Двоюродные [Анна Сергеевна Заикина] (fb2) читать онлайн

Анна Заикина Двоюродные

I

До отхода электрички оставалось 5 минут, а Яна только подбегала к кассе пригородного вокзала. Очередь оказалась небольшой и давала надежду. Но электричка ушла ровно в ту секунду, когда Яна наконец подобралась к заветному окошку. Повертев сторублёвкой у носа кассирши, — «Вам куда? Вам куда?» — Яна круто развернулась и помчалась к ближайшей станции МЦК. Если сесть на «Ласточку», а потом пересесть на метро, а потом — на пригородный автобус, то всё равно не успеть к прибытию самолёта. В аэропорту она окажется через 30 минут после объявления посадки — непростительно для человека, который всё всегда успевает и никогда никуда не опаздывает. «Как же так вышло? Стыд-то какой!» — терзала себя Яна, подбегая к станции МЦК. За спиной болтался и больно бил по копчику рюкзак, в котором находились собственноручно приготовленные мясная запеканка и овощной салат для прибывающих в Москву гостей.

В автобусе на пути к аэропорту Яне позвонили. Да, это был её брат. Да, они прилетели 15 минут назад, ждут её. Нет, сестра Тоня не приедет встречать. Хорошо, они подождут сколько потребуется.

Этот приезд в Москву родственника из Красноярска был для Яны полной неожиданностью. Пару дней назад Николай прислал сообщение, что устраивается на должность начальника цеха на московское предприятие по производству счётчиков, что ему предоставляют казённую квартиру в 10 минутах ходьбы от работы и обещают месячный оклад в 200 тысяч рублей.

Яна поверить не могла, что такое везение выпало на долю её родственника, потому что все её родные были людьми невезучими, никогда не поднимавшимися по трудовой лестнице выше первой ступени. А тут такая удача: место начальника! казённая квартира!! 200 тысяч в месяц!!! «О, Боже, пусть хоть кому-то из нас повезёт», — с такими мыслями Яна отправлялась в аэропорт.

II

А вот и они — высокий очкастый Николай, маленькая плотная Катерина и страдающий глазной болезнью мопс Веня.

И было всё, что происходит обычно при встрече родственников, не видевшихся более 15 лет: нелепые извинения, неловкие объятия, насмешки над собачьей слезливостью, так уместной в эту трогательную минуту встречи; чемодан с отвалившейся ручкой, который пришлось толкать ногами до самого дома; блуждание по району в поисках того самого дома; сумбурное новоселье втроём с выниманием под аплодисменты из рюкзака запеканки и салата и, конечно, разговоры по душам.

— Сестра Тоня? Сам не знаю, чем занимается. Ни я, ни мать не понимаем, откуда у неё столько денег. Работает она в ресторане, встречаети провожаетпосетителей к столикам. Но купить двухкомнатную квартиру и отдыхать на Бали разве можно на зарплату рядовой сотрудницы ресторана? Почему не встретила? Не знаю, вечно у неё дела какие-то… А ты чем занимаешься? Фотопроект «Москва. дворик»? А устроиться на нормальную работу не пыталась?

— Николенька, я тоже хочу, как Яна, ничего не делать. Можно мне хоть месяц отдохнуть, дома посидеть?

— Заходишь во двор со стороны какой-нибудь людной улицы, проходишь под аркой и оказываешься в замкнутом кольце старых жёлтых домов с осыпавшейся штукатуркой, а посредине двора — заросший тёмный сад, в котором — только представьте себе! — старый фонтан двухъярусный, из одной чаши в другую вода тихонько перетекает, а дно фонтана — всё в малахитовых разводах! А сам фонтан — весь в мелкую трещинку, как картины старых мастеров!..

— Ну, и что тебе от этих фонтанов с плесенью? Разве можно на этом заработать? Пять лет фотографировать дворики?! Я тебя вообще не понимаю! Как можно жить без работы? А что Сергей говорит по этому поводу?

