Фрилансер. Повелитель ареала [Сергей Анатольевич Кусков] (fb2) читать онлайн

Фрилансер. Повелитель ареала

Глава 1 Старый ученый

ЗОЛОТАЯ ПЛАНЕТА

Сверххищники рвут Венеру на части. Мощное объединение агрессивных сил с Земли, поставивших целью прибрать к рукам ленивую планету. Предатели в армии, в правительстве и в администрации столицы, жаждущие встать у кормушки. Иностранные государства, решившие вовремя пнуть споткнувшегося венерианского льва. И беззубый королевский клан, потерявший остатки воли на организацию сопротивления.

Но надежда не потеряна, пока на планете есть суперсверх, рождённый стать повелителем этого ареала. Супера не играют по чужим правилам — им вообще не знакомо слово «правила». Супера не знают, что существует невозможное. Но ареал привык к безвластию, и очень непросто доказать ему своё право быть вершиной пищевой цепи.

Хуан продолжает сражаться за Венеру против внешних и внутренних врагов, и над ним более нет опытных могущих прикрыть наставников и королевы. Теперь он — тот, кто наставляет и прикрывает, повелитель ареала.

ФРИЛАНСЕР-4. ПОВЕЛИТЕЛЬ АРЕАЛА

Глава 1. Старый учёный

Июнь 2449 г. Сиэтл, Северный Орегон, Республика Канада, Земля

С утра в городе творилась чертовщина. В их тихом мирном, пусть и немаленьком Сиэтле, где мало что происходит, ходили жуткие слухи о начале войны. Ага, с Венерой. Смешно, но это так. Вчера и позавчера все ждали реакции Венеры на сбитие истребителя с ядерным оружием — «венерианские шлюхи» должны были хоть как-то отреагировать на пощёчину. Ибо кто бы ни победил там, в их столице, армия по прежнему подчиняется главе государства, а руководитель Земного корпуса, и адмирал, командующий соединением первой и третьей эскадр, это открыто на брифинге подтвердили. Но Венера слишком поглощена своими проблемами — кажется, наследница даже частичную мобилизацию объявила. И местные успокоились — венерианский лев слаб, и пинок ему под зад останется безнаказанным. А в местной вырожденческой протестантской морали любой поступок, за который тебе «не прилетело», одобрен богом, каким бы гадким и неблаговидным ни казался. Канада расслабилась, воодушевилась… И к базе Принца Чарльза, главному форпосту космического королевства в Квебеке, с утра вышла на демонстрацию протеста более чем двухтысячная толпа протестующих. И как понял дон Мигель по кадрам с места, далеко не все из них были «привозными». Многие канадцы искренне ненавидели инопланетян и желали им «убраться подальше», на свою планету, что в грубой форме спешили высказать.

…Но час назад с базы неожиданно, без ультиматуов и предупреждений, стартовали беспилотники, и ракетным залпом накрыли всю эту протестующую, давящую на ворота КПП толпу. После чего выживших срезали очередями из опорных башен того же КПП и выехавшей с территории базы техники. И всё это происходило в прямом эфире — наверное его земляки специально так подгадали с нанесением удара. Это стало неожиданным, и он трижды пожалел, что попёрся в Сиэтл именно в этот день.

Но в группе ожидающих у кабинета заказчика его не тронули — пока ещё не поняли, что можно. Хотя все коллеги по ожиданию сидели в новостях. А вскоре заказчик освободился, принял работу, выдал своё привычное «сенкью» и подписал акт, почти не глядя на содержание отчёта. Зато с опаской поглядывая за окно, а там было на что смотреть: к югу от города поднимался чёрный дым. С того места, где располагалась военная база республиканских сил быстрого реагирования. Она определённо не могла загореться сама по себе, да ещё чёрным дымом… Да ещё когда с неба вниз периодически спускались столбы света. А может поднимались в небо с земли — сам чёрт разберётся в современном оружии. Но пока сверкало беззвучно, значит, вольфрамовыми болванками базу с орбиты пока не бомбили, а точечные взрывы отсюда слишком далеко.

Дон Мигель выскочил из офисного здания, как ошпаренный, торопясь уйти туда, где будет поменьше людей. Здесь он фрилансил на одного местного разработчика вакцин, делая на заказ генетические расчёты — как бы его официальный заработок. Ага, человек, сделавший главное открытие двадцать пятого века программирует мух-дрозофил на старость лет, какая ирония! Но даже такой заработок был в тему, ибо назначенного королевой пенсиона, разумеется, не хватало. И к моменту, когда включил новости, активируя личный браслет, на улице, без косых взглядов окружающих в твой визор, искин сообщил о потере сигнала. Потере любых сигналов в принципе: связь, медиапрограммы, особенно новостные, сети… Лежало всё! Такое могло случиться только в одном случае — кто-то заблокировал ВСЕ висящие наверху над страной спутники. Или сбил. Местные о таком думать пока не хотели — не были готовы, но Мигель видел поднимающиеся на юге в небо «чернильницы» — ракеты, взрывающиеся в стратосфере, создающие плотную завесу, чтобы тебя не было видно из космоса. Это поможет мало, так как сверху просто будут бить по давно известным координатам — база не может сдвинуться с места, хоть тресни. Но кому-то из личного состава шанс на выживание этот способ давал.

Он — венерианин, и его будут бить первого, за латинское лицо и акцент, а потому нужно было срочно ехать домой. И Мигелю повезло — вызвал роботакси за пару минут до отключения сетей, и машина приехала к нужному месту в назначенное время без задержек (задержки будут, тут много кто ломанётся из города прочь, но он едет за город в числе первых). Он сиганул в неё, опережая вдруг появившихся конкурентов, кто вызвать такси уже не мог, и перед чьим-то наглым носом опустил люк. И запустил программу пилота — с этих гринго станется напасть на мобиль. Конечно, ему не дадут погибнуть под ударами камней и палок местных, более того, сопровождающие девчонки его просто заберут на своём транспорте в случае чего. На котором «пасут» его при каждом выходе в город. Но тогда к чёрту может полететь вся маскировка, а она была пока ещё нужна — на новое место переезжать не охота.

Сети всё ещё не было. Пилот ехал в автономном режиме, по сути по загруженным в память координатам, но на то оно и такси — чтобы мочь приехать куда угодно без спутников. Так и выехали за город. Кажется, над ними пролетело звено истребителей. Канадские или венерианские он не понял, да и вряд ли бы понять смог — он не военный, определять по мелькающим над головой силуэтам. Просто они летели низко, почти над домами, а это был уже пригород, а не сияющий иглами-высотками полис. От звукового удара летательных машин людей прибило к земле, закачались рекламные плакаты и щиты, в воздух взлетел разный мусор, и от осознания увиденного через стекло салона такси ему стало не по себе.

Но машина неспешно, но упорно двигалась к цели. Покинула окраины этого не очень большого по местным меркам, но огромного в масштабах Венеры города. Выехала в пригороды. Начался бесконечный частный сектор, и тут, судя по картинке за окном, совершенно ничего не происходило. Если где-то в Онтарио, Квебеке или Новой Англии рвались ядерные бомбы, если по Монреалю, Торонто и Нью-Йорку отрабатывали вольфрамовые болванки, тут это ровным счётом никого не волновало. В пригородах своя жизнь и свои ценности. Наверное, потому девчонки, королева и ближницы, и решили его прятать здесь, у чёрта на куличках, в этих краях. Ибо они его на самом деле спрятали.

Что ж, к войне с Венерой тут шло давно. И морально аборигены были к конфликту готовы — пришедшие после последних выборов либералы во главе с Андерсеном только подлили масло в огонь, заговорив не об абстрактной возможности, а о НЕОБХОДИМОСТИ «ставить в стойло» должных им по гроб жизни инопланетян. Мигель понимал, что, скорее всего, ему придётся эвакуироваться отсюда — девочки найдут более спокойное место. А значит нужно, вернувшись, собрать вещи и сидеть на чемоданах. Ему-то собирать нечего, но вот у дочери с зятем проблем может быть куча.

Вид мирной пасторали вокруг успокоил, провёл в состояние лирической созерцательности, и Мигель невольно подумал о самом главном для любого человека — о жизни. Как она сложилась и сложилась ли — какой мерой мерить? Ибо он не считал себя счастливым человеком. Что это за жизнь: никто, в чужой стране, да ещё под круглосуточной охраной? Разве к такому стремятся молодые учёные, мечтающие сделать важное открытие на благо человечества?

О чём мечтал он тогда? О достатке. О мировом признании. Просто о признании. Хотел иметь свой домик в Авроре, но именно СВОЙ, пусть даже в нём будет охрана… Личная охрана! Если позволят доходы и положение, конечно. А не тюремщики. Мечтал иметь доходы с патентов, позволяющие безбедно жить не только ему, но и внукам. Хотел, чтобы всегда была любимая работа, возможность для самореализации… А получил шпионские страсти размером со всю оставшуюся жизнь.

О том, как сильно просчитался, изобретая именно то, что изобрёл, открывая то, что открыл, он понял, когда его чуть не грохнула та сучка с ликом принцессы… Теперь уже королевы, разумеется. А после и сама будущая королева нажала на спуск, не стесняясь никого и ничего. И только ещё большая сучка Гарсия — его ангел-хранитель… Только эта чёрная пантера стояла за тем, что он жив. Перефразируя рекламу, можно констатировать: «Не все изобретения одинаково полезны, сеньоры!» Mierda, не все изобретения вообще полезны! Кроме как для сильных мира сего, имеющих выгоды от любой вундервафли. С годами он пришёл к тем же выводам, какие не хотел осознавать до своего эпического фейла — ЭТО изобретение опасно. Очень опасно! Да, это не уровень быстро действующей очень мощной бомбы, но в том и «привет» — бомба действует сразу, и сразу убивает какое-то количество недругов. А тут игра идёт в масштабах десятилетий, и на длинной дистанции его открытие куда страшнее жалкого взрывающегося механизма, какой бы мощи тот ни был. Его открытие при должном вливании ресурсов и сопровождении может много чего натворить в этом мире. Конечно, он вычислил объект, результат применения своих исследований — его просто невозможно было не заметить на небосводе Венеры, хотя, разумеется, охранявшие его девчонки, с которыми у них тёплые взаимоотношения, ни разу даже намёком не проговорились, что это он. Милый мальчик, и по срокам соответствует. Мигель внимательно за ним следил, подписавшись на все его группы и медийные порталы, скачав все доступные записи проделок и выступлений — что можно было достать с другой планеты. Пока этот потенциальный великий человек не достиг высот, но дон Мигель не сомневался, обязательно станет тем, кому не зазорно находиться в одном списке с Хуаном Четвёртым и Филиппом Веласкесом.

Но это объект исследований, опытный образец. Он обречён на известность. Однако лично он, маленький никому не известный профессор, создавший такого монстра, перманентно постоянно в бегах, прячется, живёт под личиной. Не имеет ни работы, ни карьеры, ни даже собственного жилья, не говоря о репутации и славе. Но что страшнее — так живёт и его семья, дочка с мужем и внуками. Дочку люди королевы вроде не особо трогают, да и замуж она вышла второй раз за местного, канадца, неплохого парня, клерка в спиртоперерабатывающей компании. И он не оставил жену, поняв, что они под колпаком спецуры, что им нельзя высовываться. Принял такую жизнь — любовь способна на чудеса. Хотя какой мужчина не мечтает о самореализации? Мигелю было плевать на себя, но никакой человек и никакой отец никогда бы не пожелали подобного чаду.

…Но несчастным он был именно что человеком. В смысле, не считал себя счастливым только как человек. А вот как учёный наоборот, был небывало счастлив. Ибо совершил открытие, какое, возможно, никто не совершит в ближайшие полтысячи лет, если в принципе кто-то совершит. Его открытие, пусть и с боями, пусть с ущербом лично для него, а ещё для сорока несчастных, таки разработали, довели до ума, и даже создали два жизнеспособных прототипа — номер двадцать и номер двадцать один. И судя по жизненному пути двадцать первого, открытие не подвело, работают гены! И то ли ещё будет. А жертвы… Да, сорок несчастных душ. Но иные куда более безобидные открытия собирали куда более кровавую жатву, сколько таких было за историю человечества? К сожалению, за всё нужно платить, и человечество регулярно платит за научные открытия. Сорок убиенных в том бункере, да какое-то количество уродов, кому подмешивали экспериментальных генов, кого потом пришлось усыпить… Не такая и великая цена за прогресс.

Так что нет, не чувствовал себя дон Мигель несчастной разбитой калошей. Да, вечная жизнь под личиной, с охраной, буквально растворённой вокруг, да, постоянные оглядки на куратора и королеву — чтобы последняя его не вспомнила, а первая наоборот, помнила как можно чаще… Но никто не говорил, что будет легко. Великие вещи на то и великие — их нужно выстрадать.

Сети так и не было, а путь предстоял неблизкий, потому Мигель выбрал из памяти браслета одну из последних скачанных записей, пересмотренную до дыр. На ней с «двадцать первым экспериментом» разговаривал один из его лучших в прошлом учеников, которым Мигель по праву гордился. Он был его научруком на защите кандидатской, и судя по тому, как взлетел парнишка, с задачей справился. Окошко визора заслонило переднее сидение, и появился вид с камеры внутреннего наблюдения типичной средней школы, показывающий экзаменационный стол с четырьмя принимающими, и стоящего перед ними с коконами визоров перед лицом молодого парнишку в типовой школьной деловой форме. Диалог был интересным, и явно не школьного уровня:

— Сеньор, гены — слишком опасный инструмент, - говорил мальчишка, и говорил искренне, был готов подписаться под каждым словом. — Одна ошибка в кодировке одного единственного белка приводит к тому, что кровь не сворачивается. Нарушения одного единственного гена из миллионов — и человек с такими патологиями, что гуманнее пристрелить, пока ребёнок! Единственный наш метод — это практика. И она упирается в морально-этические нормы создания нежизнеспособных и жизнеспособных уродов. Это… Жестоко, сеньор. Лучше уж пересыпать песчинки.

— Хуан, я соглашусь с тобой, мы упираемся в морально-этическую сторону вопроса, - парировал его лучший ученик. — Но позволь задать вопрос под другим углом. Возьми для примера войну. Любую войну. И на любой войне перед армией стоит цель — выполнить боевую задачу. И в ходе её выполнения армия несёт потери — гибнет такое-то количество личного состава и техники, на которую потрачены немалые ресурсы общества. Однако если цель достигнута, армия победила, никто не осуждает генералов за них! Без потерь не бывает войн. Главное — достижение цели.

Так и здесь. Наша цель — понять. Но не для галочки в таблице, а чтобы сделать человека, то есть нас с вами, лучше. Так может быть потери на этой войне стоят достижения поставленной задачи? Я не призываю удариться во все тяжкие, но осторожные исследования, с минимизацией потерь, с минимизацией ущерба для общества — почему нет? Может быть пора начать в обществе дискуссию по данному вопросу?

— Я думаю, дискуссия возможна, если общество начнёт понимать, ради чего это всё, — парировал мальчишка. — У нас есть «Рука надежды» и ей подобные фонды. У нас есть миллионы операций, дотированных для простых нуждающихся в помощи людей. Этого достаточно, сеньор. Для чего плодить уродов — народу нужно сначала объяснить. А потом ещё и попытаться убедить. Я… Не вижу перспектив, если честно.

— Хуан, мой наставник в аспирантуре, профессор Мигель де ла Росса, царствие ему небесное, был одержим идеей, которую было невозможно воплотить. Невозможно воплотить ЕМУ. Он выделил группу неких генов, по одному ему известному признаку, и считал, что часть из них отвечает… Не смейся, за лидерские качества. Понимаю, понятие «лидерские качества» довольно обтекаемое, но я и говорю, для уточнения нужны были исследования. Но для исследований…

— Нужны были гены лидеров?

— Именно, Хуан. И он всем жаловался, что их… Невозможно достать. Кто ж ему позволит! Пусть даже, перелопачивая историю, мы сможем назвать тех, кто явно подпадает под эту категорию. Но провести подобные исследования может только сильное государство с поддержкой на самом верху и хорошим финансированием. И игра по его мнению стоила свеч — ибо ведь человечество может получить на выходе не дохлых мажориков, за вечер проигрывающих в карты миллиард, а целенаправленное, пусть и немного искусственное создание человека, который может возглавить планету, страну, континент… Да что там говорить, всё человечество! Мы можем как минимум создать вместо отмороженных, думающих только о себе представителей элиты — мудрых людей, заботящихся о благе остальных.

А что, если мы найдём гены, отвечающие за художественное искусство? За математические способности? За… Ну, пусть будет творчество в принципе? Какую пользу это принесёт глобально?

— Вашими устами, сеньор, шоколад пить, - улыбнулся мальчишка . — Но, к вашему сожалению, считаю, что прежде чем выпускать из бутылки джина, нужно слишком многое взять в расчёт. Это… Слишком опасно. Но я вас услышал. Возможно, в будущем в стране и развернётся такая дискуссия. Хотя лично я — против.

Да уж, интересный диалог. Из него вывод — его идеи живы. Да, исследований в этой области нет, либо нет практических результатов, но подобные мысли всё ещё будоражат многих, в том числе его учеников. А значит, тема будет развиваться, вопрос лишь в скорости. И второй момент — сам продукт революционных исследований не горит желанием проводить подобные исследования. Ирония через край, вызывала в доне Мигеле улыбку… Но тут уж что есть — то есть.

Из такси он вышел в хорошем настроении. Оглянулся. Дом на их земельном участке находился в маленькой дубовой роще — вокруг на сотни метров и в ту и в ту сторону ни души. Чёрного дыма над базой южнее города отсюда не видно — далеко. Кураторы специально подбирали такое тихое безлюдное место. А какая здесь красота! Птицы поют — дай боже! А вдалеке в реке отличная рыба! И её даже можно ловить. Но главное, какой же обалденный запах у этого места! Местный воздух, чистый, наполненный всеми ароматами североамериканского лета, пьянил даже спустя два десятилетия на этой планете. Вздохнув полной грудью, дон Мигель уверенно пошёл к белому заборчику своего дома в пятидесяти метрах вглубь рощи.

Калитка была открыта — но она всегда открыта, в тишине и безлюдье запирать её нет смысла даже, если бы не было охраны. Затворив оную за собой, прошёл через двор. Сейчас его видно на всех мониторах, а охрана тут серьёзная. Дом только с виду беззащитен — на самом деле это неприступная крепость. Непосредственно в доме его охраняет дежурная пара ангелов, а недалеко, метров через пятьсот, через два домовладения, окопался взвод клановой пехоты Веласкесов. Оттуда руководят всеми камерами в доме и если что вышлют подкрепление. И роботакси он вызывает все эти годы только чтобы не привлекать внимание — за ним всегда, держа паузу, едет дежурная машина с опергруппой. Сейчас группа где-то в радиусе километра, но ближе и не надо — тут полно микродронов, его прекрасно видно.

Отворил дверь, зашёл внутрь. Деловито скинул с себя пиджак и положил на стоящий почти у входа комод — потом Марта уберёт, даже если он забудет. И двинулся в сторону кухни…

…Где и встал столбом, поняв, что его жизнь закончилась. Не жизнь здесь, под Сиэтлом, или в Северной Америке, а жизнь в принципе. Одна из его ангелов лежала у входа в кухню, смотря вверх немигающим взглядом. Крови вокруг не было — значит, работали иглами.

Что ж, к этому он был морально готов. В общем, после выстрела королевы, отбитого той черноволосой радостью, к смерти он готов всегда. Но что за ним придут, причём в обозримом будущем, понял совсем недавно, пару лет назад, когда ему проболтались, что выжил один из его бывших сотрудников, сумевший сбежать из обречённой лаборатории. Девочки пытались выяснить, что ему про того известно, где тот может скрываться, и что тот сеньор в принципе знал об эксперименте. Дон Мигель не мог им помочь — Красуцкий знал мало, работал над периферией, вспомогалкой, а где могут быть его лёжки, и вообще откуда он родом — не имел понятия и никогда во время эксперимента не интересовался. Все его знания ограничивались тем, что этот ловкий перец укротил-таки их Анхелику, шалаву из шалав, под его чуткими руками остепенившуюся и решившую уйти в нормальную жизнь. И что Анхелика выжила, ангелы не сказали.

Итак, Красуцкий не погиб тогда, сбежал. И они это поняли спустя ВОСЕМНАДЦАТЬ лет. А значит и ангелы, и Лея не всемогущи, это во-первых, а во-вторых, и это его приговор, в игре теперь некая сторонняя и очень могущественная сила, способная умыкнуть человека из под носа королевского клана со всеми его ресурсами. Лично Войцеху профессор желал только хорошего, здоровья и удачи. Как иначе? Но таинственная сила, вцепившись в тему создания генетически идеальных правителей, не сойдёт с дистанции никогда, и их удар по нему, единственному во вселенной, обладающему знаниями, вопрос лишь времени, ибо возможности по определению есть. А время сейчас самое что ни на есть подходящее — Веласкесы защищают собственный дворец от мятежников, никому нет дела до ссыльного в канадский Сиэтл опального профессора. Когда новости с Венеры стали похожи на военные сводки, он понял, что время пришло, скоро что-то будет. Либо его уберут ангелы, «не доставайся ты никому», либо выкрадут и начнут пытать неизвестные — без вариантов. Оставалась надежда, что всё же удастся этого избежать, что проект потерял для третьей силы интерес… Но он на то и учёный, прагматик, чтобы оперировать не категориями веры, а исполнимого возможного. А потому не был даже удивлён трупу одной из двух защищавших его девочек.

Вторая, скорее всего, тоже мертва, где-то в доме. И жать тревожные кнопки бесполезно — люди, способные бросить Веласкесам вызов, наверняка уже давно всё держат под контролем — и дом, из которого за ним следят, зачищен, и опергруппу в едущей сзади машины, кокнули. Связь и так не работает, а дом наверняка ещё и под колпаком подавителей, выключающих «нулевой» сигнал девочек корпуса. Мысленно Мигель попрощался с дочкой, зятем и внуками и вошёл на пресловутую кухню, незамысловато переступив через тело женщины. Открыл фростер, вытащил пакет молока и щедро плеснул в стакан. Поставил в микроволновый подогреватель, и через пять секунд приложился к тёплому с пенкой напитку. Может, стоило выпить чего покрепче, напоследок? Канадский виски, например — он неплох. Но ему хотелось именно молока. На Венере тоже есть молоко, там тоже есть фермы с коровами, но такого вкуса, как здесь, и близко не могут получить. Наконец, отставил недопитый стакан назад на стол, пошёл в комнату. Главную в доме, дочка называет её «гостиная». Второго трупа не встретил, но дом большой — где-то да лежит.

— А у тебя крепкие нервы, профессор, — улыбнулся сидящий в кресле у окна незнакомый ему человек, которого он сразу не заметил, но в общем от голоса не вздрогнул и не испугался. Лицо было незнакомое, да, и голос тоже какой-то чужой… Но дон Мигель тем не менее смог уловить в интонации известные по той жизни нотки. Именно интонационные — голосовые связки человеку, как и внешность, и отпечатки с сетчаткой, наверняка давным-давно изменили.

— Поживи в таких условиях с моё, Войцех, и не на такое будешь способен. — Дон Мигель картинно вздохнул, прошёл к своему любимому креслу-качалке, развалился в нём, пару раз оттолкнувшись ногами от пола.

* * *

Бежать? Бесполезно. Это только в дешевых фильмах можно убежать из дома, захваченного бандитами. Грохнуть Войцеха? Шанс есть. Но нет смысла — те, кто здесь отсутствует, ворвутся в дом и всё равно сделают чёрное дело. И самое скверное, дети и внуки при любом раскладе будут уничтожены. Он был обречён, как только вышел из роботакси. А скорее всего, его бы и в роботакси достали. Аккуратный подрыв машины, затем его тушку увозят в освинцованном контейнере в неизвестном направлении для опытов. Нет, лучше не дёргаться — с ним решили поговорить, и это хороший знак. Насчёт результата беседы сомнений почти не было, но хотя бы поговорят они как люди, без крови и угроз. Лёгкая смерть лучше, чем мучительная.

— Кто ж вам мешал жить как все? Как нормальные люди? — оскалился незнакомец. Хотя, почему незнакомец? Просто лицо чужое, а так парня профессор знал, и неплохо. Давно это было, но как будто вчера.

— С моими знаниями в принципе не живут, — покачал Мигель головой, отгоняя ненужные воспоминания. — Сам был в шоке, что пощадили. Её высочество оказалось такой сентиментальной. Ещё когда была всего лишь наследницей — пощадила меня она именно тогда. А когда стала королевой — не захотела менять своего решения. Вдруг ещё раз пригожусь!

— Припасла твоё открытие для дочери. Точнее внучки, — хмыкнул Красуцкий. — Или внука — кого они там запрограммируют следующего.

— Всё возможно. Я могу лишь предполагать. — Дон Мигель пожал плечами. — Но если честно, всё же думаю, они больше не станут делать подобный эксперимент. Все мои работы уничтожены, Войцех, а я правильно понимаю, ты за ними?

Человек в кресле с пистолетом не стал ломать комедию и открещиваться, хотя и вслух подтверждать не стал.

— Да, конечно, вы думаете пытать меня, — продолжил профессор. — Ломать дочерью и внуками, убивая их, разрезая на кусочки. Или хакнете меня ментально… — Из его груди вырвался тяжёлый вздох. — Сочувствую, Войцех, но ничего не выйдет. У меня гипноблок. Как только я начну колоться — превращусь в растение.

— Любой гипноблок можно обойти, — самодовольно усмехнулся человек с игольником.

— Возможно. Но только я не буду рисковать своими внуками.

— А если им НИЧЕГО не будет? Впился Войцех в него глазами. — Мы не звери, дон Мигель. А лично меня вы прекрасно знаете — я тем более не скот и не животное, как Веласкесы. Я видел ваши глаза, профессор. Вы не хотели покидать бункер. Не хотели этой зачистки. Вы глазами, но пытались предупредить, надеясь, что кто-то да поймёт. Просто не могли ни на что повлиять. Конечно, у вас наверху осталась заложница, пикни вы — никого бы не спасли, но дочь при этом те стервы того… — Войцех сделал жест, означающий отрезание головы. — Просто нас зачистили бы раньше, и вся разница.

— Отомстить Веласкесам? — грустно усмехнулся профессор.

— Почему нет? Мы не чудовища, повторюсь.

— Да, конечно, не чудовища, — согласно кивнул дон Мигель. — Организовать нападение на беременную на последних сроках, чтобы забрать её чадо для исследований — это отнюдь не чудовищный поступок… — иронично потянул он.

Войцех нахмурился, но ничего не сказал. Он не участвовал в той операции, и даже не знал о ней. Но краем уха слышал — нельзя было не услышать то, что гремит на всю Альфу. А после сложить два и два, зная, кто была та девочка объекту исследований. И парировать профессору ему было нечем.

— Мир жесток. И насколько я знаю, там все в итоге остались живы, — попробовал «разрулить» он, понимая фальшь аргументов. — А негодяи-исполнители даже покараны.

— Не буду спорить, — примирительно покачал головой дон Мигель. — И ты прав, я не мог повлиять на вашу гибель. Но знаешь, я долго думал, и пришёл к парадоксальной мысли. — Лицо старого профессора посветлело. — Я не одобряю её методов — она тварь, сука из сук, жестокая стерва. Но вот её решение ПОНИМАЮ!!!

Последнее слово он воодушевляюще воскликнул.

Лицо Войцеха изменилось, по нему прошла рябь, а глаза налились злостью.

— Значит, понимаете?

— Понимаю. Это бомба, историческая бомба, если может быть научно такое определение. Она может рвануть будущее под твоим контролем, изменив реальность, поведя естественную историю не по тому пути, что предрешён. Но при малейшем недочёте с твоей стороны, натворит таких бед, что рад не будешь, что подписался на эксперимент. Лея рискует, и серьёзно, но по внутренним ощущениям, пусть не без огрехов, с задачей справляется. Сильных огрехов — и за это в будущем заплатит, но по крайней мере из объекта исследований вырастает государственник, а это немало. Правда, будущее их клана и монархии под вопросом, но это и будет её платой за малодушие и трусость.

— А в неумелых руках, значит…

Профессор пожал плечами.

— Я не гений педагогики. И не вижу таковых среди правящей элиты. Там мрак, Войцех, порок, разврат и вседозволенность. Ты работаешь на опасного человека, человека мудрого и умного, могущественного, но его собственный сын и наследник, кто станет таким же сильным и могущественным после него… Разве может такой недоносок править страной? Недоносок, вываливающий миллиард перед всей планетой в карточной игре? Заказывающий наёмных убийц из-за мальчишеской ссоры за девочку? А теперь дай ему в гены продукт нашего эксперимента — и мы увидим Венеру, залитую кровью! Нет, Войцех, чем дальше — тем больше я согласен, мои работы должны быть уничтожены. Хуан ходит по краю, и еле-еле справляется, не иначе божественное вмешательство. Но мы не знаем, какого монстра создадим завтра с другими входными данными. Да, отвечу на твой незаданный пока вопрос, это правда. ВСЕ-ВСЕ мои исследования и записи уничтожены. Остался всего один экземпляр, один единственный носитель знаний. — Он постучал себя по виску. — И я не передам вам эту информационную капсулу.

Знакомый незнакомец в кресле какое-то время молчал, переваривал. Попробовал пободаться:

— А если всё не так? И следующий испытуемый будет окружён лучшими педагогами, работающими по утверждённому заранее на годы плану? Если не как она, если вырастить на самом деле умного и развитого человека?

Профессор усмехнулся:

— А кто задаст критерии программирования? Сейчас они хотя бы желают блага моей стране. Целой стране. И у них получается. А ОН будет хотеть блага только себе и своей, программирующей его, корпорации! Нет, Войцех, не убедил.

— А если не добровольно, по-плохому? — выдавил незнакомец кривую насквозь фальшивую усмешку, ибо понимал её глупость.

— Боже, какие же вы предсказуемые! — В голосе старика проступила насмешка. — Войцех, разреши я тебе кое-что поставлю. Убери пистолет, я старый больной человек, ты — молодой полный сил кабан, не успею я подать сигнала тревоги. Да и, как подозреваю, никакой сигнал сейчас за пределы дома не уйдёт.

Судя по лицу Войцеха, да, это так. Не успеет и не уйдёт. Профессор поднялся, вручную включил настенный терминал и открыл свою папку со скачанными медиа.

— По-плохому… Не пугай, сынок. Я ничего не боюсь. Но хочу, чтобы перед моей смертью ты ПОНЯЛ. И ты, как понял я — одному мне тяжко нести бремя такого знания. — Обернулся, пронзил собеседника взглядом, и тому от этого колючих глаз щуплого профессора стало не по себе. — Я готовился к вашей акции последние два года, — признался он. — И знаю — не жилец. И ОНИ, — абстрактный кивок в сторону, — наверняка не поймут. Но ты — должен!

И включил… Музыку. Запись. С концерта.

— Это «Атлетико», три месяца назад, — пояснил для знающего про объект собеседника, но явно не следящего за его жизненным путём так подробно, как он сам. — Знаковый концерт! Ибо первый. Семьдесят тысяч человек, собранных за три дня, и журналисты посчитали это провалом. Как тебе музыка, нравится?

Войцех скривился.

— Дрянь, если честно. Слишком скрипучая и… Громкая.

— Согласен, на любителя, — кивнул дедушка. — А если так? — Он выключил звук. Вернулся, сел в кресло. — Смотри, Войцех. Не слушай, а именно смотри. За лицом, за подачей. Сколько экспрессии! Сколько эмоций! Никто из тех, кто находился в тот вечер на стадионе, не написал негативной рецензии. И дело вовсе не в покровителях –с Сантана и Феррейра никто не захочет конфликтовать серьёзно, да, но даже эти имена не спасут от вала недовольных, если такие будут. Но нет, отзывы только положительные! И для семидесяти тысяч очень много, как будто после дерби «Реал» — «Атлетико» на полумиллионном «Насионале». Хотя знаешь, я слушал внимательно. Я ещё кое что понимаю в музыке — дочь училась в музыкальной школе, так вот, ни черта нет в этой группе! Ни особых талантов в исполнении. Ни годного сопровождения — то есть они не композиторы, не юные Моцарты. И даже слова… Так себе. А тут вообще каверы. И при этом их вокалист умудряется безбожно фальшивить. «Безбожно», Войцех, это когда даже я, не обладатель музыкального слуха, различаю сие без прекрас, находясь на другой планете. Но зал в экстазе! Почему так?

— То есть он — оратор, от которого зритель на подсознательном уровне получает экстаз, — перевёл на понятный язык собеседник. — Гипнотизирует, чтобы всем нравиться. И по его слову, сказанному без музыки и иначе, народ пойдёт на баррикады? Смешно, профессор! Очень смешно! В истории куча ораторов, за которыми шли миллионы. И большинство из них плохо кончили. В чём величие?

— Сколько из них, перечисли, в девятнадцать-двадцать лет руководили боевыми действиями, защищая Золотой дворец, королевскую цитадель?

Войцех скривился.

— Мимо, профессор. Они делают вид, что «рулит» мальчишка. Вы очень информированный, и раз так, говорю сокровенную информацию — сучка Морган выжила. Жива. А она талантливая дрянь, признаю её заслуги, как бы «тепло» к ней ни относился.

— Она в коме. — Губы профессора тронула еле-еле заметная покровительственная улыбка. — Под аппаратами искусственного жизнеобеспечения. Меня охраняют ангелы, не забывай, и я слышу, о чём они говорят. Особенно когда это напрямую касается жизни моей семьи.

Лоб Войцеха снова тронули морщины. Он не был птицей высокого полёта, перед ним никто не собирался отчитываться. Скорее наоборот, его держали «на всякий случай», используя в своей игре, без возможности «соскочить». А кто в здравом уме будет позволять болванчикам иметь информацию, мнение и право голоса сверх необходимых для задания?

— Всё равно. Стечение обстоятельств, и… Везение. Случайности. Он оказался в нужное время в нужном месте, трахая нужного человека, — парировал он.

— Результат одного эксперимента — случайность, — покачал головой профессор. — Везение. Десяток опытов — уже погрешность, на которую можно сослаться. Но статистика — истина, даже если она тебе не по душе. Кидая монетку один раз, случайно получаешь решку вместо орла — смело можешь говорить о везении. Из десяти опытов шесть решек на четыре орла — погрешность. Слишком большая, чтобы быть объективными, но истина уже где-то рядом, около, просто пока ещё слишком сильны «шумы» вероятности. Но имея десять тысяч подкидываний, даже разница между результатами в сто показаний даст тебе лишь один процент отклонения, Войцех.

Да, ему повезло. Встретил нужных людей. Попал в нужное место, где прошёл нестандартное нетиповое обучение. Согласен, случайность. Месть за девочку, которую вы украли — кстати, только благодаря этому я знаю, на кого ты работаешь, и кто копает под проект. Несколько районов Альфы утоплены в крови, власть молчит — это поддержка сверху. Это шумы, мешающие идентификации способностей. Вот только никогда никто нигде подобную поддержку не оказывал, я учил историю своей страны! А тут — «выстрелило». Затем демонстрации, бои с футбольными фанатами и драки с республиканцами. С эпической битвой возле Золотого дворца и после. Всё медиапространство Венеры обсуждает не скандалы звёзд, не политику на Земле, не законопроекты Сената, не преступления парней в погонах — обычный букет, на который всегда ведётся массовый зритель. Нет, Венера обсуждает паренька, вокалиста никому не известной широко группы, поющей на языке национального меньшинства! Обсуждает тайно — в официальных СМИ табу на упоминание этого имени. И отсюда баталии в чатах, в комментариях и на форумах отдают изюминкой! Запретный плод сладок,Войцех.

Ты скажешь — ему помогали. Ни один юноша в нежном возрасте, без поддержки, не может поставить планету на уши. И я соглашусь. Вот только назови мне юношей, способных на такое, даже если дать им ресурсы и власть и прикрыть «сверху»? И тем более, юношей, которые по твоему мнению СПРАВЯТСЯ?

Молчишь? И правильно делаешь.

А ещё знаешь, мне кажется, что последние события — проект не нашей милой королевы. Я про расстрел террористов и их членов семей у захваченной школы. Все медиа едины — это она отдала приказ, а здесь, на Земле, СМИ добавляют, что за это и покарали её высшие силы в момент брифинга… Вот только почерк не её! И не этой паршивки Морган, чтоб ей долго жилось.

— Он? — Войцех вяло усмехнулся. Профессор заставлял задуматься. Очень крепко задуматься! Перевернув стройную чёткую картину, сложившуюся в его голове до этого момента.

— Я не знаю наверняка, но очень похоже, — покачал дон Мигель головой. — Как раз в духе того, кто лично штурмовал высотку Абанкуэйро, пусть его имя там официально нигде не засветилось.

— Вы тут не скучаете на Земле, профессор, — заметил человек с пистолетом. — Знаете поболее многих, кто сидит на Венере и имеет собственную СБ с многоопытными аналитическими отделами.

— Этот эксперимент — моя жизнь, юноша. — Профессор устало улыбнулся — видимо подумав о том, что оная жизнь продлится недолго. — Я не могу иначе. И девочки помогают… Помогали, — нахмурился он, поглядев на дверь, где остался труп первой из ангелов. — Им разрешили, именно с целью анализа за ходом. Эксперимент только-только подошёл к самому интересному — я не знаю, чем всё закончится. Данных для статистики слишком мало, пусть их скопилось уже на целую папку. Это десять бросков, шумы ещё слишком сильны, но даже сквозь шумы я вижу, что всё не зря, и у нас получилось.

— И поэтому результат исследований должен быть уничтожен. Чтобы невозможно было повторить эксперимент, — сухо констатировал выводимую профессором мысль Войцех.

— Точно!

— И ради этого тридцать девять человек в подземной лаборатории должны были умереть. — В нём снова проснулась здоровая злость, и это отразилось на посуровевшем голосе.

— Нет, я не сказал этого. — Профессор отрицательно покачал головой. — Я был против, и не изменил мнения. И мне жаль, что вышло так, как вышло. Ты можешь убить меня в качестве мести, как косвенного виновного — пойму. Но… Пощади мою семью. Дочь и внуки, они не при чём.

— Это так не работает, профессор, — теперь Войцех покачал головой. — И вы это знаете. Я не всё решаю.

— Но попытаться-то был должен! — поднял он вверх руки в жесте «сдаюсь».

Войцех сидел, силясь понять, как реагировать, какие будут последствия. Он уже понял, что проиграл. И захват дома профессора, такой сладкий, такой желанный, к которому готовились более полугода… Как и захват семьи его дочери, который провели одновременно… Эти захваты ничего не дали. Они не контролируют ситуацию — профессор полностью «рулит» здесь, держа их за яйки, а не наоборот. И ничего ему, действительно, не сделаешь — что в принципе можно сделать человеку, приговорившему самого себя? Однако заказчику, то бишь покровителю, была нужна информация. Но как её добыть Войцех, к сожалению, не понимал.

— Цель проекта — рождение ВЕЗУЧИХ харизматичных лидеров. Вот ради чего умерла Анхелика!.. — потянул он, пытаясь хоть как-то пробить старикана. — Да, сильно, ничего не скажешь — запрограммировать везение.

— Частично — да, юноша, — согласился профессор. — Лидеров. Харизматичных. Но вот насчёт везения — это твои мысли. Я хотел сказать другое.

— Что же? — напрягся Войцех.

— Смотри. Просто смотри. Ты поймёшь, ты должен!

Дедуля снова встал, снова подошёл к терминалу и через меню вызвал следующую картинку.

— А это из выпуска новостей. Нарезка. Совсем недавно. И наши, и венерианские, и имперские — я не поленился сделать солянку-попури.

На картинке был и так знакомый Войцеху кадр. Вид купола с дрона из атмосферы Венеры. Немного подсвеченный в инфракрасном диапазоне, так как в реале небо слишком тёмное для видимого глазу спектра. Фоном этой картинке служил вид шпиля Золотого дворца. Мирная почти пастораль… Вдруг разлетающаяся в стороны вырванными с мясом кусками купольного покрытия, и яркий свет, идущий следом. После чего картинка схлопнулась — волна от ядерного взрыва дошла до камеры.

— Ты знаешь эти кадры. Весь мир позавчера от них был в шоке, — прокомментировал дон Мигель. — Дальше.

А вот наоборот, картинка, где обшивка кусками проваливается внутрь, а крыша купола схлопывается. И ещё одного на фоне этого. В инфракрасном диапазоне видны следы летящих в купола ракет, но к сожалению не сами ракеты. А вот ещё один схлопывающийся купол — другая запись, с другого ракурса. Кажется, пресловутый океанариум. И с десяток воздушных целей в инфракрасном — следы улетающих беспилотных истребителей.

Новая картинка. Снова шпиль Золотого дворца. И трассирующий след в небо от зенитных автоматов. Вьющиеся словно мухи над куполом и вокруг шпиля лёгкие атмосферные беспилотники и тяжёлые монстры конвертопланы. Следы старта ракет из дворцовых шахт. Тоже картинка, распространяемая по Венере, но не в официальных СМИ. Но он видел, скачал.

— Скажи, Войцех, можно ли добиться этого ВЕЗЕНИЕМ? — Глаза профессора смеялись. — Нет? Вот и я так думаю. Я думаю, что в этих пресловутых генах всё же было нечто, что делает людей харизматичными сукиными сынами. Но есть ещё куча факторов, каждый из которых — просто «решка», случайный бросок. И только когда смотришь на это великолепие в полной картине, во всех цветах… Только тогда понимаешь, какого монстра мы создали.

— Двадцатый. Вы знаете, кто двадцатый? Он тоже чего-то достиг? — осенило Красуцкого.

— Да. — Профессор самодовольно кивнул. Ибо собеседник наконец начал раскрывать глаза, раз задаёт правильные вопросы. — Он «подмял» под себя школу в своей провинции. Сдал на грант класса «А», досрочно, поступил в столичный крутой ВУЗ. Где в данный момент также достиг успехов и входит в студенческий совет. Будучи из семьи алкоголиков, которым операцию по получению ребёнка сделали на благотворительные деньги. Член студенческого совета это непростая должность, между прочим, как бы иронично ни казалось нам издалека! Об этом мальчике ты тоже услышишь, но позднее. Простоне каждого берут в разработку Веласкесы, не всем так повезло родиться.

— Вот видите, они не монстры! — перешёл в последнее наступление Красуцкий, ибо понимал, если сейчас не додавит — ничего не выйдет. — Зачем губить величайшее открытие, знание, способное помочь людям! Человечеству!..

— Против него было возбуждено уголовное дело. Обвинение в убийстве, — припечатал дон Мигель. — Обвинения сняты за недоказанностью, но ты сам должен понять, почему.

— Слишком умный, замёл следы?

Пожатие плеч.

— Я не оперативник и не следователь. Я оперирую только статистикой, но она вопиит, что да. Слишком умный и грамотный, а ещё хладнокровный. И прекрасный оратор, ведущий за собой. И переступать через людей — тоже в психотипе лидеров, Красуцкий…

— Но это не значит, что все они вырастут таким монстрами! — Войцех на эмоциях даже подскочил.

— Ты так за себя боишься? — понимающе хмыкнул профессор, оглядев его с ног до головы. — А ты не пробовал подумать о человечестве, а не о себе? — Из старикана так и пёрло иронией.

— Вы не правы, дон Мигель. Очень сильно не правы! Просто я пока не могу найти аргументов, чтоб вас убедить, — пытался успокоиться Войцех — старикан таки вывел его из себя. — Я не держу на вас зла, моя месть направлена не на вас, и люди, на которых работаю, отнюдь не так плохи. Поедемте с нами, продолжим исследования, принесём пользу человечеству. Ваша семья не просто не пострадает — с неё будут сдувать пылинки! Не упрямьтесь, сеньор. Вы же понимаете, насколько это важно.

— Если у тебя нет претензий, если не месть… — Профессор нахмурился, замялся. Но собрался с мыслью и решился, выдав вслух просьбу, как приговор. — Пусть они умрут быстро, Войцех. Они ничего не знают. Правда не знают.

— НЕ-Е-Е-Е-ЕТ!!! Ты не сделаешь это, сукин сын! — заорал Красуцкий, отшвырнул мешающий игольник и кинулся к дедуле, ибо он начал бормотать под нос кажущиеся бессвязными слова. Речевой код активации чего-то зловещего, оружия последней надежды. Он знал о таком — просветили при подготовке, но не думал, что всё настолько серьёзно.

Опоздал! Месть всей его жизни, два года планирования и поисков, полгода подготовки здесь, в Орегоне… И всё насмарку! Глаза профессора тухли, а рот расплылся в блаженной улыбке. Войцех затряс его, крича в лицо угрозы сквозь наворачивающиеся слёзы — всё бесполезно! Старый маразматик кодовым словом запустил бомбу у себя в голове. Маленькую, чтобы мочь пройти контроль в аэропортах и в космопорту, чтобы голова не разлетелась в разные стороны, но достаточную для наступления смерти.

— Как он поёт! Войцех, как он поёт!.. Всё не зря… — прошептал старик. Это были последние слова, которые услышал от врага бывший учёный и десантник.

От злости он швырнул тело этого неудачника на пол, заходил по помещению, воя и крича от бессилия. Слёзы таки брызнули из глаз. И ничего, совершенно ничего нельзя было поделать!

А может не такой уж старик и неудачник? Как раз поэтому?

Посмотрел на изображение юноши, латиноса с брутальной чёлкой, что-то беззвучно орущего со сцены стадиона на их родной планете. Глаза его сверкнули.

— Ты за всё ответишь, старая сука! Ты всё равно за всё ответишь!

Ему нельзя убивать этого мелкого недоноска. Он пытался взбрыкивать поначалу, отстаивать мнение и не слушаться, но ему быстро объяснили, что сеньор Красуцкий теперь не одиночка мститель-неудачник, а «одиночка» всегда синоним слова «неудачник». Теперь он работает в команде. И будет делать только то, что выгодно команде. И малейший повод просто подумать, как не выполнить прямо отданный приказ лидера команды — и превратится не просто в труп: всё будет гораздо хуже и болезненней. Ему сохранили жизнь после того взбрыкивания и попытки побега, пощадили, но этот урок Войцех вынес на всю оставшуюся жизнь: слово сеньора Феррейра выше любого закона, как бы лично он к этому ни относился. И они не Веласкесы, уйти через атмосферу, «кинув» всех, не получится.

— Феникс, что теперь? — спросил его старший группы после краткого доклада.

— Ничего. У меня не было шансов. Делаем обыск, вдруг есть тайники, хотя я уверен, что нету. И валим отсюда. И это… Девчонку и мелких убейте быстро. Мы и правда не звери какие-то. Они ничего не знают, и мы изначально понимали это.

— Хорошо, Феникс, — хмуро ответил глава группы. — Ты прав, не звери. — Связь была хорошей, и до Войцеха донеслось «у-у-у-и-и-и-и» активации игольника. — Посылаю к тебе вторую группу, начинайте осмотр. У вас полчаса.

— Отдельно прошу выделить в отчёте «наверх» информацию по Сирене. Из всего, что получилось узнать, она, к сожалению, самая ценная.

— Сделаем, Феникс. Не учи учёных.

Полчаса! Войцех саданул кулаком по дверному косяку. Легче не стало. Сел в стоящее рядом кресло, в котором восседал минуту назад профессор. Посмотрел на лицо поющего паренька.

— Этого не может быть. Так не бывает. Это совпадения!

В этот момент неожиданно активировалась планетарная сеть. Они контролировали все исходящие и входящие сигналы, но этот пришёл по кабельной линии, которая последние два часа, с началом заварухи на планете, в которой он ни черта не понимал, «лежала».

— Добрый день! — Опачки! Войцех аж подскочил от неожиданности. На вихревом экране во всей красе перед ним предстала её высочество инфанта, принцесса Фрейя. Собственной персоной. Говорила по-английски, с лёгким акцентом, но он знал английский — один из языков главного научного партнёра, учёные не могут его не знать. Акцент был и правда еле уловимый. — Добрый день, граждане Республики. — Взгляд и принцессы твёрдый — такая готова крушить и ломать. Жёсткий и колючий. — Меня зовут Фрейя Веласкес, я — наследница престола королевства Венера, для тех, кто меня пока не знает. Если вы меня видите, значит, наши военные подключились к вашим линиям гражданской обороны, и сразу плохая новость — другие линии для вашего государства ближайшие дни будут недоступны, вся ваша спутниковая и космическая группировка уничтожена.

Наверняка вы все находитесь в прострации, не понимая, что происходит. И именно это я хочу сделать — объясниться. Дело в том, что на нашу планету была осуществлена террористическая атака. Осуществлена фанатиками Европейской конфедерации, под руководством и при координации спецслужб Восточного Союза. Вначале на планете была захвачена младшая школа, а после были атакованы посёлки на территории Конфедерации, где жили и работали наши сограждане. Европа объявила нам войну, войну террористическую, выйдя из правового поля, приравняв себя к террористической организации в масштабах целого государства. И при попытке наказать данное государство, ваша страна сбила четыре наших бомбардировщика, после чего изолировала все наши войска на территории военных баз с запретом их покидать. Всё это мотивировано тем, что вы не желаете становиться участником конфликта, но это отговорка. Причина же ваших действий — попытка захвата наших предприятий и нашего бизнеса на вашей территории, попытка вышвырнуть нас, забрав себе все активы. И здесь у вас снова неопровержимый аргумент — ваш суверенитет: это ваша страна, ваша земля, и только вы решаете, как вам быть и как жить. Но есть одно маленькое, но очень важное «но», о котором забывают сообщать ваши пропагандисты…

Войцех слушал. Внимательно. Всматривался в лицо Фрейи. Пытался анализировать. А после того, как она закончила, и запись пошла по второму кругу, выключил звук и думал. Ибо похоже старый маразматик, чёрт возьми, был прав. Это не почерк Веласкесов! Это однозначно нечто новое, невероятное, ещё вчера казавшееся не просто невозможным, но невозможным даже мысленно. Но сегодня оное невозможное наступило — флот Венеры громит союзную, почти дружественную Республику, и уже уничтожил львиную долю её боеспособных войск.

Вчера бы он сказал, что так это не работает. В принципе не работает! Такие подходы к проблеме, полностью лишённые логики. Логика есть, но она слишком… Одарённая, альтернативная. Дело не в морально-этических предрассудках, что нехорошо бомбить ничего тебе напрямую не сделавших людей, а в том, что есть ещё понятие «дипломатии», «союзничества», «мирового баланса сил». Нельзя всё это порушить одним махом! Но Веласкесы только что разрушили, и, похоже, им за это не будет НИ-ЧЕ-ГО!!! Венера за жалкие полчаса подавила все очаги сопротивления на планете, и сидя на вершине, спокойно ставит дьявольские условия. Кто в здравом уме захочет бросить таким вызов? А кто такую схему может придумать? Больной разум, больное воображение? Да. Но ещё важнее, как такой разум смог протащить решение «вверх», минуя «вето» стоящих у руля планетарных сильных мира сего. Для этого определённо недостаточно просто трахать главу государства.

«Против него было возбуждено уголовное дело. Обвинение в убийстве. Обвинения сняты за недоказанностью» — всплыло в голове.

«Это шумы. Это всё ещё шумы…» «Но против статистики не попрёшь, как бы тебе ни не нравились её результаты»… — продолжало издеваться подсознание. И:

«Я думаю, что в этих пресловутых генах всё же было нечто, что делает людей харизматичными сукиными сынами…»

«Частично — да, юноша. Лидеров. Харизматичных. Но вот насчёт везения — это твои мысли. Я хотел сказать другое…»

— Что же ты натворил, старый маразматик? — тяжело вздохнул Войцех и покачал головой. — Что же за хрень ты открыл и выпустил в мир? И главное, КАК, мать его за ногу, это работает, и как ЭТО можно остановить?

«Я хочу, чтобы ты ПОНЯЛ, — появилась в голове итоговая мысль. — Мне одному тяжело с этим знанием…»

Правильно, они не поймут, дон Мигель. Всё верно… Но…

Раздался шум из коридора — до домика добралась группа зачистки. Он поднялся и пошёл встречать, задвигая самые важные мысли в своей жизни на потом. Текучка важнее. И дело не только в обыске — если Фрейя права, а она сто процентов права и вряд ли пытается выдать желаемое за действительное, им нужно поскорее делать ноги из страны, и небо, к сожалению, для этого будет закрыто. Только по земле, на юг, через границу, на которой будут жестить — с оружием вряд ли пройдёшь, затем через грёбанные Estados Unidos, в Империю… Тот ещё квест учитывая начинающуюся войну и истерию местных.

Глава 2 Nemo praeter te

Глава 2. Nemo praeter te

(лат. Никто кроме тебя)

Слабость длилась долго. Субъективно, конечно, ввиду огромной ответственности, меряю геройской меркой. Но минут двадцать я просто сидел, и только после, когда «голубая» принесла ядрёный эспрессо, очнулся и понял, что надо развеяться. А лучший способ отдыха — смена деятельности.

Добив кофе, встал, отряхнулся и двинулся туда, где, чувствовал, быть должен. На сопровождающих ангелов внимания уже просто не обращал, хотя теперь вокруг вились не мои, и не Снежкины, а самые что ни на есть брутальные Старые Девы, личная стража монарха. Настолько грозные, что встречающиеся на пути слуги и военные испуганно вытягивались в струнку, сходя с пути и прижимаясь к стенам. Но я был слишком погружён в мысли, чтобы тратить силы и думать об этом. Так и пришли в охраняемый другой группой Старых Дев медблок.

Конечно, у нас много раненых. Выжила не только Сирена, хотя, конечно, более половины её группы отправились в поля вечной охоты. Обиднее всего было за ребят, выбравшихся из ада ловушки океанариума, но задохнувшихся и раздавленных атмосферой в маняще спасительных конвертопланах. Но, к сожалению, это война, на войне так бывает. Больше скажу, на войне ещё и не так бывает! И скоро горькую чашу потерь придётся вкушать гораздо более основательно. Но всё же парней я не знал, знал я всего одну персону из тех, что лежали в барокамерах медблока, и направил стопы именно к ней, минуя остальных. Для этой особы выделили отдельную ВИП-палату вместо общей, казарменного типа, со стоящими в длинный ряд барокойками. Это правильно, наверное, ибо именно здесь сидели обе оставшиеся персоны клана топового уровня, и их нужно охранять, что лучше делать при минимуме посторонних вокруг. На самом деле таких персон осталось три, но пока сидел в трансе, на связь вышла Алиса и уведомила, что прилететь не может — у мятежников волшебным образом появились ПЗРК, не хочет рисковать. Учатся парнишки, сразу об этом не подумали, или не успели ввиду спонтанного начала акции, но к сему моменту прибарахлились. Опасно, но не критично… Кроме собственно приезда Алисы, которая по моему разумению и должна возглавить клан на оставшееся время переворота. Ибо остальное руководство клана находилось здесь, и было, мягко говоря, ещё более не в форме, чем я.

Сеньор Серхио… Я до сих пор не понимал, как относиться к этому человеку. Он меня люто ненавидел — это чувствовалось. При этом я ему нравился — за бесшабашность и решительность. Также ощущалось, что он нашёл в своей душе консенсус, и пусть я не очень ему нравлюсь, готов смириться с неизбежным злом, и даже дать благословение и дорогу в будущее. Отдать мне обеих (!) дочерей, коих я как-то при свидетеле — Эрнесто Хэмингуэе — поклялся защищать и не убивать, даже если они (одна из них) попытаются убить меня. Я никогда не буду его любимчиком, даже просто позитива от него не светит, но он был готов на сотрудничество с раскрытой душой. А вот я… М-да, и правда, не понимал, как к этому относиться, даже сам для себя не мог сделать выводов. При всём кто он, а кто я для нашего противостояния⁈

Он — могущественный принц-консорт, который даже после официального развода с королевой и женитьбы на её ближнице трахает обеих (и не только их) и делает в этой стране всё, что считает нужным, по сути тайно тут всем заправляя. Королева всегда на острие, она щит, принимающий на себя удар; он же — удавка, выскакивающая из-за её спины и тайно душащая тех, кто оной королеве мешает. Скорее не так, кто мешает развиваться венерианскому королевству! Ибо иногда даже её величество совершает поступки, в перспективе могущие планете навредить, и он имеет смелость играть против бывшей супруги. При этом как чужак не обязан быть патриотом и не обязан следовать воле своего монарха (у него нет монарха, он не подданный; до сих пор гражданин России, представитель Евразийского блока, сам был в шоке, когда Бэль про между прочим это сказала). При этом фактически более ярых патриотов я на Венере не встречал, а и именно это мне в нём импонирует, только это заставляет подчиняться и повиноваться, невзирая на нелюбовь в свой адрес. Да-да, только уважение к его позиции и поступкам, а не то, что люблю его дочерей, и он рано или поздно станет мне тестем. А он станет — в результате брака не с одной, так с другой.

И сейчас этот монстр, которого я уважал, и что скрывать, боялся… Этот суровый чел, договориться с которым я в своё время был безумно рад, и ликовал, что получил гарантии его невмешательства в свою жизнь… Этот человечище… Сидел на гостевом диване в приёмной ВИП-палаты и… Не плакал, нет, но лучше бы плакал! «Мужчина не плачет, он делает выводы» — говорил нам наставник единоборств в старой школе. Тот, с которым мы тепло простились в здании министерства спорта. Это не совсем правда — слёзы тоже нужны. Ты пересилишь проблему, выгонишь слезами горечь и обиду, после чего встанешь, распрямишь спину и выдержишь любую напасть. Так вот, сеньор Серхио напасть не выдержал. Он сдулся, съёжился, сгорбился. В волосах, обычно зализанных, ощутимо добавилось седины, а сами волосы были пусть не растрёпаны, но при его лоске всклочены, будто на чёрта похожи. Он не плакал, да, но был в куда более жёсткой нирване, чем я двадцать минут назад. Разбитый жизнью старик, у которого больше нет моральных сил сопротивляться неизбежному.

И в этот момент… Именно в этот момент, до сего я как-то держался, на что-то надеясь… Но в этой приёмной мне стало страшно. Не тогда, когда Сирена, последняя адекватная представительница клана, способная вести за собой, полезла в явную западню. Не тогда, когда Алиса сказала, что боится лететь, а по земле не доедет. Не когда Фрейя бросила командный пост и побежала в медблок, расставив этим для меня и для себя приоритеты. А именно в этот момент, когда увидел осунувшееся лицо бывшего монстра и вседержителя.

Фрейя жалась в его плечо с одной стороны, Бэль — с другой, на глазах обеих блестели слёзы. При этом Бэль была естественна — она сильная, но ни разу не воин и не борец, и никогда не сталкивалась с подобным потрясением. Ей было простительно всё. Но при этом именно она не выглядела разбитой калошей из всей троицы. Скажу, бери игломёт, будем драться — встанет, возьмёт и будет! И ни одного вопроса не задаст. А вот Мышонок такой калошей и была — сдала, и сильно. По сравнению с отцом выглядела лучше, болт на всё не забила, но и воли драться я тоже не увидел. Знакомая мне ранее девочка, способная на многое, обладающая кучей знаний и навыков, которые мне учить — не выучить (такому обучаются только с рождения) вдруг куда-то испарилась. В моих личных фантазиях она могла встать на место матери и держать удар, ибо имела главное для верховного правителя качество — не разбираясь досконально ни в одном процессе, знала, как нужно сделать так, чтобы за тебя всё сделали грамотные профессионалы, искренне считающие тебя заслуженным и опытным лидером. Но сейчас она уткнулась в отцовское плечо и плакала, как делали бы миллионы её рядовых сверстниц по всей солсистеме.

— Всё хорошо? — спросил я, подойдя — стоять в дверях так долго было уже невежливо.

Обе дочери Веласкес подняли глаза. Ответила Изабелла:

— Она борется. Врачи не дают прогнозов.

— Это я виновата. Я не смогла её отговорить — надо было приказать. — А это, разумеется, отрешенно покачала головой Фрейя.

— Хуан, всё будет хорошо? — испуганный, но полный надежд взгляд бельчонка.

— Разумеется. — Я улыбнулся: как мог старался надежду не развеять, хотя кто б знал, как было хреново на душе.

— Спасибо… Хуан. — А это вышел из нирваны и повернул голову его превосходительство. — Ты спас её. Вытащил. — Попытка выдавить тёплую улыбку. Попытка искренняя, просто сеньор был далеко от нас, в своих высях. — Они обе живы, Хуан. Обе борются. Мои женщины… Женщины мечты… Кто я без них? — вдруг ушёл он на новый виток мыследеятельности. — Зачем мне без них?

— Папа, нет! — закричала Фрейя. — Не говори глупостей!

— Моя малышка. — Он прижал голову дочери к груди, и из его глаз всё же покатились слёзы.

— Мне нужно проверить посты, и боеготовность войск… — Я тут лишний, а потому медленно поднялся на ноги (до этого присаживался на корточки, ибо ближайшее кресло было в противоположном конце комнаты)

— Хуан, она в тебя верила! — донёсся в спину голос сеньора. Я обернулся. — Она верила, что ты справишься.

— Справлюсь с чем? — сразу не понял я.

— Со всем. С этим дерьмом. — Он показал подбородком жест вокруг себя и противно скривился. — Не подведи. Мы на тебя рассчитываем.

— Скоро прилетит Алиса. Я найду способ протащить её во дворец! — уверенно заявил я.

— Она не прилетит. — Это Фрейя. — Она звонила. Они потеряли две Птицы, сорок человек. Войска вошли в город и блокировали их, отделив от нас. И у них есть ракеты. Нам повезло — смогли сделать всё, что сделали в последний момент. Сейчас уже и нам летать опасно.

М-да, попадос!

— Она может принять командование удалённо, — гнул своё я — ибо очень неуютно себя чувствуешь, осознавая, что пусть волею случая, так получилось, но именно тебя во дворце все считают главным в плане обороны. Я колотил понты, взяв обязательство наказать террорюг и выйти на их кураторов, но я, блин, и помыслить не мог, что окажусь единственным во дворце, чьи приказы все готовы выполнять, даже не переспрашивая у главы государства их правомочность. Той самой главы, что может, должна и способна организовать оборону, но сидит, в слезах, утешая отца. Времени после возвращении групп прошло мало, мятежники ещё сами не осознали всего, что произошло, и что их жиды поредели… То есть ряды пожидели, на нас не нападают, и вояки из обороны дворца пока не дёргают, что делать дальше. Но до решительного штурма нужно найти и поставить на место главного кого-то, кто сможет реально управлять армией. Даже если это будет не специалист в военном деле, но он должен понимать, как выслушать специалистов и дать им зелёный свет в нужном месте, и чтобы его все уважали и слушались. Это должен быть кто-то из семьи, и выбор слишком невелик, к сожалению. — Линии ГО всё ещё под нами, и их просто физически невозможно взломать. А в высотке ДБ отличный командный пункт и хорошие специалисты. Я свяжусь с тётушкой, обсужу, как лучше передавать информацию. Чтобы её не перехватили.

— Хуан, ТЫ должен принять командование, — прошептал сеньор, и подразумевалось, что прений по этому вопросу быть не может.

— Я — мальчишка! — не мог молчать и парировал я самым простым, что просилось на язык.

— Мальчишка, разнёсший купол врагов? Уничтоживший Сантоса и отомстивший Фишерам, и всё это уложив в полчаса с момента нападения на Сирену?

Мля-а-а-а! Хотелось сквернословить, но, кажется, отмазаться будет сложнее, чем виделось.

— Я не проходил не то, что курсов академии генштаба, я в принципе людьми управлять не умею! Ни в каком виде! Я гендир фирмы, в которой только один человек — я сам.

— Это не важно, — покачал сеньор головой. — Ты справишься. С террористами же справился.

— Хуан, надери им задницы! — А это, разумеется, Бэль, окончательно хороня мои попытки сопротивляться.

— Я постараюсь, Бельчонок.

Улыбнулся ей, вздохнул и вышел. Прошёл по коридору далее, идя куда глаза глядят. Никогда не был в этой части дворца — кто б меня сюда пустил! Теперь же не то, что пользовался моментом(когда ещё здесь окажусь), а просто брёл, куда ноги несут. А несли они в технические помещения и помещения для персонала — никак не «белая» или гостевая части дворцового комплекса. А это судя по знакам, минус первый уровень, и вон там — зона казарм. Ноги не держали — устали, хотелось присесть, но подходящих рекреаций вокруг не было. Зато было полно военных, и многие шли мимо, куда-то спешили. Но внутрь пустили, хотя никакого пропуска с собой не нёс. Просто Старые Девы сзади избавляют плечистых парней в броне, охраняющих вход, от желания запрашивать пропуск и документы. Старые Девы у нас кого попало не охраняют — даже у Фрейи и Изабеллы собственные группы. Я типа сейчас что-то вроде главы государства для них. Правомочен, не правомочен — плевать; если охраняют — значит имею право и находиться, и бродить, и все двери по умолчанию открыты.

В поисках рекреации вышел к помещению, которое подсознание обозвало словом «кубрик», в том понимании, какой отпечатался по корпусу. Развлекательный блок, в котором сидело, стояло и лежало около четырёх-шести десятков человек, увлечённо взирающих на огромный, во всю стену, визор. Я и набрёл на этот кубрик только благодаря громкому звуку медиаканала. Вихрь показывал модную дикторшу, которая рассказывала что-то о перемещении войск по столице, и о том, что «комитет спасения гарантирует безопасность граждан, как только будут арестованы государственные преступники, укрывшиеся в Золотом дворце».

— Премьер-министр Торрес ответственно заявил, что главная угроза порядку и безопасности горожан исходит от преступной семьи Веласкес, у которой в арсенале множество запрещённого вооружения. Семья Веласкес готова идти на любые жертвы среди мирных жителей и любые разрушения, чтобы удержать власть, а потому уничтожение обороноспособности Золотого дворца и арест главарей этой преступной группировки является задачей номер один для королевства. — Сучка, зачитывала и не моргала, на вид была совершенно искренняя. Хотя что это я, дай её текст, славящий королеву, где поностся подлые деятели хунты — она ровно также эту новость прочтёт.

— Премьер-министр Торрес призывает бойцов Альянса, а именно Смоленской и Томской десантных дивизий, не ввязываться во внутренний конфликт Венеры и выйти из возможной зоны боевых действий. Комитет Спасения гарантирует неприкосновенность бойцов и отправку на Марс с оружием и техникой в рамках договора Альянса…'

— Мягко стелят, — фыркнул один из разлёгшихся на полу бойцов в клановой форме — похоже тут и впрямь казармы. — Да потом жёстко рубить начнут.

Были тут не только бойцы в форме клана, но и дворцовые стражи. Правда первых значительно больше.

— Да тридварасы они все! — воскликнул сидящий по-турецки молодой боец. — А говорить красиво умеют — они всегда говорят красиво.

— Какие новости, народ? — подключился к процессу внимания информационной мудрости я. И не думал комплексовать или считать, что я тут чужой. Не один из них, да, но не чужой — однозначно. — А то я за новостями не следил…

Все повернули головы.

— О, Командор! Присаживайся! — Сразу двое бойцов вскочили с дивана — самого козырного места в помещении.

«Командор»… Шила в мешке, как говорится. И тут уже все в курсе. Видимо теперь уже точно намертво приклеилось.

— Да я не… — Сопротивляться мне не дали. Два стоявших недалеко от двери амбала подошли, мягко взяли под руки и с силой проводили и усадили на предложенное место. Уважительно, но с силой. — Да я как бы…

— Пока пауза — надо отдыхать. Перезагрузиться. А то крыша поедет, — поделился со мной житейской мудростью ветеран, сидящий на этом же диване чуть далее курчавый мулат.

— Командор, что там у нас? Какие шансы? — А это кто-то из молодых.

— Да хрен знает, — честно признался я. — Вроде во дворце горы оружия, но армии толком и нету. Вроде как есть техника, а как биться с регулярной армией — не знаю. Воевать есть кем, но только вся эта мощь не предназначена для боя со своими.

— Свои к нам не пошли. — А это ещё один ветеран, из сидящих на полу. — У меня кум в сто четвёртой — их полкан откосил, сказал, не наше дело — пусть там наверху сами разбираются. У Монтевидео застряли, и дальше на столицу двигать отказываются.

— Связь с городом и планетой работает? — нахмурил я лоб. — Ну, что мы вроде в осаде, но все перезваниваются…

— А куда ей деться? — Это мулат. — Шпиль я слышал вообще невозможно заглушить. Во всей солсистеме нет такой техники. Врут, нет — про то не скажу.

— Первым делом нужно всегда связь отключить, — сумничал я. — Шпиль — шпилем, но они могут отключить весь город, всю планету КРОМЕ дворца. И ничего мы не сделаем.

— Значит, пока не сообразили, — констатировал молодой.

— Командир, так это, чо будет? Чо ждать-то? — Ветеран, у которого кум в сто четвёртой.

«А я почём знаю!» — чуть не вырвалось у меня. Но интуиция, которая глубокий просчёт ситуации, завопила о неправильности ответа. Мозг уже отошёл от негатива приёмной ВИП-палаты и начал соображать, потому я быстро схватил мысль, проанализировал, и понял, что я, чёрт возьми, реально попал! Я УЖЕ для них командир, который отдаёт приказы. Которого они только что слушались, по слову кого ходили и умирали. И никаким решением сверху этого не отменить и не исказить. Особенно печально ввиду того, что мы, действительно, отомстили за пацанов. Теперь что-то кому-то объяснять и доказывать поздно.

— Сейчас соберём совет из командиров, кто остался, — проговорил я нужные слова, коих ждали, — и примем решение. Посчитаем, что в наличии, чем обладаем. Пока не скажу, парни. Я как бы тут вообще залётный, и человек маленький.

Все закивали головами, удовлетворённые ответами.

— А в тыл им как, бить будем? — Молодой. Вот неугомонный!

— У них армейские ПЗРК появились, — признался я. — Две «вертушки» ДБ ими сбили. Посмотрим.

— Командир, ты это… — Мне на плечо легла уверенная рука командира-мулата. — Мы понимаем, молодой ты ещё, зелёный. Только это… Правильный ты. Соображай у тебя правильно заточен — не у всех отцов-командиров так. Главное не дрейфь! Не боись! А уж мы тут, «внизу», свою работу сделаем. За какой конец игломёт держать знаем.

— Спасибо парни! — искренне поблагодарил я. В душе потеплело от такой реакции, и одновременно поднялась паника, и я решил побыстрее свалить. — Я это… Пойду готовиться. Перекличка с командирами.

— Эт да!

— Это правильно!

— Давай, дерзай, командир!

— Мы в тебя верим! — послышались поддерживающие возгласы, и несколько рук мне похлопало по плечам и спине.

— И это… Нормальные они девчонки! — Ветеран, у кого кум в сто четвёртой. — И её величеству ты по нраву. С принцессами оно всегда сложно, но у тебя получится — им такой как ты и нужен.

Остальные поддерживающе загудели, и ни намёка на иронию или смех я не услышал.

Вышел, а точнее убежал, оставив бойцов смотреть новости. Прижался к стене, обливаясь холодным потом.

Панибратство, и это логично. Я отомстил за ребят, их друзей и коллег, и управлял операцией грамотно, и теперь им до балды, сплю я с принцессой (и со сколькими именно из них) или только восторгаюсь, стану я принцем или мне не дадут жениться на наследнице, кто я вообще в иерархии клана и каким образом достиг своих высот. Даже если через постель и шершавый язык (девчонкам нравится) — всё пофиг. Главное, я могу отомстить за их погибших ребят! Могу вызволить попавших в переплёт! Не всех — так все под богом. Но тех, кого могу — вызволю. А значит им плевать на мои взаимоотношения с Веласкесами, богом и чёртом, я получил кредит доверия, и они пойдут в бой под моим началом без прений, вопросов и пререканий. И открыто, как полагается простым воякам, мне отношение показали.

Отошёл в сторону, вызвал её высочество… Которая тётушка.

Ответила Алиса не сразу, спустя почти минуту.

— Да, Хуан? — голос усталый. Пока ещё бодрый, сражаться готова, но ноша тяжела и давит. Но хоть не расклеилась, как некоторые.

— Алиса, ты нужна здесь, — сразу взял я быка за рога, без предисловий. — Ты нужна им. Его превосходительство в ауте, Фрейя… Тоже. Она может встать, просто как знамя, но она раскисла. А Сирена в барокамере в реанимации. Дворец некому защищать. Здесь полно военных, но толковых приказов им отдать некому.

— Как некому, если там только марсиан двенадцать тысяч, включая трёх генералов? — нахмурилась она. Я не видел, связь была без картинки, но почувствовал это.

— Войска есть. И наши, и марсиане, но возглавить их некому, — снова попытался сформулировать этот вопрос. — Елена в лёжке — дай бог, чтобы её не нашли. А про остальных только что отчитался — они в прострации. Даже бодрая с виду Фрейя. Ты нужна здесь. Прилетай, приезжай, телепортируйся, но без тебя тут будет кабздец! Мы не выстоим.

Молчание. Затянувшаяся пауза. Наконец:

— Хуан, я не могу. — Голос не дрожащий, уверенный, но очень тихий. Снова пауза. Она обдумывала. Но всё же решила говорить открыто, как есть — за что эту прелесть всегда безмерно уважал.

— Хуан, дело не в том, что нас могут сбить. Проскочим, найдём способ — Альфа большая, им не под силу перекрыть всё. Просто… Ты не поверишь в это, но я верю в тебя. Возглавить оборону должен ты.

В душе всё рухнуло. «И ты Брут» — хотелось сказать вслух, но не стал. Не ошибся, так и есть — предчувствие не обмануло. Она продолжала:

— Во-первых, я не военная, я не умею командовать войсками…

— Ими не надо командовать! — воскликнул я, перебивая. — Тут есть генералы. Есть полковники. Профи, прошедшие не один контракт на Земле. Надо просто озадачить их и не мешать. Они и сами смогут. Надо просто…

— Вот и сделай это! — отрезала она. — Озадачь и не мешай.

Снова пауза, но теперь уже я офигел.

— Думаешь, если не ты возглавишь оборону, то после тебя не зачистят? — ядовито спросил я, понимая абсурдность аргумента — хватался за соломинку.

— Нет, Хуан. — Она на том конце уверенно покачала головой. — Я просто слушала, как ты командовал операцией спасения Сирены, и вдруг поняла, что я — дура. Самая грандиозная и самая рыжая дура на этой планете за последние сто лет! Понимаешь?

— Не особо. — Злость исчезла из моего голоса, как и отчаяние. Начал успокаиваться. Чему быть — тому не миновать. Не мы рулим обстоятельствами, а обстоятельства нами, и корпус учил меня всегда быть морально готовым к любому свинству в этой жизни. Даже если оно вот такое. Алиса же продолжала:

— Я читала все отчёты о тебе, с рождения, с детского сада, Хуан. И когда появились первые объективные данные тестов, разочаровалась, и в каждом рапорте советовала Лее отказаться от проекта. Ибо ты не был уникумом. Да-да, не самый умный — никогда не самый умный, в любой группе и в любом классе! Не самый харизматичный. Не самый сильный. Вообще не самый-самый. С тебя получится хреновый менеджер, Хуан! — Задорно усмехнулась. — Сейчас самой смешно, но ещё год назад этим аргументом я в лицо тыкала сестрёнке и бесилась от того, что она лишь понимающе сощуривает глазки. И аналитик ты тоже так себе — я б тебя к себе ни в жизнь в аналитический отдел не взяла. И пост ДБ, который пророчили тебе ещё до твоего бездумного ныряния в омут корпуса, за твоей спиной увели — теперь его хотят отдать той красноволосой паршивке. Ага, невзирая на то, что она имперка и никогда не получит подданство Королевства, даже просить не будет. И как лидер ты не идеал — ты даже в школе так никем и не стал. И ни слова про «не успел!» — повысила она голос, ибо этот аргумент напрашивался. — Но я поняла, что такие, как ты, проявляются не тогда, когда всё спокойно и можно подумать над отчётом в тиши кабинета. Такие, как ты, действуют «под пулями», когда решение надо принимать за секунды. Ты не самый умный, чёрт возьми, но именно ты за четверть часа и нашёл ракеты, и прикрытие, и организовал поиск и наказание виновного! Ты вытащил эту вздорную сучку, а я её отговаривала лететь, сказала, там определённо ловушка. Эта сучка опытнее и мудрее тебя, никто не поспорит, даже ты сам, но именно ты, сукин сын, её вытащил и спас, и сделал так, что весь этот грёбанный «комитет Спасения» присел на очко и прячется за штыками регулярной армии. Я не смогла бы так. И она сама бы не смогла. Может Мишель бы осилила — она тоже с фантазией, но она тактик, у неё нет такого полёта фантазии вширь и вглубь. Нет, Хуан, мы мудрее и опытнее, и даже умнее тебя, каждая из нас. Но Елена вовремя смылась — чтобы не отвечать, Сирена села в лужу, а я…

Пауза. И с энергией:

— А я ни хрена не спасу дворец, если прилечу! Понимаешь? Фрейя дура, она, ты правильно сказал, знамя. Но рядом со знаменем должен быть легат, который будет управлять центуриями, которые смотрят на знамя над ним. Тебе двадцать, ты в раздрае — понимаю. И опыта взять неоткуда, и наставников рядом нет… Но, Хуан, никто кроме тебя! У Венеры больше нет никого на скамье кадрового резерва. И ты справишься.

— Алиса… — произнёс я и задохнулся. — Тётушка, ты сама всё понимаешь. Я… Никто! Понимаешь? — Кажется я орал — хорошо, что ангелы оцепили коридор с обеих сторон. — Я мальчишка! Школу не окончил!

— Кто мне сказал про знамя и профессионалов на своём месте? — В её голосе появилось ехидство.

— Как мне определить, блин, кто из них профессионал, и кто на своём месте, а кто не на своём?

— А мне как сватаешь определять? — парировала она. — Я по-твоему как буду это делать? Путём проб и ошибок трудных, Хуан! Опыта нет? А откуда такой опыт в принципе берётся? Нет, Чико. Я не прилечу. Созывай открытое заседание всех силовых подразделений клана. Я прилюдно сообщу, что королева и Сирена передали тебе полномочия в случае их гибели, на совете безопасности, где тебя назначили разгребать за террористами. Чтобы не было эксцессов, чтобы никто не сомневался, если дело в этом.

— Да дело не в этом, они не бузят. Да и… Фрейя тоже была на том заседании.

— Она не будет мешать, — в голосе тётушки появились родственные поддерживающие ноты. — И встанет рядом. Как положено знамени. Она умничка, не хули её. Ей нужен рыцарь, в алмазных доспехах, такой, как ты. От которого отлетает вся грязь, кто способен принимать сложные решения без эмоций, даже если вокруг всё хреново. Ты будешь отличным принцем, Хуан, и всегда можешь положиться на подконтрольные мне штыки! А теперь всё, кончай хандрить и иди работать. Вытащи нас всех из задницы! Мы все в тебя верим! И это… — Пауза, сомнения, но вновь принятое решение. — Хочу, чтоб ты знал. Сирена больше всех верила в тебя. И поверила совсем недавно. Эта дура пыталась соревноваться с тобой, представляешь! Доказывала самой себе, что не хуже тебя. ОНА!!! Догоняла ТЕБЯ!!! Это ты понимаешь, сукин ты сын? Попёрлась на долбанную «стрелку», чтобы самой себе доказать, что она ТОЖЕ может договариваться и брать на пушку могущественные кланы. И не пожелала никого услышать — ибо слишком свербела доказывалка. Давай, Чико! Мы все в тебя верим. И Лея с Сиреной больше всех верили. У тебя получится.

— Nemo praeter te, — со вздохом бросил я.

— К сожалению. Не всё зависит от нас, но сейчас иначе не выйдет.

— Алиса… Спасибо, — поблагодарил я и рассоединился.

— Вот ты где! — Рядом стояла памятная Сюзанна. Которая «роняла» меня, везя со встречи с Хименесом. — Пошли. Все тебя ищут. Ты не подключён к общей дворцовой линии, а по правительственной мальчики постеснялись искать, Фрейя меня послала.

— Что там? — нахмурился я.

— Совещание. По поводу ожидаемого нападения на дворец. Фрейя сказала срочно найти тебя — она раскисла, а дворец надо готовить к обороне. Не знаю, кто её надоумил… Но мы с девочками считаем, не самая глупая мысль…

Ну, раз уж курица с мозгами и самомнением Сюзанны такое говорит…

* * *

— Чтобы между нами не было взаимонедопониманий, — произнесла Сюзанна, когда мы только отошли, — я не извиняюсь. И не буду.

— Да я и не сомневался! — Я удивлённо хмыкнул — просто не ждал, что она поднимет эту тему. Это не в правилах телохранов её уровня. Холуй работает на хозяина и почитает только хозяина, остальные — никто. И именно это она тут же подтвердила следующими словами:

— Я подчиняюсь только главе государства и никому более! — Её глаза азартно сверкнули. — Когда ею была Лея — я делала всё, что она приказывает. Сейчас глава государства ты — подчиняюсь тебе. И буду выполнять те же функции.

— Я — глава государства? — снова хмыкнул.

— Да. Фрейя тебя им назначила. Конечно, я подчиняюсь Фрейе — она вместо королевы. Но она отстранилась, назначила тебя, значит ты — мой руководитель и хозяин, пока нас от тебя не заберут.

— У неё ты в административном подчинении, у меня в оперативном? — перефразировал на понятный я.

— Как-то так. — Сюзанна сделала жест «так-сяк».

— И, как понимаю, при королеве ты играешь роль «плохого гвардейца».

— Да. — Уверенный кивок. Она говорила это спокойно и не комплексовала. — Любой глава государства должен иметь возможность иногда воздействовать на подчинённых. Или не подчинённых. Или ещё на кого. В приватной беседе. При этом самолично рукоприкладствовать она не может — не по статусу Большому Патрону руки распускать.

— И для этого у неё ты.

— Я и ещё пара подобных. Мы прошли подготовку, Хуан. — Повернула голову, искромётно улыбнулась. — Специальную. Мы профи, не любители. Ходят слухи, ты пытаешься надрючить одну марсианку на такую работу. Так вот, мой совет — не надо, незнанием можешь сломать образовательный процесс. Лучше попроси Мишель откомандировать её на подобные курсы, где этому учат, как правильно. Да и Паулу свою… — Она хмыкнула. —…Её тоже попроси подучить, как прилетит. Да, она имперка, и типа от нас ушла, но она всё равно ангел, приняла присягу — руководство не откажет. Она ведь тоже пыталась играть в игры «плохой-хороший».

— Благодарю за мудрый совет, — уважительно склонил я голову, и был искренен. Действительно, мудрый совет. — Но скажи пожалуйста… Мы ведь не опера из Санта-Марты, вставшие на след банды, распространяющей возле школы дурь. Это — королева. У неё есть застенки, палачи — ещё большие специалисты, у которых вы наверняка и учились. Зачем ей такие, как ты с напарницами?

— Ну как тебе сказать… — Сюзанна замялась и нахмурилась. — Да, у неё есть палачи и казематы в подвале. Но туда тащат тех, кто уже доказано, гарантированно «проотвечался», вопрос лишь в мере вины и степени наказания. Но иногда в приватном разговоре нужно надавить на кого-то неофициально. «Уронить» кого-то, например. Действовать не на физику, а на самомнение. Примерно как я тебя везла. Знаешь, как в народе говорят, один точный удар в челюсть заменяет два часа воспитательной беседы.

Я заулыбался. Она тоже. Добавила:

—…Но между нами, на её уровне такое действительно требуется нечасто. В основном нас прикомандировывают к группе Фрейи, когда она едет с инспекцией с приказом настучать кому-то по рогам. А с Леей за последние лет десять такое всего несколько раз было. И все разы с её мужиками. То есть общалась она не как глава государства, это личное. Ну и ты ещё вот недавно.

— И много у неё этих… Мужиков? — А вот тут я заинтересовался — этот момент у нас не на слуху, при том, что вся планета искренне считает, что её величество ведёт крайне аморальный образ жизни, и её перетрахало всё, что движется. И всё это без имён и фамилий.

— Да как перчатки меняет! — Сюзанна задорно улыбнулась. — Его превосходительство нечасто заглядывает к бывшей супруге, что ж, теперь бедной женщине от недотраха мучиться? У нас во дворце есть специальная служба, там то ли трое, то ли четверо мускулистых мачо обслуживают дворец, но ими в основном девочки пользуются. Мама их предпочитает живой перепих, а не оплаченный за звонкую казенную монету.

Я про себя крякнул. Ну, скажем, не совсем про себя. Хорошо, что мы с Изабеллой живём отдельно… Жили. — От последней мысли стало грустно, но с этим будем разбираться потом. И во дворце ночевать её хоть не оставляй, блин! Mierda! А Мышонок, получается, тем более от такой упомянутой Сюзанной болезни не страдает — каждую ночь может себе оплаченного дворцового утешителя вызвать. «А ты рассчитывал на что-то другое, парниша?» — осадил мои эмоции самый беспристрастный судья из возможных, которому просто физически нельзя соврать.

Нет, не рассчитывал. Просто не думал об этом. Ладно, обо всём это голова болеть будет потом, очень потом! Сейчас вопрос в выживании, не до баб.

Кто б сомневался — меня притащили в кабинет главы государства.

Фрейя уже была тут,сидела на своём месте. Под «на своём» я подразумеваю не кресло королевы, а королева пока ещё жива, и значит это её кресло, а первое место слева, положенное наследнице или наследнику. От чего я впал в лёгкий ступор, ибо сделал больше всех, чтобы она сидела в мамином. Рядом с ней и напротив за приставным столом располагалось несколько мужчин, включая троих марсианских генералов, и две женщины, одна из которых наша Чупакабра. Место во главе пустовало.

— Хуан, проходи, ждём только тебя. Куда исчез?

— Да так, пошёл куда-то и заблудился, — уклончиво ответил я, но ответ сошёл — высочество кивнула, не собираясь возвращаться к этой мысли. Пришёл — и пришёл, это главное.

— Проходи, садись. — Кивок на место главы государства.

Я скосил под дурачка, подошёл к противоположному торцу, на котором совсем недавно, вчера буквально, колотил понты, какой я весь из себя абсолютный хищник. Дурень, а не хищник, на самом деле! Но уж что есть. Но она на мой маневр запротестовара, подняв руку:

— Нет-нет! Сюда садись. — И уверенно указала во главу стола.

Ломаться не было смысла, и я прошёл. Подошёл к креслу. Сдвинул в сторону… И замер в нерешительности.

— Фрей, тебе не кажется, что это чересчур?

Она перевела глаза с кресла на меня и отмахнулась:

— Хуан, сядь и не мельтеши! — И лицо её вдруг налилось уверенностью.

А вот это уже понравилось. Здоровая злость, посыл вокруг: «Щас загрызу!» Вот такая она мне больше нравится. Не то, что та размазня полтора часа назад, в медблоке. Я сел, что оставалось делать, но также настроился на бой, и статусные мелочи вылетели из головы, как в данный момент более не важные.

— Внимание всем! — произнесла Мышонок, и перешептывания за столом, которые были тихими, но всё же были в ожидании начала, разом стихли. — Это сложное решение, и оно далось мне нелегко. Но я всё же его приняла. — Вздох, собирание с мыслями. — Итак, как вы знаете, мы ждём нападения. Нас постепенно окружает несколько бригад кадровых войск венерианской армии. Мы точно знаем о двух бригадах ВКС и о трёх пехотных, но численность и состав войск мятежников под вопросом, возможно к ним присоединятся отдельные части других подразделений. Всё это не считая кучи наёмников, с которыми был заключен контракт ещё до захвата школы и найма нами «Братства». Плюс клановая лёгкая пехота шести или семи кланов, а их тоже не стоит недооценивать.

Помолчала, вновь собираясь с духом. Но даже сложное решение нужно озвучить, и она не стала тянуть.

— Как показали последние события, я ни черта не смыслю в военном деле и в работе спецуры, что делать в случае чего во время боевой операции не понимаю, могу только стоять и хлопать глазами. Это объективная оценка, я не принижаю себя — я всего лишь слабая женщина. — Обвела всех взглядом: «Съем! Я не тупая, просто на другое заточена, и вы бедные будете, если расслабитесь». Я её мысленно похвалил.- Соответственно, не могу командовать обороной дворца в такой ответственный момент. А потому назначаю главой службы безопасности клана и куратором обороны дворца вместо временно выбывшей сеньоры Морган своего кузена Хуана.

Снова обвела всех злыми глазами, но никаких возражений ни от кого не последовало, даже намёком. Даже марсиане держали красивое лицо и не думали бычиться, а им больше всех в грядущей заварушке достанется в плане потерь.

— Буквально два часа назад, — решила таки она пояснить выбор решения, — я лично убедилась в том, что Хуан прекрасно ориентируется в обстановке при работе силовых подразделений, способен быстро принимать сложные решения и достигать успеха, даже не являясь кадровым военным. Я стояла за спиной этого сеньора, всё видела и слышала. Также для тех, кто сомневается, видя молодость моего кузена — именно Хуан является разработчиком и руководителем всех войсковых операций, прошедших недавно в городе, которые проводила организация под кодовым названием «Цитадель».

Новые переглядывания, но не все были в недоумении, только некоторые. Марсиане вообще остались равнодушными — знали, чертяки!

— Чтобы вы ещё меньше сомневались, — добивала она, хотя никто не протестовал, — в этом самом кабинете, в присутствии Совета Безопасности, моя мама наделила Хуана полномочиями, создав, то бишь введя в систему, новый протокол под названием «Абсолютный хищник», большинство из вас с ним ознакомились под роспись о неразглашении. Всё это я говорю потому, что не потерплю возражений, саботажа или неподчинения на основании вашего личного отношения к молодости моего представителя. А неподчинение и саботаж в боевой обстановке вы сами знаете как карается, и рука у меня не дрогнет.

Что не дрогнет никто из сидящих в кабинете не сомневался — прочёл это по глазам собравшихся. В целом спитч был лишним, парни и мужики тут собрались не из тех, кто обсуждает приказы, а из тех, кто выполняет, и я видел, меня они воспринимали нормально. Просто она настроилась на этот монолог, ей нужно было убедить не только чужих, но и саму себя, вот Фрейя и давила, задавливая больше своих тараканов.

— Я не сомневаюсь в вас — вы крепкие профессионалы, которых не надо учить, — а теперь закругление и завершение мысли. — И работа Хуана — координация между вами, то есть различными подразделениями, с целью обеспечить расходниками, снабжением и использовать ваш собственный опыт с максимальной отдачей во взаимодействии с другими подразделениями. По сказанному есть вопросы?

Сеньоры за столом почти дружно замотали головами. Чупакабра осталась равнодушной, да ещё марсиане, но с этими кадрами и так понятно.

— Тогда прошу меня извинить — я пойду, дела. Надеюсь на ваш опыт, и на ваше продуктивное сотрудничество. — Поднялась, аккуратно поправила платье и вышла из-за стола.

— Мальчики, девочки, я в вас верю! — бросила у двери и выбежала из кабинета.

