Пустой перрон [Сергей Семенович Монастырский] (fb2) читать онлайн

Сергей Монастырский Пустой перрон

Наконец наступил май. Третий май за эти годы. Третий май цвели вишни, третий раз на тонких березках зеленели клейкие листочки и свисали вниз светло-коричневые сережки, третий раз под березками рано появились листья, пока еще только листья будущих ландышей.

И третий раз все это происходило как бы без нее, нет, она, конечно, была, видела все это каким-то посторонним зрением, но все это было не её, не будоражило и не трогало.

А ее это будет только через два года. Когда срок пройдет, и когда они будут весну встречать вдвоем!

Также тяжело проходил третий новый год, так же проходили три восьмых марта, как будто проплывали мимо нее, не задели и не тронули.

Она ждала.

… Лешка в этой жизни появился пятнадцатого мая в восемь часов утра два с половиной года назад.

— Привет! — сказал насмешливо высокий, крепко сбитый парень, едва не столкнувшийся с ней в узкой щели дверей ведущих в цех.

Ольга тоже была ему подстать — высокая, всего на полголовы ниже него, но про остальное обычно говорят: «Берешь в руки — маешь вещь!»

Каштановые волосы опутывали плечи, пухлые губы в яркой помаде алели на смуглом лице.

Неясно, как такая красавица, могла появиться в гулком цехе швейной фабрики провинциального городка, кто ее сюда занес, и почему до сих пор не украл?!

— Ну-ка, пропусти! — не уступая и все еще протискиваясь в дверную щель, дернулась она.

— Я первый вошел! — весело придуривался парень, также, не двигаясь в дверном проеме и с удовольствием прижимаясь к стиснутой между ними Олиной груди.

— А ничего, что я женщина?!

— Ничего! Прощаю! — засмеялся парень.

Наконец, оба выкарабкались.

— Послушай! — уже вполне дружелюбно обернулся вслед парень, — а где у вас тут второй цех?

— А ты кто? — уточнила Оля. Признаться, расставаться с парнем ей совсем не хотелось.

— Да я тут как ученик наладчика. Первый день, — пояснил парень и протянул руку.

— Леха!

— Алексей, что ли?

— Ну, хочешь — Алексей!

— Пошли, покажу! — Оля пошла вперед, парень зашагал рядом.

— А ты не из второго?

— Нет. Из третьего!

— Жаль! — он попридержал ее за халат.

— А чего жаль?

— Ну, глядишь, чего и получилось бы!

— Шустрый ты больно! — засмеялась Оля, — тут таких, с кем получилось бы, знаешь сколько?! Ты сначала осмотрись, выбери! А то может я хуже всех!

— Лучше! — уверенно сказал Леха. — Я как тебя увидел, сразу пропал!

Оля решила заканчивать дурацкий разговор.

— Ты сюда работать пришел, или на девок заглядываться?

— На девок! — улыбнулся Леха. — Работать я здесь не хочу.

— А зачем же поступил?

— Вынужден, — вполне серьезно объяснил Алексей. — Я не, мальчик, только что из тюрьмы. Пока стою на учете. Одна из обязанностей — где-то работать! А тут к тому же девок много!

Интерес у Ольги сразу пропал. Ей почему-то сразу показалось, что от парня и вправду как-то пахло тюрьмой. Как пахнет тюрьма, она, конечно, не знала, но представляла, что чем-то грязным пахнет!

… Ровно гудели швейные станки, за окном растекалось весеннее солнце, в открытые фрамуги окон вливался свежий утренний воздух, пенье птиц.

В одиннадцатом часу утра обидно было сидеть в запертой в четырех стенах цеха. Хотелось туда, на улицу, где бушевала весна, просыпалась любовь, и густые дурманящие запахи черемухи обещали неожиданные встречи, и появлялись какие-то сладкие чувства.

— Привет, — услышала Оля за спиной.

Она оглянулась, склонившись к ней и улыбаясь, стоял Леха. С той первой встречи прошло два дня.

