— Более того, — невозмутимо продолжил блондин, продолжая удерживать за грудки оппонента. — Он от моих жён позволил себе чего-то требовать. Лично. В обход меня. Игнорируя их законного мужа, как животное, и позволяя себе неуважительное повышение на них голоса.

— Я сказал лишь говорить по-русски!

— Сейчас ты у моих женщин одного требуешь, словно их супруга рядом нет, правильно? Думаешь, что номер пройдёт? — Спокойно припечатал Ржевский. — Завтра тебе захочется развить успех, а послезавтра что?

— Хм, Дима, я тебя прямо не узнаю в новом имидже, — Виктория Барсукова обняла вторую половину сзади и положила блондину голову на плечо. — Ты сейчас так офигенно и безукоризненно доколупался, что… пардон. Выкатил настолько обоснованную претензию, что я просто в восхищении: раньше ты не был столь изящен и куртуазен в, к-хм, такого рода конфликтных ситуациях.

— Уже молчу, насколько ты безукоризненно этого петуха сейчас его же оружием поддел, — из-за спины блондинки два раза хлопнула в ладоши кузина Наталья. — Закон есть закон, — картинно вдохнула она.

Менталистка про себя отметила, что местные законники петуха нехотя «не заметили».

— А я очень хорошо читать умею и последнее время всё, что есть по юстиции, старательно по маго-сети изучаю, — потомок одиозного кавалериста затеял развивать наступление. — В скрытом режиме. Господин прокурор, ведь вам известно, кем является моя жена? — он не спрашивал, а утверждал. — Точнее, именно эти две супруги, — поправился Дмитрий. — Их вера, обычаи для васне секрет. Однако же…

— Хренасе, сколько ботвы из чиновничьей тупости на ровном месте вывести можно! — на языке Залива тихо прошептала близнецу менталистка. — Ещё и с простодушным видом нашего супруга!

— Чё там? — возбудилась не всё понимающая по-русски аль-Футаим. — Что скандал, уже прикольно, но нюансов не улавливаю без перевода.

— Мудак-прокурор просто по инерции потребовал от нас сменить язык: тип взрослый, рефлексы впитались. Мы явно моложе, а он привык за тридцать лет карьеры, что всегда сверху вниз разговаривает. Ну и нам на автомате брякнул.

— А-а-а, ясно, — мгновенно успокоилась монарх. — Дима его сейчас в наше правовое поле разворачивать будет, поняла. На основании неубиваемого аргумента моей экстерриториальности, поскольку соглашение с местным царём… Прикольно, чё.

— ПЕРЕД ТОБОЙ — ПРИНЦЕССА ЗАЛИВА, ГОВНО! — тем временем потомок мятежного гусара расчётливо повысил голос.

Сейчас его было слышно, пожалуй, даже за стёклами здания, наверху галереи суда.

— ЕЁ СТАТУС НАШИМ ЦАРЁМ ПОДТВЕРЖДЁН! КАК ТЫ С НЕЙ, ПЕРХОТЬ ПОДЗА***НАЯ, РАЗГОВАРИВАЕШЬ⁈ — вместе с каждым словом Дмитрий сильно встряхивал визави за грудки.

Голова на шее прокурора болталась вперёд-назад так сильно, что тот не мог сказать и слова без риска откусить себе язык.

Вторая пятерня мужа, несмотря на его полную негодования подачу оппонентам, вполне себе спокойно и с комфортом продолжала перебирать пальцами задницу аль-Футаим.

Та, в принципе, ничего против не имела.

Даже где-то завидно, весело вздохнула про себя менталистка. Дальке массаж при всех, а вторая рука занята.

— Господин Ржевский! До нас, разумеется, дошли слухи о личности вашей супруги! — подошедший на новый конфликт прокурорский попытался что-то там уладить, сглаживая углы. — Но лица женщин, что рядом с вами, скрыты за вуалями! При всём уважении, даже идентификация!..

— Господин помощник прокурора. — Блондин перебил говорящего с явным наслаждением, продолжая трясти как грушу его коллегу. — Ваш начальник, подписывая обоснование для суда над княгинями Барсуковыми, чёрным по белому написал: «Незнание закона не освобождает от ответственности». Было?

Повисла неловкая пауза.

— БЫЛО, Я ВАС СПРАШИВАЮ⁈ Давайте вы не будете интерпретировать указания обер-прокурора⁈ — Ржевский наивно захлопал глазами. — Или вы решили распоряжение своего начальника отменить⁈ Я очень неплохо читаю на родном русском языке и отлично понимаю прочитанное! — он украдкой посмотрел по сторонам. — В случае ваших личных нападок на неприкосновенное законодательство моей страны я очень хорошо знаю, как гражданин, что делать! — От последних слов почему-то повеяло зубной болью.

— Извольте объясниться. — Подошедший прокурорский уже был и сам не рад, однако щёлкнул каблуками и выпрямился.

— Извольте. «В вопросах царственных собратьев моих, принимаемых на нашей территории и имеющих от меня официальное в том признание, в вопросах этикета руководствоваться их законами». Вам царский указ — не указ? — Потомок гусара ласково наклонил голову к плечу. — У вас своя жизнь? Слова монарха империи Вас не касаются?

— Я мог не знать, что передо мной Её Величество аль-Футаим! — удерживаемый за грудки наконец смог преодолеть принудительную вибрацию и нашёлся с аргументом.

— А в этом месте читаем последнее распоряжение вашего начальника, обер-прокурора Империи, — кое-кто вздохнул с таким видом, что в тупости его собеседников захотелось перестать сомневаться повторно. — Сегодняшнее. «Незнание закона не освобождает от ответственности». Вот я и спрошу сейчас с вас по шариату, — невозмутимо продолжил потомок гусара. — Какого это вы хрена к моей жене, при мне, при живом муже…

— Да ты достал, мерзавец! — высокий чин прокуратуры, видимо, решил взять на глотку и перестать тяготиться чужой пятерной, удерживающей его за шкирку, словно нашкодившего котёнка.

Чиновник даже попытался ударить Ржевского.

БАХ! Наджиб по привычке накрыла рукой глаза.

Лоб супруга встретился с лицом проштрафившегося юриста, поскольку Дмитрий без затей дёрнул наглеца на себя.

Прокурор взбрыкнул ногами в воздухе, колени его подломились.

Блондин, нанеся удар, одновременно с этим равнодушно разжал руку.

Оскорбивший жён Ржевского патриарх местной юстиции как стоял, так и завалился прямой спиной назад, со всего маху предложившись затылком об камни.

— Пожалуйста, давайте соблюдать нашу с вами общую законность Империи, — вежливый и невозмутимый голос Ржевского звучал настолько слащаво и назидательно, что блевать хотелось.

— Браво, — Наталья и Виктория дружно зааплодировали.

Между строк было понятно: потомок одиозного кавалериста удачно воспользовался случайно подвернувшейся возможностью, чтобы абсолютно законно свести счёты — под безукоризненным предлогом включить ответку и демонстративно наказать того, кто состряпал обвинительное заключение в адрес княгинь Барсуковых.

Сфабриковал, говоря иначе.

— Сказано царём, уважать правила гостей и шариат в том числе — значит, исполняйте, твари беззаконные, — назидательно продолжил вещать на всю страну Дмитрий Иванович Ржевский с победоносным видом. — Я вас, бл**ей прокуратуры, научу собственное законодательство соблюдать!

Было видно, что кое-кто упивается моментом и сейчас занят тем, что танцует на костях поверженного противника, говоря фигурально.

Мадина, мониторящая параллельно сразу несколько здешних маго-каналов, профессионально отметила: большинство удалённых наблюдателей по маго-сети только злорадствовали и нисколько не сочувствовали поверженному прокурору.

Кое-кто на полном серьёзе жалел, что добрый Ржевский не пинает сейчас беззаконную тварь ногами, обутыми в ботинки.

— После такого пассажа даже где-то неудобно говорить вслух, что шариат — это уголовное право, — меланхолично заметила принцесса на родном языке, которого тут никто не понимал. — О супруг мой, хи-хи. Кроме него есть ещё гражданское и коммерческое право, акикат и муамаллят, соответственно.

— Тс-с-с, — сквозь плотно сжатые губы прошипел в её сторону Ржевский, искривляя рот. — Я только одно слово знал от вас, первое! Про акикат и муамаллят учту на будущее. Спасибо, о моя супруга.

— Пха-ха-ха-ха-ха, не за что. Мне интересно. Продолжай дальше, о свет очей моих! Вон, секунданты того мудака подходят, с которым у тебя дуэль — видимо, сейчас условия скажут.

— Мадина, а в чём он меня объегорить хочет? — спохватился белобрысый любитель справедливости. — А то ты начала, а потом это всё закрутилась, — он задумчиво посмотрел вниз.

Из-под его ног коллеги поднимали под руки и волокли в сторону ушибленного в лицо невольного нарушителя шариата, попутно занимавшего высокую должность даже не в столичной прокуратуре, а в аппарате обер-прокурора империи.

Глава 8

— Мадина, а в чём он меня объегорить хочет? — не то чтоб я особо опасался второй дуэли с прокурорским, но береженого и бог бережёт.

Информация лишней не бывает, особенно когда любимая жена о тебе заботится. Одна из.

— У него, м-м-м… Дим, помнишь, ты рассказывал, как с вашей технической точки зрения как выглядит нервная система человека?

— Конечно помню. Электропроводящий контур токов сверхмалой мощности, систему инициации сигналов в нём сейчас не рассматриваю.

— Вот у этого типа, — супруга демонстративно говорит по-русски, указывая пальцем на моего следующего противника, — аналог вживленного амулета. Регулярные инъекции дисперсии рутения в течение последнего месяца.

Ух ты.

— Магопроводящая суспензия депонирована в нужных тканях организма благодаря воздействию неплохого целителя, — походя раскрывает чужие технологические секреты Наджиб.

Многозначительно переглядываюсь со своими дамами: из Соты мы уже отлично знаем, что рутений в организме равен усилению магического ядра.

Барсуковы без разбега начинают нервничать, Наташа даже активирует двойной каст с усилением через армейский амулет, задумчиво отходя на шаг: теперь незадачливый дуэлянт у неё в фокусе так, что при его сжигании живьём (если вдруг) больше никто не пострадает.

Во время первого её удара, по крайней мере.

— Правда, есть интересный нюанс, — продолжает Мадина контекст, понятный исключительно нам. — У него магии примерно как у тебя: с гулькин хрен.

— А что он тогда усиливает⁈ — удивляется непосредственная рыжая. — Силу воли⁈

— Физуху, если языком Ржевского, — дружелюбно отвечает Наджиб. — Скоростно-взрывные показатели мышц, реакция почти как у меня на бусте, ещё, наверное, силу. По последнему пункту не скажу наверняка: для меня загадка и то, как Дима камни на участке ворочает.

Как как, расовый бонус. Но вслух такого не скажешь, даже любимой женщине (одной из).

Неожиданно становится интересно: а этот тип после уколов рутением на что способен? Особенно если кулак в кулак?

Встречный бой, даже голыми руками — это далеко не одно лишь запредельное здоровье. Ещё как минимум психика и тактика, а также опыт.

С другой стороны, пожалуй, научное любопытство в данный момент лучше обуздать: ситуация не та. Хотя-я-я, с академической точки зрения, да в лабораторных условиях… если исхитриться местной техникой замерить синхронно показатели в двух нервных системах при паритетных раздражителях… и сравнить их потом…

Даже любопытно, какую удельную мощность способны выдавать его мышцы? Именно что на рутениевом усилении сигнала по синапсу?

Бах! Подзатыльник от менталистки мгновенно рассеивает только начавшие формироваться теоретические допущения.

— Дима, о чём ты думаешь⁈ — возмущенная супруга переходит на свой язык, которого здесь никто не понимает. — Этот мудак тебя всенепременно убить настраивается! И организм у него совсем не простой!

Ну, о чём я думаю, как раз понятно. Если всё то, что жена про дисперсию говорит, правда — значит, работы по усилению человека ведутся несколькими независимыми научными группами.

Иначе говоря, утечка из ведомства отца Шурика — не тонкий ручеек (который кирпичом перегородить можно, как думалось поначалу), а разломившаяся плотина.

Вернее, прорвавшая преграду бурная река, причём преграда рассыпалась на фрагменты, а вода из водохранилища хлынула на все триста шестьдесят градусов. Десятиметровым слоем.

— Ничего он мне не сделает, кишка тонка. Не нервничай, о свет очей моих, — машинально отмахиваюсь от менталистки.

А ведь епископ ошибается, ну или те, кто за ним стоят: пытаться сохранить секрет, похоже, особого смысла уже нет.

Лично я это хорошо вижу по инженерной логике решений.

— Пха-ха-ха, супруг наш! Мадина сейчас на самом деле другим вопросом озабочена! — неунывающая Далия весело толкает меня в бок локтем с другой стороны. — Ей Накасонэ по бесшумке пишет, я со своего маго-терминала вижу.

— О, привет Арисе! — оживляюсь. — Что говорит?

Стрельнув незаметно глазом вбок, с интересом замечаю: Наджиб возмущённо покраснела после слов двойняшки.

Значит, там что-то интересное.

— Ариса говорит: раньше ты всегда говорил на языках, на которых говорят женщины, которых ты хочешь… ты понял. А сейчас Воронцов заговорил по-французски — и ты вслед за ним! Вот Накасонэ у Мадины и интересуется, что она по этому поводу думает, как менталистка, а-ха-ха-ха-ха. И как твоя супруга: японке интересно в нашей компании, но она опасается, что может не всё знать о подноготной твоих пристрастий.

Ничего себе, полёт фантазии у шиноби.

— Обидно! — возмущаюсь искренне и без паузы. — Языков я вообще много знаю, может, мне их учить нравится! Уже молчу, что эти инсинуации в сторону графа Серёги для меня оскорбительные.

Чёрт. И оправдываться, что не верблюд — идиотизм, и промолчать — не вариант.

— Кроме женского пола, иные направления приложения интимных усилий у меня отсутствуют! — почти кричу по-прежнему возмущённо. — Бабу — без вопросов, хоть какую! Но не что-то иное! Ты, жена моя, мать детей моих; как ты могла обо мне такое подумать⁈ — поворачиваюсь к менталистке, будучи уже расстроенным.

— Ну, справедливости ради, подумала Ариса, — хихикает Далия. — А Мадина никогда сходу не отметает даже самых невероятных версий — работа такая. Вот она сейчас и задумалась с японкой за компанию.

— Знаешь, с точки зрения логики вариант Накасонэ вполне себе логичен. — Ровно кивает Наджиб.

Интересно, это она сейчас специально меня поддевает? Или уже пора начинать скандалить?

— Парень ты темпераментный, а в тяге к учёбе раньше замечен не был. — Продолжает вредная жена, с которой у нас даже интима пока не было. — Это на тему твоего внезапного лингвистического просветления. Я её даже где-то понимаю: что она ещё могла подумать со стороны?

— Что угодно, только не это! — кажется, я сейчас взорвусь от возмущения.

— Точно? — Наджиб неожиданно серьёзно хватает меня за подбородок и пару секунд долго смотрит в глаза. — А то с тебя станется, гормонально развитый и любвеобильный ты наш.

— Ошалела⁈ — вспыхиваю ещё сильнее.

— Она шутит, Дим! — продолжает заливаться и ухахатываться аль-Футаим. — Не парься, я её хорошо знаю. Она с такой рожей обычно цинично развлекается за чужой счёт! А все остальные думают, что если целая менталистка Престола что-то вещает, то она всегда серьёзна. А она чушь несёт и над вами простаками про себя потешается! Всю жизнь так, уж я-то насмотрелась.

— Хм. Пожалуй, подозрение не подтвердилось, — на удивление серьёзно и задумчиво заключает жена, отпуская мою физиономию. — Нет, Далия, у меня время от времени тоже могут возникать сомнения! Беспочвенные, слава Аллаху, — дальше она обращается ко мне. — Ибо уж чем-чем, а способностью убедительно обманывать тебя, муж наш, Всевышний изначально обнёс стороной. С твоей-то красноречивой внешностью.

— Мх-м, — жизнерадостно кивает с противоположной стороны принцесса. — Что в Димуле хорошо, так это то, что в искренности и в полной богоугодности его интимных намерений можно не сомневаться, пха-ха-ха!.. Бабы и только бабы, на лбу написано.

— А ты откуда знаешь⁈ — явно всё из той же вредности вскидывается Наджиб. — Он даже для меня в ментале непрозрачен.

— Так я не через ментал и смотрю, — пожимает плечами аль-Футаим. — А глазами. И по родному мужу всё чудесно вижу, в отличие от некоторых, — она ехидно показывает близнецу язык, приподняв вуаль на мгновение.

— Ржевский, — секунданты следующего противника вклиниваются в такую интересную супружескую беседу. Черствые сволочи. — Ты, как вызываемая сторона, можешь выбирать оружие. Однако хотелось бы напомнить тебе правила: вторая сдвоенная дуэль, если как сейчас, должна проходить на чём-то другом.

— Не обязательно должна, но действительно традиция, — нехотя замечает из-за спины посерьёзневшая секундант Вика. — Дим, таким как ты всегда плевать на традиции! Подумаешь, оружие то же самое? Если тебе на карабинах удобнее, начихать!

— А что будет, если я вид снаряги менять не захочу?

У предшественника в этом теле подобных повторяющихся дуэлей не было, а чистая теория в памяти почему-то отсутствует.

— Твоими словами если, произойдёт частичное разблагораживание твоего внешнего имиджа, — поясняет менталистка. — Я у этих мудаков из головы читаю, — она без затей вытягивает руку и почти упирается ногтем в лоб продажного чиновника юстиции.

Говорит, что интересно, по-русски: мне подыгрывает.

— Спасибо! — искренне благодарю её, целуя в щёчку.

Проклятая тряпка вуали липнет к моим губам и, дернувшись вслед за ними, на мгновение открывает широкую улыбку Мадины.

* * *

Ариса Накасонэ, клан Накасонэ. Выпускница малоизвестного и очень специфического учебного заведения в Киото. Сигнал передан через мост Изначального амулета Шу Норимацу.

Напарник по миссии, энергично целуя менталистку сквозь национальное покрывало, порывом втягиваемого воздуха чуть не сдёрнул его с лица жены вместе с платком.

Захотелось смеяться.

Впрочем, менталистка и веселилась.

— Да шут с ними, с карабинами, — флегматично отмахнулся Ржевский. — Только моя замена вам не понравится, — с ласковой улыбкой, не предвещающей ничего доброго противной стороне, сообщил он секундантам. — Голые кулаки!

— Как так? — обладатели прокурорских мундиров переглянулись.

— А вот так.

Блондин поискал глазами вокруг себя, оторвал ладони от упругих поп близнецов и в одно касание вырвал из паркового бордюрчика камень величиной со свою голову.

Бах! Подброшенный в воздух кусок гранита разлетелся вдребезги от удара.

— Лично я могу убить человека голыми руками примерно пятью разными способами, — безэмоционально сообщил потомок гусара противной стороне (а заодно и тысячам глядящих сейчас маго-видео соотечественников). — Смею надеяться, что доблестные сотрудники прокуратуры не хуже меня владеют такими же навыками.

— С чего бы? — презрительно фыркнула вполголоса Наджиб, явно читающая мысли той стороны в режиме реального времени.

В то же мгновение она подобралась:

— Внимание, портал!

Метрах в двадцати ближе к зданию суда появился магический овал, который выплюнул наружу крепкого высокого старика в чёрно-синем мундире с единственной большой звездой.

Обер-прокурор пожаловал, вздохнула японка, наливая себе чаю повторно. Занятная сейчас будет сцена.

Наверное.

— Дмитрий Иванович, разрешите на пару слов? — один из верхних чинов иерархии империи не стал размениваться на прелюдии.

— С кем имею честь? — Ржевский безукоризненно исполнил большой поклон вежливости.

Японский.

До чего тонкое издевательство, восхитилась Накасонэ. И придраться не к чему, и жест однозначно демонстрирует почтение (даже у русских) — но вместе с тем.

Белокурая дева дрожит, рыжая девка трясётся. Иллюстрация стилистики из языка Дмитрия: речь об одном и том же человеке, но насколько разные подачи.

Вопрос блондина, если перефразировать, означал дословно: кто ты такой?

В сочетании с тем, что к нему обратились по имени-отчеству, смотрится неоднозначно.

— Я — Обер-прокурор Империи, — старик отреагировал спокойно. — Валентинов Игорь Фёдорович. Действительно не признал, что ли?

— А должен⁈ — неподдельно удивился потомок гусара. — С вашей конторой обитаем в разных юрисдикциях, точек пересечения нет и не предвидится. Опять же, возраст у тебя выше верхней границы, деда: только имя твоё разучишь — как тебя на заслуженную пенсию проводят. Зачем мне свою глупую голову паразитной информацией забивать? — маргинал простодушно захлопал глазами.

— На моей должности персон не меняют, — со снисходительной и жестковатой улыбкой качнул головой чиновник.

— Будут менять, — искренне и светло улыбнулся кое-кто. — Очень скоро начнут, попомнишь мои слова: это как с бельём.

Повисла неловкая пауза.

— А как с бельём, муж наш? — Наджиб зачем-то отстегнула чёрную тряпку, открывая лицо.

Затем изобразила наивную озабоченность, явно подыгрывая второй половине.

— Если трусы не менять, через месяц начнётся зуд. Ещё через месяц — симптомы посерьёзнее, — абсолютно серьёзно принялся пояснять Ржевский, нимало не заботясь тем фактом, что трансляция с большой степенью вероятности по разным каналам идёт на всю страну. — Через три месяца там уже будет беда и горе, а где-нибудь через полгода — необратимые изменения.

— Это к чему? — Обер-прокурор отлично владел собой и даже виду не подал, что уязвлён.

— Трусы надо менять, — не затянул с ответом напарник по миссии. — Так же и с политиками, и с высокими должностными персонами вашего ранга. Знаете, мой предок говорил: если интендант просидел на должности больше года, значит, его можно смело и уверенно, с полным основанием, расстреливать без суда и следствия — ибо уже однозначно есть за что.

— А это к чему? Какая связь? — насмешливость и пренебрежение давались заслуженному работнику юстиции без труда.

Даже выглядели убедительно. Бы. Если бы не стальной блеск глаз, живущих много десятков лет.

— Так вы хуже тех интендантов, — любезно ответил потомок гусара. — Вон сколько некомпетентных и беззаконных тварей вокруг себя расплодили. А ведь вы прокуратура, надзорный орган, — он назидательно покачал в воздухе пальцем. — Рыба с головы гниёт. Если даже у вас такое, чего от простого народа ждать?

— Понятно, Ржевские в своём репертуаре… Я всё же настоятельно предлагаю, пойдём пройдёмся? Есть о чём поговорить.

— Мужик, — молодой маргинал равнодушно пожал плечами. — Я в ответ могу не хуже обесценить. К примеру: иди *****, — кое-кто бестрепетно сказал, куда именно. — А потом добавить: о! И нечем крыть! — на лице блондина застыло наигранное ехидное злорадство, указательный палец упёрся в нос чиновнику. — А когда ты только рот открывать начнёшь, чтобы что-то ввернуть, бахну тебя в пузо: ты некуртуазно скорчишься, на землю упадёшь, ножками сучить будешь.

Какое-то время все помолчали.

— Господин Обер-прокурор, — Ржевский стал нормальным. — Есть что сказать — говорите тут. У меня от соратников секретов нет, как и от народа.

— А где вы тут видите своих соратников, Дмитрий Иванович? — нарочито озабоченно наклонил голову к плечу Валентинов.

— Да те же жёны, — Дмитрий похлопал четырёх девиц по очереди по известному месту. — Нормальному мужику жёны — первые соратники.

* * *

Этому Игорю Фёдоровичу так и не удалось уволочь напарника по миссии в кулуары.

Интересно, что это на Дмитрия нашло? Как правило он так себя не ведёт в ответ на предложения переговоров (с целью негласных договоренностей).

— Зачем ты сеешь хаос? — Обер-прокурор поморщился из-за необходимости говорить при свидетелях.

Похоже, промолчать либо перенести общение у него варианта не было.

— Мы находимся в Суде Империи. Надзорный за законностью орган, твоя прокуратура — первый источник беззакония по факту. Кто первым начал? «Посеешь ветер — пожнёшь бурю», как один епископ говорит.

— Молод ты ещё о подобном рассуждать! — прикрикнул чиновник рефлекторно.

— Не тебе мне оценки давать, — блондин пожал плечами.

Какой интересное фехтование словами, отметила про себя Ариса.

— Как Изначальный Соты, в своей юрисдикции царю равный, усматриваю в твоей преступной некомпетентности прямую угрозу безопасности отечества. — Продолжил Дмитрий равнодушно.

— Да куда ты лезешь, мальчишка⁈

—… а что делать с источником угрозы такого уровня, знаю хорошо, — Ржевский похлопал по карабину, болтавшемуся за спиной.

— Это прокуратура — угроза? — голос старика стал не по-хорошему спокойным. — Я правильно тебя понял?

Валентинов, разумеется, был опытным политиком. Он уже прикинул варианты и сделал поправки на трансляцию разговора по самым разнообразным каналам.

— Боже упаси! Не подменяй понятия. К прокуратуре как к государственному институту у меня претензий нет.

— К кому тогда? — в голосе чиновника скользнула ехидная насмешка.

Намёк на самый высокий уровень?

— К конкретным служащим этой организации, попирающим закон. Вот их, то есть вас, тварей циничных, давил, давлю и давить буду. — Не остался в долгу наследник фамилии одиозного кавалериста.

— Можно ведь и до утра не дотянуть с твоим подходом, Дмитрий Иванович: был бы человек, а дело найдётся. — Валентинов беззаботно разглядывал небеса над головой собеседника и впечатление производил самое добродушное. — Или иначе: нет тела — нет и дела.

— Руки коротки, — ласково улыбнулся Ржевский. — Ещё и против Изначального Соты. Но раз ты тему поднял, держи: это вы сами первые вопрос поставили так, что прав тот, у кого сил больше. Не тот, кто за справедливость или прав, а тот, кто любой ценой другого переселить может. Без моральных ограничений.

— Ну, с учётом обилия у тебя близких женщин, мог бы о них подумать. Если твоя ничтожная площадь настолько мала, что на тебя надавить не сможем, то уж бабы-то тв…

Говорить этого Валентинову явно не следовало.

Ржевский не стал дожидаться конца тирады, а коротко рванул за рукав старика на себя.

Ладонь Наджиб уже привычным жестом впечаталась в её лоб, демонстрируя верхнюю планку эмоций из-за происходящего.

БАХ! Потомок гусара, уступая Обер-прокурору в росте, не поленился подпрыгнуть.

Их лбы встретились.

Блондин приземлился на место. Один из первых чиновников империи в точности повторил судьбу подчинённого: на прямых ногах, с прямой спиной подрубленым деревом рухнул назад.

— Братцы! — прокурорские переглянулись, затем бросились на смутьяна с кулаками.

Менталистка ещё раз сделала «рука-лицо».

— А-а-а, хорошо-то как! — Дмитрий, изображая руками и ногами вентилятор, на каком-то этапе улучил момент высказать восторг.

Сотрудники надзорного ведомства падали, как скошенная трава. На каком-то этапе к ним присоединились жандармы, с тем же успехом.

Всегда люблю смотреть, когда он работает. Настоящее каратэ-до

, пришло от Норимацу по внутренней связи между ними.

Ариса налила чаю и в ответ отправила плюсик.

Чиновники — это было очевидно — опасались высокого уровня Барсуковых, потому об артефактах или магии речь не шла.

Промолчать после падения Валентинова — тоже не вариант. Маго-видео инцидента расходится по разным каналам, его уже смотрят кучи народу.

Нельзя исключать, что внутри надзорного ведомства будет разбор полётов: кто что делал после того, как смутьян из известной фамилии поднял руку на самого Обера?

Стоял и злорадствовал? Или попытался отстоять реноме начальника хоть как-то?

* * *

— На гротеск похоже, — констатирует Вика Барсукова, перешагивая через какого-то чина прокуратуры, лежащего на земле.

— И вопрос со второй дуэлью сам собой решился, — добавляет Наташа, следуя за кузиной.

Тот тип, который имел ввиду фехтование со мной на клинках, лежит на газоне и слабо подёргивает ногой.

— Пойдёмте, дамы, — подхватываю под руки близнецов и увлекаю их за княгинями. — Суровцев уже три раза вызывать пытался: через пару часов надо в наши этажи заселяться, перед этим по ближайшим моллам пройти.

— Почему ты так поступил там? — спрашивает Далия примерно через минуту, когда мы впятером неспешно идём по набережной.

— Не с кем договариваться, — отвечаю. — Чтоб не повторяться: в самое ближайшее время у этого разговора, — тычок большим пальцем за спину, — будет продолжение. И не одно. Тогда всё и услышите.

— Ещё один мордобой⁈

— Не-е-ет. Ну, то есть, он возможно тоже будет, но сам разговор будет о другом. — Жизнерадостно подставляю лицо солнышку.

Хорошо-то как. Жалко, часть моих спутниц дома осталась. Японки и Чень — без них почему-то тоже скучно.

— Продолжайте, о муж наш, — предлагает менталистка. — Моей царственной сестре интересно.

— Долго объяснять. Если коротко: у той стороны между собой битва за лидерство, нет единой чёткой партии.

— А-а-а.

— Царь даже наследника не выбрал, — продолжаю, как просят, — соответственно, с кем сейчас руки ни пожми, завтра придёт новый человек из Дворца и начинай сначала.

— А самое главное, наш муж считает, что имеет место революционная ситуация и крупный финансовый капитал вместе с промышленниками нащупывает горло столбового дворянства и нынешней династии на самом высоком уровне, — абсолютно спокойно выдаёт Мадина следом.

Я даже останавливаюсь от неожиданности, ответив челюсть:

— КАК?..

— Ты под нос уже третью минуту бормочешь! — встречно удивляется супруга. — А я всё-таки менталист! И уж из мужа слов выводы делать умею! Рутений, отсутствие назначенного преемника вашего монарха, утечка церковных артефактов с усилением магического ядра, — она загибает пальцы. — Дим, я вместе с принцессой страной управляю! Мне что, из твоего бормотания прочее неясно, что-ли⁈

Хм. Главное сейчас не ляпнуть, как тогда с Барсуковыми: «А ты, оказывается, далеко не дура».

Довольный собственным высочайшим самоконтролем, отмираю и шагаю дальше всё в том же хорошем настроении.

А ведь мог и ляпнуть по тупости. Даже страшно подумать, что изобретательная Наджиб могла бы учинить в ответ, с неё станется.

— Да. Точно. — Резко успокаивается аль-Футаим. — Единственное, такие катаклизмы всегда очень большими беспорядками сопровождаются. Чтобы очень мягко сказать. Как правило.

— Мне теперь кажется, они в Соту и хотели лишнее напряжение сбросить, говоря языком Ржевского, — вздыхает Наталья. — Остальное по пути под себя подгрести. А поскольку партия у каждого наследника своя, договориться между собой о едином курсе не вышло — вот и получается то, что имеем.

— Не без того, — соглашается Виктория. — Но что-то мне говорит, что мы из Дворца не всё знаем.

— Вот увидите, буквально в ближайший час что-нибудь да и дальше прояснится, — забегаю вперёд, открывая здоровенные двери перед девчонками.

Кажется, здесь должны быть такие же кабинки для переодевания и примерок, как дома.

В последнюю секунду удерживаюсь, чтобы с энтузиазмом не потереть руки — уж больно Мадина ехидно ухмыляется, мне подмигивая многозначительно.

Она чё-то совсем много видеть по мне начала, даже страшно становится.

По происшествию в суде пока мало информации, не могу сделать однозначные выводы. Но рутениевое усиление не-мага из прокуратуры — какой-то очень серьёзный индикатор, надо лишь понять, какой именно.

Я именно из-за этого себя повёл так, как повёл.

Голая интуиция, хоть бы не ошибся. Всё же Обер-прокурор Империи.

Глава 9

— Вот что меня в тебе удивляет, Дима, так это невообразимая комбинация несочетаемого, — присвистывает Виктория. — Иногда ты выглядишь гением, а иногда я лучше промолчу.

Сразу после этих слов, когда мы минуем буквально два бутика от входа, по потолку начинает мигать аналог той самой Красной Дорожки, на которой мы с Мадиной познакомились.

Как назло, знания реалий катастрофически не хватает:

— Наши действия? — на всякий случай изготавливаюсь быстро выхватить пистолеты.

Опыт говорит, что в подобных замкнутых помещениях они намного рациональнее магии. Точнее, быстрее, не задевают мирных и в умелых руках дают возможность поражать за преградой рикошетом.

— Расслабься, — предлагает Далия, совершая ставший уже привычным жест.

Лапает меня, э-э-э, чуть пониже спины.

— Если это кто-то из местных августейших, — продолжает принцесса, — приоритет у меня: я в гостях, есть правила протокола.

— А если кто-то не местный? — уточняю.

— Тем более идёт нахер, — легкомысленно отмахивается Наджиб. — Во-первых, мы девочки. Во-вторых, зажгу свой Нимб Монарха — и нас будет как бы двое. В-третьих, ты Изначальный.

— Далия, вообще-то это моя прерогатива, — замечаю на языке Залива. — Хватать вас за жопы, получая от этого удовольствие.

— Хватай, — не затягивает с ответом чуть удивлённая принцесса. — Я тебе что, запрещаю или не даю?

— Вот так и рушатся устои, — наигранно вздыхает её двойник. Скользнув по мне взглядом, менталистка неожиданно спрашивает. — Муж наш, а с чего это ты заёрзал? Я тебя таким нервным вообще никогда не видела.

— Заметно, да? — вздыхаю огорчённо, продолжая фиксировать любые мелочи по сторонам.

— Мне — да. Эй, супруг наш! Почему ты так озадачился⁈ Даже во время нападения на твоё имение так не вибрировал.

— На тот момент я ещё ошибок не сделал, — вздыхаю повторно. — А сейчас думаю: надо было Обер-прокурора всё же насмерть прибить. Пожалел его; сейчас всё больше прихожу к выводу, что ошибся.

— Пха-ха-ха-ха-ха, вот за что я тебя обожаю, муж наш, так это за то, что с тобой никогда не скучно, — веселится аль-Футаим.

— Мстительный старикашка, — морщусь. — Прилюдно выгреб, наверняка захочет отплатить. Какие-никакие ресурсы тоже есть. Ладно…

И не хотел тему поднимать, но Мадина вынудила.

— Ржевский, нам надо поговорить. — Не успеваем мы свернуть за угол в магистральный коридор, как нам навстречу выворачивает процессия из десятка человек. — Я тебя по браслету в маго-сети еле разыскал на этажах: карта-то на плоскости, а этажи в объёме.

— Привет и тебе, наследник Вова, — кривлюсь как от кислого лимона ещё сильнее.

Всё-таки не соврал индикатор. В отличие от улицы, в подобных зданиях (наверное) портальные приёмники прибывающих членов правящей фамилии фиксируют автоматически.

Вот красная дорожка и зажглась. По потолку.

— Так, я в этом молле нечасто, — третий сын монарха деловито оглядывается по сторонам. — Где бы нам уединиться? — Вопрос адресован свите.

Предупреждающе поднимаю руку:

— Не так быстро, твоё высочество. Начнём с твоей первой фразы, «нам надо поговорить». Кому надо — пусть говорит.

Лица процессии медленно вытягиваются.

— Потому что мне не надо, — припечатываю. — Воспитанные люди сперва встречу назначают; интересуются, когда второй стороне удобно.

— Ржевский, я родной сын царя! — недоумевает тип примерно того же возраста, что и мой предшественник в этом теле.

— Вов, даже не знаю, что тебе сказать, чтобы не обидеть. — Задумываюсь демонстративно на мгновение. — С одной стороны, если верить жёнам, ты едва ли не самый адекватный из всего вашего семейства.

Мадина и Далия синхронно и дисциплинировано берут меня под руки, подпирая с обеих сторон упругими бёдрами.

Четыре руки княгинь Барсуковых начинают гладить затылок и плечи.

Приятно.

— С другой же стороны, — продолжаю, — у меня сейчас неприёмные часы. Не сочти за эпатаж, — здесь изобразить снятие несуществующей шляпы с головы, — но мои вторые половины и их настроение мне дороже твоего гипотетического расположения. Мы эту прогулку знаешь сколько планировали? А тут ты из-за угла.

— Не знаю, что бы тебе такое ответить, чтобы в рамках вежливости остаться, — хмурится Вовик. — Видимо, плевки на сложившиеся расклады уже в наследственность у вас вошли. Дмитрий Иванович, ты, возможно, с будущим царём разговариваешь! Поимей совесть!

— Да нет больше никаких сложившихся раскладов, — повторно морщусь как от второго кислого лимона. — Владимир Николаевич, если ты ещё не понял: мы как раз проживаем период их разрушения, этих самых твоих сложившихся раскладов. Уже молчу, будешь ли ты царём или нет — ещё очень большой вопрос. А рядом со мной царствующие монархи в наличии! Это к вопросу, какая из наших с тобой процессий выше в иерархии.

Аль-Футаим и Наджиб приветливо машут ладошками в воздухе и синхронно активируют Нимб Монарха.

Каждая.

В итоге получается, что принцесс две. Ой как неудобно. Или прокатит?

— Не врут, — наследник удивлённо таращится на два магических обруча, крутящихся в воздухе, затем берет себя в руки. — Я подумал, сбой какой! А ты и правда с голым задом ухитрился на принцессе жени…?.. Ой. Моё почтение, госпожа аль-Футаим! — он от напряжения закусывает губу и сверлит взглядом близнецов, затем аккуратно кланяется дважды, потому что каждой.

— Привет! — двойняшки ещё раз машут ладошками, и снова вместе.

— Давай попробуем спокойно поговорить? — Вовик напускает на себя серьёзный вид и теперь глядит на меня. — Просто пройдёмся по этому коридору и поговорим?

* * *

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Хрен с тобой, — нехотя согласился Ржевский на предложение царевича пообщаться кулуарно. — У тебя времени до конца вон того коридора.

— А потом что будет? — член августейшей фамилии на удивление конструктивно принял условия.

Сейчас он именно что выяснял, не спорил.

— А потом мы с жёнами идём мерять их нижнее бельё, — отрезал блондин. — В примерочные. Помощники и советчики нам там не нужны.

— Хорошо, — Владимир жестом отправил свиту топать на пару десятков метров сзади. — Цель этого разговора с моей стороны: поиск возможных точек соприкосновения с тобой на будущее.

— По каким пунктам соприкасаться собираешься? — слабо поинтересовался потомок гусара. — Спасибо, конечно, за доверие, но я с вашим семейством себя ни в каких коалициях не вижу. Это чтобы сразу не плодить в тебе ложных ожиданий.

— А что ты обо мне вообще знаешь, наследник рода Ржевских? — вежливо парировал сын монарха.

— Мне одной твоей фамилии хватает, чтобы сказать, куда тебе следует пройти. Я вашей семье это регулярно говорю, а-га-га, — развеселился кое-кто собственному каламбуру. — Не нарушаем традиций поколениями.

— То есть, ты готов послать и меня только за то, что моя фамилия Михайлов? Я правильно тебя понимаю? — Владимир хладнокровно уточнял. — Других причин нет?

Из-за обилия защитных артефактов на нём Мадина видела мысли цесаревича не очень чётко, но в целом парень был настроен скорее конструктивно.

Она тут же знаками сообщила это супругу.

— Мне и этой за глаза! Но хм. Уел. Дискриминация получается необоснованная, — моментально сориентировался потомок одиозного кавалериста. — В самом деле. Ты ещё почти ничего хренового мне не сделал, а я уже несколько предвзят… СЛУШАЮ ВНИМАТЕЛЬНО.

В следующую секунду Владимир активировал очень непростой артефакт, делающий невозможным любое аппаратное либо магическое подслушивание. Внимать их беседе могли лишь те, чьи уши находились в зоне прямой слышимости.

Жёны Ржевского, иначе говоря.

Блондин тоже оценил:

— Фигасе. Вова, на сепаратные переговоры похоже! Даже боюсь представить, что ты сейчас предлагать будешь.

— Ты дурак⁈ — удивился младший сын царя. — Предложение — третий или четвёртый этап, а мы только на первом.

Аль-Футаим, обожавшая всё прикольное, без затей зааплодидировала:

— Кажется, первый за всё время человек с твоим понятийным аппаратом, муж наш.

Сказано было языком Залива, потому теперь поморщился ничего не понимающий Михайлов-младший.

— Снимаю шляпу ещё раз, на сей раз — перед неожиданным конструктивом, — не стал скрывать изумления и Дмитрий. — Какие тогда предыдущее этапы по-твоему?

— Цели сторон. Определение возможных границ компромиссов между нами. При успешной договорённости по этим пунктам — разметка дорожной карты, кто куда движется и на каких этапах дальше общаемся. Если вдруг. Чтобы попусту локтями не биться.

— Страшно, — подытожил услышанное потомок гусара.

—???

— Ты выглядишь так, как будто не дурак и не совсем сволочь. Как будто с тобой действительно можно попытаться о чём-то договориться.

— Опять дискриминация? — нахмурился принц. — Если ты проецируешь на меня отношения к семье, скажи в лоб.

Его абсолютно не смущал тот факт, что свиты рядом не было.

— Ну, в нашем с тобой родном языке поговорка есть, — мудро заметил Ржевский. — «Яблоко от яблони недалеко падает». С чего бы тебе от твоей семьи здорово отличаться?

Мадина поняла, что супруг каким-то образом, несмотря на паритетный возраст, опыт в подобных переговорах имеет больший, нежели собеседник.

Сейчас Дима банально стимулировал разговорчивость инициативной стороны. Попутно, судя по мимике, прикидывал варианты коррекции собственных планов.

— Я слышал всё, что ты выдал Обер-прокурору, — спокойно продолжил Владимир. — Про нижнее бельё ты буквально мои мысли озвучил. Единственное, я бы форму для заявления другую выбрал, но по содержанию…

— Неожиданно, — признал блондин. — Чего-чего, а здравого смысла с вашей стороны не предполагал ни в каком приближении.

— Муж наш, ты позволишь мне вмешаться? — Мадина решительно дёрнула супруга за локоть. — Это сэкономит время вашего разговора.

— Слушаю тебя, о свет очей моих, — неожиданно напрягся отпрыск гусарского рода.

— От волнения едва не звенишь, как струна. Место спокойное, гуляем семьёй. Переговорщик с той стороны впервые адекватный, — флегматично перечислила менталистка. — Что я упустила? Откуда у тебя нервы?

Конечно же, вопрос был задан не по-русски.

— У меня четыре молодые девицы здесь и ещё дома столько же, — обижено шмыгнул носом муж. — А тут целый принц подкатывает с беседами. Ревную я! Вдруг он вам больше понравится…

— Пха-ха-ха-ха-ха! — аль-Футаим с размаху заехала по заднице супруга и очень убедительно воспроизвела ржанием взбесившуюся кобылу. — За нас с Наджиб можешь не париться, за Шу тоже.

Ржевский в очередной раз мудро промолчал, что и других баб из своего окружения из рук выпускать не хочется. Видимо, за прочих он не был уверен настолько же.

— Нет у тебя оснований нервничать, — наступая на горло собственной песне, сообщила Мадина. — Ни у кого и в мыслях нет того, чего ты опасаешься. Это я тебе как специалист говорю.

Дмитрий мгновенно принял к сведению, просветлел взглядом, приосанился и хозяйственно обратился к принцу:

— Вова, давай сразу к делу? Чего хотел?

— Ты на встрече наследников будешь?

— Отец Шурик просил. Сам не собирался, но теперь, видимо, придётся.

— Если ВДРУГ, — сын царя сделал паузу, — твои шансы на трон реализовались бы. Чем бы ты занялся в первую очередь?

— Разделение полномочий, делегирование и глобальная ревизия всей структуры кадрового управления в Соте, — ни секунды не думая, моментально ответил Ржевский.

— Присматриваешься к престолу? — наследник тягуче заглянул в глаза собеседнику. — Ты без паузы выдал. Получается, уже думал по теме.

— Да не к твоему сраному престолу я присматриваюсь! — отмахнулся Дмитрий. — Нахрен бы он кому пое***ся… А к беспорядкам в державе и к тому, что в первую очередь исправить стоит!

— Честно?

— Слово. Кстати, ты типичную ошибку своего семейства делаешь.

— Какую?

— Путаешь инструменты и цели.

— Я предполагал, что ты как личность глубже, чем стараешься казаться, — как о чем-то само собой разумеющемся кивнул Владимир. — Подробности будут?

— У вас престол является целью. Для меня и моего окружения, — блондин похлопал по тем ягодицамподруг, до которых быстро дотянулся, — он в лучшем случае средство. Инструмент, причём один из многих.

— А цель у вас тогда какая? — между бровями царевича пролегла борозда.

— Чтобы нам друг с другом было интересно. Чтобы народ простой вокруг нас жил хорошо и тоже интересно. Ближайшая задача, но это лично у меня — кое-каким структурам завещание твоего пращура напомнить. Точка.

— Которое именно завещание? Ты же об Основателе Династии сейчас говоришь?

— «Перед лицом справедливости царю отвечать наравне со всеми, ежели насущная необходимость в том возникнет». Для начала это. Других политических целей я и вверенный мне коллектив жён в твоей империи не ставит. — Потомок гусара на какое-то мгновение стал неожиданно взрослым.

— Точно⁈ — в глазах наследника мелькнуло тщательно сдерживаемое нетерпение.

— Исключительно ради твоего спокойствия, чтобы ты отвязался, — проворчал кое-кто торопливо. — Уже угол, нам в примерочные пора… Да, точно! Слово Ржевского.

— Благодарю за информацию, — царевич, не чинясь, коротко поклонился на ходу. — Со своей стороны: если конфронтация за престол между мной и тобой, как наследником третьей очереди, станет актуальной, обещаю в любом случае начинать с переговоров. Слово Михайлова.

Владимир ещё раз кивнул блондину, церемонно раскланялся с дамами и быстрым шагом вернулся к свите.

— И что это было? — Дмитрий задумчиво почесал за ухом, провожая наследника взглядом.

— Мне кажется, он рассчитывал на то, что его прочту я, — заметила Мадина. — Кстати, хорошо, что ты задержался и последней своей мысли не стал говорить вслух.

— Какой именно?

— Что слово Михайлова с твоей точки зрения ничего не стоит, — похихикала менталистка тихонько.

— ОТКУДА ЗНАЕШЬ⁈ — муж только что в воздух не взвился.

— Запереживал, что мысли твои вижу? — уголкам рта улыбнулась Наджиб. — Хи-хи, бойся, бойся.

— Дим, такие нюансы почти всегда по твоему лицу видно, — сердобольная аль-Футаим как обычно пришла супругу на помощь и не дала попить из него крови подольше. — И из контекста: ты везде и всегда заявляешь, что ваши цари регулярно врали. А тут его сын к репутации собственной семьи апеллирует: у тебя прям ирония с сарказмом только что из глаз не полились.

— Да уж. Физиономия у тебя действительно более чем красноречивая, муж наш, — следом за близнецом сжалилась и Мадина, признавая очевидное.

* * *

Ариса Накасонэ, клан Накасонэ. Выпускница одного малоизвестного учебного заведения в Киото, Япония. Односторонний сигнал от амулета Ржевского принимается через маго-техно мост Мицубиси благодаря шлюзу Изначальной Шу Норимацу.

— Дим, надо наш совместный обед семейный на маго-видео снять.

— Зачем?

— В маго-сеть нашим подданным в Эмирате выложить. — Менталистка подхватила блондина под руку, пока Барсуковы с аль-Футаим втроём оккупировали пару примерочных.

— Снимай, — Ржевский недоумённо пожал плечами. — Если надо.

Затем он огляделся по сторонам и неуверенно направился к столику для мужчин-посетителей: долгие подборы женских нарядов на этом этаже выработали свой формат сервиса для мужчин (кофейник, по крайней мере, дымился и приборов в пределах видимости хватало. А сам стол был пуст и чист).

— Ты не понял потому, что не в теме, — фыркнула Мадина. — Непосредственно перед самим принятием пищи ты как глава семьи должен по нашему обычаю из Книги на память кое-что прочесть.

— Что именно? — Ржевский предсказуемо и старательно таращился в сторону занавесок.

Он явно не испытывал должного пиетета перед открывшимися потребностями чьих-то там подданных.

Ариса уже была в курсе, что напарник по миссии каким-то образом периодически может видеть сквозь ткань.

— Молитва по-вашему. — Наджиб красноречиво сжала губы в тонкую полоску, саркастически поглядела на мужа и развернула его за подбородок в свою сторону. — Сюда смотри, пожалуйста, когда я с тобой о серьёзных вещах говорю.

— Э-э-э, а почему я? Что, больше некому?

Мадина наклонила голову к плечу, не сводя глаз со второй половины:

— Это очень важная процедура с точки зрения наших ритуалов. Она значит, что глава семьи на своём месте, что между нами всё в порядке, что всё хорошо. Демонстрация успеха и спокойствия, можно сказать. — Чуть подумав, она добавила. — Для нас с Далиёй это важно.

— А если какого-нибудь вашего священника позвать⁈ — с откровенной надеждой в голосе оживился Ржевский. — Пускай он почитает⁈ А я поем, тут без вопросов.

— Дим! — Наджиб возмущённо раскрыла глаза. — В нашей религии нет касты священников и монахов!

— Ух ты. — Блондин нехотя оторвался от примерочных, впечатлившись услышанным. — Вот это жо…

— Ага, — покладисто согласилась жена.

— И на что это похоже в практическом приближении?

— Среди мужчин самый знающий — всё равно что ваш священник, он справляет обряды. Имеет право, по-вашему! В семье, соответственно, старший мужчина — священник. Если процедурно и ситуативно, говоря применительно к нашему случаю.

— Вот это да. Вот это поворот событий. — Ржевский озадаченно упал задом на ближайший стул и с серьёзным видом потеребил крышку кофейника. — Можно ж спалиться на ровном месте, нет? Я дуб дубом в ваших обрядах.

— Да там несложно совсем, наверное, — чуть посомневалась менталистка. — На память выучить текст, руки вот так да воспроизвести вслух. Ты же умный!

— Знаешь, что угодно иное сделать непротив, но чего-то по данному пункту прям непривычный ранее мандраж, — признался блондин после некоторой паузы.

Из примерочных синхронно вышли Далия и Барсуковы.

— А ну, пошли, — Наджиб, видимо, использовала свой профессиональный буст на мышцы.

Другим нельзя было объяснить тот момент, что она подняла супруга со стула на ноги без особых усилий и мгновенно.

— Куда⁈ — Ржевский озадачился.

— Сюда. — Направляя парня, менталистка чуть не силой затолкала его в кабинку и задернула за собой шторы.

— Зачем⁈ — раздался оттуда голос потомка одиозного кавалериста.

— Буду тебя на подвиг стимулировать. Да не вибрируй ты так, порядочный мой!..

* * *

Там же, через некоторое время.

— Ну что, полегчало? — хохотнула аль-Футаим, воспроизводя уже ставшую сакраментальной в узком кругу фразу.

Она весело подмигнула единственному в компании представителю сильного пола.

Ржевский и менталистка вышли из примерочной через несколько минут. Чем именно они занимались, конкретно Накасонэ знала из трансляции амулета, а остальные догадывались по характерным звукам.

Что интересно, Наджиб сейчас имела вид сытой кошки, а напарник по миссии напротив — смотрелся задумчивым, удивлённым, где-то вплоть до полной ошарашенности.

— А? Что? — он вынырнул из каких-то мыслей.

— Полегчало, говорю⁈ — принцесса ткнула супруга кулаком в плечо.

— Физически — выше всяких похвал, — Дмитрий закивал и похлопал в ладоши.

— Эй, ещё скажи, что тебе не понравилось⁈ — менталистка с подозрением покосилась на мужа.

— В том-то и оно,что понравилось. Но у тебя же раньше ничего не было⁈ — Дмитрий воровато огляделся по сторонам и горячо зашептал. — До меня⁈ Как тогда?..

Виктория и Наталья с интересом подняли подбородки.

— Пха-ха-ха-ха-ха, — аль-Футаим привычно не снизошла до объяснений, хотя явно что-то поняла, судя по её веселью.

— Дурак, что ли? — оскорбилась Мадина. — Я целитель и менталист.

— И чё? — блондин имел вид слегка глуповатый или как минимум пришибленый.

— Рука-лицо… Дим, я ЭТО САМОЕ у самых разных женщин много раз вытаскивала из памяти! — Наджиб скептически наклонила голову к плечу. — Ощущения и действия, если видела у кого-то, могу воспроизводить в точности, я рассказывала!

— А…

— А что до самого первого впечатления от ощущений, смею тебя заверить: для хорошего целителя — тьфу и растереть, — теперь она снисходительно улыбалась. — Мнительный и недоверчивый ты мой. Не больно мне, если захочу!

— А-а-а. — Ржевский успокоился. — Фуф. Прошу прощения: моя проклятая подозрительность.

Менталистка без слов постучала ногтем по его лбу и покачала головой.

Аль-Футаим зашла на второй круг жизнерадостного ржания.

— Дмитрий Иванович, прошу прощения за вторжение в приват! — в дверях бутика неожиданно появился знакомый Арисе по предыдущим периодам (и рассказам напарника) Демидов.

Оглядевшись по сторонам, промышленник решительно направился к столику и уселся рядом с блондином:

— Я всё сделал, как мы договаривались.

— Дублирующую базовую станцию запустили⁈ — Ржевский чему-то несказанно обрадовался, даже руки потёр. — Параллельно с Мицубиси? В тестовом режиме?

— Да, но не параллельно, а перекрывая зоны друг другу: через вашу Шу мои инженеры связались с их инженерами и решили…

— Можно без подробностей, — нетерпеливо махнул рукой потомок гусара. — Работает⁈

Вместо ответа Демидов извлёк из нагрудного кармана странный прямоугольник и подвинул его по столу перед собой. Потом, впрочем, тоскливо добавил:

— К сожалению, контролирующие органы среагировали оперативнее, чем ожидалось. Поэтому я тут.

Ржевский активировал техно-приблуду: засветился небольшой экран, по нему побежали плохо различимые через этот канал связи символы.

— Я еле уклонился от разговора там, — со значением продолжил промышленник. — Поспешил всеми правдами и неправдами сюда: вы сказали, что защитите. — Он вопросительно посмотрел на партнёра.

Демидов не просил прямо, но глядел на Дмитрия с тщательно маскируемыми тревогой и нетерпением.

— Защитю. Защищу. Тьху… Не переживайте, всё будет хорошо! — пальцы напарника по миссии так и мелькали.

Картинки на маленьком техно-экранчике сменяли друг друга одна за другой.

Близнецы и Барсуковы недоумённо переглядывались, внимательно следили за мужем, но тактично удерживались от любых вопросов.

Повезло кое-кому с жёнами, заметила про себя японка.

— Идеально, — внезапно севшим голосом заявил в итоге Ржевский. — Это даже лучше, чем я мог надеяться в самых смелых ожиданиях. Спасибо большое! — он вскочил со стула, подхватил Демидова под руки и крепко обнял. — За такое время!.. Такие решения!.. Нет слов, чтобы передать восхищение!..

— Ваши японцы очень помогли, — засмущался в ответ промышленник. — Разработка их, мы лишь внедрили и довели сборку по их проекту из их компонентов.

— Дим, что это? — аль-Футаим взяла маленький предмет в руки и озвучила общий вопрос.

— Сейчас покажу, — солидно кивнул блондин. — Хочешь разговор с Шу без магии?

— Совсем без магии? Почему именно с Шу?

— Базовые станции… Столица и Сота… Последняя миля — техно… А между двумя городами пока приходится использовать магический коммутатор… — потомок гусара зачастил вместо понятных объяснений странными неоговоренными терминами.

Накасонэ подумала — и отправила Норимацу-младшей вопросительный знак. Через секунду в ответ пришло:

Долго рассказывать. Объясню при встрече.

Параллельно с перепиской Ариса озадаченно наблюдала, как соотечественница и Далия обмениваются ничего не значащими фразами на русском.

А ведь это революция, закусив губу от избытка эмоций, признала про себя шиноби. Самая первая альтернатива магической связи, причём качеством не хуже, судя по всему.

Интересно, как они ухитрились всё сделать так быстро? В инженерах своей страны японка как бы и не сомневалась, но пробное устройство демонстрировал Демидов.

Дмитрий, что интересно, от неё тоже ничего не скрывал — она сама попросту не придала значения.

В памяти с опозданием всплыла информация о передаче чего-то, что сама Ариса сочла малозначительным, от Чонг Норимацу.

Мозаика? Это техно собирается как мозаика? Массовое производство, похожее на конвейерное? Эти базовые станции вроде бы тоже…

Ржевский тем временем по второму кругу радовался и обнимал промышленника.

— Дмитрий Иванович, вон они идут, — Демидов обреченно вздохнул, изменился в лице и указал взглядом через плечо блондина.

Сквозь стеклянные стены было видно, как по коридору молла в эту сторону направляется процессия, большая часть участников которой носила мундиры.

— О-о-о, знакомые рожи из прокуратуры, — заметил Ржевский, выпуская промышленника и задвигая его себе за спину. — Виктор Петрович, не переживайте. В обиду не дадим.

Похоже, партнёра по миссии абсолютно не смущал тот факт, что сотрудники надзорного ведомства на сей раз явились с силовой поддержкой.

— Господин Демидов! — Мадина Наджиб мягко тронула протеже супруга за локоть. — Не переживайте! — и улыбнулась.

Лицо мужчины разгладилось.

Успокоила его через ментал, сообразила Ариса.

— О, основные фигуранты здесь. — Знакомый по недавнему инциденту в суде носитель высокого прокурорского чина довольно пересчитал присутствующих. — Ржевский, давно не виделись! Кто тебе разрешил твоим именем подобные установки связи запускать?

— Хренасе, вы быстро сориентировались, — якобы уважительно присвистнул потомок гусара. — А ведь мы ещё рекламу толком не давали; так, точечно и явно не на ваш слой. Занятно, почему вы на ОМП в Соте так не реагируете?

— Не юли! Кто дал разрешение⁈ — прокурорский откровенно упивался моментом.

Косвенным подтверждением этого факта служила некая бумага в его руке, которой он только что не обмахивался.

— Вы с родным законодательством не дружите, я вам уже говорил, — флегматично отреагировал блондин. — В правовом государстве по умолчанию разрешено всё, что не запрещено.

— На такие, и подобные им, технические средства связи необходимо…

— Не лечи мозги, — перебил Дмитрий. — Не надо выдавать свои пожелания за абсолютную истину!

— Что ты се…

— Сбегал за поддержкой и реванш решил взять? — Ржевского не сильно заботил потенциальный численный перевес противной стороны. — По существу заданного вопроса поясняю: это вы у себя в прокуратуре по тупости вашей с рабами концепцию перепутали, — он ласково улыбнулся и зачем-то полез подмышку. — И разрешительную систему с уведомительной. Это у рабов система на подобные начинания разрешительная!

Какое-то время все помолчали; прокурорские — явно обдумывая услышанное.

От них также не укрылось, что высокого ранга спутницы маргинала транслируют происходящее в какие-то свои каналы.

— Запамятовали вы, — продолжил блондин живо. — У свободных граждан в свободной стране — система уведомительная.

— Муж наш, я тебя прямо сейчас хочу, — уверенно сообщила Наджиб в следующую секунду на весь немалый бутик и коридор. — Когда ты такой мудрый и на годы опережающий всех — у меня ноги сами разъезжаются! Погнали.

Она подхватила Ржевского под руку и затолкала всё в ту же ближайшую переодевалку, задёрнув за собой штору:

— Господа, мы быстро! — бросила она слегка ошалевшим правоохранителям. — Как говорит муж, чпок — и ага! В смысле, раз — и готово.

Что-то прочла в головах прокурорских, сообразила Накасонэ. Пока, правда, непонятно, что именно.

Глава 10

Ариса Накасонэ, клан Накасонэ. Выпускница одного малоизвестного учебного заведения в Киото, Япония. Односторонний сигнал от амулета Ржевского принимается через маго-техно мост Мицубиси благодаря шлюзу Изначальной Соты Шу Норимацу.

— Ой! Дима, что ты творишь⁈ — оказавшись с мужем наедине, менталистка от удивления вздрогнула.

Потому что кое-чьи проворные руки мгновенно перешли к делу, невзирая на табуны людей за занавеской.

— Ты же сама обещала прокурорским! — Ржевский разволновался и с торопливым энтузиазмом ускорился. — Чпок — и ага! Раз — и готово! В том смысле, что мы быстро. Иди сюда ближе… Да не дёргайся ты! Да, вот так стань. Вот так вообще идеально…

— Я вообще-то тебя поговорить сюда тащила, — задумчиво пояснила Наджиб, косясь на собеседника назад через плечо. — По важной, как ты догадался, причине. А не за вот этим вот всем.

— Ой, что же ты раньше не сказала! — как-то слишком быстро и чересчур искренне посокрушался супруг, чьи пальцы так и порхали по чужой одежде (хотя, казалось, живее уже некуда). — Я б так не торопился процесс начать! — физиономия блондина стала подчёркнуто озабоченной. — А теперь уже что, дело надо завершать! Если сейчас не ага, то получится, ты своё слово нарушаешь. — В глазах потомка гусара под влиянием возвышенных нравственных императивов проступила суровая уверенность в правоте совершаемого. — Мы должны выполнять то, что другим говорим! — заявил он с непоколебимой решимостью, заканчивая расправляться с непослушной застёжкой чужих брюк и решительно спуская штаны менталистки одним движением сразу до её колен. — Придётся напрягаться, но что уж теперь поделаешь, — сочувствия к самому себе в его голосе было хоть отбавляй. — Легенду надо соблюдать, это я тебе как профессионал говорю! — Ржевский не сдержался и стрельнул глазами, отслеживая реакцию жены.

— Хитрая, пользующаяся моментом, эгоистичная и похотливая…, — констатировала Мадина. — Хм. Слушай, хотела сказать сволочь! Но нет: законный муж, в своём праве. Чёрт, и как же тебя теперь обозвать? В голову как назло ничего искромётного не приходит. — Она добросовестно удивилась собственным словам. — И ведь женился честь по чести, хм ещё раз; как обещал. Чудны дела твои, господи: самого Ржевского похотливой сволочью теперь без натяжки не обругаешь.

— Это опять была моя фраза! — потомок гусара отчего-то здорово разволновался, теперь уже по-настоящему. — Слушай, я не в первый раз замечаю: ты регулярно говоришь те слова, которые я только думаю, но вслух не озвучиваю!

— Ух ты. Точно? — заинтересовалась двойник принцессы. — То-то мне иногда кажется, что время от времени формулировки чужие в голове всплывают! Занятный феномен. — Она окатила спутника изучающим взглядом.

Впрочем, было невооружённым глазом видно, что его текущие поползновения волнуют её намного больше, чем их гипотетический ментальный резонанс.

Дмитрий тем временем беспричинно разнервничался по нарастающей:

— А что ты ещё кроме этих фраз из моей головы видишь⁈ — теперь уже он впился в супругу требовательно и подозрительно.

Та решила воспользоваться моментом и принялась под шумок исправлять беспорядок в одежде:

— Я и про эти фразы не знала, что они из твоей головы, — одновременно Мадина попыталась вернуть штаны с колен (куда их так решительно спустили руки мужа) на пояс.

Безуспешно.

— Эй, эй, не столь быстро! — наследник легендарного кавалериста не позволил ввести себя в заблуждение или рассеять фокус на том роде занятий, который, по его же собственным неоднократным заявлениям, составлял основной смысл жизни. — Сюда встань и не трогай штаны, бога ради! Так, слушай мою команду. Спиной ко мне, упор в стену принять! А-А-А, ХОРОШО ТО КАК…

Где-то снаружи зазвенела пронзительная тишина, если подобный оборот тут уместен, флегматично подумала Накасонэ.

— Ой! — слабо пискнула Наджиб. — Чёрт, да не при ты, как тягловый буйвол на пашне! Мягче! Да! Да. Вот это да… Кто бы мог подумать…

— А? Что? — полный благожелательности голос Ржевского, сменивший тональность буквально за секунду, недвусмысленно просигнализировал об абсолютном счастье своего хозяина в текущем моменте. — Жизнь налаживается, — жарко зашептал блондин, ни к кому не обращаясь.

Хлоп. Хлоп. Хлоп. Арисе стало интересно, на что сейчас при этих звуках похожи лица тех, кто снаружи (справедливости ради, обеспечением эпизодической легенды напарник по миссии озаботился самым добросовестным образом).

— Кто бы мог подумать, что я с тобой в такой обстановке… Бл***, муж мой, я тебя не за этим звала! — змеёй зашипела двойняшка Далии, невозможным образом изворачиваясь назад, чтобы видеть супруга лучше. — Ты уже и мне мозги забил! Ржевский, нам действительно поговорить надо срочно!

— Рассказывай, — великодушно разрешил потомок гусара, не прекращая своего занятия. — Я, как парень мужественный, готов рассмотреть любые твои вводные даже в такой атмосфере. Со своей стороны отмечаю, что прикрытие для разговора обеспечил надёжное: шумы издаём весьма характерные, кабинка и тряпки занавесок добросовестно трясутся, — перечислил он старательно. — А-А-А, ХОРОШО-ТО КАК… — последняя фраза была брошена по-русски.

Интересно, это крик души? Или всё та же старательная работа над прикрытием? Накасонэ иронично подвигала бровями: констатация кое-чьего восторга была настолько яркой, что в первый момент даже японка подпрыгнула вместе со стулом, хотя казалось бы. Где происходящее — а где Ариса.

М-да уж. Камуфлирующие мероприятия выполнены на совесть, по второму кругу развеселилась азиатка, оценивая обстановку.

У тех, кто стоит снаружи, сомнений в истинности происходящего точно нет и не будет. Вызвать напарника и сказать, что ли? Пха-ха-ха.

— Это п-ц какой-то! — Раздался тем временем из-за эфемерной преграды возмущенный голос аль-Футаим. — Эй, кролики внутри кабинки! Какого хрена вы вместе с нами сюда пошли, чтобы каждую минуту за шторой е*аться⁈ Ну и оставались бы в гостинице, нет⁈ Мы же вас ждём, никуда выйти не можем! Ни раньше, ни позже! — Принцесса раздражённо бахнула каблуком в пол. — И куда в вас столько лезет, — последняя ремарка была явно риторической.

Благодаря помощи малоизвестного подразделения Мицубиси (на самом деле — от Норимацу-младшей) шиноби сформировала эрзац маго-реконструкции с амулетов сестёр Барсуковых, чтобы видеть происходящее с двух ракурсов: все женщины Ржевского сплели свои артефакты в слабенькое подобие внутренней сетки, к которой, в свою очередь, подключилась Ариса.

Из хреновой копии восстанавливаемого в режиме реального времени маго-видео японка видела: прокурорские и их физическая поддержка таращились на ходящую ходуном кабинку, как баран на новую калитку.

В достоверности происходящего внутри никто действительно и не думал сомневаться.

Дима, ваши чиновники снаружи верят в то, что ты делаешь. Пожалуйста, переходи к делу? Пусть Мадина скажет, что хотела? Твоя легенда запустилась и работает. Извини, что вмешиваюсь, но мне кажется, это важно.

Отправив сообщение напарнику по миссии, азиатка запоздало спохватилась: удобно ли? Договаривались ведь, что в целом командует Дмитрий.

Впрочем, когда камуфляж мероприятия потребляет больше времени и ресурсов, чем само мероприятие (которое он призван маскировать), такую ситуацию есть смысл откорректировать, успокоила она себя. Что я только что и сделала.

— В этой группе, — Мадина ткнула большим пальцем через спину назад, — есть как минимум три человека с собственной индивидуальной программой. Причём мощность защитных амулетов на них такая, что мама не горюй. Но я кое-что разглядела.

— Работают на других хозяев? — уточнил блондин походя. — Внедрённая агентура? Под шумок хотят своё провернуть и нам в обход прокуратуры что-нибудь плохое сделать?

— Угу, — менталистка озадачилась подобной проницательностью. — А откуда…

— Да что там думать! — всё так же легкомысленно отмахнулся Ржевский, продолжая некий интересный процесс. — Очевидно же всё. Так, а ну, вот так прогнись… да, спасибо… А-А-А, ХОРОШО-О-О. Загибай пальцы, — предложил он через пару мгновений, отстраняясь и первым делом натягивая на супругу штаны до пояса. — ОМП, которое использовано по приказу Юли, раз.

— М-м-м.

— Не перебивай и не мычи. Магический конклав, который преступную команду исполнил, два.

— Я тебя боюсь, когда ты умный.

— Не бойся, я адекватный, — хохотнул потомок гусара, целуя супругу в щеку. — Три: разборки внутри церкви. С учётом утечки артефактов, какие-то из епископов явно с силовым блоком государства дружат. Не в пользу населения.

— Ещё больше страшно: ты, похоже, без меня обходишься, — заявила Наджиб, задумчиво теребя собственной пупок.

— Не обхожусь! — заверил Дмитрий, хватая пятернёй менталистку за левую молочную железу. — Вот например сейчас! Четыре: наследник Дима, который соучастник наследницы Юли. Пять: прокурор, желающий отомстить.

— Фигасе. Так и рождаются комплексы неполноценности.

— У кого? — блондин замер и озадачился.

— У меня! То, что я тебе как менталистка только что рассказать хотела, ты мне сам наперегонки вывалил!

— И только-то? — муж со счастливым видом одернул одежды спутницы, нехотя убирая руки с её упругих выпуклостей. — Ошибаешься.

— Ты меня сейчас утешаешь?

— Нет. Одно дело — догадываться, другое — в боевой обстановке подтвердить мгновенно благодаря профессиональному специалисту ментала, — веско заявил Ржевский.

Лицо Наджиб разгладилось, чтобы через мгновение опять встревожиться:

— Дим, трое облечённых властью нас любой ценой живыми выпускать не хотят. Тебя в первую очередь, нас — как свидетелей. Хотя насчёт царственных особ колеблются прямо сейчас.

— Это поня-я-ятно, — потомок гусара вальяжно зевнул и затянул ремень своих штанов.

Ариса задумчиво отметила: пистолеты в скрытых кожаных чехлах напарнику по миссии нисколько подмышками не мешают.

— Дим, мне страшно. Они очень серьёзно настроены, вопрос лишь в способах и в том, кто из них на кого что свалить хочет. После того, как.

— Не бойся, я с тобой! С вами, — поправился блондин. — Впрочем, раз ты настаиваешь, давай страховку обговорим.

— Какую?

— Ты на своём ментальном бусте как быстро сможешь охрану Далии этим вашим неблокируемым порталом сюда призвать?

— До полуминуты, если сейчас распоряжусь, чтоб сидели в готовности. Возможно, что и быстрее.

— Нормально. Распоряжайся.

— Есть. — Наджиб слегка успокоилась. — Ещё что?

— Я заметил, что у тебя после той установки стихийная магия открылась. Так?

— Уровень максимум двоечка, — засомневалась Мадина. — Если речь о боевых кастах, могу только стакан воды нацедить в пустыне. О. Или твою сигару поджечь при раскурке! Да я и не тренировалась; так, побаловаться. Барсуковым явно не соперница.

— И не надо! — решительно подытожил неожиданно серьёзный и такой надёжный Ржевский. — Подожги, скажем, на Далие рукав? В тот момент, когда, по твоему мнению, мне на упреждение пора стрелять начинать?

— Хочешь железное алиби? — моментально ухватила суть жена. — Нападение на царственную особу, гостью местного Императора?

Дмитрий ничего не ответил, лишь красноречиво ухмыльнулся.

— Может сработать, — пришла к выводу менталистка через пару мгновений. — Все стихийные маги, включая княгинь, будут на разборках с пеной у рта клясться, что ничего не делали…

—… а одежда на некой августейшей особе загорится при полутора десятках свидетелей, — припечатал потомок гусара. — Особа эта имеет право на экстерриториальность, в том числе в вопросах боевой магии и личной охраны. Допустим, били боевым, а на Далиюше сообразная её монархического рангу защита сработала. — Дмитрий победоносно подмигнул супруге.

— Хм. Когда-нибудь ты мне обязательно расскажешь, откуда так в интригах прокачался! — потребовала Мадина, двигаясь к выходу из кабинки. — Чтобы так на ходу подмётки рвать! Быстрее меня ориентируясь.

— Когда-нибудь, — Ржевский подчеркнул, — непременно! — и честно-честно захлопал глазами. — Вот прям обязательно! С места не сойти! Когда-нибудь, — повторил он, веско поднимая указательный палец.

Блондин решительно схватил ойкнувшую Наджиб за талию, переставил её себе за спину и появился на люди из-за занавески первым, обращаясь к Барсуковым и аль-Футаим:

— Дамы, пожалуйста, не нервничайте. Ситуация под контролем.

— И не думали, — пожала плечами Виктория, демонстративно поправляя на пальце армейский усилитель.

Затем она зажгла и потушила два шарика плазмы на безымянных пальцах: по коридору пахнуло сверхъестественным жаром.

— Итак, господин сотрудник прокуратуры, я к вашим услугам! — Ржевский щёлкнул каблуками и, пародируя строевой шаг, приблизился к процессии.

* * *

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

—… я к вашим услугам! Что вы хотите мне впарить на этот раз? — после совместного похода в переодевалку кое-кто был снисходителен и добродушен.

— Вы обвиняетесь…

— Стоп. Не так быстро, — Дмитрий прикрыл ладонью чужой рот. — Братец, ты с таким видом вещаешь, как будто закон с вашей стороны полностью соблюдён и дело лишь за рутиной.

— Ржевский!..

—… но это далеко не так. Во-первых, кто именно меня обвиняет? И Демидова заодно? — Дмитрий словно случайно сместился в сторону на шаг, закрывая собой промышленника.

Прокурор набрал побольше воздуха, однако блондин перебил, продолжая:

— А с другой стороны, чего с вами, козлами, зря время терять… Народ! — он обратился к сопровождению, состоявшему из магов-силовиков. — Вас подпрягли обеспечить беззаконие! Дела в государстве таковы, что прав сейчас тот, у кого больше сил! Это на случай если вы не в курсе.

Все дружно помолчали.

— С доблестной прокуратурой, — Ржевский пренебрежительно кивнул в сторону сине-чёрных мундиров, — у меня свой разговор. Но вы, бойцы клинка и магии! Это не ваша драка! — моментально сменив тон с патетического на нормальный, потомок легендарного кавалериста буднично шмыгнул носом. — Кто сунется — будет уничтожен на месте. Слово Ржевского.

Все снова дружно помолчали.

— Можете ловить момент, вести запись, транслировать и сообщать что угодно руководству — но в нашей разборке вас не будет, — чуть более резко чем следовало бы процедила коллегам по цеху Виктория Барсукова. — Это говорю я, княгиня Империи.

— Тепеть вы, господин юрист. — Ржевский выхватил бумажку из чужой руки. — Распоряжение… ввиду… постановил… прокурор Империи… Филькина грамота, — он вернул документ с ласковой улыбкой на лице. — Ваш орган в принципе не имеет права ничего постановлять, читайте Основной Закон. Вы имеете право лишь вынести подозрение, точка.

— А потом? — Далия своим акцентом удачно напомнила, что является иностранкой. — Муж наш, а кто тогда у вас в стране?..

— Суд. Признать человека виновным имеет право лишь Суд Империи. Я даже больше скажу, вот уж три сотни лет как Основатель Династии завещал: ни один человек не может быть наказан, казнён, ограничен в свободе и даже просто объявлен виновным иначе как по приговору Суда. — Ржевский деловито подтянул штаны, ремень которых после совокупления в кабинке впопыхах застегнул не на ту дырочку. — Господа из прокуратуры, знакомый пункт законодательства⁈ Или вы вместо занятий по спецпредметам в университете х*ем груши обивали⁈

— И снова эта неловкая тишина, — весело заметила Барсукова-рыжая. — Дим, наверное, я тебе прокомментирую на правах тоже княгини империи. Да, пункт такой есть, — она повысила голос и внимательно посмотрела на синемундирников. — Однако последнее время, лет пятнадцать если точно, в государстве имеет место порочная тенденция…

—… При полном попустительстве ответственных, — подхватила блондинка-кузина. — Если на практике: прокуратура вначале вешает ярлыки, ограничивает эту самую свободу, а обвинительные вердикты судей потом появляются на маго-сервере задним числом.

— Почему народ терпит? — переигрывая с озабоченностью на физиономии, поинтересовался Ржевский наивно-пренаивно.

— Подобным образом как правило трамбуют третье и второе сословие. Что они могут против магов? — Барсукова пренебрежительно сплюнула под ноги поддержке прокурорских.

— А-а-а, понял, — кивнул блондин. — А на что они в нашем случае рассчитывают?

— На грубую силу, которая подавит недовольство. Вот эти, — Наталья бестрепетно ткнула пальцем в троицу коллег, стоявших наособицу, — с нами могли бы потягаться. Четыре дня назад, — она многозначительно подвигала бровью.

Все свои толстый намёк поняли.

— А ты без карабина, — делано вздохнула Виктория. — А про японские стволы, видимо, старший группы захвата не знал.

— Пожа-а-ар! — раздался весьма правдоподобный вопль в исполнении Наджиб. — Нападение на августейшую особу! Помоги-и-ите! Нарушение неприкосновенности носителя Нимба Мона-а-арха!

Далия аль-Футаим удивлённо уставилась на собственный рукав: чуть выше манжета тлел кусочек ткани правильной круглой формы.

Как будто кто-то сигарету потушил, подумала про себя Накасонэ. М-да уж, опять на гротеск похоже.

Впрочем, для начала активной фазы по плану напарника этого более чем достаточно: любой монарх на то и монарх, что самодержец.

Всё, что может истолковываться как угроза, с полным основанием в подобных ситуациях и трактуется как угроза. Августейшей жизни, со всеми вытекающими для причастных и непричастных последствиями.

— РУКИ ЗА ГОЛОВЫ! ПОВЕРНУТЬСЯ СПИНАМИ! В СЛУЧАЕ НЕПОДЧИНЕНИЯ БУДЕТЕ УНИЧТОЖЕНЫ! — Ариса даже не думала, что Ржевский умеет так орать.

Для вящей аргументации блондин парой выстрелов сбил с особо горячих голов две форменные фуражки.

Принцесса тем временем вместо того, чтоб впечатлиться происходящим, порыскала глазами вокруг себя и с подозрением впилась взглядом в двойняшку.

Наджиб что-то возмущённо бросила их речью, но на жаргоне: шиноби фразы не поняла.

* * *

Самоуверенный кретин. По прошлой жизни там я всегда знал: расслабляться можно и нужно, но строго после, а не во время.

Здесь же то ли в кабинке с Мадиной переусердствовал, то ли просто шапкозакидательство невовремя случилось.

С другой стороны, а когда оно вовремя?

— РУКИ ЗА ГОЛОВЫ! ПОВЕРНУТЬСЯ СПИНАМИ! В СЛУЧАЕ НЕПОДЧИНЕНИЯ БУДЕТЕ УНИЧТОЖЕНЫ! — сейчас главное не давать той стороне опомниться и давить на нервы как можно сильнее.

Поскольку в команду прибывших нас арестовывать внедрены засланцы других структур (со своими целями), о согласованных действиях между разнородными членами вражеской группы речи быть не может.

Так подумал я. Затем сбил пару фуражек выстрелами — отрезвляет.

Стереотип, чёрт побери. Долбаный стереотип.

Наташа показала троицу типов себе на уме — я и подумал на них. И в фокусе именно их держал приоритетно.

Неприметный и серый мужичонка, расположившийся на заднем плане и за спинами соратников, звёзд с неба явно не хватавший, абсолютно спокойно в суматохе извлёк какую-то хреновину, состряпанную из говна и палок.

Я, разумеется, заметил. Штуковина не фонила ни в каком из видимых мне спектров, потому тратить патрон я не стал — из гаубицы по воробьям.

Это была вторая подряд ошибка.

Хмырь что-то там подёргал, нажал (пока я героически ломал через колено, фигурально говоря, остальных) — а ещё через мгновение стало поздно что-то предпринимать.

Аналог того ОМП, которое я перед своим имением в исполнении людей Юли видел. Только этот — амулетного происхождения, такой себе портативный маго-ядерный боеприпас, если уместно подобным образом сказать.

И щитом тип прикрылся сразу той же природы, непробиваемым: я-то среагировал и даже четверть магазина по нему отстрелял, но без толку: воздух в радиусе метра от мудака уплотнился как бронежилет.

Или поле неизвестное какое-то, неважно. Суть: пули горохом посыпались на пол, не долетев до цели считанных дециметров.

А затем уже и я расовым бонусом очень ярко почувствовал, что счёт на мгновения.

Дай бог здоровья Мадине. Такого скоростного открывания порталов я в жизни не видел, как и забрасывания в них соратников.

Впрочем, к последнему пункту руку и я приложил. Мы уже практически выкатывались во Дворце Далии в Заливе, когда за спиной в молле словно второе солнце расцвело.

Похоже, пара этажей к праотцам. Вот это да. А сам тип под щитом, падла.

— Хорошо, портал вовремя схлопнулся, — выдаю на автомате, поднимаясь с мрамора. — Вот это эпичная подстава, — дальше героически удерживаюсь, чтобы не сквернословить матом.

— На тему? — Барсуковы гибкими кошками выходят в стойку на ноги из переката.

— Ну, все видели, как у Ржевского конфликт с прокуратурой возник, — поясняю. — А потом аналог тактического заряда сработал. Только не спрашивайте, Христа ради, что это! — упреждаю зарождающийся у магесс вопрос.

— Не прокатит, — решительно качает головой Далия, поджимающая под себя ноги и встающая без гимнастических спецэффектов. — Покушение на меня. Я сейчас такой шум подниму… К тому же есть запись! Мадина, сколько человек транслировали в режиме реального времени⁈ Из там присутствовавших?

Фу-ф, слава богу. По запаре и с перепугу об этом даже не подумал.

Точно. Независимых свидетельств более чем достаточно (теперь уже, наверное, и на куче маго-серверов).

— Эй, интриганы! Кто-нибудь объяснит, что это было⁈ — рыжая задумчиво осматривает свой сломанный при экстренной эвакуации ноготь.

— Кто-то захотел самым радикальным образом пресечь любую утечку информации об усилителе магического ядра, — сумрачно отвечает Наджиб, глядя себе под ноги. — Я виновата, не сразу увидела: там защита и от меня с запасом стояла, потому мысли его только в последний момент прочла. Не все, — она сперва шмыгает носом, а затем без перехода начинает плакать.

Тихо, бесшумно, оттого очень страшно. Для меня.

Аль-Футаим делает плавный шаг близнецу за спину, после чего начинает мне семафорить руками, как вентилятор: дескать, твори что хочешь, только отвлеки её.

Ну, было бы сказано. Это я всегда пожалуйста.

* * *

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

Она даже не поняла поначалу, что Ржевский принялся стаскивать с неё штаны по третьему разу за четверть часа.

— Дорогая, тебе нужно отвлечься от стресса! — заявил он безапелляционно в её возмущенные глаза. — Не парься: в портальном зале никого нет, все свои! Упор в стену принять, ко мне спиной.

— Да иди ты в жопу! — возмутилась она на автомате и искренне.

— О. Жива, — гоготнуло бесчувственное временами существо, являющееся по совместительству мужем. — И даже сердится. Значит, психика вернулась в ресурс, хе-хе.

В следующую секунду она абсолютно непоследовательно дёрнула его на себя, зарылась носом в его рубашку и несколько раз всхлипнула:

— Страшно! Этот тип перед активацией действие установки в голове проиграл! Ну или амулета этого боевого, не знаю, как назвать. Лучше бы не видела…

Пятерня Ржевского, решительно облапившая в следующую секунду её задницу, парадоксальным образом настроила на конструктив:

— Знаете, Дмитрий прав. — Мадина бросила на себя успокоительный каст и припомнила нюансы. — Тип тот действительно работает на две конторы. Действительно решил воспользоваться моментом — всех нас… вы поняли.

— Магический конклав? — уверенно уточнил муж, продолжая активно массажировать ягодицы менталистки.

— Фигу тебе, — вздохнула она. — Не угадал на сей раз. Конкурирующая контора, специалисты с уклоном в техно. Насколько успела понять, используют царевича Дмитрия, но в тёмную, а грандиозные планы строят независимо. Его потом устранить планируют.

— То-то я и смотрю, — резко застыл изваянием Ржевский. — Инженерное решение другой архитектуры.

— О, августейший собрат пишет, — аль-Футаим грязно выматерилась на двух языках. — Грозит мало не войной, если непонятку быстро не разберём. А ну…

Она со злым выражением лица активировала маго-интерфейс и принялась ожесточённо набивать ответное сообщение.

— Дим, во дворец к твоему царю на четверть часа подскочить надо, — принцесса буднично убрала амулет в карман. — Отношения довыяснять. Ты со мной, хорошо?

— Мы все с тобой, — безапелляционно поднялись с корточек Барсуковы. — Кстати, можешь и нас в своё подданство переписать, раз такие загибы. Всё равно жить одной семьёй будем.

— Можно, я не поеду? — подал тихий голос с дальнего дивана незаметный Демидов.

Что интересно, на него никто и внимания бы не обратил, если бы сам не отозвался.

— Конечно, я с тобой, — пожал плечами потомок гусара. — Развели бардак в стране… Куда тебя одну отпускать? И кстати, не мой это царь. Сейчас сама увидишь, — он хозяйственно выгреб из кармана патроны россыпью и доснарядил магазины.

Глава 11

Ариса Накасонэ, клан Накасонэ. Выпускница одного малоизвестного учебного заведения в Киото, Япония. Односторонний сигнал от амулета Ржевского принимается через маго-техно мост Мицубиси благодаря шлюзу Изначальной Шу Норимацу.

— Виктор Петрович, вы не «можно, не поедете», а категорически не поедете! — энергично прокомментировал Ржевский деликатный вброс фабриканта. — Простите за лобовой вопрос, за каким лядом вам там вообще отираться⁈ Что вы там потеряли?

— Ну, прозвучала команда, «Едем все», — промышленник вздохнул и тоскливо поглядел на высокую Барсукову. — А я парень дисциплинированный. Опять же, вам много чем обязан.

— Так, бабоньки. — Дмитрий не стал вступать в дебаты, а живо потёр руки. — На всякий случай договариваемся на берегу. Команды имею право отдавать только я, остальные — делают предложения.

— Даже неудобно напоминать, — с наигранным сочувствием вздохнула аль-Футаим. — Дим, это мой дворец, здесь я хозяйка. Ты тут вообще никто и звать никак.

Взгляд потомка легендарного кавалериста медленно расфокусировался, челюсть озадаченно отвисла, а брови возмущённо поползли через лоб на затылок:

— Ты!.. — он поднял полный обиды взгляд на супругу.

— А-ха-ха-ха-ха, купился! — заржала беременной лошадью принцесса, вытягивая вперёд указательный палец и показывая супругу язык. — Пха-ха-ха-ха-ха, поверил! Да не парься ты, — она хлопнула мужа по плечу. — Если я захочу с тобой развестись, ты первый об этом узнаешь. М-м-м, не если, — поправилась она, замирая на мгновение и снова вздевая всё тот же палец вверх. — Когда. Когда я захочу с тобой развестись, ты первый об этом узнаешь, — отмерла монарх, поворачиваясь к двойнику.

— Какразвестись? — голос блондина неожиданно осип и сел сразу на десяток тонов. — Как так?

— У нас по религии развод тоже предусмотрен же, — озадаченно сообщила Далия через плечо. — По женской инициативе в том числе. Ты чё, не в курсе?

— А что, этот пункт уже актуален? — каждое следующее слово Ржевского звучало тише предыдущего.

Последнее было и вовсе на грани слышимости.

— Пха-ха-ха-ха-ха, опять купился! Муж мой, да шучу я. Нельзя быть таким легковерным, — выдала она уже серьёзно.

Лицо блондина, застыв в верхней фазе обиды на несправедливость, меняться обратно однако не поспешило.

Потомок гусара так и моргал, бесшумно перебирая губами.

— Дим, у неё с детства шутки дурацкие! — возмущённо повысила голос менталистка, показывая принцессе кулак. — Сейчас, впрочем, это защитная реакция на стресс: она очень испугалась в молле, вот и развлекается по-своему.

— А-а-а, — Ржевский расслабился и, не таясь, с облегчением вытер мгновенно выступившую на лбу испарину. — Дура! — выпалил он возмущённо в лицо жене-монарху через мгновение.

— А-ха-ха-ха-ха! — а та заржала уже табуном коней. — Пха-ха-ха-ха-ха! Муж наш, у меня для тебя плохая новость в этой связи, кстати.

— Какая? — потомок гусара без перехода сел на пол прямо там, где стоял.

Его лицо нехорошо посерело, правая ладонь метнулась к левой половине груди и зачем-то накрыла то место, где находилось сердце.

— Какая у тебя плохая новость после развода? — потребовал Дмитрий. — Говори уже. Не тяни кота за хобот, Христа ради.

— ДИМА, ОНА ОПЯТЬ ОСТРИТ! — взвилась в воздух обычно спокойная Наджиб.

В воздухе мелькнул её кулак.

— Не на бусте, не попала; не на бусте, не попала! Бе-бе-бе, — аль-Футаим проворно отскочила на пару шагов, оттопырила уши ладонями и поболтала в воздухе языком, дразня двойняшку.

— Новость какая? — не по-хорошему спокойно напомнил о себе в третий раз Ржевский, продолжая держаться за сердце. — Пожалуйста, заверши разговор со мной сперва. А ПОТОМ, БЛ*ДЬ, СВОИМИ ДЕЛАМИ ЗАНИМАЙСЯ! — заорал он с таким видом, что все замерли, где стояли.

— Помоги-и-те! — и только принцесса дурашливо выпучила глаза и побежала.

На месте. С высоким подниманием колен. Старательно хекая, отмахивая локтями и даже наклонив голову вперёд.

— Эй, ну чё вы такие скучные и занудные⁈ — пожаловалась она присутствующим через секунду на них же, опять становясь нормальной. — Только что такие приключения были, впереди тоже намечаются! Классно же⁈ — она призывно помахала в воздухе руками. — Эй, здорово же⁈ Ну, народ⁈

Барсуковы молча смотрели на аль-Футаим без тени положительных эмоций на лицах.

Наджиб мазнула по кузинам взглядом, глубоко вдохнула через нос, выдохнула через плотно сжатые трубочкой губы и молча покрутила пальцем у виска, косясь на близнеца. Затем она вдруг встревожилась, упала на колени рядом с сидящим на полу супругом и бросила ему ладони на виски:

— Хренасе, у тебя пульс! — удивилась она через мгновение. — Хорошо за двести! ДИМА!!!

— Бл*дь. Довыё**валась? — сумрачно бросила Барсукова-блондинка Далие, повторяя движение менталистки и занимая место рядом с Ржевским с другой стороны. — Корова.

На её ладонях тут же сформировались небольшие подушечки из воды:

— Куда приложить⁈ — закусывая губу, потребовала она у Мадины.

— Не надо никуда прикладывать, для меня это норма, — отозвался блондин слабым голосом. — Это нервы, сейчас само пройдёт. У меня ресурсы организма побольше, чем у обычного человека, сердечная мышца в том числе. Далия, так какая была новость⁈ Или я за себя не ручаюсь.

Наджиб подняла на близнеца взгляд, в котором было что-то такое, что аль-Футаим мгновенно сдалась:

— Дим, это ещё одна шутка! А новость такая, хотя она и не новость вовсе: с тем обилием жён, которое ты вокруг себя расплодил, тебе следует контроль психики и нервов усилить раз в пятнадцать! Всё, точка. Или постоянно будешь за сердце хвататься и инсульта опасаться: много жён — кошмар для психики.

Никто ничего не сказал.

Далия вздохнула и продолжила:

— Потому что каждая мозг по-своему выносить будет, это же очевидно. И требовать именно себе внимание и приоритет! Ты понимаешь значение слова конкуренция? Мы же за твоё внимание конкурировать будем, даже если мы друг друга любим и уважаем.

Наталья глумливо хмыкнула, но от комментариев тактично воздержалась.

— А муж между таким количеством баб будет на раскоряку, словно танцевальный шпагат между семью разными стульями. — Заметила с пола водница. — Аль-Футаим дело говорит, хотя и иноверец. Иноверка. Тьху, вы поняли.

Барсукова-рыжая поискала глазами вокруг и упала спиной на ближайший диван, забрасывая ногу за ногу:

— С другой стороны, поздно пить целебные воды, если почки отказали. Вот это у нас семейка, а-ха-ха! Ржевский, а ты точно решил? С таким количеством супруг справишься? — магесса огня, в отличие от прочих, нервничать и не думала.

Либо очень быстро пришла в себя после стресса — в соответствии со своей базовой стихией, подумала наблюдающая сцену издалека Ариса.

— Справлюсь, — кое-кто тоже стремительно изменился и решительно поднялся на ноги. — Если ты свои шутки прибережёшь для более подходящей обстановки, — проворчал он мрачно хозяйке дворца, — упирая палец в середину её декольте.

— Погоди. Замри, — попросила Наджиб, поднимаясь вслед за мужем. — Дай, — она цапнула его за запястье. — Хренасе. А теперь пульс едва больше восьмидесяти, — она присвистнула. — Ничосе у тебя диапазон… Слушай, с тобой что, целители в детстве работали??? У тебя тело больше чем у менталиста усилено!

— Не-а, не было в детстве никаких целителей, — открестился блондин. — Всё от природы. Я же и жар держу не в пример другим, и холод, и прочие нагрузки. Гипертрофированный функционал сердца — часть компенсаторного защитного механизма, — выдал он очередную абракадабру в своём стиле.

Виктория Барсукова поднялась на ноги следом, посмотрела на водные компрессы в своих ладонях и без перехода хлопнула ими принцессу по ушам, разбивая пузыри и высвобождая холодную жидкость.

— А-а-а! — вопль и прыжок монарха вверх, если не знать подоплеки, могли заставить подозревать её в наличии ментального буста на мышцах.

— Сдача, — хмуро проворчала водница. — Моей шуткой на твою шутку.

Аль-Футаим ошарашено смотрела на потоки воды, стекающие по телу, ещё секунд пять. Было также очевидно, что подобным образом с ней никто никогда не обращался.

— Далия, такое дело, — полностью отправившийся от несостоявшегося сердечного приступа муж хозяйственно облапил мокрую задницу хозяйки дворца. — На арапа к нашему царю не пущу. Я тут подумал…

— Так я тебя с собой беру! Как раз для контроля!

—…если контроль на мне, то не нужно мной руководить, как его организовывать! — веско заметил Дмитрий. — Во-первых, тебя сейчас туда банально по горячке выдёргивают.