Только после этого я позволил себе отвалиться на спинку и выдохнуть. Оказывается, до этого почти не дышал. И поймал на себе полтора десятка заинтересованных глаз. Ни в ком не было презрения: «Ну вот, мажорик выискался», как подсознательно всё же боялся. Наоборот, все были сосредоточены, и ждали команд. Реальных команд, реальной стратегии нашей обороны — ибо на тактическом уровне собравшиеся здесь офицеры и генералы и без меня прекрасно знали, что делать.

— Ну что ж, раз её высочество признала, что ни черта в военном деле не понимает, давайте разгребать, — начал рабочее совещание я. — Сеньоры, давайте знакомиться ещё раз — так сказать, теперь вживую.

— Сразу говорю, сейчас война, меня не интересуют имена, предлагаю сразу по-боевому, должность, функция, позывной — как мы будем общаться в боевой обстановке. Лично познакомимся и двинем по стопочке после отражения угрозы. Ко мне лучше также обращаться «Кедр». Для тех, кто участвовал в других операциях возможно «Командор» и «Мегалодон», но лишь применительно к контексту. Начнём по стрелке. Сеньор? — посмотрел на первого справа.

— «Зенит». Система ПВО и ПКО дворцового комплекса, — представился офицер.

— Что по вашему хозяйству? Проблемы? Недочёты? Потребности?

Сеньор в форме пехотных планетарных частей, а именно к ним, а не к ВКС, у нас отнесена зенитная артиллерия, пожал плечами.

— Всё хорошо, всё есть. Локаторы, связь и РЭБ работают штатно, подавители, способные накрыть весь город, включим, если будет приказ. Информация от «Сигмы» поступает, всё пространство над городом контролируем. Мы пока ещё не вступали в бой — не было противника, но если что — готовы к любой угрозе.

— Количество подконтрольных батарей и радиус, который мы контролируем?

Далее пошли зубодробительные описания, в которых я ни черта не понял. Типы батарей, частоты, на которых работают, сигналы, отражатели, обманки. Одно понял ясно, мы спокойно накрываем девяносто процентов территории столичного округа, если потребуется. Альфа купольная, спрятаться от нас на низких высотах есть где/за чем, но за пределами купольных массивов никто к нам не подберётся, над песками и каменистыми равнинами не спрячешься. И это прекрасная новость.

— Атаку эскадрилий регулярных сил переживём? — задал я главный вопрос. — У мятежников под контролем несколько эскадрилий, если верны последние данные, но пока не ясно, кинут ли они их на штурм.

— Конечно. Дворец готовили к противодействию вражескому десанту, — кивок офицера. — Нужно собрать несколько десятков тысяч дронов, чтобы прорвать защитный пояс, или орбитальная бомбардировка уровня недавно прошедшей «Лиры».

— «Лира», да, слышал, — поддел я. — Вам, зенитчикам, после неё хорошо навтыкали.

— Потому и говорю, это может быть проблемой, — объективно оценил риски сеньор. — Но мелочь отгоним.

— Пока по сведениям разведки, у хунты нет столько дронов, чтоб опрокинуть нашу ПКО — кивнул я, закрывая вопрос, — но всё равно нужно быть начеку. Мир постоянно меняется.

— Будем начеку. — «Зенит» согласно кивнул.

— Следующий. Сеньор?

— «Папа Кондор». Авиация и поддержка, — Следующий военный, седой дядька лет пятидесяти в форме ВКС залихватски улыбнулся.

— Вот и познакомились! Папа, спасибо, хорошо отработали. Потери среди пилотов?

— Двое. Пока двое. И три «трёхсотых». — Папа Кондор вздохнул и опустил глаза в столешницу, но тут же собрался и воспрял духом. — Но это война, и мы давали присягу.

— Какое количество бортов у нас осталось? Какова боевая мощь?

В лётном хозяйстве оказалось не всё так плохо. И машин на ходу достаточно для небольшого десанта в тыл. Правда, обе эскадрильи дронов понесли существенные потери. Но с учётом мощи батарей Зенита, наверное, это не критично. Эскадрилья это оружие нападения, а мы собрались защищаться.

Далее все-все по очереди докладывались, озвучивали проблемы и тонкие места. Количество личного состава. Расконсервированная за последние два дня техника. Количество переносных ракетных комплексов. Боты. Ситуация с «Бульдогами» и минирование нижних уровней. Минирование стратегических проходов под этим куполом на случай прорыва. Я активировал над столом трёхмерную план-схему обороны дворца, где мне все по очереди ставили разноцветные точки. Из всего я сделал вывод, парни и правда профессионалы, прошедшие огонь и воду, умеющие командовать людьми. Я не был им нужен как командир. Я — дирижёр, каковым не так давно и собирался стать. Каждый из них обладал ресурсами — своим «инструментом», и прекрасно на оном играл, нужно только следить, чтобы все они играли в унисон, согласно партитуре.

— Хорошо. Марс, что у вас? — посмотрел на главного по сути военного за столом, имеющего под рукой сил поболее, чем все наши службы и подразделения вместе взятые. Генерал Мухабаев спокойно пожал плечами и начал отчёт.

— Почти закончили планировку в третьем и шестом куполах. Продвижения в первом и втором. Нужно пару дней, чтобы всё быстро отстроить при условии оперативной эвакуации всех лишних.

— Сделаем, — кивнул ему.

— Но меня напрягает ситуация с «изделием номер один». — Голос марсианского генерала посуровел, а глаза опасно сверкнули. — Я изначально говорил, что мы не удержим четвёртый купол, и нам его пообещали. И аргументы типа «проработайте вариант, в котором нет 'изделия» заставляют моего президента пересмотреть вопрос к вам о доверии.

Ну, хотел бы господин Ноговицын — им бы давно приказали уйти. Значит в Новой Рязани приняли решение поддержать нас, даже если бомбу мы не дадим, даже ценой высоких потерь. Политика такая политика. Но осадочек-то останется! Чё тут за игры, нах⁈ Ведь и правда же, договорились!

— Кто отдал такое распоряжение? — сощурились мои глаза.

— А кто мог? — усмехнулся сеньор. — Только её превосхдительство.

Ясно, и не спросишь за самоуправство.

— Её превосходительство в лазарете, и в дальнейшей операции по защите дворца принимать участие не будет.

— Это-то понятно, но мои парни сделали повторный запрос полчаса назад, когда это было уже ясно. Вообще-то мы не спим, а разрабатываем план, как быстро, в минимальный срок, превратить семь куполов в неприступную крепость. У меня штаб в мыле вторые сутки. Если бомба будет — будет одно решение о размещении сил, если нет — другое. Такие вещи на уровне штабов надо представлять заранее. И мы получили повторный отказ, несмотря на нетрудоспособность полковника Морган.

Сирена у нас полковник, как и Мишель. При том, что командует генералами. Вот такие выверты судьбы.

— И что запрос? — напрягся я, почувствовав в груди холодок. Я всегда чувствую холодок, когда ощущаю рядом предательство. Точно, так и есть:

— Мои парни получили отказ, со ссылкой на приказ сеньоры полковника. Я хотел поднять вопрос при её высочестве, но не успел, а теперь, Хуан, главкомом назначен ты. Вот у меня к тебе и вопрос — бомба будет?

— Кто ответственен за этот вопрос в отсутствие сеньоры Морган?

— Как я понял, секретарь её величества, некий Марко Перес. Он ведёт всю канцелярию в отсутствии её величества.

— Та-а-а-ак…

Я откинулся в кресле и глубоко вздохнул, приводя мысли в порядок. Аппаратные войны? Предательство в высшем эшелоне? На кого может работать эта сука, и что благодаря ему про нас знают враги? А он знает безумно много! Вся канцелярия королевы это по сути он, его ведомство! Даже мои трое помощников — его ребята-стажёры. С опытом, но пока лишь стажёры, которых было не жалко отдать дурачку-абсолюту.

Принял решение и активировал селектор. Он был стандартный, разобраться не сложно, в моём «офисе» такая же система. А решение принять можно всего одно, так что и комплексовать нечего.

— Сюзанна, сеньор Перес на этаже?

— Секундочку. — Голос бывшей мучительницы, девочки которой готовят отменный кофе. Пауза, после чего она вернулась. — Да, он у себя.

— Тащите его к нам. И сразу по жёсткому сценарию, не дайте принять яд, или ещё какую хрень чтоб успел сделать.

— Поняла… — Задумчивый голос, отключилась.

Через пару минут сеньора внесли две дюжие лошадки из Старых Дев. Сюзанна и ещё две напарницы зашли следом. Я поднялся, встречая, и вышел на свободный участок кабинета, сдвинув вверх, выше человеческого роста, голографическую схему дворца и прилегающих зон и подземелий.

— Что происходит? Что вы тут себе позволяете? — возмутился при виде меня бессменный королевский секретарь, который был с Леей с момента её воцарения. Ну, или почти столько — она подобрала его в мутной воде того непростого времени. Молоденькая дурочка-принцесска, севшая на трон, которую попытались поставить на место — весело тогда было, Мишель подтвердит. Тогда и определились самые верные кадры, кто был рядом, не предал, и кто так и остался с нею через годы. Включая таких людей как Мишель, собственно Сирена, Бернардо Ромеро, и, конечно, этот невысокий щуплый тип с плохим зрением — подслеповато щурился (видно линзы при захвате выпали)

Его водрузили на пол, на шикарный натуральный овальный ковёр, которым королева наверняка по праву гордилась, который стоит баснословные деньги. Опустили на пол бережно, пусть руки у него и были зафиксированы за спиной в надёжный хват.

— В браслеты, — скомандовала Сюзанна, и сеньора секретаря одели в дорогой магнитный гаджет. Теперь можно не волноваться, что он что-то засунет в рот, но есть сотни других способов быстро умереть, имея домашнюю заготовку. Но более мы ничего не сможем предпринять, к сожалению.

— Сеньор Перес, — делано-равнодушно произнёс я. — Скажите, полчаса назад к вам поступал запрос сеньора Мухабаева о предоставлении для организации обороны дворцовой зоны оружия под кодовым названием «Изделие номер один»?

— Да, сеньор Шимановский. Поступало. — Тип не боялся, совершенно. И выкручивание рук считал недоразумением, либо моим временным чудачеством, помутнением рассудка. Сейчас все во всём разберутся, и его отпустят с извинениями, потому, что по-другому в принципе не может быть.

— Почему «изделие» не было предоставлено? Даже не само изделие, а только обещание? Вы отказались предоставить бомбу даже для расчётов штабов!

— Я получил приказ не давать бомбу, и я его исполнил. — Сеньор был сама честность, я чувствовал.

— От кого был получен такой приказ?

— От сеньоры Морган. Поставленной королевой во главе службы безопасности клана в её отсутствие, — с улыбкой парировал наезд он убойной на его взгляд аргументацией.

— Той самой сеньоры Могран, которая в лазарете, и в ближайшую неделю не сможет ни подтвердить, ни опровергнуть ваши слова? — уточнил я.

— Именно, сеньор Шимановский.

— НЕТ! — горой встала передо мной Сюзанна. Глаза её загорелись сверхновыми, и когда я отпрянул и успокоился — резкая вспышка прошла — спокойно проговорила:

— Хуан, монарх не может это делать сам! На это есть мы.

— Хорошо. — Я сдался без борьбы, хотя кто б знал, как хотелось приголубить эту суку лично! — Хорошо, ты. — Вздохнул, сделал пару шагов назад и громко спросил:

— Сеньор Перес, на кого вы работаете?

— Отвечать! — Сапог Сюзанны впечатался в рёбра королевского секретаря, но я видел, хотела бы сломать оные рёбра — сломала бы. Но била больно. Тот, сидящий с застёгнутыми за спиной руками, рухнул назад:

— А-а-а-а-а! Су-ука! — Это про меня, наверное.

Новый пинок, по принципу «куда достану». Достала по спине.

— Отвечать, когда спрашивают!

— Да ты!.. Шлюха паскудная!..

А это уже точно ей. Пинок в лицо — Сюзанна опытным жестом одним прикосновением в кровь разбила Марко губы, но в принципе и все. Больно, чувствительно, доходчиво. И кабздец, как профессионально!

— Без оскорблений, это недостойно кабальеро! — холодно предупредила она. От её тона аж я голову в плечи втянул. Подошёл ближе и навис над сеньором.

— Марко Перес, я, временно исполняющий обязанности главы службы безопасности клана Веласкес, назначенный легитимным главой клана и главой государства, спрашиваю, кто отдал приказ «зажилить» бомбу, не предоставив её для обороны дворца?

— Пошёл ты!

Что ж, клиника. Картинно тяжело вздохнул и отдал приказ паршивке:

— Работай по жёсткому сценарию. Но пока необратимо не калечить.

— Слушаюсь! — Предельно серьёзный кивок, но я видел бесенят в уголках её губ.

Затем сеньору Марко стало больно. Очень больно. Вначале ему выбили из сустава пальцы и руки и повторили вопрос. Потом сломали средний палец правой руки — сеньор левша, чтобы мог подписать документы. Я о таком не подумал, но девочки умницы, сами знают, что тут как (подготовка же, не то что мы, самоучки). Военные, сидевшие в кабинете, взирали на пытку молча, без перешептываний, и я не видел в них осуждения. Смотрели с опаской, но сурово — сеньора им было совершенно не жалко. Понимали, какой звиздец творится, и что предательство человека такого уровня с таким багажом знаний это за пределом добра и зла, но относились к этому спокойно. Да, провал контрразведовательной работы в клане, но такое бывает. Их дело — война, и они справятся, невзирая на препоны судьбы.

Допрос продолжался менее пяти минут. Несколько болевых, три сломанных и два выбитых пальца… И угрозы с проклятиями сместились на жалобный вой и поскуливание:

— Я скажу! Я всё скажу! Не надо! Не на-а-адо больше!

Я поднял вверх руку, и Сюзанна замерла. Тип поднял мокрое от слёз и крови лицо:

— Идиот! Какой ты идиот, Шимановский! Никого я не предавал! Это распоряжение Сирены — не давать тебе бомбу!

— Она обещала её дать в этом самом кабинете, — злобно усмехнулся я, обводя помещение глазами.

— Да, она сказала подготовить её к расконсервации, — кивнул он. — И её расконсервировали. А потом приказала готовить обратно. Вчера. — Насмешка во взгляде. Он был унижен, поломан, окровавлен, но он усмехался надо мной и чувствовал превосходство, а не наоборот. И это капец злило и выводило из равновесия.

— Мы отобьёмся, юный сеньорито, — ёрничал он. — Дворец — это крепость, военная база. Мы и без марсиан способны отбиться. Просто иной ценой.

— Цена — это гибель сотен если не тысяч марсианских союзников! — не сдержался и выкрикнул я. И получил в ответ злобный оскал.

— Это политика, щенок. Значит,мы должны заплатить эту цену. Но так надо.

Меня снова перехватили, одна из ангелов Сюзанны, не дав уработать урода. Через пару секунд отпустило, но руки дрожали, и я чувствовал, что прошёл по краю, был в шаге от своей вечной спутницы — ярости с приступом.

— Сирена мертва! Почти! На грани! И неизвестно, выживет ли! — выкрикнул ему в лицо. Старался быть холодным, и вроде слова звучали без юношеского максимализма, «по-взрослому», но чересчур энергично. — Сейчас я здесь командую. И я приказываю вернуть бомбу марсианам.

— Перед вылетом она отдельно проинструктировала меня. И мне открытым текстом сказали: «Бомбу этому сукиному сыну не давать, что бы ни случилось! Даже если меня там грохнут!» — Злобный победный оскал. — И я не дам. Потому, что ты сейчас царь горы, но завтра тебя здесь не будет, и с меня спросят, почему не выполнил прямойприказ.

— Я как бы… Не собираюсь отсюда уходить, — попытался парировать я его усмешку своей победной, но сам понял, что получилось жалко. Как блеяние заблудшего овца. Ибо чувствовал, что это Марко, к сожалению, не предатель. Он действительно получил такой приказ.

— Ты никогда не будешь здесь не то, что главным… — Ухмылка и улыбка несмотря на окровавленный рот. — Ты вообще здесь не будешь, щенок. Никогда. Я знаю, я много видел таких вас. Дворец не для таких, как ты, грёбанных романтиков. Так что пошёл ты!..

Не успела. Расслабилась ангел, не ждала такого, а у меня хренорочка погружения. От моего удара голова сеньора отлетела вверх, после чего секретарь её величества рухнул без чувств на ковёр на спину, пачкая его кровью. Возможно челюсть свернул — сейчас сказать сложно.

Меня всё же постфактум схватили, оттащили на метр, но было поздно. Не убил, нет — подонок выживет. Хотя очень-очень хотел. Но он, чёрт возьми, всего лишь «шестёрка». Пешка, которая много знает, но не принимает решения. Очень-очень опытная «шестёрка» с феноминальным чутьём, умудрившаяся держать нос по ветру два десятка лет. И я осознал, наконец, отчего у меня в висках всю последнюю неделю была такая пульсация от названной подруги. «Майя» — говорят индусы. Иллюзия. Иллюзия моего могущества. Которое закончится, как только перестану быть нужным. Ибо такие, как я, во дворце и правда не нужны. Он — самый старый обитатель оного дворца, один из самых-самых, кому, как не ему понимать глубинные процессы вещей, о которых мы даже не рассуждаем, а только догадываемся?

…Но у меня на повестке были совсем другие вопросы. И нужно решать их, а не размышлять над словами этого недоноска и мотивации Фрейи. Венера превыше всего, и никто, к сожалению, на данный момент кроме меня.

— В казематы под сотый метр его, — небрежно бросил я ангелам. — Помощь пока не оказывать. Через пару-тройку часов, как очнётся — пусть помучается. Решение по нему будет принимать лично королева, это за гранью и моих полномочий, и её высочества.

— Есть! — козырнула одна из ангелов, и две её напарницы подняли тело и потащили под руки к выходу.

— Сюзанна, найди в канцелярии, кто там сейчас должен быть вместо него, кто всё знает. Мне нужна эта бомба, и один человек не может её ни спрятать, ни расконсервировать.

— Поняла. Сейчас приведу тебе его помощников, дальше сам разбирайся, кто чем занимается.

Кивнул ей, и сеньора вышла. Обернулся к марсианам:

— Сеньоры, озадачивайте штаб, пусть сделают расчёт с условием наличия бомбы.

— Одной или двух? — сузились глаза генерала Мухабаева, но я видел, напряжение, в котором он был, спало.

— Пока одной. Второй купол, если что, долбанём ракетами, Зевс только что подтвердил, боекомплекты есть.

— Пока есть, но на пару-тройку куполов хватит, — подтвердил артиллерист, в реале он оказался совсем не старым сеньором лет сорока с печатью интеллекта на лице и штаммом на щеке.

— Понял. — Марсианин козырнул. — Сеньор… Кедр, — поправился он. — Второй вопрос не менее важен — эвакуация гражданских из проблемных куполов.

— Будем решать. — Я вернулся за стол и вновь активировал селектор. — Управление дворцовой стражи. Подготовить доклад по вопросу эвакуации близлежащих куполов. Я знаю, вы прорабатывали.

— Есть! — ответили на том конце.

— Считайте. — Это марсианам. — Как закончите — сразу ко мне. И это… — Я ещё раз оглядел кабинет… Нет, чувствовал себя тут неуютно, а иногда уют в трудную минуту может стать решающим фактором принятия или непринятия какого-то решения. — Сеньоры, кабинет главы государства это хорошо, но я буду руководить из своего командного центра. Берём паузу в полтора-два часа и снова собираемся там, обсудить, что с тех пор сделано.

— Да, Кедр.

— Есть, Кедр… — закивали офицеры.

— С богом! — Я и сам поднялся, закрывая совещание.

Глава 3 Искусство дипломатии

Глава 3. Искусство дипломатии

Бомба нашлась. Да в общем её нереально было спрятать. Помощники сеньора Переса были слишком незначительными, чтобы иметь собственное мнение и идти против приказа главы государства и её представителя, даже руки заламывать не пришлось. Не знаю, чем руководствовалась Сирена, но ни одно начатое ею дело не было доведено до конца. Ни толком с расконсервации по её приказу бомбу не сняли, ни толком назад не убрали, ни марсиан не ублажила, ни наоборот, на место не поставила. Ни о чём сеньора, в общем. Как Алиса сказала, ревновала ко мне, старалась быть похожей? Большей дурости в жизни не слышал! Обидно, если такая грамотная тётка умом на старость лет тронулась. Может к лучшему, что такой фэйл у неё произошёл, полежит, отдохнёт, в себя придёт… Если выживет.

Дел было куча. Но главное — марсиане. Они прибыли сюда на переформирование и дооснастку перед большой войной, привыкнуть к гравитации. То есть по умолчанию были укомплектованы по штату военного времени и имели в арсеналах полноценный боезапас и исправную технику. Командовали ими опытные генералы, прошедшие недавнюю гражданскую, знающие, что такое ведение боевых действий в разных условиях, в том числе в условиях колониального города. Во время войны по сводкам Первая Томская и Вторая Суздальская не особо мелькали, но сейчас, десять лет спустя, дивизии формируются не из числа выходцев из определённых городов, а сборная-солянка со всей планеты, включая испаноговорящую Олимпию — то есть по определению кадры подобраны достойные, есть из кого выбирать. И главное, я не собирался играть в политические игры, бессмысленно проливая кровь союзников. Я ничего не должен Марсу, но не видел ни одной причины не сделать так, чтобы выжило больше представителей Красной планеты, чем планируют Веласкесы.

В общем, мы три часа обсуждали составленный их штабом план обороны и место в нём наших служб и соединений. План за все прошедшие с момента первого озвучивания наброска дни проработали не просто детально, он блестел! Как некий орган у из анекдота про боцмана и контрактницу (1). И в нём было много места случайностям — действия в таком случае, в таком, в таком, в таком… Видно штабистов, занимавшихся не только теорией, но и её реализацией. Ибо если бы там было указано всё вплоть до размещения позиций пулемётных гнёзд, как они там называются, и что противник пойдёт так, а мы в ответ так, со стрелочками — я б не поверил. План был написан вилами в вакууме, и именно поэтому был реалистичен.

(1) — Боцман, а чего он у тебя не стоит?

— А мне не надо, чтоб стоял. Мне надо, чтоб блестел!

— Итак, — подвёл я итог многочасового обсуждения, — АСР-2, 4, 5 и 6 — план принимаем. Начинайте стройку. Сеньор, выделить всю технику, какая будет запрошена, если она есть. — Это я присутствующему на совещании интенданту дворца. Военному интенданту, не путать с гражданским — а такой тут тоже есть. Тут вообще дохрена служб, на первый взгляд дублирующих друг друга (да и не только на первый), бюрократия разведена жуткая, и Фрейе (а до неё королеве) реально нужен отдельный человек, кто способен озвездюлить всех и заставить подчиняться единому плану, а не куче непересекающихся друг с другом и взаимно друг друга исключающих инструкций. Потому и офицеры на вечернем совещании с пониманием отнеслись к моей кандидатуре — тут не военный нужен, а именно что пробивной чиновник, которого все боятся и слушаются. — По АСР-3 и 7. Парни, определитесь, куда бомбу. Я соглашусь с тем, что вторая — оперативный резерв, когда не останется ничего другого. Но до этого нужно суметь справиться своими силами, сколько можно. А значит примем, что бомба одна.

— Хуан, давай в четвёртый, — указал на голограмме на точку генерал Мухабаев. «Четвёрный» это АСР-3, если считать по часовой стрелке, он четвёртый по счёту. Заморочки их штаба. — Как изначально и говорили, закладываем в торговый центр «Сердце млечного пути», который на перекрёстке. А по шестому долбанём «Нарциссами».

— А если прорвутся? Не внемлют?

— Кедр, если встанет вопрос о прорыве, я найду добровольцев, готовых десантироваться под купол со вторым «изделием», — подал голос Папа Кондор.

Ну да, РЭБ противника вряд ли даст управлять удалённо, а в боевых условиях компьютер вряд ли без пилота справится. А живой пилот… Долететь может и долетит, и сядет где надо, но вот убраться оттуда скорее всего уже того. Дорога в один конец.

— Надеюсь, не дойдёт до этого, — крякнул я и чуть сдвинул голопроекцию. — Ладно, утвердили. Дворцовая стража, ваши мысли по поводу эвакуации?

— Мы готовы. Весь личный состав в казармах управления, — отчитался помощник Сирены, который будет пока нести её груз по профилю её основного ведомства. — Также прошу усилить нас ангелами — быстрее обернёмся. Это шесть огромных куполов, гражданские затихарятся. Их нужно будет всех выковыривать и силой спроваживать. А нас всё же ограниченное количество. А если дадите ещё и марсиан, кто не будет участвовать в оборудовании позиций…

— Знаете, сеньоры, а почему мы должны их выковыривать? Почему мы должны что-то там прочёсывать? — пришла мне в голову следующая революционная мысль. Я аж удивился её простоте.

— Ну как же, первостепенная задача — обеспечение безопасности гражданских лиц… — растерялся помощник Сирены.

— Хуан, это аксиома! Мы всегда выпроваживаем с военных объектов и из зон учений и боевых столкновений всех штатских, — а это ожила Фрейя, почтившая нас присутствием, но ограничилась за всё время лишь парой уточняющих вопросов. — Если мы допустим гибель гражданских, нас после съедят. Вся планета есть будет, какие мы нехорошие, допустили гибель доньи Кончиты и её котика.

— А доньи Кончиты при этом будут всячески от нас бегать и прятаться, — усмехнулась также почти всё время молчавшая Чупакабра, почувствовавшая, куда погонят её девочек и пребывающая от этого в перманентном восторге. — У одних там дома, мебель, имущество. У других — офисы или склады. Какие-то мелкие производства, оборудование. А тут мы со своей эвакуацией жить не даём.

— Фрей, — вздохнул я, собираясь с духом. — Я считаю, что сейчас, во время фактически гражданской войны, и главное в этой фразе слово ВОЙНА… Мы не должны нянчиться с гражданскими, как в мирное время. Мы их УВЕДОМЛЯЕМ, что здесь скоро будут боевые действия. И мы ПРИКАЗЫВАЕМ свалить по-хорошему. Не сваливают — гоним силой. Быкуют — стреляем по конечностям и вышвыриваем. Не до сантиментов сейчас. Прячутся, тихарятся, чтобы их не нашли, но нам при этом не мешают — да и пусть сидят. Как только заговорят пушки и деструкторы — сами поймут, что к чему, и проблема их выживания будет строго на них.

— ПОТОМ на съедят! — повысил голос Фрейя. — Вся планета взъестся, без относительно политических воззрений. Я всё понимаю, но таков уж у нас менталитет — они не будут подчиняться по свистку.

— Во-от! — поднял я вверх палец. — А всё почему? А потому, что привыкли, что им сопли вытирают, и сели сверху, ножки свесив. Все забыли, что такое война, и как это бывает, когда рядом рвутся снаряды. Мы говорили об этом, нам нужна прививка. Нам надо расшевелить страну, чтобы она испугалась, взбодрилась и начала что-то делать.

— Оторвала задницу от дивана, — процитировала меня Фрейя.

— Да. И именно сейчас одна моя знакомая наследная принцесса взялась менять имидж государственной власти. Нет? — картинно нахмурился. — А если так, какого мы будем париться этой фигнёй, сеньоры? Твёрдая гарантия: Веласкесы оплатят ВСЕ убытки. Кстати, потом надо реально ВСЁ оплатить, даже если ущерб люто завысят. По рыночной стоимости на момент начала боевых действий. И всё, пошли вон, под зад коленом. Сеньор, наделяю вас чрезвычайными полномочиями, и приказываю не нянчиться с местными, — перевёл взгляд на главу УДС. — Если не мешают — не отлавливать и не устраивать охоты. Прошу её высочество подтверждения этого приказа. — Упёр глаза на Мышонка.

Та давление взгляда выдержала, запыхтела, но согласилась:

— Подтверждаю. Не нянчиться, не церемонится, смутьянов и бузотёров под дых и за гермозатвор. Никаких транспортов для вывоза вещей и оборудования — эвакуируем только людей.

— Сколько времени в таком случае потребуется на эвакуацию в таких условиях?

— Ну, в таком всё упрощается… — Помощник Сирены задумался. — До суток, думаю. Можно быстрее, но мало людей. Оцепления, всё-такое, все мероприятия — человекозатратные, а резервов гвардии для третьего кольца нет.

— Людьми поможем, — подал голос сеньор Мухабаев. — Там, где не надо думать, а просто стоять и не пускать — на это выделим.

— Тогда от шести до двенадцати часов, — сформулировал дворцовый страж.

— Сколько вам нужно времени для укрепления позиций и размещения оборудования? — А это я уже марсианину.

— Кедр, тут такое дело… — нахмурился генерал. — В общем, по-хорошему, до двух суток. Сам понимаешь, минирование, то, сё. От шести часов, но чем больше дашь нам времени на подготовку, тем лучше подготовимся…

— И тем меньше будет потерь, — добавил командир Второй Суздальской. Кажется, они меня раскусили, что я не хочу лишних потерь, люди для меня (во всяком случае пока, на этом жизненном этапе) представляют главную ценность.

— Сколько у нас времени по данным аналитиков отца? — Это я Фрейе. Та смутилась.

— Сеньоры торопятся. Ускорили переброску. Потому точно пока сказать сложно — мало данных. А как только объявим эвакуацию, счёт на часы пойдёт.

— Не на часы, — поправилась она. — Они не начнут, пока не подтянут достаточно подкреплений. Но, думаю. Нападут в течение суток. Меньшими силами, но чтобы наверняка не дать нам успеть окопаться.

— М-да. — Озадачила.

— Есть идеи, как потянуть время? — нахмурила она носик.

— Ты у меня спрашиваешь? — Я чуть не подавился от такого вопроса. Фрейя была сама искренность.

— Но это же ты у нас гений импровизации?

Хорошо, что я сидел. И ведь не поругаешь и не обидишься — была искренняя. «Святая простота», так кажется сказал Ян Гус старушке, подкинувшей в его костёр хвороста.

Я подумал, но, не оправдав высоких ожиданий, решил пойти путём читера и обратился к единственному члену заседания, который всё это время просто молча слушал. Подозреваю, она тут из-за статуса, как ближница Леи, и больше причин её нахождения нет, ибо сеньора не несёт никакой рабочей нагрузки по обороне дворца.

— Сеньора Сервантес, у вас есть мысли, как отсрочить нападение мятежников?

— Почему ты у меня спрашиваешь? — расширила глаза Бестия.

— Ты единственная из присутствующих не отвечаешь ни за одну из отраслей хозяйствования, не командуешь подразделениями. У тебя самый незамыленный взгляд. Мы слишком привыкли каждый к своей навозной куче и предвзяты, не видим простых решений.

— Возможно, но я в этой ситуации теоретик. — Она хмыкнула, и, видя, что не отстану, мысли выложила. — Что может человека заставить отказаться от принятых и утверждённых планов? Во-первых, страх. Вы работаете над этим, вы лучшие спецы по страху на планете из ныне существующих, но сейчас напугать не получится. Тогда во-вторых, может сработать некий фактор выгоды — если они будут думать, что не сделав чего-то, получат больше, чем сделав.

— Тётя Аделия… — нахмурилась Фрейя. Бестия улыбнулась и пояснила.

— Попробуйте показать им, что готовы к сдаче. Капитуляции. Они отсрочат нападение, но только если будут уверены, что это не блеф. Кровь солдат при штурме лучше не проливать, чем проливать, логично же — там нет маниакальных упырей, к счастью. Но вот как сделать, чтобы они на самом деле повелись, не посчитав это военной хитростью… Тут я, к сожалению, уже не помощник.

— Сеньоры, совещание окончено! На сегодня достаточно, — подвёл я итог. — Начинайте операцию по эвакуации и оборудованию позиций, — отдельно кивнул главе УДС и марсианским генералам, а также интенданту и ещё паре лиц, отвечающих за людей и технику.

Раздались возгласы, что да, «есть», «так точно», «принято», и так далее, и все, кроме Фрейи и сеньоры Аделии, помещение покинули.

— Аделия, давай подробнее мысли, — попросил я её. — Я работаю как мясник, а тут искусство дипломатии. Если зарядишь правильно — выкручу. Нет — не осилю. Каждому свой фронт.

— Да я собственно всё сказала, — тяжёло вздохнула ближница королевы. — Единственное, добавлю личные мысли. С тобой они договариваться не будут, тебе — не поверят. Ты — плохой гвардеец, а для дипломатии выставляют всегда хорошего. Но ты должен мельтешить на заднем плане в лучших традициях, чтобы они не расслаблялись и не задирали условия за пределы разумного. Тогда поверят.

— Они не знают, что Сирена в коме. Кроме доверенного персонала никто не знает точно, в каком она состоянии!.. — засверкали глаза у Фрейи. — Да и связь с городом и планетой мы после прилёта окончательно вырубили, никакой шпион из дворца в город чисто технически ничего не передаст. Хуан, это можно разыграть.

М-да, опять — двадцать пять. Сирена та ещё сучка, она ДОГОВОРОСПОСОБНА. И я сам пенял ей это. И, наконец, сей фактор может сыграть в плюс.

— Понял. Дайте десять минут на подготовку, потом начнём. — Селектор. — Сюзанна, напинай ответственного, пусть сделают ещё кофе.

— Есть, — спокойно ответила личная с недавних пор бодигард.

* * *

Их было трое, три хакера, работающих «на этой стороне Силы», штатными взломщиками управления дворцовой стражи. В тюрьме, как некоторые, не сидели, и где их нашла Сирена — не представляю, работаю с тем, что есть, не задавая вопросов. Они по большей части выполняют здесь роль админов, информационный взлом не совсем их направление, а под другую специфику и требования к кадрам иные. Но написать прогу для имитации выступления королевы перед подданными… Кто, если не они?

— Так, парни, мы пошли по третьему кругу, — заявил я им, когда от объяснений разболелась голова. — Давайте я подведу итог, а вы дадите резолюцию. Никаких полутонов: да — значит да, нет — говорите нет, я не обижусь. Эта прога писалась под королеву и исключительно под неё. И под неё прошла серию тестов, и в данный момент готова к использованию. Верно?

Яйцеголовые переглянулись и синхронно кивнули головами.

— Да, — ответил за всех начальник отдела.

— И в теории перенастроить, чтоб показывала Сирену, можете.

— Можем, — кивнул начальник отдела. — Но только в теории. Глубокой.

— Пара часов, — добавил условно старший его подчинённый.

— Но научить её говорить как Сирена и выдерживать интонации не получится, — а это условно младший. — Не успеем.

Начальник развёл руками:

— Будет похоже, но если вести переговоры с тем, кто её хорошо знает…

— И это несмотря на то, что за кадром говорить будет её высочество, и прога будет адаптироваться к её мимике и интонации.

— А без её высочества и её интонаций эту сеть вообще не научить так быстро, — констатировал начальник отдела. — Ей надо на что-то опираться, на чьи-то эмоции, чью-то иронию в голосе. Так что только так.

— Ясно… Ждите. Подождите в коридоре, мы с её высочеством посовещаемся, — выставил я их пока за дверь. Нет, ну не главу же государства из кабинета выгонять? — Воспользуюсь вашим терминалом. Как тут войти под моим аккаунтом?

— Сейчас подключу. Только это, сеньор стажёр Веласкес, дворец в режиме радиомолчания…

— Знаю. Мои сложности.

Айтишники помогли подключиться и вышли, в кабинете главы местного IT-отдела осталась только взирающая на мои потуги Фрейя. Взирала, но пока только наблюдала, молчала, не иронизировала. Я вначале соединился со связистами, и под мой пароль они выделили канал за пределы дворца. Выбрал нужного абонента.

Гудки. И тишина. В смысле молчание — на том конце долго не отвечали. Но, наконец, зелёная иконка соединения, и суровый брутальный голос:

— Я вас слушаю!

Голос полон тревоги, буквально звенел ею. И был мне совершенно незнаком, от чего по спине пробежали мурашки. Впрочем, я допускал, что такое возможно, некая процедура, ибо о захвате или разгроме «Берлоги-2» давно бы знал.

— Добрый день. Представьтесь. — Мой голос также налился сталью. Фрейя, было впавшая в нирвану раздумий, при звучании постороннего тембра вскинулась и недоумённо хлопала глазами: «Хуан, что за фигня? Разберись!»

— Это вы представьтесь, — парировал голос.

— Кедр, — ушёл я в минимализм. — Назвать ID?

— Назовите. — Голос скромностью не страдал, они там знают, кто такой «Кедр», до всех донесли. Но с другой стороны у сеньора протокол безопасности, так что это мне надо привыкать жить по уставу, а не других охаивать, пусть и мысленно.

— А с кем собственно имею честь?

— Майор Васкес, третье управление. Мой ID… — Пошло перечисление букв и цифр.

— Хорошо, майор. Данные моего идентификационного номера… — Я не помнил на память, но во внутреннем кармане лежала шпаргалка. И после того, как закончил диктовать, повисла пауза — сеньору требовалось сравнить ID-шник с базой. Но, наконец, я проверку прошёл:

— Кедр, приношу извинения, но у нас чрезвычайная ситуация. Вблизи вверенного объекта замечено перемещение большой группы войск потенциального противника. Нас пока не трогают, но во избежание все информационные каналы с объекта мы перебросили на резервные накопители в городе и сидим в режиме радиомолчания, чтобыне выдавать присутствия. Каналы от суперкомпов астрономов и студентов были прерваны сразу после операции по спасению группы в океанариуме, я оперативно высылал во дворец доклад. Сейчас мы в герметизации, на осадном положении, и я не разрешаю персоналу выходить в сети, дабы не подставлять вверенных людей и оборудование. Объект защищён лишь двумя десятками бойцов спецназа управления с лёгким стрелковым оружием, у нас нет шансов против регулярной пехоты, и тем более техники.

— Понял. Всё правильно сделали, майор, её высочество хвалит. — Кивнул Фрейе, и она на самом деле закивала. — Майор, приказ следующий. Сохранять текущее положение, в эфир не выходить. В случае обнаружения вас противником не геройствовать и сдаться без сопротивления, предварительно уничтожив ключевое оборудование и накопители. Задача понятна?

— Да, Кедр. Есть!

— Соедини с Бледнолицым Воином.

— Есть. Соединяю.

Через секунду раздался голос Майка.

— Что, прижали вас? — Я старался, чтобы ирония в моём голосе не была такой уж явной.

— Ага. Как только вы там закончили, в нашу сторону с космодрома двинулись мехи. Мы сразу залегли и обрубили каналы связи, но по-чесноку, нам их чуть ранее обрубили оттуда, кто-то в городе взял астрономов и ВГУ под контроль. Мы так оборудование настроили, что все базы данных и камеры города шли к ним, а к нам уже от них. Как видишь, паранойя не бывает лишней, нас пока не нашли.

— А как же техника, выдвинутая в вашу сторону?

— Разнесли ближайшую опорную антенну, и пока успокоились. Двинулись дальше, наверное, к вам.

— То есть пока искали не серьёзно, — предположил я. — Некогда, готовятся ко штурму.

— Возможно, — после секундной паузы согласился Майк. — Но, Командор, без связи, в изоляции, мы им не угрожаем. Смысл тратить ресурсы на наши поиски, когда есть дела поважнее? Но если засветимся с поддержкой дворца, вот тут они про нас вспомнят. И заморочатся.

— Понял, Майк. Тогда дублирую тебе то, что сказал майору. Не геройствуйте. В случае чего взрывайте носители, и лапки кверху. Без вас будет тяжко, но мы справимся.

— Понял, Командор.

— Удачи!

— Спасибо!

Рассоединился. Плохо, очень плохо! Рапорт послали… Мне сейчас куча рапортов приходит, я его просто не видел, так как смотрю только важные, а по важным мне кто надо предварительно дозванивается. И никого не поругаешь, что не следили за входящим потоком информации — нет у меня аппарата, кто бы этим занимался. Операторов в штаб только-только посадил, и эти штатские — сотрудники королевской канцелярии, пока не в курсе, что у нас первоочередной важности, а что и подождать может.

— Да уж! — прокомментировала ситуацию Фрейя, встала с офисного кресла начальника этого кабинета и заходила из угла в угол. — Хоть бы с ними ничего не случилось! Я себе этого не прощу.

— Простишь, — покачал я головой. — От тебя там ничего не зависит. Так бывает, это война.

— Бывает, — согласилась она. — Но всё равно очень жалко… Будет. Если что. Люблю я этих оболтусов, не представляешь как!

Представляю, отчего же. Но à la guerre comme à la guerre. И их пока не взяли, хотя уверен, что о точном месторасположении объекта «Берлога-2» кто надо догадывается.

— Знаешь, Берлогу-один, наверное, тоже пока не будем подключать, — решил я. — Их вроде пока не тронули, но только потому, что они пока тоже не провоцируют никого своим поведением. Если оттуда пойдёт высокоинтенсивный сигнал в нашу сторону, сеньоры заморочатся и подведут в район мехи. Там после недавнего нападения турели ещё не восстановили, а против мехов и танков даже они не оружие. Но эвакуацию пока не объявляем — чтобы не привлекать к парням внимание.

— Согласна, — кивнула Мышонок.

— Значит, мы с тобой вдвоём будем имитировать Сирену, без засвета собственно её мордашки. Типа шестерим под её началом, выполняем её приказы, усердно делая вид, что она в коме. Пытаемся их в этом убедить, дескать, сами решения принимаем. Чтобы они поняли — Сирена выжила, и очень зла. Справимся?

— А давай попробуем! — В глазах высочества загорелись огоньки интереса. — Хватит уже работать по приевшимся шаблонам, давай покуролесим.

— Тогда пошли к себе… Ко мне, — показал я пальцем вверх, хотя не представлял, в какой стороне отсюда королевский этаж и королевский кабинет, с конференц-залом, в котором мой штаб. — Мне оттуда удобнее. — Раскрыл створки, запуская внутрь яйцеголовых УДС. — Парни, готовьте прогу, перенастраивайте её под Сирену, но без лишней спешки, с упором на основательность и достоверность. Сколько у вас времени — не знаю, будем тянуть, но в итоге условная Сирена пусть на чуть-чуть, но понадобится.

Пока добрались с Фрейей до штаба, как уже без кавычек окрестил конференц-зал, сценарий блефа в голове сложился. И даже больше, сам собой появился план дальнейшего развития оного. У меня всегда так с планами — стоит только начать… За это Паула и любит. Я много фантазирую, но не глубоко, а она наоборот, впрягается в мелочи, не видя, как можно выкрутить в стратегическом замысле в дальнейшем. Ладно, не буду себя нахваливать, коротко о сути задумки. Основатель профессиональной пропаганды, как науки манипулирования массовым сознанием, Пауль Йозеф Геббельс, говорил, что в маленькую ложь люди верят неохотно. Гораздо охотнее они поверят в большую ложь! С этого начался первый мой урок данной дисциплины в корпусе, а я прилежный ученик. И именно эту мысль я, заперевшись посекретничать в кабинете главы государства, до Фрейи донёс.

— А знаешь, это может сработать, — согласилась она. — Особенно после того, как ты встретился с Хименесом. У тебя с ним личный контакт, вы разговаривали на виду у всей планеты. За вами тогда далеко не только мы наблюдали, и я даже не представляю, что прогонял в голове дедуля, собираясь с тобой встретиться.

— И о чём думали, зная меня, вы. — Я хмыкнул, но раскаянием во мне не пахло.

— Есть такое, — согласилась она. — Но мы хотя бы чуть-чуть тебя знаем, и знаем расклады внутри клана. А они не в курсе, и осведомлены только о факте вашей встречи

— Но вернёмся за поверхность, — продолжала она. — Ты, как бы сам себя ни возвышал, в их понимании всё же не можешь представлять высший уровень принятия решений… Да в общем они и тогда перепугались потому, что не понимали, от чьего имени собрался с доном Карлосом разговаривать. Ты для всех был и есть талантливый, очень талантливый, но болванчик. Весь вопрос в том, кто отдаёт тебе распоряжения. И можешь заобижаться, относись к этому как хочешь, это так.

— Так не претендую на обратное, — расплылся я в улыбке. — Меня всё устраивает.

— Тогда начерно я не против. Но вот чего не поняла, так это насчёт Мадагаскара. Поясни.

Я пожал плечами.

— Первое, что пришло в голову. Острова Пасхи, Вознесения и Мадагаскар. Может есть ещё территории в Микронезии, Таити там… Но я не настолько силён в географии.

— Таити под Конфедерацией. И после твоих слов сделаю всё, чтобы отжать в нашу пользу. — Фрейя злорадно усмехнулась.

— Смысл в том, — продолжал я, — что мы, если удержимся и выстоим, будем копать дело о детском саде далее, и можем в дальнейшем получить доказательства причастности Союза к захвату. На тот момент всё образуется, мы снова будем контролировать Венеру… И нам нельзя будет спускать такое, иначе народ не поймёт. Надо будет щёлкать Союз по носу, и война в Европе тут стоит за скобками, хотя все понимают, что это Союз натравил этих бедолаг на нас. Но европейская карта уже разыгрывается сама по себе, так что щёлкать по носу придётся, или изначально нафиг отказаться от глубокого расследования и спустить на тормозах. Напрямую воевать со сверхдержавой Венере не по силам, бомбить их города в назидание — значит нажить смертельных врагов на очень далёкое будущее, фактически на несколько столетий, на Востоке память у всех хорошая… Значит остаётся вариант только откусить кусочки важных, но далёких от центра владений Союза, и убедить его, что он «сам дурак». Возможно после придётся даже вернуть эти территории, но нам главное щелчок по носу, а не территориальные захваты.

— Хорошо, пока торгуйся, разрешаю, — величественно кивнула она после долгих раздумий. — Но, Хуан, этот вопрос будет обсуждать совбез только после того, как мы подавим восстание, не раньше.

— Так я об этом и говорю! — воздел я руки к потолку. — Но закладку на будущее надо сделать сейчас. Так сказать, обозначит предмет торга… — Я коварно улыбнулся.

— Сеньор Адальберто? — На экране передо мной в пол-стены вихрилось изображение представительного седовласого подтянутого сеньора, живчика просто, которому и не дашь седьмой десяток.

— Кажется, Хуан, верно? — одними уголками губ поприветствовал сеньор.

— Верно. Разрешите вопрос, какова ваша роль, и роль клана Торрес, в происходящем? — взял я быка за рога.

— К чему данный вопрос, юный сеньор? — Чел был расслаблен, и расслаблен не показно. Он понимал, что мы можем укусить, как укусили менее суток назад клан Сантос, их ближайших коллег по перевороту. Но понимал и то, что мы загнаны в угол, и у нас мало что осталось в плане сделать им на самом деле серьёзные пакости. А договариваться всегда посылают «шестёрок», коим я в данный момент выгляжу, которые будут разговаривать об условиях встречи и о темах для разговоров серьёзных людей.

— Мне поручено обсудить с вами условия передачи власти, — рубанул я с плеча, без предисловий. Я ж вьюнош, мне можно.

— Так сразу? — Он удивился.

— А чего тянуть? — Многозначительно сеньору улыбнулся. — Да, мы способны вас уничтожить. Лично вас, как уничтожили вашего коллегу Армандо и связанную с ним семью рыбопереработчиков. Но на ваше место встанут другие — в корне ситуацию мы не переломим. Её превосходительство мудрая женщина и всё понимает. Но к счастью, и она больше не будет допускать глупых ошибок, и её высочество также категорически против доверять вам. Потому я спрашиваю, так сказать неофициально интересуюсь, какие вы можете дать гарантии своих слов, и на какие уступки Веласкесам готовы пойти?

— На такой вопрос так сразу и не ответишь… — Сеньор Торрес, глава клана и дядя премьер-министра, задумался. — Какие бы гарантии вы хотели?

— Первое. Мы составляем бумагу, где все, участвующие в заговоре, подписывают гарантию неприкосновенности собственности клана Веласкес на Венере.

— Зачем вам бумага, которой после можно подтереться, и вы это прекрасно понимаете, особенно после ошибки моего друга Армандо?

— Ну, договор в Овьедо соблюдался сто лет, почему нет? — парировал я. — Кроме вас его подпишут, как гаранты, все основатели, а также некоторые влиятельные семьи из первой двадцатки. Подтянем к нему нейтралов, причём тех, кто будет вашей оппозицией после нашего ухода — чтобы вам было проще уступить, чем договариваться с ними, создавая прецедент.

— Допустим, — кивок сеньора. — Обсуждаемо. Я не могу говорить за партнёров, только за себя, но начерно я не против такого договора.

— Далее, её высочество и её команда… Временно направляется на Землю, — с иронией сформулировал я. — Поправить здоровье. Море, солёный воздух, солнце, все дела… Никакого свержения, никакого признания узурпации власти нашим кланом — вы безоговорочно, на всю страну, признаёте её статус главы государства. После чего спокойно, в рабочем порядке, проводите референдум о превращении Венеры в республику, без войн и рек крови, и мы вам не мешаем. Разумеется, в новой конституции, поскольку всё было мирно, также подтверждаете исключительные права бывшей правящей династии на различные плюшки, как раз к тому моменту гражданка Фрейя поправит здоровье и вернётся…

— И начнёт вставлять палки в колёса как… Гражданка Веласкес, — задумчиво потянул он.

— Мир не усыпан розами, сеньор. Не она — так другие, вам всё равно не дадут спать спокойно. Но она будет даже не первой среди равных, а просто равной — по решению народа Венеры. Дорога назад после такого будет закрыта, ибо королевскую власть более создать не выйдет, только узурпация, диктатура, хунта. «Сеньора каудильо» совсем не тождественно «её величеству». Это не такая и высокая плата за спокойствие при передаче власти, сеньор. В противном случае, если мы не договоримся, вы создадите прецедент силового захвата, и те, кто смотрят вам в затылок, обязательно провернут такое с вами когда нас тут не будет. Ах да, королевский трон будет пуст, но он по-прежнему будет маячить на горизонте, и какая-нибудь Изабелла Первая в теории сможет со временем воспользоваться ситуацией и вернуть принадлежащее её семье, так как решения народа по низложению не было, или оно незаконно. Сеньор Адальберто, вам больше, чем кому бы то ни было выгодно мирно расстаться с нами! — Я расплылся в улыбке.

— А вы умеете торговаться, молодой сеньор! — улыбнулся он — похвала искренняя. Такие, как он, уважают сильных соперников, и меня только что признали достойным борьбы с ним.

— Скорее доносить до контрагентов реалии во всей красе, как есть, — поправил я.

— Допустим, — кивнул задумчивый сеньор. — Дальше что? Вот мы согласились обсудить данную тему и действительно не хотим кровопролития. Что потом?

— Всё просто, — довольно закивал я. — Сейчас нужно лишь ваше согласие на переговоры, потом с вами, всеми вами, будут разговаривать серьёзно, с деталями и подробностями, те, у кого будут на это полномочия. И, надеюсь, случай с Армандо Сантосом вы отнесёте к досадным недоразумениям и не станете уподобляться этому грубому неотёсанному сукиному сыну.

— Дай мне два часа, — пропустил эпитеты в адрес накосячившего коллегу сеньор. — Я должен обсудить этот вопрос с партнёрами.

— Что ты на меня так смотришь? — спросила Фрейя, когда я рассоединился.

— Плохой гвардеец! — расплылся я в улыбке. — Я не показал, что я — плохой гвардеец, лишь посланник. Нужно ускорить им мыследеятельность мелкой пакостью. Причём такой, которая будет нашей собственной закладкой на будущее. Если выгорит. Только после этого к моим словам отнесутся серьёзно, а не как к выражению тотальной капитуляции.

— Та-ак! — воскликнула она и подалась вперёд. — Снова импровизация? Какая буква у этого плана?

— Какая разница? Пусть будет «дубль-вэ». Главное, не «зэд».

Мы растрясли ведомство сеньора Переса, которое в отсутствии арестованного по статье «предательство» главы даже не пыталось что-то из себя строить, и сейчас мне помогало не трое, а уже шестеро человек. Кроме памятных «красной», «синей» и «золотого» появилось три интеллигентного вида оператора, следящих за входящим потоком новостей. Плюс, наши почти безграничные технические возможности в области радиоаппаратуры и межпланетной связи. А потому записи производили быстро, без технических сложностей и согласований (с кем согласовывать, если ты и есть высший орган власти), и сразу же после обработки отправили сообщения абонентам.

— Секретно, — начала диктовать первое Фрейя, надевшая лучшее своё платье из тех, что ангелы могли оперативно за десять минут принести из каюты. — Командующему экспедиционным корпусом на Земле, генерал-полковнику…

«Шапка» сообщения. Главное — показная секретность. Чтобы ТАМ понимали, что «вниз» передано некое важное шифрованное послание неизвестного содержания. А ещё более важно, что на этом посту, на Земле, её люди. Люди её матери. Всё руководство Квебекского корпуса под королевой, и сейчас они должны послушаться и выполнить задание, без вопросов и пререканий… И мы надеемся, так и будет.

— Сеньор, приказываю в кратчайшие сроки нанести ядерный ракетно-бомбовый удар по городам, в которых были совершены нападения на наших рабочих, — горели глаза высочества. — Семь городов, список в приложенном файле. Удар наносить исключительно с использованием тактических ракет авиационного базирования, исключительно с военной базы имени принца Чарльза. Срок реализации — сутки с момента получения депеши.

—…Совершенно секретно, — продолжала она диктовать второе сообщение, выбрав в качестве адресата того же самого абонента, но повысив уровень секретности. — Перед вылетом заменить всех живых пилотов на полётный план для искусственного интеллекта. Донести до пилотов и обслуживающего персонала, что это сделано ввиду возможности поражения бортов канадскими ПКО, ввиду объявленного ими предупреждения.

—…Особой важности, — продолжала диктовать Фрейя третье сообщение тому же абоненту, ещё более повысив градус. — Оказать помощь войсковой контрразведке в донесении информации до потенциального противника и канадских союзников о намерении нанести ядерный удар возмездия. При этом организовать замену ракетно-бомбового вооружения с ядерными зарядами на обычное вооружение с такой же маркировкой. Замену осуществить тайно для всех, даже для персонала аэродрома, укомплектовывающего флайеры, силами сотрудников контрразведки и особо доверенных техников, привлечённых вторым управлением. Проследить по всем возможным каналам, чтобы канадские союзники получили информацию о готовящемся ударе возмездия. Я очень на вас рассчитываю, сеньор. Время исполнения — ближайшие сутки.

Далее последовало ещё три сообщения — для войсковой контрразведки в Квебеке и Новой Шотландии. И одно — для адмирала Ли. Если всё так, как она думает, и руководство земной группировкой прочно лежит под ними, парни должны сделать так, как прикажут, и канадцы попадут в феерическую ловушку. Я не сомневался, что в момент осады дворца, или даже штурма, когда ничего не ясно, что будет с Веласкесами, когда в Альфе стреляют и рвутся бомбы, канадцы даже думать не станут, а сразу попытаются сбить бомберы, пока те не донесли ракеты до точки старта. Потому выбрали бомберы — там есть ракеты наземного базирования, но их сложнее сбить. «Нам не надо чтоб стоял, нам надо чтоб блестел!»

Всё, сообщения были отправлены на Землю. И как специально угадали, вскоре после этого с нами связался Адальберто Торрес.

— Хуан, мы готовы встретиться для ведения переговоров по затронутым темам, — сходу взял он быка за рога, следуя фамилии (2).

(2) «Торрес» на русский язык можно перевести как «Быков»

— Сеньор, надеюсь, после такой эпической подставы вы не будете настаивать на… Скажем так, стандартных условиях встречи? В частности выбора места и охраны?

— Я с пониманием отнесусь к предложению твоего руководства относительно места и условий встречи, — кивнул он.

«Твоего руководства». То есть операция по дезинформации насчёт Сирены сработала. Фрейя в их понимании сама не будет так активничать — она ж всего боится. Я — болванчик. Значит Сирена жива и тайно рулит, делая вид, что ранена. А Сирена — противник знакомый, просчитываемый. Отсюда и уверенность в голосе сеньора, какой не было час назад.

— В таком случае, прежде, чем моё руководство с вами свяжется, я прошу в качестве дополнительного условия «зелёный коридор». Свободную зону для пролёта одного единственного конвертоплана в точку, какую укажу. И свободный пролёт такого же конвертоплана для партнёров по переговорному процессу.

— И кто же эти… Партнёры? — нахмурился он. Я умею удивлять.

— Они с вами в ближайшее время свяжутся, сеньор, и вы всё поймёте, — с ухмылкой склонил я голову.

— Конечно. Как я могу такое не гарантировать! — Заинтриговал старикана ещё более. Всё же не ждал он от сосунка такой прыти.

После рассоединения я немного подумал, как лучше построить возможный разговор, но так ничего не родил, и решил не заморачиваться, а, как обычно, работать по факту. С этой мыслью успокоился, унял волнение и набрал следующий, до боли знакомый номер.

— Да, Хуан. Слушаю, — ответил на том конце Карлос Хименес, личный друг императора Себастьяна.

Глава 4 Ядерный фугас летит-качается — от него хорошего не жди

Глава 4. Ядерный фугас летит-качается — от него хорошего не жди

Когда тебе говорят: «Это безопасно!» это не очень успокаивает. Не успокаивает и осознание, что глубоководные скафандры, способные выдержать сто атмосфер, были изобретены нашими предками в далёком двадцатом веке. И даже понимание, что современные композитные материалы и аэрогели делают пятьсот градусов Цельсия не опаснее электрочайника на кухонной панели, а в плане химии и химической инертности именно здесь, на Венере, были сделаны такие колоссальные шаги, что планета далеко впереди всей старушки Земли.

Первые атмосферные скафандры были… Невероятны! Они были не огромны, нет — они были гигантские! Примерно как современные мехи. Ибо девяносто атмосфер не просто не любят шутить — тут вообще не уместно слово «юмор». И всё это в кислой атмосфере при почти пятистах градусах. Без индивидуального теплосброса находиться в атмосфере Венеры можно не более двадцати-тридцати минут, и за два столетия эта цифра не поменялась. Правда сейчас атмосферный скаф хоть и значительно массивнее е тяжёлого доспеха спецназа, но отнюдь не напоминает пятиметрового монстра прошлого. В отличие от вакуумных и марсианских, где подчас используется тонкая гиперткань, натянутая на композитный костяк, этот походит на доспехи средневекового рыцаря с надвигающимися одна на другую пластинами. Но в целом толщина скафа не превышает сантиметра, и это очень-очень скверное ощущение, что за жалким сантиметром тебя ждёт быстрая но страшная смерть.

Современные композиты способны выдержать такую нагрузку при значительно меньшем размере, но при всём пилота от спекания заживо внутри жестянки ограждают всё те же двадцать минут, не более получаса если с ожогами. Больше не получается — нагрев беспощаден; передать тепло от более холодного тела к нагретому физика не запрещает, но как-то оно само так не выходит, не передаётся. Не хочет! Для охлаждения скафа используется специальный индивидуальный мобильный тепловой насос, греющий теплоноситель до трёх тысяч, которые, три тысячи, уже могут самопроизвольно отдать энергию внешней пятисотградусной среде. Но для его работы требуется переносной ядерный реактор, который тоже греется… И в итоге скафы для долговременной работы в атмосфере напоминают марсианских мехов. Мне такой не нужен, мне для пробежки от конвертоплана до палубы и обратно достаточно миниатюрного, который и проще, и дешевле, и его можно найти в спас-наборе на любой палубе любого причала планеты.

Они надёжны! Многократно проверены временем! Особенно что касается дворцовых — у Веласкесов есть деньги, чтоб не экономить на проверках оборудования. И всё же, зная всё, что описал выше, я менжевал. Ибо пока ещё никогда не выходил в атмосферу. Венерианский крот я, впервые выходящий из зоны комфорта. А вдруг в скафе, где-то в труднодоступном месте, ма-аленькая микротрещенка, которая не даст о себе знать при нагнетании в шлюзе, но которая резко порвёт композит снаружи, под большой нагрузкой? Я могу тупо не добежать до конвертоплана! Новостные ленты на Венере постоянно передают о несчастных случаях с разными ремонтниками. Не так часто, как когда-то, на заре колонизации, но всё равно некрологи и обещания расследования со стороны технадзора встречаются регулярно.

Помогали одеться мне девочки Сюзанны. Потратили около пяти минут, как раз пока мы летели. А летели мы недалеко, присев на крышу одного из самых выдающихся ввысь куполов Альфы — стадиона «Насиональ». Вместимость в полмиллиона не так много для Земли, но в колониях в принципе это самое большое сооружение, построенное человечеством для массовых мероприятий, больше только Центральный Парк. Партнёры приземлились рядом не сразу, спустя минуты три. В общем, это ни о чём, парни старались, и у них получилось быть точными, и я был бы благодарен, опоздай они больше. Ибо провёл это дополнительное время в шлюзе, обкатывая скаф, постепенно увеличивая давление, проверяя на трещины. Наконец, пилот отчитался о готовности другой стороны принять меня и открыл внешний створ шлюза на полную. И хоть я уже стоял под давлением в шестьдесят килограмм, ворвавшиеся дополнительные тридцать как будто придавили плечи к поверхности. Это как нырнуть на дно бассейна — ощущаешь всю мощь воды над тобой, пусть также слышишь звуки, какие доступны при простом окунании головы под воду. Только тут наваливались не пять метров, а километр, если пересчитать на воду. Ощущения непередаваемые!

Вышел, спустился по боковой мини-аппарели. Потопал на месте, ощущая под ногами композит материала, на который такая махинища (наша адова атмосфера) давит 24/7/365, из года в год. Нет, и близко не металл — что-то кремниевое, с какими-то волокнами. Их много видов, разные купола сделаны из разных материалов, там целая наука. Хотя в состав волокон металлы входят — например золото. И внутри, под верхним слоем композита точно знаю, есть золотая промежуточная стенка. Венера не просто так называется Золотой планетой — первые купола, на заре освоения, люди, вообще не заморачиваясь, золотили, и всё. Ибо золото хорошо химию держит, а у нас тут слабоконцентрированная, но очень едкая серная кислота. Как ни парадоксально, применяемый ныне композит дороже золота, но люди пошли на это, ибо уж больно свойства его хороши — жёлтый металл не может держать теплоизоляцию, как многослойная кремнийорганика, и прочность его существенно ниже.

Поймав кайф от ощущения стояния на дне огромного, размером с высоту атмосферы, тёмного колодца, насладившись видом сияющих вдали над Сьерра-де-Рояль облаков… Точнее, в той стороне всё небо было светлее, как будто светилось изнутри, роняя капли отражённого света сюда, на вечно сумрачную землю. Это было величественно и красиво, и ради такой картинки стоило выходить наружу, и вообще затевать всё, что я затеял. В общем, словив кайф, я двинулся к громадине севшего в ста пятидесяти метрах севернее конвертоплана с имперским гербом и лазорево-золотым флагом на бортах.

Конвертоплан — птица немаленькая. Кажется, с одной стороны у нас очень плотная атмосфера, и даже лёгкие моторы способны поднять огромную нагрузку. Но с другой, при давлении, температуре и кислотности окружающей среды, с учётом, что в оной нужно не просто стоять на поле, но лететь с высоким лобовым сопротивлением, материал, из которого нужно сделать машину, отнюдь не похож на лебединый пух. Стенки некоторых особо защищённых аппаратов достигают полуметра. Плюс, шлюзовые камеры (часто их делают две, с левого и правого борта). Плюс, если уж ты перевозишь что-то в атмосфере, то это вряд ли небольшая почтовая коробочка — экономичнее везти несколько десятков тонн. Вот и получается, что махина ещё та. Снова обманываю — есть и совсем небольшие машинки. Например, без аппарелей и шлюзов, не предназначенные для высадки и посадки в атмосфере. Но чем меньше машина, тем меньше надёжность, а мы говорим об имперском посольском конвертоплане, который не может быть надёжным менее, чем максимально.

Стоящая передо мной Птица была небольшой, но только в сравнении, в своём классе. Ибо пассажирская, не грузовая. Пусть не расслабляет слово «пассажирская», это означает, что предназначена для перемещения взвода десанта в атмосферной броне, но это всё равно меньше, чем монстры, на которых мы везли танки и мехи к дому Ортега. Я шёл к ней медленно, преодолевая тягучее сопротивление воздуха. Сервы сочленений помогали, делали всё за меня, но всё равно в высокоплотной текучей среде движения напоминали попытки перемещаться по дну бассейна. При моём приближении с правого борта имперского конвертоплана спустилась мини-аппарель, ведущая к шлюзовой створке, а когда я на неё вступил, раскрылась и сама створка. Вошёл. Внешка закрылась, выступы и пазы встали на место, и ведомая мощными приводами кремальера сама собой начала закручиваться. Ногами ощущалась вибрация насоса, откачивающего воздух до технического вакуума. Не очень глубокого, но вакуума — проще высосать тут всё и заполнить помещение охлаждённым воздухом из салона, чем потом потеть от невыпущенного наружу тепла и кашлять, если хоть что-то кислое попадёт внутрь.

Внутрь из салона вошло два человека. Оба в лёгких скафах имперского десанта — такие охраняют посольство Владычицы Южных Морей в Альфе и консульства в Омеге, Дельте, Санта-Марии и Самаре. Взяли под руки, ввели в салон. Салон был просторным — всё же отсек для размещения десанта без противоперегрузочных кресел. Посреди него стоял стол, правда без ничего, ни напитков, ни закусок, а за этим столом уверенно восседал, сверля меня глазами, мой старый знакомый Карлос Хименес.

Парни помогли стащить скаф, на это ушли те же пять минут, только в обратном порядке. Выбравшись из мешанины металла и композитов, я ощутил, что вспотел — рубаха прилипла к спина, как и штанины к брюкам, и лицо тоже влажное. Причём пока шёл, жарко не было. Нервное, наверное. Ну, а после помощники сеньора кивнули шефу, тот взглядом отпустил их, и ушли в кабину. Шлюз (правда без кремальеры) за ними закрылся, воздух переходной камеры засвистел, и мы остались наедине.

Я присел перед сеньором на второе имеющееся в салоне пилотское кресло, и тот, более не пытаясь скрыть веселья в глазах, произнёс только одно слово:

— Рассказывай.

Я всё же вывел его из себя. К концу моего совсем недолгого монолога старикан поднялся и нервно заходил из угла десантного отсека в угол. Ходил так минуты три. После чего вернулся, навис надо мной и уточняюще произнёс:

— То есть всё это, — окинул рукой вокруг, — все понты и меры секретности, имеют целью всего-навсего вопрос о пролёте ваших войск над контролируемой нами Африкой? Сейчас, в момент, когда дворец осаждён и вот-вот ваши военные начнут его штурм? Я тебя правильно понял, Хуан?

— Истинно, сеньор! — меня было не смутить. — Если мы полетим в обход, попробуем облететь африканский выступ вокруг, через Южный Океан, они заподозрят неладное и поднимут войска в ружьё. И мы умоемся кровью. А нам бы этого не хотелось. А если полетим над вами, они просто не успеют сообразить, что надо бить в барабаны боевую тревогу. Там по прямой лететь-то…

— То есть пять миллиардов человек сейчас, прильнувшие к системам связи в ожидании информации, до чего мы договорились, и на каких условиях ВЫ капитулируете и летите на Землю… Пять миллиардов, включая моего императора, президента Марцелова и Верховного Совета Союза в полном составе…Все эти люди собрались зря, это шутка такая?

— Вы имеете что-то против юмора? — картинно нахмурил я лоб. — Причём заметьте, ваш император всё узнает из первых рук — от вас. Евгения Ивановича мы предупредили — как раз перед моим вылетом Фрейя по личному каналу послала приватное сообщение. Чтобы они не беспокоились и не рушили старые планы. А на Верховный Совет мне чхать.

Дон Карлос сел назад на место, откинулся на спинку десантного противоперегрузочного кресла, которые тут вместо обычных, и во весь голос засмеялся. Какой смеялся — ржал, как конь!

— Разумеется, прошу не афишировать наши договорённости, — расплылся в улыбке я, в качестве завершающего штриха к шутке.

— Разумеется. Но… — Вздох, старик пришёл в себя. — Я так понимаю, вы тянете время для подготовки. А то, что ваши сеньоры подумают относительно наших договорённостей об эвакуации — на совести собственно сеньоров. Пожалуй, я склонен подыграть, если его императорское величество не решит иначе. Но не могу не спросить. Хуан, уверен, что сможете отстоять дворец?

— Конечно, сеньор.

Мне бы самому себе поверить, как я пытаюсь, чтобы мне поверили другие.

— Ладно, вам лучше знать свою кухню, — махнул он рукой. — Девочки в своё время под предлогом Марсианской войны много чего лично себе утащили из государственных запасников. Поверю. Но я отчего-то ждал, что ты попросишь «Эльдорадо» изменить курс. В качестве индикатора для ваших заклятых друзей.

Тяжёлый крейсер ВКФ Южноамериканской империи «Эльдорадо» в данный момент, в сопровождении двух номерных торпедоносцев, делал облёт сферы ПКО Венеры, идя буквально по краю зоны, внутри которой его бы начали запрашивать наши. С момента Второй войны за Независимость имперцы так делают постоянно, из года в год, пользуясь любым удобным случаем в зависимости от расположения планет. Такая тонкая шпилька, нервируют нас, и за десятилетия на Венере научились не обращать на их выходки внимание. Планеты сейчас сближаются, скоро будет противостояние (верхнее соединение), и не было бы «Эльдорадо» — был бы кто-то ещё из их патрулей, для нашего плана сгодится любое корыто на любом расстоянии.

— А и попрошу! — воскликнул я. — Если договоримся насчёт Мадагаскара, обязательно попрошу. Ввиду таких грандиозных соглашений, каких не позволяли себе даже адмирал Веласкес, такая мелочь, как изменение курса огневого крейсера ничего не стоит. Согласитесь, разве нет?

— Это несколько килограммов сожжённого на форсаже гелия-три, — пробурчал сеньор из разряда «чтоб не молчать».

— Сеньор Хименес, не мелочитесь! — скривился я.

— Согласен. — Он собрался с мыслями и кивнул. — Нашим пилотам будет полезно пролететь сферу ПКО Венеры насквозь. Так сказать, наработать навыки. Но мне, как понимаешь, держать ответ перед императором. И то, что весёлым кажется мне, он может не одобрить, так как в отличие от него, я знаю только то, что нужно для моей работы, но это не все влияющие на ситуацию факторы. Помоги мне донести до него, почему он должен отдать Мадагаскар вам. Мы с Союзом неплохо ладим, и в проливе у нас уже тридцать лет как не было ни одной провокации.

Сеньор знал ответ, просто хотел, чтобы его произнёс я. Возможно потому, что меня пишут, и его величеству вместе с отчётом и рапортом отошлют и оригинал нашей беседы. Что ж, по таким правилам играть можно.

— Если Венера падёт, если тут сменится режим, Союз станет слишком силён, и ваша с ним война неизбежна, — я решил идти напролом, без предисловий. — Штурмовать укреплённый готовый к войне остров — вы умоетесь кровью. В принципе, верно и обратное, если они попытаются высадить войска в Мозамбик — уже вы умоете кровью их. Но вот беда, Мозамбик сильно в тылу ваших армий, которые будут резвиться на оперативном просторе Северной Африки, и, возможно, Аравии. Вы будете вынуждены держать в тылу огромную боеспособную армию для сдерживания их островной армии, могущей пополняться кратчайшим путём над океаном, где вам будет сложно перерезать пути снабжения. Оно вам надо?

Если же остров будет нашим… — Картинно вздохнул. — Сеньор, Венера слишком слаба в плане наземных войск. Мы больше по войнам в космосе, в вакууме. При вторжении наверняка сильно огорчим экспедиционные корпуса, но вот самим высаживаться в Мозамбике у нас точно не хватит ресурсов. Вы в любом случае выигрываете в том, что не нужно держать рядом с островом многочисленные войска, и не важно, останется Венера сильной, или даст слабину. В этом и смысл — между двумя плохими вариантами я предлагаю менее плохой в сравнении. Ну и в обмен мы щёлкаем по носу ставленников Китая и Верховного совета Союза у нас тут, в Альфе, — постучал по столу, — и получается, мы вместе отсрочим войну между вами ещё более.

— Боюсь, в нашем обществе как раз обсуждается война с вами, а не с Востоком… — потянул он, нервно сцепив руки в замок.

— После нашего вторжения в Европу, дон Карлос, ваши эксперты и аналитики передумают, и будут всячески «топить» за войну с другим противником. Мы вам покажемся… Слишком невкусными.

— Так уверен в ваших силах в будущем? — хмыкнул он и снова пронзил взглядом, собираясь принять решение не просто о том, как поступить здесь и сейчас, в этой ситуации, но о том, как взаимодействовать нашим государствам далее в принципе. По моей спине прошёл холодок, но отступать было некуда.

— Перед тем, как её величеству стало плохо, — поддержал тему я, хотя как бы не был уполномочен обсуждать эту тему, — мы обсуждали вопрос о том, как нам расшевелить Венеру. Сейчас это ленивая заплывшая жиром планета, но мы работаем над тем, чтобы она стала злее, стала способна на резкие поступки. Мы мобилизуем не только экономику, но и менталитет, сеньор Хименес. Решение об этом принято, так можете и передать шефу и императору. А значит, даже если не будет меня, мы всё равно будем удивлять всех. Европу. Союз. Канаду. Удивлять так, что вы не захотите с вами связываться. Ручаюсь!

— Канаду? — А тут он напрягся.

— Президент Андерсон нарывается, — мило улыбнулся я. — Я знаю, вы хотите взять их под крылышко, но англосаксы пытаются играть свою игру, и она нам надоела. Фрейя не против немного их наказать, и это, сеньор Хименес, не является предметом торга.

— Так резко берёшь старт? — понимающе усмехнулся он. Снова увидел перед собой бахвалящегося щенка. — Хотя пока я не видел ничего, чтобы пойти тебе навстречу.

— Сеньор, скорее всего мы отдадим вам Канаду, — признал я. — Тут решаю не я, я всего лишь сообщаю настрой в совбезе. Просто Канада будет не высокомаржинальным мировым производственным кластером, а разорённым нищим аграрным активом, который вам самим придётся отстраивать, а поначалу какое-то время выкармливать с ложечки… Если вы этого захотите, конечно же. И если не передумают сами канадцы. И это не подлежит обсуждению уже потому, что в данный момент эта страна — наша сфера влияния. Пока ещё наша, — поправился я, но по сути сказал верно. — Мы кормили и поили её, строили в ней бизнес. Это НАШ бизнес. И мы отдадим вам англосаксов только уничтожив в нём наши технологии и производства, нашу собственность. Согласитесь, это честно.

— Что мне в тебе нравится, Хуан, это прямолинейность, — снова заулыбался старикан. — Я просто не хочу с тобой спорить. Ты сам понимаешь, что в любой политике и в любой дипломатии цель — поиметь партнёра. Обобрать. Да, мы хотим обобрать вас, забрав ваши североамериканские активы. Но я доведу до сведения императора позицию вашего королевского дома, и, мне кажется, учитывая ваши родственные связи… Это будет справедливо. Империя не настолько слаба, она и сама построит на тех территориях, что захочет, без вас. А этим северным выродкам будет полезно получить ремнём по заднице — слишком уж высоко задрали нос.

— Сеньор, я не правомочен вести переговоры о Канаде! — на всякий случай оговорился я, понимая, что влез в игру не своего уровня, на которую благословения мне не давали.

— Конечно, я понимаю. Всё останется сугубо между нами, как наша частная беседа, — понимающе улыбнулся и склонил голову сеньор.

Вариант с «Эльдорадо» просчитывался настолько, что старикану не пришлось запрашивать Землю для согласования. Видимо он имел такие полномочия заранее, получил их ещё до нашей встречи. Ибо вся эскадра, и крейсер, и эсминцы, синхронно изменили курс, включив полный форсаж, через восемь минут после нашего взлёта — мы успели приземлиться на дворцовой палубе, но с меня ещё не до конца сняли тяжёлый скафандр.

Что ж, операция по обороне дворца начинается!

* * *

Возле штаба меня ждали. Некий скользкий сеньор, открыто заявивший при первой встрече сегодня утром, что имя его знать мне не обязательно, а я его могу называть, как хочу. В системе дворцовой безопасности он имел всего лишь номерной позывной «шестьдесят шестой». Ну хоть номер легко запоминаем.

— Сеньор стажёр Веласкес, у меня есть новости.

— Так быстро?

— Да. Информация подтвердилась.

Учитывая, какую работу он выполняет у Сирены, разговаривать в штабе не лучший вариант. Доверяю операторам и помощникам, но не настолько. И я обратился к идущей по коридору «старой деве»:

— Где Сюзанна?

— Сейчас. — Ангел активировала перед глазами панель быстрой связи.

Секьюрити специального назначения вышла через минуту — была на этаже, в помещении для охраны (у ангелов тут своё помещение, там и кушетки, и кухня есть).

— Да, Хуан? — Лицо заспанное, но собранное.

— Найди тихое место без прослушки для приватного разговора, — кивнул на шестьдесят шестого.

Она посмотрела вначале на сеньора — определённо знала его, смерила меня недоумённым взглядом. Подумала. Пришла к какому-то (неутешительному для моей персоны) выводу, тяжело вздохнула: «Как ты меня достал глупостью», — и махнула, «иди за мной». И привела… К приёмной королевского кабинета в конце коридора, он последний на этаже.

— Но-о-о-о… — Я растерялся. Признаюсь, на самом деле растерялся.

— Тебе его предоставили? — решила она играть в терпеливую воспитательницу детсада и обратилась как к маленькому. — Вот и не выпендривайся. — Развернулась и вышла. Блин, не убавить!

На месте секретаря сидел «золотой», что-то набирая в терминале — обрабатывал документы. На входе несли пост, встав навытяжку, двое ангелов. Все усердно делали вид, что слепы, немы и глухи, и сейчас ничего не слышали. Теперь тяжело вздохнул я и потянул на себя тяжёлую дверь незапертого кабинета.

Нет, всё же в сидении в этом кресле что-то есть. Настроение поднялось. И слова шестьдесят шестого упали на благодатную почву — я сразу мысленно запустил поиск возможных решений. И решения были, хотя кто-то назовёт их спорными. Однако кадры, о которых я подумал, отличаются как раз умением решать нестандартные задачи — именно в них они доки. И с пониманием, что ввиду кадрового голода иных исполнителей не найду, вызвал Чупакабру:

— Да, ваше величество! — съязвила она, принимая вызов по внутрикорпусной, но ПЕРВОЙ линии. Зарезервированной для королевы, кто не помнит, или для самого высокого начальства в её отсутствие. Я, зная свою оперативную (оперативные бывшими не бывают, хоть я там уже не учусь) понимал, это добрая подколка, она не хотела меня выбисить. Но было всё равно неприятно.

— Мне нужна Ласточка, — пробежал я мимо эпитета. — Чем занимается и как быстро может оказаться в моём кабинете? — Блин, а оговорочка про «мой кабинет» тоже интересно звучит!

— В ТВОЁМ кабинете, Хуан, — снова усмехнулась она, — Ласточка окажется через двадцать-тридцать минут. Она на базе, неотложными делами не занимается. И это… Не против, если буду обращаться по имени? Так привычнее.

— Конечно, не против. — Ещё бы был против. Я не занимаю ни одного кресла, ни одного официального поста. Кто я ей, если вдаваться в подробности? — Отлично, жду.

Рассоединился и посмотрел на сеньора.

— Вы можете подойти черезполчаса — сорок минут? Обговорим всё в присутствии исполнителя?

— Конечно… Ваше величество! — Тип внутренне смеялся, услышав обращение и. о. главы корпуса.

— Сеньор, я не знаю, как к вам относится сеньора Морган, — посуровел я, ибо понял, что не поставлю чувака на место — потом вообще ума ему не дам, и это аукнется, — не знаю, что она позволяет вам говорить в своём присутствии, но внутрикорпусный юмор оставьте корпусу. Вы не ангел, чтобы я простил вам такое. Надеюсь, мы поняли друг друга?

— Сеньор стажёр Веласкес, прошу прощения, меня занесло, — расшаркался он. — Издержки профессии — притупляется чувство субординации. — Хрена с два «занесло». На вшивость проверял. И остался результатом проверки доволен.

— Тогда до встречи через сорок минут, — закрыл тему, обдав на последок душем. — Подходите к приёмной. Захватите все документы и материалы, которые могут понадобиться исполнителям.

Когда тип вышел, вошёл «золотой».

— Сеньор, на линии Адальберто Торрес. Я не стал отвлекать, — кивок за спину, вслед скользкому, — от возможно важных переговоров. Всё верно?

— Да, верно, — кивнул я. — Некоторые люди важнее любых мятежных олигархов.

Активировал отключённый до этого терминал королевского кабинета, перевёл линию с терминала секретаря на себя.

— Слушаю, сеньор Торрес. И к какому решению вы с партнёрами пришли?

Старикан улыбался.

— Знаешь, Хуан, я, конечно, готов не настаивать на жёстком сценарии, я вообще человек мирный и неконфликтный… — Ай-яй! Я внутри аж зааплодировал. Он, один из лидеров государственного переворота, неконфликтный! —…Но мои партнёры настаивают на том, что её высочество в Сенате совершила кровавое преступление. И если мы признаем её власть — это будет равнозначно плевку в память убиенных вами позавчера людей. Мы не можем пойти на это.

— Понимаю ваши мотивы, сеньор, — во весь рот улыбался я. Они действуют пока так, как и было задумано, всё идёт по плану.

— Но мы готовы не препятствовать эвакуации ГРАЖДАНКИ Фрейи Веласкес с планеты на имперском корабле «Эльдорадо», — закончил мысль он. — И даже готовы частично сохранить собственность клана Веласкес, либо каким-то образом возместить стоимость того, что отдавать вам в руки невозможно по причине угрозы национальной безопасности.

— Это не очень хорошая мысль, сеньор Торрес, — покачал я головой. — Фрейя любит свою планету, и наверняка в будущем захочет вернуться. А вы лишаете её такой возможности — ибо не признав её власть, что она была права в своём поступке, вы сможете в любой момент арестовать ГРАЖДАНКУ Фрейю в будущем.

— Жаль, но гражданке Веласкес нужно было думать, что делает, прежде чем начинать массовое убийство сограждан по политическим мотивам, — с ехидством констатировал он. — И если честно, в этом вопросе моё мнение с коллегами совпадает — я бы также не рекомендовал гражданке Веласкес возвращаться на Венеру после эвакуации.

— Сеньор, по моим подсчётам имперская эскадра даже на форсаже затратит на путь к Венере и торможение около пяти дней. Даже если они будут делать гравитационный манёвр для торможения, и катера будут стыковаться с ним, синхронизируясь на высокой скорости… Даже так это четверо суток. У вас есть время подумать. И, надеюсь, вы не будете делать глупости, и ваше слово значит больше, чем слово Сантосов.

— Жаль, что это расстроило вас, сеньор Шимановский. — Тип, не скрываясь, лыбился во весь рот. Сукин сын победитель! Я тоже торжествовал, но всячески эмоции ликования давил.

— Ещё момент, сеньор Торрес. Мы блокированы, изолированы во дворце. Город же в жарких объятиях разной шантрапы, и было бы уместным с вашей стороны начать зачистку Альфы от преступных элементов.

— А кто вам сказал, что мы сидим сложа руки и не занимаемся… Зачисткой города? — сделал он квадратные глаза.

Сука! Какая же он сука! И я бессилен. Фрейя выступит с заявлением, но пока рано. Пипец рано! Марсиане ещё не готовы, они только взяли из парка дворца технику и только начали расчищать себе место, оборудовать позиции. Все эти гигантские вложения человекочасов и часов работы техники будут работать до первого серьёзного выстрела, но без этого никуда.

Ни хрена они не зачищают город! Наоборот, стягивают кадровые военные части поближе к дворцу. Мы заняли шесть куполов в округе, и парни из УДС под прикрытием марсианских винтовок пинками выгоняют оттуда мирняк, но на самом деле вокруг этой зоны ещё один уровень, двенадцать куполов, которые никем не контролируются. Орлы мятежников не готовы пока вступить в соприкосновение с марсианами, а марсиане не готовы покидать зоны, подготавливаемые к обороне, так как не смогут их удержать. В городе творится ад… Правда, слава богу, не в такой мере, как планировалось.

Начну с того, что пока летал на встречу с имперцами, на Берлогу-1 напали. Не регуляры, нет — там было бы без вариантов, а краснобородые мрази. Правда, мрази со скорострельным оружием. Королева, пока я занимался сенатом и народными волнениями, успела отдать приказ, и Сеньор Серхио успел заморочиться, чтобы клановые специалисты восстановили хотя бы часть турелей, а на крыше вместо выбитого лазера поставили четыре пушки по углам, и ракетную установку на двенадцать ракет. Планировалось, что там могу быть я, и специалисты клана быстро, за четыре часа всё подсоединили — инфраструктура была подготовлена. Правда, больше не шло речи о скрытности — все пушки торчат наружу, видны издалека, но как временная мера сгодится. И напавших фанатиков (наёмников с Земли под их видом) парни расстреляли ещё на дальних подходах — те побоялись приближаться на дистанцию эффективной стрельбы. Это был пробный проброс — посмотреть, что там с «Берлогой», стоит ли отвлекать на неё силы. И, видимо, сеньоры решили пока не связываться, поступив мудрее — просто изолировали весь тот купол от планетарных сетей. Связи там нет для всех, хотя район под снос не занимает и четверти территории. Я могу созвониться с парнями поболтать, но вот высокоскоростной связи, необходимой для работы командного центра, там нет. По размышлениям пришёл к выводу, что я бы тоже не рисковал, штурмуя «Берлогу» до взятия дворца, ибо мало ли какие там могут оказаться сюрпризы? Все в городе уверены, что у меня есть ядерная бомба, что я на самом деле был готов применить её под куполом школы Кандиды де Хезус, а что если там спрятан похожий сюрприз? Ну нет, не мешает эта контора, изолирована — и бог с нею, от добра добра не ищут.

Этот рапорт висел в списке выше других, был подсвечен красным, но ввиду того, что всё завершилось благополучно, и наши победили без потерь, «золотой» не стал выделять и докладывать отдельно.

Далее шли описания боёв в городе с момента начала суток, и картинка была интересная. Орлы Каррераса (некоторые зоны подсвечены подписью имени командира) отбили два нападения — одно вооружённое, их наймиты Союза тоже пробовали на прочность, другое несерьёзное, многочисленные местные банды со стрелковкой. В результате обоих нападений у парней потери и раненые, но по кадрам с места событий (они всё в сеть выкладывают, и я не могу назвать их идиотами) настрой у мужиков-дружинников бодрый. Ах да, разумеется, люди Каррераса скучковались вокруг промзоны, в которой находится одно из охраняемых их конторой предприятие.

Ещё одна зона была подписана, как «Моралес». Руководит определённо знакомый мне бригадный генерал ВКС. Зона большая, просто огромная, простиралась на шесть куполов в не самых малонаселённых рабочих окраинах. Там парни тоже вели бои в течение суток, и более того, организовали патрулирование близлежащих территорий. Объясняется секрет успеха просто — они скентовались с гвардией и работают заодно. Имея гвардейскую «крышу» и оружие из арсеналов лазорево-золотых, при опыте генерала-десантника, можно и не так развернуться.

В целом, количество территорий, закрашенных зелёным, увеличилось за сутки вдвое, хотя были и зоны, которые потеряли зелёный цвет. При этом увеличилось и количество районов, закрашенных красным. Информация обрабатывалась быстро, но перепроверять её у нас было почти некому, так что это примерная картина, но она радовала — Альфа не пала перед захватчиками и террористами на колени.

…А вот входящие в город регулярные войска сразу шли к центру, занимали окрестные районы, и никак не участвовали в освобождении столицы.

Люди всё понимали, и это сильно обрадовало. Судя по подборке, переданной «голубой», абсолютно все СМИ передавали, какие Веласкесы плохие и как довели страну, и не борются с мразью, но даже в их чатах творился холивар, где люди озвучивали неудобные вопросы: а нахрена в город ввели войска, которые не помогают и не защищают? Сообщения активно тёрлись, но новые выскакивали со слишком большой скоростью. Четыре главных венерианских портала новостей вообще закрыли комментирование. А вот где творился настоящий расцвет правды, это паблики футбольных болельщиков. Официальные сайты сообществ всех пяти команд Примеры были отключены, но почти вся столичная околофутбольная тусовка… Не смейтесь, перешла на портал самарского «Факела», где шло информирование о ситуации в столице в прямом эфире. Видно наша совместная акция заставила многих болельщиков по-иному взглянуть на мир и на русский сектор, и у «факелов» в следующем сезоне прибавится болельщиков.

На их официальном сайте сидело несколько десятков миллионов человек со столичными ID-шниками, и главные сервера «Факела» расположены в Самаре, контролируемой генерал-губернаторов и нацгвардией, которые прочно сидят под Веласкесами, для мятежников пока недоступны. Ну, а какое количество у фанатов неофициальных пабликов — одному богу известно. Оттуда народная милиция и корректирует друг с другом действия, и там же можно найти сводку последних карт с предупреждениями, в каких районах опасно.

Сетевая структура, мать его! Распределённая сетевая структура без единого центра управления! Такую просто так не заткнуть. И её создал ваш покорный слуга, озадачив и познакомив нужных людей, убедив их в серьёзности намерений врага. А вот официальные СМИ и так у меня были под прицелом, а теперь я твёрдо решил мочить всех, кто изъявит хоть намёк на отказ о грядущем сотрудничестве.

Но больше всех порадовал Шаман. Фрейя начала говорить про него, и только сейчас дошли руки посмотреть, о чём речь. Как вам такое пафосное название их армии: «Альянс сил самообороны Северного и Южного Боливареса»!

В первом репортаже подборки журналистка из официальных, не блогер, рассказывала, что «преступные кланы, именуемые в народе „эскадронами“, контролирующие Северный и Южный Боливарес, вывели на улицы своих бойцов, а также объявили мобилизацию всех желающих помочь, и раздали людям оружие». Люди оценивались как «первые встречные», и действия бандитов в отношении вооружения добровольцев характеризовались, как «преступные». И тут же в подборке репортаж молоденькой девочки-блогера, описывающей ситуацию, как: «Я сейчас нахожусь в Южном Боливаресе, этом островке стабильности на севере Альфы, куда в данный момент стягиваются беженцы со всех прилегающих районов столицы. Напомню, местные эскадроны заявили, что защита местного населения — их святая обязанность, возложенная на них господом и Сообществом, и это их долг — организовать оборону от вражеской нечисти».