— А я тебя искал! — объяснил свое появление Алексей.

— Не заблудился?

— Нет. Я просто на работу не ходил.

— Надо же! А чего?

— Да не хотел!

— А что, можно и так: хочу хожу, хочу — нет!?

— Да кто меня выгонит? Я не поднадзорный, и вообще особенно не нужен.

— Хорошо живешь!

— Плохо живу. Вот найду настоящую работу, тогда и заживу!

— А настоящую, это какую?

— Такую, где хорошо платят! А то вот мы с тобой поженимся, и на что я буду тебя содержать?!

— Вот дурак! Да я за тебя не выйду!

— Почему?

— Во-первых, ты мне не нравишься. Во-вторых, от тебя тюрьмой пахнет!

Лешка, вдруг резко поддал ногой на стоящий рядом табурет и зло посмотрел ей в глаза.

— Слушай внимательно! Ты второй раз нарываешься, чтобы за базар ответить! А сел я не за что! В драке проломил одному голову. Ну, и сел!

— Да мне все равно!

Ольге действительно не нравился этот разговор.

— Иди, рассказывай свои басни другим! — она кивнула на длинные ряды сидевших за ткацкими станками.

— Чего ты ко мне пристал?

Соседки, заинтересованно следили за разговором.

— Ладно, — сказал, поднимаясь с табуретки Лешка, — можно я тебя после смены встречу?

— Ладно!

Наклонился и нахально поцеловал ее в затылок.

— Встречу!

— Оль! — нагнувшись к ней, когда Алексей ушел, сказала соседка:

— Если не нравится, отдай его мне!

— Так у тебя вроде есть, — засмеялась Ольга. — И муж и любовник!

— Так я их двоих на одного такого поменяю! — весело улыбнулась та, — смотри какой мачо!

…… После смены Лешка все-таки ждал ее у ворот фабрики.

Оля, даже не взглянув на него, прошла мимо.

— Подожди! — Алексей догнал и взял ее за локоть. — Ну, я же тебе ничего не сделаю! Пойдем, провожу!

— Послушай! — Оля остановилась и резко повернулась к нему. — Я понимаю: — из тюрьмы, баб давно не видел, хочется девку, да вот с такими сиськами! — она приподняла грудь. — Но ты не по адресу! И вообще! Я замужем!

— Да ладно врать! — засмеялся Лешка. — Я проверил!

— Ну, если ты все проверил, то знаешь, я не по тому адресу!

— Ну да! — согласился Алексей. — Тогда просто так провожу. Даром.

— Ну, ты посмотри! — Оля искренне возмутилась! — Я ему должна еще в ноги кланяться.

— Да нет, — как-то просто объяснил он, — понимаешь, хочу начать новую жизнь. И вот почему-то с тобой!

— Так прямо всю жизнь и со мной?!

— Про всю жизнь не знаю. Но хотя бы с нового листа.

— Слушай! Отвали! — Оля повернулась и зашагала к автобусной остановке.

… Леха стал поджидать Ольгу каждый день после смены. Не сказать, что ей это очень нравилось, она вовсе не имела в виду его, как своего будущего парня. Но все-таки льстило. Мало кого из девчат ждали у ворот фабрики, ну а тем более такого красавца в этих окрестностях вообще не было!

Подруги специально замедляли шаг, чтобы проститься с ней на виду ухажёра.

— Может, с нами Олечка!? — громко спрашивали, не отрывая взгляд от Лехи.

— Да нет, домой надо! — отнекивалась она.

— Нам домой! — подтверждал Леха, подхватывая ее под руку.

— Это кому «нам?» — Ольга терялась от такой наглости.

— Ну, что девочки, — у нас свои дела! — распоряжался, ничуть не слушаясь, ее Алексей.

Ольга вырывалась, стараясь не обращать на него внимания.

— Слушай! — наконец серьезно сказала она, когда после очередного спектакля, подруги оглядываясь на них, ушли своей дорогой, — и долго это буде продолжаться?

