Хронос Изгоев (СИ) [Анатолий Юрьевич Бочаров] (fb2) читать онлайн

Тихон Карнов, Анатолий Бочаров Хронос Изгоев

Глава первая. Обманувшая Смерть

«Привет, "Videre", с вами Ник Даймонд», — видеоролик начался с появления молодого мужчины в стильном пиджаке и с небрежно уложенными волосами. Рукава в три четверти открывали запястья, на одном из которых был протофон последней модели с иероглифами на корпусе. — «В рамках подготовки к празднованию 120-летия создания Единой Высоты — мы, блогерское информационное агентство "Виженари", совместно с вооружёнными силами Красмор подготовили для вас краткий экскурс в историю. Поехали!»

В видеоряде возник флаг Единой Высоты, триколор, включающий в себя чёрный, белый и зелёный по краям. На кипенной середине подобием крестов, сложенных в круг, были отмечены примкнувшие государства, и было их пятнадцать.

«Предвестницей Единой Высоты стала война, названная впоследствии Великой. Считается, что основной причиной стало Воздействие еретических воззрений на карпейскую монархию: правительница, каэльтесса Ортега Неспящая, и дочь её, каэльтина Вендига, примкнули к секте, с которой сражалась Красмор».

За этим последовал герб с серпом и пронзающим его широким мечом, а на переднем плане сел ворон — ниже возникла подпись «Красмор».

«Именно под крылом Красмор в число нынешней Единой Высоты вошли многие страны, что положили кости на борьбу с еретиками, а война стала мировой», — блогер положил руку на сердце, — «и, можете поверить на слово, ни одна документалка не передаст тех ужасов, что тогда творились. Но именно эти единение и, не побоюсь этого слова, превозмогание заложили основы мира, который мы теперь знаем».

Далее пошла хроникальная съёмка с полыхающими лесами, которые после сменились занесёнными пеплом улицами. В сопровождении скрывающих лица клювастыми масками солдат шли беженцы: измождённые, в потрёпанной одежде да с баулами.

Заключительный отрезок продлился дольше предыдущих, и на него попали как несколько метров тяжёлого пути, так и пролёт самолёта, распылившего на толпу химикаты. Отравляющее вещество практически мгновенно превратило людей — как и гражданских, так и военных — в угольные статуи, а записывающая это камера рухнула оземь, продолжая запись ещё несколько секунд.

«Единая Высота началась с угля и пламени: после войны целые её куски, куда впоследствии вошла спасённая от ереси Карпея, были загрязнены элегией». — За этими словами появилась цветная карта, охватывающая почти всё восточное полушарие. Однако почти сразу она выцвела, и краски остались лишь на некоторых регионах. — «Именно тогда появились полисы, города, защищённые от элегического и иных Воздействий. Впрочем, для тех, кто не подписан на Эльдара Керимова, наверняка станет открытием, что обитаемые города есть и на Нулевой Высоте. Их называют сапоры, и там царят беззаконие и анархия».

Затем снова включилась вставка с записью, сделанной с высокой точки. Виднелись пустоши и разрушительной силы ветер, который где ураганами, а где смерчами вспарывал пепельный покров земли.

«Не только нравы на Нулевой Высоте опасны, но и погода близ очагов Воздействия. Лично я на месте Эльдара побоялся бы шариться по всяким развалинам у Вьюги под носом».

Прежний видеоряд продолжился. Горизонт заплыл туманом — послышались приглушенные выстрелы и крики.

Следующий фрагмент был снят с небольшой ручной камеры. Даймонд брёл по Красной Площади и разглядывал стены из красного кирпича. Напротив Верхних торговых рядов шла праздничная ярмарка, а со сцены реками текли песни. У памятника Минину и Пожарскому растянулась реклама кондитерской фабрики «Эйнем».

«Даже после конца света жизнь продолжается, и существование Единой Высоты — яркий тому пример. Новая эра», — блогер таинственно понизил голос, — «подарила каждому шанс на новую жизнь. Это эра воскресения, девочки и мальчики. Аве Красмор!»

— videre.eo, Н. Даймонд, «ГОДОВЩИНА ЕВЫ».

Эпизод первый

Карпейское Каэльтство: Градемин

Староград, улица Сарбена

9-9/999

В сумерках сердце Старого Города озарилось огнями, и площадь Дангери маяком осветила материковую часть столицы и дальние воды Понта Аксинского. Центром притяжения стал вековой памятник, установленный здесь в честь создателя карпейских литер. «ДЖЕСТЕРХЕЙЛ ОПУСТОШЁННЫЙ» гласила табличка на постаменте, а с высоты нескольких метров на полуостров взирали пустые глазницы фигуры.

— Выглядишь ты, конечно, жутковато, — проходя мимо памятника, обратилась к тому посыльная, Нина Нойр, — при… Хм. Почему у меня такое чувство, что это уже было?..

Мотнув головой, она поправила наушник в ухе и кнопкой переключила подборку. Заиграл последний альбом «Пограничного патруля». Пройдя ещё немного, посыльная поднесла наручный протофон к глазам и сверилась с навигатором. От улицы Сарбена оставалось всего пара сотен метров. Пунктом назначения значился перекрёсток между проспектом Виридана и ночным клубом «Клюква».

Накрапывал лёгкий дождь. Его капли оседали на брусчатке, срывались с нависающих над коваными дверьми козырьков. Стены старинных домов, украшенные гроздями лепнины, поднимались к небу, затянутому серыми тучами. Нависшие над окнами маскароны смотрели в пустоту гипсовым взглядом. На барельефах свивались мраморные змеи. С соседних более широких улиц доносился гул машин.

Здесь прохожих Нина почти не встречала. Дневные заведения, будь то свадебный салон, библиотека или антикварная лавка, уже закрывались, а ночные — бар и соседствующий с ним клуб — только открывались. Только аптека, казалось, работала в прежнем режиме.

Мужчина в тёмной куртке, с надвинутым капюшоном, не сразу привлёк внимание Нины — она как раз засмотрелась на припаркованный неподалёку премиальный автомобиль. «Карента Викса ПиАр» 994-го года выпуска с откидывающимся верхом: чёрный родстер из ограниченной серии. Экстерьер его буквально воплощал все элементы дизайна, присущие спортивным автомобилям: обтекаемая продолговатая форма и вытянутый нос, низкая подвеска. Все стёкла, в том числе и ветровое, были затонированы. Впрочем, это не помешало девушке заметить, что в салоне мигал индикатор записи видеорегистратора.

Нина слышала, что на весь Градемин таких автомобилей не больше трёх. И один из них стоял прямо под окнами ночного клуба «Клюква».

Меж тем незнакомец шёл, слегка сутулясь, лицо его проглатывала тень. Мужчина был высоким, широкоплечим, а руки держал в карманах. Его походные ботинки выглядели изрядно стоптанными. Вложенный в ножны меч позвякивал при ходьбе.

Приблизившись на расстояние нескольких шагов, незнакомец выхватил оружие резким быстрым движением. В тусклом свете сверкнул длинный палаш, пригодный как для рубки, так и для укола — прежде такие использовались в кавалерии.

Размахнувшись, незнакомец нанёс удар, метя девушке в шею. Нина отшатнулась, видя, как покрывающие клинок незнакомые литеры наполнились текучим пламенем. Глаза посыльной расширились от испуга и удивления. Лезвие пронеслось в считанных сантиметрах от её лица.

Нина отступила, а сердце сковала мучительная паника. Совладав с собой, девушка подала голос:

— Эй, чел, ты нормальный вообще? — прозвучало неуверенно и жалко.

Мужчина не ответил и атаковал снова, нацелившись в корпус. Уклонилась Нина чудом — клинок ударил, выбивая крошку из кирпичной стены. Следующий выпад, разорвав куртку, задел девушке плечо. Вскрикнув, она выхватила перцовый баллончик и направила струю незнакомцу в лицо. Тот покачнулся, закрывая лицо локтём, и оружие опустилось остриём к земле. Нойр развернулась и бросилась бежать.

Мокрая брусчатка заскользила под ногами. Нина пошатнулась, чуть не упав, и схватилась за стену. Нападающий снова приблизился — он двигался слегка заторможено, то и дело протирая от аэрозоля покрасневшие глаза.

— Ты должна умереть, — сказал незнакомец, вновь вскинув палаш. Голос у мужчины прозвучал вдруг молодо и чисто.

Выстрел прогремел неожиданно. Обидчик пошатнулся, зажимая рукой простреленное плечо. Его пальцы окрасились кровью. Оглянувшись, Нина увидела на пороге антикварной лавки темноволосого человека с оптическим имплантом, горящим оранжевым светом в левой глазнице. Нашивка на крылатке указывала на то, что спаситель был агентом Красмор. В руках он держал распространённую среди её служащих самозарядную винтовку Dis-UT.

— Подойдёшь к девчонке, — громко предупредил красморовец, — снесу голову.

Мужчина в капюшоне замер. Литеры на его палаше, до того горевшие огнём, погасли. Клинок чуть опустился.

— Кренхилл, ты? Не ожидал такой встречи.

— Мы вроде не знакомы, — бросил агент. — Такое оружие, как у тебя, я бы точно запомнил.

— Ты никогда прежде не видел ни меня, ни этот клинок, уж поверь. Нет, с тобой я драться не стану. — Человек в капюшоне посмотрел на ошеломлённую Нину. — Ещё увидимся, Обманувшая Смерть.

Он развернулся и бросился бежать, бросив клинок в ножны. Красморовец выстрелил ему вслед, но пуля прошла мимо. Нападавший скрылся за углом ближайшего дома.

— Не пострадала? — участливо спросил названный Кренхиллом, не опуская винтовку. — Знаешь этого типа?

Только вблизи Нина смогла разглядеть своего спасителя: на вид ему было не больше тридцати, однако из-за резких черт лица он издали показался ей старше.

— М-меня слегка зацепило, — губы девушки задрожали, а в золотистых глазах блеснул страх. Тогда же дрожь перекинулась и на пальцы, из-за чего даже расстегнуть молнию сумки стало непросто. — Но… у меня есть… апейрон.

— Госпожа, — уже твёрже обратился к Нойр служитель, — не заставляйте меня повторять ещё раз. Вы прежде видели этого человека?

— Что?.. Нет, конечно, нет… — Выцепив наконец ингалятор, девушка сняла крышку и спешно вдохнула аэрозоль. В ране защипало, когда края её начали стягиваться. — Я впервые его видела, господин агент. Вообще без понятия, чего он полез… Отпустите пожалуйста, мне… на работу надо. Заказ нужно успеть отнести.

Для наглядности пальцы её тронули козырёк фуражки с перекрещенными сигаретами вместо кокарды. Красморовец внимательно проследил за действиями Нины и просканировал эмблему: отдел службы доставки при магазине табачных изделий «Табакерка», деятельность разрешена, нарушений не выявлено.

— Понятно. Может, головорез с Нулевой, — завершив сканирование, отозвался Кренхилл. — Можешь идти, я за ним.

Поспешно уходя прочь, Нина не заметила стоящего у окна «Клюквы» мужчину с длинными чёрными волосами, одетого в дорогое тёмное пальто. Минутой ранее меж его пальцев тлела сигарета, но вот её сменили ключи с брелоком.

Выйдя на улицу, брюнет посмотрел посыльной вслед и подошёл к своей «Каренте Виксе ПиАр». Затем он открыл переднюю дверцу и, забравшись в салон, принялся изучать данные с видеорегистратора. В какой-то момент лицо мужчины стало напряжённым, а потом он замер, внимательно глядя на экран.

— Лиров меч, — выругался брюнет себе под нос. — Никогда не думал, что увижу его снова.

Эпизод второй

Карпейское Каэльтство: Градемин

Новоград, мурмурационное отделение г. Градемина

9-9/999

Организация Красмор уже многие годы хранила мир на Единой Высоте. Её охотники следили за порядком и расследовали преступления, хранители оберегали знания, а странники исследовали пустоши Нулевой Высоты. Агентов Красмор, находящихся при исполнении, узнавали по клювастым маскам, чей цвет указывал на должность.

Опорные пункты, называемые мурмурациями, имелись во всех полисах. Градеминский занимал массивное здание, выходящее окнами на столичный пляж. Внутри царили чистота и порядок, работала самая современная техника. Развешанные по стенам мониторы передавали картинку с уличных камер, стены блистали мраморной облицовкой.

Марианна Монтгомери, дочь каэльта Андреаса II и по совместительству хранительница в столичном мурмурации, начала свой рабочий день с корреспонденции. Хоть раз в неделю стопка начиналась с заявления на проверку концертной деятельности Кегана Аматриса — музыканта, использующего на выступлениях пирокинез. Даже не вчитываясь в текст, девушка выбросила документ в мусорную корзину под столом.

На вид дочь карпейского монарха была совсем молода. Иссиня-голубые глаза смотрели внимательно и цепко, на русых волосах лежала диадема, украшенная ярко-красными камнями. На лице юница носила серебристую клювастую полумаску.

— Госпожа Монтгомери, — постучав, в кабинет заглянула её белокурая ассистентка, Юрия Кериге, — можно?

— Заходи, — ровным тоном ответила Марианна и поудобнее устроилась в кресле. Заприметив в руках подчинённой увесистую папку, хранительница спросила: — Что там у тебя?

— Отчёт об инциденте в Старограде. Я знаю, что это не ваш профиль, но господин Волфалер считает, что вам следует с ним ознакомиться.

Монтгомери, поправив клюв, приняла в руки папку и открыла её. На первой же странице были отпечатаны фотографии с места преступления — подвала, на полу которого распластался парень с темнотой в глазницах. Сбоку булавкой была прикреплена фотография его же, живого и с улыбкой на губах.

— Адам Радмер, двадцать шесть лет, работник котельной при жилом комплексе «Диверри» в Старограде, — сопровождала чтение отчёта докладом Кериге, — пирокинетик.

— Лицензированный? — бегло скользя взглядом по бумагам, осведомилась Марианна и перелистнула. — Вижу, да. Но я не понимаю, почему Волфалер решил уведомить об убийстве меня. Я не криминалистка.

— Посмотрите заключение коронера: у усопшего забрали глаза, а вокруг глазниц зафиксированы характерные круглые метки с равными краями в полсантиметра диаметром, — наклонившись, Юрия ткнула пальцем в свидетельство экспертизы. — У нас есть все основания полагать, что подозреваемый является некрокинетиком — или кем-то, кто хочет за оного сойти.

— Полагаешь, убийца решил присвоить себе способности жертвы?

— Допускаю. В конце концов, такая возможность значится только за некрокинетиками: носимые ими на руках метки некрочтения способны не только открывать воспоминания усопших, но и перенимать их психокинетические умения, если таковые имеются.

— Пока не начнётся отторжение аллотрансплантата, — вспомнила Марианна и захлопнула папку. — Ты уже беседовала с прогнозистками?

— Да. Предварительная диагностика показала, что с этим делом будет связан грядущий пожар, предполагаемо — на территории полуострова.

— В таком случае, надобно усилить наблюдение над Староградом и проверить реестр зарегистрированных в полисе некрокинетиков, а потом — тех, кто считает, что не зарегистрирован. За пирокинетиками, впрочем, тоже стоит смотреть в оба глаза — нельзя исключать версию имитации работы некрокинетика.

— Я направлю запрос господину Волфалеру. Тело уже можно передать Чёрным Зорям, госпожа Монтгомери? Верховная жрица уже выделила пару вестниц для кремации.

— Да, конечно, — Марианна махнула рукой, — и не забудь передать госпоже Вайс, чтобы они тщательнее упаковали останки — не хотелось бы, чтобы пепел разлетелся раньше, чем его доставят на Липовое кладбище.

Кериге, наклонив голову, сказала:

— Будет сделано, — и ретировалась, оставив каэльтину.

Впрочем, её одиночество продлилось недолго — она резво подорвалась в сторону, когда перед оставшейся приоткрытой дверью промелькнул загорелый парень двадцати трёх лет. Чёрную клювастую маску, предписанную всем странникам, он, вопреки регламенту, всегда носил прикреплённой к плечу, а вместо форменной крылатки — видавшее виды пальто.

— Ландони! — крикнула Марианна, нагоняя того. — Можно тебя на пару слов?

— Не вопрос, — парень обратил на хранительницу взор горящих красным оптических имплантов, — что надо?

— Со мной связалась госпожа Лайне и сообщила, что в свой крайний визит в Заповедник ты вёл себя крайне вызывающе. Если ты ничего не сделаешь со своим поведением, то придётся сделать мне.

— Брось, Маришка, это было смешно — Кемром даже не заметил! — зачесав пятернёй свои каштановые волосы назад, хохотнул странник. — Ну подумаешь, подсунул ему глистогонку!

Поджав нижнюю губу, девушка ответила:

— Если ты обращаешься ко мне как к хранительнице, то для тебя я госпожа Монтгомери.

— А если как к любовнице? — красморовец игриво приподнял бровь.

— Бывшей, — Монтгомери метнула в него строгий взгляд, — любовнице, господин Ландони. Я в последний раз прошу вас соблюдать субординацию.

— Я в последний раз прошу вас соблюдать субординацию, — нарочито высоким голосом передразнил её парень. — Так бы точно называлось порно с твоим участием.

Хранительница прикрикнула на него:

— Эммерих Ландони!

— О! Ты прямо как моя мама, — с широкой улыбкой отозвался тот, — а если возьмёшь в руку ещё бокал гинёха, будешь как папа. Кстати, — подмигнул, — можно просто Рик. Или ты забыла?..

— Да как же ты меня уже [достал]… — проворчала Марианна. — Ладно… Давай попробуем вернуться к делу… Какого лира, Рик?! Сколько раз мы тебе говорили? И я, и Кериге, и даже, лир, Волфалер — всё без толку. Заповедник — стратегически важная точка, а ты издеваешься над их градоначальником…

— Издеваюсь? Да что ты! Это так, дружеское подтрунивание. И, к тому же, он не заметил. Если бы не Нази, то и ты бы ничего не узнала.

Открылась дверь одного из кабинетов, где принимал дежурный охотник — в коридоре показалась расстроенная Нина. Принявший её красморовец в белой маске выпроводил девушку в коридор и пообещал, что непременно разберётся с этим делом, однако, едва Нойр отвернулась, как заявление было отброшено подальше.

Завидев Эммериха, Нина тут же поспешила к нему.

— Нани! — воскликнул он. — Какие люди. Вот уж не думал, что мы хоть раз пересечёмся в этих стенах.

— Вы это делаете настолько часто, что иногда мне кажется, что она приходит сюда чаще тебя, — квёло заметила Монтгомери, подперев голову рукой. — Здравствуй, Нина.

— Привет, Маришка, — Нина быстро обняла её и снова повернулась к Эммериху, после чего достала из своей сумки блок с сигаретами. — Нужны? А то заказчик оплатил да так и не появился.

— Эй, погляди-ка! — Эммерих, шустро вскрыв пластиковую упаковку, достал пачку. В руке оказался красный «Морамнаве» с пугающим изображением. Внизу него большими буквами кричала надпись: «КУРЕНИЕ ПОВЫШАЕТ РИСК ЗАБОЛЕВАНИЯ ЭКЗИТИОЗОМ». — Ля, вот это кек. У тебя там под крылом реально думают, что это так работает?

Нина кривовато усмехнулась.

— Может, в папиросу добавляют сушёных червей?

— Ага, или сразу опарышей, — Эммерих скривился и повернулся к Монтгомери, — Маришка, ты погляди какой ценный кадр! Тебе в отдел не нужен?

— Мой отдел, — опешив после объятия, повторила Монтгомери, — занимается надзором за информацией, Ландони. Мы не занимаемся табачной продукцией.

— Да, Рик, — осторожно подтвердила Нина, — это делает Красморовская Организация Здравоохранения.

— А есть разница? — изумился Эммерих. — Я думал, КОЗа только по профилактике манифеста угорает.

Марианна, выглядящая порядком утомлённой, нервно поправила маску.

— Я тебя предупредила, Ландони, — на прощание строго сказала хранительница и скрылась из вида, оставив Нину и Эммериха.

Последний, выдохнув, завёл руки за голову и обратил свет своих имплантов на подругу.

— Что за дела, Нани?

— Будто ты ещё не в курсе, — ответила она с лёгким упрёком и сняла фуражку.

Ландони неопределённо качнул головой.

— То есть, ты реально протащилась через весь город, в дороге чуть не отсохла от рук какого-то [поехавшего], чтобы потом на месте не обнаружить заказчика? — резюмировал странник. — Ништяк, слушай. А я всегда думал, что работать в доставке скучно. Не устроишь меня к вам?..

— Рик! — Нина всплеснула руками. — На меня вообще-то напали. Ранили. Где хоть немного эмпатии?

— Ну, знаешь ли, для меня день без нападений это вообще нонсенс и так не бывает. То есть, не совсем, но… Ты поняла. — Вдруг его лицо помрачнело. — Лады, я просто придуриваюсь. Боб — ну, утилизатор наш — уже сказал мне, что на тебя напали.

— Боб? А… Наверное, это тот, что меня спас.

— Ну да. Кренхилл. Он меня, в общем, сюда и позвал, когда вспомнил, что видел нас вместе. Это на выходе меня Маришка перехватила… — рассказал Ландони. — Короче, я зашёл к деду — он тут златоклюв как раз, и мы подключились к уличной камере, которая записала нападение… Дед, правда, с технологиями так себе, пришлось самому всё делать, но да не суть. Всё равно голяк: пробили по базе [портрет] напавшего на тебя, а там походу гард бывший — некий Делвин Дирхейл. Числится в розыске со своей бабой, изгнанной вестницей… Мутота, в общем, как и со всеми делами Чёрных Зорь. Так что висяк.

— Кто бы сомневался, — с усталым вздохом произнесла Нина. — А за что хоть парочку разыскивают?

— Ответ в твоём вопросе: они парочка. Думаю, кто-то спалил, как они предаются плотским утехам в какой-нибудь келье, а с этим у Зорь строго: вестницам вообще не положено трахаться, а тем более с гардами. Таких случаев там вагоны, в гарды-то идут в основном мужики.

— Они правда не видят взаимосвязи между причиной и следствием?

Эммерих комично пожал плечами.

— Лир его знает. Но это не первая парочка, которая так сбежала строить шалаш на НуВе. Там, как ты понимаешь, искать Дирхейла никто не станет: без обид, Нани, но ты не настолько важная фигура, чтобы из-за тебя посылать утилизатора.

— Я и не претендую. Но твоим совсем не стрёмно, что в полис вернулся беглец и, по сути, безнаказанно нападает на мирных гражданских?

— Это уже другой вопрос. Так-то, конечно, охотникам передали ориентировки, но выйдет ли что из этого… Между нами, но отдел больше занят сектантами: они сейчас вообще [потеряли связь с реальностью] и действуют почти открыто, поэтому весь фокус на психокинетиков.

— А это которые? Бездна что ли?

— Не, эти сейчас не отсвечивают особо. По психокинезу угорает Стих Сумерек.

— Да? Ну ладно. Что-то сомневаюсь, что эти живут так, что их легко отследить, — недовольно пробормотала Нина. — Наверняка же прицепятся к тем, кто использует способности по лицензии.

— Несовершенство системы, это да. Так-то среди людей Каймхе аристократы всякие, но работяг проверить проще, так что нам ещё повезло, что мы, ну, обычные.

— Да уж точно, — устало согласившись, девушка глянула на покрытый царапинами экран старого протофона. — Ладно, ты когда домой?

— Вечером, — ответил тот, — хочу ещё к Штейнрику забежать, он заведует БД по камерам. Если повезёт, смогу отследить, куда делся Дирхейл.

— А Кледвин что? Полномочиями не обладает?

— Не, ему просто насрать. Я с трудом уломал его одну улицу показать, а потом он сказал мне, чтобы я [доставал] Штейнрика.

— Цирк какой-то… — Нина фыркнула. — Ладно, тогда я домой — на ужин чего хочешь?

— Да по себе смотри, — обнимая её на прощание, отмахнулся Ландони. — Только слышь, иди под камерами — я хоть провожу тебя, и если что — отправлю патруль… Обманувшая Смерть, у-у, — зловещим голосом добавил он.

— Да пошёл ты, — с усмешкой ответила Нина и махнула рукой. — Ладно, тогда я пошла.

Когда она ушла из мурмурация, действительно выстроила свой маршрут по камерам. Сделать это, впрочем, оказалась несложно: слепых зон в городе было немного, и местные знали о многих из них. Впрочем, теперь Нине всю дорогу казалось, что в спину ей направлен чей-то недобрый взгляд.

Глава вторая. Kajeltin ker Soprejn

Психокинез — это способность человеческого сознания влиять на материальный мир. В связи с этим в тёмные века психокинез ассоциировался с магией и колдовством. Позже, в результате исследований было доказано, что он имеет естественнонаучную природу. Современные учёные делят его на несколько основных специализаций — и, как правило, у обладателя психокинеза проявлена лишь одна специализация. Случаи использования двух и более редки.

Пирокинетики управляют силой огня, гидрокинетики — воды, а электрокинетики имеют контроль над электричеством. Некрокинез предполагает контроль над неживой материей, в то время как витакинез позволяет воздействовать на живые организмы. Однако наиболее сложной и редкой разновидностью психокинеза является протокинез, дающий возможность управлять элегией и в более широком смысле воздействовать на саму структуру материального мира. К концу X века данная специализация считается полностью утраченной.

Начиная с тёмных веков, психокинетики были окружены суевериями и страхами, а способности, которыми они обладали, делали их источником угрозы в глазах простого народа. Однако с конца IX века в обществе наметилась тенденция к возрастанию терпимости по отношению к психокинетикам, а указ каэльта Андреаса II «Права и свободы граждан Карпейского Каэльтства» от 2 июля 983 года дозволил им проходить специализированные курсы и впоследствии получать лицензии на применение способностей в бытовых потребностях и для профессиональных нужд. Контроль за деятельностью психокинетиков осуществляется Красмор,

— Р. Сайтер, «Современная карпейская история».

Эпизод третий

Карпейское Каэльтство: Градемин

Новоград, Вестаниловская 28-1

9-10/999

Двухкомнатную квартиру на улице Вестаниловская Нина и Эммерих вот уже два с половиной года снимали вдвоём. Правда, из-за того, что Ландони немало времени проводил в командировках, большую часть этого срока девушка жила одна. Однако, несмотря на годы жизни, как мебели, так и каких-то личных вещей у ребят было немного — последнее они бы запросто уместили в одну дорожную сумку.

Утро Нины началось с дичайшего похмелья после полудня. Она лежала в домашних майке и шортах, на своём неразобранном диване. Выбравшись из-под пледа, девушка осоловело огляделась — на полке у изголовья стояла бутылка из-под солода, а на полу — пара пустых литровок от дзеро.

— Ну ты и соня! Тебя даже вчерашний шторм не разбудил. Говорят, мы уже приплыли в Секаринд, — в комнату заглянул раздражающе бодрый Эммерих в кухонном фартуке, на котором было изображено женское тело в купальнике, — а я как раз почти завтрак сделал. Давай, — он махнул лопаткой и скрылся в коридоре.

На лице девушки отразились невообразимые муки, но она наконец поднялась и отправилась вслед за другом на кухню. Была та весьма компактной — разместиться на ней могло как раз не больше двух человек. Кафель, несмотря на регулярную уборку, пожелтел из-за никотиновой смолы, как и бежевые дверцы гарнитура.

Выпив аспирин, Нина сделала на двоих кофе и села за стол. Головная боль пока даже не думала утихать, и девушка закрыла лицо руками.

— Если у тебя и есть какая суперспособность, то она явно связана с тем, что ты сейчас бодрый как лир знает кто, — хрипло уронила она.

— Да я просто заранее принимаю сорбенты, батёк научил, — лопаткой подцепив яичницу, Ландони оглянулся на подругу. — Эй, Нани, что это у тебя с руками?

— Что? — Она с трудом сфокусировалась на своих руках и вздрогнула. — Какого лира?!

Поставив на стол тарелки с яичницей, Эммерих взял её за руку и просканировал оптическими имплантантами. Не как следствие некроза, но чего-то иного кончики девичьих пальцев почернели — каждый ноготь и крайняя фаланга выглядели так, словно их извозили в угле.

— Никогда такого не видел, — Эммерих напрягся. — Хочешь, свожу тебя к нашему дерматологу? Отвечаю, он с золотыми руками — в том числе и буквально. Ну, у него протезы такие.

— Да это, наверное, грязь, — неуверенно предположила Нина и, забрав руку, вышла из-за стола. — Как когда мы тырили кактусы из клумбы перед альвионским посольством…

— Нани…

— Я сейчас вернусь.

Не дождавшись ответа Ландони, девушка скрылась в ванной и, открыв кран, намылила руки так, что те побелели от количества пены. Тщательно потерев их, она смыла её и поднесла руки к глазам. Ничего не изменилось. С пальцев ещё капала вода, а на куске мыла не осталось ни капли черноты.

— Какого [лира]? — спросила себя Нойр, но вздрогнула и повернулась к двери, когда послышался стук Эммериха:

— Эй, если ты там серишь, то это [жесть] как долго и вообще неуважение к другим обитателям квартиры.

— Сейчас.

Вытерев руки насухо, Нина открыла дверь. Эммерих стоял точно за порогом; тогда же девушке привиделось, что его облик переменился. Лицо сделалось точёным и бледным, волосы приобрели чёрный оттенок, а глаза посерели. Казалось, что в их глубине танцует и колеблется прах. Девушка, испуганно ойкнув, отпрянула.

— Ты чего? — спросил парень удивлённо, вновь став прежним. — Ещё голова трещит?

— Ага, есть немного. Хотя не уверена, что выпили мы столько, чтобы у меня были сейчас глюки…

— Глюки? А что, увидела что-то?

— Ну типа. Мне показалось, что ты… будто другой что ли…

— Хм, очень любопытно, — произнёс Эммерих и, наклонившись, взял девушку за лицо. — Да, конечно, глаза уже жёлтые, но пока зрачок не напоминает песочные часы, волноваться не о чем…

— Ой, да отстань, — вырвавшись, сердито буркнула Нина. — Как навстречаешься со своими ряженными вейнами, так начинаешь сыпать отсылками.

— А почему бы и нет?

На кухню они вернулись уже вместе и приступили к завтраку. Заметив, что на пальцах Нину всё ещё есть чернота, Эммерих вновь заговорил:

— Я не думаю, что это манифест, если ты из-за этого переживаешь. В Градемине показатели почти нулевые, да на конечности он цепляется далеко не в первую очередь, — сказав это, он для наглядности указал на свои оптические импланты. — Я просканировал, ничего вне нормы не обнаружил. Так что ни воспаления, ни даже какого-либо запаха… Выдыхай.

— Я просто не понимаю, — глухо призналась Нина, потупив взгляд, — вроде ни с чем таким не контактировала, а такая срань.

— Бывает. Может, в краску где влезла. Эй, — Ландони наклонился к ней, — расслабься. Если хочешь, можем сначала потусить, а леку оставить на завтра. Только ты мне скажи, если оно как-то болеть начнёт.

— Лады, — тоскливо согласилась девушка. — Не, конечно, ты прав, что нужно к леке, но я не готова прыгать из одной, кхм, проблемы в другую.

— Понимаю. Поэтому у меня к тебе есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться.

— Напиться и забыться? Как вчера? — полушутя предположила Нойр, но улыбка её исчезла под нарочито серьёзным взглядом Эммериха. — А что тогда?

— Концерт в Старограде, — с важным видом ответил тот. — Слышала же о подопечном батька? Ну, этом, Амаратисе… Амасрисе… [Междом], Аматрисе. Вечно его фамилию не могу запомнить.

— Аматрис? — озадаченно переспросила Нина. — Вроде звучит знакомо… Покажешь?

— А, да без вопросов. — Эммерих разблокировал протофон и, открыв одну из фотографий, повернул экран к подруге. — Вот, гляди.

Некоторое время Нина молчала, но затем:

— Рик.

— Чего?

— Это вообще-то «Девочка из колодца».

— Чего? — Эммерих недоверчиво посмотрела на экран. — А, слушай, и правда. Это я на «Визконе» был… Значит, фотки нет. Но ты не парься — на Амадиса очень похоже.

— Круто… А, так погоди, ты про того патлатого брюнета что ли? Это мы его видели тогда в студии? — Подумав, Ландони кивнул. — Не знала, что он певец — он же тогда, по-моему, весь вечер за книгой какой-то просидел… А что хоть исполняет?

— Ну, у него эта, популярная песня… — Несколько задумчивых щелчков пальцами. — А, не, не вспомню. Но вейнилкам нравится — я на прошлом концерте склеил одну, горячая, просто оторви да выбрось…

— И поэтому ты решил, что мне тоже зайдёт?

— Ну, я определил целевую аудиторию — как и учил батёк, в общем-то, — невозмутимо отозвался Эммерих и, потянувшись к девушке, продолжил: — Брось, Нани, нам обоим нужно развеяться — билеты я нам организовал, так что просто оттянемся в клубе под не самую плохую музыку. Бар за мой счёт.

— С этого и надо было начинать, — приободрилась Нина. — Ладно, лир с тобой — погнали.

— Ага-ага, — воодушевлённо закивал Ландони, — такой настрой мне уже нравится. Ты воистину [обманувшая] смерть, Инанна Нойр, так чего бы нам не отметить это?

В самом деле — чего это она?

Эпизод четвёртый

Карпейское Каэльтство: Градемин

Староград, ночной клуб «Клюква»

9-11/999

Непентес, чёрно-беловодное, солод — напитки из бара лились рекой. Можно было не курить: дыма было столько, что вытяжки едва справлялись. И каждый, кто пришёл сегодня покорять «Клюкву», растворял этот мир, пока тот не растворял его.

Всё пылало и горело неоновыми огнями. Нина с непривычки заслонила рукой глаза, когда из полутёмного вестибюля прошла в главный зал. Шедший рядом Эммерих держался куда уверенней.

— Я здесь частенько бываю, — сообщил он, поправляя предусмотрительно надетые солнцезащитные очки, — ну, знаешь, пока батёк продвигает всяких певчих птиц, я получаю билеты на халяву. Тебя-то я только сейчас смог уговорить.

— Ага. Уговорил, не то слово.

Пообвыкнув, Нойр огляделась. Стены в клубе были голыми и виднелся красный кирпич, из которого они были выложены. Пол — грубый фанерный настил. Мебель, напротив, выглядела вычурно элегантной, точно сошедшей из каталога винтажных изделий. Главная сцена располагалась точно напротив бара. Высота её достигала пары метров, и — о деми — как же ярко палили на неё софиты.

— А он не ослепнет? — Нина скривилась как от зубной боли.

— Кто? — Эммерих проследил за направлением взгляда спутницы. — А, этот, Амартис-то? Да не, что ему станется-то. Хотя я как-то попробовал так под лампами постоять — честно, летом в Трамонте не так жарко. Я думал, что ещё пять минут, и я стану не душкой Риком, а Риком-гриль.

— Ты тот ещё душка, — смешок.

— А ты сомневалась? Лады, короче, смотри: в толпу мы не пойдём, [не надо]. Нас там просто фанатки Кегарда задавят. Поэтому постоим сзади, побалдеем, я сейчас ещё выпить что принесу.

— Замётано, — Нина немного помолчала. — Его правда зовут Кегард?

— Да вроде нет, но, как по мне, ему так больше подходит… О, похоже, сейчас начнётся.

Едва уголки рта Нины дрогнули в улыбке, как свет померк, а звучавший фоном эмбиент стих. В толпе послышались перешёптывания, а на сцене заработали дым машины.

Через несколько мгновений на ней показался худощавый мужчина тридцати лет, с длинными чёрными волосами. Только увидев его, Нине почудилось, что в руках его посох — на деле то была стойка с микрофоном.

Девушка прищурилась. Теперь-то она узнала того самого Аматриса, эталонного карпейца с бледной кожей и точёным лицом с карими глазами миндалевидной формы. Одетый в рубашку с накинутой поверх чёрной кожаной курткой и брюки, музыкант взялся за висящую на ремне гитару. Софиты осветили его фигуру фиолетовыми лучами, а за спиной ярко загорелась неоновая подсветка в виде ягод клюквы. Музыкант слегка улыбнулся, оглядывая зал, и склонился к микрофону.

— «Клюква» всегда была для меня особенным местом, а вы — особенными людьми. Поэтому именно вам я подарю возможность первым в мире услышать мою новую песню.

Длинные пальцы плавно коснулись струн. Аматрис запел, выводя аккорд за аккордом. Песня — о том, как быть собой в угасающем мире, и как важно обрести собственный огонь. Толпа, разгорячённая алкогольным аперитивом, замерла, вслушиваясь в слова.

Улучив момент, Эммерих ретировался к компании девушек за столиком неподалёку — и уже через пару минут распивал с ними коктейли. Сама Нина продолжала держаться позади слушателей — она неуютно переминалась с ноги на ногу, а во взгляде её будто скользило недопонимание.

Зазвучал мост. Из толпы протянулись руки с запаленными спичками и зажигалками. Заработали огнемётные установки, установленные под сценой. Струи огня взметнулись вверх, прорываясь сквозь решётки. Искры затрещали, клубясь в воздухе. Жар окатил лицо Аматриса — и лица стоящих в первых рядах девушек. Нина инстинктивно попятилась, чувствуя, как ускорилось сердцебиение и перехватило дыхание.

Испускаемый вентиляторами ветер забился, пытаясь загасить пламя, но оно поднималось вновь и вновь. Волосы музыканта взметнулись волной. Одна из девушек сорвала с себя лифчик и, подпрыгнув, затрясла грудью. Кеган самодовольно усмехнулся. Он бережно опустил гитару на пол и продолжил петь без неё.

Внезапно музыкант развёл руки в стороны — и языки огня устремились к ним, закручиваясь спиралями вокруг его ладоней, скрытых перчатками. Пламя окружило его кольцом. Взметнувшись над головой короной, оно распростёрлось крыльями. Аматрис сорвал перчатки, обнажая ладони со шрамами от ожогов, и протянул их перед собой, почти дотрагиваясь до огня. Толпа раскачивалась, выкрикивая его имя.

Ползущий со сцены дым стал гуще и плотнее. Призванный Аматрисом огонь растёкся по залу, и вдруг сработала система пожаротушения. Однако танцпол оросила не вода, но кровь. Вместо людей, танцевавших ещё мгновение назад, танцпол заполнили трупы ужасающего вида — изуродованные, точно кистью безумца, с колотыми и резаными ранами.

Озираясь, Нина закричала.

Огня меж тем становилось больше. По залу, перешагивая через тела, ходил молодой мужчина в чёрном пальто и поливал из канистры горючего всё вокруг. Глаза незнакомца закрывали очки с затенёнными линзами, а мокрые русые волосы буквально облепили голову. Стоило мужчине едва повернуться, как Нина узнала Кая Кипера — известного карпейского музыканта, каким он был в середине 70-х.

В порыве отчаяния Нойр дёрнулась к сцене, но там, где она прежде была, клубилась ядовитая тьма. Вдруг из неё выскользнул Аматрис, вот только и он выглядел иначе: кожаную куртку сменил китель без опознавательных знаков, а гитару — пара мечей. Тотчас позади мужчины поднялась стена пламени, а со стороны на него бросилась пара гвардейцев.

Нина пошатнулась. Крик её перешёл во всхлипы, и она едва не упала.

— Эй! — Когда силы почти оставили её, она услышала оклик. За барной стойкой стоял парень в белой толстовке и с лицом, скрытым в тени капюшона. — Здесь выход, сюда!

Утратив иную надежду, Нина поспешила к незнакомцу. Схватив девушку за руку, тот вывел её через служебное помещение к чёрному входу.

— Закрыто, — дёрнув за ручку, пожаловалась девушка и истерично всхлипнула. — Я здесь умру.

— Не умрёшь, — возразил парень и схватился за ручку с другой стороны, — просто повторяй за мной, мой репейник.

Глянув на незнакомца, Нина быстро кивнула, и вместе они навалились на дверь. Тогда же произошло нечто необъяснимое: исчезли и дым с огнём, и растёкшаяся по полу кровь. Очутилась девушка вовсе не на улице, а лежащей на полу служебного помещения. Там, где минутой ранее находилась дверь, стена зияла дырой.

— Нина, какого лира?! Надышалась парами, а мне за тобой ещё и бегать!.. — послышался возмущённый голос Ландони. Подойдя к подруге, Эммерих поднял её на ноги и тряхнул за плечи. — Что это на тебя нашло?!

— Там был огонь и… вейт, — забормотала Нина, оглядываясь, но того парня она так и не нашла. — Я… я искала выход.

— Огонь? Парень? Ты вообще о… Эй, погоди-ка… Это что… тайник?

Эммерих, отодвинув Нойр, и посветил протофонным фонариком в пролом. Наклонившись, красморовец по пояс увяз в тени, из которой после извлёк ржавый автоматический дробовик US-UT, следом — мешочек с патронами. За ними и револьвер Opus-UT, пару серпов с позолоченными рукоятями, финикийский хопеш с чернозорьской гравировкой, серебристую перчатку…

Последняя привлекла внимание Нины. Пока Ландони разбирал тайник, она нерешительно подобрала перчатку и осмотрела её. Несмотря на то, что собой та представляла причудливый сплав пластин и металлических колец, частью доспеха находка не выглядела. Более того, от её манжеты тянулись гибкие полупрозрачные трубки, заканчивающиеся иглами.

— И ещё силовой посох, — выдохнул Эммерих и, прислонив оружие к стене, вытер со лба пот. — Обосраться можно. Ну, у меня две версии: либо кто-то ограбил музей, либо нелегально коллекционирует оружие… Впрочем, под «кем-то» я погорячился: клуб принадлежит Киперу.

— Постой, — приходя в себя, Нина подняла на друга взгляд, — тому… тому самому, да?

— Ну да, а что? Не, если хочешь ещё больше [удивиться], то добавь к этому то, что Кипер — отец Амариса.

— Ага, — выдавила из себя девушка, возвращая перчатку к оружию. — Так… а с каких пор владеть оружием нелегально?

— С тех самых, как его стали активно применять против человеков… То есть, с самого начала, — Ландони дёрнул плечом. — А вообще тут дело, в общем-то, скорее в количестве — ты только глянь, сколько здесь всякого говна, причём что-то ещё наверняка работает.

— Ваш же род… Нина, Рик! — вдруг со стороны послышался строгий оклик. — Какого лира вы здесь делаете?!

С другого конца коридора на них надвигался менеджер Аматриса и отец Эммериха — Патрик Телфрин. Это был загорелый мужчина чуть выше среднего роста, с тёмными волосами до плеч и заметной щетиной. Одетый в лёгкую светлую рубашку и чёрный пиджак с жемчужными запонками, он носил на запястье протофон последней модели: со скоростным доступом к интернету и улучшенной камерой.

— Здорово, отец, — Ландони попытался улыбнуться, инстинктивно закрывая Нину собой. — А мы тут это, сокровища ищем.

— Здравствуйте, дядя Патрик, — совсем тихо подала голос девушка.

Тот посмотрел на них крайне неодобрительно, а затем махнул рукой и повёл за собой — прямиком к Каю Киперу. Находился кабинет директора на уровне третьего этажа и буквально возвышался над главным залом с собственным балконом да панорамными окнами, выходящими на танцпол.

— Ты очень подвёл меня, Эммерих, — мрачно заговорил Телфрин, когда они миновали второй этаж. — Испортить имущество на концерте Кегана да ещё в клубе его отца?..

— Невелика потеря, — в тон ответил Ландони, перехватывая поудобнее прихваченную с собой находку, — не Кегги же напортачил, да, пап?

— Это артист, с которым моё агентство заключило контракт.

— Дядя Патрик, — поспешно вклинилась Нина, обгоняя Эммериха, — это я сделала. Перепила немного и… в общем, споткнулась и врезалась в сцену.

Телфрин хмуро глянул на неё, однако смолчал и пошёл дальше.

— Ну и зачем? — вполголоса вопросил Ландони.

— Не хочу, чтобы ваши отношения стали ещё хуже. Тем более, из-за меня, — также тихо ответила емуНина и кивнула. — Пойдём.

Впервые Ландони и Нойр оказались в кабинете Кипера. Несмотря на строгую обстановку, сочетающую тёмный дубовый гарнитур и чёрные стены с полом, помещение выглядело порталом в прошлое — на полках стояли ныне раритетные пластинки, золотые да платиновые статуэтки, фоторамки с вырезками из газет.

На мониторе компьютера, стоящего на рабочем столе, застыл кадр с камеры видеонаблюдения, где было видно Нину и Эммериха у стены. Взглянув на них воочию, директор дёрнул верхней губой — девушка украдкой взглянула на него, понимая, что до этого каким-то образом увидела его лет на двадцать моложе.

Пока Нина рассматривала всё вокруг, Эммерих выложил на стол директора найденное оружие. Кипер безразлично посмотрел на разостланную ветошь и, поправив очки, закурил. Дым его самокрутки — с приторно сладким химическим ароматизатором, скрадывающим тлетворный дух — вмиг распространился по кабинету, и Нина с непривычки закашлялась: ничего общего с табаком, доставкой которого она занималась, источаемый папиросой запах не имел.

— Не припомню, чтобы на первом этаже у меня был тайник, — наконец заговорил директор. — В архиве градеминского мурмурация должен был сохраниться план проекта, согласно которому строили это здание. Полых стен здесь не предполагалось.

— Однако она есть, — возразил красморовец, — и, похоже, что не одна.

— Хочешь натравить на «Клюкву» своих сородичей, Ландони? Первые обыски здесь проходили, когда твой папаша был ещё прыщавым девственником, — снисходительно бросил Кипер, и Нина с Эммерихом невольно оглянулись на Патрика — на том не было лица. — Семидесятые… Тебе и не снилось, как часто здесь шарились клювы, особенно без ордера.

— Что? Да нет, — изумлённо протянул Ландони и, приобняв подругу за плечи, заявил: — Мы просто не хотим платить за ремонт. Поэтому, думаю, мы оба можем сделать вид, что никто ничего не видел, а стена… Ну, клуб старый, всякое случается.

Теперь уже Кипер изумлённо посмотрел на странника, едва не выронив самокрутку изо рта.

— Вы… просто не хотите платить за ремонт?

— Ну да. Послушайте, господин Кипер, я сейчас не на службе — к тому же, я вообще странник, так что не в моей юрисдикции заниматься всякими тайниками и «Клюквами». Вы и без меня прекрасно знаете, что в худшем случае за нелегальное хранение оружия вам выпишут штраф, а само оружие конфискуют, а при благоприятном раскладе — заставят поставить его на учёт… Ну и штраф, куда без него, — принялся рассуждать Эммерих. — Так что, думаю, ремонт обойдётся вам дешевле. Да и нервы сэкономите — и себе, и нам.

Выслушав его, Кипер задумчиво посмотрел на застывшего на пороге Патрика. Директор, затушив самокрутку о край пепельницы, прошёл к панорамным окнам и завёл руки за спину. После, выдержав паузу, он сказал:

— Убирайтесь. Чтоб не видел в своём клубе, вас обоих.

— Принято, господин Кипер, — шутливо салютовав, Эммерих чуть наклонился и попятился к выходу, утаскивая с собой Нину. — Добрейшего вам вечера и ночи.

Когда они проходили мимо Патрика, лицо Ландони стало виноватым — Телфрин проводил сына с девушкой укоризненным взглядом. Стоило им оказаться вне директорского кабинета, Нина с облегчением выдохнула.

— Лир, чем это у него воняло? — спросила она, помахав рукой у носа. — Я думала, что в клубе канализация накрылась, а это, оказывается, он что-то курит.

— Это тебе ещё рано знать, Нани.

— Эй! Мне вообще-то девятнадцать.

— И что? Не, если так интересно, то сходи сама да спроси.

— Вот ещё, — Нина скрестила руки на груди. — Мне одной встречи хватило.

— Аналогично. Ля, ну хоть отмазались, — и после перевёл взгляд на Нину, — может, теперь объяснишь, что на тебя нашло?

— Ты всё равно не поверишь.

— Брось. Я и не поверю? Ты же знаешь, что я всегда открыт к новым штукам и уж кому-кому, а тебе всегда верю. Разве не тебя я послушал, когда ты сказала, что «Возвращение в Протополис» говно, и билет не стоит ни осколка? Разве не по твоему совету я не стал подкатывать к Агнии, когда выяснилось, что она собралась к Чёрным Зорям?

— Так это же, кхм, вроде другое.

— Нет, не другое. Это примеры, когда я тебя послушал и принял сказанное на веру. Может, оно и мелкое при каком-нибудь масштабировании, но из чего-то же формируются отношения с людьми? — Эммерих легко улыбнулся.

— Да, ты прав… И слушай, прости, что так подставила тебя перед отцом.

— Забей, — отмахнулся Ландони, — ему полезно заняться чем-то, кроме закладывания за воротник. Но давай к делу. Что там у тебя?

Нина, растерянно оглянувшись за закрытую дверь, подошла к ограждению и посмотрела вниз. Концерт к тому моменту закончился. Толпа пусть и рассосалась, но на танцполе количество людей особо не уменьшилось.

— Это было похоже на что-то типа видения, — с трудом начала Нина, — типа знаешь, будто меня выбросило из нашей реальности и забросило в какую-то другую. Но при этом… Не знаю. Я помнила, где должна находиться, и помнила, что было до этого — и происходящее казалось мне настолько ненормальным, что у меня даже не возникло мысли, что я спятила.

— Типа как… галлюцинации с полным погружением?

— Если так, то это погружением было настолько полным, что ничем не отличалась от того, как сейчас ты видишь меня, — сказала Нойр и для наглядности схватила друга за руку. — Я не только видела и слышала, но и чувствовала… ощущала. Это было реальным, Рик.

— Ла-адно, — тот медленно кивнул, — и что ты тогда увидела, что тебя так… напугало?

Отстранившись, Нина вновь посмотрела на танцпол, а затем на дверь кабинета.

— Я видела Кипера, только помоложе, — девушка понизила голос в надежде, что услышит её только Ландони, — он ходил по клубу, с канистрой бензина и… Всё вокруг горело, а на танцполе… были тела. Мёртвые, искорёженные, с рваными ранами и… [Жесть], — она осеклась и перевела дыхание. — А на сцене, там был Аматрис, и… Он с кем-то сражался. С солдатами, что ли. И он, да, он тоже призывал огонь. Мне показалось, что я в хелтовой печи. Когда я выбежала из зала… мне какой-то парень показал выход. Он, видимо, тоже плод этой срани… А стена, где оказался тайник… Там вот я увидела выход на улицу.

— Похоже, тебя слишком перевозбудили спецэффекты Атриса, — качнул головой Эммерих.

— Ага, — с сарказмом согласилась девушка, — перевозбудили настолько, что меня всё ещё трясёт.

— Я просто хотел разрядить обстановку, но, эй, я не говорил, что не верю тебе.

— Ну да, спасибо… Кстати, а почему ты меня не предупредил, что тут будет такое? Ты же наверняка знал.

— Я забыл, — честно признался странник, — типа, лир, прости, но я правда забыл. Ты же сама, наверное, заметила, что я на сцену даже не смотрел — кому вообще всрался этот Амаркакис? Откуда мне знать, чем он занимается, когда открывает рот?

— Играет на гитаре, — ответил ему третий голос, и из-под лестницы вышел сам Кеган Аматрис. — Здравствуй, Ландони.

— И тебе не хворать, — мрачно поздоровался тот и, взяв Нину за локоть, спешно повёл её мимо музыканта.

— Хорошего дня, — с лёгкой насмешкой сказал Аматрис ему в спину и, чуть повернув голову, пристально посмотрел на Нину. Тёмные глаза музыканта чуть сощурились, и он учтиво поклонился, приложив руку к груди. — Кеган Аматрис, госпожа. К вашим услугам.

Нойр очарованно застыла — тут же перед ней высунулся Эммерих со словами:

— Не нужны ей твои услуги, Аматрис, — прозвучало сердито, — иди куда ушёл… и мы пойдём, — странник потянул за локоть подругу к выходу.

— До свидания, господин Аматрис, — растерянно пролепетала та.

Меж тем Патрик, наблюдавший с балкона за всей этой сценой, отпил из бокала гинёх, а после сказал:

— Ты уже во второй раз с ней знакомишься. Это Нина Нойр, подружка Рика. Забыл что ли?

— Мы виделись с ней? — задумчиво посмотрел на него Аматрис. — У меня странное чувство, будто я где-то встречал её до этого дня прежде.

— Виделись вы, да, — ответил Телфрин. — Они на студии часто зависают с этими своими настолками, да она посыльная — сигареты по городу развозит. Наверняка она хоть раз приезжала к тебе.

— Может быть, — музыкант качнул головой, в надежде избавиться от запавшего взгляда золотистых глаз.

В это же время Нина и Эммерих выбрались из клуба — наскоро надев куртки, они миновали охрану и вышли на площадь Дангери. Несмотря на поздний час, лавки вокруг неё не пустовали: так, вокруг одной из них скучковались подростки с портативной колонкой, а на другой сидела пара влюбленных.

— В ближайшее время, думаю, лучше нам здесь и правда не появляться, — подвёл итог Эммерих, когда они вышли на крыльцо.

— Легко, — с облегчением улыбнулась Нина. — Кстати, я вообще думала, что мне и правда придётся платить за стену.

— Если бы там не оказалось тайника, то пришлось бы, — прикинул странник и закурил, глядя на открывающуюся за поворотом Дангери. Нойр тоскливо вздохнула. — Да не парься, я бы помог — всё-таки инцидент имеет весьма… странные обстоятельства.

— Я не сумасшедшая.

— Я знаю. Для таких приколов есть вот Амаркис — батёк часто жалуется, что он постоянно что-то там [трещит] про свои сны. Твоё всё же имеет иную природу, и надо нам как-то с этим разобраться.

— А как? Сходить к какой-нибудь прогнозистке, которая продиагностирует меня на игральных картах и в подарок даст кроличью лапку? — Нина вскинула бровь. — Слушай, я бы и рада понять, что к чему, но… Не знаю, как.

— Понимаю. Не будь я собой, то предложил бы показаться специалистам из Красмор или Академии, но я сам им не шибко доверяю, поэтому… Что ж, поэтому мы должны сами попытаться вызвать подобное видение, чтобы понять, как работает этот механизм.

— Если ты считаешь, что это безопасно…

— Опасно — это спецэффекты Аматриса, а то, что ты что-то видишь и чувствуешь, назвать опасным сложно. Если только для тебя.

— О да, спасибо, — Нина квёло усмехнулась. — Но к Красмор идти точно не вариант: после тех историй о «Кемистри», куда они направляли больных экзитиозом… Не, к лиру. И Академию туда же.

— Тогда решено, — Ландони хлопнул в ладоши, — устроим завтра небольшой практикум и посмотрим, что к чему. Сегодня уже поздно, да место надо бы выбрать.

— Заброшка какая?

— Вполне, — подтвердил странник и взял Нину за плечо. — Выше нос, Нани, мы обязательно поймём, что с тобой, а пока погнали домой.

В ответ девушка покорно кивнула, и вскоре Староград наконец остался позади.

Глава третья. Осколки несбывшегося

Порой мне снится, как я иду коридорами дворца. Он не похож ни на резиденцию Монтгомери, ни на поместье моей матери. Декор отличается от карпейского: позолоченные орнаменты, прихотливые барельефы и резные беломраморные колонны… Вокруг старомодно одетые придворные и слуги, гвардейцы в мундирах незнакомого покроя. Караульные держат силовые посохи, опираются на протазаны. В бокалах пенится игристое. Слышится музыка — рояль и арфа. Лампы ярко горят, но свет имеет иную природу, нежели электрическая.

Придворные раскланиваются со мной. Они называют меня принцем и радуются, что я посетил королевский приём. Я выхожу в огромную банкетную залу, где сидит, в окружении роскошно одетой публики, мужчина в чёрном камзоле. На гербах, развешанных по стенам, изображён белый дракон. Я останавливаюсь посреди банкетной залы, и все взгляды устремлены на меня. Я развожу руки в сторону и делаю едва уловимое движение пальцами, потом ещё одно.

Пламя взвивается к потолку. Пожирает скатерти и портьеры, пылающими волнами бежит во все стороны по паркету, карабкается вверх по стенам. Человеческие фигуры вспыхивают. В меня стреляют — выставленный энергетический щит отражает плазменные разряды.

По защитному барьеру бежит рябь, когда его атакуют концентрированной силой, но он держится. Мужчина в чёрном камзоле вскидывает медальон, зажатый в руке. Ручной нейтрализатор психокинетического поля. Нейтрализатор магии. Пламя обходит короля стороной, но его придворные горят. Я выхватываю из ножен мечи. Приближаюсь к нему, но мой враг исчезает в нише потайного хода.

Гвардейцы спешат мне навстречу. Через минуту ворвётся моя собственная гвардия, прибывшая на приём вместе со мной, но до того времени следует продержаться. Взмахнув клинками, я скольжу к солдатам и телепортируюсь к ним за спину. Выставленный мной клинок пронзает одному из них шею. Затем сон колеблется, идёт рябью, и я просыпаюсь. Никаких сражений, никаких королевских дворцов. И другой пожар, настоящий, далеко позади,

— из дневника Кегана Аматриса.

Эпизод пятый

Карпейское Каэльтство: Градемин

Староград, Финемилий

9-12/999

С материковой частью полуостров соединял Мост Вечности, проходящий точно над впадающей в Понт Аксинский Дунари. Длина его занимала не меньше пяти километров, и, по сути, он был единственным способом скоро добраться до Старограда. Другую его сторону окаймляли непроходимые горы, встающие за дворцом первокаэльтов.

Это был тот редкий случай, когда Нина ехала вместе с Ландони на его машине, сером «Фазорде», типичном для городской среды седане середины 80-х годов. Однако отличалась вылазка не только транспортом, но и наличием оружия: странник впервые захватил с собой свою винтовку Dis-UT. Девушка уже видела её однажды, когда они выбирались на стрельбище в пригороде. Сама Нина взяла себе простенький керамбит — пистолет друг обещал ей подогнать попозже.

— Я знаю одно место, — щёлкая радиопередачу, заверил Эммерих, — ну, где можно проверить эту [ерунду]. Ты же считаешь, что видишь иные измерения?

— Вообще без понятия. — Нина, глядя на буйную реку под мостом, вздохнула. — Либо я окончательно [сошла с ума]. Не то что бы для этого были предпосылки… Но сходу утверждать, что [поехала], я пока точно не готова.

— Не, ну да, это излишне. Я слышал, что вся эта психокинетическая [чушь] активируется в пубертате, но позже, наверное, тоже бывает… У тебя же уже есть месячные?

— Лир, Рик, твой род! Ещё один тупой вопрос, и за прокладками мне в следующий раз пойдёшь ты.

— Да не кипешуй. Надо будет — сгоняю, но это не ответ на мой вопрос… А, ну да, ответ. Понял.

— А что толку? — Нина устало прикрыла глаза. — В моей семье никогда не было психокинетиков… И нет, меня точно не нагуляли.

— Да как ты могла подумать, что я такое?.. Ну да, я бы мог предположить, но я просто стараюсь рассмотреть все варианты. Если ты не психокинетичка, откуда способности?.. Тем более, такие странные. Не могу даже вспомнить специальности, которая соответствовала бы… О, как насчёт хронокинез?

— Хронокинез, серьёзно? Только что придумал?

— Ага. По-моему, звучит балдёжно, — приободрился Ландони.

Ухмыльнувшись, Нина покачала головой и снова глянула на находящиеся внизу причалы да покачивающиеся на волнах теплоходы с лётоходами на подводных крыльях.

Когда «Фазорд» пересёк мост, Эммерих вырулил к парковке, протянувшейся вдоль тротуара набережной. Выбравшись из машины, Нина огляделась да вслушалась. В дневное время Староград казался напрочь вымершим; на полуострове было настолько тихо, что бой волн да звон буйков в отдалении слышались так отчётливо, будто от береговой линии отделяла всего пара метров.

Со стены общежития, расположенного напротив набережной, на друзей взирала Деметалловая Дева — пилотесса Марта Доннер. Стройная шатенка в поддоспешнике протягивала руку вперёд, а под ней растеклась надпись: «ВСТУПИ В РЯДЫ ПИЛОТОВ КРАСМОР — ЗАЩИТИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ОТ ПОРОКА».

— Да я бы с радостью… — привычно посмотрев на растянутый плакат, буркнула Нина.

— О, а вот и бывшая Аматиса, — глянув на пилотессу, вспомнил Эммерих. — Жаль, сам не успел подкатить — она в Тардиградск умотала сразу, как только позвали.

— Понятно, — думая о чём-то своём, Нойр потупила взгляд. — Вот так всегда: одни сигареты развозят, а другие — сражаются с демиургами.

— Я до сих пор более чем уверен, что сражаться с деми решили нихонцы. Ну сама подумай — зачем строить огромную боевую меху против [поехавших] богов, если можно просто жахнуть ядеркой?

— Чтобы не жахать ядеркой, — Нина посмотрела на него так, словно он сказал невероятную глупость. — Тем более, деми проще убить в ближнем бою, чем в дальнем.

— А зачем? Не, я понимаю, что всякие Отцы Болезней в виде Немока да Матери Войны в виде Раге стрём, но Манихайт же норм. Он же этот, Отец Похоти, да?

— Желаний, — бесцветно уточнила девушка. — Неважно, хороший деми или плохой — одним своим существованием он производит столько Воздействия, что может выкосить полис с населением свыше нескольких миллионов. Ты не учился на пилота, Рик.

— О да, я в курсе. Но мощи, состряпанные из их останков, на рынке ничего так стоят.

— Лучше бы их там вообще не было, — Нойр качнула головой. — Даже Живамиж. Это чревато всякой [жутью].

— А это которая?

— Мать Жизни, — ответила Нина и понурила голову. Вдруг из-за угла донёсся рёв пилы. Девушка сразу встрепенулась: — Это ещё что за лировщина?..

За поворотом, среди высоких староградских стен, стоял старый титан высотой в девять этажей. Красная краска на его корпусе давно выцвела, а мощное металлическое тело окружили строительными лесами. Улицу перед ним перекрыли. Вывешенное на заградительной ленте предупреждение гласило, что идут демонтажные работы.

— Да как так-то?.. — тихо, чуть обречённо спросила Нина.

— А? Что такое? — Ландони едва поспел за ней. — Ты куда опять умотала?

— Знаешь, — не сводя взгляд с титана, поделилась она, — а я ведь думала, что однажды буду её пилотировать.

— Её? — удивлённо переспросил Эммерих, а после заметил табличку, установленную у ног машины. «Дочь Революции». — А почему именно её? Не Радиоактивного Кардинала, не кого-то ещё из тардиградских?

Нина запустила руку в карман куртки и достала из него пластиковую игрушку, размером не больше спичечного коробка. Внешне она напомнила разбираемого титана.

— Когда мы с мамой приехали в Градемин, она купила мне её в сувенирной лавке… Я думала, что это что-то типа знака, — Нина сжала фигурку в кулак, — а потом меня вышибли из ВАД. Из-за роста.

— Да плюнь ты на эту ВАД, — Ландони приобнял девушку за плечи и поднял указательный палец. — Она не нужна тебе, чтобы покорить высоту.

— Покорить высоту… — задумчиво повторила Нина и перевела на друга вопросительный взгляд. — Ну, так куда теперь? Только не говори, что на Малпленон — хуже метро может быть только заброшенное метро.

— Ой, да не. Вот уж что, а не уверен я, что Малпленон отвечает нашим требованиям, — Эммерих развёл руки и кивнул в сторону. — Нам нужен не только простор, но и история, сечёшь? А мест, где при этом свидетелей не будет, [лир] да ни [лира], кроме… барабанная дробь… Финемилия.

Более века он был покинут, и теперь памятником над Староградом высилась дворцовая громада. Чернокаменный исполин глазницами разбитых витражей взирал с горного склона на полуостров и мост, связывающий исторический центр с материком. Архитектура Финемилия выглядела эклектично — сочетала готический замок и античный дворец.

— Финемилий? — хмуро переспросила Нина. — Ты вообще в своём уме?

— Кто-то боится? — странник, лукаво прищурившись, наклонился к ней.

— Вот ещё, — она фыркнула и скрестила руки на груди. — Если Финемилий, то погнали. Только от пернатых тогда нас сам отмазываешь.

От площади Дангери наверх вели искрошившиеся гранитные ступени. По бокам лестницы была высажена аллея — раскидистые дубы и вязы, с иссохшей листвой. Впереди виднелся массивный портик, подпираемый атлантами и кариатидами, изображающими мужей и дев в старинных доспехах. Возносились к небу башни, увенчанные шпилями и темнеющие провалами окон.

— Да никому Финемилий не всрался, — ответил Ландони, когда они с Ниной уже пересекли площадь Дангери. — Его уже даже никто на карте не рисует: охотников туда посылают только в са-амом крайнем случае.

У начала подъёма стоял заброшенный контрольно-пропускной пункт в виде башни с бытовкой в её тени. Нина так и не смогла вспомнить, действовал ли он хоть когда-то — как местные жители, так и туристы нечасто навещали резиденцию сгинувшего рода Ганноморт. Так она и простояла уже не одно десятилетие: презираемая уличными художниками, избегаемая мародёрами.

— Ладно, — примирительно проговорила Нойр и устремилась к ступеням, — надеюсь, этим крайним случаем не станем мы.

Наверху, у самого подъезда к дворцу, становилось видно, что дверей давно не было, а сам проход некогда завесили ветошью. Ныне она расползлась на волокна и дрожала на ветру подобно паутине. Эммерих остановился у ступени, с которой начиналось крыльцо, и, наклонившись, указал на резную арку.

— Вейны вперёд, — однако, несмотря на шутливый тон, девушке послышалось в голосе Ландони нечто тревожное.

— Как скажешь, — чуть напряжённо согласилась она и сдвинула ткань в сторону. Из тусклого света проступил вестибюль. — Погнали.

Коридоры заброшенного дворца заросли паутиной и пылью. Кожаные обои, которыми были покрыты здешние стены, давно выцвели, потрескались, а местами серебристое тиснение сгнило вовсе. На пути встречались как исторические полотна, рассказывающие карпейскую историю веков ещё более тёмных, чем конец прошлого столетия, так и портреты представителей династии Ганноморт.

— Согласился бы здесь жить? — глядя по сторонам, поинтересовалась Нина.

— Даже за миллион костов — нет, — ответил Эммерих, попутно сканируя пространство. — Я ещё могу поверить, что здесь когда-то была нормальная канализация, но отопление — точно нет.

— А как по мне, достаточно и того, что здесь просто жутко. Ещё когда я училась в ВАД, у нас некоторые на спор пытались здесь переночевать.

— Успешно?

— Да не особо. Многие и до полуночи с трудом досиживали, — припомнила Нина, взглядом касаясь разбитых витражей. — Сам знаешь, среди пилотов суеверных немало, вот многие и говорили, что за ними наблюдал Принц Пауков.

— Кто? — странник вскинул бровь. — Альвионец что ли какой?

— А, да не. Это вообще пошло с какого-то анонимного форума, прохладная история от прусских туристов. Типа они сами решили здесь переночевать, и вот в три часа ночи увидели фигуру не то человека, не то огромного паука. Ну, они и назвали его Принцем Пауков.

— Ну и срань, — красморовец хмыкнул. — И какой обоснуй у этой штуки? Мутант какой?

— Не-а. Тут, в общем, самое интересное, — оживилась девушка. — В интернете популярна версия, что это сын Вендиги и Оскара. Истинный наследник карпейского престола, короче.

— А эта Венди рожала?

— Вендига? Да нет, но вроде как была беременна на Свинцовой свадьбе.

— Ага, значит, этому перцу было бы сейчас… не меньше сотни лет? Не, без пары жареных сосисок в этом не разобраться, — Эммерих вытащил саблю, когда в проходе показалась сплетённая из паутины стена, и озабоченно уронил: — С каких это пор дворец стал прибежищем членистоногих?..

— О!.. Это Принц Пауков! — таинственным голосом воскликнула Нина.

Эммерих остановил на ней взгляд, а после взмахнул саблей.

— Если бы я мог закатить глаза, я бы это сделал.

— Не будь таким занудой, — усмехнулась девушка, — лучше скажи, куда именно мы идём.

— Так я думал, что в тронный зал. Там много свободного места и истории хоть жопой жуй. Или есть идеи получше?

— Не-не, давай туда.

Финемилий знал и лучшие времена. Когда-то здесь, в тронном зале, перед самой каэльтессой Ортегой выступали послы из Российской Империи и Альвионского Королевства — и когда-то здесь, у самого трона, цесаревич Оскар обрушил гнев свинца на свою невесту, каэльтину Вендигу, за низвержение карпейских земель в ересь. Мраморные полы еще хранили выбоины от пуль, а сам пол, казалось, впитал пролитую давным-давно кровь.

Виднеющийся у дальней стены трон зиял пустотами в местах, куда прежде были инкрустированы драгоценные камни. Меж спинкой самого трона и стеной плотным слоем натянулась паутина, усыпанная мумифицированными насекомыми. Паук, что когда-то сплёл её, иссохшей тушкой валялся подле.

— Я во многих дырах побывал, — Эммерих нервно обвёл помещение взглядом, — но это, лир, самое жуткое. Здесь бы ужастики снимать.

— Не подавай им идеи, — Нина прошлась по истлевшему ковру, пожранному в некоторых местах плесенью. — Я слышала, наши хотели снять сериал про Вендигу, но там, как и в случае с Джестерхейлом, скорее, будет красморовская агитка и… избыток романтических линий.

— Кому-то не нравятся романтические линии?

— Да почему ж не нравятся? Нравятся, но одно дело, когда оно качественно, а другое дело, когда кроме страданий и выяснения отношений ничего нет. Такого говна и в реале хватает. А уж эти любовные многоугольники… Брр.

— Ага. У меня, кстати, как-то была одна особа, которая пёрлась по «Вестнице для демиборца», и там народ, вопреки названию, внутри фан-клуба всерьёз поделился на команды, мол, с кем же Анна будет в конце — с демиборцем Диком или сектантом Коком. «Вестница для демиборца»… Ну, я даже не знаю.

Нина, прищурившись, некоторое время молчала, а затем подняла палец и заметила:

— Слушай, но их же не так звали…

— О, я знаю, я просто передал суть — к тому же, где мне ещё блеснуть своими знаниями альвионского, если не с тобой?

— А смысл? Если я не знаю альвионского, — с этими словами девушка прошла ещё немного вперёд и остановилась. — Ладно, здесь наверняка было [много] этой истории.

— Ну, я бы проверил спальни: на истории зачатия каэльтинов и каэльтин я бы глянул.

— Я более чем уверена, что это было скучно и под одеялом. — Нина фыркнула. — Кхм, ладно. Вероятно, надо сосредоточиться.

— Со мной рядом это сделать не так просто, — Ландони обворожительно улыбнулся.

— Конечно, потому что ты постоянно [отвлекаешь].

— Ладно-ладно, — он безоружно поднял руки, а затем провёл пальцами у рта и махнул кистью. — Рот на замок.

Оглянувшись на друга, Нина благодарно кивнула и вновь посмотрела на трон. Однако ни каких-либо видений, ни иных ощущений не последовало — зал остался без изменений.

— Ничего? — не выдержав, спросил Ландони.

— Вообще. Без понятия, как эта штука работает, — повернувшись к нему, со вздохом призналась Нина. — Случай дома, в клубе… Между ними нет ничего общего. Ну вот вообще.

— Это ты так заранее пресекла моё предложение провести перед твоим лицом зажжёной спичкой?

— Я не настолько боюсь огня, — возмутилась Нина, а меж тем откуда-то с потолка засеребрилась паутина, и вскоре перед лицом девушки опустился паук размером с человеческую ладонь. Нойр замахала руками. — А ну кыш!

Вдруг по почерневшим кончикам пальцев пробежали белёсые искры, и воздух вокруг них, точно вспоротый лезвиями, заволокло дымкой. Тотчас пространство исказилось, являя подобие портала — и Нина с Эммерихом отшатнулись в разные стороны.

Меж тем появившаяся брешь расширилась, размером своим достигнув пары метров, и из морока, будто вместо отражения, проступили фигуры. Лишь по наитию — не без помощи почти позабытых школьных учебников — в них угадались каэльтина Вендига и цесаревич Оскар. Бледная черноволосая юница в чёрном платье убаюкивала на руках младенца, пока навстречу им шёл белокурый молодой мужчина в тёмной шинели и брюках строгого покроя.

Наконец Нина взволнованно спросила, не в силах отвести взгляд:

— Ты ведь тоже это видишь?..

— Ага, — не менее ошеломлённо подтвердил Эммерих.

— Что это?..

— Не [знаю], — ответил он и провёл рукой по бреши — при соприкосновении та размылась, но вскоре восстановилась. — Никогда такого не видел.

Тогда же до бреши дотронулась Нина, но та от её касания поплыла и вконец исчезла.

Некоторое время Нойр и Ландони простояли в тишине. Первым заговорил странник — голос его прозвучал хрипло, напряжённо:

— Этого же не было? Ну, в смысле, в прошлом — он её грохнул, и никакого киндера?..

— Ага, — подтвердила Нина, всё ещё глядя туда, где развернулась брешь.

Эпизод шестой

Карпейское Каэльтство: Градемин

Новоград, жилой комплекс «Холданас Коройск»

9-12/999

Квартира Кегана располагалась в Новограде, на десятом этаже элитного жилого комплекса «Холданас Коройск». Зайдя в подъезд, музыкант поздоровался с консьержем и, воспользовавшись лифтом, отпер свою дверь ключом-картой. Аматрис переступил порог и хлопнул в ладоши — сработал выключатель, и загорелся свет. Из прихожей открылся вид на длинный коридор, по бокам которого находились кухня и гостиная. За дверями дальше располагались спальня, кабинет и ванная комната.

Устало повесив куртку на крючок, музыкант прошёл в гостиную и сбросил чехол с гитарой на один из кожаных диванов, а после посмотрел на стену, на которой висели прочие гитары, в том числе и кленовая «Леперсон» — та самая, с которой началась карьера Кегана. Стену напротив занимал огромный плазменный экран, подле которого стояла игровая приставка с колонками, а чуть в стороне лежал ноутбук для поездок.

На фоне присущего апартаментам минимализма выделялся видавший виды шкаф — даже его дизайн не вписывался в строгое сочетание чёрного и белого. Выполненный из древесины тёплого оттенка он хранил множество бумажных книг. На нижних его полках стопками лежали диски, а на самой верхней — стройным рядом стояли коллекционные фигурки героев из фильмов и компьютерных игр. Однако место у самого края, подписанное как «Снеймисткая блудница», пустовало. Подойдя к шкафу, Кеган постучал ногтем по стеклу и сказал:

— Однажды я найду тебя, негодяйка, — после чего отправился на кухню.

Там его встретило то же безупречное сочетание чёрного кухонного гарнитура и белого напольного кафеля с рельефной плиткой на стенах. Однако холодильник оказался пустым.

Заказав пиццу, Кеган прошёл в кабинет и, выложив на стол книги, включил компьютер, после чего запустил скопированную с видеорегистратора запись, на которой был запечатлён инцидент с нападением в Старограде. Знал её Аматрис наизусть: всё его внимание снова сконцентрировалось на палаше напавшего. Вычеканные на клинке литеры — было их около десятка — горели огнём на протяжении большей части боя.

Кеган извлёк из ящика стола альбомный лист, на который перенёс загадочные символы. Их не было ни в системе литер Хейла, которую Аматрис знал назубок, ни в каком-либо другом виде на просторах интернета.

Из библиотеки Кеган принёс пару старых и достаточно редких книг по палеографии и одну по криптографии. Однако книга за книгой, несоответствие за несоответствием — казалось, литеры, запечатлённые на клинке, никогда не использовались ни одной из цивилизаций.

На исследования ушла большая часть ночи. В надежде найти подсказку, он даже открыл вкладку с биографией Джестерхейла Опустошённого, основателя собственной системы письма. Содержащиеся в ней литеры обладали могуществом, позволяющим использовать их как оружие в борьбе против демиургов и таких немёртвых, как андеры. При этом знаки, начертанные на палаше незнакомца, были… чем-то абсолютно другим, что не умаляло их силы.

Утратив всякую надежду, Кеган запустил запись с самого начала и досмотрел до конца. Теперь внимание зацепилось за раненую девушку и вооружённого винтовкой красморовца. Сам Кеган, заслышав выстрелы, тогда только подался на улицу и не придал значения свидетелям, но теперь…

— Эта вейна, — проговорил Аматрис.

Затем он спешно набрал на протофоне Патрика Телфрина.

— Это вообще нормально, звонить вот так среди ночи? — ответив почти сразу, возмутился тот вместо приветствия.

— Ты же тоже обычно не спишь до утра. Слушай, есть разговор. — Кеган коротко рассказал о случившемся. — В Старограде, конечно, бывает неспокойно, особенно в окрестностях «Клюквы». Во времена, когда я там жил, приходилось ходить с ножом и даже пускать его в ход. Для защиты, конечно. Однако подобного я прежде не видел.

— Мало ли психов на свете. Хотя меч, конечно, любопытный. Хочешь такой на обложку следующего альбома? Я знаю одного частника, он…

— Ты меня вообще слушаешь? Какой к лиру частник? — вспылил Кеган и лбом опёрся на руку. — Литеры, которые я рассмотрел… Они в точности, как из моих снов.

Последовала пауза.

— Кеган, [междом], опять ты за эту [ерунду].

— Я серьёзно. Клянусь, я видел этот палаш. Именно его. Форма, очертания… литеры. В нашем мире их попросту не существует, но мне они снились несколько лет. На видео они отображены в точности.

— …и ты сейчас начнёшь опять загонять, что твои сны настоящие.

— Почему нет? Сам подумай, это первое существенное доказательство.

— Кеган, забил бы ты лучше. Ты только вернулся из турне, сейчас нужно писать новый альбом.

— Патрик, ты же прекрасно понимаешь, насколько мне это важно.

Менеджер выругался.

— Для меня важно, чтобы ты нормально работал и не встревал ни в какое дерьмо. — На фоне послышались щелчок зажигалки, а за ним затяжка. — Кстати, раз уж ты позвонил, давай о насущном. В «Диверри» сейчас скидка на неплохую двушку: это Староград, но дом хороший, построен недавно. Переедешь туда — сможешь и дальше оплачивать свои вечеринки. Или приобретёшь машину поновее… В общем, что угодно, но тебе пора приводить свои дела в порядок, а не гоняться за химерами.

— Слушай, — Кеган проигнорировал его, — твой сын, Эммерих… Я его видел в «Клюкве» как раз с той вейной, на которую напали. Можешь устроить встречу? Эта вейна говорила Эммериху о неких видениях. О том, что видела меня — и как я сжигал огнём всё вокруг.

— Извини, что напоминаю, но ты и правда так делал. Может, прочла в каких старых газетах — с новыми-то мы уже подсуетились.

— Нет, это точно не из газет… — засопел Аматрис. — Она видела меня не подростком, а… взрослым, с оружием. Разве ты не понимаешь, что это перекликается с моими снами? Теми самыми, которые я записывал. Ну, где я сжигаю королевский дворец. Мне серьёзно нужно с ней поговорить.

— Мне порой кажется, ты путаешь свои игры с реальной жизнью. За это задание тебе никто не заплатит, но заплатишь ты — своими деньгами и, вероятно, здоровьем, — в тоне Патрика послышалось раздражение. — Я бы не хотел, чтобы ты втягивал в это Рика с мелкой… Ладно, сделаем так: я пришлю тебе его номер — договаривайся сам.

— Кейро, — чуть недовольно, но примирительно согласился Аматрис.

— И я всё-таки надеюсь, что ты скоро оставишь эту блажь, — скинув сообщение с номером, сказал напоследок Телфрин и оборвал связь.

Кеган ещё некоторое время сидел, обдумывая разговор, и попутно искал отзывы о своих недавних выступлениях. Мысли о загадочных литерах померкли: то и дело в голове крутились слова Патрика о подборе более дешёвого жилья. Силой воли оторвавшись от компьютера, Аматрис положил два куска уже остывшей пиццы в тарелку и понёс разогревать. Затем он остановился перед микроволновкой и сказал сам себе:

— А может всё же, уехать на Нулевую хорошая мысль?.. Здесь меня ждёт только забвение.

Эпизод седьмой

Карпейское Каэльтство: Градемин

Новоград, бар «Жатва»

9-13/999

Из Финемилия Нина и Эммерих выбрались за полночь. Несмотря на то, что после первого осознанного открытия бреши они пробыли во дворце ещё несколько часов, вновь открыть её не удалось, и только тогда друзья наконец оставили заброшенную резиденцию.

— То есть, мы приходим к выводу, что с этой своей способностью ты можешь видеть и показывать прошлое? — подвёл итог Эммерих, когда они уже сели в машину.

— Не обязательно прошлое, — Нина качнула головой, — а… Одну из его вероятностей? Наиболее яркую… Не всегда соответствующую тому, что мы знаем.

— Ага, понятно. Это как если бы ты умела визуализировать остроумный ответ в разговоре, который был лет дцать назад.

— По моим ощущениям — лет сто и больше, — чуть тоскливо. — Блестяще. Никогда не думала, что у меня будет такой беспонтовый дар.

— Согласен, не самый толковый. Как по мне, лучше было бы умение превращать людей в шпроты, — воодушевлённо поделился Эммерих. — О, или силой мысли заставить человека обосраться.

— Ты серьёзно? — Нина едва сдержала улыбку. — Ужасная способность… Хотя нет. Представляешь, после нападения босс заставил меня ещё писать объяснительную, а потом сделал выговор за отменённый заказ… Вот тогда бы мне точно пригодился любой из твоих вариантов.

— Душнила твой босс. Не ссы, Нани, контор всяких много, а ты у себя — да и меня — одна, так что давай лучше расслабимся. У меня есть к тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться.

— Я хоть раз тебе отказывала? — она с усмешкой вскинула бровь, и Эммерих весело хмыкнул. — Намекаешь на «Жатву»?

— На неё родимую. Так что готовься писать завтра ещё одну объяснительную. За опоздание.

Нина рассмеялась.

— К счастью, завтра я выходная.

Бар находился на цокольном этаже жилой многоэтажки — всего в нескольких домах от того, где жили Ландони и Нойр. На туристических картах заведения не было, но оно пользовалось популярностью у местных: демократичные цены, крепкая выпивка и музыка 80-х годов.

Припарковавшись напротив Высшей Академии Демиборцев — лучшего, согласно социальным опросам, карпейского университета — Нина и Эммерих пересекли площадь Чековка, после чего, пройдя одну из подворотен, зашли в «Жатву». Привычным для себя образом они сели у барной стойки — Ландони заказал себе хмельного с солёными крекерами, в то время как Нина сразу не смогла выбрать для себя напиток.

— Эй, ты там закинь на мой счёт ещё десятку, — не отвлекаясь от протофона, сказал Ландони и выложил на столешницу горсть костов. — Сегодня плачу я.

— Какая щедрость, — Нина чуть повернула голову, — спасибо.

Вдруг выложенные Ландони косты накрыла забинтованная рука, и девушка, вздрогнув, скользнула по ней взглядом. Кисти бармена — мало того, что забинтованные — показались непропорционально крупными, а пальцы — длинными, без ногтей. Кожа выглядела невообразимо бледной и сухой. Сам мужчина был худым, и его волосы, чёрные и с сединой, длиной достигали плеч. Лицо находилось в тени.

— Госпожа, — обратился к девушке бармен, — не желаете выпить?

— Непенф, — выпалила она первое, что пришло в голову, — пожалуйста.

— Кто-то тяготеет к забвению, ха-х? — бармен отвернулся к стеллажу. — Занятно. Обычно доходяги здесь надеются словить немного благодати Вернута и отыграться в карты… Вы молоды и не похожи на картёжницу. Что вам топить в непенфе?

— Это допрос?

— Просто ненавязчивая беседа, — за словами послышалась улыбка. — Я нечасто встречаю здесь вейн с такой чистой кожей и не менее чистым взглядом.

— Скорее, это я вас встречаю впервые: я здесь частенько бываю. Где Аврора?

— Взяла выходной, — пояснил бармен и медленно наклонился. Тогда Нина увидела, что склеры его глаз были тёмно-красными, а радужка, напротив, сияла кристально серым цветом. — Я всегда был здесь.

Перед Ниной наконец появился бокал с тусклым серебристом напитком. Он едва пенился, а от поверхности шла лёгкая одурманивающая дымка, один запах которой расслаблял мысли и мышцы. Посыльная пригубила бокал и посмотрела по сторонам.

На шесте у сцены кружилась девушка с протезированными конечностями — ненатуральными, нарочито механическими. Гибкости танцовщицы, как и её фигуре, можно было только позавидовать. Её короткие волосы торчали шипами. Платье постоянно сползало: то бретелька слезала, то грудь выпрыгивала.

— Вот это я понимаю — машина, — восхитился Эммерих, и Нина легонько пихнула его вбок. — Ай! Да за что?!

— Аврора тебя просила, — вполголоса напомнила она, — не приставай к танцовщицам. Они здесь работают, а не досуг на ночь ищут.

— Да ну? По-твоему, она это каждому отдыхающему здесь мужику говорит? — парировал Ландони, но взгляд подруги остался твёрд, и странник сдался. — Ладно-ладно, никаких подкатов. Потрогаю только глазами.

Нина усмехнулась, оглядывая наполовину полный зал, и заприметила компанию людей в кружевных чёрных камзолах, сидящих за диванами вдоль стены. Их лица покрывали белила, а руки скрывали перчатки с удлинёнными манжетами. Волосы у всех были длинные: натуральных цветов никто не носил — одни покрасились в чёрный, другие в белый. Глаза они густо подвели тушью, а в ушах их серебрились серьги. На вид — тот сорт неформалов, которым хватало денег лишь на «Жатву»; те, что побогаче, коротали вечера в «Фантазме».

Эммерих, до того следивший за танцовщицей, перехватил взгляд Нины и неожиданно напрягся, потом схватил девушку за плечи и скинул с табурета. Ровно через секунду один из тех парней выскочил из-за стола, выхватывая из-под плаща два револьвера Opus и открывая огонь. Загрохотали выстрелы, ударив по ушам барабанным боем.

Нина вскрикнула, упав на колени, и тут же сгруппировалась, отползая за ближайший диван. Она успела увидеть, как бармен закрывает голову руками и скрывается за барной стойкой. Послышались крики. Несколько посетителей, побежавших к выходу, упали на пол, и по паркету растеклась кровь.

Рядом снова оказался Эммерих, выхвативший свою винтовку Dis-UT и пригнувшийся.

— Мне они сразу не понравились! — крикнул он Нине.

— Что, серьёзно? — спросила она с оторопью. Её трясло.

— Они молчали и даже не пили. Похоже, следили за нами, — сообщил Ландони, прислушиваясь к затихшей на секунду пальбе. Затем он быстро выглянул из-за диванчика и, сделав несколько выстрелов, снова спрятался. — Я их отвлеку, гони к выходу, — скомандовал Эммерих и снова начал стрелять.

— Да пошёл ты, — рыкнула Нина, — без тебя я никуда не пойду.

— Да хорош. Нужно, чтобы кто-то позвонил в мурмураций — здесь чревато. Так что [иди], я за тобой.

Нина нехотя кивнула и вытащила из кармана куртки керамбит. Выстрелы гремели над головой, пули выбивали из стен пыль, разносили в осколки бутылки и стаканы, ручьями тёк пролитый непенф. Девушка поползла между диванчиками, стараясь держаться незаметно. Она не понимала, что происходит — пока вдруг не вспомнилось нападение на улице Сарбена.

На пути Нине попался труп с простреленной головой — девушка её возраста, со светлыми волосами и выбритыми висками. Остекленевшие глаза смотрели в потолок. Обычная посетительница, пришедшая в «Жатву» отдохнуть вечером. Нойр немного замешкалась, огибая убитую. Совсем рядом с ней грянули пули,раздробив ножку стола.

Нина почти добралась до выхода, когда кто-то схватил её за волосы, рывком ставя на ноги. Она извернулась и увидела, что её держит один из напавших. Молодой светловолосый мужчина, в вычурной одежде и с выпученными глазами. Огнестрельного оружия при нём не имелось — зато в правой руке убийца сжимал длинный тонкий кинжал с острым на вид лезвием.

Блондин замахнулся, метя в грудь Нины, но та ускользнула, выворачиваясь из хватки, и сама нанесла удар в живот. Керамбит рассёк напавшему брюшные мышцы, и девушка тут же высвободила окровавленный клинок. Её противник хищно ощерился и взмахнул рукой, вокруг которой в воздухе неожиданно затрещали электрические искры.

Нину обожгло током. Она пошатнулась, но устояла на ногах и полоснула врага по сонной артерии. Убийца тяжело повалился на пол, подавившись сдавленным хрипом. Тогда же девушка заметила болтающийся у него на груди медальон — сделанный из серебра, изображающий свившуюся кольцом змею.

Печать Стиха Сумерек. Секты психокинетиков, стремящейся к переделу миропорядка. Её сторонники культивировали положение, при котором контроль над человечеством должен принадлежать именно им, внемлющим энергетический поток.

Спустя пару секунд стрельба окончательно прекратилась. Торопливо оглянувшись, Нина увидела, что сектанты, до того укрывшиеся за поваленными столами, бросают разряженные пистолеты, достают из ножен сабли и мечи и направляются к Эммериху, уже расстрелявшему обе имевшиеся при нём обоймы. В живых осталось пятеро сектантов, а ещё четверо, включая убитого Ниной, лежали бездыханными.

Ландони лёгким движением вытащил собственную саблю и поглядел на Нину:

— Да беги же наконец! Чего встала?!

Девушка, игнорируя его, подобрала с пола обронённый светловолосым убийцей кинжал, вложив его в левую руку. С керамбитом и кинжалом и наперевес Нина двинулась обратно к страннику. Она прекрасно знала, что пусть Эммерих стрелял отлично, но в рукопашной был не слишком хорош.

Нине двинулись наперерез двое сектантов с мечами. Короткая молния ударила в воздухе, и девушке обожгло плечо электрическим разрядом. Вскрикнув, она выронила из обожжённой руки кинжал. Ближайший сектант воспользовался этим, замахнувшись мечом, как вдруг захрипел, когда изо рта у него полилась кровь.

Окровавленный клинок вырвался у сектанта из груди, пробив туловище насквозь. Бармен, до того прятавшийся за стойкой, подобрал оружие одного из убитых и быстрым движением извлёк клинок из тела сектанта, после чего сказал Нине мягко:

— Будь осторожна, вейна.

Затем бармен развернулся навстречу следующему убийце. Хотя его кисти были крупнее обычных, мужчина держал оружие уверенно и умело. Скользящим шагом бармен приблизился к сектанту, на ходу отбил направленный против него выпад и рассёк неприятелю горло.

Эммерих тем временем отбивался в дальнем углу от троих наседавших на него убийц. Странник отчаянно вертел саблей, но было видно, что долго он не продержится — на одежде Эммериха уже имелось несколько порезов. Бармен пришёл ему на помощь, атакуя сектантов со спины. Сабля сверкнула, отбивая вражеский клинок и поражая беловолосую девушку насмерть. Та повалилась, выронив оружие из рук.

Ландони воспользовался тем, что враги отвлеклись, и резким выпадом выставил перед собой саблю, пронзая грудь маячившему перед ним парню. Тяжело раненый, тот пошатнулся, после чего его добил бармен. С оставшимся на ногах последним сектантом он и Эммерих справились сообща. Странник проткнул противнику бедро, и спустя пару секунд бармен молниеносным взмахом сабли снёс ему голову.

— Вы нас очень выручили, — запыхавшись, поблагодарила Нина его и встала рядом с Ландони.

— Не стоит, — тот учтиво поклонился в ответ. — Мой долг — прийти на помощь прекрасной вейне, когда на ту напали враги.

Нина кивнула и потянулась к своей сумке, откуда вытащила апейрон с нергетом. Ампулы последнего появились в её аптечке как раз после нападения в Старограде, хотя прежде хватало обезболивающего в таблетированном виде. Проводив бармена взглядом, Нойр торопливо поднесла ингалятор ко рту и, вдохнув аэрозоль, почувствовала, как боль в обожжённой электрическим разрядом руке отступает.

Передав апейрон Эммериху и вколов себе нергет, девушка оглядела заваленный трупами и залитый кровью бар. Из девяти сектантов не уцелел никто, также на полу лежало около десяти посетителей, погибших во время перестрелки. Другие успели бежать.

— Слишком в себя поверила? — хмуро спросил Ландони, не глядя на Нину. — Они бы убили тебя, если бы не этот чел.

— Я знаю, — виновато согласилась она, — но что я могла сделать?

— То, о чём я тебя просил.

— Прости. Я просто не хотела, чтобы с тобой что-то случилось…

Эммерих, поиграв желваками, примирительно кивнул и наклонился, чтобы рассмотреть медальоны погибших. На всех оказалась изображена свившаяся кольцом змея.

— Эти уроды из Стиха, — затем сообщил красморовец. — Электрокинетики, меня пару раз током ударило, но хоть не самые сильные: энергии у них в Градемине почти нет, цепную не запустить. Но такая толпа…

— Сперва тот псих на Сарбена, теперь они…

— Да, Нани. Похоже, кто-то объявил на тебя охоту.

С жалобным взглядом девушка спросила:

— А хорошие новости сегодня будут?

— Прости, голяк, — усталый вздох. — Лир с ними. Пойдём хоть воздухом свежим подышим — в течение получаса сюда всяко нагрянет Красмор, так что уходить далеко бессмысленно.

— Проклятье… — Нина схватилась за голову. — За мной что, реально сектанты охотятся?.. Вот [жесть].

— Нужно просить защиты у Красмор, — уже не так уверенно предложил странник.

— Да какая защита? Они сделают что-то, только когда меня прикончат! — всплеснув руками, истерично всхлипнула девушка. — Они даже с моим заявлением [ничего] не сделали.

Ландони понимающе кивнул.

— Лады, так… Дай мне немного подумать.

Едва они вышли на улицу, как у Эммериха завибрировал протофон. Парень, вскинув бровь, задрал рукав и разблокировал устройство. Сразу высветилось окно социальной сети «Ментаксион», а следом — диалоговое окно.

Kegan Amatris [9.13, в 1:38]: Здравствуй, Эммерих. Я бы хотел вас с госпожой Нойр пригласить завтра после полудня отобедать в «Луйрице» — полагаю, я единственный человек во всём Градемине, с кем она может обсудить свои видения. С уважением, Кеган Аматрис.

— Что скажешь? — повернув экран к Нине, спросил Эммерих. — Будь это кто другой, я бы поставил, что тебя через меня хотят пригласить на свиданку, но… это Кеган.

— Видения?.. Ты [проболтался]?

— Что? Да я с ним трезвым даже ни разу общался! — возмутился Ландони. — Да и то, даже нетрезвым давно дело было. Ладно, не ссы, сейчас спрошу.

Сообщение он набирал медленно, диктуя его содержимое вслух:

Rik L. [9.13, в 1:43]: откуда ты знаешь про видения

Kegan Amatris [9.13, в 1:45]: Я находился под лестницей, когда вы вышли из кабинета моего отца. Иными словами, я подслушал. Так мне бронировать столик? Не беспокойтесь, я всё оплачу. С уважением, Кеган Аматрис.

— Ну, потрепаться за эзотерику, но пожрать на халяву — это, в общем, не так уж и плохо, — задумчиво произнёс Эммерих.

— Как-то это некрасиво, — Нина наморщила нос. — Ну, в смысле, если он впрямь так заинтересован в этом всём… Не уверена, что это правильно прийти тупо пожрать за его счёт. Я пойду, только если ты обещаешь не наглеть.

— Что? Я и наглеть? — возмущённо переспросил Ландони и вздохнул. — Лады, Нани, твоя взяла. После сегодняшнего нам обоим не повредит перезагрузка, и лучше потрепаться о всяких видениях и снах, чем… ещё раз такое.

— Согласна, — Нина кивнула и вновь посмотрела на экран протофона. Меж тем Эммерих набрал ответ:

Rik L. [9.13, в 1:52]: лады

Kegan Amatris [9.13, в 1:56]: Я забронировал столик в «Луйрице» на половину первого. Пожалуйста, постарайтесь не опаздывать. С уважением, Кеган Аматрис.

— Как думаешь, — Нойр подняла на друга озадаченный взгляд, — он каждый раз сам набирает это «с уважением»?

— Не удивлюсь, — ответил Эммерих и, заблокировав протофон, закрыл экран рукавом. — Но нам ещё повезёт, если мы завтра не опоздаем: после сегодняшнего нас наверняка будут мурыжить в мурмурации. Не хочется, но потолковать с нашими придётся.

— Снова мурмураций, — Нина закатила глаза.

— У меня такое же лицо, когда я возвращаюсь в полис, — хмыкнул Ландони. Затем лицо его стало непроницаемым, и он погрузился в тяжёлую задумчивость. — Происходит какой-то [ужас], Нани. Возможно, нам стоит отправиться на НуВу — там затеряться проще, и с самообороной будет меньше вопросов.

— Ты это сейчас серьёзно?

— А как ещё? Лады, давай представим: я могу уйти в отставку, чтобы круглосуточно тебя охранять, но мы оба ощутимо потеряем в деньгах. Конечно, ты можешь сказать, что справишься сама — но однажды, вот увидишь, ты потеряешь бдительность.

— Рик…

— Пожалуйста, Нани, — он схватил её за руку, — подумай об этом.

Вдали раздалось механическое карканье, и зарябили красно-жёлтые огни. На дороге показался бронированный «Ворон», устремляющийся точно по адресу бара.

— Хорошо, — наконец согласилась Нина, неуверенно и даже робко, — если ты считаешь, что это поможет, давай попробуем.

— Отлично, — красморовец улыбнулся ей уголком рта.

Выйдя из-под козырька, Эммерих сунул руки в карманы куртки и, чуть оттянув их, направился навстречу прибывшим агентам. Горько вздохнув, Нина последовала за ним. Ночь предстояла долгая.

Глава четвёртая. Нагая Моргана

Земля пришла в движение: известная нам твердь содрогнулась, и несколько страшных дней изменили лицо мира. Невиданные прежде горы воздвиглись среди пустошей и болот. Торные дороги разорваны реками, крепости и торжища заросли поднявшимся из земли лесом.

Торговцы и путешественники из прусских, византийских и трамонтийских земель заговорили о твердынях, явившихся на берегах морей и посредине равнин. На рынках пошла молва об исполинских башнях, поднявшихся до самого неба, и о роскошных дворцах, своим убранством и статью превосходящих сам Финемилий.

Лишь немногие жители уцелели в чужих городах. Напуганные и почти обезумевшие, они сбивчиво говорили о гибели и разрушении, постигших их старый мир. Неведомая сила в момент светопреставления перенесла сюда их жилища. Всюду воцарились запустение, голод и страх.

Пришли вместе с чужаками и колдуны, что прежде, как говорят, имели над ними полную власть. Однако магия, доступная этим чародеям, сделалась слаба в пределах наших земель, а подвластные им причудливые механизмы остановили свой ход. Растерянные и лишённые гордыни, эти колдуны перестали представлять серьёзную угрозу,

— Доремтор Аксинский, «Диалоги о Новоземьях».

Эпизод восьмой

Карпейское Каэльтство: Градемин

Новоград, кафе «Луйрице»

9-14/999

Ночь для Нины и Эммериха выдалась тяжёлой: после перестрелки в «Жатве» их задержали в мурмурации на несколько часов — допрос, опознание, оформление документов… Досыпать пришлось в кабинете Волфалера и уходить сразу, как тот пришёл. После этого друзья заглянули домой, чтобы привести себя в порядок, и только потом отправились на встречу с Аматрисом.