—…«К сожалению, капитан демонов, эскадрона Южного Боливареса, от комментариев отказался, но вот руководитель банды Боливареса Северного, капитан по прозвищу Шаман, с удовольствием согласился дать небольшое интервью и рассказать, как обстоят дела на вверенной территории…»

Шаман, морда антильская, красовался, как тот петух, что распушил хвост перед курочками. Весь такой из себя рыцарь. Он не отрицал, что бандит. Он не отрицал, что они — банда. Что занимаются «много чем противозаконным». Но «сеньорита, всё это не важно, если на город спускается беда. Да, мы нехорошие. Но это наша жизнь — жизнь простых венериан. Как можем — так и живём. И мы — вместе, едины, какие бы внутри нас ни были линии противостояния. Но те, кто на нас напал — чужаки, пришедшие убивать, и идущие по пятам бандиты-беспредельщики. Им не место среди нормальных людей, и я сказал себе: 'Чёрт возьми, Шаман! Вокруг тебя люди, которые в тебя верят! Вы собираете с них дань за безопасность не просто так, и настало время отдать людям то, за что они отдают тебе часть своего заработка. А потому мы с парнями покумекали и постановили, что нелюдям у нас не место. И объявили сбор тех, кто прошёл полугодичку — в помощь. Всё добровольно, сеньорита! — оскалился он в киношной белозубой улыбке. — Это простые люди, горожане, умеющие держать оружие, и мы проверяем, чтобы они были теми, за кого себя выдают. Среди нас нет психов…»

«…Нет, демоны тоже люди, такие же, как мы, и они поддержали нас полностью, во всём — не было никаких споров… Да нету у нас нет более главных — они держат своё район, мы — свой, просто стыкуемся, помогаем друг другу информацией…»

«…Оружие? У нас было оружие, вот мы его и раздали. И, оказывается, это хорошо, что оно было. Я надеюсь, королева и власти простят нас за некоторые прегрешения, ведь мы пустили его на благо защиты мирных людей, а не на преступные цели…»

А ещё: «Конечно, с гвардией! Гвардия — такие же горожане, как и мы. Просто в одиночку гвардия не справится. Мы помогаем им, они — нам, сейчас действует священное перемирие между нами…»

«…Ага, всё верно, это правда — мы запретили вообще кому бы то ни было совершать любые преступления, даже карманные кражи, и уже было несколько случаев нарушения — вон, смотрите, все эти случаи висят на входе в здание суда. Почему суда? Так вроде традиция такая, вешать плохих проштрафившихся парней у здания суда. А бог, если что, сам разберётся…»

В общем, поржал я хорошо. Ну и тип! Но главное, область на несколько куполов вокруг обоих Боливаресов представляло собой уверенное зелёное пятно, которое за сутки даже немного расширилось.

— Вы оба здесь? Заходите. — По уведомлению «золотого» вышел в приёмную, где уже находились и шестьдесят шестой, и Катарина — вся такая сексуальная, в ангельской форме. Оба прошли и сели слева и справа от меня за приставной стол.

Скользкий был… Тем, кто есть — за сорок минут никак не изменился. Правда, теперь в руках держал папочку с какими-то материалами. Катарина же… Была Катариной. Пронзала меня напряжённым взглядом, и я мог различить в нём не менее пяти-шести эмоций. В том числе и игривость: «Я скучала, мой властный пластилин!» Я помню, что пообещал ей, и сдержу слово, но пока она вроде не уходит из корпуса, а значит пока рожать не планирует. Зная её, я понимал, что она из тех, кто, поставив цель, добивается её, а значит передо мной совершенно точно сидит мать моего будущего ребёнка. Возможно даже первенца (если не считать украденного у Беатрис, но и там я надеюсь его со временем найти). Это непередаваемые эмоции, особенно после пусть не долгой, но ощутимой разлуки. Скучаю я по этой стерве, вот как, оказывается! Как не хватает её подначек и иронии.

— Катарина, это сеньор… Ну, пусть будет Диего… — Вернул скользкому ехидную улыбку. —…Является помощником её превосходительства в области подготовки некоторых щекотливых операций. Поиск важной информации, поиск некоторых особо ценных людей. Он занимается только поиском, не военный, лишь передаёт «наверх» полученные сведения. А пользуется ими, как правило, ведомство сеньоры Гарсия, или иное подобное, которое её превосходительство считаем нужным подключить. И с учётом того, что служба наказующих временно не может проводить самостоятельные операции, мне нужно, чтобы ты спланировала сразу несколько акций, которые будут идти одна за одной, каскадом, при синхронизации с нами — с обороной дворца.

— Продолжай, — кивнула Катарина после долгой паузы. Настроение её сместилось до отметки «очень серьёзно», и это тоже радовало, потехе — время, делу — час… Или как-то так, могу перепутать, главное, что она личное и работу не смешивает.

— Это — Каролина Суарес, — активировал я на терминале во всю противоположную стену изображение симпатичной молодой девушки-студентки с латинскими «европейскими» чертами лица. От них вихрь был сбоку, соответственно справа и слева, видно всё чётко. — Дочь генерала ВКС Сильвио Суареса, члена ЧК по спасению Венеры. Дочь от первого брака, потому её не засунули в охраняемое помещение вместе с текущей семьёй сеньора. Считается, что она в Авроре, под наблюдением семьи — матери и отчима, но в Авроре пока не до конца осознали масштаб происходящего здесь — сама понимаешь, маленький городишко где никогда ничего не происходит…

— Она сбежала из дома, а мать побоялась сообщить бывшему мужу? — слёту въехала в тему Катарина.

— Не совсем. Она учится в Дельте. Отзвонилась, что у неё всё хорошо. Вчера отчим выслал за ней группу своих бодигардов — он местный крупный бизнесмен. Но в Дельте её нет, группа с девушкой разминулась. И на связь сеньорита не выходит, мотивируя сложными взаимоотношениями с оным отчимом, и что она уже взрослая, и не потерпит покушения на свою свободу.

— А отчим не стал говорить ничего жене и её отцу, так как и сам крутой с яйцами. — Глаза паршивки-Ласточки довольно заблестели. Нет, я так не играю! Как же сложно с подростковыми психологами.

— У них на самом деле… Хмм… Сложные взаимоотношения, — подал голос скользкий. — Её побеги от охраны отчима в этой семье в порядке вещей.

— Вы знаете, где она? — спросила Катарина, но уместнее было бы «констатировала».

— Они с друзьями полетели на выходные в каньон Артемиды, на пикник, пока в универе отменили внепланово занятия, — ответил я, решив не набивать интерес.

— Отменили занятия? В Дельте? — нахмурила она брови. — Там же тихо.

— Распоряжение чрезвычайного комитета спасения Венеры, — одними уголками губ улыбнулся шестьдесят шестой. — Департамент образования ввёл ограничения на всей планете. Его временный лидер ввиду отсутствия сеньоры Сервантес не рискнул спорить с фактическим правительством планеты.

— Не знала. И что там, в каньоне Артемиды?

Я пожал плечами.

— Всё то же. Туристы. И местные, приехавшие оттянуться, и гундящие, что их не отпускают, а деньги кончились, земляне. А ещё там красиво, Венец Артемиды, горы, крутые склоны, каких на Земле нет… Дельтапланы и шараги…

— Хуан! — фыркнула моя бывшая наставница.

— Короче, охраны нет, только местные, — посерьёзнел я. — Отчим не в курсе, как всё серьёзно. Четырнадцать студентов — нормальная весёлая компания балбесов без пригляда взрослых. — Боже, это я говорю? Каролина старше меня на два года! И я её считаю маленькой и безмозглой. — У нас фора примерно в сутки. Может больше, но я всегда рассчитываю на худшее. Через сутки с такой медийной накачкой отчим всё же поймёт серьёзность происходящего и пошлёт своих ребят за падчерицей. Но хуже если группу пошлёт сеньор Суарес.

— Что могу использовать для захвата? — О, вот такой её узнаю.

— У тебя два конвертоплана. Мы обеспечим взлёт, чтоб не сбили, но затем вам придётся подниматься в облачный слой, на самый верх. И лететь по координатам.

— Это ж несколько часов! Не опоздаем? Может лучше гиперкатер?

— Чтобы привлечь лишнее внимание? — Я нахмурился. — Не надо. Гиперы легко отследить. Легче, чем тихоходные «вертушки».

— А «вертушки» как будто… Как будто от «вертушек» они тревогу не забьют.

— Не должны. — Покачал головой. — Две машины вылетели, и определённо куда-то недалеко — на далеко другой транспорт. Не далее Дельты, хотя скорее куда-то гораздо ближе. Учитывая, что мы как бы собираемся валить с планеты на имперском крейсере, это сойдёт за рейс в рамках подготовки. Может, мы за королевой полетели, которую прячем где-то на удалённой базе!

— Вам же лететь двенадцать, если запасётесь химическим топливом и будете гнать на форсаже, — озвучил уже подсчитанное я. — Это реально неблизко, вряд ли подумают о том, что мы решим так сильно тормозить в настолько важных вещах. Да ещё они считают, что мы сдадим дворец, свалим, и смысл тогда в захвате кого бы то ни было из их семей?

— С этой стороны верно, — кивнула Катарина и задумчиво вздохнула. — Задача ясна, мой император. Какими ресурсами могу располагать?

— Какими посчитаешь нужным. — И эта шпильки с намёком кидает. Но я не стал реагировать. — Перед тобой весь корпус телохранителей и все его арсеналы. Две группы, три, четыре — сколько попросишь. Ограничение только по машинам, больше двух выделить не сможем. И да, после захвата девочки назад возвращать её не надо. У Сирены есть база в области Фетиды, сеньор Диего передаст координаты. Там вас будут ждать. Её, — поправился я. — Одну машину, с девочкой, отправишь туда, сама на второй возвращайся в город — ты понадобишься здесь для второй фазы.

— Второй фазы?

— Угу. Снова по профилю Нимфы, но задача не её уровня сложности. Она — солдафон, а тут работа по твоей специальности.

— Это какой же? — весело нахмурилась она.

— Сделать невозможное, — улыбнулся я. Она довольно кивнула в ответ — полил елеем. — Сеньорита Суарес не единственная, кого нужно устранить, и сделать это нужно до начала атаки мятежников. «Эльдорадо» будет лететь дней пять, но нервы у сеньоров могут сдать раньше, поэтому все материалы возьмёшь с собой, в дороге оценишь, прилетишь с предложениями, как это лучше осуществить. Вопросы?

— Нет, о мой господин. Всё ясно, мой господин. — Поднялась, поправив китель.

— Не переигрывай! — устало одёрнул я.

—…Сказал человек, сидящий в кресле королевы. — Она по-доброму, покровительственно улыбнулась. — Разреши выполнять?

Как же я обожаю эту сучку! И как же по ней скучал.

И да, «Диего» ангельский юмор на сей раз просто «не заметил».

Глава 5 Ядерный фугас летит качается (продолжение)

Глава 5. Ядерный фугас летит качается (продолжение)

—…Я, как законная правительница и гарант исполнения конституции, гарант национальной безопасности королевства, предупреждаю всех военных, участвующих или собирающихся участвовать в попытке свержения законной власти. Армия не может вмешиваться во внутренние дела королевства! Любое воинское соединение, выполнившее приказ идти на штурм Золотого дворца, автоматически лишается статуса вооружённых сил и превращается в террористическое подразделение вне зависимости от численности личного состава и вооружения. Гражданские службы, выступившие против законной власти, могут иметь статус мятежников, инсургентов, и будут осуждены по законам мирного времени, как государственные преступники. Наказанием же военных подразделений может быть только трибунал и уничтожение. Я обращаюсь не только к руководящему составу, отдающему приказы: все, принимающие решения, будут безусловно наказаны. Но также обращаюсь к рядовым бойцам. Не подчиняйтесь преступным приказам! Добровольно ли, под дулом игломётов, но в случае выполнения преступного приказа вы также будете осуждены и казнены вне зависимости от сподвигнувших на это условий. Сограждане, мы слишком привыкли к спокойной мирной жизни — не обманывайтесь! Всё слишком серьёзно! И я призываю трижды подумать, прежде чем отдавать преступный приказ, или же преступному приказу следовать. У меня всё, спасибо.

Если бы вокруг была массовка из журналистов, мы бы захлопали. Но в студии присутствовали только особо доверенные люди, знавшие примерный текст, и они все слишком напряжённы для пустого выпуска эмоций.

— Хуан, нормально? — подошла высочество ко мне. Я поднял вверх большой палец.

— Да. Ты была грозной — я поверил.

— Вот только эти идиоты с винтовками поверят далеко не все… — вздохнула она.

На это осталось только пожать плечами.

— Мы обсуждали это. Плохо быть страной непуганых идиотов. Оных идиотов нужно периодически пугать. И именно поэтому мы коллективно приняли решение о зачистке всех, кто пойдёт на штурм, даже низшего звена, кто просто будет выполнять приказы. Мне безумно жаль этих простых парней, если они не идейные, а простые парни, но их жизни — плана за иммунитет. Прививку. Чтобы в следующий раз другие простые парни не повторили их судьбу.

— Да всё я понимаю! — Снова тяжёлый вздох. Взгляд в сторону, где техники убирали оборудование. — Хуан, я поражаюсь, как ты так можешь?

Я также посмотрел в ту сторону, понимая, что у неё на душе.

— Как «так»? — Пусть сама сформулирует.

— Быть таким хладнокровным. Ты же добрый и справедливый. Ты рыцарь. И не простой, а как этот, из своей сказки…

— В алмазных доспехах?

— Да. — Кивок. — Я выбрала себе именно такого, за благородство и чистоту помыслов. А ты…

— Неблагороден? Руководствуюсь корыстными мотивами? — Нахмурился.

— Нет-нет! — вскинулась она — поняла, что была на грани, за которой я бы серьёзно обиделся. — Просто… Ты слишком легко переступаешь через жизни и кровь. Для тебя люди, над которыми ты же вчера трясся и плакал, и не говори, что этого не было… Такие же точно люди для тебя сейчас всего лишь бездушный ресурс. Я бы не смогла так. И отец не смог бы. Мама может — но только потому, что её била жизнь. Опыт работы королевой и не к такому готовит. Но ты, школьник, даже не вчерашний — ещё не выпустился… И ТАК? — Покачала головой.

Я притянул её к себе, уткнул в плечо.

— Если не справляюсь — отстрани. Если же у меня пока получается — просто не спрашивай, чего мне всё это стоит. Хорошо? И так хреново.

— Да, конечно. — Она облегчённо вздохнула и отстранилась. Взяла мою голову ладонями, посмотрела в глаза. — Спасибо, что взял на себя это дерьмо. Я бы не потянула.– Опустила голову. — Пойду, переоденусь и подойду в кабинет. Надо работать дальше — всё самое интересное только начинается.

— Точно, только начинается… — не мог не согласиться я.

— Хуан, это… — Видя, что высочество в сопровождении верной свиты удаляется, ко мне подошёл Жан-Поль. — Хуан, тут такое дело…

— Не получится, — покачал я головой. — Несколько куполов между нами никем не заняты, да, там свободная территория, но с той стороны стоит кордон. Лучше не рискуй.

— Но я же гражданский! — возмутился он. — Просто технический специалист.

Точно, стране нужна прививка. Ещё один непуганый.

— И будешь доказывать это, когда тебе под ногти начнут совать иголки. Или ещё какой метод экспресс-допроса применят. — Он запыхтел от этих слов, глаза в пол опустил, но я был беспощаден. — Да, ты техник, но на тебе не написано, что ты не работаешь на СБ нашего клана. Вдруг ты шпион? Чтобы тебя отпустить, нужно это доказать, а ввиду военного времени, быстрых способов расколоть человека не так много. Потом они, конечно, даже извинятся… Но боюсь, денег на лечение дать не соизволят. Ты точно хочешь через это пройти?

— М-да. — Оператор грязно выругался. — Что же делать?

— Твоей семье угрожает опасность? Послать конвертоплан? — Я знал, что всё в порядке, просто так на него давил. Он ценный кадр для меня лично, убью на человека пару минут — не обеднею.

— Нет-нет, я их вывез в ТОТ купол… — Он вздохнул. — Как ты и советовал нам всем. Вместе с семьями парней из «Братства». Там вроде как зелёная зона. Просто…

Похлопал его по плечу:

— Жан-Поль, не ссы! Мы выстоим.

— Весь город говорит, что у вас нет шансов, — снова покачал он головой. — Во всех передачах. Что вы просто тянете время, пока подлетит имперский крейсер.

— Так в чём дело? Мы улетим, и ты не будешь никому интересен, — развёл я руками.

— Так вы ж не собираетесь улетать! — сделал он широкие глаза. — Я ж не слепой, вижу.

Мы изолировали дворец от внешних сетей в плане исходящей информации, но вот сами новости ловим. Идут они не через Альфу, а с другой стороны планеты, через ретрансляторы на гесперостационарных орбитах (привет, «Сигма»!) Потому фильтровать контент можем. Личный состав от новостей не отрезаем, чтоб народ понимал, что вокруг творится, но вот связаться с городом возможности ни у кого нет.

— Вы собираетесь драться — все готовятся. Но все везде говорят, что у вас нет шансов. И мы, гражданские, кто тут окажемся… Мы тоже того… — Сделал жест откручивания головы.

Я мило улыбнулся.

— Дорогой друг, ты военный?

Оператор насупился и молчал.

— Вот и не лезь не в свою епархию. Я ж не лезу советами, как настраивать план и экспозицию?

— Хуан, скажи честно, у вас есть козыри в рукаве? — зажглись огнём надежды его глаза.

— Жан-Поль, если я буду раскрывать козыри — об этом могут узнать враги. Просто верь глазам, а не ушам!

Далее разговор был бессмысленен, я развернулся и пошёл «к себе» — ждать Фрейю.

— Адмирал, вы не просто человек Веласкесов на Земле, — вёл я запись для адмирала Ли, командующего первой эскадрой, базирующейся в лагранже-два Земли, и прикомандированными к ней кораблями — нашим главным козырем в том районе вселенной. — Вы личный близкий друг нашей королевы. Потому я, как частное лицо, от себя, пишу вам, чтобы вы, также в личной беседе, подсказали нашим генералам на поверхности, что происходит. Да, мы собрались драться, и по всем расчётам выстоим. Более того, мы мимикрируем, делаем вид, что слабы, провоцируя атаку. Лучше разобраться с гадиной, дав ей показать нутро, чем она будет потом долгие годы отравлять планету своим плохим поведением. Сеньоры генералы могут не верить, могут перестраховаться и оставить выполнение приказа до момента окончания битвы с мятежниками, но сказано в библии: «Каждому воздам Я по делам его». Это намёк от высших сил, как будем судить их. Перестраховка это хорошо, это полезно, и в случае нашей победы на них никак не скажется промедление — нам нечего сеньорам инкриминировать. Однако они могут забыть о любых плюшках, продвижении и влиянии семьи. Решать им, сеньор адмирал. В вашей преданности её величеству и её высочеству не сомневаюсь, передаю сообщение только для понимания ситуации, чтобы вы могли воздействовать там, где я ограничен.

Ещё прошу подготовить, также неофициально, без регистрации сообщений в журнале приказов, план атаки на республику Канада, план быстрого уничтожения её вооружённых сил. Ваши коллеги на поверхности всё поняли правильно, мы создаём casus belli, повод к войне — президент Андерсон слишком зарвался. Её высочество думает атаковать внезапно, и одним мощным ударом расколошматить всю систему ПКО республики, после чего методично уничтожать важные для нас на поверхности их объекты. Требуется объективная оценка специалистов, владеющих наиболее полной информацией, насколько этот план реалистичен, прежде, чем мы будем поднимать этот вопрос на совете безопасности в присутствии представителей генштаба. Прошу извинить за то, что сообщение частное, но я на самом деле не занимаю ни одного поста, и не имею никаких точек не то, что давления, но просто соприкосновения с военными, особенно на другой планете. Спасибо! Конец сообщения.

Закодировать, выслать. Волшебный кабинет, волшебные возможности! И сообщение частное — Жан-Поль не нужен.

Хорошо быть главой государства — можешь ВСЁ. Конечно, и цена ошибок твоих решений совсем другая. Всемогущая королева больше не прикроет непоседу-шалопая из района космонавтов. И всё, что вчера казалось простым и незамысловатым, «вот так сделаешь — и заживём» на поверку оказалось совсем не так. Честно признаюсь самому себе (как учила мама), что в мирное время я управление не потяну. Слишком много заморочек. Я — человек войны и только войны. Сейчас понятно, кто друг, кто враг, и что все остальные — разной степени сомневающиеся. Такое уравнение решить сложно, но можно, могу справиться. Но когда явных врагов не будет, я просто не буду понимать, что делать и как на что реагировать! В книгах фэнтези есть теория равновесия — дескать миры сами собой рождают героев, если вокруг много плохих парней, но и верно обратное, если такие герои, в алмазных доспехах, как я, остаются у власти, вокруг сами собой появятся плохие парни, чтобы его влияние скомпенсировать, и тем больше, чем кристально чище и честнее герой. И отправив адмиралу запись, я осознал, что сукин сын Марко Перес был прав — не задержусь во дворце. Нет-нет, бомба мне нужна — пошёл бы он на три буквы, пусть не лезет не в свою епархию, крыса штатская! Но вот я, действительно, уйду, как только сдам свой фриланс, как только мне подпишут акт приёма работ.

Катарина улетела через полтора часа, взяв три группы. Две опытных, одну — «зелень». «Зелень» повезёт девчонку на тайную базу Сирены, с опытными вернётся — чтобы не ослаблять дворец. Им лететь ещё десять часов, ситуация в каньоне Афродиты за это время может измениться, но почему-то я не переживал за эту операцию. Там же Лока Идальга, а она волшебница!

Земля молчала. И не только наш генералитет. Молчал Восток, воздерживаясь от любых комментариев, хотя это креатура их спецуры поставила столицу на уши. Молчали русские, просто не выходя с нами на связь и не предпринимая ничего сверх того, что уже сделано. «Вязьма» и «Чебаркуль» продолжали двигаться в составе нашей эскадры. «Голубой дракон» продолжал лететь наперерез пассажирскому транспорту Союза, пересекая курс наших номерных торпедоносцев (1), посланных на перехват. Марцелов предупреждению внял, горячку не порол, но и предпринимать любые дальнейшие действия, пока мы не проявим себя, посчитал излишним. Но и на том спасибо.

(1) Исторически «миноносец» — небольшой кораблик прибрежного радиуса действия, несущий самоходные мины, то есть торпеды (торпедоносец). Впоследствии для работы в составе эскадры в отрыве от берега были разработаны более мощные корабли — «эскадренные миноносцы», «эсминцы» «разрушители». Применимо к описываемой космической эре, существует класс небольших атакующих кораблей, оснащённых мощным ракетным вооружением (условные торпеды) в качестве основного, и рельсотронами в качестве вспомогательного оружия. В каждой из стран-сверхдержав, в зависимости от концепции, они имеют отличные размеры, броню и боевую мощь, но все перечисленные выше названия в книге относятся к данному классу.

Наш экспедиционный корпус на Земле в информационной осаде: вчера, через сутки после начала эвакуации из Европы, к местам базирования местные привезли активистов с плакатами, с призывом убираться прочь с их планеты. Видимо мистер Андерсон понимает, что мы можем ударить с их территории, и хочет это использовать как casus belli уже для их операции по наложению лап на нашу собственность. Пользуется моментом, так сказать. СМИ республики разгоняют тему, что Канада не хочет становиться заложницей чужой войны, и инопланетянам лучше бы действительно убраться. На этом фоне наши генералы как в рот воды набрали, хотя главком приказ о проведении провокации получил. Адмирал Ли прислал Фрейе по личному каналу (личному каналу матери, главы государства, вариант связи, когда нельзя пользоваться официальными системами передачи) запрос на разъяснения, а вот генералы на поверхности пока ещё думали, как в принципе реагировать, и реагировать ли. Фрейя час назад скинула адмирала на меня, мотивируя тем, что готовится к брифингу для наших вооружённых сил на Венере. И я был согласен — это важнее. На неё сейчас выходят через резервные каналы связи различные кланы, пока не участвующие в мятеже, там политика; и раз в этой политике нет плохих парней — мне туда лезть не следует. Каждый должен делать то, в чём хорош, а с военными я так и быть полажу.

— Спишь?

Кажется, я заснул. Сидя в кресле королевского кабинета. Планшетка с данными, которые читал, выпала. На столе передо мной, поставив сексуальные ножки на подлокотники, сидело её обалденное высочество и улыбалось. Юбчонка короткая (как понял, такой создала имидж — всегда в мини, или сразу в брюках), и трусики под нею манили лёгкостью доступности хозяйки. В общем, я сразу завёлся и обнял её, куда достал, нежно проведя ладонями вдоль всей длины ног — от носков туфли до самых ляжек. После чего одной рукой проверил, всё ли в порядке между этих классных ножек, и не слишком ли сухая ткань трусиков.

— Вырубился. Больше суток не спал, — параллельно, независимо от действия рук, отвечал на поставленные вопросы.- Ортеги, Сирена, потом всё остальное…

Я не жаловался и не извинялся. Я ж тоже человек. Она поняла правильно.

— Понимаю.

Соскользнула вниз, мне на колени, оседлав. У неё хорошая растяжка, получилась почти под развёрнутым углом, но руку оттуда пока пришлось убрать.

— Понимаю, почему Сирена сидела на стимуляторах, — признался ей. — Но я не Сирена, кроме бодрости в теле, нужно иметь мозг, способный адекватно принимать решения.

— Я не виню. — Она нашла мои губы своими, нежно чмокнула, но пока не перешла в наступление. — Наоборот, горжусь тобой!

— Что я проспал?

Небрежный взмах рукой в сторону.

— Всё в порядке. Генералы на Земле провели операцию с бомбардировщиками. Канадцы ожидаемо их сбили почти сразу за пределами базы — даже до моря не дали долететь. В местных СМИ лай и вой, призвание кар на наши головы, но иначе быть не могло. Что повышенного фона нет — объявлено, но до конца дня там будут ошиваться местные эксперты, так что пока ждём их окончательных выводов.

Охренеть! Я ж только приснул! А тут такое.

— Так быстро? И генералы… Даже не связывались насчёт консультаций?

Кажется, я на самом деле растерялся. Милая улыбка.

— Связались. Я отправила их к тебе. Час назад. Но с тобой они не могли официально связаться — тебя нет в их контактах, ты для них никто. — Пакостная зловредная ухмылка мстительной кошки. Сурово она с ними, буду знать.

М-да, а я послал сообщение адмиралу. И они получили инфу от него, и, понимая, что высочество, если победит в схватке, на них спустит собак, оперативно приказ отработали.

— Слишком быстро. Мы ж думали, они сутки будут готовиться, — потянул я. — Или больше.

— Хуан, ты не понимаешь их настрой, — покачала она головой. — Если мы проиграем — никто не даст им приказа наказать выродков. Те, кто придут на наше место, могут вообще вывести войска из Канады, откатить наше влияние на Земле. Там в генералитете не дураки сидят.

— А ещё в отличие от наших, венерианских крепких парней, они на тёплой благоухающей планете, получают повышенное жалование, есть перспективы роста, им выгодно и нахождение там, и чтобы Венера вела реальные войны — чтоб они были нужны. Тут даже ярые либералы и республиканцы в их рядах пересмотрят своё отношение к проблеме.

— В целом да, всё верно. На нашей стороне не только их патриотизм, но и выгода. А сеньоры могут обещать только абстрактную идею президентского кланового олигархата. — Фрейя заулыбалась. — А по операции — выслать бомбер без живого пилота не так и долго. Что же до оружия и поддельной маркировки — видимо, и это не проблема. Лично я не знаю их работу, как это делается, наверное, так и должно быть, если есть желание.

— Так и должно… Наверное… — Я её поцеловал, стянул с плеч бретельки. Она снова отстранилась и закончила, пока мы соображаем.

— В общем, я жду брифинга от Андерсона. Это его уровень — заявлением МИДа тут не отделаешься. А мистеру президенту вначале нужен отчёт экспертов, и согласование позиции со спонсорами. Вот я и дала тебе отдохнуть… Ну мне долго ждать?

— Никогда не думал, что секс в королевском кабинете вызовет такую бурю эмоций! — признался я.

Она сидела у меня на коленях, обняв шею, и тяжело дышала. Мы хулиганили не долго, минут двадцать. Не до плотских утех — реально работать надо. Всё же Торрес не дал нам никаких гарантий, и по-хорошему атака на дворец может начаться в любой момент. Марсиане, используя дворцовую технику и свои боевые скафы, обустраивают огневые позиции в шести окрестных куполах, и враги наверняка это видят и ломают голову, нахрена тогда мы вызвали имперский тяжёлый крейсер? А тут ещё и Канада. И это Катарина до места не долетела!

— Ну, не всё ж тебе наказывать мировой капитализм в кабинете главной мировой капиталистки! — хитро заулыбалась она.

— Сильвия настолько всё-всё тебе рассказывает? — Я удивился. Я б никому о таких вещах рассказывать не стал.

— Она не считает меня соперницей, — покачала головой Фрейя. — Подругой. Компаньонкой, делящей одного на двоих мальчика, в каком-то смысле помощницей. Советуется, как лучше поступить в том случае, или в том. Недавно, ещё до начала, интересовалась подарком для тебя на двадцатилетие. Это ж юбилей как-никак! Прости, я ничем ей не помогла, а потом её отправили в Самару.

— С Изабеллой они не поладят, — констатировал я, прогнав ситуацию со своими женщинами и так, и так.

— Точно! Сильвия считает её глупой — с глупыми о чём договариваться? Но с другой стороны это значит, Изабелла ей не соперница. — Мышонок захихикала. — Ладно, я не против твоего гарема, говорила уже. При условии грамотного использования этих куриц, чтоб не зарвались и знали место, но пока у тебя их дрессировать получается. С Сильви мы мальчиков с шестнадцати лет делили — прорвёмся как-нибудь… — небрежно махнула рукой.

Да, в этой конструкции пара Сильвия-Фрейя вызывает наименьшие вопросы. Хотя по личному наблюдению, именно Сильвии я бы на её месте боялся больше всего.

— А всё же, там ты наказываешь мировой капитализм, ставя на место пролетарским рабочим кулаком… — Снова хихикнула, сжав кулак между ног. — А в моём кабинете кого будешь наказывать? Мировой политикум? Мировую монархию… В смысле монархию, как пережиток прошлого? Мировой неофеодализм?

— Да не знаю я! Не придумал ещё. — Кажется, я засмущался. Она довольно улыбнулась.

— Пошли одеваться, мачо. Работать надо.

С этим не мог не согласиться. Надо.

— Я в душ. Нет, не надо составлять компанию! А то мы так ещё долго не соберёмся. — Убежала. Душ тут есть, и каморка-спаленка. Правда каморка, честно! На один диван, и всё. Но я там не был, и пока не собирался. Посмотрел вслед, тягуче вздохнул, но встал и начал натягивать брюки и рубашку. Обулся. И когда думал, вешать ли галстук и надевать ли пиджак, замигал селектор. Активировал:

— Да?

— Сеньор стажёр Веласкес, — деланно отчитался «золотой». — На линии Адальберто Торрес. По выделенному каналу.

Выделенки мы оставили длясвязи с особо важными персонами с той стороны. Мы в блокаде, но в любой блокаде должны быть исключения.

— Перебрасывай. — Из груди вырвался тяжёлый вздох. Вовремя мы закончили.

После секса с хорошей сеньоритой на душе пели птицы, настрой был боевой, я развалился в кресле и активировал линию, только после осознав, что сижу без галстука, растрепанные волосы, расстегнутая верхняя пуговица… Даже две. И вид у меня как у человека… Который только что кого-то нещадно драл. Ага, драл в королевском кабинете — судя по взгляду сеньора вокруг меня, он прекрасно знал это место и мгновенно всё понял. А кого можно драть ЗДЕСЬ? Губы сеньора скривились в неприятной усмешке понимания, аж захотелось сказать: «Зависть — плохое чувство, сеньор Адальберто!» Но сдержался.

— Хуан! — решил-таки приветствовать сеньор меня по имени. — Не объяснишь, что происходит?

— А что-то происходит, сеньор Торрес? — картинно округлил я глаза.

— Конечно. Только что вы выслали бомбардировщики, провоцируя Канаду на агрессивные действия. Это не говоря о международном положении и удару во взаимоотношении с Конфедерацией.

— Секунду… Вы о той конфедерации, где только что убили от пятнадцати до тридцати тысяч наших сограждан? — Я зло оскалился. — Причём огромная доля погибших там по вашей вине — вы не эвакуировали персонал своих предприятий, когда мы вам предписывали?

— Хорошо, это спорный момент! — сдал назад он. Но видно настрой порешить с Конфедерацией всё мирно, как только они посадят кого-то в кресло президента Венеры. — Мы в состоянии войны — понимаю. Но вы провоцируете Канаду. Нашего давнего партнёра и союзника.

— Союзника, отказавшего нам в праве наказать конченых террористов, убивавших тысячами наш «мирняк»? — снова поправил я.

— Не передёргивай, сукин сын! — Вспышка гнева, но теперь я его реально раздражал. — Зачем вы это делаете? Мы даём вам спокойно убраться с планеты! Это стоит того, чтобы не делать гадости напоследок!

— Сеньор Адальберто, — раздался звонкий голос за спиной — я обернулся и увидел входящую Фрейю. Трусики она надела, и в данный момент находилась только в них, держа в руках платье, собираясь натягивать через голову. После понимания, как отдыхает аристократия на ню-пляжах для избранных, вид такой обнажёнки с голой грудью не нёс в себе сексуального подтекста в разговоре с равными, скорее она, одевающаяся, с мокрыми волосами, в кабинете со мной, тоже растрёпанным, показывала сеньору мой статус, что она всецело доверяет «этому юному сеньору». Я мысленно улыбнулся и поблагодарил. — Сеньор Адальберто, — подошла ближе к камере-съёму, встав рядом с креслом, и в голосе высочества появилась ледяная гневная нотка. — Вы подтвердили согласием наше вам предложение? Хуан должен был связаться с озвучить наши условия.

— Сеньорита Веласкес, — злобно, почти сквозь зубы, прорычал дон, — я чётко и однозначно ответил, и мой ответ не требует двоякого толкования. Мы не против вашего предложения, за исключением признания вами законности узурпации власти. Вы вольны лететь с Венеры куда угодно, вам никто не будет чинить препятствия. И я жду от вас человека, уполномоченного к переговорам о деталях процесса мирной передачи власти.

Фрейя картинно натянула платье, расправила юбку. Красовалась. Повертелась, чтобы мы оба её тело оценили, пусть и в разном толковании этого слова. Затем снова повесила ледяную маску:

— Сеньор Торрес, вы отвергли наше предложение, а значит мы ничего вам не должны.

— Я сказал, мы готовы выпустить вас, и готовы оставить собственность… Кроме ВПК! — Дон покраснел от натуги, но смог не сорваться, не уйти в грубость.

— А я разве говорила, что торгуюсь? — Фрейя презрительно фыркнула. — Да — и мы обсуждаем детали. В том числе наши действия на международной арене. Нет? Значит, нет. Значит, я вернусь на Венеру через эн количество лет, и мне нужно сделать для этого некие предварительные шаги, пока летит наш транспорт. У меня всё сеньор, я слишком занята, а вы меня утомляете. — Протянула руку и выключила линию. — Как я тебе? — А это мне.

Я похлопал в ладоши, ибо и правда был впечатён.

— Отпад! Я поверил. Хотя… — Нахмурился. — Знаешь, тут сложно не поверить. Ты у меня на самом деле такая… Грозная! — Встал, обнял её за талию и понял, что рановато она платье надела. И время пока есть. — Кажется, понял, кого нужно наказать в этом кабинете! — Картинно заозирался в стороны, типа, нет ли тут кого-то, кто подсматривает? — Знаешь, как приятно будет наказать дочь Одина Великого? (2)

— А смертные могут пережить близость с ассами и ванами? — расплылась она в предвкушающей улыбке.

— Ну, эти четыре гнома, как их там, они же живы остались? — улыбнулся я.

— Двалин, Берлинг, Грер и Альфригг. — Улыбка паршивки стала нереально коварной. — Мамочка знатную свинью подложила, назвав меня так. — Кажется, королева валькирий засмущалась. Видимо, и впрямь в своё время страдала — её подкалывали, несмотря на статус.

— Но ты привыкла, — констатировал я.

— Ага. И не смейся, но это повлияло на что-то во мне. И первый опыт был сразу с четырьмя мальчиками.

Снова покраснела. Обалдеть, она, оказывается, это умеет!

— Четырьмя! — Я не сдержался и заржал, как конь, представив эту картину — лишение девственности принцессы четырьмя… Гномами! — Выжила?

— Как видишь. — Облегчённо, что закрываем тему, вздохнула. — Но болело долго. С тех пор такие групповухи не люблю. А сейчас вообще хочу замуж за одного-единственного мужчину. — Приникла ко мне, впилась в губы, прошамкав сквозь них:

— Шря в туш шходила!..

(2) У скандинавов князем становился старший в роду, а не сын вождя, у них культ подчинения старшему воину, как условному отцу всех соплеменников. Так и у их богов — все члены племени ассов подчиняются вождю-Одину и называют отцом, даже если между ними нет кровного родства.

* * *

Дел было много, но вот глобальных срочных задач пока не стояло, и я занялся тем, чем должен заниматься главком. Особенно главком неопытный, не знающий, что к чему в его епархии.

Побывал в хозяйстве зенитчиков. Выслушал объяснения, какие батареи у нас где стоят. Как происходит наведение на цель и целеудержание. Ничего не понял, вежливо с умным видом покивал, вынеся лишь один параметр — «время реагирования».

Сходил на ЦПУ к артиллеристам, посмотрел, как это выглядит с позиции находящегося там командира. Нормально выглядит — четверо операторов и собственно главком, всё остальное обслуживается высокомощной вычислительной машиной. Параметр «время срабатывания» и тут важен. Но главный минус — по куполам всем их арсеналом не долбанёшь, не эффективно. Пробить можно, но замучаешься пробивать. А «Нарциссов» мало.

— А что-то мощное противобункерное есть? Чтоб супостатов из под земли выковыривать? — пришла в голву идея, но пока сырая.

— У нас — нет, — покачал Зевс головой. — «Нарциссы», это больше фугасы. Под Дельтой стоит дивизион таких, но их командир присягнул мятежникам. Близко к Альфе они не подходят — расхайдокаем на подступах, встали в пятистах километрах от столицы, но если что, их залп будет здесь через четыре с половиной минуты. Зенитчики в курсе, выделили этот дивизион жёлтым, — на всякий случай оговорил он. — Вот они сработают купол так, что тот внутрь сложится, при том, что как таковая мощность ракет так себе.

Вообще вокруг столицы три дивизиона, но один отказался подчиняться кому бы то ни было (креатура Ортеги, соблюдают договорённости), один отчитался о поломках в охладителях — типа не имеет технической возможности выходить в атмосферу (не удивлюсь, если вывели из строя по факту получения приказа от мятежников, но и нам они на верность не присягали, «серая зона» неопределившихся), и самый проблемный с «Титанами», теми самыми противобункерными кумулятивными ракетами, не очень опасными для дворца в целом, но с неприятным действием точечно. Взял на заметку эту инфу, и мы пошли смотреть наземную часть епархии артиллеристов. Веласкесы урвали себе дивизион РСЗО, как сказал Зевс: «Эхо прошедшей войны». Машины старенькие, но на вооружении Марса до сих пор стоят, и никто не собирается их списывать. Техника не конвенциональная, но иметь такую частным лицам (кланам) нельзя, потому числилась за артполком столичного военного округа, приданым дворцу на случай войны и высадки десанта, то есть номинально парни подчинялись военным. Но тут даже идиоты понимали, что к Веласкесам попало — у Веласкесов и осталось.

— Шесть батарей, — докладывал Зевс, обходя здоровенного атмосферного монстра кругом. — В каждой по две машины, по сорок восемь ракет, сейчас стоят фугасно-осколочного действия, — ногой пнул гусеничный трак вездехода, — и не вижу смысла перезаряжать. В каждой батарее одна командно-расчётная машина, — кивок вперёд, где стоял менее монструозный гигант, выпустивший во все стороны антенны и локатор. — И установка заряжания ёмкостью пятьсот двадцать ракет. Их мы будем использовать. А вон тех красавцев, что остались в ангаре, пока нет. — Махнул рукой назад, в сторону собственно базы артиллеристов.

— Охладители?

— Да. — Кивок. — Установки охлаждения. Без них в атмосфере нечего ловить. Это минус Венеры — периодически каждая из машин во время марша и просто нахождения не под крышей должна подключаться к охладителю, и тот забирает и сбрасывает накопившееся тепло. Воттолько инфракрасники этих штуковин сияют во всех диапазонах, призывно маня: «Ударь мо мне! Поджарь меня!» Потому в остальных частях каждой батарее придаётся ещё одна-две зенитных установки, но у нас их нет.

— Типа, дворец и так с воздуха защищён.

— Типа да.

— Но я не вижу и необходимости выхода «из под крыши». Разве на короткое время.

— Ну, вот и!..

В общем, РСЗО мы собирались использовать почти прямой наводкой, внутри под куполами. Две батареи марсиане уже зарезервировали, парни выехали на позиции и там окапываются (заливают всё вокруг машин пенобетоном), как и вся марсианская армия, а четыре батареи в оперативном резерве. Плюс в том, что каждая из машин выдержит до часа под открытым небом в случае разрерметизации, этим мы выгодно отличаемся от лёгких марсианских САУ, «гробов на колёсах», как их назвали сами марсиане. Их САУ были на гусеницах (не колёсах, это идиоматическое выражение), восемь батарей по три передвижные гаубицы какой-то старой русской модели, в России списанной за давностью. Но Марсу пока полное перевооружение не по карману, имеем что есть. Эти САУ тоже рассмотрел, их показывал уже командующий Суздальской дивизии, с которым бегло проехались по позициям в самом проблемном куполе, где понаблюдали, как их военные маскируют суету, за которой прячут установку в торговом центре «изделия».

После экскурсии пошёл к марсианам в штаб, где товарищи генералы посвятили в придуманный ими план обороны. Мы стояли над картой-схемой занимаемой зоны, я задавал вопросы, мне объясняли, я снова задавал. Иногда спорили до хрипоты — они пытались доказать, что так лучше, но у меня возникали сомнения. Наконец, сеньор Мухабаев не выдержал:

— Хуан, я понимаю, что тебе не нравится. Но другого плана у нас для тебя нет. — Он был зол, что пришлось признавать очевидное, тяжело задышал. Мне же его волнения были до одного места.

— Товарищ генерал-майор! — глубоко вздохнув, попросил я. — Я, конечно, академий генштаба не заканчивал, во всяком случае пока (мне предлагали), но не надо делать из меня идиота. Говорите как есть. Понимаю, мы все в глубокой заднице, и я в заднице вместе с вами. И поставлен для того, чтобы помогать решать проблемы, а не сидеть в розовых очках, и тем более не собираюсь мешать.

— Да, ты прав, извини, — включил заднюю генерал. — Хорошо, тогда говорю, как есть. И думай что хочешь.

В общем, марсиане были настроены скептически. Бой они дадут, но даже высокие потери не гарантируют успеха, если войска мятежников упрутся.

— А если вот тут всё минировать? Они прорвутся, а мы их… Кр-р-р!

— Думали. Выиграем время. Но после того, как они поднимутся на воздух, и снова войдут, что тогда?

— РСЗО и гаубицы.

— Да. И сразу назад — иначе они накроют батареи ответным огнём. А потом начнётся рубилово. АСР-3 мы уже минируем «изделием», по нашим расчётам от фугаса такой мощности купол раскроется, как цветок, наружу. Но по седьмому куполу вопросы. Хуан, не удержим. Даже если много ребят положим.

— У нас остались «Нарциссы». На один-два купола хватит. Где-то есть вторая бомба, но нам её не дали. Её даже не расконсервировали, и я не знаю местонахождение оной, чтобы самому взять.

Генерал кивнул с пониманием — мудрое решение со стороны тех, кто владеет таким оружием. Незнание местонахождения — лучшая стратегия защиты.

— Хорошо, «Нарциссы» проломили седьмой. И ещё какой. А потом? Смогут ли они наступать через атмосферу?

— Накроем из имеющегося арсенала. Всё, что не под крышей — в зоне нашего поражения. Зевс заверил, забьют, как собачка тряпку.

— Хуан, меня учили, всегда надо готовиться к худшему. Имей про запас вариант жахнуть по всем окрестным куполам, — на всякий случай предупредил он, предварительно оглянувшись и сделав «страшные» глаза.

— Всем? — Сеньор меня огорчил.

— Ты же сам попросил не втирать очки и говорить, как есть. Кстати, я получил инструкции от верховного на случай вашего… Вашей эвакуации на имперском крейсере. — Я был благодарен, что не прозвучало слово «бегство». — Если что — в спину не ударим, дадим спокойно эвакуироваться, сдадимся только после.

— Рад, что господин Ноговицын просчитывает все варианты. Даже нереальные. Это говорит о его тонком стратегическом уме…

Зря я так. Парни не виноваты, что мы, Веласкесы, промухали под носом военный переворот. И даже имеют приказ (и желание) помочь удержаться. Но вылив желчь, я сбежал, и теперь стоял, уперевшись ладонями в стену какого-то ангара, тяжёло дыша, душа свою вечную спутницу.

Наконец, отпустило. От раздумий, куда дальше с проверкой, прервал «золотой»:

— Сеньор стажёр, сообщение от Адальберто Торреса.

— Он может подождать, пока я дойду до кабинета?

Пауза, и ответ:

— Да. Сеньор ожидает вашего звонка.

Поднялся к себе, это заняло минут двадцать, устало плюхнулся на место и активировал терминал. Выбрал выделенку главы мятежников. На том конце ответили почти сразу.

— Хуан, почему я всё время попадаю на тебя? — Это был праздный вопрос, из разряда «о погоде в Каракасе».

— Наверное потому, что Сирена не хочет с вами более разговаривать. Убедите меня — и я донесу информацию до неё.

Не смутился. Лишь дежурно двинул уголками губ. Понятно, после произошедшего «показать нрав», поставив разговаривать с мальчишкой — в норме вещей.

— Передавай ей пожелания здоровья. Мы не при чём, мы были против такого бесчестного поступка. И те, кто пошёл на него, мертвы. Я сторонник честных переговоров.

Раскаянием в его голосе не пахло, дежурные слова, но меня заело. Завёлся:

— Позавчера я гостил у сеньора Фернандо Ортеги, сеньор Торрес. Общался с его компаньонами. Могу передать те же слова, что сказал им — я не ассенизатор, чтобы разбираться в сортах дерьма. Если ВАМ нельзя верить на слово — то мы не верим ВАМ. Без гарантий от сверхдержав, с которыми вам придётся бок о бок работать, когда вы доберётесь до вершины, любые ваши слова — сотрясание воздуха.

— То есть признание Фрейи главой государства…

— Открывает вам самим возможности. Тогда есть смысл вам верить. Если на весь мир нарушите слово после ТАКОГО — тут я вам не завидую. То есть первое — признание. Второе — добровольная эвакуация ДЕЙСТВУЮЩЕГО главы государства. Никаких сказок про «преступный режим».

— Ты же понимаешь, мои партнёры не могут пойти на такой шаг, — озадаченно покачал он головой.

— Да-да, плевок в память погибших сенаторов, помню.

— Не только. Признавая её легитимность, мы сами… — Вздох, но договаривать ему и не нужно. Получается, они становятся упырями, свергающими всеми любимую королеву, которую демонстративно сами признали. И если оная королева передумает, и не улетит, а наоборот… Даже если просто не станет помогать сеньорам в мухлеже с референдумом… У них будут проблемы.

— Сеньор, в чём ваше предложение? — решил ускорить процесс торга. Пусть говорит, ради чего звонит.

— У тебя на её высочество огромная власть. — Хитрая улыбка. — Не отрицай, про это знала вся планета ещё до твоего… Хм… Восхождения. Ты можешь убедить её высочество передумать и смягчить требования.

— В обмен на что? — сощурил я глаза.

Пожатие плеч. Причём искреннее.

— А что ты хочешь?

Пауза. Молчал он, но молчал и я, не зная, что сказать. А чего я, собственно, в принципе могу желать? Никогда не задумывался. Видя молчание, дон продолжил раскрывать козыри:

— Октавио Феррейра всем говорит, что считает тебя потенциальным зятем. И что он верит в свою дочь — у неё получится тебя захомутать. Ютиться на чужой планете в чужой стране с отставной главой государства, даже если мы её признаем, не самая хорошая участь, согласись? Да и ей, возможно, придётся выйти за нужного человека, а не по любви, чтобы и там не съели. Что, если тебе влиться в аристократию Венеры, и, допустим, с нашей помощью достичь некоторых успехов?

— Кресло премьер-министра? — пробил пробный я.

— Со временем — почему нет? — довольно улыбнулся он, «мальчишка продаётся, просто надо назвать цену». — Но даже без этого глава крупнейшей оружейной корпорации человечества — это высокий статус. При полной нашей поддержке этой семьи и лично тебя. Ты неверно нас оцениваешь, мы — патриоты страны, и не желаем ни под кого ложиться. Не понимаю, с чего ты так ненавидишь нас, считая предателями. Всё немного не так.

— Вы сотрудничаете с нашими врагами, захватывающими детские сады, — парировал я.

— Военная хитрость. Сунь-цзы, «Искусство войны». Ты декларировал как-то, что читал эту книгу. И если честно, мы не думали, что Веласкесы сядут в лужу ТАК.

— Если я соглашусь, что будет с Мухарибом и детьми? — напрягся я, ибо действительно, интересное предложение.

— Они сдадутся под гарантии Союза о неприкосновенности и эвакуации. Всех заложников отпустят. После чего мы не сдержим слово и их казним. Соглашение с партнёрами уже достигнуто — они не будут поднимать волну. Если мы не сможем это сделать — их казнят они. Как бесчеловечных террористов, представителей безусловного зла, против которого выступает всё прогрессивное человечество. Партнёры сами не ожидали настолько мощной негативной волны в своей собственной стране от их поступка, они закрывают этот проект.

— Жители Поднебесной спроецировали действо на себя, своих детей, и не готовы сочувствовать «овечкам» из «Благоденствия», — перевёл я на простой испанский. — И распнут своих правителей, если эту мразоту доставят к ним и будут чествовать, как героев.

— Ты умный юноша, это всегда, с первого дня было видно по твоим поступкам. — А теперь лесть, но заслуженная. Сеньор просто давал мне оценку.

— А что с Европой? — перешёл я к следующему вопросу.

— С Конфедерацией — ничего. Но под нашим давлением, и под давлением партнёров, они выдают нам для расправы участников нападения на наших рабочих. Соглашение об этом также достигнуто. Возможно, выдадут не всех, но мы будем работать над этим в дальнейшем. У нас богатая база данных с лицами нападавших.

— И мы не уходим из Канады? — следующий вопрос.

— Зачем?

— Андерсон нас хочет выгнать.

— Перетопчется.

— И мы не вторгаемся в Европу?

— Смысл? — Сеньор противно скривился. — Европа компенсирует нам все-все расходы от погромов, возвращает всё, что осталось неразграбленного, и снова запускает нас. Но теперь мы ставим там регулярные части вместо непонятных наёмников. Мы достигаем того же, что хотят Веласкесы, только без войны, Хуан. Мы не исчадия ада! Давай встретимся с глазу на глаз, поговорим, всё обсудим. Понимаю твоё недоверие, но мы на самом деле думаем о своей планете, и она нам небезразлична.

— Я подумаю, — кивнул я. — Возможно, смогу убедить её высочество. Но есть ещё Сирена.

— Я готов встретиться с Сиреной лично, — не моргнув, предложил он. — Причём готов сам прилететь к ней, без охраны, так как вряд ли она поверит любым моим гарантиям. — А теперь сеньор Торрес победно улыбнулся — дело сделано. Что Сирена продаётся — не сомневался. — Она может заранее озвучить свои требования, чтобы мне было с чем лететь, это ускорит процесс понимания.

— Вы так уверены, что она согласится? — усмехнулся я, но смех вышел фальшивым.

— Она согласится. — Сеньор на самом деле был уверен. — Всё в мире имеет свою цену. Это объективная реальность. А на случай, если вы думаете, что мы не видим ваши приготовления к нашей атаке… Хуан, ты большой мальчик и понимаешь, что наши войска сомнут ЛЮБЫЕ ваши заслоны и преграды. Падение дворца — вопрос времени и крови, то есть всего лишь цены, а не возможности.

— Сеньор, я передам ваши пожелания, — кивнул я. — Ответ дам, возможно, не так быстро — нужно время. И ещё вопрос. Изабелла Веласкес…

Губы дона расплылись в понимающей улыбке.

— Я знал, что ты спросишь. ГРАЖДАНКА Изабелла Веласкес, подписавшая отречение от претензий на трон, не может являться угрозой для венерианской республики. Как и любая гражданка Венеры… Кроме экс-главы государства, но Фрейя и сама это понимает.

Звучит логично. Да и Бэль без права на престол с её складом ума… Так себе угроза.

— Хорошо, сеньор. Я дам ответ.

Отключился. Встал, заходил по кабинету, лихорадочно ловя мысли и прислушиваясь к ощущениям. Меня никто не трогал, все были заняты своим делом, такая возможность имелась.

Книжный шкаф, мимо которого несколько раз прошёл. Корешки папок. Одна заинтересовала — на ней стоял не пятизначный номер, как на остальных, а двузначный. Всего две цифры, «21» — выбивается из тренда.

Заинтересовался, извлёк. Так и есть, «Проект 021». В голове зазвучал голос Фрейи:

«Я не знаю, на что тебя модифицировали. Знаю только, что твой проект называется лаконично: „Проект 021“. Ты был двадцать первым испытуемым». Слова эти звучали совсем недавно, но подзабылись под грузом последовавших событий. «Ревность? К чему? Королева, глава государства, пыталась заиметь наследника с прокаченными скилами, которые пригодятся ему в управлении страной. НаследниКА, всё же думаю, она хотела в качестве наследника мальчика…»

Твою мать! Вот они, ответы на все вопросы! В маленькой папке в неприметном шкафу!

Вернулся к столу, положил папку, сел. Открыл.

Досье на мать. Подробное. С деталями, о которых не знал — мама не любила говорить о прошлом. Детали условного срока с отсылкой на некую закрытую базу данных. Переходить туда не стал — наверняка есть логи, потом меня по ним быстро вычислят. Инфа о деде, о бабушке, их краткое досье. Фотоизображения, каких и близко нет в семейном архиве. Подписка о неразглашении за маминой подписью. После чего я — новорожденный, в больнице. А это более старший возраст. Сад. Школа. Выпускной класс. А это я в форме школы генерала Хуареса. Вот же!.. Хотелось материться от восторга, но слова не шли.

Характеристики. Таблицы. Отчёты. Хмм… Память? Только память у меня хороша, и та не феноменальная? Узнаю почерк Алисы, её обороты и термины… А, вот же она сама подписывается! Mierda, всё верно, ничего не сочинено!

А вот планшетка. Тактическая, как у военных, только чуть другая — тоньше. Не предназначена для скидывания с орбиты. Логотип «Особой важности» — самый серьёзный гриф секретности из имеющихся. Поле для ввода биометрии. Кнопка активации — нажал, запрос на авторизацию. Приложил палец… «В доступе отказано».

Твою мать! Отключил планшет, собрал всю инфу, как была, воедино, назад в папку, отнёс и поставил на место. Если Фрейя зайдёт — не поймёт, что ковыряюсь в не предназначенных для меня документах. Даже если это собственное личное дело.

Меня, действительно, создали. Задумывали, как старшего сына королевы, но что-то пошло не так. Но меня СОЗДАВАЛИ, мать его, чтобы я ПРАВИЛ этой планетой! Возглавил её!

В смятении вышел в приёмную, и, увидя бессменную Сюзанну, лаконично бросил:

— Где тут можно пожрать?

— Пошли, покормлю, — махнула она.

Привела меня в их, ангельское техническое помещение на этом этаже. Мимо кушеток и стола, в кухонный блок. Посадила за специальный стол, взяла с панели кастрюлю и наложила полную тарелку какого-то рагу.

— Девчонки из прошлого караула приготовили, пока время было. Вкусно.

— Я думал, тут есть типа-столовой, — потянул я. Как бы был не против, но… — Или королевам еду в кабинет приносят.

— Там непонятно всё. — Она противно скривилась. — Королевы нет, а у тебя неопределённый статус. У них баг в плане еды для тебя, а Фрейя в семейной столовой питается, куда, кстати, и ты можешь сходить. А в кабинет типа не к кому носить — значит не носят. В местную же столовую для персонала не пущу — еда должна быть специальная, проверенная, а там она более низким классом безопасности.

— А это? — кивнул я на кастрюлю.

— А это мы сами готовили! — расплылась в улыбке она. — А ты — один из нас. — Присела рядом. — Хуан, скажи как есть, что будет? Мы не эти дохлики, мы примем, как есть. И если надо умереть — умрём, это наш долг. Но лучше знать, чем не знать, понимаешь?

— Понимаю. — Вкусно! Но перца многовато на мой взгляд. Сразу видно мексиканскую стряпню. Я уминал за обе щеки и думал. Мыслей было много, все они так и роились, собственное досье только раззадорило их, и привести их в стройное состояние не мог.

— Сюзанн, если б у меня было ещё два или три ядерных фугаса — я б вообще не парился, — смог, наконец, сфокусировать я хоть что-то. — Но у меня их нет. В стране они есть, и один даже где-то во дворце. Но я не знаю даже где наш местный. А другие мне никто тем более не даст. А без них… — Вздохнул.

— Хуан, ты сам — ядерный фугас. — Она сказала это, и глаза заблестели огнём решимости драться. — Я тебя била, но даже когда била, понимала, что у тебя большое будущее. Сирена хотела, чтоб отоварила твою тушку — так отоварила, чтоб еле стоять мог, но я не подчинилась и выбрала мягкий вариант. — А вот этого не знал. Мысленно сказал сеньоре спасибо, и кивнул. Она кивнула в ответ. — Посмотри на дворец, — обвела рукой. — Ты ходишь, мелькаешь, спрашиваешь. Вникаешь. Решаешь проблемы. Люди видят это, не слепые, и начинают верить в успех, что всё получится. Люди верят тебе, идут за тобой! УДС — девочки общались с ними — про меж себя только о тебе и говорят. Причём в уважительном ключе. Клановые — у тех ты вообще в гостях побывал, пока мы тебя потеряли. Там тоже все в восторге, «вживую на парня посмотрели», гордятся. Тоже верят в победу. Марсиане этого не говорят, но я вижу и чувствую, и они делают ставку не на Фрейю — чем-то ты Ноговицына прошлым летом зацепил. Ну, а девчонки все с потрохами твои, это не секрет — последние данные из «телеграфа» даже приводить не буду.

— Всё так, я — харизматичная личность, которая всех устраивает, которой верят, — с сарказмом произнёс я. — Но когда на тебя идёт бронированная махина атмосферного класса высотой до третьего этажа, уничтожая всё на своём пути любого уровня бронирования… Что я со своей харизмой могу сделать?

Перед глазами предстал дон Адальберто с РЕАЛЬНЫМ предложением. От которого будет хорошо всем, и не прольётся море крови… Кроме Фрейи, которая превратится в изгнанницу, но даже так она останется одной из самых богатых аристо планеты, по миру не пойдёт. Вот что зацепило в его словах — он искренне считал всё, что говорил, правдой. Я неверно оцениваю мотивы некоторых. Сантосы — дерьмо, но остались Сальвадоры, Торресы и ещё несколько имён, и они не подонки поголовно.

— А что ты делал раньше? И с теми выродками, изнасиловавшими девочку? — произнесла Сюзанна. — Какую ты движуху устроил — все сильные мира сего обзавидовались! Это дерьмо Серхио Козлов вышагивал по кабинету, приговаривая: «М-да!» — вот какая степень охренения у него была. А чем располагал изначально? Личный взвод, «гномики» да «пятнашки» — без оружия, да пара взводов хранителей, добровольно решивших помочь на своих условиях. А тот шедевр планирования операций, что окончился месяц назад… Ну, чуть более? С шариковыми миномётами под занавес и эпической битвой народов? Это было что-то запредельное! Не забуду запись казни тех придурков на козырьке здания суда, уже она потрясла планету, и это было только начало! Мы с девочками не дуры, понимали, для чего тебя готовят и внимательно следили. И вот что скажу — там у тебя тоже с ресурсами был швах. Но ты справился. Какие проблемы сейчас?

— Я не бог, вот главная проблема! — Хотел вспылить, гневно воскликнуть, но не получалось. Ибо выходит, что права она, а не я. То, что я не вижу двери в этом замкнутом помещении, значит, что не туда смотрю, а не то, что её нет. «Нет ничего невозможного»… Кто сказал? Мой куратор дон Алехандро, отчёты которого тоже есть в папке «021»? Не помню. Но уже убеждался, это верная истина.

— Ядерный фугас, говоришь? — усмехнулся, выдавил улыбку, чувствуя внутри здоровую злость. Злость всё поднималась и поднималась, и я понял, что балбес. Ищу способы там, где ищут все, тогда как главное во всём, что когда-либо делал с момента драки в фонтане — это искусство удивлять. То есть искать в принципе что-то иное, о чём никто не задумается. Я и в фонтане дрался с многократно превосходящим противником, и победил за счёт удивления. С чего взял, что что-то с тех пор изменилось?

ВЕСЬ НАШ МИР, ВСЯ НАША ЖИЗНЬ — ОДИН БОЛЬШОЙ ФОНТАН!!! Вот главная мысль, которую вынес.

…А в фонтане я непобедим!!!..

— Спасибо, вкусно! Девочкам привет! — искренне похвалил я и вернул тарелку, и ангел отнесла её в посудомойку. — Что ж, значит будем готовить ответку сеньорам там, где они не ожидают. Свяжись с Чупакаброй, как освободится, если занята — ко мне. И сама по своим каналам передай главам подразделений наказующих и Старых Дев, кто на базе, пусть тоже подтягиваются.

— Вот это другое дело! — расплылась в улыбке охранница.

Глава 6 Сопутствующие потери или снова о медоеде

Глава 6. Вольный художник или снова о медоеде

— Нет, Хуан! Мы так не договаривались! — грозно хмурила брови Сирена на вихре передо мной. — Заканчивай с самоуправством, говори ребятам, что пора по домам, оружие в четвёртый арсенал, и полетели на Землю — корабль ждёт.

— Нет, — покачал я головой. — Слишком сопливо. Сирена жёсткая, это скорее образ Мишель.

— Так, закончили прения! Шкет, от горшка три вершка, а туда же! Бегом оружие в арсенал, и по казармам, сказала! — раздражённо воскликнула эта штандартенштучка.

— А теперь переигрываете. Всего понемногу, тогда будет хорошо. И это… Вот так бровями делать точно не надо!

— Слушай, сопляк, ты достал! Я — Сирена, и другой Сирены у меня для тебя нет! — произнесла голограмма, и теперь я ей поверил.

— О, уже лучше. — Похвалил, подняв вверх большой палец. — Можете же, когда хотите.

— Боги, помогите мне! Дева Мария — царица небесная!.. — подняла сеньора Морган на вихре глаза к потолку.

— Ладно, парни, всё поняли? Есть видение, над чем работать? — обратился я по общей связи ко всему отделу, занимающемуся этой проблемой.

— Видение-то есть. Но только сделать такое без живого прототипа… — пожаловался в ухо их начальник.

Парни тестили прогу с Сиреной, заменив ею псевдоличность королевы. В общем, неплохо получается, просто я цепляюсь. А я цепляюсь потому, что есть люди, которые наш объект подражания хорошо знают — сеньора штандартенфюрер особа публичная, много где мелькает.

— Сеньоры, у меня для вас другой Сирены нет! — вернул я им их же шпильку и грустно улыбнулся. — Всё хорошо, работаем.

Парни отключились.

— Мне не нравится, — заявила сидящая в кресле главы государства Фрейя. Нет-нет, просто зашла потрындеть и покачаться из стороны в сторону, не отстраняла. — Но тут соглашусь, вряд ли они смогут сделать точную копию, как маму, на коленке.

— Поработай с ними, посиди у них, — предложил я. — Лично. Ты хорошо представляешь работу всяких взломщиков и айтишников. И Сирену лучше тебя знают только отец и мать.

— Хорошо. — Высочество кивнула. — Ещё есть новости? Не говорю хорошие, хотя бы просто новости?

— Насчёт хорошие… Скажем, пока неплохие. — Я взбодрился и улыбнулся. Сел рядом, на место наследника. — Семья выродка Бруно в куполе, куда сможем проникнуть. Дом защищён, но у нас есть опыт штурма, пошлю с девчонками парней Сто второго. Сейчас они прорабатывают пути эвакуации. Говорят, варианты есть, но я не стал мешать, пусть самосовершенствуются.

Фрейя кивнула — хорошо.

— Ещё нашли семьи двоих из четырёх комбригов и шестерых командиров полков из тех, кто стянуты ко дворцу. Девочки решают, кого в принципе можно прижучить, каков уровень сложности, и только оценив риски нападения, будем решать, кого из них атаковать.

— То есть от обратного, не по степени важности выбираете, а по исполнимости.

— Да. Нам сейчас главное не точечное воздействие на главарей. Которые, скорее всего, идя на такой шаг, как глобальное предательство, давно смирились с рисками, как раз уничтожение семьи расстроит, огорчит, но лишь прибавит злости и решимости. А вот массовое воздействие на низший командный состав… Или скажем, командный состав второго уровня… И именно массовый, чтобы каждый из командиров ошивающихся вокруг войск понял, что именно его семья — следующая… Вот это может заставить дрогнуть.

— Ты прям гений стратегии и психологии! — похвалила она. Конечно, преувеличила, но я сиял ореолом надежды, ей самой хотелось верить в мою гениальность.

— На самом деле ключ к решению подсказала Алиса, — признался я. — Когда забирала меня из гвардии после неудачной попытки взять «Белого». Она вспомнила милого зверька по прозвищу медоед. Я заморочился и просмотрел несколько научпоповских передач про него. Это очень умный зверёк, способный решать сложнейшие логические задачи при достижении цели, но главное, львы и гиены реально боятся с ним связываться! Могут растерзать его, если будет, скажем, двое-трое львов и больше, но уже один на один львы, помыкавшись, отходят в сторону.

— Он безбашенный, — понимающе кивнула она — владела темой. — Как и ты.

— Не совсем, — покачал я головой. — Медоед чётко даёт понять, что да, парнишки-девчонки, вы меня схарчите, так как вы сильнее. Но я нанесу вам такие катастрофические сопутствующие потери, что сами будете не рады. Саванна большая, поищите цель попроще, а я реально вас так измотаю, что всё проклянёте! Учитывая, что даже у царя зверей есть враги, такая стратегия выигрышна. А насчёт безбашенности — это лишь СПОСОБ реализации стратегии. Безбашенность — это тактика, при холодном выверенном стратегическом расчёте.

Сеньоры полковники и генералы второго уровня ратуют за свободу и республику, за плюшки для их семей после переворота. Они обложили беззащитных Веласкесов, и сейчас будут их бить, навалившись всем гуртом, всем скопом. Бить слабого же, не могущего ответить, одно удовольствие! И никакого риска — ну, нет во дворце сил, кроме двух марсианских дивизий, способных их серьёзно огорчить. Да и марсиане лишь огорчат, не более. А теперь представь, что они, такие в красных рубахах наскочили, подняли цепы добивать… А тут им вилами под рёбра! С самой неожиданной стороны. И самое страшное для тех, чью семью ПОКА не тронули — их всех защитить там, в тылу, невозможно. Лидеры мятежа своих прикроют, у лидеров куча охраны, а вот это самое среднее звено, которое пойдёт в атаку командовать непосредственно штурмом, трижды подумает, а надо ли им это? Или бить медоеда не такая уж и весёлая затея?

— Выдумщик! — похвалила она. — Но эти акции штурм не отменят. И даже толком не задержат.

— Знаю. Я и не пытаюсь выиграть время. Но, понимаешь, когда люди выходят на бой, побеждает не более сильный, а тот, у кого больше решимости драться. Ещё вчера они, накаченные пропагандой, вдутой в нужный момент в нужные уши, были готовы рвать рубаху за республику. Да блин потому, что им за это ничего не будет! Власть же гнила и беззуба — «это общеизвестно». Сегодня же они увидят, что бывает с теми, кто оную рубаху рвёт, насчёт упомянутой власти заблуждаясь.

А ещё, уверен, их собственные бойцы отнюдь не поголовно горят желанием свергать королеву. Какую-то часть идейных они в некие избранные части с избранными командирами переманили, но большинство просто выполняет приказ, не заморачиваясь. Ибо вокруг нас шесть бригад неполного состава, а отнюдь не та махина, что ввела в город мать, когда всё только начиналось. Войска «морозятся» полками и бригадами. Рядовые бойцы в войсках мятежников тоже всё видят и понимают. А теперь снова вернёмся к среднему звену: тебя не понимают «снизу», тебя не прикроют «сверху»… Зачем тогда геройствовать? В бою ведь и убить могут! А умирать-то не за что.

— В общем, идея сырая, но годная, — вынесла Мышонок вердикт. — Хорошо, отрабатывай её, даю добро. Не буду мешать. — Встала. — Тут все в работе, я одна бездельничаю. Чем заняться, пока пауза?

— Навести Изабеллу, — улыбнулся я. — Она тоже жалуется, что от скуки лезет на стену. Посидите по-сестрински. Как понадобишься для чего-то глобального — позову.

— Да, любимый! — Подошла, нежно обняла и поцеловала. — Я на связи.

Вышла. Я же, видя, что и правда все во дворце заняты полезным делом (сам пинками заставил работать), решил сходить к девчонкам.

Ангелы как раз оккупировали мой штаб. Было их навскидку полтора десятка, человек десяток что-то обсуждал за главным столом, завихрив на том большую схему некого района Альфы. Остальные изучали изображения вдоль стен, операторы им помогали разобраться, где там что и как.

— О, Хуан! Заходи! — позвала меня Норма, которая Августа. — Смотри, девочки говорят, что вот тут не пройдём. А я говорю, пройдём. Какое твоё видение?..

Меня затащили в дискуссию, и следующие полчаса наблюдал за полётом их фантазии.

—…Нет, я сама поведу эту группу! — отрезала Норма на мои возражения и критику других матерей-командиров. — А потому уверено говорю — справимся. МЫ — справимся!

— Августа, ты как бэ-э-э-э… Нужна в корпусе, — оживился я, поняв, куда она клонит, и что мне это не нравится.

— Хуан! — зло отрезала она. — Я не нужна в корпусе.

— Ты — инструктор. Один из лучших в рукопашке, если не лучший, — попробовал вразумить я.

— Я засиделась на одном месте, — парировала она, кисло скривившись, и покачала головой. — Скоро начну деградировать. Хороших инструкторов много, и незаменимых не бывает. А мне надо встряхнуться. Я чувствую это! — Просящий взгляд.

Весомый аргумент. Сложно с таким спорить. Человек должен развиваться. Если не развивается, в застое — значит, пора на пенсию. Всё логично.

— Я не ваш сеньор, — покачал головой, — не могу приказывать… А, чёрт возьми, я всё понимаю! — вырвалось у меня. — Просто… Жалко рисковать тобой. Ты и правда мировой инструктор!

— Других найдёте. Выбор есть. Так надо, — произнесла она и улыбнулась. Никто не влезал в эту пикировку, не перечил, не пытался её переубедить. Каста…

— Хорошо, чёрт возьми! Эту группу поведёшь ты, — разрешил я. — Но без победы не возвращаться! И чтобы все девчонки остались живы — или я тебя сам этими руками!..

Последнее было бравадой, но все всё поняли и заулыбались.

— И я тоже хочу! — А это Капитошка. — Я тоже засиделась, и тоже могу возглавить группу!

— Нет!

— Не-ет!

— НЕТ!!! — в один голос цикнули на неё все, кто стоял за столом.

— Я чего-то не знаю? — нахмурился я.

— У меня срок маленький, я… — снова попыталась сеньора Ортега, но снова все рявкнули в один голос:

— НЕ-Е-ЕТ!!!

Сеньора майор обижено замолчала, отвернулась. Я же понимающе улыбнулся:

— Поздравляю! Наконец! Ты давно хотела.

— Да, спасибо… — выдохнула она. — Но я всё равно хочу туда, к девчонкам…

— Не обсуждается! — А теперь я жёстко отрезал и не собирался спорить. — Коллектив сказал «нет» — коллективу виднее. У нас демократия.

Угу, демократия. Как главный демократ клана говорит — так все и берут под козырёк. Но тс-с-с, это между нами, хотя все всё и так знают. Но сейчас и вправду за демократический институт можно спрятаться.

— Сеньор стажёр Веласкес, — обернулся от терминала парнишка из молодых прикомандированных, — на связи Ласточка. Вы сказали сразу говорить, где бы вы ни были.

— Давай во всю стену! — Во мне что-то ёкнуло. Наконец! А то последние два часа как на иголках. Нет, я не очень сильно волновался — знал, кого на эту работу отправляю. Но люди не боги, даже Катарина. От неё и её фантазии далеко не всё в жизни зависит.

Картинка была, в смысле изображение, не только звук. Знакомая брюнетистая физиономия без шлема, хотя в среднем скафе. Волосы растрёпаны, на лице синяк, на подбородке ожог — всё же пришлось помахать шашкой.

— Привет, Командор! — А настроение у сеньоры весёлое, поднятое — это гуд. — Докладываю. Задание выполнено, потерь нет. Летим на базу по указанным координатам.

— Цель?

— Вот, сидит. — Камера съехала, показывая десантный отсеке стандартного дворцового конвертоплана — недавно на переговоры на таком же летал. И показала мне… Девчонку. Лет восемнадцати на вид. Сидела перегрузочном десантном кресле, и, учитывая, что предназначено оно для бойца в скафе, утопала в оном. При этом даже не была связана. Сложив руки перед грудью и недовольно надув губы, о чём-то разговаривала с сидящими рядом тремя бойцами Катарины. Там тётки с опытом — найдут, чем разговорить подростка.

— Как она? — расплылся я в улыбке? — Как вообще всё? Сопротивление было?

— Немного повздорили с персоналом отеля. — Катарина многозначительно скривилась. Ага, «немного» и «повздорили», как же. — Они не поняли, кто мы, и пытались доказать, что абы кто не может расхаживать по их заведению с оружием. Все живы, и даже не покалечены, как ты любишь, ты же это хотел спросить?

Я подавил смешок — именно это и хотел.

— Детвора веселилась, наша девочка не хотела уходить, но мы её хорошо попросили. Немного влезли в её разборки с бойфрендом, — картинно обернулась на девчонку, улыбнулась чему-то своему. —Он оказался ничтожеством, переспал с её подругами. И с подругами помогли разобраться — а те вообще курвы драные. — Искромётная улыбка, от которой я понял, что скучно в своём дворце живу. Вот у них, в поле, весело, не то, что тут. — Так что общий язык нашли, сеньорита не сопротивляется.

Это было заметно, что не сопротивляется. И сие здорово. Профи на своём месте, здравая идея была посылать психолога, а не костоломов.

— Потом расскажешь, чем вы там ей запудрили мозги. Всё, даю команду базе на встречу, отгружай посылку, и домой. Ты нужна тут.

— Поняла, мой генерал! — Паршивка козырнула.

— Девочки, я в кабинет. Пока без меня, — кивнул и ангелам. Те замахали головами в ответ — я им не сильно-то был нужен. Нет, итоговые решения утверждал, но в остальном голос мой консультативный.

В коридоре ждала Марта. Мялась, и, увидев меня, пошла наперехват.

— Хуан, я… — Остановилась. Засмущалась.

— Чего как не родная? — нахмурил я брови и панибратски поддерживающе улыбнулся. — Зашла бы. Кофе попили.

— Не хотела отвлекать. Я, в общем… — Покраснела, если это слово применимо к мулаткам, опустила глаза в пол. — В общем, мы тоже хотим на дело. В город. Ну, как девчонки, — кивок на дверь штаба у меня за спиной.

— Ты же хранитель, Снежка! — показно недоумённо я нахмурил брови. Показно, ибо как раз всё понимал. Со мной старые девы, кто она рядом с ними? Я бы тоже на её месте задался вопросом «зачем я здесь?»

— Мы хотим отомстить за девчонок, — выдала она секрет и снова уткнулась глазами в пол. — Понимаю, личное и частное не должно мешать ангелу выполнять долг, но… Хуан, мы по сути в резерве, только числимся твоей группой. Отпусти, а?

— Там будет жарко, — покачал я головой, пока не приняв решение.

— Они… — Вздох. — Они могли… С нами… А их… — Снежка вдруг заволновалась, и я понял, что недооценил эмоциональность и импульсивность бывшей любовницы и подруги, проявляющиеся в некоторые моменты. Ей не хватало дыхания от волнения, и такой её видел впервые. — Хуан, пожалуйста! Это же наймиты тех сеньоров напали на «Берлогу». И те сеньоры, которых девочки пойдут мочить, дали им уйти из просматриваемого и охраняемого купола. Да, чёрт возьми, это личное, но отпусти нас!

— Это их СЕМЬИ. Жёны и дети, — парировал я.

— У Розиты тоже… Могла быть семья, — возразила она. — И дети. Но уже не будет — ни семьи, ни детей. И Хуанита выжила чудом. И теперь в тяжелейшей депрессии — не знает, что делать дальше. И я не могу ей помочь. А сейчас так вообще некогда — только молюсь, чтобы не наделала глупостей, пока мы во дворце. Нет, Хуан, не надо про семьи. Мы справимся, и ни капли не рефлексируем.

— Хорошо. — Уговорила, решение принял. Иногда лучше отпустить, как бы ни были они мне дороги. Приказ «не ходить» выполнят, и даже в лицо потом никогда не скажут… Но помнить будут всю оставшуюся жизнь. Что мог дать отомстить, но поддался бесу искушения, недопустимого для кодекса воина. Потеряю их? Всех, или кого-то из их оставшейся команды? Это возможно, но нам положено умирать. Для бойца при исполнении это нормально. Жалко, обидно — но мы сами выбрали свою судьбу. Я — когда перешагнул порог бело-розового здания после ножей Гюльзар в супермаркете, они — когда остались, не отсеялись в Сьерра-дель-Мьедо. — Хорошо, иди к девочкам, подключайся к обсуждению. Выбери то, что вам будет по силам: без геройствования и бессмысленной гибели. Гибель девчонок не прощу, в аду достану! — предупреждающе сверкнул глазами.

— Да ты что, Хуан! Как мог подумать! — Она инстинктивно отступила на шаг. Прониклась. Хорошо, значит не запущенный случай.

— Вот и отлично. — Я побрёл дальше, в кабинет.

— Сеньор Суарес? — На меня смотрел совсем не старый человек, нет и пятидесяти. Впрочем, это же не кабинетный генерал, которые звания добывают выслугой, а боевой, командовал войсками в Африке… И на Марсе, наверное. А на войне продвижение быстро идёт. Нереально быстро!

— Я, сеньор Веласкес. Вас уже можно так называть? — противно скривился. — Вы уже официально вышли замуж за наследницу престола?

На такую детскую подколку я лишь мило улыбнулся.

— Сеньор генерал-майор, если считаете, что можете меня подобным оскорбить — зря так считаете.

— Где моя дочь, сукин сын! — не выдержал и сходу взорвался он.

— То есть вы уже в курсе. — Быстро ему сообщили! Хотя, Катарина наследила… Но всё же — быстро.

— Её мать позвонила. Сразу после… После похищения, — признался он. — Если б я знал, что она там…

—…То мы бы забрали её из Дельты чуть ранее, — парировал я. — И всё равно бы забрали.

— Похитили! — поправил он. — Ты признаёшь, что вы — грёбанные бандиты и киднеперы.

— О, сеньор Суарес, давайте не будем кидаться необдуманными фразами! — пафосно воскликнул я. — Я бы сформулировал, что мы взяли её под защиту. В том числе защиту от ваших коллег по опасному политическому процессу государственного переворота. Но, скрывать и врать не буду, также мы собираемся защитить Каролину и от… Нас. — А теперь мило улыбнуться.

Сеньор удар выдержал.

— Если ты думаешь, что можешь меня ею шантажировать, то ты ошибаешься. Это кроме того, что я не верю, что у тебя поднимется рука обидеть ребёнка. Невиновного! Который не при чём в наших разборках. Ты не из того теста.

— Типа, хлюпик?

— Слишком правильный.

— О, сеньор, поверьте, ваши коллеги из некоторых других аристократических семей меня совсем недавно отучили от такой дикой варварской привычки — быть правильным. Я прилежный ученик. А прямо сейчас ваши коллеги учат меня, что я имею право убивать их женщин и детей, как убивают женщин и детей привезённые при их участии с Земли наймиты Востока.

— Не неси бред! — сеньор фыркнул и скривился.

— Не собираюсь. Это, что вы при делах, сказал ваш главный, и суток не прошло. Преподал это как военную хитрость, чем гордился. Не веришь — спроси сеньора Адальберто прямо. Только смотри в уголки его глаз, дёрнутся или нет?

— Я не хочу это обсуждать! — зло отрезал сеньор генерал. Угу, если правда расходится с шаблоном в голове — тем хуже для правды. — Где моя дочь? Как я могу её получить?

— Сеньор, скажите честно, рядом кто-то есть? — нахмурился я, сузив глаза. Ну вот, «о погоде в Рио» закончили. — Кто-то нас в теории может подслушивать? Эта линия дублируется?

— Нет. Я один. И линия командная, не прослушивается.

Судя по тому, как он съёжился, это правда. И он сейчас, разговаривая со мной, подставляет всю организацию, и может получить по шапке.

— Тогда сразу откровенно, как есть. Я не воровал вашу дочь, чтобы насолить вам. Я украл её, чтобы вас спасти.

— Спасти? — ирония из него так и попёрла.

— Да. Я ТОЧНО знаю, что вы — верноподданный её величества, получивший тайное задание оттуда, — продолжил я, игнорируя оную, вздев палец вверх. — Задание втереться в доверие к потенциальному противнику, чтобы в нужный момент провести в его рядах диверсию.

— Я не стану ничего делать, сучий выродок! — заревел сеньор. Но я на это вновь лишь мило улыбнулся.

— Сеньор, не торопите коней. — Поднял руку в останавливающем жесте. — Я даю слово кабальеро, до окончания штурма дворца с головы Каролины не упадёт и волос. И только по его результату будут предприняты какие-то действия. У вас будет возможность подумать и принять взвешенное решение, не на эмоциях. Захотите ею пожертвовать — ваше право. Кинуть ребенка на алтарь лелеянной мечты о свободе… Свободе высокородных буржуев распоряжаться в этой стране без ограничений и правил… Дело ваше. Но время всё взвесить я дам, с ответом торопить не буду.

— И чего ты хочешь? — Сеньор генерал-майор ВКС утихомирил своего зверя. Я его заинтересовал.

— Я же сказал, сеньор Сильвио, вы — счастливчик. — Я искромётно улыбнулся. — Ваша дочь, рванувшая в южное полушарие на пикник в туристическом отеле, вытянула для вас счастливый билет. И тогда, когда мы будем под ноль зачищать семьи ваших коллег, не смотря на их регалии и ранги, вы останетесь при своих, и даже, возможно, получите награды и благодарности от правящей династии. Это ведь здорово, когда твой друг покончил с собой потому, что всю его семью зачистили, правда? А ты при этом такой герой и на коне?

— Ты проверяешь моё терпение! — снова зарычал он. Но мне показалось, наиграно.

— Вы можете рассоединиться, не неволю, — махнул на экран рукой, и генерал снова был вынужден сдать назад.

— Продолжай.

— Итак, скоро начнётся штурм дворца, — перешёл я к делу. — Начнётся! — воскликнул, перебивая готовый вырваться вопрос. — И в процессе оного штурма ваши коллеги будут немало удивлены, а местами подавлены. Морально. И в момент, когда они будут ещё недостаточно подавлены, чтобы отдать приказ отступить, но достаточно злы, чтобы упереться рогом, ничего не слыша и не воспринимая, вы получите координаты.

— Координаты, — повторил за мной генерал Суарес.

— Рядом с городом стоит дивизион с «Титанами».

— Ближайший — сто семьдесят седьмой артполк, — перебил он, качая головой. — Это под Акапулько, в Дельте. Никак не рядом с городом.

То есть их штаб ситуацию с войсками мониторит. Это отлично.

— Сколько оттуда лететь до столицы? — прямо спросил я.

— Минуты четыре, — пожал плечами он. — Может, с половиной.

— Значит, рядом, — сделал нелогичный вывод я. — Вы получите координаты, и через четыре с половиной — пять минут по ним должны ударить ракеты сто семьдесят седьмого артполка. Тогда ваша дочь будет живая и здоровая передана вам после войны. И вы даже не представляете, какой это ценный подарок — жизнь близких! Особенно на фоне того огромного количества людей, потерявших своих близких за эти двое суток в городе, и кто ещё потеряет, пока мы не возьмём город под контроль.

— Я подумаю… Сеньор… Стажёр… — На генерала было страшно смотреть. Краше в гроб кладут. Дочурку от первого брака он любил. И она его, судя по отчёту скользкого, тоже.

— Вы правильно делаете, что воздерживаетесь от оскорблений, — похвалил я и примирительно улыбнулся. — Сеньор, на кону безопасность и жизнь ста восьми миллионов. Жизнь вашей дочери по сравнению со всем этим — ничто. Давайте будем оставаться кабальеро и решать вопросы, а не нагнетать и всё портить, как делают ваши безумные коллеги.

Сеньор молчал.

— Мне нужен независимый канал связи, по которому вы получите сведения.

— Хуан, канал не проблема. Проблема в том, что я командую подразделениями военно-космических сил. Мы в целом круче армейцев, но дивизион сто семьдесят седьмого мне не подчиняется.

— Сеньор, это ВАШИ проблемы, как сие решить, — белозубо улыбнулся я ему.

* * *

События развивались быстрее, чем предполагал. Мы ведь не просто так запросили пролёт имперского крейсера — три-четыре дня он должен был дать точно. Марсиане должны были за это время управиться — хорошо укрепиться. Мехи имеют мощные приводы, способны таскать тяжеленные грузы — они сейчас усиленно участвуют в ломке капитальных строений под куполами. Пехота в тяжёлых скафах, обладающая сервами послабже, полученные мехами строительные материалы носит и укладывает нужным образом, строя укрепления. А парни из дворца на строительной технике где заваривают, где заливают конструкции пенобетоном, превращая их в боевые позиции. Все при деле, и работа расписана — дорог каждый час, не то, что день. Повторюсь, всё это выдержит максимум один хороший удар противника, но этот удар как-то нужно выстоять и пережить. Мы со своей стороны отправили в помощь часть лёгкой клановой пехоты в венерианских скафах и на венерианских мехах, и наши парни, понимая, что на кону, работают за совесть, а не страх, но всё же пока ещё рано переходить к боевым действиям. Я ждал Катарину, она была на подлёте, чтобы отправить её с девочками в город, но тут на связь неожиданно вышел сеньор Адальберто.

— Хуан, — сиял он, лоснясь от довольства, — ваша взяла. Мои партнёры долго спорили, но всё же прониклись поданной вами идеей и согласились. Мы готовы признать власть её высочества инфанты. Мы готовы выполнить все выдвинутые вами условия, если вы после выполните все наши.

Огорошил, старый чёрт! И аж светится от радости. И это не кто-то «левый», а именно я его надоумил на такой шаг. Mierda!

— В чём подвох? — Я был смурнее грозовой тучи.

— Ни в чём, — замотал сеньор головой. — Мы признаём законность передачи Фрейе власти Сенатом. После чего она тут же, под контролем наших специалистов, пишет отречение. И мы тут же его публикуем.

— Подписывает уже готовое, составленное вами, — скривился как от зубной боли я.

— Разумеется. Сам понимаешь, после такого мы не сможем её тронуть, даже если захотим. Иначе кто нам поверит в будущем? Мы — милостивые управляющие, а не жестокие властители-сатрапы, как некоторые «избранники народа и помазанники божьи». ГРАЖДАНКА Фрейя Веласкес не угрожает Венере, так как власть ей досталась по наследству, она её не захватывала, не совершала против народа Венеры преступлений. И если она честно перед народом искупила вину за прегрешения предков — это нужно ценить. А отречение её сестры и брата вообще не стоят обсуждения. Её же высочество Алисия отречётся за свою линию — не думаю, что она будет против. Я ничего не упустил?

— И вы тут же назначаете дату референдума, — подсказал я.

— А чего тянуть? — пожал он плечами.

И правда, чего тянуть?

— Как только Фрейя подписывает отречение, введённые в город войска начинают зачистку города. Верно? — зашёл я с другого конца.

— Именно, Хуан! И ты, вместе с подчиняющимся тебе «Братством», там пригодишься. Как мы выяснили, Изабелле не обязательно покидать планету, а твоя будущая карьера и здесь легко впишется в наши планы.

— Сейчас «Братству» платят Веласкесы. — Признаюсь, я растерялся. И тянул время дурацкими вопросами. Ибо не ждал, что сеньоры согласятся на такое. Потому, собственно, подобное решение и предложил.

— Скажешь, сколько — мы выпишем чек, — отмахнулся сеньор.

— Купол Фишеров Веласкесы также не будут восстанавливать, — снова попробовал я заговорить о том, что может стать камнем раздора и отсрочить выработку решения. Но увы, эти аргументы не работали.

— Хуан, если считаешь, что кланы Торрес, Сантос и Сантьяго — мелочные барыги — ты ошибаешься. — Собеседник деланно обиженно насупился. Кривляется, разумеется. — Я больше скажу, ревизия и ремонт повреждённого вашими ракетами жилого купола… Их мы также возьмём на себя, так как в том инциденте была вина одного из нас.

«Угу, повесите на Сантосов. И они не пикнут» — хотелось бросить ему в лицо. И именно это, их консенсус, меня напрягал. Я переоценил трения в их среде. Сеньоры реально готовы идти до конца и делить пирог уже в статусе победителей, что от него останется. Плевать на потери сейчас.

— Вы забыли про королеву. — А это серьёзный аргумент. Скажем так, это мой последний аргумент, после которого прятаться больше не за что. — Завтра она может очнуться. И она всё ещё королева! Дочь — глава государства ВРЕМЕННАЯ. Только пока она больна. И она не отрекалась.

— А вот этот вопрос, извини, я бы хотел обсудить не с тобой. А с Фрейей и с сеньорой Морган, — заулыбался этот чёрт.

— Понимаю. — Закивал я — появилась возможность ещё немного оттянуть неизбежное, но это и все хорошие новости. — Я передам информацию и свяжусь с вами.

— Есть проблемы? — нахмурился собеседник, чувствуя, что что-то не так. Ещё бы, он согласился на все условия, прогнулся, осчастливил меня своим решением, а я кочевряжусь, будто сам не требовал от него всего озвученного! Тут кто угодно напряжётся.

— Нет. Но мне нужно доложиться по инстанции, — пробую отбиться я. В голове набатом стучит лишь одна фраза: «Тяни время, Чико!»

— Хорошо. И ещё… — Он скорчил мину, типа нахмурился. — Мы тут в городе накрыли вашу группу. Из «железных». Сама Гарсия ушла, но двадцать два её человека сдались без боя. Мы готовы передать их вам, как только изъявите готовность к сотрудничеству. Просто так, без условий и торга.

— При их захвате никто не погиб? — понял я.