— Думаешь? — менталистка хладнокровно накрыла ладонью начавший открываться рот близнеца. — У меня тоже мелькнула такая мысль, — призналась она. — Но когда у нашего величества в жопе энтузиазм подобным образом свербит энергично, на неё вожжи не наденешь! Все всегда под её дудку пляшут.

— Не стыкуется у меня картинка тех прокуроров, что нас арестовывать приехали, — пояснил Ржевский. — То, что в державе хаос на всех уровнях и во все стороны — объяснять не надо? — он обвёл взглядом присутствующих.

— Не надо. Мы этот ваш хаос уже давно и профессионально отслеживаем, — легкомысленно отмахнулась принцесса. — Как и все остальные Дворы, имеющие у вас представительства.

— Мадина, назови три самые важные вещи, с которыми наша семья за последнее время столкнулась. Не в Эмирате, — уточнил блондин.

— Усилитель ядра и всё с ним связанное, — покладисто затеяла отвечать Наджиб. — Вопросы вашего престолонаследия, хотя на самом деле это комплексная проблема и одним пунктом тут не обойдёшься.

— Ещё?

— Ещё прецедент в суде, решение о приводе царя. Дим, но это за уши притянуто! Я могу ещё пять не менее важных моментов перечислить!

— Если бы мы там вместе с прокурорами в коридоре молла остались? — флегматично бросил потомок гусара. — Сколько проблем из названных тобой трёх решились бы для наших недоброжелателей?

— Ну, на приходе вашего монарха в суд больше никто не настраивает. Минус геморрой с царём однозначно — потому что кроме тебя заинтересованых нет.

— Ещё?

— Я не знаю, какие у вас вопросы на собрании наследников обсуждаться будут, но тот факт, что сам иерарх Александр тебя просил прибыть, косвенно говорит: не всё так просто. Видимо, два: нет человека — нет проблемы.

— Как правящая персона заявляю: только Ржевский способен внести изрядную толику движения в хмурое болото ваших околопрестольных подковёрных игр, — помахала ладошкой Барсуковым аль-Футаим. — А учитывая его привычку рубить с плеча, ещё и правду, хм, как бы тут поделикатнее… дать просраться всем трём очередям наследников трона наш супруг вполне в состоянии. На одной этой встрече, причём так, что простой народ его на царство требовать начнёт.

— И это делает тебя очень неудобной персоной, особенно в сочетании с первым пунктом, который привод царя в суд, — подытожила менталистка.

— А теперь по горячим следам тебе, моей второй половине, создают какой-то аврал, — блондин под шумок бросил и вторую руку вслед за первой на чью-то попу. — При этом твой взрывной характер наверняка известен широко: на любой конфликт ты помчишься быстрее ветра, не разбирая дороги. А, Мадина?

— Сто пудов. Тоже мне секрет, — фыркнула двойник принцессы. — Кому надо, все в курсе. Да, просчитывается авансом, причём легко.

— Даже продолжать дальше не буду, — припечатал потомок гусара. — Вместо этого предлагаю ход конём…

— Боюсь и предположить, что за этой невинной на первый взгляд идиомой в реальности прячется, — поёжилась Наджиб. — Особенно с учётом твоей неизбывной и безграничной сексуальной фантазии, о муж наш.

— Я о работе сейчас! — оскорбился Ржевский. — А не о плотских утехах! Не сбивай с толку непристойностями!

— А-ха-ха-ха-ха! — Наталья, Виктория, Далия и Мадина дружно переглянулись.

Следующую четверть минуты они вытирали незапланированную влагу из уголков глаз.

Даже Демидов в своём углу скупо улыбнулся.

ХЛОП! У дальней стены портального зала из сформировавшегося магического прямоугольника с японской маркировкой вышли Норимацу-младшая и её кузины, Юки и Асато.

Ржевский недовольно поморщился: последней процессию из дома замыкала Светлана Левашова.

— Вот. — Шу бросила блондину новенький реактивный ранец.

За её спиной висела ещё пара таких же изделий.

— О-о-о! — возбудился Дмитрий. — Откуда дровишки⁈ Я-то свой в столице оставил, — пожаловался он тоскливо. — Никто не думал, что сюда придётся так быстро валить от приятного времяпровождения в торгово-развлекательном центре.

— Это Накасонэ подсказала, — пояснила Норимацу. — Говорит, у тебя должны быть альтернативные транспортные ресурсы, раз ты так летать хорошо освоился.

— Поди, целое состояние стоят? — спохватился потомок гусара. — Откуда деньги взяла⁈

Шу молча потыкала пальцем в потолок, затем указала взглядом на стену, по которой золотом было инкрустировано изображение монархической короны.

— Видимо, подарок тебе от царственного японского собрата, — перевела на вербальный язык аль-Футаим.

— Не ему, а мне! — возмутилась Шу. — Но да, передача предназначена для того, кто прибором умеет пользоваться, — признала она. — Потому что техника в руках дикаря — груда металлолома.

Последнее выражение принадлежало, кстати, Ржевскому. Услышав цитату самого себя, он на автомате просветлел лицом, приосанился и машинально расправил плечи.

— Вот и кто после этого наивная простодыра? — пробормотала менталистка, ни к кому не обращаясь. — А кто — коварная и прошаренная азиатка и мастерица тонких манипуляций?

— Ха, последнее — точно не она, — без затей ткнула пальцем в двоюродную сестру Юки. — Она как раз прямая как молоток. Просто как в Дмитрия втрескалась, регулярно стала его фразами разговаривать, вот и вся «хитрость».

— Слушайте, а секса только у меня ещё не было? — Ариса смущённо посмотрела на всех женщин по очереди, затем ткнула пальцем в Ржевского. — И как вообще очередь формируется?

Далия жизнерадостно ухмыльнулась, встала на цыпочки и помахала рукой:

— За мной будешь!

Лицо японки вытянулось от удивления, а глаза стрельнули в сторону нарисованной на мраморе короны.

— А я? — тихо пискнула от стенки Светлана Левашова, почему-то впиваясь взглядом в менталистку. — А моя очередь когда придёт?

— А чего ты у меня спрашиваешь⁈ — неподдельно изумилась Наджиб. — Тебя что, я удовлетворять должна⁈ Чем, пальцем⁈

— Пха-ха-ха-ха-ха, вот так и рождаются легенды о цинизме и чёрствости медиков! — заржала аль-Футаим громче.

— Я подумала… раз ты старшая жена… ещё и мастер ментала… — Левашова стремительно покраснела до бордового цвета, потупила взгляд и принялась теребить собственное ухо.

— Я тебя е*ать не смогу: нечем. Извини, вопрос не по адресу, — ровно переадресовала субтильную княгиню менталистка, указывая на потомка одиозного кавалериста.

— Так! Смирно! Рот закрыть, уши растопырить! — без перехода сорвался на крик Ржевский. — Светлана, я к тебе обращаюсь! Что за безнравственные поползновения⁈ Откуда только такие мысли в мой адрес⁈

Трое Норимацу, двое Барсуковых и августейшие близнецы мгновенно распределились по свободным диванам. Забросив ноги на ноги, действительные жёны с интересом намекнули на продолжение спектакля, синхронно захлопав в ладоши.

— Ты всегда трахаешь всё, что шевелится, — через силу выдавила из себя Левашова. — Я подумала, что могу примкнуть к…

— Нет! Не можешь! — кое-кто эмоционально помахал в воздухе пальцем слева направо. — Что за безнравственные мысли⁈ Где твоё девичье достоинство⁈

— Дим, я…

— Нет! И слушать не хочу! На это я пойти не могу!

— Почему?

— Правила приличия, принципы и моя мужская за тебя ответственность! Они с твоим низменным плотским желанием несовместимы! Я твоей маме слово дал тебя оберегать, она надеется!

— Перебарщиваешь с пафосом, муж наш, — прохрюкала с дивана заливающаяся весельем Далия. — Слезь с трибуны! Не на регентском совете.

— Ты ж наш принципиальный и кристально порядочный, — поддержала близнеца Наджиб и зачем-то захлопала в ладоши по второму кругу. — Повтори на бис, пожалуйста: я на амулет записываю.

* * *

Интерлюдия

Центральный аппарат Прокуратуры, этаж руководства.

Обер-прокурор угрюмо выбил нужные комбинации на трёх амулетах последовательно, чтобы войти в собственный кабинет.

Ещё несколько часов тому он бы сказал, не задался месяц. Сейчас впору было полагать, что как бы не вся жизнь.

— Как же мы проморгали, — пробормотал он себе под нос, аккуратно запирая двери изнутри. — И что теперь делать, вот в чём вопрос.

— У меня абсолютно тот же вопрос, прямо с языка снял! Приветствую, — раздалось из-за спины.

Валентинов на автомате ответил:

— Взаимно. — Затем подпрыгнул как ужаленный, исхитрившись развернуться в воздухе (несмотря на преклонный возраст). — Кто⁈…

— Да не скачи ты так! — озадаченно предложил наследник рода Ржевских. — Я кое-что обсудить заглянул, а не продолжать тебя вручную воспитывать.

В полном соответствии с этикетом он сидел на стульчике для посетителей, сразу за приставным столиком.

— Как ты сюда попал⁈ — один из первых людей Империй заозирался, пытаясь разгадать загадку.

Теоретически, маргинал мог оказаться здесь только порталом. Но именно на этот случай кабинет был старательно защищён, причём дважды, внахлёст — это утверждали компетентные специалисты, которым можно верить.

Опять же, для портала маяк нужен, откуда он у этого оборванца? И кто этот маяк здесь мог установить?

Впрочем, как недавно оказалось, не такой уж этот тип и оборванец. Судью Веретенникова при всех купил, причём дважды, а тот берёт будь здоров.

— В окно зашёл, — флегматично ответил блондин.

Затем протянул руку, распахнул и закрыл створку.

Обер-прокурор трясущимися руками затеял отпирать замки, которые только что сам старательно запечатывал.

— Игорь Фёдорович, в ногах правды нет, — вздохнул молодой негодяй. — Присядь, пожалуйста: действительно поговорить надо. Если бы я хотел, прямо сейчас бы тебе в затылок выстрелил. Веришь, с такой дистанции не промахиваюсь.

Валентинов принялся лихорадочно соображать: если Ржевский здесь, значит, кто-то его сюда провёл.

Список тех, кто теоретически способен, умещается на пальцах одной руки. Первую персону можно вычеркивать смело — Его Величество по целому ряду причин не станет… прокурор решительно оборвал собственный поток сознания: остальных четверых из этого перечня тоже следовало не менее уверенно удалить. Примерно по тем же причинам.

— Игорь Фёдорович, это я поначалу вежливо прошу! — наследник скандальной семьи, вещающий за спиной, поморщился, судя по голосу. — На первый раз. А на второй ведь могу и х**** сделать! Не говори, что не предупреждал!

С другой стороны, если бы мерзавец замышлял нехорошее, любые дела он мог начать и закончить сразу, не вступая в диалоги. Выстрел в затылок — ни разу не фигура речи, если в закрытом кабинете неизвестно каким образом материализовался Ржевский.

— Говори, — прокурор нехотя занял собственное кресло.

— Ты в курсе, что в молле была использована другая разновидность ОМП? Тот же след, что и возле моего участка, но реализация и организация другие.

— Чего-о⁈

— Оружие массового поражения, — отчеканил потомок одиозного кавалериста. — Выход за красные линии. Нарушение всех писаных и неписаных правил.

— Ну, если у людей хватило возможностей подобное сочинить, то и правила для них с этого момента неписаны, — резонно заметил заслуженный чиновник. — И потом, сигналы противоречивые: дознаватели работают, от разных ведомств, согласия во мнениях пока нет. Ржевский, шёл бы ты отсюда? — старик поморщился.

То, что его сейчас не будут ни бить, ни убивать, стало очевидно. Соответственно, главное — спровадить негодяя поскорее и вернуться к своим делам.

А с ним потом посчитаемся.

— Игорь Фёдорович, давай забудем распрю? Серьёзное дело. Я тебе как персона твоего уровня, номинально если, повторю ещё раз: в твоей стране, в твоей вотчине, в зоне компетенции, за которую ты перед державой ответ держишь, злоумышленники затеяли…

— Чушь! — перебил обер-прокурор зло, перегибаясь через стол. — Не докажешь! — вырвалось у него в следующую секунду.

— Ах ты ж сволочь продажная, — черты лица белобрысого маргинала резко заострились. — Я-то думал: за кресло трясёшься, врагов не хочешь наживать, власть любишь. А ты…

До чиновника с опозданием дошло, что у незваного собеседника он бы мог выведать и побольше — если бы придержал язык и хотя бы спросил о цели визита.

— Чего хотел-то? — бросил прокурор неприязненно.

А про себя удивился: зачем это Ржевский в его кабинет — да с рюкзаком лез?

Может, там тоже деньги? Как для Веретенникова?

Спрашивать, однако, теперь не резон. По вполне понятным причинам.

— Знаешь, а я тебе скажу, чего хотел. — Негодяй дошёл до окна, распахнул створку и забрался на высокий подоконник. — Я хотел попытаться капельку профессионального куража у тебя пробудить: негоже массовое убийство сотен без ответа оставл…

— Поучи меня ещё! — вид уходящего в окно маргинала настраивал на удивительно решительный и смелый лад.

Впрочем, переусердствовать нельзя: дерётся наглец больно.

—…ять, если, конечно, ты эту землю своей считаешь, — буднично продолжил мысль Ржевский. — И если внуков своих тоже в этой стране видишь.

— Ой, вот не надо! — здесь прокурору даже изображать ничего не пришлось. — Это ещё кто на иноверцах женится! И половину состояния то в Залив, то в юрисдикцию Микадо переводит! Признайся, и к Престолу тоже примериваться начал⁈

— К какому? — негодяй всерьёз заинтересовался.

— Сто лет ваши на встречу наследников в столицу носа не казали! А тут, говорят, ты собственной персоной собираешься!

— Дурак ты, Игорь Фёдорович, — беззлобно отмахнулся блондин. — Шёл я к тебе, чтобы помощь предложить. Но вижу, она тебе без надобности.

— Какую помощь?

Неужели в рюкзаке деньги? Чёрт, а ведь с этим типом ничего мутить нельзя, как бы ни хотелось: те самые пресловутые красные линии.

Не поймут ни Юлия, ни Сам, ни кое-кто ещё (из запасных вариантов — Валентинов любил ставить на всех лошадей сразу, благо, должность и возраст позволяли).

— В расследовании двух эпизодов массовых убийств, — старательно, как малолетнему дебилу, выговорил Ржевский. — Я по наивности думал, таким вопиющим злодейством прокуратура под твоим чутким руководством озаботится.

— Ошибся ты, — уверенно кивнул старик. — Не было никакого злодейства. Так, случайный сбой: молодые маги из Академии запрещённый амулет с собой прихватили, из того магические флуктуации и вырвались. Заключение Академии будет завтра.

— Люди погибшие для тебя вообще ничего не значат? — блондин заинтересовался с таким видом, словно обнаружил в давно прочитанной книге неизвестную страницу.

— Не твоего ума дело. Оба эпизода засекречены, не тебе о том радеть.

— Нельзя применение ОМП засекретить. Дебилы… — Ржевский словно затеял открывать какие-то краники на своём рюкзаке.

Странно.

Впрочем, зрение у прокурора было уже сообразное возрасту, возможно, мелких деталей и не разглядел точно.

Убедившись, что физической конфронтации по-прежнему не предвидится, Валентинов осмелел окончательно:

— Эй! Ты что, только за этим сюда и лез⁈

— Ну да, — удивился маргинал, оборачиваясь. — Я тоже гражданин своей страны, оба раза свидетель. И, в отличие от тебя, понимаю, что произошло.

Игорь Фёдорович снисходительно промолчал и не стал говорить, что он в своём кресле тоже кое-что понимает. Просто Обер-прокурор имел договорённости с каждой из сторон.

Кто бы ни победил, чья бы партия ни пришла к результату первой, любая из них по-любому придёт договариваться сюда.

А погибшие, ну что погибшие. Вон, когда в конце месяца Соту будут переводить обратно на общие основания, там, поди, не меньше трупов будет.

В день.

— Шлёпнуть бы тебя, — будничного вздохнул Ржевский, словно примериваясь, как получше шагнуть из окна высоченного небоскрёба.

Валентинов напрягся. Неужели рано успокоился и расслабился⁈

— Да только не в тебе дело, а в системе, — припечатал маргинал. — Живи, бог тебе судья. А, кстати, чуть не забыл! Судья Веретенников на тебя возложил принудительный привод царя в суд. Только попробуй не исполнить завтра в девять утра, пожалеешь.

— О расследовании «кляксы» больше не печёшься? — уточнил зачем-то чиновник.

— Клякса? Ты о чём?

— Тот тип магии, который выжег улицу возле твоего имения, называется кляксой, — любезно пояснил прокурор.

Через секунду он повторно пожалел о собственном длинном языке. Но чёрт побери! Как хотелось поставить наглеца на место!

Например, дать понять, что Обер-прокурор знает много больше, чем кому-то кажется.

— А-а-а, так ты и сам в теме, — брезгливо поморщился негодяй с подоконника. — А я к тебе как дурак… думал, ты сломя голову вопиющее расследовать затеешь…

— Ты даже не представляешь, во что пытаешься ввязаться, — неожиданно для себя бросил Валентинов. — Мой тебе добрый совет: забудь всё, что видел. Забери своих жён и мотай нахер! Хоть в Залив, хоть в Японию — тогда жить будешь.

Старик немного помолчал, затем продолжил, переходя на французский:

— Понятно, что по молодости ты к своим шансам на престол прицениваешься. Забудь! И особенно выбрось из головы молодые бредни свои про справедли-и-ивость, — он передразнил последнее слово в собственном исполнении.

— Дурак ты, Прокурор. Просто богом проклятый дурак, если, конечно, в бога верить. Это ты не знаешь, во что ввязался.

А затем наследник маргинального семейства буднично шагнул с подоконника вниз. Вместе со своей поклажей за спиной.

Игорь Фёдорович в первую секунду даже глаза протёр: да ну, не может быть!

Впрочем, если негодяй на себя таким образом решил руки наложить, может, оно и лучше: заявления его жён-свидетельниц благодаря их иностранному подданству очень легко дезавуировать. Даже эту аль-Футаим, есть у юстиции Империи свои наработки и на эту тему.

Чиновник не поленился и лично спустился вниз, чтобы поискать под окнами небоскреба тело.

К сожалению, трупа Ржевского-младшего почему-то не обнаружилось, хотя по ночному времени никто не должен был успеть убрать.

Загадка. С другой стороны, помер Максим — и чёрт с ним.

К себе на этаж Игорь Фёдорович Валентинов поднимался в неожиданно хорошем настроении.

Глава 12

— Вечер в номер! — вежливо здороваюсь, заходя в огромное и дорого обставленное помещение.

По крайней мере Мадина говорит, апартаменты в этом гостевом крыле дворца Далии именно так и называются. Номера.

— Здоров и ты, коли не шутишь, — отвечает с огромной двуспальной кровати отец Шурик.

Поскольку жёны-близнецы дали мне все доступы как у них самих, после неудачного посещения Обер-прокурора я мотнулся в генеральное консульство Эмирата в Столице и оттуда — дипломатическим порталом сюда. Сразу, без пауз.

Священник валяется в горизонтальном положении, забросив руки под голову и глядя какое-то маго-видео из жизни животных пустыни.

При моём появлении он резко поднимается и сбрасывает ноги с кровати:

— Можешь распорядиться, чтобы меня из этой кутузки выпустили⁈ Домой не пускают! Сказали через удалённого переводчика, только по твоему разрешению отсюда выйду. Что за…?

— Мадина и Далия полностью в курсе всех моих проблем дома, — поясняю. — А человек ты непоседливый, отец Шурик.

— Моя непоседливость — не твоя забота!

— Жёны боялись, ты опять в какое-нибудь приключение вскочишь, едва отсюда выбравшись — и снова в летальное. Да такое, что на второй раз ног не унесёшь.

— А им, иноверцам, какая с того тягость? — сварливо ворчит церковный иерарх, жадно присасываясь к большому кувшину с местным экзотическим фруктовым соком. — Хотя кормят и поят похлеще, чем у нас иной раз — царя-батюшку, — признаёт он тут же непоследовательно и нехотя. — Или даже главу церкви. Последний, как известно, пожрать ещё больше любит. Даром что в пост… — последнюю фразу он бормочет на грани слышимости и в сторону.

Пошевелив пальцами в воздухе, старик подхватывает полоску вяленого мяса с одной из многочисленных тарелок, которыми уставлены добрые пять квадратных метров.

На прочей посуде находятся колбасы, несколько сыров, хлеб, зелень, овощи, фрукты, цитрусовые.

Есть чем червячка заморить.

— Слушай, хотел бы я вместо тебя в такой кутузке посидеть! — не могу не возмутиться в ответ чужой неблагодарностью. — И думаю, что не я один.

Дальше без спроса подхожу к сервировочной поверхности и прикладываюсь к разносолам:

— Не возражаешь? — спрашиваю у соотечественника, сооружая себе сложный бутерброд.

— Да Христа ради. Хоть всё съешь, — дед забрасывает в рот несколько кусков овечьего и козьего сыра. — Видимо, твои девки распорядились: стол меняют раз в два часа. Ещё бы винца красного…

— А-га-га-га-га, отец Шурик, а ты, как я погляжу, нестеснителен! — хороший, кстати, сыр.

Особенно вон тот, светловатый и твёрдый, который ножом колется на манер льда, а не режется.

Даже занятно, что подобную прелесть обычные людишки приготовить сумели. Хм, а ну, ещё кусочек.

— Чего это я нестеснителен? — озадачивается церковник. — Под юбку пока ни к кому не лез, как твой дед. Ем, что дают; целительские издевательства переношу стойко. Чего это ты меня хамлом завуалированно называешь⁈

— Не пьют они здесь вина и ты это знаешь.

— Да я не в претензии, — отмахивается он, разламывая на две части огромный бархатный персик и протягивая половинку мне. — Так, брюзжу по-стариковски, можешь не слушать… Ты меня отсюда выведешь?

— А что лечащий врач говорит?

— Да хрен её знает! Она не по-нашему говорит, а я, в отличие от тебя, языкам Залива не обучен! Только один раз и сподобилась через браслет кого-то вызвать, кто по-нашему волочёт, — он примеривается к апельсину, но берёт в итоге банан. — Тогда и узнал, что я здесь на положении арестанта: без твоего слова шагу наружу нет. Нестыдно? — религиозный деятель укоризненно смотрит на меня, продолжая налегать на резаные ананасы с дыней.

— Как ты целителя зовёшь, если что? — разумеется, беспочвенный упрёк игнорирую.

— Вон маго-кнопка. — Церковник без напряжения, словно и не было тяжёлого ранения, делает несколько шагов к противоположной стене и хлопает рукой по виртуальному красному кружку.

Голограмма, которая здесь зовётся маго-граммой.

Из стенки, с места крепления магического интерфейса мгновенно раздаётся голос матери Мадины:

— Я в соседнем крыле, сейчас буду. Подождите, пожалуйста; не пройдёт и минуты.

— И вот так каждый раз, — жалуется старик, совсем не по-стариковски подпрыгивая в воздух, отталкиваясь при этом обеими ногами от белого мраморного пола и спиной влетая со всей дури в мягкую-премягкую кровать.

Чёрт, хоть завидуй!

— Что «каждый раз»? — в первую секунду искренне не понимаю сути его претензии. — Вызываешь мать моей жены; после этого подпрыгиваешь, как козёл и спиной на тончайшие пуховые перины⁈

Кстати, женщина в самом соку, проносится в голове на автомате. И мужу своему буквально позавчера то ли пожизненное впаяла без права амнистии, то ли вообще, мой меч — твоя голова с плеч.

— Тьху на тебя, что непонятного⁈ Каждый раз она в ответ вот так непонятное бормочет! — епископ возмущённо тычет пальцем в стенку и в красную кнопку на ней. — Потом приносится меньше чем через минуту галопом! Что-то делает, но я не понимаю что — и обратно уходит!

— Прикольно. Не знаю, что сказать.

— Вот и я не знаю! Хотя подлатали знатно, — признаёт он и это. — Откровенно говоря, с такими ранами, — Шурик хлопает себя по животу, — в родной обители я был бы не жилец. А у нас целители дай бог, получается, здесь ещё лучше…

— Говорят, здешняя школа чуть посильнее нашей будет, — дипломатично скругляю углы. — И в ментале, и в лечебном деле.

— А чего ты говоришь, не знаешь, что сказать? — похоже, от избытка восстановившегося здоровья кое-кто решил поискать дополнительных приключений и явно нарывается на конфликт. — Я ж внятно объясняю! Как ни пытаюсь этой бабе растолковать, что мне домой надо, она только бормочет по-своему! И из комнаты не выпускает! Хорошо, здесь ванна с маго-массажем, — по лицу собеседника пробегает мимолётное самодовольство. — И вообще…

Не спрашивая разрешения, прохожу в санузел.

Чтобы тут же присвистнуть от изумления:

— Слышь, твоё преосвященство, ты вообще совесть потерял⁈ Стенки из золочёного мрамора, инкрустированная золотом ванна из серебра, унитаз тоже. Да в этот сортир баб можно водить, как во дворец! Интерьером соблазнять! Хотя тавтология получается, — задумываюсь. — Всё-таки это дворец и есть.

— Ну в целом неплохо, да, но…

—… А в ванной такой массажный комплекс, который у нас в Левом Береге знаешь сколько стоит⁈ Я надысь покупал дешёвую версию!!! Она как ваш иконостас в Центральном столичном храме стоит! — щёлкаю ногтем по сантехнике, выполненной из чистейшего банковского металла. — Боюсь подумать, сколько это тогда супруге встало, чтобы неблагодарного мудака типа тебя принимать… А ты козьи морды кривил — не те условия тебе создали.

— А у главы церкви в резиденции краны из золота, а не из серебра с позолотой, — вроде как без эмоций замечает отец Шурик.

— Какой церкви глава? — уточняю из педантичной страсти к деталям.

Я сюда шёл его помощь получить, а похоже, сейчас вновь скандалить придётся. Впрочем, нормальных человеческих качеств собеседник не лишён, в отличие от Обер-прокурора.

— Нашей церкви. Я у главы периодически останавливаюсь, как и кое-кто ещё из предстоятелей. Не скажу, что каждый угол знаю напамять, но золотые краны хорошо помню.

— На твой вопрос: я сказал, что не знаю что сказать потому, что не понимаю, — из вредности, которой я неизвестно как нахватался у Наджиб, делаю паузу, давая собеседнику вскочить в капкан самостоятельно.

— Чего ты не понимаешь? — снисходительно задирает подбородок иерарх.

Теперь главное лицо понаивнее и глазами похлопать:

— Я не понимаю, как можно дожить до твоих лет, заниматься твоим делом — и не выучить языка второй религии по величине, если сразу за твоей паству по головам считать!

— Хм. Уколоть умеешь, нечем крыть. — О, хоть один человек в этом мире признаёт, что языки других учить не только полезно, а и где-то даже необходимо.

— Признайся, — наклоняюсь и аккуратно тычу его пальцем в живот, проверяя кое-какие нервные рефлексы. — Есть же у твоего церковного департамента месячный план по новообращённым? Сколько из другой религии в твою перейти должно?

— А ты откуда знаешь⁈ — брови отца Шурика взвиваются на лоб. — Это непубличная информация! Засекреченная, если мирскими словами!

— Ой, тоже мне тайна, — отворачиваюсь, чтобы налечь на твёрдый сыр, который больной не успевает съедать в том количестве, что ему подают.

Отец Шурик даже не поморщился: получается, залечили его знатно, хотя и времени всего ничего прошло.

— У каждого бизнеса есть свои планы экспансии, — поясняю логику, которой вычислил их так называемую тайну. — В вашем случае: сто процентов, вы из других религий должны паству агитировать, это просто экономически вытекает. Ну не с младенцами будущего же сквозь сонм времён связь налаживать! Последнее технически невозможно, а вот адепты чужой религии — готовые налогоплательщики, только ритуалы им на свои заменить.

— Какой бизнес⁈ Что ты несёшь⁈ — собеседник изображает возмущение слишком активно, чтобы это было правдой.

— Отец Александр, — сажусь в кресло для посетителей. — Твоя церковь — самый успешный бизнес этого мира, — хлопаю по сиденью под собой, — за последнюю пару тысяч лет. Доказать? С карандашом и бумагой в руках, исключительно логичными аргументами?

Какое-то время таращимся друг на друга с короткой дистанции.

— Не надо ничего доказывать. — Дед отводит взгляд. — Не для печати: я с тобой даже где-то согласен, если по содержанию говорить. Но только наедине! И ты в других местах о том не заикайся! Оценил степень откровенности?!! Давай выпускай меня отсюда теперь.

— Добрый вечер, — в этот момент дверь номера открывается снаружи и на пороге появляется моя сексапильная тёща.

Так, немедленно настроиться на нормальный лад, мужественно отдаю себе мысленную команду.

А то если я сейчас опять на автомате начну её коэффициенты упругости сквозь одежду разглядывать, Мадина через тайную систему наблюдения Дворца буквально через секунду знать будет.

Там и до семейного скандала рукой подать, возможно даже с рукоприкладством. Чего не хочется.

Молчу уже, когда она плачет — такое ощущение, что лучше бы меня убили.

— Рад видеть и приветствовать! — а ноги выносят меня из кресла против воли и сами буквально подбегают к Шамсе бинт Тани.

И глаза, чёрт побери, тоже сами таращатся, куда не надо.

Интересно, у меня сейчас получится слюну сглотнуть незаметно?

— Я тоже тебе рада, — судя по ироничной ухмылке и многозначительному подмигиванию, Наджиб-старшая мою реакцию и без ментала чудесно считывает.

Ой как неудобно.

Глубокий вдох, медленный выдох; глубокий вдох, медленный выдох; глубокий вдох, медленный выдох.

Тёща коротко хохочет, ничего не говорит и принимается за пациента, поворачиваясь ко мне спиной.

Чёрт, так ещё хуже! Теперь к гипнотическому воздействию её передних коэффициентов добавились задние!

В следующую секунду довольный собственной изобретательностью, решительно направляюсь в санузел:

— Я щ-щас!

Там умываюсь холодной водой и даже заливаю пару горстей себе за пазуху: рубашка в этом климате быстро просохнет, а я чуть-чуть отвлекусь. От неуместных двусмысленных поползновений.

— Дим, скажи своему соотечественнику, что его выздоровление идёт по плану. — Доброжелательно просит мать Мадины через пару минут, окончив сгибать руки, ноги и шею отца Шурика в разных плоскостях. — Ещё пара дней такого режима — и он свои обычные двадцать миль пешком в сутки опять ходить сможет без проблем. Даже по нашей пустыне в жару, — добавляет она.

Добросовестно перевожу на русский.

— Тьху. А за двери почему не давала выйти⁈ — священнослужитель походя забрасывает в рот кубик жареного филе индейки величиной с половину моего кулака. — Если в их пустыню пешком готова отправить⁈

Хренасе, у него аппетит. Даже я уже наелся, а он так целый день жуёт.

Куда в него лезет?

Попутно интересно: это только у отца Шурика после ранения? Или то есть их общее профессиональное цеховое качество — и у всей его церкви аппетит подобный (читай, ненасытный)?

И в прямом, и в переносном смысле, если по золотым кранам в сортирах судить.

— Дим, переводи. Выйти из комнаты ему не давала потому, что, — Шамса начинает загибать пальцы. — В нарушение всех правил и законов Эмирата, отец Искандер лежит на женской половине нашего Дворца. Дворца правящей Монарха, раз.

Перевожу.

— Это в свою очередь сделано потому, что мне так удобнее его выхаживать, два и три: маго-поле, напитанное целительскими заклинаниями, здесь банально сильнее. В-четвёртых…

Начинаю переводить синхронно, чтоб сэкономить время (подсмотрел приём у Мадины, теперь сам тоже так делаю — реально быстрее получается).

— Не надо «в-четвёртых», — скрипит с кровати церковник. — Спасибо и простите. Не знал я, что ради меня так все правила попрали. Да и то сказать, в чужой монастырь со своим уставом… спасибо ещё раз!

— Не ради вас, — качает головой мать супруги сразу после его слов.

Поскольку она тоже менталистка, мой перевод ей не нужен.

Стоп! Так получается, она все его мысли всё это время видела⁈ И тиранила его… почему?

— Пха-ха-ха-ха-ха, Дима! Почему-почему. Ну могут у меня быть свои развлечения⁈ — Шамса Наджиб хохочет, будто звенят заливистые колокольчики.

Не понял ещё раз. Она что, и мои мысли… того?!!

— У тебя всё на лице написано, — мать жены без затей хлопает меня по плечу. — А-ха-ха, какие вы оба забавные!

Хм, в их реалиях — очень красноречивый и близкий жест. Но я это только теперь понимаю, после уроков и лекций Далии.

Попутно: кажется, я теперь знаю, откуда у Мадины такие же загибы. Точнее, от кого.

Яблоко от яблони.

— Когда его можно у вас забрать? Так, чтоб без вреда для здоровья?

— Хоть сейчас: программы регенерации почти отработали, инерции хватит, его клетки сами всё завершат, как надо. Кишечник, правда, стал короче на пару метров, но это не критично.

— Я не в претензии! — заполошно машет руками отец Шурик. — Спасибо! После Пчелы Пращника, да в живых, да на ногах через несколько дней! Благодарю от всей души.

Он подскакивает с кровати и кланяется, подметая рукой пол:

— Когда-нибудь, в наших краях если будете, только скажите.

— Спаси Аллах! — неподдельно вздрагивает Шамса. — Но за само предложение тоже спасибо, учту. Дим, что-то ещё или это всё?

— Если позволите, я с соотечественником прямо сейчас из портального зала домой: очень дела серьёзные, без него не обойдусь.

— Позволяю. Я его одного отпускать не хотела: вдруг с ним что-то случится в его же церкви, так чтоб потом на тебя собак не повесили. — Она многозначительно поднимает и опускает правую бровь. — А раз ты всё лично проконтролируешь…

— Вы мудрая и умная, не только ослепительно красивая, — констатирую без тени комплимента.

Чистая ситуационная правда. Так влёт считывать нюансы оперативной обстановки, ещё и в стране, где она никогда не была… ещё и в социальном институте чужой религии… скажем, для врача — более чем пилотаж.

Снимаю шляпу.

— У него же ранение от вашего церковного артефакта, — пожимает плечами сексапильная тридцатилетняя с небольшим тёща. — Их внутренние разборки откровенные. А отсюда он скорее всего тоже к своим отправится. Какой прогноз сделал бы на моём месте ты? Что его ждёт по возвращении?

— Дострелят со второй попытки рано или поздно, — вздыхаю в ответ. — Или с третьей, дело нехитрое. Причём скорее рано, поскольку покушавшегося лично я в лицо не увидел, а пострадавший даже не предполагал, что он есть.

— Это почему ещё? — подозрительно впивается в меня взглядом отец Шурик, выслушав перевод нашей беседы, выполненный мною по его запросу.

— Потому что под ТТХ того инструмента, которым тебя отработали, как мишень на моём участке между вражескими небоскребами ты не подставился бы, — пожимаю плечами второй раз. — Если б хоть что-то подобное в свой адрес предполагал.

— Чего-о-о? Что за… ⁈

— Тактико-технические характеристики. Этой самой Пчелы Пращника показатели в цифрах, — теперь уже не скрываю, что наблюдаю за его мимикой внимательно. — Ты в этом вашем церковном артефактном оружии волочёшь профессионально, так?

Он порывается набрать воздух и ответить, но я его останавливаю поднятой рукой:

— Так. У тебя на лице тоже всё написано, ты тоже врать не умеешь. Получается, выстрела того ты не ждал, раз подставился: врасплох тебя застали. Подловили с опущенными руками прямым ударом, иначе говоря.

— Однако кто руку приложил из наших, знаю отлично! — старик неожиданно отворачивается в сторону.

— Ладно, я пошла. — Мать Мадины тактично захлопывает дверь с той стороны,беззвучно целуя перед этим воздух и глядя на меня. — Дим, ты здесь уже как дома? Справишься сам?

— Угу.

— Только по женской половине его без себя не отпускай! Это тебе можно, как мужу, в порядке исключения!

— Ой. А отцу Шурику?

Мне его что, на руках нести, в ковёр завернув предварительно?

— Своего протеже ведёшь и сопровождаешь строго по коридорам, ни в какие комнаты заходить не даёшь.

— Принял, будет сделано. Спасибо ещё раз за всё.

* * *

Там же, через некоторое время.

— А теперь наедине колись: чего ты от меня хочешь? — епископ, услыхав, что желанная свобода близка и никем не ограничена, наружу почему-то торопиться перестал.

Вместо того, чтобы в моём сопровождении опрометью рвануть в родные пенаты к родным берёзкам и ёлочкам, он по-хозяйски прыгает спиной обратно на кровать и разваливается, как барин.

* * *

Шу Норимацу, Изначальная Соты и глава клана Ивасаки. Сигнал передан через защищённое соединение магических амулетов Изначальных Соты, заключивших союз.

— А теперь наедине колись: чего ты от меня хочешь? — церковный иерарх вопреки собственным пожеланиям минутной давности воспользоваться опцией немедленного возвращения домой не поспешил.

Шу подоплеку понимала: если в родной столице происходит то, что происходит, то серьёзный разговор с серьёзным человеком типа Ржевского следует вести в гарантированно защищённом месте.

Например, во дворце другого государства, удалённого от эпицентра событий на многие тысячи километров.

— Помощи, — не затянул с ответом напарник по бизнесу.

— На тему?

— Самодержца нашего, х** ему в сраку, в суд на заседание доставить. Всё, дальше я сам.

Японка отметила, что церковник несильно удивился.

— Какой именно ты видишь мою помощь? — архиепископ забросил ногу за ногу и поправил подушку под головой. — Чем я, в твоих ожиданиях, должен тебя поддержать?

О подоплёке, что интересно, старик даже не спросил. Видимо, у него имелись собственные прогнозы по ситуации до ранения — раз сейчас не интересуется причинами.

— На царство нашего монарха ты помазал? — в лоб ответил Ржевский.

Вроде как и не утвердительное предложение, однако все вопросы сразу отвалились.

— Да. — Священник тоже предпочёл лаконичность.

— Текст твой, который ты при этом читал, вспомнить можешь?

— Издеваешься? — отец Александр поменял ноги, забросив теперь правую на левую, и минуты на три зачастил церковным речитативом.

— Ну вот тебе и причина, — пожал плечами потомок гусара, совсем не пафосно вгрызаясь зубами в большое южное яблоко. — Ты, если формально говорить, венец царский ему под добросовестность и самоотречение ради народа доверил. Настала пора кое-какие накопившиеся за время правления проблемы гласно поднять.

— У меня нет такой власти, — немного помедлив, закусил губу старик. — При всём желании. Ты, кстати, оценил, как я никаких наводящих вопросов тебе не задаю?

— А чё тут оценивать? — Дмитрий посмотрел на остатки яблока и забросил в рот огрызок. — Артефакты твои в этой комнате не блокировались, связные по крайней мере. Со своими ты наверняка пообщался — не зря же я в столичный храм ходил. Тебя должны были вызвать, как в сознание придёшь. — Кое-кто покосился на чужой крест и прочую фурнитуру.

— Таки ты это был… не подстава…

— Да. Соответственно, о том, что ваша похищенная из церкви интеллектуальная собственность по миру в виде оружия массового поражения гуляет, не знать не можешь! — подытожил Ржевский. — И, в отличие от твоих соратников по профессиональному цеху, именно тебе понятия совести, долга и обязательств не чужды.

— Я не представляю, как царя из дворца в этот твой суд вытаскивать. И да, я по большей части в курсе, можешь не пересказывать.

— Про последний эпизод в столичном молле тоже знаешь?

— Да.

— Что это неправильно, согласен? Или ты как обер-прокурор, тройной стандарт исповедуешь?

— Согласен. Не тяни кота за…

— Тебе вытаскивать из дворца никого не надо, — припечатал потомок гусара. — Там я сам справлюсь.

— Да ну⁈ — в глазах старика мелькнуло недоверие.

— Ну или не справлюсь, — легкомысленно отмахнулся напарник по бизнесу. — Но тогда уже и тебе всё пофиг будет… Твои люди, бойцы в облачении церкви, нужны лишь для одного.

— Без драматических пауз, пожалуйста, — иерарх неожиданно стал нормальным мирским человеком.

— Твои церковники со всеми вашими атрибутами, — Дмитрий защёлкал пальцами, подбирая слова, — с крестами, с шапками этими вашими высокими, нужны для одного: от дверей Зала заседаний Суда сопроводить ответчика до любой из тройки трибун. Всё.

Священник задумался.

Ржевский не торопил, развалившись в кресле и активно поглощая невостребованные продукты. Насколько Шу могла судить, блондин ел всё без разбора, по принципу что ближе лежит.

— Даже интересно, как Николай в Суде окажется, — выдал священнослужитель через некоторое время.

— Какой Николай? — резко озадачился напарник по бизнесу.

— Царь и Император Всея… — глаза церковника удивлённо раскрылись. — Ты чего⁈

— А-а-а, царь, — с видимым облегчением взмахнул рукой кое-кто, в иных местах называемый маргиналом. — Николай — это ты царя по имени назвал, понял… Твоё высокопреосвященство, ты уж извини, но как он там окажется, сказать не могу.

Старик молча сверлил взглядом Дмитрия.

— Закрытая оперативная информация, — бестрепетно продолжил напарник по бизнесу. — Если разгласить детали сейчас, а потом не дай бог не сложится, отгадай с трёх раз, кого я виноватым считать буду?

— Того, кому заранее рассказывал, — машинально кивнул священник из положения лёжа.

— Именно, — подтвердил потомок кавалериста. — Потому хорошее правило есть: о подобного рода операциях можно рассказывать никак не до. Только после, причём в большинстве случаев — после смерти всех фигурантов. И то не всегда.

— Где ты только подобного нахватался? — хмуро бросил религиозный чин. — Хотя по содержанию претензий не имею, всё логично.

— Ой, где я нахватался, тебя не было. Извини, — неожиданно по-взрослому, почти по-стариковски, вдохнул Ржевский. — Так что, дашь людей? Ровно на несколько десятков метров. Николашу от дверей до трибуны довести — и всё.

— Сам доведу, — буднично кивнул отец Александр. — Чтоб других не подставлять, тем более, я лично его на царство помазал. Только объясни сперва, почему именно в суд???

— А чем тебе не нравится? — кажется, Дмитрий наелся и теперь решил поиронизировать.

Поскольку главную цель этого разговора уже достиг.

— Более грязного места ещё поискать, — простенько ответил священник. — Как ни парадоксально, но для разборок такого уровня я бы на наш имперский суд не сильно полагался.

— Зря. Если Основной Закон даже для тебя — писулька без последствий, то не знаю, что и сказать. — Дмитрий поднялся и прошёлся по большой комнате. — Знаешь, мне тут на язык слова давеча пришлись. Обычно я не повторяюсь на тему душещипательного, если только ради тебя…

Норимацу-младшая искренне заулыбалась: видимо, комплименты и недвусмысленные предложения слабому полу потомок легендарного кавалериста за душещипательное не считал.

Потому что их-то он повторял регулярно, ей в том числе.

— Что за слова? На какую тему? — иерарх церкви снова стал мирским.

— Есть ещё место на земле, где обязанности царя равны обязанностям любого из его подданных, — пожал плечами Ржевский. — А права любого гражданина правам монарха не уступают. Есть ещё место на земле, где нищий равен миллионеру, твой Глава Церкви — последнему мирянину, алкоголик — трезвеннику, а начальник тюрьмы — распоследнему заключённому.

Речь блондина текла убедительно, легко и непринуждённо. Шу Норимацу поймала себя на том, что заслушалась.

— Есть ещё место на земле, где простые люди вроде нас с тобой могут побороться за то будущее, которое считают правильным, — продолжил наследник скандальной семьи. — Потому что в этом месте стороны любого конфликта априори уравнены.

— Суд Российской Империи. — Епископ решительно сел и свесил ноги с кровати. — Теоретически. Занятно… Не думал, что кто-то с твоей фамилией мне подобное рассказывать будет…

— Почему?

— Да вы в судах обычно в другой роли выступаете! Я давно живу, уж за несколько поколений твоих предков насмотрелся, веришь ли.

Шу обратила внимание, что слова Ржевского произвели впечатление на церковника, авансом отвечая на все незаданные вопросы.

— Всё течёт, всё меняется, — блондин в очередной раз спокойно пожал плечами. — Всё эволюционирует: гражданские институты, личности, общество. Моя фамилия тоже, — Дмитрий без затей похлопал себя по животу и забросил в рот полоску вяленого мяса.

— Договорились. — Епископ поднялся на ноги. — Погнали.

Они шли по коридору в сторону портального зала, когда церковный иерарх спросил:

— А где ты так в символизме прокачался? Чтобы подобное не то что затеять, а всего лишь даже сообразить… — старик недоговорил. — В профильных учебных заведениях, где такому учат, не то что тебя, а вообще никого из ваших отродясь не видели! Я про семейство твоё, если ты не понял.

Ржевский немного помолчал, затем нехотя ответил:

— Знаешь, тебе врать не хочу, а правды сказать не смогу. Не обессудь.

— Хоть намекни? — откровенно попросил епископ зачем-то.

— Я на практике учился, не в этих твоих учебных заведениях. Звучать может нелепо, но приходилось в таких местах бывать, где подобные вещи очень легко понимаешь. Сразу, глубоко и без мудреных теоретических умствований. — Ржевский придержал спутника за локоть и направил в правый коридор. — И без этих твоих учебных классов, которые моё семейство испокон не жаловало.

Глава 13

Шу Норимацу, Изначальная Соты, Глава клана Ивасаки. Выделенный абонент маго-сервера Мицубиси. Сигнал передан через защищённое соединение магических амулетов Изначальных Соты с амулета Ржевского, с кем в Совете Города зарегистрировано официальное партнерство.

— Ржевский, ты не подумай, что я типа счёт за услуги предъявляю, — замялся церковный иерарх прямо в портальном зале перед самым магическим овалом. — Но тут такое дело.

— Слушаю тебя внимательно, — ровно кивнул… хм.

Какой к чёрту партнёр по бизнесу, оборвала себя японка хотя и мысленно, но вполне решительно.

«Как ты говоришь, так ты и мыслишь», — напомнила она самой себе постулат родной рю, школы, из которой на этот свет появилась уже осознанным человеком, а не зародышем.

Ржевский был как минимум собратом по оружию, с которым вместе не раз рисковали жизнью. Ещё он был человеком, который пожертвовал ради неё чем-то значимым — Изначальный Статус и участок земли.

Только благодаря этому бесценному подарку она сейчас была главой клана, общалась лишь через одного посредника с самим Микадо, а самое главное — сохранила честное имя в собственных глазах.

Несмотря на все неблагоприятные предпосылки (это если сказать очень мягко).

И это не упоминая деликатных нюансов — теперь Дмитрий был ещё кое-кем. Братством по оружию нынешняя связь уже не исчерпывалась, здесь азиатка слегка покраснела.

Дзен буднично подсказал хоть и нестандартный на первый взгляд, но достаточно очевидный выход: Шу решительно потянулась к связному амулету и уверенно вызвала потомка гусара.

Дмитрий поймёт и согласится, что должен выделить какое-то время на разговор прямо сейчас. Без альтернатив.

— Слушаю внимательно, — товарищ действительно отозвался мгновенно, хотя и не без толики озабоченности в голосе.

— Дим, я ровно на секунду. — Норимацу-младшая покосилась на остальных девчонок и перешла в беззвучный режим. — В беседе с самой собой только что споткнулась о терминологию.

— Это очень срочно? — деликатно покашлял блондин, находившийся пока в одном здании, но уже на изрядном расстоянии.

— Это очень важно для меня, — отрезала Шу.

— Понял. Какой вопрос? — голос Дмитрия смиренно успокоился.

— Кто мы с тобой друг для друга?

— Ух ты ж б**. В чём причина такой постановки вопроса? И почему он стал таким срочным⁈ — а теперь самый близкий человек в мире резко напрягся.

— Я принимаю всю телеметрию с твоего амулета. Мысленно хотела назвать тебя партнёром по бизнесу, как раньше, — спокойно пояснила японка. — В разговоре с собой собой. Но после всего, что случилось, подобная номинация не кажется мне справедливой либо правильной; хотела уточнить в том числе твоё мнение.

— Может, с собой разговаривать надо в принципе аккуратнее? — с намёком на деликатность предположил собеседник. — Или даже вообще оставить это занятие к чёртовой бабушке? Ты не подумай, что…

— Просто отвечай, — перебила Шу, не давая сбить себя с толку.

— Вот и вынос мозга подъехал, — весело поехидничала шёпотом на всю комнату Наджиб. — На ровном месте. А ведь аль-Футаим его предупрежда-а-ала, хи-хи. «Ай, я герой, я справлюсь!» — думал он в ответ; хи-хи ещё раз.

Ну да, для менталистки такого ранга бесшумный режим — не преграда. Мозги самой Норимацу-младшей Мадина из-за дзена, может, и не видит, но связь в этих амулетах реализована преимущественно через ментальную магию.

Наджиб слышит разговор потому, что может перехватывать сигнал напрямую, поняла азиатка.

— Я ровно на мгновение! — Шу обозначила ответ лишь губами, отрицательно качнув головой в сторону менталистки, чтобы та успокоилась и не лезла в чужой разговор. — Всего лишь уточняю! Никакого выноса никакого мозга не планировала!

—…Хотя это именно он и есть, — продолжила веселиться Наджиб. — Просто в твоём национальном исполнении получается деликатно и вежливо, только и всего. Ладно, валяй: мне даже интересно, что будет дальше.

— Вопрос понятен, отвечаю. — От Ржевского на том конце канала, похоже, не укрылась ни заминка в беседе, ни её вероятная причина (что дамы вместе, он в курсе). — Как человек порядочный и тебя беспредельно любящий… тьху, что за протокольщина, — оборвал потомок гусара собственный пассаж. — Шу, я думал, мы с тобой любим друг друга! Я чё, ошибался⁈

Какой изящный манёвр, восхитилась Норимацу.

Вот что значит настоящий мастер каратэ-до. Тактически безукоризненно: из положения второго номера единственным неуловимым финтом так уверенно сбить чужую атаку, после чего развить собственную, ответную — интере-е-есно.

— Ты мудр и глубок, — признала она вслух.

— Завязывай! — потомок легендарного кавалериста решительно развеял портальный овал, никуда не отправился, а вместо этого зачем-то схватился за сердце. — Шу, я задал вполне конкретный вопрос! Мы любим друг друга или нет⁈ Что за уклончивые ответы⁈ Мне сейчас сама знаешь куда идти! Нафига ты под руку такое вещаешь и нервничать заставляешь⁈

— Тебя сейчас напряг тот факт, что я не ответила на твой прямой вопрос, да или нет? — педантично уточнила у собеседника Норимацу под заливистый, хотя и бесшумный, хохот Наджиб.

Та без стеснения повалилась на диван спиной и по примеру своей августейшей двойника билась в истерике, суча в воздухе ногами.

Попутно японка отметила: подобное беспокойство Дмитрия, с полпинка отложившего все дела и сконцентрировавшегося на разговоре с ней, приятно.

— А ведь это только начало. Самое безобидное, лояльное к тебе начало групповых семейных отношений, о муж наш! — выдавила в три присеста менталистка.

Ржевский на той стороне, похоже, услышал через голосовой маго-блок (свои амулеты Норимацу-младшая ещё вчера настроила на расширенный функционал):

— Шу. Я сейчас вернусь обратно к вам, никуда не уходи! Уже бегу! Ох, чья-то жопа пострадает.

— Дим, ответ на твой вопрос — «да», — и не подумала утрачивать невозмутимость японка.

Она отметила на будущее, что управлять и манипулировать кое-кем может оказаться гораздо легче, чем казалось раньше: Ржевский парадоксально трепетно относился к конкретной тематике вопросов (и только что прямо это продемонстрировал).

Надо ему сказать. Подобная ранимость может стать очень неприятным сюрпризом в чужих руках.

Хм, а ведь близнецы ему тоже не раз говорили.

— Теперь я жду твоего ответа на свой вопрос, тем более что я первая спросила. Дим, кто мы друг для друга? Насчёт чья жопа пострадает больше, вопрос дискуссионный, — она задумчиво сжала и разжала кулак. — Хотя я не планировала с тобой ссориться вообще, тем более вручную.

Менталистка тихо заговорила, обращаясь к принцессе. Та широко открыла глаза, затем рот — и теперь уже два близнеца бились на диванных подушках в истерике.

— А как бы ты назвала нас после всего? Вот как скажешь — так и будет, — не затянул с ответом блондин. — Я заранее согласен!

Японка коротко задумалась. С одной стороны, великий соблазн и его доверие, а вот с другой.

— Дим, иногда есть моменты, когда мужчина должен говорить и делать сам. Не делегировать женщине и не перекладывать на неё, даже если это я, — сформулировала она хотя и не без усилия, но очень быстро, меньше чем за секунду.

— А-га-га! Вот это уровень! — аль-Футаим ржала взбесившейся лошадью, размазывала влагу по лицу, поднимала вверх большие пальцы и вообще заливалась весельем. — Вот это японка даёт! Вот это вынос мозга, и ведь не подкопаешься! А была самой тихой.

— Поначалу, — флегматично заметила Наталья Барсукова, разгибая руку в локте и разглядывая ногти. — У нас поговорка есть: в тихом болоте черти водятся.

По соседству с принцессой тихонько всхлипывала Наджиб, тоже излучавшая восторг из каждой поры тела.

У Шу мелькнула мысль, что сейчас спорить с южанками не стоит, но услышанное следует обдумать.

Разумеется, ни о каком выноса мозга с её стороны речи нет, но если все так говорят и воспринимают, мало ли.

Опять же, Ржевский зачем-то продолжил хвататься за сердце:

— Ну я думал, что уж кому-кому, а тебе я всё действиями сказал! — возмутился он на том конце канала. — У кого сейчас в руках по факту все рычаги ото всех моих активов⁈

— У меня. Не всех, но очень многих. Справедливости ради, имущество твоих жён в Эмирате тебе не прина…

— Тебе это ни о чём не говорит⁈ Судят не по словам, по действиям!

— Пожалуйста, скажи ответ на мой вопрос вслух, — неожиданно для самой себя упёрлась на ровном месте японка. Почему-то очень захотелось услышать эти слова ушами. — Будет неправильным, если я за тебя додумаю! Поверь.

— Шу, когда мужик и баба любят друг друга, когда у них совместная собственность — ещё и такая, как у нас!.. — возмущенный голос блондина дал петуха.

Он прокашлялся и продолжил:

— Лично я, с поправкой на свою основательность, вижу только один вариант развития событий!

Вот он, этот момент. Шу с удивлением обнаружила, что именно следующего сообщения по бесшумке ждёт больше, чем чего-либо всю свою предыдущую жизнь.

Чем объяснить?

— Заканчивай фразу, не держи паузу, — предложила она дружелюбно. — И тема будет закрыта. — Она подумала и добросовестно добавила. — На текущий момент.

У неё зародилось подозрение в собственной адрес, что подобные разговоры могут являться очень важной частью совместной жизни. Но опять же, стоит обдумать позже.

— Это спутники жизни, Шу! Люди, у которых всё общее и которым приятно друг с другом чпокаться — спутники жизни! Муж и жена другими словами, если угодно! — у кого-то словно прорвало плотину. — Любящие друг друга люди, которые остаток, э-э-э, да не такого уж и маленького будущего собираются провести вместе — это фактические муж и жена! — Ржевский орал искренне, отдаваясь беседе полностью, более чем очевидно выбросив из головы всё остальное.

Даже священника, ошеломлённо взиравшего на него сверху вниз.

И снова приятно, застенчиво подумала японка. Интересно, как регулярно можно повторять такой формат беседы с мужем в будущем?

Понятно, что ему несколько тревожно, но всё-таки хотелось бы почаще.

— Спасибо. Мне было очень важно услышать это от тебя, — а вслух она кротко улыбнулась. — Дим, подожди! — спохватилась японка, едва не упустив главного. — Твой спутник будет сейчас тебя просить в своей Церкви помочь ему с тем эпизодом разобраться!

— С каким эпизодом⁈ И откуда ты знаешь⁈ — изумление супруга можно было намазывать вместо масла на бутерброд.

— За вашим общением через твой амулет наблюдаю с самого начала, — пожала плечами Норимацу-младшая. — Его намерения вижу через дзен. Прогноз на его запрос в итоге однозначен.

— Хренасе… Вот это да, и ментала не надо… Спасибо.

— Погоди! Я к вам иду: в его церковь втроём поедем.

— Не понял? — правая нога потомка гусара застыла в поднятом положении перед активированным повторно магическим овалом.

— Я тогда тоже была невольным свидетелем происшествия, раз. Вам двоим может потребоваться помощь, два. — Перечислила Шу такие очевидные аргументы. — С церковниками чужой религии, если ты их только перестрелять наглухо не собираешься, мой арсенал почти оптимален. В отличие от твоего.

— Тогда уже логичнее Мадину подтянуть… — вот что в Дмитрие было хорошо, так это то, что он с полпинка схватывал любые изменения в обстановке.

И не стремился неконструктивно пререкаться, настаивая на своём. Отметать вводную спутницы он не стал, вместо этого снова развеял портал, коротко закатив глаза к потолку:

— Кстати, за подачу спасибо, мысль стоящая, — дальше он обратился к спутнику. — Отец Шурик, давай на полсекунды задержимся. Ты сейчас будешь просить меня помочь с твоими соратниками по религии разобраться? Извини, что в лоб спрашиваю, но если да — нам лучше кое-кого на усиление с собой прихватить.

— Да, — озадачился иерарх церкви ещё глубже без какого-либо разбега. — Попутно хотел спросить: можно ли как-то этими твоими модными техно-способами продемонстрировать наглядно того, кто на меня покушался? Так, чтобы это убедительно для других было?

— Сразу и без подготовки — нет, я не волшебник и не фокусник.

— А если не сразу? Если после того, как ты присутствующим свою заумную подоплёку пояснишь? И мне заодно.

Ржевский только начал набирать воздух, чтобы отвечать, но епископ зачастил, словно боялся, что будет перебит:

— Я же вижу! У тебя взгляд на мир свой и глубокий! Наверняка есть какой-то вариант⁈ Не могу доказать, но чувствую, — церковник требовательно впился в глаза блондина.

— Проще пареной морковки, — ровно кивнул тот. — Я тебе говорил, у фигуранта два огнестрельных ранения.

— Он в обители заявил, что хулиганы на рынке, — закусил губу предстоятель здешней религии. — Тебе это, кстати, ещё в столичном храме сказали.

Занятно у церкви обмен информацией поставлен, профессионально отметила Норимацу. Примерно как у нас в кабинете министров на уровне начальников экспертных групп.

Ржевский из столичного храма только вышел — а отец Александр уже тут все нюансы случившейся там беседы знает.

По другому каналу пришла пара иероглифов, обозначающих сходную мысль, но в исполнении Накасонэ: шиноби на всякий случай обращала внимание соотечественницы на ту же деталь.

Шу лаконично поставила плюсик в ответной строке.

— Твоё преосвященство. — Дмитрий полез подмышку и зачем-то достал один из своих пистолетов. — Ты в курсе, что отпечатки пальцев и сетчатка глаза у каждого человека строго индивидуальны? Не повторяются, иначе говоря?

— Коротко — да. Хотя мы ещё поговорим с тобой, откуда ТЕБЕ эти таинства божьи известны! — иерарх вздел брови на лоб не в первый раз за беседу. — Вдвоём поговорим, исключительно для моего понимания, — добавил тот, кто руководил негласным направлением местной инквизиции (название церковного департамента звучало иначе, но дзен даёт возможность видеть суть вещей, не отвлекаясь на внешние ярлыки).

— Наблюдательность, — не затянул с комментарием широко улыбнувшийся потомок гусара, ласково наклоняя голову к плечу. — Отец Шурик, ты свои хитрые вопросы для кого другого побереги: меня на слове не поймаешь. Это так, на будущее, в порядке дружеской ремарки.

—???

— Предмет такой есть, поведение на допросе в случае взятия в плен, — потомок легендарного кавалериста походя напомнил, продуктом воспитания какой семьи он является. — У меня по этому предмету всегда была круглая пятёрка, причём не только в теории, к сожалению.

У Шу возникло ощущение, что она является свидетелем чего-то очень важного. Не забыть расспросить мужа — если захочет рассказывать (интересно же).

— Что до доказательств, — Дмитрий извлёк магазин и выщелкнул один патрон. — При прохождении пули через канал ствола последний оставляет на ней такие же индивидуальные следы, какими являются отпечатки пальцев человека. В твоего недоброжелателя я дважды попал, — напомнил он.

— Это точно⁈ — церковный иерарх мало не схватил блондина за грудки, испытывая высшую степень эмоционального возбуждения. — Дмитрий Иваныч, ты сейчас ничего не путаешь⁈ — он даже воздуха набрал побольше, собираясь развиваться.

Было заметно, что епископ сейчас планирует долго и нудно ходить по кругу и повторяться, не будучи в силах справиться с нахлынувшими чувствами.

— Шу, передай пожалуйста Мадине, что она на меня плохо влияет! — неожиданно попросил Ржевский вслух в их канал связи. — У меня возникло непреодолимое желание помариновать отца Шурика уклончивыми ответами минуты три! До знакомства с ней такого не было!

— Пха-ха-ха-ха-ха, момент, — японка тут же передала менталистке слова мужа.

Та вдруг насупилась и с опаской покосилась на хищно заулыбавшуюся в её адрес аль-Футаим.

— Отец Александр, ответ на твой вопрос. — Блондин вернул патрон в магазин, а магазин — в оружие. — Ничего не путаю, аргумент — слово Ржевского. Это чтобы тебя не терроризировать неизвестностью, хотя и очень хочется побаловаться, — по-детски признался потомок гусара. — Больно уж физиономия твоя провоцирует.

— А доказать сможешь? Другим?

— Да, если оптические инструменты от Мицубиси дадите, ну или аналогичные: там через увеличительное стекло царапины на пуле рассматривать надо. Я лучше на практике покажу.

— Дадим! — священник вытер со лба выступившую испарину. — Любые техно-приборы будут, какие скажешь!

— А у вас что, пули, которые из этого мудака достали, кто-то сохранил? — живо поинтересовался блондин.

— Как что прошептало, — кивнул иерарх. — Тот брат-целитель, который операцию делал, хирургия по-вашему, пули извлек и в личном сейфе опечатал! Говорит, пусть лежат до времени. А оно видишь как оказывается…

— Докажу безальтернативно за минуту, что в него стрелял и попал я, — припечатал Дмитрий, утрачивая интерес к теме. — Из этих двух стволов. Другое дело, надо ещё будет доказать, что случилось это не на базаре. А при других обстоятельствах, — он вопросительно поднял подбородок.

— На это слова Ржевского в НАШИХ кругах тоже более чем достаточно, — машинально бросил священник, погружаясь в свои мысли. — Спасибо тебе, Господи! — он зачем-то вздел глаза в потолок и размашисто перекрестился.

Ржевский сбоку глумливо хрюкнул и широко заухмылялся, но вслух тактично ничего не сказал.

— Дим, скажи батюшке: если вы в обитель Троицы, то вам лучше нас с собой взять, — флегматично бросила в новосозданный семейный канал Виктория Барсукова. — А ещё лучше нас и Настьку: у неё в той обители стажировка с их Наказывающими была.

— Стоп. Вика, ты⁈ — Ржевский снова замер, и снова с поднятой в воздух ногой.

— Я.

— А что ты здесь делаешь⁈ Точнее сказать, КАК⁈…

* * *

Когда разговариваю с Шу через амулет, уже начинаю привыкать к тому, что автоматам информация видна и Арисе, и Мадине.

Ладно, у меня секретов особых нет.

Но когда вдруг в том же канале начинает звучать голос Виктории Барсуковой, удивляюсь до полного изумления:

— КАК⁈…

— Шу какой-то контроллер от Мицубиси принесла, — спокойно отвечает блондинка. — У нас теперь своя бабская конференция на семерых плюс в ней твоя Накасонэ с правами наблюдателя присутствует.

Охота сесть на полу прямо там, где нахожусь.

— Шу через твой амулет наблюдает сейчас за тобой, она всегда это делает, — безмятежно продолжает княгиня Барсукова. — А чтобы и мы могли наблюдать, этот маго-сигнал сразу в нашу бабскую конференцию и транслируется.

— Шу молодец, — к разговору подключается Наталья. — Она через чистое техно как-то так всё настроила, что мы в конференции говорим — а ты нас слышишь.

Хренасе. Я думал, только Накасонэ и Норимацу меня как на ладони видят, а получается…

— О**еть, супруги мои, — констатирую, что думаю.

Затем всё же присаживаюсь прямо на пол — неожиданно слабость накатила.

— Отец Шурик, — говорю. — Жёны конструктивно предлагают взять с собой княгинь Барсуковых: по контексту чувствую, что они разных вариантов развития событий не исключают. А в той вашей обители, про которую и ты, и они лучше меня знаете, конкретно Виктория с Натальей предполагают, что навыки боевых магов могут пригодиться.

— Если Епископ свою точку зрения отстаивать собирается! — говорит в канале Вика. — Скажи ему!

Говорю. Хотя роль ретранслятора мне несильно нравится.

— Сколько нужно на сборы? — священник явно воодушевился.

На такой аутсорс он не рассчитывал, но рад без памяти.

Вот чёрт, что ж там за церковь такая? И он что, ничего не решает?

— Через десять минут будем в вашем зале! Ждите, никуда не уходите! — вместо соотечественниц почему-то отвечает аль-Футаим.

Бардак какой-то. Чувствую себя идиотом.

Сходу и не сформулирую, что не так, ну что-то явно не так.

Дисгармония! Всё моё естество улавливает некую дисгармонию такого положения вещей. Пока я думаю над формализацией собственных претензий в адрес жён, они вереницей появляются здесь.

Одновременно с их приходом у дальней стены возникает новый портал, из которого выходит Анастасия Барсукова:

— Привет, Дим. Я с вами в Троицу. Говорят, ты главный на этом выходе? — она наклоняется и коротко целует меня в лоб.

Чёрт. Её немелкие молочные железы, качнувшиеся перед глазами, некстати отвлекают меня от стратегического анализа.

— Вообще-то я, как лицо духовное… — начинает басом речитатив отец Шурик.

Но его решительно, хотя и вежливо, перебивает Далия:

— Вы нам не указ. Извините. — Принцесса кланяется в качестве компенсации за грубость. — Во-первых, у нас есть свой муж. Во-вторых, вы — иерарх чужой религии. В-третьих, без нашей семьи у себя порядок не наведёте и не справитесь, сами только что признали.

— А тебе палец в рот не клади, — озадачивается церковник.

— Я у себя дома, — фыркает принцесса. — Мой дворец — мои правила. Портал до вас, кстати, тоже за мой счёт.

Некоторое время оговариваем технические детали. На удивление мирно.

Маги Дворца по маякам епископа за четверть часа открывают новое направление: магический овал выводит во двор какого-то монастыря.

Отец Шурик мгновенно становится хозяйственным-прехозяйственным. Оглядевшись, он вальяжно машет рукой:

— Туда! Вначале деда твоего проведаем. — Затем с претензией на проницательность бросает Насте. — Ты же за этим сюда направилась? Хотела супруга повидать?

— Погорячилась я тогда. — Анастасия неожиданно для меня опускает взгляд. — Какой бы ни был, а отец будущего ребёнка. Мы все не без греха; а то, что я его на улицу выставила… Как он⁈ — она выпрямляется.

В её глазах пылает требовательный огонь тревоги.

— Нашими молитвами, — спокойно кивает священник, личным примером указывая путь. — Оправляется. Времени на примирение вам много надо? После дело важное же.

Мои жёны, что интересно, дисциплинированно топают в кильватере и ни слова не говорят. Занятная тактичность.

Ладно, мне-то что. Дело богоугодное, если мыслить прагматично: решила княгиня Барсукова супруга своего грешного извинить — я только руки потру.

Родной дед. С такой молодой женой на старости лет — за него только порадуюсь.

Всё-таки хорошо то, что хорошо заканчивается.

Это крыло — как на половине мамы во Дворце: атмосфера и стены пропитаны целительской магией. Правда, амулеты послабее.

— приходит от Мадины.

Как понимаю, этот же текст она продублировала и в общий чат.

Дискомфортно почему-то.

— Вот эта дверь. Эта келья, здесь выздоравливают, — отец Шурик решительно отворяет здоровенную деревянную конструкцию, которую бы даже я с одного удара не вышиб.

А неплохо они тут укреплены, если в палате для выздоравливающих мало не сейфовые преграды (иное дерево по коэффициенту прочности с металлом вполне поспорить может, это — в частности).

Однако то, что мы за дверями застаём вдевятером, заставляет меня усомниться в удачности Настиной инициативы.

Занятно ещё раз. Если бы пришлось где-то кому-то это описывать, я б даже не знал, с чего начать.

В здоровенной премиальной палате, именуемой кельей исключительно по недоразумению, находится то ли уборщица, то ли подавальщица. Трофим Степанович Ржевский-Барсуков не один.

Они оба стоят, хотя и не совсем одеты. Вплотную друг к другу находятся в вертикальном положении, так точнее; причём незнакомая сорокалетняя баба к деду расположена спиной.

С точки же зрения геометрии стоит и вовсе только нижняя часть её организма: потому что дама согнута в поясе под углом девяносто градусов и всё, что у неё выше талии, вперёд-назад дёргается по столу по причине ритмичных толчков сзади.

— А-А-А, ХОРОШО-ТО КАК!

В первую секунду даже испарину вытираю: это дед громогласно то ли проорал, то ли от радости не сдержался.

Слава богу, не у меня вырвалось.

Вот это да. Вот это поворот событий.

Молниеносно скосив глаза, по лицу Анастасии вижу: перспектива желанного примирения несколько осложнена. Спорным непредвиденным обстоятельством.

Далия и Мадина отчего-то многозначительно переглядываются и хлопают друг друга по ладони.

Глава 14

— Даже не знаю, что здесь сказать, — Далия затевает неуместно веселиться над чужой бедой, переходя на свой язык, чтобы никто не понял. — Как говорит наш муж, вот это поворот событий! Сейчас прольё-ё-ётся чья-то кровь, а-ха-ха-ха-ха, — начинает она подпевать, пародируя чью-то идиотскую манеру.

— Не смейся настолько откровенно, — предлагает изобразившая задумчивую физиономию Мадина.

Но именно что изобразившая: в глазах менталистки не просто пляшут, а буквально ходуном ходят даже не чёртики, а полноценные здоровенные черти.

По лицу вижу, что в душе Наджиб тоже заливается весельем. Только она в отличие от двойняшки старается этого не показывать.

— А-ха-ха! — аль-Футаим, типа пытаясь соблюсти приличия, в первый момент накрывает рот ладошкой, но закипающая внутри неё неудержимая и неподдельная радость тут же срывает с чайника крышку.

И что здесь такого смешного? Мне становится обидно за близкого родственника: разворачивается личностная трагедия, а кому-то хихоньки-хаханьки.

Ведь оформи он эту даму хоть на пять минут раньше — и всё. Были бы они одеты, никто бы ничего не узнал, жена в частности.

Или наоборот. Запланируй старик известный физиологический процесс хоть на пять минут позже сего момента —…

Эх-х. Вот это не повезло так не повезло. Роковое и крайне неудачное стечение непредсказуемых обстоятельств, здесь только вздохнуть и мысленно пожалеть бедолагу.

— ДАЛИЯ! — надеюсь, в моём голосе сейчас лязгнул металл. — НЕМЕДЛЕННО ВОЗЬМИ СЕБЯ В РУКИ! Не ржи, как кобыла! — моему возмущению именно что нет предела.

Причина нашего разногласия, в принципе, понятна: это не её деда сейчас убивать будут. По второму разу (и на сей раз вовсе не враги) — иной трактовки не по-хорошему спокойное лицо Анастасии не имеет.

Она буднично закатывает манжеты, перемещает спрятанный под рукавом концентратор с локтя на запястье и без лишних слов активирует сразу четыре каста, по два на руку.

Хренасе. Плазмой с таким количеством энергии всю эту келью выжечь можно вплоть до соседних этажей.

Ой-ой-ой. Бедный мой дедушка, хоть вмешивайся в его семейные отношения.

— Прекрати! — требовательно повторяю ржущей принцессе, поскольку самому хочется мало не плакать от досады на несправедливую к родственнику судьбу.

— Я тихонько, — отмахивается Далия, даже вида не делая, что собирается меня послушаться. — А-а-а-ха-ха-ха-ха! — противореча самой себе насчёт тихонько, она взрывается ещё одним приступом непристойного и неуместного в данной ситуации ржания (снова накрывала рот рукой, снова с чайника сорвало крышку).

Что же делать. Что же делать. Что же делать. Ничего искромётного в голову не приходит.

— Ой. — Трофим Барсуков, не снимая ладоней с, к-хм, кормы своей визитёрши, оборачивается на шум и видит посетившую его процессию. — Даша, кажется, тебе пора, — сипло произносит он партнёрше, не сводя глаз с фаерболов на пальцах жены. — Очень похоже на то, что второго раунда не будет, — добавляет мой дед, мужественно и гордо встречая надвигающиеся проблемы.

Или всё-таки Анастасия его бывшая жена? Но тогда чего она так неконструктивна?

Ай, гори оно всё пропадом. Конечно, не хотелось бы начинать со спора и дискуссии внутри команды на боевом выходе (а это именно он), но и убивать деда ни за что я не дам.

— Мы здесь не за этим! — решительно хватаю старшую магессу за запястья.

Самое печальное, что мои нынешние действия — следствие дурацкой и детской ошибки, больше подходящей новичку. Отец Шурик, мои жёны и я между собой роли распределили: сигналы оговорены, порядок взаимодействия тоже.

Но вот вторая половина Трофима Барсукова, подскочившая буквально в последний момент к порталу, выступает в роли прикомандированной от сторонней организации: выполнять мои команды она, формально говоря, не подписывалась.

Если ещё точнее, то Настя типа как занимается благотворительностью: согласилась на просьбу сестёр и какие-то там договорённости об участии в этой миссии имеет с Наташей и Викой, но не со мной, руководителем.

Получается, чтобы чего-то от неё добиться, мне чуть не через Барсуковых-младших надо предварительную заявку подавать — ибо со мной-то супруга деда ни о чём не договаривалась.

— Уйди. — С безразличным видом бросает мне княгиня. — Мить, просто не лезь в чужой разговор и отойди! Обещаю, бл*** эту не трону, а Трофим умрёт быстро и мучиться не будет. Какая же ты сволочь старая! — её неожиданно прорывает на эмоции и теперь она обращается к супругу (бывшему?).

— Да с чего это он сволочь? — возмущённо подпрыгиваю, и не думая отпускать чужих рук.

Если плазма с её пальцев всё-таки сорвётся, я первичный термоудар скорее всего выдержу (не впервые).

Разворачиваю Настю в сторону так, чтобы все четыре каста были направлены в капитальную стену религиозного учреждения. Хотя это всё равно что мёртвому припарка, досадую на заднем плане сознания: в замкнутом помещении кроме меня выживших может не оказаться — от такой-то мощности внутри каменного мешка.

Разве что сама виновница ещё выживет, если магам огня собственные заклинания не страшны.

— Ты сейчас неправа, — с другой стороны мне на помощь приходит Шу, хотя я не просил.

Анастасия вопросительно поднимает бровь и чуть презрительно смотрит на японку. Потом добавляет:

— Мне ещё инородцев спросить, как в своей семье жить? Причём когда эти инородцы вдобавок иноверцы?

— Ты не права. — С третьей стороны подступает Мадина.

Эврика! Вот до этого я недодумался!

Менталистка на сверхкороткой дистанции запросто уделает любого боевого мага: просто воли лишит и в растение на время — бац и ага.

Ну, хочется верить, что на время, здесь только задумчиво потереть затылок. Так-то шут его знает, обратимы ли последствия ментального принуждения.

А с другой стороны, лучше я буду переживать за одну истеричную и неправую в конкретном случае Анастасию Барсукову, чем за всех нас плюс ни в чём не виноватую партнёршу деда.

Последняя вообще не при делах, даже где-то жалко.

Впрочем, если подумать логически: дед, выставленный на улицу — свободный человек. Чего Настя ерепенится? Подумаешь, окучил ту, что под руку подвернулась после трагического разрыва с супругой…

Сколько ему той жизни осталось? Должны у одинокого старика быть какие-то радости напоследок?

— Последней своей мысли вслух лучше не говори!!! — Далия и Мадина бросают одну и ту же фразу в мою сторону синхронно, на языке Залива и почти с одинаковым выражением лица.

Хренасе. Кажется, пора начинать нервничать на тему, уж не читают ли мои мысли кто ни попадя.

— У тебя на лице всё написано, — Наджиб ухитряется укоризненно вздохнуть, втискивая в микроскопический момент и упрёк, и пояснение.

Фу-ф. Чуть не испугался.

— Отойдите по-хорошему или сожгу вместе с этим козлом к ё**ной матери. — Опять слишком спокойно обращается к моим половинам супруга деда, чтобы принять её угрозу за пустую. — После вас, басурман, даже совесть не замучает.

— На! — менталистка упирает средний палец, оттопыренный от кулака, ей в нос. — Твоя активация на девять десятых длиннее моей. Давно овощем не жила⁈ — вопрос задаётся с детской обиженной интонацией, но родную жену я уже знаю и знаю хорошо.

Мадина регулярно выглядит как ребёнок с эмоциональной точки зрения — когда испытывает бурные эмоции (а она их испытывает регулярно).

Несерьёзностью её внешней атрибутики обманываться не стоит. Даже я, со всей моей нечувствительностью к магии и к хрупкости женской натуры, чувствую: ни разу не шутит.

И возможности имеет даже шире, чем только что продекларировала. Бог его знает, какие, но они точно есть.

Если Анастасия в самом деле соберётся перейти от слов к делу, Наджиб это будет пресекать решительно и бесповоротно.

С одной стороны, слава тебе господи, хоть что-то рассосалось без потерь личногосостава.

Украдкой вытираю выступившую на лбу испарину: ты смотри, вроде меня и не касается, а чужой конфликт так за душу взял, что прям проняло.

А с другой стороны, прикрываться женским арсеналом не комильфо, раз. Дедова семейная жизнь, за которую я буквально радовался минуту назад, рассыпалась карточным домиком, не успев восстановиться, два.

Чёрт, какие-то непрекращающиеся ощущения белки в колесе!

Да гори оно всё! — решаю через секунду. Сгорел сарай — дальше по схеме!

Ещё я за женскую спину не прятался, эта фраза вылетает у меня вообще вслух.

— Ты моего деда из дому выгнала⁈ — танцевальным пируэтом (получился случайно), приложив усилия на кисти рук Анастасии, разворачиваю её к себе и к стене.

— Не лезь! — кричит она в ответ.

— Аики-до⁈ — оживляется Норимацу.

— Да⁈ Или нет⁈ — ну а чё, я тоже кричу магессе.

Как царь с нами, так и мы с царём. И орать друг на друга всяко лучше, чем то, что незримо витает в воздухе.

— Ты моего деда пинком под жопу на старости лет на улицу выпнула! После того, как он ради тебя с самым дорогим в жизни расстался! — возмущаюсь по инерции дальше, не сдерживаясь и даже попыток не делая контролировать собственную громкость.

Интересно, что подумает весь монастырь? Голову даю на отсечение, звуковая волна от нашей текущей коммуникации сквозь окна и коридор и по зданию далеко слышны. На улице тоже.

— С чем это он дорогим расстался? С какой-нибудь бл*дью перестал на время встречаться⁈ — выгибает бровь Барсукова-старшая. — На денёк-другой? Пока то да сё, свадьба да переезд ко мне?

Касты, что характерно, она не деактивирует.

Ладно. Теперь её руки смотрят в стенку и в меня. Авось как-нибудь…

— Дура⁈ — свирепею всерьёз от чужой недальновидности и чёрствости.

Отпустив руки магессы, наплевав на всё, несколько раз хлопаю открытой ладонью по её лбу, стараясь не перебарщивать с силой.

— Он фамилией нашей пожертвовал! — продолжаю наливаться бурными эмоциями. — Карабин предка мне отдал, шляпу его тоже! Ещё — знамя Первой Кавалерийской! — чёрт, не в коня овёс.

Говорю и вижу: а ведь эта дурища даже не понимает всей драматичности подобного решения для носившего фамилию Ржевский.

Я, конечно, сейчас больше по себе сужу и, может, я о деде мало знаю. Однако смею надеяться, и ему наше родовое самоощущение не чуждо, по крайней мере, судя по тому, что вижу.

Пользуясь всеобщей суматохой, Трофим Барсуков аккуратно и стремительно выпроваживает лишнюю женщину за дверь.

Слава богу. Хотя бы один человек спасён и уже гарантированно не пострадает.

Процедура их расставания несколько скомкана, однако родственник успевает офигеть как много, особенно для своего возраста.

Во-первых, дед два раза хлопает незнакомку на прощанье по заду. Во-вторых, при этом оптимистично подмигивает.

Снимаю шляпу перед его самообладанием, чё.

В-третьих, он засовывает ей в руки неизвестно откуда взявшийся у него золотой, причём монета последняя — вижу чётко (других банковских металлов ни в одежде старика, ни в комнате больше нет).

Символично и трогательно. Если замес всё-таки будет, шансы Трофима Барсукова уйти живым минимальны — возраст, скорость реакции, подсевшие барьерные функции организма.

Деньги на том свете не нужны, а дама приняла золото с огромной благодарностью: её глаза прямо загорелись чем-то тёплым и позитивным.

Ну и слава богу.

— Деда, я горжусь тобой, — бормочу чуть слышно.

Надеюсь, он понял.

Повинуясь непонятному импульсу, гордо выпрямляюсь и размашисто крещу незнакомку в спину (а чё, мы всё-таки в монастыре):

— В добрый путь!

— Но у меня сдачи нет! — поймав мой взгляд, дама почему-то замирает. — Это очень много, мы на другую сумму договаривались!

Вот это да, вот это поворот событий.

Такое ощущение, что речь идёт о некой оказанной услуге, а не о влюблённом порыве женщины, решившей поддержать моего героического родственника всеми доступными ей способами в трудный для него жизненный момент.

— Я так больше не могу! — всхлипывает аль-Футаим, падая спиной на неуместную в монашеской келье мягкую двуспальную кровать, укрытую пуховыми перинами. — А-а-а-ха-ха-ха-ха! Муж наш, я сейчас исключительно над тобой смеюсь! Остальные, не обращайте внимания! Я в своём праве! Пха-ха-ха-ха-ха!..

— Дима, помолчи, я тебе потом всё объясню, — с замогильным выражением лица не даёт мне и слова сказать в ответ Наджиб. — Потому что Далька права: всё было бы действительно смешно, если бы не было так грустно. Иди уже! — неожиданно рявкает она на спутницу Трофима Ржевского. — Быстро!

— Отойди. Последний раз миром прошу, больше не стану, — заморожено и с многозначительным равнодушием Анастасия обращается к менталистке. — Хуже будет.

— На! — на сей раз жена выдаёт не одинокий средний палец, а уже полноценный кукиш. — У тебя та закладка, о которой я говорила, помнишь? Если сейчас принуждение на тебя брошу — наполовину овощем можешь уйти! Но ребёнка родишь нормального, полноценного, я о том позабочусь. САМА ОТОШЛА И УСПОКОИЛАСЬ, БЛ***!

Хренасе. Я и не думал, что Мадина так умеет. И такие слова знает, точнее, употребляет.

— Почему Эмират лезет во внутреннюю семейную кухню Имперской княжны? — Настя внешне не переживает и этим продолжает пугать. — Ты не слишком ли далеко заходишь, басурманка? На территории нашей Империи?

Оба-на ещё раз. Вот это поворот в беседе.

Такого логического выверта я и вовсе не ожидал. Или у беременных баб фантазия расширяется так, что нам лишь позавидовать остаётся?

— Не приплетай виноград к колючке! — отмахивается супруга. — Я сейчас не хочу произвола в адрес кровного родственника моего мужа, точка! И если помнишь, в ваших семейных распрях я всегда была на твоей стороне! — теперь неподдельно возмущается менталистка, которая зачем-то тычет пальцем в Ржевского-старшего. — А не на стороне этого старого козла, вспомни! Да ты бы знала, как я его, низменную и похотливую сволочь, побольше твоего ненавижу! — она только что не плюёт в сторону деда. — Это он моего мужа воспитывал, если что!

Хренасе. Кажется, я окончательно утратил понимание происходящего.

Оглядываюсь по сторонам в надежде сориентироваться. Тщетно.

— А-а-а-ха-ха-ха-ха! — с двуспальной кровати вполне определённого назначения (я по запаре только сейчас сообразил, какого именно) продолжает искренне и непринуждённо веселиться аль-Футаим.

Внося тем самым свою долю хаоса в сюрреализм происходящего.

— Блин, выперла жена мужика к чёртовой матери, — задвинув нервы подальше, принимаюсь хладнокровно анализировать вслух, загибая пальцы. — Он поначалу пытался что-то сгладить, как-то её удержать, но не справился, — с сочувствием смотрю на деда. — А жизнь без неё для него дальнейшего смысла не имеет, по целому ряду причин.

Трофим Барсуков приобретает вид необычайно задумчивый и на автомате кивает, подтверждая мои слова.

В глазах Анастасии безжизненный лёд резко куда-то испаряется и заменяется чем-то осмысленным, хотя и слегка горьковатым.

Слава тебе, господи, и оба-на ещё раз. Далия, неожиданно посерезнев на чужом траходроме, выбрасывает мне на пальцах, чтобы я продолжал без пауз.

Это на моей памяти первый раз, когда она в оперативной обстановке снисходит до целеуказания. Пожалуй, есть смысл послушаться — жена плохого не посоветует, а в этих теоретических и психологических изысканиях она — бог.

Проверено.

— Дальше этот выброшенный на улицу как собака мужик честно попытался погибнуть в первом попавшемся бою! — я и продолжаю без пауз (кстати, так оно и есть). — Не срослось: подоспели монахи, его раненого эвакуировали и выходили.

Перевести дух и искоса стрельнуть взглядом по присутствующим, что ли? Краем глаза улавливаю энергичную отрицательную жестикуляцию аль-Футаим.

Ладно, нет так нет.

— Там, то есть здесь, в обители, ему встречается другая дама. — Хлопаю по ближайшей стенке (чем больше сейчас мелких деталей, тем быстрее Настя отойдёт от своей неконструктивной и немотивированной оголтелой агрессии, показывает из-за чужих спин Далия. Если я верно понимаю).

— Ты книжки писать не пробовал? — делано удивляется Анастасия Барсукова.

— А что я не так сейчас сказал⁈ — побольше искреннего возмущения в голос. — Да ты его просто не понимала никогда! Вон, для тебя бл*ди — самое дорогое!

Рты Шу и Мадины отчего-то начинают синхронно расплываться в идиотских улыбках.

Не обращать внимания на помехи. Гнуть свою линию. Аль-Футаим с кровати семафорит, что я всё делаю правильно.

— Мить, у тебя с головой всё в порядке⁈ — это Настя выдаёт уже искренне.

— Я своими ушами слышал! — подумаешь, орать я тоже умею. Пожалуй, даже погромче. — Все слышали! Ты вслух только что сказала!

— А вот теперь я не знаю, что тебе сказать, чтобы не обидеть. Ты реально такой… или притворяешься?

— Я не притворяюсь!

— Он не притворяется! — хихикает с кровати Далия в мою поддержку. — Он такой и есть, за это его и любим.

— И дед его далеко не ушёл, — фыркает Мадина несколько двусмысленно. — Ну или он от деда. Эй, Барсукова, ты сама что, с луны свалилась? Не видела, за кого замуж шла⁈ Или фамилии не знала⁈

— Твоя жизнь станет лучше, если ты убьёшь старика? — Шу в отличие от остальных веселиться не думает.

Спрашивает магессу абсолютно серьёзно.

— Насть, ты действительно сейчас неправа. — Кузины Виктория и Наталья прекращают тихо переговариваться и решительно выходят вперёд, закрывая моего деда от супруги. — Не дури. То, что он старый козёл, не сегодня началось! А ты поздно… — дальше они говорят неприличное слово. — И правда, раньше думать надо было.

— Да вы сговорились⁈ — на пальцах Барсуковой-старшей с новой силой вспыхивают огоньки плазмы.

Ой, только не это. Вроде же успокаиваться начала.

Странно. Я думал, женская истерика — как тайфун, один раз оттарахтит и успокоится. Если переждать и пережить кризис — потом не страшно.

Похоже, ошибался. Скрестить пальцы, чтобы не накликать.

— Ты моего деда выгнала сама, снимая тем всякие и любые с него обязательства. Он по тебе тосковал и до сих пор тебя любит. — Припечатываю.

Повинуясь невнятному порыву, хватаю супругу родственника и разворачиваю в сторону Трофима Ржевского:

— Ну на, сожги его за это! Полегчает⁈ Ты на него сейчас свои комплексы вываливаешь!

Чёрт, что-то я не то сказал, судя по обратной связи от Далии: она сморщилась как от кислого лимона и сделала жест, который обычно практикует Мадина (рука-лицо).

Ж-Ж-ЖАХ! В воздухе возникает запах озона.

Кроме него по помещению проносятся и два сдвоенных каста плазмой повышенной мощности.

Трофим Барсуков, оттолкнувшись ногой от пола, подпрыгивает, взмывая вверх и делая сальто, переходящее в рондат.

Хренасе. Чего ещё я о деде не знаю⁈ Кажется, моя нижняя челюсть сейчас топнет об пол.

Или это его старинный армейский амулет действует, который он в последнем бою применял⁈

Потоки плазмы никого по случайности не задевают благодаря неожиданным гимнастическим экзерсисам старика. Улетев в окно, огненные шары с изрядным грохотом взрываются в стене здания напротив.

Результат смотрится, как будто ствольная батарея отработала. Калибром хорошо за сто двадцать.

Задумчиво чешу за ухом, разглядывая повреждения на той стороне двора.

— Да иди ты нахер, истеричка! — Вика Барсукова щёлкает пальцами.

На кистях Анастасии материализуется параллелепипед из прозрачного льда.

Ух ты. Я и не знал, что так можно.

Дальше водница непонятно обращается к Наджиб:

— Спасибо, что не стала сама и мне поверила! Буду должна!

— Ты же тоже жена моего мужа, — флегматично пожимает плечами менталистка. — И ты попросила. Как я могу отказать?

Хренасе в который раз. Что за тайную систему знаков я прозевал⁈

— Дима, не вибрируй! Чат твоих жён! — приветливо машет рукой с церковного траходрома Далия.

Б**. Да что ж такое. Похоже, чтение мыслей в нашей развесёлой компании становится унылой обыденностью — для всех кроме меня.

Но да, принцесса права. О женской конференции своих супруг, организованной благодаря новому маго-техно-контроллеру от Мицубиси, я в горячке позабыл.

— К сожалению, теперь стрелявшего в тебя типа взять тихо может не получиться, — поворачиваюсь к отцу Шурику. — После такого бабаха, — указываю на пострадавшую стенку церковного двора, — он может заподозрить, что на территорию зашли чужие боевые маги. Кстати, где он лежит? В какой постройке?

Вдруг не заметил или не услышал, если вон в том конце комплекса да окна помещения выходят на другую сторону.

— Ой! — Анастасия мгновенно бледнеет. — Простите! — она резко становится похожей на нормальную.

Такое впечатление, что церковный иерарх для неё авторитет.

Пш-ш-ш-ш-ш! Секунды за три Настя развеивает ледяной брусок, сковывавший запястья.

Странно. Сорвавшаяся плазма, вмороженная в лёд вместе с руками, при прохождении сквозь него даже дырочек не образовала. Что за физика процесса?

— Ещё раз так сделаешь — второй кирпич уже на голову надену! — обещает жене деда двоюродная сестра. — Тогда быстрее охладишься!

— Я уже успокоилась, — старшая Барсукова опускает глаза. — Прошу у всех прощения. Кроме тебя! — её палец возмущённо вытягивается в сторону Трофима Ржевского.

— Эх, Настенька, — вздыхает тот, затем поворачивается ко мне. — Я с вами пойду. Вы же того типа арестовывать собрались, которого ты накануне подстрелил?

— Откуда знаешь⁈ — выпучиваю глаза.

— Огнестрельные ранения, пара штук, нанесены церковному магу из Наказывающих, находившемуся под невидимостью, — фыркает родственник. — Стрелявшему сам инквизитор ничего сделать не смог, это по его же словам.

— И что? — видимо, я слегка перенапрягся, поскольку логика от меня по-прежнему ускользает.

— Кто ещё мог так отстреляться, кроме Ржевского? — поясняет дед.

Хренасе, с этой стороны я даже не подумал. Начинаю неконтролируемыми особыми приметами обрастать, похоже. Способствующими идентификации, что не есть хорошо.

— Да, его хотели взять, — отец Шурик отвечает вместо меня. — А ты каким образом в курсе?

— В медицинском крыле слухи быстро разносятся, а мы с ним ещё и на процедурах пересекаемся, — отвечает Трофим Барсуков. — Я к нему могу, если что, просто так зайти в келью, как товарищ по лечению. Актуально?

Ух ты. Произношу это вслух.

— А там и вы на моих плечах, так сказать, — продолжает родич. — Быстренько его спеленаете. Погнали? Пока церковная братия в золотистых формах его проведывать не приехала? Они всегда в одно время появляются.

— Ты ж всего ничего лежишь? — удивляюсь. — Откуда такие познания местного распорядка?

— Общаемся между собой, слушай внимательно! Ну и от меня никто опасности не ждёт, всерьёз не воспринимают после того, как жена на улицу вышибла, — смущённо признаётся родственник. — А я по привычке всё замечаю и запоминаю: несмотря на возраст, из памяти и ума пока не выжил.

— Да и из телесного тонуса тоже! — язвительно бросает супругу Анастасия.

— Я думал, ты меня насовсем бросила, — Трофим Барсуков внезапно становится беззащитным-беззащитным на вид.

Ух ты. Пока сопоставить не могу, но запомнить результат на будущее: после этих слов Настя решительно подходит к нему и за плечи притягивает к себе. Дальше зарывается носом в плечо, начинает реветь белугой.

— У неё с головой точно всё в порядке? — спрашиваю языком Залива жён-близнецов, они в психиатрии профессионально ориентируются.

Логичного объяснения таким качелям в поведении Барсуковой-старшей я не вижу, а вот если у неё с мозгами не благополучно…

Додумать мысль не получается: прилетает подзатыльник от менталистки. Мадина вместо ответа на мой закономерный вопрос бешено вращает глазами и делает грубые знаки, чтобы я замолчал.

— Ты просто всего не понимаешь, — хихикает с кровати аль-Футаим. — Но я тебе потом объясню, когда время будет, о муж наш. За мозги Альхарир не переживай: в тех аспектах, которые вызвали твою тревогу, у неё без патологий.