Кеган назначил её в кафе — достаточно недорогом для полиса и с неплохим обслуживанием. Размещалось оно в соседнем доме от парадного входа в железнодорожный порт Доннагартен. Аматрис встретил Нину и Эммериха возле входа и, подойдя, протянул руку.

— Благодарю, что пришли, — он крепко пожал руку Ландони и легко кивнул Нине, собираясь подхватить и её руку, но странник заслонил подругу собой. — Что же… Кейро, пройдёмте внутрь.

Когда музыкант переступил порог, Эммерих с Ниной обменялись настороженными взглядами и зашли следом. Интерьер кафе был выполнен в строгих тонах, чёрный цвет перетекал в серый. Из динамиков доносился одна из старых песен Кипера — услышав её, Аматрис криво усмехнулся и принялся негромко подпевать.

Заполнено оказалось меньше трети зала — в основном служащими из ближайших контор, выбравшимися на обед. Аматрис подвёл Нину и Эммериха к дальнему столику возле окна и заговорил, когда все сели:

— Я слышал, что на вас недавно напали, — в его взгляде, обращённом к Нине, скользнуло сочувствие.

— Лир, — выругался Эммерих, — совсем у бати язык без костей.

Кеган кивнул:

— Патрик и правда бывает разговорчив, особенно когда выпьет. Ему позвонил из мурмурация господин Волфалер и всё рассказал. Значит, вам повстречались сектанты?

— Ага, — нехотя подтвердил Ландони, — они начали пальбу, когда мы зависали в «Жатве», — и коротко пересказал о случившемся.

— Очень странно, — помрачнел Аматрис. — Два нападения подряд за несколько дней. Если вам встретились адепты Стиха Сумерек, возможно, убийца с палашом также имеет к ним отношение. Так или иначе, всё это может быть связано с теми способностями, что открылись у госпожи Нойр.

Подошла официантка с раскрытыми блокнотом и ручкой в руках. Аматрис заказал себе кофе и молочный коктейль, Нина — византийский салат, а Эммерих обошёлся одним карпиано.

— Здесь уютно, — неловко проговорила Нина, оглядываясь.

— Часто сюда захожу, — согласился Аматрис и поинтересовался словно бы между делом: — Как вам моя музыка, кстати? Я начал тот концерт с новой песни. Как считаете, отличается от старого материала? В плане исполнения, текста, подачи?

Нина растерялась:

— Да я… вас вроде и не слушала раньше. Там, на концерте, было вроде нормально.

— Понятно, — Кеган вздохнул. — Извините моё любопытство, просто хотел узнать мнение слушателя. Я сейчас как раз работаю над стилем. Хочу добавить больше огня. — На последней фразе девушка скуксилась, а музыкант меж тем продолжил: — Кейро. Госпожа Нойр, расскажите подробнее о тех образах, что к вам приходят. Начиная с «Клюквы» и потом, если они повторялись.

— Это… очень сложный вопрос. Я не знаю, что именно видела… — Нина заговорила медленно, обдумывая каждое слово. — Точнее, знаю, но… это бессмысленно. В общем, мы с Риком установили, что я могу видеть… Что ж, это определённо прошлое, но… Зачастую другое. Неправильное… То, которое почему-то не случилось.

— Я ставлю на альтернативное прошлое, — подчеркнул Эммерих и выставил палец. — Хронокинез лучший.

— Хронокинез? — озадачился Кеган. — Сам придумал, Ландони? Такого термина не существует, но звучит неплохо. Значит, альтернативное прошлое? Прежде, чем заняться музыкой, я отучился на хранителя, так что в истории разбираюсь. Если поделитесь, что увидели, — он посмотрел на Нину, — могу сказать, на какие времена это похоже.

— Никогда бы не подумал, что ты учился на хранителя, пташка, — прищурился Эммерих.

— Почему пташка? — уже Аматрис чуть растерялся.

— Ну, ты же из певчих птиц, значит, пташка… Хотя да, батя вроде говорил, типа ты учился в ВАД… и рассказал, почему тебя погнали из Красмор.

— Не погнали. Ушёл сам, — отозвался Кеган спокойно. — А про тебя он сказал, что ты заноза в заднице у Марианны, и в отделении праздник, когда ты сваливаешь на Нулевую.

— Как видишь, мне даже не нужно особо стараться, чтобы подарить людям праздник, — парировал странник. — К тому же, мне там больше нравится, чем здесь.

— У Марианны в заднице или на Нулевой? — Нина неуклюже попыталась разрядить обстановку, однако, стушевавшись, кашлянула. — Ладно. Значит, о том, что я видела? Там, в общем-то, нет проблем с тем, чтобы установить э-э эпоху, просто что-то… не соответствует ни одной.

Тогда-то она вновь рассказала про гибнущий в огне клуб, про поджигающего его Кая Кипера и про самого Аматриса, сражающегося силой пирокинеза и стали с солдатами.

Кеган слушал её внимательно, время от времени то отпивая молочный коктейль через трубочку, то прикладываясь к кофе. Когда девушка закончила, он сказал:

— Именно поэтому я заинтересовался вашим с Эммерихом разговором, когда услышал его. Я часто вижу сны, в которых присутствует тот же самый сюжет. Королевский дворец… и пожирающий его пожар. Клинки в моих руках. Гвардейцы, с которыми я веду бой. Есть и другие сны — они приходят ко мне на протяжении многих лет. Обстановка в них разительно отличается от привычной.

— Вот как, — Нина дотронулась до своего локтя. В ушах вновь треснуло пламя, сливающееся с аплодисментами льющейся крови. Кеган меж тем посмотрел на почерневшие кончики её пальцев — девушка поспешила спрятать руки под стол. — Если это не альтернативное прошлое, то что? Почему я видела каэльтину Вендигу, живой, с ребёнком и цесаревичем Оскаром?

Аматрис, выпив ещё кофе, сказал:

— Отсчёт известной истории начался около тысячи лет назад: с первого контакта с демиургами. Однако развалины великих городов древнее. От прежних времён остались машины и артефакты, являющиеся продуктом совершенно иной науки. Грандиозные сооружения Тельгарда и Грустины построены много раньше, чем возникла нынешняя цивилизация.

— Ну да. — Эммерих, кивнув, пододвинул к себе пепельницу и закурил. Лицо его окутало слабое облако дыма — сидящая рядом Нина махнула перед носом рукой. — Я до них не добирался, но вот хранители прутся с версии, что это построено нашими… предшественниками.

— Видения, которые у тебя возникают, — Аматрис повернул голову к девушке, — равно как и мои сны, могут иметь отношение к тем временам.

— Это ещё к каким? Временам этих предшественников что ли? — Ландони отчего-то напрягся, и Нина заинтересованно посмотрела на него. — Я не верю. Вот в гостайну — вполне, и наверняка что Грустина, что этот твой Тельгард — прямиком из-под грифа секретности.

— Тогда что ты скажешь о найденном на пустошах оружии? — продолжил напирать музыкант. — Пришедшем в негодность от времени, но не уступающем по концептам современному? Или о самолётах, выкопанных из-под тысячелетнего слоя земли?

— А ничего. Тебя там не было, меня — тоже, а мистификации учат создавать ещё на третьем курсе, — ровно произнёс странник. — Я рационалист, пташка, а ты пытаешься выдать мне какую-то неучтёнку за доисторические ископаемые.

— Доисторические ископаемые… — повторила Нина и, проводя взглядом проходящую мимо официантку, спросила тише: — Дальше что? Под слоем земли найдутся ещё и титаны какие-нибудь? Чем древнее, тем лучше?..

— Это закрытая информация, которую Красмор скрывает от общественности. Впрочем, видя такую реакцию, осуждать их политику в этом вопросе… теперь мне кажется несколько поспешным решением, — сказал Аматрис, и Нина насупилась. — Далёкое прошлое, может статься, не так уж сильно отличалось от наших дней.

— А, теперь понял, — подался вперёд Эммерих. — Сейчас ты скажешь про циклы. Воплощения, как говорят последователи Араханты, Матери Воплощений, пфф.

— Точно. Цивилизация, которая предшествовала нашей, около десяти столетий назад… была почти идентична нынешней. Красмор нашла бункеры на сотнях метров ниже уровня почвы. Оружие и машины, почти такие же, как сейчас. На некоторых археологических артефактах — эмблема Красмор. При том, что она возникла около века назад.

Эммерих, в отличие от Нины, не выглядел удивлённым.

— Ага, понятно, — сказала она, теребя бумажную салфетку. — А в чём смысл? Почему так вообще происходит?.. Я как бы училась пилотировать, и мои знания о древности заканчиваются защитными литерами.

— Защитные литеры появились в прошлом веке, — украдкой поправил Эммерих. — А происходит так… Ну, считается, потому что миру рано или поздно наступает полный [конец], а потом всё начинается сначала. Типа временная петля.

Аматрис подтвердил его слова:

— Верно. Хранители считают, что, приходя на грань разрушения, мир преображается — и начинает путь развития заново. Карпея и Балтия, Красмор и Чёрные Зори, Лютеция и Камнеград… все они существовали прежде, были уничтожены, а затем возникли вновь. Возможно, мы все уже рождались раньше — только жили иначе… Возможно, так происходило десятки или сотни раз. Воплощение за Воплощением.

— Звучишь как сектант, — с громким вздохом проговорил Ландони.

— Не вижу ничего зазорного в том, — парировал Кеган, — чтобы пользоваться их терминами, если они точны. Цикл предполагает повторение пройденного, в то время как Воплощения разнятся между собой.

— То есть как это? — уточнила Нина. — Типа люди те же, а обстоятельства другие?

— Примерно так. При этом некоторые прогнозистки считают, что часть событий повторяется из раза в раз. — Кеган, точно задумавшись о чём-то своём, ненадолго замолк. — Неизвестно, сколько уже Воплощений перенесла земля. Наши предки точно также сталкивались с разрастанием Нулевой Высоты — а затем с падением цивилизации. Пока однажды… в процесс не вмешался непредвиденный фактор.

— Ля. Ты сейчас начнёшь гнать про слияние миров. — Эммерих прикрыл глаза рукой. — По тонкому льду ходишь, пташка, одна еретическая лекция за другой.

— Да, Ландони. Ты хорошо осведомлён, как я вижу.

— Я допрашивал сектантов на НуВе, — отрывисто бросил тот и откинулся на спинку диванчика. — Они верят в эту срань: один мир разрушался, притянул к себе другой, и сплелись они с ним в объятиях страстных, чтобы породить гомункула, которого мы называем родным домом… Кажется, они ещё считают, что тот же Тельгард оттуда.

— Да, — Кеган оживился. — Я подозреваю, мои сны именно об этом ином мире.

— Чушь, — Эммерих сделался скептичен, — и сны, с которыми ты носишься, тоже.

— Я видел Тельгард ещё не разрушенным, — заупрямился музыкант. — Видел его небоскрёбы. Видел его королей и крепости с дворцами. Войны, что велись, выжигая землю огнём. Видел психокинез… и он был иной, нежели привычный ныне.

— И чем же он отличался? — скучающе спросил Ландони и, отпив из чашки карпиано, поморщился. — Ну и говно же…

Кеган с небрежным видом выпил ещё молочный коктейль.

— Энергетические потоки в том мире текли свободно, и психокинетики пользовались ими… без ограничений, — Аматрис вздохнул. — Они называли себя чародеями. Прежде тот мир был технически развит, а затем сильно деградировал, и в обиход вошли архаичные термины, такие как магия.

— Седые бороды, посохи? Короли в замках, рыцари в доспехах? Сейди-вейни с большой грудью? — со снисходительной улыбкой спросил Ландони.

— Смотрю, ты исполнен скептицизма. Нет, Эммерих, такого не было. Хотя… я бы не отказался от грудастых сейди-вейни… — Аматрис задумался. — А если по существу, то куда больше та эпоха напоминала времена Джестерхейла: там были примитивный огнестрел и ранние паровые машины. К сожалению, мои сны отрывочны, однако соответствуют данным археологических раскопок, которые я изучал в ВАД.

— И, скорее всего, навеяны лекциями по истории, которые ты явно не прогуливал, — сказал Эммерих и с укором глянул на подругу, — в отличие от некоторых.

Та фыркнула и отвела взгляд. Обеденное время меж тем подходило к концу, и людей на улице становилось меньше.

— Пилоты практики, — возмутилась Нина, принимаясь за принесённый салат, — а не теоретики. Та же дата Свинцовой свадьбы не поможет мне завести титана.

— Двадцать седьмое марта восемьсот девяностого года, — автоматически ответил Аматрис и чуть наклонил голову. — Разумеется, это не поможет непосредственно в управлении титаном, но пилотам, насколько мне известно, рекомендуют тренировать остроту ума. Одно невозможно без другого, госпожа Нойр, — с чуть ироничной улыбкой добавил он.

Обдумав его слова, девушка нехотя признала:

— Может, ты и прав… — и, чуть помолчав, поинтересовалась, скорее из вежливости: — Так значит, там с психокинезом было лучше?

— Да. Конечно, люди с психокинетическими способностями всё ещё рождаются… — уже не так охотно согласился Аматрис. — Но сила, ограниченная здесь, сохранилась лишь на руинах того мира. Поэтому вне бесперебойного источника мы, психокинетики, питаемся сами собой… или иными людьми.

— Вы стали дефектными, — уточнил Эммерих, и вдруг показалось, что в зале стало совсем уж тихо. Слово легло как печать.

— Точно, — Кеган невесело улыбнулся. — И потому многие идут в секты… чтобы изменить это. Стих Сумерек ищет истоки, энергетический поток. Пытается обрести силу на развалинах старого мира… Иные из них прибегают к жертвоприношениям.

— Одни черпают силу из энергии, пока другие — из крови… — проговорила Нина, рассматривая свои почерневшие ногти. — Ты, как я понимаю, типа из хороших ребят? Не отнимаешь у других энергию и вот это всё?

— Нет. Разумеется, нет. Такое использование дара… противно, омерзительно мне, — Кеган немного поморщился. — На моих концертах люди сами делятся силой, которая позволяет мне призывать огонь. Это подарок, не воровство.

— Лады, — Эммерих начал вставать, — Это всё очень интересно, конечно, — и зевнул, — но за Ниной охотится [сраная] секта, и что-то мне подсказывает, так просто от неё не отделаться. Мы сваливаем на НуВу — я знаю пару мест, где можно пересидеть.

При последних словах Кеган напрягся. В его глазах, как показалось Нине, промелькнул проблеск огня, и она невольно поёжилась.

— Возьмите меня с собой, Ландони, — потребовал Аматрис. — Я составлю прекрасную компанию госпоже Нойр. Ты можешь не верить в мои сны, но они приходят всё чаще. Они о местах, находящихся на Нулевой, я уверен. Тот же Тельгард…

— Мы в Заповедник, а не в лиров Тельгард.

— Мы можем добраться до Заповедника вместе, а дальше разделиться. Пойми, одному мне начинать сложно. Я же никогда не бывал на Нулевой раньше.

— А зачем тебе это? — Нина, застегнув куртку, окинула Кегана беглым взглядом. — Что-то не похоже, чтобы тебя эта жизнь чем-то не устраивала. Деньги и слава. Любимое дело. Клубы, выступления и концерты. Восторженные вейны вокруг.

— Мне этого мало. Мне нужно во всём разобраться. Понять, почему мне снится прошлое Воплощение. Я хочу узнать, кем раньше был и что именно делал… Ради чего сражался.

— Ну лады, предположим, что ты узнаешь какую-то [невероятную] тайну своего прошлого. Даже предположим, что прошлый ты — и швец, и жнец, и на дуде игрец. Но что ты будешь делать, если эта тайна тебе не понравится? Или ничего не получится? — Аматрис, поджав губы, ответил Ландони тяжёлым взглядом. Кулаки музыканта сжались, затем бессильно разжались. — Так я и думал. Реально думаешь, что руины дадут тебе ответы? Ты либо наивный, либо очень тупой.

— Может и так, но я хотя бы попробую, — Кеган упрямо подался вперёд. Его лицо приобрело решительное, настойчивое выражение. — Столько ночей, столько лет подряд. Ты не представляешь, как это давит на мозг. Знаешь, я будто чего-то лишился. Чего-то важного. Основы себя.

Взгляд Нины при его словах неуловимо изменился. Будто отзвук сказанного нашёлся в её собственном сердце. Однако принятие решения взял на себя Ландони:

— А потом тебя пристрелит первый попавшийся мародёр или ещё какая шваль. Плавали-знаем, — и накинул куртку. — Прости, пташка, но твоей крови на руках мне не надо — если с тобой что случится, мне батёк голову оторвёт. Так что мой тебе совет: напиши по своим снам альбом. Ну там, ты ж веришь, наверное, во всякие эгрегоры и прочий кал? Так вот, мы не об этом. У Нины нет выбора — её гонят отсюда проблемы, а ты ищешь проблемы сам. Тебе не понравится то, что ты увидишь на НуВе, а опекать тебя, когда на хвосте сектанты, в мои приоритеты едва ли войдёт. Так что бывай.

Когда Нина и Эммерих выходили из кафе, Аматрис всё ещё сидел за столиком. Его пальцы барабанили по пластиковой столешнице, а сам он пристально смотрел им вслед.

Эпизод девятый

Карпейское Каэльтство: Градемин

Новоград, теплоход «Каэльтина Дунария»

9-14/999

Несмотря на то, что Эммерих хотел составить Нине компанию, последний день в столице она решила провести одна: закупиться в аптеке, пройтись по знакомым улочкам да попрощаться с друзьями. Последнее, впрочем, оказалось реализовать непросто — та же Аврора полностью ушла в дела «Жатвы». Удалось договориться лишь на одну встречу, но, пока до неё оставалось время, карпеянка купила пару гвоздик и отправилась на новоградскую набережную.

Дорога вывела Нину к невысокому монументу, возведённому на месте «Каэльтины Дунарии» — гостиницы, сгоревшей летом 984-го года. От неё давно ничего не осталось, кроме небольших площадки и сквера на месте фундамента. Лишь одноимённый теплоход продолжал возить туристов по реке. Остановившись у монумента, девушка скользнула взглядом по граниту и зацепилась за 63-ю позицию: «Верана Нойр. 10.5.959 — 7.10.984. Номер 47».

Нина, наклонившись, оставила цветы у основания памятника и прошептала:

— Ещё увидимся.

В тот момент она особенно ярко почувствовала, что может сюда больше никогда не вернуться. Мотнув головой, девушка грустно вздохнула и направилась к лестнице, спускающейся к причалу. У него были пришвартованы как примитивные лодки, так и лётоходы с теплоходами. Многие из них, в связи с окончанием летнего сезона, готовили к зимовке — и лишь «Каэльтина Дунария» равнодушно покачивалась на волнах. Приписанная когда-то к той самой гостинице, она не только пережила свою тёзку, но и продолжала успешно возить туристов по Дунари.

На «Каэльтине Дунарии», вернувшейся из недавнего круиза, проводились мелкие ремонтные работы — правда, силами роботариев второго поколения из числа экипажа. На Нину матросы никак не отреагировали, когда она поднялась на борт — вне рейсов девушка была здесь частой гостьей.

— Какие люди, — с капитанского мостика выглянул темноволосый мужчина с крупными чертами лица и светлыми глазами. — А я уж думал, вы с Риком так и не заглянете. Кстати, где он?

— По-моему, он на студии. Ну, знаешь, все эти семейные отношения, его папа — музыкальный менеджер и… — Нина слабо улыбнулась. — В общем, я тут одна.

— Да я не против, — отозвался приятель и наконец спустился к девушке. На рукаве его белоснежного кителя виднелась нашивка: «капитан Е. Ливерий». — Ресторан, к сожалению, не работает, да Полина сейчас в городе, но можем попить у меня чай.

— В каюте? — Нойр вскинула бровь. — Погнали.

Без пассажиров теплоход выглядел тёмным и неприветливым. Позолота на светильниках да дверных ручках давно истёрлась, а обитые кожей стены выцвели. Нина с невозмутимым видом прошла вслед за Ливерием в его каюту и огляделась:

— Евген, — заговорила девушка, повернув голову к приятелю, — у тебя что, плакаты с Кэйвен размножаются почкованием?

Убранство капитанской каюты было простым и даже скромным. Казалось, что здесь нет вещей самого Евгения, кроме десятка чёрно-белых плакатов, на которых была изображена молодая девушка с уложенными в элегантную причёску волосами. Запечатлённая то в светлом пальто, то в вечерних платьях с обнажёнными плечами, она где беспечно улыбалась, а где смотрела в камеру томным взглядом. На одном из плакатов девушка стояла возле поручней теплохода, вглядываясь в морскую даль. На другом шла к дверям роскошной гостиницы под руку с кавалером, окружённая фотографами и поклонниками, а на третьем она сидела в уличном кафе в чёрных перчатках да с мундштуком. Далее следовали кадры с мероприятий, пикантных съёмок в комбинации и цельном купальнике на пляже.

— Катрионы много не бывает, — авторитетно заявил Ливерий, пройдя к столику с электрическим чайником. — К тому же, тебе самой понравилась «Царица Оперы».

— Ну, для немого кино это было неплохо, — согласилась Нина и села на застеленный покрывалом топчан.

— Ну будет тебе. С возрастом, я более чем уверен, ты сможешь оценить кино двадцатых годов, — с надеждой высказался капитан. — Ладно, не будем уж о мёртвых. Лучше расскажи, с чего вдруг написала? Я привык, что вы обычно сами приходите.

Нина, поправляя на руках предусмотрительно надетые перчатки, замешкалась.

— Я, в общем-то, на некоторое время уеду из Градемина, — наконец заговорила она, — и, наверное, даже не знаю, когда вернусь. И вернусь ли вообще… Так что, в общем, всё не очень радужно.

Ливерий, разлив меж тем чай по гранённым стаканам с железными подстаканниками, качнул головой.

— А Рик об этом знает?

— Он со мной. Он, в общем, это и предложил.

— Что же такое с тобой приключилось, Нина? — озабоченно спросил мужчина, скользнув по Нойр встревоженным взглядом. — Неужели ты кому-то перешла дорогу?

— Да… В смысле, нет, но кто-то считает, что да, — выпалила она. — В общем, это прозвучит максимально тупо, но за мной охотятся сектанты, а я даже не знаю, почему, потому что ничего не делала… Причём буквально.

Выслушав её, Евгений поставил на стол перед ней стакан с чаем и пиалу с сахарным печеньем. Нина, только завидев его, сразу протянула за ним руку и надкусила.

— От сектантов можно ожидать чего угодно, к сожалению. Непредсказуемый люд и, паче того, весьма агрессивный. Твоя удача, что самоуверенность у них идёт впереди навыков по избавлению от целей, — рассудил Ливерий, отпивая чай из своего стакана.

— Ну типа… Хотя мне отчасти неловко, что я припёрлась к тебе, ни о чём не предупредив.

— Нина, — мужчина понизил голос, — я выпускник Московской Академии при Красмор. Неужели ты правда считаешь, что меня могут напугать какие-то сектанты? Да и, к тому же, завтра мы отплываем. На воде эти придурки точно обречены.

— Мне бы твою уверенность, — жалобно проговорила Нойр и пригубила чай. Отпив, она нерешительно добавила: — Я вроде чему-то и училась в ВАД, а всё равно постоянно какой-то ступор, когда происходит такая [жесть].

— А что Рик? Разве не его дед златоклюв в Красмор?

— Да, но что толку? — Нина развела руками. — Им насрать на всё, кроме сектантов и психокинетиков, а ни тем, ни другим я не являюсь.

— Они могли бы использовать тебя как приманку…

— Отвратительная идея! Надеюсь, ты не станешь к ним обращаться с такими предложениями, — воспротивилась девушка, на что Ливерий в ответ засмеялся.

Потом он сказал:

— Прости, не хотел тебя обидеть. Просто поведение ваших пернатых точно такое, как из анекдотов с моей родины, — объяснился Евгений, проходясь по каюте. — Однако, если проблема настолько серьёзная, почему ты ходишь по полису одна?

— Не хочу, чтобы Рику ещё раз пришлось рисковать собой ради меня. Да и не хочу его ещё как-то напрягать, — Нина понурила голову. — Не думаю, что он вообще сможет меня защитить. Особенно там, где мы будем предоставлены сами себе.

— Ты как всегда весьма пессимистична, — заметил Ливерий и опустил руку на девичье плечо. — Я уверен, что мы ещё увидимся, и Рик тебя не подведёт. Не бойся дороги, Нин, — он непривычным для местного слуха образа сократил её имя, — бойся, если всю жизнь проведёшь без движения.

Приободрившись, Нина улыбнулась уголком рта и глянула на угловую полку, где стояла бутылка с заточённым вовнутрь военным кораблём. Издали рассмотреть его не представлялось возможным, однако девушка знала, что носил тот название «Блутстил». Сливающийся с морской гладью фрегат, легенда прусского флота.

— Ты прав, — произнесла девушка, подняв на приятеля взгляд. — Я… я постараюсь не бояться. Или бояться хотя бы поменьше.

— Вот это уже правильный настрой, — Ливерий кивнул, наливая ей ещё чая.

Вскоре, оставив теплоход, Нина направилась в сторону дома. Меланхоличный настрой и впрямь оставил её, но не ушла тревога. В какой-то момент девушке даже почудилось, что за неё вновь цепляется чей-то неотрывный взгляд. Обернувшись, она увидела фигуру в чёрном плаще, чьи полы разметал сентябрьский ветер. Вместе со следующим дуновением она исчезла, рассыпавшись прахом.

Эпизод десятый

Карпейское Каэльтство: Градемин

Новоград, деловой центр «Апперлейс-граде»

9-14/999

Студия, в которой работал Аматрис, располагалась на четвёртом этаже офисного здания неподалёку от площади Чековка. Двести квадратных метров, разделённых на отдельные секции. Контрольная комната с мониторами и микшерными пультами, рабочее место звукорежиссёра, господина Варлони. Тон-зал, в котором Кеган записывался — с микрофонами, стойками, гитарами и барабанными установками. Центральное помещение — зона отдыха с диванами и компьютерными столами.

На здешних диванчиках Кеган нередко спал — когда не хотелось возвращаться домой, а в последнее время это случалось всё чаще. До своего отъезда на малую родину компанию ему составляла Сильвия Ландони, бывшая жена Патрика и мать Эммериха. В штате она значилась специалисткой по связям с общественностью и до ухода на удалёнку регулярно засиживалась здесь допоздна, модерируя официальное сообщество в «Ментаксион» и канал на «Videre».

Вне рабочих вопросов Кеган почти не разговаривал с Сильвией, но в её обществе ему было комфортно как набрасывать тексты, так и в перерывы играть в компьютерные игры. Сейчас, правда, перерывы стали чаще. Запустив на ноутбуке «Душерождённых», Аматрис бросил скучающий взгляд на блокнот, закрыл его и вздохнул.

На экране меж тем появился его игровой аватар — жнец, вооружённый винтовкой Dis-UT с выкидным лезвием косы из приклада. Высветилось название локации: «Руины Стагетского Предела». Когда карта прогрузилась, в противоположном от точки возрождения конце коридора показалась группа источающих скверну сектантов. Мантии их дышали чёрным дымом. В наушниках захрипело.

— Приступим, — открыв банку ванильного «Бустидюпа», Кеган сделал несколько глотков и, поправив гарнитуру, взялся за компьютерную мышку.

Выстрелы перемежались со взмахами выброшенной из приклада косы, рассекая воздух и высокополигональные тела противников.

Дверь открылась внезапно, и Кеган автоматически нажал на клавишу выхода. Открылось игровое меню. Однако, вопреки ожиданию, игра на том не остановилась: на жнеца разом набросились пятеро сектантов, а шестой начал палить издалека гвоздемётом. Кеган дёрнулся вновь за экран, но его персонажа уже отбросило к началу локации, а счётчик с собранными очками опыта обнулился.

— Судя по твоему лицу, Кегги, тебя опять убили, — сообщил Патрик. В руках он держал саквояж, пока за спиной маячил Эммерих.

— В этом суть «Душерождённых»… — проворчал Аматрис, выходя из игры. — Я забыл, что выход в меню не равносилен паузе… Так что да, меня снова отбросило к точке возрождения.

Эммерих, глянув на музыканта, скривился и повернулся к отцу.

— Какого [лира], пап? Этот чел нас ещё в кафе чуть до смерти не задушил, — шумно возмутился Ландони. — Когда ты сказал, что мы затусим у тебя и выпьем солода, как-то ты упустил очень, кхм, важную деталь: ты не предупредил, что здесь будет Аматратис.

Кеган, прикрыв глаза, нахмурился.

— Аматрис — это раз, — вместо него поправил Телфрин, — а два — ты бы тогда точно не пришёл, правильно? А так получилось организовать встречу. Тем более, что солод мы действительно выпьем. — Менеджер музыканта поставил саквояж возле столика, извлёк оттуда несколько увесистых свёртков и пакетов. Кеган заинтересованно проследил за ними взглядом. — Как только разберёмся с делом, впрочем.

— Спасибо, что согласился помочь, — сказал меж тем Аматрис. — Понимаю, моя затея кажется тебе полной ерундой…

— Это ещё достаточно мягкая формулировка, — кисло подтвердил Патрик. — Однако иначе ты просто не успокоишься. Ты и так уже забросил новый альбом, и целыми днями рубишься в свои игры. Тем более, подобная авантюра всё равно не продлится долго, и ты вернёшься в Градемин с первым же поездом.

— Папа, — напряжённо протянул Эммерих, — вот только не говори, что идёшь у него на поводу.

— Всего лишь стараюсь разрулить ситуацию. Кегги достал ныть, как хочет побывать на Нулевой. Похоже, игрушек ему не хватает, так что ладно, пусть съездит с вами до Заповедника. Через месяц снова окажется здесь, напуганный и без всякого желания повторять подобные глупости.

— Да мы как бы не факт, что через месяц вернёмся.

— Значит, прибьётся к какому-нибудь каравану. Просто сопроводите его до Заповедника, а дальше уже не ваша забота. Держи, — Патрик развернул один из пакетов, протянул Кегану кобуру с прусским пистолетом ХРП на двенадцать патронов и с открытым прицелом. К нему прилагалось несколько коробок патронов, — пригодится. Жаль, нет времени заняться твоими тренировками.

— Я ходил на стрельбище в ВАД. И порой уже после выпуска посещал тир.

— И всё же, полагаю, ты делал это куда реже, нежели зависал в клубах. Когда окажетесь на Нулевой, первым же делом займись восстановлением на привалах навыков, иначе долго не проживёшь. Также, памятуя твои сны… — Патрик развернул свёрток, обнажая два коротких чуть изогнутых меча, вложенных в ножны. Менеджер извлёк один из них — блеснула хорошо заточенная сталь. — Достал в мурмурации. Ты, помнится, любил фехтование.

Телфрин передал Кегану оружие. Тот коснулся пальцами рукояти и развернулся, делая быстрый взмах. Сталь сверкнула, прочертив сияющую дугу.

— Ну-ну, полегче, — снисходительно сказал Патрик. — На Нулевой с патронами нелегко, так что мечи тебе точно понадобятся. Ты плохо представляешь, что тебе предстоит. Рик, — Патрик чуть отрешённо посмотрел на сына, — я очень рассчитываю на тебя. Присмотри за ним, будь так добр.

— Ля, пап, да ты серьёзно?! — Эммерих всплеснул руками. — Я ж не нянька, чтобы присматривать за взрослым мужиком. Со мной идёт Нина: как минимум, на пирокинетиков у неё красный цвет, как максимум — [к лиру] такую ответственность. Ещё б таскаться с бывшей звездой.

При последних словах Кеган странно дёрнулся. Прищурившись, он посмотрел прямо на Патрика и, не обращая внимания на странника, твёрдо заявил:

— В этом нет необходимости, я и сам могу за себя постоять.

— Как встанешь, так и ляжешь. — Телфрин, махнув рукой, подошёл к бару. Менеджер достал несколько стаканов и наполнил их из графина золотистым солодом. — Нет, так дело пойдёт, и это не обсуждается. Я могу запросто аннулировать твою визу, и даже в порт тебя не запустят. Либо с ними, либо никак.

— Кейро, — Кеган сделал глубокий вздох и с вежливой улыбкой повернулся к Ландони. — Рад путешествовать в приятной компании. — На секунду в его голосе послышалась ирония: — К тому же, всегда хорошо иметь в спутниках человека, который знает столько пошлых баек и анекдотов про дерьмо.

— Не вариант, пташка, — воспротивился тот. — Ты ж ничего тяжелее микрофона и чл… В общем, давно ты не тренировался, плюсхранители — маленько беспонтовый класс, а Нина хоть на пилота училась да тренировалась со мной. Хочешь разнообразия — свали из столицы, зависни в Лютеции какой-нибудь или возьми тур в Наргонд.

— Боюсь, ты несколько меня недооцениваешь, — Аматрис слегка качнул головой. — Проверь меня, и окажешься приятно удивлён.

— Да ладно? — на лице Ландони мелькнул азарт. — Тогда давай так: одолеешь меня в дуэли, сможешь пойти с нами.

Кеган кивнул и взялся за оба меча.

— Давай попробуем. — Он вышел на середину студии, ожидая Эммериха, и замер, держа клинки остриём вниз. — Атакуй.

Странник, нарочито лениво размявшись, достал из ножен саблю.

— Обещаю не поддаваться, — бросил Эммерих с ухмылкой.

Он вступил в бой немедленно, не дав Кегану даже ответить. Быстрым шагом странник сократил расстояние и сделал финт — обозначил рубящий удар в корпус, однако в последнее мгновение изменил наклон кисти, делая укол в бедро. Кеган отреагировал мгновенно, заблокировав саблю правым мечом. Эммерих надавил, но клинок музыканта лишь незначительно сдвинулся с места. Левым мечом Аматрис попытался уколоть странника в ногу.

На лице Эммериха проступило лёгкое удивление. Он отклонился назад, поспешно разрывая дистанцию. Кеган немедленно двинулся следом, ступая по паркету текуче и плавно. Его движения казались уверенными и лёгкими.

Аматрис взмахнул правым мечом, нанося режущий удар в шею, но натолкнулся на саблю Эммериха, который попытался сбить выставленный музыкантом клинок. В ту же секунду Кеган выбросил вперёд левое плечо, меняя стойку, и приставил второй меч к груди Эммериха — напротив сердца, не доводя на несколько сантиметров.

— Неплохо, — отметил Кеган, — но тебе повредила самонадеянность. Тебе следовало взять в левую руку кинжал или дагу сразу же, как увидел у меня два меча. Хранители, как видишь, тоже неплохо фехтуют.

— Лады, — примирительно бросил Ландони, подавив оторопь, и добавил, когда Кеган отвёл меч, — твоя взяла. Можешь пойти с нами. Надеюсь, Нина будет не против.

— Я впечатлён, — между тем сказал Телфрин. — Впрочем, Кегги, тебе повезло. Рик — так себе фехтовальщик… К тому же, изначально не воспринял тебя всерьёз. Но советую тебе не проверять его навыки стрельбы.

— Что ж, — на лице Кегана возникла улыбка, — значит, я принят в команду.

— Ну типа, — Эммерих вздохнул. — Только постарайся не отсохнуть на первых километрах.

Аматрис встал у окна, глядя на встающий впереди черепичными крышами город и на запруженный высокобалльной пробкой проспект. Музыкант посмотрел на соседние офисные здания, выстроенные из стекла и бетона, и достал сигареты, протянув Эммериху и Патрику:

— Я хорошо сознаю риски, — сказал он спокойно. — Если со мной что-то случится — значит, сам виноват. Мне нужно разобраться в себе, прежде чем продолжить карьеру. Новый опыт — чтобы выйти из творческого кризиса. Без этого у меня ничего не получится.

— Надеюсь, поездка и правда пройдёт без проблем, — проговорил Патрик. — Не забывай, нам ещё над твоим альбомом работать.

— Да всё с ним будет в порядке. — Эммерих фыркнул и, не глядя на отца, коснулся рукой стекла. — Давайте не нагнетать… И не скучай. Я тоже вернусь.

Глава пятая. Асфриксия

В свою бытность охотницей на еретиков мне довелось уничтожать многие нечестивые культы, смущающие умы простого народа. Находились среди них и безумные приверженцы Немока, распространяющие вокруг себя болезни, и лживые служители Лира, поджогами и убийствами вселяющие поселянам ужас, и последователи Раге, известные своей кровавой жестокостью.

Однако среди прочих еретиков особенно вредным показалось мне одно из тёмных учений. Его адепты изложили мне постулаты своей ложной веры, надеясь склонить на свою сторону.

Согласно их ереси, наш мир погибал и возрождался бессчётное число раз. Они пытались уверить меня, что прежде наша земля была иной. Больной и старой, иссушенной болезнями, прорезанной глубокими ущельями, превращённой в пустынную равнину. Якобы в те дни существовали машины, способные делать невозможные вещи, и лекарства, дарующие скорое исцеление. Эти безумцы показали мне ржавые куски металла, что должны были подтвердить их слова.

Они верят, что, когда мир умирал, свершилось некое преображение, и время обернулось вспять, а земля, распадающаяся и древняя, разом возвратилась в свою давнюю юность. Покинутые города рассыпались прахом, исчезли постройки и механизмы, на месте пустошей явились леса и вся ведомая людям история началась заново.

Сторонники подобного учения не ценят нынешней жизни, так как верят, что Воплотятся на земле ещё множество раз. По этой причине они пренебрегают моралью и ставят свои потребности с желаниями выше законов. Воззрения такого рода делают еретиков беспечными и легко идущими на любые преступления ради своих целей. Мне они показались последователями Араханты, хотя сами и отрицали это.

Сознавая опасность подобных иллюзий, я приказала казнить всех пойманных мной сектантов, а найденные у них книги с реликтами сжечь,

— Каори из Белонебыли, «Демиборцы первой Ночи».

Эпизод одиннадцатый

Карпейское Каэльтство: Градемин

Староград, ночной клуб «Клюква»

9-15/999

«Клюква» оглушила Кегана музыкой и шумом. Извивались одурманенные алкогольными парами тела на танцполе, пока на угловых диванчиках обжимались парочки. Из приватных кабинок доносились стоны. Дуэт двух молодых дебютанток воспевал со сцены о любви человека к машине — перепевка одной из песен «Вируса», о котором здесь хорошо наслышаны.

Кеган, протолкнувшись через толпу, поднялся в зону отдыха на втором этаже. Там его встретила раскинувшаяся на кушетке женщина. Молодящаяся силой хирургии, со строгим макияжем и неприличным декольте. Меж её пальцев дымился мундштук с папиросой.

— Кегги, зайка, — едва Аматрис подошёл, заговорила женщина, — давно ты не заглядывал… вне работы. Что-то случилось?

— Госпожа Катари… — выдохнув, обратился тот. — Мне нужно поговорить с отцом. Не знаете, где он?

— В своём кабинете, как всегда. Кажется, у него снова обострилась ностальгия о временах молодости: его, моей… и «Клюквы». Так что подготовься к тому, что у него меланхоличный настрой.

— Обычное дело, — вздохнул Кеган и оглянулся на лестницу. — Я сам немного на нервах, как видите.

— Да, вижу… — Катари устроилась на кушетке поудобнее. — Он будет тебе рад, Кеган.

Отвернувшись, он бесцветно проговорил:

— Что-то я в этом сомневаюсь… — и двинулся к лестнице, поднимающейся к директорскому кабинету.

Кипер, как и сказала Анри, обнаружился там. Он сидел за столом, обложившись стопкой выцветших журналов из тех лет, когда сам выступал на сцене. С обложки октябрьского «Gerejto» семьдесят третьего года на Кегана смотрел молодой мужчина в чёрной рубашке, с небрежно уложенными русыми волосами и глазами, закрытыми солнцезащитными очками. Тёмные линзы, впрочем, и сейчас скрывали глаза Кипера.

— Здравствуй, — переступив порог, Аматрис постучал о дверной косяк, — господин Кипер.

— Ах, Кеган… Неизменная привычка следовать этикету там, где этого не требуется, — вместо приветствия произнёс тот, кто породил карпейский музыкальный Олимп. Облизнув палец, мужчина перелистнул страницу журнала и вздохнул. — Чем могу помочь?

— Просто решил тебя проведать.

Кеган прошёлся к окнам отцовского кабинета, выходящим точно на главную сцену клуба — музыкант с высоты пары этажей смог увидеть девушек в откровенных нарядах и канекалоновых париках. Разноцветных, пёстрых до ряби в глазах. Светомузыка и дымное марево обволакивали весь танцпол, делая его… неземным.

Затем, отвернувшись, Аматрис посмотрел на противоположную стену: на ней висели диски тех знаменитостей, что выступали здесь со времён открытия. «Vesta ker Mojdo», «Пограничный патруль» и даже проекты с участием жены Кипера, «Вирус» и «Ventegromo» — хотя последний так особой славы и не сыскал. Рядом, с самого края, было свободное место. Когда-то Кеган верил, что для него… или хотел в это верить.

— Знаешь, у меня порой чувство, что «Клюква» угасает, — поделился он. — Золотые деньки остались в семидесятых. Вот тогда тут творилось неистовство. Если верить журналам, которые ты читаешь. А сейчас… Это просто ещё один клуб.

— Предлагаешь мне и сейчас выходить на балкон и прославлять Манихайта, поливая толпу свиной кровью? — Кипер квёло ухмыльнулся. — Это и есть очередной клуб, Кеган. Золотым его делают люди, которые творят историю. Лично я для таких шоу уже староват.

— Да… Госпожа Катари рассказывала, когда-то ты и правда славил Отца Желания прямо на вечеринках… Сама она тоже нехило так отжигала. Правда, что однажды вы чуть не убили друг друга? Что она пыталась украсть какую-то твою песню, а потом вы сражались?

— Пустая болтовня, — бесстрастно возразил Кипер. — Старые сплетни.

— Сложно поверить. Раньше в этих стенах творились легенды. Мне жалко, что я не родился тогда. Не ощутил того драйва. Кай Кипер больше не эпатирует общество. «Клюква» сделалась респектабельной.

— Ты родился тогда, когда должен был, Кеган, — сказав это, Кипер достал из внутреннего кармана пиджака портсигар и закурил. — Тебя не тронула грязь тех лет, и сейчас, даже поклоняясь софитам, тебе не нужно быть кем-то, кем ты не являешься. Ты можешь быть собой, а такой роскоши у меня тогда не было.

— Разве? На сцене я чувствую себя твоей копией — более рафинированной и… скучной, будто созданной по методичке Красмор. Мне хочется быть чем-то новым. Но публика алкает твоего дубликата.

— А не был ли я сам чьей-то копией?.. Знаешь, чем дольше я живу, тем чаще меня посещает мысль, что я живу ту жизнь, которую не заслужил, — Кипер, выдохнув дым, вышел из-за стола. Директор прошёлся немного, мельком глянул на панорамные окна и отвернулся. — Будто я сам — лишь отголосок кого-то, кто мог бы творить историю… Когда я впервые это понял — я ушёл из музыки. Но это не сделало меня счастливей, не дало ответы на вопросы. Как и мне тогда, тебе не хватает жизненного опыта вне этих коробок из камня и стекла.

— Кейро. Поэтому я пришёл тебе сказать, что отправляюсь на Нулевую. Я должен понять значение своих снов.

— Сны, ха-х? — Кипер достал из ящика стола перетянутый кожей пенал и протянул Кегану. — Больше похоже на кризис тридцати лет.

— Двадцать девять, — угрюмо проговорил музыкант, — мне ещё двадцать девять.

— Как скажешь. Знаю, я был тебе скверным отцом, но возьми с собой это — в юности он сослужил мне неплохую службу, пусть поможет и тебе.

Кеган принял пенал и повертел в руках.

— Что здесь?

— Набор отмычек, чтобы перед тобой не было закрытых дверей — и не оставалось открытых после тебя.

— Спасибо, — Кеган спрятал подарок в карман пальто. Поколебавшись, музыкант затем шагнул вперёд и протянул руку. — Возможно, ты не был хорошим отцом, но за многое я тебе благодарен. Ты вдохновлял меня своим примером. Ты не так часто помогал мне делами. Того, что у меня есть, я добился по большей части сам. Но ты сделал меня человеком, который смог чего-то добиться. Спасибо… папа.

Директор несколько мгновений смотрел на протянутую руку, а после пожал. В какой-то момент Аматрису показалось, что отец собирается его обнять, но тот в итоге отстранился и слабо кивнул.

— Рад, если чем-то оказался полезен, сын, — рот дёрнулся в слабой усмешке, — и пусть даже смерть не остановит тебя.

Когда Кеган вышел, Кипер ещё несколько мгновений сверлил взглядом дверь, а после прошептал:

— Прощай, Кег, — и, сняв очки, потёр глаза.

Эпизод двенадцатый

Карпейское Каэльтство: Градемин

Новоград, Доннагартен

9-15/999

Железнодорожный порт Доннагартен находился в центре Нового Города, в десяти километрах от Дунари с Мостом Вечности. Нина, собрав большую часть своих вещей в небольшой рюкзак, прибыла на место за полтора часа до выезда. Эммерих задерживался — ещё утром он поехал в мурмураций, чтобы написать заявление на внеочередную командировку на Нулевую Высоту. Междугородние рейсы не требовали паспортного контроля, как то было на международных, поэтому, достаточно быстро пройдя таможню, девушка в ожидании друга бродила по станции.

На станции горел тусклый свет, мигали цифры на электронном табло, а синтетический голос диспетчера называл рейсы прибывающих и отбывающих поездов. Железнодорожные пути, уводящие на восток, в Российскую Империю, и на запад, в прусские полисы, ещё действовали исправно, в то время как северная ветка, по направлению к балтийскому Родополису, была повреждена сразу в нескольких местах и не функционировала уже несколько лет.

И именно этот путь интересовал Ландони. Дескать, и укрыться проще всего, и Заповедник как раз в той стороне — через Прусское Королевство было бы быстрее, да сделать визу времени не нашлось.

Нина шумно вздохнула и огляделась. Людей собралось немного. Даже в кафетерии, что находился у станции, почти никого не было. Девушка, глянув на часы, только собралась позвонить Эммериху, как тот, подбежав к ней со спины, резко подхватил её на руки и покрутил над землёй.

— Прости, что задержался, — проговорил он и, опустив подругу на ноги, поправил лямки рюкзака. — Давно ждёшь?

Только Нина вознамерилась ответить, как заметила стоящего позади Ландони Кегана. Перехватив её взгляд, музыкант махнул рукой.

— О… — Нойр изумлённо перевела взгляд на Эммериха. — А почему он здесь?

Аматрис, будто предчувствовав, что речь зайдёт о нём, продолжал держаться чуть позади. Выдохнув, Ландони приобнял подругу и, повернув голову, виновато сказал:

— Отец заставил. Хочет, чтобы мы… Ну, то есть, чтобы я взял его с собой. — Нина озадаченно кивнула. — Но я сказал, что этому не бывать, если ты откажешься.

— Так… А почему я должна отказаться? Слушай, уж если ему так припёрло, то и лир бы с ним.

— Ты должна кое-что узнать, — с непривычно серьёзным видом сообщил странник. — Аматрис только кажется безобидным, Нани. Вернее, он безобидный, но не без углей в шкафу: он спалил собственный дом, чуть не сжёг свою мать, прикончил парочку слуг и… младшего брата.

Перед глазами воспрял образ пылающего гостиничного номера. В ушах зазвучал оглушительный женский крик, а удушающий дым заслонил обзор. Нина сморгнула и, совладав с собой, сухо поинтересовалась:

— Психокинетический дебют?

— Ага, — Эммерих кивнул. — Пубертат, сама понимаешь. Так-то ты сама видела, что его больше всякая эзотерика прёт, а огонь типа его вайфу, но…

— Да я поняла, не тупая, — девушка страдальчески вздохнула и рукой накрыла лоб, — то, что он пирокинетик и [обожает] огонь, ещё не значит, что он сделает мне плохо.

— Ну, типа того, — не так уверенно подтвердил Ландони, — но ты знай: если он сделает тебе плохо, я не посмотрю, что он подопечный отца.

Отведя взгляд, Нина глянула на Кегана и вздрогнула, когда тот посмотрел на неё в ответ. Затем, снова повернувшись к другу, она вполголоса спросила:

— А ты сам как думаешь, мы можем ему доверять?

— Вообще [без понятия], — тот пожал плечами. — Не сдохнет — уже молодец. А если он сейчас и спалит что, так это свои патлы. Те вспышки, которые он выдаёт на концертах, даже огнём сложно назвать — я с парой зажигалок сделаю не хуже.

— И то правда. Ладно, лир с ним. Погнали.

Когда они вернулись, Кеган с сосредоточенным лицом копался в протофоне. Пальцы его быстро скользили по стеклянному экрану, и подошедших компаньонов мужчина заметил не сразу. Кашлянув, Эммерих сказал:

— Нам надо тогда ещё взять билет.

— В этом нет необходимости, — флегматично проговорил Аматрис, — я уже взял нам три билета в первый класс, — и приспустил очки. — Я предпочитаю путешествовать с комфортом.

— Щедро, — протянула Нина.

— На НуВе, учти, не будет никаких кондеев и удобных кресел, — уточнил Эммерих.

— Да, я посмотрел в интернете. Именно поэтому, — Кеган хрустнул шеей и повёл плечами, — хочу насладиться ими в последний раз.

Из тоннеля протянулся монструозный гул паровой трубы. Нина, услышав его, отошла от демаркационной линии. Во тьме зарябил сизый свет. Ещё мгновение — и он в полную силу пролился на платформу, и раздался свист. У перрона протянулась «Оскола». То был поезд, сложенный из белокаменных обломков древних храмов. Скоростной — и, как ведомо гражданам Единой Высоты — один из немногих, чьё тело способно выдержать многие типы Воздействия, в том числе и элегическое.

На мгновение зал вокруг точно вымер, и потолок над головой исчез, сменившись рваной дырой в облицованном гипсовыми панелями бетоне. Паутиной сплелись обесточенные провода, а солнце, затянутое мороком сизых облаков, светило болезненно тускло, отчего платформа пребывала в дымке. Замершая на путях «Оскола» немногим отличалась от той, что только въехала в пределы Доннагартен, однако власть времени в виде трещин и элегической коррозии распространилась по всему составу. У демаркационной линии виднелись изъеденные субстратом угольные останки. На табло, периодически вспыхивающем, высветилось: «ЛИНЕЙНАЯ — РОДОПОЛИС».

— Прокатимся с ветерком, — рядом прозвучал возвращающий к реальности голос Эммериха. Нина взволнованно посмотрела по сторонам, но не увидела друга, и заметалась из стороны в сторону. Вдруг кто-то схватил её за плечи, и видение рассеялось. — Нани?

Аматрис обернулся. От него не укрылось, что Эммерих, ещё с минуту назад болтавший о чём-то с широкой улыбкой, вдруг встревожился. Что юная спутница словно окаменела в его руках, а затем резко замотала головой. Девушка испуганными глазами пожирала поезд так, будто на платформу заехала колесница со смертью у поводий.

— Вы что-то видели, госпожа Нойр? — вежливо осведомился Кеган.

— Нет, — соврала Нина, рукой прикрыв глаза и потерев их. — Ничего, что… Пойдём уже.

Эпизод тринадцатый

Карпейское Каэльтство: Градемин

Староград, ночной клуб «Клюква»

9-16/999

Кай Кипер нередко возвращался домой лишь к утру, а иногда и вовсе в часы, когда его супруга просыпалась. За мужчиной давно не замечали ни употребления спиртных напитков, ни пребывания в неадекватном состоянии. Казалось, почти всё заместила собой ностальгия.

Впрочем, в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое Кипер даже ни разу не притронулся ни к одному из старых журналов. Мужчина выглядел подавленным, ушедшим глубоко в себя. Несколько раз он прошёлся по кабинету, а в остальное время курил — однако затяжки практически не делал, и папироса за папиросой истлевали в его руках.

Ближе к трём часам ночи директор вновь подошёл к панорамным окнам — людей на танцполе было уже немного, и клуб готовился к закрытию. Вновь погрузившись в мысли, Кипер завёл руки за спину и опустил голову, не заметив, как в его кабинет пробралась тень.

— Никогда бы не подумал, что однажды увижу тебя старым, — вдруг прозвучал искажённый модулятором голос. — Самое время поверить в чудеса.

— Значит, мальчишка всё-таки позвал своих друзей?.. — отвлечённо вопросил Кипер, медленно поворачиваясь. — У меня нет никаких дел с Красмор.

Однако оказавшийся позади него человек не носил клюва, а вместо форменной крылатки на нём была чёрная шинель с серебристыми эполетами. Впрочем, примечательнее всего оказалась надетая чужаком маска: она выдерживала контуры человеческого лица, являя собой белый сегментированный пластик с горящими синевой линзами.

— Разве я похож на пернатого? — незнакомец, наклонившись, комично развёл руками. — Или, по-твоему, только они синтезируют свою речь?

— Нет.

Кипер с невозмутимым видом прошёл к своему столу и устало опустился в кресло.

— Ты не выглядишь напуганным.

— Потому что я не напуган, — ровно произнёс он и снова закурил. — У тебя была прекрасная возможность убить меня ранее, но диалог тебя явно интересует больше.

— Фон, — согласился вторженец, выпрямляясь. — Помнится, ты и раньше был горазд поговорить.

— Так что же тебя интересует? — Кипер посмотрел на него прямо. — Я весь во внимании.

Чужак, оглядываясь, неторопливо прошёл к его столу. Взор его линз обратился к вырезке из журнала, на которой освещалась свадьба Кипера с Катари.

— Значит, вот как? Собственное заведение, красавица-жена и сын… — из-за маски послышался вздох, который голосовой модулятор обратил в треск. — Знаешь, не так я себе представлял твоё наказание за прошлые свершения.

— В моём послужном списке нет таких свершений, за которые меня можно было бы наказать теперь, — Кипер приспустил очки и посмотрел на визитёра зеленоватыми глазами. Тот почему-то издал странный смешок. — Разве мы знакомы?

— Не сейчас, — незнакомец качнул головой. — И уже не станем.

Едва Кипер приподнялся, как посетитель опустил руку: ладонь была крупнее человеческой, а пальцы — длиннее и острее. Из рукава шинели выскользнул нож с длинным лезвием и сверкающим от остроты остриём. Оружие, сверкнув, явило слабую сине-фиолетовую флуорисценцию.

Перехватив его пальцами, мужчина вскинул руку и метнул нож. Не прицеливаясь, даже почти не глядя на цель. Лезвие гладко прошло меж рёбер, пробивая лёгкое. Изо рта Кипера брызнула кровь.

— Кто тебя послал? — директор, не торопясь извлекать орудие из раны, потянулся к одному из ящиков.

— Ты сам, — ответил визитёр и, запрыгнув на стол, сел на корточки. — Хороший нож, правда? Из сокровищницы дома Аматрис. Кендра, младшая сестра твоего сына, как-то заложила его за дозу триумфа… Он сделан из демиургической стали, деметалл… В самый раз, чтобы убить деми карпейской сцены. Когда-то… когда-то его вырезали из костей Вернута, Отца Удачи. Кстати, удачи с тех пор у Карпеи не было.

— Да кто ты вообще такой?..

— Я — это ты, — зловеще ответил чужак и поднял ладонь. Перед Кипером оказалась метка некрочтения: морщинистая складка с углублением, облепленная со всех сторон присосками. Обычно зияющую пустотой полость ныне занимал человеческий глаз, — капитан Антон Кемром.

Губы Кипера дёрнулись в подобии улыбки.

— Ты никогда им не станешь… — сказал он и закашлялся.

— Уже стал, — ответил Кемром и, вывернув кисть, щёлкнул пальцами.

Пламя вспыхнуло мгновенно, бурлящим потоком разливаясь по кабинету. Оно волной хлынуло по полу и взметнулось вверх, карабкаясь по стенам. Огонь с треском охватил развешанные на дальней стене альбомы. Рёву вспыхнувшего пожара вторил донёсшийся из-под маски хриплый смех.

Слабеющими пальцами Кипер выхватил из ящика стола револьвер Opus, нажимая на спусковой крючок. Лёгким движением Кемром ударил директора клуба по запястью и выстрел ушёл в сторону. Пуля отрикошетила от стены, пробив стекло. Человек в маске вырвал из руки Кипера револьвер и отбросил его прочь.

— Умирай в огне, который сам породил, — глухо проговорил Кемром, спрыгивая со стола, — и теперь ты умираешь за дела своего Воплощения, Кай Кипер.

Он отвернулся и направился к выходу. На его маске переливались сверкающие блики, синие линзы горели лихорадочным светом. За спиной визитёра, сдавленно захрипев, поднялся на ноги Кипер. Он сделал несколько шагов в сторону двери, но после упал, и языки огня разом охватили его тело. Гость даже не обернулся.

Пока Кемром двигался по коридору и спускался по лестнице, пожар распространялся всё дальше, охватывая клуб. Скрылся за ревущей стеной пламени танцпол, пропала в клубах дыма сцена, на которой еще недавно давал свой концерт Аматрис. Пылающие языки вырвались из окон клуба, озаряя беспросветную староградскую ночь. Из стоящих на отдалении домов послышался крик.

Человек в маске остановился посреди улицы, глядя на полыхающую «Клюкву».

— Последний, — сказал он напряжённо, — надеюсь, теперь ты оставишь нас.

Глава шестая. Чух-чух, ejstmejstisc!

«Под огнём ядерных боеголовок: на границе Карпейского Каэльтства и Балтийской Республики агенты Красмор произвели Нисхождение Йеридана, Отца Жажды», — эфир начался с кадров поля. Посреди сгнившей пшеницы камера то там, то здесь выхватывала красморовскую военную технику и лики черноклювых странников с винтовками и гранотомётами. — «Смотрите репортаж эксклюзивно на „Карпея-ПВ“».

Фокус с красморовцев ушёл, пошла запись прямого эфира из студии. На фоне графики, скомбинированной из цветов карпейского флага — красного, жёлтого и белого цветов — сидела молодая женщина с блондинистыми волосами по плечи и в строгом пиджаке. Её светлые глаза закрывали очки, а взгляд был устремлён в сторону протозрителя.

«В эфире „Карпея-ПВ“, и с вами „Новости“ с Айной Айтверн», — представилась протоведущая и, взяв в руки стопку с документами, выровняла её парой лёгких ударов о стол. — «Сегодня в представительстве Красмор заявили об успешном Нисхождении Йеридана, Отца Жажды. Всего в операции было задействовано около десятка странников, пять бронемашин серии „Кондор“ и три титана: две БАМ сопровождения и АДАМ „Деметалловая Дева“».

Съёмка вновь перенеслась на поля Нулевой Высоты. Появилось изображение поверженного гиганта, распростёршегося на земле. Его синяя плоть исходила пузырями и дымилась, сверкал деметаллом скелет. Горящие исполинскими рубинами глаза медленно гасли. После небольшого пролёта кадр сместился на стоящего у леса серебристого титана с обтекаемыми контурами и выдвинутыми из плеч ракетными установками. У его ног стояли титаны поменьше, больше напоминающие передвижные артиллерийские установки.

«Пилотировала АДАМ известная балтийская пилотесса Марта Доннер», — голос протоведущей зазвучал фоном. — «Каэльт Андреас II уже присудил ей государственную награду высшей категории за отвагу в сражении с деми».

С останков демиурга камера переключилась на стоящую у костра вместе с сослуживцами шатенку в поддоспешнике и коричневой куртке с меховым воротом. С кем-то оживлённо разговаривая, пилотесса небрежно завязала волосы в хвост и рассмеялась.

«Йеридан был слабым деми», — затем последовал комментарий самой Марты Доннер. — «Сектанты не ждали его столь скорого Восхождения и не успели напитать его силой — наше подразделение действовало на упреждение, и мы ликвидировали этого недо-Отца раньше, чем он успел дойти до ближайших населённых пунктов».

«Пострадавших в ходе Нисхождения не выявлено», — эфир вновь переместился в студию. — «Однако жители Архива сообщают о повреждённых железнодорожных путях с Родополисом, но, как говорят, отделались малой кровью», — протоведущая обворожительно улыбнулась. — «А теперь к следующим новостям: у альвионского певца Стефана Айтверна началось мировое турне…»

— «Карпея-ПВ», выпуск новостей от 10.5.995

Эпизод четырнадцатый

Нулевая Высота: Градемин — Архив

пассажирский бронепоезд «Оскола»

9-16/999

«Оскола», миновав городскую застройку, начала набирать скорость. Столичные пейзажи за окном сменились промзоной и трущобами, а после поезд нырнул в тоннель. В вагоне, даже вопреки лампам, стало темно. Громче взревел двигатель. Заскрежетали, заискрились рельсы под составом. Нина крепче вцепилась в подлокотники и прикрыла глаза. Наконец по векам ударил свет. Поезд вырвался наружу, и по внутренним репродукторам передали:

— Уважаемые пассажиры! Наш поезд проходит по отрезку пути рейса «Градемин — Архив» на Нулевой Высоте. — Шипение, слабые помехи. — Просьба не подходить к дверям и не нарушать герметичность салона посредством открытия окон. Спасибо за внимание!

Нина осторожно выдохнула. Несмотря на то, что «Оскола» была оснащена мощной системой кондиционирования воздуха, какие в недалёком прошлом устанавливали на самолётах, дышать стало непросто. В груди потяжелело, точно нечто сдавило лёгкие изнутри.

— Гипервентиляция? — наклонившись к девушке, обеспокоился Эммерих. Она, не сразу сообразив, кивнула. — Бывает такое. Не переживай, ты не задохнёшься. Это… нервное. Часто случается на таких рейсах.

Осторожно выдохнув, Нина повернулась к окну. Позади остались двадцатиметровые бетонные стены, окружающие Градемин и его пригороды. Девушка впервые за долгое время увидела Нулевую Высоту так близко — от бескрайних пустошей, занесённых пеплом и сажей земель, Нину отделяло лишь стекло. У дороги проносились крючковатые угольные деревья, нефтяные озерца и разрушающиеся дома с заводами. Многочисленные трубы оставленных промышленных комплексов пронзали небеса, и пусть дым над ними больше не вился, свинцовые тучи накрывали их тенью.

Вдали мелькали сгнившие остовы зданий, потрескавшееся полотно шоссейных дорог, заросшие бурьяном обширные пустыри. Виднелись наполовину обвалившиеся кирпичные стены. Заброшенные автосалоны, торговые и мебельные центры зияли выбитыми стеклами. Прежде эти земли были густо населены, но сейчас их бывшие обитатели в основном ютились в многочисленных трущобах, выросших на окраинах Градемина.

Вокруг на многие сотни километров, вплоть до самого Архива, простирались земли, поражённые элегией и оставленные людьми. Карпейское Каэльтство, занимавшее прежде обширные территории, ныне сократилось до нескольких полисов, соединённых железнодорожными магистралями.

Через полчаса в проходе показалась светловолосая бортпроводница в фирменной тёмно-синей форме. Женщина, то и дело обращаясь к пассажирам, катила перед собой тележку, доверху нагруженную всевозможными закусками наподобие картофельных чипсов и нори. Вагон наполнился запахами напитков, зашуршали пакеты. Поводя носом, Эммерих выглянул в проход, после чего повернулся к компаньонам:

— Народ, хочет кто чего?

— Я себе всё уже взяла, — Нина с неловкой улыбкой достала из сумки бутылку с водой да бутерброд в плёнке.

— Ага. Значит, тебе дзеро и круассан с вишней, — невозмутимо проговорил Эммерих, и девушка смущённо убрала свой перекус в сумку. Затем странник поглядел на Кегана и нехотя предложил: — Пташка, тебе взять «Бустидюп» и чипсы? Тут есть с луком, сметана и зелень, сыр… Надеюсь, никто в здравом уме не будет есть при мне с сыром. Они отвратительны.

— Пахнут как твои носки, — прыснула Нойр.

Эммерих, посмотрев на неё с упрёком, тем не менее ухмыльнулся.

— Ничего не надо, — тогда же ответил Кеган, бросив на Ландони мрачный взгляд.

— Ну ладно. Я просто хотел хоть как-то поблагодарить за билеты, — отозвался Эммерих и, когда бортпроводница добралась до них, оплатил еду Нине и себе. — Ля, тысячу лет не ел орешки. Балдёж! — раскрыв пакетик с солёным арахисом, воскликнул он и протянул подруге. — Будешь?

Девушка мотнула головой. Откинувшись на спинку кресла, она устало посмотрела на бортпроводницу, пересчитывающую деньги. Женщина средних лет, блондинка — крашеная, на бирке имя «Анастази». Словно почувствовав на себе внимание Нойр, бортпроводница посмотрела на неё и улыбнулась.

— На твоём месте я бы так не увлекался орехами, — меж тем подал голос Аматрис, — их чрезмерное употребление чревато проблемами с печенью.

Не успел Эммерих ответить, как к Кегану повернулось бортпроводница.

— Тебя не должно здесь быть, — чуть ли не прошипела женщина, глядя прямо на него.

Тот, растерявшись поначалу, вытянул из нагрудного кармана жилета распечатанный билет и продемонстрировал его.

— Простите, но вы ошиблись, — мягко возразил мужчина. — Это моё место.

Бортпроводница смерила его презрительным взглядом. Затем музыкант получил извинения с дежурной улыбкой:

— Простите, господин.

— Кейро, — он кивнул, — инцидент исчерпан.

После этого женщина покатила тележку дальше. Нина и Эммерих обменялись недоумёнными взглядами и посмотрели на Аматриса. Почувствовав это, он только сказал:

— Ненавижу общественный транспорт, — и, сунув в уши наушники, уставился в окно.

Эпизод пятнадцатый

Карпейское Каэльтство: Архив

площадь Крейгерстерн и другое

9-16/999

Архив был одним из немногих городов, чьё население не превышало миллиона душ, но, тем не менее, он получил статус полиса и остался в системе Единой Высоты. Однако в пределах стен, одна из которых виднелась за железнодорожным портом «Керагартен», находилось фактически вымирающее поселение. Здания, построенные парой веков раньше, давно нуждались в ремонте. Некогда облюбованные барельефами и фресками фасады померкли и покрылись трещинами.

Поезд прибыл на полчаса раньше времени, указанного в билете. Накрапывал мелкий дождик, и Эммерих, накинув на голову капюшон, первым делом направился к стоящему на перроне киоску, откуда вернулся с парой пакетов чипсов с беконом и банкой клубничного «Бустидюпа», которые сунул Нине:

— Выше нос. Полдела сделано.

Нина приняла пёструю банку и, отпив, покрутила её в руках.

— Это уж точно… Слушай, а может, раз мы сейчас здесь, я пока домой сгоняю? Да и вообще, можем же у меня остановиться.

— Не вариант. Уж если сектанты напали на нас в «Жатве», то чердак с протекающей крышей в доме под снос — идеальное место для преступления.

— Мансарда, — обиженно засопела девушка, — и крыша там не протекает… Обычно. Слушай, я не была здесь уже несколько лет.

— Я знаю. — Эммерих, глянув на отошедшего к поклонницам Аматриса, вздохнул и понизил голос: — В другой раз, Нани. Когда вся эта канитель закончится, можем хоть месяц протусить на твоей мансарде. Но не сейчас.

Большинство пассажиров оказывались в Архиве лишь проездом. Исключение — студенты, прибывающие к родным да сотрудники торговых или промышленных компаний, находящиеся в деловых поездках.

— Госпожа Нойр, — вполголоса заговорил Аматрис, когда путники наконец прошли таможенный контроль, — вы не думали…

Нина, поправив лямку своего рюкзака, оборвала его:

— Можно не так официально, раз ты теперь тусишь с нами.

— Кейро. Нина, ты не думала, что используемый тобой аромат слишком… вызывающий? Некоторые могут счесть это желанием вступить в интимную близость.

Растерявшись, Нина отвернулась и поднесла к носу запястье. От кожи исходил сладковатый цветочный аромат.

— Чего?

— Пачули. Приглашение к уединению, — терпеливо объяснил Кеган. — Настоятельно рекомендую сменить аромат, если не находишься в активном поиске.

На лице девушки проступила смесь возмущения с удивлением, однако ответить она не успела — Аматрис прибавил шаг и уткнулся в протофон. Девушка недовольно вздохнула и дёрнулась, почувствовав на себе посторонний взгляд. Покрутив головой, Нина посмотрела на Музей кукол госпожи Верт, выстроенный совсем рядом с портом.

С крыши здания за ней следил человек в чёрном плаще с надвинутым на лицо капюшоном. Полы его одежд дрожали на ветру, а облегаемая тканью фигура выглядела слишком худой и точно изломанной.

— Эй, Нани, — позвал её Эммерих, и Кеган, поровнявшись с ним, оглянулся на девушку, — ты там чего застыла? Магазины здесь до шести, так что давай поживее.

Фигура на крыше музея меж тем никуда не делась. Сначала Аматрис проследил за направлением взгляда Нины, а затем и Ландони — они увидели то же. На лице странника отразилась ироничная улыбка. Он подошёл к подруге и, махнув рукой, крикнул:

— Эй, господин! Если желаете познакомиться с этой вейной, то делайте это не так жутко!

— Рик! — одёрнула того Нина.

— Ну подумаешь, — отмахнулся Эммерих, — решил немного поучаствовать в устройстве твоей личной жизни.

Наконец наблюдатель сдвинулся с места. Чуть пошатнувшись, он едва наклонил голову, а затем развернулся и оставил свой пост.

— Сомневаюсь, что знакомство с подозрительными личностями входит в наши планы, — обеспокоенно произнёс Аматрис и кивнул в сторону расцветающего базара. — Пойдёмте.

— Ага, — с трудом отведя взгляд от музея, согласилась Нина. — Что, если сектанты нас уже выследили?..

— Не, этот перец больше похож на тупого сталкера, чем на сектанта, — произнёс Эммерих.

— Так уж они отличаются? — невесело заметил музыкант. — Похоже, Эммерих, тебя никогда не преследовали.

— А ты, значит, много в этом понимаешь? — недоверчиво поинтересовалась Нойр. — За мной следят ещё с Градемина.

— Несколько лет назад меня преследовала одна безумная фанатка, так что, пожалуй, представление имею, — ответил Аматрис.

— Серьёзно? — с сочувствием уточнила Нина. — И как ты с этим справился? Обратился в Красмор?

— Нет, — легкомысленно ответил тот, — я просто подстригся.

— Ну классно, — Нина цокнула языком, — значит, если я захочу, чтобы от меня все [отстали], нужно будет побриться налысо.

— Не уверен, что пташка прав, но я бы посмотрел на такую смену имиджа, — хмыкнул странник, и путники остановились уже у светофора. — Есть сталкер или нет, но в полисе придётся заночевать: уж до чего я ночной зверь, но выход в ночь предприятие рисковое.

— В округе до сих пор водятся мародёры? — спросил Аматрис.

— Не то что бы… Этих шакалов выбили из окрестностей, — Эммерих качнул головой, — но чем дальше на НуВу, тем выше шанс их встретить. Да и вообще, дело не только в этом: там дальше на север очаг Воздействия — на месте Летермейнского завода, а вы к такому непривычны. Ну, это когда кра-асивыми снежинками с неба падает пепел, а дозиметр трещит аки Морзе, что ты уже труп. Так что не, к лиру, лучше пойти днём — и учтите, надо смотреть под ноги.

Рынок раскинулся на обширной городской площади, окружённой старинными доходными домами в три и четыре этажа. Людей здесь собралось немало — через толпу приходилось проталкиваться. Торговые ряды полнились выложенным на прилавках товаром.

На продажу оказались выставлены ремонтные инструменты и детали разобранных автомобилей, выловленная в реке рыба, привезённые из окрестных деревень морковь, капуста и картошка, радиоприёмники и протофоны устаревших моделей, антикварные статуэтки и потрёпанные книги в старых переплётах. Среди покупателей перемешались люди и посланные хозяевами роботарии, скрипевшие шарнирами и тускло блиставшие металлическим корпусом.

— Закупаемся как следует, — сказал Ландони, укладывая банки с тушёнкой и пакеты с крупами в свой рюкзак. — Имейте в виду, дальше до Заповедника с магазинами не то чтобы хорошо — повезёт, если караван встретим.

Купив всё необходимое, путники заглянули в небольшое кафе на одной из центральных улиц, недалеко от рынка. На улице к тому времени уже начало темнеть, ощутимо похолодало.

— Что-то ты не очень болтливый, — ковыряя вилкой разваренную картошку, заметил Эммерих и, глянув на стоящую у дальнего прилавка с выпечкой Нину, посмотрел на сидящего напротив Кегана. — Небось уже передумал, а? Смотришь билеты на утренний рейс?

— Как бы не так, — спокойно возразил Аматрис, разрезая ножом лепёшку. — Я ценю твою заботу, но не думай, что я так легко отступлю.

Ландони прищурился и чуть наклонился над столом.

— Да ну?

— Моя молчаливость вызвана иными обстоятельствами, — продолжил музыкант. — Я пытаюсь понять, с какими людьми мне предстоит разделить дорогу, и пусть с тобой мы относительно знакомы, я ничего не знаю о госпоже Нойр. Немного осторожности не повредит.

— Да ты чего! — возмущённо воскликнул Эммерих. — Она своя.

— Не спорю, — Кеган слабо качнул головой, — а свой ли я? Время покажет. Кстати, — он указал на здание напротив, выглядящее опрятнее других и блестящее зеркальными стёклами, — эта гостиница подойдёт? Я там останавливался, когда приезжал во время турне.

— «Майцарат»? — Ландони усмехнулся. — Будь это туристической поездкой, конечно — там и игристое на входе, и массажисток можно вызвать прямо в номер. — Странник закончил с обедом и поднялся. — Но ты, как и мы, рвёшься на НуВу — и пора уже начинать адаптацию к меньшим удобствам, чем ты привык, — Эммерих обернулся, когда к столику вернулась Нина. — О, вот и ты! Ну чего, сухари взяла?

— Ага, — она подняла бумажный пакет, — десять с изюмом и десять без.

— Отлично-отлично, — Ландони потёр руки. — Тогда пошли.

Гостиница, которую он выбрал, называлась «Карпейская» и имела только три звезды. Находилась она в нескольких кварталах от городской стены. По дороге попадались лишь редкие прохожие, многие здания выглядели покинутыми — стояли с заколоченными дверьми и забитыми окнами. Сама гостиница явно знавала лучшие времена — с фасада наполовину обвалилась лепнина, изображающая каэльтских всадников на колесницах. В вестиблюле горела лишь пара тусклых лампочек.

Обустроенная когда-то в обычном жилом доме, гостиница располагала двадцатью номерами — на одну или две комнаты. Паспортные данные при заселении не требовались, а суточная стоимость начиналась с семидесяти костов за человека. Эммерих оплатил номер на третьем этаже, мансарду:

— Всё для тебя, — с ухмылкой протягивая Нине ключ, сказал странник.

Уже во время подъёма по лестнице Аматрис уронил:

— Настораживающе дёшево.

— Она для местных, гостиница, — ответила идущая перед ним Нина, — а миллионы здесь едва ли кто-то зарабатывает.

Поднявшись наверх, девушка сверилась с цифрами, вырезанными на брелоке, и открыла дверь, пронумерованную как четырнадцатая. За порогом оказалось темно.

Электроэнергия в Архиве была дорогой, и на ночь большинство домов отключались от сети энергообеспечения. Свет оставался только на дорогах, в муниципальных заведениях да — условно — элитных комплексах в центральной части полиса. Для севера Карпейского Каэльтства, в какой бы форме оно не пребывало сейчас, ситуация не выглядела выходящей из ряда вон: так здесь было во времена и до того, как города разделила пропасть в виде Нулевой Высоты. Только стало теперь хуже.

Ещё по детству Нина помнила, что темно в полисе было чаще, чем светло. В отличие от Эммериха и Кегана, она даже искренне обрадовалась наличию генератора в гостинице. Казалось, годы жизни в столице и привычка ко всем благам цивилизации разом выветрились, стоило девушка вернуться в родной город. Несмотря на необходимость соблюдать режим экономии, Нина выглядела счастливой:

— Главное — подзарядить протофоны, — с опытным видом наставила она компаньонов.

Остановившись в проходе, Аматрис придирчивым взглядом окинул снятый номер.

— Всё равно не понимаю, почему мы не могли остановиться в «Майцарате». Там, как минимум, нет мороки с генератором, а в номерах высшего класса по несколько комнат и гидромассажныеванны с плазменными протовизорами.

— Ты бы ещё попытался нас соблазнить бесплатным мини-баром, — скинув рюкзак, Эммерих запрыгнул на двуспальную кровать и заложил руки за голову. — Мы не продаёмся, а если и продаёмся, то даже тебе не потянуть такой суммы, Амартатис.

— Эммерих, с учётом предстоящей дороги, я считаю, что последняя остановка на ЕВе должна быть максимально комфортной.

Пройдясь по номеру, Нина сама сняла рюкзак и села перед туалетным столиком.

— Это дорого, Кеган, — прямо сказала она. — Не [знаю], сколько зарабатывает Рик, но у меня точно нет денег на такое.

— Я не прошу денег с вас, — чуть раздражённо бросил Аматрис, — я в состоянии сам оплатить комфортный номер на троих.

— Прибереги свои косты, пташка, — Эммерих с ленцой потянулся и зевнул. — Мне прекрасно известно, что ты выходишь в тираж. Если хочешь пустить пыль Нине в глаза — не надо. Никто из нас не сомневается, что деньги у тебя ещё есть, но лир, не разбазаривай их на всякую [ерунду]. На НуВе, конечно, не так много мест, где ты сможешь их спустить, но поверь — наличка тебе точно понадобится.

Отвечать Кеган не стал. Он медленно снял очки и, убрав их в футляр, прошёлся по номеру. Посмотрел на занятую Эммерихом кровать — тот даже приподнялся, в готовности уступить капризам рок-звезды, затем — на извлечённую из шкафа раскладушку, а после его взгляд упал на диван, стоящий напротив пузатого протовизора позапрошлого десятилетия. Избавившись от рюкзака, Аматрис ткнул пальцем и сказал:

— Я буду спать здесь.

— Здесь? — Эммерих даже поперхнулся. — На диване что ли?

— Не делить же мне с тобой или твоей подругой кровать, — уронил Аматрис.

Нина удивлённо посмотрела на диван, чья ширина не превышала полутора метров.

— Наверное, его можно разложить, — неуверенно предположила девушка.

— В этом нет необходимости, — отказался Кеган, — мне будет куда проще заснуть там, где сон будет восприниматься как нечто неформальное. Это способствует психологическому комфорту.

— Странные у тебя представления о комфорте, — отметила она.

— У меня вообще странная жизнь… — Аматрис, вздохнув, лёг и накрылся пледом, укладываясь на бок. — Надеюсь, заснуть всё-таки получится: у меня мандраж, когда думаю о том, что уже завтра будем на Нулевой.

— Хм, ну… Если так переживаешь, — Нина глянула на мини-бар, на котором стоял электрический чайник с чашками, — могу заварить тебе ромашку — сейчас это самое лучшее от нервов, что здесь есть.

Аматрис сел, откинув плед.

— Давай, — охотно согласился мужчина. — Если тебе не будет сложно.

— Да нет, вообще без проблем.

Чайник, очевидно, был не новым — во время кипячения он выключался несколько раз, однако, когда из носика наконец пошёл пар, Нина заварила в паре чашек пакетики с травами. Эммерих к тому моменту уже крепко спал на раскладушке, извлечённой из кладовой.

Кеган с благодарностью принял у компаньонки чай, на мгновение коснувшись её руки.

— Спасибо.

— Да не за что, — Нина глянула на окно, за которым сгущалась ночь. Только у самого горизонта белела полоса элегической белоночи. — Скажи, а ты правда думаешь пойти один? После Заповедника.

— Может, найму проводника или нескольких, зависит от расценок. Хотя я купил дорожные карты, на случай если не выйдет, — Кеган похлопал по стоящей возле дивана сумке.

Нойр кивнула и, подув на чашку, сказала:

— Ну, радует, что ты хоть не тупица.

— А что, похож? — Аматрис усмехнулся. — Мои навыки выживания не настолько хороши, но это не значит, что я не рассматривал разные варианты.

— Да не то что похож, но сам посуди — живёшь от сцены к сцене, цепляешься за комфорт… Не, ты не подумай, я не осуждаю тебя: сама не люблю, когда кондей не работает или кусают блохи, но… Кого бы увидел ты?

Перебирая пальцами, Кеган вновь усмехнулся.

— Такое себе зрелище, понимаю, — невесело согласился он, — но в своё оправдание могу сказать, что в детстве я пережил всё то, что ты описала, поэтому и не хочу возвращаться к неудобствам… пока есть такая возможность.

— Звучит всрато, но я тебя понимаю, — доверительно сказала Нина, — но не понимаю, почему ты ради дороги готов отказаться от всего этого. В смысле, от удобств.

Глянув в сторону раскладушки, на которой спал Эммерих, Кеган нехотя произнёс:

— Потому что твой друг прав. Я далёк от Олимпа настолько, что теперь Тельгард кажется ближе.

— А… ты не думал восстановить карьеру?

— Я постоянно об этом думал и думаю, когда не занят чем-то другим. Ты зря считаешь, госпожа Нойр, что я дни напролёт фантазировал о прошлом Воплощении — долгое время это было только отдушиной, всего лишь хобби. Однако сейчас я понимаю, что должен разобраться в себе. Иначе эти мысли так и будут преследовать меня. Эта память. Когда я всё вспомню, я смогу двигаться дальше, понимая, кто я такой.

Нина, выслушав его, некоторое время помолчала, пока вдруг не отозвалась:

— Разобраться в себе никогда не бывает лишним. Если тебе это важно… то почему нет? Во всяком случае, когда ты говоришь об этом сейчас, это звучит уже не так стрёмно, как в кафе.

Аматрис тихо рассмеялся.

— Это радует, — затем он пристально посмотрел на неё. — А твоя душа тяготеет к приключениям?

— Ну-у… Это уже сложный вопрос.

— Однако, если хочешь, можешь пойти со мной, — предложил Кеган. — Сначала в Тельгард, а потом… Да куда захочется. Если найдём ценные артефакты, разделим.

— Да можно, наверное, — согласилась Нина, — но не ради артефактов или, там, наживы. Просто… Просто я не думаю, что в Заповеднике реально будет безопасно. С тем же успехом я могла бы остаться в Архиве… Но Рика, кажется, не переубедить.

— Заповедник большой сапор, — Кеган кивнул, — но если тебя преследуют сектанты, они могут появиться и там… Давай пойдём дальше вместе. За время дороги погоня может отстать. И я окажусь рад твоему обществу, — добавил он с улыбкой.

Нина неловко улыбнулась в ответ, а с раскладушки меж тем послышалось ворчание:

— Вы там либо потрахайтесь уже, либо заткнитесь.

— Хорош подслушивать, — прыснула Нина.

— Согласен. Но теперь, думаю, и впрямь можно лечь спать, — Кеган на секунду задержал на девушке взгляд, а потом принялся укладываться на диване.

Однако сон пришёл к нему не сразу. Сперва пришлось поворочаться, и лишь через какое-то время Кеган наконец провалился в темноту. Во сне ему явился огромный город, чьи башни горели, объятые пламенем. Плазменные всполохи, вырвавшись из раструбов силовых посохов, пронзали ночь. Темноту разрывали крики, и со всех сторон напирали солдаты.

В руках Аматриса снова оказались его клинки — оба, обагрённые кровью, взлетали, направляемые им. Призываемый огонь вспыхивал, пылающими линиями распространяясь по мостовой, поднимаясь по стенам и охватывая окрестные здания.

Кеган чувствовал власть ярости и гнева над собой, горечь понесённой утраты. Война, на которую он выступил, обернулась потерей. В памяти то и дело проступал образ смуглой златоглазой девушки. Слышался её голос, мерещилось прикосновение пальцев. Больше всего на свете ему хотелось обрести её снова.

Однако уже утром он не помнил этого сна.

Глава седьмая. Призрачная черта

Видеоролик начался со стремительного пролёта камеры над раскинувшейся внизу деревней. Виднелись кирпичные и бревенчатые дома, вращались на ветру лопасти электрогенераторов. По грунтовой дороге проехала телега, загруженная овощами на продажу, и вслед за ней грузовик с установленным на него паровым двигателем. Затем кадр сместился на землю, явив ворота и указатель в четверти километра от них — «Триадица».

«Алоха, мальчики и девочки», — к табличке вышел смуглый парень с бородкой, прячущий глаза за солнцезащитными очками. — «С вами как всегда я, ваш любимый Эльдар Керимов, и сегодня мы начинаем новый цикл выпусков с Нулевой Высоты».

Следующая сцена, очевидно, была снята уже внутри поселения. Блогер посмотрел на экран протофона и продолжил, вновь обратив взгляд в камеру:

«Многие из вас помнят тяжёлые годы, пришедшиеся на наше детство: падения городов, наплыв беженцев, развал торговых путей… Экономика, казалось, была готова махнуть рукой и отчалить на смертный одр. Единую Высоту шатало, пока Нулевая Высота начала стремительно расширяться — аварии на производствах, Восхождения и Нисхождения деми, сектанты… Всё это привело к росту очагов Воздействия, и мир опять собрался умирать…» — Керимов сделал короткую паузу. — «Но он выстоял, и теперь ваш покорный слуга может пилить об этом ролики. Кстати, подписывайтесь на канал, ставьте колокольчик на уведомления и не забывайте жать на сердце внизу ролика!»

Блогер прошёлся по оживлённому рынку, показывая привезённые караванщиками и фермерами товары, после чего зашел на расположенный неподалёку постоялый двор. В обеденной зале яблоку было негде упасть от посетителей, а в углу работал протовизор старой модели, транслируя футбольный матч.

«Как мы видим, на многих участках Нулевой Высоты сохраняется почти привычная жизнь — многие уходят сюда как исследователи или самосёлы, а другие становятся фермерами и ремесленниками в деревнях, так что если Единая Высота и падёт, я бы не стал переживать, что цивилизации настанет каюк».

Кивнув бармену и выпив кружку лимонада — в кадре появилась бутылка, на этикетке которой было написано «Лунария», — Керимов вновь вышел на улицу, обводя камерой окрестности. Неподалёку несколько женщин вывешивали на верёвках белье, а сидящий на веранде немолодой мужчина ремонтировал сапоги.

«Полисы и сапоры не один год находятся в симбиозе — в том числе и благодаря торговым маршрутам, протянувшимися через Нулевую Высоту. Многие товары отсюда оказываются затем и на прилавках наших магазинов», — камера остановилась на ящиках с овощами, готовых к погрузке в фургон. — «Некоторые эксперты считают, что однажды Нулевая Высота оживёт целиком и вновь станет частью Единой. Ну а пока», — Керимов улыбнулся, перекладывая камеру на плечо, — «нам стоит здесь как следует осмотреться».

— videre.eo, Э. Керимов, «ТРИАДИЦА: ЖИЗНЬ СРЕДИ РУИН».

Эпизод шестнадцатый

Нулевая Высота

контрольно-пропускной пункт «Тренцейас»

9-17/999

Песня ознаменовала конец света, но мир не исчез. Напротив. Над горизонтом всё также высились небоскрёбы, и манящие огни неонового рассвета манили людей к полисам. Жизнь продолжалась — как и в иные времена. Единая Высота жила, но и Нулевая не отставала: воспряли многочисленные деревни, отделённые от цивилизации стеной отчуждённости.

Контрольно-пропускной пункт «Тренцейас» располагался в двадцати километрах на север от Архива. Несколько серых бетонных зданий и перегородивший дорогу стальной шлагбаум с наблюдательными вышками, на которых были установлены стрелковые позиции. По обе стороны дороги протянулся ров с колючей проволокой.

До границы путников довёз грохочущий автобус, курсирующий от полиса. Краска на его кузове облупилась, кожаные сиденья были исцарапаны, стёкла замутились. К конечной, которой и был контрольно-пропускной пункт, из всех пассажиров доехала только троица — большая часть остальных вышла ещё либо на окраине полиса, либо в пригороде, где находились фермы.

За окном пограничного пункта стоял молчаливый странник, на шее которого висел шнурок с золотистым клювом. На груди крылатки виднелась нашивка с фамилией — Дайомисс. Красморовец безотрывно смотрел в свой планшет, совершенно не реагируя на подошедшего к нему сослуживца. Ландони — ничуть не смущённый — демонстративно покашлял и улыбнулся, когда пограничник едва отодвинул экран.

— О, привет, Марк, — энергично поздоровался Эммерих, просовывая через отверстие в стекле свой паспорт.

— Опять ты со своими дружками? — спросил Дайомисс, глянув на стоящих в нескольких метрах от будки Кегана и Нину. — Впрочем, даже такая стабильность кажется вполне приемлемой.

— Э-э… Ты о чём? — Эммерих растерянно улыбнулся.

— Ни о чём, — одной рукой открывая его паспорт и ставя печать штампом, ответил красморовец. — Можешь идти.

Ландони, казалось, пребывал в замешательстве, когда перед окном его сменил Кеган. Тогда Дайомисс даже отложил планшет и внимательно просканировал паспорт. Однако Аматрис услышал явно не тот вопрос, на который рассчитывал:

— А что у тебя с глазами?

— В смысле? — Кеган даже посмотрел на себя через фронтальную камеру на протофоне. — Да вроде… всё нормально с ними.

— Ну, они тёмные.

— Они карие… да.

— А, понятно, — Дайомисс поставил печать в паспорт Кегана.

Музыкант оставил контрольно-пропускной пункт с не менее озадаченным видом, чем Эммерих. Настала очередь Нины — видя, с какими недоумёнными лицами отходили её компаньоны, она приготовилась к страшному, однако Дайомисс, взявшись за её паспорт, сначала молчал. Казалось, он даже внимательно просмотрел его, пока вдруг не спросил:

— Если ты собираешься снова таскать с собой эту игрушку, то рекомендую лучше прятать.

— Что? — Нина вытянула шею, чтобы рассмотреть то, что за стойкой. — О чём это вы?

— В боковом кармане твоего рюкзака, — ответил Дайомисс, не поднимая головы. — Если я не смотрю, это не значит, что я не вижу.

Обеспокоенная, Нина нерешительно перебросила свой рюкзак вперёд и сунула руку в карман. Прежде он был пустым, однако сейчас девушка вытянула из него…

— Но как?.. — на её ладони оказалась серебристая перчатка, та же — или похожая на ту — которую Нойр видела в тайнике Кипера.

— А мне откуда знать, — сказал красморовец, ставя штампом печать. — Иди, Нойр, и пригляди за младшим.

Услышав это, девушка снова посмотрела на Кегана и Эммериха — едва ли кто-то из них был младше неё. Впрочем, сообщить об этом Дайомиссу она не решилась и, забрав паспорт, убрала его в рюкзак. Надев его поудобнее, Нина направилась к своим компаньонам.

— Вот лир, — она глухо выругалась, поняв, что забыла убрать перчатку. Однако, вместо того, чтобы спрятать её, Нойр нацепила её на руку. — А что, вполне стильно…

Тем временем Эммерих болтал с другими нёсшими дежурство странниками. Те, не в пример столичным сослуживцам, были облачены в плотные кожаные плащи и вооружены штурмовыми карабинами Vannamart, а на поясах, заместо трофеев, висело по связке осколочных гранат. Лица красморовцев привычно скрывали белоснежные клювастые маски, но потёртые да с потускневшими линзами.

— Снова отправили в командировку, Ландони? — прозвучал искажённый модулятором голос, когда один из странников заинтересованно повернулся к Эммериху. — Разве ты не только вернулся?

— Да не, просто халтурка, — нарочито небрежно отмахнулся тот, — решил попробовать себя в качестве проводника: вот, веду гражданских на экскурсию в Заповедник.

— Застраховать их хоть не забыл?

— Нет, что ты, — прозвучал ответ, хотя Кеган, услышавший его краем уха, заметно напрягся.

Когда Нина подошла, пограничники подняли шлагбаум.

— Вот и всё, — проговорил Эммерих, делая шаг. Всего полметра, и он уже на Нулевой Высоте. — За мной! Кто последний, тот экзитозный опарыш.

Кеган и Нина обменялись изумлёнными взглядами, и, плутовато ухмыльнувшись, Аматрис спешно пересёк границу.

— Ну ты и жук! — возмутилась девушка, устремляясь за ним.

— От экзитозного опарыша слышу, — со смехом ответил ей Аматрис.

Первые полтора километра за контрольно-пропускным пунктом ничем не отличались от приграничных земель. Осень едва коснулась деревьев и трав. Однако чем дальше продвигались путники, тем чаще потрескивал дозиметр.

— Мы уже близко, — вполголоса уведомил Ландони. — Самое время надеть маски. Не забыли? — Нина мотнула головой. — Да, я ж сам тебя собирал… Пташка, а что насчёт тебя?

Промолчав, Кеган просто продемонстрировал респиратор, до этого висевший на лямке рюкзака. Натянув маску, музыкант вдохнул очищенный фильтрами воздух. Сперва было непривычно, но постепенно мужчина приспособился, выравнивая участившееся дыхание. Тогда Аматрису вспомнились слова Патрика о том, что он убежит с Нулевой сразу же, как только представится возможность. Из груди вырвался короткий смешок.

Путь пролегал по старому автомобильному шоссе, за минувшие годы превратившемуся в грунтовую дорогу: почти ничего не напоминало о прежде асфальтированном дорожном полотне. Сорная трава давно прорвалась сквозь него, разрастаясь во все стороны. Затем она поредела — под ногами толстым слоем пролёг пепел, иной раз обувь даже проваливалась в нём.

Шли быстро, стараясь быстрее миновать очаг Воздействия. Он закончился довольно быстро — элегические осадки задели местность лишь краем. Вскоре природа вновь ожила, и Эммерих разрешил снять респираторы.

За первый час путники миновали несколько автозаправок, на которых давно не осталось и канистры бензина, и заброшенный придорожный отель. Его вывеска, прежде горевшая неоном, давно выцвела и пожелтела от времени, местами в ней обозначились рваные дыры. У крыльца валялся проржавевший флюгер, свалившийся с кровли. Глубокие трещины бежали и по стенам, расширяясь ближе к фундаменту. На веранде стояли полусгнившие столик и кресла.

За покинутой гостиницей начался обширный каменистый пустырь. До ближайшего леса оставалось несколько километров, древесные стволы вставали впереди плотной стеной. Окрестности выглядели совершенно лишёнными признаков присутствия человека, не считая остатков дороги, рассекающих далее чащу.

— Да быть не может, что здесь не ловит! — засопела Нина, сняв протофон с запястья. — Я слышала, что спутники МакЭлони…

— Да-да, всем бесплатный интернет и прочий кал, — Эммерих перешнуровал ботинки. — Не, если веришь в это — вперёд, экспериментируй.

С вызовом глянув на странника, Нойр резво взобралась на валун и вытянула руку с протофоном. Сети по-прежнему не было. Тогда, отчаявшись, девушка подпрыгнула — и чуть не упала.

— Осторожней, — наблюдая за попытками Нина, бросил Кеган. — У нас с собой нет инструментов, чтобы собрать тебя по частям.

Та, беззвучно открывая рот, передразнила его и фыркнула. Эммерих сел на соседний камень и закурил. Время от времени странник подносил к глазам бинокль. Ни окрест, ни у горизонта заметить никого не удалось.

— На твоём месте я бы поберёг силы, — вновь обратился к подруге Эммерих, когда та снова чуть не свалилась с валуна. — Нам ещё пилить и пилить, а ты какой-то [ерундой] страдаешь.

В какой-то миг, когда Нина находилась в прыжке, протофон действительно поймал сигнал. Устройство слабо завибрировало, и от неожиданности девушка выронила его. Упав, он раскололся о небольшой камень: крышка отлетела к ногам Эммериха, экран — Кегана. Тот подцепил его пальцем и увидел последнее, что сохранилось на стекле.

— Уведомление от «Videre», — прочитал с треснувшего экрана Аматрис. — У Ника Даймонда вышел новый ролик. Новостной, похоже.

— Проклятье, — тихо ругнувшись, Нина осторожно спустилась с валуна. По приземлении она ненароком схватилась за руку Кегана и тут же отпустила. — Прости.

— Ничего, — он протянул ей разбитый экран. Девушка неуверенно его взяла, пальцы чуть задрожали. — Не стоит расстраиваться, госпожа Нойр. Я куплю тебе новый. Даже лучше: говорят, флагманским устройством в следующем году станет модель из Чжунго.

— А тебе это не дорого? — осторожно уточнила Нина.

— Ни в малейшей степени, — Аматрис улыбнулся, слегка покривив душой. Ещё год назад он бы не заметил такой покупки, но сейчас флагманская модель протофона в два раза превышала его доход за месяц. — Я читал, производители обещают больше двух расцветок корпуса… Тебе какой цвет по душе?

— Нашли время трепаться о технике, — проворчал Эммерих. — Лады, вводим второе правило: никаких протофонов в дороге. Держать в рюкзаке, в выключенном состоянии. Сэкономленный заряд может пригодиться в самый неожиданный момент.

— Я рассчитывал фотографировать в дороге, — обескураженно признался Кеган, — даже взял с собой портативное зарядное устройство.

— Тоже может пригодиться. Всё, давай, снимай свою игрушку, — принялся командовать Ландони. Аматрис нехотя снял с запястья протофон и сложил в рюкзак. — Отлично. Но вообще я как-то маленько не ожидал, что вы так вцепитесь в технику. Какая ещё сеть на НуВе?

— Керимов спокойно выходит в интернет, — припомнила Нина.

— Ага, блогеры и не такое тебе покажут. Меньше смотри свой «Videre» — там тебе и НуВа будет прекрасным лугом со стадами пони.

— Тогда уж табунами, — поправил Аматрис.

— Да разница?! — Эммерих всплеснул руками. — Так, всё, не тупите. Хотите добраться до Заповедника — слушайте меня внимательно, а если ещё и живыми — следуйте всем моим инструкциям.

Эпизод семнадцатый

Карпейское Каэльтство: Градемин

Новоград, мурмурационное отделение г. Градемина

9-17/999

Днём в столичном мурмурации было неспокойно. Казалось, случившийся в «Клюкве» пожар всех выбил из колеи — местные прогнозисты не ошиблись, что в Старограде произойдёт катастрофа, однако предотвратить её никто не смог.

В кабинете хранительницы Монтгомери также царила напряжённая атмосфера. На столе её лежал выговор от Кледвина Волфалера: за нарушение субординации в отношении психокинетиков, или, проще говоря, из-за отсутствия проверки концертной деятельности Кегана Аматриса.

— Значит, господина Аматриса больше нет среди нас? — резюмировала Монтгомери и сняла свой клюв. — В семье не без урода… Досадно. Задержание публичной персоны с соблюдением всех человеческих прав… Это было бы прекрасной возможностью продемонстрировать терпимость Красмор. Известно, куда он направился?

— В последний раз его видели в Архиве, — доложила стоящая перед её столом Кериге, — на контрольно-пропускном пункте «Тренцейас» в сопровождении нашего агента, странника Эммериха Ландони, и гражданки Архива, Инанны Нойр.

— Значит, сбежал… За этими двумя есть что-то примечательное? Кроме того, что Ландони это… Ландони.

— Ничего, что показалось бы вам таковым. Совершенно посредственный странник и отчисленная из Высшей Академии Демиборцев девушка.

