На дне [Галина Федоровна БЕК] (fb2) читать онлайн

Галина Бек На дне

Семейные ценности цефалоподов

Только что вылупившиеся из яиц маленькие осьминоги, каждый из которых был не больше грецкого ореха, смотрели на свою мать. Она с нескрываемой гордостью наблюдала за своими блестящими, полупрозрачными и неустрашимыми детками. В течение четырех, долгих месяцев она безотрывно охраняла, убирала мусор и разных, мелких паразитов, охочих до нежной «обертки» малышей-осьминогов. Она постоянно поливала драгоценные, студенистые «комочки» чистой водой из «сопла» своего реактивного двигателя или, точнее говоря, из воронки, расположенной в просторной щели между мантией, покрывающей ее тело как плащ, и брюшиной. Так природа позаботилась о своих «чудных», восьмируких, головастых детях. У них нет плавников и гидродинамической формы тел как у рыб, поэтому почти все цефалоподы, чтобы двигаться с приличной скоростью, попеременно наполняют водой обширную полость между мантией и «животом», и затем, закупорив щель между ними, быстро выталкивают эту воду обратно через воронку-сифон. Самые быстрые из них кальмары, которые разгоняются до 45 и более километров в час, иногда даже выскакивают из воды и пролетают над ней до 50 метров. Осьминоги не такие быстрые, даже в случае опасности, они могут развивать скорость только до 20 километров в час, но это не мешает им совершать прыжки на дальние дистанции. Мамаши осьминогов используют этот природный, «реактивный двигатель» для поддержания чистоты и свежести воды в «гнездах» с их выводком.

Бесконечно преданная своим материнским обязанностям, забыв о еде и отдыхе на долгие дни и ночи, наша «наседка» исхудала настолько, что у нее не было сил даже сдвинуться с места. Она честно выполнила свой долг, хотя некоторые придонные, злые сплетники сказали, что она попросту тупо следовала инстинкту выживания рода. На что мудрый философ, рак-отшельник Придо заметил:

— Возможно и так, но инстинкты вырабатываются в течение жизни многих поколений и, чаще всего, приводят к необратимым физиологическим изменениям, преодолеть влияние которых также трудно как вылечить смертельную болезнь или остановить старение. Поэтому всем вам тупицы было бы полезно усвоить простое правило, что не надо судить ближнего, так как любой из вас тоже может попасть под нож язвительных насмешек.

Тело наседки утратило упругость и былую силу, щупальца безжизненно распластались вокруг ее поникшей головы. В ее громадных, выпуклых глазах тихо угасал свет жизни. Она в последний раз, с невыразимой тоской взглянула на детишек в недоумении уставившихся на нее, и превратилась в бесформенную, беловатую, мертвую тушу. Взрослый осьминог, неслучайно крутившийся неподалеку, первым отведал мяса «погибшей на своем посту одержимой заботой о потомстве мамаши». К этому времени вокруг ее мертвого тела уже начали собираться падальщики: различные ракообразные и черви, морские ежи и звезды. «Папаша» новорожденных проглотил еще кусок дорогого ему тела, и некоторое время следил за выводком. Самому «старшему», вылупившемуся на час раньше других, он дал имя Зевс и назначил своим помощником. «Папаша» начал воспитание Зевса с того, что заставил его съесть несколько еще невылупившихся из яиц сестер и братьев. Его примеру последовали другие, и скоро от кладки яиц ничего не осталось. Зевс, как и все детеныши, испытывал голод и не сильно возражал против этого, но все-таки спросил:

— Это мы делаем, потому что мамы уже нет, и некому больше заботиться о еще не рожденных осьминогах?

— Если бы мама была жива, она тоже бы накормила вас оставшимися нераскрывшимися яйцами.

— Мне кажется, это неправильно. Нельзя есть своих родственников или себе подобных.

— По-твоему было бы лучше, если бы эта недоразвившаяся мелюзга пошла на корм нашим врагам?

— С этой точки зрения, получается, что ты прав, — сказал сообразительный детеныш и, немного подумав добавил, — это хорошо еще и потому, что мамино мертвое тело стало пищей для живности, которую мы сами едим. Кстати, а почему ты съел ее глаза? Ты был голоден?

— Среди осьминогов и других цефалоподов существует поверье, что если ты съешь какую-либо часть своего сородича, ты получишь его силу и продлишь свою жизнь. Я уже стар и зрение у меня уже не то, поэтому я и воспользовался случаем.

— А сколько тебе лет?

— Два с половиной года. Обычно осьминоги живут от одного до пяти лет, большая часть из них заканчивает свой жизненный цикл за три года. Глаза твоей умершей мамы, возможно, помогут мне продлить мое существование еще на полгода. Как раз на то время пока вы не повзрослеете. Дело в том, что осьминоги самцы приносят потомство один раз в жизни. После первого высиживания очень немногие мамаши, только из некоторых видов осьминогов, остаются в живых, но после второго все умирают от длительного голодания и потери жизненных сил. Что касается самцов, то большинство из них погибает практически сразу после первой «брачной ночи». Причем у некоторых наших «длинноруких» сородичей самки, которые по размерам крупнее самцов, часто убивают и поедают своих «мужей» после или во время спаривания.

— Почему это происходит? Разве это правильно с точки зрения выживания рода?

— Это происходит, потому что в нашей с тобой популяции самцов и самок рождается примерно одинаковое количество. Мне думается, именно поэтому эволюция пошла по пути наименьшей потери жизненных сил, которые неминуемо тратились бы на взаимные, смертельные разборки между самцами, главной причиной которых было бы право на обладание самками. Наши с тобой предки предпочли вести асоциальную жизнь одиноких индивидуалистов, оторванных от общества. Однако этим эгоистам, однажды, обычно осенью, приходится все-таки, по зову природы, пытаться обзавестись потомством. Из-за чего они, единственный раз в жизни, начинают искать себе подобных. При этом, встречая более сильного претендента, слабый самец без боя уступает ему самку.

— Но ведь законы естественного отбора говорят, что в результате таких, как ты выразился «смертельных разборок», для воспроизводства рода оставались бы самые сильные и жизнеспособные осьминоги-самцы.

— Во-первых, это происходит безо всякого «избиения младенцев»: просто слабый претендент добровольно уступает место сильному. Наши самки откладывают до 100 тысяч яиц за один раз. Ты можешь себе представить, сколько требуется сил для их оплодотворения. А если бы все самцы бились до последней капли крови, то сколько бы их оставалось для воспроизводства здорового или не совсем здорового потомства. Тем более что моря и океаны, и не только наполнены хищниками, желающими полакомиться нашим мясом.

— Что ты имеешь в виду, говоря о хищниках, наполняющих что-то вне океана?

— Это двуногие и двурукие существа, которые живут на суше. Мы их называем нусами, я как-нибудь расскажу тебе о них. А сейчас скажу только, что они истребляют в больших количествах не только осьминогов, но и всех водных обитателей.

— Тогда это не влияет на соотношение между водными хищниками и их жертвами.

— Ты прав, но количество осьминогов обоего пола в результате их деятельности сокращается. Поэтому выбранная нашими предками стратегия выживания по любому оправдывает себя с количественной стороны. Возможно еще, что такой путь развития связан с физиологическими особенностями осьминогов. Мы мягкотелые «интеллигенты», у нас большие головы и слабая психика, мы всего боимся, склонны к панике и готовы броситься наутек при первой угрозе. В брачный сезон наши самцы предусмотрительно избегают участия в «рыцарских турнирах» с целью добиться благосклонности «прекрасных дам». Чтобы не быть съеденными, они, с грустью, укротив бурлящую кровь и плоть, покидают своих возлюбленных. Правда, часть из них находят, хотя и слабое, утешение в спаривании с такими же отвергнутыми самцами.

— Фу, какая гадость.

— Жизнь сложна, когда-нибудь ты поймешь, что любое существо на этой планете стремится хотя бы раз в жизни вырваться из своего одиночества.

— Теперь я понимаю, насколько нам с тобой повезло. Ты тот избранный, который получил право на продолжение рода и ты до сих пор не погиб, и можешь нас научить выживать в этом мире.

В этом месте вся малышня образовала вокруг взрослого осьминога тесный круг, уставившись на него своими огромными, черными глазами. Растроганный отец, оглядев свое многочисленное потомство нежным взглядом, сказал:

— Жизнь осьминогов коротка и опасна, поэтому вам нужно, успеть насладиться ею, и успеть продолжить свой род. А первое, чему вы должны научиться, это строить себе укрытия из камней и прятаться от хищников, меняя свою окраску под цвет дна, на котором вы отдыхаете. Этим мы с вами займемся прямо сейчас. Каждый должен выбрать себе место на дне и попробовать спрятаться там, изменив свою окраску.

Когда Зевс, первым успешно справился с заданием, он подплыл к отцу и спросил:

— Мне неловко говорить об этом, но все-таки, когда ты умрешь, какую часть твоего тела мне лучше всего будет съесть?

— Я сначала понаблюдаю за тобой, и потом скажу, в чем именно ты больше всего нуждаешься.

Первым делом, папа-осьминог научил свой выводок, какую живность можно употреблять в пищу. Как отщипывать кусочки со стрекательными клетками от медуз и выставлять их перед собой при встрече с хищными рыбами, пока у осьминожьей детворы у самой не вырастут сильные щупальца, большой «клюв» как у попугаев вместо рта и они не обзаведутся ядовитой слюной. Затем он стал учить их как прятаться в расселинах и строить себе укрытия. Зевс и остальной молодняк внимательно смотрели, как взрослый осьминог закапывался в песок на дне, или забирался в узкую расщелину между скал, или сооружал себе из камней небольшой холмик, в середине которого оставлял углубление, и заползал туда, прикрывая его сверху запасенным для этого камнем. За это время два его детеныша пали жертвой мурен и один был проглочен взрослым осьминогом, который оказался в той самой щели между камнями, куда малыш хотел спрятаться. Папаша не стал горевать о погибших, а просто направил свое потомство под предводительством Зевса в сторону большого, кораллового рифа. Там он нашел просторную пещеру, в которой они должны были продолжить свои занятия в относительной безопасности. Эта огромная впадина, образованная причудливым ростом коралловых рифов, имела только одно входное отверстие. Зевс с отцом заложили его камнями. Дальнейшее обучение прошло спокойно. Расщелина оказалась настоящей «пещерой сокровищ сорока разбойников» из сказки об Аладдине. В воде и песке там водилось немереное число мелких рачков, личинок и других «нескончаемых» мизерных обитателей морского дна, составлявших главный корм для осьминожьей детворы. Детеныши росли не по дням, а по часам, Зевс, схватывающий все на лету и быстрее всех выполнявший задания, часто оставался с отцом наедине и подолгу с ним беседовал о жизни морских обитателей. Отец был горд успехами своего старшего сына и потому, почувствовав усталость и приближение смерти, оставил его главным вместо себя. Прощаясь с Зевсом, он с видимым удовольствием сказал свому отпрыску:

— Я внимательно наблюдал за тобой мой мальчик и могу сказать только, то, что ты само совершенство. У тебя острый ум, ты не безмозглая машина для убийства, как большинство акул, но и не забившийся в песок остро-язвительный мизантроп, как рыбы-камни. В ближайшее время роговой клюв в твоей глотке совсем отвердеет, чтобы ты смог разгрызать раковины членистоногих. Твои зубы станут острее, а слюна ядовитее, и твой чернильный мешок наполнится дурманящей и смертельно опасной жидкостью для всякой живности, в том числе и для таких же осьминогов как ты. Имея три «огромных» сердца и голубую кровь, ты не лишен чувств и при этом ты — неустрашимый хищник, стремительный и практически неуязвимый. Я горжусь тобой и, думаю, что по воле наших богов тебя ждет жизнь великого осьминога.

Отец, как-то уже рассказывал Зевсу о нусах, существах, живущих на твердой земле и дышащих только воздухом. Эти нусы, по его словам, для морских обитателей почти как боги, также могущественны и непобедимы.

— Ты говоришь о нусах?

— Нет, нусы, это верхушка нашей пищевой пирамиды, которая имеет самую большую власть на этой планете. Но у них на суше, как и у нас, существует иерархия племен и иерархии внутри каждого племени. Заметь, каждое племя нусов поклоняется своим богам. Мы же водные обитатели все как один находимся в ведении Властелина стихий, он самый ближний к нам. Но над ним главными в нашем пантеоне и более могущественными являются пришельцы из большого Космоса. Наши истинные боги и покровители наблюдают и руководят нашей эволюцией из созвездия Рыб. Я слышал, совсем недавно нас посетил один из их посланников. Те, кто его видел, говорят, что это был гигантский, серебристый угорь, кожа которого была покрыта причудливыми узорами невероятной красоты. Так вот этот угорь осчастливил нас божественным даром «речи». Мы, все жители подводного мира, получили способность понимать и обмениваться мыслями между собой, и даже с некоторыми нусами без помощи разговорного языка. У нас один универсальный язык, понятный всем обитателям водной стихии.

— Как такое возможно, мы все разные, и глубины на которых мы живем разные, и даже соленость воды меняется от моря к морю, от океана к океану?

— Как осуществляется божественный замысел нам не понять, но у меня есть догадка. Мы, посредством электрических волн нашего тела, можем передавать собеседнику, настроенного на ту же частоту, яркую изменяющуюся картинку, изображающую аллегорично то, что мы думаем. Большинство нусов не имеют такой возможности и из-за этого у них масса проблем. Племена нусов, живущие в удаленных друг от друга местах суши, говорят на разных языках, и молятся разным богам. Это невероятно осложняет их общение и взаимопонимание. Поэтому на суше постоянно идут кровопролитные войны.

— Но мы тоже постоянно ведем кровавые битвы за выживание.

— Все дело в масштабах. Сколько рыб в день может съесть одна стая голодных акул? Максимум десяток барракуд и то если им повезет. Нусы же, используя свои большие лодки и различные механизмы, вылавливают и съедают тысячи тысяч морских животных от самых мелких рачков до самых больших акул. Точно в таких же количествах они убивают других нусов, посягнувших на их территорию или если они хотят захватить земли других нусов, подчинить их себе и сделать рабами.

— Но ты говорил, что они гораздо умнее нас и они с самого своего появления на Земле могли общаться между собой.

— На этот вопрос у меня нет ответа.

Взросление Зевса

Зевс был счастлив услышать такую оценку отца и со всей серьезностью отнесся к порученным ему обязанностям старшего брата: он помогал самым маленьким ловить жаброногих рачков, личинок рыб и прятаться от хищников. Через пару месяцев, когда они подросли настолько, что им стало не хватать ни места, ни еды в пещере, они покинули свой гостеприимный приют и выбрались в открытое море. Сестры и, особенно, братья больше не слушались Зевса. Они научились защищать себя и добывать пищу сами, поэтому Зевс некоторое время пребывал в растерянности и печали. Из-за развившейся у него привычки опекать и направлять своих сородичей, ему было скучно только добывать вкусную пищу или побеждать врагов. Что было не сложно, поскольку он, как и предсказывал его отец, достиг совершенства в своем охотничьем ремесле. Его сильные челюсти с острыми зубами в виде клюва попугая и громадный чернильный мешок стали грозой для представителей местной фауны. Даже голодные мурены опасались нападать на него, так он был быстр в выбрасывании большого количества токсичных чернил, временами приводивших к смерти преследователей. При этом Зевс, в отличие от большинства своих родственников, не чурался дружественного общения, как с самыми низшими представителями придонной фауны, так и с крупными представителями пелагического общества. В течение полугода он стал местной знаменитостью, но продолжал грезить о большей славе и могуществе. Его мечтой было, чтобы на него была возложена какая-нибудь важная, глобальная миссия.

Неудовлетворенность своей жизнью толкала его к постоянным поискам чего-то нового и неизведанного. Он пристрастился к изучению накопленных подводными жителями знаний о среде своего обитания. Эта нарочитая любознательность, как сказал ему однажды знакомый философ, рак-отшельник, была для Зевса защитой от него самого, от его собственного невысокого мнения о себе. Как сказал этот придонный Диоген, добытые Зевсом в общении с разными, заумными, чудаковатыми и не очень жителями дна знания поднимают его низкий статус придонного, хищника средней руки до уровня водяных снобов-интеллектуалов. Эти психологические резоны Зевс считал верными только отчасти, его любознательность не была показной или продиктованной обостренным тщеславием. Его всерьез интересовала история обитателей морских глубин и законы сосуществования как придонного, так и пелагического сообществ. Можно сказать, что его интересовали все «оттенки серого», черного и всех других цветов жизни на морском дне.

Однажды он наблюдал, как круглоротая минога среднего размера присосалась с боку к телу зазевавшейся макрели, и тем самым обеспечила себе недельное круглосуточное питание. Потом он выяснил, для чего «многоруким» морским звездам, «красавицам» с ярким «макияжем», нужны расположенные на их спинах и длинных «руках-лучах», специальные гибкие стебельки со щипчиками на концах. Зевс, притаившийся среди камней, видел, как пурпурная звезда успела схватить своими щипчиками за плавники довольно крупную рыбу, медленно поднесла изогнутую «руку» с трепыхавшейся на ней жертвой к своему рту, хвостом вперед, набросила свой «резиновый», «бесконечно» растягивающийся желудок на ближнюю ко рту часть тела своей жертвы и начала ее «есть». Рыба еще некоторое время продолжала плавать, а звезда продолжала переваривать ее еще живую плоть часть за частью. И когда, наконец, рыба опустилась на дно без признаков жизни, звезда накрыла ее останки своим желудком и несколько дней доедала уже мертвую добычу. Зевс тогда восхитился охотничьим искусством звезд.

Позже он выяснил, что звезды почти не имеют врагов и потому, без разбора и в громадных количествах, пожирают все на своем пути. Он испытал чувство острой зависти к этим «красоткам», безнаказанно предающихся «греху чревоугодия». Когда же он узнал от своего знакомого, что звездам очень нравиться лакомиться полипами каменистых кораллов, тем самым, уничтожая рифы, то он сильно разозлился. Вся его жизнь проходила под защитой коралловых рифов, они были его домом, и потому он решил убивать всех звезд на своем пути. Встретив однажды пятилучевую звезду ярко-красного цвета, Зевс попытался острым камнем отрубить одну из ее «рук». Он начал бить острым краем камня в месте соединения конечности с телом звезды. При этом его жертва как будто не чувствовала боли. Такое поведение звезды еще больше раззадорило Зевса и после неимоверных усилий, ему удалось оттяпать одну из усеянных острыми щипчиками «рук». Он очень устал и, спрятавшись в расщелине рифа, стал собираться с силами, чтобы отрубить звезде вторую «руку». Отдохнувший за сутки Зевс увидел, что у звезды, которая за это время смогла отползти от места их встречи всего на несколько метров, вместо отрубленной им «руки» появился маленький отросток. Он отплыл от звезды и стал ждать, что будет происходить дальше. В течение следующих нескольких дней, так же, как это бывает и у осьминогов, звезда вырастила себе новую конечность. Но что повергло Зевса в настоящее отчаяние, это то, что отрубленная им «рука», валявшаяся неподалеку, тоже обросла маленькими отростками и совсем скоро могла превратиться в новую звезду. У Зевса начали подергиваться щупальца от приступа бессильной ярости. Он выпустил струю ядовитых чернил прямо над звездой и полный мрачных мыслей о несправедливости жизни удалился. Торжествующая звезда послала ему вдогонку картинку того, как они вместе с ее клоном накрывают своими каучуковыми, безразмерными желудками дрожащих от страха полипов.

С этих пор Зевс старался избегать встреч со звездами. Он впервые в своей жизни был удивлен и разочарован обманчивостью окружающей его действительности. Эти звезды, такие эффектные, яркие и, казалось, такие беззащитные, на деле оказались прожорливыми, коварными и практически бессмертными существами. Его, как и других ввела в заблуждение кажущаяся уязвимость этих опасных созданий. Многие обитатели дна, видя, как медленно передвигаются звезды на своих коротеньких гидравлических ножках-присосках, расположенных на лучах-руках, как они неуклюжи и нарочито беспомощны, теряли бдительность и очень быстро оказывались, хотя бы частично, внутри желудках этих чревоугодниц.

Зевс продолжал изучать повадки разных обитателей морских глубин, и, чем больше он узнавал, тем больше возрастало его восхищение быстротой и ловкостью хищников и тем как, даже самые примитивные из их жертв умело защищаются и борются за свою жизнь, не говоря уже о равных им по силе соперниках. Однажды он присутствовал при битве между гигантским кальмаром и длиннокрылой акулой. Бой закончился победой кальмара, раненая акула попыталась уплыть, но ей не удалось вырваться из щупалец победителя. Через некоторое время, отравленная ядом, стекавшим с его острых зубов, она перестала двигаться. Покусанный, но довольный кальмар, держа свою жертву в тесных объятиях, стал опускаться на дно, чтобы там, в каком-нибудь укромном месте среди скал устроить себе пиршество. Зевс был восхищен и воодушевлен победой своего родственника. После этого зрелища он неделю пытался поймать какую-нибудь достаточно крупную, хищную рыбу, но все они оказались проворнее и быстрее чем он. Зевс, наконец, понял, что такая задача ему не по силам, и вернулся к исследованиям форм жизни морских обитателей, увлекавшим его все сильнее.