Глава 15

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Ты просто всего не понимаешь, — хохотнула с огромной кровати аль-Футаим. — Но я тебе потом объясню, когда время будет, о муж наш! За мозги Барсука не переживай: в тех аспектах, которые вызвали твою тревогу, у неё без патологий.

— Хорошо бы, — многозначительно подвигал бровями Ржевский, косясь на княгиню.

По его скептическому лицу было заметно, что супруге он хотя и доверяет, но собственного мнения окончательно задвигать в ящик не собирается.

— Чё, «Эскадрон, к бою?» — он посмотрел по очереди на двух стариков и потёр ладони. — Деда, кстати! Рад тебя видеть, — Дмитрий аккуратно вытащил родственника из рук Анастасии и крепко обнял.

— «К бою», — согласно кивнул Трофим Барсуков, хлопая внука по спине. — Твоё святейшество, погнали? — он перевел взгляд на церковного иерарха. — Шум во дворе конечно знатный был, но чем чёрт не шутит? — Ржевскому-старшему откровенно не сиделось в палате после случившегося. — Вдруг не услышал?

— От боевого каста дед нашего мужа ушёл как акробат в трюковом маго-видео, — подала голос с кровати близняшка. — Будто возрастом на полвека моложе, чем есть. Интересно, этого местного инквизитора старик тоже сам спеленает, с такими-то талантами? А-ха-ха-ха-ха, — Далия говорила языком Залива, чтобы её никто не понял.

— «Монарх расслабляться изволят и шутят», — угрюмо ответила близнецу Наджиб, не собираясь поддерживать тему.

Дело предстояло непростое, а аль-Футаим банально развлекалась, ничего не воспринимая всерьёз. Впрочем, она всегда была такой.

— Митька, нафига ты столько баб с собой на боевые потащил⁈ — дед мужа явно стремился покинуть помещение поскорее.

Мадина про себя фыркнула: чтоб стены не напоминали его второй половине о том, чему она стала свидетелем.

— По-хорошему, считай, реальный замес намечается, — продолжил Барсуков-Ржевский. — А с тобой девиц, как-будто ты в… развлекательное место намылился!

— Зачем с нами идёт Наджиб, ты сам должен понимать, — пожал плечами Дмитрий. — Есть мнение, что против неё и церковная магия — не инструмент и не панацея.

— Думаешь? — похотливый старый козёл, произволом Всевышнего являющийся дедом мужа, задумчиво покосился на Мадину.

— Да, — она без спроса присоединилась к мужской беседе, нарушая Канон. — У остальных женщин тоже есть свои функции. Кстати! Если вы будете и дальше себе позволять хотя бы тень тех мыслей, которые вовсю бурлят в вашей изобретательный голове, то узнаете все нюансы принудительной амнезии гораздо быстрее, чем могли бы! — В её голосе прозвучала неприкрытая угроза.

Наджиб говорила тихо с тем расчётом, чтоб не услышал никто лишний.

Дима стоял рядом, поэтому напрягся:

— А о чём мой дедушка сейчас думает⁈

Ты смотри, неужто дошло. Несмотря на.

— Тебе не понравится, — «разрядила напряжение» вечно жизнерадостная аль-Футаим. — Муж наш, этот мерзкий старикашка, который твой дедушка, умозрительно мечтает о том, что позволительно лишь тебе с твоими женщинами. Не сочти за подстрекательство.

Принцесса как обычно резала правду-матку в лоб, не заморачиваясь приличиями, не оглядываясь на личности и окружение.

— Да не может быть! Это ж мой родной дед! — озадачился блондин, вступаясь за родную кровь. — Эй, супруги, чего вы там между собой удумали⁈ — сказано было языком Залива, оттого относилось лишь к паре южанок.

— Мада, скажи нашему мужу, о чём у божьего одуванчика мысли в данный момент? — предложила принцесса. — Чтобы у Димы отпали вопросы, ту ли линию поведения выбирает его рассудительная жена.

Наджиб покорно кивнула, потянула Ржевского-младшего за ухо к себе и зашептала, где-то даже сглаживая углы и проявляя максимум такта.

По мере её слов лицо блондина вытягивалось. В итоге он, недослушав, дёрнул родича за грудки и приподнял в воздух:

— А ну, на пару слов!.. — оглядевшись по сторонам, потомок скандального кавалериста на вытянутых руках понёс деда в ванну.

Практически без паузы оттуда раздались звуки затрещин и негромкие вскрики.

— А ничего, что это мой муж? — поинтересовалась хмуро Альхарир у Дмитрия, когда тот вышел через полминуты обратно.

— А-а-а-ха-ха-ха-ха! — кое-кто царских кровей зашёл на второй круг весёлой истерики, не вставая с кровати.

Зашла, если точнее. Далия, разумеется, видела, что блондин не хочет говорить Барсуковой-старшей причин конфликта — чтобы не накликать на голову старика дополнительных санкций жены.

Вместе с тем, интимные фантазии деда в адрес женщин внука с точки зрения южанок однозначно нуждались в коррекции — которая и имела место.

Трофим Степанович после короткой экзекуции выглядел задумчивой побитой за дело собакой, держался рукой за свежий синяк под глазом и на стати дам глядеть старательно избегал.

— Наши кровные дела, — парировал блондин угрюмо.

— Не моё дело, но не стыдно? — попытался укорить наследника иерарх, неизвестно зачем влезая в чужие дела.

— Твоё преосвященство, своими делами занимайся! — ласково предложил Ржевский, затем повернулся к родственнику. — Второго предупреждения не будет!

Наталья и Виктория задумчиво переглянулись, что-то поняли и молча поаплодировали.

— Какой ТЕПЕРЬ план, твоё святейшество? — поинтересовался Дмитрий, когда они гурьбой пересекали внутренний двор монастыря-комплекса. — Коррекция будет?

Все покосились на изувеченную Анастасией стену.

— Твой дед стучится к знакомому, выдумывать ничего не надо, — ровно кивнул епископ. — Тот ему откроет. Берём его — я сразу открываю портал на территорию имения в Соте. Это если без помех на этаже. Дальше как договаривались.

— Если помехи будут, любые планы автоматом псу под хвост, — легкомысленно махнул рукой супруг. — Тогда действуем по моей заготовке.

Анастасия вместе с сёстрами шагали сзади метрах в семи, оттого Дмитрий, воровато оглянувшись, ухватил родственника за рукав и зашептал:

— Слушай, а как ты на территории монастыря исхитрился слабый пол-то найти?

— В лечебное крыло к пациентам посетителей же пускают! — удивился дед.

— Чтоб их сюда пустили, они сперва должны захотеть к тебе прийти, — мудро предположил потомок гусара. — А также должны знать, что ты здесь обретаешься.

— Недавно один закрытый маго-форум появился. — Старик тоже покосился назад, правда, в отличие от внука с опаской. — Дал я на нём несколько объявлений…

— О. — Дмитрий на мгновение замер. — Что за форум?

— Для знакомства джентльменов с дамами. Все участники анонимны, лишь держатель маго-сервера имеет доступ к личностям. Встречи вслепую.

— Ничего себе, как прогресс семимильными шагами движется, — уважительно потёр за ухом супруг. — Что за объявления?

— «Тебе eдва за сорок? Ты замужем, есть дети, но твоя жизнь — сплошная рутина? Проведай больного и развлекись с ним вместе!» — Ржевский-Барсуков ещё раз стрельнул глазами назад.

— Хренасе, — его внук впечатлился. — И чё, кто-то клюнул⁈

— Та, которую вы застали, третья за сегодня, — скромно потупился старик. — Причём захотелось профессионалку, так что я её по другим каналам вызывал. А первые две были как раз с этого форума.

— Вот это да. — Внук впечатлился повторно. — Ладно, сгорел сарай, гори и домик. Извини за лобовой вопрос, но какой интерес сорокалетней молодухе с тобой… это самое⁈

— У меня жена вообще двадцатилетняя! — возмутился недостойный родственник достойного потомка. — Из идеальной обеспеченной семьи!

— Неисповедимы пути господни, — епископ неодобрительно сплюнул в сторону и перекрестился.

— Ну и я везде приписку делал, — признался Ржевский-старший, теперь косясь уже на менталистку. — «Я — старший родственник владельца самого быстрорастущего крупного бизнеса в городе Сота. Суровое, скупое в эмоциях, бывалое мужское сердце без материальных проблем — но с личным имением в Золотом Квадрате».

Дмитрий замер и остановился повторно. Настолько резко, что правая его нога запнулась о левую, а сам он кубарем покатился по дорожке.

Аль-Футаим оживилась в надежде на интересное продолжение.

Шагающие сзади кузины-магессы и Норимацу согласовывали совместные варианты атак и контратак, потому взглянуть взглянули — но особого внимания инциденту не уделили.

Других людей в церковном дворе не было.

— Это ты чё, и меня приплёл⁈ — блондин упруго поднялся на ноги, как ни в чём ни бывало.

— Ну-у-у, если судить опосре-е-едованно… — завилял старик.

— Участие в очаровательных беседах на том маго-сервере наверняка платное, плюс у тебя наличное золото было. Как?.. — Дмитрий продемонстрировал, что сопоставлять и делать выводы тоже умеет.

— Ну, у тебя же биржа работает, — с виноватым видом засмущался Трофим Барсуков. — Я со здешним представительством Единого Банка и связался, браслет-то с собой, — он щёлкнул себя по запястью. — Обсказал им про ранение, где лежу, попросил небольшой кредит беззалоговый. Много ли мне надо⁈ — в его последней фразе прозвучало натужное и неестественное легкомыслие.

— Даже неудобно спрашивать, причём здесь моя биржа, — не по-хорошему спокойно прокомментировал внук, не замедляя шага.

— Так я им честное слово дал, что ты этот кредит погасишь. — Старик с напускным простодушием захлопал глазами. — Для тебя ж двадцать монет теперь копейки, о твоих барышах слухи в Соте знаешь какие.

Дмитрий немного помолчал.

— Тебя не учили, что считать чужие деньги нехорошо? — спросил он бесстрастно. — Тебя не учили, что прикрываться чужим честным именем — неблагородно?

— Как понял? — старик моментально сдулся, словно проколотый шарик.

— Под честное слово Трофима Барсукова никто копейки не даст, тем более Единый Банк, да золотом. А вот то, что ты — бывший Ржевский, кое-что значить может. КОЛИСЬ, СВОЛОЧЬ! СЛОВО РЖЕВСКОГО ИМ ДАВАЛ⁈ — блондин отбросил напускную невозмутимость и повторно поднял старика, прижимая спиной к ближайшей каменной стенке.

— Слово твоего деда! — пробормотал родственник испуганно. — Без фамилий, только кровное родство с браслета подтвердил!

— Ладно. — Дмитрий поставил пенсионера на место и с усилием выдохнул, не сразу. — Живи… Но чтоб это было в последний раз.

Теперь напрягся Трофим Барсуков.

— Сколько надо, будешь в начале месяца сам мне говорить, — продолжил внук ровно. — Не обижу, родная кровь всё-таки! Плюс спасибо тебе, что тогда девчонок на участке собой прикрыл от гвардии Шереметьевых.

— Полсотни в месяц! — Быстро выпалил Ржевский-старший. — Золотом!

— Без проблем, — отмахнулся утративший интерес к вопросу Дмитрий. — Но чтоб это было в последний раз!

— Названы не все его объявления на маго-сервере, — хихикнула сбоку аль-Футаим, предусмотрительно используя родной язык и разрушая очарование момента примирения близких. — Муж наш, он тебе лишь часть перечислил, не всё. Там наверняка есть не менее интересные подробности.

Мадина про себя отметила высочайший пилотаж старого интригана: даже изменившись в лице и испугавшись по второму кругу, дед удержал такой темп ходьбы, чтоб следующие сзади Барсуковы остались на дистанции.

Они по-прежнему не могли слышать беседы в подробностях.

— Иногда я начинаю думать, что из вас двоих менталисток тоже две, — озадачено заметил супруг.

— Да ну, элементарная невербалка, — отмахнулась принцесса. — У него вон, глаза бегают.

— Деда, зайчик мой сизокрылый, — Дмитрий будто приобнял родственника за плечи, на самом деле сжимая локтевым сгибом его шею в боевом захвате. — А ну, информацию на бочку!

— Какую такую информацию? — Трофим Барсуков предсказуемо не понял языка Пророка в исполнении Далии и попытался изобразить хорошую мину при плохой игре.

— Какие ещё твои объявления на том маго-сервере мне следует знать сегодня? — блондин чуть согнул руку в локте.

— Ай, удавишь! — глухо засипел кровный родственник. — Пусти!

— У меня очень мудрые жёны. Чего ты ещё мне не сказал⁈ — ослаблять захват наследник рода и не подумал.

— «Возможна помощь с титулом твоим детям — если тебе около тридцати. Расскажу, с кем отпрыск дела водит — закачаешься!» — нехотя раскололся старик.

— Твою мать! — аль-Футаим без перехода скользнула из веселья в бешенство.

Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтоб сопоставить: титулы из ближайшего окружения Дмитрия могла раздавать только она.

— Расслабься! — Мадине в этом месте неожиданно стало весело. — Ну подумаешь, выдашь пару грамот да наделов, а-ха-ха-ха-ха.

Угрюмое лицо близняшки спонтанно развеселило сердце и согрело душу.

— Вот же старый козёл, — принялась ворчать Далия, явно прикидывая, какими кусками пустыни можно пожертвовать без особого ущерба.

Ржевский тоже просёк расклад. Задержав взгляд на лице жены, он считал все нюансы и обнял её, остановившись в третий раз:

— Спасибо!

— Не за что, — сердито отмахнулась принцесса, не поднимая глаз.

— Ты правда готова раздать титулы и земли ради меня? — Дмитрий зачем-то решил перещеголять бесцеремонную аль-Футаим в неуютных лобовых вопросах.

— Конечно! Ты же не думаешь, что я позволю своими руками уронить репутацию мужа⁈ Даже простым бездействием?

— На! — блондин, не оборачиваясь, ткнул назад кукиш, безошибочно попадая в нос родственнику. — Как будешь разруливать свои обещания, понятия не имею. Но на мою семью не рассчитывать! Мадина, много титулов мы уже задолжали?

— Слава богу, пока один, — настроение менталистки, неожиданно ставшее хорошим на ровном месте, поползло дальше вверх. Впрочем, она тут же поддалась совести. — Но твой без сомнения занимательный дедушка держит в голове запасной вариант.

Ржевский-младший слегка побледнел и незаметно бросил правую руку на левую половину груди:

— Какой?

— А старшие княгини-наследницы. Левашова, Анастасия Барсукова, — Наджиб указала взглядом на подходящую четвёрку боевиков. — Ваши князья, даже если они женского пола, в рамках своей вотчины тоже кое-что могут выдать.

— Фу-ф. — Муж вытер пот со лба.

На его лицо молниеносно вернулся здоровый румянец.

Трофим Барсуков затеял красноречиво стрелять глазами, всем видом умоляя прекратить обсуждение неудобной темы при Анастасии.

Аль-Футаим ехидно перебрала пальцами в воздухе и начала картинно набирать воздух, якобы собираясь что-то сказать.

— Больше не повторится! — на грани слышимости выпалил старик, едва разжимая губы. — Только не губите!

Ну да. Ещё одного пассажа его двадцатилетняя половина могла и не стерпеть.

Церковный иерарх, помрачневший до невозможности минуту назад, физиономию имел чернее тучи, но ничего не говорил.

— Исключительно в целях профилактики правонарушений, — выдала принцесса шагов через пятнадцать, когда Барсуковы и Норимацу снова отстали. — Дима, попроси своего дедушку озвучить и прочие его завлекательные объявления на том сервере знакомств?

— Хренасе, ты с техническим прогрессом освоился, — хмуро бросил блондин родственнику, не спрашивая Далию, откуда она знает. — Рассказывай до конца, деда.

— Прочее вас не касается!

— Сейчас ударю. Кулаком. В живот. Говори по-хорошему.

— «Позитивный, открытый, жизнерадостный семидесятилетний муж ищет прекрасную незнакомку для совместного вайба», — обречённо выдавил из себя старик.

— А-а-а-ха-ха-ха-ха! — принцесса даже пытаться не стала изобразить приличия.

Наджиб сдержалась, хотя и ей было смешно.

— Так, ну его на***… — А муж почему-то остался серьёзным. — Дай сюда!

Он практически силой сорвал один из браслетов с руки деда, его же рукой активировал нужный скрипт и принялся читать сам.

— «Семидесятилетний мальчик, воспитавший внука-миллионера, ищет взрослую двадцатилетнюю женщину для совместных бесед о философии…». Хренасе, ты креативный, — супруг помрачнел. — «Материальных проблем нет — есть своя усадьба в Золотом Квадрате, город Сота». Бл*!!!

— Пха-ха-ха-ха-ха, — близнецы единодушно пришли к выводу, что сдерживать эмоции в такой момент будет кощунством.

— «Дед внука, женатого на принцессе, хотел бы разделить с приятной собеседницей время за чашкой чая и беседой о философии. Адрес… монастырь Троицы, чтоб избежать двусмысленности… порядочность гарантирована…».

Церковный иерарх скрипнул зубами так, что это было даже слышно.

Трофим Барсуков втянул голову в плечи, но темп ходьбы поддерживал бодрый.

— Сволочь ты, деда, где-то, — заключил блондин, всовывая браслет в руки хозяину. — Жаль, за одно дело дважды не наказывают: дать бы тебе по шее ещё разок. Прости, господи.

— На сей раз церковный иерарх почему-то не упрекает нашего супруга в отсутствии почтительности к старшим, — констатировала Далия весело на родном языке.

— Я, может, и сволочь, не без этого, — ответил тем временем старик по-русски. — «Прости, господи; слаб, грешен». Но не всем как тебе свезло: столько баб рядом, и каждая конструктивно на прочих смотрит! Да, завидую, потому что есть чему!

— Аль-хамду ли-Ллях, — машинально кивнул Дмитрий в ответ, признавая справедливость аргумента.

Затем размашисто перекрестился.

— Да вы вообще оба!.. — церковника прорвало.

Судя по виду, он был готов броситься на пару Ржевских с кулаками.

— Пришли. Потом продолжим, — ровно предложила Мадина, указывая взглядом на процессию, шагающую навстречу.

— Чёрт. Как назло, у входа столкнёмся, — муж тоже сориентировался.

Золотые одежды пятёрки посетителей выдавали в них тех самых Наказывающих.

— Это к нашему фигуранту? — поинтересовался муж бесстрастно родным языком Мадины.

— Не вижу их мыслей в режиме сканера: защита хорошая, — вздохнула менталистка в ответ, затем перешла на русский. — Отец Искандер, это те, кто я думаю?

— К сожалению, — угрюмо кивнул церковник.

— Отец Александр! Хорошо, что вы тоже здесь! — Двое из пятерых ускорили шаг. — Какими судьбами? Говорили, вас уже в живых может не быть. Как выкарабкались?

Холодные глаза коллег священнослужителя диссонировали с их текстом.

— Божьим промыслом! Чёрт, не успели, — последнюю фразу иерарх выплюнул с горечью и на грани слышимости.

— Внимание. Спокойно поднимаемся к тому типу вместе с этими. Работать начинаем по моей команде, — вдруг выдал Дмитрий последовательно на двух языках, речью Залива и на нихонго. — Шу, подхвати Барсуковых под руки невзначай? И переведи им на русский, пока будем подниматься?

Ух ты. Мадина впечатлилась: занятный приём, ей бы и в голову не пришло.

Глава 16

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

В следующую секунду события закрутились.

— Говорить по-русски! — бросил тот из подошедшей пары золотых, который был повыше.

— Иди на**й, — и не думая принимать услышанного всерьёз, непринуждённо отреагировал потомок одиозного гусара. — Я сам, не вмешивайся в разговор! — добавил он, сменив язык, вскинувшейся было Далие. — Пожалуйста. Но палец на кнопке вызова своей гвардии на всякий случай можешь держать, а-га-га!

Попутно в качестве иллюстрации Ржевский выбросил вперёд оттопыренный от кулака средний палец.

Поскольку мужчины продолжали двигаться друг другу навстречу, неприличный жест завершился уже перед носом церковного боевика (Мадина как раз припомнила специфику носящих такие одежды).

Хорошо, что учила всё о государственном устройстве, подумала она, даже это. Плохо, что глубоко чужими церквями не заморачивалась — сейчас справочную информацию о золотых приходилось доставать из собственных мозгов едва не клещами.

Наказывающие недоумённо переглянулись, затем второй с угрозой в голосе поинтересовался:

— Отрок, ты в своём уме? И где находишься, понимаешь? Так же как и с кем говоришь⁈

— И ты иди туда же, — без заминки предложил блондин и бестрепетно озвучил, куда именно. — Я не к тебе пришёл и не у тебя в гостях обретаюсь! На последний вопрос, с кем говорю: общаюсь сейчас с мудаками, исполнившимися иллюзией собственной грандиозности. Продолжаем беседу? — он наивно похлопал глазами и несколько раз демонстративно сжал кулак.

— Это Ржевский, — с едва уловимой ноткой превосходства бросил отец Александр коллегам-недоброжелателям.

— Слышь, мудила, твоя очередь. А ну, раз первый вякнул — иди сюда, — Муж обратился к высокому и даже потянулся, чтобы схватить того за грудки. — Исключительно из схоластического любопытства: а как по-русски говорить тем, кто этого языка не знает? Кто не умеет говорить по-русски, иначе говоря? — Дмитрий аккуратно погладил попу принцессы.

К паре боевиков подошли и присоединились следовавшие с ними трое.

— Молчу уже, ты кто будешь? — невозмутимо продолжил потомок гусара, качаясь с пятки на носок. — Чтоб таким тоном с незнакомыми людьми в общественном месте? Давно в чужих руках не?.. к-хм, пардон, отец Шурик… Тебя давно на место не ставили? — переформулировал супруг исключительно под влиянием епископского толчка в плечо.

Две компании застыли перед входом, откровенно изучая друг друга.

Что-то не стыкуется. Какая-то деталь ускользает, Наджиб это чётко ощущала.

Строго соблюдая профессиональную технику безопасности, она буквально парой кастов укрепила собственную ментальную защиту до монолитного состояния, затем растянула купол и на сестёр Барсуковых (а ведь даже не заметили! В этом месте стало по-детски обидно, эх-х).

Церковный иерарх и Далия владели очень специфическими амулетами, за них можно не переживать: этим быстрый взлом ментала не страшен (а стоять пару часов и таращиться друг на друга никто не будет).

Норимацу и Дима — отдельная песня, за эту сладкую парочку тем более можно не париться, хотя и по другим причинам.

Теоретически, без прикрытия оставался Трофим Барсуков — о ближайших планах процессии он был в курсе. При желании можно вытащить из его головы и прочесть.

Однако дед супруга и в верхних, и в основных ассоциативных слоях столь вдохновенно и активно мечтал о таком, что…

Заканчивать мысль не возникло желания. Вот же старый козёл! А ещё молодая красивая жена рядом.

Хотя есть и плюс: через мерзкие сальные фантазии престарелого извращенца и другой специалист её профиля тоже не продерётся (противно).

Мадина скользнула в транс и оконтурила мыслительные процессы в тоннельную конфигурацию — поскорее сконцентрироваться в обстановке.

Через секунду анализа Наджиб озвучила вывод на родном языке, вслед за супругом и не думая соблюдать требований заштатного церковника из чужой тмутаракани:

— В составе пятёрки скорее всего есть менталист, раз. Это их регламент. У них до автоматизма отработано общение по бесшумке, два. Содержания разговора не вижу, но фиксирую сверхактивный обмен информацией всех пятерых — аналог спора с криками и размахиванием руками, это три. Только в церковном амулетном канале, не вслух: шум слышу, текста не понимаю.

— Спасибо, — Норимацу тут же ввела какие-то свои поправочные коэффициенты, поскольку поблагодарила языком Залива (с диким акцентом, но вполне узнаваемо).

Затем японка-суицидница не пойми с чего оживилась:

— Ты. — Её палец упёрся в высокого вслед за средним пальцем Ржевского. — Чтоб шакал твоего плана так разговаривал с царствующими и приближёнными к ним особами, у тебя должны быть очень серьёзные права, молчу уже об основаниях. Предъяви! — она требовательно протянула руку ладонью вверх.

Интересно, как ей удаётся выглядеть страшной? Ведь красивая девчонка, однако есть что-то пугающее. Особенно в такие моменты.

Или это потому, что она с такой же невозмутимой рожей может и голову отрезать? Прецеденты были, не единожды.

Впрочем, все разы — за дело, признала Мадина мысленно.

Атмосфера резко накалилась: внутренний канал боевиков едва не задымился, выражаясь фигурально. Правда, видно такое лишь менталисту.

Аль-Футаим, Виктория и Наталья на слова азиатки лаконично похлопали в ладоши, полностью поддерживая её позицию. Анастасия молча передвинула парный армейский амулет по запястью и с обычным холодным лицом его активировала.

Наказывающие тоже к чему-то изготовились: подобрались и напружинились.

— Их обмен информацией усилился каскадно, — буркнула Наджиб вслух. — Ржевский перед замесами с таким же энтузиазмом между нами будущие роли распределяет, если что. Выводы делайте сами.

Тем временем епископ, не понимающий языка Пророка, победоносно поднял бровь и снисходительно посмотрел на высокого сверху вниз, поскольку ростом обладал ещё более солидным: ставшие притчей во языцех «самураи семьи Норимацу» славятся весьма конкретной реакцией на определённые заявления.

Во внешности и этнической принадлежности Шу сомнений тоже не было: наверняка с лёгкой руки города Сота по стране уже вовсю гуляли многочисленные маго-видео, как она там не отсекла голову царевичу Дмитрию исключительно благодаря цепи случайных совпадений.

Логика отца Александра была понятной: церковники друг другу далеко не друзья, видно невооружённым глазом. А если с твоим недоброжелателем расправится кто-то третий — не иначе, божий промысел.

С японки же и вовсе взятки гладки, по целому ряду причин. Лишь бы технически справилась: Наказывающие — не гвардия наместника, люди посерьёзнее.

— Иноверка? — длинный в ответ на вопрос Норимацу слегка удивился и сильно-сильно прищурился. — Кто тебя пустил? Как ты сюда попала?!! — отца Шурика он технично опустил, вроде как не принимая его сопровождения всерьёз и тем самым ставя себя выше.

Увидел монаду инь-янь в разрезе декольте, выполненную в форме кулона, кивнула самой себе Мадина. И это Шу ещё буддистка, самая мирная религия из всех (теоретически).

А чтоцерковник запоёт, если о нас кое-что узнает? Некоторые интересные нюансы, для широкой печати не предназначенные?

БАХ! Длинного боевика унесло сквозь растущие вдоль дорожки кусты сразу после заданного вопроса.

— Кто из вас старший? — демонстративно подувший на кулак Ржевский, не размениваясь на эмоции, превратился в себя-страшного.

Лаконичного, грубого, пугающе немногословного и какого-то… напоминающего камень, что ли?

Аль-Футаим мурлыкнула и попыталась сделать незаметный шаг вбок так, чтоб коснуться жопой бедра мужа.

Извращенка с элементами адреналиновой зависимости, вздохнула про себя Наджиб.

— Ой, а ведь у тебя до сих пор не было брачного интима, сестра моя царственная! — поддела она двойняшку вслух. — Не удержалась, извини. Само вырвалось! — ненатурально повинилась Мадина через секунду в ответ на сверкнувший возмущением взгляд принцессы.

Золотые на сбитого с ног товарища отреагировали мгновенно: шагнули в стороны и вперёд-назад, перестраиваясь в некий боевой порядок. На руках пары из них изготовились непонятные касты.

Сёстры Барсуковы ответили абсолютно симметричными перемещениями: разница в количестве девиц не впечатлила (ну либо у военных магесс свои заморочки)

Ржевский качнулся вперёд, вклиниваясь между командами:

— ЗАМЕРЛИ БЫСТРО! КТО СТАРШИЙ⁈

— Этот. — Отец Шурик, видимо, решил использовать момент по полной и мстительно ткнул пальцем в третьего по счёту.

— Покайся и следуй за нами. Ответишь на вопросы — возможно, ничего не будет, — сообщил Дмитрию церковник, шагавший за старшим. — Ты как⁈ — поинтересовался он в сторону кустов в следующий момент.

Растительность промолчала.

— Пятый дан каратэ-до. Боевой стиль, не спортивный, — презрительно усмехнулась Норимацу, выдавая очередной японский ребус.

Вроде и говорит по-русски, и все слова по отдельности понятны (почти) — а общий смысл только угадывается.

— Он теперь нескоро ответит, — завершила свою эскападу Шу. — Если выживет.

Церковники, однако, её поняли лучше Мадины:

— Вы арестованы!

— Херасе, у вас тут контингент на территории, — безмятежно заметил Дмитрий в сторону епископа. — То заряды плазмы через двор летят, как на фронте, — он ткнул пальцем в сторону стены, изувеченной Анастасией. — Только успевай пригибаться, — блондин честно-честно захлопал глазами. — То вот эти, одетые гомиками, — тычок в сторону золотых. — Батюшка, куда ты нас привёл? О такой экскурсии разговора не было.

Своим инженерным взглядом разглядел что-то такое, чего я пока не понимаю, сообразила Мадина.

— Может, лучше всё же в Соту? — Ржевский-младший абсолютно естественно «задумался». — Или уже ладно, раз приехали?

— Без моего разрешения никто никуда не пойдёт, — длинный обращался к Дмитрию, но смотрел почему-то на епископа.

— На, — Ржевский привычно ответил средним пальцем. — В просьбе отказываю.

— Это не просьба, — религиозный адепт нахмурился. — Это…

— Ты рылом не вышел мне указывать, — перебил потомок гусара.

— Берём! — старший боевик, похоже, какой-то комментарий отдавал сейчас параллельно в маго-чате. — Не двигайтесь, тогда не пострадаете! Вы аресто…

Интересно, а кем в своей организации является отец Александр? Наджиб, наблюдая его молчание и хмурое лицо, искренне не понимала иерарха.

— А-га-га-га-га, мужик, ты что, сепаратист? — перебил блондин, широко улыбаясь. Глаза его, впрочем, остались холодными. — Так я очень хорошо знаю, что с вами, бл*дями, делать. Особенно в том контексте, когда вы попираете Основные Законы моей державы! — Он красноречиво потёр руки и бросил ладони крест-накрест себе подмышки.

По-хорошему, золотые должны сообразить, что у представителя такой фамилии в кожаных чехлах под руками обычно находятся не огурцы и не носовые платки, а пистолеты.

Кстати, а как Дима их носит, что сквозь пиджак ничего не оттопыривается? Надо будет потом спросить, некстати пришло в голову менталистке.

Вот оно! Мадина едва зубами не лязгнула от возбуждения.

Главный церковник не выдержал и требовательно покосился через плечо назад, как будто хотел получить ответ на некий незаданный вопрос.

— Я их не вижу, давить тоже не могу! На них то ли амулеты сильные, то ли защита комбинирована! — а ответ сзади прозвучал почему-то вслух. — Не могу разобраться, какой-то высокий ранг ставил! Иностранная работа, не наша!

Орут по бесшумке так, что канал перегружен, поняла Наджиб. Так вот ты какой, мой церковный коллега: она впилась хищным взглядом в представителя своего профессионального цеха.

Теперь, когда она знала, где искать, хорошо замаскированная конфигурация коллеги была вскрыта за мгновение.

Оригинальное решение, Мадина даже пальцами щёлкнула. Сам — слабенькая троечка по силе, но очень высокоорганизован благодаря уникальному снаряжению: идеально резонирующие усилители на сканирование, такие же — на коррекцию и вмешательство.

Если бы не проболтался, могла быстро не идентифицировать.

Пожалуй, пару недель назад это был бы очень опасный противник несмотря на разницу в рангах, кивнула двойник принцессы. Сейчас же он больше похож на инвалида с короткими ногами: научился бегать на протезах не хуже обычных людей, но ей-нынешней, к счастью, не чета.

Взглянув на него через специальную «линзу» (спасибо родным фамильным артефактам), Мадина профессионально отдала типу должное: в отличие от предыдущих коллег, встречавшихся в этой стране раньше, церковник как минимум не пил, не курил, не тратил даже толики энергии на то, что муж называет реализацией чувственного компонента.

Очень боевой фанатик, энергичный и энтузиаст своего дела. Хорошо, ранг невысок.

— Бодливой корове бог рогов не даёт, — констатировала Наджиб вслух и по-русски.

— Баба менталист! Очень высокий ранг! — долбаный коллега, похоже, интуитивно почувствовал её ментальный щуп.

Неосторожно брошенная фраза выступила в результате триггера — он догадался.

Ой, как досадно. Мадина поморщилась словно от зубной боли.

И ведь не скажешь вслух, что невежество рождает необычайную смелость в суждениях. После усиления известной установкой Наджиб, может, не видела мысли противника в режиме сканера, но превратить в растение могла легко.

А он и не в курсе.

— Не должен уйти никто! Мало ли, что они тут нарыли! Взять! — раздавая команды голосом, главный среди золотых попутно явно вызывал подмогу по бесшумке либо ориентировал посты на воротах, чтоб не выпускали.

Идиот. Уйдём порталом, только и всего; Ржевский подобный вариант предусматривал.

Ж-Ж-ЖАХ-Х! В воздухе свистнул японский танто. Клинок мелькнул так быстро, что даже на ментальном бусте был практически неразличим взглядом.

Рука главного Наказывающего, отсечённая чётко по локтевому суставу, упала на землю вместе с браслетом, который церковник поднёс было ко рту.

На короткое мгновение замерли абсолютно все кроме Норимацу и Ржевского.

Шу, не прерывая движения, перевела его в пируэт клинка. За доли секунды она ухитрилась обтереть сталь от крови об одежду оппонента, забросить короткий меч в ножны на руке и безэмоционально произнести:

— Я предупреждала.

— Потекла вода в подвал, — озадачено констатировал чем-то резко удручившийся блондин, раскачиваясь с пятки на носок и задумчиво разглядывая отсечённую конечность, валяющуюся под ногами. — Так, второй или третий вариант… какой же лучше…

— А-А-А! — пострадавшего церковника наконец проняло.

Защита! — поняла Шу. Делал кто-то из целителей-менталистов, но ориентировался именно что на свою организацию!

Травматическая ампутация, вот как сейчас, на родной земле с церковником может произойти как правило исключительно вследствие несчастного случая! Ну не поднимают в этой империи, руку на божьих людей. Наверное.

В армии было бы иначе, но здесь собственный артефакт, снимая хозяину шок и купируя последствия травмы, погрузил его в целительский стазис ровно на первую секунду.

А больше и не потребовалось.

В руках Дмитрия возникли пистолеты, причём первый выстрел он почему-то сделал всё в те же злополучные кусты, бросив: «Контроль!».

Анастасия Барсукова в мгновение ока сожгла двух боевиков в золотом, имевших с ней общую стихию. Без слов, без предупреждений, без каких-либо прелюдий со своей стороны и не изменившись в лице.

На голове вражеского менталиста из ниоткуда возник здоровенный прозрачный куб. Колени коллеги подогнулись, он рухнул лицом в траву.

Виктория мгновенно развеяла ледяной кристалл и пришпилила четырьмя полуметровыми сосульками руки и ноги церковника к земле:

— Чисто!

— А-а-а! — этот кричал чуть слабее, чем его начальник.

Видимо, потому, что мордой в траву.

— Четыре — ноль, — бросил Дмитрий ставшему одноруким таким тоном, словно играл в покер и сейчас объявлял собственный результат. — Портал, твоё преосвященство! Быстро давай портал!

Муж развернулся, отпрыгнул в сторону и взял под прицел северную часть двора.

Похоже, старший боевик параллельно и в самом деле поднимал местных: от ворот, из пары зданий комплекса, да даже от часовни или церкви (бог его знает, как тот дом называется) бежали обитатели монастыря.

— А вы тут не сильно в авторитете, — заметила на корявом русском аль-Футаим Александру.

— Может рискнём?.. — иерарх стрельнул взглядом вверх. — Митька, может, наверх⁈ Возьмём того — и порталом уже оттуда⁈ С этажа⁈

Было видно, что отцу Александру очень не хочется уходить отсюда, не прибрав к рукам своего обидчика. Особенно в свете железобетонных доказательств его вины, как оказалось, имеющихся у потомка гусара.

— Жёнами рисковать не дам! ПОРТАЛ!!! — зарычал Дмитрий, открывая огонь под ноги особо ретивым монахам, набегающим уже в паре десятков метров.

— У этого в голове есть всё, что вам нужно, — очень быстро пояснила епископу Мадина, дёргая однорукого на себя и вместе с Шу фиксируя его для дальнейшего конвоирования. — И тут всё очень похоже на засаду. Нам случайно повезло, подробности дома.

Слава Аллаху, последнюю фразу она договаривала, уже проходя сквозь магический овал: отец Шурик поимел совесть и выполнил договорённости (вместе с требованием Ржевского).

— Хороший портал, — заметила Далия сразу на этой стороне. — Быстрее наших. Ты заценила?

— Церковный накопитель, — пояснила Мадина, которая теперь чувствовала и эту магию. — Энергия чище и качественнее. Правда, ума не приложу, как они их заряжают.

— И что теперь делать? — оказавшись на территории имения Ржевских, епископ словно разом утратил все ориентиры. — Наказующие насмерть, да на территории обители, да нашими руками!.. — на него жалко было смотреть. — До главной цели не добрались! Утечка — та и вовсе где была. Митька!

— Что делать, я скажу. Во-первых, ты сейчас всё расскажешь о вашем церковном расколе, — хмуро ответил Ржевский. — Потом извинишься за то, что пытался нас использовать в тёмную, во-вторых. Параллельно супруга вытащит из головы этого однорукого деятеля инфу — он знает больше того вашего опера на пятом этаже, к которому мы не попали.

Пленный, кстсти, уже качался, поскольку кровь текла ручьём.

— К А К?.. — на лице иерарха застыло изумление.

— Думал, я не догадаюсь? На вашу кухню мирянам хода нет, а я и вовсе далёк? — хмыкнул Дмитрий. — Эх-х, отец Шурик, а ещё святой человек, — упрекнул он беззлобно.

— Мне интересно! — глаза Далии вспыхнули энтузиазмом. — Муж наш, что происходит⁈ Я только поняла, что всё пошло не так, как планировалось! Объясни?

— Его Преосвященство — что-то типа следователя, если мирскими категориями, — супруг ткнул иерарха пальцем в живот. — Изымать из Обители Троицы мы шли, ну пусть будет, опера. — Ржевский сверился взглядом с ошалевшим лицом Шурика. — А золотые — чистой воды силовики, третья их группировка. Ну пусть будет боевой кулак. Уж не знаю, почему такая разная специализация, но лично мне на ум приходят именно что аналогии с полицией.

— Да, золотые — боевики, — подтвердила Мадина.

— А вот что мне неясно, так это почему ты, отец Шурик, по родным пенатам гораздо меньше авторитета имеешь, чем мне говорил? — Дмитрий оглядел свежевозведённые этажи нового дома и исполнился добродушием.

— Я сразу говорил, что будет сложно, — осторожно бросил пробный шар епископ.

— Ты не говорил, что противная сторона на поддержку твоих коллег может рассчитывать, а ты — нет! — припечатал Ржевский. — Давай, колись уже, что за расклады?

— Дим, этого в Эмират. — Мадина через шлюз Далии без лишних разговоров открыла второй портал. — Мама его лучше нас выпотрошит, доклад сюда пришлёт.

Люди дома были предупреждены. Приняв однорукого, они тут же исчезли в обратном направлении.

Магический овал схлопнулся.

— К А К…⁈ — Отец Александр открывал рот подобно вытащенной из воды рыбе.

Его руки дернулись вперёд, пальцы сжались и разжрались. Церковник словно хотел вытащить обратно своего коллегу в золотом:

— Куда⁈. Божьего слугу — к магометанам⁈ Что творишь, Ржевский⁈

— Всё по плану, — жёстко отрубил Дмитрий. — Сейчас получим информацию: поверь, тёща вашего деятеля лучше допросит.

— Но…

— Потом я узнаю расклад без твоих искажений и недоговорок. — Блондин уподобился кое-какой принцессе и тоже резал правду-матку в лоб. — После этого шум в вашей обители уляжется, — он многозначительно ухмыльнулся.

Лицо иерарха приняло осмысленное выражение:

— Снова туда⁈ — только вот доверием во взгляде старика не пахло.

— Привычное дело, — беззаботно прорезался Трофим Барсуков. — Обычный армейский расклад. «Каст в одну точку дважды не попадает», слыхал поговорку?

— Но какое отношение?.. — епископ не успевал за собеседниками.

— Маяк от Мицубиси, — Ржевский разжал левую ладонь, демонстрируя три блестящих кружка. — Основа — техно, не магическая. Я там пару штук разбросал, в точку второй раз легко попаду.

—… Когда перед нужным нам зданием примерно через полчаса не останется народу, мы вытащим оттуда вашего человека, — пояснила невозмутимая Норимацу. — Со второго захода, неожиданно для всех.

— Эй, а мы? — Барсуковы переглянулись.

— Вы нам очень помогли на первом этапе. Извините, что не сказал сразу, — покаялся супруг. — Просто, Вик, у тебя с Настей такие лица, что сыграть вы б точно не смогли: по вам всю неправду и неестественность сразу заметно.

— Использовал в тёмную? — спокойно уточнила Анастасия.

— Извини ещё раз, — опустил глаза Ржевский. — Прости и сними грех с души: повинную голову меч не сечёт.

— Мы сразу видели, что церковник недоговаривает, — Шу кивнула в сторону иерарха. — По бесшумному чату договорились о запасном варианте. Лично я не хотела верить до последнего момента, но случилось именно оно. Присоединяюсь к извинениям, Дима оказался прав.

— А как вы так точно всё поняли⁈ — Виктория оперлась о плечо Дмитрия, сняла правую туфлю и вытряхнула камешек. — Если вон, даже принцесса глазами хлопает? А она в людях понимает похлеще вашего, уж извините.

— Дзен. Теперь я иногда вижу целое, даже если большая часть чего-то скрыта, — ответила японка. — Относится и к личностям, и к абстрактным понятиям.

— Насть, мне нужно срочно с тобой поговорить! — Трофим Ржевский огляделся по сторонам, сверился взглядом с внуком и подхватил старшую Барсукову под руку. — Вот сюда иди, заодно новый первый этаж посмотрим. — Из его уст сочились елей, слащавость и потоки фальшивого вдохновения.

— Вот же сволочь! — непосредственно выдала аль-Футаим на родном языке в спину мезальянсу. — Да он её трахать повёл, э!!!

Возмущение принцессы было настолько искренним, что Мадина не удержалась:

— Законный муж, имеет право. Попутно: какое твоё дело? — она невинно похлопала ресницами.

— Ладно… Пойдёмте, что ли, посмотрим, что тут с китайской помощью настроили? — Дмитрий указал рукой в обход поднятого на несколько этажей небоскрёба. — Мне нравится, — признался он застенчиво. — Если честно, не ожидал, что люди так могут. Чужие люди, — оговорился блондин зачем-то. — Всё равно ведь время есть? — супруг вопросительно посмотрел на Мадину.

— Маме с одноруким работы на полчаса, — кивнула Наджиб. — Как раз хватит, чтоб обойти по периметру, проверить защиту и полюбоваться зданием.

— А потом что? — уточнила Наталья, бросающая заинтересованные взгляды на ведущееся выше пятого яруса строительство.

— Потом — в Столицу, — хлопнул в ладоши Дмитрий. — На наши два выкупленных этажа в пентхаусе. Их как раз оформлять закончили, попробую сразу на вас переписать.

— Чтоб от обязательной конфискации уклониться? — загорелась догадкой Виктория. — Думаешь, может прокатить?

— Посмотрим, — уклончиво ответил супруг. — Чем чёрт не шутит… Оттуда я, Шу и Ариса в Троицу на четверть часа повторно сходим: стрелк а отца Шурика надо со второй попытки брать.

— Без нас? — Наталья на ровном месте обиделась.

— Без. Конкретно ты в это время будешь свой пентхаус от фискалов оборонять! — веско заявил блондин. — Если я хоть что-то в государевой налоговой службе понимаю. Опять же, бал наследников на носу: тебе собираться и собираться!

— Вообще-то, княгинь Империи с тех этажей действительно сложнее вышибить, чем Ржевского, — Наталья со значением посмотрела на сестру. — Если и правда на нас всё будет оформлено.

— Будет, — лаконично кивнул Дмитрий.

Глава 17

Интерлюдия.

Город Сота, Золотой Квадрат. Сорок пятый этаж небоскрёба Шереметьевых.

— Обскакали нас, — один из трёх мужчин выбил барабанную дробь ногтями по столешнице. — Моё мнение: сходим с дистанции, так будет лучше.

Все, не сговариваясь, посмотрели в огромное панорамное окно, начинавшееся от пола и упиравшееся в потолок.

Внизу, на два участка южнее, в имении Ржевских смешно возились муравьи — какие-то узкоглазые строители, работавшие сутками без перерыва. Возведённое ими грандиозным не выглядело, скорее даже наоборот — но лишь пока.

Присутствующие понимали в нюансах и оценить темп работы наёмных чужаков были в состоянии.

— Защита на его имении уже стоит, артефактная, близкая к стандарту, — ответил на никем не заданный вопрос брюнет лет сорока. — Теперь вломиться будет сложнее, хотя и по-прежнему возможно. Другое дело, зачем.

— Именно. Можно подумать, мы в первый раз многого добились, — вздохнул единственный в комнате старик.

— Да кто подумать мог, дядя⁈ — второй человек, возрастом чуть моложе первого, разгоряченно привстал, чтобы тут же сесть на место под тяжёлым взглядом патриарха.

— Я тебя не обвиняю и ярлыков не вешаю, — ещё раз вздохнул глава рода. — Просто по-стариковски пытаюсь понять, что у нас не так пошло. И когда.

— Хаос. Элемент случайности. — Сын по-прежнему барабанил пальцами по столу. — Ржевский — это воплощение хаоса, если изображать графически.

— Продолжай? — предложил дед.

— Мы его оцениваем по прошлой репутации, а он стремительно меняется. Пап, ну правда! Кто мог угадать, что за него августейшая персона замуж пойдёт⁈ — говорящий принялся загибать пальцы. — Это что, не меняет расклады по-твоему?

— Ну, тот эмират, положим, на карте ногтем закрыть — и нет его.

— А их порталы? А финансы? На карте, может, Эмират действительно невелик. А в торговле? Бесплатный транспорт для любого бизнеса, да между странами…

Все помолчали. Плюсы монопольной и ничего не стоящей логистики в стратегической перспективе равнялись миллионам, а то и миллиардам.

Если же сюда добавить вопросы безопасности…

— До сего момента порталами так, как Ржевский ходит, только Первые семьи и к ним приближенные могли себе позволить, — констатировал племянник. — То, что Ржевский присутствует практически везде, одним этим выводит его на другой уровень.

— Положим, эмиратовскими порталами он только до столицы ходит. Внутри Соты — малые мобильные порталы. Говорят, китайская контрабанда.

— А до столицы — мало⁈ А беспошлинные грузы из самого эмирата⁈ А японцы⁈ — сын продолжил горячиться. — Кто мог спрогнозировать его союз с Норимацу⁈ Понятно, что это скорее декларация, но после его заявления о Первой Кавалерийской уже народ забурлил. Что дальше?

— Увы. Как оказалось, голое слово тоже чего-то стоит и на что-то способно, — признал племянник главы и двоюродный брат сорокалетнего брюнета. — Через Норимацу, если что, ниточка на самый верх той страны тянется, там это известная фамилия.

— Кто такие, кстати? Я не слыхал.

— Потому и не слыхал, что Норимацу — типа копии Ржевских, только в Японии. Нищие, принципиальные и резкие. И им благоволит Микадо, по крайней мере, в данный момент.

— Отчего ж не благоволить символу эпохи, — заметил старик. — Тем более что подобные семейства денег никогда не просят и не требуют — в отличие от нас. Живут, чем бог послал и на многое не претендуют. Обычно не претендуют, — поправился он после того, как все снова посмотрели в окно.

Любому обеспеченному клану ясно, зачем при троне нужны принципиальные, кристально честные и безнадёжно нищие головорезы с шикарным послужным списком поколений.

— Что делать будем? — спросил сын главы.

— Сейчас или вообще? — уточнил его двоюродный брат.

— И, и. Пап, наследник рода из-за тебя погиб, — ровно уронил брюнет. — Я, конечно, успею и ещё детей настрогать, и даже их в люди вывести, благо, деньги на целителей есть, но…

— Что?

— В этот раз в первой лиге мы пролетаем. Давай себе в этом признаемся честно?

И снова все немного помолчали.

Грядущая смена поколений правящей династии, как обычно в таких случаях, вызвала шевеления. Разной интенсивности, в различных местах.

После смены самодержца на Троне предсказуемо поменяются и команды — подле Трона, в министерствах, в наместничествах, в общем, всюду по команде вниз и в стороны.

Идущая из столицы волна кадровых перемещений докатится до границ, отразится от них и вернётся обратно.

Именно в этот промежуток времени фамилии, внесённые в Бархатную Книгу, всегда участвовали в переделе.

На сей раз Шереметьевых среди них не будет.

— Что предлагаешь? — глава рода не кричал, не истерил, просто спрашивал.

Это косвенно свидетельствовало о том, что он тоже склонялся к тому, чтобы сдаться. По крайней мере, в данном конкретном моменте.

— В игры между Юлией и Дмитрием больше не лезем вообще никак. — Крепыш принялся загибать пальцы. — До самого конца августейшей кампании сидим здесь, латаем дыры, в Столицу не суёмся. Пап, ты согласен, что самой главной задачей теперь является не откусить кусок побольше? А вернуть хотя бы половину того, что мы потеряли?

— Продолжай.

— Мы ввязались в сомнительную авантюру с магами. Позволили себя втянуть в разборки церковников. Заигрывали с партиями обоих наследников, делая ставку на всех лошадей одновременно. Это было ошибкой.

— Почему обоих наследников? — вскинулся двоюродный брат говорившего. — А цесаревич Владимир? Их же трое?

— Ты редко бываешь в столице, — отозвался старик. — Владимир слишком молод и не обзавёлся командой, по большому счёту: у него просто не будет людей, своих людей, чтоб расставить на места.

— А империя огромна, — подхватил брюнет. — И без своих людей на самых разных постах ты ею просто не сможешь управлять.

— Что в итоге? Какой план?

— Наследникам не говорим ни да, ни нет на любые их предложения, — крепыш опустил ладони на стол. — По крайней мере, ближайшие месяцев шесть.

— Хочешь, чтобы всё устаканилось и улеглось?

— Да. Пусть этот пирог съедят без нас, когда-нибудь будет следующий. Тогда и настанет наше время.

— Всех это только обрадует, — заметил кузен.

— В Столице удар по нашему представительству обезглавил целые службы клана! В масштабах нашей структуры мы сейчас ничем не отличаемся от царевича Владимира! Плюс я потерял сына, — на лице сорокалетнего не было заметно сколь-нибудь значимых эмоций. — У нас меняются приоритеты. Если бы у тебя была не дочь, а тоже сын, тогда были бы варианты. Но увы…

— Это понятно, — перебил кузен. — Хочешь сказать, всё, что мы сейчас завоюем — если завоюем — будет некому оставить?

— Именно. В гроб с собой всего не заберёшь, а дочери отнесут приданое в другие кланы. — Достаточно логично подвёл итог сын патриарха. — Не знаю, как ты, а я сейчас озабочусь производством второго наследника — туда и все усилия направлю. Задача на годы.

— С женой будешь наследника делать? Или?..

— Сразу по всем направлениям; где взойдёт, там и слава богу. Обстоятельства сложились так, что теперь приходится успевать: мне уже сорок и эта неделя показала, что царь не зря воспитывает на царство троих параллельно. Не одного, как мы.

— Что с Ржевским будем делать? — подал голос патриарх.

— Пока ничего. Я понятия не имею, что с ним можно сделать: разгром столичной резиденции ярко показал, что мы ничего не контролируем. Как бы на более серьёзную ответку не нарваться.

— А я тебе ещё тут это говорил, после вторжения на сороковой этаж, — заметил дед.

— Я ошибся. Списал на случайность и ошибся. Потерял ребёнка. Хочешь что-то добавить?

— Ржевского просто так из рук выпускать не хочется, — примирительно бросил третий, которому не нравились пронзительные взгляды отца и сына друг на друга. — Неужели это всё ему сойдёт с рук?

— Мы его не держим, чтобы выпускать, — неприязненно заметил брюнет. — Пока мы за этим пацаном и его участком гонялись, как Полкан без ошейника, он и нас головой в дерьмо ткнул, и самого Ноль-первого при всей стране в суд потребовал! Сегодня такие тёрки — не наш уровень, увы. Надо зализать раны.

— Ноль-первый в этот суд не явится!

— Это уже неважно, — констатировал патриарх хмуро, опуская взгляд. — Это уже абсолютно неважно: камень с горы брошен.

— Я тебя сейчас не понял, дядя.

— Ты ещё молод, поэтому не понял. Происходит смена эпох: вызов Августейшего в суд — звонок в антракте. После него на сцене будут другие декорации, а Виктор правильно говорит, нам в них нечем участвовать. Пока что нечем, — поправился дед, — потому что актуален вопрос нового преемника среди нас. Приоритет номер один после последних похорон, его нет в наличии…

—…поскольку старого мы угробили, — сухо подытожил сын. — А с Ржевским я как-нибудь сам выберу время и поговорю.

— Как⁈ — кузен, похоже, не поспевал мыслью за собеседниками. — И о чём⁈

— Да хоть и на Встрече Наследников в Столице, — пожал плечами сорокалетний. — Судя по покупке недвижимости, он там точно объявится. О чём будет разговор: честно скажу ему, что мы выходим из игры и в этом поколении цесаревичей к ним не лезем. Банально незачем — нам нужно сохранить фамилию.

Все снова посмотрели в окно. Китайские рабочие внизу и в отдалении по-прежнему напоминали муравьёв.

* * *

Каждый раз, когда в глазах Мадины и Далии появляются блестящие чёртики (не знаю, как сказать словами), это значит, что шарящие в ментале южанки что-то интересное видят в окружающих — и ждут развития событий.

Чтобы потом втихаря поржать (это уже не раз проверенная практика). Или не втихаря — последнее время даже Мадина особо не заморачивается приличиями, молчу про Далию.

Такое впечатление, что не только Наджиб на меня влияет (плохо), а и я на неё (хорошо): «искренность в проявлении чувств суть достоинство самурая», как говорит Шу.

А раньше Мадина чаще скрывала, что думает или чувствует. Впрочем, жёны-близнецы настаивают, что иногда лучше промолчать, чем соблюдать эту самую искренность вкупе с откровенностью.

Так, почему у них могут блестеть глаза? Думай, голова, думай.

Шу из списка потенциальных приколов выпадает: она вон, ровно смотрит на ведущиеся работы, вид имеет умиротворённый, в маго-редакторе сверяет какие-то цифры, полученные от Накасонэ и Чонг и вообще чихать на всё хотела.

Кузины Шу тоже отпадают примерно по тем же причинам, плюс география: они сейчас в Столице, заняты подготовкой пентхауза. Говорят, продемонстрируют нам по прибытии преимущества японской школы дизайна и интерьера.

Глава 18

Посмотрим на обещанный уют, чё — в финансах сейчас никому из дам не отказываю.

Здесь только вздохнуть и пальцы скрестить, чтобы положительная общая волна ничем не сменилась. Тьфу три раза.

Левашова, теоретически, попадает в разряд потенциальных мишеней иронии двойняшек — если учесть, что ржут они только когда кто-то орёт и возмущается (ну или вот-вот готов начать орать и возмущаться). Но Светлана, во-первых, тоже в Столице, а во-вторых я ей так и сказал: на это с ней пойти не могу.

Что угодно, только не интим с мешком костей, последнее без меня (Левашову, стало быть, тоже исключаем).

Попытался сгладить, конечно, и слова на деликатные заменить, но не уверен, что получилось: говорили через амулет, лица её не наблюдал, голос у неё был похоронный.

Довольный собственной проницательностью, прихожу к выводу: Мадина и Далия чего-то ждут от Натальи и Виктории! Потому что Чонг замужем и даже подарки просила ей не слать (чтоб не спалиться), а Ариса говорит, что в моей семье её больше устраивает роль приходящей домработницы.

Без обязательств, иначе говоря.

— Дим, когда у тебя такое вот выражение, мне боязно, — весёлая физиономия берущей меня под руку аль-Футаим не вяжется с озвученным текстом. — Что ты задумал?

— Наоборот, пытаюсь вычислить, что вы задумали! — открещиваюсь от беспочвенных подозрений и осторожно кошусь в её сторону.

— Пха-ха-ха, я тебе говорила! — обращается принцесса к Мадине, а по заду хлопает почему-то меня.

Впрочем, я не в претензии. Всегда бы так жить, грех жаловаться.

— Он заметил! — продолжает венценосная супруга. — Дим, поясняю наши переглядывания: твои соотечественницы сомневаются, что ты на них этот пентхаус запишешь. А нам интересно, что дальше будет.

— Да ну тебя! — Наджиб только что не подпрыгивает от возмущения, со злостью толкая двойняшку в плечо кулаком. — Ну нафига ты ему всё сдала? Всё испортила! Вот же корова!

— Пха-ха-ха-ха-ха, муж наш, а представь, — Далия, кажется, ничего в этой жизни близко к сердцу не принимает. — Она всю жизнь такая, а я с ней живу.

Хорошее качество — перманентный позитив принцессы, если подумать. И психика всегда в ресурсе, и другие тебя ценят как безгранично жизнерадостного и оттого конструктивного.

Хоть пример с жены бери.

— Какая это — такая? — сварливо уточняет менталистка, прихватывая меня под вторую руку.

— Занудная и вредная! Дим, когда она видит напряжённую ситуацию, то всегда ждёт скандала, — улыбается во все тридцать два аль-Футаим, поясняя мне вопрос, который задал не я. — А если тем скандалом и оканчивается, то наша Госпожа Проницательность потом про себя ехидничает и веселится.

— Эх, хорошо-то как! — вырывается у меня немного не в тему и, пожалуй, машинально.

Четыре спутницы резко останавливаются, затем впиваются в меня подозрительными взглядами:

— Как⁈… — спрашивает сестру Наталья, лицо которой вытягивается прям на глазах.

Ничего не понимаю. Что происходит?

— Не знаю, — не менее ошарашеной выглядит и Виктория. — У них спрашивай, у меня на такое объяснений нет! — блондинка почему-то указывает на близнецов. — Это они умные и в чужих мозгах офигеть какие прошаренные.

При этом обе Барсуковы пристально таращатся то на мои колени, то чуть повыше.

Снова странно, дырок вроде нет — одежда новая.

— Что ты сейчас сказал? — Наджиб сводит брови вместе и становится отстранённой.

Обычно она в этот транс впадает, если собирается что-то лихорадочно просчитать на ментальном бусте.

И лишь Далия, едва мазнув по мне взглядом, не меняется, продолжая излучать позитив:

— Пха-ха-ха, вот это спектакль!

Не поспоришь, хотя и загадочно. Понять бы ещё, на какую тему представление.

— Что ты сказал⁈ — повторно требует менталистка.

— «Эх, хорошо-то как», — повторяю покладисто на всякий случай.

Параллельно продолжаю настораживаться: что происходит?

— А что именно хорошо? — боевые магессы, шедшие чуть впереди, быстрым шагом возвращаются и подступают ко мне с разных сторон, образовывая вместе с Мадиной окружность.

Текущие взгляды трёх жён из четырёх (Далию можно не считать, она нормальная) заставили бы усомниться в их психическом здоровье, не будь одна из них здешней версией психиатра.

— Присоединяюсь к вопросу: что именно хорошо? — тьху, сглазил.

Наджиб беспричинно напрягается вслед за стихийницами.

Мне становится не по себе, но вида стараюсь не подавать: когда окружён таким количеством прекрасных дам, бравым следует оставаться в любой ситуации. Аксиома предка.

— Солнце светит, — указываю им за спину, на всякий случай аккуратно отступая влево и назад, пока их головы смотрят в другую сторону.

Мало ли. Пусть будет пространство для манёвра.

— Дождя нет, — продолжаю, когда жёны поворачиваются обратно. — Птички поют. Вы все рядом.

Не сошли же трое одновременно с ума? Пожалуй, такого не может быть.

И Далия б отреагировала! Она в психиатрии тоже шарит, успокаиваю себя мысленно, хватаясь за виртуальную соломинку.

На душе тем временем скребут кошки: выглядят женщины, сказать помягче, нетривиально. Без видимых на то причин.

— Ещё что хорошего? — требует Виктория с таким видом, словно она — сотрудник военной контрразведки, а я — попавший ей в руки перебежчик с другой стороны.

— Тебе с карандашом и бумагой по пунктам посчитать? — огрызаюсь вопросом на вопрос. — Так готовься записывать.

Нервы мои нервы, держите себя в руках. Всё будет хорошо, сейчас всё выяснится. Только пальцы скрестить и сплюнуть три раза незаметно.

Чёрт, незаметно не получилось.

— Гуляем, идиллия. Китайцы новые этажи строят быстрее гно… предыдущих строителей, — перечисляю дальше, раз просят (в некоторых медицинских случаях лучше не спорить, говорит классическая наука психиатрия). — У Далии сиси большие, она меня под руку ведёт — я трицепсом приятные выпуклости чувствую.

— Ещё? — теперь и Наталья, обычно менее настырная, уподобляется двоюродной сестре (и изготовившемуся к прыжку тигру).

— Ещё у Наджиб точно такие же сиси, как у аль-Футаим, поскольку они близнецы и со всех сторон одинаковые. А она с другой стороны шагает и тоже ими об меня трётся. — Поясняю как могу добросовестно, хотя происходит что-то ненормальное. — Ещё у вас с Викой ноги длинные, талии узкие, попы красивые. Вы впереди идёте, я вашим изяществом сзади любуюсь. Что нужно для счастья? — в этом месте понаивнее похлопать глазами, авось успокоятся.

— А-А-А-ХА-ХА-ХА-ХА! — у Далии её регулярное беспричинное веселье срывает с чайника крышку.

Или зря я по её наводке от нечего делать этот менталистский учебник накануне листал? Теперь вот думаю, что на лицо три мании и одна истерика.

Пока не прочёл эту теорию (нахрена, спрашивается) — жил себе, не тужил. Подумаешь, женские выходки, зато сиси и попы в порядке.

А теперь вот терзайся в сомнениях.

— Дим, ты что-то ещё хотел сказать, — чересчур заботливый голос Наджиб подходит психиатру, который пытается разговорить буйного пациента так, чтобы последний ничего не понял.

— Страшно, — вырывается у меня. — Было так хорошо гулять с вами, четырьмя классными тёлками, а сейчас стало страшно.

— Отчего тебе стало страшно? — Мадина резко преображается.

Сейчас она делает стойку, как охотничья собака.

— Дим, попытайся поточнее сформулировать причины своей тревожности⁈ — менталистка даже за рукав меня теребить принимается. — Сперва тебе было хорошо, так? Вот, четверть минуты тому? А теперь эмоциональный вектор резко сменился в другую сторону⁈

Кстати, обычно она от тактильной демонстрации собственных эмоций настолько далека, насколько велит их канон. А он — жёсткая штука (если додуматься его во всём соблюдать).

— Бл*, — тут прорывает уже меня. Как же тут не нервничать. — Шёл, никого не трогал, жизнью наслаждался! Радовался компании, тем более что это всё моё!

В качестве иллюстрации хватаю по очереди четыре упругие и изрядные размерами молочные железы, затем — четыре ягодицы.

— Раньше у меня были и финансовые проблемы, и политические, имение ещё сожгли с нужными вещами! — продолжаю извергать поток. — Но сейчас как будто ясно стало, что делать! — уже даже не разговариваю, а практически ору на весь участок. — Жизнь начала налаживаться!

Со второго этажа на звук моего голоса высовывается взъерошенный дед, а с третьего — отец Шурик.

Впрочем, их головы тут же исчезают обратно.

— Бросил обычную фразу машинально и без задней мысли! Сказал любимым женщинам, что на язык взбрело! — похоже, надо вопить потише, а то уже из небоскрёбов соседи в окна глядят. — Что мне хорошо, имел ввиду! Без подте…

— Стоп! — Мадина поднимает ладошку как тренер, отмечающий окончание упражнения. — Дим, ты только не нервничай! Пожалуйста, успокойся и возьми себя в руки!

Бл***. Да кто же так успокаивает. Разумеется, после этих слов хочется орать ещё громче! Если не сказать больше.

Эту фразу говорю вслух, но кто бы меня слушал.

— Получается, ты сказал «Эх, хорошо-то как» только потому, что тебе приятно с нами гулять? — словно у ребёнка-дауна уточняет светило семейной психиатрии.

Параллельно Наджиб обменивается странными многозначительными взглядами с Барсуковыми.

— Знаешь, будь вы мужиками, уже пару секунд как в морду дал бы! — отвечаю слегка не по теме, зато искренне. — А как с ног сбил бы, точнее, как вы на землю попадали бы, ногами пинать принялся бы!

Параллельно с речитативом стараюсь глубоко дышать носом.

— Дима, только не нервничай. — Твёрдо стоит на своём менталистка, не сводя пристального и внимательного взгляда с моей переносицы. — Пожалуйста, возьми себя в руки. Я верю, что ты сможешь, ты сильный.

Отбросив всякую любезность, принимаюсь очень громко говорить то, что думаю:

— МАДИНА, ОТВЕТ — ДА!!! МНЕ ХОРОШО И ПРИЯТНО С ВАМИ ГУЛЯТЬ! Я ИМЕННО ПОЭТОМУ И СКАЗАЛ! — перевожу дух. — ЧТО НЕ ТАК?!!

— Странно, — сочувствующе качает головой Наталья, чем бесит ещё больше. — Очень странно, но ладно: хорошо, в семье есть свои специалисты, — она с неким скрытым подтекстом кивает Мадине.

Блондинка собирается добавить что-то, но её дёргает за руку Вика.

В этом месте обе Барсуковы вопросительно смотрят на Наджиб, которая коротко качает головой в отрицательном жесте, не говоря ни слова.

Кажется, пора начинать верить в бога: вдруг хоть он может помочь понять, что здесь происходит.

* * *

Загадочный пассаж в исполнении жён остаётся без пояснения. Пока что: Шу, не участвовавшая в занимательном общении, идёт встречать новую мебель для третьего этажа (вон приехал фургон, надо принять покупки сквозь защиту имения).

Остальные дамы увязываются за ней. Идиотский круговой бред про белого бычка, слава богу, прекращается.

Глава 19

— Помирились! — из здания выходит мало не светящийся дед и с победоносным видом направляется ко мне. — Митька, мы с Настей помирились! — по дороге он усердно трёт собственные штаны.

Спереди.

— Поздравляю, — о, хоть одна хорошая новость за последнюю минуту. — А куда ты супругу дел?

Заходили вдвоём, выходит один, загадочно.

— Она сразу оттуда порталом к себе переодеваться пошла, — поясняет родственник. — У неё первая часть одежды помялась, вторая порвалась, а третья вообще в негодность пришла. Обещала скоро вернуться.

— А портал откуда? — задумчиво гляжу вверх на собственное здание. — Я вроде не устанавливал ещё?

— Так с собой был, — лучится позитивом Трофим Барсуков. — Твоя таблетка. Настя говорит, после того беспредела, что в Империи твориться начал, переходы магическими овалами между собственными участками — такая мелочь, что тьфу и растереть. Плевать на царский указ, дескать! А вы тут чем занимаетесь? Что за крики были? — Удачный во всех отношениях визит кровного родича в новые апартаменты наполняет его неистребимым оптимизмом. Почти как аль-Футаим. — Чего орали?

Ладно, хоть за деда порадуюсь, раз самому настроение испортили.

— Да так… слушай, совет твой нужен. — Подхватываю старика под руку и направляю в противоположную от принимающих мебель супруг сторону.

Благо, даже за пять этажей строящегося небоскрёба можно зайти и гулять невидимым. Это не деревянные избы, что раньше были — несколько метров и всё, конец тропинки.

— Деда, подскажи, как не спалиться? — Излагаю требование семейно-религиозного ужина в Заливе под амулетную видеозапись на всю страну. — А то я в разных государствах в двух различных религиях на виду: может некрасиво получиться, если информационные потоки вдруг пересекутся.

Вопрос действительно деликатный. В Эмирате я на весь парламент шахаду произносил, а здесь вроде как в церкви свой — налицо прямой конфликт интересов. Точнее, ритуалов.

— Сволочь ты, Ржевский! — изрекает басом отец Шурик, выходя из здания.

Хотя я его не спрашивал.

— Беспринципный ты! Циничный делец от святого! — обличает церковный иерарх с таким видом, словно я ему займ возвращать отказался.

— Тоже с ума сошёл? — вежливо наклоняю голову к правому плечу.

Хотел на автомате сказать по фамильному шаблону, куда и ему пройти, но вовремя сдержался: в отличие от власть предержащих, церковник о личном комфорте вообще нисколько не заботится.

Он не августейшее семейство (которое только под себя гребёт), просто принципиален по-своему. В Троице вон, в общем строю чуть чужие боевые заклинания штурмовать не полез.

Голым пузом, личным энтузиазмом и высоким моральным духом. Не удержи я его тогда — точно попёрся бы на тот пятый этаж опера-предателя то ли задерживать, то ли арестовывать.

— Я всё слышал! — религиозный чин таки пышет любовью к правде. — Хочешь на двух стульях усидеть⁈ В обоих храмах за своего сойти⁈ Вероотступник!

— Твою ж маму, батюшка, — буднично и спокойно вздыхает дед Трофим, приходя на помощь внуку. — Слышь, твоё святейшество, — он щёлкает второго пенсионера по лбу, вырывая из самопроизвольного экстаза. — Слезь с трибуны, а?

— А? — отец Шурик выныривает из реки красноречия и удивлённо смотрит на родича.

— Ты для проповеди место неподходящее выбрал, — поясняет Ржевский-Барсуков, неуловимо становясь другим, не как раньше. — И аудиторию.

— О чём ты⁈

— А под Коноваловкой, — подсказывает родич. — Полвека тому, ты уже вовсю кадилом тарахтел на нынешнем поприще. Ваших капелланов я там в упор не помню, зато вы нас у рубежа перекрестили — и на убой вперёд отправили. Сами попы — в обоз быстро так вернулись, бегом бежали. Даже рясы придерживали, чтобы темпа эвакуации не терять. Не помнишь?

— Меня там не было, — озадачивается церковник, меняясь в лице.

— Зато я был, — пожимает плечами не такой уж и простой, как оказалось, дедушка. — Отсюда вытекает мой вопрос тебе: ты сейчас внуку моему от своего имени мораль читаешь? Или от всей вашей богадельни?

— Да как ты смеешь⁈ О храме…

— Не смешивай понятия, — перебиваю, поскольку с половины пинка понимаю, что имеет ввиду кровный родственник. — Царевна Юлия давеча вон, тоже себя родиной называла.

— А ты о чём, мелкий⁈ — отец Шурик становится похож на большого пса, забредшего на чужое подворье.

На котором живут два таких же, на которых ему теперь на две стороны одновременно лаять надо (ну или со двора убегать).

— Твоё преосвященство, вера и религия — очень разные вещи. — Всё же надо попытаться объясниться по-хорошему, человек-то отец Шурик неплохой. — Бог един, с этим ни вы, ни они не спорите.

— Еретик!..

—… а ваша церковь лично мне, например, больше на бизнес похожа, — правду, только правду.

— Да как ты смеешь!

— Доказать? Когда посетитель в храм входит, какого первого человека он встречает? Самого-самого первого?

Религиозный деятель резко замолкает.

— Допустим, я не христианин и порог церкви впервые переступил, — развиваю наступление. — Кого я там встречу первым?

— Вот ты язва!

О, дошло и до него, даром что там работает сколько десятилетий.

— А видит вошедший в храм продавца свечек, иконок, крестиков, цепочек под них, недорогих ширпотребовских артефактов! — педантично и скрупулёзно загибаю пальцы. — Цена на свечки, если равнять к себестоимости материалов, маржу дают в две сотни процентов. Работа несложная, я своими глазами те изделия видел. — Память у меня хорошая, о бизнесе говорить люблю, поскольку в теме понимаю. — Об иконках ничего не скажу, а вот крестики из банковских металлов у вас такой пробы, что их цена…

— А-га-га! — жизнерадостный дед Трофим, так удачно помирившийся с молодой и фигуристой супругой, похоже, разделяет мою точку зрения.

— С каких это пор потомки гусара в золоте и серебре понимать стали⁈ — неподдельно удивляется иерарх, сбавляя агитационные обороты.

— Всегда понимал, — отрезаю. — Не надо нас за дураков держать.

— Слышь, ровесник века, — дед лениво машет рукой, прекращая дискуссию. — Скажи лучше, чего на текущей Встрече Наследников ждать? Ты точно в курсе, по глазам вижу.

* * *

Ариса Накасонэ, клан Накасонэ. Выпускница малоизвестного и очень специфического учебного заведения в Киото, Япония. Односторонний сигнал от амулета Ржевского принимается через маго-техно мост Мицубиси благодаря шлюзу Изначальной Шу Норимацу.

— Чем занят? — Дмитрий машинально заглянул в маго-чат деда.

После беседы с иерархом церкви двое Ржевских отправили епископа на третий этаж, отдыхать дальше. Сами же, переваривая полученную новость, решили использовать оставшуюся четверть часа свободного времени на семейную прогулку.

— Да так, отвечаю кое-кому на сообщения… — Трофим Степанович зашевелил губами. — «Женатики, мимо…». Вот же стерва меркантильная!

Пальцы старика задвигались при наборе текста очень резво, не в пример возрасту.

— Никак не уймёшься⁈ — оживился внук, уже более внимательно фокусируя взгляд на чужом диалоге. — Мало тебе одной сцены с женой? Второй раз может не повезти.

— В смысле? «Хочу детей…». О, я ж как раз помочь могу!.. — Барсуков, похоже, успевал вести две разные коммуникации параллельно.

Отсутствие ментала старику нисколько не мешало.

— Ну помнишь, как она двух золотых в монастыре сожгла? — спокойно ответил блондин. — Деда, не играл бы ты с огнём? У тебя моего резиста на боевую плазму нет, а-га-га.

— Так, эту пропускаем… Когда баба в маго-сообщениях начинает тебе постить маго-видео, где она с мелкими детьми какой-нибудь своей родни умильно играется — пора срочно сматывать удочки! — Дед Дмитрия заметил схоластический интерес внука к новому чату и сейчас отвечал на вопросы, не дожидаясь, пока те будут заданы вслух. — Откровенно намекает ибо: вместо чтоб старательно развлекать тебя, она подло хочет вить семейное гнездо.

— Эх-х, деда.

— Осуждаешь⁈

— Да не особо, ибо «не судите, да не судимы будете»… Женщины всегда замуж хотят, — нейтрально заметил молодой наследник фамилии. — Не вижу в их желании ничего предосудительного.

— Когда они замуж так хотят, — Барсуков возмущённо ткнул пальцем в текст, — там и до залёта рукой подать! После чего ты, как порядочный дворянин и человек чести, обязан жениться! А как жениться, если уже женат?

— Надо женщин правильно выбирать, — фыркнула молодая поросль, впрочем, тут же поправившись. — Хотя знаешь, мне кажется, это скорее промысел божий: браки заключаются на небесах.

Пенсионер вынырнул из общения с другими, задумчиво посмотрел на внука и закусил нижнюю губу:

— Завидую. И снимаю шляпу!

— Деда, что ты думаешь о словах епископа?

— Ничего не думаю. С тобой в Столицу поеду — на Встречу как старейшина твоего рода явлюсь. Там вместе сориентируемся.

Как следовало из беседы с отцом Александром, право наследовать Престол в Империи кроме прямых потомков самодержца было также у детей соратников Основателя Династии, упомянутых в его официальном завещании.

Этот список давно похоронили полностью, кроме единственной фамилии, шедшей первой — Ржевские.

— Слушай, Трофим Степанович, — внук почему-то обратился к дедушке по имени-отчеству. — А ты понял из рассказа нашего святейшества, как мы вообще в наследниках оказались? Пусть и в третьей очереди?

— Ты что, не слушал⁈ — удивился старик.

— Если честно, на жён засмотрелся, — смущённо признался блондин.

Норимацу и Виктория в этот момент как раз заносили в ограду коробки, чуть наклонившись вперёд.

— Дружны были наш Предок с Основателем Династии, а уж на какой почве — тут без деталей.

— А-га-га, кажется, догадываюсь! — развеселился Дмитрий. — Но их же не двое там служило? Другие люди тоже были? Где они?

— Другие фамилии упомянутых в завещании соратников, если верить епископу, на разных этапах слились за столько поколений: потомки служивых Потешного Полка рано или поздно сами отказывались.

—…

— Митька, не суди других людей! Я вообще редко тебя жизни учу, сейчас просто услышь!

— Да я спросить хотел. А мы как не слились? Крепче других?

— Когда Основатель Династии помер, наш Предок на те ежегодные встречи ездить перестал: наследника он недолюбливал.

— Почему?

— Да кто его знает, сейчас уж не разберёшь. Известно только, что первый раз мы царя на**й именно тогда послали.

— В смысле?

— Ну, сын Основателя нашего Предка очень настойчиво затащить во дворец хотел — видимо, чтобы и наш от завещанных прав отказался. Даже сюда, в Соту прибыл, — Трофим Барсуков топнул каблуком по дорожке. — А наш его на порог не пустил, сам наружу вышел.

— Ух ты. — Дмитрий явно впечатлился услышанным.

— Ага. Ну а куда кому идти, в нашем роду с тех пор хорошо знают. Кстати, тогда же мы при царях и со стула перестали вставать, и шляпу снимать.

Блондин присвистнул.

— И на Встречах, сказал пращур, нашей ноги не будет, пока Отечество в реальной опасности не окажется.

— Предвидел⁈ — ахнул Дмитрий.

— Не знаю. Но про внутренних п***расов Предок всегда больше упоминал, чем про внешнего противника. Говорил, империи изнутри разлагаются, а не снаружи завоёвываются.

Глава 20

Мебель действительно классная.

— Шу, снимаю шляпу! — С нескрываемым восторгом гляжу по сторонам, осматривая третий этаж.

— Женская рука многое значит, — кивает топающая рядом Мадина, которая, слава богу, прекратила всматриваться мне в зрачки, пытаясь там разыскать неизвестно что. — М-м-м, японская школа интерьера действительно интересна.

— Мы же тоже по большей части в неформальной обстановке предпочитаем обходиться без стульев, как и вы, — вежливо отвечает Норимацу. — Столы одной высоты с вашими, карпешки того же типа.

— А где будет мой угол? — требовательно напоминает о себе дед Трофим. — Может, вон тот тупичок? В самом конце коридора?

— Пха-ха-ха-ха-ха, — Далия как обычно приличиями не заморачивается и принимается говорить, что думает. — Этот тупичок — треть премиальной части обустроенного, — принцесса топает каблуком в пол. — Я, конечно, в японском дизайне не сильна, но инкрустации по мебели в том «тупичке» — золото и платина.

Кузины Барсуковы задумчиво смотрят вначале на старика, затем на принцессу. Я тоже впечатляюсь: не думал, что и она в металлах понимает.

— А сама мебель — красное дерево драгоценных пород, — флегматично добавляет аль-Футаим. — Два зала, несколько спален, при каждой комнате — джакузи с маго-массажем. Инвентарь из серебра, включая столовые приборы.

Дед молча шевелит губами, но ничего не говорит.

— Господин Барсуков, как скажете! Но с поправкой на один нюанс. — Наджиб демонстрирует откровенную прохладу в голосе. — Вы, как самый старый член семьи моего мужа, разумеется, вольны выбирать любой угол в доме — тут решать вам. Это святое!..

Взгляд Трофима Ржевского оживает, сам родич веселеет и исполняется энтузиазмом: даже пританцовывать начинает на месте.

—… Но как жена Дмитрия и как хранительница семейного очага, не могу не предупредить, — продолжает менталистка. — Ваш амулетный допуск на территорию обновлённого имения будет действовать только на одну персону — на вас.

— Эй! Как так⁈ Что за беспредел⁈ — дедушка без разбега из вальяжного состояния молниеносно уносится в беспричинный стресс.

Возраст, что ли?

— Как так — на одного⁈ — Трофим Барсуков даже покраснел, словно ему только что объявили, что его родины лишают. — Почему на одного⁈

Пару секунд он перебирает пальцами в воздухе, затем словно находит подходящий аргумент для не пойми чего:

— У меня ещё жена есть! И ребёнок скоро будет!

— С вашей Анастасией, по счастью, у меня свои отношения, — Мадина коротко кланяется на ходу. — И, разумеется, являясь профессиональным целителем, я лучше вашего знаю о течении её беременности! Ей амулеты для прохода защиты я выдам сама. Это будут отдельные артефакты, не ваши.

— Пожалуй, не буду сейчас говорить, что у супруги дедушки есть и своё отличное имение, — жизнерадостно замечает вслух Далия. — А в свете намечающегося у вас семейного прибавления, господин Барсуков, обретаться в чужих перинах и углах именно ей, с её-то темпераментом, может прийтись банально не по вкусу.

— Ты же только что сказала? — Виктория сверлит принцессу подозрительным взглядом.

— Что именно? — наивно хлопает глазами монарх.

— Ты сказала, что не будешь говорить об имении Насти, но только что о нём сказала!

— Ой, как я могла! — Далия картинно накрывает рот руками. — Не может быть! Пха-ха-ха-ха-ха, — в следующую секунду её лицо меняется на нормальное.

— Когда-нибудь за дурацкие шутки можно и по шее огрести, — нейтрально на первый взгляд замечает рыжая Наталья, неприязненно косясь на аль-Футаим.

— На всё воля Аллаха, — та чересчур покладисто складывает руки перед собой, в её глазах по-прежнему веселятся черти.

— Погодите! Это очень принципиальный вопрос! На кону уважение к старости! — Дед Трофим возмущённо сводит брови и с суровой решимостью во взгляде мужественно поднимает подбородок. — Попрошу объяснить! Что значит амулетный пропуск лишь на одну персону⁈

— Пожалуйста, объясняю, — Мадина ещё раз вежливо кланяется по-японскому обычаю.

У Шу подхватила привычку, что ли?

— В свете последних событий над нашим участком стоит защита, сделанная в Эмирате, — менталистка мастерски подвешивает в воздухе ментальную иллюзию-схему, вот это пилотаж иллюстрирования. — Вот её узлы… управляющий контур… основной и дублирующий центры привязки разрешений на проходы… — дальше идут технические подробности, точнее, магические. — Уважаемый Трофим Степанович!

Дед мгновенно напрягается.

Ну да, вежливое и протокольное обращение в исполнении Наджиб — разведпризнак не из приятных.

— Я очень настороженно отношусь к вашим беспорядочным личным связям, — спокойно поясняет супруга. — Хотя они меня и не касаются, речь идёт и о моём доме тоже — и мне здесь жить.

— О чём речь? — делает старик хорошую мину при плохой игре.

— Чуть лучше узнав вас вблизи и являясь специалистом по менталу, я отлично вижу на всех слоях вашего сознания, чем именно вы планируете заниматься в этой части этажа.

— Э-э-э?

— Я вижу, — Наджиб упирает ноготь в лоб дедушки, — ваши желания и планы. И для чего вам отдельная от жены премиальная недвижимость, тоже чудесно из ваших мыслей читаю.

Какое-то время менталистка и старик меряются взглядами, продавливая друг друга.

Побеждает молодость.

Я, кстати, тоже проявил такт и не стал говорить, но «тупичок» дед и правда захотел изрядный, губа не дура: двести квадратов с лишним, несколько спален, полный амулетный фарш нескольких же санузлов при них, включая маго-гидромассажные ванны-джакузи, далее по списку.

Это не считая драгоценного, как оказалось, дерева мебели (кто б мог подумать, что доски тоже бывают драгоценными). И золотых да платиновых инкрустаций на них.

— Шу, а откуда у нас деньги на… — указываю взглядом на ближайший низкий столик, за которым по обычаям Японии и Залива полагается сидеть без стульев, прямо на полу, на специальных подушках, скрестив или поджав под себя ноги.

Уголки предмета мебели действительно затянуты золотыми пластинками, по которыми платиной отчеканены иероглифы фамилии Шу и выражения признательности от некоего анонимного государственного чина (судя по контексту).

Не то чтобы мне было жалко финансов на хорошую обстановку (боже упаси), просто интересно, откуда у жены из небогатой самурайской семьи за один день взялись такие ресурсы.

Мало ли. Вдруг мне о чём-то знать следует.

— Микадо передал этот, этот и этот гарнитуры в качестве личного подарка, — спокойно объясняет японка, указывая пальцем в три стороны последовательно. — Это из его летних павильонов. По нашим обычаям — отметка заслуг и благодарность в одном флаконе, что-то типа государственной награды.

— А как эту награду использовать? — мгновенно сориентировавшись, Трофим Барсуков начинает что-то живо прикидывать про себя.

— Любая пластинка, — Шу щёлкает ногтем по золоту, — может быть предъявлено любому государственному чиновнику Японии. Эквивалентна персональной грамоте, «просьба оказывать содействие предъявителю всего».

Она не продолжает, но я понимаю: всё равно что возможность орудовать от имени её Императора.

Занятно.

— Хренасе. — Виктория и Наталья уважительно переглядываются.

— Даже не верится, что в семье от монархов не протолкнуться, — добавляет рыжая. — Эй, не заводись! — тут же торопится оговорится она в адрес вскинувшийся было аль-Футаим. — Я без претензий! Просто не привыкну к новому статусу.

— Говорят, женщины к хорошему привыкают быстро, — напустив на себя умудрённый вид, бросаю важно и веско.

А чё, я эту фразу только вчера прочёл в одной из книг Далии. Там ещё что-то про теорию манипуляций было, но заумно и словами слишком научными — я не весь понятийный аппарат понял.

Надо будет перечитать.

— Женщины к хорошему привыкают, может, и быстро, — флегматично отзывается Виктория. — Но вот семь баб на единственного мужика, да в одном доме — по нашим традициям подобное хорошим не считается.

В воздухе виснет неловкое напряжение.

Чёрт, надо бы прокомментировать, но будет грубость.

Типа, вступление в отношения — дело добровольное. На аркане, как говорит Наджиб, никто никого никуда не волок.

Хотя, не будем обманывать самого себя: как раз таки очень настойчиво добивался… Эх-х.

И нечем крыть.

Отойти, что ли, в санузел на пару минут? А там, глядишь, напряжение само рассосётся? И операция эта со всех сторон замотивирована — ну мало ли зачем в такое место человеку надо.

Непроверяемо. А ещё можно в джакузи забраться да амулетный массаж включить — тогда и полчаса легко провести за дверью санузла можно!

Опять же, снаружи слышно, что вода шумит — значит, дела какие-то.

Решительным усилием воли пресекаю собственное малодушие и готовлюсь давать покаянную отповедь блондинке.

К счастью, Мадина ещё не закончила читать мораль моему старику и общее внимание вместо меня крайне своевременно переключается на них:

— Трофим Степанович, чтобы не было недоговорок. Вы можете входить, выходить, когда вам заблагорассудится! Но любые посетители, следующие с вами, будут фильтрываться на входе в имение в ручном режиме, — бестрепетно сообщает деду жена.

— Как так?.. — а родственник даже побледнел без разбега. — Как так-то⁈ — его голос даёт петуха.

— Я менталист, — в третий раз вежливо кланяется супруга. — Поскольку потенциальные намерения ваших визитёрш, да и вас до кучи, не всегда стыкуются с нашим пониманием правильного, пускать или не пускать ваших гостей СЮДА каждый раз буду лично я: это НАШ дом. — Наджиб выглядит спокойной, где-то даже флегматичной. — Мы вам в нём всегда рады, но вы здесь не хозяин.

— Бл*дей водить не получится, — весело переводит на простой и понятный язык Далия, лучше прочих умеющая облекать замудрёные посылы двойняшки в доступные слова. — Я её знаю, — принцесса звонко хлопает близнеца по заду. — Она добрая, заботливая и по большей части конструктивная. Если ваши гости — нормальные, она их всегда пропустит, накормит и напоит. А если вы будете тащить в «тупичок»… — дальше аль-Футаим говорит такое, что красивой девушке не к лицу. —… то е*ать их тут у вас не получится, — спокойно завершает она пояснение. — Здесь не бордель, не отель и не комнаты по часам для желающих перепихнуться нищих студентов.

— Ха, сказала бы я о его гостях! — неожиданно прорезается Виктория Барсукова, глумливо ухмыляясь в адрес нашего с ней общего родственника. — Но промолчу: не моё собачье дело, — и косится так на деда недоброжелательно. — Южанки правы, старик.

Чёрт, даже где-то обидно за пенсионера. Или сказать сейчас Мадине, чтобы впереди меня в моём доме распоряжаться не лезла?

А с другой стороны, я с ней более чем согласен, если по содержанию: только дедовых подруг по переписке из его амулета здесь и не хватало.

Пожалуй, я их и сам пускать в дом не настроен, только не смог сходу культурные слова подобрать, чтоб старика не обидеть. Мадина же личностные границы обозначила без жевания соплей, жёстко и сразу.

Респект, чё. Против воли завидую сам себе: где-то с жёнами мне повезло. И с количеством, и не только с ним.

Глава 21

— Замолви за старика словечко! — родственник требовательно толкает меня в плечо кулаком. — Нужен ещё один пропуск, с которым разные личности проходить могут!

Наталья без перехода начинает хохотать. Кажется сейчас кому-то под нос ткнут известную комбинацию из трёх пальцев.

— У меня тут жёны, закрытая территория, — отвечаю. — В нескольких местах — дублирующие телепорты для контрабанды из Залива в обход таможни. Тьху, для реализации наших прав Изначальных возить товар беспошлинно, оговорился… В подвале — хранилище золотого запаса: шесть главных ювелирных домов годовой оборот сюда ссыпали. — Перевожу дух. — Ещё — маго-сервер Биржи. Деда, ты уверен, что подходящее место для случайных, к-хм, знакомых выбрал? И что их именно сюда стоит водить?

— А куда тогда водить? — наивно-пренаивно хлопает глазами родственник.

— Сними хорошую квартиру в центре, но не в Золотом Квадрате, — пожимаю плечами. — Я буду оплачивать. Туда и води.

Чёрт, как будто что-то не то сказал: жёны, не сговариваясь, задирают брови на затылок.

Хорошо, не говорят ничего.

— Договорились! — Трофим Ржевский быстренько хватает мою ладонь и энергично трясёт её в рукопожатии. — И счета из той квартиры тоже тебе перенаправлять буду, да? Покушать там если захочу, стаканчик воды выпить?

— Договорились, — ворчу. — И не хлопай ты так глазами, пожалуйста: в морду дать охота.

— За что? — изумляется дед.

— За раздражающие попытки манипуляций.

Не скажешь же, что я сам с супругами точно таким образом дурака валять пытаюсь. Время от времени. По большей части безуспешно.

Внезапно близнецы переглядываются.

— Мама, — менталистка переходит на речь Залива. — Погнали вниз, к портальному выходу! Встретим!

Дальше наша процессия распадается.

Дед, откровенно погрустнев, направляется в крыло к отцу Шурику, а мы идём встречать тёщу.

Видимо, результаты допроса однорукого подъехали.

* * *

Шу Норимацу, Изначальная Соты и глава клана Ивасаки.

Шамсу бинт Тани Наджиб встречали торжественной процессией: соотечественницы Димы, близнецы, он сам.

Шу старательно попыталась припомнить, как по этикету Залива полагается приветствовать в таких случаях дорогого гостя, но не преуспела (оттого ограничилась глубоким поклоном).

— Без помпы! — замахала рукой мать Мадины, едва появившись из магического овала. — О, сколько вас. Дмитрий ибн Иван, разговор серьёзный и касается вашего престола. Где можем пообщаться наедине?

Взрослая и неглупая южанка обозначила откровенно, что хозяином информации является исключительно Ржевский. Как он скажет, так она и поступит.

— Тут чужих нет, — заметил блондин. — Да и не может быть у престола никаких таких секретов, чтобы их от населения страны стоило скрывать.

— Могут. — Лаконично прокомментировала прямолинейная аль-Футаим, но тут же замолчала, чтобы не перечить мужу при людях.

— Неправильно сформулировал! — тут же поправился потомок гусара. — Конечно могут! Но не должны. Говорите тут, Шамса? Или пойдём в апартаменты, посидим наверху? Мы вам наш новый ремонт покажем.

— Благодарю, — иронично ухмыльнулась мать менталистки и двусмысленно указала на пах собеседника. — Воздержусь.

— Я не в том смысле! — мгновенно вспыхнул красным цветом Ржевский.

— Да шучу я, — отмахнулась женщина, подхватывая зятя под руку.

Наджиб одарила родную мать взглядом, полным напряжения:

— Ты в курсе, что когда с ним так идёшь, он ощущение от твоих сисек на руке ловит?

Наджиб-старшая, разрывая шаблон, удивлённо присвистнула, покосившись на зятя. Вверх по лестнице они пошли порознь.

В итоге расположились в том самом «тупичке», который не вышло занять у старика Барсукова.

— Знаете, кажется, вашего иерарха стоит позвать. — Неожиданно предложила Шамса. — Я чувствую, он где-то здесь — религиозные артефакты мощно фонят.

Мадина молча ткнула пальцем за спину, в заднюю стенку.

Шу также молча поднялась и сходила за стариками — епископ пришёл не один, а с Трофимом Ржевским.

— О-О-О! — а вот дед Дмитрия при виде гостьи чуть собственным языком не поперхнулся. — Рад видеть и приветствовать! Мы не представлены, разрешите отрекомендоваться!

Фигуристая южанка, имеющая взрослую дочь, выглядела крайне эффектно, в том числе для своих тридцати с небольшим.

— Деда, слюни подбери? — со вздохом предложил блондин. — Это мама Мадины, тоже менталистка.

— Ой. — Старик молниеносно сообразил, чем была вызвана эта ирония в женском взгляде.

— Угу. И тоже твои мысли насквозь видит, — флегматично добавил Ржевский-младший.

— Ой. — Голос Трофима Барсукова резко просел.

— Вы в курсе раскола внутри вашей церкви? — бинт Тани, не тратя и секунды на первого похотливого старика, сразу обратилась ко второму, праведному.

По-русски она говорила хотя и с акцентом, но уже гораздо лучше, чем даже пару-тройку дней назад.

Хорошо иметь ментальный буст, подумала про себя Норимацу. Бац, как говорит кое-кто — и интенсивно огромный объём информации усвоил.

— Я-то в курсе. — Иерарх сверлил неприязненным взглядом иностранку.