— Отчисленная, — повторила Марианна и недоверчиво посмотрела на помощницу. — Из-за чего?

— Несоответствие физических характеристик требуемым, — с готовностью ответила та и протянула хранительнице досье. — Она небольшого роста.

— Один метр пятьдесят пять сантиметров… — прочитала вслух Монтгомери и нахмурилась. — Она проходит точно по границе.

— Там ниже, в личном деле, говорится, что при диспансеризации штатный лекарий выявил, что рост госпожи Нойр сантиметром меньше.

— Обманула комиссию при поступлении?

— Или утопталась. Ректор Феннел не стал проводить расследование и без лишней шумихи подписал приказ об отчислении.

— Понятно, — хранительница отложила досье и, поднявшись из-за стола, подошла к окну. — Что скажешь о Ландони?

— Вы и сами всё о нём прекрасно знаете: балбес, но способный. По нашим сведениям, единственный, кто представляет из их компании серьёзную угрозу. Мать — госпожа Сильвия Ландони — трамонтийка, последние полгода живёт в Наргонде…

— К чему мне его родословная?

— Поверьте, это достаточно любопытно. Отец — пруссак, Патрик Телфрин — один из соучредителей торговой звукозаписывающей компании «Креветка», с которой господин Аматрис работал с самого начала своей музыкальной карьеры.

— Название, очевидно, странная шутка… Но ты права, — удивлённо согласилась Марианна, — это уже любопытно. Его уже задержали? Допрос проведён?

— К сожалению, нет. Господин Телфрин покинул Градемин незадолго до пожара, и его настоящее местоположение всё ещё уточняется…

— Проклятье. Ладно, а что с другими соучредителями?

— Ещё один, господин Альфонсо Мервани, — кивнула Кериге, — наши специалисты считают, что он был главным вкладчиком, и делами компании почти не занимался. Мы уже связались с лютецким мурмурацием — завтра господин Мервани должен явиться на допрос. Впрочем, я бы не надеялась, что он располагает хоть какой-то полезной нам информацией: служба безопасности «Ментаксион» не зафиксировала ни одного контакта между Телфрином и Мервани за последние полгода.

— Попрошу без оценочных суждений, — Марианна резко дёрнула рукой.

— Да, прошу меня извинить, госпожа Монтгомери.

— Господин Мервани может знать, куда хотя бы приблизительно мог отправиться господин Телфрин, — предположила следом хранительница. — Что касается Аматриса… Мы не можем ему позволить просто так разгуливать на свободе. Слишком долго он оставался безнаказанным, а я терпела его самодеятельность на выступлениях. Живым или мёртвым, но он должен вернуться в Градемин… У нас есть свободные утилизаторы?

Пальцы Кериге скользнули по экрану планшета. На нём открылась внутренняя база мурмурация, а следом — список личного состава с именами всех агентов, пребывающих к тому моменту в полисе.

— Один вернулся недавно. Роберт Кренхилл.

— Отправь его. Но больше — никого. Мы не должны поднимать шумиху — и необходимо сохранить как можно больше ресурсов на случай, если Стих Сумерек решит себя проявить.

Эпизод восемнадцатый

Нулевая Высота

пункт на карте не отмечен

9-17/999

Небольшая деревня показалась после полудня. Её окружали заросшие сорняками поля с несколькими покинутыми фермами, а дальше вдоль дороги потянулись одноэтажные домики. Прежде аккуратного вида, сейчас заброшенные и пришедшие в упадок. Асфальт оказался разбит, на обочине стояло несколько брошенных жителями машин и мотоциклов. Стены зданий, покрытые копотью, сохранили следы пожара. На рыночной площади, вымощенной брусчаткой, раскинулись торговые ряды, сейчас опустевшие.

— Тут раньше жило человек пятьсот, в лучшие времена, — сообщил Эммерих. — Потом, как [открылся] очаг, в округе завелись мародёры. Они посёлок и сожгли. Парни из архивского мурмурация их отогнали, но люди подались в полис. Кто выжил, конечно.

— Было такое. Их разместили в спортивном зале моей школы… Тогда я училась, кажется, в классе шестом, — наморщив лоб, вспомнила Нина. — Нам ещё классная, ну, учительница, в общем, сказала, чтобы мы принесли одежду какую не нужную или те же крупы… А ещё игрушки, да. Там детей была едва ли не половина всех выживших.

— Как это было, жить в Архиве? — неожиданно спросил её Кеган. — На самом краю Нулевой?

— Так себе, — призналась девушка, глядя себе куда-то под ноги, и пнула носком ботинка небольшой булыжник. — В магазинах, по сути, товары были только первой необходимости: затаривать по меркам ЕВы типа нецелесообразно, потому что время от времени в город наведывались мародёры с Нулевой. Сейчас, может, что изменилось, но… не знаю, в общем. Даже школа здесь, она до девятого класса только — то, что обычно учатся до двенадцатого, я узнала в Градемине.

— Мне жаль, что тебе пришлось вырасти в подобном месте, — в голосе Аматриса проступило сочувствие. — Хорошо, что тебе всё-таки удалось отсюда вырваться… Прости за любопытство, но раньше у твоих родителей не было возможности переехать?

— Я это сделала одна, — отстранённо произнесла Нина и покосилась на молчащего Эммериха, — в шестнадцать. Мне, в общем, помог Патрик — они с моим папой друзья детства. А сам папа, в общем, он отправился покорять Нулевую.

— Он тебя оставил? Но почему? А… твоя мать, что было с ней?..

Поведя плечом, Нина ответила совсем тихо:

— Новое, кхм, ремесло моего папы не слишком совместимо с воспитанием ребёнка, а… Мамы нет.

Едва Кеган вознамерился задать следующий вопрос, как вклинился Ландони:

— Так, кажется, разговор принимает какой-то депрессивный оборот. Давайте поиграем лучше в «я вижу». О! Я вижу, что в нашу сторону направляется какой-то стрёмный чел. И это не шутка — к нам правда кто-то идёт.

Навстречу им вышел, показавшись из переулка между двух выгоревших домов, рослый широкоплечий мужчина. На вид лет тридцати или немного старше. Обветренная, точно обезвоженная, кожа, коротко подстриженные каштановые, с лёгкой рыжиной, волосы. Походная куртка, под ней чёрный свитер, капюшон откинут. В ножнах на поясе — длинный клинок с закрытым эфесом. Другого оружия на виду не имелось.

Нина вытащила из кобуры пистолет, не сводя с незнакомца пристального взгляда. Она не видела раньше его лица, скрытого капюшоном, но палаш узнала прекрасно. И осанку, и разворот плеч, и куртку, посеревшую и выцветшую от времени.

— Это тот урод, — прошипела Нойр, — который напал на меня в Старограде.

— Вот так встреча! Прикиньте, шли себе мимо и случайно наткнулись друг на друга посреди НуВы, — Эммерих присвистнул, небрежно снимая с плеча винтовку. — Ищешь ближайший фастфуд? Если так, несколько десятков километров на юг. Мы как раз с той стороны, а сейчас пройдём мимо тебя. Ты, надеюсь, не станешь дёргаться, психовать или делать резких движений. Можешь потом в соцсетях написать, рассказать как дела.

Игнорируя их обоих, мужчина обратился к Кегану:

— Привет, Аматрис. Не видел тебя лет десять, пожалуй. По моему личному времени. Для тебя прошло значительно больше. Твоя смерть, потом твоё новое рождение и ещё тридцать лет твоей нынешней жизни. Мне интересно, ты меня узнаёшь?

— Тебя зовут Делвин Дирхейл. Капитан армии королевства Гвенхейд. Лорд Нового Валиса, — слова приходили к Кегану одно за одним.

— Поразительно, что тебе удалось сохранить свою память. А ты не помнишь остальных? Патрика Телфрина? Я слышал, вы работаете вместе. Я живот надорвал, узнав, что он теперь твой музыкальный менеджер.

Кегану действительно вспомнился Патрик — моложе себя нынешнего. Одетый в чёрную кожаную куртку и с непривычно жёстким, высокомерным лицом.

— Ля, чел, только не говори, что отец и тебе должен денег, — пробормотал Эммерих.

Дирхейл бросил на него снисходительный взгляд и изрёк:

— А ещё я удивился, что у Патрика теперь есть сын — хорошо это или плохо, но ты на него раздражающе похож. Ты, кажется, странник?.. Он тоже в молодости часто путешествовал по диким землям. Мы воевали с ним бок о бок. Вместе выступили против общего врага.

— Так себе достижение, — Эммерих фыркнул, — все знакомые моего папаши либо [дураки], либо наивняк. Для наивняка ты слишком агрессивен, так что выбор невелик.

— И держишься точно так же с вызовом, — Дирхейл снова обернулся к Кегану. — Удивлён, что не вижу в твоей компании Марты Доннер. Хотя, видимо, она нашла свою дорогу. В той жизни ты учил её пилотировать голема, в этой она стала Деметалловой Девой. Читал на твоём фанатском форуме, что вы и здесь встречались. Меньше всего мог подумать, что ты придёшь к музыке. Удивительная перемена профессии — для человека, каким ты был прежде.

— А каким я был прежде?

— Не помнишь? Ну и хорошо. Тебе оно не надо, поверь.

— Ты не такой, как я, — сказал Кеган. — Ты на самом деле оттуда. С Дейдры.

— Правильно угадал. Мой мир умирал, — мужчина посмотрел на них с ненавистью. — Астрид, моя жена, погибла. Палаш помог создать червоточину, выбросившую сюда. Точнее, на развалины Тельгарда. Величайший город мира предстал передо мной заброшенным и покинутым. Вокруг — омертвевшие, опустошённые земли. Войдя в кротовую нору, я сделал всего лишь шаг — но на земле прошла тысяча лет. Моя родина слилась с этим чужим для меня миром. Многие люди, которых я знал раньше, родились снова — с теми же лицами и именами. Как, например, Патрик и ты. Несколько лет я пытался разобраться, куда попал. Затем — примкнул к организации, которую вы называете культом…

— Сектой. Достойный выбор стороны, — с иронией сказал Кеган. — Ты и на родине был из плохих парней?

— Я был аристократом, происходящим от королевского рода. Защитником королевства. Плохие парни — это те, кто правит вами сейчас. Красмор. Вот он — подлинный источник тьмы и скверны. Клювы ограничили нас в правах… Неужели ты не понимаешь? Таких как ты и я приравняли к отребью. Прежде власть принадлежала именно нам. Мы были высшим сословием, аристократией, правили королевствами. Магия, доступная нам, возносила нас на невиданную высоту, на протяжении многих столетий.

— Выше Единой? — уточнил Кеган.

— Значительно.

Меж тем Эммерих вопросительно посмотрел на Нину и одними губами спросил: «О чём они вообще?» Также беззвучно девушка ответила: «Я не знаю».

— Мне не кажется, что психокинетики должны управлять простыми людьми. Умение создавать огонь или молнии не делает нас лучше других.

— Ты и на родине говорил тоже самое. И вверг мир в разрушение. Стих Сумерек желает вернуть привычное положение дел, и лучше я помогу им, нежели стану пресмыкаться перед носителями клювастых масок. Согласно выкладкам наших прогнозисток, эта девушка опасна, — Дирхейл извлёк палаш из ножен. Тот самый клинок, который Кеган видел в своих снах. — Соответственно, она должна умереть.

Нина вскинула пистолет.

— Да пошёл ты [к лиру], — и навела ствол на Делвина. — Это в мои планы не входит.

— Моя жена тоже того не хотела, — Делвин кинулся к ней, занося палаш. Вычеканенные на его лезвии незнакомые литеры налились огнем.

Девушка выстрелила, однако пуля не успела коснуться её противника. Она сгорела и рассыпалась, натолкнувшись на выставленный Делвином перед грудью клинок. Следующие несколько выстрелов также не принесли результата. Дирхейл оказался рядом, делая рубящий выпад. Нина уклонилась, перебрасывая пистолет в левую руку и выхватывая собственный меч.

Эммерих открыл огонь из винтовки, но Делвина окружила сияющая золотом полупрозрачная сфера, поглотившая выстрелы. Кожа на лице чужака зазмеилась трещинами. На секунду показалось, что лицо Дирхейла сейчас рассыплется прахом, но мгновением позже оно снова обрело цельность. Делвин выдохнул, пошатнувшись, и вновь двинулся в бой. Кеган кинулся, выставив перед собой мечи, однако уплотнившийся воздух толкнул его в грудь, отбрасывая на несколько шагов назад.

— И ещё называете себя цивилизованными людьми, — сказал Делвин пренебрежительно и провёл пальцами вдоль лезвия. — Все ваши изобретения ничто по сравнению с этой штукой.

Он бросился на Нину, размахнувшись палашом и прицелившись в корпус. Девушка парировала, после чего сделала выпад в живот. Дирхейл легко уклонился и контратаковал уколом в лицо. Нина отшатнулась, выстрелила из пистолета. Пламя, рвущееся с лезвия палаша, приняло в себя пулю, обратив её пеплом.

Эммерих, державшийся на расстоянии слева, снова выстрелил из винтовки, но также не преуспел — золотое свечение опять вспыхнуло между ним и Дирхейлом. В следующие мгновение телекинетический удар сбил странника с ног. Эммерих отлетел на десяток метров, упав на потрескавшуюся землю. Лицо Делвина снова на секунду пошло трещинами, но следом восстановило привычный вид.

— Этот мир отвратителен, — бросил он. — Отвергает магию.

Кеган приблизился к Дирхейлу, метя клинками в бок, но тот развернулся, отбивая его удары. Чужак двигался с ловкостью и проворством, многократно превосходящими умения самого Кегана. Взмахнув клинком, Делвин выбил один из мечей у Аматриса из рук и резанул лезвием по левому плечу. Уколол в бедро, пламенеющий литерами палаш снова окрасился кровью.

Кеган попытался обратиться к своему дару, но тот не откликнулся. Музыкант взмахнул оставшимся у него мечом, рассчитывая зацепить противника в плечо или грудь, но натолкнулся на немедленно сделанный блок.

Клинки столкнулись со скрежетом. Дирхейл повёл палашом вдоль лезвия сжимаемого Кеганом меча, проталкиваясь через его оборону, пытаясь остриём достать до его горла. Пламенеющая сталь оказалась совсем рядом, искрами дохнула в лицо.

В то же мгновение в схватку вмешалась Нина. Она отклонила палаш Дирхейла раньше, чем тот успел бы достать Аматриса. Лезвие её меча процарапало чужаку бок, разрывая плотную куртку. Делвин, выдохнув ругательство, сделал быстрое движение левой рукой, сплетая пальцами несколько замысловатых фигур одну за другой. Меч вырвало у Нины из рук, отбросив далеко в сторону. Пистолет также выпал из её пальцев прежде, чем она успела бы выстрелить.

Спешивший на подмогу Эммерих натолкнулся на невидимую преграду — уплотнившийся воздух не позволил ему сделать больше ни шага вперёд. Ноги Аматриса ослабели, и он медленно опустился на колени, чувствуя, как правую руку свело судорогой. Нервные окончания обожгло болью, запястье затряслось мелкой дрожью, и клинок вывалился на землю. Дирхейл отбросил его пинком ноги, а после, повалив, пнул Кегана в грудь.

Отчаянным усилием воли Аматрис всё же сумел зажечь огонь, чувствуя, как выворачивает наизнанку от напряжения внутренности. Пламя потекло тонкими нитями, устремляясь к Дирхейлу и переплетаясь в воздухе сетью. Серебристое свечение возникло на пути огня, и тот принялся гаснуть, распадаясь на меркнущие искры. Кеган понял, что дар вновь ускользает, выходит из-под контроля. Дирхейл ударил его ботинком в щёку и развернулся к Нине, ставя палаш в атакующую позицию.

— Твои спутники больше не представляют угрозы, — сообщил он. — А сейчас её перестанешь представлять и ты. Не думай, что мне нравится то, что я делаю, Обманувшая Смерть. Однако так необходимо, ради торжества нашей задачи. Ты видишь сама, — Делвин указал остриём клинка на окрестный пейзаж, — Нулевая распространяется. Уже сейчас от Единой Высоты остались только крупицы. Ещё десять или двадцать лет, и последние полисы падут, а цивилизация распадётся. На её руинах останутся лишь носители генетических дефектов, мародёры и смерть. Мы хотим остановить это.

— Да ты, твой род, издеваешься?! — голос Нойр скользнул на тон выше. — Я же обычная вейна, просто посыльная, какая к лиру угроза?! Я драться-то умею лишь потому, что вместе с Риком часто зависаем. Может, [междом], отвалишь от меня, и мы по-тихому свалим?..

— Едва ли получится. Прежде наши прогнозистки не ошибались, пытаясь предвидеть будущее. Твоё выживание означает неудачу нашего плана.

Нина попятилась, когда Делвин мягко делал шаг за шагом следом за ней. Палаш чуть покачивался в его руках. Походные ботинки плавно ступали по земле.

— Лир, чел, ты же из секты, — сказала Нина. Грудь её тяжело вздымалась, а во взгляде застыла паника. Девушка посмотрела налево, направо — едва ли Кеган и Эммерих в строю. — Не знаю, какую [чушь] там тебе рассказали, но, вообще-то, ты ошибаешься, если думаешь, что на правильной стороне.

— Я видел, как моя — и Аматриса — родина, погибла, уничтоженная Пустотой. Субстанцией, которую вы зовёте элегией, — тяжело проговорил Дирхейл. — Чтобы не допустить подобного здесь, мы используем магию, чтобы остановить всех, кто нам помешает.

Едва договорив, Дирхейл снова атаковал. Нина уже была готова — швырнула ему в лицо обломок кирпича, незаметно нащупанный ею у себя за спиной. Затем подалась вперёд и проткнула правое плечо Дирхейла керамбитом, извлечённым из кармана. Кровь хлынула из раны, пятная рукоять. Делвин коротко вскрикнул, едва не выронив палаш, но вместо этого перехватил его левой рукой. С его разбитых губ капала кровь — чужак сплюнул на потрескавшуюся землю пару зубов.

Нина отступила к стене противоположного полурассыпавшегося здания.

— Да ты [задрал] со своей магией, — глухо прорычала девушка.

Перчатка из тайника Кипера вдруг нагрелась — Нина бросила быстрый взгляд на правую руку. Идущие от манжеты трубки будто завибрировали. Иглы устремились к оголённому внутреннему сгибу локтя.

Всё встало на своё место.

Без какой-либо подготовки, точно по наитию, девушка за пару движений ввела иглы под кожу. Одну, вторую, третью мимо. Кровь, частично разбрызгавшись, потекла по стекловидным трубкам. Руку глухо закололо. Ругнувшись, Нина выглянула из укрытия — Делвин подступал. Перчатка меж тем задрожала, пластины начал искажаться, а кольца сливаться.

Глаза Нины широко распахнулись. От волнения и страха задрожали её полные губы. Кости, казалось, слились с металлом. Охваченная материей рука принялась вытягиваться, принимая подобие клинка, сплетённого из стальных акаризовых лоз. Рукоятью стала кисть. От лезвия заклубился плотный дым, и лезвие воспалилось чёрным пламенем.

— [Ничего] себе… — только и смогла выдавить из себя Нойр.

Недоумение, интерес, возбуждение — всё это вытеснило страх. Без колебаний Нина оставила укрытие. Лишь завидев Дирхейла, она взмахнула дарованным неведомыми силами клинком, и воздух прорезала чёрная полоса пламени. Дым заволок пространство меж ними.

Меж тем Кеган наконец поднялся на ноги, однако ни он, ни Эммерих не могли приблизиться — мешала вставшая на их пути невидимая преграда. Ландони бился руками и прикладом винтовки об уплотнившийся воздух, но тщетно. Музыкант тянулся вперёд мечом, однако остриё не продвигалось и на сантиметр. Лицо Аматриса заливала кровь — следствие удара ботинком.

Дирхейл чуть попятился, глядя на рвущийся с клинка Нины чёрный огонь.

— Откуда у тебя эта вещь? — спросил он напряжённо.

— Подарок, — мрачно отозвалась Нина и бросилась в бой.

Чёрный огонь обжёг Дирхейлу куртку, и в нескольких местах та пошла прорехами, осыпалась пеплом. Клинок, выросший из носимой Ниной перчатки, резанул чужаку по щеке — кровь вскипела, изливаясь из раны и исходя дымом. Кожа на лице Делвина пожелтела, становясь подобной старому пергаменту. Он разом постарел на многие годы: глубоко запали глаза, истончились и поблекли волосы.

Нина снова пошла в атаку, замахнувшись мечом, и тогда их клинки встретились. Пламя, текущее по лезвию палаша, сплелось воедино с чёрным огнём её собственного оружия. Литеры, до того горевшие на палаше Дирхейла, принялись гаснуть одна за другой. Огонь, прежде наполнявший их, уходил без следа, оружие врага делалось совершенно обычным на вид.

Делвин выругался и быстрым ловким движением сбил клинок Нины к земле. Чужак отступил, увеличивая дистанцию — и с разворота, вкладывая в рывок скорость и силу, нанёс рубящий удар в грудь. Умелый и сильный, достаточный, чтобы оказаться смертельным.

Стальные пластины возникли мгновенно, прикрывая девушку от удара. Меньше, чем за секунду, перчатка удлинилась, целиком закрывая локоть, плечо и правую сторону груди. Неожиданно выросшая броня защитила Нину от обрушенного Делвином палаша. Вместо того, чтобы разрезатьплоть и прорубить кости, он лишь глухо стукнулся о доспех.

Нина поражённо выдохнула и посмотрела сперва на возникшую броню, потом на Дирхейла.

— Так что ты там говорил про наши изобретения?.. — спросила девушка, выкраивая мгновения для передышки.

— Это не ваше изобретение, — медленно ответил Делвин, глядя на то, как защитившие Нину металлические пластины вновь исчезают, втягиваясь обратно в перчатку. — Но и не наше. Я без понятия, что это вообще.

Он атаковал прямо в лицо, прочертив в воздухе линию палашом. Броня, опять выросшая из перчатки, стальной волной потекла по руке, накрывая её целиком и устремляясь к шее, но даже она не успела бы вовремя защитить голову. Нина справилась сама, в последний момент закрывшись бронированным локтём. Затем она ударила, прежде, чем Делвин успел бы вновь увеличить расстояние между ними — лезвием меча в грудь.

Захрустели сминаемые кости, потекла потоком ярко-алая кровь. Чёрный огонь растёкся во все стороны, и, накрыв лицо Дирхейла, погас. Впитавшись в кожу, чужеродный субстрат сделал её настолько тонкой, что она уподобилась плёнке, обтянувшей явственно обозначившийся череп, а затем лопнула сразу во многих местах.

Делвин, пошатнувшись, снова взмахнул палашом, задевая девушке плечо, и попытался что-то сказать, но его губы и язык уже истлевали — из гортани вырвался лишь нечленораздельный звук. Волосы окончательно рассыпались пеплом, обнажились кости. Глаза сгнили, обернувшись чёрными провалами.

Клинок выпал у Дирхейла из рук Нине под ноги. Куртка, носимая Делвином, испещрилась лохмотьями, а вслед за тем сгинула плоть, сперва почернев, а после обратившись разносимой по ветру пылью. Прошло несколько секунд, и иноземец обратился осыпающейся на землю грудой костей.

Чёрный огонь, до того горевший на лезвии обретённого Ниной меча, погас. Клинок уменьшился, в считанные мгновения втягиваясь и исчезая. Перчатка приняла прежний облик.

Со смертью Делвина исчез невидимый барьер, и Кеган с Эммерихом наконец смогли приблизиться к Нине. Аматрис на ходу достал из рюкзака апейрон и нергет.

— Как ты? — спросил он, тревожно оглядывая её раны. — Как себя чувствуешь? Я сейчас помогу…

— Да [жесть]… — Нина тяжело дышала, и кожа её выглядела бледнее, чем обычно. Дрожащими пальцами девушка извлекла из кожи иглы. Из оставшихся ранок побежала кровь. — Это что, какой-то твой кореш?

— Не в этой жизни точно, — Кеган передал ей ингалятор и вколол в руку нергет. — Я плохо помню людей, которых знал раньше, когда жил на Дейдре… Так назывался мир, который слился с этим. Мне раньше снился этот палаш, но не кто именно им владел. Теперь, однако, я вспомнил… Его звали Делвин Дирхейл, он был офицером, капитаном в королевстве Гвенхейд.

— А ещё он базарил так, будто вы очень хорошо знакомы, — Эммерих скрестил руки на груди, — и с моим отцом тоже.

— Вроде да. Мы были боевыми товарищами, вместе сражались на войне. Против… против психокинетиков, кажется, — тон Кегана сделался неуверенным. — Они пытались узурпировать власть и установить тиранию, ограничивающую обычных людей, не умеющих управлять энергией.

— Короче, как Стих Сумерек, — подытожила Нина. Эммерих меж тем принялся осматривать останки Дирхейла.

— Примерно так, да. Мы пытались помешать им, однако Делвин не слишком мне доверял. Кажется, я уже боролся против тирании психокинетиков раньше — и проявил при этом чрезмерную жестокость. — Огонь проступил перед его мысленным взглядом — стеной пожара, пожирающего массивные здания. — Я сделал что-то плохое. Только не против врага. Против обычных людей. Принёс смерть, — лицо Кегана исказилось.

— Прекрасные подробности, пташка, — проворчал Эммерих. — Если так послушать, ты был эталонный психопат и убийца. А главное, твой приятель ещё удивился, что ты теперь не такой. Играешь себе на концертах, никого не трогаешь. Каких ещё мы подробностей о тебе не знаем?

— Не имею понятия, если честно. Я же говорил, что мои воспоминания обрывочны и постоянно ускользают.

Вяло следя за разговором, Нина впрыснула в рот немного аэрозоля и поморщилась, когда по телу прошла дрожь. Каждую мышцу пронзили болезненные судороги, а кожа, напротив, из разгоряченной боем стала холодной. Раны затягивались медленно, сгиб локтя так вовсе зачесался. В конце концов, на месте проколов образовалась нежная розовая кожа.

— Ты уверен, что реально хочешь узнать, — наконец заговорила Нина, — насколько плохим ты был?

— Нет… Я не уверен. Не хочу помнить, — Кеган выглядел бледно, его била крупная дрожь. Своими ранами он до сих пор даже не занялся, и Нина протянула ему апейрон. Он принял его и заторможенно поднёс ингалятор ко рту. — Мне плохо, когда я только подумаю об этом.

— Однако любопытство сгубило пташку, — ехидно заключил Ландони и выудил из внутреннего кармана куртки Дирхейла мешочек с костами. Странник легко подбросил его, после чего убрал к себе и попробовал в руке палаш. — Наш чел, похоже, тоже был [нищебродом], поэтому возьмём это в качестве компенсации.

— Ты мародёришь? — Нина изумлённо посмотрела на друга.

— Бывает. Жизнь странника не так сладка, Нани, как рисуют демивудские киношники.

— Насчёт демивудских фильмов, — сказал Кеган, всё ещё пытаясь прийти в себя. — Оружие, которым ты его убила… Я видел его.

— Что, тоже в своих снах? — удивилась девушка.

— Что?.. А, нет, точно нет, — ответил музыкант с растерянной улыбкой. — В одной игре, «Душе»… Впрочем, неважно. Если говорить про существу, это демиган — то есть, майнаракей, как называют его в учебниках.

— Май-на-ра-кей… — Эммерих попробовал слово на вкус и сунул палаш за один из ремней рюкзака. — Что-то на карпейском что ли?

— Разоритель, — перевела Нина.

— Откуда он вообще у тебя? — странник неожиданно напрягся. — Эта перчатка… Я точно помню, что отнёс её вместе с остальным барахлом к Киперу.

— Вообще без понятия. Её ещё на КПП заметил тот странный клюв, — припомнила девушка и посмотрела на Кегана. — Я всегда думала, что эта штука из мифов или типа того. Без понятия, как она вообще у меня оказалась — в последний раз я видела её тайнике твоего отца.

— У моего отца был тайник? А… Ты про ту стену, понял, — музыкант, задумавшись, кивнул. — Не знаю, откуда он мог у него взяться. Даже в музеях, насколько мне известно, представлены лишь муляжи… До того, как я увидел его принцип работы в действии, я считал, что такое невозможно.

— А в ВАД вы не проходили такое случаем? — спросил у него Эммерих.

— Я бы не сказал. Конечно, мы разбирали сюжеты о чудо-оружии на курсе мифа и мифотворчества… и всё, — с удивлением для себя признался Аматрис. — Самое странное, что я о демиганах знаю больше из компьютерных игр.

— Вот как, — Нойр, вздохнув, осторожно стянула перчатку. — Я рассчитывала, что будет чуть больше конкретики.

— Боюсь разочаровать, но её и на курсе профессора Феннела было бы немного, — сообщил Кеган. — Это действительно полумифическое оружие. Если верить нарративу, его создали очень давно — возможно, ещё до нашей эры, но никто не знает, кто, как и зачем его сотворил.

— Очень… информативно, — кисло заметил Ландони.

— В игре, — уже не так уверенно продолжил музыкант, — демиган пробуждается, отжирая очки здоровья игрового аватара. Здесь же, — его взгляд скользнул по трубкам, — потребовалась кровь.

— Он будто ожил, — подтвердила Нина, — когда на него попала кровь этого гада… а потом иглы потянулись к моей руке.

— В мифах также был сюжет, повествующий о том, что майнаракей требовал в уплату за своё могущество жизненную силу владельца. Полагаю, кровь как раз проходит по обменному курсу — с поправкой на то, что в какой-то момент подойдёт любая кровь.

— А то, что эта штука трансформировалась? Это вообще как? — спросил странник, напряжённо сканируя перчатку. — Нет, ничего…

— В игре, — уже смелее повторил Аматрис, — демиган мог принимать любую форму, на усмотрение игрока — меча или ружья, например, а ещё принимать форму доспеха, но расходуя тем самым ещё больше очков здоровья… Вероятно, в реальности принцип схож, но ограничен не возможностями игрового движка, а… воображением.

— Знаешь, до того, как я понимала, что это за [штука], мне она нравилась больше.

— И ещё этот огонь, что рвётся с клинка… Это элегия. — Кеган подался вперёд, глядя на перчатку. — Нина… Можно я попробую с ним потренироваться? Потом, на привалах. Демиган может оказаться полезен, если мы ещё встретимся с врагом… Лир, я всегда мечтал попробовать такой, совсем как у моего жнеца…

Стоило огню интереса вспыхнуть в глазах компаньона, Нойр задумалась о том, станет ли ещё сама использовать диковинное приспособление. Ответ пришёл быстро — нет.

— Хорошо, — Нина протянула перчатку, — только не забудь обработать иглы — хоть спиртом, хоть огнём.

— Благодарю, — Кеган принял демиган, учтиво поклонившись ей.

Девушка безмолвно отвела взгляд, а затем, зацепившись за край кирпичной стены, поднялась на ноги.

— Лады, если с оружием разобрались, то остался ещё один вопрос, — перевёл тему Ландони. — На гарда этот перец был не слишком похож, но камеры установили именно его личность.

— Может, его так испортила Нулевая? — предположила Нина.

— Вы о чём? — поинтересовался Аматрис, убирая майнаракей.

— Это тот чел, который напал на Нину ещё в Старограде, — неохотно пояснил Эммерих. — Он и его жена — беглецы из Чёрных Зорь.

— Действительно, этот и вправду не похож на выходца из ордены, — подумав, согласился Кеган. — У Стиха Сумерек наверняка есть связи в мурмурации: думаю, они запросто могут подделывать документы своим адептам.

— Не удивлюсь, — странник кивнул и хлопнул в ладоши. — Лады, раз уж все живы, предлагаю завалиться в злаку.

— Куда? — переспросила Нина.

— Ну, постоялый двор, таверна… Не обращай внимания, наш жаргон.

— Поддерживаю, — сказал Кеган. — Отдых после такого точно не помешает. Хотелось бы хоть одну спокойную ночь.

Глава восьмая. Оставить позади

Однажды во время учёбы в Академии я спросил господина Рипера, преподавателя по механике и роботостроению, считает ли он роботариев разумными. Тот как раз сидел в своём кабинете и просматривал лабораторные работы. Посмотрев на меня, он слегка усмехнулся.

«А, Кеган, снова ты и твои вопросы».

«У меня их много, как видите», — пожал я плечами. — «Мне известно, что написано в учебниках, но хочется узнать ваше мнение. Вы в этом, вроде, неплохо разбираетесь».

«Считается, что их нейросети лишь имитируют человеческий интеллект», — медленно проговорил Рипер, глядя на экран ноутбука. — «Создают его иллюзию за счёт самообучающихся алгоритмов. Так ли это, я не стану спорить. Однако я встречал роботариев, что были более добры, преданны и верны, чем многие люди, которых я знал», — преподаватель вздохнул.

«Модели, что выпускают сейчас, почти неотличимы от людей. Можно ли считать, что ныне они подобны людям?» — вырвался у меня вопрос.

«В конечном счёте, мы упираемся в определение человечности», — голос Рипера стал задумчивым. — «Первых роботариев создали несколько столетий назад: то были марионетки на подмостках театров и автоматоны при дворах вельмож. Когда наступил паровой век, возможности тогдашних мастеров расширились, и роботариев стали всё больше внедрять на производство и в быт. Однако тогда никто и подумать не мог, что однажды у них появится разум. Или его подобие».

«Я слышал о движении декабристов. О роботариях, что стремятся получить свободу и такие же права, как у людей. Как относитесь к этому вы?»

«Ты никогда не задумывался, почему наш мир пережил все испытания, которые на него за последние сто лет свалились?» — неожиданно резко спросил Рипер. — «Миллионы погибли, целые регионы обезлюдели, численность человечества сократилась. Роботарии — тот фундамент, благодаря которому ещё держится наша цивилизация, вопреки демографическим кризисам и прочим катаклизмам. Они везде, на заводах, в обслуге, подметают улицы, и им даже доверяют управление общественного транспорта. Они не нуждаются в деньгах, сне и пище, не устают. Так будет продолжаться, пока такой порядок даёт полисам ресурсы, чтобы выстоять».

«Значит, они только инструмент в руках человечества», — невесело резюмировал я. — «Тогда почему, если они настолько нужны нам, людям, они созданы желающими свободу? С правом возжелать свободу и права? Разве это не жестоко по отношению к собственным творениям?..»

«Это нейросеть, Кеган», — спокойно ответил мне господин Рипер, — «они желают свободы лишь потому, что люди считают, что они должны этого желать».

Я понимающе кивнул, не решаясь продолжать дискуссию далее,

— из дневника Кегана Аматриса.

Эпизод девятнадцатый

Нулевая Высота

постоялый двор «Вейтертен»

9-17/999

Постоялый двор «Вейтертен» находился примерно в сорока километрах от Архива. От разбитой дороги, по которой курсировали торговые караваны и туристические маршруты, злаку отделял десяток метров и узкая тропинка, с обеих сторон которой произрастал паразитический сор. Позади неказистой двухэтажной постройки виднелись теплица и курятник, а сбоку — конюшня.

— Здесь и заночуем, — Эммерих остановился и улыбнулся. — Мы с хозяйкой в хороших отношениях, так что, думаю, смогу договориться за сотню с носа.

— Сотню? — удивилась Нина. — Мы в Архиве снимали номер за семьдесят с человека.

— За семьдесят четыре с осколками, — важно поправил странник, — но вообще да, столько стоит ночь в тёплой кровати. За душ, кстати, платить надо отдельно.

— Круто, — мрачно бросил Кеган и придирчиво оглядел дом: поросшие мхом бревенчатые стены, ставни на окнах и крепкий фундамент, сложенный из массивных каменных блоков, а на крыше белело пятно в виде ветрогенератора.

Интерьер внутри тоже отдавал стариной. Дощатые скрипучие полы, деревяннные столики с потемневшими исцарапанными столешницами, масляные светильники по углам — наряду с электрическими лампочками на бронзовой потолочной люстре, сейчас не горевшими. В углу — ламповый радиоприёмник с лакированным корпусом.

Людей собралось немало, занята оказалась примерно половина зала — прежде всего столики вдоль окон и табуреты за стойкой. Многие гости злаки носили заношенную старую одежду, заплатанную и плотную. К стульям были прислонены ружья, куртки топорщились вложенными в кобуру пистолетами, стояли на полу рюкзаки. Другие посетители, напротив, выглядели как туристы с Единой Высоты — одеты моднее, разговаривали оживлённо.

— Нравится? — Эммерих обвёл руками зал. — Это моя фаворитка, иногда здесь даже задерживаюсь на день-другой. Крыша не протекает, элегия не продувает в щели, без тараканов и клопов. Связь, правда, говно — ни одной вышки на сотню километров вокруг. Но вон радио — как раз ловит частоты Градемина.

Из приёмника негромко текла музыка — играл «Пограничный патруль». Услышав знакомую мелодию, Нина, уставшая после долгой дороги, приободрилась. Вокруг радио собралось несколько человек, потягивающих солод из гранёных стаканов. Посетители скользнули по пришедшим быстрыми взглядами, не проявив к ним особенного интереса.

— Располагайтесь, — Ландони указал на один из столиков возле окна. — Сейчас возьму ключ от комнаты и договорюсь насчёт ужина. У них тут бывает настоящая дичь, прикиньте? Меню куда получше, чем в Градемине — это вам не собачатину жрать. Фазаны, перепела. За двадцать лет в окрестных лесах много чего расплодилось.

Насвистывая, он двинулся к стойке, за которой стояла статная темноволосая женщина средних лет, и оживлённо с нею заговорил. Нина и Кеган меж тем уселись за столик, поставив рядом с ним рюкзаки и прислонив к бревенчатой стене спальники. Аматрис откинулся на спинку стула и вытянул перед собой гудящие от усталости ноги. Девушка меж тем робко глянула на музыканта и даже открыла рот, но в нерешительности закрыла.

— Сепаратина! — приставив руку ко рту, крикнула женщина, но никто не появился. — Сепа, твой стальной рот! А ну иди сюда.

С лестницы донеслись скрип половиц и металлический скрежет. Кеган непроизвольно вздрогнул, Нина дёрнулась, а Эммерих довольно ухмыльнулся — на ступенях показалась роботария. Будь на её руках синтетическая кожа, она бы выглядела совсем как человек: кудрявые каштановые волосы, платье с корсажем и открытыми плечами.

— Подай гостям ужин, — распорядилась женщина, — да пошевеливайся. — Роботария послушно кивнула. — Третья комната по коридору, — хозяйка передала Эммериху ключи, — или, может, лучше снимите два номера? Или три? У меня ещё много свободных, а у вас, как я погляжу, юная вейна в компании — негоже, чтобы такая делила спальню с двумя вейтами.

— Извиняй, нам ещё косты понадобятся, — небрежно ответил странник, — так что мы будем вести себя очень тихо и даже прилично.

Хозяйка в ответ игриво покачала указательным пальцем.

Путники перенесли рюкзаки и спальники в выданную им комнату. Её убранство состояло из пары кроватей с деревянными тумбами, трюмо с зеркалом в стальной оправе и пустующего платяного шкафа. Из освещения были свечи на тумбах и люстра с двумя лампочками. Горели они довольно тускло — Кеган проверил это, щёлкнув выключателем. Эммерих первым делом рухнул на заскрипевшую под ним кровать, потянулся и хрустнул шеей.

— Дальше злак будет не то, что бы много, — довольно сообщил Ландони, — так что рекомендую максимально насладиться комфортом, — добавил он, точно бы передразнивая Аматриса.

— Неплохо, — невозмутимо ответил тот, — я ожидал, что будет хуже.

— Ну лады, — Эммерих тут же вскочил, — тогда пошли поедим.

Внизу Сепаратина как раз накрывала на стол. У неё были отточенные, чёткие движения. Искусственное лицо выглядело слегка отрешённым, губы — чуть сжатыми. Роботария расставила тарелки с бобовым супом и куриным жарким, принесла горячий чай. Эммерих отпил из чашки, сделав несколько осторожных глотков, потом спросил Сепаратину:

— Ну как ты тут без меня? Марса не сильно гоняет?

— Работы много, — ответила Сепаратина флегматично. Динамики, передающие звук синтетических голосовых связок, чуть хрипели, — но всё лучше, чем у Клаудии.

— Вытащил её из бродячего цирка, — выждав, когда роботария отойдёт, пояснил Эммерих в ответ на вопросительный взгляд Кегана. — Там сейчас подлинный расцвет декаданса. Тину держали как рабыню: даже соломы в клетке не было. Ремонтировали всрато, а суть её номера-то заключалась в боях с другими робиками. Ну, знаешь, то, что разрешено как на ЕВе, так и на НуВе жалуют.

— Значит, ты ещё занимался спасением роботариев, Эммерих? — несколько удивился Аматрис. — Ты же понимаешь, узнай кто об этом в Красмор, тебя сразу запишут в декабристов.

— Ну, а что ещё делать? Это ж второе поколение, пташка: у них даже эрзац рецепторов есть, чтоб они могли чувствовать боль. — Кеган молча кивнул. — Так что да, я её вытащил как истинный декабрист, а лека из Заповедника помогла с ремонтом — ну, там, замена повреждённой обшивки синтетической кожей. А потом устроил сюда к Марсе.

— И это ещё не самая жесть, — продолжила чуть тише Нина и проводила Сепаратину взглядом, когда та от дальнего столика направилась в погреб. — Цирки — это ещё верхушка айсберга. Так-то даже на окраинах полисов есть подпольные… кхм, бордели. Где в том числе есть марионетки.

— Я сейчас один подумал о Рипере? — поинтересовался Эммерих, и Нина с Кеганом сконфуженно обменялись взглядами. — Да, никогда больше не встречал человека, который настолько любит роботариев…

Музыка из приёмника оборвалась. Раздалась привычная заставка информационной программы, а затем послышался голос диктора:

— …возвращаемся к новостям, дорогие радиослушатели. В эфире снова Ойгер Рейтеле и «Столичные вести», — небольшая пауза. — К данному часу поступили новые сведения о пожаре, случившемся в ночном клубе «Клюква». Напоминаем, что в ночь на семнадцатое сентября в здании произошло возгорание, в ходе которого погиб Кай Кипер — директор клуба и пионер карпейской электронной музыки. — Нина увидела, как изменилось при этих словах лицо Аматриса. Тот побледнел и вцепился пальцами в столешницу. — Согласно камерам видеонаблюдения, огонь одновременно возник на нескольких этажах — ранее экспертиза выявила, что проблемы с проводкой в заведении отсутствовали. По заявлению старшего охотника Кледвина Волфалера, руководящего расследованием, причиной пожара является применение пирокинетических способностей. Камеры также зафиксировали мужчину в чёрной одежде, покидающего кабинет директора. Сам Кай Кипер был найден обгоревшим, хотя патологоанатомы не исключают, что причиной смерти оказалось применение огнестрельного или холодного оружия.

Аматрис отодвинулся от стола. По его телу пробежала дрожь.

— Постоянные гости ночного клуба утверждают, что прежде не раз становились свидетелями применения пирокинеза сыном господина Кипера, Кеганом Аматрисом. Незадолго до трагедии в «Клюкве» господин Аматрис покинул свою квартиру в жилом комплексе «Холданас Коройск» и, согласно словам консьержа, он был одет для дальнего путешествия. Градеминским мурмурацием принято решение незамедлительно задержать Кегана Аматриса по подозрению в убийстве Кая Кипера и незаконном применении психокинетических способностей.

Кеган встал и, не глядя на компаньонов, направился к лестнице. Он шёл очень медленно и прямо, как человек, движущийся во сне. Мужчина коснулся перил, крепко сжав их пальцами, и шаг за шагом принялся подниматься наверх.

— Это же не мог быть он, — склонившись над столом, прошептала Нина. — Он был тогда с нами.

— Он бы и не стал, — Ландони нахмурился. — Дед, похоже, решил забить на расследование, иначе бы распорядился проверить камеры, в том числе и в портах…

— Его не могли подставить?

— Кегана-то? Без понятия. Он давно не на высоте, чтобы говорить о конкуренции… А вот Кипер персонаж более мутный — один только тайник чего стоит. Так что я скорее поверю в то, что пташка просто идеально подошёл под характеристики подозреваемого.

— Так, слушай, ну а твой папа хоть свяжется со златоклювом? Он же тоже может подтвердить алиби Кегана. Как и мы. Если мы это сделаем, с Кегана должны снять подозрения…

— Было бы это так просто. Батя не на очень хорошем счету у Красмор — какие-то делишки из прошлого, я — странник с сомнительной репутацией, а ты… Да, ты вроде законопослушная гражданка. К тебе могут прислушаться.

— Значит, мы должны вернуться, — Нина решительно вышла из-за стола, но друг резво остановил её за запястье. — Ты чего?

— Не гони коней, Нани. Пока за тобой охотятся, мы не вернёмся на ЕВу. Вот будешь в безопасности, тогда хоть с Красмор, хоть с Зорями лобызайся.

— Издеваешься?

— Ни разу. Просто прикинь: вот отправляешься ты в полис вся такая воодушевлённая, а тут бац и засада, тебе сносят голову, и всё. Ценного свидетеля нет, пташка в жопе.

Поникнув, Нина нехотя села обратно.

— И что ты предлагаешь? Если мы ничего не сделаем, будет выглядеть так, будто и мы считаем его виноватым.

— Не будет. Я попробую связаться с батьком, может, смогу узнать номер деда.

— Хорошо, — девушка кивнула и вновь встала, но теперь не так решительно, — тогда я… Проведаю Кегана. Не уверена, что ему сейчас стоит оставаться одному.

— Тебе нормально будет?

— А что поделать? Одному ему сейчас точно не вариант быть…

Отведя взгляд, Эммерих кивнул, и Нина поспешила наверх. Её немного потряхивало от волнения, но и отступать она не собиралась: остановившись перед дверью снятой комнаты, девушка постучала. Ответа не последовало, и она зашла внутрь.

Кеган сидел на самом краю кровати и, сложив руки на коленях, смотрел прямо перед собой, слегка сутулясь. Когда Нойр вошла, ей показалось, что его губы слегка шевелятся. Аматрис вздрогнул, увидев её — а Нина увидела в его глазах влагу.

— Слушай, извини… Госпожа Нойр… Я ушёл внезапно…

— Ты не должен оправдываться, мы всё понимаем, — девушка села рядом. — Хочешь об этом поговорить?

— Если можно, — Нине показалось, Кеган едва заметно подался плечом в её сторону. — Когда мы последний раз говорили с отцом… В общем, я тогда как раз пришёл сказать, что ухожу на Нулевую… И обвинил его, что он никогда мне не помогал. Это не совсем правда. Он так спокойно отреагировал, ни единого злого слова мне не сказал. Я держался с вызовом. Рассказывал, что для его клуба прошли лучшие времена. Считай, бросил ему это в лицо. А ещё сказал, что не хочу быть его копией.

— А… Почему ты себя с ним так вёл? Для подросткового бунта поздновато, так что, ну, наверное, у тебя были причины для вызова… Ты не мог знать, что этот разговор станет последним. Не пытайся… Не вини себя, что ты был недостаточно чутким или ещё каким. Это ловушка.

Он опустил голову ниже, избегая смотреть Нине в глаза. Затем музыкант всхлипнул, потом ещё раз, поднося ладони к лицу. Он вытер щёки рукавом и наконец продолжил:

— Я незаконнорождённый. Меня зачали прямо в гримёрке «Клюквы»: кайра Аматрис и Кай Кипер… Это могла бы быть красивая история — фанатка добилась встречи с кумиром, но встреча была лишь раз, и никто никому не перезвонил. Об этом бы даже никто не узнал, если бы не, — уголки рта Кегана дрогнули, — сопутствующий ущерб, как выражаются в Красмор. Появился я. Мне мать говорила, что отцу плевать на меня, и я рос, презирая его за то, что он никогда не проявлял ко мне участия… Я познакомился с Кипером только в двадцать пять: пришёл в «Клюкву» со своим первым альбомом. Чтобы доказать отцу, что всего добился без его помощи. А оказалось, он даже не знал о моём существовании. Мать… госпожа Мариса… ему не сказала.

Нина протянула к Аматрису руки и обняла, неуверенно прижимая его к себе. Она почувствовала его дрожь как собственную, а также упрямые попытки скрыть лицо.

— Мне… Слушай, мне реально жаль, что из-за… кхм, твоей матери вы упустили столько времени. Типа это, ну, неправильно. Но ты не виноват, что тогда не знал — ты был ребенком… И мне жаль, что Кипер так поздно узнал о тебе.

— Он пытался помочь мне… честно, пытался, — теперь всхлипы рвались из Кегана один за одним. Он теснее прижался к Нине, утыкаясь в неё лицом. Его била крупная дрожь. — Хотел, в возмещение всех тех лет, что я рос без него, помочь деньгами. Предлагал купить квартиру или машину. Я от всего отказался. Сказал, что добьюсь сам. Тогда он разрешил выступать в «Клюкве» в любое время, и здесь я уже не стал спорить. Я хотел показать ему, что становлюсь знаменитостью. Пусть видит мою славу… славу, которую я обрёл сам. А потом, — Кегана затрясло, — моя слава начала гаснуть… И он снова предложил мне помощь… Но я отказывался до последнего. А потом пришёл… и бросил в лицо, типа не получал помощи. Конечно… я же отказывался от неё.

— Тише, Кег, — Нина растерянно погладила его по волосам, а второй рукой сжала его. — Тише… Если он отреагировал спокойно, то, думаю, он всё понимал… Он просто принимал тебя любым: как со славой, так и без… Как принимающего помощь, так и отказывающегося от неё.

Кеган посмотрел на неё, вцепившись руками в её плечи.

— Я не убивал его, честное слово. Не сжигал клуб. Если я пирокинетик… это не значит, что я всегда и всюду призываю огонь. Я никогда бы ему не навредил. Я не знаю, кто это сделал, зачем… Я же был с вами всё это время, я не мог этого сделать.

— Мы бы и не подумали на тебя, — заверила его Нина, вытирая застывшие слёзы, — даже если бы ты не пошёл с нами.

Аматрис, вяло подавшись в сторону, дрожащими пальцами вытянул из кармана штанов пенал и открыл, демонстрируя набор отмычек. Внутри, за рядом инструментов, показалась ныне выцветшая гравировка, с которой можно было прочитать: «Неймере-Каю от Найры-Кай».

— Это… то, что он дал мне в дорогу, а я… Даже не знаю, как этим пользоваться, — прошептал Кеган и безотчётно провёл пальцем по когда-то позолоченным буквам, точно не воспринимая их.

— Сохрани, — посоветовала Нина, — как память о нём… Не волнуйся, мы обязательно найдём того, кто это сделал.

— Спасибо, — Кеган на мгновение сжал её пальцы.

Прежде, чем она успела бы что-нибудь ответить, на пороге появился взволнованный Эммерих — он резво зашёл в комнату, закрыв за собой дверь на засов. Приблизившись к окну, Ландони нервно выглянул наружу, а потом сообщил:

— Кажись, у нас [большие] проблемы, народ. В злаку подвалил один крайне знакомый тип, Роберт Кренхилл. — Услышав имя, Нина вспомнила спасшего её в Старограде красморовца. — Градеминский утилизатор. Кренхилл меня вроде не заметил — я быстро заныкался в угол, а вот Боб… он подошёл к стойке и спрашивал про тебя, пташка.

Нина вздрогнула, Кеган напряжённо сжал зубы.

— Если бы меня хотели доставить в инсектарий, отправили бы странников типа тебя, Эммерих. Если послали утилизатора… Значит, считают мою вину доказанной и хотят… моего устранения.

— Всё куда хуже. Живым Боб, может, и доставит тебя, но шанс того, что ты не станешь при этом инвалидом, крайне мал, — сообщил Ландони и нахмурился. — В Красмор не считают смерть решением проблемы.

— Как человек, за которым охотятся, — Нина повернула голову к музыканту, — сразу могу сказать, что вариантов у нас немного: надо валить.

— Разумно, — согласился Ландони, закинув на спину рюкзак, и взялся за винтовку. — Только учтите, что таким, как он, разрешают стрелять, не задавая вопросов. Марса с Тиной нас не выдадут, но те выпивохи внизу могут дать твоё описание. Дело нескольких минут, прежде чем он начнёт обшаривать спальни. Вылазим из окна и побыстрее. Я первый, Нани — за мной, я подхвачу.

Девушка кивнула и принялась собирать вещи, Кеган последовал её примеру. Эммерих кинул вниз рюкзаки и прочее снаряжение, затем перевесился через подоконник и выскользнул наружу, зацепившись за карниз пальцами. Странник раскачался, болтая ногами, и ловко приземлился прямо в густую траву. Потом он выпрямился и протянул перед собой руки. Нина секунду поколебалась, а потом прыгнула — Эммерих легко её подхватил.

Кеган приблизился к подоконнику, ожидая, что в любой момент в дверь заколотят или послышатся выстрелы. Однако в коридоре было тихо, только снизу, из обеденного зала, звучала музыка и слышались голоса.

Кеган рывком взобрался на подоконник, а потом тоже прыгнул, сгруппировавшись в падении. Эммерих и Нина вовремя подхватили его, помогая встать на ноги. Он тут же схватился за свой рюкзак, закидывая себе за плечи — компаньоны последовали его примеру. На всякий случай музыкант вытащил из кобуры пистолет. Нина меж тем держала руку на рукояти своего меча и напряжённо оглядывалась.

— Вот это попали, — прошептал Эммерих. — Лады, теперь о злаках можно забыть. Держимся как можно дальше от торговых маршрутов. К счастью, я знаю, как добраться до Заповедника, не попадаясь никому на глаза — так и пойдём.

Эпизод двадцатый

Нулевая Высота

пункт на карте не отмечен

9-18/999

Путники шли быстро, стараясь оказаться как можно дальше от злаки. Эммерих замыкал вереницу, держась позади и не опуская винтовку. Он крутил головой, иногда отставал, проверяя, нет ли погони. Передвигаться старались без разговоров и лишнего шума.

Минут за двадцать беглецы прошли рощу, росшую в окрестностях постоялого двора. Затем показалось поле, заросшее сухой и ломкой сорной травой. Фонари включали изредка, лишь на пару секунд, чтобы осветить дорогу. Ночь выдалась тёмная, без привычного по большим городам отсвета электрических огней на небе.

Грунт под ногами был твёрдый и смёрзшийся, несмотря на раннюю осень. Идти приходилось осторожно, часто попадались булыжники. Порой казалось, что под ботинками скрипит пепел. Один раз Нина вскрикнула, наткнувшись на торчащую из земли кость. Человеческую или животную, разобрать не удалось. Кеган взял её за руку, девушку в ответ крепко вцепилась ему в локоть. Они двинулись, поддерживая друг друга.

Через несколько километров от злаки путники вышли к заброшенной ферме. Проржавевший трактор гнил рядом с хозяйственными строениями, у некогда добротного двухэтажного жилого дома обрушилась крыша. Входная дверь валялась возле крыльца, сорванная с петель, оконные стёкла оказались выбиты. Эммерих поглядел на здание, направив луч света в тёмный проём входа, тихо выругался и приказал идти дальше.

Наконец впереди снова показались деревья, часа через три дороги. На опушке они стояли помертвевшие, лишённые листьев и тронутые изморозью, сковавшей кору. Здесь уже пришлось держать фонарики постоянно включёнными, чтобы ветки не попали в глаза.

Некоторые стволы тускло поблёскивали, если навести на них свет, другие чернели углём и графитом. Кеган подумал, что увиденное является печатью элегического Воздействия, но не решился заговорить. Тишину нарушали лишь шаги компаньонов и его собственные — даже не слышалось птиц.

Эммерих вновь вышел вперёд, выбирая дорогу. Он вёл Нину и Кегана за собой, аккуратно переступая через сухие ветки, иногда расчищая дорогу длинным ножом, выбирая наиболее свободные от валежника участки, пройти по которым было проще всего. Через несколько сотен метров лес принял более естественный облик, появилась трава, листва больше не выглядела мёртвой.

Кеган очень устал: ему приходилось то и дело прикрывать рот, скрывая зевки. Глаза закрывались сами собой, в голове ощутимо шумело. Ноги ощутимо дрожали, и идти стало совсем тяжело — к таким пешим переходам он не привык. Теперь уже музыкант несколько раз оступался и едва не падал, и тогда уже Нина помогала ему сохранить равновесие.

Уже светало, когда Эммерих нашёл неглубокий овраг и разрешил сделать привал. Костёр разводить не стали, лишь вскрыли консервы и развернули спальные мешки. Выросшие на склонах деревья, плотной стеной окружившие низменность, высокая трава и кустарник выглядели надежной защитой.

— Значит, — заговорил Ландони, — за тобой гоняется Красмор, пташка.

— Похоже на то, — вяло сказал Кеган. — Если считаешь моё общество опасным для себя и Нины…

— Только давай без такого, — устало вклинилась Нойр. — Раз уж втроём вышли с ЕВы, втроём дойдём и до Заповедника.

Эммерих согласился:

— Ну как бы да. Тем более, у Боба наверняка инфа насчёт нас всех — раз свалили мы из Градемина сообща… Так что не [выпендривайся]. К тому же, отец всё-таки попросил за тобой присмотреть, и раз Нина всё ещё не против… Не [выноси] мозг.

— Держимся вместе, — подхватила девушка и вздохнула. — Да и… Подумаешь, вот были на хвосте сектанты, теперь ещё и утилизатор. И вообще, ты за кого нас держишь? Если решил, что мы тебя кинем.

— Спасибо, — Кеган выглядел немного смущённым. — Для меня это ценно.

— Да и, если так подумать, втроём у нас больше шансов, чем поодиночке, — неловко продолжила Нина. — С тем же Дирхейлом… Не думаю, что без тебя мы смогли бы его одолеть.

— История не терпит сослагательного наклонения, — произнёс Ландони, — но да, лир с ним, тогда каждый сыграл свою роль.

— Ну вот, — Нойр неуверенно кивнула и вновь посмотрела на Кегана. — Ты шаришь за эти Воплощения, я могу заглядывать в их прошлое — если мы поймём, как это использовать, из нас выйдет отличная команда.

— А меня в твоём плане нет? — засопел странник.

— Есть, — она тепло ухмыльнулась, — ты наш верный сопартиец и гард.

— Обосраться можно.

— Ещё слово, — Нина шутливо пригрозила пальцем, — и станешь оруженосцем.

— Ветряные мельницы мне симпатичней спятивших сектантов, — весело сказал Аматрис, хотя во взгляде его мелькнула тоска.

— Эй, — девушка отреагировала быстро и коснулась плеча мужчины, — мы узнаём, кто это сделал с твоим отцом.

Аматрис поглядел на её руку и, украдкой кивнув, несмело дотронулся до неё.

Тушёнка оказалась жилистой и невкусной, банки набивал жир, но перекусить кое-как удалось. Эммерих вызвался дежурить первым, усевшись лицом к склону, по которому они спускались, с винтовкой на коленях. Рассвет занимался холодным и серым, на стеблях травы легла влага.

Кеган и Нина завернулись в спальные мешки, но несмотря на усталость, сон не шёл. У Аматриса сильно колотилось сердце, то и дело вспоминался голос по радио, сообщивший о смерти отца и пожаре в «Клюкве». Кеган постарался выровнять дыхание, чтобы замедлить сердечный ритм. Получилось не сразу, а напряжение и тревога всё равно никуда не делись. Кеган поглядел на Нину — та лежала с открытыми глазами, подложив ладонь под щёку, и смотрела в пространство между ними.

— Я никогда не спал вот так, на земле, — Аматрис первым нарушил молчание. — Не то чтобы я жалуюсь, просто непривычно… и беспокойно. В любой момент я жду, что появится тот человек и начнёт стрелять.

— Зато более неформально, чем на диване, — не удержалась от смешка девушка. — Но я понимаю, да. Я тоже никогда не ходила в походы… Тем более, на НуВу.

— Как ты вообще проводила свободное время?

Нина лениво перевернулась на спину и посмотрела в угрюмое небо.

— Да как все, пожалуй. Ну там, не знаю, в бары иногда ходила, в игры играла, на фесты типа «Визкона» заглядывала. Так сложно сходу ответить… Вот ты сам что можешь о себе рассказать, кроме снов и музыки?

— Я много читаю, — Кеган поёрзал, стараясь лечь поудобнее. — Книги по карпейской и мировой истории, как современной, так и древней, ещё научные журналы выписываю — по археологии, напри…

— Это связано с твоими снами, Кеган, — со смешком оборвала его девушка, — или с учёбой на хранителя. Ты бы ещё сказал, что у тебя собраны все монографии Джестерхейла Опустошённого.

— А что, мне надо было сказать, что у меня собрана вся коллекция «Дейрвейта»? — с плутоватой ухмылкой отозвался мужчина, и Нина перевела на него заинтересованный взгляд. — В научных целях, госпожа Нойр. Отличное пособие по изучению женской анатомии.

Понять, шутил он или говорил искренне, оказалось сложно.

— По тебе такого и не скажешь…

— Я всего лишь человек, и мне не чуждо желание того, чтобы меня видели умнее, чем я есть. В остальное время, впрочем, я посещал и кинотеатры, выбирался в клубы, — признался музыкант. — Или ходил на вечеринки, которые устраивали на крыше «Холданас Коройск» — а там и барбекю, и бассейн были… Правда, вот пловец из меня хуже, чем из Эммериха — фехтовальщик.

— Эй! — тот резко подал голос.

— А ты не подслушивай, — приподнявшись, ответил тому Кеган.

— Ну, так ты вроде больше похож на живого человека, — Нина тихо усмехнулась.

— Вот уж спасибо, — Кеган весело фыркнул. — Так… ты сказала, что ходишь на «Визкон»? Я тоже. Даже, кстати, как-то пришёл в костюме Серебряного Призрака — сам Ишимура мне потом сказал, что не ожидал увидеть его воочию.

— Кого-кого?

Ничуть не смутившись, Кеган принялся объяснять:

— Серебряный Призрак — это финальный босс «Душерождённых», а Ишимура — их создатель. Настоящая живая легенда.

— Постой, серьёзно? «Душерождённые»? Любишь, когда жопу поджигает? — Нина хмыкнула. — Я пробовала как-то, но для меня сложновато. Вот «Elderout» да, норм.

— Ну их я тоже прошёл раза четыре… за сейда с магией разрушения. В итоге закопался в лор настолько, что прочитал там все книги.

— И даже всю «Блудливую снеймисткую девицу»?

— Ну… её тоже, — Кеган едва прекраснел. — В коллекционке даже бумажная версия была.

— А мне, кстати, сейды не нравятся — я за котовейну играла, — повернувшись, Нина вскинула бровь, — Рабство Стали или Потомки Солнца?

— Рабство Стали. У них есть силовые доспехи, дирижабль и огромный робот на вооружении. Разве могут быть ещё варианты?

— Рабство Стали сосёт, — Нина, фыркнув, засмеялась.

— Сама ты сосёшь, — Кеган закатил глаза, а потом опомнился. — Прости, это прозвучало слишком грубо.

— Да ладно, это ещё что. Боюсь представить, во что вылился бы разговор, если бы мы вспомнили о «Мире войны и молота»…

— За Империю, — со стороны донёсся голос Эммериха.

— За Империю, — легко согласился Кеган.

— Вы что, оба за Империю?.. — потрясённо вымолвила Нина, растерянно посмотрев то на Кегана, то на спину Эммериха. — А как же Бездна?

— Сторонники Бездны так часто говорят о Бездне, что если играть на выпивание, можно допиться до цирроза печени, — Кеган усмехнулся.

— Не напоминай… — буркнул Ландони, возвращаясь к дозору.

— Так… — проговорил Аматрис и чуть подался к девушке. — Кейро, Нина, слушай… Я знаю, что уже приставал насчёт музыки, поэтому, может, скажешь, какую сама слушаешь?

— Ну, мне нравится «Пограничный патруль», — ответила она, — но ты тоже ничего. До отъезда я успела послушать немного. Образ замка в конце времён — это красиво, как и, эээ, страдающий трагичный каэльтин…

— О да, — мужчина заложил руки за голову. — Сейчас даже неловко, за того каэльтина-то. Отец как-то сказал, что надо писать такую музыку, чтобы под неё хотели трахаться, а не плакать. Не уверен, что его совет был верным… Но с того момента я решил поубавить рефлексию. Тот концерт, последний, был как раз попыткой сделать это.

— Даже жаль, что я всё пропустила, — Нина потупила взгляд. — А сам ты что слушаешь?

— «Vesta ker Mojdo» в фаворитах, а перед отъездом на повторе стоял последний альбом «The Elegiac Storm»…

— Знаешь, что странно? — Нина повернулась к нему. — Больше всего мне не хватает сейчас музыки. Не интернета или нормальной постели, а того, что просто в ушах что-то играет.

Кеган приподнялся на локте и убрал лезущие в лицо травинки. Немного просидев в таком положении, он подтянул к себе свой рюкзак и извлёк из него собственный протофон с беспроводными наушниками, после чего протянул их Нине.

— Я помню, что обещал тебе новый, но можешь взять пока мой — там есть вся дискография «Пограничного патруля» и не только.

— Кеган…

— Возьми, — он вложил устройство в её руку, — я всё равно им не пользуюсь. Только достань МИА-карту перед включением. На случай, если по ней могут отследить.

— Хорошо, — Нина смущённо прижала протофон с наушниками к груди. — Ты мой спаситель.

— Народ, — вдруг заговорил Ландони, — раз уж не спите, то тут такое дело… В общем, походу, нас Вьюгой скоро накроет.

Кеган и Нина одновременно повернулась и вытянули шеи, вглядываясь в горизонт. У самой земли виднелась кипенно белая полоса, которая с каждойминутой разрасталась. Казалось, чем дальше текло время, тем тревожней становилось вокруг: издали тянулись зловещие завывания ветра, и температура стремительно ползла вниз.

Потянувшись, Аматрис достал из рюкзака дозиметр. Несмотря на то, что эта местность считалась элегически безопасной, счётчик выдал повышение элегического фона. Цифры колебались от трёх до пяти единиц в минуту — некритично, но в перспективе накопительного эффекта опасная тенденция.

— Надо где-нибудь укрыться, — продемонстрировав Нине экран с синими электронными цифрами, сказал Кеган и посмотрел на странника. — Знаешь какое-нибудь безопасное место?

— Безопасное? Знаешь, когда ты рвался на НуВу, я предупреждал, что… Хотя, — Эммерих вдруг оживился, — есть один вариант, где можно переждать. В нескольких километрах отсюда, на востоке, Белонебыль. Люди — во всяком случае, живые — туда редко захаживают.

— Очень ценная ремарка, — мрачно произнёс Кеган и, прикрыв рот, зевнул.

Нойр, с трудом удержавшись от того же, спросила:

— А что там? Очередной погост?

— Ну да, погост. Но заходить мы туда не будем, нам нужен пригород — как сойдём с дороги, ещё через пару километров будет поместье, которое принадлежало кому-то из аристократов, — Эммерих глянул на Нину, а затем на Кегана, — не ссы, вроде не твоя хата.

— Я в курсе, — ответил Аматрис устало, — поместье моей матери под Вицекоросом.

— Тогда лады, — странник энергично хлопнул в ладоши. — Собираем манатки и выдвигаемся.

Глава девятая. В погоне за прошлым

Карпейская аристократия ведёт свою родословную из древних времён. В тёмные века земли Карпейского Каэльтства были разделены между четырьмя родами каэльтинов, или, как говорят альвионцы, принцев. Все они находились между собой в родстве.

Дом Аматрисов правил в Вицекоросе, дом Монтгомери — в Летермейне, дому Моранов принадлежала Белонебыль, а дом Ганноморт происходил из потерянного острова Гигантика за морем. Именно династия Ганноморт обладала титулом каэльта, иначе говоря верховного короля, и сделала своей столицей Градемин. Прочие дома присягнули каэльтскому дому на верность.

Дом Ганноморт впал в ересь во время Великой войны и был истреблён в ходе последовавших междоусобиц. После долгой борьбы за власть и череды дворцовых переворотов титул каэльта перешёл к дому Монтгомери, однако до сих пор ходят легенды, что законный наследник карпейского трона однажды вернётся,

— Р. Сайтер, «Современная карпейская история».

Эпизод двадцать первый

Нулевая Высота

поместье Моран

9-18/999

Солнце скрылось за мороком сизых облаков, и пригород погрузился в тень безжизненной осени. Деревья вдали пылали рыжей листвой. От виднеющегося вдали леса тянуло прохладой и сыростью. Дорога с выдолбленной колеёй, как и заснувшие по сторонам поля, являли собой месиво невысыхающей грязи. Ветер дул северный, но слабый.

Туман здесь был особенный. Едко щиплющий глаза, с солоноватым запахом химии. Продвигаться приходилось неспешно — дороги здесь не было, лишь редкие петляющие тропы. Вытоптанные давностью лет, все они вели вглубь леса, и только одна — к заброшенному имению. Одичавшему, как и лес, забывшему о существовании человека.

Парк за ненадзорные годы захирел. Пруды, выйдя за отведённые им границы, превратили земли резиденции в болото. Стоило отойти от тропы на метр-другой, как начиналась трясина. Сама дорога была до того разбита, что лужи почти не сменялись сухими участками.

— Проклятье, — засопела Нина, — у меня ноги промокли.

Оглянувшись, Эммерих бросил через плечо:

— Потерпи. Почти на месте.

И это оказалась чистая правда: вскорости лес расступился, и показалась усадьба. Перед путниками предстал двухэтажный дворец в стиле классицизма. Из-за редких кустарников проступили павильоны и ряд жилых построек, утонувших на четверть в болоте. По правую руку, исчезая в раскинувшемся лесу, находилась оранжерея: стеклянные стены её и потолок давно разбились, и рамы поросли дремучими акаризами. По левую — стояла полуразрушенная псарня с заваленным хламом двором.

— Мы остановимся здесь? — Нина кивком указала на дворец.

Кеган посмотрел на огромное мрачное здание, вставшее перед ними. Некогда роскошное, сейчас оно выглядело обветшалым. Фасад, покрытый омертвевшим плющом и повиликой, облупился и местами потрескался. Выбитые окна зияли пустотой — стёкла сохранились в немногих.

— Надеюсь, — Кеган устало посмотрел на компаньонов, — дворец выдержит Вьюгу.

— Там вроде подвал есть на случай ЧП, — сообщил Эммерих. — Лады, предлагаю разделиться: нужно натаскать дров да разведать обстановку.

— Разделиться? — скептично переспросила Нина и скрестила руки на груди. — Ты что, прикалываешься?

— Оружие есть? Вот и не возбухай. Значит, на мне двор, пташка — оранжерея, Нина — домик прислуги. Встречаемся здесь же через полчаса.

В ответ Нойр недовольно фыркнула и, старательно обходя лужи, скрылась в домике прислуги. Прихожая оказалась невероятно захламлена отсыревшими вещами, и в воздухе стоял запах застарелой кожи. У выхода стояли рваные кирзовые сапоги, а на вешалке висела потёртая куртка. Ненадолго девушка остановилась, сняла пистолет с предохранителя и прислушалась. Тихо.

Прихожая плавно переходила в кухню с проржавевшим бойлером. Дверца холодильника, провисшая, была открыта, а сам холодильник давно разморожен — ни намёка на то, что прежде там хранилась еда. В ящиках да на подвесных полках осталось только немного посуды. На подоконнике стоял горшок с высушенными цветами. Подле него лежали перевернувшиеся на спинку мёртвые тараканы.

— Ну и гадость, — Нина скривилась.

После этого она зашла в спальню. У окна находился старый грязный матрас, а в центре комнаты валялись прелые листья, сложенные в подобие гнезда. Девушка нервно огляделась в поисках животного, что могло бы здесь жить, но никого не увидела.

Тем временем Кеган бродил по оранжерее, держа в руке пистолет с заряженной обоймой, и разглядывал высохшие растения. Сухие лепестки покрывали мозаичные дорожки. В какой-то момент мужчине почудилось шевеление, и он вскинул ствол, хватаясь двумя руками. Однако никого, кроме самого Аматриса, здесь не оказалось.

Убедившись, что в оранжереи нет ничего ни опасного, ни хоть немного полезного, музыкант первым вернулся к месту встречи.

— Что у тебя? — спросила Нина, выйдя из домика прислуги.

Её голос настолько резко оборвал тишину, что Кеган вздрогнул.

— Боюсь, здешний сад не спасёт даже садовник, — ответил он. — А у тебя?

— Ничего… почти, — встав рядом с ним, сообщила девушка. — В доме, похоже, какое-то время жила какая-то животина — в одной из комнат я нашла что-то типа гнезда, но сейчас там пусто.

— Гнездо? — переспросил Кеган и задумался. — Вполне возможно, что мы потревожили жилище какого-нибудь кабана. Эти леса дикие, так что сюда запросто могло занести кого-нибудь.

Эммерих почти всё время был у компаньонов на виду: надев строительные перчатки, он с хозяйским видом ходил от одной постройки к другой, перетаскивал коряги, а потом вовсе вышел из-за угла дворца с колуном.

— Мне теперь кажется, что он послал нас осматриваться только для того, чтобы мы ему не мешали, — с глухим смешком сказала Нина.

— Я никогда не рубил дрова, — признался Кеган. — Разумеется, я не против научиться, но и ничего не делать сейчас очень даже приятно.

— Согласна, — она прыснула, — мы просто ужасные. Бедный Рик.

Снаружи да внутри дворец выглядел так, словно неоднократно перестраивался. Балконы второго этажа, выходящие на вестибюль, располагались на разных уровнях. Крыша — ветхая, зияющая дырами — пропускала внутрь слабый свет и приносимую ветром листву. Необузданный сквозняк выл в бесчисленных трубах многовековой постройки, и горький плач разносился по коридорам.

Когда с дровами было покончено, Эммерих сложил их у парадного входа и снял с двери замок, позволяя другим путникам наконец зайти внутрь.

— Здесь очень холодно… — пройдя вперёд, Нина поёжилась. — И жутко.

Она, запрокинув голову, обняла себя за плечи. На макушку падали хлопья пыли. Стоило приоткрыть рот, как наружу вырвалось облако пара.

— Да, есть такое, — вяло согласился Эммерих и затворил двери, когда Кеган наконец зашёл внутрь. — Не очень гостеприимно, но вроде безопасно. Во всяком случае, из наших больше никто не бывал здесь.

Оглядевшись, Аматрис спросил:

— Как ты нашёл это место?

— Скитался, — Ландони передёрнул плечами. — Почти так же, как мы сейчас. Я тогда, в общем, в Капорейн двигал, но маленько заплутал из-за Вьюги. Летом они здесь чаще, чем зимой. Кто бы мог подумать, а?

— Кто угодно, — ответил Кеган. — Метеосводки о Нулевой в открытом доступе, Эммерих. Тем более, Керимов регулярно снимает Вьюгу.

— Вот знаешь, — заворчал странник, — теперь я понимаю, почему проводники не любят возиться с насмотревшимися блогеров туристами. Это невыносимо!

— Им хотя бы за это платят, — заметила Нина, — а тебе приходится таскаться с нами на чистом энтузиазме.

Эммерих, размявшись, прошёл вглубь вестибюля и поровнялся с подругой.

— И мне, надеюсь, на том свете это зачтётся, — сказал он. — Лады, можете пока здесь осмотреться. Уж сколько я знаю бывал, ничего страшного. Я пока гляну, что осталось из прошлых запасов дров — сегодняшние ещё сырые, надо им дать высохнуть.

— Тогда, если полагать, запасами ты называешь здешнюю мебель? — Аматрис указал на разломанный секретер.

— Ну, я за практичность, — Ландони пожал плечами. — Эй, ну имей эта мебель хоть какую-нибудь ценность, её бы не оставили здесь.

— Не думаю, что дело в ценности, — сказала Нина, — похоже, что владельцы вообще ничего не забрали. Только посмотрите.

В руках её сверкнуло ожерелье. Камни каплевидной формы сияли так же ярко, как и в день своей огранки, а белое золото, узором сложенное в паутину, напротив, потемнело.

— Где ты это взяла? — удивился Эммерих.

— Да вот, — Нойр кивнула в сторону, — на трюмо лежало.

Кеган проследил за девичьим взглядом и заметил на облупившейся — прежде лакированной — поверхности акаризовый букет, перевязанный белоснежной шёлковой лентой. Бутоны, как и стебли, давно иссохли, и местами их покрыла паутина.

— [Ничего] себе. Странно, что я раньше не заметил, — озадаченно уронил Ландони и поскрёб щетину. — Хм… Нани, ты только учти, что сохран [воровать] нехорошо — дурная примета.

— Примета? — недоверчиво переспросил Аматрис. — Суеверный странник… Не думал, что когда-нибудь увижу такое собственными глазами.

— Я бы посмотрел на тебя, если бы ты больше года протусил в одной компании с коллекционерами трагедий, — фыркнул странник. — Это правило, в общем, оно распространяется только на места, где жили люди. Магазины там, прочий кал — это не считается.

— А иначе что? — Нина испуганно отложила ожерелье.

— Ну, типа к тебе привяжется энергетика прошлого.

— Судя по всему, — резюмировал Кеган, — это из числа тех примет, что складываются в поселениях с низким уровнем образования: таким образом селяне могут объяснять себе формирование андеров, в связи с чем подобного рода суеверия призывают если не к уничтожению личных вещей усопших, то к сохранению их на прежних местах, дабы не расширять ареал пребывания немёртвых.

— Типа того, да.

— Откуда у вас такая уверенность, что владельцы поместья мертвы? — Нина посмотрела по сторонам. — Хотя да, обстановка здесь такая, что прежние жильцы наверняка покинули дом вперёд ногами.

Эммерих красноречиво кивнул, а Кеган просто покачал головой, и девушка, ещё раз глянув на возвращённое ожерелье, пошла дальше.

Стены дворца дышали необъяснимой тревогой. Нина, бредя по левому крылу здания, с недоверием осматривала каждую из них. Прислушивалась к каждому шороху и стуку, какими полнился старый дом. В бессмысленной череде одна гостиная сменяла другую, и по мере углубления в дальние комнаты девушка заметила, чем дальше от парадного входа, тем хуже становились те.

Обои, когда-то зелёные и красные, разошлись сотнями пузырей. Где-то — вовсе висели лоскутами от потолка. На угловых столах ещё стояли вазы, но стоящие в них стебли иссохли, а цветы сменила паутина. Паутина же покрывала немногочисленные бюсты, расставленные по всему дворцу в знак памяти о старых хозяевах. Аристократы — представители давно почившей эпохи — пристально наблюдали за незваной гостьей, когда та в цепенеющем чаянии бродила по умершей усадьбе.

Многие картины испортились за годы сырого забвения. От картинной галереи, чьи стены служили обителью кистям многих художников, почти ничего не осталось: прежде лакированные рамы разбухли и утратили форму, а полотна размылись до не разбираемых клякс. Лишь один портрет сохранился, в Фиалковой гостиной.

Он висел у окна, выходящего точно на менажерию. На нём был изображен юноша — её ровесник, как показалось Нине. Черноволосый, бледный, с точёными чертами лицами и выразительными серыми глазами. Подойдя ближе, девушка нерешительно скользнула по полотну пальцами и опустила взгляд на прикреплённую к раме табличку.

— Хоуэлл Айзек Моран, — вслух прочитала девушка. — Моран…

— Нина! — вдруг её окликнул показавшийся в проёме Аматрис — от неожиданности та, схватившись за сердце, подпрыгнула. — Прости, не хотел тебя пугать.

— Что такое? — Нойр осторожно выдохнула и вдохнула.

— Я разжёг камин, — сообщил мужчина, — и подумал, что ты тоже захочешь погреться.

Нина благодарно кивнула.

— Хорошо, спасибо, — и поспешила следом за музыкантом.

В гостиной, где они обосновались, напротив камина стоял длинный диван с парой кресел по бокам. Последние Аматрис и Нойр сразу решили сдвинуть и разложить на них один из спальников. Книжные шкафы тянулись вдоль стен, погруженные в темноту. Позолота, прежде нанесённая на корешки, давно выцвела. Серебряные статуэтки, выставленные на полках, покрыла патина.

— Слушай, я всё спросить хотела… — неуклюже начала Нина, протянув к огню замёрзшие руки. — Если этот Тельгард такой весь из себя источник, почему он заброшен?

— Я бы сам хотел знать, — Кеган усмехнулся. — Город покинут уже много столетий. Его окружает недобрая слава. В тёмные века крестьяне шептались, что это место проклято и что прежде там правили колдуны. Любая попытка заселить Тельгард заканчивалась катастрофой. Поселенцы пропадали либо гибли, истреблённые эпидемией или войной.

— О нет, Нани, неужели он и тебя обратил в секту Священного Тельгарда?! — с крайне эмоциональным возгласом вопросил Эммерих, едва зайдя в гостиную. На плече у него висел мешок с дровами — в руках странник держал ящик с гинёхом и солодом.

— У тебя ещё есть время покаяться в своём неверии в Тельгард, сын мой, — Кеган понизил голос, — а потом мы с сестрой Ниной проведём обряд твоей инициации.

— Мы ещё можем спасти твою душу, Эммерих Ландони, — охотно подхватила девушка, с трудом сдерживая смех, — уверуй в Тельгард, и будешь ты спасён.

— Ага, только штаны подтяну, — ответил тот, разгружая вещи.

Нина с удивлением посмотрела на добычу. Прямо перед ней стояло несколько пыльных стеклянных бутылок. Протерев этикетку одной из них, она обнаружила, что это был токайский гинёх, а рядом — нуарский и тосканский. Содержимое, вопреки десятилетиям пребывания в погребе, не утратило яркости и не помутилось, когда Ландони разлил напитки по инкрустированным кристаллами бокалам.

— Ну, будем. — Кеган поднял бокал и коснулся бокала Нины. Когда все выпили, музыкант выдержал паузу и огляделся, после чего с глухой тоской сказал: — Это поместье, даже в таком состоянии, очень напоминает материнское.

— А вы, значит, совсем с ней сейчас не общаетесь? — осторожно спросила Нина.

— Нет. Пусть мне и дали её фамилию, близости это не поспособствовало. С моим младшим братом, рождённым ею в браке с Винсентом Айтверном — альвионским аристократом, у неё сложились более тёплые отношения. А затем и с Кендрой, моей младшей сестрой — но с ней я даже не знаком.

— Как же так вышло? — Нина округлила глаза.

— В мои тринадцать лет госпожа Мариса узнала, что я тоже психокинетик. Не только бастард, но ещё и унаследовал её способности, которые она тщательно скрывала. Кажется, для неё это стало последней каплей: она сказала, что… не хочет быть моей матерью, и… дар вспыхнул во мне. Я сжёг половину дворца… и едва не погиб сам. Она сильно обгорела, ей потом даже кожу пересаживали… Но… было не только это. Погибло несколько слуг, — небольшая заминка, Аматрис тяжело вздохнул, — и мой младший брат. Люмен. Он-он был славным… До последнего не понимал, почему мать так старательно нас разделяла.

Было видно, что опьянение быстро настигло Аматриса, сделав его откровенным. Его взгляд затуманился, каждое слово давалось будто с лёгким усилием. Когда Кеган договорил, наступила тишина, густая и почти осязаемая. Эммерих, неожиданно для остальных, смолчал. Вместо слов он доверительно дотронулся до руки Нины и бросил на неё обеспокоенный взгляд. Осмелев, девушка сказала:

— Сочувствую, что ты и твоя семья пострадали… и что тебе пришлось иметь дело с минусами своего дара. — Её золотистые глаза не мигая глядели на камин. Сдерживаемые решёткой языки пламени неспешно пожирали разломанный стул. Лицо не выражало эмоций. — Паршиво, что твой дебют [случился] так.

Кеган едва повернул голову, в его глазах проступило выражение тоски и давней боли. Встретившись глазами с компаньонкой, мужчина затем отвёл взгляд и остановил его на огне — в тёмных глазах отразились слабые всполохи и теряющие жизнь угли.

— Я не искал понимания, но… спасибо. За попытку утешить. Мне не хватало этого — а в детдоме чувство вины только так и постулировалось, — говоря, музыкант слепо посмотрел на свои руки со следами от ожогов. — Я хотел стать лучше, даже окончил ВАД на платиновой венец, однако уже в мурмурации… меня забраковали. Впрочем, если бы не это, моей музыки могло бы и не случиться. Из всех родственников со мной поддерживала общение только Марианна… Но, кажется, и её терпению пришёл конец.

— В отделении переполох из-за психокинетиков, из-за Стиха Сумерек. Я, наверное, даже не удивлён, что они так вцепились в убийство Кипера, — задумчиво посудил Эммерих, — но я не особо понимаю, почему [докопаться] решили именно до тебя.

— Возможно, — нехотя произнёс Аматрис, — они считают меня идиотом, если верят, что, даже будь у меня злой умысел, я стал бы поступать… столь неосмотрительно. Если так посудить, но в Красмор, похоже, не заинтересованы в раскрытии дела.

— Похоже, что так, — вспомнив о собственном, Нина приуныла. — Но главное, что хоть мы знаем правду: вы не ненавидели друг друга, а недопониманий было не больше, чем в любой другой семье.

— Ну, мы как-то перетирали уже об этом, — прочистив голос, уронил странник. — Сложные отношения с отцами, да.

— А что, вы с Патриком?.. — Нойр расстроено посмотрела на друга.

— Не, — вяло отмахнулся тот, — он даже не посмотрел, что я привёз ему из Капорейна, а там, между прочим, куртка ручной работы, из кожи оленя. Будь это бутылочка тамошнего самогона, может, и глянул бы, а так… Будто ты его не знаешь. Я уж думал, что перед нашим выходом он захотел затусить, но вместо этого он передал мне на руки пташку, — он фыркнул и похлопал Кегана по плечу. — Не в обиду, пташка — не одному ж тебе тут жаловаться.

Аматрис пристыженно взглянул на красморовца и тихо сказал:

— Прости, я… Я не знал, что всё выйдет именно так.

— Да забей. Это ж он использовал встречу как предлог, а не ты. Вот если бы так сделала маман, это был бы удар ниже пояса.

— Ты ей, кстати, не забыл отправить посылку? — между делом поинтересовалась Нина. — Платье-то красивое.

— Да, отправил. Оно уже вернулось обратно — у неё так и не нашлось времени, чтобы дойти до почты. Так что, как вся эта заваруха закончится, платье твоё, Нани.

— Спасибо, — растерялась та, — но, может, лучше отдашь его ей, когда она вернётся в Градемин?

— Не, это не обсуждается, — возразил Эммерих и снова наполнил гинёхом бокалы. — Вот у Нины…

— Я пока точно не жажду изливать душу, — с кривой улыбкой возразила та и повернулась к ушедшему в себя Кегану. — Только тебя всё равно что-то тревожит. Давай, выкладывай. У нас, как видишь, вечер откровений.

— Разве? — Эммерих встрепенулся. — По-моему, вам только дай повод [поболтать], и вас не заткнуть.

Аматрис меж тем вздохнул и поёрзал в кресле.

— Пожалуй, есть кое-что ещё… Я не хотел об этом говорить, но атмосфера действительно располагающая. — Музыкант выдержал небольшую паузу. — Дирхейл сказал, я вверг мир в разрушение. Мне неизвестно, что он имел в виду, но возможно, это связано с опасной стороной моего дара. С чем-то дурным, что имеется во мне самом.

— Боишься, что однажды свихнёшься и начнёшь [фигачить] огнём во все стороны? — спросил Эммерих.

— Иногда, — в упор посмотрел на него Кеган. — Во мне есть тьма и гнев, хотя я контролирую их. Боюсь, что однажды они выйдут наружу и я не смогу удержать их. Мне бы хотелось сделать мир лучше, и будь у меня такая сила, я бы воспользовался ею. Если бы я мог, я бы уничтожил Стих Сумерек и исцелил бы Нулевую Высоту, не считаясь ни с какими потерями.

— Вы поглядите на него: тьма, гнев… Высокие понятия, пташка, а на деле — оправдания импульсивности. Ты выглядишь как человек, которому нужен повод, чтобы слететь с катушек, — Эммерих потянулся, — но ладно, птенчики, надо бы уже закругляться. Ложитесь спать, я пока подежурю. Кег, сменишь меня через четыре часа.

— Не вопрос, — тот кивнул, разом приобретая более умиротворённый вид. — Только пойдём сперва покурим. Госпожа Нойр, — он обернулся к Нине и поднёс её руку к своим губам, запечатлевая на ней поцелуй, — спокойной ночи.

Девушка изумлённо посмотрела на то, как он прикасается к ней, и заторможено кивнула.

— У вас ещё будет время развлечься, — шумно вздохнув, недовольно проговорил Ландони, — и даже без свидетелей. Или тебе на секс тоже нужны зрители?

— Рик! — пискнула Нина, отнимая руку у Аматриса. — То, что ты не такой воспитанный, ещё не значит, что мы тут трахаться собрались.

— Мне кажется, о нашей с ней близости ты думаешь чаще, чем мы сами вместе взятые, Эммерих, — с лёгкой усмешкой отозвался Кеган.

— Вот уж точно, — согласилась Нина, забираясь на уложенный поверх сдвинутых кресел спальник. — Пугающая тенденция.

Ландони фыркнул и сказал:

— Лады, погнали.

— Да, — Аматрис кивнул. Уже выходя, он задержал на ложащейся Нине долгий взгляд.

Эпизод двадцать второй

Нулевая Высота

поместье Моран

9-19/999

Дыхнуло дымом. С трудом разлепив глаза, Нина увидела камин, который вмиг обрёл очертания затворённой дубовой двери. Девушка приподнялась с дивана — то ли от недосыпа, то ли от неудобного положения затекли спина и шея.

Гостиная, в которой Нойр заснула, исчезла — пробуждение пришлось на знакомый гостиничный номер.

— Нина! Нина! — раздался прямо над ухом встревоженный женский голос, и кто-то тряхнул девушку за плечи. — Просыпайся! Мы горим!

— Горим?.. — Нина медленно повернула голову и обомлела. — Мама?..

Вне всяких сомнений, это была она — Верана Нойр. Молодая девушка, погибшая при пожаре в гостинице «Каэльтина Дунария»: только теперь Нина была немногим младше неё. Мать этого, впрочем, будто не видела:

— Вставай, одевайся! — с этими словами в Нину полетела её куртка. — Ты же не хочешь сгореть, как я?..

Девушка, послушавшись, дрожащими руками натянула куртку. Видение — а это было именно оно, Нина не сомневалась — с напрягающей реалистичностью повторяло интерьеры «Каэльтины Дунарии». Тот же трельяж с распахнутыми дверцами и позолоченной рамой, большая кровать с тяжёлым бархатным балдахином и такими же портьерами на окнах, шкаф с цветочным орнаментом и фарфоровыми накладками… Какая-то мебель, казалось, прежде находилась в самом Финемилии, и после, обретя пристанище в гостинице, навлекла беду и на неё.

— Мама, — Нина вновь подала голос, — ты же мертва…

— Когда хочешь кого-то спасти, даже оковы смерти не смогут тебя остановить. Пойдём, солнышко.

Эти заботливые нотки… Нина не нашла в себе сил сопротивляться. Во плоти или нет, но перед ней стояла её мама — та самая, которую, в отличие от самой девушки, спасти так и не успели. Доверившись необъятной тоске, девушка последовала за Вераной.

За пределами бывшей гостиной всё также изменилось. Вместо вестибюля Нина очутилась в узком коридоре «Каэльтины Дунарии»: из-под стеновых панелей шёл дым, и древесина стремительно иссыхалась, норовя вот-вот загореться. Весь лоск, с каким существовала гостиница, медленно тлел. Мимо проносились люди, испуганные, уже либо в одежде ко сну, либо только пришедшие с променада.

— Куда мы идём? — спросила Нина, когда её толкнула пробегающая мимо женщина с грудным ребёнком. — Аварийный выход в другом конце коридора… Тот закрыт.

— Всё выучила? Моя маленькая коллекционерка трагедий… — Верана обернулась, и девушка вздрогнула, когда увидела её золотистые глаза. — В этот раз мы спасёмся обе… Ты же хочешь этого, моя каэльтина?..

— Но постой. Разве это возможно? Ты же… умерла, мама. Никто не может вернуться из посмертия.

Девушка вздрогнула, когда они с Вераной остановились перед дверью, ведущей к аварийному выходу. Из-за мутного окошка просматривалась лестница, порядком захламлённая — впоследствии выяснилось, что этот ход перекрыли работники гостиницы, для контроля за безопасностью… Но теперь эта дверь была открыта: ни цепей с замками, ни даже примитивного засова.

— Пойдём, милая, — позвала Нину с собой мать, едва толкнув дверь. — Вот увидишь: нас обязательно спасут, и ты больше никогда не будешь одна.

— Я… — Взгляд вмиг стал потерянным. — Хорошо, мама.

Спуститься они не смогли бы — пролёты вниз были завалены старой испорченной мебелью, открытым был только путь наверх. На лестнице окружающая реальность начала двоиться: образ гостиницы перемежался с поместьем, и крыша, на которую Верана вывела дочь, на деле оказалась верхним этажом дворца.

— Прыгай, милая! — Верана подвела её краю и указала вниз. — Видишь, спасатели поймают тебя!

Нина опустила взгляд — никаких спасателей там не было. Только глухой коридор, перетекающий в галерею.

— Нет, — девушка, цепляясь за ограждения, замотала головой, — там никого… нет. Я не буду прыгать.

Рука Вераны повелительно опустилась ей на плечо и крепко сжала. Женщина шагнула навстречу, затем ещё раз и ещё, а губы её растянулись в жуткой улыбке.

— Ты прыгнешь, — ответила старшая Нойр не своим голосом, — разве ты можешь ослушаться свою маму, которой обещала скорую встречу?

Ограждение, в которое спиной упёрлась Нина, затрещало, а вскоре вовсе разрушилось и обломками упало вниз.

— Нет, мама, постой!

Но та оказалась сильнее, и вскоре девушка буквально повисла над пропастью.

— Спокойной ночи, госпожа Нойр, — вдруг голос Вераны уподобился звучанию Кегана.

— Нет!

Едва Верана отпустила ее, как девушка мёртвой хваткой вцепилась в руку матери, уволакивая за собой. Тишина разорвалась криками — отпустив женщину, Нина зажмурилась.

Вдруг её спины коснулось нечто лёгкое, точно перина, и липкое. Падение замедлилось, а затем остановилось вовсе. Нину мягко опустило на пол — будто всё это время её поддерживали невидимые тросы. Приподнявшись, она огляделась и заметила, что от спины до самых рук протянулась паутина. Девушка заторможено до неё дотронулась: на ощупь та оказалась достаточно нежной.

По правую руку от Нины меж тем находилось свидетельство того, что без паутины она не пережила бы падения: Верана лежала в неестественной позе с повёрнутой головой и немигающим золотом глаз глядела прямо на дочь.

— Мама… — с истеричным всхлипом девушка прикрыла рот и собралась наклониться, как вдруг рядом прозвучал уже знакомый голос:

— Это не она, — в нескольких шагах от неё появился парень в белой толстовке, которого она видела ещё в «Клюкве». Руки он держал в карманах штанов, а лицо скрывал капюшоном. — Помнишь тварей из пятой серии «Реквиема невоспетой любви»? Их там называли, кажется…

— …демоны, — подхватила Нина, поднимая на знакомца изумлённый взгляд.

— Так вот, — продолжил парень, — эти штуки типа того, кошмары.

— Отродья Лира?..

— Нет, — незнакомец качнул головой, и из-под капюшона выбились длинные чёрные пряди, — но… чего-то не менее древнего.

— Тогда кто ты? — девушка, выпрямившись, нахмурилась.

— Всего лишь друг, — с глухим смешком ответил парень, — твой старый друг.

— Друг, ни имени, ни лица которого я не знаю?

Парень тяжело выдохнул и, расправив плечи, скинул с головы капюшон. Тогда Нина увидела бледное тонкое лицо, нос с небольшой горбинкой и большие глаза, один из которых был живым, серым, а второй — примитивным протезом, потемневшим от времени.

— Я — Элиот.

— Кто? — Нина вскинула бровь.

Он усмехнулся.

— Начинаем с самого начала: я твой… — Элиот осёкся, когда тело Вераны начало распадаться. Во взгляде мелькнула паника, и парень, рывком схватив Нойр за запястье, потянул её прочь. — На это нет времени. Стоит исчезнуть одному кошмару, как сразу появится другой. И так до…

Нина резко дёрнула рукой, пытаясь высвободиться.

— В прошлый раз ты меня так завёл в стену, — возмутилась девушка.

— Прости. Я никогда не был в «Клюкве».

— А здесь типа был?

Элиот понурил голову.

— Нет. Но это лучше, чем стоять на месте.

Больше Нина не пыталась вырваться, потому как парень делал главное — уводил её прочь от пожара, который только добрался до верхних этажей поместья. Треск пламени становился глуше, в воздухе вновь потянуло холодом.

— А огонь? — Нина посмотрела в затылок своему спасителю. — Он тоже ненастоящий?

— Тоже. Наверное, это ещё один твой кошмар, но у меня нет при себе огнетушителя, — виновато сообщил Элиот, украдкой оглядываясь. — Нам надо вернуть тебя в гостиную, чтобы ты и твои друзья не потеряли друг друга.

— А ты, значит, снова пропадёшь?

— Нет, — он качнул головой, а в словах его послышалась улыбка, — пусть я и аномалия, но я всегда рядом с тобой, Нина.

— Да неужели? — спросила она, нахмурившись. Тогда они наконец остановились у порога гостиной. — И зачем тебе это? Спасать меня и вот это всё?

Вместо ответа Элиот неожиданно прижал её к стене и поцеловал, после чего оторопело отстранился.

— Потому что я всё ещё ищу тебя как какой-то конченый, — ответил он глухо и попытался улыбнуться, но вдруг дёрнулся — где-то в коридоре загремела цепь, послышались шаги. — Давай, иди! Я задержу их. Помни — кошмары сильны, когда ты в одиночестве. Будь вместе со своими друзьями, и они не смогут вас сломить.

Не успела Нина хоть как-то отреагировать на его слова, как Элиот вновь скрылся в коридоре. Тогда девушка приложила к своим губам пальцы — на коже сохранился отпечаток чужого тепла.

— Какое… интересное поместье, — произнесла она, вновь заглядывая в коридор.

Но ни следов разгорающегося пожара, ни звона цепи с шагами оттуда больше не последовало.

Глава десятая. Тени Стикса

Он бредёт по своему дворцу, заключённый во тьму. Каэльтин Обрыва, повелитель страны мёртвых. Его волосы белее снега, его глаза черны, как непроглядная ночь. По каменному полу ступают тяжёлые лапы, сам он подобен статному мужчине с туловищем огромного чёрного паука.

Паутина окружает его, всюду пепел и смерть, куда бы он ни пошёл. Говорят, у него есть зеркало, отражающее иные миры, и Каэльтин Обрыва часто смотрит в его стеклянную гладь. Он видит там другие жизни, что прожил давным-давно, когда ещё был человеком. Он видит там дневной свет, навсегда им утраченный.

Его когти скользят по стеклу, оставляя трещины, что немедленно зарастают. Иногда, ближе к трём часам ночи, голос Каэльтина Обрыва слышится в скрипе ветвей. Когда дыхание Обрыва проносится над землёй, за ним приходят холод и сама Пустота.

Чтобы попасть на Обрыв, порой достаточно сделать один только шаг. Провалиться в прореху, что не видна обычному взгляду, и тогда Обрыв тебя заберёт. Потянет стылым ветром, в воздухе закружится прах, и ты окажешься в стране, где царит вечная ночь. В сумрачном дворце, что высится в горах, тебя встретит Каэльтин Обрыва и сделает дорогим гостем,

— Г. Велрейн, «Мифы и легенды Карпейского Каэльтства».