— Серёже я всем обязана и не скрываю этого. Он меня от смерти спас, когда я писала кандидатскую, вела нескольких студентов, бралась за любую работу — кому автореферат помочь написать, кому диссертацию, — я так уставала, что начала в обмороки падать, да и малокровие у меня тогда было, анемия… А Серёжа после третьего приступа, приключившегося со мной, сказал: «Бросай это всё, занимайся тем, о чём ты всегда мечтала: рисуй, фотографируй. О деньгах не беспокойся. Только живи!» С тех самых пор я и не расстаюсь с фотоаппаратом…

— Вот это райская жизнь! Пять лет ничего не делать! Тебе очень повезло с Сергеем!..

— Как мой сын? Я его 2 года не видел. Он, наконец, в школу пошёл. Позже других. Отстаёт в развитии. А твоя как?

— Моя Настюшка? Я её из школы забрала после случая избиения одноклассником. Директриса сказала, что исключить озорника из школы ей не позволяет закон. Вот и пришлось спасать мою малышку. Занимаемся дома, я сама ей все предметы преподаю. В этом году она третье место в олимпиаде МГУ заняла… Осенью в четвёртый класс пойдёт…

— Николенька, я же не прошу тебя всю жизнь меня содержать! Мне бы всего-то пару недель отдохнуть. О такой райской жизни, как у Яны, я даже и не мечтаю!.. А запеканка — просто чудо! Поделишься рецептом?

Вспоминая всю эту болтовню по душам, Яна ехала в метро и улыбалась. «Только бы всё получилось у Николая, только бы всё сложилось! — повторяла она про себя. — А Катька смешная такая! Хорошая девчонка!»

III

Через 2 месяца после переезда двоюродного брата в Москву Яна получила сообщение от его девушки Катерины. Та писала, что Николая уволили, что завтра они должны освободить казённую квартиру, и просила разрешения пожить у Яны с Сергеем, пока они с Николаем не подыщут себе подходящий вариант.

Николай появился на пороге с двумя чемоданами вещей и Веней под мышкой. «Хорошо держится. Вида не подаёт, что расстроен», — подумала Яна, накрывая на стол. Угощая брата домашним борщом и тефтелями, она выслушала со вниманием его историю.

Случилось всё так. В один прекрасный день приехало высокое начальство и уволило его за то, что он не справился с поставленной перед ним задачей — запуском новой линии на производстве. Николай честно признался сестре, что допустил фатальную ошибку — позволил мастеру цеха уйти в отпуск, а ведь это был единственный человек, который мог помочь ему разобраться во всём и наладить производство новой линии.

Для себя Яна выделила ещё одну причину увольнения Николая, которую тот отказывался признавать: он не принял жестоких столичных правил игры. Суть этих правил состоит в том, что за высокую московскую зарплату сотрудник должен посвящать всё своё свободное время и выходные дни работе. За переработку тебе никто не доплатит, но зато ты всё успеешь, и начальство будет тобой довольно. Именно так её мужу Сергею удалось надолго задержаться в должности с большой московской зарплатой в 150 тысяч рублей: вместо положенного 8-часового дня он отрабатывал по 12–16 часов в день с одним из двух законных выходных в неделю, а то и вовсе без них.

Но Яна не стала напоминать Коле о столичном правиле, ведь эту тему они затрагивали не раз. Она угощала брата обедом, советовала не торопиться с выбором нового места работы, уверяла, что у ребят есть надежная подмога в её лице, гладила Николая по кудрявой голове, говорила, что верит в него, в его способности и ясный ум.

Николай был рад, что ему не пришлось столкнуться с очередными упрёками в свой адрес, которых он вдоволь наслышался от матери и сестры Тони, и хвалил Яну за стряпню:

— Я раньше не понимал, что Сергей в тебе нашёл, а теперь мне всё ясно: борщ великолепен, а вкуснее твоих тефтелей я в жизни ничего не ел! Тебе нужно срочно открыть свой ресторан, отбоя от посетителей не будет!