— Да. — Кивок. — Они были благоразумны, поняли, что «последняя граната для себя» — не их вариант. Это обнадёживает и достойно нашей милости. Жду ответа, Хуан.

И Фрейя, и Изабелла сидели на топчанах в одной из местных оранжерей «для хозяев». Оранжереи примерно такие же размерами, как в школе, но гораздо уютнее и шикарнее оформлены. Правда, мне некогда было рассматривать детали, мы лихорадочно обсуждали, что делать. Ибо все предварительные планы резко посыпались.

—…Мы не сможем пудрить им мозги до бесконечности! — подытожил я, выложив накипевшее.

— Хуан, всегда надо исходить из худшего, — философски заметила Фрейя. Сама она, впрочем, была в ещё бОльшей прострации, чем я, просто сказывались опыт и хладнокровие управленца. — Нам не повезло, но мы изначально должны были иметь в виду, что они могут вдруг согласиться.

— То есть они прилетают сюда. Привозят специалистов. Мы отрекаемся… И они тут же берут дворец под контроль? — Это Изабелла.

— Скажем так, вторая волна прилетает, после отречения, и берёт всё под контроль, — сформулировал я. — После чего вы ждёте имперский транспорт. Лаг по времени между этими событиями — максимум пара часов.

— А можно ли им верить?

— Бэль, тебя серьёзно это заботит? — не выдержал и чуть не взорвался я. — Ты и правда собралась на Землю?

— Нет, — покачала шевелюрой Бельчонок. — Ищу слабые места в их плане, чтобы предъявить и помочь с затягиванием. Как я могу доверять тем, кто захватил дворец, в чьих руках я нахожусь? Когда жива только благодаря их доброй воле?

— Отрекшись, мы капитулируем, — пояснил я. — Никто не знает, что это мы им предложили, все подумают, что наоборот, они поставили нам такое условие, и мы погнулись. А ещё монарх — помазанник божий, первую королеву избрал народ, всепланетным референдумом. А теперь мы, представители династии, её потомки, сами отказываемся от возложенной народом на нас миссии, понимаешь? Мы «кидаем» доверившийся первой королеве народ, и обратной дороги после этого у Веласкесов нет. Только республика! Какая — другой вопрос, но однозначно без нас в правлении, нам не простят отречения, даже если Фрейя захочет в будущем стать президентом. В этой ситуации, когда вам показно сохранили жизни и оказали почести, они декларируют не только, что играют честно, но как бы выступают защитниками интереса народа, попранного сапогом трусливых Веласкесов. А уничтожь они вас — и народ поймёт, что это было не настоящее отречение, а под дулом гауссовок, что меняет дело. А значит, если найдётся далёкий боковой член семьи, пока не отрекшийся, он сможет заявить о своих правах и со временем снова стать монархом. Да как только народ наестся республиканских прелестей, так и сможет! И отмаз железный — это республиканцы плохие, хорошую династию силой «ушли». Нет, девочки, им выгодно сдувать с вас пылинки после отречения. Вопрос в том, как не допустить оного как можно дольше.

— Да уж!.. — тяжело вздохнула Фрейя. Изабелла же лишь с фатализмом переводила глаза с сестры на меня.

— Сирена готова? — спросил я, чуть отвлекшись. Надо срочно перезагрузиться.

— Две-три минуты я смогу пудрить от её имени мозги, — отчиталась высочество. — Но больше не стоит. Лучше пригласи сеньора на переговоры сюда. Кстати, пока он будет во дворце, «на переговорах», мы можем добавить в копилку ещё несколько часов.

— Они не нападут, пока он здесь? — поняла и повеселела Бэль.

— Да, — кивнул я. — Однако если мы его принимаем — должны будем отпустить. Невредимого. Мы не Сантосы. — Кажется, из груди вырвался вздох отчаяния. Господи, почему же я рыцарь? Как же просто в этой жизни подонкам!

— Ладно, Хуан, я пошла готовить сеть к личности Сирены. Говори, если что надумаешь, — подвела итог совещания Фрейя, поняв, что ничего мы решить не сможем. Решать буду я, а не МЫ. Они же в курсе всех рисков и поддержат, что бы ни выкинул.

— Да, ты права, — согласился я. — Пора отправлять девчонок в город. Эх, а я Катарину так ждал! — Из груди снова вырвался вздох разочарования.

— Ты и без неё справишься. — Поддерживающая улыбка. — Ты сообразительный. Бэль, пошли, поможешь мне. — Фрейя подошла, похлопала по плечу и двинулась к выходу.

— Я? Да? А-а-а… — Изабелла вскочила, подбежала, чмокнула меня и побежала за сестрой. — Хуан, удачи! Ты справишься, ты умный! Кто ещё, как не ты?

— Кто как не я? — произнёс я и снова выдохнул, глядя вслед удаляющимся таким родным людям.

— Хуан, так сложно дать ответ на требования, которые вы сами нам поставили? — Лицо сеньора Адальберто было напряжено. Почуял, волчара, что его хотят «кинуть». Как, блин, его теперь переубедить, что «не виноватая я»?

— Сеньор, через полчаса — минут сорок ко дворцу будет пролетать конвертоплан, — зашёл я с козырей -блефовать так блефовать. — Дайте ему «зеленую зону», не стреляйте, я знаю, что вы с недавних пор можете. Как только сядет — сразу дадим вам связь с сеньорой Морган. Пока не могу помочь, поймите правильно. Я всего лишь сплю с её высочеством, и решаю только те задачи, которые передо мной ставят.

— Перед тобой ставят не так уж и мало, — немного смягчил тональность сеньор.

— Только текучку, которую может выполнить и школьник… Ах да, я ж и есть школьник! — А вот немного самобичеваний пойдут в копилку к образу.

— А сама её высочество? — нахмурился он, но, кажется, поверил.

— Она боится ошибиться, — а вот тут совершенно честно признался я. — Хотя именно она отговаривала Сирену не лететь в океанариум на переговоры. Но есть вещи, где её высочество обоснованно считает себя не самой компетентной на планете, при том, что её превосходительству опыта в таких процессах не занимать.

— Хорошо, я понял, — уверенно закивал сеньор Торрес. Барин облагодетельствует холопа. — Оба ваши конвертоплана пролетят, их не тронут. Слово! — Ладонь вверх.

— Оба? — не понял я, но не стал выказывать недоумение при сеньоре.

— Ну, второй с охраной. — Собеседник хохотнул. — Не думаю, что Сирена в обоих.

— Ах, это… — Я махнул рукой. — Разумеется. Сеньор, я свяжусь с вами.

Всё, обратный отсчёт. Больше ждать некогда.

Врываюсь в штаб. Все смотрят на меня. Вываливаю без предисловий:

— Время, сеньорины! Готовы?

— Да, — ответила за всех Марселла. — Мы всё-всё распределили. Пути отхода не идеальны, но… Справимся.

— В плен не дадимся. — А это Норма.

— Судя по этой схеме тоннелей, затаиться в ожидании подмоги должны смочь. — Это Чупакабра. Как головной координатор процесса. Марта тоже сидела за одним со всеми столом и тоже со всеми кивала.

— Тогда часовая готовность, и в путь. Давайте, к девчонкам, всех в ружьё, опустошайте арсеналы… И с богом!

Жаль, придётся обойтись без Катарины. Но с такими кадрами, какие собрались здесь, справимся.

«Тоннель в ад» — называют подобные. Потому, что маленький, узкий и невероятно горячий. Потому, что не облицованный и не оснащённый системами охлаждения и кондиционирования. Их под дворцом несколько, они не отмечены ни на одной карте, и не годятся для прорыва/контратаки, так как их легко взорвать, обвалив миллионы тонн грунта. Да и расположены глубоко очень. Я как-то шёл по подобному, правда, неглубокому и оборудованному, магистральному, когда Бергер отказалась везти меня с ню-пляжа Селены. Это где я вдрызг разругался с Фрейей. Только этот тоннель, в отличие от того, не используется вообще никак. Внутри не только горячо, но и давление не сахар. И пройти сие инженерное творение можно только пешком в скафе не тяжелее лёгкого. А двести-триста градусов в лёгком знаете ли… Не то же, что голиком в одной кислородной маске, но так себе квест.

— Удачи! Люблю вас! — Люблю! Удачи! Девочки, будем за вас молиться!.. — Это я обнимаю всех, все двенадцать подразделений, тщетно пытаясь скрыть на глазах слёзы.

Тоннель узкий, внутри неровный (высверлен в скале как бог на душу положит), двигаться надо быстро, так что никаких тележек — оружие только на себе. И кислородные патроны. И ранцы-«шараги». Им вот так, с почти сотней кило на себе, бежать не один десяток километров, пока не придут в контрольную точку системы ГО в городе, которую пока ещё контролируем мы, то есть наши приборы. Там в городе расположены некоторые наши, в смысле корпусные, арсеналы, для которых мы, зелёные салаги, и чистили в своё время оружие. В смысле наш взвод и лично я, когда были наказаны. Но тогда мы добирались до этих ангаров по нормальным тоннелям на хорошем быстром транспорте, а тут… Кросс в полной выкладке! Да уж. И только после девочки, также через систему ГО, смогут разбежаться далее по городу. Скорее всего, также, бегом, марш-броском, просто по более удобным тоннелям. Скафы, конечно, вещи хорошие, сервы делают любую нагрузку не испытанием, а досадой, но если досад слишком много…

Ладно, выбора нет, нам остаётся только молиться.

— Подключу к вам Катарину, на усиление, как только приземлится, — произнёс я, не оборачиваясь в сторону тоннеля, который задраивали мощной атмосферной переборкой с кремальерой две молодые из резерва. — У неё острые мозги, и быстро вникает в любую тему.

— Конечно, — кивнула Чупакабра. Эта оперативная немного занимает в моих воспоминаниях просто потому, что держалась всегда достойно. Не выделывалась, как Капитошка, но и не шла на уступки на ровном месте, как Марселла. А так нормальная тётка. Чупакаброй как почти всех назвали в Сьерра-дель-Мьедо, на самом деле совсем не страшная, и даже не злая.

— Хуан, что-то дополнительно требуется? — А это Ортега, стоящая недалеко и также, как и я, борющаяся с непрошенными слезами.

— Нет. Пусть ваш штаб мониторит ситуацию. Действуйте по обстановке, но согласно генерального плана. Если же что-то кардинально поменяется — сразу докладывайте.

— Есть… — грустно проговорила Чупакабра, отдавая честь. Ортега последовала её примеру. — Пошли что ли… — Это своим, кто остался.

Да, Катарина вернулась на двух конвертопланах. Я не стал выяснять причину нарушения приказа (и молчания о нарушении), просто связался и попросил лететь не спеша, не забираясь высоко в облака, в сферу штормов и ураганов. Болтушка нехорошо, а нам дали зелёный коридор. Лучше медленнее, и с комфортом — что доктор прописал. Но рано или поздно, машины всё равно коснуться поверхности палубы, и как ни тормози процесс, прибыли и эти «Птицы».

Стенки «стакана» причального шлюза ещё не въехали в пазы в «крыше» палубы, а аппарель десантного отсека уже поехала вниз. Компрессоры предварительно выкачали из «стакана» забортный воздух и закачали наш, внутренний, потому мы, кто был на палубе, встречали гостей без скафандров. Люк неспешно коснулся пола, и из салона по наклонной поверхности начали выходить усталые девчонки в штурмовой броне с оружием, перешучиваясь и балагуря. Броню «на дело» взяли серую безликую, не ангельскую, средние (штурмовые) скафы, но вот шлемов почти ни на ком не было — держали в руках. Маленькие головы в огромных доспехах — смотрелось немного комично. Одной из последних, полностью сняв в салоне доспехи, переодетая в ангельскую форму (пусть и неглаженную, какая была), вышла собственно Катарина, в окружении троих бойцов, тоже без доспехов, но с оружием, ведущая за руку Каролину Суарес, дочь искомого генерала мятежников, ради которой их вылет и затевался.

— Я не стану ругать тебя, — вместо приветствия заявил я, когда они всей группой встали напротив, в двух метрах, — если объяснишь, почему ты так поступила.

— Не поверишь, но чуйка, — призналась Катарина, бегло покачав головой. И не думала краснеть и оправдываться — а это её отличительная черта. — Мы дозаправились, а потом я осмотрелась и подумала: «Чёрт возьми, если эту базу будут штурмовать, она не выдержит долго!» А во дворце нам сам чёрт не брат.

Из груди вырвался стон-вздох. Она не была уверена, что про ту базу не знают. Или что персонал на сто процентов предан и не сообщит кому надо, что на станции гости. Или подозревала, что за ними проследили, и вычислят, куда сеньорины полетели с похищенной. Что ж, доверюсь её интуиции — у таких людей она гиперторофирована. Главное из недосказанного — не доверяла связи. Среди нас есть предатели, как и среди мятежников наши люди, и ставить миссию под угрозу из-за того, что некто предан золотому тельцу… Ладно, подробности позже обсудим.

— Привет. — Это я девушке. — Я — Хуан. Как тебе у нас?

— Пока ещё не знаю. — Каролина, брюнетка-латинос европейского типа с широкими поведенными карими глазами испуганно оглядывалась — на военной базе, среди десятка боевых атмосферных конвертопланов, в окружении кучи вооружённых людей никогда не была, и чувствовала себя неуютно. А меня так немного побаивалась. Но главное, что увидел в её взгляде — она побаивалась, но не боялась меня, как злыдня-похитителя, да и вообще не считала, что находится в цитадели лютого беспощадного врага.

— Переодевайся, если надо, и давай в штаб. — Это я Лока Идальге. — Там всё расскажешь.

— Можно я с вами! Не оставляйте меня одну! Я не буду мешать! — А это испуганно заголосила жертва нашего киднеппинга.

— Хуан, давай пока её с нами, поговорим с отцом, а там решим?

Такой постановке сложно перечить.

— Так что её отец — особо доверенный человек королевы, — заканчивала политпросвет в приватном режиме она, пока шли. — Мятежники — его враги, среди которых он работает. Каролина против республики, там какие-то свои заморочки, без ума от Фрейи и её решительности, а ещё, не смейся, тащится от тебя. Ты достаточно засветился весной, а теперь ещё показал, как надо террористов расстреливать — там половина их группы втайне мечтают от тебя ребёнка. Когда я сказала, что организую вашу встречу — чуть кипятком не записала.

— Да уж! — Катарина огорошила — слабо сказано.

— Эти придурки в отеле что-то попытались вякнуть, один псих даже попытался из УВЧ-пушки стрельнуть, двух постояльцев слегка поджарил, да вот мне бровь опалил, — прикоснулась к пострадавшей части лица, — но мы быстро вопрос разрулили. В целом с силовой операцией проблем не было. Сложнее было убедить, что мы не враги, но мы и тут справились. А вот на той грёбанной базе… — Вздох.

— Что там? — А вот теперь я напрягся.

— Они нас ждали. И не понравилось, с какой ухмылкой смотрели, когда приземлились. Не все, но их главный, и ещё связист. Не ругайся, но я вырубила их, главному транквилизатор вколола, а связиста заперла в тюремном блоке, после чего взорвала весь пульт управления связью. Ах да, главе СБ обе руки сломала и сказала, дёрнется — кастрирую. И срочно вылетела обеими «Птицами» домой. Если я ошиблась — расстреляй, но нутром чую, там была западня. Эти недоумки не связывались с вами?

— Пока нет, и, кажется, понимаю, почему. — Я задумался. — Пока оставим как есть, как всё закончится — пошлём людей проверить версию. Сейчас не до них.

— Конечно, — согласно кивнула Лока Идальга.

— Давай в душ, и за работу. Ты нужна мне.

— К чёрту душ! Веди сразу. Мы в кабинет королевы? — оглянулась она по сторонам. Мы как раз поднялись на лифте на нужный этаж. Шли вдвоём, Каролина и трое охранниц специально отстали, а на лифте поедут отдельно, следующим рейсом.

— Да. Душ есть прям там.

— Потом душ, сказала же! Повоняю — потерпите. Там девчонки в городе. А я тут… — Она закусила губу.

— Сам на нервах, — признался я.

— Добрый день, сеньор Суарес, — улыбнулся я во всю ширь, активировав голограмму на всю стену, дождавшись, когда абонент подтвердит канал. Сеньор не может просто так взять и активировать связь, без палева. Надо как минимум найти укромное место. И сейчас, судя по картинке, он разговаривал с гражданской мобильной переноски, затихарившись в какой-то уголок.

— Папа, я здесь! Со мной всё в порядке! — радостно выскочила вперёд девушка.

— Каролина, я… — Вояка «поплыл»

— Со мной всё в порядке! — продолжала она. — Я во дворце, представляешь? А это — кабинет королевы. — Окинула рукой вокруг. — Она ещё без сознания, но тут мощные системы связи, меня привели сюда, чтоб с тобой связаться.

— Доченька… — На глаза сурового воина набежали слёзы. — Всё-всё в порядке?

— Конечно! Так что не бойся за меня. Бей гадов и предателей, им меня больше не достать!..

— Конечно… Да, так и сделаю…

Катарина, умничка, пояснила наивной девушке, что её отец — засланный Короной агент среди мятежников. И чтобы он был лоялен, мятежники планировали её похищение. Дескать, что-то заподозрили. Или могли заподозрить. Но они, ангелы, их опередили, так как она уехала из Дельты на курорт. Девчонка во всё поверила, так как звучало логично, а психологи корпуса могут быть убедительны, особенно в работе с девочками её возраста, это их конёк. Так что у нас есть союзник, из которого пока непонятно, кто вырастет, но убивать её я не могу от слова «совсем», что бы ни предпринял сеньор генерал-майор.

— А ты что, правда собрался убивать детей? — посмотрела Катарина волком, когда мы только отошли от взлётной палубы.

— Более того, я только что послал для этой цели в город твоих коллег, — гробовым голосом отчитался я. — Сотню человек, лучших. Корпус оголён, особенно что касается офицеров, да и среди бойцов осталась почти одна «зелень» и мелюзга неопытная.

— Ты псих! — выдала она вердикт. Задумалась, покачала головой. — Но знаешь, если посмотреть на вопрос с другой стороны… Они ведь и правда сильнее нас. Именно здесь и именно сейчас, если мы не прикроемся какими-то другими кадровыми частями. Да-да, не нуди, всё понимаю про другие части. Но у нас и правда не получится сломить их просто так.

— Либо мы положим здесь столько народа, что любая победа будет Пиррова, — закончил мысль я. — Те же Ортеги и иже с ними только и ждут подобного разгрома. Хоть взаправду садись на имперский корабль.

— Давай отчитаемся этому… Генералу, и введёшь в курс подробнее, — попросила она, и я видел, Лока Идальга в ней заглотила наживку.

И вот мы стоим перед генералом, я смотрю на его растроганную физиономию и думаю… Чёрт возьми, что я не медоед, нет! Я злобный африканский бегемот, уничтожающий любого, кто попадает на его территорию. Мстительный недоносок, способный поднять руку на ребенка, такого, как эта милашка и милашки помладше, а ещё на женщин…

Да, в городе насилуют и убивают женщин, чёрт возьми! Там куча работающих камер, транслирующих такое, что волосы дыбом. Перед прилётом Катарины просматривал последние живые новости с пабликов столицы, куда простые люди выкладывают отснятое. В них жесть творится! Что там маленький детсад на пятьсот человек — счёт уже на тысячи погибших. И дело не в том, что это делают не только восточные гости — наоборот, распоясавшейся местной шантрапы в разы больше. И дело не в том, что это кланы Торрес, Сантос и Сальвадор, при поддержке более мелких, начали заваруху. Просто я… Просто я…

Кажется, сбился с мысли. Ибо да, я ПРАВИЛЬНЫЙ. Был. Ещё вчера. Ещё утром — несмотря ни на что. Но закрыв за девчонками кремальеру на «тоннеле в ад», превратился в реальное чудовище, и самому себе теперь прощения не дам, какими бы высокими целями ни оправдывался.

Да, я — чудовище!

Эти грёбанные виртуальные весы до сих пор в неопредедённом состоянии, не стабилизировались. И на них по-прежнему жизни миллионов. И я поступлю так, как надо для победы, а не как хочется. Но это не значит, что буду ненавидеть себя меньше.

— Бэль, подойди, быстро! Я в кабинете, — произнёс я по внутренней, когда Каролина, в слезах, рассоединилась, понимая, что это, возможно, было последнее её общение с отцом.

— Я? — Недоумение на том конце. — Бегу! — А теперь энергия, желание помочь, раз может.

— Сейчас тебя заберёт её высочество принцесса Изабелла. — Это я девочке. Которую тоже хотел убить… Не так, которую был готов убить! Но променял её жизнь на лояльность одного из заговорщиков. Которую спасла более мудрая и опытная наставница. — Сидите с нею в её каюте…

— Каюте? — округлила глаза девчонка.

— Дворец скоро начнут штурмовать. — Некогда было расшифровывать. — Потому никуда не лезть, никому не мешать, в сети не выходить — последнее вы и так не сможете, просто даже не пытайтесь. Сидите в каюте, займите себя чем-то, и молитесь. Последнее советую делать активно — это единственное, чем вы можете помочь. Вопросы есть?

— Н-никак нет… — испуганно покачала она головой. — Да-да, конечно, всё сделаем…

— Вот и отлично. Катюш, пошли в штаб. Девчонки, вы дождитесь Изабеллу, и поступаете в её группу. В душ по очереди схОдите.

Трое ангелов, охраняющих объект, козырнули.

Кстати, сеньор Суарес предаст своих, если выберет жизнь дочери. И его убьют. Конечно, в противном случае его убили бы мы… Но получается, что я так и так делаю Каролину сиротой?

А вот от этой мысли внутри не ёкнуло. Да, я чудовище, но наказание виновных под эту статью не попадает.

— Я всё равно буду себя ненавидеть. — Мы сидели чуть в стороне, в углу штаба, знакомил её с деталями, и нам никто не мешал. — Я пытал однажды невинную девочку. А теперь послал бойцов… Нанести сопутствующие потери невинным. Просто потому, что их отцы и мужья связались не с той компанией.

— Так и знала, что начнёшь хандрить! — победно засверкали её глаза. — Слушай, Чико, можно я по старой памяти буду тебя так называть? — Я насупился, молчал, но согласия тут и не требовалось. — Слушай, сейчас ты мой командир, я должна подчиняться тебе, но я всё же возьму на себя смелость покомандовать тобой, и сказать, что ты — идиот. На правах наставницы, учившей тебя ходить и вытиравшей тебе первые сопельки. Понимаешь, я — тактик. Я спасла ОДНУ девчонку, перевернув на задании всё с ног на голову. И больше скажу, пошли ты меня к семье Бруно — я бы и их спасла. И Лопес. И Мендес. И кто бы там ни был ещё. Я спасу ВСЕХ, куда бы ты ни послал!

Вот только если ты меня клонируешь пошлёшь везде, мы проиграем, понимаешь? Потому, что я не вижу всю картину — только своё непосредственное грёбанное задание. А вот твоя голова должна болеть не о Бруно, Мендесах и Суаресах, а о глобальной победе! Ты — стратег, главком… Вот и будь им, твою мать! — воскликнула она. — Да, это смерть женщин и детей. Но это военная необходимость. И не надо сравнивать себя с Торресом, для которого смерть горожан — тоже же военная необходимость. У вас совсем разные мотивы и цели. Он это начал, а ты лишь защищаешь то, что тебе дорого. А значит, совесть твоя чиста.

Я молчал. Катарина, не желая успокаиваться, но и не находя нужных слов, подскочила и заходила по штабу. Ортега, Чупакабра, Сюзанна и остальные ветераны, кто был внутри, старательно делали вид, что ничего не видят. Как и операторы, и помощники. Вернулась. Пронзила меня злым взглядом.

— Знаю, зачем ты привёл меня сюда. Да, я бы сделала всё не так. Но «не так» — не значит лучше, Чико!..

Пауза, голос её потеплел, налился нотками нежности.

— Ты вырос, мой генерал, мой повелитель. Перерос свою наставницу. Я буду рядом, поддержу, подставлю плечо… — Катарина подалась вперёд и провела мне ладонью по щеке. — Но не смотри больше на старую Ласточку, как на источник мудрости. Лети сам. Ласточка быстрая и вёрткая, но ты — Кондор, истинный сын Анд. И именно ты должен решать, как быть здесь всем остальным.

Кстати, твоё конёк не планирование, а артистизм и подача. Ты всегда был больше режиссёром, чем стратегом. И я пока что не увидела ничего из по-настоящему важных заготовок… — расплылась эта прелесть в победной улыбке.

Глава 7 Хорошо когда ты кабальеро

Глава 7. Хорошо когда ты кабальеро

Конвертоплан впервые на моей памяти летел ровно, спокойно, не мотаясь ни из стороны в сторону, ни тем более вверх-вниз. Я кайфовал, и не скрывал этого.

— Дать дольку лайма? — с улыбкой спросила стерва-Сюзанна. Она как взвалила на себя бремя командира моей опергруппы, так и занимала эту должность круглосуточно, и никуда меня без себя не пускала. Кроме её взвода, дюжины старых дев, с нами летели мои и «пятнашки», соответственно второе и третье кольца. «Ангелов много не бывает» — было заявлено перед вылетом. Я не противился.

— Справишься? — Мы выходили к причальной палубе. Сеньор Торрес уже стартовал, летел к нам. Находился он в своём квартале в пригороде, в особо охраняемом куполе, в котором собрались члены семей всех трёх участвующих в заговоре основателей, а также десятка семей попроще — их родственники и союзники. Далековато, но нам на руку.

— Да. — Фрейю немного потряхивало. Но она держалась — понимала, больше некому. Я выполняю свою работу, и могу многое, но отнюдь не всё. И это она тут главная, а не я, и она за всё в итоге отвечает. — Справлюсь, Хуан, — закивала, видя мой скепсис. — В крайнем случае, просто прикажу его скрутить и буду ждать твоего сигнала.

— Слышал, у политиков переговоры могут идти до пяти-семи часов, — поддел я.

— Ну, это к Борхесу! — усмехнулась она, не ведясь на подначку.

Кстати, не проверял, как там сеньор глава департамента иностранных дел. Знаю, что под домашним арестом, к нему приставлены специальные люди, следящие, с кем он выходит на связь, но пока от них тревожных сигналов не поступало. Либо их… Изолировали, как вариант купили, либо сеньор и правда ни с кем опасным на связь не выходил. Мятежникам не нужен такой партнёр, а сеньор при всём занудстве и показной самостоятельности считался человеком королевы. Но с другой стороны есть хороший исторический пример — Шарль Морис де Талейран, служивший не просто нескольким властителям, а нескольким эпохам властителей; прирождённый дипломат может спокойно служить любой команде при любом политическом строе.

Пришло ответное сообщение от нашего мусорного олигарха Мальдини. Как и думал, сеньор послал меня на хрен, и хорошо, что вообще ответил. Мысленно кивнул — сам виноват, шанс я давал, и пошёл к аппарели на погрузку. Никаких эмоций и трепета, что подписал смертный приговор шести семьям, включая детей (на трёх кораблях из шести летели малолетки), членам экипажей яхт, а также лайнеру с двумя сотнями ничем не повинных пассажиров, не испытывал. À la guerre comme à la guerre. Девочки из штаба только что отчитались — все группыпрошли «тоннели в ад», рассредоточиваются по городу, а вот это то, что серьёзно заботило. Потерь и повреждений пока нет, дошли все, никто не обнаружен — слава богу!

Фрейя лично диктовала нейросети реплики Сирены. По совету спецов, мы ещё больше «замылили» её изображение, отразив на лице ожоги и общую усталость. Прикрутили псевдоличности эмоций, но добавили сарказма… Впрочем, вслух «Сирена» говорила строго за Фрейей, так что вроде как сеньор Торрес поверил.

— Нет, сеньор, только вы один! С вашими партнёрами я пока встречаться не готова. Если мы придём к предварительным соглашениям, обсудим наши вопросы в расширенном кругу, пока же договариваемся о более простых приземлённых, но базовых вещах…

— То есть они нам доверяют настолько, что готовы ВСЕ прилететь? — охреневал я после их разговора. — Они ж не думают, что Сирена снова засунет голову льву в пасть?

— Скорее торг, чтобы я сама отказалась, — покачала Фрейя головой. — Вопрос очень уж щепетильный.

Ну да, лишение королевы власти, пока она в отключке. Гражданка Лея Филипповна очнётся после болезни — а она уже не только не глава государства, но и не королева! А кто виноват? Да вот же они, её самые близкие люди!

— Думаешь, реально будут настаивать на бескровном сценарии?

— Вот как раз и узнаю… — мрачно нахмурилась высочество. — Но пусть только попробует заикнуться об убийстве матери — я ему глаза выцарапаю несмотря на то, что переговоры фиктивные!

В общем, мы ждём сеньора Торреса в гости. Ибо пока он будет у нас, я смогу отыграть свою роль. А я, кто вдруг забыл, всего лишь специалист-информационщик, каким бы крутым мачо ни казался.

Конвертоплан Торреса прошёл полпути. Норм, выдвигаемся к шлюзу. Погрузка. Подлёт. Наш диспетчер даёт им добро на приземление. Сеньор летит почти без охраны, всего на одной «Птице», но больше брать нет смысла — тут, во дворце, мы положим, если что, любое количество секьюрити, а дешёвые понты… Не до них сейчас не только нам. Визор с подвешенными на время внешними атмосферными выходами показал летательную машину, зависшую над створкой шлюза с нужным номером. Я уже в своей машине, аппарель закрывается, а вниз сверху опускаются стенки стакана нашего причального шлюза. Многотонные плиты коснулись пола палубы, свист вакуум-компрессора, выгоняющего назад, в обитаемую зону, воздух — этого уже напрямую не вижу, но в салон дополнительно транслируются показания за бортом. У нас не просто десантный «летун», а дворцовый, тут много чего есть, не предусмотренное в стандартной комплектации. Герметичность стакана проверена, далее работа кингстонов, запустивших сюда через клапаны забортный воздух, вначале в малых количествах, минутная пауза, ждём данных газоанализаторов, затем давление вокруг аппарата резко выросло до атмосферного, как и температура. Примерно то же, только в обратном порядке происходит в соседнем стакане, где приземляется глава клана Торрес. Летательная машина вздрогнула, дёрнулась вверх — всё никак не привыкну к этим рывкам, ручное управление оно такое. Пилоты по привычке стараются делать движения резкими, а траекторию непредсказуемой, в ущерб комфорту пассажиров.

Вышли наружу, на несколько секунд зависли над внешней створкой шлюза — забортные камеры показали купол под нами, и огромный шпиль дворца в полукилометре севернее. Темно, вечный венерианский сумрак, помноженный на сумерки венерианского длинного утра. Впервые я увидел подобный сумрак живьём двое с половиной суток назад, находясь как раз вон в том шпиле, примерно на середине его высоты. Венерианских суток, конечно. (1) Тогда был вечер, сейчас утро — как-то символично получается; вечером поступил в учебное заведение, полный радужных надежд, а теперь, к утру послеследующего дня, решаю вопросы, начисто лишённый розовых очков того времени. А именно, что я — человек команды, и команда даст мне возможность что-то изменить на планете. Не даст! Пока не возьму всё сам… Скажем так, вопреки воли команды. Именно этим сейчас и занимаюсь — строю будущее — и своё, и династии, и всей Венеры. Бэль, умничка, всё поняла и готова даже отказаться от меня, уступив сестре… Она ведь тоже любит свою планету, и понимает, что так просто мальчику со спичками резвиться не дадут. Ладно, далеко не буду загадывать, вначале нужно разбить врага.

(1) Сутки на Венере длятся примерно 243 земных

Сигнал от Фрейи — сеньора встретили, всё хорошо, без эксцессов. А главный эксцесс — сеньор мог быть подставным, не настоящим. Сейчас его поведут в зал для переговоров, где они с высочеством будут разговаривать. Долго и о многом. А когда сеньору надоест и захочет уйти, его скрутят, и они снова будут разговаривать, долго и о многом, но теперь уже без вариантов развития событий, пока я не вернусь. Но первые часы переговоры будут официальные, и прилетевшая с сеньором съёмочная группа уже сейчас транслирует мятежникам запись этого лощённого пухлика, что он жив, с ним всё хорошо, идёт по коридору в переговорную для встречи с высочеством и превосходительством. А раз так, мой конвертоплан им сбивать нельзя! Сейчас — уже нельзя. Взрогнули?

— Центральный, линию Флавия, — отдал я команду девчонкам в штаб по общедворцовой системе безопасности. — Птица-три, курс на указанный в полётном плане купол, ждём возможной корректировки маршрута. — Это по внутренней.

— Есть! — Первым ответил пилот.

— Хуан, держи. — А это Чупакабра, занявшая в штабе главное место в моё отсутсвие. Что объяснимо, ибо это её девочки сейчас единственная боевая сила, проводящая операции в тылу врага.

Флавий не отвечал долго, с две минуты. Я терпеливо ждал. Альфа огромная, и в её стенах под куполами напичкано столько кабелей и систем коммуникации, что даже захватив мэрию и все районные ЦПУ, ты не сможешь поставить тут под контроль всё. Мы имели множество доступов к камерам по всему городу, под всеми куполами, знали очень много о происходящем (хотя, к сожалению, меньше, чем хотелось), и в данный момент догадывались, где находится требуемый журналист. Но вот внутри конкретного купола уже были бессильны. А ещё именно в этом куполе были сложности с представителями банд, но, к счастью, инопланетная нечисть тут не задержалась и ушла, хулиганили свои. А «своих» мы распугаем взятым с собой арсеналом — высадки я не боялся. Однако затихариться сеньор мог так, что фиг его с наскока найдёшь! Перерыть же купол тремя взводами номер не просто дохлый, а с учётом возможного противодействия бессмысленный.

К счастью, абонент ответил:

— Слушаю? — Голос дрожит. Страх и волнение. Но понимание — абы кто сейчас ему звонить не будет. Я звонил на рабочих номер, а рабочий сервер их во избежание отключен, и по работе ему мало кто может позвонить в принципе. Сервер же отключен так как в куполе, где располагается студия, хозяйничают «красные» — в душе не знаю, кто именно. На интерактивной карте всего два цвета, «зелёные» — условно наши, городские ополчения (сюда включили и «Братство»), и «красные» — погромщики любых видов и национальностей. Веласкесы и мятежники не считаются, на каждой из карт у них свои цветовые раскраски (которые из-за мобильности мятежников почти всегда не соответствуют действительности), но эти два цвета по всему городу чётко определены и доступны на любом паблике, координирующем зоны безопасности.

— Привет, морда римская! — с задором бросил я.

Пауза. Узнавание, но неверие. Затем просто узнавание. Затем принятие.

— Шимановский?

— А тебя так кто-то ещё называет?

Голос сеньора повеселел.

— Рад, что ты жив.

— Жив? — Я показно разозлился. — Да что мне сделается-то!

— Вы в осаде, — парировал он. — Вокруг вас тяжёлая техника. И в городе все говорят, вам немного осталось… Если решитесь драться, конечно, и имперский корабль не за вами.

То есть настоящий политолог предполагает, что имперский крейсер может быть для отвода глаз. Что не есть хорошо — не всех можно обмануть.

— Ну, немного напрягает эта техника вокруг нас, — честно признался я, — но не смертельно, переживём. Ты лучше скажи, где тебя подобрать?

— Подобрать? Меня? — Непонимание.

— Мы сейчас зависнем над куполом, где ты находишься. У меня небольшая армия с собой. Это ангелы. С переносной, но тяжёлой техникой — быкующей у вас шантропы не боимся, всех положим. Планирую вытащить твою задницу из опасного места и снять с тобой передачу, интервью.

— Интервью у тебя? — Снова неверие. — В смысле, типа сам у себя будешь брать через меня?

— А что, такой финт вызывает у тебя отторжение? Религиозное неприятии? Ах да, это будет прямой эфир. Причём на всё планету. — Это подсластить пилюлю.

— Хуан, наша студия… Того… — Отчаяние в голосе. Он любил свою студию, свою передачу и свою работу.

— Сальвадор, за моей спиной самая совершенная система связи человечества. Посмотри на любую картинку дворца из атмосферы — она больше километра вышиной. К чёрту студию! Можем снять хоть в твоём логове, хоть в моём конвертоплане, а смотреть и слушать нас будет вся планета. Так где тебя подобрать в куполе?

— Так-так… В смысле, над моим куполом? Ты что, знаешь, где я? — Снова непонимание.

— Сальвадор, ты тупой! — констатировал я.

Снимать в конвертоплане он отказался. Как и лететь во дворец — я предложил, дескать, там крутая студия.

— Ты не понимаешь, я — нейтрал! В этом гадюшнике осталось всего два нейтрала, наш канал и Селена Маршалл. А с Селенной мне не по пути — разные весовые категории. Если ступлю на твой борт — стану в глазах всех предвзятым. Давай лучше сюда спускайтесь. У нас безопасно — горожане объединились в дружину, мы контролируем две трети купола.

— А почему зелёным на карте не светитесь?

— А чтоб лихих людей не провоцировать. У нас нет тяжёлого оружия, только гражданские стрелковки-пукалки…

Хорошо, что он понял про нейтралов. Вообще-то у их канала во владельцах ох-какие люди, которые точно не будут нейтральными в отношении Веласкесов. Но, видимо, и сам Веспасиан, и его редактор смогли убедить сеньоров не ерепениться и держать дистанцию ото всех. Мои ангелы в их студии во время последнего интервью, а также воинственные заявления дали лаг по времени на подумать, а БОВы над домами четверых олигархов-основателей убедили, что лучше и дальше «думать», не принимая ничью сторону. Потому, собственно, о римской морде и вспомнил — план «Б» был вылететь в проблемный купол к захваченной школе и дать интервью окопавшейся там с семьёй (родителей перевезла) Лоран. Но тут работает уже вышеозвученная причина — Лоран не воспримут, как нейтрала. Вообще для мятежников она чистая, ибо работала не на Веласкесов в принципе, а конкретно над проблемой террористов, с нею официально заключён сезонный (разовый) контракт… Но возьмёт прямое пропагандистское интервью у меня, как глашатая delСаурона/del Веласкесов, и не отмоется.

— Птица-три, в доступе отказано! — отрезал диспетчер после совсем неприличной паузы на «подумать». Ответ был выдан почти без паузы. Летели мы с транспондерами, но нас не запрашивали — видно на той стороне сеньоры сами офигели и не знали, как к нашему полёту относиться. Ибо ничья смерть, кроме её высочества, сейчас не будет равноценной смерти Адальберто Торреса, а высочество совершенно точно не будет лететь в конвертоплане над столицой во время собственных переговоров. Можно, конечно, вызвать нас, поругать, словить «пшнх»… Но без возможности на нас надавить это унижение как в собственных глазах, так и перед начальством. Конечно, если будем шкодить — вышлют дроны-истребители, их два полка к нам перекинули, если не больше, но мы ж не шкодим. Но вот насчёт блокировки палуб можно было не ходить к гадалке; наверняка все купола, где нет уж совсем анархии, под контролем диспетчерской столичного округа, и даже если их напрямую не охраняют бойцы мятежников, то попытаются затруднить нам посадку удалённо автоматикой.

— Сеньор, я настаиваю. — Я был сама холодность, чего-то подобного как раз ждал.

— Птица-три, посадку не разрешаю! — повысил паренёк голос. — При попытке высадиться силой, вы будете сбиты средствами ПВО.

Ага, если б они у вас были! Именно ВАШИ, коммунальщиков-горожан, а разговариваю я с диспетчерской гражданской атмосферной службы. Меня уже ведут их офицеры и не скрывают этого.

— Сеньор, дайте главного, — попросил я.

— Сеньор, в доступе отказано… — попытался морозить меня диспетчер, и я понял, что он тоже считает себя кабальеро. Ибо использует англосаксонскую логику… А, я пока про это не написал? Ну да, сейчас напишу. —…Разворачивайте машину и следуйте назад, к месту старта! — с нотками победы в интонации командовал он. Синдром Большого Начальника, понимаю.

— БЫСТРО СВЯЗАЛ МЕНЯ С ГЛАВНЫМ, придурок! — рявкнул я, почувствовав в груди жжение — горы сверну! — Ты вообще знаешь, кто я? Передай руководству, Шимановский ТРЕБУЕТ связи с самым главных из тех, кто у вас остался! Бегом! А если не поймёшь серьёзности ситуации, я тебе «Нарциссом» по ЦПУ забубеню. Знаешь, сколько нужно «Нарциссов», чтобы пробить грёбанный купол? Всего шесть штук! Бегом давай связь!

— Сеньор Шимановский, успокойтесь! — ответил холодный уравновешенный голос. Очень властный голос! О, то, что надо.

— Предельно спокоен, — ответил я, вдруг поняв, что выдаю желаемое за действительное. Я на взводе и чуть не расквасился, чуть не перешёл грань на ровном месте, сам этого не заметив. — С кем имею честь?

— Крус. Диего Крус, юный сеньор.

Глава столичного гарнизона. Член их грёбанного комитета спасения.

— О, какие люди! — я заулыбался. — На одного бедного юношу из информационного отдела целый генерал, командующий огромным военным округом?

— Если учесть, что этот юноша считается правой рукой захватчицы и потенциальным принцем-консортом… Если захватчица победит, конечно же… То всё логично, — парировал он.

— Захватчица? — заострил внимание я на термине.

— Её высочество силой осуществило захват власти, — пояснил сеньор генерал. — И мы, честные граждане своей страны, намерены воспрепятствовать этому. Только народ Венеры может решать её будущее, а не диктаторы с самомнением и карманными спецслужбами, наймиты которых среди бела дня убивают сенаторов.

— Конечно-конечно, понимаю, опасная штучка, эта захватчица, — включился я в игру. — Именно поэтому ваши подчинённые борются не с бушующими в городе погромщиками, а с нами, то бишь с её наймитами…

Но сеньор не купился и не стал ввязываться в политическую дискуссию.

— Это спорный вопрос, сеньор Шимановский, и я не намерен его обсуждать. Для чего вам посадка в указанном выше куполе?

А вот переход к делу это хорошо. Я тоже не силён в болтологии.

— Планирую дать интервью, — честно признался я. — Там находится журналист, которого клан Веласкес считает нейтральным, позиция которого говорит о том, что он наименее предвзят из всех известных нам журналистов и медиаплощадок.

— Прошу просветить, о ком и чём речь. — Сеньор генерал, судя по тону, мысленно скривился, проклиная свалившуюся на него в виде меня проблему. Значит, не перехватили наш разговор, хотя могли. Ибо звонил я не через правительственную связь — ту сеньоры могли не перехватить, но обрубить — она идёт через военные системы. А гражданские лини все-все под контролем.

— Веспасиан Флавий. Сорок четвертый канал. «Политическое обозрение». — Зачем скрывать то, что будешь выпячивать.

— Да, это известный молодой человек, — согласился с тем, что знает такого, сеньор генерал. — Но огорчу, до окончания переговоров между сеньором Торресом, её высочеством и её превосходительством никаких интервью. Ни с чьей стороны.

— Сеньор, это я огорчу вас, — вложил я в голос издевку. — Никаких итогов переговоров не будет, пока я не дам интервью, где поясню на всю страну позицию нашего клана на текущем переговорном процессе. Ибо если мы подпишемся под ваш план, а вы не сдержите слово… Мы должны быть уверены, что люди будут знать, какие вы скоты и предатели.

— Кто вам сказал, что мы не собираемся держать своё слово? — фыркнул генерал.

Сеньор информированный. Впрочем, он же входит в их комитет спасения Венеры, такие люди должны знать все нюансы происходящего на самом верху.

— Армандо Сантос, — без эмоций произнёс я. — Он намекнул, что в вашей кодле никому верить нельзя. А потому брифинг состоится только после моего заявления на всю планету, на что именно мы соглашаемся. И только после этого вы договорённость подтвердите. Без интервью не будет брифинга, а значит и нет результатов переговоров. И решение сейчас вы примете самостоятельно, без сеньора Адальберто, так как если вы попытаетесь ему сообщить, условия с нашей стороны ужесточатся. Имперский крейсер будет лететь ещё три дня, и все эти три дополнительных дня погромов будут на вашей совести. Не считая того, что мы можем шкодить по мелочи, нам всё ещё подчиняется какое-то количество войск, особенно на Земле.

— Ты умеешь быть убедительным, — невесело хмыкнул сеньор.

— Да ладно, это всего лишь проверка вас, что вы из себя представляете. Если говорить прямо, начистоту, без купюр, то мы можем в любой момент просто подавить все ваши системы связи и на всех каналах и волнах планеты выйти в эфир, донеся свою позицию населению. И так и поступим, если вы начнёте тупить. Ваше благородство и желание сотрудничать это лишь показатель, плюс вам в карму, а не необходимое условие. А ещё сеньор Торрес у нас в заложниках. А вам в заложники, для равновесия, передают меня. На время нахождения сеньора Адальберто у нас в гостях, разумеется. Вообще не вижу мотивации мне мешать! Со мной три взвода ангелов, что совсем уж несерьёзно для регулярных войск, потому девочки получили приказ не стрелять в ваших. Можете перебрасывать войска сюда для моего… Комфортного в вашем окружении пребывания, но повторюсь, переговоры с сеньором Торресом будут идти до бесконечности, пока я не дам стране интервью.

— Вы можете дать интервью любому журналисту, — парировал сеньор, но аргумент только чтоб потянуть время. Смысл моего ультиматума понял, и наверняка уже связывается с остальными членами комитета спасения.

— Отнюдь. Я хочу играть по правилам, и произнести свою речь в присутствии нейтрала, чтобы все видели, говорю искренне и без принуждения. А, как недавно выяснил, на планете осталось всего два нейтрала — сорок четвёртый канал и Селена Маршалл.

— Сеньор Шимановский, это выше моего уровня, повисите, — сдался генерал. Отключился, уйдя в режим ожидания. Я же переглянулся со смотрящими на меня ангелами. Кобылицы Сюзанны включили материнский инстинкт — смотрели так, как мамашки, гордящиеся своим юным отпрыском, впервые совершившем достойный поступок. Мои и «пятнахи» заглядывали в рот: «Хуан крутой, Хуан со всем справится, мы знаем!» Не хотелось их подводить. Молчали все, но нам и не нужно ничего друг другу говорить — свои люди. Наконец, сеньор генерал ответил:

— «Птица-три», стыковку разрешаю. Хуан, — это мне по приватному каналу, — через время в купол подъедут мои люди. Они получили приказ не арестовывать тебя и не открывать в вашу сторону огонь, лишь охранять вас от разного постороннего отребья. Прошу не провоцировать их своими действиями.

— Понял, сеньор.

— И как только транспорт сеньора Торреса покинет палубу Золотого дворца, вам дадут разрешение на взлёт с нашей стороны, — добавил он.

— Принято. — Всегда бы так!

* * *

— На студию не сильно похоже, заметил я, оглядывая простую трёхкомнатную квартиру уровня третьей полосы. Это когда расстояние до центра примерно равно расстоянию до окраин типа Боливареса. «Полосы» это мысленное деление аборигенов столицы на пять зон по стоимости жилья, Боливарес в пятой, купола вокруг дворца — в первой, тут — золотая середина.

— Так ни оператора, ни режиссёра нет! — пожаловался Веспасиан. — Да и свет…

— Свет мы с собой взяли. Девочки, заносите…

Как чувствовал! Мы одолжили в дворцовой студии два переносных осветителя. Но главное, взяли своего оператора, хоть он и сопротивлялся.

— Жан-Поль, мне некого больше подписать! Эти милашки нашинковать кого-то иглами — всегда за здрасьте! Но вот как камеру держать и куда свет ставить — точно не к ним. А мне хорошая картинка нужна. Это я молчу, о чём говорить будем! Ты привычный, после того ангара в Боливаресе тебя ничем не проймёшь. А «левый» чувак в обморок грохнется — мне что, интервью прерывать?

— Прямой эфир… — потянул латинофранцуз. Знаете выражение лица, когда и запредельно хочется, и от страха аж руки дрожат. Он не мы, ни разу не воин — просто напомню, ему простительно.

— Ага, на всю планету, — подтвердил я с улыбкой змея искусителя.

— Хорошо. Дай полчаса — упакую оборудование, — принял он решение. — Сам не дотащу, будет две-три тележки.

— Девочки помогут…

—…М-да, — смотрел на действо по установке систем передвижной студии временный владелец этого жилья, а он временный, съёмщик через подставных лиц. Девочки помогали Жан-Полю настраивать камеры и свет, работали споро, всё ладилось — им самим нравилось участвовать. — Всё предусмотрел!

— Говорю же, я к тебе езжу только на эпохальные интервью. Думал, ты заметишь.

— Так если б не заметил — фиг бы тебе ответил! — усмехнулся он. — А высадились бы под купол — нашли б меня сами?

Он сомневался в этом, но речь о другом, и надо уводить от скользких тем.

— Давай промик запишем пока? — предложил я. — Объявление на всю планету, что сейчас будет. Возбудить интерес. Несколько штук, с лагом в пять минут.

— А давай! — Обожаю блеск в глазах профессионалов. Особенно тех, кто будет выходить в эфир на ВСЮ планету, по всем-всем каналам, какие есть — далеко не у каждого журналиста в жизни такое бывает. — Народ, нам нужен уголок и… Так, возьмём белую простыню для фона, сейчас принесу…

—…Камера! — это командует Жан-Поль. — Мотор!

— Всем привет. Меня зовут Веспасиан Флавий, сорок четвёртый канал, «Политическое обозрение», — ведущий сел в развалочку на простом демократичном стуле для офисов популярной массовой серии. — Наш канал в данный момент не может осуществлять работу из-за опасности со стороны погромщиков в городе, но через двадцать минут мы выйдем в прямой эфир на резервном оборудовании, и гостем нашей студии будет глава отдела по связям с общественностью клана Веласкес, с экстренным объявлением. Не пропустите!

— Готово! — махнул Жан-Поль. — Давай сразу следующие. Готов? Мотор!

— Всем привет. Меня зовут Веспасиан Флавий, сорок четвёртый канал, «Политическое обозрение». Наш канал в данный момент не может осуществлять работу из-за опасности со стороны погромщиков в городе, но через пятнадцать минут мы выйдем в прямой эфир на резервном оборудовании, и гостем нашей студии будет глава отдела по связям с общественностью клана Веласкес с экстренным объявлением. Не пропустите!..

— Следующее. Готов? Мотор!..

Записи тут же отослали в студию во дворец, и через сорок две секунды после этого со всех вихрей на навигаторе, поставленных мониторить планетарные СМИ, вещал хозяин данной квартиры:

—…Не пропустите!

— Пропустишь тут, если показывают только тебя, без альтернативы, — хохотнула Сюзанна.

— Не расслабляемся, девочки! Атака возможна в любой момент, — напомнил я.

— Да в курсе мы! Помним… — отмахнулась она, и я видел, сеньоре не по себе, просто храбрится.

Броня и мехи войск мятежников въехали под купол перед самым эфиром. Быстро вычислили наше местноахождение и оцепили дом, послав лёгкую пехоту перекрыть выходы в подземные коммуникации. Но слава богу, договор чтили, к нам не лезли.

— Всем привет. В эфире сорок четвёртый канал и его «Политическое обозрение», — начал трансляцию Веспасиан, когда истекли все сроки промиков. Мне в ухо шли команды из штаба — прямо перед выходом девочки отчитались, по двум объектам началась операция, по остальным четырём начнётся в ближайшие четверть часа, группы двигаются ПОЧТИ по графику. Сеньор Торрес во дворце, переговоры ещё идут — Фрейя молодчина. Так что мы оба справились — смогли достаточно затянуть переговоры и достаточно протянуть с эфиром, чтобы успеть к началу. Даже если у девочек не получится, мы всё равно напугаем гадов, свою миссию выполним. Но всё же хотелось, чтобы получилось.

— В студии я, ваш бессменный ведущий Веспасиан Флавий, — продолжал бодрый голос собеседника. — Сам наш канал по причинам безопасности, а именно нахождения студии в районе погромов, свою работу временно приостановил, но сегодня и сейчас мы выходим в экстренный прямой эфир из резервной студии, потому, что обстоятельства сложились таким образом, что… В общем, я не знаю причины, по которой выходим в эфир, причём на всю-всю планету без скидок, но о ней нам расскажет гость, и гость у нас, как всегда, стоит того, чтобы его выслушать. — Я в этот момент кивнул. — Хуан? Представься.

— Хуан Шимановский, — снова кивнул я. — С недавних пор являюсь представителем клана Веласкес по вопросам связей с общественностью. Сорок четвёртый канал выбран нами за то, что вы держите маску беспристрастности. — Признательный взгляд на скупо кивнувшего Флавия. — Все мы пристрастны, к сожалению, и вы не идеал, но именно ваша команда делает так, что со стороны кажется, что вы ни за нас, ни за мятежников. А это в непростое время очень много. Доверие — главный товар в наши дни, который легко продать, но который крайне сложно заработать.

— Польщён. Нет, без иронии, правда польщён! — От елея Флавий, аж растёкся. — Перейдём к сути? Я напомню зрителям и слушателям, что Хуан уже несколько раз бывал в нашей студии, и каждый раз доносимая им информация имела революционный характер. Правда это, что он говорил, или нет — но это в любом случае инсайд высочайшего уровня, который не может себе позволить на планете никто. Кроме, так уж сложилось, Хуана. — А теперь ответный елей в мой адрес. «За что же не боясь греха кукушка хвалит петуха?» Но смешно не было, так надо.

— Да, конечно. — Я картинно вздохнул и откинулся назад, на спинку такого же стула. — Итак, первым в моём монологе станет ответ на незаданный вопрос — почему я. А не, например, её высочество, кто-то из правящей семьи или топов высокого уровня. Понимаете, все мы в этой жизни кем-то являемся. На кого-то работаем, кем-то куда-то назначены, за что-то отвечаем. У нас есть руководство, и главный наш страх ВСЕГДА — это сделать так, чтобы оно было нами недовольно. Чиновника за неправильные слова можно уволить. Бизнесмена привлечь за клевету. Военного — расстрелять за раскрытие тайны. И именно поэтому иногда нужны люди вроде меня — которые много знают, но ни за что не отвечают.

— А разве ты ни за что не отвечаешь? — Подначка.

— Нет. — Покачал головой. — Да, сейчас я являюсь ПРИЗНАННЫМ главой пиар-отдела королевского клана, со мной заключили временный договор, эдакий фриланс. Но при этом я не знаком ни с одним сотрудником этого отдела! И более того, со мной не был заключен трудовой договор в прямом смысле слова — только устное соглашение. Я как бы работаю на Веласкесов, но они мне даже не платят официальную зарплату. А значит любые мои слова — это слова частного лица. Хотя при этом все слышащие понимают их важность и ценность.

— Тебя уже прозвали рупором Веласкесов.

— Именно!

— В таком случае перед тобой открыто огромное поле для обмана и дезинформирования? — нахмурился Веспасиан. О таком состоянии дел он не догадывался, считал, я всё же занимаю высокий статус фактически, а не мысленно.

— Обмануть можно только раз, — усмехнулся я. — Дальше тебе не будут верить. Да, моя информация из предыдущих интервью местами была скользкой, но скажи мне, я обманывал?

— Я бы сказал, ты очень-очень сильно недоговаривал, — усмехнулся ведущий.

— Так это в норме вещей. Не на кондитерскую фабрику работаю, у моих патронов куча секретов, которые не стоит знать простой общественности. Но так, чтобы врать — не врал.

— Возможно, — согласился он. — Говорите только правду, ничего кроме правды, но боже упаси вас говорить ВСЮ правду!

— Уинстон Черчилль, — подтвердил я, что знаю это высказывание. Это, кстати, установочная фраза в обучении в корпусе. — Конечно, я МОГУ обмануть. Если посчитаю это целесообразным и выгодным. Потому смотрите сами, верить мне или нет, но я всё равно буду говорить то, что должен, ради чего сюда и прилетел под прицелами зенитных пушек мятежников.

— Ах да, сеньор Адальберто Торрес от лица комитета спасения Венеры в данный момент находится во дворце, участвует в проводимых там переговорах, — пояснил собеседник.

— Да. Я заложник мятежников, пока он — наш. Эдакий джентльменский обмен заложниками. Мы не собираемся причинять сеньору зло, потому и я спокоен за свою жизнь и жизни охраны, и, надеюсь, всё так и останется. — Тяжело вздохнул. Словоблудие хорошо, но информации о результатах операций пока не было, и дальше тянуть время глупо. — Но давайте всё же перейду к сути сообщения?

— Все внимание, Хуан! — подался вперёд Веспасиан.

— Итак, я никуда не тороплюсь — дипломаты обычно разговаривают долго, а потому начну издалека. С момента, наверное, для многих главного, а именно с вопроса ПОЧЕМУ происходит то, что происходит.

— Обычно вопросом «почему» занимаются историки после случившегося, когда всё заканчивается, — парировал Флавий. — Военные и политики оперируют вопросом «что делать дальше прямо сейчас».

— Да, и это правильно. Но дело в том, что не поняв «почему» наши оппоненты в борьбе за власть не поймут и «что делать». И сделают в ответ только хуже для себя, а нам, как бы ни казалось со стороны, не хочется критично ослаблять венерианские семьи, чтобы не получить дисбаланс с новым мятежом в будущем. Считаю, что анализ причин — главное в любом происшествии. Без прошлого нет будущего.

— Итак…? — Нетерпение в голосе ведущего. Намёк, что долгая экспозиция вредна.

— Итак, примерно года два-три назад, — начал я, — некие сеньоры, имеющие в стране власть, решились на практическую реализацию своих планов по организации государственного переворота. Планы были долгосрочными, осуществлялись постепенно и неторопливо, ибо если такое делать резко, это станет слишком сильно видно, и тебя… Поставят на место.

Сделать паузу, внимательно посмотреть в основную камеру.

— Я уже рассказывал в этой студии о проекте «Гвадалахара», который вовсе не «Гвадалахара», но при этом является совершенно реальным планом свержения местной монархии. Когда-то для этого были одни причины, сейчас они другие, но и тогда, и сейчас общий момент — свержение Веласкесов.

— Монархия в наши дни — атавизм, прыжок в прошлое, — заметил Флавий.

— Не могу не согласиться — улыбнулся я. — Но этот вопрос должен решать народ Венеры. ВЕСЬ народ, а не ты, я или кучка обдолбанных от вседозволенности аристо. Которым этот народ как ламе пятая лапа, и народ, между нами, своё положение прекрасно понимает.

— За что тебя уважаю — так это за то, что называешь вещи своими именами, не прячась за формулировки, — похвалил(?) Флавий и весело усмехнулся. — И не возразишь ведь!

— Ага. Итак, согласно плану, в стране началось параллельно много процессов. Например, массовое поступление некоторых аристо в военные училища, дабы через эн лет иметь в войсках большую прослойку людей, связанных с заговором, готовых развернуть против Веласкесов подконтрольные войска. Были и экономические вложения, и переманивание части элит, но главное для меня, ибо я занимался этой проблемой, были сделаны закладки в среду националистов. Как наших, латинских, так и в Обратную Сторону. Тамошних наци прикармливают те же люди, что и в Альфе местных, Веспасиан. Это два кармана одного пиджака.

Кивок — ведущий молчал, хотя я ждал комментария, что, дескать, это версия, не доказано. Значит, слишком очевидно, чтоб спорить.

— Конкретно здесь, в Альфе, была проведена огромная работа с футбольными фанатами, — продолжал я. — Потому что они, как правило, самые несдержанные брутальные и агрессивные. Среди них выделялись сочувствующие националистам, приближались, обрабатывались, а среди избранных из избранных было создано боевое крыло, где их обучали таким вещам, как действия в толпе против силовиков, террористические силовые акции, организация массовых беспорядков и прочее.

— Ты точно знаешь, что они существовали? — напрягся ведущий. Ну да, он же нейтрал, нельзя ему как мне словами бросаться… В смысле чтоб бросались словами на его передаче.

— У меня на руках были их списки. Которые я передал соответствующим людям для зачистки, — усмехнулся я. — Да, это правда, существовали.

— Ладно, хорошо. — Сдался Флавий и пошёл дальше. — И как это касается сегодняшних событий?

— Не спеши, дойду, — закивал я. — Понимаешь, проблема в том, что у заговорщиков на тот момент оказались прикормлены силовые структуры в столице. А также свои люди в Сенате, сенатских комиссиях и в судах. Это паутина, сеть, работающая через неформальное общение. Самое интересное, что у королевы и Веласкесов тоже есть своя сеть неформального общения из верных людей, и этих верных немало, но противодействовать сети заговорщиков было практически невозможно, ибо их сети почти не пересекались, существовали в разных плоскостях. А действовать силовыми методами против такого — это всё равно, что запустить слона в посудную лавку. Перевожу: королева и её команда ничего не могли сделать официально! Вообще ничего! Все понимали, что происходит, все всё видели, но привлечь сеньоров без сверхтяжёлой артиллерии даже на низовом уровне было проблематично. Ведь это власть! Она вынуждена работать исключительно в рамках законного поля! Тогда как те, кто ей противостоит, могут позволить себе куда больше.

— И в этот момент появляется «Цитадель» — предвосхитил следующую мысль Флавий, видно я увлёкся словоблудием.

— Да. Это проект создания ОПГ в пику уже созданному ОПГ под контролем потенциальных мятежников. Попытка работать на их поле, играть по их правилам. Помнишь, с чего всё началось? Денис Кисляков, спортсмен, представлявший Венеру на международных соревнованиях. Убитый шестью представителями боевого крыла организации сеньоров. Королева честно пыталась посадить этих выродков, используя только законные механизмы. Но ей рассмеялись в лицо, картинно развалив дело и выпустив уродов из кутузки под махание баннеров таких же выродков, устраивавших демонстрации у здания суда. Это плевок в лицо, такое не спускается, и мы ударили, ровно как и они, опираясь на точно такие же методы. Отзеркалили сеньоров, так сказать.

— Повесив их протеже на козырьке осудившего их суда. — Флавий образованный, всё-всё на планете держит под контролем и всё помнит — приятно общаться с настоящими политологами, а не клоунами-конъюнктурщиками.

— Да. Потому, что весь смысл создания «Цитадели» это работа ПО ПРАВИЛАМ ОППОНЕНТОВ. Я специально выделил эти слова, сеньоры мятежники, кто нас слушает, а слушаете нас вы все. Кроме Адальберто Торреса, конечно. Прошу запомнить их! Они — ключевые в моём сегодняшнем для вас послании, чтобы потом не говорили, что не знали, не догадывались и такое не просчитывается. — Кажется, я почувствовал, как подрагивают руки. А глаза горят. Вхожу в раж, супер! Я в таком состоянии особенно убедителен.

— Мы начали действовать ровно так, как действуют они, — продолжил я. — Те же методы. Такое же прикрытие «сверху». Та же безнаказанность и зеркальная жестокость. Они избивают наш потенциальный кадровый резерв? Мы избиваем их. Они ломают нашим руки-ноги? Мы ломаем руки-ноги их меченым, кто в списках обученных действиям при беспорядках ультрас. На самом деле это была игра, щелчок по носу, чтоб образумить, заставить задуматься о поведении и сдать назад, сев с королевой за стол переговоров; ни я, ни кто другой не считали, что таким образом можно победить. Но к нашей неожиданности сеньоры посчитали, что проигрывают партию и вместо торможения лишь ускорили события. Факт есть факт, те, кому мы противостояли, почему-то подумали, что всё серьёзно настолько, что пора менять правила, выводя конфликт на новый уровень, на котором мы противостояние с ними не потянем.

— Если кабальеро если не могут выиграть по правилам, даже собственным — они их меняют, — произнёс Флавий, подыграв мне.

— Именно! Есть такое изречение, Говорят, оно древнее, дремучее, как бы не со времён римской империи. Лично встречал в формулировке, где вместо «кабальеро» написано «джентльмен», а это века XVIII — XXI. Скорее всего так и есть, и к нам на латиноамериканский континент оно перебралось вместе со вчерашними джентльменами, бежавшими в тихую южноамериканскую гавань, просрав собственные страны и цивилизации. Но так или иначе, изречение действенно до сих пор. Ибо в основе лежит понятная миллионам и миллиардам пещерная протестантская логика: можешь нагнуть — нагни, даже если вчера тебе это не надо было. А любой договор действует только до тех пор, пока есть сила, заставляющая оный соблюдать. Даже если договор навязал ты сам, но можешь на него наплевать — наплюй! И они ужесточили игру, показательно убив своими прокси марсианских болельщиков.

— Почему марсианских? — снова напрягся Флавий. Он реально по краю идёт, кто бы ни победил в текущих событиях, их каналу может достаться.

— Во-первых, так уж получилось, более половины нашего личного состава были марсиане, — продолжал раскрывать карты я. — Ничего эдакого, просто среди них полно профи со специфицеским опытом, готовых работать за идею. А во-вторых, Веласкесы ратуют за дружбу и интеграцию с Марсом. Удар наших наци по ним марсианами воспримется как удар Венеры по Марсу в целом, а не отдельных личностей по части диаспоры. А это уже распад Альянса и межпланетная рознь, высокая политика. Мы не могли не вмешаться… По их мнению.

— Но вы же не вмешались, разве нет?

— Конечно, нет! Мы выдержали. Не ввязались туда, где нас положат мордой в пол, а то и перестреляют. Но при этом провели расследование, очень-очень подробное, и результаты отдали президенту Ноговицыну… Естественно, через подставных людей и связных. Всё, что касается марсиан, должны решать марсиане, как бы ни чесались руки у нас самих. И УВР красной планеты не подвело, зачистив в итоге ЧВК, осуществившую нападение и убийства на их граждан.

— Мехи в городе, пальба из деструкторов… — кивал Веспасиан. — Да, это было эпично.

— В этой ситуации хорошо всё. К Марсу претензий нет, он в своём праве. Мы — не при делах. Сами рядовые марсиане довольны показательной расправой над обидчиками своих сограждан. А наши, венерианские наёмники впрок поостерегутся брать подобные заказы. И даже с точки зрения сеньоров всё нормально — уничтожены исполнители, а не заказчики, они не при чём. Но с другой стороны, Веласкесы вновь выиграли, играя ПО ИХ ПРАВИЛАМ. Прикольно, да? Они не стали, как дутые индюки, вести официальное расследование, кого-то арестовывать, допрашивать, сажать в тюрьму. Нет, они поступили как отморозки, «слив» дело тем, кто разберётся с ним наилучшим образом, а после даже не сделали попытки выдвинуть обвинения Красной Планете в самоуправстве на чужой территории. То есть снова победа по правилам сеньоров!

— И кабальеро вновь меняют правила, верно? — подобрался ведущий. — «Меридиан»?

— Да, «Меридиан» и ещё два ресторана, — кивнул я. — Один — марсианский, другой в Самаре. Перед этим было обострение, парни рубились с латинскими нациками стенка на стенку. И когда сеньоры, в своём духе, попытались накатить на королеву бочку через Сенат, устроив там привычные по прошлым годам поскакушки с массовкой, мы выдвинули туда свою массовку, которая брала не числом, а выучкой.

— Легион. — Римская морда внимательно следит за моим творческим путём. Это радует уже лично меня, как творческую личность. — Легион с раскладными титановыми щитами.

— Он самый. Красиво оформили, правда же? — Сам себя не похвалишь, никто не догадается. — И легион победил, уничтожив попытку что-то сделать путём акций протеста у госучреждений. Мы сыграли по правилам сеньоров, в очередной раз, и сеньоры вновь продули с разгромным счётом. Им не осталось ничего другого, кроме как пойти на совсем крайние меры. Правила снова были изменены…И «Меридиан» в двумя другими ресторанами, в которых собирались наши бойцы, в смысле разделяющие наши идеи союзники, взлетели на воздух.

— И вы ответили штурмом службы безопасности компании Абанкуэйро.

Опасные слова, но сказав «А» надо говорить и «Б», закон шоу. Он, как и я, уже не может иначе.

— Да, — согласно кивнул я. — Параллельно организовав тотальную зачистку некоторых сотрудников боевых крыльев, прошедших подготовку, имеющих звания и должности. Ведь взрыв «Меридиана» и двух других ресторанов это попытка физического уничтожения тех из нашего кадрового резерва, кто выходил со щитами к Сенату. Попытка запугать, чтоб мы сдали назад. А значит наши действия, как бы ни смотрелись со стороны, строго зеркальны: «Сеньоры ультрас, мы тоже можем убивать вас, как ваши боссы убивают сторонников Сектора!» Что касается нападения на высотку СБ, то это была попытка добраться до их архива. К сожалению, безуспешная.

— Почему не было предъявлено обвинение сеньору Самуэлю? — пожар интереса в глазах ведущего. Он прикасался к тайнам, недоступным для человека его уровня, не то, что обывателя, и не мог остановиться. — Если вы раскопали заказчика, то…

— Веспасиан, это я могу говорить, как частное лицо, — сурово вздохнул я. — Но для серьёзного обвинения нужны серьёзные доказательства. А они были только косвенные, сеньоры не идиоты и подчистили за собой, оборвав все ведущие к ним ниточки вместе с жизнями носителей ниточек. Если бы наши ребята добрались до серверов архива, возможно, кто-то на планете лишился бы головы. Но они не смогли. Это была спонтанная атака, без подготовки, без должной разведки — надеялись только на удачу, а удача слишком ветреная птица. Что же касается «невиновности», дескать, раз обвинений не было, значит сеньор невиновен — отнюдь. Если начать копаться в чьём-то грязном белье, всегда можно вытащить наружу что-то эдакое. Да, не «вышку», но всё равно противноеи мерзкое. Кому хочется так подставляться? А потому далее последовал договорняк с королевой: она не предъявляет Абанкуэйро обвинений, вытаскивая грязное бельё сеньора на свет под предлогом расследования, а он не обвиняет её в напрасном преследовании, и все участвовавшие в нападении на его империю освобождаются. Королеве выгодно — она всё равно не посадит сеньора; сеньору выгодно — на свет не всплывут сведения, бьющие по его репутации. И ещё момент, я сейчас даже как частное лицо не обвиняю сеньора Сэмюэля. Я ДУМАЮ, то есть СЧИТАЮ, лично я, что это был он. Но доказательств у меня не было и нет. А мысли нельзя подшить к делу — я ведь тоже человек и могу ошибаться. Потому прошу после этого эфира воздержаться от травли семьи Абанкуэйро. Поверьте, если они такие уроды, что сделали это — они останутся уродами, и позже сделают что-то плохое вновь, только теперь мы их прижучим. Если же это не они, и подобное не повторится — значит, я слишком плохо думаю о людях. Так бывает.

— Да, Хуан… И что мне со всем этим делать? Мы ведь в прямом эфире! — задумчиво покачал головой Флавий.

— Это не твои проблемы, ты — нейтрал, — обнадёжил я и поддерживающе улыбнулся. — Просто будь собой — непредвзятым журналистом.

— И всё же… Хуан, твоё присутствие здесь сегодня. Как это связано с ужасами, что ты рассказал о событиях два месяца назад?

— Напрямую. Я просто показываю сеньорам, устроившим в стране переворот на ровном месте, с кем они начали играть в свои игры. Королева слаба — это так. Королева труслива — никто не спорит. Королева не хочет лишний раз идти на конфликт, и этим можно пользоваться? Всё это верно, я называю сие «страусиной политикой», и говорил о ней ей в лицо, потому так бравурно заявляю и сейчас. Её величество считала, что пойдя на уступки, договорившись с оппонентами, сможет избежать мятежа и переворота. Но на самом деле, и время это подтвердило, всего лишь оный отсрочила, и то ненадолго.

— Но к счастью она поместила в своё окружение силы, способные играть по правилам оппонентов, — продолжил я с огоньком в голосе. — И почему-то раз за разом оказывается, что сеньоры оппоненты проигрывают этим силам на собственном же поле. И сейчас я продемонстрирую НОВЫМ сеньорам, решившим идти против Веласкесов, против кого они вышли. Поставь это в эфир, — протянул ему капсулу с записями переговоров с Мальдини. — В тот момент, когда был введён протокол «Железный купол», семь кораблей двинулись в сторону Земли, игнорируя приказ вернуться. Один из них — имперский пассажирский транспортник. Есть подозрения, что на нём летит человек, устроивший захват заложников в школе Кандиды де Хезус, и Союз вытаскивает его даже под угрозой гибели трёх сотен остальных пассажиров. В пользу этой версии говорит то, что наперерез лайнеру с Луны стартовал тяжёлый крейсер типа «Голубой дракон» с сопровождением из эсминцев. Чтобы наша земная эскадра не смогла взять лайнер на абордаж.

— Та-а-ак!.. — Флавий побледнел и немножко вспотел, хотя тут не жарко.

— Шесть других — яхты наших так называемых небожителей, улетевших на Землю поправить здоровье. Сейчас все они подлетают к Земле, но, к счастью, Земля и Венера сблизились настолько, что наша сфера ПКО способна достать объекты даже на высокой орбите Старушки.

— То есть… — не поверил в то, что я задумал, Флавий.

— То есть слушаем. Это мои переговоры с мусорным королём нашей планеты. Включай.

«…Щенок, ты что себе позволяешь? Что значит „вернуться“? Ты вообще понимаешь, кто я такой?»

«Это приказ верховного командования…» — мой голос. Растерянный. Как же я ненавижу Лею Филипповну за это унижение!

«Какого такого командования? Тебя в твоём лице?»

«Власть на планете временно передана в руки чрезвычайного контролирующего органа. Вам приказано — вы обязаны подчиниться»

«А то что будет? Ну, что ты сделаешь, щенок?»

«Вы будете уничтожены системой противокосмической обороны».

Смех.

«Ты совсем запутался в этой жизни, юноша. Мне жаль тебя. Очень смешно».

— А это последняя запись, — подсказал я, коварно улыбнувшись.

«Вы обязаны вернуться! Корона компенсирует вам расходы на топливо. Это приказ».

«…Да пошёл ты, придурок! Катись к дьяволу со своими приказами!» — Концовка его сообщения, полученного прямо перед вылетом сюда, в эту студию.

— Сейчас расстояние между Венерой и яхтой велико, есть серьёзный лаг по времени, потому без моих ответов, только сообщения по очереди. Как видите, сеньоры привыкли к беззубости и покладистости королевы и сели ей на голову. И ровно такие же сеньоры точно также сели ей на голову в другом месте, имея более серьёзные намерения, чем погреть задницу в Бразилии. А именно — захват власти, госпереворот. В прошлый раз, Веспасиан, у тебя же на интервью я сказал, что вы все будете носить свечки доброй и милостивой королеве, будете молиться за её здоровье. За то, что не ценили, её такую покладистую и хорошую. Так вот, это время пришло. Клан Веласкес отныне играет по правилам, но теперь делает это по ВАШИМ правилам сеньоры мятежники, а я прилетел сюда, чтоб обратиться к вам. Не прикрываясь более фиговым листом фиктивной ОПГ. Никаких законов до окончательного подавления вашего выступления и казни всех причастных: только вы, мы и тотальная война без каких бы то ни было ограничений.

— Считаешь, так далеко всё зашло? — Флавий был растерян и не знал, что говорить.

— Зашло? — Я усмехнулся. — Да к этому давно всё шло, Флавий. Королева из последних сил держалась, чтобы не портить имидж, чтобы не нарушать статус-кво. Но её мирные инициативы были неверно поняты, восприняты слабостью. Она пыталась намекнуть, что на самом деле она не слабая, отнюдь! «Сеньоры! — кричали её дела — Я и так могу, и так! Не провоцируйте!» Но сеньоры не захотели её слышать. Потому у меня сейчас, Веспасиан, совершенно спокойна душа и не дрожат руки. Я сейчас просто привожу в исполнение приговор, вынесенный имеющими на это право людьми. И считаю, подонки своё заслужили. С новой эрой вас, сограждане! А вас, сеньоры мятежники, с пониманием. И насчёт пассажирского лайнера также спокоен — по международным законам, находясь в сфере ПКО он был ОБЯЗАН подчиниться ВКФ. А значит с семьями погибших пассажиров пусть разговаривает, что-то объясняя, разведка Союза.

Активировал горячую, висящую в ожидании линию.

— Сигма — Командору. Командор вызывает Сигму.

Пауза. Ответ голосом Альвареса:

— Командор, Сигма слушает.

— Сигма, предупреждаю. Вы в эфире на всю планету!

— Понял, Командор. — Оперативный дежурный главной станции слежения ВКФ про себя выругался, но я не мог играть человека его уровня допуска в тёмную.

— Приказываю открыть огонь по семи ведомым целям первой очереди.

— Сигма — станция контроля ПКО — всё это время вела все семь проблемных кораблей, — пояснил я, отжав тангетку связи с ВКФ. — Расчёты для лазеров корректировались каждые полчаса, а последние сутки каждые пятнадцать минут.

— Командор, требуется подтверждение, — ожила линия космофлота. — Лесная Королева — Сигме. Сигма вызывает Лесную Королеву.

— Сигма — Лесная Королева слушает. — Голос Фрейи, и ответила сразу, без задержки. По этой линии она должна была отозваться, даже если сидит с Торресом за столом.

— Лесная Королева, прошу подтверждения приказа Командора.

— Сигма, приказ об уничтожении семи приоритетных целей подтверждаю. Огонь по готовности. Также подтверждаю передачу пакета данных для первой эскадры — на уничтожение тех, кому удастся увернуться от огня лазеров.

— Есть, Лесная Королева. Приказ принял. Пакет данных штабу первой эскадры передал.

— С богом! О выполнении отчёт лично мне.

— Есть, Лесная Королева.

— Командор — Лесной Королеве. — А это Фрейя меня.

— Королева, слушаю. Ваше высочество, мы все в прямом эфире. — Это и ей, на всякий случай.

— Поняла. — Пренебрежительное фырчание. — Ещё есть что-то срочное?

— Пока нет, в процессе.

— Хорошо. Отчёт по завершении интервью.

— Есть!

— Конец связи, Командор.

Дисконнект. Ошарашенные глаза Веспасиана.

— Что? — уставился я на него, разведя руками. — Да, мы только что отдали команду на уничтожение тех, кто нарушил прямой королевский приказ. Я же сказал, раз вы не хотите иметь дел с доброй и нежной заботливой королевой — будете иметь с кабальеро, такими же зубастыми хищниками, как сами. А знаешь, что самое замечательное в статусе кабальеро?

Молчание-согласие — ведущий пока ещё не мог членораздельно говорить.

— Самое замечательное в статусе кабальеро, — высокопарно заметил я, — это просто БЫТЬ ИМ. Это возможность менять правила самому, а не только действовать по чужим. И ради этого я сюда прилетел — объявить сеньорам об изменении правил нашего с ними противостояния со стороны клана Веласкес…

…Я хотел рассказать о древней традиции ещё с имперского периода династии семьями уничтожать тех, кто покушается на жизнь членов их семей, но ожила линия в ухе, сбивая с монолога:

— Командор — Штабу! Они ушли! Первая группа задание выполнила и ушла в катакомбы. Все цели зачищены из потерь две лёгких «трёхсотых»! — восторженный голос Капитошки в ухе. — Преследования нет — оторвались.

Тангетка, перевод на нужную линию.

— Кто? — Я чувствовал волнение в голосе. Наконец! Вот оно!

— Норма! Семья Бруно уничтожена.

Отжать назад. Голоса в ухе в эфир не идут, но я-то в эфире.

Как же ждал этой новости! Но важна не новость, а подача. Так, спокойно, Ванюша! Спокойно, сеньор кабальеро… Улыбнуться вначале Флавию, а затем кошмарной улыбой — в основную камеру, на всю Венеру. А теперь произнести так, будто я младенцев пачками на завтрак ем.

— Вот как раз только что мне подсказали из штаба, что наш ударный отряд уничтожил семью сеньора Тобиаса Бруно, министра обороны и одного из главных предателей, члена комитета спасения Венеры. Уничтожены все члены его семьи старше тринадцати лет, а именно жена, сын и две дочери. Зачищены в собственном доме.

Веспасиан раскрыл рот, не в силах что-либо сказать — вот такого развития событий точно от эфира не ждал. Я вспомнил Жан-Поля в его первый эфир — без подготовки сие сложно.

— Вы можете мне не верить, но через время получите картинку — её пока ещё не обработали, — продолжил «уговаривать» я, что это не блеф. — Возможно, к концу эфира предоставлю кадры с места. Штаб — Командору, озадачьте техотдел.

— Принято. Хуан. — А это спокойный голос Чупакабры. — Следующая новость, Марселла дала отчёт — у них тоже всё отлично. «Двухсотых» нет, «трёхсотых» эвакуируют, сказали, справятся.

— Кого они вели? — нахмурил я лоб, сбиваясь с мысли.

Она назвала имя семьи-цели, и я повторил его в эфир.

— Это один из командиров полков в сводной бригаде, подчиняющейся мятежникам, — пояснил для зрителей. — Человек идейный, примкнувший с союзу спасения Венеры, зная, на что идёт. Его жена и пятнадцатилетняя дочь зачищены, одиннадцатилетний сын жив — под уничтожение попадают только старше тринадцати, в смысле от четырнадцати и старше. Не мои правила, так сложилось ещё со времён имперской династии.

— Но как же так?.. Но дети и жёны же… — растерянно заблеял Веспасиан. — Они же не могут отвечать за поступки мужей и отцов?

— Почему не могут? Могут, — пожал я плечами. — Неверная формулировка — это отцы и мужья принимают решение за жён и детей. И они своё решение приняли.

— Хуан, не дёргайся. — Голос Катарины. — Ты в эфире, просто не показывай слабину. Не все группы ушли без потерь. Группа-четыре задачу выполнила, но троих потеряли «двухсотыми». Тела оставили на месте, но живым эвакуироваться вроде как удалось.

— Так стоп! — Кажется, на мне лица не было, хорошо, что предупредила не дёргаться. — Кого они вели?

Ласточка назвала имя, и я повторил его в эфир.

—…Сеньор, если вы меня слышите, хочу, чтобы вы знали, — обратился я ко второму за сегодня, но не последнему командиру полка мятежников. — Это вы убили свою семью, погнавшись бить слабого и лежачего.

— Командор — Чупакабре, — снова перебил голос начальника штаба. — Только что доложили, мальчики из УДС уже смонтировали первый ролик, от Нормы. Запускать?

— А это хорошая новость — скидывай мне! — Это я ей, и тут же ведущему. — Флавий, лови файл, запускай в эфир. Это подтверждение с моей стороны, что клан Веласкес не шутит, бросаясь такими вещами.

Через минуту пришедший файл был запущен фоном за нашими спинами. Виды с нашлемных камер девчонок. Взрывы миниядеров, сносящих шлюз загерметизированного дома, небольшой рой из десятка дронов, врывающийся внутрь, и, наконец, девчонки в сером камуфлированном доспехе, бегущие внутрь, прикрывая друг друга. Вспышка от взрыва термобарическихгранат и огонь по расположившейся на первом этаже охране — какие-то сотрудники ЧВК, сеньоры предполагали, что что-то подобное может произойти, просто не рассчитали масштабы возможного нападения. Подъём по лестницам. Слуги. По слугам тоже огонь, но по конечностям. А это снарядом рельсовки снесли пол-черепушки сыну сеньора министра, поднявшего в жесте самозащиты личную огнестрельную пукалку. А тут жену и двух дочерей сеньора министра обороны ставят на колени в ряд. Старшую вытаскивают из комнаты, где плачет ребёнок, но дети нам не нужны. Младшая не замужем (сын тоже пока не женат… Был), а муж старшей где-то в городе, помогает тестю в противогосударственных делах. Опознание через сетчатку, и казнь — очередь из игл по всем троим.

«Всё, уходим!» — голос Нормы.

«Всем — эвакуация!» — Её помощницы.

Визор схлопнулся. Мне, как и ведущему, понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Но, наконец, оцепенение спало.

— Вот такие игры, Флавий. Кабальеро меняют правила, могут себе это позволить. И это хорошо, когда ты кабальеро, правда⁈

— Хуан, скажи честно, вы проигрываете? И это жест отчаяния — забрать с собой как можно больше того, кого можно забрать? Чтобы ранить тех, кто остался, хотя бы морально? Мелочная месть?

— Не пори чушь, Фравий! — противно скривился я. — Мы собираемся драться. И даже победить. Ни о какой мелочной мести нет речи — это персональное наказание для сеньоров, которых мы зачистим позже. В назидание тем, кто ещё не определился, чтобы понимали цену, которую придётся заплатить.

— Но имперский крейсер, вошедший в нашу ПКО… — На его растерянную мордаху было приятно смотреть. Я расплылся в улыбке.

— А что он может показать разведке Империи нового, чего они ещё не знают? Ну, летает себе кораблик вокруг Венеры — и летает. Никому не мешает. Гелия-три из нашего бюджета не просит…

— Но… Как же…

— Казнь всех членов семьи тех, кто покушался на жизнь кого-то из правящей династии, практиковала ещё королева Джинни, Веспасиан, — решил я подбодрить выпавшего из колеи журналиста. — И практиковала часто. Её дочь Оливия — ни разу. Убийц посылала, но семью уничтожила только одну, и так получилось, там было всего два человека, которых убили параллельно. — Селена меня тоже наверняка сейчас слышит и не даст соврать. — Но королева Катарина несколько раз пользовалась этой священной, данной с момента основания, привилегией. Королева Лея тоже им пользовалась, причём совсем недавно, когда на Земле чуть не убили её дочь Изабеллу. Была зачищена семья имперского министра торговли, между прочим! Жаль, что она не практиковала это правило здесь, дома, на Венере. Не хотела нарушать статус-кво, — повторился я, — последствия чего мы сейчас ощущаем. Так что мы ничего нового не придумали, Веспасиан, пока ещё в загашнике есть старые инструменты. Я только подсказываю сеньорам, поднявшим на нас оружие, на что они замахнулись. Не верь глазам своим, когда дело касается слабых-преслабых беззубых Веласкесов, они не раз доказывали, что способны на многое когда жареный петух клюнет, и тем более не дразни дьявола, пытаясь на шару дать поджопник упавшему и по твоему мнению беззащитному льву. Нельзя бить слабого, нехорошо это, сие ещё боженька завещал. Мы — католическая страна, а вы, уроды, взяли на вооружение чуждую противоестественную людям протестантскую мораль — и именно за это заплатите своё сполна. А теперь обращение к тем, кто пока ещё не запятнал себя связями с мятежниками, но планирует это сделать. Мужики, трижды подумайте: оно вам надо, лишиться всех близких из-за блага чуждых вам денежных мешков? Что лично вы с этого поимеете, кроме осознания, что вышло по-вашему?

— Кстати, тем, кто уже замаран, я не то, что предлагаю, просто озвучиваю способ, как спасти ваших близких, — продолжил я, понизив тональность. — Близкие они ведь далеко не всегда разделяют ваши ценности. Чаще скорее НЕ разделяют. — На заднем плане возник образ Каролины Суарес, которую сейчас развлекает Изабелла, дочь одного из главных мятежников. — А потому вы делаете покаянную запись, где признаётесь, что виноваты, дьявол попутал, но ваша семья не при чём, и картинно убиваете сами себя. Ну, или вас грохает кто-то другой. Главное, вы это делаете на камеру. И присылаете запись во дворец, на входящую почту официального дворцового портала, с темой «Мятеж. Раскаяние». И на основании этой записи ваша семья получает прощение, даже без конфискации. Я не пугаю, нет — решение принято не мной. Лишь его оглашаю. Избавьте нас от необходимости гоняться за вами, и мы оставим вашей семье всё, что у вас есть, включая их жизнь.

Повисла тишина. Пауза, ставшая вдруг нехорошей — нельзя молчать в прямом эфире на всю планету. Но я не знал, что говорить, как и всё ещё растерянный Веспасиан. Молчал и штаб, не дёргая, понимая момент, хотя уверен, там было что сказать. Наконец, Веспасиан поднял голову, и я видел, его руки дрожат.

— Хуан, понимаю, работа такая — трезвонить на весь свет о гадостях, которые сделали те, на кого ты работаешь, даже не подписав трудового договора. Но скажи честно, тебе не страшно? Не Веласкесам — лично тебе? — загорелись его глаза. Чел понял, это его апофеоз, только что прозвучали главные слова в его журналистской карьере, из его студии, теперь только плыть по течению — изменить что-то не получится, да и глупо пытаться делать это. Весь вопрос в том, что будет написано в листочке с заголовком «вердикт». А значит, нет смысла юлить и политкорректно недоговаривать.

Эфир заканчивается, и мне тожепора возвращаться в реальный мир. А значит, ставим точку.

— Страшно? — Ухмыльнулся. — Знаешь, Веспасиан, это хороший вопрос. Это лучший твой вопрос сегодня, потому, что я не могу так с ходу сформулировать ответ. — Покачал головой, тяня время, ловя эмоции. — Мне не просто страшно, Флавий. Мне… — Голос задрожал. — Мне капец как страшно! Я охренеть как боюсь!

— Вот перед тобой тут изгаляюсь, какой весь из себя рубаха-парень, и наши девчонки семьи упырей крошат, а через час мы будем и сами упырей крошить, кто на штурм дворца пойдёт. Вот только бравада всё. Я боюсь. НО боюсь не умереть, нет, а что мы НЕ СМОЖЕМ. Что чего-то не хватит, совсем чуть-чуть. И эти упыри возьмут власть на планете, чёрт возьми, зачистив нас!

— Да плевать, что зачистят! — вырвалось у меня, я чувствовал трясун рук и дрожание голоса. — Не о том боюсь. А о том, во что они превратят мою цветущую планету после этого. Знаешь, перед тем, как лететь к тебе, я открытым текстом спросил сеньора Адальберто Торреса, зачем они позволили нечисти из разведки Союза и диаспорам устроить бадабум в столице, и даже помогли им оружием? И он, не стесняясь, честно-честно сказал, что это — военная хитрость. Военная хитрость, мать его, Флавий! У меня есть запись разговора, кто не верит — позже выложу, чтоб не считали, что вру. Сотни горожан убиты! Тысячи ранены! Куча грабежей и изнасилований, издевательств! И всё это — военная хитрость нескольких семей упырей, упивающихся безнаказанностью за любые свои поступки, чтобы прийти к власти и встать у руля. Если мы проиграем, меня завтра не будет, но это даже хорошо — не увижу, во что они превратят Венеру, и в какое стойло загонят мой народ.

— Веласкесы не святые, Веспасиан, — лился из меня яд, и я не мог его остановить. — Отнюдь. Я никогда не скрывал своего к ним отношения, а несколько раз даже получалось донести свою позицию до королевы. Она та ещё сучка, и мне плевать, как к моим словам отнесутся члены её семьи, но поверь, те, кто идёт ей на смену, кто зубами рвёт у неё своё право на место под солнцем, куда худшая альтернатива!