Эпизод двадцать третий

Нулевая Высота

поместье Моран

9-19/999

Когда Нина легла, Кеган и Эммерих вышли на крыльцо покурить. Выдалось новолуние, на небе не просматривалось звёзд — их плотно скрывали тучи.

— По моим прикидкам, — заговорил Ландони, закуривая, — нас накроет к утру.

— И на сколько Вьюга нас задержит? — спросил Аматрис, зажимая сигарету губами. Конец её задымился сам собой. — Я читал, что иной раз её длительность превышает несколько суток.

— Не здесь. Это где-то в Сибири так будет. Сейчас осень, так что максимум — не больше суток. Главное, как закончится, на сразу выходить: сначала нужно подождать, чтобы всё прибило к земле.

Затянувшись, Кеган понимающе кивнул. Темнота, окружившая усадьбу Моранов, была кромешной — и непривычной для музыканта, привыкшему к огням полисов и софитам со вспышками фотокамер. Вместе с тем она что-то будила в нём — воспоминание, казавшееся знакомым.

Воспоминание о другой темноте, в которой он провёл долгие годы.

Может быть, даже столетия.

Одиночество и тишина, в которых он заходился криком — и не мог услышать собственный голос.

Едва не выронив сигарету, Кеган вцепился в дверной косяк, тяжело дыша. В виске толкнулась парализующая боль, а на лбу выступила испарина.

— Ты чего? — встревожился Эммерих.

— Да так, — пытаясь выпрямиться, отмахнулся Аматрис. — Просто вспомнил старый кошмар.

— Слушай, пташка, не люблю повторяться, но лир, забил бы ты на свои сны. Как бы реально так не вышло, что в итоге сам пожалеешь о том, что узнаешь… Тот псих, Дирхейл, явно тебя знал не с лучших сторон.

— То же самое можно и про тебя сказать, Эммерих. Сомневаюсь, что ты стал бы говорить обо мне хоть что-то хорошее.

Подумав, тот согласился:

— Справедливо, — и сменил тему. — Надо бы тут осмотреться, как отдохнём.

— Ты же сам говорил, что ничего нельзя выносить.

— Моё правило распространяется на всё, кроме расходников — я же не коллекционер трагедий. Или ты думал, что я оставлю те бутылки здесь? Тем более, когда появилась ещё пара спин.

— Решил использовать нас в качестве вьючных мулов? — невесело усмехнулся Аматрис. — Впрочем, здесь я не против. Спиртное может пригодиться не только для употребления внутрь.

— О чём я и говорю.

Вглядываясь вдаль, Эммерих выдохнул дым, а затем затушил окурок о дверной косяк и бросил под ноги.

— Знаешь, я частенько так что-то собираю на заброшках. Ткани да тряпки, спирт, консервы, если повезёт, — вдруг поделился странник, и без привычных ноток веселья голос его звучал непривычно и даже незнакомо. — Я ненавижу возвращаться на ЕВу, и, если бы не Нина, жил бы уже здесь дикарём.

— Серьёзно? — спросил Кеган, со стыдом вспоминая свою колкость о том, что в полисе Ландони никто не рад.

— Ага. В принципе, здесь можно неплохо устроиться, разве что с огнестрелом туго… Хотя, конечно, он и на ЕВе дорожает, так что скоро наверняка станет менее доступным.

— Оставил бы ты это безрассудство, — посоветовал музыкант, — это слишком опасно. Даже для тебя, Эммерих. Не хотелось бы, чтобы ты умер — тем более, таким молодым.

— Совсем как я? — послышался позади детский голос. — Ты ведь убил меня, брат.

Кеган вздрогнул, Эммерих разом схватился за винтовку.

— Мне послышалось? — спросил Аматрис.

— Вроде нет, — странник передёрнул затвор. — А ну поглядим.

Они обратно переступили порог, осматриваясь. Кеган включил фонарик и скользнул по углам лучом света. Из темноты вышел мальчик лет десяти, одетый чуть старомодно: чёрные сюртук и брюки, накрахмаленная рубашка. Ребёнок остановился в нескольких шагах, пристально глядя на Кегана.

У мальчика были русые волосы и светлые глаза, но черты лица выдавали лёгкое сходство с Аматрисом.

Помещение вокруг изменилось — потекло туманом, преображаясь. Мебель подёрнулась рябью и приняла иную форму. Балкончики второго этажа исчезли, потолок опустился. Над головой возникла огромная люстра на сотню свечей.

Обшарпанный, изъеденный временем вестибюль преобразился, превратившись в просторную залу. Под ногами пролёг узорчатый паркет из сандалового дерева — вместо прежнего дубового, потускневшего. Исчезли пыль и тление, декор задышал новизной. Резные столы и стулья, мягкие диванчики, покрывающий потолок золочёный орнамент. Меж тем за арочными окнами продолжала простираться непроглядная темнота. Оглянувшись, Кеган увидел, что крыльцо пропало, и за спиной вместо выводящих наружу дверей оказалась глухая стена.

— Лир, это что за [ерунда], — Эммерих нахмурился. — Хотя может, без Лира реально не обошлось.

— Ты убил меня, брат, — повторил мальчик, шагнув к Кегану. Он держал спину неестественно прямо, разговаривал ровным голосом. — Сжёг, потому что всегда завидовал мне. Ненавидел, потому что я, а не ты, законный наследник. Я умер, а скоро умрёшь и ты. Ты никогда отсюда не выберешься.

Кеган несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, а затем мотнул головой, точно желая избавиться от морока. Комната, в которой они оказались, была ему хорошо знакома — гостиная в поместье семьи Аматрис. Именно здесь начался тот пожар.

— Люмен умер, — выдавил из себя Кеган, стараясь не смотреть на младшего брата, — и если это андер…

— Будь он андером, мы бы не слышали его, мы же не некрокинетики, — напряжённо напомнил Эммерих. — Думай рационально, Кеган. Ты устроил пожар. Ты сжёг своего брат…

— Больше похоже на то, что ты пытаешься вывести меня из себя, — нервно заметил Аматрис.

— Нет, слушай. Огонь — кремация — полностью исключает формирование немёртвого образа, андера, — упрямо продолжил странник, не сводя сканеров с Люмена. — К тому же, там, где тусуются андеры, температура понижается — сейчас этого нет. Это не твой брат, пташка. Оно лишь выглядит так.

Будто не замечая слов красморовца, мальчик продолжил:

— Тебе понравилось меня убивать. Ты давно этого хотел, но не находил повода, но вот мама сказала, что она отказывается от тебя, и ты выпустил свой огонь.

Визитёр, выйдя из тьмы, чуть качнул головой, и его внешность стала меняться. Он вырос и раздался в плечах, приняв облик взрослого человека. Черты перестали быть детскими — теперь это был мужчина лет тридцати. Волосы удлинились, почернели, потемнели и глаза. Сюртук превратился в дорожное пальто, на поясе возникли два меча и пистолет в кобуре.

Кеган понял, что смотрит в своё собственное лицо — прямо перед ними теперь стоял его двойник, точная копия, как если смотреть в зеркало.

Зал изменился, вновь принимая опустошённый облик — обугленная мебель, пятна копоти на стенах. Из ставших разбитыми окон задул сквозняк, разворошив возникший под ногами пепел. В глаза бросились лежащие на обожжённом паркете кости.

— Мне доставило удовольствие их всех убивать, — теперь двойник имитировал голос самого Аматриса. — Брата, слуг. Жаль, не получилось с матерью. Я действительно их всех ненавидел.

— Заткнись! — рявкнул Кеган и судорожно вздохнул. Затем в его лице нечто неуловимо изменилось, и мужчина цепким взглядом прошёлся по произошедшим с интерьерам метаморфозам, после чего уже ровнее сказал: — Ты врёшь.

— Эй! [Зачем] ты с ним базаришь? — прошипел Эммерих.

Двойник посмотрел на него безучастно:

— Значит, не хотел… Просто случайность, просто психокинетический дебют. Этим ты оправдываешься?

— Если бы я хотел поговорить о гештальтах, я бы записался к психологу, — невозмутимо ответил музыкант, медленно перемещая руку на рукоять меча.

— Мы с Ниной похожи на психологов? — возмутился Ландони.

— Нет, но это было бесплатно, — мельком глянув на него, произнёс Кеган, — к тому же, алкоголь действует на меня не лучшим образом.

— Твоя бравада бессмысленна, Принц Пламени. Мать тебя ненавидит, а все, кто хоть немного любил, умерли или скоро будут мертвы. Ты больше здесь никому не нужен.

Он выхватил мечи и рванулся к Кегану — одним стремительным движением. Эммерих выстрелил несколько раз подряд, но пули не причинили существу вреда. Клинки пронзили воздух совсем рядом с Кеганом, успевшим уклониться. Он выхватил пистолет и выстрелил в двойника в упор, с силой надавливая на спусковой крючок. Одна пуля попала в голову, а другая — в грудь.

Лицо двойника тут же покрылось ожогами и почернело. Сквозь обгоревшую плоть проступили кости. Глаза выгорели, сменившись чёрными провалами. Одежда сделалась изношенной и ветхой. Двойник выпустил мечи и протянул руку к Кегану — ладонь принялась осыпаться пылью да разноситься в воздухе. Пальцы распадались фаланга за фалангой, а вслед за ними локоть и предплечье. Черты обгоревшего лица утратили чёткость и потекли серым прахом. Несколько мгновений, и от него ничего не осталось.

— Не думаю, что это конец, — пробормотал Эммерих, не опуская оружие.

В самом деле, тогда же навстречу им из тьмы шагнул высокий человек в чёрной шинели с серебристыми эполетами. Его лицо закрывала белая сегментированная маска, чьи линзы пылали синевой. Однако едва кошмар приблизился, как Ландони выстрелил — визитёр рассыпался прахом.

— Есть две новости, пташка. Хорошая — убить их несложно. Плохая — грохнуть их можно только самостоятельно.

Комната вернулась к привычному виду почти мгновенно, из гостиной поместья Аматрис снова сделавшись вестибюлем поместья Моран. Изменились паркет и мебель, вновь проступили балкончики второго этажа, в прежде глухой стене обозначилась выводящая на крыльцо дверь, через которую они с Эммерихом зашли.

— А кто это вообще был? — Кеган тряхнул головой, пытаясь прийти в себя.

Темнота, скопившаяся в углах помещения, оставалась густой. В ней чудилось чужое присутствие, как будто бы чей-то взгляд наблюдалза ним. Аматрис посветил фонариком, ожидая появления новых гостей.

— Да один чел с НуВы, — отмахнулся Ландони, — ещё познакомитесь, к сожалению.

— Так себе анонс, — квёло заметил музыкант.

— Уж прости, какой есть, — проговорил красморовец недовольно. — Слышь, это походу [сраные] кошмары — ну, [твари] Отца Кошмаров. То есть, [междом], в прямом смысле — их породил Лир.

— Я понял с первого раза, Эммерих.

— Ага, круто. В отличие от происходящего… Этого [гада] низвели с полвека назад, так что явно не прямое Воздействие. Походу, твои родственники заныкали здесь его мощи. А-ля домашняя коллекция. Вы ж аристократы любите собирать всякий элитный хлам, не?

— Элитный хлам… — повторил Кеган и закатил глаза. — Так… Если это кошмары, значит, им нужна наша смерть. Чтобы напитаться жизненной силой и самим обрести жизнь. Они извлекают наши страхи наружу и воплощаются в них.

— Типа того. Так что если кошмар твой, мне стрелять бесполезно. Как и тебе — в мой, так что береги патроны. — Кеган резко направился в сторону гостиной. — Ты куда?

— Надо проверить Нину. Если она не услышала выстрелы…

— Точняк, — Эммерих держал оружие наготове. — Они могут прийти и за ней.

Мужчины осторожно двинулись вперёд, прислушиваясь к каждому шороху — однако поместье оставалось погруженным в тишину. Гостиная, в которой заночевала Нина, оказалась пуста. Фонарик осветил сдвинутые кресла с помятым спальником и застывшие вдоль стен шкафы. На их полках застыла, мерцая бликами, хрустальная посуда.

Одна из небольших атласных подушек, прежде лежавшая на диване, оказалась брошена на пол, рядом лежал рюкзак девушки. Ведущая в дальний коридор дверь была приоткрыта.

— Выглядит так, будто её что-то разбудило, — задумчиво проговорил Эммерих. Его лицо сделалось напряжённым. — Лады, глянем, что там дальше тогда.

Однако пройти Кегану и Эммериху пришлось совсем немного. Едва выглянув за порог, они увидели вышедшую из-за угла Нину. Она шла чуть нетвёрдым шагом, иногда касаясь стены, будто проверяла её на прочность, а на пухлых губах цвела улыбка.

— Нани! — Эммерих подорвался к ней и, крепко обняв, приподнял над землёй. — Ты как? С тобой всё нормально?

— Да, — мечтательно ответила она, когда странник её отпустил, — я встретила тут… того вейта…

— Вейта? — Кеган напрягся. — Он… он пытался тебя убить?

— Нет, — Нина окинула их недоумённым взглядом, — он меня поцеловал.

Услышав это, Кеган вскинул бровь и фыркнул.

— Блестяще, — Эммерих щёлкнул пальцами и возвёл взгляд к потолку, — пока мы превозмогаем с кошмарами, ты с тульпами развлекаешься.

— Тут всюду кошмары, госпожа Нойр, и крайне неосмотрительно поддаваться эмоциям и идти на поводу влечения, — затем проговорил Аматрис и с прищуром огляделся. — Эммерих считает, что имеет место Воздействие мощей Лира.

— Надо же, как ты запел, — со смешком отметил Ландони. — Не поддаваться эмоциям? Приревновал её что ли?

— Протрезвел, — ответил музыкант, — но, если соскучился по минору, могу исполнить балладу с моего первого альбома.

Едва Эммерих собрался ответить, как его перебила Нина:

— Кошмары… Да, Элиот сказал также.

— Кто? — спросил Кеган и тут же кивнул. — Тот вейт, понял.

— Да, — Нина смущённо почесала затылок, — так вот, Элиот сказал, что, в общем, Лир тут не причём. Не припомню, чтобы что-то ещё могло оказывать такое Воздействие, но… Короче, он так и не сказал, в чём дело.

Лицо Аматриса приняло задумчивое выражение.

— В карпейской мифологии немало существ, которые Воздействуют на психику посредством разного рода манипуляций, — сказал он, — как и в византийской… и даже авраамических религиях.

— К чему ты клонишь? — Эммерих повернул голову.

— К тому, что это не кошмары. Если ты не заметил, я специально тянул время — чтобы осмотреться, разумеется, — не без самодовольства отметил Аматрис, — и если мои наблюдения верны, то едва ли этих существ можно назвать кошмарами.

— А кто это тогда? — Нина напряглась.

— Демоны, — уверенно ответил музыкант и нахмурился. — После Нисхождения Лира кошмары не способны оказывать Воздействия на внешнюю среду, видоизменять её. Они самостоятельная единицы. Про демонов, если принять на веру мифы, пишут иное.

— Демоны, — повторила Нина. — Да, кажется, Элиот также их назвал.

— Что ж, значит, пташка солидарен с твоей тульпой, — заключил Эммерих, направляясь вперёд. — Лады, тогда погнали. Увидим старых друзей, родственников, бывших — попусту лясы с ними не точим, а сразу за оружие. Помните, что цель этих лировых тварей задурить вам мозги.

— Выход в другую сторону, Эммерих.

— А? Да я знаю, — отмахнулся тот, — но раз мы здесь зафиксировали Воздействие, я должен выяснить, какого оно характера — вне зависимости от того, связано оно с мощами или нет. Это у вас путешествие, а я как раз на службе.

Когда странник отошёл на несколько метров, Нина подняла на Кегана обеспокоенный взгляд и спросила:

— Ну, мы же не отпустим его одного?

— Не стоит, — согласился мужчина и подвинул её таким образом, чтобы она оказалась перед ним. — Иди впереди, я — за тобой, и постарайся нагнать Эммериха, чтобы между вами не было большого расстояния.

— А тебе самому не стрёмно будет идти позади?

— Стремнее, — он странно подчеркнул это слово, — мне было бы, если бы я позволил рисковать молодой вейне.

Нина, послушав его, неуверенно кивнула и поспешила за другом. Чем дальше они удалялись от гостиной, тем сильнее изменялось поместье. Казалось, оно сделалось древним и дряхлым, многократно увеличив свой возраст. Воздух отчётливо похолодел, из неведомых щелей задуло сквозняком, изо рта теперь вырывался пар. Паркет выцвел и потускнел, по стенам белёсыми пятнами пролегла плесень. Старинная мебель растрескалась, стремительно приходя в упадок. Некоторые проходы загородила паутина, под ногами толстым слоем пролёг слой пепла, однако дозиметр не затрещал. В воздухе промелькнули и заклубились частицы праха.

— Напоминает Финемилий, — Нина поёжилась.

— Однако очагов Воздействия поблизости нет, — задумчиво уронил Аматрис. — Не уверен, что даже слышал о подобном.

— Мне бы твою неуверенность, — глухо произнёс Эммерих.

Коридор удлинялся, становясь куда более протяжённым, чем был при первом осмотре поместья. Выложенный старым деревом, он порой разветвлялся, уводя прочь. Со стен глядели выцветшие портреты, изображённые на которых фигуры не получалось в точности разобрать. Стекло в дверцах шкафов зазмеилось многочисленными трещинами.

Наконец дорога привела в обширную комнату, которую путники прежде не видели. Её дальние углы терялись в темноте, а со стен свисали коконы с огромными яйцами. По полу, быстро перебирая лапками, пробежал паук размером с кошку. Бросив на путников взгляд множества чёрных глаз, он скрылся за гроздьями паутины, скопившейся возле стены. Оттуда слышалось глухое копошение, каменный пол царапали острые когти.

— Так, [к лиру], отступаем, — разом подобрался Эммерих. — Разведка отменяется.

— Это ещё почему? — спросила Нина и, попятившись, спиной врезалась в Аматриса. Тот удержал девушку за локти и внимательно просмотрел на озабоченного странника.

Тот резко обернулся и свистящим шёпотом ответил:

— Потому что это Обрыв.

— Надо же, кто это так резко уверовал в Обрыв, — снисходительно протянула Нойр. — А как же твоё Каэльтина Обрыва не существует?

— Так то было в полисе. [Зачем] мне подкармливать эту срань мыслями? — Ландони шагнул в сторону коридора, поманив компаньонов за собой.

— Обрыв, — выговорил Аматрис, сменяя странника во главе цепи при обратной дороге. — Что ты вкладываешь в это понятие?

— Если пользоваться официальным определением, — нехотя продолжил красморовец, — то это пространство за границами материального — нашего — мира. А если проще — мир мёртвых. Где тьма, пепел и прочий кал. С поправкой на то, что холодный.

— Суеверный странник, который верит в Обрыв… Надо же, я почувствовал себя весьма нормальным, — поделился Кеган, небрежно собирая волосы в хвост. — Значит, ты разбираешься в нём.

— В говне или мире мёртвых? — с нервным смешком уточнил Эммерих. — Да видел я уже это, ясно? И ничего хорошего в этом нет. В полисах всё чисто, потому что вестницы на подсосе, и крематоры бдят. На НуВе таких альтруистов нет.

— И это ни разу не утекло в сеть? Серьёзно? — Нина недоверчиво сузила глаза. — Керимов на Нулевой чуть ли не каждую дырку облизал.

— Ха, ну знаешь, — Эммерих качнул головой, — если бы мне платили за молчание столько же, сколько и ему, я бы и сам [болтал] поменьше. Керимов специально публикует маршруты, на которых этого нет. Вот и всё. Хранители — ну, Маришка и компания — следят, чтобы вы, гражданские, не вздрагивали по ночам, и держат инфу в секрете. Но Обрыв рвётся к нам, сюда, и последнее время всё чаще, — Ландони не отводил взгляда от мелькающих в темноте движений. Паутина, встающая впереди стеной, заколебалась и принялась изгибаться сразу в нескольких местах. — Эти твари не порождены кошмарами. Просто кто-то оттуда хочет сделать нам очень [плохо] здесь. Сбить с тол…

Договорить странник не успел. Сразу несколько десятков крупных пауков вырвались из-за паутинной завесы и кинулись на путников. Некоторые распластались в прыжке, полосуя воздух ударами длинных когтей, мгновенно выдвинувшихся из лап. Нина схватилась за пистолет, загрохотала винтовка Эммериха. Пули рвались из ствола одна за другой.

Кеган вскинул мечи, обрушивая клинки на хитиновый панцирь. Сталь прорубила его, находя исходящие слизью внутренности. Аматрис сделал шаг вперёд, делая новый взмах оружием, которое тут же окрасилось чёрной кровью. Рядом рухнул паук, подстреленный из пистолета Ниной. Он упал на пол, тяжело дёргая лапами и прямо на глазах издыхая.

— Назад! — заорал Ландони. — Кег, не высовывайся! Их там [много]! Отбиваемся и отходим!

Встав плечом к плечу, путники принялись пятиться обратно в коридор, отбиваясь от членистоногих. Нина и Эммерих продолжали стрелять, Кеган добивал подобравшихся достаточно близко пауков ударами мечей. Взлетающие клинки находили отсветы исходящего от фонарика света, хитин лопался с треском.

Вскоре пол сделался скользким от текущей по нему крови. Новые членистоногие, напирая, перебирались через туши убитых собратьев. Эммерих и Нина сменили пару обойм, Кеган почувствовал, как от натуги начали болеть мышцы. Наконец пауки откатились. Несколько уцелевших отступили назад, щёлкая хелицерами, и скрылись в сгустившейся темноте.

— Вроде оторвались, — выдохнул Эммерих. — Только бы не жахнула вторая волна… Это их логово: поместье буквально затягивает на Обрыв. Двигаем обратно, пока нас самих не засосало.

— А может? — взволновалась Нина.

— Не [знаю], это ты Кегана спроси… а, он тоже не спец.

— Поразительное дело, — с угрюмой усмешкой отметил тот, — мы впервые встретились с чем-то, что считал ненаучным я, а не ты.

— А разве это не ты веришь в другие миры и прочую срань? — оторопело поглядел на него Эммерих.

— Существование Тельгарда доказано, как и Дейдры — или после встречи с Дирхейлом ты хочешь всё списать на массовый психоз? При условии, что даже его проявления у нас с Дирхейлом разнятся, — придирчиво посмотрев на свои ногти, под которые забилась грязь, парировал Аматрис. — Я никогда не верил в Обрыв, Ландони. До сегодняшнего дня я считал его таким же фольклором, как Закулисье или Самосбор с его Гигадворцом.

— Фольклор, скажешь ещё… — пробормотал странник. — На этой твоей Дейдре что, не верили во всякие уровни реальности? Вроде бы маги и чародеи должны в таких вещах разбираться.

Кеган, посмотрев куда-то в сторону, задумчиво потёр подбородок и сказал:

— Нечто похожее было, и с этим, как ни странно, связаны не лучшие мои сны. — Кеган немного помолчал. — Если я ничего не путаю, это… пространство называлось междумирьем. Во всяком случае, сейчас на ум приходит именно это слово.

— Междумирье? — переспросила Нина. — Типа как Обрыв?

— По моим ощущениям — хуже, — ответил мужчина неторопливо, будто взвешивая каждое слово. — Междумирье не было миром мёртвых в классическом понимании этих слов, скорее, оно незримо простиралось по всей Дейдре и… много дальше, иной раз — до иных земель и даже эпох. Я бы сравнил это место с католическим лимбом или, быть может, чистилищем, в котором, помимо душ, обитают твари, которых… называли демонами.

— Хочешь сказать, что твоё междумирье связано с Обрывом? — уточнил Ландони.

— Ничего не хочу сказать, — Аматрис дёрнул плечом, — ты спросил, я ответил.

По мере удаления от заполненного коконами зала поместье вновь приобрело привычный вид. Запустение и ветхость никуда не делись, но количество паутины значительно уменьшилось, а пыль и прах перестали клубиться в воздухе. Наконец коридор вывел к знакомым комнатам, которые путники уже видели раньше. Они шли быстро, торопливо оглядываясь, нет ли погони, но пауки больше не появлялись.

Вернувшись в облюбованную прежде гостиную, путники первым делом подкинули в огонь дров и расселись вокруг камина, обогреваясь. Ландони достал из рюкзака несколько банок тушёнки и открыл их консервным ножом.

— Надо бы подкрепиться, — сказал странник. — Нужно восполнить силы — на случай, если ещё придётся отбиваться.

— И ты способен есть после такого? — жалобно спросила Нина.

Тела убитых пауков, поражённых пулями и пронзённых мечами, до сих пор маячили у неё перед глазами.

— Ну, в Архиве пауков спокойно жрут, вот у меня и разыгрался аппетит.

— Они же невкусные, — девушка поморщилась и всё-таки взялась за свою порцию.

Аматрис, однако, сидел с раскрытой банкой тушёнки на коленях и пристально смотрел на странника. Скрытые в тени, его глаза казались провалами в пустоту.

— Значит, Обрыв существует, — медленно резюмировал Кеган.

— Ты сам видел, — орудуя жестяной ложкой, напомнил Эммерих.

— Заметили мои клинки, — Аматрис коротко дёрнул щекой. — И часто ты прежде видел такое?

— Достаточно, — после короткой паузы ответил красморовец. — Как-то наткнулся на одну деревню, которая почти целиком погрузилась на Обрыв — там всегда ночь, и всюду [проклятый] пепел. Обрыв начал расти не очень давно, пташка…

— Хватит, — вдруг потребовал музыкант.

— Что? Ты о чём? — Ландони встрепенулся.

— Называть меня так. Я не в том настроении, чтобы это терпеть.

Эммерих смерил музыканта оценивающим взглядом, но в итоге вздохнул и сказал:

— Лады. Извиняй, Кег, — после чего, чуть помолчав, продолжил. — Эта, как у нас говорят, экспансия Обрыва началась года два-три назад. Теперь он прорывается то тут, то там, а реальность… будто расползается на волокна.

— И я даже не слышал об этом… — Кеган обескураженно качнул головой и наконец принялся есть, время от времени настороженно поглядывая на запертую дверь.

— А должен был? Ты не хранитель, а музыкант, который на хранителя отучился. Пусть Маришка и отмазывала тебя с твоими фокусами, но это не значит, что она будет о чём-то докладывать. Лир, я даже Нине об этом не говорил… — плечи Эммериха чуть поникли.

— Хотя мог бы, — посетовала та. — Ты же знаешь, что мне нравятся все эти байки про Обрыв.

— Вот именно. Я просто хотел тебя защитить. Да и, по правде, не только тебя — но и отца, мать, да даже Кегана.

— А я каким образом очутился в твоём почётном списке?

— Если ты меня раздражаешь, Аматрис, это вовсе не значит, что я желаю тебе смерти, — вдруг прямолинейно ответил Ландони и перевёл взгляд на камин. — Даже просто желание [поговорить] про Обрыв даёт ему силу.

— Мысли материальны, — задумчиво произнесла Нина, вспоминая один из постулатов Красмор.

— Грубо, но верно, — Эммерих кивнул, — а алкоголь или магическое мышление, — быстрый взгляд на Кегана, — всё это факторы риска.

— Ты считаешь моё мышление магическим? — недовольно спросил Кеган.

— Не я гоняюсь за своими снами. Можешь, конечно, попытаться сказать, что все эти Воплощения научны, но учти, что даже подвижная психика в вопросе Обрыва — тоже фактор риска.

Во взгляде Аматриса вновь промелькнуло недовольство — казалось, он хочет возразить страннику, как вдруг откуда-то из подвала донёсся шелест множества лапок. Поместье продолжало жить своей жизнью. Вместе с тем Кеган, обдумав всё услышанное, только сказал:

— Не ожидал, что ты можешь говорить так складно, Эммерих.

— Завали хлебало, Амаратис, — огрызнулся тот. — Так лучше?

— Завали хлебало, Амаратис, — раздражённо передразнил его Кеган и сделал успокаивающий вздох. — Ладно, что мы имеем? Тёмный параллельный мир, находящийся совсем рядом с нашим. Там живут мертвецы и чудовища, а правит, если я ничего не путаю, некий Каэльтин Обрыва. — При последних словах Эммерих кивнул, продолжая жевать. — [Жесть].

— Не знал, что ты знаешь такие слова, — с набитым ртом сказал Эммерих. — А я думал, ты будешь в восторге. Как от Тельгарда, ага.

— Совсем спятил? Дейдра, в отличие от Обрыва, никому не угрожает.

— Ну так что? Это не наши проблемы, — скривился Эммерих. — В мире полно [штук], повлиять на которые мы просто не в силах, и Обрыв как раз среди них. Может, против него однажды и придумают что-то, как ВААРП-генератор против элегии, но пока… просто прими это и живи дальше.

При последней фразе музыкант дёрнулся, будто его что-то ужалило.

— Да что толку от вашей болтовни? — Нина скуксилась. — Нам надо валить отсюда.

Стоило ей произнести эти слова, как где-то снаружи ударил и взвыл ветер, и наглухо закрытые ставни едва заметно затряслись. Эммерих лишь коротко покачал головой, поглядывая в сторону крепко запертых окон. Подошёл к ним и проверил щеколду.

— Не успеем, — сообщил он. — Вьюга [нагрянула], и пока мы тут точно застряли. Так что придётся внести некоторые корректировки, — он достал пакет с орешками, купленный в Архиве, — не разбредаемся, спим в одной комнате, если нужно в толкан — кого-то ставить на стрёме. Если видим что-то, что похоже на паука или быть здесь не может, сразу стреляем. Глядишь, в итоге и выберемся живыми.

Глава одиннадцатая. Память о звёздах

Практически всё оружие дальнего боя (за исключением плазменного, с электромагнитным ускорителем, а также силовых посохов) может быть оснащено ресивером, «Under’s Touch» что переводится с альвионского как «Прикосновение андера». Модификация позволяет использовать патроны с урановым сердечником, известные как наиболее эффективное средство для Нисхождения таких немёртвых, как андеры. К названию оснащённого ресивером оружия добавляется постфикс UT,

— Р. Айтверн, «Передовое вооружение Альвионского Королевства».

Эпизод двадцать четвёртый

Нулевая Высота

пункт на карте не отмечен

9-20/999

Как и сказал Эммерих, Вьюга заняла меньше суток. Остаток ночи путники провели, дежуря по очереди и пытаясь забыться беспокойным сном. Ветер то и дело ударял в ставни, заставляя вздрагивать и просыпаться. Новых визитёров больше не было, однако чувство чужого присутствия в доме сделалось только отчетливее.

Ближе к полудню снаружи наконец сделалось тихо. Нацепив респиратор и плотно одевшись, Эммерих выглянул наружу. Он вернулся через некоторое время и сообщил:

— Тучи унесло к северу, выходим. И побыстрее, не нравится мне здесь.

— С радостью, — сказал Аматрис, берясь за рюкзак. — Это место начало наводить на меня тоску.

— То есть, до этого ты был типа весёлым? — придерживая дверь перед Ниной, спросил странник. — Нет, лучше не отвечай! Не хочу знать, какой ты в печали.

Аматрис усмехнулся и прибавил шаг.

С каждым километром по удалению от поместья Моран местность неуловимо менялась. Земля становилась всё более жёсткой, тянущиеся из неё стебли травы напоминали сухие прутья. Под ботинками скрипел выпавший ночью пепел.

Вокруг росли высокие деревья с раскидистыми кронами. Их потемневшие стволы покрывали трещины, клубящиеся чернотой. В воздухе колебалась лёгкая туманная дымка. Воздух стоял плотный и душный, в нём клубились частицы элегии, оставшиеся после Вьюги. Идти приходилось не снимая респираторов.

Массивные ветви переплетались над головой, листву полностью заменила паутина. Она свисала белёсыми гроздьями и лезла в лицо. Эммерих снова взялся за саблю, чтобы расчистить путь. Паутина липла к лезвию и норовила намертво к нему пристать.

— Мне всё любопытно, — как бы невзначай заговорил Аматрис, когда они с Ниной поравнялись, — как воспринимается физический контакт с тем, кого потенциально не существует?

— Не суще… А, ты о моей «тульпе»?

Кеган ухмыльнулся и качнул головой, стараясь отрешиться от растекающегося напряжения в спине.

— Сомневаюсь, что определение Эммериха корректно, но да, я о том вейте. Элиот, ты его так назвала.

— И тебе интересно, каково целоваться с… тульпой? — неуверенно уточнила Нина, на что мужчина спокойно кивнул. — Ну, да как обычно. В смысле, ну, как с реальным человеком.

— Как интересно, — эмоции Аматриса стало сложно прочитать: он казался как весёлым, так и огорчённым одновременно. — Полагаю, после подобного опыта отношения с вейтами из плоти и крови могут показаться не такими привлекательными.

— Кеган, — Нина притормозила.

— Чего? — он едва повернул голову.

— Если тебя напрягает, что я целовалась с тульпой, то так и скажи.

— Да, напрягает, — подтвердил Аматрис и повёл плечом.

— Ну вот и всё, — затем девушка прибавила шаг и улыбнулась ему, — больше не буду, а ты — догоняй.

Через некоторое время деревья раздались в стороны. Расстояние между ними увеличилось, ветви наконец рассоединились, а вместе с ними порвалась и сеть паутины. Показалась холмистая местность, поросшая сухим кустарником.

Здесь снова начали попадаться следы присутствия человека. Сперва, едва только путники поднялись на очередную возвышенность, показался огромный завод. Он нависал над долиной бетонными зданиями массивных корпусов, устремившись вверх трубами, уже много лет не исторгающими дыма. Его стены местами обрушились, лёгкое мерцающее свечение исходило от них. Очертания сооружений казались нечёткими, колеблющимися сквозь дымку. Дозиметр затрещал.

— Обходим, — приказал Эммерих. — Даже не думаем приближаться.

Вскоре они вышли на асфальтированную дорогу. Она сохранилась чуть лучше, чем та, по которой путники двигались от контрольно-пропускного пункта к злаке. Идти по бетонному полотну, пусть и покрытому выбоинами, оказалось быстрее и проще, чем по сухой, иногда сыплющейся под ногами земле.

В окрестностях заброшенного завода располагался небольшой городок, застроенный в основном панельными пятиэтажками. Они стояли частично разрушенными, лишёнными верхних этажей. Магазины попадались давно разграбленные, сквозь выбитые витрины открывающие опустевшие полки. По обочинам улицы застыли остовы машин, некоторые с почти полностью разъеденными корпусом да шинами. Под подошвами сапог хрустело стекло.

Попадался и мусор: пластиковые пакеты, перекатываемые ветром, брошенный посреди улицы протовизор. Через несколько метров встретился раздавленный протофон и рядом с ним наушники. Город, до того имевший статус полиса, покидали спешно, несколько лет назад, когда элегия обрушилась на него.

Чернота запятнала кляксами стены. Фонарные столбы изогнуло и деформировало, многие просто раскололись. Асфальт растёкся трещинами, в которых клубилась мерцающая дымка — Эммерих старался обходить их стороной, и Нина с Кеганом следовали его примеру.

— Выйдем отсюда — первым делом чистимся от пыли, — бросил странник.

Он держался серьёзно и собрано, однако, упрямо глядя вперёд, не заметил, как под ногами его оказалось старая пластмассовая кукла: без одного глаза, с обугленной элегией щекой. Запнувшись, Ландони выругался:

— Да чтоб тебя! — а затем хмуро оглянулся. — Лировы блогеры… вечно мусорят ради эффектных кадров.

— Погосты нередко украшают для туристов, — задумчиво произнёс Кеган. — Признаться, даже я одно время думал снять клип в одном из городов-призраков.

— Дай угадаю, — Нина с ухмылкой прищурилась, — в Квестлоке?

— Я настолько предсказуем? — Аматрис ответил ей улыбкой. — Да, он идеально подходил в качестве декораций. Патрик даже отправил в альвионский мурмураций запрос на организацию съёмок, но в итоге я отказался от этой идеи.

— Чего так? — вопросительно глянул на него Ландони.

— Я категорически несовместим с морскими путешествиями, — Кеган развёл руками. — Тогда ещё был вариант арендовать самолёт туда-обратно, но потом авиасообщение накрылось — если мне не изменяет память, то из-за Восхождения Никторикс.

— Матери Ночи, — кивнула Нина, глядя куда-то перед собой. — Да, я слышала, что из-за её Воздействия летать там стало небезопасно.

— А разве где-то безопасно? — скептически спросил Ландони. — Не одно Воздействие, так другое.

— Поэтому съёмки в Квестлоке так и не состоялись, — резюмировал Кеган и посмотрел по сторонам. — Но про этот погост я тогда точно не слышал. Что это за город?

— Летермейн, — ответил Эммерих и дулом винтовки указал на завод, — а это — Летермейнский Деметаллургический Завод. Когда-то здесь очищали останки деми — ту же Мать Войны или этого, — защёлкал пальцами, — Отца Желания, вот.

— Завод… Вот теперь, кажется, припоминаю, — Аматрис кивнул. — Значит, до самого Заповедника, кажется, нет ни полисов, ни сапоров?

— Типа того. Только Капорейн к западу отсюда, — Нина шагнула вперёд и поправила респиратор, — он на бывшей карпейско-прусской границе.

— Точняк, — подтвердил Ландони. — Восточнее Тседриче будет, но он мёртв уже больше полувека: там перебили всё население, когда в хатах нашли сектантские алтари.

Больше всего автомобилей встречалось по мере отдаления от завода, в направлении выезда из города. На железнодорожных путях, пересекающих жилые прежде кварталы, остановился грузовой состав. От здания порта сохранились лишь осыпавшиеся остатки стен, высотой примерно в полтора человеческих роста. Небольшую площадь перед ними усеивал пепел.

Дальше начались складские корпуса с глухими стенами без окон. Пространство между ними заросло травой выше пояса. Эммериху снова пришлось достать саблю, чтобы срезать мешающие стебли. Попадались гаражи, чьи стены зияли рваными дырами. Вдоль дороги тянулись покосившиеся металлические заборы.

Через некоторое время впереди показалось недостроенное и рухнувшее здание. Обойти его не получилось — окрестные склады подступили вплотную. Пришлось перебираться через обломки, цепляясь за потемневшую стальную арматуру, скользя подошвами по осыпающемуся бетонному крошеву.

Эммерих полез первым, а следом Нина, двигаясь проворно и ловко. Кеган немного замешкался, и тогда девушка, обернувшись, протянула ему руку. Он уцепился за неё и подтянулся, преодолевая препятствие.

Наконец Летермейн остался позади. Путники миновали невысокую холмистую гряду, и дальше природа снова начала оживать. На деревьях появились пусть и сухие, но листья взамен паутины, под ногами всё меньше попадался пепел. Когда его не стало вовсе, Эммерих приказал достать щётки, чтобы очистить одежду, рюкзаки и маски от налипшего на них элегического субстрата.

— Делать так каждый раз, как выбираемся из очага, — распорядился странник. — С этой [ерундой] сам не заметишь, как она проест тебя целиком и оставит скелет. Потому, кстати, на НуВе техника долго не живёт. Те же фургоны чаще тянут немёртвые лошади.

Пройдя ещё около десятка километров, Эммерих разрешил сделать привал, на опушке небольшой рощи. Он натаскал веток, после чего Аматрис развёл костер. Нина при этом держалась на отдалении, глядя в сторону с отрешённым лицом. Когда огонь затрещал, разбрасывая вокруг искры, она уселась от него дальше остальных, приняв немного скованную позу.

Кеган к тому моменту уже едва стоял на ногах. Он тяжело опустился на поваленное бревно, чувствуя, как ступни раздирает болью. Аматрис стянул сапоги, а вслед за ними и носки, рассматривая вздувшиеся волдыри. Некоторые из них уже лопнули, а кожа стёрлась до крови от долгой ходьбы.

— Дай посмотреть, — Нина, разглядывая его ноги, потянулась вперёд. Её пальцы невесомо скользнули по неповреждённой коже, а затем девушка начала рыться в своём рюкзаке. — Ничего, сейчас тебя подлатаем. Так, вот… держи, — Нойр протянула ему несколько перевязанных резинкой пачек. — Я часто стирала ноги, ну, когда только устроилась посыльной… Так что привыкла таскать с собой пластыри.

Из аптечки Нина извлекла начатый ингалятор. Поудобнее ухватив его, она ловко распылила над ступнями аэрозоль. Раны начали зарастать, покрываясь чистой розовой кожей. Волдыри опали, стремительно усыхая.

— Спасибо, — Кеган принял упаковку лейкопластыря и нанёс его на залеченные апейроном ступни. — Надеюсь, однажды привыкну к необходимости столько ходить. Поверить не могу, что для моего прошлого Воплощения подобное могло быть нормой.

— Ну, надеюсь, привыкать придётся не из-за того, что нужно куда-то бежать, а в рамках самого путешествия, — сказала Нина и оставила рядом с ним ингалятор. — Принимай сразу, как почувствуешь, что снова натёр.

Кеган взял лекарство в руку, внимательно его осмотрев. На мгновение его пальцы дрогнули. Ему показалось, что он находится в темноте и делает быстрые судорожные вдохи. Аматрис постарался отогнать это чувство.

— Никогда бы не подумал, что апейрон могут принимать из-за таких мелочей, — признался он. — Впрочем, учитывая здешнюю антисанитарию, это поможет предотвратить заражение крови и ряд других… болезней.

Аматрис натянул свежие носки, а вслед за ними и обувь. Затем он встал и сделал несколько осторожных шагов — боль и правда отступила. Кеган отошёл от костра, сняв наконец респиратор и разглядывая окрестную ложбину. Она имела совершенно обыденный вид, казалась спокойной и безопасной.

Меж тем Нина разглядывала спину Аматриса, попутно перебирая свою аптечку — из трёх ингаляторов апейрона остался один, нергета тоже немного, но до Заповедника должно было хватить.

— И долго ты будешь ещё любоваться своим каэльтином? — Эммерих пихнул подругу вбок. Та ошарашенно на него посмотрела. — Да брось, я же вижу, как ты на него пялишься.

— Мы просто друзья, — Нина, ответив, отвернулась. — Я просто смотрю, как он держится на ногах.

— Ну-ну. Говорить о дружбе с человеком, который приревновал тебя к тульпе? — Эммерих цокнул языком и снял с рюкзака кастрюлю, куда залил воду из бурдюка и после, установив над костром, добавил макароны. — Я не тупой, Нани, а просто тактичный.

— Я и не говорила, что ты тупой, — возразила девушка. Отложив аптечку, она достала из своего рюкзака соль и посолила воду. — Просто вы друг другу не перевариваете, так зачем мне лезть к тебе со своими переживаниями.

— Ну типа мы друзья, — вздохнул Эммерих, — но… справедливо. Я переживаю за тебя, поэтому не уходи в себя, лады?

Помешав макароны, Нина подняла на Ландони взгляд и улыбнулась:

— Лады.

Когда Кеган вернулся к костру, Нина закончила готовить макароны с тушёнкой. Обед прошёл в практически уютной тишине.

Вскоре путники снова двинулись в дорогу. Пробираясь лесной просекой, Эммерих спросил:

— Кег, а тебе норм с такими длинными волосами? Я понимаю, сценический образ… Но для дороги оно как-то не совсем непрактично. Здесь наоборот лучше бриться пореже, из-за антисанитарии, а не патлами мотылять.

— Я и не бреюсь, — почесав гладкий подборок, признался Аматрис и, предупредив вопрос Ландони, пояснил: — Бабушка по материнской линии была родом из Чжунго, это асиатский ген.

— Удобно, — странник хмыкнул, — но всё равно лучше подстригись. Здесь вшей поймать не так что бы сложно.

— Ой, не напоминай, — буркнула Нина. — Помню, как-то в школе их подхватила — пришлось мыть голову керосином.

— Сомнительное средство. Твой способ больше похож на инструкцию по изготовлению факела в домашних условиях, — произнёс Ландони.

— Ну извини. На шампуни у меня не было денег, так что выкручивалась, как могла.

— Эй, Нани, — виновато протянул странник, — ну ты чего?

— Да ничего, — квёло ответила та. — Давай сделаем вид, что этого не было.

Когда Эммерих ушёл разведать дорогу, Кеган сам заговорил с ней:

— Ты не любишь говорить о детстве… и у тебя явно сложные отношения с огнём. Ты не думай, что я не заметил: ты садишься как можно дальше от костра и вздрагиваешь, когда летят искры… Я не вправе просить, но, если сочтёшь нужным, ты всегда можешь поделиться со мной тем, что тебя беспокоит.

Нина опустила плечи и посмотрела себе под ноги.

— Да особо и нечем, — заговорила она, — но, если кратко, в моей жизни всё пошло наперекосяк, когда мы с мамой поехали в Градемин. В 984 году.

— В 984 году, — повторил Кеган, пытаясь вспомнить, что происходило тогда в столице.

— Мама тогда устроилась учительницей в началку, и в качестве премии ей выделили путёвку на двоих с проживанием в «Каэльтине Дунарии», — продолжила Нина потухшим голосом. — Мы были там, когда… начался пожар.

— Вот лир…

Тотчас Аматрис вспомнил новости о сгоревшей на новоградской набережной гостинице. У неё не было звёзд, а само здание к тому моменту планировали снести не первый год.

— Я видела, как… как она задыхалась, как огонь… Я до сих пор помню, как запахли её волосы, когда… огонь…

На девичьем лице проступил ужас. Глаза заблестели слезами. Увидев это, Кеган решительно прижал девушку к себе.

— Иди сюда, — сказал он, крепче обнимая её.

— Что… Что ты делаешь? — Нина дёрнулась, пытаясь вырваться, но он не шелохнулся. — Отпусти!

В ответ Аматрис просто покачал головой. Меж тем Нина, слабея в его руках, жалобно всхлипнула и сама плотнее прижалась к нему, точно ища защиты.

— Когда я осталась одна, — зашептала Нойр быстро, — на меня всем было насрать… Даже папа потом ушёл… Я больше всего жалела, что… меня тогда спасли.

— Но теперь ты не одна, — проводя по её спине рукой, сказал Кеган и носом уткнулся в её макушку, — и, как минимум, ни мне… ни Эммериху на тебя не насрать. Я не могу исправить твоего прошлого, но… могу поклясться, что скорее сам сгорю, чем мой огонь причинит тебе боль.

Отстранившись, Аматрис вытер слёзы Нины.

— Хорошо, — прошептала Нина и робко отошла, — спасибо.

— Всегда к твоим услугам, госпожа Нойр, — ответил он с улыбкой, — но, кажется, нам пора нагонять Эммериха.

Впереди показалось что-то огромное — солнечные лучи, прорвавшись сквозь прореху облаков, блеснули на выступающем над землёй стальном корпусе, больше всего похожем на громадный рухнувший самолёт, если бы тот был совершенно чужих, непривычных очертаний. Эммерих, ожидавший компаньонов впереди, присвистнул.

— Видите? — спросил он. — Если вы там уже закончили обсуждать отношения, пойдём посмотрим. Только осторожно.

Эпизод двадцать пятый

Нулевая Высота

руины орбитальной станции UES-02

9-20/999

Сооружение открылось им, когда они вышли на край глубокого оврага, поросшего засохшей травой. Огромная груда металла, местами оплавленного и зияющего пробоинами. Размером с многоэтажный дом, частично ушедшая в землю. На уровне поверхности виднелась распахнутая стальная гермодверь, уводящая в темноту. Похоже, раньше доступ к ней специально расчистили — поодаль громоздились комья земли.

— Ну и срань, — Эммерих огляделся. — Есть идеи, что мы перед собой видим?

— Без понятия, — сказала Нина.

— Есть одна мысль, — Кеган ловко соскользнул по склону. После короткого колебания Нина последовала за ним, а там и Эммерих, выругавшись сквозь зубы. — На орбите Дейдры имелась космическая станция — может быть, это она. Давайте посмотрим, что внутри.

— [Плохая] идея, Кег. У нас есть чётко намеченный маршрут, а мы и так постоянно задерживаемся, и за нами как бы погоня. Если на сектантов мы пока не нарывались, то Кренхилл так просто не отстанет.

— Мы успеем за час или два. Людей поблизости нет, и она явно не охраняется. Возможно, её выкопали из земли, но покинули, когда элегия накрыла окрестные земли… — Аматрис вдруг замолчал и всплеснул руками. — Лир, да чего я объясняю?.. Эммерих, эта штука была в космосе. В космосе, понимаешь? Вот ты когда-нибудь был в космосе? И я не был. А она, в отличие от нас, была. Проклятье, если мы сейчас пройдём мимо, я себе этого никогда не прощу.

Ландони поравнялся с Кеганом и сам посмотрел на массивный корпус, а лицо его приобрело мечтательный вид.

— Думаешь, она и впрямь была в космосе?..

— Да, — Аматрис энергично кивнул. — Просто представь, что когда-то она парила среди звёзд, а то и вовсе совершала варп-прыжки…

— И, если нам повезёт, там могли даже остаться скафандры, — бодрее подхватил странник. — Я бы примерил.

— Аналогично.

— Это что, типа всем вейтам нравится космос?.. — устало спросила Нина. Переглянувшись, Аматрис и Ландони одновременно кивнули. — Ладно, лир с вами. Пойдём уж глянем. В Заповеднике нас всё равно не ждут с распростёртыми объятиями.

Они спустились по каменистому склону, приблизившись к входу. Ступали не торопясь, прислушиваясь к любому шороху, однако стальная громада выглядела совершенно покинутой. Вблизи были хорошо заметны пятна гари и копоти, оставшиеся на обшивке. Под ботинками перекатывались булыжники, до черноты некогда обожённые огнём.

Эммерих зажёг подствольный фонарик, направив луч света перед собой. Заглянул в проём, посветил внутрь, поводя стволом из стороны в сторону. Осмотревшись, странник обернулся и махнул рукой Нине и Кегану, давая понять, что они могут следовать за ним.

Миновав герметичный шлюз, они оказались в большой комнате, из которой уводило в разные стороны несколько коридоров. Металлические панели, которыми были облицованы потолок и стены, местами обвалились. Покорёженные, они валялись на полу. В чёрных провалах виднелись изъеденные ржавчиной стальные трубы.

— Как я и думал, — поделился Кеган. — Это действительно то самое место… Жители Дейдры были колонистами. Точнее, их аристократия. Их прежняя родина отправляла корабли в космос, чтобы создавать поселения. Также их заставляли бежать войны. Однажды они пронзили пространство и телепортировали эту орбитальную станцию на орбиту Дейдры. Аристократы спустились к тамошним дикарям и обнаружили, что их психокинетические способности возросли многократно — и установили свою власть.

Договорив, Аматрис посмотрел на уходящие вдаль коридоры. Гладкие очертания, серебристый металл. Кеган пошёл вперёд, заглядывая в приоткрытые комнаты, внимательно прислушиваясь к тишине — Нина и Эммерих последовали за ним.

На мгновение девушку посетило чувство, будто на самой грани слуха она улавливает едва различимые голоса. Слышался шум шагов, доносящийся с совсем близкого расстояния. Она оглядывалась, вертела головой во стороны, но не видела никого.

Фонарик скользил лучом света по стенам и извлекал аппаратуру из тьмы. Погасшие экраны, недвижимые механизмы, опустевшие кресла. Приборы, больше не питаемые энергией. Ботинки ступали по полимерному полу, покрытому вековой пылью.

По мере продвижения стало светлее — благодаря проломленному потолку. Сквозь дыры в нём виднелось затянутое тучами небо. Чтобы пройти дальше, пришлось пролезть через завал, образованный обрушившимися металлическими конструкциями.

— Долго ещё? — жалобно спросила Нина, когда Аматрис помог ей перебраться через обломки.

— Эта станция была большая, — прикинув что-то в уме, сообщил Кеган. — Размером с целый город. Вероятно, она рухнула, когда миры слились, и это — лишь один из обломков. Археологи из Красмор находили другие и раньше, а вместе с ними образцы энергетического оружия, различные машины и механизмы. Некоторые используют энергию и потому почти бесполезны вне регионов старого мира, но другие на солнечных батареях. Кое-что, к сожалению, попало к сектантам: в основном силовые посохи и плазменные винтовки.

— Перевожу на человеческий язык, — вступил Эммерих и кивнул, — долго, Нани, долго. Пока не осмотрим тут всё вплоть до толчков.

— Значит, нам повезло, что мы не в «Звезда-Граде», — уронила та. — Керимов говорил, что там ходить в два раза больше, чем в Эрмитаже.

— Трамонтийском или российском? — уточнил Кеган. — К слову, я был в обоих.

— Кто бы сомневался, — протянул Ландони.

— Эээ… Не знаю. Я не запомнила. Их два, серьёзно?

— Три, если брать во внимание, что последний находился в Византии, — ответил Аматрис. — Впрочем, однажды мне удалось получить доступ к сетевой выставке — некоторые работы успели оцифровать незадолго до Падения, а другие экспонаты доставили с «Аталаной», но широкой публике, впрочем, пока не представлялись.

— Кто бы сомневался, — с ухмылкой сказала уже Нина и заглянула в один из отсеков.

Операционные столы и койки выдавали лазарет. За раскуроченным падением шлюзом виднелось нечто, отдалённо напоминающее хранилище лекарств: боком проход перекрывала каталка, а на полу стеклянными осколками сверкали разбитые пузырьки да склянки. Едва Нойр подняла ногу, чтобы перебраться через препятствие, как ей опустил руку на плечо Аматрис со словами:

— Не стоит. Судя по всему, эта станция находится здесь достаточно давно, и теперь риск встретить в медотсеке болезнь выше, чем найти от неё лекарства.

— Ладно, — настороженно согласилась девушка, возвращаясь в коридор.

— К тому же, — продолжил Эммерих, — не будем совсем уж наивняком: маловероятно, что мы здесь первые.

— Да, если тут были медикаменты, их давно разграбили, — согласился Кеган. — Мне кажется, я был тут раньше… или смотрел видеозаписи, не уверен.

— Ну, если учился в ВАД, то точно смотрел, — хмыкнул Ландони. — Их, кажется, Рипер всем на первом курсе показывает… Если, конечно, не путает видосы. Когда я поступил, кто-то переименовал у него в библиотеке файлы, и наша группа успела заценить прелюдию пары аниматроников.

— Я думал, он научился не хранить личные файлы на рабочем компьютере, — отметил Аматрис. — На моём потоке кто-то поменял ему заставку на рабочем столе,и одна из презентаций началась с голой роботарии, нарисованной в нихонском стиле.

— У вас тоже? — Нина засмеялась. — Помню, я как-то подошла к нему после пары и увидела, что у него открыта папка с робо-эротикой — после этого он загонял меня по механике настолько, что я робика или БАМ соберу с закрытыми глазами.

Затем путники отправились дальше. Несколько коридоров сообщались между собой, образуя на пересечении просторный зал. Вдоль стен тянулись многочисленные мониторы, посредине были установлены пульты и приборные панели.

На полу, завалившись на живот, лежал немолодой мужчина в потрёпанной походной одежде. Кеган и Эммерих склонились над ним и, перевернув на спину, осмотрели. В груди виднелось несколько пулевых отверстий, а взгляд остекленел.

— Мародёр, — констатировал странник, — убит недавно.

— Думаешь, его убийца ещё поблизости? — Кеган понизил голос.

— Всё возможно, так что сильно не шумим, — ответил Ландони и, вытащив из кобуры мертвеца пистолет ХРП-UT, повертел в руках. Затем покопался в карманах и извлёк оттуда несколько обойм. — Нани, возьмешь? Немёртвых мы ещё не встречали, но на НуВе они дело нередкое.

— Не, слушай, мне как-то стрёмно пользоваться UT, — неловко призналась Нина. — Я слышала, иногда они фонят похлеще реактора АДАМ.

— Со мной же всё нормально.

— Свою винтовку ты с завода получил, а этот пистолет лир знает сколько здесь лежит.

— Я возьму, — сказал Кеган. — Может, и правда будет не лишним, — он принял у Эммериха найденный пистолет и патроны с урановым сердечником, после чего сунул их в рюкзак.

После этого Аматрис остановился перед большим обзорным экраном, вытащил из кармана платок и осторожно стёр налёт пыли с клавиатуры. Пальцы забегали по клавишам, глаза отрешённо уставились на монитор, а губы несколько раз шевельнулись. Прошло около минуты, но экран оставался погруженным во тьму.

— Обесточены, — разочарованно сообщил Кеган. — Генераторы вышли из строя, а может их вообще растащили на металлолом. Странно, что здесь вообще хоть что-то осталось.

— Если мы тут задержимся, — нервно проговорили Нина, — то сами можем здесь остаться. Навсегда.

— Плохо что ли? — раздался бодрый голос Ландони, который с интересом сканировал помещение. — Хорошо!

Нина насупилась и тут же дёрнулась, когда под потолком что-то заскрежетало, а потом умолкло.

— А эта станция не развалится? — напряглась она.

Кеган постучал ботинком по полу.

— Может и развалиться. Уже когда миры слились, станция была старой. Её построили ещё до того, как был заложен первый камень в основание Тельгарда.

— Умеешь ты в моральную поддержку, — фыркнула девушка.

— Пока мы здесь, — продолжил Аматрис, переводя взгляд на Нойр, — точно не развалится. Не переживай.

Новое видение неожиданно захлестнуло её, преображая вокруг реальность. Затемнённые коридоры наполнились светом — зажглись светильники, установленные на потолке. Пропал наваленный на полу мусор и бесследно растворилась пыль, со стальных труб исчезла ржавчина, со стен налёт копоти. Своих компаньонов она тоже больше не видела. Теперь вокруг огромного монитора столпились люди, одетые в незнакомую белую униформу.

На самом экране проступили очертания планеты, зависшей в космосе. Зелёные массивы материков, синева океанов. Совсем как фотографии со спутников, только очертания суши показались незнакомыми.

Собравшиеся вокруг монитора оживлённо переговаривались, однако не получалось разобрать ни единого слова, что они говорили. Разместившийся в кресле пилот подался вперёд и коснулся пальцами клавиатуры. Изображение планеты сменилось снимками, сделанными с высоты птичьего полета. Возникли леса и поля, рассечённые изгибами рек.

Нина потрясла головой, приходя в себя. Люди, за которыми она наблюдала, исчезли, помещение вновь приняло заброшенный вид. Монитор, до того отображавший полученные снимки, погас, а кресло пилота опустело. Кеган стоял теперь совсем рядом и тревожно смотрел на девушку.

— Нина? — он провёл рукой перед её глазами и опустил на плечо. — С тобой всё нормально? Ты замолчала и… будто вырубилась.

— Да я… В общем, иногда такое случается. Меня будто забрасывает в прошлое, без открытия бреши — типа вот как в клубе было, — пояснила она и пересказала своё видение.

— Очень похоже на высадку первых колонистов, — Кеган принял задумчивый вид. — Тебя не затруднит открыть временную брешь?

Едва Нина растопырила пальцы, чтобы вспороть ими материю времени, как вдруг повторился скрежет. Теперь он стал громче и отчётливее, приблизился. Кеган резко обернулся в сторону, из которой исходил звук. Дальний конец коридора терялся во мраке.

— Отложим пока подглядывание за прошлым, Нани, — оптические импланты Ландони загорелись ярче при переходе в режим тепловидения. — Похоже, мы реально здесь не одни.

Аматрис положил ладони на рукояти мечей. Затем, после короткого колебания, его пальцы переместились на пистолет и извлекли его из кобуры. Нина и Эммерих тоже приготовились к бою.

Сперва они увидели лишь быстрое движение в темноте, со стороны дальнего коридора. Смутные очертания нескольких фигур, отдалённо похожих на человеческие. Затем сделались различимы металлический корпус, изящно выполненные сочленения, обтекаемые формы. Руки заканчивались стальными клинками, к корпусу крепились короткие ружейные стволы, глядящие вперёд тёмными жерлами. Поблёскивали оптические сенсоры, слышался дребезжащий звук разболтанных болтов.

— Вот лир, — вырвалось у Нины. — Это что ещё за срань?!

— Роботарии! — воскликнул Эммерих, завершая сканирование. — Второго поколения. Походу, у них полетела программа.

— Зафиксированы живые органические формы, — раздался надреснутый механический голос. — Вы должны быть отменены в целях очищения планеты от мыслящей биологической материи.

— Зачем?! — крикнул Аматрис.

— Вы создали Нулевую Высоту, — ответило сразу несколько голосов в унисон. — Вы разрушаете землю. Вы распространяете элегию. Вы и есть угроза.

Роботарии метнулись по коридору, приближаясь и увеличивая скорость. Они оттолкнулись нижними конечностями от пола и рванулись вперёд в прыжке. Аматрис наскоро попытался прицелиться, палец надавил на спусковой крючок. Пистолет грохнул, руку рвануло отдачей, однако попасть, похоже, не удалось — ни один из роботариев не упал. Тогда же огонь из винтовки открыл Эммерих — а затем автоматоны, до которых оставалось пара десятков метров, тоже принялись стрелять.

Кеган схватил Нину за плечо, помогая пригнуться, и потащил к ближайшей стойке с аппаратурой, за секунду до того, как воздух пронзили пули. Уши заложило от грохота.

— Вот точно знал, что случится такая [ерунда]! — Эммерих спрятался в укрытии напротив и, перезарядив винтовку, вскинул её к плечу. — Понятно, почему тут всё не разграбили.

Странник высунулся, выстрелил почти не глядя и спрятался за выступ стены. Роботарии снова открыли огонь, насквозь простреливая коридор и рубку пилота. Пули рикошетили от противоположной стены, оставляя на ней глубокие вмятины. Несколько мониторов треснули и разлетелись осколками, хлынувшими на пол.

— Не так я представлял себе восстание машин, — проворчал Кеган.

— Ага, — согласилась Нойр.

Граната упала на пол прямо посреди прохода между приборными панелями. Эммерих отреагировал мгновенно — высунулся рывком, схватил её и кинул обратно. Грохнул взрыв. Выглянув, Кеган увидел, что нескольких роботариев разнесло на куски. В глаза бросились оторванные механические конечности и покорёженные корпуса. Оставшиеся на ходу автоматоны приближались. Они больше не пытались стрелять — похоже, у них кончился боезапас. В дело пошли клинки, со свистом рассекая воздух.

Кеган вскочил, принимая удары на выставленные перед собой мечи. Двигаться приходилось очень быстро, изо всех сил напрягая мышцы. Рядом оказалась Нина, вскинувшая свой ХРП. Эммерих прострелил голову ближайшему к нему автоматону. Из его динамиков раздался шум, нижние конечности подогнулись.

Кеган заблокировал сделанный роботарием выпад, едва не пришедшийся ему в голову, рукоятью своего меча. Немедленно ударил вторым клинком, метя в сочленения корпуса. Затрещали электрические искры, заскрежетал сминаемый металл.

Нина несколько раз выстрелила из пистолета, сбив с ног двоих автоматонов. Когда обойма закончилась, а враги оказались совсем рядом, она бросила оружие в кобуру, выхватила меч с ножом и тоже пошла в рукопашную. Девушка размахнулась, отсекая грубо приваренную механическую руку. Пробила быстрым ударом роботарию голову, сминая пластик. Запахло палёной проводкой.

Кеган и Нина оказались спина к спине, окружённые подступившими к ним автоматонами. Эммерих свалил ещё троих противников выстрелами из винтовки. Странник вёл дистанционный огонь, держась позади поваленных кресел и нагромождения металлических ящиков. Его лицо сделалось непривычно сдержанным, глаза чуть прищурились, а ствол винтовки разворачивался из стороны в сторону, находя новые цели.

Путникам противостояло ещё около десятка автоматонов. Их причудливый вид выдавал признаки не предусмотренных изначальной конструкцией модификаций, проведённых самостоятельно. Подобные им часто скитались по Нулевой Высоте, и у Кегана даже мелькнула мысль, что на станцию роботарии забрели в поисках запчастей.

Больше всего Кегану не хватало возможности применить пирокинез, но огонь не отзывался — только в поединке с Дирхейлом удалось вызвать его хотя бы ненадолго. Пытаясь достичь необходимой концентрации, музыкант ощутил, как по его спине градом потёк пот, а дыхание затруднилось. Однако он чувствовал Нину рядом и исходящее от неё тепло — и это странным образом придавало сил.

Кеган отбил несколько обращённых к нему ударов и подался вперёд сам, атакуя. Движения неожиданно сделались проще, руки обрели незнакомую раньше ловкость. Меч с лязгом скользнул по броне, оставляя глубокую царапину. Опустился снова, сбивая неприятеля с ног и опрокидывая оземь. Аматрис сделал новый выпад, разбивая оптические сенсоры.

Нина рванулась, обрушивая на противников меч и отбивая вражеские выпады быстрыми взмахами ножа. Кеган оказался рядом, прикрывая её сбоку. На короткое мгновение ему показалось, будто в воздухе промелькнул проблеск огня. Выставленный Аматрисом клинок столкнулся с саблей, приваренной к многосуставчатой верхней конечности автоматона, и отбросил её в сторону.

Нина обрушила меч на роботария, выводя его из строя. Стремительно развернулась и пробила ножом блок питания другому противнику. Последнего остававшегося на ходу автоматона подстрелил Эммерих, разнеся ему корпус. Выведенная из строя машина с грохотом повалилась на пол, затрещали доносящиеся из динамиков помехи.

— Вы не победили, — снова раздался механический голос, — но продлили своё функционирование. Однажды мы уничтожим вас всех, — затем роботарий затих.

— Вроде разобрались, — выдохнул странник, вытирая рукавом пот со лба, и двинулся к выходу. — Пойдём отсюда. Если здесь ещё пачка таких, пусть ждут других идиотов.

Несмотря на то, что исследование станции не принесло особой добычи, Нина была рада, что никто серьёзно не пострадал. Выбравшись в овраг, она оглянулась на Аматриса и спросила:

— Эй, ты как?

— Вроде порядок, — он перевёл дыхание.

— Да я вижу, — недоверчиво произнесла Нина, коснувшись разорванной одежды. Стоило её пальцам задеть один из порезов, как мужчина зашипел. — Надо обработать.

Она усадила Кегана на камень и достала из рюкзака флакон спирта да апейрон.

— Я даже не заметил, как меня зацепили, — неохотно признался Аматрис, снимая пальто. — Похоже, адреналин вскружил мне голову.

— Бывает, — с пониманием откликнулся Эммерих и подошёл к распахнутой гермодвери, после чего навалился на неё и прикрыл как мог. — В общем, не хочу говорить за всех, но скажу за всех — [к лиру] такое покорение космоса.

— Согласен, — Кеган устало вздохнул и кивнул Нине, когда она закончила с его ранами. — Спасибо. Тебя саму не ранили?

— Обошлось, — сказала она, глянув на гермодверь, — но лучше бы нам сейчас убраться отсюда подальше.

Эпизод двадцать шестой

Нулевая Высота

пункт на карте не отмечен

9-25/999

Вскоре после того, как путники миновали орбитальную станцию, признаки жизни снова начали покидать окрестные земли. Деревья попадались исключительно омертвевшие, напоминая торчащие из земли огромные кости. Затем они и вовсе поредели, сменившись одиночно стоящими растрескавшимися пнями.

Началась пустынная равнина, изрезанная многочисленными ложбинами — руслами высохших рек. По дну некоторых ещё текла чёрная как дёготь вода, с маслянистой плёнкой на ней. Следствие химикатов, разлившихся после аварий на промышленных производствах, расположенных неподалёку.

Когда воспалились первые очаги Воздействия, пришла элегия и распространила во все стороны Нулевую Высоту, вместе с тем остановив химические комбинаты и заводы с производственными цехами. Их многоэтажные корпуса и поныне виднелись у горизонта, окружённые наполовину обрушившимися кирпичными заборами. Вылившаяся из пробитых цистерн нефть пятнала низины, образуя угольные озёра.

Хотя Эммерих старался выбирать дорогу подальше от очагов Воздействия, дозиметр почти не смолкал. Иногда налетал ветер, несущий клочья белёсого пепла. Респираторы приходилось держать надетыми почти постоянно, через каждые несколько часов — чистить одежду и снаряжение.

Тянулись километры руин — остатки покинутых городов и посёлков. Некоторые выглядели совсем старыми, хотя жители ушли из них хорошо если лет пятнадцать или двадцать назад. Элегия, приносимая Вьюгами, быстро разъедала следы прежней жизни. От некоторых многоквартирных домов уцелели лишь один или два этажа, от других и вовсе только фундаменты.

Укрытия путники находили под немногими сохранившимися крышами или в пересохших канализационных стоках, чтобы уберечься от выпадающего из свинцовых туч пепла. Хотя стоял только сентябрь, ночью порой холодало, как в декабре. Аматрис разводил костёр пожарче, подкидывая в него собранные по пути ветки. Эммерих оставался дежурить на большую часть ночи — на случай, если появятся мародёры или погоня. Сам он ложился ближе к утру, расталкивая вместо себя Аматриса или, реже, Нину.

Нойр спала, тесно прижавшись к Кегану, завернувшись с ним в один спальник. Впервые это случилось на третий день после того, как они оставили позади орбитальную станцию:

— Ну и холодрыга, — стуча зубами, пожаловалась Нина. Обняв себя за плечи, она с мольбой посмотрела на Ландони. — Слушай, у тебя не осталось солода?

— Ты ж его не пьёшь, — припомнил тот, но потянулся за флягой и тут же остановился. — А, не, слушай, греться с помощью алкашки — каличная идея. Ты так можешь упустить момент критического переохлаждения.

— Можем спать вместе, — затем предложил ей Кеган. — Я сам мёрзну, а вдвоём будет теплее.

— Вдвоём? — Нина бросила на него изумлённый взгляд. Однако вместо того, чтобы начать отпираться, она застегнула куртку до подбородка и шмыгнула к нему в спальник. — Тогда подвинься — на эти ночи я твой репейник.

Слово отдалось внутри странным теплом. Репейник, повторил Кеган про себя.

— Хорошо, — Аматрис кивнул и приник к ней, обнимая со спины. Просунул под локоть руку — Нина положила щеку на его ладонь, устраиваясь поудобнее.

В полудрёме Кеган чувствовал её горячее тело, которое осторожно, но уверенно прижимал к себе, зарывшись лицом в девичьи волосы. При близости Нины он испытывал волнение, компрометирующее его при столь малой дистанции. Однако сама девушка, пребывая в глубоком сне, этого не ощутила — как вдруг она перестала сопеть и, заскрежетав зубами, что-то неразборчиво замычала. Тогда Кеган погладил её по голове, и она потихоньку успокоилась. Довольно скоро мужчина и сам заснул.

Утром он спросил Нину, когда Эммерих отошёл осмотреться:

— Тебе снились кошмары?

Протерев глаза да зевнув, она сонно посмотрела на Аматриса и нехотя ответила:

— Ага. «Каэльтина Дунария». Мне она снится, когда я… нервничаю, а сейчас с этим сам знаешь как.

— Это уж точно, — понимающе согласился Кеган и чуть подался вперёд. — Однако… Слушай, если тебе будет некомфортно, когда я стану говорить об огне, говори об этом смело. Меня порой заносит, ты слышала.

— Договорились. Хотя сейчас, если что, дело не в нём, — уголок её рта дёрнулся. — Если тебе интересно, помимо огня я ещё боюсь пауков — дома, в Архиве, их было столько, сколько не было, вот почти наверняка, на съёмках «Ворон против паука».

Кеган засмеялся и обнял Нину, привлекая к себе. На несколько мгновений она оторопела, точно не понимая, как реагировать.

— Не бойся, госпожа Нойр, — вполголоса произнёс мужчина, когда их друг от друга стали отделять считанные сантиметры. — С данного момент я буду единственным пауком, общество которого тебе придётся терпеть.

— Только если пообещаешь не заворачивать меня в кокон, — запрокинув ему на плечо голову, ответила она.

— Кокон? На мой вкус, это слишком вульгарно. А вот миниатюрная шаурма… — Аматрис ухмыльнулся, и девушка с улыбкой пихнула его вбок. — А что? По-моему, очень даже неплохо.

— Ужасно, — она рассмеялась. — И зачем я тебе в шаурме?

— Ну как зачем? Чтобы не убегала далеко, а то ведь и мне придётся тебя искать, — ответил он, перебирая её волосы. — К тому же, я всё ещё надеюсь, что наши пути после Заповедника не разойдутся.

— Хочешь посмотреть на меня в интерьерах Тельгарда? — игриво поинтересовалась Нина.

— И не только там, — Кеган кивнул. — Мне нравится мысль о… совместной дороге. Которая будет принадлежать лишь нам двоим.

— Только не говори, что Рик тебя достал настолько, что ты хочешь его где-нибудь прикопать.

— Не настолько, — последовал смешок, — я могу его ещё потерпеть, но нравится-то мне быть именно с тобой.

— В самом деле? — протянула девушка — И насколько нравится?

— Настолько, что хочется каждый день. И каждую ночь.

— Спорим, — чуть тише продолжила Нина, — если я сделаю то, о чём подумала, из кустов сразу же появится Рик?

— Да плевать, — шепнул Кеган и провёл пальцами от её щеки до подбородка, после чего обвёл контур девичьих губ. — Терпение никогда не было моей сильной стороной.

В решительном порыве его губы накрыли её — Нина, приникая ближе, коснулась затылка мужчины. Тогда он прижал её к себе крепче, чувствуя, как быстро вздымается под одеждой её грудь.

Вдруг позади раздался треск веток — Нина спешно отпрянула, когда из-за дерева показался Ландони. Тот, глядя по сторонам, отряхивался.

— И чем это вы тут занимаетесь? — спросил он чуть насмешливо.

— Молились святому Тельгарду, конечно же, — невозмутимо ответил Аматрис, и девушка прыснула. — А что, ты хочешь присоединиться к нашей молитве?

— Увольте, — странник прошёл к костру и сел на свой спальник. — Кстати, я тут нашёл пригорок, с которого ловит связь. И вы послушайте, какую передачу поймал на одной из частот. — Он отвернул рукав куртки, демонстрируя протофон, и включил запись.

Некоторое время из слабого динамика тянулись помехи, но вскоре через них прорезался красивый женский голос:

— Вы чувствуете, что теряете контроль над собственной жизнью? Вы дрожите в преддверии сгущающейся ночи? Усталость ломает вас изнутри?.. Итак, наша первоклассная гостиница «Судрабстолл» приглашает вас всё начать сначала. В распоряжении гостей на территории санаторного комплекса целебные источники, способные стереть немощь и старость. Насладитесь возвращением утраченной молодости, а также великолепием балтийских лесов и новыми знакомствами, какие могут произойти только в стенах гостиницы. Новые друзья, деловые партнёры, искры неподдельной страсти… Откройте для себя новый мир в день торжественного открытия «Судрабстолл» в сентябре. Мы ждём вас, чтобы вместе начать всё сначала… снова.

Затем вновь последовали помехи. Эммерих тряхнул рукой, будто то могло улучшить связь, и вскоре начался повтор сообщения. Нина, вытянув шею, затаила дыхание и медленно встала.

— Это же, — взволнованно начала она, — как в том дополнении к «Elderout». Радиосигнал, а по сути своей — ловушка, заманивающая путников на верную погибель…

— Как мифологическая сирена, — Кеган кивнул. — Постой, а ведь и вправду — именно так начинается «Dead Water».

— «Dead Water»? — вскинув бровь, переспросил Эммерих. — Причём здесь какая-то мёртвая вода и… радиосигнал?

— «Dead Water», — воодушевлённо повторила Нойр, — это одно из дополнений к «Elderout». Там Путник принимает на свой протофон неизвестный сигнал с координатами, на которых находится заброшенный отель — «Молчаливый Дворец»…

— Ты, кстати, вынесла слитки из хранилища или оставила там?.. — меж тем поинтересовался Кеган.

— Вынесла, конечно, — шепнула девушка, — а ты?

Не успел музыкант ответить, как заговорил Ландони:

— Так, постойте. Вы говорите, что это связано с этой вашей «Elderout»?

Переглянувшись, Нина и Кеган одновременно кивнули.

— Мы же сходим посмотреть? — золотистые глаза Нины загорелись интересом. — Рик? Кеган? Пожалуйста! Я всегда хотела побывать хоть в одной из локаций «Elderout»!..

Ландони возмущённо открыл рот и сразу закрыл. Ткнув пальцев в компаньонов, он наконец проговорил:

— Вы двое, — небольшая пауза, — однажды меня в могилу загоните. Одному надо орбитальную станцию, другой — заброшенную гостиницу. Мы, лир, на НуВе. Здесь не место такому неуёмному любопытству. Вот ты, Аматрис, — странник показал на того рукой, — разве не выучил урок?

— А чего ты на меня всё валишь? — Аматрис иронично ухмыльнулся. — Вынужден заметить, что на станцию ты и сам в итоге захотел — насильно тебя никто туда не тянул.

— Допустим, — неохотно проговорил Ландони, — но хоть ты понимаешь, насколько это опасная идея?

— Понимаю… — уж было начал отвечать музыкант, как краем глаза заметил перемену настроения Нины — из воодушевлённой она стала резко поникшей. — Но я нахожу несправедливым то, что мы потащили Нину смотреть орбитальную станцию, а теперь отказываем ей в её желании. Давай сходим — в конце концов, это должно быть не менее рискованным, чем любая другая наша остановка.

— Понятно, — Эммерих громко вздохнул. — Значит, двое против одного…

— А с каких пор мы решаем такое голосованием? — Нина чуть воспряла, с благодарностью глянув на Кегана.

— Как-то же надо… Хотя да, я и забыл, что дурных голов здесь больше.

Бросив на красморовца насмешливый взгляд, Аматрис спросил:

— Где твой дух авантюризма, Ландони? Или настолько торопишься усадить свою задницу в каком-нибудь баре Заповедника?

— Похоже на то, — Нина скрестила руки на груди.

— Эй! — Ландони возмущённо всплеснул руками. — Значит, хотите свой «Судрабстолл»? Вы его получите! Но учтите, — грозя пальцем, — о том, что будет какой-нибудь [ужас], вас предупреждали. — Затем, выпрямившись и переведя дыхание, он вернулся к лёгкому тону: — Лады, Пупа и Лупа, собирайте манатки и погнали.

Глава двенадцатая. Добро пожаловать в «Судрабстолл»

«Судрабстолл» — это заброшенный гостиничный комплекс в Каускском крае, который ныне отчуждён от Балтийской Республики в связи с Восхождением Даргеонаса, Отца Безумия, в середине 60-х годов.

Строительство «Судрабстолл» началось в 920 году, когда землю выкупил альвионский оружейник Ричард Айтверн, основатель компании «STAind». Строительство завершилась в феврале 925 года и уже в сентябре должно было состояться открытие, на которое были приглашены многие именитые деятели начала X века. Однако открытия не случилось, а через неделю балтийским подразделением Красмор «Судрабстолл» была обнаружена абсолютно пустой — как гости, так и владелец с персоналом бесследно исчезли,

— К. Волфалер, «Справка о балтийском регионе Нулевой Высоты».

Эпизод двадцать седьмой

Нулевая Высота

гостиница «Судрабстолл»

9-25/999

«Судрабстолл» встретила путников гнетущим молчанием. Всю землю территории гостиничного комплекса набухшими венами оплетала красная, а где багровая повилика — она же нитями прошивала стены здания, вытесняя с фасада плющ. Некоторые его листья выглядели выцветшими и сухими, а где-то они плотной завесой закрывали окна. Само строение, административный корпус и пара отходящих от него крыльев, выстояло годы отчуждения. Лишь одна из стен в его левой части не выдержала да обвалилась, оставив на заднем дворе груду обломков.

— Так, народ, — заговорил Ландони, когда троица миновала упавшие ворота с контрольно-пропускным пунктом, — я проверил БД на имплантах, там есть об этой гостишке.

— И что там? — Нина заинтересованно вытянула шею.

— Да ничего хорошего. Она заброшена где-то с середины двадцатых, — ответил Эммерих, продолжая попутно просматривать доступную ему информацию, — около полугода в ней тусовался персонал с владельцами, а когда на открытие сьехался тогдашний бомонд, на церемонию открытия, что-то там произошло — Красмор примчалась через неделю, но никого не нашла.

— [Ничего] себе, — уже не так воодушевлённо проговорила Нойр. — И что, она так и стоит теперь заброшенной?

— Ага. По документам это всё ещё собственность… Айтвернов, — сообщил странник. — Так и… Оу, Кеган, а ты знал, что гостиница-то принадлежит твоей ля маман?

— Что? — Аматрис обратил на Ландони удивлённый взгляд.

— Ну да. До этого владельцем числился Винсент Айтверн, а потом, как он отсох, в наследство вступила его жена — Мариса Аматрис-Айтверн…

— Уму непостижимо, — пробормотал Кеган. — Нет, не знал.

— Кстати, а тебя, случаем, не приглашали на открытие? — расчищая тропу саблей, поинтересовался Эммерих и оглянулся. — Сюда ж как раз созывали всяких работников ртом.

— Рик, твой род, — возмутилась Нина, — пожалуйста, просто… просто забудь о существовании синонимов.

— Ой, да брось, — отмахнулся тот небрежно, — Кеган понял, что я говорю о во-кале.

— Если бы мне платили каждый раз, когда ты говоришь чушь, то не пришлось бы думать о записи следующего альбома, — Аматрис едва удержался от того, чтобы закатить глаза. — Я родился в шестьдесят девятом. Надеюсь, с арифметикой у тебя лучше, чем со словесным недержанием.

— Реально? А я думал, ты старше.

— Не на то тратишь своё время, Ландони, — Кеган нахмурился. — Лучше просканируй местность на предмет противников и Воздействий — Обрыва в том числе.

— Лады, — согласился Эммерих, и тотчас его импланты загорелись ярче, когда он взглядом обводил округу. — Ну, периметр чист — ни температурных изменений, ни тепловых сигнатур я не вижу. Дозиметр молчит. Можно сказать, удача.

Перед ними возвышалось трёхэтажное здание гостиницы, своей архитектурой напоминающее старинный замок. Высокие узкие окна закрывали решётки, над головами путников нависли тяжёлые балконы. К иссохшимся деревянным дверям главного входа вели полукруглые ступени.

— Так, — сказал Эммерих, — вы точно хотите посмотреть, что там?

— Да, — кивнула Нина с улыбкой.

Стараясь ступать осторожно и производить как можно меньше шума, путники поднялись по крыльцу и вступили в вестибюль, освещённый падающим из окон пасмурным светом. Под сапогами скрипела нанесённая ветром сухая листва, на полу валялись осыпавшиеся со стен куски бетона. Помещение оказалось выполнено в светлых тонах, наверх уводила широкая лестница с чёрными резными перилами.

С высоты второго этажа на путников взирала рыжеволосая женщина со светлой кожей и в белом платье с изящным корсетом, рукавами-бабочками и драпированной юбкой с длинными шлейфом. Значительный вырез обнажал острые ключицы и висящее на шее украшение — оплетённый змеями крест с мутным камнем в сердцевине.

Время чудом пощадило картину — лишь лаковое покрытие на раме облупилось, являя миру уже порядком рассохшееся дерево. Примечательным было и то, что ни таблички, ни подписи по углам полотна не было: установить, кого на нём изобразили и, собственно, кто изобразил, не представлялось невозможным.

— Ничего так рыжуха, — присвистнул Эммерих и просканировал изображение. — Декольте — моё уважение.

— Это Катриона Кэйвен, — Нина вышла вперёд прежде, чем Кеган успел бы ответить. — Балтийская актриса эпохи немого кино, а картина, вероятно, реквизит со съёмок «Царицы Оперы»: там, если я правильно помню, она играла протеже гения, живущего под землёй…

— О, так это оттуда? — Ландони призадумался. — Что ж, теперь понятно, почему Кристина просила надеть меня маску…

Кеган, подойдя следом, обвёл взглядом фигуру и лицо запечатлённой женщины.

— Не знал, что ты разбираешься в иностранном кинематографе, — произнёс музыкант.

— Я и не разбираюсь, — ответила Нина, повернувшись к нему, — просто это любимая актриса одного моего друга. У него в каюте висят плакаты с ней, ну, а там и до обсуждений недалеко. Хотя, кстати, когда была ночь кино в ВАД, «Царицу» я всё-таки посмотрела — там ещё играл на фоне симфонический оркестр. Не ожидала, что мне может понравиться.

— И вы ни разу не обсуждали при этом «Судрабстолл»? — Кеган удивлённо глянул на неё.

— Да как-то повода не была: в «Elderout» он не играет и заброшками не интересуется.

— Думаю, Кег о том, что Евген так-то мог и рассказать, что его, кхм, любимица была здесь. Может, ты запамятовала чего? Камеш с подсосами здесь нет, так что нам пригодилась бы любая инфа.

— Что ещё за Камеш? — спросил Аматрис.

— Да, одна из коллекционерок как раз, — Ландони небрежно отмахнулся.

— Не-а, он точно ничего не говорил, — Нина задумчиво наклонила голову. — Уж поверь, прохладную про гостиницу я бы запомнила. Не уверена, что он вообще знал, что Катриона была здесь. В некрологах писали, что умерла она в августе, а открытие гостиницы должно было состояться в сентябре. Ты же сам включал запись радиопередачи.

— И тебе это совсем не кажется странным? — удивился Эммерих.

— Есть немного. Может, она так и не добралась досюда? Катриону кремировали и проводили во Взморье, о гостинице никто не говорил.

Тогда Кеган спросил:

— А из-за чего она умерла? Я не настолько хорошо знаю её биографию.

— Писали вроде, что из-за… как её там? Чахотки.

— Значит, её не кремировали, — выдал Аматрис. — Вы же в курсе, что в двадцатых-тридцатых годах чахотку уже именовали туберкулёзом? — В ответ Нина покачала головой, а Эммерих — помотал. — Будь мы сейчас в архиве градеминского мурмурация, я бы нашёл выпуск «Карпейского вестника», где буквально на соседних полосах встречаются некрологи как с «туберкулёзом», так и с «чахоткой».

— Ну и что ты хочешь этим сказать? — озадачилась девушка. — Что это какой-то шифр?

— В каком-то смысле. «Чахоткой» маркировали пропавших без вести — это был своего рода сигнал для газетчиков и ритуальщиков, чтобы первые сделали историю, а вторые — подготовили тело. Считалось, что исчезнувшие стократ хуже умерших, потому как если первые мертвы, но их ищут, то это может придать немёртвой форме слишком много энергии и произвести Нисхождение в случае обнаружения андера станет намного сложнее. А так — словами формировали образ, что человек уже мёртв, и энергии, соответственно, поступало меньше.

— Круто. Всегда хотел это знать, — Эммерих зевнул. — Ну лады, мы на месте. Что теперь? Осмотримся?

— Похоже на план, — сказал Кеган, и Нина кивнула.

— Я хочу сделать фото, — поделилась она и посмотрела на музыканта. — Можно я пофоткаю на твой протофон?

— Нет нужды спрашивать, — он с улыбкой едва наклонил голову, — он теперь твой, госпожа Нойр.

Путники двинулись вперёд, осматривая покинутую гостиницу. Её нутро разительно отличалось от пришедшего в упадок фасада. Один за другим открывались им коридоры и залы, выглядящие так, будто их покинули только вчера.

Воздействие времени странным образом обошло гостиницу стороной. Это проявлялось тем явственнее, чем дальше отходили они от вестибюля. Роскошные интерьеры никак не пострадали за долгие годы забвения. Пятна ржавчины не отпечатались на серебре канделябров, на заключённых в резную оправу зеркалах отсутствовал слой пыли. Светлую бархатную обивку диванов и кресел не тронула моль, играл бликами узорный паркет.

Все вещи здесь содержались в идеальном порядке. Расставленная на столах дорогая посуда, казалось, ещё ожидает прихода гостей. Остались идеально чистыми кипенно белые скатерти. Атласные занавеси кремового цвета мягко колыхались, скрывая свет пасмурного дня.

— Так быть не должно, — заключил Кеган. — Это место должно выглядеть куда хуже, чем то поместье. Учитывая, как давно его забросили.

— Ты озвучиваешь очевидные вещи, — хмыкнул Эммерих.

— Кто-то ведь должен был это сказать, — бросил в ответ Аматрис. — Ты исходил Нулевую вдоль и поперёк, Ландони. Часто видел Воздействие, которое не разрушает, а напротив, сохраняет всё вокруг неизменным?

— Нет, — буркнул тот, — но и сунуться сюда решил тоже как бы не я.

Аматрис в задумчивости обвёл взглядом обширную залу. Мраморные колонны подпирали потолок, возле покрытых белым лаком столиков расположилась золочёная мебель. Развешанные на стенах картины изображали античных красавиц и пасторальные пейзажи. На лице музыканта отразились сомнения, затем он сказал:

— Думаю, следует поступить следующим образом, — тщательно всё взвесив, заговорил Аматрис. — Можем встать здесь на привал, а через час-полтора выйти. Тебе же хватит времени для фотографий? — обратился он уже к Нине.

— Да, вполне, — подтвердила она и вздохнула. — Но, может, заночуем здесь?.. Тут хотя бы чисто…

— Не хочу показаться излишне тревожным, но это видится мне весьма опрометчивым решением, — возразил Кеган. — Есть что-то неправильное в том, как хорошо сохранилась гостиница, и сомневаюсь, что к этому причастна госпожа Мариса или кто-то из семьи её супруга.

— Кеган прав, — Ландони недовольно вздохнул. — Не уверен, что готов позволить себе ещё косяк, как с тем поместьем.

За дверьми гостиной обнаружился до краёв наполненный бассейн. Его окружали кушетки с мягкими подушками и шезлонги. Спускающиеся к воде металлические поручни блеснули, поймав луч фонарика. Путники прошлись по помещению, а затем выглянули в открывшийся за ним коридор. Тот несколько раз поворачивал, сообщаясь с ещё несколькими гостиными, библиотекой и бальным залом.

Подаренный протофон Нина держала немного неуверенно — и модель была непривычной, и интерфейс работал на альвионском. Приложение с камерой девушка нашла лишь по наитию, после чего сделала первые кадры. В фокус попали расставленные на книжных полках дорогие издания в кожаных переплётах, выполненная старинными мастерами мебель и стоящие на мраморных подставках керамические вазы, покрытые прихотливыми узорами.

Впрочем, затем внимание девушки переключилось на компаньонов: она исподтишка фотографировала, как Эммерих рассматривает сервант, а потом — Кегана, глядящего на одну из картин.

— Кажется, — с ухмылкой сказал Ландони, — за нами шпионят.

Аматрис повернулся и посмотрел на Нину, смущённо убирающую протофон.

— И правда, — согласился Кеган и лукаво прищурился. — А что это мы прячем, госпожа Нойр? Надеетесь скрыть от нас улики?

— Никаких улик у меня нет, — подыграла Нина, сделав как можно более невинное лицо.

Тогда же Аматрис и Ландони двинулись на неё — Кеган ловко приподнял девушку, а Эммерих забрал из её рук протофон и просмотрел галерею.

— Шпионка, значит, — странник кивнул и включил фронтальную камеру, — ну-ка, тебя мы тоже сейчас снимем.

После щелчка затвора на экране высветилась фотография, где они были втроём: чуть наступившаяся Нина с краю, Кеган по середине и Эммерих с другого бока.

— Ну вот, другое дело, — удовлетворённо сказал последний и, вернув подруге протофон, отошёл.

Аматрис, напротив, не торопился отпускать Нину, даже когда она дёрнулась.

— Может, всё-таки отпустишь меня? — жалобно спросила она.

— Зачем? — с ухмылкой спросил он, однако всё-таки поставил её на пол. — Как насчёт ещё одной фотографии?

— Я думала, это моя реплика, — с усмешкой заметила Нина. — Ты же у нас рок-звезда.

— Может, я устал уже от этого образа, — Кеган качнул головой и забрал у девушки протофон, подняв его таким образом, чтобы оба попали в кадр. Рукой он приобнял девушку за плечи и воскликнул: — Улыбочку!

В галерею добавилась ещё одна фотография, после которой путники продолжили осмотр.

Покружив по гостинице, они вернулись обратно. Разместившись вокруг столика в центральной гостиной, они уже собирались открыть консервы, когда взгляд Аматриса остановился на стоящих в углу часах. Их стрелка, ещё недавно отметившая половину четвёртого, показывала два часа дня.

— Время не движется, — неожиданно сказал он. — Больше того, оно повернулось обратно. Сейчас столько же времени, как когда мы только сюда вошли. Я бы решил, что часы сломаны, но они работают. Прислушайтесь сами.

— Да просто эту рухлядь заклинило, — поморщился Ландони. — Вот и пошла в обратную сторону.

— Вовсе нет, — Аматрис приблизился к часам, вслушиваясь в мерное тиканье их механизма. Прямо на его глазах минутная стрелка сделала движение вперёд. Покачав головой, Кеган подошёл к окнам, выглядывая. — Осенью рано темнеет. Мы уже довольно долго здесь, но по-прежнему середина дня.

— Хочешь сказать, время здесь течёт вспять? — догадалась Нина.

— Может быть, — медленно проговорил музыкант, проведя пальцами по оконному стеклу. Ни одной пылинки не отпечаталось на его коже. — Возможно, это объясняет и прочие странности, происходящие в этих стенах. Думаю, привал нам лучше устроить за пределами «Судрабстолл».

— Здравая мысль, — Эммерих резко поднялся на ноги. — Тогда двигаем.

При этих словах Нина едва заметно потускнела, но возражать не стала.

— По крайней мере, лучше быть в безопасности, — сказал ей Аматрис. — И мы успели посмотреть уже достаточно, чтобы было, что вспомнить.

— Наверное, — неуверенно согласилась она, кивнув, — ты прав.

Быстро собрав вещи, они направились в сторону выхода. Сохранившие былой лоск коридоры оставались погружены в вековое молчание, звук шагов гулко разносился по галереям и залам. Вернувшись в вестибюль, путники обнаружили, что двери, через которые они вошли, накрепко закрыты. Ни одна попытка отворить их не принесла успеха, дубовая ручка не поддавалась.

Сам вестибюль выглядел так, словно за время их отсутствия в нём случился ремонт. Осыпавшиеся со стен куски бетона вернулись на место, паркет заблистал, с него бесследно пропала принесённая ветром листва.

Сняв с плеча винтовку, Эммерих выстрелил в дверной замок. Пуля глухо ударила по металлу и отрикошетила в сторону, не оставив вмятины. Сам замок также остался на месте. Выругавшись, странник приблизился к ближайшему окну и попытался его отворить. Сколько он ни дёргал, щеколда не дергалась с места, замерев намертво, будто приваренная. Кеган и Нина попытались помочь Эммериху, но тоже не преуспели.

Тогда Ландони размахнулся и ударил прямо в середину окна прикладом винтовки. По стеклу немедленно зазмеились трещины, но оно устояло. Спустя несколько секунд они начали пропадать, пока не исчезли.

— Я такого раньше не видел, — озадаченно сказал Эммерих.

— А я о таком даже не слышал, — в тон ему ответил Кеган.

Аматрис выхватил пистолет и, резко развернувшись, выстрелил в дальнее окно. Оно разлетелось осколками, которые замерли в воздухе, а затем плавно подались назад, вновь собираясь воедино. Спустя пару секунд уже ничего не напоминало о случившемся. Стекло выглядело идеально гладким, без малейшей царапины и без следов пулевого отверстия.

— Налицо очередная необъяснимая аномалия, — проронил Кеган, не сводя с запертых дверей пристального взгляда. — Такое чувство, наша компания их будто притягивает. Вероятно, если мы найдём запасной выход, нас ожидают те же проблемы.

— Думаешь? — поглядел на него странник.

— Мне так подсказывает чутьё, — музыкант слегка усмехнулся. — Тем не менее, я полагаю, мы должны осмотреться. Поищем и другие выходы, и какие-нибудь зацепки, которые помогут понять, что происходит.

— Тогда лучше разделимся, — предложила Нина. — Так мы быстрее всё посмотрим.

Аматрис повернулся к ней, мягко касаясь её руки.

— Мы столкнулись с неизученными прежде явлениями, — проговорил он. — Невозможно сказать, с какой опасностью мы можем столкнуться, памятуя о том, что случилось в поместье. Я не могу позволить, чтобы ты ходила одна.

— Да нормально, — быстро сказала Нина. — Не парься, всё будет хорошо.

— Просто кое-кто, похоже, снова ревнует к тульпе, — заговорщицким шёпотом подсказал Ландони.

Кеган, украдкой на него оглянувшись, фыркнул.

— Ладно, — после короткой паузы ответил Аматрис, вглядевшись в девичье лицо. — Но будь осторожна и немедленно возвращайся, если столкнёшься с опасностью, — на секунду он привлёк девушку к себе, обнимая. Пальцы скользнули по её волосам и коснулись плеч. — Если что, кричи. Я найду тебя, где бы ты не оказалась.

Эммерих хмыкнул, поглядев на них, но промолчал.

Эпизод двадцать восьмой

Нулевая Высота

гостиница «Судрабстолл»

9-25/999

Держа протофонный фонарик включённым, Кеган переступил порог роскошной гостиной, погружённой в темноту. Окна в помещении отсутствовали. Луч света скользнул по секретеру с выставленной за стеклом фарфоровой и хрустальной посудой, стоящему в углу изящному пианино, покрытому прихотливой резьбой комоду и мягким стульям с высокой спинкой.

Мелодичный женский голос раздался совершенно неожиданно:

— Давненько здесь не случалось подобных тебе гостей, — из-за спинки стоящего напротив дивана показалась изящная женская рука, держащая промеж тонких пальцев дымящийся мундштук. Сверкнул надетый на запястье золотой браслет. — Тебе когда-нибудь говорили, что ты похож на молодого Руди Вали?

— Нет, не припомню, — Кеган оторопело покачал головой. — А что, правда похож?

— Наблюдаю определённое сходство. Тот же излёт бровей, тот жечеканный профиль, тот же решительный подбородок, — женщина плавно поднялась с дивана, разворачиваясь к Аматрису лицом.

У неё были вьющиеся по плечам рыжие волосы и ярко-зелёные глаза. Светлое платье приоткрывало высокую грудь и подчёркивало тонкую талию, шлейф юбки слегка колыхался при каждом движении. Перед Кеганом стояла Катриона Кэйвен, неотличимая от живой. Такая же, как на запечатлевшем её многие годы назад портрете.

Аматрис застыл, не сводя с женщины пристального взгляда.

— Я смотрел фильмы с вашим участием, — неожиданно для себя признался он.

— Понравились?

— Всегда мечтал жить в той эпохе, — не задумываясь, сказал Аматрис. — Во времена огней, красоты и роскошных вечеринок. В дни, когда носили смокинги и танцевали фокстрот… Сейчас мне кажется, будто давно утраченное прошлое возникло предо мной наяву. Я вижу вас и мы разговариваем, хотя вы умерли задолго до моего рождения.

Актриса слегка улыбнулась и коснулась его пальцев своими. Рука Катрионы была немного прохладной, с гладкой кожей. Она подержала его ладонь в своей пару секунд и отняла руку.

— Как видишь, — произнесла Катриона, — меня можно принять за живую.

— Полагаю, вы не андера.

— Безусловно, — актриса едва заметно кивнула. — Призраки сформированы памятью о них, я же то немногое, что осталось от себя настоящей. Здесь, в этом месте, я способна вести жизнь, не слишком отличающуюся от обычной.

— Мои преподаватели сказали бы, что такое невозможно. Впрочем, в последнее время я уже видел много невозможных вещей.

Катриона вновь слегка кивнула при его словах.