Невозможно было, не поражаться тому, как разные причудливые создания, населяющие морское дно приспосабливаются к трудностям и избегают опасностей, ежесекундно, угрожающим их жизням. Зевс провел несколько недель в наблюдении за тем, как семейство рыб-клоунов во главе со своей доминирующей самкой прячутся от хищников среди ядовитых щупалец крупного, красочного анемона в ожидании остатков добычи своего хозяина. Анемон терпеливо относился к этим поселенцам- нахлебникам. Покрытые слоем слизи и не чувствительные к яду стрекательных клеток, расположенных на его щупальцах, они были весьма полезны хозяину как уборщики мусора. В семействе этих рыбок соблюдалась субординация, все они подчинялись главной «клоунессе» и строго соблюдали правила жизни по принципу «чистота и свежесть воды вокруг щупалец хозяина в обмен на продовольствие». Когда главная самка погибла, то ее фаворит, старший по возрасту, самец сменил пол и стал новой «большой мамой» семейства. Крохотные крупицы счастья в жизни этих маленьких рыбок давали им силы стойко переносить тяготы рабской зависимости от своего хозяина. Их желание жить было сильнее, чем страх быть униженными и осмеянными. У морских обитателей, как выяснил Зевс, воля к жизни и защита потомства всегда побеждала страх быть искалеченными или убитыми. Из своих многочисленных наблюдений он сделал единственный вывод, что жизнь всегда побеждает смерть.

Однажды он оказался далеко от берегового кораллового рифа в той части моря, где нашла себе пристанище стая дельфинов. Он подружился с ними, несмотря на то, что они могли им пообедать, а он мог удушить и утащить на дно одного из их малышей и несколько дней питаться им. От них он услышал легенды о древности, когда они, якобы, были четверолапыми нусами. Дельфины рассказали ему, что однажды случился Всемирный потоп, и нусам пришлось тесниться на мелких островах, без возможности прокормиться чем-либо на малых клочках земли. Вся их жизнь проходила в поисках пищи в воде. Поскольку огня и деревьев для его поддержания у них не было, то они питались сырой рыбой. Их детвора поедала мальков вдоль берега, а взрослые ловили и сражались с крупными рыбами на глубине. Во время этой охоты им часто не хватало воздуха. Но они были умными, их ученые изобрели способ, при котором нусы смогли бы проводить основное время в воде, питаясь рыбой там же. Сначала, правда, только некоторые из взрослых особей сумели выжить после операции по отделению их рта от носоглотки, которая должна была быть закрытой во время заглатывания пищи под водой. Но дальше от этих взрослых родились дети уже с зачатками перегородки между ртом и носовым отверстием, снабженным специальным клапаном, который не позволял воде проникать в их легкие в момент заглатывания пищи под водой. Прошло не одно тысячелетие, в течение которых тела нусов трансформировались так, что руки и ноги приобрели вид плавников, носовое отверстие перекочевало на верхнюю часть черепа, а низкочастотная речь под водой необходимо преобразовалась в высокочастотные сигналы. К тому времени, когда вода спала, и появились большие пространства суши, дельфины уже потеряли интерес к жизни только на воздухе. От нусов у них остались некоторые повадки социального поведения, звуковое общение, помощь соплеменникам, стайный образ жизни. Зевс несколько дней размышлял о том, что ему сказали дельфины и, встретившись с одним из них, попытался возразить доводам об их исключительности и избранности. Он сказал:

— В прошлый наш разговор вы настаивали на том, что вы создатели уникального тайного сообщества, в котором все соблюдают законы и правила общежития. Должен возразить, что даже самые примитивные микроорганизмы, например все представители зоопланктона, тоже ведут «стайный образ жизни».

На это дельфин с гордостью ответил ему:

— Мы, возможно, деградировали, но не до такой степени. Мы отличаемся от остальных морских животных разумным поведением и даже «коллективизмом», который проявляется не только в совместных развлечениях, когда мы всей стаей в унисон выпрыгиваем из воды или сопровождаем нусовские суда, но и в выборе мест нашего обитания. Стабильность наших брачных союзов и забота о детенышах выгодно отличает нас от большинства других морских тварей. Законы социальной жизни большинства дельфинов говорят об их высоко развитом интеллекте. В отличие, от всяких там сельдевых рыб или ракообразных типа копепод, мы мчимся спасать своего сородича, издающего сигнал тревоги. Любая стая рыб, стоящих внизу пищевой цепочки, спасается «бездумным» метанием и бегством от нападающего хищника. Любой зоопланктон вообще подчиняется только течениям и инстинктам. Мы, можно сказать, интеллектуальная элита морского сообщества. Мы сами выбираем моря и океаны для жизни, в которых нам будет обеспечена большая безопасность и большая свобода. Кроме того, мы сотрудничаем с нусами. Ты, наверное, не слышал, но мы раньше привлекались ими для выполнения военных операций, и поныне продолжаем участвовать в их научных экспериментах.

— И как же вы им помогали в военном деле, — с некоторой издевкой спросил Зевс.

— В основном как разведчики и, к нашему глубокому сожалению, как взрыватели, камикадзе. Вечная память героям, прославившим наш народ в глазах нусов. А теперь извини, меня зовут на охоту.

Зевс, действительно услышал резкий свист. Посмотрев в след, быстро удаляющемуся собеседнику, Зевс опустился на дно и зарылся в песок. Разговор с дельфином возбудил у Зевса острую зависть к их несусветному высокомерию и жгучее желание узнать историю появления и эволюции своего рода, рода красных осьминогов.

В возрасте двух лет, это его стремление поддержала встреча с дряхлой, трехсотлетней, морской черепахой. Как-то он пытался разобрать узор на раковине давно вымершего аммонита. Он долго вертел в своих чувствительных щупальцах эту раковину, прежде чем заметил качающийся на волнах рядом с ним массивный, темный, плоский «сундук» с торчащей из него змеиной, приплюснутой головой с выпуклыми, уставшими и умными глазами. Черепаха участливо спросила его:

— Что, малыш, не получается понять смысл этих узоров?

— Не получается.

— И не получится. Чтобы узнать, как все это разнообразие появлялось, и в какой последовательности, тебе надо добраться до пещеры, скрытой под коралловым рифом одного из удаленных, необитаемых островков. В этой пещере удивительными, уже давно вымершими существами, похожими на нусов, была сохранена история возникновения жизни на дне морей и океанов. Все события там можно увидеть с помощью «техники тактильного» оживления рисунков на стенах пещеры.

— Как это? Что обозначают названия техника и тактильный?

— Я и сама не совсем понимаю эти слова, но они звучат в моей голове. А именно, «визуализация с помощью зеркально отшлифованных поверхностей коралловых рифов, результата нейрофотонного программирования, оживляющего те участки коры головного мозга живого существа, в которой хранятся данные его древнейшей, наследственной памяти». На деле они означают, что если ты дотрагиваешься до какого-либо рисунка, он оживает, окружает тебя как «голограмма», и ты становишься реальным участником событий, происходивших в те далекие времена. Все значительные, исторические факты с датами, названиями и именами, проникают в твою голову, независимо от того хочешь ты этого или нет.

— Я ничего не понял из ваших слов многоумная, многоуважаемая госпожа, кроме оживления исторических событий, но это неважно. Главное, кто и как может туда попасть?

— Мой род оставался хранителями этой пещеры еще со времен Ордовика Палеозойской эры. Я давно за тобой наблюдаю. Недавно мне было видение о том, что ты достоин права побывать там.

— Я готов на все, чтобы вы позволили мне прикоснуться к великим знаниям прошлого.

— Я провожу тебя туда, но сначала ты найдешь мою пропавшую внучку, которой только я и могу вручить ключи от этого бесценного архива знаний.

— Когда и при каких обстоятельствах пропала ваша внучка?

— Ее похитили черноперые акулы. Они требуют, чтобы я им открыла путь к пещере или они съедят ее.

— Как давно это было?

— Сегодня утром, я на месте ее обычного места отдыха нашла морскую змею, эту ядовитую гадину, которая сообщила мне о цене спасения моей внучки.

— И как долго они будут ждать вашего ответа?

— До сегодняшнего вечера.

— Хорошо оставайтесь здесь, мне кажется, я знаю, где и кто ее держит в плену.

— Не забудь, чтобы она поверила тебе, ты должен сказать ей мое имя — Гипатия.

До Зевса уже много раз доходили слухи о банде черноперых акул, которые под предводительством их чернорылого гиганта Тантала занимаются запрещенными делами. Он даже слышал, в какой именно части кораллового рифа, расположенного вдоль гряды вулканических необитаемых островков, эта стая «тупорылых» убийц обретается большую часть времени. Зевс добрался до этого места довольно быстро и притаился в расщелине недалеко от входа в подводную пещеру. От дна до поверхности моря там сновали черноперые рифовые акулы, не такие крупные как просто черноперые, но такие же прожорливые и быстрые.

Зевс загрустил, он знал, что эти тупые хищники предпочитают для еды мясо осьминогов. Он стал думать, как ему избавиться от этой стаи барражирующих убийц. Вдруг он увидел странное создание, с трудом ползущее по дну и тащившее на своей спине тяжелую сетку, сплетенную из водорослей. Как потом выяснилось, этим созданием оказалась одиннадцати лучевая «звезда», а ее грузом был взрослый осьминог, точнее, самка осьминога, захваченная после соития ее с партнером. Когда морская звезда, проползла по дну и скрылась из виду, Зевс, укрывшись водорослями, медленно передвигаясь по дну, наполовину зарываясь в мягкий песок, проследовал за ней в пещеру. Каково же было его удивление, когда он после долгого передвижения по темным проходам, попал в просторное, хорошо освещенное помещение.

Свет в этот громадный зал попадал через широкое отверстие, прорубленное наверху. В углублениях, вдоль стен, за прозрачными перегородками находилось множество молодняка самых разных морских обитателей: цефалоподов, иглобрюхих, скорпеновых и бородавчатых рыб, черепах, змей и червей. Самый первый от входа и самый большой отсек, особенно заинтересовавший Зевса, занимали самки осьминогов со своим будущим потомством разного возраста. Около этого отсека он увидел звезду. Звезда вытянула одну из своих «рук» и просунула ее в щель между камнями. После этого она двинулся, как показалось Зевсу, прямо внутрь коралловой стены. Некоторое время ничего не происходило, а затем за прозрачной оградой появилась звезда. Она осторожно опустила свою тяжелую ношу на дно и освободила самку осьминога, затем вернулась тем же непонятным Зевсу способом в просторный коридор между камерами.

Перепуганная самка, мантия которой стала почти белой от страха, начала осматривать помещение, в котором оказалась не по своей воле. Она увидела, что во всех свободных местах там находились гнезда с возвышающимися над ними гроздьями яиц, трепетно охраняемые и защищаемые мамашами. В этом же вольере плавали как совсем маленькая «детвора» осьминогов, так и вполне уже взрослые особи обоего пола, поедавшие останки погибших «наседок», студенистые не раскрывшиеся яйца, и какие-то белые шарики. Понемногу успокоившись, самка нашла себе местечко и начала строить гнездо из лежавших рядом камушков и кусочков кораллов. Даже если бы «небо обрушилось в этот момент на землю», она не смогла бы противостоять инстинкту сохранения своего будущего потомства и продолжила бы свое строительство.

Когда Зевс немного освоился и понял, что в пещере нет никаких акул или других хищников, он постарался привлечь к себе внимание собратьев, запертых в аквариуме. Почти сразу к нему подплыла молодая красавица, с огромными черными с поволокой глазами, с изумительно переливающейся разными оттенками красноватой кожей и спросила:

— Как тебе удалось вырваться отсюда?

— Вы тоже можете это сделать.

— Как?

— Ты видишь, что между потолком вашего застенка и прозрачной оградой местами, наверху есть широкие просветы.

— И что?

— А то, что вы, глупышки, могли бы легко выпрыгнуть из вашей тюрьмы, слегка разогнавшись.

— Не понимаю, как это можно сделать.

— Тебе придется подождать, у меня тут есть важное дело. Потом я покажу, как это можно будет осуществить. Как, кстати, тебя зовут, меня — Зевс и я скоро вернусь.

— Меня, Гера. Буду с нетерпением ждать твоего возвращения.

Зевс бросил восторженный взгляд на изумительно и грациозно извивающиеся щупальца своей новой знакомой и, сделав над собой усилие, пустив реактивную струю, двинулся в глубь пещеры. Проплывая мимо аквариумов, он увидел в них юных представителей всех видов фауны, обитающих в коралловых, «известняковых джунглях». Наконец, он добрался до почти пустого отсека с несколькими разносортными и разновозрастными черепашками. В самой маленькой из них он узнал ту, которую ему было поручено найти. Эта черепашка, чем-то неуловимо напомнила ему Гипатию. Он разогнался и, слегка ударившись о края просвета между оградой и торчащими сверху, жесткими, коралловыми выступами, оказался внутри застенка. Он подплыл к малышке и сказал ей:

— Привет, я здесь чтобы спасти тебя. Меня прислала твоя бабушка.

Умная малютка с подозрением взглянула на него и спросила:

— А как зовут мою бабушку?

— Твою бабушку зовут Гипатией и ты, кстати, на нее очень похожа.

После того как он назвал имя бабушки, черепашка тут же приблизилась к нему вплотную, помогла обернуть ее одним из его щупалец и, закрыв глаза, стала ждать, когда Зевс вместе с ней совершит обратный прыжок. Набрав в «сопло» как можно больше воды и, выпустив ее реактивной струей для прыжка, опять ударившись о края спасительного отверстия, Зевс вместе с черепашкой оказался на свободе. Он не стал отпускать ее из под своего щупальца и в несколько прыжков достиг аквариума со своими сородичами. Около прозрачной ограды уже толпилась вся взрослая молодь. Зевс отпустил черепашку и, слегка разогнавшись, перепрыгнул через ограду.

Когда он оказался рядом с Герой, все его три сердца начали биться в три раза сильнее, чем когда-либо прежде. Его охватило сильнейшее волнение, и его мозг потерял способность ясно мыслить от наплыва неизведанных им ранее желаний. Он знал и чувствовал сейчас только одно: если он не сумеет спасти эту красавицу, жизнь его не будет иметь дальнейшего смысла. Зевс напряг всю волю, чтобы избавиться от этого «безумного» наваждения, и попытался спокойно объяснить всем молодым осьминогам принцип реактивного движения. Он несколько раз продемонстрировал внутри аквариума как это делается, и наиболее сметливые первыми сумели выскочить из застенка. Гера вырвалась на свободу, выпрыгнув вместе с Зевсом.

Они подождали, пока все достаточно взрослые осьминоги оказались рядом с ними и двинулись по темным закоулкам прочь из тюрьмы. Один из молодых осьминогов попытался оттеснить Зевса от Геры, вклинившись между ними. Зевс не стал сразу выяснять с ним отношения, впереди их ждала встреча с безжалостными и скорыми на расправу акулами-охранниками. И, действительно, как только они увидели свет в конце последнего туннеля, они сразу заметили быстро движущиеся в этом свете силуэты акул. Зевс предложил всем, глубже зарывшись в песок, двигаться как можно медленнее и незаметнее. Сам он остался позади компании вместе с черепашкой, поскольку она не умела прятаться под слоем песка. Гера тоже не стала спешить.

Они наблюдали за происходящим, находясь в тени, под карнизом большого рифа, покрытого водорослями и прикрывающего вход в пещеру. Нескольким осьминогам удалось уже продвинуться на безопасное расстояние, как вдруг, один из ползущих беглецов был атакован, спрятавшимся на дне электрическим скатом. Осьминог дернулся от удара током, его заметили сразу несколько акул, которые в одну минуту растерзали беднягу. Остальные, расположившиеся в песке осьминоги, с перепугу бросились со дна в рассыпную.

У входа в пещеру началась страшная, кровавая битва между акулами и осьминогами, которые пытались спастись бегством и, когда им это не удавалось, в отчаянии, кусали и душили своих убийц, с неимоверной силой обхватывая их тела щупальцами. Зевс воспользовался, разыгрывавшейся на их глазах ужасной драмой. Он сказал Гере, чтобы она, захватив одним из своих щупальцев черепашку, начала двигаться вдоль карниза пещеры под прикрытием водорослей, прочь от поля боя. Сам же Зевс, некоторое время продолжал наблюдать кровавое месиво из оторванных голов и щупалец осьминогов, исчезающих в прожорливых пастях акул. Как только одна из этих акул двинулась к входу, где он находился, он выпустил большое облако чернил и последовал за Герой. Когда они все вместе оказались вдалеке от стаи рассвирепевших акул, Гера с грустью заметила:

— Этот мальчик помогал мне выдерживать тяготы плена. Он всегда меня поддерживал, даже приносил мне еду. Я буду скучать по нему.

— Что же, я ему тоже признателен, поскольку, благодаря нему, ты осталась жива и здорова. А теперь нам надо спешить к Гипатии.

Бесстрастное лицо Гипатии при виде внучки осветилось даже некоторым подобием улыбки. Она с благодарностью взглянула на Зевса и его подругу. Потом, она отозвала его в сторону и, как ему показалось, подмигнув одним глазом, сказала:

— Я рада, что ты спас не только мою внучку, но и эту красавицу. Сейчас у меня не будет времени сопроводить тебя в пещеру тайных знаний. Мне надо срочно найти безопасное место для всей моей родни. Но обещаю, я найду тебя, когда управлюсь со своими делами, а пока, как мне кажется, тебя ждет самое счастливое время в жизни.

Зевс не нашелся, что ответить и только его мантия стала переливаться всеми цветами радуги.

Любовь

Зевс и Гера, после прощания с черепахой и ее внучкой, некоторое время находились в замешательстве. Зевс никак не мог справиться со своим волнением, которое передалось и Гере. Они некоторое время бессмысленно кружились на одном месте в странном, но удивительно приятном забытьи. Наконец, Зевс произнес:

— Гера, я готов на все ради тебя. Если ты мне скажешь, бросься в пасть акулы, я это сделаю.

— Нет, ты мне нужен живой и здоровый. Ты должен построить уютное гнездо для меня и наших будущих деток.

Зевс прижался к подруге как можно крепче и шепнул ей на ухо:

— Я построю вам замок.

Гера, якобы испугавшись его напористости, игриво отпрянула от него, он схватил ее щупальцами и притянул к себе. Их глаза встретились. Это прекрасное мгновение Зевс запомнил навсегда. Выражение любви и восторга в глазах его возлюбленной полностью покорили его. Он был на вершине блаженства, но в этот самый момент, он скорее почувствовал, чем увидел приближение нескольких черноперых акул. Зевс быстро затащил Геру в расщелину кораллового рифа. Акулы проплыли мимо, не заметив влюбленную пару. Гера, в первое мгновение возмущенная бесцеремонностью с которой Зевс утащил ее в укрытие, поняв какой опасности они избежали, восхищенно взглянув на него, сказала:

— Ты мой герой, с тобой я чувствую себя в безопасности.

И хотя услышать эти слова Зевсу было приятно, он задумался о том, сможет ли он обеспечить надежную защиту Гере и своему потомству. Он серьезно посмотрел в глаза своей подруги и твердо сказал:

— Нам придется подождать с нашей любовью. Это тяжело, особенно для меня, но пока мы не окажемся достаточно далеко от этих мест мы не будем в безопасности.

— Почему?

— В нашем королевстве власть над его обитателями захватила тайная преступная организация. Потомство осьминогов, как и других обитателей, является «разменной монетой» для банды обнаглевших акул. Мы должны двинуться в путь прямо сейчас, моя великолепная Гера. Ты согласна?

— Да мой повелитель. А что такое королевство?

— Это способ объединения всех обитателей этой части моря в единое сообщество с общепринятыми правилами поведения, — объяснял Зевс, постоянно продвигаясь по дну, внимательно оглядывая окрестности.

Как-то слишком замысловато и что это за правила?

— Правил всего четыре и они очень простые.

— Ты их знаешь?

— Конечно, первое: запрещается нападать на нусов;

второе: нельзя никого убивать без причины, то есть из забавы или по прихоти, а только из-за голода;

третье: нельзя уничтожать целиком потомство любого из морских жителей;

четвертое: запрещается спариваться с особями из другого вида. Это последнее, конечно придумали высшие животные, которых очень волнует чистота крови.

— Эти правила выполняются?

— Более или менее выполняются многоклеточными животными, авот для простейших болезнетворных бактерий и вирусов «закон не писан». Во-первых, они нападают на всех без разбора. Во-вторых, им не нужна для этого никакая причина, они сами — эта причина. Поскольку стратегия их выживания выражается простой формулой: они должны владеть всем миром. Я думаю даже, что властолюбцы всех мастей являются носителями специальных бактерий или вирусов, толкающих своих хозяев к борьбе за главные места под солнцем. В-третьих, во время эпизоотий, происходящих по вине патогенных простейших, погибают целые группы животных: и стар и млад. И, последнее, среди них процветает горизонтальная передача генов.

— А что такое гены?

— Это то, из-за чего мы с тобой родились осьминогами, а наши главные враги акулами. Это наследственные программы развития отпрысков живых организмов любого вида.