— Так что мне страшно, Флавий. Очень страшно! — Откинулся назад, ловя на мысли, что всё, что выше, говорил, кричал и вопил, подавшись вперёд в агрессивную позицию, задавливая зрителя своим видом. — Нас не так много, и,кроме марсиан, во дворце считай и нет кадровой армии, заточенной на широкомасштабные боевые действия. Но ещё страшнее проиграть этим сволочам. А потому мы будем драться. Зубами, клыками, ногтями — но будем выцарапывать эту победу! И марсиане с нами потому, что понимают, сеньорам не нужен Альянс, не нужна Красная планета, так, как им в принципе не нужна экспансия. Они сольют все инопланетные активы, включая Марс, нашим врагам, врагам Марса, ради сытой кормушки сегодня и иллюзии управления марионетками-юнитами на глобальной планетарной карте. И все мы, весь народ Венеры, будем бесправными юнитами из сетевой игры, тешащими их самомнение. Мне страшно, но страшно проиграть, а не умереть. И для победы я готов на всё — продать душу богу, чёрту или рептилоидам с планеты Нибиру. Если нужно убивать сеньоров — я буду их убивать. Если надо зачистить их семьи — я буду их зачищать. Если надо взорвать в городе ядерную бомбу — я взорву эту чёртову бомбу, столько, сколько потребуется раз! Потому, что альтернатива хуже смерти! «Эльдорадо» пролетит мимо, Веласкесы никуда не улетают, потому, что какими бы скотами они ни были, они любят свою страну и свой народ. Это ИХ страна и ИХ народ, Флавий, и других аэродромов у них не было и нет. И они в ответе за эту планету перед богом, как бы ни смешно звучали эти слова в двадцать пятом веке. В отличие от жадных аристократов-олигархов, для которых существуют только их интересы и их деньги и… ВОЕННЫЕ ХИТРОСТИ.

Кажется, я, наконец, сбился. Да и достаточно, наверное. Пора домой, на войну.

— В общем, я вроде всё сказал, — бессильно поднял руки вверх, ощущая отдышку. Нервную.

— Последняя граната для себя — это была не фигура речи, — констатировал ведущий.

— Да, не фигура. — Уверенно кивнул.

— Знаешь, вот таким ты мне больше нравишься, — ухмыльнулся этот тип, и я понял, во время моего эмоционального монолога он пришёл в себя.

— Таким — это каким? — уточнил я, чувствуя, что распирает на улыбку.

— Искренним. Не тем мурлом, которое сидит и понты колотит, какие вы, Веласкесы, прямо все крутые, и щас всех одной левой. А когда говоришь как есть.

И что на такое ответить?

— И я так скажу, — продолжил Флавий, — может я предвзят, и не настолько нейтрал, как самому бы хотелось, но мне кажется, у каждого человека есть в жизни идеал, за который не зазорно взойти на Голгофу. И драться за свой народ — это святое, сакральное. Я в курсе, что это вы, ваши представители и переговорщики участвовали в организации «зелёных зон» в городе, в которых сейчас безопасно, а это косвенно подтверждает твои слова, что именно мятежники способствовали восстанию диаспор. Я тоже люблю свой народ, и тоже не хочу ему такую судьбу… И потому пожелаю тебе… Вам… Всем вам, кто встанет рядом с вами… Удачи и победы. Да хранит нашу планету Бог!

— Да хранит Венеру Бог!.. — поддержал я. — И раз пошёл такой разговор, — мелькнула следующая мысль, которую я тут же озвучил, — сделаю объявление. Планировалось, что мы объявим это только после победы в битве за дворец. Однако не вижу причин тянуть и тем более скрывать свои планы. Внимание всем! — А это повернувшись к главной камере. — Как только мы отбросим от дворца основные силы мятежников, её высочество объявит всеобщую мобилизацию. Поскольку непонятно, кто из командования системой гражданской обороны лоялен к власти, а кто предатель, мобилизация и формирование подразделений будет проводиться на местах, по районному признаку. В тот или иной район будут доставляться оружие и командиры, и задача всех резервистов первой и второй очередей подойти к озвученным на официальных порталах пунктам, с военным билетом и документами об учётной специальности. Прямо там будут сформированы новые боевые части, которые тут же займутся зачисткой города от диаспор и вражеских наймитов, а заодно зачисткой оставшихся предателей. Я уточняю, что террористическая атака на город спланирована разведкой Союза, и мятежники, окружившие Золотой дворец, поддержавшие действия иностранной державы, фактически принимают участие не в гражданской, а в настоящей войне, между государствами, на стороне нашего противника. А потому задача патриотически настроенных вооружённых сил будет зачистить эту гадину вместе со всеми иностранными наймитами и фанатиками.

— Хуан, чтобы заявлять такое, нужно иметь доказательства, что это Союзная разведка, тут твоё мнение частного лица не пройдёт, сам говорил, — усмехнулся Флавий.

— Это Союз, — покачал я головой. — Куратор Мухариба, некто секретарь дипломатической миссии второго класса Чжан Юн, попытался свалить с планеты, даже несмотря на «Железный купол», как только был раскрыт нами. И именно люди нынешнего «комитета спасения» не дали его арестовать, «прикрыв» на ночь вашего покорного слугу в городской тюрьме. Армия может и должна мочить козлов, и в число козлов я отношу и наши воинские подразделения, участвующие в мятеже, как войска прямого противника. Обещаю, ВСЕ предатели, кто участвует в нападении на законную власть, будут уничтожены. От генералов и полковников до рядового состава, поголовно. И варианты, что исполнял приказ, не канают — НЕ ИСПОЛНЯЙТЕ. А посему последнее на сегодня обращение, теперь с подконтрольным мятежникам войскам: арестовывайте ваших идейных упоротых командиров с аристократическими фамилиями и переходите на нашу сторону… Или хотя бы под ЛЮБЫМИ предлогами не участвуйте в боях! И вам зачтётся.

— Спасибо. Наверное это всё? — с надеждой стросил ведущий. Мой кивок. — Итак, с вами в эфире был представитель клана Веласкес с важными объявлениями относительно дальнейшей судьбы Венеры и охватившего нас политического кризиса. Веспасиан Флавий, сорок четвёртый канал, «Политическое обозрение». Да поможет нам бог!

Кнопка отключения эфира.

Глава 8 Подвешенная в атмосфере

Глава 8. Подвешенная в атмосфере

— Сеньор Крус, надеюсь вы понимаете, что этот человек — всего лишь журналист. Он не работает на нас.

— Ты уж совсем нас не демонезируй, щенок. — Генерал сквозь зубы выругался.

— Да ладно, а кто вы, как не упыри, потерявшие человеческий облик? — издевался я, пока есть возможность.

— Я не собираюсь реагировать на твои провокации, хмырёныш. — Снова сквозь зубы. А взгляд такой — жалеет дедуля, что нельзя убить взглядом.

— Провокации? — Я картинно усмехнулся, провоцируя дальше, понимая, впрочем, что это дохлый номер — человек такого уровня в итоге сдержит себя. — В момент террористической атаки и захвата чужаками наших детей, начинаете внутренние разборки, ударяя государству в спину.

— Твой корвертоплан тебя заждался, — сделал умную вещь сеньор, закончив обмен любезностями. — А тебе я так скажу, сучёныш. КОГДА у меня дойдут до тебя руки, когда смогу до тебя добраться… Ты будешь умирать медленно и мучительно. Всё понял?

Боже, какой генерал искренний был в тот момент.

— Сеньор, ответная любезность, — парировал я. — Если вы попадёте мне в руки живым… Я вас просто пристрелю. Нафиг не сдалось, марать о вас руки.

— Ну, вот и поговорили! — завершил он диалог. — А теперь уматывай отсюда, и выдавайте нам нашего камрада. Тебе уже сказали, вы взлетаете одновременно и двигаетесь с одинаковой скоростью вначале к точке рандеву, твоему пилоту передали координаты, затем также, с одинаковой скоростью двигаетесь каждый к себе.

— Чтоб вы посадили сеньора в ближайшем куполе, а меня сбили? — снова попробовал спровоцировать я.

— Нет, вот же ты утырок! — он отвернулся в сторону и сплюнул. — Ракета летит несколько секунд. Любая смена курса любой из сторон, и вы оба покойники. Ты-то ладно, мир без тебя только лучше станет, а вот моего друга Адальберто жалко — он хороший человек. Так что если хочешь жить и трахать свою… Принцессу, — мудро не скатился до оскорблений сеньор генерал, — лети как паинька и не выделывайся. Тебе не долго её осталось дрючить, но хоть так. — Весёлая усмешка. Юморнул сеньор так юморнул.

— Договорились, сеньор Крус. Приятно оставаться. — Козырнул.

Пререкаться дальше было бессмысленно, я нацепил протянутые девчонками шараги, и мы дружно стартанули под крышу купола. Мои, оставленные там на хозяйстве, пять минут назад просигналили, что военные генерала Круса, постояв около лифтовых площадок, не пытаясь взять палубу штурмом, уехали.

Генерал был оперативен. Войска, в основном лёгкая пехота и четыре меха, были где-то неподалёку, и быстро переместились сюда, пока мы настраивали оборудование. К моменту выхода в эфир дом, где мы работали, уже был оцеплен. Сам сеньор командующий столичным военным округом, прилетел на «вертушке», сев в соседнем куполе, доехав до нас, когда мы уже закончили и демонтировали оборудование. Ага, назад везём — казенная же вещь.

На шарагах я летал всего пару раз в жизни — в Сьерра-дель-Мьедо, во время активных тренировок. Там есть огромный… Нет, не купол — ствол уходящей вглубь шахты. Верх был наглухо перекрыт бетонными плитами, никаких купольных сооружений, потому внутри держались почти человеческие параметры — чуть больше ста градусов и не более десяти атмосфер; прыгать в лёгком скафе — самое то. Так что опыт был так себе, хотя буду объективен, учили на совесть, я не просто знал, какие рычажки куда давить, но и спокойно менял конфигурацию тела в воздухе. Правда не спешил, летел медленно, но тут, считаю, тише едешь — дальше будешь. Ну, и при приземлении чуть не рассчитал — меня протащило и шмякнуло о створку шлюза, но здесь не жалуюсь, сам дурак. Шлюз, лифтовые площадки — девчонки уже юркнули и отчитались — без сюрпризов. Палуба. Сто пятьдесят метров до причального стакана. Аппарель, входим внутрь. И только тут раздался вызов от «Сигмы».

— Командор, слушаю.

— Командор, Альварес. — Кафрег был сух и спокоен, этим мне и нравился. Вокруг адский ад, а они на своём летающем острове… Островок спокойствия в океане безумия. Вот что значит кадровый отбор в самую элитную флотскую часть. — Несколько минут назад началось выдвижение в общей сложности пяти дивизионов ракетной техники в разных провинциях вокруг столицы, которые теоретически могут поразить Альфу.

Пауза. Я попытался осознать сказанное, но поймал себя, что понимаю не всё.

— Кафрег, повтори.

— Вокруг Альфы три провинции, — как маленькому начал пояснять он. — В Дельте сто семьдесят седьмой артполк под Акапулько и сто семьдесят пятый под Монтереем. В Авроре — сто двадцать седьмой и сто двадцать пятый. И во Флоре сто двадцать первый. Флора дальше всех, расчётное время подлёта более десяти минут. Наименьшее от Дельты — четыре-пять. Но все они, если ударят синхронно, с поправкой на время подлёта, могут существенно осложнить жизнь тем, кто в столице.

— Понял, Альварес. Повиси.

Связь со штабом.

— Чупакабра — Командору. Досье на командиров следующих артполков и дивизионов, стоящих вокруг Альфы…

«Птица» активировала автоматы перекоса уже разогретых винтов и медленно оторвалась от палубы. Полётный план был согласован в моё отсутствие с Папой Кондором — пилоты сказали, Папа приказал следовать плану неукоснительно. Что ж, летунам виднее: раз Папа так сказал — Фрейя дала добро, всё согласовано. Инфу по девчонкам пока не запрашивал, последняя информация — все группы задание выполнили. Это закономерно — противник просто не рассчитывал, что мы так можем. Но теперь, с этого момента, другие группы посылать можно даже не пытаться. Потери есть, пять «двухсотых», из них три тела пришлось оставить, и шесть-семь трёхсотых. Все группы затихарились в катакомбах, у всех по плану «А» приказ ждать окончания штурма в городе, назад во дворец не лезть. И, думаю, на резервный план пока нет смысла переходить, работаем как есть. Эта наша выходка разозлила сеньоров настолько, что они решились на крайние меры. Во-первых, что ожидаемо, начался немедленный штурм — в данный момент все, стянутые в центр города войска подтягивались к линии боевого соприкосновения… Ну, которая ею станет через час-полтора. Во-вторых, что я не ждал, но морально был готов, это вывод подконтрольной арты на дистанции удара в атмосферу. Ракеты шахтного базирования такой мощности, какая доставит нам неприятности, можно блокировать кодом главы государства, что Фрейя давным-давно, пару дней назад, сделала, а лёгкие ракеты мобильного базирования не так страшны… Но зато многочисленны. Но главный их минус, для атаки батареи должны выйти в атмосферу и засиять теплосбросами. Ну, последнее не факт, машина перегревается за полчаса-час, плюс есть охлаждение жидким азотом и жидким гелием, который можно взять с собой, что увеличит время нахождения без укрытия на часок-другой. Но даже без теплосбросов Сигма видит всё, что под куполом, и Альварес отчитался — сеньоры решили идти ва-банк.

Все пять дивизионов были под командованием людей, лояльных мятежникам. Говорю так потому, что в двух дивизионах произошло насильственное смещение руководства. Замы арестовали своих начальников и возглавили эти опасные подразделения. В том числе и сто семьдесят седьмой, который с «Титанами».

— Зенит — Кедру. — Прогнав ситуацию так и так, я выглянул в иллюминатор, в котором, плевав на безопасность, поднял золотую защитную створку. Оглядел поверхность крыши купола, испещрённой техническими ходами и атмосферными сооружениями. И перешёл на общекомандную дворцовую. — Зенит — Кедру. Молния.

— Кедр, Зенит слушает! — испуганный голос нашего главного ненавистника летунов. «Сами не летаем, и другим не дадим». Нет, голос не испуганный — наговариваю. Но тон очень напряжённый.

— Сигма осчастливила?

— Так точно. Сидим, голову ломаем, ваяем план, как на что в случае чего реагировать.

— Справимся?

— Должны, Кедр. Но война она такая штука, что…

— Ясно. Летун Адальберто Торреса как идёт?

— Пока согласно полётному плану.

Как он идёт я и сам видел. Показывала интерактивная карта, которую пилоты первым делом вывели в салон. Я был ближе к дворцу, чем сеньор к дому, потому полётный план вёл к точке рандеву на равном удалении от дворца и купола с домом сеньора. Встретившись, мы разминёмся, и каждый полетит к себе, также неспешно, с равной скоростью, чтоб не было искушения чем-то жахнуть.

— Тогда внимание, всем! Все-все-все — Кедру! Объявляю боевую тревогу по дворцу. Как поняли? Центральный?

— Кедр — Центральному, вас понял. — Голос Капитошки.

— Зевс?

— Кедр — Зевсу, вас понял.

— Поэт?

— Кедр — Поэту, вас понял, мы готовы.

— Папа Кондор?

— Кедр, Папа понял.

— Муха?

А это главный из вызываемых. Марсиане.

— Кедр — Мухе, вас понял. Заканчиваем и выдвигаем технику на позиции согласно боевого расчёта.

Люблю, когда такая слаженность!

— Всем — Кедру. Приказываю эвакуировать весь персонал, не задействованный в обороне дворцового комплекса, в бункера на подземные уровни. Повторяю. Весь персонал, не задействованный в обороне дворца, эвакуировать в подземные бункера. Перенести все штабы и центры управления в резервные центры на безопасных уровнях. Бергер — Кедру. Бергер — Кедру.

— Кедр, на связи! — Встревоженный голос Оливии. Не ожидала, что вызовут по общей.

— Проследить за эвакуацией её высочеств и сопровождающих лиц на безопасные уровни, проследить за эвакуацией её наследного высочества в резервный командный центр.

— Есть! Кедр, задачу поняла. — Судя по голосу, вздох облегчения.

— Внимание, Старику. — Это техническая служба. — Объявляю десятиминутную готовность, после чего приказываю открыть кингстоны и запустить во все подкупольные помещения дворца атмосферный воздух, и после стабилизации осуществить нагнетание до ста — ста двадцати атмосфер, выше атмосферных показателей. Старик, как поняли?

— Кедр — Старику. Вас понял, начинаю десятиминутный отсчёт, — голос единственного гражданского в этом сборище вояк.

— Старик, согласуй открытие кингстонов с Центральной.

— Есть, согласовать открытие.

Этот дедуля служил ещё при королеве Оливии. Отвечает за то, чтобы всё, что находится в дворцовом комплексе, ломалось как можно реже, а, ломаясь, быстро восстанавливалось. Учитывая масштабы дворца и сложность коммуникаций, его питающих и обеспечивающих деятельность, очень нужный дедуля. Позывной ему не я дал — ещё при королеве Катарине их так назвали. Не лично его, как у меня или Бергер с Ланой, это позывной его должности, как и Зевс, Зенит и Папа Кондор.

— Кедр — Лесной Королеве. Мне тоже будешь приказывать? — Голос Фрейи. Не по приватному каналу, общему. Хотел поругать, но передумал. Пусть бойцы слышат, что их будущая королева живая, настоящая, а не кукла безмозглая на понтах.

— Лесная Королева, ты ни разу не дала повода усомниться в своей мудрости, тебе не за чем приказывать очевидное. Изабеллу поцелуй за меня. — Ну да, я тоже живой.

— Кедр, ждём тебя внизу! — Звук причмокивания. Я заулыбался, как, наверное, и все, кто слышит командную волну. Настроение пошло вверх.

— Всем — Кедр, — продолжил я раздавать указания. — Всем, кто не эвакуируется, приказываю находиться на территории дворцового комплекса только в доспехах не ниже средних. Повторяю! В связи с возможной разгерметизацией всем, кто находится на незащищённых уровнях дворцового комплекса, находиться и передвигаться в скафандрах не ниже уровня среднего доспеха.

Далее пошли отчёты, как меня поняли. Я же вызвал по приватной Этьена.

— Француз, у нас начинается, — предупредил его. — Не высовывайтесь, никуда не лезьте, не провоцируйте. Но имейте в виду, уважают только сильных. При том, что против танков с мехами долго вы не протянете.

— Понял, Командор, — отчитался наёмник. — Буду принимать решение по обстоятельствам. Всех наших оповещу. — А это, наверное, о единой сети командующих зелеными зонами в городе. Все зоны безопасности Альфы общаются друг с другом через сервера Самары, а точнее самарского генерал-губернаторства, которое хоть и госконтора, но это место исторически за Веласкесами, и текущий генерал-губернатор сделал правильный выбор, ему зачтётся.

— Сигма, мы готовы. Вести наблюдение. Вы наши глаза и уши, — это уже Альваресу.

— Понял, Командор. — Сухой голос кафрега обрёл тёплые нотки. Ему нравился мой подход и уверенность в победе в этой борьбе. Страна устала от слабых лидеров, — понял я. Несмотря на то, что правили Венерой исключительно женщины, за ними всегда стоял харизматичный сукин сын, зачастую являющийся отцом наследников. У королевы Катарины был мой как бы дед адмирал Филипп, которого после кровавого разгона во время Первой Марсианской войны все боялись до усрачки, что дало сеньоре возможность править и жестить без оглядки. До неё у остальных тоже кто-то, да был. И только у нашей мудрой королевы за спиной стоял умный, но ни разу не авторитетный бухгалтер, причём она сама же в молодости постаралась понизить его авторитет до минимума. Там даже разводом дело кончилось, и не пусканием отца к детям… До какого-то момента, конечно.

Но бухгалтер хорош для стабильных государств, главное в развитии которых — правильно считать деньги. У нас же милитаристская экспансионистская планета, ведущая непрекращающуюся малую войну, иногда переходящую в локальные горячие конфликты типа Сахарской и Марсианской войны. В остальном же на королеву все сели и лапки свесили, и она думала, что так и должно быть. И сейчас люди слушали переговоры, и, несмотря на то, что понимали, что командует безусый мучачо, улыбались. Ибо именно такого мучачо им и не хватало, чтобы власть была устойчивой, а страна великой.

— Хуан, это Муха, — ожила приватная. — Муха вызывает Кедра.

— Слушаю, товарищ генерал-лейтенант, — отозвался я и напрягся. Что-то важное. Такие люди просто так эфир не засоряют.

— Хуан, я, как договорились, буду говорить, как есть.

— Вы не готовы, — коротко обрисовал звездец я.

Пауза, вздох и признание:

— Не совсем. Мы никогда не будем готовы. Всегда найдётся что-то, что не доделали. Но сейчас о другом. Даже то, что сделали… Люди должны выдвинуться на позиции. Какие есть позиции, какие сделаны, те и наши, но на них нужно выдвинуться. Мы ж занимались стройкой. Я молчу, что люди устали — переживём, если выживем. Но…

— Сколько надо времени? — М-да, попадалово. Но задачу я понял.

— Час-два.

Ого! Столько точно нет.

— Я подумаю, что можно сделать. Но и вы не тормозите. Не уверен, что получится. Я как бы… Не бог.

— Хуан, хоть полчаса! — бескомпромиссно отрезал он. Видимо ситуация и впрямь серьёзная.

— Сделаю, что смогу. — Рассоединился. И нервно заходил по летающей машине, не обращая внимание на вибрацию и медленное переваливание с борта на борт в моменты поворота — мы летели согласно плану, но низко, боясь взлететь более чем на корпус выше линии куполов. Бережёного, как говорится…

Что, ЧТО можно придумать, чтобы задержать атаку мятежников? Лететь медленнее, заставив сеньора тоже лететь медленнее? Как? Договориться, мо, хочу лететь медленнее? Клал он с прибором на мои хотелки. Кроме… Кроме как если ему самому будет это выгодно. Только что могу предложить, чтоб было выгодно? Такое, чтоб он согласился полчаса подождать?

И тут торкнуло. Ёкарный бабай, а про них я совсем забыл! Засуетился, забегался и мысленно этих людей списал. Хотя там более половины состава ангелы, да и остальные хоть и с отбитой головой, но спецы и профи такого уровня, каких поискать. Сеньора Гарсия не убьёт, если не спасу их, но грустить будет много и долго, быстро воссоздать почти с нуля такое подразделение вряд ли получится. Ибо для них двадцать два человека это много, это ж не департамент безопасности, и не управление ИГ — штучные специфические задачи.

Выбор меню, контакты. Резерв — спящая линия. Прямой сигнал. Активировать. С запросом на видео.

Полминуты. Минута. Наконец, подтверждение, с видео. Я также видео активировал и уставился на точку, где камера съёма.

— Добрый день, сеньор Адальберто.

Сеньор Торрес был мрачнее тучи — слабо сказано.

— Это твоя идея, убивать детей и женщин, — вместо приветствия констатировал он. — Я знаю, твоя, эти недоумки не могли такого придумать — не их уровень фантазии.

— Никак нет! — вытянулся я. — Эту традицию ввёл Антонио Веласкес, когда террористы убили его старшего сына. С тех пор Веласкесы, и имперские, и наши, провели более двух сотен вендетт. И в усечённом виде данную привилегию выторговали наши при основании государства, для своего воинского подразделения — корпуса телохранителей.

— Исторически ты подкован, — скрипнул зубами собеседник. — Но сейчас эту «привилегию» использовать — твоя идея. Сирена та ещё прелесть, но она никогда не решится на такое, особенно в отсутствии Леи. А Фрейя — растение.

— Я бы не был так пессимистичен насчёт её высочества. Она полна скрытых достоинств.

— Угу, но активируют их в ней только те, кто её трахает.

Я задорно улыбнулся, посчитав дальнейший спор ниже своего достоинства.

— Чего хотел? — Усталость в голосе. «Как вы достали. Я проиграл, не рассчитал, не просчитал, так мне, старому дураку, и надо, но вы все за моё унижение скоро заплатите».

— Сделку, — расплылся в улыбке я.

— Смысл? — пожал плечами он. — Если вам нельзя верить? Вы не держите слово и не сдерживаете обещания.

— И какое же слово мы нарушили? — парировал я. — Какое обещание не сдержали?

— Я летел на переговоры, твою мать! — заорал он. — Согласившись на ваши требования! Убедил своих, что они оптимальны, выгодны для нас! Мы вам уступили, пошли на ваши условия, и что в итоге? Юнцы тянули время!

— Сеньор, это называется дипломатия, — спокойно, сохраняя невозмутимость возразил я. — Наука как обещать так, чтобы не делать. Я благодарен сеньору Борхесу, что он не согласился дать мне урок сей науки, а то был бы таким же балбесом, как он которого все обувают. Скажите честно, какое ОБЕЩАНИЕ мы не выполнили?

Пауза. Сеньор запыхтел, но промолчал — к делу ни одного моего слова пришить не мог.

— Я много вам говорил, много обещал сделать в случае заключения договора, — продолжил давить аргументами я. — Но мы разве заключили хоть какое-то соглашение? Кажется, именно для этого вы и прилетели во дворец — оное заключить. И раз ваша миссия не закончилась успехом, какие претензии? Что же касается наших обязательств, то вы в безопасности, мы не Сантосы и не убиваем подло тех, кто доверяет нам свою жизнь. Более того, я сам в городе, чтобы ваши компанейрос не считали себя «кинутыми», а вас — списанным.

— Да, ты прав, сукин сын! У нас не было договоров, чтобы их нарушать! — зло воскликнул он, обещая глазами муки ада. — Даже устных. Но… Так не делается!

— Сунь Цзы не согласен с вами, — покачал я головой. Война — путь обмана. А ещё есть «Обмануть императора, чтобы он пересёк море». Стратагема один. И тут же стратагема семь: «Создать что-то из ничего».

— «Тайно отправиться в поход на Ченцанг». Номер не помню, — мрачно покачал головой сеньор, поняв меня.

— Вот видите, сеньор Торрес, — заулыбался я, — всё придумано до нас. Надо просто книжки читать. А я люблю книжки.

— Ладно, что ты хочешь! — снова запыхтел он, грозно бросив последнюю фразу.

— Двадцать два бойца сеньоры Гарсия, — сверкнул глазами в ответ я. — Если они сдались без боя и у вас нет к ним личных счетов…

— Нет! — отрезал он. — Не обсуждается.

— Почему?

— Вы убиваете женщин и детей.

— Не вижу связи.

Сеньор нахмурился и зашёл с другого конца.

— Тогда потому, что я так хочу.

— А если я предложу то, что вам понравится? — расплылся я в улыбке искусителя.

— Точка рандеву через две минуты! — голос пилота в ухе. От которого я занервничал.

— Что ты можешь предложить такого, что мне может понравиться? — самодовольно ухмыльнулся сеньор.

— Например, жизнь кого-то из ваших близких. Не сейчас, разумеется, в будущем времени. Но — жизнь.

Он рассмеялся. И смеялся искренне.

— А ты весёлый парень. Ну что ж, продолжай, удиви меня полётом фантазии!

— Да всё просто, сеньор Торрес. Как только мы начнём стрелять друг в друга, то бишь как только наши конвертопланы сядут на наши палубы, вы убьёте этих людей. Ибо мы обеспечим вам неприемлемые потери. А если даже и нет, вы их сразу не тронете — убьёте их позже, когда мы будем на вас наступать и зачищать вас, закапывая ваши дома-крепости орбитальной бомбардировкой. А так вы их отпустите — они гарантированно останутся живы… Если их не убьёт на войне, но тут все под богом. Мы же со своей стороны гарантируем жизнь одному аристократу по вашему выбору, и после тотальной зачистки всех ваших семей, всех членов старше тринадцати, этот человек останется жить. И, возможно, наследует то от вашего клана, что останется после дерибана его хищниками.

— Да, ты и правда с фантазией. Но нет. Я не согласен. Ибо мы будем драться во-первых, а во-вторых, вы будете уничтожены. В любом случае.

— Сеньор, а вы играли в казино? — До рандеву минута, а я ничего пока не сделал. Очко сжалось, к горлу подступил панический страх, а потому фантазия и харизма работали с удесятерённой силой.

— Глупый вопрос, — сощурился сеньор.

— Я, вот, недавно играл. И знаете, что удивило? Я играл в первый раз в жизни, первый вечер! И мне выпал флеш-рояль. Тогда, как он зачастую не выпадает опытнейшим профессионалам за всю их трудную жизнь. Но ещё более удивительно, что у соперника было каре, то есть «рука» лишь на чуть-чуть слабее. Скажите, какова была вероятность такого происшествия?

Пауза.

— В жизни всякое случается, сеньор Торрес, — продолжил я. — Давайте не будем ломаться, а просто заключим эту грёбанную сделку! Не на эмоциях — эмоции вредят деловым людям. А как профессионалы своего дела, а я ни в коем случае не опьянён временной победой над вами и считаю вас опаснейшим и тяжелейшим противником, которого до смерти боюсь. Борюсь, но боюсь, опасаюсь, потому и не делаю глупых ошибок.

— Рандеву! — голос пилота. — Следуем дальнейшей программе согласно полёта?

— Стоп-машина! Зависли! — скомандовал вслух я. Сеньор на той стороне визора усмехнулся, поняв меня, и тоже вслух, для своих, отдал приказ:

— Стоп-машина! Ждать!

Ему утвердительно ответили, разобрал только голос.

— А знаешь… — продолжил он, сощурившись и сквозь прищур оценивая меня. — А знаешь… Хуан. Ты очень интересный противник. Теперь понимаю этого пердуна Октавио. Он так и сказал: «Вы пожалеете. Эта сучка — единственная, кто сдерживает это малолетнее чудовище. Устранив её, вы получите такие проблемы, какие и в страшном сне не могли увидеть». А также понимаю его настрой взять тебя зятем.

Это он про Сирену и покушение на неё? И что, такое сказал Феррейра? Что ж, император Октопус вырос в моих глазах.

— Пожалуй, я готов сыграть в эту игру, — сам себе кивнул он. — Но вот твоих бойцов у нас двадцать два. А ты предлагаешь спасти ОДНОГО члена моей семьи.

— А вы что, ставите знак равенства между ОДНИМ аристократом и ОДНИМ простолюдином? — картинно взлетели мои брови. — Сеньор, давайте я опубликую на портале «Цитадели» наш разговор, пусть люди посмеются с вас. Не все, исключительно аристо — им тоже нужно смеяться. Да вас во всех салонах начнут презирать, все коллеги, узнай об этом!

Что смог — сделал. Лишь бы не переиграть. Гранд Торрес не тот человек, которого можно взять на слабо. Но в теории я готов обещать жизнь и безопасность двадцати двум членам их семей, один к одному, просто бравирую.

— А знаешь… — собеседник наморщил нос, сам себе кивнул и принял решение из разряда «я царь, как захотел — так и будет». — А знаешь, я, наверное, не стану с тобой спорить. Ведь всё равно мы победим, и тебя по моему приказу вздёрнут на козырьке главного входа дворца, ага, по твоему же рецепту, без суда и следствия. Одного ты пообещаешь, или больше — без разницы. Но также верно и про аристо. Даже профессионалы такого уровня, как люди Гарсия, не стоят одного члена семьи Сантос. Так то я уступлю, и сравняю стоимость их жизни с одним членом их семьи.

— Сантос? — не понял я.

— Да. Это люди Альфонсо взяли тех… Бойцов. — Сеньор снова избежал оскорбления, респект ему и уважуха. Я сейчас искренне. — Они у них в поместье, в камерах, и только они могут решить их судьбу.

— То есть они могут не согласиться на такую сделку? — Я снова напрягся.

— Я поговорю с крестником, — довольно ухмыльнулся сеньор. — Объясню ситуацию. Как бы он ни ненавидел тебя за гибель отца, он остался «на плаву» и мыслит трезво. Мне нужно время для разговора.

— Предлагаю, чтобы война не началась, а без нас она не начнётся, остаться здесь, повисеть, подождать решения Сантосов. — Самый скользкий момент моей операции с бравадой в подвешенном в атмосфере состоянии… Но повезло, бог любит Хуана Шимановского.

— Полностью согласен. Ты ж не спешишь? — усмешка сеньора. Всё понимал, старый лис, для чего я тяну время. Но в отличие от меня, он считал, что в любом случае они победят, а жизни бойцов для него ничего не значили. Кстати, к ним до сих пор идут подкрепления, так что с другой стороны ожидание им тоже немного выгодно.

— Меня, конечно, чаем не поили, как вас Фрейя, но переживу какое-то время, — ответил я. — Да, давайте пока повисим.

Мы разъединились. Он — звонить партнёру, возглавившему клан вместо отца Альфонсо Сантосу (считающему меня УБИЙЦЕЙ отца, видали наглость?) Я же набрал своих.

— Зенит, мы какое-то время повисим в этой точке. Никаких враждебных действий в отношении конвертоплана сеньора Торреса не предпринимать. Следить за обстановкой вокруг.

— Понял, Кедр, — отчитался зенитчик.

— Хуан, я в бункере, в резервном центре управления. — Это Фрейя. — Что у вас?

— Всё норм, тяну время. Подгоняй там наших, как они?

— Справляются, но эвакуируются медленнее, чем должны по плану.

— Хорошо. Давай, за старшую. Не подведи!

— Есть, мой генерал! — Козырнула. — Хуан, я примерно понимаю, зачем ты накачиваешь атмосферным воздухом всё под куполами. Но всё же…

— Фрей, если по куполу долбанут ракетой, если Зенит её не перехватит, не хочу, чтобы купол сложился внутрь. Чем выше давление внутри, тем больше вероятность, что при взрыве осколки и поражающая часть отлетят наружу.

— Это-то понятно. Но вся зелень погибнет. Кстати, в том числе роща перед корпусом.

— Фрей, это деревья. Привезём из питомника новых, когда победим.

— Поняла тебя. Всё, я на стрёме, руковожу процессом! Ах да, Бэль притащила в бункер ту девицу, Каролину. Лопочут друг с другом, как закадычные подруги — обе нервное напряжение сбрасывают.

— Это ж хорошо, что есть с кем в трудную минуту языком почесать. Разве нет? — не понял я.

— Она — дочь одного из главных мятежников, — напряжение в голосе. — Насколько ей можно доверять?

— Я доверяю. Но рядом на всякий двое или трое ветеранов.

— Поняла. — Вздох. Тему закрыли. — Хорошо, вопросов больше нет. Удачи, рыцарь! Порви их всех!

Рассоединилась.

Сеньор Торрес вышел на связь через минуту.

— Хуан, Альфонсо согласен со мной, что это бред — вы всё равно все умрёте. И казнить ваших людей не планировал — ты уж слишком показательно считаешь нас исчадиями ада. Иногда на всю страну. Это неправильно. Но он пошёл навстречу и назвал свою племянницу Ирэн. Её отец, кузен Альфонсо, погиб при аварии маршевых двигателей, возможно, ты слышал про ту историю несколько лет назад. Он хочет для девочки счастья и готов обменять на жизнь твоих бойцов. Теперь ты доволен?

— Да, я доволен. — Я кивнул. Есть! Получилось!

— Тогда, раз мы ЗАКЛЮЧИЛИ СОГЛАШЕНИЕ, — выделил он эти слова, — летим дальше?

— Сеньор! — картинно распахнул я глаза. — Как можно! Нет, я не ставлю под сомнение ВАШЕ слово, хотя Сантосу, признаюсь, не поверил бы. Но вот… Понимаете, случайность в нашей жизни никто не отменял. Вдруг мои люди её убьют по ошибке во время штурма? В пылу боя все кошки серы, знаете ли.

— Снова тянешь время, — понимающе улыбнулся сеньор Торрес. — И чего ты добьёшься за этот час, что будет происходить обмен?

— Хотите сказать, что перед смертью не надышишься?

— Именно! — Улыбка сеньора стала лучезарнее.

— Тогда, если нас раздавят так и так, что теряете вы? Куда спешите?

— Может, боюсь удара твоих сучек с тыла? — скривил он нос.

— Они так и так ударят, — вернул улыбку я. — Если есть такой приказ, конечно. Я и моё время на это не влияют. А имперский крейсер, как вы уже знаете, не по нашу душу.

— Что ж, делаю последнее исключение, последнюю милость для тебя. — Он картинно вздохнул и назидательно поднял палец. — Только потому, что признаю тебя достойным юношей. Не каждый из знакомых мне молодых людей знает по номерам все тридцать шесть стратагем, и тем более мало кто процитирует Сунь Цзы.

— Сеньор, я также отношусь к вам с уважением, и даю слово, все ваши родственники умрут легко. По вам варианты, от меня не зависящие, но те, кто не нужен следствию, будут умерщвлены гуманным и быстрым способом.

Сеньор вновь рассмеялся такой шутке, но видно по глазам, смешно ему не было.

— Что ж, тогда я звоню Ирэн и крестнику, А ты — Селене? Правильно понимаю?

— А есть варианты? — развёл я руками.

— Ну, как бы… Я не понимаю такого доверия некоторых к этой импозантной дамочке. Она всё же ваша родственница.

— В гробу видал таких родственничков! — вырвалось у меня. — Моя б воля — угостил её букетом чего-то железного. Магнетика размером со снаряд рельсовки. Но, к сожалению… — Тупая улыбочка. — Других нейтралов на планете нет, а подключать иностранные государства не хочется.

Судя по лицу сеньора, он в курсе, что Селена одна из тех, кто остался в стороне, но технически участвовал в приготовлении к мятежу. Только поэтому ей доверяют. Хорошо устроилась, стерва, и нам родня, и им не чужая. Вот у кого надо учиться!

— Что ж, тогда повисим, — подвёл итог переговорам сеньор. — И как только Ирэн переместят в безопасноую зону, как и ваших освобождённых бойцов, так и тронемся. Я, в отличие от тебя, в гостях чаю попил, — вернул он шпильку.

— Так точно, сеньор Торрес, — не мог не согласиться я.

* * *

— Фрей, есть идея как ещё усилиться, — без предисловий начал я, вызвав главу государства по выделенке. Мысль осенила только что — иногда полезно повисеть в атмосфере в состоянии преднервного срыва, дельные идеи сразу почитают тебя своим присутствием.

— Слушаю? — подобралась на том конце высочество.

— Объяви во всеуслышание, на всю страну, что… — начал излагать.

— Хуан, обмен — это полчаса-час. Мне из бункера только до студии столько добираться. А после они сразу атакуют. Не успеем.

— Плевать на студию. Выходи без записи, сразу в прямой эфир. Из бункера.

— Но… — Высочество подвисла. — А что-то в этом есть!

— Конечно есть! Обстоятельства чрезвычайные. И торопись, пока мы с Торресом висим среди города, и у них связаны руки.

В эфир она вышла через семь с половиной минут. Сообщение шло по всем частотам, которые пока ещё работали в городе — и по военным, и по гражданским.

— Сограждане! — Кажется, и вправду прямой эфир — слишком сильная напряжённость в голосе. — До сего момента у меня оставались надежды разрешить накопившиеся между королевским кланом и недовольными аристократами дело миром, но сейчас эти надежды рухнули. Сеньоры, называющие себя «комитетом спасения Венеры», думают только о приходе к власти любой ценой, им плевать на гибель людей и ослабление государства. Всё это делают они с подачи разведки Восточного Союза, а, возможно, и иных иностранных силовых служб, которым выгодно ослабление нашего государства. И если пока, до сей поры, мы враждовали силами наших специальных боевых подразделений и клановой пехоты, то сейчас мятежники решились на использование в межклановых разборках регулярной армии.

Пауза. Точно, прямой эфир! В записи бы эту неуверенность вырезали бы.

— Армия не должна участвовать в событиях внутри государства! Так записано во всех уставах и законах! — с жаром продолжила она. — Армия — это люди, которые должны защищать нас от внешних сил и их наймитов. Например, от распоясавшихся диаспор, громящих столицу. Вместо этого присягнувшие мятежникам военные формирования двигаются ко дворцу, готовятся к его штурму, игнорируя задачи по безопасности города. А посему я напоминаю ВСЕМ военным планеты, — выделила она это слово, — что вы НЕ МОЖЕТЕ участвовать во внутренних склоках в борьбе за власть, на чьей бы то ни было стороне, и УВЕДОМЛЯЮ, что в связи с последними событиями и связью так называемого «комитета спасения» с иностранными спецслужбами, любое воинское подразделение королевства, открывшее огонь по своим, будет считаться вражеским, и будет подлежать полному тотальному уничтожению без права пощады и помилования. Венериане не стреляют в своих, а значит вы не венериане, кто бы ни были по паспорту. Повторяю, в связи с тем, что мятежники, так называемый «комитет спасения», работает в связке с иностранными спецслужбами, любое подконтрольное им подразделение, открывшее огонь по своим, считается наймитом иностранной державы, и на это подразделение не распространяется воинский иммунитет Венеры. Запятнавшее себя подразделение будет подлежать расформированию на веки вечные. Сеньоры военные, отказ подчиняться приказам верховного главнокомандующего является преступлением, но каждое такое преступление должно быть расследовано в рамках законодательства, по результатам которого будут приняты те или иные меры, сделаны те или иные выводы. Но стрельба по своим — это ПРЕДАТЕЛЬСТВО без условий и оговорок, без смягчающих обстоятельств. И в случае оного вы будете уничтожены и зачищены, как и те, кто отдал вам такой преступный приказ. Думайте, сеньоры. У меня всё.

— Хуан, нормально? — раздалось по «спящей», но не отключённой линии через две секунды после того, как вихрь эфира подёрнулся рябью, и я его смахнул.

— Да, ты супер! — искренне похвалил я. Дважды повторила в тексте саму себя, но при том эмоциональном накале, что вокруг нас, сойдёт. — Ну что, теперь самое сложное?

Тяжёлый вздох на том конце, и как приговор:

— Давай, я готова.

— Сигма — Командору, — активировал я ещё одну, так и висящую в «спящих» с момента вылета линию.

— Командор, Сигма слушает. На связи Альварес, — ответила линия.

— Ты там живёшь за пультом что ли? — хмыкнул я, для затравки разговора.

— А куда деваться? Даже отлить некогда. Я хоть и кафрег, но здесь самый старший офицер. Старше только морпех, отвечающий за безопасность станции, и контрразведчик, но он только по лояльности. Он признал правомерность подчинения вашим приказам, а в остальном оперативной обстановкой руковожу я.

«О погоде» закончили.

— Альварес, нужна конференц связь с кораблями в Лагранже, которые теоретически могут подняться по боевой тревоге и дать залп по поверхности.

— Так они все могут… — Пауза. — Понял, Командор. Сделаю. Только не забывай, что приказ от адмиралтейства — игнорировать любые приказы узурпаторши и её подчинённых, — это намёк на меня, кто не понял, — под страхом расстрела. И это… В Лагранже по сути сейчас всего одна дивизия миноносцев, три корвета и четыре огневых крейсера. Группа быстрого реагирования. Остальных распихали по лапутам по докам.

— Типа, там нелояльные им командиры? — усмехнулся я.

— Так они по сути сейчас все нелояльные. Только, Командор, всем не лояльные, и вам тоже. Была б у тебя перед камерой королева — вопросов бы насчёт подчинения не возникло. А так я мужиков понимаю: фиг знает, кому подчиняться, когда на поверхности такой бардак.

— То есть откровенных симпатизантов мятежникам среди командиров нет? — уточнил я. Клёвенько! На такое не рассчитывал.

— Я бы сказал, их мало. Служба за линией Кармана она такая… Очень нелёгкая. Аристо редко там задерживаются. Три-пять лет полётов, рейс на Нептун — и в тёплые кресла адмиралтейства, да на лапуты. Потому адмиралтейство в ВКФ всегда было проблемным, а вот в дивизиях у её величества существенно больше влияния.

Угу, а если учесть масштабную чистку после «Лиры», то бишь учений с высадкой марсиан в пригород Альфы… Я лишь краем уха слышал, что много голов аристо полетело, значит, там серьёзно всё было, — подумалось мне.

— Ладно, давай. Вначале Лесную Королеву подключай, затем остальных.

На меня смотрело двадцать шесть изображений офицеров в форме. Почти все не в удобных креслах, а в невесомости. В Лагранже можно лечь в дрейф, и висеть сколь угодно долго, выключив движки, лишь изредка помогая маневровыми (потоками сжатого углекислого газа) не задеть случайно соседний корабль. Там есть звёздная крепость — наша база контроля сферы ПКО, но корабли стыкуются с нею в обычном режиме (дрейфа), центробежная сила (притяжение) только для перешедшего на станцию персонала. А потому даже те капитаны кораблей, кто в кресле, находятся в невесомости. Также в углу была картинка измученной и изнурённой Фрейи, с кругами под глазами, которые не смогла победить даже косметика.

— Сеньоры, добрый день, — начал знакомство с личным составом флота я. — Меня зовут Хуан, позывной Кедр. Я являюсь временным руководителем её высочества и клана Веласкес по связям с общественностью, и одновременно, чтобы не было недопониманий, являюсь руководителем специальной операции по пресечению террористической деятельности в столице по протоколу «Абсолютный хищник». Возможно, вам не всем доводили сведения об этом протоколе, сейчас, перед нашей конференцией, мы разослали основные положения данного протокола, и вы можете ознакомиться и убедиться, что я — человек, который знает о террористической атаке на Венеру больше всех ныне живущих и здравствующих. — Намёк на королеву, я второй после неё. — Главой спецоперации был назначен её величеством ещё до начала мятежа наших аристократов, и никто с меня ни обязанностей, ни полномочий не снимал, и ввиду чрезвычайных обстоятельств я имею право с вами разговаривать, минуя адмиралтейство и любое другое начальство.

— Что за чрезвычайные обстоятельства, Кедр? — глава одного из огневых крейсеров. Судя по лицу, человек грамотный, и про «абсолютного хищника» как минимум слышал, даже если не под роспись.

— Террористическая атака на планету, конечно же. Те из вас, кто симпатизирует мятежникам и идеям республики могут не верить, но мне нет смысла врать. Атака на нас планировалась многоступенчатая и многоуровневая. Первая ступень — захват младшей школы и шатание общественного мнения страны. Были использованы европейские идейные упыри-фанатики, но их курировала Восточная разведка. Далее, на случай успеха, проект поддержки неких милитаристски настроенных камрадов, где-то даже патриотов, чтобы они смогли устроить захват власти. Между этими событиями — организация вооружённых беспорядков в стране и столице с опорой на вооружённые диаспоры. У них много рук и много методов, и достаточно опыта, денег и терпения, чтобы планировать на десятилетия. Каюсь, Веласкесы проморгали первый этап атаки — захват школы. Но далее подкачала королева — её старая рана открылась настолько не вовремя, что воодушевлённые первым успехом кураторы убедили своих протеже среди патриотов-республиканцев начать мятеж, запланированный на более поздние сроки. Мятеж, я подчёркиваю, запланированный и устроенный иностранной разведкой, нашим врагом!

— Чтобы бросаться такими обвинениями, нужно обладать железными доказательствами! — ехидно ухмыльнулся… Судя по подписи под картинкой, командир эсминца «Эстрелла», то бишь «Звезда». Чел явно симпатизирует заговорщикам, и, судя по фамилии, выходец из первых двух сотен.

— Их есть у меня! — парировал я как можно более уверенно. — Но спешу разочаровать, вступать с кем бы то ни было в полемику не буду. У вас есть глава государства, которая отдаст вам приказ, и вы должны ему подчиниться. Я лишь объясняю, почему происходит то, что происходит, и кто за этим стоит.

— Сеньоры! — вмешалась Фрейя. — Хуан занимается организаторами, то бишь кураторами мятежа. И рано или поздно на них выйдет. И накажет. Я же занимаюсь самим мятежом, и скажу так. Если вы хотите узнать, кто настоящий патриот, а кто предатель, только прикрывающийся патриотизмом, следите за тем, что происходит на планете. Настоящие патриоты не станут атаковать своих. Все представители венерианских вооружённых сил, кто открыл огонь по другим венерианским силам, или силам Альянса — предатели. Я не наказываю за неподчинение мне — понимаю, в этом бардаке сложно разобраться. И всех, кто просто отказывается выполнять мои приказы, потом помилую. Но тех, кто начнёт стрелять по своим — своими считать нельзя. Только наймитами Востока! И именно по ним мы и должны нанести удар. ВЫ должны будете нанести удар! — подалась Фрейя вперёд, расширив глаза.

— Это неслыханно! — Снова командир «Эстреллы». — Сеньора принцесса, убивающая сенаторов, у вас нет никакого права приказывать нам. Мы подчиняемся командованию ВКФ, и ВКФ вашу власть не признало.

— Сеньор! — отрезала Мышонок. — Ещё раз! Я не стреляю в своих! Хотя очень хочется. Я могу это сделать! Могу разгромить чёртов мятеж и навести в городе порядок за полчаса! Но НЕ МОГУ открыть огонь по согражданам!

— А как же сенаторы? — Это командир огневого крейсера «Сальвадор».

— Бойкотировали передачу власти, в интересах врага. То бишь тандему вражеской спецслужбы и наших мятежников. Честные сенаторы приехали на рабочее место и сделали свою работу. Слиняли в регион те, кто забыл, ради чего его выбрали, ради чего в стране существует Сенат, наделённый чрезвычайными полномочиями в случае нештатной ситуации.

— А как же убийства женщин и детей, которые только что, час назад, провели ваши шлюхи? — Командира «Звезды» аж перекосило.

— Я в своём праве. Это касается только аристократии, большинство из вас под закон не подпадает.

— Закон? — Комдив эсминцев, чел в чине первого адмирала. Он единственный сидел в кресле с гравитацией (центробежная сила звёздной крепости в Лагранже-два) — Что за закон такой, позволяющий убивать невинных?

— Тот закон, который подписали семьи при основании государства, — парировала Фрейя, и сказано было с таким величием, что даже я проникся и втянул голову в плечи. — При моей пра-пра-прабабке королеве Аделине Первой. Четыре сотни семей, будущая аристократия Венеры. Для них написан отдельный кодекс, в котором значится, что королевский клан имеет право на узаконенную вендетту. В случае создания угрозы жизни члену королевской семьи, и тем более убийства члена королевской семьи, клан Веласкес имеет право на зачистку всей семьи виновного, кроме детей до тринадцати лет включительно. Те, кого расстреляли мои… «ШЛЮХИ»… — зло выделила она этот эпитет, — были членами приговорённых нами семей и аристократами. Неаристократы, так получилось, не настолько активно поддерживают мятеж, чтобы стрелять в своих.

— Допустим, мы спустим вам убийство невинных гражданских, — это капитан «Сальвадора». — Но…

— Стоп! — А это включился я. Ибо Фрейя может сделать ошибку — вступить в спор с приводом аргументов. Командиры «Звезды» и «Сальвадора» ВЕРЯТ в свою правду. Они — аристо, и как аристо, они за своих собратьев и идеи Республики. А фанатиков нельзя убедить аргументами. Чем угодно, но только не аргументами!

— Стоп, сеньоры! — воздел я руки к небу. — Вы неверно оцениваете ситуацию. Что бы ни происходила на поверхности, вы — капитаны боевых машин, способных уничтожить некоторые страны на Земле, или города размером с Альфу в колониях. В случае, если сложится тяжёлое положение, когда командование ВКФ и государством верховной властью утрачено, всем вам дано право принимать решение о дальнейших действиях самостоятельно. Так вот, сейчас такая ситуация. Королева недееспособна, адмиралтейство примкнуло к самопровозглашённым силам, выступившим против законной власти, наследница устроила кровавый террор в Сенате, что вас так и коробит. А потому вы сейчас САМИ примете решение, кому подчиняетесь, и как в ближайшее время поступите. А мы вас внимательно выслушаем, и ни коим образом не попытаемся давить. Итак, сеньоры, ваше решение?

— Какого хрена, сеньор… Как вас там по имени? — Капитан «Сальвадора». — Юный сеньор, ВЫ КТО ВООБЩЕ?

— Я для вас тоже «кто вообще»? — снова со злостью вклинилась Фрейя.

— Вы — да, ваше высочество. Вы — узурпатор. Силой захватившая власть диктатор. А этот юный…

— Сеньоры, прошу ещё немного внимания! — перебил я, ибо снова разговор не туда. — Обращаюсь ко всем, а не только к сеньору капитану. Вы в праве принимать решения в тяжёлой ситуации, когда нет командования, — снова напомнил я строку в Уставе, возможно, спорную, но принятую, реально существующую на случай уничтожения всей командной вертикали власти на Венере. — Сейчас такая ситуация. И кем бы я ни был, вы и без меня знаете, как работала система власти. Итак, у нас была королева. Глава государства. Легитимный глава, или с этим наши уважаемые сеньоры из оппозиции будут спорить? Нет? Замечательно. Затем вы все видели террористическую атаку на столицу. И момент, когда королеве стало плохо, она выбыла. Вопрос как к капитанам, принимающим решения людям: кто должен возглавить планету после утраты ею дееспособности? Ничего не говорите, молчите! Просто скажите это сами себе. Произнесите вслух. А теперь посмотрите на действия бедного и несчастного Сената, этих нежных невинных овечек. Что делают сенаторы? ДВАЖДЫ проваливают голосование по передаче наследнице власти, и делают это примерно, напоказ. Да, её высочество проредила их ряды. Но в ситуации, когда страна под огнём, это адекватная мера, во всяком случае, я считаю именно так. Её высочество не узурпатор, а законная наследница своей матери, и неважно, как именно получила официальный статус главы государства. Против же нас выступают вооружённые люди, которые снабдили в столице оружием восточные диаспоры, чтобы под предлогом наведения правопорядка ввести войска, однако вместо разгрома оных диаспор, буквально через час начнут штурм королевского дворца, в котором находятся кадровые венерианские части. Они именно что планируют бить по своим. А потому сейчас каждый из вас вслух произнесёт, кому он подчиняется и каковы будут ваши дальнейшие действия. Никаких прений и попыток что-то доказать. Да, подчиняетесь — значит да. Нет, вы за мятежников — значит нет, но боже вас упаси стрелять по своим. Ни да ни нет? Что ж, это ваше решение, вам ничего за него не будет ни плохого — сейчас, ни хорошего — в будущем.

— Сеньоры, если вы не готовы признать меня, но не собираетесь выступать на стороне мятежников, — а это Фрейя, — то вы глушите все системы, все реактора и теплосбросы, и покидаете вверенные вам корабли, оставив лишь дежурного помпилота для поддержания вымпелов в дрейфе на маневровых. Я с пониманием отнесусь к вашему…

Рябь по вихрю, картинка исчезла.

— Сигма, что там такое? — активировал линию Альвареса. Тишина. Другая линия. — Фрей, что там случилось? У меня всё погасло.

Снова тишина. Я бы сказал, гнетущая и навевающая.

— Парни, что с сигналом? — вызвал я пилотов.

— РЭБ, — раздался ответ через пару секунд по внутренней линии боевой машины. — Нас кто-то заглушил. Дворец не отвечает. Птица Торресов тоже — они всё-всё вокруг заглушили, не только нас.

— Твою мать! — в сердцах воскликнул я и нервно заходил по салону. Хотелось закурить. Как не вовремя! Справится ли Фрейя?

Адмиралтейство не может помешать нам общаться с капитанами. Никто во всей солсистеме не может нам в принципе помешать донести свой сигнал до кого бы то ни было. Но вот обрезать персонально меня, оставив барахтаться один на один Фрейю… А вот тут варианты.

Люк-переборка в кабину вдруг раскрылась, и в салон выглянул пилот. Чел в среднем скафе, поднятое забрало шлема — они у нас сейчас так летают, ради увеличения шанса выжить в случае чего.

— Кедр, «нулевая» линия. Тебя. — И протянул радио. Через секунду я и сам услышал из архаичного, но пипец надёжного динамика установки:

— Кедр — Поэту. Кедр — Поэту. Кедр, ответь Поэту!

Взял прибор, нажал на не менее архаичную, а потому надёжную тангетку.

— Поэт, Кедр слушает. — Отжал, и пилоту. — А что такое «нулевая линия»?

— По которой нулевая тревога, — успел ответить пилот, и тут же голос Поэта:

— Кедр, вас заглушили. Звоню через линию «нулевой тревоги», её заблокировать вблизи шпиля невозможно.

— Та-а-ак… — потянул я. — Кто? Где? Выяснили?

— Обижаешь, Кедр. Они за последние сутки вокруг дворца расставили по разным куполам десятка два установок. Получилось аж два кольца с приборами, чтобы отсекать от нас кого бы то ни было. Сейчас активны четыре установки, на четырёх куполах.

— Перебороть их сможете? Передавить, или как там?

— Мы — нет, — вздохнул Поэт, от же командир звена, отвечающего за радиоэлектронную безопасность дворца и все приблуды, связанные со шпилем, как самой большой антенной в солсистеме. — Это только в фантастических фильмах так можно. Но мы вычислили их местоположение. Вам нужно пролететь восемь километров в сторону шпиля, и обеспечим устойчивую связь, которую они уже никогда не прервут.

— Понял, Поэт. Не получится. Я не могу двигаться с места. — Как же хотелось материться!

— Кедр, предупреждаю, это «нулевая линия», — голос Фрейи. — Тебя сейчас слышит весь город, просто ответить могут только те, у кого специальный передатчик.

Поёжился, представив себе картину задницы. Ибо все силовые службы, пожарные, врачи и прочие сейчас в прямом эфире нас слушают. А если участь, что вся-вся связь временно подавлена, им и некого больше слушать.

«Ты сейчас звезда, Шимановский! — порадовался за меня мой главный критик. — Весь город твоему трёпу внимает».

— И это… Кедр, ты мне нужен для переговоров! — закончила речь Фрейя. — Оперативнее принимай решение.

— Лесная Королева, понял тебя, но пока идёт обмен — сдвинуться не могу…. Но буду работать над этим, — добавил, усмехнувшись. — Поэт — Кедру. Кедр вызывает Поэта.

— Поэт слушает, — голос радиоэлектронщика.

— Поэт, глушилки… Что из себя представляют? Они как, внутри купола, или снаружи?

— Приборы управления — внутри, не достать. Но без внешних антенн подавление не получится, так что если долбанём по самим антеннам в атмосфере — процесс прервётся.

— Куда долбать — есть представление?

— Обижаешь, Кедр! — повторился на том конце электронщик. — Дать в эфир координаты?

— Нет, отставить. Пока прижми у себя. Зевс! Кедр вызывает Зевса! — коварно усмехнулся я. — Поэт, у Зевса есть нулевой передатчик?

— Кедр, он и так тебя слышит. Тебя вся эта половина планеты сейчас слышит.

— Понял.

— Кедр — Зевсу. У меня есть «нулевой» передатчик. — Голос артиллериста. — Зевс слушает.

— Жахни по куполам, которые подсветит Поэт. Чем — сам смотри, но чтобы ПОКА без разгерметизации. Не надо «мирняк» кошмарить. Сможешь?

— А чего ж нет-то! — Тоже довольная усмешка офицера на том конце. — Только у нас режим тишины. Если жахнем — они могут обнулить тебя. Ты, Кедр, сейчас ближе к их батареям, чем к нашим зениткам, мы даже попытаться перехватить их ракеты не сможем.

— Если они обнулят меня — вы в ответ обнулите сеньора Адальберто Торреса, — жёстко отрезал я. — Один к одному, всё честно. А пока жахните по подавителям из всего, что стреляет!

— Есть, Кедр.

— Огонь по готовности.

— Есть!

Секунда ожидания. Пять. Десять. Видимо Поэт и Зевс координировали свои действия, Поэту надо передать координаты, Зевсу — заложить их в устройства прицеливания, как они там называются…

— Командор, от дворца стартовали ракеты… Много! Волна! И ещё!.. — Это голос пилота по внутренней. Я попытался повертеть обзорным визором, оглядывая окрестности зависшей в атмосфере машины, но не успел. Глухой гул, конвертоплан немного тряхнуло и чуть-чуть повело в сторону. А затем ещё раз, и ещё. Третий и четвёртый разы прошли почти одновременно. После чего ожил вихрь на стене салона, показав изображение Фрейи:

— Наконец! Получилось! Хуан, всё в порядке?

— Я тоже тебя люблю. — Улыбнулся. Активировал «нулевую» линию.

— Зевс, Поэт, связь есть. И мы с сеньором Торресом вроде тоже живы, на той стороне, оказывается, адекватные люди. Распоряжение такое. Первое — предоставьте мне выделенку с дворцом. Второе — выделенку сеньору Торресу, чтобы он мог связаться с ОДНИМ каким-нибудь абонентом из своих, проконтролировать ход обмена. И одну линию Селене Маршалл, она сейчас оный обмен и ведёт. Всё остальное — глушить нахрен, во всём городе! Покажите сеньорам, что мы тоже можем играть в эту весёлую игру.

— Есть, Кедр. — Это Поэт.

— Зевс, тебе отдельно. Если где-то в городе ещё активируется передатчик «нулёвки» — жахай «Нарциссами», чем хочешь, но чтобы эта падла приказала долго жить. Как понял, Зевс?

— Кедр — Зевсу, задачу понял.

— Кедр — Поэту, задачу понял, — отчитался и радиоэлектронщик, задача которого определять для Зевса цели.

Разъединились. На стационарном вихре осталась только Фрейя.

— Хуан, пока тебя не было, они не слишком прониклись моими аргументами. И мне показалось, параллельно с каждым из них связались из адмиралтейства. Как-то не особо я у них котируюсь. М-мать!.. — Она очень витиевато выразилась, и что прискорбно, была права. — Давай, додавливай, у тебя хорошо получается.

— Ага, в основном, преотлично! — хмыкнул я. — Я весь такой брутальный и страшный, испугал капитанов двадцати шести кораблей и одного адмирала.

— У меня ещё хуже получается! — парировала она и скривилась.

Снова визор с двадцатью семью флотоводцами и Фрейей в правом нижнем углу.

— Сеньоры, я снова с вами, — без предисловий вступил в игру. — Итак, у вас было время подумать. Ваше решение?

Тишина. Я в общем и не ждал, что они проявят активность и начал подробную перекличку.

— Эскадренный разрушитель «Параиба». Ваше решение?

— Мы разоружаемся, — после недолгой паузы произнёс хмурящийся капитан. — «Параиба» не участвует в гражданской войне и не стреляет в своих, как бы сильно они ни были виноваты и чью сторону ни представляют.

— Мудрое решение, — похвалил я. — Недальновидное, но вы хотя бы спасли себя от «вышки». Эскадренный разрушитель «Звезда». Ваше решение?

Проблемный капитан из аристо ожидаемо послал:

— Сеньор стажёр Веласкес или как вас там. Пошли бы вы! Эскадренный разрушитель «Звезда» верен присяге служить народу Венеры и подчиняется исключительно его воле. Народа и его представителей, а не диктаторов и узурпаторов. Мы не подчиняемся вашим приказам, разоружаться не собираемся, но и атаковать кого бы то ни было не будем. И не советую пытаться захватить корабль — собьём любую абордажную группу.

— Ваша позиция понятна. Эскадренный разрушитель «Оахака»? — перешёл я к следующему.

— «Оахака» верен своей королеве, — напряжённо потянул первый чел, на которого я возлагал надежду. Судя по лицу и психопортрету в личном деле, он был сильно не готов вставать в строй с мятежниками. Но Фрейя закономерно вызывала у него опасения. — Я готов выполнить приказ по нанесению удара исключительно в том случае, если объект удара атаковал сограждан. Открывать огонь первым по кому бы то ни было я отказываюсь, какие бы кары ни грозили.

— А если НЕ первым, но по своим?

— Мне дали выбор — я его сделал. Страна в дерьме, школа захвачена, в городе беспорядки, королева в отключке. Власти нет. Экипаж «Оахаки» поддерживает её высочество, как меньшее из зол, как бы сильно ни были разочарованы акцией с Сенатом. Потому, что мятежники ещё хуже. Нам надо наводить порядок — давайте его наводить.

— Это мудрая и похвальная позиция, сеньор… — Фрейя назвала капитана по имени. — На вашем месте я поступила бы также, и обещаю, что не отдам приказ атаки тех, кто сам не проявил себя, как предатель. Огневой крейсер «Сальвадор», — продолжила она перекличку без меня, почувствовав уверенность в себе.

— Мы подчиняемся исключительно народу Венеры, — был немногословен этот капитан. — И также заявляю, что любые попытки захватить корабль закончатся плохо.

— Хорошо. Огневой крейсер «Святой Марк»… — продолжила Фрейя.

Итак у нас всего шесть бортов: один огневой крейсер и пять эсминцев, кто выразил готовность выполнять приказы. Из двадцати шести. Только два борта объявили о верности мятежникам, и это вселяло оптимизм. Остальные просто отказались участвовать в любых происходящих «внизу» процессах. Я сказал Альваресу наблюдать за проблемными кораблями, и если дёрнутся — валить их нахрен, но пока оба судна вели себя тихо. Остальные вслед за «Параибой» легли в дрейф с деактивацией всех боевых систем и глушением реактора, и судя по сворачиванию теплосбросов, реально закукливались. Адмирал, командующий дивизионом, попросил отставки, также не приняв ничью сторону, а командир звёздной крепости в Лагранже на связь так и не вышел. Что нас в целом устраивало.

— Сеньоры, набирайте ход, подтягивайтесь к низкой орбите, — продолжил общение я, когда всё устаканилось. — Как вам и было обещано, команду о нанесении удара получите только если удар будет ОТВЕТНЫМ. Сколько потребуется времени для подлёта к границе атмосферы?

М-да, сложные переговоры. Но очень нужные! Ибо звёздная карта показывала, что мы пусть и не под прямым углом к точке Лагранжа, всего градусов тридцать пять, но по крайней мере их местоположение НАД ЭТОЙ стороной Венеры. И ещё пятнадцать дней они смогут наносить удары, пока линия терминатора со столицей не зайдёт за горизонт. Эта звёздная карта с ориентацией столицы и подсказала, какие силы можно использовать дополнительно. Да, далеко — чуть более миллиона километров до Лагранжа. Но лучу лазера в вакууме всё равно, сколько лететь, он от этого мощности не теряет.

— Если не экономить топливо, жечь без пощады, то будем у вас через трое суток, — ответил командующий огневым крейсером «Искупитель», возглавивший нашу маленькуюэскадру по праву старшинства звания.

— Сколько времени потребуется для наведения бортовых лазеров на цель? — продолжал опрос я.

— От одной до трёх минут. Не забывайте, задержка сигнала около трёх с половиной секунд. Точность наведения будет с поправкой на задержку.

Про задержку мог и не говорить — вот она, перед глазами. После каждой моей реплики стою, как обапел, жду ответного сигнала. Скорость света — единственное в нашем мире, что всегда постоянно и не подвержено никаким факторам.

— Принял, «Искупитель». Ожидайте распоряжений от главы государства. Вас подключат к общедворцовым системам наблюдения и связи, чтобы вы могли видеть происходящее. Озвучьте количество разеров на борту?

По штатке на эсминцах разеры, то есть рентгеновские лазеры, способные пробиться через толщу нашего облачного слоя, не положены. Но на крейсере они точно есть — на то они и ОГНЕВЫЕ крейсеры. Да и эсминцы… Я многого в этой жизни не знаю и ничему не удивлюсь.

— Кедр, на «Искупителе» тридцать два аппарата. По миноносцам — надо уточнять. Но…

— На активацию требуется разрешение главы государства, я в курсе, — перебил я. Время нацеливания?

— До трёх минут, я уже говорил.

— Принял, «Искупитель». Начинайте разгон, слушайте общую волну.

— Есть, Кедр.

Фрейя связалась через полминуты.

— Хуан, не поняла насчёт разеров. — Выглядела Мышонок хмуро и грозно. — Тебе не надоело ядерными игрушками играться? Что ни запрос — так конвенция.

— Конвенция? В космосе? — округлил я глаза.

— Хуан, это не игра! — вспыхнула она.

— Обычными лазерами их если и накроет, то максимум покорёжит машины. Да я если честно не знаю, существуют ли такие, смотрящие с лапут на поверхность. А если и есть, думаю, адмиралтейство в первую очередь от «Сигмы» отключило именно их. А от рентгеновского потока там полтора метра поверхности испарится. Если мы хотим бить не чтобы пошлёпать, а чтобы наказать, нам требуются исключительно ядерные разеры.

— А если бы «Искупитель» тоже деактивировал боевые системы? — повторилась она. — На эсминцах из того, что может помочь нам, только ракеты. Я думала припахать их через три дня, это закладка на будущее.

— Фрей, ты же видишь, как я работаю. Я не прячусь, открытая книга. Если бы не ядерные рентгены — придумал бы что-то ещё. А пока так.

— Я сама буду отдавать приказ на использование рентгеновских лазеров! — отрезала она. И я был к такому компромиссу готов.

— Конечно, солнце. Как будто я претендовал. — Примирительно улыбнулся. — Как там что?

— Держу связь с Селеной. Наших забрали. Живы, хотя Сантосы не сдержали слова, все побиты, у некоторых переломы и отбиты органы. Их Ирэн в темпе собирает манатки, второй конвертоплан ждёт её на крыше купола.

— Оперативно эта прелесть сработала, — ухмыльнулся я, понимая, какой сложный сеньора Маршалл противник. Хорошо что у нас худой, но мир.

— Да, у неё машины под парами стояли и сразу взлетели. Почему их на готове держала — спроси потом, сейчас не хочу об этом задумываться.

— Мне тоже не до этого. — Я облегчённо вздохнул. — Ладно, жди. Скоро буду.

— Хуан, возвращайся! — В голосе и глазах тревога, какую не подделать. Она любит. Как бы временами ни врала себе, как бы ни пыталась сама себя обмануть. Самое паршивое, мне она тоже не безразлична, как и её сестра! И я не знаю, что буду с этим делать… Потом, как всё успокоится. Я оптимист, правда?

— Обязательно! Ждите.

Глава 9 Даже если в землю закопаешься — от волны ударной не уйти

Глава 9. Даже если в землю закопаешься — от волны ударной не уйти

Я выгадал с обменом полтора часа. Но рано или поздно всё заканчивается, подошла к концу и эпопея с висением в атмосфере. Кстати, под конец я взмок, пот лил градом, а воздух в десантном салоне стоял, как в парной — на последнем отрезке пути пришлось закрыть лицевой щиток и загерметизировать боевой скафандр. Что есть плохо — в отличие от сопровождавших ангелов, мне нужно было мониторить кучу входящих данных, что делать в шлеме затруднительно. Пилот сообщил, что система испарения жидкого азота работала исправно, но висящий в атмосфере аппарат перегрелся настолько, что система просто не справилась. Не предназначены для такого конвертопланы; если они летят на дальние расстояния — поднимаются повыше, где прохладнее, или же раскрывают панели с инфракрасниками и сбрасывают лишнее. Атмосферные инфракрасники куда проще по конструкции, чем космические, ибо идёт теплообмен с окружающим воздухом, в стандартной комплектации машины они у нас были, и реактор нагрузку тянул… Но смысл?

И правда, некая Ирэн Сантос, разумеется, знаю, кто это (я всё же наизусть учил досье на всех членов семей первой двадцатки, и особенно основателей) собиралась для девушки, неожиданно застигнутой срочным решением об эвакуации, невероятно быстро. И вскоре мы с сеньором Адальберто обменялись любезностями — как только «птица» сеньориты вошла в стакан шлюза на загородной базе Селены (наши долетели до дворца на полчаса раньше). И неспешно, не зля ПВО друг друга, согласно изначальному графику, двинулись каждый к себе. Я напрягся и вспотел ещё больше (хотя казалось бы, куда ж больше) ожидая подвоха, что их машина сорвётся в пике и спрячется в непростреливаемом пространстве между куполов, а по мне зарядят ракетой или лазером, но бог миловал. Торресы конечно те ещё твари, но сегодня я зауважал их за то, что держат слово и взятые обязательства. Мысленно отметил, что члены этой семьи умрут быстро, без мучений. Постараюсь поспособствовать.

Но вот, наконец, и наша «птичка» влетела в стакан шлюза на дворцовой палубе. Лицо горело, одежда под скафом промокла от пота, и, скажем так, самому мне от перегрева было слегка дурно. В парной с Фрейей мы выдерживали сто двадцать градусов, в скафе было сильно меньше… Вот только мы не в парилке! И не с Фрейей.

Наконец, отсос воздуха закончен, стенки стакана поползли вверх. Довольно слабенькое по сравнению с атмосферным внутреннее давление быстро заполнило пространство, термометры показали привычные плюс сорок по Цельсию (для лётных палуб это норма, тут до шестидесяти всё норма, а до ста — приемлемо), и я не выдержал, помчался в шлюз летательной машины — наружу.

Конечно, встречали. Делегация! Но вот кого я здесь точно не ждал увидеть, так это…

— Фрейя! — Я был грозен. Ибо разгневан. — Что за фигня? Какого игрека ты тут делаешь?

— Тебя встречаю. — Она бросилась ко мне.

— Какого… Ты должна быть в бункере!

Она повисла на шее и впилась в губы, обрывая любые аргументы.

— Я люблю тебя, дурачок…

Какое-то время я не мог говорить, и злость немного стихла. Но лишь немного, я был всё ещё зол и нашёл силы оттолкнуть её.

— Фрей! — старался не миндальничать и сразу взять жёсткий прагматичный тон, без соплей. — Как это называется? Мы все тут рискуем жизнью, чтобы ты выжила. А ты берёшь и из-за ерунды подставляешься! Да когда — в момент атаки по дворцу! В момент возможного удара!

Она немного смутилась, но очевидно, я её не переубедил.

— А ты куда смотришь? — А это я начал орать на стоящую рядом с виноватым видом Чупакабру. — Сеньора глава корпуса телохранителей, какого ты не исполняешь свои обязанности по охране главы государства? Где она должна быть сейчас?

— Хуан я…

— Головка от ядерной боеголовки! Бегом в бункер! — Сам потащил Фрейю к лифтам.

— Я-а-а-а… — снова что-то попыталась сказать временная глава заведения с розовыми колоннами, следуя за нами.

— Оправдания после. У тебя у единственной в ойкумене есть эксклюзивное право по#ерить мнение своего сеньора, ибо ты делаешь свою работу! Даже если сеньор против. А ты «слилась»

— Хуан, не у всех такие замечательные способности воздействовать на глав правящего дома, — язвительно парировала оперативная. — В отличие от тебя, я — всего лишь вассал и подчинённая. У меня недостаточно авторитета чтобы просто взять и сделать по-своему.

Я раскрыл рот сказать ей, какая она дура, и что с такой логикой так и будет ходить в оперативных, когда Мишель вернётся, до самой старости… Но передумал. Действительно, не все такие харизматичные пройдохи, как я. У Мишель влияние на королеву ЛИЧНОЕ. Она — её боевая сестра, один взвод, одни на всех испытания в Сьерра-дель-Мьедо — мне рассказывали, что из всей их роты (сто два человека) остались они впятером (Малышку им после дали, она вообще одна из роты осталась). Одни на всех приключения в бытность принцессою — все эти пьянки-гулянки и мальчики по кругу. Кто не прошёл вместе через такое, тот не сможет стучать по столу и делать как надо вопреки воле шефа, как это сделала бы Мишель. Или Гарсия. М-да.

— Докладывай, — коротко бросил, когда мы забежали в лифт, а мы бежали. С нами забежало первое кольцо хранителей, и сейчас это были «старые девы», Оливии на палубе вообще не наблюдал. Мои, кто летел со мной, догонят следующим рейсом — у нас жёсткий протокол безопасности, главу государства спасаем первой.

— Хуан, они запустили ракеты, — опередила Фрейя раскрывшую рот, но не успевшую что-либо сказать Чупакабру. — В момент, когда вы висели над створкой шлюза. Первые два дивизиона из Авроры, с разницей в минуту. Сейчас, наверное, подключатся и остальные дивизионы. Их вокруг нас шесть, проблемных, вышедших в атмосферу для удара.

Я вновь раскрыл рот что-то ответить, едкое и колкое, но вновь не стал обострять. Просто заметил:

— И в такой момент ты выперлась на верхнюю палубу? Хотя знала, что они держат нас на прицеле и могут выстрелить!

— Я догадывалась. — Спокойная улыбка в ответ. — Волну от каждого из дивизионов мы отобьём — не страшно. Чтобы просто попытаться нас пробить, нужен слаженный залп всех дивизионов, а это десять минут. А за десять минут мы доберёмся до бункера. Вот, кстати, первая пересадка.

Лифт остановился, мы выбежали из него и помчались к следующему лифту — тот располагался через двести метров, в конце коридора. Наш поехал вверх — забирать следующую партию эвакуантов.

— Почему без брони? Я же сказал всем надеть скафы штурмового класса, — снова напряг её я.

— Хуан, виновата! — со злостью признала Фрейя. — Я — малолетняя дурочка, думающая эмоциями. А ещё я очень за тебя испугалась. Места себе не находила, пока ты висел над Альфой под прицелом, а ты был под прицелом. И ни слова про Адальберто — зная твою ценность для меня, кто-то из них мог бы и пойти на размен. Идиотов хватает.

— Идиотов хватает… — повторил я и сурово глянул на Чупакабру. — Не сейчас, но как только всё это закончится, — обвёл рукой вокруг, — рапорт-объяснительная, почему не выполнила свою работу. И не надо про то, что у тебя приказ сеньора. Именно ты имеешь право силой уволочь сеньора, когда она против, и именно тебе это простится. Не я, ты! — сделал я круглые глаза.

— Виновата, исправлюсь, — сеньора оперативная убрала глаза в пол, и в отличие от Фрейи, виноватой себя чувствовала искренне.

Двести метров. Второй скоростной лифт, ведущий глубоко вниз, под многомиллионтонную толщу камня и бетона. Нас встречали — здесь стояла Оливия лично, с двумя ближницами. Ну, хоть отход продумали. Ладно, с чёрненькой объяснительную не буду требовать, раз уж потребовал с её начальства. Почему это сделал, ТАК наехал на сеньору и. о. Мишель? Да я сам охренел, если честно! Просто материализовал мысли, что думал. А ещё больше охренел от того, что меня не одёрнули, типа, перец, ты вообще попутал? На кого со своим штатским рылом бочку катишь? Нет, передо мной скосили глазки — виноваты, исправимся. Так что игры кончились, и всё слишком серьёзно закрутилось. Кажется, Изабелла не сможет выйти замуж, я зря дарил ей колечко. Ибо вакансия занята, а двоеженства на Венере законодательно не предусмотрено. И поскольку отпускать её я не собираюсь — она в принципе замуж не выйдет.

— Значит, теперь по боевым группам, — начала доклад Чупакабра, когда второй лифт тронулся. — Первой на цель вышла группа Марселлы. Они…

Далее шло подробное, но сжатое, без лишнего словоблудия, описание боёв посланных на «удар возмездия» девчонок с охраной лиц, которых нужно было уничтожить. Всего получилось пять «двухсотых» и семь «трёхсотых», двое из последних под вопросом, и в больницу никого не потащишь. Плохо, но это война.

— Так что у нас две группы в резерве, — констатировала она, — враг не знает об их даже примерном местонахождении. Они не успели выйти на позицию до твоего эфира, а после я дала команду отставить, ждать. Сейчас спустились в подземелье. Связи ни с кем из групп нет: город нам отглушили, через кабель связываться — выдавать своё положение, а связь через «нулёвку» — вообще маяк: «Парни, мы здесь! Вот здесь-здесь!»

— Рации с «нулёвкой» у них есть, если что? — вычленил я для себя главное.

— Да. — Кивок. — По одной на группу.

Я про рации-«нулёвки» сегодня впервые услышал. А они, оказывается, есть в стандартной комплектации групп дворцовых служб и клановой спецуры. М-да, я пока ещё желторотый птенец, и близко не знающий ВСЕГО, так что не надо выпендриваться, дескать, самый умный. Я могу ещё много чего важного не знать.

— По нашим космическим делам как обстановка? — перешёл на следующую тему.

— Все цели, которые ты указал в прямом эфире, поражены, — отчиталась Чупакабра с ноткой гордости в голосе — видимо народ Венеры, и особенно они, обладающие чуть большей информацией, чем все, давно мечтали, чтоб подобное произошло. — На некоторых яхтах наших сеньоров были несовершеннолетние, но ты ведь понимал это, отдавая приказ?

— Обижаешь! — хмыкнул я. — А что Союзный лайнер?

Сеньора и. о. посмотрела на Фрейю, и это закономерно, такие вопросы уже не в её епархии.

— Развалился. Мы его достали, — с видимым довольством произнесла принцесса. — Но он развалился на множество отдельных модулей. А вот по модулям уже отрабатывали корабли первой эскадры. Адмирал Ли отчитался, что все цели уничтожены, выживших нет, посланный на перехват «дракон» и сопровождение активировали боевой режим, но в итоге просто изменили курс и теперь летят на Землю. Союз «съел» эту нашу выходку.

— А что их дипломаты и официалы⁇

— Молчат. Ждут. Похоже, охренели ещё больше военных. Думаю, пока тут, у нас, не закончится, они даже брифигни проводить не станут — взяли паузу.

Ага. А закончиться тут может только быстро. Ибо война в колониях не похожа на наземную, где ты можешь зарыться в землю, укрыться в окопе. Тут рулят быстрота, скорость, опережение противника на шаг и бОльшее количество ресурсов (пушечного мяса для следующего боя) за спиной.

— Марсиане что? — перешёл на наболевшее.

— Понятия не имею. Они на своей волне, мне не отчитываются, но к бою готовятся серьёзно. — Фрейя пожала плечами.

— Понял.

Она сама отстранилась от командования, при всех посадив меня за стол матери в её кабинете. Вот и не отчитываются — а нафига? Но она, похоже, не в обиде, так, для вида недовольно бурчит.

Так и доехали. Итого на дорогу с момента запуска ракет из Авроры потратили семь с половиной минут. Перед нами был прикрыт, но пока не закрыт полностью огромный многосоттонный противоатомный люк, перед которым наблюдалась куча народа, встречающего её величество, и несколько охранных «бульдогов», которые так и останутся с этой стороны после герметизации.

Бункер главы государства… Тут я ещё не был. Это не бункер в смысле безопасное место для жилья. Это подземный центр управления… Не только дворцом — все государством! Размеры и наличие техники позволяли. Даже с беглого взгляда видно, что оборудование вокруг старое, такое было массово в ходу при королеве Оливии. А что-то ещё помнит Вторую войну за Независимость нашей всё королевы Джинни. Но принципиально оно ничем от нашего не отличается, физика образования голографических вихрей с тех пор не изменилась, так что понять, что тут происходит, легко. Вдоль стен и по кругу в центре сидело примерно четыре десятка операторов в специальных креслах, что-то напряжённо изучающих и мониторящих в коконах визоров перед собой. Отдельно островами выделялись профильные группы — вон там зенитчики, тут артиллеристы. В дальнем углу возвышалась скалой фигура по-марсиански здоровенного качка Мухобаева. Марсиане вокруг него выглядели максимально напряжёнными из всех присутствующих. А вон там — радиоэлектронщики, узнал запутанную в коконы фигуру Поэта.

— Сюда! — Фрейя потащила в самый дальний конец, в закуток с отдельно стоящими терминалами. За которыми я увидел четверых операторов, среди которых в вихрях коконов угадывались и «золотой», и «голубая» с «красным». — Садись. — Сел. В такое же кресло, как операторы, удобно откинув спину на почти горизонтально опущенную мягкую сидушку. Спина была мокрой, я сам был всё ещё мокрый, это вызывало дискомфорт, но в жилах уже играл адреналин — переживу. Всё переживу, если жив останусь.

Двое помощников начали надевать на меня приборы и датчики для виртуальной навигации — некоторое оборудование всё же было из нашего времени. На лоб и глаза упал специальный виртульный шлем. В коконе виртуальной реальности в нижнем правом углу появилась «живая» надпись: «Подключение КЕДР» Иконка подключения загорелась, как активная, и тут же исчезла. Всё, я в системе, под своим официальным местным позывным главкома обороны.

Господи, сколько тут всего!.. — глаза от взгляда на возможности, даже без подробностей, разбежались.

— Это военная система, — прокомментировала Фрейя, и голос её раздавался откуда-то издалека. — Тебе такую пока не давали, да она тебе и не нужна была, ты и так справлялся.

Ну да, мой уровень — операции спецуры. В войсковых операциях всё гораздо-гораздо сложнее. Нет, кто-то согласно моим приказам в таких же коконах сидел, что-то делал и рассчитывал. Но мне всего лишь докладывали о результатах, не погружая в тонкости. Что ж, логично.

Пальцы сами выбрали связь с Зенитом. Прикольно, но я мог не просто связаться, затребовать отчёт у офицера ПВО-шника. Я мог из этого кокона в ручном режиме «прикоснуться» к каждой пушке, к каждой ракетной шахте в его епархии! Здорово!

— Зенит — Кедру, — начал я. — Рассказывай.

Да, видел всё, что видит он, знаю всё, что знает об оперативной обстановке он, так и есть. Но я не зенитчик. А работу должны делать профессионалы, как и излагать краткие выводы по ней для понимания стороннего человека.

— Кедр, с прибытием! — в голосе офицера искренняя радость, что я выкрутился и вернулся, но напряжение — ситуация для него сложная. — Пять дивизионов жахнули по нам всем зверинцем, какой только был, всех калибров и типов. Через полторы минуты ракеты долетят. И один у нас под боком, там сборная-солянка, что смогли протащить по туннелям, но нам не легче. Жахнут в последний момент.

— Мы готовы? — Самый пока что важный вопрос.

— Да, от ЭТИХ ракет отобьёмся. — Уверенность в голосе офицера. — Но я жду, что нам попробуют забить эфир мелочью отсюда, из города. Сбив этим прицел для крупных целей.

— Если честно, я сам тебя хотел об этом предупредить, что они так могут, — усмехнулся я. — Свербит интуиция, что задумали сеньоры пакость.

— Дворец должен выдержать, и не на такое рассчитан, — снова констатировал Зенит. — За то, что наполняешь под куполом атмосферным воздухом — спасибо. Прочнее будет конструкция. Больше шансов выжить.

Во-от! А Фрейя ругалась.

— Что-то дополнительно требуется? От меня и моего уровня? — Хватит отвлекать людей от дела, полторы минуты это очень мало, заканчиваем.

— Да. Эти… Мужеложцы посмотрят на результат атаки, сделают выводы и скорректируют огонь. И следующий залп мы не переживём, даже такой же мощности: они будут понимать, где у нас слежение, где автоматы, как их заглушить, или как забить сигналы мелочью.

— Разбомбить стреляющие по нам дивизионы? — предположил я то, что напрашивалось.

— Кедр, ты сам всё понимаешь, — хмыкнул он. — Или мы, или они. И нам с парнями показалось, ты именно для этого сдёрнул эскадру из Лагранжа.

Все всё знают. Военная тайна, блин!

— Там той эскадры…

— Там тех дивизионов… — парировал он.

Да всё я понимал и без него.

— Зенит, попробую атаковать… Мужеложцев только после их удара, после понимания, насколько мы сами к этому готовы. Через сколько будет понимание?

— Двадцать секунд на сбор информацию и анализ, а вот на принятие решений — несколько минут. Машины считают, но решение принимают всё же люди. Насколько я понимаю во флотских делах и в их оборудовании, им должно хватить времени на нацеливание.

Я позволил себе приподнять шлем с лица. Фрейю усадили на соседнее кресло. Огромные противоатомные створки командного центра встали на место, загерметизировав помещение, отрезая нас к чертям от всей вселенной. Девчонки, что летели со мной — внутри. Супер! Все успели, и слава богу.

— Десять секунд! Внимание! — чей-то голос на всё помещение. Видимо это до удара ракетной волны. Я съёжился, и не напрасно, ибо раздался голос другого оператора:

— Фиксирую залпы! С северо-запада от города! — Слежу за голосом, хотя в виртуале сигнал от него можно даже «потрогать», но я уже говорил о профи на своих местах. — Десять… Двадцать… Сорок…

— Юго-восток, залпы!

— Санта-Марта, залпы! — раздавались тем временем новые и новые голоса.

Точки на визорах схемы города и окрестностей. Красные. Много-много точек, расцветающих как лепестки красивого цветка, волной, приближаясь и приближаясь к центру конструкции, в которой находились мы — Золотой дворец.

— Три! — бесстрастно вёл отсчёт самый первый предупреждающий голос. — Два…

При счёте «четыре» начали стартовать наши противоракеты и работать наши зенитные автоматы, по всему периметру города. Я «отъехал» изображением подальше и видел, как это красиво — в венерианской полутьме загорались десятки, если не сотни, красивых вспышек и трассирующих дорожек. Вверх устремлялись десятки и сотни маленьких и не очень конструкций. Толщу тьмы пронзали вспышки лазеров. Очень красиво!

Зенитная братия палила и палила, пытаясь остановить волну из несущейся на нас смерти и взрывчатки, выпуская всё новые и новые средства поражения. А вот епархия Поэта — зона подавления РЭБ в радиусе нескольких километров вокруг. Не спасёт РЭБ, современные средства поражения рассчитаны на такое, но вдруг хоть что-то сможет сбить? Или отклонить? И оно не долетит?

— Два!.. — считал меж тем голос. Целый сонм вспышек наших автоматов — одна из пассивных тактик, взорвать как можно больше разом на малом расстоянии от цели, чтобы взрывная волна создала помеху летящим в сторону дворца новым целям. Дворец крепкий, если это не прямое попадание — выдержит.

— Один!..

Я ещё больше внутренне сжался, готовясь к чему-то плохому… И тут начался фейерверк. Эпическое по красоте шоу. Взрывы. Десятки. Сотни. Вновь трассирующие следы зенитных автоматов, окрашивающих небо над Альфой, словно лазеры фонтан Независимость ночью в Центральном парке. Там тоже клёвое лазерное шоу. Но текущее здесь и сейчас не сравнится с тем даже близко, пусть для меня оно без звука.

— Попадание! — Кто-то продолжал комментировать происходящее, и я хоть и сам всё видел, но интерфейс слишком большой, чтобы успевать везде — пусть комментирует. — Ещё. И ещё. — Голос назвал сегмент купола, где произошла разгерметизация. Только от разгерметизации воздух пошёл не из атмосферы под купол, а наоборот — мой приказ выполнили, и подкупольное пространство дворца надули до давления около ста пяти атмосфер. Больше не успели, да и не надо больше. — Попадание! — снова предупреждение, и я сам почувствовал, как мелко трясётся земля. М-да.

— Все цели поражены! Атака отбита! — голос Зенита.

— Четыре повреждения, фатальных нет! — Последний голос, кто-то из людей Старика.

— Кедр, началось время для анализа. Прошу содействия, — снова Зенит, и я проснулся и мысленно стряс с себя нервное оцепенение — мой выход.

* * *

— Старик, характер повреждений?

Пауза. Длительная. Вокруг общаются, переругиваясь местами, другие командиры, а главтехнарь как будто «завис».

— Старик — Кедру! — повторил я. — Доклад! Каков характер повреждений?

— Кедр — Старик. Это… — Дедуля растерян. Не отвечает, наверное, потому, что в таком положении впервые. Он где-то по соседству, также как и я полулежит в кресле с интерфейсом, а вокруг кипит бой. И также, как и я, делает это впервые в жизни, и вряд ли когда-то в страшном сне мог представить, что такое делать придётся.

— Старик, взбодрись! Приди в себя! — попытался поддержать его на расстоянии. — Нашу работу за нас никто не сделает. Вздохни, досчитай до пяти. А теперь доклад: сухо, чётко, по делу. Что там с повреждениями?