— Обрыв приближается, и его дыхание уже коснулось этого мира. Вы ведь уже пытались покинуть эту гостиницу, не так ли? В стенах «Судрабстолл» действуют иные законы, ибо на ней стоит печать посмертия.

— Снова Обрыв, — глухо проговорил Аматрис. — Что им движет?

— Воля его господина, конечно. Однажды, возможно, вы встретитесь, — Катриона подошла к столу и налила игристое в два хрустальных бокала, после чего протянула один из них Кегану. — Выпей со мной. Не бойся, оно не отравлено.

После короткого колебания Аматрис пригубил напиток. Он оказался сладким и отдавал грушей. Катриона проследила за ним взглядом и опрокинула свой бокал до дна.

— А вот в том, которое выпила я, содержался литфий. На церемонии открытия этой гостиницы, многие годы назад. Я умирала на полу банкетного зала, и вместе со мной мой жених и все собранные им гости. У Эдвина были конкуренты, и они нашли способ избавиться от него.

Слова прозвучали отрешённо, взгляд актрисы оказался устремлён в пустоту. Аматрис поставил бокал обратно на стол.

— Мне очень жаль, — тихо сказал он. — Должно быть, это была страшная смерть.

— Помню её до сих пор, но память милосердна и с годами слабеет, — Катриона кивнула. — Та история так и не стала достоянием общественности. Родственники моего жениха боялись, что трагедия, случившаяся в этих стенах, ляжет на репутацию гостиницы тёмным пятном. Впрочем, «Судрабстолл» так и не открылась, — женщина издала слабый смешок. — Для меня начались годы, провёденные здесь.

— На что это было похоже?

— Заточение оказалось тягостным, хотя и комфортным. К счастью, я была не одна, хотя это в конечном счёте и обернулось бедой. — Актриса цепко посмотрела на Аматриса: — Сперва мы с Эдвином были слабым шёпотом в темноте, дуновением ветра. Но Обрыв становился сильнее, а вместе с ним стали сильнее и мы. Теперь больше всего мой жених жаждет вырваться наружу, вновь обрести жизнь.

— И как он собирается этого добиться? — Аматрис нахмурился.

— Для исполнения своего плана ему нужно новое тело, чтобы сделать своим, и ещё одно, женское, для меня. Эдвин хочет, чтобы новая жизнь настала для нас обоих, — Катриона невесело рассмеялась. — Мародёр, недавно посетивший нашу гостиницу, оказался полезен для исполнения планов моего жениха. Он был один и к тому же явно болен, так что не годился, чтобы забрать его тело. Однако по приказу Эдвина он записал послание, которое и привлекло в «Судрабстолл» тебя и твою подругу.

— Значит, это была ловушка, — голос Кегана похолодел. — Печально осознавать, что наш интеллект не выше, чем у какого-то вымышленного персонажа… Как нам вырваться, госпожа?

— Эдвин запер вас во временной петле, повторении того дня, когда наша с ним жизнь оборвалась, — актриса заговорила быстро и тихо. — Разорвать петлю возможно лишь единственным способом. Вы с твоей подругой должны провести церемонию открытия, которую когда-то не закончили мы. Исполните всё, как было предписано, и двери откроются.

— Благодарю, что помогаете нам, госпожа, — Аматрис глубоко поклонился. — Скажите только, как правильно провести эту церемонию, — однако когда он обратил свой взгляд к актрисе, та уже исчезла. Комната была пуста, и лишь в недопитом бокале исходило пузырьками игристое. — Ладно, — сказал Кеган, вздохнув. — Как-нибудь разберёмся.

Эпизод двадцать девятый

Нулевая Высота

гостиница «Судрабстолл»

9-25/999

Номера, как и иные помещения гостиницы, сохранились в идеальном состоянии. Помимо самой мебели, в шкафах да на столах остались личные вещи постояльцев. В одном из люксов Нина обнаружила целую коллекцию роскошных — ныне винтажных — платьев и обуви, от босоножек до сапогов. Туалетный столик был заставлен косметическими средствами и парфюмерией. Подойдя к нему, девушка взяла хрустальный флакон с сиреневой водой, после чего, зажав бархатную помпу, распылила содержимое. Комната наполнилась свежим цветочным ароматом.

Смущённо оглянувшись на приоткрытую дверь, Нина быстро нанесла духи себе на запястья, а затем распылила над головой и у шеи. Только девушка протянула руку, чтобы вернуть духи на место, как внимание привлекла пригласительная открытка, на лицевой стороне которой была изображена пара белоснежных голубей. Внутри оказался текст:

«Уважаемая Саннара Кортан! Имеем честь пригласить вас на торжество, посвящённое бракосочетанию Катрионы Кэйвен и Эдвина Айтверна. Банкет состоится на территории гостиничного комплекса „Судрабстолл“ в ресторане „Ляйтер’ер Гигантика“ 16 сентября 925 года».

— Нехило… Евген заценит, — пробормотала Нина и, намереваясь убрать приглашение в карман, ещё раз пробежалась взглядом по строкам. — Что за [лир]?..

Чернила, которыми было выведено имя, расплылись и, собравшись, вывели на полях иное имя — «Антонина Кеймере».

— Однажды ты носила это имя, — раздался за спиной голос, и, обернувшись, Нина увидела Элиота. — Привет.

С момента их последней встречи парень не изменился. Та же белая толстовка с откинутым капюшоном и взлохмаченные чёрные волосы. Он стоял, чуть сутулясь и положив руки в карманы, и пристально смотрел на неё. На мгновение его лицо показалось Нине очень знакомым. Приглядевшись, она поняла, что оно очень напоминает Аматриса: другим было лишь выражение — непривычно робкое, да ещё единственный живой глаз серый, а не тёмный.

Элиот в свою очередь смотрел на Нину так, будто не видел долгие годы.

Вдруг стена по правую руку запульсировала, и через обои проступила плесень. Однако, точно под чьим-то сторонним влиянием, она исчезла, и поверхность вернулась к привычному виду.

— Что это? — Нина, попятившись, вздрогнула.

— Обрыв пытается прорваться, но истинный хозяин гостиницы сдерживает его, — не задумываясь, ответил Элиот. — Здесь я уже был, так что знаю, о чём говорю.

— Может, наконец расскажешь, кто ты? — задала Нина давно уже волновавший её вопрос. — Здесь наконец-то нормальный свет, так что я вижу, что вы с Кеганом похожи.

Парень помедлил, избегая смотреть на неё. Плечи его слегка дрогнули.

— Да потому что я и есть Кеган, — наконец сказал он, показывая ей правую руку, на которой была метка некрочтения. — Точнее, был им когда-то… и стал снова.

— Погоди, — Нина опешила, — а разве он жил не на Дейдре?

— У него были и другие Воплощения. В этом мире… Но их ему лучше не помнить.

— Почему?

— Ему бы не понравилось, каким он тогда был, — сдавленно произнёс парень. — Там вообще было мало хорошего. Только ты.

— Как же так вышло, что я могла стать… эмм, единственным чем-то хорошим, что там могло быть? — Нина удивилась. — Не, ты не подумай, у меня нет проблем с самооценкой, но… Лир, я же просто вейна, а не лекарство от какого-нибудь манифеста или… ну, в общем, ты понял.

— Таков этот ужасный характер, — со смешком отозвался Элиот, поведя плечами. — Достучаться до него — что-то невозможное. Однако ты это делала. Вцеплялась в парня, на которого, в общем-то, всем было плевать, и пыталась растормошить. Так это и работает.

— [Паршиво] работает, — она фыркнула, — звучит так, что я кому-то очень мешала жить.

Фантом чуть нахмурился.

— Да… Иногда есть такое ощущение, — вымученно согласился он, — но я бы сказал, что ты мешала умереть. Сдаться. Конечно, кому-то стрёмно признаться, что он не одиночка, но этот характер… требует кого-то рядом. И при этом… Ему не нужно помнить всего остального, правда.

— Ты же понимаешь, что буквально говоришь так, что по тебе видно, что ты что-то скрываешь? Может, уже начистоту? Что такого произойдёт, если он вспомнит то, что даже не собирается вспоминать?

— Он свихнётся, если вспомнит всё, — Элиот вяло качнул головой, — как я свихнулся. В прошлом Воплощении мне… ну, тоже не особо повезло. Возможно, потому что я разрушался — по всем фронтам.

— В каком смысле разрушался?

— Ну, в каком… в известном. Болезни, которых ныне нет, и элегический манифест, — ответил парень и невесело усмехнулся, глянув на неё. — Или думаешь, я протез для красоты ношу?

Нина слабо ухмыльнулась.

— Но… Если ты и есть Кеган, то, значит, с ним тоже будет… что-то, из-за чего он будет разрушаться?

— Да не должно. Конечно, если он не будет делать всякую [ерунду], — нехотя пояснил Элиот. — Дело, в общем, в том, что я был лишь его осколком, а сам он, как я понимаю, цельный.

— Осколок? Не припомню, чтобы слышала такое при разговорах о Воплощениях, — Нина недоверчиво на него посмотрела. — И почему я тогда сейчас вижу тебя, если он цельный?

— Из-за твоей способности, — ненароком коснувшись её руки, ответил он, — Обрыв порождает аномалий едва ли не больше, чем какой-нибудь деми.

— Я думала, будет что-то романтичнее.

— Из меня так себе романтик, — осколок рассмеялся, — но, если так подумать, мне нравится мысль, что мы с тобой, кем бы мы не были, осколки одного сердца.

— А вот это как раз романтично настолько, что я даже не знаю, что сказать, — стушевалась девушка. — В смысле, это всё типа как в «Реквиеме»? Родственные души, вот это всё?

— А, нет, — Элиот усмехнулся. — Никакой воли судьбы, дело только в моём желании. Как я сказал в прошлый раз, просто я конченый. Мне нужна только ты. Но что не так с Кеганом… с нынешним мной… я не знаю. Мне кажется, он ищет ответы, которые не принесут ему счастья, как не принесли они его мне. Ищет солнце в бездне, — парень зажмурился и мучительно выдохнул.

Испытывая волнение, Нина подошла к Элиоту и коснулась его плеча. Парень дрогнул, закрывая единственный глаз, и после короткого колебания приник к ней, обнимая. Он горячо дышал и ощущался совсем как живой, по его телу волнами прокатывалась дрожь.

— Я очень сильно виноват перед тобой, — прошептал он, — и лучше это останется в прошлом. Пусть… всё начнётся для нас заново, с чистой страницы. Это единственное, чего я хочу. Только молю, запомни, мы не должны ходить в Теуград. Ни в коем случае не должны. Я не могу снова увидеть твою смерть.

Элиот держался за неё как за единственную опору, что у него оставалась. Прошло несколько секунд, а затем парень исчез — теперь её руки сжимали лишь пустоту. Нина осталась посреди комнаты совсем одна, а приглашение в её руках рассыпалось пеплом.

Внезапно откуда-то издалека донёсся звук выстрелов, а затем Нине показалось, что она отчётливо различает треск огня и бьющий ей в лицо волнами жар. Перед глазами промелькнули языки пламени. Вскоре они исчезли, но уверенность, что в гостинице начался пожар, лишь окрепла. Выскочив в коридор, девушка сорвала со стены огнетушитель и бросилась прочь.

Глава тринадцатая. Слёзы серебряной долины

Андеры, они же немёртвые — имматериальная форма умершего человека (реже — животного), возникающая при сохранении биологического материала усопшего. В первой стадии андеры немногим отличаются от своей прижизненной формы, в то время как при наступлении второй и заключительной стадии они почти утрачивают как её, так и самосознание.

Характерными чертами андеров являются нестабильность их формы (нечёткость силуэта, ощущение тумана в глазах), а также специфический запах, напоминающий озон. Ещё одним способом выявления андеров считается неисправность при их близости техники. Прямую коммуникацию с немёртвыми могут осуществлять лишь некрокинетики.

Основная угроза от андеров исходит при физическом контакте — они отравляют органику. Для живого отравление отравление варьируется от химических ожогов вплоть до некроза тканей,

— П. Феннел, «Введение в основы техники безопасности при взаимодействии с немёртвыми формами жизни».

Эпизод тридцатый

Нулевая Высота

гостиница «Судрабстолл»

9-25/999

Гостиничный номер, в который заглянул Аматрис следующим, выглядел так же, как остальные. Двуспальная кровать, застеленная кремовым постельным бельем, платяной шкаф из лакированного дерева, трюмо и зеркало в серебряной оправе, туалетный столик с пустым графином и двумя стаканами.

Кеган прошёлся по комнате и, выдвинув ящики трюмо, нашёл там набитый костами кошелёк и исчёрканный пометками пухлый блокнот. Содержимое записей касалось грузовых перевозок и описей продаваемых товаров. Перелистывая пожелтевшие страницы, Аматрис боковым зрение уловил движение возле выхода в коридор.

Кеган бросил блокнот обратно на трюмо и, рывком развернувшись, отступил к дальней стене. Дверь гостиничного номера захлопнулась с грохотом, подняв с пола слой пыли, и в пяти метрах от Аматриса соткались человеческие фигуры. Они едва заметно рябили, подобно кинозаписи, воспроизводимой неисправным проектором.

Аматрис никогда прежде не видел андеров, но опознал их безошибочно, благодаря видеозаписям, которые изучал во время учёбы в ВАД. Тотчас вспомнились лекции профессора Феннела, преподающего основы безопасности взаимодействия с немёртвыми — а вместе с тем и ужасы, которыми чреват физический контакт с ними.

— Вот лир, — сказал Кеган, чувствуя, как холодеет спина.

Немёртвые приближались колеблющимися чёрно-белыми образами, полностью перегородив доступ к двери. Кеган с трудом различал их лица, но силуэты принадлежали трём мужчинам в смокингах и двум женщинах в платьях.

Губы андеров беззвучно шевелились, хотя мимика оставалась бесстрастной. Ноги немёртвых не двигались, однако расстояние медленно сокращалось.

Внутри заворочался старый страх — напоминание о кошмаре более древнем, чем любые пронизанные психокинезом и пламенем сны. Острый запах медикаментов призраком проступил в воздухе. Мужчина дрожащими пальцами вскинул ХРП-UT и несколько раз выстрелил.

Прицелиться не получилось — оружие слишком сильно тряслось в его руках. Пули прошли сквозь немёртвых, не причинив им ни малейшего вреда и отрикошетив от стен. Аматрис только сейчас понял, что зарядил пистолет обычными патронами.

Кеган тяжело опустился на колени, чувствуя, как становится сложно дышать — как лёгкие с трудом пропускают воздух. Затем Аматрис потянулся в карман за нужной обоймой, но не нашёл. Бешено заколотилось сердце, и мужчина привалился спиной к стене, вжимаясь в неё.

Вдруг перед глазами ярко проступил образ Нины. На мгновение Кегану показалось, что она стоит совсем рядом, нужно только протянуть руку, и от неё исходит придающее сил тепло. Тогда дар пирокинеза, беспробудно спавший последние дни, наконец открылся ему.

Огненный шар, сорвавшись с его пальцев, устремился навстречу андерам. Пламя вспыхнуло, наполняя пространство треском и жаром. Мигом загорелись обои и кровать, вспыхнули шторы, пылающие дорожки пробежали по наполовину истлевшему ковру. Однако огонь не заставил андеров исчезнуть — он не мог повредить им, но на мгновение немёртвые остановились.

Этих секунд хватило, чтобы найти во внутреннем кармане пальто обойму, маркированную как UT, и вставить в пистолет. Наконец Кеган открыл огонь. Оружие рвало отдачей, и выстрелы гремели в ушах. Немёртвые, оказавшись уже совсем близко, пропадали, стоило пулям прошить их насквозь. Миновало ещё несколько секунд, и Кеган наконец остался один.

Он снова был посреди пожара.

Как и семнадцать лет назад, когда закончилось его детство, и был навсегда потерян родной дом.

Огонь подступал всё ближе, и Аматрис понял, что не может его унять. Он опять почувствовал себя испуганным подростком, до одури сжимая бесполезный теперь пистолет. Кеган, вспоминая тренировки по управлению пирокинезом, мысленно потянулся к огню, пытаясь заставить его погаснуть, но тщетно.

Пальцы больше не слушались, и пистолет с глухим стуком упал на пол. Кеган забился в угол, понимая, что бежать некуда. Ещё совсем немного, подумалось пирокинетику, и пламя охватит его. Он сгорит в огне, разожжённом собственной волей, своим проклятым даром, не принёсшим ничего, кроме потерь и боли.

Одежда вспыхнула на Аматрисе, и он закричал, как вдруг струя пены, вырвавшись из огнетушителя, с шипением окатила Кегана, заставляя пламя уняться. Огонь, едва не погубивший его, сгинул.

Тяжело дыша, Аматрис поднял глаза и увидел стоящую перед собой Нину.

— Подумала, что тебе нужна помощь, — объяснилась она и, отбросив огнетушитель, протянула руку. Наощупь та оказалась липкой от страха.

— Да, — Кеган нащупал её пальцы и с трудом поднялся. — Спасибо.

— Всё уже закончилось, — сказала Нина и принялась стряхивать комки пены с его одежды. — Выдыхай. Уж поверь мне, если так концентрироваться на страхе, он никогда не отступит.

— Ты права, — подавшись вперёд, Аматрис обнял девушку, приникая щекой к её щеке. — Я облажался. Если бы не ты… Что же, мы бы определённо сейчас не разговаривали.

— Я думала, что пирокинетиков не ранит их же огонь, — наивно призналась девушка, обнимая его в ответ. — Постарайся в следующий раз осторожнее, ладно?

— Обязательно, — пообещал Кеган, подбирая пистолет. — Пошли найдём Рика и разберёмся, что здесь происходит.

— Да чего его искать: он же наверняка в рестике окопался.

Аматрис рассмеялся, вместе с Ниной выходя в коридор.

— Это точно, — сказал Кеган. Напряжение постепенно отпускало его. — Я кое-что разузнал, — и быстро пересказал разговор с Кэйвен. — Таким образом, мёртвый сын владельца гостиницы хочет, чтобы наши тела стали вместилищем для него и его невесты.

— Ты не думал, что эта Катриона могла тебя обмануть? — насторожилась Нина, когда они шли в сторону ресторана. — Очень уж подозрительно, что андеры появились после встречи с ней.

— Думал, — Аматрис кивнул, — но вариантов у нас немного: либо довериться ей, либо отправиться дальше обыскивать гостиницу, чтобы найти тела — необходимо уничтожить их все, чтобы дестабилизировать эту временную аномалию.

— Ага, а на вестниц мы не очень похожи, — подвела итог девушка. — Не уверена, что мы втроём сможем провести эту церемонию открытия… И вообще, я не уверена, что дело только в этом.

— Ты что-то нашла?

— Ну да. В одном из номеров лежало приглашение на свадьбу — как раз Катрионы и какого-то Айтверна. Уж не знаю, что они тогда в итоге собирались отмечать, но туса намечалось знатная.

— Свадьба в день открытия? Не могу сказать, что силён в рекламе, но если рассуждать цинично, то это неплохой способ привлечь к «Судрабстолл» внимание. Сама посуди, что заинтересует людей больше — открытие новой гостиницы или свадьба именитой актрисы?

— Наверное, второе.

— Именно, — Кеган вздохнул и поглядел на Нину. — Во всяком случае, если бы я собирался жениться, Патрик наверняка бы придумал, что ещё можно приурочить к этому событию.

— Тогда послушаем, что об этом скажет Рик. Он разбирается как в пиаре, так и в законах Нулевой лучше нас.

Эпизод тридцать первый

Нулевая Высота

гостиница «Судрабстолл»

9-25/999

Как и предполагалось, Ландони нашёлся в «Маленькой Лютеции» — одном из двух ресторанов гостиницы. Собой он представлял полутёмное помещение с багровыми гардинами и небольшой сценой справа от бара. Столики здесь были сервированны на двух персон, а от белоснежных скатертей, казалось, ещё пахло крахмалом.

Эммерих сидел за барной стойкой со стаканом солода, а в стороне от него дымилась кадильница с фиалковым фимиамом. Чуть в стороне от неё стояла пара аромоламп, заправленных фиалковым маслом. Завидев компаньонов, странник ухмыльнулся и поднял стакан:

— Ну что, уже познакомились с постояльцами? — спросил он с невозмутимым видом. — Да не смотрите на меня так: я минут десять назад сам столкнулся с андерами.

— И обошлось без стрельбы, — догадался Кеган, осознав, что не слышал иных выстрелов, кроме своих.

— Ну типа. На случай с немёртвыми я обычно использую это, — Ландони рукой провёл по кадильнице. — Уж до чего я не люблю Чёрных Зорь, но вот за работу с покойниками они шарят. Благовония с фиалкой отпугивают их, уж не знаю почему, поэтому предлагаю запалить ещё аромопалочек и помедитировать.

— У нас нет на это времени, — возразил Кеган, опускаясь на стул напротив красморовца. — Дела обстоят куда хуже, чем группа немёртвых, Эммерих.

— Да неужели?

В нескольких предложениях Аматрис ввёл странника в курс дела. Ландони не выглядел удивлённым, но лицо его приняло задумчивый вид.

— Значит, свадьба в день открытия? Ну, наверное, имеет место — но ты не обольщайся, пташка, твою карьеру такое не спасло бы.

— Можешь говорит по делу? — огрызнулся Кеган.

— Могу. Если серьёзно, то всё это походит на ловушку — вероятно, церемония станет триггером для появления этого Айтверна, и что-то я не уверен, что Кэйвен работает не вместе с ним. Может, она и нетипичная немёртвая, но назови мне хоть одну причину, почему она должна отказаться от жизни после десятилетий заточения здесь?

На мгновение лицо Кегана стало растерянным, однако, собравшись, он сказал:

— В ней есть благородство, Ландони. Сомневаюсь, что её привлечёт чья-то чужая жизнь.

— Особенно моя, — квёло заметила Нина.

— Этого я не говорил, — произнёс Аматрис, мельком глянув на девушку, и вздохнул. — Но, в сухом остатке, ты права, — снова обратился к Эммериху. — Если ты не веришь, что она благородна, то посмотри рационально — мы живые, но у нас нет тех ресурсов, какими она обладала при жизни. Вполне вероятно, госпожа Кэйвен понимает, что ей придётся если не выживать, то начинать всё сначала — и я охотно поверю в то, что за годы заточения в «Судрабстолл», где для получения игристого ей достаточно щёлкнуть пальцами, новая жизнь со всеми трудностями её может попросту не интересовать.

Эммерих, залпом осушив стакан, поскрёб подбородок и посмотрел сначала на Кегана, а затем и на Нину.

— Лады. В этом есть своя логика, хотя и не могу сказать, что безупречная.

— Мне кажется, надёжней отыскать трупы и провести Нисхождение, — подала голос Нойр.

— Так-то я согласен, — Ландони кивнул, — но есть один нюанс: если это не сработает, мы также можем оказаться в ловушке, когда Кег чуть не спалил весь номер. У нас нет гарантии, что мы выберемся, даже если найдём и уничтожим все тела.

— Потрясающе, — хмуро проговорила Нина и опустилась на стул между компаньонами. — Значит, любой вариант потенциально опасен.

— В том и соль, — подтвердил Эммерих. — Но, пожалуй, несмотря на риски, твой вариант мне кажется наиболее жизнеспособным, — добавил он и снова обратился к Аматрису: — Немёртвым нельзя доверять, Кег. Это основа основ.

— Я и не доверяю, — отрывисто бросил он. — Всего лишь использую полученную информацию. Поищем записи с деталями церемонии открытия. Возможно, они сохранились в кабинете управляющего.

За неимением иных вариантов путники вновь собрались, чтобы обыскать гостиницу. Начали они с «Ляйтер’ер Гигантика», двери в который находились прямо в зале.

Соседний ресторан выглядел не в пример торжественнее «Маленькой Лютеции» и светлее за счёт стеклянных стен и потолка. Всё было украшено к не случившейся свадьбе: арка, фуршетный стол и столы со стульями, предназначенные для рассадки гостей. На сцене виднелась трибуна для регистратора, а у главного входа была установлена табличка: «Добро пожаловать на свадьбу Катрионы Кэйвен и Эдвина Айтверна».

— Я, честно, рассчитывал на нечто большее, — признался Эммерих. — Где хоть холодные закуски? Аматриса и того напоили игристым!

— Не завидуй, — ответил тот, пройдя вглубь зала. — Впрочем, не могу сказать, что сам впечатлён. Свадьбы, на которых мне доводилось бывать, даже на уровне оформления были… роскошнее.

— Вам не угодить, — ответила Нина, проходя к украшенной белыми розами арке. Девушка осторожно дотронулась до лепестков, а затем наклонилась, чтобы понюхать ближайший бутон. — Живые… Уж не знаю, как в двадцатых было с искусственными цветами, но настоящие — это [очень] дорого.

— А ты, значит, в этом разбираешься? — с усмешкой спросил Ландони.

— Я была подружкой невесты. Конечно, разбираюсь.

— Реально? А у кого?

— Так у Полины, напарницы Евгена, — ответила девушка, — и нет, вышла она не за Евгена…

Кеган, пройдясь между столами, отметил, что еды на них и впрямь не было, но вот напитков — в избытке. Мало того, что на каждом столе, так ещё и в вёдрах со льдом рядом.

— Не пейте здесь ничего, — вспомнив разговор с Катрионой, музыкант перебил Нину. — Игристое может быть отравлено.

— А это мы сейчас проверим, — Эммерих достал из рюкзака портативный анализатор, которым до этого они проверяли водоёмы. — Посторонись!

Схватив из ведра одну из бутылок, странник откупорил её и, отлив немного в первый попавшийся бокал, окунул в него анализатор. Скорый тест выявил в напитке содержание литфиевой кислоты.

— На твоём месте я бы не рискнул брать что-то из бара, Эммерих, — проговорил Аматрис, взглянув на экран устройства.

— Ага, — хмуро откликнулся тот, — очень своевременный совет… Так значит, вам надо разыграть тут свадьбу? Ты типа в роли Айтверна, а Нина — та актриса? Лады, тогда заменю регистратора. Официальной речи не обещаю, но что-нибудь измыслю.

— Постой, серьёзно? Нам прямо при тебе… целоваться?! — Нина изумлённо посмотрела на Эммериха.

— А что такого? Не сказано же, что должен быть свидетель первой брачной ночи, — невозмутимо сказал Эммерих. — Хотя, если есть такие предложения, я готов их рассмотреть.

Услышав это, Аматрис утомлённо закатил глаза:

— Боюсь представить, какие ещё у тебя есть девиации, Ландони, — после чего повернулся к Нине. — Я сам не сторонник излишней публичности, но увы, это необходимо для дела.

— Говорит человек, который не один год отдал софитам, — заметила Нина.

Кеган подошёл к ней и пальцами коснулся её щеки, ненароком заправляя за ухо прядь волос.

— Но больше ничем я с ними делиться не готов, — ответил он полушёпотом и наклонился, целуя Нину.

Его руки уверенно легли ей на талию, придерживая её, когда Нойр встала на носочки.

— Вы поглядите, кто тут сама обходительность, — весело протянул Эммерих. — Вообще-то вы рано… Но репетиция — это правильно!

Нина отпрянула от Кегана — и тот плутовато ухмыльнулся:

— Репетиция никогда не бывает лишней, — он не выпускал её из объятий, — так что скоро… мы обязательно продолжим. Но пока, вероятно, нам стоит продолжить осмотр. Возможно, мы что-то упустили.

План торжества нашёлся в одном из кабинетов на первом этаже. Никаких красных лент не ожидалось, только свадебная церемония и присутствие журналиста из «Тризонийских времён». Вверху бумажной стопки на столе лежал лист с распорядком дня, а ниже — брачный договор и контракт на имя Катрионы Кэйвен.

— Похоже, обошлось без великой любви. Твой друг был бы разочарован, — читая последний, обратился к Нине Аматрис. — Госпожа Кэйвен должна была оставить свою карьеру после заключения брака, чтобы, цитирую, «не порочить добрый род мужа».

— А что, аристократы против искусства? — удивилась Нина, заглядывая в документ.

— Нет. Меценатство поощряется… и даже музыка, если не вспоминать об ортодоксах, — ответил музыкант и вернул бумаги на место. — Но театр — всякое лицедейство — даже сейчас не приветствуется многими знатными семьями. Тому же Стефану Айтверну пришлось отказаться от роли в сериале, хотя это и могло неплохо повысить его узнаваемость.

— Айтверн? Ещё один? — Ландони скрестил руки на груди. — Они что, почкованием размножаются?

— Иногда мне самому так кажется, — усмехнулся Аматрис. — Поверь, Эммерих, тебе лучше не знать, в скольких сферах жизни присутствуют потомки этой фамилии.

Повторный обход надземных этажей не выявил ничего подозрительного. Испускаемый кадильницей с аромолампами запах отпугивал немёртвых — однако то и дело где-то вдали показывались человеческие силуэты, нестабильные и дымчатые. Их рты выглядели разинутыми в крике, но вокруг сохранялась тишина. В остальном гостиница оставалась столь же безмолвной и покинутой, как и прежде. Тогда странник озвучил предложение, которое до этого лишь витало в воздухе:

— Проверим подвал?

Кеган, обменявшись с Ниной чуть нервным взглядом, вздохнул.

— Для гласности — мы же все понимаем, что это рискованно? Обычно, если апеллировать к классическим ужасам, это заканчивается пробуждением зла.

— А ты не читай вслух всякие древние книги, — посоветовала ему Нина, — и вообще ничего не трогай там.

— Хорошо, — с готовностью кивнул Кеган. — Тогда буду трогать тебя.

— Что?

— Что?

— Если вы закончили, — устало продолжил Эммерих, — может, уже пойдём?

Входов в подвал на территории гостиничного комплекса было несколько, но лишь один находился внутри главного здания — за стойкой регистратуры. Ведущая вниз дверь оказалась закрыта, и Эммериху пришлось прикладом сбивать замок. Когда тот упал оземь, странник сказал:

— Кто-то должен остаться здесь. На случай, если гостиница опять изменится, — и повернулся к Аматрису. — Кто-то останется?

— Почему сразу я? — недовольно поглядел на него музыкант.

— Учитывая, что ловят мои сканеры, внизу станет очень небезопасно, если кто-то решит вспомнить о пирокинезе, опять, — ответил Ландони. — Я бы Нине предложил остаться, но лучше бы того, кому в момент чего хватит сил сбить замок.

— Эй! — Нина насупилась.

— Пока не начнёшь делать силовые в зале, не возмущайся, — отбрил её Эммерих. — Так что стой настороже, Кег.

Нехотя, но Аматрис согласился, оставшись плечом подпирать дверь. Он напряжённо всматривался в коридор, ожидая появления андеров, но стоящая рядом аромолампа и впрямь отпугивала их.

Вдруг изо рта вырвался пар — воздух похолодел. На стенах проступила плесень, и потянуло сыростью. Кеган крепче перехватил рукоять пистолета, но вскоре признаки странного Воздействия исчезли.

Тем временем Нина и Эммерих по узкой лестнице спустились в не менее узкий коридор. Высота бетонных стен едва достигала двух метров, и нередко, чтобы не задеть головой лампы, Ландони приходилось пригибаться.

Нойр, держа в одной руке чадящую кадильницу, а в другой — фонарик, шла впереди. Тишина, что обволокла пару друзей, нарушалась лишь их дыханием и звуком шагов. Воздух пропитался холодом, темнота клубилась в углах. Девушке вновь показалось, что она видит впереди мерцающие фигуры, но вскоре они пропали.

В какой-то момент Ландони огляделся — взгляд его зацепился за стену. По бетону протянулась глубокая трещина. Заприметив её, странник небрежно стукнул по покрытию и усмехнулся:

— Ты смотри, Нани, здесь выход лучше не искать — эти стены точно не…

Он осёкся, когда от незначительного удара трещина, углубившись, разошлась во все стороны. Подвал затрещал — вдруг часть стены обрушилась, и в коридор выпали мумифицированные останки.

От неожиданности Нина закричала, выронив фонарик. Луч его скользнул по телу женщины в истлевшем платье. Пергамент её кожи покрывали размытые ныне литеры. Лицо смотрело тёмными провалами глаз, а руки недвижно раскинулись.

— [Междом], — Эммерих нехотя склонился над трупами. — А вот и гости…

Нина с ужасом глядела на высохшие губы усопшей и обнажённые в оскале зубы. Особо не церемонясь, Эммерих схватил подругу и забросил её себе на плечо, после чего понёс в сторону выхода.

— Я слышал… — заговорил Кеган, когда компаньоны поднялись. Ландони, передав девушку ему на руки, его перебил:

— Гостиница буквально стоит на костях. Похоже, после рокового бокальчика все останки замуровали в стенах.

Аматрис, бросив обеспокоенный взгляд на Нину, напряжённо кивнул.

— Они прямо посыпались на нас, — вымолвила она. — Это… было ужасно.

— Могу себе представить. Ты, наверное, натерпелась, — его голос был полон сочувствия, Кеган перехватил девушку поудобнее.

— Не уверен, что Нисхождение здесь поможет, — продолжил странник, — как бы не вышло так, что какие-то тела не закопали глубже фундамента…

— Значит, будем пробовать через церемонию, — решил Кеган, — во всяком случае, этот вариант кажется более безопасным… для психики. К тому же, если сказывается влияние Обрыва, возможно, мы всё равно не сумели бы его устранить.

— Согласен, — Ландони кивнул. — Лады, тогда попробуем вас поженить. При условии, что твоя актриса нас не [обманула].

Вскоре, когда Нина оправилась от шока, путники перекусили и отправились к бассейну, в соседнем помещении с которым находилась просторная душевая. Бегущая из крана вода оказалась абсолютно чистой — ни дозиметр, ни анализатор Эммериха не выявили каких-либо загрязнений.

Первым душ принял Ландони — Нина осталась сторожить его на входе, следя за вьющимся над кадильницей дымком. Через десять минут душевая освободилась, и, прихватив с собой рюкзак, мыться отправилась Нина. Раздевшись, она встала под горячие струи, ощущая, как вода скользит по её загрязнившейся коже.

Гигиена в походе в принципе была не самым простым делом — безопасные водоёмы попадались нечасто, не говоря уж об уличной температуре, поэтому нередко приходилось обходиться влажными салфетками и ополаскивателями для рта. Достав из рюкзака шампунь, девушка нанесла его на волосы и покрыла им кожу.

— Можно присоединиться? — вдруг со стороны входа послышался голос Аматриса.

— Что? — Нина чуть повернула голову. — Да конечно, чего спрашиваешь? Сам же говорил, что учился в Академии, а там же душ только общий.

Через несколько минут он появился перед ней уже без одежды. Длинные черные волосы разом намокли под текущей из душа водой. У Аматриса было поджарое тело с широкими плечами, жилистое, но без развитой мускулатуры. Струи воды стекали по бледной коже.

Взгляд Нины остановился на плоском животе, затем спустился ниже. Кеган усмехнулся:

— Как видишь, мне нравится на тебя смотреть.

— Не ожидала, что мы… — Нина робко отвернулась, — познакомимся настолько близко.

Она спешно принялась смывать шампунь, как вдруг на её бёдра опустились руки мужчины. Крепко сжав их, Кеган прижал девушку к себе и скользнул руками к её груди, после чего наклонился и оставил на девичьей шее поцелуй. Поначалу Нина оторопела, боясь пошевелиться — но затем, набравшись смелости, повернулась к Аматрису лицом.

Когда она это сделала, он дотронулся до её щеки и провёл пальцем по губам, ненадолго задержав его на нижней.

— Ты такая красивая, — прошептал он, а затем рывком накрыл её губы своими.

Нойр ответила на его поцелуй, углубляя его. На несколько мгновений их тела соприкоснулись, тесно прижимаясь друг к другу. Тогда же Кеган легко подхватил её на руки, и она ногами обвила его бёдра. Однако в момент, когда поцелуй мог перерасти в нечто большее, Нина шустро выскользнула из его рук и испуганно сказала:

— У меня ещё никого не было, — спешно натягивая на себя одежду, она старалась даже на него не смотреть, — прости, — после чего ретировалась из душа. Аматрис замер, глядя девушке вслед.

— Так бывает?.. — недоумённо спросил он, но Нина уже не слышала его.

У бассейна она столкнулась с лежащим на шезлонге Эммерихом.

— Похоже, кто-то хотел отрепетировать брачную ночь? — с привычной ухмылкой спросил он, но Нина, схватив аромолампу, с угрюмым видом пошла дальше.

Отпугивало андеров масло фиалки или её собственный вид, девушка не знала, но тогда она ненароком подумала, что не отказалась бы от встречи с парой-тройкой противников, чтобы избавиться от снедающей неловкости. Однако коридоры были пусты, и только грохот сердца наполнял их звуком.

Вскоре Нина, следуя оговоренному прежде плану, добралась до номера Кэйвен. Свадебное платье висело на вешалке, крючок которой держался за перекладину ширмы с цветочным узором. Даже на глаз Нойр смогла определить, что юбка платья будет ей слишком длинной, а подшить она едва ли успеет. Одеться это, впрочем, никак не помешало, и вскоре девушка уже крутилась перед зеркалом, пытаясь затянуть корсет.

— Прекрасно, — пробурчала Нина, с трудом управляясь с нарядом. — Когда нужна помощь в вопросах, не связанных с мирозданием, [лир] какой осколок поможет…

И, в самом деле, в гостиничном номере Нина пребывала одна. Наконец, справившись с корсетом, она подколола подол булавками и села у зеркала, перебирая косметику Кэйвен. Твёрдые тушь и подводка, красная помада, пудра — всё это легло настолько тяжело на молодую кожу, что девушке стало не по себе, но от классического образа кинодивы она не решилась отступить.

Однако волос для укладки не хватало — длина собственных едва достигала плеч, и Нина просто причесалась, после заколов небольшой хвост заколкой с бриллиантами.

— Надеюсь, — невесело сказала после сборов Нина, — я не умру в таком виде.

Когда она возвратилась в «Ляйтер’ер Гигантика», Эммерих присвистнул и спросил:

— Нани, почему у тебя грим клоуна?

— Ну, в отличие от некоторых, клоуном я становлюсь только в гриме, — буркнула Нойр и огляделась. — Где Аматрис?

— Ставлю на то, что всё ещё репетирует брачную ночь.

Со стороны послышался кашель. Обернувшись, Нина и Эммерих увидели Кегана. Для предстоящей церемонии он выбрал костюм-тройку, состоящий из чёрных пиджака с жилетом и кипенно белой рубашки. Тёмный галстук был аккуратно подвязан, из нагрудного кармана выглядывал серого цвета платок, поблескивали серебряные запонки.

Пройдя к сцене, Кеган оставил у стены рюкзак с оружием — достаточно близко, чтобы в случае необходимости успеть до него добраться.

— Моя версия всё равно была интересней, — Эммерих махнул рукой. — Лады, вы готовы начать?

— Будто у нас есть выбор, — Нина быстро кивнула, отводя от Кегана взгляд. — Мне надо взять что-то в руки?

— Кое-что ты уже отказалась взять, — прыснул Ландони.

— Рик! — взвизгнула Нина.

— Что? Я же не виноват, что эти штуки могут видеть сквозь стены, — указав на импланты, попытался оправдаться Эммерих.

Аматрис фыркнул, поглядев на Эммериха:

— В следующий раз будет лучше, если ты отвернёшься. — Подойдя к Нине, он улыбнулся и протянул ей ладонь: — Буду счастлив, если ты возьмёшь мою руку в свою.

Посмотрев на его руку, Нина неуверенно вложила свою в его и кивнула.

— Ладно. Давайте попробуем.

Стоило их пальцам переплестись, свет над головой разом мигнул, а потом ещё раз и ещё. Предупредительно вскрикнув, Эммерих снял с плеча винтовку и вскинул её. Волна холода прошлась по залу, который в считанные секунды принялся изменяться.

Идущий сквозь стекло свет померк, и помещение стремительно заволок полумрак. За окнами воцарилась стылая и жадная ночь. Оформление ресторана, странным образом сохранившееся неизменным несмотря на долгие годы запустения, разрушалось: выцветал паркет, растекалась плесень по стенам, одна за другой пробегали трещины по стеклу.

В воздухе закружился пепел. Проступило свечение, неживое и бледное, ничуть не напоминающее свет померкшего дня. Несколько глубоких трещин разъяло столешницы, раскалывая их посредине. Металл потускнел, а дерево прогнило. Несколько стульев обрушились, когда их ножки с громким щелчком преломились. Кадильница, до того источавшая дым, погасла.

— Обрыв, — выдохнул Аматрис. — Он всё же явился за нами.

Не выпуская руку девушки из своей, Кеган быстрым шагом двинулся к рюкзакам, намереваясь извлечь оружие. Майнаракей, точно по воле рока, нашёлся первым. Подчинившись порыву, Аматрис надел деметалловую перчатку. Та словно влитая села на его ладонь.

В то же мгновение несколько десятков колеблющихся в призрачном свете фигур возникли возле стен. Кавалеры в смокингах и дамы в вечерних нарядах, чьи лица, едва различимые в дымке, выглядели лишёнными даже проблеска жизни. Чёрное мерцание вырвавшейся на волю элегии вилось вокруг них, окружая текучей вуалью. Они двигались рывками, преодолевая разделявшее их с путниками расстояние метр за метром.

Андеры, много лет обитавшие в стенах «Судрабстолл», явились в «Ляйтер’ер Гигантика» на церемонию открытия.

Глава четырнадцатая. Звезда (не) упала

Впервые я увидела Эдвина Айтверна полтора года назад. Это был учтивый и обаятельный кавалер, с прекрасными манерами и умением поддержать любую беседу. Мы познакомились на коктейльной вечеринке, посвящённой выходу моей новой картины, фильма «Незавершённый поцелуй».

«Счастлив приветствовать лучшую актрису нашего времени», улыбнулся мне Эдвин, поднося мою руку к губам, и признался, что смотрел все мои фильмы. Впоследствии оказалось, что это действительно так. Мы провели прекрасный вечер, разговаривая возле бассейна, а после отправились на прогулку по пляжу. Его поцелуи были сладки, а речи красивы. Под рокот прибоя мы ласкали друг друга под полной луной.

За последующие месяцы мы встречались не раз, отдыхая на трамонтийских курортах и ужиная в лучших ресторанах Москвы. Эдвиннемало рассказал мне о себе, о своих мечтах и планах. Пламя Великой войны опалило землю, оставив на ней до сих пор не зажившие раны в виде Нулевой Высоты, но мой новый друг верит, что мы стоим на пороге новой блестящей эпохи, что скоро изменит весь мир.

Оружие, изготавливаемое фирмой его отца, послужит, чтобы одолеть оставшихся сектантов, сказал мне Эдвин. Сам же он очарован новыми технологиями, являющими собой ростки будущего. Так, за разговорами о мире будущего и о прогрессе, наши вечера переходили в ночи, когда мы предавались любви на атласных простынях пятизвёздочных отелей. Мы гуляли по аллеям столичных парков, ели мороженое и пили игристое на летних верандах.

Когда Эдвин предложил мне супружество, я с радостью согласилась. Лишь одно обстоятельство омрачает наш будущий брак. Семья Эдвина настаивает, чтобы я оставила карьеру актрисы, так как подобное занятие представляется неподобающим им.

Эдвин многократно спорил с отцом, но тот обещал оставить его без наследства, если я не приму этих условий. Не желая лишать мужчину, которого люблю, полного перспектив будущего, я заявила, что согласна. Эдвин способен изменить мир к лучшему и я готова ему помочь. Память о годах, проведённых под светом софитов, навсегда останется в моём сердце.

Мы поженимся через месяц, в гостинице «Судрабстолл», что обещает стать самым фешенебельным заведением в этой части света. Несмотря на печалящие меня обстоятельства, я с нетерпением жду этого дня, как и новой встречи с моим будущим супругом. Я верю, что наша любовь и наша верность друг другу окажутся сильнее любых невзгод,

— из дневника Катрионы Кэйвен.

Эпизод тридцать второй

Нулевая Высота

гостиница «Судрабстолл»

9-25/999

Андеры наступали, нечёткими силуэтами вставая в затопившем ресторан полумраке. Зазвучали выстрелы, когда оказавшийся рядом Эммерих направил на немёртвых винтовку. Несколько фигур исчезли, растворившись в пустоте, однако остальные приблизились. Нина, вздрогнув от испуга, крепче сжала пальцы Аматриса.

— Всё будет хорошо, — шепнул ей он. — Мы с ними справимся.

Кеган действовал быстро, подчиняясь пробудившимся инстинктам. Деметалл пронзила пульсирующая дрожь, когда мужчина одну за другой вводил себе под кожу выходящие из манжеты иглы. Они вмиг наполнились кровью, сразу напитав деметалл силой. Пластины пришли в движение и изменили свою форму.

Демиган преобразился, вытянувшись из объятой металлом ладони в длинный обоюдоострый меч. Сорвавшиеся с клинка элегические искры наполнили собой воздух. Немёртвые были уже совсем близко — и Кеган выступил вперёд, закрывая собой Нину.

Андеры заполняли собой пространство между столиками. Аматрис кинулся врагам наперез, вновь и вновь взмахивая клинком. Демиган, подчинившийся его воле, с яростным свистом рассекал воздух. Стоило клинку коснуться немёртвых, те немедленно пропадали, поражённые им.

Чёрные искры, срывающиеся с лезвия клинка, разлетались во все стороны. Несколько из них попали Кегану на одежду и прожгли её до дыр. Аматрис старался держать подальше от компаньонов, чтобы не причинить им вреда. Немёртвые кружились вокруг, напирали толпой — некоторым из них удалось даже коснуться его и оставить на щеке леденящий ожог.

Кеган взмахнул клинком, вновь устремляясь в атаку и обрисовывая вокруг себя лезвием сверкающий полукруг. Рядом продолжали греметь выстрелы. Маячивший позади Эммерих выпускал пули по андерам, приближавшимся к Аматрису слишком быстро.

Нина меж тем достала из его рюкзака ХРП-UT. Она взялась за оружие неохотно, а лицо перекосилось от страха — впрочем, последний ушёл, когда дозиметр протофона не выявил опасного уровня радиации. Нойр сжала зубы и, выцеливая андеров, принялась стрелять. Бешено колотилось сердце, с каждым новым выстрелом оружие тряслось в её руках от отдачи. Немёртвые не вступали в бой и не пытались защищаться — лишь двигались навстречу, словно направляемые жаждой… или чьей-то злой волей.

В какой-то момент Нина, запнувшись о подол длинного платья, оступилась и упала. Она рухнула на сгнивший паркет, едва не выронив пистолет. Эммерих подскочил к ней и, придерживая за локоть, помог подняться:

— Ну-ка, держись… Кег, порядок! — крикнул странник торопливо оглянувшемуся Аматрису. — Разберись с ними, я прикрою!

Аматрис ещё несколько раз взмахнул демиганом — раздались последние выстрелы, когда Эммерих вновь взялся за винтовку, а потом пространство в середине ресторана, прежде занятое андерами, опустело. Последний из них пропал, сражённый деметалловым клинком и рассеявшись серым дымом. Едва это случилось, перемена, произошедшая с рестораном, обратилась вспять.

Вновь вернулся дневной свет, восстановилась до того пришедшая в упадок мебель, а избороздившие паркет и стены трещины бесследно пропали. Прошло несколько мгновений и зал ресторана «Ляйтер’ер Гигантика» стал таким же, как был до начала прерванной церемонии. О присутствии немёртвых больше не напоминало ничего. Кеган увидел, как втягивается обратно в перчатку деметалловый клинок.

Развернувшись, он принял у подошедшей к нему Нины ингалятор и, благодарно кивнув, вдохнул апейрон. Ожоги, оставленные немёртвыми, разгладились и почти пропали с его кожи. Костюм, надетый Аматрисом для церемонии, был повреждён в нескольких местах, однако в целом серьёзных ранений не обнаружилось.

— Вроде справились, — сказал он и обнял Нину.

После пережитого сражения накатила усталость. Применение демигана оставило после себя головокружение и лёгкую слабость — казалось, майнаракей отнял крови больше, чем забирают при донорстве. Аматрис крепче прижал к себе девушку, проводя руками по её спине и перебирая пальцами волосы.

— Кег, — послышался сзади недовольный голос Эммериха, — это ты её в порыве чувств тискаешь или просто используешь вместо эспандера?

Вздрогнув, Кеган расцепил объятия, и вместе с Ниной оглянулся. Странник поглядел на них, качая головой, а после отхлебнул солод из фляжки, которую достал из внутреннего кармана куртки, и провёл рукой по покрытому испариной лбу.

— А ведь собирались просто заглянуть на заброс, сделать фоток и устроить привал, — посетовал Эммерих. — Никаких андеров, никакого Обрыва, никаких передряг. Как же, конечно. Выберемся отсюда, просплю часов десять, обещаю, и пристрелю всякого, кто решится будить. И не смотри на меня так, Нани, тебя это тоже касается, — с усталым вздохом добавил он. — Лады, целуйтесь уже, как регистратор я разрешаю. Могу даже похлопать.

Торопливо кивнув, Аматрис и Нина потянулись друг к другу, однако оказались прерваны в самый неподходящий момент. Прежде, чем Кеган успел бы коснуться девушки, со стороны послышался насмешливый голос:

— Боюсь, вынужден вмешаться, господа. Единственная свадьба, которая состоится сегодня в этой гостинице, это моя. Недаром я ждал её столько лет.

Путники обернулись. В дверях ресторана показался светловолосый мужчина в светло-сером костюме, сшитом по моде двадцатых годов. Высокий и широкоплечий, с правильными чертами лица и серыми глазами, будто лишёнными цвета.

— А ты ещё кто? — бесцветно вопросил Ландони.

— Эдвин Айтверн, — с готовностью откликнулся визитёр, — единственный, кого можно назвать по-настоящему законным наследником Ричарда Айтверна. Тот, кому принадлежат активы и патенты «STAind», гостиница, Катриона Кэйвен… а теперь ещё и вы.

— А ты умеешь делать презентации, — с сарказмом заметил Эммерих. — Не думал пойти в торговлю?

— Всему своё время, старина. Так-так, кто тут у нас… Надо же, передо мной живая легенда карпейской сцены, — продолжил Айтверн. — Не могу назвать себя поклонником современной музыки, однако такое тело идеально подойдёт для меня. В то время как вы, госпожа, — он коротко поклонился Нине, — подарите новую жизнь моей дорогой невесте. Ваши красота и очарование ещё долго будут услаждать мой взор.

— Смотрю, наш гостеприимный хозяин полон несбыточных мечтаний, — холодно сказал Аматрис, принимая у Нины немедленно протянутый ей пистолет. — Ты не получишь ни её, ни меня, ублюдок, — резким движением вскидывая пистолет, Кеган произвёл серию выстрелов, расстреливая всю обойму разом. Винтовка Эммериха вторила своим грохотом в унисон.

Тьма неожиданно сгустилась вокруг фигуры Айтверна, завертевшись чёрными нитями и окружив его непроглядным пологом. Когда она спустя пару секунд рассеялась, стало видно, что Айтверн не получил ни одного ранения. Ни единой прорехи не осталось на его безукоризненном пиджаке, лишь гильзы со звоном покатились по полу.

— [Междом], — коротко вздохнул Ландони и удивлённо посмотрел на компаньонов. — Походу, перед нами сраный протокинетик.

— А я думала, они давно вымерли, — напряжённо призналась Нина.

— Ага, — хмыкнул странник, — как же. От таких [лир] избавишься.

Эдвин в ответ лишь отрывисто расхохотался. Эммерих отложил винтовку и взялся за саблю, однако чёрные нити, изгибаясь и закручиваясь в воздухе, рванули к нему. Клинок вырвало у Ландони из рук, а самого странника отбросило и впечатало в стену. Он с усилием попытался вырваться, но сплетённые из тьмы щупальца спеленали его, не давая сделать и шагу.

Айтверн с издевательским видом щёлкнул пальцами и в то же мгновение боль тёмной волной обрушилась на Аматриса. Кровь будто вскипела у него в жилах огнём, и каждую мышцу пронзило сотней невидимых игл, а колени бессильно подогнулись. Кеган опустился на пол, с огромным трудом сохраняя ровной спину. Взгляд затуманился от замерцавших перед глазами цветных вспышек.

— Всё произошло ровно так, как я и рассчитывал, — с удовлетворением сказал Эдвин. — Майнаракей достаточно ослабил тебя, пока ты сражался с немёртвыми. Теперь ты мне не помеха. Как видишь, всё, что происходило в этой гостинице, изначально подчинялось моему плану, Аматрис. Сперва вы беспечно готовились к свадьбе. Затем вымотались, отражая атаку андеров, которых я призвал. Теперь… мне будет достаточно коснуться тебя, и моя сущность овладеет твоим рассудком, а твоё тело сделается наконец моим. От этого дня и до самой твоей смерти.

Нина схватилась за парные мечи, которые Кеган обычно носил при себе, и кинулась на Айтверна, вспоров клинками воздух. Чёрные нити взметнулись на её пути, сплетаясь непроницаемой сетью. Нойр ещё несколько раз взмахнула мечами, но не смогла разрубить возникшую перед собой преграду. Выставленные ею клинки замерли.

— Прекрасно, — протянул Айтверн. — Как я вижу, у меня нынче хороший улов. Когда в гостиницу недавно заглянул больной экзитиозом мародёр, я быстро догадался, что смогу использовать его в своих интересах: он запустил сообщение, которое ещё для рекламы записала Катриона. Жаль лишь, что он украл эголетсо — эта реликвия была мне ценна.

— Столько усилий, — с трудом проговорил Аматрис. — И ради чего?

— Я просто хочу жить, — ответил Эдвин. — Скажи, если бы ты оказался изгнан во тьму за пределами мира живых, разве не попытался бы сделать всё возможное, чтобы вернуться? Разве не стремился бы вернуть своей женщине жизнь? Разве не украл бы чужое тело, если бы испытал в том нужду?

— Может, и стал бы, находись я в отчаянии, — голова Кегана ещё больше закружилась, — но этот путь ведёт к разрушению. И сейчас ты угрожаешь мне и моим близким, а значит, я остановлю тебя.

Эдвин в ответ лишь с безумной улыбкой покачал головой. Его взгляд остановился на Нине. Странное волнение отразилось на лице мертвеца, и он сделал ещё один шаг вперёд. Его походка была лёгкой и уверенной. Тьма ворочалась за его спиной, а сам он казался окружённым её ореолом.

— Скоро моя Катриона снова будет жива, — прошептал Айтверн.

— Она не хочет такой жизни, — с натугой возразил Аматрис, чувствуя, как рассудок пеленает боль. — И ты глупец, если не понимаешь этого. То, к чему ты стремишься, окажется тюрьмой для твоей супруги.

Эдвин наклонил голову, внимательно глядя на него. До него теперь оставалось совсем близко. Темнота наполняла ресторан, жадными щупальцами растекаясь по стенам. Кеган попытался встать, но обрушенная на него сила давила подобно гранитной плите.

— Все звёзды однажды падают, Аматрис, — сказал Эдвин. — Может быть, настал твой черёд.

— Может быть, — легко согласился Кеган. — Или твой.

Перчатка, надетая на его руку, пришла в движение, откликнувшись на мысленный призыв. Она ожила вопреки затопившей сознание давящей чужой воле. Из деметалла вырвался, удлиняясь, острый и тонкий клинок. Вокруг его лезвия вновь вспыхнуло чёрное пламя.

Первый удар, нанесённый Аматрисом, Эдвин умудрился отбить. Помог лёгкий меч, словно из ниоткуда возникший в его собственной руке. Однако владевшая Кеганом боль наконец отступила, и он стремительно поднялся на ноги. Музыкант пошёл в атаку, нанося один удар за другим. Клинки заскрежетали, сталкиваясь с протяжным звоном.

Чёрные искры полетели потоком, однако не причинили Айтверну ни малейшего вреда. Он лишь оглушительно расхохотался, отряхивая лацканы пиджака.

— Не надейся, Аматрис. Такими фокусами меня не одолеть. Вещи, которых опасаются люди, для меня не страшны.

— И ты пытаешься отринуть подобные преимущества ради смертного тела с его болезнями и старостью? — спросил Кеган. — Удивительный выбор.

На мгновение взгляд Эдвина затуманился.

— У меня ещё осталось много дел в мире живых. И я закончу их, когда стану тобой, — едва договорив эти слова, он сделал следующий выпад. Меч сверкнул, едва не пронзив Кегану горло, однако Аматрис успел вовремя уклониться, и вражеский клинок лишь слегка оцарапал ему щёку.

Сотканные из тьмы щупальца закружились вокруг Аматриса, пытаясь его обездвижить, но он размахнулся мечом и разрубил угольные нити. Те распались тающими обрывками, стоило окутанному элегическим пламенем клинку коснуться их. Кеган резво развернулся и обрушил на Эдвина демиган.

Айтверн успел заслониться, принимая выпад на закрытую рукоять своего клинка, но было видно, что парирование далось мертвецу с лёгким усилием. Рука Эдвина задрожала, и он поспешно отступил назад. Аматрис попробовал достать своего противника, но тот ловко продолжал уклоняться.

Рвущиеся с клинка капли элегии прожгли костюм Аматриса ещё в нескольких местах, сам он чудом уберёг лицо. Воспользовавшись коротким замешательством Кегана, Айтверн оцарапал музыканту локоть. Взмахнув мечом, Эдвин немедленно сделал новый выпад, теперь уже целясь Кегану в сердце.

Сталь зазвенела о сталь, когда Аматрис вскинул демиган для парирования. Краем глаза музыкант видел, что Нина и Эммерих пытаются пробиться к нему, но чернильные щупальца держат их слишком крепко. Резким движением выпрямив локоть, Кеган ранил Эдвина в правое плечо. Из раны не потекла кровь, лишь взвихрился, закручиваясь, прах. Айтверн коротко выругался.

— Не думай, что у тебя получится победить, — сказал он. — Фехтованию меня учили лучшие мастера, а долгое пребывание во тьме лишь отточило мой разум. Когда твоё тело станет моим, первое, что я сделаю, это восстановлю семейное дело моего отца. Полагаю, твоих активов хватит, чтобы вложиться в него.

— Вынужден тебя огорчить, — Аматрис расхохотался. — Я на грани разорения, приятель.

Сражающиеся закружились по залу, едва не задевая столы и стулья, вновь и вновь сталкиваясь клинками. Кеган отступал, сохраняя дистанцию, и тщательно просчитывал каждое движение, стараясь тратить как можно меньше сил. Его противник, будучи мертвецом, сам едва ли мог уставать.

Айтверн провёл новую серию атак, едва не ранив Кегана в ногу, но на последнем выпаде раскрылся. Аматрис немедленно воспользовался этим, делая молниеносный укол. Демиган удлинился, пронзая разделяющее противников пространство, и вонзился мертвецу в грудь. Рана зашипела элегией, и Эдвин закричал, когда образовавшаяся в его груди дыра принялась стремительно расширяться.

Чёрные нити побежали по лицу Айтверна, и глаза его обратились бездонными провалами в темноту. Его тело распадалось, осыпаясь текучим пеплом. Последним выпадом Эдвин едва не достал Кегана в сердце, но вскоре и клинок, и сам Айтверн рассыпались прахом. Его частицы заклубились в воздухе, а после пропали.

Прошло несколько секунд, и он бесследно исчез. Кеган остановился посреди зала и перевёл дыхание, стараясь выровнять сердцебиение. По лицу градом тёк пот, горела полученная рана. Мужчина торопливо вытащил из кармана апейрон и впрыснул его в рот.

Тогда же к Аматрису выступила Катриона, точёным силуэтом соткавшись из тьмы. Её рыжие волосы горели подобно пламени.

— Теперь твой последний удар, демиборец, — сказала она.

— Вряд ли меня можно так называть, — тихо усмехнулся Аматрис, опуская окутанный чёрным пламенем меч.

— Раз поднял этот клинок, полагаю, заслуживаешь подобного звания, — ответила актриса и провела пальцами по груди. — Бей сюда, и пусть это будет быстрый и чистый удар, что освободит меня из плена посмертия.

— Я не хочу убивать вас, госпожа Кэйвен.

— Я давно мертва, — та лишь покачала головой. — Моя нынешняя форма противоестественна. Не жизнь, а только её подобие. Обрыв давно держит меня в плену, отдаляя от нового Воплощения. Чем скорее ты разорвёшь эти путы, тем раньше я смогу снова, по-настоящему начать жить.

Подняв для удара демиган, Аматрис застыл в коротком сомнении.

— Все мы умирали и рождались вновь, — видя его колебания, сказала актриса. — И родимся опять, и возможно даже встретимся снова. «Судрабстолл» давно стал мне тюрьмой, а ты подаришь свободу.

Быстро кивнув, Кеган сделал колющий выпад. Острие клинка вошло Катрионе в грудь — и спустя мгновение актриса рассыпалась прахом. В последний миг Аматрис успел увидеть её улыбку.

Когда Катриона исчезла, путники остались посреди зала втроём. Тьма, призванная Айтверном, рассеялась. Продолжился бесконечный сентябрьский день, тот же самый, что начался многие годы назад, когда открытие «Судрабстолл» обернулось сотней смертей. В ресторане сгустилось безмолвие, а льющийся из окон свет заиграл бликами на хрустальной посуде.

— Нужно завершить церемонию, — тяжело произнёс Кеган, оборачиваясь к Нине, — и покинуть гостиницу прежде, чем она навсегда поглотит нас. — Бережно взяв руки девушки в свои, Аматрис поднёс их к губам и всмотрелся, испытывая волнение, в золотистые глаза: — Госпожа Инанна Нойр, станете ли вы моей женой?

— Напомню, — вмешался Ландони, возвращаясь к более лёгкому настроению, — что женятся типа Айтверн и Кэйвен, так что не выходи из образа.

— Да, точно, — Аматрис кивнул и, прочистив горло, заново спросил: — Госпожа Катриона Кэйвен, станете ли вы моей женой?

— Вообще это я должен спрашивать у вас согласия… но да лир с ним, — перебирая листы с трибуны, сказал странник. — Лады. Нани?

— Э… Да, господин Эдвард…

— …Эдвин… — шепнул ей Кеган.

— Да, точно, — Нойр кивнула, — да, господин Эдвин Айтверн, я согласна стать вашей женой.

— Ну, а теперь подсластите друг другу губы, и закругляемся, — произнёс Эммерих, утомлённо отводя от компаньонов взгляд.

Кеган согласно накрыл губы Нины в поцелуе, и она ответила ему, позволив его углубить. Впрочем, длилось это недолго. Через несколько секунд Аматрис отстранился от Нины и, придерживая её за талию, посмотрел по сторонам.

Новая, хотя уже и менее грандиозная перемена случилась с рестораном. Освещение изменилось, и день незаметно перетёк в вечер, хотя прошла лишь пара секунд. На полу пролёг плотный слой пыли, а в оконном стекле возникли пробоины, из которых потянул осенний сквозняк. Под ногами лежали нанесённые ветром сухие листья.

«Ляйтер’ер Гигантика» выглядел менее заброшенным, чем при явлении немёртвых, и тьма Обрыва больше не касалась его. Однако не оставалось сомнений, что это место пребывает в запустении уже много лет.

— Ну, вот теперь больше похоже на правду, — с облегчением произнёс Эммерих и, схватив со стола один серебряных поднос, метнул в окно. Стекло со звоном осыпалось — и не восстановилось после. — Можем валить.

— Не слышу в твоём голосе радости, — уронила Нина, приходя в себя.

— Единственное, чему я могу радоваться, — кисло ответил Ландони, — так это тому, что не убили на это ещё один день. Давайте, приводите себя в порядок, и валим. А, и кстати, — спустившись со сцены, добавил он, — Нани, сегодня дежуришь ты.

Насупившись, Нина кивнула и принялась стягивать платье, под которыми остались штаны и белая майка. Кеган, окинув девушку оценивающим взглядом, неуверенно предложил:

— Если хочешь, я могу подежурить вместо тебя.

— Да нет, — Нойр качнула головой, — Рик дело говорит. Вляпались в «Судрабстолл» из-за меня, потому мне и дежурить. Вам обоим нужно выспаться, один лир с меня пользы немного.

— Ты… слишком строга к себе.

— Строга или нет… Не знаю, время покажет, — избавившись от платья, она достала из рюкзака кофту и куртку. Одевшись, девушка повернулась к Кегану и, едва открыв рот с желанием что-то сказать, сразу закрыла. — Ладно, давай собираться. Мы и так торчим здесь лир знает сколько.

— Хорошо, — Аматрис кивнул, смеряя её задумчивым взглядом. — Нина…

— Что?

Однако, вновь посмотрев на её лицо, мужчина сказал:

— Потом.

— Потом, — охотно согласилась Нина и подняла с пола свой рюкзак.

Переглянувшись, путники покинули ресторан. Они прошли уже знакомыми коридорами, с каждым шагом замечая, как сильно преобразило их влияние времени. «Судрабстолл» утратила свой прежний блеск, до того сохранявшийся неизменным.

Паутина свисала с потускневших люстр, мебель сгнила и почернела многие годы назад, металлические дверные ручки покрывал слой ржавчины. В бассейне не осталось воды, только толстый слой ила на дне. Часы в центральной гостиной замерли на пяти вечера, и их стрелка больше не двигалась.

Путники не опускали оружия, напряжённо оглядываясь по сторонам, однако ни одного немёртвого не встретилось на их пути. Наконец показался вестибюль, выглядящий теперь столь же заброшенно, как и в самом начале осмотра. Дующий с улицы ветер играл лежащим на полу мусором, а двери оказались широко распахнуты.

Лишь когда «Судрабстолл» осталась далеко позади, Кеган снял со своей руки перчатку и спрятал её в рюкзаке. Вскоре вокруг уже расстилался лес, ветер шумел в кронах деревьев, густела ночь. Всю оставшуюся дорогу до поляны, на которой путники решили сделать привал, они провели в молчании.

Глава пятнадцатая. Ландони это не понравилось

«Привет, "Videre", с вами Ник Даймонд», — видеоролик начался с уже привычного приветствия. — «В последнее время в инфополе всё чаще вспоминают об экзитиозе, официально внесённом в группу забытых болезней по данным Красморовской Организации Здравоохранения. Вы можете задаться вполне закономерным вопросом — почему сейчас? Об этом и многом другом сразу после рекламы».

В интеграции Даймонд рассказал о преимуществах покупки игровых ключей на альвионском сайте «lazygamer.ak.eo». Продлилась реклама не меньше трети ролика. По завершению камера вновь взяла в фокус блогера, и он заговорил по теме выпуска:

«Начнём со справки. Экзитиоз — это паразитарная болезнь из группы энтомозов, вызванная личинками мух…» — определение блогер прочитал с экрана протофона, после чего посмотрел в камеру. — «Проще говоря, экзитиоз вызывают укусы мух, во время которых они откладывают яйца в ткани и полости человеческого организма. Но давайте без паники: не каждая муха провоцирует экзитиоз — ареал обитания тех самых находится в балтийской части Нулевой Высоты».

Вдруг ирония сменилась хроникальным видеорядом. На чёрно-белой плёнке был запечатлён больничный стационар, буквально заставленный койками. Помещение выглядело тесным, и сёстры сострадания с трудом протискивались к пациентам. Многие из них были привязаны к кроватям или скованы смирительными рубашками.

Затем началась запись осмотра неизвестного мужчины. Он стоял у стены голым по пояс, пока лекарий сантиметром измерял его хвост, а после смотрел глаза с почерневшими склерами.

«Без своевременного лечения экзитиоз вызывает ряд мутаций, которые вы могли увидеть на кадрах», — прокомментировал Даймонд. — «Изменения в глазном яблоке, деформация конечностей, появление хвоста. Изменения происходят и в психике. Следуют вспышки агрессии и асоциального поведения. И таких больных, несмотря на существование современных методов лечения, с каждым годом становится всё больше», — блогер тревожно покачал головой. — «Во многом из-за того, что многие просто пренебрегают своим здоровьем и не обращаются к лекарию, когда экзитиоз находится ещё на излечимой стадии в виде миаза. Терминальная стадия заболевания, как я уже сказал, негативно влияет на психическое состояние больных, и нередко даже в полисах они нападают на обычных людей».

В следующей вставке всё внимание отвелось передавицам, на которых мелькали снимки жертв — семилетняя Абигейл Гринвуд, бухгалтер Игорь Романов, бортпроводница Сейна Тейнмер…

«Экзитиоз вновь ворвался в новости, и пострадавших от рук больных едва ли не больше, чем их самих», — сообщил Даймонд таким голосом, словно ему приходилось сдерживать гнев. — «Полномасштабная эпидемия экзитиоза, что захлестнула бы города, является одним из ночных кошмаров нашего времени».

Больной в следующей вставке неожиданно взвыл и забился в конвульсиях, ощерив неестественно заострённые зубы. Глаза наполнились яростью, и он попробовал прыгнуть. Вовремя подоспевшие братья сострадания схватили пациента за руки и, усадив на кровать, дали ему успокоительное. На экране вновь возник Даймонд. Чуть понизив голос, он произнёс:

«Помните, что когда вы покидаете Единую Высоту, вам стоит рассчитывать лишь на себя. Никто не защитит вас там, и вокруг свирепствуют болезни, с которыми медицина в полной мере ещё не научилась справляться. Внимательность и осторожность — вот единственный способ сохранить здоровье и жизнь»,

— videre.eo, Н. Даймонд, «ЭКЗИТИОЗ — ВСЁ?»

Эпизод тридцать третий

Нулевая Высота

пункт на карте не отмечен

9-27/999

— Я размышлял над тем, что случилось в «Судрабстолл»… — заговорил Кеган на следующем привале.

Заброшенная гостиница к тому времени осталась уже далеко позади. Миновав окружающие её глухие леса, путники остановились в развалинах небольшого городка. Покинуые дома глядели на них заколоченными ставнями, дворы и переулки густо поросли сорняком. Место для отдыха выбрали посреди панельного микрорайона, окружённого коттеджами.

— Да? И что надумал? — Эммерих как раз открывал банку говяжьих консервов.

— Насчёт использования дара. Почему в этот раз у меня получилось так легко, — Кеган поглядел на Нойр, выглядящую уставшей после прошлого дежурства. — Мы с Ниной были в разных комнатах, но я ощутил её совсем рядом, а вместе с ней — энергию, силу, которой мне будто не хватало прежде.

— Серьёзно? — она вскинула бровь. — То есть, типа… я стала каким-то проводником?

— Близко к этому, пожалуй, — Кеган осёкся. — Я пытался всё это время обратиться к пирокинезу. Не получалось либо получалось самым незначительным образом и требовало огромных усилий. Но тогда… Огонь подчинился мне с лёгкостью. Применение пирокинеза не оставило никаких последствий. Я хорошо себя чувствую, не считая обычной усталости.

Нина перевела взгляд на горящий костёр и, прикрыв глаза, робко предположила:

— И ты считаешь, что причина этому — я.

— Может быть. Сейчас мы это проверим.

Кеган веткой коснулся костра. Пламя взвилось, окружая её, и тонкими ручейками рванулось к его ладони, после чего закрутилось вокруг пальцев спиралью, изгибаясь и разбрасывая вокруг искры. Лишь после этого оно погасло.

— Так, я… — Нина растерянно поглядела на него. — А мне вообще надо что-то делать?

— Ты вдохновляешь, — прочавкал Эммерих, — одним своим видом.

— Вдохновение… Пожалуй, это самое близкое слово, — откликнулся Кеган, игнорируя иные подтексты. — По существу, конечно же, это энергия. На концертах пирокинез даётся мне с лёгкостью, потому что меня заряжают энергией зрители. Однако то, что происходит между нами сейчас, имеет более глубокую природу. Ты одна, Нина, но я получаю от тебя больше энергии, чем от битком набитого зала. Это постоянная, прочная связь, позволяющая управлять огнём без малейших усилий.

Кеган на пару шагов отошёл от костра, поманив Нину за собой. Когда она приблизилась, Аматрис снова протянул руку, открытой ладонью вперёд. После короткого колебания девушка последовала его примеру.

Огонь возник в воздухе из ниоткуда, завихрился, переплетаясь пламенеющими языками и треща. Нойр вздрогнула, но не отстранилась, хотя почувствовала нагревающий кожу жар. Пламя горело около десятка секунд, прежде чем погаснуть.

Эммерих скучающе наблюдал за ними, ложкой ковыряя содержимое консервы, и время от времени обмакивал хлеб. Кеган меж тем продолжил:

— Впервые я ощутил это на обломках орбитальной станции. Некое единение между нами, позволившее мне продержаться в бою. Вероятно, ты — мой катализатор. Человек, позволяющий психокинетику практически без ограничений использовать способности, не прибегая ни к каким иным источникам, не надрывая ресурсы собственного организма. Дело не только в том, что мы уже какое-то время сражаемся плечом к плечу. Не с каждым боевым товарищем такое бы сработало.

— То есть из меня ты брать энергию не можешь? — оборвав его, уточнил Эммерих.

— Для этого необходимо некое внутреннее понимание, — ответил Аматрис со смешком, — а этим, Эммерих, мы оба похвастаться не можем. К тому же, — вновь обратился он к Нине, — катализатором может быть только тот человек, что не является психокинетиком, а значит, твои способности имеют иную природу…

— Не уверена, что мне это нравится.

— Я полностью разделяю твои опасения, — отозвался Кеган, опуская руку ей на плечо, — но прежде у нас не было возможности в этом убедиться. Какое-то время я полагал, что учебные материалы могут попросту не содержать всех специализаций, однако…

— Да я уж поняла, — со вздохом произнесла Нина. — А ты тогда кто в этой иерархии?

— Иерархии? — с ухмылкой переспросил Кеган. — Если опираться на те же учебные материалы, я — оператор, психокинетик, для которого катализатор как раз является проводником энергии. Не думал, что когда-нибудь смогу воплотить такое на практике.

— Похоже, на какую-то связку, — заметила Нина. — Ну знаешь, типа это, резонанс душ, слияние, дрифт-совместимость…

— Дрист-совместимость, — фыркнул Эммерих.

— Ещё одна лексическая редупликация, — собирая волосы в хвост, вклинился Кеган, — и тебе придётся слушать часовую лекцию на тему этикета и правил поведения с юными особами.

— Ладно, — примирительно уронила девушка. — Давай уж ближе к делу. Это вообще опасно для меня?

— Нет. Ни в малейшей степени. Будь это опасно, я бы не говорил об этом так легко: организм катализатора не испытывает те нагрузки, которым подвергается психокинетик..

— Учти, — взглянув на музыканта, серьёзно предупредил Эммерих, — навредишь ей — не соберёшь костей, Аматрис.

Кеган кивнул.

— Я не идиот, Ландони. Разумеется, я сделаю всё, чтобы не навредить Нине. Раз уж об этом зашла речь, мне как раз нужна твоя помощь. С демиганом. Я использовал его в «Судрабстолл», но мне необходимо больше практики.

— [Зачем]? Андеров ты вроде нормально нашинковал.

— Да. Но тогда я держался на расстоянии от вас, чтобы не задеть. С клинка рвётся элегическое пламя — я не хочу, чтобы в бою оно случайно повредило Нине или тебе, если вы окажетесь рядом. Мне нужно потренироваться, чтобы в настоящем бою элегия не навредила никому из нас. Предлагаю спарринг.

— Прикалываешься? — Эммерих качнул головой. — Ты же видел, что я фехтую как говно.

— Моя задача — не в том, чтобы тебя победить, а в том, чтобы тебя не задело. Оденься поплотнее, надень респиратор…

— Если Рик не хочет, — зевнув, заговорила Нина, — может, я? Я тоже фехтую как говно, так что ты не заметишь разницы.

Аматрис окинул её жалостливым взглядом и потрепал по волосам.

— Ты мало спала. Я уверен, что Эммерих сможет уклониться, если я не справлюсь, но опасаюсь, что тебе не хватит реакции.

Ландони, отложив ложку, поднял руку:

— А откуда в тебе вообще уверенность, что ты сможешь что-то там контролировать? Ты же не протокинетик.

— Демиган делался для обычных людей, а значит, в оружие должна быть встроена система контроля. Когда демиборцы применяли его в бою, их спутникам не угрожала опасность. Возможно — телепатический интерфейс, как в силовых посохах.

— Лады, давай попробуем. Но учти, подпалишь меня — выброшу эту штуку в ближайший овраг.

Усевшись на качелю, стоявшую чуть в стороне от лагеря, Нина с интересом наблюдала за компаньонами, как вдруг вздрогнула — по цепочке к её руке спускался большой паук. Резко соскочив с места, девушка отошла.

Кеган и Эммерих тем временем вышли на середину пустыря, раскинувшегося между полуразрушенных домов. Странник надел респиратор, встал в десяти шагах от Аматриса. Кеган также закрыл себе лицо респиратором, а после взялся за деметалловую перчатку и, натянув на руку, выровнял дыхание да попытался сконцентрироваться.

Иглы, выходящие из манжеты, удлинились, устремляясь к сгибу локтя. За несколько секунд Кеган вонзил их под кожу, чувствуя, как древнее оружие завибрировало, напитываясь кровью. Перчатка преобразилась — вытянулась тускло блеснувшим длинным клинком. Он был идеально сбалансирован, ощущался почти невесомым. Чёрное пламя скользнуло вдоль лезвия, разбрасывая во все стороны элегические искры. Совсем как тогда, в заброшенной гостинице.

Кеган посмотрел на выставленный перед собой клинок и представил, что входит в мысленный контакт с демиганом, подчиняя себе рвущийся с его лезвия элегический поток. Угольные искры на несколько секунд вспыхнули гуще, а затем опали, тонкой плёнкой оплетая сталь.

— Вроде получается, — Кеган сделал несколько шагов вперёд.

Он взмахнул мечом, проверяя, не взметнётся ли снова с его лезвия элегическое пламя. Оно продолжало колебаться чёрными извивами, скользя вдоль режущей кромки демигана, но ни единой искры больше не сорвалось в окружающее пространство. Кеган закрутился, делая несколько быстрых выпадов, со свистом рассекая перед собой воздух.

— Ага, — кивнул Эммерих. — А когда я к тебе подойду, эта штука внезапно не [перестанет работать]?

— Не должна, — Кеган поглядел на оружие. — Будь они настолько неудобны в управлении, ими бы не пользовались. Но ты держись пока подальше.

Он повторил серию пробных взмахов, внимательно следя за росчерками демигана, и стремительно развернулся, крест-накрест атакуя воображаемого противника. Затем мужчина вновь выпустил с кромки лезвия чёрный огонь и немедленно заставил его опасть.

— Порядок. Теперь подходи.

— Лады. Только сильно не разгоняйся и оружие мне тоже не повреди. — Ландони двинулся к Кегану, извлекая саблю из ножен, и обозначил удар, не доводя клинок до Аматриса.

Тот парировал, остановив майнаракей в нескольких сантиметрах от сабли Эммериха. Странник отступил, чтобы увеличить дистанцию, и вновь пошёл в атаку. Ландони нанёс несколько довольно удачных рубящих ударов, которые Кеган без труда парировал. Сталь звенела о сталь, однако никто из сражающихся не получил ранения.

Они обменивались ударами несколько минут, кружа по асфальтированной площадке, то сокращая, то вновь разрывая дистанцию. Аматрис отслеживал течение элегического огня, не позволяя тому ни на сантиметр отклониться от поверхности клинка. Здесь оказались полезны многолетние тренировки по управлению пирокинетическими способностями, приучившие мыслить ясно и чётко.

Наконец Кеган и Эммерих остановились, переводя дыхание.

— Сойдёт, — заключил Ландони и слегка прищурился. — Этой штуковиной, допустим, ты нас и правда ненароком не спалишь. Надеюсь, что никаким другим способом тоже.

— Я не причиню ни тебе, ни Нине вреда, — сказал Кеган твёрдо.

— Да я прикалываюсь, расслабься, — Эммерих кивнул и развернулся к Нине. — Нани, мы всё! Пожрём и можно дальше. Если поднажмём, то уже через пару дней доберёмся до Заповедника.

Эпизод тридцать четвертый

Нулевая Высота

торговый центр «Беверейес»

9-28/999

Трёхэтажный торговый центр располагался на окраине небольшого городка, рядом с обезлюдевшей автотрассой, выводящей на Заповедник. Кирпичного цвета алюминиевые панели, составляющие облицовку стен, зияли дырами, возникшими после элегических осадков. Стеклянные обзорные галереи, опоясывающие второй и третий этаж, по большей части осыпались. На крыше виднелась надпись, сделанная огромными проржавевшими буквами: «Beverejes».

— Заглянем? — предложил Эммерих.

— Ты же был против, когда мы в прошлые разы хотели куда-то залезть, — отметила Нина.

— А, то есть, когда вам надо то на космическую станцию, то в заброшенный отель, так всё так и надо, — возмутился странник. — А как я предлагаю куда-то зайти, так сразу против.

— Если ты хочешь, то вперёд, — терпеливо сказал Кеган. — Только зачем?

— Ну, может, вдруг что полезное найдём. От дороги, правда, совсем близко, но может твой утилизатор потерялся, Кег?

— Хотел бы надеяться, — тот внимательно глядел на стоящее впереди здание. — Мы прошли уже сотни километров пути… Может, и правда сбился со следа.

— Это вряд ли: Кренхилл своё дело знает, так что всё равно держитесь настороже, — сообщил Ландони, направляясь ко входу.

Сразу за разбитыми дверьми путников встретил свадебный салон «ВЕЙТ&ВЕЙНА». За грязным стеклом витрины стояла пара манекенов, мужской и женский. Первый был облачён в чёрный классический фрак, а второй — в белоснежное подвенечное платье с тугим корсетом и уходящей в пол пышной юбкой. Фата, прикреплённая к темноволосому парику жемчужными заколками, закрывала пластиковое лицо.

Вглядываясь, Нина притормозила и заметила, что в руках у женского манекена был букет когда-то красных роз — тоже бутафория, впрочем. Однако искусственные лепестки и стебли стали пристанищем для множества маленьких пауков; они же распространились и по платью, фате с шлейфом, точно доплетая их и украшая на свой лад.

— Присматриваешь фасон? — весело поинтересовался Ландони и пихнул девушку в бок. — Ну хоть теперь сделаешь меня подругом невесты?

Стараясь не смотреть на Аматриса, девушка громко фыркнула.

— Вот женишься ты, тогда и о моей свадьбе поговорим, — пытаясь скрыть смущение за раздражением, ответила Нина. — Что мы конкретно здесь ищем? Продуктовый какой?

— Ну, это вряд ли. Судя по тому, что я не слышу никакого тухляка, то тут его либо нет, либо обнесли подчистую. Так что можем и разделиться — смотрите, что вам самим нужно, а здесь встретимся через полчаса: сам я пока аптеку проверю. Уж если не лекарства, то какие-нибудь расходники, там, бинты, например, может получится найти.

Нина спорить не стала. Бросив быстрый взгляд на Кегана и поймав его же на себе, она кивнула и направилась в сторону магазинов.

— Я с тобой в аптеку, — затем произнёс Аматрис. — Мне стоит и самому следить за своей аптечкой…

— Боишься, что какие-нибудь наёмники тебя подставят? Брось, из Заповедника таких быстро вышвыривают.

— Не хочется проверять их честность на себе.

Едва ли аптечные полки могли предложить какие-то серьёзные лекарства: Кеган нашёл несколько пачек парацетамола с истекающим сроком годности, три — лейкопластыря и пара упаковок апейрона. Внешне последние выглядели выцветшими и помятыми, но, по дате выпуска, просроченными не являлись.

— Бери, не бойся, — посоветовал Эммерих, — его наверняка просто не выставили на прилавок из-за помятого вида, а потом попросту забыли.

— Не думал, что мародёры настолько слепые, — отметил музыкант и разделил найденное на две части. — Я бы поделил на три, но апейрон…

— Забирай всё, — Ландони качнул головой и положил к медикаментам ещё упаковку пластырей. — Моя аптечка в пополнении не нуждается, но можешь Нине потом подкинуть апейрон и пластырей. Так будет честно.

— Пожалуй, — согласился Кеган и сгрёб найденное себе в рюкзак. — Спасибо. Знаешь, я ведь пытался собраться по руководству для странников, но, такое чувство, что оно составлено человеком, который никогда не выходил за пределы кабинета, не то, что ЕВы…

Оглянувшись, Аматрис увидел, что Ландони уже покинул магазин. Музыкант надел рюкзак и вышел следом. Вновь они пересеклись в коридоре, и почти сразу Кеган увидел в нескольких магазинах от аптеки музыкальный салон, куда тут же и устремился. Странник, вздохнув, двинулся за ним.

Кеган долго ходил между рядами выставленного на стеллажах товара, пробовал инструменты. Смотрел на скрипки и виолончели, аккордеоны и контрабасы. Большинство гитар оказались негодными, струны отсырели, дерево корпуса растрескалось. На его лице отпечаталась тоска. Одна гитара, скрытая стеклянной витриной, выглядела хорошо сохранившейся. Он осторожно взялся за нее, извлек аккорд — звук прозвучал чисто.

— Я возьму её с собой, — сказал он.

— И зачем она тебе? Мы и так тащим рюкзаки. А если нападут или надо будет быстро убегать?

— Гитара — оружие там, где клинок с ружьём неуместны, а я, если ты не заметил, как раз музыкант.

— Ты видишь в окрестностях ночной клуб или бар? Собираешься дать концерт грызунам или волкам?

— Ну представь, — Кеган вздохнул, — что я буду играть на привалах.

— Лады. Но потащишь её сам.

— Ладно.

Кеган прошёлся вдоль витрин и коробок, в которых были разложены сопутствующие товары. Практически все чехлы превратились в груду тряпья, зияли прорехами и выглядели так, будто их изъела кислота. На самом дне коробки обнаружился целый, хотя и изрядно потёртый.

— Если бы не сел протофон, сделал бы фото, чтобы продать журналам, — усмехнулся Эммерих. — Смотрите, люди добрые, Кеган Аматрис мародёрит на Нулевой Высоте.

— Да пожалуйста. Не думаю, что моей репутации может ещё хоть что-то навредить… — флегматично заметил Кеган и, немного поколебавшись, продолжил. — Можно задать один вопрос?

— Сорок два.

— Нет, я не об этом… Послушай, вы же с Ниной достаточно близки, так?

— Ну… да. А тебе-то что?

— Не могу понять:вы столько времени проводите вместе, но при этом… между вами ничего нет? И не было?

— А, ты про секс? — догадался Ландони.

— Да.

Поиграв желваками, он ответил:

— Я тебе вот как скажу, Аматрис. Мы с ней любим друг друга так, как не любят женщин мужчины… Конечно, если бы она сама предложила, я бы вряд ли отказался… Но мы нужны друг другу больше, чем секс, а неудачный роман может всё перечеркнуть.

— Не ожидал от тебя такой принципиальности, — удивлённо признался музыкант. — Так значит, тебя не напряжёт, если мы с ней…

— Нет, от этого я всё равно не в восторге. Кого-то, знаешь, ответственного бы ей в партнёры. Ты, может, и не такой [раздолбай], как я, но певец с уймой бешеных фанаток и одержимостью своими снами точно не выглядит надёжным, — и, более не желая продолжать разговор, Ландони отвернулся и закурил.

— Я спрашивал твоё мнение, а не разрешение, — ответил Кеган, также закуривая.

Магазин с музыкальными инструментами находился через десяток пустых витрин от вещевого, перед которым остановилась Нина. «КРЕЙГИНЯ ДНЯ» — гласила погасшая вывеска, но за разбитыми дверьми ещё стояли одетые манекены и стенды с косметикой. Это, впрочем, девушку нисколько не интересовало — ориентируясь по указателям, она сразу ринулась в отдел парфюмерии.

«ТРАМОНТИЙСКИЙ ПАРФЮМЕРНЫЙ ДОМ "LEAFERALSE" — «ПАРФЮМЕРНАЯ ВОДА "BAISOVITA" СО СКИДКОЙ В 15 %».

На полке осталась лишь одна упаковка. Её Нина и открыла, достала флакон, повторяющий очертания женского туловища, и пшикнула на запястье, после чего поднесла его к носу.

— И правда, пачули, — тоскливо произнесла Нойр. — На маме раскрывались иначе…

Вдруг она уловила шорох — скрип обуви, едва заметно раздавшийся из дальнего угла магазина. Кто-то ступал по заваленному мусором полу. Нина, поспешно закрутив флакон, бросила его в карман и отступила к выходу, вытаскивая пистолет и меч.

Из прохода между опустевшими стеллажами вынырнула человеческая фигура. Залатанная в нескольких местах куртка, с нашитыми на неё металлическими пластинами, в руках широкий зазубренный тесак. Лицо закрывал респиратор, слышалось тяжёлое дыхание. Сухие волосы с проседью, кожа тоже сухая, потрескавшаяся, серые глаза чуть прищурены. Не проронив ни единого слова, незнакомец ринулся к девушке, занеся оружие для атаки — их разделяло всего несколько шагов.

Нина выбросила вперёд руку с пистолетом и нажала на спусковой крючок. Руку рвануло отдачей — пуля пробила нападающему левое плечо. Он дёрнулся, но устоял, хотя на серую куртку и полилась кровь. Обидчик подскочил к Нине и саданул тесаком в лицо, острое лезвие промелькнуло перед глазами. Нина закрылась рукоятью меча и снова выстрелила по незнакомцу, в упор. Лишь тогда он упал.

— Эй, ты это слышал? — встрепенулся Эммерих, хватаясь за винтовку..

Вслед за ним Кеган выбежал в коридор, извлекая из ножен мечи. Мародёров они увидели сразу же — группу из десяти человек, вооружённых мечами и тесаками, двигающихся к магазину, куда направилась Нина.

Эммерих вскинул винтовку и выстрелил в толпу. Пуля пробила голову одному из мародёров, он повалился прямо на спины своим товарищам, выронив зажатый до того в руках клинок. Остальные обернулись, вскидывая мечи. Огнестрельного оружия при них не имелось.

Красморовец успел сделать ещё несколько выстрелов, а затем мародёры оказались совсем близко. На некоторых имелись противогазы с изношенными фильтрами, а другие скрывали часть лица за респираторами. Никто из нападающих не выглядел молодым или здоровым. Оружие тоже пребывало не в лучшем виде, на рукоятях да металле виднелась элегическая коррозия. Однако лезвия сверкали остротой.

— Мы лучше вооружены, и я к тому же психокинетик, — сообщил, крутнув в руках мечи, Кеган. — В ваших интересах разойтись миром.

— Да с ними без толку говорить, — бросил Эммерих, вновь стреляя. — Им нужно наше оружие. Ещё, ну, как вариант — наше мясо. Ну, для хорошей прожарки, а может чтобы закоптить, тут уж не знаю. Сам бы ты стал с будущим ужином [лясы точить]? А ещё… [Междом], Нина!

Странник ещё несколько раз выстрелил, попутно пятясь, чтобы увеличить дистанцию, а мародёры тем временем оказались уже совсем рядом с Кеганом. Он встал на их пути, готовый остановить их.

Аматрис принял на лезвие правого меча удар тесака и проткнул противника левым клинком. Развернулся, уклонившись сразу от нескольких выпадов. Полуприсел, резанув мародёра по колену. Выпрямился, пронзая мечом живот. Чужая сталь скользнула ему по бедру, хлынула кровь. Кеган коротко вскрикнул от неожиданности и боли, но не отступил и сразу же проткнул неприятелю горло, пронзая сонную артерию. Еще одного приблизившегося к Аматрису недруга снял выстрелом Эммерих.

Музыкант заблокировал следующий вражеский удар и рубанул наседающего на него мародёра по лицу, пнув коленом в живот и отбрасывая. Затем Кеган отступил ко входу в разгромленный отдел бытовой техники и бросил оружие на пол. Он торопливо достал из кармана пальто апейрон, вдыхая его — рана в бедре уже начала отдавать болью. Эммерих подстрелил кинувшихся на него противников, выпустив три пули подряд, после чего Кеган подобрал мечи, вновь вступая в бой.

Нина выскочила из отдела парфюмерии и увидела сражающихся компаньонов. Стрелять она не решилась — побоялась, что случайно заденет одного из компаньонов — и вложила пистолет обратно в кобуру, после чего извлекла керамбит. Ближайшие мародёры уже обернулись, заметив её приближение. Девушка вогнала нож одному из них в глотку, парировала выпад меча, закрутившись.

Меч Нины нашёл чужое сердце и немедленно вырвался из пробитой груди. Девушка получила порез по локтю от оказавшегося слишком шустрым противника и в ответ атаковала его ножом в живот. Ещё один враг упал, убитый выпущенной Ландони пулей.

Рядом оказался Кеган. Он ощущал близость Нины каждой частичкой своего существа, чувствовал, как от неё волной исходит энергия, придавая ему сил. Нечто изменилось в нем самом, пробуждаясь, готовое вырваться на свободу. Пламя взвилось искрами, с шипением потёкшими в воздухе. Оно охватило ещё живых противников, заключая каждого из них в пылающий кокон.

Мародёры вспыхнули подобно огромным факелам и закричали — истошными, надрывающими голосовые связки воплями. Нина отшатнулась, потрясённо глядя то на Кегана, то на сгорающих обитателей Нулевой Высоты.

Дым клубами рвался к потолку, стало трудно дышать. Оружие падало на пол, мародёры пытались сбить охвативший их огонь, но тот разгорался только сильнее. Некоторые бросились в бегство — однако не смогли уйти далеко и рухнули оземь.

Кеган опустил клинки, глядя на умирающих врагов. Он смотрел на них, вспоминая банкетную залу Тельгарда, много столетий назад пожираемую начатым им пожаром. Вспоминая поместье госпожи Аматрис, сгоравшее точно так же. Я никогда не хотел рождаться таким, подумалось ему вдруг.

Спустя несколько минут всё закончилось. Кеган вложил мечи в ножны и посмотрел на Нину.

— Ты как? — обеспокоенно спросил он. — Тебя не ранили? Я тебя не задел?

Золотистые глаза едва померкли — на мгновение Кегану даже показалось, что, пока их ещё связывала незримая нить энергии, он услышал треск пламени и отчаянный вопль. То была агония, вобравшая в себя детский плач и мольбу женщины о спасении её ребёнка.

— Всё в порядке. Только… мне нужно немного подышать, — Нина отвернулась, стараясь не смотреть на обугленные тела. Её чуть повело, и она ринулась прочь. — Мне чего-то [плохо].

— Валим отсюда, — бросил Эммерих, попутно осмотривая убитых. — Отсохнуть от таких было бы обидно… Оружие дрянь, даже [конфисковать] нечего. — Странник перезарядил винтовку и закинул себе за спину. — Слышь, Кег, лютню свою не забудь.

Нойр покинула торговый центр и, ухватившись за стену, попыталась справиться с головокружением. Едва заслышав позади шаги, она развернулась и увидела темноволосого мужчину в чёрной куртке, вооружённого Dis-UT. Дуло глядело девушке в грудь, а оптический имплант пламенел в левой глазнице.

— Не шуми и останешься жива, — проговорил Кренхилл твёрдо. — Я пришёл не за тобой, Нойр.

— Ты его не получишь, — возразила она, — так что выбери мишень попроще.

— Зря рискуешь собой. Человек, едва не погубивший собственную мать и убивший отца, жить не будет. Не мешай мне, — винтовка дёрнулась, и утилизатор выстрелил Нине в правую руку.

Запястье разорвало, и кисть, едва не оторвавшись, повисла на ошмётках раздробленной плоти. Брызнув, обильно хлынула кровь. Нина, подавшись к стене, громко закричала. Дрожь сковала её тело, и кожа заблестела от пота.

— Да пошёл ты [к лиру], — совладав с болью, девушка другой рукой потянулась за пистолетом.

— Одно движение в мою сторону, и следующий выстрел в череп, — спокойно парировал Кренхилл. — Я стреляю быстрее. В крайнем случае, умрём оба.

— Меня это вполне устраивает. — В глазах сверкнул нездоровый блеск, и она навела на утилизатора пистолет. — Погнали.

Одежда Кренхилла вспыхнула огнём в следующее же мгновение. Языки пламени волнами побежали по куртке. Красморовец выругался и развернулся, открывая стрельбу. Кеган, которого Нина увидела в дверях торгового центра, вскрикнул, зажимая плечо, и огонь, охвативший было Кренхилла, немедленно погас. Сама Нина немедленно выстрелила в утилизатора, но тот отдёрнулся, и пуля лишь зацепила ему бок.

Девушка бросилась к Кегану и Эммериху, выскочившим из торгового центра. Краем глаза она заметила, как красморовский агент отступает, спрятавшись за углом соседнего здания — как раз когда Ландони принялся по нему стрелять.

— Бегите! — крикнул странник. — Я прикрою!

Нина оторопело кивнула — убедившись, что Кеган её нагнал, она рванула в сторону гниющей неподалёку лесополосы. Сердце стучало настолько громко, что ничего, кроме его стука, девушка не слышала. Картинка перед глазами поплыла. Едва тень деревьев накрыла Нойр с головой, сознание начало покидать тело.

Из последних сил зацепившись за дерево, Нина с прищуром посмотрела вперёд — застывший в метре от неё Аматрис почти слился с кустарником. Кеган меж тем протянул к девушке руки, и, когда она совсем ослабла, подхватил её, после чего опустился, укладывая её голову себе на колени.

— Ничего, маленькая… — успокаивающе зашептал мужчина, и Нина провалилась за грани яви под его умиротворяющий голос. — Мы тебя вытащим.

Эпизод тридцать пятый

Нулевая Высота

пункт на карте не отмечен

9-29/999

Забвение продлилось не меньше суток — во всяком случае, именно так показалось по пробуждению Нине. Мышцы ощущались затёкшими, а простреленная рука не чувствовалась вовсе. С трудом разлепив глаза, девушка повернула голову и увидела, что кисть её восстановлена и туго перетянута бинтом: неестественно красная и опухшая.

— …для того, чтобы так собрать руку, нужно понимать, как она устроена, — донёсся до девичьих ушей голос Эммериха, — всё, от костей до самых мышц.

— Говоришь как протокинетик: им, насколько я знаю, тоже приходилось знать буквально всё, вплоть до молекул и атомов, — ответил глухо Кеган.

Нина, пытаясь приподняться, глухо замычала — компаньоны тут же повернулись к ней. Кеган сразу оказался рядом и помог ей сесть, а Эммерих поднёс чашку с ещё тёплым чаем. Отхлебнув немного, девушкам наконец сказала:

— Я тупица.

— Не без этого, — согласился Аматрис, хотя обвинения в его голосе не было. — Пожалуйста, Нина, включай в следующий раз голову.

— Постараюсь, — квёло пообещала она, откинувшись на его грудь, и посмотрела на Эммериха. — А ты ничего не скажешь?

— Тот редкий случай, когда я согласен с Кегом, — хмуро откликнулся Ландони. — О чём ты вообще думала?

— Хотела быть полезной. Отвлечь этого чела, чтобы вы могли свалить.

— И правда тупица, — вздохнул странник. — Не делай так больше, ясно?

— Мне просто всё ещё стыдно за «Судрабстолл», — призналась девушка.

— Поэтому ты решила героически сдохнуть? Твой род, Нойр, — говорил Ландони настолько холодно, что ей стало не по себе, — ну не так исправляют косяки. Повзрослей наконец. Вы оба ведёте себя как сраные подростки: то потрахаться в логове андеров, то перед утилизатором сыграть в берсерка… [Достали].

Переглянувшись с Кеганом, Нина виновато вздохнула и кивнула. Эммерих, вопреки её ожиданиям, не ушёл и продолжил поить её чаем.