— Это очень хорошо, — покладисто кивнула та. — Поскольку мне сейчас потребуются ваши комментарии.

* * *

—… таким образом, внутри вашей Церкви на сегодня не просматривается даже перспективы единства, — итожит тёща в адрес отца Шурика. — Утечка церковных технологий имела место, усилители магического ядра…

— Не вслух! — религиозного деятеля словно подбрасывает, он даже женщину перебивает.

Дед Трофим, кстати, предсказуемо распустил слюни при виде Шамсы. Вон, до сих пор пузырится, несмотря на полный отлуп с её стороны.

—… усилители магического ядра может штамповать кто угодно. — Бестрепетно завершает пассаж мать Мадины, даже не думая кого-то там слушаться.

Хм, если в воспитании Далии принимала участие и она, кажется, я знаю в кого пошла характером принцесса.

— Сколько всего было утечек? — спрашиваю.

— Изначально — одна, — спокойно отвечает молодая и аппетитная тёща. — Если совсем точно, это была и не утечка вовсе.

— А что?

— Церковь добровольно передала делимую реликвию вашему монарху для его личных экспериментов.

Вот это да. Вот это поворот событий.

— Твое высокопреосвященство, а чего ты втирал, что её похитили? — удивлённо спрашиваю старика.

— Наследники, пользуясь доступом в покои родителя, разделили вещь на части, — ровно продолжает Шамса, ничуть не впечатлясь виртуальными молниями, которые мечут глаза отца Шурика. — И, в надежде получить результат самостоятельно, раздали образцы для экспериментов по разным каналам, преимущественно в Соту.

— Почему именно к нам? — пока спрашивал, сам понял ответ.

Потому что Свободная Зона и место пересечения самых необычных и продвинутых технологий.

Эти слова и озвучиваю следом за собственным вопросом.

— Ваши Наказывающие, как представители силового блока Церкви, под шумок начали собственные исследования, — мать Мадины отпивает сок из высокого стакана и забрасывает ногу на ногу.

Странно она себя ведёт для женщины их обычаев. Да и оделась, сказать мягко, не по канону — в принципе, мой дед только поэтому и среагировал.

— Внутри Церкви группа людей, узнав о многочисленности запрещённых исследований, начала свои собственные? — уточняет педантичная Норимацу.

— Ага, — легко кивает Наджиб-старшая, поворачиваясь к епископу. — Моё мнение: вы эту волну уже не остановите.

— Это как цунами, — соглашается Шу.

— Попытаться стоило, — опускает взгляд религиозный деятель, которому сейчас более чем не по себе.

— Нет, — вздыхаю. — Дурак ты, Шурик.

— Что ты несёшь⁈ — а реагирует он не в пример возрасту.

Непосредственно и живо.

Ну да, критику никто не любит, даже заслуженную.

— Вы заигрались, утратили контроль над обстановкой, — припечатываю. — Лично я за последнюю тройку дней ОМП на основе вашей технологии видел дважды. А сколько их по миру гуляет? Скольких я не встретил ещё?

— Интересно, какой в этой ситуации выход? — задумывается Далия вслух.

Она по профессиональной привычке любой подобный челлендж воспринимает исключительно как партию в шахматы: без эмоций, как логическую задачу, надо просто сообразить решение.

Все какое-то время молчат и таращатся на иерарха.

Он тоже молчит, голова болтается между плеч на уровне груди. Даже жалко где-то пенсионера.

— Выход зависит от задач, — прихожу ему на помощь. — Просто Церковь — сегодня в первую очередь бизнес, по крайней мере, наша. Не Вера. Потому она и задачи увидела не с богоугодной точки зрения, а с деловой. Соответственно, пошла не туда.

— Не туда⁈ — епископа прорывает. — А куда, по-твоему, надо⁈

— Даже сейчас беспокоишься в первую очередь о сохранении вашей монополии, — повторно пожимаю плечами. — По факту, уже навсегда нарушенной, смотри правде в глаза.

Старик молчит, поскольку нечем крыть. Только глазами сверкает.

— А вам бы вспомнить, что вы всё же не бизнес, — продолжаю. — Или, если своего ума не хватает, книжки старые открыть — там всё до вас описано, читай только.

— Какие книжки? — сумрачно интересуется иерарх.

— Да хоть и миф о Прометее. Вам бы не решетом воду черпать, а о пластыре на пробоину задуматься.

— Ты о чем? — священник предсказуемо не врубается сходу.

Что с него взять, с другой стороны. Человек в возрасте, мыслит шаблонно.

— Если утечек множество, если артефакт делимый, если куча осколков пошли по рукам, процесс уже не остановишь, — поясняю очевидное. — А что нужно делать, если ты не можешь остановить процесс?

— Что?

— Возглавить!

В этом месте не удерживаюсь: наклонившись через стол, легонько хлопаю его ладонью по лбу.

— Как? — он ошарашенно подаётся назад.

— Рассказать миру о потенциалах новой технологии самостоятельно, — загибаю первый палец. — Гласно, во всеуслышание, от авторитетного имени Церкви, не дожидаясь, пока за вас это сделают другие, — второй. — Поднять вопрос лицензирования, — третий. — Если тема по державе поползла, лучше вы лицензии будете выдавать да особо рьяных контролировать! — четвёртый. — Чем как давеча в молле.

Два этажа трупов, если в цифрах. Это ещё не считая улицы перед моим имением, где Магический Конклав самого заместителя генерального прокурора за компанию исполнил, даром что тот под Юлией шестерил.

— Ух ты. — Отец Шурик резко уходит в задумчивость, его взгляд расфокусируется.

— Вот здесь не всё просто, — с сожалением замечает тёща, переходя на родной язык, чтобы мало кто из присутствующих её понял. — Дим, ваш царь первый прототип установки на себе использовал — хотел своё магическое ядро усилить.

— И? — теряюсь в догадках.

— С ума сошёл, если кратко. Точного диагноза на расстоянии, понятно, не вижу — однорукий слышал из третьих рук.

— От кого слышал он?

— От царского исповедника.

Подумав пару минут, решительно перевожу информацию всем участникам беседы.

Отец Александр начинает напоминать вытащенную из воды рыбу.

— Так вот чего наследники зашевелились! — а деда Трофима посещает эврика. — Они-то родителя, в отличие от всех, без купюр, прикрас и предварительной записи видят! Вот-вот вопрос о дееспособности встанет — шила в мешке не утаишь!

Наджиб-старшая подтверждающе кивает:

— Ну и разные государевы люди, хоть и обер-прокурор, постепенно узнают либо начинают догадываться.

— Пока наш Правящий Дом ситуацию скрывает, каждый серьёзный чиновник на своём месте стремится максимально навариться за короткий промежуток, — продолжаю за неё. — Пока видимость старой власти ещё на Троне. М-да уж.

— Теперь прибавь к этому твой вызов монарха в суд, — предлагает Шамса.

— Пха-ха-ха-ха-ха, вот это эпичная подстава! — Далия, как водится, не унывает ни в какой обстановке. — Его изо всех сил скрывают, чтобы власть втихаря поделить, пока живой и пока не всплыло. А кое-кто первую персону страны — в суд! А-ха-ха-ха-ха. На глаза всей страны!

Глава 22

— Что думаешь по всему этому поводу? — интересуется Мадина после отбытия тёщи. — Эй, о чём задумался⁈ — несмотря на то, что читать меня менталистка не может, по моему лицу с близнецом они дофига чего видят и так, даже если не озвучиваю.

А меня беспричинно вдруг посещает философская мысль: вроде, и слово грандиозное — «отбытие», а по факту лишь в магический овал достаточно шаг сделать.

На вопрос супруги отвечаю честно: дескать, такой вот выверт современной семантики. Значение слова одно — а сопутствующее действие помпезностью с ним никак не коррелирует. Занятный феномен.

— Ого. — Далия встревоженно выпрямляется и кладёт ладонь мне на лоб. — А, нет, — стремительно успокаивается она спустя секунду.

Что это с ней?

— Странно, что это с ним? — говорит сестре неожиданно моими мыслями Виктория Барсукова, но хватается почему-то тоже за мой лоб, вслед за принцессой.

Непонятно и загадочно.

— Не знаю, на вид выглядит здоровым, — пожимает плечами магесса огня. — Температуры у него точно нет, можешь не тянуть руки! Я ж отсюда чувствую, — видимо, в качестве иллюстрации Наталья выдаёт с ладони небольшой огонёк, как для прикуривания сигары.

— Эй, вы чего? — с сожалением вныриваю из таких интересных философских мыслей.

А ведь сидящие рядом даже не понимают: на носу не одна революция и не две, а как бы не больше. Самое время отстранённо посозерцать что-нибудь нейтральное, хоть и ту же семантику.

Когда отменяющий магическую монополию в связи технический переворот (в нашем исполнении) пересечётся по времени с политическим (сумасшедший монарх на троне долго не усидит — желающих хватает), однозначно станет не до философии.

— Видимо, регулярная половая жизнь стабилизирует тестостерон в крови, — поясняет другим дамам Мадина с умным видом. — Гормональной интерференции больше нет, спермотоксикоз плавно снижается. Вот мышление и трансформируется, точнее, мыслительные процессы.

— Думаешь? — с сомнением в голосе уточняет заботливая Шу, бросая пальцы мне на плечо и начиная его разминать на манер китайской массажистки. Приятно. — Это не опасно в перспективе?

— Думаю, не опасно, — отвечает менталистка. — Но, понятное дело, клиническую картину надо наблюдать в динамике. Хотя-я-я…

— Что⁈ — остальные женщины без разбега покупаются на примитивную манипуляцию Мадины.

Всего лишь банальная пауза.

— Он на мамину жопу не смотрел почти, когда она в портал домой уходила, — припечатывает Наджиб-младшая. — Хотя на ней и стринги, и «резиновые» брюки по вашей моде, и задница её более чем в его вкусе! Да простит меня Аллах.

Странно. Я при супруге о жопе тёщи никогда ничего не говорил, хотя там и есть на что поглядеть. Неужели у меня всё по лицу настолько видно?

— Опять же, мама ещё не старая, чтоб мягко сказать, — продолжает Мадина, нагло игнорируя моё присутствие рядом. — Биологически ей и вовсе двадцать с небольшим; супруг наш в своей любвеобильности раньше и не такое трахал, я знаю, он упоминал.

— Чего ты мать недооцениваешь⁈ — не удерживаюсь от критичной ремарки. — Красивая женщина!

Кабы не был женат на дочери, то и вовсе… вслух, естественно, этого не говорю.

Эх-х, держите меня в руках, мои железные принципы.

8. Ржевский 8

Глава 1

— Думаешь, наш муж становится сдержанным и взвешенным мужчиной? Под нашим положительным влиянием? — весело интересуется аль-Футаим. — Думаешь, нам удалось направить его внутренние поползновения в некое конструктивное и приличное русло? Вон, даже о механизмах словообразования задумываться начал, пха-ха-ха-ха! — принцесса неуважительно впивается ногтем мне в бок.

— Особенно твоими усилиями, ага! — возмущается менталистка в ответ. — Можно подумать, это ты в центре многомиллионного города за занавеской переодевалки при куче народу с ним е***сь в молле! Пардон, выполняла супружеский долг.

— Хорошо, что отца Шурика дед общаться на второй этаж увёл, — замечаю вслух меланхолично. — Потому что когда даже такая приличная девушка как ты, Мадина, грязно материться начинает, ещё и при людях, у стариков растёт тревожность: куда катится молодое поколение?

— А-а-а-ха-ха!

— У-у-у-ху-ху!

— Пха-ха-ха-ха-ха!

Жёны, не сговариваясь, взрываются дружной истерикой.

— Дима, жги дальше! — требует Далия, толкая меня одним кулаком в плечо и вытирая слёзы другим.

— Сейчас, — соглашаюсь покладисто. — Только одну недоработку исправлю.

С этими словами беру её за руку и веду в соседнюю комнату.

— Да неужели⁈ — веселится аль-Футаим, глядя, как я закрываю дверь изнутри на замок. — Снизошёл, о мой господин⁈ А-ха-ха-ха-ха, так, ну-ка, что здесь у нас…

Ой. Вот это да, вот это поворот событий.

* * *

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— А, нет, — Барсукова-рыжая предсказуемо оживилась, когда из соседней комнаты без паузы неудержимым потоком понеслись известные звуки. — Ничего у него не изменилось, всё как раньше.

ХЛОП. ХЛОП. ХЛОП. Все посмотрели на дверь спальни, куда Ржевский только что за руку увёл аль-Футаим.

— На кошек похоже, — кивнула Барсукова-блондинка. — У тех любовь такая же шумная и не перепутаешь, чем заняты, даже если не видно.

В спальне тем временем грохнулся об пол канцелярский гарнитур — кто-то бестрепетной рукой смахнул мраморную подставку со стола, чтобы не мешала.

— Интересно, им что, кровати мало? — поинтересовалась наивная Норимацу, ни к кому не обращаясь. — Зачем хорошие вещи портить? Зачем на столе… это самое? Если постель есть?

В своём дзене кое-что видит, но не всё, констатировала про себя менталистка. А вслух компетентно сказала:

— На кровати — не то. По крайней мере, с точки зрения адреналинового наркомана совсем не те ощущения.

— Так Дмитрий вроде подобным не страдает? — задумалась японка, в родном языке которой не существовало гендера существительных.

— А кто говорит о Дмитрии? — саркастически ухмыльнулась Наджиб. — Это адреналиновый наркоман женского рода резвится, не наш муж!

Девчонки вопросительно подняли подбородки, предчувствуя занимательное.

— Это Ржевского на письменном столе расположили! — нехотя пояснила менталистка. — Спиной вниз, мордой в потолок. Он сейчас снизу, ошарашено смотрит вверх и хлопает глазами. Хорошо, что все системы работают нормально, м-да уж… О, руки вперёд потянул: видимо, справился с первичным ошеломлением.

— А-ХА-ХА! — Барсуковы ещё больше развеселились. — А ты как сквозь дверь видишь? — они потыкали пальцем за спины. — Если Ржевский для тебя в ментале непрозрачен?

— Далию читаю, — флегматично пожала плечами Мадина. — Материалы стен ментально проницаемы, по крайней мере, на такой дистанции. Двери тоже. Свою двойника знаю как облупленную и чувствую далеко. Что происходит, в таких случаях при желании вижу её глазами.

* * *

Там же, через пять минут.

Аль-Футаим вышла первой, в помятой одежде, со сверкающими глазами и слегка озадаченым лицом. На скрестившиеся на ней вопросительные женские взгляды она лаконично подняла вверх большой палец:

— Норм. — Затем подумала, опустила эту руку и на другой оттопырила указательный и средний.

— Два раза, — перевела посыл в вербальный менталистка, оцифровывая исходящую от монарха информацию для окружающих.

— А-ха-ха-ха-ха! — обрадовалась прямолинейная и простодушная Норимацу. — Вот это вы кролики! За какую-то пару минут.

— Не мы. — Многозначительно покачала головой принцесса, расплываясь в улыбке. — Попрошу не обобщать.

Когда следом появился потомок гусара, все тут же перевели взгляды на него.

Сверкая уже знакомым оптимизмом в мимике, Ржевский зажимал подмышкой зачем-то снятые носки и пытался справиться с застёжкой на брюках:

— А-а-а, хорошо-то как! — его взгляд мечтательно запетлял по сторонам, не останавливаясь ни на чём конкретно.

— О. Всё на месте, всё как раньше, — буднично кивнула самой себе Наджиб, резко успокаиваясь. — Наталья была права. Надо ж было так ошибиться на ровном месте… Каковы будут наши ближайшие планы, о муж наш?

— Разные. Вы пока тут побудете, а я в китайский квартал мотнусь, — супруг задумчиво покосился на двери спальни, из которой только что вышел. — Только что под влиянием инсайта идея неожиданно в голову пришла! Хочу поехать к хань, кое с кем интересную тему обсудить.

Присутствующие многозначительно переглянулись еще раз и без слов затеяли обмениваться красноречивыми хлопками ладоней. Несмотря на различия культур, этносов и происхождений, все дамы отлично понимали друг друга в моменте.

Неужели женская солидарность всё-таки возможна, отстранённо отметила менталистка. Занятно, как говорит кое-кто.

— Эй, это не то, что вы подумали! — возмутился потомок гусара, верно оценив и лица жён, и кое-что неозвученное.

— Пха-ха-ха-ха-ха, лично я конечно же тебе верю! — покладисто закивала Далия, падая на диван спиной между Натальей и Викторией. — Нас тут только что с кроликами сравнили, так что охотно верю, мр-р-р-р, мой кроличек! А-ха-ха-ха-ха.

— Вот здесь было почти обидно, — шмыгнул носом блондин. — Уже молчу, что после китайского квартала у нас по плану повторный выход — арест того церковного опера в Троице!

— Это я от умиления, не бери в голову, — великодушно взмахнула ладошкой принцесса. — Разве тебя можно не любить? Моя двадцатисантиметровая темпераментная радость, пха-ха-ха-ха.

Все дружно немного помолчали, прочувствуя неожиданно глубокий эмоциональный посыл и момент.

— Просто если техно-вышка Мицубиси уже ага, тиражирование гаджетов на потоке, мне кажется, в китайском исполнении будет быстрее, — Дмитрий не поддался на иронию и вопросительно посмотрел на Шу. — Разговор-то об этом.

Та молча кивнула, подтверждая гипотезу.

Ничего себе, в который раз подивилась про себя Мадина. Как меняется мир, прямо на глазах.

Кажется, кое-кто реально к китайцам по делам собрался. А не потому, почему приходит в голову в первую очередь — с учётомего фамилии и известной ненасытности.

И японка при этом честно признаётся, что хань с технической задачей справятся лучше них. Притом, что Чонг саму Норимацу, мягко говоря, более чем не жалует («убийца с островов», если цитировать дословно).

— Если мы раздадим по себестоимости хотя бы несколько сотен тысяч планшетов, — Ржевский растопырил пальцы левой руки, иллюстрируя размер будущего гаджета, — с которых можно совершать и голосовые вызовы, то буквально за день структура информационных потоков в городе изменится! Неплохой пилот, правда? — он оптимистично потёр ладони. — «Кто владеет распространением информации, тот владеет миром», просто этого ещё никто кроме нас не понял.

Потомок одиозного кавалериста проигнорировал задумчивую бурю мыслей, посетившую его жён синхронно в момент его неожиданных инженерно-политических просветлений.

Справедливости ради, сами бизнес-идеи приходили в голову Дмитрия непредсказуемо и рандомно, в том числе — в результате весьма деликатных, к-хм, ну пусть будет физических упражнений.

Хотя тогда скорее физиологических, поправила сама себя Наджиб мысленно.

— Чего⁈ — подняла Мадина бровь в ответ на пронзительный взгляд в исполнении Норимацу.

Японка не сводила глаз с менталистки вот уж секунды две как.

— У него мыслительные процессы парадоксальным образом манифестируются одновременно с физиологическими, — Норимацу перешла на нихонго. — Я поначалу тоже удивлялась, потом поняла: очень высокий уровень автономии между разными участками мозга. Занятно, правда? Он одновременно и в делах, и в сиськах, не знаю, как сформулировать.

— Херасе, — не сдержалась Мадина. — Становится страшно. Когда и ты с твоим отмороженным видом чужие мысли до третьего слоя читать начинаешь, мои в частности.

— Я тебя люблю, — равнодушно отмахнулась японка, переходя на русский. — Опять же, дзен — поэтому и чувствую тебя хорошо, почти как твоя коллега, особенно на короткой дистанции. Тебе нечего бояться среди своих.

Наджиб-младшая изрядно впечатлилась переходом собеседницы от «подлой и опасной змеи-менталистки» несколько дней назад до нынешнего статуса, однако комментировать не стала.

Барсуковы тоже ничего не сказали, лишь задумчиво посмотрели на азиатку и Мадину по очереди.

Аль-Футаим промолчала потому, что иронично наблюдала за пятернёй Ржевского, поступательно сжимающей её собственный зад на автомате, словно они кое-чего не успели за соседней дверью.

— Семейная идиллия, — подытожила Мадина вслух. — Осталось только Асато натянуть, она одна еще невые…

— Тс-с-с! — Далия накрыла рот близнеца ладонью. — Не матом! Ха-ха, а по содержанию согласна. В точку.

В следующую секунду Наджиб-младшая напряглась:

— Дима, у нас гости.

— Не понял? — супруг нехотя оторвался от жопы аль-Футаим. — Какие гости? Кто такие? Где?

— Перед входом в имение. Через защиту запрошено разрешение на проход от Анастасии Вяземской и ещё одной персоны. В качестве аргумента — твой личный оттиск браслетом.

— Вяземские? — Барсуковы задумчиво переглянулись. — А им что здесь надо?

— У Димы с той Анастасией был роман, — даже и не подумала что-то утаивать откровенная японка. — Секс с ней в палатке ему настолько понравился, что он запомнил все детали происшествия, позабыв её внешность. Когда встретился после расставания, он отлично помнил её попу, но не узнал в лицо.

— Всё не так было! — заорал кое-кто, перебивая азиатку и багровея от нахлынувших резко эмоций.

— Я ж ваше общение в полицейском участке своими глазами видела, — спокойно возразила Норимацу, пощёлкав ногтем по браслету Изначальной.

— Это не то, что ты подумала!

— Как скажешь. — Шу покладисто отбила средний японский поклон из положения сидя, демонстрируя национальную женскую покорность в отношениях с супругом. — Возможно, я ошиблась.

— Пускать или нет? — вежливо спросила Наджиб у единственного мужчины в большой семье.

— А что за персона с Вяземской? — вяло поинтересовался Ржевский, возвращая пятерню к заду принцессы.

— Какая-то Елена. Говорят, сейчас тебя вызовет.

В следующую секунду с лёгкой подачи японки, браслет которой был завязан с амулетом Ржевского, в воздухе повисла магограма интерфейса блондина:

Входящий вызов от: Лена, сиськи.

Принять / отклонить?

Потомок гусара шумно икнул и воровато стрельнул глазами влево-вправо:

— Хоть убейте, не помню! — на первый взгляд достаточно искренне и без пауз выдал он.

Реакции окружающих его жён он на всякий случай опасался.

— А можешь показать лицо этой Елены⁈ — сёстры Барсуковы, переглянувшись между собой, словно что-то поняли или предположили. Они требовательно посмотрели на менталистку. — Эмиратовская защита позволяет⁈

Мадина на рефлексе скользнула в мысли кузин, впечатлилась, затем пригрузилась:

— Момент. — Её пальцы послушно забегали по маго-грамме. — Если попотеть, то на один раз… вот.

Теоретические допущения соотечественниц супруга были столь же невероятны, сколь и ошеломительны.

Через мгновение между двумя диванами повисло изображение двух фемин, стоявших перед входом. Одна из них была в полицейской форме эксперта-артефактора, а вот вторая…

— Ты не говорил, что родственников правящей династии, восходящих, правда, к чужому престолу, тоже ******, — ровно произнесла Виктория Барсукова, обращаясь к Ржевскому.

— А кто вторая? — загорелась любопытством аль-Футаим.

О сотруднице полиции, понятное дело, она уже была в курсе.

— Дим, не хочешь сказать царственной жене, кто эта вторая рядом с твоей Вяземской? — обманчиво спокойным тоном предложила Наталья.

— Впервые вижу, — на удивление искренне (потому что задумчиво и серьёзно) ответил супруг.

Через мгновение, правда, поправился:

— Ну или не впервые, но хоть убей, не помню лица! Честное слово.

Повисло неловкое молчание.

— Если б на этом месте сидел не Ржевский, честному слову я бы не поверила, — задумчиво констатировала блондинка Виктория.

— Я не вру, — категорично покачал головой потомок гусара.

— Да верю! Но…

— Это дочь брата нашего Августейшего, — пришла на помощь сестре Наталья. — Достаточно скандальная особа, сразу по многим пунктам.

— Что за загадка с чужим престолом? — поинтересовалась Норимацу. — И попутно, если она дочь брата вашего царя, она тоже в списке наследников?

— Дело в том, что она внебрачная дочь брата нашего царя, — кивнула водница. — В данном контексте интереснее, кто её мать.

— Кто?

— Дочь короля Соединённого Королевства. У них был роман, брат нашего не смог жениться — вопросы веры не согласовали; но ребёнка той принцессе заделал. ********цать лет назад.

— И этот ребёнок сейчас стоит перед дверями усадьбы Ржевского? — педантично уточнила невозмутимая японка, предсказуемо не знающая раскладов европейских дворов.

— Ага, вон, Лена-сиськи, — всё с тем же обманчивым спокойствием Барсукова-блондинка указала взглядом на интерфейс мужа. — Теперь уже даже мне интересно: Дим, а когда ты её-то успел…?!! И где⁈ Что она к тебе в имение пешком притопала?

— Да хрен его знает. — Ржевский стремительно и честно впал в прострацию. — Быть, конечно, может всякое… — он зачем-то извлёк блокнотик с карандашом из нагрудного кармана и принялся что-то стремительно строчить непонятными символами. — Но тогда получается… Не помню! — Он поднял полные недоумения глаза на жён. — Браслет мой, — он хлопнул себя по запястью. — В список контактов другие её внести не могли. Стилистика записи, будем откровенны, с высокой степенью вероятности тоже моя: Лена, сиськи… Но!..

— А-ха-ха-ха-ха, муж наш, такой польщённой я себя ещё никогда не чувствовала, — никогда и ничем не заморачивающаяся аль-Футаим откинулась на диванные подушки и поджала ноги под себя.

— Меня в этих «сиськах» смущает только одна деталь, — мрачно заметила Наталья, темпераментом и откровенностью принцессе уступавшая мало. — Ходят слухи, что эта Елена — сама менталистка не из последних.

— А что рядом с ней делает Анастасия Вяземская? — поинтересовался Ржевский.

— Ты у меня спрашиваешь⁈ — взвилась в воздух рыжая.

— Спасибо, что сказала о ментале. — Наджиб искренне поблагодарила магессу. — Защита у нас хорошая, можно маго-скан бросить прямо отсюда, — пояснила она. — И правда, коллега, — присвистнула Мадина через секунду, получив вероятные результаты сканирования на расстоянии. — Конечно, авантюра, потому что через шлюз, но действительно на то похоже! Ладно, сейчас посмотрим вблизи, — она решительно поднялась.

— Ты куда⁈ — заволновался блондин, высвобождая руку из-под зада принцессы.

— Пойду вниз, двери открою. Заодно прикинусь служанкой — брошу пару кастов вблизи лично и незаметно. У неё уровень пониже моего, может не понять.

— А зачем идти открывать дверь, если через новую защиту отпереть замки можно отсюда? — поинтересовалась честная Норимацу.

— Они-то об этом не знают, — не менее искренне ответила Наджиб. — Я доверяю своему мужу, — пояснила она через мгновение. — И он никогда не скрывал своих похождений. А здесь, когда он говорит, что не помнит бабу с такими-то буферами и видит её впервые, я заинтригована. Дим, ты со мной не ходи.

— Почему⁈ — уже поднявшийся с дивана Ржевский застыл как изваяние.

— Ты мне там будешь мешать, — призналась менталистка.

— Тогда с тобой пойду я, — именно что сообщила, а не спросила японка. — Ты маленькая и хрупкая, мало ли.

Заявление было весьма спорным, но комментировать Наджиб не стала.

— Вяземские были дружны с роднёй брата Августейшего! — донеслось в спину от Виктории.

Глава 2

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Да ну, сейчас! — на новой бетонной дорожке, ведущей от строящегося небоскрёба к выходу из имения, их торопливой рысью догнал Ржевский. — Мадина, ну его *****, такую инициативу! — выдал он эмоционально.

В ответ она вопросительно подняла бровь.

— Ещё я за женскими спинами не отсиживался! Вместе откроем, — вторая половина перешла с бега на шаг, подстраиваясь под её скорость.

— Дим, ты будешь путаться у меня под ногами: когда имеет место неявное противостояние двух менталистов, любые сильные эмоциональные раздражители отвлекают, — терпеливо пояснила она, замедляясь.

— Напомни, какой постулат в обеих религиях совпадает на все сто? — поинтересовался блондин, на первый взгляд несвязно с предыдущим контекстом. — Касающийся семейных отношений, это подсказка.

Норимацу полыхнула сдержанным любопытством.

Наджиб напряглась: когда кое-кто остановится вот таким, в результате часто получается что-то неожиданное. Хорошо ещё, если пристойное.

— Не лучшее время для дискуссий, — попыталась надавить она. — Под дверью стоят люди, эти люди непросты, мне нужно сконцентрироваться.

— Началось… У нас с тобой конкуренция за лидерство! — припечатал супруг. — В семье. Ты говоришь, будет так-то и так-то.

Любопытство японки усилилось и повисло в воздухе почти материально.

— Мужа при этом вообще не спрашиваешь! Я тебе, в свою очередь, возражаю. — Продолжил потомок гусара. — А ты со мной в ответ споришь. Что за фигня, супруга моя⁈ Кто в доме хозяин⁈

В первую секунду менталистка даже не нашлась, что сказать. Потом угрюмо уронила:

— До чего умный стал, убивать пора! Жалко, принудительную коррекцию на тебя не бросишь, — последняя фраза вырвалась машинально.

— Ха-ха-ха, коварная змея-менталистка! — любопытство Норимацу уступило место веселью. — Кстати, а ведь он прав, это я как другая жена говорю.

— Мадина, — Ржевский покрепче сжал её ладонь в своей и сделал то приторное лицо, за которое его регулярно хочется огреть чем-нибудь тяжёлым. — Заповедь такая: да убоится жена мужа своего, — он назидательно вздел вверх указательный палец свободной руки.

— В такие моменты возникает желание треснуть тебя сковородкой, — честно сообщила Наджиб (сказалось пагубное влияние Норимацу). — И чтобы сковородка была на длинной ручке, вот такой, — она показала руками примерно метр. — А треснуть охота по лбу, чтоб прям зазвенело в резонанс. Всё равно твоей голове ничего не будет, а мне приятно.

— А-ха-ха-ха-ха! — японка продолжила излучать неистребимый позитив.

У Ржевского нахваталась, что ли?

— Муж и жена — одна сатана! — выплюнула менталистка в сердцах азиатке, поскольку и Шу ходила в законных супругах. — У нас эта фраза о покорной жене, кстати, иначе звучит, — дальше она повернулась к Дмитрию.

— Суть та же? — блондин по-взрослому примирительно коснулся лбом её виска. — «Жена не должна идти впереди своего мужа», это фигурально. Я не прав?

— Прав, долбаная аль-Футаим… — источник неожиданных познаний Ржевского в специфических разделах Канона был понятен и без наводящих вопросов.

— Ха-ха-ха, — Норимацу по-прежнему наслаждалась не пойми чем.

— Дура! — обиженно бросила ей Наджиб, вызвав ещё большую волну встречного позитива. — Так, стоп. Давайте хотя бы договоримся, как себя ведём?

— Не надо ни о чём договариваться, — равнодушно отмахнулся потомок одиозного кавалериста. — Я работаю первым номером, вы независимо фиксируете происходящее со стороны. Буду что-то упускать или с вашей точки зрения косячить — дайте знать, ваших языков они точно не знают. Не поймут ни слова.

— А ментал против нашей тройки — не инструмент. Правильно, Мадина? — скрупулёзно подхватила педантичная Норимацу, старательно расставляя точки над ё.

— Правильно. Ладно, чёрт с вами, — смирилась Наджиб, материализуя в воздухе маго-пульт управления защитой. — Может, и правда так лучше будет, — она начала набирать команду, чтоб открыть проход для двоих.

В следующую секунду муж сказал обыденную на первый взгляд вещь, об которую сознание менталистки неожиданно затормозилось, как колесо о булыжник:

— Жена моя, предвидя твой негатив в адрес визитёров, — он указал взглядом на ворота. — Нельзя воспринимать никакие грядущие переговоры как игру с нулевой суммой ЗАРАНЕЕ. — Муж помолчал, давая проникнуться, пока в защитном куполе открывалось окно. — До тех пор, пока другая сторона переговоров фактически не подтвердит отсутствие конструктива.

Японка прекратила смеяться и пару раз хлопнула в ладоши, ничего не сказав.

— Логично, — признала Мадина. — Но эта точка зрения больше годится не для представителя клана, а для какого-нибудь нейтрального судьи. Добросовестного, честного и беспристрастного.

— Именно, — солидно кивнул Ржевский. — Ты умная, не только ослепительно красивая и сексуально привлекательная. Всегда говорил.

Вообще-то, на его аргумент она могла возразить, что подобные теоретические выкладки могут здорово диссонировать с менее радужной реальностью. Но не стала: на своих ошибках и шишках учишься гораздо быстрее, проверено.

Вместо спора менталистка решила взять пример со своей близнеца: превратиться на время в покорную восточную жену и поглядеть, что из того в конкретной ситуации получится.

— Приветствую, гости дорогие, — Ржевский остановился перед парой девиц и сошёл с дорожки, освобождая путь в соответствии с местными обычаями.

Норимацу и Наджиб последовали за супругом.

— По какой-то нужде или просто заглянули? — взгляд Дмитрия, не чинясь, принялся сверлить взглядом декольте Елены.

Последнее того стоило, честно признала Мадина про себя. Да, размер почти на грани — но именно что почти.

Вот это ого-го, как говорит кое-кто. Даже самой стало интересно потрогать, хм, что за нездоровые поползновения.

— Дмитрий Иванович, я всё раздумывала о твоём предложении, сделанном во время нашей последней встречи, — бегло и без всякого акцента выдала вроде как иностранка. — Оно в силе? И что это с тобой за девушки? Ты нас представишь?

Норимацу молниеносно присела и опустила лицо, делая вид, что завязывает распустившиеся шнурки правого ботинка. На самом деле японка тихо захрюкала, то ли уже веселясь без разбега, то ли в предвкушении грядущей веселухи.

— Интересно, как ты сейчас будешь выкручиваться, о муж наш, — с непрошибаемо серьёзным лицом изрекла Наджиб языком Залива. — Ещё более интересно, какие именно предложения ты изволил ей делать. Впрочем, сейчас узнаю из первоисточника, — она ехидно пощёлкала пальцами и кротко наклонила голову к плечу.

— А уж как мне это интересно! — озадаченно, но искренне ответил блондин. — Впрочем, какого чёрта, — дальше он сменил язык на родной. — Дело в следующем, поясняю. У меня в конце той недели конфликт с менталистом возник, часть памяти в итоге испарилась. Я Насте рассказывал, — он ткнул пальцем в полицейскую. — В этой связи сходу мои извинения: о каких именно предложениях идёт речь? Вдогонку второй вопрос: ты кто? Сиськи зачётные, отдаю должное и геометрической конфигурации, и коэффициентам плотности, — супруг как ни в чём ни бывало оттопырил большой палец от кулака. — Я — Дмитрий Ржевский, но ты это, наверное, и так знаешь. Рекомендуюсь собственной персоной, — щелчок каблуками не заставил себя долго ждать.

— Хочет вы**ать, — заключила Наджиб вслух по-японски. — При родных жёнах без стыда демонстрирует, гад похотливый.

— Браво, — раздалось снизу на нихонго же, в перерыве между похрюкиваниями (японка продолжала теребить правый ботинок). — С меня сейчас даже дзен слетит, а-ха-ха.

— Обидно, — без перехода и без видимых эмоций выдала высокая гостья в ответ супругу. — Вот так летишь на край света, как дура. Перед этим ночей не спишь в колебаниях — да или нет. А парень, делавший предложение, банально отказывается от своих слов!

Мадина поймала себя на том, что находится в двойственной ситуации.

С одной стороны, интересы семьи и Дмитрия требовали немедленно вмешаться: условная коллега из-за моря, сказать мягко, очень вольно трактовала имевшие место события, что прямо вытекало из её памяти.

К тому же она откровенно нацелилась на манипуляцию — преднамеренно, осознанно, попирая интересы второй стороны переговоров.

А с другой стороны, кое-кто Книгу цитировал с таким энтузиазмом, указывая жене на её место, что охота оставить разгребать самостоятельно.

И как тут поступить?

Пока она колебалась (внешне, впрочем, плотно удерживая мужа под руку), потомок скандального кавалериста за словом в карман не полез:

— Я даю своё честное слово, что менталист и конфликт — не выдумка. Анастасия как сотрудница полиции наверняка может подтвердить: типа переехало машиной на моих глазах, её коллеги видели и со мной там разговаривали.

— Хм.

— Именно после этого момента я обнаружил, что части воспоминаний не хватает, — блондин упёр палец себе в висок.

— Занятная штука — это слово Ржевского, — заметила Норимацу по-русски, выпрямляясь.

Видимо, справилась наконец с приступом неуместного веселья.

— Вроде и руками не пощупаешь, а оно есть, — продолжила японка.

Вяземская единственная из присутствующих напряжённо хлопала глазами, глядя то на Дмитрия, то на свою спутницу. Прочие же походили на игроков в шахматы перед следующим ходом.

— Итак, о каком предложении идёт речь? — напомнил о своём вопросе наследник гусарской фамилии.

— Хоть в панику впадай, — меланхолично парировала Елена, проходя по дорожке внутрь ограды. — Когда воображаемые в мечтах хрустальные замки безжалостно рассыпаются на фрагменты в одно мгновение.

— А иллюзии вообще до добра редко доводят, — Ржевский с доброжелательным лицом и холодными глазами смотрелся занимательно. — За них в жизни дороже всего платить приходится. Ты не ответила на вопрос: ты кто?

— Лена. — Гостья, оказавшись под не совсем прозрачным снаружи защитным куполом, принялась по-хозяйски оглядываться по сторонам. — И ты предлагал мне какое-то время пожить у тебя в качестве официальной спутницы. Правда, тогда в твоём имении, кажется, деревянные избы были. О, а неплохо вы тут… — она осеклась и недоговорила.

— У неё в семье небольшие проблемы, — наконец подала голос Вяземская. — Ржевский, веришь, я бы в жизни по доброй воле к тебе не притопала, особенно после той стрельбы. Ты правда и её не помнишь⁈

— Слово, — лаконично кивнул блондин. — Хотя её контакт в браслете сохранён, — он без затей подвесил в воздухе маго-грамму «Лена, Сиськи». — Елена, можно откровенный вопрос?

— Смотря насколько откровенный, — большегрудая и сексапильная, чего греха таить, фемина весьма убедительно отыгрывала модельную бомбу, про себя нервничая из-за полной недоступности мозгов собеседника.

Наджиб злорадно ухмыльнулась: профессиональные обломы на их поприще, они такие. Бац — и неожиданный поворот событий.

В следующую секунду Мадина откровенно призналась себе, что ревнует.

— Вопрос будет в рамках гендерных приличий, — пообещал тем временем Ржевский.

— Слушаю. — Елена свернула с дорожки, обходя строящееся здание по дуге и внимательно фиксируя абсолютно все мелочи на участке.

Да она даже не стесняется, возмутилась в душе южанка. Вот стерва.

— Хотел поинтересоваться: что случилось с вашими основными агентурными сетями? Если персона твоего уровня вон, дублирующие лично шевелить приехала?

После вопроса мужа вся процессия остановилась, не сговариваясь, как вкопанная.

— И правда, не об интиме, — Норимацу легко удивилась, затем без перехода скользнула в дзен, превращаясь в невозмутимую.

— Не поняла? — контроль мимики гостьи дал сбой на мгновение.

Мадина позлорадствовала сильнее, попутно удивляясь: как? Дмитрий-то как понял? Точнее, каким образом узнал?

Его слову она доверяла безоговорочно, а он не раз за минуту заявил, что в памяти о визитёрше нет ничего.

— Ну-у-у, если августейшая особа твоего уровня, — потомок одиозного кавалериста окинул Елену масляным взглядом, — является к хлипкому и ненадёжному контакту типа меня, ещё и лично, это может говорить только об одном.

— О чём? — Вяземская, широко разинув глаза и рот, таращилась беременным тараканом то на хозяина имения, то на подругу.

— Основные агентурные сети задачу не тянут, — доброжелательно подсказал Ржевский. — В другой ситуации я бы предположил, что на конкретного исполнителя начальство наседает, — он ткнул пальцем в заезжую менталистку. — Но какое может быть начальство у особы королевской крови?

— Ты же говоришь, что меня совсем не помнишь? — спокойно уточнила та.

— Я и не помню, — фыркнул блондин. — Насчёт твоей личности жёны просветили, дай им бог здоровья. Но ты всё равно сама представься, хорошо?

— Ж Ё Н Ы⁈ — Елена, видимо, была не сильна в контроле мимики в принципе, судя по вытянувшейся физиономии.

Ну либо неожиданная эвристическая задача вовсю жрёт ментальный ресурс, кивнула самой себе Наджиб.

В следующую секунду она помахала рукой и изобразила ангельскую улыбку:

— Меня зовут Мадина, я Димина первая жена. Очень приятно с тобой познакомиться.

— Норимацу, Шу, — азиатка лаконично поклонилась. — Пятая жена. — Эта вообще технично дала понять, что некий зазор по количеству имеется как минимум между первой и пятой.

Вяземская шумно икнула:

— Пятая⁈…

— Не последняя, — японка отбила ещё один поклон. — К вашим услугам. Список может быть неокончательным, у нас количество жён определяет муж.

Короля играет свита, сообразила менталистка, прикольно Шу сейчас выступила. А с учётом её отмороженного лица эффект и вовсе занятный.

Елена нахмурилась, наконец бросила на себя ментальную невозмутимость (внешне) и перешла на язык Альбиона:

— Это розыгрыш? Ты же сейчас шутишь? Это же просто экзотические шлюхи с тобой рядом, да? Хотя и под серьёзной ментальной защитой, признаю. — Она чуть подумала и добавила с претензией на откровенность. — С нашей последней встречи ты здорово прибавил.

— Ещё одно горбатое слово в адрес моих женщин — и тебе придётся уйти, — без паузы, серьёзно, не обращая внимания на такие аппетитные сиськи, ответил той же речью Ржевский.

— Ну кто б сомневался по поводу знания языков, — вздохнула Наджиб по-японски.

— Ага, особенно в некоторых определённых ситуациях, — хохотнула Норимацу. — А ты понимаешь, о чём они говорят?

— Не текст. Читаю через её ментал.

— А-ха-ха, слушай, а меня порой терзают смутные сомнения, — к японке вернулся её неистребимый оптимизм. — Когда Дима с Воронцовым по-французски…

— МОЛЧИ! — Наджиб взвилась в воздух. — Ему не вздумай сказать!

— А-ха-ха, да шучу я, шучу. — Шу примирительно хлопнула Мадину по левой ягодице.

Гостьи же настолько погрузились в беседу с хозяином дома, что на разговоры жён Ржевского не обратили внимания.

* * *

В первый момент обладательница весьма знаменательного декольте проверяет меня на прочность, но быстро соглашается угомониться — после того, как я обещаю указать на дверь.

— Как ты понял про агентурные сети? — спрашивает она, бросив на себя этот их ментальный успокоин (я уже по Мадине научился такое замечать).

— Видно же, — пожимаю плечами. — Резидента, приехавшего на смену предыдущему, по лицу всегда видно.

Скажем, понимающий не перепутает. Да и детали кое-какие мелькнули, другое дело что предшественник Дима Ржевский в них несильно шарил.

— Не знаю, какую тактику избрать теперь, — признаётся миловидная, в общем-то, шатенка с офигеть какими коэффициентами. — Планировала воспользоваться менталом, но он тут не работает. Хорошая защита! — удивляется она и снова оглядывается по сторонам, рассматривая полупрозрачный купол.

— Дура, — пожимаю плечами ещё раз. — За «воспользоваться менталом» можно так огрести, что потом и костей не соберёшь. Особенно в чужих местах.

— Между семьёй моей мамы и вашими Михайловыми была договорённость, неафишируемая. Перед тем, как передать мне моё же Великое Герцогство после совершеннолетия, наш Парламент по негласным каналам должен получить уведомление от вашего монарха.

— На какую тему уведомление?

— Обычная справка: несмотря на наличие царской крови, в цепочке ваших наследников Престола я отсутствую, всё. Чтобы не было конфликта…

— Я понимаю.

—… интересов. Все годы, что я росла, семья отца вообще не напоминала о себе, разве что гулять здесь позволили, — она на мгновение активирует и сворачивает Нимб Монарха. — Сейчас, когда мне позарез нужна эта справка, Канцелярия вашего царя набрала в рот воды: не мычит, не телится.

М-да уж. И ведь не скажешь, что кое-кто из офиса Обер-прокурора на Эмират тоже нацеливался.

Тенденция или головотяпство? Тем более, Ноль-первый с ума сошёл: наверняка появились у Канцелярии срочные дела и поважнее ответов чужим Дворам.

— Как следствие, у себя дома я получаюсь в подвешенном состоянии, — продолжает тем временем Елена. — С одной стороны, меня там всё устраивает! С другой, из-за банального молчания даже не отца, а вообще его брата заблокированы права вступления в наследство.

— Не понимаю, зачем судьбу ребёнка надо было завязывать на зависимость от иностранной юрисдикции, — замечаю вслух искренне.

— Я и сама не понимаю! Видимо, когда мама и папа меня делали, моё будущее виделось им многовариантным, а своё — совместным, — достаточно искренне, судя по лицу, говорит гостья.

— Не до конца понимаю, что резидент вашей короны ожидает от мелкого одиозного дворянина, — хлопаю себя по животу. — Провинциального к тому же.

— Ой, не надо прибедняться! — возмущается Елена. — Как ты царя ответчиком в суд потребовал, не только у вас по маго-видео видели! Причём суд, что интересно, удовлетворил.

— Да я много чего могу требовать, — задумчиво роняю на ходу, подстраиваясь под её шаг. — Прости за прямой вопрос, ты к этому причём?

— Хотела посоветоваться. — Незнакомка, записанная в моём браслете таким душещипательным контактом, останавливается и смотрит на меня сверху вниз (потому что высокие каблуки). — Говорят, Ржевские никогда не отказывали никому, кто просил кусок хлеба, глоток воды или просто доброго совета. Это не так?

На первый взгляд похоже на манипуляцию, но именно что похоже. Фраза действительно принадлежит пращуру и относится к списку канонических: тех, которые он пустил в народ, а они там прижились.

— Это было бы так, — старательно подбираю слова. — Если б на твоём лбу не было написано, что ты сюда по линии агентурной работы припёрлась. Дай подумать.

Интересно, куда в этом случае смотрит интересная структура Серёжи Воронцова? И третья канцелярия до кучи?

По идее, контрразведывательные функции в их компетенции, а здесь ещё и целая менталистка подъехала.

— Крыша, — признаётся посетительница неожиданно. — Это для отвода глаз. Ты думаешь, меня б сюда кто-то просто так выпустил?

— Не понял? — озадачиваюсь.

— Я — член нашего Красного Списка. Разрешение на отъезд с территории Королевства надо брать каждый раз отдельно, есть профильная комиссия в Парламенте.

— Хренасе, — впечатляюсь.

Хотя, возможно, с точки зрения патриотизма и есть в подобном подходе своя сермяжная правда.

— Вот по линии пятого бюро и пришлось трудоустраиваться, исключительно чтоб к вам попасть. В гробу я видела эти ваши шпионские игры! — выглядит она искренне. — Я молодая девчонка, я гулять и жить в своё удовольствие хочу! Нахрена мне чужие секреты⁈ Есть в жизни занятия и поинтереснее.

Где-то здраво и уж точно справедливо, чё. Но комментировать вслух не буду.

— Ржевский, ты же явно что-то затеял? — обладательница интересной геометрии подступает вплотную. — Дай совет, а? Как мне эту долбаную справку из канцелярии вашего монарха получить? По официальным каналам семья отца не отвечает, а ты — по виду единственный, кто их на место поставить в состоянии. Помоги, а? Если можешь?

— Не врёт, но твои возможности сознательно завышает, — негромко комментирует сбоку Мадина на языке Залива. — Как ей кажется. И слегка недоговаривает: хотела с тобой замутить, чтобы доступ на Совет Города получить. Потом, думает, царь туда рано или поздно явится — она его и прихватит за жабры на тему справки. Плюс менталом надавит.

— Не сильно ли сложная схема для дурацкой бумажки? — сомневаюсь.

— А ей дома, если Герцогство не отстоит, делать нечего. Только по миру идти.

— Всё равно какой-то чересчур отчаянный шаг получается, — жене верю, но ситуация идиотская.

Мадина неожиданно краснеет и отводит взгляд.

В этом месте я вспоминаю обстоятельства, при которых мы с ней познакомились.

— А они правда твои жёны? — заходит на второй круг любопытства Елена. — Или это так, что-то иное?

Наджиб глумливо фыркает и тоже на мгновение активирует Нимб Монарха, только герб другой.

Глаза шатенки из кофейных блюдец становятся чайными.

Интересно, Вяземская что, подруге не сказала? Она ж из Соты, точно в курсе (я тут маго-сеть полистал — сам впечатлился, а Анастасия это наверняка чаще меня делает).

Глава 3

— Ой. — Голос Елены становится хриплым и опускается на пару тонов. — Не шлюхи, — выдаёт она заморожено, не сводя глаз с того места, где над головой Мадины только что появилась и исчезла виртуальная корона. — Мои извинения, я не знала! — она мгновенно переходит на русский. — Я Лена, а ты кто⁈ Говоришь по-русски⁈

Странно. Имя первая супруга назвала, корону над головой показала — что ещё надо?

Наджиб, однако, находит, чем ответить: она делает ангельское лицо, «простодушно» хлопает глазами и переворачивает правую руку ладонью вверх.

В воздух взлетает небольшой язычок белой плазмы, что-то там говоря о магическом потенциале своей хозяйки.

По лицу зарубежной гостьи проносится второй один ураган сильных эмоциональных впечатлений:

— Магия, причём не стихийная… МЕНТАЛ⁈ — глаза Елены из чайных блюдец становятся обеденными тарелками. — КАКОЙ У ТЕБЯ РАНГ⁈

— Да уж повыше твоего, — отзывчиво поворачивается к ней затылком Наджиб, пиная подвернувшийся под ногу камешек. — Немножко посильнее буду, ха-ха. М-да, Дим, раньше я думала, что наивные простодыры — это вы с Норимацу.

— Это почему? — интересуюсь, аккуратно и искоса рассматривая декольте везитерши (наверное, можно бы и открыто, но при супругах стесняюсь).

— Вы увлекаетесь не к месту, эмоционально заигрываетесь, регулярно косячите.

— А теперь что думаешь? — с интересом уточняет Шу, тоже по-русски.

— А теперь я с удивлением открываю для себя, что даже среди моих коллег встречаются персонажи и поотбитее, — Мадина делает ритуальный жест руками. — Спаси, как говорится, Аллах. Скажем, вы на фоне этих персонажей — просто-таки воплощения прошаренности, продуманности и здравого смысла!

— Какой у тебя ранг? Скажи? — гостья из Альбиона только что в рукав супруги не вцепляется, требует и требует.

— Да какое твоё дело⁈ — Наджиб деликатно берёт чужую кисть двумя пальцами, без труда отрывает от своей одежды и отодвигает от себя подальше. — Может, тебе ещё цвет стрингов поведать⁈ Или любимую позицию мужа⁈ Эй, длинная, держи свои поползновения при себе! — жена отходит на шаг, поскольку высокая гостья в порыве энтузиазма, кажется, собирается лезть дальше — то ли брататься, то ли обниматься. — Или за угол пойдёшь уже с разбитым носом!

— За что? — в этом месте на изрядную фасадными достоинствами Елену словно ведро воды вылили.

Похоже, угроза физического рукоприкладства — то, с чем она никогда раньше не сталкивалась.

— За то, что как аль-Футаим! Такая же эгоцентричная и беспардонная! — ворчит супруга в ответ. — И за то, что на моего мужа втихаря пыталась принуждение повесить. Считая себя самой хитрожопой. Хорошо, я рядом да и с него, как с гуся вода…

— Я ж без вреда для его интересов! — импортная родственница местного монарха принимается на полном серьёзе заламывать в отчаянии руки. — Если у тебя ранг позволяет, ты должна была видеть! Я на двести семьдесят процентов больше чем надо силы в сканирующий каст влила, в точность! Чтобы вообще ничего в его голове даже случайно не задеть, лишь его изобретательность простимулировать!

— Только по этой причине ты и не овощ ещё, — сердито сообщает Мадина. — И до сих пор соображаешь, на каком свете находишься. Вместо того, чтоб отвесить челюсть до пола и начать ходить под себя, капая изо рта слюной.

— Так какой у тебя ранг? — высокая шатенка, похоже, ничуть не смущена нелицеприятной перспективой, с которой, как оказывается, только что вполне себе серьёзно разминулась.

— Достаточный, чтобы видеть количество слоёв пудинга на твоём дне рождения в пять лет! — огрызается Наджиб. — Отцепись, а? К супругу пришла — к нему и апеллируй.

— Ой, ничего себе, у тебя сканирование прокачано, если даже в глубинных слоях ориентируешься! — без перехода начинает восхищаться чужая аристократка. — Это же пять с половиной уровень, да? Не ниже? Впрочем, ты из Залива, судя по геральдике, — она вздыхает. — У вас там школа, конечно, посерьёзнее. Завидую, чё!

На всякий случай решаю промолчать, что ранг жены далеко не пятёрка после усиления ядра. Также не говорю, что как раз сканирование у Мадины — вовсе не первый по силе навык.

Как корректор лишнего в чужих мозгах она изрядно посильнее, поскольку специализация. Ещё она амнезирует лучше, чем чужие мысли читает. Если бы решила, что мне что-то угрожает, овощей в имении действительно прибавилось бы, причём молниеносно. Я это только сейчас понял, за мимикой супруги старательно наблюдая.

— Вот это задача, хоть материться начинай, — Елена оглядывается по сторонам, зачем-то решительно сбрасывает с ног туфли и дальше шагает босиком. — Получается, в вашей семье ты всем заруливаешь? Поэтому Ржевский и взлетел так стремительно за какую-то неделю?

— А-ГА-ГА-ГА-ГА! — видимо, мы действительно хорошая ячейка общества, потому что ржать начинаем втроём, синхронно, не сговариваясь и искренне.

— Ой, кажется, я опять что-то не то сказала, — гостья из-за границы озадачивается, закусывая нижнюю губу.

— В нашей семье ни о каком принуждении речь не идёт, — на правах главы поясняю правила игры чужакам. — Всё абсолютно добровольно, никаких нагибаний через колено.

— Ага, в мезальянсе такого дворянина, как ты! — фемина с именем Лена и с душещипательными сиськами в последний момент тактично опускает детали моей предыдущей репутации. — И профессиональной менталистки пятого ранга, ещё из школы Залива! Имеющей собственный Нимб Монарха! — она отбрасывает всякие игрища и говорит искренне, став собой настоящей. — Верю, верю! — фигуристая гостья саркастически качает головой.

— Когда Дмитрий нашёл меня на улице, я брела по чужому городу чужой страны и прощалась с жизнью, — спокойно говорит Мадина. — Если бы не он, скорее всего, меня бы уже не было.

— Да ну⁈ — на лице посетительницы проступает недоверие высшей пробы.

Вместо аргументов супруга по второму кругу пышет с ладони язычком плазмы:

— Я не вру и не искажаю. Сказанное — правда. Точка.

— Ой. — Визитёрша резко становится пунцовой несмотря на хвалёный ментальный контроль физиологических процессов. — Вот это да, не думала, что такое бывает. Как история из романа!

— А жизнь любую литературу по части неправдоподобия и изобретательности регулярно за пояс заткнет, — пожимаю плечами. — Не всегда и не везде, но достаточно регулярно. Ты просто молодая, своими глазами видела мало.

— Слушайте, раз вы здесь все такие крутые, дайте совет⁈ Вместе⁈ — загорается неким нездоровым и завышенным ожиданием Елена. — Мне правда только эту долбаную справку из известной Канцелярии добыть, всё! И я тут же свалю к себе, а вам буду благодарна по гроб жизни, — она впивается взглядом в меня. — И по линии пятого бюро, клянусь, я в вашей стране случайно и исключительно в корыстных целях! Я правду сказала, иначе мне сюда было не попасть. — Гостья зачем-то тоже подтверждает свои слова магической плазмой с руки.

Занятно, но излишне: при Мадине что-либо утаить точно не выйдет, как и соврать. Проверено.

— За такими советами — точно не ко мне, — изрекает молчавшая до сего момента Шу. — Я больше по другой части, — она звонко ударяет кулаком правой руки в раскрытую ладонь левой. — Можно, в принципе, третью и четвёртую жён позвать, они — княгини Империи. Может, Барсуковы что-то дельное подскажут, но это как муж решит.

— Барсуковы? Третья и четвёртая жёны? — Вяземская без разбега уходит в себя, тоже начиная задумчиво жевать собственную нижнюю губу.

Норимацу с выражением лица каменного изваяния топает дальше, игнорируя вопрос сотрудницы полиции.

Хорошая штука дзен, чё.

— У меня нет советов на эту тему, не смотри на меня голодной собакой, — качает головой Наджиб. — Я больше по стандартным раскладам, раз. По всякому неформату Дмитрий — гораздо лучший специалист.

— Жалко, — шмыгает носом посетительница.

— Два: речь об отношениях между двумя чужими для меня Дворами, я действительно не ориентируюсь в ситуации. — Менталистка меняет язык на свой родной и добавляет для меня. — Особенно после того, как оказалось, что августейший держатель этой самой Канцелярии, сказать мягко, не в лучшей форме для любых ответственных заявлений.

— И ничего сделать нельзя? — плечи шатенки опускаются, сама она съёживается.

— Делать для исправления несправедливой ситуации всегда что-то нужно, — назидательно присоединяюсь к беседе. — Другое дело, когда и что.

Дальше рассказываю об уплывшей из церкви реликвии, об уже старших массовыми научно-производственных экспериментах по усилению магического ядра.

На закуску добавляю кусочек оперативной информации о сумасшествии Михайлова-царствующего:

— Так что, дорогая Лена, не отвечать тебе могут по вполне объективным причинам.

— Я не подвергаю сомнению услышанного, однако… — она стремительно становится грустной и серьёзной. — Это всё настолько невероятно, что… Впрочем, теперь противоречивая информация наших основных, как ты говоришь, агентурных сетей укладывается в вашу непротиворечивую мозаику.

— Херасе, — сотрудница полиции шагает, как сомнамбула. — Ничосе.

— Извини за недоверие. — Гостья из-за моря ловит мой взгляд и пронзительно таращится мне в переносицу, безуспешно бросая скан за сканом и тщетно пытаясь что-то там внутри моей головы провентилировать. — Ты же не пошутил? Так всё и есть?

— Не пошутил, так всё и есть. Слово Ржевского.

— Бл***… — Настя Вяземская грубо и цинично матерится двумя многоструктурными тирадами, затем некуртуазно сплевывает в сторону. — Правда. А то я тоже понадеялась на розыгрыш.

— Увы, — развожу руками. — Есть и ещё нюанс, правда, умозрительный: не могу оценить, насколько оно тенденция. — Дальше рассказываю о попытке покойного типа из офиса Обер-прокурора через шантаж Далии технично протянуть щупальца к её родовой вотчине.

Слова, впрочем, подбираю аккуратно и тщательно — чтобы из контекста не было понятно, что Принцесса и обладающая её оттиском двойник-Мадина — очень даже разные исторические личности. Хотя и под одной общей идентификацией.

— Хреново, это про мои личные дела. Спасибо за честность, это моя благодарность вам. Извините, что влезла, — бесцветным голосом и с такой же физиономией выдаёт августейшая посетительница, прибывшая формально с секретной агентурной миссией из-за западного моря.

Попутно она бросает тоскливый взгляд в сторону ближайшего стоэтажного небоскрёба. Её глаза поднимаются вверх и красноречиво замирают на уровне крыши.

— Но я бы на твоём месте с этой верхотуры головой вниз сигать пока бы погодил, — продолжаю. — Преждевременно всё же.

— Как понял? — отстранённо и без интереса даже не интересуется, а именно что для поддержания вежливой беседы выдавливает из себя шатенка.

— Да был кое-какой опыт, — дипломатично скругляю углы. — Прикладной психотерапиив аналогичных обстоятельствах.

Не говорить же, где, как и когда я Мадину встретил. У неё тогда точно такие же эмоции сквозили и слёзы точно так же текли, молча и обречённо.

— Ты считаешь, я кое-что могу ещё предпринять? Так, чтобы успеть решить свой вопрос в течение оставшегося мне по закону квартала?

— Пытаться нужно всегда, тем более когда есть что делать, — киваю.

— Внимательно слежу за ходом твоей мысли. — На самом деле, конечно, обманывает.

Ни за чем она не следит: по мимике видно, сдалась. Опустила палочки на барабан. Только и прикидывает, в реку с моста сигануть или с крыши небоскрёба на тротуар броситься.

— Знаешь, не то чтобы я прониклась чужими навязанными проблемами, — Мадина говорит родной речью, чтобы гости не поняли. — Но исключительно в академических целях, если твоими категориями. На будущее, так сказать. Дим, а что в этой ситуации можно сделать? Ну правда? Хотя бы теоретически?

— Есть ещё место на земле, где любой столкнувшийся с несправедливостью может как минимум изложить свою проблему и хотя бы попытаться её решить, добиваясь актуального рассмотрения. — Поддаваясь общей меланхолии, тоже пинаю новым ботинком ненужный мне на дорожке камень. — Суд Империи. Применительно к данному случаю, лично я бы вчинил срочный иск о бездействии ответственного государственного органа. — Последние две фразы говорю по-русски.

— Ух ты. — Елена замирает, словно на стенку натыкается. — А ведь…

— Во-первых, в судебной системе, в отличие от Канцелярии, кое-какие связи конкретно у нашей семьи есть, — продолжаю логическую цепочку вслух. — Как показывает опыт, в сегодняшнем суде возможен расклад с непредсказуемым финалом, в том числе в хорошую сторону.

— Говори. Пожалуйста, говори дальше! — буквально требует гостья.

— Во-вторых, на основании даже затянувшегося судебного дела тут, — топаю каблуком в бетон, — ты у себя можешь тоже через суд приостановить исполнительное производство? Ну, изъятие у тебя того герцогства из-за невступления в наследство?

— Скорее всего, да, — фемина вслед за подругой-полицейской тоже превращается в сомнамбулу.

Слава богу, обречённости на её лице больше нет.

— Скажем, всякие поползновения Парламента и наш суд тоже может заморозить, — рассуждает Елена дальше. — По крайней мере, до выяснения всех обстоятельств рассматривающееся дело в вашем суде вполне может быть признано основанием… Ух ты! — её брови задумчиво поднимаются на лоб. — Ржевский!..

— Даже и не думай об этом, — как-то слишком категорично и не пойми с чего отрезает Наджиб, ни к кому при этом не обращаясь.

Смотрит супруга, что интересно, вперёд и сердито, глядя в пустоту. Ещё ругательства беззвучно бормочет на разном языке.

— Трахать он, конечно, будет всё и всегда, но только то, что сам захочет, — припечатывает Мадина, продолжая разговаривать с невидимым мне собеседником. — Попрошу без откровенных инициатив на эту тему! По крайней мере при мне, в моём доме и на первом свидании.

Не понял, у меня супруга что, тоже…?

— Страшно, — говорю вслух, заглядывая в глаза Наджиб и опасаясь увидеть в них признаки ментального нездоровья. — Когда ты так сама с собой разговариваешь, как сумасшедшая, становится страшно.

А она в ответ лишь иронично фыркает. Слава богу, осмысленность во взгляде всё-таки присутствует.

— Хорошо, конечно, как скажешь. — Зато теперь неведомое психическое отклонение перескакивает на Елену.

Да что происходит, чёрт побери.

— Мадина, я тебя очень благодарна! — продолжает несвязно с контекстом бредить вслух гостья из Альбиона. — Это я по инерции, не со зла! Ну и Настя говорила, там есть на что посмотреть, потому вот…

В этом месте меня неожиданно посещает смутное сомнение: а не ведётся ли какой-то скрытый от меня обмен информацией между двумя менталистками⁈

Чёрт, что-то я в обстановке пропустил: сосредоточился на прибывших в гости сиськах, аккуратно скашивая взгляд в сторону, чтоб жёны не видели — головой при этом вертеть категорически нельзя.

Теперь вот пожинаю непонятные плоды собственной рассеянности.

* * *

Ариса Накасонэ, клан Накасонэ. Выпускница одного малоизвестного учебного заведения в Киото, Япония. Односторонний сигнал от амулета Ржевского принимается через маго-техно мост Мицубиси благодаря шлюзу Изначальной Шу Норимацу.

— Дим, привет. — Она вызвала напарника по миссии сразу, как только он вышел со своего участка. — Можешь сориентировать, как вопрос этой Елены повлияет на наши с тобой дела?

— Да никак не повлияет. Я тут с судьёй Веретенниковым по закрытой линии Залива общаюсь в параллель, — сообщил партнёр. — Как раз на эту тему.

— Он же уже не сможет работать судьёй? Или я что-то упускаю?

— У него друзья-судьи на должностях остались, много. Их профсоюз со стороны тоже на профессиональный клан похож.

— Что он говорит, если не секрет?

— Говорит, бардак в стране — всё возможно, если ПРАВИЛЬНО действовать, — Ржевский потёр большой палец об указательный. — Ещё говорит, что после его принципиальной позиции коллеги вслух одно говорят, а ему втихаря в личку совсем другое пишут — восхищаются и спрашивают, действительно ли в Эмирате так хорошо.

— Видимо, хотят иметь аналогичные пути отступления, — развеселилась японка. — На случай, если и им придётся занимать подобную принципиальную позицию.

— Ну.

— Ты в китайский квартал идёшь?

— Ага.

— Почему пешком? Портальные таблетки же есть?

— Да захотелось просто пешком по городу пройтись, — неожиданно признался товарищ. — Знаешь, вот смотрю на эту Елену, вижу, как она с крыши прыгать собирается, и думаю: всё куда-то бежим, торопимся. Так жизнь пройдёт в суете, не заметишь, — он с наслаждением повернул лицо, подставляя его солнцу.

— Я с тобой к хань пойду. — Ариса не стала реагировать на чужую сентиментальность. — Ты с бульвара по какой улице поворачивать будешь?

— По Стрельной, а что? Думаешь, тебе туда тоже смысл двинуться есть? — блондин неожиданно озадачился.

— Ты ж будешь о срочной партии техно-планшетов речь вести?

— И?

— Хочу узнать, какие они на конвейере технологии использовать будут, — теперь призналась шиноби. — Само изделие — чистое техно, но собирать китайцы наверняка будут при помощи магии.

— Возможно, не вникал.

— Хотела у Сяо Ши откровенно выспросить, пользуясь возможностью. Стоп, тормози! Сейчас буду.

Она остановила Дмитрия в безлюдном переулке, куда тут же на его маяк навела запрещённый мобильный портал.

— Привет, супруг Страхов, — «Алина» искренне улыбнулась, подхватывая товарища под руку.

Она действительно была рада его видеть.

С прошлого раза у них в браслетах остались китайские разрешения на посещение известного здания, оттого в комплекс «супруги» вошли, никого вниз не вызывая и ни о чём не предупреждая. Внутри Ариса ориентировалась, как и Ржевский.

На нужный этаж пара поднялась при полном игноре встречавшихся по пути аборигенов.

— Оба-на. — А вот после входа в цех-мастерскую блондин подал обусловленную команду «внимание». — Вот это бардак в стране, — добавил он через мгновение.

Японка не сразу поняла, что имеется ввиду. Впрочем, она тут же сориентировалась: за верстаками было пусто.

Абсолютно все рабочие и арендаторы сидели в большом зале, расставив стулья рядами. Помещение было отгорожено, точнее, отделено от рабочей зоны высокой стеклянной стеной в потолок от пола.

Между рядами ходил непонятный тип в такой же непонятной форме.

— И магии никакой активной, — Дмитрий задумчиво провёл ладонью параллельно полу, словно мог таким образом что-то чувствовать. — Ух ты. А аренда капает.

Она сверилась с амулетом:

— Подтверждаю. Хм.

— Туда смотри, самое интересное там, — угрюмо прошептал напарник, указывая взглядом на второе стекло «пол-потолок».

В отличие от первого, это шло по левую сторону этажа и было непрозрачным.

— Запреградная видимость ноль, — честно сообщила Ариса. — Что происходит за стеклом, не наблюдаю. А ты каким-то образом видишь?

— Вижу, конечно.

— Как? И что? — в такие моменты, видимо, действительно лучше общаться в стиле соотечественницы Норимацу.

— Обычный песок, для моих глаз не преграда, — непонятно ответил Ржевский, мрачнея ещё больше и зачем-то извлекая из подмышек сразу два пистолета. — Любое стекло — это обычный расплавленный песок, иногда с добавками, — пояснил он невысказанный вопрос. — Сквозь такое я вижу, если очень захочу.

— Не знала, учту, — приняла к сведению Накасонэ.

Теперь стало понятно, каким образом кое-кто видит и сквозь женскую одежду.

— Что там? — по примеру напарника она тоже приготовила боевые амулеты.

— Люди в чужой форме, на лицо китайцы, скрутили Чонг и… допрашивают. — Последнее слово потомок гусара выдал после едва уловимой паузы. — Ей больно, но она терпит и ничего им не говорит.

В следующую секунду напарник принялся стрелять из обоих стволов, не поднимая рук, от бёдер.

Чёрное стекло, треснув по периметру, с грохотом осыпалось на пол.

—… именем закона! Или ты, сука, сейчас всё расскажешь! Или сдохнешь прямо здесь, но будешь долго молить, чтобы смерть пришла поскорее! — после падения звуконепроницаемой преграды тут же стали слышны говорящие на жонг-гуо голоса. — Ты арестована! Всё, отбегалась!

— Жандармерия хань, — бросила шиноби по-японски, мазнув взглядом по формам боевой пятёрки. — У старшего маго-связь с кем-то из начальства активна, они здесь официально.

— По рожам видно сразу было, — мрачно бросил Ржевский, поднимая руки и выводя стволы в горизонт на уровне плеч.

Накасонэ не была сильна в использовании огнестрельного оружия, однако, насколько поняла, товарищ таким образом взял под прицел превосходящего в количестве противника: Дмитрий именно из этой позиции, даже на бегу, был в состоянии поразить полдесятка целей быстрее чем за секунду (опыт).

— ОСТАВАТЬСЯ НА МЕСТАХ! ИМЕНЕМ ЗАКОНА СОТЫ, ВЫ АРЕСТОВАНЫ! — он неожиданно повысил громкость, почему-то выбрав русский язык, затем сорвался на бег.

Метров двадцать пять, прикинула про себя японка, стартуя за ним. Сокращает дистанцию, чтоб взять кого-то живым: перестрелять вообще сквозь стекло мог, эти тюти б и не поняли.

Китайские боевые маги действительно находились тут со вполне официальной миссией, что явствовало из атрибутов: форма, амулетное сопровождение, ещё кое-какие детали, очень многое говорящие выпускнику её заведения.

Три следующих события по времени совпали.

Во-первых, самый молодой хань врезал по бегущему Ржевскому боевым файерболом. Не попал (тот уклонился) — но тем не менее.

Во-вторых, старший остановил излишне ретивого молодого хлопком по плечу. В-третьих, этот же старший выставил магический щит (ага, огнестрел в руках блондина не нравится), затем пренебрежительно осведомился вслух (на родном языке!):

— Кто такой? Стой, где стоишь, если заживо сгореть не хочешь!

Четвёрка его подчинённых оставила в покое очень жёстко зафиксированную на стуле Чонг, перестраиваясь в ханьский боевой порядок.

— Армейские маги, — выдохнула Ариса, считывая построение. — Серьёзные ребята, хотя форма почему-то фискальная. Фискальная жандармерия.

Десять метров. Пять. Три. Всё.

Ржевский, она успела это заметить, на ходу заменил магазин у левого ствола. Сейчас прозвучал сдвоенный выстрел и Накасонэ поняла: усиленные патроны. Специальные, взятые неизвестно из каких загашников, но явно антимагические.

С другой стороны, кому ещё профессионально уметь воевать с магами, как не представителю известной фамилии? Как говорится, имя уже обязывает.

Ржевский семейной репутации не посрамил: навороченный китайский магический щит схлопнулся через ноль-три секунды после его двух последовательных попаданий в одну и ту же точку.

Она, конечно, знала, что кое-кто стреляет более чем пристойно, но сейчас впечатлилась по верхней планке: на бегу, под прицелом вражеских заклинаний, уложить двойку в одно и то же место за долю секунды…

— ВЫ НАХОДИТЕСЬ НА ТЕРРИТОРИИ ГОРОДА СОТА! — Ржевский, оказавшись внутри боевого построения хань, ничуть не обескуражился.

Говорил он по-прежнему не по-китайски, игнорируя тот момент, что заграничные гости его несильно понимают.

Впрочем, язык интонаций и жестов тоже оказался на что-то способен: сбив чужой щит, товарищ рванул в открывшийся проход и прихватил за горло главного.

Через секунду Дмитрий плавным движением прикрылся им от подельников, сменил язык и на идеальном жонг-гуо сообщил иностранцам, что они находятся в чужой юрисдикции. Им лучше сдаться добровольно, пока не началось.

Китайцы откровенно вели общение по бесшумке, поскольку один из них тут же ответил:

— Считаю до трёх. Отпускаешь его, — кивок на командира и презрительный взгляд в адрес лаовая, — и можешь валить! Где мы находимся, не твоё дело: вон отсюда, чужак! Это последнее хорошее предложение, повторного не будет.

— Вот это я и называю бардаком, — бросил напарник через плечо по-японски. — Когда в стране носители чужой формы чувствуют себя как дома. А Серёжа Воронцов и третья канцелярия заняты своими очень важными делами — но другими.

— Дима, беги! — явно из последних сил выдавила из себя по-русски Чонг. — Это хорошее предложение, они сдержат слово!

БАХ! Мужская рука, не делая скидок на пол, врезала ей по лицу.

— Говорить на понятном языке! — бросил заместитель командира группы по-китайски, не особо впечатляясь стволом у головы своего начальника. — Эй, лаовай, ты понимаешь язык нормальных людей? Или можешь только по-своему?

Специально выводит из себя, почему-то чувствуя свою безнаказанность, поняла Накасонэ. Дима ж только что говорил на их языке, этот своими ушами слышал.

Глава 4

Ариса Накасонэ, клан Накасонэ. Выпускница малоизвестного и очень специфического учебного заведения в Киото, Япония.

— Попытка на троечку, Бублик, — флегматично бросил Ржевский в ответ на центрально-западном диалекте китайского без какого-либо акцента.

Не то чтоб Накасонэ ориентировалась абсолютно во всех тонкостях жонг-гуо, но в данном случае знаний хватило.

Маг мгновенно покраснел: его круглое и слегка приплюснутое лицо, к бабке не ходи, наверняка регулярно служило предметом чужой, к-хм, ну пусть будет иронии.

БАХ! В следующую секунду потомок гусара, не отпуская горла пленника из захвата локтем, чуть отклонился назад и выбросил вперёд правую пятку, пробив чёткий майя.

Дотянулся и попал, удивилась шиноби: того, кто ударил рукой по лицу Чонг, унесло, как листок ветром.

Ржевский действительно очень высокий дан каратэ-до: ушибленный китаец улетел спиной вперёд (даром что маг); весьма жёстко встретился со стеной (в том числе затылком на безвольно качнувшейся назад шее), затем мешком опал на пол.

— Минус два, Бублик, — ласково сообщил блондин заместителю командира группы, — у тебя сейчас по личному составу.

В качестве иллюстрации Дмитрий покачал перед носом удерживаемого в захвате правым стволом.

— Итак. — Потомок одиозного кавалериста без перехода стал серьёзным и заговорил буднично и спокойно, словно учитель, ставящий на место распоясавшихся первоклассников. — Сперва честно отвечаете на допросе. Потом отвечаете по закону. В случае чистосердечного раскаяния в суде останетесь живы — наше правосудие бесконечно милостиво к исправляющимся грешникам. Возможно, даже в тюряге посидите недолго: есть вариант на амнистию, хотя здесь не обещаю.

Азиаты озадаченно переглянулись: с одной стороны — говорящая лягушка, которую и всерьёз воспринимать неохота, с другой — не подающий признаков жизни сослуживец под стеной и старший группы, в висок которого упирается пистолет.

— Бесполезняк, видимо, аргумент, — заключил напарник по миссии по отсутствию реакции противника.

В следующую секунду он пнул в спину импровизированного заложника и отправил его в объятия сослуживцев:

— В группе параллельная иерархия, неформальная. Командира не уважают, заправляет замОк.

Договаривал фразу Дмитрий под аккомпанемент смешивающегося боевого порядка хань: живой снаряд, направленный в их ряды, предсказуемо внёс некоторое замешательство.

Ариса сделала товарищу знак, чтоб остался на месте, а сама плавно шагнула вперёд. Оказавшись между китайцами, она врубила амулет ближнего боя из арсеналов родины, как раз на такой случай.

Магов выгнуло дугой, абсолютно все их мышцы свело судорогой, на короткий промежуток времени группа утратила боеспособность.

БАХ! БАХ! БАХ! Ржевский тут же сориентировался и по полной реализовал подвернувшийся момент: бросил пистолеты обратно в кожаные чехлы подмышки и нанёс несколько ударов кулаками.

Буквально по одному на человека — но вполне хватило.

Дальше напарники споро поработали в четыре руки специальными вязками из арсенала ниндзя и боевая группа фискалов Поднебесной стала напоминать личинок шелкопряда — могут только изгибаться червяками на полу, а больше ничего не могут.

— Хорошие узлы! — Дмитрий удивился прикладной технике шиноби, которую, судя по лицу, наблюдал впервые.

— Это упрощённый вариант, — прокомментировала японка доброжелательно. — Рядом со мной находишься ты, сильный мужчина, потому вязала их по-мягкому. А вообще в ходу чаще второй вариант, если нужно жёстче.

— Как было бы по-жёсткому? — заинтересовался блондин, рыская по сторонам и не находя того, что искал.

— По-жёсткому, если бы я одна должна была зафиксировать такое количество мужиков, при связывании использовала бы накидные петли на их половых органах, — добросовестно объяснила Накасонэ. — Чтоб при ЛЮБЫХ попытках освободиться… — она оценила вытянувшиеся лицо собеседника. — Ты понял!

Видимо, лучше тактично недоговорить.

— Хренасе. — Ржевский молниеносно ушёл в себя, впечатляясь услышанным по максимуму. — А если говорить технически, то как…?…

— Шелковая нить-струна, ею ещё сыр режут, — Ариса безошибочно предвосхитила следующий вопрос. — Очень тонкая и прочная, используется специально в качестве мостика между путами на запястьях, путами на щиколотках и путами на…

— Я ПОНЯЛ!

— Вот, смотри. — С таким напарником устранять разночтения в подготовках есть смысл без купюр.

Для иллюстрации японка достала из кармана несколько разноцветных мотков:

— Каждая — на свою конфигурацию.

— Конфигурацию ЧЕГО??? — блондин отвесил челюсть до пола и на мгновение прекратил распутывать пленницу.

— Мужские гениталии могут иметь разные конфигурации, — теперь непониманию партнёра озадачилась Накасонэ, всё же так очевидно. — Для фиксации за них, с учётом анатомических различий у разных типов мужской геометрии, необходимо учитывать… — она в пару секунд прочла элементарную лекцию, которую девочки в её учебном заведении всегда знают на пять с плюсом.

— Спаси Христос, — взгляд Ржевского остекленел, сам он медленно перекрестился.

Глаза напарника по миссии смотрели в никуда, рот остался приоткрытым.

— Ладно, наверное, с твоей физической подготовкой такие ухищрения ни к чему! — поторопилась проявить повторную дипломатичность азиатка. — Это для нас, слабых женщин, инструмент! Наверное, — кажется, пора менять тему. — Что делаем дальше?

— Я по конфигурациям мужских ******* не специалист, — отмер напарник, выныривая из застопорившихся мыслительных процессов. — Над подобной теорией, во-первых, раньше не задумывался; во-вторых, не накопил достаточной статистической закономерности, — он с опаской покосился на собственный пах. — По формам этого самого. Чтобы назначение различного цвета шёлка на твоём уровне понимать… — слова давались ему с неким напряжением.

— Проехали⁈ — предложила она, дружелюбно хлопая партнёра по спине и принимаясь самостоятельно развязывать китаянку, поскольку процесс освобождения Сяо Ши совсем остановился. — Четверо целых арестантов и один при смерти, если ему помощь срочно не оказать. Чонг, ты как⁈ — Ариса подхватила за плечи знакомую по предыдущему плену и подняла на ноги. — Сможешь идти⁈ Рассказывай, что у вас тут произошло.

— Погоди минутку, сперва кое-кому слонов раздам. — Хань метнулась к столу, извлекла из верхнего ящика целительский амулет и полностью опустошила его резерв на себя. — Во-о-от, теперь можно жить дальше. — Она медленно выпрямилась, вытянула вверх руки и потянулась. — Дим, помоги, пожалуйста, как мужчина?

— Без вопросов, — солидно и компетентно кивнул Ржевский, становясь собой-предыдущим. — Что делать?

— Вон тот — предатель, — Сяо Ши вышла в оконный проём, шагая прямо по битому стеклу. — Ему надо задать несколько вопросов, можно даже без рукоприкладства, если добросовестно отвечать станет.

В противоположном помещении, где ещё минуту назад ровными рядами сидели на стульях арендаторы, тоже произошли изменения: типа в форме, вышагивавшего с победоносным видом, теперь прижимали к столу человек восемь, не давая шелохнуться.

Ещё пятеро или шестеро обстоятельно и старательно «лектора» били — деловито, без особых эмоций, словно выполняли какую-то рутинную работу.

* * *

— Думала, отбегалась, — с несоответствующим её возрасту взрослым видом сообщает Чонг после того, как арендаторы и сотрудники, освобождённые из второй стеклянной комнаты, начинают наводить порядок на этаже.

К первоначальному количеству связанных пленных прибавился ещё один: тот, который бегал между рядами стульев и что-то вещал.

— Сиди! — Накасонэ, несмотря на извечное этническое противостояние между хань и нихондзин, конкретно к Сяо Ши относится более чем ровно.

Видимо, дело в совместном пребывании в плену.

Ариса подрывается с высокого барного стула и направляется к гладкой на первый взгляд стенке, занятно.

Ладно, я. Я-то чувствую, что там пустота и догадываюсь, какая и зачем. А какие органы чувств у напарницы по миссии? Видимо, эти шиноби не так просты, как я о них думал поначалу.

Японка нажимает на ничем не отличающуюся от других плиту и часть стены, сдвигаясь вверх, открывает мини-кухню.

— Ты же чаю хотела сделать? — дружелюбно уточняет Накасонэ через плечо, затевая колдовать над печкой с магическими нагревательными элементами. — О, повышенная мощность… Кипит! Какой будешь?

— Жасминовый, — озадачено косится на неё хозяйка, занявшая глубокое кресло. — Слушай, а чего это ты такая добрая?

— С ума сошла? — Ариса на мгновение поворачивается. — Тебя только что месили фискалы, жёсткий допрос по второму протоколу!

— Второй плен за неделю, — машинально поддакиваю.

— Ты же японка⁈ — недоверия в глаза Чонг меньше не становится.

— Совсем дура? — шиноби пожимает плечами и возвращается к приготовлению чего-то там на печке. — Я что, не человек? Лично ты мне не враг, Дима с тобой тоже спит и тебя тоже любит! По работе конфликта интересов нет, — она ненадолго задумывается, затем продолжает. — Ну или если бы был, уж ты бы мне точно сразу сказала…

— Хм.

—…чего пока не произошло! С чего мне на тебя дуться? Что нам делить?

Китаянка ничего не отвечает, только задумывается сильнее, отстранённо наблюдая за чужими манипуляциями над собственной кулинарией.

— На! — Ариса бухает на невысокий столик прозрачный стеклянный чайник.

Из непрочно заткнутого деревянной пробкой носика по помещению ползёт неожиданно сильный запах.

— Ты же Чёрный Дракон заварила! — Сяо Ши выныривает из прострации, удивлённо глядя на поданный напиток. — Полтора золотых за унцию!

— И чё теперь? — японка недоуменно пожимает плечами и добавляет на столик три пиалы, видимо, по количеству присутствующих.

— Ну, теоретически, он для дорогих гостей, а не для себя, — на автомате выдаёт Чонг, впрочем, тут же наполняя пиалы.

— Мы — твои дорогие гости, — ухмыляется шиноби, принимая из рук хозяйки первую ёмкость. — Спасибо за дорогое угощение, а-ха-ха.

— Вот я дура, — хань с виноватым видом хлопает себя по лбу. — Точно. Вы же в гостях. Мозги не варят после… — она бросает взгляд на дверь смежного помещения, где находятся шестеро её соотечественников мужского пола.

— Рассказывай, — предлагает весьма техничная и грамотная в общении Накасонэ. — Что у вас тут за ботва случилась? А то Ржевский, пока тебя не послушает, прибитого спасать не кинется: тот и душу богу отдать может, рёбра лёгкие пробили.

Хорошо, если только их, отмечаю про себя: я вложился в полную силу, всей ступнёй. На поражение и целился — женщин бить нельзя, за это.

Вслух, впрочем, не озвучиваю (у меня своё отношение к тем, кто на мою землю приходит с оружием в руках и без предупреждения. Или с боевой магией, что одно и то же).

— Чай хорошо заварила, спасибо, — китаянка поднимает бровь и ведёт подбородком в знак благодарности. — Сейчас, минуту… Налей ещё… А-а-а, хорошо! История почти анекдотическая. У меня здесь, — кивок в сторону рабочего цеха, — соглядатаи супруга есть. Я, честно говоря, в курсе, что они докладывают, но обычно не беспокоюсь: происходит не сразу, пока то, пока сё.

— Что-то пошло не так?

— Угу. В этот раз как-то слишком быстро сообщили.

— О вас с Димой⁈ — Ариса исполняется неподдельной женской заинтересованностью (никак не профессиональной, мне кажется).

— Ага. Ржевский ещё с территории не вышел — а мужу уже вложили! — жалуется Чонг. — Чуть ли не в подробностях, хотя откуда им знать, дверь-то закрыта была.

— Э-э-э, могу задать нескромный вопрос? А на что ты рассчитывала? — весёлое выражение лица Накасонэ чуть диссонирует с обсуждаемой темой. — Начиная заниматься этим, если знала, что мужу скажут?

— Я же думала, что сюда приехала на несколько месяцев. — Хань берёт с блюда печенье. — Если честно, ни на что не рассчитывала: брак династический, по расчёту с обеих сторон, интим вообще за всё время был ровно пару раз — муж-то старик.

Кажется, сейчас покраснею от стеснительности и пикантных подробностей, поскольку застенчив в этом месте, похоже, я один.

— А наследник нужен, да? — шиноби ухватывает с половины пинка какой-то недосказанный контекст.

— Ну. И это ещё кроме прочего! — вырывается у Сяо Ши. — Я молодая, не уродина, не дура! Я эмоций каждый день хочу, молчу о физиологии! Чтобы всё бурно, со страстью, с чувствами, а не…!…

Девицы сперва многозначительно смотрят друг на друга, затем задумчиво — на меня.

— Понятное дело, — вздыхает Накасонэ как будто с пониманием. — А твой чё, по большей части уже способен только кряхтеть?

— Не то слово.

Ещё один женский обмен взглядами, словно меня нет.

— Знаешь, муж ещё руку поднимал регулярно, — продолжает делиться деликатным хань, опрокидывая в себя третью пиалу. — Я сюда и свалила подальше от абьюза. К одному нашему специалисту по психике ходила накануне, так он говорит: повсеместная практика в такой ситуации. Не просто личная проблема.

— Расскажи-и-и???

Не понимаю, это женские посиделки? Или напарница по миссии очень технично вошла в роль, отыгрывает её и деликатно подробный опрос проводит?

Неясно.

— Когда мужик импотент (а по факту у меня так и есть), он е*ёт не жену, — возмущённо выдаёт незастенчивая, как оказалось, Чонг. — Он начинает дрюкать её мозги! Там какая-то подмена у него в голове происходит, — хань задумчиво упирает указательный палец себе в висок, — и он пытается реализоваться хоть в чём-то.

— Чтоб через рукоприкладство в твой адрес сохранить в своих глазах собственную мужскую состоятельность? — как зачарованная, спрашивает японка. — Ой, я думала, только у нас так…

— Ага. Что-то типа этого. Нет, не только у вас, — кивает китаянка. — А когда мы с Димой…

— Я ПОНЯЛА.

—… и ему тут же об этом стуканули, то он последние мозги потерял, — фыркает Сяо Ши презрительно.

— И?

— Сам явился к фискалам, заложил те структуры и оборот, которыми управляю я, и предложил им меня наказать, представь.

— Не получается представить, — разводит руками напарница по миссии. — За что тебя после е*ли с Ржевским должны наказывать фискалы?

— За неуплату налогов.

В этом месте впечатляюсь до полного изумления.

Многое в жизни видел, в разных местах бывал и даже среди разных рас; но чтоб старый муж на молодую жену налоговиков насылал…

Даже у дроу такого не припомню, уж на что тёмные эльфы — специфический народ, другим не чета.

Впрочем, есть ещё один нюанс, посерьёзнее личной жизни.

— А какого хрена ваши люди в форме пришли на нашу землю с оружием? Без разрешения, без предупреждения? — вклиниваюсь в чужой разговор, который на самом деле не совсем и чужой. — Здесь не ваша страна, здесь наш город Сота.

— Могу обсуждать только следствия. Причины — не мой уровень, — отвечает Сяо Ши. — Муж в возрасте, друзья у него такие же.

— Не понял? — не поспеваю мыслью за ней.

— У нас в Поднебесной он бы в жизни такие дела проворачивать не смог, как проворачивает, если бы с кем-то из налоговиков с самого верха не общался. Специфика страны, — она словно извиняется. — Я думаю, муж по пьянке попросил главного фискала провинции создать мне такие проблемы, чтобы я не выпуталась: они с детства дружат и по выходным вместе в баню ходят.

— И-и-и? — смысл действий незнакомого рогоносца от меня по-прежнему ускользает.

Хотя-я, говорю самому себе на заднем плане сознания: что Чонг — замужняя женщина, я узнал уже после того, как.

Не до.

Интересно, изменилось бы что-то между нами, если б она раньше сказала? Перед нашим, к-хм, близким знакомством на её рабочем месте?

Ладно, дурацкая мысль и нервотрёпная заодно. Потом когда-нибудь её додумаю. Может быть.

Ненавижу внутренние нравственные конфликты, ибо с собой надо жить в согласии. Опять же, сделанного не воротишь, а зарядил — стреляй.

— А что по итогам и следствиям? — технично вворачивает ещё одну ловкую фразу Накасонэ. — Меня, кстати, тоже интересует, с каких это кочерыжек ваши вояки с неприкрыто военной же миссией на территорию другого суверенного государства попёрлись.

Вообще-то, подобие ответа от допрошенных прозвучало. Сота — место, где вот-вот разразится бардак, ОМП вон, на улицах уже применялось.

Пятёрка магов-китайцев, которая приехала вытряхнуть деньги из соотечественницы-китаянки, сразу после отмены моратория превратится в неловленный мизер, как и всё ими сделанное. Особенно с учётом того, что из не-китайцев никого трогать не планировали — это заместитель командира группы поведал.

— Бюрократия, — вздыхает хозяйка кабинета и наливает ещё чаю. — Наша чёртова бюрократия. Главный фискал захотел выслужиться и наплевал частично на законы вашей территории, Дим. Боевые маги, — кивок на дверь смежной комнаты, — в Поднебесной очень часто беспредельничают.

— Здесь не Поднебесная, — напоминаю аккуратно.

— Инерция мышления, — парирует Чонг. — Знаешь, у нас они привыкли, что являются верхним сословием, а тут просто по накатанной покатились. Да и не думал никто из них, что ты магический щит им собьёшь. Кстати, как смог⁈ Так бы они порталом ушли — только их и видели.

— Дуплет в одну точку, — вместо меня поясняет японка. — И боеприпас специальный был. Наверное. Ладно, рассказывай дальше, чего ты зелёная и грустная? Всё ж позади?

* * *

Шу Норимацу, Изначальная Соты, Глава клана Ивасаки. Сигнал передан через мост амулета Ржевского.

— Владимир Алексеевич? — для разговора с Суровцевым Дмитрий зачем-то вышел из китайского здания на улицу. — Есть минутка?

— Да. — На амулетный вызов Ржевского банкир ответил сразу. — Что-то случилось?

— Не совсем, но… Помните, вы кредит предлагали?

— Да, вам на покупку этажей. Хорошо помню. Актуально? Вы же уже всё купили?

— Актуально, но не мне. И сумма иная.

— Кому? Целевое назначение? Сколько?

Потомок сослуживца предка мужа, не тратя времени, перешёл к делу.

— Чонг Сяо Ши, группа ДРАКОНЫ МАО. — Дальше блондин назвал сумму. — Цель: оплата фискальной задолженности их завода в Соте в родной бюджет за последнее полугодие. Там двойное налогообложение, если вы в курсе.

В канале связи повисло молчание.

— Место, где нужны деньги — Китай, — Ржевский не смутился реакцией собеседника и повторил. — Я готов выступить поручителем, но такую сумму быстро не мобилизую. Поможете?

— Дайте маяк, — потребовал Суровцев, что-то для себя решив на ходу. — Я сейчас к вам шагну и поговорим лично, не таким образом.

— Я…

— Дмитрий Иванович, подобные вопросы на расстоянии не обсуждаются! Вы не понимаете, что просите меня официально профинансировать Триаду?!! Ещё и межгосударственным платежом в адрес чужой Короны?!!

Хм, имя китаянки, оказывается, известно и в банковских кругах, подумала Норимацу. И весьма неплохо, судя по реакции. Хоть завидуй славе.

— Я хотел сказать, что маяк могу дать только для мобильного портала, — терпеливо договорил перебитый блондин. — Через такой вы из Столицы сюда не шагнёте — я в Соте.

— Я отлично понимаю, что вы в Соте, если речь о семье Чонг! Я сперва нашим банковским овалом в ваш филиал перейду, вот, уже топаю. Оттуда — к вам. Давайте маяк!

Глава 5

— Здравствуйте, — Суровцев шагает из магического овала и, не глядя на других, протягивает руку мне. — Можем тут общаться?

Чонг и Накасонэ, разговаривающие между собой на жонг-гуо в этот момент, синхронно поднимаются из-за стола и тактично направляются на выход.

Занятно, кабинет-то принадлежит Сяо Ши.

— Подождите! — лицо банкира возмущённо вытягивается. — Госпожа Чонг в разговоре явно не лишняя, если речь идёт о её финансировании!

Арису он, видимо, принимает за обычную служанку: схожая азиатская внешность, такой же разрез глаз, а в акцентах языка Поднебесной потомок соратника пращура явно не ориентируется, чтоб отличить японку от китаянки по произношению.

