Благие пути (СИ) [Ена Вольховская] (fb2) читать онлайн

Благие пути

Предисловие

Старинный город Рейнхарм встретил двоих детей привычной суетой. Городской вокзал кишел спешащими людьми и магами. Кто-то опаздывал на рейс, кто-то деловито высказывал женщинам в кассовом окошке свои претензии, кто-то смиренно ожидал свой поезд, листая страницы свежей газеты. Лучи полуденного солнца беспрепятственно проникали в помещение сквозь стекло больших, стрельчатых окон, закованных в витиеватые рамы. Отражаясь от бронзовых перил и медных украшений, они яркими пятнышками падали на отполированный тысячами ног мрамор пола, слепя и создавая ощущение дорожки из света. Все здесь жило своей жизнью и никому не было дела до двоих неторопливо идущих к выходу человечков, волочащих за собой котомки с вещами.

Они вышли на шумную улицу. Так много народу. Будто сегодня выходной. Мальчик лет семи неуверенно спрятался за сестру, но та лишь насмешливо фыркнула. Впрочем, Дориан никогда не отличался любовью к большим компаниям и совсем неважно, в каком из город эти компании собирались.

Дети шустро перебирали ногами, стремясь скорее попасть к бабушке, которая почему-то решила, что они достаточно большие и их можно не встречать. Через какое-то время девочка почти бежала. На прошлых каникулах она познакомилась с удивительной девчонкой из местных и с самого отъезда жаждала новой встречи! Она шла так быстро, что не сразу заметила, как сильно обогнала брата. Лишь хныканье напуганного ребенка за спиной вынудило ее остановиться.

Она обернулась. Сзади, запинаясь о булыжники мостовой и утирая слезы рукавом рубашки в клетку, бежал Дориан. Бежал и звал ее по имени своим писклявым голоском, упрашивая подождать. На мгновение внутри девочки что-то екнуло. Что-то доселе незнакомое и совсем несвойственное нахальным и самоуверенным подросткам. Она сглотнула застрявший в горле ком и, сделав всего один шаг назад, стала ждать, когда брат нагонит ее. Такой мелкий, несуразный и раздражающий, порой совершенно невыносимый. Она с удовольствием возвращала все заботы о нем матери или бабушке. У них так мало общего. И все же любому, кто имел наглость обидеть маленького спиногрыза, тут же разбивался нос. Так во дворе пострадало уже несколько ее ровесников и старшеклассник, решивший, что двор сугубо его.

Заметив, что сестра остановилась и смотрит на него, ребенок приободрился, поудобнее перехватил свою крошечную сумку и припустил, что есть мочи, быстро поравнявшись с девочкой. И толпы незнакомцев его уже совершенно не смущали. И первым делом, нагнав ее, он обиженно сквасился и шлепнул ее ладошкой по руке.

— Бросила меня! — возмутился мальчик, притопнув ножкой и надув губы.

Девочка лишь тепло улыбнулась и обняла его свободной рукой.

— Не говори глупостей, Дори! — фыркнула она. — Я бы никогда тебя не бросила! Ты, конечно, вредина, каких поискать, но все-таки мой брат.

Мальчик скривился и, вывернувшись из объятия, пошел вперед, будто он знал дорогу. Он шел быстро, уверенно, почти маршируя и надеясь, что сестра будет слышать каждый его шаг. Понаблюдав немного за представлением, девочка пошла следом и подхватила мальца за руку, когда тот решил пройти мимо нужного поворота. Все еще гордо воротя своим носиком, он все же последовал за сестрой и даже продолжал держать ее за руку на протяжении всего пути.

Вот только путь почему-то не спешил прийти к завершению. В голове девочки поселилось смутное ощущение, что они заблудились, хотя места казались безумно знакомыми.

Да… Очень знакомыми…

Дирижабельная станция. Целая, новенькая. И еще не существующая.

Дети притормозили. Внимательно вглядываясь в очертания строения, девочка сделала пару шагов вперед, не понимая, почему оно кажется ей таким до безобразия знакомым.

— Разве бабушкин дом не там? — с тревогой в голосе спросил Дори, показывая пальцем на ряд безликих зданий.

— А? — девочка посмотрела назад. — Да… — картинка перед глазами словно расплывалась.

Дыхание сперло, а бок отозвался резкой болью. Она дотронулась рукой до болящего места и поднесла к глазам окровавленную руку.

— Рида? Ты в порядке? — раздался на грани сознания знакомый баритон.

Она повернулась к источнику звука, ошалело осматривая резко повзрослевшего брата в черном пальто. Грохот. Оглушающий, невыносимый грохот раздался на станции. Крики и звон стекла. Полыхающий ад. Ад, среди которого, как ни в чем не бывало, стоял Дориан и беспокойно смотрел на нее. Пламя медленно пожирало его, но не было ни жара, ни страха, не было ничего. На ее глазах он исчезал, подобно листу бумаги, брошенному в печь.

— Рида? — Дориан странно посмотрел на сестру. Словно и не видел ее вовсе. Тело девушки скручивало болью свежего ранения. Оно дрожало, но не двигалось, будто совершенно непригодно для этого. Словно парализовано. — Рида… — встревоженный взгляд. Его голос все сильнее искажался.

— Рида!

Девушка вздрогнула и распахнула глаза. Всего лишь сон. Они все еще у Михеля дома. Она осторожно дотронулась до раздраженного нижнего века, от которого по щеке бежала влажная дорожка. Рида перевела взгляд на кривой потолок, а потом медленно повернула голову вправо. Рядом, на табуретке сидела Илинея и напряженно всматривалась в лицо подруги.

— Ты плакала, — тихо произнесла колдунья, беря ее ладонь в свои руки. — Что-то случилось? Тебе больно?

— Нет… — прохрипела Рида и глубоко вдохнула, тут же поморщившись от острой боли в боку. — Да, есть немного. Не обращай внимания, — она медленно поднималась на кровати, принимая сидячее положение. — Просто дурацкий сон приснился.

Илинея недоверчиво вскинула брови, но с пониманием кивнула — расскажет, когда захочет. Поднявшись с табурета и попросив Риду снять рубашку, в которой ее уложили спать, колдунья вышла из комнаты. Пару минут Рида слышала лишь приглушенные реплики Михеля со склада, а потом Илинея вошла с целым подносом, заставленным бинтами, тарой с водой, какими-то бутыльками и чем-то еще, что девушка не могла толком разглядеть с кровати. Илинея поставила поднос на табурет.

— Поднимай руки, — кивнула она.

Она намочила теплой водой пропитанную спекшейся кровью повязку и стала осторожно разрезать бинты, снимая слой за слоем. Кровь остановилась, и, хотя рана сама по себе выглядела не особо жизнеутверждающе, осложнений не предвиделось. Продезинфицировав края ранений, колдунья, под болезненное шипение подруги, стала накладывать новую повязку.

— Михель что-нибудь говорил? Когда мы уже уйдем отсюда? — сипло спросила Рида. Голос довольно слабый, но даже в нем чувствовалось раздражение.

— Не раньше, чем ты сможешь выдержать пеший переход в несколько часов, — Илинея покачала головой и убрала бинты на поднос.

— Но я могу! — возмутилась Рида, чуть привставая и тут же шлепаясь обратно.

— Да, ты можешь, — удрученно ответила Илинея и строго посмотрела на подругу, — но я не смогу оказать тебе помощь, если рана откроется. За нами сейчас никто не гонится, нет смысла так рисковать. Дай своему телу хотя бы немного восстановиться…

— И сколько оно будет восстанавливаться? Неделю? Две? Месяц? — Рида стала похожа на ребенка, которому не дали наесться землей, хотя Илинея прекрасно понимала причины такого поведения. Чувствовать себя обузой ужасно, а для Риды, воспитанной в духе собственной незначительности на фоне потребностей других, поистине невыносимо. — Я устала от бездействия.

— Прошло меньше суток, — колдунья посмотрела на окно, занавешанное старой, некогда бордовой шторой. Сквозь щели пробивался свет уличных фонарей. Илинея наклонилась к подруге, глядя глаза в глаза: — Совсем скоро мы покинем этот город и больше никогда не будем влезать в правительственные интриги. Никогда. Хватит с нас! Наигрались в героинь без страха и упрека!

— А что толку? — скривилась Рида.

— Вот именно. Реймонда отстранили, но наверняка скоро все вернется в изначальное русло. Не вижу смысла дальше биться головой о стену, — она затихла на пару мгновений, не давая разгореться ярости внутри себя. — Ладно, — выдохнула девушка, — отдыхай.

Илинея загасила лампу в комнате и вышла на склад, оставляя Риду один на один со своими мыслями.

Домой вопреки

Утро. Северный район Сильверона, магазин Михеля

Обещание, данное Аше, Михель выполнил. Он действительно вывел ее дочь с подругой из города, однако сделал это лишь спустя два дня. Оправдывал это состоянием Риды. Весьма плачевным, надо признать, хоть та и не была с этим до конца согласна и рвалась отправиться в путь немедленно. Колдунья же, изрядно уставшая за последние дни, согласилась с Михелем, и Риде не осталось ничего, кроме как покорно соблюдать постельный режим.

Два дня тянулись медленно и неохотно. Даже Рида, большую часть времени дремавшая, ощущала это, пусть и по другой причине. Михель с девушками почти не контактировал, предпочитая мастерить что-то у себя в кабинете или разбираться с товаром на складе. Очевидно, каждый из них дождаться не мог, когда же они расстанутся. И если подобное напряженное отношение к себе Илинея могла понять, то к подруге, с которой Михель радостно щебетал о своих железках при их первой встрече, нет. Впрочем, к концу второго дня все относительно встало на свои места.

Илинея в очередной раз вошла в спальню, дабы проверить состояние подруги. Та уже постепенно приходила в себя, хотя все еще разговаривала во сне, чувствуя ноющую боль по всему телу. Убедившись, что раны не открылись, а перевязка не требует смены, колдунья накрыла ворчащее тело одеялом. В памяти невольно всплыл разговор о Дориане, когда его врач удивлялся тому, как быстро тот идет на поправку. Как колдун. Илинея улыбнулась. Похоже, у них это семейное. Либо Аша пошуршала над физиологией своих детишек. В конце концов, почему нет? То, что она явно не просто лекции в Исследовательском центре читает, стало очевидным уже, когда она дома залатала подстреленную Риду. Но все это домыслы, пусть и не беспочвенные!

Еще раз глянув на подругу, колдунья подошла к шкафу, встроенному в стену у входа в кабинет, чтобы достать ночное платье и тоже лечь спать. Из-под двери виднелась полоска света — Михель около часа назад закрыл магазин и, ни слова не говоря, скрылся у себя. Колдунья неопределенно фыркнула и уже собралась закрыть шкаф, когда услышала, что мужчина с кем-то разговаривает.

Быструю речь, отдающую нервозностью и подобострастием, на первый взгляд, неприсущим этому мужчине, едва ли можно было разобрать из-за двери. Пару раз в разговоре мелькнули имена девушек, и колдунья стала очень медленно искать свою ночнушку, пытаясь расслышать, что конкретно он говорит и с кем. Однако Михель, как назло, будто заметив, что кто-то притаился за дверью, стал говорить тише, а в конце резко положил трубку телефона с отчетливым звоном металлических деталей. Колдунья дернулась и рваным движением поймала легкую нежно-голубую ткань платья. Как ни в чем не бывало, она прикрыла дверцу шкафа и пошла переодеваться. Разговор звучал подозрительно, но Илинея, пустив все на самотек, решила, что ему просто позвонила Аша, переживающая из-за того, что они до сих пор в Сильвероне. Хватит тайн и загадок! Подпольных интриг еще не хватало!

Сложив одежду на спинку стула, колдунья агрессивно закуталась в одеяло и улеглась на тонкий матрас на полу. Она прикрыла глаза, горящие от напряжения и попыталась расслабиться, через матрас чувствуя каждую дощечку паркета и холод остывшей древесины. Сознание медленно погружалось во мрак без сновидений. Однако минут через десять дверь кабинета распахнулась и Михель, опершись на косяк, громко окликнул колдунью.

— Я вижу, что не спишь, — холодно известил он, глядя, как Илинея слегка приподнимается и с трудом разлепляет глаза. — Уходим в четыре утра, советую особо не расслабляться.

— Почему бы не пойти сейчас? — вскинула брови колдунья.

— Ты время видела? — он кивнул на часы, стрелки которых неумолимо приближались к тринадцатому часу. Илинея насмешливо и недоверчиво посмотрела на мужчину. — В это время в каналах орудуют Асамуны, не хочу случайно пополнить черные рынки.

С этими словами он вновь скрылся за дверью. Колдунья медленно легла обратно, но сон уже шел. Она слышала об Асамунах, как и о многих других мало-мальски крупных родах белых магов, но была уверена, что их… изгнали? Лишили статуса? Засадили в тюрьмы? Верить в то, что род, живущий на работорговле, не только существует, но и совершенно спокойно проводит свои махинации под носом у террского Управления по безопасности, не хотелось. Еще меньше хотелось думать, что они по каналам могут спокойно попасть сюда. И хотя рациональная часть разума девушки твердила о паранойе и необходимости урвать хоть немного сна перед дорогой, другая часть услужливо подкидывала ей все более жуткие картинки, радостно опровергая все доводы «против». То, что она все же заснула, колдунья поняла лишь, когда ее бесцеремонно разбудили зажженным светом и грохотом металла на складе.

Илинея, хватившая изрядную долю адреналина в собственных кошмарах, поднялась быстро и без вопросов, в то время как Рида лишь укрылась одеялом с головой. Сочувственно посмотрев на подругу, колдунья решила дать ей еще немного времени подремать. В конце концов, ей вещи собирать не нужно — и сумка, и вещмешок сиротливо стояли у кровати с самого момента прибытия.

Быстро и не особо разбираясь, девушка скидывала в сумку те из своих пожитков, что успела собрать в доме Аши, когда в комнату заглянул переполошенный Михель с опухшими от недосыпа глазами и растрепанными пшеничными волосами, то ли сальными, то ли просто измазанными в чем-то маслянистом. Он недовольно глянул на еще спящую Риду, но ограничился лишь невнятным бурчанием под нос, после чего вернулся на склад. Колдунья, быстро глянув на часы, поморщилась и стала расталкивать подругу, сопротивлявшуюся подъему ровно до тех пор, пока Илинея не произнесла заветные слова: «Сегодня уходим». Сон как рукой сняло.

Немного не рассчитав собственные возможности, Рида резко села и спустила ноги на пол. В глазах потемнело, а голова закружилась, вынуждая девушку вцепиться руками в кровать. Не глядя, она нашарила рядом вещмешок и стала доставать оттуда одежду. Мешковатые штаны из клетчатой ткани, конфискованные у брата; плотная блузка без каких-либо украшений; корсаж, на который девушка брезгливо посмотрела и убрала обратно. На стуле висела куртка из темного вельвета, тоскливо ожидая хозяйку.

Все время, что девушки собирались, Михель носился, как заведенный, при том, без всякого смысла. Столь странно после двух дней бездействия было наблюдать, как он, поднявший девушек до рассвета, истерически поторапливал их чуть ли не каждую минуту. И если колдунья могла себе позволить быстрые сборы, с Ридой дела обстояли гораздо сложнее. Двое суток девушка плашмя провалялась в постели, почти не покидая ее, и относительно пришла в себя, но тело ныло. Ни один пропущенный удар не прошел бесследно. Мышцы безжалостно сводило судорогами, так что натянуть на себя даже самые базовые элементы гардероба оказалось проблематично и требовало помощи со стороны. Радовало лишь то, что Рида хотя бы передвигалась самостоятельно и, в целом, шла на поправку.

— Вы можете быстрее шевелиться? — нервно прикрикнул Михель, войдя в комнату и тут же повернувшись к полураздетой девушке.

— Я бы посмотрела, каким бы ты был быстрым с двумя дырами в боку! — злобно рыкнула Рида и стала застегивать пуговицы на блузке. — Не помогаешь, так хоть не мешай! — с болезненным шипением она заправила блузку в штаны.

— К чему такая спешка? — недоверчиво спросила Илинея. — Если в каналах орудуют работорговцы и прочая нечисть, не правильнее ли будет выйти позже?

— Я жду вас на входе, — отмахнулся Михель и спешно скрылся за дверью кабинета, не давая и малейшего шанса задать еще вопросов.

Девушки переглянулись. Рида вопросительно изогнула брови, в упор глядя на подругу, но та лишь неуверенно пожала плечами и кинула ей куртку, чем непрозрачно намекнула на продолжение сборов.

Полностью они собрались меньше, чем через пять минут. Напоследок Рида остановилась перед зеркалом и с отвращением провела рукой по сальным волосам, убирая их за уши, после чего, прихрамывая, пошла за подругой в кабинет Михеля. Мужчина стоял с фальшпанелью, рукой опершись на стол с чертежами какого-то механизма со множеством рычагов и вентилей и непонятной капсулы весьма крупных размеров. Среди стеллажей с металлическими приспособлениями старинный резной столик смотрелся абсолютно чужеродно, будто кто-то оставил его на хранение и забыл. Невольно отметив, что у них с этим столиком несколько больше общего, чем хотелось бы, Илинея решительно отодвинула панель и скрылась в полумраке коридора.

— Идем, — Михель спокойно шагнул внутрь, кивнув Риде, и остановился на пороге.

Рида, смутно припоминая недавний переход по этим туннелям и осознавая, что в этот раз ей придется находиться здесь еще дольше, скривилась, нервным движением поправила вещмешок за плечами и прошла мимо Михеля. Мужчина задвинул стенку на место и подошел к девушкам.

— Я пойду впереди, за мной Рида. Ты, — посмотрел он на колдунью, — смотри за тем, чтобы она не рухнула где-нибудь в обморок. Начнете отставать, станет хуже, откроется рана или еще что-нибудь — говорите сразу, не молчите. Все понятно? — девушки синхронно кивнули и встали друг за другом. — Превосходно.

Он двинулся вдоль коридора, становящегося все светлее по мере приближения к основным каналам. Газовые лампы здесь встречались чаще, чем в мелких ответвлениях, ведущих к зданиям, хотя все еще недостаточно, чтобы осветить все углы. Проектировщики явно не горели желанием убирать тела надышавшихся газом.

Компания спокойно двигалась по давно не меняной плитке пола. Несмотря на опасения, Рида успешно держала общий темп и, кажется, неплохо себя чувствовала, топотом заглушая мягкий, неслышный шаг Михеля. Через какое-то время абсолютного молчания, заскучавшая девушка начала разговор, вспомнив про чертежи на столе. Впрочем, конкретно их она решила оставить напоследок, начав расспрашивать мужчину о работе над прототипом звукозаписывающего устройства. Тот поначалу невнятно ворчал в ответ, вызывая у не разбирающейся Илинеи волну облегчения, но, в конце концов, как и любой глубоко увлеченный человек, сдался под напором интереса к его занятию. Колдунье оставалось лишь, закатывая глаза, слушать довольный щебет двоих инженеров.

Дружелюбные разговоры неплохо разряжали обстановку. Спустя полтора часа подземелье с его бесконечными коридорами даже перестали вызывать напряжение. Коридор и коридор, и шут бы с ним! Лишь иногда сырой, затхлый воздух напоминал, где и зачем они находятся — в эти моменты ранение Риды давало о себе знать и приходилось делать короткие остановки.

— Ребятам, которые поддерживают эти туннели, стоит задуматься о замене освещения на лампы накаливания, — поморщилась Рида, проходя мимо газовой лампы, стеклянная колба на которой оказалась разбита.

— Это и через государство дорого делать, а нелегально… — Михель на пару мгновений задумался, подсчитывая. — Проводка на все каналы, лампочки, сама энергия и все это мимо учреждений… на такие деньги деревню можно купить! Прямо с жителями! — усмехнулся мужчина.

— Да уж, точно, — улыбнулась девушка. — У меня из всей родни только мать решила разориться на такое удовольствие. И то, потому что живет одна и на работе чуть ли не ночует, — покачала она головой. — Долго нам еще газом дышать?..

— Тихо! — шикнула Илинея, с подозрением оглядываясь назад.

— Что там? — шепотом спросил Михель и остановился.

— Слышите? — троица затаила дыхание. — Кто-то идет.

— По этим коридорам постоянно кто-то ходит, — пожал плечами мужчина и двинулся дальше. — Представь, что идешь по обычной улице. Ты же не шугаешься каждого прохожего?

Илинея скривилась и зашагала следом.

— Обычные прохожие не перемещаются в пять утра по подземным каналам! — раздраженно бросила она, хотя и понимала, что все это начинает отдавать паранойей.

— Тоже верно, — кивнул Михель и ускорил шаг. — Тогда нам не стоит здесь задерживаться. Хотя те, кого ты услышала, едва ли идут в ту же сторону, что и мы.

Рида отправилась следом, стараясь ступать тише, но все же не проявляя никакого беспокойства. Замыкающая цепочку Илинея еще раз прислушалась и, кивнув сказанному Михелем, продолжила движение, попутно вылавливая звуки.

Со временем громкость звука лишь нарастала. Помимо топота ног стали различимы несколько голосов. Один женский, два мужских и… Детский? Илинея встрепенулась и быстро сровнялась с компаньонами, давно прекратившими болтать и все больше поддающимися беспокойству колдуньи.

— Обе за угол. Быстро, — тихо, но резко произнес Михель и свернул в один из неприметных коридоров, все дальше уходя от освещенной части.

В темной части коридора троица прижалась к стенке. Колдунья наклонилась вперед и укоризненно посмотрела на Михеля, который, в свою очередь, отвел взгляд, всем видом показывая, что все идет по плану. Шаги тем временем приближались, а слова становились все более разборчивыми. Михель заметно скривился и тяжко вздохнул, неслышно проговаривая проклятья сквозь сжатые зубы. Илинея вновь немного наклонилась вперед и вопросительно двинула головой, на что получила ответный кивок и прижалась обратно к стене. Лишь Рида оставалась в неведении и нервно поглядывала на компаньонов, явно знающих больше нее.

— Шевелись! — рыкнул один из мужчин.

Следом послышался звон металла и глухой удар о пол.

— Но, но, дружище! — насмешливо и с нотками интеллигентности произнес второй, осаживая товарища. — Не порти товар! Покалечишь пацана, тебя заказчику отдадим. В качестве компенсации, — первый в ответ только фыркнул. — Вставай и не задерживай колонну. А то оставим тебя здесь, — говорил он настолько дружелюбно и в то же высокомерно, что кровь в жилах закипала. Рида сжала руки в кулаки и тут же почувствовала ладонь подруги на плече. Нельзя. Не потянут. Девушка кивнула. — Ну? Долго тебя ждать? — в ответ послышался всхлип и тихий звон металла. — Чудно!

— Достали расшаркиваться! — раздался хриплый прокуренный женский голос. — Скоро крысы заполонят каналы и опять начнут ныть про неисполнение договора!

— Пора бы уже разобраться с ними, — сплюнул первый.

— Это просто не выгодно, — спокойно ответил второй.

Первый пробурчал что-то невнятное и затих.

Их шаги становились все ближе. Компания вжалась в стену сильнее, хотя, казалось, дальше уже некуда. Рука Илинеи крепче вцепилась в плечо Риды, а Михель, похоже, забыл, как дышать. Ближе. Топот словно оглушал. Трио вооруженных работорговцев показались в освещенном проходе, а рядом, закованный в тяжелые наручники, плелся мальчишка лет двенадцати, будто сбежавший из подворотни на окраине города. Проходя мимо ответвления коридора, подросток вновь обо что-то запнулся и рухнул на четвереньки.

— Тебя ноги совсем не держат?! — раздраженно бросил низкорослый, но очень плотного телосложения колдун и дернул мальчишку за плечо.

Подросток неохотно начал подниматься на ноги, не сводя взгляда с прохода. Слегка подсвеченный неизвестной магией кинжал пристал к его шее, и женщина, небрежным жестом отбросив собранные в хвост темные волосы за спину, равнодушно потребовала ускориться.

— Да закинь его на плечо и пошли, — махнул рукой высокий, тощий мужчина, больше напоминающий студента и книжного червя, чем преступника.

Низкий мужчина фыркнул и вновь потянул лапы к подростку, когда тот с криком о помощи резко рванулся в боковой коридор и кинулся к затаившейся троице. Он буквально вцепился в Илинею.

— Пожалуйста, помогите! Меня хотят продать!

Илинея рефлекторно оттолкнула его от себя, в ужасе глядя на упавшего на пол мальчишку. Раздался выстрел. Работорговцы не спешили. Они приближались медленно, но уверенно и неотвратимо. И Михель прекрасно знал, почему. Коридор оканчивался выходом на «кварталы невольников». Деваться некуда. Тенью мужчина отлип от стены и направился на встречу колдунам. Следом выдвинулись девушки, держась предельно уверенно. Кольцо Илинеи засияло красным цветом, готовое в любой момент поджарить нежеланных гостей.

— А вот и крыски, — тихо хмыкнул низкий колдун, теряясь за спинами компаньонов.

— Вас не должно быть здесь, — коротко проговорил Михель, глядя колдунов.

— Мы в курсе, — холодно бросила женщина. — И поэтому позволим трусливым крыскам Венделия уйти живыми, — она хищно прищурила единственный целый глаз.

Илинея скосила недовольный взгляд на Михеля.

— Чудно, — в тон женщине ответил инженер и пошел в обход колдунов.

— Эй, а это не те девицы, которых Виермо пришить должен был? — студиоз поправил пенсне на носу, чуть наклоняясь вперед. — Реймонд за них дорого заплатит, — Рида едва заметно дернулась, готовясь сопротивляться. — Триархи будут довольны, — барабан револьвера щелкнул.

Глаза Михеля резко расширились, и мужчина с силой ударил колдуна под колени. Пуля просвистела в потолок. Колдун, чудом удержавшийся на ногах, медленно повернул голову к обидчику. Всю интеллигентность как ветром сдуло. Двое других тут же обнажили оружие.

— Не переживай, крыска, мы передадим Венделия наши глубочайшие сожаления!

— Триархам своим передай! — рявкнула Рида и швырнула разводной ключ в колдунью, увернувшуюся лишь в последнюю секунду.

Металл прогрохотал по плитке, а помещение на пару мгновение осветило зеленое сияние с колец колдуньи. Оглядев парализованные тела вокруг себя, Илинея спешно привела в порядок подругу и Михеля, после чего оглянулась на мальчишку, но того уже не было на месте. Она одернула себя и парой резких пасов, погрузила работорговцев во тьму. Паралич спадет. А слепоту так просто не снять! Преступникам оставалось лишь беспомощно слушать быстро удаляющийся топот ног, пока и тот не затих в глубине туннелей.

Троица беспрерывно мчалась по подземелью, надеясь, что колдуны не бросятся в погоню. Несколько раз Михель резко сворачивал в узкие коридоры и невольно радовался, что путь не пролегал по прямой. Только, когда плитка под ногами сменилась землей, они позволили себе остановиться, да и то, потому что рана Риды открылась и девушка больше не могла бежать. Илинея обеспокоенно посмотрела на подругу, прижавшую ладонь к боку, после чего перевела взгляд на Михеля.

— Мы уже на выходе из каналов, — тяжело дыша, произнес он. — Продержишься?

— Н… ха… Нормально, — отмахнулась Рида. — Давай уже уйдем отсюда. Биться я точно не смогу.

Михель кивнул.

— И здоровая не смогла бы, — колдунья закинула себе на плечо руку подруги. — Это Асамуны. Опыта в боях хоть отбавляй. Мы и ушли от них, скорее всего… кх… ха… потому что их мальчишка больше интересовал. Мы бы за приятный бонус сошли, не больше.

Не тратя времени на отдых, они продолжили путь. Минут десять они шли по рыхлому земляному полу. Колдунья уже и гадать бросила, куда он их выводит, тем более, что истекающая кровью подруга на плечах мыслительному процессу не способствовала.

Спустя еще несколько минут Михель остановился. Тупик? Девушки удивленно посмотрели на провожатого, когда Рида друг ощутила дуновение ветра. Отойдя от Илинеи, она свободной рукой дотронулась до перегородки. Покрытая землей и корнями деревянная дверь. Михель уперся плечом и с некоторым усилием надавил на нее.

— Им не пользовались последние полгода, — пояснил мужчина и вышел наружу.

Они вышли в какой-то низине среди высоких холмов, предвещающих суровые северные горы. В лицо ударили потоки холодного воздуха, чистого и столь желанного после сырости подземелья. Рида, морщась от боли глубоко вдохнула. Слегка закружилась голова, но это гораздо лучше пыли и плесени. Михель остановился чуть в стороне, также пытаясь отдышаться. Бросив на него подозрительный взгляд, колдунья подошла Риде, расстегнула на ней одежду и стала осматривать рану. Бинты пока успешно справлялись с возложенными на них обязанностями, да и крови было не так уж много. Все же она действительно поправилась за эти пару дней. Удивительно!

Улыбнувшись и прошептав, что жить будет, Рида вновь закуталась в вещи и направилась за Михелем в сторону крупного холма. Под ногами хлюпала дождевая вода и гниющие растения. Подозрения накатывали подобно морским волнам в шторм. Куда он ведет их, как связан с Венделия и Асамунами? Точно ли с Ашей он обсуждал их по телефону? И что это за место, в конце концов? Так много вопросов, что даже Рида, спокойно следующая за провожатым, не успокаивала — вряд ли состояние позволяло ей трезво оценивать обстановку. Когда они забрались на одно из близлежащих возвышений, Илинея немного угомонилась — внизу расположилась крупная деревня, рядом с которой даже пролегали железнодорожные пути.

— Где мы? — тихо спросила Илинея.

— Деревня Лоранские холмы, — устало ответила Рида. — Если бы мы бежали через «кварталы невольников», оказались бы именно здесь.

— И все же именно там я советую вам не оказываться, — чуть хрипло произнес Михель, с неясной тревогой осматривая сверху спящее поселение. — На этом все. Я возвращаюсь в город. А вы в обход деревни отправляйтесь к путям. Скоро здесь должен пройти товарный поезд из Беланша. Если заскочите на него, доберетесь до Рейнхарма за пару дней в объезд Сильверона. Удачи! Если продолжите набирать себе таких врагов, ее вам много понадобится.

Не дожидаясь ответа, Михель стал спускаться с холма, хотя едва ли он собирался возвращаться той же дорогой. Девушки же направились к железной дороге, сходя чуть поодаль от поселения. Неизвестно, чем вызвана такая реакция Михеля на это место, но проверять не хотелось. Хвать приключений! Даже на обратном пути умудрились нарваться! Илинея шла на шаг впереди, готовая в любой момент подловить подругу, если той поплохеет. Без происшествий они спустились к дороге и остановились на каменной насыпи в паре шагов от нее.

— Осталось только дождаться поезд, — устало проговорила Рида, присаживаясь прямо на камни.

— Пара дней и все это останется в прошлом, — кивнула Илинея и посмотрела в ту сторону, с которой должен ехать поезд. — Как думаешь, Асамуны расскажут о нас Реймонду?

— Я не знаю, — покачала головой Рида. — Хвастать таким точно не станут. Если только из желания отомстить… Было бы за что! — она сморщила нос, сводя к переносице темные брови. — Даже если так, кто мы такие, чтобы искать нас по всей терре, если не по всей стране? — Рида повернула голову к подруге и устало улыбнулась. — Не хочу о них думать. Больше интересно, как теперь в прежнее русло вернуться.

— Да уж, — Илинея вздохнула и откинула распущенные волосы, ловя лицом холодный воздух. — Что ты сделаешь, когда мы приедем?

— Навещу Дориана и расскажу ему все, — Рида запрокинула голову. По небу лениво плыли тяжелые серые облака. На грани с зимой. — Может, попрошу Тарлина осмотреть меня. Надеюсь, не пошлет! — тихо засмеялась она.

— А я позвоню матери… — в стороне послышались неясные шорохи. Девушки тут же замолкли и присмотрелись к густым, лысым кустам. — Показалось?

— Скорее бы уже этот поезд, — скорее нервно, чем от холода поежилась Рида. — Мы же не пришли слишком поздно!

Илинея медленно отвела взгляд в сторону, боковым зрением продолжая наблюдать. Может, просто ветер, а может, Асамуны все же вышли на их след. Вряд ли они простили побег «товара». Колдунья пристроилась рядом с подругой и, на всякий случай, подготовила чары паралича. Вещь, которая подвела лишь единожды.

— Жалко, виолончель оставила у Аши, — тихо проворчала она. — Кольца каждый раз перезачаровывать… — она поджала губы и наклонилась вперед, обхватывая колени руками.

— Попросим, пусть почтой вышлет, — пожала плечами Рида, нащупывая в сумке что-нибудь потяжелее.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь воем ветра. Девушки молча сидели на холодной каменной насыпи, не переговариваясь и не переглядываясь. Напряжение росло с каждой секундой. Подозрение превращалось в уверенность — кто-то наблюдает за ними. Вот только чего ждет?

— Кто вы и что вам нужно? — громко, с заметным раздражением и усталостью в голосе спросила Рида.

Однако ответа не последовало. Кто бы это ни был, раскрывать свою личность он не спешил. Возможно, даже был напуган или ждал подходящего момента. В конце концов, силы, заметно превосходящие двух измотанных женщин, обычно не заставляли себя ждать. Либо же подозрения девушек напрасны, и это ветер играет ветками и пожухлой травой. Недосып и бессилие после долгого бега брали свое. Девушки, наконец, махнули рукой на странные звуки. Казалось, напади на них кто-нибудь, они даже не попытаются сопротивляться.

Но нападать никто и не спешил. Время шло. Поезд все не появлялся. В головы девушек начала постепенно закрадываться мысль, что никакого поезда и вовсе не будет. Холодный ветер уже не казался чем-то приятным. Он пронизывал до кости, швырял пыль и волосы в лицо и словно растягивал время.

Рида не выдержала первой.

Она молча поднялась и протянула руку колдунье. Заглянув вдаль, Илинея с тяжким вздохом взялась за протянутую ладонь и поднялась следом.

— Просто пойдем вдоль дороги, — выдохнула Рида, опустив взгляд к земле.

Колдунья лишь молча кивнула в ответ, и девушки выдвинулись в сторон деревни, не отходя от железнодорожных путей. А впереди лишь холмы и бесконечные рельсы и шпалы. И не видать столба дыма от топки локомотива. И мертвая тишина, поглощающая каждый звук. Замерзло тело, болят ноги, голод потихоньку дает о себе знать. Какого было Риде, колдунья даже представлять не стала. Та сильно побледнела с начала пути. Похоже, пробежка далась ей гораздо труднее, чем она говорила.

Деревня начала просыпаться. Часть ее обитателей спокойно занималась повседневными делами, часть с подозрением косилась на незнакомок, но ничего не предпринимала. Когда девушки уже наполовину прошли вдоль поселения, внимание к ним резко усилилось. Крупный мужчина в заношенном пальто вдруг встрепенулся, заметив их, и скрылся из виду. Через несколько минут в сторону девушек выдвинулось уже несколько человек. По дороге к мужчине подбежал хрупкого вида подросток и что-то прошептал на ухо, от чего его лицо исказилось неясной гримасой ярости и злорадства.

— Мы чем-то помешали? — спокойно, но с ноткой вызова спросила Рида, подозрительно сощурив глаза.

— Подожди… — едва слышно протянула Илинея, вглядываясь в черты лица. — Это разве не один из тех?..

Уж больно он был похож на того парня, что удерживал ее в подворотне недалеко от регистрационного дома Сильверона. Компания рослых людей остановилась в паре шагов от девушек.

— Убийство, — тихо начал мужчина в пальто, — моя личная обида. Но пособничество Кристин, — он резко повысил голос, — серьезное преступление на этой земле! Вы будете отвечать за это перед собранием!

Он выкинул руку вперед, намереваясь отдать приказ, но Рида подошла к нему.

— Ладно, — равнодушно ответила она. — Не знаю, что за чушь ты несешь, но сил с вами бодаться у меня нет, — колдунья мелко кивнула, прикусывая губы. — Значит будем разбираться на вашем собрании. Веди.

С трудом скрывая удивление, он жестом приказал девушкам двигаться следом. Люди привели их к крупному кирпичному дому, увитому трубами и решетками, однако центральный вход остался без внимания. Вместо этого девушек подвели к металлической двери, ведущей в подвал.

— Не волнуйтесь, долго вас не продержат, — насмешливо фыркнул мужчина. — Мы проведем общий сбор после обеда, а там… посмотрим!

С этими словами он захлопнул дверь и запер ее тяжелым амбарным замком. Рида прошла вглубь подвала, в котором, похоже, раньше хранился инвентарь. В целом, здесь было заметно теплее, чем на улице, и почти никакой сырости.

— И что теперь? — тихо поинтересовалась колдунья. — Может, поделишься со мной своим хитрым планом?

Рида зевнула и стащила с полки на пол мешок, набитый сеном.

— Нет у меня никакого плана. Лично я собираюсь спать до самого собрания.

— Вот как?! Ты серьезно? У нас нет никаких доказательств. Если они решат, что мы виновны…

— Нам тогда никакие доказательства и не помогут, — отмахнулась девушка. — Ну выберемся мы из этого подвала и что?! Проскочим мимо деревенских, а дальше куда? Я вообще не уверена, что Михелевский поезд существует! — возмущенно бурчала она. — Ближайший город Сильверон, и в него нам путь закрыт! Реймонда наверняка скоро оповестят о маленькой осечке, а мы вряд ли сможем бегать и от полиции, и от его ребяток! — колдунья тяжко вздохнула, прекрасно понимая, насколько близко это к истине. — Чертов Беланш в четырех сутках пешего перехода отсюда. Через холмы! Про Рейнхарм я вообще молчу, особенно, если мы хотим обойти Сильверон. Мы даже не верхом, а на улице скоро начнет выпадать снег. Я не знаю, что делать и куда идти. Я, просто, все… Иль, прости, но я больше не могу. Путь уже будет, что будет!

Она улеглась на мешок и отвернулась к стенке, оставив колдунью в одиночестве размышлять над происходящим. Впрочем, Илинея тоже решила голову не ломать и последовала примеру подруги. Все равно ничего хорошего сейчас не придумать. Время с самого начала не желало работать на них. А теперь… Может, действительно, будь что будет?

Хочешь рассмешить судьбу?

Поздний вечер того же дня. Лоранские холмы, подвал

Когда Рида проснулась, солнце уже заходило за горизонт, едва просачиваясь в щели в дверях. Рядом, на мешке с сеном, сидела Илинея и перебирала скромны пожитки, что они успели взять с собой. Колдунья проснулась значительно раньше подруги, услышав неясный грохот с улицы — кажется, местные что-то перетаскивали. Однако ни до, ни после момента ее пробуждения за ними так никто и не пришел.

Рида спустила ноги на землю и размяла шею, изрядно затекшую после сна в неудобной позе. Не говоря ни слова, она растирала ноющие мышцы и иногда поглядывала на подругу. Удрученное состояние колдуньи напрягало, хотя судить ее за это было трудно. Илинея чуть повернула голову, чтобы краем глаза увидеть Риду, после чего протянула ей небольшой бумажный сверток.

— Он не в лучшем состоянии после тряски… — тихо начала колдунья.

— У нас с ним много общего, — улыбнулась Рида и с благодарностью приняла сильно помявшийся пирожок. — Кажется, про нас забыли, — задумчиво протянула девушка.

— Похоже на то, — кивнула колдунья. — Скоро совсем стемнеет.

Она отставила в сторону вещмешок, брезгливо сняв старую паутину, и осторожно откинулась на деревянные ящики, надеясь, что вся живность уже впала в спячку и никто не заползет за шиворот. Легким движением Илинея поправила длинную многослойную юбку, потерявшую за последний месяц свой роскошный вид и безвольно повисшую выцветшими тряпками. И если раньше ее еще как-то поддерживал турнюр, то в бегах колдунья решила отказаться от неудобной вещицы, позволяя ткани болтаться, как заблагорассудится.

Девушка молча сидела на месте и не сводила взгляда с двери. В теории, Рида могла бы снять ее с петель. Инструменты у нее забирали. Может, в ее сумке даже ножовка завалялась… Колдунья боковым зрением посмотрела на уплетающую пирожок подругу и перевела взгляд на ее набедренную сумку. Маловата для ножовки. Впрочем, какая разница? Выбраться из подпола не так уж трудно, куда труднее определиться с дальнейшим направлением. Колдунья поджала губы. Она не спала слишком крепко, но звуков паровоза не слышала. Ни гудков, ни стука колес. Никакой тряски. Может ли быть так, что Михель ошибся? И на сколько он ошибся? А может, это и не ошибка. Может, он просто хотел избавиться от них поскорее. В конце концов, свое обещание Аше он выполнил. Из города он их вывел, а доставка в Рейнхарм в сделку не входила.

От этих мыслей так тошно на душе стало и в то же время поразительно легко. Как раскрытие неприятной правды. Больно, обидно, но теперь точно известно, что положиться можно только на себя. Она так тяжко вздохнула, что сама вздрогнула от неожиданности. Рида посмотрела на нее, вопросительно вскинув брови.

— Знаешь, идея несколько суток переться до города кажется все менее отталкивающей, — грустно протянула колдунья и посмотрела на потолок.

— Плохой, но все же выход, — пожала плечами Рида. — Правда, без припасов мы долго не протянем.

— Это ведь не единственная деревня в округе, — Илинея сдвинула брови к переносице и слегка повернула голову к подруге.

— Нет, — Рида поднялась и принялась стряхивать с себя пыль и ошметки соломы, — не единственная. Но и я не картограф. Здесь не много лесов, но очень холмистая местность, мы можем запросто пройти мимо, — потянувшись, она подошла к двери и посмотрела в щель, но не увидела ничего, кроме стен соседнего дома. — По железной дороге мы точно доберемся до Беланша, но деревни обычно стоят поодаль.

Илинея, не глядя, закинула руку за спину и достала пару картофелин из ящика.

— Выбор у нас не велик, — хмыкнула она, проследив за удивленным и заметно довольным взглядов Риды. — Мы не можем вечно ждать их собрания. Да и вряд ли их решение нас устроит.

— Резонно, — кивнула Рида. — Не для того я с дырявым боком по катакомбам шастала, чтоб меня кучка фанатиков в глухой деревне вздернула! Давай выбраться из нашего дивного приюта!

Рида присела на корточки и стала внимательно осматривать дверные крепления.

— Быстро же ты мнение меняешь! — усмехнулась колдунья. — Кажется, еще утром ты готова была сама в петлю лезть…

— Лезть в петлю? О чем ты? — фыркнула Рида. — Я думала отдохнуть, согреться и придумать что-нибудь, пока нас ведут на собрание. Этим утром у нас не было и шанса противостоять этим ребятам. Сейчас… — девушка осторожно дотронулась до места ранения. Немного поморщившись от ноющей боли, она решительно посмотрела в глаза подруги. — Сейчас я не буду балластом! Одно заклинание и мы удерем отсюда, — она осторожно постучала по дверным петлям и удрученно покачала головой. — Штыри длинные. Только открытую снять можно. Твое кольцо какую температуру выдает? Проплавить их сможет?

— До утра плавить будем. Если оно, конечно, выдержит такую нагрузку, — Илинея поднялась на ноги и подошла к двери.

— Рано мы воодушевились, в общем, — скривилась Рида и окинула помещение оценивающимвзглядом.

Однако лишь крошечное окошко под потолком нарушало его общую монолитность. Будто специально под тюремную камеру делалось, а не для хранения продуктов.

Через пару мгновений Илинея резко отпрянула от двери, заметно нахмурившись. Сначала не сообразившая Рида вскоре тоже услышала тяжелые шаги неподалеку. Не те, что весь день сновали вокруг, а постепенно приближающиеся к месту их заточения. Целенаправленное шествие к подвалу. Девушки спешно подхватили сумки и застыли в ожидании. Рида придала лицу равнодушное выражение, морально готовясь выслушивать и отвечать даже на самый лютый бред. Загрохотал замок и засовы. Распахнувшаяся дверь впустила внутрь порывы холодного ветра, а вместе с ними и их недавнего знакомого. Он стоял в проходе в своем старом пальто и помятом котелке и отчего-то не излучал счастья возмездия. Нахмуренные брови, взгляд исподлобья и поджатые губы. Мужчина медленно, тяжело спускался в подвал, а за его спиной виднелось несколько молодчиков, нерешительно толпящихся у двери.

— Что ж, похоже местные не сочли наше «преступление» достойным их внимания, — криво усмехнулась Рида.

— А ты смелости набралась? — чуть хрипло спросил он, а его рука дернулась к кобуре с револьвером.

— Собрать смелость оказалось проще, чем толпу, — Рида насмешливо развела руки в сторону, после чего резко подалась вперед, отчего мужчина тут же выхватил оружие и навел дуло на девушку.

— Прекратите! — рыкнула колдунья, дергая подругу на себя и выставляя вперед руку, окутанную зеленоватым свечением. — Полагаю, вы еще помните, что это значит. Ничто не помешает мне вновь превратить вас в истуканов! — люди у входа зашептались. Похоже, о маге их не предупредили.

Мужчина боковым зрением окинул оробевших соратников и презрительно фыркнул, даже не думая снимать девушек с прицела. Он криво улыбнулся, обнажая заметно пожелтевшие зубы.

— Тогда тебе стоило сделать это еще утром, — тихо рассмеялся он, нарочито медленно проворачивая барабан. — Пулю паралич не остановит!

Колдунья незаметно вздрогнула, но погаснуть заклятью не позволила. Если этот ублюдок действительно решился просто пристрелить их…

— А ведь мы хотели просто уйти, — прошептала Рида.

Колдунья неосознанно кивнула, не сводя взгляда с противника. В этот момент сбоку почудилось движение, а мужчины заметно изменились в лице, словно удивившись. Колдунья скосила взгляд на подругу. Та стояла, наполовину задрав рубашку и демонстрируя слегка испачканные запекшейся кровью бинты, опоясывающие торс девушки. Она глянула вниз и указала пальцем в собственный бок.

— Давай. Прямо сюда стреляй, — равнодушно, с толикой раздражения и усталости произнесла Рида. — Или сюда, — она случайным образом перевела указательный палец вдоль тела. — Подумаешь, одной дыркой больше! — фыркнула она, сощуренно посмотрев на мужчину, словно оттягивающего момент. — Пф! Так и думала! — прошипела она и громче произнесла: — Ну и к чему этот цирк? Со спущенным курком много не постреляешь. В нем и патронов нет? — Рида незаметно ткнула Илинею в бок.

— Дело двух секунд, — скривился мужчина, вскидывая курок.

— Что здесь происходит?! — громкий женский голос, явно привыкший отдавать команды, оглушающей волной пронесся рядом.

Илинея тут же опустила руку, почти до конца рассеивая чары. Голос показался до боли знакомым. Мужчина вздрогнул и словно против воли опустил оружие, неохотно поворачиваясь ко входу. Немногочисленные товарищи разошлись в сторону и пропустили рыжую воровку. Женщина бегло взглянула на пленниц. В глазах промелькнуло узнавание, но воровка тут же обратилась к мужчине.

— Кольт? — обвиняюще спросила она. — После смерти Марина тебе запретили использовать оружие. Ничего не хочешь объяснить мне, Кир?

Мужчина стиснул зубы и протянул ей оружие. Оправдываясь, как нашкодивший ребенок, он искоса глянул на Риду и тихо сообщил, что оружие не заряжено. Женщина осмотрела револьвер и заткнула его за пояс прямых местами заштопанных брюк, после чего полноценно обратила внимание на девушек, недоуменно переглядывающихся между собой. Она резким движением оттолкнула в сторону присмиревшего Кира и подошла ближе, словно не веря собственным глазам.

— Надо же! А я-то думала, о ком они все треплются! Убийцы, преступницы… Коли так, что же ты созывал собрание? — ядовито ласково говорила женщина.

— В смысле «не созывал»? — тихо, но отчетливо произнесла Рида, поднимая исподлобья полный возмущения взгляд.

— Да, Кир, в смысле? — она медленно повернулась к нему лицом, хищно осклабившись. — Что ты собирался сделать, Кир? Запинать их толпой в этом подвале? А, может, ты врешь мне, глядя в глаза, и кольт все-таки заряжен? — она похлопала ладонью по оружию. — Или, — растягивая слова, воровка плотоядно осмотрела нахмуренных пленниц и вновь перевела взгляд на собеседника, — хотел сделать нечто… другое? — Кир молча буравил ее лицо темными, почти черными глазами. — О! Я знаю! — радостно воскликнула она, всплеснув руками. — Ты хотел словить на себя еще один паралич! Так понравилось в прошлый раз…

— Заткнись! — рявкнул Кир.

Его голос громовым раскатом прокатился над головой. На мгновение воцарилась закладывающая уши тишина. Рыжая скривила тонкие губы, окидывая компаньона презрительным взглядом. Мужчина крепко сжимал кулаки и глубоко дышал, едва удерживаясь от более решительных действий. По спине колдуньи пробежал холодок. Сейчас многое зависело лишь от одного ее действия. Одно заклинание, которое либо решит, либо испортит все. Илинея медлила под нетерпеливым взглядом подруги, а Кир тем временем продолжил, начав говорить, гортанно и словно усиливая голос с каждым сказанным словом:

— У тебя нет права судить меня! Если бы не твой дурацкий приказ, Марин был бы жив! — он резко подался вперед и тут же получил кулаком по лицу.

— Не мой «дурацкий приказ» нажал на курок, — холодно произнесла воровка, словно окатив мужчину ледяной водой. — Зато именно он спас тебя от заключение в этом же подвале. А теперь, если мои слова для тебя еще хоть что-то значат, отведи этих городских коров к старухе! Пусть она решает, что с ними делать.

Рида крепко сжала ладонь подруги. Последний момент, чтобы удрать отсюда. Однако колдунья лишь едва ощутимо покачала головой. Паралич действует не так уж долго. Недостаточно долго, чтобы сбежать из людной деревни. Рыжая кивнула в сторону выхода, ожидая ответных действий от Кира. Тот цыкнул и приказал толпящимся у дверей парням отвести подруг к «леди Савиньи». На этих словах Илинея насторожилась, недоверчиво посмотрев в спину покидающему подвал мужчине. Двое парней спустились вниз, на пару мгновений застопорившись, будто не зная, как действовать. Либо же бледное свечение чар спугнуло их. Илинея окончательно погасила заклинание и, пробурчав «Сами пойдем», поднялась на улицу.

— Рыжая сука! — прорычал Кир недалеко от входа в подвал, сплевывая смешавшуюся со слюной кровь с разбитой губы.

Солнце уже почти скрылось за горизонтом, а тяжелые тучи, на день покинувшие небосвод, вновь вернулись на свои законные места, издевательски перекрывая последние лучи света. Холодные порывы ветра раскачивали немногочисленные деревья и сбивали с труб черный угольный дым, трепали на веревках белье, спешно собираемое жителями, и шатали лампы у крылец. В воздухе стоял яркий запах свежести и влажной земли. Где-то в дали сверкнула молния.

Колдунья отвернулась, и ветер ударил в затылок, запрокидывая длинные светлые пряди и швыряя их хозяйке в лицо. Та лишь механически фыркнула, привычным движением убирая волосы назад. В детстве родители бы наругали ее за «неподобающий вид», ведь «леди не должна ходить косматой». Да и сама колдунья еще несколько месяцев назад чувствовала бы себя неловко из-за такой незначительной мелочи. В те моменты она даже завидовала подруге. Быть может, растрепанные короткие волосы смотрелись совсем не так изящно, но точно были куда удобнее. И Риде эту «роскошь» семья и рабочее окружение спускало с рук. Даже сейчас ветер лишь беспомощно раскачивал прядки, неспособные перекрыть обзор. Илинея нервно повела плечами, скрутила волосы в тугой жгут и засунула их под пальто.

Небольшая процессия нарочито медленно двигалась по узкой улочке деревни. «Конвой», окруживший девушек со всех сторон, о чем-то перешептывался, поглядывая то на пленниц, то на Кира и иногда осмеливаясь обернуться на воровку, вышагивающую позади всех. Население деревни же лишь изредка бросало чуть удивленные взоры и тут же возвращалось к своим делам. Никто не хотел заканчивать их под дождем, а то и градом.

Сквозь шелест голосов, рабочий шум и вой ветра можно было различить ядовитое шипение Кира. Он тяжело ступал по протопанной дороге и что-то бурчал себе под нос. Оставалось лишь гадать, чем это грозило девушкам. Или же он сыпал проклятьями в сторону воровки?

Минут через двадцать они добрались массивного двухэтажного дома из белого кирпича и темного от пропитки бруса. Кир поднялся на открытую веранду и застыл в нерешительности. За спиной раздался тяжкий вздох и вперед вышла рыжая, взялась молоточек, закрепленный на цепочке у дверного косяка, и ударила по медной пластинке один единственный раз. Рида подняла брови, не понимая, как на этот тихий звук может кто-то выйти, однако вскоре услышала, как усиливается звук внутри дома. Гул прокатился по всем трубам внутри дома. Встречать незваных гостей, тем не менее, никто не спешил. Почти десть минут процессия в молчаливом почтении стояла перед домом. Начал накрапывать дождь.

Когда терпение уже было на исходе, замки защелкали и дверь медленно распахнулась, приглашая внутрь. Кир махнул рукой своей своре, и парни с недовольным ворчанием разбрелись кто куда, оставив девушек под надзором своих командиров и таинственной леди Савиньи. Колдунья напряглась еще больше, будто готовясь ко встрече с чудовищем и не с некой «старухой». Крепко сжав руку подруги, Рида шагнула внутрь дома. В нос резко ударили знакомые запахи. Хвоя, выпечка и едва уловимый запах старости. Похожим образом пахло и в доме бабули Бренан. Хотя с переездом внуков, в доме Вильи еще поселились устойчивые запахи металла, мазута и пыльных книг. Дориан с собой перевез целую библиотеку. Интересно, он все еще в госпитале?

Полумрак прихожей, с которым бросили всякие попытки биться две старые газовые лампы, казался удивительно уютным, несмотря на обстоятельства. Или же все дело в дожде, с силой зарядившем по утоптанной земле?

Из комнаты слева в холл, совмещенный с прихожей, вальяжно и неторопливо вышла женщина в простом коричневом платье с белоснежными рюшами по подолу и рукавам. Воровка и Кир почтительно замерли. Старушка медленно двигалась, опираясь на трость с четырьмя ножками и иногда поправляя пряди жидких седых волос, аккуратно уложенных на затылке. Она остановилась в паре шагов и окинула компанию строгим взглядом ярко-голубых глаз.

— Леди Савиньи, — глубоко вдохнув, начал Кир, — мы бы хотели, чтобы вы рассудили нас…

— Кучка шумных детей, — недовольно проскрипела старушка, пропуская все сказанное мимо ушей. Она поправила очки с толстыми линзами в хищно вытянутой оправе и внимательно осмотрела «объект спора». Девушки неловко замялись, не зная, куда деть себя от пронзительного взгляда. — Оставьте нас!

— Что? — удивленно вскрикнул Кир, подавшись вперед, и даже рыжая изогнула брови, не ожидая подобного ответа.

— Оставьте нас, — терпеливо повторила старуха.

— Но!.. Но ведь… Они убийцы! Из-за них умер Марин! И их видели с человеком Кристин! Как мы можем оставить вас наедине с… этими?! — возмущался Кир, едва не переходя на крики.

Старуха презрительно цыкнула.

— Не делай вид, будто тебе есть до меня дело, несносный мальчишка! — резко произнесла она. Кир заметно вздрогнул. — Ты здесь только потому, что прохлопал момент, когда мог расправиться с ними! А теперь иди и изображай вселенскую скорбь и беспокойство где-нибудь подальше от моего дома!

— Я… понял вас, — сухо и нарочито спокойно ответил он и вышел прочь, громко хлопнув дверью.

— Вы бы заперли сегодня дверь и окна, — невзначай проговорила воровка, разворачиваясь к ним спиной. — Наш мальчик что-то разбушевался, кто знает, что породит его пропитая башка, — с этими словами она также покинула дом.

Она вышла на улицу и глубоко вдохнула пронизанный озоном воздух. Хлюпая по лужам и ежась под холодными каплями, коими решило разродиться осеннее небо, женщина отошла чуть в сторону, к старому раскидистому дереву, откуда отчетливо слышала злобное шипение и ругань. Кир стоял вплотную к стволу дерева, куда вода попадала значительно реже, и трясущимися пальцами засыпал табак на кусок бумаги. Постояв пару минут в отдалении и послушав тирады в отношении себя и «зазнавшейся бабки», постепенно сошедших на ворчание в сторону никак не желающего высыпаться табака, женщина подошла ближе и ловким движением руки выхватила небольшой металлический коробок. Кир мрачно посмотрел на нее, но самокрутку принял. Он сильно затянулся, чувствуя, как унимается дрожь в теле.

— Успокоился? — чуть хрипло спросила женщина, глядя куда-то вдаль.

— Нет, — ответил он чуть отстранено. — Почему ты просто не прошла мимо, Фарвин? Бабка отпустит их.

— Я знаю, — тихо произнесла она и оперлась спиной на широкий, сухой ствол.

— Неужели он не заслуживает быть отмщенным?

— Мы оба знаем, кто нажал на курок, Кир. Ты можешь обвинять их сколько угодно, но от правды не убежишь, — Фарвин покачала головой. — Да и что ему эта месть? Он уже все равно, что земля, — Кир сжал кулак и вновь затянулся. — К тому же… Если они действительно люди Кристин, их смерть может привлечь к нам внимание. И, я надеюсь, ты не пропил последний мозг и хотя бы сейчас понимаешь, в какое проблемы мог втянуть местных.

— Не так давно эти местные сами были не прочь втянуться в проблемы, — фыркнул Кир.

— Не так давно у нас были связи, информация и оружие. А сейчас… — она достала из-за пояса револьвер, — только древние кольты. Пускай валят на все четыре стороны! Пока от них только проблемы.

Кир не ответил. Он лишь молча затушил самокрутку и откинул голову, подставляя лицо холодным каплям. В какой момент их борьба превратилась в это? Когда они стали просто кучкой ворья, паразитами, бегающими по канализации и старым тоннелям? Как они проспали мгновение, когда вера в светлое будущее без несменной верхушки магов-тиранов и работорговцев, поставляющих им и их структурам «материал», обратилась банальной попыткой выжить? Жизнью, мало отличающейся от происходящего в «кварталах невольников». Неужели тогда, полгода назад, когда сбежала Кристин? Едва ли. Больше похоже, что вся их «борьба» была провальна с самого начала. Их энтузиазмом пользовались, позволили побушевать там, где это было выгодно, а потом выбросили на помойку. Они, как были для этого города негодным отребьем, так им и остались. И старуха это прекрасно понимает. Все это понимают. Признавать не хотят. Никто. Даже Фарвин.

Особенно Фарвин.

Кир искоса посмотрел на стоящую рядом женщину. Мелкую, несуразную. Слишком упрямую, чтобы просто остановиться. Хотя… Как много людей бросили бы все, пройдя ее путь? Она слишком много вложила в эту деревню и ее дело. Так много, что перестать верить в нее было бы худшим преступлением, которое Фарвин могла бы совершить!

Она молча стояла, прислонившись спиной к дереву и направив пустой взгляд куда-то далеко за пределы Холмов. В окнах домов загорался свет, словно отгораживая жителей от стен воды на улице. В том самом доме, увитом трубами, пару раз мигнул светильник, и взгляд Фарвин резко приобрел осмысленность. Плавным движением она отстранилась от ствола и потянулась.

— Ладно, пойду я, — выдохнула она и задумчиво посмотрела на Кира. — Теленжер хотел что-то показать. Пойдешь со мной?

Кир фыркнул.

— Тащиться под проливным дождем к месту, где ты меня лицом в грязь макнула? — женщина насмешливо повела плечами. — Нет уж, спасибо! Потом расскажешь, — он махнул рукой и быстрым шагом направился к приземистому домику за поворотом.

Фарвин встрепенулась, стряхивая воду с коротких вьющихся волос, и скрылась в тенях деревушки, уходящих прямиком к дому Теленжера.

Тем временем, Рида и Илинея выжидающе смотрели на плотного телосложения старушку, стоящую в полоске света в паре шагов от них. Старушка едва открыла рот, когда Илинея холодно, но с толикой облегчения, бросила:

— Зачем вы выдаете себя за Савиньи?

Седые брови женщины удивленно изогнулись, а Рида закашлялась, поперхнувшись воздухом и одновременно пытаясь ткнуть подругу в бок.

— Не похоже, что этих людей можно запугать авторитетом магической аристо…Тсс! Рида! — шепотом возмутилась колдунья, когда локоть подруги все-таки нашел цель.

Леди Савиньи тактично отвела взгляд и тихо засмеялась, прикрыв рот рукой. Илинея недоумевающе посмотрела на женщину, явно не понимая, что могло ее так развеселить.

— Какая милая деточка! Невежливо задавать такие вопросы тем, кто вытаскивает тебя с плахи! — она медленно развернулась и, рукой поманив девушек за собой, двинулась в гостиную. — Но в одном ты права. Слова мага здесь ничуть не выше слов человека. Жаль, что вся страна не может похвастать тем же! Чего застряли?! У меня нет времени еще и вас ждать!

Рида чуть наклонилась вперед, агрессивно заглядывая в лицо Илинеи, на что колдунья лишь пожала плечами, небрежно откинула волосы за спину и проследовала за хозяйкой дома. Девушка покачала головой и тяжко вздохнула.

Взгляд невольно зацепился за закругленную лестницу, ведущую на небольшую площадку с виднеющимися на ней креслами и дальше, не второй этаж. Может, эта леди и не знатная Савиньи, но семейство явно приложило руку к постройке этого дома. Для одинокой старушки он просто огромен. Старушка, видимо, считала так же: лестницу почти целиком занимал разный хлам, не позволяющий подняться на этаж, а старая ковровая дорожка покрылась пылью настолько, что изначальный цвет в ней лишь угадывался.

Рида чуть шаркающей походкой вошла в гостиную. За тремя стоящими к ряду крупными окнами в простых рамах лил дождь, усиливающийся, казалось, с каждым вдохом. На софе напротив окон расположилась Илинея, нервно поглядывающая направо, в сторону прикрытой двери. С любопытством оглядывая обстановку, большую часть которой составляли растения в крупных горшках, Рида прошла в глубь комнаты и заняла одно из двух кресел, стоящих по бокам от софы. Она вопросительно посмотрела на подругу, и колдунья просто кивнула в сторону двери. Молча кивнув, Рида откинулась на спинку кресла, но тут же выпрямилась, заметив открывающуюся дверь. Женщина неторопливо вышла из комнаты, закрыла дверь и заняла свободное кресло. Не обращая внимания на подруг, она что-то накапала в стакан с водой, стоящий на низеньком столике посреди гостиной и осушила его почти залпом.

— Эм… — неловко начала Рида, нервно потянувшись к затылку и отводя взгляд, — думаю, нам стоит поблагодарить вас, леди Савиньи…

— Маргарет, — поправила ее старушка.

— Что?

— Зови меня Маргарет, — спокойно и с хитрецой произнесла она. — Имя древнего рода явно смущает твою подружку.

— Кхм… Простите, — съежившись под насмешливым взглядом, сдавленно произнесла колдунья. — Я не хочу вас обидеть. Просто очень удивилась, потому что…

— Потому что последняя из рода Савиньи давно мертва, я знаю, — отмахнулась старушка и откинулась в кресле, с удовольствием наблюдая за смущением гостий. — Этот дом — ее мне подарок. Как и эта фамилия.

— Так, значит, вы… — колдунья замялась, подбирая слова, а старуха совершенно равнодушно, буднично продолжила:

— Принадлежала роду Савиньи, да. Но! Вы ведь не за тем пришли в Лоранские Холмы, чтобы обсудить судьбу кучки посредственных колдунов? — девушки синхронно покачали головой. — Тогда зачем? Почему мои люди обвиняют вас в связях с Венделия?

— Венделия? Вы про террского министра? — недоумевающе почесала маковку Рида, а в глазах Илинеи проскочил блеск понимания.

Вспомнился тот странный разговор по телефону, свидетельницей которого она случайно стала в доме Михеля. Похоже, это была не Аша.

— Мне казалось, эти торгаши давно перестали участвовать в подпольных войнах, — осторожно с заметной толикой презрения произнесла Илинея.

— Участвовать? — удивленно усмехнулась старушка. — Милая, ты, вроде, неплохо осведомлена о ваших аристократах, должна бы знать, что Венделия уже давно нигде не участвуют, они устанавливают правила. И каким бы хлебушком не притворялся наш «простой террский министр», именно его семья дергает за ниточки.

— Плевать! — резко ответила Рида. — Мы не собираемся обсуждать теории заговоров и копаться в политическом навозе! Михель сказал, что мимо Холмов идет поезд до Рейнхарма, и тем лучше, чем быстрее мы на него попадем. Из-за ваших людей мы уже потеряли немало времени и ресурсов!

— Почему вы просто не сели на поезд или дирижабль в Сильвероне? — женщина поднесла почти пустой стакан к лицу, демонстративно отпивая из него и поглядывая поверх каемки на девушек, как на совершенно недалеких.

— О! Мы пытались. Теперь у меня несколько трещин в костях и два пулевых ранения! Оказалась, министру безопасности и его ручным маньякам очень не нравится, когда их незаконную деятельность освещают на радио, — преувеличенно будничным тоном протараторила Рида и, откинувшись на спинку кресла, сцепила пальцы в замок, сложив их на животе.

— А когда мы последний раз пытались сесть на дирижабль, он взорвался, — безнадежно вздохнула Илинея.

Женщина закашлялась, подавившись водой, но лишь отмахнулась, когда колдунья дернулась в ее сторону. Прокашлявшись, она вытерла иссушенной морщинистой рукой выступившие слезы.

— Ну что ж, — Маргарет отдышалась, — в этот раз рам тоже не повезло, — со стороны Риды послышалось невнятное ворчание. — Дорогу из Беланша перекрыли месяц назад, ремонтируют железнодорожные пути.

— Прекрасно. Просто восхитительно! — Рида подскочила с кресла, начав нервно расхаживать по гостиной. — И что теперь? Мы с горем пополам выбрались из Сильверона не затем, чтобы вернуться туда! Или нам теперь здесь ошиваться, пока поезда не запустят?!

— Исключено! — спокойным, но безапелляционным тоном ответила старушка. — Ваше появление взбаламутило все поселение. В покое вас не оставят, — с этими словами она так же поднялась на ноги и строго посмотрела на девушек. — Я позволю остаться вам на ночь и пополнить запасы, но после обеда вас здесь быть не должно. Я не знаю, почему человек Венделия решил помочь вам: из благих побуждений или за этим стоит нечто иное, а значит я не могу позволить вам большего, чем успешно покинуть это поселение. На этом закончим. Постелиться можете в гостиной, кухня в противоположной стороне дома.

— Этого более, чем достаточно, — кивнула Рида. — Спасибо вам!

Женщина на пару мгновений замерла, одаривая гостий тяжелым взглядом.

— Не заставляйте старуху жалеть о ее решениях, — покачала головой Маргарет и скрылась за дверью спальни.

Тяжелая деревянная дверь плотно закрылась, отделяя девушек от хозяйки дома. В гостиной густой удушающей дымкой повисло молчание. Тишина, разрываемая лишь боем капель по стеклу и раскатами грома на улице. Рида встала позади кресла и оперлась руками на его спинку, задумчиво вглядываясь во мрак деревни за окном. Нервными, дергаными движениями она отстегнула с ноги сумку и положила ее на сиденье, пристально посмотрела на притихшую подругу и, едва та обратила на нее внимание, кивнула в сторону кухни. Илинея неловко слезла с софы. Морщась от ощущения тысяч иголочек, впивающихся в затекшие ноги, она похромала за Ридой через просторный холл. Пару минут Рида блуждала во мраке помещения и ощупывала все поверхности в поисках спичек, однако дольше колдунья ждать не стала. Она сжала на мгновение ладонь в кулак, а, когда разжала, над рукой уже висел шарик яркого белого света, который девушка подкинула к потолку, позволяя ему озарять всю кухню. Рида благодарно кивнула и принялась шариться по шкафам с посудой и снедью.

— Что… ты делаешь? — возмущенно прошептала колдунья.

— Она сама сказала, что кухня в нашем распоряжении, — проворчала Рида.

— Это обычная вежливость! Это не значит, что мы можем обчистить здесь все! Рида, врах тебя за пятку, давай завязывай!

Рида достала с полки вскрытые банки с соленьями, булку хлеба и пару кружек.

— Обчистить?! Мы просто перекусим и все! А то у меня желудок скоро сам себя начнет переваривать, — тихо ответила девушка и поставила чайник на еще не остывшую печь. — За кого ты меня держишь?

Илинея притихла и неловко отвела взгляд, разведя руками в стороны. Рида укоризненно посмотрела на подругу и с осуждением поцокала. Скромный ужин водрузили на стол возле окошка, а свет заклинания приглушили, чтобы не сильно бросался в глаза с улицы. В задумчивой тишине подруги дождались, пока закипит чайник. Рида поднялась со стула и привычным движением разлила кипяток по кружкам с ароматными травами. Благодарно кивнув, Илинея поднесла напиток к губам, когда Рида тихо, но резко спросила:

— Зачем ты вообще пристала к ней с этим вопросом?

Илинея поперхнулась и дернулась, чудом не ошпарившись.

— Какое нам дело до ее фамилии?

— Никакого… — тихо произнесла колдунья. — Просто было странно услышать это. Род Савиньи вымер. У последней из них не было ни наследников, ни наследниц.

— И что? Во-первых, пусть сами разбираются с этим. А во-вторых, род Лион тоже считался вымершим по тем же причинам, но вот твоя мать уже восстанавливается в правах. Нам повезло, что это не задело Маргарет, иначе мы бы сейчас оказались на улице! — словно в подтверждение ее слов за окном сверкнула молния.

— Да, но моя мать действительно из рода Лион! — Рида с тяжким вздохом посмотрела на колдунью. — Хотя… было бы хуже, будь здесь действительно наследник Савиньи. Род Лион мало, что оставил после себя. А вот в собственности «кучки посредственных магов», — язвительно произнесла Илинея, — масса оружейных заводов! Война начиналась под их знаменами. И многие бы встали под них опять! Савиньи были отвратительными магами, но им хватило бы харизмы и влияния заставить людей и магов сцепиться вновь!

Рида, не отводя взгляда, хрустнула соленым огурцом.

— Хорошо… тогда последний вопрос. Если бы она была наследницей Савиньи, что бы это изменило?

Колдунья замолчала, заглушая собственные мысли громким сербаньем чая.

— Ничего. Ничего бы это не изменило.

— Кажется, нам стоит прекратить вмешиваться во все подряд. Особенно, в то, чего не существует. А то мировой заговор скоро и в рассоле померещится! — тоскливо усмехнулась Рида, вновь закусывая огурец.

На какое-то время они отвлеклись, ужиная и стараясь в разговоре не поднимать ничего из того, что происходило с ними в последний месяц, но не возвращаться к этому казалось почти невозможным. В разговоре то и дело мелькал Реймонд с его шавками и ручным маньяком Риверсом, мать Риды с Михелем и их возможная связь с Венделия. Политики, министры, бессменный Мэтримониум. Куча вещей, которые раньше казались далекими и незначительными и обсуждались возмущенно на диване рядом с радио, сейчас выглядели определяющими едва ли не каждый шаг в жизни. Спустя примерно полчаса девушки сдались. Сложно думать о буднях, когда у тебя их нет, когда любой день может стать последним. И по факту, не очень-то важно, как именно. Будет ли это пуля, пущенная более вдумчиво, чем раньше, деревенские фанатики или издержки бездомной жизни.

— Значит, в Беланш, — произнесла Илинея и глянула в окно — дождь начал понемногу утихать.

Рида кивнула.

— Пойдем вдоль путей, точно не заблудимся. Если Маргарет сказала правду, их ремонтируют. Может, нам повезет и ремонтируют участок не слишком далеко отсюда. Тогда мы могли бы уехать до Беланша с работниками.

— Весело же будет, если они перекрыли дорогу у самого города, — фыркнула колдунья.

— Тогда нам точно понадобится твое огненное кольцо — спичками мы мокрый хворост не разожжем, — улыбнулась Рида.

— Ты, похоже, не особо расстроена.

— Это истерическое, — отмахнулась девушка, а спустя пару мгновений выдала: — Хотя да, не расстроена. У меня был неплохой шанс закончить в канаве, а сейчас я достаточно жива, чтобы преодолеть четырехдневный путь до Беланша! — она пожала плечами и поднялась, чтобы убрать со стола.

— Как же сильно у нас опустилась планка довольства жизнью, — отрешенно выдохнула Илинея и встала следом за подругой.

Риду с еще ноющими ранениями было решено разместить на софе, плед с которой был отдан колдунье вместе с одной из подушечек. Завернувшись в плед, Илинея улеглась на пушистый ковер на полу. Однако, ближе к утру, когда печь окончательно прогорела и по полу стало основательно нести холодом, девушка перекочевала на кресло, свернувшись на нем и поджав под себя замерзшие ноги. В этот момент в голове промелькнула мысль, что закупиться нужно не только провизией. К сожалению, большую часть вещей им пришлось оставить у Аши. А впрочем… одеял там все равно не было.

Проснулась колдунья чуть позже рассвета, на грани сознания уловив непонятные звуки из другой комнаты. Спустив ноги на ледяной пол, она, все так же укутанная в плед, направилась на кухню, где вспоминая всю родословную врахов, начиная от самых примитивных организмов, копошилась Рида, пытаясь разжечь огонь в печи, которую, похоже, давно не чистили. Она сидела перед открытой нараспашку топкой, одетая в пальто, и агрессивно орудовала кочергой. Боковым зрением увидев Илинею, она кивком поприветствовала ее и продолжила разбираться с печкой.

— Ты готова? — тихо спросила Рида, когда огонь, наконец, перекинулся с бумаги на дрова. Илинея, еще не до конца проснувшаяся, вопросительно посмотрела на нее. — Нас ждет долгий путь. И будет лучше, если он начнется в ближайшее время.

— Будто моя готовность что-то изменит, — поежилась Илинея. — Думаю, местный рынок скоро начнет работу. Я закуплю все необходимое, а ты займись своими ранами.

Рида несколько раз мелко кивнула и захлопнула топку. Девушки быстро прикинули, что им может понадобиться, чего из этого не хватает и на чем можно сэкономить, и, набросав весьма скромный список, разошлись. Колдунья резво выскочила на улицу, брезгливо обходя грязные лужи, а Рида, поприветствовав проснувшуюся хозяйку дома, отправилась в ванную комнату менять повязку. Она сняла бинты и в мутное зеркало, представлявшее из себя отполированный медный круг, попыталась рассмотреть состояние ран. Те затягивались, но предоставленного времени им явно не хватило. Большие нагрузки могут все испортить. Продезинфицировав края, девушка с горем пополам затянула на себе слой свежих бинтов и накинула поверх рубашку, уже успевшую пропахнуть потом и землей. Подхватив использованную материю, она отправилась на кухню, чтобы закинуть ее в разгоревшееся пламя.

— Те самые раны от министра? — задумчиво произнесла старуха, которую Рида даже не заметила.

Рида незаметно вздрогнула, а после невозмутимо закинула бинты в печь.

— От одного из его подчиненных, — холодно бросила девушка и уже хотела уйти, когда Маргарет задала следующий вопрос:

— И стоило оно того?

— Реймонд лишился властных полномочий, части приверженцев, а, значит, и возможностей вести масштабные компании с массовыми смертями. Если в спрашиваете, сделали бы мы то же самое, зная то, что знаем сейчас, мой ответ — да, — Рида говорила чуть хриплым голосом, будто в горле пересохло, а холодный взгляд смотрел куда-то мимо собеседницы. — Хотя план бы подрихтовали…

— Оу! — внезапно, словно озарение накатило на нее, протянула женщина. — Я поняла! Милая, я не осуждаю вас! Более того, будь Холмы тем, чем они были полгода-год назад, я бы даже благодарила бы вас! Вы напоминаете мне меня, когда все только началось.

— Что началось? — устало спросила Рида, понимая, что разговора не избежать.

— Лоранские Холмы были всего лишь рабочим поселением, основанным семьей мой ныне почившей хозяйки. Здесь работники проводили время между недельными сменами на заводе неподалеку. Один из самых первых оружейных заводов, к слову, — с толикой гордости произнесла Маргарет, перемешивая мед в чашке с чаем.

— Первый завод? Сколько вам лет? — недоверчиво покосилась на старуху Рида. Женщина, очевидно, немолода, но такие заводы стали строить не тридцать и не сорок лет назад.

— Больше, чем многие могут себе позволить! — самодовольно улыбнулась Маргарет и продолжила: — Родители отдали эту землю и завод под надзор Леди, а уже она назначила меня в качестве инженерки. Работа на подпольном заводе… — женщина скривила изрезанное морщинами лицо. — Но даже это было лучше, чем заниматься лизоблюдством сутки напролет до скончания дней! — презрительно фыркнула она. — А потом разразилась война. Все историки будут отрицать это, все маги будут фыркать и открещиваться, но именно Савиньи, древний аристократический род, вооружал людей, давал им кров, ресурсы и знания, чтобы те свергли Мэтримониум и перевернули все с ног на голову. Или наоборот. Тут как посмотреть, — усмехнулась она, а Рида села напротив, готовая слушать значительно больше запланированного. Ее вопрос явно пробудил у Маргарет воспоминания о «былом величии».

— Это все замечательно, но связи с Реймондом я все еще не вижу, — Рида склонила голову набок.

— Она появится чуть позже, — отмахнулась Маргарет. — Уже после войны. Многие были ослеплены успехом. Мы получили то, чего у нас никогда не было на этой земле. Свободу, право выбирать. Никто даже не обратил внимания, что в корне мало что изменилось. Главенствующие посты по-прежнему занимали маги древних родов. Крыша над головой, еда и одежда стали просто выдаваться в денежном эквиваленте. Лишь бараки, в которых мы жили, стали принадлежать нам. На тот момент это был невероятный скачок. Но с того момента уже прошло тридцать лет, а суть так и не поменялась, — она со вздохом пригубила содержимое кружки. — Таких, как вы двое, единицы, девочка моя. Для магов в целом мы чуть больше, чем скот, и тех, кто недоволен своим положением… — она многозначительно посмотрела на Риду, и та невольно схватилась за поврежденный бок. — Они отказываются понять простую истину: от того, что вещь стала незаконной, она не исчезла. Проблема в головах. Пока маги считают себя выше, лучше, достойнее даже в каких-то мелочах — торговля людьми будет процветать. Пока люди ненавидят, боятся и не понимают — маги будут пропадать в «кварталах невольников». У сотен это просто мысли в головах, проявляющиеся лишь в быту. Общий культурный след. Но у единиц этот след приобретает гротескные очертания. Можно отлавливать этих единиц, наказывать… Да вот только за что? За чрезмерность? Ведь в головах это чуть больше, чем нормально. Ведь окружение может это оправдать, потому что в самой сути, на уровне общей культуры, они согласны. И самая большая глупость — надеяться, что это можно быстро разрешить. Что протесты, законы или даже военные действия способны все в одночасье изменить, — в словах женщины послышалась непередаваема горечь. — Нет, я не говорю, что это не имеет смысла. Это важно, это нужно. Именно этим я и решила заняться, поняв, что полученного мне мало. Многие из тех, кто работал со мной согласились. Мы и так были свободнее других людей. Эта война не дала нам почти ничего. И мы решились не прекращать. Вылазки, диверсии. Мы стали своеобразной народной дружиной, пресекавшей все, что могло навредить людям, а после к нам стали стекаться слабые маги и ищейки.

Но мы ждали и ждем слишком масштабного эффекта. Которого не будет. Потому что плохие законы лишь следствие. Причина — дерьмо в голове. И вымывать его оттуда нужно долго и основательно. Я пережила войну, я вижу, что все меняется. Медленно, со скрипом. Так отчаянно все держатся за эту гнилую гадость, которую они привыкли звать устоями, но меняется. Однако я не увижу мир, очищенный от этого бреда. И вы не увидите, и ещё множество поколений. Но если все бросить, этот мир не увидит никто.

Маргарет на пару мгновений затихла, глядя куда-то сквозь собеседницу, словно бы забыла, о чем только что говорила. Молчание казалось затянувшимся, а взгляд старухи столь пристальным, что Рида невольно обернулась, чтобы посмотреть себе за спину, хотя, ожидаемо, ничего не увидела. Девушка неловко замялась и уже хотела извиниться и уйти, когда Маргарет, как ни в чем не бывало, продолжила:

— У нас много последователей по всей стране, но мы были и есть всего лишь неорганизованная кучка недовольных. Мне тяжело признавать, но мы давно утратили всякое влияние на этих землях. Последние годы нам не везло. Лоранские Холмы разваливаются на глазах. Я доживаю, а вместе со мной доживает и это поселение. Люди устали, люди вымотаны, люди преданы и не знают, что делать. А когда мы не знаем, что делать и как дальше жить, мы начинаем сосредотачиваться на быте, на мысли о том, чтобы просто прожить очередной день. И тут на сцену выходите вы, — старуха хитро, но с теплотой улыбнулась. — Такие же, как мы, когда начинали. Чуть наивные, не имеющие ничего, кроме жажды справедливости, и… побеждаете! Едва ли вы это осознаете до конца, но это так. Кому-то вы напомните о поражениях, но многим вы даете надежду. Они не одни такие. Проблему видят не только они, а, значит, она точно существует. Для людей так важно бывает, чтобы кто-то подтвердил то, во что они верят.

— Очень за вас рады, — равнодушно произнесла Рида. Старуха хмыкнула, явно недовольная реакцией девушки, когда та поднялась со стула. — Знаете, Реймонд тоже боролся… или все еще борется, он же не умер, в конце концов. Рассказывал о мировой несправедливости со своей колокольни. И ты слушаешь его и думаешь: «А ведь он прав!», а потом вспоминаешь, что этот хрен без раздумий взорвал дирижабль с несколькими десятками пассажиров, а на тебя натравил убийцу, и это только то, что тебе известно. И как-то правота его улетучивается. Так что, — Рида холодно, с заметным сомнением посмотрела на Маргарет, — я даже не знаю: нам радоваться, что мы вдохновляем борцов за справедливость, или готовиться к возрождению движения фанатиков, которые будут уничтожать все на своем пути. А теперь, простите, мне нужно собрать вещи, до обеда не так много времени, а нам еще нужно успеть покинуть ее границы, пока безопасное убежище не превратилось в тыкву!

С этими словами она покинула кухню, так и не увидев довольной улыбки на губах женщины. Впрочем, едва ли ее это интересовало. Рида прошла в гостиную и окинула оценивающим взглядом немногочисленные пожитки, лежащие на полу возле софы и кресла. Приведя в порядок мебель, девушка скинула в сумку бинты и заживляющие мази, после чего села. Обычно сборы занимали куда больше времени. Вероятно, ей стоило отправиться с Илинеей, по крайней мере, не пришлось бы выслушивать чужую тоску о былом. Своей хватает! А теперь…

Рида скосила взгляд в сторону кухни.

Пересекаться с Маргарет после этого разговора не хотелось.

И, хотя старуха не спешила возобновить беседу или просто уйти из самого теплого помещения в доме, Рида решила отправиться за подругой. Чем раньше они отправятся, тем больше успеют пройти до наступления темноты, которая с каждым днем приходила все раньше и раньше.

Девушка спешно оделась, обвешалась оставшимися в доме сумками подобно маленькому вьючному животному и, сухо поблагодарив Маргарет за помощь, покинула дом. Холодный ветер резко ударил в лицо и растрепал волосы, удерживаемые в одной позиции лишь силой пары заколок и трехдневной грязи. Девушка невнятно заворчала.

По деревушке сновали люди, занимаясь повседневными делами, и старательно отводили взгляд от незваной гостьи. Ни Фарвин, ни Кира нигде не наблюдалось. Однако то, как старательно все обходили тот самый дом, увитый трубами… Казалось, самый верный признак того, что этот странный дуэт внутри. Рида скривилась и повела плечами. Вчерашний день хотелось вычеркнуть из жизни или, хотя бы, из памяти.

Рида осмотрелась и уверенным шагом, вальсируя между лужами, отправилась к центру, откуда доносился невыносимый гвалт.

«Свежие фрукты и овощи!» — надрывалась дородная дама за каркасом металлического прилавка.

«Ткани прямиком с юга!»

«Рыба! Свежая рыба! Возможен бартер!» — кричал щуплый мужичок, размахивая подозрительного вида рыбиной.

«Прекрасные обои из Беланша! Зеленый цвет, рядом с которым блекнет даже свежесть молодой травы! Не проходите мимо! Будет прекрасным фоном для вечернего отдыха перед камином! А великолепная урановая посуда отлично дополнит интерьер!»

Рида с любопытством оглянулась. Удивительно было видеть обычные проявления поселения после истории леди Савиньи. Девушка встряхнулась и стала высматривать светлую макушку среди закупающихся поселенцев. Не то чтобы эта задача была непосильной — местные всеми силами сторонились незнакомой колдуньи, а торговцы не особо охотно, но быстро давали ей то, что просят. Лишь бы скорее ушла!

Свободно проходя сквозь расходящуюся толпу, Рида приблизилась к Илинее, яростно отвоевывающей у флегматичного торговца скидку. Глуховатый на оба уха мужик спокойно стоял за прилавком и на каждый аргумент колдуньи твердил одно и то же: «Покупайте или проваливайте!»

— Нам точно нужны сомнительные тряпки или это уже дело принципа? — подобно домашней кошке, иронично промурлыкала Рида, неслышно подойдя со спины.

Однако Илинея даже не вздрогнула. Она демонстративно отвернулась и нарочито громко произнесла:

— Не настолько, чтобы платить такую конскую цену! — и, гордо задрав нос, направилась прочь от прилавка.

Торговец лишь хмыкнул и продолжил выкладывать товар.

— Не похоже, что твой цирк сработал, — тихо сказала Рида, косясь на торговца. — Надеюсь, это был не первый прилавок, который ты посетила?

— Нет, — поморщила Илинея. — Я уже все купила. Просто хотела разжиться хотя бы одним одеялом. Ночи все холоднее… — колдунья поежилась и поправила вещмешок, начавший сползать с плеча.

— А зачем…

— У меня кончились деньги, — буркнула Илинея. — Это были последние, я надеялась, он скинет цену хотя бы немного. Но барана упертого ничего не берет.

— Почему ты не взяла мой кошелек?! — прошептала Рида и завернула за угол к торговцу «южными» тканями. Колдунья лишь пожала плечами. — Извините, у вас есть что-то плотнее? —громко произнесла она, привлекая внимание декламирующей на всю женщины. — Лучше шерсть или еще что-то теплое.

Торговка внимательно осмотрела посетительниц и нервно дернулась в момент осознания, однако быстро пришла в себя и любезно защебетала, выкладывая на прилавок плотное сукно и покрывала. Нащупав наиболее подходящий материал, Рида безоговорочно выложила названную сумму, спешно свернула полотно и, кивнув на прощание криво улыбающейся женщине, стала выбираться с рынка. Быстрым шагом, сжима рулон ткани подмышкой, девушка направилась к железной дороге — бессменному ориентиру в их предстоящем путешествии. Едва поспевающая за разогнавшейся подругой Илинея дернула ее за одну из висящих сумок, призывая остановиться. Рида непонимающе оглянулась.

— Мы не зайдем? — Илинея кивнула в сторону дома Маргарет, и Рида неловко замялась. — Я рассчитывала на завтрак… Рида? Ты умудрилась поругаться с ней?!

— Не то чтобы прям поругаться, — протянула Рида, — но разговор был весьма неприятным.

Илинея вздохнула.

— Мы никогда не научимся решать проблемы, не создавая новые, — покачала она головой. — Давай хотя бы вещи распределим. Тебе нельзя таскать тяжести, а ты похожа на телегу переселенцев, перетянутую бечевкой, чтоб вещи не падали! — укоризненно произнесла колдунья, забирая полотно из рук Риды.

Рида кивнула и спокойно сгрузила часть сумок на колдунью, а свежеприобретенные припасы были расфасованы поровну. Пока раскладывали вещи, стоя на возле заборчика одного из домов, Рида вкратце пересказывала услышанное от Маргарет. Илинея с умным видом кивала, пытаясь утрамбовать полотно в вещмешок.

— Так, это, похоже, все, — выдохнула она, закидывая сумку за спину. — Пошли, — колдунья кивнула подруге, и девушки двинулись вдоль железнодорожных путей. — Надеюсь, погода продержится в эти дни. Не представляю, как мы будем ночевать под дождем, — Илинея с тревогой посмотрела на серое небо, сквозь пелену которого пробивались лучи солнечного света.

— Мы можем попробовать выйти к оружейному заводу, про который говорила Маргарет, и заночевать там, — Рида оглянулась на поселение оставшееся за спиной.

— Не уверена, что это хорошая идея, — покачала головой Илинея. — Его наверняка облюбовали бандиты или дикое зверье. А если он, действительно скрыт, мы рискуем его не найти и потратить время впустую. У нас не так много ресурсов, чтоб заниматься поиском подпольных заводов.

— Резонно, — выдохнула Рида. — Тогда будем просто идти прямо, а к вечеру поищем место для ночлега в холмах.

Илинея согласно кивнула.

Вдоль рельс, стараясь не поскользнуться на все еще мокрой каменной насыпи, девушки шли на северо-восток, в сторону старинного города Белнша. Города, некогда слывшего торговой столицей Таврии. Однако, во времена Третьего совета границы государства расширились, сдвинув город с торговых путей, так что на сегодня Беланш мог похвастать лишь славным прошлым и великолепной «хищной» архитектурой дней Первого совета.