— Да, Кедр. Конечно. Так точно… — Пауза. И далее и впрямь по делу. — Кедр, два попадания по «плафону». Ну то есть… Мы так называем прозрачную зону над площадью над центральным входом. Разрушений нет — избыток давления внутри сработал в нашу пользу. Кстати, спасибо за это от меня личное. Одно попадание чуть западнее причальной палубы. Палубы работоспособны, но, мне кажется, надо будет по герметизации поработать, как всё успокоится. И одно попадание в основание шпиля. Чуть ниже зоны А-3, где находится королевский этаж. Думаю, по королевскому кабинету и целились, сразу облаком поражающих элементов, и что-то из снарядов проскочило. Повреждения нигде не фатальные.

«Поражающих элементов». Или тут нахватался, или служил в своё время, возможно, «полугодичку».

— Понял, Старик. Пробуй залатать всё исключительно роботами, возможны ещё удары.

— Понял тебя, Кедр. Уже работаю.

Переключение на артиллеристов.

— Зевс, зафиксировал места пуска в Альфе?

— Кедр, всё под контролем, уже отработали по ним. Только что. Анализ результата через десять-двадцать секунд.

— Понял, Зевс. Работайте.

Судя по интерактивной карте города и несущихся по ней точкам, там всё нормально, парни работу знают.

— Искупитель — Кедру. Кедр вызывает Искупитея. — А это по совсем недавно созданной и внесённой в базу линии. Внесённой без меня, пока моя тушка висела над городом, но с моей подачи, разумеется. Командир огневого крейсера «Redentor», он же «Искупитель», получил позываной по названию корабля, хотя я предложил дать ему погоняло «Адмирал». Ну, чтобы не было путаницы между пониманием, о корабле речь, или об эскадре. Но я был далеко, чтоб настоять, а Фрейя сделала по-своему — как быстрее и легче.

— Кедр, Искупитель на связи, — после положенной задержки произнёс напряжённый голос капитана. Они только начали разгон, и лететь им от Лагранжа чуть-чуть больше миллиона километров. Но, несмотря на задержку, я приказал транслировать им всё, что происходит на поверхности, все наши переговоры, и даже частично подключили им боевой интерфейс.

— Что скажешь, Искупитель?

Положенная пауза, и:

— Скажу, хреново всё. Вы, конечно, тот ещё цирк уродцев, но я свидетельствую, первыми выстрелили они.

— Будешь ерепениться, или всё же сделаешь, что должен? — Подначиваю. Оба понимаем, что не серьёзно, и так сделает.

— Кедр, между нами. Нас, конечно, сейчас пол-Венеры слышит, но я всё же скажу начистоту. Вы неправильно делаете, нельзя так.

— А как можно? — усмехнулся я.

— Они СВОИ, Кедр! Да, оступились! Но жечь их дотла, и тотальная зачистка…

— Ты так и не понял, Искупитель. Сеньоры капитаны миноносцев нас слышат? Конечно, слышат. Вы так и не поняли, сеньоры, какую игру мы ведём. Давай я тебе тоже на всю планету по секрету скажу. Дворец — военная база. У нас дохрена оружия. Такого, что мы можем залить кровью и завалить трупами всех мудил, которые выпендриваются. У нас есть ключи и коды допуска ко всем на планете ракетным шахтам, и их невозможно просто так, за пять минут, взять и отключить, или перепрограммировать. Мы можем спалить всех к чертям, и могли всегда. Вот только мы до последнего не делали это, показывая слабину. Даже попросили имперцев сменить курс их крейсера, чтобы ещё больше запутать сеньоров. Потому, твою мать, Искупитель, что если мы их грохнем «на марше», когда выявятся только самые упоротые и одиозные, остальные замолчат в тряпочку и не проявят себя. И через время, когда настанет удобный момент, они снова ударят. Только, на сей раз, подготовившись. И то же самое будет в том случае, если мы их пощадим. Они ни в коем случае не раскаются, затаят злобу, и на наше добро привычно укусят руку их пощадившую. С летальным для нас исходом. Нет, Искупитель мой дорогой, никакой пощады НИ К КОМУ. Чтобы сдохли все, кто был морально готов брать в руки оружие и стрелять по своим. Это в нашей крови, в крови горячих латиноамериканских парней, и надо вытравливать это из менталитета, так как мы НЕ ЗЕМЛЯ!!! И те, кто останутся, зарубят в подкорке, что ТАК НЕЛЬЗЯ!!! Ты можешь скакать у Сената, можешь устраивать махачи на всю планету, можешь ломать противникам руки и ноги… Да даже королеву арестовать, организовав удобные для себя обстоятельства, сместив власть! Не можешь при этом только одного — стрелять по своим. По приказу сверху, без приказа сверху — НИКАК. И когда это табу будет в подкорке у каждого курсанта, поступающего в лётную академию, или в военное училище, или у каждого добровольца, идущего на полугодичку, мечтая после оной подписать контракт… Вот тогда Венера вздохнёт спокойно, и будет развиваться без перекосов и фатальных событий, ибо грызня во власти останется маленькой грызнёй в высшей прослойке, а не гражданской войной сотен тысяч. Я уже сказал на всю планету, мы будем зачищать даже тех, кто стреляет в своих по приказу. Просто потому, что собак, способных укусить человека, надо просто напросто уничтожать. Физически. Чтобы остались только те собаки, кто не сможет в будущем дать пример остальной своре, что ТАК МОЖНО. На кону будущее не просто ста восьми миллионов венериан, Искупитель. На кону будущее мегагосударства и всего человечества. Не до морали и твоих терзаний сейчас, поверь. Будь мужиком с яйцами и сделай то, что должен.

— Я не подчиняюсь твоим приказам, — напомнил он.

— А я тебе и не приказываю! — фыркнул я. — И Фрейя не приказывает. И мы сами вам это сказали — вы действуете как капитаны в вольном полёте на условиях потери связи с командованием. Я так и сказал, СДЕЛАЙ ЧТО ДОЛЖЕН, если ты не услышал.

Чел захотел в последний момент спрятаться за меня, но я ему такой возможности не дам.

— Хорошо, Кедр, — после более чем минутной паузы прозвучал голос капитана крейсера. Голос сосредоточенный, и без былой обречённости, что звучала в самом начале. Видимо перетёр со своими, капитанами эсминцев, и они приняли коллективное решение. — Хорошо, Кедр, выдавай указание.

— Координаты передаст «Сигма». Внизу пять целей. Как быстро сможете перенастроить огонь с объекта на объект? Цель малоподвижна, для вас это изменение сотых долей градуса.

— В течение минуты отработаем по всем пяти целям.

— Отлично. Готовьте установки к пуску.

— Обычные лазеры? Или рентгены тоже? И это, Кедр… Рентгенами по городу стрелять не будем — очень велик риск зацепить много кого вокруг.

— Понимаю, Искупитель. Нет, пока цели в пустыне, в атмосфере, не город.

— Понял, Кедр. Жду целеуказания. Эскадра вышла из ускорения в свободный полёт, прогреваем лазеры.

Линия «Сигмы». Не простая, в смысле общая, а выделенная. То бишь личная.

— Альварес, всё слышал?

— Так точно, Кедр, — усмехнулся кафрег.

— Дай указания на огонь в таком порядке: сто семьдесят пятый дивизион, сто семьдесят седьмой, причём дай неверные координаты, отступи пару сотен метров на север, юг, или куда там. Чтобы если их задело, то не фатально — чтобы «Титаны» были готовы к открытию огня, если придёт приказ.

— Темнишь, Кедр! — усмешка. — Понял тебя, сделаю. Парни уже считают точку прицеливания.

— Далее сто двадцать седьмой, сто двадцать пятый — там лучше тоже сбейте прицел. Чтобы выглядело естественно, дескать, промахнулись, бывает.

— Чтоб на «Титаны» не подумали, что ты их спецом сохранил, — снова усмехнулся Альварес. И я решил его комментарий проигнорировать.

— Да. Ну, и сто двадцать первый дивизион — в утиль, без отступа.

— Понял, Кедр. Пару минут.

Я откинулся назад, на спинку, но скорее мысленно, так как и так лежал откинутым, и смотрел, что происходит вокруг. А посмотреть было на что. Фантасмагория цветов и вспышек. Залпы Зевса достигли цели, и многие купола вокруг были подсвечены роем точек. И при надвигании инфракрасной камеры давали красивую картинку то подбитой техники между куполами, то «голые» купола, со снесёнными с поверхности всеми мудрёными приспособлениями, коими обвешан каждый из этих монстров. То обломки чего-то, не всегда есть возможность опознать, что это там валяется. В воздухе, правда, по окраинам, не приближаясь близко к центру города, прижимаясь к складкам на поверхности, летали целых пять роев реактивных беспилотников. А это сотни машин между прочим! Сеньоры сделали поправки на нашу ПВО и ПКО и собирались идти на прорыв далее, подбирая новый ключик к проходу через контролируемую зону.

— Кедр, пакет данных эскадре передал, — отчитался Альварес. — Ждём от двух до трёх минут, пока прицелятся, на завершающем этапе будем корректировать согласно обстановке «внизу».

Через десять секунд пришло подтверждение о получении данных и от эскадры. У меня перед глазами появились часики обратного отсчёта, но я не стал спрашивать, это с учётом поправки в три секунды на задержку сигнала, или нет? Через две тридцать пять узнаю. Тридцать три… Тридцать две…

…Нолики!

Картинка, также, инфракрасная, вид сверху на каждый из дивизионов. Тоже Альварес подогнал. Где-то лучше видно, где-то хуже, но какие-то объекты в атмосфере были над каждым из объектов. Итак, Акапулько, сто двадцать пятый дивизион… Не попали. Задели всего две машины сопровождения, зенитная и охладитель, и те после поднятой вверх тучи песка остались целыми. Инфракрасные батареи (так как мы долго над городом висели, парнишки их развернули, дополнительно подсвечивая нам место удара, ну да бог с ним). Выглядело это как резкое поднятие в воздух облака песка и испарившихся горных пород, и на самом деле не впечатлило.

А вот по «Титанам» почему-то попали. Две машины с инфракрасниками лишились панелей для теплообмена, и два радара, видимо, остались слепы и глухи. А ещё одна машина-заряжальщик. Всё же основной удар пришёлся в стороне, этих просто зацепило.

Следующий был сто двадцать первый дивизион, самый дальний, во Флоре. А вот его накрыло, и он остановился полностью, покрытый поднимающимся вверх и раздающимся в стороны облаком испарённых пород. Целы ли машины, что там как — сможем увидеть чуть позже, пока всё в песчаной взвести и пыли.

Два оставшихся, которые в Авроре, тоже накрыть полностью не удалось, только частично.

— «Сигма», как это называется? — спросил я, когда последний из выстрелов «отгремел», видя на всех снимках только облака от испарённого поверхностного слоя.

— Это называется атака по поверхости на особо острых углах, и погрешность при стрельбе с миллиона километров по пусть медленно, но движущимся целям, — не моргнув глазом ответил кафрег. — Теперь у нас есть данные пристрелки, второй выстрел скорректируем лучше. Хотя тоже без стопроцентной гарантии.

— Готовь пакет для разеров. — Я нахмурился, приняв это сложное решение. Ибо рентгеновкие лазеры это такие штуки, которые невозможно получить на стационарных установках. Есть только один способ — ядерный взрыв. Да, он будет произведён в космосе, где нет атмосферы, где нет ударной волны. Но даже там есть волна ЭМИ, выбивающая всё вокруг (хорошо что эскадра движется, «Звезда смерти» в Лагранже-два не пострадает, уже достаточно отлетели). Но это в любом случае ядерный взрыв, и вспышка на всю солсистему.

— Искупитель — Кедру. Ты всё сам видел.

— Видел. Понял. Готовлю установки.

— Сколько нужно на одну цель?

— Это я тебя хотел спросить, сколько нужно на цель.

Бесит! Сука. Но я дал установку быть спокойным, и пока что получалось воспринимать такое, как стихийное бедствие.

— Сколько рационально, чтобы и цель гарантировано поразить, и чтобы сделать так, чтоб поразить несколько целей?

— Кедр, давай сделаем так. Называй три цели, даю по ним одновременный залп из трёх установок. Если разница между выстрелами будет более одной сотой секунды, первый же взрыв «выбьет» электронику на двух других, и они просто испепелятся в лучах первого взрыва.

— Сто семьдесят пятый, — принял решение по точкам я, наблюдая за облаками. — И обе Авроры, сто двадцать седьмой и сто двадцать пятый.

— Принято. Расчёты от «Сигмы» получил. Программирую установки.

Как всё сложно!

Тут не было такой мощной оптики, чтобы показать, что происходит на огневом крейсере, но я и так понимал, что крейсер выстрелил в три разные стороны небольшими установками, примерно метра полтора в диаметре и три в длину. Каждая такая имела двигатель и маневровые, чтобы мочь недалеко от носителя матки отлететь, а после скорректировать направление струями углекислого газа под давлением.

— Внимание, фиксирую запуски! — голос от зенитчиков. — Одновременно все дивизионы. Сто двадцать первый — всего три установки, сто двадцать седьмой — четыре, сто двадцать пятый — три…

Чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт! Все дивизионы, как единый механизм, выжили и атаковали. Да, у каждого какие-то потери в технике, ракеты выпускали не все лаунчеры, вон, сто двадцать первый всего три машины уцелели… Наверное. Но как боевые единицы они до сих пор работают и выпускают ракеты по целям.

— Зенит, чем такая атака чревата?

— Они пошли на хитрость, — доложил офицер. — Кроме Флоры пустили ракеты по кругу, по сильной дуге. Потом через время ракеты развернут, и атаковать будут снова все вместе.

— С учётом того, что мы раздолбали в городе, насколько это опасно?

— Мы что-то раздолбали, но и они теперь знают позиции наших радаров и автоматов. Попадания будут, Кедр.

— Понятно, Зенит. Делайте свою работу. Этот удар мы должны выдержать.

— Кедр, тревога! — А это напряжённый голос Альвареса по его личной линии. — «Сальвадор» и «Звезда» прогревают двигатели, активируют теплосбросы. И уже сейчас включили маневровые.

Картинка иконкой в сообщении — перешёл. М-да, это эпичненько выглядит. Огромная километровая мачта огневого крейсера, на которую навешано много всего, заканчивающаяся в хвостовой части располагающимися крестом (взаимно перпендикулярно в четырёх плоскостях) огромными по площади теплосбросами. Сотни, тысячи квадратных метров теплосбросов, медленно наливающихся прямо на глазах буро-малиновым цветом по мере активации корабельного реактора. Самый тусклый — малиновый, но он постепенно разгорится до ярко-жёлтого, с поднятием температуры в системе.

— Сбивай их нахрен! Не до сантиментов! — вырвалось у меня.

— Лесная королева, прошу подтвердить! — перестраховался Альварес. Впрочем, а как иначе?

— Хуан? — растерянный голос слушающего нас высочества.

— «Сальвадор» маневрирует в точке Лагранжа. Выводит лазеры на цель. Скорее стреляй, пока они не отрихтовали прицел до нужной точности.

Вначале наводится первый уровень точности — примерный район, в зависимости от расстояния километры или сотниметров. Потом точность увеличивается. Ещё. И ещё. Смысл в том, что на каждом уровне производится дополнительная наводка либо маневровыми, либо фермами на самом корабле — вначале градусы, потом минуты, потом секунды градуса… И так далее, сужая в разы необходимость смещать корпус или прицел на каждой последующей стадии.

— «Сигма», разрешаю! — решилась Фрейя. — Любые корабли, пытающиеся маневрировать, неподконтролтные нам — на ноль!

— Есть, Лесная королева!

Пауза в несколько секунд, и на картинке, на которую я продолжал смотреть, произошёл… Хочется написать «произошёл взрыв», но это не так. Самого взрыва не было. Было лишь то, что несущая мачта корабля… Переломилась, а четыре модуля из пристыкованных разлетелись в разные стороны. Смена плана. Эсминец «Звезда»… То же самое, только разлетелись все-все пристыкованные модули. Весь корабль развалился, включая разделившиеся на четыре части теплосбросы, и все части начали хаотичное движение во все стороны, вращаясь вокруг себя по разным иногда причудливым осям.

— Лесная королева, докладываю! — взволнованный голос Альвареса. — «Звезда» успела произвести выстрел. Цель — огневой крейсер «Искупитель». «Сальвадор» выстрелить не успел, мы ненадолго их опередили. Секунд на десять.

— Что по «Искупителю»? — моя рубашка так и оставалась прилипнута к спине.

— Промах. Расход с целью двести метров согласно данных моего компьютера. Вторым-третьим выстрелом отвизировали бы точности и могли попасть.

— Успели! — выдохнула Фрейя, и сколько было в её голосе торжества и облегчения. — Хуан, спасибо! Кафрег, спасибо! Если выживем — всех представлю к наградам.

Ага, как будто мы за награды боремся.

— «Сигма», сообщение на «Звёздную крепость». Помочь спасти всех, кто выжил.

— Есть Кедр. В общем, они и сами… Но я продублирую.

Вот и славненько

—…Десять секунд! — А это обратный отсчёт запуска рентгеновских лазеров.

— Они как, двигаются? — Это я у Альвареса, насчёт наших целей. — С моего ракурса плохо видно.

Можно поюзать в настройках и найти нужный ракурс с нужного источника, с позиционированием до метра, но это нужно время на изучение интерфейса, а у меня его нет. Альварес, видимо, всё понимал, так как отчитался сухо:

— Да. Причём, похоже, в курсе, что мы по ним целим, двигаются хаотично. Но они медленные.

— Но и у нас трёхсекундная задержка сигнала.

— Да, Кедр. Так что по большому счёту сейчас игра компьютеров, кто точнее: мы просчитаем вероятность нахождения противника и направим оружие на эту точку, или они просчитают нашу точку удара и выйдут из неё.

Скорости наземных установок и правда черепашьи, но и курсовой угол атаки так себе. Альфа и окрестности почти вышли за пределы, с которых до них можно достать из L2. А в L4 у нас никого нет.

Пиу! Пишу это «пиу», хотя никаких звуков, конечно, не было. Лишь светофильтры показали яркое зарево в том месте, где должны находиться все три сброшенных разера — слава богуэскадра отлетела на достаточное расстояние. Парни жгли для ускорения органическое топливо — оно даёт капец какую тягу… Но вот удельный импульс у него ниже не придумаешь. Если коротко, органика даёт кораблю возможность быстро-быстро, за секунды, разогнаться, но для этого тратится колоссальное количество ценнейшего дорогущего топлива и окислителя. В отличие от всяких плазменных и иных двигателей, в которых топливо тратится очень экономно, но зато разгоняться можно месяцами.

А вот картинка на Земле была интереснее… В какой-то мере. Хотя, конечно, и там было ничего не понятно. Если в космосе взорвалось одновременно рядом друг с другом три ядерных бомбы, активируя выстрел трёх рентген-установок, то на этом конце установки запуска ракет просто скрылись в облаке пылевого тумана. Причём сигналы из космоса и с поверхности пришли одновременно. Три секунды — задержка сигнала из-за расстояния. В том числе задержка выстрела рентгена. Рентген-установка стреляет, через три секунды (с небольшим) её выстрел попадает в цель, испаряя нафиг вместе с попавшими под удар машинами тонны горных пород под ними, и одновременно же я вижу картинку тройного ядерного взрыва на показывающей космос иконке. Красиво! Непонятно ничего, но очень красиво!

— Кедр, Лесная королева, «Искупитель» уничтожил все заявленные цели, — отчитался Альварес. — Фиксирую все три попадания.

— Лесная королева — «Сигме» и «Искупителю». Так держать! Благодарю за работу, — похвалила высочество.

Оставшиеся дивизионы, включая «Титаны», больше не пытались запускать ракеты — дошло. Но случилось другое нехорошее — со всех окрестностей к нам направились звенья истребителей. Сотни три беспилотников, протащенных к городу. На самом деле их размер невелик (в отличие от боевой мощи), их можно скрытно перевезти по тоннелям на обычном гражданском транспорте. А сеньоры мятежники у нас несколько дней сюда всё стягивали. Так что ожидаемо.

Вот ракеты из Авроры изменили курс и помчались в сторону дворца. А вот к ним присоединилась и Дельта. Рой доходит до городской черты… Условной конечно — граница куполов. И начинается дуэль с зенитчиками. Не в нашу пользу — ибо даже один проскочивший снаряд на фоне сотни сбитых — поражение. А следом летят беспилотники. Будет жарко.

Но мы хотя бы убедили два оставшихся дивизиона не вредничать и не отсвечивать… Включая и мои дорогие сердцу Титаны. Эта волна — последняя.

Вот одна из целей проскочила. Бу-ум! Тряхнуло даже здесь. Здесь не сильно, но там, наверху, наверное, придётся много чего сделать для восстановления. Это было основание чуть ниже шпиля. Взрыв красивый. И ещё прорыв — сразу пять объектов, хоть и небольших. Технические помещения за палубой — кстати в той стороне Восточные ворота и площадь перед главным входом в корпус телохранителей. Целая дорожка из попаданий на куполе, прорыв воздуха в атмосферу — наш пятнадцатиатмосферный подарок (сто пять атмосфер внутри против девяноста снаружи). А вот следом прорыв беспилотников. Пим-пим-пим — садит по ним автомат на одном из возвышений купола, эдакая боевая башенка. Один взрываятся — ярко и весело, бодряще. Но второй, выпустив боекомплект, врезается… Снова в основание шпиля.

Руки на ручках кресла, не дёргаются. Я холоден. И спокоен. Это война. И война сурова. Но мы выдержим. Ибо три сотни беспилотников это аж три сотни, но это всего три сотни! Главное люди, а дворец залатаем, или на крайняк новый отстроим. Кажется, заголосил Старик. Заткнул его в грубой форме, со злостью в голосе. Что-то запричитал один из операторов ПВО. Рявкнул и на него, чтоб работал, а не распускал панику. Подействовало.

— Кедр, у меня звено из обоих Роев, что осталось. Прошу разрешения на старт. — Это Папа Кондор. Средство последней надежды?

— Папа Кондор, разрешаю. Запускай. Под твою ответственность.

— Есть, Кедр! Рой пошёл.

Наши! Светящиеся жёлтым и зелёным цветом в интерфейсе точки. Рой прожил в бою не долго — беспилотники в принципе не предназначены для длительных боёв. И их было существенно меньше — два десятка против ста пятидесяти прорвавшихся за завесу ПВО целей. Но они сделали свою работу — отвлекли часть машин противника, пока остатки ПВО расхайдокивали самих охотников. Хаос разноцветья, трассирующие дорожки и вспышки лазеров системы защиты…

Всё! Последние три десятка машин врага попытались удрать, затихарившись в складках между куполами. Но Зевс вступил в бой и без моего окрика, поражая спрятавшиеся от прямой наводки аппараты врага своими средствами. А у него и кроме «нарциссов» есть чем удивить недругов. Несколько вспышек стартующих из неповреждённых шахт ракет… И тишина. Совсем. И в эфире, и снаружи, в атмосфере. Наконец, голос Зенита:

— Кедр, атака отражена. Активных целей более не наблюдаю.

— Понял, Зенит. Старик, доложить обстановку. Что по повреждениям?

— Сто восемь попаданий разной степени силы, — отрешенный голос главного технаря дворца. — По характеру и что и как сломано — чуть позже. Дай минут десять-двадцать на уточнение.

— Давай, Старик. И это… Людей для ремонта можешь привлекать. Такого ада больше не будет.

— Есть, Кедр. Понял про людей, — облегчённо выдохнул он.

— Кедр — Мухе, — голос Мухабаева. — Сухопутные части противника вошли во все охраняемые купола. Фиксирую боевое столкновение во всех шести зонах ответственности.

— Понял, Муха. — Ну, вот и основное блюдо. — Началось. С богом, парни!

Глава 10 Может мы обидели кого-то зря — сбросили пятнадцать мегатонн

Глава 10. Может мы обидели кого-то зря — сбросили пятнадцать мегатонн

Когда-то искал материалы по старинным песням, и в записях той эпохи встретил анекдот. Типа, вопрос на экзамене: «Как началась такая-то война». Убийственно честный ответ: «Взрывы! Бум! Бум! Везде огонь и дым! И танки, танки, танки…»

Всегда думал, что никакой это не анекдот. Да, как бы смешно, особенно если на экзамене. Но пипец верно. Ибо ты не соображаешь на ЛБС ничего, лишь заученно делаешь то, чему научили чуть более старшие товарищи, и слава богу, если тебя хоть чему-то успели научить. В противном случае иногда даже куда убегать непонятно: а где в этом аду свои, где чужие? Какое направление какое? Живого же врага иногда можно неделями не видеть. Ты куда-то палишь по координатам, куда тебе сказали, к тебе в ответ прилетает откуда-то, заученно прячешься… И всё. Бывает, вдалеке какая-то техника, ползает, летает, что-то делает; может вражеская, может своя — не сразу учишься определять. А так, чтобы увидеть врага не в дальнобойный прицел, а живыми глазами, прямо перед собой… На современной войне вообще маловероятно. А вот «дым, огонь и танки-танки…» Самый что ни на есть актуал.

Я был далеко, на ЦПУ всей армейской техникой дворцового комплекса, и мог видеть куда больше, чем простые бойцы на «нуле», как марсиане называют линию соприкосновения. Видеть направления ударов, кто куда кого повёл, куда направился. Но возможности быстро уменьшались, так как из-за взрывов ЭМИ-боеприпасов и работы РЭБ, как нашей, так и врага, камеры под куполами постепенно гасли. Оставались данные со шлемов бойцов, но в том и фишка, это десантники, а не спецура, у них другое оснащение, с опорой на иной функционал. И камер тех было не столько, сколько у наших во время вылетов в город. Ту же Сирену я понимал, как вытаскивать, а тут ничего не соображал, что там творится. Что-то стреляло и грохотало. Наша арта, колёсные «гробики», как их продолжали называть марсиане. Пару раз выдвигались отдельные батареи ракетной арты. Всего две пусковые установки заливали огнём огромную площадь — плавилась атмосферная броня зданий. Золото и металлы стекали на землю, углепластиковые волокна горели, оставляя чёрные костяки-остовы. Страшно было даже просто смотреть на такое. Но ужас для моей мирной не воевавшей натуры был в том, что там, в развалинах, среди чёрных догорающих остовов, находились люди. И после того, как ад спадал, а пламя становилось тише, они вставали, поднимали головы и шли вперёд, стреляя из скорострельных спаренных или счетверённых гауссовок. Мехи, тяжёлая пехота — оказывается у нашей техники и скафов куда больше запас прочности. Конечно, прямое попадание ракеты никто не выдержит, но уже в десятке метров от воронки после спада пламени поднимались чуть покорёженные, но «живые» бойцы, и шли в бой. И через полминуты, а то и меньше, прилетало уже по нам, по нашим позициям. Не успевшие убраться самоходные гаубицы становились остовами, костяками, пылающие в адском пламени — даже думать страшно, сколько там градусов. Потеряли уже три установки. И одну нашу машину РСЗО — не повезло, в момент открытия огня под этим куполом уже был вражеский вычислитель, успевший дать сигнал нашей, то бишь венерианской, то бишь мятежной установке залпового огня, и нашу красавицу накрыло через три секунды после того, как та расстреляла пакет.

Но буду честен, венерианская сверхнадёжная техника воевала с обеих сторон. И пусть у бойцов Красной планеты был свой камуфляж, но скафы у парней всё же венерианского производства, причём новейшие, только с заводов и складов накопления. Ибо мы давно готовимся к войне, и союзников, которые будут главной ударной силой во вторжении, переодеваем исключительно в лучшее. Для того, собственно, и задумано перевооружение, причём не более двух дивизий в месяц. Больше просто не «вывезет» наша промышленность — мы крутая космическая империя, но отнюдь не всемогущая. И когда войска мятежников жарили по нашим позициям, после огненного ада с позиций поднимались и открывали огонь до девяноста процентов затихарившихся за различными преградами бойцов. Выстрелы. Взрывы. В связи с отказом камер, перестал понимать общую картину каждого конкретного боя, осознавал только направления ударов, благо система в целом пока ещё справлялась с работой. Но в определённый момент понял, что лучше выйти в офф — собственной квалификации не хватает.

В оффе был не только я. Из приданных мне шестерых помощников только двое, включая «золотого», сидело в виртуальном коконе. «Красная», узрев, что я вышел в реальный мир, тут же подбежала:

— Сеньор Веласкес, кофе?

— Давай, — махнул ей.

Кофе был из расположенной недалеко машины, рядом, обернулась она быстро. Принимая из её руки дымящуюся миниатюрную чашку с эспрессо, уточнил:

— Веласкес?

— Ну да. Стажёр Веласкес же… — Девочка растерялась. — Или я что-то неверно поняла?

— Да нет, всё верно, — поспешил её успокоить. — Отдыхай пока. Прогуляюсь к военным. Где её величество?

— Величество? — непонимание.

— Ну, я же Веласкес. Почему б ей не быть величеством? И. о. же величества, разве нет?

Тонкая улыбка, дескать, сеньор умеет опасно шутить, на самой грани, я ценю такие шутки.

— Конечно, юный сеньор. Она отдыхает. Вон там, где ангелы.

Допив кофе, направился вначале в закуток, отдельную каморку, где на небольшой медицинской тахте (видно тут типа лазарета что-то, хотя из медоборудования только тахта и свесившиеся сверху кронштейны автодиагноста, без капсул жизнеобеспечения и иных реально мощных приблуд, продлевающих раненым жизни) поджав ноги (тахта короткая) дремала, как младенец, высочество-величество. «Только бы эта прелесть королева Лея выжила!» — подумал вдруг я. Ибо понял, что та весёлая и шебутная девочка, которую знал до начала переворота, да даже до приступа, скрутившего её мать, бесследно исчезнет. Утонет под грузом проблем. Превратится в… Не знаю кого, но также мило общаться с нею, как раньше, уже не получится. Между королевами и принцессами на первый взгляд мало разницы, но на самом деле там пропасть. Подошёл, нежно чмокнул в щёчку. Девочки, в смысле ангелы, не препятствовали. Бергер порывалась что-то сказать, но не решилась.

Далее я вернулся к своим. Спросил у скучающей с фаталистическим видом Маркизы:

— Как тут?

На самом деле прошло более восьми часов с момента начала штурма. Внутри кокона это не заметно, там время летит, как один миг, но тут, снаружи, всё ощущается острее. Ибо они, в оффе, могут судить о том, что происходит, исключительно по покачиванию подвешенных к неподвижным кронштейнам предметам, да по миганию ламп освещения. Учитывая, как мы глубоко, маленькое-премаленькое покачивание означало грандиозный взрыв на поверхности. Кстати, после налёта таких уж мощных взрывов почти не было, тут достаточно тихо… Что на нервы действует ещё хуже — ожидание трындеца гораздо сильнее выводит из себя, чем собственно сам трындец.

— Пока нормально, — отчиталась Восточная красавица. — Снежок дежурит за главную, мы в резерве — ждём. Кассандра сказала спать, пока можно. Они с Сестрёнками дрыхнут. А я не могу.

— О чём думаешь? — понимающе улыбнулся я. Я б тоже не смог. Сестрёнки просто адовы бойцы! Железная психика. Жёстко их надрючили. Ангелов учат спокойствию и хладнокровию, это часть нашей работы.

— Замуж хочу! — неожиданно выдала персиянка. Неожиданно для меня — такого ответа от напарницы не ждал. — Свадьба, платье, фата. Дети. А то ведь могу не успеть. Погибну, как гномики недавно, как наши пятеро ветеранов вчера… Да ещё бог весть сколько наших.

— Наверное, и кандидатура жениха уже есть? — Присел с нею рядом. Захотелось закурить, но нервный отходняк не отпускал до конца, держался.

— Я ещё не выбрала окончательно, — замотала она головой. — Понимаешь, ты — взбалмошный. Пробивной, но резкий. С тобой не просто сложно — с тобой нужно быть постоянно на грани! Это непросто, не каждая выдержит. А он — тихий и мирный, СПОКОЙНЫЙ, — выделила она это слово. — Всё планирует, расписывает, составляет планы. А потом к ним стремится. И не иронизируй, Хуан, но он тоже побеждает, тоже достигает успеха. Просто он… Другой. Вас нельзя сравнивать. И в этом-то проблема.

— Ты так говоришь, как будто у тебя со мной есть шансы. Как будто есть выбор! — усмехнулся я, но сам чувствовал в своих словах фальшь. Всё не так просто.

— Выбор всегда есть, — улыбнулась она. — И твои… — Фыркнула. — Я не хуже. Просто… Я ещё не решила.

М-да. Перевороты, налёты авиации на дворец, столица в огне… Бои на поверхности с применением всех технических присущих нашему времени средств… Попытка наладить управление, попытка удержать всё происходящее хоть в каких-то рамках… Всё это ерунда! Вот он, горизонт планирования! Самый важный! Выбор между двумя мальчиками, у обоих из которых есть сильные стороны, не интересуясь их собственным мнением. Как решит — так и будет, и куда я типа денусь?

Ведь она сейчас не шутит, она серьёзно. И от этого настроение начало подниматься. Что ж, мир не стоит на месте, и мне нельзя останавливаться. Я уже думал, что после сегодняшних… Теперь уже вчерашних событий разучился удивляться, но, оказывается, я — ребёнок, играющийся в песочнице рядом с огромным неизведанным миром. Что ж, надо жить. И для этого неплохо прийти в себя и начать работать тем, кем меня поставили, кого во мне видят окружающие. Лидером. Повелителем этого ареала. Я не генерал, не оканчивал военных академий — но это и не нужно, тут есть генералы с огромным опытом реальных битв. Я не шарю в военной технике — но есть Зенит и Зевс, которые как раз в этом и разбираются. Я не понимаю в связи — есть Поэт. А ещё Альварес с «Сигмой». А дыры в корпусе латает Старик со своей командой временно мобилизованных техников. У нас есть клановые бойцы, в мирное время работающие под эгидой УДС, готовые отдать жизни за того, кто поведёт их вперёд. А ещё ангелы, и рядовой гражданский персонал. Каждая из перечисленных категорий ничего не стоит сама по себе; не будь единого верховного… Скажем так, знамени, которое развивается над замком, вселяя в каждого из них уверенность в будущем, все они по отдельности разбегутся. Военным без меня нечего ловить в этом дворце. Гражданским незачем подставляться под бомбы, если нет понимания, ради чего это всё. Клановые вообще по сути наёмники, даже Зенит с Зевсом. Нет лидера, военного вождя — нет и Цели, ради которой они тут собрались. А нет Цели — нет и сопротивления. К чёрту такого нанимателя, пойдут туда, где есть перспектива. Мы прошли тысячелетия эволюции от каменного пещерного человека, но по сути никуда не ушли, лишь сменив каменные топоры и палки на ракетницы и гауссовки. Как было организовано наше общество — так и осталось, всё как прежде упирается в личность харизматичного военного сукиного сына.

— Сеньор Мухабаев? — добрался-таки до военных.

Все три генерала, а с ними и два полковника, пили такой же кофе, только из другой машины, сидя в кругу и о чём-то переговаривались. Все были в оффе. Но вот их помощники в виртуале пахали, как папы Карлосы.

— Садись, Хуан. Можно на русском? — указал генерал на одно из пустых мест рядом с ними.

— Конечно. Это мой второй родной язык. Я дитя двух культур, уже говорил об этом.

— Да, мы помним. Я смотрел все твои прямые эфиры этой весной. — Улыбнулся. Сеньор не просто генерал, он генерал армии Марса на Венере, а значит в первую очередь политик. Абы кого на такую должность не поставят. — Пришёл спросить, как дела?

— Если только коротко, — сделал я жест «так-сяк». — В системе видны направления ударов, видна картинка боёв, взрывов. Видна работа РСЗО и арты. Но вот без понимания, что каждое действо означает, это просто красивые картинки из фильма про войнушку. А я не любитель пустых фильмов, там люди умирают!

— Люди умирают… — грустно потянул командир Томской дивизии, подался вперёд и забарабанил пальцами по чашке.

— Если коротко, то мы медленно откатываемся, — кисло скривился сеньор Мухабаев. — Противник не торопится, прощупывает нашу оборону. Где стоят «цифровики», где сенсоры, где центры связи и управления. Дуром не попёрли — значит у них хорошие командиры. Если не опытные, то хотя бы осторожные. А далее началась игра в то, у кого больше ресурсов. У них их тоже не бесконечно, потому тянут, не лезут так уж сильно, а лишь активно прощупывают. Там немного ударят, тут, мы ответим, они по нам, мы поймём их тактику и больше не будем нагло лупить по первой волне, а они ждут удар по второй и снова по нам. Скажем так, Хуан, мы учимся друг у друга.

— Это как две нейросети, — привёл пример командир Суздальской. — Обе невинны, обе только из под пера программеров. И тут база данных. Они учат нас, учат реагировать на их попытки нас щупать. А мы учим их — как реагировать на наши контрмеры, как сделать их контрконтрмеры более эффективными.

— И долго так будет продолжаться? — нахмурился я.

— Нет, — покачал головой сеньор Мухабаев. — Всё упирается в ресурсы. И у них их больше. Они нас продавливают, мы отходим. Всё, это и есть их цель — выдавить нас. Если бы бои шли под землёй — тут можно было бы всё завалить, и война бы стихла. А там пусть под куполами, но поверхность. И рано или поздно, они нас выдавят вначале в первый купол, а потом, изолировав его, срезав противоатомные шлюзы, ударят по дворцу сразу со всех сторон. Ты сам видел, батарея уничтожает какую-то часть их войска, но после по ней прилетает. Всегда прилетает! — выделил он. — И ничего с этим не сделаешь. Их потери будут больше, но они додавят.

— Их ресурсы тоже не бесконечны, они стянули ко дворцу почти всё, что ввели в город, — а это произнёс один из полковников.

— Сеньор?.. — вопросительно сузил я глаза.

Полковник представился. Оказалось, отвечает за разведку.

— Они оголили почти весь город. Наши люди из «зелёных зон» говорят, что все ушли. Даже «Братство» возле нулевого купола оставили без присмотра. Значит, не так их и много.

— Но не так и мало! — потянул я, вспоминая, какие силы мелькали перед глазами в виртуале. Проблема в их подсчёте в том, что у нас, напримёр, чётко — две кадровые дивизии со вспомогательными силами и службами. То бишь экспедиционный корпус со всеми необходимыми системами снабжения. А у них — сборная солянка из тех, кто послушался приказа и двинулся сюда, не отмазавшись тем, что «шины не накачены», как поступили многие и многие из подразделений наших вооружённых сил вокруг столицы. Позже, имея точную информацию, определили, что тех, кто не пошёл в столицу, оказалось в разы больше тех, кто всё же выполнил приказ мятежников. Причём были части, управляемые представителями лояльных мятежникам аристо, которые были вынуждены остаться под давлением подчинённых. Видимо, мало командовать войском, чтобы идти с ним к чёрту на кулички; весь кадровый состав до низа должен быть пронизан костяком из лояльных людей, иначе не получится. И таких идейно мотивированных было не так, чтобы очень.

Однако, нам хватало. Вокруг нас было минимум пять дивизий, если перевести численность на марсианский. Сборная-солянка со всей этой половины планеты, откуда-то пришёл полк, а откуда-то вообще рота, но в целом их было в самом деле больше.

— Какое видится развитие событий? — задал главный вопрос. — Как понимаю, когда они посчитают, что нащупали все нужные им дыры в обороне, они резко навалятся, так?

Марсианские военные переглянулись.

— Да, — за всех ответил Мухабаев.

— Сколько это займёт времени? Часы? Минуты?

— Минут двадцать. — Это полковник-разведчик. — Мы сами подготовили позиции к быстрой эвакуации, чтобы не гробить зазря парней, так что всё произойдёт очень быстро.

— Значит, надо быть готовым, — усмехнулся я. — В любой момент.

— Точно, Хуан, — качнул головой сеньор Мухабаев. — В любой момент. Пока рано, мы мониторим, что они делают. Они пока не готовы. Но как только что-то определится — я дам тебе знать

Далеко уходить было не нужно — мы же в изолированном бункере. Война текла вяло, но за следующий час парни потеряли ещё одну батарею РСЗО. Я подошёл к артеллеристам, подбодрил их. Переговорил с Зенитом по вопросу об огневом поражении открытого пространства. В смысле насколько эффективен будет наш огонь по войскам под куполом с рухнувшей крышей. Оказывается, достаточно эффективен, жахнуть можем. Собственно крыша и мешает нам быть эффективными — уж очень прочная. А под землёй воевать — нет ничего проще — просто завалить всё к чертям. Кстати, битва на подступах к дворцу на глубоких нижних этажах стихла быстро, как только их боты прорвались через две ключевые точки. Коридоры там представляют колена, напичканные взрывчаткой — взрыва двух оказалось достаточно. С одной стороны тоннели завалены, мы не можем уйти по ним, но с другой после войны откопаемся, а вот завалены далеко не все тоннели. Одиночные бои наших «бульдогов» против их ботов продолжаются, но прорывов нет, скорее враг избрал стратегию не выпустить нас через подземелья на оперативный простор. Правда, поднимать «лишних» «бульдогов» на поверхность и использовать под куполами военные мне отсоветовали. Слишком специфическая техника. При штурме «Ла Роса Негры» они выступали против толпы пусть вооружённой, но ни разу не бронированной, бандюки, а тут предстоит драться с эшелонированной обороной закованных в скафы прошедших боевую подготовку квалифицированных парней. Эшелонированная это когда ты просто подойти к линии разграничения на «нуле» просто так не сможешь — там отнюдь не подземелья. А пересечь её смогут «не только лишь все», не досчитаемся мы до обидного много «собачек». Каждая техника должна воевать там, где ей предназначено. С этой мыслью я сел в терминал, но не стал подключаться, а просто-напросто вырубился, дав храпака. Я тоже не двужильный, и сам ругал Сирену за то, что не перезагружает мозг. Марсиане разбудят, если что, да и наши вояки тоже не станут дурака включать и поднимут, случись что. Сложный день, сложные сутки… Но надо набраться сил — завтра… Конечно, астрономически уже сегодня, будет не легче. Мы отобьёмся, я не просто верил в это, я… Даже ни грамма не сомневался! Но это будет победа в битве. А мне надо выиграть войну.

* * *

Разбудила Фрейя. Причём очень не сразу. Сверил часы — аж восемь часов проспал! Вот это вырубило!

— Как тут без меня? — спросил первым делом, осознав, где нахожусь и что вокруг.

— Нормально. — Высочество улыбнулась. — Хуан, тебя генералы звали. Сказали, что-то готовится. Я видела, как ты вымотался, и чтобы не перегорел, дала отдохнуть. Будешь ругать?

— Как можно ругать такую красивую сеньориту? — Чмокнул её в носик. — Кофе… И пожрать! — А это бегло бросил стоящей в ожидании указаний «красной», и помчался в марсианский сектор нашего бункера. Ещё б в туалет сгонять, кстати где он? Ай, потом сбегаю, после совещания.

— Сеньоры? — Они сидели в тесном кружке, к памятным генералам и полковникам присоединились ещё люди различных званий. — Что пропустил?

— Самое интересное не пропустил, — «обнадёжил» с грустной улыбкой сеньор Мухабаев. — Начинается. Вот как раз обсуждаем, как поступить.

— Насколько всё хреново? — Непроизвольно поёжился.

Сзади подошла «красная», сунула в руки чашку с приевшимся, пусть и вкусным кофе, и огромный бургер. О, живём, девочки-мальчики! Не оглядываясь, кивнул ей — «спасибо». Отошла. А вот высочество подошла и села рядом, причём молча, показывая, что всё контролирует, но не давит. И я, и сеньоры — мы были за такую позицию благодарны.

— Не так, чтобы прямо хреново, — кисло скривился генерал. Но… Скажем так, объективно можем не «вывезти». — Взгляд на Фрейю, как бы извиняющийся, но особо стыдно ему не было. Пободаемся, но у всего есть предел.

— С учётом «Сердца Млечного Пути»? — уточнила глава нашего государства.

— С учётом. — Кивок.

Затем по его жесту посреди пространства между нами всеми вспыхнула большая голограмма окружающего дворец купольного массива.

—…То есть, четыре прорыва, — закончили сеньоры для нас краткий доклад в закрашенных красным цветах. — Шестой купол не удержали, откатились, еле держимся за шлюз. Две батареи вашей РСЗО похоронили, но не смогли выправить ситуацию. Там кто-то очень умный у противника командует, опытный, чувствуется. Не хуже нас. — Сеньоры генералы переглянулись друг с другом. Видимо, речь шла о ветеране их гражданской войны. Участвовавший в ней офицер венерианских прокси сейчас даёт им, марсианам, жару на Венере. Пипец ирония!

— Сколько у нас времени? — задал я итоговый вопрос, подводя под докладом черту.

— Полчаса. — Это командир разведки.

— Какие мысли?

— Первое — самый проблемный третий купол, — взял слово их начштаба, ещё один генерал, не важно, какая у него фамилия — этот не из политиков, а из рабочих лошадок, кто составляет планы и рисует чёрточки на картах, куда идти воевать простым бойцам. — Подорвать изделие. Тут мы ничего не выиграем, но изначально и не планировали. Далее, «нарциссами» удар по первому и четвёртому куполам. Мы обязаны проломить их, иначе не выдержим. И после этого перекинуть войска в шестой.

— Второй и четвёртый? Там тоже всё грустно, — ткнул я виртуальным маркером в карту.

Вздох штабиста.

— Сеньор Веласкес, я не знаю ваших тайных ресурсов и козырей, но если они у вас есть — пора их доставать. Мы — десант. Лёгкая по сути пехота. Арта — колёсные «гробики». Атмосферных танков — нет совсем, только из ваших дворцовых арсеналов. Мехов хватает, но это средство поддержки, а не прорыва. Они не дают нам уйти быстро, но в любом случае мы отступаем. Куполов ШЕСТЬ, и все проблемные. Просто один больше, один меньше.

— Зевс, подойди к нам, подключайся! — вызвал я артиллериста, активировав переключатель внутренней линии — система показывала, он тоже в оффе.

— Есть, сейчас, — персонально мне в уши ответил офицер, и через минуту и правда подошёл и сел рядом.

— Ваше высочество, сеньоры… Ещё раз приветствую. Слушаю? — это мне.

— Зевс, сколько у нас пакетов, чтобы проломить купол?

Военный нахмурился, прикинул в уме и ответил:

— Если считать по шесть ракет на купол, то изначально было шесть комплектов. С учётом не взорвавшихся — пять. Два пакета уже выпущено… Осталось на три купола. И это без гарантии, так как ракеты старые, и техобслуживания не проходили — без понятия, какой процент не взорвётся. И ещё, сеньоры. Проломить мало, надо залить огнём там всё внутри! — повысил голос он. — Надо оставить по паре боеприпасов, чтобы проломить коммуникации вниз, на минус первый ярус. Иначе снова будут проблемы, просто чуть ниже.

— Предлагаю после взрыва «изделия» начать с шестого купола, зачистить его в ноль, — взял слово начштаба, — затем перенести огонь на первый, затем на шестой. И так и долбать, пока хватит ракет. А после держать удар по оставшимся направлениям, сколько их там будет. Возможно, после таких ударов по своим коллегам враг дрогнет и ослабит нажим.

— Да ни икса он не слабит! — вспылил сеньор Мухабаев, после чего, несмотря на присутствие женщины, выразился гораздо жёстче. — Знаю я эту публику, воевал с нею. Вы, венериане, подраться горазды, не то, что имперцы…

Видимо, был опыт, есть с чем сравнивать.

— Но не раскроив купола, мы не сможем остановить нажим, — парировал командир Томской дивизии. — Бить по крыше, если она не рухнет — перевод зазря боезапаса без выгоды. — Это как бы для высочества, взгляд на неё.

— Что может реально нам помочь и обратить их в бегство? — спросил я, но скорее сам себя — начал лихорадочно думать в этом направлении. Генерал подтолкнул, ибо после его слов вдруг осознал то, что как бы знал — зубрил на всех уроках тактики. Побеждает не сила, побеждает настрой. Не обязательно обнулять противника, достаточно заставить его уйти, бежать. Нельзя забывать такие вещи при планировании, а я, каюсь, упустил. Доверился более опытным военным, забыв свой конёк — работу с персоналом. Ведь и правда, я — директор клана по связям с общественностью. Вот тут моя епархия, и именно здесь надо наносить свой роковой удар. — Сеньоры, — продолжил я, воспряв духом и внутренне засияв, — какой фактор реально сможет их не уничтожить, но напугать и остановить?

— Хуан, для этого надо грохнуть ВСЕ купола, — грустно усмехнулся Мухабаев. — Даже если не похоронить их, то частично пробить/обрушить. Иначе просто не получится. Их слишком много, и даже потеряв своих парней в пяти, их командование двинет на нас войско из шестого купола. И нам кирдык.

— Если так получится, — продолжил начштаба, — что проломим все шесть, те, кто в их второй линии отступят и деморализуются. Но останется их резерв, и он у них немаленький. В этом случае нам будет нужно оперативно перебросить через атмосферу часть сил в «зелёные» зоны, объявить там мобилизацию.

— По Марсианскому кварталу с мобилизацией у нас всё готово, есть приказ главкома, — а это предо мной отчитался сеньор Мухабаев. Фрейя кивнула — в курсе.

—…И ударить с тыла, — продолжил штабист. — По тем, кто остался, чтобы эвакуировались из столицы, так как полностью уничтожить их у нас даже так не хватит сил.

— Это точный прогноз? — Это Фрейя.

Начштаба пожал плечами.

— Точный прогноз даст только господь бог. Но мы придерживаемся именно этих расчётов.

Ну да, они, марсиане, опытны, но не идеальны. Однако более опытных на Венере в принципе сейчас нет. В природе не существует людей, двигавших в своей карьере армады вооружённых парней численностью в дивизию и больше. Это не точечные уколы наших ВКС в Африке, при всём уважением к венерианской армии.

— Сможет ли выстрел из разера с орбиты пробить крышу купола? — Голова перешла в аварийный режим и работала быстро-быстро. Я буду раскаиваться за это состояние, но сейчас нужно было срочно найти решение. Ибо оно было, я почти поймал его. Решение не в военной сфере, о нет — отдавал отчёт, что я не профессионал ведения боёв. Отнюдь. Это вопрос психологии, а вот тут уже смогу тягаться с марсианским штабом если не на равных, то… Как минимум тягаться. Надо только поймать ускользающую деталь, увидеть в целостности картину решения.

Зевс, понимая, что из присутствующих он наиболее компетентен, покачал головой.

— Хуан, разеры мощные. Они могут ПРОЖЕЧЬ дыру в куполе. Это будет неприятно, вызовет разгерметизацию, но в целом…

— Дыра в куполе и разгерметизация не остановят войска внутри. — А это прокомментировал один из полковников. — Замедлит. Но крыша по-прежнему будет мешать нам нанести по ним удар из атмосферы.

— Но ведь даже просто пробой может приблизить победу, заставив их нервничать и отступать. — Вот оно! Почти поймал! Чуть-чуть осталось!

— Хуан, — а это Фрейя, — скорость заполнения пространства под куполом такая, что они успеют или уйти, или перегруппироваться-перестроиться, эвакуировав тех, кто не выдержит давления, и в любом случае не дадут нам воспользоваться прорывом. Может как психологический фактор давления что-то даст, но эффект слишком слабый. Если только задействовать его в компиляции с другими факторами. Но какими?

Вот оно! Поймал… Почти. Остались детали. Важные, но детали.

— Дайте пару минут. — Я встал и заходил из угла в угол этого закутка. Прошёлся несколько раз, лихорадочно подсчитывая оные факторы деморализации. Увидел стоящую невдалеке и прислушивающуюся Сюзанну. Старые девы в отсутствии королевы вели себя бесцеремонно, фактически захватили власть, послав наши «детские» опергруппы на Макемаке. Грани не переходили, нас с высочествами не напрягали, но и Бергер, и Снежка тихо в уголке выли от бессилия. За Свету не скажу — она далеко, да и сама она та ещё штучка, но наших построили. И главное, что запало в душу — это глаза сей волчицы, опытного ветерана. Куда ж круче неё и ей подобных! Но сейчас я видел не высокомерие, а… Веру. В меня. Что что-нибудь придумаю, справлюсь. Вера — иррациональная штука, но именно она, в глазах такой отъявленной стервы и палача-убийцы, окончательно протрезвила сознание, отмобилизовав его после долгой паузы охреневания, в котором перманентно находился с момента обрушения купола Фишеров. Там я последний раз был собой; после же лишь плыл по течению, свыкаясь с положением, в которое меня поставили. Да-да, точно! С момента приземления летуна с Сиреной я не принадлеал себе, и думал «как надо», а не «как могу». Пытался быть тем, кого во мне видят, забыв, что владею собственными «фишками».

Что ж, быть собой — наивысшее благо! Слава богу, осознал. А значит, прорвёмся!

— Хуан? — попыталась подойти Фрейя и что-то сказать, но я уже пришёл в себя и вскинул руку в останавливающем жесте:

— Потом. Всё потом! Позже…

Про себя вздохнув, двинулся к всё ещё сидящей на прежнем месте Гюльзар. Чуть в стороне, на другом кресле, и Сестрёнки проснулись и были рядом, но вид у неё был такой же созерцательный, как восемь часов назад. Присел перед нею на корточки:

— Чика, вопрос. Тебе ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ надо напугать очень сильного человека. Но человек сильный, и априори смелый. Как это сделать? Чем таким можно его пронять, чтобы он на самом деле испугался?

Боже, что я делаю! И что несу! Со стороны, наверное, это смотрится капец какой блажью. Но я интуитивно чувствовал, что ловлю птицу понимания в нужном направлении. Требуются нестандартные ходы, нестандартные решения, а их может дать только нестандартная философия, не зашоренная привычной повседневностью.

Персиянка думала не долго. Пару раз блымнула глазами, но, видимо, что-то в моём взгляде поняла. И вскоре выдала верный, то есть на поставленный вопрос, ответ:

— Безысходность. Хуан, сильный не пугается опасности — знает, что с любой напастью можно бороться. Сильный пугается того, что его сила не сможет помочь, не даст ему преимуществ и победы. Вспомни себя — ты такой весь красивый, прошедший все возможные раскачки, уже убивший человека и могущий залить кровью этот город… И что ты мог сделать для находящейся в ауте Беатрис? Я правильно поняла, о чём ты спрашиваешь?

— Спасибо, родная! — Подался вперёд, обнял её. Девчонки опешили, даже она сама, правда, Гюльзар не так сильно, как Сестрёнки, Фрейя и другие ангелы, кто за этим действом наблюдал со стороны.

— Сеньоры, есть решение, — произнёс я, вернувшись и сев назад на то же место. — Мы можем, теоретически, раздолбать несколько куполов с их армией. Возможно даже все шесть. Но только отрежем этим себя от города — и это в лучшем случае! — Вскинул руку в останавливающем жесте. — Нет, наша цель — заставить их испугаться и отступить. А для этого надо бить не по ним… А по куполам, которые следующие, во втором ряду, за их спинами.

— Даже если мы их не проломим… — нахмурился, включая работу своего мозга, сеньор Мухабаев, — они всё равно подумают, что их вот-вот отрежут, что у нас есть козыри…

— А это может сработать! — воскликнул командир Томской. — Правда, бить нужно строго выверено. Чуть-чуть не додавим — всё насмарку.

— А может и нет, — парировал командир Суздальской. — Особенно если мы не проломим эти чёртовы крыши, и этим признаемся, что это афёра. Попытка выдать желаемое за действительное.

— Сеньоры, там люди! Там же не было эвакуации! — А это, разумеется, не могла возмущённо не воскликнуть Фрейя.

— Штаб, срочный запрос! — рявкнул я в переноску. — Какое количество людей эвакуировалось из второго кольца куполов вокруг дворца? Я видел перед выходом из системы, противник тоже начал эвакуацию в перед наступлением в подконтрольных сопредельных зонах, готовясь к бою.

— Сеньор Веласкес, — голос «золотого» после небольшой паузы, — анализ займёт несколько минут, мы как бы не считали скрупулёзно, но по предварительным данным оттуда вывели до девяноста процентов тех, кто мог там находиться. Мятежники начали эвакуацию перед началом атаки, и всё это время активно её продолжали. — Ага, а с момента начала почти сутки прошли. — Да там люди и сами побежали, поняв, что стреляют, что рядом настоящая война! — А это «золотой» с казенного перешёл на эмоциональный — был рад за людей, что останутся живы, что мятежники не сделали их заложниками и живым щитом. Я, кстати, за это им очко в копилку в карму тоже набросил.

— Решено, бьём сеньорам по тылам! — принял я решение. — Зевс — десятиминутная готовность, все «нарциссы» к бою. Фрей, — это высочеству, — подготовь код активации «изделия». А ещё свяжись с «Сигмой», пусть рассчитают для нашей эскадры удар разерами по требуемым куполам, какие — уточним по ходу. Сеньоры, — это марсианам, — десятиминутная готовность к оставлению всех позиций и немедленной эвакуации из ВСЕХ куполов. А мне нужно отлить и отойти. — Вскочил и побежал, наконец, в отдельную комнату, указатель на которую узрел в дальнем углу.

* * *

Итак, я онлайн. Под своим позывным. Наблюдаю за ходом эвакуации сынов Марса из трёх отданных на заклание куполов. Сеньор Суарес, разговор с кем был пять минут назад, задачу понял. Был очень недоволен, но сказал что он «решил вопрос», он сможет. И теперь заложником выступаю я, ибо придётся ему довериться. Если сеньор обманет, и «Титаны» воспользуются предоставленным для них коридором в нашей системе ПВО, но поразят не нужный нам объект, а нужный мятежникам… Лучше не жить! Честно, застрелюсь — найду где-нибудь табельник. И видел по глазам, сеньор способен на такое — принять гибель дочери, но насолить нам, своим врагам. Единственное, что, по моему мнению, заставляло ему довериться, это понимание того, что сеньору не за что умирать. В смысле, нет той мощной всепоглощающей причины, заставляющей бросать на алтарь победы ВСЁ. На его землю не вторглись враги. Упыри не зачищают его семью и родной город. Королева не такая и тиранша, как про неё рассказывают, а «демократы»-мятежники не такие и демократы, и вообще по сути жирные капиталистические боровы, радеющие о своей мощне и выгоде в пику тем боровам, что выше их в пищевой цепи ареала сейчас. Нет здесь высоких материй, достойных смерти и самопожертвования (пожертвования дочери)! Ну, нет такой необходимости!

Единственное, трусость — она играет против меня. Подозреваю, сеньор понимает, что его убьют после того, как передаст неверные координаты, бежать скорее всего попытается, но куда сбежишь из «танка» колониальной военной базы? Так что он должен сделать выбор между двумя плохими вариантами — своя жизнь, и жизнь дочери, а вот это уже фактор, который нельзя учесть на сто процентов. В общем, посмотрим, насколько он любящий отец.

Искупитель вновь остановил разгон эскадры, летит в дрейфе, готов как к сбросу очередной тройки разеров, так и просто лазерами по поверхности может долбануть. «Титаны» готовы к старту, то бишь сеньор Суарес отчитался, что готов отдать приказ «своего командования» их запустить. Фрейя готова ввести экстра-код главы государства на активацию конвенционального оружия. Зевс готов жахнуть пакетами «нарцисссов» и вообще всего, что стреляет. Старик латает палубы и переходы дворца для прохода техники. Зенит бдит, поглядывая на воздушное пространство над городом. Марсиане огрызаются и отходят, и враг, что-то почувствовав, не прессует — даёт отойти, не заставляя терять бойцов на ровном месте. Ибо если сыны Красной планеты отступят и сдадутся, не погибнет и множество венерианских парней. Уверовали в победу, сучье отродье!

Пока меня не было (спал), произошло ещё одно событие. Одна из двух групп ангелов, не добравшихся до целей до эфира у Флавия, таки до искомого объекта дошкандыляла. И филигранно его устранила. Семью одного из полковников в штабе столичного региона — охраняли его, несмотря на то, что мы заявили о намерениях, всего два калеки с «кайманами». Инфа пошла в массы, рулила процессом Фрейя, и в общем справилась. С нашей стороны потерь нет, девочки вернулись вниз, под сотый метр. Клёвенько! То есть враг понимает, что мы далеки от сдачи, огрызаемся и кусаем, где можем — а это плюс очко уже нам в карму.

Началось. Враг в третьем куполе понял, что мы отступаем серьёзно, не для вида, и нажал — сразу три пакета РСЗО пошло в нашу сторону. Жаль видеть гибель ребят, сражающихся у выхода, у самого шлюза, до которого, то бишь до спасения, рукой подать. Но их жизни нужны для того, чтобы смогли организованно уйти другие ребята, которые иначе погибнут в ядерном пожаре «изделия». Военная наука — жестокая сука! Никакого гуманизма, предельно голый расчёт и жонглирование человеческими жизнями. Причём это ещё хорошо, когда ты осознанно меняешь одни жизни на другие, отдавая отчёт, ради чего это происходит, и какую платишь цену. Но бывает, что ты ошибаешься, или враг оказывается более опытным стратегом и тебяпереигрывает, и тогда посланные тобой люди погибают без всякой пользы. Но и это тоже надо пережить, вытравив из себя все идеи гуманизма и ценности жизни. Это просто юниты! Строчки в программном коде Высокой Политики! Без этой увлекательной игры в гибель солдатиков ничего не добьёшься и не получишь, ты без армии никто! Как же понимаю мерзавца Юма, как и я, видевшего треклятые весы, на которых решается судьба полков, дивизий, армий и миллионов обывателей. Весы, что находятся у тебя в голове и пытаются дать твоему мозгу свихнуться, если ты сам не найдёшь для себя оправданий и не сделаешь выводы, не спрячешься за суперсплав отстранения, изменения восприятия с циничной холодностью расчётливого подонка.

— Сейчас будет трындец! — голос Фрейи, которую, в отличие от меня, от такого не по-детски корёжит. Ей простительно — для дерьма у неё есть мужчина, то есть я. Можно не прятаться за броню.

— Разговорчики! — Плевать, что глава государства. Нечего засорять эфир. — Не мешать ходу операции. — Как можно догадаться, это мой голос.

Чувствую её недовольство, но высочество благоразумно заткнулась, не став ничего выяснять. Мы в этом же помещении, рядом, но в сети кажется, как будто за парсеки друг от друга — ибо находимся над городом ВЕЗДЕ.

Всё, створка противоатомного шлюза пошла вниз, быстро, менее, чем за минуту, встав в пазы на место. В шестом куполе эвакуация была почти закончена, а вот в первом у выхода возник серьёзный бой. Опомнившись, наши (мятежные) части решили-таки не дать марсианам уйти просто так. Видимо нацелились на их хвосте захватить шлюз и ворваться в седьмой купол по классификации марсиан, то бишь на территорию собственно дворцового комплекса. Понимали, что вряд ли получится, но чем чёрт не шутит, пока бог спит?

— Лесная Королева, подрыв! — Командую. Ибо а кто ещё?

— Есть! — робкий голос Фрейи… Но я знал, несмотря на неуверенность, она сделает, что должна.

Активация не мгновенная — нужно ввести некие данные, что ты не лось, а право имеешь. Плюс, активация идёт из ДВУХ чемоданчиков, разнесённых в пространстве — это могут сделать одновременно, но два разных человека. Второй, ожидаемо, напрягли Бергер — а кто у Мышонка более доверенный, чем Лив? Но вот, наконец, все-все камеры внутри третьего купола разом погасли… А внешние, тепловые, из атмосферы…

Красиво! Эпично! Вид сверху, с подоблачного инфракрасного дрона — золото, а не картинка! Ради того, чтобы такое увидеть, да ещё из центра управления государством, стоит жить.

Сколько там мегатонн? Двадцать? Тридцать? Сто? Внешне бомба небольшая, но для термояда большой размер и не требуется. В отличие от навороченных современных бомб малой мощности на протостабильных трансуранах, классический термояд был изобретён ещё в двадцатом веке. Поигравшись со всякой экзотикой вроде жидкого водорода, люди пришли к простой схеме в виде порошкового дейтрида лития, активируемого взрывом ещё более классического двести тридцать девятого плутония. Сейчас вместо оружейного плутония (продукты которого слишком долго распадаются) используются «маленькие» протостабильные трансураны, отчего размер бомбы стал ещё меньше, но за счёт увеличения количества дейтерия — мощность взрыва ещё выше. Видео с закладкой Фрейя мне скинула — она руководила процессом, сказала: «Хуан, как хочешь, но за конвенциональное оружие без мамы отвечаю только я одна, на всей планете, так что занимайся лучше Торресом и своим журналистом, а сюда не лезь». По сути это небольшая коробка (с логотипом популярной транспортной компании', на территории «Сердца Млечного Пути» таких тысячи — было где спрятать. Мы специально в этом торговом центре не окапывались, чтобы бомбу случайно не уничтожили, и сами по нему пакетами РСЗО не стреляли. Только из «гробиков», но те точно до заряда, находящегося на складе минус второго уровня, не достанут.

В общем, крыша купола проломилась, и несколько осколков разлетелось в разные стороны, сбивая оборудование с соседних куполов. Часть, над эпицентром, похоже, просто испарилась. Но отдам нашим строителям должное — по краям купол не просто уцелел, а… Его остовы поражали мрачным величием на фоне ядерного гриба, неспешно поднимающегося в нашей адовой сверхплотной атмосфере. Гидроудар пошёл в стороны, и достиг дворца — нас сотрясло прилично, хотя бункер на большой глубине. Слава богу, основной поток ушёл всё же вверх, такова геометрия купола, а взрывная волна ей чётко следует. Да и сама атмосфера так устроена, что взрыв в ней норовит уйти вверх больше, чем в сторону. И чем она плотнее — тем больше смещено направление взрыва.

— Кедр, купол шесть — эвакуация завершена, створка на месте. — Спокойный пуленепробиваемый голос командира Томской дивизии.

— Понял. Зевс, пакет «нарциссов» на шестой. Огонь по готовности.

— Есть, Кедр! — голос артиллериста. Толчки старта ракет — под землёй их не ощутили, но с оставшихся в подоблачном слое дронов пуски видно. Слово «оставшихся» очень уместно — почти всё, что было над городом в радиусе километров десяти от эпицентра, прекратило работать из-за массированного элетромагнитного импульса. Дворцовый купол, этот бронированный щит, защитил ракеты в шахтах, как и людей, спрятавшихся здесь, как много чего ещё из техники, но вот всё, что не под суперсплавами и композитами — мгновенно сгорело.

Бум! Бум-бум-бум! Тут рядом, лететь такой дуре, как «Нарцисс», всего ничего, так что тут же и визуализация. М-да, не впечатлило. Когда взрывался океанариум — было клёво. Ибо видел подобное в первый раз, и не думал, что придётся увидеть ещё. Сейчас же вид проломленного, проваливающегося внутрь купола, восторга не вызвал. По сравнению с термоядом — ни о чём событие. Однако там внутри войска мятежников, состоящие из нас, венериан. Моих земляков. Заблудших, но тем не менее родных и близких ментально.

«Как и в третьем куполе» — подсказало сознание. И я согласился, да, как и в третьем. Да, это наши враги, пришедшие нас убить… Но я ещё не такой чёрствый, как сеньоры генералы. Рано мне ещё в верховные правители и стратеги.

— Первый готов! Эвакуация завершена, створка на месте! — отчитался командир Суздальской.

— Кедр, из пакета один отказ, пятеро взорвалось. — А это Зевс отчитался о подрыве шестого, самого проблемного из оставшихся купола.

— Отлично, Зевс. Давай ещё шесть на первый. Огонь по готовности.

И снова красотень! Взрывы по бронированному кумполу купола (звучит как!) на фоне сияния невдалеке яркого в инфракрасном спектре зареве атомного гриба, всё ещё поднимающегося верх, достигнув облачного слоя и частично поглотившись им. Однако кумпол выдержал, купол не провалился.

— Все подрывы, отказов нет! — нервный голос Зевса. — Кедр, отказов не было, но купол не пробит!

— Ещё два заряда. Нет, три! — Решаю не рисковать. — Огонь по готовности.

— Есть, Кедр.

Запуск ещё из трёх шахт. Четыре беспилотника стартовали… Откуда-то, понеслись наперехват. Действо над территорией города, куда не достала волна ЭМИ. Запуск противоракет в нашу сторону… И трассеры зенитных автоматов Зенита. «Мать-мать-мать!» — ругал я в тот момент себя. Не надо забывать, противник ещё может укусить! Ой как сильно может.

Нет, Зенит и его команда справились, все ракеты сбиты, как и беспилотники. Кстати, нам очень срочно требуется хотя бы одна полноценная эскадрилья! И надо думать об этом прямо сейчас. Но пока три ракеты долетели до видимо потрескавшегося, но ещё держащегося купола… Бу-бум! Есть, провалился! Вот вообще не красиво, но занятно. И следом тут же, без команды с моей стороны (оговорено) пошли мелкие ракеты — для зачистки.

— Сеньор Суарес, ваш выход. Эта драная сучка принцесса использует конвенциональное оружие. Надо рискнуть оставшимися дивизионами и наказать её, пока она не взорвала к пням весь город, — а это я, с мстительной интонацией, нашему «предателю» из ВКС, линия которого висела в режиме ожидания.

— Ты псих! — зашипел генерал на том конце.

— Нет, я психопат. Ты же читал досье, что передал вам Юм.

— Читал, — не стал скрывать он. — Я отдал приказ, — отчитался он между делом после продолжительной паузы. — Если выживу — я убью тебя, подонок. Чтобы во вселенной стало чище, избавлю её от дерьма.

— Я не иронизирую, я честно признаю — всегда к вашим услугам, сеньор! — играл я роль, приписываемую мне вражеской разведкой. Иногда подобная деза играет на руку. — И заметьте, я держу слово. Всегда!

— Для психопатов это редкость,- хмыкнул он.

— Если не ограничивать себя… Зачем тогда жить? — продолжал я соответствовать легенде. — Я достаточно крут, сеньор, чтобы добиться своего, сохраняя это глупое ограничение. Для вас, кто умеет чувствовать, это кажется сентиментальностью, но для меня это барьер, который приятно преодолевать, демонстрируя, что вы — жалки и слабы настолько, что я вас поимею, даже не нарушив слова.

— Тогда до встречи, ублюдок! Я до тебя доберусь! — отыграл своё сеньор и рассоединился.

— Дельта, Акапулько! Пуск ракет! — отчёт от зенитчиков.

— Сколько? — голос самого Зенита. Я не вслушивался в переговоры. Я… отрешился, ни о чём не думая.

«Титаны» стартовали. Если я ошибся — мне не жить. И никому не жить из тех, кого люблю. Ибо ТЕПЕРЬ зачистят всех, кроме разве что Сильвии. Мысль о табельнике грела, но застрелиться успею, сейчас о смерти не думал. Думал о том, где взять эскадрилью для прикрытия. Да, мы ещё не разгромили врага под стенами дворца, ещё не победили, всё на волоске… Но я понял, как играть дальше. А значит, точно прорвёмся.

— Курс соответствует конечному заданному? — Это я вклинился в разговор зенитчиков.

— Никак нет! — голос самого Зенита. — Но это ничего не значит.

Да, ничего не значит. Ракеты могут быть управляемыми. Или с запрограммированным на маневры ИИ, скрывающем истинные цели. Ладно, минута прошла, пора:

— «Сигма», запускай расчёт по трём оставшимся куполам согласно плана.

— Есть, запускаю! — голос Альвареса.

— Искупитель, всё согласно плану. Как в прошлый раз, три комплекта.

— Есть три комплекта, — пришёл ответ через восемь секунд. — Кедр, «изделия» сбросил, начинаю разгон эскадры.

— Принял, Искупитель.

— Зевс, ты как? — Подначиваю артиллериста. Он нервничает — «нарциссы» заканчиваются. Гарантированно прошибём один купол… Так мы думали. Но три ракеты ушли на перерасход. А сколько потребуется для задуманного?

— Минута до подлёта! — голос оператора, следящего за координацией.

— Зевс? — Это я, итоговая перекличка.

— Синхронизируюсь!

— Сигма?

— Расчёт окончен. Изделия наведены. С временем тоже синхронизировался.

— Ждём.

Секунды тикают. Куча разных табло демонстрируют кучу показаний. Расстояния между объектами, задержку сигнала, скорость эскадры Искупителя и на каком они расстоянии от бомб — не накроет ли их ЭМИ? Парни жгут остатки органического топлива, чтоб оторваться, боюсь, ещё одного выстрела требовать с них глупо. Просто не смогут уйти от собственных «изделий», и те, не отлетев на достаточное расстояние, обездвижат (уничтожат) их электромагнитной волной. Космос — суровая штука! Глаз зацепляется за это табло, но тут же перескакивает на следующее. Я не нервничаю, нет! Я… В состоянии созерцания. В душе пустота. Ждать тоже надо уметь, и я как та анаконда спокойно стерегу свою добычу. Бесстрастно, перед грядущим забирающим все эмоциональные силы прыжком.

— Десять! Девять!.. — говорит оператор, досчитывая расчётные секунды. — Изменение курса…

Ракеты вильнули… Но нет, это всего лишь маневр уклонения. Зенит прилежно, как учили, открыл огонь по «Титанам», правда, внеся в прицельную программу поправочный коэффициент — все трассирующие дорожки прошли мимо. Никогда у мятежников не было такого результативного прохода. Враг бы не понял, если бы мы не огрызались, но, наверное, всё поймёт правильно после взрыва. Не могли мы не сбить НИ ОДНОЙ ракеты. Не после отражения двух предыдущих атак.

Бу-ум! Через три секунды после расчётного времени. А теперь красиво! «Нарциссы» — пукалки, рассчитанные на хлипкие марсианские «зеркальные» купола, в смысле разбиваются, как то зеркало. Купол проломился после второго попадания, и начал красиво проваливаться. Ещё и ещё — с попаданием каждой следующей ракеты.

— Кедр, «подарок» пошёл! — прокричал Зевс. Вж-жух! И снова «Нарциссы» нарциссят очередную крышу очередного городского массива. Здесь твердь купола не такая мощная — пролом после пятого взрыва. Слава яйцам, пакета хватило — нечем добивать. А здесь картинка засвета от камеры, снимающей космос в хвосте от эскадры. М-да, ребята ушли достаточно далеко, так как камера осталась работать, просто очень яркую показала вспышку. Строенный ядерный взрыв в космосе это… ОЧЕНЬ ярко!

— Кедр, докладываю! Все три купола поражены разерами согласно расчётов… — голос Альвареса. — Прошу дальнейших указаний.

Я сам видел, что поражены. «Побит, но не уничтожен» — это про пораненные купола. Внутри — прорыв, ибо рентгеновский лазер прожёг, испарив, пусть небольшую часть купола, но достаточную, чтобы туда со всей девяностаатмосферной мощью пошёл поток живительного атмосферного воздуха.

Камеры вниз — под купола. Паника. Бессистемное движение находящейся на улице вражеской техники. Везде, во всех трёх.

— Кедр, докладываю, выпускаю остальные подарки! — Снова Зевс, а система фиксирует много-много пусков чего-то менее массивного и смертоносного, чем противокупольные ракеты, но зато в куда более представительном количестве. — Усиливаю психологическое давление! — ещё и шутить успевает.

— Внимание, итоги обстрела! — голос кого-то из людей Мухабаева, из штабистов, с непередаваемым акцентом Центральных Равнин. — Купола двенадцать, четырнадцать и шестнадцать повреждены. — Глаз выхватил карту, сверяясь. — Купола одиннадцать и восемнадцать уничтожены…

— Отступают! Они отступают! Отходят!.. — Ещё чей-то знакомый голос. Кажется, «золотого», он у нас мониторит подкупольное. — Сеньоры, противник отходит от ЛБС по всем трём оставшимся направлениям…

Сработало!

Мы ударили «титанами» и «нарциссами» не по собственно войскам врага, а по линии куполов за ними. Там осталось-то по сути всего три купола, за каждым из них по два соприкасающихся… Из них два по двум направлениям пробили, обрушив, и ещё по трём нанесли удар из космоса. То есть, по мнению командования врага, имея возможность пробить все купола с вражеской армией, мы наоборот, оставляем их в покое, но отрезаем от выход им наружу, то есть организовываем капкан. Я б от такой ботвы тоже занервничал и дал приказ на отход.

Наши вояки опытные, но лишь в мелких стычках. ВКС сильны в спецоперациях, и только в них. Армия же не воевала со времён королевы Верджинии (война с русскими при королеве Оливии была немного иной, там сражалась практически одна только техника, за пределами куполов и населённых зон). А вот марсиане — опытные волчары. Но главное, хрен знает, какие ещё у нас во дворце сюрпризы… Особенно учитывая ядрён-батон, только что, на их глазах, уничтоживший в ноль полторы, если не две дивизии. Обычные купола что, рушатся, но бронированные солдаты в скафах и на мехах могут успеть уйти до того, как зажарятся. Между куполами у нас шлюзы, атмосферные створки стоят с двух сторон — кто-то всё равно выживет. А вот под куполом «Сердца Млечного Пути» парням не повезло конкретно. И кто знает, что мы выкинем далее, и кому теперь может также не повезти, как им?

Зевс не подкачал — во все проломы пошли целые волны всего, что взрывается, перепахивая тех, кто там остался, кто выжил под давлением атмосферы. То есть дивизия погибла не одна, и не две, если перевести численность погибших на подразделения. И пусть погибло далеко не столько, сколько нам бы хотелось, львиная доля вражеских войск таки смогла уйти… И войск у мятежников всё ещё, судя по данным системы, больше, чем у нас… Но с учётом общей психологической атаки они уходят, и это перелом. Как сказал Георгий Константинович, «это не конец, но это начала конца». Их конца, конца этой войны. Мы, наконец, смогли перехватить стратегическую инициативу, и теперь, в отличие от марсиан, для которых самое сложное позади, как раз начинается моя работа. Работа осознавшего себя повелителя этого ареала — а вы о чём подумали?

— Связь с двадцать второй отдельной эскадрильей! — попросил я висящую в ожидании «синюю».

— Есть, сеньор! — бросила девчонка, и перед лицом замигал сигнал вызова, который я, больше не тушуясь, сказал вести по правительственной связи.

Атомный взрыв в центре города. Войска мятежников, бегущие, отступающие от дворцового комплекса, куда напрыгнули с помпой и понтами. Семьи офицеров-предателей, перед камерами, на всю страну помноженные на ноль. Это успех не военный, всего лишь медийный — на поле боя мы как раз и не выиграли. Но теперь надо сделать так, чтобы все уверовали, что наша победа — на самом деле. То есть задача не обмануть всех, заставив поверить в то, чего нет, пока враг не соберётся и не выбьет из тебя дурь вместе с мозгами. Надо сделать так, чтобы враг поверил, что он на самом деле проигрывает, сам, и даже не думал пытаться контратаковать. Кажется, именно такие задачи мне по нутру… Или не так — я обожаю ТОЛЬКО такие задачи!

— С-слушаю вас! — Взволнованное лицо человека в погонах полковника ВВС, седеющий мужчина лет пятидесяти с ужасом безысходности в глазах и грузом ответственности, с которой не справился. Мой клиент! Я непроизвольно и очень хищно улыбнулся.

— Сеньор, меня называют «стажёр Веласкес». — Начинать разговор лучше представившись, пусть даже оппонент знает, кто ты. — Но сейчас у меня другой позывной, «Кедр». И у меня для вас предложение, от которого отказаться вы, конечно, сможете. Но поверьте, вы очень сильно огорчитесь, если откажетесь.

— Весь внимание, сеньор… Хм… Кедр. Весь внимание…

Глава 11 Я даю тебе Адреналин

Глава 11. Я даю тебе Адреналин

…Я даю тебе адреналин

Всё, что ты потеряла

Одержимо танцуя на битом стекле…

(«Комиссар» — «Адреналин»)

— Сеньор, не смешно! — закончил я прения. — У нас война. Государственный переворот. И вы либо сохраняете верность присяге и выступаете на стороне законной власти, то есть наследницы престола, или же поддерживаете мятежников-предателей. Третьего не дано, никаких страусиных позиций. Итак, ваше решение?

Полковник был бледен — не то слово. Особенно актуально это ввиду занимаемой им должности. Командир эскадрильи это не хухры-мухры, тут нужны железные нервы и первоклассное владение собой. Лейтенантик ВВС ещё может быть нервным, но только не полкан!

— Сеньор… Стажёр Веласкес! До определения легитимной власти, либо до возвращения её величества, двадцать вторая эскадрилья отказывается подчиняться кому бы то ни было, как бы эти люди себя ни называли. Мы верны присяге и народу Венеры, и никаких «правительств спасения» или тиранических захватов власти не признаём, и признавать не будем. — Фразы далась ему легко, но было видно, только потому, что он её зазубрил заранее.

— Мудак, ты не понял, что происходит? — не выдержал и завёлся я. Нервы. Очень плохо! — Объясняю на пальцах. ОНИ запустили в город врага. С целью свержения власти. Это НЕ ПЕРЕВОРОТ, это выступление мятежных частей на стороне не вероятного, а вполне себе реального противника. Это ВОЙНА, просто война, без приставки «гражданская». Ты это понимаешь, полковник? И что ситуация зашла так далеко, что на таких, как ты, сейчас просто нет времени. Не желаешь выполнять присягу — в распыл! А после в распыл и твою семью, с конфискацией. Ты этого хочешь? Ты серьёзно решил отсидеться в тишине, когда в столице рвутся ядерные фугасы?

— Я… — Но нет, не додавил. — Сеньор Веласкес! — прорезался огонь решимости в глазах дедули. — Не надо меня пугать. Мы подчиняемся исключительно королеве. Или правительству, признанному всенародным референдумом. Это последнее слово.

Отключился. ОН, мать его! А не я от него.

— Сигма — Кедру. Сигма, как слышишь? — активировал «спящую» линию.

— Слышу хорошо, Кедр. — Голос никогда не спящего и всегда адекватного Альвареса.

— Искупителю в вычислитель геоданные по расположению эскадрильи. Сможете сделать так, чтобы они поджарились, но прожарились не до конца, чтобы могли выпустить самолёты хотя бы через часть взлётных шахт?

— Кедр, там такая система, что и после попадания ядерной бомбы они смогут взлетать. Не все, но кто-то сможет. Это ж военные, гражданская оборона. Система на случай осады планеты и высадки десанта.

— Тогда дай координаты, будем жарить цыплёнка, пока тёпленький.

Пауза-заминка, и уточнение:

— Кедр, чем жарить будешь? Спрашиваю, чтобы нам определиться, что именно на их базе под удар подставлять.

— Давай лазерами. Обычными… — мысленно отмахнулся я от настырно лезущего в голову шёпота про конвенциональное оружие. А рентгены всё же оружие конвенциональное, просто взрыв около точки Лагранжа-два Венеры никого на Земле не колышет, волну гнать сильно не будут.

— Понял, Кедр, — облегчённо вздохнул Альварес и повис в режиме ожидания.

— Ставишь себя? — голос сзади. Обернулся. Ухмыляющаяся Фрейя.

— Приходится. Не хотят меня всерьёз воспринимать, — пожаловался, выложив, как есть. — Возраст, наверное.

Она покачала головой.

— Весной, и в мае — там был возраст. А здесь любого на прочность будут проверять, даже если я опытного дедушку вроде нашего командора Гарсия назначу. Так что это крест, Хуан. Неси.

— Да несу-несу… — тяжко вздохнул я, понимая, что да, наверное, так и есть. Сейчас уже дело не в возрасте. Не только в возрасте.

— Искупитель на связи! — ответил наш командир мини-эскадры, снова начавшей разгон, но теперь без форсажа, только на ионных движках. А на ионных, как уже говорил, можно разгоняться неделями.

— Огонь всей эскадрой, из лазерного оружия. Координаты передаст Сигма.

Пауза — ожидание сигнала. И:

— Уже передала. Заводим в вычислители.

— Отлично. Тогда стрельба по готовности.

Аж отсюда, за миллион километров услышал скрип его зубов. Чел хотел ответить, парировать, дескать, кое-какие приказы выполнил, но теперь всё, баста карапузики, долбайтесь дальше сами… Но не смог. Он уже замазан. Да и осколки огневого крейсера и эсминца в тылу, которые пытались ударить по его кораблю, навевает на верные размышления.

— Есть, Кедр, — раздался голос значительно позже паузы на задержку сигнала, и без огонька. Но пусть его с эмоциями, мне важен исключительно результат.

— Фрей, мы справимся! — отчитался я своему единственному непосредственному начальнику.

Взрывы, то бишь поднятые в воздух тучи пыли и песка от удара обычных лазеров, ни в какое сравнение с их рентгеновскими коллегами не идут. Наверное, на Земле сквозь атмосферу пройдёт значительно большее количество тепла и света, у нас лазерный луч очень сильно поглощается в сфере облаков. Но всё равно не думаю, что сила поражения будет отличаться в разы, не то, что на порядки. Но других средств поражения мы себе позволить не могли.

База располагалась, как и всё на Венере, под землёй. На самом деле спорное решение с точки зрения освоения космоса, ибо температура атмосферы у нас от четыреста шестидесяти до четыреста девяноста градусов, а грунт, от которого вверх, к атмосфере, поднимается тепло, нагревается ещё сильнее. На заре колонизации были большие дискуссии, как лучше сделать — строить купола подальше от горячих глубин, или же наоборот, зарыться в землю, как кротам, подальше от кислой атмосферы. Решили совместить — города у нас купольные, с гигантской сетью подземелий под ними. Но в данном случае речь о военном объекте, так что подземелья, подземелья и ещё раз подземелья, с небольшой площадкой-щитом сверху в одном месте. По которому мы и долбанули.

Вызов. Секунда. Пять. Пятнадцать. Наконец, сеньор ответил:

— Да чёрт бы тебя побрал, мальчишка! Чего ты добиваешься?

Вот такой разговор мне больше по душе.

— Я уже сказал, чего. Выполнения вами присяги. Сейчас мы поджарили площадку. Затем долбану разерами. А после если не внемлете, как только решим вопрос со столицей, а мы решим — это вопрос времени, будет орбитальная бомбардировка. Причём геологическая. Ах да, параллельно бомбёжке вашей базы ваши родные и близкие, имею в виду весь старший офицерский состав эскадрильи, будут зачищены. Да, вы простолюдин, не попадаете под закон об аристократии, но касаемо вас сделаем исключение. Чтобы другим неповадно было.

— Да ты не понимаешь! Это же!.. Это же!.. — Вот теперь дедулю убедил. Паника. После всего, что вытворил, мне, наконец, поверили на слово. Ибо это на самом деле было не бахвальство, я собирался поступить ровно так, как озвучил. И мысленная приставка «если выживу» не канает.

— А кто сказал, сеньор, что будет легко? — Я злорадно усмехнулся. — Включайте мозги и принимайте решение. И помните, жизнь ваших подчинённых и их близких зависит от того, что решите.

— Мы не сможем быстро подготовить машины. — Сеньор обречённо заказал головой. — И дело не в нашей лояльности, что тянем время. Просто вот эта штучка, — продемонстрировал мне на ладони маленькую зелёную плату с золотыми контактами. — Вот эти штучки… Мы выпаяли их из всех машин. Чтобы их дистанционно никто не угнал и не перехватил. Без них беспилотники смогут держаться в воздухе, но об эффективном использовании, и тем более роевом интеллекте, можно забыть.

— Перестраховались? Чтобы сделать гадость любому, кто заставит вас ему помогать?

Отвечать не требовалось.

— Если победят они — вы им помогли, аппараты отдали. Если победят их противники — вы сделали в среде тех, кому помогали, диверсию, и победители должны это оценить.

Тишина.

— А теперь бегом паять обратно, уважаемый сеньор! — снова рявкнул я, душа охватывающую до кончиков ногтей ярость. — Сколько потребуется времени для приведения в боеспособный вид эскадрильи?

— Всей эскадрильи — долго, — покачал он головой. — Но в течение получаса-часа смогу привести в порядок три десятка машин. Потом будем впаивать чипы и отправлять вам партиями, по мере готовности, но будет медленнее по объективным параметрам. Мы всего лишь люди, нужно время.

— Отлично. — Всегда бы так. — Через полчаса жду от вас сигнала о старте первой партии летунов. Сколько будет — столько и высылайте. Потом — посмотрим, но советую вам быть ОЧЕНЬ расторопным, сеньор.

А теперь пауза. Для перезагрузки собственного мозга и выработки новой стратегии. Ибо одно дело предполагать, как сложится обстановка после подрыва купола «Сердца Млечного Пути», и другое — знать, каковы результаты, и иметь чёткий план со всеми поправками. Я смахнул и деактивировал все визоры, отключил кокон, встал и размял немного руки и ноги — затекли.

— Что там? — это «золотому». Расплывчатая формулировка, но он меня понял.

— Они медленно отступают к зданию Сената, сеньор стажёр Веласкес, — отчитался парень. — Все войска стягивают туда, перегруппировываются.

— Подкрепления? Подходят? — Нахмурился.

— По тому, что я вижу из доступных источников, они использовали уже всё, что к ним подошло. Крупных сил, кто может к ним прийти в будущем, не фиксируем.

— Ну, раз так, то может и получится, — усмехнулся я собственным мыслям. Подошёл к уголку, к терминалу, за которым сидела Фрейя (сейчас тоже не в коконе, просто листала какие-то голографические проекции, какие-то новости). Активировал в три человеческих роста карту города, подключил её к базе, перекинув один из ключей «Золотому».

— Закрась красным контролируемые ими территории.

Золотой загрузил из базы нужную инфу, схема расцвела красками. Угу, красиво. Но цветной пятачок совсем небольшой. И ушли отовсюду, даже от купола со школой Кандиды де Хезус. В сенате, скорее всего, штаб операции, а может там заседают и члены «правительства спасения». Что бы я сделал на их месте теперь, подозревая, что подступы к дворцу заминированы ядерными зарядами, и там мой враг (дворец) приготовил тёплый приём с ловушкой? Да с флангов бы обошёл их! И перекрыл нам (в смысле нам, кто во дворце) пути выхода в город, благо, мы сами отрезали себя от мира, и вариантов для выхода на оперативный простор совсем немного. Вот тут бы я своих орлов разместил, и тут… А сюда бы стянул тяжёлую технику по максимуму.

Как противодействовать? Ибо они нас на самом деле запрут, а высаживать десант на купол Сената — красивый способ самоубийства? Да с тыла по ним ударить! Или хотя бы обозначить, что мы можем это сделать — сами уйдут. А как это сделать?

— Подсвети зелёным зоны безопасности в городе, — продолжал я отдавать распоряжения.

— Есть, сеньор.

Карта заметно позеленела — зелёного цвета значительно больше, чем красного. Правда и вооружение там ПОКА так себе. Но главное, всё верно, мысль была правильной. Должно получиться.

— Что такое? — напряжённый взгляд Фрейи, когда я смахнул визор.

— Будем рисковать. Если двадцать вторая пришлёт машины для прикрытия — хорошо. Нет — полетим сами, без них, закрываясь куполами, на свой страх и риск. И я полечу, Фрей, и не спорь с этим.