— А я тебе, что не нравлюсь? — неожиданно спросил Леха.

— Нравишься. И что с того? Мне много кто нравится, и я что, на каждого вешаться буду?

— А на кого будешь?

— Ну, точно не на тебя!

— А почему?

— Потому что никогда не думала связать свою жизнь с уголовником!

Лешка остановился, повернул ее к себе и серьезно сказал:

— Во-первых, я не уголовник! Сел по глупости. Во-вторых, я тебя не зову связать со мной жизнь.

— А что тогда?

— Не знаю! — честно вздохнул Алексей. — Какой-то солнечный удар.

— Какой удар? Дождь идет!

— Ты Бунина читала?

— Нет, — честно ответила Оля. — А что?

— А то, что у него есть такой рассказ! «Солнечный удар». Стоят двое на палубе незнакомые. Лето, жара. И вдруг он берет ее руку, и они слова не говоря, идут в его каюту и не выходят оттуда до утра. Солнечный удар!

Оля опешила. Чего-чего, а такого она от этого парня не ожидала.

— А ты когда это прочитал?

— Да на зоне. Делать там нечего. А книги из библиотек дают. Все больше классику.

Ольга не знала, что ответить.

— Ну, пойдем, что ли? — Лешка снова взял ее за руку.

— Куда?

— Ну, куда-нибудь!

И они пошли куда-нибудь.

Бродили по каким-то улицам, где Леха срывал висящие с заборов гроздья сирени и втыкал ей в волосы, ходили по аллеям парка и говорили о чем-то, а о чем, никто потом и не помнил.

Оля, конечно, пыталась расспросить его о жизни на зоне, но Алексей каждый раз обрывал эту тему.

— Неинтересно! — объяснял он.

— А давай на дискотеку! — предложил он.

— Я туда не хожу. — объяснила Оля. — Там драки, пьянь!

— Тебе что, девяносто лет? — засмеялся Алексей. — Там музыка, весело. А об остальном не беспокойся! И он так уверенно это сказал, что она действительно поняла, — с ним бояться нечего!

Пошли в летний бар.

Там уже во всю гремела музыка. Возле стойки тусовались полупьяные парни.

— Есть хочешь? — спросил Алексей.

Она неуверенно сказала:

— Ну, бутербродик какой-нибудь!

Леха подошел к бару и что-то сказал двум сидящим за стойкой парням.

Те было грозно оглянулись на него, но тут к этому месту подошел огромный детина, они с Лехой обнялись, и детина просто смел со стульев этих двоих!

— Садись, — сказал Леха Ольге, и заказал тарелку бутербродов и себе пива, а ей сок.

— Да, ты здесь просто герой! — насмешливо съязвила Ольга.

Лешка пожал плечами.

— Ну, меня многие знают!

Под конец длинного вечера, ей казалось, что она уже готова расцеловаться с этим крепким красивым парнем, первый раз в ее жизни крепким и красивым! Но нет! Он проводил ее до дома, слегка обнял и полушутливо, полусерьезно объявил:

— Буду ждать каждый вечер!

И действительно ждал.

Они гуляли по парку, сидели в уютных кафе…

— Леш, а откуда у тебя деньги? — спросила как-то она. — Ты же еще ни одной зарплаты не получил!

— Ну, на зоне кое-что заработал! — неохотно объяснил он. — Не бойся, не своровал!

…. И был майский день, и они решили поехать на природу, благо лес окружал вплотную их город, и добраться до него на такси было делом десятиминутным!

Лешка нес с собой баул, в котором был уголь, вода, пиво, словом все, что нужно для пикника.

На выбранной ими поляне развели костер, уселись на складные стулья, и пикник был на славу.

Весело летали майские жуки, пели птицы, сияло солнце. И они оставили поляну и взявшись за руки, пошли по лесной тропинке, на ходу срывая первые цветы. И неожиданно возле какой-то березки они вдруг остановились и не сговариваясь и ничего не говоря, сблизились и поцеловались.