В одиннадцать часов вечера пришла с работы Катерина. Она была очень довольна тем, что устроилась провизором в одну из сетевых аптек, что её нынешняя московская зарплата почти втрое превышала предыдущую красноярскую, что перед вступлением в должность ей удалось-таки хорошенько отдохнуть (поиск подходящей работы занял три недели).

Катя с большим аппетитом кушала тефтели и рассказывала подробности своей трудовой деятельности: если выходишь на работу в свой выходной день, подменяешь заболевшего сотрудника или предлагаешь покупателю определённый товар, настоятельно рекомендуемый к продаже начальством, то получаешь бонусы к зарплате; за неверное слово или шаг, фиксируемые многочисленными видеокамерами, желанные бонусы снимают.

Когда тарелки Кати опустели, Яна предложила добавку.

— Спасибо, Яночка, но мне больше нельзя. Я очень быстро набираю вес, поэтому стараюсь меньше думать о еде, меньше кушать. А ты так любишь всех кормить, что от плиты не отходишь? Смотри, растолстеешь — Серёга тебя бросит.

— По правде говоря, я не очень люблю готовить… Просто… в вашей ситуации… вы уязвимы… Я не знаю, как предлагать… Но чтобы не надоедать вам своими постоянными просьбами отобедать, давайте договоримся так: вы сами свободно берёте и кушаете всё, что найдёте. Договорились?

— Да!

— Катя, ты когда мне вернёшь деньги за маникюр, который я тебе оплатил в прошлом месяце? — обратился Николай к Кате.

— Я тебе вернула на карту.

— Нет, не вернула. Я каждый день проверяю. Возврата не было. Ты же получила свою первую зарплату?

— Да, получила. Сейчас перечислю тебе за маникюр и за мороженое, которое ты мне в парке покупал.

Сергей, присутствовавший при этом разговоре, в недоумении повёл плечами:

— Коля, ты что, в самом деле возьмёшь с Кати деньги?

— Да, у нас всё по-честному.

— Ну, знаешь… Это как-то не по-мужски получается…

— Не по-мужски, Сергей, — под каблуком у женщины сидеть!

IV

В однокомнатной квартире, которую Яна с Сергеем снимали уже пятый год, решили разместиться так: гостей уложили на диван в комнате, половина которой составляла огороженную занавеской «детскую», занимаемою Настюшкой; хозяева же разместились на кухне на двуспальном надувном матрасе.

Утром Яна застала Николая за странным занятием: он стоял на коленях с мокрой тряпкой в руках и мыл диван. Яна сразу догадалась, что он оттирал пятно мочи, оставленное ночью Веней.

— И часто с ним это случается?

— Да, бывает иногда. Наверное, нам с Катей лучше спать на надувном матрасе, а то нехорошо получается — испортили вам диван.

— Не переживай, высохнет. Может, в Музей современного искусства сходим? Там сейчас новая выставка.

— Это вряд ли. Пока работу не найду, мне лучше воздержаться от походов по музеям и лишних трат.

— Деньги тебе не понадобятся. Мне Серёжа годовой абонемент в музей подарил, и я имею право бесплатно водить туда своих друзей.

V

Снисходительная ухмылка появилась на лице Николая, как только он переступил порог музея. Яна хмуро косилась на эту ухмылку и ругала себя за то, что настояла на этом культпоходе. В зале, где были выставлены работы художника Лучо Фонтаны, Николая прорвало:

— А если я тоже разорву картины и устрою выставку, сколько мне заплатят?

Яна с раздражением ответила:

— Нисколько. Ведь автор этой идеи не ты. Вот придумаешь что-нибудь своё — тогда и выставку устраивай.

— Так а в чём прикол? — не унимался Николай. — Я не понимаю, искусство-то где? Я себя дураком чувствую.