— Не садитесь. — Подхожу к двери, за которой находятся пленные. — Ознакомьтесь перед началом разговора: мне будет очень интересно услышать ваш комментарий.

— Жандармерия Китая? — неподдельно удивляется финансист. — При исполнении? А что они в чужой стране потеряли⁈

Меня терзает тот же самый вопрос, только другими выражениями.

Суровцев активирует интерфейс браслета и подвешивает в воздухе, насколько понимаю, голографический справочник знаков различия силовых структур Поднебесной:

— Ещё и фискалы, — констатирует он через пару секунд. — Боевые маги, занимающиеся налогами. Прибыли к нам явно не погулять. С заданием? — на его лице начинает проступать понимание. — Ну не в Китае же вы их в плен взяли да сюда приволокли?

— С заданием по прямому профилю, — киваю. — Которого у них здесь даже теоретически быть не должно — потому что есть такое понятие как суверенитет. Что скажете?

— Скажу, что кое-какие государственные функции трещат по швам и происходит это не в Поднебесной… — Банкир быстрым шагом возвращается к креслу.

Какое-то время молчим: я — давая ему подумать, дамы — из чувства такта и приличия.

Далия и Мадина всё время говорят: когда беседуют мужчины, женщины открывают рот только по просьбе или по команде. Японка и китаянка тезиса никогда не оспаривали, что сейчас и демонстрируют.

Ха, а деду Трофиму с женой повезло в этом плане гораздо меньше! Уже молчу про жестокий и бесчеловечный запрет на свободу секса в их браке (мужу, не жене. Жене оно как раз не надо и очень даже вредно со всех сторон, женский запрет я полностью поддерживаю).

От мысли о собственном везении в личных отношениях настроение резко идёт вверх.

— Сумма задолженности в двести девяносто тысяч золотом Соты откуда взялась? — Суровцев извлекает из кармана блокнот, карандаш и требовательно глядит на китаянку.

Получается, он её действительно в лицо откуда-то знает, если с Накасонэ не перепутал.

Похоже, у банка имеется свой информаторий, в том числе с идентификаторами личностей.

— Пеня, — лаконично отвечает Чонг.

— За что?

— Абсолютно незаконный, начисленный в обход установленных процедур штраф Родины за несвоевременное предоставление бухгалтерской и финансовой отчётности. Я его, конечно, впоследствии оспорю и даже в суде отменю, но пока…

—…Чтоб не заблокировали все ваши счета, чтобы не отозвали вашу лицензию на экспортные операции, которую потом восстанавливать замучаешься, лучше заплатить, — понимающе кивает Суровцев. — Хоть ты и тыщу раз прав. Путь наименьшего сопротивления.

Видя моё недоумение, он поясняет:

— У них, чтобы открыть дело за границей, нужно оформлять отдельное разрешение — так называемая экспортная лицензия капитала.

— Вне зависимости от размера бизнеса? — уточняю, начиная кое-что подозревать.

— Вне.

Хренасе, маразм. И Чонг не рассказывала.

Впрочем, об административном регулировании бизнес-процессов, особенно на их территории, мы с ней до последнего момента меньше всего говорили — были, к-хм, темы и занятия в общении поактуальнее.

— Получается, чтоб китайцу открыть маленький магазинчик в Соте, на родине на это надо получить одобрение чиновников? — переуточняюсь ещё раз, чтобы наверняка.

— Мхм, — кивает Сяо Ши. — Причём предварительное, не задним числом и не явочным порядком.

— Готов спорить, пакет документов далеко не бесплатен? — теперь уже предполагаю практически безошибочно.

— Угу. У нас вообще бесплатно даже самые маленькие винтики государственной системы не то что не шевелятся, а даже и не смотрят на заявителя.

— Ещё одна коррупционная схема! — вспыхиваю искренним негодованием, сопоставив услышанное. — Этого же без взятки наверняка быстро не сделаешь!

Сяо Ши в ответ заливисто и громко хохочет:

— Убери слово «быстро» из своего предложения и получишь правильную фразу. Точно характеризующую наше делопроизводство.

Банкир пару раз скупо хихикает с ней в унисон, затем переводит взгляд на меня:

— Дмитрий Иванович, обстановка мне ясна полностью. Откуда у вашей подопечной взялась потребность в такой сумме — теперь тоже поня…

— Вообще-то капитализация моего бизнеса раз в восемь больше активов Димы! — обиженно перебивает китаянка, деликатно поднимая руку, как школьница. — Это к вопросу, кто чей подопечный! — под укоризненным взглядом гостя она копирует меня и наивно хлопает глазами. — Хотя-я, наверное, терминология не принципиальна?

— Вы находитесь на нашей территории, где Ржевский весит немало по праву рождения. Ваши проблемы — вон, за ближайшей стенкой на полу лежат, — равнодушно пожимает плечами финансист. — И носят форму вашего государства. Проблемы эти решает Ржевский собственной персоной, из-за чего и обратился ко мне в банк. Для меня подопечная — вы, по терминологии предлагаю не спорить.

— Как скажете. — Хань кротко кивает, делая детское лицо.

— Слушай, какая ты красивая! — вырывается у меня на её языке под наплывом чувств, хорошо, соотечественник не понимает. — И декольте выразительное!

Накасонэ реагирует мгновенно, но непонятно: отклонившись назад, она выпадает из видимости посетителя. Затем, выпучив глаза, Ариса вертит пальцем у виска, бьёт себя костяшками пальцев по лбу три раза и сверлит меня возмущённым взглядом.

Ещё губами перебирает беззвучно, боюсь представить, с какими словами — судя по выражению лица.

Ладно, потом расспрошу, что это на неё накатило.

— Госпожа Чонг, вы позволите задать вам ряд вопросов по бизнесу? — видя лёгкую заминку на лице азиатки, Суровцев поясняет. — Сумма кредита очень значительна. Да, у меня есть ресурс и да, я даже готов его задействовать ради Ржевского без каких-либо условий. Но, — он поднимает вверх указательный палец. — Я должен понимать, в какие сроки получу деньги обратно, извините за прозу жизни. И из каких легальных источников вы их возьмёте, это важно!

— Я — поручитель, — теперь на мгновение поднимаю руку я.

— Разумеется, — спокойно кивает гость. — Без вашего поручительства, Дмитрий Иванович, этого разговора вообще б не было. Но ваши личные доходы с биржи, господин Ржевский, я отлично знаю из нашего с вами личного же общения. Из одного источника вы будете отдавать займ не один квартал, простите за каламбур, пусть тот ваш бизнес и растёт. Нужны ещё поступления!

— Надо погасить быстрее, чем будет прописано в договоре? — догадываюсь по контексту.

— Да. Как минимум, желательно. Я возьму сумму из резервного фонда, назад нужно вернуть как можно скорее. Вот мои нюансы вам для понимания…

Китаянка через минуту неуверенно поднимает глаза на меня, переходя на родной язык:

— А почему он бескорыстно помогает⁈ Он же здорово подставляется внутри своей финансовой структуры⁈ Видит меня первый раз в жизни.

— Этот Суровцев — потомок того самого штабс-ротмистра Суровцева, который сперва в Потешном Полку подвизался в известное время, затем — в Первой Кавалерийской, — поясняю.

— С основателем твоего рода вместе служил⁈ — вспыхивает пониманием Чонг. — Его пра-пра…дед?

— Да.

Ещё с ними третьим служил Основатель Династии, но это, наверное, паразитная сейчас информация.

— Спрашивайте, что хотите, — предлагает хань банкиру по-русски.

— Чтоб ваши фискалы начислили ТАКОЙ налог, должны быть причины. Почему столько? Откуда взялась именно эта сумма?

— Беспредел.

— Официально их позиция как звучит? Точнее, обоснование?

— Под будущий заказ Ржевского я мобилизовала кое-какие маго и техно-технологии, извините за тавтологию… — китаянка за пару минут рассказывает суть нашего коммуникационного проекта. —… таким образом, потеснив магов на ниве связи, мы очень быстро возьмём весь рынок под себя, — заключает она. — По крайней мере, здесь в Соте среди простого народа, аристократию не считаем. Первое время монополия будет естественной и непобедимой: в маго-сервисытретьему сословию по большей части хода нет, а та же связь и маяки для порталов актуальны всем.

— А простой народ — восемь десятых всего населения, — подхватывает мысль банкир, резко уходя в себя и начиная укрывать блокнот расчётами. — Согласен, за такой куш есть смысл пободаться. Плевать на любые риски.

— И я подумала так же! — соглашается Сяо Ши. — Второй момент: Нихон на уровне очень серьёзных чинов уже проявили интерес к идее. В случае успеха они захотят построить такое же у себя с нашей помощью. — Это я ей говорил.

Суровцев присвистывает, наплевав на этикет.

Рядом с первым столбиком вычислений тут же появляется второй.

— Фискалы, применив метод косвенного анализа, заявили, что я скрываю доходы: если я выделила такие магические ресурсы под будущее производство, значит, какие-то результаты у меня уже есть. Типа, рисковать никто не будет, что-то я уже продала, взяв авансы.

— Их логику я тоже понимаю, — задумчиво кивает Суровцев. — Теперь. Они просто предположить не могут, что такие значительные финансовые решения могут приниматься по личным мотивам.

Кажется, пора краснеть от смущения: и Сяо Ши, и Ариса в этом месте заинтересовано косятся в сторону моего паха, при том ухмыляются и многозначительно переглядываются между собой.

Попутно впечатляюсь: я и не предполагал, что Чонг настолько напряглась сама и напрягла других ради меня.

Где-то неудобно из-за услышанных цифр. Я думал, она так легко решает текущую задачу потому, что у них населения много и уровень конвейерного производства очень высок. А получается…

— Ваши фискалы абсолютно искренне верят, что если фабрикант вкладывает столько в новый конвейер, значит, какая-то прибыль из проекта уже в кармане, — финансист озвучивает мои собственные выводы. — Знаете, у меня нет больше вопросов! Я просто об этой идее коммуникационных вышек не знал, вот, держите.

Суровцев активирует интерфейс красного браслета (артефакт банка, насколько вижу). Затем он, дважды подтвердив личность, совершает на наших глазах последовательно пять операций.

— Хренасе. — Я и среагировать не успеваю, настолько быстро мой личный счёт в ювелирно-биржевом профсоюзе пополняется на запрошенную сумму плюс десять процентов. — Почему вы дали больше, чем мы просили?

Неужели откат?

— Запас, — поясняет Суровцев, прочитав что-то по моему лицу. — Когда ваша девушка начнёт платить по счетам на родине, к ней наверняка придут с протянутой рукой один или два чиновника в цепочке. Поверьте, оно везде одинаково работает.

Да верю, чё. Я не на луне родился.

— Потребуется что-то ещё на оперативные расходы, был опыт, — умудрённо кивает соотечественник.

Не знал. Точнее, не предусмотрел.

Коротко благодарю его, тут же пересылая деньги маго-банкингом в распоряжение Сяо Ши.

— Спасибо. — Заморожено выдаёт она, поднимаясь из кресла и кланяясь. — Я даже не думала, что такое возможно. Спасибо!

— Дмитрий Иванович, все договоренности в силе, — итожит гость, поднимаясь из кресла. — Жду погашения по той схеме, что обсудили, не смотрите, что кредит перечислил лично вам, — банкир сворачивает интерфейс профессионального артефакта.

— А почему, кстати? Почему вы деньги дали Ржевскому? — прорезается молчавшая всё время Накасонэ. — Если они для Чонг? Всё равно же он ей перенаправил, мы все видели. В чём был смысл?

— Одно дело — дать взаймы личному другу, вы правильно сказали, Ржевскому. Ещё и от Суровцева! А там — мало ли, что первый с теми деньгами сделает.

Кажется, у моей фамилии имеется своя инвестиционная история, прочно переходящая в весьма определённую репутацию.

— В этом случае никакая сумма ни у кого из нашей страны вопросов не вызовет, — равнодушно вторит моим мыслям финансист. — Даже если Дмитрий Иванович по семейной традиции на утро не вспомнит, куда такой бюджет вечером промотал. И на что бы он его ни потратил; не впервой, прости, господи… — он коротко крестится. — Как говорится, «И у министерства финансов есть места, куда лучше не соваться», традиционные расходы фамилии Ржевских на слабый пол — из этого списка.

Ты смотри, угадал. Кажется, снова пора краснеть, причём не за свои подвиги.

— Получается, Ржевский — это практически легальный канал слить любую сумму от вашего внутреннего аудита зарубеж⁈ — уточняет педантично японка.

Чего-то она сейчас дотошностью на Шу похожа, хотя всё остальное время — разные люди.

— Если через слабый пол — то без вопросов, — уверенно подтверждает банкир. — Любой Ржевский, потративший любые деньги на любую женщину, автоматом избавляется от любых фискальных подозрений — неписаное правило. Просто желающих ссудить этому роду всё меньше с каждым поколением, но схема-то живая.

Впечатляюсь услышанным. Занятная вещь — фамильная репутация, занятная и непредсказуемая, как порыв ветра в горах.

— Да понятно, чё. Спасибо огромное, — тоже поднимаюсь, чтобы попрощаться. — Один и тот же платёж, но в адрес Триады, ещё и квази-государственными каналами, может вызвать гораздо большее количество неудобных вопросов.

— Дим, можно тебя на минутку? — Сяо Ши поднимается следом за нами.

От предыдущей удручённости на её лице не остаётся и следа.

— Не выходите, — качает головой финансист. — Я закончил и пошёл, вы оставайтесь.

— Благодарю ещё раз. — Делаю шаг из-за стола, чтобы проводить гостя.

Потомок соратника пращура активирует магический овал прямо тут, чуть в стороне.

— Не за что, — спокойно констатирует он. — Мы все из Первой Кавалерийской; «Кто, если не мы». Дмитрий Иванович, несвязно с этим делом! — он задерживает мою ладонь в своей.

— Да? — интересно, что бы это могло быть.

— А как вы узнали о прибытии китайских вояк, что так быстро среагировали? — банкир кивает на дверь. — И как с ними справились в одиночку? И что планируете дальше в этой связи? Ничего, что о таком спрашиваю?

Вообще-то, это я хотел с ним по данному пункту посоветоваться, но он быстро уходить намылился.

— Нормальные вопросы, — пожимаю плечами. — О вторжении не узнавал, случайно пересёкся здесь. Как справился: действовал по обстановке.

Извлекаю из подмышек для иллюстрации стволы, запасные обоймы, выщёлкиваю пару спецпатронов.

— А-а-а, у вас антимагия с собой, — понимающе кивает финансист, едва мазнув взглядом по снаряге и боеприпасам. — Отдаю должное вашей предусмотрительности!

— Вы не удивились, — замечает японка. — Прикольно.

— Я менее всего в этой жизни сомневаюсь в умении стрелять, — опять пожимает плечами Суровцев. — Человека, носящего фамилию Ржевский. Просто не знал, что в наше время кто-то с запрещённым огнестрелом по улицам ходит, но теперь всё встало на свои места.

— Сота. Изначальный. — Напоминаю. — Имею право. И я позавчера собственноручно отменил царский указ на территории города: уже ОМП по улицам гуляет, а власть не чешется.

Юридическое значение моего распоряжения, конечно, спорно, но вот политическое иногда весит намного больше.

— М-да уж. Хоть старые девизы вспоминай, — отстранённо замечает банкир.

— Лично я их никогда и не забывал, — замечаю. — Регулярно цитирую.

До чего приятно общаться с тем, кто находится с тобой в едином контексте.

— «Пока есть хотя бы один глаз, одна рука и исправный ствол, Первая Кавалерийская всегда рядом», — декламирует Суровцев, ещё раз жмёт мне руку и уходит к себе.

* * *

ИНТЕРЛЮДИЯ

Маго-чат Изначальных, Совет Города Сота.

Ржевский: Взял пятерых китайцев в формах и при исполнении. Отгадайте, где?

Филлипов: Да уж явно не в Китае. Покажи?

Ржевский: На, смотри. #маго-видео.

Вяземский: Мне, пожалуйста, словами, а не загадками. В Соте? Или где-то в другом месте?

Ржевский: Никаких или. Хоть и в Китайском Квартале, но в Соте, на нашей территории. Иностранных служивых в форме, при исполнении служебной задачи, всё как надо.

Меншиков: Точнее, как не надо. М-да уж.

Ржевский: Братва, что делать будем? По мне, это край.

…

Ржевский: Когда ко мне на участок группа Эмирата явилась, это был первый раз. Я подумал, случайность: мои проблемы, бывает. Но теперь уже система, не находите?

Трифонов: Договаривай, Дмитрий Иванович. Со всем уважением, твоих завихрений в голове из нас никто не предскажет…

Лукин:…Хотя с твоими выводами мы согласны, чего уж. В данном случае, пожалуй, даже заранее и авансом.

Ржевский: Выводов ровно два. Первый: обстановка на НАШЕЙ территории вышла из-под контроля. ОМП, магический конклав, который по факту никому не подчиняется — это ладно. Неприятно, однако утёрлись и пошли дальше — жизнь продолжается.

Авдеев: Но…?…

Ржевский: НО теперь я системно наблюдаю представителей ЧУЖОЙ власти у себя дома. Насаждающих хоть и законы, но ЧУЖИЕ. Это нормально?

Вяземский: Как бы нет. Наверное.

Ржевский: Хорошо, поставлю вопрос иначе. Кто здесь хозяин? И если тот, кто мы думаем, то каким образом ЧУЖИЕ оружные люди здесь себя чувствуют как дома?

Меншиков: Ну, положим, маги! Оружный только ты, Дмитрий Иванович. Но по сути нечем крыть.

Ржевский: Знаете, я терпел, осматривался, но сейчас моё терпение лопнуло. Точка. Баста. Хватит.

Лукин:?

Ржевский: Когда по моей территории ходит чужой солдат с оружием в руках, это красная линия. Если Столичной власти пофиг на бардак в Соте, то мне очень даже не пофиг.

Филлипов: Ловко ты базу подвёл, ха-ха. Впрочем, не поспоришь, мы-то согласны. Что предлагаешь?

Вяземский: Из военного сословия, Дмитрий Иванович, ты среди нас один — тебе и карты в руки. Что надумал?

Меншиков: если бы вопрос был торговый либо производственный, я бы знал, что сказать. Однако соглашусь с коллегами: по части чужаков в формах на своей территории Ржевские ориентируются несоизмеримо лучше.

Лукин: Потому что традиция. Говори, Дмитрий Иванович!

Ржевский: Через пяток минут я сделаю объявление по маго-сети Соты о воссоздании Первой Кавалерийской — в связи с утратой Столичной властью контроля над обстановкой.

Филлипов: Не крутовато?

Ржевский: Я от своего имени выступлю, других не неволю.

Лукин: Может, и есть смысл… Сегодня — боевые маги Эмирата к Ржевским вломились да китайские — в Китайский квартал. Но Иваныч прав: это всё равно что вооружённые люди на нас с высокой башни на нашей же земле чихают. По факту.

Меншиков: Что с нас?

Ржевский: Буду благодарен, если поддержите. Знамя над моим небоскрёбом уже подняли.

Вяземский: У тебя ж только первые этажи выведены?

Ржевский: Во-первых, без разницы — с пятого этажа тоже видать. Во-вторых, скоро будет весь небоскрёб, китайцы быстро строят.

* * *

ИНТЕРЛЮДИЯ 2

—… На каком основании? — принцесса Юлия процокала каблуками через кабинет, размерами напоминающий зал, и запрыгнула на стол брата.

— Я же работаю! — лениво возмутился Дмитрий. — Куда влезла⁈

— Ты мне первый сообщения о Свободной Зоне шлёшь. Я к тебе через весь дворец несусь. А теперь ты работаешь?

— В тексте же всё сказано, — удивился царевич. — Зачем через весь дворец нестись?

— За разъяснениями. Я из твоего текста только вижу, что Ржевский чрезвычайное положение на территории Соты объявил и что некоторые его поддержали. — Цесаревна выхватила из руки брата стакан и опрокинула содержимое себе в рот.

— Ну да, это и отправил. А ещё ты чего хочешь? Тебе этого мало?

— Для ЧП должно быть хоть какое-то формальное основание. Маргинал типа Ржевского не получил бы поддержки других людей — более серьёзных — если бы…

— На. — Наследник перебил сестру, активируя маго-видео.

— Китайские солдаты⁈ — досмотрев до конца, Юлия удивилась.

— Да. На территории. Как у себя дома — по словам Ржевского. Это и есть их основание.

— Ох.

— Да. Их позиция: «Центральная власть в очередной раз проспала вторжение, не первое. Начинаем обороняться своими силами, застава в ружьё».

— Сука! — Царевна дала волю эмоциям и ударила кулаком в столешницу.

Стол подпрыгнул вместе с ней.

— Эй, полегче! Иди к себе и у себя мебель ломай! — возмутился брат.

— Он на упреждение сработал, — процедила принцесса. — Тварь пронырливая, ненавиж-ж-жу-у… Я связалась кое с кем там; говорят, простой народ под это дурацкое знамя чуть не толпами валит.

— Да. Идея научиться валить магов из огнестрела оказалась неожиданно популярной, — нехотя признал брат. — Но о толпах речь не идёт, пока меньше сотни в какой-то реестр записались.

— Откуда знаешь⁈ — Юлия даже подалась вперёд.

— Небоскрёб Шереметьевых, — опять нехотя ответил принц. — Сквозь новую защиту понятно какого имения видно не всё, но количество входящих и выходящих они сосчитать могут.

— Шереметьевы же вышли из игры⁈

— Это они из игры в Столице вышли, за Соту, а наблюдать из собственных окон им никто не запретит. Равно как и бросить картинку мне, — наследник активировал изображение на одном из артефактов.

Сестра и брат какое-то время нечитаемыми взглядами сверлили маго-грамму: над недостроенным зданием на уровне возводящегося пятого этажа бился под порывами ветра один очень неплохо узнаваемый жителями Империи флаг.

* * *

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Привет! — они помахали рукой китаянке, входя друг за другом.

— А почему сразу в кабинет портал не открыли? — слегка озадачился обилию явившихся жён Ржевский, полулежавший в кресле и между делом лапавший за зад замужнюю Чонг. — Чего во дворе выгрузились?

Накасонэ, стоя за спиной блондина, старательно разминала его плечи, шею и затылок.

— Давайте знакомиться заново! — радушно предложила менталистка хозяйке, проигнорировав вопрос супруга и сделав ему соответствующий красноречивый знак. — Я Мадина, это — Далия, они — Наталья и Виктория.

— Анастасия Барсукова, мой супруг Трофим, — продолжила княгиня и по совместительству жена деда Дмитрия, после чего с интересом осмотрелась в чужом интерьере. — Интересная мебель.

— О, вы тоже пришли? — при виде старшего родственника кое-кто решительно поднялся. — А мы тут… — дальше он неловко замялся, поскольку отследил взгляды прибывших.

Ржевский-младший быстро убрал собственную пятёрню с заднего фасада китаянки и (видимо, в порыве чувств) зачем-то засунул ладонь в карман.

— Осмотреться на месте хотели, — за всех ответил Трофим Степанович. — Ты ж сам скомандовал: кандидатов в рекруты записываем на участке, но всё основное движение будет тут.

— Плюс мы не одни пришли, — деликатно намекнула Анастасия. — Внизу — кое-кто из Изначальных и первые пятеро из списка кандидатов. Они будут управлять остальными. Твоя жена, — кивок на принцессу, — сказала, что внутреннюю кухню в здании Чонг другим без её разрешения показывать не стоит.

— Вы всё правильно сделали! — перехватила инициативу хань на правах хозяйки. — У меня и места больше, чем в имении Ржевских, и строения уже готовы. И потенциальных вражеских наблюдателей нет, — Сяо Ши имела ввиду небоскрёбы соседей в Золотом Квадрате.

— Трудно не согласиться, — Ржевский-Барсуков почесал за ухом. — У нас земля как на ладони, если сверху глядеть. А у вас зашёл в квартал — и хоть конём гуляй, наблюдать некому.

— Плюс одни узкоглазые вокруг, — спокойно добавила Анастасия. — Любого чужака из нашего народа за версту видать.

Присутствующие немного помолчали, не зная, как реагировать на последний пассаж. Впрочем, своего отношения к иноверцам и инородцам княгиня никогда не скрывала.

— Кто ещё владеет значимой недвижимостью в округе? — поинтересовалась предусмотрительная Виктория. — Может, с ними тоже какой-то разговор нужен? Типа организации взаимодействия?

— Я сам справлюсь, — изобразил ангельскую улыбку Дмитрий, напоминая жене об иерархии.

— Ни с кем кроме меня договариваться не нужно, — Чонг тут же деликатно сгладила углы. — Моей фамилии достаточно, чтобы вести дела хоть и от имени всего Китайского Квартала. — Она немного подумала и добавила, — по крайней мере, в данном случае.

* * *

Какое-то время ушло на рутину: выделение места под штаб (Чонг пожертвовала половиной второго этажа), распределение задач первым пятерым добровольцам (Ржевский настаивал, что самоуправление возрождаемой структуры должно быть полным и без Изначальных).

— Кто будет тренировать новичков в итоге? — поинтересовался Меншиков, принявший предложение гостеприимной хозяйки и оставшийся после всех сует на чай вместе с Трифоновым и Лукиным в специальном павильоне на пятом этаже.

— Дед, — Дмитрий неопределённо ткнул большим пальцем за спину.

Ржевский-старший за столом засиживаться не стал: сослался на интересное занятие, личный опыт и чуть не вприпрыжку направился по лестнице вниз, во внутренний двор.

По идее, полсотни стрелков, если верить ему и Дмитрию, первых магов смогут убить уже буквально завтра-послезавтра — при определённых условиях.

Вопрос лишь в количестве оружия и патронов.

— Думаешь, начинания энтузиастов хватит, чтобы создать серьёзный противовес быстро? — задал тревожащий вопрос Трифонов. — И что может сотня стрелков, кстати?

— Смотря какие стрелки, — мудро заметил супруг. — В потенциале — весьма немало, маги в уличных боях быстрее закончатся.

Хотя-я, по-большому счёту, уже ввязавшимся в авантюру поздно пить минеральную воду, подумала про себя Наджиб. Информация обо всех причастных к Первой Кавалерийской наверняка пошла гулять по всей Империи.

Уважаемая ею на данном поприще Норимацу, с другой стороны, шансы косвенных бунтовщиков оценивала как весьма высокие (а Шу в теме военного противостояния понимала профессионально).

— Думаешь, за эти твои считанные дни получится подготовить силу, противостоящую настоящим боевым магам? — продолжил неудобную тему Лукин, тревожась о чём-то своём.

— В своё время наследники Основателя Династии потому и распустили часть, что этот самый простой народ со стволом в руке оказался в состоянии дать укорот их магам, — нейтрально заметил Ржевский. — Ещё и на такой дистанции, что те только массовыми заклинаниями по площадям ответить могли, но в сегодняшний Соте это не аргумент. По целому ряду причин. Все просто историю забыли, — блондин перебрал в воздухе пальцами.

— Я, в принципе, вижу пару вариантов тактики против вас, — подала голос Анастасия. — Как нашими пятёрками с твоими стрелками в городской застройке бодаться. Но если у вас будут порталы, если вы ориентируетесь в верхних этажах и превышающих высотах небоскрёбов… — она недоговорила.

Изначальные просветлели: мнение конкретной магессы весело изрядно.

— Да и не будет никто в ближайшее время сколь-нибудь значимые силы наших коллег сюда бросать, — рубанула прямолинейная Наталья. — После того, как по сети маго-видео иностранных солдат прошло. Это уж пото-ом, когда разберу-утся.

Наджиб некстати припомнила поговорку насчёт или ишак, или султан, или автор анекдота.

— Плюс если информация о сумасшествии Ноль-первого широко в массы не пойдёт, — поддакнула Виктория. — А она пойдёт, ведь так?

Все вопросительно посмотрели на потомка гусара.

Тот солидно кивнул и незаметно, как ему казалось, засунул левую ладонь между подушкой ближайшего кресла и жопой аль-Футаим:

— Вопрос времени. Пока без деталей, но привод Его Августейшества в суд я своими руками организую, слово. А уже оттуда трансляция его красоты на всю Империю будет: получается, за власть сцепятся наследники всех очередей. Скорее всего.

— Станет не до отдельного города. Наверное. — Предположила Виктория.

Присутствующие опять немного помолчали.

— На бьющего издалека мага есть свой инструмент, — зачем-то пояснил Ржевский в адрес супруги деда. — Оптический прицел называется, хотя его тоже загодя пристрелять не мешает.

— Да кто этим умением сейчас владеет? — отмахнулась та легкомысленно.

Блондин ухмыльнулся:

— Есть ещё шарящие люди, по всей сумме знаний причём. Выбор позиции, поправки на ветер, влажность, давление, температуру… — Дмитрий прислушался к себе, после чего продолжил с удивлением. — Дед тоже в теме понимает! Азы преподать всяко сможет.

Лукин и Трифонов даже дыхание затаили, не сводя глаз с говорящего.

— Точно? — Барсукова-старшая не спорила, а поддерживала беседу.

— Уверен, — твёрдо подтвердил кое-кто. — Даже баллистические калькуляторы будут. Каждый стрелок на выходе… в круг рассеивания… масса пули и навеска пороха…

Наджиб слегка поудивлялась образованности супруга на некоем узком поприще.

Авантюра, затерянная Дмитрием, была авантюрой лишь на первый взгляд, просто менталистка не сразу это поняла.

С точки зрения политического анализа, Система галопом стремилась к выходу из равновесия. В периоды смут, в Эмирате это помнили хорошо по предыдущим периодам, использование регулярной армии на территории Соты — прожект без перспектив.

Если во главе начинания не окажется дееспособного монарха, отсутствует гарантия магам-участникам: голову сложить можно запросто, а в случае победы бонусы получить не с кого (среди прямых Наследников Престола единства нет и не предвидится, а ещё есть наследники второй и третей очереди).

— Мы покурим в окно? — вежливо поинтересовался Лукин у Чонг тем временем. — Можно?

— Конечно.

Двое Изначальных подошли к дальнему оконному проёму, распахнули створки — и замерли.

Дмитрий, уловивший их резкое напряжение, тут же присоединился — и тоже замер.

Мадина без паузы бросила на себя ментальный буст. После этого, не тратя времени на лишние движения, она вытащила картинку из головы Трифонова.

Внизу находился средних размеров одноэтажный склад. Между ним и зданием образовался простенок, скрытый со всех сторон.

Именно в этом простенке Трофим Барсуков, вплотную прижавшись к неизвестной фемине сзади, двигался сейчас… весьма характерно.

Никакой одежды ниже пояса ни на нём, ни на женщине не было.

— Вот это поворот событий, — просипел Ржевский-младший панически, лихорадочно стреляя глазами по сторонам.

В принципе, старик почти всё рассчитал правильно, менталистка оценила изящество решения: уголок укромный, не заходят в него годами, снаружи не видно.

Снаружи, но не сверху — самые разные люди прямо сейчас с интересом наблюдали спектакль из окон близлежащих зданий. Кое-кто даже с азартом снимал происходящее на маго-видео.

— Что там⁈ — кузины Барсуковы, все три, уловили нотку напряжения на лицах соотечественников.

Виктория осталась на месте, а Наталья и Анастасия быстрыми шагами направились к злополучному окну.

Снизу на грани слышимости донеслись звуки, которых лучше б не было.

Наджиб со звоном впечатала ладонь в лицо, мысленно.

Глава 6

Что же делать. Что же делать. Что же делать.

Сейчас Анастасия прошагает полдесятка шагов до окна — и конец деду.

Думай, голова, думай.

— Что там? — Наталья реагирует быстрее прочих.

Она, кстати, достаточно вспыльчива в силу стихии, хотя и отходит быстро: если решит поддержать старшую сестру, у старика моего резиста на температуру нет.

Тревога за кровного родственника запускает что-то вроде ментального буста (хотя я ни разу не менталист): сознание неожиданно разгоняется, окружающие начинают двигаться как в сиропе, звуки растягиваются в низкий вибрирующий вой.

Хренасе. А может, у меня стихия ментала после облучения той установкой открылась⁈ Может, и я теперь как Наджиб⁈

Было бы прикольно. Молчу уже, сколько новых знакомств со слабым полом заводить можно. Если чужие мысли видеть и в нужную сторону быть в состоянии их подправить.

Героическим усилием воли останавливаю непривычный пока поток сознания, несущийся в непонятную сторону курьерским поездом.

Точнее, перенаправляю его: и правда, это у меня с перепугу тоннельное мышление открылось, Наджиб рассказывала.

Скорость анализа каскадно возрастает, эвристическая составляющая прыгает вверх по экспоненте — но исключительно в рамках какой-то одной узкой темы.

Если с непривычки, говорила Мадина, в этом самом потоке мыслительных процессов можно хрен знает куда унестись вдаль от актуального. Замечтался — и привет, всё прозевал. Примерно как я сейчас.

Четыре шага до окна у Анастасии. Что же делать, что же делать.

Как назло, именно в эту секунду вдобавок к визуальному конфузу снизу доносятся звуки. Восторги свои Трофим Барсуков озвучивает во всю глотку (ставшая где-то сакраментальной семейная фраза).

Ой, как не вовремя…

Может, только я услышал? Мазнув взглядом по сторонам, вижу — не только. И, судя по выражению лица Мадины, мне не послышалось.

Вот это да, вот это поворот событий. Что же предпринять.

Ничего искромётного в голову не приходит.

Деда надо спасать: лицо его жены, неуместно чуткие уши которой тоже уловили отголоски радости супруга с улицы, очень нехорошо меняется.

Такие глаза мне приходилось видеть у дознавателей военной контрразведки. Вражеской. В тот момент, когда разрозненная мозаика в их головах из разноцветных фрагментов собиралась воедино и они понимали, кто я на самом деле.

Всего три раза случалось, однако непередаваемых ощущений хватило с запасом — даже в этом мире и в текущем теле испарина по спине.

Кстати, в первый раз банально повезло: был с собой нож под рукавом рубахи, как Шу здесь носит, а эльфяра попался медлительный. Но вот второй и третий разы даже вспоминать не хочется: еле ноги унёс, причём в прямом смысле.

Чёрт, опять тоннельное мышление куда-то не туда уносит.

Понять бы ещё, как из этого ментального буста выходить, потому что пока кроме скорости мыслительных процессов — никаких тебе положительных эффектов.

За себя никогда так не боялся, а сейчас.

Деда жалко. Попадёт на ровном месте ни за понюшку табаку — вон, по лицу троицы сестриц Барсуковых его незавидная перспектива очень хорошо видна.

* * *

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

Глаза супруга превратились в круглые местные червонцы — изрядного диаметра монеты, вполне себе увесистые.

Взгляд Дмитрия заметался по сторонам, на лице явственно проступили признаки столь несвойственной ему неконтролируемой паники.

Мадина с интересом подняла бровь и приготовилась получать удовольствие: назревающий спектакль обещал быть увлекательным, хотя и весьма скоротечным.

О беспрецедентном накале ближайшего будущего явственно свидетельствовал взгляд Анастасии Барсуковой, изменившийся после того, как неудачный порыв ветра донёс до неё в распахнутое окно отголоски мимолётного счастья её мужа снаружи.

Или удачный порыв ветра, это ещё как посмотреть — мерзкого похотливого старикашку менталистке было нисколько не жаль. Почему-то. Хотя и родной дед горячо любимого супруга.

Можно, конечно, вообще влезть Альхариру в мозги, чтоб протащиться по полной из первых рук, но лень.

На лице Дмитрия одна эмоция сменяла другую с запредельной скоростью — он лихорадочно перебирал варианты, как бы вывести родственника из-под удара. Наджиб знала Ржевского достаточно, чтоб заценить все его гениальные идеи лишь по мимике.

Кажется, спектакль будет даже интереснее, чем думалось, отметила она про себя.

С одной стороны, неизбежная сцена между Барсуковыми — уже занятно. С другой стороны, непосредственный типаж кое-какого блондина доставлял сам по себе.

— МАДИНА! МЕНТАЛЬНЫЙ ФРИЗ НА ВСЕХ БЫСТРО! — разродился неожиданно хриплой командой Ржевский-младший на языке Залива.

Фигасе. У мужа что, ментальный буст открылся? Хотя с его-то мыслительной конфигурацией берёзового полена это даже теоретически казалось невозможным.

Двойник принцессы поколебалась, сомневаясь в выводе, но иной природы запредельная скорость речи супруга иметь не могла. Равно как и синхронизированный с ней нистагм его выпученных глаз.

Наджиб от изумления сделала то, чего сама от себя не ожидала и в других обстоятельствах никогда бы не сотворила: нарушила профессиональные правила вкупе с личным кодексом.

Выполнила команду второй половины.

— Гад! — возмутилась она непоследовательно в следующую секунду в его адрес, парализовав других.

— Чего это? — Ржевский-младший, заценив застывших присутствующих, слегка успокоился. — Спасибо за фору по времени! — выдохнул он с такой простодушной благодарностью, что стало где-то совестно.

— Иди в жопу! Фриз — вариант ментального принуждения, его нельзя использовать на людях! Иначе как в крайнем случае, — добавила она на полтона тише и с некоторым колебанием.

— Сколько времени у нас есть⁈ — блондин дальновидно не стал отвлекаться на второстепенные моральные терзания жены, концентрируясь на главном. — Когда они в себя придут и соображать начнут⁈

— Смотря кто.

—???

— Далия и сейчас в себе, просто дурачится, — хмуро прокомментировала Наджиб идиотское выражение лица двойняшки. — У неё иммунитет от моего воздействия, мы ж одинаковые.

А всё-таки непередаваемая мимика кое-чьей белобрысой физиономии уже стоит того, чтобы терпеть этот несовершенный мир.

— Пха-ха-ха-ха-ха, нафига сдала⁈ — аль-Футаим стала нормальной и зевнула.

— Далия, умоляю. Ситуация более чем серьёзная, — супруг на веселье принцессы отреагировал бледным лицом, замогильной интонацией и немигающими глазами. — Счёт на мгновения, дедушку надо спасать!

— О. — Августейшая близнец, выглянув из окна, молниеносно сориентировалась и принялась записывать маго-видео. — Вот это шоу! — Закусив губу в порыве энтузиазма, монарх старательно запечатлела сперва совокупляющегося внизу престарелого негодяя, затем затеяла снимать лица наблюдающих сверху, с этажей. — Ха, наблюдение за наблюдающими даже прикольнее. Вот это стрим, надо в маго-сеть выложить…

— Что ты творишь⁈ — из бледного листа бумаги Ржевский стал бордовой свёклой.

— Тс-с-с, не ори на ухо. Буду тебя потом шантажировать, — пояснила заботливая аль-Футаим. — Если вдруг начнёшь ерепениться и меня не слушать, пригрожу эту запись жене твоего родственника отдать. — Она наиграно наморщила лоб и добавила. — Впрочем, если будешь себя хорошо вести… Пха-ха-ха-ха-ха, ну у тебя и лицо, муж наш!

— Ты!.. Ты!.. — блондин захлебнулся негодованием.

— Аха-ха-ха, купился! — хорошему настроению монарха не было предела.

Мадина сморщилась, как от зубной боли.

— Эй, супруг наш, не парься. Я уже удалила. — Далия действительно парой движений стёрла запись. — Только это всё равно не поможет, — она потыкала пальцем в окно. — Вон сколько свидетелей кроме меня, независимую запись ведёт добрая половина. У всех не сотрёшь, — она зевнула ещё раз.

— Ой. — Ржевский затравленно втянул голову в плечи. — Что же делать?

Хоть жалеть старого мудака начинай, рассердилась на саму себя Наджиб.

— Я не я буду, если меньше чем через четверть часа твой достопочтимый дедушка, да хранит его Аллах и приветствует, не станет звездой маго-видео на всю вашу Соту, — безжалостно припечатала принцесса. — Попомни мои слова: люди обожают смотреть, как другие люди е**тся. А тут такое шоу, — она с любопытством взглянула вниз. — И тёлка ничё такая. Хотя как женщину я её понимаю не до конца, м-да.

— Как теперь быть? — голос потомка гусара ушёл вниз на добрый десяток тонов.

— На сколько времени ты всех заморозила? — буднично поинтересовалась принцесса у близняшки.

— От четырёх до пяти минут, — добросовестно прикинула менталистка.

— Пха-ха-ха, как ты могла? Где твоя сознательность? — разумеется, аль-Футаим решительно протопталась по больным мозолям не только у блондина, а и у совести Наджиб. — Ты же никогда не применяешь ментальное принуждение всуе? Что это с тобой стряслось, Мадиша?

— Дура! — выдохнула менталистка обиженно и развела пальцы, чтобы снять эффект каста.

— С Т О Й! — Дмитрий вцепился в кисть жены. — Насчёт фриза я тоже был неправ, по тупости брякнул! Но они ж его сейчас…

— Весьма на то похоже, — подлила масла в огонь чёрствая аль-Футаим. — Кажется, молодая супруга твоего родственника кое о чём догадалась, — она потыкала пальцем в сторону красноречивого (несмотря на фриз) лица Анастасии Барсуковой, затем стала нормальной. — Дим, ну какими мозгами твой старый козёл думал? Я не моралист, но всё должно иметь свои границы, — она задумчиво плюнула в окно, не особо заботясь, куда попадёт. — Знаешь, за дурость дороже всего платить приходится, закон жизни.

— Сейчас не время искать виноватых! Далия, помоги советом, я знаю, ты можешь! Ты точно в состоянии придумать, как выкрутиться! — поток сознания лился из блондина легко и непринуждённо.

— До чего занятно наблюдать тебя, о муж наш, в порыве подобной искренности, — впечаталась монарх ехидно. Потом, правда, снизошла. — Религия, Дим. Разве что религия.

— Поясни! — потребовал Ржевский, обречённость которого тут же сменилась несгибаемой верой в возможность благоприятного исхода.

— Если твой своеобразный дед сообщит жене, что перешёл из вашей веры в нашу, их семейный скандал хотя и взлетит до небес, но будет не на тему его регулярного блуда, — Далия ещё раз ткнула пальцем в окно. — А уже совсем по другим причинам.

— Опа. — Супруг словно с разбегу на стену налетел.

— Кстати, по Канону женой правоверного может быть и христианка, не возбраняется.

— Мадина! — на кое чьём лице стремительно проступал энтузиазм. — Не то чтоб всерьёз, но чисто теоретически. А можно ли без вреда чуть исправить чужую память? Так, чтобы… — к концу фразы интонации блондина стали вкрадчивыми и обволакивающими.

— На! — Наджиб выстрелила кукишем ему под нос. — Во-первых, я сделала ошибку, которая больше не повторится. На автомате выполнила команду мужа, просто не сообразила по инерции.

— Ох. — Кое-кто стал бесконечно виноватым. — Я же тоже не со зла, а по дурости. Вот чёрт…

— Во-вторых, — продолжила Наджиб, подпуская в голос обманчивых ангельских обертонов.

— Ой, — потомок гусара слегка позеленел. — Когда ты делаешь такое вот доброжелательное вступление, дальше всегда идёт что-то неприятное.

— Головой подумай? Далька права: твоего гормонально развитого дедушку сейчас куча людей снимает на маго-видео.

— Как же быть…

—… А в вашем городе эти видео до Альхарир, — тычок пальцем в Барсукову-старшую, — дойдут даже не завтра, а через минуту. Принудительная амнезия ничего не даст, уже молчу, кем мне потом себя ощущать.

— Да, я и сам не спорю! Это так, лихорадочный поиск наощупь в потоке… Далия, как выглядит кратчайший путь в вашу религию?

— Такой, чтобы через пять минут твой дед уже с позиций НАШЕЙ веры дискутировал? — ухмыльнулась аль-Футаим. — Когда его жена в себя придёт?

— Да!

— Никак, — честно развела руками принцесса. — Пха-ха-ха, ну у тебя и рожа, муж наш! Я тебя люблю, — она широко улыбнулась и добросовестно чмокнула Ржевского в нос.

— Мадина, а можно ли этот твой фриз по времени увеличить? — блондин принялся перебирать варианты, хватаясь за все подряд соломинки, до которых мог дотянуться или которые мог хотя бы вообразить. — Всё равно ведь правило ты нарушила? — зачастил он суетливо. — А где пять минут, там и семь, а?

— Бесперспективняк, — покачала головой чёрствая принцесса. — Дим, ты просто с позиции дилетанта не понимаешь объём работы, который в данную секунду тащит Мада.

—???

— Она им заблокировала кратковременную память, раз. Механизмы депонирования памяти, два… — монарх в пару секунд осветила кое-какие вопросы прикладной физиологии мозга. — Вместе с тем, она поддерживает их нервную систему извне — дыхание, сердцебиение. Уже молчу о том, что все стоят и не падают.

— ДА-А-А⁈ — блондин проникся.

Даже разинул рот, с уважением глядя на менталистку.

Наджиб деликатно опустила глаза.

— По-хорошему, после ментального удара все вообще на землю валятся, — завершила краткий образовательный курс принцесса. — Это Мада у нас — гуманист, всегда в пять раз больше работает, чтобы эстетика не пострадала. И чужая самооценка — разбитую рожу с пола потом не соскребать.

— Что делать⁈ — взмолился Ржевский. — Чуть больше четырёх минут осталось! Далия, ты сто процентов можешь что-нибудь придумать!

* * *

Какая-то тоска и безнадёга. Абсолютно беспросветная ситуация, в которой нет хороших решений.

И мои жёны старику нисколько не сочувствуют, как назло (а из-под палки их не заставишь). Без сочувствия же выхода в безвыходном положении не придумать.

Далия так и вовсе цинично заявляет: кроме чуда и Аллаха Трофиму Барсукову сейчас уповать не на что. Ещё злорадствует: за всё надо платить, знал, на что шёл.

— Вот если он как-то выкрутится, то в нашу Веру ему прямая дорога, — итожит супруга-монарх, в силу профдеформации привыкшая относиться к чужим судьбам как к пешкам на шахматной доске.

Хладнокровно и без эмоций.

— Тогда у него хотя бы легитимный вариант на наложниц появится, — добавляет вредная временами менталистка. — Сможет дрюкать, кого хочет, вполне себе законно. О! Дим, и семейную молитву за ужином на весь Эмират твой дед тогда с чистой совестью прочесть сможет! Как старший мужчина в семье, помнишь, ты спрашивал? Переживал ещё, что сам не в состоянии?

До той молитвы ему сперва бы дожить без проблем. Вслух, впрочем, не озвучиваю.

Внезапно двери мало кому доступного помещения на территории Китайского Квартала распахиваются с такой силой, что прям стена вибрирует:

— Ржевский! — внутрь влетает ещё одна принцесса, которая Елена и которая родом из-за другого моря, противоположного острову Шу. — Хорошо, что ты здесь!

До чего ж она невовремя, прям зубы заныли. Ещё и говорит языком Альбиона, словно дома находится.

— Как меня нашла? И как сюда попала? — добросовестно изумляюсь её появлению, попусту расходуя драгоценные секунды.

— На территорию Чайна-тауна проход свободный же, — удивляется сисястая шатенка, с которой был шапошно знаком предшественник. — Сюда, в этот комплекс, пускают всех желающих в Первую Кавалерийскую. А внизу я просто Нимб Монарха показала охране и сказала, что к тебе иду.

Какие-то китайцы излишне, к-хм, раболепные перед царственными персонами.

Вовремя удерживаюсь и вслух этого тоже не говорю.

Про себя думаю: если и не изобрету ничего, чтобы помочь деду (а всё к тому идёт), пусть хоть по полной повеселится напоследок.

— Не знаю, с чем ты принеслась, но это крайне невовремя, — заявляю Елене решительно. — Пожалуйста, давай перенесём несрочный разговор.

Хоть зубами скрипи: тут до дедовой семейной кульминации всего ничего осталось, а всякие эгоцентричные иностранки свои местечковые проблемки считают центром вселенной.

— Фигасе. Наш супруг чё, решительно от внимания такой аппетитной девушки отбивается? — присвистывает задумчиво аль-Футаим языком Залива. — Нихрена не поняла из их беседы, но мимика занятная.

— Сама удивляюсь, — кивает Наджиб, кратко переводя ей содержание наших реплик. — Такие сиськи, а Димуля с ней как с Левашовой. Хотя тут есть за что подержаться, — она придирчиво рассматривает стати вошедшей.

— Сиськи никуда не денутся, были и останутся, — не удерживаюсь от язвительного ответа. — Поди, дальше здания Совета Города не убегут — ей у нас справку для вступления в наследство получать… А вот родного деда через пяток минут уже может… чёрствые вы создания!

— Аха-ха-ха!

— Пха-ха-ха-ха-ха!

Вот же… Охота материться.

— Да задолбали вы ржать! — Елена переходит на русский. — У вас боевой менталист внизу был, на деда Ржевского при мне ментальное принуждение подвесил! Я прикинулась, что меня тоже накрыло, потом к вам побежала! Ты!.. — она обличительно вытягивает палец в сторону Наджиб. — Кто за ментальную безопасность штаба Первой Кавалерийской отвечает⁈ Нафига ты своим мозги промываешь, когда у тебя враг на дворе конём гуляет⁈ — гостья из-за рубежа, несмотря на разницу с женой в магических рангах, сомнамбулически качающихся присутствующих оценивает влёт.

И не ошибается, что занятно.

Вот это да, вот это поворот событий. Так и в бога поверить недалеко.

— МОЛЧИ! — без перехода орёт Мадина заграничной коллеге так, что хочется прилечь ничком и вытянуть ноги в сторону шума, прикрывая голову руками. — НЕ ПОМОГАЙ! Я САМА У ТЕБЯ ИЗ ГОЛОВЫ ТАЩУ! В глаза мне смотри!

— На. — Визитёрша с Альбиона делает два стремительных шага внутрь и останавливается с женой глаза в глаза.

— Ой. Правда. — Сипло бормочет Наджиб через долю секунды, растерянно оглядываясь на нас.

Параллельно она щёлкает пальцами — парализованные присутствующие отмирают.

— Что⁈… — Анастасия, почувствовав свободу и не размениваясь на пустословие, со скоростью звука поджигает на пальцах даже не дуплет, а целых три заряда плазмы.

Зптем опрометью несётся к окну.

От неё не отстают Виктория и Наталья, примерно с теми же намерениями.

* * *

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

Знакомая мужа по имени Лена-Сиськи по территории Соты на всякий случай передвигалась под собственной монархической амулетной защитой — происхождение и статус позволяли.

Мадина её неожиданное появление в комнате прозевала именно поэтому — сисястая не давала отклика в ментале.

Реагировать нужно было быстро и точно, потому соплей Наджиб не жевала: к гротескному сообщению странной девицы она отнеслась со всей серьезностью (тем более что та всё-таки хреновенькая коллега).

— Ой. Правда. — Она недопустимым образом растерялась от того, что увидела в чужой голове.

Вместе с пятёркой рекрутов на территорию действительно прошёл шестой, менталист, по крайней мере, в профессиональном восприятии Елены его взятие под контроль Ржевского-старшего выглядело более чемубедительно.

Наследница герцогства в Альбионе искренне верила в то, что говорила. Это даже если опустить логику событий — вряд ли персону её уровня можно заподозрить в предварительном сговоре с нищим бомжом Барсуковым-Ржевским.

Ещё и с какой целью? Дать тому безнаказанно вые*ать очередную кошёлку в простенке между мусоркой и сараем? А выгода герцогини в чём?

Логика неизвестного менталиста, так странно применившего свой дар на престарелом маргинале вместо чего-то более серьёзного в штаб-квартире возрождающейся воинской части, от дочери рода Наджиб пока ускользала. Она не могла ответить на вопрос «Зачем?!!», но от этого факт не переставал быть фактом.

— ТИХО! — Анастасии Барсуковой на удивление хватило повторного рыка Мадины, чтобы взять себя в руки и прекратить пугать присутствующих боевой плазмой. — ОНА НЕ ВРЁТ! ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, САМА ВЕРИТ! — в Лену-Сиськи позволительно ткнуть пальцем для экономии времени, переживёт.

(Можно подумать, жена из Залива даже в такой момент не видит, как рослая и фигуристая фемина с Северо-запада расчётливо и будто бы случайно поворачивается в сердцах буферами в профиль! Явно же чтобы кое-кому было лучше заметно).

Наджиб сделала плавный шаг влево-вперёд, технично пропустила мимо себя свалившегося с непривычки в буст Дмитрия (тормозил тот уже об стену) и поймала двумя пальцами подбородок княгини:

— Настя, я тебе хоть раз врала?

— Нет. — Магесса, к её чести, в глаза смотрела ровно и не виляла. — Как к человеку претензий к тебе не имею, ты баба порядочная. Несмотря на веру и народ.

— Твой муж… — чёрт, а нужные слова в ответственный момент как назло куда-то испарились.

И каким, скажите, образом ЭТО ВСЁ можно передать кратко, точно и (главное) убедительно?

На помощь пришла жизнерадостная аль-Футаим:

— Эй, Барсук! — монарх приветливо помахала рукой. — Это не то, что ты подумала! — она потыкала пальцем в окно, откуда по второму разу донеслось фамильное изъявление восторга Ржевских в весьма определённый пикантный момент. — На территории — боевой маг-менталист и он зачем-то вышиб твоего супруга из сознания. То, что твой замшелый старикашка вытворяет с этой молодой и симпатичной тёлочкой на потеху многочисленным зрителям, на самом деле — навязанная извне чужая ментальная программа.

Брови Анастасии недобро сошлись на переносице. Пальцы обеих рук подогнулись к ладоням как для каста.

— Слово. Мы искренне так считаем. — Наджиб приготовилась бросать ещё одно принуждение, но в качестве последнего аргумента полыхнула с ладони белой плазмой, подтверждая свою искренность магией. — Возможно, это окажется заблуждением. Возможно, мы все…

— Давай разберёмся⁈ — перебила близняшку аль-Футаим, не заморачиваясь приличиями. — Твоего старика лично я ненавижу больше твоего, прибить всегда успеешь. А вдруг именно сейчас — первый раз в жизни, когда это действительно не он?

— А кто? — язвительность статной блондинки можно было намазывать на хлеб вместо бутербродного масла.

— Подстава. — Веско бросила монарх. — Техничная подстава. Зачем — понятия не имею, но наши специалисты из этой семьи никогда не ошибались, — Далия притянула двойняшку к себе и чмокнула в темя. — Давай разберёмся⁈ — повторила она с таким искренним любопытством, что напряжение в комнате куда-то испарилось.

Видимо, в словах, произносимых царственными особами, есть какая-то своя особая магия, ревниво подумала Наджиб, профессионально отслеживая реакции трёх боевых магичек и констатируя, что заваливать кастами кого-либо в первую секунду те сейчас не примутся.

— Если вдруг окажется, что это всё мистификация… — начала было Анастасия, красноречиво поднимая подбородок.

— Ой, давай решать проблемы по мере их поступления! — отмахнулась монарх, перебивая не по первому разу. — Твой муж — хоть кебабов из него потом нажаришь, твоё дело… А если и правда боевой менталист на территории⁈

— Вот это да. — Раздался от стены заторможенный голос Ржевского-младшего. — Прости, Господи, что не верится.

Альхарир тут же истолковала слова блондина по-своему:

— Да мне тоже не верится! — бросила она Дмитрию, которого всегда воспринимала как брата (было заметно с самого начала). — Но если он правда не виноват!..

Близнецы незаметно переглянулись и не стали ей говорить, что потомок одиозного кавалериста имеет ввиду совсем другое.

Глава 7

— Мадина, вопрос есть. — Понятно, что сейчас актуальнее бежать и хватать диверсантов, а не болтать языком.

Однако насчёт ускоряющихся самопроизвольно мыслительных процессов стоит выяснить прямо здесь: а ну как прихватит не в тот момент, да не в ту сторону?

Вот будет номер.

Когда собственная голова тебе не подчиняется, от чрезмерно быстрых в ней мыслей вреда, пожалуй, в потенциале больше, чем выгоды.

— Да? — супруга подходит вплотную, буднично берёт меня за подбородок и разворачивает лицом к свету.

— Тоже заметила? — общаюсь на всякий случай языком Залива, из присутствующих поймёт лишь Далия.

— Твой буст на скорость, что ли? Пф-ф, конечно да! Странно только, откуда оно в тебе взялось… — Указательным и большим пальцами правой руки жена зачем-то раскрывает мой правый глаз шире, словно собирается сквозь него куда-то заглянуть.

— Я об этом и хотел скоренько спросить перед тем, как выдвинемся.

— Спрашивай.

— Как этим управлять? С одной стороны, быстрее думать мне нравится, а с другой стороны два раза чуть не унёсся в этом твоём тоннеле мышления так далеко, что… помнишь, ты рассказывала.

— Помню. У тебя какой-то странный осколок пакета сам по себе образовался! — задумчиво выдаёт менталистка. — Если твоими словами, установился не пойми откуда и стоит. Как будто ты его от меня импортировал.

— Это хорошо или плохо?

— Это инструмент. Скорость собственной думалки у тебя ускорять получится, ничего другого из своего арсенала не вижу. Заня-я-ятно, — она по второму разу вертит моё лицо к свету.

— Этим можно пользоваться без подготовки?

— Считай, у тебя сила удара кулаком за секунду в разы выросла. Когда ей можно пользоваться?

— Не сразу, — заключаю после непродолжительных раздумий. — Сам рост приятен, но если сдуру в стену или в жёсткую защиту новым кулаком засадить, то лучше бы со старой силой. Не с новой. Понял тебя.

— Погоди! Ты в своё ускорение сейчас что, бесконтрольно что ли проваливался?

— Угу оба раза.

— Тогда секунду постой ровно. В глаза мне смотри. — После паузы. — Если ещё раз случится, вот так пальцы сожми.

— И что будет?

— Принудительное прерывание будет. Вынырнешь из своего потока мышления и вернёшься в привычную скорость.

— Ты теперь у меня чё, в голове можешь рыться⁈ — сердце без разбега ухает в пятки.

Мозги, кстати, без команды стартуют в то самое по третьему разу. Пульс прыгает хорошо за двести.

— Нет, к сожалению, — вздыхает Наджиб. — Хотя было бы здорово, будем откровенны, — супруга зачем-то пристально изучает меня с короткой дистанции, будто видит впервые. — Просто именно этот сегмент вижу и единственную команду в нём попыталась прописать снаружи — на удивление получилось. Видимо, ты мне доверяешь, поэтому. А ну, сделай так!

— Доверяю, — вздыхаю в ответ и скрещиваю пальцы, как показано.

Отчего же не доверять человеку, который новые туфли из крокодиловой кожи с золотыми пряжками и бриллиантами в своё время выбросил насовсем посередине города, чтобы ко мне босиком добежать успеть.

По раскалённому асфальту. Когда с группой Эмирата на участке приключение было.

Палач, кстати, вообще по её душу тогда приходил и не думаю, что Мадина об этом заранее не догадывалась.

Вау, работает! Ощущение такое, словно сперва десять километров пробежал по жаре, а сейчас прилёг в тени и холодную водичку принесли. С сиропом.

Ух ты.

— Спасибо! — Благодарю искренне.

На душе становится легко и спокойно, сердце тоже замедляется.

Опять же, мыслей моих супруга по-прежнему не видит — можно выдыхать.

— Не за что, — ворчит Наджиб. — Пользуйся на здоровье. Всё, чтобы ты улыбался, о муж наш! — последняя фраза похожа на некую цитату, но я в их литературе не силён.

Впрочем, улыбаюсь и без её команды: страшно представить, что могло получиться, если б моя весьма необычная жена бац — и ко мне в мозги залезла. Как к другим и как к себе домой.

Спаси Аллах, как говорит аль-Футаим; в этом месте поёжиться да перекреститься украдкой.

— Что ты знаешь о тайных операциях под чужими личинами? — поворачиваюсь к Накасонэ, переходя на её язык.

Вообще-то, у меня уже есть своё мнение, но потеря пары секунд ни на что не повлияет, а ясность внести может.

— Почему спросил⁈ — в этом месте почему-то напрягается не японка, а Чонг, речь Островов тоже знающая (её смешной ханьский акцент не в счёт).

— Там, где я состоялся как специалист, боевой менталист сам никогда по себе не ходил, — тщательно подбираю каждое слово. — Личность ментального контролёра — штука тонкая и как правило секретная. Достаточно одного неловкого свидетеля, вынырнувшего невовремя из коридора — и привет, деанонимизация. В будущем работать по профилю не сможет.

— Огласка. Лишнее внимание. Потеря контроля, срыв операции, — мгновенно подхватывает Ариса. — Знаешь, информацией сильно не помогу: у нас дома с менталом не очень, ибо регион с уклоном в другие направления. Мы скорее по защите от него, вон хоть и как твоя Норимацу.

— Понятно, — бормочу, потирая затылок.

Чего-то в анализе не хватает.

Этот неизвестный менталюга, отправивший деда натягивать вполне себе нормальную, к слову, фемину в простенок, мог так поступить лишь в паре случаев: либо он опробовал на ходу какой-то конструкт перед боевым применением (вариант — в нужном месте после активации), либо просто прикололся.

Во второе, конечно, верится слабо.

Какие тогда у них цели и задачи?

— О чём лоб морщишь? — интересуется любопытная Далия.

Вываливаю им с Наджиб всё, что думаю. В следующую секунду лицо Мадины озадачено вытягивается:

— Помнишь, ты о минировании с дистанционным подрывом через ментальные каналы расспрашивал? Я тебе тогда ещё сказала, что самой доктрины пока ни у кого на вооружении нет, пробные образцы в лучшем случае?

* * *

Ариса Накасонэ, клан Накасонэ.

Сперва первая жена напарника слегка побледнела несмотря на свои неафишируемые таланты. Потом она торопливо заговорила на языке Залива.

— Давай по-русски, — хмуро бросил Ржевский. — Чтобы все поняли.

— Информация на уровне слухов. Возможно, уже есть маго-мины с дистанционным подрывом через ментал, — покорно продублировала южанка.

— А причём тут дед Ржевского? — живо поинтересовалась аль-Футаим. — К местным новым разработкам такого плана? То, что штаб Первой Кавалерийской многие в Столице хотели бы грохнуть в момент воссоздания части, это как раз понятно. — Отбитая принцесса радостно оглянулась по сторонам.

— Ну, наш муж сказал — новый конструкт, а у меня в голове и всплыло, — принялась оправдываться менталистка. — Там вроде проект инструкции обсуждали: если есть случайные свидетели постановки на боевой взвод, по возможности их не устранять, а ставить программу принуждения на какую-нибудь тупость. На короткое время.

— Всё равно им кранты после сработки, а пока пусть внимание отвлекают? — хмуро уточнил блондин. — А если наглухо грохнуть, то раньше времени хватятся?

— Не поручусь, не моя тема, — Наджиб виновато развела руками. — Так, на уровне слухов информация. Пересказала, что сама слышала от аль-Фахиди.

— Трофим Ржевский во взрывчатых артефактах понимает? — та принцесса, которая была из Альбиона, неожиданно подала голос и требовательно впилась взглядом в Анастасию. — На каком уровне?

— Как все сапёры, — равнодушно пожала плечами Барсукова-старшая. — С новым образцом в деталях быстро может и не разобраться, но назначение базы амулета должен сообразить. Если тот ему на глаза попадётся.

— А ты за мужа несильно-то переживаешь, — укорила одна высокая блондинка вторую.

На первый взгляд — достаточно искренне.

— Не твоя печаль! — разозлилась Анастасия. — За своими делами следи!

Все, не сговариваясь, посмотрели в окно.

Занятное и душещипательное зрелище внизу продолжало собирать аудиторию в окнах близлежащих зданий своей откровенностью.

Многочисленные зрители при этом радовались не только самой картинке, а и сочному звуковому сопровождению.

— Ладно, погнали этих проникших брать, — вздохнул своим мыслям напарник по миссии, нехотя отрываясь от наблюдения за дедом.

— Дмитрий, почему ты так уверен, что их больше одного будет? Я менталистка, в собственной адекватности уверена, видела единственного, — гостья из Альбиона придержала Ржевского-младшего за рукав.

— Инфильтрация группы может происходить разными параллельными маршрутами, — проворчал очевидное самой Арисе товарищ. — Там, где пройдёт менталюга, остальные могут и не пробраться, согласна? Соответственно, им нужны другие пути, менее очевидные.

— М-м-м. Не подумала.

— Если же они вдобавок что-то внушительное тащат, то этим путём лучше вообще поменьше народу направлять, чтоб не шуметь, — завершил пояснение Дмитрий. — Сяо Ши, в каком месте твоего комплекса скорее всего бомба? Если предположить, что она есть?

— Приёмный склад, — добросовестно сообщила китаянка, резко впадая в задумчивость. — Туда разгружаются комплектующие, оснастка, причём не только на наш квартал, а на весь город и шире.

— Как долго грузы могут лежать без осмотра?

— Их вообще не осматривают, передают на транзит. До самой передачи — бывает, пара дней.

— Понятно, — подытожил потомок гусара. — Первая подгруппа что-то завезла через транспортные ворота, а оператор прошёл другим входом благодаря менталу. Стандартная схема, чё…

Ариса держала в голове собственный алгоритм противодействия на такой случай, но было интересно, как станет заруливать товарищ: что-то в их подготовках здорово отличалось, а что-то совпадало до мелочей.

— Мадина со мной, остальным оставаться здесь. Быть на связи. — Кое-кто не затянул с распоряжением.

— Погоди. Я с вами пойду, — Елена сделала решительный шаг вперёд. — Остальным, согласна, туда близко лучше не соваться, но у меня-то от ментального воздействия тоже иммунитет! Может, чем помогу, — зачастила она в ответ на дёрнувшиеся вверх брови Дмитрия. — Два менталиста лучше одного, особенно в такой ситуации.

— А почему ты тогда на входе его не остановила? — резонно поинтересовался Ржевский.

— В чужой стране⁈ — фыркнула гостья из-за моря. — Лезть первой в прямой конфликт⁈ Без команды хозяев? Ещё и в Чайна-Тауне⁈ Справку мою мне сначала дайте, наглеть сразу после начну.

— Какая ты прагматичная, о моя царственная сестра! — неизвестно чему обрадовалась жизнерадостная аль-Футаим.

— Ещё не совсем царственная, — огрызнулась та. — В лучшем случае, в перспективе. И не во всём я так прагматична, видимо, если за маргиналом Ржевским лезу не пойми куда и не пойми нахрена! В чужой стране, где мне даже вшивую бумажку без унижений выдать не могут! Несмотря на предыдущие Высокие договорённости.

— Дим, давай мы на расстоянии вас подстрахуем? — предложила Виктория Барсукова, изящно корректируя не туда свернувшую тему разговора. — Скажем, метров двадцать?

— Если вдруг замес и тот тип не один, как ты говоришь? — поддержала кузину рыжая Наталья. — Мы по той таинственной группе чем-нибудь засадим с дистанции.

— Нет, — твёрдо возразила на правах хозяйки китаянка. — Стреляет Дима отлично, магические щиты просаживает не хуже вас, магов — я лично свидетель. А в той тесноте его арсенал у вашего выигрывает. Вы все грузы сожжёте или затопите, если вдруг что!

— Они могут, — хохотнула беззастенчивая Далия. — Сила есть — э-э-э… — под укоризненным взглядом двойняшки монарх осеклась.

— Сяо Ши, а у тебя случайно какого-нибудь наблюдения нет в тех местах? — спохватился потомок легендарного кавалериста. — Вдруг можно включить амулет и отсюда маго-видео посмотреть, что там происходит?

— Нет. Многие приходящие грузы конфиденциальны, как и их транспортировщики, — откровенно пояснила хань. — Никакой видеофиксации в месте типа моего склада порядочная Семья не может иметь по определению. Если, конечно, дорожит репутацией и бизнесом.

— Не сообразил. — Блондин задумчиво выбил каблуками чечётку. — Какой идиот в пункте приёма контрабанды позволит видео-фиксаторы устанавливать.

* * *

Ариса Накасонэ, клан Накасонэ. Выпускница одного малоизвестного учебного заведения в Киото, Япония. Односторонний сигнал от амулета Ржевского принимается через маго-техно мост Мицубиси благодаря шлюзу Изначальной Шу Норимацу.

— Не страшно? — с едва уловимой ноткой тревожности в голосе поинтересовался Ржевский у жены, когда они шагали через внутренний двор (один из) к нужному ангару.

— Не-а, — равнодушно ответила Наджиб. — Если там боевые маги, ты их перестреляешь быстрее, чем они чихнуть успеют. А если кто-то по моей части… — при чужой блондинке договаривать южанка не стала.

Впрочем, по её пренебрежительному тону было понятно, что о потенциале неведомого коллеги она заранее невысокого мнения.

Интересно, почему? На каком основании?

— Мог бы и меня из вежливости спросить, не страшно ли и мне, — заметила шагающая рядом Елена.

— Ты сама вызвалась, а Мадине я приказал идти, — резонно возразил блондин, не давая втянуть себя в психологические манипуляции. — Дамы, внимание.

Последняя ремарка была лишней: распахнутые двери ответственного объекта, обычно охраняемые, говорили обо всём без слов.

— Пять человек внутри. Стоят плотной группой, как будто что-то сообща делают, — Наджиб указала пальцем, словно видела сквозь стены. — Дистанция — двенадцать метров от входа.

— Интересно, где охрана, — Дмитрий сумрачно огляделся по сторонам, не замедляя шага.

— Живых больше не чувствую, — спокойно прокомментировала менталистка.

Гостья из Альбиона удивлённо захлопала глазами и подавилась несказанной фразой.

— А мыслей их отсюда случайно не видишь? — Ржевский бросил обе ладони подмышки. — Или подноготную? Кто такие?

— Не вижу, — покачала головой жена, придерживая излишне ретивую блондинку за локоть, чтобы та не влетела в распахнутые ворота первой. — Сам коллега по силе так себе, но усилитель на нём мощный. Ты понял.

Супруги многозначительно переглянулись.

— То, что я думаю? — уточнил блондин.

— Не совсем. Насколько вижу, примерно как у Юлии было: оператор слабенький, но обвешан арте…

— Я ПОНЯЛ.

* * *

Ариса видела по напарнику: всю дорогу к складу он здорово сомневался, что мистическая бомба существует в реальности.

Загадочно и нелогично, эти мысли были прям написаны на лице Ржевского. Всё равно как если из гаубицы садить по воробьям (одного убил, остальных напугал, он так и ответил ей на откровенный вопрос по бесшумке).

Однако спорить с женщинами блондин не стал: «…эвристические и креативные поползновения личного состава давить ни в коем случае не стоит», — это Дмитрий отписал текстом. — «На перспективу одна голова хорошо, а думающий коллектив — лучше».

Впрочем, распахнутые ворота и отсутствующая охрана всё сказали за себя сами: Чонг в этом месте, если что, запрещёнку и контрабанду складирует.

Наджиб явно использовала усилившийся потенциал целителя, потому что дистанцию до незваных гостей сообщила супругу с точностью до метра, а направление — до градуса.

— Тс-с, замрите. — Ржевский приложил палец к губам, порыскал взглядом и подобрал с земли увесистый булыжник.

Камень мелькнул в воздухе по крутой траектории и оглушительно загрохотал по противоположному скату металлической крыши ангара.

Отвлёк тех на противоположное направление, кивнула себе шиноби.

— Через две секунды — за мной. — Дмитрий обращался исключительно к жене, Елену с выдающимися достоинствами почему-то игнорируя.

Дальше было буднично и где-то привычно, хотя по-прежнему интересно.

Ржевский без разбега взмыл в воздух рыбкой и в таком положении влетел в ворота. Стрелять он начал ещё в полёте, из обоих стволов одновременно.

Выстрел. Выстрел. Выстрел. Выстрел. Выстрел. Пятый хлопок по времени почти совпал с его приземлением на вытянутые вперёд руки.

Орудовавшие над неизвестным метровым кубом пятеро вразнобой повалились на пол: несмотря на среднее качество сигнала, Накасонэ отлично видела пять маленьких красных фонтанчиков, вырвавшихся перед этим из коленей и бёдер непрошенных визитёров.

Отстреляв первую серию в воздухе, Ржевский спокойно ушёл в перекат, благополучно спружинив незащищёнными руками о бетон.

Вот это закалка тела, отдала должное увиденному японка.

Напарник перекатился, использовал инерцию для выхода на ноги, после чего бросил:

— Лица вниз, руки на затылок!

Один из пятерых оказался достойным противником. Наверное, он и был тем самым менталистом — ничем иным его реакция не объяснялась.

Мгновенно оценив изменившуюся обстановку, тип словно забыл о полученных повреждениях. Он справился с болью, откатился под прикрытие загадочного куба и уже оттуда развил бурную деятельность: косвенно об этом сказали тут же начавшиеся судороги четверых подельников и хлынувшая у кое-кого изо рта кровь.

— Не должно бы так после пули в колено крутить, — задумчиво буркнул Ржевский, бросаясь вперёд-вправо.

Японка оценила изящество манёвра: благодаря эффекту внезапности излишне проворный пятый должен открыться в секторе (аргументами за были его простреленная нога, ограничение подвижности, парадоксальный рывок потомка гусара в неожиданную сторону — по дальней дуге, не по ближней).

Ржевскому бы в шахматы играть, мелькнуло на заднем плане сознания.

— Н-н-не-е-ет-т-т, — захрипел тем временем один из четверых, забившись сильнее.

Вокруг него вспыхнуло и принялось стремительно тускнеть розовое облако отдающего последний ресурс целительского амулета.

Побогаче коллег, сообразила Накасонэ. Усиливался за свои деньги, как раз на подобный случай.

Либо что-то подозревал насчёт этой спорной миссии: коллега Мадины Наджиб сейчас банально ликвидирует собственных соратников по борьбе, сомнений в том не было ни малейших.

Кстати, трое вон, затихли и признаков жизни от них больше не видать.

Менталистка тем временем выждала положенные секунды и влетела в склад, используя профессиональный буст.

По понятным причинам она наблюдала происходящее глубже мужа. Едва вбежав, Наджиб вслед за раненым тоже заорала:

— НЕ-ЕТ!

Ариса нахмурилась: совпадение текста у жены Ржевского и подстреленного, выбивающего дробь об бетон головой, случайным быть не могло.

Просто последний что-то знал, а первая только что увидела. В своём уникальном спектре, простым людям недоступном.

И Елена, вбежав за южанкой, резко остановилась, словно на стену налетела. Ей потребовалось чуть больше, почти секунда, чтобы и её глаза широко открылись, брови поползли вверх, а челюсть — вниз:

— НЕ-Е-ЕТ! — выдавила из себя фигуристая и весьма внушающая гостья из-за западного моря.

У Арисы засосало под ложечкой несмотря на профильное образование и потенциальную готовность к любому повороту событий.

Летящий в обход забраного досками куба Ржевский среагировал парадоксально. Продолжая нестись к шустрому врагу, он как-то несерьёзно и походя пальнул из правого ствола куда-то в сторону.

Накасонэ была очень хорошо образована и только поэтому поняла, что случилось дальше.

Пуля, громыхнув о металлическую стену ангара, дальше попала в капитальный стояк, изготовленный из рельсовой стали.

Улетев после этого в потолок, она вернулась вниз — но уже в другое место.

— Промазал. — Тоскливо констатировал потомок одиозного кавалериста через мгновение, добежав, куда хотел.

Из головы безликого сорокалетнего мужчины толчками выплескивались бордовые сгустки, как и из бедра.

— Попал же⁈ — выдохнула Наджиб, выходя из ускорения и материализовываясь рядом. — Дима, этот куб через четверть минуты взорвётся! Он отключил отключение! — дальше южанка чуть стушевалась, видимо, сетуя на собственное косноязычие в стрессе.

— Вижу. Спокойствие, я ж тут. — Напарник забросил пистолеты в кожаные чехлы под мышками.

Он закрыл глаза, обошёл неизвестный груз по кругу, затем для чего-то плюхнулся на него животом сверху:

— Не нервничайте, дамы… Никогда не нужно умирать раньше времени… так, химический взрыватель… Инициация вследствие реакции… А если так? А хрен тебе, а не межмолекулярную диффузию. Ха! — он с довольным видом слез с непонятной конструкции и потёр руки.

Накасонэ профессионально глянула на таймер — четверть минуты миновала, взрыва не было.

— Как⁈… — Мадина смотрела на вторую половину так, будто видела привидение.

— А ты не говорил, что являешься техномагом, — тяжело дыша, заметила Елена.

Было видно, что испуг последней дался нелегко: она даже оперлась обеими руками об опасную деревяшку.

— Да какой там техномаг! — пренебрежительно отмахнулся блондин. — Всего-то химической реакции не допустить! Они, если что, во взрывателях такого типа и сами регулярно… — он запнулся. — Не то что с помощью снаружи.

— Я и говорю, — ровно кивнула стремительно успокаивающаяся герцогиня Альбиона. — Должно было е*ануть, боевой менталист поставил на неизвлекаемость, а смешной на первый взгляд маргинал хлоп — и отменил активацию. Всего лишь пузом по упаковочному ящику поёрзав. — Она пристально сверлила взглядом собеседника.

— Ну, у каждого свои таланты, иногда самые неожиданные, — напарник по миссии потёр ладони, дипломатично не вступая в дискуссию. — По мне, никакой магии в этом нет и отродясь не было, поскольку лично я в ней — полено, — он покосился в сторону впавшей в задумчивость супруги. — Не веришь — у неё спроси. Она с ладони плазмой пыхнет, честное слово даст — вопрос и закроется.

Кажется, кое-кто переигрывает со своим идиотским амплуа, подумала про себя японка. Поначалу работало — да, выглядит более чем убедительно — но уже приелось и понятно, что бутафория.

— Что ты — магически полено, я и сама вижу, — несговорчиво упёрлась обладательница четвёртого ранга в ментале и такого же декольте. — Но и то, что это неминуемо должно было взорваться, — Елена похлопала по деревяшке, — я тоже видела! Молчу про выстрел! — она указала на чужую простреленную голову.

— А что выстрел? — потомок гусара на ровном месте изрядно озадачился. — В нём-то какая нахрен магия? Обычный порох да капсюль, — он даже достал из подмышки ствол и извлёк магазин. — На! — Дмитрий выщелкнул патрон и ткнул его в руки собеседнице. — Найди магию! Вон пустая гильза лежит от отстреленного. Можешь и в ней поколупаться, вдруг что волшебное обнаружится…

— Магией является не это, — гостья из Альбиона не сдалась. — А факт твоего феноменального попадания из заведомо невозможной позиции.

— Если у стрелка руки из жопы, ему любая позиция — заведомо невозможная, — дружелюбно поддержал беседу Ржевский. — А если нормально тренировать настрел из разных положений, да не лениться при том, то наоборот: будешь попадать тогда, когда все другие мажут. Особенно если ствол свой чувствуешь и любишь.

— Как ты сделал, чтоб пуля прилетела ему в голову из-за угла? — Елена выглядела холодной и отстранённой.

— А чего это тебе вожжа под хвост попала на ровном месте? — ответил вопросом на вопрос блондин. — Вроде одно дело ладили? Как сделал: банальный рикошет. Да, от трёх бортов в лузу, но, во-первых, это нарабатывается.

Какое это время они мерились взглядами, секунду или две.

— Во-вторых, я попал не туда, куда целился, — признался товарищ.

Он вздохнул, отобрал из чужих рук патрон, вернул его в магазин, магазин — на место, пистолет — подмышку.

— А куда ты тогда целился⁈ — статная блондинка дала волю эмоциям и позволила себе удивиться. — Если это — не туда⁈ — ещё один тычок пальцем вниз.

— В плечо хотел, в правое. Ориентировался на слух — промазал. Убивать его не собирался: допрашивать теперь кого?

Трое, не сговариваясь, посмотрели на последнего, оставшегося в живых.

— Этот наверняка многого не знает, — предвосхитил чужие вопросы Ржевский, пренебрежительно махнув рукой. — Так, подай-принеси, бей-беги.

— Откуда знаешь? — резко ушла в себя Елена. — Ты ж не менталист?

— Опыт и по его тупой роже вижу. Исполнитель, точка. Причём не самого высокого ранга.

— А вот не скажи, — неожиданно прорезалась Наджиб, всё это время стоявшая с закрытыми глазами. — А ну, иди сюда, мой хороший… — Она непоследовательно бухнулась на колени рядом с подранком.

Южанка прочно зафиксировала виски пленного в ладонях и впилась взглядом ему в переносицу:

— Ди-им? — секунды через три она позвала мужа, не меняя положения.

— Внимательно.

— Этот слышал, что тебе нужно, просто ему старший потом удалил из памяти. У них это практика.

— Я теперь тоже вижу, что его тёрли, — нехотя пробормотала кандидатка в герцогини, становясь за спиной коллеги. — После твоих слов. Но не вижу, что там было.

— Ты на втором слое смотришь? — спросила Наджиб, не поворачивая головы.

— Ну да, где ещё? А ты⁈ — спохватилась Елена через мгновение.

— В глубоких слоях. Есть оттиск, хотя и слабоватый.

— Везёт, — завистливо шмыгнула носом фигуристая гостья. — Какой же у тебя ранг тогда?

Вместо ответа Мадина на мгновение выбросила вверх и назад над плечом средний палец.

— Ржевский, ты мне обязательно расскажешь потом! — Не смутилась блондинка, меняя объект внимания.

— Что именно? — безмятежно уточнил потомок гусара.

— Каким образом ты стреляешь лучше ковбоя и бегаешь быстрее его лошади.

— Первая Кавалерийская же, — с ответом блондин не затянул.

Пожалуй, сказано чересчур поспешно, подумала Накасонэ.

Глава 8

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— На первый взгляд убедительно, — нехотя признала сисястая каланча. — «Кто, если не мы», знаю-знаю. Слыхала.

— Шаришь! — простодушно обрадовался потомок гусара. — Угу, девиз части! Один из.

—…Но смотрится всё равно натянуто, — припечатала будущая герцогиня, многозначительно перекатываясь с пятки на носок и нависая над блондином благодаря более высокому росту.

Ржевский не стал комментировать второй пассаж, флегматично отмахнулся от беспочвенных подозрений, ещё раз потёр ладони и подступил к таинственному кубу:

— А ну-ка, сим-сим, откройся.

Первой на пол полетела металлическая лента, опоясывавшая ящик.

— И здоровья многовато, — подозрительно бросила Елена. — Это ж ещё суметь надо.

— Что именно? — добродушно отозвался супруг, примериваясь к верхним доскам.

ХРЯК! Кое-кто лишь пальцы в щель просунул и даже не напрягся (по виду), однако крышка подпрыгнула вверх на добрый метр и грохнулась на пол в стороне.

Из неё в разные стороны сиротливо растопырились погнутые гвозди.

— Уметь надо без гвоздодёра и клещей так упаковку раскурочить! — пояснила блондинка, незаметно стреляя взглядом в сторону законной жены собеседника (ну, это ей казалось, что незаметно; Мадина в этом месте про себя лишь ехидно поухмылялась). — Голыми руками. Упаковка, кстати, усилена магией! Была.

— Не бывала ты на востоке, — невпопад ответил Ржевский, хватаясь сразу за две стороны ящика и разрывая конструкцию на части. — Да и усиление магией здесь хлипенькое, слово одно. От влаги и пыли по большей части.

Ещё два деревянных щита полетели на бетон.

— А что там на востоке? — чуть напряглась гостья. — Где я не бывала?

— Направление у них есть, в культуре вообще и саморазвития в частности. Люди голыми руками гранитные валуны разбивают, — пояснил супруг. — Не то что вшивую деревяшку выломать.

Одновременно с беседой он обошёл груз по кругу и ахнул ногой по остаткам ящика:

— Посмотрим, что здесь нафаршировали…

Изрядной толщины брусы унесло в капитальную стену, как ядро из пушки.

— Знаешь, если бы я не видела, что ты сам от неё старательно дистанцируешься, то подумала бы, что таким нестандартным образом мой муж сисястую охмурять взялся, — на языке Залива прокомментировала полёт досок Мадина.

— И на предмет чего мне её охмурять, по-твоему? — равнодушно поинтересовался блондин.

Ничего себе, действительно думает, что говорит.

Супруга несколько оторопела:

— Чтоб натянуть при первом удобном случае, где придётся. — Менталистка впилась в Ржевского пытливым взглядом. — Возможно, даже с этими твоими извращениями, как с Юки тог…

— Ай, от интима с такими претенциозными особами одни проблемы! — безапелляционно заявил кое-кто, до основания потрясая основы собственного имиджа в чужих глазах.

— Ух ты. — Как порядочная восточная жена, Наджиб не посчитала возможным утаивать от любимого человека высочайшую степень сомнений в услышанном. — Дальше одну фразу скажу по-русски, по-нашему так сочно не звучит, — предупредила она. — «Свежо предание, но верится с трудом». Димуля, это же ты сейчас пошутил и меня эпатируешь? И со здоровьем у тебя никаких проблем нет? Мне можно не впадать в неконтролируемую панику насчёт того, что моего мужа подменили?

— Удовольствия будет ровно на секунду, а вынос мозга потом на постоянку. На постоянку значит всегда, перевожу специально тебе простым языком, — безмятежно отозвался потомок гусара. — Сядет такая вот тебе на шею, свесит ноги и будет упрекать двадцать четыре на семь, — он покосился в сторону и последние слова произнёс чуть тише. — Пилить, то есть. Всю радость от полнокровной жизни ненароком отравит и не заметит.

— И на какую тему ты ожидал бы упрёков в данном контексте? — менталистке стало неожиданно стыдно за недостойное любопытство, но интересно с профессиональной точки зрения. — Вставил, вынул, пошёл дальше. Разве не это — ваше семейное кредо?

— Таким, как эта начинающая герцогиня, всегда всего мало в отношениях, от слова неблагодарность. Могу, конечно, ошибаться, но вряд ли: она ж привыкла быть центром вселенной, амплуа менять не планирует. — Муж подумал и добавил, — она неплохая, не подумай! Но натянуть — это с прицелом на удовольствие, а не на перманентный геморрой плюс вынос мозга! А здесь именно об этом речь, видно же.

Где-то что-то сдохло. Хоть сомневаться начинай и в личном опыте, и в профильном образовании.

— А как же сиськи? — недоверчиво бросила ещё один пробный шар Наджиб, впечатлённая крайне нетипичной предусмотрительностью мужа.

Раньше подобной рассудительностью не то что он, а вообще никто из его фамилии ни разу не страдал. Веками.

Взять хоть и ещё живого противного старика, не под руку будет помянут.

— Такие буфера, как у неё, не вдруг встретишь, — жена из принципа продолжила роль дьявола-искусителя. — Тем более, чтоб девица с такими объёмами была ещё и из хорошей семьи, да тебе дать готова! — она чуть подумала и добавила последний аргумент. — Как эта сейчас.

— А что эта? — рассеяно парировал Ржевский, которого искушение взволновало не сильно. — На то пошло, и в нашей семье есть сиськи не меньше, хоть и Викторию взять.

А ведь муж реально думает о чём-то другом, несмотря на… — вон, лихорадочно перебирает детали невзорвавшегося приспособления. Ещё что-то бормочет под нос.

Загадочно, подумала Мадина про себя. Хоть бойся неизвестного.

— Логично, — признала она вслух и рубанула в лоб. — Но только когда логика кого из вашей семьи останавливала? В подобных моментах, когда можно красивую самку… ты понял.

— Меня. После женитьбы на тебе. — Припечатал потомок гусара. — Во-первых, не сиськами едиными жив человек! Та же жопа в вопросе привлекательности значит не меньше.

— У неё и там всё в порядке, — уверенно возразила менталистка, слегка успокаиваясь.

Ладно, хоть стандартный ассоциативный переход от буферов к заду у второй половины на месте. Организм функционирует.

— Твоя лучше, — простодушно пожал плечами муж. — Коэффициент упругости, — он загнул первый палец. — Общий геометрический контур, — второй палец. — Угол перехода от талии к ягодицам, — третий, — у тебя супер, у неё так себе.

Кое-кто набрал побольше воздуха, чтобы продолжить сравнительный анализ в цифрах.

— Тормози! — Мадина решительно перебила. — Самооценка ушла вверх, выше некуда, — призналась она вслух, чего раньше никогда не делала. — Приятно, чёрт побери. Но знаешь, Димуля, от твоих изменений становится где-то страшно: где что в горах сдохло, что Ржевский от такой тёлки нос воротит?

— Да не ворочу я нос! — Поморщился супруг, изучая универсальный маго- переходник и блок, к которому тот вёл. — Просто небоскрёб недостроен, на супруг времени не хватает, у Чонг проблем выше крыши. Иногда же надо и головой думать! — он укоризненно взглянул на жену и постучал костяшками по лбу.

— Охренеть. Как мало иногда, оказывается, мы знаем близких. Продолжай, о бальзам ушей моих, — заморожено прокомментировала Наджиб. — Я с нетерпением внимаю твоей гениальности.

— Ещё принципы, — назидательно напомнил муж. — Если бабе от тебя какая-то помощь нужна, трахать её авансом — подло. А она ко мне именно за помощью обратилась.

— И здесь только присвистнуть в изумлении, — южанка потёрла затылок, копируя супруга. — Хотя крыть снова нечем: на мне ты сперва женился, остальное случилось потом. И я от тебя тоже зависела, да.

Ржевский посмотрел на неё так снисходительно, что из вредности захотелось ляпнуть что-нибудь острое, для разнообразия.

В этот момент старательно прислушивавшаяся к чужой беседе Анастасия лязгнула зубами, сунулась в чужой ментал (чтоб, не зная языка, увидеть хотя бы суть разговора) — но через мгновение присела, сморщилась и накрыла уши руками.

— Я свято чту законы гостеприимства, — Наджиб посчитала нужным объясниться. — Любой гость — от Всевышнего, я это помню и никогда не забываю. Но лишь до тех пор, пока сам гость помнит своё место! И не начинает мнить себя хозяином!

— Прекрати! — с трудом выдавила из себя длинная, продолжая держаться за уши и физиономией изображать запечённое в духовке яблоко. — Больше не буду! Я машинально, мои извинения!

Мадина прервала каст, отпуская нервный пучок регулярно зарывающейся гостьи:

— Очень на это надеюсь.

— При третьем человеке, если что, менять язык на непонятный невежливо! — блондинка стремительно пришла в себя и выпрямилась.

— У законных мужа и жены может быть что-то, для других непредназначенное, — возразила Наджиб. — Есть ещё понятие такта.

Можно было, в принципе, добавить, что в следующий раз дурёхе будет больнее — если он наступит.

Но девица вроде не тупица, должна сама сообразить и в чужие мозги без спроса больше не соваться.

Она вон, на герцогство претендует, а в таких списках идиотов как правило нет.

— Что скажет техно-магическая экспертиза? — пошутила Мадина через какое-то время.

Дмитрий к тому моменту распотрошил конструкцию, собрал её обратно, снова распотрошил и теперь задумчиво ходил вокруг, время от времени пиная разрозненные детали.

— Херня какая-то, — супруг наподдал носком ботинка по бесформенному чёрному мешку, который звонко впечатался в стену, стёк по ней и шлёпнулся на пол.

— Что это было? — поинтересовалась гостья из Альбиона.

— Взрывчатое вещество. На удивление, хорошего качества, — легкомысленно ответил Ржевский.

Менталистки, не сговариваясь, на деревянных ногах сделали по шагу назад.

— Если б инициация прошла, — потомок гусара не обратил ни малейшего внимания на трепет дам, увлечённый пояснением, — то тут бы не то что склада, квартала бы по кусочкам не собрали! — он восторженно посмотрел на каждую собеседницу. — Гибрид маго и техно, плюс высокая очистка каждого компонента! Я и не думал, что кто-то такое сделать может, — чужой технический гений явно впечатлял его больше, чем гипотетические риски.

— Может, ты не будешь ТАК мешком со взрывчаткой в стену садить? — осторожно предложила Елена. — Коли, как сам говоришь, оно е*ануть на весь квартал может? Если тебе жить надоело, то я бы ещё слегка на этом свете помучилась. Лет семьдесят или даже побольше.

— Оно без инициации безвредно, как обломок гранита, — беззаботно махнул рукой потомок гусара, присаживаясь на корточки. — Кто-то очень умный делал: даже бинарная закладка без маго-инициатора всё равно что пакет с песком. Хочешь — вози, хочешь — грузи, хочешь — с этажа бросай.

— Что есть бинарная закладка?

Блондинка, а в теме ориентируется лучше меня, ревниво подумала Наджиб.

— Традиционно так: берутся два компонента, по отдельности безвредные, — Ржевский зачем-то развёл руки, обозначая нечто размахом в метр. — Если же их смешать, получается взрывчатая смесь.

— И ты именно такой штукой сейчас в стену засадил? — уточнила Елена.

— Такой бы не стал, — возразил супруг. — К нашей смеси инициатор обязательно нужен, сказал уже. Вот этот, — он подбросил на ладони непонятную хреновину. — И здесь начинается самое интересное, я прям в догадках теряюсь.

— Димуля, рожай, — ровно предложила Мадина. — ЗДЕСЬ тебе выстёгиваться не перед кем: это и так всё твоё, — она похлопала себя по животу. — А эта, — тычок пальцем в сторону длинной, — готова раздвинуть ноги сразу, как только ты ей это предложишь. Просто ты пока не предлагал.

— Да ну⁈ — в глазах мужа неожиданно вспыхнул очень знакомый энтузиазм.

Вот так и устраивай походя дежурные проверки близким людям, вздохнула про себя Наджиб. Чревато разочарованием.

— А чем это я ей успел понравиться? — на возмущённый блеск глаз гостьисупругу было плевать, судя по обсуждению её в третьем лице.

— Интересно ей. Просто любопытство, но ради него она готова зайти далеко — ровно на длину твоего детородного органа.

— А-а-а, так там не любовь с первого взгляда? — потомок гусара так же стремительно утратил интерес к теме и вернулся к россыпи на полу. — Поня-ятно.

Разочарование, весьма ярко просквозившее в последнем слове, согрело сердце менталистки неожиданным порывом приятного тепла.

— Вот и считай его после этого валенком, — ни к кому не обращаясь, пробормотала тем временем на родном языке сисястая.

Елена ненадолго задумалась, после чего перешла на русский:

— Ржевский, а можешь двумя словами передать суть? Что тебя в этом ящике так впечатляет, что ты вокруг него хороводы водишь четверть часа как? Про бинарную смесь без инициатора я поняла.

— Двумя словами? Это изделие — сразу целый вагон запрещёнки, — блондин кивнул под ноги. — По крайней мере, по законам Соты и Столицы. По-хорошему, надо открывать следствие и за одно место подвешивать всю цепочку причастных.

— С целью?

— В назидание. Чтоб другим неповадно было. Но и это не главное.

—???

— Самое смешное, оно всё равно бы не взорвалось. — Дмитрий выложил дорожку из шести компонентов последовательно. — Все понимают назначение каждого элемента?

— Нет!

— Нет!

— Э-э-э, ладно… В общем, даже если бы сработал взрыватель, — он отложил в сторону прозрачную колбу с белым порошком, — то всё равно бы ничего не было.