Но кому интересны красоты города, когда живот крутит от голода, а замерзшие мышцы сводит судорогами? Вот и девушек это мало волновало. Если поначалу их шаг был почти прогулочным, а звонкие голоса обсуждали все на свете, к вечеру, когда тьма накрыла эти земли, стало не до веселья. Подруги едва ли не бежали. Близилась ночь, а крышу над головой или что-то, что могло бы ее заменить, они все еще не нашли. Девушки, пройдя еще немного вдоль дороги остановились и, не сговариваясь, свернули в холмы. По смутным воспоминаниям Риды, отсюда можно было выйти к одному из крупных фермерских хозяйств, окружающих Сильверон. А вот Илинея высматривала места, где можно сделать более надежный навес, ибо увидеть поселения с низин практически не представлялось возможным.

— Когда все закончится, подамся в картографы или что-то подобное, чтобы больше никогда не блуждать по враховым гнездищам, — проворчала Рида, пытаясь отцепить колючий кустарник от штанины.

— Как насчет того, чтобы просто не попадать в ситуации, где тебе понадобятся… — Илинея замолкла. — Замри! — прошептала она, и Рида застыла в нелепой позе с приподнятой ногой. Пару мгновений колдунья прислушивалась к завывающему ветру. — Показалось, похоже. Пойдем быстрее!

Рида удивленно вскинула брови, но вопросов задавать не стала. Вместо этого предложила забраться на холм и получше осмотреться сверху. По крайней мере, будет ясно, имеет ли смысл двигаться дальше. Илинея, заметно напряженная, стала оперативно взбираться наверх, а уже следом, чуть в стороне, крехтя, как старуха, заползала и сама Рида. Ноги то и дело скользи по пожухлой траве, норовя сорвать планы девушки и отправить ее обратно вниз. Тем не менее, минут через двадцать запыхавшаяся девушка все же забралась на вершину, устало скинула сумку с провиантом не землю и, не разгибаясь, попыталась отдышаться.

— Ну? Чего там? — глубоко вдыхая между фразами, спросила Рида. — Свет откуда-нибудь видно?

— Только Лоранские Холмы и Сильверон немного, — задумчиво произнесла Илинея, вытягиваясь на носочках, будто это могло значительно увеличить угол обзора. — Если где-то здесь и есть ферма, свет они давно потушили.

— Серьезно? — Рида, все еще согнувшись пополам, повернула голову к подруге. — Вот ведь… зараза! — девушка выпрямилась и прошла к наивысшей точке холма.

Она покрутила головой и сделала пару шагов в сторону, где, по ее мнению, должна быть ферма. Илиня тяжко вздохнула и глянула вниз, где расположилось молодое, но крепкое деревце, которое вполне могло стать основой их палатки.

— Плевать на эту ферму! Пошли обратно вниз!

Рида что-то согласно угукнула и направилась к брошенной сумке. Одно мгновение. Подошва скользит по мокрой траве.

— Рида!!!

И с грохотом тело скрывается во мраке заросшего травой дымохода.

Пауки

Днем ранее. Сильверон, загородное поместье Венделия

Темно.

Мрак этого подвала не разогнать ни одному газовому фонарю, ни одной лампочке. Густой, тяжелый, всепоглощающий мрак… Для маленькой души, вынужденной проводить здесь каждый день своего существования, он был почти осязаемым. И глубоко ненавистным. Белоснежным хрупким мотыльком альбиноска в одном только хлопковом бежевом платье-сорочке сидела на столе под чуть мерцающим фонарем. В воздухе стоял устойчивый запах больницы. Спирт, лекарства, белковые растворы… Аврелия прижала колени к груди и уперлась в них головой, позволяя длинным белоснежным волосам накрыть замерзшие ноги. За входной дверью раздались шаги. Девушка вздрогнула и слегка подняла голову, чтобы сквозь пелену волос можно было увидеть посетителя. Через пару минут шаги затихли. Аврелия спустила ноги со стола, выжидающе глядя в другой конец помещения. Посетитель явно замялся. Новенький? Она аккуратно спрыгнула на покрытый треснувшей плиткой пол, морщась от тупой боли в нетренированных суставах, и шагнула в сторону двери. Провернулся ключ. В помещение, насвистывая себе что-то под нос, ввалился пожилой колдун в белом кителе, подобные которому носят врачи человеческих госпиталей. Он поставил на пол саквояж и закрыл за собой дверь на ключ. Лишь потом он развернулся и заметил безучастно рассматривающую его девушку.

— Сиера Аврелия! — вздрогнул медик и пулей подлетел к ней, чудом не забыв подхватить саквояж. — Что вы тут делаете? Вы с ума сошли?! Ваша иммунная система дестабилизирована! Я прошу вас…

— Все в порядке, — спокойно, тихо, но предельно четко произнесла Аврелия. — Кристин сменила раствор пару дней назад.

— Ох… — с заметным облегчением выдохнул врач. — Вот как. Думаю, ей стоило предупредить меня… — растерянно пробормотал он и тут же одернул себя. — Ладно, неважно! Присядьте, я замерю ваше давление и температуру, — Аврелия молча кивнула и села на один из лабораторных столов.

— Фенс, — одними губами позвала девушка, расслабляя руку с рукавом тонометра. Мужчина поднял взгляд. — Я хочу выйти отсюда. Аврил обещал выпустить меня в сад.

Фенс нервно сглотнул и отвел взгляд.

— Я помню, сиера, но пока мы не можем выпустить вас, — Аврелия вздохнула. Один и тот же ответ из раза в раз. — В городе стоит смог. К тому же, сейчас сезон легочных болезней. Ваш иммунитет вряд ли справится.

— Разве не болезни закаляют его?

— В некотором смысле, да, — растерянно произнес врач. — Но вы можете просто не дожить до момента, когда организм сам начнет бороться. А мы не можем так рисковать вами! — он тепло улыбнулся, но улыбка сошла на нет, когда мужчина увидел все тот же холодный, отстраненный взгляд Аврелии. — Как вы себя чувствуете?

— У меня болит все тело, я не могу выйти отсюда, потому что умру от болезни или сгорю на солнце, а от растворов все чешется и горят глаза…

— Я… я понял вас! — остановил ее медик. — Вопрос не совсем корректный.

— Не могу перестать думать, — продолжила она, не обращая на него внимания. Авреля смотрела в дальний угол. Когда-то там стояла капсула, подобная той, что была у нее самой. Капсула с нежизнеспособной особью. Ее убрали лишь, когда Аврелии исполнилось три, до тех пор считая, что ребенок ничего не понимает. Но она понимала. Пока одни учатся ходить, другие в это время проживают целую жизнь… Сейчас в том углу остался лишь круг более яркой плитки. — Не могу понять, почему вы так ревностно бьетесь за короткую, никчемную жизнь одного существа, которого не должно было существовать.

— Ваша жизнь гораздо ценнее, чем вы думаете, — Фенс убрал тонометр и пометил результаты в блокноте. — Сожмите ладонь в кулак, — он наложил на руку жгут, протер инструмент спиртом и аккуратно проколол ярко виднеющуюся на сгибе вену. — Вот, — он вручил ей кусок ваты, — прижмите к проколу минут на пятнадцать, — Аврелия кивнула и сжала вату в локте.

— Зачем все это? — хрипло спросила она, поднимая взгляд на врача. — Аврил получил, что хотел. Сколько еще будет пытаться поддерживать жизнь в этом разваливающемся теле?! — девушка едва не сорвалась на крик.

— Столько, сколько понадобится, — спокойно ответил Фенс. — Поймите, если нам удастся дать вам полноценную жизнь, совместить несовместимое… Это может изменить целый мир, сиера! Появление полукровки — чудо!

— Чудовищная ошибка, — припечатала Аврелия.

— Может быть, — пожал плечами мужчина. — Есть лишь один способ это узнать.

— Так я все-таки человек или лабораторная крыса? — равнодушно произнесла она.

— Вы — проект, — нехотя ответил Фенс. — Проект, который может изменить все.

— Или не выйти за пределы этого подвала.

— Или так, — выдохнул врач. — Результаты анализов будут готовы завтра. Я передам их саро Аврилу. Доброго дня!

— Доброго… — неслышно ответила Аврелия, наблюдая, как врач скрывается за дверью, спешно закрывая ее на замок.

Проект, да? «Аврелия 6.0». Так ее называла одна женщина. Аша, кажется. На памяти девушки, та была здесь всего дважды, оба раза, когда Аврелия была на грани смерти. Оба раза Аша приводила ее в себя. И оба раза отказалась что-либо пояснять. Впрочем, не нужно много ума, чтобы понять, что Аврелия просто шестая в ряду экспериментов. Шестая из «пробных» полукровок и первая из выживших.

Девушка поднялась на ноги и сделала несколько неуверенных шагов в сторону своей комнаты. Голова чуть закружилась. Аврелия замерла, цепляясь за стену. Будто все жизненные соки выкачали… Вдох. По бледной руке потекла густая алая кровь из поврежденной вены. Девушка посмотрела своими розоватыми глазами на струящуюся жидкость. А ведь все это можно прекратить. Раз и навсегда. Никаких экспериментов, никаких анализов, пилюль и сывороток! Ни боли, ни сожалений! Ничего! Одно заклинание отделяет от блаженного покоя, одна попытка и все закончится. Так почему же столь тошно? Отчего дрожат руки и колотится сердце?

Аврелия медленно сползла по стенке на пол, бездумно уставившись на собственные руки. Сколько раз она хотела все прекратить, столько же раз что-то останавливало ее. Кристин, играющая с ней в подружку. Страх боли, которой, несомненно, будут наполнены последние минуты существования. Понимание, что ее смерть лишь сделает ее «очередной», неудачным материалом, капсулу с которым даже не сразу выбросят на помойку. А осознание собственной недолговечности, ощущение старения, лишь усугубляло положение. Аврелия не хотела умирать. Никто бы не хотел. Хотелось верить Фенсу, Аврилу и Кристин. Верить, что они найдут способ все исправить, примирить в ней человеческую кровь и колдовские силы.

Но реальность жестока.

Прошло уже четырнадцать лет, а эксперимент так и не сдвинулся с мертвой точки. И скорее всего, не сдвинется.

Аврелия вздрогнула и чуть заторможено подняла взгляд от ладоней. Перед ней с удивленным выражением лица стояла Кристин, сжимающая в руке небольшой чемоданчик.

— И… давно ты так сидишь? — протянула женщина.

— Кажется, с тех пор, как отсюда ушел Фенс, — неуверенно ответила Аврелия и осторожно поднялась с пола, параллельно сковыривая с руки засохшую кровь.

— Ммм, ясно, — Кристин отвела взгляд. — Я, пожалуй, попрошу принести обед.

— В этом нет необходимости, я не голодна, — разминая затекшие мышцы, проворчала Аврелия.

— Ты все время не голодна, но это не значит, что ты не должна есть, — отмахнулась Кристин. — К тому же, притупление чувств может быть побочным эффектом от последних инъекций.

— Я вся один сплошной побочный эффект.

Поморщившись от ноющей боли в спине, Аврелия молча побрела дальше к своей комнате. Кристин удовлетворенно кивнула. Она поставила чемоданчик на столик и быстро отзвонилась на кухню, требуя принести обед для «леди Венделия». Со скучающим видом Аврелия открыла чемодан и пробежалась глазами по тексту верхней бумажки.

— Что это? — она подцепила бумажку двумя пальцами.

— Это моя работа, золотко, — положив трубку, ответила Кристин. — Аврила не устраивают темпы исследований, и он требует привлечения новых лиц. Тебя я развлекаю по собственному желанию, — Кристин улыбнулась. — Наши дела чуть пониже, — кивнула она на чемодан. — Пока, тишина, если не считать забастовок на северных шахтах. Пришлось заметно попотеть, конечно, но чего не сделаешь, чтоб общественность закипела и раскрыла свои глазки. После войны они изрядно расслабились.

— Это все безумно интересно, — равнодушно протянула Аврелия.

Кристин снисходительно посмотрела на нее. Девочка впитывала информацию, как губка, и была, отнюдь, не глупа, но ее ускоренное развитие одного не изменило — в своем мировоззрении она все еще ребенок. Беззащитный, хрупкий, обделенный всяким опытом ребенок. Происходящее ей не особо интересно.

— Я слышала, как ты с кем-то ругалась, — ковыряясь в отчете, невзначай бросила девочка в надежде перевести разговор.

— Местные сплетни интересуют тебя куда больше, да? — усмехнулась женщина. Аврелия пожала плечами. — Мы просто переговорили с Михелем. Думаю, ты помнишь его, мужчина, который чинил твою капсулу, — в дверь постучали. — Подожди минутку, — она одернула подол бордового платья и покинула комнату, вскоре вернувшись с обеденной тележкой. — Быстро они!

— Так что с Михелем? — вздохнула Аврелия.

— Он лишил нас вероятных агентов. Тех охотниц на Реймонда, — хихикнула Кристин, сервируя стол. — Слезно оправдывался, уверял, что это требование Аши. Ну, пусть так! Я не могу рисковать расположением своего лучшего генетика ради сомнительной пары рук, — она перевела взгляд на собеседницу. — Садись и ешь! Тебе понадобятся силы, когда Фенс придет проверять новый препарат.

Аврелия заметно помрачнела, но все же придвинулась к столу, с безжизненным взглядом начав поглощать обед.

— Эй, Рели, — ласково произнесла Кристин, подцепляя альбиноску за подбородок, — девочка моя, все не так плохо. Этот препарат должен временно подавлять энергетические центры…

— Прям, как жижа в этой капсуле? — огрызнулась Аврелия.

— Жижа в этой капсуле, — нагнулась к ней Кристин, — усиливает твой иммунитет, чтобы ты не померла за ее пределами! Свои силы ты контролируешь сама, непроизвольно, чтобы твой организм не вступал в конфликт с самим собой! Если все пройдет гладко, твой организм будет близок к человеческому, может, даже погулять выпустят, — печально улыбнулась она.

— А если нет?

— Если нет, придется звать Ашу, — почти неслышно ответила Кристин. — Ладно, отдыхай, мне нужно заняться работой!

Кристин одарила ее дежурной улыбкой и скрылась за дверью. Каблуки ее сапог отчетливо зацокали по плитке лаборатории, отдаляясь все больше и больше. Аврелия механически отпила из кружки, не обращая внимания ни на вкус, ни на температуру.

Кристин ушла, но ничего не изменилось.

В последние годы сильно изменилась только сама колдунья. Не «перестала притворяться», а именно изменилась. Кристин была лучиком света в этой лаборатории, матерью или старшей сестрой, которых судьба Аврелии не даровала. Сейчас она приносила сюда лишь шум. Обычная посетительница, которой что-то нужно. Которая должна побыть милой с бедной девочкой и уйти по делам. «Их» дела, кстати, давно полностью перекочевали к Кристин. С Аврелией та делилась лишь незначительными новостями. «Пока все тихо», «ничего интересного», «мелочи из провинции», а потом из всех щелей сыпались истории про смерти, забастовки, катастрофы. То ли Кристин держала ее за дурочку, то ли не видела смысла продолжать работать с той, кого в любой момент может не стать, то ли планы ее сильно поменялись. Так или иначе, Аврелия стала вновь чувствовать себя чужой рядом с ней, ненужной, обременяющей.

Аврелия встала из-за стола. Неторопливым шагом она обошла свою комнату, мельком подойдя к шкафу, забитому всем на свете. Одежда, стопка книг, игрушки… Она подняла нелепую плюшевую зверушку с тряпичными крыльями и поднесла ее к глазам. Подарок… Кристин пыталась подружиться с забитым ребенком всеми доступными путями. Резкое движение, и игрушка полетела к дальней стене, беспомощно шлепнувшись о деревянные панели. На пару мгновений мелькнувшая в глазах девочки ярость и обида исчезли, оставив лишь привычный шлейф безразличия. Аврелия посадила игрушку за стол и вышла из комнаты.

Когда уже придет этот дурацкий Фенс?!

Она пнула один из столов, тут же дернувшись не то от боли, не то испугавшись звука разбившейся колбы. Одернув себя, Аврелия медленно направилась к двери. Та всегда закрыта, но слабая надежда на чужую безответственность заставляла каждый раз проверять. Честное слово, будто бы она знала, как выбраться из этого огромного дома! Медленно положив маленькую ладошку на дверную ручку, она провернула ее без малейшего сопротивления. Настолько легко, что даже не сразу поверила в это. Годами эта дверь отделяла ее от целого мира и именно сегодня…

— Рад снова видеть вас, сиера, — голос Фенса, подобно набату, ударил по ушам, возвращая Аврелию в суровую реальность.

Мужчина в белом кителе стоял на пороге и снисходительно улыбался, глядя в ошеломленное и разочарованное лицо девушки. Взяв ее за руку, он двинулся в сторону кушетки, оснащенной множеством крепежей. Впрочем, пока удавалось обойтись без них. Аврелия резко дернула руку вниз, высвобождаясь, и спокойно подошла к кушетке.

— Кристин сказала мне про новый препарат. Это он? — кивнула девушка на стерильный ящик, который Фенс пристроил на стол.

— Не то, чтобы он прям новый. Его уже испытывали и на людях, и на колдунах, — спокойно рассуждал врач, натягивая перчатки и подготавливая все необходимое. — Не беспокойтесь, саро Аврил не стал бы подвергать вас большим рискам. К тому же, мы позвали сиеру Ашу на случай, если ваше… восприятие препарата окажется специфическим. Присаживайтесь, — он похлопал рукой по кушетке. — Мы начнем, как только они с саро Аврилом подойдут.

— О, так у моего «брата», — она изобразила воздушные кавычки, — наконец-то, нашлось на меня немного времени! Обычно, когда это случается, Аше, действительно, приходится меня откачивать, — голос девушки звучал тихо, но источал столько яда, что им можно было бы потравить целый город.

Фенс молча отвел взгляд и вернулся к подготовке, а Аврелия лишь незаметно фыркнула и привычно забралась на кушетку. В напряженном молчании время тянулось, как патока, медленно и лениво. Врач уже несколько раз продезинфицировал и шприц, и ампулы и откровенно не знал, куда деть себя от изучающего, презрительного взгляда Аврелии. Как назло, главные гости мероприятия не спешили появляться на пороге.

— Чем быстрее начнем, тем быстрее закончим, — устало произнесла Аврелия. Врач лишь покачал головой. Брать на себя ответственность за провал не хотелось. — Тогда позовешь, когда они придут. Мне надоело просто лежать!

Фенс глянул в сторону двери.

— Кажется, они уже идут, — неуверенно произнес он.

Аврелия вздохнула и легла обратно.

Вниз по лестнице неспешно спускались двое. Высокий бледный мужчина в бардовом жилете и клетчатых брюках шел чуть впереди, что-то объясняя своей спутнице. Аврил явно только что вернулся из Маджистериума и даже переодеться не успел. За ним с мрачным выражением лица шагала женщина с темными волосами, собранными в неопрятный пучок, в белом халате и хищных прямоугольных очках, которые в книжках часто рисуют злым ученым и учительницам. Аша что-то безразлично отвечала на редкие вопросы Аврила. Необходимость находиться здесь очевидно раздражало женщину, которую сейчас куда больше заботили личные проблемы, чем очередные риски эксперимента.

— Чем дольше это продолжается, тем меньше я понимаю, чего вы хотите добиться, министр, — устало протянула Аша. — Иногда мне кажется, вы и сами забыли об изначальных целях.

— Аша, дорогая, мы столько работаем с вами, эти формальности ни к чему, — любезно улыбнулся мужчина. — А касательно нашего проекта… как минимум, это новые знания о наших организмах, их взаимодействиях. Знания, весьма ценные для прекрасного нового мира. А обо мне не волнуйтесь, я всегда найду применение результатам, какими бы они ни были!

— Не похоже, что вас устроят любые результаты, раз уж я здесь, — хмыкнула женщина. — Или Асамуны отказали вам в поставках биоматериала? — Аша скривилась и с заметным презрением посмотрела на министра.

— У них какие-то трудности в последнее время, — отмахнулся Аврил.

— Да, я слышала, после временной отставки Реймонда городская полицая стала куда бдительнее. Такими темпами они и под землю скоро залезут.

— Вполне возможно, но это будут проблемы Асамунов. Меня сейчас куда больше волнует другое. Мы так и не выяснили, какой из факторов повлиял на выживаемость объекта. Ее предшественник выращивался в таких же условиях, но прекратил всякое развитие уже на пятом месяце.

— Их ведь ни с одних исходников выращивали. Вероятно, что-то в материнском гене, но я не могу сказать ничего точнее, пока не получу материалы для сравнения.

— У вас что-то случилось? — они остановились в паре шагов от двери так, чтобы их не было видно.

— Не делайте вид, что вас интересуют мои личные проблемы, — фыркнула Аша и. не дожидаясь ответа, шагнула в лабораторию. Она приветственно кивнула Фенсу и подошла к Аврелии. — Ты готова? Некоторые из пациентов весьма болезненно переносили действие препарата.

— Моя готовность ничего не изменит, — тихо ответила Аврелия.

Аша только пожала плечами и стала располагать свой нескромный инструментарий. Получив отмашку от Аврила, Фенс схватил одну из ампул и чуть дрожащими руками начал набирать мутную жидкость в шприц. Сбоку тяжко вздохнула девушка, понимая, что в лучшем случае отделается болезненным уколом, сделанным трясущимися руками. Все же Аврилу не стоило здесь находиться.

На удивление легко Фенс ввел иглу под кожу девушки. Казалось, видно, как препарат струится внутри. Однако на этом успех закончился. Пару минут все шло хорошо, Аша даже успела облегченно выдохнуть, когда тело Аврелии изогнулось под неестественным углом, будто непослушный ребенок пытался сломать куклу. Фенс отпрянул в сторону. Резким движением Аша бросилась к кушетке, пытаясь зафиксировать бьющееся в агонии тело. Температура резко возросла. Женщина рявкнула на замершего Фенса, и тот сразу же бросился на помощь. Хрупкое тельце безостановочно билось на кушетке. Аврелия тяжело дышала и, кажется, начала светиться. Девушка даже не почувствовала, как в нее вогнали очередной шприц, лишь последовавшее за ним облегчение. На грани сознания она увидела спокойно стоящего в дверях Аврила, после чего девушку накрыла блаженная тьма.

***

На втором этаже, в роскошной гостиной, обставленной дорогой резной мебелью, сидел Аврил, потягивая кислое северное вино. Он ушел, едва у девушки прекратились первые судороги, однако по прошествии почти двух часов ничего нового так и не услышал. Надо признать, результат обескураживал. Препарат был проверен на представителях обеих рас и разве что не поставлен на поток, если не брать в расчет поставки для рода Асамун. Конечно, были подозрения, что организм полукровки может его не принять, но подобного отторжения, похоже, не ожидала даже Аша.

Из соседнего помещения послышались шаги и натужное рычание. Аша, мокрая от пота и в заляпанном кровью халате, ввалилась в гостиную и молча поставила на чайный столик тот самый стерильный ящик с препаратом. Темные глаза метали молнии, а руки готовы были пустить кровь виновнику еще не один раз.

— Она жива? — флегматично спросил Аврил, осматривая белый ящик.

— Пока, да, — рыкнула женщина. — Я сделала все, что можно, вывела препарат из организма, вколола успокоительных и спазмальгетиков, — она тяжело опустилась на кресло. — И еще… Много чего. Не уверена, что удалось все прочистить. С таблетками было бы проще, — вздохнула она. — Пришлось поместить ее в капсулу. Вряд ли она придет в сознание в ближайшие дни, но ее жизни, по крайней мере, ничто не угрожает.

— Хорошо, — кивнул Аврил, усиленно игнорируя кровь на одежде собеседницы. — Ты выяснила, откуда такая реакция?

— Оу, — Аша посмотрела на министра, как на городского сумасшедшего, — если вы не заметили, я была немного занята, пытаясь спасти ваш бесценный экземпляр! Но да, я выяснила. В некотором смысле, — она хлопнула ладонью по ящику. — Пришлось провести ускоренное исследование и допрос.

— Вряд ли это было нужно, чтобы увидеть причины в препарате, — криво улыбнулся Аврил.

— Это не препарат. Это раствор мышьяка, — Аша нагнулась к министру, заглядывая в почти белые глаза. — Фенс, конечно, слезно клянется, что ничего не знал, приплел даже своих детей! Но факт остается фактом: он вколол Аврелии дозу мышьяка. Докапываться до истины я не собираюсь. Делай с этим что хочешь. Фенс сейчас скулит под дверью лаборатории, вряд ли мог далеко уползти.

— Благодарю за помощь, — кивнул министр. — С Фенсом я разберусь.

— Лучшей благодарностью будет момент, когда ты и твое семейство оставите меня в покое! — хмыкнула Аша и, закинув скомканный халат в сумку, с гордо поднятой головой скрылась за дверью.

Аврил проводил ее безразличным взглядом и, едва шаги женщины стихли, поднялся с кресла, отставив бокал в сторону. Мышьяк, значит? Он поднял одну из ампул и покрутил ее на свет. Весьма необычный вид для этого вещества. Впрочем, если Фенс действительно причастен к случившемуся, яд мог быть лишь в одной из ампул. Аврил поставил ее на место и подошел к окну, на высоком столике у которого покоился вычурный телефон. Совершенно спокойным, даже любезным тоном он приказал закрыть Фенса в отведенной ему комнате на цокольном этаже. Положив трубку, он запер ящик с «препаратом», подхватил его за ручку и двинулся в сторону лаборатории. Он спустился по лестнице, взглядом проводив притихшего доктора, ведомого парой крупных людей. Все же Аша перестаралась. На лицо подозреваемого без слез и отвращения не взглянешь. Впрочем, если подозрения подтвердятся, гематомы будут меньшей из проблем Фенса.

Ключ провернулся в замке, открывая доступ к лаборатории. В нос ударил резкий запах железа и желчи, красноречиво говорящий о том, как много здесь пошло не по плану. Аврил прикрыл глаза, на пару мгновений задерживая дыхание. Аша определенно перестаралась. Удивительно, как столь жестокая женщина могла пойти в медицину! Прочистив горло, колдун прошел глубже в помещение и поставил ящик на стол.

Встав посреди лаборатории, Аврил вытянул вперед руку раскрытой ладонью вверх и замер, сосредотачиваясь. Воздух над рукой задрожал, резко охлаждаясь и повисая каплями конденсата. Через пару мгновений в руке колдуна послушно лежал увесистый шарик воды, словно бы его сдерживала невидимая пленка, а в следующую секунду он мощным жгутом сорвался в сторону, скрывая следы неудачи с собой в канализационном сливе в углу лаборатории. Аврил удовлетворенно кивнул и, не обращая внимания на остаточное амбре, подошел к столу с ящиком. Рядом стоял микроскоп с каплями вещества под стеклом и беспорядочно лежали куски бумаги с кривыми записями Аши. Почерк, и без того не отличавшийся красотой и изысками, сейчас был похож на рваное месиво, в котором с трудом можно было распознать слова. Колдун тяжко вздохнул. Какая все же ирония, что девочку решили отравить именно мышьяком! Будь это вещество чуть более редким и знаний Аши просто бы не хватило, чтобы так сходу его распознать. Он заглянул в микроскоп, но, ничего не поняв, отстранился. В голову усиленно просачивалась мысль о том, что кто-то мог просто подменить весь препарат в ящике. Только вот кто и зачем? Не так много народу осведомлено об Аврелии и ее происхождении…

Раздался стук каблуков, извещая Аврила о прибытии незваного гостя. В замке заскрежетал ключ, однако гость быстро сообразил, что дверь открыта. В лабораторию осторожно заглянула Кристин, брезгливо отдергивая ногу от капель крови у самого порога. Аврил поморщился.

— Не заметил, — почти неслышно проворчал он, и еще одна струя воды устремилась от его руки.

— Может, стоило позвать прислугу? — неловко улыбнулась женщина, проходя внутрь.

— Нет, — строго ответил Аврил. — У них и так слишком много вопросов к этому месту. Если мы вынудим их еще и кровь здесь вымывать, кто-то наверняка добежит до полиции. Может, повезет, а может, получится, как с Реймондом. И, будь уверена, мое дорогое семейство без раздумий отправит меня на покой, если сочтет, что я угрожаю репутации Венделия, — он улыбнулся так легко, так солнечно и с некоторой хитринкой, будто его совсем не волновало сказанное. — Так или иначе, чем меньше мы распространяемся о нашем проекте, тем лучше.

Кристин медленно, недоверчиво кивнула, заперла дверь на ключ и подошла ближе, мельком осматривая записи Аши и кушетку.

— Я только что видела Фенса… — осторожно начала она. — Он был весь в крови и под конвоем. Эксперимент, я так понимаю, не просто провалился…

— Можно и так сказать, — он вновь достал ампулу и глянул ее на свет, будто в мутной жиже таились ответы на все вопросы. — Что еще ты подметила? — спокойно произнес он, переведя взгляд на женщину.

— Ч… что? — Кристин отшатнулась, будто ее ударило током. — Я не знаю… Меня здесь не было с обеда. Я просто подумала, что вы не стали бы запирать Фенса, если бы результаты были… запланированными!

— Ясно, — покивал Аврил. — Не пойми меня неправильно. Просто каким-то образом в ампуле оказался раствор мышьяка. И подмененная оказалась именно среди тех, которые мы планировали вколоть Аврелии, — он шагнул в сторону Кристин, невольно отступившей назад. — О самой девочке знают немногие, а о ходе исследований и вовсе избранные единицы. Мне бы очень хотелось верить, что среди этих избранных не завелся паразит… или паразитка.

— Вы с ума сошли?! — возмущенно подалась вперед Кристин. — Вы думаете, я бы стала травить Аврелию? За кого вы меня принимаете?

— А почему ты тогда сейчас здесь?

— Я каждый вечер сюда прихожу! — она подняла пред собой папку с бумагами и вырезками из газет.

— Все играетесь в серых кардиналов? — заметно расслабившись, фыркнул Аврил. Кристин ничего не ответила, выразительно посмотрев на министра. — Ладно, оставим это пока. Мне нужно, чтобы кто-то определил, какое вещество в оставшихся ампулах, а так же проверил остальную партию. Возможно, на производстве произошел сбой, — Кристин достала из папки обтянутый темно-зеленой замшей блокнот и карандашом стала быстро записывать за Аврилом. — И нам нужен доктор, который сможет привести Аврелию в порядок и будет держать рот на замке. Аша сказала, что вывела часть вещества из организма, но это даже близко не ее профиль. Не вижу смысла надеяться на ее общую подготовку и остаточные знания.

— А Фенс?..

— Он… пока под следствием, — Аврил открыл дверь в комнату пострадавшей и зажег небольшое пламя в одной из ламп. — Я сомневаюсь, что он знал об этом. У него нет причин убивать Аврелию. Не говоря уже о том, что будущее его детей полностью зависит от меня. И Фенс отлично знает об этом. Но полностью исключать этот вариант не стоит. Думаю, многое прояснится после проверки остальной партии препарата.

— Поняла. Пошлю Михеля и еще пару ребят из Исследовательского центра на производство, — она подняла взгляд на капсулу.

Аврелия всегда выглядела болезненно, но теперь, когда под глазами пролегли темные круги, вены заметно вздулись, а от лица отлила кровь… Словно последние жизненные силы готовились покинуть хрупкое тело. Даже неясно, расстроилась ли бы сама Аврелия, знай она об этом исходе.

— С врачами будет труднее. Среди людей не так много хороших специалистов и большинство из них вряд ли согласится, — Аврил молча слушал, вглядываясь в стекло. — У меня есть пара знакомых целителей. Думаю, они справятся, в конце концов, организм Аврелии на столько же магический, на сколько и человеческий. Хуже уж точно не сделают, — колдун вскинул брови, но ничего не ответил. — Полагаю, нам нет смысла находиться здесь, раз она в таком состоянии.

— Видимо, нет, — задумчиво кивнул Аврил и направился к выходу. — Прежде, чем пошлешь кого-то на производство, отправь их ко мне. Хочу… избавиться от некоторых рисков.

Кристин фыркнула, глядя, как он запирает двери.

— Как скажете! Но если уж вы настолько не доверяете мне, может, вам стоит поискать другого распорядителя?

— Посмотрим, — пожал плечами Аврил и стал подниматься наверх, оставив за спиной поперхнувшуюся от неожиданного ответа женщину.

Аврил поднялся на цокольный этаж и двинулся вдоль коридора, звонко ступая по светлому паркету. Эта часть дома выглядела, как официальное учреждение. Пара узких коридоров, утыканных деревянными дверьми, за которыми скрывались комнаты подчиненных, часть складов и бытовые помещения. Газовое освещение под потолком. Кажется, местами коптит. Может, стоит и сюда подвести электричество? Аврил мотнул головой и тут же столкнулся взглядом с молодым мужчиной на портрете. В свое время он перенес сюда множество портретов и картин с верхних этажей, но конкретно про этот… Почему-то он был уверен, что сжег его. Старинный портрет в позолоченной рамке давно потрескался, но еще отчетливо изображал колдуна лет двадцати, до смешного похожего на Аврила. Разве что волосы были собраны весьма замысловатым способом, похожим на крупные кудри, пропитанные клеем. Да расшитые мантии давно никто не носит. Аврил брезгливо отвел взгляд. Трудно поверить, что в те времена это считалось нормой для знати! Он двинулся дальше, мысленно отметив, что портрет стоит все же сжечь. Многие гости, видя его, наивно предполагали, что на картине кто-то из предков Аврила, но что колдун обычно лишь неловко отшучивался. И пускай в цоколе она не причиняет столько неудобств, картина все равно отвратительная, раздражающая и напоминает о смутном для Венделия времени Второго совета.

С конца коридора отчетливо доносилось нытье, смешанное с визгливыми мольбами. Колдун нахмурился. Не хватало, чтобы нерадивого врача запытали, не говоря уже о том, что приказ был другой. Он ускорил шаг, завернул налево и узрел устало откинувшихся на стену рядом с дверью охранников.

— Я… я ничего не знал! Клянусь! — доносился дрожащий голос по другую сторону двери.

Аврил обвел изучающим взглядом охранников, выжидающе косившихся на него, и кивнул в сторону выхода. Синхронно, будто заучено, мужчины отлипли от стены и, ворча про надоевшее нытье, быстрым шагом направились прочь. За дверью резко притихли. Через пару мгновений, когда шаги охранников уже нельзя было различить, послышалось тихое «Там есть кто-нибудь?» Настолько тихое, будто врач боялся, что его услышат. Аврил промолчал, неслышно подойдя ближе и припав ухом к косяку.

— Дурацкие маги! — шепотом выругался Фенс. Следом раздался глухой звук удара. — Проклятые Венделия! Зачем я вообще согласился на это?!

— Потому что, когда приз так манящ, перестаешь примерять на себя риски, — снисходительно произнес Аврил, и следом послышался еще один глухой удар.

— Саро Венделия?!

— Почему же ты так подводишь меня, Фенс? — ласково, как кот промурлыкал, спросил Аврил, не утруждая себя открытием дверей. Последняя резко дрогнула — очевидно, Фенс, прислонился к ней с другой стороны. — Мне казалось, наше соглашение всех устраивало. У твоих детей великолепное будущее, а у тебя любимая работа, которую я, всего лишь, требовал выполнять. Неужели, мои просьбы столь непосильны?

— Да!.. То есть, нет!.. То есть, прошу вас, выслушайте меня! — затараторил врач. — Я ничего не знал! Не знал, что там! Да я даже не открывал этот ящик до того, как спустился к ней!

— Мне бы очень, очень хотелось верить тебе, но, ты же понимаешь, что слов мало. Мне нужны более ощутимые доказательства. А пока, — Аврил устало выдохнул, — побудешь здесь. Не самое страшное наказание.

Повисла тишина. И в момент, когда Аврил уже собрался уходить, спокойным, обреченным голосом Фенс спросил:

— А если доказательств не будет? Что тогда?

— Посмотрим. Вероятно, придется обратиться к Асамунам. В конце концов, я не могу просто отпустить того, кто обладает столь… обширными знаниями обо мне и кому я не доверяю. Доброго вечера, саро!

С этими словами Аврил развернулся и направился наверх. Он с самого утра знал, что выходной не будет простым, но этот день словно решил поиздеваться над министром! Не дойдя до лестницы, колдун остановился у двери в комнату Кристин. Очевидно, что эта женщина не станет хранить порочащие сведения у него под носом, но… Колдун провернул ручку. Дверь, на удивление легко, поддалась, и мужчина скользнул внутрь небольшого светлого помещения с единственным окошком под потолком. Однако, кроме шкафа, кровати и стола без намеков на ящики, здесь ничего не было. Внутри шкафа, за фальшпанелью, начинался спуск в каналы, однако, это не было новостью для владельца дома. Как и то, что искать что-то в самих каналах бессмысленно. Удовлетворенно хмыкнув, Аврил продолжил свое шествие на второй этаж поместья. Хотя бы часть этого дня стоило просто отдохнуть.

***

Темнело. Быстро и уныло. Это не летние ночи с россыпями звезд на небе. Мутная, серая пелена осени скрадывала всякий свет и краски, то и дело разрождаясь мерзким моросящим дождем. Весь город ждал не дождался, когда морось сменится искрящимся снегом. Однако именно капли дождя, стучащие в крошечное окно, заставили колдунью шевелиться под конец вечера. Раздраженная дивным шумом природы, Кристин подхватила свои бумаги, над которыми корпела последние несколько дней, и двинулась туда, куда ни солнце, ни дождь не достанут. Запершись в лаборатории, она привычно разложила содержимое папки по свободному столу и села на стул. Деревянная, лакированная сидушка неприятно холодила бедра сквозь тонкую ткань нежно-голубого ночного платья. Огонь газовых ламп послушно освещал документы и сводки новостей. Игра в серых кардиналов, да?

Кристин бросила пустой взгляд на дверь в комнату Аврелии. Послышался неясный звук. Женщина тряхнула головой, отгоняя наваждение и вновь перевела взгляд на бумаги. Мелкие интриги, попытки воздействовать на общество из тени, подтолкнуть события нужным образом выматывали. Все больше казалось, что это не имеет смысла. Большое, ленивое общество никак не желало идти на уступки маленькой женщине. Никак не хотело шевелиться и спешить что-то переосмыслять. А Мэтримониум железно удерживал имеющееся положение вещей. Словно не хотел видеть всю шаткость и бессмысленность этого мира. Словно считал его… удобным? Впрочем, неудивительно! Пока люди радуются своим подачкам, а маги среднего звена ворчат, но ничего не могут сделать, для Мэтримониума ничего не меняется. Сколько бы раз его не сносили, в конечном итоге у власти оказываются те же семьи под другими именами. Что все те люди и маги «из народа» не больше, чем представители. Представители семей, которые управляют Таврией со времен Первого совета. И их все устраивает!

Кристин вздрогнула и перевела взгляд на перо, треснувшее под давлением. И в этот момент снова послышался звук. Женщина поднялась со стула и замерла, прислушиваясь. Медленно она подошла к комнате Аврелии и сейчас уже могла услышать, что звук, настороживший ее, всего лишь голос девочки. Кристин резко распахнула дверь и зажгла свет. Положив ладони на стекло изнутри капсулы, Аврелия шатко стояла по шею в синеватой жиже и слабо улыбалась, глядя на гостью.

— Не думала, что навестишь меня сегодня, — с хрипотцой произнесла девочка.

— Рели… — колдунья подошла ближе к капсуле. — Ты быстро очнулась. Как себя чувствуешь? — осторожно спросила она.

— Тошнит, — поморщилась Аврелия. — В остальном, не хуже обычного.

— Хорошо, — кивнула Кристин. — Я пригласила целителей, так что скоро тебе даже вспоминать об этом инциденте не придется.

Аврелия прижалась лбом к стеклу, пытаясь увидеть лабораторию за спиной Кристин.

— Отчеты? Что-то случилось?

— Нет, ничего, — покачала головой женщина. — Не бери в голову. Просто доделываю работу за тех девиц. Раз дело обернулось таким образом, нужно, чтобы следствие успешно подтвердило участие Реймонда в подрыве рейнхармской станции. Иначе они будут рыть дальше, понимаешь?

Аврелия ничего не ответила. Она порядком устала от недоговорок и странной игры, которую вела Кристин. Если поначалу она пыталась вникать и участвовать, то сейчас… Хотелось брезгливо фыркать и отнекиваться. Возможно, потому что игра стала другой. Как и сама Кристин. Более жестокой, беспощадной и бессмысленной. Игра забирала все больше жизней, становилась масштабнее и давно вышла за пределыСильверона. Но видимых результатов у нее не было. Впрочем, может оно и к лучшему.

Девочка закрыла глаза и поджала ноги, погрузившись с головой и чуть повиснув в жиже, похожей на густой кисель. Колдунья хмыкнула.

— Отдыхай, крошка, — тихо произнесла она, выходя из комнаты, — скоро все кончится.

Балласт

Ночь. К северо-востоку от Лоранских холмов.

На вершине одного из холмов недалеко от железнодорожных путей можно было заметить небольшое свечение. Это Илинея зажгла рядом небольшой сгусток света, склонившись над бездонной ямой правильной круглой формы, откуда доносилась ругань и глухие звуки ударов вперемешку со скрежетом металла. Колдунья запустила один из светлячков вниз по трубе, пытаясь что-нибудь разглядеть, но результатом было лишь злобное шипение Риды, которую заклинание обожгло.

— Рида? Ты в порядке? — обеспокоенно крикнула колдунья.

— Нормаль… — послышался негромкий удар и хрипящий вдох. Колдунья резко подалась вперед, чудом удерживаясь от падения следом. Через пару минут Рида вновь подала голос: — Нормально, жить буду!.. — с кряхтением девушка приняла сидячее положение и подняла голову к единственному источнику света — проему наверху, где виднелся силуэт Илинеи. — У нас нет веревки или чего-то такого?

Илинея, на всякий случай, заглянула в сумки, будто не сама их собирала, и покачала головой. Путешествие домой предполагалось куда более… монотонным и относительно безопасным.

— Можно было бы одеяла спустить, но тут не за что их крепить! — крикнула вниз колдунья, впервые жалея об отсутствии у нее навыков телекинеза или управления стихиями. — Что вокруг тебя?

— Сложно сказать, — Рида сощурилась, пытаясь вглядеться во мрак. — Тут ничего не видно! Тс… — девушка с трудом поднялась. Руки горели, а спину невыносимо саднило. — Все себе ободрала, — проворчала она. — Здесь что-то вроде золы и угля. Похоже, это какая-то гигантская печь! Посвети еще! В трубе были ступени или что-то подобное!

Илинея кивнула и запустила несколько светлячков подряд, делая видимыми лестницу для трубочистов, потерявшую несколько своих скоб-ступенек. Подняться по ним не представлялось возможным: последняя уцелевшая ступень возвышалась метрах в трех над тем местом, где стояла Рида. Колдунья еще раз осмотрелась и с тяжким вздохом скинула одну из сумок вниз.

— Ты чего творишь?! — Рида возмущенно крикнула, отскакивая в сторону и тут же ударяясь о металлическую стенку.

— Я спускаюсь! — следом полетели остальные сумки. Благо, ничего хрупкого в них не хранилось.

— Ты себе мозг отморозила?! Мы тогда обе здесь застрянем! — рявкнула снизу Рида, уворачиваясь от ценного груза.

— Я не смогу вытащить тебя! Это же не просто топка среди поля, поищем выход изнутри! — ответила Илинея и подсветила ближайшие ступени. — Отходи в сторону!

Вцепившись в сплетения трав, колдунья осторожно нащупала ногой одну из скоб, чувствуя, как сердце уходит в пятки, когда та чуть двинулась на разболтавшихся винтах. Металлическая обшивка угрожающе заскрежетала, заставляя девушку зажмуриться. Она медленно спускалась вниз и слушала подозрительное шуршание, пока в определенный момент ноги не перестали находить опору. Повиснув на последней скобе, колдунья замешкалась.

— Задержи дыхание и прыгай!

Оттолкнувшись от стенки, колдунья отпустила скобы и нелепо рухнула на кучу сумок с одеждой и одеялами, поднимая облако пепла в воздух. Сбоку закашлялась Рида. Илинея медленно открыла глаза и зажгла несколько светлячков, сквозь витающие пепелинки рассматривая пространство вокруг.

— Кха… кхм… Золы наглоталась, — прохрипела Рида, подавая подруге руку. — Не стоит здесь долго находиться, пойдем.

Немного помедлив, колдунья схватилась за руку, не сводя взгляда с ночного неба, виднеющегося вдали.

— Почему на эту трубу не поставили решетку? — задумчиво произнесла Илинея, поднимаясь на ноги. — Не очень предусмотрительно. Мы ведь не первые здесь проходим…

— Пф! Вон она, — Рида ткнула пальцем в припорошенный золой металлический круг. Рядом сиротливо лежали ржавые крепления. — Я вместе с ней и полетела, — пояснила она и, не мешкая, подтолкнула подругу к сужению в печи. — Ползи вперед. Через поддувало выберемся.

Колдунья кивнула и, нацепив на себя пару сумок, на четвереньках поползла в черный зев печи, подсвечивая дорогу заклинанием.

— Как думаешь, это и есть тот завод? — проползая особо узкий участок, сказала Илинея и остановилась.

— Скорее всего. Огромные печи просто так в холмах не прячут, — проворчала Рида. — Что ты там увидела?

— Ничего, просто тут спуск, — с этими словами она перелезла через кирпичную кладку, на ноги приземляясь в очередную кучу золы.

Пространства здесь было гораздо меньше, и, даже стоя на полусогнутых ногах, девушки упирались головой в чугунную решетку, с удовольствием подкидывающую им застарелой золы при каждом неудачном движении.

— Знаешь, я тут подумала, — приземляясь рядом, произнесла Рида, — что, если печь закрыта. Это тебе не домашняя печка, ее не на щеколду запирают…

— Значит, придется придумать себе погребальную надпись поинтереснее, — буркнула Илинея.

— «Погребены в заводской печи». Куда уж интереснее?

Илинея повернулась и выразительно посмотрела на Риду, на что та лишь пожала плечами. Не отводя от подруги укоризненного взгляда, Илинея молча толкнула покрытую сажей дверцу. Раздался скрип, и дверь отворилась, выпуская девушек в кочегарку. Практически лежа на животе, девушки одна за другой выползли в темное пыльное помещение с несколькими похожими печами и множеством труб. Светлячок разгорелся ярче, открывая взору брезгливо отряхивающейся колдуньи обширное помещение, почти равномерно заваленное мелким углем и пылью. У стены стояли покореженные лопаты и телеги без колес. Впереди виднелся проем с висящей на одной петле двери. Создавалось удивительное впечатление того, что место давно забросили и в то же время, что они были не первыми его посетителями за долгие годы запустения.

Одна из сумок упала к ногам Илинеи, отчего та невольно вздрогнула и резко развернулась. За спиной, опершись на металлический корпус печи и согнувшись почти пополам, стояла Рида и прижимала руку к боку. Колдунья нахмурилась и подошла ближе. Она схватила подруг за руку и с немалым усилием заставила Риду повернуться. Расстегнув вельветовую куртку, Илинея внимательно осмотрела поврежденный бок, однако, если рана и открылась, выдавать себя кровавым пятном на рубашке и бинтах не спешила. Колдунья уже собралась резать перевязку, когда Рида виновато усмехнулась и показала пальцем немного ниже.

— Ребро, — хрипло произнесла она.

Колдунья подняла на нее полный негодования взгляд. Даже в неверном свете заклинания можно было увидеть, как вздулась вена на высоком лбу.

— Ты. Серьезно? — тихо прочеканила она. — Ты же сказала, что все нормально! Когда ты успела сломать ребро?!

— Оно только треснуло, — отвела взгляд Рида. — Знаешь, у меня много чего болело, когда я только свалилась. Видимо ребро на общем фоне только сейчас выделилось, — она развела руки в стороны, а колдунья медленно отвернулась, тяжело вздыхая. — Кажется, если я доживу до Рейнхарма, меня убьет бабушка. Или Тарлин, которому это все лечить, — неловко засмеялась она.

Колдунья не ответила. Только подхватила самые тяжелые сумки и двинулась на выход. Равнодушие Риды к собственному здоровью просто поражало! Не то, чтобы это было сюрпризом, но одно дело не обращать внимания на синяки и царапины или на небольшую простуду, и совсем другое — треснувшее ребро! Как она вообще дожила до своих лет?! Краем глаза наблюдая, как Рида поднимает вещи, Илинея поднялась по ступеням и застыла, осматривая развилку. Прямой коридор с посыпавшейся побелкой бесконечно тянулся в обе стороны от кочегарки и даже намекнуть на правильный путь не собирался. Через пару минут безрезультатных мыслительных процессов колдунья свернула наобум, вынуждая подругу следовать за ней и единственным источником света.

— По крайней мере, здесь тепло и сухо, — с толикой сомнения протянула Рида, вглядываясь во мрак помещений и неловко улыбаясь. — Не худшее место для ночлега…

— Да уж, — настороженно ответила Илинея. — Ты слышала это?! — она резко остановилась и направила светлячок в одно из помещений, которое, похоже, когда-то было столовой для работников.

Однако шум, который привлек колдунью, тут же затих.

— Может, ветер по трубам гуляет? — поежилась Рида. — Не похоже, чтобы это место облюбовал кто-то разумный. А крупное зверье сейчас в спячке. Наверное, — девушка оглянулась за спину. — Пойдем дальше. Или, может, запремся на кухне, а?

Колдунья заглянула на кухню и тут же отпрянул в сторону.

— Идем дальше, — почти прошептала она. — Идем и надеемся, что это игра света.

Рида закрыла дверь кухни, создавая иллюзию безопасности, и двинулась дальше за подругой. Коридор казался бесконечным, проходы в помещения — одинаковыми. Пару раз девушки выходили к лестницам, ведущим наверх, но подниматься не спешили. Со временем подозрительные звуки стихли, и, если бы не странная тень, которую увидела Илинея, девушки спокойно списали бы все на ветер и возраст конструкции. Впрочем, были проблемы и понасущнее мнимых соседей. Завод представлял из себя целый комплекс подземных сооружений не хуже сильверонских каналов и не видать им ни конца не края. И это только один этаж. Сколько их тут? И на каком выход? Как долго им придется плутать по темным коридорам? Радовало лишь то, что это все же здание, бесконечным оно быть не может.

Медленно ковыляя за подругой, Рида шипела от боли и прижимала руку к боку, будто бы это могло исцелить ее или приглушить ощущения. Особенно прекрасно было, когда девушка в полумраке спотыкалась о сломанную плитку или цеплялась за обломки мебели и контейнеров. Бок сильно ныл, ободранная спина горела да и тяжелый день начал сказываться. Хотелось завалиться спать прямо здесь и сейчас, но девушки упорно шли вперед, пока Рида в очередной раз не споткнулась, обращая внимание на один из проходов, где дверь висела на одной петле.

— Мы были здесь, — тихо произнесла она. — Посвети, это же кочегарка! — колдунья поднесла светлячок ближе к проему и кивнула, когда прошла чуть дальше по коридору, что-то заметив. — Уходим назад и наверх по лестнице, — тихо протараторила она, отступая.

Дверь кухни была распахнута.

Девушки переглянулись и быстрым шагом направились к лестнице. Сонливость как рукой сняло. Поднявшись по грохочущей металлической лестнице, девушки выскочили за проржавевшую дверь и очутились в небольшом помещении с рабочим инвентарем. Защитные костюмы, очки, щипцы и поврежденные формы для отливки. Рида схватила здоровенные щипцы и просунула их в дверную ручку на манер щеколды. Илинея одобрительно кивнула и прошла к другому концу помещения. Сквозь мутное окошко в обитой латунью двери виднелась лишь часть механизмов, но в самом помещении, похоже, никого не было. Колдунья провернула ручку и запустила светлячок внутрь помещения.

Поистине, огромное. Возможно, самое большое из тех, что ей доводилось видеть. Относительно небольшие печи, множество станков и непонятных механизмов. Под потоком можно было заметить сетки металлических мостиков и ведущие к ним лестницы. Колдунья затаила дыхание, впервые чувствуя себя такой мелкой. Нет, академия тоже была огромной, но внутри она не ощущалась такой, да и была привычнее бездушного металла, из которого здесь, похоже, сделано буквально все. Рида за спиной присвистнула.

— Неслабо ребята развернулись! Еще и под землей! — девушка окинула взглядом ближайший станок, попутно запирая и вторую дверь — на всякий случай. — Слушай, роскошные вещицы! — пока Илинея осторожно высматривала двери и возможные выходы, Рида подошла ближе к станку и подцепила крышку, закрывающую основной механизм. Коррозия уже начала грызть шестерни, а ремень потерся, но выглядело все удивительно неплохо. Их явно перестали использовать не так уж давно. — Я такой раритет последний раз видела на втором курсе, когда нам устройство станков на списанных механизмах с соседнего завода решили показать. А этот еще и рабочий, похоже. Только двигатель запустить…

— О! Я погляжу, у тебя уже ничего не болит? — ехидно произнесла Илинея.

— Живой интерес — неплохое обезболивающее! — улыбнулась Рида. — Предлагаю здесь и остановиться, — девушка сонно потянулась. — Дальше от того нечто мы все равно не окажемся. Можно, вон, печку затопить или угля для костра набрать.

— Да, давай еще твой бок на железном полу застудим, тебе ведь травм мало! — фыркнула Илинея и заглянула за ближайшую дверь, за которой скрывалась лестница, ведущая на мостики. Колдунья тяжело выдохнула и кинула Риде сумки. — Ладно, стелись рядом с печью. Я быстро гляну, что наверху, и попробуем кольцом разжечь огонь.

— Я уверена, что это плохая идея, — протянула Рида. — Поверь мне, я разбираюсь!

— Я не собираюсь там разгуливать, просто загляну за двери, — с этими словами Илинея разделила светлячок, отправив один из них в сторону подруги, и стала медленно пониматься по ржавой лестнице.

Рида беспокойно проследила за тем, как сгусток света поднялся к одной из дверей, и невольно глубоко вдохнула, когда он исчез за нею. Ладно. Что бы там ни было, Илинея не дура и неплохо колдует. Уж от зверья отобьется… Она еще раз глянула туда, где в темноте пряталась дверь, и, мысленно одернув себя, с сумками двинулась вдоль станков. Когда Рида уже сложила сумки у одной из печей, послышался скрежет металла. Девушка повернулась на звук, но тут же успокоилась: по мостику к двери у другой стены шла Илинея. Облегченный вздох. Это путешествие явно не пройдет бесследно!

Девушка на скорую руку расстелила одеяла, накидав сверху немного теплой одежды, и двинулась вдоль стены. Рядом с печами стояли металлические корыта-углярки, местами уголь насыпали прямо на пол, оставляя кучи черной пыли и мелких камней. Морщась от боли и ругаясь себе под нос, Рида набирала ободранными ладонями угольки в подол выпущенной рубашки. Спустя некоторое время ползанья по полу под маячащий сверху свет заклинания она скинула топливо в печь и устало облокотилась на трубу, переводя взгляд куда-то в сторону. Илинея в очередной раз пронеслась над головой девушки, освещая небольшой участок помещения, и в лучах магического света что-то сверкнуло. Скорчив недовольное лицо, она с тихим стоном отстранилась от трубы и подошла ближе. В телеге лежали полые металлические заготовки, часть из которых весьма неплохо сохранилась. Особенно на фоне проржавевших собратьев.

Наверху громко хлопнула дверь, вновь погружая часть помещения во мрак. Рида фыркнула и пошла дальше по линии производства. Все выглядело таким удивительно знакомым и в то же время многие вещи были ей непонятны. Сейчас механизмы стали куда сложнее и совершеннее в построении, но проще в обращении, а от вида этих ископаемых хотелось плакать, представляя себе бедолаг, которым приходилось на них работать. А ведь следующие поколения будут думать так же… С легкой улыбкой она подошла к столам с лежащими на них деталями. Ручная сборка? Такое и сейчас местами практикуют, но не в промышленных масштабах. Оружие ручной сборки обычно выглядит, как произведение искусства! А это… Рида подняла собранный экземпляр револьвера и провернула открытый барабан. Не красавец, но вполне надежен. Она поднесла его ближе к свету, позволяя блеснуть маслу на подвижных частях. Довольно новый. Скорее всего, под него и снаряд найти можно.

Снова громыхнула дверь. Спустя пару мгновений до Риды дошло, что звук шел не сверху. Автоматически она выбросила руку с револьвером вперед, запоздало вспоминая, что тот не заряжен. Рида смотрела четко на маленькое окошко в двери, ожидая, что это скромное препятствие вот-вот слетит с петель. Однако, все затихло. Дверь даже не шелохнулось. Вероятно, неизвестный не прошел даже первую дверь… Скрежет. Сверху.

— Что-то случилось? — раздался голос Илинеи.

Рида резво убрала револьвер в набедренную сумку.

— Пока нет… Ты нашла что-нибудь? — перевела она тему и подняла взгляд к мостикам.

— Здесь сплошь кабинеты!

— Там и заночуем, — вполголоса произнесла Рида и громче добавила: — Помоги мне перетащить туда вещи!

Вопросов колдунья задавать не стала. Даже наверху она слышала этот грохот, потому и поспешила выйти. Илинея быстро спустилась вниз, и уже через несколько минут вела их скромную процессию к наиболее целому кабинету. Они вошли в пыльное помещение и синхронно выдохнули, будто не слегка увеличили расстояние между собой и потенциальной угрозой, а успешно добрались домой. Заперев дверь на щеколду, они расстелили одела на кафель. Не думая ни секунды, Рида шлепнулась на жесткое ложе и подтянула колени к груди. Не так она представляла себе поездку в Сильверон, ой, не так! На рабочий стол уселась Илинея, пустым, особенно жутким в неровном свете взглядом уставившись на дверь. Тяжелый день. Отвратительный. И завтра будет такой же! Илинея легла на бок, не сводя взгляда с щеколды. Пусть это будет ветер, пусть отвалившийся лист обшивки, пусть заплутавшее зверье… Пусть это будет обычный ночной кошмар!

— Знаешь, — тихо начала Илинея, — я бы хотела управлять временем, — Рида приподнялась на локтях, но, почувствовав острую боль, опустилась обратно. — Отмотать жизнь назад и отказаться от той дурацкой конференции, забыться и никогда не вспоминать про взрывы, министров и прочих! — Рида молча слушала, отведя взгляд в сторону, ведь, отчасти, именно она виновата в их положении. — Я так устала от этой погони за хвостом, так хотела просто вернуться домой, в свою серую квартирку, но я и этого теперь не могу! Я хочу домой, Рида… Хочу закрыть глаза и проснуться под свой будильник, нацепить эту неудобную официальную одежду и бежать на работу. Хочу отшучиваться с конюхами, заставшими мое опоздание, и слушать ворчание доцента. А по выходным сидеть с тобой у бабули Бренан, обсуждая глупые новости. Мне не нужны приключения! Я… я слишком слаба для них, слишком изнежена цивилизацией! Я устала бегать от опасностей!

Колдунья всхлипнула. Было заметно, как ее потряхивает. Рида поднялась с одеял, подошла к ней почти вплотную и молча обняла.

— Все почти кончилось, — прошептала Рида. — Мы совсем скоро будем дома! Нужно немного потерпеть и больше никаких убийц, никаких заброшенных заводов, никаких сомнительных схем, ничего! Я обещаю…

Илинея уткнулась в измазанное угольной пылью и золой плечо. Ее тело дрожало и дергалось о подавляемых рыданий, но уже через пару минут она глубоко вдохнула, грязной рукой стирая слезы с лица, и совершенно ясным взором посмотрела на Риду. Рида отстранилась, позволяя ей спрыгнуть на пол. Колдунья вновь посмотрела ей в глаза и молча кивнула. Риде хотелось верить. Она не умеет лгать. Не в таких важных вещах. Все скоро кончится. Все вернется на круги своя.

Колдунья медленно опустилась на одеяла и отвернулась носом к стенке. Нужно восстановить силы и продолжить путь.

Грустно посмотрев на подругу, Рида обошла стол и открыла ящик. Обветшалые бумаги тоскливо смотрели на девушку. Они очень долго ждали, когда на них обратят внимание, но и то было не долгим. Это, очевидно, была переписка леди Савиньи, хозяйки Маргарет, с безымянным обитателем этого кабинета. Что-то по безопасности на производстве. Глаза слипались. Рида тряхнула головой, пытаясь отогнать сонливость, но усталость брала свое. Вероятно, стоит отложить это до утра. Или вообще оставить их в покое… В руки, словно специально, скользнул относительно новый, невзрачный лист бумаги, исписанный тем же витиеватым почерком леди Савиньи:

«Я прошу тебя лишь об одном: будь осторожнее, Рида…»

Девушка закашлялась, подавившись воздухом. Она резко зажмурилась и осторожно открыла глаза.

— Что случилось? — сонно проворчала Илинея.

— Да так, почудилось просто…

— Ну так ложись спать!

— Да, да, сейчас дочитаю и сразу лягу. Тут немного, — отмахнулась девушка, а колдунья лишь недовольно забурчала, накрывая лицо краем одеяла.

«Я прошу тебя лишь об одном: будь осторожнее, Рита. Общество сейчас напряжено, подобно струне, как бы не оборвалось раньше времени. По всей стране забастовки, и мои сородичи, кажется, начинают понимать, куда все движется. Завод официально не работает. Я больше не могу открыто помогать вам, но могу передать управление тебе. Думаю, сейчас самый подходящий момент для восстания.

Я знаю, ты хочешь этого. Мы хотим этого. Наше общество должно открыть глаза, но я боюсь, что цена будет слишком высока, а цена провала и того выше. Я предоставлю тебе все средства, что есть у меня в распоряжении, поговорю с теми, кто может поддержать вас. Но, прошу тебя, не умирай! Береги себя и обязательно доведи все до победного конца! Второго шанса не будет, а я не переживу, если потеряю тебя!

Будь осторожна, Маргарет.

Твоя Лиет.»

Рида стояла, опершись бедром на стол, и чуть ошарашено смотрела на письмо. Такое желтое и хрупкое, что сомнений в его подлинности не возникало. Не зная, что делать с этим, девушка молча положила лист на стол, к остальным бумагам, и улеглась рядом с подругой, попросив ее погасить свет. Однако заснуть она еще долго не могла, иногда бросая странные взгляды на стол.

***

Неизвестно, сколько прошло времени. Во мраке подземелий оно словно останавливалось. Однако спина, примерзающая сквозь одеяла к полу, уверенно твердила об обратном. Рида с трудом перевернулась на уцелевший в этом походе бок и тут же сощурила закрытые глаза. Даже сквозь веки проникал яркий магический свет. Приставив ко лбу ладонь, она с трудом разлепила глаза, фокусируя зрение на темном силуэте подруги, стоящей у шкафа с бумагами.

Рида медленно приняла сидячее положение. Тут же к горлу стала подступать желчь, а проснувшийся желудок сводило от голода. Они ничего не ели, кажется, с того момента, как ушли из деревни. С тоской во взгляде она добыла из сумки пустую сладковатую булочку и маленькую флягу с водой. Поплескав остатки на дне, Рида поставила ее на пол и вцепилась зубами в булку, на краю сознания подмечая, что стоит проверить местные краны. Конечно, в сумках хранился еще некоторый запас воды, но, если они в ближайшее время не выберутся с завода и не продолжат путь, его может и не хватить. С трудом проглотив плотный кусок сдобы, больше напоминающей по жесткости двухдневный хлеб, Рида тихо предложила:

— Думаю, нам стоит спуститься к печам. Запасы выпечки, увы, не безграничны, — Илинея, не поворачиваясь лицом, кивнула, но с места не сдвинулась. — И источники воды поискать не помешает, мало ли, — пожала она плечами. — Надеюсь, на этих этажах они есть. Не горю желанием спускаться на кухню… Да что ты там ищешь? — чуть повысила голос Рида, пытаясь привлечь внимание подруги.

Илинея вздрогнула и развернулась, держа в руках какую-то тонкую книжку.

— Похоже, это был кабинет инспектора по безопасности, — она кивнула на бумаги, которые Рида оставила на столе. Помимо того странного письма там действительно лежали какие-то старые отчеты и рекомендации по безопасности на производстве. — Я надеялась найти здесь план эвакуации или что-то похожее, но, видимо, в то время не особо заботились о таких вещах. Или, может, предполагалось, что работники и так знают все входы-выходы, — она выдохнула и отложила свод правил на полку. — Как ты? Ты всю ночь проворочалась.

— Средней паршивости, — поморщилась Рида и приложилась к фляжке. — Бок все еще ноет, будто ему решать наши проблемы, — она криво улыбнулась. — Надеюсь, не воспалится. А тебя, похоже, отпустило, да?

Колдунья несколько раз мелко кивнула.

— Пойдем к печам. Думаю, нет смысла собирать вещи.

— Да сюда и вернемся! — потянулась Рида и резко застыла в этой позе с выпученными глазами. — Вот врах!

— Что случилось?! — дернулась было в ее сторону Илинея, когда Рида стала медленно опускать руки и неловко, сиплым голосом добавила:

— Мышцы свело.

Колдунья замерла и издала странный хрюкающий звук сквозь плотно сжатые губы. Она обвела недоумевающую Риду взглядом и искренне засмеялась. В этом смехе явно проскакивало что-то истерическое, и если бы неизвестное существо услышало его, вероятно, стало бы обходить парочку стороной.

— Ух ты… Рада, что моя боль веселит тебя! — с иронией и легким смехом, больше похожим на прерывистое выдыхание носом, произнесла девушка, наблюдая, как подруга постепенно успокаивается и возвращает себе привычный серьезный образ.

Что ж, порция веселья, пусть даже такого, никому не помешает. И Риду даже успокаивал тот факт, что Илинея приходит в себя после вчерашнего откровения. Осторожно размяв затекшие мышцы, девушка поднялась на ноги и взяла сумку с провиантом, которую у нее, впрочем, тут же забрала Илинея.

— Давай-ка лучше я.

Рида пожала плечами, и девушки дружно покинули кабинет, осторожно прикрыв за собой дверь. Первым делом, выйдя на мостики, Илинея создала несколько ярких светлячков, сверху осматривая помещение на предмет подозрительных личностей, но ничего не обнаружила. Даже проход, с которого они пришли, был в том же состоянии — заперт на железку и нетронут. По телу теплой волной прошлось облегчение, и девушки уже спокойно спустились к той самой печи, в которую Рида закидывала уголь.

— Надо было захватить тех бумажных раритетов, — задумчиво протянула Рида. — Так мы его не разожжем. Еще все столы алюминиевые! — раздосадовано произнесла она, постучав отросшими ноготками по металлической поверхности.

Илинея же молча сняла простое бронзовое кольцо с парой нацарапанных символов и поднесла его почти вплотную к мелким уголькам. Кольцо засияло мягким красным светом, будто само раскалилось, и выпустило поток пламени. Через пару минут манипуляций уголь начал накаляться, а еще через пару Илинея с шипением выпустила кольцо из рук, роняя его в топку. Подняв сноп искр, оно на мгновение задержалось на ребре и ухнуло вниз сквозь щель решетки. Колдунья скорее шокировано и с толикой недовольства смотрела на это безобразие, от возмущения приоткрыв рот. Подходящих свободных предметов не осталось, а перезачаровывать что-то не было ни сил, ни времени, ни желания.

— Да расслабься ты! — фыркнула Рида, строгающая чуть грязные овощи в небольшой котелок. — Достанем, когда печь остынет.

Илинея вздохнула и подошла к подруге, заглядывая на мутную заготовку завтрака. Выглядело не особо аппетитно, и вряд ли варка исправила бы положение.

— У нас не так мало воды… — робко начала она, брезгливо скривившись. — Может, хотя бы немного помоем их? Не хватало еще потом с желудком мучиться. Да и самим не помешало бы умыться.

Рида поднесла к глазам серые от въевшейся золы ладони и полезла в сумку за фляжкой. С горем пополам приведя себя и будущую еду в относительный порядок, девушки плеснули часть воды в котелок — совсем немного, чтоб овощи тушились и не пригорали ко дну — и поставили его в раскаленные угли. Рида доложила еще немного топлива, чтобы костерок не прогорел раньше времени, и оперлась спиной на трубу.

— Присмотри за едой, — внезапно произнесла Илинея, глядя куда-то вдаль. — Хочу посмотреть, что за дверями. Может, и воду найду.

— Знаешь, я не уверена насчет того, что та штука просто осталась внизу и грустит в одиночестве, — Рида зевнула и потянулась. — Доготовится, и вместе сходим да посмотрим! Чего ты переживаешь? Никуда эти двери не денутся!

И словно подтверждая первые слова Риды, над головой послышался шум. Будто кто-то пробежал по мостику. Девушки одновременно подняли головы, замечая, как некрупная тень на мгновение замерла и побежала дальше. В сторону облюбованного ими кабинета. Выражение лица Риды быстро сменилось от испуга до раздражения и ярости. Девушка глубоко вдохнула и взяла крупные щипцы для форм.

— Ты хочешь пойти за этим? — почти прошептала Илинея.

— Оно не очень большое. И оно меня достало! Сколько еще мы будем от него бегать?! — Рида удобнее перехватила инструмент и уверенно двинулась к лестнице. — Пойдем! Колданешь на него паралич, а я дам ему по башке! Давай! Туда и обратно! Приключение на пять минут с неплохим призом!

— Ладно… — неуверенно ответила Илинея, не решаясь вступать в спор с распалившейся подругой, да и, в целом, соглашаясь с ней.

Быстро разобраться с нежелательным соседом и спокойно передвигаться по заводу, разве не чудесно? Второе кольцо едва заметно засияло зеленым светом, постепенно обволакивая всю ладонь колдуньи и заметно придавая решимости. А действительно! Они порядком расклеились за последние дни! Будто совсем немощные!

Илинея сжала ладонь в кулак и пошла по лестнице, обгоняя подругу и чуть ли не с ноги вынося дверь в коридор с кабинетами. Однако внутри никого не было. Дверь облюбованного девушками кабинета не тронута. Медленно, всматриваясь в каждый угол, девушки двинулись вперед, пока у одной из дверей не услышали очередные шорохи. Подруги остановились, переглянулись и под боевой клич Риды ворвались внутрь. Илинея застыла, так и не отпустив чары. Чуть наклонившись в сторону, Рида выглянула из-за плеча колдуньи и почти простонала разочарованное «Да ладно?!» Весь старательно собираемый боевой настрой исчез впустую, едва взгляд наткнулся на забившегося в угол подростка. Лицо его казалось знакомым, но вспомнить никак не получалось. Да и, чего уж там, вспоминать не хотелось! Почему-то от находки вместо облегчения накрыло чувство досады. Ох уж этот коварный, нереализованный азарт!

Рида хмыкнула.

— Кажется, ты хотела получше осмотреться? Вперед! Я пошла вниз, может, там уже все закипело…

— Подожди! — словно ожила Илинея, наконец начав двигаться. — Ты, что, оставишь это так?!

— А чего ты от меня ждешь? Наш монстр — это просто пацан! — Рида двумя руками указала на подростка, пытающегося слиться со стеной. — Если он совсем дурной и решит напасть, ты и без меня управишься.

— У тебя сочувствие только в определенные сезоны случается? Это ребенок! И он явно заблудился, как и мы! — колдунья старалась говорить мягче, но получалось не слишком, отчего картина напоминала ссорящихся родителей.

— Если бы этому ребенку нужна была помощь, он бы подошел и попросил, а не шмыгал в тенях, пугая старую больную женщину! К тому же, как ты сама сказала, мы одинаково заблудились, так что я не знаю, чем мы можем ему помочь, — она пожала плечами. — В общем, если понадоблюсь, я внизу.

С этими словами Рида вышла из помещения, оставив напуганного подростка наедине с Илинеей, недовольно фыркающей в ее сторону. Глубоко вдохнув, Илинея повернулась лицом к мальчишке и постаралась выдавить из себя милую улыбку.

— Прости, порой она бывает совершенно невыносимой, но она, правда, хорошая! Да и ты знатно напугал нас, — словно оправдываясь, говорила колдунья. — Я Илинея, а как тебя зовут? — она приветственно протянула ладонь, но мальчик, бросив на нее короткий взгляд, никак не отреагировал, продолжив молча смотреть на девушку. — Не хочешь говорить — не говори, — она опустила руку. — Знаешь, ты кажешься мне знакомым… Мы не встречались раньше? Нет? — мальчик продолжил затравленно смотреть ей в глаза. — Ладно, я поняла, ты не очень разговорчив… Интересно, как долго ты здесь? Может, ты хочешь есть или пить? Или замерз? — он едва заметно дернулся вперед на этих словах и тут же вжался обратно в стену, но колдунья этого не увидела. — Нет? Думаю, ты хочешь, чтобы я ушла… — мальчик кивнул. — Ладно, — протянула Илинея, невольно думая, что стоило просто последовать за Ридой. — Тогда, ответь на пару вопросов, — мальчик заметно насторожился, сжавшись еще сильнее и сведя брови к переносице. — Внизу, на кухне, это… был ты? — он медленно кивнул. — И как ты сюда попал? Хотя, стой! Глупый вопрос, там же еще подъем был… — Илинея судорожно думала, что еще она может спросить у него. — Ты знаешь, как выбраться отсюда? — он замер, ничего не отвечая. — Да? Нет? — тишина. Колдунья тяжело вздохнула. — Ладно, хорошо. Я оставлю тебя. Делай, что хочешь! — подняла она руки, признавая свое поражение. — Я ухожу… — медленно двинулась она в сторону двери, краем глаза наблюдая за подростком, но тот продолжал молча на нее смотреть, пока она не скрылась из поля зрения.

Илинея остановилась в коридоре, чувствуя неясный прилив злости. Безумная обида на столь наплевательское отношение к ее искреннему желанию помочь. Впрочем, колдунья быстро одернула себя. Это не ее дело! В конце концов, он не беспомощный и вправе сам решать за себя…

Колдунья фыркнула и уверенно зашагала вниз по лестнице, откуда доносился сомнительный аромат тушено-жаренных овощей и, кажется, паленых волос. Она немного ускорилась, однако, напрасно. Рида спокойно сидела на корточках, помешивая варево. В движениях сквозила уверенность и полное спокойствие, которых не было еще буквально минуты назад. Услышав скрежет металла, она лишь лениво повернула голову и вопросительно кивнула, на что колдунья раздраженно отмахнулась и почти сбежала вниз.

— И как? — спокойно, немного безразлично спросила Рида и, поймав взгляд Илинеи, дополнила: — Не особенно успешно, полагаю. Хотя, как посмотреть!

— Он, — вдохнула Илинея, — просто боится нас!

— Ну, я собиралась проломить ему голову. Ладно, не конкретно ему, но ты поняла. Я бы тоже испугалась, если бы меня сначала заперли и потом вломились подобным образом взрослые, сомнительные, вооруженные личности, перемазанные золой, — Рида пожала плечами. — Впрочем, так даже лучше! Мало ли, почему он здесь оказался. Мы ведь ничего о нем не знаем, а проблем у нас и своих по горло… Ай! Враха задница! — она затрясла кистью руки, дуя на крошечный ожег от стрельнувшего угля.

— Да уж… — колдунья подошла ближе и оперлась спиной на трубу. — Может, ты и права. Но как же тяжело просто пройти мимо! И мы возьмем и оставим его здесь!

— А ты не думаешь, что он может просто жить здесь? — Илинея посмотрела на нее, как на сумасшедшую. — Подожди! Просто послушай! Ты привыкла видеть детишек, у которых, как минимум, крыша над головой есть, а ведь существует масса людей, для которых это, — она обвела ложкой пространство вокруг, — вполне себе хоромы. Тепло и сухо. Можно спрятаться… от всего! Деревня относительно недалеко, если нужно обзавестись вещами или едой. Если здесь еще и источник воды есть, то это просто идеальное убежище, особенно, если ты бежал из каких-нибудь «кварталов невольников», приюта или просто скитался по канализациям и подворотням! Это просто предположение, — она с усилием отодрала от днища котелка пригорающий завтрак, — но оно так же реально, как и любое другое! Иля, твои душевные порывы прекрасны, но мало кто будет рад непрошенной помощи! Я уже молчу, что нам и помогать особо нечем, — она пожала плечами и плеснула в котелок еще немного воды. — Так что давай оставим его в покое и пойдем дальше.

Илинея, на пару мгновений замерев, с опущенным к полу взглядом, подхватила пустую флягу и коротко бросила:

— Схожу до кухни.

Рида что-то согласно пробурчала, продолжая войну с овощами, отлично пригорающими, но не желающими даже немного потушиться. Колдунья с мрачным выражением лица выдернула железку из ручки и отбросила ее в сторону, не обращая внимания на грохот металла. Спустившись по лестнице, Илинея спокойно прошла к столовой, подталкивая вперед светлячок. Чуть вихляющей походкой она элегантно обошла перевернутые столы и беспорядочно стоящие стулья, прошла на другой конец помещения и влила в заклинание больше энергии, позволяя ему осветить добрую половину кухни.

Ржавая газовая плита, покрытая въевшимся жиром, посуда, стоящая настолько долго, что даже плесень в ней уже померла, и большая раковина, лучшие годы которой давно прошли. Илинея брезгливо, двумя пальцами попыталась повернуть кран, но монолитный монстр даже не думал подчиняться. Тогда, скорчив страдальческое выражение лица, она покрутила кран. На удивление, в трубах что-то загудело, а через пару минут, за которые Илинея уже подумала возвращаться с пустыми руками, ржавая струя под напором ударила по стоящей в раковине посуде, обдав колдунью веером мерзких брызг. Запоздало отскочив в сторону, она ругаясь благим матом, спешно пыталась убрать их с и без того грязной одежды, лица и рук. И в момент, когда ржавчина сменилась мутной водой, до Илинеи донеслись неясные звуки.

Колдунья резко повернулась лицом ко входу, прислушиваясь. Ветер по трубам? Может, Рида? Вряд ли бы мальчишка решил спуститься сюда. Поведя плечами, будто бы это могло сбросить наваждение, Илинея открутила крышку с фляги и просветила воду, убеждаясь, что та стала прозрачной, хотя запах все еще был очень сомнительным. Безысходно вздохнув и решив, что воду вполне можно прокипятить, колдунья стала набирать ее, невольно прислушиваясь.

Шум не прекращался. Казалось, его источник становился только ближе. Колдунья замерла и медленно, словно не веря собственной догадке, повернулась к стене рядом с печью. Если бы не события последних дней, она бы решила, что рехнулась, однако звук совершенно точно шел оттуда. Приглушив свет, она подошла ближе, разве что не став прижиматься к засаленной стене вплотную, и, еще до того, как в шуме распознала сумбурную речь, увидела тонкую щель. Фальшпанель, подобная той, что в доме у Михеля, которую, к тому же, недавно открывали.

Звуки становились все ближе, уже можно было различить голоса, но девушке они были незнакомы. Колдунья совсем притихла, почти перестала дышать, понимая, что сейчас неизвестные прямо напротив нее. И… звуки стали отдаляться. Илинея непроизвольно выдохнула, подхватила флягу и поспешила убраться с кухни. Она нервно поднялась наверх по лестнице и вновь заперла двери на металлические обломки. Рида, щипцами вытаскивая котелок из топки и отставляя его в сторону, удивленно посмотрела на подругу.

— Иля, наш монстр сейчас наверху, — неловко усмехнулась она, большим пальцем показывая на мостики. — И он знает, где вторая дверь…

— Я бы и ее заперла, если бы тоже знала, где она! — рыкнула Илинея и аж сама вздрогнула. — Прости… — она передала флягу Риде. — Ее нужно прокипятить.

— Что там случилось, Иля? — упрямо спросила Рида, забирая флягу.

— Я знаю, как он, — колдунья кивнула на мостики, — оказался здесь и даже догадываюсь, почему его лицо выглядит так знакомо, — Рида с трудом установила открытую флягу вертикально в угли, присыпав ее по бокам, и заинтересованно повернулась лицом к подруге. — Сильверонские тоннели доходят до сюда и дальше. В столовой есть скрытый вход.

— Как у Михеля?

— Да, — кивнула Илинея. — Даже думать не хочу, сколь огромны эти подземные города, но наше «идеальное убежище», — она изобразила воздушные кавычки, укоризненно глядя на Риду, — явно их часть или было таковой.

— Честно говоря, странно, что этот завод не оприходован, в таком случае, — Рида задумчиво почесала лицо. — Целая рабочая махина просто гниет внутри холма. Время, конечно, сделало свое черное дело, да и технология изготовления устаревшая… Но поменять пару деталей гораздо проще, чем с нуля такое отстроить!

— Может, со стороны тоннелей вход тоже скрыт? Может, думают, что он уже кем-то занят? Или про это место ходят дурные слухи? Но, скорее всего, по этому заводу тоже есть какие-то договоренности, — пожала плечам Илинея.

Колдунья заметно успокоилась, хотя продолжала слегка постукивать каблуком сапога по полу.

— Ну да, вполне возможно, — кивнула Рида. — Отлично, теперь мы знаем про выход отсюда, которым никогда не воспользуемся, если не хотим помереть в подземельях или наткнуться на контрабандистов и работорговцев. А близость этих славных ребят к нам означает лишь одно — нам нужно найти другой выход и побыстрее! — бодро произнесла она и неожиданно начала копаться в своей сумке. — Кстати, держи, — Рида протянула колдунье ее огненное кольцо. — А теперь давай поднимемся наверх, сделаем вид, что это, — она указала на котелок, — съедобно, соберем наши манатки и… уйдем, наконец, отсюда! По-моему, отличный план!

Колдунья тепло улыбнулась.

— Не очень детальный, но да, отличный!

Дождавшись, пока вода во фляге подаст признаки кипения, и, подцепив горячую тару щипцами, девушки спокойно поднялись наверх, негромко прикидывая, куда стоит пойти в первую очередь, чтобы отыскать заветную дверцу. Первым делом обойти решили второй этаж, в паре длинных коридоров которого заблудиться было невозможно, хотя Илинея и обмолвилась, что ничего похожего не видела там в первый свой обход. Уже поднявшись наверх и остановившись у входа в «свой» кабинет, Рида бросила задумчивый взгляд вперед, однако озвучивать вспомнившийся вопрос не стала. Она просто молча потянула на себя дверь и под свет заклинания вошла внутрь.

В кабинете повисла гнетущая тишина. Мальчик, пару мгновений назад явно копавшийся в сумках, замер и, держа в руках сырой корнеплод, затравленно смотрел на девушек. Выражение лица Риды превратилось в непроницаемую маску. Она протянула щипцы с флягой Илинее и стала медленно приближаться к мальчишке.

— При Первом совете за воровство руку отрубали, — невзначай произнесла она. — А если на горячем попался — обе. Скажи мне, мальчик, ты дурной? Быть может, языка у тебя нет? А может, мы похожи на чудовищ, которые голову тебе откусят, если ты к ним обратишься? — наседала на него Рида, пока Илинея лишь сочувственно смотрела. Мальчишка же глядел куда-то сквозь Риду, глаза его были все так же широко распахнуты и полны страха. — Куда ты смотришь?! — возмутилась Рида, чуть оглядываясь, но не видя никого, кроме своей подруги. Илинея сделала шаг вперед, отчего мальчик резко отшатнулся и, запнувшись о сумку, полетел на пол. — Подожди-ка, он, что, тебя боится? — колдунья пожала плечами и отошла к двери. — Так, парняга, это уже не смешно! Ты вообще меня видишь, слышишь? — мальчик активно закивал. — А говорить ты умеешь? — он вновь кивнул. — Ну так скажи мне что-нибудь! Как я должна тебя понять?!

— Можно я у вас покушать возьму? — испуганно пискнул он, чуть вытягивая картофелину вперед.

Рида замерла, а потом резко поставила котелок на стол.

— Можно! И хлеба возьми! — она покопалась в другой сумке, выуживая пару круглых булочек. — И воду держи, а то скопытишься еще! — она вручила все притихшему подростку.

С полными руками скромной снеди он пикнул что-то в благодарность и, по широкой дуге обойдя девушек, шмыгнул задверь.

— Чудо в перьях! — проворчала Рида, выуживая из сумки еще одну ложку.

— Довольно… агрессивно, — оглядываясь на дверь, за которой еще можно было различить тяжелое дыхание мальчика, произнесла Илинея. — Если ты так с Дорианом разговаривала, я удивлена, что он вообще нормальным вырос.

— Из Дориана мне не нужно было слова клещами вытягивать, его в детстве, наоборот, не заткнешь, — впиваясь в кусок хлеба зубами, бурчала Рида.

Илинея вздохнула, подходя к столу, и заглянула в котелок. Варево выглядело довольно неплохо, хотя некоторые куски заметно пригорели. Подцепив парочку ложкой, она, почти не жуя, проглотила мягкие, но пресные овощи.

— Интересно, почему он так испугался тебя? — повторяя манипуляции колдуньи, в воздух спросила Рида.

— Если честно, мне от него тоже не по себе, — тихо произнесла Илинея. Рида удивленно вскинула брови. — Помнишь, мы говорили о том, что маги чувствуют себе подобных? — Рида кивнула, закидывая горелку в рот. — Так вот, он маг, но, как будто бы… не знаю, как сказать… Будто он не совсем живой. Что-то такое от ищеек чувствуешь, но от него это исходит гораздо, гораздо сильнее! Будто их целая толпа вокруг и все тянутся внутрь тебя своими невидимыми нитями в поисках недостающей энергии… Бррр… — колдунью передернуло.

Рида поморщилась. Чудное описание аппетиту не способствовало совершенно.

— Может, он и есть ищейка?

— Возможно, но я никогда не встречалась ни с чем подобным. Я даже сомневаюсь, что таким можно родиться. Если он именно «видит» магию… — она на мгновение призадумалась. — Да, это могло бы объяснить его реакцию. Если предположить, что его чувствительность такая же, как у толпы ищеек разом, то он мое физическое тело за энергией вообще не видит.

Рида озадаченно хмыкнула. Все эти истории про ищеек никогда ее лично не касались, и не было нужды даже задумываться над их возможностями, происхождением и прочим. Это всегда были просто «полицейские для магов». А сейчас… сейчас это зашуганный мальчик в соседнем кабинете, вынужденный грызть сырую картошку, потому что со своими возможностями в окружении самых обычных горожан он бы, скорее всего, сошел с ума.

— Знаешь, я пойду отнесу ему немного рагу. Все же сырая картошка — это очень сомнительный продукт, — произнесла Рида и подхватила котелок.

Илинея кивнула и, послав за подругой светлячок, стала собирать вещи. Рида вышла за дверь и заглянула в соседний кабинет, однако тот был пуст. Недовольно фыркнув, она зашагала к мостикам и с них увидела, как мальчишка копается в остывающих углях. Услышав шаги и скрежет металла, мальчишка резко обернулся. В дрожащей руке он сжимал погнутую заготовку для дула.

— Держи, — поставила она котелок. — Невесть что, конечно, но одной картофелиной сыт не будешь.

Мальчик насторожился и неловко принял котелок из рук девушки.

— С… спасибо, — прохрипел он, отводя взгляд.

Неловкая пауза. Рида, будто спохватившись, отошла в сторону и стала заинтересованно осматривать старинные станки, отлично слыша, как мальчик шлепнулся прямо на металлический пол и стал быстро шкрябать ложкой, словно бы кто-то хотел отобрать у него сомнительного вида овощи. Поглядывая из-за механизмов, девушка все пыталась вспомнить, где же она могла встретить этого несуразного ребенка. Невысокий рост, примерно по плечо самой Риды, угловатая подростковая фигурка, только-только тронутая гормонами. Ребра, очерчивающиеся в порванной одежде настолько, что собственное ребро девушки заныло. В черных коротких волосах заметны седые пряди. Тоненькие ручки и ножки, бледная кожа. Даже сквозь грязь на щеках и темные круги под большими глазами можно разглядеть изящные черты лица, больше свойственные изнеженным аристократам, нежели бродяжкам из приюта. Хотя, кто знает, откуда он на самом деле? Заметив пристальный взгляд, мальчик поднял голову и спустя секундное молчание, неуверенно спросил:

— Почему вы так смотрите на меня?

Рида вздрогнула.

— А? Хм… Во-первых, я жду котелок. Нам предстоит еще дня три очень мутной дороги, и без котелка она станет еще хуже. А во-вторых….

— Что «во-вторых»? — осторожно поторопил он ее.

— Я тебя точно где-то видела, — проворчала она. — Да что ж ты будешь делать! Не могу вспомнить!

— А куда вы идете? — резко, словно спеша перевести тему, спросил мальчик.

— А тебе не все равно, дружок? Вряд ли тебе туда же, да и у нас ресурсов на двоих! Третьего вряд ли потянем, — пожала плечами Рида и пальцами провела по ржавой цепи движка.

— Но… я могу быть полезным! Я могу помочь! — резко поднялся он на ноги. — Я знаю, как выбраться отсюда!

— Если ты про выход в каналы, то я, пожалуй, откажусь. У меня нет ни желания, ни возможностей разбираться с подземными жителями…

— Да нет же! Я знаю другой выход!

Рида призадумалась. Опершись локтями на корпус станка, она внимательно посмотрела на мальчика и с улыбкой произнесла:

— Хорошо, мы идем в Беланш, — мальчик невольно отстранился. Название явно было знакомо ему и не в самом положительном свете. — Что-то не так?

— Д… да нет, — дрожащим голосом ответил он. — Все нормально. Мне подходит.

— Хм, — она задумчиво вглядывалась в светлые глаза, — хорошо. Как тебя зовут?

— Хиса, сиера, — мальчик покорно склонил голову.

— Значит так, Хиса, я не могу принять такое решение одна. Мне нужно обсудить это с Илинеей…

Над головой вновь послышался скрежет металла, а следом раздался голос свесившейся через перила колдуньи:

— Почему нет? Мы ничего не теряем, а мотаться по темным коридорам я порядком устала, — спокойно отвечала она. — Ты же сама говорила, что у нас не так много времени.

Рида пожала плечами, глядя в лицо мальчишке.