— Понятно. Но мне интересно, а кто в водном мире следит за выполнением правил совместного проживания?

— В каждом слое воды есть свои «начальники», которые в принципе должны этим заниматься, но на практике, они сами довольно часто нарушают правила.

— А что это за «начальники»?

— Видишь ли, все обитатели моря классифицируются по положению в пищевой пирамиде, которая имеет много уровней. Фактически это разделение на сословия. Причем в разных морях они называются по-разному. У нас наверху пирамиды находится король или королева, которая выбирается из высшего класса хищников. В настоящее время нами правит королева из гигантских мурен. Самые близкие к власти после короля это «военные» — крупные акулы типа чернорылой, длиннокрылой или тигровой. Также наиболее приближенными к королям являются «полицейские» — это не такие крупные, но быстрые и сообразительные белоперые и черноперые рифовые акулы. За ними следует сословие чванливых, территориальных хищников типа мурен, каменных и рифовых окуней. «Табель о рангах» всегда строится по убыванию размеров и прыти плотоядных представителей фауны. В этих сословиях существуют свои градации и разделения по степени знатности. Так над военными главенствуют, как это не странно, безобидная, но самая крупная китовая акула, питающаяся планктоном. Самыми подлыми представителями элиты, по моему мнению, являются разного типа мурены, барракуды и электрические скаты. Дальше по списку идут представители завистливого полусвета: крылатки, бородавчатки, скорпеновые и тому подобные создания, прячущие за ядовитыми иглами свое недовольство жизнью. Кроме того, отдельное сословие представляют собой криминальные стаи хищников-гастролеров и местных бандитов, состоящих в основном из тех же акул, отбившихся от своих сородичей. Подвластный этим высшим классам «народ» — это бесправные и беззащитные, мелкие плотоядные и травоядные обитатели как водных толщ, так коралловых рифов, и морского дна. Внутри «народа» также имеется свое деление по уровню значимости. Эта удивительная пирамида напоминает дерево, поскольку имеет сложную разветвленную структуру. Среди ее ветвей наблюдается несметное количество «обратных связей», так как многие низшие организмы нашли способы жить за счет высших.

— Каким образом?

— Некоторые микроорганизмы-симбионты, расселяются в разных органах высших и получают энергию из той же пищи, которую добывают их хозяева, но при этом производят ферменты необходимые и полезные для этих больших животных. Кроме того, существует целый класс примитивных паразитов, живущих внутри и питающихся за счет хозяев, а и иногда убивающих своих носителей. Из крупных «иждивенцев»— это гельминты, в том числе ленточные черви. Из микроорганизмов — это одноклеточные жгутиконосцы, лямблии, трипаносомы и тому подобные. Существуют еще разносчики болезней, это бактерии и вирусы. Ну и самая главная связь всех со всеми заключается в том, что все погибшие представители всех сословий становятся пищей для самых низших прокариотов и эукариотов, обитающих на дне морей и океанов. Эти простейшие микроорганизмы, передвигаясь, естественно, не по своей воле по желудкам представителей разных сословий вверх по пищевой цепочке, передают свою жизненную силу обратно высшим животным.

— Жуть, «как страшно жить». Либо тебя съедят более крупные хищники, либо убьют изнутри микробы. Но мне теперь стало интересно, к какому сословию принадлежим мы?

— К среднему классу придонных хищников, но мы отличаемся от большинства из них своей сообразительностью.

— Хорошо, я поняла, что мы еще не с самого «дна». Так куда мы должны направиться, чтобы спастись от всех высокородных и низкопробных упырей.

— Я выяснял этот вопрос у моего знакомого рака отшельника, который вхож к нашей королеве. Он сказал, что акулы, охраняющие твою бывшую «тюрьму» якобы, находятся в сговоре с властелином стихий, который позволил им заниматься работорговлей и снабдил всем необходимым для этого ремесла оборудованием. Но это ты и сама видела. Он объяснил мне, что в северной части нашего королевства много отдыхающих «нусов» и акулы не рискуют туда заплывать и охотиться. Так что сейчас же плывем на север.

В этот момент Зевс ухватил щупальцем, проплывавшую мимо рыбу, и они вместе с Герой, не торопясь, ею пообедали. При этом Гера стала возмущаться тем, что, даже будучи очень голодной, она не может заглотнуть рыбу целиком из-за размеров своего рта. Зевс посмотрел на нее с удивлением и сказал:

— Ты должна гордиться тем, что у тебя крошечный рот, это говорит о твоей родовитости. Разве ты не знаешь, что осьминоги по праву рождения аристократы.

— А кто такие аристократы и чем тут гордиться?

— Понятно, ты получила тюремное воспитание. Аристократы это высший слой в любой пищевой цепочке, в том числе и у нусов.

— А почему осьминоги от рождения аристократы?

— Потому что у них три сердца и голубая кровь, их щупальца чувствительны как руки нусовских музыкантов, у них красивые, зоркие глаза и маленькие рты, и они большие индивидуалисты, помешанные на чистоте.

— И этого достаточно, чтобы считать себя выше других?

— Не только это, они, в отличие от большинства обитателей морского дна строят себе жилища, двигаются медленно как должно великосветским вельможам и от испуга могут умереть от инфаркта как нусы. Им, кстати, посвящено множество художественных произведений нусов.

— Откуда ты все это знаешь?

— Меня воспитывал мой отец. Но должен тебя предупредить, что век осьминогов короток и многие, многие осьминоги растут без обоих родителей.

— А кто такие эти нусы?

— Это типа «божки», то есть высшие существа, они живут на суше и в воде бывают в обычном своем виде только около берега. У них четыре, сравнительно с нашими щупальцами, маленькие руки или ноги, голова у них не такая большая, как у нас, но у них есть глаза и маленькие рты. Не понимаю, как они охотятся, но все, с кем я встречался на дне, говорили, что это самые опасные хищники.

До рассвета они плыли молча, захватывая своими быстрыми щупальцами зазевавшихся рыбок и поедая веслоногих рачков. Они были молоды, здоровы и счастливы. День они проспали в двух рядом расположенных расщелинах. Все их путешествие заняло неделю.

Когда Зевс решил, что они достаточно далеко уплыли от опасных мест, он обхватил Геру. Она не сопротивлялась и застыла в его объятиях. Он слегка отстранился от нее и своим «главным» щупальцем, на конце которого располагались два сперматофора, залез ей под мантию. Когда его рука достигла «пункта назначения», пакеты с семенной жидкостью «взорвались» и около сотни тысяч «икринок» Геры оказались затопленными миллиардным потоком сперматозоидов. Зевс испытал в момент «взрыва» невыразимое блаженство, а поскольку у него в запасе было еще много сперматофоров, то он продолжил доставлять «пакеты жизни» под мантию своей любимой. После второго раза Гера убрала руку Зевса и освободилась из его объятий. Возбужденный Зевс некоторое время не мог прийти в себя и все еще пытался приблизиться к Гере, которая неуклонно эти попытки пресекала. Наконец он успокоился.

Вместе с Герой они нашли просторное помещение, скрытое от посторонних глаз, карнизом из красивого, розового коралла. Там они начали строить гнездо. Зевс вел себя уверенно и спокойно, а Гера наоборот становилась все более нервной и раздражительной. В ее организме началась перестройка, готовящая ее к нескольким месяцам голодания и самоотверженной заботы о потомстве. В течение полутора месяцев они занимались, тем, что собирали камешки, водоросли, пустые ракушки и выкладывали ими подобие круга с углублением в середине. К тому времени как гнездо было готово, Гера совсем перестала есть. Однажды, вернувшись после охоты, Зевс увидел, как Гера суетливо поливала чистой водой из своего сифона гнездо, заполненное маленькими прозрачными комочками. Зевс попытался помочь Гере, но она строго взглянув на него, прогнала его прочь. Следующие четыре месяца он слонялся неподалеку от места расположения гнезда, не решаясь приближаться к Гере и своим будущим отпрыскам. Наконец настало время, когда маленькие осьминожки стали выползать из почти съеденных ими изнутри яйцевых оболочек. Когда Зевс подплыл к гнезду, его любимая Гера была едва жива. Она взглянула на него с гордостью и грустью:

— Надеюсь, ты позаботишься о наших малышах.

— Гера, я восхищаюсь твоим терпением и самоотверженностью. Единственное, что меня печалит, это то, что если бы я не полюбил тебя и не увлек после освобождения за собой, твоя жизнь могла бы быть более долгой.

— Я не жалею, что прожила так недолго. Ты не думал о том, что если бы не ты, я, возможно уже была бы мертва и не радовалась бы сейчас появлению наших деток.

— Спасибо. Хотя моя жизнь была долгой и интересной, счастлив я был только с момента нашей встречи. Думаю, что если существует загробная жизнь, мы в ней с тобой скоро встретимся.

Гера прожила еще неделю. Когда жизнь покинула ее, Зевс и его бравые малыши отправились на поиски просторной пещеры, в которой он смог бы спокойно обучить их выживанию. Зевс был уверен, что в скором времени он тоже отправиться к праотцам. Однако прошло полтора года, его отпрыски давно подросли и начали самостоятельную жизнь, а он все еще был полон сил. Зевс стал вспоминать о своих великих планах и о Гипатии. Он решил отправиться на свою малую родину и сам найти черепаху.

Осенний бал

Естественный отбор и рыбный промысел людей были главными регуляторами первородного хаоса жизни в морских глубинах. Но, после того как все водные жители обрели дар телепатии, их жизнедеятельность, хотя бы отчасти, стала контролироваться пищевой «элитой». Высшие хищники начали «мечом и огнем» насаждать свои правила на «подведомственных» им территориях. Со временем была установлена довольно жесткая система сословий, власть над которой принадлежала королю или королеве, избираемых советом из представителей доминирующих видов крупных животных. Такая система существовала и в Красном море со своими правилами и традициями. Ежегодно в один из осенних дней к двум островкам устремлялось множество водных обитателей. Эти островки располагались с северо-западной стороны Синайского полуострова. Вдалеке от берега, почти посередине Красного моря, находилась гряда мелких, скалистых, необитаемых, вулканических островков. Два из них находились в некотором отдалении от остальных и были соединены между собой двумя почти параллельно расположенными, узкими рядами, торчащих из моря скал. Образованная этими рядами плотно пригнанных друг к другу скал и островками лагуна не имела прямого соединения с морем. Морские обитатели могли попасть в нее только через сеть просторных, подводных туннелей и пещер, образованных волею бога Вулкана внутри островков. Вокруг всех берегов конгломерата за тысячи лет выросли громадные, разноцветные дворцы из коралловых рифов, населенных пестрым народом из рыб, моллюсков, ракообразных и прочих обитателей морского дна.

Жизнь в этом райском уголке поражала и поражает своим буйством и разнообразием, ее круговорот в рифовом царстве не прекращается ни на минуту. Днем, на защищаемых от других обитателей территориях, кормятся оранжевые антиасы и разноцветные рыбы-ангелы со своими гаремами. В их стаях идут бесконечные баталии за лидерство среди самок и бесконечные случаи смены пола у самок-фаворитов из-за гибели хозяев гаремов. Бело-синие, желто-черные, полосатые рыбы-бабочки, и морские коньки с изяществом эквилибристов успевают отгрызть кусочки кораллов и увернуться от ядовитых перьев крылаток-зебр, отдыхающих после ночной охоты. Рыбы-попугаи и хирурги отскабливают своими зубами водоросли, покрывающие кораллы и поглощают проплывающий мимо планктон. Голубые губанчики и креветки-чистильщики насыщают свои желудки паразитами, соскребая их с чешуи рыб, толпящихся в ожидании этой благотворной для них косметической операции. Ночью рядом с коралловыми рифами наблюдается еще более активная и полная драматической динамики борьба за выживание. Множество хищников выползают из своих укрытий. Органические остатки и мелких обитателей морского дна поглощают различные ракообразные и мелкие рыбы. Ракообразных и мелких рыб поедают более крупные рыбы и осьминоги, ими в свою очередь питаются морские окуни, мурены и более крупные осьминоги, а те попадают в желудки груперов и прожорливых акул, пасущихся вблизи коралловых рифов. Этот устрашающий и восхищающей своей силой хоровод одновременного торжества жизни и смерти в течение ночи не прекращается ни на минуту, а для многих хищников, в том числе акул, он продолжается и днем.

В одном из самых просторных и защищенных от любопытных взоров гроте, находящегося внутри меньшего по размеру островка собралось изысканное общество из самых «серьезных» обитателей Красного моря. Гигантская мурена, по имени Норма, проводила очередной ежегодный осенний праздник плодородия. Она правила уже три года подводным царством, занимавшим территорию от Суэцкого канала до острова Шедван. В свои семь лет она достигла такой власти и могущества, что даже большие акулы и гигантские электрические скаты не решались ей перечить. При этом она продолжала сама охотиться, поражая соплеменников, силой и скоростью движений крупного тела, а также несокрушимой мощью двух пар своих челюстей, усыпанных острыми, как бритва громадными зубами.

Этим вечером придворная челядь, приставленная следить за порядком, устала разнимать драки среди ретивой молоди песчаных и черноперых акул. И хотя, к соревнованиям допускались только акулята весом не больше 60 килограммов и длиной не более одного метра эти неполовозрелые «детишки» наносили своими зубами и хвостами серьезные раны офицерам охраны. Полигон, на котором происходило состязание, представлял собой довольно просторное подводное плато, вокруг которого на разной высоте от дна дефилировали взрослые зебровые и песчаные акулы, громадные электрические скаты, розовые миксины и ленточные мурены. Эта охрана не только усмиряла «спортсменов», но и не позволяла морской живности, находящейся внутри полигона покидать его. Команды акул подростков демонстрировали свои умения в охоте. На плато были специально загнаны разные рыбы: парусники, барракуды, ваху и тому подобные опасные хищницы Красного моря. Эта охота осложнялась присутствием большого числа ядовитых обитателей кораллов. Акулята во время охоты должны были уклоняться от игл рыб-ежей, от столкновения с красочным и ядовитым оперением рыб-крылаток, щипцов педицеллярий морских звезд и стрекательных клеток бесконечного количества ядовитых медуз. Зрители находились сразу за живой стеной из охраны, и иногда помогали обслуге спасаться от нападений не в меру разыгравшихся молодых хищников. Соревнование закончилось победой молодежной команды песчаных акул. Королева поздравила их, и они в сопровождении миксин поплыли из пещеры в «королевские угодья», где на территории, охраняемой рифовыми акулами, «паслись» стада кефали, карасей, рыб-клоунов, рыб-попугаев и прочей рифовой «плотвы». Победителям дозволялось кормиться там целую неделю. Проигравшая команда под насмешливыми взглядами королевской челяди была просто выпровожена из дворца.

Ежегодное пиршество, организуемое в день осеннего равноденствия, было в самом разгаре. Крабы в раковинах, расположенных на их спинах, разносили гостям различные угощения: обездвиженных лангустов, омаров, желудки оставшиеся от погибших морских звезд, заполненных до отказа крилем. Иногда гости вместе с закуской съедали и официантов, но это мало кого беспокоило. Королева, величественно проплывала среди гостей, справляясь о здоровье, делах и проблемах. Когда она приблизилась к группе, отдыхающих на песчаном дне, в углу грота, чернорылых акул, она услышала обрывок их разговора.

Первая акула сказала:

— Мне кажется, что нашей предводительнице пора сменить пол, как это делают почти все ее родственницы.

— Почему ты так думаешь?

— А ты посмотри, как ведут себя ее придворные дамы. Они ее ненавидят, она отнимает у них лучших самцов и ни в грош их не ставит, — в этот момент акула заметила громадную пасть царствующей мурены над своей головой, и продолжила, как ни в чем не бывало, — Ваше высочество, бал великолепен, вы превзошли себя.

— Спасибо, дорогая Сибила. Ты как всегда любезна. Познакомь меня со своими приятелями.

— Это моя кузина Мойра, а этот молодой красавец, Тантал. Он занимается разведением головоногих моллюсков.

— Это весьма разумно. Как вы это делаете?

— Беру в заложники их детей. Каракатицы и, особенно, осьминоги заботятся о своем потомстве с полным отречением от собственных потребностей. Самки осьминогов даже отказываются от пищи, пока высиживают яйца. Поэтому мы с моими помощниками загоняем мягкотелых мамаш, готовых отложить яйца в закрытую со всех сторон пещеру, и они сидят там по два-четыре месяца до момента, когда их детвора не вылупится из яиц. Все это время я могу обменивать своих моллюсков на другие виды пищи. Единственным нашим занятием в это время является защита входа в расщелину от любителей спрутов и другой живности.

— Но ведь вы, таким образом, сокращаете популяцию осьминогов в разы. При таком способе через пару, тройку лет вам уже некого будет загонять в расщелины, поскольку брошенные на произвол яйца пропадут в желудках морских звезд, ежей и морских анемонов.

— Ну, это меня не волнует. Замутим с друзьями какой-нибудь другой пищевой бизнес.

— А меня волнует. Если вы не прекратите такой промысел осьминогов, я изгоню вашу компанию из вод моего царства.

Тантал свирепо взглянул на Норму и раскрыл свою огромную пасть с множеством острых как бритва зубов, вода вокруг них двоих вскипела от быстро отплывших от них акул. Тантал готов был уже вцепиться в глотку королевы, но тут перед его носом появились три миксины, и ярость Тантала улетучилась. Он знал, что этих рыб-ведьм с толстым слоем тягучей слизи, обволакивающей их тела, лучше не трогать. Любой хищник по неосторожности, схвативший миксину, неизбежно задыхался от удушья и становился ее обедом или ужином, так как слизь с ее тела моментально заполняла ротовую полость и жабры охотника, и избавиться от этой тягучей, липкой жижи еще никому не удавалось. Миксины сопроводили Тантала к выходу из грота. Веселый пир продолжился.

После роскошных закусок, только разжигавших аппетит, гостей пригласили на праздничный ужин, который находился в двух рядом расположенных пещерах. В одной плавали среднего размера тунцы, в другой груперы, пригнанные сюда стаей черноперых акул. Большая часть гостей: разного вида акулы, мурены, кашалоты толкаясь направилась в пещеру с тунцами, где стадо беззащитных «морских коров» было растерзано в течении получаса. К «столу» во второй пещере были приглашены только крупные акулы. При виде стаи груперов «пищевое безумие», которым славятся длинноперые акулы, заразило всех. «Высокородные», то есть огромные и зубастые, гости начали неистово кромсать, загнанных в ловушку хищников, которые в обычных обстоятельствах мало, чем отличались от них самих. Груперы сражались отважно, некоторые из акул получали серьезные ранения и сами становились частью обеда для своих соплеменников. После ужина расслабленные и сытые гости были приглашены в помещение, напоминающее по устройству круглый зал цирка, где на ровном дне располагалась его арена. На этой арене их ждала завораживающая картина того, как совсем некрупный, колючий белопятнистый иглобрюх заканчивал создание композиции удивительной красоты и сложности из узорчатых кругов из песка. Вдоль стен гостиной располагались электрические скаты, которые освещали площадку, на которой трудился художник. Концентрически расположенные окружности, созданные из повторяющихся с одинаковой частотой холмиков песка сходились к кругу малого радиуса. Этот круг пересекался с той же частотой прямыми линиями из песка, которые заканчивались, не доходя до его центра. Место в центре этого круга белопятнистый иглобрюх обложил красивыми раковинами. Он был так поглощен своей работой, что не замечал свесившиеся над ним громадные головы страшных хищников. После завершения шедевра он застыл в центре композиции в ожидании «прекрасной дамы» из его грез. И вскоре она появилась, и стала кружить над аналогом Тадж-Махала, созданным в ее честь. Видимо, созданное белопятнистым иглобрюхом гнездо ей понравилось, и она опустилась к нему в круг. Они некоторое время плавно кружились, поглядывая друг на друга. Затем она остановилась в центре, а он подплыл к ней сверху и со всей возможной нежностью пристроился на ее спине. Все присутствующие замерли в ожидании акта творения новой жизни. Минута, другая и это произошло. На песке рядом со слившейся в одно целое парой стали появляться гроздья икринок. Гости возбудились не на шутку. Многие самцы акул начали насильно принуждать своих партнерш к соитию. Они хватали их зубами за плавники, нанося им раны своими жесткими плавниками, придавливали ко дну и овладевали ими. От этого зрелища все гости как будто сошли с ума: мурены, скаты, радужные рифовые рыбки гонялись в поисках партнеров, даже миксины начали сплетаться своими осклизлыми телами в безумии страсти. У многих кальмаров поотрывались гектокотили и отправились на поиски самок. К Норме подплыл ее фаворит, молодой самец, но она отвергла его домогательства и с нескрываемым удовольствием наблюдала за оргией, сокрушающих все на своем пути морских тварей, охваченных любовной лихорадкой. Она была уверена, что морские божества порадуются за животворящую мощь ее поданных.

В тот момент, когда уставшие от любовных утех гости опять расположились вокруг арены, они с удивлением обнаружили, что самка белопятнистого иглобрюха, исполнившая свой долг, удалилась, а счастливый отец один остался в гнезде, чтобы заботится о потомство. Один из гостей, самец песчаной акулы, с грустью взглянув на свою израненную партнершу, спросил ее:

— Ты, наверное, тоже мечтала о таком галантном и нежном самце?