Долгий был этот первый и самый вкусный поцелуй. И вся прелесть этой весны, и пение птиц окружали их нежной флейтой первого чувства, и долго — долго продолжался этот поцелуй.

И Лешка вдруг просто дрожа от страсти, развернул ее спиной к себе, и тут же она почувствовала, как он резко вошел в нее!

Она еще не успела сообразить, что происходит, только чувствовала, как бьется от страсти он в ней. Лешка громко охнул, и развернув ее опять к себе, стал целовать ее губы, щеки, волосы и бессвязно говорить что-то, из чего она понимала только слово «люблю!»

… Наконец, сумасшествие прошло. Они стояли обнявшись и молча смотрели друг на друга.

— Тебе было хорошо? — наконец спросил Лешка, тихо и виновато.

— Как ты думаешь? — так же тихо спросила Оля. — О таком первом сексе с тобой я и не мечтала. Стоя в позе собаки, поминутно думая, как бы ты в меня не кончил?!

И уже зло и с ненавистью добавила:

— Я просто счастлива!

— Прости! — обнял ее Лешка, — я просто ужасно тебя захотел! Дальше все будет по-другому!

— Дальше ничего не будет! — крикнула Ольга.

… Но следующий раз был! Потом еще следующий, и еще…

Лешка к тому времени с фабрики ушел, поступил на курсы водителей большегрузных автомобилей. Надзорные органы сочли это за трудоустройство и от него отстали.

А после смены он по-прежнему ждал Ольгу у проходной фабрики.

— Во! Видел? — подносила она фигу к его носу и торопливо шла мимо.

— Видел! — подтверждал он, догоняя ее, и неотступно шел рядом.

На третий раз ей это надоело.

— Леш, ну зачем тебе это?

— Не знаю! — честно ответил он.

— Не думай, что мне от тебя что-то надо! Если мне надо — вон сколько девок! — он кивнул на проходящих из проходной девушек, — никто не откажет! Я вот что-то к тебе прилип и никак не отлеплюсь!

— Вот это объяснение в любви! — восхитилась она, — так еще мне никто не признавался!

Лешка засмеялся.

— Да я про любовь ничего не знаю. Первый раз такое.

— А раньше, как было?

— Да никак! Трахнул по ходу дела и вся любовь!

Ольга сдалась. Парень-то Леха был хороший. И льстило, конечно, что все девчонки завидуют.

… Загромыхали июньские грозы. Встречаться было негде. И Лешка как всегда честно и просто сказал:

— Оль, ну что мы дурака валяем. Пойдем ко мне!

Нельзя сказать, что Ольга не ждала этого предложения. Ну не дети же, в конце концов!

— К тебе это куда? — спросила она на всякий случай.

— Ко мне домой. Мать, правда, там, но она живет в своей половинке. Ну, познакомишься, конечно!

Это ее здорово успокоило — мать в доме все-таки!

Дом находился на окраине города, в старом районе частных домов.

Мать действительно жила на своей половинке дома, куда был сделан отдельный вход.

Она встретила молодых во дворе, где копалась на каких-то грядках.

— Мам, познакомься — моя девушка! — объявил ей Лешка.

— Хорошая девушка! — одобрила мать.

— Чаю хотите?

— Да нет, мам, мы сами!

— Ну, сами, так сами!

И больше мать ими не интересовалась.

… Июньские сумерки летнего дня заглядывали в комнату через полуоткрытое окно, доносился аромат сада, в стекло иногда уже бились летающие жуки.

Разбросанная одежда валялась на стульях, и накрытый к чаю стол оставался не тронутым, и мокрые от летней жары и любви тела сплетались на постели, неясные путанные слова летали в комнате.

Никто не произносил слова «любовь», но оба знали, что это про нее!

— Леш, мне пора! — произнесла, наконец Оля. Разве не останешься? — удивился Лешка.

— Я же родителям ничего не сказала.

— В следующий раз скажешь?

— В следующий раз когда?

— Завтра.