Яна покраснела:

— Пойми, искусство — это абсолютная свобода. Художник может что-то изобразить на холсте, а может и порвать его. Границ нет. Делай, что хочешь. И мы с тобой, как наблюдатели, тоже абсолютно свободны, ведь мы можем, глядя на эти картины, нафантазировать себе всё, что угодно. Вот, например, тот порез на холсте похож на вагину, а вон тот холст с двумя разрезами — на душевные раны.

— А если ты ошибаешься и художник совсем другое имел в виду?

— Ты всегда можешь проверить себя, прочитав комментарии, которые сопровождают любую выставку. Вон там, на стене, у входа, написано, что имел в виду художник.

Николай быстро подошёл к указанной стене и внимательно прочитал всю информацию от начала до конца. Вернувшись к Яне, он улыбнулся и покачал головой:

— Ну, у тебя и фантазия: «вагины», «душевные раны»! Напридумывала!

VI

В это время Веня, оставшись дома совершенно один, заскучал. Он уже давно сгрыз все доступные ему провода и немного пообгрыз мебель там, куда смог дотянуться, и теперь то и дело облизывался, стараясь достать языком впившиеся в морду опилки. Дождавшись, наконец, хозяина, Веня медленно вышел навстречу, засомнивавшись в том, хорошо ли он себя вёл в его отсутствие. Яна, увидев во что вылились Венины муки ожидания, пришла в ужас. Сердце упало, горло перехватил спазм:

— Провода ещё можно заменить, но мебель… это же всё чужое, не наше… квартира-то съёмная…

— Вот и хорошо, что не ваше! — воскликнул Николай. — Если бы было ваше, я бы расстроился, а чужое мне не жалко, — приговаривал он, поглаживая пса по голове.

А Веня ронял слёзы из больных глаз и смахивал их языком вместе с остатками ДСП на морде.

VII

Перед сном Яна тихонько рассказывала мужу, что зря она придумала сводить брата на выставку — ему это сложно понять, а ей — до сих пор стыдно за свои неумелые попытки объяснить необъяснимое. Но Сергей возражал:

— Ты всё правильно сделала. Человек всегда может принять и даже полюбить то, что раньше не признавал и не понимал, главное — открыть ему все пути, показать все возможности.

Пытаясь развеселить Яну, Сергей шутил:

— Вот мы спим на полу — ведём, так сказать, «половую жизнь», хотя на самом деле никакой половой жизни у нас нет. Когда же они квартиру себе найдут? Я так по тебе соскучился, ты мне голая стала сниться! И почему они не поехали пожить к родной сестре Николая, ведь у той двухкомнатная квартира?

— Катя мне сказала, что обращалась к ней, но ответ был такой, что у неё слишком маленькая квартира для такого количества людей и зверей.

Засыпая, Сергей бормотал:

— А за мебель не переживай… Николай, конечно, возместит нам все затраты на починку или сам всё починит.

Но ни завтра, ни в другой день хозяева Вени и словом не обмолвились о беспорядке, учинённом их питомцем. Сама же Яна постеснялась начать неприятный разговор.

VIII

С каждым днём напряжение между Николаем и Яной росло. Он раздражался из-за того, что не мог найти подходящую работу в Москве. Можно было устроиться на место с окладом ниже двухсот тысяч рублей, но Николай не соглашался на такие предложения. Свою прежнюю работу в Красноярске он потерял, а ведь зарплата там была ничуть не хуже московской. Бесконечные собеседования изматывали. Занять себя было нечем. Давили скукота и неопределённость ситуации.

Яна прекрасно понимала внутренние переживания брата, но подойти к нему не решалась. Николай ходил по квартире злой и голодный. Заглянуть в сестрины кастрюли он стеснялся и всё ждал приглашения к столу, хотя они с Яной условились, что он сам будет брать всё, что захочет.

Дождавшись, когда Настюшка поведёт Веню на прогулку, Яна обратилась к брату:

— Расскажи мне о своём сыне. Какой он?