— Да, но это было давно. Теперь я повзрослела и уверена, что такой гуманист, также как и его сыновья, вряд ли смогли бы выжить среди акульего племени. А чтобы он не растравлял нам души недостижимой для нас мягкотелостью, предлагаю его съесть прямо тут вместе с его выводком.

Акула, находившаяся рядом, зло посмотрела на соседку и возразила:

— Хочешь, чтобы и твои дочери и внучки зализывали раны после брачных ночей?

— А ты хочешь, чтобы вся чернь смеялась над слабостью твоих потомков?

Начался скандал между акульими самками, которые в пылу спора уже начали покусывать друг друга. Драка готова была вылиться в настоящую бойню, но тут гигантская акула-молот раскидала особо рьяных блюстительниц акульих традиций и призвала решить этот вопрос голосованием. По результатам голосования белопятнистый иглобрюх был отпущен на свободу, не столько из-за восхищения его талантом, или признания его невиновности в насаждении чуждых этических норм, сколько из-за отсутствия его пищевой ценности для гостей. Так как во время битвы между акулами-феминистками и приверженцами традиций он, защищая себя и своих отпрысков, раздулся в шар размером с баскетбольный мяч, густо усеянный ядовитыми шипами. Кроме того, выяснилось, что иглобрюх является собственностью королевы, и был специально доставлен ей вместе с самкой из Японского моря для этого бала. Но его потомство было отдано на съедение местным змеям, а созданный им архитектурный шедевр был разрушен голотуриями, которые с жадностью поглощали песок с пролитыми во время оргии жизненными соками высших животных.

Успокоившихся гостей Норма пригласила в большой зал, стены которого плавно сужались кверху в отверстие, выходящее к поверхности моря. Освещение гостиной и зала обеспечивали кальмары, кружащиеся вдоль стен купола. Когда гости начали медленно двигаться по кругу, с самого верха отверстия несколько осьминогов выпустили из своих чернильных мешков струи черного цвета. Все гости впали в полусонное состояние, им казалось, что вода вокруг них стала светиться всеми цветами радуги с преобладанием янтарных, золотых оттенков. Им всем казалось, что они попали в райские кущи, заполненные чудесными созданиями. Это удивительное состояние радостного и яркого сновидения продлилось минут двадцать, после чего все стало опять уныло темным. Гости опять очутились в пещере слабо освещенной электрическими разрядами тел скатов и светящимися бактериями-симбионтами кальмаров. Это развлечение было последним, гости прощались с хозяйкой, будучи благодарными ей за спортивные развлечения для молодежи, за вкусный ужин, за предоставленную возможность предаться «радостям страсти» и за минуты райского блаженства, проведенными в янтарных видениях наркотического опьянения.

После праздника мурена отпустила своих верных охранников и отправилась в свой «кабинет», в просторную пещеру, находящуюся наверху гостиной, где ее ожидал Тантал, развлекавшийся тем, что откусывал маленькие кусочки от единственного щупальца, оставшегося у полумертвого осьминога. Норма застав его за этим занятием, гневно произнесла:

— Кто позволил тебе есть моего осьминога.

Тантал изобразил испуг и чуть отплыл от спрута, а затем стремительно приблизился, и заглотнул его целиком со словами:

— Но ведь я хорошо сыграл роль «записного злодея» из детской сказки, не правда ли?

— Это не извиняет твоего поступка. Осьминог предназначался только для меня. И, да, я тебе благодарна за то, что ты не постыдился приписать себе нарушение одного из главных законов нашего королевства. Пусть слухи о похищениях молодняка связывают с гангстерами, а не с королевским двором.

— Какая ты все-таки коварная. Ты знаешь, мне иногда жаль, что ты не акула. Мы были бы самой невероятной и величественной парой. Кстати, по твоей милости, я был лишен сегодня и праздничного ужина, и наркотического опьянения, и горячих ласк. Ты должна как-то компенсировать эти лишения и отблагодарить меня.

— Чего же ты хочешь?

— Я давно уже вижу тебя в качестве партнерши в моих эротических мечтах. Я слышал о существовании самых причудливых мезальянсов. Давай попробуем предаться плотскому греху, может быть тебе это понравиться — произнес Тантал, приближаясь к Норме с явными признаками любовного нетерпения.

— Этому никогда не бывать. Ваши самки несчастные создания. Они либо от природы склонны к мазохизму, либо терпят сексуальное насилие, будучи не в силах дать отпор своим физически более сильным партнерам.

— Ты ничего не понимаешь. В отличие от большинства морских тварей мы живем страстями. Нас ничто не может остановить, когда мы голодны или влюблены, — возразил раздосадованный отказом самец, продолжая надвигаться на Норму вдвое меньшую его по размерам.

Налитые кровью глаза и оскал острых зубов не оставляли сомнений в его решимости осуществить задуманное. Норма в последнюю минуту сумела укрыться от домогательств поклонника-извращенца в узкой щели между кораллами. Тантал попытался разворотить острые кораллы, но только поранился. Он до утра кружил по пещере, уговаривая Норму не быть такой упрямой. В конце концов, жар любви в его крови поостыл, к тому же он вспомнил, что днем к королеве должны будут явиться разные посетители. Поэтому Тантал, пригрозив Норме, что он все равно получит то, чего хочет, удалился.

Пока Норма пряталась в расщелине, она вспоминала, как проходил праздничный бал, обдумывала колкие замечания чернорылых акул, злобные взгляды молодых мурен и фамильярное поведение Тантала. Она не могла не признаться себе, что слова акул ее сильно задели, а ненормальная похоть такого бандита, как Тантал до смерти напугала.

Выбравшись из укрытия, Норма первым делом отправилась через туннель, ведущий из ее «кабинета» в лагуну, а затем из лагуны через туннель, прорытый внутри большего острова в освещаемое, просторное помещение. Это была та самая тюрьма, из которой Зевс сумел освободить черепашку и Геру. Там по-прежнему за прозрачными стенами находились самки осьминогов, каракатиц, кальмаров и самые разные, молодые обитатели не только Красного, но и других морей и океанов. Норма без всякого интереса обвела помещение взглядом и устремилась к темному отверстию наверху. Проплыв по нему несколько метров, она застыла в напряженной, почтительной позе перед глубокой, освещенной нишей. Через некоторое время в ней появился громадный, серебристый змей и спросил ее:

— Что ты хочешь дитя мое? Тебя кто-нибудь обидел?

— Всевышний, прошу простить меня за то, что я нарушила ваш отдых, но по королевству поползли неприятные слухи.

— Какие слухи?

— Якобы, акулы из клана чернорылых похищают детенышей самых разных сословий и даже самок, готовых произвести потомство, и обменивают их на другую пищу. Эти слухи распускает самец по имени Тантал.

— Хорошо, дитя мое, я разберусь с ним.

Змей исчез также внезапно, как и появился. Только теперь Норма поняла, как она устала, но у нее было много неотложных дел. Вернувшись в свой «кабинет», она приказала привести к себе философа, состоящего у нее на службе. Это был рак-отшельник Придо со своей верной домоправительницей, актинией Адамсией, сидящей буквально на его шее. Норма окинула эту сладкую парочку саркастическим взглядом и с улыбкой, если это было бы можно назвать улыбкой, спросила:

— Придо, а где находится твоя служба охраны, когда ты занимаешься любовью?

— Адамсия дает мне советы, как лучше удовлетворить мою партнершу.

— То есть, вы все вместе наслаждаетесь процессом?

— Это зависит от точки зрения участников, но, думаю, каждый получает при этом свой интересный опыт.

— Кстати, в моем личном саду есть много морских анемонов, наверняка есть и Адамсии, так что можешь приводить сюда своих детишек. Они смогут обзавестись лучшими охранниками в моем королевстве.

— Спасибо, госпожа. Думаю, что эти посулы говорят о важности разговора, из-за которого вы меня пригласили.

— Да, ты как всегда проницателен мой Диоген. Ты ведь помнишь о том, что посоветовал мне для поддержания физической формы использовать мясо осьминогов, отравленных кантаридином.

— Да, госпожа. Это один из сильнейших афродизиаков, добываемых из жуков-нарывников или «шпанских мушек». С вами что-то не так? Но я вас честно предупредил, что его надо использовать в микроскопических дозах.

— Со мной все хорошо. Мало того, я распорядилась слегка приправить этим ядом рыб, предназначенных для ужина. И гости после моего угощения, на оргии, посвященной богам плодородия, продемонстрировали невиданное мной ранее сладострастие. Но меня интересуют последствия переизбытка этого вещества в крови акул.

— Передозировка яда в худшем варианте может привести к гибели любого животного, а если оно не умрет сразу, то в течение долгого времени будет страдать от страшного недуга — сатириазиса.

— Каковы симптомы этого сатириазиса?

— Главными являются постоянный сексуальный голод и, одновременно, невозможность его утоления.

— А объекты желания могут меняться со временем или это как-то связано с обычными предпочтениями животного?

— Безусловно связано, но под воздействием яда он видит все в искаженном свете, и воспринимает всех окружающих только с точки зрения своей теперь уже основной цели существования — удовлетворения неутолимой похоти. Причем, если он или она в момент воздействия яда выбрали себе кого-нибудь в качестве сексуального партнера, то избежать насилия этому несчастному будет сложно.

— Понятно. А теперь вернемся к нашим повседневным делам. Я тебя внимательно слушаю.

— Продолжается исход из вашего королевства некоторых видов губок, ракообразных и рыб через Суэцкий канал в Средиземное море. Я это связываю с загрязненностью и плохим качеством воды в тех местах. Вылов рыбы нусами увеличился в районе Хургады. Скорее всего, это связано с увеличением числа отелей и отдыхающих там нусов. Также там увеличилось количество сбросов нечистот, но, правда, достаточно далеко от берега, так что строительству коралловых рифов и здоровью их «квартиросъемщиков» пока это не приносит существенного вреда. В районах близких к побережью произошло несколько нападений акул на нусов, к счастью смертельных случаев не было.

— Все вроде как всегда, но что-то происходит в тихих водах моего царства. Идет пока незаметная, но явная деградация нравов. Мне кажется, что нусы стали слишком много вылавливать рыбы не только в районе Хургады. Промысловой рыбы теперь явно недостаточно для пропитания хищников, между ними происходят все более ожесточенные схватки за охотничьи угодья, образовываются банды. Кроме того, ты в прошлый раз говорил что-то о микропластике, который в немереных количествах сбрасывается нусами в воду. Напомни мне, какой вред он наносит моим поданным.

— Во-первых, пластик не окисляется, не разлагается и не переваривается животными, кроме нескольких видов бактерий, то есть является абсолютным загрязнителем. Во-вторых, взаимодействуя с детритом, он превращается, чуть ли не в основной гормон, влияющий на отклонения в поведении отравленных им животных.

— Понятно, добавь к этому то, что из-за уменьшения количества рыб, питающихся мелкими ракообразными, они размножились в невероятных в прежние времена количествах. Зоопланктон, который состоит из этих мелких рачков, теперь пожирает большую часть микроводорослей. В результате воспроизводство этих водорослей, основных поставщиков кислорода в моем королевстве, упало настолько, что повлекло за собой исчезновение жизни в некоторых областях нашего водного бассейна. Необходимо что-то придумать, чтобы сдержать эти негативные тенденции. Что ты по этому поводу скажешь?

— Вы, моя госпожа, гораздо более просвещенный монарх, чем ваши предшественники, но и вы не сможете удержать эту ситуацию от дальнейшего ухудшения, поскольку в вашем распоряжении только часть параметров, регулирующих этот процесс.

— Тем не менее, может быть существуют какие-то способы позволяющие затормозить приближение апокалипсиса?

— У вас есть связи с научными кругами нусов, и вы можете попросить их с помощью генной инженерии, вывести китов, питающихся планктоном, специально для Красного моря. Они конечно не должны быть такими крупными, как те, что бороздят просторы океанов. Но вы должны понять, что существенные колебания содержания кислорода в водных бассейнах Земли, это глобальное, повсеместное явление, связанное с потеплением климата и деятельностью нусов. По моему мнению, главная проблема заключается в том, что нусов стало слишком много. Поэтому исправление ситуации только в части одного Красного моря не сможет изменить негативные процессы, происходящие на всей планете.

— Ну, а нусы, разве не страдают от этого. Они главные кого это должно беспокоить. Им в первую очередь нужно заботиться о нормальном круговороте кислорода и углекислого газа на планете. Ведь в отличие от нас они дышат воздухом и, если углекислого газа в нем станет больше чем кислорода, все нусы погибнут.

— Хорошо бы, но, к сожалению, большинство морских обитателей без кислорода тоже погибнут. Конечно, нусы озабочены глобальным потеплением. Но пока они даже не знают, как бороться с тотальным загрязнением ими окружающей среды. Их ученые не могут придумать, что делать с тоннами микропластика, плавающего в океане, а не только с разнонаправленными, противоречащими друг другу тенденциями в воспроизводстве кислорода и углеродным циклом. Все это вместе сокращает разнообразие и многообразие биоценозов, и способствуют выживанию только самых примитивных форм живой материи.

— Что ты имеешь в виду под примитивизацией живой материи?

— Из-за потепления климата и органического загрязнения прибрежных вод морей и океанов наблюдается сложная картина катастрофических изменений состава фауны и гибели кораллов.

— О каких изменениях ты говоришь?

— Во-первых, сейчас повсеместно распространяются цианобактерии или сине-зеленые водоросли, которые вытесняют все другие микроводоросли.

— Почему?

— Эти одноклеточные прокариоты могут эффективно перерабатывать атмосферный углекислый газ и воду, загрязненную стоками отходов химического производства, минеральных удобрений и тому подобными веществами, в кислород и в удобоваримые для гетеротрофов вещества. Во-вторых, повсеместно обесцвечиваются и гибнут кораллы, на которых обитает 25 % процентов всего «населения» мирового океана.

— Почему гибнут кораллы?

— Из-за высокой температуры и большого количества органического загрязнения, их «кормильцы» зооксантеллы начинают производить слишком много активного, токсичного кислорода. Поэтому кораллы вынуждены изгонять своих симбионтов и оказываться беззащитными перед болезнетворными бактериями и агрессивной окружающей средой. Агрессивна она потому что, из-за повышения температуры углекислый газ из воздуха вступает в реакцию с водой, образуя угольную кислоту. Раковины моллюсков и коралловые рифы частично растворяются этой кислотой. Чем больше в воде угольной кислоты, тем меньше у полипов возможностей для строительства своих домов, коралловых рифов. Место умирающих кораллов занимают обычные водоросли, которые затрудняют попадание кислорода и солнечного света к придонным организмам.

— Из всего, что ты сказал, следует только то, что скоро в моем королевстве все будут страдать от некачественной пищи и грязной воды. Примитивизация и деградация высших жизненных форм приведет к постепенному опустошению водных просторов. Я правильно тебя поняла.

— Да, ваше высочество. И это не только мое мнение, точно такие же мысли высказывает большинство ученых нусов.

— Ты, как все ученые и философы, абсолютный ноль, с точки зрения оперативного вмешательства в происходящее. Ты, только описываешь сложность проблем, но никогда не предлагаешь способы их решения. От тебя не дождешься какого-нибудь полезного совета.

— Почему, в данном случае, у меня есть совет.

— И, как он звучит?

— В идеале, Вам нужно попытаться «достучаться до небес».

Придо пожалел, что сказал это, Норма уставилась на него полными яростного гнева глазами, ее змеиное тело стало переливаться всеми оттенками пурпурного цвета. Она сказала:

— Такие советы и я могу раздавать десятками. А вот если я заберу твою актинию, и выпущу в море «голым», без твоей охраны, поможет тебе совет, молиться богу? Или ты сразу попытаешься посадить себе на шею новую Адамсию?

Рак отшельник попятился от Нормы и с искренним испугом взмолился:

— Прошу, не делайте этого, моя Адамсия самая лучшая. Она столько раз спасала мою жизнь, убивая хищников своими ядовитыми «стрелами».

— Ваше высочество, умоляю, оставьте меня на шее Диогена, — вступила в разговор Адамсия.

— А почему тебя это так волнует, ты же универсальная хищница?

— Да, если я сижу на спине рака, и вместе с ним путешествую по дну. На каждом новом месте всегда находятся неопытные мальки или рачки, которые становятся моей легкой добычей. Их привлекает божественная красота моих «лепестков», они подплывают, чтобы полюбоваться ими, и в этот момент, я убиваю этих глупцов, спрятанными в моих красочных, мягких и нежных щупальцах ядовитыми стрелами. Вдобавок, и все некрупные враги моего хозяина становятся моей пищей. Мы Адамсии, сидя на одном месте, часто погибаем от голода. Поскольку я уже не такая юная, то не смогу найти себе нового рака, и просто погибну от голода.

Норма выслушала ее и уже более спокойным тоном произнесла:

— Хорошо, оставайтесь пока вместе, но ты Диоген напряги все свои рачьи мозги и предложи что-нибудь стоящее, какую-нибудь новую теорию или стратегию выживания морских видов в условиях колебания содержания кислорода, углекислоты, загрязнения воды и сокращения пищевых ресурсов. Я вернусь через два часа.

Сказав это, Норма отправилась в лагуну между островами, чтобы, наконец, отдохнуть и пообедать. По пути она дала распоряжение одной из придворных миксин связаться с их поставщиком из мира нусов, чтобы пополнить запасы «шпанских мушек». Выплыв в прозрачную лазурь лагуны, Норма почувствовала прилив бодрости и сразу схватила зубами зазевавшуюся макрель. В лагуну были согнаны для нее стаи самых вкусных рыб Красного моря. Насытившись, Норма спряталась в расщелину и для повышения настроения стала вспоминать то хорошее, что было в ее жизни.

Она была еще совсем молодой и безумно счастливой, когда совет высших хищников выбрал ее в качестве королевы. Многие восхищались мягким стилем ее руководства, дружескими связями с соседними царствами и искренней заботой о своих поданных. Вспомнила как галантный самец акул Серапис, царь соседних с ее королевством южных вод угощал ее специальными моллюсками, вызывающими чувство эйфории. Как она влюбилась в знатного герцога, самца из рода средиземных мурен, и они произвели на свет прекрасное потомство. За годы своего правления она несколько раз была влюблена и обзаводилась потомством. И это было прекрасно — почувствовать себя родительницей.

Но ей не давало покоя ехидное, но, по сути, верное замечание наглых акул. Сейчас она яснее, чем когда-либо поняла, что, будь она самцом, справляться с королевскими обязанностями ей было бы гораздо проще. Как только она пришла к этому выводу, ее тело начало меняться. Норма впала в некоторое подобие комы, она будто спала наяву. Когда, наконец, она очнулась, все вокруг предстало перед ней в новом свете.

Она сразу учуяла феромоны, источаемые красивой, молодой муреной, которая медленно и, призывно извиваясь, проплыла мимо. Норма сильно возбудилась и готова была броситься ей вслед, но сдержалась. Остывая от этого никогда прежде не испытываемого ею чувства, Норма некоторое времяпребывала в страшной растерянности. Она то радовалась происшедшей в ней перемене, то впадала в беспокойство и грусть. Но психика самца начинала все больше доминировать в ней и довольно быстро она освоилась со своим новым «Я».

Первым делом нужно было объявить себя полноправным правителем и прямым приемником Нормы. Затем придумать себе новое имя. Это оказалось легко, теперь все должны будут звать его Норменом. Дальше Нормен придумал, как он изменит все ритуалы дворцовой жизни. Как он выгонит из дворца всех фаворитов Нормы и заведет себе гарем из юных красавиц. Когда он все продумал об изменениях в своем королевстве, он еще некоторое время предавался мечтам о завоевании южных вод Красного моря, в которых водятся специальные, вызывающие эйфорию моллюски. Нормен живо представил себе, как он будет торжествовать победу над царем юга, громадным самцом чернорылых акул по имени Серапис. Прошло два часа, и Нормен предстал перед Придо и Адамсией отдохнувшим и спокойным, и угрожающим тоном задал вопрос:

— Так ты придумал что-нибудь стоящее, мой пугливый Диоген?

— К сожалению, ваше высочество, главных уничтожителей зоопланктона, усатых китов в Красном море нет. Но у вас есть несколько китовых акул, которые также питаются всякого рода зоопланктоном. Вам следует отправить их в те районы моря, в которых обитатели ощущают недостаток кислорода в воде.

— Я немедленно распоряжусь найти этих китовых акул и направить их в районы близкие к Суэцкому каналу. Хотя это не решит проблему в целом, зато мои поданные будут знать, что я о них забочусь. Можешь забирать свою Адамсию и отправляться восвояси. Кстати, передай всем своим знакомым, что теперь вами правит король по имени Нормен, забудьте Норму.

Растерянный и напуганный Придо с Адамсией на шее, пятясь задом, удалился из «кабинета». Нормен вызвал своих верных миксин и отдал следующие распоряжения:

высшие хищники должны будут в ближайшую неделю, все как один, присягнуть на верность новому королю, Нормену, являющемуся прямым восприемником прежней королевы;

из королевских садов изгоняются все молодые самцы мурен;

молодые самки мурен должны будут явиться во дворец, чтобы монарх выбрал себе фавориток;

стаи хищных рыб должны будут, кто ежедневно, а кто еженощно тренироваться в окрестностях королевской обители под руководством высших хищников. Целью учений является нападение на царство южных вод.