— Дурачок! — засмеялась Оля, — так нам презервативов не хватит! — и кивнула на полупустую пачку.

— Ничего, куплю!

— Ух, ты, богатенький мой, — Оля поцеловала Лешку, и он опять не выпустил ее из рук…

…Все также стучались о стекла, прилетающие летние жуки.

И лету этому, и счастью, казалось, не будет конца и будет осень с падающими с деревьев яблоками, и зима с сугробами достающими до подоконников их комнаты… Оля уже считала эту комнату их общим гнездышком, хотя ни о свадьбе, ни о семье они речи даже не заводили. Хватало и этого счастья.

К родителям, в свою квартиру Оля теперь заходила только изредка, честно признавшись им, что живет у любимого человека.

Лешка против такой почти семейной жизни не возражал, хотя довольно часто стал возвращаться домой поздно.

Ольга не спрашивала. Кто она такая чтобы спрашивать?! Но Лешка и сам объяснил:

— Оля, ну есть же у меня своя жизнь, с ребятами там посидеть, и вообще у нас всякие свои дела есть!

В чем Ольга была точно уверена, что это не про дела!

Ребят Лешкиных она уже немного знала.

Нормальные ребята, друзья бурной юности!

… А осень, о которой совсем не думалось в этом наплыве счастья, все-таки наступила.

Желтел и осыпался сад и падали в траву последние яблоки с оголяющихся веток.

И как-то вечером, вместо радостного Лешкиного крика: — А вот и я! — раздался стук в дверь.

Оля открыла. На пороге стоял Лешкин друг, который никогда не появлялся в их доме.

— Лешку взяли! — сообщил он без всяких предисловий.

— Куда взяли? — задала глупый вопрос Ольга.

— Куда — куда! В ментовку!

Слово «полиция» так и не прижилось в народе.

Так наступил конец короткого Олиного счастья.

В первые дни Оля еще верила, что это все какой-то неправильный и нечестный случай, что вот-вот все разрешится, и упрятанный за решетку Лешка, выйдет к ней, из этого обезьянника — так называлась камера предварительно задержания… Но нет!

Случай был заурядный для жизни вернувшихся с зоны, старая компания брала в оборот, авторитет и понятия приобретенные во время отсидки не давали возможности отказать.

Да и деньги всегда нужны!

Схема заработка Лешкиной компании была проста. В городе уже было не мало контор, выдававших микрозаймы. И как правило, взятый микрозаём через два-три месяца вырастал до серьезной и неподъёмной суммы, которую нужно было отдавать. А отдавать зачастую было нечем.

Вот для этого владельцы таких контор, не желающих пачкать руки, и нанимали некие бойцовские группировки.

Выбивали долги, конечно, не ударами.

На одной из таких разборок и залетела Лешкина группировка.

Заодно Ольга узнала, что курсы водителей Лешка давно забросил, потому что днем нужно было заниматься делами.

Полгода шло следствие. И первый раз после всего случившегося, Оля увидела Лешку в зале суда. В клетке.

Прокурор просил три года.

Адвокат, выторговал два.

Какие-то несколько минут, пока судьи раскладывали бумаги, можно было к клетке подойти.

Оля подошла и встала рядом со стоявшей там матерью. Лешка смотрел на нее и молчал.

— Зачем жить так? — тихо спросила Ольга.

— Хотел для нас с тобой заработать!

— Лучше бы мы на одну мою зарплату жили!

— Я мужчина, — сквозь зубы произнес Лешка.

Молчали.

И вдруг Лешка подошел к решетке, так от чего конвоир тут же отодвинул Ольгу.

— Ждать будешь? — услышала она.

И не думая о том, что говорит, она крикнула, потому что конвоир уже уводил ее в зал.

— Буду!

… И пошли письма.

От нее к нему постоянно, от него, когда как.

«Лешка! Я все думаю — как же ты мог так убить нашу с тобой жизнь! Наше счастье! Или оно было не наше, а только мое? Мое точно было.