Тихо переговариваясь между собой, девушки позволили закончить мальчишке завтрак, а потом медленно двинулись за ним, с удивлением обнаруживая, что тот ведет их обратно на мостики. Когда они уже подошли к коридору напротив того, где они ночевали, снизу послышался грохот. Мальчик на мгновение сжался в клубок и бросил испуганный взгляд вниз, и не успели девушки ничего спросить, как он резко рванул вперед. Не сговариваясь, подруги побежали следом. Они забежали в узкий коридор, где у одной из дверей нервно переминался с ноги на ногу Хиса, жестами поторапливая подруг. Чувствуя, как закипает, Рида все же смолчала и скользнула в кабинет за мальчиком. Абсолютно такой же кабинет, как и все на этом этаже. В приглушенном свете она гневно посмотрела на мальчика, но что тот лишь ткнул пальцем наверх. Над столом, почти под самым потолком, находилось небольшое окно, заросшее травой, но еще пропускающее немного света. Рида прикусила губу и, недолго думая, принялась толкать стол к стене. Колдунья, заперев дверь на щеколду, пристроилась рядом, тщетно пытаясь помочь.

Когда махина из металла и дерева встала вплотную к стене, колдунья залезла наверх и, взяв из рук Риды гаечный ключ, с силой ударила по стеклу. Осколки звонко посыпались на пол, засыпая стеклянной крошкой все вокруг. Голыми руками она сорвала мокрую, подгнившую траву и с трудом забралась наверх. Быстро осмотревшись, колдунья свесилась вниз и кивнула. Следующим на стол забрался мальчишка и, подталкиваемый Ридой, вскоре оказался наверху. Илинея было протянула руку подруге, но та, поставив сверху стул, с легкостью выбралась сама.

Не произнося ни слова, троица спустилась к железной дороге. Мальчика заметно трясло и явно не от холода. Илинея шла рядом, иногда поглядывая на окровавленные руки, порезанные стеклом и травой. Чуть позади же шла Рида, мрачная, как тучи, нависшие над головами путников. Около получаса они двигались так вдоль рельс, пока злосчастный холм не исчез из поля зрения. В этот момент Рида остановилась, притормаживая всю процессию.

— Надеюсь, я не единственная, кто хочет узнать, что только что произошло? — она развела руки в стороны.

Илинея повернулась к ней лицом и мельком глянула на Хису.

— Нет, — твердо произнесла она, — не единственная, — колдунья скинула с плеча вещмешок и достала оттуда воду и бинты, молча протянув их Риде.

Не сводя пристального взгляда исподлобья с мальчика, Рида стала оперативно обрабатывать руки подруги, вымывая стеклянную крошку из порезов.

— Так от кого же мы убегали? — низким голосом спросила она.

— Уж не Асамуны ли тебя разыскивают? — с подозрительным прищуром произнесла Илинея.

Рида удивленно изогнула брови, а в следующую секунду, наконец, осознала:

— Точно! Это же ты был в каналах с теми магами! — мальчик вжал голову в плечи. — Отлично! Просто великолепно! Знаешь, мы согласились взять тебя с собой, но о побеге от именитых работорговцев речи не шло!

— Я… я понимаю, — промямлил Хиса, не решаясь поднять глаз.

Рида растянула бинт, перевязывая ладони Илинеи. Колдунья разочарованно и тоскливо смотрела на мальчика, начинающего дрожать на ветру.

— И что будем делать? Один раз мы ушли от них, но пройдет ли этот номер, если они найдут нас вновь? — Рида тяжко вздохнула и завязала крепкий узелок на запястье колдуньи. — У нас уже есть проблемы с влиятельными магами.

— Не знаю, — покачала головой Илинея. — Не уверена, что это действительно они. Если бы он был нужен триархам, его бы давно нашли. А искать просто… — она отвела взгляд, — просто товар невыгодно.

— И мы доверим свои жизни почти безосновательным выводам?

— Все время так делаем, — пожала плечами Илинея.

Рида внимательно посмотрела в печальные серые глаза подруги. Колдунья прикусила губу и отвела взгляд, незаметно глядя на Хису. Тот же неподвижно стоял, глядя на землю. Он весь дрожал и заламывал пальцы, ожидая решения девушек, как самого страшного приговора. Рида глубоко вдохнула и, пробормотав, что они точно пожалеют об этом, громче произнесла:

— Идем! — она достала из сумки какую-то теплую кофту и швырнула мальчишке. Проходя мимо, она красноречиво посмотрела на него и добавила: — Но от Асамунов я тебя защищать не стану.

Быстрым шагом она направилась вперед, даже не думая проверять, пошел ли он следом. Расстроено покачав головой, мимо Хисы прошла Илинея. Мальчик же какое-то время стоял на месте, сжимая в руках вязанную бежевую кофту, и смотрел на все больше отдаляющихся подруг, словно не веря в такой исход. Сообразив, что ждать его не станут, он натянул кофту на заметно продрогшее тело и побежал вперед, нагоняя подруг.

Все дороги ведут в Беланш

Ближе к вечеру того же дня. Железнодорожные пути в холмах

Над холмами клубились плотные, темные тучи, не позволяющие толком ориентироваться во времени. Казалось, они нависали так низко, только руку протяни. И каждую минуту небеса грозились обрушить на бренный мир ливни или даже горы снега. Но даже небесное напряжение не могло сравниться с тем, которое исходило от маленькой процессии, идущей вдоль железной дороги.

Примерно с обеда, когда компания только выбралась со старого завода, они двигались, не останавливаясь, почти в абсолютном молчании. Со стороны можно было решить, что они просто торопятся и не хотят тратить ни одной минуты, но на деле все было совсем иначе. Темноволосая девушка шла заметно впереди, не сбавляя шаг даже, когда начинала запыхаться. И все лишь бы не сталкиваться взглядом с компаньонами, лишь бы не начинать разговор, ведь в конечном итоге он все равно придет к одному — к вероятным преследователям Хисы.

Полдня уже прошло, но Рида все еще чувствовала невероятную злость. Злость на Илинею, просто неспособную оставить ребенка в беде, на собственную слабохарактерность и практическую неспособность отказать подруге. Но особенно кровь закипала при взгляде на плетущегося позади мальчишку. Не столько из-за «лишнего рта» или дополнительной ответственности, сколько из-за опасности, которой их подвергало одного лишь его присутствие. И все эти мелкие недосказанности и попытки воровства лишь усугубляли положение. Рида тяжело вздохнула. А до Беланша еще два дня пути!

— Думаю, нам нужно остановиться… — деликатно, как бы невзначай, проговорила Илинея. — Скоро начнется дождь, да и нам не помешает небольшой отдых, — однако Рида продолжала упрямо идти вперед, пока колдунья не остановилась и резко не объявила: — Все! Привал!

Рида затормозила и, глубоко вдохнув, повернулась к компаньонам лицом. Недовольно посмотрев на подругу, Илинея свернула с дороги и прорвалась сквозь голые кусты к молодому деревцу. Хиса, неловко потоптавшись под холодным взглядом Риды, шмыгнул за колдуньей, охотно помогая ей сооружать покатый навес из сукна. Рида что-то нечленораздельно проворчала и прошла следом, попутно безжалостно обламывая ветки на костерок, чтобы хоть немного погреться самим и нагреть воду во фляге. Пока Илинея пыталась закрепить полотно на покорно согнувшихся ветвях деревца, Рида вырыла в земле небольшую ямку и накидала туда самых сухих веток и травы, которые только могла найти, а мальчик торопливо стаскивал сумки под навес. Стаскав все сумки, Хиса сел прямо на влажную землю и подтянул колени к груди. Рида только фыркнула, а Илинея не придала этому никакого значения. В конце концов, он ребенок, и, очевидно, дорога дается ему тяжелее. Колдунья подошла к подруге, воюющей с отсыревшими спичками, и спокойно подожгла костерок кольцом. Повеяло теплом. А вместе с теплом в теле легче становилось и на душе. Подруги молча сидели на корточках и смотрели на разгорающиеся языки пламени. Короткий отдых, благодаря которому тревоги отходили на второй план. Рида чувствовала, как потихоньку отступает утренняя злость. Быть может, и не было ей никакого дела до плетущегося с ними мальчишки, быть может, она просто вымоталась? Все же, как бы ей ни хотелось иного, она не каменная, и усталость, и боль все равно берут свое. Она глубоко вдохнула. Оставалось лишь легкое раздражение, но его гораздо проще держать в узде.

Колдунья повернулась на копошения за спиной, чтобы позвать Хису к костру, но тут же резко подскочила и ринулась к навесу. Рида обеспокоенно повернулась и тут же поднялась следом. Стоя рядом с широко распахнутыми глазами, девушки совершенно не понимали, что происходит и как действовать. А мальчишка…

Мальчишка лежал на земле. Его тело крупно дрожало, а глаза едва ли не полностью закатились. Он тихонько скулил от боли, не в силах справиться с судорогами. Запрокинув голову назад, он резко прогнулся в спине, когда его подхватила и прижала к себе паникующая Рида.

— Сделай с этим что-нибудь! — крикнула она, с ужасом смотря на подругу.

— Я… я не знаю!

— Да хоть что! Обезболивающее колдуй или просто выруби его!

Дрожащими руками Илинея прикоснулась ко лбу мальчика и начала плести заклинание. И в этот момент все стихло. Илинея отдернула руку и непонимающе посмотрела на нее, а потом перевела взгляд на Риду. Та пожала плечами и отпустила Хису, резко расслабившегося и почти не соображающего. Все, что напоминало о случившемся приступе, это тяжелое дыхание мальчика. Илинея отступила назад, даже не заметив, как разметала ногой костерок. Лишь холодные капли дождя, падающие с небес на бледную кожу, привели колдунью в чувство. Она резко отдернула ногу в начавшей тлеть обуви от остатков костра и забралась под навес. Положив мальчишку на одеяло, девушки засели настолько далеко от него, насколько позволял навес. Хиса быстро уснул, похоже, совершенно не соображая, а девушки стали тихо переговариваться, не сводя с него нервных взглядов.

— Что за… Что это было?! — шокировано шипела Рида.

— Не знаю, — поежилась Илинея. — Похоже на приступ какой-то болезни. У меня у одного из студентов-первокурсников подобные приступы были, так там весь год рядом целители дежурили, а к урокам визуальных иллюзий его вообще не допускали.

— Думаешь, у него тоже такое?

Колдунья пожала плечами.

— Похоже, но как будто вообще другое. Я не разбираюсь в этом.

— И как часто это будет происходить? Это заметно может замедлить нас, не говоря уже о том, что мы не знаем, как их прекратить, — Рида сжалась в клубок, чувствуя, как ветер проникает под одежду.

— Надеюсь, это не повторится, — на выдохе произнесла Илинея. — Не представляю, что делать, если он так рухнет посреди дороги.

Рида лишь молча кивнула и протянула колдунье странные жесткие полоски, на поверку оказавшиеся обычным вяленным мясом. Илинея, зубами мусоля жесткий солоноватый кусок, оперлась боком на Риду и перевела взгляд на дорогу. Дождь, похоже, только набирал силу. Крупные капли грустно проваливались в кусты, наполняли ямки. Они игриво стучали по рельсам и впитывались в подгнившие шпалы. А небо над головой понемногу светлело, отдавая воду земле.

Незаметно для себя девушки задремали под шум дождя. Однако вскоре их бесцеремонно разбудил Хиса, на немой вопрос сонных девушек показывая пальцем в то место, где сукно настолько промокло, что стало пропускать воду внутрь. Девушки переглянулись, и Рида тяжко вздохнула:

— Мы не брали нечего… менее промокающего? — колдунья хмуро и, будто не до конца проснувшись, покачала головой. — Может, немного магии? — она вновь покачала головой. — Грустно…

— Все-таки иллюзионисты не созданы для полевых условий, — равнодушно произнесла Илинея, сквозь ресницы наблюдая за Хисой, перебирающемся ближе к девушкам. — Дождь кончается…

— Как кончится, так и соберемся, — потянулась Рида. — Вода и еда в той сумке, — кивнула она мальчишке, после чего спокойно спросила: — Ты в порядке?

Мальчик, едва поднесший кусок хлеба ко рту, вздрогнул и опустил взгляд.

— Д-да, все нормально, сиера… Спасибо.

— Да не за что! — развела она руки в стороны. — Лучше потрудись объяснить, что это было!

— Ты сильно напугал нас, — мягко произнесла Илинея. — О таких вещах стоит предупреждать заранее! Мы ведь даже не знаем, что делать!

— Простите… — почти одними губами произнес он.

— Нет, дружок, нам не нужны извинения! Нам нужно знать, с чем мы имеем дело и как останавливать твои приступы! — резко прервала его Рида.

Мальчик поджал губы.

— Я не могу сказать, — так же тихо проговорил он и громче продолжил: — Но все в порядке, правда! Обычно такого не случается и… — он нервно сглотнул. — Все будет нормально, обещаю!

Подруги переглянулись.

— Хорошо, — Рида подняла руки в знак примирения, — как скажешь!

Колдунья строго посмотрела на мальчика, но тот лишь вцепился в булочку, совершенно не различая ни черт лица, ни эмоций девушки. Выглянув на дорогу, Илинея вылезла из-под навеса.

— Думаю, пора идти дальше. Вряд ли эта морось кончится сегодня.

С этими словами девушки вновь загрузили на себя все сумки, а свернутое мокрое сукно вручили мальчишке, едва он закончил есть. Под мелким моросящим дождем они вновь вышли к железной дороге и продолжили свой путь, каждая в тайне надеясь, что впереди будет какая-нибудь пристройка или, может, дорога к деревушке. Ночевать в холмах на ветру, под промокающим навесом никому не хотелось, как и разбираться потом с простудой и другими болячками.

Девушки шли бок о бок, разговаривая и прикидывая, как действовать дальше, и старались не обращать внимания на зуд от въевшейся золы, которую любезно размазывал дождь по всем открытым участкам тела. Иногда, когда становилось подозрительно тихо, девушки оборачивались, чтобы убедиться, что подросток плетется за ним, а не отстал и потерялся. Хиса спокойно шел следом, опустив голову, и думал о чем-то своем. Пару раз он вздрагивал и притормаживал, но не допускал и мыли о том, чтобы попросить девушек остановится. Впрочем, девушки, краем глаза наблюдая за ним, свой темп сбавили, а через какое-то время забрали и скромный груз из его рук.

Холодное осеннее солнце, и без того скрывающееся за тучами, решило на сегодня оставить нерадивых путников, понемногу уходя за горизонт. Дождик давно кончился, но вечер становился только холоднее. Настолько, что Хисе даже выделили еще пару теплых вещиц. Они шли и шли, но одни холмы продолжали насмешливо сменяться другими, разбавляя пейзаж лишь редкими канавами да кустами. Никаких пристроек даже близко не наблюдалось, подводя путешественниц к неутешительному выводу о необходимости ухищряться и устраивать место для ночлега в холмах. Еще какое-то время компания двигалась вдоль рельс, высматривая место посуше и поудобнее, пока окончательно не стемнело и не пришлось смириться с тем, что имеется. Девушки вновь свернули с дороги и, приметив обрыв, склоняющийся к железнодорожным путям, направились к нему.

Сбросив сумки на еще немного влажную, но довольно плотную площадку у склона, девушки вручили Хисе ридино кольцо, зачарованное на отвод глаз, про которое девушка уже давно забыла, и оставили его присматривать за стоянкой. Сами же они в свете заклинания отправились чуть дальше в поисках хвороста и хоть чего-нибудь, что могло бы стать основанием для палатки. Они обошли почти весь холм, найдя лишь какие-то гнилые корни, пару сомнительных палок и глубокую лужу, однако наверх забираться больше не рисковали. Хотя разум подсказывал, что второго скрытого завода здесь точно не будет, испытывать судьбу не хотелось, да и у Риды осталось не так много целых ребер.

— Знаешь, о чем я жалею? — странным, но очень расстроенным тоном произнесла Илинея. — О том, что я не взяла с собой другой обуви, — она с отвращением вытащила ногу из грязи. — Оу-у… Это были мои любимые сапоги!

— Не худшее из того, что могло с ними случиться, — бездумно ответила Рида, вглядываясь куда-то вдаль. — Загаси-ка свет, кажется, я что-то вижу.

Илинея, перестав трясти ногой в тщетных попытках избавиться от грязи, приблизилась к Риде и развеяла заклинание, погружая их в почти беспроглядный ночной мрак. Почти. Относительно недалеко виднелся желтый свет фонарей.

— Деревня?

— Там идут пути, — Рида обвела пальцем пространство, показывая, как примерно пролегает железная дорога. — Похоже, мы добрались до ремонтников!

— И чего же мы ждем? — Илинея выпрямилась и уверенно развернулась назад.

Девушки чуть ли не бегом примчались к месту стоянки, где скучающе сидел и разглядывал кольцо Хиса, и стали оперативно собирать сумки. Мальчик недоумевающе посмотрел на неожиданно воодушевившихся девиц.

— Так, дружок, — бодро сказала Рида, — сегодня удача решила вновь улыбнуться нам! Вероятно, за тем, чтобы потом ударить нас под дых, но это будет потом! А сейчас вставай и шевели своими тоненькими ножками так быстро, как можешь!

Мальчишка поднялся на ноги и подхватил еще не просохшее сукно, которое у него, впрочем, тут же забрали, ибо нечего тормозить процессию. Выбравшись обратно на дорогу, едва не спотыкаясь по шпалы и поскальзываясь на мокром щебне, компания сломя голову неслась к заветному теплу. Хису, то и дело стремящегося отбиться от стаи, в конце концов, подхватили под локти и чуть ли не волоком тащили до пункта назначения. И лишь увидев впереди огни рабочих домиков на колесах, Хиса в полной мере осознал, чему так радуются его старшие спутницы.

Чуть поодаль от разворочанных путей расположились снятые с рельс вагончики, в которых горел теплый свет газовых ламп, не сравнимый по яркости с заклинанием Илинеи, но куда более привычный и уютный. По временному поселку сновали усталые рабочие, приводя в порядок инструменты и технику. Отдельные лица уже завалились спать или пошли заливать прошедший день.

Подходя к вагончикам, подруги притормозили. Просто вломиться в размеренную жизнь дорожных работяг было неловко, но другие варианты не шибко радовали. Так что, собравшись с духом, девушки вышли на свет и окликнули первого попавшегося человека. Мужчина, явно под градусом, плавно повернулся к ним красным лицом, икнул, пытаясь собрать глаза в кучку. А когда ему это удалось, он, вскрикнув, отшатнулся назад, не удержал равновесие и рухнул на землю, где почти сразу уснул.

— Да не может быть все настолько плохо! — проворчала Рида. — Эй! — гаркнула она паре крупных парней, копающихся в двигателе подъемного крана, а потому просто обязанных быть трезвее их павшего собрата. — Да, вы двое! Можно вас на минутку?

Парни переглянулись, окинули оценивающим взглядом пришелиц. Чумазых, груженых, как вьючные животные, девушек со спутавшимися волосами, из которых местами торчали ветки и сухие листья. На этом дивном фоне они даже не сразу заметили тощего мальчишку в такой же грязной женской кофте и, кажется, шали. Парни застыли с чуть отвисшими челюстями, пока один не ткнул локтем другого, вынуждая того заговорить первым.

— Вам… чем-то помочь? — попытался выдавить из себя приветливую улыбку рабочий, но вместо этого получил неловко-омерзительную гримасу.

— Да, помощь нам не помешает… — начала говорить Рида, когда Илинея подалась вперед, оттолкнув подругу назад.

— Приносим свои глубочайшие извинения за вторжение, — защебетала колдунья. — Мы всего лишь усталые путницы, вынужденные пешком добираться до города. Не могли бы вы приютить нас хотя бы на ночь? Мы не доставим вам неудобств…

Рабочий оглянулся на коллегу в поисках поддержки, но тот лишь пожал плечами.

— Я… к сожалению, не могу решать такие вопросы, — скомкано ответил он, но увидев, как со вселенской тоской во взгляде опускает голову Илинея, тут же продолжил: — Я сейчас позову бригадира, пусть он с этим разбирается, — последние слова он пробубнил себе под нос, отходя в сторону одного из вагончиков.

Девушки медленно последовали за ним, четко давая понять, что просто так они не отстанут. Поспешно заскочив в вагончик, парень захлопнул дверь прямо у них перед носом, а через пару минут, явно подталкиваемый в спину, оттуда вышел мужчина в возрасте. Судя по серой от частых стирок пижамы, бригадир собирался спать. Он недовольно упер руки в бока, окидывая посетительниц очень красноречивым взглядом.

— Чего вам надо? У нас здесь стройка, а не богадельня!

— Мы не хотели вас побеспокоить, добрый человек, — продолжила свою песню Илинея, мило улыбаясь.

— И все же побеспокоили! — проворчал он.

— Простите нас, мы направляемся в Беланш и надеялись, что вы не позволите честным путницам замерзнуть в холмах…

— «Честные путницы», — угрожающе навис он над колдуньей, — пользуются объездными путями и дирижаблями, а не шастают ночами в холмах!

Рида закатила глаза и одернула подругу, собиравшуюся придумать очередные ненужные оправдания. Она положила руку на его плечо и ощутимо сжала.

— Достал меня этот спектакль благожелательности! — прошипела она. — Послушай, дед, сейчас я, как честная путница, предлагаю тебе сто нинге — типичная плата для пансиона — за пару кроватей, ванную и горячий ужин…

— Так, дамочки!.. — попытался возмутиться бригадир, но тут же замолчал, чувствуя, как цепкие сильные пальцы впиваются в плечо.

— Есть еще один вариант, — в свете фонарей что-то блеснуло в другой руке девушки, — но тебе он точно не понравится.

Бригадир посмотрел в глаза Риды и отшатнулся назад, вырываясь из мертвой хватки девушки.

— Врах с вами! Давай свою сотню и шуруйте! — он большим пальцем показал на один из вагончиков, в котором не горел свет. — Завтра его займут новые рабочие, но на ночь он ваш, — и уже возвращаясь к себе, тихо пробормотал: — Дура чокнутая!

Мужчина выпер из вагона рабочего и хлопнул дверью, заметно раздосадованный сложившейся ситуацией. Илинея укоризненно посмотрела на подругу.

— Не уверена, что это хорошее решение…

— Плевать, — покачала головой Рида. — Зато мы точно будем спать в тепле и даже сможем наконец-то отмыться от этой проклятой золы!

По едва утоптанной земле они двинулись к свободному вагону мимо рабочих, при их приближении, резко начинающими заниматься своими делами. Те, кто засвидетельствовал сцену между бригадиром и Ридой, отводили глаза и стремились оказаться подальше, остальные же просто старательно делали вид, что не пялятся на девиц, похожих на лесных чудовищ из детских сказок. С трудом открыв заклинившую дверцу вагона, дамы ввалились внутрь, с облегчением скидывая сумки на пол. Не утруждая себя поисками лампы в темноте, Илинея зажгла небольшой светлячок, достаточный для того, чтобы разглядеть место их ночлега.

На удивление просторный внутри вагончик, обитый тонкими деревянными плашками. Пара двухъярусных кроватей расположилась поперек помещения, рядом скромно притулились две крупные тумбочки. У окна над откидным столом висела керосинка, а за перегородкой, вдоль которой стояли кровати, обнаружилось ведро и глубокий таз.

Недолго думая, девицы вновь вышли на улицу, оставив Хису в одиночестве отогреваться в вагончике и дожевывать очередную булку. Народу снаружи стало заметно меньше, но подруги надежды не теряли и побежали к подъемному крану, с которым, судя по звукам, рабочие все еще продолжали возиться. В попытке выяснить, где здесь можно набрать воды, девушки узнали другое. А именно, про общую баню, расположившуюся в единственном монументальном здании в поселении. Скомкано поблагодарив рабочих, девушки заскочили за сменной одеждой и чуть ли не вприпрыжку помчались к заветной бане.

Они вошли в одноэтажное кирпичное здание, которое, по всей видимости, было чуть ли не основой всего поселения, ибо вода и газ были проведены лишь сюда. Здесь же расположился склад с припасами, комната, отчего-то пустующая, кабинет кастеляна и большая кухня. Проскочив за закрытую дверь, девушки оказались в просторном помещении, отделанном потемневшей от влаги и времени древесиной. В углу на листе металла обосновалась дровяная печь и бак для горячей воды, а рядом с двумя широкими скамьями, явно сделанными из подручных средств, стояли бочки под воду холодную. Взяв из предбанника пару тазов и ковш, девушки с тоской заметили, что вода давно остыла и даже успела покрыться мерзкой пленкой. Илинея, уже стоящая в одних изодранных в пути чулках и расстегнутой блузе, глядя, как Рида по углам пытается найти, чем растопить печь, недовольно сунула палец с зачарованным кольцом в ледяную воду. В какой-то момент, колдунья резко вытащила руку из воды и торопливо сняла кольцо, оставившее на бинтах бледно-коричневый отпечаток. Когда же вода в баке нагрелась до нужной температуры, колечко заметно потемнело, и колдунья с тяжким вздохом убрала его в кармашек пальто.

— Что, ему совсем плохо? — Рида кивнула, глядя на пальто.

— Оно и не было рассчитано на такие нагрузки, — пожала плечами Илинея. — Придется новое делать. Но уж лучше так, чем ждать, пока оно все естественным путем нагреется! С меня скоро куски грязи вместе с кожей отваливаться начнут, — раздраженно повела она плечами.

— Нужно быстро ополоснуться да, пока вода не остыла, Хису сюда затолкать, — бурчала больше для себя Рида, скидывая грязную одежду в уголок. — А то он тоже не цветочных лугах валялся! — она усмехнулась и с трудом развязала бинты на своем торсе. Девушка скрючилась, пытаясь посмотреть на свои боевые ранения. — Ничего не вижу! Глянь, там бок еще не отвалился?

Илинея отвела взгляд от своих еще саднящих рук и посмотрела на Риду. Места выстрелов выглядели вполне неплохо, что особенно удивительно с учетом событий последних дней, а вот место над трещиной отекло и приобрело заметный оттенок синего.

— Шрамы, конечно, останутся, но жить будешь, — пожала плечами Илинея и резко окунула голову в таз с теплой водой.

Беззлобно хмыкнув, Рида последовала ее примеру, пожалуй, впервые настолько радуясь простой теплой воде. Кусочку цивилизации, которой так не хватало эти несколько дней. А ведь есть люди, которые добровольно отказываются от всего этого, уходя в недельные походы! Впрочем, вряд ли они делают это поздней осенью с бухты-барахты.

Кое-как смыв с себя въевшуюся в кожу и волосы золу, перемешанную с грязью и потом, и замочив в тазике одежду, Рида приблизилась ко входной двери, на ручку которой свесила подготовленные вещи.

— Долго еще будешь тут? Или я пошла за мелким?

— Иди, я почти все, — отстраненно и с толикой раздражения ответила Илинея, пытающаяся вытащить из спутанных волос ветки.

Рида накинула куртку на мокрые волосы и выскочила из здания, резко окунувшись в негостеприимный осенний холод, приправленный все еще моросящим дождем. Однако прежде, чем продолжить путь, девушка внимательно осмотрелась в попытке выявить задержавшихся на улице рабочих. Ответом ей была тишина. Лишь в выделенном им вагончике горел тусклый свет керосинки. Спокойно выдохнув, девушка быстрым шагом направилась по тропке.

Примерно через час троица, заметно посвежевшая, расположилась на кроватях. Хисе любезно постелили на нижнем ярусе, чтоб в случае приступа не так больно падать было, а сами девушки забрались наверх. Мальчишка загасил свет и звучно шлепнулся на кровать, завернувшись в колючее шерстяное одеяло. Комната погрузилась в долгожданную тишину.

Однако сон никак не шел. Даже холодный пол заброшенного завода казался уютнее мягкой постели в цивилизованном рабочем поселке.

Илинея отвернулась к стенке и с головой укрылась одеялом, но разум продолжал работать, подкидывая непрошенные мысли. Об Асамунах, об опасностях грядущего пути. Перед глазами то и дело появлялся смутный образ Беланша. Все дальше и дальше от дома. Как быть в чужом городе? Не в доме подруги, а в чужом, совершенно чужом городе? Куда идти и что делать, если закончатся деньги? А если кто-то заболеет? А если приступы Хисы гораздо хуже, чем он говорит? Столько вопросов…

Колдунья в который раз перевернулась на другой бок и уткнулась лицом в подушку. А ведь могла сейчас спокойно проверять домашку первокурсников! Илинея свернулась калачиком. Что-то больно кольнуло при воспоминаниях о родной академии. Она могла сейчас быть там, жить обычной жизнью, а интриги властей так и остались бы всего лишь темой кухонных разговоров. А теперь… Как теперь вернуться в эту жизнь? Вопрос куда сложнее предыдущих. Все решаемо. Но жизнь уже никогда не будет прежней. Нет! Рейнхарм все тот же, академия едва ли сильно изменилась, но вот сама Илинея… Словно что-то надтреснуло внутри.

Стирая собравшиеся в уголках глаз слезы, колдунья резко села на кровати, после чего бесшумно спрыгнула, накинула пальто и вышла на улицу, надеясь, что холод приведет ее в чувство. Она подставила лицо холодным каплям и даже не заметила, как за спиной хлопнула дверь. Рида оперлась на стенку.

— Скажи мне, может ли быть еще хуже, чем сейчас? — неожиданно сиплым голосом спросила Илинея.

— Хуже? — Рида удивленно изогнула брови. — Мы отвязались от этих фанатиков из холмов, мы все еще живы и на полпути домой! Да нам еще даже не пришлось ночевать на улице! — она положила руку на плечо колдуньи. — Так что, да. Хуже может быть всегда, а потому стоит радоваться и таким мелочам. Судьба — суровая и хитрая штука, которой не по душе наше нытье.

Рида кивнула в сторону тропинки, и девушки двинулись к обновленной части железной дороги.

— Звучит-то легко, а на деле… — Илинея махнула рукой. — А ты чего выскочила, кстати? Тебя, похоже, ничего не волнует.

Легкая улыбка тут же исчезла с лица Риды, но в темноте колдунья этого не увидела.

— Да сложно заснуть, когда кто-то на соседней постели крутится, как волчок, а потом дверями хлопает! — чуть отвернувшись, ехидно ответила Рида.

Колдунья улыбнулась и, прикрыв рот ладошкой, зевнула. Дождь почти прекратился, и кое-где даже разошлись тучи. Тусклый серебристый свет легонько заигрывал с металлом и водной гладью, создавая умиротворяющий облик ночи. Рида потянулась, отводя взгляд от мирно стоящей техники, и недовольно пробурчала:

— Пошли уже обратно! А то, чем дольше я смотрю на эту дрезину, тем больше у меня появляется нехороших мыслей!

Колдунья негромко рассмеялась. И со смехом таяли тревоги…

***

Илинея проснулась глубоко за полдень. Спина ныла, а защемленный в шее нерв отдавал в голову. Не лучшее начало дня. Она медленно села на кровати, поставила ногу на ступень и, чувствуя, как вторая нога соскальзывает с крашенного металла, с особым смирением рухнула на пол. Колдунья вдохнула и поднялась на ноги, отряхивая светлую сорочку от грязи.

— Доброе утро, — неловко произнес Хиса, поднося ложку ко рту.

Колдунья кивнула, потирая голову, и с хрипотцой спросила:

— Это что на тебе? Рубашка Риды?

— Ну свои-то вещи я вчера постирал, — отвернувшись, пробурчал он в ответ. — Сиера утром воду принесла, — Хиса пальцем показал на перегородку, — и суп. Он еще теплый, — отчитавшись перед колдуньей, мальчик вновь уткнулся в миску.

— Хорошо, — неуверенно протянула Илинея и пошла за перегородку, откуда продолжила разговор: — Ты нормально себя чувствуешь? — мальчик угукнул. — Ясно… Знаешь, куда пошла Рида?

— На улицу?.. — Илинея высунулась из-за перегородки и укоризненно посмотрела на мальчика, но тот продолжал, как ни в чем не бывало, сидеть за откидным столиком. — Вы хотели еще что-то?

— Нет, просто меня смутил твой ответ… — колдунья задумалась. — Ты меня совсем не видишь?

— Только свет, сиера, — опустил голову Хиса. — Вы ярко светитесь, как лампа, только… синяя?

— Синяя, значит? — мальчик кивнул, а колдунья только хмыкнула. — А Риду ты видишь? — задумчиво протянула она, одеваясь.

Мальчик вновь кивнул.

— Люди тоже светятся, — колдунья чуть не упала, — только не так сильно.

— Магический след? У людей? Хм… хотела бы я знать, как ты это видишь, — мальчик открыл было рот, но колдунья выставила руку вперед, второй дотронувшись до лба: — Ничего не говори! У меня нет сил думать об этом.

— Я и не собирался, — пробубнил себе под нос Хиса, боковым зрением наблюдая, как колдунья направилась прочь из вагончика.

Дверь вагончика захлопнулась, и мальчик тяжело выдохнул, опустив ложку в почти пустую миску. Он выглянул в небольшое квадратное окошко и тут же отвернулся. Общение с колдуньей, пытающейся быть вежливой и добродушной, оставляло непонятное липкое мерзкое чувство. Будто охотник ласково подзывает добычу. И в то же время равнодушие и раздражение Риды казалось… безопасным? Она просто была рядом, незаинтересованная в нем, безразличная, спокойная. Не пыталась идти на контакт и делать вид, что он не мешает им. Илинея же казалась ему лицемеркой. Впрочем, дело было не в самой колдунье.

Мальчишка упал на кровать и приготовился ждать. Ему не впервой. И вагончик так похож на его комнату. Глубокий вдох. Как долго они будут таскать его с собой? Колдунья права, Асамуны едва ли будут долго искать его, он, в общем-то, свободен. Только вот инструкцию к свободе не выдали. Скорее всего, уже в Беланше его швырнут в эту «свободу» и забудут, как про страшный сон. Он повернулся на бок, чувствуя, как его начинает ломать. Однажды это закончится, но сейчас остается лишь терпеть и надеяться, что судороги пройдут до того, как девушки вернутся.

Илинея тем временем отошла от вагончика, взглядом выискивая подругу. День выдался удивительно солнечный, на путях кипела работа. Громыхала и пыхтела техника, поднимая в воздух новенькие промасленные шпалы, носились люди с инструментами. Несколько человек столпилось у подъемного крана. Того самого, который вчера ночью рабочие пытались привести в порядок. Народ гудел, но ничего не делал, явно наблюдая за кем-то. Колдунья остановилась, с интересом глядя на людей, и в этот момент круг разошелся. Перемазанная маслом, но довольная собой из-под машины вылезла Рида и под разочарованный стон одного из рабочих бодро заскочила в кабину. Пара манипуляций и впустую сжирающий уголь монстр затарахтел должным образом. Под одобрительный гул девушка спрыгнула на землю, вытерла руки засаленным полотенцем и, подхватив куртку, направилась прочь. Заметив Илинею, Рида приветливо махнула колдунье рукой и прибавила скорости.

— А ты уже освоилась, я погляжу? — улыбнулась Илинея.

— Вроде того, — усмехнулась Рида. — Неплохие ребята. Кстати! Я тут с бригадиром переговорила, — Илинея вскинула брови. — Извинилась за вчерашнее, само собой… Починила им подъемник и еще пару мелочей. В общем, — встрепенулась девушка, — мы можем остаться здесь до прибытия новых работников и уехать в город на служебке! — она довольно хлопнула подругу по плечу.

— З… здорово! — чуть пошатнулась колдунья. — Они же сегодня должны приехать? — Рида замерла. — Сегодня ведь?

— Бригадир сказал, что они задерживаются, но вряд ли это надолго, — Рида почесала затылок, после чего наклонилась ближе к колдунье. — В крайнем случае украдем дрезину…

Илинея отшатнулась.

— Ты серьезно?! Как это вообще умещается в твоей голове?

— Они все равно ею не пользуются, потому что она «сломана», — Рида изобразила воздушные кавычки. — А их бригадир все такой же мерзкий, как и был, так что это можно считать чем-то вроде вселенской справедливости, — она пожала плечами и двинулась в сторону вагона. — Да и вообще! Может они приедут уже сегодня вечером, а ты уже осуждаешь меня за то, что не обязательно случится!

— Потрясающее легкомыслие! — покачала головой Илинея, кутаясь в пальто. — Может, мы просто попросим эту дрезину? Раз они все равно считают, ее сломанной…

— Это имущество компании, — передразнивая, ответила Рида.

Колдунья промолчала. Недалеко от вагончика она остановилась и осмотрела пространство вокруг.

— Тебя еще что-то беспокоит?

— Хиса, — тихо ответила она. — Он будто боится меня… Вероятно, это связано с его хозяевами, но мне бы хотелось знать точно.

— Иль, успокойся. Я понимаю, что у тебя синдром «любимой учительницы», но ты не должна нравиться каждому встречному засранцу!

— Речь не о симпатиях!

— Да какая разница, чего он там боится?! Пацан прицепился к нам, потому что ему так выгоднее, потому что так у него больше шансов остаться с головой на плечах. Почему ты пытаешься в ней копаться?

— Потому что ему нужна помощь! Неужели тебя это совсем не волнует?

Рида глубоко вдохнула.

— Нет, меня не волнует. Куда больше меня волнуешь ты! — колдунья притихла и недоверчиво посмотрела на подругу. — Ты так активно пытаешься разрешить чужие проблемы в обход своих. Тебя колошматит каждую ночь, ты едва держишь себя в руках, а все туда же! Почему же меня так боится мальчишка, которого мы чуть больше суток назад подобрали на заброшенном заводе? Просто успокойся! Он всего лишь попутчик.

Колдунья с поджатыми губами слушала подругу и, в конце концов, просто выдохнула. Ничего не ответив, она развернулась и пошла гулять по рабочему поселку. Рида молча проследила глазами за ней и собреченным выражением лица прошла в вагончик. Посмотрев на дремлющего после приступа Хису, по лбу которого стекала капля крови, она проверила у мальчишки пульс и уселась за столик, лениво перемешивая холодный суп в кастрюльке.

До позднего вечера, когда солнце стало лишь слегка подсвечивать полоску неба на горизонте, Илинея бродила по поселку, наблюдая за чужой работой и неловко отвечая на вопросы. Непонятный гнев быстро сошел на нет, оставив за собой лишь бескрайнюю пустоту. В какой-то момент девушка осознала, что бессмысленно ходит кругами, не думая совершенно ни о чем. Иногда она подходила к отремонтированной части путей и смотрела вдаль, надеясь увидеть ту самую «служебку», но на дороге было так же пусто, как и в голове.

Заметно похолодало, но возвращаться в вагон Илинея не спешила. Сталкиваться с циничным взглядом подруги не хотелось. Колдунья остановилась рядом с вагончиком бригадира и после секундных раздумий постучалась в дверь. Минута затишья и дверь распахнулась, а из-за нее высунулся недовольный мужчина. Он явно собирался высказать незваным гостям все, что думает, однако взгляд его наткнулся на Илинею. Совсем поникшую, хрупкую, беззащитную. Она стояла напротив, поглядывая на бригадира немного искоса. Осмотрев колдунью с головы до ног, он заметно смягчился.

— Добрый вечер, — начала она. — Я просто хотела спросить…

— Заходи, — буркнул он и отошел в сторону. От неожиданности колдунья замерла на месте. — Не стой столбом, все тепло выпустим!

— Д-да, конечно, — она неуверенно вошла внутрь вагончика.

Илинея прошла мимо коренастого мужчины средних лет, стоящего в одной лишь белой майке и штанах, отчего колдунья отчаянно пыталась на хозяина вагона не смотреть, невольно краснея. Хотя мужчину неприличный, по меркам колдуньи, вид не смущал совершенно. Напротив, он чувствовал себя совершенно вольготно, а реакция гостьи его даже забавляла. Пройдя в глубь вагончика, Илинея нервозно осмотрелась. Помещение внутри было весьма скромным, хотя куда более обжитым, в сравнении с их вагоном. Повсюду валялись вещи хозяина, на комоде расположились мелкие инструменты. Ничего особенного, однако колдунье было явно не по себе. Она чувствовала, как за каждым ее движением пристально наблюдают особым сортом оценивающего взгляда. Взглядом, который никто в здравом уме не хотел бы на себе ощутить. Взгляд, от которого хотелось прыгнуть в прорубь, только бы смыть его с себя. Бригадир захлопнул дверь, да так резко, что вагончик дернулся, а с ним дернулась и колдунья, и предложил девушке присесть за откидной столик, на котором уже стояла початая бутылка бренди. На предложение налить девушка вежливо отказалась, чем вызвала у мужчины сальную улыбку, едва заметную в свете керосинки. Мужчина пожал плечами и сел напротив.

— Так чего ты хотела, куколка? — улыбнулся он.

Внутри колдуньи все сжалось от неожиданного прилива отвращения, однако на лице не дрогнул ни единый мускул.

— Я всего лишь хотела узнать, когда прибудет служебный поезд, — спокойно ответила она.

— А куда же вы спешите? — он опрокинул в себя стопку и глубоко вдохнул. — Вы так… настойчиво просились к нам. Что же изменилось, дорогая? — голос его звучал подозрительно слащаво.

Колдунья невольно сжала ладонь. Все внутри кричало о том, что нужно срочно уходить. А мужчина продолжал, не стесняясь, разглядывать сидящую перед ним девушку. От неприязни, которой он с лихвой одарил девушек прошлой ночью, не осталось и следа.

— Ничего не изменилось, — со все той же нарочито равнодушной вежливостью продолжила она. — Вы очень гостеприимны, но нам бы хотелось поскорее оказаться в городе.

— Вот как, — он внимательно посмотрел в глаза Илинеи. — Ничем не могу вам помочь. Начальство передо мной не отчитывается! — он положил ладонь на ее руку. — Но я был бы рад, если бы вы подзадержались. Мы бы оба от этого выиграли, — он погладил ее по руке, и колдунья тут же отстранилась.

— Что ж, это все, что я хотела узнать, — колдунья поднялась из-за стола, — а по сему я вас покину…

Мужчина поднялся следом и встал посреди дороги, не позволяя обойти его. Сердце колдуньи забилось быстрее, а мозг услужливо подкинул мысль о том, что нож остался в сумке. Однако вида девушка не подавала. Она упрямо смотрела ему в глаза.

— Куда же ты пойдешь, милая? — бригадир зловеще улыбнулся. — Темно на улице, холодно. Еще свалишься куда-нибудь, — он чуть наклонился вперед, непреступной громадой возвышаясь над Илинеей.

— Вчера вас это не слишком беспокоило! — резко бросила девушка и попыталась шагнуть вперед, однако мужчина не сдвинулся с места. — Пропустите меня, пожалуйста… — сквозь зубы процедила она.

— Какая прелесть! — рассмеялся мужчина. — Родители воспитали тебя куда лучше, чем твою хамоватую подружку, — он подошел почти вплотную и схватил колдунью за подбородок. — Да и с личиком тебе больше повезло! Вот уж не думал, что в этих местах такое сокровище водится…

Илинея резко дернула головой и отошла на шаг, чувствуя, что бедром уперлась в спинку кровати. По спине пробежался холодок. По-хорошему уйти явно не получится… Усмехнувшись, мужчина погасил фонарь и вновь сократил дистанцию.

— Да ладно тебе, золотко, чего ты дергаешься? — он положил руку на очерченную корсажем талию и медленно повел ее вниз. — Тебе наверняка было одиноко в холмах, — Илинея попыталась вырваться, но мужчина повалил ее на кровать, прижимая всем весом. Колдунья машинально ударила его по лицу и тут же сама схлопотала пощечину. — Ну-ну, не психуй, тебе понравится! — он провел ладонью по ее бедру, заходя под юбку.

— Мне уже приходилось резать людей, — чувствуя, как в жилах стынет кровь, сдавленно произнесла Илинея, — если понадобится… — тело замерло и совсем не слушалось.

Мужчина, пытавшийся расстегнуть корсаж, на мгновение замер, а потом вновь засмеялся, хватая колдунью за руку и прижимая у нее же над головой. Колдунья застыла, не в силах пошевелиться, и широко раскрытыми глазами смотрела на него. Мерзкое чувство беспомощности, как мощнейший паралич, сковывало все от движений до мыслей.

— Чем же резать будешь? Своим острым языком? — спустив штаны, он потянул ее за волосы, вынуждая повернуть голову. — Я бы попробовал, но ведь укусишь же…

В глазах потемнело. Илинея уже ничего не слышала из того, что он нес. Все это происходило словно далеко-далеко. Она чувствовала, как медленно с нее стягивали чулок, но ничего не могла сделать. Весь пыл куда-то улетучился, и девушка будто наблюдала со стороны. Время замедлилось. Колдунья чувствовала, как из-под ног уходит земля, а по венам раскаленным металлом сочится неведомая сила, собираясь на кончиках пальцев. Воздух с трудом проходил в легкие. Через мгновения неясный свет стал пробивать сквозь помутнение, и, услышав крик, колдунья очнулась. Она проморгалась, осознавая, что больше ничто не сдерживает ее и медленно поднялась на ноги. На полу, скрючившись от боли, лежал бригадир и медленно развеивалось видение клинков, пронзающих его тело. Никакой крови, никаких ран. Чистая боль, воплощенная в сияющие лезвия. Пустым взглядом она осмотрела бригадира и без раздумий бросилась прочь. Сердце колотилось, пытаясь вырваться наружу, руки дрожали, а в груди кипели страх и ярость. Осознание того, что едва не случилось с ней, волной накрыло Илинею, когда она безвольным телом ввалилась в вагончик.

Рида, открывшая рот, чтобы бросить какую-нибудь колкость, тут же замолкла и резко подскочила со стула, подбегая к Илинее. Не в силах стоять на дрожащих ногах, колдунья рухнула на руки подруги и вцепилась в ее плечи.

— Пожалуйста, давай уйдем отсюда, — тихо, ломаным голосом проговорила она. — Прямо сейчас. Давай уйдем!

Рида застыла в ступоре, шокировано глядя на подругу, которую трясло сильнее обычного. В уголках светлых глаз собрались капли слез, а самой колдунье словно с каждой секундой становилось только хуже. Будто каждое мгновение она снова и снова переживала нечто ужасное. Рида с трудом отцепила от себя израненные пальцы и за плечи встряхнула колдунью.

— Да что случилось?! Все же нормально было!

Колдунья прерывисто вдохнула, пытаясь хотя бы на пару мгновений успокоиться.

— Бригадир… он…, — ее голос резко сорвался. — Просто давай уйдем, прошу тебя… — хрипло произнесла она, сглатывая застрявший в горле ком.

Лицо Риды словно потемнело. Колдунья почувствовала, как сжимаются руки, поддерживающие ее за плечи. Ярость. Холодная и злая. Голодная и отчаянная. Почти та же, что подвигла девушку ринуться за братом в огонь. Илинея смотрела в потемневшие глаза с неясным страхом. Почти механически Рида усадила подругу на кровать и молча взяла сумку с инструментами.

— Рида, стой! — подалась вперед колдунья, но девушка уже вышла. — Врах…

Думать о том, что собралась сделать Рида, страшно, но сил останавливать ее не было. Как, впрочем, и желания. Мозг, смакуя, проигрывал эти отвратительные моменты и словно надеялся на высшую кару. Однако точно не руками Риды. Колдунья коротко выдохнула, уткнулась носом в подушку и поджала колени. По телу словно до сих пор водили чужие руки, и вряд ли это ощущение можно смыть. А ведь не будь она магом, все кончилось бы совсем по-другому, и мысли об этом сводили с ума не хуже самих действий. Она вздрогнула, когда почувствовала руку на своем плече, однако это был всего лишь Хиса, который сочувственно смотрел на колдунью. Илинея подняла на него затравленный взгляд и, улавливая на грани слышимости какой-то стук, невольно расслабилась.

— Все будет хорошо, — тихо произнес он, погладив ее по плечу.

Колдунья сдавленно улыбнулась. Все будет хорошо… Доцентка из академии часто говорила на это заявление, что любому «хорошо» еще нужно поспособствовать. И сейчас это значит лишь одно. Это было мерзко и отвратительно. Этот человек ужасен. Вероятно, этот вечер еще будет преследовать ее какое-то время. Но сейчас нельзя просто лежать и жалеть себя. Нужно встать, успокоиться и поспособствовать своему «хорошо»! Едва колдунья поднялась на ноги, как дверь распахнулась и в помещение залетела Рида.

— О! Ты проснулся! Чудно, — фыркнула она, глядя на Хису. — Живо берите сумки и сваливаем из этого гадюшника!

Рида осмотрела резко преисполнившуюся решимости подругу. Ее тело все еще дрожало, но во взгляде что-то поменялось. Они быстро собрали вещи и дружно высыпали на улицу. Холодный ночной ветер ударил в лицо. Закутавшись в одежду получше, в полной темноте они двинулись по спящему поселению.

— А что с этим? — колдунья нервно кивнула на вагончик бригадира.

— Животному место в клетке! — презрительно сплюнула Рида.

Когда они спешно прошли мимо, Илинея увидела покореженный замок на двери. Троица быстро покинула поселок, но Рида, вместо того, чтобы двинуться вперед, свернула к технике, где, помимо всего прочего, одиноко стояла дрезина. Впрочем, в этот раз у колдуньи возражений не возникло. Пока Рида копалась с механизмом рычага, Илинея перемотала руки бинтами, понимая, что следующая остановка будет нескоро, возможно, в самом Беланше. Хиса быстро скидал вещи на металлический пол и забрался сам. Девушки же решительно встали по обе стороны от рычага.

— Подожди минуту! — опомнившись, сказала Илинея и стала что-то бормотать себе под нос, пока дрезину не окутала легкая дымка. — Поехали!

Девушки, схватившись за холодные деревянные рукояти, начали нажимать на рычаг, разгоняя механизм. Отъехав на приличное расстояние, девушки на мгновение притормозили, наблюдая, как дымка, оставшаяся на месте дрезины, формировала ее точную копию.

— Неплохо, — присвистнула Рида.

— Этого должно хватить на несколько дней. А теперь давай поднажмем! Не хочу видеть это место!

Они ехали почти всю ночь, иногда делая короткие перерывы, чтобы убедиться в самочувствии Хисы и целостности багажа. Никаких лишних разговоров, только ритмичные нажатия на рычаг и холодный ветер, забирающий с собой ненужные эмоции. Адреналин бил в голову, заставляя забыть об усталости и не обращать внимания на ноющие мышцы рук. Через несколько часов, когда солнечный свет только-только забрезжил на горизонте, в рабочем поселении зажглись первые огни. Люди начинали новый день, особо не задаваясь вопросом, куда делась странная троица. Кто-то даже вздохнул с облегчением. Не сразу заметили и отсутствие бригадира. Лишь ближе к обеду, когда все дела были закончены и потребовались дальнейшие указания, кто-то додумался прийти к его вагону. Полчаса мытарств с монтировкой над сломанным замком и единственный звонок начальству. «Бригадир мертв. Следов нет. Вероятно, сердечный приступ. Пришлите кого-нибудь еще.»

Однако ничего из этого девушки уже не видели. Они мчали на старенькой дрезине на восход, пока холмы не стали переходить в лес, а на границе видимости не замаячили старые деревянные домики.

Дрезину остановили посреди дороги. Похватали сумки, разбудили прикорнувшего на сидении Хису и двинулись дальше пешком, чувствуя, как силы покидают их с каждым шагом. Страх и злость больше не подгоняли, хлеща плетьми в спину, по телу разливалось приятное тепло от осознания того, насколько они близки к цели. Красавец Беланш простирался буквально перед ними, начиная от крошечных нищих домиков его обедневших жителей и заканчивая роскошными особняками в два-три этажа в самом сердце некогда легендарного города. Торговая столица Таврии, через которую проходили товары с юга и из Империи Прелотов, утратила свой статус, передав его Сильверону и еще нескольким городам поменьше, когда границы раздвинулись на юго-запад. Что, впрочем, по сей день не останавливает ушлых торговцев, любящих рассказывать про свои «товары из Беланша» неосведомленным гражданам. Сейчас же город мог похвастать лишь своей историей да немногими сохранившимися архитектурными изысками, и держался на плаву он только благодаря Асамунами и их триархам, избравшим старинный город в качестве своей резиденции.

Компания медленно шла вдоль железной дороги, по обе стороны от которых расположились россыпи домов, которые еще даже не считались Беланшем. Пригород. Селиться в нем было гораздо дешевле, так ни больниц, ни школ, ни дорог здесь не было. Торговля и та велась неофициально и представляла собой самый обычный обмен вещами и выращенными продуктами. Иногда местные выбирались в сам город, но, в основном, по делам. Зацепиться в нем возможности почти не было, как, впрочем, и убраться отсюда. К тому же, многие настолько привыкли так жить, что об ином и не задумывались.

Дойдя до большой, витиеватой кирпичной постройки, издевательски поглядывающей на нищенские домики, троица вошла под ее сень и чуть ли не рухнула на скамью. Обычно местные ждали здесь поезд, но сегодня постройка стала местом для короткого привала. Хиса скромно присел рядом и протянул девушкам сумку со снедью. Сам он не чувствовал большой усталости, чему, надо сказать, сам был изрядно удивлен. Однако его старшие спутницы валились с ног. Ночь почти беспрерывного управления дрезиной дала о себе знать. Ноги горели, а мышцы рук болели, будто на них пробежали марафон. Из-за отсутствия сна голова начала гудеть, а внимание заметно ослабло. А еще идти и идти, не говоря уже о поисках гостиницы, которую они смогли бы потянуть.

Илинея откинулась на стену, не обращая внимания на холод, колдунья тяжело дышала и явно из последних сил боролась со сном. Наверное, имело смысл и дальше ехать на дрезине, но вызывать подозрений появлением на краденной машине не стоило. Особенно, в городе Асамунов, когда вместе с ними идет беглый раб. Рида перевела взгляд на довольно жующего морковку мальчишку. Нет, сейчас его в этом дурацком свитере, закутанного в шаль и заметно оживившегося узнать будет не так просто. Достаточно не привлекать к себе внимания.

— Так, дружок, — с хрипотцой от долгого молчания позвала она Хису. Мальчик повернулся к ней лицом. — Десять… нет, двадцать! Да! Разбуди нас через двадцать минут. Хорошо? — мальчик что-то проблеял. — Вот и ладушки…

Рида прислонилась к плечу подруги и прикрыла глаза, горящие, будто в них насыпали песка. Мышцы расслабились, и сознание быстро провалилось в небытие. Небытие, вскоре раскрасившееся яркими, уютными воспоминаниями о доме. О Дориане, который наверняка извелся без возможности что-либо узнать, о Вилье, заготовившей многочасовую нотацию о вреде встревания в дела политиков. Об уюте зала в доме бабули, пропахшего хвоей, выпечкой и старыми тканями. Привычное, родное, безопасное… Мать, поди, с ума сходит в Сильвероне, из Михеля уже всю душу вытрясла. И почему он вообще согласился их сопровождать? Нужно будет отзвониться при первой же возможности

Она резко проснулась, чувствуя, что падает, и с удивлением обнаружила, что солнце сквозь облака смотрит на них с зенита, а Хиса неловко мнется на краю лавки. Встряхнувшись, девушка растолкала подругу и неохотно поднялась со скамьи. Она подхватила несколько сумок и строго посмотрела на Хису.

— У нас ведь нет часов… — промямлил мальчик.

— Я думаю, двадцать минут несложно отличить от нескольких часов, — ехидно ответила Рида, но зевнувшая колдунья прервала ее:

— Это неважно! — потянулась она. — Мы почти в Беланше, торопиться некуда.

— Да я и не ругаюсь, — пробухтела Рида и вытащила черствый пирожок из вещмешка. — Нам еще что-то нужно или мы идем?

— Идем, — повторив маневр Риды, сказала Илинея и взяла оставшиеся вещи.

Мальчишка искоса смотрел на подруг и не спешил подниматься со скамьи, словно что-то обдумывая. Девушки остановились в ожидании.

— В чем дело?

— Что-то случилось? Ты плохо себя чувствуешь? Приступ?

Он очень странно посмотрел на них и покачал головой, спрыгнув с лавки.

— Просто, мы уже рядом с городом, — Хиса беспокойно посмотрел вдаль, где виднелись массивные здания. — Они вели меня сюда же…

— Мы сразу сказали тебе куда идем, — взгляд Риды похолодел.

— Да, сиера, да, я помню, — тихо произнес он. — Просто, пока мы шли, я много думал. Вы не останетесь там, вы пойдете дальше, но что делать мне? Я считал, что смогу что-нибудь придумать, что даже грязная канава лучше, чем принадлежать кому-то… — голос мальчишки дрогнул, а взгляд стал куда более цепким и внимательным.

— К чему ты клонишь? — сурово спросила Рида.

— Я так ничего и не придумал, — выдохнул мальчик. — Я не знаю, что мне делать, куда идти… После того, что они со мной сделали… Все эти приступы и видения, — он поджал губы и отвел взгляд. — Я просто не смогу жить среди остальных! — Илинея подалась вперед, но Рида рукой преградила ей путь.

— И зачем ты сейчас это нам рассказываешь? — девушка наградила Хису равнодушным усталым взглядом, от которого мальчишка весь сжался.

— Я подумал, что, может, мне стоит вернуться к Асамунам. Может, у того, кто меня купит, будет не так уж плохо…

— Ты с ума сошел?! — прикрикнула Илинея, но тут же замолчала, чувствуя, как рука Риды сжимается на ее запястье.

— Успокойся, Иля. Он большой мальчик. Сам решил сбежать, сам выживал эти дни, сам решил присоединиться к нам, — спокойно говорила Рида. — Мы не вправе решать за него. Если после всего, что он прошел, он счел свободу слишком неподъемной для него, пускай возвращается к своим хозяевам, — яд сочился из каждого ее слова. Мальчик склонил голову, ощущая некую вину за свою слабость. — Идем. Мы ведь договорились, что до Беланша доберемся вместе.

Рида бесцеремонно потянула подругу за руку, широко шагая по новеньким шпалам. Неохотно, но Илинея последовала за ней, чуть притормаживая и оглядываясь на мальчишку, который все так же стоял на остановке и нерешительно смотрел в спины девушкам. Не обращая внимания на попытки подруги замедлить их, Рида локомотивом мчалась вперед, казалось, еще немного, и она сорвется на бег. Однако, услышав топот мальчишки за спиной, на суровом лице пролегла довольная улыбка. Это крошечный шаг. Он еще будет думать и в самом Беланше. Но он все же решился идти с ними и дальше, а это что-то да значит! Рида сбавила скорость, позволяя мальчишке спокойно следовать за ними, чем заметно успокоила колдунью.

Через пару часов они покинули пригород, шагнув под мрачные своды одного из городских вокзалов. По всему городу, разделенному путями, их стояло три штуки, и долгое время они представляли из себя жалкое зрелище с обветшалыми крышами, ржавыми заборчиками, призванными удержать жителей от случайного падения, растасканными на детали скамейками и кассами такого убитого вида, что невольно закрадывались сомнения насчет того, что там кто-то работает. Сейчас же вокзалам попытались вернуть их былую красоту, но попытки сэкономить на всем не могли скрыться от глаз. По крайней мере, самой железной дорогой не решились пренебречь.

Долго не размышляя, девушки бросились к кассам, надеясь, что есть возможность добраться до Рейнхарма объездными путями. Пожилой мужчина с тяжким вздохом, будто весь день только на этот вопрос и отвечает, поднял взгляд от толстого исписанного до середины журнала и молча покачал головой, большим пальцем указав на огромную таблицу с объявлениями. В числе прочего большими печатными буквами был указан целый перечень городов, куда отменили прямые рейсы «до окончания ремонтных работ».

— Вряд ли дирижабли уже запустили, — выдохнула Илинея.

— Они и в первый раз их отправили, отполировав все до блеска, а после взрыва… — Рида фыркнула. — Хорошо, если Рейнхарм вообще не лишится воздушного транспорта, — она внимательно перечитала список городов. — Мы могли бы уехать прямо на юг и уже там пересесть на поезд до дома.

— Знаешь, иногда я искренне жалею, что мы больше не можем пользоваться порталами, — отстраненно протянула Илинея. — Там, конечно, был риск, что тебя разорвет на мельчайшие частицы, но это лучше, чем несколько дней провести в поезде.

— Не поверишь, я тоже жалею, что вы угробили немногое хорошее, что было создано Первым советом, — Рида развернулась и вновь приблизилась к кассе. — Эй, дед! До Красного заповедника на Милорский поезд есть билеты?

Работник окинул троицу оценивающим взглядом и угрюмо буркнул:

— Есть места на завтра на три часа после полудня!

— Нам подходит! — довольно, будто это ее заслуга, ответила Рида.

— Три билета? — выжидающе посмотрел он поверх миниатюрного пенсне на узкой переносице.

Девушки обернулись на мальчишку, и Рида холодно спросила:

— Ты едешь?

Хиса, как по струнке, вытянулся, но тут же опустил голову, что-то невнятно промямлив, на что Рида резко прервала его:

— У нас нет времени на твои метания! Да или нет?

Прикусив губу, мальчишка нервно осмотрелся, словно боясь, что кто-то следит за ним из-за темного угла станции и ждет, когда он оступится. Но стоило Риде кашлянуть, напоминая о себе, как Хиса тут же сжал потные ладошки в кулаки, поднял голову и произнес решительное «Да!» Девушка чуть насмешливо фыркнула и повернулась к кассе.

— Три билета до Крансого заповедника, пожалуйста! — опершись локтем на стену, произнесла Рида.

По ту сторону окошка застучали счеты, и, ворча себе под нос, мужчина принялся что-то записывать, после чего достал из ящика моток с билетами и оторвал три штуки.

— 180 нинге, — сухо произнес он.

За спиной Риды закашлялась Илинея, а у самой девушки дернулся глаз, но она спокойно достала кошель из бедренной сумки и, с едва заметной тоской осмотрев свой скромный бюджет, протянула требуемую сумму кассиру. С начала их пути кошель заметно полегчал, но жить можно. Взяв билеты, Рида плавным движением повернулась к спутнице, лишь краем глаза наблюдая за Хисой.

— Ты, похоже, не очень рад, — нарочито ласково произнесла Рида, повернув голову к мальчишке. — Не переживай, у тебя еще почти сутки на то, чтобы передумать. Билет всегда можно сдать… Ох! — скрючилась Рида, получив острым локтем подруги по больному боку.

— Прекрати издеваться над ним! — прошипела колдунья.

— Больше, чем он сам, над ним никто не издевается! — в тон ей бросила Рида, потирая место удара и словно не замечая мальчишечьего взгляда исподлобья.

Илинея злобно посмотрела на нее, но тут же выдохнула, отводя глаза в сторону.

— Думаю, нам нужно поискать ночлег, — перевела она тему.

— Денег осталось немного, но на ночь в каком-нибудь задрипанном пансионе на краю города хватит, — Рида вновь задумчиво осмотрела содержимое кошелька. — Можно и что-то получше поискать, но на продукты тогда не хватит, а нам еще ехать и ехать. К тому же, еще нужно оставить деньги на дорогу от заповедника, — покачала она головой.

— Ясно, — кивнула Илинея, отстраняясь от имитации колонны. — Кстати, почему он не спросил у тебя документы? — она с сомнением глянула на окошко кассы.

— Не знаю, — пожала плечами Рида. — Возможно, в этом средоточии работорговли и сутенерства документы не играют важной роли, а может, дед просто хотел, чтоб мы поскорее ушли. Выбирай, что больше нравится.

Колдунья фыркнула, взяла Хису за руку и двинулась прочь с вокзала. Едва оказавшись за пределами обновленной станции, ребята с головой окунулись в дивную жизнь окраины Беланша. Каменная дорожка, возведенная еще до Первого совета, сильно просела от времени и под весом машин. Двухэтажные дома, в основном, скиданные из бревен и покрытые грязной штукатуркой, приветствовали гостий города шумными скандалами и криками. Из некоторых окон даже умудрялись выбрасывать мусор, из-за чего даже в холоде середины осени по улицам гулял жуткий душок. По улице носились грязные полураздетые дети, а в подворотнях, близ печных труб посапывали уже упитые джентльмены в порванной одежде. Широко раскрытыми глазами колдунья наблюдала за вакханалией, так удобно расположившейся рядом с главными улицами. Илинея повернулась лицом к подруге и покачала головой. Рида, явно ожидавшая чего-то лучшего, согласно кивнула и жестом предложила свернуть обратно, на главную дорогу. Комната в пансионах более цивилизованных районов уже не казалась такой дорогой…

Под впечатлением девушки двигались по крупным дорогам, вдоль которых расположились магазины, которые здесь, вероятно, считались престижными, эдаким отголоском старого Беланша. Однако, единственное, что здесь действительно тянуло на «былые времена», это центр города, существующий буквально для обслуживания интересов ночных хозяев города. Что интересно, немногие стремились прорваться поближе к ним, хотя здесь доходы были значительно ниже.

Бродя по городу и отчаянно стараясь не заблудиться, девушки забрели в небольшой райончик на удивление приятного вида. Они внимательно всматривались в хорошенькие домики, окна которых, почему-то, все как одно, были закрыты плотными шторами. Так бы и всматривались подружки в кукольные домики, если б в определенный момент дверь одного из них не открылась, и колдунья не затащила бы Риду в темное пространство между зданиями.

— В чем дело? — возмущенно прошептала Рида, но Илинея лишь молча указала на знакомую фигуру в плаще. Рида тут же прижалась к стене. — А этот что тут делает?!

Илинея чуть накренилась вперед.

— Лапает какую-то девушку, — буркнула колдунья. — Остальное я знать не хочу!

С этими словами она боком двинулась вдоль стены, пока не оказалась на главной дороге, недалеко от входа во дворик с яркой вывеской «Сад сиеры Розалинды». Вскоре рядом с колдуньей очутились и Рида с Хисой. Девушки молча смотрели друг на друга, будто мыслями обменивались. Лица их были напряжены, а взгляд то и дело возвращался в проулок. Ничего не понимая, Хиса дернул Риду за рукав куртки:

— Кто это был? — тихо спросил он.

— Это уже неважно, — замялась Илинея.

— Скот, который прострелил мне бок, — злобно, но как-то беспомощно прорычала Рида и пошла на другую сторону дороги. — И чем дальше мы будем от него держаться, тем лучше. Идем! Скоро стемнеет!

Возражений не поступило. Девушки поспешили убраться от «сада», облюбованного убийцей. За всю дорогу они не произнесли больше ни слова, заговорив лишь, когда решили поспрашивать про гостиницу у местных. После пары неудачных попыток, девушкам все же удалось разузнать об одном скромном пансионе, расположившемся на другой половине города. Когда компания добралась до старой кирпичной постройки, сил возмущаться, выбирать и привередничать не осталось совсем. Вместе с группкой тараканов, быстро ползущих по полу, троица подошла к паре подростков — явно детей хозяев, то и дело бегающих с этажа на этаж, — положили на стойку деньги и под рев грудного ребенка поднялись в свою комнату. Они молча скинули сумки и рухнули на пыльные кровати, надеясь, что местные насекомые несильно оголодали.

Тринадцатый час

В тринадцатый час двери закрой

За окном глубокая ночь. Еще вечером небо окончательно затянуло тучами, скрывая отвратительные виды окраин Беланша от глаз гостей. Возможно, именно убогость улочек город решил спрятать, не озаботившись даже редкими фонарями. Или же мрак служил другим целям? Ночным и настоящим хозяевам города.

Рида сидела на шатком подоконнике, вглядываясь в ночную темноту и редкие огни в окнах соседних домов. От усталости она откинулась на стену и расслабленно обвисла. Глаза горели, а в голове не крутилось ни одной мысли. Однако сон к девушке никак не шел, словно насмехаясь над ней, чего нельзя сказать о ее компаньонах. И Илинея, и Хиса давно посапывали в кроватях носом к стенке, не обращая внимания на скрипы, жесткость постели и колючее одеяло.

Тяжело вздохнув, Рида прикрыла глаза и головой прислонилась к мутному стеклу. Оконная рама опасно двинулась вперед, отчего девушка нервно дернулась и бросила тоскливый взгляд на кровать, на которой бесплодно проворочалась несколько часов. И виной всему неясное беспокойство, которого она совершенно не ощущала, находясь за пределами города.

Здесь, в городе, в котором бесчинствующие работорговцы, крадущие людей и безродных магов, были самой настоящей реальностью, тринадцатый час уже не казался кошмарной сказкой давних времен. Незаметно для себя Рида трижды проверила замок на двери и все еще не была удовлетворена — разве поможет хлипкая щеколда в рассохшемся косяке? И если обычно, в крошечном Рейнхарме или до тошноты знакомом Сильвероне, рассудок твердил о бессмысленности опасений, то в резиденции Асамунов даже он бессильно молчал. Возможно, даже спал, пока напряженное тело продолжало бодрствовать.

Рида протяжно зевнула и спустила ноги с подоконника. Однако едва она сделала шаг в сторону кровати, на краю видимости замаячил свет керосинки. Девушка медленно повернулась и, не подходя ближе, вгляделась в силуэты ночных путников. Сердце заколотилось от волнения, а что-то в подсознании вопило немедленно отойти от окна. По улице стремительно двигалась троица, увиденная лишь однажды, но запомнившаяся на долгие годы вперед. Подземный эскорт Хисы о чем-то яростно спорил, но лишь когда они приблизились к окнам пансиона, Рида смогла разобрать слова. Они говорили в полголоса, но в тишине ночи были отчетливо слышны.

— Не похоже, что триархи особо расстроились, — с облегчением хохотнул низкорослый плотного телосложения колдун, потягиваясь до хруста в костях.

Рида прильнула к стене рядом с окном, осторожно выглядывая наружу.

— Да уж, — протянула женщина, — хорошо додумались свалить на паленый препарат, иначе б нам за эти траты… — договаривать она не стала, но передернуло всех троих.

— Не могу разделить ваших чувств, — возвышенно, с укором произнес высокий колдун. — Если мальчишку найдут, нас пустят на подопытный материал.

— Не смеши меня! — отмахнулась женщина. — Ты видел этого задохлика, в одиночку он долго не протянет: либо в приступе башку прошибет, либо с голода загнется!

— Твои бы слова да Провидением услышаны… — покачал головой высокий колдун и на мгновение задержал взгляд на окне пансиона.

Рида невольно затихла и резко скрылась в тени стен.

— Нет никакого Провидения, золотко! Еще скажи, что ты веришь в справедливый мир! — рассмеялась женщина, а низкий мужчина лишь поддакивал ей. — Чего встал там? У нас еще масса дел!

Колдун вздрогнул и покачал головой.

— Просто любопытно, кто решил накормить собой клопов Клара, — он слегка улыбнулся и ускорил шаг, нагоняя компаньонов.

Рида тихонько сползла по стене, стараясь успокоить дыхание. Ушли и врах с ними! Уже завтра она распрощается с этой помойкой! Девушка резко поднялась и направилась к столику, на котором одиноко стоял кувшин с водой. Руки отчего-то крупно дрожали, и когда девушка попыталась взять кувшин, тот предательски выскользнул, громко ударившись о поверхность стола и лишь чудом не расплескав содержимое. Илинея заворочалась в постели, отчего Рида тихонько выругалась и молча села на кровать, скрипнув старым каркасом.

— Что-то случилось? — щурясь спросонья, с заметной хрипотцой спросила колдунья, на что Рида лишь покачала головой и тихо ответила:

— Все нормально, просто не могу уснуть, — слабо улыбнулась она.

Колдунья тут же заворочалась сильнее, стараясь выпутаться из одеяла и спустить ноги на пол. Рида поднялась и легонько толкнула Илинею обратно, шутливо добавив:

— Спи давай! Завтра хотя бы одна из нас должна соображать.

Илинея заворчала, но повторной попытки предпринимать не стала. Последние дни были тяжелыми. Не стоит заведомо усложнять свое завтра. Пробурчав что-то еще, колдунья накрылась с головой одеялом и отвернулась к стенке, а Рида, убедившись в очередной раз, что дверь заперта, задернула ветхие шторы и легла на кровать. Это будет долгая ночь…

Быть может, беда обойдет

Пожилая женщина в экстравагантном бордовом платье, вышитым по подолу сверкающим черным бисером, задумчиво стояла у окна в пол на площадке, у которой сходились лестницы из гостевой залы. Верхняя половина ее лица была закрыта изящной маской из темного матового материала. Сухая костлявая ладонь сжимала прозрачную ножку пухлой коньячной рюмки, в которой плескалась янтарная жидкость. В темных глазах мириадами звезд отражался блеск порочных огней Беланша, центр которого радостно приветствовал пришествие очередной ночи, пока окраины крепко запирали двери и окна. За спиной раздался стук каблуков, и запыхавшийся юноша, одетый в старомодный камзол дворецкого, торопливо заговорил:

— Сиера Фабиано, прибыл триарх Уэльд с подчиненными!..

Двери гостевой залы распахнулись, не дав мальчишке договорить. Уверенным шагом бывший генерал, а ныне один из триархов, Уэльд Асамун промаршировал наверх.

— Так чего же ты стоишь, мальчик, предложи нашим гостям выпить. Расположи их в восточном крыле — нас с саро Уэльдом ждет долгая беседа, — с едва слышным скрипучим смехом приказала колдунья, и молодой дворецкий, рьяно кивнув, помчался прочь, по пути что-то невнятно пробормотав триарху.

Уэльд удивленно вскинул брови, густые и темные, как и его шевелюра тридцать лет назад до того, как мятежные рабы облили его кислотой. Проводив пустым взглядом темных глаз мальчишку до самых дверей, колдун иронично спросил:

— Кажется, пару недель назад у вас был другой дворецкий, разве нет?

— Несчастный случай, — отмахнулась женщина, — бедняга упал с этой самой лестницы. Не слишком удачно, как вы могли понять, — женщина загадочно улыбнулась.

— Из-за таких несчастных случаев, — приближаясь, говорил Уэльд, — о вас судачат самым неприятным образом. Подбирать вам прислугу становится труднее! — он, наконец, подошел к женщине и фамильярно положил ладонь на обнаженное плечо, приветственно кивнув. — Рад видеть тебя в добром здравии, Би! — на исполосованном уродливыми шрамами лице с трудом угадывалась улыбка.

— Не могу сказать тебе того же, дорогой кузен, — фыркнула Фабиано, чуть взбалтывая коньяк. — Ты — гонец, что вечно приносит дурные вести!

— В столь знаменательный день я решил изменить этой традиции, — он покопался в кармане сюртука и вытащил бархатную коробочку. — Маленький презент к твоему юбилею. Увы, настоящий подарок умудрился сбежать от этой безрукой троицы! — Уэльд с отвращением посмотрел на двери.

Фабиано равнодушно проследила за его взглядом и открыла футляр с очаровательной подвеской насыщенно зеленого цвета, будто светящегося изнутри.

— Мило, — она громко захлопнула футляр и вновь повернулась к ночному городу. — А мне сообщили, что мальчик погиб во время инъекции! — в голосе женщины слышались едва уловимые нотки ярости и раздражения.

— Нелепая попытка прикрыть свои задницы, — поморщился Уэльд. — Порченной была лишь последняя поставка, а мальчишку из Сильверона вывели значительно раньше. Тебе бы стоило поговорить с дочерью об этом бессмысленном вранье…

Фабиано резко повернулась и, схватив Уэльда за ворот сюртука, притянула его к себе. Даже маска не в силах была скрыть ее злость.

— У меня давно нет дочери! — чеканила она каждое слово. — Это ошибка твоей подчиненной, и разбираться с ней будешь ты сам!

Уэльд поднял руки в примирительном жесте, и Фабиано, словно приходя в сознание, медленно отпустила его воротник и глубоко вдохнула. Она опрокинула в себя весь оставшийся в рюмке коньяк и, глядя в окно, тяжело произнесла:

— Если у тебя все, я прошу оставить меня…

— Я бы не стал мчать сюда от самого Сильверона, чтобы вручить тебе безделушку, Би. Мне пришел ответ из Мэтримониума, — колдунья встрепенулась и встревожено, с неким вожделением в глазах, посмотрела на Уэльда.

Уэльд сунул руку под сюртук, но Фабиано резко остановила его, кивнув на открывающиеся двери, через которые в помещение забежал запыхавшийся мальчишка-дворецкий. Колдун тут же опустил руки и строго посмотрел на вошедшего.

— Сиера Фабиано, я выполнил… — дворецкий замер, чуть испуганно глядя на мужчину. — Эм… Полагаю, я прервал важную беседу. Прошу простить меня, господа триархи! — горячо выпалил он, утыкаясь взглядом в пол.

— Все в порядке мальчик, — холодно улыбнулась Фабиано. — Мы как раз собирались перейти в мой кабинет. Присматривай за гостями! Я хочу, чтобы никто ни в чем не нуждался!

— Прикажете связаться с саро Индилом?

— Нет! — резко, в один голос ответили триархи, отчего мальчишка невольно съежился, вновь упирая глаза в пол. В то самое место, где недавно нашли его «споткнувшегося» предшественника. — Это личная беседа, — спокойно продолжила Фабиано. — Продолжайте свою работу.

— Как прикажете, сиера, — с поклоном ответил дворецкий и вышел, лишь за дверью развернувшись к гостевой зале спиной.

Фабиано выдохнула, позволяя держаться себе чуть расслабленнее обычного, и ступила на лестницу, ведущую все выше, на мансарду, сокрытую от любопытных взоров экзотической растительностью и тканями. Неслышно скользнув за неприметную дверцу, колдунья стянула с лица маску, поставила пустую рюмку на рабочий стол и жестом пригласила Уэльда сесть на небольшой диван, стоящий у стены. Из шкафа со стеклянными дверцами Фабиано извлекла уже початую бутыль и вторую рюмку.

— Я погляжу, ты тоже племянничку не рада! — усмехнулся Уэльд, принимая рюмку из рук колдуньи.

— Помилуй! Он же идиот! — отмахнулась Фабиано. — Лучше б на его месте любовничек Риза был. Не кровный Асамун, но хотя бы с мозгами!

— Да уж, если б только Риз эти мозги ему не вышеб прежде, чем самому в землю отправиться! — хмыкнул Уэльд. — Риз так-то тоже умом не блистал, чего уж говорить… — он задумчиво посмотрел в небольшое круглое окно над столом Фабиано и отставил рюмку в сторону. — Ну да врах с ним! Есть дела поважнее Риза и его потаскух, — из-под сюртука он ловким движением достал распечатанное письмо.

Фабиано резко вырвала белоснежный конверт, ранее опечатанный сургучным оттиском печати Мэтримониума, и нетерпеливо вытащила оттуда сложенный в трое лист. Подписи, печати, гербовая бумага. Все, как положено. Сомнений быть не может! Письмо прямиком из Мэтримониума! Она вскользь прочла содержимое письма, мрачнея с каждой строчкой, после чего подняла на Уэльда полный недоумения взгляд.

— Я не понимаю, Уэльд, — с угрожающими нотками в голосе произнесла она. — Может, его надо нагреть? Может, читать между строк? Объясни мне, что тебя столь возбудило в очередном отказе!

— Би!

— Они просто смешали наше имя с грязью! Как обычно. Будто не мы обучали их охрану. Будто ищейки под их началом возникают сами собой, а не потому, что «преступная группировка» превращает этот сброд в нечто пригодное для нашего общества!

— Би, послушай меня! — рявкнул колдун. Женщина злобно зыркнула на него, но замолчала. — Разошлась! Дочитай до конца.

Фабиано заворчала и вновь уткнулась носом в текст. Завуалированные оскорбления, обвинения в нарушении мирного договора и множества законов, «наше терпение не бесконечно», «полиция и так закрывает глаза», «ваши требования — возврат к варварским традициям», «обязаны отказать»… Колдунья читала и читала, чувствуя, как в жилах закипает кровь, как тонкие пальцы впиваются в плотную бумагу, которой хватает наглости ставить их древний род в один ряд с этими грязными животными, не способными на культурное существование без хозяйского контроля! Однако к концу письма гнев ее сменился милостью, приправленной хриплым смехом. Колдунья осушила рюмку.

— Потрясающе, Уэльд! Еще немного, и я решу, что мы вернулись в «старые добрые»! — рассмеялась Фабиано, передавая письмо Уэльду. — Вот уж правда, что дураки в Мэтримониуме не задерживаются. Так красиво отгородиться от происходящего, по-прежнему принимая нашу помощь… Уметь надо!

А далеко от Беланша подчиненные Асамунов ходили по приютам и кварталам бедняков. В особо удаленных уголках Таврии, до куда новости еще не добрались, не спасали хлипкие двери бараков, и «тринадцатый час» вновь собирал дань… Людьми, ищейками, слабыми колдунами и теми, кого отчаянно не хотело наблюдать цивилизованное общество. Многие давно перестали кричать и звать на помощь, ибо ближние скорее столкнут в лапы хищников, а остальным, кто прячется за прочными дверьми собственного благополучия дела нет до бродяг и нищих.

В «кварталах невольников» красавца Сильврона же беспрецедентное столпотворение. Асамуны и раньше бродили по жутким улочкам с дурной славой с гордо поднятой головой, сегодня же они не стали утруждать себя и сокрытием лиц. Ведь впервые на эти улицы они несли добрую весть, шуршащую вожделенными купюрами для одних и шепчущую о шансе на лучшую жизнь для других. Асамуны больше не набирали рабов. Всего лишь предоставляливозможность закрыть долги, предлагали работу, подбирали крепких детишек, из которых однажды вырастят личную стражу для мэтров и мэтресс. Так теперь они называли свою жатву. И люди шли. Исполненные отчаянием и готовые цепляться даже за столь гнилую соломинку. И не было полиции до этого никакого дела, ведь в самом Мэтримониуме сказали, что это не противоречит ни одному из действующих законов. Пусть изменились лишь слова…

Не суйся из тени порою ночной

Аша нервно повела плечами и отошла от окна, плотно задернув шторы. У Асамунов начался сезон жатвы, и пускай неписанные договоренности между ними и Венделия держали работорговцев подальше от людей Аврила, светиться лишний раз не стоило. Ни одна договоренность не застрахует от «несчастного случая».

Женщина глубоко вдохнула и брезгливо покосилась на кружку сарцина, уже остывшего и покрывшегося противной пленкой. Напиток давно не успокаивал и был скорее привычкой, не способной приглушить ни злость, ни волнение. Аврил никак не отстанет, хотя Кристин уже наняла надежных целителей для шестой. Похоже, случай с отравлением посеял меж ними разлад, хотя Аша с трудом могла представить Кристин в таком ключе. Так или иначе, Аврил теперь дергает ее по поводу и без, а в Исследовательском центре начинают задаваться неудобными вопросами, решать которые министр не спешит. Не хватало еще только потерять работу! Человек, женщина, да еще и специфическим образованием! Найти что-то приличное с таким комплектом почти невозможно, а зависеть от Аврила… Такое хорошо не заканчивается. Какого бы интеллигента он из себя не строил, истинную сущность Венделия не скрыть за вежливой улыбкой!

Женщина неохотно взяла чашку и, погасив свет, отправилась в спальню мимо закрытой двери зала. После случившегося она еще долго не сможет туда спокойно заходить. Закрывшись в спальне, Аша с ногами забралась на кровать и отпила из кружки. Никакого вкуса. Только холод да трава к губам липнет! Тревожный взгляд упал на телефон, стоящий на прикроватной тумбочке. Девочки давно должны были доехать до Рейнхарма. Что-то стряслось? Каким путем их повел Михель? Повел ли он их вообще? Ублюдок не реагирует на звонки уже четыре дня, а в лавке, похоже, никого нет… Что если нарвались на людей Реймонда?! Аша тряхнула головой. Нет. Точно нет! Министр в отставке бегает по инстанциям и пытается отмыть свое имя. Нет ни уважения, ни денег, чтоб хоть кто-то остался с ним!

Аша практически осушила кружку и отставила ее в сторону, чувствуя, как нервный комок застревает в горле и начинают трястись плечи от едва сдерживаемых эмоций. Да какой врах вынудил этих дурочек сюда соваться?! Аша всхлипнула и вытерла лицо рукавом халата. Скоро первый час… Стоит лечь спать, но сон не идет, хотя все тело ноет после длительных поездок по городу и сил хватает лишь на переживания.

Спустив ноги на пол, Аша медленно поднялась с кровати, чтобы дотянуться до выключателя, когда из соседней комнаты послышался громкий шум и звон лопнувшей струны. Женщина резко вздрогнула и тут же выдохнула. Тем утром они собрали лишь самое необходимое, и виолончель Илинеи осталась здесь. Аша переступила через порог зала, словно через себя, с удивлением чувствуя дуновение ветра от окна, но, так и не вспомнив, когда успела его открыть. Женщина бросила взгляд на софу, на которой в лунном свете виднелись следы крови. Крови ее маленькой девочки…

Аша отвернулась

— И кого мне просить о ее благополучии, если сама она ничего не слушает? — прохрипел шепот женщины в ночной тиши.

Быстрым движением она подхватила виолончель за гриф и поставила ее в угол, мельком осматривая торчащую струну. Она бы с удовольствием купила с десяток новых струн, если бы это имело смысл. Если бы ее девочки наконец-то сообщили о себе. Хоть что-нибудь. Аша подошла к окну и глубоко вдохнула холодный ночной воздух, краем глаза замечая внизу движение. В неровном свете газовых фонарей она с трудом различила пару фигур, направляющихся к ее подъезду, и тут же отстранилась, закрыв окно. Добрые люди в тринадцатый час не шастают. Не в сезон жатвы.

Она спешно покинула зал и юркнула в спальню, освещенную одной единственной лампочкой, свисающей с потолка. И только Аша принялась расстилать постель, как с ужасом осознала, что кто-то стучит в дверь. Женщина затихла, надеясь, что визитеры уйдут, решив, что она спит или отсутствует. Однако стук в дверь стал лишь требовательнее. Возможно, они увидели ее в окно или полоска света предательски выбивалась из щели. Из запертого ящика тумбочки Аша достала миниатюрный кольт, почти игрушечный. Немногим больше тех, что встраивали в посуду знатных господ для самозащиты. Почти бесшумно она подошла к двери и кротко спросила, кто там.

— Аделина, — последовал столь же короткий ответ.

Голос прозвучал знакомо. Аша с сомнением посмотрела на дверь, но все же отперла ее, не спеша опускать кольт. Она медленно приоткрыла дверь и выглянула в щель.

— Что вы здесь делаете? — тихо спросила Аша. — Никто сейчас в здравом уме на улицу не высунется.

— У нас нет времени на человеческие страшилки, сиера, — раздраженно отозвался Зейн из-за спины супруги. — У нас к вам серьезный разговор.

— Если вы об Илинее, мне нечего вам сказать, — слова с трудом проходили сквозь горло.

— Может, мы поговорим внутри? — осторожно произнесла Аделина.

Аша неохотно распахнула дверь, впуская незваных гостей в квартиру.

— Проходите на кухню, — махнула рукой Аша, направляя под ноги пустой безжизненный взгляд.

Аделина, шедшая сюда, как на войну, растеряла весь свой запал при виде осунувшегося лица женщины, отчасти жалея о своей идее наведаться сюда лично. Взгляд колдуньи невольно упал на запертую дверь зала, но словно предчувствуя нечто нехорошее, Аделина ускорила шаг, молча пройдя в кухню. Из коридора послышался щелчок замка и тяжелые шаги. Аша включила на кухне свет и мрачно посмотрела на чету Лион. Почти механически она прошагала к плите, чтобы поставить чайник. Не ради чая. Ради того, чтобы не стоять к пришедшим лицом. Чтобы не начинать разговор, который как нож водит по свежей ране. Чтобы не смотреть в глаза и не искать оправданий. Но чайник не может тянуть время вечно.

— Я вижу, что вам тяжело, Аша, — аккуратно искала подступы к диалогу колдунья.

— Вы говорили, что наша дочь уехала домой, но мы никак не можем с ней связаться, — тут же перешел к делу Зейн, за что Аделина ткнула его в бок.

— Аша, умоляю вас, мы не находим себе места!..

Аша стукнула кружкой по столешнице и, не разворачиваясь, начала говорить. Тихо, без намека на эмоции.

— Места себе не находите? Ничего вы не видите, ничего не знаете, сиера Аделина, — она медленно повернулась к ним лицом. В уголках ее глаз блестели слезы, жестокие, беспомощные. — А вас, Зейн, похоже, вообще ничего не волнует, — колдун было подался вперед, но Аделина мгновенно пресекла его попытки. — Хотите правду? Пожалуйста. Я не знаю, где они, — голос ее хрипел, не срываясь только чудом. — Они могли добраться до Рейнхарма и обратно уже раза три! Но их там нет. Никто их не видел, никто не слышал, — последние слова она почти проглотила.

— Аша… — колдунья поднялась и сочувственно протянула к ней руку.

Женщина отвернулась.

— Я своими руками сшивала раны своей умирающей дочери, а теперь даже не знаю, жива ли она сейчас, а вы мне говорите про звонки?! — колдуны вздрогнули и шокировано переглянулись между собой. — Я не меньше вас хочу знать, где они, все ли с ними в порядке! Хочу знать, что они в безопасности, что просто задержались в дороге. Но я не знаю! И никто не знает! — она медленно сползла по створкам шкафчика на пол, закрывая лицо руками.

— Аша, что случилось?! — Аделина схватила ее за плечи, вынуждая смотреть в свои светлые глаза, пока Зейн настороженно наблюдал со стороны. Однако Аша лишь качала головой и бубнила что-то себе под нос. — Зейн, что ты сидишь? Дай ей воды! Аша, милая, прошу тебя! Нам нужно знать больше. Мы должны обратиться в полицию! Мы не можем просто сидеть и ждать чуда!

Женщина глубоко вдохнула, пытаясь унять дрожь, и внимательно посмотрела в лицо колдуньи.

— Полиция не будет их искать. Михель наверняка повел их через каналы, а их для полиции не существует, — сквозь ее слова пробивался нервный смех. — А Михеля… Михеля тоже нет!.. Ха… ха-ха-ха… — сотрясаясь, она уткнулась носом в плечо Аделины.