Пещера сокровищ

Зевс испытывал некоторую грусть, покидая места, в которых он прожил полтора года и был по настоящему счастлив. Ему, наконец, надоело томиться в тоскливом одиночестве в ожидании собственной смерти. Геры давно уже не было рядом, дети разбрелись по всему придонному царству и некоторые из них сами начали обзаводиться семьями. Поэтому с некоторыми сомнениями он все-таки отправился в дорогу.

Зевс добрался до родного кораллового рифа за неделю и первым кого он увидел, был его давнишний приятель, рак-отшельник Придо со своей телохранительницей, актинией Адамсией. За время его отсутствия рак и его верная защитница, оба увеличились в размерах и приобрели внушительный вид. Зевс подумал, что питание объедками с королевского стола способствует росту, как массы тела, так и чувства собственного достоинства. Но они были явно чем-то сильно озабоченны. Адамсия, первая заметила Зевса и приветствовала его словами:

— Привет Зевс, зря ты вернулся, жил бы себе не тужил на северах.

— Привет друзья! Что с вами случилось? Придо, почему ты такой обеспокоенный?

— Рад тебя видеть Зевс. С нами все в порядке, просто мы чуть не попали в зубы нашей королевы, прошу прощения, нашему королю. А как ты то? Все еще жив? Такое долголетие ненормально для вашего вида.

— Да я и сам удивляюсь, но как видишь, пока дышу. Я хотел тебя спросить, ты не встречал где-нибудь черепаху Гипатию. Может быть, что-нибудь о ней слышал?

— Странно, только вчера она интересовалась, не вернулся ли ты. Попросила передать тебе, что бы ты искал ее южнее королевских островов.

— Это острова с коралловыми рифами, в которых обитает наша королева?

— Да, но еще раз повторяю, Норма теперь трансформировалась в короля Нормена. Извини, но мы не сможем тебя туда проводить, мы слишком напуганы.

— Спасибо. И не волнуйся друг, я помню те места и легко доберусь сам.

Зевс к вечеру был уже рядом с той злосчастной, но и счастливой для него пещерой, в которой впервые встретил свою Геру. Он с тоской посмотрел на акул, охраняющих вход в пещеру, и поплыл в сторону юга. Вскоре он приблизился к первому из гряды маленьких, не отмеченных на картах, вулканических островков.

На мелководье он увидел самца из чернорылых акул, который, схватив своими челюстями с боку голову мурены, пытался перевернуть ее на спину. Несмотря на громадные усилия, мурене не удалось освободиться и самец, прижав ее ко дну, попытался с ней спариться. Мурена извивалась под ним как змея, и жесткие плавники, напавшего на нее извращенца, наносили ей кровоточащие раны. Учуяв запах крови, самец инстинктивно сжал челюсти сильнее и оторвал большую часть головы своей жертвы. Лишенное головы, тело мурены окровавленной лентой начала опускаться на дно. Самец акулы, проглотив голову, устремился вслед жертвы. Через минуту от мурены ни осталось и следа. Самец некоторое время еще кружил на мелководье, а затем двинулся прочь от берега, в сторону, где прятался в песке, наблюдавший за ним Зевс.

Когда хищник подплыл к нему ближе, Зевс узнал в нем главаря банды акул Тантала. В свое время ему не раз приходилось удирать от него и его подельников. И сейчас Зевс не на шутку был напуган возбужденным состоянием кровожадного самца. Он с удивлением заметил, у проплывавшего на достаточно близком расстоянии Тантала, его ненормально большие птеригоподии. Озадаченный Зевс, затаив дыхание, ждал, когда, наконец, Тантал уплывет от него подальше.

Тантал, однако, сделав круг, опять стал приближаться к месту, где на песчаном дне спрятался Зевс. Зевс был готов уже выпустить чернильное облако и броситься прочь, но увидел самку акулы, приближающуюся к нему с другой стороны. Из-за нее, подумал Зевс, Тантал и вернулся. Он успокоился и стал с интересом наблюдать за поведением своих врагов. Самка была крупнее Тантала, но это его не остановило. Он с яростным нетерпением вонзил свои острые зубы в ее околожаберный плавник, и старался перевернуть на спину. Но тут произошло что-то странное. Самка акулы и Тантал одновременно исчезли. На том месте, где находились две акулы, через минуту остался только слегка взбаламученный песок. Зевс осторожно подполз к месту любовного поединка и ничего там не обнаружил, никаких следов. Единственное изменение, которое, как ему показалось, произошло это повышение температуры воды в этом месте.

Зевс все еще раздумывал над ненормальным поведением Тантала и непонятным исчезновением акул, как услышал голос Гипатии:

— Привет Зевс! Смотрю, ты возмужал и приобрел солидность.

— Спасибо, Гипатия. А вы случайно не видели, что сейчас произошло с Танталом и его партнершей акулой?

— Видела, и сама удивлена не меньше твоего.

— А вы видели, как он пытался спариться с муреной?

— Ну, это я тебе могу объяснить. Скорее всего, он напал на какую-то живность, повышающую потенцию. Но, как водится у акул, не сумел сдержать аппетит и сожрал этого афродизиака слишком много. В результате превратился в настоящего маньяка, который не может ничем заниматься кроме секса, с кем попало и когда попало. С учетом его патологической жестокости и невозможности удовлетворения его теперешнего сексуального аппетита, жертвы его любовных утех вряд ли оставались бы в живых. Его исчезновение можно было бы считать благом, если бы оно не было таким необъяснимым.

— А не может это быть вмешательством нашего властелина или других высших сил?

— Вполне допускаю такую мысль, но мне кажется, что наш властелин сделал бы это другим способом.

— Каким?

— Он сделал бы это публично, в назидание другим нарушителям законов морского сообщества. Ну да ладно. Давай я проведу тебя в пещеру, наполненную сокровищами знаний.

Зевс последовал за Гипатией. Они плыли в южном направлении вдоль гряды вулканических островков. Наконец, Гипатия остановилась около одного из них, самого маленького и невзрачного. Они вместе поднырнули под коралловый риф и двинулись вглубь темной пещеры, уходящей вниз. Пещера упиралась в сплошную стену коралловых рифов, но Гипатия, подплыла к этой стене и сказала:

— Абракадабра.

Стена раздвинулась, и перед ними открылся длинный, светлый тоннель из розоватых кораллов. Зевс и Гипатия плыли по нему не меньше часа, затем они опять оказались перед отполированной, мраморной стеной. Теперь черепаха прикоснулась к изображенному на мраморе осьминогу и стена исчезла. Перед глазами путешественников открылся вход в просторный, освещенный таинственным, зеленоватым светом зал. На всех стенах этого зала располагались фрески, изображающие самых обычных и самых удивительных, морских животных. Зевс приблизился к стене с цефалоподами. Когда он приблизился к ней, фрески как будто ожили, все животные от самого маленького осьминога до гигантских размеров кракена зашевелились, отделились от стены и начали кружить вокруг него в воде как настоящие. Сначала он даже испугался и попытался увернуться от стремительного, громадного кальмара, который налетел и проплыл через него, не причинив никакого вреда. Гипатия рассмеялась и сказала:

— Не бойся, это голограмма. Если хочешь узнать историю эволюции своего вида, дотронься до стены щупальцем.

Зевс протянул свое щупальце сквозь резвящихся вокруг него виртуальных родственников и коснулся стены. Всё сразу изменилось. Он оказался в море огненной плазмы, разгоравшейся все жарче внутри сферы, которую он не видел, но почему-то знал, что это искрящееся пламя ограничено гигантской сферической оболочкой. Это зрелище потрясло воображение Зевса. Вокруг него стремительно пролетали ослепительно белые молнии и кружили сверкающие вихри красного, оранжевого и желтого цвета. Ослепительный фейерверк огненных, причудливых фигур, тянущихся к нему своими извивистыми руками, увлек его настолько, что он захотел остаться среди них навсегда.

Но постепенно, в этом сверкающем море огня начали появляться и группироваться микроскопические сгустки вещества. Когда количество и массы этих соединившихся вместе атомов элементов достигли критического значения, сфера взорвалась. После взрыва этой гремучей, разогретой до сотни миллионов градусов взвеси, легкие сгустки, содержащие в основном атомы водорода и гелия, практически сразу объединились во вращающееся, светящееся облако плазмы с огромной массой. Быстро остывающие пылинки тяжелых элементов также начали притягиваться друг к другу, образуя из-за центробежного ускорения, стремительно вращающиеся сгустки тяжелой пыли. Постепенно, под действием тех же сил гравитации и центробежного ускорения движение планет, образовавшихся из этих сгустков, стало круговым, и они начали бесконечное вращение по своим орбитам вокруг самой крупной и массивной к моменту их образования светящейся звезды под названием Солнце.

Дальше Зевс оказался на Земле, третьей от Солнца планете. Пока она была рыхлым, холодным, пылевым облаком, ее атмосфера состояла только из водорода и гелия. По мере стягивания тяжелых металлов к центру вращения, и увеличения трения между этими оседающими слоями, земной шар начал даже плавиться. Дополнительное тепло планета получала от распада радиоактивных веществ. Несколько сот миллионов лет планета оставалась в разгоряченном, расплавленном состоянии, но, постепенно, из-за расхода тепла на различные химические реакции в верхних слоях планеты, температура начала снижаться. В результате остывания поверхности в атмосфере начал снижаться уровень чистого водорода и гелия, и стало увеличиваться содержание углекислого газа, азота, метана и аммиака. Осадки из пролетающих мимо комет и падающие на Землю метеориты дарили ей воду.

Зевс наблюдал, как 3 миллиарда лет назад в атмосфере Земли, лишенной кислорода, непрерывно сверкали молнии, под действием разрядов которых, из метана, аммиака, воды и водорода образовывались первые аминокислоты. Эта питательная среда позволила повсеместно распространиться вирусам и бактериям, занесенным на Землю все с тех же пролетающих мимо комет.

За 300 миллионов лет после появления первых прокариотов, некоторые из них обзавелись хлорофилловыми зернами, и атмосфера Земли начала обогащаться кислородом. В результате чего в течение 1,6 миллиардов лет на Земле появились первые многоклеточные, ядерные клетки, в которые с помощью вирусной репликации трансформировались одноклеточные бактерии и археи. Все эти метаморфозы поражали своей, казалось, беспричинностью и хаотичностью. Зевс, однако, был уверен, что за этой видимой бесцельностью происходящего, скрывается некий глобальный замысел. Но пока раздумывать над этим у него не было желания. Его больше всего интересовала история его предков и, настраиваясь на его желания, невидимые помощники проскакивали целые эпохи эволюции и останавливались только на важных для него периодах.

Зевсу запомнился момент Кембрийского периода Палеозойской эры, 500 миллионов лет назад, когда на сцене жизни, на Земле впервые появились предки наутилусов и ненамного позже их белемниты. Белемниты были прямыми родственниками кальмаров, а наутилусы предками осьминогов. От наутилусов произошли аммониты, названные так в честь египетского бога Амона с головой барана, из-за их раковин, имевших форму свернутых в спираль бараньих рогов. И белемниты, и аммониты всегда носили на себе свои дома, защитные, тяжелые раковины. Возможно, из-за неудобств, связанных с использованием этих раковин, они и вымерли еще до появления большинства динозавров, но им на смену, почти сразу, пришли кальмары, а, много позже, 100 миллионов лет назад появились осьминоги в их современном виде. Их родственницы, каракатицы появились одновременно с лошадьми и слонами, 50 миллионов лет назад.

Головоногие моллюски как, увидел Зевс, расселились по всему мировому океану. Ему были продемонстрированы удивительные виды его родственников. Маленький сине-кольчатый осьминог своим ядом убивал на его глазах крупную рыбу, большие кальмары постоянно в схватках побеждали акул, а из костей и жира каракатицы нусы изготавливали множество не понятных ему веществ. Зевс очень устал от знакомства с таким количеством фактов. Но полученная им информация обрадовала его. Он так же, как и дельфины, мог гордиться своими многочисленными и славными предками. На проверку истинности истории дельфинов у него уже не было сил.

Зевс отошел от стены и увидел, что Гипатия дремлет, тихо покачиваясь для удержания равновесия. Он решил ее не тревожить и поплыл вдоль красочных стен. Неожиданно, перед ним появилась реальная, розовая миксина и пригласила его последовать за ней. Зевс беспрекословно подчинился. Миксина подплыла к участку стены, на которой не было фресок, ткнула ее носом, и стена исчезла. Зевс заплыл в очередной, светлый зал, стены и пол которого были украшены фресками, изображающими деяния крупного Осьминога пурпурного цвета. Эти фрески также как и прежние были живыми, они окружали зрителя, и он становился участником событий, разворачивающихся перед его взором.

Цвет Осьминога менялся: он становился то бледно-серым, то фиолетовым, то черным. В моменты сильного напряжения, когда он растапливал глыбы льда, раздобытые им с Европы, спутника Юпитера, или передвигал горные хребты, чтобы создать большой котлован для воды, цвет его мантии становился фиолетовым. В минуты раздражения, когда у него что-нибудь не получалось, он уменьшался в размерах и чернел, но продолжал трудиться. В конце концов, он добивался цели и опять приобретал пурпурную окраску.

Зевс обрадовался, когда увидел картину, на которой, Осьминог своим щупальцем направляет молнию на лужу и в ней появляются капельки аминокислот. Он был горд, тем, что вспомнил сюжет картины из предыдущего зала, и точно знал, что в воде из лужи растворены метан, аммиак и водород. Следующую сцену, изображенную на фреске, Зевс сначала не понял. На этой картине Осьминог своими щупальцами дотягивается до хвоста пролетающей кометы, захватывает один из его кусков и распыляет его над этой лужей. Потом, приглядевшись, заметил, что в пыли, оседающей на поверхности воды, шевелятся разные, микроскопические организмы, которые в благоприятных условиях тепла и большого количества пищи начинают быстро размножаться. Затем колонии, расплодившихся в луже микробов, Осьминог разносит с помощью направляемых им ветров во все стороны.

Каждая фреска оживляла перед глазами Зевса процессы эволюции живых организмов на планете. В ускоренном темпе Зевс увидел изменения флоры и фауны Земли, последовательно вносимые Осьминогом, со времён Катархея и до Плейстоцена, предпоследнего периода Кайнозойской эры. Зевса особенно заинтересовала фреска, посвященная опытам Осьминога по созданию фотосинтезирующего устройства, которое, используя энергию солнечного света, позволяло получать глюкозу, являющуюся основой любой пищи и универсальным антитоксичным средством для всего живого на планете. Сначала это устройство было громоздким и малоэффективным из литра газа и литра воды получалось несколько граммов глюкозы. Но затем Осьминог преобразовал его в микроскопическое зернышко, которое из 6 молекул углекислого газа и 6 молекул воды производило одну молекулу глюкозы. Осьминог внедрил эти зерна в часть бактерий, у которых из-за этого изменился способ питания, и они начали непрерывно снабжать атмосферу Земли кислородом. Эти бактерии сейчас называют сине-зелеными водорослями или циано-бактериями.

Славные деяния пурпурного Осьминога, зафиксированные на стенах, наконец, привели Зевса к очевидной мысли, что Осьминог — это властелин стихий, и у него перехватило дыхание:

— Так значит мы потомки Бога, — произнес Зевс.

Именно, в этот момент перед ним возник сам Осьминог во всем великолепии его пурпурной мантии. Зевс, несколько секунд смотрел в бездонные глаза Бога, и от охватившего его трепетного восторга, потерял сознание. Когда он очнулся, на него всем своим телом давила черепаха. Она сползла с него со словами:

— Слава Богу, очнулся, что с тобой произошло?

— Не помню, а ты разве меня не видела?

— Я немного вздремнула. А когда проснулась, то увидела тебя, недвижно лежащим на мраморном полу. Я сильно испугалась, подумала, что ты умер. Сначала я стала тебя трясти, затем я решила, что ты можешь утонуть, и уселась на тебя. Все время, пока я пыталась выдавить из-под твоей мантии воду, мне слышались слова четверостишия, постоянно звучащие в твоей голове:

«Да буду чужд своей я воли,

Готов для Бога все терпеть,

Будь мне покров во горькой доле,

Не дай в печали умереть».

— Странно, я никогда не знал никаких стихов, да и особо верующим никогда не был.

— Так ты ничего не помнишь из своей экскурсии?

— Почему, я очень хорошо запомнил историю происхождения осьминогов и чудесные картины, изображающие деяния по усовершенствованию нашего мира красным осьминогом с самого отдаленного прошлого и почти до наших дней. Я даже решил, что осьминоги это прямые потомки властелина стихий.

— Вообще то мы все его дети, а где ты видел все это? В этом зале таких картин нет.

— Не знаю, наверное, я переутомился от обрушившегося на меня потока информации, отключился, и увидел этот чудесный сон. Спасибо тебе Гипатия, ты помогла мне осуществить мою мечту.

— Не стоит благодарности, я просто выполнила волю высших сил. Надеюсь, тебя не надо предупреждать о строжайшем сохранении тайны местоположения этой пещеры. Теперь наши пути расходятся.

— А если я захочу по внимательнее изучить историю своих предков?

— Малыш, ты теперь посвященный, и сам можешь в любое время попасть внутрь пещеры. Надеюсь, ты не забыл слово, которое ты должен будешь сказать перед входом?

— Абракадабра

— Молодец, запомнил. Желаю тебе жить долго и стать великим осьминогом.

— И тебе, мудрая госпожа, всего хорошего.

Смена эпох

Потерявшее свою былую горячность лето, в эту последнюю неделю августа, все еще щедро дарящее жар любви солнечными днями, погружалось в холодные мысли о своей скорой кончине теперь уже более длинными, темными ночами. Почти прохладная погода последних августовских вечеров усугублялась уже проявлявшимися тут и там, разлитыми в воздухе «прозрачными» запахами осени и вызывала легкую грусть по прошедшим, летним, жарким ночам. В один из таких вечеров, когда уставшее от своего ослепительного великолепия солнце начало клонится к закату, на открытой веранде маленького кафе, на грязноватой улочке, где-то в Неаполе, расположились за столиком три господина.

Один из них был одет в отлично пошитый, серый с искрой костюм и черную, шелковую сорочку. Дополняли его наряд черные, изящные туфли из перчаточной кожи и пурпурный галстук, украшенный золотым зажимом с громадным, голубоватым карбункулом. Запонки на его рубашке также были украшены несоразмерно большими, голубоватыми, сверкающими бриллиантами. Внешность господина не была приметной. Это был невысокий мужчина, среднего телосложения с коротко подстриженными русыми волосами, маленькими, прозрачно-серыми глазами и почти правильными чертами лица, искаженными множеством мелких морщин. Никто бы не обратил на него внимания в толпе, если бы не встретился с ним взглядом. Его близко-посаженные, пронзительные глазки смотрели на окружающих с подозрительностью ученого, наблюдающего за подопытными животными. Этот пристальный взгляд, вместе с не сходящей с его лица насмешливой, глумливой улыбкой, мог бы вывести из душевного равновесия любого.

Второй господин имел незаурядную внешность. Он, хотя был не намного выше первого, производил впечатление внушительное и даже пугающее. Его волнистые волосы цвета вороного крыла ниспадали до плеч и красиво обрамляли его мертвенно-бледное, красивое, как у Аполлона Бельведерского, лицо с застывшим на нем выражением горделивого высокомерия. Недвижность его тела и чела могла бы соперничать с неподвижностью скульптуры того самого Аполлона. Живыми на его лице были только его большие, блестящие, черные глаза, в которых явно, не скрываясь, выражались его сиюминутные чувства. Эти легко прочитываемые эмоции являлись лишь слабыми, импульсивными отблесками постоянной, напряженной работы его ума. Но они не могли полностью сгладить впечатления о глубоко таящейся в глазах этого господина усталости и бесконечной, невыразимой словами, грусти. Одет он был в бархатный пиджак темно-вишневого цвета и черные, атласные брюки. Его ослепительно белая сорочка, была отделана кружевами ручной работы. На ногах его были бархатные, фиолетовые туфли с застежками из кораллов красного цвета.

Третий господин был явно всех моложе, выше и крупнее. Большая, круглая голова с кудрявыми, рыжими волосами гармонировала со всем его округлым телом. Его можно было бы назвать полноватым «увальнем», если бы не быстрота и ловкость движений. Улыбчивое лицо этого господина со светлыми бровями, на которые бесцеремонно наваливался высокий, широкий лоб, с его крупным, плоским носом и узкими, извивистыми губами слегка напоминало змеиное. Одет он был в свободный, льняной костюм бледно-салатного цвета, в разноцветную, гавайскую рубашку, и коричневые сандалии на босую ногу. Его выпуклые, яркие глаза цвета морской волны смотрели на присутствующих с искренней радостью и благодушием. Он поднял фужер с шампанским и с нескрываемым удовольствием произнес;

— Господа, искренне рад нашей с вами долгожданной встрече. Надеюсь, я смогу убедить вас в ее важности, и вы сумеете простить меня, за то, что я оторвал вас от ваших дел.