— Совсем ничего?

— Неприятный бух, не больше. Как от коробка спичек, не смертельно.

— Почему? — Мадина с удивлением обнаружила, что не успевает мыслью за чужими иллюстрациями.

— Да, как так? Кто-то что, с риском для жизни припёр на китайский контрабандный склад кучу бесполезного барахла⁈ — гостья из Альбиона сориентировалась быстрее. — И дружно за это погиб впятером, всем составом группы⁈

— Один, предположим, ещё жив, — ревниво поправила Наджиб. — То, что я на него фриз бросила, мёртвым его пока не делает. — В следующую секунду она заставила себя быть объективной. — Но Елена права, Дим. Смысл тогда в чём?

— Вот именно поэтому я и хотел взять живым менталиста, — тоскливо отозвался гений на ниве техно. — Мне тоже интересно.

— У тебя же есть идеи? — Мадина знала мужа достаточно хорошо.

— Такие изделия делают не те, кто их потом устанавливает и применяет, — с видом всезнающего учителя Ржевский затеял лекцию для дебилов. — А другие люди, в других местах.

— Это ясно, можно сразу к делу, — аккуратно намекнула Елена.

— Тот, кто им это дал, предварительно само изделие из строя вывел, — Ржевский выложил кружок из трёх загогулин. — Если конкретно, то инициирующую цепь от взрывателя на заряд взрывчатки дважды наглухо разорвал. — Из трёх хреновин он выбрал две. — Преобразователя нет, муляж. И переходник тоже.

— Убран коннект между белым порошком в колбе и тем чёрным мешком у стенки? — педантично уточнила сисястая.

— Угу. Причём снаружи этого никто заметить не мог, даже менталист — для такого надо в технике шарить. — Дмитрий чуть подумал. — Как будто о нас заботились.

— А ты, когда пузом по ящику ёрзал, не видел, что взрывчатое взрывное устройство заранее обезврежено? — подозрительно поинтересовалась иностранка.

— Если б все технические неисправности снаружи были видны, нахрена тогда механики, инженеры и разбор на компоненты⁈ — возмутился Ржевский. — Гибрид маго и техно — это тебе не овсянку кушать! Инженерные решения, даже с магической компонентой, всегда требуют…!…

— Странные у вас в стране междоусобицы, — перебила длинная. — Буря в стакане воды. Хотя серьёзности случившегося это не отменяет, — она указала на трупы.

— Ты просто своими категориями мыслишь, — нехотя вздохнула Наджиб. — Ты думаешь в реалиях своей страны, а имеешь дело с другой.

Можно было бы и не разжёвывать, но герцогине стоит отдать должное: да, свои цели она тоже преследует, однако сюда двинулась сама. С риском для жизни, пытаясь помочь. Искренне.

— Объясни? — гостья застыла в ожидании.

— В этой стране, если чиновник выполняет ненавистный приказ, у него возможностей для саботажа больше, чем у вас или у нас.

— Да ну⁈ — брови Дмитрия устремились на затылок. — И кто это из государевых людей так о нас печется⁈

Недоверие и скептицизм из мужа сочились широким потоком.

Мадина присела, обмакнула палец в лужу крови и за несколько секунд набросала эскиз фасада:

— Узнаёшь здание?

— Оба-на, контора Воронцова на набережной в Столице⁈

Наджиб молча кивнула.

— А каким образом?.. — муж защёлкал пальцами, подбирая слова.

— Этот, — Мадина указала на раненого, — ждал командира группы вот здесь, на первом этаже, — она обозначила на рисунке угловое окно. — Прямо есть в его памяти.

— Упс. — Сомнение Ржевского до конца не рассеялось.

— Слово. — Чтоб не тратить времени, Наджиб полыхнула с ладони язычком плазмы.

— Да ну тебя! Я что, родной жене не верю⁈ — возмутился блондин.

— Теперь точно веришь, — кивнула она. — А Воронцов нам, если что, за снятие Юлиных соплей был должен, помнишь? По крайней мере, он сам думал, что должен. Я разубеждать не стала.

— Что за сопли? — наивно захлопала глазами Елена.

— О, и я всё хотел расспросить, да откладывал! — муж воспылал любопытством вслед за герцогиней. — Что ты графу Серёге тогда в кабинете в мозгах сделала?

— Врачебная тайна, — покачала головой менталистка. — Извини, — она наклонилась и с виноватым видом поцеловала вторую половину в лоб, — у нашего цеха тоже есть принципы. Клянусь: на мою супружескую верность тебе никак не влияет.

— Да ладно, я без претензий и в ту сторону даже не думал, — великодушно отмахнулся Дмитрий. — Твой внутренний мир уважаю, ломать себя не нужно.

— Супружеская идиллия — обделаться, — недовольно проворчала длинная на своём языке.

— Разбитый тобой ящик группа получила в одном из подразделений этого здания, — Наджиб расставила все точки над буквами, ткнув пальцем в третий этаж. — Помнишь, чей кабинет здесь находится?

— Да помню, помню! Я уже понял, что это Серёжа Воронцов одной рукой народ сюда послал, а другой сделал так, чтобы из этого ничего не вышло! — муж задумчиво бросил в стену маго-шлюзом.

Достаточно сложная амулетная конструкция упала на пол рядом с чёрным мешком.

— Хм, кто бы мог подумать. Воистину, неисповедимы пути господни, — Ржевский решительно развернулся к выходу. — Погнали.

— Вы идите, я задержусь, — Мадина присела на корточки возле единственного выжившего. — Дим, какие по нему дальше планы? Хочу его слегка подлатать, чтобы кровью насмерть не истёк.

Глава 9

Закончив разбираться с проникшими, очень быстрым шагом пересекаю внутренний двор в обратном направлении и буквально влетаю в коварный простенок (неподготовленному может казаться, что он здесь в безопасности, если упустить из виду вертикаль):

— Деда, у нас проблемы!

Вместе со скоростью мыслительных процессов в голове, кстати, появилось кое-что ещё. Полезное: можно сказать, затылком чувствую внимание и интерес Елены к происходящему (она старательно держится в кильватере).

Интересные ощущения. Вот всеми фибрами души ощущаю, что менталистом я не стал, однако кое-какие дополнительные опции базовых настроек головы… м-м-м… хрен с ним, потом сформулирую. Не до того.

Если коротко, выросла чувствительность, хотя и непонятно за счёт какого ресурса.

Может, Дима Ржевский нераскрывшимся гением был? А теперь, когда я в его теле бухать бросил и делом занялся, его старые латентные способности и повсплывали, раскрываясь с новой силой в моих искромётных руках?

— Ух ты. — Выглянувшая поверх моей головы Елена впечатляется открывшимся зрелищем вместе со мной. — И девчонка ничё такая, — добавляет она озадаченно, возвращаясь за стенку, наверное, чтоб не наблюдать непристойности.

— Жалко бабу, — соглашаюсь. — У деда-то хоть удовольствие на выходе, а у неё…

Через секунду, не улавливая никаких изменений после моей команды, высовываю голову за угол ещё раз:

— ДЕДА, ФИНИШИРУЙ ДА ШТАНЫ ПОСКОРЕЙ НАТЯГИВАЙ! ПРОБЛЕМЫ У НАС!

На заднем фоне сознания противно скребётся червячок разочарования: пока я выяснял отношения с проникшей на китайский склад вражеской группой, зевак в небоскрёбах лишь прибавилось. Не в каждом окне, но уже и далеко не те два десятка, что были поначалу.

Быть тебе, Трофим Степанович, звездой экрана, констатирую про себя с досадой. То есть здешнего маго-видео.

Ещё Анастасию где-то жаль: она на эту тему серьёзной после замужества стала, даром что раньше в нудистском клубе развлекалась.

А тут адюльтер мужа на всю окрестность меньше чем за вечер разнесётся — позор да и только.

— Митька, брысь! Какого чёрта под руку в неподходящий момент лезешь⁈ — раздаётся вполне осмысленный ответ родственника, никак не похожий на результат чьего-то там ментального принуждения.

— А вот это уже перебор, — констатирую, вынужденно задвигая поглубже мужскую солидарность, помноженную на тёплые родственные чувства. — Трофим Барсуков, отставить натягивать даму! — появляюсь из-за угла целиком вслед за собственный головой с твёрдым намерением прекратить безобразие вплоть до похлопывания старика по плечу. — Ты не забылся ли, на чьей земле находишься?

Почему-то думается, китаянке подобная видеореклама территории тоже не сильно полезна в перспективе.

— Совесть поимей, ирод! — возмущается родственник через плечо, не то что не прерывая занимательного процесса, а вовсе даже наоборот (в некотором смысле ускоряясь, хотя, формально говоря, с точки зрения теоретической физики он никуда не движется, а остаётся на месте). — Митька, клещ, отцепись! Не видишь, я в серьёзное дело погружён⁈

Странно. Наджиб говорила, навязанное извне принуждение на этих уровнях легко срывается вторым фокусом внимания. Типа, заставь человека отвечать себе, сбей ему транс — и он уже нормальный.

Непохоже, чтоб работало. Дед вон, поговорил со мной вполне осознанно, а процесса своего прерывать что-то не торопится.

— А-а-а!.. Да-а-а!.. — подаёт голос девица, инициативно поддерживая выросший темп партнёра.

— Ха-ха-ха, Ржевский, прости за бестактность, но где ещё такое увидишь, — ко мне без стеснения присоединяется Елена, бросая левую ладонь на моё плечо и вроде как приобнимая меня по-дружески.

— Без проблем. Мне тоже где-то весело, — изо всех сил стараюсь скрыть резко вспыхнувшую в душе горечь за близкого человека.

Попутно двумя пальцами убираю её руку с себя: жён в окне над головой никто не отменял.

Так-то они не против моей мужской свободы, но съёмки из окон, став достоянием общественности, могут зародить ненужные вопросы других, а повезло ли им со мной в браке. Если я вон, посторонним женщинам себя прилюдно лапать позволяю.

— Деда, зайчик мой сизокрылый, — делаю последнюю попытку мирного воздействия на ситуацию. — Глазки свои подними? Да по вертикали обстановку обозрей, не только по горизонтали?

— Щ-щас!.. уф-ф!.. да, вот так!.. Нет, прогнись!.. Это я не тебе, Митька! Ты за углом подожди, я сейчас закончу!

— Да не закончишь ты, — выплёвываю с досадой. — Глаза подними, говорю, любвеобильный ты наш! Сам увидишь, о чём я.

Вероятно, рефлексы старого солдата всё же берут вверх надо непобедимой физиологией. Дедушка совмещает действия: продолжая увлекательное занятие, он бросает взгляд вверх.

Чтобы тут же подпрыгнуть, если образно, переходя в другое агрегатное состояние:

— Ох, батюшки святы! Ох, спаси Христос! Всё пропало! Что же теперь делать⁈ — последний вопрос он задаёт, отскочив от фемины одним прыжком на добрую пару метров, развернувшись в полёте и зачем-то встав по строевой стойке смирно.

— Пха-ха-ха-ха-ха! — за его затылком сверху начинает заливаться неподдельным счастьем Далия. — Какой целеустремлённый у старика айр! Такая залепуха, а он всё равно добросовестно направлен вверх и не опадает! Не все молодые подобным похвастать смогут, ещё и на его месте, когда жена над головой. — Хорошо, говорит она речью Залива, никому не понятно.

— Ха-ха-ха-ха, Ржевский, кажется, я тебя люблю за одно только твоё развесёлое семейство! — к её восторгу присоединяется и высокая Лена с неяпонских островов. — Где ещё такое увидишь!

— Моя фамилия теперь иная, — возражает зачем-то Трофим Барсуков. — Это во-первых! Во-вторых, попрошу воздержаться от двусмысленных высказываний в адрес женатого человека! — истовость на его лице, с которой он это вещает, у женской части общества почему-то вместо понимания вызывает лишь дополнительный приступ радости.

Практически во всех окнах вокруг за исключением троицы мрачнеющих на глазах кузин Барсуковых.

Кажется, я теперь понимаю, что имеет ввиду Мадина, говоря «рука-лицо».

— Об этом и речь, — ворчу, не будучи в силах справиться с высочайшей степенью разочарования в ситуации. — Ты только три стороны света обозрел и уже впечатлён, а ещё есть четвёртая. Там для тебя самое интересное начинается.

Герцогиня, походя вернув без спроса левую ладонь на моё плечо и подперев меня изрядной сисей при этом сбоку, без смущения вытягивает правый указательный палец вверх-вперёд:

— Господин не-Ржевский-старший, самое интересное для вас находится там.

Судя по изменившемуся лицу родича, до него что-то начинает доходить. На прямых ногах, изображая гравитационную игрушку неваляшку, он разворачивается и обречённо запрокидывает голову.

— Салам алейкум! — здоровается с ним аль-Футаими, дружелюбно помахав ладошкой сверху.

— Это на моей памяти первая правоверная, которая так искренне болеет за попавшегося на горячем маргинала-куфара, — давится смехом опирающаяся о меня блондинка. — Семейный рекорд, Дмитрий Иванович?

Убрать её руку со своего плеча, что ли.

С другой стороны, будет выглядеть несколько натянуто да и её в неловкое положение поставит.

Ладно, пусть. Жёны у меня умные, всё поймут правильно — они видели, что первый раз я противился.

Опять же когда такие коэффициенты в тебя сами упираются, да по личной инициативе, любое твоё сопротивление со стороны будет выглядеть несколько неестественным и натянутым, успокаиваю себя логикой.

— Ой, — сипло выдавливает из себя Трофим Барсуков, встретившись взглядом с законной супругой.

Анастасия, как и её кузины, кипящей радости соседних окон не разделяет.

— Ага! — Далия машет старику рукой ещё раз. — Всем всё было видно и в вашей городской маго-сети уже больше полусотни ваших маго-видео лежит! Будете известным на всю Соту через час!

Машинально перевожу по-русски, чтоб родич понял.

— Что же делать? — выдаёт старик с таким надрывом, что меня начинает терзать смутное сомнение.

На тему, а не подействовало ли то самое ментальное принуждение на него в полной мере с опозданием? Лишь сейчас?

Со стороны именно на это похоже.

— Занятный персонаж, — гостья с Альбиона переходит на родной язык, видимо, чтоб никто не понял (из многих окон наружу торчат не только амулеты, снимающие видео, а ещё и усилители звука на основании магии воздуха — аудиофиксация долбаными энтузиастами тоже ведётся со всем старанием). — Жена в окне сверху, весь город смотрит — а у него эрекция никуда не делась. И ведь ему хорошо за шестьдесят, да, Дима?

Интересно, нафига так коэффициентами в моё плечо впиваться? Можно подумать, оно слух улучшает, тем более что у меня с ушами проблем нет.

— Семьдесят с лишним, — бормочу в ответ, пытаясь что-нибудь придумать.

Хороших решений как назло в обозримой перспективе не наблюдается.

— Ржевский, я чертовски рада познакомиться с тобой и твоей семьёй поближе! — не прекращает хохотать высокая блондинка, втискиваясь в меня кое-какой деталью анатомии сильнее.

— Трофим, как ты себя чувствуешь? — прохладно, но без агрессии интересуется тем временем сверху Анастасия Барсукова.

— А с другой стороны, сгорел сарай — гори и домик, — приходит к парадоксальному выводу родственник, игнорируя заданный супругой прямой вопрос. — Иди сюда!.. — это он уже девице, решительно дёргая её за руку к себе, разворачивая спиной и упирая руками в стенку склада. — Поехали дальше! — командует Ржевский-старший сам себе, возобновляя известную деятельность. — За восемь бед один ответ, а тут полминуты-то и надо…

Да ну, не может быть!

На пару секунд прикрываю глаза, впечатлённый чужим самообладанием. Даже трясу головой — но нет, не почудилось.

Вот это да, вот это поворот событий. Видимо, действительно ментальное принуждение депонировалось, как говорит Наджиб — ничем иным подобное действо не объясняется.

Не с ума же старик сошёл?

— Браво! — Елена меняет хват, продевает руку мне под мышку и восторженно аплодирует в ладоши. — Бис! Восхищена вашей последовательной целеустремленностью, надеюсь, внук пошёл в деда! — она многозначительно косится в мою сторону, продолжая полировать молочной железой мою дельтовидную мышцу.

Или всё же забрать руку? А с другой стороны, на всех маго-видео воссоздающий Первую Кавалерийскую потомок известной фамилии в любой ситуации должен выглядеть уверенным и невозмутимым.

Ладно. Пусть. У меня жёны нормальные и не склонны к беспричинной истерике по мелочам, как супруга Трофима Барсукова.

* * *

Ариса Накасонэ, клан Накасонэ.

Зрелище из окна открылось настолько же занятное, насколько и нетривиальное. Старик партнёра по миссии, увидав, в какой конфуз попал, не то что не отчаялся, а поступил наоборот: принялся решительно завершать начатое, тем более что девица была совсем не против и старательно ему помогала, подаваясь вперёд-назад и идеально работая вторым номером.

— На нём реально менталист поработал, — чуть путая русские слова, завороженно прохрипела Чонг, будто отказывалась верить собственным глазам. — Он же явно не в себе! — она посмотрела по сторонам, словно искала поддержки у окружающих женщин.

— Эй, Лен. — Анастасия тем временем с каменным лицом обратилась к похожей на неё блондинке, стоявшей внизу у угла. — На моём правда висит то, о чём иноверка толковала? Или из ушей лапшу вынимать?

Придаёт инциденту побольше огласки с учётом свидетелей в домах вокруг? Шиноби коротко задумалась.

Вариант. Если княгиня Барсукова подыгрывает своему названному брату Дмитрию, то с этой позиции на всю окрестность она вещает правильно: громкий шум вокруг ментального принуждения — тактика хорошая.

— Пожалуйста, пусть они быстрее закончат? — взмолилась китаянка, соединяя ладони перед собой. — Мне вовсе ни к чему такое количество съёмки моего объекта одновременно из стольких точек! Мне же теперь придётся склад переносить!

— Ну пойди вниз и помоги? — заржала аль-Футаим. — Влюблённым. Закончить быстрее.

На южной принцессе тут же скрестились четыре пары неодобрительных женских глаз, но это её не сильно проняло.

— Как ты его ускоришь? — продолжила монарх Эмирата. — Спустишься, чтобы присоединиться? Сзади бюстом прижаться для стимуляции? Или эрогенную точку между пальцами ему потереть⁈

— А какая между пальцами эрогенная точка? — хань прекратила заламывать руки, заинтересовавшись последним пунктом.

— А-а-а-ха-ха, ну ты темнота! Между большим пальцем правой ноги и большим пальцем левой! — Далие было решительно наплевать теперь уже на пять обжигающих взглядов одновременно.

— А почему ты у меня спрашиваешь? — спросила тем временем Барсукову-старшую Елена снизу. — Тебе же уже сказал диагноз один очень хороший специалист?

— Ты своя, тебе верю больше.

— Твоя южная родственница по Ржевскому в вопросе лучше меня понимает!

— Ты нашей веры, она нет. У тебя наш язык — родной, у неё нет. У тебя половина крови — наша, у неё — вся чужая.

— Ладно… Погоди, сейчас посмотрю. — Начинающая герцогиня нехотя отстранилась от Ржевского, посерьёзнела и какое-то время наблюдала за совокупляющимися. — Подтверждаю ранее сказанное. — Она воровато оглянулась по сторонам и отвела ладони в сторону, чтоб их не было видно с других сторон сверху.

С обеих рук менталистки полыхнули и опали едва заметные светло-розовые язычки волшебного пламени.

— Спасибо. — Поблагодарила Анастасия. — Ты мне очень помогла не ошибиться и не чувствовать себя дурой всю оставшуюся жизнь.

— А-а-а!.. Да-а-а!..

— О-о-о!.. Да-а-а!..

Занимающийся любовью возрастной мезальянс тем временем пришёл к закономерной кульминации.

Гостья из Альбиона с энтузиазмом захлопала в ладоши:

— Вау! У меня дома, наверное, даже не поверят, что такое возможно!

— Деда, а где твои штаны? — хмурый голос Дмитрия Ржевского был слышен всем свидетелям происходящего, несмотря на понесшиеся с трёх сторон овации.

— Колодец между небоскребами и строениями — слышимость хорошая, — виновато вздохнула вообще никаким боком не причастная к инциденту Чонг Сяо Ши, опуская взгляд в пол.

Все, не сговариваясь, замерли в ожидании ответа старика.

— И попутно, штаны девицы тоже где? — угрюмо продолжил внук. — В каком месте вы разоблачились? А то вокруг не видать.

Логично. В простенке одежды не наблюдалось, а в таком виде прийти сюда из людного место было немыслимо, особенно этим двоим.

Барсукова-старшая еле заметно изогнула правую бровь, демонстрируя сдержанный интерес к теме.

— Ой. — Трофим Ржевский рассеяно заозирался по сторонам.

— Его голые ноги в носках и ботинках смотрятся несколько гротескно, — жизнерадостно заметила аль-Футаим, по-прежнему продолжая плевать на общественное мнение. — В сочетании с прочими пикантными деталями, которые выпирают, пха-ха-ха. — На сей раз принцесса перешла на русский.

— У девчонки — та же картина, — подала голос молчавшая до этого момента Виктория. — Штанов нигде не заметно, вверх на месте. Интересно, что ответят.

— Ой! — дед блондина рассеяно оторвался от созерцания собственных чресел. — А как я здесь оказался⁈ Что вообще происходит⁈

— Такого не подделаешь, — заключила Анастасия, окончательно отмирая лицом и стремительно направляясь к лестнице. — Я своего мужа хорошо знаю, не врут коллеги по ментальному цеху, похоже…

* * *

Елена Станиславовна Михайлова (по отцу), герцогиня Камберлендская. Титул ожидает подтверждения от иностранной канцелярии.

— Деда, вариант только один: срочный переход в веру Залива! — Ржевский-младший не шутил, не юродствовал.

Если б происходящее имело иной антураж, она б сказала, двое соратников лихорадочно ищут выход.

— Вон, Анастасия твоя из окна исчезла, — блондин покосился вверх так, словно смотрел через тот оптический прицел, о котором упоминал накануне.

— Ох-х, грехи мои тяжкие! — забился в панике старик. — Откуда только мысли такие, Митьк⁈ Ты что ли с бабами своими совсем разум потерял⁈

— Если Насти не видать там, значит, она к тебе сюда по лестнице несётся, — вывел несложную логическую цепочку внук, не поддаваясь давлению. — Самый хреновый план ровно на сто процентов лучше, чем никакой, ты согласен?

— Да кто тебя насчёт этой веры только надоумил! — Трофим Барсуков уже пришёл в себя, оттого реагировал более чем живо. — Хотя вариант занимательный, — согласился он через мгновение нехотя. — Нестандартный и лично я бы не додумался.

Родичи, не сговариваясь, мазнули взглядами по зданию, из которого вот-вот должна была появиться княгиня Барсукова.

— Далия подсказала, — честно признался Ржевский-младший. — Как монарх совет дала, если это для тебя что-то значит.

— Такие люди не ошибаются, — обречённо качнул головой пенсионер.

Собственная обнажённость ниже пояса, похоже, нисколько его не смущала.

— Соглашайся! — продолжил наседать внук. — Это не просто шанс, а полноценная возможность! Барсуковы в вопросах веры трепетны, все знают. Единственный вариант скандал погасить и перевести в плоскость торга.

— Дак Настька сам знаешь, как к иноверцам и к инородцам относится!

— К безбожникам ещё хуже, — парировал Дмитрий. — Лучше другой бог, чем вообще без него, это сама Настя периодически говорила в нудистском клу… к-хм, — потомок гусара осёкся, скользнув взглядом по блондинке, не являвшейся членом семьи.

Елене, конечно, было бы интересно дослушать фразу о похождениях жены старика до конца, но спрашивать прямо не имелось возможности.

— Кстати, ты имеешь право по канону быть женатым на христианке, — припомнил важную деталь Ржевский-младший, начиная нервничать сильнее. — Лично ей ничего менять не надо, никакую религию.

— А дети? — сомнамбулой качнулся вперёд-назад дед. — Их тоже обасурманить?

— А дети вырастут — сами выберут, — пожал плечами внук. — Свадьба сорочку справит.

— Так что, нашлись его штаны? — Анастасия Барсукова появилась из-за угла вместе с сёстрами.

Двигалась она стремительно, в полном соответствии со своей стихией.

— Вот то, что от них осталось, — с другой стороны прохода вышла опасная высокоранговая коллега, менталистка Престола Эмирата. — Ну, если можно так сказать.

Жена Дмитрия, чуть смущаясь, держала в руках обугленные тряпки.

— Дай! — княгиня требовательно выхватила то, чем теперь в лучшем случае можно было мыть полы.

— Это их одежда, — Наджиб спокойно указала взглядом на мезальянс. — Их раздели под принуждением и шмотки сразу сожгли, чтобы без вариантов. Перестарались с легендированием, как по мне.

— До сего момента сомневалась, — призналась Анастасия, принюхиваясь к обгоревшим фрагментам бурых лоскутов. — Но это точно не от страсти дымило, твоя правда. Извини за подозрения. — Княгиня подняла твёрдый взгляд на южанку. — Я была неправа с подозрениями в твой адрес.

— Первый раз, что ли? — скептически фыркнула супруга наследника Ржевских. — Я уже привыкла.

— Дай! — сестра Анастасии Виктория, тоже маг огня, протянула руку. — Наш работал, третий ранг огня или чуть повыше, — подтвердила она через мгновение с некоторым удивлением. — Ты смотри, и правда маги раздевали…

Кузины Барсуковы до последнего момента предполагали мистификацию, поняла Михайлова. Но сожжённые другим огневиком сразу две пары брюк любую инсценировку исключали.

— И где этот наш коллега теперь? — спокойно поинтересовалась княгиня у Дмитрия.

— Смотря сколько грехов за ним было. Лично я на рай не думаю, — хмыкнул младший Ржевский. — Четыре трупа в транзитном складе, один из них — он.

— Как справился? — чуть удивилась боевая магесса.

— Шутишь? — блондин удивился сильнее неё. — Как обычно, — не стесняясь сотен зрителей в небоскрёбах, он засветил из подмышек два запрещённых огнестрела.

— А-а-а, точно… Я уж совсем зарапортовалась, — княгиня притянула родственника за затылок к себе и поцеловала в лоб. — Спасибо. Хотя бы за честь отомстил.

Повисла неловкая пауза.

— Что дальше делать будем? — Анастасия спокойно посмотрела на престарелого супруга. — Раньше хоть в семье всё оставалось, а теперь даже не знаю, куда лицо прятать. И как людям на улице в глаза смотреть. — Она равнодушно огяделась по сторонам.

Небоскрёбы наблюдали, не отрываясь.

— Ты не понимаешь, что имел место акт ментального насилия? — жёстко бросила эмиратовская целительница, вмешиваясь в разговор чужой семьи. — Ты не понимаешь, что у вас НЕТ ВАРИАНТОВ противостоять воле таких, как мы? Ты не понимаешь, что это было не его решение?

— Ага, вижу, — чересчур покладисто согласилась Барсукова-старшая. — Но увы, кто виноват, уже не важно.

— Промыть и тебе мозги за компанию? Вот прямо сейчас, не сходя с места? — возмутилась южанка. — Ты у меня сейчас голая танцевать будешь перед всем городом, если такая тупая! Ой, — она наиграно и слащаво раскланялась, — если такая умная, хотела сказать я! А наутро поглядим, кого из вас двоих в маго-сети будут обсуждать больше, — добавила Наджиб совсем другим тоном и по-детски шмыгнула носом.

— Через иллюстративный материал да на своём примере всегда быстрее доходит, — хмуро бросил Дмитрий.

— Какого чёрта вы двое лезете в нашу семью? — бесстрастно поинтересовалась княгиня. — Много воли взяли? Царями или богами себя мните? Дим, твоей ничего даже отвечать не буду, а тебе скажу: я тоже очень хорошо знаю, что делать, когда иноземцы и иноверцы в чужой огород как к себе лезут!

— Деда жалко, — угрюмо пояснил наследник Ржевских. — Он и так с тобой еле замирился, а тут…

Напряжение, незримо висевшее в воздухе, отчего-то никуда не делось несмотря на понятные, в общем-то, позиции сторон.

— Шахада! — донеслось сверху от никогда не унывающей принцессы Залива.

Вначале Елена подумала, что чужого слова предсказуемо почти никто не понял.

Через секунду она изрядно удивилась языковым познаниям Барсукова-Ржевского. Впрочем, поковырявшись в памяти, герцогиня из истории их рода припомнила, что старик на югах, кажется, тоже бывал. В молодости, с армией.

Дальше было занимательно, особенно для того, кто в состоянии смотреть через ментал.

Трофим Барсуков незаметно покосился вверх и поймал серьёзный взгляд чужого монарха. Аль-Футаим закрыла глаза, задержав веки в опущенном положении чуть дольше обычного.

Анастасия плотно сжала зубы, не сводя глаз с мужа.

Дед за долю секунды прикинул необычайно длинный перечень вариантов (вот это да, что с людьми страх перед женой делает. Вот это скорость мыслительных процессов). Он остановился на последнем и решительно вскинул руки вверх в ритуальном жесте:

— Я свидетельствую, что нет бога кроме… — шахада была плюс-минус верной в русском переводе, после чего старик повторил её языком Залива.

— Свидетельствую! — коротко повторила жест Мадина Наджиб, не размениваясь на лишние слова.

— Свидетельствую! — раздалось сверху с диким южным акцентом. — Я, Далия аль-Футаим, Волей Всевышнего владея Престолом Эмирата, приветствую тебя, о новый единовец!

— Занятно, что неподобающий внешний вид твоего родственника никого не смущает, — старательно удерживаясь от неуместного сейчас веселья, на языке Альбиона заметила Михайлова. — Как и некоторые лишние детали его анатомии. Чёрт, как бы не засмеяться… хоть бы не засмеяться…

Лица трёх кузин Барсуковых вытянулись, брови поднялись вверх.

Окна превышающих зданий замерли: несшийся со всех сторон разноплановый шум в одно мгновение стих.

— Это не святотатство ли? — хмуро поинтересовался Ржевский у принцессы Эмирата её речью.

Елена поняла лишь потому, что для Наджиб этот язык тоже был родным, а закрывать своих мозгов на сей раз менталистка не стала.

— Перед лицом неизбежной или вероятной смерти не возбраняется, — коротко пояснила аль-Футаим с третьего этажа. — Если у тебя может не быть другой возможности по техническим причинам, то можно даже так.

— Вот это дед прославился, — озадачено выдал потомок гусара по-русски, тоскливо мазнув взглядом по окружающим домам. — Двести тридцать четыре записывающих устройства. И это только то, что я отсюда вижу; не факт, что число окончательное.

* * *

— Вот это дед прославился, — вырывается у меня после того, как один пучок проблем на первый взгляд рассасывается.

Двести с лишним амулетов ведут трансляцию, точное количество озвучиваю вслух.

— Ты уже сообразила, что произошло? — Анастасия мою ремарку игнорирует, достаточно ровно обращаясь к пострадавшей вместе со стариком девице.

— Ирина Сергеевна Михайлова, с кем имею честь? — спокойно представляется та, напоминая княгине правила этикета.

От неожиданности чуть не давлюсь собственным языком: у царя такая же фамилия, он тоже Михайлов.

— Ещё одна принцесса, что ли⁈ — спрашиваю, прикидывая, хвататься ли за сердце или погодить.

— Нет, просто однофамилец, — прикольно отвечает она о монархе в третьем лице, затем поворачивается к блондинке. — Да, я поняла, что на нас с твоим мужем напали менталисты. — Она скользит взглядом по наблюдателям в многочисленных окнах, усилием воли удерживаясь от эмоций.

— Что будем делать? — повторяет вопрос Настя.

— Я только что слышала, как ты в другую веру перешёл, — однофамилица самодержца обращается к Трофиму Барсукову. — Там можно больше одной жены, так?

Дед перепуганно стреляет глазами во все стороны, видимо, не ориентируясь в чужом Каноне: не знает, что отвечать.

О наложницах-то я ему успел рассказать, а о жёнах нет.

Опять же, условия многожёнства.

— Так, — Мадина решительно приходит на помощь старику.

Анастасия открывает рот, порываясь что-то вставить, но моя мудрая жена останавливает её поднятой ладонью:

— Разрешено четыре жены, также наложницы, но разрешение на твой брак муж должен получить у первой жены, — уважительный поклон Барсуковой-старшей, — и у твоего отца. — Ещё один поклон самой девице.

— Настя, девку спасать надо, — хрипло подаёт голос молчавшая ранее Виктория. — Ладно, вы. А она-то!..

— Ты что, согласна второй женой к старику? Ещё и по чужой вере? — удивляется Анастасия задумчиво.

— К тому старику, у кого внук — сам Ржевский? — в меня тычут пальцем, упоминая в третьем лице. — Который Первую Кавалерийскую возрождает, долги семьи впервые за историю оплатил и Шереметьевым укорот дал? Да! Ты ненамного старше меня, если что, и сама с ним давно живёшь.

— Димка сто золотых в месяц родному деду на пансион жалует, — ни к кому не обращаясь, вроде как походя изрекает быстро сориентировавшийся Трофим Степанович. — Слово дал.

Молодец, чё. На его месте лично я бы, в неглиже ниже пояса, столь хладнокровно бесед вести не смог бы, пожалуй.

Ещё и на виду многомиллионного города.

— А каковы более глубокие причины твоего согласия? — в Насте, похоже, профессиональный политик берёт вверх над взбалмошной женской ипостасью. — Ты же не дворянка, кстати?

— Дворянка, но безземельная, — возражает симпатичная в принципе девчонка лет двадцати с небольшим. Вот это пенсионеру свезло на ровном месте. — Причины: о происшествии город уже знает, до столицы тоже донесётся. Я после случившегося хоть за кого-нибудь замуж выйти смогу? — Она насмешливо сверлит взглядом более высокую княгиню.

— Хм.

— Если же попаду в законные жёны, пусть даже младшие да по чужому канону, потом всегда можно же развестись, — достаточно логично поясняет оперативно соображающая Ирина. — После этого вся репутация очищена.

— Двойного дна нет. Говорит, что думает, — Мадина, не дожидаясь вопросов, подтверждает свой вердикт магией, хмуро глядя на Анастасию.

— Согласна, — вслед за ней плазму с ладони повторяет и Елена. — Кстати, я тоже Михайлова, — дружелюбно обращается она к пострадавшей.

Кажется, пот со лба можно вытереть да с импровизированной площади убраться куда-нибудь в более укромное место.

Последнее предлагаю вслух.

* * *

Елена Станиславовна Михайлова (по отцу), герцогиня Камберлендская. Титул ожидает подтверждения от иностранной канцелярии.

— Посылай подтверждение, что задача решена. — Ржевский смотрел на единственного выжившего диверсанта тяжёлым взглядом.

— Вы же меня на виду у всех через два внутренних двора протащили? — попытался вилять мутный тип, которому чиновница Престола Эмирата оказала весьма квалифицированную медицинскую помощь. — Устройство, стало быть, не сработало. Какое может быть подтверждение?

— Так мы с тобой внутри здания скрылись, — не дал себя обмануть потомок гусара, останавливая жестом вскинувшуюся супругу-менталистку. — Может, ты тут со всеми разделался тем, что под руку попало.

— Зачем мне вам помогать?

— Не нам, себе. Ты же не думаешь, что после всего, что вы натворили, я тебя целым и невредимым на свободу отпущу? — вопросом на вопрос ответил блондин. — А смерть, она тоже разная бывает; иной раз о ней больше молят, чем о жизни. Лишь бы побыстрее и прекратить всё то, что происходит. — Он выбил барабанную дробь пальцами по подлокотнику кресла.

— Ладно. На ваш вопрос…

— Три цели. — Наджиб насмешливо перебила. — Уничтожение доказательств, ослабление конкуренции, подрыв авторитета. Твой ответ неактуален, оставь себе.

Пленный съёжился, глядя на страшную брюнетку исподлобья.

— Дим, этот хмырь абсолютно искренне считает, что добро и зло не имеют значение, — менталистка повернулась к мужу. — Есть пожелания начальства — на них и нужно молиться. А сколько вас под нож или под каток пустить, неважно. Бонусы по службе рулят.

— Что значит уничтожение доказательств?

— Магический конклав…

Ржевский напрягся и разве что как струна не зазвенел.

—… да-да, тот самый. В общем, они ввезли запрещёнку.

— Мы не смотрим поступающие грузы, я тебе говорила, — чётко прокомментировала китаянка, на которой скрестились взгляды присутствующих.

— После твоего вызова царя в суд посылка стала неактуальной — тащили с прицелом на него, — продолжила Мадина. — Забирать — палево, боятся нашего ментала. А что хозяйка китайского склада — ещё одна невеста Ржевского, считают за данность. По грузу…

—…Оставить — не вариант, — подхватил блондин, — то понятно. Чемодан без ручки. И ещё они обстановкой в Поднебесной не владеют: не в курсе, что Чонг замужем.

Хань подтверждающе кивнула.

Елена про себя изрядно удивилась, какие вещи может обсуждать такая странная на первый взгляд компания.

— Косвенно: конклав в случае с царём умыл руки. — Менталистка хлопнула в ладоши и поднялась из низкого кресла. — Получается, ваш монарх-батюшка потерял последнюю надежду откатить воздействие на магическое ядро и вернуть мозги. Доклад окончила, больше в его голове ничего интересного нет.

— О какой конкуренции была речь?

— Ты составляешь конкуренцию центральной власти. Я думала, это ясно.

— А подрыв авторитета?..

— Первой Кавалерийской.

— А-а-а.

— Что теперь со мной будет? — внешне спокойно спросил пленный.

Как специалист Михайлова видела, что это далеко не так.

— Иди… отсюда, — Ржевский озвучил, куда именно идти. — Помощь тебе оказали, кровь не течёт, передвигаться можешь. Ты теперь полностью свободный человек.

—???

* * *

Там же, через некоторое время.

— Зачем отпустил? — поинтересовалась Елена. — Почему угрозу не исполнил?

— Во-первых, расскажет там всё, что услышал здесь.

— Живое письмо с дезой?

— Во-вторых, зачем нам, чтоб нас на ровном месте демонизировали? — потомок одиозного кавалериста уточняющий вопрос проигнорировал. — В глазах общественного мнения?

— Но его же свои всё равно убьют, вероятно? Ещё и после того, как их ментальные закладки слетели? — почему-то хотелось полной ясности.

— Свои пусть убивают, не мы, — равнодушно отмахнулся блондин. — Главное, что я знаю: мы своих рук об беззащитного пленного не запачкали. Да и…

Наджиб прервала объяснение мужа, полыхнув с ладони узеньким белым язычком:

— «Я, первый менталист Престола Её Величества Далии аль-Футаим, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, с разрешения моей госпожи, перед лицом Суда Российской Империи заявляю…».

Елена уважительно присвистнула:

— Ничосе вы ходы на семь вперёд считаете.

— Иначе никак, — вздохнул Дмитрий.

— «Я лично была свидетелем того, как имярек был отпущен целым и невредимым…». Дальше продолжать? — южанка потянулась и подняла вверх прямую правую ногу, касаясь головой колена и практически выходя на шпагат (правда, стоя). — «Порукой является моя магия…». Кстати, ты тоже можешь подтвердить тем же! Пусть они после этого сами объяснят, куда делся освобождённый нами без всяких условий человек в немалых чинах.

— Справку для вступления в наследство могут не дать, — посомневалась будущая герцогиня, про себя прикидывая, куда может привести дальнейший союз с этой компанией.

— Так ты её и так не имеешь, — фыркнула менталистка. — И в суд собираешься на бездействующие государственные органы подавать. Думаешь, тебе ещё есть что терять?

— Смотрите. — Японка по имени Асато наблюдала за улицей в окно.

Вышедший из здания тип, припадая на одну ногу, перешёл дорогу, что-то сделал с каблуком ботинка — и исчез в овале мобильного портала.

— Думал, мы не в курсе, — безразлично бросил Ржевский. — Ну-ну.

— Всё, нас дела ждут. А ты отправляй то, что собирался.

Женщины вышли, оставив их наедине.

— Что это будет? — Елена без стеснения заглянула в чужой маго-интерфейс.

…проект для референдума, помимо воссоздания 1й Кавалерийской.

Обер-полицейский и Главный Судья Соты будут избираться жителями… на старые процедуры надежды нет…

— Не слишком ли радикально? — она даже оторопела слегка от такого новаторства.

— В самый раз, — припечатал блондин, подтверждая отправляемое личным маго-оттиском фамильного герба. — О, ушло. На всех маго-серверах получено. Теперь ждём обратную волну с той стороны, — он жизнерадостно потёр ладони. — Побольше хаоса в ряды противника.

Герб у Ржевского был занятный. Ей, хоть и иностранке, сказал немало.

Ковбойский хлыст, вбитый на треть в нерушимую скалу. Ковбойская же шляпа на его оголовье, правда, с государственной военной символикой.

Уходящая до горизонта дорога как ещё один символ свободы.

Плюс репутация, наработанная даже не годами, а столетиями, напомнила себе герцогиня: кроме этой семьи, здешнего монарха в известный путь прилюдно и безнаказанно больше никто столь регулярно не посылает.

Разными способами, иногда завуалированными — вот как сейчас.

Ещё ж надо из воды каждый раз сухим выходить. Уметь ТАК нарушать сложившиеся традиции и правила, считаясь при этом кумиром масс — этому стоит отдать должное.

За подобной неизменной стратегией наверняка стоит что-то большее, нежели банальный эпатаж.

— Ржевский, а в чём секрет вашего феноменального фамильного успеха? — она чуть подумалаи задала вопрос в лоб.

— Двадцать сантиметров! — потомок гусара зачем-то затеял изображать идиота. — Готов обсудить более предметно, — он с готовностью подался вперёд и с тупым видом захлопал глазами.

— Это не совсем то, что я имела в виду, — Елена со вздохом отодвинулась от него по дивану на полметра.

— Зря, — неунывающий блондин ответ истолковал по-своему. — Уверен, тебе бы понравилось: никто не жаловался.

— Жёны за стеной потом не заругают? — пошутила она исключительно для поддержания разговора. — Если ты меня это самое, а я от удовольствия громко орать начну? Я в этом деле шумная.

— Жёны? Не-а, — собеседник легкомысленно отмахнулся. — Во-первых, есть абсолютно легальное, оговоренное право иметь наложниц. Религия жён о том и вовсе…

— ЧТО-О⁈ — Елена чуть в воздух не взвилась из положения сидя. — Ржевский, ты в своём уме? Соображаешь, с кем говоришь? Я — принцесса крови, причём по линии двух Престолов! Мне — в наложницы⁈ Ты это серьёзно⁈

— Мадина говорила, на мой век дур с заниженной самооценкой хватит, — добросовестно пояснил новый знакомый. — Дальше — шут его знает, что будет, но на моё поколение наложниц точно должно хватить, — повторил он. — Мадина умная, в таких вопросах не ошибается.

Какое-то время маргинал хлопал глазами, затем стал серьёзным:

— Не ходи вокруг да около. Говори, чего хотела?

Вообще-то она как раз собиралась перейти к аккуратному прощупыванию возможного союза между родами.

Да, страны разные; да, границы. Но если поставить на всех возможных лошадей и в преддверии местной смуты заручиться поддержкой всех сторон…

Высказать предложение не вышло: тренькнул чужой браслет и в воздухе повисло сообщение.

Елена быстро пробежала глазами: маго-сервер Канцелярии, той самой, официально объявил Ржевского Дмитрия Ивановича вне закона.

— Интересно, а как они себе мой арест в Соте видят? — блондин не то что не смутился, а даже где-то развеселился.

— Тебе не страшно? — спросила герцогиня откровенно.

— Не-а. Погоди, это только начало хаоса.

Браслет тренькнул ещё раз.

— О. А вот один из судов Столицы объявляет решение Августейшей Канцелярии юридически ничтожным! — изумилась Михайлова. — Какой занятный бильярд между вашими структурами начался!

Дверь распахнулась и внутрь влетел Трофим Барсуков, уже в штанах:

— Митька!.. Видал⁈…

— Он только первое сообщение прочёл, — быстро пояснила менталистка внуку, вытащив из головы старика причину тревоги. — О втором не в курсе.

— Видел, деда, видел, — Дмитрий похлопал ладонью по дивану рядом с собой. — Не парься, всё просчитано. Ещё не конец истории.

— И что дальше? — Трофим Ржевский наморщил лоб, усиленно пытаясь понять подоплёку чужого спокойствия.

— «Если рыщут за твоею непокорной головой…», — запел блондин, вальяжно откидываясь на диванные подушки.

— «…Чтоб петлёй худую шею сделать более худой…». То понятно, — Барсуков продолжил нервничать. — Дальше-то что⁈

— «Нет надёжнее приюта, спрячься здесь — не пропадёшь, если продан ты кому-то с потрохами ни за грош…». Деда, на период особого положения никакие чины Первой Кавалерийской не подлежат ни следствию, ни суду, иначе как внутреннему трибуналу части.

— А…

— А Совет Города только что акт Реанимации подписал, — Дмитрий пощёлкал ногтем по второму браслету.

Видимо, общался с кем-то по бесшумке, сообразила Елена.

— Да ну⁈ — деду не верилось. — И Шереметьевы тоже⁈

— Не все, — признал наследник. — Те не стали. Но квалифицированное большинство с нами, теперь можно и принудительной привод царя-батюшки в Суд Города затевать.

— Сюда⁈ Как так-то⁈

— А его наш городской суд для допроса вызвал: как Изначального, в связи с преступной бездеятельностью, вредящей родному Городу.

Глава 10

ИНТЕРЛЮДИЯ

Здание Центрального Суда Империи на набережной, Столица.

— Тпру-у-у!

В первую секунду Юлия даже не поняла, что это относится к ней. Лишь влетев в барьер судейского мага, она вынырнула из размышлений и удивлённо уставилась на пристава.

Хорошо хоть блок был так называемый мягкий.

— Ты знаешь, кто я такая? — менталистка стремительно взяла в себя в руки.

Рациональное решение — сходу не повышать градус противостояния.

Как говорят в этих стенах, даже приговорённому к смертной казни даётся последнее слово.

Пусть и судейский что-нибудь скажет в своё оправдание.

К сожалению принцессы, в данный момент путь наименьшего сопротивления перевешивал её рефлекторное желание ударить по зарвавшемуся негодяю менталом.

Если собственная рука Династии (Суд вообще, этот — в частности) позволила себе голос на хозяина, стоит как минимум выяснить, что происходит.

Ещё одну секунду она потратила, качаясь с каблуков на носки эксклюзивных туфлей в ожидании ответа (тоже артефакт, портальные маяки прилагаются в стержнях каблуков).

А ответа не было. Пристав, подпирающий свежесформированный барьер с той стороны, демонстративно общался с кем-то через амулет, не обращая на Высочайшую посетительницу никакого внимания.

— Ты знаешь, кто я⁈ — наследница увеличила громкость.

— Не-а, — судейский оторвался от занятия и безразлично посмотрел на процессию. — Его знаю, — он равнодушно кивнул в сторону человека из сопровождения. — Учился в Лицее на пару курсов младше меня. А что? Вы чего-то хотели?

— Да я!..

— Знакомства, тем более личные, в Суде не имеют никакого значения, — перебило её нечто, работающее магической обслугой здания.

Сказано было столь же назидательно, сколь и провоцировало бешенство.

Юлия повторно обуздала всё рвущееся наружу, бросила на себя буст и задумалась.

Некая демонстрация. Первое, что приходит в голову.

Судейские решили опериться и в отсутствие фактического самодержца растопыривают локти — обозначая новые границы своей будущей свободы. Как говорится, проси миллион, пару тысяч да получишь.

Второй момент, здесь сложнее. Открыто заявленное сомнение в праве Семьи повелевать.

На писаные законы наследнице было плевать, личной мести никто не отменял. Пристав дураком быть не мог по определению — когда-нибудь же он выйдет на улицу.

Начиная такую бессмысленную и острую конфронтацию на ровном месте, тип явно озвучивал не собственную дурь, а некую политику.

Чью-то политику, совсем новую, горячую, с пылу с жару, только что сформированную! Поняв это, принцесса презрительно вздёрнула верхнюю губу:

— Отдал честь Августейшему Конвою для начала, мразь!.. — сперва поставим отщепенца на место, далее глядим на развитие событий.

Добавлять харизмы и принуждения в голос не потребовалось, искренний гнев работает хорошо сам по себе. Особенно когда гневается кто-то из серьёзных, например, член Первой Семьи державы.

—… Как полагается по уложению! — каждым словом Юлии можно было забивать гвозди.

Служака подобрался и флегматично скользнул взглядом по её Нимбу Монарха:

— Будьте добры, представьтесь, как полагается. В соответствии с законодательством, а не с обычаями, традициями, поговорками. Стихами, баснями, пословицами, — несмотря на более чем серьёзный тон и отсутствие улыбки, в последних его словах явственно прозвучала даже не насмешка, а откровенное издевательство.

— Без чинов, — выдохнула принцесса себе и собеседнику. Затем уточнила деловым тоном. — Совсем страх потерял? Кураж глаза застит? На что рассчитываешь, к чему стремишься?

— С кем имею честь? — в ответ эта тварь лишь снисходительно и бестрепетно улыбнулась, выводя Высочайшую посетительницу из себя по полной.

Хорошо, что есть ментал. Закипая от бешенства, наследница окатила себя сразу двумя дополнительными бустами, использовав усилитель.

Обычно таких мер не требовалось.

— Михайлова Юлия Викторовна, — процедила блондинка, расстреливая собеседника взглядом. — Великая Княжна Юлия, если ты хоть чуть-чуть ориентируешься в реалиях родного государства, — даже амулетное подтверждение активировала зачем-то.

Сука. Для всех ведь выглядит так, что безвестный мудак из судейской обслуги заставил прогнуться Наследницу Престола!

По мелочи. Ничего не выигрывая. Но — прилюдно и безнаказанно (здесь лишь на первый взгляд, спускать подобного она не собиралась, мести никто не отменял).

— Юлия Викторовна, ваше имя внесено в перечень посетителей, — козлина неспеша активировал интерфейс и аккуратно внёс её в маго-реестр. — Что вы имели ввиду под отдать честь? — оно захлопало глазами на манер другой скотины, Дмитрия Ржевского.

— Да откуда же вы, суки такие, берётесь, — процедила менталистка на грани слышимости. Затем сказала нормально. — Воинское приветствие Августейшему Конвою, тварь, отдал! Немедленно! Повылазило⁈ Не видишь, с кем дело имеешь⁈

— Вы потерялись, Ваше Высочество, — собеседник с той стороны барьера только что ласково не улыбнулся. — И запутались. То вам честь нужна, то воинское приветствие. Вы уж определитесь, ха-ха.

На скулах блондинки заиграли желваки.

— Вы в Суде, Юлия Викторовна, — подсказало оно с наигранной слащавой доброжелательностью, вызывающей блевоту. — Не на плацу, не среди своего окружения. Здесь нет Августейших Конвоев и Высочайших Посетителей, запомните на будущее. Здесь равны все.

Мразь. Мразь. Мразь. Лад-д-дно-о-о…

— Тварь. — Сейчас только сверлить взглядом, запоминая лицо. — Отольётся ведь, я же и до семьи твоей доберусь.

Она цедила слова, всё больше наливаясь неконструктивным гневом и сердясь на себя из-за этого ещё сильнее.

— Смертник⁈ — посмотрим, что теперь скажешь.

— Ещё один толстый намёк, нарушающий Закон, и вы из этого здания не выйдете, — спокойно сообщила шестёрочка на ниве юриспруденции. — Вы сейчас замахиваетесь на процедуры Правосудия, госпожа Михайлова. По-человечески я вас где-то понимаю, потому прощаю на первый раз.

В следующее мгновенье Юлия заматерилась. Громко, отчаянно, срываясь на базарный визг и демонстрируя всему миру собственное бессилие на отдельно взятом квадратном метре (наверняка маго-видео инцидента уже через час будет лежать на всех возможных и невозможных маго-серверах, к бабке не ходи).

Чёрт, как глупо. Что же делать.

— Судья предупреждал, что вы отреагируете подобным образом, — своей показной доброжелательностью пристав на мгновение стал похожим на Дмитрия Ржевского.

Наследница сжала кулаки, набрала побольше воздуха и, не справившись с чувствами, выдала следующую порцию мата. При этом она практически не повторилась.

— Ничего, это скоро пройдёт. — Посочувствовал судейский с той стороны непроницаемого барьера. — Привыкайте, — он даже не сказал последнее слово, а лишь обозначил его артикуляцией, понимая, что менталистка поймёт правильно.

— Ты труп! — констатировала в шаги от истерики Юлия, наплевав на реноме и приличия. — Ты ё*аный труп!..

— Ещё одно предупреждение, — радостно отреагировал служака, внося в маго-реестр красную галочку напротив её имени. — Сейчас вылетите из здания, как пробка из бутылки и Августейший Конвой не поможет: здесь только наша магия работает.

Что интересно, в перечне посетителей она была обозначена лишь фамилией, именем и отчеством. Без указания титулов, регалий, званий — самая заурядная гражданка страны, и только.

— Юлия Викторовна, вы находитесь на территории Суда Российской Империи. Здесь нет аристократов и простолюдинов, богатых и бедных, сильных и слабых. Здесь все равны, — теперь чеканил слова пристав. — Пожалуйста, ознакомьтесь с правилами, раз они у вас из головы выветрились, и сообщите цель вашего визита для обязательной фиксации.

Рядом материализовалась подсвеченная амулетом магограмма: та самая статья Основного Закона и Кодекс Основателя Династии.

— Сука-а, здохнеш-ш-шь же, — прошипела она, будучи по-прежнему не в силах справиться с собой от нахлынувшей злобы.

Вслед за словами Михайлова-младшая наплевала на всё и ударила менталом.

— Ещё одно предупреждение, — бесстрастно констатировал стойкий оловянный солдатик, пытающийся самоутверждаться неизвестно перед какой аудиторией.

Увя, Юлия находилась на территории единственного в Империи учреждения, где на родную стихию надежды не было.

Долбаный предок. С его долбанными правилами и декларациями.

— Цель вашего визита? — как будто ничего и не было, поинтересовался мудак за магическим барьером.

— Судья Астахов, по вопросу семейного производства, — процедила она.

— Вы в курсе, что рабочий день Суда — до пяти? — оказывается, издевательства ещё не закончились. — И уже поздно?

Ладно. За всё будет оплата, пообещала наследница самой себе. Всем в этих стенах досыта; и этому, и тем, кто его на всё сподвиг.

— Чрезвычайные обстоятельства, — зверея от бешенства, процедила принцесса.

Это фарс, повторяла она себе. Специально рассчитан на то, чтоб Наследница как можно сильнее выставила себя в неприглядном свете — маго-видео, как известно, не горят.

Братец Вова постарался, что ли? Да ну!

А ведь всё похоже на то, Юлия задумалась. Больше некому.

Решил тоже замахнуться на Трон?

Неожиданная догадка частично примирила её с происходящим. Если это действительно брат…

— Сейчас спрошу, сможет ли Астахов вас принять, — безукоризненно вежливо поклонился пристав. — Пожалуйста, проходите, третий кабинет, сопровождение ждёт внизу.

— Почему?

— После окончания рабочего дня посторонним на территории делать нечего.

Суки. ***ный Основатель Династии.

Когда взойду на трон, первым делом уничтожу все амулетные блоки всех судов, пообещала себе Юлия, взбегая по лестнице.

Чтобы ни одна такая сволочь… ни одного раза больше… даже если кому-то только в голову взбредёт весь тот бред, который они цитируют с самодовольным видом…

* * *

ИНТЕРЛЮДИЯ (ПРОДОЛЖЕНИЕ)

— Я ждал вас. — Судья буднично кивнул, едва скользнув взглядом по вошедшей. — Прошу! — он не назвал даже имени, лишь указал глазами на стул для посетителей возле приставного стола.

Как самой обычной тётке с рынка, пришедшей хлопотать насчёт мизерных мелочей.

Ни тебе титула, ни какого-либо свидетельства иерархии, ни почтения сверх предписанной судейской формы вежливости (к самым заурядным посетителям с улицы).

— Вы не боитесь? — до сих пор не зная наверняка, как оценивать происходящее, принцесса задействовала весь арсенал.

Она прошла шагом от бедра, забросила ногу на ногу, подчёркивая бёдра, расстегнула верхнюю пуговицу, приоткрывая немаленькую грудь.

Попутно менталистка третьего ранга попыталась без лишних разговоров взять под контроль тупую букашку, сидящую напротив.

— Ах, оставьте, — акулой улыбнулся чиновник от юстиции. — Вы же в суде, здесь ментал не работает. Молчу уже, что сейчас сядете на пятнадцать суток и это ещё по-лёгкому.

— Вы совсем с ума сошли? — абсолютно серьёзно поинтересовалась наследница Престола. — Что, чёрт побери, здесь происходит?

— Пятнадцать суток — это из здания не выйдете, пока не отсидите. Магия суда вашими ресурсами не контролируется. Или вы сейчас о чём? — Астахов изогнул бровь, демонстрируя, что контролирует беседу не хуже.

— Шла с одним намерением. Хотела выяснить, какого чёрта вы прыгаете через голову и отменяете решение нашей Канцелярии. — Она ещё раз попробовала на нём ментал, по-прежнему безуспешно. — Теперь, после манифестаций вашего служки на первом этаже, предполагаю, что проблема глубже, чем мне виделось час назад.

Чин юстиции выбил дробь ногтями о столешницу.

— Что вы о себе возомнили и что, чёрт побери, в вашей богадельне происходит? — Юлия наплевала на временную невозможность применять магию (переговорить и поскорее выйти, здешние ограничивающие артефакты работают лишь в здании суда).

— Ну, в лоб так в лоб, — кивнул Астахов. — Во-первых, на первом этаже вы имели дело не со служкой, здесь не церковь. — Он выдержал театральную паузу. — А с судебным приставом, чья магия в месте правосудия кроет любую другую, как бык овцу.

— Твари.

— Во-вторых, через голову прыгнула как раз ваша Канцелярия. Со времен Основания Династии ни одно лицо не может быть признано виновным, подвергнуто наказанию либо экзекуции, приговорено либо осуждено ИНАЧЕ КАК… — чин юстиции многозначительно замолчал.

Юлия поморщилась и активировала малую защиту второго амулета: ментал здания, использованный судьёй сейчас, воздействовал на слуховой центр во время объявления приговоров и решений невзирая на ментальный ранг слушателя.

—… Иначе как по решению Суда Империи. На этом ключевом столпе юстиции, равно как и на презумпции невиновности, зиждется наша страна. — Чиновник подумал и добавил. — В юридическом смысле. И лично мне очень досадно, что одна из претенденток на верховную власть завтрашнего дня не знает таких азбучных истин!

— Суки. Твари. Бл*ди продажные. — Великая Княжна почувствовала, что если сейчас не выскажется без купюр, то бессильная ярость её просто разорвёт изнутри. — С Ржевским снюхались, пи**ры⁈ — она сорвалась на визг. — Пока отца нет, кот из дома — мышки в пляс⁈

В следующую секунду случилось то, чего Юлия Михайлова не ожидала ни в каком кошмарном сне.

Судья Астахов перегнулся через стол, отвесил посетительнице короткую оплеуху и вернулся обратно в кресло:

— Подбирай слова, дешёвка. И не фонтанируй слюнями — не утрёшься после тебя… Ваша Канцелярия НЕ ИМЕЛА ПРАВА объявлять Ржевского виноватым через нашу голову. Что, в пятом классе основы права прогуляла⁈

— Да я!.. Да ты!.. — принцесса захлебнулась эмоциями, впервые в жизни не будучи в состоянии справиться с ними даже на бусте.

— Это была мягкая альтернатива, — равнодушно пояснил чиновника. — За оскорбление в адрес Судейского Корпуса мог бы выписать тебе полсотни плетей. На лобном месте, на Площади, по голой заднице на виду у толпы.

Пребывавшая в глубоком шоке Юлия даже не сообразила, что власть собеседника за пределы здания настолько может не простираться.

Да, арест и ограничения свободы здесь, внутри — вариант. И то, до поры.

Но стоит покинуть здание, как конкретно у Наследницы появляется ресурс в виде личной охраны и государственного аппарата.

— Ты ж ответишь за это, — она потёрла покрасневшую щёку. — Не страшно?

— Подай на меня в суд, ха-ха-ха. Я свято чту закон и бестрепетно отсижу пять суток за лёгкое хулиганство, на большее оплеуха не тянет.

— Тварь. Я ж без вашего продажного суда обойдусь…

— Пробуй, — пожал плечами судья. — Ловко я тебя? — добродушно захохотал Астахов в следующий момент, игнорируя угрозы. — О, молчишь и глазами хлопаешь, значит, нечем крыть. Ха-ха-ха, наша магия-то посильнее будет!

Юлия вылетела сперва из кабинета, затем из здания, не помня себя.

Отдышавшись на улице, она прокрутила в голове всё ещё раз, успокоилась и наконец сделала конструктивный вывод.

Судейские, являвшиеся тихим кланом в себе до поры, просто решили выйти из тени. Всё, что случилось, лишь своеобразное заявление об этом с поправкой на специфику: пристав, Астахов, отсутствие почестей — лишь лирика и эмоции.

Иногда во внешних декорациях смысла нет, надо смотреть на внутреннюю суть вещей.

Возможности юстиции, в суде формально равные Монархическим, действительно были продекларированы в Основном Законе (чтоб Основатель Династии в гробу перевернулся). До последнего момента тех деклараций просто всерьёз никто не воспринимал, пока Ржевский пасть открывать не принялся на всю страну.

Астахов же только что донёс до Семьи, что клан Судейских вторыми ролями больше не удовлетворится и с этого момента начинает выгрызать свою долю пирога под названием Власть.

За счёт куска Августейшей Семьи, разумеется.

Юлия не знала, что первая в Соте Биржа три часа назад добровольно передала половину уставного фонда Центральному Суду Империи: «Правосудие не должно зависеть финансами ни от кого! Просто судите честно, денег от биржи на вас хватит!».

Под вполне себе официальным объявлением на ряде маго-серверов тут же вспыхнули дискуссии, но они прекратились после того, как за маго-оттиском Ржевского под ними появился один и тот же комментарий в разных чатах:

Хоть криво, но НЕЗАВИСИМЫЙ от Исполнительной и Законодательной власти Суд (в том числе финансово независимый) ровно на сто процентов лучше, чем суд без какой-либо независимости!

Ржевский Дмитрий Иванович.

Биржа Соты, судя по стремительно растущему списку акционеров (непростых в массе людей), на перспективу была куском лакомым, а смотреть в будущее чиновники этого здания умели.

Особенно когда в качестве дополнительных гарантий на Особый Период прилагаются порталы в другую юрисдикцию (Эмират) и к ним — земельные участки на берегу тёплого моря рядом с резиденцией тамошнего монарха.

Бабло побеждает зло. Решение временное и кризисное, пока на квартал, там посмотрим!

—, маргинал Ржевский добросовестно не скрывал ни от кого ни действий, ни замыслов.

Юлия Викторовна Михайлова узнала обо всём этом только добравшись до своих покоев во Дворце.

Пару минут этаж удивлённо внимал нечеловеческом рёву и звону битой посуды, доносящимся из апартаментов Наследницы.

* * *

— Здравствуйте, что я могу для вас сделать? — приятная фемина лет двадцати пяти на ресепшне банка улыбается дежурно, как любому другому посетителю, но располагающе.

И формы у неё под одеждой ничего, хотя полоски на попе не такие тонкие и красивые, как у Далии и Мадины.

Не хочет подчёркивать ягодицы? Так они у неё не плоские, а очень даже рельефные.

Шу, Ариса и Чонг говорят, что у девиц их расы попы от природы часто плоские в отличие от тех же сестёр Барсуковых. Говоря привычными понятиями, наследственная генная программа.

У этой же банковской служащей с задним фасадом всё в порядке. Зачем такие труселя напяливать?

Вслух не спросишь.

Или это женская мода на бельё от региона к региону отличается? Спросить потом у жён, пригодится на будущее.

— На ваш вопрос я могу дать воистину непристойный ответ, — отвечаю, игриво подмигивая. — Который начинается со стандартизации мер и весов и, в частности, с размера двадцать сантиметров.

Ну а чё, вдруг прокатит. Да — да, нет — нет.

О пращуре вообще говорят: шёл, бывало, по улице и всем встречным феминам предлагал это самое.

«Пошли е****ся?» — так и заявлял в лоб, без каких-либо ухаживаний и прелюдий.

Встретит сотню женщин на бульваре за променад, из них восемьдесят его ожидаемо пошлют куда подальше, ещё пятеро по мордасам попробуют съездить.

Предсказуемо на первый взгляд.

Однако оставшийся десяток уже беззлобно похихикает, а пяток и вовсе махнёт рукой да согласится.

В итоге на вечер у пращура — выбор из пяти классных дам (неклассным, думаю, он интимных предложений не делал). Без каких-либо усилий, с гарантией продолжения после романтичного ужина при свечах в премиальном статусном заведении.

Чем не оптимизация усилий и расходов на приятно поразвлечься?

— Господин Ржевский, пожалуйста, соблюдайте приличия, — нейтрально предлагает девица в ответ.

Ну, нет так нет. Говоря цинично, о способе предка я только что узнал и решил опробовать. Первый отказ, ещё и на рабочем месте, за провал методики не считается.

Вот когда сотню предложений до ночи сделаю, долю побед и неудач от общего числа можно будет оценивать в цифрах, а сейчас чего нервничать заранее.

Если ориентироваться на семейный опыт, даже при трёхпроцентной конверсии уже появляется выбор из троих фемин. А всей работы-то — откровенный намёк сделать да извиниться, если не прокатило. Сто раз до конца дня.

Развлекаешься? Ну-ну.

— приходит от Шу в чате Изначальных.

Тьху, чуть не испугался. Никак не привыкну, что из-за здешних артефактов ты под колпаком двадцать четыре на семь, без исключений. И дёрнуть тебя любимая супруга (одна из) может рандомно, в любой момент.

А с другой стороны, грех жаловаться. Вон, Трофим Барсуков вообще под ментальное принуждение попал и без разницы! Лютый скандал и никаких скидок на форс-мажор, пришлось без штанов сломя голову в веру Залива убегать.

Если с женой не повезло, то никакой тебе свободы и приятного времяпровождения с новыми кандидатками в наложницы, заключаю про себя философски. Мне на моих вторых половин в этом смысле молиться надо.

— Минутку! — под давлением неожиданно вскипевших чувств достаю ещё один браслет и отправляю девятерым женщинам игривый поцелуйчик плюс виртуальную розу, которая здесь маго-анимацией называется.

— Внимательно вас слушаю, переходите к делу. — Банковская служащая ехидно улыбается, демонстративно косясь в мой интерфейс и намекая, что видит количество респондентов одинакового послания.

Видимо, необходимо внести ясность:

— Ржевские никогда не врали, — поясняю вслух. — Да, вытворять можем такое, что и на голову не наденешь, что было то было…

— И есть, — ровно кивает банкирша, указывая на список из девяти отчётов о доставке.

—… И есть, — соглашаюсь, ибо крыть нечем. — Но мы никогда не врали, не изворачивались и прямо в лоб на старте согласовывали правила игры! В том числе в браке.

— Ага, знаю. Вставил, вынул, пошёл дальше, — согласно кивает собеседница, на первый взгляд по-прежнему дружелюбно. — Интересная схема, но ради бога увольте меня от этих тем. Если вы пришли только за этим, разрешите мне в беседе не участвовать.

Ну, нет так нет второй раз. Я как минимум попытался.

Два подхода к снаряду, так сказать. Вхолостую. Пока.

Хотя-я, конечно, на душе где-то досадно: первый категоричный отказ в такой хороший солнечный день (ладно, вечер).

И в Суде Столицы принцесса Юля только что отметилась — ей там по пи*де мешалкой надавали, выражаясь фигурально. Мелочь, но тоже приятно, потому что мои расчёты работают.

Ещё Центральный Суд по всем каналам официально подтвердил своё вступление в долю в акционерном капитале Биржи, третий момент состыковался.

Я, кстати, переживал, согласятся ли. Дурацкий способ финансирования и точно не от здоровой жизни, но другого варианта прогарантировать Общественный Договор и людям, и себе, и судейским я на коротком отрезке не придумал.

Сюда стоит добавить, что вопрос требовал решения срочно, то есть сейчас. А из соблазнительных активов под рукой была только биржа.

Ладно, бизнесов я ещё много придумаю. Ради справедливости бабла не жаль, даже если эта справедливость будет лишь на коротком отрезке переходного периода.

Потом же, когда должность судьи станет выборной…

— Господин Ржевский, — девица вырывает меня из отвлечённых размышлений. — Так вы скажете, зачем пришли?

— Мне б семейный долг закрыть, — выкладываю на стойку расписку деда. — Он брал золотом, вот сумма плюс процент. — К бумажке присоединяются два мешочка из кожи.

— А-а-а, это вам к другому сотруднику. Второй этаж, табличка с цифрой двенадцать.

— Странно. Я думал, ссуда в кассу гасится, — оглядываюсь по сторонам.

— Не в этом договоре, — качает головой фемина с приятной попой, но слегка неизысканными трусами. — Вам же нужно подтвердить возврат удалённого получения, ещё и на родственника? А это к Саниной.

— Ну ладно, двенадцатый так двенадцатый, — соглашаюсь покладисто, направляясь к лестнице.

С другой стороны, деду спасибо сказать надо. Какие претензии к безвинному клерку, а от похода по ступенькам я не развалюсь.

После стука в указанную дверь обнаруживаю внутри ещё одну привлекательную сотрудницу:

— Вы Санина?

Она как раз стоит ко мне спиной, расставляя папки на стеллаже.

— Совсем уже мозги пропил? — буднично интересуется хозяйка кабинета в ответ. — Заходи, чудо в перьях. И дверь закрой.

Однако.

Невнятные смутные сомнения вспыхивают ярким факелом.

— Ржевский, почему ты не сказал, что жениться передумал? Последний знаменосец Первой Кавалерийской, — то ли всерьёз, то ли в шутку роняет, судя по подписи на лежащем на столе ежедневнике, Лариса Санина.

— А должен? — бросаю пробный шар, прислушиваясь к ощущениям.

Не то чтобы в жар бросило, но пульс опять под две сотни. Видимо, стресс.

— В нашем несовершенном мире никто никому ничего не должен, — как-то по-взрослому вздыхает девица возрастом постарше Наджиб, но явно младше Анастасии Барсуковой. — Ладно, выдохни, а то что-то ты серьёзный какой-то сегодня! Раньше к шуткам был более расположен.

— Время такое, что не до шуток, — в этом месте вздыхаю абсолютно искренне, ничуть не кривя душой.

— Сам же и виноват, — пожимает плечами сотрудница банка, возвращаясь в своё кресло. — Тогда не согласился — теперь выгребай.

Когда не знаешь, что сказать, лучше всего промолчать с глубокомысленным видом. Что и делаю.

— Хотя, справедливости ради, я лично не ожидала, что ты настолько продвинешься за какую-то неделю, — Санина забрасывает ноги на стол так, что мне становится видно место, в котором они соединяются. — Дим, ты так и будешь стоять⁈ Падай, разговор серьёзный! — она указывает взглядом на второе кресло напротив.

— Да я вообще-то долг деда погасить зашёл, — напоминаю осторожно, продолжая теряться в догадках и версиях.

В качестве дополнительного аргумента выкладываю два мешочка с деньгами.

— Считай, закрыл тему. — Эта Лариса молниеносно заполняет форму, расписывается, ставит маго-оттиск и протягивает мне квитанцию. — На и успокойся, а то будешь сейчас о херне думать!

— А о чём я должен думать? — в этом месте понаивнее похлопать глазами.

Мадина говорит, тупее лицо только поискать, когда я так делаю.

— О том, как со мной сейчас решить все возникшие недоразумения. Дим, ты не понимаешь, что против Магического Конклава просто так ходить нельзя?

Оба-на, вот это поворот событий. Точнее, беседы.

— А каким образом между нами стала актуальной эта тема? — интересуюсь как можно беззаботнее.

— Ржевский, ты меня решил окончательно из себя вывести⁈ Скажи спасибо, что я тебе по старой памяти вообще что-то говорю! — а сейчас эта Лариса на Наджиб похожа, когда та упрёками сыпет.

Или на Анастасию Вяземскую, когда та из-под своего стола вылезла, а я её лица не помнил.

Сообразить бы ещё, о какой именно старой памяти речь, потому что лично в моей в голове об этой даме ни слова, ни полслова. Хотя достоинства у неё выдающиеся, особенно сзади ниже талии.

Внезапно меня осеняет гипотеза, которую тут же претворяю в жизнь:

— Лар, могу об одолжении попросить?

— Смотря о каком, — звучит в ответ.

— Можешь меня через амулет вызвать? А то кое-чего важного жду, а артефакт вроде как забарахлил. Вдруг не работает, так сейчас хоть пойму, — хорошо, что у меня несколько браслетов.

Демонстративно достаю нужный из кармана и кладу на стол.

— Без проблем. — Санина активирует интерфейс и отправляет вызов.

Над столом в моих входящих загорается «Лара жопа 5+».

В списке контактов, получается, она есть. Это хорошо.

Однако конфуз похлеще, чем с «Лена-сиськи». Той хоть рядом не было.

Чёрт, что же делать, что же делать. И как назло хотя бы какие-то намёки, с кем имею речь! Но память упрямо молчит, как глухонемой на допросе.

— Дим, ты в курсе, что Конклав тебя, можно сказать, приговорил? — хозяйка кабинета решает разбить вдребезги абсолютно все шаблоны моих представлений о реальности.

Для начала, на своё имя, записанное неподобающим образом, она вообще не реагирует, хотя отлично прочла и увидела.

Ладно, искренность — лучшая политика:

— У меня на прошлой неделе проблема с менталистом возникла, незнакомым. — Отвечаю. — Память тю-тю. Принудительная амнезия.

— Ух ты. Точно? — Лариса с нескрываемым сомнением во взгляде качается вместе с креслом вперёд-назад.

— Слово Ржевского.

— Аргумент, — озадачено кивает Санина, серьёзнея. — Кто?

— Да хрен его знает. Кто-то из конторы Романова, которого в Столице Левашовой-старшей отдали.

— А-а-а… Что ты помнишь из наших разговоров? — глаза такой приятной (внешне) собеседницы становятся холодными.

— Ничего. Тебя тоже не помню, если что, — против воли кошусь на до сих пор висящий в воздухе вызов.

Интересно, а о чём у предшественника Димы с ней разговоры были, что она даже на «жопу 5+» не реагирует?

— Ладно, тогда начнём сначала, — фемина решительно хлопает ладонями по столу отталкивается ногами от пола и отъезжает в кресле до стены. — Ты в курсе, что своей идиотской революцией другим людям все планы спутал?

— Ха, скажи что-нибудь новенькое, — в этом месте веселюсь неподдельно.

— Я сейчас не о Семье. О более серьёзных людях.

Хренасе. А кто в стране серьёзнее Царя с точки зрения банковского клерка?

Глава 11

Недолго думая, это и заявляю вслух:

— Лар, а кто в стране, с твоей точки зрения, настолько серьёзнее царя?

Лицо попроще не делаю, оно у предшественника и так проще некуда. Идеальная, кстати, внешность для моей предыдущей работы. Для нынешней деятельности тоже.

— Те, кого не устраивает многовековая несменяемость политической элиты, — пожимает плечами собеседница. — Ладно б та же династия эволюционировала вместе со временем! Но у них от сегодняшнего прогресса — лишь апломб и требования, причём не в первом поколении. А понимание и методы — как сто лет назад.

— И? — занятно, прям мои собственные мысли насчёт игр с нулевой суммой.

Но это пока вводные, всегда важнее выводы. Переходящие в планы.

— Не произвёл на меня твой Магический Конклав впечатления новаторства и прогресса, — говорю честно. — Такие же мудаки, как Юля, если не сильнее. А людей за людей точно так же не считают: я в имении был, когда они оружие массового поражения применили.

Интересно, как отреагирует? Одно дело спорить виртуально о том, что тебя не касается.

— Лес рубят — щепки летят, — с нейтральным выражением лица замечает банкирша. — Да, жалко простых людишек, не без того; но, во-первых, на нынешнем этапе на Юлию многое завязано!

Оба-на. Вот я интересно попал. В гости к контакту из собственного списка.

Или это Дима Ржевский сиськами да жопами специально потенциальную агентуру размечал⁈ Чтоб, если кому его связной артефакт в руки попадёт, то посмеялись снисходительно и вглубь не копали⁈

Ну мечтает пацан стать бабским сердцеедом, оттого кроме как засадить поглубже никаких других мыслей в голове не имеет; какой с дурачка спрос?

Занятно, если так. И если на самом деле он тоже был гораздо более глубокой личностью, чем вставил-вынул-пошёл дальше.

Хотя не стыкуется. Столько лет на столь ликвидных активах жопой без движения сидеть — и в долги глубже залезать, ни копейки с честного имени не сконвертировав, это совсем про другого персонажа сказка.

Не про такого прошаренного, как я, здесь без ложной скромности расправить плечи и тихо собой возгордиться. Мысленно.

— Не было у Конклава на том этапе варианта её команды не выполнить, — а Санина всё вещает, причём с таким видом, словно мы с ней коллеги из смежных подразделений.

У которых между собой хорошие товарищеские отношения и ей меня в чём-то очень убедить нужно — для организации взаимодействия по горизонтали.

— Тормози, — перебиваю хмуро. — У меня памяти по теме вообще нет, на всякий случай повторяю, вдруг ты мимо ушей пропустила.

— Да я с первого раза запомнила! — нервничает девица. — Во-вторых. Оружие, Дим, тоже где-то испытывать надо! А где ещё было взять городскую застройку для проверки? Ещё и чтоб так удачно люди вокруг находились?

Хренасе. Монстр в юбке? Или просто при деле на подхвате, подай-принеси? Сама ничего не решает, но находится рядом с информацией, умеет слушать и делать выводы?

А сейчас просто щёки дует по девичьей малолетней глупости, добирая в моих глазах профессиональной псевдо-значимости?

— Обычно оружие не на живых испытывают, тем более не на своих. Это были жители моего города, — говорю как можно бесстрастнее. — В котором я по праву Изначального отвечаю, в том числе, и за них.

— Ржевский, забудь свой идеализм! — вспыхивает приятная внешне шатенка с задом на пять с плюсом. — Я тебе и тогда говорила, и сейчас повторю! Смена эпох не бывает без сопутствующего ущерба! Людей и мне жалко, — её тон становится похож на примирительный. — Но если Юлины команды сейчас не исполнять, то потом, когда она на трон сядет, получить магический эксклюзив может оказаться непросто! Если вообще возможно!

— Да и хрен с ним, с таким магическим эксклюзивом в будущем, если из-за него в настоящем… — глядя на ответную реакцию, осекаюсь и фразу не заканчиваю. — Ай, с кем я спорю.

Интересно, что предшественника с ней связывало? На записного душегуба он точно не похож — вся его память в моём распоряжении.

По чужим головам Дима Ржевский вверх идти не собирался, особенно такой ценой. Какие-никакие принципы были, с моими сходные.

— Есть путь наименьших накладных расходов! — собеседница тем временем пускается в какие-то самооправдания, внимать которым нет ни малейшего желания.

— Ты говоришь ужасные вещи, — перебиваю спокойно. — Мне сейчас страшно это слышать.

— Да ну? — Лариса поднимает правую бровь. — Не может быть! Ха, Димуля, кажется, я знаю средство, как попытаться вернуть твою память и простимулировать смелость! — она облизывает губы и расстёгивает одежду, томно склоняя голову и игриво глядя на меня исподлобья. — Заодно повторим предыдущий, как ты говоришь, подход к снаряду: тот раз для меня был более чем неудачным.

Вот это да. Вот это поворот событий.

— А что в прошлый раз пошло не так? — интересуюсь как можно беззаботнее.

Ещё одна странность в копилку необъяснимого. На примере Вяземской я знаю: все интимные контакты предшественника вижу из доставшейся в наследство памяти хорошо, в крайнем случае тут же вспоминаю при необходимости.

А здесь как отрезало, только за ухом задумчиво почесать: не должен бы я такую жопу забыть! Настеньку ж из полиции без промедления вспомнил?

Ну, не в лицо, да, но тем не менее.

— Ты ещё спрашиваешь! — упрекает Санина, выскальзывая окончательно из рубашки и из этой штуки, которая удерживает сиськи от провисания.

Хм, да тут не только зад на пять с плюсом. Кажется, у меня стремительно намечается очень острый конфликт принципов и деликатных личных интересов. Гормонального плана.

Интересно, а почему в списке контактов ее жопа с оценкой записана, а такие же молочные железы — нет? Почему одна часть анатомии в реестр личных контактов внесена полностью, а вторая проигнорирована? Будто её и нет?

Или Дима Ржевский зад Ларисы голым видел, а верх — нет? Вот и не стал додумывать? Не владея полным массивом информации?

Хотя я с трудом представляю ситуацию, когда попа голая (как и симметричное с ней место), а такие буфера остались скрытыми под одеждой.

Впрочем, останавливаю сам себя, в мире нет ничего невозможного. Если того же деда с пассией вспомнить или немного пофантазировать… где-нибудь впопыхах за портьерой на балу, допустим… юбку можно быстро одёрнуть, приводя себя в порядок молниеносно, тонкие полосочки-труселя с колен обратно наверх подтянуть…

А конкретно этот сиськодержатель с такой скоростью обратно не напялишь — больно маленькими крючочками в крошечные петельки попадать надо, ещё и не один раз (и не два).

Пожалуй, и ещё резон имеется. Если дублировать идентифицирующую информацию в список контактов, получится нагромождение паразитных данных.

«Лара жопа 5+, сиськи тоже 5+» — смотрится несколько громоздко и в одну строку контакта банально не помещается.

— У меня что-то по пьянке не получилось? — предполагаю самую вероятную причину интимной неудачи, упомянутой раздевшейся до пояса феминой. — Я хотел, но не смог?

— О ком другом подумала бы, издевается… Нет, Ржевский, всё ты смог, как назло! Только не туда! — Санина с обиженным видом хлопает себя по ягодице.

О как. Непонятно, каким образом на подобное реагировать.

И в памяти как назло ни полслова.

— Какие пикантные подробности, — вздыхаю смущённо.

Кажется, теперь понятно, почему контакт именно так записан. Прости, господи.

— Чуть не разорвал всё нахрен! — продолжает возмущаться банкирша. — И — да, дело было по пьянке, потому дёргался долго и нудно! А не сразу и быстро! Наутро плакать хотелось и ходить тяжело полдня было!

— Покраснел бы в этом месте и извинился, — вздыхаю, подбирая, как сформулировать следующее.

— Не надо извиняться, ко мне иди, — решительно командует финансистка. — И давай сюда эти свои двадцать сантиметров. Должны же и у меня быть какие-то радости в жизни от знакомства с тобой, а не только терпеть, грызть зубами ковёр и бессильным червяком извиваться.

Поэтичная сцена, ещё раз вздохнуть про себя. Теперь втройне жаль, что памяти по эпизоду — ноль целых, ноль десятых.

— Лариса, я не знаю, какими местами мы с тобой раньше отношения строили, — поднимаю снятую рубашку и бросаю ей. — Но с этого момента всё будет иначе. Извини за грядущую перемену в общении, у меня для тебя новость.

— Заболел? — она с подозрением наклоняет голову к плечу, и не думая ничего ловить. — Чем?

Одежда ещё раз падает на пол.

— Нет, физически всё в ресурсе, — отметаю беспочвенные подозрения. — Просто время течёт, люди меняются, предыдущего Ржевского больше нет.

— А что изменилось в новом? — банкирша задумчиво смотрит на меня, оставаясь топлесс.

— А новый отказывается оперировать понятием «допустимый ущерб». Тем более, речь о живых людях и родном городе. — Чуть подумав, добавляю. — Да и о любом другом городе тоже — убивать нельзя, особенно в таком контексте.

* * *

Шу Норимацу, клан Ивасаки, выделенный абонент маго-сервера Мицубиси. Сигнал переданнапрямую от амулета Ржевского.

Наблюдать за этой беседой было интересно по двум причинам.

Во-первых, Дмитрий неизвестно каким образом напоролся на иголку в стоге сена — в хорошем смысле этого слова.

Девица из банка оказалась явно чем-то большим, чем её текущая должность одной из управляющих.

О Конклаве она говорила как о структуре, с которой знакома изнутри.

Во-вторых, стало известным очередное нетривиальное приключение блондина в прошлом: Шу, eдва наметились первые деликатные подробности оригинальной интимной связи, добросовестно подключила канал Изначальной к женскому семейному чату.

Ладно, не совсем семейному, поправила она себя, поскольку Накасонэ и Чонг официальными жёнами потомка гусара не являются. Что, в свою очередь, никак не влияет на формат отношений, добросовестно завершила логическое построение Норимацу.

В-третьих и в-последних, было любопытно, как кое-кто сейчас будет выкручиваться — моральная дилемма с точки зрения Шу была нешуточной.

Как и голые сиськи перед носом Ржевского и аппетитный зад, теоретически уже знакомый. Близко.

— Ржевский, ты сейчас о чём? — полуодетая озадаченная девица стояла навытяжку и откровенно недоумевала. — Тра*аться будешь, моё очаровательное животное?

— Лар, не так быстро. Присядь. — Кто-то очень взрослый словно взял управление телом супруга в ответственный момент. — Я не буду спать с человеком, которого готов убить.

В семейном чате появились хлопающие ладони от Юки и Асато Норимацу.

Следом от Натальи Барсуковой прилетела пятерня, задумчиво почёсывающая подбородок.

«Или со здоровьем всё-таки проблемы?» — то ли в шутку, то ли всерьёз отписалась Наджиб.

«Не смей обесценивать!» — тут же прилетело от её близнеца. — «Достойный чел достойно и гордо несёт знамя предков! Инфантильная ты малолетка!», — отреагировала аль-Футаим.

Вслед за текстом, подпирая буквы снизу, в маго-чате словно от ветра забился флаг Эмирата.

«Тьху, не туда, то есть не то», — монарх выматерилась голосом и заменила родное знамя на стяг Первой Кавалерийской.

«Завязывайте спамить, момент реально серьёзный», — выдала Шу на правах хозяйки канала.

— Ты? Меня? Убить? — голос Саниной тем временем дрогнул. — В своём уме, Дима⁈

— Я Изначальный. И не могу оставить безнаказанными хладнокровных убийц, в какие бы личины они ни рядились.

— М-да уж. Ну, в принципе, ты подобные закидоны и раньше делал, — задумалась хозяйка кабинета, без каких-либо усилий активируя на ладони двойной заряд боевой плазмы ранга эдак седьмого.

«Бл*! Она усиленная! Круче меня на бусте! Семёрка плюс!» — огневик Наталья тут же подтвердила диагноз по профильной стихии.

«Тс-с-с», — тихоня Накасонэ подняла вверх указательный палец. — «За Ржевского не парьтесь, бояться за неё надо».

Пока шиноби отправляла своё сообщение, в помещении банка успело произойти сразу несколько событий.

— Дим, вот что ты можешь сделать в данном случае со своим нолём по магии… — начала было некто Лариса.

В руках супруга чуть ли не быстрее света материализовались два пистолета:

— Погасила плазму и вернулась в кресло. Договорим спокойно.

Санина, похоже, банально моргнула в тот момент, когда потомок кавалериста вооружался. Открыв глаза и упёршись взглядом в два чёрных отверстия, она испугалась от неожиданности.

С последствиями: касты с её ладоней сработали на упреждение.

«Гибрид. Мне незнаком. Связка то ли с воздухом, то ли с землёй», — прокомментировала Наталья нетипичный в подобном случае полёт Ржевского спиной период, до встречи со стенкой.

Боевой плазмой блондина поливали и раньше, не единожды даже на памяти жён, но она никогда не имела ударного эффекта.

«Вот что значит закалка тела по Сёрин-рю», — безликая фигурка каратэка в исполнении самой Шу отсалютовала крепости собрата по оружию средним самурайским поклоном.

Мгновенно утративший сожжённую одежду, абсолютно голый Ржевский врезался в стену спиной так, что по той трещины пошли.

Одновременно с этим ударом зазвучали выстрелы. Первый сбил непонятного вида кулон, закреплённый на бицепсе банкирши.

«Минус усилитель, больше не будет седьмого ранга и гибрида» — молниеносно прокомментировала Накасонэ.

Интересная у них там школа в Киото, подумала Норимацу. Я вот так сразу не сообразила.

Второй выстрел Ржевского, на удивление не задев девицы, сбил с её руки ещё один магический шар, уже гораздо менее мощный.

«Да, это действительно усилитель был!» — Барсукова-огонь как будто изумилась. — «Последний каст — двойка-тройка!».

— Лара, пожалуйста, сядь в кресло, — мрачно потребовал голый потомок гусара, стекая по растрескавшейся стене на пол.

«Стволы, что интересно, всё время смотрят в горизонт, как бы он ни перемещался», — Накасонэ, похоже, решила добросовестно исполнять роль переводчика событий, прочим непонятных. — «Я б так не смогла. И удар сильный, и летел после него, и в стену ещё сильнее».

«Первая Кавалерийская», — отозвалась молчавшая до сего момента Виктория. — «Для успешного выстрела достаточно одной руки и одного глаза».

Норимацу не стала ничего писать в чат, а про себя подумала: похоже, Дмитрий не всё рассказал о технологиях закалки тела там, где учился.

Судя по последней сцене, под обстрелом белых мраморных кубиков у них там тренировали не только держать лицо, а и цель на мушке.

* * *

Ариса Накасонэ, клан Накасонэ. Выпускница одного малоизвестного учебного заведения в Киото, Япония. Двусторонний сигнал напрямую от амулета Ржевского принимается через маго-техно мост Мицубиси благодаря шлюзу Изначальной Шу Норимацу.

Это была ещё одна очень странная вербовка в исполнении напарника по миссии.

Ариса стояла у окна, повернувшись к остальным спиной, и смотрела на город. Её тоже учили, учили неплохо, но Дмитрий сейчас всё проворачивал, говоря по-русски, против шерсти.

— Успокойся и сядь на место. — Не опустивший несмотря ни на что стволов даже на секунду, он без одежды выглядел бы смешно, если бы не был столь невозмутимо серьёзен. — Нам надо поговорить.

Так не делается! Из сложившегося положения канонических вариантов развития ровно два!

Первый — придушить магессу, имеющую отношение к Конклаву. Как только что оказалось, под личиной не такой уж и мелкой служащей Первого банка совмещала несколько занятий весьма непростая персона.

Перед этим из неё можно всё вытрясти благодаря собственной высокоранговой менталистке. Да, порталы в банке заблокированы, Наджиб по щучьему велению не призовёшь, но Изначальный что-нибудь придумать в состоянии. В собственном-то городе.

Второй вариант. Да тупо трахнуть для начала вполне себе пристойную тёлку, как она сама того требует! Тем более что с репутацией и легендой наследника Ржевских подобное полностью согласовывалось бы!

После первого этапа второго варианта — переход на следующую ступень, манипуляция через эмоциональные привязки.

Лариса Санина (видно невооруженным глазом) достаточно не по-детски увлечена одним лопоухим голубоглазым блондином с носом картошкой.

А если женщина этого народа любит или хотя бы думает, что любит, из неё можно вить верёвки. Бесконечно долго, бесконечно длинные — вывод из данной миссии шиноби вынесла прочно. Хоть и Анастасию Барсукову в качестве примера вспомнить.

Партнёр же пошёл непонятным третьим путём.

— Ты жив⁈ — банкирша, перепуганная собственным действием, вопреки сказанному ринулась вперёд, к лежащему под стеной собеседнику. — Дима, ты жив⁈ Извини, я не хотела! Клянусь!

Бухнувшись на колени, в таком положении она проехала последние полтора метра, чтобы упереться весьма достойной грудью в нос потомка одиозного кавалериста.

— На стул пожалуйста вернись. — Холодно отреагировал Ржевский, даже на долю миллиметра не меняя прицел правого ствола.

Левым он для иллюстрации покачал перед носом достаточно аппетитной тёлки.

А через мгновение Санина разрыдалась. Накрывая немелкими сиськами первый пистолет, абсолютно не страшась выстрела, она уткнулась лбом в плечо блондина и завыла навзрыд, время от времени сотрясаясь в судорогах.

— Я-я-я… н-не… х-хоте… л-ла…

В семейном женском чате с лёгкой подачи безбашенной аль-Футаим тут же образовался тотализатор: вые*ет или не вые*ет.

Ариса не стала вникать, сосредотачиваясь на наблюдении.

— Дима, финансовый капитал как средство производства!.. (Хнык). Стобовое дворянство тормозит развитие технологий!.. (Хнык).

Буквально за сорок пять секунд Дмитрий Иванович Ржевский, не прикладывая к тому никаких усилий, стал обладателем практически полного расклада по заговору.

Накасонэ подумала — и без каких-либо пояснений отправила в личный чат на двоих фигурку на манер тех, которые рассылает Норимацу (кланяющийся уважительно японец, отдающий должное мастерству того, с кем сейчас общается).

Единственное, её картинка носила одежду шиноби, не самурая.

Дмитрий не обратил внимания (в принципе, ему сейчас не до того: идущего по собственной инициативе на контакт агента надо срочно подсекать, а не отвлекаться на что-либо параллельно, это понятно).

— Я не хотела сделать тебе больно! — к сказанному Санина добавила нюансы по наследнице Юлии.

Михайлова-средняя, собираясь занять место отца, примерялась к тому, чтобы и кланы первого уровня опустить пониже. Примерно как Шереметьевых, но всех и комплексно.

— Аппарат власти по такой большой стране без кадров не бывает, — сумрачно заметил голый блондин, которого отсутствие сгоревшей в очередной раз одежды нисколько не смущало. — Шуваловы, Романовы, Шереметьевы — это же не только титулы. Это целые структуры управления на местах. Как она территорией будет заруливать?

— Магический Конклав! Новая система коммуникации, ментальное принуждение и ментальный контроль по вертикали и оступившихся карать жёстко! Они обещали, в обмен на Эксклюзив магии, заменить существующую систему управления своей!

— Что есть эксклюзив магии?

— Магия вслед за огнестрелом объявляется вне закона. Только через лицензирование, а лицензии будет давать…

—… Конклав. Понятно.

— Через поколение нашими усилиями сильных магов не останется, только одиночки! Как сейчас нет уже стрелков! Ну, кроме тебя.

Ржевский искренне расхохотался:

— Она совсем дура? Это всё равно что ключи и руль маго-мобиля отдать соседу вместе с документами в обмен на честное слово.

— Она же менталистка. Слабенькая, но тем не менее. Рассчитывает, что сможет проконтролировать ключевые фигуры Конклава благодаря дару.

— Поня-ятно… «Власть мне сегодня любой ценой, а там хоть и не рассветай», — пробормотал Дмитрий, поднимаясь. — А ты как в это всё вляпалась?