Колдунья приложила два пальца к ее лбу и прошептала короткое заклинание, после которого женщина обмякла, проваливаясь в небытие. Зейн подхватил бессознательное тело на руки и направился к спальне.

— И что будем делать? — тихо спросил он, не поворачиваясь к жене лицом. — Она явно не в себе.

— Если Аша говорит правду, нам, вероятно, самим стоит начать поиски, — тяжело произнесла Аделина.

— Каналы — это не пара коридоров. Не зная, куда конкретно вел их Михель, мы ничего не найдем, — покачал он головой, укладывая женщину на кровать и возвращаясь на кухню.

— Прикажешь просто сидеть на месте?!

— По крайней мере, пока Аша не придет в себя. Она явно знает про каналы гораздо больше, чем хочет рассказывать.

Возможно, тебе повезет

Лоранские Холмы сверкали во мраке ночи десятками огней. Отчего-то народ не спешил ложиться, а в воздухе чувствовалось напряжение. В центр поселения, где днем разворачивались торговые прилавки, раздраженно стекались местные жители. Маргарет отложила книгу в сторону и сняла очки, чтобы получше разглядеть в окно причину собрания, однако ничего значимого она не увидела. Впрочем, будь это нечто опасное, они бы все сидели по домам. Старушка задернула шторы, чтобы свет фонарей не мешал спать, и направилась к кровати, когда в ее дверь постучались и, не дождавшись скорой реакции, бесцеремонно вошли внутрь.

— Леди Савиньи? — раздался из холла голос Фарвин, необычайно холодный и спокойный, как небо перед бурей.

Маргарет тяжело вздохнула и вновь нацепила очки на нос. В последние дни в этой деревне происходит слишком много нового, и эта девчонка будто тащит за собой неприятности! Что еще должно случиться, чтобы это разбойники угомонились?! Она медленно вышла из спальни и направилась к холлу, ловя себя на мысли, что это последний их разговор. Никогда еще дерзкая девица не смела вламываться в ее дом, и происходящее сейчас — самый дурной знак из всех.

Маргарет покрутила миниатюрный вентиль на стене, зажигая все светильники в комнате одним махом, и недовольно уставилась на Фарвин, лишь затем примечая в проходе высокий силуэт. Теленжер! Ну конечно! Куда же без этой полумагической крысы! Даже удивительно то, как Фарвин со своим презрением к магам привязана к нему. Если бы старуха не была уверена, что мальчишка и искры не высечет, она бы решила, что тот ее околдовал.

— Полагаю, раз вы оба здесь, грядет нечто внушительное, — отозвалась Маргарет, поправляя очки.

— Да. Мы собираемся объявить о возрождении Лоранских Холмов! — девица свысока посмотрела на старушку и вытащила из комбинезона свернутый пожелтевший лист бумаги. — А тебе советую придумать оправдание получше, Рита! — сквозь зубы процедила она, швыряя старое письмо.

Резким движением Фарвин развернулась и, обойдя Теленжера, с любопытством наблюдающим за развернувшейся сценой, скрылась в ночи. Маргарет с трудом наклонилась и подняла листок, однако неясное чувство не позволяло развернуть его и прочесть содержимое. Еще пару минут Теленжер смотрел на старуху из тени, но та мялась, явно не понимая, что произошло. Однако когда он собрался проследовать за Фарвин, бумага зашелестела в старушечьих руках. Леди Савиньи задрожала, едва удерживая письмо, в существование которого будто бы и не верила. В выцветших глазах заблестели слезы, а губы неслышно повторяли только одно слово. «Лиет». Колдун только хмыкнул, краем глаза заметив, как старуха хватается за сердце, уже не в силах держаться на ногах. Он закрыл двери еще до того, как услышал глухой удар о пол. Что ж, Маргарет и так прожила неприлично долго для человека.

Тем временем на торговой площади собрался весь народ. Кто-то даже детей привел с собой. В тишине ночи особенно отчетливо слышались недоумевающие шепотки и раздраженные возгласы. Стоять в холоде посреди ночи, когда в паре часов от деревни Асамуны проводят свою жатву, не хотелось никому. От того забравшуюся на прилавок Фарвин встретили без особого энтузиазма.

— Друзья мои, напомните, почему мы все здесь собрались? — деланно расхаживая по столешнице, начала говорить Фарвин, когда тень Теленжера только показалась из-за дома леди Савиньи.

— Мы, вообще-то, хотели спросить это у тебя, — зевнул Кир.

— Речь не о сегодняшнем дне, — девица с трудом сдержала себя от язвительного комментария. — Тридцать лет назад именно здесь вспыхнуло восстание, захватывая города отчищающим пламенем нашего праведного гнева! Похоже, многие из нас уже забыли, как совсем недавно были вынуждены зубами вырывать собственные жизни из тощих лап колдунов, — она с презрением посмотрела на затихший ночной город, чьи вершины почти не виднелись за макушками холмов. — Тридцать лет назад Лоранские Холмы были у всех на слуху, ужасая колдовскую знать и вдохновляя людей на борьбу. Это место и люди, что жили и живут здесь, были символом нашей свободы! А теперь посмотрите вокруг. На эти халупы, на эту убогую станцию, на то, что творится в городах! Посмотрите и спросите себя: неужели вы довольны такой жизнью? — толпа зароптала. — Война показала их истинные лица. Их сила и власть оказалась не абсолютной, и они, как псам, швырнули нам кость в виде горстки обещаний, лишь бы спасти свои холеные задницы! А толку? По сути ничего не изменилось! Нам не видать хорошей работы и образования. В городах нас оттесняют на окраины. Кругом нищета и разруха, и в выигрыше тот, кто лучше позволит вытереть о себя ноги. Мы были и остаемся для них говорящим скотом, и Асамуны с их жатвой тому подтверждение! Людей пачками уводят и продают, пока мы, подобно стаду, смотрим на них и радуемся, что не нас. Пока полиция разводит рукам, пока власти молчаливо одобряют это. И что теперь? Закусим мы эту кость и будем молчать в тряпочку? Молчать и смотреть, как маги отбирают то немногое, что удалось вырвать нашим родным?

По толпе прошелся гул.

— Очень вдохновенная речь, Фарвин, но ты, кажется, забыла одну малозначительную деталь. Тогда у нас было оружие, карты подземных тоннелей и связи, а сейчас у нас есть только эти «убогие халупы»! — бросил пожилой мужчина из толпы. — Всем здесь хочется справедливости, но она нам не по карману…

Толпа согласно загудела, поддерживая мужчину. Часть людей стала пробиваться к лавке, чтобы снять оттуда девушку, часть просто развернулась и направилась по домам. Как из ниоткуда, из-за спины девушки на столешницу ловко запрыгнул Теленжер.

— К порядку, друзья мои! — громко произнес он и едва не поймал лицом мелкий камень, который в него швырнули из толпы.

— Тебя тут еще не хватало! — дородная женщина брезгливо плюнула на землю в сторону колдуна.

— Я понимаю ваши чувства, но мы не стали бы созывать вас, если бы нам нечего было предложить! — перекрикивая народ, продолжал Теленжер.

Движение прекратилось. Единым организмом толпа внимала каждому слову нахальных глашатаев.

— Вы еще помните истории о первом оружейном заводе?

— Якобы он находится где-то здесь? — фыркнул сухонький дед. — Чушь! Мы перерыли здесь все! Даже мои глаза не упустили бы такую громаду!

Фарвин оттолкнула Теленжера назад.

— Да, не упустили бы. Будь он на земле, а не под ней!

Послышались шепотки.

— Невозможно!

— Этого не может быть!

— Эти двое совсем рехнулись!

Кулаки Фарвин непроизвольно сжались. И это стадо когда-то воевало за свою свободу? Вот уж действительно невидаль! Как Савиньи вообще смогла чего-то добиться от этих бесполезных идиотов?! Гул нарастал, а вместе с ним в груди девушки разрасталась ярость. Они не могут просто взять и все испортить!

— А где леди Савиньи?

— Точно, позовите леди Савиньи!

Точка накала достигла красной зоны. Фарвин сорвалась на крик.

— Эта старая сука знала все с самого начала! Пока мы искали способ оправиться после предательства Кристин, Маргарет просто молчала! Знала про чертов завод под самым нашим носом и молчала!

— Тебе-то про него откуда известно?! — крикнул кто-то в толпе, и остальные затихли.

— Это я привел Фарвин туда, — спокойно ответил Теленжер, прожигая болтуна взглядом. — Я исследовал каналы, пока не наткнулся на тайный ход. Кто-то уже побывал там до нас, но это не имеет значения. Завод почти цел. Небольшая реставрация и он будет пригоден для использования!

Люди спешно засовещались. Недоверие все еще витало в воздухе, в том числе и потому, что самой «обвиняемой» на площади не было, однако вслух высказаться никто более не спешил. Хотя кулаки Фарвин все так же сжимались, а в груди рыжей воровки по-прежнему кипела неясная, смутная злоба, она отлично понимала — механизм запущен, остальное дело времени. И довольная рожа Теленжера говорила о том, что в темной голове крутились те же выводы. А толпа гудела громче и громче, захваченная идеей. Фарвин наклонилась к колдуну и тихо спросила:

— Разве старуха не должна была заявиться? Я надеялась послушать ее нелепые оправдания.

— А я с самого начала говорил тебе, что письмо стоило отдавать полегче или в конце. Сердечко у нашей Маргарет не железное.

— Она, что?.. — глаза ее сверкнули в свете фонарей.

— Отведите нас на этот завод! — прервал их громкий голос Кира, озвучивая общую волю собрания.

— Я возьму с собой лишь троих, не считая нашей подруги! Большой группе в каналах не место! Возьмите фонари! Встретимся через час за тем холмом! — а когда толпа начала расходиться, он нагнулся к Фарвин и коротко ответил: — Да. Советую туда сейчас не соваться, если не хочешь навлечь на себя подозрения. Нас здесь и так не слишком жалуют, — после чего спрыгнул со стола и пошел к своему дому, оставив девушку наедине с ночью и отчего-то проснувшимся чувством вины.

В тринадцатый час с родными запрись

Далек Рейнхарм от больших городов и их проблем, и жизнь течет там своей чередой. Студенты академии прогуливаются по улочкам студгородка, наслаждаясь рваным светом фонарей и заклятий и ловя редкие дни спокойной погоды. Лишь в одном доме насыщенный бедой воздух едва проходил в легкие.

Бабуля Бренан сидела на веранде под старой чадящей керосинкой и пила холодный чай, разбавленный крепким алкоголем. Не то, чтобы она сильно увлекалась подобным, но в последние дни обычные успокаивающие чаи уже не помогали, так что старушка взялась за метод, выученный еще в юности, когда ее приставили служанкой к сыночку мелких аристократов, коим принадлежала их семья. Вилья поежилась от холода. Дверь на веранде давно рассохлась и пропускала холодный воздух, как решето. Однако заходить внутрь Вилья не собиралась. Холод успокаивал и позволял собраться с мыслями.

Прошло больше месяца с тех пор, как ее внучка с подружкой уехали в Сильверон. И не было печали: девчонки не глупы да и Аша вряд ли оставит их без пригляду. Но случился телефонный звонок. Примерно шесть дней назад Аша сообщила, что девочки скоро должны вернуться домой. Добрая весть и милое предупреждение. Так решила бы Вилья, не знай она свою дочь. Пусть Аша отнекивалась и смеялась ей в трубку, скрыть волнения она не смогла. А заставить волноваться Ашу… По этим моментам можно было отслеживать черные дни в истории семьи.

Дверь в прихожую распахнулась, и Дориан, опираясь на пару деревянных костылей, вышел на веранду, чуть ли не волоча закатанную в гипс ногу. Чуть больше недели назад врачи госпиталя убедились, что все срастается, как нужно, а парень, в основном, способен позаботиться о себе, и отправили его долечиваться домой. Ожоги давно сошли, и теперь оставалось лишь ждать, пока заживет нога. Доковыляв до стола, за которым обедали жарким летом, он опустился на стул рядом с бабушкой и отставил костыли в сторону.

— Как ты, бабуль? — тихо спросил Дориан, отмахиваясь от дыма.

Вилья перевела на него бездумный взгляд, достала из-под стола бутылку и молча долила себе в кружку.

— Понятно, можешь не говорить, — вдохнул он. — Я пытался связаться с мамой…

— Мне Аша только успокоительное в уши заливает! — отмахнулась Вилья и приложилась к кружке.

— Мне тоже, — пожал плечами Дориан. — Только сейчас трубку почему-то взяла Аделина, — Вилья недоверчиво посмотрела на внука.

— Она что-то знает?

Парень покачал головой.

— Они тоже ищут Илинею.

— Тогда ничего больше не говори, — подняла руку Вилья. — Ты же не хочешь, чтоб бабку увезли в госпиталь? — Дориан слабо улыбнулся.

Он с самого начала знал, что их поиски в лучшем случае провалятся. Но радио голосило об отставке повинного министра, а значит, дела могли обстоять куда хуже. Сильные мира сего обид не прощают. Особенно, если эти обиды лишили их званий и сорвали планы. Дориан неслышно вздохнул. Был ли шанс разубедить шальную сестрицу или все давно предрешено?

— Знаешь, по крайней мере, эти дурочки вместе. Глядишь, выберутся и будут нам потом рассказывать свои неправдоподобные сказочки, — Дориан с улыбкой посмотрел на звездное небо. Быть может Рида сейчас смотрит на те же звезды.

— Да уж, — прокряхтела Вилья, поднимаясь со стула, — выберутся. Придут — взгрею обеих. Может, хоть так мозг на место встанет!

Вилья убрала бутылку в старый деревянный шкаф и направилась в дом, бурча себе что-то под нос о том, как розгами будет перегонять мозги в голову. Дориан беззлобно усмехнулся. Правильно, бабуля, ругайся! Все, что угодно лучше смрада умирающей надежды. Рано их хоронить. В конце концов, кто знает, быть может, они задержались в пути. Быть может, сломался поезд или их застала непогода.

Дориан с трудом придвинулся к окну и посмотрел в бездонное ночное небо. Была ли возможность отговорить ее? Едва ли. Пусть все это время жили вместе, пути их разошлись двенадцать лет назад. Пусть брат с сестрою любят друг друга, но и слова их уже не столь весомы, ибо на чаше весов у обоих появилось много других вещей. Друг другу лишь мосты, связующие с прошлым, с простым и понятным детством. Но сколь бы далеки ни были их пути, над ними по-прежнему одно и то же небо. И покуда этот факт неизменен, остальное не страшно!

— Я знаю, ты где-то там, далеко. Не знаю, что с тобой случилось, насколько тебе плохо, тяжело и страшно, не знаю, как далеко ты от нас, но уверен, что ты со всем справишься! Ты сильная и смелая, и невероятно упрямая, и рядом с тобой верная подруга. И… ты нужна нам! Ты нужна мне… Возвращайся скорее…

Глубоко вдохнув, Вилья широко раскрыла дверь.

— Пойдем в дом, Дориан, не хватало еще простыть!

Одиночка исчезнет во тьме

Светловолосая женщина в плотном шерстяном платье бродила по обширной лаборатории и записывала что-то химическим карандашом в маленькой тетрадке. Всех ученых, занимавшихся разработкой препарата, согнали в столовую, не найдя в загородном здании места получше. Кристин хмуро оглядывала столы и ящики, сопоставляя реактивы с согласованной рецептурой. Этим нудным и бесполезным для нее делом должен был заниматься Михель, но несколько дней назад разведка доложила, что его труп нашли в каналах. Так что Михель не только не забрал имеющуюся работу, но и подкинул новую. Только Асамунам могло хватить наглости убить человека Венделия, но прямых доказательств не было, а без них просто неприятные разборки с триархами несомненно превратятся в настоящий кошмар. А если добавить сюда, что последняя отправленная им партия препарата была ядом… Кристин встряхнулась, возвращая внимание к записям ученых.

Исследователи из центра подтвердили, что при производстве были нарушены пропорции, и, само собой, все рабочие только руками разводят. Действовали по заданной рецептуре. Кристин зло ударила тетрадью о стол и села на облупившийся стул. Столько времени уходит впустую! Беспрекословное исполнение хотелок Аврила, доказательства собственной верности… Она забрала с него всю грязную работу и инсценировала собственную смерть для ее выполнения. Каналы, Асамуны, эксперименты. «Кристин, достань то! Кристин, найди это! Кристин, я хочу, чтобы они исчезли! Ох, Кристин, кажется, я вложил в это кучу денег, а оно почему-то сдохло! Убери это и найди мне новую прислугу!» С момента заключения их соглашения министр вольготно пристроился на белоснежной шее приезжей колдуньи, перестав даже палец о палец ударять! И ради чего все это? Деньги Венделия? Связи в Мэтримониуме? Пока что это не особо работало на нее. Женщина устало застонала, схватившись за лицо.

— Вы нужны друг другу, Крис, вы нужны друг другу! — пробурчала она себе в ладони, но, похоже, сама себе уже не верила.

— Сиера Мауэр? — один из охранников Венделия деликатно позвал ее из-за едва приоткрытой двери. — Вы не устали? Уже довольно поздно. Мы могли бы вернуться к этому утром…

— Мы уже сейчас ничего не можем найти! За ночь могут подчистить оставшиеся следы! Если мы не найдем виновного… С Аврилом будешь разговаривать сам! — резко подавшись вперед, рявкнула Кристин, а вернувшись в прежнее положение, поправила волосы и тихо проворчала: — У меня на него уже… никакой дипломатии не хватает!

— Но, сиера, мы уже три дня копошимся на производстве!

— Точно… тря дня… Фенс все еще сидит под «домашним арестом», — бормотала колдунья себе под нос. — Напиши Аврилу о результатах расследования, пусть отпустит беднягу.

— Как прикажете! — вытянулся охранник и уже на выходе уточнил: — Так что мне сказать остальным?

— Кхм-м, пусть собираются. Мне нужно еще немного времени, чтобы проверить оставшиеся записи. Думаю, получаса должно хватить. Встретимся в холле.

— А что делать с учеными?

— Забери у них ключи, и пусть расходятся по домам. Кто попробует сбежать из города сразу станет виновником. Еще вопросы? — Кристин исподлобья глянула на него, четко давая понять, что слышать она их не хочет.

— Никаких вопросов.

С этими словами колдун скрылся за дверью. Кристин подобрала тетрадь, глубоко вдохнула давно привычный запах лекарств и продолжила осмотр. Со дна одного из ящиков она достала очередной дневник наблюдений. Каждый из ученых, допущенных по лабораторных исследований, имел подобный, и Кристин с головной болью от изобилия цифр и сложных терминов просмотрела уже около пяти. Все они были как под копирку и создавали скорее впечатление о безалаберности и халатности сотрудников, нежели о чистоте экспериментов. Сейчас же перед ней лежал дневник одного из младших сотрудников. Пролистав первые страницы, идентичные остальным дневникам, она собралась отбросить его в сторону, когда заметила, что некоторые листы надорваны, будто в спешке кто-то пытался избавиться от улик. Но не успел, а потому просто закинул его поглубже.

Цепкий умный взгляд тут же впился в комментарии к вычислениям. Написанные все тем же импульсивным нечитаемым почерком, они были почти не различимы на фоне остального текста.

«… День 48. Последняя поставка реагентов оставляет желать лучшего. Чего Аврил хочет добиться с таким отношением?! Да в куске земли меньше примесей, чем в том, что нам прислали! Как прикажете с этим работать?!»

«День 49. Попытки использовать старые пропорции ни к чему не приводят. Реакции проходят слишком медленно, и организм успевает вывести вещество до того, как оно начнет оказывать какой-либо эффект. Принято решение о поиске нового соотношения.»

«День 53. Нам удалось создать из этого… из имеющихся средств новую формулу. Препарат получился менее эффективным, чем прототип, но свойства аналогичны. Хотя меня беспокоит поведение вещества. Спустя время оно дает легкий белый осадок. Стоит проверить, сохраняет ли вещество свойства в таком состоянии.»

«День 54. Асамуны требуют новую партию, а Аврил кормит их обещаниями о скорой поставке. Так бы и было! Если бы кое-кто внимательно следил что и у кого заказывает, а нам не пришлось бы ломать голову над новой формулой! Эти торгаши невыносимы! Не представляю, что делать! Мы так и не проверили вещество спустя время. Старший приказал отдать формулу, как есть.»

«День 55. Новая поставка! Похоже, Аврил не такой олух, каким кажется, и умеет слушать прежде, чем делать! Хорошо, рабочие еще не запустили ту дрянь в производство! Страшно представить, что из этого вышло бы…»

Последующие несколько дней позорно вырваны из дневника. Кристин устало вчитывалась в строчки, собирая слова в единое целое и пытаясь разглядеть что-то за слоем чернил, коими сотрудник любезно перечеркивал все, что считал лишним. Впрочем, и того немного хватало для определенных выводов. Колдунья еще раз внимательно осмотрела пробирки с реактивами, лишь сейчас замечая небольшую разницу в цвете. Подумать только! Какая потрясающая халатность! И как она едва не убила проект, она, вероятно, убьет многих из этих работничков. Так или иначе, решение останется за Аврилом. Как обычно. Она убрала дневник в сумку и скинула туда же запечатанные образцы реагентов. Из бухгалтерии со второго этажа достала несколько товарных накладных и инструкции с линии производства. Осталось надеяться, что Аврилу этого хватит.

Из холла уже слышались возмущенные возгласы уставших рабочих. Охрана то и дело поглядывала в коридоры, явно считая минуты до окончания назначенного получаса. И только группа ученых тихо сидела в углу.

— Выходим, — спокойно произнесла Кристин, показываясь из-за угла.

Она на ходу накидывала пальто из легкого темного сукна, подбитого красиво лоснящейся в свете газовых фонарей тканью. Стук низких каблучков осенних сапог эхом разносился под потолком в резко установившейся тишине здания. Получив отмашку, вся толпа заученным шагом направилась прочь. Фонари погасли, а замки защелкали в дверях. Кристин быстро заскочила в крытую карету, запряженную почти не видимой во мраке ночи вороной лошадью. Охранник взобрался на козлы и направил карету к поместью Венделия.

Редкие уличные фонари слегка обозначали дорогу, но не в силах были разогнать загородный мрак. Кристин устало откинулась на спинку сидения и задернула шторку на маленьком окне, погружаясь в абсолютную темноту и ограждаясь от окружающего мира. Лишь кочки на неровной проселочной дороге напоминали о непрекращающемся движении к поместью. Женщина прикрыла глаза и глубоко вдохнула холодный полуночный воздух, пропитанный гарью и чадом котельных, но куда свежее дневного. Второй час ночи. Все добрые граждане давно спят, а настоящая работа Кристин только начинается. Бессонные ночи, погребенные в письмах недовольных аристократов, подпитывающих ее уже слабые надежды. Разрозненные разведданные и очередные порции приказов. Колдунья прикусила губу. Смерть Яна сильно все осложнила. Раздача указаний напрямую увеличивает риски, а сами агенты переживают, что Маджистериум собирается пропихнуть на теплое местечко в Управлении безопасности весьма проблемного колдуна. Этим стоило заняться сразу, но как будто сама судьба была против, чтоб на кресло старика Ирона кого-то садили столь скоро. Однако дальше тянуть некуда. Уже утром приказ о назначении должен оказаться на столе у главы Управления.

— Вы не спите? — голос охранника раскатом грома послышался спереди, вырывая Кристин из пучины раздумий.

— Нет, — не открывая глаз, ответила она.

— Вы нашли там что-нибудь?

— Да.

— И… кхм, — карета вздрогнула, — что думаете?

Кристин вздохнула.

— Думаю, что тебе стоит править лошадью молча. Если тебя так волнуют результаты, стоит спрашивать о них у Аврила.

Охранник замолк и не произнес больше ни слова.

Благословенная тишина. Столь редкие минуты покоя! Впереди столько писанины, даже думать об этом не хочется. Маленькие письма от анонима превращали бывших аристократов в бомбы замедленного действие куда эффективнее самого людского произвола на их землях. Последнее письмо, адресованное молодому колдуну, наследнику рода Бейлин, коему принадлежит крупнейшая рыболовецкая артель страны, вызвало бурю негодований. Семейство буквально завалило Маджистериум жалобами и собиралось достучаться до Мэтримониума. Результат, надо признать, превзошел все ожидания и говорил лишь о необходимости продолжать. Сколько бы ни твердили законы о равенстве, абсолютно каждый знал, кто здесь ровнее. И если волнения среди аристократов не прекратятся, Мэтримониуму придется принимать меры против этих тупых животных!

Монстров подземных бойся, страшись

Реймонд стоял на крыльце своего дома, вдыхая табачный дым из трубки вместе с прохладой ночного воздуха. Пожалуй, впервые за последнее время он обратил внимание на бедность его маленького поместья. Треснувшая побелка, облупившаяся краска, рассохшиеся решетки под плющом и разросшаяся изгородь. Здесь будто давно никто не жил. Опальный министр все откладывал ремонт. Слишком мало времени, слишком много денег уходило на поддержание агентской сети. И если первого сейчас было относительно много, то всякого дохода он лишился. Вероятнее всего, его поместье продадут, едва будет вынесен приговор. Следствие находит все новые улики, и рассчитывать не стоит не то что на возвращение к должности, но даже на свободу. От того уличный воздух казался непривычно сладким и пьянящим. Как только попался на это? Еще приют учил его, что противника недооценивать нельзя.

— Маленькие упертые… — он швырнул в сторону изгороди камень, и конец фразы потонул в искрящемся шуме охранного заклинания.

Камушек отскочил от на мгновение вспыхнувшего купола и упал на землю, а Реймонд лишь проводил его раздраженным взглядом. Почти незримое ограждение безмерно досаждало министру. Куда больше обычных стен и оград, которые хотя бы не создают иллюзии свободы. Чары же, наложенные по периметру двора, будто насмехались над ним. Вот она свобода. За тонкой паутинкой заклинания. Прозрачная пленка, сбежать из-под которой было сложнее, чем из обычной тюрьмы. Заклинания — не маги и не люди, они не спят, не забавляются страданиями заключенных, им не свойственна халатность и легкомыслие. Впрочем, бежать Реймонд и не собирался. Многие преступники предпочли бы волю заключению, но кому, как не ищейке, бывшей на страже порядка, знать, что ждет беглеца. Несколько лет жизни в постоянном страхе, оглядываясь и никогда не засыпая в одном и том же месте. А даже самых матерых вольников ловят, и всем им дорога в тюрьму, только срок увеличат.

Однако последние новости напрягали. Улики, которые находило следствие, говорили о стороннем вмешательстве, но лишь самому Реймонду. Множество деталей, о существовании которых он не знал. По правде говоря, он вообще мало что знал об этом! Тесть должен был привезти ему артефакт, и все, никаких подводных камней. Но артефакт не доехал, даже не выдвинулся с места. Видимо, кто-то хотел создать впечатление покушение на чародейское сообщество, на членов Академии, а теперь просто заметает следы. Опасное, шумное, неоправданное мероприятие. Не будь он уверен в обратном, подумал бы, что к этому приложила руку его пропавшая женушка. Мирные акции протестов всегда казались ей не слишком эффективными, но жертвовать жизнями множества мирных граждан… За таким он мог представить себя, как сейчас его представляет следствие, но не женщину, выступавшую за права простых черных магов. Да и что о ней думать, многие ее уже мысленно похоронили!

Реймонд затянулся и тут же закашлялся. От дыма запершило в горле. Пора бы уже ложиться спать. Его мысли столь же бессильны, сколь и озвученные возражения. Все давным-давно решено, осталось лишь избрать меру наказания, и, с учетом последних подробностей, ему стоит от души насладиться этими обшарпанными стенами. Вероятно, стены — не самое страшное, что его ждет…

Он положил ладонь на дверную ручку и уже успел открыть дверь, когда с дороги послышался стук колес и ржание лошадей. Мужчина на мгновение замер, оглядываясь, и с удивлением обнаружил, что темная карета остановилась рядом с его домом. Не отпуская дверной ручки, он внимательно следил за незваными гостями. Кучер, чье лицо было сокрыто маской и капюшоном плаща, сидел неподвижно и был скорее похож на заглохший механизм. Дверца кареты приоткрылась, и из ее глубин раздался звонкий женский голос:

— Саро Мауэр, будьте так любезны, уделите даме внимание!

Реймонд бегло осмотрел все еще мерцающий над ним купол, закрыл дверь и подошел к калитке, за которую в последние дни он выходил исключительно под ручку с полицией.

— Ваш голос кажется мне знакомым, — подозрительно протянул Реймонд, всматриваясь во мрак внутри кареты. — Мы раньше не встречались?

Женщина внутри рассмеялась.

— У вас потрясающая память, саро Мауэр! — элегантная ножка в бежевой туфле, вышитой мелким бисером, обуви, совершенно непригодной для этого времени года, показалась из кареты. Опершись на подножку, женщина почти полностью высунулась на улицу, однако маскарадная маска скрывала и ее лицо. — Несколько лет назад вы пытались осудить меня. А теперь судят вас, какая ирония!

— Вы приехали только, чтобы позлорадствовать?

— Ни в коем случае, дорогой! Я здесь с благой вестью! — она подманила его рукой, изящно перебирая пальцами.

— Асамуны не носят благие вести! — сквозь зубы процедил бывший министр.

— Вы так жестоки, Реймнод! — она театрально приложила руку к голове. — Но послушайте! Вас все возят по следствиям, а ведь вы и сами понимаете, что приговор давно вынесен, разговоры ничего не решат! А по сему мой дом любезно решил простить вам прегрешения против нас и сделать предложение, от которого вы не можете отказаться!

Кулаки Реймонда невольно сжались. Столько лет он пытался пресечь деятельность работорговцев, а теперь они его единственный путь мимо электрического стула!

— Я слушаю.

— Нам нужен ваш природный дар, Реймонд, не более того! — пропела колдунья.

Реймонд демонстративно постучал по куполу, который радостно отозвался волнами и бликами.

— Не уверен, что могу пойти с вами.

— Мы не пришли бы за вами без… предварительных договоренностей, — глухо ответила женщина.

Впервые за весь разговор кучер зашевелился. Крупный мужчина спрыгнул на землю и подошел к калитке. После незамысловатых манипуляций с паутиной заклинания купол исчез, а самого опального министра без предупреждения дернули за руку и чуть ли не закинули в карету.

— Располагайтесь удобнее, саро, нас ждет долгий путь!

— Неужели, мы отправляемся в Беланш? — изумленно, все еще не веря в происходящее, спросил Реймонд, присаживаясь напротив колдуньи.

— Нет, конечно, нет! Сиера Фабиано была бы исключительно против вашего визита. В отличие от саро Уэльда, она не готова оставить прошлое. Так что мы отправляемся в Зимнее поместье. Вы должны помнить его столь же хорошо, сколь и мой голос!

Реймонд стиснул зубы, сдерживая рвущийся наружу сарказм. Зимнее, а ныне единственное в Сильвероне, поместье Асамунов принадлежало бывшему генералу Уэльду. Несколько лет назад в городе случилась одна из самых масштабных жатв. «Кварталы невольников» были едва ли не полностью выведены из города для продажи в Империю. Кроме того, лет за десять до этого в стране разразилась засуха и голод. Дети, рожденные в то время в большинстве своем родились недоразвитыми, слабыми или ищейками. И Асамуны не могли не воспользоваться этим, спустя десять лет украв или выкупив множество детей, представлявших интерес для их потенциальных покупателей. Все следы вели в Зимнее поместье, но даже перевернув все вверх дном, на месте они так ничего и не нашли. Лишь спустя пару лет Реймонд узнал про каналы, пронизывающие весь Сильврон, но с Асамунов обвинения были уже сняты, а Мэтримониум отказал в возобновлении дела.

— Как же такое забыть! — прошептал Реймонд себе под нос и отвернулся к окну.

Женщина, наблюдавшая всю гамму эмоций на его лице, тихо рассмеялась, но говорить ничего более не стала. Практически весь путь до злосчастного поместья прошел в тишине, однако несмотря на общую усталость, Реймонд даже глаз не сомкнул. Он смотрел на неподвижную колдунью. С этой жуткой маской на лице она была похожа на фарфоровую статуэтку. На статуэтку, которая пристально следит за каждым движением сквозь провалы глаз. Необъяснимым образом все внутри мужчины сжималось от дурного предчувствия, все года его практики кричали о неправильности происходящего. Но ко всему прочему было понимание: из лап Асамунов сбежать можно, с электрического стула — нет. Что бы они ни попросили, он всегда может отказаться, получив тот же результат, что и на законном судилище.

Через пару часов они прибыли к Зимнему поместью. Роскошному особняку, обнесенному белокаменным забором с коваными воротами, мимо которых пронеслась карета. Они вышли на выложенную плиткой дорожку, и в этот момент Реймонд почувствовал, как кружится его голова. В течение всего пути женщина плела заклятие, искусно обходя чутье ищейки. Лишь на месте она решилась влить в чары силу и затянуть петлю.

— Простите за неудобства, саро! — сквозь пелену слышал он голос колдуньи. — Не переживайте, вы не пробудете здесь и пары дней. Заказчик давно ждет вас…

Никто не поможет тебе

— Как ты? — нарочито заботливо спросил Аврил, глядя на стоящую посреди капсулы Аврелию.

Девочка демонстративно отвернулась. Внешние следы терапии еще остались. Синяки от многочисленных уколов, серый подтон кожи с сеткой выступивших вен, но самочувствие ее, похоже, значительно улучшилось.

— Было лучше, пока ты не пришел, — ядовито бросила она.

— Целители сказали, что ты идешь на поправку, — тем же ласковым тоном, игнорируя слова девочки, продолжил министр.

— Из-за этих целителей я почти неделю не могу вылезти из этой слизи! — она беспомощно ударила своими кулачками по стеклу.

— Не вини их, дорогая, они не знают о твоей особенности.

— Ты знаешь! — крикнула она, поворачиваясь к Аврилу лицом, покрасневшим от злости и искаженным гримасой ярости.

— Да, это так, — смиренно ответил министр. — Но я хочу, чтобы ты скорее поправилась. Если твой человеческий иммунитет вступит в конфликт с энергетическими центрами сейчас, твое тело может не выдержать.

— Значит туда и дорога… — дрожащим голосом ответила Аврелия.

Он провел сухой ладонью по капсуле рядом с ее лицом, чуть наклонился вперед и нежно произнес:

— Не говори глупостей, Рели! Ты наше будущее. Огромный шаг к забытому наследию наших стертых из истории предков. Я знаю, как тебебольно. Твоя ноша тяжела, почти неподъемна для маленькой девочки. Но однажды именно она положит конец кровавой борьбе между людьми и магами! Ведь ни тех, ни других уже не будет.

— Ты просто одержим!

— Возможно, — согласно кивнул он, отстраняясь. — Но ты ничего не знаешь, мое маленькое золото. Ты поняла бы меня, будь у тебя шанс увидеть все ужасы нашего мира своими глазами.

— Из-за тебя я и не могу всего этого увидеть! — на щеках блеснули две соленые влажные дорожки.

— И тебе стоило бы это ценить. Отдыхай, дорогая! — закрывая дверь комнаты, холодно произнес Аврил.

У нее есть полное право злиться. Пускай! Не жалко. Пусть хоть в кровь разобьет кулаки, пока она послушно выполняет возложенную на нее задачу! Поднимаясь по лестнице, колдун притормозил и прижал пальцы к переносице. Голова начинала гудеть. Тяжелый день, тяжелая неделя. Асамуны завалили всю почту своими никчемными жалобами, Кристин у него под носом пытается начать революцию, еще и в академиях терры начинается период конкурсов и чтений! Министерство ничего не успевает подготовить к сроку, все придется переносить, как и в прошлые года. Однако старый колдун предпочел бы копаться в академических делах и читать наивные работы первокурсников, слушать жалобы школьных учителей и в очередной раз пытаться растянуть мизерный бюджет. Это куда лучше подпольных драм и карманных революционеров, отказывающихся понимать, что все идет так, как должно! Лишь одна отрада в этом глупом бренном мире и та пытается покончить с собой. И что он только делает неправильно?

Аврил поднялся на второй этаж, в излюбленную маленькую гостиную, где, словно кто-то прочел мысли колдуна, уже покоилась невскрытая бутылка красного полусладкого и маленькая тарелочка с кусочками сыра. Рядом, на чайном столике, лежали кучей неразобранные письма. Больше половины из них были направлены для Кристин, но в маленькие маниакальные ручки они всегда попадали через Аврила. Малышка Фиро была весьма искусна в интригах, что казалось немыслимым для девочки из маленького городка на краю государства, но опыта ей в этом деле не доставало. Колдун небрежно осмотрел корреспонденцию и, подхватив свои письма, направился в кабинет. Остальные лакей, как всегда, отнесет в комнату Кристин.

Колдун устало приземлился в обитое тканью кресло и вытянул ноги. Простенькое заклинание без промедления открыло бутылку и до половины заполнило идеально начищенный бокал. Слегка пригубив терпкий напиток, Аврил поморщился и потянулся за письмом. Изрезанная шрамами и мелкими морщинами рука невольно наткнулась на скрепленную лентой стопку бумаг. Колдун сел ровнее и тепло улыбнулся. Работа той молодой профессорши из Академии Тариони. Всего лишь гипотеза, но столь точная и выверенная, что от звания теории, а то и факта ее отделяло лишь отсутствие всеобщего признания. Но Аврила признание не волновало. Куда больше его интересовало то, что работа этой женщины в очередной раз подтверждала его собственную теорию о родстве магов и людей. «Эффект зеркала», когда часть энергии заклинания возвращается к колдуну или притягивается к абсолютно посторонним магам или людям. Но разве может энергия вернуться туда, где ее никогда не было? Очевидно, что нет.

Конечно, одно только исследование этого эффекта ничего не значит, кроме того, что люди, вероятно, хранят в себе какие-то частички энергии. Но в совокупности с остальными источниками… Осталось лишь понять, как их общий предок мог обладать магией и в то же время иметь столь развитую физическую форму и иммунную систему. Множество попыток сочетать эти качества в одном существе потерпели сокрушительное фиаско. Даже Аврелия едва ли может претендовать на успех, ведь эти системы в ее теле совершенно не способны функционировать одновременно. Лишь подавляя одно, она может использовать другое.

Аврил отложил доклад в сторону и вновь отпил вино. Так ли важны сейчас эти письма? Они ждали весь день, наверняка могут подождать и до утра. Колдун отбросил в сторону очередную жалобу Асамунов. Подцепив ногтями письмо от незнакомого адресанта, он с удивлением обнаружил в нем доклад о ходе расследования на производстве. И зачем только бумагу переводят? Все равно прибудут сюда. А будь это срочно, можно и позвонить. Он отбросил доклад к жалобе и, не став даже смотреть на другие письма, поднялся на ноги и ушел в спальню. За одну ночь ничей мир точно не рухнет без его ответа!

А на цокольном этаже, в запертой комнате с маленьким окошком под потолком, тоскливо посапывал доктор Фенс. Сил на волнения уже давно не оставалось, и он смиренно ждал жестокого решения министра, радуясь, что хотя бы своим детям он обеспечил будущее.

Пламя родного очага

Полгода спустя, обед. Паб в торговом центре Рейнхарма

Старый добрый «Пивной котел» пару часов назад распахнул свои двери всем желающим, но несмотря на полную боеготовность, был практически пуст. В углу помещения, куда не дотягивались любопытные взоры, кучка студентов и пара школьников, притворяющихся совершеннолетними, играли в карты. И судя по чайнику, содержимое которого перезаваривалось уже раза четыре, играли на интерес или желание, потому что остатки стипендии давно разлетелись. Рида, натирая бокалы и кружки, с интересом наблюдала за компанией через перила лестницы, ведущей наверх. Стоило проследить за тем, чтобы буйные ребята ничего не перевернули и не напоили школьников. К тому же это был отличный способ не разговаривать с уже подпитым гражданином, который всему пустому залу предпочел высокий стул рядом с барной стойкой. Над дверью бряцнул колокольчик, и девушка, как по команде, натянула на лицо доброжелательную улыбку, поворачиваясь ко входу.

— Добрый день… А! Это ты, — улыбка тут же сошла с лица. — Мне казалось, ты будешь занята до самого вечера.

— Так и есть, — Илинея взобралась на высокий стул у дальнего края стойки. — У меня сейчас «окно», решила заглянуть к тебе, — ехидно улыбнулась колдунья.

— Вина или в этот раз лекции пройдут по трезвости? — наклонившись к Илинее, ухмыльнулась Рида.

— Ну, ректорское кресло занял весьма тихий и учтивый теоретик, так что могу позволить себе обходиться чаем и легкими успокоительными, — будничным тоном ответила колдунья.

Рида резко развернулась, ловко орудуя фарфоровой посудой, которая с приходом в это место подруг стала удивительно востребованной. Через пару минут на стойке стоял изящный чайничек и чашка, благоухающая сладостью меда и полевых цветов. Рядом колдунья положила пару купюр и подвинула их Риде.

— Сдачи не нужно, — продолжала улыбаться она.

— И когда это учителя успели разбогатеть? — совершенно невинно произнесла Рида.

— Мы богаты духовно, — ответила Илинея, хитро посмотрев в сторону студентов, часть из которых отчаянно пыталась спрятаться за лестницей.

— Еще б духовным богатством можно было перекусить, — рассмеялась Рида.

Илинея улыбнулась и аккуратно отпила горячего чая, боковым зрением наблюдая за подругой. Сколько бы инженерка ни вкладывала усилий в свой добродушный вид и иллюзию общего довольства происходящим, колдунью обмануть не получалось. За эти месяцы девушка совсем осунулась, будто мучимая неведомой болезнью. Под карими глазами пролегли заметные тени, боевой огонек погас, даже волосы, кажется, стали тусклее. Первое время это состояние не казалось столь примечательным — пережитые события и бессонные ночи сделали свое черное дело, но если Илинея, вернувшись в родные пенаты, вроде бы, приходила в себя, то Риде стало только хуже. Впрочем, она это усиленно отрицала или сваливала на новую работу, а бабуля Бренан тут же переводила тему. Колдунья действительно жалела, что Дориан все же уехал в Сильверон на учебу. Он бы точно выдал сестру с потрохами! А пока оставалось только наблюдать и догадываться, что гложет ее сердце.

— Ты освободишься к восьми? — доливая воду в заварник, невзначай спросила Рида. Мужчина с другого конца стойки навострил уши, но Рида наклонилась ближе к колдунье.

Илинея на пару мгновений задумалась.

— Думаю, я могу побыстрее закончить с последней лекцией или просто дам им конспект… Что-то произошло?

— Нет, — изогнула брови Рида, — с чего ты это взяла? Думала, просто встретиться в более… неформальной обстановке, — она скосила взгляд на мужчину, и тот сей же момент отвернулся, а после и вовсе удалился, оставив деньги на стойке.

— Оу, — выдохнула колдунья, — ладно, я приеду, — она улыбнулась. — Просто ты такая мрачная в последнее время, я и подумала…

— Устаю сильно, — отмахнулась Рида. — У меня сейчас много работы, поговорим вечером, — выдавила она из себя улыбку и подхватила поднос с грязной посудой.

Колдунья отстраненно кивнула и, быстро допив свой чай, покинула заведение. Может, ей действительно показалось? Может, Рида просто устает на работе? Хотя она выглядела так, будто хотела обсудить что-то очень важное. Илинея тряхнула головой, чудом не сбросив маленькую бордовою шляпку, держащуюся на паре шпилек и честном слове. Ее вместе с парой ненавистных корсетов прислала из Сильверона мать колдуньи почти сразу, как только девушки дали о себе знать. Сейчас Аделина старалась даже не вспоминать о случившемся и упорно осваивалась в городе. Зейну же пришлось вернуться в Рейнхарм к старой доброй работе, убив идею колдуньи о том, чтобы переехать в родительский дом.

Илинея, обходя весеннюю грязь и чуть ежась от холодного ветра, заскочила в омнибус и притулилась на свободное место у окна. Трясясь по мостовой рядом с центральной площадью, она рассматривала знакомые места, будто никогда раньше не была здесь. Маленький городок казался таким неестественно тихим и спокойным. Те чувства, к которым Илинея так стремилась, пытаясь вернуться домой. Но сейчас это казалось таким чужеродным, напускным. Рейнахрм виделся спокойной гаванью, но маленькое путешествие показало, что все это время он был островком в бушующем море. Сложно вернуться к прежней жизни, когда знаешь, что совсем рядом плетутся интриги, что вся твоя жизнь зависит от небольшой группы магов, что «тихая гавань» — не более, чем иллюзия, заставляющая овец оставаться спокойными и покорными…

Омнибус подскочил на кочке, и только тогда колдунья заметила, как до побеления впивается пальцами в сидушку. Она медленно ослабила хватку и глубоко вдохнула. Это просто глупости! Здесь дом, родной и безопасный! Здесь академия, где ее ждали с распростертыми объятьями коллеги и любимые студенты. Здесь все по-старому… Илинея вышла на улицу и побрела к величественному зданию академии. Погруженная в свои мысли, она механически помахала рукой Ребекке, пришедшей сменить конюха Шерома, и не сразу заметила Ингрид. Секретарша ректора щебетала о чем-то совершенно точно важном, но Илинея смотрела на нее и не понимала ни слова, словно та говорила на незнакомом языке. Ингрид, заметив, что ее не слушают, дернула Илинею в сторону, в тень горшка с изящным серебристым деревцем.

— Вы в порядке, Илинея? — медленно, глядя в глаза, спросила она.

— Я… Да, да, конечно, — приходила в себя колдунья. — Прости, Ингрид, так много всего навалилось!

— Послушай, — тихо, но решительно сказала секретарша, жестом заставив Илинею замолчать. — Я не знаю, что с вами произошло в эту поездку и уверена, что знать не хочу. Ты, конечно, уже не шарахаешься от каждого звука, но все еще невероятно далека от той Илинеи, которую я знала. Я вижу, что вам нелегко, вижу, как ты стараешься влиться и убедить себя, что все нормально. Но посмотри в зеркало — ничего не нормально! Я… мы все волнуемся за тебя!

— Но, Ингрид, — протестующе подняла руки колдунья, — все в порядке! Честно! Я просто переживаю за подругу!

— Да, ее я тоже видела, — мрачно произнесла Ингрид, отведя взгляд. — Я знаю отличного алиениста…

— О, нет! Я туда не пойду и, тем более, не смогу затащить к нему Риду.

— Но…

— Прекрати, Ингрид! Это очень мило, что ты заботишься о нас, но мы взрослые женщины и уж как-нибудь сами разберемся со своими проблемами. А сейчас извини, — она обошла секретаршу и направилась к лестнице, — у меня лекция!

Ингрид разочаровано посмотрела ей вслед. Они никогда не были близкими подругами — секретарша вообще сомневалась, что эта парочка подпускала к себе кого-либо, — но Илинея была единственной, кто поддерживал ее. Смотреть на душевные терзания колдуньи было невыносимо. Но куда более невыносимым было понимание, что помочь Ингрид ей не в силах. Оставалось лишь надеяться на ее собственное благоразумие. Когда колдунья скрылась за поворотом, Ингрид спешно поднялась следом и направилась в приемную ректора.

Илинея стремительно неслась вдоль коридора, маневрируя между опаздывающими студентами и вальяжными преподавателями. Хотелось скорее оказаться в аудитории. Отчего-то во всем дворце знаний лишь в аудиториях она чувствовала абсолютный покой. Лестничные пролеты, коридоры, лестницы и родная кафедра пахли страхом и смертью. Трудно признать это, но еще труднее пытаться убедить себя в обратном. Она так желала вернуться домой, помня о нем лишь хорошее, но сейчас, двигаясь под невероятными сводами академии, она то и дело вспоминала моменты, сподвигшие их с Ридой отправиться в Сильверон. Ужасный взрыв и смерть Чарльза, который всего лишь хотел помочь единственной дочери. Толпы людей и магов, пытавшихся добиться правды от полиции. Обвинения, пытки и запрещенные чары — это и вовсе было делом их собственных рук. Для города прошло время. Для города все это превратилось в сплетни и слухи. Девушки же вернулись в тот Рейнхарм, из которого уехали, и воспоминания безжалостно били по израненному сознанию. Колдунья вошла в аудиторию и со слабой улыбкой поприветствовала студентов. Могло показаться, что, вернувшись, она стала счастливее. Она и сама хотела в это верить. Но все это лишь для спокойствия окружающих. Лишь надежда, что время залечит раны, как обещают книжки. Но время не лечит! Оно лишь помогает привыкнуть к боли и улыбчивой маске…

Полгода самообмана. Может, Ингрид права? Им нужен кто-то, кто вскроет эту рану и вычистит из нее весь гной, что они копили эти месяцы.

— Профессор? — робко позвал Илинею один из студентов.

Колдунья вздрогнула и подняла спокойный взгляд на притихшую аудиторию.

— Да?

— Вы хорошо себя чувствуете? Вы молчите уже минут десять… — парнишка неловко отвел взгляд. — Может, нам стоит перенести занятие, или вы просто дадите нам какое-нибудь задание? — молодые маги согласно загалдели.

Однако Илинея лишь встряхнулась и поднялась из-за стола.

— Прошу прощения, — улыбнулась она вновь. — Начнем лекцию! Воздействие заклинаний школы иллюзии на материальные объекты!

Остаток дня пролетел почти незаметно. Погруженная в размышления, колдунья механически начитывала лекции, наказав студентам фиксировать возникающие вопросы, дабы обсудить их на семинаре. Проще, конечно, отвечать в течение лекции, но думать по теме Илинея была не в состоянии. К вечеру мысли крутились лишь о предстоящей беседе, на которую подозрительно настойчиво позвала ее подруга, а потому еще за полчаса до окончания последнего занятия колдунья выскочила из академии. Пробурчав что-то невнятное Ребекке, она схватила Ручейка под уздцы и помчалась в дом бабули Бренан. Галопом проезжая по узким проулкам, она лишь на пару мгновений притормозила перед родительским домом и посмотрела в окно гостиной, откуда виднелся неровный свет пламени от камина. За эти полгода они с отцом переговаривались лишь дважды — когда она забирала вещи и когда узнавала телефонный номер матери. Похоже, он все еще обижался. Вопрос только, что задело его больше — внезапная близость дочери с матерью или то, что Илинея все же поехала с Ридой тогда. Впрочем, едва ли это имеет значение! Фыркнув, колдунья слегка ударила каблуками, понуждая коня идти дальше.

Темнело. Сейчас лишь середина весны, и еще нескоро светлый вечер отвоюет время у холодных ночей. Однако проулки быстро сменились основными улицами, где фонарщики уже успели проделать свою работу. Спускаясь к калитке, колдунья с трудом остановила коня. Она спрыгнула в лужу от утреннего дождя, даже не заметив этого, и завела Ручейка во двор, куда через несколько минут с веранды выглянула Рида.

Уставшая после работы Рида стояла на крыльце, закутавшись в голубую вязаную шаль, и слегка удивленно смотрела на запыхавшуюся колдунью. Илинея глубоко дышала. Кисти ее рук сжимались в кулаки, будто не выпускали невидимую упряжь, а светлые брови сошлись к переносице. Колдунья словно на пожар мчалась, а не на дружескую встречу. Однако Рида ничего ей не сказала, лишь поприветствовала и предложила пройти в дом. Уже на веранде Илинея почувствовала тонкий запах хвои, невольно подметив высохший веник, стоящий в банке на столе уже не первый месяц. Рида кивнула на одно из кресел.

— Располагайся, я сейчас принесу одеяло и чего-нибудь горячего, — она подошла к двери, когда Илинея тихо спросила, усаживаясь в кресло:

— Вилья уже спит?

— Да, последние месяцы она быстро устает, — плечи девушки заметно опустились. — Тарлин осматривал ее, сказал, что это возрастное, но я не перестаю думать, что она перенервничала из-за меня. Мать тоже жалуется на недомогания и бессонницу с тех пор, как мы вернулись в Рейнхарм, — она выдохнула и слабо улыбнулась, повернувшись к подруге лицом: — Честно, хочу уже просто перейти к той части, где мы все спокойно живем и никогда не вспоминаем об этом убогом инциденте! — с этими словами она бесшумно вошла в дом.

Илинея неловко вжалась в кресло, укутываясь в пальто плотнее, и посмотрела в окно, за которым догорал закат, напоминавший о себе лишь лиловой полосой на горизонте. Да, они с Ридой вернулись в тот Рейнхарм, из которого уезжали, даже не думая о том, как прошло это время для тех, кто остался здесь. О тех, кто волновался о них все эти дни. Прошло столько времени притворства, но слез Аделины оно не отменит. Не изменит тех рисков, на которые они с Зейном были готовы пойти. Не исчезнет и молчание Аши, которым она отвечала на все телефонные звонки целый месяц. От этих мыслей сердце сжималось и свербело в горле.

Когда их поезд, наконец, прибыл в город, девушек встретило абсолютное молчание. Казалось, сами стены осуждали их за нелепую выходку, едва не обернувшуюся трагедией. И хотя Дориан, спустя пару дней, убеждал подруг, что теперь все хорошо, чувство вины только нарастало, а позже просто поселилось в самых темных глубинах сознания подобно горным врахам, вгрызающимся в породу. От нелегких мыслей Илинею отвлек скрип двери, из-за которой показалась Рида с подносом в одной руке и пледом в другой. По веранде разнесся легкий аромат сарцина и стало будто чуточку теплее.

— Так о чем ты хотела поговорить? — осторожно взяла одну из кружек Илинея. Рида замялась и отвела взгляд. Тени под глазами стали еще ярче, а саму девушку слегка покачивало. — Может, присядешь? Ты выглядишь так, будто последний раз спала в поезде, — заметила колдунья.

Рида прикрыла глаза, потерев переносицу двумя пальцами, после чего она устало опустилась на стул и локтем оперлась на столешницу.

— Опуская детали, так и есть, — чуть хрипло ответила Рида. — И как бы смешно ни звучало, об этом я и хотела поговорить.

— Помнится, еще в обед ты утверждала, что все в порядке, — с сомнением протянула Илинея.

— Будто ты не рассказываешь всем эту же сказку! — отмахнулась Рида и приложилась к кружке, однако тут же отдернула ее от себя, обжигая язык. — Уф! Я не хотела тебя беспокоить подобной ерундой, но, кажется, у меня совсем не осталось сил разбираться в одиночку, — она зевнула. — Я почти не сплю с нашего приезда. Стоит мне закрыть глаза, как начинается сущий кошмар! Каждый сон как продолжение предыдущего, чтобы я точно ничего не пропустила! — истерически хохотнула Рида.

— Почему ты сразу мне не рассказала?

— А что бы я тебе сказала? Иличка, пожалей меня, мне приснился страшный сон?! — Рида развела руки в стороны, чудом не снося банку с хвойным веником, и прежде, чем Илинея успела ответить, продолжила: — Сначала я думала, что эти кошмары — просто искаженные впечатления пережитого. Первые пару ночей я вообще списала на то, что просто надышалась в заповеднике! — фыркнула Рида. — Я старалась не обращать на них внимания. Но они все не заканчивались, приходили один за другим, извращая моменты…

— Нашего путешествия? — робко предположила Илинея.

— Последние — да. Но до этого были разные, чуть ли ни со дня нашего знакомства, — колдунья насторожилась, но перебивать не стала. — Тарлин выдал мне какие-то успокоительные, но из-за них я лишь досматривала кошмары до конца, потому что не могла проснуться. А пару месяцев назад они вообще перестали на меня действовать! Я потихоньку схожу с ума, и единственное, что не дает мне окончательно сорваться, это бабушкина настойка, с которой она переживала смерть дяди и тети… — вдохнула Рида, широко распахнутыми глазами глядя в стол.

— И помогает?

— Нет, — не мигая, покачала головой Рида. — От них не спасает ни переутомление, ни успокоительные, ни запой, ничего! Я скоро начну видеть их даже вне сна!

— Ты помнишь Ингрид? Секретаршу из академии? — Рида отстраненно кивнула. — Она сегодня предложила мне обратиться к алиенисту. Может…

— Сама уже всерьез об этом думаю, но мысль о том, что это не просто сны, не дает мне покоя! Они слишком реальные, слишком упорядоченные! Будто подсознание пытается показать мне, что я упустила, — она внимательно посмотрела в лицо колдуньи. — Мы, конечно, успешно вернулись из Сильверона, живые и целые, но мне кажется, что это не конец… Иля, я так хочу ошибаться! Я так хочу, чтобы это было просто проблемой с моей башкой! Потому что ее можно вылечить, напичкать лекарствами! А если мы разбудили что-то жуткое, его таблетками не напичкаешь!

Илинея глубоко задумалась. Первое время ее и саму мучили кошмары, но в противовес словам Риды, эти были самыми обычными — хаотичными. Сон переплетал в себе и прошедшие дни, и тяжкие трудовые будни. Сны Риды напоминали скорее странное провидение, однако…

— Природа снов нам еще не до конца известна, — спокойно, словно в продолжение лекции, начала колдунья. — Я знаю, что раньше провидцы намеренно погружали себя в состояние особого сна, транса, чтобы читать знаки и предсказывать будущее, — глаза Риды раскрылись еще шире, хотя казалось, что это невозможно, а сама она пригнулась к столу. — Но все они были магами. Я никогда не слышала о способности к предвидению у людей, — Илинея глубоко вдохнула. — Думаю, нам все же стоит заглянуть к знакомому Ингрид. Может, мы действительно повредились головой…

— Надеюсь, — простонала Рида, окончательно упираясь лбом в столешницу.

Тяжкий вздох погрузил веранду в тяжелое молчание. Ни звуков, ни мыслей, лишь тени от керосинки плясали на стенах и ветер раскачивал ветви деревьев, едва разродившиеся листочками. Вопрос, в целом, решен, но расходиться не было желания. Не сейчас, когда в холодных спальнях ждали лишь длинные липкие пальцы страха, переживания кошмарных ночей, полных опасности и боли. А здесь… здесь светло, близкая подруга рядом, и из соседнего двора звучит красивая мелодия. Илинея вздрогнула и изумленно посмотрела в окно. Там, за невысоким забором сын тети Фимы, Тирш Марино, сидел на крыльце и вдохновенно перебирал струны. Колдунья позвала Риду и молча кивнула на мужчину.

— Что?..

— Не думала, что он играет, — пожала плечами Илинея. — При нашей первой и последней встрече он предпочел провести время с бутылкой.

— Тогда он и не играл, — хмыкнула Рида и откинулась на спинку стула. — Вилья сказала, что к нему после больницы пришло просветление. Бросил пить и решил осуществить детскую мечту. Весьма успешно, надо признать! — она тоскливо посмотрела на уже остывший чай.

— Здорово, когда можешь делать то, что нравится, — Илинея поднесла кружку к губам. — Ребята с завода по-прежнему делают вид, что тебя не существует? — неловко спросила она, заметив, как Рида поникла еще больше.

— Начальство не хочет рисковать, — пожала плечами Рида.

— А как там Дориан? — попыталась перевести тему Илинея.

— Весь в учебе, — выдохнула Рида. — Мы почти не созваниваемся, но, — она хитро улыбнулась, — я знаю, что его подружка учится там же, так что, думаю, у него все хорошо. Надеюсь, наши действия никак на нем не отразятся, — вновь упала головой на стол девушка.

— Едва ли кто-то знает, кто мы такие, не говоря уже о том, как с нами связан Дориан, — колдунья доброжелательно посмотрела на подругу и положила руку ей на плечо. — Я уверена, никому и в голову не придет покушаться на нашего гувернера, — Рида проворчала нечто невнятное себе под нос. — Не знаю, станет ли тебе от этого легче, но я недавно виделась с племянником Чарльза. Шенери сказал, что после новостей о Реймонде и его отставке Дамиан пришел в себя и смог отпустить дядю.

— Безумно за них рада, — вздохнула Рида, поднимаясь на ноги. — Знаешь, нам завтра еще предстоит решить вопрос с мозгоправом, стоит хотя бы попытаться отдохнуть.

— Поняла, — кивнула Илинея. — Тогда я, пожалуй, пойду, — она посмотрела во мрак улицы, еда заметно содрогаясь.

— Я постелю тебе в зале. Думаю, мы набегались по темноте до конца жизни, — Рида подхватила поднос и жестом позвала Илинею за собой.

Колдунья на пару мгновений задержалась на веранде.

— Да уж… — сжалась она, почувствовав фантомную ладонь на своей талии.

Она встряхнулась, погасила фонарь и вошла следом за Ридой в тепло старого и уютного дома.

***

Поезд монотонно покачивался на рельсах, убаюкивая уставших путников. Впереди долгая дорога, но она уже не страшила. Все ж поезд — это не жуткие холмы с заброшенным заводом и странными людьми. Рида зевнула и прильнула к окну, прикрывая глаза. Она так вымоталась, что даже неожиданно яркое солнце не в силах было помешать ее сну. Хиса молча болтал ногами и рассматривал осенние пейзажи за окном, иногда коротко переговариваясь с Илинеей. Настоящая идиллия! Вдруг поезд остановился, и раздался оглушительный гудок. Троица вздрогнула.

— Почему мы остановились? — тихо спросил Хиса.

— Не знаю, — Илинея настороженно поднялась и посмотрела в окно, за которым сгущался абсолютно непроницаемый мрак.

Рида потянулась и заразительно зевнула.

— Может, на дороге что-то случилось? — она краем глаза посмотрела на окно и невольно напряглась. — Хотя я не припомню никаких тоннелей на этой ветке. Нужно спросить кого-нибудь. Машиниста или проводников.

Илинея кивнула и распахнула дверь купе, высовываясь наружу, однако тут же отскочила назад с широко распахнутыми глазами. Рида наклонила голову и удивленно посмотрела на подругу. Единственное, что по-настоящему смущало девушку, это полнейшая тишина, хотя пассажиры уже должны заинтересоваться случившимся и выйти наружу. Не дождавшись объяснений от шокированной колдуньи, Рида сама высунулась из купе и затихла. По обе стороны бесконечно простирался темный коридор с множеством запертых дверей, до боли похожих на заводские. Рида нервно сглотнула, но все же решилась покинуть купе. Едва Илинея с Хисой вышли за ней, как дверь за ними захлопнулась с грохотом, гулким эхом разносящимся по коридору.

— Что за?!.

— Очень похоже на иллюзию талантливого первокурсника — качественно, но совершенно нереалистично, — заключила Илинея, хотя голос ее местами заметно дрогнул. — Или на дурной сон.

— Что бы это ни было, давайте выбираться!

Девушки внимательно вглядывались в окружение, а Хиса тем временем прижался к Риде, взяв ее за руку. Гул, казавшийся эхом, не прекращался, однако он будто определился с направлением. Не найдя решения лучше, троица двинулась к его источнику прямо по коридору, попутно безуспешно пытаясь открыть запертые двери. Они все шли и шли, но коридор не кончался, а источник звука и не думал приближаться. Через какое-то время Илинея не выдержала и остановила процессию.

— Почему мы ходим здесь, если у нас ищейка под боком?! Хиса, ты же видишь магию! — мальчик кивнул и слегка отстранился, напряженно всматриваясь в темноту. — Ну? — Хиса сжался и, прикусив губу, покачал головой.

— Здесь слишком много всего, я не могу ничего разобрать, все такое яркое, — пискнул он, виновато глядя на колдунью.

— То есть это все же глупая иллюзия! — рыкнула колдунья так, что Рида с удивлением повернулась к ней. — Подойдите ко мне, я попробую ее развеять!

Ребята встали спиной к спине, и Илинея начала что-то шептать себе под нос, пока ее руки охватывало золотое сияние. Ослепляющая вспышка света, и глаза они открыли посреди сильверонских каналов. Едва проморгавшись, они заметили несколько теней на стене и, не сговариваясь, скрылись за углом. По узкому коридору, загруженные объемными саквояжами двигалось двое незнакомцев.

— Слышал, саро Бейлин проводит чистки на своих землях. В Мэтримониуме ничего не ответили на его жалобу, так что он решил выселить людей своими силами, — тихо переговаривались они.

— Мне их даже немного жаль. Наверняка ущерб даже близко не столь огромен, как они описывают, — ответил второй.

Рида из-за угла внимательно вглядывалась в лица, но те будто дымкой были окутаны.

— Насколько я знаю, там какое-то семейство устроило забастовку из-за «нечеловеческих условий труда», — он изобразил кавычки. — Но Бейлины все восприняли иначе.

— Почти уверен, что их восприятие — дело рук Мауэр!

— Не нравится мне, к чему все идет. Переполошили не только Бейлинов. Асамунам сам Мэтримониум руки развязал. Как бы все это не обернулось новым восстанием!

Рида повернулась к подруге и шагнула назад, чуть не наступив на Хису.

— Ты что-нибудь слышал? — остановился первый, прислушиваясь.

— Пойдем отсюда, еще не хватало в каналах странные звуки проверять. Михель допроверялся, теперь червей кормит!

Пара резко прибавила скорость, и вскоре их голоса стали совершенно неслышны. В том числе, из-за усилившегося гула, про который девушки успели позабыть.

— Да что вообще происходит?! — шепотом возмущалась Рида, вновь двинувшись на звук. — И кто такой этот Бейлин?

— Мелкий род аристократов, — так же тихо ответила Илинея, — они получили свой титул при Четвертом совете, незадолго до восстания. Но это ерунда, мне больше интересно, как Реймонд продолжает дергать за ниточки, потеряв свои полномочия!

— Не имею ни малейшего представления, — проворчала Рида и остановилась, в недоумении оглядываясь по сторонам. — Этот проклятый гул над нами! — подняла она голову, когда услышала еще один звук — глухой удар деревянной панели о плитку пола.

Девушки обернулись и увидели, как Хиса зашел в потайную дверь. Переглянувшись, подруги тут же рванули следом, оказываясь на темной кухне заброшенного завода, и гул, что слышался над головой, теперь отчетливо доносился из-за закрытой двери. Едва они сделали шаг к нему, как дверь распахнулась и яркий свет множества фонарей полоснул по глазам. Кипящие котлы, разгоняющие пар по трубам. Грохот отбракованных заготовок оружия. Шум станков. Множество людей, чьи лица казались смутно знакомыми, носились с деталями и инструментами, а с лестницы за процессом наблюдала молодая рыжая девушка.

— Фарвин?! — Рида от изумления подалась вперед, но Илинея резко дернула ее на себя. — Это не может быть правдой! Врахов завод был абсолютно заброшен!

— Рида, перестань! Нас могут услышать!

— Пусть слышит! — она вырвалась из хватки колдуньи и бросилась за дверь. — Что здесь творится, Фар… — воровка повернулась, но ничего не увидела — смутный образ истаял, как и завод перед глазами девушек, — … вин… — Рида упала на колени, ошарашено глядя на поле, устланное множеством красных цветов. — Ничего не понимаю! — она поднялась на ноги и повернулась к Илинее. — А где Хиса?

Колдунья тревожно осматривала просторы Красного заповедника и боялась пошевельнуться, словно тот тоже исчезнет.

— Я… Я не знаю, — дрожащим голосом произнесла Илинея. — На кухне его не было. Может, он тоже видение?

— Не говори ерунды! Мы тащили его с собой до самого Рейнхарма! — прикрикнула Рида. — Подожди. А почему мы все еще в Красном заповеднике? А был ли Рейнхарм?! Во всем этом не меняемся только мы! — она панически подскочила к колдунье и вцепилась в узкие плечи.

— Прекрати немедленно! Здесь наверняка есть какое-то объяснение!..

Послышался глухой удар, и девушки синхронно повернулись, увидев, как среди цветов на земле лежит мальчишка, судорожно хватающийся за воздух.

— Хиса!

Подруги подбежали к мальчишке, но стоило им приблизиться, как приступ Хисы утих. Девушки облегченно выдохнули, протягивая ему руки. Пару мгновений он просто лежал на земле, глядя в небо и глубоко вдыхая аромат цветов. Он взялся за протянутые руки и вцепился в них мертвой хваткой. Земля под ногами задрожала и резко провалилась вниз, утягивая подруг в беспросветный мрак…

Илинея резко села на постели, бешено осматривая зал в доме бабули Бренан. Сердце колотилось об ребра, сбивая и без того тяжелое дыхание. Колдунья спустила босые ноги на холодный деревянный пол и осторожно заглянула за шторку, однако, вопреки ожиданиям, за ней была всего лишь прихожая с почти потухшей печью. Похоже, это был просто сон. Обычный кошмар после разговора с Ридой. Колдунья оперлась на косяк. Кто бы мог подумать, что сны могут так изматывать! Краем глаза Илинея увидела полоску света из-под шторы, ведущей в комнату Риды, и тут же напряглась. Она сделала пару шагов к комнате, и штора распахнулась, явив заспанное, недовольное лицо Риды.

— А ты чего не спишь? — прошептала она.

Илинея слегка замялась, но решила не беспокоить подругу. Не сейчас.

— Просто замерзла, — улыбнулась она. — Похоже, уголь совсем прогорел.

— Я сейчас подкину дров, иди ложись, — кивнула Рида.

Колдунья задержала на ней взгляд. Свет горел, но сама Рида, похоже, только что проснулась. Она сидела на кровати в ночном платье и с растрепанными волосами и заторможено смотрела в стену. Неужели она так проводит каждую ночь? Илинея согласно промычала и вернулась в зал, но лишь за тем, чтобы натянуть теплые чулки и закутаться в плед. Сон и так не шел, а мысль, что Рида, мучимая кошмарами, сейчас будет полночи болтаться по дому, умиротворения не прибавляла. Одеваясь, Илинея слышала, как девушка шаркает по полу тапочками, как хлопает входная дверь и как скрипит печная дверца. Илинея выглянула из зала. На маленьком табурете, напротив печи, сидела Рида и, не моргая, смотрела на языки пламени, пытающиеся взяться за чуть отсыревшие дрова. Заметив колдунью, она поднялась с места, закрыла в топку и жестом предложила ей вернуться в зал, куда вскоре прошла и сама, взяв с собой маленький керосиновый фонарь и потрепанную книгу о драконах. Они лениво переговаривались ни о чем, лишь бы заполнить давящую тишину, и, в конце концов, колдунья вновь заснула, свернувшись на софе рядом с Ридой. Сама же девушка тихо читала почти до рассвета и невольно задремала, когда керосин в лампе догорел. Неудобная поза, светящие в лицо лучи восходящего солнца, бормочущая под боком колдунья и легкая прохлада из-за того, что пламя так и не взялось за отсыревшие дрова. Но она бы уверенно сказала, что сейчас выспалась лучше, чем за прошедшие полгода. Сознание, окутанное мраком, наконец, решило не показывать ей никаких картинок.

Ближе к полудню, когда солнечный свет озарял весь зал, Рида медленно сползла с софы, похрустывая, казалось, каждым суставом в ее теле. Морщась от слепящих лучей, она потянулась и отдернула тюль в сторону, чувствуя, как весеннее тепло распространяется по коже. Бросив взгляд на закутанную в плед колдунью, которая за ночь мистическим образом переместилась на пол, девушка улыбнулась одними уголками губ и покинула комнату. Через какое-то время коварное солнце добралось и до заспанного лица Илинеи, выгоняя и ее в день.

Не обнаружив рядом Риды, Илинея поднялась с пола. Бок ныл, а вместе с ним ужасно гудела голова, будто вчера она пила вовсе не чай. С горем пополам она натянула юбку и лишь после этого выглянула за штору. Тем временем Рида, не особо спешащая приводить себя в человеческий вид, гремела на кухне посудой, пытаясь сообразить что-нибудь на поздний завтрак. Поднявшаяся ни свет ни заря бабуля Бренан, похоже, ограничилась чаем и парой бутербродов и ушла работать в огород на заднем дворе, так что ни о какой свежей выпечке или еще чем-то существенном речи не шло.

Колдунья недовольно посмотрела на подругу и с ворчанием вернулась в зал, чтобы, наконец, сменить болтающуюся поверх юбки ночнушку на блузу. Она неохотно собрала волосы заколкой и поплелась на кухню, откуда доносился запах чуть подгоревшего на старой сковороде омлета и заваренных прошлогодних ягод. Заметив мрачно крадущуюся Илинею, Рида неловко улыбнулась, извинившись за шум.

— Прости, не хотела тебя будить, — снимая сковороду с огня, сказала она. — Просто я так рада! Под утро спала, как младенец! — такие простые слова, но ее восторгу не было пределов. — Наверное, мне просто нужно было выговориться.

— Не могу разделить твоей радости, — зевнула Илинея и почти рухнула на стул.

— Оу… Извини, я даже не заметила, как спихнула тебя на пол, — неловко усмехнулась Рида, почесывая затылок.

— Не переживай, я тоже, — колдунья подтащила к себе пустую чашку. — После нашего разговора мне приснился очень странный сон, — в раздумьях она аккуратно водила пальцем по краю блюдца, не увидев, как напряглась Рида. — Нет, сны, конечно, в принципе странные, но этот выглядел так, будто все эти вещи происходили на самом деле. Мне снилась ты и Хиса… Я плохо помню детали, но кажется, в конце мы попали в Красный заповедник. Все казалось таким реальным, я даже усомнилась, что мы сейчас в Рейнхарме…

Чугунный чайник грохнул о решетку на плите.

— Мы ехали в поезде из Беланша, а потом он резко остановился? — мрачно спросила Рида, не оборачиваясь. Колдунья согласно промычала. — А потом были каналы, где люди обсуждали какого-то Бейлина, и еще был рабочий завод и Фарвин? — она карем глаза наблюдала за постепенно вытягивающимся лицом Илинеи.

— Да… в конце мы все куда-то падали… — колдунья стушевалась. — Я знаю, что разговариваю во сне, но не думала, что настолько громко.

— Ночью, пока ты не начало бродить по дому, мне приснилось то же самое, — поставив на стол тарелки с завтраком, произнесла Рида.

— Но это не возможно! Я слышала про коллективные сны, но доказана возможность такого лишь под воздействием магии!

— Что ж, если ты не колдуешь во сне, у нас, вероятно, проблемы, — равнодушно пожала плечами Рида, хотя ее лицо заметно посмурнело.

— Ничего не понимаю… Это не имеет смысла!

Рида села напротив и откинула голову назад.

— Плевать! Давай просто забудем об этом. Ты же сама сказала, что сны до конца не изучены, так что… — она выдохнула и приложилась к кружке чая.

Илинея выдохнула, отведя взгляд. Это просто совпадение. Странное, но все же. К тому же, что может обычный, пусть и очень реалистичный, сон? Пододвинув тарелку с омлетом, колдунья принялась за завтрак, параллельно расспрашивая Риду о всяких незначительных вещах. Постепенно напряжение сошло на нет. Чудный солнечный день, общий выходной. Можно столько всего сделать или не делать ничего вовсе! И пока подруги склонялись ко второму, продолжая довольно болтать. Пару раз в дом заходила Вилья, и, как бы себя ни накручивала Рида, выглядела она вполне неплохо, уж точно бодрее самих девушек. Так бы и продолжался этот дивный весенний денек, если бы щебет подружек не прервал пронзительный телефонный звонок. Рида озадаченно почесала затылок. Звонить просто совершенно некому. Даже Аша теперь только отвечает, но не звонит сама. Девушки затихли, и Рида сняла трубку, настороженно поднеся ее к уху.

— Да? Да, я дома… — с подозрением отвечала Рида, пока Илинея молча наблюдала за ней из-за чашки с ягодным чаем. — Я думаю, мы можем подъехать. Что-то случилось? Хорошо, хорошо! Скоро будем… — связь оборвалась.

Рида заторможено положила трубку, растеряно глядя на подругу.

— Полагаю, чай мы не допьем, — отставила кружку колдунья и поднялась со стула. — Кто звонил?

— Это Тарлин, — уходя в свою комнату, ответила Рида. — Он чем-то сильно взволнован. Не знаю, что случилось, но нам нужно оказаться у него как можно скорее.

Колдунья кивнула и накинула пальто.

— Тогда поедем верхом!

Рида поморщилась. Ехать вдвоем в одном седле весьма неприятно, но так действительно быстрее, чем ждать омнибус или добираться пешком. Мельком попрощавшись с Вильей, девушки вскочили на Ручейка, мирно ощипывавшего молодые листья с кустарников, и припустили по закоулкам.

Пригнувшись к холке, Илинея крепко держала поводья и с удивительной легкостью объезжала горожан и всевозможные препятствия, будто делала это каждый день. В обычно спокойных глазах горел азарт, в растрепанных волосах играл ветер. Кто бы ни глянул на грозную всадницу и ее скакуна мог наблюдать только пыль от копыт. Прыжок! И вот Ручеек уже мчался по заросшему двору заброшенного дома. Еще один, и прохожий с ужасом и восторгом наблюдал над собой мощное животное. Проулок за проулком они галопом скакали по Рейнхарму, пока резко не затормозили на клумбе у трехэтажного дома. Илинея довольно фыркнула, возвращая лицу привычную степенность, однако сразу выпрямиться не смогла, лишь сейчас заметив Риду, вцепившуюся в нее мертвой хваткой.

Девушка с трудом расцепила пальцы и неловко спрыгнула на землю, едва удерживаясь на дрожащих ногах. Следом соскочила и колдунья и тут же подставила свободный локоть Риде. Привязав коня к фонарному столбу, девушки спешно вошли в подъезд, и, не успели они постучаться, как дверь квартиры распахнулась. Перед ними стоял взмокший от пота, всклокоченный Тарлин. Он лишь недавно отпросился с госпиталя и стоял перед ними в рабочей одежде, разве что без кителя и с закатанными рукавами рубашки. Не говоря ни слова, он отошел в сторону, пропуская девушек в квартиру.

— Что случилось, Тарлин?

— Надеюсь, это действительно важно. Ты не представляешь, что мне пришлось пережить! — проворчала Рида.

— Прошу вас, говорите тише, — прошептал он и, заперев дверь на щеколду, рукой поманил девушек в зал.

На софе, неровно дыша, дремал Хиса, свернувшийся под одеялом. На тумбочке рядом — множество лекарств и листок с указаниями, а на маленьком столике посреди зала стояла посуда состатками еды, часть которой размазалась по ковру. Тарлин кивнул, и процессия направилась дальше по коридору, в сторону кухни.

— Он спит после приступа…

— Ты нас за этим позвал? — шепотом возмутилась Рида. — Мы знаем, что он припадочный! И ты тоже! Мы поэтому и попросили тебя присмотреть за ним!

— Тише, Рида! — прошипел Тарлин. — У него действительно случился приступ, но обычно они не длятся и десяти минут. Этот же длился почти полчаса! Хиса позвонил мне, как только почувствовал первые симптомы.

— Он знал, какой тяжести будет приступ? — недоумевающе спросила Илинея.

Тарлин лишь покачал головой.

— После месяца терапии он чувствовал себя превосходно, хотя полностью вылечить мне его не удается. Однако последние тенденции печальны. Похоже, лекарства вызвали привыкание и почти не действуют даже с увеличением дозировки.

— Ты хотя бы можешь сказать, что с ним не так?

Врач вздохнул, лишь вновь покачав головой.

— Я не целитель, Рида! Мои знания о физиологии магов ограничены общим курсом, а физиология ищеек и вовсе лес дремучий, — колдун опустил плечи. — Я показал его знакомой целительнице, но она говорит, что никогда не сталкивалась с подобным.

— В каком смысле? Хиса всего лишь ищейка. Чувствительная очень, но вряд ли это такой уж феномен невероятный! — взвилась Рида, но ее тут же одернула Илинея.

— В том-то и дело, что нет, — простонал Тарлин. — Дисфункция энергетических центров — врожденный порок! Им нельзя просто заболеть. Не говоря уже о том, что она не вызывает подобных приступов. Мы провели несколько осмотров, взяли анализы. У него нет даже малейшей предрасположенности к дисфункции. По все показателям Хиса — обычный, нормальный маг без аномалий в развитии. Как будто что-то из вне не дает органу полноценно функционировать…

— Но разве это возможно? — выразила сомнение Илинея.

— Теоретически… наверное, — колдун поднялся со стула и стал бродить кругами по кухне. — Однако достоверных данных не существует. Эксперименты на магах… и людях запрещены законом. Даже на добровольной основе! — незаметно для него голос Тарлина становился все громче, пока девушки хором его не осадили.

— И что теперь делать?

— Не знаю, — вновь опустился на стул Тарлин. — Я бы предложил показать Хису столичным врачам или хотя бы сильверонским, но не думаю, что это…

— Хиса! — воскликнула Илинея, подскакивая с места и сияющим пятном понеслась к нему. — Как ты?

Пока колдунья обнимала мальчишку, Рида слабо помахала ему и повернулась лицом обратно к Тарлину.

— Ты сказал, что эксперименты запрещены законом, но это ведь не значит, что их никто не проводит, — протянула она, глядя колдуну прямо в глаза.

— К чему ты клонишь? — настороженно спросила Илинея, чуть ли не за ручку ведя Хису за стол.

— К тому, что наш маленький друг какое-то время провел в рабстве у Асамунов, которые не очень-то лояльно относятся к современным законам, — постукивая ногтями по столу, произнесла она, тут же направив свой испытующий взгляд на мальчишку.

Тарлин с Илинеей тут же повернулись лицом к Хисе, сжавшимся от всеобщего внимания. Его немного трясло, а взгляд огромных детских глаз отчаянно пытался найти опору в колдунах, ибо Рида его точно жалеть не станет. Однако поддержки он так и не получил.

— Думаю, это нам может поведать лишь наш юный друг, — Тарлин внимательно посмотрел на Хису, хотя и знал, что тот не видит его черт.

Мальчик сжался на стуле еще сильнее, подбирая ноги под себя. Он слегка покачивался и упрямо смотрел в пол, пока к нему не подсела Илинея. Легонько приобняв его за плечи и потрепав по волосам с седыми прядями, она ласково заговорила с ним:

— Послушай, Хиса, ты же знаешь, что можешь доверять нам. Что бы ты нам ни рассказал, мы не осудим. Знаю, что тебе пришлось нелегко, даже предположить не могу, какие ужасы ты мог пережить, и также представляю, как ты не хочешь вспоминать об этом и говорить. Но мы хотим тебе помочь, а для этого нам нужно знать правду.

Хиса поднял совершенно убитый взгляд и произнес лишь одно слово:

— Лекарство.

Тонкие пальцы впились в обивку стула. Мальчик вновь опустил взгляд к полу, поджав губы так, будто пытался сдержать крик. Троица молчала, не желая оказывать на него лишнее давление. Он все расскажет, нужно лишь подождать. Наконец, мальчишка всхлипнул и продолжил говорить:

— Они забрали меня из приюта… Она отдала меня им! — вскрикнул Хиса, зажмуривая глаза. — Дурацкое пианино! Она даже не играла на нем!

— Кто отдала? — осторожно уточнила Илинея.

— Настоятельница, — шмыгнув носом, он вытер лицо рукавом. — Я поссорился с другом, а потом что-то случилось. Когда я открыл глаза, пианино уже было сломано, только щепки остались… А ночью настоятельница разбудила меня, сказала, что кто-то пришел забрать меня! — мальчик глубоко вдохнул, не видя, как переглядываются старшие. — Мне сказали, что я болен, что не контролирую себя, обещали, что помогут… — он вновь всхлипнул, чувствуя, что почти не может говорить.

— Они забрали тебя и стали давать какое-то лекарство? — спросил Тарлин.

Хиса кивнул.

— Ставили уколы. Сначала каждый день, потом раз в неделю. Я больше не мог колдовать, но начал видеть чужую магию. Тогда я и узнал, что они вовсе не лечили меня! — сквозь зубы произнес мальчик.

— Похоже, настоятельница испугалась твоего таланта, — задумчиво сказала Илинея, и Хиса с непониманием уставился на нее. — Судя по тому, насколько чувствительной ищейкой ты стал, ты должен был вырасти в весьма могущественного колдуна, — она посмотрела на Риду и Тарлина. — Думаю, ты можешь пойти и отдохнуть.

Мальчик молча спрыгнул со стула и поплелся из кухни, остановившись в тени коридора, дабы не упустить решения.

— Итак, — вздохнула Рида, краем глаза наблюдая за тенью Хисы в коридоре. — Как бы неприятно это ни прозвучало, похоже, мы возвращаемся в Сильверон.

— А смысл?

— Нам нужен этот препарат. Вероятно, организм Хисы зависим от него. Если не найдем способ помочь ему иначе, то препарат хотя бы будет поддерживать его в нормальном состоянии.

— Вряд ли Асамуны любезно поделятся с вами своими наработками, — иронично посмотрел на девушек Тарлин.

В комнате повисло напряженное молчание.

— Сомневаюсь, что наработки принадлежат им, но Тарлин прав, эта вещь незаконна, мы не сможем просто найти ее.

— Мы — нет, — Рида хитро улыбнулась, — но я знаю, кто может.

Собачья верность

Обед того же дня. Сильверон, поместье Реймонда

Уже больше получаса кто-то неистово стучался в дверь, и глубокое молчание, отправляющее визитера в дальние дали, не в силах было это остановить. Пришедший четко знал, кто сейчас занял пустующее поместье, и твердо верил, что способен его оттуда выкурить. А вот Риверс сей уверенности не разделял. Забравшись на пыльный чердак с берушами и доброй половиной своего оружейного арсенала, который он любовно приводил его в идеальное состояние, как поступал каждую неделю с тех самых пор, как Реймонд исчез. Еще во время своего обучения мужчина усвоил: даже в дни затишья кольт должен быть готов к выстрелу, ибо неизвестно, когда свалится новое поручение.

— Виермо Риверс, я знаю, что ты внутри! Открой дверь! — пронзительно верещали с улицы, да так громко, что закрытые окна не спасали, и даже через беруши слова все равно доносились до Риверса. — Я всего лишь хочу поговорить!

— Знаю я ваши разговоры, — проворчал себе под нос мужчина, шомполом прочищая дуло револьвера.

Полгода назад Реймонд отправил его в Беланш с «последним заданием». Он должен был перехватить посыльного и уничтожить письмо для сиеры Фабиано. Однако Реймонд то ли просчитался, то ли просто решил отослать Виермо подальше, а то и вовсе был не в себе, но письмо, о котором он так пекся, изначально было отправлено на имя Уэльда. К Фабиано оно, похоже, прибыло вместе с ним и хорошо вооруженным эскортом. После столь нелепой оплошности Виермо даже задержался в городе на несколько дней, подумывая о том, чтобы не возвращаться в Сильверон вовсе, но зачатки совести все же заставили его умчаться назад, пусть и с дурной вестью. В восторг Реймонд, конечно, не пришел бы, но и избавляться от самого верного подчиненного он бы не стал. К тому же информация о провале порой имеет куда большую ценность для дальнейшей стратегии, чем фанфары победителя.

— Виермо, ты не можешь сидеть там вечно!

Скрипнув зубами, он высунулся в слуховое окно:

— Посмотрим! Я довольно неплохо справлялся эти полгода! — прокричал он и, хлопнув створкой, вновь скрылся из виду.

Полгода… Тогда Риверс даже не подозревал, что все его самоутешение не имеет смысла. Из Беланша он вернулся в совершенно пустое поместье, успевшее остыть за время отсутствия хозяина. Несколько недель он потратил на поиски хотя бы следов пропажи, но единственным существенным знаком был снятый барьер, кричащий о том, что приговор вынесен и исполнен. А вскоре он наткнулся и на новость в газете «Опальный министр казнен на электрическом стуле». Крошечная колонка средь политический известий. Не слишком ли тихий процесс над тем, кого обвиняют в столь тяжком и масштабном преступлении? Пусть малочисленные следы подтверждали колонку, Виермо не верил ни единому слову. Однако доказательств нет, а если Реймонда намеренно убрали, их и не будет. Единственное, что мог сделать старина Риверс, это попытаться сохранить секреты своего хозяина, сокрытые в этом поместье. И вот уже полгода он ревностно сторожит его, не позволяя законникам распродать выморочное имущество «покойного».

На какое-то время стук затих, и Риверс, не веря своему счастью, вынул беруши и выглянул в окно. Временный управляющий скрылся из виду, что не помешало Риверсу спуститься вниз и удостовериться, что мерзкий упрямый старикан действительно ушел. Он сбежал по пыльным ступеням, вглядываясь в щели меж ставнями, приблизился к входной двери и встал у стенки сбоку, прислушиваясь к шуму снаружи. Минута. Две. Тишина… Вдруг со стороны кухни раздалось шуршание. Риверс механически взвел курок револьвера и бесшумной тенью скользнул на кухню. Ветки кустарников, растущих под окнами, отчетливо хрустели и стучали по стеклу, выдавая неловкого управляющего с головой. Немного обогнав его, Риверс приоткрыл окно и приставил дуло к седому виску, покрытому котелком.

— Выход с другой стороны, старик! — угрожающе произнес Риверс, наблюдая, как под плотным сюртуком напрягается хрупкое тело.

— Прошу тебя, Виермо, — спокойно начал управляющий, будто смертоносный металл не упирался в его голову, — я лишь хочу поговорить. Обсудить все, как цивилизованные граждане! Полагаю, от твоего взора не укрылось, что я здесь один, тебе ничего не угрожает…

— Или я могу просто удобрить тобой землю, — холодно произнес Риверс.

— Тогда сюда прибудет полиция.

— Они не помогли тебе в прошлый раз, не помогут и в этот, — барабан провернулся с характерным щелчком.

— Продажа имущества саро Мауэра не требует незамедлительных действий, а убийство — это серьезное преступление, — раздражающе равнодушно отвечал старик, будто разговаривал с нашалившим ребенком. — Будьте готовы к тому, что двери вас не защитят при таком раскладе.

Раздался еще один щелчок, от которого старик невольно дернулся, но напрасно. Курок опустился, а с ним и рука, удерживающая оружие.

— Заходи, — отшатнувшись от окна, Риверс двинулся к входной двери, куда вскоре, судя по шуму, подошел и управляющий.