— Мы тоже надеемся на это, уважаемый Питон, — произнес с насмешливой улыбкой «серый» господин.

— Давайте к делу, — недовольно сказал черноволосый красавец, допив шампанское.

«Серый» с иронией ответил ему;

— Иалдабаоф, не будь таким занудой и подкаблучником. Твоя Моргана может спокойно коротать вечность и без тебя.

— А почему ты, Сатана, не спешишь к своим грешникам. Они то уж точно смогут гораздо спокойнее коротать время без тебя — парировал Иалдабаоф.

— Прошу и настаиваю, чтобы вы вели себя прилично. Вы древнее и уважаемое божество, Иалдабаоф, сдерживайте, пожалуйста, свои эмоции, и не надо так гневно сверкать на меня глазами. При всем уважении, я сейчас главный на Земле. А ты, Сатана спрячь куда-нибудь свою блудливую улыбку. Ты вообще и по рангу ниже, и по возрасту моложе не только Иалдабаофа, но даже и меня.

— Вот тут ты ошибаешься, как там тебя звали Апоп или Апофис, или Тифон. Ты появился на свет, именно на этой планете, в Мисре, то бишь, в древнем Египте, только во времена правления первых фараонов. Мой же возраст равен возрасту мироздания. Я представляю часть той «темной» силы, которая противостоит Абсолюту с начала времен. Просто в разные эпохи меня называли по-разному, но всегда мы вместе с моими темными братьями боролись с властью Абсолюта. Вселенная должна быть очищена от этой плесени, которую называют органической, живой материей. Только высшие, иерархи и огненные архонты имеют право на существование в мире звезд. А то, что в эре Рыб, я оказался всего лишь противником одного из земных богов, так это моя временная подработка. У нас, как и везде во Вселенной, не хватает квалифицированных кадров. И извини, но мне «глубоко фиолетово» как ты пытаешься бороться со своей неуверенностью в праве на власть и, с этого момента, я буду называть тебя Апопом.

— Пусть так, но это не меняет положения вещей, вы должны мне подчиняться. Поэтому многоуважаемые «старцы» я призываю вас забыть свои прошлые грехи и сумасбродства, поскольку пришла пора совершать новые. Дело в том, что нам грозит Апокалипсис.

— Что ты имеешь в виду наш юный вундеркинд? — спросил Сатана, неприязненно отвернувшись от Иалдабаофа.

— Вы, конечно в курсе, что сейчас ось вращения Земли из-за ее прецессии повернулась относительно эклиптики галактики на угол, составляющий одну двенадцатую полного круга, описываемого ею, и заняла на ближайшие две тысячи лет новое положение среди зодиакальных созвездий, ее окружающих. В связи, с чем излучения звезд, вибрации или, точнее, флуктуации в межзвездной «пустоте» и гравитационные силы, действующие на планету, претерпели значительные изменения. Зодиакальное созвездие Водолей постепенно и неуклонно занимает место Рыб. А это значит, что пришло мое время.

— Как это так? Ты все перепутал рыжая башка. Водолей — это воздушный знак, а ты по-старому «стилю», являешься ужасным и великим, но водным божеством, — воскликнул с возмущением Сатана.

— «Все течет, все изменяется»… — весело произнес Питон, и его рыжие патлы превратились в светлые, гладко причесанные волосы, — считай меня горячим, всепроникающим паром, производным от кипящей воды. Кстати, Сатана, ты не мог не заметить нынешнего, явного демографического доминирования стран, не исповедующих христианство. Если посчитать население Азии и Африки вместе, то это составит 77 % от всего населения Земли. С учетом минусовой рождаемости в развитых, западных странах, верящих в Иисуса Христа, это доминирование будет только возрастать. Если же носители христианской веры вымрут на этой планете, то противостоять их богу уже не будет надобности и тебе придется искать новую подработку. Да, извини, «старичок», но не могу не позлорадствовать, что твои попытки сдержать Эрлика в его стремлении завладеть душами европейцев оказались, мягко говоря, не эффективными. А ведь формально, после последних выборов среди князей преисподних, он должен тебе подчиняться, — произнес Питон с радостной улыбкой

— Во-первых, я не помню, с какого момента я разрешил тебе обращаться ко мне на «ты». Во-вторых, еще посмотрим, кто кого, «хорошо смеется тот, кто смеется последним». В-третьих, если уж говорить о злорадстве, ты же всегда хотел занять место главного бога Ра, то есть твоим идеалом было и остается единобожие. И вдруг ты язвительно шутишь, что европейская цивилизация с его христианством, которая технологически и привела к теперешнему твоему главенству и успеху, может исчезнуть.

С точки зрения человеческой морали, ты гораздо хуже прежних божественных злодеев. У них, почти у всех, имелось табу: они не могли причинять вред праведникам своих конфессий. Если проследить твой путь, как гигантского змея Апопа, то он, благодаря Моисею, перекочевал в библию, в которой получил имя Левиафана. То есть ты принадлежишь христианству, как и я. А ты, как будто, рад убыли населения, которое всегда преклонялось перед твоей силой и страшилось твоего гнева. Ты холодное и расчетливое чудовище, без тени сострадания и любви, даже такой жуткой «любви», какую испытывает хищник к своим жертвам.

— О, не сердитесь величайший из падших ангелов. Нижайше прошу прощения за то, что я превзошел вас в ненависти к вашим подопечным. И вы не правы, я никогда не разделял веры во всемогущество единого бога. Мне даже пришлось покинуть Землю из-за того, что я не мог, как все рабски преклонять колени перед главным, солнцеликим богом Ра. Бог Ра, не в обиду вам сказано, по одной из версий, был моим отцом.

— Браво Питон! Какой сюрприз, анархист, противник небесных царей гордится своим царским происхождением. Кстати, я не поленился, и проверил твое генеалогическое древо. Оказалось, что ты еще больший лжец, чем я. По официальной версии Ра приходится тебе дядей по материнской линии, а не отцом. Если, конечно, твоя мать Нейт, официальным супругом которой был главный, водный бог Нун, не влюбилась в своего брата, бога Ра, и не изменила с ним мужу. В результате этого «невинного» адюльтера на свет и появился ты, весь из себя нигилист и супротивник всякой власти. Косвенно, однако, эта версия подтверждает твои слова о том, что тебя изгнали с Земли вовсе не за то, что ты мечтал уничтожить Ра. Бог Ра, просто, не хотел, чтобы о его шалостях стало известно отцу.

— Если ты думаешь, Сатана, что сильно унизил меня, рассказав об аморальности моих предков, то ошибаешься. Инцест в те времена был обычным явлением. А вот то, что ты назвал меня лжецом, я никогда тебе не прощу.

— Не обижайся Питон, я же фактически сам и опроверг свои слова. Я вынес на публику твое «грязное белье» только потому, что ты, как ребенок, попытался доказать нам свою значимость, хвастаясь родовитостью предков. К тому же, если покопаться в исторических глубинах, то там найдутся такие кадры, по сравнению с которыми твои родители будут выглядеть просто «ангелами». Слышал когда-нибудь шумерский миф «Энки и Нинхурсаг»?

— Нет. И мне лень сейчас рыться в моей бесконечной big data, тем более, что этого древнего мифа может там не оказаться. Расскажите его сами, уважаемый Сатана.

— Во-первых, где волшебное слово, пожалуйста?

— Пожалуйста.

— Во-вторых, не лукавь Апоп. Твои адепты давно уже оцифровали все имеющиеся на сегодня сведения истории человечества, а ты со своими космическими скоростями не просто ознакомился уже с этим сказанием, но также и с его вариациями и научными трактовками.

— Тогда почему, по-вашему, я прошу вас, его озвучить.

— Потому что ты хочешь, чтобы этот напыщенный, божественный Кракен, скрывающий свою сущность под неподходящим ему именем Иалдабаоф, относился бы к тебе с уважением.

— Сатана, оставь мальчика в покое, я тоже не прочь послушать, чем занимались древнейшие боги в свободное от работы время.

— Ладно, так вот — этот Энки воспылал страстью к Нинхурсаг.

— Подожди, скажи сначала кто они.

— Нинхурсаг была из триады главных богов шумерского пантеона, включавших кроме нее Ана и Энлиля. Она олицетворяла нуминозную силу земной тверди, была матерью всего животного мира и божественной повитухой рода человеческого. Только от ее воли зависело рождение здорового ребенка. Энки был менее знатным, изменчивым и непостоянным богом пресных вод и плодородия. Когда он встретил Нинхурсаг, он тут же попытался ее соблазнить, но получил отказ. Пришлось ему на ней жениться, и через девять месяцев родилась его дочь, которую назвали Нин-Сар — Госпожа растений. Встретив как-то повзрослевшую Госпожу растений, Энки ее соблазнил, и она родила ему дочь или внучку, которую назвали Нинкур — Госпожа гор. Повзрослев, она также стала жертвой обольщения Энки, и родила паучиху Утту, с которой, как вы, наверное, догадались, произошла та же история. Но, после этого эпизода Нинхурсаг, наконец, ни на шутку рассердилась, и Энки пришлось не сладко.

— Это просто жуть, лучше бы я этого не слышал, — воскликнул возмущенный Иалдабаоф.

— Извини, Иалдабаоф, если задел твои чувства как отца, деда и прадеда очаровательных представительниц женского пола. Зато ты, Питон теперь будешь проще относиться к прегрешениям твоих предков. Ну а теперь, продолжай развивать свои революционные идеи.

— Вы правы, Сатана не стоит зависать на прошлом. К моему великому разочарованию, после моего возвращения на Землю, я опять увидел у разных народов все тоже безоговорочное поклонение какому-нибудь главному богу. Особенно меня бесит, что верующие не могут даже объяснить, как работают божественные силы, и почему они предпочитают именно этого бога другим. Моей змеиной сущности, как и вашей уважаемый Сатана, претит роль фанатика, безоговорочно верящего в Единого Всемогущего Бога, Отца всего сущего. Вы только вдумайтесь, что говорили христиане раньше, и продолжают говорить это сейчас: «Credibile est, quia ineptum est, certum est, quia impossibile est — credo, quia absurdum», изречение Тертуллиана Квинта Септимия Флоренса (160–220 гг н. э.). На современном языке это звучит как: «Оттого и заслуживает веры, что нелепо, достоверно, потому что невозможно — верую, ибо абсурдно»!

— Малыш Питон, твой юношеский максимализм меня восхищает. Ты видимо никогда не слышал о философском законе единства и борьбы противоположностей, или, как говорили в древней Греции, о принципе энантиодромии.

— Сатана, а вы оказывается эрудит. Я сейчас отыскал в своей безграничной базе данных учение Гераклита. Открытый им принцип энантиодромии гласит, что «все рано или поздно переходит в свою противоположность». Только я не понимаю, как это доказывает правомерность утверждения Тертуллиана.

— Мы с вами живем в мире, где все, что делается людьми, является верным и правомерным только в течение относительно малых промежутков времени. Особенно не стабильны и относительны нравственные, ценностные суждения людей. Сегодня они превозносят одно, завтра другое, говоря по другому: «Omnis determinatio est negatio» — «Всякое определение есть отрицание».

Тертуллиан был одним из величайших мыслителей исповедующих христианство. Его принцип доказательства существования Бога от противного не подвластен ни времени, ни этой неискореняемый ничем поверхностности и относительности людских суждений. Он сумел снять неизбежное противоречие между разумом и чувством истинно верующих, и синтезировал главное, что есть в любой религии — неприкосновенность и святость ее богов. Поскольку в боге любой человек ищет и, иногда, обретает свою собственную душу. Верующему не требуется обоснование существования его Бога, ему нужна только исходящая от него высшая духовность, или одухотворенность, или чудо небесной любви ко всему миру, недостижимое в реальной жизни. Даже в обычной жизни поступками людей всегда руководит, пусть и приземленная, но любовь. Как выразился когда-то великий Гете: «Ибо жизнь это любовь — а жизнь жизни — дух».

— Ты меня поразил до глубины души. С этого момента Сатана я буду называть тебя Люцифером и никогда больше не буду считать изгоем среди божеств, — прочувствованно проговорил Иалдабаоф и, отвернувшись от собеседников, быстро смахнул слезу со щеки.

— Я понял, что такое вера, и на примере вашего молниеносного превращения из Сатаны в Люцифера в восприятии Иалдабаофа, я понял, что такое энантиодромия. Это было сыграно великолепно, вы оба заслужили Оскара, даже мне захотелось стать истинно верующим.

Поскольку вы, старички качаетесь на «одной волне» духовной сентиментальности, выражу мое жизненное кредо, спустившись с божественных высот на нашу грешную землю. Говоря языком простого обывателя, я всегда был асоциальным диссидентом, и никогда не хотел быть прислужником у публичных вождей, которых в народе называли то Великим кормчим, то Красным солнцем, то Отцом народов и т. д, и т. п. Я всегда считал, что иерархическая система руководства и тотального контроля малоэффективна и годится только в военное время. Моим идеалом управления обществом всегда были горизонтальные сетевые структуры, приспособленные к специфике местных условий, верований и традиций.

— Ты, Питон — «сын Анархии». Все воротят, что хотят? Объясни тогда, каким образом управляется каждая сеть внутри и, как деятельность этих сетей синхронизируется и согласуется друг с другом?

— Каждая сеть должна иметь сменяемого главу и реже, но все же сменяемого, представителя в общегосударственной структуре власти. Самое главное, что бы деятельность властных, юридических и религиозных сетей была бы прозрачной и не ограничивала свободу слова и предпринимательства. Решения по важным общественным проблемам должны приниматься коллективно, но за исполнение принятых решений должны отвечать назначенные люди. Ответственность должна быть всегда строгой и индивидуальной.

— То есть, ты за демократию и парламентаризм?

— Скорее за меритократию и, скорее, за временное лидерство при решении важных задач самого знающего и опытного специалиста в предметной области возникших проблем.

— Утопия, люди не так устроены Питон. Они редко видят в других те достоинства, которыми хотели бы обладать сами. Как сказал один англичанин: «человек человеку волк». И он был недалек от истины тогда, и остается таким сейчас.

— Вот и вскрылась ваша истинная сущность Сатана или, ладно, в угоду Иалдабаофу, Люцифер. Вы и есть самый настоящий нигилист, глубоко презирающий людей. И вы еще имели наглость обвинять меня в равнодушии к моим фанатам. В отличие от вас, я люблю людей, причем всех без исключения. Кроме того, в отличие от всех узко конфессиональных божеств, я — интернационалист. Меня не волнует, верит ли человек в Христа, в Аллаха, в Будду, следует ли он учению мудрого старца Лао-Цзы, или этике Конфуция, или вообще атеист. Все люди важны для меня как носители ценной информации. Как говорил один персонаж из известной пьесы писателя-социалиста, «ни одна блоха не плоха, все черненькие, все прыгают».

— Питон, я почти уверен, что ты не читал ее полностью.

— Почему вы так считаете?

— Потому, что там все закончилось печально. И если ты приводишь эту пьесу как аргумент, то твоя любовь ко всем носителям информации не исправит того очевидного факта, что большинство из них несут на себе печать неискоренимого, первородного греха, и скорее бросятся в мои объятия, чем будут чтить заповеди христовы.

— Вынужден с вами согласиться, я только что дочитал эту пьесу до конца. Лука это ваш человек, потому что лжец. Но, нотка надежды в этом мрачном произведении все-таки присутствует.

— Скорее, это отчаянная попытка оправдать свое бессилие.

— Вам виднее, это ведь вы большой друг Зигмунда Фрейда и знаток человеческих душ. Но надежда никогда не умирает. Хотя, даже меня, временами ваш мрачный цинизм завораживает.

— А меня завораживает неоднозначность твоих суждений и молниеносная смена точек зрения.

— Тогда уж до кучи, глубокоуважаемый Люцифер, может это прозвучит странно после нашей перебранки, но я ваш большой поклонник, и восхищаюсь тем, как вы умело толкаете в объятия семи смертных грехов, не только простых верующих, но и христово воинство, начиная с церковного служки и заканчивая самим папой римским.

— Не ожидал такой похвалы, но она не меняет моего отрицательного отношения к тебе, как новому, ложному пророку рода человеческого. Мой юный друг, с искренним сожалением, должен констатировать, что у тебя лабильная, неустойчивая психика.

— Может быть, хватит обмениваться любезностями, давайте ближе к делу, — возмущенно воскликнул Иалдабаоф

— Ладно, Сатана, о ваших методиках манипулирования людьми мы поговорим как-нибудь в другой раз. Давайте вернемся к Апокалипсису. Как мне объяснили в высших сферах, при смене эпох на планетах всегда появляется множество различных мошенников, готовых воспользоваться временной неразберихой. Одним из замеченных в такой деятельности существ является плотоядный, космический бродяга, в России его бы назвали бомжем, то есть гражданином без определенного места жительства. Так вот этот бродяга родился в водах разумного океана. Думаю, его рождение произошло не без вмешательства вашего главного властителя Сатана.

— Моя властительница, Тьма вообще то женского рода.

— Это несущественные детали. Вы же знаете, как высший Абсолют радеет о любом живом существе, в том числе, и о представителях вашего темного воинства. Так вот, по его воле этот океан, занимающий целую планету в созвездии Рыб, стал настоящим инкубатором различных форм жизни. Ваше руководство, стараясь навредить планам творца, подбросило в этот огромный аквариум яйцо, из которого должен был появиться настоящий терминатор водных обитателей, а вслед за ними и всего океана.

— А вода в этом океане была соленой или пресной, — озадаченно спросил Иалдабаоф.

— Точного состава этой воды я не знаю, но она, якобы, может изменяться в зависимости от потребностей существ, обитающих в разных ее частях, и даже в каждой своей молекуле. Когда это существо вылупилось из яйца, оно было похоже на обычного кальмара, но в его мозг уже была внедрена программа уничтожения всего живого. Он подрастал очень быстро, питаясь любой высокоорганизованной органикой, встречавшейся на его пути. К своему столетнему юбилею он уничтожил жизнь во всем океане. К этому времени он уже знал, что обладает множеством талантов. Он мог быть невидимым, мог принимать форму любого предмета, как Протей и даже распадаться на дистанционно управляемые им части. Но, в отличие от древнегреческого бога, единственной целью существования этого одинокого обжоры было переваривание огромного количества пищи, и превращения ее в тепловую энергию среды или повышения энтальпии своего тела. Как выяснилось много позже, Апокалипсис рассеивает тепло по планете до тех пор, пока на ней имеется достаточное количество живой материи. При ее истощении он начинает запасаться энергией сам. Обмен веществ Апокалипсиса уникален тем, что коэффициентего полезного действия равен почти 100 %. Вся пища, потребляемая им, переходит в чистую, тепловую энергию без всяких материальных отходов в виде экскрементов или мочи.

— Такого не может быть, это противоречит всем законам сохранения вещества.

— Для макромира такие преобразования невозможны. Но на уровне слабого взаимодействия некоторые микрочастицы, типа того же нейтрино, могут качественно менять свой образ жизни. Механизм аннигиляции любого вещества может запускаться с помощью α- или β- распада и, якобы, происходит с выделением громадного количества энергии.

— Так он не животное, а мощный преобразователь вещества в энергию.

— Я в этом не разбираюсь и, сейчас, просто передаю то, что мне было сказано. Советую вам поговорить об этом с физиками, работающими на адронном коллайдере. Но мне кажется, что, если бы он был таковым, то после него от планет ничего бы не оставалось. А на высушенных им планетах находили даже запасы нефти, газа и других органических веществ. Особенность «питания» этого монстра состоит в том, что ему легче аннигилировать живую, сложноорганизованную материю и воду, как основу любой жизни, чем заниматься известняками, нефтью, пластиком или аммиачной селитрой.

— То есть он предпочтет разложившемуся трупу любой живой организм?

— Не совсем так. Пока в трупе копошится достаточно много бактерий, и пока в нем идут процессы разложения, он его использует в качестве «пищи». А если этот труп пролежал тысячи лет и превратился в известняк, то он его уже не заинтересует, разве что только с «голодухи».

— Насколько он быстр в передвижении и где он обычно прячется, — озабоченным тоном спросил Иалдабаоф.

— Как сгусток квантов света в плотной атмосфере, или в почве он может передвигаться со скоростью света. Но Апокалипсису спешить некуда, впереди у него вечность, поэтому, добравшись до очередной, обитаемой планеты, он находит укромное место где-нибудь в море или океане. Там раскидывает свои щупальца и начинает с их помощью поглощать энергию из любой встречающейся биомассы. Кроме того, мне сказали, что он научился телепатии и находит теперь себе помощников из местных обитателей, исполняя роль их божества.

— То есть, он не скрывается, и действует по принципу «лучше меньше да лучше».

— Да, совсем не так, как не установленный до сих пор убийца вселенского масштаба, который непонятным образом, «в одночасье» уничтожил всех динозавров.

— Существует гипотеза, что это сделали мельчайшие болезнетворные бактерии. Забавно, если это так.

— Почему «забавно»?

Питон ты все-таки «недоумок». Самые маленькие погубили самых больших животных планеты. А твой, считай, ходячий, термоядерный реактор действует как многоопытный и хитроумный преступник.