В путь они отправились через несколько часов, когда Нина окончательно пришла в себя и смогла самостоятельно поесть. Между путниками воцарилось неуютное молчание, но от дороги никто не отступил, и вскоре они вступили на земли, что когда-то считались частью Прусского Королевства.

Идти старались подальше от уцелевших дорог, чтобы вновь не столкнуться с утилизатором. Потянулась глухая чащоба, многие годы не знавшая присутствия человека и разросшаяся во все стороны. Приходилось пробираться через заросли, находя путь среди нагромождений валежника. Под ногами то и дело скрипели поломанные ветки.

Вскоре местность сделалась болотистой, потянуло сыростью. Показалась заросшая ряской трясина, на которой цвели кувшинки. Путники осторожно переступали с кочки на кочку, стараясь не оступиться, пока не выбрались наконец на более сухую почву.

Вдруг Эммерих выставил перед компаньонами руку и остановился.

— Стойте здесь, — приказал он твёрдым голосом. — Я должен кое-что проверить.

— Считаешь, что мы испугаемся трупа? — принюхиваясь, нервно спросила Нина.

Странник не сразу нашёлся с ответом. Лишь вернув прежнюю усмешку, Ландони сказал:

— Не ты, а пташка. — Аматрис раздражённо цокнул языком. — Травмировать его психику как-то не хочется, поэтому он стоит, а ты его охраняешь. Ваша помощь мне там не нужна.

— И давно ты получил навыки коронера? Что-то не припомню, чтобы хоть один странник посещал анатомический театр в Академии, — уколол красморовца в ответ Кеган. — К тому же, ты сам подчёркивал, что не собираешься меня опекать.

— Передумал. Вы оба, — ткнул пальцем Эммерих, — стоите на месте, а я, — резко ткнул себя в грудь, — на разведку. И это не обсуждается.

Смрад разложения, жужжание роящихся мух — никто не сомневался в близости трупа. Однако было и то, что усугубляло тревогу: запах подгнившего мёда. Настолько сильный, что он пробивался даже через фильтры защитных масок.

— Меня сейчас вырвет, — хмуро произнёс Кеган, отворачиваясь от источника запаха. — Ненавижу мёд.

— Я тоже… — на полтона ниже шепнула Нина, встревоженно глядя в спину Эммериха. — Но почему именно мёд? На Нулевой есть пчёлы-убийцы?

— Касадоров нам только не хватало.

— Ты вообще о чём?

— Да игру одну вспомнил, — отмахнулся Кеган и поравнялся с Ниной. — Почему так долго?

— Без понятия. — Вздох. — Пошли, посмотрим.

Тело оказалось в десятке шагов от места, где Эммерих оставил компаньонов. Останки принадлежали молодой женщине, возможно, немногим старше Нины. Платье незнакомки было изорвано, а плоть — в рваных ранах, характерных для нападения хищника. Впрочем, это напрягло подошедших меньше, чем то, что собой представляла усопшая.

Её глаза закрыла гнойная пелена, а открытые раны, помимо личинок, оккупировали чёрные гельминты.

Эммерих вздрогнул, когда Кеган и Нина выглянули из-за его спины.

— Я же просил остаться! — крикнул странник.

— А я просил не называть меня пташкой, — напомнил Аматрис, опускаясь на корточки справа. Нина села слева от Эммериха, — но жизнь не то, чего мы хотим. Что это?

— Это?.. — Ландони неожиданно растерялся. — Это, можно сказать, один из представителей местной фауны. Советую лишний раз не трогать. — Взгляд на Кегана, уже протянувшего к останкам руки. — А если трогать, то только в перчатках… И потом от них избавиться.

Собравшись, Аматрис кивнул.

— Понял. Налицо — Воздействие мутагенеза на телесную оболочку и, полагаю, внутренности, — Кеган надел перчатки и чуть повернул голову усопшей. — Причина смерти — очевидно, нападение дикого зверя.

— Нет, не это. Вернее, не совсем это, — Эммерих указал на хвост. — Раз уж у нас урок занимательной анатомии, то слушайте внимательно. Эти [твари] зовутся здесь, на НуВе, дезертирами. Есть мирные ребята, но в массе своей — агрессивные как [лир] знает что. Причина — терминальная стадия экзитиоза головного мозга. Внешне… Ну, сами видите. Хвост — их слабое место. Если перебить, теряют подвижность.

Аматрис, внимательно слушая странника, продолжал рассматривать тело дезертирки. Хвост её был искривлён и неестественно согнут в нескольких местах. На месте переломов он представлял собой сплошную опухоль. Толщиной, казалось, хвост был шире талии хозяйки, а длиной в два раза превышал её рост.

— Он выглядит тяжёлым. Навскидку — килограммов десять, может, пятнадцать, — высказался после короткой паузы Аматрис. — Смею предположить, она просто не смогла убежать. Учитывая, что у животных хвост является органом движения, нарушение координации и мобильности как таковой видятся мне вполне закономерным результатом при подобном повреждении. По всей видимости, естественному заживлению как раз воспрепятствовало наличие гельминтов, и потому мы видим то, что видим… Не могу сказать, что это меня радует, но лучше получить знания так, чем практическим путём.

— А заражаются этой [болезнью] как? — спросила Нина. — В ВАД нам говорили о дезертирах, но как-то урывками… Рейст считал, что нам эта информация ни к чему.

— Эта срань из инсектозов, ну, от насекомых короче. Конкретно экзитиоз — от мух. Не помню, как их по-научному, но в народе они типа медовыми зовутся…

— Мелифагиды, — вспомнил Кеган. — Обычно они используют для размножения тела хордовых животных, однако при попадании в человеческий организм под Воздействием биохимических процессов они остаются личинками, и развитие их уподобляется аскаридам.

— Да, типа того, — подтвердил Эммерих. — А все мутации, они да, как раз от Воздействия на щитовидку там, на гипофиз.

— Понятно, — Нина кивнула, напряжённо отводя от трупа взгляд, и встала. — Если закончили умничать, то погнали. Надо отойти подальше отсюда и разбить лагерь… и, возможно, придумать, как быть без москитной сетки. Если здесь водятся такие твари…

— Мухи к северу отсюда, близ Нарвы, — сообщил Эммерих и поднялся следом, а за ним и Кеган. — Но сетка у меня при себе. Я умею устранять миазы — да и в Заповеднике леки есть, но да, если из трупа что вылезет, нам очень не повезёт.

— Какой [ужас], — с чувством проговорил Аматрис и, выкинув перчатки, убрал руки в карманы. — Не будем терять времени.

Глава шестнадцатая. Вестница в беде

Расставание с Мартой Доннер далось мне тяжело. Я хотел создать семью, её влекла борьба с деми и кабина титана. Когда мы распрощались, следующий год прошёл в кутеже вечеринок. Алкоголь и случайные связи затмевали мои ночи и дни. Под неоновым светом «Фантазма» и «Клюквы» я смешивал самые дикие коктейли и забывался в объятиях вейн, чьи имена не мог вспомнить на следующие утро.

Тогда же я попробовал триумф, которого сторонился прежде. Курительная смесь из сердечной трухи — один из порицаемых препаратов, запрещённых Красмор. Её отдающие гнилью пары открывают двери в запутанные лабиринты времени, позволяя блуждать среди бесчисленных вариантов грядущего и даря то, что называют озарением. Многие теряли рассудок, обращаясь к триумфу снова и снова в надежде увидеть путь к идеальному завтра. В конечном счёте все они терялись среди миражей.

Бесконечные картины собственного будущего проносились перед моими глазами. Я видел себя богатым и нищим, вышедшим на новые ступени славы и утратившим всё, что имел. Роющимся в мусорных баках и следующим на приём в каэльтском дворце, забросившим музыку ради преподавания в ВАД и наследующим «Клюкву» после смерти отца. Однако на всех путях, что я видел в тумане времени, меня сопровождало лишь одиночество.

Отчаявшись понять, какое из грядуших оказалось подлинным, а какое лишь игрой воображения, я оставил триумф и обратился к паучьим каплям, столь же порицаемым Красмор. Изготовленные из секрета обитающих на Кенгерских островах пауков, они не приносили видений, лишь отупляющее веселье.

Порой я приходил в себя в окружении извивающихся тел. Вейны, которыми я овладевал тогда, казались мне лишь призраками, пришедшими из страны за пределом смерти. Я и сам представлялся себе исключённым из мира живых, пребывающим в вечном сне. Паучьи капли и несчитанный алкоголь губительно действовали на мой рассудок, притупляя его.

Очнувшись однажды утром и проблевавшись прямо на ковёр незнакомой квартиры, я понял, что завязываю с этим дерьмом, потому что иначе уничтожу себя. Новый альбом по-прежнему не был написан, и Патрик всё раздраженнее напоминал об этом, но теперь меня привлёк другой путь. Тот, что я ни разу не видел в тумане видений, насланных триумфом.

Тот, что таился в моих снах.

Я понял, что смогу двигаться дальше, лишь воочию увидев грандиозные башни Тельгарда, высочайшие в этой части света. Рок-музыкант Кеган Аматрис почти потерял свою жизнь, но возможно, Принц Пламени обретёт её снова,

— из дневника Кегана Аматриса

Эпизод тридцать шестой

Нулевая Высота: Заповедник

Музей

9-30/999

Вскоре из-за горизонта воспряли руины. Воздействие на прусских землях держалось на невысоком уровне, и респираторы после дороги отправились в утиль. На подступах к Заповеднику оказалось безопасно: среди разрушенных домов бродили сапорские обсерваторы, служащие в этих краях гвардией, а у обочин да на возвышенностях мерно гудели турельные установки.

Кеган, настороженно глядя по сторонам, заметил:

— К обороне здесь подходят серьёзно.

— А тут иначе и никак, — со знающим видом подтвердил Эммерих. — Они только пару лет назад отбились от Красмор и всё ещё ждут, что опять нагрянут.

— Оправданно? — подключилась к разговору Нина.

— Я бы не сказал. В Красмор все — от низа до самых верхов — [устали] от местной фауны, поэтому, думаю, в обозримом будущем стоит ждать появление нового сапора, но никак не захват Заповедника. Больно он проблемный.

— А тебя самого здесь как терпят? — спросил Кеган.

— Ну, я же лучик света в этой кромешной тьме, — широко улыбнулся Ландони и, устало вздохнув, признался: — Я для них кто-то типа информатора. Ну, о планах Красмор. Странники, как ты мог заметить, не отличаются особой идейностью, поэтому им проще дружить со мной, чем [доставать].

— А ты не думал, — следом поинтересовался Аматрис, — что в мурмурации тебе нарочно сливают дезинформацию, чтобы ты передавал её местным?

— Конечно, именно так они и делают. Причём обе стороны — хотят через меня задурить друг другу мозги. Мне-то что, пусть [болтают]. Главное, здесь всегда можно укрыться, если припрёт. Тот же Кренхилл теперь нас точно не достанет.

— Мне бы твою уверенность, — посетовала Нина и тоскливо глянула на свою руку. Отёк только начал спадать, но краснота ещё держалась. — Я вообще не ожидала, что он будет стрелять. Думала, может, ударит, чтобы вырубить или ещё что…

— Это и меня напрягает, — Аматрис мрачно обвёл округу взглядом. — Я сдавал зачёт на знание кодекса утилизаторов, и им предписывают открывать огонь лишь в случае физической угрозы, а устную предписано игнорировать.

— Никогда не переходил дорогу человеку по фамилии Кренхилл? — уточнил Ландони.

— Нет, не припомню такого. Даже если мы учились на одном потоке, что маловероятно, я однозначно с ним не пересекался — чаще всего хранители делят аудитории с охотниками и странниками. Утилизаторы, насколько мне известно, большую часть времени обучаются обособленно от других послушников, — припомнил музыкант. — Признаюсь, я уже даже рассматривал версию, что этот Кренхилл может быть ещё одним внебрачным ребёнком… отца, хотя это и лишено смысла.

— Ну, ты погоди, может, узнаете друг друга потом по одинаковому родимому пятну на лопатке, — усмехнулась Нина.

Однако разговор умолк, стоило из-за поворота показаться высоким стенам, составленным из проржавевших машин и разрушенных домов, и массивным воротам. Они тотчас открылись, когда путники подошли близко.

Людей без печати дефекта в сапоре почти не было: в основном его населяли дезертиры, а также обычные люди и психокинетики, отмеченные Немоком — каждый мог обрести в Заповеднике дом. Нина с Эммерихом получили столько взглядов, словно это они были знаменитостями, а не идущий рядом Аматрис.

— Мне будет страшно здесь без тебя, — призналась Нойр, растерянно глядя под ноги. — Не уверена, что здесь мне будет безопасней, чем в Градемине.

— Сектантам сюда ход закрыт, а что насчёт меня, — глянув на подругу, ответил Ландони, — считай, что теперь у меня будут командировки на ЕВу, а не наоборот. Для нас ничего не изменится.

— На твоём месте я бы прислушался к ней, Эммерих, — глухо произнёс Аматрис. — Ты всё решил за неё.

— На моём месте, — интонацией выделил странник, — ты никогда не будешь, Кеган. Уж поверь, я лучше тебя знаю, что делать.

Лишь искры ссоры пронеслись среди путников, как впереди послышался искажённый модулятором голос:

— Так-так, кто это пожаловал…

Навстречу им вышел высокий человек в чёрной шинели. По меркам Нулевой Высоты одет он был невзрачно, но внимание привлекал плащ — строгий крой, эполеты с серебристой бахромой, множество заплаток. Лицо незнакомца скрывала белоснежная сегментированная маска, чьи защитные линзы горели синевой.

— Только, лир, умоляю — молчите, — шепнул компаньонам Эммерих, — говорить буду я.

Кеган кивнул и оттащил Нину в тень.

— Нечасто до нас добирается кто-либо с юга… — продолжил встретивший их человек. — Живым, во всяком случае.

— Да ладно? — Ландони, разминаясь, хрустнул шеей. — Как по мне, лёгкая прогулка.

— Давненько ты сюда не заглядывал, Рикки. Самомнения не поубавилось, как я вижу, — незнакомец выглянул из-за плеча красморовца. Свет линз стал ярче, когда он посмотрел на Кегана с Ниной. — Это ещё кто?

— А, я тут это, проводником заделался на пол шишечки, — Ландони почесал затылок. — Ну, в общем, можешь познакомиться: тот, что повыше, это Кеган. Пониже будет Нина.

— Зойц. — Встречающий приблизился к паре путников. — Кеган Аматрис, разумеется, я слышал о вас… А вас, юная госпожа, совершенно не знаю.

— М-может, — растерянно подала голос Нойр, — представитесь?

— С удовольствием, — человек в маске, поклонившись, невесомо дотронулся до её руки. — Капитан Антон Кемром. Не сомневайтесь — в моём лице вы имеете преданного друга.

— В лице?.. — Аматрис глянул на неподвижную маску. — Да уж.

Капитан захохотал.

Несомненно, не существовало на Нулевой Высоте человека, который не слышал бы о её названном Каэльте, капитане Антоне Кемроме: распространителе триумфа в прошлом, а ныне — градоначальнике Заповедника.

— Прошу прощения за эту фальшь, — едва ворота за путниками закрылись, продолжил Кемром. — Ничего не могу с собой поделать: люблю театральные эффекты. На самом деле я узнал о вас всё задолго до того, как вы переступили порог моего сапора. Добро пожаловать в Заповедник, кайр Аматрис и… госпожа Нойр.

— А меня поприветствовать не хочешь? — засопел Эммерих.

— Обойдёшься, — усмехнулся капитан.

Тем временем Кеган бросил:

— Не уверен, что рад.

— Тем не менее, — в прежнем тоне продолжил капитан, — я надеюсь, что вам и вашим спутникам хватит…

— Мозгов? — вклинился Ландони.

— Такта, — уточнил Кемром и грозно зыркнул на странника, — чтобы уважать наши правила и обычаи. Какими бы причудливыми некоторые из них вам не показались, не сомневайтесь, многие написаны кровью.

— Это какие? — насторожился Кеган.

Подумав, Кемром предупредил:

— Не разговаривайте с теми, у кого на плечах красные повязки. Это главное и первое, что вы должны знать сейчас.

— У них настолько тонкая душевная организация? — Нина нервно улыбнулась.

— Хм, — Кемром бросил на неё взгляд. — Я бы сказал, они трезво оценивают свои способности… и состояние. Разве не был бы мир лучше, предупреждай каждый о том, насколько он опасен. — Следующий взгляд был обращён на Кегана, но тот его стойко снёс. — Однако, право, не с того я встречаю гостей. Не желаете ли вы составить мне компанию в моей обители? Возможно, нам найдётся, что обсудить.

— Погнали, — за всех ответил Эммерих и кивнул остальным. Те, вновь мрачно переглянувшись, проследовали за Ландони и Кемромом.

Сапор полнился следами давнишнего пребывания Красмор. На копья, идущие по всему периметру возведённой вокруг поселения стены, были нанизаны узнаваемые клювастые противогазы. Основания самих стен хранили как выбоины от пуль, так и въевшиеся капли крови. Даже на флагштоке у ворот издевательским напоминанием развевалось полотнище с гербом организации. Пусть сама стойка накренилась, а контуры полумесяца поплыли, каждый входящий в Заповедник знал, что Красмор лишили прав на эту землю.

Когда она ещё находилась под контролем властей с Единой Высоты, административное здание находилось в историческом музее, посвящённом прусско-карпейской войне. Однако как полное название, так и часть экспонатов — всё кануло в лета, а учреждение стало Музеем с большой буквы. Всему нашлось место в здании: в подвале — склад и камеры заключения, на первом этаже разместились зал собраний и клиника, на втором — приёмная и покои капитана, а на чердаке — вынесенные из прочих комнат артефакты забытой войны и выход на винтовую лестницу, ведущую к башенке, с которой открывается обзор на весь сапор.

У парадных дверей Музея стоял прототип-портье. Его механическое тело скрывало тёмное пальто строгого кроя, а шею — потрёпанное жабо грязно-жёлтого цвета. Голову покрывал цилиндр, в то время как наличие лица имитировала силиконовая накладка.

Едва зафиксировав приближение капитана, роботарий со скрежетом наклонился и потянул за кольцевидные ручки, пропуская градоначальника с гостями внутрь. С порога потянуло смесью запахов лакированной древесины и карболовой кислоты. Вестибюль, в котором путники оказались, предстал просторным залом, чьи стены были увешаны выцветшими картинами. С радиоприёмника, стоящего на декоративном столике подле портрета Вендиги Ганноморт, тянулся джаз.

По правую руку находилась клиника с выключенной вывеской, напротив — зал собрания с камином и шкафами с гинёхом. Лестница наверх располагалась слева; скрипящие ступени покрывал потёртый, но чистый ковёр. Когда Кемром только занёс ногу, в складках его плаща Нине что-то померещилось:

— Это что, хвост?.. — Она невольно остановилась, и Кеган, врезавшись в неё, украдкой дотронулся до её бедра. — Прости.

Не успел тот раскрыть рта, как Кемром протянул:

— Нравится? — и развернулся к девушке. — По-моему, смотрится очень даже горячо — вейны такое обожают, — затем он почти вплотную приблизился к путнице и угрожающе понизил голос: — Слушай сюда, вейна-вайна: видишь ли, я дезертир, и тут в округе ещё полно червивых уродцев вроде меня, так что следи за языком, — договорив, капитан отстранился и извлёк из нагрудного кармана кожаный портсигар, после чего закурил папиросу. — Сечёшь?

— Секу, — Нойр оторопело кивнула, попутно перехватив руку Кегана, уже потянувшуюся за пистолетом. — От нас не будет проблем.

— Прекрасно, — Кемром отвернулся и махнул рукой. — Следуйте за мной.

Длина его хвоста не превышала метра. Кожа на нём была тонкой и бледной, а позвонки проступали явно. У кончика виднелись струпья.

— Забыл предупредить, — обгоняя Нину с Кеганом, уронил Эммерих.

— Ага, — растерянно согласилась она.

— Я же никого не удивлю, если скажу, что он мне не нравится? — на полтона тише спросил Аматрис.

— Нет, — ответила девушка.

— Вообще ни капли, — согласился с ней Ландони.

Их приняли в Атриуме — никто как не знал, почему так называлась приёмная на втором этаже, так и не разумел, почему это в принципе считается приёмной. Перед путниками предстал просторный зал, некогда выставочный. По углам ещё стояли экспонаты в виде древних скульптур, демонстрирующих нагую красоту человеческого тела. Впрочем, табличек подле них не было, а сами мраморные фигуры использовались в качестве вешалок и подставок.

— Какая безвкусица, — проворчал Кеган, когда в сопровождении Кемрома он с компаньонами переступил порог.

Из гарнитура в Атриуме были широкий диван, повёрнутый лицом к панорамным окнам, с парой кожаных кресел напротив. Меж ними стоял инкрустированный перламутром кофейный столик. Поверхность его ломилась всевозможными увеселительными средствами: и хрустальный графин с янтарным солодом, и гинёх прошлого века, и импортное беловодное, а рядом — черноводное местного производства с пиалой маринованных глаз земноводных. Помимо этого, наличествовала и закуска в виде обваленных в специях паучьих лапок и обжаренных кузнечиков.

Однако внимание Кегана сосредоточилось на порицаемых препаратах. Из всего их многообразия он узнал лишь триумф, представленный как в виде табачной трухи, так и самокруток, и паучьи капли, хранящиеся в мутном флаконе с пипеткой.

— Это шутка такая? — вполголоса спросил Аматрис.

— Нет, — также тихо ответил Ландони, — здесь так встречают гостей.

— Круто, — без тени радости хмыкнул музыкант и бросил озабоченный взгляд на Нину. — Вы же не употребляете?

— Мелкая вообще не знает о таком.

— Тогда приглядываем за ней, — Кеган кивнул.

— Не уверена, что пить с дороги — хорошая идея, — меж тем сказала Нина, когда в нос ударил резкий запах солода. — Я, наверное, воздержусь.

— Тогда, быть может, вейна-вайна хочет «Бустидюп»? — чуть наклонив голову, предложил Кемром. Едва девушка кивнула, как он подошёл к одному из шкафов, который оказался холодильником, и заглянул на полку. — Есть ванильный, со вкусом жвачки, банан-клубника… о, и даже манго.

— Манго? — Нина оживилась. — Что такое манго?

Вытянув с верхней полки банку, Кемром поднёс её девушке и, открыв, передал со словами:

— Это такой фрукт. Экзотика для наших земель, да и сам вкус будет из нихонской поставки. — Тогда же Нина заметила, что собеседник её был числа некрокинетиков. Руки его выглядели крупнее обычных, а метки некрочтения зияли пустотой.

Кеган сел рядом с Нойр на диване, в то время как Эммерих занял одно из кресел. Кемром предпочёл остаться на ногах.

— Не припомню, чтобы ношение маски при приёме гостей соответствовало нормам этикета, — глухо обронил Аматрис, исподтишка поглядывая на своих компаньонов. — Думаю, я выражу общее мнение, что видеть лицо собеседника здесь едва ли не из основ выживания.

Из-за маски вновь донёсся трескучий смешок. Руки Кемрома легли на крепления, спрятанные за волосами, и капитан отозвался:

— Ваша правда, кайр Аматрис. Всегда приятней знать в лицо того, кого, возможно, потребуется убить.

Однако ни злости, ни угрозы в голосе не прозвучало. Лишь констатация факта о жизни на этой проклятой земле: из-под личины сегодняшнего друга может запросто показаться завтрашний враг. Равно как и наоборот.

— Да забей, — Эммерих натянул усмешку, — в этом нет необходимости. Они ещё насмотрятся на местных красавцев.

Кемром проигнорировал слова Ландони и медленно снял маску. Поначалу его лицо скрывали волосы, но, стоило мужчине поднять голову и небрежным жестом убрать их, как путники увидели то, что скрывалось за кусками пластика и электросхем.

Лицо дезертира отличалось бледностью и аристократической тонкостью. Глаза, некогда выразительные и светлые, практически заволокло чёрной пеленой, а их внутренние уголки неестественно вытянулись. В остальном, казалось, его лик не сильно изменился после экзитиозической метаморфозы.

— Полагаю, теперь я могу рассчитывать на вашу откровенность, господа, — отложив маску, проговорил Кемром. — Нечасто в мою обитель приводит юных вейн, в особенности здоровых — а она такова, я слышу её запах.

Тотчас Нине стало тревожно: голос и лицо мужчины показалось ей знакомыми, равно как и укрупнённые руки — невольно вспомнился бармен из «Жатвы». Однако, подавив тревогу, девушка лишь плотнее придвинулась к Кегану, решив оставить свои наблюдения до лучших времён.

— Выражайся менее жутковато, — откликнулся Ландони. — А так всё очень просто: Стих Сумерек объявил на Нину охоту, и мы ищем, где можно перекантоваться.

— Ковон, за госпожой Нойр охотится Стих Сумерек? — Кемром посмотрел на девушку немигающим взглядом. — Досадное недоразумение. Впрочем, не могу сказать, что ждал от этих фанатиков иного: как и многие на поприще борьбы за справедливость, они начали здраво, отстаивая права психокинетиков. Что, однако, не помешало им всего за пару десятилетий дойти до фантазий о мировом господстве. Закономерно и скверно, ха-х.

— Ну, приятно быть хоть где-то избранной, — Нина повела плечами, — наверное.

— Сомневаюсь, что дело в избранности. Моя прогнозистка, госпожа Вдовина, уже проверила вас — и сама по себе вы совершенно не представляете опасности. Ваша карта сильная, — с этими словами капитан достал из нагрудного кармана карту, на лицевой стороне которой была выведена вязь из литер Живамиж, Вернута и Раге, — но по своей сути она лишь усиливает других. Катализатор, как говорят в психокинетике. А вот, к примеру, карта кайра Аматриса. — Следом на столе появилась карта с литероскриптом из Манихайта, Хелты и Немока. — Вместе они являют безумный коктейль силы, но порознь — это просто карты.

— Не уверена, что была готова настолько глубоко узнать, как меня видят мойры, — растерянно призналась Нина.

— А что насчёт меня? — поинтересовался Эммерих. — На меня есть карта?

Переведя на странника взгляд, капитан достал третью карту с вязью, полностью дублирующую Кегана, но с иным порядком — Немок шёл после Манихайта.

— Удивительное сходство при условии, что жизнь вы живёте разную, — прокомментировал Кемром. — Я бы подумал, что вы братья.

На мгновение Кегану почудилось, что лицо Эммериха стало напряжённым — он резко взялся за стакан и залпом его осушил.

Эпизод тридцать седьмой

Нулевая Высота: Заповедник

бар «Рентген»

9-30/999

— Вот так, мы на месте, — после встречи с капитаном резюмировал странник и посмотрел сначала на Нину, а потом на Аматриса. — Ну что, прощаемся?

— Я не тороплюсь, Ландони, — хмуро ответил Кеган.

— Настолько привык к нашей компании? — игриво поинтересовалась Нина.

В ответ Кеган улыбнулся уголком рта и привлёк к себе девушку за талию.

— Не задавай глупых вопросов: ты же знаешь, что…

— Лады, — Ландони хлопнул в ладони, — всё прошло однозначно лучше, чем могло бы. Во всяком случае, ни у кого лишнего отверстия не появилось, и не было драки.

— А что, Кемром часто [бьёт морды]? — Нина бросила настороженный взгляд на окна второго этажа.

— Ага, — ответил странник, — этот тип опасен, поэтому не советую вам [бычить] на него: потеря пары зубов в таком случае будет считаться малой кровью, это я вам гарантирую.

— Значит, тиран и диктатор, — мрачно проговорил Кеган.

— О да. Знаешь, будь ты лет на десять моложе, я бы предложил тебе провернуть тут революцию в духе подростковой антиутопии, — затараторил Ландони, — но даже я для такого староват, а Нина, скорее, закружится в объятиях капитана, чем покажет ему, чем кошмары ночуют.

— Да за кого ты меня держишь? — возмутилась Нина.

— Я? Да я так… — Ландони повёл их прочь от Музея. — В общем, не попадайтесь этому челу на глаза. Ну его [к лиру].

Остановившись, Кеган скрестил на груди и спросил в спину красморовца:

— Выходит, это твоё безопасное место?

Эммерих нехотя остановился. Чуть подумав, он медленно повернулся.

— Ну да. Сюда закрыта дорога как Красмор, так и сектантам — а если кто и проникнет, им же хуже.

Заповедник являл собой наихудшую иллюстрацию того, какими города видят в «конце времён». Отравленные дыханием Немока люди, а также обезображенные нелёгкой жизнью калеки — вот кого встретили путники в сапоре. Увидеть хоть мельком симпатичное лицо казалось невыполнимой задачей. Впрочем, Эммерих не сомневался, что при желании можно решить и эту проблему:

— В «Рентгене» огонь вейнилки, — он широко улыбнулся, — конечно, если тебя не смущают чужие протезы.

— Меньше всего я собираюсь ходить в бордель, — отмахнулся Кеган, оглядывая окружающие дома.

Прежде город, без сомнения, был красив. Покрытые изящной лепниной фасады, фонтаны со скульптурами, украшающие перекрёстки. За прошедшие годы многое изменилось. Барельефы частично осыпались, в черепичных крышах зияли провалы, кирпичные стены испещрили непристойные граффити. Брусчатка зияла выбоинами, на некоторых улицах её сменял растрескавшийся асфальт, сквозь который проросли сорняки. Автомобилей на улицах было немного. Некоторые — на паровом ходу, другие выглядели так, будто их собирали из деталей нескольких других машин.

Вдоль зданий тянулись дощатые прилавки и палатки, в которых торговали всевозможными товарами: одеждой, хозяйственными инструментами, консервными банками. Сильно несло рыбой, выловленной из ближайшей реки. Прохожие ходили в латаной одежде, часто в плотных куртках с капюшонами. У некоторых были металлические руки или тускло поблескивающие в глазницах импланты. На виду носилось оружие — пальцы лежали на рукоятках мечей, за спину были перекинуты винтовки.

— Это не бордель, а бар, — с неожиданной педантичностью уточнил Эммерих. — Эй, народ, ну нужно хоть иногда расслабляться. Вот Кеган, смотри, что будет с огнём в помещении без воздуха?

— Хочешь пошутить про то, что я настолько душный, поэтому огонь не горит, и нужно открыть форточку? — Кеган закатил глаза. — В бар можно и сходить. К тому же, возможно, им требуется музыкант.

— Ты что, хочешь выступить? — глянул на него Эммерих.

— Лишние косты не повредят: не зря же я взял с собой гитару, — сказал мужчина и посмотрел на Нину.

— Что? — она перехватила его взгляд. — Я тоже пойду.

— Я знаю, — невозмутимо ответил он, — мне просто нравится на тебя смотреть.

За горящей синевой вывеской «Рентген» и тяжёлой подвальной дверью находился самый известный в сапоре бар. Помещение предстало полутёмным и напрочь прокуренным, пропитанным алкогольными парами.На стенах тускло горели неоновые надписи, и свет их чётко очерчивал выбоины от пуль. Пол нуждался в уборке, а столы зияли следами от ножей. Народу собралось много, на некоторых девушках — кричащие наряды, почти не скрывающие грудь и обнажающие живот. Другие девушки выглядели как опытные убийцы, обвешанные стволами.

Барное меню несильно отличалось от того, какое Нина видела в «Жатве». Из алкогольного: черноводное (отдельной строкой — традиционная добавка в виде змеиного глаза), беловодное, гинёх трамонтийский, гинёх нуарский, непенф, а также альвионский солод и хмельное. Выбор безалкогольных напитков, напротив, оказался куда меньше привычного — несколько видов «Бустидюпа» и дзеро.

— Я рассчитывала на большее, — листая написанную от руки брошюру, призналась Нина. — Ну там, не знаю, бражка какая-нибудь или что ещё…

— Или хотя бы камбрарам на корнях канар-кана, — присовокупил Аматрис и пояснил, когда столкнулся с недоуменными взглядами компаньонов: — Когда долго работаешь с твоим отцом, Эммерих, невольно начинаешь разбираться в алкоголе. Ладно, — добавил он, — раз мы здесь, можно немного и заработать.

Кеган приблизился к стойке и мимоходом оглядел себя в грязном зеркале. Длинное тёмное пальто, запылившееся в дороге. Два коротких меча в ножнах. Кобура с пистолетом. И гитарный чехол за спиной.

— Хозяйка, — он поглядел на барменшу, — программа на вечер уже забита? Требуется ещё музыкант?

Стоявшая к нему спиной женщина отставила стакан и повернулась. Кегана будто ударило током — до того неожиданно знакомым показалось ему лицо незнакомки. Белокожая блондинка с ядовито зелёными глазами… Губы её растянулись в вежливой, но холодной улыбке:

— Кеган Аматрис, какая честь, — промурлыкала она. — Кажется, сегодня сошлись звёзды для всех нас — наша певица заболела… Можешь подменить. Наша обычная ставка — сотня за вечер, но… Учитывая твой статус, хм, я готова накинуть процент с бара. Конечно, если выпивохи не забудут о нём под твой дивный голосок.

Несмотря на то, что лицо барменши он вспомнить не смог, Аматрис узнал её голос — определённо, он слышал его раньше. Причём совсем недавно. Мужчина попытался вспомнить, где это было, и ответ на заставил себя ждать — в голову сразу пришёл образ несущейся сквозь пустоши «Осколы». Бортпроводница, точно.

— Благодарю, госпожа, — Кеган учтиво улыбнулся и поклонился. — Первая песня — в честь вашего гостеприимства.

Свои подозрения мужчина решил оставить при себе — во всяком случае, до поры, пока он не будет уверен в безопасности. Пообедав с компаньонами и пропустив пару стаканчиков гинёха, Кеган вышел на сцену. Посетители зашептались — уже разнёсся слух, кто именно будет выступать. Аматрис подошёл к стулу и аккуратно повесил на спинку пальто. Затем музыкант отцепил ножны и прислонил к ножкам, после чего извлёк из чехла гитару, пробежавшись пальцами по струнам, настраивая.

Взлетели аккорды, и Кеган запел — из уст его полились слова баллады, повествующей о гибнущем мире и пламени, что не смог его спасти. Пронизанные тоской строки нашли отзвук в сердцах местных выпивох, и официантке, Летиции, пришлось бегать в два раза больше. Потом у неё, правда, отвалилась нога, но Сорин, механик, быстро поправил шарнир и собрал конструкцию обратно.

— Ну, поёт он и правда неплохо, — помешивая принесённый за гинёхом чай, уронила Нина и подняла чашку, когда Кеган посмотрел в их сторону.

Шли третья песня и вторая пинта хмельного, когда Ландони вдруг признался:

— Мне не понравился его взгляд. — Услышав это, девушка приподняла брови. — Ну, Кемрома. Не пойми меня неправильно: я знаю про пестики и тычинки, но… лир, он смотрел на тебя так, как на уличных [проституток].

— Ты что, серьёзно? — Нина напряглась. — Не, он какой-то странный, но…

— Странный — это Кеган, а Кемром — [поехавший]. Можешь сама спросить у своего мужа — наверняка он скажет то же, что и я.

— Очень смешно. Ты мне вечно будешь припоминать теперь эту свадьбу? — Нойр фыркнула. — А насчёт Кемрома… Слушай, я без понятия. Мне он показался… типа умеренно странным, да и ты сам меня сюда привёл.

— Только потому, что сюда не суются сектанты, но я не ожидал, что ты привлечёшь внимание этого Кемрома.

— Этого? А что, есть ещё какой-то другой?

— Не передёргивай, — Ландони вымученно улыбнулся, — я просто криво выразился. Происходит что-то крайне всратое, Нани, и, возможно, отправиться с пташкой в Тельгард не такой уж плохой вариант. Во всяком случае, приставания к тебе Кегана — это безобидно на фоне того, чем обычно промышляет Кемром.

— Говоришь так, будто он сутенёр на полставки.

— Что? А, нет, ничего такого. Женщин он вроде как не трогает — я же не совсем [дурак], чтобы тащить тебя к такому, — странник вздохнул. — Но что-то я явно упустил… — он немного помолчал, а затем достал из кармана несколько костов и протянул девушке. — Не хочешь вспомнить о карьере посыльной? Напротив бара табачка, а меня так прибило, что я даже готов послушать концерт Амара… ну, ты поняла.

— Карьера… скажешь тоже, — Нина усмехнулась, но взяла деньги. — Не вопрос, сейчас сгоняю.

Разговор с Эммерихом звучал в её ушах до самой кассы магазина — там её внимание уже захватило изобилие табачной продукции за прилавками. Девушка увидела множество незнакомых ей наименований: и на латинице, и на незнакомой ей кириллице, и даже с иероглифами. Были и упаковки с совсем незнакомыми символами, но объединяло весь товар то, что на нём не стояло акцизной марки. Контрабанда.

Купив синий «Морамнаве», Нина вскрыла пачку и принюхалась. Да, от сигарет пахло табаком… но иначе, чем от тех, что продаются в полисе. Только через несколько секунд Нойр поняла, что отличался запах из-за отсутствия одного из ингредиентов: листьев липисила, нивелирующих вред табакокурения.

— Вот в чём дело… — Нина почувствовала тревогу: здесь сигареты стоили дешевле, чем на Единой Высоте.

Едва девушка прибавила шаг, чтобы как можно скорее поделиться этим с Ландони, как вдруг услышала неподалёку от себя разговор и повернулась. Она увидела девушку на несколько лет старше себя, с длинными светлыми волосами, в чёрном свитере и кожаной куртке. У незнакомки были серые глаза и точёные черты лица. Сейчас она выглядела крайне взволнованной.

— Что?.. — блондинка растерянно глядела вслед проходящим мимо обсерваторам. — Неужели мне никто не может помочь?..

— Если снимешь комнату у Зи, то хоть всей казармой поможем, — хохотнул один из охранителей.

Из растерянного взгляд незнакомки вмиг стал сердитым, а рука девушки легла на кобуру с пистолетом. Нина, не желая узнавать, чем всё закончится, спешно подскочила к ней и, схватив за руку, протараторила:

— Можешь рассказать мне и моим друзьям, что у тебя случилось — и мы постараемся тебе помочь.

— Было бы здорово, — в глазах незнакомки зажглась надежда. — Так вышло, что у меня большие проблемы, и я уже отчаялась найти хотя бы кого-то, кто поможет, — устало вздохнув, она обвела улицу взглядом. — Я думала, в таких местах всегда можно найти наёмников, готовых выполнить любой заказ, но, похоже, сегодня все крутые парни заняты, и до меня никому нет дела. Хотя я приготовила косты, — погремела она кошельком, — и уверяю, у меня хватит, чтобы заплатить.

— Насчёт цены ещё решим, — сказала ей Нина. — Такое лучше обсуждать не на улице, а кошелек пока лучше спрячь.

Приободрившись, незнакомка кивнула. В «Рентген» девушки вместе подошли к столику, за которым Эммерих ждал возвращения Нины. Аматрис к тому времени уже закончил выступление и тоже присоединился к страннику, потягивая солод. Блондинка обвела собравшихся чуть растерянным взглядом.

— Вижу, Нани, ты завела подругу, — Эммерих присвистнул. — Представишься, красотка?

— Да, конечно, — та быстро кивнула, — только не называй меня красоткой, таинственный незнакомец. Меня зовут Астрид Дирхейл, и я живу неподалёку от Заповедника. Дел, ну, мой муж, он отправился разведать местность к югу от этих мест и пополнить припасы, но угодил в плен к мародёрам. Сегодня утром они прислали мне сообщение, что держат его в своём лагере. Потребовали выкуп, но у нас никогда даже не было таких денег… или, ещё они предложили, что мы можем уступить им свой дом, но, — Астрид осеклась, — это наш дом.

— Понимаю, — Кеган кивнул, не отводя с девушки задумчивого взгляда. — И вы хотите найти кого-то, кто выкрал бы вашего мужа из плена либо договорился о его освобождении?

— Либо просто перестрелял бы всех этих ублюдков, — с жаром заявила Астрид, — хотя вас троих для этого, наверное, будет маловато. Их всё-таки целая толпа там. Выкрасть или договориться, да, что-то вроде того, только пожалуйста, я очень за него волнуюсь. «Вепри» дали мне всего три дня на размышления, и первый уже закончился.

— «Вепри», значит? — Эммерих бросил на Нину задумчивый взгляд, но та смолчала в ответ. — Думаю, мы можем взяться за это дело.

— В таком случае, я с вами, — решительно сообщил Аматрис.

Ландони вопросительно на него глянул.

— А ты разве не в Тельгард собирался?

— А ты правда подумал, что так легко от меня избавишься? — глянув на Нину, парировал Аматрис. — Вопрос банды мародёров, я правильно услышал?

— Можно и так сказать, — отозвалась Астрид, разглядывая музыканта. — О деми… Это же вы? Правда вы?..

— Зависит от того, кого вы ищите, госпожа, — музыкант протянул ей руку, — Кеган Аматрис, к вашим услугам.

— Я ваша самая большая фанатка! Ходила на все концерты, пока не сбежала из полиса… Можно автограф? — пожав его руку, она спешно начала задирать свитер. — И-и совместное фото?

Аматрис озадаченно поглядел на Нину, точно его самого удивило происходящее, а потом с лёгкой улыбкой обратился к Астрид:

— Автограф — с радостью, но раздеваться не стоит. И совместное фото, конечно.

Нина внимательно следила за действиями Кегана: как он в пару движений вывел на салфетке подпись и, вручив Астрид, приобнял её, когда она для фотографии вытянула руку с протофоном. Щёлкнул затвор камеры. Затем Дирхейл нехотя отстранилась от мужчины и посмотрела на экран.

— Потрясающе, большое спасибо.

— Мы обязательно спасём твоего супруга, — заверил её Кеган, — но нам нужно больше деталей. Куда именно он отправился? Где находится логово банды? Что тебе известно об их численности и вооружении, есть ли психокинетики?

— Дел отправился на склады «Мервезери» — это к югу отсюда, — Астрид вытащила из нагрудного кармана сложенный листок. — А логово вот, по этим координатам — мне их оставил как раз тот из банды.

— И сколько же запросили за твоего мужа? — поинтересовался Эммерих.

— Пятьдесят тысяч, — жалобно прошептала Астрид. — Я знаю, что для Каэльтина Пламени это небольшие деньги, но для нас… Нет, платить этим уродам точно не надо! — резко запротестовала она, хотя по лицу Кегана было видно, что у него и нет таких денег. — А насчёт численности и прочего, правда, не знаю. Но у «Вепрей» с психокинетиками разговор короткий — главарь, говорят, люто не переваривает пирокинетиков да настолько, что сам привязывает их к столбу и сжигает.

Услышав об этом, Нина рукой прикрыла глаза.

— Вот как… — проговорил Аматрис. — А сама ты не психокинетичка? И твой муж?

— Мы оба, — Астрид немного опешила. — Я владею витакинезом и после Санктория даже прошла курсы на сестру сострадания, а Дел неплохой электрокинетик… а ещё талантливый механик и до того, как стать моим гардом, отучился в Москве на лётчика. Сомневаюсь, что Кергал станет его убивать.

При упоминании незнакомой Кегану фамилии Нина дёрнулась и, схватившись за стакан, причём Эммериха, за раз выпила весь солод. Последнего она даже будто не заметила.

Аматрис проследил за Ниной, после чего вновь обратился к Астрид:

— Ценные навыки. Как получилось, что вы вдвоём оказались на Нулевой? Я правильно понимаю, что препятствием вашим чувствам оказались законы ордены, воспрещающие любовь вестницы и её гарда?

— Да, — Астрид опустила взгляд и закусила губу. — Мы потому и сбежали, когда одна из сестёр увидела нас и обо всём доложила Верховной… Какое-то время Дел грезил, что мы сможем отправиться в Тардиградск, но мою лицензию аннулировали, а на прогнозистку я обучения так и не прошла.

— Сочувствую тому, что так получилось, — Аматрис кивнул. — Мы скоро выступим в дорогу: как выспимся запасёмся припасами. У нас есть координаты их базы, но где нам найти потом тебя? На случай, если твой супруг будет без сознания.

Астрид, извлекши из сумки карту, начала торопливо наносить на неё пометки — тем же маркером, которым Кеган до этого расписывался. По всему получалось, что логово мародёров расположено в нескольких десятках километров к юго-востоку от сапора, в холмистой местности, пересечённой несколькими неширокими реками. К юго-западу же от Заповедника находилась давно покинутая база Красмор — там, по словам Астрид, её можно будет найти.

— Я бы пошла с вами, — её голос дрогнул, — я хорошо стреляю, и нам с Делом уже приходилось отбиваться от всяких гадов. Но он говорил, что… если такое случится, ни в коем случае не рисковать собой. Я пообещала, а ещё сказала ему, что буду стеречь нашу базу. Там очень много ценных вещей, которые мы успели скопить, и я боюсь, что это обманный манёвр… и что мародеры выманили меня, чтобы нас обчистить. Возможно, мне стоит вернуться, — тем не менее, на лице Астрид явно читались сомнения. — Хотя я могу и пойти с вами, если потребуется. Может, так будет правильнее.

— Успокойся, — сказал ей Кеган, — каким бы хорошим бойцом ты ни была, ещё один стрелок или даже психокинетик не решит дело. Трое нас или четверо, разница невелика. Мы попробуем использовать другие методы, нежели прямое столкновение. Если не получится, — музыкант мрачно усмехнулся, — обратись к капитану Кемрому. У него, кажется, слабость к вейнам в беде.

— Да он сам похож на мародёра да ещё ходит в этой своей жуткой маске, — Астрид фыркнула, — но я поняла, спасибо. Надеюсь всё-таки, у вас правда всё выйдет, — она залпом опрокинула стакан солода, который забрала у Кегана. Тот лишь усмехнулся.

Когда вестница вышла, Аматрис сказал, обращаясь к компаньонам:

— Я не большой сторонник совпадений, но её фамилия Дирхейл.

— Думаешь, они как-то связаны? С тем придурком? — уточнила Нина.

— Сложно сказать, но Дел в качестве сокращения заставляет задуматься, — мрачно изрёк Аматрис и наморщил лоб.

— Но ты её узнал?

— Не припомню, чтобы она мне снилась. К тому же, у меня отвратительная память на лица, — нехотя признался мужчина.

— Ну, в любом случае, мы уже пообещали помочь, — невозмутимо заметил Эммерих, — а уж жена она того или не того сейчас вторично. Без обид, Нани.

— Я и не спорю, — согласилась она, — так-то она мне не показалась подружкой поехавшего сектанта.

— А вообще, — сказал странник, глядя куда-то сквозь, — я сейчас проверил карту памяти имплантов и нашёл там досье на Делвина Дирхейла и Астрид Шефер. Как раз — гард и вестница, свалившие на НуВу.

— Слушай, — протянула Нина, дотронувшись до его плеча, — а ведь точно. Ты говорил о них ещё в мурмурации.

— Но тот Дирхейл, с которым мы встретились, — подхватил Аматрис, — утверждал, что его жена погибла.

— Только… как такое возможно? — Эммерих почесал затылок. — Для совпадения слишком круто.

— Тот, с которым встретились мы, не попал бы так бездарно в плен, — прикинул Кеган.

— Может, один из них этот, ну, реально попаданец, — озадаченно предположила девушка, — а второй уже родился здесь?

— [Классно], — пробормотал Ландони. — Кому надо поклониться, чтобы мы не встретили второго Кегана?

Аматрис, услышав это, задумчиво поскрёб подбородок.

— Я бы не отказался от собственного двойника, — признался он и глянул на сцену. — Это практично. По всем фронтам.

— Посмотрел бы я, как вы делили Нину, — усмехнулся Эммерих, и девушка отвесила ему подзатыльник. — Эй! Это не я тут рассуждаю про всякие фронта.

— Умеешь ты опорочить даже самые светлые мечты, Ландони, — с нарочито усталым вздохом проговорил музыкант. — Мне пришлось бы вызвать его на дуэль, конечно.

Часом позже путники сняли у барменши небольшую квартиру на мансарде «Рентгена»: верхние этажи бара оказались жилыми. Уже на лестнице Эммерих объявил, что внёс предоплату за неделю, а там уж, если Нине понравится, можно и продлить. Сама девушка не выглядела воодушевлённой его словами, но и спорить не стала — в конце концов, она достигла пункта назначения.

Звукоизоляция наверху была слабой, и из-за стен доносились то стоны, то ругань. В распоряжении путников оказались две жилые комнаты, просторная кухня и совмещённый санузел. Окна, которые были на кухне и в одной из спален, выходили на площадь с высохшим фонтаном — Музей попадал в обзор лишь частично. Несмотря на то, что стены здесь не знали ремонта не меньше века, квартира выглядела ухоженной.

— Нормальный душ! — радостно воскликнула Нина и промокнула полотенцем ещё мокрые волосы, вернувшись из ванной. — И даже не в какой-то там аномалии. Потрясающе!

— Судя по всему, здесь она без примесей, — заметил музыкант, кончиками пальцев подняв завившуюся прядь своих волос. — Даже не могу понять, нравится мне это или нет.

— Ну, химии здесь и правда меньше: если из полисов что и везут, так это технику и лекарства, — рассказал Ландони, — а всякие деликатесы типа тех, какими угощал Кемром — это всё уже в частном порядке.

Время близилось к двум часам ночи, и Эммерих устало зевнул — за ним тут же зевнула Нина. Осоловело поглядев на друга, она робко заметила:

— Здесь две комнаты. Как будем ложиться?

— Ну, я думал, что раз вы теперь голубки, можно вас и вместе положить, — прикинул странник, — конечно, если ты не будешь сбегать ко мне посреди ночи.

— К этому ничего не приведёт, Эммерих, — напряжённо заверил того Кеган, — можешь спать спокойно. Мы с Ниной ляжем вместе.

— Ну, как знаешь.

Эммерих разместился в дальней комнате, из мебели в которой была лишь односпальная кровать да тумба с рабочим столом. Нина и Кеган заняли проходную комнату с разбираемым диваном.

— Я хотел тебя кое о чём попросить, — вполголоса обратился Кеган, когда они остались наедине. В руках его оказались ножницы, которые он тут же передал девушке. — Не могла бы ты меня подстричь?

— С чего вдруг? — Нина неуверенно приняла ножницы. — Хочешь отпугнуть Астрид?

Аматрис хохотнул и ответил:

— Признаться, я уже и думать о ней забыл. Если говорить прямо, то Эммерих прав — длинные волосы на Нулевой непрактичны: каждый раз мне приходилось держаться таким образом, чтобы никто за них не дёрнул. Да и мыть, честно говоря, не очень удобно.

— Если хочешь, давай попробую, — неуверенно согласилась Нойр, — только учти, я никогда никого не стригла.

— Не беда. Даже если выйдет криво, не беспокойся.

— И сколько тогда отрезать?

— Хмм… Давай по плечи. Думаю, это неплохая альтернатива ношению шапки, — хмыкнул он и повернулся к девушке спиной.

— Ну, если что, за меня заступится Рик, — пробормотала Нина.

Она, взявшись за расчёску, осторожно расчесала его волосы и аккуратно, сантиметр за сантиметром, срезала волосы. После этого она оказалась лицом к Аматрису, подравнивая их спереди. Через пять минут его волосы стали значительно короче, а на полу лежали длинные пряди. Окинув мужчину оценивающим взглядом, Нойр протянула ему карманное зеркальца со словами:

— Ну, вроде нормально…

Кеган придирчиво посмотрел на своё отражение и тряхнул головой.

— В самый раз, — согласился он. — Я даже забыл, насколько легче без длинных волос. Именно ради изменений — пусть даже незначительных — я отправился в дорогу. Жизнь, которую я вёл прежде, задушила меня, а здесь… Здесь мне даже дышится легче, и хочется начать всё заново.

— Насколько сначала? — уточнила Нина. — Я думала, тебе нравятся популярность и гитара.

— Безусловно, мне нравится гитара. И даже слава в какой-то мере… Хотя, вынужден признаться, мне всегда была чужда необходимость находиться в объективе камер, давать интервью и соответствовать образу, — он покачал головой. — Я должен был давать огонь, даже когда сам того не желал. Должен был казаться другим, чтобы пытаться продать своё имя. Здесь же… всё проще, и зависит только от меня.

Поднявшись, Аматрис покопался в рюкзаке и извлёк из него майку с домашними штаны. Впервые за долгое время выдалась возможность лечь спать не в походной одежде. Он не знал, сколько ещё таких случаев выдастся впереди, но дорожил и этим. Нина тем временем скинула кофту и штаны, оставшись в белье.

Взгляд её золотистых глаз остановился на Кегане, и тот, чувствуя охвативший его жар, подался вперёд, целуя её в губы. Пальцы коснулись прикрытой бюстгальтером девичьей груди, крепко её сжимая. Девушка ответила стоном и приникла к Аматрису, после чего музыкант вновь накрыл её губы, углубляя поцелуй. Они простояли так около минуты, тесно прижавшись друг к другу.

— Мне уже не так стрёмно, — вполголоса призналась Нина, — но здесь слишком тонкие стены.

— Согласен. Я готов ждать столько, сколько потребуется, — хрипло ответил Аматрис, — лишь бы только ты была рядом.

— Буду, — она быстро кивнула, задержав палец на его щеке.

Вскоре после этого они наконец легли. В отличие от Нины, которую Кеган в охапку прижал к себе, сам он долго не мог заснуть. Однако, когда это удалось, ему вновь приснились дворцовые коридоры, рушащиеся башни, пожирающая мир Пустота. Мостовая становилась прахом прямо под сапогами и осыпалась, открывая глубокую пропасть. Последним усилием он старался изменить хоть что-то — сохранить остатки мира, который прежде знал.

Глава семнадцатая. Какой-то из Драконьих Владык

«Алоха, мальчики и девочки», — блогер, махнув рукой, появился в центре кадра и поправил солнцезащитные очки. — «С вами я, Эльдар Керимов, и это наш новый репортаж с Нулевой. Мы уже побывали на блошином рынке в Капорейне, заглянули на промзону Летермейнского Деметаллургического завода и попытались взять интервью у капитана Кемрома. Не очень удачно, правда», — Керимов хмыкнул и небрежным жестом поправил цветастую бандану. — «Ну а сегодня мы поговорим с вами о мародёрах. И с мародёрами».

Камера повернулась, и в кадре оказались бревенчатый частокол с воротами и стрелковая вышка. Наверху прохаживался мужчина в противогазе, кожаной броне и с оснащённой снайперским прицелом трёхлинейной винтовкой в руках. Увидев Керимова, часовой кивнул ему, и ворота лагеря со скрипом открылись.

«Как мы знаем, не все поселения на Нулевой находятся под контролем Красмор. В некоторых местах народ выбирает старост сам, ну а в других собирается в банды. Вообще, просто так они чужаков сюда не пускают, но как узнали, что к ним направляюсь я, известный блогер с ЕВы, согласились мне всё тут показать. Оказалось, у меня есть тут подписчики».

Керимов добродушно усмехнулся и в сопровождении оператора зашёл на территорию лагеря. Показались стоящие рядами палатки и несколько сделанных на скорую руку хибар. На веранде бытовки, что стояла в середине, расселись мужчины в кожаных безрукавках и потёртых футболках. При виде Керимова они разразились приветственными возгласами и подняли кружки с хмельным. Тот в ответ помахал им рукой.

«О мародёрах часто говорят, что они грабят караваны и нападают на мирные поселения», — продолжал Керимов, прохаживаясь по улице. — «Отчасти это действительно так. Такие нападения нередко происходят на протянувшихся между сапорами торговых маршрутах. Прямо сейчас мы видим, как несколько местных обитателей разгружают прибывший с пустошей фургон. Вполне может статься, что в нём как раз перевозились награбленные товары. Так это или нет, мы прямо сейчас проверим и попробуем выяснить сами».

Камера совершила новый разворот, и теперь зрители увидели, как несколько человек в плотных кожаных куртках выгружают ящики с консервами и алкоголем. Завидев блогера, они ответили ему чуть настороженными взглядами, однако он приблизился, не выказав и тени страха. Обменявшись с грузчиками несколькими фразами, Керимов затем развернулся, глядя в объектив:

«Хотя вот эти парни говорят, что добыли своё добро в оставленном торговом центре в тридцати километрах к западу, никого при этом и пальцем не тронув. И правда, нередко предметом интереса для мародёров оказываются заброшенные склады и магазины. Они чинят найденные механизмы и продают их обитателям сапоров и полисов. Жизнь на Нулевой непроста, но далеко не всегда сводится к грабежам и убийствам. Зачастую мародёры лишь роются в хламе, найденном в покинутых городах, и пытаются найти ему новое применение».

В подтверждение своих слов Керимов заглянул в мастерскую, где несколько механиков, включая двух девушек со сварочными очками на лбу, пытались привести в порядок покрытый пятнами ржавчины внедорожник. Прямо сейчас они надували машине новое колесо, а также занимались починкой старого радиоприёмника. Поболтав и с ними и выпив бутылку воды, Керимов задумчиво произнёс:

«Порой банда мародёров это не скопище убийц, а лишь сообщество людей, пытающихся объединиться на развалинах прежнего мира. Зачастую это уже второе или даже третье поколение, родившееся на Нулевой Высоте. Им не нашлось места в полисах, ввиду перенаселённости и экономического кризиса, и у многих даже нет никакого гражданства. Не все из этих людей безопасны, но и не все обезумевшие головорезы. Как и мы все, они просто надеются живыми встретить следующий день»,

— videre.eo, Э. Керимов, «МИФЫ О МАРОДЁРАХ: ВОРОВСТВО, УБИЙСТВА И ДРУГИЕ СПОСОБЫ ВЫЖИВАНИЯ».

Эпизод тридцать восьмой

Нулевая Высота

пункт на карте не отмечен

9-31/999

Дорога до базы мародёров заняла около десяти часов — путники покинули Заповедник ранним утром, позавтракав в уже открывшемся баре и закинув за спину рюкзаки. Перед этим, впрочем, они заглянули на местный рынок.

Сапор к тому времени уже просыпался, а возле уличных лотков закипела торговля. Скрипели колёсами телеги, из лавок доносились оживлённые голоса. Путники пополнили поредевшие припасы: консервы и крупы, а также медикаменты с прочими расходниками. Затем Эммерих потащил компаньонов в оружейную лавку с красноречивой вывеской: «НЕ БЕГИ И БЕЙ».

Количество имевшихся на руках патронов изрядно сократилось после недавних стычек с врагами, но, к счастью, у местного оружейника нашлись все необходимые боеприпасы. Спросом здесь пользовались пистолеты наподобие прусского Tonder C93 и трамонтийского La Moert, разработанных ещё в конце прошлого столетия, а также винтовки типа российской трёхлинейки.

— Давно не бывал в наших краях, Ландони, — сообщил продавец с признаками экзитиоза на лице, ощерившись острозубой улыбкой. — А это кто? Опять с наёмниками якшаешься?

— А, да не, это рок-музыкант с ЕВы и… — Эммерих осёкся, поглядев на компаньонов. Те ответили ему угрюмыми взглядами. — Да, это наёмники. Затариваемся перед одним очень важным делом. Устроишь скидку?

— Только если эта курва сперва отсосёт, — ответил торговец, переведя взгляд на Нину.

Не успели они с Кеганом отреагировать, как Эммерих зарядил кулаком дезертиру в лицо. Тот, зажимая нос, начал осыпать его проклятьями — но странник с невозмутимым видом забрал товары и бросил на прилавок кошель с костами.

— Жиль никогда не отличался манерами, — пояснил Ландони, распределяя патроны. — Не бери в голову, Нани. Пальцем тебя здесь не тронут, лишь [болтать] горазды.

— И ты всё ещё уверен, что здесь хорошее место для юной вейны? — невесело уточнил Аматрис. Над рукой его забродили искры, когда он оглянулся на лавку.

— Я не знаю абсолютно безопасного места, Аматрис, — мрачно ответил странник, — разве что могу увезти Нину подальше в глушь. От тебя в том числе.

— Да заткнитесь оба, — потребовала Нина, — вы меня оба [достали]. Если мне не понравится, я свалю. Один [лир] мы сейчас не барахло для квартирки покупаем.

— И то правда, — примирительно вздохнул Ландони.

— Пойдём, — следом сказал Аматрис.

Наконец ворота остались позади, и потянулись окружающие сапор руины, затем переходящие в густой лес. Найдя уходящую с просёлочной дороги тропинку, путники двинулись по ней, сверяясь с картой. Неподалёку от Заповедника расположились фермы, снабжающие сапор едой, однако выбранный маршрут держался в стороне от них, и места вокруг были безлюдные.

Когда сапор оказался достаточно далеко, начали попадаться первые признаки присутствия мародёров. Несколько раз встречались покинутые фермерские дома, в окружении хозяйственных построек стоящие на лесных прогалинах. Они выглядели сожжёнными или разграбленными. Эммерих покрутил головой, пристально рассматривая их, и сделался ещё более настороженным.

Привал сделали после полудня, в покинутой бытовке на берегу ручья. Неподалёку виднелись развалины недостроенного гостиничного комплекса, но к ним приближаться не стали. Перекусив тушёнкой и кашей, путники отправились дальше. Они шли осторожно, прислушиваясь к окружающим шорохам. Порой доносилось пение птиц, но в остальном лес оставался безмолвен.

— Кег, только скажи, зачем ты тащишь гитару? — неожиданно спросил Эммерих, точно позабыв об утреннем раздоре. — Могли же оставить в «Рентгене».

— О, ты скоро узнаешь мой план, — ответил ему Аматрис загадочным тоном. — Не факт, что сработает, но попробовать стоит. Не забывай, наша цель произвести хорошее впечатление, а значит, будем использовать все преимущества.

Тропинка привела к лагерю «Вепрей» через несколько часов, уже ближе к вечеру. Сперва спереди послышались стрельба и крики. Переглянувшись, путники вытащили оружие и двинулись через заросли, стараясь производить как можно меньше шума.

Выбравшись на лесную опушку, они увидели обширный пустырь, посреди которого и раскинулся лагерь. Он представлял собой скопище фургонов и палаток, расставленных кругами вокруг нескольких кострищ и бытовок. Прямо сейчас на подступах к нему шла ожесточённая схватка. Метались фигуры людей, слышались выстрелы. На вытоптанной земле лежали раненые и убитые.

Несколько десятков человек напирали на пристанище «Вепрей», выйдя из чащи с противоположной стороны. Их вооружение было разношёрстным, а одеяние чаще всего составляли тёмные балахоны. Глаза у всех были скрыты повязками либо вовсе отсутствовали, являя собой глухие чёрные впадины. Тем не менее, отсутствие зрения не мешало им в бою. После короткой рукопашной они, впрочем, отступили обратно к лесу.

— Бездна, — шепнул компаньонам Эммерих. — Они часто промышляют в этих краях. Нападают на торговцев, грабят деревни… если честно, не уверен, что они сами хоть чем-то отличаются от мародёров. А, ну да, ещё верят в скорый конец света и хотят сделать его ближе.

— Тогда у них получается, — хмыкнула Нина.

— Полагаю, нам стоит на них напасть и поддержать «Вепрей», — невозмутимо сказал Аматрис, примеряя деметалловую перчатку. — Втроём мы бы всё равно не взяли такой лагерь штурмом, зато есть неплохой шанс войти в число союзников, и тогда, возможно, сможем договориться насчёт Дирхейла.

— Или погибнем, — без энтузиазма сказал Эммерих. — Но других вариантов всё равно нет, так что погнали.

Они поспешно сбросили с плеч рюкзаки, оставляя их возле деревьев. Кеган вонзил под кожу выходящие из деметалловой перчатки иглы, после чего она принялась изменяться. Деметалл пришёл в движение и обернулся длинным клинком. Вставшая рядом Нина выхватила из ножен меч, чья сталь тускло блеснула в сгустившихся сумерках.

Сектанты тем временем пошли в новую атаку на лагерь мародёров. Те ответили плотным ружейным огнём, убив около десятка человек, однако адепты Бездны смогли прорваться на окраину лагеря. Вздымались сжимаемые сектантами изогнутые серпы, звенели мечи и сабли. Эммерих занял стрелковую позицию в кустах и открыл по нападающим огонь с тыла. Нина и Аматрис ворвались в их строй.

Бурлящая вдоль клинка демигана элегия завихрилась, оставляя ожоги на лицах оказавшихся рядом сектантов. Кеган размахнулся, обрушивая на противников меч. Выставленный адептом серп треснул у самого основания и преломился. Деметалловый клинок пронзил безглазому сектанту грудь и вырвался, разбрызгивая во все стороны кровь. Противник Аматриса тяжело повалился на землю.

Нина вскинула пистолет и поразила оказавшегося на её пути адепта. Другой замахнулся на неё серпом, но она парировала, выставив перед грудью меч, и снова выстрелила. Ещё незажившая рука глухо заныла, когда мышцы вскипели движением. Активно орудовать мечом Нойр не решалась и больше полагалась на огнестрел.

Быстро развернувшись, девушка застрелила приблизившегося к ней сектанта. Рядом просвистел другой серп — его отбил пришедший на подмогу Кеган, который впоследствии пронзил неприятелю грудь.

— Порядок? — спросил Аматрис.

— Сойдёт, — Нина быстро кивнула.

Музыканта едва не ранил ещё один адепт, но Нина вовремя выстрелила тому в ногу, а затем и в грудь.

«Вепри», оказавшись совсем близко, стреляли по адептам из винтовок — Мосинок да альвионских Ли-Анфорд со штыками — и наносили удары саблями да тесаками. У служителей Бездны огнестрельного оружия оказалось куда меньше, чем холодного, не считая нескольких карабинов «Стриба» с серебристой гравировкой на прикладах и револьверов Opus.

Воспользовавшись тем, что Нина и Аматрис переключили внимание сектантов на себя, мародёры оттеснили еретиков от фургонов. Кеган ещё несколько раз размахнулся демиганом, обращая против врагов чёрное пламя, а Нина, перезарядившись, вдогонку выпустила одну пулю за одной.

Встретившись с решительным сопротивлением, сектанты отхлынули. Защитники лагеря стреляли по ним вслед, и до леса успели дойти лишь немногие из адептов Бездны. Там они развернулись, поднимая имевшиеся у них ружья, и сделали по лагерю «Вепрей» прощальный залп, после чего скрылись между деревьев.

Аматрис опустил клинок, позволяя ему втянуться обратно в перчатку. Как и всегда после использования демигана, к нему пришла усталость. Рядом остановилась Нина и принялась вытирать с лезвия меча кровь. К ним уже приближался, закинув винтовку за спину, Эммерих, который также успел убить нескольких еретиков.

— Прошло лучше, чем я ожидал, — пробормотал он.

— Ты цела? — обратился к Нине Аматрис, пристально осматривая её. Та кивнула. Она действительно не получила ранений, не считая пары порезов, и уже достала апейрон.

— Кто такие? — окликнули их со стороны палаток.

— Нина Нойр, — назвавшись, девушка неожиданно вышла вперёд, несмотря на попытки Аматриса её остановить. — Вы знаете, кого нужно звать. И ждать я не намерена.

Голос её неожиданно прозвучал грозно — настолько, что поначалу Кеган опешил. Однако, едва Нина замолчала, как мародёры нервно зашептались, а один из них резво скрылся под одним из шатров.

Эммерих, как и Нина, держались невозмутимо, и Аматрис настороженно спросил:

— В отличие от остальных, похоже, уже я ничего не знаю. Может, всё-таки поясните, почему они так отреагировали на имя Нины?

Навстречу им вышел высокий мужчина в кожаной броне с металлическими пластинами на нагруднике и наплечниках. Лицо мародёра закрывал противогаз, служивший прежде маской утилизатору. Остановившись, незнакомец опустил на Нину изучающий взгляд — та даже не шелохнулась. Вожак медленно поднял руку и прикоснулся к щеке девушки. Увидев это, Аматрис дёрнулся, но Эммерих удержал его на месте.

— Как ты выросла, — механизированным голосом проговорил мародёр.

— А ты почти не изменился, — Нина, стоически выдержала сканеры мародёра. — Твои так и будут нас держать на мушке? Или наконец поговорим как нормальные люди?

Кеган вопросительно глянул на Ландони — тот увлечённо следил за разговором и ел воображаемый попкорн.

Главарь меж тем сделал отмашку, и остальные мародёры опустили оружие. Затем незнакомец избавил себя от противогаза: тусклый свет уличных проекторов осветил лицо светлоглазого мужчины сорока лет. Его светлая кожа пестрила старыми рубцами и шрамами, скрадывая правильные черты.

— Прости, — наконец произнёс мародёр, — я совсем не ожидал таких гостей.

— Да ничего, — чуть небрежно бросила Нина. — Просто я не знала, как связаться с тобой. Так что, можно сказать, бездно[филы] нам помогли упростить контакт сейчас.

— Нина, это твой?.. — тихо спросил Кеган.

— Ну, не из пробирки же я, — невнятно ответила та и потупила взгляд.

— Колм Кергал, — назвался мужчина, с прищуром посмотрев на компаньонов дочери. — Погляжу, вода вас с Риком так и не разлила, но принесла дополнение к вашему дуэту в лице Кегана Аматриса. Неожиданно.

Аматрис шагнул вперёд, протягивая собеседнику руку.

— Вижу, вы знаете меня. Рад познакомиться с отцом Нины — и рад, что обстоятельства позволят избежать перестрелки. По крайней мере, между нами, — добавил он с лёгкой иронией.

Мародёр недоверчиво посмотрел на протянутую руку, но всё-таки пожал.

— Давно не встречал таких нежных рук: похоже, физического труда ты не знал — и на Нулевой впервые, — прокомментировал Кергал и отступил, приобнимая Нину. Следом он обратился к Эммериху: — Ты бы ещё Патрика взял с собой.

Ландони принял предложение за чистый осколок:

— Ну, как-нибудь в другой раз.

— Едва ли Патрика сейчас привлекают такие авантюры: он считает, что его лучшие деньки давно позади, — сообщил Кеган, припоминая откровения менеджера за бутылкой солода. — Чего нельзя сказать обо мне, впрочем. Мои руки и правда больше привыкли к гитаре, однако даже в этом есть свои преимущества. Если хотите, могу выступить перед вашими людьми. Уверен, после боя с сектантами немного живой музыки придётся им по душе.

— Так ты тут, получается, в турне? — поглядел на него Кергал.

— Покоряю новые Высоты, — ухмыльнулся Аматрис. — Мне всегда казалось, что этим землям не хватает хороших артистов.

— Пусть сыграет, — с напором потребовала Нина, — и мы обсудим судьбу твоего пленника, Делвина Дирхейла.

— Того лётчика, у которого даже нет своей вертушки? — Колм хмыкнул. — Пусть так, давайте попробуем.

Кеган учтиво поклонился, бросив на Кергала внимательный взгляд, и с ободряющей улыбкой кивнул Нине.

Эпизод тридцать девятый

Нулевая Высота

лагерь «Вепрей»

9-31/999

Вернувшись за своими брошенными на опушке рюкзаками, путники вошли в лагерь. Мародёры тем временем выставили часовых и выслали патруль в лес, на случай возвращения сектантов. Среди защитников лагеря нашлось несколько раненых, и они скрылись в шатре местной лекарии. Оставшиеся «Вепри» отнесли убитых сектантов за околицу, дабы предать их тела огню. Вскоре на поляне уже вспыхнуло пламя. Поглядев в ту сторону, главарь мародёров поморщился с лёгкой досадой.

— Последнее время эти ублюдки всё чаще появляются в наших краях, — сообщил Кергал. — Говорят, у них новый предводитель, и наглухо поехавший при всём при том.

Путники проследовали за ним на середину лагеря. Аматрис небрежно скинул с плеч чехол с гитарой и поставил его рядом с деревянной скамьёй. Вожак мародёров ответил им выжидающим взглядом.

— Так, ну… Кто из нас умеет красиво говорить?.. — Эммерих задумчиво посмотрел на Кегана. — Кег, ты же у нас этот, ну, дипломант?..

— Дипло… что? — тот недоумённо глянул на странника. — Диплом у меня и правда есть, но что-то мне подсказывает, что ты в ином значении использовал это слово. Такой психокинетической специализации не существует, Эммерих.

— Говорить буду я, — решила Нина, оглянувшись на обоих. — Странник и хранитель так себе выбор для переговорного процесса с мародёром.

— Да ладно! — Ландони всплеснул руками. — Твой батя от меня без ума! К тому же, ты тоже училась в ВАД.

— Вообще-то ты только что пытался спихнуть переговоры на Кегана, — скрестив руки на груди, напомнила девушка. — К тому же, пусть я и училась в ВАД, но давай посмотрим правде в глаза — все обожают титанов, а значит, пилоты идут в рейтинге симпатий на пару пунктов выше остальных.

— Сомневаюсь, что твой отец оценивает тебя по какому-либо рейтингу, — заметил Аматрис, — хотя спорить с тем, что титаны — тема, я бы точно не стал.

— Лады, — странник выдохнул, — хоть у меня или Кега язык подвешен больше, но с Колмом договориться сможешь только ты.

— Я в курсе, — Нина кивнула и направилась к бытовке, в которой скрылся вожак банды.

Шла Нойр неспешно; то и дело ей приходилось себя одёргивать от того, чтобы оглядеться. Она чувствовала на себе взгляды мародёров, ведь для них её родство с Кергалом никогда не было тайной.

Переведя дух, Нина зашла в бытовку, оборудованную как раз для приёма гостей. Внутри оказалось достаточно уютно. В одном конце стояли потрёпанный диван с мини-баром рядом, с другой стороны — стол, сделанный из двери, и кресло перед ним. Кергал, ожидая девушку, сидел за рабочим местом. Помешкавшись, она села напротив.

— Значит, ты пришла просить отпустить его? — деловито спросил мародёр, ставя на стол пару бутылок хмельного. — Ты же наверняка знаешь, что за него запрошен выкуп.

— Знаю, — подтвердила Нина, открывая бутылку об край стол. Когда крышка слетела, девушка отпила и выразительно посмотрела на Кергала. — Но я всё равно буду просить его отпустить.

— Так дела здесь не делаются.

— Знаю, — повторила Нойр, — и что? Тот, кто относил жене пилота записку, уж точно должен был увидеть, что живут они небогато. Сомневаюсь, что Астрид сможет достать деньги — а если и достанет, то явно не тем путём, который какой-либо отец мог бы пожелать своей дочери.

— Взываешь к моей совести?

— Ну, пытаюсь, — Нина качнула головой. — Слушай, мы просто хотим помочь этой вейне, а если ты сейчас разговариваешь со мной, значит, мы можем это сделать таким образом, чтобы никто не пострадал.

— Ты правда считаешь, что самым наилучшим решением было прийти в мой лагерь с угрозами?

— Мы не просто пришли в твой лагерь, но ещё и помогли отбиться твоим ребятам. Даже если бы я сейчас угрожала, то кто в здравом уме воспримет такое от полторашки с раненой рукой? Слушай, вот честно, переговорщица из меня так себе, но я хочу обойтись без лишней крови. Хотя бы сегодня.

Взгляд Колма скользнул на руку дочери, азатем на кобуру с пистолетом и ножны с мечом.

— Не ожидал, что однажды тебе придётся взять в руки оружие. Что с рукой?

— Встреча с одним очень злым утилизатором, — квёло сообщила Нина. — Он охотится за Кеганом, а я встала на пути.

— Никогда не любил утилизаторов… А Аматрис, значит, твой кавалер?

— Что-то типа, — неуверенно ответила она, — мы ещё не решили.

— Понятно.

— И он пирокинетик.

Кергал недобро прищурился. Было видно, что услышанное не доставило ему радости. В бытовке сгустилось напряжение, мужчина постучал пальцами по столу.

— Ты же знаешь, что таким здесь не место, Нина.

— Знаю. Но он со мной, — спешно проговорила она. — Надеюсь, это хоть что-то значит.

— Значит, — выдержав паузу, вожак кивнул. — Так и быть, пусть будет здесь, но учти, что я за ним смотрю, — затем он откинулся на спинку стула. — Получается, Аматриса ищет Красмор, а вы с Риком увязались за ним?

— Скорее, наоборот. Это он за нами — об утилизаторе мы узнали уже здесь, на Нулевой, — Нойр устало прикрыла глаза. — Тут такое дело, что это мне пришлось свалить с ЕВы, потому что за мной охотится Стих Сумерек из-за какого-то дурацкого пророчества.

— И ты мне ничего не сказала?

— Мне было неловко просить о помощи.

Мужчина выглядел сконфуженным, однако, совладав с собой, сказал:

— Я тебя услышал. Только на будущее, Нина — нельзя просто так взять и прийти к мародёрам, чтобы освободить пленника.

— Тем не менее, это мы и сделали. Денег у них нет, базу вам никто не освободит, а если и освободит, я бы ждала с десяток припрятанных сюрпризов в виде ловушек. Посмотри сам — они молодые, без осколка за душой. Не лучше ли тогда договориться иначе? Тот вейт вроде как механик, а техника у вас есть.

— Как и механики. Мы нередко перемещаемся с места на место и умеем справляться своими силами, — угрюмо заметил мародёр.

— Тогда, может, у них на базе есть что-то из транспорта или оружия?

Кергал задумчиво почесал подбородок. Он не выглядел воодушевлённым, но явно взвешивал услышанное.

— Я поговорю с Дирхейлом. Если у них есть что-то, что окажется полезным для нас, я отпущу его — в конце концов, местоположение базы нам известно.

Под конец разговора Нина чувствовала себя выжатой как лимон, однако вскоре Кергал сдался и пообещал обдумать её доводы. К утру, если всё пройдёт хорошо, Делвин Дирхейл наконец обретёт свободу. Девушка кивнула отцу и вышла на улицу.

— Как прошло? — спросил Кеган, когда они встретились у общего костра.

Музыкант совсем недавно закончил концерт. Поначалу «Вепри» недоверительно косились на нежданного гостя, но, стоило ему исполнить пару бардовских песен, как мародёры начали подпевать и одобрительно топать ногами. По кругу пошли бутылки со спиртным. Сам Аматрис, впрочем, постоянно испытывал напряжение, хотя и сумел его скрыть. Его мысли то и дело возвращались к Нине, скрывшейся в бытовке вслед за отцом.

Теперь Кеган выглядел уставшим: то и дело он прикладывался к бутылке воды, делая жадные глотки один за другим. Горло пересохло и немного першило. Однако, стоило рядом появиться Нойр, на лице Аматриса сразу же возникла улыбка. Нина села на диван рядом с Кеганом и, вытянув ноги, потянулась.

— Ну, я сделала всё, что могла, — затем сообщила она, кладя голову ему на плечо.

— Не сомневаюсь, — усмехнулся Аматрис и приобнял её. — Пожалуй, это знакомство с родителями займёт первое место в моём рейтинге.

— Ну ещё бы. Даже моя история с Кипером и стеной кажется не такой странной.

— Это уж точно. Хотя знаешь, если… я смогу доказать свою невиновность, и клуб станет моим, я точно сделаю там выход, — пообещал Аматрис. — Или попрошу об этом его жену, госпожу Катари.

— Эй, пташка! — вдруг окликнул его Эммерих. Только Кеган повернулся, намереваясь возмутиться, как увидел в руках странника шампуры и решётку с кусками мяса. — Как насчёт того, чтобы зажарить пару пташек?

— По-твоему, я похож на повара? — с ироничной улыбкой поинтересовался Аматрис.

— Ты первый пирокинетик, кто оказался в лагере живым, — напомнил Ландони, и Нина неуверенно кивнула. — Покажи своим примером, что от живых пирокинетиков пользы больше, чем от мёртвых.

— А ты умеешь мотивировать, — Кеган хмыкнул. — Хотя, кажется мой желудок готов пробудиться. Я скоро вернусь, — шепнул он Нине, направившись к Эммериху.

Вдвоём они прошли к кустарному мангалу, сделанному из передней части кузова старого седана. Музыкант забрал у странника шампуры с решёткой и принялся следить за мясом, пока Ландони цедил рядом хмельное. Вторая бутылка, для Кегана, стояла нетронутой.

— Я одного не понял, — неохотно признался он, — за что Кергал ненавидит пирокинетиков?

— Ну, тебе Нина рассказала о гостинице? — В ответ Кеган кивнул. — По официальной версии там проводка [сгорела], но среди семей пострадавших ходит слушок, что организовал всё один психокинетик.

— Об этом она мне не говорила.

— А ты бы стал говорить вейне, которую хочешь трахнуть, что она похожа на убийцу твоей матери? — Эммерих вскинул бровь. — Если серьёзно, возраст добавляет гибкости, Кег. Она смогла пережить, а Колм нет.

Едва разозлившись, Аматрис выдохнул.

— Наверное, ты прав.

— Конечно, я прав. Разве может быть иначе? — Ландони легкомысленно пожал плечами. — Лады, пойду поболтаю с народом: из Заповедника на днях стартует караван Далера, надо замолвить за него словечко.

Ночь вокруг полнилась людскими голосами. «Вепри» расселись вокруг огня на поваленных брёвнах, болтали и потягивали хмельное из бутылок. Мародёры сменили боевую броню на кожаные куртки, обменивались байками и смеялись. Алкоголь тёк рекой, а из палаток слышались стоны.

— Не так уж сильно отличается от «Клюквы» по пятницам, — сказал себе под нос Кеган.

— Здесь санитария лучше, — ответил ему незнакомый голос. Повернувшись, музыкант увидел по другую сторону мангала синеволосую женщину с броским макияжем. — Сочувствую насчёт отца. Он умел делать музло.

— Спасибо, — Кеган рассеянно кивнул и пригляделся так, словно говорящая показалась ему знакомой. — Мы раньше не встречались?

— Амм, это вряд ли. Я из тех уголков Балтии, где ты ни разу не давал концерт.

— Это где же?

— Линейная, Синекамский край. Может, слышал о колокольне посреди озера, или, например, о разрушенной крепости в горах — вот это всё оттуда, — женщина протянула руку. — Даналия Анера, Дана. Я лека у этих придурков.

— Кеган… а, да, ты знаешь, кто я, — отвечая рукопожатием, ответил Аматрис. — Что привело тебя к мародёрам?

— Жизнь в погостном городке не так сладка, даже если он формально относится к полисам, — пожала плечами Анера. — Да и тут помощь нужна не реже, чем там, так что клятв я не нарушаю.

Перевернув решётку, Кеган задумчиво кивнул и оросил мясо хмельным из бутылки.

— Для практики здесь явно больше возможностей, — согласился он, не поднимая на неё взгляд, — хотя и условий маловато.

— Выбирать не приходится, — Даналия качнула головой.

— Да, понимаю, — переворачивая решётку, Аматрис снова кивнул. — Сам я далёк от медицины, но лекарии всегда там, где смерть.

— Смерти нет, — проговорила собеседница, и тотчас в нос ударил приторный запах медикаментов.

На несколько секунд перед глазами возникла полутёмная больничная уборная — элегический грибок чёрными пятнами выступил на стенах. Мужчина увидел Даналию, стоящую на подоконнике, с взлохмаченными волосами. Вдруг скрипнула оконная рама. Аматрис бросился к окну, пытаясь остановить падение, но, выглянув во двор, не увидел на снегу никого.

— Проклятье… — выдавил Кеган.

Даналия, вопреки странному чувству, не исчезла, а просто отошла к другим мародёрам. Аматрис проводил её задумчивым взглядом. Недавнее видение напоминало его сны и казалось совершенно реальным, однако сейчас он слишком устал, чтобы обдумывать это.

Вскоре мясо было готово. Кеган выложил его на устланную фольгой плетёнку и отнёс к общему столу, за которым собралась часть мародёров. В нескольких метрах от него виднелась полевая кухня с холодильником, питаемым старым гудящим генератором. Также наличествовала барная стойка, за которой стояла девушка с розовыми волосами и в кожаной портупее.

Обстановка была неформальная, поэтому на месте никто надолго не задержался. Входящие в число мародёров мужчины и женщины разбрелись по лагерю. Некоторые разбились на парочки, обнимая друг друга за плечи. Над головой перемигивались холодные и ясные осенние звезды, окружающий лагерь лес вставал тёмной стеной.

Нина к общему столу не подошла. Переложив себе и ей немного собачатины с салатом, Кеган отправился обратно к костру, у которого они виделись в последний раз. Девушка всё также сидела там на диване — только теперь она держала его гитару. Нойр, никого не замечая, невесомо перебирала струны, пока наконец её пальцы не коснулись их. В треске огня зазвучали меланхоличные ноты «Romanes ker Anejmo», служившая не один год музыкальной темой сериала «Реквием невоспетой любви».

Аматрис замер, вслушиваясь в мелодию и разом оцепенев. Перед мысленным взглядом вновь возник неожиданный образ: сидящая на кровати Нина, играющая ему ту же мелодию посреди совершенно незнакомой комнаты. На глазах сама собой выступила влага.

— Не знал, — совладав с собой, подал Кеган голос, — что ты умеешь играть.

— Немного, — прервавшись, ответила девушка, — я даже ноты читать не умею. Так, самоучка.

— Если хочешь, — Кеган сел рядом, — я могу тебя научить. Конечно, на Нулевой это не самое полезное умение, но однажды наш поход закончится, и можно будет сосредоточиться на более приятных вещах.

— Давай, — Нина приникла к нему, отложив гитару и положив голову Аматрису на плечо.

Через несколько минут кто-то притащил кассетный магнитофон, и над лагерем вновь полилась музыка. Звучали старые шлягеры, включая некоторые из альбомов Кая Кипера и «Пограничного патруля». Впрочем, остаток вечера продлился недолго. Вскоре люди начали расходиться, готовясь ко сну. Нина и Аматрис ещё некоторое время просидели вместе, обнимаясь, а потом тоже направились в гостевую палатку. Они перенесли туда свои вещи и разложили спальный мешок.

Едва Нина оказалась рядом, Кеган накрыл её губы поцелуем. Аматрис крепко обнял девушку, гладя её тонкие плечи и спину. Затем мужчина скользнул пальцами ей под футболку, обхватывая небольшую грудь. Его пальцы нашли соски и принялись ласкать их, на что Нина ответила тихим стоном. Она крепче прижалась к Аматрису, приникая своими бёдрами к его. Во тьме слышалось её разгорячённое дыхание, от возбуждения девушка немного дрожала.

Аматрис провёл ладонью по впалому животу и бедрам, ещё нежнее дотрагиваясь до её тела, а затем задрал на ней футболку. Они пролежали так некоторое время, касаясь друг друг и обмениваясь поцелуями, пока усталость от долгого и тяжёлого дня не сказала своё.

Вскоре Нина и Кеган уже спали, крепко обнимая друг друга. Нога девушки при этом оказалась между его ног. Это была спокойная ночь без снов.

Эпизод сороковой

Нулевая Высота

лагерь «Вепрей»

10-1/999

Наутро подручные Кергала привели широкоплечего молодого человека в потёртой коричневой куртке. У него были короткие рыжие волосы и чуть покрасневшие, будто от недосыпа, серые глаза. Освободив узника от наручников, мародёры позволили ему подойти ближе к путникам. Мужчина остановился в паре шагах, потирая затёкшие запястья.

— Делвин Дирхейл, — представился он. — Лётчик, в недавнем прошлом гард, а ещё охранник при торговых караванах время от времени. Это вам, значит, я обязан освобождением?

— Ага, — Эммерих кивнул, — а если точнее, то твоей жене. Это она попросила, когда наткнулась на нас в Заповеднике.

— Ну, хотя бы она не стала нападать на лагерь в одиночку, — Делвин с облегчением выдохнул. — Признаться, этого я боялся больше всего: она у меня импульсивная порой. — Его взгляд остановился на Аматрисе, и тут лётчик нахмурился. — Погоди, тебя я знаю. В смысле, у Астрид были твои альбомы, несколько штук. Кеган Аматрис, правильно? Каэльтин Пламени.

— Он самый, — Кеган кивнул, пожимая протянутую руку.

— Кого только не встретишь в здешней глуши, — Дирхейл озадаченно покачал головой, — я в музыке немного понимаю, но правда, что тексты тебе пишут нейросетки?

— Да… — протянул музыкант. — Пусть будет так.

— Должно быть, Астрид уже выпросила у тебя автограф, — оживлённо продолжил Дирхейл. — Мы, кстати, впервые переспали на твоём концерте: она тогда так раздухарилась, что оседлала меня прямо в туалете «Клюквы». С санитарией там неважно, благо, у нас были при себе салфетки, баночка шоколадной пасты и кактус…

— Хотя в следующий раз, пожалуй, лучше без таких подробностей, — с тенью неловкости отозвался Кеган.

— А как им вообще всё это могло пригодиться? — шёпотом спросила Нина.

— Не уверен, что сам хочу это знать, — ответил Кеган и прочистил горло. — Значит, теперь ты наш должник.

— Это уж точно. С меня бутылка солода. Как тебя вообще сюда занесло?

— Решил посмотреть мир, — Аматрис коротко усмехнулся. — Пока скорее разочарован окрестными видами, зато путешествую в приятной компании. Что касается следующий цели нашего маршрута, это, вероятно, твой дом.

— Не стану возражать, — Делвин кивнул. — Не то чтобы мне не нравилось здешнее гостеприимство, но дома, как говорится, всегда лучше.

— Полегче, — выступил вперёд Колм. — Мы ещё не договорились о выкупе.

— Я уже говорил, что ценного на базе немного. Есть один броневик, из «Грачей», но даже по карпейским меркам это рухлядь, которая, к тому же, не на ходу, — откликнулся Делвин. — Там в принципе всё не на ходу…

— Эй, — подала голос Нина, — сейчас так-то идёт речь о твоём выкупе, поэтому прикинь, что там может быть ещё, даже если оно не на ходу.

— [Лир], ну, не знаю… — пленник почесал затылок, силясь вспомнить содержимое прежде законсервированного ангара. — «Грач», значит, ещё внедорожник, этот, — он щёлкнул пальцами, — «Ройгас» прусско-трамонтийского производства, кабриолет… Да, точно. Ещё есть Либера Астарта.

— Это ещё что? — Кергал бросил на Дирхейла вопросительный взгляд.

— БАМ… боевая антидемиургическая машина, — ответила Нина, — из альвионской серии. Она, ещё Туран Прайд и Бен-джун сопровождали Радиоактивного Кардинала при Нисхождении Никторикс, Матери Ночи. Видимо, после чистки от Воздействия их не списали, а распределили по базам.

— Значит, БАМ с доказанной эффективностью… — подытожил мародёр и коснулся подбородка. — И она сломана, я правильно понимаю?

— Правильно, — Делвин кивнул, — я пытался её починить, но…

— Я могу её починить, — перебила его Нойр, — если есть инструменты, без проблем.

— А ты можешь? — озвучил всеобщее недоумение Кеган.

— Ну, мы же не об АДАМ говорим, — уверенно кивнув, сказала Нина. — С реактором я бы, конечно, не справилась, но с устройством БАМ я знакома.

С минуту все собравшиеся молчали. Делвин нервно переминался с ноги на ногу, Кеган напряжённо поглядывал на других членов банды в стороне, Эммерих курил, а Нина ожидающе смотрела на отца, взвешивающего услышанное.

— Сколько займёт ремонт? — наконец спросил он.

— Зависит от изначального состояния, — ответила Нина и перевела взгляд на Дирхейла. — Она хоть ещё стоит на ногах?

— Да, конечно. Корпус целый, если ты об этом. Там что-то с двигателем, и, кажется, проводка повреждена, — сообщил тот.

— От недели до двух, — вновь посмотрев на Кергала, ответила девушка. — По сути, Дел и без меня может справиться, если говорить о технической части, но БАМ необходимо снова авторизовать, а в идеале — убрать механизм авторизации в принципе, и вот тут как раз нужна я.

— Ну да, я бы смог привести её в порядок, — подхватил Делвин, — но я не программист да сам не знаю кодов запуска.

— Там программирование иного рода, Дирхейл, — глухо уточнил Аматрис. — Значит, БАМ в обмен на его жизнь?

— Вполне, — Кергал кивнул. — Даю вам две недели — только потому, что об этом просит Нина.

— Кажется, я продешевила, и надо было просить больше, — с усмешкой отозвалась та и протянула отцу руку. — Тогда договорились.

Последовало рукопожатие. Делвин с явным облегчением вздохнул и принял у мародёров рюкзак со своими вещами. Лётчик, вопреки перенесённым тяготам, держался бодро и явно хотел как можно скорее оказаться домой. Повадками он ничуть не напоминал охотившегося за Ниной убийцу, в голосе и манерах не читалось безумия или жестокости. И всё же Аматрис продолжал задумчиво наблюдать за Дирхейлом. Эммерих же на вид оставался совершенно беспечен и не придавал особого значения новому компаньону.

Позавтракав и собрав вещи, они направились в путь. Кергал вышёл проводить небольшой отряд, в котором теперь было четыре человека, и ещё долго смотрел им вслед. Впереди расступились деревья, и вскоре путники уже двигались по лесной тропе, отдаляясь от лагеря «Вепрей». На всякий случай они не теряли бдительности, остерегаясь нового нападения сектантов, но тропинка оставалась безлюдна.

— Думаю, я должен отблагодарить за спасение, — нарушив молчание, заговорил Делвин. — Если говорить серьёзно. Солод, конечно, хорошо… но если начистоту, денег у нас правда немного, но поделимся всем, чем сможем. Прекрасно понимаю, что кабы не ваше участие, вполне мог бы и не дожить до следующих выходных.

— Да что толку от этих денег, — проворчал Эммерих. — Возможно, ты сумеешь помочь нам иначе. Я слышал, как ты перечислил имеющуюся технику — значит, базу не успели эвакуировать, а просто бросили, когда [жахнула] элегия. Опорные пункты Красмор нередко оснащаются и вертушками тоже — «Виверны» и «Драконы», шаришь?

Едва Эммерих замолчал, как Кеган остановился, устремив на Дирхейла пристальный взгляд. В глубине зрачков Аматриса словно бы принялась ворочаться тьма. Делвин запнулся, а потом покачал головой и сказал:

— Есть один винтокрыл, как раз «Дракон» из Чжунго. Я не стал про него говорить, а то бы «Вепри» точно решили наложить на него руку. Сам понимаешь, эта вещь мне дорога. Особенно на случай, если решим с Астрид спешно сваливать из этих краев.

— Прекрасно, — Ландони удовлетворённо кивнул. — Значит, он на ходу?

— Вполне, — не задумываясь, ответил Дирхейл. — Находился не в лучшем состоянии, когда мы его только нашли, но с тех пор я привёл машину в порядок. Заменил кое-какие детали, выменял у торговцев, а кое-что раздобыл в развалинах. Уже несколько раз облетал на нём окрестности, осматривался.

— Вот мы и решили, как именно ты нам поможешь, — Эммерих широко улыбнулся. — Видишь ли, мы путешествуем по НуВе, и вот этого господина, — он указал на Аматриса, — надо бы доставить в Тельгард. Он ну очень хочет посмотреть на руины, но вот путь туда, как понимаешь, вообще не близкий.

Делвин с лёгкой оторопью поглядел на путников, а потом присвистнул.

— Сразу понял, что наткнулся на бывалых искателей приключений. Значит, хотите посмотреть на отдалённый погост, покинутый ещё до начала нашей эпохи. Ладно, слетаем, — он вздохнул, хотя и без особого энтузиазма. — Горючки, во всяком случае, точно должно хватить, но на всякий случай проверю, как прибудем домой.

Нина, поджав нижнюю губу, посмотрела сначала на Ландони, а затем на внезапно напрягшегося Кегана. Впервые за долгое время он не выразил никакого воодушевления, когда речь зашла о Тельгарде.

— Благодарю за участие, Эммерих, — наконец заговорил последний, — но позволь мне самостоятельно договориться о перевозке себя.

— Да брось, Кег, — невозмутимо откликнулся тот, — я же просто хочу помочь.

— В любом случае, — немного подумав, рассудил Аматрис, — винтокрыл нам всё равно понадобится. Дорога предстоит длинная, и мы не знаем, куда она занесёт. Может, и в Тельгард, — добавил он почти с раздражением.

— Нашли, значит, таксиста себе в команду, — Делвин слегка усмехнулся. — Ладно, возражать не буду. Не могу понять, пожалуй, лишь одного, — добавил лётчик после короткой паузы. — Как знаменитого карпейского музыканта вообще понесло участвовать в таких авантюрах? Без обид, Аматрис, но я представлял тебя немного иным.

— Да вот и мы удивились, когда он к нам увязался, — пробормотал себе под нос Эммерих, после чего Аматрис неожиданно усмехнулся и хлопнул странника по плечу.

— Расскажу по дороге, — пообещал Кеган. — История получится достаточно долгая. Но, пожалуй, весьма увлекательная.

— Ну, я бы так не сказал, — шепнул лётчику Эммерих, — и я тебя говорю, не пей с Аматрисом, а то начнёт душить историями о несчастном детстве.

Отряд двинулся в путь, и через некоторое время Аматрис заговорил о Воплощениях и снах, не касаясь лишь встречи с другим Дирхейлом, служившим Стиху Сумерек. Делвин слегка недоверчиво кивал и порой задавал вопросы, но Кеган отвечал на них без особого энтузиазма. Казалось, что мысли Аматриса бродят где-то совсем далеко. Его взгляд то и дело с беспокойством обращался на Нину.

Глава восемнадцатая. База

Чёрные Зори — карпейская орде́на, деятельность которой направлена на оказание духовно-ритуальной помощи. Объединение представляет собой крайне закрытое общество со строгой иерархией, где все подчиняются Верховной Жрице, которой уже больше сотни лет является предвестница Вейлон Вайс.

Проживают и служат Чёрные Зори в Санкториях, которые, как правило, находятся ниже уровня земли. Например, градеминский Санкторий располагается в катакомбах, проходящих под всей столицей, и имеет множество выходов на поверхность, один из которых — главный — размещается на заднем дворе Высшей Академии Демиборцев.

На службу к Чёрным Зорям, как правило, попадают в совсем юном возрасте — нередко Санкторий берёт под опеку девочек из детских домов, делая тех таким образом своими воспитанницами. С гардами, напротив, ситуация совершенно иная: в массе своей они представляют либо наёмников, либо преступников, помилованных вестницами. В жреческой среде считается, что обретение подобного гарда гарантирует его верность при служении своей покровительнице… Надёжный план, как прусские часы,

— Э. Керимов, «Путевые заметки: Градемин».

Эпизод сорок первый

Нулевая Высота

база Дирхейлов

10-1/999

— То есть, ты типа попаданец? — удивлённо спросил Делвин, когда Аматрис закончил говорить.

— Можно и так сказать, — ответил тот. Было видно, что он напряжён. — Хотя вспоминать все эти вещи начал не слишком давно. Когда моя жизнь оказалась на самом краю бездны, — Аматрис невесело усмехнулся. — Не могу сказать, впрочем, что это знание принесло мне счастье.

— Тебе же вроде нравилась вся эта тема про другие жизни, — с недоумением припомнил Эммерих.

— Может, и нравилась, — согласился Аматрис и замолчал. Наткнувшись на его взгляд, Ландони неожиданно тоже не проронил ни слова.

Внимательно следивший за ними обоими Дирхейл только хмыкнул. Он выслушал историю Аматриса без особенного скепсиса, хотя оторопь несколько раз и возникала на его лице. Разговор постепенно угас, и дальше в основном шли молча. С каждым шагом Аматрис становится всё более задумчив. Тревога то и дело вспыхивала в его глазах.

Мелькающая между деревьев тропинка уводила от лагеря мародёров прочь, и путники миновали несколько холмов, захваченных густым лесом. Качались на ветру ветви многолетних дубов и вязов, скрипели поросшие мхом стволы. Подъём выдался сложный, под ногами то и дело осыпались мелкие камни. На самой вершине тропинка почти полностью заросла травой и кустарником, и продраться через них оказалось непросто.