Мужчина неохотно провернул ключ и подвинул щеколду, снял очаровательно бесполезную цепочку и пропустил внутрь управляющего, тут же заперев дверь. Оказавшись в полумраке вестибюля, временный управляющий с трудом сдерживал кашель от пыли, тут же забившей нос. Риверс готов был до талого защищать имущество Реймонда, но вот поддерживать его в порядке не собирался. Лишь немногие места, с которыми мужчина регулярно взаимодействовал, выглядели прилично. Остальные же помещения, окутанные покрывалом пыли и паутины, разили заброшенностью.

— Эм… — старик замялся, — не могли бы мы пройти дальше?

— Говорить будем здесь! — гортанно рыкнул Риверс, любезно зажигая керосиновую лампу — подачу газа в дом давно прекратили.

— Но это место не подходит для длительной беседы! — недовольно проворчал старик, взглядом выискивая хоть какое-то сидение.

— Тем лучше. В твоих интересах сократить беседу до сути, — он оперся на дверной косяк и презрительно посмотрел на собеседника.

Временный управляющий задумчиво постучал тростью по полу и присел на напольный горшок с мертвым растением.

— К сути, говоришь? — пробурчал он в густые подкрученные усы. — Суть всегда одна, Виермо. Я должен продать это поместье, а для этого ты должен покинуть его и прекратить распугивать потенциальных покупателей, — Риверс стиснул челюсти, что также не укрылось от внимания старика. — Я полагаю, что министр обеспечивал тебе крышу над головой. Если дело в этом, мы бы могли выхлопотать тебе комнату или даже небольшой домик…

— Плевать мне на крышу над головой! — гаркнул мужчина. — Вы разбазариваете имущество, которое вам не принадлежит!

— У саро Мауэра нет наследников, значит, его имущество принадлежит государственной казне и только ей решать, как им распоряжаться, — заученно пояснял управляющий. Весь его вид говорил о полнейшем равнодушии и что такой Риверс вовсе не единственный на его памяти.

— Что-то я не видел ни тела, ни казни! — процедил он сквозь зубы. — Не пудри мне мозги, старик, я знаю, что Мауэр жив!

Управляющий покачал головой.

— Мне неизвестно, кем был для вас министр, и я не в силах почувствовать горечь вашей утраты, но постарайтесь уже принять его смерть и жить дальше… — старик запнулся, чувствуя холод металла у виска. Он даже не заметил, как Риверс успел подойти к нему так близко.

— Именно так я и скажу вашим близким после того, как выпущу ваши органы погулять! — прорычал он, свободной рукой прижав старика к стене.

— Прах не слишком эмоционален, саро Риверс, — с тоскливой усмешкой прохрипел управляющий.

Хватка ослабла, позволяя управляющему сползти по стенке. Закашлявшись, старик поправил ворот и поднял взгляд на отпрянувшего Риверса. Тот стоял чуть поодаль и, прикрывая рукой лицо, чуть сотрясался. Даже через тяжелое пальто, в которое он кутался в холоде стылых стен поместья, было заметно, как подрагивают крупные плечи. Удивленный управляющий было подался вперед, когда клокочущие звуки набрали громкость и разразились почти истерическим смехом. Невольно управляющий отступил к двери. А Риверс все смеялся и не мог остановиться, запрокидывал голову назад, и жуткий звук разлетался под высокими потолками. Неизвестно, сколько времени это длилось, но в какой-то момент все резко стихло, и, утирая выступившие слезы, Риверс сказал:

— Впечатляющая выдержка, старик! А ведь я действительно уже собирался пустить тебе пулю в башку! — удивительным, пугающим задором сменилась его ярость.

— Рад, что повеселил тебя, — фыркнул управляющий. — Так ты освободишь помещение?

Риверс пронизывающе вгляделся в изрезанное морщинами лицо и молча подошел к двери. Вновь заскрежетал замок. С протяжным скрипом дверь открылась, впуская внутрь солнечный свет и выпуская управляющего.

— Наконец-то ты… образумился, — повернулся он к Риверсу лицом.

И в это мгновение дверь с грохотом захлопнулась.

— Проваливай, дед! Больше я тебя предупреждать не стану!

— Не только вы устали от этого балагана, Виермо! — сердито произнес управляющий. — Я хотел уладить вопрос по-хорошему, но вы, видимо, понимаете лишь язык силы! — продолжал разоряться он под дверью. Риверс только фыркнул. — Я даю вам три дня, Виермо. Три дня на то, чтобы вы покинули поместье! Я даже позволю вам забрать личные вещи саро Мауэра, если вам так будет легче. Но на четвертый день я приду сюда с полицией, и предписанием вы не отделаетесь! — Риверс страдальчески закатил глаза, но через пару мгновений услышал стук трости по вымощенной дорожке.

Незаметно для себя мужчина выдохнул. Он погасил лампу и направился на второй этаж. Остановился у закрытой двери кабинета, в который иногда по привычке заглядывал, и вновь забрался на чердак, пыльный и темный. Забавно… Десять лет назад он ненавидел это место всем сердцем, несмотря на ухищрения Реймонда. Десять лет назад этот чердак был для него и укрытием, и клеткой, куда он был вынужден возвращаться раз за разом. Десять лет… это было так давно, что не верится! Будто кто-то другой прожил две трети его жизни.

Риверс рухнул на жалобно скрипнувшую кровать и закинул руки за голову. Когда Реймонд только предложил ему эту работу, он немало времени проводил на этом чердаке, считая его своим, единственным безопасным уголком в целой стране. Но время шло. Мастерство Риверса выходило на новые уровни, а задания Реймонда становились все сложнее и дольше, так что несостоявшийся страж практически переехал в гостиницы и пансионы.

По белесым глазам больно ударил солнечный свет. Риверс с шипением прикрыл лицо ладонью и проследил за тем, откуда отразился луч, коварно проникший через щели в слуховом окне. Настроение, и без того паршивое, рухнуло окончательно, когда взгляд его наткнулся на серебристый значок, давно заброшенный на дальнюю полку. Маленькая бляшка, подтверждающая окончание его подготовки в качестве стража и готовность служить Мэтримониуму. День триумфа. День траура. День, когда десятки людей узнали, что выдержали весь ужас тренировок напрасно. Решение о роспуске подразделения личной охраны Мэтримониума было принято еще за месяц, но их группу все равно решили дотянуть и вручить бесполезные цацки, теперь подтверждающие лишь их порочность. Провести полжизни на полигонах и в лабораториях, надеясь на всеобщий почет и трепет, а получить только пинок под зад! Риверс прокрутил на пальце револьвер и выстрелил четко в значок, отправляя его как можно глубже в тень.

Иронично, что из глубокой тени самого Риверса когда-то и достали. Год за годом специфичность его обучения не позволяла ему влиться в общество. Даже там, где сила, проворство и иммунитеты стража могли стать не лишними, на него смотрели с опаской. Даже не будь причиной роспуска убийство одного из мэтров, держать под боком кого-то столь грозного и трудноуправляемого как страж обычный народ не рисковал. Зато охотники за головами с удовольствием приняли молодого бойца. Было ли это ошибкой? Любой, кто встретил бы Риверса, ответ дал бы однозначный, но он сам считал это «своей натурой и частью, пути, которая привела к Мауэрам».

На мгновение в темноволосой голове промелькнула мысль об ироничности судьбы самих Мауэров. Охранять порядок, двигать мир к своим идеалам, а потом исчезнуть. Хотя для Крис даже памятную страничку в газете организовали, а Реймонда упомянули чуть больше, чем дохлого враха в подворотне! Риверс фыркнул и криво улыбнулся. Да уж! Провинциалочка всегда умела себя преподнести в лучшем свете. Любопытно даже, что с нею сталось.

Провалявшись в кровати до самого заката, Риверс резко поднялся на ноги. В этот день он надеялся отдохнуть перед очередной вылазкой, но старый хрен испортил весь настрой. Как бы теперь из-за этого не сорвалась охота. В «квартале невольников» его и так приняли довольно холодно и с первого дня возвращения следят за каждым шагом, выжидая, когда он оступится. После работы на министра внутренней безопасности возвращаться в трущобы было позорно, как ни погляди, но последние запасы, припрятанные в доме, Риверс смог растянуть лишь на три месяца. Пришлось вновь бежать на поклон к местной шушере, желающей посносить друг другу головы. Единственное, за что несостоявшийся страж не брался принципиально, так это за работу, подкидываемую Асамунами, считая, что легендарным работорговцам и так все слишком легко дается.

Проверив все замки, он тенью выскользнул на улицу через окно на втором этаже и узкими улочками двинулся на север города, где притулился «квартал невольников». Яркий закат, прорываясь сквозь дым котельных, окрашивал Сильверон в красный, чем невольно предсказывал грядущие события. Жители города уже не спешили. Одни заканчивали свои дела, другие мчались в пабы и таверны, заливать горечь трудовых будней горечью забродившего солода. Вечер — время, когда на бредущую по улице мрачную личность не обратят внимания, пока не заметят, как та переходит пустырь, отделяющий «квартал нищеты» от остального города. Сколько раз Риверс уже проклинал этот пустырь, пытаясь скрыться от любопытных испуганных глаз. Радовало, что зашедших в «квартал» считали обреченными и ограничивались лишь назойливым наблюдением издалека.

Войдя под сени старых бараков, мужчина тут же прижался к грязной стене и шел исключительно вдоль нее, краем глаза наблюдая за менее опытными людьми, ловящими лицом мусор из окон. Чем глубже он проходил в трущебы, тем громче становился люд. Дальше от города квартал оживал. Грязный и шумный, темный и неприветливый, этот квартал подчинялся лишь одному правилу: выживает сильнейший. Он был похож на шлюху из Беланша — может дать тебе все, что пожелаешь, а может выпотрошить и выбросить в канаву. Лучшего места для укрытия не найти во всем Сильвероне, а то и в целой терре!

Наступив во что-то склизкое, Риверс скривился и зацепился за выступающую балку одного из бараков, шустро взбираясь наверх. Была какая-то особая романтика в прогулках по крышам, однако ориентироваться в этой помойке сверху было ничуть не легче. Он бесшумно двигался по хрупким перекрытиям, вглядываясь в узкие дорожки снизу. Проблем могло быть меньше, если бы он встречался со старыми заказчиками в местном пабе «У Джо». Паршивое местечко, но расположилось в самом центре квартала и, похоже, тянуло на себе всю местную инфраструктуру. Когда-то Риверс проводил здесь немало времени и сейчас мог найти этот вшивый паб с закрытыми глазами. Но в этот раз его направили совсем в другое место. Бывший карцер для беглых рабов, а теперь очередная забегаловка с дурной репутацией даже по меркам этого места.

— Эй ты! Слезай оттуда! — послышался скрипучий голос сбоку и, спустя пару мгновений, совсем рядом в крышу врезалась пуля.

Не говоря ни слова, быстрым движением мужчина исчез из поля зрения агрессивного аборигена. Тот высунулся из окна, огляделся и с довольным видом собрался идти прочь. В это мгновение крепкая чужая рука ухватила его за шею.

— Где карцер?

Мужчина забился в стальном захвате. Хрипел и пытался сбросить чужую руку, но результата не получил. Риверс лишь крепче сжал руку и подтянул его к окну, заставляя спиной упереться в подоконник и немного прогнуться назад.

— Т-там, дальше, у восточной границы! — затараторил местный, тыкая пальцем больше наугад. — Здание каменное, не пропустите!

— Чудно! — фыркнул Риверс и выкинул мужичка из окна, с толикой разочарования глядя, как тот мягко приземляется в компостную кучу.

И вновь он продолжил свой путь по крышам. Однако, пусть отсюда и не видна вся грязь «квартала невольников», высота не в силах была скрыть его голоса. Крики, пьяные дебоши, поножовщины, не скрывающиеся в закоулках, звуки выстрелов. Среди всего бедлама особенно выделялись визги младенцев. Сам факт обильного деторождения в этой помойке Риверса не удивлял — крысы плодятся так же и там же. Удивляло скорее то, что детей этих выращивали на откуп. Все ради дней жатвы. Сначала из-за страха, что Асамуны заберут всех, а сейчас… Из-за жадности? Внезапно кровавая знать стала обещать светлое будущее, а тот и отсыпала деньжат, и многие сочли это неплохим способом прокормиться. Раз деток заберут так или иначе, пусть хоть пользу напоследок принесут! И не то, чтобы Риверс осуждал такой подход — когда-то и его забрали из трущеб, как и многих других стражей — но неприятный осадок оставался.

Через какое-то время, когда солнце уже окончательно скрылось за горизонтом, Риверс приземлился на крышу каменного сооружения с решетками на окнах и вывеской из прогнивших досок. Опустив очки на глаза, он спрыгнул перед самым входом и с хищной ухмылкой зашел внутрь. В полумраке помещения, разгоняемого лишь светом старых керосинок, звучала музыка. Пышнотелая женщина с жидкими волосами, собранными изящной, явно ворованной заколкой, страстно лупила по клавишам пианино, удивительным образом выбивая из этого монстра приятный задорный мотив. Скучковавшиеся за столами завсегдатаи на мгновение впились взглядом в Риверса, мягко ступающего по скрипучим половицам и довольно собирающего свалившееся на него внимание. В конце концов, с его работой нечасто удается покрасоваться!

Однако его минуту славы вскоре оборвали. Таинственная субтильная личность, с головы до пят скрытая старым шерстяным плащом, жестом поманила его собой, уводя на второй этаж, к служебным помещениям. Они остановились в самом дальнем углу, у зарешеченного окна, и несколько минут молча смотрели друг на друга. Риверс внимательно вглядывался под капюшон, но, похоже, заказчик подстраховался и дополнительно надел маску. Сколько ни всматривался в черты незнакомца, он так и не смог опознать в нем кого-либо из предыдущих заказчиков или их подручных. Да и ни к чему им подобная секретность. Риверс кашлянул в кулак, призывая к началу диалога, однако собеседник молчал. Лишь озирался по сторонам, убеждаясь, что они остались одни. Заказчик вынул из-за пазухи запечатанный конверт и протянул его Риверсу. Мужчина спокойно взял его в руки. Это не первый раз, когда он получал инструкции в таком виде, но те, кто пытались работать через бумажки, обычно потом загадочным образом исчезали, когда эти бумажки находили оппоненты.

Он вскрыл конверт и пробежался глазами по тексту. С каждым прочитанным словом его лицо все больше мрачнело.

— Серьезно? И когда я должен это сделать, по-вашему? Сегодня? — прошипел Риверс, вчитываясь в напечатанный на дорогой бумаге заказ. Личность молча кивнула. — Но это невозможно! Дорога до Беланша займет больше суток!

— Цель в городе, — странно прошелестел голос заказчика.

— Но это настоящее безумие! Вы хоть понимаете, какая буря разразится?!

На пару мгновений в помещение повисла тишина.

— Я знаю, — чуть наклонил голову заказчик. — Буря, как раз то, что нужно этому городу. И не только ему.

Риверс стиснул зубы и резко рванулся вперед, пытаясь снять маску с заказчика:

— Да кто ты такой?!

Незнакомец легко, словно играючи, увернулся:

— Я из тех, кого здесь быть не должно. Но вас это не должно волновать. Для вас я — заказчик, готовый платить за услуги лучшего. Вы, в свое время, были лучшим и наверняка справитесь с этой задачей, — обходя мужчину по дуге, шелестел заказчик. — Тем более, что выбора у вас нет. Вы либо выполните то, что от вас требуется, либо станете для нас громоотводом. Решать вам, — с этими словами неизвестный скрылся в тенях не хуже самого Риверса.

Мужчина еще раз поднес к глазам листок с заказом, как тот сей же момент вспыхнул, оставляя после себя лишь невесомый пепел. Он тяжело выдохнул и неохотно спустился на первый этаж. Как знал ведь, что не стоило сюда идти! Хороших сделок в карцере не бывает. Невольно подметив, что заказчик уже успел исчезнуть, Риверс поспешил последовать его примеру. Пробраться в Зимнее поместье будет непросто, глупо отнимать у себя драгоценное время.

Мужчина взобрался на крышу карцера. Это будет безумно тяжелая ночка!

***

Несмотря на все увещевания заказчика, домой Риверс возвращался лишь спустя несколько дней. Новый член Управления внутренней безопасности, вероятно, что-то подозревал и из Зимнего поместья, оцепленного многочисленной охраной, особо не показывался. С охраной жертва не расставалась ни на минуту, даже у его постели постоянно кто-то дежурил. Пусть в Беланше про новоиспеченного, неизвестного молодого триарха ходили не самые лестные слухи, какие-то крупицы разума у него все же имелись. Впрочем, если другие триархи решили протолкнуть мальчишку во властные структуры, они, скорее всего, приставили к нему кого-то более башковитого. Давать Индилу чрезмерную самостоятельность Фабиано бы не позволила — слишком высоки риски, но вот пропихнуть на пост в Управление очевидного идиота, а ниточки оставить в своих руках… Вполне в духе старой гарпии! Интересно только, как сам Индил на такое подписался. Вряд ли он настолько прост и неамбициозен, как о нем говорят.

Впрочем…

Барабан револьвера с щелчком прокрутился.

Значение имеет лишь миг, когда он останется без присмотра, с целями и гневом Асамунов пусть разбирается тот, кто платит!

Риверс бесшумно ступил в тень, продолжая наблюдать за беспокойным Зимнем поместьем. Никогда раньше он не обращал внимания, как оживает старинное здание, едва Уэльд покидает город. Глупо полагать, что триарх ничего об этом не знает. Если бы они не были способны присмотреть за собственной прислугой в своих домах, власть их давно бы утекла к более зубастым кандидатам. Древний род всегда больше ценил силу и остроту ума и рассматривал их, как главные добродетели. И все же, несмотря на осведомленность, Уэльд молчаливо позволял змеям вить свои гнезда у него под носом, лишь бы те не уползли из его поля зрения.

Фатальный выстрел раздался средь бела дня, когда менее всего поместье ожидало столкнуться с убийцей. Расскажи кому, что он был случайным, не поверят. Пуля вошла прямо в висок, прошибая кость и оплавляя волосы молодого колдуна. Тот даже ничего не понял. А вот Риверс, лениво поигрывавший револьвером, быстро сообразил, что к чему, и поспешил ретироваться, пока охрана и остальные чародеи не пришли в себя.

Скрываясь в безлюдном проулке, он слышал, как в поместье кто-то закричал, однако паникой назвать это было сложно. Секундный шок, визг пары новоявленных слуг, и кто-то уже раздает приказы. «Прочесать местность!» «Позвать целителя!» «Немедленно осмотрите окрестности!»

Признавать было трудно, но Виермо впервые за долгие годы почувствовал реальный страх и опасения за свою жизнь. Всего лишь на мгновения, где-то на периферии сознания, и тут же отбросил его, но сам этот факт вынуждал его серьезно отнестись к ситуации. Это не беспомощные обыватели, не те, от кого могла бы защитить полиция. Даже будь Реймонд сейчас на посту, он бы предпочел откреститься от Риверса, чем связываться Асамунами.

Мужчина двигался быстро и бесшумно, сменяя проулки на задворки, задворки на людные площади, где можно было раствориться в толпе. Ему казалось, что преследователи буквально дышат ему в затылок. Тем не менее, оказавшись почти в центре города, Риверс выдохнул. Каким бы влиятельным ни был род Асамунов, устраивать облаву средь бела дня они не станут и ограничатся лишь поиском следов, которых Риверс всеми силами старался не оставлять.

Увернувшись от мчащийся на всех парах кареты, мужчина шагнул к раскинувшимся под ласковым весенним солнцем торговым рядам. Через несколько дней здесь должна пройти традиционная ярмарка и совмещенные с ней награждения общественных деятелей, благодаря которым «наш город становится лучше». Риверс только презрительно фыркнул, вспоминая прошлогодний парад лицемерия. Кажется, именно тогда исчезла жена Реймонда…

Легкая задумчивость быстро улизнула, едва голодный наемник почуял запах свежей выпечки и жаренного мяса с противоположной стороны торговых рядов. В кармане пальто приятно шелестели купюры аванса. Преследователи не посмеют проводить масштабные поиски при свете дня, до поместья Реймонда осталось всего несколько оживленных кварталов. Пока все складывалось вполне приемлемо. Однако это лишь небольшое затишье. Буря впереди, и она сметет всех неугодных. Осталось надеяться, что его имя в этом списке не появится.

Риверс едва заметно нахмурился, рассчитываясь с торговкой, и продолжил путь между дворами. Раз за разом пред мысленным взором вставал таинственный заказчик. Вероятнее всего, он колдун. Люди, которых не должно быть в «квартале невольников», всеми силами сторонятся этого места. Но кто именно этот колдун? Кому понадобилось убрать Индила да еще и руками Риверса? Кто-то из министров? Нет. По своему опыту Риверс знал, что любой министр, пытающийся играть в подпольные игры, имел своих агентов и не стал бы нанимать кого-то со стороны. Более того, сколь бы тот же Реймонд не разглагольствовал о лучшем мире, устраивать настоящую шумиху, особенно с участием печально известного рода, никто из них не стал бы. Слишком большие риски. А заказчик явно этого и желал.

Хотя… Если он так хотел взбесить работорговцев, почему только сейчас решил действовать? Почему именно Индил и именно в момент, когда его должны назначить на пост в Управление безопасности? В голове мужчины невольно промелькнула мысль об Ироне Яне, предшественнике Индила. После очередного убийства эту должность точно сочтут проклятой! Риверс улыбнулся уголками губ. Не повезло мальчишке.

И все же, почему Индил? Он едва получил звание триарха и не особо любим в семье. Вряд ли он играл важную роль в управлении делами. Если уж на то пошло, убийство Фабиано или Уэльда, да даже любого из их наследников, вызвало бы больший переполох. Сейчас же… если они и возьмутся за серьезные поиски, то лишь в качестве отстаивания рода, на который Риверс посмел покуситься. Найдут козла отпущения, выпотрошат его в назидание остальным и успокоятся. Не особо вяжется с грандиозными планами. Может, у заказчика личные счеты?

Риверс вытер лицо рукавом и тряхнул головой. Плевать! В конечном счете значение имели лишь две вещи: первая — чтобы самому не попасть под раздачу, а вторая… Вторая отлично греет карман и сердце наемника. Он вновь едва заметно улыбнулся и стремительно взобрался на крышу трехэтажного дома, с высоты которой отлично видел сильно постаревшее за эти полгода поместье.

Неторопливо, почти прогуливаясь, Риверс шел по крышам домов, надеясь поскорее попасть в свою конуру на чердаке и позволить телу, проведшему в напряжении больше суток, наконец, отдохнуть. Однако чем ближе он подходил к поместью, тем сильнее возрастала тревога. Что-то не так… Мужчина вглядывался в очертания, но прямого подтверждения смутным опасениям не находил. Но оказавшись всего в паре крыш, он увидел. Увидел, что рядом с воротами стояло несколько карет, одна из которых хоть и не выделялась сильно, но была заметно дороже остальных. Во дворе копошилось несколько человек. В том числе, временный управляющий. Он что-то обсуждал с высоким мужчиной, то и дело показывая рукой в сторону дома и слуховых окон. Неужто старикан подумал, что Риверс ушел? Или просто решил воспользоваться его недолгим отсутствием? Все равно жильцы сбегут, столкнувшись с ним, так к чему весь этот фарс?

Риврес притих, с высоты наблюдая за сделкой. Несколько минут пустой болтовни и подписи стоят под условиями договора. Удовлетворенно кивнув, неизвестный направился к дорогой карете, под удивленный взгляд Риверса занимая место кучера. По всей видимости, настоящий покупатель внутри. Челюсти мужчины невольно сжались, но с места он не сдвинулся, ожидая, когда ничем не груженая карета скроется из виду. Вскоре уехала и вторая карета, оставив временного управляющего наедине с проданным поместьем, кучером и притаившемся Риверсом. Пожилой колдун, словно почувствовав присутствие, внимательно присмотрелся к слуховым окнам, но, ничего не заметив, направился к калитке. В этот момент, подобно кошке, во дворе приземлился Риверс и вцепился в плечо управляющего, вздрогнувшего от неожиданности.

— Что это значит, ублюдок?! — гортанно прорычал мужчина, краем глаза наблюдая, как кучер отчаянно отводит взгляд.

С толикой отвращения управляющий убрал липкую руку с плеча.

— Это значит, что ты, Виермо, теперь не моя проблема, — довольно произнес управляющий. — Моя задача — продать поместье. Неважно кому, с тобой или без — не имеет значения. Устраивает ли новых владельцев такое соседство или они попробуют от тебя избавиться — мне не интересно. Но на твоем месте я бы поспешил убраться отсюда. Поместье выкупила очень влиятельная семья. Едва ли они опустятся до возни с паразитами вроде тебя.

С этими словами управляющий развернулся на каблуках и, гордо подняв голову, направился прочь. Заметно ошарашенный Риверс молча смотрел ему в спину, пока управляющий не скрылся внутри и кучер не ударил лошадей кнутом, уносясь от поместья, как можно, дальше. Все еще не до конца веря в случившееся, мужчина на деревянных ногах подошел к свежевбитой в землю табличке «Продано» и с силой пнул ее. Какой бы влиятельной ни была эта семья, им лучше не объявляться здесь! Хотя рассчитывать на такой подарок судьбы было бы глупо. Дома, очевидно, покупают, чтобы в них жить, а раз этот выкупили, приняв присутствие Риверса, значит, поместье им было необходимо. Иначе какой смысл заморачиваться со старой доминой, потерявшей товарный вид?

Зло сплюнув на обочину, Риверс приблизился в двери. На замках и древесине явные следы повреждения. Ключей от дома-то у них нет… Мужчина невольно улыбнулся, думая, что внутрь они так и не смогли попасть. Однако радость длилась недолго. Ровно до того мгновения, как его собственный ключ отказался проворачиваться в замке. Лишь тогда рядом с выщербленным деревом он заметил блеск новенького металла. Нервным движением вынув ключ, он отстранился на шаг. Неужели, они решили, что смогут так просто от него избавиться?

Он медленно обошел поместье, со змеиной грацией обходя заросли декоративных кустарников, и вскоре оказался у высокого крепкого дерева. Окно напротив вело прямиком в рекреацию у кабинета Реймонда, но с исчезновением последнего Риверс старался держать все окна запертыми. Все, кроме небольшого слухового окна, влезть в которое без труда могла лишь не особо фигуристая женщина или подросток. Самому туда было протиснуться проблематично, особенно в одежде, однако оконная рама была заметно расшатана, и подцепить ее ножом и вынуть, получая необходимый минимум пространства, было нетрудно. Уж точно не труднее, чем продумать дальнейшие действия…

Риверс спрыгнул на пол, поднимая облако пыли, и первым же делом стал осматривать этажи. Взгляд белых глаз цепко высматривал любые следы, вылавливал каждую потревоженную пылинку, но чужаки едва ли вошли в холл. Так странно… Выкупить поместье, даже не осмотрев его, поменять замки и уехать. Все это выглядело неправильно, но тем лучше. Быть может не в его силах сохранить поместье, но, по крайней мере, у него оставалось время придумать, что делать с личными вещами Реймонда. Переписки, дневники, документы. Едва ли репутация бывшего министра может быть испорчена сильнее. Обвинение в терракте… В этих бумажках не было ничего, что хотя бы близко могло сравниться с этим. Однако не стоит оставлять возможностей усложнить и так непростое возвращение. К тому же содержание документов бросало тень не только на Реймонда, но и на тех, кто с ним сотрудничал, а это уже можно использовать.

Мужчина бродил по дому, обыскивая все тайники. Вероятно, Реймонд бы сильно удивился таким познаниям подчиненного, но сейчас это не имело значения. Тяжелые рамы картин, плинтуса, подвижные плашки в полу и стенах, многочисленные потайные ящики — Риверс обыскал все от самого основания, с каждым пустым тайником становясь мрачнее. Через пару часов он наскреб лишь несколько сентиментальных писем, да и те вынул из ящика рабочего стола, всего лишь сдвинув письменные принадлежности. Риверс предполагал, что Реймонд избавится от части документов, как и от печатки-подписи, которую он сжег в камине, едва оказался дома после допроса. Но здесь не было ничего! Все тайники обобраны подчистую, каждая значимая бумажка была либо выкрадена, либо уничтожена. Верить хотелось во второе. Что Реймонд просто перестраховался, решив уничтожить каждую ниточку.

Риверс молча смотрел на металлические кончики перьев, чувствуя, как наваливается на него усталость. Подобно морской волне сонливость и безразличие накатили на него, вынуждая чуть пошатнуться. Он закрыл ящик и медленно двинулся на чердак. Делать больше нечего, а тело по-прежнему требовало отдыха. Он рухнул на кровать и прикрыл глаза, но сон не шел. Виной ли тому холодный воздух на чердаке, вечернее солнце, проникающее через открытое окно? Или же дело в резко посетившей темную голову мысли? Мысли о том, что все закончилось… Он долго работал на Реймонда, даже не задумываясь, что их пути могут разойтись. Слишком долго. И теперь, когда разум упрямо твердил, что Реймонд действительно мертв или просто не вернется, что «как раньше» не будет, Риверс не знал, как быть дальше. В его мыслях о будущем он всегда умирал на очередном задании гораздо раньше того, кто их ему давал. Спустя столько лет он вновь чувствовал себя брошенным. Ему вновь наобещали золотые горы, а после пинком отправили взашей. Риверс перевернулся на бок, пытаясь отогнать навязчивые мысли. Он ведь не маленькая девочка, чтобы плакаться о чувствах! И не такое переживали…

За своими метаниями он не сразу заметил, как село солнце, но ржание лошади и стук колес быстро привели его в порядок. С трудом подняв тяжелую голову с подушки, Риверс подошел к слуховому окну и выглянул сбоку. Небольшая карета, запряженная всего одной лошадью. Такое встретишь нечасто, обычно их запрягают тройкой, так как одна лошадь быстро выдохнется. Но для небольших дистанций или городской прогулки вполне достаточно.

Риверс внимательно наблюдал за каретой, предположив, что новые хозяева дома все же решили получше осмотреть свое приобретение. Однако идти к дому никто не спешил. Спустя пару минут тишины, кучер спрыгнул с козел и открыл дверцу, выпуская на улицу фигуру в темном плаще. Заказчик? Риверс напрягся. По договору вторую половину гонорара должны были передать через связного в «кварталах невольников» не ранее, чем через день после выполнения задачи.

— Что ты тут забыл? — сквозь зубы тихо прошипел Риверс.

В этот момент, словно услышав его, заказчик поднял голову и посмотрел прямо на то окно, рядом с которым стоял Риверс. По крайней мере, так казалось. Некоторое время заказчик просто стоял на месте, вызывая лишь недоумение. Возможно, он договорился с кем-то о встрече в этом месте? Внезапно фигура двинулась во двор. Виермо быстро подхватил ближайший к нему кольт и бесшумно направился к лестнице. Спустившись вниз, он замер за углом, слушая, как щелкает замок на двери. Это он выкупил поместье? Дверь захлопнулась.

— Виермо Риверс, — прошелестел знакомый голос, — я знаю, что тыздесь. Я вижу тебя. Опусти оружие.

— Что тебе нужно? — холодно отозвался Риверс, показываясь из тени, но не спеша опускать кольт. — Мне казалось, мы уже все решили.

— Обстановка в «кварталах» накаляется. Я не могу больше подвергать себя риску, показываясь там, — равнодушный шелест словно исходил у него из головы, а не изо рта собеседника. — Опусти оружие, и мы перейдем ко второй половине гонорара.

— Как любезно! Можешь просто оставить деньги на тумбе и свалить! — дернул мужчина кольтом, указывая на пыльную мебель.

Фигура лишь молча покачала головой и вынула из-за пазухи конверт, который швырнула Риверсу. Однако уходить гость не собирался.

— Здесь ровно столько, сколько обещано. Но скажи мне, зачем останавливаться на достигнутом? — фигура склонила голову на бок, словно заглядывая в бельма глаз Риверса. — На сколько хватит тебе этих денег? На месяц? Может быть, два или даже три. Но по итогу ты вновь пойдешь в «кварталы». Разве не оттуда вытаскивал тебя твой бывший хозяин?

Сильная рука крепче сжала оружие.

— К чему ты клонишь?

— Подумай, Виермо, — не обращая внимания на реакцию собеседника, продолжила фигура. — Этот дом теперь принадлежит моему господину, очень опасному и влиятельному чародею. В лучшем случае, ты быстро окажешься на улице. Я же могу дать тебе все то, что дал тебе Реймонд. Крышу над головой, хороший заработок. Ты ни в чем не будешь нуждаться, — взгляд мужчины недоверчиво сверлил собеседника. — Тебе нужно всего лишь уйти со мной. Свои навыки ты отлично продемонстрировал.

— И в чем подвох? — медленно опуская руку, спросил Риверс.

— Никакого подвоха, — покачала головой фигура. — Мне нужны твои навыки, тебе нужны мои деньги и русло, в которое ты сможешь направить свою разрушительную энергию. Все кристально прозрачно! В конце концов, если ты настолько мне не доверяешь, что помешает тебе убить меня так же, как ты убил Индила и многих других до него? — Риверс не видел этого, но был уверен, что собеседник улыбается.

Мужчина молчал. Он смотрел во мрак под капюшоном и то и дело сталкивался с мыслью о том, как он докатился до такой жизни. Все было отвратительно похоже на его встречу с Реймондом, сменилось лишь место. За полгода Риверс вновь умудрился пасть в ту же выгребную яму. Риверс продолжал вглядываться в безмолвную тьму, но даже его усовершенствования не позволяли ему видеть лица собеседника. Это определенно была магия. Сложная магия, нечета простеньким чарам блондинистой девицы.

— За дурака меня держишь? — он вновь навел дуло кольта на заказчика. — Я даже не знаю, кто ты такой!

Фигура мелко затряслась. Послышались тихие клокочущие звуки, в которых с трудом угадывался смех.

— Когда Реймонд вытащил тебя из «кварталов», ты тоже ничего о нем не знал, — спустя пару мгновений успокоился заказчик. — Чем же эта ситуация отличается от той? Стой! Я угадаю! Ты хранишь верность своему старому хозяину? Жаль, что он не сможет этого оценить…

Раздался выстрел. Фигура дрогнула, мельком осматривая разлетевшуюся на осколки вазу. Взгляд мужчины горел праведным гневом. От дула кольта тянулся едва видимый дым, сносимый тяжелым дыханием Риверса.

— Полагаю, это «нет», — голос фигуры, бесцветный и равнодушный, дрогнул, что не могло не порадовать Риверса — если что-то пойдет не так, пуля достанет этого гада!

— Как зовут твоего господина? — холодно спросил Риверс. Фигура недоумевающе склонила голову набок. — Хочу знать в лицо хотя бы одну из шишек, которые собираются мной командовать.

Фигура едва слышно усмехнулась.

— Не переживай, Виермо, — интонации собеседника сменились отвратительно дружелюбными, — среди них нет тех, кого бы ты не знал. Думаю, имя Аврил Венделия тебе о многом говорит!

Рука с кольтом невольно опустилась, а сам Риверс недоверчиво посмотрел на заказчика. Нет, он ни в коем разе не сомневался, что «простой террский министр» увяз в делишках, в которых бы пригодились навыки наемника. Сама фамилия Вендлия похожа на клеймо, указывающее на причастность к криминалу. Правда, в отличие от Асамунов, это трудно доказать. Вопрос скорее крылся в том, кого вдруг решил нанять Венделия. Абсолютно нелояльного стража… Большинство модификаций, произведенных в телах стражей, необходимы для выведения из строя колдунов, враждебных мэтру или мэтрессе. А за пределами этой идеальной схемы стражи фактически были одними из самых опасных противников для магов. Простая и быстрая магия на них не действовала, сложная — отнимала драгоценные секунды. Нанимать стража, который раньше служил твоему оппоненту, очень неосмотрительно, а старик Венделия неосмотрительностью никогда не славился. Странно это все…

— Да, это было бы странно, — внезапно ответила фигура на его случайно озвученные мысли. — Но тебя нанимаю я, а не он. И поверь, мне есть, что предложить, дабы увериться в твоей лояльности, — фигура затихла, всматриваясь в грубые черты Риверса. — Колеблешься… Что ж, я дам тебе час, по истечении которого ты либо отправишься со мной, либо мы больше не увидимся. Как потратить это время — решать тебе, но я посоветую проявить благоразумие.

После этих слов фигура покинула дом и вернулась в карету.

Проследив взглядом за заказчиком до самой калитки, Виермо захлопнул дверь и лишь в этот момент позволил себе выдохнуть. Этот день изначально не обещал быть обыденным, но такого он не ждал. Он сжал конверт с гонораром. Общей суммы хватило бы на неплохую жизнь в течение нескольких месяцев, но раз в это уравнение вклинился Венделия… Мужчина невольно сглотнул. Любой, кто хоть немного залез на темную сторону, знает, какая тварь скрывается за показным дружелюбием. Даже если как чародей он не опасен для Риверса — по крайней мере, не настолько — это не отменяет всего остального. Хитрый, самовлюбленный, изворотливый змей, с которым вынуждены считаться даже работорговцы. Он любит прикрываться «честным именем своей семьи», которая якобы попрет его, если заметит в незаконных махинациях. Но нужно быть тупее табуретки, чтобы не понимать, кто на самом деле дергает ниточки в этой «честной семье». Наверняка у него и в Мэтримониуме есть ставленники!

Челюсти мужчины сжались, едва не треща. Если поместье действительно выкупил Венделия, с ним можно попрощаться. Хотя… Он каким-то обреченным взглядом обвел пространство вокруг. Если подумать, теперь это просто крыша над головой. Стоило уже признать: Реймонд не вернется, а если и вернется — прежней жизнь не станет. Теперь это просто крыша и стены, холодные и пыльные. Чужие. Риверс грустно рассмеялся. Будто раньше они принадлежали ему! Глупо было считать поместье нанимателя своим домом, но теперь это не имеет значения. Ждать некого, хранить нечего, ничто более не держит его здесь, а жизнь продолжается…

Продолжается в поместье Венделия! Настолько ли хитроумный торгаш, дорвавшийся до власти, лучше отбросов из «кварталов»? Точного ответа Риверс не знал, а ноги сами несли его на чердак.

Вскоре начал накрапывать дождь. Крупные капли били по стеклам и влетали в выломанное окно, образовав на полу небольшую лужицу. Но Риверсу не было до этого дела. Он молча сидел на кровати, вперившись в одну точку. Мысли уже не обуревали чугунную с недосыпа голову. Решение принято, час почти вышел. В конце концов, Риверс решительно спустился на первый этаж и вышел на улицу, чувствуя пробирающий до дрожи ледяной ветер. Он мог сделать это раньше. Мог последовать за неизвестным сразу. И все же выждал до последних минут. Кучер уже нервно завозился, готовясь сорваться с места в любую секунду. Риверс бросил тоскливый взгляд на стены, по которым множество раз взбирался, сокращая путь до кабинета Реймонда. Странное чувство.

Словно поторапливая его, распахнулась дверь кареты. Послышалось лошадиное ржание и нетерпеливый топот копыт уставшего стоять под дождем животного. Риверс выдохнул. Он закинул внутрь чемодан с оружием и сам залез в покачнувшуюся карету. Маленькую и темную. Внутри все сжалось. Давно он не чувствовал себя столь уязвимым. Однако таинственный заказчик вовсе не собирался нападать, лишь удовлетворенно хмыкнул, придвигаясь ближе к краю.

Как и подозревал Риверс, увидев крошечную карету, запряженную всего одной лошадью, ехали они недолго. Городской шум быстро остался в стороне, перекрываемый стуком копыт и капель дождя. Один раз мужчина потянулся рукой к шторке, перекрывающей обзор, но его тут же перехватили, объяснив это необходимостью обеспечить безопасность.

— Сейчас уже поздно, — равнодушно шелестел голос. — Асамуны наверняка начали… прилагать больше усилий в поисках убийцы.

— Я не оставил следов, — хмуро ответил Риверс, но попыток посмотреть в окно больше не предпринимал.

— Большинство пойманных преступников было столь же уверено, — покачала головой фигура, едва различимая во мраке кареты. — Лучше перестраховаться.

Риверс поморщился.

— Я уже согласился на вас работать. Может, хотя бы теперь скажете, зачем было нужно убивать Индила? — вглядываясь в небольшую полоску под шторкой, спросил он. — Насколько мне известно, он бесполезный кусок… колдуна. Я даже сомневаюсь, что они действительно будут искать меня из-за него. Для защиты своей репутации им и показного заявления хватило бы…

Фигура вновь жутковато засмеялась.

— Я не могу позволить Асамунам посадить своего агента в Управление безопасности, даже если он — бесполезный кусок колдуна.

— Поди, свои ставленнички имеются? — усмехнулся Риверс, наконец, спокойно откидываясь на спинку сидения: он все же понял, где они едут.

— Само собой, — прямо ответил собеседник. — Они очень не вовремя решили пропихнуть туда своих. Впрочем, меня удивляет, что кандидатуру триарха вообще рассмотрели! — в голосе послышались возмущенные нотки. — Хотя, этого бы не было, не убей ты моего предыдущего агента. Ирон был весьма полезным и умел держать рот на замке.

Риверс удивленно вскинул брови. Он всегда полагал, что Ирон Ян из тех редких экземпляров, несущих службу на благо народа. Стойкий и неподкупный. Именно это стало причиной смерти. Реймонд не смел останавливать следствие по делу о взрыве на станции Рейнхарма, но и допустить, чтобы вышли на его след, тоже не мог. Поэтому он старательно уничтожал свидетельства, возможные записи телефонных разговоров, обрывал нити одну за другой. Именно поэтому, застав новости о девицах, баламутящих Управление, он приказал избавиться от Ирона. Две деревенских девицы мало что могут, а вот у Ирона были реальные полномочия, чтобы вновь развернуть следствие. По крайней мере, так думал Реймонд. Пока эти курицы не умудрились каким-то образом затесать свои подозрения в программу радиовещания. Кулаки Риверса рефлекторно сжались. А теперь оказалось, что и с Ироном все было не так просто. Знай они о его связи с Венделия… Нет, его все равно пришлось бы убрать. Аврил никогда не питал добрых чувств к опальному министру и вряд ли увидел бы достаточную выгоду, чтобы помочь ему.

Незаметно для Риверса карета остановилась. Фигура, ничего не говоря, выскользнула наружу и уставилась провалом лица на своего компаньона, который недоверчиво рассматривал огромное здание. Загородное поместье Венделия. Формально, министр образования обитал в квартире, недалеко от Маджистериума, а все поместья Венделия были переданы в собственность города. Но речь явно не шла об особняке с прилегающими территориями за чертой Сильверона. Риверс, конечно, знал, что эти торгаши деньги лопатой гребут, но не представлял, насколько огромной. Двухэтажный особняк, похожий на небольшой дворец, даже рядом не стоял домом Реймонда. Небольшой сад, живая изгородь, множество хозяйственных пристроек.

— Они все здесь живут? — тихо спросил Риверс, с трудом удерживая челюсть.

— Это поместье целиком и полностью принадлежит саро Аврилу, — прошелестел голос. — Но живет он тут не один. Домовая прислуга, целители, доверенные агенты… Скоро ты все увидишь сам. Идем.

Риверс ничего не ответил, молча проследовав за фигурой. Ни с кем не здороваясь, не говоря ни слова, его таинственный провожатый будто плыл над выложенной камнем дорожкой. В момент, когда они подошли к центральному входу, фигура резко развернулась и двинулась к неприметной дверце. На роскошной кладке дверь даже без крохотного крылечка смотрелась чужеродно, но именно в нее вошел провожатый.

— Это дверь для прислуги. Привыкай пользоваться ей. Отсюда можно быстро попасть на цокольный этаж, а коридоры обходят большинство помещений первого этажа. Не стоит лишний раз показываться в парадных залах. Там могут быть гости или важные деловые партнеры, — фигура стала медленно спускаться по лестнице. — В этой части дома расположена большая часть комнат прислуги, но тебя я предпочту держать при себе.

Риверс сделал вид, что не услышал последней фразы, сочащейся недоверием. Они двигались по узким коридорам, по которым время от времени пробегали люди и не самые выдающиеся члены чародейского сообщества, доделывая работу по дому. Однако чем дальше они продвигались, тем меньше слуг попадалось. А после, когда они прошли через металлическую дверь и лестничную площадку, прислуга и вовсе пропала из поля зрения.

— Обслуживание этих помещений лежит исключительно на самых доверенных слугах и только по необходимости. Так что прибирать у себя будешь сам. Надеюсь, справишься лучше, чем с поместьем Реймонда, — фигура на пару мгновений остановилась, всматриваясь в лицо Риверса. — Твоя комната, — кивнул провожатый на крепкую деревянную дверь и кинул увесистый ключ. — Располагайся.

Риверс небрежно покрутил ключ в руках и перевел равнодушный взгляд на фигуру.

— Кажется, ты упоминал нечто, что меня невероятно заинтересует…

— Можешь не сомневаться, я помню свои обещания. Но сейчас уже поздно, последние дни выдались тяжелыми. Отдыхай, мы обсудим все завтра, — с этими словами фигура двинулась чуть дальше по коридору, но, сделав всего пару шагов, замерла. — Ах да! Узнаю, что ты шастаешь по поместью, до утра не доживешь. Доброй ночи!

Оставив Риверса стоять посреди коридора с ключом в руках, фигура скрылась за дверью, лишь в этот миг позволив себе развеять чары. Черная накидка и перчатки полетели в сторону. На столик с зеркалом упала тряпичная маска, скрывавшая нижнюю половину лица. Кристин оперлась руками в столешницу, с отвращением разглядывая собственное отражение. Она быстро оправится, но поддерживать сразу несколько сложных иллюзий все равно невероятно изматывающе. И все ради того, чтобы глаза стража не видели ее лица. Она потерла шею рукой. От смены голоса в горле сильно першило, а глаза все еще не привыкли к нормальному освещению.

— Надеюсь, эта псина действительно хороша, — прохрипела она.

Разложение

Следующим днем. Сильверон, загородное поместье Венделия

Виермо не спал с восхода, свет которого едва брезжил через небольшое окошко под потолком. Будто в тюрьме. Не то, чтобы он когда-либо там бывал. Он всегда успешно скрывался и заметал следы, а после у него появился хозяин, который любезно заботился о том, чтобы он легко отделывался. Но крошечное окошко в столь же мизерной комнате отчего-то прочно ассоциировалось у него именно с тюрьмами. Хотя… здесь, по крайней мере, есть все удобства и кровать мягкая.

Устав бессмысленно пялиться в потолок, мужчина поднялся с кровати и подошел к двери, к своему удивлению обнаружив, что та заперта снаружи. Впрочем, не сильно-то и хотелось! Нарушать запрет на вольное перемещение по особняку сейчас может быть чревато последствиями. В любой момент его могли проведать, и по коридору, который вчера казался вымершим, как назло с самого утра кто-то шастал. Так что, проглотив недовольство, Риверс вернулся к кровати. Делать в этом каменном мешке совершенно нечего, даже оружие не нуждалось в обработке, оставалось лишь разглядывать скудную меблировку и ждать. Ждать, пока сюда не заявится гость.

Однако гость не торопился. Связано ли это было с непонятной оживленностью за дверью, или же Риверса просто решили помариновать, надеясь, что тот изведется от нетерпения — непонятно. Но мужчину это не особо беспокоило. Если запахнет жареным, ничто не помешает ему просто выломать хлипкую дверь и сбежать. Скрываться ему не впервой.

Ближе к обеду дверная ручка, наконец, дернулась. Риверс, задремавший в утомительном безделье, сразу же проснулся и подскочил, едва дверь приоткрылась. Но его ждало разочарование. В коридоре стоял вовсе не таинственный заказчик, а обычная служанка в коричневом платье и белоснежном фартуке. Женщина удерживала перед собой тележку с едой, довольно простой для такого места, и с опаской и брезгливостью смотрела на Риверса.

— Мне приказано принести вам обед, — холодно произнесла женщина. — С завтраком вышли некоторые накладки. Как вы могли заметить, все поместье сегодня на ушах, — она едва заметно поморщилась. Женщина явно привыкла к более спокойному ритму деятельности. — Ужин будет по расписанию. Приятного аппетита, — так же равнодушно продолжила она, закатывая тележку в комнату.

Служанка уже развернулась, чтобы уйти, когда Риверс окликнул ее:

— Что-то случилось?

— Я не знаю подробностей, — ответила она и вышла за порог, явно не намереваясь продолжать этот разговор.

— Я хочу увидеть своего нанимателя! — тут же перешел к делу Риверс, бросаясь к двери.

— Нанимателя? — служанка удивленно вскинула брови, но ее лицо тут же расслабилось. — Ах, точно! Что-то такое мне говорили… Ваш наниматель напрямую задействован в сегодняшнем мероприятии. С вами свяжутся, как только освободятся. Отдыхайте, — она резко дернула дверь, вырывая ее из хватки Риверса и запирая на ключ снаружи.

— Наотдыхался я! — буркнул Риверс.

Больше для проформы он дернул за ручку. Но дверь не поддалась, а ключ, оставленный с той стороны, насмешливо смотрел через скважину. Мужчина фыркнул и отошел в сторону, мельком глядя на себя в зеркале. По крайней мере, реакция служанки стала понятнее… Сальные пряди, приличная щетина и грязь, собранная, казалось, по всем закоулкам города. Некоторые бездомные выглядели опрятнее него! После такого анализа садиться на относительно чистую постель даже неловко стало, а тело внезапно, словно опомнившись, зачесалось под слоем грязи. Выжидая в засадах, Риверс столь привык к постоянному дискомфорту, что давно перестал обращать на него внимание. Но в чистой, уютной комнате роскошного особняка со множеством прислуги… Хотелось соответствовать. Хотя бы самую малость.

В конце концов, когда-то ему прочили подобную жизнь. Опасную, вероятно, короткую, но полную роскоши и красивых женщин. В огромном особняке вдали от шума и смога городов или же в самом сердце столицы под боком у какого-нибудь ворчливого мэтра или коварной мэтрессы. Аврил, а тем более его пешки на мэтров не тянули, но в остальном… Похоже.

Он сбросил пропотевшую одежду и, размяв затекшие мышцы, вошел в небольшое помещение с ванной. Напрягало лишь то, что в саму комнату мог войти, кто угодно. Но сделать с этим он все равно ничего не мог, так что молча залез в горячую воду. Здесь, в ванной, коридорная суматоха была лишь едва различима, и в тишине разморенный теплом Риверс вскоре вновь задремал.

Сколько прошло времени — сказать сложно, но к моменту его пробуждения вода почти остыла. Коридор вновь был невероятно тих, будто ничего не происходило или следующий день вовсе не наступал. Возможно, Риверс бы даже решил, что ему все приснилось, если бы посреди комнаты по-прежнему не стояла тележка с обедом. Однако нечто все же изменилось — на кровати, застеленной свежим бельем, лежала одежда. Простая, явно принадлежавшая какому-нибудь слуге, но чистая, выглаженная и даже подошедшая по размеру. Почти подошедшая. Белая рубаха из грубой ткани слегка жала в плечах, а штаны пришлось подворачивать по низу. Даже любопытно, с какой каланчи их сняли!

Переодевшись и урвав какую-то недосоленную кашу с мясом, Риверс принялся ходить кругами, детально изучая свою комнату. Он заглянул в каждый ящик, простучав их на предмет второго дна, оценил встроенный в стену небольшой шкаф, выделенный под его одежду и сейчас совершенно пустой, осмотрел каждую щель. Но ничего интересного не нашел. Количество предметов, не удостоенных внимания скучающего мужчины, стремительно уменьшалось, а заказчик появляться не собирался. С трудом Риверс подобрался к окошку под потолком, обнаружив, что оно выходит на дорогу. Если смотреть под правильным углом, можно было даже увидеть несколько карет и паромобилей, остановившихся неподалеку от поместья. Гости? Деловые партнеры? Кто-то по работе? Может, родственники? Та служанка говорила о каком-то мероприятии. Возможно, старый хрен решил устроить какой-то прием. Это бы объяснило утреннюю суету среди слуг.

Созерцание весенней грязи быстро надоело мужчине, как и построение теорий о принадлежности весьма скромных экипажей. Риверс бесшумно спрыгнул с табурета на пол и в это мгновение заметил еще одну деталь. Свет из коридора свободно просачивался через замочную скважину. Не долго раздумывая, Риверс подхватил свою копию ключа и без проблем открыл дверь, после чего осторожно выглянул в коридор. Маняще пустой… Конечно, бродить просто так по незнакомому дому, особенно, когда заказчик прямо это запрещает, может быть чревато последствиями. С другой стороны, сидеть на месте в том же незнакомом доме, ждать не пойми кого и непонятно зачем тоже не слишком разумно.

Проведя пятерней по влажным волосам, мужчина прихватил с собой кольт и прогулочным шагом двинулся вдоль пустующего коридора, поглядывая на висящие картины. Он старался двигаться так же, как его проводили вчера, но перекрестные коридоры, лестницы и одинаковые двери лишь насмешливо наблюдали за его тщетными попытками. Видимо, вчерашняя усталость не позволила ему должным образом запомнить путь, и эта мысль паникой разрасталась в воспаленном разуме. Он хотел лишь убедиться, что помнит, как выбраться из особняка, если что-то пойдет не так, но в итоге лишь заблудился, не сразу сообразив, что оказался в коридорах для прислуги. Простые, узкие, неприметные, они были призваны скрыть «шестеренки» особняка от глаз гостей. Такие коридоры есть в каждом особняке прошлой эпохи, когда аристократы стремились бросить пыль друг другу в глаза, а выпячивание быта считалось уделом черных магов. Удивительное ли дело? Иметь в собственности толпы людей, прислуживающих тебе, считалось правильным и почетным, но вот наблюдать их белые маги не хотели. Хороший слуга должен приносить пользу и не выделяться на фоне мебели. Риверс фыркнул, внимательно высматривая детали окружения. Пусть изначальная суть таких коридоров ни разу не лестная, менее полезными они не становятся. Незаметно перемещаться по особняку, подслушивать разговоры, приглядывать за гостями…

Гостями… Риверс замер, осознавая, что на фоне слышит чей-то разговор. Разобрать слова отсюда было невозможно, но голоса точно принадлежали Аврилу и какой-то женщине. Риверс осклабился, позволяя развратному воображению увести себя далеко-о от начальной цели. Однако рядом послышался стук каблуков, приводя мужчину в чувства. Незнакомка явно не придала его присутствию значения или вовсе не заметила. Она так быстро проскочила мимо, лишь короткий шлейф платья по полу мазнул. Риверс вновь прислушался к голосам за стенкой. Само собой, никаких пикантных сцен там и не намечалось. Они продолжали разговаривать, сдержанно и даже холодно. Риверс медленно двинулся вдоль стены, пытаясь пройти туда, где слышимость позволит ему разобрать беседу. Кто знает, как повернется жизнь! Если ему придется вступить в конфронтацию с Аврилом, стоит иметь на руках побольше козырей!

Еще немного. Чуть ближе. Голоса звучат все отчетливее. Всего один поворот… И Риверс оказался на балконе вестибюля. Затаившись в тени, он глянул вниз. С мужским голосом он не ошибся. Аврил стоял прямо посреди помещения, скрестив руки на груди. Напротив же стояла женщина, показавшаяся Риверсу знакомой. Мягкие черты, светлые волосы, собранные в пучок на макушке и лишь парой выпавших прядей обрамляющих суровое лицо. Она уверенно стояла перед министром, обеими ладонями опершись на лакированную черную трость с серебристым навершием. Легкое весеннее пальто игриво прикрывало строгое коричневое платье… Риверс незаметно рассматривал женщину и мог поклясться, что видел ее раньше. Поразительное сходство с одной из тех девиц! Будто для плаксивой блондиночки время промотали лет на тридцать вперед… Риверс до боли сжал руку в кулак. Это сейчас неважно!

— Вы очаровательны, дорогая моя, но все же я попрошу вас и ваших сопровождающих, — лишь сейчас Риверс заметил несколько человек, неловко переминающихся у двери, — покинуть мой дом. Экскурсия закончена! — Аврил общался нарочито вежливым тоном, но в нем уже чувствовались нотки раздражения.

— Я приехала сюда не за тем, чтобы полюбоваться убранством вашего особняка, саро Аврил, — жестко произнесла женщина.

— Вот как? Досадно! — равнодушно ответил Аврил, а после страдальчески протянул: — Все по делу да по делу! Хоть бы раз кто заглянул на чашечку доброго сарцина!

— Прекратите дурачиться! Вы дали свое согласие, а теперь просто водите нас за нос! — возмутилась женщина.

— Я дал согласие на нашу встречу, а для обыска моего поместья вам нужно разрешение, которого я у вас не вижу! — Аврил слегка наклонил голову. — Так чего ради я должен водить группу незнакомых мне колдунов по всем закоулкам моего дома?

— На кону ваша репутация, саро! Если ваши руки чисты…

— Вы угрожаете мне, сиера Лион? — колдун подался вперед, но женщина жест не оценила, продолжая упрямо смотреть в глаза собеседнику. — Не с того вы начинаете свой путь в Маджистериум, дорогая! — несколько театрально выдохнул Аврил. — Я своего мнения не изменю и все еще, пока вежливо, прошу вас покинуть мой дом. А вы, сиера, — голос колдуна резко наполнился ядом, — можете делать и говорить все, что вам заблагорассудится. Мои позиции гораздо прочнее, чем у моего… печально почившего коллеги. Грязных слухов будет недостаточно! Однако я с удовольствием буду наблюдать за вашими попытками. Всего доброго, господа! — широким движением Аврил указал гостям на дверь.

Женщина скользнула по нему ледяным взглядом и, развернувшись, с гордо поднятой головой покинула особняк. Следом спешно вышли и ее сопровождающие, доселе молча слушавшие их перепалку. Едва дверь закрылась, Аврил выдохнул. Тряхнув волосами, он спокойно направился в глубь дома, насмешливо бормоча себе под нос.

— Репутация на кону! Ха! Такая потрясающая простота… Будто бы этот город может существовать без меня! Я и есть Сильверон, его суть и его плоть!

Аврил скрылся из виду, а Риверс лишь разочарованно отвернулся, взглядом упираясь в полы полнощно-черного плаща. Фигура молчаливо наблюдала за притихшим мужчиной через узкие прорези для глаз в изящной маскарадной маске. Похоже, его наниматель устал поддерживать заклинание или так спешил, что не рискнул накладывать столь сложные чары. Наниматель кивнул в сторону служебного коридора и сам направился вглубь, бесшумно ступая по ковровой дорожке. Немного удивленный подобной реакцией, Риверс последовал за ним. Лишь когда они порядком отдалились от вестибюля и спустились по лестнице на цокольный этаж, безликий, шелестящий голос разрезал тишину:

— Что ты там делал? Тебе было велено оставаться в комнате до дальнейших распоряжений, — несмотря на напускное равнодушие, в интонациях отчетливо улавливалась злость.

— Мы еще не заключили договор, — нахально произнес мужчина. — Так что, формально, я вам не подчиняюсь, и удерживать меня вы не можете.

— Ты в слишком невыгодной позиции, чтобы зачитывать мне законы, — прошипела фигура, на мгновение оборачиваясь на Риверса.

— Сегодня мы должны были обсудить ваше предложение, — как ни в чем не бывало продолжил Риверс. — Однако я прождал вас весь день, и неизвестно, сколько бы прождал еще, не столкнись мы здесь.

— Ясно, — спокойно отозвалась фигура. — Я сделаю вид, что этого инцидента не было, — фигура резко завернула в сторону и стала спускаться еще ниже, в подвал.

— Женщина, с которой говорил твой хозяин… — осторожно решил сменить тему Риверс. — Она кажется мне знакомой.

Фигура замерла на месте и оценивающе осмотрела Риверса.

— Сиера Аделина Лион. Она недавно восстановилась в правах и наивно полагает, что это имеет реальное значение, — наниматель не характерно усмехнулся. — Видимо, дурочка совсем не понимает, что сейчас значение имеют земли, связи и деньги. Одно только благородное имя вызовет трепет лишь у павшей аристократии, вздыхающей по «старым временам»! — наниматель постепенно ускорялся, едва ли не сбегая по лестнице. Похоже, тема разговора пришлась ему по душе. — Да только что они могут сделать? Такие воздыхатели и в те времена были плохими союзниками. Сильные остались таковыми и сейчас и идти на поводу у выживающей из ума старухи не станут.

— Подобная надменность сгубила немало народу, — Риверс оперся плечом на стену, пока сопровождающий возился со связкой ключей. — Эта женщина действовала весьма уверенно. Слишком уверенно, для той, кто полагается лишь на родовой статус.

— Я и не говорю, что за ней не нужно приглядывать, — неприметный ключ вошел в скважину, открывая первый из замков. — Однако Аделина — не корень зла сама по себе. Она скорее симптом, — Риверс вопросительно изогнул брови. — Мне известны причины, по которым она здесь. У нее нет доказательств нашей… деятельности, но Аделина осведомлена о ней поразительно хорошо. Что приводит нас к ключевой проблеме: у нас под носом происходит утечка информации, и найти главного паразита в этом крысятнике будет… непросто, — наконец, щелкнули механизмы последнего замка и тяжелая дверь распахнулась.

— Вы будто серый кардинал! — присвистнул Риверс.

— Так и есть, — самодовольно произнесла фигура. — Идем. Мы уже близки к предмету нашего договора.

Фигура скользнула в полумрак очередного коридора, уводя Риверса за собой. Шаги по плитке, более не скрадываемые коврами, гулко разносились по помещению, отдаленно напоминающему госпиталь. Было бы только освещение получше и шума побольше… Словно читая его мысли, одна из стальных дверей, скрывающих «палаты», с диким скрежетом содрогнулась. Риверс остановился, с неясным, давно забытым ощущением страха глядя на дверь, но фигура его тут же поторопила.

— Один из… неудачных подопытных образцов. Не обращай внимания!

Дверь вновь содрогнулась, а из-за нее послышался глухой, пробирающий до мозга костей вопль, резко оборвавшийся, но продолжавший звучать в голове Риверса. Хорошую драку Риверс любил. Вести охоту и видеть страх в глазах жертвы тоже. Само убийство стало для него чем-то вроде искусства, где росчерк кинжала или след от выстрела были подобны мазкам кисти, выдающим мастерство. Но чужой болью он не наслаждался никогда. Еще на тренировках стражей его учили действовать быстро и эффективно, видеть в противнике лишь набор его боевых навыков и потенциальных атак. Со временем он научился получать от своей «работы» определенное удовольствие, но игры с болью так и остались за пределами его понимания. Возможно, причиной тому было понимание скоротечности собственной жизни и того, что своей смертью он не умрет. И подобное искаженное милосердие дарило ему иллюзорную надежду, что его самого убьют так же быстро. Виермо с трудом отвел взгляд в сторону. Из-за двери более не доносилось никаких звуков, тишина вновь стала их главной спутницей.

— Да чем Аврил здесь занимается?! — раздраженно проворчал Риверс.

— Можешь спросить у него самого, но едва ли он станет тебе что-то рассказывать. Скажу только, что он одержим поистине безумной идеей, коей посвящает все исследования, все свое время и средства. Однако нам доверены лишь фрагменты его работы. Картину целиком видит только он сам.

Риверс фыркнул. Аристократия! Что во времена своего расцвета, что сейчас, они, как богатенькие детишки, получающие все, что пожелают, и весь мир прыгает вокруг них на задних лапках, лишь бы не расстраивались! Риверс хотел было озвучить свою мысль, но фигура впереди резко остановилась.

— Мы на месте, — фигура повернулась к нему. — Прежде, чем я открою эту дверь, обещай мне кое-что.

Риверс сложил руки на груди, деловито поглядывая на фигуру.

— Не слишком ли много просьб для нашего ничем не скрепленного партнерства?

Проигнорировав его замечание, наниматель продолжил говорить:

— За этой дверью находится нечто, что может легко… вывести тебя из состояния равновесия. Мне нужно, чтобы ты держал себя в руках.

— Теперь мне вдвойне любопытно, что может предложить «серый кардинал» Аврила! — рассмеялся Риверс. — Расслабься! Я в этой жизни немало дерьма повидал!

— Посмотрим, — коротко ответила фигура и протянула руку, облаченную в черную перчатку, в сторону двери.

Едва видимая даже для глаз Риверса вспышка света и многочисленные замки защелкали, готовясь показать скрытое за ними. Сокровища? Нет, точно нет, тогда не имеет смысла вся эта секретность! Может, архивы? Бесценная информация обо всех этих напыщенных бурдюках? Да с чего им храниться в этой псевдолаборатории?! Точно, это же что-то вроде палат! Они притащили кого-то из его бывших заказчиков? Возможно, но использовать это в качестве укрепления лояльности странно… А дверь, тяжелая и скрипучая, открывалась нарочито медленно с протяжным воем, изводя мужчину. Чем больше он думал о содержимом комнаты, тем больше понимал, как мало вещей он считает достаточно ценными. И откуда у этого хмыря в плаще такая уверенность? Риверс шагнул в палату, ожидая увидеть все, что угодно. Что угодно, кроме истощенного, измотанного колдуна в грязной одежде, похожей на лохмотья. Он лежал неподвижно на противоположном краю палаты, отделенной от пришедших металлической решеткой, и бездумно смотрел на дверь, будто спал с открытыми глазами.

— Что за?!. — рыкнул Риверс, сжимая кулаки. — Это какая-то шутка? Каким образом этот бездомный мужик, на котором вы ставите опыты, должен заинтересовать меня? — едва сдерживая гнев, криво усмехнулся он.

Не дожидаясь ответа, он подошел к решетке, всматриваясь в осунувшееся лицо. Черты его казались смутно знакомыми, но пока он в таком состоянии, трудно что-либо сказать.

— Раз отсюда не можешь сообразить, подойдем ближе. Он сейчас под сильнодействующими успокоительными и совершенно точно не будет возражать. Хотя и побеседовать с ним ты тоже не сможешь.

— И на кой мне это сдалось?! — цыкнул Риверс, отчаянно пытаясь вспомнить, где он мог видеть этого колдуна.

Фигура остановилась четко позади Риверса, внимательно наблюдая за каждым его движением. Тот чуть подался вперед и едва не уперся в решетку лбом. Словно увидев что-то через пелену от препаратов, мужчина на больничной койке зашевелился, вынудив посетителей вздрогнуть. С невероятным усилием, будто был привязан к кровати, он немного приподнял голову с подушки. В это мгновение осознание кнутом щелкнуло Риверса. Он стиснул зубы и медленно выпрямился.

— Вижу, ты, наконец, понял, кто перед тобой, — безлико прошелестел голос фигуры, и с каждым словом кулаки Риверса сжимались сильнее. — Бедный, бедный Реймонд! — фигура сокрушенно покачала головой. — Его состояние столь плачевно…

Резкий поворот и глухой звук удара. Риверс даже не успел понять, как это случилось. Одно мгновение и фигура, оказавшаяся куда более миниатюрной, чем можно было подумать сначала, оказалась на кафельном полу. Шипя от боли, фигура схватилась за надтреснутую маску и попыталась подняться, однако удар в грудь мгновенно вколотил ее в обратно в пол. Тяжелая подошва сапога уперлась в хрупкую шею, сокрытую черной тканью, и фигура тут же замерла. Черные провалы глаз смотрели на кипящего от ярости Риверса.

— Так вот, значит, на каком электрическом стуле его казнили! — сквозь зубы процедил мужчина, сильнее давя на горло нанимателя, пока тот не захрипел. — Я знал, что все это чушь, но даже не подозревал, что ответ окажется так близко!

— П… кха… п-подожди! — фигура вцепилась в ногу Риверса, пытаясь ослабить давление. — Послушай!

— Послушать? Да что ты можешь сказать, чего я не вижу своими глазами?! Ублюдок Аврил решил избавиться от путающегося под ногами коллеги с пользой для своих исследований, так ведь? — презрительно скривился Риверс. — У меня есть только один вопрос, на которой я не могу найти ответа: как это могло склонить меня работать с вами? Хотя… какая разница? Вы все тут ненормальные! — рука нанимателя дернулась и медленно потянулась к лицу. — Даже перед смертью прячешься за маской?

Риверс наклонился вниз. С силой он рванул маску и отбросил ее в сторону.

— Ты?!

Тело сковало оторопью. Женщина, пропавшая год назад. Женщина, которую посчитали мертвой даже близкие. Эта женщина лежала на полу с разбитой им же губой и со страхом смотрела на него своими огромными, совершенно живыми глазами! Обман? Иллюзия? Нет, точно нет… Риверс отступил назад не в силах поверить в увиденное. Шумно вдохнув, Кристин быстро отползла к двери и попыталась подняться. Пару мгновений, и Риверс оказался заперт в палате. Однако по ту сторону еще слышалось тяжелое дыхание колдуньи — уходить она не собиралась.

— Знаешь, Виермо, тебе следовало бы научиться слушать прежде, чем бить! — безликий шелест постепенно превратился в осипший голос Кристин, скрючившейся за дверью от боли.

— То, что это сделала именно ты, лишь все усугубляет, сиера Мауэр! — крикнул Риверс, ударив кулаком по двери.

— Придурок! Твой дорогой хозяин жив только благодаря мне! Я вывезла его из Зимнего поместья Асамунов! — хрипло прокричала она в ответ. — Не знаю, что они с ним сделали, но он безумен, Виермо, он совершенно сошел с ума! Сейчас мы можем лишь поддерживать его в таком состоянии, чтобы он не навредил себе… — голос ее затих.

Риверс мельком посмотрел на почти безжизненное лицо Реймонда.

— Почему я должен верить тебе?

— Можешь спросить у Аврила. Он содержит Реймонда лишь по моей просьбе. Знаю, мы не были с ним близки, но мы провели под одной крышей много лет, и он все еще мой муж. Неужели ты действительно считаешь, что я могла бы сотворить с ним такое? Да и ради чего? — она ненадолго затихла, а следом защелкали замки, вновь открывая дверь. — Он ведь тут не первый месяц. Я всего лишь подумала, раз уж ты здесь, то захочешь узнать, что сталось с твоим благодетелем, — Кристин стояла в коридоре, опустив голову. — Мне стоило сразу рассказать тебе, но, сам понимаешь, мое положение шатко, не хотелось показывать лицо постороннему. Вот, возьми, — она протянула Риверсу замысловатый ключ. — Реймонду нужен покой, так что запри дверь, когда будешь уходить. Сегодня, после ужина, я хочу услышать твой ответ.

Сказав это, она развернулась и направилась к выходу, оставив Риверса один на один с почти бессознательным телом Реймонда. Какое-то время мужчина, все еще шокированный новостями, смотрел ей в след, крепко сжимая в руке ключи. В голове роилось изрядное количество вопросов, но ни один из них сейчас не смог бы достучаться до него.

***

Кристин медленно шла по коридору, ведущему к ее комнате. Она едва ли не ощущала, как огромный синяк расплывается по ее торсу, да и шею еще долго придется закрывать шарфами или высокими воротниками. Кончиками пальцев она коснулась горла. Подумать только, надави он еще немного сильнее и с сиерой Мауэр можно было бы попрощаться! Женщина тихо застонала, тяжко поднимаясь по лестнице.

— Глупая псина! — сквозь стиснутые зубы прошипела Кристин и тут же громко окликнула пробегающую по этажу служанку: — Корэл!

— Я Мэдди, госпожа, — тихо произнесла девушка, поворачиваясь лицом к лестнице, откуда показалось мрачной образ Кристин. — Ой! — служанка испуганно отступила назад, но через пару мгновений одумалась и подбежала к колдунье, помогая ей подняться. — Что… что с вами случилось?

— Новенькая? — вопросительно вскинула брови Кристин, сразу же поморщившись от боли — лицо все горело после удара. Девушка кивнула. — Тогда запомни, Мэдди, здесь не принято, чтобы слуги задавали вопросы.

— Простите! — служанка спешно поклонилась. — Просто у вас… кровь и лицо опухло. Я и подумала…

— Я уже догадалась, — равнодушно ответила Кристин, вытирая перчаткой кровь с разбитой губы. — Принеси в мою комнату льда и позови Фенса.

— Который доктор? — осторожно уточнила служанка, но в ответ получила лишь раздраженный взгляд и, пискнув, тут же умчалась выполнять распоряжение.

С горем пополам Кристин добралась до своей комнаты и с довольным видом стянула с себя бесформенную черную тряпку. Рядом, на кровать, упал изящный короткий жакет, а следом и блуза. Кристин подняла взгляд к потолку.

— Пусть это будет ребро корсета, а не мое!

Распустив переднюю шнуровку, она сняла с себя жесткий корсет, несколько ребер которого действительно переломились в месте удара и заметно царапали кожу сквозь ткань. Кристин неохотно подошла к зеркалу. Неудивительно, что служанка сильно испугалась. Женщина выглядела так, будто ею пытались вымыть полы, что, в общем-то, было не столь далеко от истины. Из разбитой губы все еще сочилась кровь, а лицо с левой стороны покраснело и отекло. Где только носит эту девицу со льдом?! Такие гематомы пудрой не замаскируешь… Взгляд медленно опустился на шею, а за тем и на торс. И там, и там уже виднелись синеющие пятна, которые становились лишь темнее и насыщеннее. Да уж! Было глупо даже предполагать, что он спокойно выслушает ее! Вероятно, стоило взять с собой охрану, но Риверс слишком подозрителен, будь с ней кто-то еще, убедить его в своих добрых намерениях стало бы невозможным. Жаль только она не додумалась стоять немного ближе к двери — результат тот же, а боли меньше! Хотя, если подумать, ее неподготовленность, вероятно, тоже повлияла на его решение. Осталось лишь дождаться, пока Риверс насюсюкается с этим овощем.

Кристин медленно отклонила голову, открывая шею, и с болезненным шипением приложила относительно холодный флакон духов к синяку. Специально ведь оттягивала встречу до вечера, когда у нее больше не останется обязательных дел! Но нет! Надо было этому враху из берлоги своей вылезти раньше времени!

— Да где их носит?! — нервно дернулась женщина и приложила флакон к разбитой губе. Она перевела взгляд на опухшую щеку.Краснота и отек понемногу спадали, и уже завтра, скорее всего, остается лишь царапина. Но… — Как мне сегодня-то на глаза Аврилу показываться?! Он точно не оставит это без внимания, — она опустила голову и тяжело вздохнула.

Через несколько мгновений в дверь тихонько постучались. Проворчав что-то себе под нос, Кристин спешно надела блузку на голое тело, а сверху накинула красивый узорчатый шлафор, привезенный с юга. Крепко удерживая рукой края парадного халата, она, наконец, выглянула за дверь, где стояла продрогшая служанка, побелевшими от холода пальцами державшая ведерко с колотым льдом. Кристин забрала ведерко и окинула девушку оценивающим взглядом.

— Что-то случилось?

Служанка вздрогнула под пронзительным взглядом колдуньи.

— Ничего страшного, госпожа, — покачала она головой. — Мы вчера слегка повздорили с кладовщиком из холодной. Он был не особо рад видеть меня сегодня, — к концу реплики голос девушки совсем затих.

— Кладовщик, значит? — хмыкнула Кристин. — У этого колдуна всегда был дрянной характер. Ладно, позови ко мне Фенса и можешь отдыхать до конца дня, а то простудишься еще…

— Благодарю, госпожа! — с резко проснувшимся энтузиазмом кивнула служанка. — Я уже позвала доктора. Он сказал, что скоро подойдет к вам!

— Ясно, — болезненно поморщилась Кристин. — Можешь быть свободна.

Откланявшись, служанка быстро исчезла из виду, скрывшись за металлической дверью, ведущей в комнаты низшей прислуги. Кристин же вновь закрыла дверь и, не озаботившись подходящей емкостью, просто приложила жгуче холодный кусок льда к лицу. Талая вода, смешиваясь с подсохшей кровью и пудрой, стекала по шее, пачкая белоснежный воротник блузки и шелковистую ткань шлафора, но женщину это мало волновало. Впереди еще добрая половина дня, избежать встреч с Аврилом не получится, а сообщать ему о появившемся в подчинении стража, пока тот не даст окончательное согласие, не стоит.

В последнее время «простой террский министр образования» стал больно нервным и подозрительным, и Кристин это не обошло стороной. Аврил разорвал связи со многими семьями чародеев, лишив колдунью возможности открыто вести манипулятивные переписки от его имени. А вместе с этими связями в лету кануло и множество договоров, что в голове Кристин вообще никак не укладывалось. Чтобы Венделия добровольно отказывался от источника прибыли? Чушь! И это наводило на мысль о том, что Аврил не расторг договоры в принципе, а попросту переоформил их на других членов семьи. Фактически, нетронутым остались лишь самые свежие договоры, переоформление которых вызвало бы массу вопросов у Казначейства, среди которых и договор о поставках «несертифицированных медикаментов для дальнейших исследований», заключенный с Асамунами.

На самом деле, если бы не прекращение контактов с большинством аристократических семей, Криситин и не обратила бы внимания на подобные манипуляции с документами. Но сейчас создавалось впечатление, что министр узнал нечто щекотливое и активно отгораживается от мира, обрезая ведущие к нему ниточки одну за другой и сужая круг поисков. Либо же дед окончательно рехнулся, зациклившись на своем эксперименте, что тоже отрицать нельзя.

Кристин придирчиво осмотрела свое лицо. Припухлость, хоть и уменьшилась, никуда не делась, но теперь ее, по крайней мере, можно замаскировать косметикой, чего не скажешь о разбитой губе. Она отбросила лед обратно в ведро и потерла замерзшую руку. За дверью уже слышались грузные шаги Фенса, все еще пребывающего в нервозном состоянии после прецедента с Аврелией. Даже небольшой отпуск, предоставленный ему в качестве компенсации за ложное обвинение, не помог ему вернуться в колею. Но просто отказаться от работы здесь он тоже не мог, так что всеми силами старался ни во что не ввязываться и все медицинские действия над шестой проводить только при свидетелях.

— Не заперто! — крикнула Кристин, когда шаги притихли у ее комнаты.

Фенс вошел внутрь и удивленно остановился у самого порога.

— Что с вашим лицом? — тихо спросил он, бросая встревоженные взгляды то на Кристин, но на ведро со льдом.

— Не только с лицом, — поморщилась Кристин, приподнимая блузку, под которой расплывалось лиловое пятно. — Будем считать, что я оступилась на лестнице. Думаю, ты тоже согласишься, что это лучший вариант.

Фенс сглотнул, прекрасно понимая: под простенькой легендой скрывается нечто, что ему знать не положено. Он молча кивнул и, заперев дверь, начал подготавливаться к осмотру пациентки.

На все про все ушло около часа и, возможно, ушло бы еще больше, если б в дверь в очередной раз не постучались, сообщая о необходимости явиться в кабинет Аврила. Распрощавшись с Фенсом, Кристин быстро переоделась в весьма скромное коричневое платье, подобное которым обычно носили служанки, дабы лишний раз не тревожить изувеченное тело. Плотный слой пудры и помада перекрыли повреждения на лице, а легкий декоративный шарф любезно спрятал под собой синяки на шее. Чем меньше вопросов возникнет у Аврила, тем лучше. Парой шпилек поправив растрепавшуюся прическу, она в очередной раз критично осмотрела свое отражение в зеркале и, убедившись, что беглый взгляд не различит изъянов, пошла наверх. На уровне первого этажа, когда Кристин вывернула к вестибюлю, из-за угла пулей вылетел молодой мужчина с собранными вещами. Заметив ее, он на мгновение испуганно замер, но после припустил пуще прежнего, едва не сшибив Кристин с ног.

— Ха?.. — она проводила взглядом фигуру, стремительно скрывшуюся за парадной дверью.

Кажется, это был парень, который приносит ей почту. Кристин быстро одернула себя и ускорила шаг. Она и без того потратила немало времени на приведение себя в приличный вид. Аврил, конечно, терпелив безгранично, но в столь напряженной обстановке не стоит этим злоупотреблять.

Она поднялась на второй этаж, оказавшись в светлой просторной гостиной, куда больше похожей на часть жилого дома, чем большинство помещений первого этажа, напоминавших, скорее, холл какого-нибудь правительственного здания. Большие окна с узорчатыми тюлями и тяжелыми золотистыми шторами, пол укрыт мягкими коврами. Вдоль стен выстроились шкафы с художественной литературой и приятными мелочами и сувенирами. Полукругом рядом с низким, но длинным столиком выставлена мягкая мебель. Весь второй этаж был совершенно личным, чего нельзя было сказать ни об официальных залах первого этажа, ни об «общежитии» в цоколе.

Посреди всего этого великолепия, вальяжно развалившись в одном из кресел, потягивал вино Аврил. Спокойный, непринужденный, абсолютно неприлично довольный. При взгляде на него сложно было поверить, что совсем недавно он ругался с общественниками, а сейчас собирается говорить о чем-то серьезном. О нет! Рубашка навыпуск, начищенные туфли сменили домашние тапочки, поверх накинут богато украшенный шлафор, а темные волосы, обычно собранные в низкий хвост, небрежно лежат на плечах. В таком виде не говорят о серьезных вещах. Так обычно хозяин дома встречает близких друзей.

И все же его показная расслабленность заставила Кристин еще больше напрячься. Едва ее ноги ступили на ковровый ворс, Аврил слегка повернул голову и жестом пригласил ее занять место на софе рядом. С едва заметной подозрительностью во взгляде Кристин элегантно опустилась на софу, внутренне сжавшись, как пружина, готова сорваться в любую секунду.

— Я решила, что у вас что-то произошло, раз вы так внезапно вызвали меня, — аккуратно начала она. — Но, похоже, у вас все в порядке… Так в чем же дело?

— А обязательно должно быть дело? — насмешливо изогнул брови Аврил. — Ты очень много трудишься в последнее время. Вечно куда-то спешишь, что-то ищешь, что-то пишешь. Мы так давно с тобой просто беседовали в неформальной обстановке, подобно старым друзьям…

— Я работаю на вас, — холодно отрезала Кристин. — И пусть я всецело предана вам и вашему делу, дружбой это не назвать. Я всего лишь соблюдаю субординацию.

— Старая добрая Крис! — рассмеялся Аврил. — Ты всегда и везде ищешь подвох. Расслабься, выпей со мной!

— Воздержусь, — Кристин покачала головой. — Как вы сами заметили, в последнее время мне приходится работать больше обычного. К тому же мне еще нужно навестить Рели, а к ней я точно не пойду в подпитом состоянии.

— Право слово! Я тебя будто спаивать собираюсь, а не просто бокал вина предлагаю, — фыркнул колдун. — Расскажи мне, Кристин, как твои дела? Как самочувствие? — Кристин склонила голову набок, иронично глядя в блестящие глаза Аврила.

— Очень… устала.

— Вот как! И кто же тот негодяй, который так загонял мою хрупкую помощницу? Не помню, чтобы я отдавал какие-либо приказы.

— Вы все смеетесь, саро, а, между прочим, вы сами недавно уволили экономку, и слуги теперь по каждому вопросу бегут ко мне, — покачала головой Кристин.

— Надо же… — задумчиво протянул Аврил, прикладываясь к бокалу. — А я-то уж подумал, что все дело в твоих ночных бдениях, — Кристин сжала подол юбки. — Что же ты замолкла? Давай, расскажи мне, как нынче поживают «кварталы невольников»!

Женщина нервно закусила нижнюю губу, стараясь все так же равнодушно и спокойно смотреть в насмешливые глаза Аврила.

— Находить кого-то для грязной работы сложно, — нахмурилась Кристин.

— И поэтому ты решила притащить в мой дом несостоявшегося стража? — Аврил резко выпрямился, а взгляд его стал холоднее металла. — Как это я упустил тот момент, когда моя ассистентка отшибла себе последние мозги?

Кристин немного отстранилась, по-прежнему сохраняя невозмутимое выражение лица.

— Я уверяю вас, Виермо абсолютно лоялен. Он совсем как цепной пес, — Кристин откинулась на спинку софы, уверенно глядя на собеседника.

— Лоялен? — усмехнулся Аврил, поднимаясь с кресла и наклоняясь к Кристин. Тонкие длинные пальцы вцепились в напудренный подборок женщины, вынуждая ее повернуть голову вправо и продемонстрировать потемневшую от сукровицы косметику на губе и расцветающий на шее синяк. — Да он буквально расписал тебя своей лояльностью! — фыркнул он, отстраняясь.

— Я просто выбрала несколько неправильный порядок действий, — раздраженно потерла она лицо. — До тех пор, пока он уверен, что только вы можете излечить Реймонда, он будет выполнять все указания…

— Оу! — с непонятной толикой восторга встрепенулся Аврил. — Так он не знает?

— Конечно же, нет!

— Ты ввязываешься в очень опасную игру, Крис, — серьезно произнес колдун. — Даже будь он обычным человеком, подобная ложь могла бы выйти тебе боком, а уж обманывать стража… Хм… — он задумчиво отвел взгляд. — Стоит ли он таких рисков?

— Мой муж держал его при себе около десяти лет.

— Не обижайся, но твой муж был идиотом!

Кристин вновь напряглась и сжала подол юбки, чувствуя накатывающую обиду, природа которой была ей совершенно неясна.

— Саро Аврил!

— Да-да! Хорошо, я тебя услышал! — отмахнулся колдун. Кристин едва слышно вздохнула и, поднявшись на ноги, развернулась к лестнице, когда Аврил вновь заговорил: — Но присматривай за ним получше, а то в последнее время твои навыки тебя явно подводят!

Кристин замерла.

— Что вы хотите этим сказать? — осторожно спросила она, медленно поворачиваясь к Аврилу.

Колдун молча подошел к стеллажам и достал с полки несколько писем, после чего с легкой полуулыбкой на лице протянул их Кристин, с особым удовольствием наблюдая, как она вздрагивает всем телом, нелепо пытаясь вернуть себе уравновешенный вид. Женщина взяла протянутые письма, бегло осмотрев строчки адресантов, и тут же вспомнила выбегающего из вестибюля парня, который должен был приносить такие письма сразу ей.

— Просто подумал, что раз ты даже себе не можешь найти верных агентов, то кого же отправляешь ко мне… — улыбнулся Аврил.

Глаза Кристин хищно сузились. Ладонь безжалостно смяла письмо. Единственное, о чем женщина по-настоящему сожалела в это мгновение, что на месте исписанных бумажек не было шеи того трусливого мальчишки. Под едва различимый гортанный смех Аврила Кристин звучно развернулась на каблуках и, проворчав что-то про работу, направилась вниз. Уже на лестничном пролете она услышала, как Аврил произнес ей вслед:

— Будьте осторожны, сиера Мауэр, ваша мать в свое время доигралась до пули!

Кристин остановилась на мгновение. Неконтролируемая ярость охватывала каждую клеточку ее тела, перекрывая здравый смысл и подталкивая женщину, как минимум, крикнуть что-нибудь в ответ, а то и вовсе вцепиться в лицо обидчику. Через мгновение над головой вновь послышался смешок довольного ее реакцией Аврила. Его смех подобно ледяной воде окатил женщину и четко дал понять, как именно Аврил относится и к ней, и к ее матери. Инструменты, которые можно выкинуть, как только проблем от них станет больше, чем пользы. И этот диалог явно намекал на то, сколь опасно близко Кристин стоит к краю. Прикусив язык, женщина лишь зашагала быстрее, не позволяя себе действий, о которых она будет жалеть.

Она, наконец, спокойно выдохнула, лишь войдя в коридоры для прислуги. Прислонившись к стене, она бегло взглянула на смятые письма. Как давно Аврил знает об этом? Не похоже, что эти письма вскрывали, но и думать, что он просто так отдал их тоже глупо. Может, они и есть причина, по которой Аврил разрывает контакты с другими аристократами? Она поднесла конверты к глазам. Не считая замятий, целые, будто и правда всего лишь прошли через еще одни руки. Письма от не особо влиятельных семей. Их поддержка — капля в море. Возможно, лишь поэтому Аврил и не стал читать их…

Нервным движением она убрала письма в карман платья и направилась еще ниже, бесшумно спускаясь по неприметным лестницам туда, куда лишь немногим был разрешен вход. Кристин проскользнула в едва приоткрытую дверь лаборатории. Она зажгла керосинку и поставила ее на один из столов так резко, что сама вздрогнула, бегло проверяя, не треснуло ли стекло. Рядом приземлилась пачка мятых писем. Все они были на имя Аврила, но спутать их крысеныш не мог — рядом с фамилией адресата красовался неприметный знак, похожий на росчерк пера. «Случайный» символ, неаккуратная черта осведомленным лицам прямо говорила, кому на деле предназначается письмо.

Кристин устало опустилась на стул и склонилась над бумажками, с каждым днем становящимися все более бесполезными. Где-то на грани сознания теплилась надежда, что это лишь воля случая, что Аврил едва-едва начинает ее подозревать и нужно просто действовать осторожнее. Но на отголоски этих мыслей по лицу женщины растягивалась злая, отчаянная усмешка. Еще бы этот врах патлатый не знал, что в его собственном доме происходит! Она фыркнула и откинулась на спинку стула, невольно глянув на дверь «комнаты» Аврелии. Кристин обещала провести с ней время сегодня, но за дверью совсем темно, девчонка, скорее всего, спит. Колдунья взяла в руки одно из писем. Лениво вскрыв его скальпелем из ящика, она равнодушно пробежала содержимое взглядом, слегка нахмурившись под конец. Прочитав имя адресанта на конверте, она недовольно скривила губы и взялась за следующее письмо. А потом еще одно. И еще. Судорожно читая ответы столичной интеллигенции, Кристин резко встала и начала расхаживать из стороны в сторону. Отказ за отказом. Смущало, впрочем, другое. Бывшая мелкая знать, забившаяся под крылышко Мэтримониума, не станет рисковать своим и без того сомнительным положением. Их отказ ожидаем, и сами они нужны лишь как рупор, который быстро и эффективно донесет доставшуюся им информацию, попутно раздув ее до гротескных размеров. Все дело в причине. Все они, как один, побоялись сотрудничать с «Аврилом» из-за слухов о разрыве партнерских отношений с другими крупными семьями.