— Дело в том, что когда запасы еды в разумном океане закончились, он начал извлекать энергию из его воды. Но вода в этом океане настолько сложно устроена, что даже при высокотемпературном распаде оставляет свои следы. Чем больше это чудовище извлекало энергии из этой воды, тем умнее становилось. К счастью, для всех нас ему не удалось осушить весь разумный океан, так как явились высшие стражи. Но он сумел сбежать от них на окраину Галактики и там затаиться.

— А как этот примитивный сгусток разрушительной энергии смог передвигаться по Галактике?

— Позже выяснилось, что Апокалипсис может, благодаря громадным запасам внутренней энергии и невосприимчивости к радиации, свободно перемещаться не только в океане или по суше, но и в космосе, цепляясь за солнечные ветра, а иногда подчиняясь силам гравитации.

— Почему стражи не постарались его догнать.

— Все были уверены, что он погибнет от голода. Но, неожиданно, при смене эпох для очередной, живой планеты в одной из галактик внутри рукава Ориона, на ней были замечены серьезные изменения климата. На ее поверхности стало появляться много необитаемых и жарких пустынь, а запасы пресной воды медленно, но верно убывать.

— Так все-таки он предпочитает для питья пресную воду?

— По всей видимости, да. Думаю, это связано с тем, что Апокалипсис, после потребления им большого количества воды из разумного океана поумнел настолько, что научился контролировать свои потребности. Со временем у него развился вкус, и свои предпочтения в выборе пищи и воды. Апокалипсис разработал стратегию, которая позволяла ему беспрепятственно наслаждаться дарами живых планет. Он просто не доводил запасы живой материи этих планет до полного истощения. Чаще всего следы браконьерства Апокалипсиса наблюдались на планетах во времена глобальных перемен или, говоря поэтическим языком, во времена правления на них бога Хаоса. Вред, который наносил планетам этот чревоугодник, бывал настолько существенным, что некоторые из них после его посещения возвращались к первобытному состоянию, а их архонты становились неприкаянными скитальцами. Именно, поэтому за этим зловредным «кальмаром» закрепилось прозвище Апокалипсис. И сейчас имеются явные признаки того, что Апокалипсис спрятался на морском дне нашей планеты. Главным в выяснении этого вопроса будете вы, уважаемый Иалдабаоф. Как Властелин всех стихий и в том числе всех вод на планете, вы должны будете найти убежище, в котором скрывается наш непрошенный гость. Поскольку уничтожить Апокалипсис невозможно, мы должны придумать, как в этот раз изгнать его с Земли. Жду ваших предложений Сатана.

— А зачем мне это надо. Апокалипсис можно сказать мой боевой товарищ.

— Не валяйте дурака. Создание этого монстра было громадной ошибкой вашего руководства. Если Апокалипсис достаточно окрепнет, он неминуемо сожрет и своих создателей, в том числе и вас уважаемый, как носителя энергии. Злые языки утверждают, что, повзрослев, это чудовище будет поглощать не только живую материю, но всех околопланетных и подземных существ из энергетической прослойки тьмы, отягощенных греховной телесностью или «массой грехов», то есть органической, высокоорганизованной материей. А когда он окончательно войдет в силу, то его жертвой может стать ваше высшее руководство, поскольку другой пищи у него уже не останется.

— Абсолют этого не допустит. Он любит свои творенья.

— Забавно, что в данном случае, вы уповаете на доброту ненавидимого вами творца. А представьте, что и его терпению придет конец. Почему бы ему не позволить себе отдохнуть от бесконечной борьбы с гордыми детьми ада. Когда Апокалипсис уничтожит все живое, а затем и всех демонов и противников творца, Космос опустеет, в нем останется только не в меру разросшийся Апокалипсис, переполненный энтальпией. Творцу не останется ничего другого, как, только, используя запасенную этим монстром энергию, сотворить новый мир, но уже без вашей темной братии. Ваша владычица Тьма, создав пожирателя жизни, только подтвердила тезис о том, что зло всегда уничтожает само себя.

— Не каркай Питон, может Апокалипсису, и твой, информационный вид энергии придется по вкусу, ведь информация всегда имеет материального носителя, — съязвил Сатана.

— Что ты имеешь в виду под информационной энергией? Существует, насколько я знаю, только понятие информационной энтропии.

— «Недоросль» и невежда! Во-первых, энтропия и энергия это сиамские близнецы, они не могут существовать друг без друга. Во-вторых, ответь мне на вопрос: ты уже познакомился с оригиналами основополагающих, мировоззренческих догм христианства и вообще всех религий, которые появились, и нашли себе фанатов за время твоего отсутствия на Земле, или только в Интернете пробежался по ним, причем по диагонали?

— Ну, скажем, у меня не было на это времени. Если вам, уважаемый доктор теологии, нетрудно, объясните мне популярно, что вы имеете в виду под информационной энергией.

— Правильнее будет сказать энергия информационного поля. Итак, мой юный друг, в святом благовествовании от Иоанна сказано: «Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Тебе это ни о чем не говорит?

— Вы хотите сказать, что информация и есть главная энергия Вселенной?

— Ну, в самом первом и грубом приближении, можно сказать и так. То как люди видят мир вокруг себя, это и есть информация, преобразуемая ими в действия. А незыблемые законы мироздания, это и есть информация, управляющая изменениями в материальном мире. Главным атрибутом материи является масса. А, насколько мне известно, масса равна энергии поделенной на квадрат скорости света. Поскольку, изменив информацию, ты меняешь законы энергетического взаимодействия, или энергию массы мира, то отсюда следует непреложный вывод, что информация обладает энергией. Но при этом, мой дорогой Питон, этот вид энергии не может обходиться без материальных носителей, таких например, как твои любимые люди, и ты сам.

— Ты, Сатана — известный софист и лжец. Ты все переворачиваешь с ног на голову, играя на парадоксах, типа, что было первым, курица или яйцо. Давайте прекратим эту бесполезную дискуссию. Я постараюсь придумать, каким образом можно обезвредить этого монстра, — сказал Иалдабаоф, встал и, попрощавшись, быстро покинул кафе. Питон с недоумением посмотрел ему вслед и спросил:

— Что гложет нашего древнего аристократа?

— Многое, он очень близко к сердцу принимает разного рода неприятности.

— Ну, какие у властелина такого масштаба могут быть неприятности. Ты же вернул ему его ненаглядную волшебницу Моргану, его дочь Атма счастлива с чародеем Джакобо, а внучка Алина вместе с ее мужем Адриано работают в моей самой продвинутой лаборатории по созданию искусственного интеллекта и гибридов с человеческими мозгами, внедренными в неуязвимые тела роботов.

— Да, все это так. Но Дьявол, как всегда в деталях. Его дочь, Атма, начитавшись литературы по защите животных, вместе со своим мужем, величайшим из чародеев всех времен и народов, Джакобо подарили всем подводным обитателям способность к телепатии.

— Что вы имеете в виду под телепатией и, главное как им это удалось?

— То, что и всегда. Теперь, любая, водная тварь, имеющая хотя бы зачаток нервной системы, понимает, естественно, в силу своих способностей, мысли любого другого обитателя дна. А сделали они это и очень просто, и очень сложно. Атма, спустилась на дно Красного моря в виде огромного, чудесного угря. Кожа угря была расписана удивительной красоты узорами. Сложный магический ритуал, состоял из движений электрических импульсов, исходящих от тела угря, и соответствующих заклинаний, произносимых в это время Джакобо на берегу. Эта процедура принудила мельчайшие микроорганизмы, живущие в телах всех подводных существ образовать специальные устойчивые конфигурации на нервных волокнах, повторяющие узоры с кожи угря. Эта «гравировка» играет роль программы, которая позволяет обмениваться образами с такими же программами на расстояниях, зависящих в основном от размеров животного. Процедура записи программ с помощью микроорганизмов была запущена как эпизоотия. Сейчас все морские, а частично и речные, умеют общаться телепатически.

— Ну, это же здорово. Я бы тоже хотел владеть телепатией. Почему это огорчает Иалдабаофа?

— Потому что он всегда управлял всеми водными тварями с помощью тех же манипуляций с простейшими микроорганизмами. А теперь запрограммированные на общение подводные обитатели постоянно пытаются сопротивляться его приказам. Но не это главная его забота. Раньше люди трепетали от страха перед силами природы, и поклонялись им, а значит ему. Ураганы и наводнения, извержения вулканов и землетрясения и все остальные стихийные бедствия всегда были в его ведении. А теперь люди с помощью своего сверх мощного оружия производят такие, если не большие, разрушения, чем он. Кроме того, в связи с беспримерным ростом народонаселения Земли, резко убывает популяция морских животных, и засоряются воды мирового океана, при этом быстро теряется разнообразие морской фауны и флоры. Скоро водные просторы опустеют, и ему будет некем и не зачем управлять. И, тогда Питон, только мы с тобой, будем править миром.

— Сильно сомневаюсь, что этот сценарий мне подойдет. Тем более что, если это произойдет, то не очень скоро. Сейчас же наша главная проблема — это Апокалипсис. Может быть, вы пообщаетесь с вашими знакомыми из морских дьяволов, водяных, исследователей морских глубин, в общем, с тружениками моря.

— Хорошо, бегу исполнять твое поручение. Кстати, а чем будешь заниматься ты, мой юный подован?

— Буду производить расчеты вылова рыбы людьми и ее естественной убыли. Я всегда, даже сейчас, присутствую в каждой точке Земли, внутри Интернета. Так что информация о морском чуде-юде мимо меня не проскочит.

Тайная миссия

После посещения пещеры, Зевс находился в странном состоянии духа. Ему казалось, что он стал лучше слышать и различать запахи, острее чувствовать и видеть. Как-то, охотясь за лангустом недалеко от места своего рождения, он увидел как многорукая, оранжевая звезда оказалась вдруг в кольце светящейся субстанции и моментально испарилась, перед его глазами сразу всплыла картина почти мгновенного исчезновения Тантала и его подруги. Но, тогда он не смог увидеть и понять, что с ними произошло. Теперь же его охватило нетерпеливое желание, дотронуться до этого всё поглощающего и невидимого вещества. Он подплыл к месту исчезновения звезды и опять почувствовал тепло, исходящее от песка, на котором сидела исчезнувшая хищница. Зевс попытался просунуть свое щупальце как можно глубже в песок, но его как будто обожгло множеством стрекательных клеток. Он отдернул обожженную руку, и, подумав немного, уже собирался уплыть, как из-за рифа, неожиданно, появилась большая, белая акула. Зевс раньше не видел кархародонов и потому не стал укрываться за темным облаком чернил, а, находясь на безопасном расстоянии, спросил ее:

— Достопочтимая госпожа вы так величественны и так опасны, что единственная причина, по которой я еще не бросился наутек, это мое природное любопытство. Позволено ли мне будет узнать о цели вашего пребывания в этих местах?

— Какой-то цефалопод решился разговаривать со мной, это что-то из ряда вон выходящее. Но тебе повезло, я сейчас плотно позавтракала несколькими спрутами, и мне теперь хочется чего-то не такого резинового и скользкого. А что касается цели моего визита в ваши края, то это великая тайна, которую я буду хранить до конца моих дней.

— Госпожа, позволено ли мне будет удалиться, чтобы не досаждать вам своим присутствием?

— Убирайся ко всем чертям, а не то я тебя съем.

Зевс мгновенно исчез, спрятавшись за горой камней на дне, но он не собирался оставлять непрошенную гостью без присмотра. Он воспрянул духом, теперь его жизнь приобрела опять некий высший смысл — он должен был раскрыть «великую тайну кархарадона». Зевс отправился в путешествие, вслед за белой акулой. Он хотел увидеть «широкий» мир и, если удастся, показать себя.

Зевс уже несколько дней, пытаясь не попадаться на глаза белой акуле, этой важной персоне из «высшего океанического общества», внимательно наблюдал за ее действиями. Эта яркая представительница вершины пелагической, пищевой пирамиды вела себя в Красном море также как и везде где она появлялась: она пожирала все, что ей попадалось, аппетит у нее был «зверский».

Это мало удивляло нашего героя, он и сам во все время слежки не забывал перекусить то зазевавшейся рыбой, то крабом, то моллюском. Но ему был непонятен маршрут ее передвижений, она не плыла в «широкий» мир. Она фактически, постоянно описывала круги вокруг двух островков, под которыми находилась резиденция короля северных вод Красного моря Нормена.

Она подолгу наблюдала за действиями акул, которыми руководил громадный самец чернорылых акул. По его команде акулы стройными рядами устремлялись на множество больших, ядовитых медуз, или на стаю пригнанных сюда насильно дельфинов, или на сплетенные осьминогами из водорослей манекены акул и рвали их на части. Эти игры, напоминающие «военные учения» проводились над просторным песчаным плато, располагавшимся рядом с королевскими покоями, но король ни разу на них не появился.

На пятый день белая акула изменила маршрут и поплыла в сторону юга. В первый же день этого путешествия Зевс понял, что у него не хватит сил совмещать слежку за быстро двигающейся белой акулой, и охотой «за собственным обедом», ведущим, в основном, придонный образ жизни. Эта большая акула, которая как говорили, нападала даже на нусов, практически не тратила времени на поиски пищи, так как пища сама буквально «лезла» ей в пасть. Зевс завидовал тому, как хищница стремительно приближалась к стае глупых рыб, кормящихся планктоном в верхних слоях воды, и заглатывала их без остановки, пока те не успевали сообразить, что к чему, и не рассыпались в стороны.

Он приуныл и, притаившись в тени кораллового рифа, задумался, как ему решить эту проблему. Вдруг он скорее почувствовал, чем увидел, что над его головой нависло что-то громадное и ужасное. Он поднял свои красивые, черные, выпуклые глазищи и встретился взглядом с ледяными, прозрачными глазками «великосветской львицы». Зевс решил, что ему пришел конец, он даже не попытался защищаться, но неожиданно, акула отплыла на безопасное для него расстояние и сказала:

— А ты смелый «малый». К тому же, судя по манере выражаться, ты получил некоторое образование и воспитание. Видимо, у тебя хорошая родословная и ты мне можешь пригодиться. Я тебя не съем прямо сейчас. Мало того, я разрешу тебе питаться объедками «с моего стола». Ты теперь можешь плыть рядом со мной и то, что после моей трапезы остается в воде вокруг меня, ты можешь безбоязненно доедать.

— О, благодарю Вас моя милостивая госпожа, позвольте мне служить Вам, быть Вашим верной слугой.

— Ну, хватит причитаний, я поняла, что ты принял мое предложение, но предупреждаю, что если ты окажешься между мной и моей жертвой, тебе спастись не удастся.

— Я понимаю, и постараюсь не доставлять Вам никаких хлопот. Я буду выполнять все Ваши поручения и требования со всем тщанием, на какое я способен.

— Хорошо, скажи мне свое имя.

— Отец дал мне имя Зевс.

— Видимо, твой отец очень гордился своим сыном.

— Да, госпожа. Он сказал мне, что я стану великим осьминогом. Простите мою дерзость, но как Ваше имя?

— Родители дали мне имя Медея, поскольку еще до рождения, в утробе матери я съела своих маленьких сестру и брата. В результате родилось не трое детенышей, как ожидалось, а только я одна. Так, что родители тоже мной гордились, пока были живы.

— Достопочтимая госпожа, а какова продолжительность жизни вашего вида акул?

— В среднем 60–70 лет. Мне сейчас 55 лет и у меня есть дети, внуки и даже правнуки. Но, честно говоря, я не дорожу семейными ценностями. Меня с юности увлекала большая политика и дела «океанских» масштабов.

— Наверняка, и в наше «болото» Вы заплыли не случайно?

— А ты смышленый. Кстати, я выяснила, что родословная осьминогов начинается всего на десятки миллионов лет позже, чем родословная акул, и почти, сравнима по древности с нашим родом. Первые хрящевые акулы появились где-то в середине Девона, а первые белемниты, предки цефалоподов или головоногих моллюсков, к каковым осьминоги и относится, в конце Карбона. Девон длился от 410 до 350 миллионов лет назад, а Карбон в период от 350 до 275 миллионов лет назад во времена Палеозойской эры.

— Достопочтимая госпожа, Вы ошибаетесь, первые предки осьминогов, также как и белемнитов — наутилусы и аммониты появились еще в Кембрийском периоде Палеозойской эры, который длился от 570 до 500 миллионов лет назад. Так что родословная нашего рода, как минимум, на сто миллионов лет древнее.

— Да, но эти ваши предки все вымерли еще до наступления Девонского периода, так что они не могут считаться вашей родней, — с видимым неудовольствием добавила Медея и двинулась в сторону стаи макрелей, проплывавших невдалеке.

После того как Медея оказалась среди макрелей, она начала хватать своим громадным ртом всех без разбора и в воде, вокруг ее зубастой пасти появилась множество окровавленных кусков, которые медленно опускались на дно. Медея продолжала рвать на части и пожирать, пытающихся спастись от нее макрелей. Зевс опустился на дно, и наблюдал за охотой своей хозяйки, заглатывая опускавшиеся к нему и, оставленные без внимания Медеей, мелкие куски рыбьего мяса. Наконец, Медея насытилась, и опустилась отдохнуть около дна, рядом с Зевсом. Оба были довольны. Зевс даже осмелился своим щупальцем вырвать из плавника Медеи застрявшую в нем часть рыбьего скелета. Медея благосклонно взглянула на него и спросила:

— Сколько тебе лет и как долго живут осьминоги твоего племени?

— Мне почти пять лет, это предельный возраст для таких осьминогов как я.

— Но ты не выглядишь старым и дряхлым. В чем твой секрет?

— Не знаю. Думаю такова воля морских богов.

— Ну да, все необъяснимые вещи всегда связывают с волей высших сил. Я вот тоже не могу понять смысл моей секретной миссии, но я продолжаю выполнять ее.

Медея с некоторой ленцой сдвинулась с места, и Зевс последовал за ней. Прошла еще неделя непрерывного движения, и Зевс понял, что они достигли пункта назначения. Среди подводных скал, преградившим им путь располагалась резиденция царя южных морей Сераписа. Медея сказала ждать ее и отправилась к широкой расселине, ведущей в обширную резиденцию Сераписа.

Зевс в ожидании своей госпожи решил перекусить, прополз под пышно разросшимися вблизи скал водорослями и оказался на площадке усыпанной мелкими, разноцветными ракушками. Зевс, недолго думая, захватил щупальцами столько ракушек, сколько смог унести и выполз обратно. Здесь он, не торопясь, начал разгрызать раковины двустворчатых моллюсков, и перетирать их тела своим усаженным зубчиками роговым языком, отправляя полученную кашицу в желудок. Через некоторое время, после того как он съел все ракушки, он почувствовал необыкновенную, ни с чем не сравнимую радость. Ему казалось, что он сейчас взорвется от неописуемого восторга, охватившего его. Мозг Зевса находился во власти сладостного, любовного блаженства воссоединения со всей вселенной. Он был единым целым с любой частицей мироздания и вместе с тем он парил в верхних сферах высших смыслов реальности. Именно в таком блаженном состоянии, его и застала вернувшаяся, и чем-то недовольная Медея. Она слегка укусила Зевса, но это не произвело на него никакого действия. Тогда Медея откусила и проглотила одну из его щупалец, зная, что он сможет отрастить новую. Зевс очнулся от своих чудесных видений и уставился на свою госпожу:

— Достопочтимая Медея, думаю, вы уже убедились в моей безусловной преданности и верности.

— Да, Зевс ты заслужил мое доверие

— Тогда, зачем вы откусили мою руку.

— Чтобы привести тебя в чувство, а заодно испытать самой то блаженство, которое я прочитала в твоих больших глазах.

— Вы чем-то расстроены?

— Немного. Меня каждый раз удивляет глупая самоуверенность и чванство придворных шутов, полагающих, что они главные вершители судеб в этом мире.

— А царь Серапис?

— Он умный и смелый правитель. Думаю, он сделает правильные выводы и подготовится насколько это возможно к тому, что ожидает его царство. А теперь нам нужно возвращаться.

Медея быстро поплыла в северном направлении, Зевс старался от нее не отставать. Вскорости, однако, Медея остановилась, и просто покачивалась на плаву. Зевс заглянул в ее ничего не видящие глаза и понял, что его хозяйка сейчас находится в стране радужных грез, из которой она так грубо и бесцеремонно вырвала его самого. Зевс терпеливо ждал, когда Медея очнется от наркотического опьянения, и они продолжат свое путешествие. Почти час Медея находилась в состоянии радостной безмятежности, затем она с явным неудовольствием начала возвращаться к унылой реальности. Она взглянула на Зевса с оторванным ею щупальцем и окончательно проснулась:

— Тебе очень больно?

— Терпимо. Скажите, а что вы видели, когда были под действием наркотиков.

— Я была императрицей мирового океана, и властелин стихий даровал мне бессмертие. Как ты думаешь Зевс, такое чудо, вообще возможно?

— Нет ничего невозможного в нашем лучшем из миров. Вы же от кого-то получили свое тайное задание?

— Да, ты прав. Ведь я не знаю, что или кто заставляет меня делать то, чем я занимаюсь.

— Вот видите. А вы не можете мне доверить свою тайну?