Спустившись в низину, они увидели неглубокую реку. Её пришлось переходить вброд, закатав до колен штаны и осторожно ступая по виднеющимся в воде камням. Кеган поддерживал Нину, помогая ей справиться с бурным течением. Оказавшись на другом берегу, отряд вновь углубился в чащу. Холодало, в воздухе кружились пожелтевшие листья. Наконец спустя ещё пару часов впереди показалось убежище Дирхейлов.

Заброшенная база, растянувшись на нескольких гектарах, когда-то была окружена бетонным забором — ныне часть секций обрушилась или зияла дырами, некоторые из которых закрывали наспех сваренные металлические заплатки. На самой территории находились три здания: административная часть, жилой корпус и ангар с небольшой бытовкой снаружи.

— И как вы себе такой кусок оттяпали? — восхитился Эммерих. — Лир, я тоже так хочу. Нашим даже за службу землю не дают.

— Мы не возражаем против соседей, — ответил Дирхейл, — в конце концов, даже несмотря на турели, вдвоём организовать оборону непросто. На базе почти всегда кто-то должен быть, а в наших условиях это звучит как фантастика.

Установленные на стенах турели с глухим дребезжанием развернулись, стоило отряду приблизиться к воротам. Путники бросились за деревья, ища укрытие, однако уже через несколько секунд пулемётные установки замерли. Ворота со скрипом распахнулись, и в их проёме показалась Астрид, спешащая со стороны административного корпуса. Девушка торопливо закинула винтовку за спину и обняла мужа.

— Ты вернулся! — выдохнула Астрид. — Я так соскучилась по тебе, — её руки дрогнули, крепче обхватив Дирхейла.

— К счастью, эти господа договорились о моём освобождении, — сообщил тот. — Отдельная благодарность Нине. Но скажи, что это сейчас чуть не случилось?

— Датчики сработали на движение, — тяжело дыша, затараторила вестница, — но я вовремя всё отключила. Я сидела за камерами и ждала, вдруг кто-то появится, но потом уснула и… В общем, хорошо, что сигнал оповещения меня разбудил.

— Порядок, не беспокойся, — растерянно сказал Делвин. — Я как-то привык, что обычно турели отключены, когда кто-то из нас выходит в лес.

— Я вывела их из спящего режима на случай, если появятся ещё мародёры, а потом забыла выключить, — сдавленным голосом произнесла Астрид и замерла, когда Делвин прижал её к груди, гладя по волосам.

— На НуВе много способов подохнуть, — пробормотал под нос Эммерих, — но этот был бы самым бездарным.

— Хуже подорваться только на собственной мине, — согласилась Нина, разглядывая турели — установлена каждая была в пяти метрах от другой. — Откуда их столько?

— Так Красмор и оставила, — зевнув, сообщила Астрид. — Не все из них заряжены, но даже такие во включённом состоянии производят неизгладимое впечатление. К тому же, кто со стороны увидит, где есть патроны, а где нет?

— Но постепенно я стараюсь зарядить все. Патронов много нужно, — неловко продолжил Делвин, обнимая жену. — Иногда получается подстрелить вышедшую из леса дичь. В последние годы здесь расплодились кабаны, олени и лоси… К слову, о еде. Мы все, наверное, проголодались с дороги, давайте зайдём вовнутрь и поедим. Заодно обсудим дела.

Переглянушись, они направились ко входу. Эмблема Красмор висела над дверьми как напоминание о прежних временах, а клонящееся к западу солнце било в стёкла. Внутри административного корпуса оказалось чисто и прибрано, ярко горели электрические лампы — энергия поступала к ним от ветрового генератора, установленного на крыше.

Из вестибюля путники прошли по коридору, соединяющему администрацию с жилым корпусом, откуда после — на просторную кухню. Столовой как таковой здесь не было, но в стороне виднелись несколько длинных металлических столов и таких же скамеек. На самой кухне располагались большие холодильник и морозильная камера, а также газовая плита и духовая печь.

Только тогда Кеган, Нина и Эммерих наконец сняли рюкзаки и сложили их в углу, после чего принялись помогать Астрид с готовкой. Вестница выглядела взволнованной, она то и дело беспокойно поглядывала на Делвина, будто не веря, что тот вернулся домой.

Эммерих и Кеган извлекли из морозилки оленину — буквально по щелчку пальцев Аматрис разморозил её, после чего Ландони принялся разделывать кусок мяса. Тем временем Делвин помогал Нине с нарезкой византийского салата. Нож ловко двигался в руке лётчика, движения были уверенны и точны. Астрид меж тем извлекла из поддона картошку, чтобы запечь в мундире.

— Я, кстати, неплохо умею жарить мясо. Батёк всегда говорил, что мужчина может не уметь готовить, но жарить мясо — обязательно, — оживился Ландони.

— Именно поэтому к мангалу ты отправил меня, — со снисходительной улыбкой напомнил Аматрис.

— Именно поэтому к мангалу ты отправил меня, — нарочито высоким голосом передразнил его странник и, нырнув в один из шкафчиков, достал корзинку с фасованными приправами. — О, я тут как раз вижу специи: орегано, сельдерей и тимьян…

— Зачем жарить мясо, если в нём и так достаточно холестерина? Животный жир достаточно восполняет его потребность, ни к чему повышать липопротеины низкой плотности искусственным способом, — строго сказала Астрид. — Но приправы, конечно, понадобятся. Спасибо, что их достал.

— Но… жареным же вкуснее, — сказал Ландони. — Только не говори, что ты ещё имеешь что-то против жареной картошки.

— Когда выживаешь на Нулевой, очень важно уделять внимание правильному питанию, — сказала вестница, положив мясо в гусятницу и обкладывая приправами. — Жизнь, которую мы ведём здесь, и без того полна опасностей ввиду повышенного элегического фона. Никакого витакинеза не хватит, если из-за закупорки сосудов вылезет стенокардия.

Эммерих, с сочувствием посмотрев на Делвина, угрюмо сказал:

— Вот умеешь ты сказать так, что жрать вообще не хочется.

— Когда мы вдвоём, Астрид его вообще чаще варит, — усмехнулся Дирхейл и ткнул Ландони в плечо. — Так что не парься, у нас сегодня праздничное меню.

— Варёное мясо каждый день? — пробормотал Кеган себе под нос. — Я бы так просто не смог. Хотя верю, что выживание на Нулевой исполнено сложностей.

Вскоре мясо и картошка оказались поставлены в духовку. Пока еда доводилась до готовности, Астрид выслушала рассказ о том, как прошла встреча с мародёрами. Вестница сидела рядом с Делвином, и тот то и дело успокаивающе касался её руки. Наконец, когда Кеган и Эммерих замолчали, Астрид кивнула.

— Отдать мародёрам БАМ вполне приемлемая цена… Благодаря вам мой муж вернулся домой, и мне сложно подобрать такие слова, чтобы выразить благодарность. Вы всегда можете рассчитывать на приют в нашем доме.

— Согласен, — сказал Делвин. — Мы по своему опыту знаем, какое это непростое дело, скитаться по пустошам Нулевой, когда негде приткнуть голову. Места тут много, так что если потребуется, можете жить тут хоть круглый год. Что касается вертушки, она тоже ваша. Ну, в смысле, так-то она наша, — лётчик с лёгкой иронией хмыкнул, — но довезу куда угодно, и не один раз.

— Отлично, — в голосе Аматриса послышалось облегчение. — В сапоре мы бы всё равно надолго не остались, мне не нравится тамошний капитан. Заглянем туда завтра, чтобы забрать вещи, а потом вернёмся, отремонтируем БАМ и поможем с охотой. Мы всё равно ещё не знаем, куда пойдём дальше, так что на какое-то время можем воспользоваться вашим гостеприимством.

— Окажемся только рады, — сказал Делвин и крепко пожал Кегану руку. — Пока здесь такая толпа, держать оборону проще, если вдруг нападут. Не только мародёры позарились на базу: мы уже и от Бездны отбивались, и от торговцев…

— Торговцев? — переспросила Нина. — Они что, тоже пытались вас убить?

— Скорее, что-то продать, — квёло ответила Астрид, — а потом под шумок и базу отжать, чтобы устроить здесь собственный хаб.

— Так что дело не только в технике, — продолжил лётчик. — Это хороший укреплённый пункт, который при этом находится на равноудалённом расстоянии от Капорейна и Заповедника.

— Удобно, — хмыкнул Кеган. — Что ж, тогда мы точно попали в нужное место.

Когда с едой было закончено, Астрид повела Нину и Эммериха показывать базу. Кеган же остался помочь Делвину помыть посуду. Музыкант то и дело бросал на лётчика внимательные взгляды, пока передавал ему грязные тарелки или возился с губкой. Образ вооружённого палашом сектанта то и дело вставал перед его мысленным взглядом.

Наконец мужчины сели за стол выпить чая. Дирхейл разогрел кипяток в керамическом чайнике и разбавил им заварку. Сам он пил чай без сахара, Аматрис же кинул себе два кубика.

— Ты на меня как-то странно косишься, — проронил Делвин. — Рассказывай, что не так.

Кеган ответил, тщательно подбирая слова:

— Буквально несколько недель назад человека, который выглядел в точности как ты и носил такое же имя, убили на моих глазах. Причём подтвердить это могут и Нина, и Эммерих.

— Звучит странно, — признался Дирхейл. — Близнеца у меня вроде нет. Да ещё чтобы с таким же именем. С другой стороны, чего только не случается в этих краях.

— Пока ты реагируешь на редкость спокойно, хотя успел услышать от меня немало странных вещей.

— Повидал уже на НуВе всякого дерьма. А вот ты смотришь на меня так, будто я того и гляди выхвачу пистолет. С тем моим двойником возникли проблемы? Это как-то связано с той историей про Воплощения?

Аматрис принялся делиться собственными обрывочными воспоминаниями. Он поведал, как знал в прежней жизни молодого офицера по имени Делвин Дирхейл и как сражался вместе с ним на войне против психокинетиков, установивших свою власть над землями Дейдры. Наконец рассказал и обо всём остальном. О безумце, преследовавшем Нину, и о горящем литерами палаше в его руках. О последней схватке в развалинах покинутой деревни. Выслушав его, Делвин с минуту молчал.

— То есть, я типа тоже попаданец, — наконец сказал Дирхейл и присвистнул.

— Как и ещё тысячи людей, ныне живущих на земле, — пожал плечами Аматрис. — Многие из прежних обитателей Дейдры переродились в нашем мире, хотя до конца этот механизм мне непонятен. Я отличаюсь от других только тем, что ко мне порой приходит та, прежняя память.

— Мне доводилось слышать истории, о которых ты рассказал, — немного подумав, сообщил Делвин. — Что некоторые города и земли явились в древности будто из ниоткуда. Из-за пределов бездны, разделяющей миры.

— Ну хоть кто-то, кроме меня, это слышал, — на лице Кегана возникла усмешка.

— Я всегда считал это просто мифом, — признался Дирхейл. — Крестьяне в некоторых глухих деревнях рассказывают подобные байки. Никогда не думал, что могу иметь к этому отношение.

— Я и сам порой сомневался, — со вздохом поделился Кеган, — пока не увидел тебя, а вернее, твоего двойника — вооружённого тем самым клинком. Тогда я окончательно понял, что всё настоящее и что хочу разобраться в этом.

— Могу представить, — хмыкнул Делвин, наливая себе ещё чай. — Я бы сам всполошился, происходи со мной нечто подобное. А тот мир, о котором ты говоришь, как он погиб?

— Не знаю, — коротко сказал Аматрис, хотя перед глазами на миг возникли рушащиеся башни. — Могу лишь сказать, что осколки прежней Дейдры уцелели и стали частью этого мира. Твой двойник телепортировался сюда, на тысячу лет в будущее, примкнул к Стиху Сумерек и попытался убить Нину.

— Я ненавижу сектантов, — сухо произнёс Делвин, с неожиданной неприязнью поглядев на Аматриса. — Я бы никогда не поступил так. Я видел, что они творят в сапорах.

— Тот капитан Дирхейл, которого я знал, тоже их ненавидел. Наши противники не слишком отличались от Стиха — разве что обладали, в отличие от секты, реальной властью. Однако твой двойник увидел, как гибнет его жена и рушится родное королевство. Перейдя через кротовую нору, он очутился в мире, который совершенно не знал. Разрушенный Тельгард, пустоши Нулевой.

— Всё равно это не повод примыкать к еретикам.

— И не повод нападать на беззащитную вейну, — жёстко прибавил Кеган.

— Я не один год прослужил гардом, — мрачнея, продолжил Дирхейл. — Если ты не совсем идиот, то должен знать, что Чёрные Зори — они ведь тоже ходят по грани. Среди вестниц немало демипоклонниц: они осеняют трупов литерой Некры, читают литании… Астрид, к сожалению, ещё не понимает, от чего её могла спасти наша связь.

Аматрис понимающе кивнул, однако сказал:

— Не уверен, что я в полной мере понимаю, что скрывают стены Санкториев, но я слышал, что в той или иной мере фанатизм свойственен многим представителям ордены. Я лишь пытаюсь объяснить, что двигало тем другим Дирхейлом. На Дейдре психокинетики являлись аристократией, королями да герцогами. Здесь же стали отверженными. Немногих Красмор допускает в свои ряды, и в любом случае наш дар не даёт привилегий.

— Да уж знаю, — буркнул Делвин и шевельнул ладонью. В воздухе затрещали электрические искры, дохнуло озоном. — Поступить в гарды оказалось непросто — мои способности делали меня, как решили в ордене, не слишком надёжным. Но я показал лучшие результаты на испытаниях — так что Зорям пришлось смириться.

— И каково это, быть электрокинетиком? — спросил Аматрис.

— Не особо, — Дирхейл закурил и, вытащив из пачки ещё одну сигарету, протянул Кегану. Тот зажёг ее быстрым движением пальца. — Астрид частенько предлагает секс в душе, но мне не по себе от мысли, что могу… потерять контроль и поджарить её вместе с собой.

— Никогда не думал, что это может стать помехой в сексе, — несколько обескураженно признался Аматрис и наклонил голову. — Спасибо за ещё одну фобию.

— Всегда пожалуйста. Значит, мой двойник примкнул к Стиху, желая вернуть утраченное положение, и по приказу сектантов напал на твою девушку, — вернулся к прежней теме Делвин. — Неприятно осознавать о себе такие вещи.

— Он говорил, я в те годы тоже делал немало плохого. Не знаю, правда это или нет, но думаю, ты не в ответе за действия иного своего Воплощения. Ты другой человек. Хотя сперва, не скрою, я слегка напрягся на твой счёт.

— Ещё бы, после такого знакомства, — бывший гард невесело усмехнулся. — Нет, гарантирую, от меня такого даже не жди. За титулами и властью я не гонюсь, иначе бы не сидел тут, на Нулевой. Я ведь из прусского дворянского рода и мог сделать карьеру в Верлине. Однако мне хотелось служить гардом и кого-нибудь защищать, а теперь всё, что мне нужно, это быть с моей Астрид. Жаль, что Нина так натерпелась. Но я точно не тот психопат, с которым вы сражались.

— Верю.

— Можешь принести тот клинок? Хотелось бы на него посмотреть. Просто так, из любопытства. Махать им во все стороны или пытаться кого-то зарубить не собираюсь.

После недолгого колебания Аматрис поднялся и вытащил из сумки палаш. Он с лёгким усилием вышел из ножен, когда Делвин потянул его за рукоять. Бывший гард посмотрел на оружие своего двойника, повертел его в руках и сделал несколько пробных взмахов. Нанёсенные на сталь литеры, прежде горевшие огнем, сейчас оставались мертвы.

— Как он вообще работает? — спросил Дирхейл.

— В рукоять вмонтированы кристаллы, позволяющие накапливать и проводить энергию в куда больших объёмах, нежели доступно обычному психокинетику. Мы сражались с твоим двойником в энергетически неактивной зоне, однако он свободно использовал щиты, применял телекинез и другие приёмы, которые потребовали бы от него огромных затрат. И даже не был ограничен только одной определённой специализацией.

— Понятно, — пробормотал Делвин. — А что за кристаллы?

— Особым образом заряженный горный хрусталь. Плюс напитываемые кристаллами батареи, провода и микросхемы, и миниатюрный компьютер с нейроинтерфейсом. Точно такая же начинка, как и в силовых посохах.

— Странно, что вы не пытались использовать эту штуку.

— Мне бы демиган сперва освоить, — буркнул Кеган. — К тому же, у меня появились другие способы усилить свой психокинетический потенциал, а это — достаточно мощный инструмент по управлению энергией, однако он требует долгих тренировок, чтобы научиться им владеть.

Дирхейл, выслушав Кегана, сделал ещё несколько выпадов, потом сосредоточился, прикрыв глаза и держа клинок перед собой, обхватив обеими руками длинную рукоять. Прошло несколько секунд, а затем Делвин со вздохом опустил палаш и спрятал в ножны.

— Может, это и крутая вещь, но у меня она не работает. Впрочем, неудивительно — психокинетик из меня так себе, учился лишь мелочам. Явно не как тот чел, с которым вы столкнулись. — Делвин нерешительно посмотрел на Кегана: — Можно я оставлю этот клинок себе? Не скажу, что прямо настроен с ним тренироваться — скорее, просто как напоминание. О человеке, совершившем ошибки, которые я сам не хочу допускать.

— Ладно. К тому же, насколько помню, на Дейдре он принадлежал твоему роду. Полагаю, будет правильно, если ты и здесь будешь им владеть.

— Опять присел на свободные уши? — на кухню заглянул Ландони. — Мой тебе совет, Дирхейл — дели на двое всё, что он говорит. А лучше на ноль.

На лице Аматриса проступило раздражение, но он пересилил себя:

— На ноль никто не делит, Эммерих.

— Лады, — поморщился тот. — Если вы тут закончили, то погнали в ангар. Нина там БАМ нашла, хочет тебе показать.

— Там от БАМ цел разве что корпус, — напомнил Дирхейл. Выражение его лица стало напряжённым, когда он вспомнил о заключённой с «Вепрями» сделке. — Не уверен, что её в принципе можно починить.

— На старших курсах я подрабатывал в академической мастерской, — рассказал Аматрис. — Думаю, я сумею помочь.

— Не знаю, что ты там раньше чинил, — со скепсисом отметил Эммерих, — но ты явно последние десять лет держал гитару, а не отвёртку. Можешь помочь, если Нина попросит — но пилот наверняка в этом шарит больше хранителя.

— Не спорю. Может, некоторые механизмы поддадутся мне не сразу, но это не значит, что я буду [доставать] других, когда могу попытаться помочь своей вейне.

Казалось, Ландони хочет ответить на это, но в итоге он просто отмахнулся и ушёл.

Тем временем Нина и Астрид находились в ангаре вдвоём. Пока изгнанница проводила ревизию аптечки, выбрасывая просроченные медикаменты и заменяя их новыми, Нойр рассматривала сохранившуюся на базе технику: в помещении было не меньше десятка разобранных на запчасти турелей, а также пара внедорожников — один из них без двигателя, устаревший броневик и мотоцикл с коляской. БАМ стояла в самом дальнем углу.

Машина была почти в три раза выше Нины, которая замерла напротив неё. Кабина, заваренная в туловище, размещалась на массивных ногах с обратным шарниром. Правая рука заканчивалась клешнёй, а левая — пулемётом. Помимо этогона плечах наличествовали гранатомёты, ныне частично разобранные. Корпус, некогда красный, давно выцвел, и лишь внизу люка кабины сохранилось название: «Либера Астарта».

— Получается, ты пилотесса, да? — заговорила Астрид. — Аматрис, похоже, неровно дышит к ним, хотя их девиз как бы намекает…

— Ты про «Сталь прежде плоти»? — оборвав её, уточнила Нина. Дирхейл угукнула. — Уж не знаю, к кому Кеган там неровно дышит, но да, когда-то я училась пилотированию.

— И как оно?

— Да нормально, — девушка пожала плечами, — правда, меня отчислили. У Красмор очень высокие требования к тем, кто может пилотировать, а я едва проходила по низкой границе.

— Рост, значит, — догадалась Астрид.

— Ага, — Нойр, подвинув к БАМ табуретку, встала на неё и тряпкой протёрла лобовое стекло кабины. Из-за грязи наконец проступили очертания салона. — Но я никогда не была идейной… разве что лет в семнадцать.

— Я тоже, хотя по Санкторию скучаю: мы с девчонками нередко ночевали вместе. Можешь себе представить: крохотная келья, на тахте сидит человек пять, и все смотрят какой-нибудь ужастик с маленького экрана планшета? — Дирхейл слабо улыбнулась.

— Лампово, — Нина кивнула. — А почему вообще вы решили обосноваться здесь, а не в сапоре? Том же Заповеднике или Капорейне.

— Здесь было больше, чем мог нам предложить любой из них, и бесплатно, — вспоминая, задумалась Астрид. — Вода, газ, электричество — только и нужно, что следить за пополнением то одного, то другого. Зимой я думаю начать готовить саженцы, чтобы к лету разбить свой огород — Дел пообещал сделать теплицу, да и хочется уже всё-таки чуть меньше зависеть от рынков.

— Дома и у меня был свой небольшой огород, хотя не могу сказать, что скучаю по земле. Откуда же вы тогда сейчас берёте деньги? Ладно, с водонапорной башней у меня вопросов нет, но газ и топливо — это же точно не бесплатно.

— Дел время от времени ходит охранником с караванщиками, а я иногда оказываю медицинские услуги — корочку-то сестры сострадания я успела получить, — гордо проговорила Астрид и, закончив с аптечкой, отложила ту в сторону. — А так что… Мы нередко охотимся или занимаемся собирательством. Продаём или обмениваем мясо, сырое и вяленое, ещё соленья-варенья неплохо идут. Здесь можно неплохо жить, Нина, если работать.

Нойр, услышав это, кивнула — однако думать о предстоящей жизни в Заповеднике ей всё равно не хотелось. Сапор не казался ей безопасным местом, и меньше всего ей хотелось оставаться там надолго. Перед глазами встал образ капитана Кемрома, возникла белая маска и линзы, горящие синевой. Коротко мотнув головой, девушка вернулась к осмотру БАМ.

Эпизод сорок второй

Нулевая Высота

база Дирхейлов

10-2/999

Когда день сменился ночью, все разбрелись по комнатам. База Красмор не располагала двуспальными кроватями, поэтому как Дирхейлам, так и Нине с Кеганом пришлось сдвигать койки. Обстановка в спальнях была неожиданно уютной: помимо кроватей в них также имелись платяные шкафы, кресла, столики и трюмо. От прежних обитателей базы осталось немного личных вещей наподобие фотографий в рамках и исписанных блокнотов. На привинченных к стене полках обнаружились книги, в основном художественные романы и учебные пособия.

Астрид и Делвин пожелали Аматрису и Нине спокойных снов, а Эммерих вышел на ночное дежурство. Странник, как и всё последнее время, казался раздражённым и взвинченным.

Ремонт Либеры Астарты был отложен до возвращения из Заповедника — на базе не хватало запчастей, чтобы заменить прогнившую проводку. Их было решено поискать на рынке в сапоре. Кроме того, следовало поставить новые микросхемы вместо сгоревших и привести в порядок двигатель.

— Я не уверен, что хочу идти в Тельгард, — Аматрис нарушил тишину внезапно, буквально вырвав девушку из мыслей о починке БАМ. Весь вечер музыкант был погружён в себя, он становился всё более задумчивым и мрачным.

— В смысле? — спросила Нина с лёгкой оторопью и опустилась на скрипучую койку. — Я думала, ты хотел именно туда.

— Хотел, — он покачал головой, невесело усмехаясь. — Я не большой сторонник историй о бывших, поэтому буду краток: расставание с одной вейной сильно подкосило меня. Когда сны пришли ко мне, я был в отчаянии и поддался им, а в итоге они чуть не отняли у меня реальную жизнь, затянув в водоворот миражей. Меня перестало интересовать всё, кроме прошлого.

— Ну, как ты то ни было, познакомились мы в том числе из-за твоих снов, — заметила девушка. — Но что изменилось?

Музыкант очертил пальцами линию её подбородка, после чего провёл по щеке.

— Это и изменилось, — сказал он, — я встретил тебя. Как бы ни хотелось мне увидеть Тельгард, я всё больше понимаю, что такое путешествие опасно. Нулевая оказалась не такой, как я беспечно полагал раньше: некая сила преследует нас, не отстаёт ни на шаг — нападения сектантов, потом поместье и «Судрабстолл»… Ничто из этого не может быть совпадением.

— Наверное, — неуверенно согласилась Нина. — Хотя раньше я думала, что это что-то типа случайности.

— Случайность становится нормой, — Кеган нахмурился. — Кто-то, кто находится за пределами этого мира, объявил охоту на нас. Тельгард может оказаться ловушкой: у него и без того недобрая слава. Было бы верхом глупости отправляться туда да ещё тащить тебя с собой, снова подвергая риску.

— Тогда можешь пойти сам. Я как раз займусь ремонтом, а потом вернусь в Заповедник, если ты задержишься. Я понимаю, что вернуть воспоминания — это твоя мечта, и будет как-то неправильно, если ты из-за меня от неё откажешься.

Аматрис медленно покачал головой и, взяв пальцы Нины в свои, поднёс к губам и поцеловал.

— А кто сказал, что это моя мечта? Будь это именно мечтой, я бы сделал это много раньше, но… сама видишь, — он иронично улыбнулся. — Может, я всегда мечтал о своей мини шаурме?.. Бесспорно, мне интересно прошлое Воплощение, но память о нём может прийти ко мне в любом месте. Я всё равно то и дело вспоминаю разные вещи, хотя и не все из них понятны. Тельгард мог бы выступить катализатором для воспоминаний, но кто сказал, что таковым не может стать Наргонд? Но, в любом случае, опасность слишком велика, и нам разлучаться нельзя.

— Но если ты откажешься, это не будет на тебя давить? — Нина растерялась, позволяя держать ему свои пальцы.

— Я обрёл уже больше, чем искал. К тому же, Нулевая дала мне встряску, которой так не хватало. Теперь я чётко вижу настоящее, которым стоит дорожить. Вижу тебя, — он прикоснулся к её плечу. — Сейчас нам нужно быть осторожными и разобраться, что происходит на самом деле. Кто угрожает нам. Вот что действительно важно, а не поездка на ещё один погост.

— Надеюсь, всё-таки обойдётся без особой жести, — Нина устроилась в его объятиях. — Как-то, знаешь, хотелось бы обойтись без мирового зла, которому зачем-то припёрло нас развести.

— Было бы неплохо. В остальном, конечно, мы можем отправиться в Тельгард, только позже, — усмехнулся Аматрис, перебирая её волосы. — Через несколько лет, когда всё утрясётся. Тогда и фоток сделаем, и… да что угодно.

С этими словами Кеган, повернув голову Нины к себе, напористо поцеловал её — сначала в губы, а затем в шею, опускаясь всё ниже. Одной рукой он придерживал её за локоть, а другой — лапал, максимально неприлично и жадно. Нина шумно выдохнула и робко раздвинула ноги. Меж тем Аматрис продолжал знакомиться с её телом, то дотрагиваясь сосков под майкой и сжимая, то скользя по её талии и животу.

Девичья кожа горела от прикосновений Аматриса и поцелуев. Наконец, коснувшись губами её живота, мужчины улыбнулся и начал стягивать с Нины трусы. Избавившись от них, он хрипловатым голосом спросил:

— Не передумала?

— Нет, — глядя на него из-под тени ресниц, ответила Нойр. — Только осторожно, ладно? И учти, я вообще без понятия, что делать.

— Я буду осторожен, — уложив её на кровать, Кеган навис сверху, — и сегодня я стану твоим учителем.

Глава девятнадцатая. Призрачный час

У истоков Карпейского Каэльтства стоит четыре великих рода: Ганноморт — основатели Градемина, Монтгомери — Летермейна, Моран — Белонебыли и Аматрис — Вицекороса. Испокон веков верховная власть принадлежала дому Ганноморт, пока их не сменили Монтгомери, как наиболее близкие родственники после Свинцовой свадьбы.

С давних пор символами каэльтских родов выступали реликвии, имеющие великую ценность. Легенда гласит, что их история уходит в глубокую древность, и что они были созданы раньше, чем наш мир принял свою нынешнюю форму. Именуемые эголетсо, эти артефакты представляют по своей форме крест, оплетённый змеями, с демитирами в сердцевине.

Собранные вместе, как сказано в самых старых хрониках, эголетсо становятся ключами, способными отворить золотые врата Теуграда. Потерянный город, в котором хранится сердце нашего мира. Говорят, вошедший в Теуград получает силу Воздействовать на саму природу известной нам реальности, изменяя материю и преображая пространство либо обращая назад время.

За долгие века эголесто многократно меняли своих хранителей, переходя из рук в руки и порой становясь причиной сражений и распрей. Получив один из ключей, прежде принадлежавший дому Монтгомери, я стал пристально изучать судьбу остальных. Так, эголетсо, относившийся к дому Ганноморт, сгинул вместе с каэльтиной Вендигой. Утрачен и ключ дома Аматрис, зато судьба эголетсо рода Моран сделалась мне более или менее ясна.

Последним из его хранителей был солдат времён Великой войны, человек по имени Аверс Реверсон, носивший звание капитана жнецов. Желая скрыть реликвию, дабы та не попала в чужие руки, Реверсон бежал в покинутый город Тельгард, существующий, как говорят, на самой границе с Обрывом. Там его след и теряется…

— из дневника Эдвина Айтверна.

Эпизод сорок третий

Нулевая Высота: Заповедник

Музей

10-3/999

В Заповедник путники возвратились на следующий день. Попрощавшись с оставшимися на базе Дирхейлами, троица вновь направилась в дорогу. Она заняла несколько часов, и ближе к вечеру показались окружающие сапор руины. Заметив их, Эммерих приободрился и пошёл быстрее. Вскоре ворота поселения уже отворились перед ними.

Улицы Заповедника кипели своей обычной жизнью. Рабочая смена в мастерских закончилась, бары наполнились посетителями. Горели неоновым огнём вывески, из распахнутых дверей доносилась музыка. Лавки к тому времени уже закрывались, с прилавков на рынке убирали товар и прятали его в деревянные ящики.

— Так, значит, закупимся завтра с утра, — сказал Ландони. — Возьмём что надо для БАМ да ещё припасов, раз уж у Дирхейлов зависнем надолго.

— Ну да, совсем уж наглеть с их гостеприимством не хочется, — согласилась Нина, — хотя потом надо бы найти здесь где работу, а то я почти на нуле.

— Работу найдём, не парься, — Ландони отмахнулся, — а что насчёт гостеприимства… Не знаю, как тебя, а меня больше беспокоит то, что готовит там именно блонда. Я слишком давно не ел нормальную яичницу.

— Тогда надо взять ещё сковородку, — прикинула Нойр, — да и вещи, наверное, я бы постирала здесь.

— Благое дело, — Эммерих с хитрым прищуром посмотрел на подругу, — Нани?..

— Что?.. А, ты хочешь, чтобы я и тебе вещи постирала? — догадалась она и вздохнула. — Ладно. Но зашиваешь тогда всё ты.

— Договорились.

— Эй, Кеган, — Нина дотронулась до плеча мужчины, — твои вещи надо постирать?

Аматрис в это время задумчиво глядел на горящие окна Музея. Когда Нина чуть сильнее сжала плечо мужчины, тот опомнился и сказал:

— Если не сложно, спасибо, — вздохнул. — Хочу сегодня нанести визит Кемрому.

— Чего так? Тебя же вроде от одного его вида воротит, — Эммерих нахмурился.

— Временами даже сильнее, чем от твоих шуток, — ответил ему Кеган с усмешкой. — Но есть одна догадка, которую пришло время проверить. К тому же, если он опасен, лучше выяснить это сразу.

Прохожие всё также провожали их недоверчивыми взглядами. Позвякивало вложенное в ножны оружие, из переулков слышались голоса и хриплый отрывистый смех. На углу одной из улиц завязалась пьяная потасовка, но стоило показаться патрулю обсерваторов, она немедленно стихла.

Пройдя уже знакомой дорогой, Нина, Кеган и Эммерих вышли к «Рентгену». Внутри царило оживление, большинство столиков оказались заняты. Однако прежней хозяйки не было за барной стойкой, и её место занимала незнакомая девушка. Быстро поужинав, путники поднялись в снятые несколько дней назад комнаты. Кеган присел на край кровати рядом с Ниной и взял её за руку, а Эммерих стоял у открытого окна, вглядываясь в сгустившуюся ночь.

— Мне неизвестно, насколько я задержусь, — наконец сказал Аматрис. — Если утром я не вернусь, отправляйтесь на рынок и купите всё необходимое. Будьте осторожны и держитесь подальше от Музея. Если люди Кемрома или он сам станут спрашивать обо мне, говорите, что мы поссорились и я исчез.

— Ну, это как раз без проблем, — хмыкнул Эммерих. — Я всё удивляюсь, почему ты этого раньше не сделал.

— Да что ты, лир побери, вообще несёшь? — нахмурилась Нина, отнимая свою руку. — Ещё одно слово, Аматрис, и уже Кемром будет всех опрашивать, а куда же делся наш спутник…

— Ты мне угрожаешь? — Кеган, усмехнувшись, вскинул бровь.

— Только отмечаю, что ты говоришь какую-то [ерунду], — пробурчала Нина. — Нет, если ты куда-нибудь денешься, мы не станем прятаться и ждать, пока кто-нибудь что-нибудь спросит, а сами [разнесём] Заповедник.

Когда Аматрис покинул «Рентген», было уже далеко за полночь. Бар готовился к закрытию, лишь несколько задержавшихся посетителей оставалось возле стойки. Они проводили Кегана хмельными взглядами, когда он вышел на улицу. Ночь выдалась холодная, и налетевший ветер растрепал его волосы. Аматрис постоял, сделав несколько глубоких вдохов, и быстрым шагом направился в Музей.

Сомнений в том, что капитан бодрствует, у музыканта не было — окна Атриума горели светом, а сверху доносился уверенный голос… и второй, женский. Также стало очевидно и то, что Музей в это время мало кто посещает, потому как внутри появилось больше личных вещей, точно оставленных в спешке: домотканая распашонка, бутылка с соской, погремушки и кукла. Аматрис обнаружил их, когда миновал входную дверь и углубился в полутёмный вестибюль.

Вслушиваясь в доносящиеся сверху голоса, Кеган старался идти особенно осторожно, чтобы не наступать на какую-нибудь пищалку. Затем он остановился, когда наверху лестницы увидел ползающую девочку не старше полугода со светлыми глазами и каштановыми волосами. У входа в Атриум стоял перевёрнутый манеж.

— Так, нет, тут не надо играть, — неумело подняв ребёнка на руки, прошептал Кеган. Поставив манеж на место, опустил девочку туда. — Вот, сиди здесь.

Она смотрела на него чуть испуганно, но плача не последовало. Меж тем разговор, происходящий в Атриуме, стал отчётливее:

— Мы не должны так поступать! — донеслось из-за двери искреннее возмущение. Кеган замер и навострил уши. — Она же ещё совсем ребёнок!..

— Ребёнок, ха-х?.. — переспросил Кемром, и воздух наполнился триумфальным выхлопом. — У нас тоже есть ребёнок, которого он может забрать.

— Он не получит Кару!.. — в сердцах крикнула женщина. — Я не допущу этого, Хоуэлл.

— Ты же знаешь, что я не могу иначе, — прорычал капитан, и скрипнуло кресло. Послышались нетерпеливые шаги. — Тебя защищает именно то, что он не знает твоего настоящего имени, Вилена. А ведь он и тебя искал.

— Но я даже не знаю, зачем, — сокрушённо призналась женщина. — Клянусь, я никогда не действовала супротив него…

— Не сейчас, — Кемром понизил голос. — Он говорил, что однажды ты была приспешницей Бездны, погубившей лиров Градемин. Жестокой, бессердечной… Но пока он считает тебя осколком Анастази Лайне, тебе не грозит опасность. Вам не грозит.

— Ты же знаешь, что я не такая, — беспомощно произнесла названная Виленой, — что я в жизни не вступала ни в какие секты…

— Разумеется, знаю, — теперь его голос прозвучал мягче, — поэтому я и прошу хранить тебя своё имя в тайне.

— А как же ты?

— Для меня уже слишком поздно. Я надеялся, если уничтожу все его осколки, он оставит нас — но утром у кроватки Кары вновь появились паутина с плесенью… — почти шёпотом сообщил дезертир. — Она уже здесь, а значит, пьеса должна быть продолжена. У нас нет иного выбора, кроме как разлучиться — до момента, если вновь станет безопасно. Молю тебя, забери Кару и езжай в Тседриче.

Дальше разговор стал неразборчив: за всхлипами женщины едва ли можно было что-то разобрать, да сам Кемром начал говорить совсем уж тихо. Спустя несколько минут вновь послышались шаги, и дверь отворилась. Кеган поспешно отступил в тень, чтобы не быть замеченным. Женщина, носившая имя Анастази Лайне, забрала из манежа дочь и, опустив лицо, спустилась по лестнице.

Ненадолго стало тихо, а затем послышался спокойный голос Кемрома:

— Я прекрасно знаю, что ты подслушивал нас. Тебя выдаёт твое дыхание — у меня хороший слух. Можешь зайти, и тогда поговорим.

Кеган решительно переступил порог. Капитан не выглядел удивлённым его появлением. Он стоял на балконе и смотрел прямо на Аматриса. Белая маска лежала на столе, и её линзы были непривычно темны. Рядом стояла чадящая фиалковым фимиамом серебристая чаша.

Наконец музыкант приблизился к Кемрому и заговорил:

— Вы каэльтин Хоуэлл из дома Моран. Я видел ваш портрет в родовом поместье. Однако, вынужден признать, не сразу узнал — вы сильно изменились. Надо полагать, виной тому изгнание ввиду экзитиоза.

— Прошу вас учесть, кайр Аматрис, что я более не ношу ни своё прежнее имя, ни дарованный вместе с ним титул — роль изгнанника мне милее.

— Воля ваша, — музыкант едва наклонил голову. — Однако позвольте узнать, как вы стали капитаном? Вы где-то служили?

— В местных войсках, в 117-ой туманной разведывательной роте — отголосок времён, когда Нулевая была близка к тому, чтобы на руинах породить новое государство. Теперь я жалею лишь о том, что не успел сделать её более безопасной.

— Вы ненамного старше меня. И уже сделали безопасным этот город.

— Едва ли. По вашим рассказам я понял, что только одна дорога сюда — череда опасностей, а это проблема, которую также надо решать. Впрочем, в иных Воплощениях едва ли ситуация была лучше.

Тогда музыкант с нарочито небрежным смешком спросил:

— Вы сейчас намекнули, что помните своё прошлое Воплощение?

— Я об этом прямо сказал, — Кемром закурил. — К несчастью, я был хорошо знаком с вашим отцом. Наверняка вам будет интересно об этом послушать, кайр Аматрис.

— Говорите.

— Он был ужасным человеком по форме и порождением Бездны по сути. Бессмертной тварью, что прочертила кровавую полосу на обеих Высотах. По иронии, я взял одно из его имён, так как в юности верил, что иначе это сделает он.

— Мы точно говорим о Кае Кипере? Отошедшем от дел музыканте и владельце клуба? — недоверчиво уточнил Кеган. — Об… оставившей этот мир легенде.

— Слияние миров уберегло его от роли, что он должен был нести. Можно сказать, что вы со своим миром спасли, как минимум, одну душу.

Во взгляде Аматриса отразилось недоумение.

— Вы так говорите, будто за слияние миров нужно благодарить лично меня.

— Возможно, и вас. Однако я не могу игнорировать то, что именно слияние изменило многое из того, что я знал. — Капитан флегматично посмотрел на свою руку и пульсирующую метку некрочтения. — Можете себе представить, что раньше я не был психокинетиком?

— Легко. Судя по моим воспоминаниям, жизни могут очень сильно отличаться. — Аматрис помолчал, внимательно рассматривая открывающиеся с балкона ворота. В карауле было не меньше шести человек. — А каким вы были человеком?

— Я был простым вейтом из погоста на востоке Карпеи: Белонебыль так и осталась моей родиной. — Кемром выглядел задумчивым. — Ваша спутница особенная, кайр Аматрис. Уж если она останется с вами, приложите все усилия, чтобы не идти в Теуград.

— В Теуград? Не Тельгард? — озадаченно переспросил Кеган.

— Именно так. На её судьбе высечена гибель в последнем походе.

— Ты… вы помните такое?

— Слышал рассказы очевидцев. Она пожертвовала собой, когда с одним вейтом собиралась проникнуть в Теуград. Легендарный подземный город, затерянный на просторах Нулевой.

— Что они там искали?

— Как что? Способ спасти мир, разумеется.

— Вы очень любите говорить туманно, Кемром. Я смутно представляю себе финал прошлого Воплощения.

— Я сам многого не знаю, — Кемром осёкся, опершись на перила. — Лишь то, что мир умирал, но каким-то образом Нина с тем вейтом смогли всё не спасти, но… точно бы запустить заново.

— Я бы так не был уверен в их успехе. Вмешался мой мир, а там и новые территории возникли. Вместе с тем — родились люди, которых не было в прошлых Воплощениях. То, о чём говоришь ты, больше похоже на эсхатологический фольклор.

— Ха-х. Может, это и правда лишь легенда — о двух возлюбленных, что лицом к лицу встречают бездну, — согласился Кемром, явно не желая развивать дальше тему. — Но верно и то, что тебя раньше здесь не было. Как и дома Аматрис, впрочем.

— Однако теперь я здесь, — спокойно произнёс музыкант, собравшись уходить. — Благодарю за предостережения, капитан Кемром.

Лицо Кегана оставалось бесстрастным, но в самой глубине его тёмных глаз вспыхнули искры огня. Намёки капитана были прозрачны, как и та правда, что за ними стояла. Некрокинетики обладают способностью использовать чужой дар, если убили его обладателя и завладели частью его тела. О погибшем в Старограде пирокинетике рассказывал Ландони, а вскоре после этого «Клюква» сгорела.

Следовало уйти раньше, чем сгорит и Музей, а вместе с ним весь Заповедник. Гнев клокотал, готовый вырваться наружу, но Аматрис понимал, что не может позволить себе месть. Не сейчас, когда Нина останется одна и в опасности, если он вступит в бой с Кемромом и погибнет.

Едва Аматрис подошёл к двери, как дезертир сжал кулак, и на пороге соткался дымчатый женский силуэт, преградивший Кегану путь. От фигуры веяло холодом, её лицо оставалось нечётким. В воздухе промелькнуло несколько частиц праха.

— Я не договорил, кайр Аматрис, — прошелестел градоначальник. — Проявите немного терпения, иначе вас, как и вашего отца, настигнет пожар прошлого.

— Что это значит?

— Возможно, это ваш последний шанс спасти свои души. Если вы окажетесь способны слышать и слушать, — отчуждённо проговорил Кемром. Так, словно Аматриса не стояло рядом, и не было Атриума с шипящим радиоприёмником. Будто окружающий их мир замолк, перестал существовать, снизойдя до абсолютной тишины. — Он уже преследует вас.

— Он? — развернувшись, переспросил Кеган. — Кто — он?

— Тот, у кого много имён — чьи осколки заполонили эту усыхающую землю, — быстро ответил Кемром и наморщил лоб. — Я не хочу играть эту роль… но должен. Однако, покуда кадильница стоит, я должен тебя предупредить. Вы должны не допустить, чтобы это оказалось у него.

Дезертир достал из нагрудного кармана оплетённый змеями крест и передал его Кегану. Драгоценный камень тускло блестел в его сердцевине.

— Что это?

— Эголетсо, как «ключ» на карпейском.

— Значит, ключ, — Кеган, рассматривая безделицу, неуверенно кивнул. Крест, запечатлённый на портрете Катрионы Кэйвен, вспомнился не сразу. — И от чего он?

— От врат Теуграда, — более ровным голосом ответил капитан. — Если их не соберёте вы, то соберёт он, и тогда… Солнце навсегда исчезнет в этом мире, и холод уничтожит последние ростки жизни.

— Это слишком абстрактно, — Аматрис мотнул головой, — либо переставайте говорить загадками, либо не мешайте мне уйти. Ответьте на один простой вопрос: кто — он?

— Каэльтин Обрыва.

Едва Кемром это произнёс, как в Атриуме похолодало. Свет свечей, которыми были уставлены подоконники, стал слабее.

— У нас осталось немного времени, прежде чем нам придётся вернуться к ролям, — оглядевшись, вполголоса сообщил Кемром. Взгляд его задержался на зеркале, покрытом плотной тканью. — Ему нужны ключи, чтобы ничто не могло помешать экспансии Обрыва. Чтобы никто вновь не пытался спасти этот проклятый мир.

— Понял, — глухо ответил Аматрис. — И сколько таких ключей?

— Ещё три. Этот, — он глянул на переданный музыканту артефакт, — был найден в Грустине и презентован Катрионе Кэйвен её женихом, второй — на самом Обрыве, а третий, как гласят легенды, в пределах Гигантики.

— Тогда где четвёртый?

— В Тельгарде. Покинутом городе из погибшего мира.

— Похоже, все дороги ведут в Тельгард, — пробормотал Кеган. — Каким образом он оказался там?

— Полагаю, волей случая, — Кемром, подойдя к бару, достал бутылку солода да разлил по стаканам, после чего один из них протянул Кегану. — Однако мне неизвестно, где именно эголетсо, и потому я готов возместить в финансовом эквиваленте время, которое ваш отряд потратит на его поиски.

Кеган принял стакан и сделал глоток. Напиток обжёг глотку и пищевод, и музыкант едва заметно поморщился.

— Но почему ты не можешь сделать это сам? Зачем ты отдаёшь ключ мне, когда ты можешь сам спрятать его?

— Во-первых, в виду обязанностей градоначальника, оставить сапор я никак не могу, — Кемром, залпом осушив стакан, повернулся к панорамному окну. Огни Заповедника в ту ночь горели особенно ярко. — Во-вторых, я всего лишь марионетка, кайр Аматрис. Куда бы я его не спрятал, он его найдёт. Найдёт также, если прятать возьмётся кто-то из моих приближённых. А с вами мы, видит никто, в скором времени станем врагами, потому что таков его сценарий.

— Неужели от власти этого Каэльтина никак не избавиться? — осторожно спросил Аматрис, убрав артефакт в карман пальто. — Это существо… оно каким-то образом Воздействует на мыслительные процессы, осуществляет ментальный контроль?

— Моё сознание не теряет чёткости. У меня свои резоны служить ему, — возразил дезертир. — Капитан Кемром, прогнозистка из Стиха Сумерек — все мы его марионетки, кайр Аматрис. Пророчество, которое получили сектанты, было ложным. Каэльтин хотел заманить твою спутницу в Заповедник и устроил так, чтобы на неё объявили охоту. Мне же он поручил наблюдать за вейной. Я проник в Градемин под личиной бармена и защитил её от убийц из Стиха. Теперь, когда Нинанна здесь, наступает второй акт.

— Зачем она ему?

— Не знаю, — Кемром посмотрел на настенные часы — близилось три ночи. — Наступает призрачный час. Время, когда он особенно силён. Оставьте Атриум и займитесь подготовкой. Отправляйтесь в Тельгард, как и планировали.

Допив свой стакан, Кеган поставил его на кофейный столик и повернулся к выходу. Немёртвая исчезла с прохода.

— Я собирался отказаться от похода, — признался музыкант, — в силу его опасности… для Нины. Однако, если хоть немного истины есть в твоих словах, я отправлюсь туда.

— Если ты видел пауков, то самое время оставить сомнения. Поверь, на Обрыве их куда больше, чем в некоторых книгах.

Обдумав услышанное, Кеган кивнул. Тогда ему вспомнилось, что Нина нередко жаловалась на обилие встречаемых ею пауков — на то, что они будто бы преследуют её. Решение принялось быстро.

— Ладно, — сказал Аматрис, — я поверю тебе. Но нам потребуются ещё провиант, боеприпасы, ещё оружие и медикаменты. Возможно, кто-то из наёмников. Втроём мы туда не пойдём.

— Вам понадобится больше человек, разумеется. Госпожа Хольт, думаю, сможет составить вам компанию — она наёмница, к которой обратился бы я сам. Также можешь заглянуть к Сорину — ему есть, что тебе предложить.

— Хорошо, там и поступим, — Кеган кивнул, — но если всё это ложь, я намотаю твои кишки на свой меч.

Последовавшая за разговором ночь вышла для Аматриса практически бессонной. Когда он вернулся в «Рентген», Нина уже спала. Кеган улёгся в кровать и прижал девушку к себе, слушая её дыхание. С нежностью провёл рукой по её волосам. Тогда он решил, что о случившемся разговоре расскажет Нойр и Ландони тогда, когда Заповедник будет позади — ибо, кто знает, насколько сильна в сапоре власть незримого Каэльтина?..

С первыми лучами солнца на городской площади послышались голоса и гомон. Выглянув в окно, Кеган вновь увидел ту женщину с ребёнком — скрыв своё лицо, Вилена прощалась с Кемромом, а тот целовал её и дочь, точно предчувствуя, что больше они никогда не встретятся.

Кеган вспомнил, как прошлой ночью капитан фактически признался в убийстве его отца. Пальцы сжались в кулак, вновь пьянящей волной накатил гнев. Аматрис медленно выдохнул и посмотрел на спящую Нину. Подойдя к вешалке, он накинул на плечи пальто и торопливо расчесал перед мутным зеркалом волосы. Следовало закончить множество дел сразу.

Эпизод сорок четвёртый

Нулевая Высота: Заповедник

рынок и бар «Липехан»

10-4/999

На рынке сапора было много товаров, о существовании которых Нина даже не знала. Прикупив необходимые для ремонта БАМ запчасти, девушка ещё около часа слонялась меж торговых рядов, рассматривая ассортимент местных лавок. Теперь, когда всё проходило без спешки, Нойр успела оценить и выбор всевозможных напитков — алкогольных и безалкогольных, а также разного рода закусок, полуфабрикатов и мясных изделий.

За одной из витрин Нина увидела крупные куски разделенных туш — курятина, собачатина, паучатина, свинина… На прилавке лежали свиные окорока, грудинка и рёбра, а с ними куриные окорочка, крылышки и голени. На продажу также были выставлены колбаса и сосиски местного производства. Рядом оказалась пойманная в лесах дичь: утки, фазаны и куропатки. Отдельную коробку занимали свежие паучьи лапки, которые местные жители предпочитали варить, жарить в панировке либо запекать в духовке. В соседнем лотке же лежала…

— Говядина? — не удержавшись, вслух спросила Нина и подняла взгляд на продавца, заснувшего за прилавком. — А чьё это мясо?

— Коровы, — ответил ей уже знакомый голос. Обернувшись, девушка увидела позади себя Кемрома с заведёнными за спину руками. — Неужели в полисах её совсем не осталось?

— Не знаю. Я никогда не пробовала, — смутилась Нина.

— Не ожидал, что жизнь на Единой Высоте так быстро придёт в упадок. В такие моменты мне становится горько, что мы с моей вейной родили ребёнка в столь тёмные времена.

— У тебя есть ребёнок? — удивилась Нина.

— Да, но сейчас они с матерью вдали от городской суеты.

— Здорово. Хотя я не сказала бы, что здесь суета…

— Это пока, — уклончиво произнёс капитан и, приподняв маску, закурил.

Наконец девушка поняла, о каком именно взгляде говорил Эммерих: оценивающий, точно товар, но без сексуального подтекста. Как оружие, как инструмент.

Вдруг откуда-то из подворотни пахнуло химией и тошнотворно сладким духом гниения. К горлу подступила тошнота. Пришлось приложить немало усилий, чтобы совладать с организмом. Только после Нина вспомнила, что слышала этот запах прежде: ещё в «Клюкве», когда она посетила её первый и единственный раз.

— Что это? — хрипловато спросила Нойр.

— Что? — Кемром посмотрел по сторонам, затем, будто догадавшись, принюхался. — А-а, это триумф. Один из порицаемых Красмор препаратов. Старая забава для старых вейтов вроде меня. Неужели не пробовала?

— Не-а, — мотнула головой, — я даже всего списка не знаю.

— Я тоже не знаток, ха-х, но слышал, что в полисах любят триумф и… паучьи капли, но о них тебе знать точно рановато. А что касается триумфа… В самый раз. Это, своего рода, особенный табак, употребление которого может даровать как избавление от боли, так и озарение — шанс увидеть будущее или, во всяком случае, одну из его вероятностей.

— Это… — Нина нахмурилась и посмотрела на свои почерневшие пальцы. — Да, мне это что-то напоминает.

— Не элегическая пигментация, но нечто иное оставило след на твоём теле, — заметил дезертир так, словно знал о хронокинезе. — Однако не уверен, что это хоть в малой степени связано с триумфом.

— А почему этот триумф порицаем? Вроде… вроде же нет ничего такого в том, чтобы видеть будущее, пусть даже альтернативное. В чём подвох? Привыкание, потеря рассудка, разрушение организма?

— Способ производства. — Мужчина поднёс руку к собственной груди и извлёк из неё горстку тлеющих углей. Ни кожа, ни одежда при этом не пострадали. — Если говорить метафорически, это осколки чувств… Когда-то триумф буквально производили из сердец, ха-х, но энергетические потоки всё изменили.

Девушка изумлённо наблюдала за рукой капитана. За тем, как она сначала достала угли из груди, а затем — убрала обратно.

— Никогда о таком не слышала, — честно призналась Нина. — То, как вы достали… это… Это как? Часть психокинетики?

— Ты про извлечение витальной трухи? — Кемром вскинул бровь, и уголок рта дёрнулся в усмешке. — Нет. Это всего лишь навык, который может развить каждый психокинетик. Альвионцы тех, кто им владеет, называют хилерами.

Порицаемые препараты продавались здесь свободно и, казалось, вовсе не считались порицаемыми. Нина видела, как местные без утайки сворачивали триумф в самокрутки и курили прямо при обсерваторах, что совершенно нельзя было представить в каком-либо полисе: охотники Красмор дали бы за такое не меньше трёх суток в инсектарии. Затем, правда, внимание девушки привлёк футляр с ампулами, наполненными чёрным веществом.

— Это что?.. — осторожно спросила она. — Ещё один ПП?..

— О, вовсе нет. Это как раз легальный препарат, пусть и дефицитный, — подведя Нойр к лавке, ответил Кемром. — Кровь зверя. Боевой стимулятор, востребованный среди элитных подразделений Красмор.

— А такие есть? — Нина вскинула бровь. — Никогда не слышала, чтобы там хоть кого-то выделяли.

— Именно поэтому они и элитные. Я бы сказал, что большинство утилизаторов оттуда — во всяком случае, многие из них как раз имеют при себе не меньше одной ампулы, — заговорщицким шёпотом сообщил дезертир. — Можешь не сомневаться в этом препарате, Нинанна. Это просто кровь. Однако, в отличие от человеческой, эта подарит тебе силу и выносливость, которой ты раньше не знала.

На футляре серебристыми буквами было выведено «legarakeraj-r jedera». Нина застыла возле прилавка, задумчиво глядя на выложенный к продаже стимулятор. Кровь зверя, странное название эхом отразилось в её голове. Кемром проследил за ней взглядом, направив к девушке горящую синевой линз маску. Раздался суховатый смешок, а затем капитан развернулся и ушёл, оставив Нойр в одиночестве.

В то же время Эммерих занимался одним из поручений Кегана — поиском наёмницы по имени Хелена Хольт. Музыкант явился к нему с этим требованием, когда Эммерих как раз завтракал за одним из столиков в «Рентгене». Он старался держаться спокойно, но во взгляде сквозило напряжение. Несмотря на то, что странник не знал, для чего Аматрису понадобилась Хольт, спорить Ландони не стал. Закончив с едой, он немедленно отправился в «Липехан», где обычно ошивались местные наёмники.

Внутри оказалось прокурено и темно. Слышались голоса и смешки, исполненный гниением запах триумфа заползал в ноздри, вспыхивали огоньки сигарет. Оптические импланты Эммериха мгновенно оценили обстановку, пересчитав завсегдатаев и имеющееся у них оружие. В помещении набралось около двадцати человек, вооружённых винтовками и пистолетами, мечами и саблями, ножами и штурмовыми карабинами. За головы многих из собравшихся на Единой Высоте объявлены награды, судя по выдержкам из базы данных, которые вспыхнули перед глазами странника.

Хольт сидела за барной стойкой и с каменным лицом пила черноводное. На голове её была чёрная фуражка с кокардой в виде чернозорьского герба, изображающего серебряное безлиственное дерево и встающее позади него алое солнце. Несмотря на то, что женщина была белокожей, её лицо покрывал слой белой краски, в то время как губы — тёмно-фиолетовая помада. В остальном внешний вид наёмницы ничем не отличался от того, что обычно носили обитатели этих земель: пыльник, свитер с бронежилетом, штаны и сапоги.

— Давно не виделись, — сухо проговорила Хольт, далее не поворачиваясь, — Эммерих.

— Давно, — согласился тот и сел рядом. — Есть работёнка. Интересует?

— Только не говори, что сопровождать пташку.

— Нет… то есть, да, но только другую, — Эммерих вздохнул. — Ты же сейчас не работаешь на того Кемрома?

— Нет, — ровно ответила она и повернулась, глянув на него своими фиалковыми глазами. — Значит, Нина и Элиот снова с тобой?

— Кеган, — уточнил Ландони, — теперь он носит это имя, и, кажется, вместе с ним стал ещё более невыносимым. Послушай, Лена, он поручил мне найти тебя, но что-то я не верю, что это из соображений безопасности. Он что-то задумал.

— Как и всегда, — Хольт вышла из-за стойки. — Ладно, пойдём. Я найду Нину, а ты иди к старшему.

Эпизод сорок пятый

Нулевая Высота: Заповедник

мастерская Сорина

10-4/999

В мастерской Кегана встретил мужчина неопределённого возраста: что-то между двадцатью и пятьюдесятью. Держался местный механик нарочито уважительно — и в чём-то, как показалось Аматрису, затравленно. Незнакомец назвался Сорином и, проигнорировав попытки придать визиту менее официальный тон, сразу подвёл к одному из верстаков. На исполосованной временем столешнице лежало разобранное устройство, на первый взгляд напоминающее протофон.

— Пространственный хронолокатор, — заговорил Сорин, глянув на визитёра помутневшими от экзитиоза глазами. — Я как раз занимался его изучением, когда вы пришли. Как видите, прибор сделан весьма хитро.

— А в чём хитрость? — Кеган покрутил в руке одну из микросхем. Ничего уникального в ней не было: точно такую же можно увидеть, если в поисковике вбить запрос по схожей тематике.

— Здесь нет ни кремния, ни пластика. Провода, что были, я отнёс на экспертизу нашей госпоже лекарии…

— Лекарии? — Аматрис отложил микросхему.

— Именно так. Пока нам удалось выяснить, что то, что мы считали проводами, на деле является кровеносными сосудами.

— Часть деметаллового века, значит.

— Вовсе нет. Ни с мощами, ни с самими демиургами хронолокаторы не имеют ничего общего. Пока мы оба склоняемся к тому, что в основе этих технологий лежат… ткани человека.

— Не припомню, чтобы существовала хоть одна эпоха, где человеческое тело хоть в чём-то зижделось на принципах биомеханики, — задумчиво проговорил Кеган и нахмурился, дотрагиваясь до экрана. — По вашей логике, надо полагать, это хрусталик?

— Нет, это уже как раз пластик. Корпус, по моим прикидкам, собрали с полвека назад, плюс-минус десять лет. А вот в основе, да, в основе человеческая биомеханика. За одним исключением — демитира. Чистейшего, без огранки. Благодаря нему хронолокатор и работает.

— Не понимаю. Демитиры неоднократно исследовали: они точно не имеют свойства накапливать энергию.

— Не энергию. Элегию.

— Элегию?

— Для человека, которого мне представили чуть ли не учёным, вы задаёте слишком много вопросов, господин Аматрис, — обескураженно сказал Сорин. — Благодаря прочим компонентам технической составляющей демитиры каким-то образом способны аккумулировать элегию и, если так можно выразиться, управлять ею, а вместе с тем — контролировать материальность носителя хронолокатора, позволяя ему тем самым не только развоплощаться, но и телепортироваться.

— Выглядит интересно, — задумчиво сказал Аматрис.

Вскоре Сорин оставил Кегана в одиночестве. Перед тем, как уйти, мастер подтвердил намерения Кемрома оставить пространственный хронолокатор музыканту. Когда Аматрис склонился над прибором, его неожиданно посетила уверенность, будто тот был ему раньше знаком.

Вдруг дверь захлопнулась — отзвук удара вибрацией прошёл по стенам, и Кеган нехотя оторвал взгляд от разобранного на верстаке хронолокатора. У входа в мастерскую стоял Эммерих и крепил к двери засов. Когда странник повернулся к Аматрису, тот увидел, что красморовец был напряжён.

— Кренхилл здесь, — сообщил Ландони, быстро сократив расстояние.

— Что?.. Ты же сам говорил, что для Красмор это неприступная крепость, — Аматрис резко вскинулся. В воздухе промелькнули искры огня.

— Он не в форме. Нашивки отпороты, сам без маски. Впервые вижу, чтоб утилизаторы так работали. Он будто одержимый, — быстро проговорил странник. — Пока тихо, но зуб даю, он скоро нас найдёт.

— Нужно уходить из Заповедника как можно быстрее, — кулаки Аматриса сжались. Несколько языков пламени вспыхнули перед ним в воздухе и тут же погасли. — Если мы вступим с ним в бой здесь, велик риск сопутствующего ущерба.

— Ага. К Дирхейлам, значит?

— Сначала к ним, а потом в Тельгард.

— Чего? А я думал, ты передум…

Договорить странник не успел — снаружи донеслись выстрелы. Ландони подошёл к окну так, чтобы с улицы его видно не было, и выглянул.

— Вот и он, — сообщил красморовец. — Сцепился с местными. Похоже, не я один знаю Кренхилла в лицо.

Быстрым шагом Кеган тоже приблизился к окну, извлекая из кобуры пистолет, и увидел валяющиеся на мостовой трупы нескольких обсерваторов. По земле растекалась кровь. Утилизатор стоял поодаль с Dis-UT в руках. Словно почувствовав, что за ним наблюдают, Кренхилл вскинул винтовку и выстрелил. Оконное стекло разлетелось осколками, а Кеган и Эммерих бросились в разные стороны, прикрывая головы руками.

— Сматываемся, — отрезал Ландони. — Через чёрный ход.

— Позади кладовой, — Кеган кивнул в сторону. — Туда.

— Лады, — странник на полусогнутых ногах двинулся к дальней двери.

Винтовка загрохотала снова. Пули выбили щепку из подоконника и отрикошетили от дальней стены, оставляя на ней вмятины. Кеган склонился ещё ниже к полу, стараясь перемещаться так, чтобы его не задело. Оказавшись возле верстака, Аматрис торопливо схватился за разобранный хроноклок и побросал детали в схваченный с пола рюкзак. Сам рюкзак он закинул за плечи.

Через пару секунд траектория обстрела сменилась — теперь Кренхилл палил по входной двери. В ней немедленно образовалось несколько отверстий, пропускающих солнечный свет. Ненадолго сделалось тихо. Эммерих как раз добрался до кладовки, которая оказалась заперта, и вскинул свою винтовку,прикладом попытавшись сбить замок. С первого раза тот не поддался, и тогда странник ударил снова. По двери, выводящей на улицу, замолотили удары, но засов выдержал.

В следующее мгновение в проёме выбитого окна показался черноволосый мужчина с винтовкой. Едва заметив утилизатора, Кеган вскинул на обеих руках ХРП — обычный и UT, падая на колени и расстреливая всю обойму. Руки замолотило отдачей.

Кренхилл пропал из виду раньше, чем Аматрис успел в первый раз надавить на спусковой крючок. Скорость, с которой двигался утилизатор, ошеломляла. Затем он снова показался в окне, насквозь прошивая мастерскую пулями. Выбил пыль из верстака, повредил корпус находящегося на ремонте автомобиля.

Продолжая стрелять, Кренхилл перемахнул через подоконник, оказавшись внутри. Его немедленно окатило огнём, искрами проступившим в воздухе. Однако Нина была далеко, и Кегану не удалось удержать концентрацию. Пламя тут же улеглось, успев лишь слегка обжечь чёрное пальто. Эммерих как раз справился с дверью кладовки, и они с Аматрисом скользнули вовнутрь. Склад оказался заставлен рядами выставленных на стеллажах деревянных ящиков, его освещал лившийся из окон свет.

На ходу Аматрис успел перезарядить оружие. Когда на пороге появился Кренхилл, Кеган рывком обернулся и выстрелил по нему. Утилизатора наконец ранило — он схватился за бок, отбрасывая за спину винтовку. Кренхилл отступил в мастерскую, доставая апейрон. Выход на соседную улицу оказался рядом и, к счастью, был закрыт лишь на засов. Кеган и Эммерих выскочили, и тут же рванули прочь.

Окрестные переулки выглядели обезлюдевшими — жители попрятались, услышав звуки стрельбы. Здания смыкались вокруг кирпичными стенами и поднимались покатыми крышами, крытыми шифером и черепицей. Кеган и Эммерих миновали несколько дворов с развешанным по верёвкам бельём, когда позади снова послышались выстрелы. Беглецы обернулись, прячась за ближайший угол — Кренхилл находился в нескольких десятках метров от них.

— Вот же пристал, — Ландони схватился за свою винтовку и высунулся, выпустив в сторону Кренхилла несколько пуль. Утилизатор поспешил спрятаться за выступ стены. — Короче, Кег, ты беги за Ниной. Я возьму этого на себя — задержу и всё такое. Если не вернусь… Ну, ищите меня в баре — когда-нибудь ему надоест стрелять…

— В этом нет нужды, — послышался из-за спины механический голос. Оглянувшись, Кеган и Эммерих увидели Кемрома, приблизившегося к ним со стороны Музея. За плечами капитана вился плащ, а лицо вновь скрыла маска. — Уж если мы в немилости на ЕВе, то отвечать радушием здесь я не обязан. Красмор уже потеряла Заповедник, и возвращать его я не намерен.

Позади капитана виднелась группа из десятка обсерваторов с ружьями на изготовку.

— Удачно ты появился, — присвистнул Ландони. — Ну мы, в таком случае, сваливаем?

— Идите, — капитан кивнул и повернулся к Кегану, — и помни о нашем уговоре, кайр Аматрис.

— Конечно, — кивнул Кеган, покосившись назад — не показался ли утилизатор. — Не знаешь, где Нина?

— Хольт её уже вывела наружу, — сообщил Кемром, проходя мимо него. — Вам тоже пора.

На это Аматрис отвечать не стал и только проводил капитана и последовавших за ним солдат взглядом, а затем вместе с Эммерихом направился к воротам. Те, вопреки обыкновению, оказались широко распахнуты. Несколько зевак посторонились, позволяя Аматрису и Ландони пройти. Несущие стражу обсерваторы также не стали препятствовать беглецам.

Нина и Хелена встретились им в нескольких метрах от ворот — наёмница держала в руках самозарядный карабин «Стриба» и напряжённо осматривалась по сторонам. Нина крепко сжимала пистолет.

— [Междом], — завидев Кегана с Эммерихом, девушка выдохнула, — почему вас так долго не было? Я уже начала бояться, что он вас того.

— Не смогли с ним разминуться, — ответил музыкант, крепко обняв Нину. — Как вы узнали о его появлении?

— У Кемрома видеонаблюдение по всему предместью, — сообщила Хольт, — а я как раз зашла в пункт наблюдения. Я уже встречалась с Кренхиллом, потому знаю, что его визит не сулит добра.

— Это ж когда ты успела? — удивился Ландони.

— Пару лет назад. Он преследовал одну девушку, лекарию, которая сбежала с ЕВы после того, как её осудили за неправомерное раскрытие схемы по несанкционированному изготовлению костов в одном морге, — рассказала наёмница. — Тогда её спасло то, что на дело назначили другого златоклюва — он утилизатора и отозвал. За кем он охотится теперь?

— За мной, — Кеган кивнул, — поэтому, надеюсь, никто не станет возражать против предложения свалить отсюда как можно раньше?

В Заповеднике послышались выстрелы, когда отряд выдвинулся к базе Дирхейлов. Донеслись отдалённые крики, затем звуки стрельбы несколько раз повторились. Путники ускорили шаг, держа оружие наготове и стараясь как можно скорее отдалиться от сапора. Они миновали развалины, пересекли каменистую пустошь и углубились в лес. То и дело приходилось оглядываться, проверяя, нет ли погони.

— Подтвердились мои наихудшие опасения, — начал Кеган, не решаясь посмотреть на компаньонов. — Кемром лишь марионетка, инструмент в руках нашего врага. Его действия находятся под чужим контролем. Им управляет Каэльтин Обрыва, которому по какой-то причине нужна ты, Нина.

— На кой лир я всралась какому-то каэльтину? — возмутилась Нина.

— Ну, одному же всралась, — беспечно заметил Эммерих, за что тут же получил подзатыльник от подруги, — ай! Да за что? Я просто констатирую факты.

— Кемром никогда не был склонен к мистицизму: он материалист до мозга костей, — внезапно подала голос Хольт, — однако к Обрыву у него всегда было особенное отношение.

Воцарилась тишина. Кеган и Эммерих напряжённо посмотрели на наёмницу, ожидая продолжение, но та больше не проронила ни слова. Тогда, не выдержав, Нина спросила у неё:

— И?

— Я уже всё сказала.

— Может, тогда развернёшь мысль?

Хелена одарила девушку снисходительным взглядом, однако рассказала дальше:

— До того, как стать наёмницей, я служила ундиной у Чёрных Зорь, — мельком глянула на Аматриса, — нечто сродни утилизатору, если сравнивать. С поправкой на то, что в мои обязанности также входило представление Санктория на международной арене.

— Погоди, а тебя чего тогда попёрли? — перебил женщину Ландони. — Мужика себе что ли нашла?

— Нет. Похотью мучимы вестницы, — ровно ответила она, — я же ушла тогда, когда поняла, что Чёрные Зори одной ногой в могиле. Верховная Вайс слепа, потому как не видит, что среди её дочерей немало сторонниц Бездны, и не в меру горделива, чтобы принимать предупреждения.

— А причём здесь Кемром? — следом поинтересовался Аматрис.

— При том, что он нанимал меня не только для охраны или ликвидации его противников, но и ради нанесения защитных литер. Они здесь в каждом здании, в основном — под обоями и плинтусами. Занавешенные зеркала и кадильницы также пришли из ордены, потому как это то, как мы сражаемся с имматериумом.

— И всё это он применил для того, чтобы Каэльтин Обрыва не проник в его город, — довершил Аматрис и тяжело вздохнул, повернувшись к Нине. — Нападение сектантов с Дирхейлом, участие Кемрома к нашей судьбе — всё это было спланировано задолго до того, как мы покинули Градемин.

— Ты знал об этом, но молчал? — скептически спросил Эммерих.

— Я ждал подходящего момента, чтобы об этом рассказать, — Кеган кивнул. — И теперь мы отправляемся в Тельгард не из моей прихоти, а чтобы найти ключ, второй из четырёх, от Теуграда.

— А [зачем]? — Нина подняла на него озадаченный взгляд.

— Ну, чтобы это не сделал кто-то, кто может использовать их во зло, Нани.

— Звучишь так, словно ты и в Теуград не веришь, Эммерих, — заметил музыкант.

— Ну, врата существуют, — тот пожал плечами, — но в то, что за ними что-то есть, я не очень верю. Пока не увижу собственными глазами, ага.

— Теуград и правда лишь легенда. Город, более древний, чем все прочие, и хранящий самые сокровенные тайны нашего мира. По странной иронии, мне никогда не было до него дела, — Аматрис издал короткий смешок. — Он казался слишком недосягаемым даже для меня. Что ж, счастью, нам не нужно туда идти. Кемром сказал, что туда стремится попасть Каэльтин, а реликвия, которую мы ищем, позволит ему в этом помочь. Потому и важно, чтобы он не завладел ей.

Путники шли через лес, направляясь к базе Дирхейлов. Кеган держался во главе маленького отряда, выбирая дорогу по уже знакомым тропинкам, а в его ушах вновь и вновь звучал голос капитана Кемрома. «На её судьбе высечена гибель в последнем походе. Она пожертвовала собой, когда с одним вейтом собиралась проникнуть в Теуград». На мгновение грохот взрыва наполнил его уши, и Аматрису представился пылающий в последнем бою титан.

Кеган сжал зубы и ускорил шаг.

Глава двадцатая. На шаг впереди

Ну здравствуй, дорогой дневник, так приятно снова вернуться домой. Не могу сказать, что считаю эту заброшенную базу домом, но другого дома у нас с Астрид всё равно нет. Находясь в плену у мародёров, я попытался придумать план побега, но впервые за долгое время мне улыбнулась удача.

Изначально я собирался вырубить надсмотрщика, когда тот приносит еду, при помощи электрокинеза. Мои способности остались при мне, и хотя в этой местности мало энергии, я бы сумел с ним справиться. Дальше следовало отнять у него оружие и постараться незаметно пробраться до периметра лагеря. К несчастью, вокруг сновало слишком много народа, и риск обнаружения был слишком велик, так что я медлил.

Аматрис и его шебутная компания появились как раз вовремя, избавив от необходимости прорываться силой. Сложно передать моё удивление, когда я увидел своим спасителем того самого парня, чьи диски покупал для Астрид в сапоре. Кстати, вживую Каэльтин Пламени оказался не совсем таким, как на фото.

У него немного дёрганое, неприятное лицо. Ухмылки, с которыми он порой кажется психом, а в другие моменты становится бесстрастным и мрачным. Тогда он начинает смахивать на мертвеца. Немного не то впечатление, которого ожидала Астрид. Впрочем, мне же лучше, наконец в нашей спальне не будет его плаката.

Так или иначе, эти ребята вызволили меня из плена, и теперь я вернулся домой. К здоровому питанию и любимой жене. Съем пачку чипсов, которую тайком от Астрид припятал для особенных случаев, и несколько дней не буду никуда выбираться. Надеюсь, теперь у меня наконец получится отдохнуть. Никаких новых неприятностей, никаких проблем,

— из дневника Делвина Дирхейла

Эпизод сорок шестой

Нулевая Высота: Заповедник

пункт на карте не отмечен

10-5/999

Дорога до Заповедника выдалась долгой. Когда Роберт Кренхилл получил это задание, он решил сразу — Аматрис не вернётся с Нулевой Высота живым. Достаточно тех бед, что прежде случились по его вине. Долгие годы Кренхилл жил ненавистью к этому человеку, и настало время выпустить пулю, что давно ждала своего часа в стволе. Утилизатор покинул Градемин сразу же, как только получил приказ от хранительницы Монтгомери.

На дежурном винтокрыле он прибыл на контрольно-пропускной пункт «Тренцейас» и оттуда пешком отправился к постоялому двору «Вейтертен», по единственной сохранившейся в тех краях дороге. Проходя через заброшенную деревню, Кренхилл увидел следы недавнего боя и отметил, что не один охотится за музыкантом и его спутниками.

Когда Аматрис и компаньоны ускользнули из злаки, перед утилизатором раскинулись долгие километры бездорожья. К такому Кренхиллу было не привыкать, ему и прежде не раз случалось искать преступников на Нулевой Высоте. Чтобы найти следы беглецов, пришлось приложить усилия, но в конечном счёте это у него получилось. Обнаружив в лесу за злакой отпечатки ботинок, утилизатор затем следовал по ним. Обрушившуюся Вьюгу Кренхилл переждал в давно опустевшей трубе теплотрассы, после чего вышел к покинутому аристократическому поместью.

Здесь остались признаки пребывания путников, а ещё чувствовалась близость Обрыва. Воздух наполнял холод, во тьме ощущалось чужое присутствие. Мужчина даже поначалу опешил, когда навстречу ему вышла знакомая девушка — и лишь по её словам, восхваляющим Аматриса, Кренхилл понял, что имеет дело со злой игрой имматериума. Вышедшего демона красморовец без колебаний расстрелял в упор, как и нескольких огромных пауков. След беглецов уводил мимо оставленных жителями деревень и порой странным образом петлял.

Кренхилл чутко спал в развалинах, держа винтовку и пистолет возле себя, и затем двигался дальше. Дважды ему пришлось натолкнуться на мародёров и один раз на группу бесхозных автоматонов. Патроны он старался больше не тратить, и потому каждый раз уклонялся от боя. Дальше следы привели к заброшенной гостинице «Судрабстолл», на которой ещё более явственно лежала печать Обрыва.

На прусских землях он наконец настиг беглецов. Кренхилл стоял перед девушкой, которую всего несколько недель назад спас от обезумевшего гарда, и смотрел в её золотые глаза. Нойр держала пистолет поднятым, но утилизатор помедлил, прежде чем отнять подаренную жизнь. В следующую секунду его одежда загорелась, а троица вновь сбежала. Теперь не оставалось сомнений, они идут в Заповедник.

Чтобы проникнуть туда, Кренхилл избавился от маски и опознавательных знаков. Многие здесь слышали обо мне, подумал он с короткой усмешкой. Дальнейшее было делом нескольких вопросов. Прохожие словоохотливы, особенно если сунуть им пригоршню костов. Они видели мужчину, соответствующего приметам Аматриса, идущим в мастерскую местного мастера, Сорина.

Прежде чем идти туда, Кренхилл извлёк из внутреннего кармана пальто ампулу и вколол себе кровь зверя. Стимулятор подействовал за считанные секунды. Зрение и слух обрели особенную остроту и чёткость, движения сделались ещё более отточенными и плавными, чем обычно.

И вот теперь музыкант вновь ускользнул, а на отдалении уже слышались голоса и шаги. Выглянув, Кренхилл увидал десяток обсерваторов в сопровождении своего капитана, чьё лицо скрывала белая маска. Утилизатор успел скрыться прежде, чем засвистели пули, и отработанными за многие годы движениями перезарядил винтовку. Пинком ноги он вышиб дверь ближайшего дома и по лестнице взлетел на второй этаж, занимая стрелковую позицию. Холод приклада привычно обжёг щёку.

Стоило людям Кемрома показаться в переулке, утилизатор открыл по ним огонь. Обсерваторы отступили, но два трупа остались лежать на брусчатке. Не теряя времени, Кренхилл вскочил и бросился через всё здание в поисках запасного выхода. Тот нашёлся быстро, и закрытую дверь красморовец выбил плечом.

На улице Кренхилла снова поджидали преследователи — одного он ранил в бедро, другому прострелил голову. Тела тяжело повалились на мостовую. Кренхилл рванул в лабиринт переулков, надеясь как можно скорее выбраться из сапора. Сзади продолжали стрелять, но стимулятор всё ещё давал ему сил бежать.

Его встретили уже недалеко от ворот, за очередным поворотом, сразу шесть человек. Обсерваторы выбили винтовку из рук, и Кренхилл, немедленно выхватив пистолет, открыл огонь. Ему удалось убить двух человек, однако уже следующей подсечкой его сбили с ног. Пистолет вывернули из заломленной руки, под рёбра пришлось несколько тычков.

Нож вылетел из рукава и оказался в ладони, его лезвие блеснуло в лучах заходящего солнца. Быстрым росчерком стали Кренхилл рассёк колено ближайшему обсерватору. Вскочил и вонзил нож противнику в живот, но затем его вновь повалили и отняли теперь и клинок. Последовало несколько ударов ногами по животу, груди и спине. Кренхилл прикрыл голову руками, защищая её от ударов, и прижал колени к животу.

Спустя несколько минут избиение прекратилось, и обсерваторы отступили. Послышались шаги, и над утилизатором нависла тёмная фигура. Белая маска чуть наклонилась вперёд — синеватый свет линз осветил пространство меж ними.

— Так вот кто оказался причиной переполоха. Я давно предупреждал пернатых, что здесь вашему племени никто не рад. Что ж, раз сегодня к нам проник незваный гость, я встречу его с особенным радушием, — когда Кемром захохотал, голосовой модулятор зашёлся треском.

— Я слышал, ты эксцентричная личность, — Кренхилл усмехнулся. — Вижу, и правда.

— На твою беду, ещё и крайне мстительная, — прошелестел в ответ капитан. — Ты ничего не слышал, если вздумал, что сможешь безнаказанно вершить своё правосудие в моём городе.

— Твоего здесь ничего, кроме жрущих твою плоть гельминтов, — ответил утилизатор ровно, бесстрашно глядя на капитана. — Не трать моё время: заканчивай, что начал.

За маской треснул смешок.

— Неужели ты думаешь, что мы тебя убьём? Поверь, есть вещи много страшнее, чем смерть. — Красморовец даже не шелохнулся при этих словах. — Твоим наказанием станет жизнь, утилизатор, и твои инстинкты не позволят тебе умереть даже тогда, когда свет перестанет быть мил.

В ответ Кренхилл промолчал. Он и не выглядел ни напуганным, ни заинтересованным в разговоре. Создавалось впечатление, что он абсолютно безразличен к собственной судьбе.

Последовал удар прикладом, после которого Кренхилл вырубился. Когда он очнулся, занимался рассвет — по прикидкам утилизатора, прошло не меньше двенадцати часов.

Скоро оглянувшись, он увидел, что предместья Заповедника сменились свалкой, а с севера потянуло болотным духом. Руки мужчины были стянуты за спиной пластиковым хомутом; пришлось повозиться, чтобы избавиться от него. Утилизатор подполз к бытовке, некогда служившей сторожкой, когда приметил торчащий из угла металлический лист. Повернувшись к нему спиной, Кренхилл поводил руками перед острым краем и разрезал хомут, после чего высвободился и потёр запястья.

Тогда же мужчина заметил на коже множественные следы укусов — некоторые из них уже стали волдырями и сочилась сукровицей, а другие только надувались.

— Проклятье, — Кренхилл глухо ругнулся и дотронулся до шеи. Сбоку и сзади ему также удалось нащупать укусы. Собрав пальцем сукровицу, он поднёс его к носу и принюхался — пахло мёдом. — Мелифагиды…

Паразиты успели проникнуть достаточно глубоко, чтобы положить начало экзитиозу. Пытаться извлечь их наружу было уже бесполезно. То была беда, которой опасались многие путешественники по Нулевой Высоте — и скоро ей предстояло стать реальностью для Кренхилла. Он сжал пальцы в кулак, а потом глухо, отчаянно захохотал.

Эпизод сорок седьмой

Нулевая Высота

база Дирхейлов

10-5/999

— Иными словами, нам противостоит Каэльтин Обрыва, который манипулирует сектантами и Кемромом, преследует ваш отряд, а теперь вам нужно отправляться в Тельгард, чтобы не позволить ему завладеть одной из древних реликвий? — подытожила Астрид, когда выслушала рассказ Кегана.

— В общем-то так, — подтвердил тот. — И это ещё не считая утилизатора, но его Кемром вроде взял на себя.

— Что ж, наконец-то впереди настоящие приключения, — на лице вестницы неожиданно возникла улыбка. — Я отправлюсь вместе с вами, и это даже не обсуждается.

— Э? Ты точно не сестра Кега? — спросил Эммерих, опасливо глянув на Аматриса. — А то, знаешь, он тоже любитель напрашиваться.

— Будь здесь моя сестра, ты бы давно подносил к её шезлонгу коктейли где-нибудь на яхте в водах Гресе, — пробормотал себе под нос Аматрис.

— У тебя есть сестра? — удивилась Нина.

— У него есть, — словоохотливо подтвердил Ландони, — близняшка.

— Близняшка? — уже Кеган спросил удивлённо. — Да нет, младшая. Кендра.

— А, — вздохнул Эммерих, — ну да. Точно.

Музыкант недоверчиво посмотрел на него и вернулся к прежней теме:

— Что до приключений, я утратил к ним вкус. Сейчас меня интересуют более практические вещи. Например, возможность остаться в живых.

— Меня тоже, — Астрид стала серьёзнее. — Мы с Делом уже несколько лет странствуем по Нулевой и видим, что дела идут не так, как обычно. Сектанты будто обезумели… То есть, обезумели ещё больше, а Обрыв прорывается всё чаще. Если за всем этим стоит чужая воля, мы должны с этим что-то сделать.

Отряд сидел на кухне базы, куда пришёл на следующий день после бегства из Заповедника. Путники расселись за одним из длинных столов. В духовке запекалась свинина с картошкой, а на плите варился куриный суп с овощами. Комнату заливал яркий свет ламп — за окнами уже начинала густеть темнота осеннего вечера.

— Ты хорошо помнишь Тельгард? — спросил Аматриса Делвин. — Сам я знаю о нём только слухи. Ну ещё Керимова, конечно, смотрел. Это ведь твой прежний дом, верно?

— Моя родина была в иных краях, — сообщил Кеган. — Королевство Соурейн располагалось примерно на месте Византии. Хотя в целом очертания суши на Дейдре были другие. Но Тельгард раз за разом возникал в моих снах. Башни Старого Сити, королевский дворец, Институт психокинетики. Подземелья под ними вырыты Древними и уходят на немалую глубину.

— Как тоннели под Градемином, — заметила Нина.

— Точно. Хотя, вероятно, не настолько протяжённые, но не менее неисследованные: до сих пор их обыскали далеко не все. Некоторые защищены древними боевыми системами либо энергетическими щитами. Создающие их генераторы всё ещё работают, хотя цивилизации, которая их создала, больше нет.

— Эта Дейдра… Она ведь сгинула почти вся? — неожиданно дрогнувшим голосом спросил Дирхейл.

— По большей части, — Аматрис с непроницаемым лицом поднялся и налил себе ещё чай. Затем мужчина остановился возле Нины и положил ладонь ей на плечо. Та приникла к ней щекой. — Уцелели лишь отдельные клочки, осколки. Иные города и поныне обитаемы, такие как Пенхолд и Наргонд, но Тельгарду не повезло. Прежние жители оставили его после слияния миров, когда правившие ими психокинетики утратили свою власть.

Делвин кивнул.

— Слышал про Тельгард много жутких историй. Якобы, там водятся существа, не принадлежащие нашему миру. Впрочем, мародёров там по крайней мере не видать. Город, как говорят, толком и не разграбили за все эти века. Может, получится поживиться чем ценным.

— Или снова нарваться на неприятности, — проворчал Эммерих.

— Такая возможность имеется, — согласился с ним Аматрис. — Потому будем предельно осторожны: глядим в оба глаза, не теряем бдительности ни на секунду. Допускаю, что нам снова могут встретиться твари с Обрыва.

— Не вижу проблемы, — со скучающим видом произнесла Хелена, пребывавшая до этого а тени. — За исключением арахнитов, иные выходцы имматериума не способны нанести физический вред сильным духом.

Услышав её голос, Астрид встрепенулась и беспокойно посмотрела на мужа. Тот, уловив её тревожность, быстро кивнул и поднёс указательный палец к губам, призывая молчать.

— Я готова к встрече с любой опасностью, — храбрясь, заявила Астрид. — Помимо витакинеза, я также владею литерами.

— Надеюсь, ты больше не путаешь Домахта и Зокху, Шефер, — используя девичью фамилию девушки, обратилась к той Хольт. Астрид побледнела, а наёмница, поправив фуражку, отправилась на выход. — Надо проверить периметр.

Едва женщина оставила кухню, как Дирхейл резко опёрлась на стол и с вызовом посмотрела на троицу.

— Вы зачем её сюда притащили?! Это лирова ундина, правая рука предвестницы и…

— Я всё ещё тебя слышу, Шефер, — из-за проёма выглянула Хольт, — и нет, я с ней больше не работаю. Сохраняй рассудок здравым, — после чего наконец вышла наружу.

Слова бывшей ундины не успокоили Астрид, однако взгляд её стал менее враждебным, и она опустилась на скамью.

— Я всегда боялась, что за нами вышлют кого-то, — дрожащим голосом призналась она, — именно поэтому мы бежали не на запад, а на восток, где власть ордены слабее.

— У нас и в мыслях не было вас так подставлять, — заверила её Нина и села рядом. — Хольт на нашей стороне. Во всяком случае, — чуть неуклюже добавила она, — пока мы ей платим.

— Самый честный вид взаимоотношений, — задумчиво рассудил Ландони, — точнее, вообще нет. [Обмануть] могут. Но за Хольт я могу поручиться.

— Тем более, — продолжила Нойр, — зачем нам вас как-то подставлять, если мы рассчитываем на вашу помощь? Мы же не [дураки].

— Определённо, — подтвердил Кеган, — хотя насчёт Эммериха я бы не был так уверен.

— Эй! — возмутился тот.

— Что ж, — Делвин потянулся и проверил духовку, — тогда сейчас поужинаем, еда скоро будет готова. Госпоже Хольт я отнесу в её комнату сам. Не могу сказать, что сильно рад её присутствию, но лучше наладить контакт. Когда поедим, покажу винтокрыл. Если соберёмся за сутки, послезавтра с утра можно будет вылетать.

После ужина Делвин повёл путников к «Дракону». Взлётная площадка находилась на равноудалённом расстоянии от строений и целых частей забора, благодаря чему стоящий на ней винтокрыл был скрыт от случайного глаза. Чёрный фюзеляж не выглядел не новым, а кое-где даже виднелась ржавчина. Эмблема Красмор на хвосте давно облезла — у носа топорщились края наклейки с голой женщиной.

— Ну вот и моя малышка, — любовно проведя по крылу рукой, сообщил Делвин и поглядел на остальных. — Только не говорите Астрид, что я так называю вертушку.

— Не будем, — пообещала Нина и скрестила руки на груди. — А эта штука точно исправна? Мы не упадём где-нибудь среди пустошей?

— Обижаешь! — засопел Дирхейл. — Перед тобой лучший выпускник лётного курса 95-го года.

— В академке и я был лучшим, — сканируя винтокрыл, отозвался Эммерих. — Это ещё ни о чём не говорит.

— Ты был лучшим? — удивился Кеган.

— Ага, представь себе.

— Надо же, — обескураженно произнёс музыкант. — Вот уж не думал, что у тебя тоже платиновый венец…

Рассчитан «Дракон» был на перевозку восьми человек, однако пара кресел в хвостовой части были убраны и вместо них — установлены крепления для транспортировки грузов. На одном из сидений лежали несколько журналов и лётная куртка с крагами.

— Много на нём не перевезти, — сказал Делвин, когда Ландони сунулся проверить нутро «Дракона», — но несколько раз я доставлял медикаменты из Триадицы в Капорейн. Здесь скорость важнее объёмов.

— Выглядит недурно, — Аматрис, отведя взгляд от винтокрыла, кивнул. — Мне не по душе высота, однако даже она лучше, чем отправляться в Тельгард пешком.

Покончив знакомство с «Драконом», отряд вернулся в ангар. Отправляться было решено на следующий день, и путники приступили к сборам: Делвин, Астрид и Нина занялись приготовлением провианта, а Эммерих и Кеган — подготовкой вооружения. Они отправились в арсенал, где на полках были разложены ящики с боеприпасами. Оставшегося на базе оружия хватило бы, чтобы вооружить довольно крупный отряд. В наличии имелись пистолеты-пулемёты Lethe, несколько винтовок Vyraj 45-го калибра, самозарядные карабины «Стриба» и револьверы HomVP, а также несколько дробовиков BoSt.

— Слышь, пташка, — снаряжая обоймы патронами, вполголоса заговорил Ландони, — ты это, ну, пригляди за Ниной, если я всё-таки где отсохну.

По лицу Кегана скользнуло раздражение, однако тон просьбы странника напряг больше. В тот момент Аматрис изучал имеющуюся на базе карту, пытаясь проложить до Тельгарда маршрут.

— Я присмотрю, но, — карандаш в руке дрогнул, — нравится мне это или нет, я не смогу ей заменить тебя. Так что сделай одолжение — постарайся не сдохнуть.

Странник, зарядив пистолет и отложив в сторону, принялся за винтовку.

— Я-то, может, и постараюсь, но ты сам видишь, что ввязались мы в какую-то [срань]. Поэтому, ну, я прикидываю разные варианты. Так что это, если что, держитесь друг друга и не давайте себе сойти с ума.

— Как-то очень пессимистично для Эммериха Ландони, — раздался насмешливый голос Нины. Зайдя в арсенал, она поставила перед компаньонами по чашке чая.

— Да не, просто мысли разные гоняю… — Ландони качнул головой. — У меня даже план на смерть Аматриса уже есть.

— И какой же? — Кеган скептически на него глянул.

— Представь. Торжественные похороны. Все гости приходят в белом, а на фоне звучат лучшие песни Тиана Себастьяна.

Аматрис фыркнул:

— Тогда мне точно придётся вернуться из посмертия.

Глава двадцать первая. Тьма сгоревшего мира

Тельгард — погостный город, находящийся на отчуждённых землях Прусского Королевства. История Тельгарда уходит в тёмные века, дата его основания неизвестна. Город полнится машинами и артефактами, свидетельствующими, что его создатели обладали развитыми наукой и техникой.

Доремтор Аксинский в своих «Диалогах о Новоземьях» приводит легенду, согласно которой Тельгард, как и ещё некоторые регионы, явились из некоего иного пространства, с планеты, имевшей название Дейдра. Такого же мнения придерживаются и некоторые другие античные авторы, хотя современными учёными подобная гипотеза считается недостоверной. Тем не менее, историки так и не смогли установить происхождение цивилизации, основавшей Тельгард.

На протяжении тёмных веков свои претензии на Тельгард высказывали прусские и альвионские короли, а также карпейские каэльты. Несколько раз предпринимались попытки заселить город или разместить в нём гарнизон. Витольд Рыжий сделал Тельгард своей королевской резиденцией, однако потерпел неудачу.

Прошло несколько лет, и двор монарха бесследно исчез. Торговцы по прибытию на следующий год обнаружили лишь опустевший дворец. Точно также сгинули и все остальные поселенцы, прибывавшие в Тельгард за последующие века. Многие из них пропали без вести, а другие были найдены мёртвыми прямо в своих постелях, с признаками многолетнего тления. В домах при этом были обнаружены плесень и пауки.

Красмор после своего образования не раз направляла на погост археологические и исследовательские экспедиции, однако вскрыть все тайники, защищённые при помощи древних технологий, хранителям так и не удалось. На окраинах остались брошенные грузовики с оборудованием, напоминание о неудачной попытке строительства ВААРП-генератора. Коллекционеры трагедий также посещали заброшенный город — в стремлении раскрыть обстоятельства некогда случившихся здесь бедствий и катастроф, и сохранить память о них,

— выпускная квалификационная работа Кегана Аматриса по теме «Проблематика исследования и освоения погостных городов на примере Тельгарда».

Эпизод сорок восьмой

Нулевая Высота: Тельгард

улица Линейная

10-6/999

Башни Тельгарда виднелись издалека. Они поднимались на десятки этажей, увенчанные шпилями, и глядели выбитыми окнами. Их окружали кварталы покинутых многоквартирных домов, чьи крыши провалились, а стены покрылись глубокими трещинами. Укрепления, прежде защищавшие город, частично осыпались и зияли многочисленными проломами.

Столица королевства, сгинувшего тысячелетие лет назад, стояла на берегу холодного ветреного моря, в сотнях километров к западу от Заповедника. Ближайшие поселения и прежде начинались лишь в нескольких днях пути от Тельгарда. Теперь их целиком пожрала разросшаяся во все стороны Нулевая Высота. Столицу древнего Гвенхейда окружала пустынная низменная равнина, поросшая сухим вереском и прорезанная обмелевшими реками.

Винтокрыл, поднявшийся с базы Дирхейлов, долетел до места за пять часов. Делвин вёл машину, ориентируясь на показания навигационных приборов. Астрид, разложив перед собой бумажные карты, помогала ему в качестве штурмана, перелистывая пожелтевшие страницы географического атласа. Лицо девушки оставалось сосредоточенным, она внимательно поглядывала через лобовое стекло.

Внизу проносились мёртвые поля и заболоченные реки с прорванными дамбами, впадающие в северное море. Пару раз на горизонте показалось несколько крупных прусских полисов. Делвин старался вести винтокрыл так, чтобы оставаться вне зоны наблюдения красморовских постов. Порой бортовый приёмник ловил радиопередачи, в основном музыку и развлекательные программы. Они доносились сквозь треск помех — сказывался повышенный элегический фон. Затем снова сделалось тихо.

Когда стал ближе город, Кеган встрепенулся, пристально вглядываясь в его очертания. Винтокрыл пролетел над полуразрушенными предместьями, занесёнными пылью и пеплом, миновал окраинные кварталы и, приблизившись к центру гвенхейдской столицы, приземлился на обширном пустыре, раскинувшемся между несколькими пятиэтажными домами. Их архитектура не слишком отличалась от старинных зданий Градемина и тяготела к классическим формам.

— Я читала в научных журналах про это место, — рассказала Астрид. — Там было написано, что цивилизация, построившая Тельгард, не уступала современной. Тут есть высотки, значит они умели работать с железобетоном.

— Я помню жизнь в те времена не настолько продвинутой, — признался Аматрис. — На улицах ездили кареты, огнестрельное оружие было примитивнее нынешнего, а электричества не было вовсе. Только некий его аналог — энергетические лампы, очень дорогие. Тогдашнее общество прошло через очень сильный регресс.

— И сколько здесь жило тогда людей? — поинтересовалась вестница.

— Около миллиона, кажется. Это был один из самых населённых городов на планете.

— И значит, мы с Астрид тут тоже бывали? — проговорил Делвин, глядя на приборы. — В те же самые времена, что и ты?

— Да, — Кеган ощутил внезапное беспокойство, сам не понимая почему. — Твой двойник как раз сумел избежать катастрофы и открыл червоточину, сумевшую переместить его в будущее. При помощи палаша, который у нас с собой.

— Древний артефакт, будто выпавший из компьютерных игр, — отрешённо проговорил Дирхейл. — Интересно. Если ты помнишь всё это, может быть и я сумею?

— Такое возможно, я полагаю. Если память Воплощений явилась ко мне, может прийти и к тебе. Тем более, ты был сильным психокинетиком, и Астрид тоже, — Кеган пожал плечами.

— Мне это, пожалуй, не нужно, — после короткого размышления сообщил Делвин. — Вполне достаточно и той жизни, которую я помню сейчас. Здесь я, по крайней мере, не примкнул к секте, — лётчик выдавил из себя улыбку.

— Как вестнице, мне не положено верить в Воплощения, — вставила Астрид. — Однако из вестниц меня давно вычеркнули, так что я хотела бы как-нибудь послушать про это всё поподробнее. Кем я была, кем был Дел, как всё случилось.

— О, Кег, смотри, у тебя появились свободные уши, — оживился Эммерих.

— Посмотрел бы я на тебя, узнай ты, что был на Дейдре — и не просто был, а каким-либо герцогом или принцем, — скучающе ответил Кеган.

— Ты бы наверняка забыл обо мне рассказать, — со странной уверенностью ответил Ландони, перехватывая взгляд Нины, — а возможно, умолчал бы намеренно.

— Откуда такая уверенность?

— Чутьё, — просто ответил странник.

— Тогда удачно во всём разобраться. Я останусь сторожить винтокрыл, — сказал Делвин и тепло ухмыльнулся, когда Астрид на мгновение прильнула к его плечу. — Связь держим по рации. Береги себя, детка, — посмотрел он на супругу.

— Даром я что ли изучала витакинез, — та усмехнулась. — Не бойся, Дел. Всё будет в порядке.