«Мы понимаем, что оставлять все, как есть, нельзя, саро Венделия. Но вы разумный колдун и лучше нас должны понимать, что мы не можем действовать одни. Господа из других семей могут счесть это угрозой…» Кристин скомкала письмо и швырнула его в стену. Вот, значит, как! Обруби связи с элитой и мелочь сама отвалится, даже стараться не придется! Скрипя зубами от злости, Кристин взялась за следующее письмо и с удивлением обнаружила, что то не подписано. С ворчанием она расковыряла конверт и вынула красивый лист гербовой бумаги, на котором, подобно пятну грязи, выведено всего две строки:

«Прости, Крис, придется разыгрывать лишь мелкие карты. Я не могу позволить тебе помешать ходу эксперимента.»

Женщина вновь резко сжала кулак, сминая листок и чувствуя, как ярость раскаленным металлом разливается по венам. Воздух вокруг завибрировал, мебель затряслась. Жгуты неконтролируемой силы змеями вились вокруг Кристин. Однако уже через мгновение все стихло. Свернутое в трубку письмо опустилось в колбу лампы, и пламя радостно принялось пожирать плотную бумагу, наполняя помещение горьковатым запахом дыма. Непроницаемая маска Кристин, на секунды улегшаяся на ее лицо, вновь дала трещину, позволяя разбитым губам и покрасневшим глазам хитро, довольно и чуточку презрительно улыбаться. Она вновь опустилась на стул, глубоко вдыхая аромат жженой бумаги.

Аврил считает, что по-прежнему контролирует все и вся. Наивно думает, что может остановить чужую игру парой резких слов. Похоже, возраст все же берет свое, раз осторожный и изворотливый Венделия начал верить в столь нелепую и очевидную иллюзию. Неважно, насколько ты влиятелен, сколь сильна твоя семья.

Машина запущена.

Кристин сдула с ладони еще горячий пепел и взялась за второе письмо, не мигая наблюдая за пламенем, пляшущим по кромке конверта.

Над Лоранскими Холмами вновь виден дым. Удивительно, как изначальный провал Кристин лишь увеличил количество пороха. Годами у них было оружие и связи, но они ограничивались небольшими вылазками и протестами, а стоило отказаться от этой маргинальной группки как от неудачного плана, как там все завертелось. Они назвали ее предательницей, но стали делать то, что от них требовалось. Похоже, старая подружка Савиньи все же сдала позиции той вспыльчивой девчонке… Кристин вздохнула. За то время, что она оказывала Лоранским Холмам поддержку, рыжая дикарка ей немало крови попортила. Даже странно осознавать, что именно она в итоге и ведет эту ватагу на бойню. И ведь Холмы — это все лишь одна группа. Та, которая рядом, та, за которой просто наблюдать, а подобные им появляются одна за одной по всей стране!

Низы кипят, а в верхах семена сомнений давно дали ростки. Щелчком каких пальцев ты собираешься останавливать это, Аврил? Множество колдовских семей точат зуб на своих человеческих соседей, многим изначально не по нраву установившийся после войны порядок. Нужно лишь дать им понять, что они не одни, нужно лишь слегка подтолкнуть их. А Асамунам и вовсе только повод дай! И пес Реймонда отлично с этим справился! Пусть новый триарх и не в фаворе, оставить без внимания его смерть все равно, что объявить о собственном упадке. Благо, направить их внимание в нужное русло не так сложно. Даже под взором Аврила, решившего проявить бдительность.

Да, действовать придется осторожнее. Скорее всего, стоит на время залечь на дно. Но еще ничего не кончено!..

Скрип двери, в гулкой тишине лаборатории прозвучавший особенно громко, прервал поток ее мыслей. Немного рассеяно, держа в руках последнее догорающее письмо, Кристин повернула голову и, словно не понимая, посмотрела на укутанную в полотенце Аврелию. Девочка тревожно выглядывала из своей комнаты. По белоснежным волосам стекал раствор, поддерживающий ее иммунную систему, а из-под полотенца выглядывало мокрое ночное платье. Она явно только встала.

— Пахнет дымом, — бесцветно произнесла Аврелия. — Я подумала, что мы горим, а ты тут просто сжигаешь письма, — кивнула она сама себе.

— Прости, — неестественно улыбнулась Кристин.

Девочка нахмурилась и босыми ногами прошлепала по холодному кафельному полу. В шаге от Кристин она остановилась и серьезно посмотрела в ее темные глаза.

— Ты в порядке? — осторожно спросила Аврелия, протягивая руку к ее ладони.

— Нет, — протянула Кристин, наклонив голову и все так же неестественно доброжелательно улыбаясь.

Девочка резко отдернула руку и отвела взгляд. На несколько мгновений повисла гнетущая тишина. Влажные пальцы аккуратно коснулись разбитых губ. Ухватив женщину за запястье, Аврелия молча потянула ее за собой в комнату.

— Рели, — нехотя поднимаясь со стула, начала Кристин, — я помню, что обещала сегодня поиграть с тобой, но у меня совсем нет настроения. Это был ужасно тяжелый день…

Аврелия остановилась и исподлобья посмотрела на старшую спутницу.

— Я знаю, — тихо произнесла она и вновь потянула Кристин. — Кто-то сделал тебе больно. У меня есть лекарства, — коротко пояснила Аврелия, подходя к полкам с медикаментами. — Фенс дал мне их от головной боли. Может, помогут… — Кристин едва слышно хихикнула. — Почему ты смеешься? — нахмурилась Аврелия.

Кристин лишь отрицательно покачала головой. Все же этот ребенок умилителен! Пусть ее тело стареет быстрее, а разум искалечен болью и заточением, она все равно остается меленькой девочкой… Кристин внимательно вглядывалась в белокурый затылок суетящейся у полок Рели. Бедное, несчастное дитя, волей судьбы ставшее расходным материалом в чужих руках. Раньше Кристин не понимала, почему девочка вызывала в ее груди неясные теплые и тревожные чувства, сейчас же она осознавала правду. В Рели она видела себя, и оттого наблюдать за существованием девочки было вдвойне тяжелее. Аврелия могла стать обычным ребенком, ходить в школу, заводить друзей, строить планы на будущее, но судьба распорядилась иначе. Она поломала ее. Разница с Кристин была лишь в том, что Аврелию сломали с самого начала, не дав даже шанса на нормальную жизнь. Но итог один. Хоть маги — не вещи, сломанных так же выбрасывают на помойку.

Колдунья неслышно подошла к копошащейся Аврелии со спины и ласково потрепала ее по мокрым волосам. Девочка вздрогнула от неожиданности и замерла, вопросительно посмотрев на нее.

— Не переживай, о моих царапинах Фенс уже позаботился, — она ненавязчиво сместила Аврелию в сторону, принявшись раскладывать препараты по местам. В основном на полках стояли лишь витамины да пустышки, все серьезные лекарства хранили вне досягаемости девочки, опасаясь, что она может намеренно наглотаться их. Исключение составили лишь те обезболивающие да препарат, подавляющий энергетические центры. Впрочем, последний обычно стоял так высоко, что достать его можно было лишь с табурета. Обычно… Кристин удивленно вскинула брови, глядя на белый чемоданчик. — Знаешь, Рели, я все же хочу немного послушать тебя прежде, чем вернусь к работе, — ласково улыбнулась Кристин. — Как прошел твой день?

Взгляд Аврелии, молча сидевшей на столике рядом с капсулой, резко помрачнел.

— Не издевайся надо мной! — в уголках детских глаз выступили слезы, а в голосе слышалась обида и злость.

Кристин непонимающе глянула на разозлившуюся девочку.

— Но я не издеваюсь… Мне, правда, интересно…

— Что тебе интересно?! — резко прервала ее Аврелия. — Что тут может быть интересным? Книги, которые «дорогой старший брат» не потрудился сменить за последние два года? Или пыльные разводы на стенах? О, точно! Увлекательные прогулки из угла в угол! Как я могла забыть! — вспышка гнева быстро сошла на нет, захлебнувшись слезами. Девочка с ногами залезла на стол и подтянула колени к груди. — Ненавижу это место, эту жижу, этого лицемерного, гадкого… — она тяжко выдохнула, не сумев подобрать подходящее обзывательство для Аврила. — Ты — единственное хорошее, что здесь есть, но даже тебе будто бы стало не до меня, — дрожащим голосом, спрятав глаза за волосами, говорила Аврелия. — Ты постоянно приходила, рассказывала истории из города, приносила картинки и краски, ты была рядом, была моим окном в мир… А теперь ты появляешься раз в неделю, заглядываешь на несколько минут! И тебе еще хватает наглости спрашивать, как прошел мой день?!

Аврелия исподлобья глянула на Кристин, но та могла лишь молча стоять на месте. Давно забытое чувство скреблось где-то в подсознании. Кристин виновато посмотрела на девочку. Когда колдунья только стала ассистенткой министра, вместе со многими тайнами он свалил на нее и заботу о единственном выжившем результате эксперимента. Девочка лет десяти на вид. Забитая, напуганная. Она почти не разговаривала. Тогда Кристин восприняла это как насмешку, лишь спустя месяцы смирившись с ролью няньки, а потом и вовсе привыкнув к девочке. Женщина даже не сразу поняла, когда стала свободно обсуждать с Рели свои планы и мысли. Так же, как не заметила момента, когда все стало меняться.

— Ты же все мне рассказывала, — тихо продолжила девочка. — Ты говорила, что однажды все кончится и ты заберешь меня отсюда, что я — часть твоего плана, что я для тебя как семья!..

Кристин подошла к девочке и крепко обняла ее, нежно поглаживая по макушке.

— Верно, — с улыбкой произнесла она. Аврелия подняла на нее красные глаза. — Все так и осталось… — девочка обняла Кристин и уткнулась в нее носом.

«Все так и осталось…» Кристин гладила девочку по голове, отстраненно глядя в стену и ожидая, когда та все же отцепится от нее.

Все так и осталось…

Ах, если бы! Странное тепло, просыпающееся в груди Кристин при взгляде на улыбку девочки, женщина раз за разом хоронила холодным расчетом. Расчетом, за которым не следует ни долго, ни счастливо. Только боль и смерть. Только то, что все они заслуживают.

Все так и осталось…

Удивительно, как много лжи способно уместиться в этой короткой фразе! А может это не такая уж и ложь?

Кристин вернулась к себе только глубокой ночью. Едва она провернула ключ в замочной скважине, как распахнулась соседняя дверь.

— Долго вы, сиера Мауэр! — мрачно усмехнулся Риверс.

— Я устала, Виермо, — выдохнула Кристин. — Пустую болтовню оставь на завтра.

— Ладно, ладно! — мужчина поднял руки. — Я лишь хотел сообщить, что принимаю ваше предложение.

Дорога в бездну

Почти неделей ранее, вечер. Железнодорожный вокзал Рейнхарма

Закатные лучи солнца пробивались сквозь окна старого вокзала, пуская лучики света по величественным стенам здания. Небольшая компания стояла в стороне от всех и тихонько переговаривалась, ожидая, когда объявят прибытие поезда. Хису усадили на скамью, а рядом, аккуратно придерживая его за плечо, встала Илинея. Взгляд ее тревожно метался от циферблата огромных часов до мальчишки, который, похоже, чувствовал себя весьма неплохо. Было ли это временным затишьем или все же подействовали лекарства, данные мальчику Тарлином, никто из присутствующих не знал, и ожидание следующего приступа нагнетало атмосферу. Впереди еще ночь пути… Колдунья невольно сжала ладонью плечо Хисы, на что тот лишь успокаивающе погладил ее по руке и улыбнулся.

Рида, крутившая в руках три билета, задержала взгляд на подруге и плавно перевела его на мальчика. Всего полгода назад они его знать не знали, а теперь возвращаются в Сильверон, чтобы достать для него незаконный препарат. Надежда провернуть все тихо и незаметно и уехать назад в Рейнхарм гасла с каждым часом. Даже, если предположить, что про них с Илей давно забыли, поиск лекарства, превратившего Хису в ищейку, может вновь привлечь к ним нежелательное внимание. Глупо рассчитывать, что и в этот раз им все сойдет с рук. Но уж очень хочется верить!

Рида отвела взгляд в сторону, мельком глянув на Тарлина, неловко переминающегося с ноги на ногу. Пусть решение принято, пусть они уже здесь и билеты куплены, в голове навязчивой мушкой крутилась мысль. Что, если все это напрасно? Тарлин говорил, что организм Хисы может вернуться в норму, если отказаться от лекарства. Да, это лишь предположение, совсем не обязанное быть правдой. Но, вдруг, они делают лишь хуже?

Мальчик резко дернулся, и девушки тут же бросились к нему. Вернувшись в нормальное положение, Хиса неловко улыбнулся и тихо извинился. Взрослые синхронно выдохнули. Нет. Они все делают правильно. Это лишь предположение, и риск получить обратный эффект слишком велик. Рида с укоризной посмотрела на Хису и потрепала его по седым волосам. Удивительно, насколько родным стал зашуганный мальчишка, и сил нет смотреть на его страдания!

Со стороны пирона послышался гудок паровоза. Совсем скоро железный тяжеловоз умчит их на север, в город, из которого недавно они с Илинеей так отчаянно хотели сбежать. Грубый женский голос объявил прибытие. Слегка подтолкнув ладонью, колдунья заставила Хису подняться со скамьи; она кивнула Тарлину на прощание и направилась к платформам. Рида тяжко вздохнула и нагнулась за сумками.

— Рида, — Тарлин тихо позвал ее и протянул небольшой холщевый мешок. — Я собрал все лекарства, которые давал Хисе и написал рекомендации по приему… На случай, если ему будет хуже.

— Спасибо! — устало улыбнулась Рида. — Надеюсь, они нам все же не понадобятся, — она тревожно посмотрела вслед подруге, ведущей мальчишку под руку. — С самого начала знала, что от него будет куча проблем… — неслышно проворчала она.

— Что?

— Будем верить в лучшее, говорю! — Рида усмехнулась.

— Ты уверена, что это правильное решение? — Тарлин проследил за ее взглядом.

— Нет, совсем нет, но других вариантов я не вижу. Я просто не могу доверить сомнительной теории реальную жизнь, — девушка покачала головой.

— Понимаю, — кивнул он. — Думаю, на вашем месте, я поступил бы так же, — женский голос громко объявил о начале посадки. — Знаешь, я мог бы поехать с вами…

— Не стоит, — Рида закинула сумку за плечо. — Ты и так сделал для нас слишком много, Тарлин. Даже не знаю, как смогу тебя отблагодарить! — она с улыбкой положила руку ему на плечо.

Тарлин на мгновение отвел взгляд и накрыл ее ладонь своей. Он слегка подался вперед, наклоняясь к лицу девушки и прикрыл глаза, в следующую секунду чувствуя тепло чужой кожи на губах. С удивлением он посмотрел на выставленную перед ним ладонь. Рида неловко отдернула от него руки и, скомкано проговорив:

— Мне пора. Береги себя, — спешно удалилась к платформам.

С заметным недоумением и смутной обидой Тарлин наблюдал за крепкой фигурой Риды, пока та не скрылась в толпе пассажиров, унесшей ее в глубь вагона.

Усиленно стараясь не думать о странном инциденте, Рида всучила проводнице билеты и заскочила внутрь поезда. Почему-то сердце бешено колотилось, а в голове путались мысли. Девушка скользила взглядом по дверям купе, совершенно не в силах сообразить, куда идти.

— Что это сейчас было? — проворчала она себе под нос, опираясь боком на стену.

В этот момент одна из дверей отодвинулась, и из-за нее высунулась светлая голова Илинеи, немного потерянно высматривающая подругу. Встрепенувшись, Рида тут же вернула себе уверенный вид, кивнула колдунье и зашла внутрь, попутно закидывая сумки на свободную верхнюю полку. Она устало шлепнулась на сидение и уставилась в стену, глядя сквозь Хису, сидящего в уголке рядом с окном. Колесики зашумели внутри направляющей, и с щелчком дверь купе закрылась, отрезая троицу от всего остального мира.

Илинея несколько удивленно посмотрела на подругу: та с самого начала была мрачной, но за эти несколько минут что-то в ней неуловимо поменялось. Сев рядом с мальчиком, колдунья вновь вгляделась в отстраненное лицо подруги, но спросить пока не решалась. За окном еще виднелась толпа, торопливо забирающаяся в поезд, а вот Тарлин, похоже, уже ушел. Илинея вновь посмотрела на Риду. Что у них там случилось?

Спустя несколько минут напряженной тишины вагон дернулся, колеса застучали по рельсам, а вокзал вскоре скрылся из виду, сменяясь пока скудными пейзажами весенней природы. Когда город, наконец, исчез за горизонтом, Рида заметно расслабилась, откинувшись на стенку, хотя взгляд ее все еще оставался тревожным и будто бы разочарованным.

— О чем вы с Тарлином говорили? — как бы невзначай спросила Илинея, устав от неловкого молчания.

— М? — Рида повернула голову, возвращая мыслям ясность. — А! Ни о чем… — она указала пальцем на мешочек. — Он просто передал лекарства Хисы.

— Это все? — недоверчиво нахмурилась Илинея.

Короткие рассеянные ответы, паузы между фразами. Даже сейчас Рида ненадолго замолкла. Взгляд ее задумчиво блуждал между колдуньей и вечерним пейзажем, пока она не выдавила из себя одну единственную фразу:

— Это все, что имеет значение, — и придвинулась к окну, ясно давая понять, что разговор окончен.

Илинея удивленно изогнула брови, но допытываться не стала. Захочет — расскажет. Сейчас же важнее другое. Колдунья посмотрела на мальчишку, вырисовывающего узоры на стекле. Пока он чувствовал себя нормально, но впереди целая ночь, не говоря уже о дороге по городу. Во время сборов они совершенно упустили это из виду и теперь оставалось лишь уповать на сомнительное действие лекарств. Илинея устало оперлась на стенку и прикрыла глаза. Как же все надоело!

Полгода назад, когда они, наконец, добрались до Рейнхарма, случившееся казалось пройденной главой, смутным прошлым, которое надо смять и выкинуть на помойку жизни. Все должно было вернуться на круги своя, даже новоявленного члена их маленькой компании нашли под чей присмотр пристроить. И вот они вновь едут в этот город, в ту же квартиру неподалеку от Исследовательского центра. Радовало лишь одно — в этот раз им не нужно раскапывать чужие темные делишки, а значит и шансов наткнуться на старых знакомых было меньше. Если повезет, они даже успеют вернуться к началу учебной недели. Илинея невольно улыбнулась, уже предвкушая обратную дорогу.

Пусть причин для волнений немало, в конце концов, жизнь придет в старое русло. Рутина, такая родная после стольких рисков, вновь наполнит будни. Осталось лишь разобраться с приступами Хисы, и все снова будет в порядке. Работа, дом, посиделки у Вильи и разговоры о высоком на старом кладбище. А потом придет лето, начнутся фестивали, прогулки допоздна…

Поезд резко вздрогнул и остановился. Колдунья, не заметившая, как задремала, подскочила на ноги, панически озираясь. Рида мрачно вглядывалась в окно, за которым стоял ночной мрак, лишь слегка рассекаемый полосой грядущего рассвета. Свернувшийся калачиком Хиса неохотно проснулся и потер глаза.

— Мы уже приехали? — охрипшим голосом спросил мальчик.

— Нет, — тихо ответила Рида, сквозь темноту купе глядя на Илинею. — Хотя мы, должно быть, недалеко от города.

— Похоже на тот сон, — пробубнила колдунья, ощущая, как разрастается внутри нее тревога.

Рида поднялась с сидения и осторожно выглянула из купе, сразу же облегченно вздохнув. В коридор уже высыпало несколько человек, а проводницы сновали из вагона в вагон, успокаивая пассажиров. Никакой мистики, никаких кошмаров.

— Просьба всем сохранять спокойствие! Рейс вынужденно задерживается из-за непредвиденной ситуации на дороге! — громко говорила пышная женщина в возрасте. — Скоро проблема будет решена, и мы продолжим движение! Пожалуйста, оставайтесь на своих местах!

— Что там случилось? — недовольно проворчала колдунья, тоже выглядывая в коридор.

Проводница, стоявшая рядом, выдохнула и с вежливой улыбкой ответила:

— Все в порядке, сиера. Местный фермер решил провести свой скот через железнодорожные пути, и теперь они разлеглись на рельсах и не уходят.

Девушки переглянулись и синхронно скрылись от взгляда проводницы за дверью купе. Всего лишь скот на дороге. Ничего более. Нервно хихикая и понимая, что их мысли пошли в одном и том же направлении, девушки расселись по местам. Хиса недоумевающе посмотрел на них, но, не дождавшись ответа, лег досыпать.

А вот с подруг нелепое происшествие сонливость как рукой сняло, попутно забрав и изначальное напряжение. Слегка подсвечивая себе заклинанием, Илинея пересела к Риде и начала тихий разговор ни о чем. На горизонте розовела полоска солнечного света. Через несколько минут, как и обещала проводница, поезд тронулся. Пейзаж за окном все чаще сменялся с полей на одинокие фермерские хозяйства, окружающие Сильверон. Вдали виднелись дымящие заводы, надежно укрывающие город от солнца и этого никому ненужного свежего воздуха. Вскоре за окном замелькали огни газовых фонарей, освещающих еще спящий город. Один в один как в то утро. Кроме, может быть, одного…

Илинея подошла к посапывающему мальчишке и осторожно потрясла его за плечо:

— Хиса, вставай, — негромко произнесла она, — мы подъезжаем.

Однако на ее усилия Хиса лишь что-то сонно проворчал и перевернулся на другой бок, уткнувшись носом в стенку.

— Водой на него побрызгай, — усмехнулась Рида, сощурено глядя на недовольно поднимающегося мальчика. — Видишь, даже слов хватило!

Колдунья осуждающе покачала головой и принялась расспрашивать мальчишку о самочувствии. Тот невнятно отвечал ей, потирая заспанное лицо, а колдунья удовлетворенно кивала, позволяя Риде не вникать в суть его слов. Девушка запрокинула голову, мутным взглядом сверля верхнюю полку. Неприятное чувство от действий Тарлина все еще не сошло на нет, но словно задвинулось на задний план. С «другом семьи» она разберется позже, сейчас есть более весомая проблема.

В первый же звонок Аша запретила им даже появляться в городе, а о том, чтобы заявиться на порог ее квартиры, и речи идти не могло. Конечно, маловероятно, что она выставит собственную дочь, но в последнее время их отношения столь напряженные, что полностью исключать такую возможность нельзя. А ведь еще нужно убедить ее помочь Хисе… Не ребенок, а сплошная головная боль!

Рида улыбнулась. Наверное, мама думает о ней так же.

Поезд вновь дернулся, останавливаясь, но на этот раз за окном были уже не ночные поля, а вокзал Сильверона. Упаковав Хису потеплее, Илинея повела его на улицу, вновь оставляя сумки на подругу, недовольно ворчащую за спиной. Предрассветный город встретил их утренней прохладой и застоявшимся смогом, от которого с непривычки у колдуньи даже заслезились глаза. Выйдя с вокзала, у самой дороги они остановились. Лишь на пару мгновений. Они вглядывались в знакомые очертания зданий, и в первый раз казавшиеся неприветливыми. От навалившихся воспоминаний у Риды заныл бок.

— Пойдемте быстрее, — поправив лямку на плече, девушка торопливо зашагала по знакомым дорожкам.

— Такое чувство, будто лет сто здесь не были, — в воздух произнесла Илинея.

— Меня бы это полностью устроило. Ненавижу этот город! — процедила Рида

— Интересно, где сейчас живет мама? Надо бы позвонить ей…

— Она не говорила тебе? — Рида на мгновение притормозила, поворачиваясь к колдунье, на что та покачала головой. — Думаю, она тоже не будет в восторге, узнав, что мы вернулись.

— Да, скорее всего, — выдохнула колдунья.

Она быстро шагала за Ридой, которая едва сдерживалась, чтобы не припустить во весь дух, из-за чего Хисе то и дело приходилось бежать, утягиваемому рукой колдуньи. Мальчишка нервно оглядывался по сторонам, чувствуя, как липкие пальцы страха проникают под одежду. Он, как никто, понимал желание девушек поскорее закончить с делом и покинуть город.

Серые безликие дома, откуда его с матерью гнали раз за разом. Холодные потемки подвалов, что укрывали их с украденной краюхой хлеба. Равнодушные прохожие… Хиса невольно сильнее сжал ладонь Илинеи, ощущая, как на глаза наворачиваются слезы. Нет, равнодушные прохожие были не так уж плохи. Не так плохи, как те, кто замечал их и стремился выказать свое мнение о приезжих. Голод и страх. Вот и все, что было в этом городе. Их быстро выжили в «кварталы невольников». Мать никуда не брали работать, службы игнорировали. Они бежали от пламени войны, что разразилась на юге Империи Прелотов, ради хоть какого-то будущего, но были вынуждены скитаться по помойкам этого серого города. Хиса тревожно посмотрел во мрак парка. Страшно вспомнить, сколько ночей они провели здесь…

— Хиса!.. — донесся словно откуда-то издалека женский голос. — Хиса, что случилось?! — силуэт нежного лазурного света, рассеивая наступающий мрак, встал перед ним. — Хиса, ответь мне! Рида! — крикнула она в сторону.

На детское плечо опустилась теплая ладонь Риды, наклонившейся вперед, чтобы заглянуть ему в лицо. Мальчик всхлипнул и, понимая, что не в силах сдержаться, уткнулся носом в грудь Риды. Все его тельце потряхивало, а от приглушенных рыданий девушкам явно стало не по себе. Мрачно осмотревшись вокруг, Рида крепко обняла мальчика, а после присела перед ним, добродушно заглядывая в глаза.

Покрасневший и опухший от слез мальчик стыдливо отводил взгляд.

— Все в порядке, — вновь всхлипнул он, утирая слезы рукавом. — Просто…

— Плохое место, правда? — грустно улыбнулась Рида и поправила серебристые пряди волос.

— Ужасное, — тихо ответил мальчик.

— Тогда давай поскорее уйдем отсюда! — она выпрямилась во весь рост и, вручив Илинее одну из сумок, резво потянула мальчишку за собой. — Ну же! Не стой столбом!

Мальчик радостно кивнул и побежал следом за Ридой, даже не подозревающей сколь ярко светится она в глазах юного ищейки.

Давно-давно они с мамой пришли сюда за шансом. В большой мрачный город, в котором не любят чужаков. И во всей его тьме был едва тлеющий огонек его матери, вскоре исчезнувший и оставивший его в этой кошмарной тюрьме. Но, похоже, теперь у него все же есть шанс…

Петляя по пустынным улицам в попытках развеселить мальчишку, они даже не заметили, как очутились во дворе нужного дома. И едва они оказались под сенью деревьев, негромкий смех резко замолк, а лица девушек вновь обратились непроницаемыми масками серьезности. Сейчас все зависит от одной единственной женщины. Женщины, что запретила появляться им в городе. Женщины, у которой было полное право отказать им в помощи и выставить за дверь. Напряжение нарастало. Однако отступать уже некуда.

Жестом попросив Илинею с Хисой ждать во дворе, Рида скрылась во мраке подъезда. Несколько мучительно долгих минут колдунья поглядывала на кухонное окно, ожидая, когда в нем загорится свет или промелькнет хоть какое-то движение. Но через некоторое время лишь вновь хлопнула входная дверь, выпуская мрачную Риду на улицу.

— Ее нет дома, — тревожно произнесла она и зашагала в глубь площадки.

— Может, она решила остаться у друзей? Или задержалась на работе? Вдруг у нее свидание? Она же взрослая женщина, да и гостей не ждала, — пожалаплечами Илинея и села на скамью, кивнув Хисе на качели неподалеку.

— Да, да, я понимаю, — отмахнулась Рида. — Сложно знать, что она замешана в творящемся за занавесом, и одновременно думать про такие обыденные возможности, — девушка вздохнула и оперлась спиной на ствол дерева. — К тому же, я даже не представляю, что теперь делать нам. Думаю, можно сначала подождать немного, возможно, она не услышала стук в дверь. Или же мы могли бы наведаться к Михелю…

Рида продолжала вслух рассуждать, прикидывая варианты, но Илинея ее особо не слушала — в конечном итоге все сводилось к ожиданию, разница была лишь в месте. Тихо поддакивая, колдунья ерзала на холодной сидушке, пытаясь вклинить сумки поудобнее, пока одна из них — вещмешок Риды — не упала на землю.

— Рида, что это? — голос Илинеи прозвучал до того жестко, что ей самой стало не по себе. Рида лишь слегка повернула голову, вопросительно кивнув. — Ты взяла с собой револьвер? — подавшись к подруге, прошипела Илинея, стараясь, чтобы Хиса, играющий неподалеку, ее не слышал.

Девушка пожала плечами и наклонилась за оружием.

— Да расслабься ты! Он не заряжен! — улыбнулась она, прокрутив револьвер в руке и убрав его в сумку на поясе, а после тише, с навалившейся густым туманом тоской, добавила: — Я подобрала его на том заводе… Знаешь, мысль о том, что мне так и не пришлось пустить его в ход, почему-то безмерно успокаивает меня, — она смотрела на окна квартиры совершенно пустым взглядом, будто в нем осталось место лишь для призраков прошлого, и внутри сумки щелкала пустым барабаном. — Кошмары мучили меня с самого прибытия в Рейнхарм, — бездушно говорила она. — Каждую ночь дурные картинки мелькали одна за одной, лишая сна, и только старый револьвер приносил мне покой, — она невольно сглотнула, а ее слегка улыбающееся лицо все больше напоминало маску безумия.

Илинея покашляла в кулак, отвлекая подругу.

— Он точно не заряжен? — серьезно спросила она, заглядывая Риде в глаза.

Девушка отвела взгляд и задумалась.

— Рида?

Со стороны качели раздался грохот, и девушки синхронно повернулись на шум. Колдунья уже было рванулась поднимать упавшего с качели мальчишку, когда Хиса сам встал, отряхнулся и вновь полез качаться. Облегченно выдохнув, Илинея тут же повернулась обратно к Риде.

— Ну так?..

— Давайте прогуляемся! — Рида лучезарно улыбнулась.

— Не смей уходить от темы!

— Устала я сидеть на одном месте, — нарочито громко продолжала Рида. — Эй, мелочь, пошли гулять! Скоро молочные лавки откроются, мороженое тебе возьму!

Она махнула рукой мальчишке и, игнорируя злобное шипение подруги, направилась прочь со двора. Высоко над горизонтом уже поднялось солнце, разгоняя утренний мрак. И пусть в воздухе все еще пахло гарью, настрой компании значительно улучшился. По крайней мере, так могло показаться со стороны.

Троица бесцельно бродила недалеко от дома Аши, то ли надеясь наткнуться на нее, то ли просто выжидая ее возвращения. Хиса, уплетающий мороженое, крутился рядом с девушками, полностью сосредоточившись на полученном лакомстве и совершенно не замечая вновь возникшего напряжения. То и дело Рида уходила вперед, отшучивалась и громко разговаривала, не давая мрачнеющей с каждой минутой колдунье и слова лишнего вставить. Ярость и волнение переполняли колдунью. В голове ее кроились подозрения одно страшнее другого, а безалаберность подруги лишь усугубляла ситуацию. В конце концов, Илинея не выдержала.

Когда они прогуливались по зеленеющему скверу у Исследовательского центра, колдунья остановила подругу и вновь спросила ее о револьвере. Но, как и в предыдущие разы, получила в ответ лишь что-то невразумительное.

— Ты издеваешься надо мной? — прошипела колдунья в лицо недоумевающей подруге. — Это простой вопрос. Так почему ты увиливаешь от ответа?!

И прежде, чем Рида успела раскрыть рот, Илинея слегка толкнула ее ладонью в грудь, направляя парализующий импульс. Под исполненный тихой яростью взгляд темных глаз Илинея достала револьвер из сумки и открыла барабан. Внутри сиротливо покоился один единственный патрон, до которого осталось всего лишь пара оборотов. Колдунья нахмурилась и с тревогой посмотрела на подругу. В следующее мгновение Рида выхватила оружие из ослабевших пальцев Илинеи и убрала назад в сумку.

— Все. В порядке, — сквозь зубы процедила Рида, впервые за долгие годы опаляя склонившую голову подругу столь злобным взглядом.

— Люди, у которых все в порядке, не носят с собой револьвер с одним патроном, — тихо, но четко разделяя слова, не поднимая глаз от мощеной дорожки, ответила колдунья. — Послушай, Рида…

— Нет, это ты послушай! — резко бросила Рида, и в это мгновение со стороны Исследовательского центра послышался голос Хисы, зовущего девушек. Рида выдохнула и, повернувшись спиной к подруге, спокойнее закончила: — Я не хочу это обсуждать и не буду. Ни сейчас, ни потом! Это было в прошлом, там и останется. Точка!

Все еще чувствуя, как волны эмоций захлестывают ее одна за другой, Рида, чеканя шаг, направилась в сторону, в которую сбежал мальчишка. И взгляд колдуньи, обиженный и тревожный, казалось, преследовал ее до самого поворота. Девушка, костеря Хису на чем свет стоял, проскользнула во внутренний двор Исследовательского центра и от осознания того, откуда звал ее мальчишка, застыла на месте, попутно перегородив дорогу колдунье. Хиса же, заметив долгожданных зрительниц, радостно повис на приоткрытой двери, распахивая мрачный зев маленькой кирпичной пристройки, скрывающей один из многих входов в каналы.

— Слезь немедленно! — рявкнула Рида, и мальчишка, испугавшись резкой перемены настроения, спрыгнул на землю, медленно по широкой дуге двинувшись к Илинее. Рида молча проводила его строгим взглядом и сама подошла на шаг ближе. — Я уже и думать забыла про это место, — в полголоса, больше самой себе сказала она. — Почему эта дверь открыта? Не похоже, чтобы там кто-то был.

— Куда ты собралась?! — почему-то шепотом начала ругаться Илинея.

— Хочу зайти внутрь и осмотреться, — кивнула на вход Рида. — Что, если здесь есть образцы препарата? В конце концов, чтобы его создать, им нужна оборудованная лаборатория. Где, если не здесь? — и до того, как Илинея успела что-либо возразить, она шагнула внутрь.

Колдунья стиснула зубы, воровато огляделась и, взяв мальчишку за руку, заскочила следом, зажмурившись так, будто ожидала нападения. Однако внутри пристройки их ожидал лишь укутавшая лабораторию темнота, слегка рассеиваемая утренним светом с улицы.

— Сумасшедшая! — шепотом возмущалась колдунья, с опаской поглядывая на дверь и на место, где по ее памяти находилась фальшпанель. — А если кто-то зайдет сюда?!

— Извинюсь и скажу, что мы заблудились, — протянула Рида, пытаясь разглядеть надписи на пробирках. — А если это будет кто-то из наших… не слишком доброжелательных знакомых, — Рида повернула голову к Илинее, — я любезно пожертвую ему свою пулю.

— Мы даже не знаем, что искать! — заметила колдунья, невольно пробегаясь взглядом по пузырькам с неизвестными жидкостями. Казалось, со дня их первого визита здесь ничего не изменилось. — Я вообще сомневаюсь, что это место хотя бы иногда используют по назначению, — она брезгливо провела пальцем по толстому слою пыли.

— Ну сейчас мы убедимся в этом окончательно и пойдем… Ты слышала это?! — Рида резко повернулась к Илинее, но та лишь развела руками. Троица застыла на местах, вслушиваясь в утреннюю тишину. — Вот! Опять!

— Я ничего не слышу…

Рида нервно дернулась и, бесшумно ступая, направилась к источнику звука, довольно быстро сообразив, что неясные толчки доносились из-под земли. Девушка положила руку на фальшпанель, и та на удивление легко поддалась, сдвигаясь в сторону.

— Рида, не смей! — вновь зашептала Илинея, притягивая Хису ближе к себе.

Девушка, едва занесшая ногу над ступенькой, замерла. Получить лекарство и уехать. Ни во что не вмешиваться. Таковы были постулаты их путешествия. Чего ради она решила спускаться вниз? Соскучилась по бандитам и работорговцам? Рида сжала руку в кулак и с невероятным усилием воли поставила ногу на место. Однако уже в следующую секунду она рванула вниз, потребовав от Илинеи забрать Хису и уходить к дому Аши.

Не разбирая дороги, она мчалась по плохо освещенному коридору, отчаянно стараясь не наделать шума. Сердце вырывалось из груди, а рука судорожно искала в сумке револьвер, который, как назло, оказался под кучей барахла. Добежав до поворота, она остановилась, понимая, что больше ничего не слышит, и в это мгновение особенно отчаянно желала, чтобы и все остальное было лишь плодом ее истерзанного сознания. Однако подтверждений последнему нет, и крик, остро резанувший на грани слышимости, кошмарной мантрой повторялся в голове Риды, подстегивая не хуже кнута.

С трудом поборов дрожь в коленях, девушка двигалась дальше по каналам, внимательно вслушиваясь в каждый шорох в страхе наткнуться на местных обитателей. Но в каналах в мгновение ока воцарилась насмешливая тишина, не желающая направлять незваную гостью.

Медленно и осторожно ступая по старой плитке, она продолжила идти по плохо освещенному коридору, пока не осознала, что тяжелое дыхание принадлежит вовсе не ей. Пара щелчков и патрон готов вырваться из дула, только волю дай!

Рида прижалась к холодной влажной стене спиной и затаилась. Минута, две… Не похоже, что неизвестный вообще куда-либо двигается, хотя дыхание его постепенно выравнивалось. Рида глубоко вдохнула и рванула за поворот, резко выставляя револьвер перед собой.

— Замри или я… выстрелю… — медленно опуская оружие, она смотрела перед собой и не верила собственным глазам.

Мир перед ее взором поплыл, затуманенный навернувшимися слезами. В ту же секунду она убрала револьвер в сумку и, словно не до конца веря происходящему, сделала несколько шагов вперед.

— Рида?! — изумление Аши слышалось даже сквозь тяжелый хрип.

— Молчи, не трать силы, — коротко бросила Рида, сожалея, что отослала Илинею с ее обезболивающими чарами. — Мы не далеко от выхода, — забросив руку матери себе на плечи, Рида помогла ей подняться на ноги, и женщины медленно двинулись назад к лаборатории. — Кто это сделал с тобой? — отчаянно отводя взгляд от покрытого синяками и гематомами лица, спросила Рида. — Не отвечай! Не сейчас.

— Асамуны не любят отказов, — болезненно улыбнулась Аша, глядя себе под ноги.

Женщина была сильно избита и заметно прихрамывала, но тяжелых травм и явных кровотечений не наблюдалось. Похоже, колдуны решили обойтись рукоприкладством. С трудом подавляя чувство вины, Рида вновь отвернулась.

— Разве Венделия не обещал вам защиту? — сквозь зубы проговорила девушка.

— После случая с Михелем я уже ни в чем не уверена, — выдохнула Аша.

— А что с ним? Он же должен был вернуться по тоннелям, — неуверенно произнесла Рида.

Однако ответа не последовало.

Рида поджала губы, глядя, как мать болезненно смотрит вниз. И так все ясно.

Шаг за шагом они двигались к выходу. Аша то и дело подволакивала ногу и крепко стискивала зубы, не позволяя стонам вырваться наружу. Длинными бледными пальцами она цеплялась за дочь, с трудом разбирая дорогу. Голова кружилась, а перед глазами, горящими, словно их опустили в кипяток, все двоилось и плыло. Страшно даже представить, что она увидит в зеркале, когда вернется домой. А еще страшнее — думать о предстоящем разговоре с Венделия. Но это потом. Сейчас важно было просто добраться до дома, не наткнувшись на полицию или чересчур сердобольных прохожих.

Однако сколько бы ни храбрилась Аша, свое ухудшающееся состояние от дочери она скрыть не смогла. В конце концов, нога подвела, и Аша резко рухнула вниз, едва не утягивая Риду следом.

— Мы можем остановиться и передохнуть, — Рида потянула Ашу на себя, выравниваясь.

— Не стоит, — прошипела женщина. — Нам лучше убраться отсюда поскорее. В каналах никогда не было безопасно, а в последнее время здесь объявилась куча незнакомого сброда, — Аша уперлась рукой в стену и двинулась вперед. — К тому же, мы почти пришли.

Рида молча кивнула. Спорить бестолку. Бренаны упрямы, а Аша — настоящее средоточие фамильного упрямства. Последний поворот, и впереди показалась лестница. Осталось надеяться, что Илинея не успела уйти далеко.

***

Аша пришла в себя уже ближе к вечеру, лежа в своей кровати. Все тело изнывало и ломило, а на ноге она с удивлением обнаружила шину, удерживающую вывихнутую ступню в одном положении. С тихим стоном она села на кровати и приложила холодную ладонь к затылку. Она совершенно точно помнила, как прошлой ночью спустилась в каналы, но вот как оказалась дома… При малейшей попытке активно мыслить, голову словно разрывало на части, будто десятки маленьких молоточков одновременно пробиваются сквозь череп. Чувствуя, как к горлу подступает тошнота, Аша осторожно спустила затекшие ноги на пол и мучительно вскрикнула, откидываясь на кровать.

В этот момент дверь ее спальни распахнулась, и внутрь заглянули обеспокоенные Рида с Илинеей.

— Мам, ты, наконец, очнулась! — широко улыбаясь, Рида кинулась к матери.

Она обняла женщину и осторожно потянула ее, помогая сесть. Аша мутным взглядом обвела гостий, после чего вцепилась в подбородок дочери и, подслеповато щурясь, вынудила ее повернуть голову.

— Что вы здесь делаете?! — хрип болезненно резанул по горлу.

— Сейчас это не так важно, — пожала плечами Рида, сжимая кулаки, но старательно удерживая маску спокойствия. — Главное, мы удачно оказались рядом! Не знаю толком, что там случилось, но ты едва могла стоять на ногах…

— Я же сказала вам двоим даже не приближаться к этому городу! — рявкнула Аша, резко подаваясь вперед, о чем тут же пожалела, когда волна ноющей боли накрыла ее с головой.

Ярость и страх стремительно заполнили блюдце ее терпения, лишь слабость в теле удерживала ее от опрометчивых поступков. Кисти ее рук беспомощно сжимались в кулаки. Хотелось оттаскать непослушную девчонку за волосы и поставить в угол, как маленького ребенка, ушедшего со двора вопреки родительскому наказу. Аша гневно смотрела на свою дочь и в ее темных глазах не видела и капли раскаяния. Лишь разочарование и мрачную решимость. Рида прикрыла глаза и поджала губы, будто удерживая рвущиеся наружу слова.

— Да будто бы я приехала в этот гадюшник без надобности! — в тон ей бросила Рида и рывком поднялась с постели. — Да и какой смысл говорить об этом, когда мы уже здесь?! И это, между прочим, пошло тебе на руку! — прикрикнула она, чувствуя, как разум ее уступает глупой обиде.

— А вам это по шеям пройдется, но тебя это, очевидно, не волнует!

— Что же ты Дориану не предъявляешь? — рыкнула Рида, чувствуя, как все ее тело закипает и мелко дрожит от злости. Она знала, что мать не обрадуется, увидев их на пороге, но надеялась на более мягкий прием.

— Дориан в Сильвероне?! — изумленно вскрикнула Аша.

— Потрясающе, матушка, вы даже не знаете, что ваш сыночка у вас под боком ошивается! — сквозь зубы процедила Рида. — Он еще полгода назад должен был сюда съехать на учебу.

— Я, пожалуй, пойду на кухню… — едва слышно произнесла Илинея и скрылась за дверью, однако бушующие женщины на колдунью не обратили ровно никакого внимания.

— Что ж, пусть так, но ему, по крайней мере, хватает ума не лезть, куда не просят! — вновь взвилась женщина, то и дело порываясь подняться с кровати.

— А мне часто говорили, что я вся в мать пошла! — огрызнулась Рида.

— Это не шутки, Рида! — голос Аши мгновенно охладел и стал тише. — Ты хоть представляешь, что с вами может сделать Венделия?!

— Да какое ему до нас вообще дело?! Пусть правит своим крысиным подпольем, сколько хочет! Мы для него что пыль под ногами! Никто и звать нас никак!

— Ты. Моя. Дочь! — Аша резко схватила Риду за руку и наклонила девушку себе. — Дурная, лезущая в неприятности дочь такой же дурной женщины, которой хватило ума подписаться работать на Аврила, — она говорила медленно, четко разделяя слова, словно каждое из них имело сокровенный смысл. — Да, ты права, сама по себе ты не имеешь значения ни для кого из них. Но в этом мире все связано, одно непременно потянет за другое. Пойми уже, что «подполье» не где-то там, не в сводках новостей и безликих цифрах. Оно здесь, рядом, связано с каждым из нас. И вы с Дорином те ниточки, за которые нужно тянуть, чтобы влиять на меня, Рида! Я очень хочу, чтобы вы были как можно дальше отсюда! Другие города, страны, планеты… Неважно, лишь бы с вами ничего не случилось! Неужели так трудно понять это?!

Рида отдернула руку и прижала ее к груди, совершенно серьезно глядя на мать.

— Почему ты вообще с ним связалась? — голос девушки звучал тише и спокойнее, но все еще дрожал, подобно струне, натянутой до предела.

Аша замерла, несколько секунд недоумевающе глядя на дочь, после чего усмехнулась и опустила голову так, что длинные волосы полностью скрыли ее лицо.

— Ха! Почему? Почему?! — в голосе ее мелькнули истерические нотки. — Да потому что ваш отец умер, и я осталась одна в огромном городе с двумя маленькими детьми на руках и крошечной зарплатой лектора! Я едва сводила концы с концами, да и то лишь потому что нам помогала бабушка. Я была в отчаянии, Рида! И тут в наш центр пришел министр, сказал, что читал мои статьи, что ему нужен генетик для его проекта, и предложил мне показать, на что я способна на практике! Это была возможность, от которой, как мне думалось, откажется только дурак. Работа при Маджистериуме с хорошими деньгами. Я, наконец-то, могла обеспечить вам будущее! — женщина горько рассмеялась, с непередаваемой тоской глядя, как Рида вновь садится рядом с ней и осторожно берет ее за руки. — Я думала, что это луч света в беспроглядной мгле нашей жизни, а это оказался болотный огонь, заведший меня в самое сердце трясины, и выбраться из нее нельзя…

Рида сжала ее ладони и глаза в глаза заглянула, казалось, в самое нутро. Ледяной взгляд исподлобья, от которого все внутри сжималось и по телу бежали мурашки. Взгляд, с которым ее брат и сестра уходили на войну, понимая, что назад не вернутся.

— Только эта трясина и может дать то, что нам нужно.

— Рида?

— Отдыхай, мам, я расскажу все завтра.

— Ты будто помирать собралась и говоришь мне «отдыхай»?!

— Ничего я не собралась, — покачала головой Рида. — Просто устала. День выдался… богатым на впечатления, — криво усмехнулась она. — Я знаю, ты сердишься на нас, знаю, что нам опасно здесь находиться. Подставлять тебя я тоже не хочу. И все же я здесь. Мы здесь. Потому что так надо. Потому что мы не справляемся. Если бы был другой выход, неужели бы я тебя не послушала? Думаешь, я настолько глупа, чтобы просто назло кататься по городу, где бродит убийца, который не прочь всадить в меня еще пару пуль? — Аша наклонилась, заглядывая в лицо дочери. — Ты помнишь Хису? Мальчишку, что увязался за нами?

Женщина осторожно кивнула.

— Ты сказала, что Тарлин согласился присматривать за ним.

— Да, все верно. Талин — отличный врач, только вот на Хису его навыков не хватает. Ничьих не хватит. Потому что происходящее с ним — не болезнь, а результат какого-то безумного эксперимента, — выдохнула Рида, словно не замечая, как напряглась Аша.

— С чего вы так решили?

— Он сам рассказал, как Асамуны кололи ему некий препарат, после которого он утратил свои силы. Они как-то сделали из него ищейку, мам, — Рида печально склонила голову. — Вот только Асамуны не занимаются подобной фармацевтикой. Возможно, потому что эту нишу уже занял кто-то другой, — она искоса посмотрела на мать. — Кто-то, кто любит искать таланты в Исследовательском центре…

Аша резко рванулась с кровати, но тут же наткнулась на вытянутую руку Риды.

— Мне нужно осмотреть мальчика, Рида, убедиться, что это то, о чем я думаю!

— Завтра, — покачала головой Рида. — У Хисы случился тяжелый приступ, и сейчас он спит. Тебе тоже не помешает. Завтра с утра все и решим.

Рида встала с кровати и молча вышла в коридор, плотно закрыв за собой дверь. Весь разговор она держалась, как могла, не позволяя эмоциям захлестнуть ее, но едва мать осталась за закрытой дверью, как все исчезло. Пришла тяжелая всеобъемлющая пустота. Мгновение, в которое все, чем она была, просто сгорело, оставив только невыносимую усталость и безразличие.

Рида стиснула зубы и тряхнула головой, приводя себя в чувства. Мельком она заглянула во мрак зала, где на софе тревожно дремал Хиса. Измотанный приступом, он почти не шевелился, но то и дело бормотал что-то в бреду. Вдох. Рида с трудом отвела взгляд в сторону и зашагала в сторону кухни, откуда доносился тихий звон струн виолончели. Деревянный друг Илинеи простоял здесь полгода нетронутый, и сейчас колдунья задумчиво настраивала инструмент, осторожно натягивая струны. Казалось, что она столь увлечена процессом, что не замечает ничего вокруг, но едва Рида появилась на пороге кухни, колдунья тут же повернула к ней голову и вопросительно кивнула.

— Все нормально, — отмахнулась девушка. — Насколько это возможно.

— Она согласилась?

— Я не спрашивала. Завтра она осмотрит Хису, и будем думать.

В кухне повисло напряженное молчание. Один единственный вопрос сейчас застыл в воздухе, и каждая задавалась им, но озвучить не решалась, ибо ответ не понравится никому. Звенящий звук резанул по ушам, и лопнувшая струна ударила по половицам, заставив девушек вздрогнуть.

— Что, если она не согласится помочь? — почти шепотом произнесла Илинея.

— Тогда мы вернемся домой, — твердо ответила Рида, краем глаза наблюдая, как возмущенно встрепенулась колдунья.

— Ты действительно думаешь, что мы можем оставить его в таком состоянии?!

— У нас самих нет никаких шансов раздобыть лекарство, а риск слишком велик, — колдунья поджала губы и отвернулась. — Мне жаль Хису, но нас мне жаль больше.

Илинея нервно постучала пальцами по грифу и неохотно кивнула.

— Ответ еще не получен, будем рассчитывать на лучшее, — тихо сказала она.

— Даже не знаю, что из этого можно считать лучшим.

— Не говори так!

— Почему нет? — откинулась Рида на стену. — Будем честны, даже если мама поможет нам, мы все равно не сможем обеспечить ему пожизненный запас препарата. Мы всего лишь получим небольшую отсрочку.

— Но она может знать, как это исправить! Или кого-то, кто знает! — Илинея подскочила со стула, но, взглянув на отрешенное выражение лица подруги, обессилено опустилась назад.

— Возможно, — пожала плечами Рида, — но мы должны быть готовы к худшему.

Илинея молча склонилась вперед, сильно ссутулившись. Покатые плечи чуть подрагивали, а волосы скрывали раскрасневшееся лицо.

— Нужно отдохнуть, — поднялась Рида. — Вряд ли завтра будет приятный легкий денек.

— А что с Дорианом? — внезапно раздался равнодушный голос.

— А что с ним? — вскинула брови Рида.

— Вы позволите ему здесь оставаться? Если уж речь пошла о рисках…

— Он знал, куда едет. Он осознано принял это решение, — Рида замешкалась. — Не думаю, что ему что-то грозит. Он ведь просто студент, — она вновь запнулась и выдохнула. — Я поговорю с ним, но сначала разберемся с Хисой.

С этими словами она отвернулась и скрылась в темноте.

Скинув корсаж и швырнув его к сумкам, она легла на расстеленное по полу одеяло и прикрыла глаза в тщетной попытке уснуть. Тяжелые веки, чугунная голова, усталость плотно припечатала тело к полу, не позволяя даже мало-мальски пошевелиться, но девушка то и дело обнаруживала, что лежит с открытыми глазами. Казалось, что она ощущает само течение времени. И все же, когда на горизонте забрезжил рассвет, усталость взяла свое…

Непроглядная мгла окружила девушку, и нечто неподъемно тяжелое тянуло ее вниз. А над головой виднелся кусочек голубого неба, изрезанный красными бутонами. Глаза девушки широко распахнулись. Красный заповедник. Снова. Но он стался там, далеко, что не дотянуться. Куда же она падает? Медленно, как в бочке патоки, она развернулась и увидела, цепляющегося за нее Хису. И в момент осознания падение резко ускорилось. Рида инстинктивно сжалась и зажмурила глаза, в следующий миг чувствуя, как удар вышибает воздух из легких. Она резко села, раскрывая рот в попытке вдохнуть, но внутрь тут же хлынула кисельная голубоватая жидкость. Рида дернулась вперед, но лишь наткнулась на стеклянную перегородку, за которой виднелась неизвестная комната со множеством трубок. Перед глазами потемнело. Воздуха катастрофически не хватало, и девушка стала отчаянно колотить по стеклу, пока не увидела над головой нечто, похожее на люк. Подперев его руками, она на удивление легко скинула латунную крышку, но едва успела ухватить немного воздуха, как сверху обрушился поток соленой воды. Гребя из последних сил, она прорывалась к свету на поверхности, пока не вынырнула среди полночного моря. Спокойного и безмятежного, освещенного холодным блеском луны. Все еще пытаясь отдышаться, Рида тревожно осматривала безграничную водную гладь. Как вдруг гигантская тень перекрыла собой лунный свет и раздался корабельный гудок…

Рида с криком подскочила на постели. Мокрая от пота, она с трудом дышала, будто и правда только что вылезла из воды. Бешено вращая глазами, Рида оглядывала все вокруг, лишь спустя пару минут придя в себя и осознав, что все еще в квартире матери. Она прикрыла лицо руками и глубоко вдохнула. Просто очередной кошмар!

За окном уже садилось солнце, пробивающееся сквозь плотно закрытые шторы, с кухни слышался тихий разговор. Скрипнули дверные петли, и в зал заглянула Илинея.

— Ты в порядке? — Рида молча кивнула. — Хорошо. Аша недавно вернулась из лаборатории Исследовательского центра. Она ждала, когда ты проснешься, чтобы обсудить результаты.

Рида вновь кивнула и с трудом поднялась с пола. Слегка покачиваясь и поправляя на ходу одежду, она направилась в сторону кухни. На пороге Илинея остановила ее и брезгливо потянулась к растрепанным волосам.

— Что это за синие сопли? — скривившись, спросила она, двумя пальцами удерживая желейный ошметок.

Рида изумленно уставилась на него и, не произнеся ни слова, проскочила в ванную, принявшись судорожно осматривать себя. Однако более ничего подозрительного она не обнаружила, хотя была твердо уверена, что неизвестный ошметок — часть той странной жижи из сна.

— Но ведь так не бывает… — прошептала она. — Нельзя притащить что-то из сна!

В дверь ванной настойчиво застучали.

— Эм, Рида, долго ты планируешь там сидеть? Мы и так прождали тебя весь день!

— Дай мне привести себя в порядок! — рявкнула Рида. — Пять минут погоды не сделают!

В дверь тут же перестали колотить, лишь послышалось приглушенное «Похоже, все действительно нормально». Рида невольно улыбнулась. Как и обещала, через несколько минут она ввалилась на кухню, тут же заняв место поближе к еде. Аша с недовольным, задумчивым видом сидела на подоконнике с какой-то тонкой тетрадью и то и дело поглядывала на Хису, занявшего последний свободный стул и охотно уминающего варенье. В целом, атмосфера на кухне царила приятная, будто и не было вчерашнего разговора. Будто они просто приехали погостить на выходные.

— Хиса, не хочешь погулять? — добродушно спросила Аша.

— Не думаю, что это… — начала было Илинея, но тут же получила в свой адрес испепеляющий взгляд.

Мальчик непонимающе посмотрел на женщин и радостно кивнул.

— Хорошо, — улыбнулась Аша. — Только не уходи со двора, чтобы мы могли видеть тебя из окна.

Хиса вновь кивнул и довольно умчался собираться на улицу. Едва хлопнула входная дверь, как тонкая тетрадь упала на обеденный стол.

— Это результаты анализов, и они… вам не понравятся, — выдохнула Аша, однако девушки, изначально предполагавшие такой исход, отреагировали совершенно спокойно. — «Очистить» организм Хисы от препарата не выйдет. В его теле этих веществ уже и нет. Приступы, — Аша выглянула в окно, наблюдая, как мальчик радостно несется к качелям, — не побочный эффект препарата. Это реакция на вещества, которые стал вырабатывать его организм. Препарат вызвал серьезные генетические изменения, приблизив его гены к человеческим…

— ЧТО?! — хором взвыли подруги.

— Человеческая иммунная система гораздо мощнее, но элементы, за счет которых вы колдуете, она воспринимает как вирус или что-то подобное. Под действием препарата энергетические системы подавились, сымитировав дисфункцию, а иммунные системы приблизились к человеческим. Такие полумеры позволяют ему жить, но они же вызывают у него приступы, так как организм находится в постоянном конфликте с собой.

— Я сделаю вид, что все поняла, — Рида сложила пальцы в замок. — Вот только что нам с этим делать? Вряд ли у нас выйдет его размутировать.

— Не выйдет. Но с помощью препарата можно продолжить подавлять его энергетические системы. Сложно сказать, к чему это приведет в итоге, но приступы должны прекратиться. Вероятно, однажды он совсем утратит связь с магией.

Маленькая фарфоровая кружка звучно упала на пол, расколовшись надвое. Бренаны мгновенно замолкли и повернулись лицом к колдунье, расширившимися от ужаса глазами смотрящей на свои дрожащие руки. Она медленно повернула голову к Риде, на что та нахмурилась и, потянувшись через стол, успокаивающе положила ладонь ей на плечо. Холодными пальцами колдунья вцепилась в нее, как в спасательный круг.

— Разве… разве это возможно? — с трудом выталкивая из себя слова, спросила Илинея. Слова Аши казались ей несусветной дикостью, страшной сказкой для студентов, что решили увлечься запретными чарами.

— Это происходит прямо на твоих глазах, — Аша кивнула на окно, не сводя пристального взгляда с колдуньи, — а ты продолжаешь задавать такие глупые вопросы?

— Ну извините! — все еще подрагивая, вскинулась Илинея. — Мне не каждый день сообщают, что есть вещь, которая может безвозвратно лишь меня сил, уничтожить все, чем я жила, сделать беспомощной и слабой, прямо как…

— Люди? — фыркнула Аша.

— Мама!

— Да, — тихо ответила Илинея. — Простите, но да! — она отпустила руку Риды и выпрямила спину. — Я знаю, каково вам, и я не хочу так же или еще хуже.

— Никто и не предлагает, — пожала плечами Аша.

— Но зачем-то же Аврил создал такую страшную вещь!

— Деньги, власть… Это знает только сам Аврил. Мы же будем довольствоваться тем, что есть. А есть у нас лишь предположения и недоработанный препарат. Такие исследования запрещены по всему континенту, и те безумцы, которые этим занимаются, результатами делиться не спешат. А свои результаты очень… неоднозначные, — нахмурилась Аша.

— И сколько таких результатов? — осторожно спросила Рида.

— Успешных? Я думала, что один, пока не осмотрела Хису. Шестая, единственная выжившая особь, венец его проекта, — голос Аши пугающее затих, когда взгляд ее вновь упал на играющего внизу мальчишку. — Может, у Асамунов получилось что-то еще, но мне об этом неизвестно. Последние годы я корплю лишь над малышкой Аврелией. Слежу за изменениями, назначаю лекарства, делаю все, чтобы она пережила каждый опыт… — Аша невольно сжала ладонь в кулак и с трудом отвернулась от окна, едва скрывая неясное вожделение, смешанное с тревогой. — Сегодня я проводила очередной осмотр и прихватила с собой кое-что для Хисы, — покопавшись в неприметном кармане темно-синего платья, она достала две ампулы и положила их на стол.

Глаза колдуньи загорелись от восторга. Былой ужас от изобретения Аврила отступил перед мыслью о долгожданной помощи мальчику. А вот Рида восторгов подруги не разделила и одарила мать подозрительным взглядом.

— Ты постоянно твердишь мне об осторожности, а потом крадешь у Аврила?

— А на что ты рассчитывала, когда ехала просить у меня помощи? — фыркнула Аша. — Что мы вежливо попросим у него препарат, созданный с помощью незаконных методик, и который он загоняет Асамунам за баснословные деньги, и Аврил радостно предоставит нам свои запасы? Или, может быть, ты надеялась выкупить лекарство? И какой орган ты решила продать, чтобы заплатить первый взнос?

— Только эти ампулы не решат проблему! — Рида подскочила со стула и стала кругами расхаживать по кухоньке. — Неделя, две, может быть месяц или вовсе пара часов — мы даже этого не знаем! — и мы снова вернемся к ней! И что тогда? Побежим красть? Рискуя собственной головой?

— Об этом стоило подумать прежде, чем подобрать игрушку Асамунов!

— Он не игрушка! — крикнула Илинея, вынуждая женщин замолкнуть. — Это живой ребенок! У него есть чувства и мечты! У него есть будущее! И… Что это?! — она резко развернулась и бросилась к окну. — Хиса! — створки распахнулись, и колдунья запрыгнула на подоконник.

— Что ты творишь?!

Рида едва дернулась к окну, но Илинея уже нырнула вниз. Резким движением руки Аша отдернула дочь от подоконника и тут же залепила ей пощечину.

— Успокойся! — гаркнула женщина. — Все с ней в порядке.

Рида вновь подлетела к окну и наклонилась вперед лишь за тем, чтобы увидеть, как серебристое облачко пара у ног Илинеи замедляет ее падение. Через пару мгновений колдунья уже стояла возле Хисы, приводя того в чувства.

— Все нормально? — крикнула Аша.

Колдунья подняла голову и кивнула, а Рида медленно села на пол, пытаясь успокоить колотящееся сердце. Аша положила ладонь на растрепанные волосы дочери и ласково погладила ее.

— Маги, — покачала головой Аша, — никогда не знаешь, что от них ждать, — она выглянула на улицу, наблюдая, как Илинея с Хисой медленно движутся в сторону дома. — Пока они не вернулись, скажи мне, чего ты все-таки хочешь?

Рида дернулась и вопросительно посмотрела на мать.

— Ты места себе найти не можешь. У вас, вроде, четкая цель, но ты мечешься, как загнанный в угол зверь. Вся твоя решимость будто испарилась. Так ли ты хочешь помогать этому найденышу?

Девушка прикусила губу и поникла. Сердце все еще бешено колотилось, а мысли спутывались, не желая доверяться даже самому близкому человеку. Лишь одно было ясно абсолютно: Аша задала правильный вопрос. Вопрос, который всколыхнул все похороненное полгода назад недовольство.

— Не хочу, — почти выплюнула девушка. — Я с самого начала сказала, что это плохая идея. И вот мы тут. Опять! Я не хочу лезть во все это. Не хочу рисковать, не хочу совершать преступлений ради призрачного шанса спасти жизнь пацана, которого едва знаю. Я не хочу и мне так паршиво из-за этого! — на глаза навернулись слезы.

Дверь подъезда хлопнула, и Аша решила поторопить дочь:

— Тогда ради чего ты здесь?

Рида замялась. Взгляд ее заметался по кухне, будто пытаясь найти там достойную причину, но ответ крылся совсем в другом месте. Кажется, она впервые задумалась о причинах своих действий. Все это время она лишь выполняла то, что от нее требовала ситуация, все, что могло сделать счастливой отнюдь не саму Риду. Девушка закусила губу, пытаясь справиться со странным чувством, охватившим ее. Осознание, обида, вина. И смутный страх, закручивающий их в жуткий тошнотворный коктейль, от которого внутри все сводило.

— Иля, — наконец выдохнула Рида. — Похоже, она привязалась к этому ребенку. Она постоянно из-за него переживает, а его приступы с ума ее сводят. Я просто… — Рида с трудом проглотила застрявший в горле ком… — не могу смотреть, как она страдает.

— Дочь моя, уж не влюбилась ли ты? — грустно улыбнулась Аша.

Рида тут же встрепенулась и подскочила на ноги, возмущенно провыв:

— Мам! Мы подруги! Я просто волнуюсь за нее!

— Да-да, — Аша подняла руки в примирительном жесте, — крепкая женская дружба, — у Риды задергался глаз, на что Аша звучно рассмеялась: — Я просто шучу, солнышко! По крайней мере, ты пришла в себя, — она на мгновение притихла, прислушиваясь к шагам в подъезде. — Интересно, знает ли она, насколько ей повезло с тобой? — прошептала Аша и, уже обращаясь к Риде, произнесла: — Зайди ко мне после ужина. Расскажу кое-что важное… о ваших дальнейших действиях.

— Расскажи сейчас, в чем проблема?

Аша постучала пальцем по виску:

— Хочу, чтобы ты это в первую очередь своей головой обдумала, не опираясь на желания Илинеи.

Сказав это, она скрылась за дверью своей комнаты, а через несколько мгновений постучалась колдунья. Рида недовольно заворчала, возвращая себя к реальности привычным действием, и с мрачным видом пошла отпирать замок. Весь измазанный в земле Хиса радостно закатился в квартиру, оставляя грязные следы на полу, а следом, странно подрагивая, вплыла Илинея. Она неловко улыбалась.

— Он просто упал… — стыдливо отвела взгляд колдунья.

Рида начала заносить руку, но тут же сжала ладонь в кулак и невероятным усилием воли опустила его.

— Хорошо, — процедила она сквозь зубы и отвернулась.

— Рида? — Илинея протянула руку и положила ее на плечо подруги, но та в сей же миг ее стряхнула.

— Знала бы ты, как я хочу сейчас тебя ударить! — она говорила медленно, едва не срываясь.

— О чем ты? Все ведь нормально…

— Ох, действительно! О чем это я?! Несколько минут назад всего-навсего моя подруга решила спрыгнуть с четвертого этажа, подумаешь! — Рида повернулась к колдунье лицом. В уголках темных глаз собирались слезы. — Ты не могла как-то заранее мне сообщить, что умеешь летать?!

Колдунья опустила взгляд, как нашкодивший зверек и стала что-то ворчать себе под нос.

— Это не то, чтобы полет… скорее планирование…

Рида злобно посмотрела на нее, вновь сжимая кулаки.

— Что ж… это все меняет, — разочаровано выдохнула девушка и, махнув рукой, пошла на кухню.

— Рида, подожди, — колдунья схватила ее за руку. — Прости! Это было глупо. Я так распереживалась, что совсем не подумала о… деталях.

Не оборачиваясь, Рида кивнула и высвободилась из хватки Илинеи. Колдунья же, какое-то время посмотрев на подругу из коридора, так и не нашла в себе силы продолжить диалог и молча удалилась в зал.

В просветах между домами виднелась полоска закатного неба. Такого беззаботного и безразличного. Ему не было дела до волнений простых смертных. Плевать на исторические вехи. Цивилизации рождались, разрастались и гибли под взором бесконечно прекрасного и холодного неба. И, глядя на это небо, Рида думала лишь о том, что хотела бы стать его частью. Такой же холодной и далекой от людской суеты. Плыть поверху бездумным облаком и пролиться дождем на землю лишь за тем, чтоб воспарить вновь. Лишь покой и умиротворение, а не та оглушающая пустота, которая осталась после странного разговора с матерью.

Рида упала лицом в стол. Она едва-едва встала с постели, но за столь короткий промежуток времени из нее будто выжали все силы. А ведь это далеко не конец… Она бросила измученный взгляд на часы. Скоро время ужина, на который, похоже, никто не придет. Все слишком заняты своими мыслями. Кроме Хисы, разве что, робко выглядывающего из зала и боящегося зайти в кухню. Рида кивнула в сторону плиты и вновь уткнулась лбом в столешницу, стараясь не обращать никакого внимания на мальчишку, добывающего себе ужин. Ни в чем неповинный он одним существованием вызывал столько проблем, сколько они с Илей за все расследование не набирали. Будь на его месте взрослый, его бы бросили и бровью не повели. Но злодейка-судьба решила сыграть на чувствах, и в водоворот событий их безжалостно затягивал двенадцатилетний мальчишка, едва ли способный позаботиться о себе. И если добрая учительница Илинея все для себя решила чуть ли не в момент встречи, то Риду от начала и до конца одолевали сомнения, сейчас ставшие особенно сильными.

Ему нельзя помочь.

Они не смогут этого сделать.

Даже оттягивать время они смогут очень и очень недолго. А что потом? Смотреть, как он мучается, и мучиться вместе с ним?

Что потом… Будто бы ясно, что делать сейчас!

На улице уже совсем стемнело. Из зала доносилась заунывная мелодия, прерывающаяся и навевающая тоску. Время идет, а решения все нет. Из-за нее. Рида поднялась из-за стола и хотела было зайти в зал и обсудить все с подругой, но в последний момент остановилась перед дверью. Илинея не откажется от попыток помочь Хисе. Она слишком привязалась к нему. Но что, если это единственно верный выбор? Что хочет рассказать Аша? Почему лишь один на один, когда касается это всех?

Рука дрогнула.

Скрипнули петли двери.

— Рассказывай! — тихо, но предельно четко произнесла Рида.

Аша с печальной улыбкой похлопала по кровати рядом с собой и прошептала:

— Те ампулы… Аврил сам отдал их мне.

***

После полудня, едва получив результаты анализов от доверенного коллеги, Аша сорвалась с рабочего места и, заскочив в скромный экипаж, помчалась через весь город. Очередной день осмотра. После случая с бракованным лекарством Аврил особенно тщательно стал следить за здоровьем шестой. Хотя состояние девочки давно стабилизировалось, он все также продолжал выдергивать Ашу с работы, но сегодня это оказалось весьма полезным.

Где-то через час городские пейзажи сменились фермерскими хозяйствами, а после и негустым бором, сквозь деревья которого можно было разглядеть поместье Венделия. Чем ближе она подъезжала к поместью, тем стремительнее покидало ее спокойствие. Длинные пальцы нервно перебирали жесткую ткань верхней юбки, внутри все крутило и сводило судорогами, а тетрадь с анализами, спрятанная под темно-зеленый корсаж, будто впивалась в кожу острыми углами и прожигала ткань. Казалось, что любое неловкое движение вскроет пред цепким взглядом министра все карты, и хлипкий план посыплется как песочный замок под порывами северных ветров.

Экипаж на мгновение притормозил и свернул с дороги, подвозя женщину к хищно распахнутым воротам. Аша выглянула в окно и тут же отвернулась, глубоко вдыхая. Чем больше она нервничает, тем ниже шансы на успех. Обычный осмотр. Больше десяти лет она ведет наблюдение за этой девочкой в этом поместье. Никакого волнения и робости быть не должно. Экипаж остановился. Аша крепко сжала ладонь в кулак и выдохнула. Кучер, один из охранников паучихи-Кристин, любезно открыл дверь и подал Аше руку, даже немного удивившись, когда женщина приняла помощь. Но все вопросы испарились, когда она проследовала главному входу, заметно прихрамывая.

Роскошный вестибюль встретил женщину холодным молчанием, что и не мудрено. Пусть немалая часть дома была отведена для проведения мероприятий,Аврил предпочитал держать посторонних подальше от своего поместья, ограничиваясь встречами в квартире или ресторациях. По сему обширные помещения с высокими потолками пустовали.

Пройдя еще немного вперед, Аша устало прислонилась к стене между старинными картинами и слегка приподняла юбки, чтобы осмотреть лодыжки. Даже плотные вязанные чулки не могли полностью скрыть отека. Нога жутко ныла и отдавалась болью в каждом шаге, что особенно ярко ощущалось после рабочего дня. Аша прикрыла глаза и поморщилась. С трудом она отстранилась от стены, когда с лестницы раздался знакомый голос:

— Аша! Дорогая моя! — Аврил вальяжно спускался по ступеням, подметая их подолом халата. — Что-то вы припозднились, — с наигранным сожалением произнес он. — Я уж боялся, вы и вовсе не придете.

Аша подняла недовольный взгляд, после чего изобразила на лице столь же наигранную почтительную маску.

— Мне… весьма сложно передвигаться, ваше превосходительство. Спасибо дражайшим господам Асамунам! Моя скромная скорость во многом их заслуга.

— Ох, дорогая, что же вы так себя не бережете! — Аврил подошел к женщине и со скорбным видом взял ее за руку. — Ехать сюда через весь город ради осмотра малышки Рели, когда вам самой нужен осмотр! Потрясающее благородство! Позвольте мне помочь вам спуститься, — он с доброжелательной улыбкой заглянул ей в глаза.

— Это все лишь вывих, саро Аврил. Не стоит себя утруждать.

— Я настаиваю! — он наклонился к ее уху и прошептал: — Все же это я недоглядел за вами.

На мгновение Аше почудился хищный оскал, но когда она полностью повернулась к нему, Аврил все так же мило улыбался и придерживал ее под локоть. Аша настороженно кивнула, чем немало повеселила колдуна.

— Что же вы так смотрите на меня? Будто призрака увидели!

Аша отвела взгляд и похромала в неприметный коридор.

— Тяжелый день. Не обращайте внимание.

Аврил с пониманием кивнул и предложил женщине придержаться рукой за стену. Удивленно вскинув брови, она молча последовала его совету и через пару мгновений резко пошатнулась. У ног женщины клубилась серебристая дымка, удерживающая ее немного над полом.

— Что это? — обеспокоенно спросила она, отчаянно цепляясь за руку колдуна.

— Простенькое заклинание, которое изрядно облегчит вам спуск по лестнице, — мило улыбнулся он и продолжил идти вперед, утягивая за собой Ашу. — Левитация. Ее учат еще на первом курсе, а то и вовсе в старших классах. Любой уважающий себя чародей знает его, хотя не каждый способен раскрыть весь его потенциал!

Они неспешно спускались вниз под расслабленную болтовню Аврила, вслушиваться в которую Аша едва ли могла себе позволить. Вся концентрация женщины уходила на удержание равновесия, и, казалось, ноги от такого путешествия болели даже больше. У самой двери в лабораторию колдун неожиданно замолк и положил руки на талию женщины. Однако не успела она ничего сказать, как облачко под ногами исчезло и лишь чужие руки удерживали ее от падения. С огромным удовольствием встав, наконец, на твердый пол, она скомкано поблагодарила колдуна и вошла в полумрак лаборатории.

Прикрыв за собой дверь, Аврил проследовал за ней.

— Она вообще выходит из комнаты? — тихо спросила Аша, осматривая тарелки с остывшей едой, выставленные на ближайшем к комнате столе.

Колдун лишь пожал плечами.

— Большинство питательных веществ поступает к ней через раствор в ее капсуле. Вероятно, ей этого хватает…

— Ваша «сестра», — Аша изобразила пальцами кавычки, повернувшись лицом к Аврилу, — испытывает постоянный дискомфорт и в теле, и в голове. Вряд ли в этой какофонии боли она способна распознать какой-то там голод. Вам стоило бы уделять больше внимания таким деталям.

— Я услышал вас и приму меры, — кивнул он.

— Да, на пятнадцатом году жизни… пора б уже задуматься, что ваш эксперимент породил живое мыслящее существо с кучей потребностей. И не все их можно удовлетворить питательным раствором.

— Опять вы стыдите меня! — одними уголками губ улыбнулся Аврил.

— Кто-то должен, — сказала Аша и постучала в прикрытую дверь комнаты. — Аврелия… Рели, это Аша. Я могу войти?

Через пару мгновений тишина по ту сторону сменилась шебаршением и мокрыми шлепающими шагами. Со скрипом дверь открылась, и маленькая альбиноска отошла в сторону, пропуская врачею внутрь комнаты. На Аврила же девочка смотрела не шибко доброжелательно, но тот и не спешил пересекать пределы комнаты, поглядывая на Ашу и шестую из лаборатории. Аша подтащила стул к капсуле и жестом пригласила девочку сесть.

— Как ты себя чувствуешь сегодня? — спокойно, с самым серьезным выражением лица спросила Аша.

Аврелия бегло глянула на министра и тихо ответила:

— Все нормально.

— Головокружения? Тошнота? Судороги?

Аврелия вновь посмотрела на министра.

— Все. В порядке.

Аша кивнула и повернулась лицом к Аврилу:

— Я попрошу вас покинуть помещение, саро.

— Хорошо, — склонил голову Аврил. — Буду ждать вас у себя в кабинете.

Дверь закрылась, послышались удаляющиеся шаги. На всякий случай Аша выглянула в лабораторию, но та, действительно, была пуста. Удовлетворенная результатом, она вновь повернулась к пациентке.

— Что ж… теперь можешь рассказывать, — она присела на край стола, подвинув телефон.

— Зачем? Чтобы вы побежали разбалтывать все Аврилу?

Аша внимательно осмотрела насупившуюся девочку.

— А что такого с тобой может быть, чего Аврил не знает и не должен знать? Пока это были градации одних и тех же симптомов.

Аврелия наклонила голову вперед, спрятавшись за волосами. Плечи ее затряслись. Послышался тихий истерический смех. С каждой секундой смех становился все громче, а потом резко прекратился, и дрожащим голосом девочка заговорила:

— Все мое тело будто отторгает мое существование. Оно горит, а непрекращающаяся боль сводит меня с ума. Вся моя жизнь — агония! Я живу в кошмаре, а ты называешь это «градацией симптомов»?! — девочка резко поднялась со стула, но не смогла удержаться на ногах. Зажмурившись, она не сразу поняла, что упасть на пол ей не позволили. Из розоватых глаз текли слезы. Аврелия уткнулась носом в жесткую ткань платья и сквозь рыдания, пока Аша гладила ее по мокрым волосам, продолжила говорить: — Я… просто игрушка, Аша… Я никому не нужна! Меня не должно быть, — она всхлипнула и, несмотря на боль, сильнее прижалась к женщине. — Они говорят, что я важна, что я могу изменить все. Но они врут, они все врут! Я или тот мальчик из капсулы, или четверо других — неважно! Если я умру, они просто выбросят меня на помойку и сделают новую… — девочку всю колотило, слова ее звучали прерывисто, но Аша продолжала молча ее слушать, обнимая, как родную дочь. — Им все равно, Аша, но почему они продолжают меня мучить? — Аврелия подняла красные от слез глаза на Ашу. Аша смотрела на бледное лицо девочки, и в голове звучало лишь «Я не знаю». — Фенс говорит, нужно подождать, нужно потерпеть, что вы сделаете чудо. Что однажды я смогу жить по-другому. Лучше, — истерика девочки постепенно сошла на нет. Голос ее стал безжизненным, и сама она медленно отстранилась от Аши. — Но я устала ждать. Я больше не могу. Я пыталась… — она вновь задрожала и вытянула руки вперед, показывая Аше изрезанные запястья.

Женщина вновь прижала Аврелию к себе, пытаясь успокоить. Благо, порезы неглубокие и больше повредили кожу. Но тот факт, что девочка в принципе решилась на этот шаг, беспокоил. Как и беспокоило ее нервное бормотание «Только не говорите Аврилу». Когда девочку перестало трясти, Аша положила руки ей на плечи и посмотрела в глаза.

— Ты можешь мне верить. Я не расскажу ему об этом, — она кивнула на запястья девочки. — Я знаю, тебе больно и страшно. Я даже представить не могу, в каком отчаянии ты живешь. Тебя окружают отнюдь не лучшие люди, — Аврелия поджала губы. — Но это не все, что есть в мире. Он большой и прекрасный. В нем есть и любовь, и дружба. В нем есть добро, ради которого стоит жить, — Аша ласково убрала прядь, прилипшую ко лбу девочки, и улыбнулась.

— Но я никогда этого не увижу…

— Мы не можем точно сказать этого.

— Ты предлагаешь мне провести годы в темноте и боли ради призрачного шанса увидеть солнце? — девочка упрямо посмотрела в темные глаза Аши.

Женщина на мгновение замялась.

— Боюсь, ответ на этот вопрос можешь дать только ты сама. Для меня призрачный шанс — все еще шанс. Но я и живу в своем кошмаре, а не в твоем.

В комнате повисло молчание. Спустя несколько невероятно долгих минут девочка кивнула и села на стул.

— Давайте закончим осмотр.

Еще почти полчаса Аша провозилась, осматривая и опрашивая девочку. За общей суетой Аша едва не забыла о второй цели своего визита, вспомнив о ней, лишь когда подошла к шкафу взять пробирку для крови и взглядом наткнулась на ящик с препаратом. Взяв пробирку, Аша застыла на месте, обдумывая, как утащить хоть что-то под пристальным взглядом пациентки.

— Рели, — тихо заговорила она, — я могу попросить тебя о небольшом одолжении? — девочка с подозрением глянула на врачею и нерешительно кивнула.

Через несколько минут Аша наконец-то вышла из комнаты Аврелии, старательно пряча в рукав платья две ампулы. Все шло, как по маслу. Осталось лишь отчитаться перед Венделия и вернуться в город. Рели его не любит и сама рассказывать ему ничего не станет, а Аша единственная, кто теперь ставит девочке препарат. Если Аврил что-то заподозрит, всегда можно сказать, что ампулы разбились или что-то в этом духе. Выйдя из лаборатории, Аша выдохнула.

— Какой долгий осмотр для «все хорошо», — скучающе протянул Аврил, заставив женщину вздрогнуть.

— Что вы здесь делаете? — опустив руки к юбкам, спросила Аша, с трудом сохраняя самообладание.

— Лабораторию нужно закрыть, — пожал плечами колдун. — К тому же, как я могу оставить вас с вашей травмой один на один с такой длинной лестницей? — беззлобно усмехнулся он, но Аша шутку не оценила и раздраженно нахмурилась. — По крайней мере, таков был план. Изначально. А сейчас, — он навис над женщиной, все так же мило улыбаясь, — мне очень интересно, что же ты одолжила из комнаты шестой, — прошептал он ей на ухо.

— Вы редкостный бесстыдник, саро! — решительно оттолкнула его Аша и похромала к лестнице. — Как вам вообще могло прийти такое в голову?! Мы столько лет работаем с вами…

Аврил схватил ее за руку и потянул на себя, ловко выуживая ампулы из рукава ее платья. Глаза Аши в ужасе расширились.

— И это лишь доказывает, что к «старичкам» вроде вас, Аша, нужно приглядываться гораздо внимательнее, — он насмешливо посмотрел на нелепо висящую у него на руках женщину.

Аша вырвалась и повернулась к нему лицом, однако не нашлась, что сказать.

— Скажите, Аша, кому это предназначается?

— С чего вы взяли, что это для кого-то…

— Вы не из тех людей, кто стал бы рисковать собой ради сомнительной прибыли, и вам нет смысла красть это для совершенствования формулы. Фармацевтика — вообще не ваш профиль, — он сделал шаг вперед, изрядно сократив расстояние между ними. — А значит остается только одно. Кому-то нужен этот препарат. Кому-то очень важному для вас. Скажите, Аша, кто тот несчастный?

— Почему вы думаете, что я радостно буду перечислять вам всех важных для меня людей? — исподлобья глянула Аша.

— Потому что выбора у тебя нет, — он нежно провел кончиками пальцев по смуглой щеке женщины. — Рано или поздно я все равно узнаю. Ну же, Аша! Я ведь не злодей! Кому бы ни понадобились эти ампулы, он наверняка в тяжелом состоянии. А я могу помочь! Я даже очень хочу помочь.

— Вы лишь хотите увидеть, на что способен ваш препарат, — отпрянула в сторону Аша.

— Не без этого. Но что в этом плохого? В конце концов, вы тоже всего лишь продолжаете мой эксперимент. Так не лучше ли делать это здесь? Ни проблем с законом, ни перебоев с препаратом, всегда под присмотром врачей и целителей, осведомленных о реальном положении вещей. Подумайте, Аша, одни плюсы!

— Расскажите это Аврелии!

Лицо колдуна тут же помрачнело, но лишь на мгновение. Он вновь спрятался за лицемерной маской сожаления.

— Бедняжка Аврелия, — грустно вздохнул он, — вынуждена страдать ввиду своей несовершенной природы.

— Вы ее «несовершенная природа»! — бросила Аша.

— Увы, это так. И я делаю все, что в моих силах, чтобы исправить это. Наблюдение за вашим «близким» могло бы изрядно продвинуть это безнадежное дело! Подумайте, Аша, у вас есть шанс спасти сразу две жизни одним простым действием. У вас будет возможность постоянно наблюдать за обоими пациентами. Риски минимальные. Куда меньше, чем у вашего… — он посмотрел на ампулы в своей руке, — изначального плана.

Аша опустила взгляд. Все, что он говорил, было слишком… правильным. Слишком хорошим. Слишком похожим на правду.

— Не мне принимать это решение, — надломленным голосом произнесла она.

Аврил, сразу же взбодрившись, удивленно изогнул брови:

— Не вам? А кому же? — Аша отвернулась. — Аша, это просто слова, я ни к чему вас не принуждаю. Скажите, кто примет это решение.

— Чтобы вы и с них потом не слезли? — стиснула зубы Аша.

— С них? Речь ведь о ваших детишках, я прав? — он наклонился к ее лицу, пытаясь посмотреть в глаза. — Видимо, да, — улыбнулся колдун. — Не переживайте, Аша, я же не чудовище, а вполне себе честный делец! Я даже любезно отдам вам то, за чем вы пришли сегодня, — он осторожно вложил ампулы в ее ладонь. — В знак доброй воли, так сказать. Я безмерно жажду узнать ответ на мое скромное предложение. Полагаю, суток на размышление вам хватит?

Аша отрешенно кивнула.

— Чудно! — всплеснул руками Аврил.

— А если они откажутся? — тихо спросила Аша.

— Не откажутся, — осклабился колдун и двинулся наверх.

Лицедей

Вечер того же дня. Сильверон, кабинет Аврила в загородном поместье

В одиночестве кабинета гулко раздавались шаги. Аврил, облаченный лишь в брюки и рубашку, фривольно выпущенную наружу, нетерпеливо расхаживал из стороны в сторону с полупустым бокалом персикового вина, привезенного прямиком из Империи. Он знал, что прибытие Аши в этот день его изрядно взбудоражит, но разговора ожидал совсем иного. Крики, скандалы, обвинения! Вот, чего он ждал! Колдун даже подготовил проникновенную речь, перекладывающую на женщину всю ответственность за случившееся с ней в каналах и намекающую, что ей не стоит рассказывать кому попало о тонкостях его работы. Но она ограничилась лишь сомнительной колкостью. В тот момент это показалось несколько обидным… И таким бы осталось, не принеси птичка с собой новости поинтереснее!

Вот уже несколько лет Аврил поставлял образцы, потом и целые партии препарата Асамунам, но уговорить продать ему хотя бы одного удачного подопытного для исследования так и не смог. Уж больно жаждали работорговцы продлить свою монополию на таких искусственных ищеек. Любопытно, откуда детишки Аши могли взять такого? Едва ли кто из них мог бы позволить себе подобную покупку…

По спине пробежался холодок, и смутная тень прошмыгнула из угла в угол. Аврил ухмыльнулся и, в сей же миг вернув своему лицу выражение благороднейшего спокойствия и радушия, присел на край стола. Серые глаза в предвкушении сверлили дверь кабинета, за которой лишь сейчас послышался стук каблуков. Колдун довольно прищурился, но стоило дверной ручке повернуться, как его лицо вновь стало излучать благочестие.

Дверь распахнулась, и в кабинет, благоухая легкими цветочными духами, грациозно вплыла Кристин. Строгое черно-коричневое полосатое платье очерчивало крепкую фигуру колдуньи, плотно прилегая к телу, хотя раны после стычки с Риверсом еще были свежи и наверняка невыносимо ныли. Светлые волосы уложены в тугой пучок на затылке и украшены острой шпилькой, которую дамы обычно предпочитали носить на шляпках. Изящные руки были затянуты в перчатки из тонко выделанной кожи и уверенно сжимали толстую папку с бумагами, а красивое лицо, столь варварски изуродованное ударом стража, сокрыто слоями белил и пудры. Идеальная. Безупречная. Женщина, способная обыграть многих его оппонентов. Умная. Коварная. Скрытная. Женщина из стали! Но сталь эта давно надломлена. Ржавчина невзгод давно проела брешь в ее броне. Такой прекрасный экземпляр! Он почти сожалел, что вызвал ее сейчас. Почти…

Аврил, наблюдая за Кристин, как бы невзначай подтянул к себе поближе вскрытое письмо. Прикрыв плотно дверь, колдунья с сомнением посмотрела на министра:

— Вы прямо светитесь от радости, саро Аврил, — мрачно заметила она.

— Не вашими стараниями, сиера, не вашими стараниями! — пробарабанил он пальцами по столу. — Отчасти поэтому вы сейчас здесь.

Кристин нахмурилась. Держать лицо не было никаких сил.

— Мне показалось, что вопрос с письмами, — она бросила оценивающий взгляд на стол Аврила, — мы уже разрешили.

— Вы о своих маленьких интригах? Право слово, моя дорогая Крис, мне не было до них дела! Пока ваши набеги на общественность касались только вас, я закрывал на них глаза. Хотя использовать мое имя ради своих корыстных целей… — он театрально вздохнул и разочарованно отвел взгляд, пригубив содержимое бокала. — Очень некрасиво с вашей стороны! Впрочем, я пропускал и это!

— Коль вы любезно отворачиваетесь от моих, как вы сказали, маленьких интриг, то, стало быть, причина вашего мною недовольства в чем-то другом. Так в чем же дело?

Колдун с сочувственной и снисходительной улыбкой протянул ладонь к ее лицу и нежно провел большим пальцем по едва зарубцевавшейся ранке на ее губе.