Николай отложил в сторону геймпад:

— Моя бывшая всё время просит денег: то детскую спортивную секцию ему оплатить надо, то операцию ему на ноге сделать. А недавно на уроке рисования он взял банку с краской и опрокинул её на пальто учительницы. Я сразу сказал: «Денег от меня не дождётесь». Так моя мать узнала об этом и выслала Татьяне свою пенсию, чтобы она пальто новое учительнице купила. Все разговоры у нас только о деньгах, «дай» и «дай». А ведь я четверть зарплаты на алименты трачу. Им всё мало!

— Но ведь это же твой сын! — возмутилась Яна. — Разве может быть иначе? Поверь, если бы вы жили вместе, ты тратил бы гораздо больше. Вот, например, Настю свою я вожу на английский, в геологический кружок, на горные лыжи. В театр ходим раз в неделю, музеи. Если ребёнка не развивать, не вкладываться в него, то что же из него получится?

— Я мечтаю только об одном: когда закончу платить алименты, буду откладывать. Хочу накопить миллион. И вот когда в банке на моём счету будет лежать эта сумма, я стану абсолютно счастлив. В Москве после увольнения мне выплатили полную зарплату, как и обещали, да ещё сверх того добавили. Я бы мог сразу квартиру снять на полгода, но подумал, что лучше сэкономить, положить эти денежки в банк и пожить пока у вас. Да, мы, козероги, такие — бережём свои копеечки.

— Ты, Николай, по себе не суди о всех козерогах. Есть и среди них щедрые люди.

— Да? И кто же? Назови хоть одного!

Яна покраснела. То ли Николай действительно не помнил, что родились они в один день с разницей в пять лет, то ли и её считал такой же скупой.

— Ты бы лучше за собакой своей следил. Я из-за Вени из дома выходить перестала. Боюсь, что он опять испортит что-нибудь…

Разговор был прерван вернувшимися с прогулки Настей и Веней. Яна потащила пса в ванную мыть лапы.

IХ

После помывки Веня проковылял к Николаю, забрался на диван и лёг рядом с ним, положив голову ему на колени. Влажные глаза собаки с любовью смотрели на хозяина.

— Это вы испортили Вене глаза.

От такого несправедливого обвинения в лоб Яна остолбенела.

— Мы?! А может, это вы испортили ему глаза?

— Может и мы, — ответил Николай. — Но только вы Веню не любите. Грубо обращаетесь с ним.

— Послушай, Николай, у меня такое чувство, что тебе не тридцать пять лет, а пять. Ведёшь себя, как маленький мальчик.

— А ты на себя посмотри: сидишь на шее у мужа, ничего не делаешь, живёшь на всём готовеньком. Вам даже с дочкой повезло, что умная такая родилась.

— Я дочку сама обучаю уже второй год! Сейчас лето, да, занятий нет, и я кажусь тебе свободной и счастливой! На самом деле, это тяжкий труд — обучать собственного ребёнка!

— Ты — обманщица! Заманила нас в Москву!

— Я?! Заманила?! Что ты несёшь?!

— Ты в соцсетях всё время публиковала, как в Москве хорошо живётся, сколько возможностей, какие большие зарплаты, работы полно…

— Так и есть!

— Я, как дурак, повёлся на эту сказку. Сама-то ты без работы который год сидишь. Квартиру купить не можете — денег нет. Живёте от зарплаты до зарплаты. У вас даже накоплений нет никаких! Да в гробу я видел эту вашу Москву! Здесь и заняться-то нечем! Скукотища!

Яна во все глаза смотрела на Николая и молчала.

Х

Она не заговорила с ним ни на следующий день, ни после.

Через неделю Николай с Катериной съехали.

А ещё через месяц Николай, так и не найдя подходящей работы, оставив в Москве Катерину, вернулся с Веней домой, в Красноярск.

Оглавление

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IХ

Х