— Я же имею в Конклаве ранг и должность, — удивилась Лариса снизу вверх, оставаясь на полу. — Да, гадюшник ещё тот, но лично мне по молодости интересно. Опять же, когда будет делиться власть, новые кадры через квартал по-любому будут идти от нас — для меня отличные возможности.

— Я готов лично тебя амнистировать в обмен на твоё добровольное согласие дать показания в суде.

— Ты думаешь, Конклав проиграет? — банкирша, несмотря на антураж, вывод сделала точный.

— Я думаю, что против него выступает Первая Кавалерийская, против этого твоего Конклава, — припечатал потомок гусара. — А она никогда не проигрывала, точка.

— Хорошо, я согласна.

Бинго, Накасонэ неслышно щёлкнула пальцами.

Где-то за спиной Барсуковы расстались с парой золотых, оплачивая проигрыш пари Далие.

Вербовка. Магесса Конклава даже без ментальной ломки только что добровольно согласилась на сотрудничество, это любому шиноби ясно как божий день.

А то, что Санина сейчас по собственной инициативе ритмично елозит щекой по столу от мужских толчков сзади — это лирика. Значит, из четырёх К именно к данному агенту, с точки зрения оперативника, целесообразнее использовать именно этот стимул.

Наверное — через секунду Ариса уже не была так уверена в нюансах. Поскольку Ржевский параллельно по бесшумке отправил просьбу подключить и эту тёлку к общей конференции.

Глава 12

ИНТЕРЛЮДИЯ

Здание Центрального Суда Империи на набережной в Столице.

— Представьтесь, пожалуйста, — новый маг, но с уже знакомыми замашками старательно нарывался на неприятности.

В этот раз Юлия пришла подготовленной. По её знаку с улицы в здание вбежали трое гвардейцев, попутно снося двери с косяком и активируя сложные личные магические бусты:

— В сторону, мразь! Перед тобой Наследница Престола!

Принцесса удовлетворённо улыбнулась, давая дорогу сопровождению:

— В подобные игры можно играть с обеих сторон, господин пристав. Вас сейчас просто переставят в сторону, попутно немножко помяв. Для науки на будущее, — она специально не торопилась, растягивая удовольствие. — А потом, полюбовавшись происходящим, я поднимусь к судье. Тоже не одна.

Месть — блюдо, которое едят холодным, это известно. Также, растянутое удовольствие — удовольствие втройне.

Тип среагировал молниеносно и предсказуемо: в проходе материализовался стандартный судейский барьер.

Юлия многозначительно оглянулась на охрану.

— Три минуты, — кивнул нужный специалист, активируя амулеты-усилители, обычно используемые армейскими сапёрами совсем в других ситуациях и местах.

Он бросил ладони на преграду и принялся слой за слоем стачивать её техниками Земли.

— Сюрпри-и-из! — лучезарно улыбнулась наследница. — А то вы в этом здании, похоже, совсем забыли, кто в доме хозяин.

Судейский слегка напрягся, после чего щёлкнул ногтем по петлице:

— Тревожная группа, прибыть на пропускник!

Какое-то нестандартное связное устройство, сообразила блондинка. Что-то из ограниченного списка, используется специфическими подразделениями, кажется, в армии.

Странно. На ум приходила одна дурацкая воинская часть, где подобные переговорники были в ходу в своё время, но причём здесь судейские маги?

Ладно. Увидим через минуту.

— Вы нарушаете закон. У вас есть три секунды, чтоб прекратить противоправные действия, — пристав тем временем унылым речитативом затеял зачитывать сто первое ханьское предупреждение.

— А у тебя есть полминуты, чтобы убрать барьер. Тогда сохранишь зубы целыми и не придётся тратиться на поход к целителю, — равнодушно парировал гвардеец, продолжая снимать слой за слоем. — Я понимаю, что ты тоже служивый, только потому и отвечаю нормально.

— Но ты выполняешь незаконный приказ! — судейский на мгновение стал похож на нормального человека.

В следующую секунду Юлия и сопровождающие слегка присели от резкого звука.

Десантный портал, распахнувшийся за спиной пристава, похоже, был запитан тройным зарядом: пробившись сквозь вязкий кисель блокировки благодаря непонятному допуску, он-то и открылся с оглушительным хлопком.

Из магического овала выскочила странная пара в очень необычной… одежде?

Нет, наверное, всё-таки снаряжение, заключила наследница: для начала, полусферические шлемы с на первый взгляд стеклянными непрозрачными забралами одеждой однозначно не являлись (зачем⁈ Стекло разобьётся — изрежет лицо и глаза владельцу).

Ещё жёсткие даже на вид жилеты, непонятно, из какого материала сделаны. Не металл, не ткань, как будто керамика, таких нарядов тоже не бывает.

Принцесса, по крайней мере, в модах понимающая, подобные шмотки видела впервые.

Наколенники, налокотники, боевые краги, армированные носки ботинок — всё не просто выдержано в едином стиле, а прямо таки кричит об унитарности.

— Ваше Высочество, вам лучше отойти к нам за спину! — при виде непонятных адептов техно сопровождающие здраво обеспокоились неприкосновенностью принцессы.

Когда служивые спорят вручную или, паче того, языком боевых магических заклинаний, хрупкой девушке (и по совместительству охраняемой персоне) логично хотя бы встать своим за спину.

Судя по некоторым нюансам, у гвардейцев не возникло сомнений в том, что произойдёт, когда судейский барьер упадёт и представители противоборствующих структур столкнутся накоротке.

— По-хорошему, Юлия Викторовна, вам бы вообще на улице подождать. — Решительно рубанул один из сопровождающих после непонятных вражеских приготовлений.

— Я хочу всё видеть своими глазами, — ответила спокойно принцесса. — Делайте своё дело, а я пока попытаюсь менталом их просветить.

Понятно, что ничего не вышло. Щиты суда ожидаемо поддавались боевому сапёру (хоть и далеко не в одно касание), но сканирование по-прежнему купировали на корню.

— Не вижу мыслей никого из этих круглых, — пожаловалась Наследница, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Немедленно прекратите противозаконную деятельность. — А пристав решил по второму кругу завести старую шарманку. — В противном случае будете отвечать по закону. Это официальное предупреждение.

Говори, говори, Юлия злорадно качнула подбородком.

Когда власть и сила что-то могут, они не тратят времени на болтовню. Твои бесконечные предупреждения — эквивалент росписи в собственном бессилии.

А когда тебя через минуту ещё и из-за барьера достанут… она хищно ухмыльнулась про себя и потёрла руки.

— Фиксация завершена! Видеофиксация продублирована! Обязательная процессуальная часть исполнена! — тем временем обладатель странного шлема и жилета бойко затарахтел низким баритоном в свою петлицу. — Старшему смены прибыть на третий пост, здесь рвут периметр!

— Ещё как рвут, — ухмыльнулась наследница вслух. — И задницы кое-чьи сейчас тоже порвут. Я вас, бл*дей, научу любить родину.

— Не нужно подменять понятия,- за спиной неожиданно зазвучал смутно знакомый голос. — Каждый раз. В надежде, что проканает с новым контингентом. Ты — не родина, а эгоистичная, самовлюблённая и тупая бл***, убивающая народ своей страны. И ты арестована, кстати. Замерла, руки за голову.

Гвардейская охрана Семьи — элита элит. Люди, набираемые в неё, до автоматизма и на рефлексах знают, как реагировать на любые эскапады без исключений.

Непонятный тип в точно такой экипировке, как и первые двое (кстати, а откуда он взялся?), ещё только договаривал свой пассаж, а сопровождение уже развернулось и сыпануло в стороны, отсекая новую угрозу от охраняемой персоны.

— Один? — удивился старший второй подгруппы, затем посмотрел на стоящих за барьером. — Эй, четверо идиотов! Моё вам последнее предложение: убираете судейский щит, садитесь вон на ту скамеечку — и, так и быть, живите! А ты, смертник, вообще на что рассчитывал? — обратился он к загадочному одиночке. — Те-то хоть за временной защитой, а ты вообще куда вылез?

— Взять его! Оскорбление правящей фамилии, прилюдное! Слышали все! — принцесса, рассвирепев в мгновение ока, решительно одёрнула подчинённого, вылезшего впереди неё с какими-то там гарантиями не пойми кому. — Ты у меня сейчас очень пожалеешь, что на свет родился! — пообещала она ненавистной роже, скрывающейся за дурацкой стекляшкой.

Спасибо магическому дару и его профессиональной памяти. Откуда за спиной взялся скотина Ржевский и кто его нарядил в эту клоунскую жилетку с полусферическим шлемом, Юлии было неясно.

Пока. Как и зачем это всё.

Но то, что за затемнённым забралом скрывалась его подлая физиономия, менталистке третьего ранга было более чем очевидно: голос и интонации — тоже способ идентификации. Особенно для специалиста её профиля.

— Михайлова Юлия Викторовна, решением Уголовного суда города Сота вы арестованы за преднамеренное массовое убийство, совершённое по предварительному сговору с группой лиц из Магического Конклава… — а отпрыск похабной фамилии то ли действительно умом тронулся, то ли не протрезвел по регулярной семейной традиции.

Он на полном серьёзе принялся зачитывать архаичную формулу ареста, имевшую хождение в Соте во времена Основателя Династии.

— Ха-ха-ха, — наследница рассмеялась, откровенно давая понять, что обо всём этом фарсе думает.

Охрана же, однако, исполнилась иным мнением о происходящем. Не столь радостным:

— Бей! — чуть истерично заорал рослый ротмистр.

На маргинала обрушились сразу четыре перекрещивающихся потока.

Юлия затаила дыхание: сгорит нахрен или нет? Раньше Ржевскому везло, но тогда с ним имели дело и не столичные гвардейцы с сегодняшними необычными амулетами.

Собственную свиту и членов их семей принцесса буквально пару часов назад вооружила усилителями Конклава: новая модель, уникальные характеристики без аналогов (по крайней мере, так утверждал изготовитель).

Заряды огня седьмого плюс ранга превратили окружающее пространство в сауну практически мгновенно. Затем огонь бессильными сгустками стёк по дурацкой стекляшке и жилетке, особого вреда предполагаемому блондину не нанося.

Третий сын Романовых, тоже сопровождавший наследницу, сориентировался быстрее других. Поскольку новое оружие ранее не испытывали, он, как и все, логично предположил, что им впарили лажу.

Романов-младший за какую-то долю секунды перенёс фокус на дальнюю стенку и, проводя запоздалый тест, выпустил следующий каст туда.

Шарахнуло так, что сомнения в недобросовестности союзников умерли, едва родившись.

— Не фуфло, — озадачился сопровождающий. — Но как тогда этот живой?

— Предлагаю прекратить бессмысленное сопротивление, пока не началось бессмысленное кровопролитие, — глухо раздалось из-под круглой стекляшки.

— Ржевский, с-сука, — ногти принцессы впились в ладони до крови.

Откуда-то взялось смутное чувство тревоги: маргинал, конечно, туповат, но на что-то же он рассчитывает?

По разговорчивому потомку гусара-дегенерата ударили повторно, с тем же результатом.

Кое-какой ущерб, впрочем, нанесли. Тканевая основа штанов молодого алкоголика сгорела полностью, как и верх носков: выше бёдер ублюдок сохранился без изменений, зато ниже талии уцелели лишь ботинки и странные труселя, сделанные по виду из того же материала, что и жилет.

Сам жилет, к слову, выступал вниз, закрывая с запасом паховую зону.

— О. — А Ржевского-младшего, похоже, реально повело мозгами, судя по его реакции на происшедшее.

Он победоносно вздел вверх указательный палец и понес околесицу:

— Из этого кевлара Мицубиси реактивные сопла делает, если что. Для защиты, включая магический термоудар, первая вещь — всё как я предупреждал. А вы верить не хотели.

— Бл*, это у него коммуникатор работает! — заорал кто-то из гвардии. — Он не сам с собой разговаривает! Он же отчёт кому-то шлёт!

— Угу, об испытаниях. Шаришь. Сразу двух зайцев убиваем, — подтвердило ничтожество. — Одним камнем.

В следующую секунду на поверхности его нетривиальных шмоток проступила магограмма-иллюзия, тоже из армейского инструментария (активируется по команде, без команды изображение скрыто): цифра один, большая буква К, хлыст и шляпа кавалериста от формы старого образца.

Юлия стремительно озадачилась: подобные знаки различия, подтверждающие официальный статус владельца магией, могли наноситься при помощи ну очень ограниченного перечня артефактов.

Разумеется, государственных — по этому же разряду амулетного направления шла чеканка денег.

Выходит, Совет Соты получил от какого-то серьёзного чина официальное разрешение? Чтоб ещё один дегенерат всё той же фамилии, Ржевский-младший, щеголял расширенными правами с претензией на законность?

Ещё один заговор⁈ Кто?

Другого органа, снарядившего потомка е*учего кавалериста подобием легитимности, даже на ментальном бусте в голову не приходило.

— ВНИМАНИЕ, РАБОТАЕТ ПЕРВАЯ КАВАЛЕРИЙСКАЯ! — заорал тем временем Ржевский во всю глотку так, что его стало слышно не только на этажах суда, а и на близлежащих площадях вплоть до набережной. — СОПРОТИВЛЕНИЕ РЕШЕНИЮ СУДА БЕСПОЛЕЗНО И СЕЙЧАС БУДЕТ ПОДАВЛЕНО! ИДЁТ ОПЕРАЦИЯ ПО НЕЙТРАЛИЗАЦИИ НЕЗАКОННОГО МАГИЧЕСКОГО ФОРМИРОВАНИЯ! ЖИТЕЛИ СТОЛИЦЫ, СОХРАНЯЙТЕ СПОКОЙСТВИЕ И НЕ ВМЕШИВАЙТЕСЬ!

— Нападение на Юлию! Всем — сюда! — бледнея, скомандовал старший первой подгруппы сопровождения по громкой связи через универсальный гвардейский артефакт.

На заднем плане сознания наследницу тихонько ущипнула совесть: она ведь возражала, чтобы с этими двумя десятками пошли ещё полтора (оставшиеся у реки, чтобы не создавать ненужной толпы в суде).

Впрочем, у менталистки имелось оправдание подобной беспечности. Расчёт-то был на приведение в чувство короткого списка судей, всё. В конкретном здании.

В крайнем случае — вместе с зарвавшимися приставами, для чего двух десятков элиты — за глаза (прочие — резерв).

Судя же по наливающейся магическими красками эмблеме давно забытой части, свите принцессы сейчас будет противостоять не кастрированный арсенал судейских блокираторов.

Но их всего четверо, на что расчёт? Юлия с азартом задумалась.

Ладно, пускай ещё десяток приставов бросит всё и принесётся на помощь — будет четырнадцать итого. Теоретически, сила — в своём здании, но усиленная новыми безаналоговыми артефактами Конклава Гвардия и с ними справится.

Так и не найдя логичного объяснения несмотря на ментальный буст, она через половину секунды задумчиво пожала плечами:

— Ржевский, последняя тебе монаршья поблажка. На колени и проси прощения — так и быть, извиню.

— Ты — не мой монарх, — без паузы покачал головой, одетой в клоунский шлем, сошедший с ума дегенерат. — И ничей покамест. И вряд ли будешь.

Пока гвардейцы бегут сюда, есть смысл потянуть время — именно это знаками с отчаянным лицом просемафорил старший второй подгруппы.

Принцесса весело тряхнула волосами и включилась в игру, затягивая общение с блондином:

— Дмитрий Иванович, а не сильно ли ты оперился на территории Дома Михайловых?

Почему бы и нет. Когда последнего Ржевского не станет, возможно, её роду будет чего-то не хватать: потомство одиозного кавалериста всегда символизировало противовес Династии.

После гибели подонка второй полюс общества исчезнет и останется только Семья.

— Твой дом — тюрьма, — проворчало нечто, не размениваясь на дискуссии. — А решение суда об аресте вынесено без права апелляции.

* * *

Шу Норимацу, клан Ивасаки, выделенный абонент маго-сервера Мицубиси. Сигнал передан напрямую с амулета Ржевского, принимается через маго-техно мост Мицубиси.

Дмитрий в очередной раз оказался прав. Изготовленные в порядке НИОКР (ещё одно новое слово от него) комплекты защиты действительно держали боевые маго-заряды, вон, по седьмой ранг включительно.

Как минимум седьмой — большей мощности пока просто не наблюдалось.

Шу не находила себе места, наблюдая происходящее по удалёнке и не имея возможности вмешаться лично: Ржевский настоял на том, что взятие Юлии должно произойти без единого не то что намёка на нелегитимность, а даже тени оного.

Ты — подданная Микадо, заявил он. Какой к чёрту арест российской наследницы престола на российской же территории в твоём исполнении?

Это называется интервенция, поддержала его тогда аль-Футаим. О последствиях не буду, похихикала принцесса Эмирата.

Крыть было нечем, как говорит кое-кто. Кстати, именно по этой причине Дмитрий не взял с собой и огнестрела: Столица — не территория родного города.

Применение пистолетов в данном щекотливом мероприятии тоже находилось бы за рамками закона.

Шу тоскливо наблюдала, как блондин делает ещё одно предупреждение охране и даже подвешивает в воздухе магограмму решения суда.

Но кто бы его слушал.

— Бей! — в принципе, сопровождение тоже можно понять.

То, что боевую магию в центре города они применяют исключительно по устному разрешению принцессы, в глазах гвардейцев автоматически являлось индульгенцией (хотя само устное разрешение реально незаконно — если следовать букве, судья разобрал этот пункт по косточкам. Но, добавил он, традиция есть традиция).

— В рукопашную его, братцы! — после пары интенсивных, скоротечных, но безуспешных попыток достать наглеца магией личная охрана Семьи сделала то, что предсказывал Ржевский.

Вреда от боевых кастов, как и предполагалось, супруг не получил (сгоревшие штаны и рубаха — не в счёт).

Сляпанная на скорую руку снаряга уцелела в реальном бою, факт говорил о многом.

Одетый в подобное стрелок, даже не обладая антимагическими резистами потомка гусара, будет иметь все шансы выжить в прямом столкновении с боевым магом. А уж дальше вопрос в его практических умениях, которые надо получать на стрелковом полигоне.

Норимацу немного напряглась. Глубочайшая фундаментальная подготовка Сёрин-рю весит немало, но три с лишним десятка человек — тоже не шутки.

Интересно, какой дебил набирает охрану принцессе? Бросить все силы на одного человека, оголить тылы, оставить без присмотра саму Юлию — ради чего?

Исключительно чтоб надавать по сусалам зарвавшемуся блондину? Не сильно ли увлеклись?

Норимацу не ориентировалась в личном сопровождении на уровне Накасонэ, но здесь даже её компетенций хватило.

Видимо, желание выслужиться в этой стране перевешивает порой и здравый смысл, и чёткую служебную инструкцию (если последняя у этих гвардейцев вообще существует в природе).

Началось, японка глубоко вздохнула.

Удар. Удар. Удар. Удар. Удар.

Шу успокоилась так же быстро, как и начинала нервничать. Личная охрана принцессы, несмотря на теоретически высочайший социальный статус, в рукопашной смогла примерно столько же, сколько и начинающие красные пояса родной школы — против более старших учеников.

Ничего, если сформулировать помягче.

Дворяне падали как грибы, отползали, приходили в себя.

Возвращались обратно, пропускали первый же удар — и снова падали, чтобы отползти.

— Какой-то нездоровый круговорот, — вздохнула азиатка.

В принципе, Дмитрий уже давно мог позвать подмогу: и кое-кто из новых адептов Первой Кавалерийской стоял в полной готовности возле второго десантного портала, и магессы Барсуковы хмуро разминали пальцы, сверкая перстнями-концентраторами.

— Почему он медлит? — заморожено спросила Наджиб. — Один против такого количества — это же… зачем настолько рисковать?

— Испытывает защиту, — вздохнула Норимацу, отлично понимая подоплёку действий напарника по бизнесу.

— В него уже и магическими клинками три раза ткнули, и усиливающие амулеты ближнего боя жилет выдержал, дважды, — подала голос тихоня Накасонэ, раскрывая видимые лишь ей детали. — И энергет молнией бил накоротке, и ледяные стрелы бестолку.

— Положим, лёд он и без жилета голым кулаком отбивал, — хмуро заметила Виктория.

— Каждые пять секунд такого боя — всё равно что месяц полигонных испытаний, — бесстрастно пояснила Ариса. — Он специально затягивает схватку. У кого-то, кто не обладает его навыками и крепостью тела, в подобной ситуации жилет может оказаться единственной надеждой выжить под магическим ударом, — убийственно откровенно пояснила шиноби.

Неяпонские жёны Ржевского ахнули и синхронно накрыли рты ладошками.

— Дима считает, что пускать защитное изделие в серию можно лишь после того, когда ты чётко узнаешь границу его барьерных функций, — закончила пояснение Накасонэ.

— Это он сам сказал?

— Да, цитирую дословно.

Глава 13

Шу Норимацу, клан Ивасаки, выделенный абонент маго-сервера Мицубиси. Сигнал передан напрямую с амулета иного Изначального.

— Шаолинь-Сы Цюань-Фа, — чуть удивлённо прокомментировала Чонг разлетающихся как кегли гвардейцев здешней принцессы. — Это же классический Шаолинь Цюань!

Она впервые наблюдала именно что «пустую» руку Ржевского в неограниченном объёме: без пистолетов, без карабина, кулак в кулак.

Другое дело что с той стороны этих кулаков было три с половиной десятка. Пар.

— Сёрин-рю и есть, — подтвердила кивком Шу. — У нас на Окинаве изначальные школы в своё время ставили ваши в эпоху Сэнгоку, отсюда и техники одного корня.

— Сёрин? Звучит похоже.

— Ваш Шаолинь в нашей транслитерации. Ну нет у нас таких звуков, как у вас! А ты как поняла, что это оно? — японке было действительно интересно. — Ты ж в кобу-до как баран в апельсинах?

Хань была классным менеджером, надёжным товарищем, красивой тёлкой, умной любовницей мужа, неверной женой своего старика — кем угодно, но не адептом Пути, который До.

На их языке Дао.

— Я что, на новогодние выступления монахов с родителями не ходила до школы? — удивилась китаянка. — Порой по восемь часов в день, без выходных, не одну неделю сидишь и смотришь на бои, смотришь, смотришь. Нагляделась так, что уж одну из трёх классических школ как-нибудь узнаю.

— А какие у вас две другие школы являются классическими? — заинтересовалась Норимацу.

— Удан и Эймень. Жёсткие, мягкие и промежуточные стили, если с Шаолинь-Сы Цюань-Фа считать.

Бах! Видимо, потомок гусара решил, что испытания защитного снаряжения окончены и принялся бить жёстко, с фиксацией.

Третий сын рода Романовых, налетев лицом на чужой локоть, неожиданно замер.

Ржевский ударил его мимоходом, огибая сбоку, исключительно чтоб смести в сторону досадную помеху, поскольку сам прорывался к заветной живой цели:

— Юля, бл*дь такая, куда намылилась⁈ — обладателя восстановленных знаков Первой Кавалерийской от подлежащей аресту персоны отделял ещё добрый десяток невредимых врагов.

Впрочем, блондина это не смущало и вперёд он рвался с энтузиазмом ледокола:

— Порталом можешь и не надеяться уйти, всё заблокировано! Лучше сдавайся добровольно!

Романов-младший, получивший защитным набалдашником в правую часть лба, постоял секунду с закатившимися глазами, затем его колени подогнулись и он по спирали осел вниз, со всего маху приложившись головой о мрамор пола.

Одновременно с его падением разбилась и стеклянная колба, которую аристократ незаметно сжимал в правой руке.

Поваливший в разные стороны ядовитого цвета дым намекнул, что некий артефакт активировался самопроизвольно.

— А что за аврал у вас был до твоей школы? — поинтересовалась Норимацу у Чонг. — Зачем надо было ребёнка-дошкольника по десять часов в день на боях мариновать? Бабушки дома не было, чтоб тебя с ней оставить, что ли?

— Ставки, — неохотно ответила Сяо Ши, щёлкнув ногтем по татуировке триады на своём запястье. — Один из бизнесов семьи, тогда только запускали в систему. Отец праздники всегда ходил контролировать лично, меня тоже приобщал.

— Долбаный тихушник! — возмутилась рыжая Барсукова в адрес рухнувшего подрубленным тростником Романова. — Вик, ты в своём спектре не видишь, что это за херня дымится? Димка оттуда живым-то хоть вынырнет?

Усовершенствованные концерном Мицубиси Изначальные амулеты Соты теперь маго-видео транслировали неотличимо от личного присутствия.

— Я ж не воздух, — с огорчением развела руками кузина. — Хотя погоди.

Водница показала класс, ухитрившись измерить какие-то только ей ведомые параметры по удалёнке:

— Горчичный газ! — с изумлением констатировала блондинка через пару мгновений. — Сжиженный, концентрированный! Вот это жо…

— Предупредите его! — раненной птицей забилась на диване Наджиб, заламывая локти и кусая запястья. — Шу, у тебя же самый ненапряжный канал! Быстро дай ему знать!

— Какого хрена все стоят и смотрят⁈ Вам что, до родного мужа дела нет⁈ А ну открывай портал! — на памяти японки невозмутимая аль-Футаим, никогда в мордобоях не участвовавшая, впервые на кого-то заорала и решительно потащила из ножен странный артефактный ятаган ненормальных размеров. — Дорогу мне!

— Это же будет интервенция, разве нет? — пошутила Норимацу, возвращая мяч на половину монарха Залива и имея ввиду недопустимость не только своего, а и её участия в инциденте в Центральном Суде.

Ржевский словно что-то почувствовал на расстоянии, поскольку тут же рассеял не начавшуюся замятню среди жён, бодро проорав:

— ГА-А-ЗЫ-Ы! РЕСПИРАТОР!

Двое обладателей однотипного с ним снаряжения по этой команде сперва задвинули судебного пристава за спину, потом что-то сделали со шлемами: на расстоянии локтя от их голов возникла полупрозрачная пелена, сквозь которую не проникал излучаемый разбитой пробиркой жёлтый дым.

— А газ точно слезоточивый? — мгновенно успокоившаяся Мадина требовательно ткнула пальцем в бок Барсукову-светлую. — Не паралитик? А фильтры его держат, ты не видишь в своём зрении?

Накасонэ с интересом посмотрела на южанку и даже открыла рот, чтобы что-то уточнить. Впрочем, деликатная шиноби тут же передумала и не стала ничего говорить, удержав любопытство при себе.

— Точно, — хмуро кивнула высокая фигуристая блондинка. — Что есть твой паралитик, я понятия не имею, но это — самый обычный слезогон. Его наши гвардейцы всегда пользуют для разгона… э-э-э, для быстрого освобождения пути! Членам Семьи в людном месте.

— Мы его ни с чем не перепутаем, — компетентно поддержала сестру рыжая. — Я поначалу затупила, теперь и сама вижу. Жутко неприятная штука, но ни разу не смертельная.

Холл Центрального Суда Столицы за пару ударов сердца превратился в ад: гвардия забилась судорогами в кашле от собственного же спецсредства. Аристократы принялись надрывно выплёвывать лёгкие и тереть ослепшие глаза.

— Ну не идиоты ли вы после этого? — флегматично поинтересовался нисколько не пострадавший Ржевский, раздвигая мгновенно утративших боеспособность оппонентов и двигаясь дальше к отскочившей подальше Наследнице. — Там, где я учился, это называется «сам себе по яйцам треснул». И нахрена нужна такая охрана, — последняя фраза была сказана вполголоса самому себе.

— Мне кажется или у него этот фильтр перед шлемом не такой плотный, как у двоих других⁈ — Наджиб, похоже, решила, что отнервничала ещё не полностью. — Эта пелена менее густая перед его носом!

— Ему фильтр вообще не нужен, он при тестах от такого газа даже не морщился, — отвлечённо заметила Чонг, наблюдая за происходящим вполглаза и с нереальной скоростью перелистывая иероглифический текст в маго-интерфейсе. — Перечень фильтруемых шлемом газов… тут… у нас… в Нихон… в Заливе… Ничего себе, Дмитрий предусмотрительный! — констатировала она, вынырнув из непонятных изысканий. — А ведь он откуда-то знал на этапе проектирования!

— Расскажи-и? — нестеснительная Далия вернула ятаган на место и требовательно подступила к китаянке.

Принцесса нахально заглянула в чужой текст, ничего не поняла и разочаровано поморщилась.

— Он с самого начала предоставил список газов, которые артефакт должен фильтровать в боевой обстановке. Местный горчичный — в первой тройке, — дружелюбно пояснила Сяо Ши.

— Такой умный, что убивать пора, — сердито проворчала Наджиб, успокаиваясь повторно.

Женщины тактично промолчали, деликатно «не заметив» временную слабость менталистки — все, кроме её двойника.

— Мада, ты так очаровательно за него волнуешься, что над тобой даже издеваться стыдно! — жизнерадостно загоготала аль-Футаим. — Похожа на кошку, которая трясётся над котятами. Над своим первым выводком, пха-ха-ха, ущипнуть тебя за жопу?

— Щ-щас в глаз дам, — пообещала Наджиб, глубоко вздыхая.

Ржевский тем временем закончил раздвигать сопровождение трущей глаза Наследницы Престола, приблизился к ней вплотную и хищно потёр ладони:

— Гражданка Михайлова, Юлия Викторовна. Вы задержаны с санкции суда города Сота для препровождения в этот самый суд: там вам будет избрана мера пресечения. Вы вправе подать апелляцию… Вы имеете право не отвечать на вопросы дознавателя без вашего адвоката… В соответствии с Пятой Поправкой к Основному Закону, вы имеете право не давать показаний против самой себя…

— Он это всё напамять долго учил? — нейтрально поинтересовалась аль-Футаим.

— Вообще не учил, — задумчиво покачала головой Виктория Барсукова. — Мы к этому выходу вместе готовились, он формулу ареста к тому времени уже откуда-то знал.

— Занятно, — заметила Наталья. — Нафига такое учить? Или Ржевские все с детства, к-хм, не только в иностранных языках сильны?

— Можешь говорить откровенно, здесь все свои, — хохотнула принцесса Залива. — «Или все Ржевские с детства готовятся арестовывать членов Семьи?».

Наджиб, воровато стрельнув взглядом по сторонам, сделала незаметный знак Шу, чтобы та молчала, затем выдала родным языком непонятную скороговорку в переговорник.

Тем временем в холле суда Дмитрий закончил надевать на арестованную антимагические наручники и передал её на руки двоим соратникам, последние как раз сняли барьер пристава.

При словах Мадины он замер на мгновение и кивнул.

— Фигуранта передал. — Ржевский коротко поклонился пятёрке, появившейся из ещё одного десантного портала и носивший такую же снарягу, как и он.

— Фигуранта принял, — старший конвойной группы отзеркалил жест вежливости.

— Посмо-отрим, что здесь у нас. — Потомок одиозного кавалериста, чуть рисуясь, стащил с головы шлем и принялся рассматривать его вблизи, придирчиво что-то колупая ногтем.

Накасонэ сориентировалась первой и подвесила в воздухе то изображение, которое транслировалось в данный момент по сетям Империи.

Маго-видео крупным планом показало закопчённую полусферу в руках блондина, его потерявший свежий вид жилет без предыдущего блеска, поцарапанное тёмное непрозрачное забрало из непонятного стекла.

Знаки различия Первой Кавалерийской сейчас были активированы и в солнечных лучах мерцали загадочным красным цветом.

— Спасибо и глубокий вам поклон, мастера земли нашей! — Ржевский явно под влиянием сказанного менталисткой исполнился торжественным видом, встал на одно колено и прижал правую руку к левой половине груди. — Особенно старшине гильдии, доспех нового образцаладившей!

Он расчётливо выдержал театральную паузу и в полной тишине коснулся губами цифры один и буквы К на шлеме:

— Испытания реальностью снаряга выдержала! Даст бог, не одну жизнь теперь сбережёт. — Обращаясь к соратникам, он пояснил. — Мастер тоже на связи, я по внутренней сетке вижу.

— Ответь ему! — аль-Футаим на попе ровно в торжественный момент, разумеется, не усидела. — У него ж эта каска с громкой связью? Скажи и ты что-нибудь, чтоб все услышали!

— А Её Величество как обычно руководит, — проворчала Наджиб, ударяя двойняшку локтем в бок. — Хотя земля чужая и никто не уполномачивал.

Принцесса Залива ойкнула и прикусила язык.

— Носите на здоровье, люди добрые! — ответила по громкой связи Изначального амулета китаянка с весьма характерным национальным акцентом. — Спасибо и вам за работу!

— Пха-ха-ха, посконная русская мастеровая Чонг Сяо Ши! — тут же бросила тереть ушибленные рёбра радостная аль-Футаим.

— Были рады получить качественные бесплатные испытания в вашем исполнении! Без расходов с нашей стороны! — материаловед Мицубиси Хиротоши Ватанабэ, смотревший видео в одном с хань канале в режиме конференции, тоже не промолчал в торжественный момент. — Мы о подобных свойствах материала даже не предполагали, даром что сами изготовители! Наша ответная вам благодарность за патент, мы в расчёте! Спасибо за сотрудничество и вы нам ничего не должны, следующая партия будет в срок.

Говорил он на смеси двух языков, путая чужие падежи и спряжения, оттого пафос несколько смазался.

Глава 14

ИНТЕРЛЮДИЯ

От горчичного газа собственных гвардейцев спазм перехватил дыхание, а глаза перестали видеть. Какой же криворукий дебил этот троюродный брат Романов, мало ему по голове досталось.

Низменная тварь Ржевский, вопреки репутации семейства, даже за зад не облапал во время своей пародии на законность: зачитал Сотовскую формулу ареста и одел специальные браслеты, мразь.

Ладно, это всё не может быть правдой. Это какое-то чёртово недоразумение и скоро всё выяснится. В крайнем случае, братья Дмитрий и Владимир, Конклав что-то предпримут: на отца надежды нет, он людей не узнаёт (хотя и порывается выйти в свет), но фамилия есть фамилия.

Интересы Семьи — первое, что стоит в списке интересов страны. Так было, есть и будет впредь, а зарвавшегося маргинала наверняка поставят на место, нужно лишь немного потерпеть.

Это всё скоро кончится, скоро кончится, скоро кончится.

Магоподавители обрушились на сознание водопадом, тут же перешедшим в шок. Потом были портал и направляющие толчки в спину.

Когда пелена с глаз спала, Юлия с удивлением обнаружила себя в руках непонятных бородачей, а помещение оказалось пустой каменной комнатой с тремя выходами площадью пять на пять. Ни стульев, ни столов, ничего.

Кроме угрюмых чужих мужиков — лишь единственная закрытая шлемом голова, наверняка та самая.

— Куда меня приволок, мразь? — зашипела Наследница.

Всё вокруг плыло, зрение отказывалось фокусироваться.

— В рабство, — раздался женский голос из-за спины. — Мы тебя покупаем.

После этого присутствующие перешли на незнакомый язык.

Юлия взяла себя в руки и стремительно рванула в ментал, чтобы понять хотя б общее содержание разговора.

Увы, как на стенку налетела: долбаные блокираторы.

— Я Наследница Престола! — заорала она, пытаясь напускной свирепостью прикрыть подступающую панику. — Да ваши жопы через час бу…!..

Бах. Обжигающая пощёчина глухим колоколом взорвала голову изнутри и сбила с мысли.

— Заткнись, Фёкла, — раздался всё тот же равнодушный женский голос.

К сожалению, сквозь пелену слёз и плохо работающее зрение изображение обидчицы не проступало.

— Да я тебя…!..

Бах.

— Это ты раньше была принцессой, в прошлой жизни. Забудь. Сейчас ты рабыня и говно на всю оставшуюся жизнь. Чем быстрее поймёшь, тем больше шансов выжить.

— Как вы…⁈…

— На твой конвой в Соте совершено нападение неустановленных магов, предположительно — твой любимый Конклав, — ехидно пояснила сука. — На месте происшествия живых не осталось, лишь фрагменты тел. Тебя опознают по одежде на одной из ног, расслабься. Пха-ха-ха, принцессы больше нет, есть чужая собственность.

Юлия рванулась вперёд в бессильной попытке выскочить из плотного тумана, окружавшего её.

— СТОП! — словно из другой вселенной раздался ненавистный голос одного хорошо знакомого молодого алкоголика. — Мадина, немедленно прекрати!

В глазах просветлело, вата из ушей исчезла.

Принцесса огляделась по сторонам и обнаружила себя в холле Городской Администрации Соты, в руках достаточно корректного конвоя Первой Кавалерийской.

— Привет, коллега, — подмигнула черноволосая девица возраста Ржевского. — В глаза мне смотри, — скомандовала она в следующую секунду.

— Да я тебя!.. — Юлия с ужасом поняла, что перед ней стоит менталистка гораздо более высокого ранга, по совместительству — кое-чья жена.

То, что казалось реальностью секунду тому, по факту было лишь иллюзией.

Говорят, школа Эмирата может использовать подобный шок для проникновения в более глубокие слои сознания допрашиваемого, если информация нужна срочно и речь идёт о спасении чьих-то жизней.

А допрашиваемый — тоже менталист.

— Всё, последствия воздействия сняты, — заявила стерва. — Можешь выдыхать.

— Что ты с ней сейчас делала? — белобрысый потомок рода дегенератов требовательно подступил к супруге. — Почему она была неадекватной?

— Жизни поучила, — Мадина Наджиб (Мадина Наджиб! Было в документах, внешность тоже совпадает!) отвела взгляд. — Пока доставала срочную инфу по Конклаву. Все эффекты сняты.

— Это была незаконная иллюзия! — принцесса Михайлова почувствовала неожиданный прилив сил. — Ментальное принуждение! Насилие над личностью!

Вокруг находились люди, много людей. Да, большинство взглядов радушием не лучилось, но кое-где нет-нет да мелькал оттенок сочувствия.

Наджиб — коллега по стихии, гораздо более прокачанная. Мозаика в голове схлопнулась, превращаясь в понимание. Вмешательство-иллюзия не распозналось поначалу — пока южанка не развеяла каст, словно издеваясь.

— Это было сделано по моей просьбе. Юлия Викторовна, вы теперь понимаете, что чувствовал я на вашем месте? Когда вы проворачивали тот же самый номер, но надо мной?

Наследница повернула голову на звук.

Голос принадлежал вполне себе здоровому, достаточно адекватному, хотя и слегка похудевшему Сергею Воронцову.

Странно. Он уже давно должен был поехать кукухой и, натворив напоследок дел, что-нибудь с собой сделать.

Или затеять такую передрягу с использованием служебного положения, что это что-нибудь с ним бы сделали другие — освобождая должность для персоны, преданной самой Юлии.

Братцу Диме многовато своего карманного человека на этом посту. Должна быть собственная креатура.

— Ничего не докажешь, — Михайлова-средняя полностью пришла в себя и среагировала на рефлексе. — Свидетелей не было, память тебе я потёрла, а усилитель выкл… — она осеклась, прикусывая язык.

Чёрт, так при всех проговориться. Привыкла в подобных ситуациях усиливаться через ментал, а сейчас от магии отрезали.

Вот и лезет на язык бесконтрольно всё то, что в голове.

Впрочем, не страшно: юридические последствия подобного заявления ничтожны, особенно на своей территории и если ты член Семьи.

Потом замнём: всегда можно сказать, пошутила, чтобы подразнить недоброжелателя.

— Я, Мадина Наджиб, первый менталист Эмирата, с разрешения моей госпожи, Её Величества Далии аль-Футаим, свидетельствую в высоком собрании уважаемого города Сота! — Брюнетка выпрямилась и словно стала чуть выше ростом. — Подтверждением моих слов прошу считать мою магию! — с ладони стервы полыхнул немелкий такой язык плазмы, по виду ранга седьмого или выше.

Наследнице впервые в жизни стало настолько страшно. От семёрки тайн не существует по определению, особенно в этих браслетах.

— Я готова нести любую ответственность за то, что сделала, — продолжила иностранка. — Я добросовестно исполню любое решение Суда в свой адрес и подтверждаю факт ментального вмешательства в мыслительные процессы этой персоны, — неуважительный тычок пальцем, как в пустое место. — В собственное оправдание могу сказать, что это сделано в рамках оперативно-следственных мероприятий, проводящихся по поручению… в связи с Особым Положением… применением в городе оружия массового поражения… Подробности будут озвучены в ходе гласного суда! Я, МАДИНА НАДЖИБ, ПОДЧИНЮСЬ ЛЮБОМУ РЕШЕНИЮ СУДА ИМПЕРИИ И ЗАЯВЛЯЮ, ЧТО ДЕЙСТВОВАЛА НЕ РАДИ ЛИЧНОЙ КОРЫСТИ ИЛИ ВЫГОДЫ! — ещё один язык плазмы.

Это же какой у суки должен быть резерв, чтобы иметь возможность подтверждать чуть ли не каждое предложение.

За следующую минуту жена маргинала-дегенерата выложила и Совету Города, и всем праздным зевакам, которых не стали прогонять из здания и с площади, такие подробности из мозгов Юлии Викторовны Михайловой, что паника принцессы вполне закономерно сменилась ощущением обречённости.

—… мне ещё есть что добавить, уважаемый Совет, — Наджиб коротко поклонилась, качнув в воздухе большими сиськами.

Ржевский проследил за последними взглядом и неосознанно сглотнул слюну, тварь такая.

— Однако главное вы слышали, — припечатала южанка. — На правах супруги Дмитрия Ивановича Ржевского, я в вашем распоряжении для любых уточнений, если они потребуются. Как и для процессуальных и судебных действий, честь имею.

— Куда её теперь? — пятерня конвойного на локте сжалась сильнее.

Совет Города, кое-кто из знакомых аристократов, толпа зевак — все замерли, отчего-то уставившись в рот потомка дебильного кавалериста.

— А чего вы все на меня вылупились? — удивилась белобрысая мразь. — Сами и решайте. Я так, простой гражданин: увидел срочняк — вмешался, как ближайший к эпицентру. Но единственным источником власти в Соте является народ Соты! Будет суд, как он решит — так и будет. А где её до суда держать, сами решайте. Я точно такой же как все, не нужно от меня ждать генерального курса партии. Вы сами все взрослые люди. Скажу непопулярное: привыкайте обходиться своим умом, тогда и произвола в перспективе гораздо меньше будет.

Толпа качнулась к задержанной, от неё отчётливо пахнуло злорадством и чем-то ещё. Это чувствовалось даже без отсутствующего в моменте ментала.

— Немедленно отпустите! — от творящейся несправедливости Юлию охватило истеричное бешенство. — Да я не только ту улицу, я после весь ваш городишко в порошок сотру! Плюну на все товарные потоки и налоги, твари неблагодарные! Да у вас руки короткие и рожей вы не вышли, чтоб саму Михайлову…!..

— Есть ещё место на земле, где бедный равен богатому, а дурак — гению, — сухо перебил старший Меншиков, член Совета Города и по совместительству новый приятель Ржевского (агентура доносила, они теперь накоротке). — Есть ещё место на земле, где даже Монарху завещано за содеянное отвечать наравне с прочими. Давайте придерживаться Основного Закона, Ваше Высочество! Для начала.

— А то больно активно мы все на него болт в последнее время кладём — вон, уже держава чуть ли не распадаться начинает, — подхватил его собрат-Изначальный по фамилии Трифонов.

Когда народ в ответ на эти слова бурно зааплодировал, из глаз принцессы хлынули злые слёзы.

Не успела вырезать эту шайку-лейку раньше. Не было бы Совета Соты, сейчас бы…

Глава 15

Странно.

Должно открываться на цифровой код, который я отлично помню (плохой памятью на числа никогда не страдал).

Что-то заело? Тоже не могло, я только три часа тому перед выходом всё проверил.

Может, я этажи перепутал⁈ Осенённый эврикой, чуть не бегом возвращаюсь по длинному коридору к маго-лифтам.

Снова нет; и этаж мой. Весь на моё имя выкуплен — вон, вид из панорамного окна на столичную реку и обнесённую высокой стеной резиденцию Августейшей Семьи ближе к горизонту.

Начиная предчувствовать неладное, собираюсь и героическим усилием воли концентрируюсь: извлекаю из подмышек оба ствола, делаю два глубоких вдоха, чтобы слегка протрезветь.

Ай, так сойдёт. Кое-какие расовые бонусы перенеслись и в это тело (употреблённый алкоголь моей сокрушительности в возможном бою — не помеха).

Вернувшись ко входной двери в собственные свежекупленные апартаменты, нажимаю левым стволом сброс маго-электронного замка, затем правым снова терпеливо натыкиваю нужную комбинацию.

Толкаю двери ногой — с тем же результатом, что и раньше.

Не открывается.

М-да, наверное, напрасно я механизм до бесшумного состояния отрегулировал. Обдумать вопрос с утра на свежую голову, когда полностью протрезвею.

Если бы я ничего не улучшал и всё осталось как после людских рук, сейчас внутри маго-механизма при сработке тихонько жужжало бы — соответственно, был бы ясен диагноз.

То ли сигнал не проходит и ничего не шевелится, то ли наоборот — щёлкает, кряхтит, инициация срабатывает, но сам механизм заело (те же шестерни у людишек хлипкие, а изготавливать подобное своими руками — всё равно что добывать изюм из булок, моё время дороже стоит).

Какая-то глупость получается: топчусь перед входом в собственную квартиру — и хоть головой в бронированную дверь лупи.

Чтоб разобраться с долбаным запором, надо попасть внутрь. А чтобы попасть внутрь, надо сперва разобраться с долбанным запором. Эдакий замкнутый круг на ровном месте.

Хорошо ещё, девиц из того заведения, где мы с новыми сослуживцами гудели, не прихватил с собой. Как что пошептало.

В этом месте вытереть предательский пот со лба и мысленно погладить себя по темечку: вот был бы номер.

Привести к себе слабый пол развлекаться, пока никого дома нет; делать им всю дорогу многозначительные намёки на весьма определённый размер (длиною двадцать сантиметров) — а в итоге беспомощно и жалко топтаться в коридоре, не имея возможности войти внутрь.

Оно, конечно, теоретически можно уподобиться деду Трофиму. Он вон, в простенке между мусоркой и сараем ухитрялся… после ментального принуждения, обрываю собственный неконструктивный поток сознания.

Что-то мне подсказывает, что столичные дворянки из того ночного клуба были бы против делать мне приятно тут, на площадке перед маго-лифтом. Опять же, спать потом где ложиться.

Всё-таки я предусмотрительный парень. И ведь даже несмотря на выпитое сработала чуйка: решил сперва сам по новым площадям погулять (один хрен этот этаж в Столице у меня по закону заберут через месяц, так хоть вкусить простора). А баб, думал я, потом можно и по удалёнке вызвать.

Дед Трофим как раз до своего залёта с Анастасией надоумил: залезаешь в местную маго-сеть, выбираешь нужный раздел с интимными объявлениями и гуляй, не хочу.

А если я собственным именем представлюсь да свежее фото залью (здесь маго-граммой зовётся), страшно подумать, какое количество фемин Столицы возжелает со мной срочно поближе познакомиться.

Я теперь личность популярная.

Впрочем, есть вариант, что варианты по сорок монет в час в не совсем трезвом состоянии на конкретный момент рациональнее (тьху, пьяная тавтология): чувства мне сейчас не сильно актуальны, по целому ряду причин. А вот исключительно техническая реализация чувственного компонента — как ни крути, банальная услуга.

Если быть профессионально точным, то не техническая, а физиологическая, поправляю сам себя.

Так даже Наджиб говорила на этапе нашего с ней знакомства, когда вопрос женитьбы в полный рост ещё не стоял.

Я тогда её, не справившись с порывом чувств, за попу взял, а она возмущаться начала и затеяла предлагать всякие антинародные решения (типа продажных женщин, которых сама же хотела мне и оплатить).

Сейчас эти решения почему-то глупыми не кажутся, приходит мысль. Чем объяснить? Каждому овощу своё время? Это здесь поговорка такая.

Ладно, сперва всё же в бесплатную часть маго-сервера залезть стоит, она в Столице изрядна размерами: вдруг в здешних ночных клубах прямо сейчас компании одиноких девиц грустят?

Нормальных кавалеров рядом нет, треть ночи прошла, до утра и закрытия клуба им делать нечего — а конкретно на этом танцполе таких замечательных личностей, как я, в упор не наблюдается.

А эти красивые девицы, допустим, хотят…

— ЗАМЕР НА МЕСТЕ! ПОДНЯЛ РУКИ, БРОСИЛ ОРУЖИЕ, СУКА! — неожиданный истеричный возглас от площадки с маго-лифтами грубо вырывает меня из, как говорит Шу, возвышенного и отстранённого созерцания несовершенной окружающей реальности.

— Иди *****, — предлагаю вежливо в ответ, даже не оборачиваясь в сторону неизвестного дурака. — Свой маго-шокер можешь себе в жопу засунуть, больше толку будет. — Шокер я чувствую расовым бонусом, другого оружия не ощущаю. Под влиянием слегка выпитого в голову внезапно приходит более яркая, свежая и оригинальная идея. — Или к другому месту его приложи! — начинаю веселиться, всё-таки оборачиваясь, чтоб насладиться эмоциями на лице неизвестного. — Там нервных окончаний больше, результат тебя поразит, ха-ха-ха! — искренне и заливисто хохочу, представив себе сцену в деталях.

Стволы, впрочем, удерживаю в горизонте, чтобы взять самого типа в фокус прицеливания. Технику безопасности никто не отменял.

— НЕ ДВИГАЙСЯ!!! — ещё более истерично орёт, судя по нюансам, местный полицейский новичок лет двадцати с небольшим.

— Как скажешь, — соглашаюсь покладисто, прекращая разворачиваться.

Если что, уйду вбок, сделав сальто. Затем ноль-две секунды, две пули (первая в голову, вторая в шею, перебить позвонок для контроля) — и привет, шишечки в лесу.

Хотя с замком странно. Очень странно. Выпивал я, случалось, и больше. В разы, если не в десятки раз.

Многое мог забыть, будучи выпивши: дорогу домой, дорогу ещё куда-нибудь, перепутать виды транспорта, лиц в памяти не зафиксировать (ту же Настеньку Вяземскую взять. Хотя-я, справедливости ради, я её очень хорошо запомнил! Просто не со стороны лица, а совсем с другой стороны).

Но чтобы я простенькую комбинацию из шестнадцати цифр и пяти знаков препинания не воспроизвёл? В любом состоянии — не было такого.

Почему сейчас вдруг случилось?

В чём же дело, в чём же дело. Дверь почему-то не открывается.

Внезапно моё тренированное мышление осеняет ещё одна эврика: пока эта истеричка в полицейской форме из-за спины не уберётся, заново цифры нажимать нельзя — свидетель ввода пароля, может запомнить.

А код после него менять — полчаса тупой работы, если не больше (там весь замок разбирать надо, дурацкая конструкция у людишек).

— Слышь, мужик, — вежливо обращаюсь через плечо, поскольку нервный чин местной охраны правопорядка просил не оборачиваться. — Свали нахер в закат с моего этажа, а? Пожалуйста? Считаю до трёх и уже два с половиной. Не послушаешься — пожалеешь.

Сейчас ещё пару минут повожусь с кодом, потом, наверное, банально выстреливать замок буду (высверливать нечем): спецбоеприпасы на такое тратить жаль, однако альтернативы не наблюдается.

Ещё я на лестнице перед собственной двухсотметровой квартирой не ночевал. Опять же, маго-сервер знакомств Столицы ждёт — не в коридор же возле лифта баб приглашать.

Я не дед Трофим, возле мусорки развлекаться. Опять же, массаж на пяточках фемину сделать не попросишь, молчу про другие места.

— Э-э-э? — раздаётся в ответ через долгую секунду.

— Повторить громче? — кажется, я сейчас начну терять своё ангельское терпение. — Так я вплотную подойти могу, персонально тебе в ушке поколупать! Чтоб слух прорезался, если заложило.

— Предъявите документы! — срываясь на фальцет, требует загадочный и тупой патрульный.

Вместо рвущегося наружу откровенно бранного комментария, красноречиво стучу рукоятью правого пистолета себе по лбу, иллюстрируя его сообразительность:

— Мужик, ты ж сам сказал не поворачиваться! А маго-идентификатор у меня на браслете Изначального и активируется только спереди, если что, рядом с лицом!

— Э-э-э? — заело у него, что ли.

Какой странный коридор. Сперва — замок на моей квартире, теперь — полицейский возле лифта.

— На жопе у меня второго лица нет, — поясняю терпеливо. — Голова как у филина на триста шестьдесят градусов тоже не вертится. Как я тебе маго-слепок с браслета покажу, а? Неизвестный гений патрульно-постовой службы?

— Пока представьтесь устно! Вы кто⁈ Куда двигались⁈ Почему ходите по зданию с запрещённым оружи…

— Тьху, так бы сразу и сказал. — Охота вот прям плюнуть, но на своём ярусе, пожалуй, не буду пакостить. — Ржевский Дмитрий Иванович, владелец этого этажа, рекомендуюсь собственной персоной.

Упс, про «рекомендуюсь» зря: это для совсем другой оказии формула. Не для знакомств с мужиками.

Впрочем, и так сойдёт.

Под влиянием нахлынувших чувств ударяю пару раз каблуком в пол, показывая, что вся собственность здесь — моя.

— Теперь слушаю тебя внимательно, — а чё, всё равно дверь не открывается и непонятно, что дальше делать.

Глядишь, после задушевной беседы о том, о сём какая-нибудь идея и мелькнёт.

По здравому размышлению принимаю решение выстреливать замок по периметру только в самом крайнем случае.

— Ваша соседка сообщила, что незнакомый мужчина возле маго-лифта на этом этаже достал оружие. Затем бросился в жилую зону. Я прибыл на вызов.

— Тьху на вас ещё раз. — Убираю пистолеты, решительно поворачиваюсь и активирую маго-идентификацию. — На. Успокаивайся.

Интересно, о какой соседке речь? Ярус весь мой, других владельцев нет.

Стены же здешние даже для меня непрозрачны, во всяком случае, настолько.

— А какая была соседка? — в следующую секунду восхищаюсь собственной гениальностью (зачем терзаться неизвестностью, если можно спросить). — Я весь этаж купил, — продолжаю теряться в недоумении по поводу анонимного звонка в полицию.

— С двадцать четвёртого, — после подтверждения моей личности патрульный резко становится нормальным.

Даже называет ничего не говорящую мне фамилию противной бабки снизу (юная девица так глупо стучать на очаровательного меня наверняка б не затеяла — логика).

— Хренасе, — понятнее не стало. — А как она сквозь этажи видит, вы не в курсе?

Ну правда.

— Не знаю, — честно качает головой слуга закона. — Наше дело — на сигналы добросовестно реагировать, а откуда в вашем развесёлом доме все про всех всё всегда знают, вопрос не по адресу! Вы тут живёте, сами и выясняйте.

— Логично, — признаю справедливость сказанного. — А как ты сам сюда на двадцать пятый телепортировался? За семь и три десятых секунды, да бесшумно вдобавок? Маго-лифт не работал, в окно ты не залетал.

Про себя думаю, что летать тут вообще не на чем, даже полиции — только у меня есть реактивный ранец Мицубиси.

— Порталом же, — слегка удивляется собеседник. — Этаж ваша соседка назвала, двадцать пять. Площадка перед лифтами прозрачным стеклом забрана, дополнительные ориентиры для тревожного полицейского портала в пределах прямой видимости не требуются! — он указывает на огромное панорамное окно от пола до потолка за своей спиной.

И снова логично.

Видимо, алкоголь даже в этих количествах всё же оказывает некое влияние на скорость моей сообразительности: я своими глазами видел опорный пункт на противоположной стороне улицы, когда сюда шёл.

Если некая пронырливая бабка и этаж мой указала, то с технической точки зрения действительно попасть мне за спину — проблем нет. А что у полиции Столицы порталы быстрого реагирования в распоряжении, меня уже просветили.

— Спасибо за инфу, — благодарю служивого. — Не учёл я, что ко мне с той стороны дороги магическим овалом кто угодно как к себе домой перенестись может.

Хренасе, самый безопасный небоскрёб столицы, думаю про себя. Воистину, нет худа без добра: сработал бы замок как надо, не побежал бы я по коридору с пистолетами — мог бы и не узнать о потенциальном направлении дополнительной угрозы.

— Запрещённого оружия нет!.. Нет, само оружие есть, но у него эти стволы законно!.. — парень тем временем начинает общаться то ли с диспетчером на пульте, то ли с кем-то из начальства. — Это Дмитрий Ржевский, Первая Кавалерийская, вот его идентификация!.. У него оружие законно, было разъяснение же!.. от нашего Центрального Суда!..

Ха, приятно. На слуху мы, оказывается.

Родная моей семье часть по заведённой традиции первую после самореанимации успешную операцию отмечала в Столице (привод Юлии в суд): порталы у нас свои через Эмират, народ старался, задачу решили.

Надо поощрять по-взрослому.

Юля, кстати, на текущий момент благополучно в Соте в особом изоляторе обретается, антимагическом; следствие несётся успешным галопом на всех парах, даже есть кое-какие промежуточные результаты.

А на мне сейчас наш форменный жилет надет с активированными маго-знаками различия. Просто они, как и идентификация, выводятся спереди, а не сзади — вот патрульный их и увидел только после того, как я развернулся.

— Извините за беспокойство, — а тип вежлив, ты смотри. — Если не секрет, что-то случилось? Почему вы по дому с пистолетами бегаете?

— Код помню, — киваю на цифровую маго-панель. — Дверь не открывается тем не менее: что-то не срабатывает. Подумал, возможно, в результате происков злоумышленников. Изготовился на всякий пожарный случай.

Тип демонстративно принюхивается, картинно машет перед носом ручкой, морщится и изрекает:

— Мне кажется, вам бы закусить не помешало. Или даже вообще плотно покушать — тогда, глядишь, и коды срабатывать начнут!

Вот же козёл. Только начинаю открывать рот, чтобы высказать ему всё накипевшее без купюр и неуместных экивоков, как полицейский мудила активирует портал обратно.

Бросив холодно «Честь имею», он шагает в магический овал, грубо прерывая нашу коммуникацию.

Несмотря на беспрецедентную утомлённость, не ленюсь: вприпрыжку бегу на лифтовую площадку, где он только что стоял. Затем смотрю вниз.

Можно выдыхать: хмырь действительно находится на противоположной стороне улицы и возле своего опорного пункта машет руками, как журавль крыльями, объясняя что-то точно такому же, как он сам.

Интересно, а что здесь за бабки такие проницательные? Это только одна особа с двадцать четвёртого или целое социальное явление? И их здесь группа по дому рассеяна?

Ладно, обдумаю с утра. Или доразведаю. Сейчас как-то в квартиру попасть надо, затем срочно новые знакомства по сети заводить: всем организмом чувствую, что реализация чувственного компонента мне весьма актуальна, а никого из жён как назло под рукой до обеда не будет.

* * *

Шу Норимацу, Глава клан Ивасаки, выделенный абонент маго-сервера Мицубиси. Сигнал передан напрямую с амулета Ржевского.

— Да вызовите уже его кто-нибудь, — хмыкнула во внутреннем чате жён Наджиб, наблюдая замысловатые приключения супруга на ровном месте. — Скажите ему, чтобы в дверь позвонил. Он же думает, внутри пусто.

— Такая умная! — возмутилась в ответ аль-Футаим, отбывшая на несколько часов в родной дворец по неотложным делам. — Мада, лично я тут за нас двоих с тобой отдуваюсь! А ты мне будешь инструкции изрекать⁈ Кто из нас двух монарх, э⁈

— Я на допросах в Совете Города, потом на обыски еду, — тактично попыталась сгладить углы менталистка. — Очная ставка, групповая, я и так этот коллектив через силу держу. Если сама буду говорить с Димулей — прорвёт на ржач, могу сбить концентрацию. Сорри. Я без претензий, Даль.

— А сколько человек? — живо заинтересовалась принцесса. — А очняк в каком формате? Нейтрально, лояльно или агрессивно?

— Третье. Иноверка, иностранка, ещё под влиянием опальных бояр в их мозгах шарю — всё наружу вытаскиваю.

— Тебя там в чернокнижии не упрекнули? — хохотнула Далия. — И в подтасовке фактов в пользу чужого престола?

— Каждое слово подтверждаю магией, — веско уронила менталистка, не принимая шутливого тона. — Ещё и туда резерв как в пропасть расходуется.

Шу переглянулась с собственными кузинами и с сёстрами Барсуковыми. Они впятером на территории Чонг занимались обустройством новой воинской части, Елена Михайлова и Лариса Санина ассистировали.

Накасонэ час назад переоделась в непримечательную городскую одежду и унеслась срочно реализовывать добытую следствием информацию: Совет согласился, что нечто деликатное по Конклаву стоит сделать прямо сейчас и лучше — чужими руками.

В том смысле, что иностранными, не собственными. Тем более, по-русски японка говорит как родная и вполне может представляться собственной гражданкой откуда-нибудь с дальнего Юго-Востока.

— Оу, отставить панику, — проворчала Наджиб по бесшумке в следующую секунду. — Наш благоверный сам сориентировался.

Не совсем трезвый блондин методом тыка, перебирая абсолютно все кнопки на пульте, стволом правого пистолета наконец надавил на нужную.

В новой столичной квартире большой семьи раздался звонок.

— Заходи, Дим! — входная дверь тут же распахнулась и на пороге возникла Светлана Левашова. — Меня девчонки на хозяйстве оставили! — принялась радостно и взахлёб пояснять субтильная княгиня. — Сказали, будет правильно, если тебя встретит хоть какая-нибудь женская рука на новом месте!

— Ты?.. — Ржевский задумчиво почесал левым стволом затылок, потом забросил пистолеты подмышки. — Вот это да, вот это поворот событий.

Он в удивлении оглянулся, зачем-то попялился в большое окно пару секунд, затем решительно вошёл к себе:

— Не ожидал. А дверь что, на задвижку была закрыта?

— Ага, — радостно закивала княжна. — Я решила, так будет лучше!

Блондин тактично отвернулся в сторону и бесшумно зашевелил губами, извергая поток ругательств.

— Я что-то сделала не так? — налёт радостной эйфории со Светланы как ветром сдуло.

Ржевский неожиданно проявил крайне несвойственный ему в подобных ситуациях такт:

— Скажем, без критичных залётов. Не парься, всё нормально.

Он разулся, ещё раз огляделся по сторонам (на сей раз в коридоре) и плавно выскользнул из громоздкого жилета.

Не прерывая движения, несмотря на изрядную стадию опьянения, потомок гусара перетёк на шаг вперёд и безошибочно точно метнул снарягу через прихожую.

В чате жён уважительно покивали: пролетев добрый десяток метров, кевларовое изделие раскрылось в полёте на манер книжки и аккуратно повисло на двух выступающих штырях специальной вешалки.

Следом за жилетом свои места там же заняли наколенники, налокотники и здоровенный шлем (его супруг принёс в рюкзачке за спиной).

— Я удивлена, — сдержанно констатировала Норимацу.

— ¿¿¿ — аль-Футаим, видимо, действительно была занята, потому что вопросительные знаки прислала перевёрнутыми.

— Очень сложная культура движений, — пояснила японка. — Надо специально отрабатывать, потому что с бухты-барахты так не попадёшь. А изделия новые — непонятно, где и как Дима тренировался. И зачем: номер трюковый, уникальный, без практического применения.

Глава 16

Законные супруги немного помолчали.

Русская часть семьи, Наталья и Виктория, многозначительно переглянулись, вздохнули и явно удержались от какого-то синхронного вербального замечания.

— У меня на кухне суп горячий! — Левашова тем временем подступила вплотную к хозяину квартиры, схватила его за запястье и просительно впилась взглядом. — И котлеты! Дим, а почему ты сказал, что задвижка — без критичных залётов? Что ты имел ввиду?

Ржевский скривился как от зубной боли и посмотрел на собеседницу с жалостью и снисхождением. Затем он поискал глазами вокруг, плюхнул кожаные чехлы с пистолетами на тумбочку в прихожей и пояснил:

— Код я неправильно набрать не мог, а замок не открывается. На сегодня масса дел ещё, а я топчусь перед дверями, как баран перед новой калиткой.

— Девчонки сказали запереться по полной и никому чужому не отпирать! — стройная блондинка зачем-то принялась оправдываться там, где её никто ни в чём не обвинял. — Я же сразу открыла после того, как ты в дверь позвонил!

— Да всё нормально, не парься! — кое-кто вальяжно махнул рукой, проходя в изрядных размеров апартаменты. — Я просто не знал, что ты внутри. Думал, сейчас придётся десяток спецпатронов на замок потратить.

— Ой.

— Ну, — чёрствый потомок одиозного кавалериста то ли не замечал ураганов чувств, сменявшихся по лицу собеседницы, то ли ему не было до них дела. — Ладно, мелочи, — он неожиданно снизошёл до нормального тона. — Говорю же, забудь.

— Ты имеешь ввиду, дверь бы испортилась после твоих выстрелов⁈ — блондинка накрыла ладонью собеседника свою щёку и наивно захлопала глазами.

Она почему-то не желала оставлять в покое дурацкую тему с упорством, заслуживавшим лучшего применения.

— Двери — херня, — вздохнул Дмитрий. — У меня патроны серьёзные: сквозь замок в квартиру бы полетело. Не дай Аллах, тебя могло зацепить!

— Ой.

— Справедливости ради. — Знаменосец Первой Кавалерийской замер на ковре посередине зала, что-то про себя прикидывая. — Даже если бы не пил, тот же сценарий: всё равно замок только обстреливать было. — Он просветлел лицом, выныривая из размышлений. — Ладно, забыли!

— Ой, я чуть не испугалась, всё это представив! — Левашова сверкнула голубыми глазищами, ойкнула и прилипла к Ржевскому, сцепив руки на его спине. — Спасибо, что не сердишься!

Ставлю 10!

— в текстовой строке, принадлежавшей аль-Футаим, вслед за её ставкой появилось изображение указательного пальца правой руки, пронзающего колечко, образованное большим и указательным пальцами левой.

Да чего тут спорить. Оно и так ясно, как божий день,

— скептицизм Виктории Барсуковой сквозил из каждой буквы, даром что и она ответила не голосом.

Руки Ржевского действовали стремительно и автономно.

Сперва на ковёр полетели разорванные на части штаны Левашовой, затем — полосочки её нижнего белья, дальше настала очередь верха.

— Димочка!.. — справедливости ради, княжна нисколько не возражала, а более чем активно поддержала начинание. — Как я рада тебя видеть!..

Из строчки аль-Футаим исчезло предложение ставки.

* * *

Там же, через некоторое время.

—… Дим, только не туда, пожалуйста! — счастливый голос Левашовой никак не вязался с остальным звуковым рядом, сопровождавшим процесс. — Ты же пил… чтоб, если вдруг… не от пьяного отца…

Мадина не сдержалась и отправила в чат «рука-лицо»:

Свинья везде грязь найдёт, русская народная поговорка. А ведь казалось бы. 9 жён, буквально до обеда отъехали, через несколько часов все увидимся…

Ой, вот не надо здесь изображать! «Я не такая, жду маго-трамвая»! Мада, ты отлично понимаешь, что будет, если здорового бухого мужика оставить с молодой аппетитной тёлкой! Особенно если это наш муж.

— аль-Футаим, видимо, чуть освободилась, потому что смогла писать буквами, а не перевернутыми знаками вопроса.

В конце фразы она влепила сочный поднятый вверх указательный палец.

Согласна с Далиёй: ожидаемо, предсказуемо.

— лаконичная Норимацу и здесь не изменила стилю.

Сёстры Барсуковы молча поставили по плюсику.

Девчонки, вы всегда так откровенно общаетесь?

— Лариса, подключенная к группе позже прочих, не удовлетворилась написанным и даже требовательно посмотрела в реальности на тех, кто был рядом.

Наталья коротко кивнула.

— Ну, не туда так не туда, — покладисто согласился тем временем Ржевский в Столице. — Есть и другие инженерные решения, говоря прагматично.

Его рукам потребовалось менее секунды на следующее действие, благо, лёгкий вес Левашовой сколь-нибудь серьёзной нагрузкой для его мышц не являлся.

— А-А-А! НЕ ТУДА-А! — дико заорала Светлана ещё через мгновение неожиданно мощным грудным контральто (её комплекции несвойственным), будучи перевёрнутой лицом вниз, в ковёр.

Санина нахмурилась, потупилась, закусила губу и отвела взгляд.

От внимательных кузин Барсуковых не укрылся тот факт, что ногти банкирши красноречиво впились в ладони.

— А-а-а-ха-ха! — нестеснительная Виктория не пойми чему обрадовалась и дружелюбно впечатала ладонь в правую ягодицу финансистки. — Физиономию попроще, а то я до утра ржать буду!

Весьма интересное зрелище, однако, было немедленно прервано с неожиданной стороны.

Пока Ржевский и Левашова приглушённо спорили и возились на ковре, как червяки, во входную дверь раздался требовательный звонок.

— Оба-на. Кого там чёрт несёт? — потомок гусара возмущённо поднялся, сжал кулаки и решительно направился в прихожую.

— Дим, погоди! — светловолосая княжна бросилась следом. — Набрось хоть халат! Ты же не будешь в таком виде открывать⁈

То, что она сама была одета ничуть не лучше, её почему-то не смущало.

— Пофиг. Я у себя дома, — сердито парировал блондин, протягивая руку к сложному замку. — А вот ты всё же оденься: негоже девице голышом… — окончание фразы он пробормотал еле слышно.

Но вообще, конечно, странно. Он всегда говорил, что она худая и не в его вкусе

— заметила педантичная и добросовестная Норимацу.

Во-первых, она более чем симпатичная: ноги длинные, талия узкая, пропорциональна. Типичная лоли из наших заведений в районе Кабуки-тё!

— возразила Накасонэ, которая, как оказалось, ухитрялась наблюдать за происходящим и здесь.

О, привет! У тебя всё в порядке⁈

— обрадовалась соотечественнице Шу.

Да. Во-вторых, Ржевский нетрезв. А в этом состоянии, да в отсутствие любой из нас рядом, сгодится то, что под рукой: приятная со всех сторон, в принципе, блондинка — тоже вариант. Тем более что она от него без ума.

— философски подытожила шиноби, в мужских слабостях (и в манипуляциях их посредством) понимавшая профессионально.

* * *

И чего я раньше носом крутил? Нормальная в принципе фемина эта Левашова, без одежды так и вовсе.

Стройная, упругая, от меня без ума. С технической точки зрения абсолютно на всё в итоге согласная, если попросить настойчиво.

Как назло, на самом интересном месте какой-то мудак принимается трезвонить в мою входную дверь, как к себе.

Странно. На полицейских не похоже (с ними всё улажено), их телепортов у других нет, а без уникального маго-ключа на моём этаже лифт не останавливается — как раз чтобы никто к двери подойти не мог.

— Что надо? — спрашиваю угрюмо, распахивая двери.

Взгляды людей в формах опускаются с моего лица вниз и фокусируются на моём неглиже.

— Ржевский Дмитрий Иванович? — спрашивает тип со знаками различия фискальной службы. — Выметайся нахер с территории: эта недвижимость приобретена тобой незаконно. Пять секунд на сборы.

Набираю воздуха, чтобы возразить и напомнить об одном месяце, предшествующем отчуждению собственности, но ничего сказать не успеваю:

— Кто такие⁈ Имена, звания, должности! — раздаётся грозный и сердитый командный голос из-за спины. — Я — княгиня Левашова-младшая, вот мой маго-идентификатор!

Виснет немая сцена.

Предчувствуя, что увижу, тем не менее оборачиваюсь.

Так и есть, Светлана полностью голая. На заднем фоне сознания появляется мысль: до чего я ошибался в её адрес!

И фигура у неё без изъянов, и даже молочные железы для таких габаритов более чем.

— Левашова? — тихо икает фискал, отчего-то пугаясь.

С чего бы? Она ж тихая, мухи не обидит.

— Да-а-а! — орёт тем временем изящная спутница так, что становится неотличимо похожей на злого унтер-офицера, с чувством издевающегося над новобранцами. — Давно х*й не сосали⁈ Так я вам сейчас устрою концерт по заявкам!

Хренасе. Я и не думал, что она так может.

Вот это да, вот это поворот событий.

— Тебя Задравцев послал⁈ — фонтанирует Светлана, остановив взгляд на старшем в этой процессии. — Кому-то нужно, чтобы Ржевский один, голый, пьяный, беззащитный среди ночи на улице оказался⁈

Магический идентификатор Левашовой, активированный ею с браслета, занятно переливается голубым цветом голограммы рядом с её лицом.

— К Т О. П О С Л А Л. Я. С П Р А Ш И В А Ю. — Рычит она почти утробно, выходя вперёд и задвигая меня к себе за спину.

Чёрт, напомнить бы ей о гендерных ролях и что это я её защищать должен, но будет несколько невовремя. Пожалуй.

С опозданием приходит воспоминание, что её семья по матери подвизается в Столице как раз по линии то ли налогов, то ли бюджета казначейства.

— Погодите. — Своего начальника отстраняет младший чин, решительно активируя артефакт видеофиксации.

Он стремительно делает несколько снимков, которые здесь зовутся иначе:

— Госпожа Левашова, если вы не хотите, чтобы на вас голую завтра вся страна любовалась, просто исчезните! Точка.

— Ой. — Миниатюрная блондинка распахивает глаза, смотрит на себя растерянно и резко краснеет. — Ой!..

Кажется, идёт к слезам. Что угодно, только не это.

Впрочем, есть на этот случай свой апробированный инструмент, могу гордиться собственной изобретательностью.

Приобняв за плечи, аккуратно переставляю княжну назад и интересуюсь с беззаботным видом:

— У вас какие-то претензии к моей супруге? — ну а чё, в Эмирате прокатило со свистом, а люди везде одинаковы. — Так я очень хорошо знаю, что делать, когда к моей второй половине кто-то пытается обратиться через мою голову!

Если рассудить здраво, для ипостаси жены Левашова идеальна: искренняя, бескомпромиссная, аккуратная, решительная, преданная несмотря ни на что.

Этонасчёт роли любовницы в её адрес могут быть вопросы, а для жены как раз более чем сойдёт.

Что до размеров, то есть в её миниатюрности, как только что показала практика, и своя очаровательная пикантность, к-хм… Я просто не думал в эту сторону раньше, а оно вон как оказалось…

Гораздо веселее, чем мнилось теоретически и заочно. Жаль, прервали на самом интересном месте.

— Неожиданно, — констатирует второй в иерархии фискал, переглядываясь со своим боссом. — Но это ничего не меняет! — он словно что-то решает для себя и как будто бросается в омут с головой. — Ржевский, ты сейчас же уйдёшь отсюда или будет применена сила!

— Дима, я их знаю! Кому-то очень нужно, чтобы ты оказался на улице, без защиты этажа! — Левашова мгновенно забывает, что только что чувствовала неловкость без одежды перед мужиками.

— А даже если и так. — Как-то пронзительно изрекает старший группы. — Это ничего не меняет, Ваше Сиятельство. Лично вы можете одеться и уйти, это без проблем. — Он переводит взгляд на меня. — Да, твоя неожиданная супруга чуть спутала планы, но… Ржевский, марш вниз.

— А кто ты такой, чтобы командовать? — интересуюсь, попутно вооружаясь.

Благо, пистолеты лежат под рукой, на тумбочке.

Взгляды коррумпированных чиновников из наглых мгновенно становятся испуганными.

— Клади их здесь насмерть! — взрывается неожиданным фонтаном эмоций Левашова. — Димочка, я знаю этот отдел! Ты на своей территории, незаконное вторжение, тебе ничего не будет! Ордер выписан с нарушениями, его наверняка отзовут задним числом!

Это она, вероятно, имеет ввиду филькину грамоту, голограмму которой недобросовестные фискалы подвесили в воздухе для придания своим действием видимости законности.

Напрягаю расовый бонус и замечаю скрытое записывающее устройство на третьем человеке по счёту.

С другой стороны, в магазинах у меня сейчас не простые боеприпасы. На пятёрке адептов налогового штрафа серьёзного оружия не наблюдается ни в каком приближении.

Тратить спецпатроны на подобный контингент — себя не уважать, прихожу к этой мысли стремительно и неотвратимо.

— Молодец, — покровительственно ухмыляется неприятный тип, истолковывая по-своему тот факт, что я возвращаю оружие обратно на тумбочку. — Тебе небольно будет, не бойся. Ха-ха-ха, шагай на улицу добровольно.

— Да мы сейчас поможем! — ещё один мудила, считающий себя физически развитым, хватает меня за руку и тянет на себя.

Вернее, пытается схватить и пытается потянуть, если сформулировать точно.

Ну-у-у, если так ставят вопрос…

* * *

Шу Норимацу, Изначальная Соты и глава клана Ивасаки. Выделенный абонент маго-сервера Мицубиси.

Ржевского абсолютно не смущал факт отсутствия на нём какой-либо одежды. Он что-то прикинул, решительно вернул пистолеты на тумбочку и подхватил из-за неё деревяшку, оставшуюся от рабочих после ремонта.

— Зачем ему черенок от лопаты⁈ — Санина занервничала вслух. — И откуда он у вас в столичной квартире⁈

— Раствор строители мешали, металлическая часть сломалась. Ржевский обломки самой лопаты выбросил, а деревяшку оставил, — ответила Виктория Барсукова.

— И…

— Короткий бамбуковый шест, — коротко пояснила дилетантке Норимацу. — Или посох, дубинка. Бо по-нашему. Сейчас увидишь.

Смотреть, впрочем, долго не пришлось. Присланные в нарушение закона служивые в прямом физическом противостоянии разбились, как хрустальный бокал о гранит.

Кое-кто из них рассчитывал на магию (видимо, сказался дефицит оперативной информации по конкретному ведомству, отрабатывающему задачу), но ожидаемо не преуспел: ледяные магические серпы потомок гусара, играючи, разбивал и парировал локтем, а плазма безвредно стёкала с него на пол, изгваздав светлый мрамор.

Даже черенок лопаты в итоге уцелел.

— Кажется, переборщил, — Ржевский перебросил деревяшку из правой руки в левую и покачался с босых пяток на босые носки.

— Супруги! — он решительно вклинился в женский канал, благо, гостевой доступ туда ему давно сделали. — Пусть Мадина сюда срочно порталом!.. Надо у них из головы выпотрошить детали! Оперативная информация как пирожки — хороша горячей! Я бы и сам допросил, но они без сознания, менталист нужен!

— Где-то логично, — поддержал голос невидимой Накасонэ. — Явная залепуха, наверняка на чужих плечах можно и в крепость ворваться, не знаю, как сказать по-русски.

— Наджиб не может, сейчас буду! Четвёртого ранга должно хватить! — Елена Михайлова, Герцогиня Камберлендская, молчаливо сидевшая до поры, решительно поднялась из кресла. — Как отсюда туда портал простраивается, дамы⁈

* * *

Там же, через некоторое время.

—… царевич Дмитрий. — Однофамилица и родственница правящей Семьи бестрепетно вытащила из бессознательных голов все подробности и дважды перепроверилась. — И Конклав. За тобой наблюдали, расчёт на то, что пьян и не сориентируешься. Очень переживают, что Юлия в вашем Суде сейчас всех сдаст, вольно или невольно.

— Это Суд Империи, не наш, — машинально поправил Ржевский.

— Пофиг. Я не тебя лично ввиду имею, а твою страну, — отмахнулась статная блондинка. — И это, Дмитрий Иванович. Ты одеться не хочешь?

— А? Что? — потомок одиозного кавалериста вынырнул из размышлений.

— Х*й, говорю, прикрой! Ты что, в таком виде в люди собрался⁈

Светлана Левашова тем временем притопала с кухни в пледе на голое тело, с выпученными от избытка эмоций глазами, удерживая обеими руками чашку с дымящимся чаем и выбивая о неё дробь зубами.

Глава 17

— Да, одеться бы не мешало, — по здравому размышлению соглашаюсь с сисястой иностранкой по имени Лена, которая тоже менталистка, но в два раза слабее Мадины.

Не успеваю я завершить эту фразу, как мой организм подаёт недвусмысленный сигнал о том, что весьма немаловажный процесс был прерван по живому, что, в свою очередь, недопустимо.

— Мне плохо. — Левашова каким-то чудом предвосхищает моё предложение ей, продолжая выбивать зубами десятичные дроби о чашку. — Дим, извини, точно не сейчас. Позже.

Да-дах-дзинь, да-дах-цзинь, ритм получается занятный. Может, забрать у неё посуду?

Неровен час или эмаль с зубов посбивает, или кипятком согреется. Снаружи. Перевернув на себя.

— Дай!

Сказано — сделано. Решительно выхватываю дымящуюся ёмкость от греха подальше.

— Воды холодной попей, — предлагаю, убирая мало не булькающий в кружке напиток на журнальный столик.

— Хорошо, — покладисто соглашается ещё одна княжна в моём окружении и дисциплинированно разворачивается в сторону кухни.

Ух ты, она вдобавок послушная. Занятно. Хотя и не совсем понятно, почему б в таком случае не сделать над собой усилие и не завершить со мной начатого — а потом иди, хворай, сколько душе угодно.

А я бы, удовлетворённый, делами занялся.

Через секунду с кухни раздаются звуки открытого крана и жадно пьющего девичьего организма.

Ты смотри, что стресс с людьми делает. Мужчины рода Ржевских тоже порой так целеустремлённо водопроводную воду пили, но только в одном случае. Точнее, случаи были многочисленными, но по единой причине.

— Какой дальше план? — деловито интересуется высокая, длинноногая, стройная, обаятельная, где-то весьма располагающая к себе герцогиня, касаясь длинным ногтем по очереди пяти голов. — Эти в стазисе. Я не Наджиб, но четверть часа продержится. Напор и манёвр? Как действуем?

Если так подумать, то Лена Михайлова тоже полна достоинств. А ну-ка, чем чёрт не шутит…

— Какие планы. — Чуть поворачиваюсь, чтобы моё мужественное лицо смотрелось в свете маго-ламп более выигрышно.

А то Левашова сама себя временно дисквалифицировала на ровном месте и подвешенный вопрос так и остался нерешенным.

Хотя казалось бы, чего ей напрягаться. Лежи, балдей.

Надо срочно изобретать альтернативу.

— По-хорошему, мне бы сейчас вниз смотаться и их координатора упаковать, — мужественно и сдержанно тычу пальцем в поверженных противников.

— Что мешает? — блондинка поднимается, отряхивает ладони. — Я с тобой пойду: подстрахую и из головы подостаю, что надо. Если что, скажем суду или дознанию: была у тебя в гостях по интимной части, эти противозаконно напали на жилище. Наши с тобой совместные действия — вынужденная самозащита, хотя и активная. Командуй!

— Нам дознание и суд не страшны, — веско киваю на большую маго-графию знамени Первой Кавалерийской, висящую на торцевой стене. — На период особого положения любым чинам никакой суд — не указ, только внутренний трибунал части. А его точно можно не опасаться, особенно тебе. По техническим причинам.

А про себя думаю: ух ты. На ловца и зверь бежит.

Не успеваю я додумать ряд изящных построений, направленных в весьма определённую сторону, как взгляд герцогини завершает некую автономную эволюцию и останавливается, как говорит Далия, у меня между пальцами (между большим пальцем правой ноги и большим пальцем левой):

— Оу, Ржевский. А ты что, с напряжённым аппаратом воевать пойдёшь? Смотрится гротескно.

— Рассчитывал на твою помощь, — быстро сориентировавшись и используя момент по полной, вываливаю в лоб. — Это где-то против моих принципов, но я понимаю, что тебе нравлюсь. Ты — девица видная; люди мы взрослые. Может, бац — и готово? А?

В этом месте скрестить пальцы — вдруг срастётся.

Мадина упоминала, Елена любопытна сверх всякой меры, ко мне расположена и всякими глупыми пуританскими маниями вроде веры Залива не страдает.

— Эк тебя растащило, — непонятно качает головой блондинка.

Интересно, что ввиду имеет?

— Левашова временно вне игры, — поясняю. — Других кандидатур в округе не наблюдается, а вопрос технически решить надо. Ты мне тоже нравишься!

— На! — но что-то идёт не так.

Высокая герцогиня из-за моря то ли у Наджиб гадостей нахваталась, то ли сам жест интернационален, однако вместо стремительного и приятного развития событий мне в лицо упирается обидная и уже знакомая комбинация из нескольких пальцев.

— Я не животное, — длинноногая Лена принимается сыпать загадками. — Даже у обезьян перед спариванием есть маленький, плохонький период ухаживания!

Тьху, точно первой жены происки. Её фраза, Мадины.

Она мне ею в самом начале нашего знакомства чуть плешь не проела, а потом и вовсе жениться пришлось, впрочем, я нисколько не жалею.

— Ничего искромётного в голову не приходит, — честно признаюсь. — Чтоб сейчас сказать и ты такая сразу бац — и мгновенно растаяла, затем взяла свои обидные обесценивающие слова обратно и…

—…и по-быстренькому ноги раздвинула?

— Зачем раздвинула? — побольше неподдельного возмущения в голос. — Как ты могла обо мне такое подумать! На глупости времени нет — оперативная обстановка требует перехвата инициативы у противника!

— Чего-о?

Странно. Менталистка, а за простенькой мыслью не успевает.

— Вниз надо идти да координатора паковать!

— А-а-а.

— На раздвигание ног технически нет времени!

— Окей, ясно.

— Я думал, ты спиной повернёшься, — завершаю откровенное пояснение. — Вот сюда руками упереться можно, — с любовью глажу романтичное деревянное панно из Японии, предусмотрительно вмонтированное в мрамор облицовки как раз на такой случай.

Как в воду глядел, когда этаж оборудовал: сценарии разные бывают, прихожая — тоже жилплощадь, чтоб женским рукам не было холодно в случае чего. Я предусмотрительный.

Последнее добросовестно поясняю вслух.

На лице собеседницы, однако, друг друга по-прежнему сменяют не сильно обнадёживающие выражения:

— Нет. — Коротко качает головой такая аппетитная герцогиня, не вдаваясь в разъяснения. — Е*аться мы не будем. Одевайся и вниз погнали, работать надо, сам сказал.

— А…?..

— А яйца свои, пожалуйста, к другим подкатывай. Тем более, у тебя нет проблем ни с количеством, ни с разнообразием кандидатур.

— Досадно, — вздыхаю, будучи не в силах справиться с накатившей секундной тоской.

Странно. Она как будто торгуется на ровном месте, но от меня ускользает предмет торга.

Пить надо было меньше. Увы.

— Бывает, — кивает герцогиня с откровенно фальшивым сочувствием. — У тебя хватает и блондинок, и брюнеток, и фигуристых, и стройных, и азиаток, и не только. Ржевский, не делай грустные глаза голодного пса: на меня подобные дешёвые манипуляции не действуют.

— Когда женщина два раза подряд старательно говорит нет, это в переводе значит, может быть! — парирую недружественный выпад, веселея. — Это Далии слова, она в психологии не ошибается!

А про себя думаю: когда кто-то подчёркивает, что на него что-то не действует, оно как раз и значит, что очень даже действует.

Жизненный опыт, это я и без жён-менталисток всегда знал, ещё там.

Усилить напор, что ли? Чёрт, хоть разорвись между координатором внизу и реализацией чувственного компонента тут.

— Она-то не ошибается, — странно, с чего б Елене вздыхать. Я ей в деликатных просьбах пока не отказывал. — Но это аль-Футаим чуть другой контекст имела ввиду, ты со своим казарменным мировоззрением просто в нюансах не разобрался.

— О. Объясни? — в этом месте сделать лицо попроще и похлопать глазами наивно-наивно.

Попутно под шумок шагнуть вперёд и невзначай взять девицу за руку, согревая её тонкие аристократические пальцы своей ладонью с прицелом на развитие событий.

Сдаваться никогда нельзя, железное правило рода. Мне оно тоже нравится.

— Жёны объяснят, — нелюбезно отвечает не наша дворянка с нашей фамилией. — У тебя, кстати, каких только нет, кроме темнокожих.

Оба-на. А я и не знал, что такие тоже бывают.

Ну-ка, ну-ка.

— Лен, а темнокожие — это как? — руку, кстати, она у меня не забирает, это хороший знак.

Далия как-то, вскользь иронизируя, говорила, что у плохих девочек бывают внутренние конфликты: тёмное эго физического тела тянет в одну сторону, а моральные принципы и воспитание — в другую.

Индикатор такой внутренней борьбы, говорила моя мудрая супруга-монарх — рассинхрон слов и действий.

Типа как сейчас эта молодая герцогиня демонстрирует, если я хоть что-нибудь понимаю в происходящем.

* * *

ИНТЕРЛЮДИЯ

Ржевский был настолько же забавен, насколько и местами возмущал.

Интересно, как его такое количество непохожих баб терпит? Другого бы давно прикопали уже, поделив наследство и титул Изначального.

Впору заподозрить массовое индуктивное принуждение со стороны безобидного внешне ментального монстра по фамилии Наджиб, но нет: Елена несколько раз проверяла, чисто.

Почти перевалившая за десяток групповуха, которую с натяжкой можно назвать обновлённым семейством Ржевских, строилась и существовала исключительно на добровольных началах всех своих нетривиальных соучастников.

— Дим, — она расчётливо вздохнула, чтоб грудь колыхнулась перед носом не такого высокого блондина.

— Да⁈ — его взгляд загорелся энтузиазмом голодного коня, а пятерня сильнее сжала женское запястье.

— Зря стараешься, — герцогиня аккуратно забрала руку. — Не дам.

— Почему⁈ — во взгляде нетрезвого потомка известной фамилии прозвучала нешуточная обида на весь белый свет.

— Букет цветов, такой, чтобы все на улице обернулись. Признание в любви или хотя бы восхищение моей неотразимостью. Поход вместе в статусное место, в театр, на бал, на премьеру — неважно куда — так, чтобы я чувствовала себя королевой весь вечер, — перечислила Михайлова. — Тебе знакомы эти инструменты. После этого упрусь руками в твою деревяшку, но должно же и у меня быть что-то приятное от свидания?

— На такие телодвижения сейчас времени нет, — шмыгнул носом маргинал. — А деликатные проблемы физиологии есть, — он многозначительно покосился вниз.

— Неинтересно, — она искренне постаралась быть как можно более мягкой. — Мне так неинтересно, а преодолевать себя — я должна понимать, ради чего. Зачем это нужно МНЕ?

— Логично. — Ржевский неожиданно впал в задумчивость. — Сделка должна быть выгодной обеим сторонам. Слушай, но ведь как-то неправильно! — из размышлений он вынырнул так же стремительно. — Это ж не бизнес, а чувства!

— А я пока твоих чувств не наблюдаю, — бесконечно терпеливо пояснила герцогиня, планируя закруглять просветительство. — Я пока наблюдаю животное желание по**аться у мужлана, от которого пока даже слова приятного не услышала.

— Момент так совпал! — с жаром задышал кое-кто, подступая вплотную. — Нет на расшаркивания времени! А потом, может быть, и до чувств дойдёт!

— Ну вот как дойдёт, так и вернёмся к теме. — Елена решительно перебила набравшего воздух для возражений собеседника. — Я не торгуюсь, а сообщаю тебе свои условия. Точка.

Занятно. После этих слов потомок гусара прекратил валять дурака, сделался серьёзным и где-то даже привлекательным:

— Принял. — Он вытащил из ближайшего шкафа ворох одежды и принялся влезать в первые попавшиеся штаны. — Справедливо, нечем крыть. Слушай, откровенный вопрос можно?

— После того, как ты ко мне свои гениталии подкатывал? В коридоре, стоя, над пятью полутрупами? Стеснительный ты наш, — развеселилась Елена такой нестандартной непоследовательности. — Ну попробуй.

— Я ж тебе нравлюсь. В чём загвоздка?

— Моя самооценка мне тоже нравится, иногда нужно выбирать среди приоритетов.

— Вопросов больше не имею, — в очередной раз тоскливо вздохнул необычный хозяин таких же апартаментов, которые у него скоро должны отобрать.

— Среди тех, кто имеет титул и власть, вопрос выбора приоритетов стоит часто, — улыбнулась она уголком рта. — И определяться умеют почти все, поверь.

— По нашей Августейшей Семье не скажешь иной раз.

— Это отдельная тема, — теперь вздохнула герцогиня, волей судьбы носившая ту же фамилию и по праву кровного родства отлично понимавшая, о чём речь. — Стоп, — она напряглась. — Ржевский, у этого закладка слетела.

— Ментальная?

— Ага. Точнее, не закладка, а щит. Вон тот прибамбас у него на шее — что-то очень важное! У него как заноза в голове застряла: ни в коем случае из рук не выпускать, в этом артефакте — финальная цель всей операции. Подробностей к сожалению не вижу, я не Наджиб.

— Пф-ф, обычный маяк. — За секунду повзрослевший и даже ставший более привлекательным блондин наклонился и сорвал бляху со шнурка фискала. — То есть не совсем обычный, нет здесь пока таких… — он осёкся и прикусил язык. — Пусть у меня в кармане побудет, спасибо за информацию! Изучу на досуге.

— Что с пленными? — Елена кивнула под ноги, намекая, что оставлять пятерых мордоворотов с субтильной княжной — не лучшая идея.

Даже если пока эти мужики без сознания.

— Братва за три минуты подтянется, их примет. Я по бесшумке сейчас договорился, Светлана им двери откроет.

— Первая Кавалерийская? В Столице⁈

— Да. Мы бухали ещё час назад, первый боевой выход отмечали. Есть пока кого попросить и в этом городе.

На лестничной площадке Ржевский решительно указал мимо маго-лифта:

— По ступенькам, так надёжнее.

По пути он невзначай облапал зад герцогини с обеих сторон, но Елена лишь снисходительно ухмыльнулась:

— Цветы. Театр. Ухаживания. Потом твой вопрос. Только в таком порядке.

* * *

— Вон тот бомж, — едва они вошли в шумное многолюдное заведение невысокого класса, как блондин очень аккуратно оттопырил мизинец в сторону. — Точнее, тип, бомжом притворяющийся.

Сам Ржевский при этом достоверно смотрелся полным идиотом, крайне убедительно таращился по сторонам, хлопал глазами, провожал взглядом каждую женскую задницу и пару сисек.

При этом его пятерня плотно держалась за ягодицу герцогини:

— Легенду надо поддерживать.

Михайлова перед его целеуказанием только собиралась начинать рутинный процесс экспресс-ментоскопии: просеять предстояло ни одну сотню посетителей, причём в жёстком цейтноте, ничем себя не выдавая.

— Как понял? — удивилась она хоть и шёпотом, но искренне. — Ты же не… мой коллега? — в последнюю секунду пришлось удержаться от слова «менталист».

— Ты ж сама из мозгов тех мне сказала, — равнодушно отмахнулся потомок гусара. — Координатор — из высшего сословия, с высокой степенью вероятности твой коллега, который будет маскироваться под люмпена-завсегдатая.