— В вас, моя дорогая, — прошептал он, про себя с удовольствием отмечая, как дернулись мышцы ее лица в такт его словам. — Целиком и полностью в вас, — колдун отстранился от нее, задумчиво перетирая между пальцами остатки пудры. — Вы так устали… Столь усердно работали, что выжали из себя все, и вам больше нечего мне предложить, — глаза Кристин широко распахнулись.

— Что вы несете?..

— Вы стали очень много ошибаться. В словах, в действиях, в людях, — грустно продолжал он, и глаза его преисполнялись такой тоской, будто это его хотят выставить на мороз! — Все сложнее вам сдерживать чувства и мысли, все труднее следовать планам. Вы на грани, моя милая, вы почти сгорели и чувствуете это, и отчаянно стараетесь быстрее осуществить свою задумку. Но от этого лишь чаще оступаетесь. «Прибираться» после ваших промахов все более проблематично, а пользы от вас все меньше, — он развернулся к ней спиной, больше не в силах удерживать скорбное выражение, и неторопливо подошел к окну, смотрящему на редкий лес.

На долгие, долгие секунды кабинет погрузился в тишину. Аврил был готов поклясться, что слышал, как от злости скрипят зубы колдуньи и как закипает в груди ее сила, шепчущая размозжить его голову о стену. Он смотрел на блеклое отражение и зловеще улыбался, глядя, как женщина крепко сжимает папку.

— Я не понимаю, к чему вы клоните, — наконец сдалась Кристин. — Не знаю, о каких ошибках идет речь…

— И это лишь подтверждает мои слова, — печально посмотрел он через плечо. — Вы уже не та, что прежде! — он вновь медленно приблизился к ней и, наклонившись к ее уху, неожиданно холодно прошептал: — Вы даже притворяться разучились.

Перед глазами Кристин тут же показался листок дорогой гербовой бумаги, исписанный витиеватым почерком триарха Фабиано. Аврил убрал послание на стол спустя всего пару мгновений, но за это время женщина успела разглядеть слово, которое заставило ее похолодеть.

— Индил Асамун, — подтверждая ее опасения, протянул Аврил, — думаю, тебе достаточно хорошо известно это имя. Я бы сказал, что лучше тебя его знает только твоя псина, прострелившая ему голову, — женщина застыла, опустив взгляд. — Что ж, по крайней мере, тебе пока хватает ума не спорить об очевидном! — фыркнул Аврил и щелчком пальцев сжег письмо. — Ты могла играть в свои игры сколько угодно, я даже находил это забавным, но ставить под угрозу мое сотрудничество с Асамунами!.. И ради чего?! — колдунья отвернулась. — Я жду ответа, Кристин. Что могло быть настолько важным, что ты сочла допустимым… Что ты буквально организовала убийство триатрха? Если это часть невероятно гениального плана, поведай мне его, ибо своим скромным умом я до него никак не дохожу. Или ты просто настолько тупа, что решила, будто бы Асамуны махнут на это рукой? — колдун глубоко вдохнул и обошел вокруг стола, после чего он задумчиво остановился и медленно поднял серьезный, исполненный праведного гнева взгляд на колдунью: — А может, ты просто хотела меня подставить?

Прожигающий насквозь взгляд серых глаз, впрочем, тут же смягчился, когда наткнулся на невиданную доселе реакцию. Страх. Стоящую перед ним женщину колотило, как от холода. Колени ее подкосились, и женщина с пустым, отчаянным взглядом, рухнула на пол. На лице колдуна промелькнула самодовольная улыбка.

— Все, что я делаю, я делаю ради достижения ваших целей, — хриплым голосом говорила Кристин. — Я бы не посмела ставить свои интересы превыше ваших. Как вы можете так говорить? — Аврил с интересом наблюдал за ней. — Я всю жизнь положила на ваш проект! Я отказалась от всего, что у меня было! От друзей, от семьи… Я буквально умерла для этого города, чтобы стать вашей тенью! Как вы можете обвинять меня в предательстве?! — она до боли зажмурила глаза и отвернулась. — Я не могла допустить, чтобы влияние Асамунов в городе выросло. Пусть Индил — идиот, но он мог стать для них лазейкой в Управлении. Доступ в городские архивы, управление полицией в приграничном регионе… Вы и сами охотно пользовались услугами Ирона, вам ли не знать! — Аврил согласно покивал и вновь вернул сочувствие на свое лицо. — Если бы только этот пес не оставил следов!..

Аврил склонился к сидящей на полу колдунье и приподнял ее подбородок:

— И это снова твоя ошибка, Кристин, — он разочарованно покачал головой. — Теперь Асамуны хотят крови, — он отстранился от нее. — Встань! — Кристин, чуть покачиваясь, поднялась на ноги. — Знаешь, Кристин, долгое время ты была очень ценным ресурсом, и я с трудом представляю, как буду искать тебе замену. По сему, в знак уважения к тебе и твоим трудам я дам тебе шанс загладить эту ошибку. Организуй встречу с Асамунами и уладь этот вопрос. Как — мне не интересно. Мольбы, обещания, подкупы — не имеет значения. Важно лишь, чтобы поставки не прекращались, а эти ублюдки перестали мне написывать. Вопросы? — Кристин покачала головой. — Тогда ты можешь идти, — колдунья развернулась и уже положила ладонь на дверную ручку, когда Аврил вновь окликнул ее. — Подожди. Еще кое-что.

Колдун повернулся к самому мрачному углу кабинета и поманил кого-то рукой. В следующее мгновение оттуда отделилась тень настолько плотная, что казалось, будто ее можно потрогать.

— Что это?!

— Гарантия того, что ты не сбежишь и не выкинешь какой-нибудь номер, — ядовито улыбнулся колдун. — Не то, чтобы я в тебе сомневался…

— Теперь я могу идти? — процедила Кристин.

— Конечно. Удачи!

Колдунья кивнула и вместе с тенью скрылась за дверью. Едва ее шаги затихли, по мановению руки щелкнул замок, отделяя Аврила от всего остального дома. Из шкафа он добыл хрустальный шар и осторожно положил его на стол, удобно устроившись в кресле.

— Покажи мне ее, — холодно произнес он, и в шаре тут же отразилась картинка, видимая тенью.

Кристин спешно спускалась по лестнице, нервно озираясь на молчаливого спутника, то и дело пропадающего из виду. Руки ее мелко тряслись, а ноги несли ее в обманчиво-безопасное место — в ее комнату на цокольном этаже особняка. Редкие слуги резво расступались, предпочитая даже не попадаться ей на глаза.

Рано. Еще слишком рано. Если она бросит все сейчас, когда стороны только-только раскачались, ее план рискует накрыться медным тазом! Почему именно сейчас?! Ей бы еще немного времени! Хотя бы пару месяцев… Она залетела в комнату и громко захлопнула дверь прямо перед тенью, будто это могло ее остановить. Опершись руками на туалетный столик, Кристин яростно посмотрела на свое отражение.

— Ублюдок! — прошипела она и с силой провела ладонью по лицу, будто пытаясь стереть чужое прикосновение.

Меньше, чем за полчаса Аврил фактически уничтожил многолетний труд. Вся жизнь Кристин прахом сыпалась прямо у нее на глазах. Несколько лет он полагался на нее во всем. Она была единственной осведомленной о его мотивах, единственная, кто знала правду. Правая рука… Может, он действительно лишь разозлился, но одумался и решил дать ей шанс? Кристин косо взглянула на скопление теней в углу комнаты. Верилось с трудом. Больше похоже, что Аврил твердо вознамерился избавиться от ассистентки, и, вероятно, крошечной отсрочкой следовало бы воспользоваться с умом. Да только как это сделать под бдительным взором теней?

Колдунья опустилась на стул и подперла голову руками. Неужели все из-за промашки с Индилом? Как они вообще узнали об этом?! Она была уверена, что следов, ведущих к ней, не осталось. Они могли выйти на Риверса, но откуда им знать, что психованный страж не действовал сам по себе? Колдунья подскочила с места и стала бродить по комнате, что-то невнятно бормоча себе под нос.

А ведь дело, действительно, может быть не в ней… Она остановилась и, глядя в угол, раздраженно повела плечами. Под столь пристальным надзором думать было тяжко. Развернувшись на каблуках, женщина посмотрела на стену, отделяющую ее от Риверса. Аврил лишь мельком показал ей письмо и сказал, что Асамуны требуют крови. А точно ли Фабиано знала, кто прибил ее родственничка? Или же просто попросила содействия в поисках? Аврил — министр, и у него есть рычаги, до которых работорговцам самим не дотянуться. Но тогда к чему этот цирк? Решил избавиться от неугодных и заодно укрепить партнерство с Асамунами?

— Требуют крови, значит? — едва слышно проговорила она, недобро поглядывая в сторону комнаты Риверса. — Будет им кровь!

Имея обширные знания, уйти от Аврила своими ногами очень сложно, если не сказать невозможно. С таким остается только сотрудничать и тянуть время. К тому же все еще есть, пусть незначительный, но шанс, что Аврил действительно ждет решения вопроса, а не пытается красиво разделаться с ней. Женщина нервно хихикнула. Может, лучше попытаться напроситься к Асамунам? Вероятность успеха примерно та же… Тень в стороне угрожающе заворочалась, будто бы могла читать мысли, и колдунья тут же отбросила эту идею.

— Полагаю, ты так и будешь пялиться на меня, пока я не принесу ему результаты на блюдечке! — презрительно фыркнула Кристин, но тень продолжала молча стоять в углу, не подавая никаких признаков жизни. — Я хотя бы могу переодеться? — в голосе женщины мелькнули раздраженные нотки.

На мгновение будто бы замявшись, тень двинулась с места и просочилась сквозь дверь в коридор, оставив женщину одну. Однако в следующее же мгновение, едва Кристин потянулась к ящикам стола, тень вернулась и покачала головой. Почти не понимая, как работает странное создание, Кристин могла лишь тяжко вздыхать. Что ж, очевидно, лишнего времени ей не дадут.

Через пару часов, на закате, женщина подошла к комнате Риверса и требовательно постучала в дверь, больше предупреждая, чем спрашивая разрешения войти. После пары минут тишины, когда Кристин уже потянулась к связке запасных ключей, щелкнул замок, пропуская женщину в темное помещение. На прикроватном столике зажглась свеча, немного рассеивая тьму. Чуть в стороне за дверью на Кристин мрачно взирал Виермо, стоящий в одной лишь ночной рубашке и явно не жаждущий принимать посетителей. Женщина тут же отвернулась от него, в остальном никак не выражая своего смущения.

— Не думала, что ты ложишься так рано, — едва сдерживая раздражение, сказала женщина.

— А что еще мне здесь делать, сиера? — скучающе протянул Риверс. — Но вы ведь пришли не скрашивать мой досуг.

— Верно, — кивнула колдунья. — Оденься, я устала смотреть в стену, — вздохнула она, мельком отмечая, что сопровождающая ее тень скрылась из виду.

Риверс только хмыкнул в ответ и зашуршал одеждой, попутно продолжая беседу:

— Вы сегодня какая-то дерганная. Больше, чем обычно. Что-то случилось? — в хриплом голосе послышались настороженные нотки.

— Мне предстоит неприятная встреча с нашими… деловыми партнерами.

— С Асамунами? Не знал, что Аврил доверяет вам переговоры с триархами… — женщина тут же развернулась и не сильно, но чувствительно толкнула его в грудь. От неожиданности мужчина чуть пошатнулся и с удивлением посмотрел на Кристин. — Эй, эй, это же не в ваш огород камень! Просто Аврил — редкостный параноик… Ай! — сразу же последовал еще один толчок.

Кристин за грудки притянула мужчину ближе и тихо сказала:

— Думай, о чем говоришь. Он следит за нами, — и едва заметно кивнула в самый темный угол.

— Ладно, — осторожно произнес Виермо, наконец, поняв откуда взялось смутное ощущение холода.

Женщина вновь отвернулась, позволяя стражу закончить с переодеванием.

— Встреча состоится сегодня, в тринадцатом часу, на заброшенной ферме со стороны Зимнего поместья.

— Странное место, — подозрительно буркнул Виермо. — Разве не для этих целей в каналах вырыты колодцы? В конце концов, на поверхности тоже есть места поприятнее.

— Смерть Индила не прошла бесследно, — странно улыбнулась Кристин. — Высокопоставленный колдун из известного рода убит средь бела дня, а убийца не найден, — Виермо самодовольно усмехнулся. — Полиция теперь очень внимательна, куда внимательней, чем после ареста Реймонда. Вести подобные переговоры у них под носом — неоправданный риск.

— А каналы?

— Их заполонило это мелкое ворье из Лоранских Холмов. Насколько мне известно, они запустили старый завод Савиньи и вновь производят оружие. Наружу эта парочка врахов и их подельники пока не вылезают, но использовать каналы из-за них затруднительно.

— Звучит так, будто вы близко знакомы.

На мгновение женщина осеклась.

— Да, знакомы, — холодно согласилась она. — Они, как тараканы, проникали везде и всюду. Весьма полезные и эффективные шпионы. Но потом старуха Савиньи, не знаю, может, поняла, что их используют, или просто устала от этой пародии на сопротивление, — с ядовитой насмешкой говорила колдунья. — Так или иначе, она уперлась и отказалась от дальнейшего сотрудничества. Я думала, договориться с парочкой ее приближенных, но рыжая стерва меня терпеть не могла, а Теленжер, хоть и лип ко мне, как банный лист, в одиночку против Савиньи бы не выступил. Так что я просто забрала все, что они наработали с моего финансирования, и бросила эту гнилую затею. Кто ж знал, что оно все так завертится! Ты оделся? — равнодушно спросила колдунья.

— Давно уже, — пожал плечами страж.

Кристин развернулась и окинула его недовольным взглядом.

— Ты не понял? Собирайся полностью, ты будешь меня сопровождать. Или ты подумал, что я впечатлениями решила поделиться.

Страж тут же выпрямился и сложил руки на груди.

— Я? К Асамунам? Вы за дурака меня держите? Или уже забыли, кто пустил пулю в голову Индилу?

— Причем здесь он? — вскинула брови Кристин, смотря на собеседника, как на человека недалекого ума. — Фабиано опять не устраивают условия контракта, и Аврил не хочет разбираться сам, — не единым мускулом лица ни дрогнув, солгала Кристин. — Потому решать эту проблему идем мы. Я, если быть точнее. Ты нужен мне для подстраховки. Аврил сколько угодно может обещать безопасность, но, — она вновь заговорила очень тихо, — безусловно доверять Аврилу — дураком быть. Бедняжка Аша поверила, а он сам натравил на нее асамунских пешек. Чтобы проучить, конечно, но кому от этого легче? — колдунья отстранилась и многозначительно посмотрела на Риверса. — Если боишься, что они тебя как-то раскроют, можешь надеть мою маску. Ты ее, конечно, сильно попортил, но она еще работает, — Кристин подошла к двери. — Заканчивай подготовку и выходи. Через пятнадцать минут я буду ждать тебя у ворот.

Выйдя из комнаты и отойдя к лестнице, ведущей на первый этаж, Кристин позволила себе немного расслабиться. Не похоже, что Риверс полностью поверил ей, но и подтверждений, что она лжет, у него нет. Перед ним было даже немного совестно, ведь несколько дней назад она обещала ему хорошую для наемника жизнь, а теперь ведет его на убой. Впрочем, Риверс должен был понимать, что с такой работой может покинуть этот мир в любой момент, хотя вряд ли он рассчитывал быть отправленным на задание без шанса на успех. Женщина покачала головой. Не самое подходящее время для милосердия. Судьба распорядилась так, что на весах жизнь не самого приятного человека и ее шанс на отмщение. И Риверсу ни за что не склонить их в свою пользу.

Вскоре, как и договорились, Виермо и Кристин в сопровождении тени мчались по пригородной дороге к месту встречи. Солнце давно скрылось за горизонтом, и дороги опустели. Лишь небольшие стайки врахов в небе да собачий лай с фермерских хозяйств сопровождали их процессию. Не доверяя больше никому, Кристин не решилась брать экипаж и сейчас яростно подгоняла вороную лошадь, то и дело останавливаясь и поторапливая Риверса, не привыкшего обращаться в поводьями. Глубокой ночью, когда город резко стих, они, наконец, добрались до старого ветхого дома, совершенно пустынного, на первый взгляд.

Колдунья спрыгнула с лошади и, жестом приказав Риверсу сделать то же самое, уверенно прошла в заросший двор. Лишь при ближайшем рассмотрении в подвальных окнах можно было заметить свет фонарей. Щелчком пальцев женщина зажгла светлячок, освещая разрушенное крыльцо и зловеще приоткрытую дверь, и вошла внутрь. Осторожно ступая по рассохшемуся полу, они шли туда, откуда едва-едва доносился непринужденный разговор ни о чем, однако тот прекратился, едва они ступили на лестницу, ведущую в подвал. На пыльной бочке сидела высокая крепкая женщина с короткой стрижкой и шрамами на лице, лишь отдаленно похожая на Фабиано, будь та в несколько раз моложе. Рядом с ней вальяжно расположились двое мужчин, внешность которых словно подтверждала теорию о притягивающихся противоположностях — высокий, худой и изящный студиоз и низкий, плотный и похожий на пивной бочонок бородач.

Кристин едва удержала рвущееся наружу ехидство. Оставалось надеяться, что действуют эти трое лучше, чем выглядят.

Когда Виермо с Кристин спустились в подвал, работорговка встала и кивком поприветствовала прибывших. Колдунья кивнула в ответ и сделала шаг в сторону от лестницы, жестом приказывая Виермо встать рядом. Асамуны тут же впились взглядами в фигуру, сокрытую маской и черным плащом, но в ту же секунду будто бы потеряли к ней весь интерес, чем, несомненно, вызвали облегчение у стража. Сражаться с тремя вооруженными колдунами на их территории — очень сомнительное и рискованное занятие, да и сам Риверс уже давно не был уверен в своих способностях стража. На заданиях ему чаще приходилось иметь дело с людьми, да и маги обычно были не отличавшиеся боевой подготовкой.

— Значит, это вы делегация Асамунов? — с сомнением протянула Кристин. — Я ожидала, что триархи пришлют кого-то более подходящего.

Работорговка поморщилась и подняла руку, приказывая заворчавшим спутникам умолкнуть.

— Вы напрасно сомневаетесь. Мы прекрасно осведомлены и подготовили все необходимое. Можем начать хоть прямо сейчас, — она невзначай глянула на пол.

— Тогда…

Виермо, разглядев на земле едва заметный рисунок, отступил на шаг, но тут же наткнулся на препятствие. Тень, что стояла за его спиной, оказалась вполне ощутимой и сейчас не позволяла ему пройти. Мужчина бросил беглый взгляд на колдунью, но та спокойно стояла, будто ничего не замечая.

— … начнем! — голос Кристин, искрящийся магией, эхом отразился от стен.

В следующее мгновение, едва потянувшись за револьвером, Риверс почувствовал сильный толчок в спину. Пара неловких шагов и он казался почти на середине рисунка. Раздался выстрел. Боль пронзила правую руку стража. Пальцы мгновенно занемели и выпустили оружие. Кровь, тонкой струйкой стекая на пол, очерчивала пентаграмму на полу. С трех углов встали Асамуны, зачитывая заклятие, и на все это холодно смотрела Кристин. Злобно оскалившись, страж рванулся в сторону женщины, но лишь врезался в невидимую стену, окрасившуюся красными всполохами. Древняя магия крепко держала своего пленника, вместе с кровью забирая из него жизненные силы.

Он отчаянно ударил по полю.

— Что это значит, Кристин?! — взревел Виермо, как раненный дикий зверь.

— Я всего лишь делаю свою работу. Решаю возникшие разногласия.

— Разногласия? — усмехнулся он; ноги его уже едва держали.

— Фабиано нужен убийца. Она его получит, — коротко отвечала колдунья.

— А твои «друзья» знают, что это ты заказала Индила? А, Кристин? — продолжал биться в стену страж.

— Знаем, — раздраженно бросил студиоз. — Но со своей ассистенткой Аврил будет разбираться сам.

Мужчина отшатнулся. Мгновения, тяжелые, как свинец, слышался лишь напев заклинания. Мужчина чуть покачивался, не сводя взгляда с пола и с оружия, столь неудачно выпавшего за круг. Раздался гортанный смех, и Виермо, едва удерживая себя в сознании, упал на колени. Не прекращая смеяться, он позвал отвернувшуюся колдунью:

— Кристин… Вот оно что, значит! Тебя за хвост поймали! — он закашлялся. — Да, для меня-то все здесь закончится, но, неужели, ты думаешь, тебя отпустят?! — истерически захохотал Риверс. — Не-ет, нет! Будь уверена, ты сгниешь живьем! И ты, тварь, другого не заслуживаешь! — чувствуя, как сознание покидает его, он из последних сил рванулся вперед. — Аврилу верить — дураком быть, да, Кристин? — безумно оскалился он и рухнул навзничь.

Отзвучали последние слова заклинания, и поле исчезло, оставив лишь бледное истекающее кровью тело на полу. Кристин со страхом и омерзением посмотрела на него и резко отшатнулась, когда поняла, что Виермо еще дышит. Работорговцы неспешно связывали его веревкой.

— Благодарим за сотрудничество, — презрительно сказала женщина. — Вы можете быть свободны, по этому вопросу вас больше не побеспокоят.

— Что с ним будет? — тихо спросила Кристин, тут же получив еще один недовольный взгляд.

— Мы доставим его триарху Уэльду в Зимнее поместье, где его осудят. Не думаю, что ему позволят жить.

— Меня это устроит, — кивнула Кристин и стала быстро подниматься по лестнице.

Силы будто в одночасье покинули ее, и она с невероятным трудом забралась в седло. Взяв вторую лошадь под уздцы, она с отвращением посмотрела на тень, сидящую верхом.

— Сам тогда и веди ее, — бросила она поводья и легонько ударила каблуками свою лошадь.

Животное фыркнуло и неспешно двинулось в сторону поместья Венделия. Обратно добирались медленно и неохотно. Понимая, что слова Виермо могут стать пророческими, женщина невольно оттягивала время, то и дело бросая тоскливые взгляды на бескрайние просторы перед ней. Но неусыпно следящая тень скакала рядом и не позволяла свернуть с тропы. Почти через два часа, когда лошади уже сами порывались бежать, впереди показалась живая изгородь и кованые ворота, простирающие перед женщиной свои коварные объятья. Колдунья тряхнула головой и прибавила темп. Пусть уже все разрешится!

У конюшни она с удивлением обнаружила нервно крутящуюся на месте служанку. Едва увидев всадницу, девушка тут же бросилась к ней и взяла лошадей под уздцы, старательно не глядя на безликий силуэт.

— Госпожа… — подрагивая то ли от страха, то ли от холода, начала служанка. — Саро Аврил ждет вас у себя! — она старательно отводила взгляд. — Поторопитесь, пожалуйста, саро сердится.

Колдунья ничего не ответила. Она молча спешилась и уверенным шагом направилась в дом, прямиком в кабинет Аврила. Поднявшись наверх, она замерла с протянутой к двери рукой, не решаясь сделать следующий шаг, и тогда дверь открылась сама, а Кристин ощутимо толкнули вперед. Как и несколько часов назад, Аврил стоял рядом со столом и сосредоточенно перекатывал по бокалу последние капли вина.

— Долго же вы шли до меня, дорогая Крис! — приторно улыбнулся колдун.

— Прошу прощения.

— Куда же пропал ваш норов? Отпал вместе с вашим новым помощником? — усмехнулся он и отставил бокал в сторону. — Что же вы не рады, дорогая моя? Вы исполнили мой приказ, вы успешно обменяли жизнь этой псины на свою, — Кристин опустила взгляд в пол.

— Теперь я могу быть свободна?

Аврил удивленно поднял брови:

— Этого я не говорил, — он два раза хлопнул в ладони, и несколько теней сию же секунду сорвались с разных углов и схватили Кристин.

Женщина подняла на него взгляд, полный возмущения:

— Вы же обещали! — Аврил склонил голову на бок, будто совершенно не понимая, о чем она говорит. — Вы сказали, что даете мне шанс исправить ошибку и что я справилась!..

— Ну… да. Да, вы справились, — согласился колдун. — Но я не обещал тебе свободы или того, что все вернется на круги своя. Ты лишь смягчила свое наказание. Отменила собственную казнь. Разве тебе этого мало? — ехидно спросил он, глядя на затравленное лицо Кристин. — Будешь проводить все свое время с семьей, с любимым мужем, в наших роскошных подвальных апартаментах. Думаю, за несколько дней ты не успела их забыть.

Кристин, дернувшись вперед, тут же обмякла, поддерживаемая лишь тенями. Все это было напрасно и бессмысленно. Теперь остаток своих дней она проведет в лаборатории. В качестве подопытной. Женщина до боли стиснула зубы. Так может, стоит?.. Кончики ее пальцев занемели, сила, отчаянная и злая, рвалась наружу. Мебель в кабинете затряслась, бокал разбился о паркет. Могильно-белая дымка потянулась к Аврилу, но исчезла в каких-то жалких сантиметрах от него. Тени вокруг женщины безжалостно поглотили всю ее силу без остатка, оставляя ее, как рыбу, выброшенную на берег, лишь открывать и закрывать рот. Аврил очаровательно улыбнулся.

— Уведите ее!

***

Пока среди знатных особ кипели страсти, на другом конце города, в квартирке Аши, вершилась судьба маленького несостоявшегося мага. Закончив свой рассказ о похождении за лекарством, Аша с интересом смотрела на дочь. Однако та медлила. Рида молча стояла, опершись на стену, и обдумывала услышанное. Бросив недоверчивый взгляд на мать, она неуверенно сказала:

— Я не могу понять: ты предлагаешь нам пойти просить помощи у Аврила? Но разве не ты несколько часовназад говорила, что в этом нет никакого смысла?

— И от своих слов я не отказываюсь. За «спасибо» вам никто ничего не даст. Но я и не предлагаю у него ничего просить.

— А что тогда? — подозрительно нахмурилась Рида. — Передать ему Хису и сделать вид, что ничего не было?

Аша абсолютно серьезно посмотрела на дочь:

— Да, — и, едва Рида успела открыть рот, тут же начала быстро и яростно шептать: — Ты ведь и сама понимаешь, что ничего хорошего не получится, если вы будете держать мальчишку рядом с собой. Вы не сможете оказать ему должный уход. Илинея пусть сколько угодно убеждает себя в обратном, но без препарата этот ребенок обречен. Хотя я сомневаюсь, что и это сможет сильно облегчить его участь, но так у него появится шанс. Не ради него ли вы сюда приехали?

Рида затихла. Аврил виделся ей кошмарным чудовищем, неспособным на какую-либо добродетель, а тем более, бескорыстную. Отдавать ему детенка, который ни в чем не виноват, казалось в крайней степени неправильным. Но отсутствие идей и желание поскорее разделаться со всем и уехать то и дело брали верх над всякой человечностью, не давая девушке склониться хоть к какому-нибудь варианту. Она молча смотрела в глаза матери и видела в них до боли похожие чувства. Или хотела видеть… Трудно признавать, что твои близкие способны так легко принимать столь жестокие решения.

— Аврил дал нам сутки на размышление. Он не сказал, как собрался с нами связаться? — тяжко выдохнула Рида, невольно подмечая, как оживилась ее мать.

— Так значит…

— Нет, не значит! — злобно прошипела Илинея, врываясь в спальню. — Мы обещали ему помочь. Мы взяли на себя ответственность за его жизнь, и я не собираюсь передавать ее ублюдку, который издевается над своим же созданием.

— Ты хоть понимаешь, каким огромным балластом он ляжет на ваши плечи?! У вас двоих вся жизнь впереди, а вы готовы спустить ее на едва знакомого бродяжку! — подскочила с кровати Аша, тут же сев обратно, когда боль прострелила ногу.

— Он не бродяжка! Он ребенок! И ему нужна помощь! — едва не срываясь, продолжала шептать колдунья, подаваясь вперед.

— Да в одном Сильвероне сотни таких детей! Ты за каждым носиться будешь?!

— А если и буду? — воздух, пропитываясь силой колдуньи, стал накаляться.

— Тогда хотя бы не тащи за собой мою дочь! — рыкнула Аша, и Илинея тут же отпрянула назад, растерянно посмотрев на подругу.

Рида стояла в стороне и молчала.

— Рида, — возмущенно позвала ее Илинея, но та лишь отвела взгляд. — Что все это значит? Это ведь была твоя идея! Ты же тоже хотела ему помочь!..

Раздался странный щелчок, и женщины синхронно вздрогнули. Больше стремясь уйти от ответа, Рида выскользнула в коридор. Она бегло осмотрела комнаты, уповая на воображение или хлопнувшую форточку, но нарастающая с каждой секундой тревога казалась все более оправданной. Наконец, Рида подошла ко входной двери.

— Он сбежал… — севшим голосом произнесла она и в следующее же мгновение рванулась в подъезд.

Девушки, едва не спотыкаясь, мчались вниз по лестнице, все еще надеясь найти мальчишку где-нибудь во дворе. Но снаружи их встретила лишь ночная тишь. Оказавшись на улице, девушки замерли, прислушиваясь.

— Хиса! — громко позвала Илинея. — Наверное, он услышал наш разговор…

— Выяснишь это, когда мы его найдем, — Рида внимательно вглядывалась во мрак между домами. — Там что-то есть! — махнула она рукой и со всех ног бросилась бежать.

Впереди, между домами, мелькал неясный силуэт. Спотыкаясь, он несся по дороге, будто чувствуя, как взрослые нагоняют, с каждой секундой становясь все ближе и ближе. На мгновение силуэт остановился, но не успели девушки обрадоваться, как тот нырнул в узкий проход между домами. Обменявшись взглядами, девушки кинулись в разные стороны, и, пока Илинея пыталась уговорить протискивающегося мальчишку вернуться, Рида побежала вокруг дома. Сердце бешено колотилось, а изо рта девушки то и дело вырывались проклятья. Рида была готова поклясться, что прибьет мальчишку за ночную пробежку, так что тому стоило бы бежать быстрее или вернуться под неусыпную защиту Илинеи. Впрочем, едва ли колдунья бы погладила его по головке.

Прибавив ходу, запыхавшаяся девушка завернула в подворотню, когда Хиса выбрался из кирпичного плена и рванул в переулок. С глубоким вдохом Рида остановилась у щели и посмотрела на подругу:

— Давай сделаем вид, что проблема просто решилась сама собой?

— Не время для шуток! — рыкнула колдунья и, подобрав подол юбки, побежала вдоль дома.

— А кто шутит? — проворчала себе под нос Рида и продолжила погоню.

Мальчишка все несся вдоль домов, без устали, не останавливаясь ни на секунду, будто был не больным ребенком, а новеньким механизмом, чего про себя не могла сказать ни Рида, ни, тем более, Илинея. И все же погоня не могла длиться бесконечно. Взбудоражив всех соседей и едва не наткнувшись на полицейский экипаж, патрулирующий закоулки, они забежали в старый двор-колодец. Облупленные стены домов монолитом окружали небольшой клочок земли с канализационным люком и парой чахлых кустов. Бежать отсюда некуда, и Хиса просто сел у стены за кустом. Грозной тенью Рида нависала над ним, пытаясь отдышаться, а где-то за ее спиной цокали каблуки сапог Илинеи. Сквозь собственное громкое дыхание и биение сердца, кажется, поднявшегося в голову, Рида с трудом различала скулеж мальчика.

Хиса сидел на земле, прижав колени к груди, и плакал. Лицо его было красным, а всхлипывания и тихое подвывание прерывалось кашлем.

— У… Уходи-и! — сквозь рыдания крикнул он.

Рида глубоко вдохнула и сделала несколько шагов вперед, наблюдая, как мальчик отодвигается дальше от нее. Отчаянно борясь с желанием накричать на ребенка, она приблизилась еще на несколько шагов и присела на корточки. Она протянула ему руку.

— Хиса, взгляни на меня, — мальчик поднял голову и недоверчиво посмотрел на девушку. — Вставай и пойдем домой, — спокойно говорила Рида.

— Отстань от меня!

— Я не могу оставить тебя здесь одного…

Мальчишка исподлобья глянул на Риду и оттолкнул ее руку, прогундев что-то себе под нос. Девушка только хмыкнула в ответ. Брезгливо посмотрев на влажную землю, она, кряхтя, уселась рядом с Хисой и откинулась на кирпичную стену дома.

— Я тоже могу быть упрямой. Буду сидеть здесь с тобой хоть до позеленения, — она положила руку на его тощее плечо, но мальчик тут же скинул ее, гневно замычав и отодвинувшись от девушки. — Ладно, — подняла Рида руки в примирительном жесте и прислушалась. — Значит, будем сидеть здесь, как нерадивые детишки, пока мамочка-Илинея не придет и не сделает все, как надо, — она вновь прислушалась к приближающемуся стуку каблуков.

Рида нахмурилась. Цокающий звук то и дело перемежался с непонятным гулом, похожим на отдаленную болтовню. И кого только еще принесло в такое место посреди ночи? Едва ли кто-то из местных решил прогуляться под ночным небом — задымленные просторы Сильверона и к дневным прогулкам не особо располагали. Рида тряхнула головой, отгоняя бессвязные мысли, и глянула в проулок. Как же она долго! Рида тяжко вздохнула и запрокинула голову, на краю слышимости улавливая слова мальчика:

— Почему ты здесь? — бурчал он в собственные колени. — Я вам не нужен. Никому не нужен! От меня только проблемы…

Рида встрепенулась и уже собралась сказать что-то утешающее, когда во мраке арки, выходящей в проулок, мелькнул силуэт колдуньи. Рида удивленно вскинула брови. Кажется, Илинея их проглядела. Рида поднялась на ноги и негромко позвала подругу по имени, прислушиваясь к нарастающему впереди гулу. Повинуясь тревожному чувству, она молча потрясла мальчишку за плечо и жестом приказала ему встать. Хиса, едва заметив выражение ее лица, тут же затих и послушно поднялся с земли. Стук каблуков начал стремительно приближаться к ним. Затаив дыхание, Рида выглянула из подворотни, но стоило напуганной колдунье показаться из-за угла, как неподалеку раздались крики и звуки выстрелов. В мгновение ока Илинея смела подругу с прохода, попутно пытаясь заткнуть ей рот ладонью. Заграбастав подругу и мальчишку, она вжалась в стену и стала что-то быстро шептать.

— Не отпускайте меня, — одними губами произнесла она, и в следующее мгновение троицу накрыла странная искаженная вуаль.

Мальчишка тут же зажмурился, ослепленный сиянием чужой энергии, и уткнулся лицом в колдунью, все еще подрагивая от безмолвных рыданий. Узнав в заклинании отвод глаз, Рида еще больше насторожилась. Сквозь звуки боя можно было услышать, как хлопают, закрываясь ставни, пытаясь отгородить квартирки от творящегося беспредела. И если жителей домов от неизвестных отделяли хоть какие-то стены, троице оставалось уповать лишь на то, что их не заметят.

Звуки приближались. Женщины, мужчины, кажется, даже ломающиеся голоса подростков можно было различить в этой жуткой какофонии. Кто-то, не останавливаясь, в ужасе промчался мимо них, кто-то осыпал проклятьями неведомых противников и спускал одну пулю за другой. Рида крепче сжала ладонь подруги, будто это могло усилить действие заклятия, а второй рукой полезла за револьвером. Всего одна пуля, но, кто знает, возможно, именно она даст необходимые секунды.

Несколько колдовских огней осветили проулок и лица людей, казавшихся до боли знакомыми. Илинея пару раз сжала ладонь Риды и кивнула в сторону рыжей женщины, остановившейся напротив арки и отстреливающейся в преследователей, пока ее подельники бежали дальше, скрываясь во мраке ночи. Фарвин из Лоранских Холмов! В стену рядом с ней впилось несколько пуль, и женщина с двумя компаньонами, к общему ужасу троицы, нырнула в их закоулок. Ловким движением она достала из кобуры второй револьвер и стала отстреливаться из-за угла, пока высокий колдун пытался снять крышку с канализационного люка. Однако та не поддавалась, а запасы патронов у бунтовщиков не безграничны. И вот второй револьвер, жалобно пощелкав на прощание, безжалостно вернулся в кобуру.

— Долго еще возиться будешь, Теленжер? — рыкнул один из компаньонов, изредка выстреливая в проулок.

— Заткнись, Кир, и целься лучше! — процедила Фарвин, панически ощупывая карманы на предмет патронов, после чего фыркнула и рванула к Теленжеру, чудом не задев колдунью.

— Сдайтесь и, быть может, вас помилуют! — раздался глубокий мужской голос из-за угла.

— В этот раз вам не сбежать, крысы туннельные!

Фарвин с Теленжером переглянулись и вновь попытались подцепить крышку люка, но та никак не поддавалась. Нагнувшись в самой земле, женщина тут же подскочила.

— Они заварили люк! — с ужасом произнесла она, тут же оглядывая кирпичные стены без единого выступа. Фарвин резко развернулась лицом к Киру: — Стреляй в колдуна, будем прорываться к «кварталам»…

В следующую же секунду ударная волна припечатала всех троих к земле, а в проходе показалось несколько потрепанных полицейских.

— Все кончено, детишки, — холодно произнес один из них, ногой вышибая револьвер из руки Кира. — Дальше с вами будет разбираться суд. Вяжите их! — гаркнул он подчиненным. — И осторожнее, второй раз они так легко не попадутся!

Капитан отряда отошел в сторону, позволяя подчиненным заполонить дворик и невольно вынуждая девушек с Хисой медленно пятиться к дальнему углу. Несколько полицейских распределились по периметру, держа арестованных на мушке.

— Вы же понимаете, что мы не одни? — злобно глядя на капитана, спросила Фарвин.

— Понимаю, — кивнул мужчина в форме. — А еще я понимаю, что без головы даже врах долго не пробегает. Так что оставь свои угрозы сокамерникам! — отмахнулся он.

— Да ты!..

— Замолчи, Фарвин, — холодно бросил колдун, — не усугубляй ситуацию!

— Куда уж хуже? — проворчала она в ответ, но больше ничего говорить не стала и покорно поплелась на выход.

Девушки неслышно выдохнули, наблюдая, как бунтовщиков выводят из дворика. И, казалось бы, осталось лишь дождаться, когда все затихнет, и вернуться домой, но тут один из полицейских задержался, принюхиваясь, как собака. Глаза Илинеи широко распахнулись.

— Капитан! Здесь кто-то есть, — ищейка сделал пару шагов и остановился прямо напротив девушек. Ни дожидаясь капитана, он выставил вперед руку с кольтом: — Покажитесь, или я заставлю вас это сделать!

Девушки посмотрели друг на друга, и в следующее мгновение отвод глаз спал с них.

Никаких вопросов не последовало.

Всего через несколько минут бравые ребятки в форме затолкали арестантов в зарешеченную повозку и повезли по каменным мостовым Сильверона. Почти час они тряслись в повозке, молча переглядываясь со старыми знакомыми. За все это время они не проронили ни единого слова, лишь напуганное хныканье Хисы, прижавшегося к колдунье, иногда просачивалось сквозь стук колес.

Вскоре повозка остановилась на хорошо освещенной газовыми фонарями площадке рядом с отделением полиции. Ищейка, возведя курок, открыл дверь повозки и приказал арестантам выходить по одному. Старательно избегая взглядов бунтовщиков, девушки послушно вышли наружу и поплелись за сопровождающими, чувствуя все большее облегчение с каждым шагом, отделявшим их от Фарвин и ее подельников. Лоранские Холмы и их обитатели, которых с таким трудом покинули подруги всего полгода назад, уже давно казались чем-то далеким и нереальным, и отказываться от этого умиротворяющего ощущения не хотелось.

Несколько сотрудников приемной проводили девушек цепким взглядом, но, будто бы не найдя ничего интересного, вернулись к своим делам. Все, кроме одного неприметного мужичка в углу, который бегло осматривал троицу, беспрерывно сверяясь с какими-то бумагами. Однако разглядеть содержимое Риде не удалось. Ненадолго замешкавшуюся в проходе, ее грубо подтолкнули вперед. С трудом сдержав недовольство, девушка лишь поджала губы и прошла дальше. Всего через несколько мгновений решетка изолятора отделила всех троих от свободы. Лишь с мальчишкой полицейские медлили, но, видя, как Хиса вцепился в руку Илинеи, делать ничего не стали и прикрыли его вместе с девушками.

Проводив полицейских глазами, Илинея устало опустилась на лежанку. Руки ее мелко подрагивали то ли от холода, то ли от страха, то ли девушка была просто неимоверно вымотана. Она откинулась на стену и стала молча пялиться в потолок. Рида же, кипящая от злости, не могла найти себе места и мрачно стояла у решетки, осуждающе разглядывая парочку полицейских в соседнем помещении. Хотелось кричать о произволе и стучать чем-то тяжелым по железным прутьям, но не здравый смысл, а сама судьба лишила ее этой возможности — сумку с инструментами изъяли, а просто крики не казались достаточно эффективными.

Заметив пристальный, немигающий взгляд Риды, один из полицейских нервно повел плечами и отодвинулся в сторону. Рида разочаровано вздохнула. Она отошла от решетки и сделала круг по их крошечной камере, после чего скучающе прислонилась спиной к стене, продолжая наблюдать за коридором. Прошло чуть больше получаса, за который конвой провел по нему еще несколько человек из числа сбежавших, но за все это время никто так и не подошел к девушкам.

— Я хочу домо-ой, — проныл Хиса.

— Стоило подумать об этом прежде, чем дать деру, — устало съязвила Рида, за что тут же отхватила сразу два разъяренных взгляда.

— Прекрати немедленно. Ты же не собираешься обвинять во всем двенадцатилетку?

Рида молча прикрыла глаза и покачала головой.

— Эй! — крикнула девушка, припав к прутьями решетки в попытке привлечь к себе внимание полицейских. — Как долго еще вы собираетесь нас здесь держать? — полицейские раздраженно посмотрели на арестантку, но предпринимать что-либо не спешили. — И, может, кто-нибудь уже объяснит мне, за что нас вообще задержали? С каких пор ночные прогулки стали вне закона? — девушка просунула руку между прутьев и помахала ею. — Эй! Если вы думаете, что я заткнусь, то глубоко заблуждаетесь! У меня масса свободного времени!

Неподалеку хлопнула дверь, заставив вздрогнуть всех троих. Даже Илинея, апатично сидевшая на лежанке, повернула голову к выходу и замерла в ожидании, перебирая седые прядки волос Хисы. Вскоре к изолятору подошел тот самый ищейка и с недовольным видом шлепнул Риду по вытянутой руке. Возмущенно зашипев, девушка тут же опустила руку и погладила раскрасневшуюся от удара ладонь.

— С учетом вашего положения вам всем стоило бы сидеть тихо, а не мешать допросу своими воплями, — равнодушно бросил он.

— Какого положения? — дернулась вперед Рида. — Вы заграбастали нас ни за что!

— Незаконное производство и торговля огнестрельным оружием, образец которого, кстати, был изъят у вас, многочисленные кражи и подлог документов, захват заложников, — монотонно говорил полицейский под удивленно вытягивающиеся лица девушек. — Это лишь краткий перечень преступлений вашей… шайки. И вы серьезно считаете, что вас задержали просто так? Это я еще молчу о сопротивлении при аресте и о менее значительных проступках.

— О чем вы говорите? — встрепенулась Илинея и тоже подошла к решетке. — Мы недавно в городе и едва знаем этих людей!

— Но все же вы их знаете…

— Мы встречались пару раз при не особо приятных обстоятельствах, — пробубнила колдунья.

— Ясно, — кивнул полицейский и крикнул куда-то за спину: — Освободите допросную! — после чего перевел взгляд на девушек. — Вы, — кивнул он Илинее, — идете со мной. Посмотрим, что из ваших слов похоже на правду. А вы двое сидите тихо!

Дверь камеры открылась. На протянутых руках колдуньи защелкнулись наручники, попутно издав противный гудящий звук. Колдунья тут же охнула от боли и согнулась пополам, прижав руки к груди.

— Иля! — Рида бросилась вперед, но ее бесцеремонно оттолкнули и закрыли дверь.

— Успокойтесь! — рявкнул полицейский. — Это обычная мера предосторожности. Неприятная, но не смертельная, — он поднял колдунью за локоть и практически потащил ее за собой в допросную комнату, оставив Риду и Хису одних в камере.

Едва колдунья скрылась из виду, мальчик тут же забился в угол. Рида стиснула зубы и сделала глубокий вдох, лишь после этого позволив себе с размаху плюхнуться на лежанку так, что та аж дрогнула. Девушка сонно потянулась, краем глаза следя за редеющими рядами полицейских. Многих из них выдернули вне смены, чтобы поймать лоранских бандитов, и сейчас они, по-старчески бухча себе под нос, расходились по домам, оставив лишь немногочисленных дежурных. Мальчишка в углу вновь всхлипнул, тут же утирая нос рукавом серой от пыли рубашки.

— Значит, мы вернулись к тому, с чего начали, — Рида покрутила головой, задержав взгляд на Хисе. — В основном.

— Почему они забрали тетю Илю, а не тебя? — проворчал Хиса.

— А тебе стало бы от этого легче? — Рида приподняла бровь. Слова мальчишки несколько задевали ее, но, что уж тут, были вполне заслуженными.

— Да, — буркнул он в ответ. — Ты злая!

Рида вздохнула и, опустив голову, подобрала ноги под себя.

— Слушай, прости меня, ладно? — пробубнила она, глядя в пол. — Хочу, чтобы ты знал — я не считаю тебя виноватым в чем-либо и не думаю, что ты — проблема. Ты всего лишь маленький мальчик, которому сильно не повезло в жизни. И я, наверное, тоже часть этого невезения, — она говорила тихо, с хрипотцой. Слова с трудом проходили сквозь ком, застрявший в горле, но мальчик все равно внимательно ее слушал. — Я кажусь тебе злой, но на самом деле мне просто очень страшно. Мы взяли на себя ответственность, до которой я еще не доросла, и теперь я не знаю, что делать. Мы пообещали тебе помочь, но правда в том, что мы не можем. Я думала, что приедем к маме и уж она-то точно найдет выход! И она нашла… — мрачно протянула Рида. — Ты и сам все слышал. Вероятно, во всей Таврии Аврил единственный, кто может хоть что-то сделать с твоей проблемой, но он, действительно, страшная личность и… И, пусть сомнения посещали меня, но я бы не оставила тебя с ним одного! — она повернула к нему голову, глядя на него влажными от слез глазами, и мальчик мог поклясться, что легкое свечение, сходившее от девушки, стало ярче. — Да, я не самый лучший человек. Я могу ошибаться и говорить кошмарные вещи. Знаю, что не раз обижала тебя. Я не буду рассказывать тебе сказки, что люблю тебя как родного брата, но ты не чужой мне человек и, к тому же, очень дорог для Илинеи. И какую бы ерунду не городил этот рот, знай, что я никогда не причиню тебе вреда! — мальчик, заворожено наблюдавший за девушкой, кивнул. — Чудно.

Рида вновь склонила голову, и в камере, подобно легкому утреннему туману, расстелилось молчание. Конечно, мальчишка не простил ее так быстро, но, по крайней мере, перестал смотреть на нее, как дикий зверек, загнанный в угол. И пусть Риде и не хотелось бы признавать, но от этого на сердце стало легче.

В молчании время тянулось невыносимо медленно, будто издеваясь. Двое сидели в изоляторе, отсчитывая минуту за минутой, и смотрели, как совсем рядом, за решеткой кипит жизнь. Даже в столь поздний час. Полицейские перекатывались по коридорам и весело общались, довольные сегодняшним уловом. В приемной кто-то суетился, что-то путано объясняя по телефону, а из допросной доносилось почти монотонное жужжание заглушенной толстой стеной речи.

Сложно сказать, сколько прошло времени, но Рида была уверена, что слишком много. Мальчишка уже устал сидеть на одном месте и принялся расхаживать по камере. Иногда он останавливался и пытался нацарапать что-то на стене, пока полицейские не устали ругать его за это и не вручили листок с химическим карандашом, лишь бы тот угомонился. Сама же Рида в ожидании успела задремать и проснулась только, когда затекшее тело дало о себе знать. Однако даже к этому моменту Илинею все еще не выпустили из допросной. Если бы отголоски речи не доносились до изолятора, можно было бы подумать, что колдунью просто тайно вывезли из отделения.

А ведь так, наверное, могло бы быть, если бы Илинея тоже взяла себе фамилию Лион… К тому же ее мать стала здесь довольно известна, в Маджистериум пробивается, вряд ли бы полиция стала удерживать дочь потенциальной министрессы. Интересно, разве полицейские не должны были сообщить об их аресте родственникам? Аша, поди, себе места не находит от волнения. Рида опустила ноги на пол и потянулась всем телом, упустив момент, когда в отделении началась настоящая вакханалия. Полицейские носились по кабинетам, как угорелые, скрывая за их дверьми следы безделья. А через пару минут показалась и причина их паники.

— Прошу сюда, господин министр, — послышался голос одного из полицейских. — Я почти наверняка уверен, что это они. По крайней мере, они полностью соответствуют вашему описанию…

— Оставь болтовню для проверок из Управления, — ядовито-любезный голос оборвал его речь.

— Да, саро, конечно! Вторая девушка на допросе, но я сейчас же распоряжусь, чтобы ее привели к вам.

— Уж будьте так добры! А я пока тут побеседую…

После этих слов по коридору в соседнюю дверь пробежал тот мужичок из приемной, а в изолятор вошел он. Аврил Венделия собственной персоной. Весь при параде, с зализанными длинными волосами, покрытыми невысоким цилиндром, и в скромных цветов костюме-тройке он стоял всего в шаге от решетки и снисходительно улыбался. Одним только своим видом он вызывал у Риды невероятно стойкое желание вцепиться ему в лицо и затолкать его дурацкий шейный платок в его мерзкую глотку. Но обстоятельства требовали иного подхода, а потому девушка просто встала напротив колдуна, гордо выпрямившись и закрыв собой затихшего мальчишку.

— Значит, это ему предназначались те ампулы, — задумчиво протянул Аврил, заглядывая за спину Риды.

Мальчишка тут же подошел ближе к девушке и с напуганным видом ухватился за ее руку.

— Насколько я знаю, вы дали нам сутки на размышления. Не рановато ли вы пожаловали за ответом? — чуть не рыча, спросила Рида.

— Рида, да? — приторно улыбнулся колдун. — Кажется, мы с вами уже встречались раньше. Знаете, вы очень похожи на свою матушку, — говорил он, словно игнорируя вопрос девушки.

— Не увиливайте!

— И не собирался, сиера Бренан, — опершись на трость, он подался чуть вперед. — Будьте уверены, я держу данное слово! Сюда я приехал не за мальчиком, а за вами и вашей прелестной подругой.

Рида нахмурилась и сложила руки на груди.

— В каком смысле?

— В самом прямом, — тихо и даже немного томно произнес Аврил, отчего девушке стало не по себе. — Вы сейчас находитесь в крайне незавидной ситуации. Тех людей, что поймали вместе с вами, ждет длительное заключение, а то и электрический стул. Вас, в лучшем случае, признают соучастниками и за множество преступлений других людей отправят в края не столь отдаленные, — он говорил об этом совершенно спокойно, с некоторым удовольствием, явно наслаждаясь праведным гневом Риды. — Я же, как честный и благородный гражданин, абсолютно уверенный в вашей непричастности ко всей этой грязи, жажду предложить вам свою помощь.

— О, нет уж! — Рида протестующе подняла руки. — Даже думать не хочу, что вы можете запросить за свою «помощь»!

Аврил негромко рассмеялся.

— Милая моя, что же за чудовищем вы меня рисуете? Никакого непотребства! Все предельно просто, — он развел руками. — Я любезно заплачу за вас… «залог», эти господа, — он повернул голову к коридору, — любезно забудут о вашем существовании, а вы так же любезно будете предоставлять мне ваши профессиональные навыки, пока уплаченная сумма не вернется ко мне. Что же здесь вас так настораживает?

— Вы! — процедила Рида. — К тому же, какой смысл нам влезать в долг? Мы не виновны, как вы сами и сказали!

Аврил подошел почти вплотную к решетке и, самодовольно улыбаясь, зашептал:

— Вас поймали на месте преступления, вооруженными и скрывающимися от преследования. Вы лично знакомы с лидерами бунтовщиков, и они точно не станут вас оправдывать. Даже этого хватит, чтобы счесть вас виновными, а ведь мы еще не знаем, что наговорила полиции сиера Девраиль.

И в это мгновение, как по заказу, в изолятор завели мертвенно бледную Илинею. Колдунья с ужасом посмотрела на подругу, не сразу обратив внимание на гостя. Ищейка, приветственно кивнув министру, молча сопроводил Илинею в камеру, лишь после этого сняв с нее наручники. Но не они были причиной жуткого состояния. Часы, проведенные в допросной, дали свои плоды, и плоды эти были гнилыми. История девушек и их знакомства с жителями Холмов была неправдоподобна даже с деталями про Реймонда и их маленькое расследование, а уж без них и вовсе напоминала нелепицу. И именно эту нелепицу и решила рассказать колдунья, надеясь, что такая честность окупится.

Аврил хищно сощурился и выжидающе посмотрел на Риду, пытающуюся растормошить подругу.

— Так мы договорились? — насмешливо спросил он. — Или вы будете ждать решения суда?

Колдунья, немного придя в себя, непонимающе посмотрела на Риду.

— Мы можем обсудить это… без вас?

— Конечно, — хмыкнул колдун и скрылся из виду.

А к рассвету экипаж Аврила мчал девушек по городу прямиком в цветущее поместье Венделия.

Исповедь

Примерно месяц спустя. Сильверон, загородное поместье Венделия

— Эй, Рида! — зычно гаркнула одна из самых старых служанок Аврила. — Как закончишь с поручениями саро, посмотри кухонный лифт, он застрял между этажами!

— Третий раз за неделю! Что вы с ним там делаете?! — раздраженно проворчала Рида, продолжая копаться в капоте паромобиля — новейшая модель, подаренная Аврилу несколько дней назад, на поверку оказалась редкостным барахлом, но колдун то ли искренне верил в чудо-способности девушки, то ли просто издевался.

— Ой, не бухти! — отмахнулась пухлая женщина. — Жду тебя в кухне!

Рида издала несколько злобных нечленораздельных звуков, но служанка уже направилась к особняку и не обратила на это ровным счетом никакого внимания.

С тех пор, как Рида с Илинеей подписались на работу в поместье Венделия, дни полетели один за другим. Работы было невпроворот, а потому девушки едва ли успевали пересекаться друг с другом, пусть их и поселили в соседние комнаты на цокольном этаже. В одночасье на Риду свалились все коммуникации в поместье, а через пару недель саро Аврил, «выражая свое доверие», скинул на нее и часть инженерной работы на производстве. Каждый вечер девушка едва доползала до собственной постели, проклиная дороги и лестницы. Илинею же колдун таскал за собой везде и всюду, кроме того времени, когда под бдительным надзором колдуньи проводились какие-либо процедуры над Хисой. Надо отдать Аврилу должное — каким бы мерзким и двуличным он ни был, условия договора исполнял честно. По крайней мере, Рида хотела в это верить. Рида надеялась, что Илинея приглядывает за министром, хотя почти не представляла, чем занимается ее подруга. До сих пор у девушек не было ни одной возможности нормально поговорить.

Все, что оставалось инженерке, — это слухи и домыслы. Пусть в основном прислуга доносила до нее истории о том, что саро Аврил решил приударить за молоденькой колдуньей и что мальчишка — его внебрачный сын, иногда в этом навозе попадались настоящие бриллианты. Так первую неделю весь особняк жужжал, когда Аврил привез их с подругой. Съездил самолично, да еще и расположил не в «общежитиях» прислуги, а в комнатах, где до этого жили его приближенные! А ведь с исчезновения этих приближенных и суток не прошло! Гудел особняк по этому поводу недолго, но странность эта Риде запомнилась и улеглась где-то над подсознании, то и дело вызывая чувство тревоги.

Второй же «бриллиант» девушке был гораздо ближе. По крайней мере, он давал понять, почему же Аврил таскает за собой Илинею даже в Маджистериум. Особенно в Маджистериум. Последние пару недель управляющий с ключницей все судачили о каких-то общественниках, радостно вздыхая, что те перестали обивать пороги поместья, ведь от них столько грязи и шума! Однако сколько бы Рида не пыталась расспросить их или еще кого из прислуги, на нее лишь смотрели, как на дурочку, не знающую очевидных вещей. Впрочем, кухарки, благодарные за помощь, над девушкой все же смилостивились и рассказали, как уже несколько месяцев с господина Аврила не слезает группа общественных деятелей, обвиняющих его в ужасных вещах. О каких вещах шла речь, Рида прекрасно знала и, допущенная на производство, была готова подписаться если не под каждым словом, то под большей их частью. А вот чего она не знала, так это того, что общественников возглавляет сама Аделина Лион. И вот на этом моменте многое сходилось — затихла ее деятельность чуть ли ни с первой поездкой Илинеи в Маджестериум.

Впрочем, все это было лишь мыльным пузырем, догадками, основанными на слухах и домыслах, подтвердить или опровергнуть которые девушка пока не удосужилась. Каждый день подруги возвращались ближе к полуночи, измотанные поручениями, и, в лучшем случае, обменивались парой вялых фраз у дверей. И сегодняшний день мало отличался от предыдущих. Задания от Аврила кончились относительно быстро, а вот на кухне под задорное подбадривание кухарок и поварят Рида провозилась прилично и, с трудом добравшись до комнаты, рухнула на кровать, даже обуви не снявши. Лишь миска пирожков грела ей сердце.

Девушка прикрыла глаза, довольная собой в этот день, но через несколько минут, когда дрема начала подкрадываться к уработавшейся инженерке, она резко их распахнула. Смутное чувство тревоги быстро вытеснило собой все остальные. Неподвижно лежа на кровати, Рида осматривала комнату, но ничего подозрительно не увидела. Как всегда. Только тени будто бы стали плотнее. Рида моргнула, плотно зажмурившись, и даже эти мельчайшие отличия исчезли.

Как же надоело! Тревожность с головой накрыла девушку, едва экипаж министра пересек черту города, но Рида не обратила на это внимания. Все было предельно понятно — неприятный колдун, неприятное место, да и обстоятельства не радужные. Было бы страннее чувствовать легкость. Но с каждым днем все становилось только хуже, хотя объективно ничего не менялось. Кошмарные сны, с которыми Рида почти свыклась, внутри поместья стали словно ярче и реалистичнее, будто бы все происходит наяву, и ни одна ночь даже после самого тяжелого дня без них не обходилась. Впрочем, и они Риду не сильно бы волновали, однако потом начались галлюцинации и постоянно ощущение слежки, чужого взгляда за спиной. Движения теней, неясный шепот. Но самое жуткое — крики. Рида могла поклясться, что порой слышала крики из подвала, мольбы и стенания. Не отчетливо, а лишь на грани сознания. Однако стоило ей внимательно прислушаться, как все затихало. Пару раз она спрашивала служанок о странных звуках, но те лишь покрутили пальцем у виска. Как оказалось, немногие вообще знали про подвальные помещения. Вход в них находился в части дома, куда прислугу, в основном, не пускали, коридоры, предназначенные лишь для приближенных и доверенных лиц. Большинство прислуги не бывало даже в части цоколя, где жили девушки. А уж о каких-то криках эти люди тем более ничего не знали. Или очень хорошо претворялись.

В какой-то момент Рида даже начала думать, что сходит с ума, в очередной раз в упор глядя на подозрительно плотную тень в углу. И ведь даже поделиться не с кем! Илинея безумно занята, а мать… Хоть Аша и бывала в поместье регулярно, с Ридой они пересекались нечасто. Иногда казалось, что Аврил намеренно держит женщин подальше друг от друга, постоянно не вовремя отсылая Риду на производство. Еще оставались бабушка и брат, но первой решили вообще ничего об этом не говорить, ограничившись предельно общими фразами, а второй…

Рида повернула голову к небольшому письменному столу. В который раз она уже хотела взяться за перо и излить на бумагу все, что ее тревожило. Рассказать обо всех странностях, расписать каждое событие и отправить этот манускрипт Дориану лишь для того, чтобы он как следует встряхнул ее, вернул к реальности и сказал, что все это от усталости, что все хорошо. Но каждый раз она останавливалась, только потянувшись к перу. Впутывать Дориана не хотелось. Из всех Бренанов он единственный, кому пока удается жить нормальной жизнью. К тому же ощущение постоянной слежки наложило свой отпечаток — Рида откровенно опасалась, что ее опус может попасть не в те руки и Дориану придется туго. Так что вновь и вновь она отказывалась от этой идеи, продолжая удерживать все в себе.

Девушка осторожно потянулась в постели, с горечью слушая хруст суставов, когда в дверь постучали. Рида насторожилась. Ни с кем о встрече, тем более в столь поздний час, она не договаривалась. С другой стороны, недоброжелатель не стал бы спрашивать разрешения войти, так что Рида, мысленно махнув рукой, крикнула «Открыто». В следующую же секунду в комнату вошла Илинея, усталость которой не скрывал ни плотный слой белил, ни дорогое платье с дельвийским корсетом. Колдунья заперла дверь на ключ и приблизилась к кровати.

— Подвинься, — выдохнула она.

Рида, кряхтя и скрипя не хуже всего, что была вынуждена чинить, подвинула свои ноги ближе к стене. Стоило колдунье сесть на освободившееся место, продолжив держать безупречную осанку, девушка в сей же миг распустила шнуровку ее корсета. Илинея с облегчением выдохнула и чуть ли не пополам сложилась.

— Спасибо, — кивнула Илинея. — Кошмарный день.

— И не говори, — фыркнула Рида. — На кухне сломали подъемный механизм лифта. Я столько в этой конуре просидела, чтоб его починить, думала: вообще не разогнусь!

— Жуть! — состроила гримасу Илинея. — А Аврил сегодня будто с цепи сорвался! Гонял меня, как проклятую! Я, кажется, первый раз за день села, — колдунья посмотрела на узкую постель и со психом сползла на пол, что упереться спиной в кровать. — Внезапно опомнился, что у него ученый совет на носу со всем ректоратом терры, хотя ему об этом еще две недели назад было сказано! Неудивительно, что его ассистентка сбежала! Как можно быть настолько неорганизованным?!

— Думаю, наш гаврик просто слишком много на себя берет: и министр, и меценат, и криминальный авторитет, — демонстративно перечисляла Рида.

— Да пусть хоть шар земной на себя взвалит! Я на это не подписывалась, — Илинея капризно скрестила руки на груди.

— Да? Ты договор наш перечитай, — проворчала Рида, переворачиваясь на бок. — Советую поскорее привыкнуть. Я тут между делом прикинула: без учета нашего содержания мы застряли тут года на полтора, а то и два.

— Не думала, что когда-нибудь захочу стоить дешевле, — Илинея понуро опустила голову.

Рида на мгновение прислушалась к окружению, после чего с хитрой улыбкой наклонилась к подруге и тихо сказала:

— Знаешь, мы могли бы подчистить Аврилу память, как Вомину, и свалить в закат.

— Хороший план, — к удивлению Риды абсолютно серьезно ответила Илинея, мелко кивая в такт словам. — Еще б я расчеты заклинания не сожгла, было б замечательно, — грустно улыбнулась она. — К тому же, виолончель осталась у Аши дома, а на что-то другое я вряд ли смогу наложить столь сложные чары.

Девушки синхронно вздохнули.

— Как там Хиса?

— Отсыпается после инъекции, — сонно зевая, колдунья запрокинула голову. — Фенс вчера осматривал его, сказал, что состояние стабилизировалось. По крайней мере, с тех пор, как мы здесь, припадков у него больше не было. Правда, иногда он жалуется на головные боли, но это все равно лучше, чем было.

— Хорошо, — протянула Рида. — Хоть не зря сюда загремели, а то после всех авриловских заданий тюрьма кажется не такой уж плохой альтернативой.

— Надеюсь, что это лечение действительно поможет. Тюрьму мне было бы легче пережить, чем этот ежедневный позор в Маджистериуме! — колдунья с силой ударила кулаком по полу, резко склонившись вперед.

— Да ладно тебе… — неловко протянула Рида, панически придумывая, как навести подругу на слухи, ходящие средь прислуги. — Вряд ли работа в Маджистериуме может быть так плоха!

— Я сначала тоже так подумала, а потом поняла, почему он решил использовать мои «таланты» именно там.

Рида невольно напряглась, хотя и понимала, о чем речь.

— Что-то случилось?

— Мама, — коротко кивнула Илинея, а голос ее звучал столь тяжело, что Рида даже пожалела о начале этого разговора. — Мы с ней толком и не говорили. Она просто увидела меня рядом с Аврилом, выполняющей то, что он скажет, и все. Будто рухнуло то немногое, что мы выстроили, — колдунья на мгновение замолкла, подрагивая, после чего шумно втянула носом воздух и продолжила: — Рида, ты бы видела, КАК она на меня посмотрела! Я в ее глазах предала все, во что верила. Больше никаких протестов, но она по-прежнему ходит в Маджистериум. Я вижу ее почти каждый день, но мы даже не здороваемся. Наши отношения будто откатились на пару лет назад, когда мы общались только в случае катастрофы или если родители в очередной раз пытались уговорить меня выйти замуж за какого-нибудь аристократишку!

Рида замялась. Аша не была довольна таким исходом, но отреагировала спокойно. Однако говорить об этом, пожалуй, не стоило, так что девушка, приподнявшись на локтях, просто подбадривающе похлопала подругу по плечу.

— Не переживай. Однажды весь этот бедлам кончится, вы снова поговорите по душам, и Аделина наверняка все поймет. В конце концов, ты ее единственная дочь! Она любит тебя! Руку даю на отсечение, что она весь этот цирк устроила только, чтобы тебя защитить!

— Надеюсь, ты права… — потухшим голосом произнесла колдунья. В комнате ненадолго повисло гнетущее молчание. — Да, ты наверняка права, — слабо улыбнулась она, но Риде хватило и этого. — Спасибо, что выслушала… Кстати, а что сказала Аша? Вы, вроде, должны были уже видеться.

Рида замерла, почему-то ошарашенная столь простым вопросом. Виделись, это точно… Девушка неловко отвела взгляд и, почесав макушку, ответила:

— Да ничего особенного! Просто проворчала про "ген дури", передающийся в нашем роду… — зевая, протянула она и тут же откинулась назад, на подушку. — А знаешь, здесь довольно неплохо, на самом деле! Если не брать в расчет подоплеку происходящего, я бы даже сказала, что мне все нравится. Я будто на завод вернулась! Пониженная в должности, но все же, — хитро улыбаясь, ответила Рида, однако улыбка ее быстро угасла, сменившись мрачной задумчивостью. — Хотя, есть кое-что… — невнятно начала она, но тут же замолкла, не решившись беспокоить подругу своими паранойями.

— Что есть? — не выдержав тишины, колдунья повернулась к Риде лицом.

— А?.. А, нет, ничего особенного! — сразу же отмахнулась девушка и мигом перевела тему, пока Илинея не успела всерьез усомниться: — Ты, кстати, слышала, что про тебя слуги поговаривают? — ехидно произнесла она, и Илинея, как по заказу, скорчила недоумевающую мордашку. — Говорят, что у вас с Аврилом тайный роман!

— Что?! — возмущенно взревела колдунья, аж подскочив на ноги. — Да не-ет! Да ты серьезно? — Рида лишь усмехнулась в ответ. — Фу! Да я скорее враха помойного в морду поцелую! Я с ним даже один на один стараюсь не оставаться! — Рида, не удержавшись, покатилась со смеху. — Чего ты смеешься? Это, что, твоя дурацкая шутка?!

Глядя на раскрасневшееся от злости и смущения лицо подруги, Рида лишь еще сильнее рассмеялась, не в силах выдавить из себя ни слова, за что тут же отхватила подушкой. Закрываясь руками от яростных ударов сдавленно хихикающей колдуньи, девушка продолжала хохотать в голос так, что не успевала дышать. На эти минуты словно вся боль и усталость покинули их тела, а сами девушки вернулись лет на десять назад, когда еще юными хулиганками носились по всему Рейнхарму, распугивая пасущихся птиц. И если Риде все тогда сходило с рук, ибо с бабулей Бренан соседи предпочитали не ссориться, то Илинее доставалось по первое число. Впрочем, колдунью это только злило и еще больше раззадоривало, и несмотря на предложения подруги перебраться в менее людные места, девчата продолжали сводить с ума соседей.

Однако нынешний день был далек от беззаботного детства. Всякий пыл вскоре угас, и Илинея, угомонившись, отшагнула назад, последний раз швырнув подушку в сторону подруги. На маленькую потасовку ушли последние силы, и утомленные девушки стали прощаться.

Рида кое-как поднялась на ноги и проводила подругу до двери. Пожелав ей доброй ночи, она заперла дверь на замок и шагнула в сторону кровати. Внезапно ее повело в сторону. Перед глазами потемнело, а уже через мгновение она обнаружила себя полусидящей на полу. Потерев виски, Рида попыталасьподняться на ноги, но стукнулась головой об открывшийся ящик туалетного столика. Не сразу Рида поняла, что звук у пустого ящика оказался подозрительно глухим. Лишь закончив ругаться и баюкать свою больную головушку, девушка поднялась и заглянула внутрь. Взгляд ее тут же стал серьезным. Не веря собственным глазам, она протянула руку к ящику и сняла верхнее дно, слетевшее от сильного удара.

Письма, папки, вырезки из газет — все это аккуратно покоилось в тайнике, тонким слоем разложенное по дну. И Рида не обратила бы на это внимания — в это комнате жил кто-то из приближенных Аврила и занимался этот кто-то явно не починкой лифтов — однако взгляд ее зацепился за знакомое название на одной из бумажек. Рейнхарм. Рида осторожно вытащила лист из папки и спустя пару мгновений узнала в нем тот самый приказ, что вывел их на Реймонда. Неужели?..

— Мы ошиблись? — почти беззвучно с ужасом в глазах произнесла Рида.

Нет! Она убрала листок обратно. Этого просто не может быть! Если бы Аврил был причастен к подрыву станции, он бы ни за что не оставил столь очевидных доказательств! Наверняка этому есть какое-то объяснение! Возможно… возможно… Девушка схватилась за голову и села на кровать, наклонившись вперед. И без головной боли мысли ее путались не хуже пряжи. Быть может, рано она выпроводила Илинею из комнаты? Взгляд девушки беспорядочно метался по помещению. Мысль о том, что они спихнули невиновного аж на электрический стул, подобно молоту рухнула на ее голову. Девушка стиснула зубы, чувствуя, что с каждой секундой ей становится только хуже, а паника лишь нарастала. Сердце ее бешено колотилось в безумном припадке, и, стремясь хоть как-то утихомирить себя, Рида осторожно легла на кровати, подобрав колени к груди.

Внезапно сжавшийся в единый комок нервов организм расслабился. Одна единственная мысль озарением разбила сгустившиеся в ее сознании тучи. Реймонд сам признавался. Он верил, что две провинциалки ничего ему не сделают, и спокойно молол всю эту чушь про несправедливый мир. Он все рассказал им сам… Чувство вины, столь резко и отчаянно накатившее на инженерку, отступило, будто морские волны при отливе, оставив за собой лишь тяжесть да мелкий мусор, бередящей измученное побережье ее рассудка. В то время они потратили немало сил, чтобы добиться своего, буквально, рискуя головой, и даже мимолетная мысль об ошибке сводила с ума.

Девушка, наконец, начав размеренно дышать, приподнялась на локтях и вперила взгляд в ящик. Да, точно, они не ошиблись… Этому точно должно быть объяснение! Аврил ведь никогда не ладил со своим коллегой из внутренней безопасности, вероятно, кто-то из его людей собирал улики для своего саро. Да… наверняка так и есть…

Едва подавив приступ паники, Рида вновь поднялась с кровати и подошла к ящику. Пожалуй, стоит показать это колдунье… Рида замялась. А ради чего? Ввязаться в очередную заварушку? Право слово! Будто им Аврила мало!

С этой мыслью Рида вернула второе дно на его законное место и со вздохом, полным странного разочарования, удивившим и саму девушку, закрыла ящик. Дела давно минувших дней пусть там и остаются! Пусть с этим интрижками разбираются те, кому это нужно, те, кто готов к последствиям! Рида же была не готова. И, с тревогой похоронив неизвестные документы под деревянной плашкой, предпочла сделать вид, что ничего не заметила, и легла спать.

Следующий день, словно смилостивившись, начался позже обычного. Пожалуй, впервые за этот месяц Рида проснулась не от трезвона будильника или яростного стука новой экономки, требующей от «лентяйки» немедленно приступить к работе. К своему удивлению, она услышала весьма вежливый стук в дверь лишь, когда обеденное солнце просачивалось в комнату через окошко под потолком. После сонного крика «Иду!», стук прекратился, и неизвестный визитер терпеливо дожидался, пока девушка не приведет себя в порядок. Оттого лишь сильнее был гром, ее поразивший, когда за дверью она обнаружила министра собственной персоной.

Аврил, гордо расправив плечи, стоял напротив двери и дружелюбно улыбался, держа руки за спиной. Одет он был так, будто только что вернулся из Маджистериума, чем еще больше углубил непонимание инженерки, изумленно рассматривающей его из-за приоткрытой двери.

— Сиера Бренан… — чуть снисходительно начал он. — Прежде, чем вы поспешите, — усмехнулся колдун, демонстративно взглянув на карманные часы, — приступить к своим обязанностям, я бы хотел кое-что узнать у вас, — Рида свела брови к переносице, невольно насторожившись, чем вызвала еще одну мягкую насмешливую улыбку. — Пройдемте, — кивнул он в сторону и, не дожидаясь реакции, двинулся вдоль коридора.

Тихо выругавшись, девушка быстро заперла комнату и в пару скачков нагнала медленно, статно вышагивающего колдуна.

— Скажите, сиера Бренан, сколь много ваша дорогая матушка успела поведать вам о моих исследованиях? — невзначай, будто бы спрашивая о погоде или ценах на крупу, поинтересовался Аврил, чем откровенно застал Риду врасплох. Не ожидавшая такого вопроса девушка просто застыла на месте, не зная, куда деть глаза. Спустя несколько мгновений тишины, Аврил все же заметил, что его спутница заметно отстала от него, и, мгновенно сообразив, поспешил добавить: — Вам не о чем переживать, сиера. За свой длинный язык ваша матушка уже давно ответила, так что не беспокойтесь — нового наказания не последует.

Не сказать, что это заявление сильно помогло. Вспоминая, как она чуть ли не на своем горбу вытаскивала мать из каналов, девушка от злости стиснула зубы, надеясь, что это не позволить ей сболтнуть глупость. Глядя, как девушка перед ним то краснеет, то бледнеет, колдун терпеливо ждал ответа, невольно признавая, что зрелище это весьма забавное и ему, вероятно, стоит почаще видеться с инженеркой. Хотя бы ради небольшого поддразнивания.

Наконец, совладав с собой, Рида, осторожно подбирая слова, сказала:

— Не то, чтобы она очень много мне рассказывала…

— И о чем же вам известно?

Девушка вновь заколебалась.

— Мама говорила, что она ведет наблюдение за некой Аврелией, — Рида искоса посмотрела на лицо колдуна, но то по-прежнему светилось благодушием. — Вроде как… вы проводите какой-то эксперимент над этой девочкой…

Колдун хмыкнул.

— И правда, не так уж много, как я думал. Пожалуй, есть смысл перед ней извиниться, — пробормотал он. — Эта девочка — сама по себе результат эксперимента. Проект «Аврелия 6.0». Единственный функционирующий образец, — взгляд его резко стал строже. — Будь моя воля, о ней не узнал бы никто во всем мире, кроме меня, но обстоятельства вновь и вновь вынуждают меня приводить в проект все больше народу. Увы, сколь бы обширны ни были мои познания, их недостаточно.

— Полагаю, вы позвали меня не за тем, чтобы выговориться.

— Вы еще более нетерпеливы, чем ваша мать, — улыбнулся колдун и поманил девушку рукой к спуску в лабораторию. — Системы жизнеобеспечения шестой порядком износились и требуют внимания и новых деталей. За сим мне нужно, чтобы некто посвященный, некто, кому я хоть сколько-нибудь могу доверять, занялся ремонтом. Занялась, если быть точнее.

Рида только отмахнулась от его слащавых речей.

— Про доверие и посвященность рассказывайте кому-нибудь другому. Мы оба знаем, почему я здесь и почему мне нет никакого смысла трепаться о вашем «проекте»! — фыркнула она. — Просто дайте мне схемы, сроки и имя того, к кому я могу обратиться за деталями!

— Знаете, Рида, пусть я не могу вам выразить своих симпатий, должен признать, что ваша простота и рвение безумно мне импонируют! — вновь расплылся в улыбке Аврил. — Полагаю, дело займет куда больше пары дней, так что я позволю себе вручить вам ключ от этой лаборатории. Схемы вы найдете внутри. За всем необходимым вы можете обратиться к управляющему поместья. Надеюсь, вы не подведете меня, — склонился колдун к девушке, и от его абсолютного холодного, зловещего взгляда, никак не сочетающимся с улыбкой, ей стало не по себе. — И прошу вас: не забывайте запирать двери на ключ!

Едва договорив это, колдун развернулся на каблуках и пошел прочь, оставив девушку с кислой миной взирать на металлическую дверь. Рида раздраженно хмыкнула и вставила ключ в замочную скважину. Аврилу стоило бы сразу сказать, что он просто хочет показать ей новый фронт работ, а теперь еще и за инструментами возвращаться придется! Однако она не пошла за ними сразу, решив, для начала, осмотреть место, где, вероятнее всего, проведет следующие несколько дней.

Скрип петель пронесся по лаборатории. Хоть все стены и были увешаны тканями в жалкой попытке создать иллюзию жилой комнаты, эхо в полупустом помещении все равно никуда не делось. Машинально начав ступать тише, Рида двинулась вдоль столов с колбами и прочей незнакомой ей лабораторной амуницией, едва не вписавшись в пару кушеток, одна из которых была достойна оказаться на помойке еще лет десять назад. Девушка внимательно осматривала окружение, пытаясь понять, где же здесь нужная ей система, но ничего подходящего в глаза не бросалось. Она дошла до двери на противоположном конце лаборатории и воткнула второй ключ из связки, однако тот не проворачивался — дверь была не заперта.

Впрочем, стоило девушке заглянуть внутрь, как она тут же захлопнула злосчастную дверцу, чуть не закричав. И едва ли она понимала, в чем крылась причина ее состояния: в страхе ли перед жуткой картиной юной девушки, повисшей в голубоватой жиже в капсуле, или же в шоке от того, что картина показалась ей невероятно знакомой. Несколько минут она стояла, подпирая собой дверь, пока, наконец, не привела мысли в порядок. Слишком много потрясений за такой короткий промежуток времени. В какой-то момент в голове промелькнуло, что все это ее страшно достало, и со психом, убеждая себя, что работа есть работа, она уверенно шагнула в комнату.

От громкого удара глаза альбиноски испуганно распахнулись, но Рида не придала этому никакого значения. Как таран, прошествовав к укрытой за ширмой машине, она лишь ворчливо поздоровалась с барахтающейся в жиже Аврелией, в остальном продолжая делать вид, что ничего особенного не происходит. Даже когда, повизгивая истершимися подшипниками, колба поднялась, выпуская девочку наружу, Рида продолжала усиленно осматривать механизмы, сощурившись для пущей убедительности. Стоило же девочке встать у нее за спиной, как она чуть не нырнула в топку, не желая встречаться с незнакомкой взглядом.

— Эм… — немного потоптавшись на месте, подала голос Рели. — Аша? Это же вы, да? Я думала, вы сегодня не придете. Даже сначала не узнала вас… Вы остригли волосы? — расспрашивала ее девочка, пока Рида копалась на полках в поисках схем и чертежей. Не получив ничего в ответ, девочка насупилась. — Хвостик вам больше шел, — Рида замерла, неосознанно скривившись. — И комбинезон этот совсем не такой красивый, как ваши платья… — обиженно пробурчала девочка.

Рида никогда не считала себя первой красавицей на деревне, да и в целом придавала внешности очень малое значение, отдавая предпочтение удобству и практичности. Такой подход не раз помогал ей как в жизни, так и в работе. Однако сейчас, выслушивая нелестные слова в свой адрес от незнакомой девицы, девушка явственно почувствовала укол обиды. Она выпрямилась во весь рост и, повернувшись полубоком, надменно посмотрела на девчушку, мгновенно осознавшую свою ошибку.

— Знаете, сиера, не очень-то вежливо с вашей стороны! — «К тому же не малявке в промокшей ночнушке меня судить!» — Меня зовут Рида, Аша — моя мать, — холодно проговаривала девушка, глядя на Рели, сжавшуюся от стыда в комок. — И я уверена, что ей ваши слова не понравились бы еще больше, чем мне!

— Что… что вы здесь делаете? — почти шепотом спросила девочка, не решаясь поднять взгляд от пола.

— Мне приказано провести плановый осмотр и ремонт этого механизма, — Рида похлопала ладонью по медному корпусу. — Судя по тому, что я уже увидела, вам еще долго придется меня наблюдать, так что в наших интересах забыть этот маленький прецедент и тогда, возможно, мы сможем поладить. Понятно? — грозно вопросила она, и девочка закивала, как болванчик, пятясь в другой конец комнаты, чем лишь вызвала усталый вздох у Риды. — Я схожу за инструментами и тут же вернусь. Так что сильно не расслабляйся, сиера! — фыркнула Рида и пошла к себе, впервые в жизни задерживая критический взгляд на своем отражении в зеркалах и стеклах.

Она возвратилась меньше, чем через пятнадцать минут, однако за это время в лаборатории что-то неуловимо изменилось. Первая же мысль заставила девушку присмотреться к теням, но Рида тут же откинула эту идею как параноидальный бред, а странное чувство девушка спокойно спихнула на воцарившуюся здесь непривычную тишину. Весь день Рели помалкивала, то сидя в уголочке, то выходя из комнаты в лабораторию, а когда встречалась с Ридой взглядом, стыдливо опускала глаза. Не придав этому ровным счетом никакого значения, инженерка заменила часть деталей так, чтобы систему можно было запустить, и молча покинула лабораторию, лишь подняв руку на прощание.

Каково же было ее удивление, когда после этого молчаливого дня, в течение которого Рида то и дело ловила на себе странный задумчивый взгляд, Рели встретила ее, радуясь, как праздничному торту. Пока Рида подготавливала инструменты, девочка крутилась вокруг нее, подобно маленькому щенку, и расспрашивала о новеньких сверкающих деталях. Обескураженная неожиданно теплым приемом, Рида несколько заторможено отвечала на вопросы, про себя беспокоясь, что девочка будет путаться под ногами. Однако стоило ей взяться за работу, как Рели тут же смиренно заняла свое почетное место на стуле, с любопытством и благоговением взирая то ли на саму Риду, то ли на творящееся ее руками механическое волшебство.

Рида так и не поняла, как и почему на третий день сама начала заводить разговоры с девочкой. Все же, как бы сильно она ни любила свою работу, без досужей болтовни с коллегами или подругой невероятно скучно. Тем более, как тут не заболтаться с такой благодарной слушательницей. Рида охотно рассказывала о своей жизни и травила глупые байки. Пусть девочка, очевидно, не понимала доброй половины сказанного, она не смела перебивать, лишь иногда задавая вопросы. Когда же Рида пыталась вытянуть что-то из самой девочки, та лишь отстраненно произносила одно и то же «Мне нечего рассказывать. Вокруг меня лишь эти стены». Беседа ненадолго прерывалась, но лишь за тем, чтобы на Риду вновь обрушился шквал вопросов.

Так за подтягиванием болтов и разговорами ни о чем пролетело несколько дней.

И все же, несмотря на приятную дружескую атмосферу, один вечер выдался особенно долгим и тяжелым. Рида, костеря предшественников на чем свет стоит, возилась с очистными сооружениями капсулы и не сразу заметила, как переменилось настроение в комнате. С самого утра девочка вела себя беспокойно, словно чего-то ждала, но в итоге она молча уселась на свой стул и совершенно не отзывалась на реплики инженерки. Не обратив на это внимания, Рида продолжала работать, бурча что-то под нос, и, лишь оторвавшись от склизких труб и подгнивших фильтров, заметила абсолютно убитый взгляд красноватых глаз. Девочка, покачивалась на стуле, едва сдерживая слезы. Нахмурившись, Рида несколько раз позвала ее по имени, но та не реагировала.

— … э-эй, мелочь! Ты меня слышишь?

Девочка вздрогнула, будто проснувшись от кошмарного сна, и пару минут разглядывала руку Риды, мельтешащую перед лицом. Девушка недоумевающе посмотрела на шестую, и в следующее же мгновение Рели соскочила со стула и вцепилась в Риду, уткнувшись носом в измазанную машинным маслом рубашку.

— Ох! — заворчала Рида, отстраняясь от девочки. — Только посмотри на себя! Вся изгваздалась! Кто теперь это будет убирать? — нелепыми неловкими движениями она пыталась стереть масло посеревшим от времени платком, но лишь сильнее размазывала его по белоснежному личику. — Я тебя отмывать не собираюсь… Стоп! Ты, что, ревешь?! — с ужасом воззрилась она на влажные глазенки и подрагивающие плечи. — Не смей реветь! — в голосе девушки явственно послышались панические нотки, когда девочка, прорвав линию сопротивления, вновь крепко обняла Риду, вцепившись в нее, как в спасательный круг. — Да ты чего вдруг?.. — постепенно ее возмущения сошли на нет, и девушка аккуратно положила загрубевшую ладонь на макушку девочки. — Ну же, давай прекращай это! Хотя бы скажи, что случилось… Как я могу тебе помочь, не зная, почему ты плачешь?!

— Почему тетушка не пришла сегодня? — всхлипывая, выдавила Рели.

— Тетушка? Какая еще тетушка?

— Тетушка Аша. Она обещала!

Рида удивленно приподняла брови.

— И все? Ты из-за этого здесь слезы льешь в три ручья? — девушка фыркнула. — Нашла, о чем переживать! Придет твоя… тетушка! Может, просто опаздывает или занята, или приболела, в конце концов…

Девочка активно замотала головой.

— Про Кристин Аврил то же самое сказал! И где она?! — девочка исподлобья посмотрела на Риду. — Уже целый месяц даже не заглядывает! Сначала Кристин, теперь тетушка, а потом и ты меня бросишь?!

Рида скривилась и ущипнула девочку за щеки, приводя ее в чувства.

— С чего ты взяла, что тебя кто-то бросает? Я тут вообще просто капсулу чиню. Фенса же ты не обвиняешь, а он сюда тоже только по работе заходит, — спокойно, продолжая слегка потягивать девочку за щеки, перечисляла Рида. — Да и с Кристин этой, может, случилось чего, а ты про себя ноешь сидишь…

Девочка отпрянула и, потирая раскрасневшиеся щеки, с ужасом произнесла:

— А вдруг с тетушкой тоже что-то случилось?!

— Эм… Нет. Нет, не случилось. Я видела ее пару дней назад, — Рида сложила руки на груди и, увидев, как глаза девочки вновь наполняются слезами, поспешила немного свернуть тему разговора: — Знаешь, даже я в детстве свою матушку так не ждала. С чего ты к ней привязалась? Я думала, что она только… ну, не знаю… уколы тебе ставит да еще что-нибудь в этом духе.

Рели вновь покачала головой.

— Тетушка хорошая, она заботится обо мне.

«Само собой! Ей ведь за это и платят!» — мысленно фыркнула Рида, но глядя на девочку, вдохновенно рассказывающую о нежной, материнской любви со стороны Аши, решила промолчать. Жизнь Рели далека даже от самого слова «жизнь», и лишать ее этих крошечных лучиков света было бы жестоко. Так что Рида просто уселась на пол, поджав под себя ноги, и с упоением слушала оды о своей матери. О том, какая она хорошая и замечательная, как она всегда выслушает и поддержит, как раз за разом встает на защиту девочки, когда злобному Аврилу не терпится провести внеочередной эксперимент, и как помогает оклематься, если защиту все же удалось прорвать. Под конец Рида уже почти не слушала, стыдливо поймав себя на завистливой мысли, что они с братом подобной заботы от матери так и не дождались. Впрочем, Рида тут же мысленно залепила себе пощечину, запрещая даже мало-мальски рассуждать об этом.

— Она же придет, правда? — шмыгнула носом альбиноска, вырывая Риду из пучины самокопаний. — Кристин была рядом, потому что ей сказал Аврил, но ведь тетушка не такая, тетушка ведь любит меня?..

Чувствуя, что девчушка сейчас вновь закатиться слезами, Рида поспешила подняться и неуклюже потрепала ее по голове, немного нервозно заверяя:

— Конечно же, она тебя любит! — она натянуто улыбалась, продолжая ворошить влажные волосы девочки, а та, морщась от болезненных ощущений, с вожделением заглядывала в карие глаза. Рида отвела взгляд и, грустно усмехаясь, отстранилась. — Я бы даже сказала, что тебе досталось куда больше внимания, чем нам с братом. Честно говоря, в детстве я так редко видела свою мать, что это мне впору называть ее тетушкой, — неуверенно потоптавшись на месте, Рели протянула худую ладошку и похлопала Риду по макушке. Девушка мельком подумала о том, что этот жест совершенно не помогает, а в следующее же мгновение жгучий стыд залил ее с головы до пят. До чего только докатилась! Жаловаться на «прохладные» отношения с матерью девочке, у которой из родни пробирка с физраствором и лицемерный колдун, даже по имени ее не называющий! От прилива крови у девушки закружилась голова, заставляя ее сильнее вцепиться в столик. — Да уж, не мне тебе плакаться! — тихо рассмеялась Рида. — Так непривычно, я никогда ни с кем не обсуждала ни свое детство, ни, тем более, свою мать. Меня немного занесло…

— Почему вы с тетушкой не виделись? Она была занята? — девочка присела на столик, с интересом глядя в лицо Риды. Лишь отчасти она понимала муки совести девушки, сама же Рели не видела в ее словах ничего непозволительного. Пусть собственная боль девочки была невероятно сильна, это не значило, что другие теперь должны молчать в знак уважения к ее страданиям.