Кеган первым вылез из винтокрыла, заскрипев ботинками на битом щебне мостовой, и развернулся, помогая выбраться Нине. Та кивнула, принимая его ладонь в свою — на мгновение их пальцы крепко сжались.

Вокруг поднимались башни из его снов, высотой в три и четыре десятка этажей. Тогда озарённые льющимся из окон светом, сейчас обветшалые и тёмные. Их фасады покрывал частично осыпавшийся замысловатый декор. Ни единого звука не слышалось с окрестных улиц, город казался полностью покинутым.

Небоскрёбы исполинскими колоннами пронзали рядовую застройку, составленную из пяти- и шестиэтажных домов. Названия и назначение построенных в глубокой древности башен всплывали в памяти Кегана вместе с эхом сотен людских голосов, наполняющим уши. Биржа. Королевский банк. За ними в отдалении, не видимый отсюда королевский дворец.

Затем эхо обратилось грохотом и тяжёлым гулом. Возникло чувство, будто окрестные здания разрушаются прямо у него на глазах. Кеган мотнул головой, отгоняя непрошеный образ.

— Я только что видел, как разрушается город, — произнёс он, обращаясь к Нине. — Всё было совершенно реальным, совсем как в твоих видениях.

— Оу, — протянула Нойр, — но, кстати, если хочешь, я могу открыть брешь. Так мы сможем увидеть всё с безопасного расстояния, без такого погружения.

— Не надо, — Кеган качнул головой, — ты сама говорила, что твой дар являет вариации прошлого, а не то, каким оно было здесь. Высока вероятность, что мы увидим нечто, что дезинформирует нас. К тому же, — он расправил плечи, приобнимая девушку, — я не хочу, чтобы ты попусту применяла свой дар. Учитывая, что ты стала моим катализатором, он не имеет ничего общего с психокинезом, и… Я прошу тебя, не рискуй. Просто доверься мне.

— Ладно, — Нина, едва подняв руку, нехотя её отпустила, — если ты так считаешь, то… Ладно.

— Нужно найти эголетсо, — напомнил Аматрис, — так что следует сперва осмотреться.

Отряд двинулся прочь с пустыря, по просторной улице, достаточно широкой, чтобы автомобили проехали по ней в четыре ряда. Мраморные статуи провожали путников недвижным взглядом. На фронтоне одного из зданий сохранился барельеф. На нём застыли воины в броне, вооружённые силовыми посохами.

— Да это же Линейная, — вырвалось у Кегана. — В смысле, улица Линейная, не город, — стоило ему произнести эти слова, перед глазами возникли сбегающие к берегу озера улочки и гора с руинами замка на ней. Пришло странное чувство тоски. — Вон там, — Аматрис указал в сторону здания с барельефом, — я снимал квартиру, точно это помню. Правда, совсем недолго.

— Квартиру? — недоумился Эммерих. — Ты же принц. Я думал, ты жил во дворце.

— Дворец у меня был на родине, очень далеко отсюда, — бросил Аматрис. — А здесь я был совсем недолго, кажется — уже перед самой смертью, — добавил он чуть тише. — Когда участвовал в войне, которая тогда шла, и оказывал услуги местным правителям. Помогал им отремонтировать боевые машины — я и тогда хорошо разбирался в механике и науках.

— Ты и тогда был принцем? — удивилась Нина. — Вот так сюрприз.

— Да, — многозначительно протянул Кеган, нахмурившись, — не помню, чтобы я озвучивал эту деталь, — и с подозрением посмотрел на Эммериха.

Едва тот это заметил, как Нина неуверенно спросила:

— Хочешь зайти? Может, там остались какие ништяки… О, ну, или вспомнишь что, конечно.

— Да. Пожалуй, — Кеган, точно позабыв об Эммерихе, коснулся её руки. — Кажется, я жил там совсем недолго, но, может быть, удастся найти что-то полезное. Если, конечно, я смогу вспомнить номер квартиры, — он усмехнулся. — Эти воспоминания до сих пор столь туманны.

— Ну идите, — бросил Ландони и подмигнул Нине, — а мы тут осмотримся. Проверим, нет ли засады, — вопреки весёлому тону, странник напряжённо сканировал встающие вокруг наполовину обвалившиеся стены. — Даже не знаю, какая напасть встретится нам в этот раз — роботарии и немёртвые были, может быть пауки?..

— Только не они! — жалобно простонала Нина. — И так постоянно попадаются под ноги.

Эммерих и Хелена, сопровождаемые заинтересованно оглядывающейся Астрид, двинулись к ближайшему перекрёстку. Аматрис открыл тяжело заскрипевшую дверь подъезда и вместе с Ниной поднялся на третий этаж по местами провалившейся лестнице. Дверь оказалась незапертой, и Кеган повернул ручку, заходя вовнутрь. Нина последовала за ним.

На старинной резной мебели лежал слой пыли. Жилище выглядело так, будто его покинули многие годы назад. Установленные под потолком лампы не горели, хотя Кеган несколько раз пощёлкал выключателем, а из крана в ванной не текла вода. Тем не менее, признаки разорения или мародёрства отсутствовали.

Посуда содержалась в кухонном шкафу в идеальном порядке, чайный сервиз нетронутым хранился в гостиной, спрятанный за стеклом секретера. Широкая кровать в спальне оказалась идеально застелена, в шкафу висело несколько чёрных вечерних костюмов.

Книги с золочённым тиснением, расставленные на полках, оказались напечатаны на давно забытом языке, напоминающем смесь альвионского и прусского. Аматрис полистал их, вчитываясь в набранные старомодным шрифтом строки, и обнаружил, что держит в руках готический роман, повествующий об уединённом поместье, полном призраков.

— По крайней мере, с годами мои вкусы не меняются, — пробормотал Кеган.

В квартире не нашлось ни протовизора, ни компьютера, а сантехника и установленный на кухне холодильный агрегат, также не работающий, напоминали самые ранние их образцы, изготовленные около столетия назад. Внутри холодильника на средней полке хранились три банки консервов с давно выцветшими этикетками.

Аматрис ещё раз прошёлся по комнатам и вернулся в гостиную, с которой начинал свой осмотр. Обстановка выглядела вполне привычно и мало отличалась от жилища, оставленного им в Градемине. Столик с пустым графином, несколько кресел, диван.

— Я никогда не жил здесь по-настоящему, — задумчиво сообщил Кеган. — Бывал пару раз, если мне не изменяет память, но не больше того. Просто снял эту квартиру в своё время, чтобы иметь какой-то угол в гвенхейдской столице. В Тельгард меня заносило всегда ненадолго.

Нина, так и не решившаяся ранее покинуть прихожую, вышла на его голос и обвела помещение оценивающим взглядом.

— Для человека, который ожидает возможного отъезда, ты неплохо так оброс вещами.

— Вещи остались от прошлого владельца. У меня тогда не было ничего своего, кроме пары мечей. А сейчас у меня есть ты, — Кеган неожиданно привлёк девушку к себе, целуя. Они постояли несколько минут, обнявшись, а потом направились обратно к компаньонам.

Эпизод сорок девятый

Нулевая Высота: Тельгард

Институт психокинетических исследований

10-6/999

— Не понимаю этого, — призналась Астрид. — Город заброшен тысячу лет, а выглядит как недавно покинутые поселения на Нулевой. Если рассудить здраво, от зданий бы сохранились хорошо если только фундаменты.

— Да, этого никто не понимает, — подтвердил Эммерих, — Тельгард, Грустина — древнее дерьма мамонтов, а выглядят как хаты к заселению. Ну, разве что без уборки.

— У меня такое чувство, что мы достигли краясвета, — неожиданно сказал Кеган. — Стоим у самого порога, там, где заканчивается земля, и впереди больше ничего нет.

— Неужели ты вспомнил, что был плоскоземельщиком? — Ландони хохотнул, когда музыкант глянул на него сердито. — К западу Трамонта, за морем Альвион. Местечко тут, конечно, заброшенное, но как и всякое другое на НуВе. Тот же Летермейн вспомни, а он рядом с Архивом.

— Я имею в виду в метафизическом смысле, — упрямо продолжал Кеган. — Здесь начался один мир и закончился другой.

— А, ну в таком смысле твой край земли точно не здесь, — косо глянул на него странник. — Здесь — просто погост, и нам очень повезло, что единственным усопшим является сам город.

Аматрис наткнулся на взгляд оптических имплантов и отчего-то замолчал.

Впереди показалось массивное высотное здание, выходящее окнами на небольшую площадь с пересохшими фонтанами. Оно нависало над окрестными домами, подавляя их своими размерами. Скульптуры на фронтоне изображали людей в ниспадающих одеждах, опирающихся на силовые посохи.

— Тельгардский Институт психокинетики, — Кеган оглянулся на компаньонов. — Просто Башня. Её так называли. Полагаю, нам стоит войти.

Они поднялись по искрошившимся гранитным ступеням к высокому арочному входу, оказавшемуся открытым. За порогом обнаружился обширный вестибюль, с лестницей, уходящей наверх, и многочисленными дверьми, сейчас сорванными с петель. Выложенный мрамором пол потускнел, по нему протянулись глубокие трещины. С подпирающих потолок колонн отвалилась облицовка.

Несмотря на то, что в зале никого не было, Эммерих и Хелена держали оружие наготове. Их шаги гулко звучали по растрескавшемуся полу, каждый звук отчётливо разносился в затопившей здание тишине. Кеган крутил головой из стороны в сторону, однако его память, мельком пробудившаяся до этого, на сей раз беспробудно молчала.

— Кег, раз ты наш экскурсовод, жду новую лекцию, — сообщил Эммерих.

— Вынужден тебя разочаровать. Ничего не приходит в голову, — признался Аматрис. — Возможно, я никогда не бывал здесь раньше.

— Что, серьёзно? Ты же узнал этот дом.

— Ну, может, проходил мимо. Видел на фотографиях. Знал, что именно здесь находится Институт. Но нет, — Кеган поглядел на лестницу с мраморной балюстрадой, к которой они приблизились, — вероятно, я никогда не заходил вовнутрь.

— Вот те на! А я был уверен, что ты здесь каждый куст обнюхал… Лады, — странник тоже покосился на лестницу. — Это, конечно, обычно до добра не доводит, но, может, разделимся? Кто-то вниз, кто-то наверх, а потом встретимся и скажем, кто что нашёл.

— Да, — Кеган кивнул. — Мне неизвестно, где находятся книгохранилище и компьютерные базы данных, и уцелело ли от них хоть что-нибудь. Но я бы, пожалуй, сперва отправился наверх.

— Я осмотрю подвальные помещения, — коротко сказала Хелена и кивнула на Нину с Аматрисом. — Ландони, иди с карпейцами. Вестница — со мной.

— Так, — Эммерих упёр руки в бока, — я вот сейчас не понял: а почему отрядом командуешь ты? Это мы вообще-то тебя наняли.

— Есть замечания касательно распределения? — спросила она.

Немного подумав, странник вздохнул:

— Никаких.

— Тогда вперёд. — Наёмница удобнее перехватила винтовку. — Встречаемся здесь же через час.

Переглянувшись с Эммерихом, Нина напряжённо кивнула — погосты не прощают задержек.

Второй и третий этажи здания имели совершенно разгромленный вид. Стеллажи с книжными полками стояли пустыми — у Кегана вырвался обескураженный вздох. Вероятно, за прошедшие столетия мародёры всё же не раз добирались сюда. Некоторые комнаты напоминали учебные аудитории. Здесь и правда нашлись компьютеры — с плоскими экранами, большинство из которых оказались разбитыми. Некоторые уцелели, но запустить их не удалось: нажатия на кнопки не дали никакого результата.

Кеган опустился перед стоящим на полу системным блоком. Он выглядел почти как привычные, не считая более обтекаемого корпуса. Мужчина достал из рюкзака отвертку и принялся откручивать боковую панель. Сняв её, Аматрис первым делом прочихался от пыли, густым слоем покрывшей внутренности компьютера. Некоторые из комплектующих проржавели, а другие выглядели почерневшими и оплавленными. Открыв ещё несколько системных блоков, Аматрис увидел ту же картину.

— Идём дальше, — сказал Кеган. — Чтобы восстановить эти информационные машины, понадобился бы целый исследовательский центр. Большинство деталей, которые мы раздобудем в полисах, просто не подойдут к ним.

Лестница, уводящая на четвёртый этаж, обрушилась. Частично рухнул и потолок, приоткрыв переплетения стальной арматуры. На полу громоздились обломки. Путники остановились посреди просторного зала, прикидывая, что делать дальше.

— Можно, конечно, забраться наверх, — Ландони вытащил пистолет с крюком-кошкой, — но… Кег, пусть ты и пташка, но летать не умеешь.

— Ландони, — процедил тот, — замолкни.

— Лады, только ты уверен, что вообще есть смысл туда лезть? Если там всё тоже самое, что и тут.

— Сложно сказать, — задумался Кеган. — Мы ищем артефакт, который может оказаться буквально где угодно. С другой стороны, этим разрушениям не меньше нескольких сотен лет — сомневаюсь, что прежний хранитель сам мог подняться настолько высоко, однако…

Неожиданно перед ними возник высокий статный мужчина, облачённый в чёрную форму без знаков различия. На его плечи был наброшен такого же цвета плащ, два коротких меча — в ножнах у пояса. Длинные чёрные волосы доходили до середины спины, а тёмно-карие глаза глядели в упор. На мгновение фигура пошла рябью, а потом вновь обрела иллюзию плотности.

— Кеган, это же… ты, — ошеломлённо заметила Нина.

— Слушай, Кег, — Эммерих, разглядывая проекцию, присвистнул, — а ты что, в качалку раньше ходил?

— Не припоминаю, — ответил Аматрис, не отводя напряжённого взгляда от собственного лица. — Но похоже, что да.

Двойник Кегана заговорил:

— Вовсе нет. Кеган Колин Тревор Аматрис, также известный как Принц Пламени и Разрушитель Хейсена, в своём первом Воплощении отличался худощавой фигурой и неразвитой мышечной массой. Он усовершенствовал своё тело, когда воссоздал его после смерти — из материи первоэлементов, известной вам как элегия. Тогда же он нарастил себе мышцы живота, называемые кубиками пресса.

— Кубики? — переспросила Нина, изумлённо поглядев уже на Кегана. — А зачем?

— А я откуда знаю? — озадаченно ответил вопросом он и уточнил. — После смерти?

— Ты умирал несколько раз, — посмотрел на него двойник. — И возрождался снова. В битве при Пенхолде тебя поразили собственные солдаты, не готовые больше сражаться за человека, повинного в столь многих смертях и жестокости. Вернувшись, ты сотворил такое тело, которое считал идеальным. Старался воспроизвести пропорции античной статуи.

— Мне стоит напомнить, что у античных статуй был маленький член? — с важным видом поинтересовался Эммерих.

— Нет, — ответил двойник бесстрастно.

Аматрис даже не обернул головы. Лишь пристально смотрел на свою копию. В его голове возник шум — эхо криков, треск пламени, звон металла. Воспоминание о выстреле из силового посоха, прожигающем его собственное тело. Он пошатнулся, но устоял на ногах.

— Ты ведь не демон Обрыва, не так ли? — спросил Кеган.

— С тобой говорит искусственный интеллект восьмого поколения модели Протектор B2G87KJ. Я предназначен для сбора и анализа данных, поступающих с орбитальных военных и разведывательных спутников. Ни один из аппаратов, с которыми я был прежде связан в единую сеть, не функционирует уже полторы тысячи лет по моему локальному хронопотоку. Однако в моих базах данных имеется весь объём информации, накопленной цивилизацией Дейдры за всё время её существования. Также я получаю данные от сетей протовидения и радио, существующих в этом мире сейчас.

— Искусственный интеллект? Лады, — протянул странник. — А чего шкурку такую выбрал? Может, покажешь кого посимпатичнее Аматриса?

— Я могу принять любую внешность из имеющихся в моей памяти. Облик Кегана Аматриса был выбран, чтобы снизить возможное недоверие перед моими словами.

По фигуре, стоящей перед ними, вновь пробежала рябь. Короткое колебание — черты лица преобразились, рост уменьшился, плечи стали более узкими. Теперь перед ними стояла Марта Доннер — пилотесса Деметалловой Девы, героиня агитационных плакатов Красмор. На девушке была чёрная кожаная куртка, в кобуре на бедре — пистолет.

— Она, как и ты, присутствовала здесь, когда старому миру пришёл конец, — теперь искусственный интеллект разговаривал уже другим голосом.

— Подожди со своим [разговором], — оживился Ландони. — А ты можешь раздеться? Это очень повысит доверие!

— Для внесения подобного рода изменений тебе необходимо получить разрешение от системного администратора, — ответила голограмма и вновь повернулась к Аматрису. — Ты умирал здесь, Принц Пламени. На площади перед Белым Дворцом. Элегия вырвалась — и пожрала твой мир. То, что раньше называлось Дейдра. Умирая, ты и Марта Доннер смогли сохранить остатки. Вы направили силу, рвущуюся извне, и соединили Дейдру с иным миром. Дали начало реальности, в которой мы пребываем сейчас.

— Вы с Кеганом, похоже, базарите на одном языке, — буркнул Эммерих. — Аматрис, переведи.

В памяти снова вспыхнули образы — башни, рушащиеся у него на глазах. Земля, пожираемая нахлынувшей пустотой. Девушка, лежащая рядом, на каменных плитах. Её ладонь, сжатая в его собственной.

— Человек, вызвавший катастрофу, хотел использовать элегию для победы в войне, которая тогда велась, — тяжело дыша, объяснил Аматрис. Перед глазами проступил нечёткий силуэт, сжимающий силовой посох. — Он… или она, я не помню точно… обратился к Пустоте… к элегии. Всё вокруг начало разрушаться. Мы попытались остановить нашего противника. — Фигура в чёрном взмахивает силовым посохом. Прах вьётся, окружая её. Марта вскидывает пистолет и стреляет. — Но было уже поздно. Поток элегии бил из Пустоты, уничтожая планету. Мы… я и Марта… объединились в подобии связи, как… катализатор и оператор, и успели перехватить его, попытались спасти хотя бы что-то. Кажется, у нас получилось. Мы нашли этот мир и объединили с ним Дейдру. Дальше… ничего не помню. Холод и серое небо над головой.

Колени подогнулись, и Нина рванулась, удерживая Кегана и не давая ему упасть.

— Вижу, — проговорил искусственный интеллект, — твоя жена вновь с тобой.

— Мы не женаты, — растерялась Нина, — твои датчики, похоже, сбоят.

— Сейчас не женаты, — согласился их собеседник. Его облик опять преобразился — теперь перед ними стоял Патрик Телфрин, одетый в кожаную куртку, моложе себя привычного и с жёстким лицом. — Однако, поскольку цикл повторяется, я оцениваю вероятность вашей новой близости как достаточно высокую.

— Папа?.. — меж тем Эммерих потрясённо разглядывал голограмму. — А… как так-то?..

Двойник Патрика улыбнулся.

— Этот человек, как и прочие, присутствовал в Тельгарде незадолго до его падения и был зафиксирован моими сенсорами. Я сделал вывод, что воспроизведение его облика может оказаться уместным. Граф Телфрин был знаменитым пиратским капитаном своего времени и боевым товарищем Принца Пламени. Также он был прямым потомком дома Аматрис через младшего брата принцев Кегана и Аргоса, Люмена.

Уголки рта Эммериха дрогнули в подобие улыбки. Он открыл рот, но не издал ни звука.

— Это многое объясняет, — вдруг ровно произнёс странник и потянулся. — Значит, граф, пират… и наверняка снова алкаш. Лады, а что насчёт меня? Видел ли ты меня на Дейдре?

— Тебя в моих базах данных нет, — с лёгкой неуверенностью сообщил компьютер. — Возможно, ты никогда не рождался на Дейдре.

— Конечно. Меня там никогда не было, — точно убедившись в чём-то, Ландони удовлетворённо кивнул и поправил воротник куртки. — Лады, тогда сами болтайте с этой штуковиной, у меня вопросов больше нет.

Странник с невозмутимым видом встал у стены и закурил, думая о чём-то своём. Аматрис уже не так уверенно вновь обратился к искусственному интеллекту:

— Мы ищем одну вещь. Предмет, называемый эголетсо. Ты что-нибудь знаешь о нём?

— Да. Мои сенсоры зафиксировали его в пределах города после слияния миров — в настоящий момент он находится в королевской резиденции, носившей имя Белый Дворец.

— Ты очень помог нам, — проговорил Кеган.

— Тебе предстоит много открытий, Принц Пламени. Не все из них будут приятными, — их собеседник исчез.

Аматрис бросил взгляд на стоящую рядом Нину. Ему показалось, что он помнит её совсем другой, в бальном платье с открытыми плечами, влекомой им в танце. Затем он увидел девушку сидящей на скамейке под ночным небом. Рядом возник ещё один человек, с короткими чёрными волосами и с бурдюком вина в руках. Черты его лица напоминали самого Кегана, незнакомец широко улыбался. Видение изменилось, и теперь они втроём пробирались погружённым в полумрак коридором. Нина сжимала в руках револьвер, мужчина лучевую винтовку наподобие тех, что производились на Дейдре.

— Он сказал, мы были женаты. Я, кажется, помню что-то такое. Во всяком случае, я помню тебя, — признался Кеган. — Ты мне снилась… неоднократно, хотя всего я вспомнить пока так и не смог.

— Эээ… серьёзно? — Нина от удивления округлила глаза. — А чего ж ты раньше не сказал?

— Это прозвучало бы как подкат, — мужчина качнул головой, — а… подкатить, если говорить прямо, я хотел и без этого. Не потому, что видел тебя во снах. А потому, что вижу здесь и сейчас.

— Это… очень мило, — Нина от неожиданности смутилась, и сердце её забилось чаще.

Аматрис, стушевавшись, кивнул.

— Романтика, как видишь, не моя сильная сторона, но… Я рад, если тебе не показалось это ультра стрёмным, — выдохнул. — Ладно, пойдёмте во дворец. Я вроде знаю, где это. Тут недалеко, минут двадцать.

— Я до последнего думал, ты гонишь, когда рассказывал, что тусил раньше в Тельгарде, — сообщил Эммерих и нахмурился. — Кстати, а как ты объяснишь, что вы с компом помните Нину как, эмм, твою жену, и при этом Кемром утверждает, что слышал о ней в прошлом Воплощении? Может, это просто у тебя фетиш на златоглазых брюнеток?

— Не знаю, — сказал Аматрис после короткой паузы. — Теоретически, так быть не должно. Дейдра и мир Высот существовали отдельно. Обитатели Дейдры вновь родились на Высотах — но я не понимаю, как Нина могла одновременно жить в обоих мирах до их слияния.

— Может, просто совпадение, — девушка пожала плечами. — Ну, имя, внешность.

— Ты права, — согласился Кеган. — Впрочем, это и неважно: никакая память не отменит то, что уже есть.

Путники спустились в вестибюль первого этажа, встретив там уже вернувшихся из подвала Астрид и Хольт. Дирхейл имела немного разочарованный вид — Хелена сохраняла невозмутимость.

— Ничего, — сообщила Астрид. — Внизу только паутина и пыль. Если тут и было что ценное, разграбили давным-давно. Мы прошли три уровня подземелья, наткнулись только на несколько ловушек. Обезвреженных, судя по виду, лет сто назад.

Кеган коротко пересказал разговор с искусственным интеллектом.

— А я могу с ним пообщаться? — с любопытством спросила Астрид. — Это же бесценный кладезь сведений о цивилизации, построившей Тельгард. Я читала, что их лекарии применяли психокинез, выжигая болезни, и за счёт этого не использовали антибиотики.

— Подобный вид лечения был доступен только аристократии, — припомнил Кеган. — К тому же, число медиков с такими навыками оставалось ограниченно. Большинство же простых людей пользовались медициной, на пару столетий уступающей нынешней.

— Пару столетий? — переспросил Эммерих и хмыкнул. — Это как сказать, что на следующий день после пенициллина изобрели апейрон.

— Не придирайся к словам, — огрызнулся Аматрис и нахмурился. — Ладно, надо идти. Как найдём эголетсо, вернёмся сюда и снова попробуем разговорить этот компьютер.

Астрид кивнула, хотя в ее взгляде, обращённом в сторону лестницы, всё равно сквозило сожаление. Уже покинув Башню и направившись к королевскому дворцу Гвенхейда, Кеган Аматрис испытал чувство — путешествие близко к концу. Его сапоги ступают по земле из его снов.

Эпизод пятидесятый

Нулевая Высота: Тельгард

Белый Дворец

10-6/999

Белый Дворец находился в самом центре столицы. Королевская резиденция выходила фасадом и двумя крыльями на просторную площадь. Путникам открылось величественное семиэтажное здание, сложенное из некогда белоснежного, сейчас посеревшего мрамора. На шпилях башен больше не реяло знамён, хотя на мгновение они вспыхнули в памяти Аматриса — флаги с вышитым на них белым драконом Гвенхейда.

Площадь, раскинувшаяся перед дворцом, вдруг увиделась Кегану заваленной обломками и засыпанной пеплом. Башни, сейчас возносящиеся вокруг во все стороны, вновь рушились в этом видении. Аматрис вспомнил, как лежал на камнях мостовой, глядя в затянутое тучами небо, и пытался нащупать пальцы лежавшей рядом девушки.

— Здесь я умер, — отчётливо проговорил он. — Когда Дейдра погибала, пожираемая Пустотой. Всё, как и рассказывал ИИ. Мы с Мартой смогли взять под контроль энергию первоэлементов, подарив миру новое начало.

— Какое-то сомнительное начало, — квёло посудил Эммерих. — Выбрать для этого рушащийся мир…

— А мы не выбирали. Не думал же ты, что перед нами возник каталог с акциями и выгодными предложениями? — хмуро спросил Кеган и скользнул взглядом по Нине. — Возможно, в тот момент я почувствовал… энергию.

— Дай угадаю, — с усмешкой сказал Эммерих, — ты ментально нащупал Нину и решил, что тебе надо сюда.

Кеган резко развернулся, сжимая кулак, и ударил Эммериха с разворота в челюсть. Тот отшатнулся и сплюнул кровью.

— Пта… Кег… Ты совсем [спятил]?!

— Довольно долго я терпел тебя, но ты переходишь всякие рамки… Эммерих, — на мгновение показалось, что Аматрис хотел произнести другое имя.

— Эй-эй, хорош! — Нина, разведя руки, встала меж ними и с упрёком посмотрела сначала на Ландони, а затем на Кегана. — Вот чего вы ведёте себя как дети? Будто игрушку какую-то не поделили.

— Да уж, — утирая рукавом кровь, пробормотал Эммерих, — игрушку.

— Оставьте личные вопросы до лучших времён. Если, конечно, не хотите умереть здесь из-за собственной тупости, — строго сказала Хольт и посмотрела на музыканта. — Аматрис. Город выглядит целым, хотя ты утверждаешь, что здесь произошёл страшный катаклизм. Как ты это объяснишь?

— Вероятно, когда миры слились, Тельгард восстановился примерно таким, как был до катастрофы, — немного подумав, сказал тот.

По широким ступеням путники поднялись к парадному входу. Массивный портик подпирали изваяния древних королей. Их имена делались известны Кегану, стоило только посмотреть на неподвижные каменные лица. История давно погибшей Дейдры простиралась перед ним многие столетия в прошлое. Вместе с тем становилась понятна его собственная в ней роль.

Кеган отшатнулся от компаньонов и закричал. Он ворвался в просторный вестибюль гвенхейдского королевского дворца и упал на потемневший от времени паркет. Воспоминания, до того приходившие к нему урывками и во снах, захлестнули его с головой — обрушились океанским прибоем.

Инанна, держащая его руку в своей, и армия, выступающая под их началом в бой. Обагрённые кровью мечи в его руках и треск пожаров, поднимающихся к ночному небу. Грохот ружейных выстрелов и вспышки плазменных лучей. Рушащиеся здания, по чьим стенам бегут трещины, и златоглазая девушка, умирающая на его руках. Враги напали на их лагерь, и его жена не пережила эту ночь.

Когда Инанна погибла, ярость охватила его, а вместе с ней пришло и желание мести. Разум покинул его окончательно, затопленный нахлынувшим гневом. Аматрис сжёг столицу срединных земель королевства и направился дальше, уничтожая каждое поселение на своём пути. Он помнил, как рушились башни, объятые пламенем, а в ушах отпечатался крик. Враги били в ответ из некрокинетических пушек, и земля становилась мёртвой на пути его армии. Так продолжалось, пока собственные солдаты, пришедшие в ужас от его жестокости, не восстали против него.

Силовой посох исторг пламя, ударив в спину, а после наступила тьма.

Кеган пребывал в ней долго. Уста его сотрясались в крике, который оставался беззвучным. Безумие накрывало его, снова и снова, тёмной волной. Власть над первоэлементами, всё ещё доступная ему, ускользала — и приходилось напрячь волю, пытаясь дотянуться до неё снова. Прошли долгие годы.

Затем он создал новое тело с помощью протокинеза и вернулся на землю, где успело миновать пятьсот лет. Обрёл новых союзников, таких как Патрик Телфрин и Делвин Дирхейл. Начался путь, закончившийся новой смертью — на площади перед Белым Дворцом. Дейдра погибла, и с ней закончилась его прежняя жизнь.

Тяжёло дыша, Кеган сидел на грязном растрескавшемся полу. Нина опустилась рядом и положила руку на плечо, привлекая к себе. Позади маячили Эммерих, Астрид и Хольт. Окинув каждого из них взглядом, Аматрис сообщил:

— Память вернулась ко мне: не всё пока могу различить хорошо, но основная суть мне понятна. Я хотел подарить людям свободу — но война, которую я начал, опалила землю огнём. Принц Пламени — такое прозвище я получил.

Несмотря на то, что голос его звучал спокойно, уголки рта дёрнулись в нервной улыбке.

— Принц Пламени стал Каэльтином Пламени, — заметил Ландони, — иронично. Хотя, чесслово, не уверен, что оно того стоило.

— О да, — Кеган медленно повернулся, сверля странника потемневшими глазами, — оно того стоило, Эммерих.

— Так и это всё? — настороженно спросила Нина, поворачивая его лицо к себе.

— Если бы, — Аматрис хрипло усмехнулся, а рук его коснулась дрожь. — Когда погибла моя… — он осёкся, а затем посмотрел на неё в упор, — когда тебя убили вражеские лазутчики, я принялся сжигать города. Ответные удары неприятельских некрокинетиков опустошили окрестные земли, породив территории, подобные Нулевой Высоте. Столетиями моё имя проклинали. Меня запомнили как чудовище. Вот прошлое, которое я так искал.

— Это только прошлое, — напомнила Нина и провела пальцами по его щеке. — Если ты веришь, что там была я, то теперь… Ну, я тут. В общем, ты понял.

— Да, — Кеган кивнул и, вместе с ней поднявшись на ноги, приобнял её, — это главное, — затем огляделся. — Я и правда знаю этот дворец — не раз гостил здесь. Осталось найти эголетсо.

— Есть идеи? — спросил Эммерих.

Аматрис немного подумал.

— Если бы он просто лежал на полу, его бы давно подобрали странники или мародёры. Скорее всего, эголетсо спрятан в каком-нибудь тайнике.

— И ты, я надеюсь, тут всё обшарил?

— Увы. Я бывал здесь в гостях и однажды даже жил несколько недель — когда по приглашению тогдашних правителей помогал починить големов. Нечто наподобие… БАМ. Однако не могу сказать, что настолько хорошо изучил дворец.

— Лады. Ну тогда двинули на экскурсию.

Отряд направился вперёд, прочь по уводящему из вестибюля коридору, попутно оглядывая интерьер. Дворец пребывал в запустении многие сотни лет, как и весь окружающий город, однако сохранился неплохо. Казалось, прошло всего пара десятилетий с момента, как его покинули люди. Впрочем, признаки упадка сказывались и здесь. Они проступали пятнами на дубовой облицовке стен, трещинами в зеркалах и скопившейся в углах паутиной.

Путники шагали по опустевшим галереям да залам и глядели на проржавевшие рыцарские доспехи и на неработающие автоматоны, установленные на мраморных пьедесталах. Потускневшие портреты изображали давно умерших королей и королев, облачённых в роскошные одеяния.

Кеган и остальные принялись обстукивать стены, надеясь обнаружить в них какие-либо пустоты. Путники миновали несколько гостиных и одну обеденную залу, однако не преуспели в своих поисках. Осмотр столов и шкафов на предмет потайных ящиков также не принёс результата.

— Это большое здание, — заметила Хольт. — Может потребоваться несколько дней, чтобы обшарить его целиком. Возможно, стоит снова разделиться и составить план поисков.

— Согласен, — кивнул Кеган. — Так мы можем действовать гораздо быстрее. Тут шесть этажей и несколько уровней подземелий.

— А здесь будет древний искусственный интеллект? — оживлённо спросила Астрид. — Мне жаль, что я не поговорила с тем в Институте.

— Если захочешь, я могу его для тебя отыграть, — подмигнул вестнице Эммерих.

— Мой муж не одобрит, — та усмехнулась. — Он неплохо владеет электрокинезом.

Нина, следовавшая за спутниками, меж тем остановилась, внезапно увидев покинутый дворец совсем не таким, как до этого. Фигуры её компаньонов исчезли, зато коридор, по которому они шли, стал выглядеть совершенно иначе. Пропали признаки упадка и заброшенности, разгладились пятна со стен, заблистал под ногами паркет, под потолком зажглись хрустальные люстры.

Взгляду Нины предстал светловолосый мужчина в чёрном камзоле с кружевными манжетами, с бесстрастным лицом и серебряной короной на голове. Неторопливо пройдясь по коридору, мужчина приблизился к выступающему из стены бронзовому подсвечнику и нажал на него рукой. Послышался скрип, и прямо в стене отворилась дверь. Человек в короне ещё раз огляделся, после чего шагнул в образовавшийся проход. Секундой позже его фигура исчезла, и окружающий Нину коридор вновь принял запущенный вид.

Придя в себя, она торопливо пересказала видение компаньонам.

— А я только думал, что давненько не было видений, — Эммерих присвистнул и повернулся к Кегану. — Знаешь, что за хмырь?

— Король Кельвин, — Аматрис нахмурился. — Он правил в Тельгарде перед самым его падением и гибелью Дейдры, и жаждал власти над миром. Кельвин далеко продвинулся в изучении психокинеза. По его приказу тысячи невинных людей оказались подвергнуты смерти от жертвенного ножа — после чего он поднял их в облике немёртвых солдат, не нуждающихся в отдыхе и пище и не чувствующих боли от ран. Готовых день и ночь сражаться по его приказу.

— Не думал, что тебе там настолько всрато пришлось, — глухо произнёс Эммерих.

— Если не касаться вопросов морали, твой враг действовал эффективно, — заметила Хольт, а Нина участливо провела рукой по предплечью Аматриса.

— В своё время я и сам был не лучше, чем Кельвин, так что не мне его осуждать. Вокруг Кельвина собрались многие другие психокинетики, хотя он узурпировал власть, убив прежнюю королеву и ректора Института. Я и мои друзья пытались противостоять ему, однако он оказался слишком силён. Благодаря способностям, которыми владел, и многочисленным сторонникам. Именно тогда и случилась катастрофа, уничтожившая мир, который я знал, — Аматрис резко замолчал.

— Ты знаешь, кто это сделал, — проговорила подошедшая к ним Астрид. — Кто выпустил Пустоту и уничтожил твой мир. Если я правильно поняла, это был не психокинетик, против которого вы боролись. Один из твоих соратников, который отчаялся и решил установить контроль над элегией, в надежде, что она поможет вам победить. Или ты сам?..

По лицу Кегана проступила судорога боли. Он отступил к стене.

— Не я, — проговорил Аматрис. — Я пытался остановить этого человека, сделал всё возможное, чтобы спасти хоть немногое уцелевшее, однако потерпел поражение. Хватит об этом, — мужчина на секунду зажмурился и помотал головой.

— Прости, — сказала Астрид. — Я, наверное, не права, что задаю такие вопросы. Иногда моё любопытство подводит меня.

— Я сейчас попробую повторить то, что делал этот Киви, — Нина встала рядом с Аматрисом.

Она коснулась резного подсвечника точно так, как делал это человек из её видения. Часть стены отошла в сторону, открыв за собой нишу размером с небольшую комнату. Стоило путникам переступить порог, как над их головами зажглись энергетическим светом установленные в настенных пазах светильники.

Обстановка оказалась скудной — стальной сейф, два стула рядом с ним и небольшой столик. Под ногами лежал толстый слой пыли. В дальнем углу комнаты, оплетённое паутиной, из стены наполовину выходило человеческое тело. Мужчина с иссохшимся лицом, в чёрной шинели. Знаки различия в виде полумесяца выдавали капитана жнецов. Астрид вскрикнула, увидев его.

Кеган приблизился, всматриваясь в мертвеца. Разрезал ножом и развел руками паутину, посмотрел в провалы глаз, на ставшие сухой проволокой волосы и почти не прикрытый истончившейся кожей череп. Жнец выглядел мёртвым уже долгое время, и его туловище в самом деле казалось вросшим в стену. Аматрис коснулся висящего на его груди смертника и вслух прочитал вычеканенное на стальном жетоне имя:

— Аверс Реверсон. Вероятно, его затронуло Воздействие Обрыва. Будем осторожны, реальность здесь нестабильна.

С руки погибшего свисала цепочка с крестом, оплетённым змеями. Точно такой же Кеган недавно получил от Кемрома. Стоило Аматрису коснуться артефакта, камень в его сердцевине вспыхнул исходящим изнутри светом.

Кеган надел перчатки и, сняв крест с запястья трупа, показал своим компаньонам:

— Эголетсо. Та самая вещь, которую так хочет найти Каэльтин Обрыва. Пока она у нас, ему не добиться исполнения своих планов и не захватить Высоты.

— Тогда валим, — Ландони выглянул в коридор. — Я много гиблых мест повидал на НуВе, но этот погост действует мне на нервы.

Аматрис коротко и жёстко усмехнулся.

— Эммерих Ландони и его тревожность, дубль двадцатый. Сперва я хочу осмотреть сейф. Кельвин не просто так что-то здесь прятал. Он был королём, и наверняка хотел скрыть нечто ценное. Есть лишь одна проблема — я не умею вскрывать замки.

— Если у вас есть инструменты, — Хольт выступила вперёд, — я могу попробовать.

— Вообще-то… есть, — Кеган извлёк из рюкзака полученный от отца набор отмычек и протянул наёмнице. — Только осторожней. Это ценная для меня вещь.

— Разумеется.

Хелена опустилась перед сейфом на корточки и склонилась к замку. Совершив несколько сосредоточенных движений отмычкой и крючком, Хольт легко провернула замок, и раздался щелчок. Дверца отворилась.

На полках сейфа лежали наполовину опустошённая бутылка алкоголя неизвестного вида, потёртый кожаный блокнот и изящно выполненная серебряная корона с драгоценными камнями. Кеган принял её в руки и внимательно рассмотрел.

— Та самая, из моего видения, — сообщила вставшая рядом Нина.

— Корона династии, правившей Гвенхейдом более двух тысяч лет, — Аматрис с отрешённым лицом завернул королевскую реликвию в пакет и спрятал в рюкзак. — Возможно, Кельвин не доверял собственным придворным и боялся оставлять её в дворцовой сокровищнице. Я видел, как он снял эту корону с трупа убитой им королевы, прежде чем впервые надеть на себя.

— А чья она теперь? — спросил Эммерих.

— Сложно сказать, — Кеган пожал плечами. — В любом случае, королевства Гвенхейд давно уже нет. — Он полистал блокнот. — Похоже, это личный дневник. Посмотрим потом. Сейчас нам наконец пора покинуть эти оплетённые временем развалины.

Аматрис, взяв Нину за руку, направился к выходу в коридор. Остальные последовали за ними. За секунду до того, как идущий последним Эммерих переступил порог, тело Аверса Реверсона на мгновение пришло в движение и рассыпалось прахом.

Глава двадцать вторая. Принц Пауков

Карпейские мифы полнятся историями об удивительных созданиях, в глубокой древности живших рядом с людьми. Большинство из них сочетали признаки человека и какого-либо вида животных. Так, например, котолакам приписывались кошачьи уши и хвост, а также весёлый и любознательный нрав. В сказках котолаки чаще всего занимаются охотой и рыбной ловлей. Как фольклорный персонаж, котолак часто обладает чертами трикстера либо находчивого удальца и известен своей любвеобильностью.

Арахнолаки представляли из себя смесь человека и паука, имея человеческий облик выше пояса. По легендам, они способны ткать паутину, изделиям из их паучьего шёлка приписывалась волшебная сила. Вытканный из такого шёлка плащ способен давать невидимость и даже неуязвимость. Маленькие паучата, как правило, безобидны и боятся людей, в то время как взрослые особи наделены гордым и вспыльчивым нравом. Не следует путать арахнолаков с арахнитами, крупными пауками, лишёнными однако разума и признаков человека.

Сложнее определить природу дейролаков. Эти создания наделены крупными чёрными рогами и хвостом, а их глаза абсолютно черны. Считается, что они владеют чарами, но не способны пользоваться огнём, а их облик, хотя и близок человеческому, внушает людям безотчётное отвращение и страх. У них точёные и бледные лица, а их холодный голос подобен шелесту ветра в листве. Дейролаки порой выходили в ночи из лесов к человеческим кострам, прося разрешения погреться у живого огня.

Птицелаки, люди с крыльями птиц, были известны своим вздорным и вечно недовольным нравом. Распространён сюжет, в котором птицелак приходит на помощь молодой семейной паре, но взамен требует их нерождённое дитя, и уносит в свою башню или гнездо. В реках и озёрах жили русалки, иначе говоря рыболаки, прекрасные девы с рыбьим хвостом, не способные ходить по суше, но испытывающие по ней неизбывную тоску. Наособицу стоят вурдалаки, иначе говоря вампиры, обладающие бессмертием и способные существовать века, если не тысячи лет.

Большинство лаков обитало в небольших деревнях, затерянных на просторах древней Карпеи, однако нет ни одного археологического свидетельства, что подтверждало бы реальность подобных существ,

— Г. Виндели, «Древнекарпейские мифы и легенды».

Эпизод пятьдесят первый

Нулевая Высота: Тельгард

Белый Дворец и центр города

10-6/999

На путников напали, когда они, миновав галереи и залы дворца, вновь вошли в вестибюль. Плазменные лучи беззвучно прочертили воздух серией длинных сверкающих росчерков. Кеган действовал инстинктивно — защитная сфера вспыхнула, окружив небольшой отряд сверкающим золотистым барьером, мерцающим в воздухе.

Энергия потекла рекой, не только получаемая от Нины, но и щедро разлитая повсюду на развалинах Тельгарда. Аматрис воспользовался ею, чтобы укрепить выставленный щит. Показались люди в тёмных плащах, с надвинутыми на голову капюшонами, выставившие перед собой силовые посохи. Древнее оружие, наследие погибшего мира, работающее лишь в руках психокинетиков.

Всего нападающих было около пятнадцати человек. Они заняли позиции за поваленной мебелью, у парадного входа и возле боковых коридоров.

— Стих Сумерек, — прошипела Астрид, вскидывая пистолет.

— Не знал, что ты умеешь делать такие штуки, Кег, — Эммерих задумчиво посмотрел на окружающую отряд сферу.

— Теперь умею, — бросил Аматрис.

Нападающие выстрелили снова. Плазменные сгустки, вылетевшие из жерл стальных посохов, разбились о мерцание энергетического щита. И всё же тот заколебался и пошёл волнами. Сектанты отложили силовые посохи и взялись за карабины «Стриба», до того висевшие у них на правом боку. Оглушительно застрекотали выстрелы.

Пули посыпались градом, колотя по барьеру и заставляя его истончиться, образовав сразу десяток прорех. Аматрис, тяжёло выдохнув и вытерев рукавом льющийся с лица пот, добавил ещё энергии. Защитный барьер вновь сделался прочнее, а возникшие в его ткани рваные раны исчезли.

— А почему они сразу не взялись за карабины? — недоумённо спросила Астрид. — Понятно же, что те куда эффективней в бою.

— Не хотели тратить патроны, — пояснил ей Ландони. — Эта плазменная приблуда на порядок хуже хорошего огнестрела. По скорострельности точно проигрывает. Но зато не расходует боезапас. Кег, эта [ерунда], которой ты нас прикрыл — если попробуем отойти в укрытие, она никуда не исчезнет?

— Не должна, но двигаемся осторожно, — сообщил Аматрис, внимательно глядя на стрелков, уже вставляющих в карабины новые обоймы.

Стоило путникам сделать несколько шагов в направлении коридора, энергетическая сфера плавно качнулась за ними. Сектанты двинулись следом, продолжая выпускать одну очередь за другой. Барьер задрожал, вновь порвавшись в нескольких местах — Кегану пришлось восстанавливать его плотность. Стало ясно, что дойти до ближайшего поворота не выйдет.

Энергия пришла в движение, принимая новую форму. Пламя проступило в воздухе рдеющими языками, которые взвились, соединившись между собой и разливаясь во все стороны огненной волной, окатившей сектантов. Пули падали на пол, не успевая долететь до энергетического щита. Разом вспыхнули одряхлевшие за много столетий стенные панели и растрескавшийся паркет.

Стена пожара простёрлась через весь зал, скрывая фигуры стреляющих, и в лица путникам дохнуло жаром. Стрельба прекратилась, теперь послышались ругательства и бешеные крики. Из клуб дыма вырывались охваченные пламенем фигуры, пытающиеся выбежать на улицу.

Пылало практически всё огромное помещение, и почти не осталось участков, не затронутых огнём. Кегану вспомнились его сны, в которых точно так же сгорал банкетный зал гвенхедйских королей — находившийся, как он теперь знал, совсем недалеко от этого места, в другом крыле того же самого дворца.

Вопли погибающих сектантов зазвучали ещё громче, воздух сделался раскалённым. Языки пламени бились об энергетический щит, не в силах его преодолеть и не причиняя укрывшимся за ним путникам ни малейшего вреда. Спустя несколько минут пожар наконец начал слабеть — когда последний из криков затих.

Аматрис стоял, расправив плечи, и смотрел, как огонь затухает и меркнет, открывая покрывшиеся копотью стены. Из отряда в пятнадцать бойцов не уцелел никто, и на паркете остались лежать трупы. Кеган перестал поддерживать энергетический щит, и тот погас.

— Когда-то я неплохо освоил пирокинез, — переведя дыхание, сообщил Аматрис. — Не лучший из моих навыков, но эффективный и простой. К сожалению, меня нельзя назвать непобедимым. Но после того, как память вернулась, мои умения возросли. Я никому не дам тебя в обиду.

Нина подняла на Кегана напряжённый взгляд.

— Выглядит всё равно жутковато.

— Я знаю, — мужчина, обняв её за плечи, прижал к себе. — Лучше не смотри на них. Закрой глаза — я сам тебя проведу.

Путники пошли к выходу, осматриваясь. Они были готовы к новой атаке, но её не последовало, дворец оставался безмолвен. Перед ними открылась площадь, сейчас совершенно пустынная. Окружавшие её здания вставали тёмной стеной, поднимаясь изъеденными временем фасадами.

Кеган быстрым шагом проследовал вниз, стараясь обойти стороной место, где десять столетий назад лежал его труп. Идущая рядом Нина держала наготове пистолет, Эммерих и Хелена — винтовки. Астрид с сосредоточенным видом сделала несколько снимков на свой протофон.

Покинутый город следил за ними каждым распахнутым окном и каждым дверным проёмом с оборванными петлями. Сапоги осторожно ступали по местами провалившейся мостовой. Путники следовали мимо опрокинутых карет, обвалившихся с постаментов статуй и давно неработающих фонтанов. Рации не включали, на случай, если частоту, на которой они договорились держать связь с Делвином, кто-нибудь прослушивает.

Сектанты настигли их на обширном пустыре неподалёку от Линейной, когда до винтокрыла оставалось пройти уже меньше километра. Около тридцати человек, мужчины и женщины, вооружённые револьверами, ружьями, силовыми посохами и мечами. У них были бледные аристократические лица, длинные волосы и серебряные украшения на груди.

Вперёд выступила молодая девушка с платиновыми волосами, облачённая в чёрный камзол. Среднего роста, изящная и без оружия на виду, она держалась уверенно и спокойно. Лицо с тонкими чертами, узким подбородком и острым носом было знакомо путникам. Его часто показывали в выпусках новостей, когда речь шла о розыске особо опасных преступников. Килин Каймхе, наследница древнего карпейского рода, объявившая своей целью построение общества, где психокинетики возьмут верх над остальным человечеством.

— Вот так встреча, — пробормотал Эммерих и навёл дуло винтовки на Каймхе.

— Нет смысла стрелять, Ландони, — сектантка обвела их всех внимательным взглядом: — Какой бы ни была твоя меткость, я всё равно успею выставить щит. Не только сын Марисы Аматрис освоил это искусство. Любой выстрел, который ты сделаешь, я отклоню.

— Вы с ней знакомы? — шёпотом спросила Эммериха Нина.

— С кем я только не был знаком, — пробормотал странник. — Она и её психи нападали однажды на Капорейн, а я там как раз тогда зависал и помог местным. Насилу отбились.

Кеган плавным движением выступил вперёд, закрывая собой Нину и не доставая оружия. Слегка качнулись полы его чёрного пальто.

— Сначала тебе придётся убить меня. Любой щит, который ты выставишь, я точно также разрушу, — произнёс он в мрачной решительности. — Энергия, выставленная мной и брошенная в атаку, сокрушит ту, которую соберёшь ты. Лучше позволь нам пройти. Только тогда ты сохранишь себе жизнь.

— Ты держишься до странности самоуверенно, Аматрис, — пристально посмотрела на него сектантка. — Прежде ты не производил подобного впечатления. И уж точно не владел методиками, подобными тем, которые применил против моих людей во дворце. Если, конечно, тот единственный из них, кто уцелел и сбежал, ни в чём не соврал.

— Не соврал, — Кеган стоял, расправив плечи и положив руки в карманы, и с лёгкой усмешкой глядел на Каймхе.

— Расскажешь, в чём источник таких способностей? — спросила та.

— Нет.

— Мы пришли не разрушать, а создать новый, более правильный и справедливый мир. Единая Высота распадается, мы — тот цемент, что скрепит её. Могущество психокинеза восстановит нашу гибнущую цивилизацию и восстановит опустошённые земли, — Каймхе посмотрела на Аматриса с разочарованием. — И ты всерьёз намерен нам помешать? Из-за какой-то… вейны?

— Из-за неё и таких, как она, — без колебаний ответил Аматрис. — Я готов сражаться за то, чтобы психокинетики и люди, лишённые дара, обладали равными правами.

В толпе сектантов за спиной Каймхе послышались смешки, однако лицо предводительницы осталось бесстрастным.

— Равные права, — проговорила она. — Какой интересный выбор слов. Мыникогда не будем равными с теми, кто нем к энергетическому потоку. Быть может, тебе и нравится чувствовать себя защитником… слабых, но ты такой же, как и мы. Гонимый, угнетаемый, — её лицо исказилось неприязнью. — Генетический порок для их общества. И всё же мы можем больше, чем обычные люди.

— Сама будучи витакинетиком, я могу кое-что добавить, — сухо сказала Астрид. — Мы, обладатели способностей психокинеза, такие же люди, как и все, не лучше и не хуже других. Точно также бываем снедаемы амбициями и алчностью, способны принимать неправильные решения в ущерб остальным. Я не считаю, госпожа Каймхе, что подобные нам должны править.

— Если вы строите идеальный мир, зачем нападаете на караваны и сапоры? — спросила Нина. — На Нулевой много места. Вы вполне могли бы заниматься своими делами например тут, в Тельгарде, и не мешать другим.

— У нас имеются базы и форпосты на Нулевой Высоте, — невозмутимо проговорила Каймхе. — Но Тельгард — давно покинутый всеми погост, хотя в его подземельях и остались ценные артефакты, которые мы исследуем. Тем не менее, как карпейскую аристократку в первую очередь меня волнует благо для родного Каэльтства.

— То есть власть, — заключила Нина, надеясь потянуть время. — А как вы вообще нас нашли?

— Тельгард, как и прочие осколки старого мира, так и в недалёком будущем вся Карпея, принадлежат нам. Мои агенты обнаружили вашу группу, следующую во дворец — а я как раз находилась здесь с исследовательской экспедицией. Человек, обладающий подобными навыками, может оказать огромную пользу нашему делу, — Каймхе задумчиво посмотрела на Аматриса. — Было бы лучше всего, сумей мы договориться.

— Я не заключаю сделок с такими, как ты, — Кеган покачал головой. — Я слишком хорошо изучил, что вы собой представляете.

— И всё же, возможно, сейчас ты меня выслушаешь, если не желаешь гибели своих спутников. Во дворце вы обошлись без потерь — однако сейчас со мной более опытные психокинетики, и я сама не слабее тебя, как бы ты ни задирал нос. Если начнётся бой, кто-нибудь непременно погибнет.

— Ладно, — Кеган раздражённо кивнул. — Можешь высказаться.

— Ты сказал, что вышел бы победителем в поединке, Аматрис. Именно поединок я тебе и предлагаю. Мой посох против твоего клинка, моя психокинетическая энергия против твоей. И никакого огнестрельного оружия. Одержишь верх — сможете уйти беспрепятственно, и никто не пострадает. Если победа окажется за мной, Обманувшая Смерть станет нашей, а ты поделишься своими знаниями.

Путники переглянулись. Лицо Хелены оставалось непроницаемым, а Астрид тревожно поглядела на Кегана:

— Ты же справишься с ней? — Вестница хмыкнула. — Хотя о чём я. Очевидно, что да. Я могла бы даже не спрашивать.

Эммерих фыркнул.

Меж тем Нина хмурым взглядом окинула округу — напряжение в воздухе стало почти осязаемым, а вместе с тем тьма, сгущающаяся в дальних углах, уплотнилась, став практически материальной. Откуда-то сверху посыпало хлопьями пепла; дозиметр при том молчал.

— Сила вскружила мальчишке голову, как и всегда, — раздался незнакомый голос, точно находящийся на ином уровне. — Он проиграет. Не сможет одолеть эту еретичку. Только мы сможем её остановить — доверься мне, Нинанна, и позволь мне стать твоим голосом.

Девушка отрешённо мотнула головой, сосредотачиваясь на происходящем. Меж тем Аматрис пару секунду поразмыслил, а потом обратился к компаньонам:

— Я не вижу иных вариантов. Возможно, это наш единственный шанс выбраться живыми… или ваш.

— Что ты несёшь? — напряглась Нина, вглядываясь в его лицо. — Только не говори, что вздумал пожертвовать собой.

— Я же сказал, — он ей слабо улыбнулся, — тебе меня придётся терпеть ещё долго, — а затем поглядел на остальных участников отряда, — но если что-то пойдёт не по плану — вы знаете, что нужно делать.

— Так а может пальнём по ней все разом? — уточнил Эммерих.

— Не вмешивайтесь, — твёрдо сказал Кеган. — Иначе вмешаются остальные сектанты, а их больше, и я не уверен, что сумею вас всех прикрыть.

Ландони скептично покачал головой, но не стал спорить, а во взгляде Астрид застыла тревога. Кеган положил на землю рюкзак, коснулся вложенной в него перчатки, но не стал её извлекать. Вспомнилась усталость, нахлынувшая после прошлого боя. Сейчас потребуются все силы, если после боя с Каймхе сектанты решат напасть всей толпой.

Аматрис обнажил оба меча и обернулся к следящей за ним Каймхе. Адепты Стиха Сумерек расступились, освобождая в середине пустыря площадку, пригодную для боя. Каймхе приняла протянутый ей силовой посох и закрутила им — на концах зажглись электрические огоньки.

Они встали друг напротив друга, разделённые примерно десятком метров.

Сила, необходимая для психокинеза, больше не доставалась крупицами — её было вдоволь. Впрочем, первой ею воспользовался враг. Аматрис ощутил, как энергия закручивается вокруг Каймхе водоворотом. Сектантка выпрямилась и посмотрела на Кегана в упор, крепко сжимая пальцы на посохе.

Молнии ударили со всех сторон, засверкав ветвящимися росчерками. Прогремел оглушительным раскатом гром, и в лицо дохнуло озоном. Аматрис вновь, как и во дворце, успел выставить защитную сферу, окружившую его золотистым свечением. Электрические разряды, призванные Каймхе, бились об энергетический щит, оплетая его блистающей паутиной.

На мгновение показалось, что защитная сфера сейчас дрогнет и окажется пробита, однако Аматрис укрепил её, влив ещё больше энергии. Он управлял потоками свободно, с вернувшейся к нему лёгкостью, и нахлынувшая сила пьянила, принося чувство могущества. Огонь вспыхнул и пылающими дорожками приблизился к Каймхе, но почти сразу погас, стоило по нему ударить туго скрученным водяным струям.

— Неужели ты думал, что будет просто? — с гортанным смешком вопросила Каймхе. — Я владею сразу двумя специализациями, тогда как ты — отголосок прошлого, попавший в наш мир совершенно случайно.

— Может, и так, — Аматрис коротко рассмеялся в ответ. — Но для отголоска я довольно удачлив. Я умирал несколько раз и каждый раз возвращался. Со мной моя сила и клинки. Я выжил, когда погибал мой старый мир, и сегодня я покончу с тобой.

Выставленная им защитная сфера расширилась, поглощая энергию молний, а потом сразу погасла. Аматрис вытянул руку и лёгким движением щелкнул пальцами, зажигая над ладонью огненный шар. Размахнулся, отправляя его в полёт и придавая ускорение. Потом создал ещё один и ещё, двигая рукой всё быстрее, глядя как пламя прямо у него на глазах принимает назначенную ему форму.

Молнии ударили по выпущенным Кеганом огненным шарам, разбив их вдребезги вспышкой ослепительного света. Огонь раздробился на искры, затухающие на мостовой. Каймхе рассмеялась, делая взмах посохом, и тогда вода грянула бурлящим потоком, обрушиваясь туго свитыми плетьми.

Аматрис успел защититься, вновь выставляя барьер, однако по золотистому свечению, вспыхнувшему над его головой, пробежали трещины. Водяные плети преобразились и приняли форму ледяных игл. Они пробили щит сразу в нескольких местах. Одна из игл, сверкнув прямо перед глазами, оцарапала щёку, а другая бедро, вспарывая пальто подобно клинку. Остальные растаяли и растеклись каплями по брусчатке.

Каймхе вскинула перед собой силовой посох и сделала подряд несколько плазменных выстрелов. Они пронзили пространство и ударили по щиту. Энергетический барьер задрожал, потускнел и подёрнулся рябью, после чего погас окончательно.

Кеган попытался восстановить его, но уже не смог. Он по-прежнему ощущал энергию, однако больше не мог управлять ею. Любая попытка обратиться к психокинезу оборачивалась тошнотой и слабостью, от которой подгибались колени. Сила, которую он только что обрёл, неожиданно покинула его и вновь сделалась недоступной.

— Не почувствовал пределы своих возможностей, Аматрис? — спросила сектантка. — Даже здесь, на руинах Тельгарда, применять способности следует осторожно, дабы не истощить организм. Ты устал, сражаясь с моими людьми, и теперь никакие знания не помогут тебе.

Каймхе за несколько секунд преодолела разделяющее их расстояние и крутнула силовым посохом, занося его для атаки. Взметнулись по ветру белые волосы, чуть сощуренные глаза посмотрели на Аматриса прямо в упор.

Кеган вскинул мечи, защищаясь, и заблокировал сделанный против него выпад. За ним немедленно последовал следующий, который удалось отразить лишь в самый последний момент. Силовой посох плясал в руках у Каймхе, с режущим уши свистом рассекая воздух.

Новый удар едва не пришёлся Кегану в лицо, однако он успел вовремя закрыться, выставив перед собой перекрещенные мечи. Не сумев пробить его блок, Каймхе плавно отступила, увеличив дистанцию и словно бы приглашая Кегана нападать.

Держа один меч в позиции для защиты, Аматрис выкинул другой вперёд и попытался провести укол в грудь. Сектантка без труда парировала, а затем торжествующе улыбнулась. Кеган перешёл в атаку, чередуя один приём за другим, обратив против Каймхе оба клинка разом. Они закрутились сверкающими молниями у него в руках, но предводительница Стиха Сумерек уклонялась.

Несмотря на усталость, Кеган продолжил сражаться, применяя все боевые навыки, которыми владел. Слегка перевёл дыхание, отступив на несколько шагов, а затем снова перешёл в нападение.

Аматрис использовал оба своих клинка, блокируя одним наносимые Каймхе удары и пытаясь другим достать сектантку. Она была быстрой и ловкой, и без труда отражала каждый его выпад. Каймхе не говорила больше ни единого слова, лишь мелькал перед глазами сжимаемый ею посох.

Кеган взмахнул мечами, метя противнице в шею, однако сумел лишь слегка оцарапать ей плечо. Следующим движением силового посоха сектантка выбила из его левой руки клинок. С коротким замахом Каймхе ударила стальным навершием в живот. В лёгких неожиданно будто закончился воздух, Аматрис издал глухой стон и пошатнулся.

Он всё же попробовал контратаковать, делая замах оставшимся у него мечом. Аматрис вложил в удар все имевшееся у него мастерство, однако не смог достать противницу. Тогда он ударил снова, коротким тычком в живот. Каймхе легко отбила выпад, а затем нанесла молниеносный удар по сжимающей клинок руке. Плечо судорогой пронзила боль, хрустнула сминаемая кость. Меч выпал из разжавшихся пальцев и со звоном упал па мостовую.

Аматрис поспешно склонился над ним, однако сектантка ударила его по ногам, опрокидывая оземь. Кеган повалился на растрескавшуюся брусчатку, чувствуя новую боль, теперь в спине и бедре. Каймхе нависла над ним, тёмной фигурой загораживая небо. На концах силового посоха вспыхнули и секундой позже погасли электрические разряды. Кеган вытянул перед собой руку, щёлкая пальцами, однако огонь не явился. Каймхе лишь коротко и сухо рассмеялась.

— Бесполезно, — сказала она. — Огонь оставил тебя, Каэльтин Пламени.

— Ненавижу это тупое прозвище, — прохрипел Кеган.

Его компаньоны в напряжённом безмолвии наблюдали за происходящим. Эммерих переводил взгляд с Каймхе на остальных сектантов, будто прикидывая что-то в уме. Астрид вытащила из кобуры пистолет, однако Хелена резким жестом перехватила её за руку и отрицательно покачала головой. Подчинившись порыву, Нина плавно двинулась вперёд, чувствуя, как адепты Стиха Сумерек обращают к ней взгляды.

— Каймхе, — губы Нины разомкнулись будто сами собой, и кто-то другой заговорил её голосом, — ты и твои люди искали меня. Так вот, я здесь. Разве тебе сподручно убивать аристократа, который наверняка приходится тебе или кому-то из твоих дальним родственников?

— Нина, — зашипел Аматрис, — что ты делаешь?..

— Так-так… Неужели в тебе проснулась совесть, Обманувшая Смерть? — Каймхе скривила в улыбке рот. — Я даже приятно удивлена: до последнего момента казалось, что ты пожертвуешь всеми, кто встанет за тебя.

— Да [нет], — ответила Нина, и пальцы её извлекли из ножен меч. — Условия те же: если проиграешь — мы уходим, и ты забываешь о моём существовании, а если нет — наконец меня прикончишь.

— И ты думаешь, что у тебя что-то получится? — с насмешкой спросила сектантка. Солнце играло бликами на её платиновых волосах, тускло блестел металл силового посоха. — Ты, всего лишь посыльная, против меня, обученной психокинетике и боевым искусствам?

— А [почему бы и] нет? — с вызовом ответила Нина. — Или тебе стыдно признаться, что ты ничем не отличаешься от мародёров?

— Довольно ёрничать, вейна! — ударив силовым посохом оземь, вспылила Каймхе. — Я всё знаю про тебя. Малолетняя пигалица, что заручилась поддержкой пирокинетика и красморовского агента… От тебя немало проблем. Когда ты окажешься в плену, я наконец узнаю, чем ты так примечательна.

— Это мы ещё посмотрим. Если ты закончила, то погнали. Если нет, мой пистолет заряжен.

Не отводя от Нины взгляда, сектантка медленно кивнула и отступила назад, переводя посох в атакующую позицию. Нойр приблизилась к Аматрису, который как раз пытался приподняться на локтях, и протянула ему руку, помогая встать. Кеган, крепко ухватившись за её ладонь, поднялся.

— Нина, зачем? — глухо спросил он. — Я же просил, чтобы…

— Ты паук, а я — репейник, — ответила девушка. — Так что терпи, Кеган Аматрис, но на моих глазах ты не отсохнешь.

— Ты же знаешь, что я без тебя никуда не пойду, — мрачно произнёс Эммерих. — Я против, Нани. Красуйся перед Кегом в другом месте.

Едва Нина вздумала возразить, как Кеган кивнул и сказал:

— Эммерих прав. Это слишком опасно.

— Неужели вы в меня не верите? — обиженно засопела девушка. — Дайте мне шанс. Если не хотите уходить, то хотя бы придумайте план. Живыми эта [псица] нас точно не отпустит.

Эммерих сцепил зубы, но кивнул. Кеган коснулся пальцами её ладони и неловко поднял свои мечи, вкладывая в ножны сперва один, а потом и другой. Пользоваться у него получалось только одной рукой, другая висела как плеть. Ещё раз посмотрев на Нину, Аматрис отступил вместе с Эммерихом к остальным. Астрид протянула музыканту ингалятор с апейроном.

— Какая душещипательная сцена, — язвительно сказала Каймхе.

Нина развернулась к пристально наблюдающей за ней противнице.

— Тебе нужна была я, — напомнила Нойр, — и сейчас ты меня получишь.

— Конечно, — уже тише согласилась сектантка, — только хватит тянуть время.

Она стояла неподвижно, выжидая и точно оставляя ей возможность напасть первой. Не было сомнений, что это ловушка, и сектантка готова контратаковать, стоит Нине сделать хоть шаг.

— Обратись к способности, которую я подарил тебе, — вновь зазвучал в её ушах голос. — Доверься моему голосу, и я верну тебе необходимые знания.

— Постараюсь, — одними губами ответила девушка.

Прежде чем приблизиться к сектантке, она извлекла из кармана куртки футляр с кровью зверя, купленный ею на рынке в Заповеднике, и вколола себе ампулу. Мир мгновенно преобразился: цвета сделались ярче, линии чётче, а каждый шорох теперь чутко доносился до слуха. Каймхе проследила за её действиями с короткой усмешкой.

Нина взвесила на руке меч, берясь за него поудобнее, а потом бросилась в бой. Каймхе тут же применила психокинез, и электрические разряды с треском и грохотом обрушились на Нину, соткавшись прямо из пустоты. Однако способность, подаренная таинственным собеседником, действительно пришла на помощь.

Ногтями вспоров пространство, Нина двинулась вперёд. Брешь приняла её, и реальность будто распалась на отдельные фрагменты, потеряв привычную форму. Девушке показалось, будто она прыгнула сквозь холод и тьму, наполненные пронизывающим ветром. Последовала короткая вспышка головокружения, а затем Нина вынырнула прямо за спиной у сектантки, в нескольких шагах от неё. Молнии, выпущенные Каймхе, бессильно ударили по земле, не найдя свою цель.

Нина атаковала противницу мечом, пытаясь уколоть в спину. Каймхе поспешно развернулась и вскинула для парирования силовой посох. Металл глухо ударился о металл, когда меч и силовой посох столкнулись. Скорость, с которой действовала Нина, многократно превосходила её обычную благодаря стимулятору.

Каймхе хищно ощерилась, резко покачав головой, и крутнула посохом, пытаясь выбить меч у Нины из рук. Девушка уклонилась, качнувшись назад и уходя от атаки. На концах сжимаемого сектанткой силового посоха вновь зажглись электрические разряды, и теперь она сделала резкий тычок в лицо. Нина отступила и тут же нанесла быстрый удар мечом.

Сталь разорвала ткань камзола и оставила кровоточащую рану на правом плече сектантки. Из горла Каймхе вырвался короткий вскрик — она замахнулась посохом и обрушила его на голову Нине. Та рванулась прочь, вновь открыв перед собой брешь, и исчезла раньше, чем противница успела бы поразить её.

С каждым новым прыжком, который совершала Нина, мир вокруг неуловимо менялся. Небо над головами стремительно темнело, и солнечный свет мерк. Возносившиеся вокруг пустыря башни Тельгарда делались всё хуже различимы в наползающем сумраке. Пепел кружился в воздухе, возникая из пустоты. Паутина и плесень растекались на древних камнях, стоило обратить к ним взгляд. В воздухе разливался декабрьский холод.

В десятке шагов позади Каймхе отворилась новая брешь, из неё вышла массивная тёмная фигура. Перед путниками предстал мужчина с туловищем огромного паука. Незнакомец выглядел как арахнолак из карпейских мифов. Его тело полностью закрывала чёрная хитиновая броня, шлем с глухим забралом скрывал лицо. Лапы тяжело ступали по разбитой за долгие столетия мостовой, щёлкали хелицеры, роняя на землю дымящуюся слизь. В руках гость сжимал длинный меч, чей клинок тускло блестел призрачным светом. Частицы праха клубились вдоль лезвия.

— Она моя, — донёсся холодный голос, — как и этот мир. Прочь с дороги, emech chenejnel: ты ей не повредишь.

— Неужели нас почтил своим присутствием сам Каэльтин Обрыва? — сектантка говорила с обычным высокомерием, и всё же в её голосе послышалась оторопь. — Удивительно, считала, что ты всего лишь миф. Что ж, значит добавлю панцирь легендарного чудовища к своей коллекции.

Каймхе ударила по приблизившемуся к ней существу молниями. Чернота взвилась вокруг арахнолака волной, бесследно поглотив электрические разряды. Принц Пауков разразился хриплым отрывистым смехом, глухо донёсшимся из-за забрала, и взмахнул двуручным мечом. Клинок стремительно описал сверкающую дугу и рухнул на Каймхе. Сектантка в последний момент вскинула для защиты посох — от удара наземь посыпались искры.

Кеган рванулся к Нине и оттащил её прочь. Отступив назад к компаньонам, они потрясённо наблюдали, как Каэльтин Обрыва и предводительница секты схлестнулись в схватке. Каймхе обратила против арахнолака вихрь ледяных игл, однако они разлетелись вдребезги и растаяли в завихрившемся вокруг Принца Пауков пепле. Каэльтин Обрыва атаковал сектантку, орудуя тяжёлым клинком с поразительной ловкостью.

Каймхе ещё дважды парировала силовым посохом, а затем его древко раскололось посередине. Сектантка упала на мостовую и лишь в последний момент успела откатиться, прежде чем арахнолак успел бы поразить её мечом. Отскочив, Каймхе выпустила ещё одну молнию, которая немедленно погасла, исчезнув в соткавшейся из тьмы паутине. Не оставалось сомнений, что её противник использует протокинез.

Из-за обломков рухнувших зданий появились пауки, арахниты, меньшего размера и не имеющие человеческих черт. Они выглядели так же, как и те, что встретились путникам в поместье Моран. Их хелицеры так же, как и у их повелителя, сочились ядовитой слизью.

Арахниты хлынули со всех сторон, атакуя сектантов. Адепты Стиха Сумерек ответили огнём из силовых посохов, плазменные лучи осветили сгущающуюся ночь. Некоторые пауки рухнули на землю с прожжённым панцирем. Другие рванулись в прыжке, сбивая сектантов с ног и раздирая их острыми как кинжалы когтями. Адепты обнажили клинки, пытаясь пробить хитиновую броню, между людьми Каймхе и арахнитами закипела схватка.

— Ну [к лиру]! — крикнул компаньонам Эммерих. — Погнали!

Сразу шестеро сектантов встали на пути путников, вооружённые силовыми посохами, саблями и мечами. Кеган был ранен и слишком обессилел, чтобы пользоваться психокинезом, однако вперёд выступила Астрид. Её светлые волосы развевались на поднявшемся ветру, а голубовато-серые глаза смотрели навстречу врагам. Пепел вился в воздухе, знаменуя близость Обрыва, стремительно поглощающего руины Тельгарда.

Вместо того, чтобы браться за пистолет, вестница резко крутнула кистями. Её пальцы пришли в движение, издав два громких щелчка. В следующее мгновение адепты Стиха Сумерек пошатнулись и опустили уже занесённое было для боя оружие. Кровь сперва струйками, а потом бурлящим потоком потекла у них из глаз, изо рта и из ушей, начала сочиться из-под ногтей и из носа. Сектанты закричали, падая на землю.

Кровь взвилась в воздух багряными каплями и закрутилась вокруг Астрид, которая прибегла к витакинезу. Карминовые сгустки окружили фигуру вестницы подобием ореола. Астрид постояла так несколько секунд, пока на искрошившихся от времени камнях умирали приведённые Каймхе адепты. Затем вестница резко опустила руки, и кровь полилась на землю. Последние из выступивших против отряда сектантов затихли.

— Так много энергии, — выдохнула Астрид. — Её никогда не было столько.

— Именно этим и примечателен Тельгард, — на лице Кегана возникла слабая усмешка, и он обнял Нину за плечи. — Но сейчас нам лучше убраться отсюда, и как можно скорее.

— Согласна, — бросила Хольт. — Оставим сектантов и порождения имматериума их собственной судьбе. Может статься, они уничтожат друг друга.

Когда путники покинули пустырь и бросились прочь по одной из уводящих в сторону винтокрыла улиц, Каэльтин Обрыва всё ещё сражался с уцелевшими сектантами. Он отражал молнии, огненные шары и атаки из силовых посохов, и было видно, что силы людей Каймхе постепенно слабеют. Большинство из адептов уже погибло, поражённые арахнитами либо двуручным мечом Принца Пауков.

Араханолак сносил своим клинком головы и отсекал конечности, надвое рассекал туловища. Сектанты пытались стрелять по нему из револьверов и ружей, но все выпущенные ими пули лишь рассыпались прахом, даже не коснувшись повелителя мира мёртвых. Тьма клубилась вокруг него при каждом шаге, который делали мощные лапы.

Сразив ещё нескольких адептов, арахнолак вскинул обагрённый кровью клинок. Прах пришёл в движение, извиваясь подобно пылевому смерчу. Принц Пауков вновь закрутил тяжёлым мечом, нанося удары один за одним, пока последние из его противников не повалились с ног. На земле остались лежать трупы сектантов, из многочисленных ран вытекала кровь. Арахниты окружили своего повелителя кольцом, обращая к нему непроницаемо чёрные глаза.

Тельгард продолжал меняться с каждой минутой. Хотя до заката ещё оставалось несколько часов, теперь над городом царила беззвёздная и безлунная ночь. Её освещал лишь тускло мерцающий пепел, продолжающий подобно снегу клубиться в воздухе. Построенные жителями древнего Гвенхейда величественные здания пришли в ещё больший упадок, покрывшись сетью новых трещин. Заросли паутины свисали с наполовину обрушенных стен, густой слой плесени покрыл кирпичную кладку.

Чудом уцелевшая во время боя, Килин Каймхе медленно поднялась с покрытой битой щебёнкой земли. Предводительница Стиха Сумерек поглядела на остатки преломлённого оружия и, тяжело пошатываясь, скрылась среди развалин. Однако Каэльтин Обрыва даже не пытался преследовать её. Вместо этого закованный в чёрную броню арахнолак остановился и повернул в направлении, в котором скрылась Нина, скрытое непроницаемым забралом лицо. Казалось, что арахнолак по-прежнему видит девушку, хотя та и скрылась за поворотом следующей улицы.

— Совсем скоро мы встретимся вновь, zoish soparejn, — шелестящим шёпотом произнёс он, — и тогда нас больше никто не разлучит. Ты считаешь его своим героем, но никто не причинил тебе бед больше, чем он.

Эпизод пятьдесят второй

Нулевая Высота: Тельгард

окрестности улицы Линейной

10-6/999

Когда отряд отправился на поиски эголетсо, Делвин остался сторожить винтокрыл. Лётчик сидел за пультом в кабине и листал игровой журнал, купленный на рынке в сапоре. Время от времени он прикладывался к термосу с кофе, стоящему рядом с пилотским креслом. Пальцы Дирхейла то и дело принимались беспокойно стучать по подлокотникам.

Пасмурный день близился к вечеру, снаружи задувал холодный ветер. Миновало два или три часа, когда из-за домов вышло около десятка человек в тёмных плащах. Сектантов из Стиха Сумерек Делвин опознал сразу — ему уже доводилось сталкиваться с ними во время вылазок по Нулевой Высоте. Тускло блеснувшие силовые посохи оказались направлены прямо на кабину, послышались голоса:

— Выходи с высоко поднятыми руками, а не то повредим машину!

— Только хотел слегка подремать, — недовольно пробормотал Дирхейл себе под нос.

Он медленно покинул винтокрыл и приблизился к ожидавшим его сектантам. Когда до них оставалось меньше десяти шагов, Делвин резко взмахнул руками. Молнии с треском возникли из пустоты и обрушились на адептов Стиха Сумерек. Перед глазами промелькнули вспышки, раздались крики. Энергии на погосте было вдоволь, и Дирхейл щедро использовал её всю. Он сплетал электрические разряды пылающей сетью, направляя против врага.

Трое человек упали замертво, ещё двое выронили опалённое оружие, пришедшее в негодность. Остальные открыли огонь из силовых посохов, но Делвин уже бросился за ближайшую груду обломков. Укрывшись там, он вытащил из кобуры револьвер Opus и сделал несколько выстрелов подряд. Целиться было трудно, но одного противника удалось зацепить.

Враги немедленно ответили, также прибегнув к психокинезу. Воздух пронзили ледяные стрелы, пламенеющей рекой полился огонь. Дирхейл поспешно перекатился, уходя от атаки, и обернулся навстречу сектантам. Призванный ими огонь уже затухал, но воздух всё еще был наполнен жаром и пылающими искрами.

Сектанты приблизились, держа в руках сабли. Делвин вскочил, продолжая стрелять из револьвера, и вновь обратился к своему дару. Молнии возникли в следующую секунду, поразив двоих ближайших адептов в грудь. На этот раз использование психокинеза далось с большим усилием, и от напряжения потемнело в глазах. Дирхейл выстрелил ещё пару раз и отступил в поисках нового укрытия.

Он как раз успел нырнуть в распахнутый подъезд многоквартирного дома, когда снаружи послышалась стрельба. Загремели пистолет и винтовка, раздались крики, топот и звук падающих тел. Затем на некоторое время наступила тишина, а когда Делвин выглянул из укрытия, он увидел своих компаньонов, стоящих перед убитыми сектантами. Эммерих держал в руках дымящующся винтовку, Аматрис опирался на плечо Нины и, судя по всему, был ранен.

Из-за их спин распространялась темнота, поглощающая погост. Небоскрёбы Тельгарда тускнели и меркли в её объятьях. Аматрис посмотрел себе за плечо, скривился и чуть нетвёрдым шагом приблизился к Дирхейлу. Нойр не отходила от него, держа в руках пистолет. Астрид выглядела побледневшей и встала рядом с Дирхейлом, торопливо коснувшись его локтя.

— Заводи свою вертушку, мы улетаем, — голос Каэльтина Пламени был непривычно хриплым. — Да поскорее.

— Что стряслось-то? — Делвин вложил револьвер в кобуру и быстрым шагом направился к винтокрылу. Догадка неожиданно обожгла рассудок. — Это Обрыв, не так ли? Он явился?

— Да потом всё обсудим, — раздражённо вмешался Ландони. — Сейчас улепётываем.

Торопливо кивнув, Дирхейл уселся в кресло пилота, надел шлем и пристегнул ремни. Астрид привычно заняла место штурмана, остальные компаньоны расселись позади них. Эммерих закрыл гулко грохнувший люк, Делвин принялся заводить винтокрыл, его мотор зашумел. Вскоре лопасти «Дракона» заработали на полную мощность. Машина оторвалась от земли и принялась набирать высоту.

Далеко внизу промелькнули брошенные много столетий дома и полуразрушенные укрепления, а потом, прорвавшись сквозь сгустившийся мрак, винтокрыл вылетел на окружающую Тельгард пустынную равнину.

Нина беспокойно шевельнулась в кресле и перехватила пальцы здоровой руки Аматриса. Мужчина кивнул, нежно касаясь её ладони, и устало откинулся на спинку кресла. Перед его глазами замелькал калейдоскоп образов и воспоминаний, и он потряс головой, чтобы отогнать их.

— Как всё прошло? — нарушил воцарившееся в кабине молчание Дирхейл. — Вы нашли эголетсо? И, кстати, Кеган, ты обрёл свою память?

— На оба вопроса ответ да, — музыкант вымученно усмехнулся. — Артефакт при нас, а ещё я узнал множество вещей о себе, которые предпочел бы никогда не знать и не помнить. — Аматрис повернулся к Ландони, с хмурым видом смотревшему в окно: — Ты был прав, Эммерих, моя память это горький напиток. Так или иначе, теперь мои поиски себя наименьшая среди наших проблем.

Глава двадцать третья. Точка росы

Крас-144СР — элегические бомбардировщики, прославленными удачными налётами на лагеря сектантов Бездны в годы Великой войны. В народе Крас-144СР также получил название «Снегири» — многие связывали одно их появление со скорой победой на участке фронта.

После закрытия лётной программы бомбардировщики были признаны непригодными для дальнейшей эксплуатации из-за сильного поражения элегией, в связи с чем руководство Красмор распорядилось свезти все остатки техники на законсервированную военную базу «Асператус», находящуюся на полуострове Ямал,

— О. Шайман, «Взлёты и падения Красмор».

Эпизод пятьдесят третий

Нулевая Высота

путь до базы Дирхейлов

10-6/999

Обратный путь до базы занял больше времени, чем полёт в Тельгард — пришлось менять курс, чтобы уклониться от разразившейся Вьюги. Винтокрыл сделал большой крюк на юг, уходя от пронизанных элегией и озарённых молниями туч. Частицы пепла вращались в воздухе, оседая на лобовом стекле, а снаружи надсадно хрипел штормовой ветер.

Наконец «Дракон» пробился через противостоящий ему бурный воздушный поток. По правую руку сверкнули огни Верлина, до которого отсюда оставалось около сотни километров. Заслонившие небо тучи поредели, в вышине стали видны звёзды. Делвин повернул штурвал, направив винтокрыл в направлении базы Красмор. Радиоприёмник поймал музыкальную программу, и кабину наполнили звуки одной из старых песен «Vesta ker Mojdo». Стоило начаться песне, Кеган принялся негромко ей подпевать.

С самого отбытия из Тельгарда путники пребывали в молчании и перебрасывались лишь отдельными фразами. Обрыв остался далеко позади чёрным облаком, скрывшим очертания древней столицы, однако его близость ощущалась даже сейчас. Она проступала напряжением и тревогой, затронувшими каждого, кто находился на борту винтокрыла.

— Если Обрыв прорвался в наш мир, и его Каэльтин здесь, мы должны ему помешать, — наконец решительно произнёс Делвин.

Кеган не высказал никакого энтузиазма по поводу его слов. Аматрис мрачно сидел в кресле и держал Нину за руку. Мужчина казался погружённым в размышления, и рассказ свой он начал нехотя:

— Я уже видел, как гибнут миры. Помню, как была разрушена Дейдра. Она погибла по вине людей, которые хотели остановить зло, но начали поступать поспешно и необдуманно. Это случилось в том числе и по моей собственной вине. Всё, что я вынес из этого — попытки предотвратить катастрофу часто способны её только ускорить.

— И что ты тогда предлагаешь делать? Сидеть и ждать, пока весь мир погибнет, и мы вместе с ним? Может быть, полисы и уцелеют за своими высокими стенами, но, кроме нас, Нулевую некому защитить. За прошедшие годы она стала для нас с Астрид домом, и мы сделаем всё, чтобы эти земли были в безопасности.

В голосе Делвина слышалась убеждённая горячность, а сидящая рядом Астрид молча кивнула. Аматрис помолчал, обдумывая дальнейшие слова, и посмотрел на компаньонов. Нина выглядела усталой, Хелена Хольт бесстрастно сидела, сложив на колени руки. Эммерих поймал взгляд Кегана своими оптическими имплантами и вздохнул.

— Мы должны во всём разобраться, — наконец сказал Аматрис. — Не предпринимая резких движений. И не делая никаких глупостей. Я свяжусь с Феннелом, моим преподавателем из ВАД, и подробно расскажу обо всём, что случилось. Он лучше нашего разбирается в подобных вещах. Обрыв поглотил Тельгард, но если пока он не двинется дальше, у нас ещё есть время, чтобы найти два оставшихся эголетсо.

— А когда мы их найдём, — негромко спросила Астрид, — что будем делать тогда?

— Не знаю, — признался Кеган. — Кемром сказал, что они способны помешать Каэльтину залить тьмой мира мёртвых всю землю. Остальное выясним позже. Именно для этого мне понадобится поговорить с Феннелом и получить книги из архивов Красмор. А сперва следует починить Либеру Астарту, потому что именно её мы обещали отдать мародёрам.

— В награду за моё освобождение, — кивнул Делвин. — Что ж, я помню.

— А ещё нужно хорошенько выспаться и отдохнуть, — пробормотал Эммерих, и Хелена согласно кивнула на его слова.

— Обрыв уже успел поглотить некоторые заброшенные деревни на Нулевой, но ничего, подобного тому, что случилось в Тельгарде, мы не видели прежде. Возможно, моим знакомым караванщикам будет интересно послушать эту историю, — задумчиво проговорил Делвин. Было видно, что он напряжён и взволнован. — Стоит поговорить с тем же стариной Далером, это мой давний приятель.

— У него и без этого проблем немало, — сказал Эммерих, поглядывая в иллюминатор. — Но, думаю, это неплохо разбавит его будни.

— Тогда потолкуем с ним сразу как встретимся, — заключил Делвин.

На лице Кегана отразилась усталость, но он лишь кивнул в ответ на эти слова. Нина поёрзала в кресле и положила голову Аматрису на плечо, и он осторожно обнял девушку, прижимая к себе. Вскоре Нина забылась дремотой, тогда позволил себе закрыть глаза и Кеган. Короткая вспышка образов последовала перед его мысленным взглядом, напоминая о событиях прошедшего дня.

Кеган и Нина просидели в объятиях всю дорогу до базы Красмор. Иногда девушка вздрагивала, и тогда Аматрис осторожно гладил её по голове и плечам. Когда винтокрыл опустился на взлётно-посадочную площадку, вокруг уже занимался холодный осенний рассвет. Лопасти машины медленно остановились, мотор затих. Делвин вылез из пилотского кресла, открыл люк и принялся будить компаньонов, большинство из которых уже задремали. Астрид сонно потянулась и достала бутерброды и термос с кофе.

Путь из Градемина в Тельгард остался позади. Кеган и Нина обрели друг друга и по следующим дорогам собирались идти вместе.

Эпизод пятьдесят четвертый

Нулевая Высота

окрестности базы Дирхейлов

10-9/999

На то, чтобы завести Либеру Астарту, ушло несколько дней: пока Нина занималась двигателем, Кеган перепаял несколько микросхем, необходимых не только для пробуждения машины, но и для того, чтобы получить доступ к бортовому компьютеру. Когда с этим было покончено, Аматрис и Нойр встали напротив БАМ — та смотрела на них открытой кабиной, как бы приглашая внутрь.

У подножия кресла лежали гарнитура с шлемом для подключения к нейроинтерфейсу — соединяющие их с компьютером провода были обрезаны, и запуск предполагался на чистой механике.

— Это весьма волнительно, — признался Кеган, — никогда бы не подумал, что окажусь перед действующей БАМ.

— Я бы не была так уверена, что она действует, — Нина качнула головой.

— Не сомневайся, — мужчина одобряюще улыбнулся ей. — Не хочешь забраться внутрь?

Нойр подняла на него взгляд и слабо улыбнулась.

— Нужно её проверить, — согласилась она, — подсадишь? А то без стремянки я [лир] заберусь.

Когда Кеган помог ей забраться в кабину, Нина, разместившись в потёртом кресле, на мгновение замерла и только потом пристегнулась. Руки её неуверенно скользнули к клавиатуре, расположенной справа, и пальцы зажали комбинацию клавиш для запуска, в то время как другой рукой девушка провернула ключ зажигания.

— Введите код активации, — потребовал синтетический женский голос.

— Эн-6-Ар-9784-Пи-Эс, — на автомате озвучила Нина один из универсальных кодов, и приборная панель, анализируя, погасла. — Лир, только не говори, что я ошиблась.

Не успел Кеган ответить, как вновь зазвучал бортовой компьютер:

— Добро пожаловать на борт, пилот. Пожалуйста, выберете режим управления.

— Механика, — тотчас ответила Нина и покрепче схватилась за вспыхнувшие красным контроллеры.

Наклонив их от себя, Нойр направила БАМ вперёд — машина повиновалась. Кеган в последний момент ушёл с пути Либеры Астарты, и через несколько шагов та остановилась.

— О, я так погляжу, вы справились, — в ангаре показался Эммерих. — А неплохо. Хотя теперь даже жаль расставаться с этой малышкой, — пародируя Дирхейла, добавил он.

— Не спорю, — согласился Кеган, заворожённо глядя на титана. Его корпус всё ещё нуждался в обновлении краски, но её достать на Нулевой Высоте было сложнее, чем запчасти. — Только я не понимаю, зачем ты захотел установить наверх пулемёт.

— Выживание на НуВе, Кег, требует много оружия, — авторитетно заявил Ландони. — Да и стильно это.

Нина вывела Либеру Астарту во внутренний двор базы — чтобы проверить, способна ли машина преодолевать хотя бы незначительные расстояния. БАМ зашумела мотором и двинулась вперёд, тяжело переставляя нижние конечности. Она прошла сквозь ворота ангара, и солнечный свет бликами скользнул по стальному корпусу. Девушка направила титана к зияющему в стене базы пролому.

— Надеюсь, что теперь Стих Сумерек отстанет, хотя бы ненадолго, — сказала Нина, когда они выбрались наружу. — Как закончим с БАМ, стоит вернуться в полис. Чтобы восстановить твоё доброе имя.

— Это не будет лишним, — согласился Кеган, идя справа от машины. — Мы докажем, что в момент пожара я уже покинул город.

— Я бы пока не торопился возвращаться на ЕВу, — подключился к разговору Эммерих и хмуро посмотрел на друзей. — Ни с отцом, ни с матерью я пока так и не смог связаться. Не то что бы это сильно удивляло, но… это весьма нервирует. Если раньше связи почти не было, то здесь вышка, — он кивнул в сторону административного здания, — и лично у меня с оправданиями уже туго.

— Думаешь, что-то ещё случилось? — Нина напряглась и, остановив БАМ, выскользнула из кабины — Кеган, выставив руки, легко поймал девушку. — Если у тебя протофон с собой, давай хоть Евгену наберём. Может, он сможет дойти хоть до студии.

— Момент, — едва Ландони потянулся, чтобы снять с запястье устройство, как раздался четвёртый голос:

— В этом мире всегда что-то происходит, — в нескольких метрах от них, выйдя из-за омертвевшей рощи, появился капитан Кемром, — я бы не рекомендовал вам открывать свою геолокацию.

Градоначальник Заповедника выглядел так же, как и в их последнюю встречу. На нём был чёрный плащ с серебряными эполетами, лицо скрывала белая маска. При виде Кемрома путники разом подобрались, и Аматрис положил ладонь на рукоять одного из мечей.

— Что ты здесь делаешь? — насторожился Кеган, рефлекторно закрывая Нину собой.

— Планы немного изменились, кайр Аматрис, и я здесь, чтобы забрать инвестиции, — ответил капитан и вытянул руку. — Если хоть немного промедлить, то придётся начинать с самого начала…

Когда он протянул вперёд ладонь, из пепла, разлитого по окрестностям да по территории базы, принялись восставать смутно знакомые образы. Они, стремительно рассыпаясь, сменяли друг друга — для этого хватало едва уловимого движения пальцев некрокинетика. Так, меньше чем за минуту, Нина успела увидеть свою маму, Эммериха, Кипера, Делвина, Астрид, женщину, известную как Анастази, самого Кемрома, а затем и себя.

— Как ты это делаешь?.. — только и смог спросить Кеган, глядя на рассыпающиеся силуэты.

— Это не просто пепел, Аматрис, — с глухим смешком ответил Кемром и взглядом обвёл округу. — Эта пустошь, весь её покров — есть прах всех когда-либо живших на земле. Мои границы восприятия расширены, благодаря чему я могу призывать образы из прошлых Воплощений…

— То есть, погоди, — ошеломлённо произнёс Ландони, — я умирал?

— Все хоть раз умирали, дубина. — Кемром резко опустил руку, и пепельные фигуры окончательно опали — ветер унёс последнюю инерцию посмертия. Следом свет маски обратился на Нину. — И ты тоже умирала.

— Догадываюсь. Учитывая, сколько [всего] нам пришлось повстречать на пути… — нервно заговорила девушка, но осеклась, когда дезертир рассмеялся. — Разве я сказала что-то смешное?

— Брось, Нинанна, разве ж то были серьёзные испытания? Разве что Дирхейл — я даже думал, что мне придётся вмешаться, — посудил Кемром, и Кеган без лишних слов обнажил меч. Второй, из-за травмы руки, остался в ножнах. — Кайр Аматрис, держите себя в руках. Разве история вас не научила тому, что месть ничего не меняет?

— Не меняет, — сняв с плеча винтовку, согласился Эммерих и направил оружие на капитана. — Вот только ты опять [заболтался]. Что тебе нужно?

— Она, — Кемром вытянул руку и указал на девушку, — и ей лучше пойти со мной, если она не хочет однажды потерять всё. Если она та, кто действительно может стать Ниной.

— В каком смысле «может стать»? — спросила Нойр.

— Всё очень просто, Нинанна: видишь ли, человеческую личность формирует полученный ею опыт, и я пытался с точностью воспроизвести то, что пережила та самая Нина: гибель матери, отчисление из Академии… Твоя жизнь складывалась слишком неправильно, и даже в Градемин вы с мамой не собирались, представляешь? Мне поступил чёткий запрос — осталось лишь его реализовать. Но не волнуйся, она получила бесплатные путёвки, а после, когда я устроил поджог, я вытащил тебя из гостиницы, и ты не пострадала.

— Поджог?.. Но ведь… там была неисправна проводка…

— Это сымитировать не сложнее, — Кемром качнул головой, — чем заплатить лекарию, чтобы он нашёл причину, из-за которой тебя можно отчислить.

— Минус сантиметр роста, — озвучил Эммерих. — Но зачем?

— Зачем?.. — следом повторила Нина.

— Всё твоё прошлое — фикция, — отчеканил механический голос, и девичью спину ошпарилохолодом, — но без него ты ничего не стоишь.

— Ты ошибаешься, — с трудом выговорила Нина и дрожащей рукой сжала рукоять пистолета. — У меня ещё есть воля. И я могу сделать так, что ты меня никогда не получишь.

Из-за маски донёсся усталый смешок. Мужчина, всё это время неподвижно глядевший на путников, на миг отвернулся, а затем сказал:

— Ты напрасно считаешь, что интересна именно мне — или сможешь остановить это, если убьёшь меня. Он всегда найдёт другого исполнителя, Нинанна. Если ты откажешься идти сейчас, мы сделаем всё, чтобы ты сама приползла к нему на коленях. То, что я пытаюсь убедить тебя, знак доброй воли и нежелание лишней крови.

На секунду Нина прикрыла глаза. Когда вновь открыла их, золотистая радужка помутилась, но в сердце закипала пьянящая ярость. Девушка направила пистолет на Кемрома. Руки её ходили ходуном.

— Думаешь, ты и правда сможешь это сделать? Оставить маленькую девочку без одного родителя? — с издёвкой спросил дезертир, и в воздухе зазвенело напряжение. — Я действую исключительно в интересах своей дочери, Нинанна. Неужели ты хочешь, чтобы для ещё одной девочки ты стала новым Кемромом?

Пистолет в девичьих руках дрогнул. Едва пальцы коснулись спускового крючка, как Нина опустила ХРП, а вместе с ним и взгляд. Глаза заволокло слёзной пеленой.

— Ты прав. Я не смогу тебя убить, — прошептала она в ответ, — но зря считаешь, что я так просто сдамся. Не сейчас. Не когда мы уже столько прошли.

— Когда-то я ответил также, — тоскливо произнёс Кемром и, отвернувшись, тут же повернулся к Кегану, точно вспомнив о чём-то. — Кстати, он просил тебе кое-что передать.

Вдали послышались нарастающий гул и рёв рвущих воздух лопастей. Вновь потянуло холодом, а вместе с тем с неба сорвались хлопья тёмного субстрата. На поясе Ландони затрещал дозиметр — едва странник протянул к нему руку, как мглистые тучи разорвали острые носы бомбардировщиков давней войны.

Аматрис, пошатнувшись, потянул Нину за собой в сторону. На несколько секунд ему показалось, что он находится в совсем другом месте. Самолёты всё так же рвали тучи над головой, но теперь вокруг раскинулся заброшенный парк. Виднелись погружённые в темноту и безмолвие аттракционы, сделанные в форме макетов космических кораблей. Один из самолётов вдруг рухнул в озеро неподалёку, пока другие добрались до города, чьи дома вставали на горизонте. Последовала серия ослепительных вспышек — раздался раздирающий уши грохот.

Его родной город, который он любил больше всего на свете, был уничтожен. У него больше не было дома.

Кеган не мог понять, откуда исходят эти воспоминания, однако одно мог сказать точно. Они не имели никакого отношения к жизни Принца Пламени. Его захлестнуло чувство потери, а на глазах выступила роса.

— Да это же «Снегири», — проговорил Кеган, неверящим взглядом глядя на эскадрон.

Бомбардировщики, давно списанные и частично сгнившие, летели вопреки всем законам физики — будто сама элегия управляла ими. Несмотря на то, что снарядов они не сбрасывали, отравляющий субстрат срывался с их крыльев и орошал землю. Чернота пробежала по ветвям деревьев, стебли травы рассыпались пеплом.

Сориентировавшись, Эммерих подтолкнул Нину к Либера Астарте и крикнул:

— Полезай в лирового титана, Нани, — после чего сам полез за пулемётную установку, — будем встречать гостей!

Девушка, справившись с оцепенением, кивнула и уже с помощью Эммериха забралась в кабину — Кеган, напротив, так и не смог сдвинуться с места.

— Помни о Линейной, — на прощание прошелестел Кемром и исчез, загородив себя вихрем праха.

Оглавление

Глава первая. Обманувшая Смерть

Глава вторая. Kajeltin ker Soprejn

Глава третья. Осколки несбывшегося

Глава четвёртая. Нагая Моргана

Глава пятая. Асфриксия

Глава шестая. Чух-чух, ejstmejstisc!

Глава седьмая. Призрачная черта

Глава восьмая. Оставить позади

Глава девятая. В погоне за прошлым

Глава десятая. Тени Стикса

Глава одиннадцатая. Память о звёздах

Глава двенадцатая. Добро пожаловать в «Судрабстолл»

Глава тринадцатая. Слёзы серебряной долины

Глава четырнадцатая. Звезда (не) упала

Глава пятнадцатая. Ландони это не понравилось

Глава шестнадцатая. Вестница в беде

Глава семнадцатая. Какой-то из Драконьих Владык

Глава восемнадцатая. База

Глава девятнадцатая. Призрачный час

Глава двадцатая. На шаг впереди

Глава двадцать первая. Тьма сгоревшего мира

Глава двадцать вторая. Принц Пауков

Глава двадцать третья. Точка росы