Герцогиня с интересом присмотрелась, затем напряглась:

— Да, он действительно коллега твоей первой жены. И мой. Но как ТЫ это определил⁈ — она решительно подхватила спутника под локоть и наклонилась к его уху, чтоб скомпенсировать разницу в росте. — Ржевский, ты же в нашей профессии как баран в апельсинах⁈ — Михайлова даже перешла на язык Альбиона.

Кое-кто молниеносно сориентировался и с нескрываемым наслаждением заглянул ей в декольте:

— Да чего вы в свой ментал вцепились? — с южным ковбойским прононсом ответил потомок скандального кавалериста. — Ногти его посмотри! — снисходительности в голосе не было, сказано как равной.

— Чувствую себя дурой, — призналась аристократка. — Во-первых, не могу сказать, что я отсюда те когти прям так хорошо вижу. Во-вторых, даже если бы и… — она красноречиво прижалась грудью к плечу Ржевского, намекая на необходимость пояснений.

— У него почти профессиональный маникюр. В том плане, что ногти обрезаны ножницами из стали… — блондин назвал ничего не говорящую марку металла. — Плюс делали профессионально: одно движение — один ноготь, а не несколько отрезаний на один палец, как у остальных работяг в этом зале.

— Хренасе. Знаешь, Дим, — Елена более чем впечатлилась и прижалась плотнее. — Если б ты с чего-нибудь такого начал, а не с «давай пое*ёмся», я б тебе прямо на лестнице дала. Снимаю шляпу перед профессиональным уровнем.

— Да ну, какой там уровень, — скромно отмахнулся Ржевский, набирая в женских глазах ещё больше очков. — Видно же по любому материалу, каким инструментом по нему работали. Ноготь, если подумать, ничем от прочего сырья не отличается, так что…

— А что за сталь у ножниц? Ты так возбудился, однако мне названная тобой марка ничего не говорит.

— Оружейная. У прочих, кого в этом зале вижу, ножницы для ногтей другими были.

— У вас что, в Первой Кавалерийской такому учат⁈

— Семейное воспитание, — скруглил углы блондин вместо того, чтоб набивать себе цену. — Да и в нашей части народ тоже всегда не промах был. Там много чему учили.

— Ещё что-то скажешь об этом типе? — ментал на спутнике не работал, но герцогиня женской интуицией чувствовала, что товарищ может видеть ситуацию чуть глубже, чем озвучивает.

— После обрезки по его ногтям прошлись пилочкой, — нехотя добавил Ржевский. — Не сильно характерная для простонародья деталь, согласна?

— Хренасе ещё раз. Впечатлена, — она даже сказала это вслух. — Хочешь, погнали вперёд по коридору? — аристократка приняла решение махнуть на всё рукой и кивнула в сторону уборных. — Запрёмся на пару минут в кабинке и перепихнёмся быстренько, если хочешь? Я от тебя резко растаяла, как ты и хотел.

— Очень хочу, ты классная. Но теперь уже поздно, — в который раз тоскливо шмыгнул носом Ржевский. — Его из виду упускать нельзя и брать надо прямо сейчас. Эх-х, вот что тебе стоило четвертью часа раньше!..

— А что тебе стоило таким классным стать дома, а не тут⁈ — встречно возмутилась блондинка. — Хотя знаешь, справедливости ради, ну мало ли почему у него такие ногти ухоженные.

— Да он это, он, — скривился потомок гусара. — Пилочка, которой ему всё завершали, с алмазным напылением была. Думаешь, здесь таких ещё много?

— ТАКИХ точно нет, — согласилась герцогиня задумчиво. — Даже досадно, что ты ТАК не раскрылся у себя дома, — Михайлова подумала и цапнула товарища за ягодицу в ответ. — Знаешь, я тебя теперь тоже хочу! Жалко, придётся потерпеть.

— А уж как мне жалко! — полыхнул неподдельной искренностью спутник. — Ты к себе укатишь — и всё, не по*****лись! Такая тёлка с такими сиськами! А я несолоно хлебавши!

— А-а-а-ха-ха, моя ж ты радость непосредственная! — герцогиня плюнула на приличия и лошадиным ржанием уподобилась одной свежезнакомой царственной особе с Юга. — Я тебя в гости приглашу, как в наследство вступлю, ха-ха-ха. Успеем ещё, даст бог.

Впрочем, вызывающе громкого смеха Елены никому кроме Ржевского в гаме заведения слышно не было.

Глава 18

Ариса Накасонэ, клан Накасонэ. Выпускница одного малоизвестного учебного заведения в Киото, Япония. Двусторонний сигнал передан напрямую с амулета Ржевского через маго-техно мост Мицубиси благодаря шлюзу Изначальной Шу Норимацу.

В принципе, Ариса ожидала, что тандем Дмитрия и высокой аристократки может дать неожиданный результат. Она удивилась скорее тому, что это произошло настолько быстро.

— М-м-м!!!… — допрашиваемый ею представитель среднего звена Конклава забился в оковах на стуле, решив, что о нём забыли.

Его рот был заткнут кляпом, а тело по понятным причинам ощущало сильную боль.

Накасонэ отвесила предателю собственной страны оплеуху, продолжая через выделенный канал наблюдать за происходящим в Столице.

— М-м-м!!!… — маг-стихийник попытался дать понять, что созрел для разговора.

— Минуту, — бросила японка, отходя в сторону, чтобы не упустить деталей в исполнении Ржевского.

То, как блондин влёт вывел менталиста в толпе огромного бара-дискотеки, впечатляло. У самой азиатки на то же самое ушло бы минимум три минуты и то.

Без гарантий подобной точности.

Допустим, отличное зрение напарника по миссии чем-то из ряда вон выходящим не являлось (хотя в его нетрезвом состоянии можно поспорить). Но вот то, как он определял материал ножниц, стригших чьи-то ногти совсем в другом месте и в другое время — это было за гранью.

Очень нетривиальная школа. Другая.

Взяли они менталиста по классике: потомок гусара абсолютно естественно споткнулся, взмахнул рукой и, будучи нечитаем специалистами по чужим мозгам, без затей заехал кулаком по чужой голове.

Высокая Михайлова бросила себе на мышцы профессиональный буст, подхватила падающее с высокого барного стула тело и с видом завсегдатая хохотнула:

— Чего ж ты так нажрался, Коль?

Народу вокруг хватало, практически толпа, однако молниеносный трюк прошёл незамеченным. У снующих туда-сюда отдыхающих людей не возникло вопроса, каким образом эффектная блондинка, пусть и статная, удерживает на вытянутых руках взрослого мужика.

— Давай помогу? — буднично предложил подруге Ржевский, ничуть не выбиваясь из естественного образа.

Нетрезвый пьянчуга в его исполнении смотрелся непринуждённо и достоверно, в данном заведении — особенно.

Они с герцогиней переглянулись.

Ариса понимала, по всем протоколам захваченного нужно тщательно обыскать прямо здесь во избежание сюрпризов. Однако место и момент не располагали, потому незнакомого менталиста потащили на улицу.

В принципе, с точки зрения классического Сюгэн-до дальше было ожидаемо. Банальное стечение обстоятельств, увы, неблагоприятное.

Тип оказался крепче, чем большинство народу, попадавшего под кулак Ржевского. В себя он начал приходить сразу как только троица оказалась снаружи заведения.

Михайлова была специалистом не уровня Наджиб плюс вынужденно отвлекалась на обстановку, оттого опоздала с реакцией на какую-то долю секунды.

— Держи! — азартно крикнула герцогиня, когда ещё мгновение тому бессознательный «бомж» скрутился по весьма грамотной спирали вниз, распластываясь на полу.

Дмитрий в этот момент открывал здоровенные двери, у него были банально заняты руки.

До пола пленник не долетел: сработал мгновенный эвакуационный портал высокого уровня и не такое уж бесчувственное тело в прямом смысле исчезло.

Михайлова, надо отдать ей должное, не только сиськами обладала изрядными. Мужеством и решительностью — тоже.

Просчитав на ментальном бусте варианты, герцогиня-иностранка схватила в охапку не совсем трезвого (оттого притормаживающего) Ржевского и вместе с ним повалилась в тот же портал — решительно наплевав на риски быть разрезанными на две половинки.

Арисе, например, как профессионалке было кристально ясно: эвакуационка так и создаётся, чтоб никто безнаказанно за тобой шмыгнуть не смог.

Елена сумела, вдобавок к этому — с грузом в виде не такого уж миниатюрного блондина.

— ПАРЛАМЕНТ! ЭТО ВАШ ПАРЛАМЕНТ! — отвесив ещё одну оплеуху бьющемуся от желания говорить «языку», Накасонэ презрела правила и сообщила заозиравшейся светловолосой паре место их выхода голосом.

На набор текста и соблюдение конспирации тупо не было времени.

— Принял! — бодро отозвался резко протрезвевший Ржевский, припуская по коридору за несущимся впереди «бомжом».

Герцогиня, несмотря на здоровенные каблуки, от него тоже не отстала, а бегал блондин хорошо.

Интересно, как ему удаётся конкурировать в скорости с менталистами, не имея ментального буста и амулетов шиноби? Видимо, резервы своего организма, открываемые адептами каратэ-до, действительно безграничны.

«Бомж» свернул за угол. По вечернему времени в здании народа практически не было.

Михайлова грязно выматерилась и добавила скорости.

Ржевский, тоже не сбавляя темпа, на ходу извлёк пистолет и стрелять начал, казалось, чуть ли не из-за угла.

Канал связи через мгновение показал простреленного сразу в две ноги убегавшего, со всего маху въехавшего лицом в пол и даже в таком состоянии ухитрившегося активировать ещё один десантный портал.

У Дмитрия из кармана выпала та висюлька, которую он по наводке сисястой иностранки содрал с шеи вырубленного в прихожей фискала.

«Бомж» оставил на светлом камне кровавые пятна и провалился в ещё один овал.

Михайлова, даром что оно ей вообще не было нужно как иностранке, повторила предыдущий трюк заправского камикадзе: взяв в охапку спутника, успела следом до схлопывания портала.

— Есть. — Ржевский, оказавшись на Второй Площади Столицы, в мгновение ока оседлал ткнувшегося носом в покрытие подранка и молниеносно связал его шёлковыми шнурками, взятыми в своё время напрокат у самой Арисы.

Какое-то время светловолосая пара повозилась на брусчатке, благо, по ночному времени у достаточно многочисленных прохожих вопросов в адрес троицы не возникло.

Пленный попытался трепыхаться, но герцогиня решительно пресекла все его попытки открыть рот зуботычинами, а сама, вооружившись весьма непростым и высокоранговым амулетом с родины, потрошила его мозги, как бог черепаху.

— Бл*, — Ржевский неожиданно занервничал, задрал голову вверх и принялся более чем напряжённо что-то высматривать в ночном небе.

Ариса не на шутку озадачилась: сперва — металл ножниц, которым стригли далёкие невидимые ногти; теперь — вообще непонятно что.

Напарник по миссии был полон неожиданных сюрпризов.

— БЛ*!!! — Дмитрий отреагировал на что-то невидимое другим весьма остро.

Настолько, что у японки от нехорошего предчувствия заныло под ложечкой.

— Ариса, дорогая, где мы находимся⁈ — взмолился блондин в амулет открытым текстом, правда, на нихонго.

— Вторая Площадь. Сзади тебя в секторе пять-шесть — Парламент. Вы из него стартовали.

— Понятно, — напарник отчего-то закусил губу, при этом всем своим видом изображая наблюдателя за невидимой птицей высоко в ночных небесах. — А ведь я аккурат там их маяк и обронил, — его задумчивые последние слова совпали с громким взрывом и ярким подобием гигантского красного гриба, выросшего над Парламентом.

— Хренасе, — абсолютно без эмоций произнёс Ржевский. — Ракетный удар? Здесь? Каким образом?

— Похоже на то заклинание, которое ты называешь ОМП и которое было возле твоего дома, — прокомментировала Накасонэ. — И да, наводились, скорее всего, на ту бляху. Но сам летательный аппарат по твоей части — какой-то техно, похожее на сопла ранца от Мицубиси.

Ариса и Ржевский пару секунд помолчали. Им обоим было кристально ясно, что настоящей целью пятерых фискалов была доставка потерянного в парламенте кругляшка в штаб Первой Кавалерийской.

Туда, в свою очередь, предполагалось попасть на плечах самого Ржевского.

Именно это Ариса и проговорила товарищу, присовокупив:

— Правда, я не понимаю, как они хотели вынудить тебя туда перенестись.

— Да чего тут гадать, сейчас в менее людном месте у координатора и спросим, — логично заявил блондин в ответ, подхватывая под руку опешившую от происходящего высокую спутницу. — Лен, придумай, как мне его на виду у всех мотивированно утащить?

— Зачем?

— Вопросы задать. В толпе наверняка есть страхующие эвакуацию, второй портал на пустое место вывести не мог, раз он в Парламенте хвосты не обрубил.

— У этого ничего интересного в голове нет, — сомнамбулой отозвалась Елена, не сводя глаз с зарева и указывая под ноги. — Я его уже выпотрошила, воспоминания сохранила на кристалл, твоя жена сможет расшифровать, — блондинка похлопала себя по непростому кулону между двух немаленьких полушарий в декольте.

— Ладно тогда. Ноги я ему перетянул; центр города, кровью не истечёт. — Ржевский быстро сменил план, воровато оглянулся по сторонам и активировал левый незарегистрированный мобильный портал, ведущий на свой этаж.

Там, с подачи его Эмиратских жён, уже находился активированный стационарный, в Эмират и в Соту на выбор.

— А народ что-то не сильно печалится, — герцогиня вынырнула из шока (видимо, благодаря менталу) и с изумлением огляделась по сторонам. — У нас, если бы по парламенту сходно прилетело, народ бы так не радовался, — добавила она на три тона тише. — Хотелось бы верить, к-хм.

У нас тоже, отстранённо подумала Накасонэ. И тоже хотелось бы верить.

Соотечественники Ржевского тем временем из обычных разрозненных ночных гуляк превратились в единодушную толпу, по которой даже самый наивный человек никогда бы не заподозрил, что кто-то чем-то расстроен.

— Vox populi — vox Dei, — заметил блондин на непонятном языке и, приподняв спутницу за талию, решительно подтолкнул её к собственному магическому овалу.

Глава 19

—… повелеваю! — завершает требовательный пассаж мой тёзка и по совместительству первый в списке Наследник Престола по имени Дима, перегибаясь через стул и нависая над судьёй.

Ух ты, это мы удачно зашли. Судя по наблюдаемым красноречивым нюансам, ночные бдения в Суде Соты происходят явно с отклонением от норм действующего законодательства.

Это и озвучиваю, недолго думая и ни к кому не обращаясь конкретно, после чего продолжаю вежливо:

— Ас-саламу алейкум, Ваша честь. Нам с герцогиней было назначено по записи и неотложному делу. Извините, что задержались. Вы нас долго ждёте? Господа посторонние, покиньте помещение.

«По-хорошему» вслух не озвучиваю — сами сообразят, если не идиоты.

— Ржевский, дурень! — принимается хохотать высокая Елена, общаясь речью Альбиона. — Мы не в Эмирате, торжественный ужин кончился, отомри! Хотя, наверное, это ты не протрезвел ещё, — добавляет она, с интересом оглядываясь по сторонам. — Я и во Дворце аль-Футаим удивлялась, как ты так себя в руки с перепоя стремительно взял, что трезвым выглядел. А сейчас, видимо, тебя откатом накрывает.

— Эффект маятника по-научному, — соглашаюсь с очевидным.

Семейный ужин Монарха под трансляцию на всю страну, о котором так переживали Мадина и Далия, прошёл идеально: дед, освещённый со всех сторон и снимаемый на маго-видео с кучи точек, без затей бегло прочёл тамошнюю молитву. Он весьма убедительно удерживал перед собой ладони, словно родной, а две молодые жены по бокам достоверности процессу придали по полной.

И Анастасия стреляла злобными взглядами, как некормленый кот.

Мне поручили ответственно молчать, держать руки так же да умное лицо делать. Ещё Далия намекала, что неплохо бы дышать перестать — чтоб весьма определённое амбре по всему залу не шло, но я чётко обозначил реальные пределы возможностей собственной физиологии.

Что плохо, в тех краях не наливают даже на подобных торжественных мероприятиях. Из крепкого в ассортименте — кофе и чай десятка сортов, хоть залейся по маковку (было б желание, которого как раз не было).

Ладно. По здравому размышлению я согласился, что так даже лучше, пьянству теперь бой.

На мероприятии логично присутствовали все мои близкие, потому от переключения между языками на каком-то этапе перед глазами возникла пелена, чего раньше не было.

Чонг — жонг-гуо. Японки — нихонго. Речь Залива — хозяева и я за компанию. Плюс официальный молебен, он только речью новой религии Трофима Барсукова возможен.

Русский. Язык Альбиона на закуску — Михайлова по договоренности с принимающей хозяйкой, ввиду Высокого характера их Встречи, общалась только по-своему. Далия её по этому пункту решительно поддержала — требования протокола, какие-то там равные по горизонтали монархические уровни, местный символизм, фигня на постном масле.

Наджиб, правда, тихо заметила на каком-то этапе, что пелена перед моими глазами вовсе не от обилия использующихся языков, а совсем по другим причинам. К сожалению, мою встречную позицию в дискуссии мне по этому поводу высказать не дали.

Впрочем, все в итоге довольны как слоны после клизмы, только у меня в голове некоторая перемешка по инерции. Ещё и нюансы тамошней религии приходилось в голове крепко держать, чтобы по нетрезвой волне чего-нибудь неудачного не выдать.

Если так подумать, в тех краях бал и приём — одно слово, а на деле — сплошное занудство. Старикам, может, норма: им кроме как языками чесать уже ничего не надо. А вот молодому мужику — сплошная тоска и антинародное ханжество.

Женщины отдельно от мужчин, ни тебе танцев с обниманиями, ни мало-мальских декольте (азиатки и герцогиня Михайлова — не в счёт, они со мной пришли, их декольте я и так чудесно знаю).

Одежда на тех женщинах — ультраконсервативный мрак, хотя многие лица живут без Мадининой паранджи (мне-то и паранджа с бонусным зрением не помеха, но прочим).

За попу даже родных жён трогать нельзя, даже незаметно. Сиди как сыч на ветке да глазей по сторонам. Насухую.

Реализовать намерения в адрес Елены, перешедшие в возможность, тоже сразу не вышло: аль-Футаим возмущённо прошипела, чтоб подобные вопросы я решал где угодно, только не на территории её Дворца, ещё и в присутствии далеко не единственного приглашённого муллы. Последние только и делают, что за мной с дедом внимательно наблюдают.

Сейчас я задним числом понимаю: тамошние религиозные деятели ожидали, что мы где-то проколемся.

Не на тех нарвались, хе-хе.

Дед в новую жизнь вцепился как клещ, что есть предсказуемо и понятно: мотивация — лучшая гарантия качества. Оттого он нигде не ошибся, выглядел достоверно, его мотивация за Эверест зашкаливала.

Не в последнюю очередь потому, видимо, что ему доброхоты там о наложницах ещё больше рассказали.

У Анастасии глаза так сверкали во время того разговора, что я переживал за старика. Как бы она моим жёнам семейный дворец нахрен не сожгла заодно с собственным мужем, не сходя с места.

Обошлось.

Трофим Барсуков, если мне не изменяет предчувствие, на уровне взглядов ухитрился с кем-то успешно перемигиваться. Здесь любопытно. Приязнь мимикой передать можно, ответную реакцию тоже, но как одними глазами свидание назначить?

Спрошу при случае.

Местные финансовые воротилы уподобились тамошним же священникам и, насколько могу судить, вслед за церковниками ждали наших косяков. Но дед был трезв, оттого точен, а я на таких мелочах давно не сыплюсь; как говорится, навыки и опыт.

Когда ты в эльфийском государстве своего налогоплательщика изображаешь годами, будучи при этом гномом и миллионером (молчу про настоящий род занятий), уж простенькие ритуалы, ещё и людьми придуманные… мелочь, одним словом.

— Здравствуйте, Дмитрий Иванович. — Бледный, но явно стоявший на своём чиновник от юстиции при нашем с герцогиней появлении слегка расслабляется.

Оно и понятно: те, кто сейчас его атакует, явно пришли не к компромиссу приходить, привет, пьяная тавтология. Ещё и в таком составе: здешняя церковная инквизиция плюс самая что ни на есть элита страны.

К простому рядовому судье.

— Привет, твоё высочество, — проходя мимо, нейтрально здороваюсь с членом Семьи, которого знаю лично. — А нахрена ты этих оп*здолов с собой в здание Суда приволок? Тебе что, закон не писан? А ну, лишний народ, брысь отсюда нафиг. Тёзка, можешь остаться, после меня в очереди будешь — я раньше занимал.

Гвардейцы числом в десяток, сопровождающие его, даром что маги неслабые да увешаны боевыми армейскими концентраторами как у кузин Барсуковых — служивые снарядились и огнестрелом.

На меня смотрят исподлобья и без приветливости с доброжелательностью.

Стволы на них, положим, как на корове седло висят и так же естественно смотрятся. И работать огнестрелом народ не умеет — по постановке рук видать, но выглядит где-то символично.

Жути, видимо, нагоняют. На дилетантов, профессионально в стрельбе не понимающих.

Это мы удачно зашли.

— Занудные вы мудаки, мужики, — вздыхаю, раздвигая чужие ряды плечом и торя дорогу блондинке. — Нет чтоб улыбнулся кто из вежливости, слабо? Хоть бы и ты, святой отец, подвинь кстати тоже задницу. Тебе сам бог велел с людьми приветливым быть, а ты в общественном месте козьи морды корчишь, будто говна поел.

— К-хм! — герцогиня хлопает меня ладонью сзади между лопаток. — Ржевский, я всё же дама! Тем более, ты в курсе, поскольку этим только что попользовался.

— Пардон, не специально, — каюсь лаконично. — Само вырвалось, больше не повторится.

Решительно отодвигаю церковника, наклонившегося над судьёй с другой стороны стола.

Поп возмущённо вскидывается и вдыхает поглубже, чтобы выдать мне в ответсвоё общественное порицание, которое в моей системе ценностей идёт по цене туалетной бумаги. Использованной.

— Прикрой варежку, — успеваю сделать предупредительный в его адрес до того, как он откроет фонтан. — Всё, что ты можешь сказать, может быть и будет использовано против тебя, привет пьяная тавтология ещё раз: ты в уголовном суде Империи, куффар. А религия у нас отделена от государства, учи Основной Закон, святой отец.

Чёрт, то ли язык заплетается, то ли многочисленный алкоголь до сих пор долговязом играет — движется себе своей дорогой по желудку и кишечнику да впитывается в кровь постепенно.

— Что-то ты сильно в роль вошёл в Эмирате, — веселится Михайлова по-прежнему на родном языке, следуя у меня в кильватере. — Ржевский, ты же такой же христианин как они и мы уже не там. Не у твоих первых жён. Что за комедия?

Точно, старые нетрезвые дрожжи, ни с чем не перепутаешь. Это они под новыми впечатлениями затевают играть в моей голове под неожиданным углом: мне резко начинает хотеться яркого, позитивного, нестандартного.

Не сходя с места и не выходя из момента времени.

— А вдруг я с дедом вслед за жёнами бац — и в Веру Залива залива перескочил? — игриво подмигиваю рослой и аппетитной спутнице для поддержания беседы.

О деле, впрочем, тоже не забываю: раскладываю параллельно свои документы на столе, подвигаю пару стульев, отодвигаю подальше инквизиторов и гвардейцев, чтобы они в чужие бумаги не смогли заглянуть.

— Ты главное этого по-русски здесь не брякни, — становится на мгновение серьёзной Михайлова. — Ваше общество патриархально, твоя фамилия — охренеть какой символ даже для меня, иностранки. Дед твой ладно, он уже вообще Барсуков и у него особого выбора не было… Но если последний знаменосец Первой Кавалерийской Дмитрий Иванович Ржевский скажет, что он магометанин!..

— Э-э-э.

— Дим, ваше общественное мнение тезиса о свободе вероисповедания в твоём исполнении точно не вынесет, верь мне. Я всё же тоже монарх местами, менталистка, в массовом бессознательном чуток понимаю. Тебе добра желаю и сегодня не пила, — припечатывает она напоследок, продолжая с интересом изучать присутствующих.

— Упс. — А только что себя сам снисходительно развлекал самоуверенными мыслями, что я не прокалываюсь.

Расслабляться нельзя никогда, первое правило нелегала.

— Спасибо, — благодарю коротко спутницу. — Ты умная, не только ослепительно красивая.

А ведь так брякни вслух о чужой вере — потом реально не отмоешься.

— Ха-ха-ха, ты хоть комплименты бабам меняй иногда! — предлагает блондинка, занимая место рядом. — Ты эту фразу Далие дважды за приём сказал и Мадине тоже. Можешь для меня сочинить что-нибудь новенькое, чего я ещё не слышала?

Вообще-то, я эту фразу абсолютно всем говорю, но…

— Оба-на. — От крайнего изумления чуть не сажусь мимо стула. — Я ж не речью Альбиона тогда общался? И не по-русски? Как поняла?

— И чё⁈ — изумляется аристократка в ответ. — Дим, я претендую на престол самой протяжённой, если территориально, страны мира! Я менталистка четвёртого ранга! Ты чё, думаешь, я за несколько часов в чужом дворце не начала на пять десятых понимать тамошний язык⁈ Ну-у-у, Рже-е-евский, ты меня прям потрясаешь! — Она делает обиженное лицо. — Я думала, ты меня не только за е*альный станок держишь!

— Не только, — заявляю как могу веско, отмечая попутно некоторые приготовления присутствующих к войне. — Это я по пьяни тупой, не обращай внимания.

— А что до твоей религии, то я с твоим причиндалом уже познакомилась, ха-ха-ха, — меняет тон на позитивный приятная во всех отношениях герцогиня, напоминая о нашем совместном визите в единственный на этаже туалет по пути сюда. — Более чем близко и пристально, чтоб не сказать ярче, — она иронично наклоняет голову к плечу и, не стесняясь церковников, хлопает себя по заду. — Так что мне о Вере Залива и о себе внутри неё можешь не заливать: имеются у тебя лишние запчасти. Говоря твоим же языком, конструктивной архитектурой тамошним Каноном непредусмотренные.

— Нечем крыть, — соглашаюсь покладисто. — Умная ты баба, Лена, за что и ценю.

Под обжигающим взглядом инквизитора решительно глажу её упругое бедро и коротко целую в щёчку.

Мы уже не в Эмирате, моя душа требует праздника, я по инерции нетрезв, фамилия тоже обязывает.

Достоверность имиджа — сто процентов, удовлетворённо отмечаю на заднем плане сознания.

* * *

ИНТЕРЛЮДИЯ

— Дим, а ты здесь чего хотел-то? — с неизбывным видом ласкового дебила вежливо поинтересовался Ржевский у Наследника Престола, раскладывая по столу не совсем чистые бумаги.

На некоторых из них серьёзные печати преспокойно соседствовали с пятнами овощного, мясного и не только.

Повисла неловкая тишина.

— Какого хера ты среди ночи в суд Соты-то заявился? — потомок одиозного кавалериста не смутился и без затей продублировал вопрос. — Оно тебе и не по подведомственности, и не по интеллекту. Не знаю, что ты задумал, но своих задач ты здесь точно не решишь, слово Ржевского.

Герцогиня почувствовала азарт и возбуждение: последняя фраза была брошена спутником так, как будто и не пьян он был вовсе.

Несмотря на весьма специфический вид маргинала, сомневаться в заявлении лично её не потянуло, несмотря на.

— Забирай свою шлюху и уходи, — поиграв желваками на скулах, принц до белых костяшек сжал эфес церемониальной шпаги. — Видит бог, Ржевский, это охренеть какое великодушное предложение от меня тебе в данных обстоятельствах!

— Кстати, кузен, и тебе привет, — запоздало спохватилась аристократка, переходя на русский. — Я уже поняла, что от тебя первого как от мужика приветствий не дождёшься, вежливый ты наш. Или на вашей половине семьи все такие?

Августейшая охрана и церковники напряглись, всматриваясь в её лицо: сходу не признали, у менталистки были свои возможности сбивать окружающих с ассоциативного ряда, собственной личности не афишируя.

— Ты кто⁈ — Дмитрий Викторович Михайлов, Первый Наследник Престола Империи, удивлённо разинул глаза.

Глава 20

— Ты ж сам только что сказал, — весело ответила Елена, и не думая как-то всерьёз воспринимать болтовню недалекого близкого родственника. — Просто шлюха я, вон, удовлетворяю Ржевского по сортирам.

Она не удержалась и чуть порисовалась: декольте «случайно» расстегнула до пупа, а Нимб Монарха активировала щелчком пальцев и проскочившей между ними жирной искрой.

С учётом двух корон, принимавших участие в её рождении, получилось красиво: ярче и больше задействованных цветов, чем в Нимбе самого Дмитрия, загоревшегося в ответ.

— Елена⁈ — ахнул царевич, мгновенно теряя апломб. — Герцогиня Камберлендская⁈ ТЫ⁈

— М-да уж. Я вот твой портрет хотя бы заочно выучила, — заметила блондинка без эмоций. — В нас с тобой пятьдесят процентов общей крови, если что. И я у тебя, не считая отца с матерью, такая одна из пятерых в целом мире, братец. Ближе лишь твои Вова и Настя.

Параллельно Михайлова, решительно наплевав на вытаращившихся наблюдателей от церкви, бросила на родственника глубокий скан, на мгновение пробиваясь сквозь ментальную защиту: принц сейчас не играл.

Он действительно был не в курсе её затруднений с получением справки из собственной Канцелярии.

— Не сметь! — рыкнул было ей один из церковников, влёт определив использование соответствующего профиля магии.

— Иди н***й, — тут же предложил ему Ржевский, даже на долю секунды не затянув с реакцией. — Мужик, не надо в чужом доме распоряжаться, а то и без зубов уйти можешь. Последнее предупреждение. Это не твой город.

Отчаянного блондина (Елену это продолжало возбуждать) абсолютно не смущали ни численный перевес вооруженных недругов, ни их непоследнее место в государственной иерархии.

Впрочем, потомок гусара и сам решительно шагал к верхушке власти. Ненамеренно, не стремясь к ней (насколько она видела изнутри) — но продвигаясь вперёд с результативностью неплохого бульдозера.

— Слушай сюда. — Знаменосец Первой Кавалерийской закончил выкладывать документы и наклонился вперёд.

Через стол мелькнула пятерня и раскрытая ладонь врезалась в лоб опешевшего царевича.

— Ещё раз из твоей вонючей пасти хоть одно кривое слово вылетит в адрес моей женщины, — предостерег Ржевский тёзку, провожая взглядом его полёт спиной вперёд в руки сопровождения. — И тогда будет сжатый кулак, а не детский хлопок. А вот тебя после этого может больше и не быть, чёрт, снова тавтология. Да что ж такое, слова криво складываются.

Гвардия подобного спустить не могла. Пока одни ловили и поднимали на ноги сопровождаемого, вторые решительно рванули к его обидчику.

— СМИРНО. — В руках не совсем трезвого спутника необъяснимо стремительно материализовались два пистолета.

Реально ганфайтер, восхитилась герцогиня про себя не по первому разу. Шляпа и хлыст в их фамильном гербе явно на своём месте.

Что спутник и стреляет соответствующе, она уже имела возможность убедиться. Хоть и тот рикошет в голову неизвестному коллеге от стен и потолка вспомнить, до сих пор оторопь берёт.

— Гвардия Столицы, вы находитесь на чужой территории, — продолжил потомок гусара. — Покиньте помещение, это приказ. Первая Кавалерийская, — он подбросил один из пистолетов в воздух и освободившейся на мгновение рукой хлопнул на стол из нагрудного кармана магический амулет.

В воздухе соткалось и затрепетало словно от ветра знамя, узнаваемое всеми военными этой страны.

Ствол тем временем завис в верхней точке и спокойно вернулся в руку владельца.

— Тут будет разговор не вашего уровня, служивые, — продолжил Ржевский. — Мы вас не ждали, я сейчас ваше начальство имею ввиду, — он кивнул в сторону сына царя. — Но раз уж собрались, всяко побеседуем. ИЗЫДЬТЕ.

Оружие ну очень быстро вернулось подмышки, Михайлова едва успела проследить на ментальном бусте.

— Ты действительно универсальный ганфайтер, — констатировала она, забрасывая ногу на ногу. — Вау, я уже совсем не жалею даже о поводе, который заставил меня оказаться здесь. До чего интересная штука жизнь.

— В Первой Кавалерийской любой — универсальный ганфайтер, — равнодушно отмахнулся нетщеславный блондин. — Надо просто предписанный свод упражнений исполнять регулярно. Тогда, даже если руки из жопы, твои результаты очень удивят буквально через тройку месяцев всех тех, кто пожелает стать твоим противником.

— Золотые слова, — согласилась герцогиня.

— Так вы кабаки и баб тоже вниманием не обходите, — без какой-либо агрессии в голосе заметил один из сопровождающих принца. — Особенно твоя фамилия.

— Ни в коем случае не в ущерб боевой и специальной подготовке, — серьёзно покачал головой спутник. — Первым делом — подготовка, девушки — потом. И тебе советую на носу зарубить, если с тем неплохим стволом, что у тебя на боку бестолку болтается, хоть как-то управляться научиться надумаешь.

* * *

Конфронтации вручную не случается. Лишние гвардейцы на удивление здраво воспринимают мои аргументы и испаряются не только из кабинета, а и вообще из здания.

— Этих мордоворотов тоже следом, — бестрепетно указываю первым взглядом на боевиков церкви, вторым сверлю троих старших церковников. — Или сам не поленюсь встать и провожу, — поясняю лаконично и мужественно.

Заметил: есть ты реально готов чего-то добиться и в стремлении пойдёшь до конца, иногда достаточно просто предупредить.

Противоположная сторона, если не совсем идиоты, сама может пойти на конструктив, избегая ненужного кровопролития.

Религиозные деятели, судя по их покинувшим помещение здоровенным «младшим братьям», дураками не являются.

— Что здесь? — без затей протягиваю руку и беру листик, являющийся камнем преткновения между юстицией и самодержавием. — «… Закон… запрет финансирования Суда биржей…». — Переворачиваю страницу. — «… всех арестованных до… освободить…».

Ха, братец сидящей в тюрьме за дело Юли решил одним выстрелом хлопнуть двух зайцев, даже трёх.

Освободить сестру, зарубить на корню будущую независимость суда от любых властей и, здесь не точно, измерить температуру личных отношений.

Могу ошибаться, но такое впечатление, что тёзка по фамилии Михайлов сейчас запускает пробный шар: а вдруг прокатит.

Если проскочит у него одна процедура в изменившихся реалиях, следом пойдёт табун. Верблюдов. Как говорит Далия.

— И что вы обо всём об этом думаете? — листик возвращаю царевичу, сам смотрю на судью.

— Гражданин Михайлов обратился ко мне в официальном порядке, как к дежурному работнику суда, — поясняет бледный чиновник. — Хочет роспись как представителя органа, что планирует делать потом с филькиной грамотой — понятия не имею.

— А подпись…?.. — начинает было Елена.

— Вы же видите документ, — удивляется чиновник. — Разумеется, ничего подобного я подписывать не буду, Ваше Сиятельство, — он чуть привстаёт и кланяется красивой девушке.

Которую, в отличие от двоюродного брата, узнал сразу (вижу по лицу).

— А вы что скажете? — игнорируя принца-недоумка, обращаюсь к церкви. — Попутно: какая ваша роль?

— Лучше, Ржевский, ты, — нейтрально на вид предлагает один из инквизиторов. — Раз ты такой умный, вещай свою точку зрения.

— Ничего хорошего не сообщу, — пожимаю плечами без паузы. — Маразм и коррупция.

— Подробности? — уточняет его подельник в рясе.

— Дим, осторожнее, — встревожено предупреждает герцогиня с большими сисями на своём языке. — Какой-то странный ментал, церковный. Чувствую, что твои мысли прочесть пытается, но подробностей не вижу. Вроде и ранг у него небольшой, но как в другой метрической системе лежит. Наджиб бы разобралась, — вздыхает она. — Наджиб монстр и гений от профессии, не я, слабосилок.

Занятно. Сама Мадина гением считает как раз Далию: у той магической искры ни на грамм, зато подготовка — как у бегемота.

— Спасибо, — вежливо благодарю спутницу вслух. — Не парься, мне ментал не страшен.

Потому что расовый бонус, добавляю про себя из-за проснувшейся нетрезвой говорливости.

— Так что ты об этом думаешь? — с хищной улыбкой напоминает третий инквизитор, ментальными потугами явно присоединяясь ко второму.

— Дим!.. — герцогиня вскидывается по второму кругу.

— Уже понял, — отмахиваюсь безмятежно. — Ещё один.

— Ты так спокоен, — зябко передергивает плечами Елена, придвигаясь ко мне поближе. — Хотя маг этого профиля из нас я.

— «А нам любое море по колено, а нам любые горы по плечо», — весело напеваю в ответ.

— А ведь на вид — идиот идиотом, — задумчиво констатирует первый поп. — Ржевский, скажи уже хоть что-нибудь?

— А что вам говорить, если вы в пятом классе основы права прогуляли? — пожимаю плечами. — Вам разбор ошибок сделать? Или сразу ко второму этапу перейдём?

— Что за второй этап? — осторожно интересуется тёзка, вернувшийся после непродолжительного полёта за стол.

— Неконструктивное рукоприкладство же, — пожимаю плечами второй раз. — Обычно если до кого по-хорошему через слова не доходит, через руки появляется шанс. Или через ноги, как пойдёт.

— А какие ошибки видите лично вы? — с интересом подаёт голос судья.

— Во-первых, закон обратной силы не имеет. Это такой же столп юстиции, как и презумпция невиновности. Во-вторых, издание закона — процедура посложнее намазывания бутерброда. — Поворачиваюсь к посетителям. — «Источники власти и легитимность власти», слыхали когда-нибудь такие темы учебного курса? Вы вообще кто такие?

Виснет закономерное молчание.

Судья вспыхивает неожиданным энтузиазмом и пару раз жизнерадостно хлопает в ладоши.

— Аха-ха-ха, сейчас скажу, кто они, — моя спутница тоже резко стартует в направлении беспричинного веселья.

Или это я выпивший и причина от меня просто ускользает.

— Не надо, — деликатно останавливаю герцогиню, чтобы не плодить на ровном месте неконструктива за столом переговоров. — Я вообще-то имел ввиду с точки зрения законотворческого процесса.

— Нет уж, скажи! — начинает требовать третий по счёту инквизитор.

— Издать подобный закон, теоретически, мог бы ваш батюшка — если бы был в порядке, — поясняю наследнику, игнорируя церковь, которая вообще в данном случае не при делах. — Причём с оговорками: в Империи он ещё кто-то, но на территории Соты юридическое значение его эдикта ничтожно. Соответственно, он может попытаться запретить Суду Столицы получать деньги, но никак не может запретить Бирже Соты их отправлять туда, куда той заблагорассудится.

Не озвучиваю вслух, что и с первой частью лично мной ожидалась напряжёнка: хотел бы я посмотреть на того царя, которому дешёвым бумажным указом удастся отвадить судей брать деньги.

Не смешите мою шляпу, как говорил предок поутру в ответ на вопрос, будет ли он пить сегодня.

— Но теперь, после того, как он не появлялся на людях и пошли слухи о его дееспособности, абсолютно все будут требовать как минимум его личного присутствия на процедуре ратификации, — продолжаю. — А вы, дорогой тёзка Дмитрий, с точки зрения Права на законотворчество имеете столько же оснований, сколь и моющая посуду на вашей кухне девка.

— Полностью присоединяюсь к великолепному анализу не совсем трезвого Ржевского, — судья явно расправил плечи по мере снижения на него вполне определённого давления. — Ваше Высочество, мне сейчас даже неловко, — это он Диме.

—???… — церковники начинают вспыхивать синхронным негодованием.

— Алкоголик, — в меня тычут пальцем, — маргинал и тупица. Но он же лучше вас разбирается в тех деликатных вопросах, в которых самодержец с закрытыми глазами должен ориентироваться!

— Где вы здесь ведите самодержца? — фыркаю скептически, не сдержавшись. — Кабы был, я бы уже давно разминался физически и вручную, — вырывается у меня бесконтрольно следом под влиянием алкогольных возлияний накануне.

— Кандидат в самодержцы, — покладисто соглашается судья, который сейчас откровенно переглядывается с церковью, наводя какие-то собственные неафишируемые мосты.

— Не-а, — итожу кратко. — «Само-…» больше не актуально, судебная власть выделяется в отдельную самостоятельную ветвь, — ласково киваю на стол и подвигаю дежурному судье пакет документов.

— Что это? — старший инквизитор выватывает второй комплект бумаг углубляется в чтение. — «Чрезвычайное положение… на период…», — он заканчивает чтение вслух и с ошалевшим видом переглядывается с остальными.

— А вы думали, одни умные? — неприкрыто злорадствую, идя на поводу у неблагородных алкогольных миазмов. — Пропихнёте под видом легитимной процедуры пожелание принца, поддержанное церковью? Пока расстрелянный Конклавом Парламент отсутствует и функция законодательной власти отсутствует вместе с ним? Кстати, сколько там людей погибло?

— Почти половина списка, — вырывается на автомате у тёзки. — Какие-то ночные слушания были, половина комитетов на работе была.

А как земля сразу очистилась, тянет меня сказать вслух, но не буду.

* * *

ИНТЕРЛЮДИЯ 2

—… ваша карта бита ещё до того, как вы достали её из колоды. — Убедительно маскирующийся под дурачка Ржевский вальяжно забросил ногу на ногу и незаметно, как он сам думал, просунул правую ладонь под ягодицу герцогини.

Елена из принципа не шелохнулась, чтобы облегчить ему задачу. Вместо этого она с интересом наблюдала, как товарищ будет делать три разных дела одновременно (ставить в стойло имеющего свои интересы судью, словесно фехтовать с политическими противниками и пытаться ото всех скрыть собственные откровенные поползновения в её адрес. Последние в виде пятерни под ягодицу всё-таки пробились).

После двойного броска в чужой десантный портал собственные жизненные сложности почему-то стали ей казаться мелочами и детскими играми. Даже злополучная справка.

— Ржевский, а в твоём новом небоскрёбе найдётся место и для меня? — неожиданно для себя спросила блондинка языком Альбиона. — Даже если справку дадут? — уточнила она через мгновение. — Я смогу, вне зависимости от будущего статуса, пользоваться твоими порталами? Чтоб ночевать у тебя хотя бы четыре раза в неделю?

— Да на все вопросы! — её чуткое ухо не уловило даже тени задержки ответа.

Хотя аристократка очень старалась подловить партнёра на заминке. Которой не произошло.

— Вы решили сориентироваться и, в отсутствие полноценной законодательной власти, обкатать альтернативные эрзац-процедуры, — флегматично продолжил потомок одиозного кавалериста. — Поскольку обоснованно опасаетесь вспышки народного недовольства, буром переть не стали.

— А ведь дурак дураком, — отстранённо бросил один из местных церковных иерархов. — Как будто.

— Для имитации легитимности представитель самодержавия, — блондин попрал этикет, указывая пальцем на сына царя, — прихватил с собой представителей религии. Видимо, чтобы они филькину грамоту освятили, а-га-га-га. Придавая беззаконию вид законности.

Ржевского абсолютно не смущали хмурые лица оппонентов.

— Только Первую Кавалерийскую врасплох никогда не заставали, — маргинал внезапно стал серьёзным и пронзительным. — И лично я вам не позволю делить то, что вам не принадлежит.

— Например? — обманчиво спокойно поинтересовался второй церковник, обладатель странного ментала.

— Власть, — коротко бросил Ржевский.

— Да ну?

— Ну да.

— С чего бы?

— Она не ваша, читайте Основной Закон. «Единственным источником власти является…».

— Я уже запуталась, когда ты серьёзный, а когда в трусы лезешь, — заметила герцогиня вслух, по-прежнему языком Альбиона.

Пятерня блондина жила своей жизнью. Драматические моменты политической напряженности, висевшие над столом, делать своё дело руке потомка гусара не мешали.

— Уже молчу, у дежурного судьи нет полномочий подменять Верховного, — буднично подытожил Ржевский.

Судья после этих слов почему-то покраснел и опустил взгляд.

— А Верховных Судей только предстоит выбрать, — продолжил потомок кавалериста. — Заодно с новым парламентом, раз уж так сложилось.

— А Конклав ты со счётов совсем сбрасываешь? — старший иерарх, видимо, решил, что настало время вскрыть карты.

Какая-то часть Церкви в курсе, сообразила аристократка. И при делах. Прямо замешана.

— Его вообще нет в законодательном поле, — дружелюбной акулой отзеркалил скрытую угрозу блондин. — Ни в одном из пунктов. Это не субъект политического процесса, а объект.

— Кто это сказал? — пренебрежением, лившимся изо всех щелей церковника, можно было полностью заменить все толстые намёки на откровенность.

— Первая Кавалерийская. — Ржевский не стал истерить и не отвёл взгляда, спокойно двигаясь сквозь момент. — Это говорит Первая Кавалерийская.

Он извлёк из подмышки пистолет, выщёлкнул магазин, из него — патрон, затем поставил закруглённый цилиндрик на стол:

— Вот мой аргумент, выражаясь фигурально. Часть уже укомплектована по усиленному штату и приступила к выполнению прямых обязанностей — у Конклава без шансов. Выловим в течение суток и под суд.

— А если Конклав не пойдёт покорно по вашему желанию? — снисходительно поинтересовался священник.

— В случае сопротивления, маги уничтожаются на месте, — равнодушно ответил потомок гусара. — А добровольцев к нам — очередь. И поставки оружия через портал только ждут команды.

— Когда же мы тебя проморгали, — задумчиво уронил средний обладатель рясы.

— Народу терять нечего: вы нас и так на улице убивать для развлечения начали, массово.

— А ты причём?

— А Ржевские себя от народа никогда не отделяли. В отличие от.

Ей было страшно и интересно. Она сама напросилась присутствовать и теперь воочию наблюдала завязку развязки, как назвал это всё авансом спутник, входя в здание.

Глава 21

ИНТЕРЛЮДИЯ. ПРОДОЛЖЕНИЕ

— Интересно, как ты ухитряешься одновременно лапать мою жопу? Кстати, на массаж похоже, — нейтрально заметила герцогиня вслух языком Альбиона, чтоб никто не понял. — И в то же время вести самые натуральные боевые действия? — намёк был более чем толстым.

Она тоже ориентировалась в политике и сейчас открытым текстом давала спутнику понять, что понимает подстрочник происходящего полностью.

— Такая жопа, как твоя, вполне себе стимул для полизадачности, — на автомате выдал непростую конструкцию Ржевский, непринуждённо переключаясь на южный ковбойский говор и продолжая играть через стол в гляделки с представителями Конклава.

Последние, менталистка это сообразила только что, не просто маскировались в церковные рясы.

Часть Церкви и была Конклавом. Или стала им на каком-то этапе, что в сути расклада ничего не меняло.

— Когда-то же надо напрягаться, — завершил сложное пояснение несложным поползновением потомок одиозного кавалериста. — Ради чего-то. Уже молчу, что твоя попа идёт в комплекте с сисями, — он покосился вправо-вниз и шумно засопел. — А за такие буфера и помереть не жалко, как говорил предок.

Язык Ржевского сочно причмокнул, абсолютно не заботясь впечатлениями присутствующих. Правый глаз его игриво подмигнул, а пятерня чуть сильнее сжала чужую ягодицу:

— Кажется, я от тебя снова растаял и нам опять пора в туалет! — и заморгал наивно-наивно.

— Ты здесь сперва приди к чему-то, — фыркнула блондинка насмешливо. — Против туалета не возражаю, но кто-то что-то весьма здраво о приоритетах накануне вещал.

Последней парой фраз они обменивались по-русски, местные религиозные деятели только что ушами в воздухе не стригли.

— Тут не к чему приходить, — спутник покачал головой, вновь становясь серьёзным. — Кучка проходимцев решила, что из себя что-то представляет в политическом плане. К их удаче совпал ряд моментов: специфический прорыв в науке, уникальная политическая ситуация, на закуску в обществе противоречия достигли точки кипения. Три в одном, так сказать: спонтанная питательная среда для революционной ситуации.

— А ведь дурак дураком, — между бровями второго инквизитора пролегла глубокая борозда, не предвещавшая ничего хорошего.

— Заткнись, — парировал Ржевский. — Щ-щас глаз на жопу натяну. Будет всякое говно мне в моём доме оценки давать.

— Дим, мне страшно. Этот нас убивать нацелился, — сказала вслух Михайлова языком Альбиона.

Кое-какие артефакты из запасов высшей аристократии позволяют читать мысли даже духовных персон.

— Не бойся, я с тобой, — флегматично отмахнулся непрошибаемый ничем маргинал.

Его рука в подтверждение слов ещё раз с нескрываемым наслаждением сжала зад герцогини.

— А ведь в такие игры можно играть вдвоём, — глумливо ухмыльнулся церковник, неожиданно тоже языком Альбиона. — И я ведь по случайности в молодости неплохо учился.

Его победоносный взгляд сверлил потомка гусара так, словно пытался что-то доказать.

— Возьми с полки пирожок, — равнодушно пожал плечами Изначальный, демонстрируя крайнюю степень презрения. — Вытри пыль, положи на место, — добавил он ни к селу ни к городу. — Это уже ничего не меняет, мужик, ибо труба вам. Как государственным преступникам.

— Объясни? — помирать так с музыкой.

Менталистка решила, что не будет омрачать несгибаемости спутника в критический момент собственной нерешительностью и недостойными колебаниями.

У Норимацу нахваталась, что ли?

Елена видела, что разговор — лишь верхушка некоего айсберга.

— Эти, — Ржевский бестрепетно ткнул пальцем через стол в носителей чёрных ряс, — сами увели из Центрального Храма кое-какой делимый артефакт. В результате стало возможным создание, м-м-м, как же сказать «программно-аппаратный комплекс»…

— Продолжай, я понимаю.

— В результате чего их подпольные лаборатории на стыке с техно наштамповали усилителей магического ядра, — он и продолжил. — НИОКР и пробные образцы стремительно поползли в разные стороны, причём настолько рьяно, что эти утратили контроль над процессом.

— Какая интересная история, — младший инквизитор картинно похлопал в ладоши.

— Каждое твоё слово фиксируется и будет использовано против тебя, — тут же врезал потомок гусара, затем повернулся к блондинке. — Эти мудаки, надо отдать им должное, в социальных, экономических и политических процессах ориентируются: то, что революционная ситуация назрела и вот-вот саданёт, они тоже понимают.

— Ржевский, а это точно ты? — Наследник задумчиво покосился на говорящего.

— Есть сомнения? — блондин вопросительно изогнул бровь.

— Ты раньше слов таких не знал, молчу, на что время тратил. Впрочем, как и вся ваша порода. А сейчас…

— Я это, я, — хохотнул нетрезвый маргинал, меняя положение и перемещая ладонь с женской ягодицы на упругое бедро герцогини. — Просто после некоторой внутренней модернизации, а-га-га-га. Жёны устроили переформатирование базовых настроек личности, — он жизнерадостно продолжил ржать молодым конём.

— Мне будет очень интересно дослушать, — с хищной улыбкой заметил старший церковник. — Эту без сомнения интересную выдумку. Перед тем, как.

— Перед тем, как ты сядешь всерьёз и надолго, а-га-га-га! — продолжил веселиться не пойми чему потомок одиозного кавалериста. — Ну слушай дальше, коль такой любопытный.

Он демонстративно не обратил внимания на стальной блеск в глазах оппонентов.

— Когда в обществе и стране назревают перемены, это условно можно представить как котёл с кипящим варевом. — Ржевский огляделся, без спроса подвинул к себе судейские записи, решительно перевернул верхний лист и принялся рисовать схему на обратной стороне.

Карандаш он без затей позаимствовал из рук самого судьи.

— Важно: во время бурлящих социальных процессов возникают центры кристаллизации. — Нетрезвая рука на удивление уверенно изобразила несколько точек в середине ограниченного объёма. — Финансовый капитал как средство производства — банки, воротилы. Промышленники и адепты запрещаемого магами техно. Эти — первые, чьи рост и развитие тормозятся устаревшими законами и порядками, фотография дня, так сказать.

— Скажи что-нибудь новенькое, — царевич закусил губу, впившись взглядом в рисунок.

Он даже не понял, что между слов только что сообщил собеседнику больше, чем планировал (судя по сверкнувшему в глазах церковников недовольству).

— Сюда добавляем извечные тёрки внутри змеиного клубка, именуемого столбовым дворянством, — схема украсилась ещё несколькими квадратиками. — Если стравить всех со всеми, стороны ослабят друг друга в междоусобной борьбе. Тот, кто в хаосе первым взберётся на гору, и будет кашу наяривать, — блондин поставил жирную точку в правом нижнем углу. — Так думали те, кто всё это затевал, — он скрестил руки на груди и посмотрел на попов по очереди этим своим взглядом заботливого идиота.

— Неплохой анализ для разложившегося алкоголика, — серьёзно качнул подбородком младший носитель рясы.

— Что интересно, догадаться не должен был вообще никто. Тем более, непосвящённый, — его задумчиво поддержал второй.

— Ты не понимаешь, что тебя используют? — Дмитрий Ржевский обратился к Дмитрию Михайлову напрямую, игнорируя инквизицию. — Тебе наверняка что-то пообещали, дай подумать. Сядешь в кресло отца, но часть полномочий передашь советникам? — блондин пощёлкал пальцами, словно подбирал слова. — Какие-то конституционные ограничения монархии, на первый взгляд незначимые детали. Было такое?

— Откуда ты знаешь⁈ — брови царевича взлетели на лоб. — Ржевский, ты же идиот идиотом!

— Финансовый капитал и крупная буржуазия оставят твою жопу на троне при единственном условии, — легкомысленно хмыкнул потомок гусара, не принимая близко к сердцу нелицеприятных эпитетов. — Если с гарантией смогут тебя контролировать. Не забываем: их цель — не тебя облагодетельствовать, а самим к власти прийти! Хотя ты можешь думать что угодно, дурачки на лесть падки, — он сочувствующе подмигнул тёзке.

— С анализом согласна, — герцогиня решительно вмешалась в разговор. — Дим, но причём здесь носители ряс?

— Так они и есть эта самая буржуазия и капитал! — хохотнул Ржевский, тыча пальцем через стол в направлении чёрных балахонов. — Просто у них оборона эшелонированная, точнее, многоуровневая система конспирации.

Присутствующие помолчали.

— Но в оперативной работе они понимают так себе плюс «комплекс бога», — продолжил потомок известного кавалериста. — Теории где-то нахватались, а на практике вывести всё гнездо оказалось не сложнее, чем того мудака в баре. Ты помнишь.

— Который под бомжа маскировался?

— Угу, — блондин довольно покивал, перемещая ладонь по женскому бедру.

Над столом что-то неуловимо изменилось, повисло напряжение.

— Эти ни разу не святые отцы с девяти до шести делают одно, с шести — второе, после одиннадцати — третье, — продолжил товарищ бестрепетно. — Финансов под эгидой церкви они аккумулировали столько, что Банк Эмирата могут потеснить, если захотят. Наверное.

— Как насчёт боевого кулака? — Елена с высоты опыта и положения понимала, что любая растущая структура, богатея, будет и вооружаться.

Хотя бы затем, чтобы с гарантией сохранить приобретения.

— Пара монастырей и те здоровенные «братья», которые отсюда вышли, и есть аналог магических подразделений вооружённых сил, — пожал плечами кое-кто. — Заточены мало под какие задачи, но отцы-священники считают, что с армией их новообразование если что справится. На первых порах.

— А они справятся? — серьёзно спросила герцогиня Камберлендская, проводя мысленные параллели с собственным государством.

— Смотря с какой армией, — охотно ответил мастер эпатажа под стремительно краснеющие лица церковников. — Если с магической её составляющей, как сёстры Барсуковы, то могут: у них ноу-хау, портативные полевые блокираторы. Они думают, будет сюрприз для аристократов в уличных столкновениях, а-га-га-га! А сами рассчитывают теми заклинаниями пуляться, которые ОМП. По площадям и с дистанции, как парламент давеча сожгли.

— А ты так не думаешь? — осторожно поинтересовался царевич, утратив даже тень предыдущего апломба. — Что церковная братия может справиться?

Он незаметно отодвинулся от инквизиторов и сейчас сидел наособицу.

— Читай классику, — Ржевский не посчитал нужным расшифровывать детали, поскольку вторая его пятерня как раз улеглась на живот Михайловой и под прикрытием крышки стола аккуратно двинулась вверх, в сторону груди.

— Ответь. — Сын монарха скорее просил, чем требовал.

— «Для точного выстрела достаточно одной руки и одного глаза», — блондин нехотя оторвался от занимательного лапания иностранной герцогини прилюдно. — «Если есть пара правильных рук и хотя бы один исправный карабин, Первая Кавалерийская всегда рядом». А уж в условиях городской застройки и вовсе, — он пренебрежительно присвистнул, покосился в сторону инквизиторов и глумливо сморщился. — Натянем по самые гланды. Сзади, а-га-га-га! Наши снаряга и тактика лучше, а порядок всегда бьёт класс.

— Финансы. Войска. А производство? — Елене по-прежнему хотелось деталей.

— По промышленности они действовали якобы царскими руками. Церковь за последние полгода столько долей скупила у перспективных людей типа Демидова, да через подставных лиц, что… Точнее, часть Церкви и не скупила, а отобрала рейдерски, — договорить Ржевскому не дали.

— Какая интересная фантазия. — Старший церковник хлопнул в ладоши, перебивая.

Параллельно он стрельнул взглядом вбок, с тщательно скрываемой тревогой оценивая стремительно задумавшегося Наследника.

— Чё, не знал, а-га-га-га? — опять на ровном месте обрадовался Ржевский, обращаясь к тёзке. — Они ж тебе явно не всё сказали! План у них такой: дорога к трону расчистится твоими усилиями, раньше на Юлю ставили. Затем папаша твой то ли в ящик сыграет, то ли на людях своё сумасшествие продемонстрирует. А тут и они с актуальной программой, как чёртик из табакерки — бац и в дамки.

— Ты же сейчас вбиваешь между нами клин? — достаточно спокойно предположил принц. — Преследуя собственные цели?

— Не без этого, — покладисто согласился потомок одиозного кавалериста. — Но это не отменяет самого расклада, я тебя не за что не агитирую. Своя голова на плечах есть, не маленький. К себе тебя не зову — тебе ещё в суде отбиваться.

— А ты сам к власти не примериваешься? — ровно поинтересовался царевич. — Вон, так в нюансах хорошо разбираешься. Как оказалось.

— У меня другие приоритеты. Если есть доход и есть с кем приятно поразвлечься, власть ваша здоровому мужику нужна примерно как в жопе зубы, — блондин масляно покосился на Елену взглядом, который невозможно подделать. — Кстати! Пока что на соучастника ты не натрудился, только на свидетеля. — Ржевский подумал и добавил. — С возможностью переквалификации дела в зависимости от обстоятельств, которые откроются по мере более глубокого дознания. Пожалуй что даже следствия.

— Не круто загибаешь? — Дмитрий Михайлов был несказанно удивлён поворотом беседы, хотя старался этого не показывать.

Герцогиня видела, что на родственника влияет и неуверенность, сквозящая со стороны церковников.

— Не я загибаю, Димуля. Закон, — блондин спокойно кивнул в сторону судьи. — Отвечать ты не передо мной будешь, а перед Уголовным Судом Империи. Пока что, по имеющимся материалам, в роли свидетеля. Это они, — пренебрежительный кивок в адрес иерархов, — уже на пожизненный паровоз наворотили. А за тобой кроме преступного бездействия особых грехов пока не числится.

— А как ты это всё собираешься доказывать? — почти дружелюбно поинтересовался старший инквизитор. — Если речь о каком-то там вашем мирском суде? Ржевский, как ты это всё собираешься доказывать? Ну допустим, предположим утопический вариант, что твоя никчёмная болтовня всё же к чему-то приведёт?

Вслух не прозвучало, но между строк повисло: обвинения серьёзные, обнародования сидящая напротив сторона не допустит.

Упомянутые процессы столь же глубоки, сколь и масштабны, а в церковные документы и планы снаружи ходу нет.

— Догадки доказательством не являются, — средний инквизитор ухмыльнулся вслух уголком рта.

Идеальная среда для любого заговора по захвату власти — закрытая снаружи структура, как её ни назови и какую вывеску на ней ни повесь, подумала про себя герцогиня. Часть церкви — не хуже прочих. Надо иметь ввиду дома.

— Да бог с тобой! — отмахнулся блондин в который раз. — Для качественно укомплектованной бригады дознавателей доказательная база по вашим подвигам — раз плюнуть! Тем более что она уже собрана.

— Как? — в коротком вопросе наследника прозвучала целая гамма.

— Если знать, что и где искать, поиски долго не займут, — пожал плечами маргинал.

— А откуда ты знаешь, что и где надо искать? — вежливо уточнил религиозный чин, невежливо перебивая.

— Да это все знают, — нетрезво фыркнул Ржевский. — Кто с головой дружит. Лист всегда прячут в лесу, точка. А вас подвело то, что вы всегда считаете других глупее себя.

Повисло ещё одно напряжённое молчание.

— И потом, ты забыл. Внутри любой структуры всегда есть своя оппозиция, — Дмитрий Иванович Ржевский демонстративно зевнул. — Отец Шурик вот прямо сейчас в вашем штабе на Мойке вместе с представителями общественности и нашим усилением от Первой Кавалерийской потрошит ваши архивы и склады. Как думаешь, почему ни на один из ваших амулетов за всё то время, что мы тут языками чешем, не было ни одного сообщения? А-а-а-га-га-га, ну вы идиоты, оторванные от оперативной работы! О, каламбур, — маргинал озадаченно оценил собственное отражение в зеркале.

Церковники переглянулись и резво полезли за артефактами.

— Ну у вас и рожи! — продолжил ржать Ржевский, то ли старательно отыгрывая имидж, то ли наоборот.

Искренне являясь самим собой.

БАХ! Церковники окутались непонятным сиянием и вскочили, опрокидывая стулья.

— РЭБ надо было качать, как японцы, — всё с той же дружелюбной улыбкой ласкового дебила потомок гусара щёлкнул ногтем по верхней пуговице.

В воздухе повисло дёргающееся изображение центра столицы.

Из достаточно известного здания пары одинаково одетых людей выводили и выводили по одному согнутых в поясе типов в рясах.

Руки каждого церковника были скованы наручниками, а одинаково одетые имели унитарного шрифта единицу и букву К на груди.

— Вот так надо работать, — снисходительно бросил Ржевский. — Учитесь, пока я жив, хотя оно вам уже без надобности. Нет больше у вашей партии боевого отряда, а-га-га! Кстати, чуть не забыл, вы трое арестованы. Твоё Высочество, подожди в коридоре, а то твои подельники, похоже, акробатикой заняться вздумали.

Глава 22

Шу Норимацу, Глава клана Ивасаки, выделенный абонент маго-сервера Мицубиси.

— Почему он пошёл один? — кузина Юки, наблюдая не очень качественное амулетное изображение, искренне переживала по поводу происходящего в суде Соты.

— Он не один, — немногословная обычно Накасонэ решила всё же ответить соотечественнице. — С ним эта высокая блондинка.

— Да что она может⁈ — возмутилась из кресла нервничающая Асато.

Ногти второй двоюродной сестры уже пробили кожаную обивку мебели и продолжали углубляться дальше.

— А ей и не надо ничего мочь, — вздохнула с дивана Виктория Барсукова. — Она, на секундочку, тоже Михайлова.

— И что? — кузины-японки вопросительно посмотрели вначале на соотечественниц, Шу и Арису, затем на фигуристых русских.

— В мордобое эта троица Димке ничего не сделает, — пояснила рыжая Наталья. — Собственно, мы это и наблюдаем.

На маго-граммеРжевский-младший как раз гонял вокруг стола второго и третьего церковников. Первый не подавал признаков жизни, лёжа на полу.

— Огнестрел, холодняк — по тому же ранжиру, — продолжила магесса огня. — Это с самого начала было ясно, что не попам с кое-кем воевать.

— Принца использовали втёмную, я ему это сейчас в закрытом монаршеском чате объясняю, — раздалось со стороны аль-Футаим. — Царевич, конечно, мудак, но не настолько, как его старшая сестра.

— Скорее всего реально вылезет на условный, — бесстрастно кивнула Наджиб. — Срок. Хотя это и не наше иностранное дело.

— Если бы мне кто-то неделю назад сказал, что царскую семью… что над ними реально перспектива суда висеть будет, я бы пальцем у виска покрутила — заторможено выдала Санина.

— Я тоже, — присоединилась к беседе Левашова, несмотря на субтильность выглядящая на удивление взросло.

— Ржевский умный. — Чонг внесла огромную фарфоровую миску с дымящимися ароматными кусочками печёного теста.

Еду тут же расхватали.

— Артефакт Михайловой-Камберлендской по умолчанию блокирует инквизиторам любую попытку задействовать это новоявленное ОМП в её присутствии в замкнутом помещении, — продолжила китаянка, едва успев ухватить последнее оставшееся печенье. — Оно ж на основании здешнего церковного артефакта сделано, как и её базовый амулет.

— И?

— Правящей Семье, помазанной по всем правилам, по определению не страшно: магоскрипты свой-чужой. Елена для церкви своя, поскольку родная кровь.

— А царевич?

— А причём тут Елена?

Асато и Юки выпалили вопросы синхронно.

— Царевич долгое время якшался с этими, в его артефактах могли что-то подкрутить, — вздохнула Виктория. — Вручную отключить распознание, к примеру.

— У Михайловой крови Михайловых — тоже пятьдесят процентов, — заметила Наталья. — И с её родовой артефактной защитой по линии Семьи ничего сделать по определению не могли: она только пару дней как здесь впервые появилась.

— И к её амулетам у церковников доступа в принципе не было.

— А для чего весь этот картинный цирк? — Юки на ровном месте глубоко задумалась. — К чему Дмитрий туда лично полез? Зачем такие риски? Иного варианта задержать не было?

— А если бы церковные братья не ушли? Или гвардейцы? Если бы они объединились? — Асато наклонилась и выхватила у Сяо Ши последнюю половинку печеньки.

— Сюрприз. — Шу застенчиво покраснела, наверное, впервые в жизни.

Многие присутствующие были в курсе, но не её двоюродные сёстры, носящие одну с ней фамилию.

— Какой?

— Этот, — Чонг, не связанная ни с кем из Норимацу родственными узами, щёлкнула технопультом.

На большой сегментной стене появилось изображение. В принципе, оно являлось копией маго-сигнала с амулета Изначального, но с нюансами.

— Это не магия! — магическая единичка Асато немногое могла своими руками, но чувствовать ещё не разучилась. — Что это⁈

— Какое-то техно? — Юки пригляделась к изображению.

— Мх-м, — Чонг и Шу довольно переглянулись.

— Начало портально-сотовой сети, о которой мы говорили, — с тщательно замаскированным удовлетворением кивнула китаянка.

— Сейчас транслируется на пять новых таблоидов, расставленных по площадям города, — скромно потупилась Норимацу-младшая.

— А чего вы молчали⁈ — взвилась в воздух Барсукова-рыжая.

— Вот тихушники узкоглазые! — поддержала сестру блондинка Виктория.

— Пахали, как каторжные, — спокойно пояснила хань. — Я вообще не считала, что успеем к этому моменту. Один сплошной экспромт и авантюра. Случайно удалось. Честно.

— Это Ржевский настоял, — перевела стрелки на общего супруга Шу. — По-хорошему, могло и не сработать: самый первый прототип. Скорее удача и везение, чем закономерный результат.

— От меня в таком случае ускользает его логика, — задумчиво выдала Лариса Санина. — Лезть в пасть к тигру, чтобы иметь нужную для общественного мнения огласку — и не быть уверенным, что техника сработает? Где разум?

— Присоединяюсь к риторическому вопросу, — лаконично кивнула Левашова глубоким грудным контральто, резко прорезавшимся у неё после известных акробатических событий на ковре.

— А когда у пьяного Ржевского всё можно было объяснить логикой? — резонным вопросом на вопрос ответила аль-Футаим.

— И вы так спокойно молчали⁈ — Юки никак не могла успокоиться.

— Мы ему верим, — флегматично заметила Наджиб. — И в него верим. Даже в пьяного. Молчу уже, что в этих землях, если верить преданиям, у бухих — свой бог.

— Неизбывно милостивый, если стоишь за правое дело, — без тени иронии поддержала близняшку Далия. — Судя по кое-чьему везению.

— Но ведь могло не сработать! Амулет Михайловой…!… — начала было Лариса.

Менталистка молча вытянула вперёд указательный палец.

Все, не сговариваясь, посмотрели на техно-экран во всю стену.

— Работает же.

— Дмитрий сказал, в некоторых схватках нужно не просто побеждать, — Шу после некоторых колебаний всё же решила озвучить это вслух. — Он сказал, иногда нужно побеждать очень эффектным нокаутом.

— Почему так? — банкирша добросовестно старалась понять.

— Наверное, что-то с общественным мнением связано, — предположила Левашова. — Он бормотал под нос. Типа, один незаангажированный свидетель своими глазами, да в режиме реального времени — лучшая гарантия массовой объективности.

— Ему зачем-то нужно было, чтобы эти чёрные себя по полной проявили, — задумчиво бросила Виктория.

— Обязательства перед отцом Александром? — предположила Наталья. — Я видела, они о чём-то шептались два часа назад. Наверное, осколки амулета хотят собрать и вернуть, но для этого…

— Тс-с-с! — Наджиб молнией взлетела с ковра, на котором сидела, скрестив ноги по своему обычаю.

Ладонь менталистки решительно накрыла рот магессы огня.

Все присутствующие женщины многозначительно и понимающе переглянулись.

— В компании умных людей нет необходимости называть все вещи своими именами, — назидательно заметила аль-Футаим.

Таким тоном, что минимум половине присутствующих захотелось её стукнуть.

* * *

ИНТЕРЛЮДИЯ

— Ржевский, это подстава. — Елена хмуро огляделась по сторонам.

Народ на площади перед зданием суда только что чепчики в воздух не метал.

Овации внушали.

Смутные подозрения у неё зародились ещё тогда, когда всплеск народного энтузиазма снаружи донёсся до них даже сквозь монументальные каменные блоки здания.

Блондин как раз увлёк её в уже знакомый туалет для понятно, чего. Этим и занимались.

Эйфория от головоломной комбинации пьянила обоих, оттого момент активации новомодного устройства от техно они банально прозевали.

— Вот это да, — кое-кто затравленно огляделся по сторонам. — Вот это поворот событий. Похлеще деда прогремел. Затмил, можно сказать.

— Деда видели только вокругстоящие здания, — мрачно констатировала герцогиня, прикидывая, что с её ростом втянуть голову в плечи как у спутника явно не получится. — А нас с тобой сколько?

— Пять таблоидов на основных площадях Соты, — обречённо ответил Ржевский. — Вон, кстати, первый.

— Вот это я прославилась, — без эмоций произнесла Михайлова, наблюдая собственный голый зад в повторе и ладони спутника на нём.

Дальше экран показал с ракурса кое-чьей пуговицы и стенку туалетной кабинки, и разлетевшиеся в стороны пуговицы женской рубашки, и то, что она скрывала.

— Ва-а-а!.. — толпа за ограждением бесновалась от восторга.

Потомок одиозного кавалериста во время последнего визита в суд для страховки обеспечивал изображение происходящего не только через амулет Изначального, а и через новомодный инженерный прибамбас (то ли от китайцев, то ли от Мицубиси).

Когда кузен Дима, великодушно отпущенный до встречи наследников, испарился через чёрный ход, какое-то время они ещё болтали с судьёй (пока люди Первой Кавалерийской проводили за стенкой свой независимый опрос троицы инквизиторов).

Затем Ржевский, воспылав страстью, уволок её в известное место с известными последствиями. Она, в принципе, и не сопротивлялась.

Амулет Изначального был добросовестно поставлен на паузу и в эфир ничего не передал, а вот долбаное новое техно то ли было задето совместным порывистым движением, то ли не пойми от чего включилось само.

В общем, за интимными подвигами одной герцогини и потомка известного гусара сейчас по кругу наблюдали и пять площадей города, и не только они.

Куда-то же этот сигнал шёл ещё, на какие-то иные серверы, маго или техно.

— М-да. Звезда экрана, — сумрачно прокомментировала блондинка собственный разворот на сто восемьдесят градусов и упёршиеся по просьбе партнёра в стенку ладони.

«Прогнись!» — с огромного таблоида раздался чуть искажённый голос Ржевского. — «А-а-а, Леночка, хорошо-то как!».

Дальше пятерня потомка одиозного кавалериста сладострастно лапнула ритмично качающуюся женскую грудь.

— Бл*, — ругнулась герцогиня, сплёвывая в сторону. — Дим, врубай портал прямо отсюда. Сдохнуть охота, а не гулять с такой популярностью.

Идти сквозь толпу, даже дружелюбную и восхищённую, почему-то не хотелось. Плюс занавеска, оторванная наспех в коридоре, разорванную рубашку и то, что было под ней, заменяла не полностью.

— Эт-т-то-о, дело есть… Выходи за меня замуж? — Ржевский резко затормозил, словно на стенку налетел. — Как минимум репутационные проблемы загладятся?

— Ты серьёзно или ещё не протрезвел?

— Я не протрезвел, но я серьёзно! Ты мне нравишься! — масляный взгляд ощупал занавеску, наброшенную на плечи.

— А жёны что скажут? — отстранённо пошутила аристократка, поскольку кроме юмора в данной ситуации больше ничего не оставалось.

Она ещё раз огляделась по сторонам. Желания выходить за ограждение и оказываться среди народа по-прежнему не обнаруживалось.

— Они как раз хором пишут, что я обязан на тебе жениться, как порядочный человек, — хихикнул нетрезвый и непотопляемый блондин. — Ещё говорят, чтобы ты с нами на встречу Наследников двигала. И чтобы не стеснялась.

— Пха-ха-ха, стесняться мне теперь уж точно нечего, — Михайлова задумчиво оценила собственные молочные железы, вторую минуту ритмично вздрагивающие на экране. — Окей на оба вопроса, — добавила она без паузы. — И замуж, и на бал.

— Вот и славно! — кое-кто просветлел лицом и приподнялся на цыпочках, чтоб скомпенсировать разницу в росте.

Душистый алкогольный аромат и пьяный чмок слились воедино.

— Кто б мне сказал, — блондинка отстранённо посмотрела на людей снаружи судебного сквера. — Что я выйду замуж подобным образом, ещё и десятой по счёту. К одному мужику. Ладно! — Елена решительно встряхнулась и хлопнула в ладоши. — Погнали наряжаться?

— Угу. — В ладони Ржевского появилась нелегальная таблетка. — Прошу в портал, ваше сиятельство. И десятая — это перебор. Чонг пока в Китае замужем, а Накасонэ…

— РЖЕВСКИЙ! — она решительно перебила. — Не е*и мозги.

— В каком смысле? — потомок гусара озадачился.

— Не выдавай форму за содержание.

* * *

— Добро пожаловать в клуб, — на той стороне их уже поджидала ржущая аль-Футаим. — О моя царственная сестра. Звезда экрана, пха-ха-ха, затмившая Трофима Барсукова.

Игнорируя мужа, она подхватила под руку герцогиню.

— Иди нахер, а? — предложила южанке Михайлова. — Я сейчас несильно расположена для восприятия твоего казарменного юмора. По ряду объективных причин.

— Ты согласна, что это всё мелочи? — коллега по менталу, монстр Наджиб, тоже проигнорировала мужа, обращаясь к Елене. — Ты согласна, что тебя вообще могло порталом перерезать дважды? Когда вы за тем типом гнались? Плюнь и разотри, жизнь продолжается.

— Не поспоришь, — признала аристократка. — А ты умеешь утешить, ха.

— Работа такая, — без тени иронии кивнула брюнетка. — Могу ещё в ментале тебя колупнуть: хочешь всё забыть?

— Спасибо, нет!

— То-то… Дим, по работе какие ещё задачи не решены? — Наджиб непринуждённо вела линию помощника не только родного монарха.

Эдакий серый кардинал, подумала герцогиня. В юбке.

— Сегодня или в принципе?

— Итого.

— Встреча Наследников, выработка пародии на совместное решение, — блондин загнул первый палец. — Доловить с отцом Шуриком оставшихся из их организации мудаков Конклава, включая того опера, — второй палец. — Встречи с разными представителями разных дворянских родов, они сейчас как подснежники повылезали. Договариваться хотят и не хотят слушать, что я во власть не планирую.

— Свято место пусто не бывает, — понимающе кивнула аль-Футаим, имея ввиду тучи, сгущающиеся над Семьёй. — Хотя лично я наследника Вову бы со счетов не сбрасывала: у него небольшой рейтинг, но также нулевой антирейтинг. Для поднятия на щит в последний момент — самое оно, компетентно заявляю. Как успешно севшая жопой на трон именно по такой схеме.

— А в церковных дебатах мы?.. — начала было субтильная Левашова.

— Без меня, — решительно покачал головой кое-кто. — У нас вон, срочная организация выборов: обер-полицейского города взамен убитого Огарева, Суд тоже выбирать, Совет Представителей сословий при Совете Города… — Ржевский перечислял ещё минуту.

Жёны тактично не перебивали.

— Потом — сотовую сеть строить начисто, — потомок гусара с наигранным энтузиазмом потёр руки. — Потом наверняка опоздавшие адепты реставрации старых порядков подтянутся — при престолах волны энтузиастов всегда по инерции долбят какое-то время. Думая, что остались неразыгранные наследники и уж им точно повезёт. Хотя сам переворот давно тю-тю и все портфели давно поделены. До следующего катаклизма.

— Откуда ты такой опытный с престолами? — хохотнула тактичная аль-Футаим. — Вас ни при одном отродясь не было со времен Основания Династии. Вашей.

— А я экстраполирую! — Ржевский отчего-то честно захлопал глазами, как делал всегда, когда хотел чего-то недосказать или скрыть свои реальные намерения.

Глава 23

— Прикольный размах, как у нас почти, — Наджиб удовлетворённо огляделась по сторонам и цапнула с проплывающего мимо подноса горячий пирожок. — Мне здесь кухня нравится, — смущённо пояснила она насмешливо ухмыляющейся двойняшке.

— Кухня что надо, — согласилась Виктория Барсукова, забрасывая в рот небольшой бутерброд с чёрной икрой целиком.

Его она взяла у того же официанта.

— Только вы ж свинину не едите, — продолжила блондинка, одновременно пережёвывая закуску и размышляя, допить ли рюмку полностью.

— В этом свинины не было, — уверенно покачала головой южанка.

— Пха-ха-ха-ха-ха, Мада, ты что, в чужом дворце продолжаешь шарить по чужим мозгам? — аль-Футаим и не подумала убавить громкость, вещая на весь приём.

На группу жён Ржевского предсказуемо оглянулись.

— Тс-с-с! — менталистка покраснела и возмутилась. — Вот ты стерва, э!

— Должны же у меня быть какие-то свои развлечения, — пожала плечами Далия. — Пока муж наш вон, государственными делами занят.

Группа стоявших особняком девиц, не сговариваясь, повернула головы.

Метрах в десяти их супруг, вооружившись сразу двумя бокалами, пил с двух рук и раскованно дискутировал с наследниками трёх очередей:

—… А одного из многих оставить вообще не проблема! — блондин выплеснул левый бокал в рот, проглотил горькую, не поморщившись, и продолжил. — Подобные расточительные для бюджета мероприятия вообще можно было не устраивать. Спросили бы меня.

— И что бы ты посоветовал? — Елена Михайлова, герцогиня Камберлендская, была единственной из формальных претендентов на местный трон, кто общался с потомком одиозного кавалериста нормально.

В принципе, в маго-сетях уже не было секретом, что они с Дмитрием не чужие друг другу, однако подобный мезальянс в головах большинства по инерции не укладывался. Оттого на статную блондинку смотрели осторожно, хотя и не перебивали.

— Устраиваем дуэль на карабинах, — наследник рода Ржевских решительно опустошил следующий бокал. — И ага. Все лишние сбриты, побеждает сильнейший.

— А если в этой твоей дуэли кто-то участвовать не пожелает? — хмуро поинтересовался Владимир Михайлов, младший из детей текущего монарха.

— На узловых развязках истории общество ждёт нестандартных героев, — потомок гусара потянулся за очередным фужером.

Почему-то лишь он на этом приёме водку пил не рюмками, как все, а большими бокалами для коктейлей.

Персонально для него официанты принесли целый поднос подобной посуды, половина которого к этому времени уже пустовала.

— Кто шагает мимо дуэли, пролетает и мимо очереди на престол, — заключил Ржевский, довольно крякая и хлопая показавшей дно тарой об поднос. — Сейчас или подождать?.. — его рука задумчиво поиграла пальцами над следующим по очереди стаканом.

— Сделай перерыв, а⁈ — со слегка замаскированным негодованием предложила спутнику герцогиня Камберлендская. — Хотя б из уважения к непьющим!.. — добавила она шипящим шёпотом. — Жёнам.

Блондин рефлекторно обернулся, сделал глупое лицо, помахал остальным супругам ладошкой и вернулся в беседу.

К следующей ёмкости с горячительным он не прикоснулся. Пока.

— Как бы ты себе видел такую дуэль? — хмуро поинтересовался тем временем княжич Оболенский, наследник второй очереди.

— Стандарт. Три патрона в магазине, дистанция двести метров. Если первыми двумя выстрелами ты по противнику промазал, то третий себе под подбородок делаешь сам. Гарантирую: очень скоро только самые лучшие из претендентов останутся! — кое-кто весело рассмеялся, победоносно глядя на коллег по собранию.

— Дуэль Ржевского, — кивнула самой себе Михайлова. — Слышала. Стрельба ведётся из длинноствола на бегу, на гладкой местности. Разрешены всякие гимнастические трюки — от выстрелов противника можно уклоняться. Ржевский, ты точно ганфайтер!

— Фамилия обязывает, — потомок одиозного кавалериста веско вздел вверх указательный палец и потянулся к подносу.

Под пристальным взглядом герцогини он в последний момент вздохнул, сменил направление и вместо здоровенного бокала с прозрачной жидкостью вооружился небольшим бутербродом.

— Большой элемент случайности. Выбор монарха в твоей схеме происходит не по тем критериям. — Лаконично бросил Дмитрий Михайлов.

— А у вас сейчас не случайность? А вы всю жизнь по тем критериям выбирали? — саркастически отмахнулся Ржевский. — Вон, на папашу вашего умалишённого посмотри, сколько он на троне наворотил! Его в кресло по нужному принципу в своё время посадили?

— Не поспоришь, — Елена, в данной предвыборной гонке принципиально не участвующая (просто говорить об этом не стала, но сам местный трон ей точно не нужен), расчётливо подлила масла в огонь, поддержав более одного чем близкого маргинала.

— Или Юля, сестрица твоя, которая сейчас в тюряге сидит, — белобрысый потомок гусара на виду у всей страны нетактично топтался сразу по всем мозолям правящей Семьи и даже вида не делал, что планирует подбирать слова. — Пытается спрыгнуть с пожизненного хотя бы на какой-то конечный срок. Она ведь реально могла на престол взойти! Её бы тоже по нужным критериям помазали? Если бы?

Опять воцарилось неловкое молчание.

— Так с карабинами всё хотя бы быстро будет, бац — и все в дамках. А победитель на престоле, а-ха-ха-ха, — быстрепетно гнул свою линию блондин.

— Он специально предлагает условия, выгодные ему! — Виктор Вяземский, третья очередь наследования, покраснел и взорвался негодованием.

— Да врядли, — Михайлова решила развлекаться дальше и задумчиво возразила, с сомнением глядя на блондина. — Алкоголик он потомственный, это да, впрочем, они в семье до поры все такие. — Герцогиня не пила, оттого на ментальном бусте успела выхватить у спутника ещё один безразмерный фужер с водкой из пятерни. — Ещё они всю жизнь по бабам шляются, тоже есть грех, но что до пальбы… Может, самый первый Ржевский и стрелял как ас, однако нынешние ему точно не чета.

Да, она откровенно обманывала, но ничего не могла с собой поделать: вирус под названием кураж уверенно захватил её в этих землях и целеустремлённо волок в потоке дальше, непонятно, куда.

— Ленка дело говорит! — оживился потомок гусара слишком уж энергично, чтоб можно было принять за естественность. — Выпито действительно немало, а сколько на женщин потрачено… денег и сил, — он простодушно шмыгнул носом и наивно повертел головой. — Давайте и правда попробуем пострелять? У меня в маго-мобиле и карабины с собой, и спецпатроны на все случаи. А стреляю я как все в моём роду, ни лучше, ни хуже. Хотя, наверное, у деда глаза уже не те, — добавил он.

Дмитрий Викторович Михайлов, сын нынешнего монарха, молча подвесил в воздухе изображение с личного амулета. Ржевский-младший на нём кувыркался с карабином в руках, стрелял из невозможных положений, после чего мишени падали у самого горизонта.

— Полигон Гвардии, Сота, позапрошлая неделя, — в звенящей тишине озвучил старший наследник. — Туда он тоже после возлияний приехал и был нетрезв.

— А-га-га, интересная запись! Я и забыл о том случае, — простодушно улыбнулся блондин, и не думая смущаться либо стесняться. — Кстати, карабин был не мой, местный. Пристреливал не я, стрельба велась без подготовки.

— Гвардейцы между собой говорили, что он, — Владимир Михайлов кивнул на потомственного смутьяна, — на ногах не стоял. Несло от него как и сейчас, будто из бочки, а как до стрельбы дошло… Представьте, что будет, если он хотя б два дня не побухает? Перед дуэлью, которую всем нам навязывает?

— Да тьху на тебя, — беззлобно отмахнулся Ржевский от второго царевича, утрачивая интерес к алкоголю и решительно возлагая ладонь на иронично глядящую сверху вниз герцогиню Камберлендскую. — Меня в списке жаждущих вашего трона не ищите: я не участвую.

— А здесь тогда что делаешь? — спокойно поинтересовался Оболенский.

— Отцу Шурику обещал прибыть, он просил. Чтобы типа вы не расслаблялись и помнили, что и на вас бывает управа, — потомок гусара и не подумал что-либо смягчать или искажать.

— Только поэтому? — царевич Дмитрий недоверчиво поднял бровь.

— Ещё жён выгулять, — вздохнул Ржевский. — Нас уже за десяток перевалило, в браке, имею ввиду. Классных мест, где все сразу можем оттопыриться, немного, особенно в Соте. А девчонки молодые, им ещё всё интересно, — он огляделся по сторонам, — их в свет выводить надо. А тут как раз ваш приём подвернулся.

Наследники, не сговариваясь, повернулись влево.

В группе молодых и красивых женщин разных народов и рас поднялась рука. Брюнетка с хорошей фигурой и закрытым до глаз лицом помахала ладошкой в воздухе и подмигнула:

— Я — его старшая жена Мадина, привет! Спасибо за гостеприимство и хорошего вечера!

— О***ть, — некуртуазно пробормотал Вяземский. — Ржевский, так охота тебе сказать многое, но я промолчу.

— Ладно, — взгляд блондина загорелся вторым приступом энтузиазма. — Ещё вариант есть. Не хотите стрелять, можно в карты перекинуться. Вист, бридж или покер. Или вообще в двадцать одно. — Ржевский с возвышенным одухотворённым лицом извлёк из нагрудного кармана колоду и жестом заправского шулера по одной карте быстрее чем за секунду перебросил её из правой ладони в левую. — На кону сами знаете что. Как вам идея?

— Ты в себе? — мрачно поинтересовался Дмитрий Михайлов.

— Тёзка, ты неправильно ставишь вопрос, — с ангельским выражением лица парировал не смущающийся в принципе маргинал. — Эти механизмы назначения наследника ничуть не хуже тех, которыми ВЫ пользовались до последнего времени. Если говорить о результате вашего старательного многолетнего рекрутинга из поколения в поколение.

Кто-то переступил с ноги на ногу.

— Аргументы у меня простые, — продолжил Ржевский. — Числом два, для начала: хоть твой папаша, незабвенный шизик, хоть твоя сестрица-уголовница. Из вас четверых уже пятьдесят процентов — явный брак кадровой службы. И это только на поверхности копнули, а ежели поглубже?

— Ты сейчас изо всех сил обесцениваешь и компрометируешь саму идею самодержавия. — Задумчиво родил Владимир, сосредоточенно размышляя. — Трансляция на всю империю, разговор этот и каждое наше слово во всех углах страны посекундно процедят не завтра, так послезавтра… Хохмы твои останутся за кадром, а вот идея ущербности монархии и монархов в массах залипнет намертво. — Царевич поднял серьёзный взгляд на собеседника.

— А-га-га, догадался! — не пойми чему искренне и по-детски обрадовался Ржевский. — И, забегая вперёд ещё раз: братва, меня среди наследников престола не числите, я свою кандидатуру решительно снимаю.

— Точно? — Вяземский, Оболенский и остальные зримо оживились.

— Слово Ржевского, — лаконично кивнул блондин. — В здравом уме, твёрдой памяти заявляю под запись. Трона вашего нам и ***** не надо, а сюда я приехал исключительно на баб поглазеть да своих женщин проветрить. Точка.

* * *

ИНТЕРЛЮДИЯ

Здание Центрального Суда города Сота.

—… обстоятельства дела? — сидящий в кресле председателя Суда Дмитрий Иванович Ржевский смахнул с мантии несуществующую пылинку и требовательно посмотрел на представителя городской полиции.

— Митька! Внучек! — на специальной трибуне раненой птицей забился в магических оковах Трофим Барсуков. — Родная кровь! Да я ж ничего не сделал, только девиц на маго-мобиле катал!

— Тс-с-с, — самый молодой судья за всю историю здания поморщился и активировал специальный артефакт, блокируя все звуки задержанного. — Представители департамента полиции, говорите. Трофим Степанович урождённый Ржевский, тебе дадут слово, уймись пока. Поведаешь ещё о своих подвигах, зайчик мой сизокрылый…

— Вождение маго-мобиля в нетрезвом состоянии. Задержан на перекрёстке Бульвара и Двадцать Третьей, создавал аварийные ситуации, шум среди ночи.

— Медосвидетельствование проводилось? — судья Ржевский нечитаемым взглядом покосился на родственника.

И присутствующие в зале, и наблюдающие резонансный процесс по маго- и техно-видео с интересом ожидали развития событий.

— Конечно, — представитель полиции подошёл к судейскому столу и последовательно выложил четыре заверенных магией документа. — Всё в соответствии с новыми процедурами… акт врачей… процентное содержание в крови… независимое подтверждение незаинтересованным экспертом… свидетельские показания…

— Чего врёшь в суде? — Ржевский-младший дезактивировал глушилку и удивлённо посмотрел на родича. — Я очень хорошо знаю медцентр, делавший экспертизу. Ты же действительно был пьян за рулём!

— Митька, внук! Девки в машине ждут, клубы ждут! Не томи! — старик, получив возможность говорить, взорвался фонтаном эмоционального красноречия. — Сколько мне той жизни осталось⁈ Пока мои бабы у твоих в Эмирате гостят, только и могу вспомнить былую свободу! Как жёны вернутся, всё! Больше не погулять! Прошу суд удалить последнюю минуту из записи и, в соответствие с моим правом на защиту персональных данных, хода этого процесса нигде не обнародовать! Моя личная жизнь конфиденциальна и право на неё гарантированно Основным Законом!

— Подержи, — судья Ржевский-младший деловито вышел из-за стола, стащил с себе мантию и сунул её в руки свидетелю от обвинения.

Полицейский по инерции принял судейское облачение и проводил удивлённым взглядом в спину Первого выборного Судью города (и по совместительству — Главу этого конкретного Суда).

Дмитрий Иванович Ржевский спокойно прошагал между рядами кресел, за долю секунды вручную продавил защиту трибуны подсудимого и выволок кровного родственника в проход:

— Говорят, горбатого могилой не исправить…

— Ай!.. — дед чуть подлетел в воздух от удара в живот в исполнении внука.

— Но уныние — самый тяжкий грех, — деловито продолжил экзекуцию молодой судья.

— Ай!.. Ой!..

— А через руки иной раз гораздо быстрее доходит, если человек от природы тугодум и в пороках своих упорствует.

— Ай!.. Ай-ай-ай!.. Да что ж ты творишь, аспид⁈… Я буду жаловаться!..

— Твоё святое конституционное право, — судья уважительно поклонился, после чего дёрнул дебошира за грудки к себе. — Жалуйся, есть ещё суды высшей инстанции.

— Ай!.. Ой!.. Да в тех судах твои знакомые сидят, думаешь, я не знаю⁈… Ай!..

— Так и ты мой знакомый, — Дмитрий Иванович Ржевский флегматично покачал головой. — И даже самый близкий кровный родственник. Если с этой позиции рассуждать, то ты должен быть всем доволен и полностью удовлетворён правосудием.

— Ай!..

* * *

Там же, через некоторое время.

—… пятнадцать суток. Исправительные работы в пользу городского бюджета, заработок за вычетом содержания взыскать полностью.

— Митька, клещ, а ну, выпусти меня немедленно! Говорю же, бабы ждут! Ты что, вообще без сердца⁈

— Вот из-за таких, как ты, простой народ и думает порой, что справедливости в этом мире не существует, — судья спокойно хлопнул молоточком по тарелочке и добавил громче. — Дело закрыто! Следующий!

КОНЕЦ

Понравилась книга?

Присоединяйтесь к каналу

Книжная полка дозора

Книги для Вас!

Если Книги после прочтения Вам понравились, купите их в бумаге (если есть), электронную у автора или задонатьте ему, тем самым поддерживая хорошую и качественную литературу!

_{Мы не бандиты!}

_{Мы благородные пираты!}

_{(из м/ф: Тайна третьей планеты)}

Примечания

1k1

Автор в курсе, что в нашей реальности женщины в тех местах не наследуют. Но в данном мире иначе.

(обратно)

1k2

Аналог отчества в том языке, на котором думает Мадина.

(обратно)

1k3

Подаяние, милостыня.

(обратно)

1k4

Свобода (на том языке, на котором ведётся разговор).

(обратно)

1k5

Как дела?

(обратно)

1k6

Авторским произволом первый хадис имама ан-Навави и в нашем, и в том мире звучит одинаково.

("Судят по намерениям")

(обратно)

Оглавление

1. Ржевский 1

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24.

  Глава 25

2. Ржевский 2

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

  Глава 28

3. Ржевский 3

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

4. Ржевский 4

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

5. Ржевский 5

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

6. Ржевский 6

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

7. Ржевский 7

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

8. Ржевский 8

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

Примечания

1k1

1k2

1k3

1k4

1k5

1k6