Рида пару минут напряженно молчала, как будто только сейчас задумалась о том, каким же на самом деле было ее детство. В конце концов, она просто кивнула.

— Да… Да, она всегда была занята. Мне было лет шесть, кажется, когда мой отец погиб и мама начала от нас отдаляться. Порой она сутками не появлялась дома, а, вернувшись, падала спать, — слова давались ей тяжело, будто воспоминания совсем не хотели покидать уютного темного уголка подсознания. — Пока Дориан был совсем маленьким, она оставляла нас на попечение соседок, за глаза любивших поболтать о том, какая она никудышная мать, — ее кулаки непроизвольно сжались. — А потом стала отсылать нас к бабушке. Знаешь, тогда я думала, что мы просто мешаемся ей, что мы с братом не очень-то ей и нужны. Эй, не смотри на меня так! Я была маленькой обиженной девочкой, не имеющей ни малейшего представления о том, с чем сталкивалась моя мать! Это сейчас я знаю, как ей было тяжело, как она упахивалась на двух работах, чтобы обеспечить нам хоть какое-то будущее. Впрочем, даже сейчас эта обиженная девочка снова дает о себе знать, — улыбнулась она. — Прямо, как сегодня… — неловко пробурчала она, чувствуя, как ее вновь треплют по макушке. — Дай мне пару минут на самобичевание, и я искренне порадуюсь, что вы так замечательно ладите, хорошо? — Рида оттолкнулась от столика и вернулась к очистным сооружениям — время позднее и с ними стоит побыстрее закончить. Спустя минут десять молчаливой возни, Рида вновь заговорила: — Мне бы искренне хотелось, чтобы она, наконец-то, обрела свое счастье. Если подумать, ей всегда так сильно не везло в жизни! Бабушка рассказывала, что мама уехала в Сильверон, едва закончилась война — после смерти брата и сестры она больше не хотела видеть родной город. А дальше… Голод и нищета, куча грязных подработок, несчетное количество попыток выбиться в свет. Вот и все, чем несколько лет был для нее Сильверон, — Рида замерла, прислушиваясь к звукам за спиной.

— Бедная тетушка… — всхлипнула Рели.

— Так! Я же сказала не реветь! — Рида ткнула в ее сторону разводным ключом. — Да, у моей мамы была тяжелая молодость, как и у многих в то время, но сейчас-то все… нормально. В основном. Теперь ей приходится бороться только с «проклятьем рода Бренан»! — провыла Рида последние слова, подражая рассказчикам страшилок, чем изрядно позабавила собеседницу.

— А что за проклятье? — глаза девочки загорелись любопытством, а вот свои глаза Рида неловко опустила к шлангам, понимая, что сболтнула лишнего.

— Я… — нелепо протянула девушка. — Думаю, что ты еще не доросла… Ты, поди, из мальчиков только с Хисой общалась, — Рида добродушно усмехнулась.

Однако девочка ничего смешного не увидела. Более того, она резко переменилась в лице, будто наблюдая своего самого злостного врага. Рида недоумевающе изогнула брови.

— Я не знаю, о ком ты говоришь, — мрачно, с толикой подозрительности произнесла Аврелия, исподлобья посмотрев на девушку.

— Да? Странно… — задумчиво протянула Рида. — Я почему-то подумала, что раз тебя здесь обследуют, то и с нашим мальцом «лечение» проводится здесь. Аврил же вроде не горит желанием поведать о своих опытах миру, было бы странно растаскивать оборудование по всему дому, — Рида спокойно рассуждала, даже не замечая, как распаляется ее маленькая собеседница. — Нужно будет спросить Илинею, куда она его водит…

Девочка грозно топнула ногой, привлекая к себе внимание.

— То есть, — дрожащим от гнева и обиды голосом начала Аврелия, — пока я годами не покидаю эту проклятую каменную коробку, какой-то мальчишка может делать все, что ему вздумается?!

— Безопасность Хисы была одним из ключевых пунктов сделки… — пробурчала Рида, понимая, что надавила на очень больное место. — Он не то чтобы совсем волен над своими передвижениями… — девушка тяжело вздохнула и, одним движением зафиксировав шланг, подошла к Рели. — Не знаю, станет ли тебе от этого легче, но он сидит в комнате всякий раз, когда Аврил загружает Илинею делами, то есть почти постоянно…

— Это просто нечестно! — казалось, девочка уже не слушала жалких оправданий Риды и разве что в бой не рвалась. Риде даже стало ее жаль: день явно не задался — сначала не приходит любимая врачея, которая по головушке погладит, а потом еще и второй подопытный нарисовывается, которого, о ужас, гулять чаще выпускают! Девочка продолжала усиленно топать ногами и что-то кричать, пока Рида неловко собирала инструменты. — Это несправедливо! Да кто он вообще такой?! Почему я в собственном доме, как в тюрьме сижу, а какой-то крыс с улицы разгуливает здесь словно почетный гость?

Рида с потемневшим лицом подняла с пола саквояж и повернулась к истерящей девочке, намереваясь просто пройти мимо. Однако, когда, заметив этот маневр, Рели резко замолчала, уставив изумленные глазенки на Риду, та все же остановилась и с каким-то неясным смешанным чувством посмотрела на девочку.

— Да, это несправедливо, нечестно и неправильно! — кивнула девушка. — Но ты ничего не изменишь, просто крича на меня в подвале. Это Хису мы притащили сюда. В его жизни мы еще можем что-то решать, потому что мы и несем за него ответственность. А за тебя решает Аврил, и я ничего не могу с этим сделать. С твоего позволения, я откланяюсь. Я и так сегодня порядком задержалась с этими глупыми историями. Доброй ночи! — холодно сказала Рида и покинула лабораторию, оставив девочку наедине со своими мыслями.

К себе на этаж Рида поднялась мрачнее тучи, совсем не обращая внимания на детали, что прежде сводили ее с ума. Ну хоть какая-то польза! А когда у двери комнаты с ней поздоровался Хиса, держащий Илинею за руку, стало еще более тошно. Рида ввалилась в комнату и, будто ноги ее не держали, рухнула лицом в подушку.

Однако утро почему-то не перевернуло эту страницу истории, начав день с чистого листа. Едва очнувшись от тревожных сновидений, Рида тут же поплелась в кабинет Аврила по указанию управляющего. Поднимаясь наверх, Рида совершенно не понимала, чего ей ожидать, а, дождавшись, подумала, что предпочла бы по второму кругу посмотреть худшие из своих кошмаров. Аврил яростно отчитал девушку, стоило той показаться на пороге, однако за всю тираду, коей разразился колдун, она так и не поняла причины недовольства. Нагрузив Риду дополнительной работой, он так же приказал, чтобы ремонт системы жизнеобеспечения закончился в ближайшие дни.

Привыкшая на заводе и не к таким ушатам грязи Рида благополучно пропустила все, что не имело отношения к поручениям, и тут же взялась за работу. Лишь к вечеру, насвистывая что-то себе под нос, она смогла пуститься в лабораторию. На самом деле, система была почти полностью переоборудована, и, если бы не наказательные работы Аврила, Рида бы точно закончила за сегодня.

В напряженной тишине она прошла всю лабораторию до комнаты девочки, удивляясь, что та еще не вышла ее встречать. Видимо, вчерашний разговор ее всерьез обидел. Рида только пожала плечами. Пусть хоть заобижается! Скорее всего, они больше не увидятся. Рида открыла дверь и громко поздоровалась, лишь затем заметив сжавшуюся в комок на стуле девочку, бросающую на нее испуганные пристыженные взгляды. Не говоря ни слова, Рида отвернулась и принялась раскладывать инструменты, предпочитая не обращать внимания на перемены в настроении девочки. У Рели явно было не все в порядке с головой, так что после вчерашнего конфликта было бы правильнее разобраться с делом, пока девочка смирно сидит на месте. Кто знает, что кроется в ее больном сознании?

На том и порешив, Рида принялась поспешно заменять последние детали, краем глаза приглядывая за Рели, но та не двигалась с места. В какой-то момент Рида даже засомневалась в том, что девочка вообще жива, и, не сумев побороть беспокойные мысли, подошла к ней и легонько потрясла за плечи. Девочка подняла на нее свои щенячьи глазки, но, едва завидев грозно возвышающийся силуэт, отвернулась, замахала руками перед собой и чуть ли не со слезами затараторила:

— Прости, прости, пожалуйста! Я не знала, что так получится!

Однако Рида лишь недоумевающе смотрела на нее. Смутное чувство осознания подкрадывалось к ней, но никак не могло достучаться. Девочка, заметив, что собеседница ничего не предпринимает, немного успокоилась. Взгляд ее просветлел, будто впервые она услышала хорошие новости.

— Ты… совсем не злишься? — накренила она голову вбок. Что-то явно додумывая, девочка принялась бормотать себе под нос: — Он вчера так ругался на меня, так кричал, когда я спросила его про Хису, — догадка проступила на лице девушки кислым выражением. — Я думала, что и тебе досталось…

— Это правда, — Рида сложила руки на груди. — Сегодня утром меня знатно взгрели. Теперь хотя бы понятно за что, — она сдула прядь волос, выпавшую из плена заколок, и развернулась к капсуле.

— Прости, — прошептала Аврелия, неловко топчась за ее спиной. — Я так боялась, что ты обидишься и не придешь.

— Я пришла позже, потому что Аврил завалил меня работой, а не из-за глупых обид! — отмахнулась Рида. Глаза девочки радостно заблестели, однако Рида единственной фразой охладила ее пыл: — Знаешь, у меня складывается впечатление, будто бы ты думаешь, что я сюда хожу только тебя навещать, — от такой прямолинейности девочка чуть на пол не осела, а Рида все продолжала сыпать соль на едва затянувшиеся раны, словно бы не видя в этом ничего особенного: — Я бы поняла твою печаль, если бы что-то обещала, как моя мама, но я просто прихожу сюда работать. Да, мы весьма мило общались, — в воздух говорила она, отвинчивая верхнюю крышку капсулы, — но это не значит, что я буду ходить и развлекать тебя. Я рада, что ты хорошо общаешься с моей матерью, но мы с тобой совсем чужие люди. Скоро я закончу с твоей капсулой и все… — Рида осеклась на полуслове, услышав, как хлопнула дверь.

Девочка в слезах выбежала в лабораторию, а Рида в который раз убедилась, что совершенно не умеет общаться с детьми. Пару минут она еще пыталась продолжать работать, но чувство вины нещадно грызло ее, отрастив невероятно острые зубы под всхлипывания девочки. Раздался тяжкий вздох. Рида спустила крышку на пол и, абсолютно не представляя, как после своих резких слов можно успокоить ребенка, вышла за дверь. Девочка спряталась между столами, закутавшись в занавески, и сдавленно плакала. С трудом расправившись с желанием тут же развернуться и пустить все на самотек, Рида решительным шагом приблизилась к сомнительному укрытию девочки и села перед ней на корточки. Обиженная в лучших чувствах Аврелия со психом отвернулась и накинула на себя еще одну занавеску.

— Будешь дуться на каждую чужую тетку, которая отказала тебе в дружбе? — девочка только плотнее укуталась в ткань.

Закатив глаза к потолку, Рида осторожно положила руку на ее плечо, но девочка тут же сбросила ладонь, резко бросив, что ей больно. Не зная, что делать, Рида панически оглядывалась по сторонам. То и дело пробивалась навязчивая мысль оставить все, как есть. В конце концов, Рида хотела, чтобы девочка перестала видеть в ней подружку, поддержку и опору, так и случилось. Стоило бы просто закончить работу и уйти. И все же итог был совсем не тем, которого бы хотела Рида. Пусть, в отличие от своей дорогой подруги, Рида не испытывала большой любви к детям, ей было по-человечески жаль девочку. Ей просто хотелось, чтобы Рели не переживала, когда Рида в конце концов не придет. Но получилось только хуже.

— Наверное, мои слова прозвучали слишком грубо… Просто… это ведь правда, однажды я уйду отсюда, и ты здесь совсем ни при чем. Это дом для меня почти такая же тюрьма, как и для тебя…

Однако жалкие попытки оправдаться были прерваны почти безжизненным голосом девочки, полном тоски и осуждения:

— Но ты все же уйдешь. А я останусь здесь. Одна. На всю оставшуюся жизнь. Разглядывать стены и послушно принимать препараты, потому что кое-кто решил, что сама по себе моя жизнь ничего не значит, что он может распоряжаться ею, как пожелает… Я просто хочу, чтобы в этом кошмаре рядом со мной был хоть кто-то!

— Но разве с тобой все это время не была моя мама? Или та женщина, Кристин, кажется? — негромко возразила Рида, прекрасно понимая, насколько плох этот аргумент.

— Только Кристин бросила меня, а тетушка… — девочка замялась, не желая озвучивать горькую правду. — Она хорошая, но она приходит ко мне только потому, что это ее работа. Прямо как ты, — девочка грустно выглянула из-за шторки.

Однако вместо слезливого сочувствия в Риде начала бушевать злость. Диалог заходил в никуда. Чего от нее хочет эта девчонка?! Починить капсулу Рида еще может, а вот чужую жизнь уже вряд ли. И что же теперь? Сидеть и гладить девочку по головке, приговаривая, какая она бедная-несчастная?

— Я не понимаю, чего ты от меня хочешь, — сдалась Рида. — Я ничем не могу тебе помочь! Даже если захочу, я не смогу ни вытащить тебя отсюда, ни навестить!

Девочка посмотрела словно сквозь Риду.

— Тетушка сказала, что там, за этими стенами, есть большой и прекрасный мир, — Рида отвела взгляд. Такой ли он прекрасный, что порождает ребят вроде Аврила? — Мир, полный вещей, ради которых стоит жить и терпеть всю горечь, что выпала тебе…

— Эй, ребенок! Ты меня вообще слушаешь? — Рида наклонилась к девочке. — Я не могу тебя отсюда вытащить! Сколько ты там протянешь без своей капсулы? Сутки? Двое? Может быть, неделю?

— Я знаю, — склонила голову девочка. — Я всегда хотела увидеть этот мир хоть одним глазком, но Аврил всегда только обещал и обещал. А Фенс говорит, что мне совсем нельзя выходить, что мой иммунитет слишком слабый, что я заболею и умру…

— Ну это уже чушь какая-то! Только на мне сюда столько заразы за неделю принеслось, и ничего с тобой не сталось!.. — не раздумывая, возмущенно брякнула Рида и в следующее же мгновение замолкла, увидев засверкавший взгляд девочки. — О нет! Не смотри на меня так! Я не могу тебя выпустить! Если это где-то всплывет, если с тобой что-то случится, с меня голову снимут!

— Но Рида! Всего один раз! Сюда почти никто не ходит, никто не узнает! — девочка вырвалась из своего укрытия и вцепилась в руку девушки. — Пожалуйста! — в глазах девочки заблестели слезы. — Я только посмотрю и сразу же вернусь! Неужели я даже этого не заслуживаю? — Рида невольно попятилась назад. — Они все это время просто врали и издевались надо мной! Неужели после всего этого?..

Рида резко выдернула руку из цепкого захвата и отпрянула.

— Ладно-ладно! — она с недовольным видом зашагала в комнату. Довольная девочка хвостиком увязалась за ней. — Большой мир я тебе обещать не буду, но во двор, думаю, смогу вывести, — выдавила она из себя, чувствуя, что будет жалеть о каждом сказанном слове. Девочка радостно закивала и протянула Риде отвертку. — Я спущусь за тобой сегодня ночью, когда все будут спать, — сбавила тон Рида. — Если выйдем через черный ход, нас не должны заметить. Но с рассветом сразу же назад без всяких отговорок! — девушка строго посмотрела на Аврелию, и та с самым серьезным видом кивнула.

На том и порешили.

Рида оперативно закончила очередной этап ремонтных работ, надеясь урвать себе хотя бы пару часов сна, и предупредила, что, если к ее приходу девочка не будет готова, она никуда не пойдет. Заявление было далеким от правды, но Рида надеялась, что уставшая девочка физически не сможет проболтаться по двору всю ночь.

По ощущениям проспав не больше десяти минут, Рида стукнула по будильнику и неторопливо начала собираться. Время заметно перевалило за полночь, и всего через пару-тройку часов небо грозило разразиться первыми солнечными лучами. Не зажигая света, Рида встала перед зеркалом и мрачно осмотрела то немногое, что там отражалось. Сама эта затея казалась ей несусветной глупостью, импульсивным решением, принятым не с холодным рассудком, а под давлением чувства вины и неспособности справиться с детскими слезами. Что ж, еще маленький Дориан успешно доказал, что истерикой из сестры можно веревки вить.

— Обещание есть обещание, — тихо простонала она и неслышно выскользнула из спальни, крепко сжимая в руке ключи.

Она без проблем преодолела пустынный коридор и, мягко ступая, спустилась по лестнице к лаборатории. Проворачивая ключ, девушка искренне молила беспощадную вселенную, чтобы девочка крепко спала, однако ее чаяниям было не суждено осуществиться. Столько лет ждавшая этого часа Рели в нетерпении бродила по лаборатории в миленьком шерстяном платье и сандаликах, мало подходящих для улицы. Благо начало лета в этом году выдалось теплым. Рида молча взяла девочку за руку и, заперев дверь на ключ, скрепя сердце, повела ее наверх.

В части дома, где поселили девушек, народу обитало совсем немного, и все они сейчас досматривали десятый сон, однако за железной дверью дела обстояли совсем иначе. Прислуга, гоняемая дни напролет, жаждала хоть немного пожить для себя перед сном. Пускай коридоры не полнились людьми, как днем, из комнаты в комнату то и дело кто-нибудь перебегал с заговорщицким смехом. Пожалуй, сейчас даже по главным залам было проще пройти незамеченными, чем по этому обманчиво-тихому общежитию. Если бы только не охрана у главных дверей…

Рида недовольно сквасилась и подтолкнула девочку в закуток со швабрами, и только Аврелия хотела что-то пикнуть, как в их сторону направилась молоденькая служанка. Рида тут же выпрямилась и помахала девушке рукой.

— Ой! Здравствуй, Рида! — сильно удивившись, тихо охнула служанка.

— И ты, Мэдди, не болей! — добродушно улыбнулась Рида, рассчитывая, что служанка просто пройдет мимо.

Но, как назло, девушка была любопытнее кошки.

— Так странно видеть тебя здесь в столь поздний час, — Мэдди слегка наклонилась, пытаясь рассмотреть, что за спиной у собеседницы. — Тебе нужна швабра?

— Да нет, — отмахнулась Рида. — Просто решила выйти во двор, подышать. Только вот, не поверишь… кольцо по пути соскочило. Вроде сюда закатилось… — девушка нервно сглотнула.

Служанка и правда не поверила и с сомнением вновь попыталась рассмотреть закуток со швабрами.

— Может, тебе помочь? — Мэдди подошла ближе, и Рида тут же выставила руку вперед, останавливая сердобольную девицу.

— Право слово, не стоит тратить на меня… Ух ты! У тебя платье просто ледяное! — девица тут же отпрянула в сторону, не зная, куда деть глаза. — Ты из холодной, что ли, идешь? Странно, я думала, вы с кладовщиком в ссоре…

— Уже нет! — пискнула служанка и с пунцовым лицом умчалась дальше по коридору, пожелав удачи с поисками.

Рида посмотрела ей вслед и, убедившись, что пока никто не собирается показаться из комнат, вытянула девочку из закутка. Почти бегом они добрались до черного хода и, выйдя на улицу, тут же шмыгнули за кусты. Медленно, но верно Рида пробиралась к саду, то и дело одергивая девочку, изумленно глазеющую по сторонам и ловящую ртом прохладный ночной воздух. Лишь дойдя до заднего двора, словно отрезанного от всего мира рядами кустарников и деревьев, девушка позволила себе расслабиться и даже присела на одну из кованых скамеек, отпустив девочку бродить неподалеку.

Рида устало откинулась на спинку. Казалось, за эти десять минут она вымоталась сильнее, чем за весь день. Девочка скакала рядом, не зная за что взяться, трогала бледными ручонками молодую траву, рассматривала закрытые бутоны цветов, расстроено бурча, что они совсем не такие, как в книжке, пару раз безуспешно пыталась залезть на дерево. Глядя на это, Рида невольно улыбалась, думая, что, наконец-то, приняла не такое уж плохое решение.

— Рида, смотри! — восхищенно прошептала девочка.

Ночное небо сегодня такое чистое… Мириады далеких звезд перемигивались друг с другом, глядя с высоты на этот жестокий мир и на маленькую девочку, резвившуюся в саду. Рида ненадолго прикрыла глаза, ощущая, как ветер треплет порядком отросшие волосы и щекочет изможденное лицо. Здесь так тихо, так спокойно. Как на старом кладбище Рейнхарма. Рида бы сейчас многое отдала, чтобы вновь оказаться у разрушенных войной и временем памятников и, как много лет назад, слушать старательно выводимые Илинеей мелодии. Она даже не заметила, как задремала, убаюканная мыслями о таком спокойном прошлом. Лишь странная тишина, которой не должно быть, прервала этот сладостный сон.

На горизонте забрезжил рассвет. Девочка стояла посреди поляны и заворожено наблюдала за разгорающейся в небе розоватой полосой света. Рида улыбнулась. Потянувшись, она не спеша подошла к Аврелии и легонько похлопала ее по плечу.

— Красиво, да? — девушка заглянула в печальное лицо Рели и удивленно спросила: — Тебе не нравится?

Девочка протерла глаза.

— Нравится. Только вот… — она споткнулась, не найдя подходящих слов.

— Я поняла, — кивнула Рида.

Несколько минут Рели молча смотрела вдаль и, когда Рида взяла ее за руку, чтобы отвести назад, жалостливо заговорила:

— Мы можем еще погулять? Совсем немного… — последние слова ее прозвучали особенно мрачно, но Рида не придала этому значения — само собой, девочка не хотела возвращаться в свой подвал.

— Немного можно, — пожала плечами девушка, и они медленно двинулись вдоль розовых кустарников, с восходом начавших источать свой дивный аромат.

Еще не до конца отошедшая от своего сна Рида послушно следовала за тянущей ее по саду девочкой. Ветер шумел молодыми листочками над их головами, впереди слышалось журчание воды. Старая река, с которой когда-то начался Сильверон, за столетия сильно обмельчала, оставив свое русло практически пустым, даже в паводки наполняясь лишь наполовину. Но глубокий ручей продолжал радостно звучать по каменистому дну.

— Думаю, нам стоит вернуться, — беспокойно произнесла Рида, понимая, что они уже вышли за пределы поместья.

Девочка испуганновздрогнула, но тут же пришла в себя и принялась хныкать:

— Но я так хочу посмотреть на речку!

— Там от речки-то одно название осталось… Ай! Ладно, только давай бегом, у прислуги скоро подъем, — проворчала Рида.

Они быстрым шагом подошли к обрывистому берегу, и девочка с любопытством глянула на бегущий по дну ручей. И правда, одно название. Какое-то время они молча созерцали заросшую травой и мелкими деревьями, некогда величественную реку, поблескивающую своими скромными водами в предрассветных лучах, а потом Рида неожиданно почувствовала, как ручки-веточки обхватили ее талию. Механически потрепав девочку по волосам, она склонила голову вниз и столкнулась с сияющими счастьем глазами, но что-то в этом взгляде тревожило Риду.

Обреченная на существование во мраке подземелья. Лишенная заботы и тепла. Девочка-ошибка… Она стояла спиной к обрыву, держа Риду за руки, и ее розовые глаза полнились слезами. Прикоснувшись к свободе, кто возжелает вернуться в клетку? Девочка сделала крошечный шаг назад, и на лице Риды отразился весь ужас понимания.

— Спасибо, — прошептала девочка. — И прости!

Глядя в необъятное, прекрасное и равнодушное небо, раскинув руки, как птица крылья, девочка летела навстречу долгожданному покою.

«Тетушка Аша, вы были правы. Этот мир прекрасен! И хочу, чтоб в мой последний миг он был именно таким. Я все решила!»

Глухой удар сокрылся шумом воды, но Рида была готова поклясться, что слышала, как хрустнули, ломаясь о камни, кости.

Сердце пропустило удар. Лицо девушки сильно побледнело, а сама она попятилась назад, словно не веря в происходящее. «Нет! Нет! Нет!» — бормотала Рида, представляя себе самые ужасные сцены расправы. Взгляд ее трусливым зайцем метался вдоль берега, выискивая хоть сколько-нибудь пологий склон. Этого не может быть! Этого просто не может быть! Цепляясь за камни и тонкие стволы деревьев, она быстро спускалась на дно русла. Лишь чудо удержало ее от истошного вопля, когда она, наконец, добралась.

Ни единого шанса.

Тело девочки тряпичной куклой лежало на острых камнях, и холодные воды уносили с собой алую кровь. Хрупкая, как фарфор, она мгновенно погибла. Лицо ее безмятежно улыбалось, а тускнеющие глаза навеки запечатлели в себе небо.

Рида упала на колени, даже не почувствовав боли. Она протянула дрожащую руку к телу девочки, что еще пару минут назад радостно вышагивала рядом, но дотронуться так и не решилась. Это конец… Все кончено! И Рели знала об этом.

Не в силах совладать с собственными конечностями Рида продолжала стоять на коленях, красными от слез глазами глядя на девочку.

— Не прощу… — сипло произнесла она. — Покойся с миром, но тебя я не прощу, — от сдерживаемых рыданий голос ее ломался. — Ни тебя, ни себя… Как можно быть такой дурой, Рида! — вскрикнула девушка, с силой ударив по воде.

Она склонилась к земле и с истерическим смехом вцепилась во влажную землю. Тело ее сотрясалось в безумном припадке, крупные слезы стекали по лицу, обезображенному страхом и полоумной широкой улыбкой. Она практически лежала на земле, уткнувшись носом в каменную крошку, и голосила раненным диким зверем.

Покойники! Они все покойники!

Все из-за нее, из-за ее глупости, из-за дурацкого мягкосердия!

Могла же отказать! Могла не идти за ней! Могла сделать то, что другие в поместье делали четырнадцать лет! Все было бы хорошо…

Содрогаясь всем телом, она едва сдержала рвотный позыв. При одном только взгляде на воду девушку начинало воротить, голова неистово раскалывалась и кружилась. Лишь сила воли не давала ей погрузиться во мрак подсознания, но и та была на исходе. Рида с трудом повернулась и легла на спину. Быть может, найдя виновницу здесь, в столь плачевном состоянии, Аврил не тронет остальных? Русло этой реки… действительно красивая могила…

Рида прикрыла глаза и через пару мгновений резко села, с силой припечатав грязной ладонью по своему лицу. Жгучая боль отрезвляла не хуже чар или колодезной воды. Девушку все еще знатно потряхивало, однако взгляд ее прояснился. Сейчас едва рассвело, у нее еще есть время! Нужно все рассказать Илинее и бежать отсюда! Украсть лошадей и мчать далеко-далеко…

Не самый надежный план, но другого нет.

Девушка поднялась на ноги и бросила беспокойный взгляд на тело. Сверху это место сокрыто зеленью, его не должны найти сразу, однако… Нет! Нельзя ее трогать! Грязь еще можно объяснить и слугам, и страже, а вот кровь — не получится.

Кое-как собравшись с силами, Рида побежала вдоль русла к тому самому пологому склону. Она стремительно вскарабкалась наверх, ободрав себе все руки, и рванула к поместью сквозь высокую траву и кусты. Тропа, что привела ее к злополучному обрыву, будто растворилась в воздухе, но едва ли это могло остановить девушку, подгоняемую ледяным кнутом страха. Рида все бежала и бежала. Однако поместье так и осталось недостигаемым миражом вдали. Спустя некоторое время заметив, что пейзаж и не собирается меняться, девушка замедлилась. Внимательно глядя на яркую черепичную крышу особняка, она шла четко вперед и, хотя деревья мелькали по бокам, совсем не продвигалась, будто дорога под ногами прокручивалась на колесиках. И в это мгновение Рида опустила взгляд к земле.

Едва не закричав, она отклонилась назад, но, соступив с одного черного марева, тут же оказалась объята другим. Множество теней со всех сторон подступали к брыкающейся девушке, пока черная пелена совсем не перекрыла утренний свет. Все остальное девушка помнила крайне смутно.

В какой-то момент тени ненадолго отступили, и в этом крошечном расплывчатом просвете ей удалось разглядеть кабинет Аврила. Силуэт мужчины высился над ней и молча наблюдал какие-то считанные секунды, после чего лицо девушки опалило пощечиной, да так, что голова безвольно качнулась в сторону, а во рту почувствовался явственный привкус крови. Сознание Риды вновь начало покидать ее.

— Бросьте ее вниз! Я позже с ней разберусь… — раздалось где-то на грани слышимости.

Тьма накрыла девушку. Абсолютная. Беспроглядная. Ни вздохнуть, ни пошевелиться. Она тисками сжимала и точно выворачивала тело девушки наизнанку. Боль. Страх. Ее будто похоронили живьем…

Она не помнила, когда все прекратилось. Но в тот момент, словно сквозь толщу воды, послышался женский голос:

— Смотри, дорогой! У нас гости! Ха! Ха-ха-ха! Ну же, дорогой, ты не рад? Ведь это, кажется, кто-то из твоих друзей!

***

Аврил сегодня решил побыть отвратительно ранней пташкой, а потому подъема немногим позже рассвета удостоилась и Илинея. Когда колдунья мирно досыпала в постели, в дверь комнаты неистово забарабанили, будто бы за визитером кто-то гнался. Встревожено подскочив с кровати и махнув Хисе рукой, чтобы тот продолжал спать, она с недовольным видом накинула поверх сорочки матине, надеясь хоть как-то прикрыть свой неподобающий вид его длинным подолом, и выглянула в коридор.

Снаружи, то и дело нервозно оглядываясь, стоял управляющий. Мужчина средних лет был явно не в себе. Он мелко подрагивал то ли от страха, то ли от холода, стоя совершенно не собрано, практически неглиже. Очевидно, нечто застало мужчину врасплох. Едва Илинея показалась в дверях, как он бесцеремонно схватил ее за руку и чуть ли не закричал:

— Спасайте, сиера! Вся надежда на вас!

Огорошенная столь странной просьбой колдунья лишь выдернула свою ладонь из его рук, продолжая смотреть на него, как на снег в разгаре лета — с непониманием и заметным недовольством. Увидев замешательство на ее лице, управляющий тут же поторопился все прояснить:

— Саро… буянить изволит! Кричит, вещами кидается да слуг побивает! Бедняжка Мэдди из его кабинета ни жива ни мертва выбралась и слова выдавить не может!

— Вы узнавали, в чем дело? — осторожно спросила Илинея: подписываться на встречу с «буянящим саро» не хотелось совершенно.

— Да как узнать-то, сиера? — развел он руками. — Кто ж добровольно к нему сейчас пойдет? Еще, того гляди, прибьет!

Лицо Илинеи помрачнело.

— А я, по-вашему, к нему под горячую руку чуть ли не бежать должна? Или, что же вы думаете, всех слуг он побивает, а меня по головке погладит? — ядовито, с трудом сдерживая нахлынувшую злость, произнесла колдунья.

— Но… Но, сиера, он прислушается к вам! Вы же его… — мужчина на пару мгновений замялся, после чего выпалил: — Ассистентка!

В этот момент припомнив рассказанный Ридой слушок про нее и Аврила, Илинея тут же скривилась, напрочь забыв держать лицо.

— Прошу простить меня за грубость, но мой рабочий день еще не начался, — медленно и сдержанно сказала Илинея, — а иных предписаний от саро я не получала. За сим позвольте откланяться, — и, не дожидаясь ответа, захлопнула дверь.

Однако не учла она степени отчаяния управляющего и его нежелание разбираться с ужасающими последствиями дурного настроя их господина. Прямой отказ его нисколечко не волновал — он продолжал, как кот бездомный, скрестись под дверью и горланить. В конце концов, и безграничного терпения колдуньи не хватило. Совсем неподобающе для благовоспитанной девицы рявкнув на управляющего, Илинея стала поспешно приводить себя в порядок и чуть меньше чем через час с серьезным видом уже стояла у лестницы на второй этаж.

Вопреки увещеваниям управляющего, наверху было совершенно тихо, ни грохота, ни криков, лишь легкий поток магии сочился на первый этаж. Успокаивающие чары. Последний раз колдунья сталкивалась с ними еще будучи студенткой.

Что же такого страшного могло произойти, коль даже бесстрастный Аврил, не допускающий и мысли о потере самоконтроля, вдруг стал нуждаться в подобных заклятиях? Колдунья поднялась на несколько ступеней и замерла, призадумавшись: раз он угомонился, так ли нужно ее присутствие? Формально, у нее есть еще пара часов свободного времени, которые лучше было бы потрать на себя, а не на дополнительную работу. К тому же, если прислуга решит, что именно она успокоила колдуна… Будут потом к ней каждый раз бегать! Да и как бы злосчастные слухи после этого еще хуже не стали! Однако смысла в ее рассуждениях было совсем немного — пока она мялась на лестнице, Аврил, тревожно почивающий на софе с початой бутылкой вина в руках, заметил ее присутствие.

— Не ожидал вас так рано, дорогая моя, — доброжелательная улыбка привычно легла на его лицо, но в этот раз, будучи очевидно вымученной, не вызывала ничего, кроме презрительной жалости. — Прошу вас, проходите, не стесняйтесь! Надеюсь, вы простите старого мага за неподобающий вид.

Сдержанно поприветствовав Аврила, внутренне воя, как стая горных врахов, Илинея поднялась на этаж. Находиться с Аврилом наедине колдунья не любила и в обычное время — то интуиция, то ли общая неприязнь к торгашам-Венделия ее наизнанку выворачивала рядом с этим мужчиной и кричала: «Бей или беги!». Но отказывать сейчас, когда она пришла сама, было бы просто неприлично! Напряженная, как сжатая пружина, Илинея опустилась в кресло и отвела взгляд в сторону, словно не замечая плачевного состояния колдуна.

— Я… — Илинея замялась, подбирая слова. Хоть управляющий ей изрядно надоел этим утром, пожалуй, не стоит подставлять его, ссылаясь на жалобы прислуги. — Я слышала, вы сегодня в дурном настроении. Что-то случилось?

— Трагедия, — севшим голосом ответил колдун. — Ужасная, ужасная трагедия! — он, не стесняясь, отхлебнул вино из бутылки. Илинея посмотрела на него испытывающим взглядом, и, не дождавшись иной реакции, Аврил продолжил: — Сегодня утром малышка Рели скончалась.

Сначала вздрогнув и едва не потянувшись к колдуну в утешительном жесте, Илинея тут же себя одернула. С чего бы вдруг Аврил так убивался из-за гибели девочки? Хоть в своем окружении он называл ее младшей сестрой, никаких братских чувств к ней не испытывал. Это всего лишь результат эксперимента, да к тому же не первый.

«Вам не кажется, что лить по девочке слезы для колдуна, который ставил над ней отнюдь не безопасные опыты, настоящее лицемерие?» — подумала Илинея, но вслух лишь спросила:

— Как это произошло?

— Я не хочу об этом говорить, — патетически выдохнул Аврил, драматично склонившись вперед и прикрыв ладонью глаза.

Будь на его месте кто-то иной, Илинея бы уже давно поддалась порыву и принялась бы за сострадательные речи. Но перед ней с переигранными муками и душевными терзаниями сидел именно Аврил, и его нежелание вдаваться в детали заставляло не сочувственно похлопать по плечу, а сомнительно прищуриться. Уж не причастен ли он сам к столь оплакиваемой им трагедии?

Пока колдунья предавалась своим нелегким думам, Аврил продолжил:

— Ваше сердце юно и наивно, преисполнено любовью ко всему живому, но, я надеюсь, ваш ученый дух сможет понять меня, — качнул он головой, и темные волосы скрыли его лицо. — Погибла не просто девочка, — колдунья стиснула зубы, почувствовав укол злости, — пропал труд всей моей жизни! Десятки и десятки лет кропотливой работы!

— Прошу простить меня за прямоту, но, насколько мне известно, до Аврелии было еще минимум пятеро…

— И все они были провальными. Погибали еще на стадии клеток, зародышей, эмбрионов! — колдун подскочил с софы и глубоко вдохнул — заклинание переставало справляться со вспышками гнева. — Все они были не более, чем ступенями на пути к цели! — исполненным пафоса голосом рассказывал он, активно жестикулируя и иногда поглядывая на собеседницу. — Аврелия же выжила! Она росла и развивалась. Она могла стать всем, но стала лишь разбитым бездыханным телом! — он взмахнул руками и замер, тяжело дыша. — Четырнадцать лет страданий лишь за тем, чтобы стать очередной ступенью. Четырнадцать лет в никуда. Сколько еще раз мне нужно начинать заново? Сколько еще жизней отберет этот проект?!

— Так, может, хватит скармливать ему чужие жизни? — поднялась Илинея, с вызовом глядя на Аврила. — Что вам мешает оставить этот проект?!

Колдун посмотрел на нее, как на невиданное нечто. Он резко склонил голову, и тишину разрезал низки гортанный смех.

— Бросить все? Когда уже столько сделано? Ты с ума сошла?! — крикнул он. — Я уже и не помню себя вне проекта. Он вся моя жизнь, буквально! Мне просто нельзя отступаться, — он покачнулся и шагнул назад. — Знаете, Илинея, — голос его вдруг выровнялся, а вместе с голосом выпрямился и он сам, зашагав в глубь второго этажа, вдоль обширной галереи, увешанной портретами чародеев, внешне совсем не похожих на Аврила, — все это длилось невыносимо долго, с тех самых времен, когда я и сам едва окончил обучение. Но сколько бы я ни старался, должных результатов не было. Для их взращивания мне, в первую очередь, не хватало одного. Времени, — они прошли в залитое светом помещение со столиком и парой кресел, смотрящих в огромное панорамное окно. — И тогда… мне отдали его те, кто звал себя моей семьей, — грустно усмехнулся он. — Не все, конечно, были добровольцами, — пробурчал он себе под нос. Илинея же, хоть и услышала его, внутренне напрягшись, перебивать не стала. — Понимаете, дорогая моя, слишком много жизней было отдано за результат этого… эксперимента. У меня попросту нет морального права отказаться.

— И все равно я не понимаю, — исподлобья смотрела на него колдунья. Аврил слегка повернул к ней голову и вопросительно кивнул. — Зачем нужно было все это начинать? Что вам это даст?!

— Ответы, — снисходительно улыбнулся он и подошел к окну, — это даст мне ответы. Все остальное — побочно. Не то, чтобы неважно, просто второстепенно, — он жестом подозвал девушку ближе. — Скажите, Илинея, вы когда-нибудь задумывались, почему наше общество, наш мир устроены именно так? Почему одни при рождении получают поистине космическую мощь, власть над самой материей, а другим же достается лишь физическое преимущество? Почему мы, рождаясь и проживая жизнь в одних и тех же условиях, столь сильно отличаемся друг от друга?

— По тем же причинам, полагаю, что и кошка отличается от собаки, а дерево от куста. Мы просто разных видов, а потому по-разному приспосабливаемся к одним и тем же условиям, — тихо ответила Илинея, стоя чуть позади и опасливо глядя на колдуна.

— Как и всегда, в ваших словах есть зерно истины, но, чтобы понять, что это лишь зернышко, вам не хватает некоего знания, — он сложил руки за спиной и несколько самодовольно повернулся к Илинее: — Закономерность эта существует тысячелетия, а наши виды стали разными лишь относительно недавно, — глаза девушки широко распахнулись, но более ничто не выдавало ее удивления. — Лишь эпоха Первого совета провела эту четкую границу между людьми и магами…

— По всему миру? Не городите ерунду! — возмутилась колдунья.

Колдун рассмеялся.

— А мне казалось, вы будете рады, узнав, что со своей дражайшей подругой даже ближе, чем думали! — он утер несуществующую слезу. — Страны не всегда были столь широко открыты друг другу, дорогая моя, — сокрушенно склонил он голову. — Но даже сквозь занавес, коим оградилась Таврия прошлого, кое-что да просачивалось наружу. Во многих странах уже веками шли процессы разделения, в конце концов, все мы склонны прибиваться к себе подобным. Примеры Таврии да соседней Империи лишь захлопнули колодки на наших менее одаренных сородичах. А так, кто знает, быть может, где-то далеко, куда не добрались ни корабли, ни дирижабли, есть еще народы, чья гордыня не разделила их на вечно воюющие лагеря! — голос мужчины дрогнул. — Это, — колдун резко отвернулся к окну, но Илинея совершенно явно увидела, как влагой заблестели его глаза, — было ужасно, — тихо пробормотал он.

— Вы говорите так…

— Будто был там? — слабо улыбнулся он. — Знаете, дорогая, я прочувствовал все тонкости проведения тех границ на собственной шкуре, — Илинея, не веря собственным ушам, подошла на пару шагов ближе. — Когда я был совсем ребенком, меня забрали из семьи и любезно передали на воспитание в семью чародеев, промышлявших торговлей всякими мелочами. Я совсем не понимал, почему так вышло. Да, моя матушка погибла во время родов, но моя семья хорошо заботилась обо мне и, казалось, не было ни одной причины отдавать меня в приют или другую семью. Лишь спустя годы я узнал, в чем дело. Я колдун, но, в отличие от вас, рожден человеческой женщиной.

— Вам стоит отказаться от вина, оно не лучшим образом сказывается на вашем рассудке! — фыркнула Илинея, от возмущения позабыв о приличиях. — Всем известно, что у людей и магов не может быть общего жизнеспособного потомства!

— А я не говорил, что мой отец был магом, — мягко улыбнулся Аврил.

— Но тогда это уже совсем какая-то чушь!

— Я понимаю ваши чувства, — он убрал от лица темные пряди. — Тогда я считал так же, а потому с особым рвением взялся за изучение. В то время у меня было не так много возможностей: только старые книги, пронесенные под покровом темноты, и наблюдение. Ха-ха-ха… Я даже подрядился работать в родильном доме. Кошмарное место, но именно оно дало мне часть ответов, — колдун вновь приложился к бутылке и какое-то время мрачно смотрел вдаль. — Моя приемная семья не солгала — люди способны порождать колдунов, вот только с родителями их не оставляли. К эпохе Первого совета люди и маги уже сильно отличались друг от друга, и для человеческой женщины выносить и родить одаренного магическими силами ребенка было невероятно тяжело. Чем сильнее был ребенок, тем меньше шансов оставалось у матери. Это явление уже не было столь частым, но существовало, и Мэтримониум прилагал все силы, чтобы скрыть это.

— Чтобы установить тиранию, — нервно сглотнув, кивнула Илинея.

В услышанное верилось с трудом. Все это звучало, как абсолютно немыслимый бред, бесстыже уничтожающий то, что колдунья знала о мире. И в то же время, было вполне в духе Первого совета, да и с лихвой объясняло многие пробелы.

— Именно так, — одобрительно посмотрел на нее Аврил и продолжил: — Большинство женщин попросту гибли, а детей отдавали в приюты или семьи, родне рассказывая, что ребенок не выжил. То же самое говорили и женщинам, которым не повезло отправиться в забвение, только врачи еще любезно приправляли все это обвинениями, чтобы сломленные матери боялись даже рот открыть лишний раз.

— Звучит ужасно, — сдавленно сказала Илинея и с отвращением к себе поняла, что проникается словами колдуна.

Несмотря на типичные для Аврила улыбочки и ужимки, почему-то казалось, что он вовсе не выдумывает, что это его личная трагедия, тревожащая его куда больше загубленного эксперимента.

— Поверьте, выглядело это еще хуже, — он прикрыл глаза и глубоко вдохнул.

В воздухе вновь почувствовалось напряжение энергии, сплетающейся в успокаивающее заклятие.

— Однако ответ на мой главный вопрос я получил с рассветом генетики. Для наших предшественников наличие магии, все равно что цвет волос или глаз — абсолютная случайность, ведь в каждой семье были и чародеи, и люди, понимаете, дорогая моя? Чтобы увеличить вероятность рождения чародея, маги стали сходиться с магами и, в конце концов, отделились от людей, — он воодушевленно рассказывал этого, горящими от восторга глазами глядя на собеседницу. — Я вижу сомнение в ваших чертах, но позвольте мне сказать и еще кое-что: отголоски тех времен по-прежнему встречаются. Возьмите хоть тех же ищеек! Открыто этого никто не признает, но ведь фактически это люди, рожденные магами, хотя длительное скрещивание между собой уже не позволяет нашему виду полностью отказаться от энергетических центров. Лишь подавить их.

В галерее повисло молчание. Довольный произведенным эффектом Аврил с улыбкой смотрел на сад и потягивал вино, пока Илинея судорожно выискивала несостыковки в его речах. Через какое-то время сдавшись, она судорожно выдохнула:

— Если это правда, то она способна перевернуть весь миропорядок!

— Это правда, готов поклясться честью Лоусе Венделия, моей покойной матушки, — он развернулся к девушке лицом и подошел к ней почти вплотную, но Илинея тут же машинально отступила. — Вот только научной общественности клятв недостаточно. То, что я вам рассказал, я узнал еще до того как возглавил род и примерил на него свою фамилию. Все остальное время ушло на создание неопровержимого доказательства.

— Живая особь, — понятливо кивнула Илинея.

— Все же я в вас не ошибся, вы, действительно, довольно умны, — он провел тыльной стороной ладони по ее щеке, и девушка сей же миг испуганно отшатнулась, однако колдун не придал этому никакого значения. — Впрочем, это было ясно уже и по вашему исследованию, — девушка вопросительно приподняла брови. — Я про ваш доклад об эффекте «зеркала». Знаете, если бы вы только решились проверить свою теорию, копнули чуть глубже, то вышли бы на те же вопросы, которыми я задавался в юности. А вслед за вопросами появились бы и выводы.

— Я так понимаю, вы все же решились на этот опыт, — стараясь не выдавать своего интереса, отметила колдунья.

Однако Аврил лишь загадочно улыбнулся и вновь приблизился к колдунье. Та отступила, чувствуя, как спиной уперлась в угол.

— И почему мне кажется, что с новыми знаниями вы меня живьем не отпустите? — мельком оглянувшись назад, спросила колдунья.

Аврил медленно приближался, как хищник, загнавший добычу, и с каждым его шагом панические колокола все громче били в голове Илинеи. Взгляд судорожно бегал по пространству, выискивая пути отступления, но кирпичная кладка за спиной уверенно твердила, что бежать некуда. Аврил неловко рассмеялся.

— Почему же вы сделали именно такой вывод, дорогая моя? — он остановился всего в шаге от нее. — Я просто хочу, чтобы вы доверяли мне, а не прятались по углам, как напуганный зверек, — покровительственно улыбался колдун. В это мгновение Илинея вновь почувствовала тонкие нити успокаивающих чар, но теперь они были направлены на нее. — Вы лишь отрабатываете долг, но я желаю предложить вам больше. Вы умная женщина с огромным потенциалом, неужели, вам так хочется прожечь его в этой провинциальной академии? Останьтесь со мной, Илинея, помогите мне восстановить то, что было столь бесцеремонно уничтожено! Проект «Аврелия 7.0» ждет новую управляющую! Соглашайтесь, дорогая моя, — он навис над ней, подобно грозовой туче, и уже никакие чары не были способны удерживать накатывающий на Илинею животный страх. — Мы перевернем весь мир! — восторженно произнес Аврил и мягко провел сухой ладонью по лицу девушки, слегка приподняв его за подбородок. — Давайте творить чудеса вместе!..

Монолог мужчины резко прервался. Широко распахнутыми глазами он с непониманием смотрел в обезумевшее от ужаса лицо колдуньи. Из уголка его рта потекла тонкая струйка крови, и, прежде, чем алые капли успели попасть на темное платье, девушка рефлекторно оттолкнула Аврила в сторону. Раздался глухой удар. Призрачные клинки усеивали тело мужчины множеством игл. Почти не соображая от острой боли, он хрипел, открывая рот, подобно рыбе, конечности его содрогались в конвульсиях. Он отчаянно пытался встать, но малейшее движение лишь усугубляло положение. Чуть ли не скуля побитой псиной, он слегка приподнялся, упершись в пол дрожащими руками, и, вопрошая, посмотрел на Илинею прежде, чем сознание покинуло его и он вновь рухнул на пол.

Колдунью мелко трясло, в голове словно все затянуло туманом. Лишь когда иллюзорные клинки истаяли, девушка пришла в себя, постепенно осознавая весь ужас произошедшего. Пискнув, Илинея тут же зажала рот руками и пошатнулась, чудом удержавшись на ногах. Глубокий вдох. Выдох. Колдунья по широкой дуге обошла кровоточащее тело, старательно отводя от него взгляд. Не время для паники! Нужно действовать! Собрав волю в кулак, Илинея подошла к Аврилу и стала рыскать по карманам, пока не вытащила на свет связку ключей. Глупо будет, если какая закрытая дверь помещает им сбежать! Она оттащила тело с прохода и тут же резко отдернула руки, когда густая тень в углу вдруг поглотила его.

Пусть так! Что бы это ни было, оно отлично заменило собой иллюзию, энергия которой могла бы указать на Илинею!

Девушка окинула себя критическим взглядом и, придав лицу благородное спокойствие, быстрым шагом покинула второй этаж. Без приглашения сюда никто не сунется, но все же стоит намекнуть прислуге, что Аврил по-прежнему не в настроении. Благо, в дополнительных пояснениях никто не нуждался. После утреннего происшествия народ и без того стремился заниматься исключительно своими делами и господину на глаза не попадаться, а заслышав, что буйство его еще не окончилось, все и вовсе скрылись из коридоров и залов.

Особняк будто вымер в одно мгновение. Превосходно!

Илинея почти бегом спустилась на цокольный этаж и пулей залетела в комнату, разбудив Хису.

— Ты уже проснулся? Замечательно! Мы сегодня уходим отсюда, — тараторила она, пока Хиса сонно протирал глаза. — Ну же! Поднимайся! — мальчик неохотно спустил ноги на холодный пол. — Я схожу за Ридой, а ты собирай вещи. Скидывай в сумки все, что найдешь. Справишься? — мальчик серьезно кивнул. — Хорошо. Когда закончишь, жди здесь. У меня есть ключи, так что никому не открывай!

Хиса кивнул еще раз, и колдунья тут же выскочила за дверь.

***

Рида очнулась, лежа на холодном кафельном полу, однако памятуя о незнакомом голосе поблизости, виду не подавала. Некто находился совсем неподалеку и пристально смотрел на девушку глазами, которые, казалось, невозможно обмануть. Бесцеремонный взгляд блуждал по ее телу, с интересом изучая каждую точку, и будто бы забирался под самую кожу.

— И этот дрожащий крольчонок скинул тебя с пьедестала в это пекло? Хм-хм-хм! — тихо смеялся женский голос где-то совсем рядом. — Ты всегда был таким наивным, Реюшка, таким правильным…

Тонкие пальцы коснулись ее растрепанных волос, перебирая сальные прядки одну за другой, пока женщина мурчала себе под нос старую колыбельную. Чуть поодаль раздалось нечленораздельное мычание.

— Потерпи совсем немного, скоро дядя-врач придет… — пропела женщина, и мычание резко прекратилось.

Довольная произведенным эффектом, женщина весьма чувствительно дернула Риду за прядку, за что тут же схлопотала по руке от разъяренно сверкающей глазами девушки. Женщина обиженно отдернула руку. Фыркнув, она поднялась на ноги и одарила Риду надменным взглядом, ни капли не соответствующим ее внешнему виду. Женщина, что сейчас смотрела на нее сверху вниз, была похожа на изможденную голодом и тяжким трудом нищенку, нацепившую на себя потасканное господское платье. Впалые щеки делали некогда выразительные скулы такими острыми, что казалось, о них можно порезаться! Под поблекшими черными глазами пролегли тени, а само лицо казалось серым и безжизненным, будто женщину то и дело травили чем-то. Волосы, грязные и спутанные, мочалкой свисали на затылке после тщетных попыток привести их в порядок. И в довершение всего — запах. В палате имелся небольшой закуток для гигиенических нужд, но этого явно не доставало.

— Так и будешь по полу валяться? — раздраженно бросила женщина, как ни в чем не бывало разглядывая свои изувеченные пальцы.

С трудом окинув взглядом палату, Рида лишь мысленно хмыкнула — здесь было лишь одно спальное место, и то за решеткой! Так что самой женщине, вероятнее всего тоже приходилось ютиться на полу.

— Пожалуй, да, полежу еще пару минут, — прохрипела Рида, внутренне содрогаясь от собственного голоса — таким она не слышала его почти полгода. — Уж простите! Болит все ужасно, будто палками избили.

— Понимаю, — кивнула женщина, голос ее звучал почти сочувственно, хотя в нем продолжали сквозить неприязненные нотки. — Я видела, как они тебя швырнули сюда.

— Тени? — простонала Рида, пытаясь сесть.

Голова безумно раскалывалась, а тело на всякое движение отзывалось болью в каждой своей клеточке. И будто этого мало! Рука, на которой покоилась ее головушка, затекла и спешила поведать об этом владелице не самым гуманным способом!

— Они самые, — презрительно поморщилась женщина. — Дохлая родня Аврила не слишком-то учтива! Лучше бы он и дальше держал их при себе! Помню, как они моего Реймонда сюда тащили, — женщина бросила скорбный взор на существо, застывшее на кушетке, — аж сердце разрывается! Все стены им пересчитали!

Рида медленно кивнула, поддерживая праведный гнев незнакомки, а потом до нее дошел смысл ее последних слов. С широко распахнутыми глазами она вскинула голову и взглядом вперилась в существо, с которым нежно ворковала женщина. Мысль, которая посетила ее, была столь странной и жуткой, что Рида даже забыла о болях, прошивающих ее тело. Забыв о воспитании, она дрожащим пальцем ткнула в клетку:

— Подожди! Подожди! Это… Это, что, Реймонд? Реймонд Маэур?! — ошарашено произнесла Рида, с ужасом рассматривая сутулую осунувшуюся фигуру, бледный скелет, обтянутый синюшной кожей без единого просвета интеллекта на лице. — Я думала, его казнили.

— Думаю, мой дорогой супруг и сам предпочел бы сесть на электрический стул, — прошелестел голос женщины за спиной Риды, и девушка тут же шарахнулась в сторону.

— Супруг? — она с сомнением посмотрела на женщину, плавно обходящую ее по кругу. — Если Реймонд — твой муж, то, получается, ты — Кристин?

— Какая умная зверушка! — захлопала в ладони колдунья. — Ты много знаешь, да? Потому-то ты и здесь! Эта наглая свинья не любит тех, кто знает слишком много! Он боится нас! Он боится, что наши слова станут топором, который его зарубит! — она истерически засмеялась, но, заметив, что Рида не следует ее примеру, резко остановилась и попыталась вцепиться в плечи девушки, тут же увернувшейся от захвата: — Ты мне не веришь, крольчонок?

— Верю? Да, верю, — подняла руки в примирительном жесте Рида.

Гортанный клекот вырвался из груди Кристин, постепенно перерастая в довольный смех:

— Хорошо. Хорошо! Какая послушная девочка! — женщина положила руку на ее макушку и растрепала волосы. Сморщившись, Рида все же решила потерпеть странную прихоть — ведьма явно не в себе и не стоит ее злить. Кристин же расценила это несколько иначе, радуясь очередному акту повиновения: — Если бы только все люди были такими шелковыми, как ты!

— Скажите… сиера, как давно вы здесь находитесь? — терпеливо спросила Рида.

— М? Не знаю, — она склонила голову на бок. — Может быть, день, а может, и неделю. Пару часов или лет. Я не знаю. В этой клетке нет ни часов, ни календарей, а когда этот драный врах Фенс приходит со своими иголками, следить за временем становится и вовсе невыносимо тяжело.

— А он? — дергано кивнула Рида в сторону Реймонда, пока смирно сидящего на кушетке за решеткой, отделяющей его от остальной палаты.

— А какое крольчонку дело, как хищник оказался в клетке? — презрительно усмехнулась женщина. — Разве, не этого вы хотели? — тонкие пальцы, все это время перебиравшие жесткие прядки, резко сжались, чуть не выдергивая волосы с макушки Риды, однако девушка лишь слегка вздрогнула от неожиданности. — Или тебя замучила совесть? Хочешь убедиться, что его страдания не твоих рук дело? Впрочем, откуда у животного взяться совести?

Рида медленно потянула голову в сторону, надеясь, что ее волосы достаточно короткие, чтобы выскользнуть из ведьминой хватки. Заметив эту жалкую манипуляцию, Кристин разжала пальцы в момент, когда натяжение стало особенно сильным, и Рида резко отшатнулась назад, чудом не ударившись головой о металлическую дверь. Тяжело дыша, девушка склонилась вперед, но с ведьмы взгляд не сводила.

— Все в поместье упоминают вас, как главную помощницу Аврила, его правую руку. Не делайте вид, что непричастны к состоянию своего мужа.

Лицо женщины побагровело от нахлынувшей на нее ярости. Она занесла руку для удара. Еще чувствуя жжение от пощечины Аврила, Рида рефлекторно вжала голову в плечи и зажмурилась. Однако ни через секунду, ни через пять боль не спешила опалять припухшее лицо, и девушка опасливо открыла глаза, медленно выпрямляясь. Кристин стояла перед ней с поднятой дрожащей от напряжения рукой, на лице поблескивали влажные дорожки. Похоже, слова Риды задели ее за живое.

Неизвестно, сколько бы женщина продолжала бороться с обуревающими ее противоречивыми чувствами, если бы из клетки вновь не раздалось мычание. Словно очнувшись ото сна, Кристин вздрогнула и перевела невидящий взгляд на упавшее на кушетке тело, сразу же бросившись к нему. Сквозь прутья решетки она протянула к нему руки и осторожно погладила по облысевшей макушке.

— Мой бедный, бедный Рей! — тихо запричитала она, моментально потеряв к новоявленной соседке всякий интерес.

Лишнего интереса и сама Рида решила не проявлять. Пусть лучше эти безумцы занимаются друг другом! И чем только Аврил их пичкает?!

Рида медленно подошла к двери, краем глаза наблюдая за Кристин. В неверном свете фонарей она внимательно осматривала шероховатую поверхность с облупившейся краской. Кое-где виднелись запекшиеся полосы крови, которую Рида сначала приняла за обычную ржавчину. Девушка мельком глянула на пальцы Кристин. Сломанные и даже содранные ногти, покрасневшие рубцы. С этой стороны на двери ни замков, ни петель, ни ручки. Изнутри не выбраться даже с магией и инструментами. Все, что оставалось теряющей рассудок женщине, это скрестись о безжизненный металл, моля о пощаде, и надеяться на чужое милосердие. Что сказать, хороша благодарность за службу! Лучше б уж прибил на месте!

В сознание Риды на мгновение закралась предательская мысль, что через какое-то время она засядет завывать вместе с ведьмой… «Надеюсь, Иля с мамой следом сюда же не полетят!» Рида нервно сглотнула, но тут же тряхнула головой, приводя себя в чувства. В отличие от Риды, они нужны ему, а значит, пока им ничего не грозит. Сейчас Риде нужно позаботиться о себе, пока о ней не решил позаботиться саро Венделия!

Все еще следя за Кристин, баюкающей через решетку своего мужа, Рида цепко осматривала небольшое помещение, и с каждой секундой взгляд ее становился мрачнее. В палате не было практически ничего, лишь кушетка, прибитая к полу. За пределами же клетки не имелось даже стульев. Единственное, что вначале ложно обрадовало девушку, это вентиляция, однако на поверку та не только оказалось слишком мала, но, похоже, и вентиляцией-то не была. Из-за тонких реек чувствовался запах каких-то трав. Что-то похожее она чувствовала, когда пару раз выныривала из забытья. Дурман. По крайней мере, понятно, почему Фенса тут еще не задрали насмерть! Впрочем, Риде от этих деталей легче не становилось.

Изнутри дверь не открыть, напасть на редких визитеров и прорваться не получится, а других идей попросту нет. Девушка сползла спиной по стене. Осталось лишь надеяться на помощь из вне.

— Посмотри, Рей, — голос Кристин, давно превратившийся в монотонное ворчание, зазвучал громче, — эта зверушка нас совсем за дураков держит! Будто бы мы сидели здесь, если бы отсюда можно было выбраться! — презрительно фыркнула она, однако Рида даже не стала смотреть в ее сторону. — Наглая зверушка… — она вновь повернулась лицом к Реймонду. — Ох, Рей, что же эти глупые, глупые девки сделали с тобой!

— Он здесь не нашими стараниями, — Кристин хищно сощурилась, — но, даже если б и так, он это полностью заслужил!

Женщина зловеще усмехнулась, заставляя Риду рефлекторно повернуться к ней.

— Не-ет, он не заслужил, — протянула она, с особой ненавистью смотря Риде в глаза. — Он всегда был таким наивным, таким правильным…

— Расскажите это погибшим в Рейнхарме! — раздосадовано рыкнула девушка, вызвав лишь полную отвращения ухмылку. — Ваш «правильный и наивный» взорвал дирижабль с несколькими десятками пассажиров!

— По-де-лом! — продолжая улыбаться, склонила голову набок Кристин.

Лицо Риды исказилось от ужаса. Одно слово, и перед ней уже сидела не просто сомнительная личность с помутившимся рассудком, а хладнокровное чудовище, способное совершенно осознано и с удовольствием причинить вред, спокойно принимающее и оправдывающее вопиющее зверство.

— Вы же знаете, что там были не только люди, но и маги? — с подозрением спросила Рида. В ее голове настойчиво появлялся образ тех странных бумаг, сокрытых вторым дном.

— Нынешние поколения магов слабы и трусливы, — голос женщины сочился довольством и чувством собственного превосходства. — Упиваясь величием предков, они позволили опустить себя на одну ступень с животными вроде вас! Они не заслуживают снисхождения, — брезгливо припечатала ведьма. — А люди… Место животного в клетке!

— Но… — сглатывая подступивший к горлу нервный комок, с трудом выдавила из себя Рида, — там же был ваш отец.

— Я знаю, — совершенно спокойно отозвалась Кристин.

— Ваш муж убил вашего отца, и вам все равно? — говорить подобное было столь странно, что собственный голос показался девушке чужим.

— Мой папенька погиб бы в том рейсе, даже если б не пытался пронести с собой артефакт, — пренебрежительным тоном ответила Кристин. — Ох, я уверена, Реюшка был в ужасе, когда узнал про этот проклятый дирижабль! Он так хотел исцелиться, стать нормальным! И Аврил обещал ему помочь…

— Мне показалось, что они друг друга терпеть не могут, — подозрительно сощурилась Рида.

Едва ли Кристин сейчас была способна намеренно лгать ей. К тому же долгое время наедине с собой, похоже, сделали ее невероятно разговорчивой. Казалось, что она все очень долго обдумывала, пыталась оправдать свои действия, и сейчас ей не терпелось поделиться.

— Так много знаешь, но не в состоянии сложить два и два? — яд сочился из каждого ее слова. — Реймонд — ищейка, таких охотно берут в полицию, но продвинуться по службе им сложнее. Но Рей умудрился стать министром, и значит это только одно, — она с почти родительской гордостью посмотрела на задремавшего мужчину, — он был очень хорош. И делишки Аврила быстро всплыли. Тогда Аврил наобещал ему с три короба, лишь бы его лавочку не прикрыли. Мой муж годами закрывал глаза на то, что творилось в каналах только затем, что результаты исследований должны были помочь и ему.

— Значит, артефакт оказался на том же рейсе случайно и лишь усилил взрыв, — бормотала себе под нос Рида, пытаясь выцепить из откровений Кристин то немногое, что ее действительно интересовало.

Девушка сидела на полу под пристальным взором ведьмы и отчаянно пыталась собрать кусочки мозаики, резко разлетевшейся вдребезги. Все это было так давно, что детали картинки с трудом всплывали в ее памяти, и нюансы, озвученные женщиной, задачу не облегчали. Реймонд самолично признался в подрыве станции, но, если верить Кристин, он лишь пытался провезти исцеляющий артефакт для себя или Аврила. Но по чьему приказу была заложена взрывчатка в машинном отделении? Зачем это было сделано? Почему на приказе о закрытии расследования стоит подпись Реймонда, и для чего ему оговаривать себя?

— Ха-аха-ха-ха-ха! — вдруг расхохоталась Кристин. — Что с твоим лицом, зверушка? Услышала что-то слишком сложное для твоих крошечных мозгов?

Рида бросила на Кристин гневный взгляд, и в этот момент в ее голове что-то щелкнуло. Увидев те бумаги, Рида поспешила спихнуть все на поиски компромата против Реймонда. Но они с Аврилом сотрудничали. Лезть в это мутное дельце ради пары дополнительных аргументов на случай, если Реймонд решит предать его, не имеет смысла. «Правильный» полицейский и без того был нечист на руку, и Аврил должен был это знать. Так почему же Кристин так много знает про событие в Рейнхарме? Даже если отбросить предыдущие рассуждения, поиск компромата был бы лишь сотой частью всех заданий от Аврила, который бы она, скорее всего, сбросила на агентов. Единственный вариант, при котором она обязана знать все детали, все перемещения…

— Ты приказала взорвать дирижабль, — Рида подняла на ведьму ошарашенный взгляд.

Колдунья на мгновение замерла, но следом тут же разразилась смехом.

— Ты… Ты сейчас серьезно?! Это же очевидно! — продолжала надрываться Кристин. — Ты живешь в одной комнате с прямыми доказательствами, но додумалась до этого только сейчас?! Похоже, я переоценила твои умственные способности! А я-то все думаю: чего эта обезьянка пристала к Рею? Подумать только! Все это время ты действительно считала его виновным, — она смеялась и смеялась, сгибаясь пополам и вытирая выступившие слезы, но Рида молча наблюдала за ее истерикой, которая прекратилась так же неожиданно, как и началась. — Он вовсе не способен на убийство гражданских, — Рида мысленно фыркнула, машинально потирая бок, некогда простреленный по приказу этого «неспособного».

— Зачем вы сделалиэто? — тихо проронила Рида.

— Зачем? — Кристин удивленно подняла брови и тут же расплылась в покровительственной улыбке. — Потому что это весело? Потому что это был лишь один из десятков актов провокации? Да… А еще… — она склонила голову вперед так, что засаленные светлые пряди упали на ее лицо. — Потому что все вы заслужили только смерть, — Рида невольно вздрогнула и рефлекторно попыталась отодвинуться дальше, но уперлась боком в дверь. — Когда-то давно, — Кристин дрожащими пальцами провела по металлическому пруту, — мы с тобой сошлись на том, что этот мир ужасен. Люди и маги — безвольные глупцы, погрязшие в своем лицемерии. Мы мечтали изменить мир, но ты сдался, — она нежно коснулась впавшей щеки. — Ты сказал, что мир нельзя изменить, что для этого требуются жертвы, на которые ты идти не готов. Зато я готова!

— Ваш муж был уверен, что те смерти на его совести. Он даже пытался доказать нам, что это все ради общего блага, — Рида отчаянно старалась найти в Кристин остатки совести.

— Совершая ошибки, мы склонны искать им оправдания. Так почему бы не поискать оправдания в планах и мечтах столетней давности? — Кристин перевела на нее пустой взгляд, пугающе сочетающийся с широкой улыбкой.

Рида отвернулась, не в силах больше смотреть на собеседницу. Хотелось просто встать и убежать. Спрятаться под стол с головой, и чтобы бабушка потом приговаривала, что все это бессмысленный страшный сон. Но реальность жестока.

— Вы безумны, сиера, — кое-как выдавила из себя Рида. — Я… я не понимаю вас. Вы угробили десятки жизней, подставили мужа, а сейчас лелеете его, как собственного ребенка, убили собственного отца…

— Может, уже прекратишь тыкать мне в лицо эти никчемным трупом?! — моментально взвилась колдунья, от вспыхнувшей ярости подскочив с пола.

— Как можно так говорить о своих родных? — следом поднялась на ноги Рида, но не от злости, а на случай, если понадобится защищаться.

— А как можно отзываться иначе о том, кто лишил жизни собственную жену?! — рявкнула Кристин. — Тридцать лет назад, когда зверье решило, что у него есть право, когда оно вломилось в наш дом, этот ублюдок заперся со мной в чулане, — голос женщины задрожал, а по щекам покатились крупные слезы. — А ее… — она нервно сглотнула, ноги ее подкосились, и Кристин рухнула на колени. — Они выстрелили в нее на моих глазах, — лицо ее исказила безумная гримаса. — Но и этого вам, ублюдкам, было мало! Толпа разодрала ее на части. Она еще была жива… Она так кричала, — женщина закусила губу, чувствуя, что сейчас заплачет. — А он не сделал ничего! Он просто затыкал мне рот и смотрел, ждал, когда они уйдут! А теперь давай, расскажи мне, какие вы хорошие и разумные! Все равно, что собаки, почувствовавшие вкус крови…

Кристин стояла на коленях, глядя в пол и безмолвно роняя слезы. Искалеченные пальцы вцепились в разодранный подол платья, а изо рта доносился лишь яростный клекот и сдерживаемые рыдания.

Рида смотрела на нее, и сердце ее наполнялось жалостью. Но не той, которую испытываешь, глядя на бездомного щеночка или побитого ребенка. Это жалость к человеку, опустившемуся на самое дно, уже переставшему даже пытаться выкарабкаться и отчаянно обвиняющего весь мир в своих бедах. Чувство, странным образом смешивающееся с отвращением и неподдельным страхом однажды оказаться на месте падших. Рида смотрела на этот дрожащий от злости комок плоти, облаченный в обрывки дорогой ткани, и думала о том, как много на самом деле могла бы ей сказать, объяснить. Но разум настойчиво твердил, что в этом нет никакого смысла, что взрослая женщина, которая для себя все решила, не прислушается. А еще на грани сознания крутилась мысль, что денек с утра не задался, и не стоит сильнее искушать судьбу. Засим рука, невольно потянувшаяся к плечу женщины, была безжалостно отдернута.

— Что толку говорить сейчас об этом? — Рида села на пол и оперлась на дверь спиной. — Все мысли и мотивы, мечты и цели — все они не имеют никакого смысла здесь. Прошлое и будущее остались за толстенным слоем металла, — она лениво постучала по обшарпанному корпусу двери.

Тот отозвался глухим звоном, сквозь который внезапно послышалось скрежетание замков. Обе женщины моментально встрепенулись. Замок проворачивался лениво и неохотно, то и дело застревая. Кто бы ни был за дверью, вряд ли ему ранее доводилось открывать ее. Рида поднялась на ноги и, внутренне напрягшись, отошла слегка в сторону, чтобы ее не было сразу видно. Визитер не подумал о том, чтобы использовать дурман. Глупо упускать такой шанс!

Кристин в этом была с ней солидарна.

Женщины переглянулись, и колдунья, поднявшись на ноги, заняла позицию с другой стороны двери, готовая атаковать в любой момент. Кончики ее пальцев угрожающе окутал красный свет, и на мгновение ключ замер, словно визитер обдумывал, а стоит ли ему вообще заходить внутрь.

Тишина.

От напряжения у Риды на лбу выступил пот. Мрачное беззвучие казалось невыносимо долгим, и взгляд колдуньи уже начал безысходно метаться по двери.

Старые петли заскрипели.

Мгновение.

И обеих женщин отбросило к клетке.

Сбоку от Риды послышался нечеловеческий вопль, и несколько вспышек к ряду озарили палату и коридор за дверью, растекаясь по незримому барьеру. Кристин подскочила почти мгновенно, и, если бы ее не вело в сторону, можно было бы решить, что она совсем не чувствует боли. Рида же с трудом отскребла себя от решетки, кое-как восстановив дыхание. Голова закружилась при попытке встать, а по затылку, кажется, потекла струйка крови. Держась за прутья решетки, за которой от страха сжался Реймонд, Рида подслеповато щурилась и пыталась разглядеть прибывшего.

Тем временем Кристин вновь ринулась в атаку, пытаясь прорваться наружу. Несколько заклинаний вновь бесславно разбились о барьер при входе, и тогда женщина, с утробным рыком бросилась к выходу, моментально сцепившись с противником. Женские крики и хрипы громом прокатывались по коридору, прерываемые глухими ударами и звуками рвущейся ткани.

Рида, сплюнув сгусток крови, поковыляла к двери, стараясь не привлекать к себе внимания, и осторожно выскользнула в коридор. Лишь мельком она глянула на сражающихся, как зеленая вспышка тут же ослепила ее. Рида подалась назад, прижавшись к стене и закрыв рукой глаза, и стала понемногу двигаться хоть куда-то, лишь бы подальше от шума схватки. Однако после вспышки бой прекратился. Ткань платья зашуршала по кафелю, приближаясь. Нелепо зашарив ногой позади себя, Рида попыталась отдалиться, хотя и прекрасно понимала, что вслепую бегать по незнакомым коридорам бесполезно. Она попыталась открыть глаза, но видела перед собой лишь расплывчатый силуэт, оказавшийся совсем рядом с ней. Тонкие пальцы мертвой хваткой впились в запястье Риды, отводя ее руку от глаз. И только девушка собралась отбиваться всеми правдами и неправдами, как зазвучал до смешного знакомый голос:

— Рида, успокойся, это я! — Илинея! И как только она сразу не догадалась? — Прости, я не хотела тебя задеть, — торопливо оправдывалась колдунья, осматривая подругу на предмет повреждений, — просто в предыдущих палатах меня не слишком тепло приняли, — Рида почти ничего не видела, но была уверена, что Иля улыбается. Тепло и немного неловко. Совсем не как ведьма. — Пришлось действовать на опережение. Хм, — задумчиво протянула она, — кости, вроде, целы… Как ты себя чувствуешь?

— Достаточно хорошо, чтобы поскорее убраться отсюда! — мотнула головой Рида, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

— Согласна, — кивнула Илинея и с опаской посмотрела на парализованное тело Кристин. — Заклинание скоро спадет. Что будем с ней делать? — колдунья мимолетно глянула внутрь палаты, но тут же поспешила отвести взгляд.

— Возможно, я пожалею об этом, но давай просто уйдем, — покачала головой Рида. — Мне и так совесть не отмыть, чтобы еще одну смерть на себя взять!

Колдунья вновь кивнула и, закинув руку подруги себе на плечо, пошла по коридору.

— Она идет за нами, — прошептала Илинея, слыша шуршание подволакиваемой ноги да тяжелое дыхание Кристин, следующей за ними на почтительном расстоянии.

— Пускай. Лишь бы не напала, — все еще слепо щурясь, Рида повернула голову назад. — Не знаю, сколько Аврил держал ее здесь, но она совсем рехнулась. Она с трудом себя контролирует и вряд ли сможет действовать скрытно. Так что пусть с ней разбираются власти города.

— Вот как… — Илинея искоса взглянула на злобно ощерившееся лицо. — Интересно, для меня Аврил тот же финал припас?

— Теперь думаю, что следовало бы! — раздался впереди осипший мужской голос.

Девушки синхронно подняли взгляды от пола. Однако не было ни страха, ни злости, лишь толика раздражения да внутреннее содрогание от истерического смеха. Рида даже закрыла рот ладонью, чтобы не расхохотаться в голос. Все это проклятое утро было похоже на сюрреалистичный кошмар, навеянный бульварными романами и дешевыми страшилками. Она смотрела на Аврила, едва стоящего на ногах и прижимающего к торсу безвольно повисшую руку, и не могла поверить, что все это происходит в самом деле. А ведьма, змеей скрывающаяся в тенях за их спинами, лишь усугубляла это чувство. Казалось, что сейчас, в самый напряженный момент она просто подскочит в холодном поту в собственной постели.

Однако картинка не спешила растворяться.

Аврил все так же стоял перед ними, перегородив путь. Гримаса ярости исказила тонкие черты, и колдун бы выглядел поистине устрашающе, не сгибайся он побитой собакой. Он слегка покачивался и старался держаться ближе к стене, из его рта все еще сочилась кровь, никак не желая останавливаться, и пачкала белоснежную ткань рубашки, с которой практически сливалась его мертвенно бледная кожа. За его спиной, пока бездействуя, висело несколько темных силуэтов, и лишь на них пока держался угрожающий образ колдуна.

— За что же вы так со мной, Илинея? — ядовито спросил он и тут же закашлялся, сплевывая на пол сгусток крови. — Неужто, я был недостаточно добр к вам? Я согласился на все ваши условия и закрыл глаза на ваши промахи. Я предложил вам светлое будущее, а вы, почти буквально, воткнули нож мне в спину!

Илинея сделала шаг вперед, загораживая собой Риду. Это сейчас она могла бы в ярости кидаться заклинаниями, заступаясь за Риду и крича о нарушениях договора, но тогда она не знала, что ее подругу столь бесцеремонно заперли внизу. Она даже не могла утверждать, что колдовала тогда хотя бы по наитию. В тот момент ее тело будто действовало само по себе, подстегнутое смутным воспоминанием и резко обострившимся чувством опасности.

— Что бы ни послужило причиной, мирного исхода ждать не приходится, — нахмурилась Илинея и дерзко посмотрела в глаза колдуну.

Кончики ее пальцев вновь окутала белесая дымка, а на лице отразилась решительность. В который раз за утро чары были готовы сорваться с ее дрожащих после драки пальцев. Аврил, впрочем, воспринял эту дрожь совсем иначе и уверенно приосанился.

— Один фокус во второй раз? — усмехнулся он.

Однако, несмотря на уверенность тона, он продолжал прижимать к себе покалеченную руку, ничего не предпринимая для защиты. А когда он понял, что Илинея и не думает рассеивать заклинание, усмешка его стала кривой и совсем неубедительной. Рида, отступив от неожиданно хладнокровной подруги на шаг, оглянулась за спину, где в полумраке таилась Кристин, однако та будто и вовсе исчезла. Сбежала?

Илинея тем временем выпрямилась, встав полубоком, и занесла руку.

— Две пули прошивают одно тело, и мои заклинания не хуже.

Яркая вспышка больно ударила по глазам. Послышался топот и металлический лязг клинков, с противным чавканьем входящим в податливую плоть. От одного этого звука чуть не выворачивало наизнанку.

В следующее мгновение Илинея опустила руку, готовая осмотреть плоды своих трудов. Однако призрачные клинки не нашли своей цели. Согнувшись пополам от быстрых действий, Аврил стоял за одной из теней. Приняв удар на себя, она, скорбно склонив голову, таяла в воздухе, и в этот момент Риде привиделись слезы в глазах колдуна, провожающего тень взглядом. Он тут же выпрямился, но, к удивлению девушек, обратил свой гнев не на них:

— А вы чего застыли?! — рявкнул он остальным теням. — Избавьтесь уже от них! — он указал рукой на вооружившуюся любимым параличом Илинею.

Однако тени даже не пошевелились, будто приказа вовсе не слышали. Девушки переглянулись и, решив, что это отличный шанс, рванулись вперед, стремительно сокращая дистанцию. В это же мгновение раздался выстрел. Кусок кирпичной кладки рухнул прямо перед колдуньей, тут же отскочившей назад. Дрожащей рукой Аврил направил дуло револьвера сначала на Илинею, а потом медленно перевел его на Риду, но второй выстрел делать не спешил. Старое оружие, в котором Рида узнала конфискованный у нее полицией кольт, имело неслабую отдачу и было весьма тяжелым, так что держать его одной рукой — весьма опрометчивое решение. А еще… В нем был лишь один патрон. Вряд ли, забирая сувенир из полиции, Аврил озаботился боеприпасами. Губы Риды растянулись в ехидной улыбке. Она взяла подругу за руку. Однако не успела она и шагу сделать, как колдун резко перевел прицел в сторону.

— Ты не колдуешь… — прошелестел голос Кристин сбоку.

— Все твари в сборе! Какая прелесть! — скривился Аврил. — Иронично, что ее вы решили выпустить. Гадючья солидарность? — разорялся он.

— Почему ты не колдуешь? — продолжала надавливать Кристин. Она вышла из тени и уверенно шагнула вперед, вынуждая колдуна отступить. — Неужели, ты не можешь? — лицо ее исказил зловещий оскал.

— Замолчи! — он сделал еще шаг назад, и тени расступились за его спиной.

Женщина рассмеялась.

— И правда, не можешь! Интересно, как давно… Надышался собственной отравой? Или чары этой девочки сказались на тебе куда сильнее, чем кажется? — продолжала издеваться она.

— Нужно было избавиться от тебя вместе с той псиной! — рыкнул Аврил, однако в голосе его звучала беспомощность.

Он стоял посреди коридора в собственном доме, окруженный тенями, что ранее охотно слушались его приказов. И все, что он мог, это огрызаться, лишь подтверждая догадки женщин.

— Да, надо было, — протянула Кристин, склоняя голову вбок. — Посмотри, что с тобой стало! Ты слаб и жалок! — как хищница, почуявшая страх, Кристин медленно двигалась по кругу, упиваясь сломленным духом своего тюремщика и совершенно не замечая, как двое крадутся в ее тени. — Победить смерть, обмануть природу, присвоить власть, которая не снилась ни мэтрам, ни мэтрессам… Чтобы в итоге стоять здесь и дрожать от страха за собственную никчемную шкуру с человеческой игрушкой в руках! — колдун ощерился, но ничего не ответил. — Подумать только! Я столько лет работала на подобное ничтожество! Даже собственная семья отвернулась от тебя! — она взмахнула руками, вынуждая всех присутствующих напрячься. — Впрочем, — осклабившись, она опустила голову, — ты с них столько крови попил. Немудрено, что они ждут, когда ты уже, наконец, сдохнешь!

Женщина зарычала и, напрочь забыв про хваленую магию, бросилась на колдуна. Тени же лишь безучастно расступились, с азартом наблюдая, как Кристин пытается вцепится ему в глаза, как потемневшие зубы смыкаются на шее и без того едва живого чародея. А он… будто и не думал сопротивляться. Он лишь слабо отпихивал от себя женщину и хрипел, истекая кровью. Казалось, жизни в нем самом уже и не было.

Илинея стояла в стороне и, как завороженная, следила за этой первобытной жестокостью. Будто гуль из городских страшилок ворвался в реальность, жаждая отведать свежей плоти. Только когда Рида с силой потянула ее за собой, колдунья очнулась, и девушки дружно припустили из подвала, оставляя кровавую картину за спиной. Металлическая дверь вновь разделила светлый особняк и его истинный, подземный лик, заглушая отчаянный вой ведьмы.

Ни говоря друг другу ни слова, девушки шли по коридорам. Слуги, видя их, спешили скрыться с глаз и сделаться слепыми и глухими. И даже охрана не решалась задавать вопросы. Скоро все они очнутся. Скоро они сообразят, что случилось, и город с поместьем заполонит полиция.

Скоро.

Но пока у них троих есть немного времени. И пусть этот проклятый город глотает пыль из-под копыт их лошадей.

Послесловие

«Дорогая матушка…» Нет, не так! Может, «Привет, мам!»? О да-а! Она тогда точно решит, что над ней издеваются! В поместье тарарам, горы трупов и полиция, а пропавшая во всем этом дочь, как ни в чем не бывало, пишет «привет, мам». Да она со злости на другой конец света примчится, чтобы покарать нерадивое чадо!

Рида упала лицом в стол, едва не опрокинув свечу и выпрошенную у штурмана чернильницу. Корабль, на котором они плыли уже пару дней, вдруг покачнулся на волнах, и несколько капель с пера упали прямехонько на незадавшееся начало письма. Рида грустно посмотрела на испорченный лист, смяла его и кинула к собратьям в угол стола. В который раз слова не давались девушке. Слишком много всего ей нужно было поведать, и в то же время так мало она могла доверить бумаге. Штурман — мужчина средних лет с добрым лицом — обещался передать письмо через знакомых, что торгуют в Сильвероне, когда корабль вернется из Дельвии в Таврию. И даже если он не врет, и письмо действительно нетронутым окажется в руках Аши, рисковать Рида не хотела. Им и так приходится отчалить слишком далеко от родных берегов.

Рида бросила взгляд на часы. Стоит поторопиться. Каким бы добрым ни был штурман, вряд ли он согласится ждать дольше, когда его каюту освободят. А снова писать на полу их с Илей каютки, где стола и в помине не было, не хотелось. Так что девушка собралась с мыслями и решила сразу перейти к сути.

«Мама, прости.

Я не знаю, когда это письмо найдет тебя, но уверена, что ты будешь в ярости. И будешь права. Как обычно. Я все еще надеюсь, что случившееся не сильно скажется на тебе и ты сможешь спокойно продолжить свою работу в Исследовательском центре.

Даже не знаю, станет ли в городе спокойнее со смертью нашего общего знакомого или же развяжутся еще большие беспорядки, все же теперь у Асамунов нет достойных конкурентов. К тому же, над Лоранскими Холмами по-прежнему виден дым с завода, так что я совсем не представляю, чего вам ждать. Могу лишь уповать на полицию да спохватившийся Мэтримониум. Хотя… нет. От них всегда было мало проку, так что лучше бы вам с Дорианом уехать подальше от Сильверона. Да хотя бы к бабушке! Она наверняка скучает одна.

Обо мне не беспокойся. Когда ты получишь это письмо, мы с Илей и мелким будем уже далеко от Таврии. Не скажу где именно, но где-то в стране «любимых» Илиных корсетов, а там, может, куда дальше двинемся.

Знаешь, мам, мне кажется, что теперь все наладится. Думаю, это покажется тебе глупым, но с тех пор, как все случилось, меня перестали преследовать кошмары. Сны, конечно, все еще странные и до жути реалистичные, но после них как-то легко на сердце. Хотя, скорее всего, это просто совпадение. Так или иначе, предчувствие у меня хорошее, а это уже что-то!

Надеюсь, что однажды этот скандал утихнет, о нас позабудут и я смогу, хотя бы на время, вернуться к вам. А пока прошу вас: берегите друг друга! И, мам, попрощайся от меня с Дорианом, можешь рассказать ему все, что знаешь. Я думала сделать это сама, но побоялась. Теперь опасаться особо нечего, так что я бы хотела, чтобы он знал правду. Поверь, он все поймет и поддержит тебя.

А вот бабушке, наверное, лучше ничего этого не знать. Ей не стоит лишний раз волноваться. Впрочем, решать тебе.

Проклятье! Я просто уезжаю в другую страну, а такое чувство, будто оставляю за спиной целую жизнь! Так не хочу оставлять вас, но другого выбора у меня нет. По крайней, пока полиция ищет нас. Надеюсь, ты все поймешь.

Когда мы доберемся, я не смогу писать тебе какое-то время, и я не знаю, когда смогу связаться с вами по телефону, но сделаю это при первой же возможности. Наверняка тебе интересно узнать, как все случилось, так что просто дождись, мам. Мне есть, что рассказать тебе.

Люблю, скучаю…

— Твоя дурная дочь.

P.S. Пожалуйста, свяжись родителями Илинеи. Уж не знаю, что там с ее отцом, но Аделина точно с ума сойдет, если не узнает, что Иля в порядке».

Дописав, Рида тут же отодвинула письмо в сторону, чтобы сразу отпугнуть идею подправить «пару предложений» или вовсе все заново переписать. И вовремя. Через несколько минут в каюту негромко, но требовательно постучались. Рида быстро сунула письмо в конверт и вышла на палубу, мимоходом коротко поблагодарив штурмана.

— Хотел бы я знать, что у вас троих случилось, — добродушно проскрипел его прокуренный голос.

— А я бы хотела, чтобы об этом никто не знал, — обернулась Рида.

— Понимаю, — усмехнулся штурман. — Здесь таких много, так что храните свои секреты спокойно, — Рида с благодарной улыбкой кивнула и, когда уже собралась отправиться к себе, услышала: — Тебя, кстати, ищут наверху.

— Хорошо, спасибо.

Скрипя деревянным настилом, Рида поднялась по лестнице. Снаружи уже давно стемнело, и большая часть экипажа разбрелась по каютам. Впереди, у самого носа корабля, стояла Илинея и смотрела на бескрайний горизонт. Порывистый южный ветер откидывал распущенные светлые волосы ей за спину и трепал тяжелую юбку платья. Рида неслышно подошла сбоку и, опершись на перила руками, задрала голову к чистому звездному небу, перекрыть которое не в силах даже черный дым из трубы машинного отделения.

— Ну что? Уже готова говорить на з-смеинном яз-сыке? — усмехнулась девушка, поворачиваясь к Илинее лицом.

Илинея негромко рассмеялась.

— Благо, в Дельвии такого нет, — улыбнулась она подруге и вновь перевела взгляд за горизонт. — Как думаешь, — ее тон резко стал серьезным, — мы правильно поступили?

— Будто бы у нас был выбор, — покачала головой Рида. — Мы сделали то, что сделали, остальное покажет время.

— Ты права, — медленно кивнула колдунья и прикрыла глаза, подставляя лицо теплому ветру и прислушиваясь к шуму волн, разбивающихся о корму. — Время покажет.

— Эй! Что за хмурый вид! — Рида играючи ткнула подругу локтем в бок и тут же отпрянула от ответа. — Мы живы, плохие ребята — нет. У нас куча лекарств для Хисы, а нас самих ждет прекрасная теплая страна и неизведанное, светлое будущее! — одной рукой она обняла подругу за плечи, а второй обвела бескрайние морские просторы. — Точно светлее того, что обещал тебе крысиный лорд! — Рида заговорщицки подмигнула, и колдунья вновь радостно рассмеялась.

— Значит, прекрасный восход и враги, дрожащие у наших ног? — хитро улыбнулась Илинея.

— А как иначе? — Рида посмотрела в ее светлые глаза.

Да, именно так… Иначе и быть не может!

Оглавление

Предисловие

Домой вопреки

Хочешь рассмешить судьбу?

Пауки

Балласт

Все дороги ведут в Беланш

Тринадцатый час

Пламя родного очага

Собачья верность

Разложение

Дорога в бездну

Лицедей

Исповедь

Послесловие