— Хуан, я же… — начали наливаться гневом её глаза, но я осадил:

— Фрей, ты у нас кто? Глава государства? Вот и управляй государством! А я — глава службы безопасности клана. И я лучше знаю, как поступить, чтобы подавить мятеж быстро и эффективно. Не мешай.

— Но я… — Сомнения, боевой задор её не улетучился, но притормозился.

— А ты запиши сейчас приказ о начале мобилизации. А я пока проведу совещание с силовиками. — Активировал общую линию, не собираясь говорить дважды, спорить и выслушивать контраргументы. — Старик, Поэт, Зевс, Зенит и Папа Кондор. Подходим к марсианам, срочное совещание. Как слышали, орлы?

— Это безумие. Очень большой риск, — качал головой Папа Кондор. — Хуан, итоговое решение за тобой, и пилоты люди военные, если надо — приказ исполнят, но я взываю к твоей рассудительности.

— Мы летим. А чтобы не было кривотолков, что людей подставляю, я полечу сам, — отрезал я, сверкая глазами.

— Ну и дурак!.. — произнёс глава нашей клановой лёгкой пехоты. Поняв, что его услышали, хоть говорил и тихо, и не по статусу ему вот так меня хулить, поправился:

— Хуан, сейчас не время для молодецкой удали. Мой прежний шеф тоже лично полетела на переговоры, свою удаль хотела показать. Неизвестно теперь, выживет ли. Я не хочу остаться без руководителя второй раз за несколько дней.

— Сделаем всё, чтобы этого не допустить, — хмыкнул я, понимая, что вояка, чёрт возьми, прав, и ругать его за эпитет нельзя. — Сеньоры, прошу прощения за дезинформацию и поправляюсь. Это не молодецкая удаль. Просто то, что я должен там сделать, могу сделать только я. Или кто-то из их высочеств. Всё, без вариантов. Потому я лечу в любом случае, будут кривотолки или нет.

— Всё же лучше, чтобы прикрытие было. — А это Папа-летун, лихорадочно о чём-то думая и качая головой. — Я знаю двадцать вторую. Там раньше мой друг по училищу верховодил. Не могут они вот так, открыто, взять и на ту сторону перейти.

На такое оставалось лишь усмехнуться.

— Хуан, уверен, что столько мехов хватит? — А это наряжено думающий о своём сеньор Мухабаев.

— Для боя — нет, не хватит, — честно ответил я. — Я рассчитываю исключительно на психологический эффект. А вот тут должно получиться, ибо мы страшные. Опытные безбашенные марсиане, и отмороженный на всю голову я, верховный предводитель вашей банды. Мы постоянно их удивляем, только поэтому живы. И если прекратим удивлять — они перехватят инициативу и ударят на своих условиях. А вот тут, боюсь, мы уже потом ничего не сделаем — мы объективно слабее. Так что надо вновь рисковать. Ибо если получится — активируем свой самый-самый главный козырь. Достанем из рукава, так сказать. И тогда будет плевать, на сколько тысяч человек их больше. Игра стоит свеч.

— Тогда чего сидим? Пора готовиться! — а это пятьсот сорок второй, глава клановой пехоты… Той, что осталась после вояжа Сирены. Вру, там её много осталось, просто прибедняюсь.

Двадцать вторая эскадрилья вышла на связь через сорок шесть минут после нашего разговора. Долго, противник уже начал приходить в себя, и его команды, отданные войскам, занять ту или иную позицию, становились всё грамотнее и грамотнее. У нас осталась фора в полчаса, не более, потом их штаб опомнится, и нахрапом будет не взять, морально не задавить. И новости полковник озвучил приятные, хотя и не настолько, насколько мне бы хотелось.

— Сеньор стажёр Веласкес, всего двадцать три машины. Больше не успеваем. Будем клепать по десять штук в час, и слать вдогонку, но быстрее не успеем.

Из моей груди вырвался тяжёлый, но облегчённый вздох.

— Хорошо. Так и работаем. Высылайте машины, готовьте данные для передачи контроля.

— Всем внимание! Открытие шлюза! — это голос кого-то из техников. Внутри в бункере все экстренно облачились, у кого что было. Противоатомная створка, закрывающая нас от внешней среды, медленно поползла вверх. Очень медленно, ибо очень тяжёлая. Мы стояли перед нею, с оружием в руках, в скафах. Обиженная офицерами Снежка с гномиками (их не допустили до работы в городе, «ты здесь с НИМ нужнее, а мы, старые тётки, туда сами смотаемся»), пятнашки и дочери единорога — взял только тех, в ком абсолютно уверен. И пара девочек во главе с Сюзанной. Пара это девять человек, так, просто уточняю — их навязала уже Фрейя. А кроме нас человек тридцать в чёрных доспехах без опознавательных знаков, и несколько марсиан — пилотов мехов и инструкторов. Вся эта масса людей подалась вперёд и присела на колено. Ибо ворвавшийся в бункер поток кислого воздуха в первую секунду мог сбить с ног. Ну, что он кислый мы знали, но не чувствовали — на всех были средние скафы. Но вот волна прошла, давление выровнялось. Температура за пределами скафа восемьдесят шесть градусов — зона комфорта.

— Вперёд! — скомандовал глава клановых пехотинцев, он же пятьсот сорок второй. И бойцы сорвались с места и помчались, падая на пол и перекатами уходя под створку на ту сторону. Моя очередь — упал, боком, и покатился, орудуя руками и локтями, прижимая «Жало» к корпусу.

— Вперёд! Вперёд! Быстрее! — командовал пятьсот сорок второй. Я старался, но получалось хуже, причём и хуже пехотинцев, и хуже ангелов. Благо мне не бежать дальше в первых рядах, так что никто не заметил неумения. Выскочил на этой стороне, включил инфразрение — ибо свет тут не работал. И помчался в окружении своих далее, к лифтам. У лифтов собственные движки, так и задумано, чтобы можно было использовать во время катаклизмов.

Таких бункеров, как наш, но немного попроще (без командного центра) под дворцом немало. По данным Старика, дворец выдержал все удары, и все-все бункера целы. Но вот находились все в разных сторонах дворцового комплекса, и со своими старыми знакомыми, с кем брал дом Ортеги, а также другими клановыми, кого пока не знаю, или знаю не слишком близко, мы встретились аж на лётной палубе. Температура вокруг показывала уже плюс триста пятьдесят, доспех пока жар держал, но внутри телу было… Мягко говоря потно. Ничего, давление двадцать атмосфер, и продолжает падать — роботы и техники Старика дворец чинят. Скоро всё придёт в норму. А пока мы, распределив обязанности, кто куда садится, помчались каждый к своему причальному стакану. Двадцать три беспилотника — капля в море, но шансы выжить нашим Птицам эти малыши добавляют. Протопало четыре меха — грузятся в самую дальнюю машину. Бегу по аппарели, забыв про всё, вспоминаю молитвы. Наконец, я внутри. Десантное кресло, фиксатор оружия, фиксатор головы и тела — при очень жёстком манёвре шея может сломаться, несмотря на фиксаторы шлема. Аппарель поднимается. Вибрация по корпусу — конвертоплан включил лопасти, прогревает движок, разогревает систему жизнеобеспечения. За стаканом причальной палубы не наблюдаю — уже достаточно видел картинок старта из салона. Вместо этого направлением зрачка активировал сигнал, который сейчас ловит каждый утюг на планете. Мышонок, вся такая красивая и накрашенная на элементарной базе того, что можно сделать тут, в бункере. Впалые щёки, усталый взгляд и растрёпанные волосы только придают искренности.

—…Ввиду всего вышеперечисленного, я, Фрейя Веласкес, как временно исполняющая обязанности главы государства, объявляю всеобщую мобилизацию резервистов первой и второй очереди по округу Альфа-Аделина. В связи с тем, что отдельные районы города захвачены мятежными про-союзными военными частями, возможности собирать личный состав в рабочем порядке нет, а потому прошу всех военнообязанных подходить к контролируемым королевскими войсками выходам к складам гражданской обороны, где вас встретят кадровые военные, сформируют ударные отряды и будут руководить сражением за столицу. Подчёркиваю, мобилизовываются только резервисты первой и второй очереди, и всем, подошедшим для формирования военных частей, иметь при себе учётные документы и удостоверение личности.

— Сограждане! Это — наша столица! Наш город, — продолжила эмоционально, с жаром. — Да, наши противники — не вражеский десант. Но так получилось, что к моменту атаки оный десант уже был внутри, на планете, и поддержали его наши же кадровые мятежные части. А потому призываю всех военнообязанных патриотов, имеющих опыт и армейскую подготовку, добровольно явиться на указанные призывные пункты, список опубликуем после моего сообщения, где вас оснастят оружием и создадут боеспособные соединения для того, чтобы отстоять Альфу. Это наша жизнь, наши ценности, наша планета. Да поможет нам бог!..

Сообщение шло по кругу, и адресов, куда подходить резервистам, пока названо не было. Кроме одного-единственного. И сообщение о нём периодически вклинивалось в запись Фрейи, благо, обе записи были короткие.

— Меня зовут Ильхам Шамилевич Мухабаев. Я — генерал-лейтенант военно-космических сил Марсианской республики, полномочный представитель президента Марсианской республики на Венере, — вещал качок с восточной русской внешностью, которого я с недавних пор узнал вблизи, так сказать. — В связи с нападением вражеских войск на нашего союзника, Венерианское королевство, Марсианская республика объявляет всеобщую мобилизацию граждан Марса на Венере, резервистов первой и второй очереди. В связи с экстренностью созыва, и чрезвычайностью обстоятельств, прошу всех военнообязанных самостоятельно явиться на пункт, где будет происходить формирование воинских частей. Адрес пункта…При себе иметь военно-учётные документы, при невозможности их предоставить — удостоверение личности или паспорт Марсианской республики. Повторяю. Меня зовут…

Этот пункт находится в марсианском квартале, который у нас зелёная зона — в этот раз марсиане не сплоховали и организовали оборону района по высшему разряду. Три конвертоплана сейчас летит туда, на борту — кадровые военные из обеих дворцовых десантных дивизий. Им передали коды доступа к складу, и краткий перечень, где что из оружия лежит — в этих хранилищах стеллажей охренеть сколько, город целый, легко запутаться. И я почему-то уверен, марсиане до места доберутся. И хранилище гражданской обороны вскроют. И отряды сформируют — крепкие марсианские парни на зов явятся, хотя, разумеется, не все. Но достаточно, чтобы в тылу у наших «друзей» оказалась пусть и лёгкая, без арты и танков, с минимумом мехов, но дивизия.

Формирование таких же, но на нашей территории, лежало на мне, и там всё далеко не безоблачно даже с учётом риска быть сбитым над городом. Но это другая история, и потому я лично лечу её решать. Главное, мы справились, самое сложное позади. Курс на зелёную зону бригадного генерала Моралеса, коллеги полковника Каррераса, начнём с них — у них самое козырное расположение. Толчок — автоматы перекоса заработали, кидая конвертоплан вверх, в горячую атмосферу. Рядом со мной одновременно взлетало ещё пять машин, и две подберут танки в атмосфере, и будут нас догонять. Болтать будет безбожно, ибо даже сотня беспилотников Роя не спасёт от зениток, а у нас их всего два десятка. Начинаю молиться — мама, дай бог здоровья, научила хотя бы этому. Отдельно прошу высшие силы помочь не блевануть в забрало, как в прошлый раз. Резкий перегруз — тело вдавило, но вдавило вбок — конвертоплан ушёл в сторону и вниз, не жалея находящийся в десантном отсеке груз. Всеобщая мобилизация… Да, козырь. Наш основной и главный Но вначале до купола Моралеса надо долететь. Что ж, поехали!..

* * *

Шесть машин сбито. Слава богу, я говорю о беспилотниках. И две — у марсиан, которые таки долетели до места назначения. Итого двадцать три минус восемь — пятнадцать в остатке. Зевс отработал по всем точкам пуска, кого-то мы задвухсотили, какие-то установленные противником системы обнулили, но, блин, они могут и новых смертников послать — расслабляться нельзя. Надо как можно быстрее открыть коридор для прямого сообщения с дворцом. По Птицам потери тоже есть, но, слава богу никто не пострадал — ракета ударила по висящему в подбрюшье монструозному танку, в лопасти лишь что-то отскочило от него. Машина села возле нейтрального купола, где парни смогли открыть шлюз внутрь и эвакуировались в подкупольное пространство. Вместе с пилотами — конвертоплан пришлось бросить. Танк? Нет, танк в порядке, он и не на такие попадания рассчитан. А Птицу потом починим — пусть стоит себе, кушать же не просит?

Мы добрались без приключений (взрывы закрывших нас корпусами беспилотников не считаю за приключения). Нас встретили, створки причальных стаканов предварительно заблаговременно открыли, сразу, не торгуясь и не устраивая сцен с опознанием. Конвертоплан ухнул вниз, я не выдержал и снова блеванул, на последней минуте полёта, но, слава богу, ничего последние много-много часов не ел, только кофе пил с бутерами (один раз бутеры, кофе — много), не страшно. И когда все затопали на выход, а газоанализаторы и барометр показали зелёные полосы, снял шлем, и, не стесняясь девчонок, вытер его защитной техтканью перчатки, которая натягивается для эластичности и сцепления поверх композитного костяка. Сами понимаете, такая ткань длявытирания чего бы то ни было не предназначена. А, и хрен с ним — тут войны не планируется, боёв пока нет, без шлема пойду.

По аппарели спустились на расслабоне — напряжение битвы за дворец начало отпускать. Вокруг — ветераны Сюзанны, моих разослали в разные стороны, сделать внешнее кольцо. Окинул палубу взглядом. Палуба — и палуба. Навстречу от кабины центра управления бежало несколько человек, заранее нацепивших на лица недоумённый и немного извиняющийся вид.

— Сеньор?.. — обратился ко мне главный подбежавший. Все — без формы, условно гражданские, правда, видимо, с опытом подобной работы.

— Веласкес, — подсказал я. — Стажёр Веласкес.

— Сеньор Веласкес, — кивнул он, не чувствуя в эпитете иронии, — чем можем… — Обернулся к шлюзу, ведущему с внешней части палубы на внутреннюю, которая под куполов. Их разделял большой грузовой шлюз, через который, оттеснив в сторону пятерых местных ополченцев с «Кайманами», активно, но соблюдая очередь, проходили наши бойцы. Палуба им, защитникам, уже не принадлежит, это констатация факта, и сеньор это только что сам себе признал. Понты колотить в наш адрес не станет.

— Сеньор Веласкес, чем можем помочь? — всё же договорил он эту фразу.

— Пока — можете помочь моим людям распаковать вещи и технику, мы высаживаемся у вас тут. Под этим куполом будет штаб планетарной обороны. По сути, достаточно просто не мешать. Возможно, мы сделаем сюда ещё несколько рейсов — переправим побольше мехов в качестве помощи. А прямо сейчас мне нужно встретиться с бригадным генералом Моралесом.

— Ему уже доложили о вас, сеньор Веласкес. — Чел был растерян, но что-то в нём импонировало. Наверное то, что мы упали как снег на голову, но он не видел в нас врагов. Да, именно это нм в нём понравилось! Мы наглые, местами беспринципные, но союзники. Свои без кавычек. Отношение настороженное, как к неизбежному злу, но никто из его людей и охранников палубы и не думал в нас стрелять, чтоб не допустить в купол. И шлюзы причальных стаканов открыли по первому требованию, хотя именно тут я опасался самой большой подставы со стороны либерально настроенного сеньора местного главкома.

Спуск вниз. Девчонки разжились ветошью у местных (персонала палубы) и помогли протереть шлем — нас, блеванувших, было четверо: я, Мари-Анж и двое клановых. Всем помогли, и командир клановых не жестил, сотрудника не ругал, позволив тому догнать потом своих, благо, все мы двигались вместе. Последними шлюз прошли два замыкающих меха, и, хоть они и помещаются в лифт опор купола, всё равно сиганули вниз на прыжковых. Я в этот раз не стал колотить понты и воспользовался этим комфортным средством спуска, хотя гномики и пятнашки тоже решили полетать немного, потешить душу.

Транспортов с собой не взяли по понятным причинам, внизу нам машины не подали, и до места весь наш немалый отряд добирался на своих двоих. Я не жаловался — шёл и глазел по сторонам, как живёт район на осадном положении. Да нормально тут всё! И система обороны продумана до мелочей — видно опытную руку отставных вояк. Все машины из личного транспорта аккуратно отогнаны на тротуары, чтобы не мешали воевать и не давали противнику преград, за которые можно спрятаться, в случае чего; дорога свободна — для быстрого перемещения подкреплений, а местами перегорожена баррикадами из тех же самых машин — а это уже защитные барьеры для своих. В общем, весь купол был похож на крепость, но вот людей, его охраняющих, почти не встретили. Безлюдно как-то всё было на нашем пути. Конечно, это пока мы здесь — мало ли что ждать от новых незнакомых вояк? Вот ополченцы и выгнали всех. Но, судя по тому, что защитные створки некоторых заведений на первом этаже подняты, тут и кормёжка организована, и центры оказания первой помощи (судя по флагу с красным крестом вот на том здании), и отдельно, возле огромной кучи барахла, рядом с которой опять же никого не было ввиду приближающихся нас — организован сбор вещей и медикаментов для ополченцев, беженцев и просто нуждающихся.

Нас всё же встретили, почти возле точки, обозначенной на присланной карте как штаб, и препроводили во двор одного из зданий, где мы вошли в нишу под вывеской «Стоматологическая клиника». Клиника имела отличительную особенность — была оснащена толстой, пока поднятой створкой, и вообще была удобна в обороне — во дворе насчитал пять пулемётных гнёзд, из них три скрытых от непрофессионального глаза. Любой, кто ворвётся сюда, подпадёт под кинжальный огонь. А внутри, если что, можно переждать разгерметизацию. Да и разрывы калибра средней тяжести. Встретили и вели нас бойцы в форме… Частной охранной фирмы «Экскалибур», и за ними чувствовалась военная выправка бывших контрактников! А вокруг во дворе на нас глазело несколько десятков человек с оружием, но в гражданском. Не удержались, вышли посмотреть — особенно интересно взглянуть на марсианских мехов.

Бригадный генерал козырнул. Я, хоть и не дававший присягу, но находящийся в форме, козырнул в ответ.

— Сеньор… Как тебя сейчас называть? — улыбнулся генерал.

— Стажёр Веласкес, я привык. — Осмотрелся, рассматривая их штаб. Внутри в клинике царила суета — кто-то ходил из помещения в помещение, что-то носил. Кто-то сидел за коконами голограмм. Кто-то с кем-то спорил. Было много людей, вооружённых тяжёлым стрелковым оружием, хотя почти все одеты по гражданке. И гражданские были — например вон та пожилая донья, что-то доказывающая парню в балаклаве и с «Жалом» в руках.

— Вот, обустроились тут, — пояснил сеньор, окидывая штаб рукой. — Здесь наш мозговой центр. Отсюда контролируем тридцать четыре купола. Косвенно, конечно — нет столько людей, чтобы плотно охватить все. Но наши мобильные группы ездят по своей территории регулярно, гоняя шваль, и шваль не дёргается. И ещё косвенно держим на прицеле куполов десять-двенадцать, но там классическая серая зона. Мы входим — бандюки выходят. Мы выходим — они заходят.

— Люди? — напряжённо скривился я, балдея с математики «входят-выходят». — Людей много эвакуировали?

— С шестьсот тысяч. — Теперь скривился, как от зубной боли, сеньор. — Пока вода и еда есть, работает канализация — проблем с размещением и обустройством нет. Но в некоторых районах уже отключена подача теплоносителя, температура местами где за восемьдесят, а где и за сто градусов, так что приходится ужиматься. В общем, не безоблачно, но пока решаем, не жалуюсь. Пару-тройку дней на осадном продержимся. Сейчас уже массового исхода беженцев в наши купола нет, хотя ещё вчера народ плотной толпой пёр и пёр. Видно, из-за боёв отбросы и диверсанты затаились, ждут, чем кончится, народ не кошмарят, да и сам народ тоже ждёт развязки.

Мы какое-то время стояли перед их штабной интерактивной картой, которую я внимательно изучал. Где какие точки оборудованных узлов обороны, где какие подразделения высвечиваются. Что сказать, грамотно всё устроено! Тридцать четыре купола…

— Тридцать четыре купола, — решил задать я вопрос вслух. — Тут народу дофигища. Плюс беженцы. Из них можно не одну армию набрать, а у вас людей не хватает.

— А оружие где взять столько? — усмехнулся он. — Управление гвардии свои арсеналы распотрошило, плюс нашей и других охранных фирм, но этого мало. Я даю серьёзное оружие только тем, у кого за плечами контракт, кто УМЕЕТ подчиняться приказам. Остальные чуть ли не с палками отбросов гоняют. А против диверсантов им вообще ничего не светит!

— Не понял? — нахмурился я. — Сеньор, отбросы, диверсанты… Просветите?

— Диверсанты — это граждане с Востока, — улыбаясь, пояснил генерал. — Вооружённые, внедрённые ранее, загодя. Моё личное наблюдение, это в большинстве никакие не диверсанты, просто мрази с Земли, ненавидящие нас за то, что живём неправильно. Но прилетевшие сюда чтоб заработать денег — у них там всё плохо с работой и экономикой. Им раздали оружие, и они грабят и насилуют нас, сбившись в этнические банды. Есть и настоящие диверсанты-внедренты, но нам такие в плен не попадались.

— Понятно, — закивал я. — А отбросы — это наши, местные, венерианские бандюки, взявшие то оружие, что было под ругой, и делающие то же самое?

— Именно, Хуан. — Он тяжело вздохнул. — Хуан, ты знаешь, что я не особо долюбливал королеву, и не скрывал этого. И сейчас скажу то же, что тогда: монархия — это глупый пережиток прошлого. Но я — боевой офицер, и верен присяге. А они — враги. На самом деле враги, пусть это всего лишь вооружённые работяги из чужой чуждой нам культурно страны. Давай уже, убеждайся в моей лояльности, и пойдём открывать арсенал. У нас руки чешутся — все понимают, сколько там так нужного парням сейчас оружия. И створка противоатомная — взрывчаткой не взорвёшь, резаком не прорежешь. Мы тебя, сукиного сына, уже который день ждём, а вы всё не телитесь.

Вот как! Играем в открытую? Ну что ж, так даже лучше. Не люблю врать.

— Сеньор Моралес, если бы вам дали тяжёлое оружие раньше… То даже если бы вы остались верными присяге КОРОЛЕВЕ, в чём я не уверен, ибо и с этой и той стороны, как ни прискорбно, полно настоящих верных стране патриотов, то вас бы раздавили тяжёлой техникой, несмотря на численность. Там регулярная армия, сеньор. Я видел, как это, бой под куполом регулярных частей.

Генерал засопел, пометал искры из глаз, но решил не ввязываться в дискуссию.

— Но сейчас ты во мне уверен?

Я пожал плечами.

— Я даю вам шанс, скажем так. Доверие авансом. Справитесь — и вы герой, и никому не интересны ваши политические взгляды, и что вы в теории были готовы встать под ИХ знамёна. У истории нет сослагательного наклонения. Вы готовы?

— А если я переметнусь сейчас? — Усмешка. Провокация, сеньор не обманет — я чувствовал его настрой. Но не показать своё «фи» он не мог.

— Зачем? — Я недоумённо пожал плечами. — Мы же уже выигрываем. Зачем переходить на сторону проигравших?

— Например потому, что ОНА убивала сенаторов. Народных избранников. — Сеньор сам себе не верил, говорил для красного словца, чтоб поспорить. Я его игру поддержал.

— Моральных уродов, привыкших к откатам и взяткам, но при этом разучившихся нести ГОСУДАРСТВЕННУЮ ответственность? — Картинно усмехнулся.

— Убивала! — парировал сеньор.

— А вам там, в Африке, никогда не приходилось оставлять взвод на растерзание, чтобы прикрыть отступающую роту? Зная, что он погибнет, но без их гибели поляжет вся рота?

Сеньор насупился и молчал.

— Было такое, сеньор, — усмехнулся я. — Я чувствую. Так что всё вы понимаете, вы из того теста, что надо. Так что давайте я не буду убеждать вас, что вы будете лояльны, а наоборот, вы эту лояльность докажете?

Он козырнул.

— Служу Венере! — И добавил тише. — Ты меня сделал.

— Тогда держите, — сеньор, — не мог не улыбнуться я. — И вот тут роспись о получении.

Генерал пару минут читал и перечитывал протянутую мной бумагу, написанную Фрейей, пока я проводил итоговый военный совет. С её подписью. Тяжко вздохнул и вышел на середину помещения — мы находились в просторном зале, в котором находилось аж четыре кресла-лежака для пациентов (разумеется деактивированных и пустующих). Обратился для персонала, который тут занимался делами — контролем над вверенной территорией — человек двадцать, многие сидели за разложенными портативными визорами.

— Сеньоры, внимание! Её высочество принцесса Фрейя только что назначила меня ответственным за проведение контртеррористических мероприятий в городе, а также за проведение первого этапа мобилизации резервистов. Поздравляю, сеньоры, с этой минуты мы все — военнослужащие, призванные в народное ополчение в рамках мероприятий по организации гражданской обороны. Прошу подойти… — Он назвал несколько имён, — будем разрабатывать план комплектования боевых частей из мобилизованных. — Повернулся и прошёл ко мне -так и стоял в укромном углу, где до этого разговаривали. — Хуан, надо какое-то время, мои парни должны понять, как разделить мобилизованных на подразделения, и кого где поставить ответственных. Сейчас раздам указания, и пошли в бункер — смотреть оружие.

— Конечно, сеньор Моралес, — кивнул ему.

Затем отошёл и вызвал Фрейю по приватной.

— Да, Хуан? — усталый голос на том конце. Нервы. Сколько раз за эти дни она мысленно хоронила меня? Ну, что я могу погибнуть? Много. А я продолжаю рисковать. Когда, в её понимании, рисковать не имею права от слова «совсем».

— Он не ломался. Сразу подчинился и принял, — отчитался я. — И, чувствую, у него есть заготовки — я приоткрыл им тайну после заварушки у Сената, что будем делать дальше. Моралес организуется быстро.

— Отлично! — Аж здесь почувствовал он неё волну облегчения. — Значит, даю его координаты в эфир, куда подходить резервистам?

— Да. По этой зоне — зелёный свет.

Разъединился. На душе полегчало. Начало всегда самое сложное, ибо другие, к кому поеду после, уже будут смотреть на Моралеса — как повёл себя он и что делает? При том, что именно этот сеньор изначально внушал самые серьёзные опасения.

— Охренеть! — не сдержался один из командиров, кого потащили сюда. В армии дослужился до каплея, но был безбожно молод — видимо, звание заработал кровью, воюя в Африке. Там быстрый рост, с лейтёхи до команданте за несколько лет можно дослужиться. Но и смертность соответствующая.

— А ты думал! — с ноткой превосходства хмыкнул Моралес, но я видел по глазам, сам фигел с этой ботвы. Ибо стеллажи с оружием и скафами шли в длину почти на километр.

— Только в Альфе оружия запасено на сто миллионов бойцов, — внёс пять центаво я, ибо владел информацией.

— Зачем столько? — повернул голову дедушка, седой полкан лет семидесяти — вступил в силы бригадного генерала добровольцем, защищающим дом, но буквально только что, ввиду опыта, мобилизованный тем же Моралесом, ставшим королевским представителем. Моралес назначил его и ещё нескольких офицеров с боевым прошлым командирами будущих полков. Глаза у дедули горели лютым огнём — его внучку изнасиловали. Не здесь, в другом районе города, он не мог помочь. Говорит, спасибо, не убили. Но мстить подонкам намерен решительно, и главное на пока — зачистить от них город, чтобы мразота не шлялась из купола в купол, сея разбой и разрушения.

— На всякий случай, — обтекаемо ответил я фразой, которую в своё время Катарина сказала мне, когда я спросил ровно об этом, — оружие лишним не бывает.

Были здесь, правда, в основном не новые экземпляры. Самые новые образцы из времён королевы Оливии, некоторые застали королеву Джинни и Вторую Имперскую, а вон те беспилотники определённо выпускались кланом Феррейра в момент восстания за независимость при Аделине нашей всё будущей Первой. М-да-а.

— Да! — потянул и бригадный генерал. — Не думал, что придётся стоять в подобном месте и ЛИЧНО организовывать с помощью ЭТОГО оружия отряды ополчения. С одной стороны это интересно — я никогда тут не был, и к ГО отношения не имею. С другой, лучше бы такого и не было. Ни сейчас, ни в будущем. Лучше бы мы все ограничились только учениями.

— Согласен, сеньор, — кивнул я, встав рядом. — Но не мы выбираем эпоху, в которую жить. Что ж, давайте работать? Надерём им задницы?

— Конечно. И это, Хуан… Я понимаю, у вас никого больше ПОКА нет. Но я и правда не знаком с кухней ГО. И не командовал ничем больше полка ВКС. Как только появятся опытные армейские офицеры, знающие, как организовывать ополчение…

— Конечно, сеньор Моралес. Её высочество всё понимает, — успокоил я.

Вот так самый сложный кадр в моей мысленной иерархии оказался самым простым, не пришлось делать ничего из ужасного арсенала, который вёз с собой в голове, вплоть до устранения сеньора, как предателя. Но что полетел не жалею — без личного присутствия такие люди могут и заупрямиться, и потерять берега. Так что просто работаем, делаем что дОлжно, и пусть будет, как будет.

Глава 12 Я даю тебе Адреналин (продолжение)

Глава 12. Я даю тебе Адреналин (продолжение)

— Фрей, мне всё равно как, мне всё равно, кто у нас под рукой, но мне надо наладить связь местного штаба с нашими серваками. Я не знаю, где и как, но надо найти людей, кто разбирается в этих километрах паутины связи в подземельях. Где-то есть широкополосные линии, рассчитанные на охрененые нагрузки по передаче данных, и надо сконнектить нас и дворец. Потому что тут, в городе, нет нормальных серваков, а без них мы не можем рассчитать захват и освобождение города, не можем рассчитать, кого куда сколько направить, и какая где ситуация.

«Угу, ввиду отсутствия большого количества знающих и понимающих офицеров, только прокладка пути через штабные карты даст хоть какой-то шанс поддержать управляемость армии. А чтобы использовать Берлогу — к ней надо пробиться сначала. А после также найти спецов, могущих обеспечить связь с нею».

— Хуан, ты слышал, Старик сказал, у него нет таких! И мои яйцеголовые из УДС не в теме. Нужны военные спецы, и я не знаю, где их взять. Хуан, во дворце НЕТ таких людей! — зло отрезала высочество. — И дворец, если ты вдруг запамятовал, на осадном положении. А ты как раз таки в городе, на оперативном просторе. Ищи, Хуан! Найди способ, а не перекладывай проблему на слабую женщину!

Расконнектилась. Я вслух, не таясь, заругался. Все вокруг делали вид, что меня нет, и мне было перед мужиками стыдно, что у них такая будущая королева. Вдруг снова замигала первая линия. Машинально активировал:

— Хуан, прости! Прости, солнце, я не права! — перебивая всё, залепетала высочество, сразу взяв нужную просящую интонацию. И сердце потеплело — не могу я на неё злиться. — Я просто на нервах вся. Ну правда, нет у меня никого! И не знаю, с кем связаться, чтоб найти. В кухню военных никогда не лезла, маме не нравилось, что я могу там какие-то её комбинации испортить, там всегда всё на её личном авторитете держалось. Я занималась социалкой и научными проектами, и кто в генштабе кто… Знаю только приблизительную раскладку, которая в связи с мятежом и отстранениями потеряла актуальность.

— Хорошо, — выдохнул я, про себя махая рукой. — Решу.

Теперь расконнектился я.

— Нет людей? — кисло кривился стоящий рядом Моралес.

— Да. — Я походил по каморке, которая была выделена как помещение главкома — кажется, это кабинет управляющего клиникой. Но тут тоже сидели люди и что-то мониторили, прислушиваясь к нашим словам. — Сеньор Моралес, у вас есть выходы на людей из генштаба? Не обязательно командование, наоборот, кто-то из мелких клерков, сотрудники технических отделов, снабжение?

— Генштаб? — нахмурился он, и по лицу сеньора пробежала кровожадная улыбка.

— Гражданской обороной должны заниматься военные. Не ВКС, а сухопутчики, — продолжил мозговой штурм я. — И я уверен, там не все предатели. Далеко не все. Но у меня нет выходов от слово «совсем». Это значит, что и у Фрейи нет, и у её помощников.

«А у кого есть — валяется в коме из-за собственной дурости и лихости» — произнёс про себя, ибо вслух говорить такое нельзя.

— Контакты есть, попробую поспрашивать, кто может помочь, — кивнул он. — Но сам понимаешь, я и мои… Связи… Из ВКС. А это другая структура и другая кухня.

Ну да, ВКС самые боеспособные части. И заточены немного не на то, что армия. Это по сути лёгкая пехота, как и марсианские десантные дивизии. Быстрое реагирование, быстрое развёртывание, при необходимости десант из космоса, быстрый штурм вражеских позиций… Всё это не подразумевает огромного количества арты, роёв беспилотников прикрытия, работы сверхтяжёлых монструозных танков, всяких минных заградителей и наоборот, парка разминирователей. И работа с резервистами не предусмотрена — ВКС всегда боеспособны, укомплектованы контрактниками, иного не дано. Мобрезерв же поступает на формирование воякам, которые лепят из него то, что возможно, и качество этого «что возможно» определённо ниже мобильных частей, белой кости вооружённых сил Венеры. Кстати, о белой кости…

— Есть помещение, где вообще никто не услышит? — кивнул на операторов и что-то вдали обсуждающих офицеров. Людно у них тут.

— Конечно. Пошли.

Пара поворотов, и… Кладовка? Да, кладовка. Вокруг стеллажи с бинтами, ящички с медикаментами, бутыли с антисептиками. И много чего ещё, чему я не могу подобрать название. Комната охранялась бойцом в форме «Экскалибура» — гвардия сеньора бригадного генерала. Когда дверь за всеми закрылась, вызвал Альвареса:

— Сигма, как слышишь?

Ответили не сразу, но ответили. И голос кафрега в кои то веки был заспанным.

— Да, Командор. Или ты сейчас Кедр?

— Да пофигу! — честно ответил я. — Скажи, есть контакты кого-нибудь в генштабе? Всё равно кого, даже желательно кого-то снизу, пятого исполняющего обязанности четвёртого помощника третьего зама по вторым вопросам самое то будет.

Пауза. Для осмысления. Собеседник явно взбодрился и прогнал остатки сна. Коротко выцедил:

— Повтори?

— Генштаб. Они функционируют. И там вряд ли все-все предатели. А после нашей картинной зачистки семьи Бруно и некоторых его коллег, многие вдруг вспомнят, что они верны королеве. Верность — она такая, когда под дулом дестроера гораздо легче верным быть.

— Не совсем так. Там в очень много представителей аристо, простолюдины если и есть, то не на ключевых ролях.

— Так всё плохо? — иронично парировал я. Альварес засмущался.

— Ну, нет, наверное, я драматизирую. Но в целом их много, и даже не низких должностях блатные сыночки. Но буду справедлив, у королевы там позиции всегда твёрдые были. Со времён дона Филиппа. Значит и простых достаточно много. Просто сейчас их всех или арестовали, или отстранили.

— У тебя есть в базе кто-то, с кем в принципе можно пообщаться, не вызывая их контору официально? Кто не побежит докладывать «спасителям» Венеры?

Альварес на какое-то время задумался. Неуверенно выдавил:

— Контакты есть, и чел немаленький. По линии ПВО, смежники. — Он был явно не рад, что откровенничает, но ситуация аховая. — Хуан, если что, я тебе ничего не давал и не говорил, инфа не от меня. Логи у себя подчищу.

— Идёт! — Я ж никогда не против, если надо. Закон превыше всего, но превыше закона договорняки элиты. Так было и будет.

— Держи номер. Это его личный комм. Сбросил на твой личный по линии корпуса.

— Пили вместе, — понял я. — Но официально вы незнакомы. И официально ты для него ничего не делал, того, что неофициально сделал, чтоб прикрыть его задницу.

Обиженное сопение. Но прошлые грехи сейчас мало волнуют. Всем лояльным будет индульгенция, иначе никак.

— Да, было, пили вместе, — произнёс-таки Альварес. — После «Лиры». Тогда их очень сильно нагнули за непрофессионализм, и мы пересеклись по линии работы межведомственной комиссии. Там есть нормальные ребята, такие же, как мы, даже среди аристо. Мозги не у всех набекрень.

— Кто-кто? — не понял абонент.

— Хуан. Шимановский. Он же Мегалодон. Он же Командор. Он же Кедр. Жених младшей принцессы.

Пауза. Очень-очень напряжённая пауза. И, наконец:

— Прошу прощения, сеньор, но не могу вам помочь. Это личный номер, попробуйте обратиться в официальные структуры.

Абонент рассоединился, но я возликовал — сеньор понял, о ком речь, и ОЧЕНЬ заинтересовался. Просто, видимо, окружение не позволяло пообщаться по душам.

Вышел из кладовки — охраняющий боец тут же встал спиной к двери, намекая, что без приказа командира назад туда более не пустит даже меня. Я хотел было вернуться к генералу, но решил пройтись посмотреть на работу штаба — той части, где сейчас ответственные люди занимались созданием новых кадровых подразделений. Пишу «кадровых», но это не совсем так — кадровые это кадровые, нам против них сейчас воевать. Но эти парни, защищавшие район — уже собранные и организованные, с оружием, и этим оружием обеспечили безопасность от погромов и насилия тридцати четырём городским куполам — миллион начеления, если не больше. У них есть сложившиеся командиры, есть иерархия подчинения, и каждый боец знает, кто за что отвечает, и кто в случае чего отдаёт приказы. Многих из этой условной милиции переводят в формируемые части армейского ополчения, но при этом в ополчении, что логично, теряется иерархия. За два жалких часа по призыву Фрейи к штабу стеклось несколько тысяч человек, а будет ещё больше, гораздо больше! Какая иерархия, её только предстоит формировать! Сейчас ополчение — болото. И по сравнению с милицией Моралеса смотрится, как «кадровая». И кстати, именно с целью спаять отряды ополчения, чтоб при этом оно не разбежаось в вакууме непоняток с подчинением, и чтобы не угробить мужиков, заслав их туда, где их расхреначат из тяжёлой техники, нам и нужны мощные вычислительные системы. И безопасные линии связи.

— Да дурья башка! Говорю же, я тут с первого дня! — возмущался мужичок индейско-метисской внешности с красной повязкой — видимо, был несильно ранен. — С первого часа, первой минуты! Мы уродов гоняли, стреляли, пленных брали! А теперь «нет военника»? Чё за нахер!

Подошёл поближе. Прислушался. Думаю, такой концерт тут сейчас будет далеко не единичный, и надо бы выработать что-то системное.

— Родной! — без агрессии, увещевая, пытался объяснить «милиционеру» дедок — отставной военный (чувствуется стать), припаханный на эту работу — сортировку мобиков. — Я всё понимаю. Но ясно сказано, только резервисты! Даже полугодичка курит в сторонке.

— Мля, ты не понимаешь! Я тут, вот этими руками, с сеньором генералом уродов крошил! Из соседних куполов выбивал! — не сдавался метис.

— Слушай, выбивал — хорошо! Молодец! Мы тут все рубились! — повысил голос и седой. — Но мы — свой дом защищали. А это — армия. Ты знаешь, что такое армия?

Спор этот был на повышенных, и все, стоящие в холле клиники, где и проводилась проверка документов и первичная запись в новые подразделения, оборачивались и прислушивались. Понял это и седовласый офицер. Крутанул головой, понимая, что стал центром внимания. Продолжил тише:

— Армия, брат, это не пострелять, защищая дом. Это механизм. Организм. Это подчинение и выполнение приказов, даже тех, что не нравится. Это наказание за неподчинение, даже если знаешь, что посылают на смерть. Армия, брат, это СОВСЕМ другое! — сделал он большие глаза, и его аж затрясло от энергетики. — Отойди, не мешай — тебя ж отсюда никто не гонит!..

Хватит, всё равно не смогу ни рассудить их, ни повлиять на что-то. Армия это ДРУГОЕ, потому мы и сами, не сговариваясь с марсианами, прописали в приказе призыв к резервистам первой и второй очередей — тех, кто служил хоть какой-то, но контракт. Пошёл дальше, прошёлся вдоль холла, оставив спорщиков за спиной, вышел во двор. Дом в спальном районе, огромная коробка, типа прошлого дома Санчес, место тут было много. И всё забито кем-то или чем-то — свободных мест практически нет.

В ожидании тянущейся внутрь очереди на запись стояло и терпеливо ждало с пять сотен человек. Причём многие были без оружия — только пришли, не из местной милиции сеньора генерала. И что порадовало, наблюдалось очень много мужчин в летах, сорок и выше. То есть люди опытные, и наверняка много если не офицеров, то сержантов, то есть командиров младшего звена, которые как бы не нужнее офицеров. Резервисты откликнулись, и лучше всех приказ королевы выполняет старая гвардия, вероятно, служившая ещё во времена её матери. Генерал сказал, таких будут внимательно отбирать — и ими заткнут дыры офицерских вакансий. В противоположном конце двора стояло много вооружённых мужчин уже в броне и в шлемах, и безоружные держались оттуда подальше. Ибо к тому пятачку подъезжали грузовики, набитые оружием и в темпе, силами людей в гражданском, разгружались. Пока в основном сгружали стрелковку, но подвезут ещё и тяжёлые образцы — их сейчас собирают и тасуют в хранилище. Как понял, первые несколько батальонов, почти поголовно из своих, сеньор отправил вниз, таскать и сортировать оружие, грузить на фургоны, которым открыли доступ к тамошнему транспортному лифту. С полчаса назад начали формировать боевые части без кавычек, с участием подошедших безоружных гражданских. Там внутри они записываются, то бишь их вносят в списки, и говорят, куда подойти, а их встречают согласно списков новоиспечённые офицеры. Следят, чтобы все вооружились и облачились в броню, после чего сержанты (пока и сержанты и офицеры из местных, что будут делать дальше, когда собственные кадры закончатся?) партиями отводят людей к точкам сбора. Точки сбора — соседние дворы, подземные парковки, холл гаражного коорператива и так далее. Только сейчас, увидев, как в течение какого-то часа орлы Моралеса решили столько организационных задач, осознал предстоящий ГО фронт работ. И все эти операции ПРОСТЕЙШИЕ, мы даже близко не приступили к планированию собственно боевых действий! Нет, я бы точно не потянул, нужен опыт, и преданные подчинённые, тоже имеющие соответствующий опыт. Нужны, мать его, штабные офицеры! Настоящие, а не ветераны из «Экскалибура» и других охранных фирм!

— Сеньор бригадный генерал! — окликнул я того, кого искал — тот орал на кого-то из привезших оружие, что-то не то привезли, не туда. — Сеньор бригадный генерал… — Уже тише — он увидел меня и повернулся.

— Да, Хуан? — На лице напряжение. И просто дикая давящая ответственность в глазах. Из моего штаба во дворце инфа, что ПОКА сеньоры мятежники не поняли, какая исходит от нас угроза, и исходит ли, ПОКА не атаковали, правда, на всякий передислоцировали нам навстречу два полка при поддержке мехов. Они обязательно заявятся в гости, и сеньору надо не просто решать организационные вопросы по линии ГО, но надо решать их БЫСТРО.

— Сеньор, у вас много людей, кто хорошо показал себя в защите собственных куполов от нечисти, — предложил я то, что вертелось. — Но кто при этом не имеет военник, не служил. Многие даже полугодичку прошли, то есть не совсем незнакомые с армией. Что если создать комендантские роты для контроля уже захваченных территорий?

— Уже захваченных? — Сеньор расплылся в улыбке. — Надо захватить сначала.

— А есть сомнения, что сможем? — парировал я.

Собеседник мотнул головой.

— Нет, конечно. Ты прав. И да, думали об этом. Но нужен твой одобрямс, как представителя королевы… Ну, главы государства, — поправился он, но я, если честно, не запнись сеньор, я б и не почувствовал оговорки. — Тут не ротами комендантскими, полками попахивает!

— Какие проблемы? — уверенно покачал я головой. — Многие успели вступить в бой, пусть и с шантрапой бандитской. Но они чувствуют ответственность, сплочённость. Познали вкус крови. Хотят помочь. Они искренни и преданы Венере и народу. Нельзя душить в людях их музу.

— Да всё я понимаю. — Сеньор кисло скривился. — Хуан, это АРМИЯ. Кто её не прошёл — тот чужой. Тот не поймёт. Тот не исполнит приказ, а постарается или оспорить, или своё предложить — летали, знаем. И эти охранные полки… А если враг в тыл ударит? Они ж должны будут принять бой. А если разбегутся? А если не послушаются, и приказ не выполнят, сделают что-то своё? А мы будем знать, что они там, и рассчитывать на них?

— Сеньор, мы с вами не в том положении, чтобы привередничать, — принял я тяжёлое решение, хотя на душе скребли кошки. Да, душим музу, но в случае чего последствия обратного могут стать катастрофическими. — Нам нужны люди. Пусть даже такие. Формируйте, оружия хватит.

— Хуан? — Контакт Альвареса! Я возликовал, и одновременно запаниковал — нужно место, защищённое от прослушки.

— Сеньор, повисите немного, мне нужно дойти до безопасного для разговора места.

Вернулся в штаб, прошёлся к кладовой медикаментов. Боец «Экскалибура» вздохнул и отодвинулся — за моей спиной стояли ангелы Сюзанны, а выражение лица у девочек-ветеранов такое, что любой занервничает. Вошёл, закрыл дверь и включил простейшую схему помехов — минимум, но иногда и его хватает.

— Слушаю, сеньор.

— Нет, это я слушаю тебя. И у меня не так много времени, говори быстро.

— Хорошо. — Вздохнул, собрался с мыслями. С богом. И:

— Сеньор, мне нужно понимать, что творится в генеральном штабе. Кто «наверху», кто отстранён, кто арестован.

— Зачем?

— Затем, что мне нужен свой собственный генеральный штаб, который будет координировать боевые действия в столице. Как против вооружённых бандитов и диаспор, так и против войск мятежников.

— Смелое заявление. Особенно если учесть, что я сейчас в оном генштабе, на службе у тех самых мятежников.

— Ваш патрон, Фернандо Ортега, «слил» ваше участие, как клана… Как группы дружественных кланов, в перевороте. Если он не сдержит обещания — ваши родные будут уничтожены. Если благодаря вам и вашей помощи мятежникам нас прижмут — они также будут уничтожены. Сеньор, никаких нейтралитетов, или вы подчиняетесь законной власти, или мятежникам. Выбирайте.

— А ты умеешь мотивировать, сукин сын! — из его уст лучился яд, но у мен иммунитет.

— Я прилежный ученик, и моим учителем, как ни странно, был в том числе ваш патрон, — признался ем. — И он сам признал это. Всё честно.

— Хорошо, — вздохнул абонент на том конце. — «Наверху» в основном выкормыши и ставленники кланов Сальвадор, Торрес и Сантос. Но их объективно не много, а потому они привлекли много аристо из других семей.

— Тебя, например.

— В том числе. Открыто лояльных королеве и простолюдинов не арестовывали, побоялись шума, просто отстранили, тем более как бы и не за что. Есть такой термин, «резерв министра обороны», слышал?

— Как не слышать, — хмыкул я.

— Если что, всех можно привлечь назад к работе быстро, и я смогу раздобыть адреса и контакты, где кто есть сейчас, в данный момент. Правильно понимаю, вам сейчас нужны опытные специалисты по мобилизации и организации гражданской обороны?

— Правильно. — Теперь я вздохнул — я такой просчитываемый. — А ещё техники связи, кто знаком с хренью под сотым метром.

Абонент весело хохотнул.

— Ну, шоколад, да ещё брикетами! Обойдёшься, тут я не помощник. Но в целом мы можем организовать вывоз открыто преданных королеве офицеров… Скажем так, перемещение их в определённый купол, где обеспечим стыковку с куполом твоих конвертопланов. Это в наших силах. А вот арест сеньоров «наверху» не получится — их охраняет собственная клановая пехота, там всё жестко.

— Ты слишком легко идёшь на контакт, — заметил я. — И у тебя есть готовое решение. Где подвох?

На том конце линии связи заругались, причём матом. Затем собеседник заставил себя успокоиться и почти без эмоций произнёс:

— Слушай, ты! Веласкес! Нам и правда небезразлична жизнь наших близких. И когда вас раскатают в блин, а вас раскатают, я не хочу плакать над своими родными, женой, дочкой и сыном! И сейчас у нас есть шанс сделать так, чтобы вы, ублюдки, не проиграли — мудак Бруно в ауте, бухает по-чёрному, ключевые генералы «на очке», а ваш ядерный гриб над городом вообще вывел многих из равновесия. СЕЙЧАС я могу переправить часть лояльных королеве офицеров, но я подчеркну, лояльных не этой кошёлке разноцветной крашеной, а КОРОЛЕВЕ. Ибо ты, насколько понимаю, и есть тот перец, которому дали чрезвычайные полномочия, создав протокол «Абсолютный хищник». Я верно информирован?

— Дон Фернандо Ортега в курсе ваших телодвижений? — только и осталось спросить мне. Шах и мат, пусть и в мою пользу.

— Нет. Он тоже… Бухает. Но это не значит, что мы малые дети, ничего не понимаем и не можем организоваться сами.

— Да, конечно. — Из моей груди вырвался тяжёлый вздох. — Хорошо, по рукам. Когда следующий сеанс связи?

Хренушки! Просто ядерный гриб никого бы не остановил, и не заставил вспомнить, что они верны КОРОЛЕВЕ. Их угнетает то, с какой лёгкостью я приговорил и порешил в общем-то невинных членов семей упырей-мятежников. Агнцев, которых любое цивилизованное общество не то, что наказывать не посмело, а смотреть косо бы не рискнуло. А я сразу в распыл, без разговоров, угроз и торга. И то, что они «на хранении» у Селены ничего не значит. Уж кто, но и Ортеги, и другие заговорщики знают про участие сеньоры и там, и там, и на нашей стороне, и в поддержке мятежников. Доверять такой крале — себе дороже; такая влёгкую предаст и их, как предала до этого нас.

Настроение плавно пошло вверх. Наверное, мы всё же справимся.

* * *

Ещё пять часов. Изначально думал, что дам задание Моралесу, оставлю его заниматься процессом создания армии и свалю дальше, к следующей зелёной зоне… Крайний вариант уберу его и поставлю вместо него кого-то из имеющихся под рукой вояк, кого — вариантов несколько, но местный Моралес предпочтительнее… Но всё оказалось слишком сложно, чтобы решать кавалерийским наскоком. Шесть других зелёных зон были готовы нас принять, ждали нас, но покинуть эту, нашу самую первую территорию, долго не представлялось возможным. Ибо мы ещё не то, что не окончили формирование подразделений из добровольцев-резервистов, вообще по сути только-только начали, а враг уже начал движение в нашу сторону. Двигаются с опаской, проверяют нашу (дворца) реакцию и возможности, каких подкинем хрюшек, но двигаются.

— А я думаю, если зайдём сюда и сюда, — тыкал я купола на штабном визоре, — как минимум дезориентируем сеньоров. Получится, они двинутся в этот купол, а мы сможем ударить с тыла.

— Но мы не ударим с тыла, — качал головой один из штабных офицеров сеньора бригадного генерала. — Пока не готовы. Не для стычки с регулярными войсками.

— Но они об этом не знают! — пытался аргументировать я. — И у нас могут быть конвенционные бомбы, лёгкая пехота очень мобильно переместит их куда угодно, а не считать пострадавший «мирняк» и потери они не умеют, и свои умения на нас экстраполируют.

— Думаю, Хуан прав, — поддержал вдруг Моралес. — Давайте рискнём, люди для маневров у нас, наконец, есть. Парней в бой ПОКА пускать не будем, но тяжёлые деструкторы и ракетомёты на случай чего дадим.

— Хорошо. Тогда кого? Сто двадцать пятый? Сто семнадцатый?..

У нас под ружьём было уже около восьми тысяч человек. И ещё около двадцати тысяч в очереди на оформление — добровольцы из ближайших куполов, благо, тут дофигища беженцев, люди есть. Плюс под ружьём не менее трёх тысяч «дружинников» — людей, не прошедших контракт, но имеющих полугодичку — так называемые будущие комендантские роты. И численность именно последних по ходу оформления росла быстро, катастрофически опережая численность роста собственно войск из резервистов. Ну, «полугодичников» объективно больше, чем резервистов, просто статистика в их пользу. Без полугодички в милицию брали только тех, кто последние дни защищал район с оружием в руках, в ком местные командиры были уверены, кто уже показал себя — остальных гнали в шею, хотя желающих и среди них было хоть отбавляй. Размещение двадцати тысяч добровольцев, многие без документов, тот ещё квест, но справлялись, хотя времени для этого было отмеряно — жалкие шесть часов.

— В этих трёх куполах до чёрта беженцев, — пояснил сеньор бригадный генерал то, что я и так понимал. — Им сейчас заняться нечем, вот и прут все сюда, на мобилизационный пункт. Но больше, чем их есть, не станет — когда оформим всех, дело застопорится. Надо другие районы освобождать. Увеличивать не столько численность войск, сколько мобрезерв, а дальше люди сами подтянутся. Нам нужны резервисты с опытом, а не полугодичники, или, тем более, гражданские дохлики.

Я был полностью солидарен, а потому мы со штабом приняли экстренное решение. Пока только обсуждали план, куда выдвигаться, чтобы встретить регуляров, идущих со стороны Сената, два укомплектованных батальона уже были посланы в стратегический купол «серой зоны», где располагалась ключевая транспортная развязка, откуда можно контролировать проход ещё в пять. Там ранее постоянно мелькали бандитские рожи, причём далеко не восточной внешности, и парни Моралеса, трижды пытавшиеся отбить купол, после каждого захода туда были вынуждены уходить.

— Теперь нас достаточно, теперь дадим бой! — руки у офицеров штаба чесались.

Боя не вышло. Два батальона, состоявшие почти поголовно из местных, кто держал тут оборону, используя деструкторы и ракеты, со злостью расправились с бандитосами на реквизированных у населениях броневиках, вооружённых разномастной стрелковкой. Стрелковка электромагнитная, что не просто плохо, а ужасно, ибо это не диаспоры, а родные бандиты (привет, тётушка!), но всё же не унифицированный арсенал, что ввиду всего происходящего обнадёживает. Мехи с ними посылать не стали, и слава богу, а то парни что-нибудь бы там точно разнесли. Затем наши погнали бедолаг (если к криминальному организованному быдлу применимо слово «бедолаги») вдоль купола к развязке на следующий, на вход в которую я удалённо, через дворцовые коды запрета доступа, смог опустить атмосферную противоатомную створку. Створка эта поднимается вручную с любой стороны, уже говорил, люди должны иметь возможность зайти даже в аварийный заполненный атмосферой купол, но пока ты поднимешь её, даже если у тебя под рукой есть источник питания… В общем, пленных парни не брали. Около сотни бандитов, устроивших тут мини-государство с блэк-джеком и шлюхами, были помножены на ноль. Они собственную зону контроля организовали, и не то, что подчистую грабили население, но, скажем так, ходили везде и забирали что на них посмотрит… Ну и приходуя всех, кто приглянулся из тех, кто не спрятался. Эдакое бандитское государство с основами примитивного налогообложения. Я видел глаза парней, делавших в штаб доклады — горели у всех глаза. После увиденных там зверств все рвались в бой, хотели «мочить козлов» ещё и ещё: «Это не последние, в Альфе таких мильёны!»

— Ждите. Начинаем задействовать ваших коллег по другим направлениям. Вас перекинем туда, где будет жарко. Пока постарайтесь найти кого-то из местных, достучаться, что вы — армия Венеры. Пришли их защищать. И ни дай бог хоть одна падла из твоих возьмёт, что плохо лежит! — острастил Моралес на последнем сеансе связи, после окончательного разгрома.

— Обижаешь, сеньор бригадный генерал! — возмутился условный полковник, человек генерала, посланный туда командовать. И обида искренняя.

Ещё два батальонатут же направились в соседние с захваченным купола. Лёгкой пехоты у нас хватало, а туда есть смысл посылать именно лёгкую. Кого не хватало, так это тех, кто по службе был знаком с тяжёлой техникой: мехами, артиллерией, огневыми системами. Были и такие, совру, если скажу, что совсем голяк, я слежу за базой мобилизованных, но крайне мало. И кровь из носа был нужен тот, у кого опыт РЕАЛЬНЫХ боёв, кто может вести людей в сражение, выполнять боевые задачи, а не только курсы командования прошёл. Навстречу регулярам мятежников мясо посылать не хотелось, но как ни крути, быстро собрать тех, кто сможет сражаться с ними на равных, мы не могли.

Батальоны… Да, пока только батальоны, до уровня полков ещё не дошли. «Полковники» пишу в кавычках, так как звания у ответственных командиров были самые разные, но по должности они больше походили на временных командующих соединением на определённом направлении — больше полка, меньше бригады. Сами батальоны пока делали трёхротными, по сто — сто двадцать человек в роте, плюс/минус. Больше в условиях городского боя не надо, а меньше — будет мало. Тут же выяснилось, что батальон на купол — капля в море, организованный враг ушёл, как-то прочухав, что мы туда вошли, и ситуация изменилась. А для зачистки от отбросов надо куда больше жалкого трёхротного батальона. Не смешно, в общем.

Но спустя пресловутые пять часов, мы, наконец, наскребли уже восемь тысяч мотивированных вооружённых бойцов, что составляет уже почти полторы бригады, и за исключением трёх отдельных опытных батальонов, сеньор Моралес всех двинул в «серую зону» в противоположном от Сената направлении. Плюс, отозвал два самых первых вступивших в бой батальона, и пятью подразделениями решился-таки на выдвижение навстречу мятежникам. Ага, полторы тысячи против бригады, где пять-шесть тысяч состава мирного времени.

Значит, будем маневрировать и нервировать. Их, эти пять-шесть тысяч, на самом деле мало, капля в океане под названием «Альфа». Да даже если оценить ВСЕ-ВСЕ силы сеньоров, а там от трёх до пяти полнокровных бригад наберётся, тоже ни о чём. Подкреплений им ждать неоткуда, сил для зачистки куполов и жилых массивов нет, а значит максимум, что сеньоры могут — просто войти в какой-то купол… И всё. Подавить организованное сопротивление, но только если оное будет, а дураков, напрасно погибать под снарядами и крупнокалиберными гауссовками, как известно, нет. Мы же будем входить в те купола, откуда они будут выходить, и выходить из тех, куда будут входить, благо они не могут оторваться от тяжёлой техники, чтоб всё бросить и кинуться вдогонку. Так и будем бегать.

— Спорное решение, — прокомментировал я. — А если атакуют этот купол и этот штаб? — окинул рукой вокруг. Самое ценное здесь — мобилизационный пункт и склад гражданской обороны; захват купола ОЧЕНЬ осложнит нам жизнь.

— Уйдём, — ответил Моралес. — Держаться ни за что не станем. Огневые точки просто бросим — чёрт с ними. А потом придём. Коды доступа к хранилищу ты дал, они его без паролей даже с ядерной бомбой не откроют. А когда вернёмся, откроем и продолжим.

«Если вернёмся». Но вслух я это не сказал.

— Через пару часов у нас будет более двенадцати тысяч — двойное превосходство, — продолжал рассуждать я. — Плюс, тяжёлая ручная техника, достаточно эффективная против их мехов. Может, лучше было бы дать бой? Вломить, обратить в бегство, добить? И тогда спокойно комплектовать хоть сто тысяч — вряд ли они полезут после поражения?

— Может и лучше, — хмыкнул он и зло сощурился. — Чего ж тогда своей волей не отменил мой приказ, когда я парней в серую зону посылал?

— Я похож на бога, заранее знать, как будет лучше? — возразил я. — По-моему, даже в профиль нет сходства. А вдруг ты окажешься прав, и именно эта атака даст нам перелом в мозгах бойцов врага? Побеждать надо не сражаясь, так завещал Сунь Цзы, и может то, что мы делаем — самый выигрышный пиар-ход? Который МОЖЕТ иметь куда большие последствия, чем победа над бойцами мятежников в прямом соприкосновении? Победить легко, но ты докажешь лишь то, что твоя армия сильнее. А нам надо показать, что они НЕ ПРАВЫ, и они сами разбегутся?

Сеньор отвернулся на визоры, показывающие обстановку, и молчал. Мы оба понимали, что к чему. И оба не были богами. Но именно от нас двоих зависело ВСЁ — успех операции, успех подавления переворота, а значит будущее Венеры. Марсиане отчитались, у них процесс идёт, скоро соберут ТРИ дивизии. Три, мать его, полноценные дивизии, пусть и не такие опытные, как те, что защищали дворец. Восемнадцать тысяч человек. Но Марсианский квартал стратегически слишком далеко, чтобы нам помочь.

— Ладно, пора, наверное. Справишься? — решился-таки я делать свою работу дальше.

Пожатие плеч:

— Постараюсь. Конвейер по записи добровольцев наладили. Самое сложное позади. Наверное, справлюсь.

— Самое сложное как раз таки только начинается… — хмыкнул я, глядя на визоры, показывающие расположение наших ударных групп в городе. Их было МНОГО, этих групп, что радовало глаз. Зелёная зона вокруг этого островка безопасности лавинообразно расширялась. Но закрасить купол в нужный цвет мало, нужно ещё и провести первичную зачистку, чтобы в тыл ни одна падла не ударила. А ещё тут, на пункте записи добровольцев, как и на пункте раздачи оружия записавшимся хватало хаоса, и с раздачей слонов, то есть назначением командиров, слишком много проблем. Мы делали то, к чему страна готовилась восемь десятков лет, но ни разу, слава богу, не делала, а у любого не отработанного сложного процесса всегда куча детских болезней.

— Возможно, — не стал спорить Моралес. — Но одни мы не вытянем, даже если будем решать все вопросы идеально, даже если вломим ОДНОЙ бригаде мятежников, в чём у меня сомнения. Давай к Карересу. Он мужик опытный, и с нами связь держит. Ему почти в прямом эфире сообщаем о возникающих проблемах, чтобы он у себя заранее готовился к таким же и заранее назначал на решение нужных людей.

— Каррерас далеко, — с сожалением вздохнул я, оценивая визор с большой картой города опытным (уже) взглядом. — Вот сюда полечу. Кто там?

— Гомес. — Сеньор фыркнул. — Сложный чел. Перекинули его из Авроры. Ну, после встречи с тобой в ангаре, когда понимали, что будет. Я не верил, не думай, что я прямо твой фанат, но перестраховался. Мужики поддержали. Привычка. — Это он о совладельцах и собственно полковнике Каррерасе.

Понятно. Не надо сеньора бригадного генерала идеализировать. И королеву, как всё закончится, он вряд ли полюбит. Но свой НАРОД он защищать будет, и присяге верен, что бы ни происходило «наверху».

— Мы более половины личного состава из филиалов сюда перебросили, — продолжил он. — Им всем числится командировка — за наш счёт, разумеется. Кстати, надеюсь на материальную поддержку, как всё закончится — мы, конечно, патриоты, но реально фирма будет на грани разорения из-за этих событий. А мы всё же нехило так в эту тему впряглись. Хотя ни разу не военные и не госслужащие.

— Решим, — отмахнулся я. «Решать» придётся ОЧЕНЬ много подобных вопросов. Но сначала дай бог победить.

— Гомес из ЭТИХ. — Палец вверх.

— Аристо? — понял я.

— Седьмая вода на киселе. Нищеброд. Но понты… — Вздох. — Аристо без понтов — беспонтовый аристо.

В точку сказано! Я усмехнулся — развеселил афоризм.

— Решим, — снова отмахнулся я, внутренне предчувствуя грядущие на месте следующей командировки проблемы.

Серая зона. Решили идти по земле — летать ещё слишком опасно. Двинулись на север, перпендикулярно линии наступления на нас со стороны Сената. Не везёт мне с этим зданием — то легион там оборону держал, то королеву от «импичмента» спасал, опять же с помощью кулаков своих сторонников… Теперь, вот, в нём и вокруг вооружённый враг окопался. В средствах передвижения недостатка не было, но всё исключительно гражданское — реквизировали прямо с улицы, все машины, какие понравились, выбор был даже среди броневиков. Так что поехали на колёсах, и ехали быстро, лимитировала скорость передвижения мехов (их у Моралеса всё же решил забрать, у него свои в хранилище, венерианского производства). Коды аварийного доступа были даже у гвардии района, которая сражалась бок о бок с людьми Моралеса, а я так вообще читер, так что преград в виде опущенных створок не боялись. Что могу сказать — город, несмотря ни на что, жил. Вокруг были люди, много людей. И не везде были на лицах следы запуганности или страха. Многие смотрели вслед колонне, провожали многозначительными взглядами. Но, конечно, людей на улице минимум, и девяносто процентов зданий покрыто атмосферными створками.

Первым сигнал опасности подал штаб во дворце, предупредивший голосом «золотого»:

— Сеньор Веласкес, впереди нехорошее движение. Даю картинку.

Камеры в городе работали далеко-далеко не все, но какие-то, вопреки всему, продолжали давать картинку. Это и хорошо, и плохо — наши враги видят нас также, как и мы подглядываем за ними.

— Спешиваемся! Возможна засада, — отдал команду я, увидев мельтешение на визоре. И сам подался наружу.

Это были представители диаспоры. Какой — не скажу, скажу только, что узкоглазые. И не тренированные — ни разу не бойцы, действовали, как стадо тапиров. Но — со скорострельным оружием. Причём унифицированным, то есть откуда-то централизованно полученном. Второй сигнал опасности, непосредственно перед столкновением, подала Кассандра, и ангелы тут же, не ожидая остальных, вступили в бой «на направление», не видя противника. Итог — пятеро «трёхсотых», одна наша, четверо из возглавляемого нами батальона. Обучение у ополчения Моралеса всё же какое-то есть, парни вели себя под огнём не как носороги, но глядя на них я вспоминал свои занятия в подземельях корпуса, гонки и прятки с андроидами, а после игры взвод на взвод, и понимал, что у меня были не самые плохие учителя на планете. ОЧЕНЬ не самые плохие.

Экспресс-пытка выживших, их в руки нам попало трое. Впервые увидел Сюзанну в деле — мастер, скажу вам! Не сделав ничего эдакого, чего я не знаю, как-то умудрилась запугать бедолаг психологически. В общем, им предложили пойти пограбить «этих амигос», и они согласились — вот и вся история конфликта. Кто ж не согласится, когда тебе оружие на халяву дают, а «эти амигосы» — сонные и ленивые, да ещё неправильные (чёртовы инопланетяне), все высшие силы за то, чтобы поиметь их? Думали ли парни о том, что с ними будет, когда в Альфе наведут порядок, и силы безопасности амигос вспомнят о них, иметелях, спрашивать не стал. Лень. И так знаю — не думали. Люди, каждый сам по себе в отдельности — умные существа. Но когда собираются вместе — дураки-дураками! В этой банде было человек сто пятьдесят, где-то три десятка покрошили мы, остальные убежали, но мы их не преследовали — некогда.

Следующая преграда была уже организованной. Может и первая была организованной, не скажу — парнишки паслись в этом районе, и их, как ближайших, направили к нам наперерез. Но сейчас на нас напали профи. Не много, человек сорок, но то, что вывели из строя головного меха колонны… Пилот выжил, но мех, после попадания двух ракет и трёх импульсов деструктора, в утиль. И окрик Кассандры, почувствовавшей, что сейчас будет удар, в этот раз не помог.

Тут без двухсотых не обошлось. Двое. И скажу, слава богу, что всего двое. Ибо было жарко, несмотря на наше превосходство в технике. И враг отступил, отошёл, а не бежал. Нас было две сотни, а их сильно меньше, но я понял, что драться с такими на улицах города можно только при исключительном превосходстве во всём, включая тяжелую технику, ракетомёты и арту.

Этих преследовать пытались, один купол, но потом Сюзанна приказала остановиться:

— Хуан, мы не армия. У нас другая задача. А они явно ведут нас в ловушку.

Я и сам понимал, что ведут в ловушку. А кто на их месте поступил бы иначе? Наши несколько оставшихся мехов и клановая пехота, и рота приданных ополченцев всё же опытнее любых тренированных боевиков, но вокруг Альфа, и Моралес не зря назвал её океаном. Только океанский прилив очистит город от этой нечисти, а мы даже на серьёзную волну не тянем. Так что сменили направление и двинулись дальше, благо, было почти по пути.

Итого потратили более трёх часов, чтобы добраться до нужного места. За это время узнал, что бригада мятежников атаковала-таки купол, где мы раздавали оружие и формировали части регулярного ополчения, и бригадный генерал, как обещал, оттуда свалил, организованно захватив с собой всё ценное. Город хоть и был в осаждённом положении, но жил, энергия и связь работали, и все сети пестрели картинками наших, латинских женщин, забрасывающих бойцов мятежниковразным мусором и подручными средствами. Освободители, блин! Растерянность «освободителей» за забралами не было видно, но если они думали сделать картинку, где грозные они приходят на помощь страждущим согражданам, то получилось с точностью до наоборот. Потусив перед закрытой створкой хранилища оружия, разгромив (взорвав) зубную клинику, где располагался штаб, шесть тысяч бойцов регулярной армии в сопровождении двух монструозных танков, трёх десятков мехов и батареи реактивной артиллерии покатились со своей техникой далее. И, пока этого не случилось, но через полчаса я узнаю, что наши летучие отряды нападут на их арьергард и помножат на ноль… Не саму пусковую установку, нет, всего лишь заряжающую машину приданной им реактивной батареи. Но это вынудит всю бригаду развернуться и двигать назад, к Сенату, организовав эшелонированную оборону вокруг своей техники (там были не только машины артиллерийского дивизиона, но и транспорты с продуктами, кухнями, боеприпасами и ремонтная техника). У Сената тем временем началось нездоровое движение, части мятежников начали активно маневрировать по всем окрестным куполам, и надо было спешить, пока их командиры ничего не придумали умного.

Ах да, у нас в воздухе в атмосфере над Альфой было уже почти пять десятков беспилотников, а это значит, что ещё какое-то время, и смогу без риска перелететь отсюда куда-то, без этого нудного бессмысленного передвижения по поверхности. Надоело, нужна оперативность, нужен простор! Задыхаюсь здесь!

Приехали — карта показывала въезд в нужную зону. Вышли из машин. Нас встретили баррикады из наземных транспортов — грузовики и броневики. Спасибо, створку открыли, точнее не закрывали. Но дальше пускать люди пресловутого аристо на понтах, видимо, не посчитали нужным.

— Выходим, стоп всем! — констатировал я очевидное — и так было понятно, что цель достигнута, пора десантироваться.

Итак, за моей спиной два десятка ангелов, пять мехов, сотня клановых и сотня Моралеса. Из «комендантских», не думайте, что дал с собой опытных — такие и самому нужны, но тут были те, кто его знал, в ком он уверен. Я намекаю на сотрудников компании, знающих местных сотрудников компании, возглавивших оборону. Передо мной от встречающих вышел вперёд улыбающийся стандартной типовой вежливой улыбкой тип с залысиной, движения которого говорили а) о военном опыте, в частности выправка, и б) об аристократизме, на что в частности намекало выражение лица с лёгким снисхождением практически ко всем окружающим.

— Сеньор Гомес? — с порога взял я быка за рога.

— Именно. Как понимаю, сеньор Веласкес? — Фамилию он произнёс с еле уловимой издевкой. — Стажёр Веласкес? — уточнил он.

— Вы информированный человек, сеньор Гомес, — старался я быть само спокойствие.

— Чем могу быть полезен? — издевался он, ибо всё было оговорено. Что его мобилизуют, и к нему приедет координатор для организации мобилизации.

Я осмотрелся. За баррикадой стояло множество людей. Все с оружием, но в броне (лёгкой) — единицы. Мелькали золото-голубые цвета гвардии, не только форма частной охраны. Но большая часть наблюдающих за действом всё же была одета кто во что горазд — вооружённые гражданские. Сам сеньор и четверо «секьюрити» за спиной, двое с ехидными улыбками, двое с каменным выражением лиц, все в лёгких доспехах «Экскалибура». Мы — в средних, возвышались над ними на голову, но сеньоров это не беспокоило.

Анализ этого сеньора мне не нравился. Я чувствовал, что нельзя доверять ему. Моралес сукин сын, но я поверил своей внутренней подруге и доверился ему. Сейчас же чувствовал, что если сделаю ставку на этого аристократика, пожалею. А значит, ему нельзя доверять командование, хоть тресни! А он именно что ждёт, что его сделают «генералом» официально, отдав в руки горы оружия из хранилища.

…Но за его спиной люди. Много людей, защищавших свой район, свой дом. В том числе с оружием. Под ЕГО командованием. За кого они выступят, за признанного ими проявившего себя лидера, или за незнакомого парня, мнящего себя спецпосланником королевы с клановой пехотой за спиной?

…Но так нельзя. В смысле, неодчинение приказам. Был бы сеньор просто вооружённым гражданским — там варианты. Но ЭТОТ — присягу давал, иначе не смог бы работать в «сапожной» конторе. Это не игрушки — игры закончились с обмороком королевы. А значит, давим, и кто не спрятался — сам виноват.

— Сеньор Гомес, вам предписывается принять к себе ответственного представителя вооружённых сил Венеры, который примет командование вашим вооружённым формированием вместо вас, состыкует ваш отряд с единой базой командования столичной группировкой, а также проведёт мобилизационные мероприятия. Вы поступите в его распоряжение. Все, кто держит в руках оружие, объявляются мобилизованными в иррегулярное ополчение, а те, кто является резервистом, обязаны предстать для формирования ополчения регулярного. Её высочество сегодня утром объявила мобилизацию, я привёз официальный приказ о поступлении вас в распоряжение армии. — Это я объявил ещё и для тех, кто за баррикадой — нас там прекрасно слышали.

— Мы не армия, — уверенно замотал головой сукин сын, не понявший, что к чему. Аристократические понты само собой, но я всё же думал, сеньор не идиот. Как обидно быть неправым. — Мы не армия, и не подчиняемся приказам никаких командующих.

— Вы — офицер запаса, — попробовал решить я миром. — Вы — мобилизованы. Ваши люди кто как, резервисты будут сформированы в регулярные части, простые ополченцы продолжат выполнять охранные функции.

— Ты не понял, Веласкес! Мы защищаем свой дом, своих людей! — повысил он голос. — Но мы не собираемся подчиняться неизвестно кому!

— Почему неизвестно? — Я был сам холод. — Известно. Главе государства.

— Глава государства в отключке… Если ещё жива, в чём есть сомнения.

— На время болезни матери, главой государства является её дочь, принцесса Фрейя. И это решение утверждено Сенатом.

— Шлюха, получившая власть, расстреляв пару десятков тех самых сенаторов, чтобы остальные её признали? Прошу прощения сеньор стажёр Веласкес, но это не аргумент. Мы не знаем такую, и подчиняться ей не будем.

— Впрочем, — оговорился он, — мятежников и всякие там «комитеты спасения» мы также не признаём, и каким бы то ни было образом вступать с ними в контакт, и тем более исполнять их приказы, также не будем. До восстановления легитимного правительства с легитимным командованием мы не подчиняемся никому, юный сеньор. Но, справедливости ради, вам в спину бить не собираемся, в вопросах зачистки города от отребья можете смело на нас рассчитывать.

Торг. То, к чему сеньор привык, что умеет. Вот только время купцов, но время и военных. Сеньор не осознал до конца, что парадигма на Венере поменялась.

— Сеньор, вы давали присягу? — пошёл я на обострение, намекая, что не торгуюсь.

— Я давал присягу защищать свою страну. И я защищаю. — Он сверкнул глазами, и в каком-то смысле это было так.

— Вы давали присягу, и обязаны подчиняться приказам командования. — Я старался не кричать, но говорить громко, насколько можно, чтоб меня тоже слышали. — А значит…

— Иди к чёрту, молокосос! — картинно перебил сеньор, играя на зрителя. — КОМАНДОВАНИЯ… Ты, что ли, командование? Или эта кровавая шлюха?

— Её высочество является главой государства, и…

— Да манали мы такую главу государства! — сделал сеньор сказочный подарок. Ибо решил идти на обострение, ставя молокососа (меня) на место. Видит бог, я не хотел. Не люблю кровь. Ещё ни разу не было такого, чтобы я убивал и радовался. Даже в участке гвардии в Боливаресе, даже в ангаре в том же Боливаресе, когда крошили плохих парней, я чувствовал сожаление. Насчёт преступников — что наша система правопорядка настолько прогнила, что приходится марать руки; что это делаю я, а не государство. А все остальные разы — мне было искренне жаль, что не получилось дать тому или иному сукиному сыну второй шанс. А вдруг бы он изменился? И сейчас я понимал, что для дальнейших успешных действий в этом городе мне НАДО кого-то покарать. Предельно жестоко. Как совсем недавно покарал шестерых владельцев яхт, отказавшихся вернуться, послав на три буквы саму королеву. Сделал работу за её величество, она с самого начала должна была сделать это, и не было бы мятежа. И сейчас если не подавлю махновщину в зародыше — в других зелёных зонах также буду иметь кучу проблем. Не везде главкомы такие, как Моралес. Но всё равно делать это не хотел.

— Манали мы такую главу государства! — продолжал разоряться сеньор. — И тебя манали. Вы довели город и страну до ЭТОГО! — Окинул рукой вокруг. — Теперь мы сами себя защитим, и тех, кто нам доверился. Если хотите подрядить нас использовать для зачистки города от бандитов — дайте оружие, мы поможем с огромным удовольствием. У нас желающих защищать дом больше, чем оружия. Но что касается мятежа — выясняйте свои отношения сами, всего хорошего! Мы подчиняемся только ЗАКОННОЙ власти.

Угу, «кто из вас победит — тот и законная, а пока отвали, пацан». Или подай ему королеву, живую и здоровую, ей не сможет не подчиниться.

— Сеньор, — я был предельно спокоен, как любая анаконда перед броском. — Сеньор, объясняю на пальцах. Есть королева. Она нездорова. Вместо неё функции главы государства выполняет её дочь и наследница. Это ЗАКОННАЯ власть. И есть мятежники, устроившие переворот, опираясь на иностранные диаспоры и помощь вражеской разведки. ЗАКОННАЯ власть объявила мобилизацию. Все, кто давал присягу, должны подчиниться, в том числе вы. Если вы отказываетесь подчиняться, в сложившихся обстоятельствах — будете считаться мятежниками, ибо любое неподчинение и есть по сути мятеж. И к вам будут применены меры в соответствии с вызовами военного временем.

— Это какие же? — насмехался он.

— Вы будете уничтожены.

На секунду лоск понтов слетел с сеньора — прочёл по моему лицу свою смерть. Но лди такой скот, что умеют сами себя убеждать в чём-либо, если хотят в это верить, им даже помощники не нужны.

— Красиво выкрутил, но нет, юноша, — констатировал он. — Не получится. Не надо примазывать нас под свои хотелки, а хотелки под законы. Чтобы быть легитимной властью, надо…

— Сеньор! — теперь перебил я, почти крича — я тоже умею играть на зрителя. — Вы отказываетесь подчиняться или нет? Да или нет, третьего не дано! Сейчас военное время, страусиные и выжидательные позиции недопустимы. Да или нет, отвечать быстро!

— Мы не отказываемся подчиняться! — также криком парировал он. — Мы говорим, что подчинимся только ЗАКОННОЙ ВЛАСТИ, а не тебе!

— Сеньор, да или нет⁈ — настаивал я. — Вы подчиняетесь приказу о мобилизации и поступлении в распоряжения штаба операции? Последний раз спрашиваю, да или нет, и никаких условий во время войны!

Он понял, что буду стрелять. Понял по тому, как держат оружие ангелы и мои люди сзади. По мехам, что по моему сигналу — пальцовке за спину — пришли в боевую готовность и направили курпнокалиберные гауссовки в сторону баррикады. По деструкторам и ракетам, что навели на оную баррикаду мои клановые. Ошалело посмотрел мне за спину, перевёл глаза на меня, снова за спину.

— Сеньор, я не торгуюсь, — проговорил я спокойнее. — Сейчас не время для игр в демократию, права кого бы то ни было, не время для доказательств легитимности власти. Да — и к вам пришлют офицера, к которому перейдёте в подчинение. Нет — значит вы мятежики, кем бы ни были двадцать минут назад и последние два дня.

— Ты не сделаешь это! — А вот так мне больше нравится. Нервничает. Накручивает себя, понимая, что ни хрена по его не выйдет, как бы уговаривая себя, что его оценка и интуиция ошибаются. — Если ударишь по нам — забудешь о других «зелёных зонах». Ты будешь таким же захватчиком, как и ТЕ. — Под «теми», наверное, имелись в виду мятежники и их армия.

— Я — Хуан Шимановский! Официальный представитель КОРОЛЕВЫ ЛЕИ! — процедил я слова, стараясь чтоб меня слышали. Кстати, видя движуху, народец за баррикадой начал прятаться и отходить назад — зевак поубавилось. — Я ПРИКАЗЫВАЮ тебе и твоим людям сложить оружие ввиду неблагонадёжности! В противном случае все, кто окажет сопротивление, будет уничтожен.

— Шутки кончились, сеньоры! — закричал я, чтоб слышало как можно больше народу за преградами. — Сеньор Гомес задержан до выяснения его лояльности, но вы, все, кто искренне готов защищать свой дом, будете мобилизованы — вы и так по сути мобилизованы. Кто хочет играть во власть — сложите оружие и уходите, вас не будут преследовать! Слово спецпредставителя! Просто не мешайте! Мы и так мобилизуем только добровольцев, и любой, кто уйдёт по домам не будет привлечён за невыполнение! Я прошу всего лишь сложить оружие и уйти тех, кто не желает подчиняться! Или же ждать нового командующего!

— Да пошёл ты! — не выдержал и оскалился сеньор Гомес, поняв, что всё слишком серьёзно и на самом деле, а его расчёты оказались пшиком. — Где ты был эти дни, пока мы…

Пим!

Всё. Одна единственная игла в лоб, и сеньор стал заваливаться. Я жутко старомодный, и по корпусной привычке держу игольник в поясной кобуре. Этот игольник комплектный, идёт вместе с костюмом, но на самом деле в бою от него толку нет, и многие предпочитают оставить его, чтобы не мешался при маневрировании в застройке. А я, как уже сказал, слишком старомоден, и при посадке в конвертоплан первым делом проверил его работоспособность, никуда не собираясь убирать.

— Уважаемые бойцы ополчения! Мне некогда отвлекаться на предателей! — снова заговорил для всех, ибо народ пока ещё не понял, что произошло. Падающее тело, да, но как-то ТАКОГО не ждали. А может это было что-то другое? — Да — и вы подчиняетесь и выполняете приказы! Нет — и вы мятежники со всеми вытекающими! Приказываю ВСЕМ сложить оружие и выходить из-за баррикады с поднятыми руками! Все, на ком нет крови сограждан, кто участвовал в защите дома, а не бандитизме, будут отпущены. Повторяю, армия Венеры приказывает всем выходить без оружия! Вы будете переоформлены в…

И тут два бойца охраны сеньора сделали глупость. То ли нервничали, то ли боялись, но среагировали только сейчас. Причём не все четверо отреагировали, а всего лишь двое. Начали вскидывать «Жала» в мою сторону.

Секунда, и все четверо отлетели, прошитые не просто иглами, а крупным калибром. Я успел упасть на землю до того, как от баррикады открыли огонь (его в итоге так и не открыли — некому стало), и наши запустили в ту сторону несколько импульсов и пару ракет. Ангелы же вдавили гашетки стрелковки заливали оную баррикаду иглами, чтобы оттуда гарантировано никто не высунулся, и плевать, скольких невинных убьют, когда иглы прошьют машины навылет.

Десять секунд, и всё кончилось. Только тут я сообразил и активировал шлем, закрыв лицевой щиток и забрало. Медленно поднялся — рядом на колени, целясь в баррикаду, опустилось несколько кобылиц Сюзанны.

— Всё в порядке? — Сама Сюзанна по внутренней.

— Ни царапины. Успел, — отчитался я.

— Они опоздали, не сделали ни одного выстрела, — констатировала она. — Тебе повезло.

Я усмехнулся — повезло, ага, как же. Хотя нет, повезло, конечно же. Что в своё время пришёл в здание с бело-розовыми колоннами. А ещё в том, что там обучают таких, как мои боевые сёстры, реагирующих быстрее, чем клиент поймёт, что хочет нажать на гашетку.

— Спасибо! — Расплылся в улыбке, по голосу это чувствуется. — Как говорят гринго, вы спасли мою задницу.

— Вы слышали приказ командующего? — заорала Сюзанна по внешке. — Выходить по одному, с поднятыми руками! Мы — армия Венеры! Неподчинение приравнивается к мятежу, смерть! Раненым окажем помощь! Начинайте!

— Не стреляйте! Мать вашу, не стреляйте! — голос оттуда. — Мы не собираемся открывать огонь, не стреляйте! Я хочу говорить! Просто говорить! Хуан, как там тебя, я не выговорю твоё полное имя! Скажи, чтобы они не стреляли! Я без оружия!..

— Всем — не стрелять! — взял я снова на себя командование. Добавил для вылезшего таки из-за грузовика барьера парня:

— Выходи! Один, без оружия.

Кстати, что удивило, несмотря на взрывы, грузовик не шелохнулся. Обшивка фургона от импульса «потекла», но сам грузовой фургон отнюдь не деформировался. Они что-то туда напихали, так что, возможно, иглы тоже не смогли прошить преграду насквозь, и на той стороне не такой и адский ад.

Это был молодой парень, не более тридцати лет. И я ахнул, когда память подсказала, где его мог видеть. Да-да, это был знакомый парень! Хоть он был в лёгком доспехе, да и после шлема вид у человека не всегда соответствует его же в повседневном состоянии, я его узнал.

— Хуан, я знаю тебя! Мы играли с тобой в контрас! –подтвердил моё узнавание и он сам. — Рождество, турнир компании! Я — капитан команды Авроры! Совещание у полковника! Вспоминай!

— Я тебя помню! — выкрикнул я, поднимаясь, наконец, на ноги. Сюзанна также встала с колена, впрочем, не убрав «Жала» — оружие по-прежнему смотрело сеньору в грудь.

— Мы подчиняемся приказам командования! — скороговоркой проговорил держащий руки вверх приблизившийся парень. — И признаём законную власть её высочества. Гомес — придурок! Просто придурок с самомнением! — А теперь он про себя своего бывшего командира припечатал — Не надо стрелять, люди наоборот, ждали вас! Особенно резервисты, но не только — мы все хотим двигаться вперёд.

— Ты из Авроры, твой дом не здесь, — грустно усмехнулся я, когда парень встал в полутора метрах. Собеседник на это лишь поёжился.

— Да, нас перекинули перед заварушкой, как в лохматые годы контракта. Но я не слепой, видел, что эти упыри творят в захваченных куполах. У нас беженцы, они такого нарассказывали. — Вздох. — Хуан, не стреляйте, мы верны присяге и подчиняемся. Скажи своим, мы не предатели. Остальные, кто присягу не давал, также просятся в регуляры. Присылай генерала.

— Кто у вас сейчас остался самый старший по званию? Или должности? Кто командует? Ты?

Качание головой.

— Нет. Я просто тебя знаю. — Он назвал имя.

— Давай его сюда, будем разговаривать. И эту хрень уберите — техника пройдёт, — кивнул на заграждение.

Тип нахмурился.

— Время надо, пока краны зацепят. Там непросто всё. Мы фуры внутри двухкомпонентным бетоном залили. Не против вас — про вас до недавнего вообще не догадывались. Других гостей ждали. — Он зло усмехнулся.

Проблема. Рядовые бойцы мятежников, кто шёл штурмовать дворец, уверен, девять из десяти делали это потому, что им просто приказали, не думая. Как этим бойцам отдавал приказы придурок Гомес. И его слушали, потому, что положено, как те ребята слушали своих командиров. Я клялся убивать всех, кто будет стрелять в своих, не беря пленных, как собак бешеных, но ситуация куда сложнее, чем хочу сам себя убедить. К сожалению.

— Много пострадало от нашего огня? — кивнул в сторону баррикады.

— Есть немного, но жить будут. Только не стреляйте, мать вашу! Мы — свои, не надо дружественного огня!..

— Хуан, зачем ТАК? — ругал меня Моралес через полтора часа, когда наш разговор с Гомесом и последующим его устранением разлетелся по всей планете. Его копировали, перекопировали и пересылали, делились во всех сетях. Мой резкий взмах рукой, пиу, и хорохорящийся и кидающий понты «главком» падает навзничь, и больше не поднимется.

— Да, ты показал крутизну власти. Что вы ни с кем не договариваетесь, что либо подчинение, либо смерть. Но ты представляешь, сколько людей формально подчинится, но уйдёт в оппозицию? Сколько народу отвернётся и не захочет ничего делать, помогать? Сколько поддержки мы из-за этого потеряем? Он был тот ещё тип, я не буду давать оценку и плясать на костях бывшего своего сотрудника, но убивать-то зачем⁈ Арестовал бы и…

— Адреналин, — усмехнувшись, произнёс я.

— Чего? — Нахмурился сеньор. Я чувствовал его эмоции, как в зеркале отражались, хоть говорили и без картинки.

— Когда сердце пациента останавливается, ему делают укол адреналина. В это самое сердце. И оно рефлекторно сокращается и запускается. Да, больно, да, сложно, да, трудно. Но если этого не сделать — пациент умрёт, без вариантов.

— Я даю этой планете адреналин, сеньор Моралес! — воскликнул я — немного повело. — Полумёртвому пациенту, безусловно больному, лежащему на операционном столе. Адское средство излечения, но только оно запустит его остановившийся мотор. Мы не просто ленивая нация, мы самоубийцы, которые продолжают собачиться друг с другом и бороться за мифические права и привилегии, когда враг в нашем доме, имеет нас и поодиночке множит на ноль. Наше сердце по сути остановилось, и гондон Гомес — показатель оного. Я суровый доктор, сеньор, но я оживлю своего пациента! А если кто-то будет цепляться за старое, за прежние порядки и договорённости — тем хуже для него.

— Когда государство в опасности, никакой борьбы за власть, никакого плюрализма, никаких закулисных договоров! — со злостью констатировал я итог. — Ты или подчиняешься, или нет, третьего не дано, и горе тебе, если этого не понял. Я не Лея, сеньор. Она никогда не доводила свои жёсткие акции до конца, и народ слишком привык, что всё сходит с рук. Я буду бить по этим рукам и научу делать свою работу, как и держать слово, как и нести за слова и дела ответственность. Ибо если этого не сделать — завтра у Венеры не наступит. Я ясно выражаюсь, сеньор либерально настроенный бригадный генерал, или есть ещё какие-то недопонимания моей мотивации?