И чем измерялось не знаю! Наверное — счастьем! Я ведь иногда в трезвую минуту помнила — жизнь с тобой — не самая лучшая партия! Ты вряд ли мог стать надежным отцом, да и надежным мужем. Ты вообще ненадежный! Но ты мое счастье! Ничего не надо — только тебя!

Наверное, это бы прошло, но не у меня. Я еще тебя не налюбилась, я с тобой на этом веке еще не нажилась!

А если бы любила, когда мне бы уже стукнуло сорок или не дай бог пятьдесят, то все равно ни о чем бы не жалела.

Правда, я этого не могу знать. Ты не дал.»

«Леша, я переживу эти два года, я дождусь, тогда налюбуюсь, тогда наживусь с тобой! Я, правда, не знаю, дашь ли ты мне этого дождаться!»

«Олька! Ты все-таки, жди. Я думаю, у нас все будет хорошо!

Уже прошло полгода. Ты не думай, что здесь тоска зеленая. Вовсе нет. Некогда об этом думать. В шесть подъем и дальше каждая минута по графику. Работа — шьем рукавицы, и только один час перед сном свободный. Тогда я думаю о тебе. Конечно, скучно, конечно — хочу тебя! А хотеть здесь — значит дрочить! А дрочить я могу только на тебя!

Ну, вот такое признание. Что хочешь думай, объясняюсь, как умею!»

«Да, Лешка, второй раз понимаю, почему я тебя люблю! Так объясняться в любви больше никто не может!

Ну, мне и не нужно.

Боюсь, Леш, что все эти твои слова, потому что ты естественно, давно не имел женщину. А самая близкая по счету из них, это я.

Прости, Леш. Пишу всякую фигню! А надо бы не о том. А о том, как я тебя жду.

Выходи поскорей! И давай пообещаем, друг другу, что больше расставаться не будем.

Я — точно. А ты пообещай!»

***

Так прошла зима, весна, еще одна зима, и еще весна и лето.

А это, между прочим, и два новых года, и два дня рождения, и два восьмых марта.

И настал, наконец, этот счастливый осенний день, когда все это несчастье закончилось.

Перрон маленького городка, где находилась колония, в которой сидел Лешка, был безлюден и пуст. Сухие листья перекатывались по нему.

Стоянка поезда была всего две минуты. Багажа у Оли почти не было. Только небольшой баул, в котором находились вещи Лешки: белье, джинсы, свитер и куртка. Ботинки, как она надеялась, еще не успели износиться. На часах было только восемь утра. Лешка, как он писал, должен бы выйти из колонии в двенадцать.

Оля спросила, где здесь гостиница, ей подсказали автобус.

Гостиница была, почти пустая! Да бог с ней, им предстояло переждать здесь до завтрашнего утра, когда этот поезд повезет их обратно, в их дом.

Тем не менее, она заботливо поставила на стол привезенную бутылку вина, нарезала колбасу и закуски, и стыдливо вспомнив, засунула под подушку пачку презервативов.

И поехала в колонию. На часах было одиннадцать.

Рано, конечно, но она решила никуда не уходить, подождать здесь у ворот.

Прошло полчаса.

Дверь проходной открылась. Оттуда вышел молоденький солдат с повязкой дежурного на рукаве.

— Вы, конечно, извините, но уже полчаса наблюдаю, как вы ходите около ворот. У нас это не положено.

— Да, я жду! — объяснила Оля. — Сейчас должен выйти мой жених. Срок закончился.

— Да? — солдат засмущался. — А как фамилия?

Ольга назвала.

Солдат снова скрылся в проходной.

— Уже вышел, — сообщил он возвратившись.

— Как вышел? — ахнула Ольга.

— Да так. В десять часов. Ждала его какая-то машина. С мужчиной и женщиной.

— А куда поехали?

— Туда! — неопределенно махнул солдат.

… Поезда до утра не было. Гостиница была пуста.

Поднялся ветер. Сухие листья бились в стекло.

Часы на колокольни церкви пробили семь вечера.

Прошел день.

И прошла целая жизнь.