Тяжёлый вздох на том конце и резюме:

— Нет, Хуан. Всё понятно. — Пауза. — Да, наверное, ты прав, пациент «Венера» мёртв. Его приучили ничего не видеть и не хотеть, приучили много требовать и рассуждать вслух, вместо дела. Но знаешь что? Мы прошли уже несколько куполов, дважды вступали в бой, и я смотрю в глаза своих парней, кто со мной. И вижу там огонь. И вдруг понял, что завтра, когда всё закончится, они вернут на склад оружие… Вот только, чёрт возьми, Хуан, они не будут прежними! Эти люди больше не позволят чёртовым коррупционерам обирать их, не позволят верховодить в своих районах разным бандюкам, и в случае чего снова возьмут оружие, чтобы надрать задницы тем, кого ещё вчера считали небожителями. Наверное, ты прав, сукин ты сын, нам нужна эта доза адреналина, каким бы страшным ни казалось его применение. — Пауза. И итог:

— Я скажу всем своим, что лично расстреляю любого, кто просто подумает о том, чтобы качать права. И да, с кадрами хоть и туго, но высылаю к тебе командира для этих бедолаг. По земле, дам с собой батальон сопровождения — организуй встречу.

Глава 13 Повелитель Ареала

Глава 13. Повелитель Ареала

В ночь великих костров, в ночь священных огней,

У реки Змеелов начинает свой путь.

Мне важна только правда, но ни слова о ней:

Молча и хладнокровно я ловлю змей!

(«Калевала» — «Ловец змей»)

Всего сутки в городе, но вымотался, как будто грузовой модуль космолёта вручную разгрузил. Некогда было не то, что присесть — мысли остановить невозможно.

— Хуан!

Очнулся от прикосновения Каррераса.

— А? — встрепенулся, понимая, что отрубился. Присел в операторское кресло, временно пустующее, чтобы заценить происходящее поближе, и, глядя в интерактивную карту с закраской города цветными пятнами, улетел в иные выси и дали.

— Хуан, сигнал из дворца. Тебя какой-то выкормыш Ортега хочет. Твои сказали срочно запросить инструкции, соединять или нет.

Ну да, напрямую мне таким, как Ортега, не дозвониться — перевёл все личные звонки на дворец, чтоб не отвлекали. А во дворце штаб мух не ловит, реагируют оперативно, это хорошо.

— Да, конечно, — кивнул я и нацепил на голову снятый на время навигатор. — Снежок, как там? Что дворец?

Марта, стоящая рядом и почти не отходящая всё это время, бегло пожала плечами.

— Ничего. Фрейя запрашивала какой-то код по протоколу «Кленовый сироп». Но я попросила подождать хоть полчаса-час, что ты не железный. Она прониклась и согласилась.

Мать его не железный…Там война, проблема, от которой как от прокажённой шарахается королева Лея, а тут «он не железный»! Представляю ох… балдение Фрейи на такое. Но ругать не буду, у Марты и девочек своя правда, глобальная политика им фиолетова. А «Кленовый сироп» и правда подождёт, пусть «партнёры» глядя на бои в нашей столице ещё больше расслабятся.

Но подхалимаж Ортеги важнее. И первым включил входящий из дворца.

— Кедр, на связи. Давай срочную линию. — И после щелчка переключения. — Слушаю!

— Сеньор Ши-ма-нов-ский! — по слогам выговорил непривычное имя аристократ. — Вообще-то вместе со мной на проводе вас ждут несколько десятков человек. Непоследних в этом городе и на этой планете. Можно и побыстрее отвечать.

— Сеньор, понимаете, в городе бои. — Я был сама доброжелательность. Я ОЧЕНЬ доброжелателен, когда кончики пальцев сжимаются в жажде удавить оппонента. — Ополчение, призванное главой государства и ДОБРОВОЛЬНО пришедшее на сборные пункты, чтоб навести порядок в городе, ведёт с вашими коллегами и их «шестёрками» из диаспор войну. Я как бы… Занят. Ваши «непоследние» люди, если они и правда непоследние, должны понять и сделать скидку.

— Да-да, занят, юный сеньор. Разных зарвавшихся бедолаг расстреливаешь. Вся планета это видела.

Он ухмыльнулся, но я не понял иронии. Да, убил. Но я выполнял боевую задачу, выполнял приказ. Но и по-человечески, сказать по чести, не жалею, что сделал это.

— Есть претензии, сеньор? Или проблемы? — Кажется, я научился, наконец, вливать в голос достаточно стали, так как собеседник сдулся и пошёл на попятную:

— Что вы, сеньор Ши-ма…

— Шимановский.

— Именно. Нет проблем. Но сейчас вас слушает примерно четыре десятка офицеров генерального штаба самых различных специальностей. Те, кому не нашлось места в Большом Тетраэдре. Как обещали, мы собрали людей, кого отстранили от работы, и обеспечили безопасность разговора, хотя, по-честному, прошу не затягивать, так как нас могут перехватить, и будет плохо.

«Большой Тетраэдр» — собственно здание генерального штаба. Оно такой формы. И купол над ним также непривычный полукруг, а угловатый треугольник. Впрочем, такое чувство, что и тетраэдр, и купол над ним — части одной большой системы безопасности, созданной вояками над своим главным оплотом, и слой пустоты между ними тоже носит какую-то функцию, и в случае чего чем-то заполняется.

— Конечно. — Я хмыкнул. — У меня только звук. Картинка будет?

— Не у всех есть возможность её включить. — Незнакомый голос. — Сеньор, меня зовут… — Голос представился. Офицер ВВС, генерал-майор, никогда его имя не слышал, даже краем уха. — Сеньор Шимановский, — этому моя фамилия далась легко, — соизволите объяснить свои цели, ради чего предлагаете фактически нарушить приказ главкома и перейти на сторону узурпаторов власти?

— Минуточку, с какого боку мы — узурпаторы? — сделал вид, что не понял, я — нехорошее начало разговора. Может зря это всё, и без них справимся?

— Прошу прощения. Не «вы». Её королевское высочество, конечно, лично она и только она. С момента расстрела ею сенаторов, разумеется. С вами на связи много офицеров и генералов, и всем интересно знать, за какие ценности вы стоите и можно ли вам доверять.

— Ценность… — Я усмехнулся. — Ценность одна. Сохранение нашего общего государства. Я в отличие от вас верен своей присяге и делаю для спасения страны всё, что в моих силах. Вы же вместо того, чтобы поддержать законную власть, спрятались под крылышками тех, кто ввёз в город оружие, раздав его бандам и диаспорам.

— Это голословное обвинение! — Голос сеньора сух, но чувствовалось, его задело.

— Сеньор, вы представляете ВСЕХ офицеров? — пошёл ва-банк я, планируя послать их на хрен и разорвать соединение.

— Нет, не всех. — Другой голос. — Сеньор Шимановский, меня зовут… — Чел тоже представился — нет, и этого не знаю. — Бригадный генерал, ПВО. Прошу, не надо нас огульно обвинять — здание Большого Тетраэдра было захвачено клановой пехотой Сальвадоров ещё до вашего десантирования на купол Ортега. И это чудо, что никто не погиб — Сальвадоры приказали действовать мягко, и кто им не нравится, просто выгнать в «резерв министра обороны». Продолжайте, сеньор. Вы остановились на том, кто вы, какие силы представляете и за что воюете. И что предлагаете нам.

Я усмехнулся. М-да. И эти, которые «умеренные», пытаются нагнуть.

— Что предлагаю… Исполнить свой долг. Вы все давали присягу. Ваш верховный главнокомандующий…

Я хотел сказать «её высочество принцесса Фрейя», но в последний момент сдал назад, мысленно отпрыгнув от этого сочетания слов. Ибо понял, оно похоронит мою стратегию. Это служивые, «сапоги». А «сапоги» совсем по-другому устроены, и им совсем другая нужна аргументация.

— Сеньор Шимановский? — Это Ортега. Даже фамилию не исказил, надо же!

— Да-да, продолжаю. — Вздохнул я, прогоняя мысленно новую стратегию. Слишком мало времени было её обмыслить, но поздно пить минералку — думать некогда. Только кавалерийской атакой на доты. — Ваш верховный главнокомандующий — королева Лея! — зло выдавил я. — Она не в сознании, врачи борются за её жизнь, но перед уходом её величество подстраховалась и оставила инструкции на случай, если что-то пойдёт не так. Она подозревала заговор и удар в спину, и с самого начала, с захвата школы вводила для подстраховки в город войска, если вы не забыли.

— А теперь, сеньоры, для вашего понимания, — продолжил ещё злее,чувствуя, как трясутся кончики пальцев, -я — ответственное назначенное ЕЮ лицо, глава специальной операции по обезвреживанию террористов и мятежников, которую вы, может быть, слышали, как «протокол 'Абсолютный хищник». Слышали такое?

Послышались различные голоса. И были те, для кого оное словосочетание не было пустым звуком. В частности сам Ортега-связной подтвердил, что слышал об этом назначении, хоть и не понимает границ мне дозволенного.

— За мою кандидатуру и за введение протокола проголосовал Совет Безопасности в полном составе при воздержавшемся сеньоре Борхесе, МИД, — продолжал я. — С тех пор выполняю обязанности по подготовке к освобождению заложников и по связям с террористами. А также, что главное, поиском тех, кто это организовал, и главное, помог осуществить подобное на Венере, на нашей территории. Веласкесам ударили в спину, провалив их красивую безвредную для города операцию, и сделали это свои. Те же люди, кто ввёл в столицу войска и направил на штурм дворца. Сеньоры, ЭТО Я, своей отмерянной королевой властью приказал убивать сенаторов. Не её высочество — она лишь согласилась и не стала возражать. — А теперь яд из меня так и лился. Звёздный мать его час. — Вы можете относиться к этому как хотите, но я верен своей присяге, и выполняю инструкции королевы, какими бы жёсткими они ни казались со стороны. Это сделал я, Хуан Шимановский! — специально повторился, для лучшей усваиваемости. — В рамках всё того же протокола, с целью вернуть продажную зарвавшуюся колду сенаторов со звёзд на поверхность и объяснить им, что их должность кроме прав подразумевает и ответственность. Стране нужна глава государства, особенно в лихое время, и нужно было утвердить её, пока не стало хуже на арене внешней политики. Её высочество принцесса Фрейя не узурпатор, как вы думаете, она лишь назначенное мною лицо на пост главы государства в отсутствии матери. И сейчас, подняв на борьбу народ и раздав оружие резервистам, я также выполняю приказ её величества, в рамках всё того же протокола — ни больше, ни меньше.

— А не слишком ли крутой протокол? — Усмешка генерала ВВС. И я был с этим согласен, с первого дня — сам такой футуристический проект запросил.

— Сам в шоке, если честно. Планировалось, что я со свежим взглядом и нетрадиционным подходом буду лишь копать и отдавать ценные указания ответственным людям, главам министерств и ведомств, которые будут мои рекомендации выполнять, как специалисты и профессионалы в своей деятельности. Но так случилось, что отдавать оные указания стало некому — страна в раздрае, министерства и ведомства не работают. Но с меня мою работу никто не снимал, сеньоры! И я ВЫНУЖДЕН сам лопатить то дерьмо, что должны были по моим наводкам разгребать другие. Я не лезу в политику, не лезу в экономику, не сажаю кого-то на трон и никого с оного не свергаю; я просто делаю так, чтобы люди, стоящие за всем этим, начиная с захвата школы и заканчивая попыткой переворота и штурмом дворца, пожалели о своём проекте. И пока что, заметьте, сеньоры, у меня и у её высочества получается.

— И мы будем давить гадину! — скатился я на рык, — пока не раздавим. И скажу неприятное, но я и не обязан говорить красиво, моя задача всего лишь озвучивать правду. А правда в том, что все вы вышли со мной на связь только потому, что понимаете, что, несмотря на то, что у сеньоров мятежников в городе несколько полнокровных бригад с тяжёлым вооружением и реактивной артой, они покойники. В долгосрочке им всем хана. И вы решили переметнуться первыми, чтобы потом вас не покрошил маховик следствия по госизмене, который её величество, когда вернётся, обязательно запустит. Мне можете врать, сеньоры, но себе не врите, не стоит. А осложняется ситуация тем, что мы, верные присяге воины, не нуждаемся в вас, таких опытных и тяжеловесных генералах. С вами победим быстрее, значительно быстрее! Но система гражданской обороны заработала, и без вас всё равно рано или поздно добьёмся своего. Просто потому, что там — горстка упившихся властью потерявших связь с «землёй» вырожденцев, а здесь — вооружённый и готовый драться организованный НАРОД. ОРГАНИЗОВАННЫЙ народ! — повторился я, сместя акценты. — Скажите, если не так?

— Не надо всех под один гребешок! — оскорблённый неизвестный голос. — Кто-то — возможно решил переметнуться, пока можно. Но кого-то, юный сеньор, отстранили, и этот кто-то верен её величеству и народу. Не все такие гадкие и корыстные юный сеньор с непроизносимой фамилией!

— Хорошо, беру свои слова обратно — НЕ ВСЕ, — с улыбкой согласился я. Что ж, есть там и патриоты — приятный бонус. — Но некоторые — определённо. Да и по остальным со стороны выглядит так, и с этим трудно спорить.

— И что теперь? — ещё один голос. — Вышвырнуть нас в шлюз?

— Зачем? — пожал я плечами и усмехнулся, осознавая иронию ситуации. Я не убеждаю их присоединиться, а совсем наоборот, выкручиваю руки. — Я готов приветствовать тех, кто примет верное решение выполнить долг. И готов закрыть глаза… И я, и её высочество, и в будущем её величество, у меня есть полномочия говорить за них… Мы закроем глаза на тех, кто сделает это с корыстными расчётами, примем, как истинных патриотов, потому, что главное не мотивы, а поступки, и поступите вы ПРАВИЛЬНО. Но при этом, сеньоры, — снова добавил в голос злость, — не собираюсь никого уламывать, упрашивать, что-то доказывать, переубеждать, как и обещать выгоды и золотые горы. Да, вы готовы встать с нами и выполнить свой долг — и я организую вашу эвакуацию — нам нужны офицеры-профессионалы. Нет — катитесь к чертям, к вашему текущему главнокомандующему, понятия не имею кто это в данный момент. Да, кстати, самого авторитетного вашего военного, министра обороны Бруно, мы «выключили» ударом по святому — его семье. И все, кто продолжит его дело, под прицелом. Но не думаю, что об этом стоит напоминать, вы грамотные люди и сами всё понимаете. У меня всё.

— Сеньор Шимановский, — голос генерала ПВО. — Вы сказали присяга… В ваши двадцать лет? У не служившего полугодичку?

— Я ангел, сеньор. — Я снова расплылся в улыбке, благословив день, когда решил идти стучаться в корпус. — У меня была годичка, даже чуть больше годички. Я присягал королеве. ЛИЧНО королеве. И только ей подчиняюсь, и только её инструкции выполняю в отсутствие.

«Я не вру! Сильно не вру! Просто недоговариваю, — убеждало моё собственное „я“. — Ибо то, что мою присягу ПОКА не приняли — ничего не значит. Я просто „зелень“, ещё не прошёл нужный курс, только и всего. Но королева обязательно оную присягу примет… Просто не буду уточнять, какая королева это будет (надеюсь что всё же Лея Филипповна)».

— А она жива? — Ещё один незнакомый голос.

— Да. — А теперь добавить в голос честности и искренности — они почувствуют. Не надо врать СЕЙЧАС, хуже будет в перспективе. — По данным на сутки назад, в тяжёлом, но стабильном состоянии. Врачи сказали, это хорошая новость, хоть ничего и не обещали.

— А что вы будете делать и кому служить в случае… Если её не станет? — снова незнакомый голос. На том конце чуть более четырёх десятков человек в семи различных куполах, как выяснил потом. И все были на прямой линии без картинки.

— Посмотрим. Скорее всего, присягну её наследнице. Она способна на тяжёлые, но нужные для страны решения. Никакая республика на данный момент в моих глазах не продемонстрировала адекватную программу развития, за которой стоило бы пойти. И ещё, сеньоры, я присягал королеве, и могу с её смертью уйти на гражданку, если что. Вы же давали присягу стране и народу. Не понимаю, о чём мы в данный момент пререкаемся и чем меряемся.

— Сеньор, организовывайте эвакуацию, — подвёл итог бригадный генерал от ПВО. — Наша группа из пяти человек находится в куполе…

Дальше привычная отработанная за эти дни рутина. Шесть конвертопланов под прикрытием беспилотников эвакуировали шесть же групп военных. Одну не смогли — кто-то сдал их; на палубу, где нас ждали, напали неизвестные без опознавательных знаков в балаклавах, и даже жахнули по подлетающей машине ручной ракетой. Хорошо, что ракета ручная — конвертоплан разгерметизировался, один движок «пошёл отлить», но пилот на волевых отлетел и сел за преградой — конструкциями другого купола. Пилота эвакуировали (в барокамере, но живой), но семерых ожидавших нас военных прямо по месту покрошили в фарш неизвестные бойцы. А также покрошили людей Ортега, кто помогал им убраться из контролируемых «красными» территорий. Ещё один конвертоплан сбили в полёте на обратном пути, но тоже, слава богу, чем-то мобильным, ручным — всё тяжёлое и стационарное мы с Зевсом задавили. Пилот успел дотянуть до ближайшей контролируемой палубы, где просто рухнул в причальный стакан. Все выжили, пусть и натерпелись на всю оставшуюся жизнь. Их вскоре их забрал ещё один летун, и он, наконец, доставил пасажиров всем, во дворец, где Фрейя в моё отсутствие сформировала наш генштаб, пафосно названный «штабом контртеррористической операции по столичному округу». Потеряли по итогу эвакуации четыре беспилотника и два конвертоплана, но, имхо, оно того стоило, так как прилетев, добравшись до бункера (чего мудрить, она использовала тот самый, внизу, где мы принимали первый бой), генералы и полковники развили бурную деятельность, и наши разрозненные группировки стали вдруг перемещаться по карте столицы осознанно, выполняя одновременно кучу планов, дублирующих друг друга, в смысле замещающих и подстраховывающих один другого на случай различных итогов той или иной операции. Мы больше не ломились в конкретный купол, чтобы просто его занять — теперь мы точно знали, какая цель стоит у того или иного перемещения. Через шесть часов после эвакуации офицеров в городе открылось ещё четыре мобилизационных пункта, в том числе благодаря грамотному планированию движения войск, а к исходу вторых суток (и третьих от начала мобилизации) численность бойцов суммарно, включая и полугодичников, перевалила за двести пятьдесят тысяч. Это всё ещё была лёгка пехота, но зелёного цвета в Альфе теперь было больше, чем бесцветных районов. Красные же пятна оставались вокруг Сената, в районе космодрома и на нескольких окраинах, где сеньоры держали купола с домами аристократии, то есть собственные родные дома.

— Хуан, ТАМ ты нужнее, — никак не отцеплялся от меня Каррерас. — Мы здесь справимся. Ты сам видишь, люди с опытом. УЖЕ с опытом. И новые проблемы встретим во всеоружии — знаем, как решать.

Я качал головой, не в силах перебороть себя и согласиться.

— Сеньор Каррерас, нужен кто-то следить за этой хренью. Новые отряды «зелёных» сами собой…

— Да хватит тебе Гомеса вспоминать! — вспылил он, но я видел, наигранно, специально — я его просто достал. Эмоции полковник контролировал. — Долдон он, тупой! Думаешь, просто так его в Аврору отправили? Аристо не может быть простым работягой, надо на руководящую должность ставить, но на серьёзном месте от него больше урону будет, чем толку. А уволить его я не мог — сам понимаешь, чьим врагом мгновенно бы стал. Вот и держал его в маленькой Авроре, чтобы не натворил бед. И кто, как не глава филиала должен был возглавить их отряд при перемещении и командировке личного состава? Только теперь, Хуан, ВСЕ «зелёные» вообще без вопросов на нашу сторону переходят. Мы показали силу, показали, что мы АРМИЯ, мощная единая организация, и все склонили головы, даже возглавившие оборону разные преступные капитаны и команданте. И не обижайся, но я — полковник ВКС, я людьми командовал, когда ты в колыбельке писался. Здесь, на поверхности, — топнул ногой, — я куда больше твоего сделаю. А тебе во дворец надо, чтобы одна очень энергичная крышелётка ничего не испортила — женщины такие женщины. Давай, Хуан, делай свою работу, а нашу оставь нам, специалистам своего дела.

Сделал, чертяка, по всем фронтам.

— Сердце не на месте, сеньор Каррерас, — признался я. — Как подумаю, что что-то пропущу, что из-за моего отсутствия с чем-то не справитесь…

— Это война, сынок. Но генерал должен командовать армиями из штаба. А мы, полковники, будем ходить по нарисованным вами стрелочкам и выполнять указания. Давай уже, молодец, повоевал — ни у кого претензий нет. Но там ты реально нужнее.

И я улетел. Двадцать минут, пока Папа Кондор найдёт и подаст очередную номерную Птицу, восемь беспилотников, окруживших летающую машину со всех сторон, и совсем не долгий полёт с жуткой трясучкой до дворца. Странно, но добрались без приключений — ни один беспилотник не пострадал, не то, что конвертоплан. Хотя вроде бы росчерки ракет с какого-то дальнего купола были.

В дороге смотрел интерактивные кадры боя, захвата ударной группой нескольких домов, эдакого мини-квартала, где живёт вьетнамская диаспора. Бойцы собственно Каррераса этот мини-район и штурмовали, ведя трансляцию по всем частотам и соцсетям.

— Полковник, прикажи им отключить камеры и прекратить слив информации! — не выдержал я картинки зверств и набрал-таки сеньора.

— Не могу, Хуан, — усмехнулся тот. — При всём желании. Не забывай, это не армия. Это добровольцы, пришедшие взять оружие, чтобы защитить свой дом. Или отомстить. Или зачистить потенциального врага, пока он не обидел их близких. Они не послушаются, и ничего мы не сделаем. Спасибо, что никого не насилуют и не бьют просто так, на запрет поиздеваться — тут нашего авторитета хватает.

— Но так же нельзя! Там женщины и дети, и их на весь мир, даже не только на одну Венеру…

— Хуан, парни на войне! — отрезал он. — Перед ними враг — их диаспора участвовала в налёте на город. Кстати обрати внимание, там мало мужчин, где они? В каком куполе? — Усмешка. — Мой друг, который недавно гостил у нас в штабе, только что произнёс фразу, что он не ассенизатор, разбираться в сортах дерьма. Хуан, они — тоже не ассенизаторы! — воскликнул сеньор. — И ничего ты не сделаешь. Как и кто-либо ещё, если он не господь бог.

М-да, не ассенизаторы. Я рассказал сеньору про вояж в дом Ортег и «выключение» из борьбы пяти кланов сооснователей, коллег участников переворота. Вспомнились умелые руки вьетнамской диаспоры, пошившей нам реквизит для столкновений в городе в апреле-мае. Снова «м-да». Кстати, там где-то Конг. Мой Конг, бывший подчинённый, как и подчинённый полковника. И его семья. Где они? Пострадали? Смогла ли миновать чаша сия конкретно их? Кто знает. И Чжан Бэй тоже где-то там. И полковника совесть спросить не позволяет — у него сейчас много о чём более важном голова болит.

На самом деле ничего эдакого с точки зрения ведения боевых действий на кадрах в эфире не происходило. Парни штурмовали помещение за помещением по науке, поддерживая и прикрывая друг друга, забрасывая перед собой гранаты, паля в любое свободное пространство из ракетницы. А то, что в помещениях были женщины и дети — не их проблемы. Из некоторых, каких-то отдельных помещений стреляли? Стреляли. А значит рисковать никто из наших не планировал, и пространство перед собой затапливали огнём, и только потом разбирались, кто внутри… Был. Лучше так, чем куча похоронок на ровном месте.

Причальный стакан дворцовой палубы, ставшей такой родной за последнее время. На сей раз никто не встречал, и я двинулся вниз, в штаб, по накатанной. Первый лифт, второй — теперь без спешки. Давление во всех помещениях уже нормальное, как и температура, но воздух пока кислый — без маски кашляешь. Но маска это не шлем среднего скафа, потерпеть можно. А вот и нижний этаж. Опа, обе противоатомные створки подняты — значит, Зенит настолько всё контролирует, что не боится разгерметизации дворца в принципе. Вошёл внутрь… Нормально. Суета, но какая-то органичная. Ввиду отсутствия стен и перегородок, разные отделы штаба были просто разнесены в пространстве столами и терминалами. Ко мне, увидев, подлетел «мальчик» в полковничьих погонах. «Мальчик» потому, что отдуваться послали — не сомневаюсь, это коллективный вопрос. А вопрос касался освобождения их коллеги, пресловутого генерал-майора ВВС, который назвал меня и Фрейю узурпаторами. Я не злопамятный, помните, говорил как-то? Я просто злой. А память у меня генетически прокачана, если Алиса не врёт. Я его по прибытии приказал арестовать, прямо на палубе, как он сошёл с эвакуировавшего их с коллегами конвертоплана. Зачем мне такой в штабе упырь нужен? Может он специально так говорил, провоцировал меня, и на самом деле ничем от коллег не отличается — вон, Моралес тоже либерал, но патриот же! Но не хочу рисковать. Как всё закончится — пусть Лея Филипповна разбирается с ним… Или Фрейя, без разницы.

Послал «мальчика» подальше. Вроде не обиделись. Переговорил с марсианами. Мухабаев сиял — под его началом кроме двух дивизий во дворце находилось почти три в городе, вокруг марсианского квартала, и те три хоть и отличались качеством вооружения, но всё же обладали тяжёлыми экземплярами техники в бОльшем количестве, чем наши соединения Моралеса, Каррераса и других глав соединений в городе. А главное, были укомплектованы прошедшими марсианскую срочку бойцами, и могли прямо сейчас идти в бой, без занудного слаживания. Кстати поэтому и техники тяжёлой было больше — нашлось немало спецов с подходящей ВУС, в отличие от наших. Его дивизии согласно плану медленно двигались в сторону космодрома, отсекая от основных городских кварталов тяжеловооружённых наймитов разведки Союза и пару наших, поддерживающих мятежников, оторванных от их «коллектива» полков. Переговорили по общей стратегии, что будем делать — в том числе с новоприбывшими, отнёсшимися ко мне с подчёркнутым уважением, несмотря на молодые годы. Многое из их слов не понял, кроме того, что ПОКА войска в целом не готовы к противостоянию с регулярной армией Венеры, и мы будем придерживаться той же стратегии, что и Моралес — движение и маневрирование вокруг бригад противника, не вступая в бой на его условиях.

— Пока не сформируем достаточно соединений, способных управлять тяжёлой техникой, — пояснили офицеры. — Техника есть, но в этом бардаке надо вначале понять, кто у нас под рукой, а после уже будем принимать решения, что и как делать.

Эта стратегия не касалась легковооружённых, пусть и имеющих серьёзное переносное оружие, бойцов Союза, не важно, диаспор, засланных, прошедших обучение и слаживание или набранных из мирных местных. Их мы локализовывали и теснили, с ошибками, несли потери, но учились, перегруппировывались и снова теснили — на войне сие неизбежность, без потерь войн не бывает. Особенно когда активируешь протоколы ГО раз в семьдесят лет, и ни у кого нет опыта.

В общем, штаб покинул с лёгким сердцем — все при деле. «Красные» со штабом у Сената организовывали уже третье контрнаступление, но все их телодвижения ничем не заканчивались — они просто занимали какой-то купол без боя, стояли там для галочки, а после уходили. Главные бои сейчас велись в трёх районах города с местными бандами, почуявшими безнаказанность. Изредка попадались орлы из диаспор, но ситуация изменилась, и они пытались прятаться, раствориться в городе, благо под куполами и в подземельях полно места. Но теперь, имея тысячи бойцов со спецтехникой, генералы и полковники организовывали плотные фильтры и проводили тотальные зачистки, и все обнаруженные лежбища и гнёзда диаспор выжигались без жалости. Раствориться среди местных сеньоры мигранты и бывшие мигранты не могли, только прятаться, а это стало делать сложнее, чем планировалось их штабом, планировавшим операцию изначально. Жалко ли мне было этих парней различной восточной наружности? Нет. Возможно, это неправильно, что ополченцы множили их на ноль, вообще не разбираясь, кто перед ними и какая вина конкретно этих лиц. Всё же нужно определять личность, суд, доказательства, всё такое. Да, убить прямо там, игла в затылок, но только после подтверждения от наших баз данных, что да, мордаха того или иного персонажа засветилась в погромах. Но, как сказал Каррерас, они не ассенизаторы. И после зверств диаспор в адрес наших граждан, моё «я» молчало, не пытаясь осуждать, пусть и понимало неправильность. Да, пострадает много невинных, и сейчас мы принесём диаспорам куда больше горя и слёз, чем принесли нам они… Но с другой стороны, их сюда никто не звал, а прилетели — соблюдайте законы и правила, а не устраивайте тут свои порядки, указывая нам, как правильно жить. Может мы и слабые, и ленивые, и развращённые по сравнению с вами… Но не нравится — на выход, а если подняли оружие — огребайте, пусть даже коллективно.

— Хуан, о, великий господин! Присоединяйся к обсуждению! Мы без тебя, великого, не смели начать эту операцию, ждали ваше императорское величество для подтверждения… — встретила меня Фрейя гневной отповедью, и глаза её расширились от ярости.

— Фрейя, я…

— Все вон! Позову! — рявкнула она, и все, кто находился в организованном уже мной верхнем штабе, на этаже её кабинета, а тут было хоть и не столько народу, как внизу, засобирались на выход. Когда спина последнего сотрудника штаба скрылась в проёме, она голосом задраила створку… Быстро подошла и двинула пощёчину мне по лицу.

— Значит, ты у нас уже ставишь королев! — лился из её уст яд. — Назначаешь глав государств! Круто! Быстрая карьера, да? Всем бы такую!

…И я понял ещё одну вещь — с нею, как и с военными, стандартная тактика не сработает. Она привыкла к определённому обращению, определённой аргументации. И просто чтобы переубедить её, нужно лебезить, пресмыкаться и оправдываться. А я, видит бог, просто хочу спасти свою страну. Не хочу ни оправдываться, и тем более не буду пресмыкаться.

А потому от моей ответной пощёчины, в которую вложил силу, её прекрасная головка отлетела, а сама высочество, разинув рот и выкатив глаза в недоумении, обиженно схватилась за пострадавшую щёку.

— Успокоилась? — просто и незатейливо спросил я.

Неуверенность в глазах, страх, ужас, что такое произошло С НЕЮ. Чего с наследной принцессой и главой государства не может произойти по определению. Я решил ускорить процесс принятия:

— Если пришла в себя — давай работать. Нет, если бьют эмоции — давай быстро решим эту проблему. Я зверски устал, но от хорошего секса не откажусь. — Шаг навстречу, и она, ожидаемо, опасливо отпрыгнула.

— Хуан, что ты себе позволяешь? Что позволяеь, сукин сын? Я охрану позову!

— Ну и дура. — Усмехнулся. — Позволяю себе вернуть тебя на грешную землю. Ты должна быть холодной расчётливой королевой. У тебя враг только что дворец штурмовал. А ты завелась из-за какой-то фигни, позволила эмоциям обуять себя. Непорядок! — Последнюю фразу воскликнул, добавив в глаза весёлые искорки.

— Но я… — Растерянность. — То, что ты сказал военным… Там…

— Я сказал то, что они должны были услышать. — Есть, я даже голос при этих словах не повысил. Наоборот, небрежно пожал плечами, как будто говорю о чём-то незначащем. — Они должны были услышать именно это — и услышали. И сразу пошли следом, без пререканий и торга. Где твоя похвала, где ободряющий поцелуй? Чего дерёшься?

— Но они подумают… — Растерянность. После страха это большой прогресс.

— Что подумают? — Кисло скривился. — Наверное, подумают, что женщина не может на самом деле править Венерой без мужчины, и ты это полностью осознала и не плывёшь против течения, не споришь с объективной реальностью. Твоя мать попыталась — видишь, чем кончилось? — махнул в сторону. — За окно посмотри. На три расхреначенных купола, один из которых пришлось долбануть конвенциональным оружием. При твоём деде такой фигни быть не могло! — повысил я голос, наезжая. — И прадеде. И при всех других королевах, не пытавшихся заявлять, что они феменино и эмансипе. — Подошёл, и, подавив лёгкое сопротивление, сгрёб её в охапку. — Я — твой человек, Фрей. Твой генерал, твой защитник, твой представитель. С тобой они не смогут разговаривать — ты для них неизвестная планета. А со мной общий язык найдут, и договорятся. Сейчас я представился мужчиной твоей матери, завтра стану твоим, ия идеальный переговорщик. Вы же наверху сделаете так, как мы договоримся, но им не придётся долбаться о стену непонимания. Что не так?

— Продуманный сукин сын. — Она прыгнула на меня и обняла, обхватив ногами — я от неожиданности чуть не свалился. — Боже, Шимановский, как я за тебя боялась! Как молилась! Не улетай больше никуда, я не знаю, что буду без тебя делать одна!..

Потом мы целовались — инцидент исчерпан.

— Надо работать, — отстранился я через время. — Давай чуть-чуть подождём, разгребём самое основное дерьмо… Как раз твоя спальня от кислоты проветрится.

Фрейя покачала головой.

— Наши комнаты выдержали, наш этаж не разгерметизировался. — Тяжкий вздох. — Но ты прав, надо работать. Зову этих лодырей, надо обсудить «Кленовый сироп». Президент Андерсон пришёл в себя после взрыва корабля Союза и вывел своих на акции протеста перед нашей военной базой. — Она раскрыла створку и выглянула. — Зови всех. — Это кому-то из ангелов на часах. Повернулась назад. — Как мама очнётся, скажу ей, чтобы сразу приняла у тебя присягу. Ты всё сказал и сделал правильно, но врать не хорошо. Кстати, почему она до сих пор это не сделала, если ты прошёл по заданию корпуса не один, а целый десяток Полигонов?

На это лишь пожал плечами. А что тут сказать?

Глава 14 Повелитель Ареала (продолжение)

Глава 14. Повелитель Ареала (продолжение)

Королевский кабинет. Да, он был разгерметизован, и в руках мы держали маски. И пусть не всё время, но периодически приходилось дышать оттуда чистым воздухом — от долгого вдыхания местного пока ещё першило горло. Но система аэрации работала, воздух замещался, помещение кабинета небольшое, и к началу этого заседания, которое сознание противилось назвать «совбезом», но которое было на него пародией, маску почти не использовали. Я сидел на месте наследника престола, Фрейя — главы государства, напротив меня — новый глава нашего генштаба, я не знал этого сеньора ранее, и рядом с ним генерал-майор ПВО, который меня умиротворял на переговорах пару часов назад. Сбоку от него ангелы, трое — Чупакабра, Капитошка и Катарина. Чупакабра — глава корпуса, Катарина — мой личный эксперт и советник, а Капитошку, видимо, за компанию захватили, и сеньора Ортега всё совещание прилежно сидела молча, умно хлопая ресницами. Это её операция в куполе Сльвадоров, не стоит обсуждать проект без автора — вопрос не о вежливости, а о вдруг могущих всплыть нюансах. Рядом же со мной сидел марсианин Мухабаев, хотя его, как представителя иностранного государства, поднимаемые темы вообще не касались. Следом за ним — министр связи; он — единственный из правительства, кто эвакуировался не куда-нибудь, а во дворец. Подозреваю, что просто не успел бежать вовремя обычным способом, к тому моменту остальные дороги оказались перекрыты. Его, как человека королевы (или сеньора Козлова, не вникал) никто бы из заговорщиков не простил и не выпустил, и куда-то убегать было нужно. Так себе должность применительно к обсуждаемым сейчас вопросам, но других министров у нас нет.

— Сеньоры, для чего вас собрала, — окинула Мышонок взглядом собрание, собственно его и начиная. — Хочу пояснить сразу, чтобы вы понимали, и если не хотите в этом участвовать — можете удалиться.

Вздох, собралась с духом, и:

— Ни один человек не идеален. Даже очень-очень великий мудрец всего лишь мудрец, а не бог, и видит мир многограннее среднеразвитого человека, но не знает ВСЕГО. А потому моя мать, и все мои предшественницы всегда использовали при принятии важных решений метод мозгового штурма. Они созывали совещательный орган, состоящий из доверенных лиц, занимающих самые разные посты, разбирающиеся в широком спектре вопросов, и видящие мир максимально многогранно… Из возможного, и просили высказать своё экспертное мнение.

— Совет безопасности. — Кажется, это произнёс я. Фрейя перевела взгляд и кивнула:

— Да. Именно он. — Перебил королеву? Наследнику можно, простительно, но только ему. — Я присутствовала на многих заседаниях и видела, как это происходит. Итоговое решение всегда принимала мама, и лично несла за всё ответственность. Но вот повлиять на её решение мог любой — для этого достаточно было лишь грамотно аргументировать и привести нужные факты. Этот человек мог посеять сомнения, инициировать дополнительное расследование, и в итоге конечное решение было основано на более объективных факторах. И сейчас сложилась такая ситуация, что мне нужно принять ОЧЕНЬ важное решение. Судьбоносное. Даже два таких решения. Но из всего правительства опереться можно только на одного единственного министра, — кивок уважения на главу департамента связи, благодарно кивнувшего в ответ (челу бежать некуда было, а теперь слонов нахватает). — Моя тётя отказалась лететь сюда, как и ехать, хотя дорога уже вроде как… Почти свободна. Но — не свободна, там бои, осуждать её не буду, — на всякий оговорилась она. Я думаю, Алиса не трусила, было бы нужно — прилетела, но не видела необходимости. Решила дать деткам поиграться, авось что-то да выгорит. — И даже мой собственный отец не пришёл! — А теперь в голосе Мышонка лёгкая обида. — Считает, что он слишком… Не в форме для принятия ключевых решений.

А вот это интересная информация. Сеньор сбагрил дочь настоящему мучачо с яйцами, и ему плевать теперь на всё, кроме своих женщин? Которые, кроме Алисы (которая далеко), под вопросом, выживут ли.

— Из всех людей, обладающих хоть каким-то авторитетом, вы — лучшие, что есть во дворце, — добавила Фрейя в голос пафоса. И пусть для большинства поднимаемые вопросы — не ваш профиль, я прошу высказать личное мнение. Именно МНЕНИЕ, как вы считаете, и почему. Возможно, вы не разделяете моего, и я должна посмотреть на проблему под каким-то другим углом. И даже вы, Ильхам Шамилевич, — это она осадила было порвавшегося протестовать марсианина, — мне важны — вы не просто военный, а представитель своего президента. А Марс и Венера — союзники.

— Но если только ЛИЧНОЕ мнение… — прошептал генерал. — Я не уполномочен представлять республику в НАСТОЛЬКО важных вопросах.

— Исключительно личное! Решение, повторюсь, будет за мной. — Снова окинула всех взглядом. — Итак, первый вопрос на повестке. Мы послали в город несколько отрядов корпуса телохранителей, — взгляд на меня — я посылал. — Один из них до начала основной операции до места атаки не дошёл. А после начала штурма дворца и смещения фокуса внимания к нашей обороне, к этому отряду подтянулось ещё два, которых противник потерял их из вида. И все они дружно смогли активировать шлюз системы гражданской обороны под сотым метром, причём так, что это осталось незамеченным для военных.

— Такого не может быть! — нахмурился наш военнач. — Просто не может, ваше высочество. Все склады ГО контролируются. И все ваши вскрытия хранилищ мы видели на мониторах в режиме реального времени, одно за одним. Как видели и то, что откуда берёте — я к тому, что враг прекрасно знает, чем мы вооружены.

Сделал себе пометку. Видеть — видели, но сил контратаковать ВСЕ объекты, чтоб помешать, не было. Атаковали Моралеса, выбили из зоны доступа к хранилищу… А мы тем временем за несколько часов открыли ещё два. Пришлось отступить назад, к Сенату — видеть они хранилища могут, но пароли доступа не имеют, Фрейя поменяла их сильно загодя, задолго до штурма, при том, что Лея перед отключкой, по её словам также на всякий сменила от них пароли. Паранойя для нашей правящей династии — способ выжить, как погляжу.

— Это не совсем оружие системы ГО, — решил приоткрыть я завесу. — Это оружие… Клана Веласкес. На случай переворота. — Фрейя смерила взглядом — убила бы, но я лишь пожал плечами. — На самом деле о том, что таковое есть, знают многие. Секрет только расположение бункеров. Они регулярно проходят техобслуживание, там убираются… А ещё штрафники из ангелочков там перебирают и чистят оружие в качестве наказания. — А это из личного — я улыбнулся, улыбнулись и все офицеры корпуса за столом.

— Хуан! — зарычала Фрейя, но я осадил:

— Фрей, хватит тайн! Не сейчас. Не надо ни нас идиотами выставлять, ни себя дурой. Здесь собрались те, кто всё понимает, кто в процессе с головой, и кто безусловно предан — других быть не может. ИМ надо знать правду, какая ни есть.

Мышонок покипела, посопела для порядка, но согласилась.

— Хорошо. Убедил. Да, сеньоры, со времён моей прабабки клан Веласкес создал в городе… И не только в этом городе, закладки на случай чего. Этот шаг всегда считался обоснованным, бабка и мать только расширяли ассортимент и количество схронов. Мы не сможем вооружить десять миллионов человек, как система ГО, и даже миллион, скорее всего, не сможем, но конкретно в этом бункере находится нечто, что не принесёт нам победы, но если ангелы ударят, то могут очень серьёзно пошатнуть моральных дух мятежников.

Высочество в очередной раз оглядела всех, делая театральную паузу. Товсь, це-лься… Пли:

— Там лежат ОДБ, боеприпасы объёмного взрыва, — закончила речь она крупным калибром.

Теперь молчали все, но не театрально, для эффекта, а переваривая. И вид у всех был огорошенным.

— Мощности? — первым ожил генерал ПВО — практичный мужик.

— Речь не о мощностях. А о… — Тяжёлый вздох. — Это устройства как бы несуществующей системы «Жареный аллигатор». Слышали байки про оную?

Мне название ничего не сказало. Как и министру связи. Но остальные, даже марсианин, о ней информацию имели — озадаченно замахали головами. Видя моё недоумение, высочество опустилась до разъяснений:

— Система подрыва купола на случай захвата вражеским десантом. Подрыва купола изнутри, — пояснила, глядя в мои пустые непонимающие глаза. — Специальный газ подаётся по воздуховодам под крышу, или хотя бы на наземный уровень. Он тяжёлый, и сам опускается на нижние уровни, если таковые есть. Затем происходит детонация и подрыв всего объёма облака.

— И всё, что находится под этой крышей, тщательно прожаривается, — усмехнулся наш главком.

— Ага, как тот аллигатор, — поддержал его усмешку марсианин. — Жареный.

— Мощность сравнима с ядерным взрывом мегатонного класса, — добила как бы отчитывающаяся Фрейя. — При запуске полного пакета уничтожит биологическую жизнь под целым районом, при том, что стены и дорогущие конструкции крыши купола останутся стоять, как ни в чём не бывало.

— А чего ж мы тогда парились с ядерным оружием? — не понял я, но сказал быстрее, чем подумал.

— Хуан, — ответил мне господин Мухабаев, — происходит взрыв газа. Просто очень большой. Там всё прожаривается, но при этом никаких преград взрыв не пробивает, стены не рушит, и тяжёлая техника вроде атмосферных танков имеет все шансы выстоять. Да и в мехах выжить можно — смотря в каких и на каком расстоянии от облака. Их обычно сбрасывают сверху, у нас — из атмосферы на позиции; у вас с атмосферой сурово, но можно скинуть с крыши купола и прожарить всё, что внутри. На открытой поверхности и тем более в вашей атмосфере ОДБ малоэффективны. Но да, наверное, нашим ребятам такие немного могли помочь.

— Я не военная, — пожала Фрейя плечами. — Наши специалисты, наш начальник артполка, знал о них.

— Да не так уж они и сильны в обороне! — выступил в защиту главком. Марсианин подумал, но спорить не стал.

— Да, наверное. Это всё же оружие не для защиты. Больше бы пострадали сами. И хорошо, что ОДБ не было у нападавших…

— Но теперь мы нападаем, — правильно сформулировал мысль я. — И эти боеприпасы у нас есть. И надо решить моральный аспект проблемы, так как туда, где они нужны — под купол Сената и расположенные рядом — ни девочки, ни сам господь бог эти бомбы протащить не смогут.

— Купол, под которым находятся наши девочки, — продолжила речь Фрейя, — это купол Сальвадоров. Туда стянуты их клановые бойцы, но главное, там много эвакуированных членов семей и клана и союзников, кто участвует в перевороте.

— Женщин и детей, — усмехнулся я, поясняя сеньорам глубину задницы, почему мы их собрали. Фрейя нахмурилась, тяжело вздохнула, но смогла продолжить:

— Мы не сможем долбануть по классике, спалив к пням ВСЁ, что под тем куполом, как описано в инструкции на случай атаки вражеского десанта. Но локально по силам активировать несколько бомб. Одну-две, может три, если повезёт. Радиус поражения будет так себе, но даже облако в несколько сот квадратных метров натворит больших бед.

— На дома сеньоров аристократов совсем недавно были скинуты всего лишь тонные бомбы. И это заставило их подписать капитуляцию, — напомнил я. — Здесь тоже скорее эффект психологический… Будет. Хотя бабахнет знатно.

— Да, огромная масса МИРНЫХ, не защищённых бронёй детей и женщин, скученных под определённым куполом, — парировала Катарина, пригвождая взглядом к спинке кресла, — сгорит в пламени от объёмной детонации ради психологического эффекта. Понятно…

— Именно поэтому я и позвала вас, уважаемых мною людей, чтобы вы дали оценку подобному поступку. — Фрейя выдавила скупую улыбку. — Да, их мужья и отцы сейчас или командуют войсками мятежников, или управляют организованным ими комитетом. Это варварский шаг с точки зрения морали. Но есть и другой аспект — кодекс законов об аристократии. — Фрейя активировала на столе планшетку и спроецировала на противоположную т себя стену. Видно было только обложку документа, сам кодекс, состоящий из множества пунктов, читать сейчас никто не собирался. — Знати на Венере давались привилегии. Но и ответственность прописывалась коллективная. Документ писался на Земле, задолго до отделения Венеры, и многие положения мы в своё время просто скопировали.

— Последние императоры-Веласкесы на Земле лихорадочно боролись за существование, любыми методами, — ухмыльнулась Катарина. — Им это не помогло, — кивок на стену. — Хуан, ваше высочество, обращаю на это ваше высокое внимание. Они так и исчезли, и документ сей их не спас. Последняя Веласкес уцелела лишь на далёкой Венере, так как никому не была нужна. Теперь вы хотите проявить жестокость по отношению к «мирняку», членам семей заговорщиков, надеясь переломить тенденцию?

— Давайте по кругу, пусть все выскажутся? — храбрясь, самой не по себе, приняла мудрое решение высочество. — Лионелла?

Капитошку закономерно обошли вниманием — Мышонок не дура и понимала, кто есть в корпусе кто.

— Ваше высочество, — отчего-то засмущалась Чупакабра. — Тут такое дело… это мои девочки там, и я пристрастна. Мне сложно дать оценку, ибо там — враг. Я — воин. Если отдадут приказ — исполню. Приказы не осуждаются.

— И всё же я попрошу высказать ЛИЧНОЕ мнение. — Фрейя, когда надо, может быть настойчивой.

— Личное? — Сеньора и. о. главы корпуса усмехнулась. — Личное — они зажрались. И потеряли всякий стыд и всякий страх. Вытирают о нас, простой народ, ноги. При том, что народ несёт все тяготы, народ несёт любую ответственность, а их, даже кто накосячит, отмазывают и откупают. Они настолько к этому привыкли, что считают себя сверхсуществами, а народ — неполноценными. Но во мне говорит вчерашняя беспризорница из Флоры, увидевшая в жизни много несправедливости. Есть интересы государства, они важнее личного мнения любого на этой планете, даже твоего, Фрей. Но к сожалению я… — Вздох. — В общем, я пристрастна, и потому прошу не давать мне слово.

— Сейчас речь не о социальной справедливости, — покачала маленькая богиня головой. — А о том, что их мужья и отцы — преступники. А мы будем бить по ним, перед кем у закона нет претензий.

— Как раз нет! — встрял я. — Их отцы и мужья отдали приказ солдатам идти и умирать за неправое дело. Большинство солдат этих подразделений никакие не монстры-мятежники. Офицеры — те да, сочувствуют «союзу спасения», но рядовые бойцы просто выполнили отданный приказ, который должны выполнить согласно Устава. Я настаиваю на том, что их надо если не казнить за это, то навсегда вышибить из вооружённых сил, так как какой бы ни был приказ, от кого бы ни шёл, они психологически смогли стрелять в СВОИХ. Но в любом случае, от действий сеньоров будет страдать простой народ — а у каждого бойца есть семья, дети, карьерные планы на будущее. С другой стороны пострадали также выходцы из простого народа — а кого ещё вздрючили выходцы из диаспор и бандитская сволота? Те, кого мы называем «мирняк»! Его целенаправленно подставили под атаку люди со светлыми лицами, «сверхлюди», пока их собственные женщины и дети в тёплом защищённом месте, в безопасности.

— Нет, я не согласен, тут не о социальной справедливости речь, — воздел я палец к небу, — а о том, что сеньоры должны в полной мере вкусить того, что приготовили другим. Выдали оружие сволоте, которая закошмарила горожан? Сколько венериан убито, сколько женщин изнасиловано? Вам напомнить кадры, которые эти выродки выдавали в прямом эфире? Да, это неправильно с моральной точки зрения, но нам надо долбануть по этому куполу для того, чтобы они осознали, что за каждый свой поступок нужно платить! За каждый отданный приказ! Принцип талиона — глаз за глаз, зуб за зуб, жизни мирных жителей за жизни их родных. Иммунитета нет. Когда ты переступаешь черту, наступают моменты, в которых откупиться просто не получится. Ибо если мы так не сделаем, если не дадим понять, что воздаяние за проступки настигнет, следующий шаг, который они завтра предпримут, это сдача своих позиций, разоружение, в обмен на неприкосновенность. И твоя мать, Фрей, согласилась бы на их условия, переложив решение проблемы на будущее, создав в этом будущем ещё большую угрозу своей власти. Мы — не она, и не можем позволить себе допустить гибели династии. Да, в будущем времени, но это БУДЕТ. Потому, что ни не успокоятся, и выводов не сделают, восприняв своё поражение как мелкую ничего не меняющую в целом неприятность. Я считаю, если решили давить гадину и усиливать королевскую власть — надо показательно расправиться с «небожителями» и неприкосновенными, какой бы душок от этого поступка ни шёл. Чтобы завтра новые представители «сверхлюдей» не совершили той же ошибки, упиваясь чувствомбезнаказанности за любое преступление.

— Хуан, до тебя бы дошла очередь, спасибо, что перебил. — Укоризненный взгляд. — Но, пожалуй, продолжим. Сеньоры военные?

— Ваше высочество, я… — Генерал ПВО вздохнул, покачал головой, отгоняя наваждение. Нехорошее такое наваждение. — Ваше высочество, я понимаю чувство справедливости вашего помощника, но мы не воюем с женщинами и детьми. Мы — армия, и воюем исключительно с вооружённым противником, какие бы теории подо что ни были подведены. Сейчас в городе страдает много членов семей диаспор, но их убивают не просто так, а потому, что они находятся в зоне боёв, иначе нельзя. Специально атаковать безоружных, атаковать гражданские объекты, мы не планировали и не планируем. И никогда не будем. Это не наша война.

Кивок главкому. Тот поёжился, но выдал то же самое:

— Я — военный. И выполню любой приказ. Но приказ об атаке подобного объекта не отдам. Но там и не мои люди, что снимает с меня решение за пределами компетенции. У вас есть этот закон, — кивок на стену, — который не фикция, а официально действующий документ. Потому вы, ваше высочество, вправе отдать своим людям такой приказ. У меня же нет права критиковать его, как и нет права выполнять его ВМЕСТО специально обученных людей. Считаю, вопрос нам некорректным.

— Здравая позиция. — Фрейя поняла, что большего не дождётся. Это не полевые вояки, а кабинетные — к ним на кривой козе с навязыванием какой бы то ни было ответственности, не подъедешь. — Хуан высказался, — пропустила меня, — сеньор Мухабаев?

— Ваше высочество, я представитель иностранного государства, — улыбнулся марсианин. У Марса нет официальной позиции по этому вопросу. Что же касается Альянса… Я поддержу любое решение в рамках Альянса, если оно — ЗАКОННОЕ, — выделил он это слово. — У вас есть пресловутый закон, аристократия знала о нём, поднимая мятеж, а потому с точки зрения Марсианской республики Венера в своём праве. Если же такого закона нет, а я признаюсь, что не изучал вопрос так глубоко, — кивок на стену, на документ, — то я доложу господину президенту, что вы ввели нас в заблуждение. Я прошу простить, если показался невежливым в своём недоверии, но объективно поднимется вой, и нас пусть и по касательной, но Марс будут обвинять в потакательстве произошедшему. Потому скажу как военный, прямо, без политеса: это не война Марса, и мы закроем на всё глаза только если для этого шага у вас есть жёсткие юридические обоснования.

— Честный ответ, благодарю, — кивнула Фрейя. Ей нравились люди, говорящие суровую, но рпавду, не юля. Я сам пример такой её любви.

— Такой закон существует. — Это Катарина.

— В таком случае, позиция Республики: нас не касается моральный аспект проблемы, только юридический.

— Всё правильно, вы хоть и военный, но с дипломатической миссией справляетесь, — улыбнулась Фрейя. — Но всё же, не для протокола, какова ваша личная позиция по этому вопросу?

— Я пережил гражданскую войну, — усмехнулся сеньор и погрустнел — что-то вспомнил. — Там творилось такое, что мораль забилась в самый дальний угол солсистемы и не рисковала показываться, пока всё не кончилось. Война есть война, и война для всех, а не «избранных». Так было у нас, я говорю только про то, что видел, что пережил. А вы тут у себя решайте сами.

— Для меня важно, чтобы официальный Марс не инициировал за нашей спиной информационную атаку на нас, дескать, мы совсем потеряли совесть, — сверкнули глаза высочества. — Откровенность за откровенность, Ильхам Шамилевич. Чтобы данная позиция была озвучена и официально.

— Я доведу до господина президента ваши опасения, — элегантно кивнул генерал — от такого качка-мордоворота в военной форме элегантности и дипломатичности не ждёшь, но она есть.

— Замечательно. Большего не требую. Спасибо большое. Сеньор? — Это единственному министру за столом.

— Ваше высочество…. Я…

— Без словоблудия! — перебила его Фрейя, вскинув руку. Сеньор втянул голову в плечи.

— Хорошо. — Выдохнул, набирая воздуха — своего не хватало. — Ваше высочество, я сам… Не худого происхождения, — мягко сформулировал он. — И да, многие мои коллеги по сословию не правы. И я согласен с исполняющей обязанности главы корпуса — на планете жуткая социальная несправедливость, — кивок на Чупакабру. — Но это не значит, что мы должны уподобляться бандитам и становиться подонками. Несправедливость? Мы должны решать этот вопрос! Давать пинков гвардии, безопасности, императорской гвардии! Прокуратуре, судам, наконец! И сажать тех, кого отмазывают родители. Или не родители. И сейчас мы должны уничтожать, но лишь тех, кто виновен, чья вина доказана! Даже если ты просто призывал народ к восстанию, но ПРИЗЫВАЛ. Но — устроив следствие и суд. Так и только так. А иначе… — Вздох, пожатие плеч, но что «иначе» сеньор не стал уточнять.

— Не ожидала другого ответа, он понятен. — Снова кивок. — Сеньора де-ла-Фуэнте? — Завершу круг, вам снова слово.

Катарина прокашлялась.

— Да я, в общем, уже высказалась. Просто подведу итог. Ваша мать, ваше высочество, не лезла в эту клоаку, не связывалась. И она отнюдь не похожа ни на дуру, ни на трусиху — значит, для этого были свои основания. Сейчас система взаимодействия власти и аристократии худо-бедно держится, у неё есть определённые скрепы. Но начав тотальную зачистку, мы изменим правила игры ДЛЯ ВСЕХ. Все-все договоры с аристократией придётся пересмотреть, и если на врагов сможем надавить, то что будем делать с теми, кто не замарал себя участием в этой авантюре? — Взмах в сторону. — Наши вчерашние друзья и союзники — кем они станут завтра? Хватит ли сил отбиться от них?

— У меня нет решения, ваше высочество, — покачала она головой. — Я «внизу» пирамиды, знаю и вижу далеко не всё. Но между точечным устранением семьи одного уж совсем зарвавшегося барона, хотя даже это осуждаю (будут последствия), и тотальной зачисткой террористическими методами сотен людей, слишком большая разница. Сеньоры военные правы, это не военный объект, и там не семьи диаспор, с которыми воюем. Там — наши сограждане.

— Адвокат дьявола — очень специфическая должность, — улыбнулась Фрейя, впервые за это заседание. — Адвокатов дьявола никто не любит.

— Но без них нельзя, ваше высочество. — Катарина пожала плечами. — И кто, если не я? — презрительно окинула взглядом вобравшихся военных. Те не прореагировали.

— Хуан? Ты всё ещё хочешь возразить? — Слово мне.

— Да. — Я кивнул. — Твоя мать наняла меня в этом самом кабинете не для зачистки аристократии. И не для того, чтобы я искал способы взрывать купола, или проводил мобилизации по стандартам ГО. Я не воин, не тактик и не стратег. Я — пиарщик, взаимодействие с общественностью. И сейчас буду рассуждать как пиарщик.

— Какая наша цель, сеньоры? — оглядел всех. — Отбить дворец? Да. Подавить мятеж и дождаться возвращения королевы? Так точно! И понимаю, что многие из вас, — при этих словах пронзил Фрейю взглядом, — боятся брать на себя ответственность во избежание возможного гнева мамы. Вот только мама УЖЕ расписалась в том, что хочет изменить правила. Она спокойно отнеслась к идее выставления заложников стенка на стенку, на казнь избранных членов семей упырей в ответ на их расстрелы и казни заложников. Мама УЖЕ играла не по правилом, перед приступом. Так почему вы все думаете, что она не пошла бы дальше на нашем месте?

Теперь оглядел всех, как бы стараясь присутствующим что-то доказать, хотя доказывать надо одному единственному человеку.

— Да, новые правила. Новые договора с КАЖДЫМ из кланов — в том числе с дружественными. Да, на нас попытаются кататься и пить соки. Вот только там, за этими стенами, в городе, уже около двухсот тысяч людей под нашим ружьём. И это только добровольцы-резервисты, служившие в армии. А ведь есть те, кто не служил, и они также на нашей стороне, а не сеньоров обожравшихся сверхлюдей! У нас есть редкий шанс на законном основании изменить правила игры, правила взаимодействия. Как раньше не будет — сеньора адвокат дьявола права, но смена правил давно назрела. Если кое-кто переживает, что не справится, что вас продавят, — снова взгляд на Фрейю, — то здесь не помогу. Это будет война, бой, и не один, но их надо выдержать. В противном случае на планете не изменится ничего, и я повторюсь, в следующий раз заговорщики будут знать наши козыри, и мы не справимся.

— Хуан, ты говоришь правильно, — снова, заулыбавшись, — произнесла Катарина. — Вот только пострадает сейчас несколько сотен гражданских. Детей и женщин. И какое-то количество слуг — такого же простонародья. Готов ты к этому?

— Катюш, я висел на кресте, — грустно улыбнулся я её в ответ. — Я этими руками убивал детей перед зданием школы Кандиды-де-Хезус. Да, я готов взять ответственность за эту боевую операцию на себя. Детей жалко, но кто-то только что произнёс, что сейчас ничьи хотелки не играют роли. Даже главы государства, а я и близко до этого статуса не дотягиваю.

Судя по лицу Катарины, я её удовлетворил. Фрейя, поколебавшись скорее для вида, приняла решение:

— Лионелла, начинайте атаку. Прямо сейчас.

— Майор Ортега? — перевела и. о взгляд на Капитошку.

— Слушаюсь! — Та встала, козырнула, поправила китель. — Ваше высочество, разрешите идти?

— Разрешаю, — величественно кивнула Фрейя, и сеньора майор удалилась.

— А мы переходим ко второму вопросу. Он не несёт такого морального груза, как первый, но последствия его будут куда глобальнее и серьёзнее, чем ненависть собственной аристократии. Сеньоры военные, наверняка, знают об этом плане, или хотя бы что-то слышали. — Она вытащила из ящика стола «живую» папку из синего пластика. Папку основательную, толстую. — Для всех, кто не в курсе, объясняю. Мы дружим с Канадой уже полвека как. Но с самого первого дня, как только заработал наш первый завод под Нью-Йорком, а после — и по всей остальной их территории, обозначилась угроза захвата венерианской собственностью местными, которые и не скрывали, что это возможный сценарий, если мы будем себя плохо вести и не прогнёмся ещё больше. При моём деде, который завоевал Империю для своей жены, ситуация немного улучшилась — у нас появилась альтернатива, и некоторые производства «ушли» на Южноамериканский континент. Англосаксы спохватились и засунули в зад самые жёсткие требования и условия, немного уступили… Но ненадолго. К власти в Империи пришёл мой мудрый дядя, и венериан с Юга начали мягко теснить. И англосаксы вновь оборзели, и даже открыто создали у себя партию, выступающую за «отжим» у нас бизнеса, дескать, это справедливо, их права попраны. — Фрейя вздохнула и покачала головой — эмоции. Продолжила:

— В чём-то их требования обоснованы — наши бизнесы на самом деле находятся на их территории, причём они получают отнюдь не львиную долю прибылей, а остатки роскоши. Но по справедливости, эти бизнесы были открыты на наши деньги, на наших технологиях, и там реализуется торговля нашей продукции по нашим патентам, просто везти её с Венеры дороже, чем сделать там из местного сырья.

— Насколько я знаю, наши сеньоры, — это о венерианской аристократии, — захватили какое-то количество «вкусных» подводных месторождений, — произнесла Катарина, продолжая выполнять роль адвоката дьявола. — Нагло оттеснив местных. Просто месторождения, речь не о патентах и сборочных цехах.

— За всё надо платить! — развела руками Фрейя. — Мы вложили в их экономику несколько квадриллионов империалов — от трёх до пяти. У них уровень жизни самый высокий на планете — даже выше, чем в мощной и развитой энергопрофицитной России. И всё построено на наши деньги, основой их экономического роста и экономического чуда стали НАШИ инвестиции.

Снова помолчала, подбирая слова. На самом деле ей не по себе от второго вопроса — по первому я убедил её, что так сделать надо, высочество лишь искало адвоката дьявола. Хорошо, что Катарина поняла всё правильно и поспешила выполнить требуемое. Но сейчас, боюсь, её квалификации недостаточно.

— В общем, не так давно имперцы предложили Канаде покровительство. Они УЖЕ могут себе это позволить. Объективно у Владычицы Южных Морей более сильная сухопутная армия, они бульдозером прокатятся через Эстадос Юнидос и захватят на территории её северной соседки всё, что захотят. Мы сильны в космосе, но армия собственно Канады слаба, воевать не умеет, и, что более важно, не желает. При должном упорстве их частей, мы можем поддержать их сверху, обеспечив преимущество на поверхности, но у генштаба всегда были сомнения в их желании воевать.

Недавно они поставили во главе страны некого мистера Томаса Андерсона, ястреба и радикала — с целью подготовки захвата, создания правовой базы и раскачивания общественного мнения. На сегодня они НЕ БЫЛИ готовы действовать открыто, ждали отмашки с Юга, однако наш переворот вселил в сердца англосаксов уверенность, что венерианский лев ещё дышит, но уже споткнулся и упал, и уже не встанет, и уже можно выгрызать из него отдельные куски, с ещё живого и дышащего. А потому существовавший до этого, всё время, что мы там, план неожиданной атаки на Канаду с уничтожением её армии, названный «Кленовый сироп», в последнее время обновлялся каждые три месяца. — Фрейя взяла папку и подняла её над столом.

— ТРИ МЕСЯЦА? — сделала глаза Катарина.

— Да. Хотя все остальные планы возможных войн обновляются раз в год. И как показали последние события с запретом для нашей армии воевать с их территории, и со сбитием беспилотника, который мог нести конвенциональное оружие, эти выродки совершенно потеряли берега, и все эти меры оправданы. Хуан, давай ты? — дала она мне слово.

Я мысленно поёжился, вздохнул и продолжил:

— Я снова заговорю, как пиарщик. Меня мобилизовали и дали чрезвычайные полномочия только с одной целью — я должен был вселить ужас в наших врагов. Чтобы внушить им парализующий страх при одной мысли связаться с Венерой. Ибо текущие террористы… С ними бы силовики справились и без меня, нашли бы способ. Вот только и близко не смогли бы остановить волну террора, что ждёт нас завтра, когда на место Мухариба и компании придёт свежая кровь.

— Нас перестали бояться! — повысил я голос. — Наших рабочих и наёмников-стражей открыто убивают не просто фанатики, но регулярные войска Конфедерации. Нашими интересами Андерсон подтирается, и в подтверждение своих слов сбивает беспилотник. Сейчас, насколько я знаю, перед нашей базой Принца Чарльза стоит пикет из двух тысяч канадцев с плакатами, чтоб мы убирались. Все их СМИ забиты риторикой, что они — независимая самостоятельная держава, а мы их притесняем, не даём реализовать выбор, с кем дружить, а они, дескать, хотят дружить не с нами. Сеньора Серхио с нами нет, — вздохнул я с сожалением, — у него более серьёзная подборка, что канадцы уже предприняли, и что собираются, чтобы захватить быстро и без боя, подведя под эти захваты законодательную базу по факту захватов. Нас, упавшего льва, нагло пинают, понимая, что будущего у Венеры нет, и настало время, когда МОЖНО.

— А потому её высочество, — закончил я, — несмотря на атаку наших людей в Европе, несмотря на гибель почти тридцати тысяч человек там, предлагает активировать древний, но актуальный план «Кленовый сироп», и начать войну не с Конфедерацией, а с теми, кто до сегодняшнего утра числился нашим главным союзником на Земле. Я подчеркну, сеньоры, у нас нет на Земле друзей. А единственный союзник… Канада.

— К чёрту таких союзников! — Это произнёс Мухабаев. После чего грязно выругался. — Простите, ваше высочество, это не позиция Марса, это моя личная позиция.

— Объявлять войну союзнику, кто нам ничего не сделал… Во всяком случае пока, если не считать сбитый беспилотник, от перехвата которого никто не пострадал, вместо наказания тварей и фанатиков в Европе… — Это ожил сеньор министр. — Я категорически против, ваше высочество. Союзные отношения это не просто так. Это связи на самых разных уровнях. Есть связи между крупным бизнесом. Есть цепочки и связи между менее крупными субъектами, и их на порядки больше. Есть взаимные разрешения на работу, есть признаваемое сторонами патентное право и законы, регулирующие документооборот. Есть унификация расчётов, наконец! Стандарты переводов денежных единиц…

— Тех самых денежных единиц, которые мы не можем перевести напрямую тем же русским или индийцам? — фыркнула, перебив, Чупакабра. — Потому, что у нас договор о посредничестве, и мы теряем деньги на нём, не в силах отказаться от него «на всякий случай», обогащая сволочей из Канады просто так?

— Муж Лионеллы работает в департаменте внешних экономических связей, — пояснила для всех, ни к кому конкретно не обращаясь, Фрейя.

— Ваше высочество, — не сдавался министр, — я согласен, что они зарвались. И их необходимо наказать. И у нашей страны есть куча невоенных способов — от санкций, до точечных устранений тех, кто продвигает враждебную риторику. Давайте не будем спешить.

— Завтра у нас война с Союзом, — огорошил всех я, и поёжилась даже Фрейя. — Союз смотрит, как мы себя поведём. Это Восток, а на Востоке понимают и уважают исключительно силу. Как вы и сами поняли, это Союз, его разведка, стоял за террористической атакой, и с последующим нападением на город диаспор. Завтра, подавив мятеж, мы будем расследовать истоки и выйдем на их функционеров. И нам нужно будет либо предъявить Союзу претензии, потребовав компенсации, либо стыдливо замолчать всё и засекретить их участие, спровоцировав этим на дальнейшие ещё более жёсткие террористические и экономические атаки. Я понимаю, сеньор, ваше стремление не начинать войну с тем, с кем мы за пятьдесят лет повязаны таким количеством уз и пут, что мне самому страшно, но, к сожалению, решение принято. Канада добровольно уходит в сферу влияния Империи, это вопрос времени, и наши связи вскоре сами собой начнут рушиться, только легитимного повода ударить по щам у нас не будет. После чего на нас надавит Союз, и можем забыть о Конфедерации и мести, и вообще о каком бы то ни было влиянии на Земле. Наша аристократия может забыть обо ВСЕХ своих проектах и месторождениях там.

— Я всё сказал, ваше высочество! — в жесте «сдаюсь» поднял руки министр. — Это слишком важный и ответственный момент, чтобы принимать по нему решение… Второпях.

— Сейчас от нас не ждут удара, — покачала головой Фрейя. — Если мы ударим ПРЯМО СЕЙЧАС, без подготовки, когда в Альфе бои — они пропустят атаку. Как только тут всё успокоится, ТАМ мы уже не сможем воспользоваться внезапностью, и умоемся кровью. Во-первых, все уверены, что мы будем вгонять бомбардировками в каменный век Европу, и на манёвры флота смотрят с пониманием. А я приказала выдвигать флот из Лагранжа более недели назад, и только действия наших эспинцев позволили хоть как-то прикрыть эвакуацию из Браги и Гамбурга, оттуда спаслось больше людей, чем должно было. Во-вторых, канадские ПВО, ПКО и боевые части также будут расслаблены — сейчас войскам на Земле как бы некому отдавать приказы — на Венере рушатся купола под ударом ракет и артиллерии. Потом всего этого не будет. Повернулась к военным. — Сеньоры, вам технический вопрос. Все командиры на Земле уже имеют пакет с планом действий для себя в случае активации плана, и на Земле есть штаб экспедиционного корпуса. Но этого мало. Как только мы наведём в Альфе порядок, обеспечение управления войсками ляжет на нас… Вас… Нас с вами. Мы справимся?

— Я слышал об этом плане, ваше высочество. — Наш главком. — Но не читал его. Однако думаю, имея мощности всей армии и флота Венеры, мы, конечно, справимся.

— На перспективу войны с Канадой в целом не реагируете, — с улыбкой заметила она.

— Я военный, воевать — моя работа! Смысл моей жизни! — воздел сеньор руки кверху. — Канада ничем не лучше и не хуже других потенциальных противников. Свои нюансы, но они везде. Да, мы готовы к такой войне, к её обеспечению и сопровождению, как и к любой другой. Вопрос к экспедиционному корпусу, готов ли он, но только тут я дать ответ не могу.

— Полностью присоединяюсь. — Генерал ПВО. — Ваше высочество, как представители армии, заявляем, что войны в техническом смысле мы не боимся.

— Но мы можем проиграть. Или умыться кровью.

— Тогда вопрос к тем, кто раз три месяца обновлял планы. Если их прогнозам есть доверие — это одно. Но если есть сомнения…

— Принято. Ваша оценка понятна и принята, — довольно кивнула Фрейя. — А что скажет адвокат дьявола?

— Скажет, что согласна с тем, ваше высочество, что надо или начинать войну сейчас, или никогда, — откинулась в кресле Катарина. — Потому, что первый момент — сейчас наша аристократия войну съест. Ибо переворот, атомный взрыв, разнёсший целый купол, и, главное, репрессии с убийством родных, женщин и детей. — Она как обычно зашла с козырей, которые мы в тумане проглядели. — Съедят даже наши союзники и нейтралы. Но завтра они отойдут от вида разлетающейся крыши купола и не позволят просто так потерять свой бизнес на Земле. И им будет плевать, что англосаксы пинают льва, плевать, что их всё равно вышвырнут оттуда, только позже — их сиюминутные интересы важнее всего, важнее любых интересов государства и любых собственных стратегий.

Но поддержу вопрос сеньора министра — вот, напали, разрушили. Дальше что? Что дальше, Фрей⁈ — повысила голос. — Вся наша экономика завязана на Канаду. Наши корабли летят туда, там разгружаются. На тамошних предприятиях что-то изготавливается. Продаётся по всему голубому шарику. Опять же деньги от этого снова проходят через их банки и возвращаются на Венеру, в наш бюджет, мы платим на них жалование и зарплаты, тратим в собственную инфораструктуру. Что-то в наших отношениях нас устраивает, что-то, Лионелла права, нет, но эта система РАБОТАЕТ. Наполняя наш бюджет, обеспечивая нам стабильность и развитие. Всё это рушить одним ударом, а потом приводить в порядок ГОДЫ… Я, как адвокат дьявола, всё также рекомендую не спешить. Её величество, и повторю эту мысль, со стороны всем кажется нерешительной женщиной, но я, как её вассал в офицерских погонах, точно знаю, она отнюдь не трусиха, и не глупая. Значит, что-то лежало за этим решением не ворошить угли кочергой.

— Товарищ генерал-лейтенант? — взгляд Фрейи на союзника.

Тот показал головой.

— Ваше высочество, я не уполномочен обсуждать данную войну — не было соответствующих инструкций от господина президента. Если он и парламент планеты не примут иного решения, Марс остаётся исключительно в правовом поле Альянса, и не будет участвовать в вашем конфликте с Канадой.

— А как же инцидент со сбитым беспилотником? — Ожидаемо. Фрейя улыбнулась. Улыбнулся и я. Да и сам генерал тоже.

— Венера не признала этот инцидент вопиющим, casus beli, то есть поводом к войне, и не запросила поддержки Республики. А потому сейчас, задним числом, Марс не рассматривает эту атаку как достаточную причину для вмешательства. В отличие от нападения Европейской конфедерации, где я подтверждаю все ранее достигнутые договорённости о поддержке Республики в этом конфликте.

— Спасибо, сеньор Мухабаев. — Фрейя вздохнула и откинулась в кресле. — Хуан, что ж, жги! Расскажи ещё раз о пиаре, и что нам нужно поставить зарвавшихся дикарей, уважающих только силу, на место, причём превентивно. И что мама, возможно, была не против.

— Не буду, ваше высочество, — покачал я головой. — Я приведу простой пример — среднюю школу. Свою школу, генерала Хуареса. — Оглядел других присутствующих, которые, скажем откровенно, испытывали диссонанс и раздрай от этого совещания. И совершенно не имели представления о моей манере выдавать аргументы. — У нас был такой парень, Себастьян. Долговязый. Выше меня, но тощий, нескладный. Его обижали. Те, кому он не мог дать сдачи. А когда попытался лезть с кулаками, на эмоциях, когда его к этому подвели, его отоварили по-полной, и тут же исключили — а нефиг драться на эмоциях, с психу.

Потом его вернули, после известного инцидента с фонтаном и посещением школы королевой. Но когда я вернулся туда прошлым летом, оказалось, ничего не изменилось. Его не бьют, но издеваются — при мне его сумкой играли в «собачку», а он бегал, как хвостатый, за перекидывающими «мячик» уродами. Но всё изменилось, как только он отоварил сына Умберто Манзони — взял, да и двинул тому по роже. Тому, кто его сгноит в безвестности, вышвырнув из школы и лишив карьеры, кто гораздо круче деток бандюков. Да, его после увезли с сотрясением, но, мать его, Фрейя, он СДЕЛАЛ это! Ударил!

И сейчас, когда я готовился к экзаменам, узнал, что с тех пор его больше никто не трогает. Почему? Потому, что он МОЖЕТ. Вопрос не в том, что он сильный и ли слабый — да доходяга он! Но бьют и чморят не только доходяг — меня тоже пытались, а я почти получил «деревянную» медаль на первенстве города. Вопрос в том, что каким бы он ни был, Себастьян ответит. А значит, стоит ли с таким связываться?

— У меня есть другой пример из той же школы, — усмехнулась Фрейя. — Одного НЕ доходягу тоже пытались чморить. И он бил. Сильно бил. Раз за разом. Пока не оказался в фонтане, после которого его исключили. И так тоже бывает, Хуан.

— Бывает, — не стал спорить я. — Ибо тот НЕ доходяга это уровень… Ну, пусть будет Австралии. Или Вьетнама. Или Аравии. Представляешь себе войну Аравии, или даже Шри-Ланки с Канадой? Без поддержки Союза, страна на страну? Через сколько часов Канада такую страну раскатает? Да ещё опираясь на помощь своих союзников — в данном случае нас, Венеру? Так что мимо, в той ситуации, что у нас, мы можем себе позволить победить, ибо мы СИЛЬНЕЕ. Со всех сторон. А значит, если это поймут другие — никаких «собачек» впредь не будет. Да, разрыв связей — это ужасно для экономики и бизнеса. Да, поссоримся с отечественной аристократией. Да — придётся туго. Очень туго! Придётся секвестировать бюджет, будет безработица, инфляция, что-то ещё, придётся пахать, работать на износ, пока не решим все проблемы. Но, Мышонок, это вопрос организации труда и личного трудоголизма. Вопрос эффективности управленческих решений. Если ваша команда, твоя и матери, нацелится на решение вопроса — вы решите. Если же часть команды, — кивнул влево, в сторону министра, — будет саботировать решения — тогда да, тогда ничего не получится, и не надо браться. Так что это вопрос организации и настроя, а никак не абсолютная трагедия. Подчеркну, шакал УЖЕ пнул льва. Если мы встанем и просто отряхнёмся, спустим на тормозах — навлечём на себя куда большие проблемы потом, в будущем. Стоит ли менять красивую картинку сегодня на некрасивое будущее завтра? Майор де ла Фуэнте — адвокат дьявола, и говорит всё правильно. Это война, это будет очень БОЛЬНО. Но я здесь — менеджер-антикризисник, и моя рекомендация — надо решаться. Тем более, даже сеньора адвокат сказала, сейчас или никогда.

— Хорошо. Всем спасибо. Все свободны, мне нужно подумать и принять окончательное решение. Хуан, останься.

Все вышли. Она какое-то время ходила по кабинету, пытаясь совладать с эмоциями, но в итоге подошла ко мне и залезла на столешницу, раздвинув ноги, сложив их на подлокотниках. Короткое платьице и ослепительной красоты ножки были перед лицом, а выглядывающие трусики вообще близко-близко… Но я не реагировал — было не до того. Да и для неё сейчас эротика была на последнем месте, хотелось просто близости со мной, почувствовать поддержку.

— Скажи что-нибудь? — прошептала она.

— Мышонок, нет. Решение должна принять ты, — отрезал я.

— Ты же знаешь, я принимаю всё, на чём ты настаиваешь, — грустно покачала она головой. — Всё, что обоснуешь. Не знаю, как поступали женщины-монархи прошлого, возможно, их страной рулили всегда те, кто рулил ими ночью в постели, но у меня самостоятельное плавание не получается. Я решаю какие-то вопросы, организую штабы, переговоры, встречи, организую какую-то поддержку… Вот только я у тебя на подхвате, а не наоборот! Просто претворяю твои решения! И соль в том, что мне не кажется это неправильным! — Взяла мою голову в руки. — Ты не мой рыцарь — рыцарем ты был раньше. Ты — мой повелитель! Этой страны! Этого ареала, как назвал Венеру недавно, в этом же кабинете. Хуан, прими решение за слабую женщину. ТВОЮ женщину! — сверкнули её глаза, и я видел, ей не по себе, но сейчас в её взгляде не было иронии, издевки или подкола. Её немного трясло от нервного напряжения, но она и правда думала всё, что говорит. Игры кончились.

— Насколько сильно ты уверена в тех, кто разрабатывал «Кленовый сироп»? — попробовал потянуть время я, ибо не знал, как реагировать на ТАКОЕ.

— Говорю же, не знаю! — в голосе лёгкое отчаяние. — Я вообще в военную тему не лезла, ею только мама занималась, за что сейчас мы и расплачиваемся. Если б я была в курсе, кто из военных в провинции её человек, думаешь, мы бы защищались исключительно двумя марсианскими дивизиями? Хорошо ещё, что народ пошёл за нас. Сеньоры атакой на город слишком сильно подставились. Мы до сих пор объективно слабее, просто нас больше, и производим более серьёзное впечатление. — Подалась вперёд, поцеловала меня в губы. — Я всё вижу, Хуан. Это был твой план — обмануть всех. И он работает. Не так ты и плох в стратегии, как сейчас жаловался. Обмани всех ещё раз! Там, на Земле! Покажи мастер-класс!

— У этого не такой механизм, — покачал я головой, пытаясь прийти в себя от навалившегося. Я? Повелитель ареала? Повелитель планеты? Но ведь с её точки зрения так и есть. И тех генералов и полковников из генштаба, кто плюнул на всё и сорвался с места. И офицеров дворцовой охраны. А ещё Моралеса, Каррераса, Адальберто Торреса, Сантосов, Ортег и всех-всех-всех. Я на вершине этой пирамиды, и только что, вернувшись из города, доказал, что место моё там заслужено. И даже если ты не перечишь напрямую, стоит хотя бы прислушиваться к моим словам. Сейчас «внизу» работают другие… Но они лишь выполняют мой собственный план, рождавшийся пусть лихорадочно, на коленке, но оказавшийся единственно верным в ситуации начала осады. Может не единственно — теперь не узнаем, но верным же! Мы пока ещё не победили, но это вопрос времени.

— Что говорят твои генералы на Земле, командование экспедиционного корпуса? — снова потянул я время.

Она пожала плечами.

— Восемьдесят семь процентов, что всё получится.

— Это много.

— Но это не сто процентов.

— Сто процентов не бывает никогда.

Правильно. На войне всегда есть место случаю. Или грамотной стратегии, когда за счёт неожиданных ходов более слабая армия побеждает более сильного противника. Который окопался у Сената, в растерянности, хотя один решительный наскок — и мятежники победят. Даже сейчас победят. И четверть миллиона лёгкой пехоты не поможет нам выстоять. Утрирую, сейчас уже нет, но это «сейчас» стало возможным лишь часов пять назад, когда мы открыли хранилище на территории Каррераса, и смотрящий нас в прямом эфире народ по всей Альфе осознал преломление тренда.

— Фрей, не идеализируй меня, — пора было осадить её… И я не понимал, правильно ли делаю. — Я рядом, но я — пацан. Мучачо, которому ещё учиться и учиться.

— Ты научишься. Рядом со мной. — Высочество сползла мне на колени, прижалась к груди, вжавшись покрепче. — Не понимаю эту сучку Изабеллу. Так не ценить тебя, относиться, как к гаджету! И жутко завидую стерве. Она любит, но никогда тебя не оценит. Хуан, я тоже люблю тебя, но я не она, я оценю! Бросай заниматься ерундой и садись рядом. Хочешь — трахай её, но твоё место здесь. — Похлопала себя по ляжке, имея в виду рядом с собой. — Не понимаю, как могла жить до встречи с тобой? До того мальчишки, заступившего дорогу мне с канистрой. И до дурацкого: «Привет, девчонки!» в стенах дворца. И до той песни, которую своровала у тебя, формально отказавшись. Ты приручил меня, сукин сын, я твоя!.. Просто твоя. И я, и моя планета!..

Потом она целовала меня. Или я её — не понял, но это и не важно. Наконец, мы просто сидели, обнявшись, пока она не попросила:

— Пересади назад — ноги затекли. Мурашки…

— Да, конечно. — Взял её под попу и пересадил обратно. И только тут наваждение отпустило — надо принимать решение. МНЕ, повелителю этого ареала, и переложить ответственность не на кого. Алиса и сеньор Серхио, всё понимая, специально не приехали на заседание — только сейчас это осознал. Они старше и мудрее, и в частностях помогут… Но пока Акелла на больничном, племенем рулит маленький лягушонок Маугли, доказавший, что имеет на это право. И им, людям старой команды, лучше не выпендриваться и не лезть со стратегией.

— Фрей, я понимаю, что на нас напала Европа. — В голове окончательно прояснилось, я настроился на рабочий лад. — Здесь, захватив детский сад, и на Земле, на наших рабочих. Но мы не можем начать войну с ними, не прикрыв тылы. Как бы сложно ни было, вначале надо решать вопрос с «союзниками», потом, просто поверь, будем разбираться с Восточным Союзом — никуда от этого не денемся. Придётся предъявлять, они слишком сильно засветились, а кабальеро так не делают. И только потом начинайте войнушку, которую задумали с Ноговицыным.

— НачинайТЕ? — не поняла она. Нахмурилась.

— Ну, к тому моменту, рассчитываю, твоя мама станет в строй, — пояснил я. — И по той войне уже все планы и протоколы разработаны, пакеты у командиров, это была и будет ВАША война — не вижу смысла туда вмешиваться. И да, я не допускаю и мыслей, что твоя мама не вернётся.

— Конечно. Я тоже хочу, чтобы она поскорее очнулась. — Фрейю немного затрясло, но взяла себя в руки. — Она пока стабильна, но ещё в тяжёлом состоянии. Как и Мишель. Распространение недуга врачи сумели остановить, теперь только ждём. И молимся.

— Вот-вот. А потому нам с тобою придётся тянуть минимум две войны — ибо конфликт с Союзом будет совсем скоро, от двух до четырёх недель, а может ещё быстрее. И только потом поговорим о третьей, плановой.

— Что ж, шлюхин ты сын! — Она спрыгнула на пол, наклонилась и прильнула ко мне. — Любимый мой шлюхин сын!.. Пусть так и будет. Пошли! — Потянула за руку.

Привычно офигевающий от развития событий Жан-Поль. Софиты, три камеры. Только что мы записали её обращение командованию Квебекского экспедиционного корпуса (в документах он так называется, хотя базы не только в Квебеке), где Фрейя пояснила стоящие перед страной вызовы и их боевые задачи. Теперь же записывала более позднее обращение, которое потребуется для эфира через несколько часов после начала.

— Ху-уан, — заикнулся оператор, которого не по-детски трясло от услышанного, — но как же т-так! Без объявления войны!

— Они сбили наши беспилотники с конвенциональным оружием. Это и было объявлением войны с их стороны, — пояснил я. — А кто не услышал предупреждения — его проблемы.

Покачивание головой.

— Но всё же… Наш же враг — Конфедерация! А мы… На союзника…

— Нападать на врага надо только тогда, когда у тебя закрыты тылы. Почитай Сунь-Цзы, выходить воевать надо не пытаясь победить, а уже победив — зафиксировать победу. Мы отказались от идеи выходить и пытаться. Мы куём победу загодя. Вот и вся суть конфликта, — снова пояснил я.

— Но… Там же люди.

— А у нас не люди? — Пожал плечами. — Это политика. Не вникай, там всё сложно.

— Но всё же…

Я и не ждал его понимания. И вообще не ждал понимания от кого бы то ни было. На то и расчёт. Даже венерианские солдаты на Земле, получив приказ, просто его выполнят, не вникая и не рассуждая. А уж как удивятся атаке канадцы… Только в этом случае у нас есть шанс победить — если вновь будем на шаг впереди противника и будем удивлять.

—… И при попытке наказать данное государство, ваша страна сбила четыре наших бомбардировщика, после чего изолировала все наши войска на территории военных баз с запретом их покидать, — говорила Фрейя, вся такая красивая, стоя под прицелом с трёх ракурсов. А работали над ней не визажисты из штата, а девочки Оливии — некогда было. И платье из тех, что были в комнает, «обычные», для вызода в город. А смотрелась всё же эффектно. «Это моя женщина» — кричала гордость. — Всё это мотивировано тем, что вы не желаете становиться участником конфликта, но это отговорка, — продолжала она. — Причина же ваших действий — попытка захвата наших предприятий и нашего бизнеса на вашей территории, попытка вышвырнуть нас, забрав себе все активы. И здесь у вас снова неопровержимый аргумент — ваш суверенитет: это ваша страна, ваша земля, и только вы решаете, как вам быть и как жить. Но есть одно маленькое, но очень важное «но», о котором забывают сообщать ваши пропагандисты. Я полностью подтверждаю, и не опровергаю это утверждение, вы СУВЕРЕННАЯ страна, и можете сами принимать решение, с кем дружить, с кем торговать. И если не хотите дружить с нами, если гоните нас прочь — мы уйдём. Но сначала мы заберём у вашей страны всё, что вложили за неё за последние пятьдесят лет. Да, сеньоры канадцы, ВЫ ДОЛЖНЫ НАМ ДЕНЬГИ. Четыре квадриллиона золотых империалов. Это та сумма, которую мы напрямую или опосредованно вложили в вашу экономику. Деньги, на которые, или на доходы от которых вы построили мосты, стадионы, гиперлупы, космодромы, больницы по последнему слову техники и университеты. Мы признаём, что вы можете распоряжаться своей страной и своей экономикой, но сначала мы заберём всё, что в неё вложили, и, так, как все мы понимаем, что таких денег вы отдать не сможете никогда, Совет Безопасности Венеры принял решение забрать у вас эти средства обратным инвестированием. А именно, мы будем планомерно уничтожать все объекты вашей инфраструктуры и промышленности, пока не уничтожим на сумму в четыре квадриллиона золотом. Мы не воюем с простыми канадцами, а потому перед каждой бомбардировкой ваше правительство и муниципалитеты городов будут предупреждены о нашем намерении атаковать, у вас будет время на эвакуацию персонала и мирных жителей вокруг бомпардируемых объектов, но господь вас упаси сопротивляться! Любое сопротивление, любые запуски ракет и активация лазеров будут мгновенно караться вплоть до орбитальной или ядерной бомбардировки.

И да, любые переговоры с любыми силами о возможности пролонгировать выплаты, заменить уничтожение ваших объектов чем-то другим, мы будем вести только после предоставления нам головы Томаса Андерсона, вашего президента, отдавшего преступный приказ сбить наши летательные аппараты и виновного в развязывании этой войны. Без головы президента Андерсона, венерианские силы не вступают в переговоры ни с кем, а любые попытки атаковать, повторюсь, будут сурово караться всей мощью венерианских ВКС и флота.

Спасибо, всегда ваша, Фрейя Веласкес.

Ноябрь 2023

Nota bene

С вами был Цокольный этаж(через VPN), на котором есть книги. Ищущий да обрящет!

Понравилась книга?

Наградите автора лайком и донатом:

Фрилансер. Повелитель ареала

Оглавление

Глава 1 Старый ученый

Глава 2 Nemo praeter te

Глава 3 Искусство дипломатии

Глава 4 Ядерный фугас летит-качается — от него хорошего не жди

Глава 5 Ядерный фугас летит качается (продолжение)

Глава 6 Сопутствующие потери или снова о медоеде

Глава 7 Хорошо когда ты кабальеро

Глава 8 Подвешенная в атмосфере

Глава 9 Даже если в землю закопаешься — от волны ударной не уйти

Глава 10 Может мы обидели кого-то зря — сбросили пятнадцать мегатонн

Глава 11 Я даю тебе Адреналин

Глава 12 Я даю тебе Адреналин (продолжение)

Глава 13 Повелитель Ареала

Глава 14 Повелитель Ареала (продолжение)

Nota bene