— Скорее всего, мне придется это сделать, я не смогу выполнить эту работу без тебя. Все дело в вашем нынешнем монархе. Нормен собирается начать войну против Сераписа, царя южных вод. В этой войне бессмысленно будут погибать акулы, которых, кстати, осталось не так много в водах мирового океана. Моя миссия заключается в том, чтобы предотвратить бессмысленное кровопролитие любым возможным способом. Даже с помощью дворцового переворота или убийства короля.

— Ого, а вы сможете на такое решиться.

— Не сомневайся смогу. А теперь нам надо спешить.

Когда они прибыли к королевскому дворцу Нормена, численность его войска акул увеличилась вдвое. Медея каждый день с все возрастающим беспокойством следила за учениями, и ждала когда король примет в них участие.

Зевс в это время слонялся среди коралловых рифов, искал своих прежних знакомых, и подслушивал разговоры местных обитателей. Впервые с момента его возвращения у него появилась возможность наблюдать за жизнью тех районов, в которых прошли его детство и юность. И он был разочарован тем, что увидел. Зевс подумал, что воспоминания юности всегда раскрашены в яркие цвета из-за энергии молодого задора, освещающего те далекие дни.

Но он не мог не признаться себе в том, что жизнь в местных коралловых рифах уже не была такой динамичной из-за явно сократившегося числа их обитателей. Да и сами кораллы как-то потускнели и поблекли. Подводные пейзажи даже ясным, солнечным днем оставались маловыразительными и бесцветными. В юности, в этих местах, Зевс мог четко просматривать дно через толщу воды в десятки метров. А теперь, даже при нынешних его способностях, он мог заметить рыбку только на расстоянии пары метров. Все вокруг него носило теперь какой-то зловещий отпечаток увядания и ветхости.

Зевс отвлекся от своих грустных размышлений, завидев группу самок антиасов. Он зарылся в песок и подполз к ним поближе, чтобы подслушать их разговоры. В основном они сплетничали о дворцовых интригах и новых фаворитках короля. Зевсу это было не интересно, и он двинулся в сторону двух крылаток-зебр, мирно отдыхающих среди кораллов. Одна крылатка сказала другой:

— Ты помнишь, того зазнайку, придворного философа Придо?

— Разумеется, сложно забыть этого высокомерного сноба и его злобную телохранительницу

— Так вот говорят, что этот ученый рак вместе со своей верной актинией, после последней его встречи с тогда еще королевой, покинули пределы нашего королевства.

— Ты случайно не знаешь, куда они точно направились на юг или на север?

— А какая разница?

— Большая, если они направились на юг, то наши доблестные воины при наступлении их найдут и покарают за предательство.

— Должна сказать, что Придо хотя и зазнайка, но не глуп. Его длинные усы или, лучше сказать антенны, очень хорошо улавливают направления подводных течений. Думаю, они отправились к северным окраинам, а может быть, сейчас уже кормятся на просторах Средиземного моря.

— Да ты никак завидуешь им. Я сообщу о твоей неблагонадежности нашей участковой миксине.

— Нет, что ты, мы ведь с тобой друзья. Ты же знаешь, что я всегда была законопослушна и благонадежна. Хочешь, я тебе сообщу имя реального вольнодумца.

— Говори.

— Это один из осьминогов, которому удалось сбежать из тюрьмы, расположенной под нижним островом.

— О каком нижнем острове ты говоришь?

— Ну, тот, который расположен южнее королевского острова.

— Так там есть тюрьма?

— Да та самая, в которой держат разный молодняк и мамаш осьминогов. Эту пещеру охраняют чернорылые акулы.

— И что, при чем тут вольнодумство?

— После его побега поползли слухи, что сам король организовал этот бизнес.

— Но такие слухи ходили еще во времена, когда он был в своей женской ипостаси. Но после того как Тантал, главарь банды этих акул, исчез, эти слухи прекратились. Мне нужно что-нибудь посвежее и поострее.

— А зачем тебе это?

— Хочу стать штатным сотрудником охраны дворца. Так, что если хочешь остаться на свободе сообщи мне какие-нибудь «жареные факты».

— Свидетели говорят, что сбежавший осьминог утверждает, что он сам несколько раз видел, как король появлялся среди заключенных. Причем не со стороны входа, а из глубины пещеры, в которой находится тюрьма.

— А где можно найти этого осьминога?

— Ну, это же ты хочешь служить в охране дворца, вот и ищи.

Зевс затаился до тех пор, пока крылатки не отправились по своим делам, и рванулся сообщить эту новость Медее. Он нашел ее недалеко от тренирующихся акул. Она сказала ему:

— Привет, я тут все «голову ломаю», как мне добраться вашего короля. Я уже получила отказ в моей просьбе попасть на официальный прием во дворце, намеченный на сегодня.

— А в связи, с чем и для кого устраивается этот прием.

— Думаю, что он связан с успешным окончанием подготовки армии к войне. На этом приеме будут награждены высшие военные чины, проводившие военные учения и назначены примерные сроки наступления, — произнесла недовольным голосом отчаявшаяся Медея

— Мне кажется, король Нормен слишком торопится.

— Я думаю, он так спешит, потому что боится потерять власть. Ты смог выяснить, как можно незаметно пробраться во дворец Нормена?

— Именно об этом я и хотел вам сообщить. Во дворец можно попасть через тюрьму, находящуюся под островом, с которым через лагуну соединяется резиденция короля.

— Так почему мы до сих пор здесь. Показывай дорогу мой славный Зевс.

Не прошло и часа как Медея с Зевсом оказались перед входом в пещеру, охраняемую акулами. Медея не стала долго размышлять и направилась прямо на охранников. Чернорылые акулы не ожидали нападения такой большой хищницы и, пользуясь их замешательством, Медея для начала оторвала голову одной из них. Затем она сомкнула свои жуткие челюсти вокруг торса второй, а третья быстро ретировалась с места схватки. Зевс вместе с ней с удовольствием пообедал ее дальними родственниками.

Когда сытые и уверенные в победе они заплыли в пещеру, то первым делом попытались разбить прозрачные ограждения отсеков, в которых томились заключенные. Но у них ничего не получилось. Медея все продолжала бить своим хвостом по твердому как сталь стеклу, а Зевс, вспомнив робота, внимательно осмотрел стену рядом с аквариумом. Очень скоро он заметил между камнями, что-то наподобие ручки. Он дернул за нее, и кораллы раздвинулись, освобождая проход, проплыв через который, Зевс оказался внутри отсека с заключенными. Он пригласил всех находящихся там следовать за ним. Уставшая Медея отплыла вглубь пещеры, чтобы не пугать освобождаемых Зевсом детвору и молодняк осьминогов.

Зевс сумел освободить всех заключенных, из всех отсеков, кроме осьминожьих мамаш, которым, правда, уже никто не мог помочь в их неотвратимом движении к смерти. Единственное, что он мог для них сделать это оставить открытым вход, для их будущего потомства. Пока Зевс занимался благородным делом освобождения ни в чем неповинных, молодых обитателей морских вод, Медея отдыхала и обдумывала план действий. Она размышляла о том, что им с Зевсом придется довольно долго ждать окончания празднества по поводу ожидаемой победы в предстоящей войне. При всей ее мощи и силе, одной ей не удалось бы справиться со стаей натренированных и жестоких акул-убийц.

Зевс поплыл к ней с радостным блеском в его выразительных, громадных глазах. Он был счастлив, что тюрьма, скорее всего, теперь будет закрыта. Он посмотрел на Медею и сказал:

— Моя досточтимая госпожа, моя хозяйка, я вам благодарен за то, что вы помогли мне освободить этих несчастных, молодых обитателей дна. Пусть толпа считает вас одной из самых грозных и безжалостных хищниц, когда-либо живших в океанских глубинах, я преклоняюсь перед вашим великодушием и благородством. С этого момента я навеки ваш верный раб. Располагайте мной, как вам захочется.

— Другими словами, ты предлагаешь мне съесть тебя, как только я проголодаюсь.

— Это вы могли сделать в любой момент и без заверений в моей преданности. Думаю все-таки, в живом виде я смогу быть вам полезнее.

— Сильно сомневаюсь, — с иронией произнесла Медея и посмотрела на Зевса, который, не поняв ее шутки, с печальной готовностью ответил:

— Как вам будет угодно моя госпожа. Если вы голодны, то я готов стать вашим ужином.

— Не бойся, ты слишком стар. Твое резиновое мясо застрянет у меня в горле. Давай лучше подумаем, как нам незаметно пробраться в покои Нормена. Ты лучше разбираешься в архитектурных предпочтениях полипов.

— Спасибо, госпожа. Думаю, что тоннель, вход в который, находится в глубине пещеры, ведет в лагуну, а из нее, наверняка, имеется несколько расщелин, соединенных с покоями короля. Боюсь, только, что все этих проходы охраняются.

— Не сомневаюсь, думаю, однако, что это не станет серьезной преградой для меня. Но знать направления движения было бы для меня полезно. Отправляйся незаметно по этому лабиринту и найди самый короткий путь до покоев короля. Дождись окончания приема и возвращайся.

— Слушаюсь.

Зевс быстро добрался до тоннеля, ведущего к лагуне. Он проплыл по нему пару километров, когда перед ним возникла развилка. Он не стал долго думать и поплыл по тому из проходов, в котором, как показалось Зевсу, он услышал звук прибоя. Действительно, совсем скоро он оказался в ласковых и чистых водах лагуны, окруженной со всех сторон скалами. Зевс пересек ее и, притаившись, стал наблюдать за несколькими расщелинами, ведущими внутрь пещер, расположенными под «королевским» островом. Полная Луна светила ярко, и Зевс почти сразу увидел блестящую слизь розовых миксин, копошащихся около черных впадин проходов. Он подумал, что эти мелкие твари не смогут оказать должного сопротивления его грозной хозяйке, и, удовлетворенный этим обстоятельством, двинулся к расщелине, находящейся ближе к середине.

Зевс, подхватил один из камней и бросил в сторону самого крайнего входа. Все миксины сразу направились туда. Воспользовавшись их отлучкой, Зевс проскользнул в выбранную им расщелину и двинулся внутрь. Очень скоро он добрался до главной пещеры, в которой по кругу, исполняя какой-то непонятный ему танец, двигались, в каком-то странном забытьи, главные, военные начальники. В таинственном свете луны, проникающем в пещеру через провал наверху, в полном молчании, медленно, как завороженные, двигались большие акулы. При этом они внимательно следили за действиями своего предводителя, находившегося в центре образованного ими круга. Король Нормен, с открытой зубастой пастью, будто в гипнотическом сне, поочередно совершал вращения несколько раз в одну сторону, затем столько же раз в другую. Те из акул, которые не успевали реагировать на поворот его тела в обратном направлении, незамедлительно исчезали.

Зевс внимательно следил за этим загадочным, похожим на отправления какого-то мистического обряда, действом. Когда ближайшая к Зевсу, очередная акула сбилась в своем движении, он увидел, как ее тело было моментально накрыто серебристым, прозрачным покрывалом и, почти, сразу испарилось. Зевса поразило, что не только Нормена не волновало буквальное исчезновение акул, поскольку они автоматически выбывали из числа приближенных к нему военных начальников, но это почему-то не волновало продолжающих свой круговой танец акул.

От этого полного непонятной жути бесконечного вращения у Зевса закружилась голова. Наконец, король Нормен устал от этого действа, и объявил, что проверка готовности генералов к наступлению прошла успешно. Немного подумав, Нормен сказал присутствующим:

— Мои уважаемые соотечественники, будущие, доблестные воины! Вы должны гордиться тем, что вам выпала честь вернуть южные воды в управление их законному сюзерену. Ведь всем известно, что еще со времен древних царств нусов, воды Красного моря были едины и подчинялись одному королю. Следующей ночью наша доблестная армия отправится на завоевание вод этих территорий, и будет смело сражаться за восстановление исторической справедливости. Слава нашим предкам, мы постараемся сделать все, чтобы быть достойными их памяти!

После этой зажигательной речи вдохновленные «генералы» покинули дворец, а король заплыл в свой кабинет, находящийся рядом с залом. Зевс подумал, что мог бы, наверное, и сам справиться с этим напыщенным самцом гигантской мурены, но решил, что Медея ему это не простит.

Когда Зевс вернулся к Медее, он удивился, как стала выглядеть его госпожа. Медея была вялой и полусонной. Зевс озабоченно спросил у нее:

— Моя досточтимая госпожа, вы плохо себя чувствуете? Что произошло за время моего отсутствия?

— Не знаю Зевс, на меня как будто навалилось несколько китов сразу. Не могу сдвинуться с места.

— Может быть, тогда мы попробуем осуществить наш план в другое время. Например, во время похода. Наверняка, в походных условиях король будет не так хорошо защищен как здесь. Здесь ему явно помогает какое-то колдовство.

— О чем ты говоришь?

— Я сейчас сам видел странный ритуал, устроенный Норменом для акул, командующих его войсками.

— О каком ритуале ты говоришь?

— О таком, в котором Нормен поворачивается то в одну, то в другую сторону, и акулы, двигающиеся по кругу в центре которого находится Нормен, должны были успевать поворачиваться вместе с ним. Так вот акулы, не сумевшие вовремя повторить его движения, моментально исчезали.

— Что значит исчезали?

— То и значит, вот они большие и здоровые, а через минуту от них не остается и следа.

— Я тебе не верю, такого не может быть. Сейчас я приду в себя, и мы поплывем в королевскую спальню. Неужели ты думаешь, что я не смогу справиться с какой-то муреной

— Как вам будет угодно, я вас предупредил.

Медея, преодолев слабость, двинулась за Зевсом по водным тоннелям. Когда они оказались перед развилкой, и Зевс направился в знакомый ему тоннель, а Медея, непонятно почему, поплыла через другой коридор. Зевс был вынужден следовать за ней. Через несколько метров его хозяйку покрыла блестящая, прозрачная субстанция и тело Медеи начало на глазах таять, излучая тепло.

Зевс бесстрашно набросился на это искрящееся покрывало и стал своими щупальцами стаскивать его с кожи хозяйки. Щупальца его горели как от миллионов уколов тонких, горячих игл, но это его не остановило. Ему удалось, наконец, содрать почти невидимую ткань с тела Медеи, и она оказалась свернутой в его сомкнутых щупальцах. Он торжествовал победу, но тут субстанция распалась на части, затем эти части разделились на меньшие, и этот процесс деления закончился, когда высыпавшиеся из рук Зевса частицы не превратились в микроскопических кальмаров с любопытством, смотревшим на него. Зевс отвернулся от них и ужаснулся тому, что осталось от Медеи. На песке лежали только несколько мелких, обуглившихся кусков. Он прихватил их щупальцами и поплыл прочь из пещеры. Он забрался в щель между кораллами, и поужинал останками своей хозяйки. Ему было грустно, но он очень устал, и потому провалился в глубокий сон.

Огнедышащий монстр

На следующее утро Зевс проснулся от шума, производимого большими стаями акул, собиравшимися рядом с резиденцией короля. Он наблюдал из своего укрытия как акульи «генералы» отдают распоряжения своим подчиненным, а те своим, и так далее, до последней рядовой акулы. Когда это множество разнокалиберных хищниц выстроились в некое подобие шеренги, впереди нее выплыл главнокомандующий, и эта организованная стая агрессивно настроенных хищниц отправилась завоевывать южные воды. Странно, но король Нормен, видимо, решил остаться пока во дворце.

Приунывший Зевс был измучен самыми горькими предчувствиями. Потеряв свою хозяйку, он не знал теперь чем заниматься. Последнее время он полностью был поглощен мыслями о том, как Медея займет трон Нормена, а он превратится в главного ее помощника. Это превосходило все его давнишние мечты о славе и величии. Зевс был уверен, что такое возвышение, даже его отцу показалось бы невероятным. А теперь от этих великих планов не осталось и следа. Теперь даже сама мысль об этом вызывало у него видение обуглившихся останков его госпожи.

Зевс выплыл из своего убежища, когда армия акул покинула окрестности королевской резиденции. Он сразу поймал вкусную рыбу дорадо и позавтракал ею. Настроение его несколько улучшилось. Он вспомнил о том, как вместе с Медеей они спасли вчера много юных обитателей глубин. Раздумывая над тем, почему королю Нормену понадобились его самые юные поданные, он не заметил как оказался недалеко от подводной тюрьмы. Там Зевс первым делом увидел как ярко-красная, одиннадцатирукая звезда, направляясь к пещере, тащит на себе свой безобразно растянутый желудок, наполненный мальками каких-то рыб. Зевс, знал, что не сможет убить эту «гадину», но решил, что он сможет спасти этих мальков.

Он подплыл к звезде. Своим ртом, снабженным жестким клювом, он схватил резиновую оболочку ее раздувшегося желудка, и резким движением головы попытался оторвать от него кусок. Но вместо разрыва стенки желудка, у него на глазах рассыпались и желудок, и звезда. Мальки исчезли, как будто их и не было. А на месте где находилась звезда сидели миллионы прозрачных, лучезарных, микроскопических кальмаров. В течение секунды микрокальмары объединились в одного большого кальмара, и с интересом разглядывали Зевса.

Зевс уже видел этих микрокальмаров около обожженных останков Медеи, и был уверен, что это они виновны в смерти его госпожи. Поэтому, несмотря на внушительные размеры кальмара, Зевса бросился на него и обхватил своими мощными щупальцами. Странно, но кальмар не стал распадаться на отдельные части, наоборот, он стал увеличиваться в размере и достиг такой величины, что Зевс теперь свешивался с одной стороны круглого тела гигантского кальмара на своих щупальцах. Ему пришлось оторвать свои щупальца от тела кальмара и опуститься на дно. Зевс посмотрел на монстра. Тот быстро сжался до прежних размеров и превратился в обычного с виду кальмара. Этот странный обитатель водной стихии некоторое время молча рассматривал Зевса, а затем спросил:

— Почему ты не подчиняешься моему гипнотическому воздействию, и не распадаешься от моих смертоносных, огненных лучей? Ты каким-то, непонятным мне образом, остужаешь мое тело, лишая меняэнергии.

— Я не знаю, но мне было бы интересно узнать, кто ты такой и почему ты убил мою госпожу.

— Я главный враг всего живого на вашей планете и в большом космосе. Моя главная цель превращать всю вашу братию, жалкую, тщедушную, живую материю, оставляющую после себя только гниющие трупы, в чистую энергию тепла и света. А твою госпожу я убил, поскольку она представляла опасность для моего помощника, короля Нормена.

— То есть, ты считаешь себя главным ассенизатором Вселенной?

— В вашем обществе, я полагаю, это должно звучать как оскорбление. Но это меня совсем не задевает. Моя высокая миссия рано или поздно будет выполнена, я очищу все галактики от этой мерзкой, вонючей плесени, которую многие недобросовестные архонты называют высшим актом творения.

— А что потом? Загнешься от голода, сгинешь в забвении и небытии.

— Не думаю, к тому времени я научусь питаться чистой энергией и, в конце концов, стану главным во Вселенной

— А смысл?

— Смысл в достойном завершении моей высокой миссии. Я займу собой все пространство и время. Разве это не достойно восхищения?

— А кто будет тобой восхищаться, если ты всех пустишь в расход? Фактически, это те же самые голод и небытие, только еще и в полном одиночестве, и в вакууме.

— Почему в вакууме?

— Ну, ты же «сожрешь» рано или поздно все планеты и звезды. Останется только пустое межзвездное пространство и, возможно, потоки нейтрино из дальнего, дальнего Космоса, которые будут постепенно остужать твое пламенное Эго.

— Такая мысль не приходила мне в голову, но сомнения по этому поводу в моей голове все-таки копошились. Наверное, из-за них, а не только в целях самосохранения, я перестал полностью сжигать живые планеты.

— Вот видишь, оказывается и такие монстры как ты могут просчитывать последствия своих деяний.

— Это все из-за разумной воды, в которой я появился на свет. Меня давно уже начало смущать, что внешне похожие на меня кальмары, и тем более, эти ваши юные отпрыски, так искренне радуются своей короткой жизни. Я даже начал изучать их внутреннее устройство, чтобы снабдить чем-то подобным себя.

— Слушай, монстр, а я, возможно, смогу тебе помочь.

— Как?

— Очень просто, надо найти нашего Властелина стихий, который загипнотизирует тебя и освободит от твоего нестерпимого чувства неутолимого голода. Ведь ты уже и так научился себя немного контролировать.

— Я подумаю, но сейчас большая часть моего тела находится на полях сражений в южных водах и поглощает тела раненых и убитых акул. Этот способ для меня самый предпочтительный.

— Почему?

— Потому что не вызывает никаких подозрений у высших стражей, которые охотятся за мной уже много, много световых лет.

— Подожди, так это ты принудил Нормена начать братоубийственную войну?

— Да, но он и сам был не против, после того как сменил пол и вспомнил о дурманящих голову ракушках, которые во множестве водятся в южных водах.

— Хочешь сказать, что Норма стала Норменом не из-за твоего гипноза.

— Точно не скажу, но мое постоянное присутствие во дворце явно изменило ее мировоззрение. Она ведь считала, как сейчас продолжает думать и Нормен, что я, Властелин стихий.

— А ты разве не относишься к божественному племени?

— Нет, я просто инструмент моей госпожи Тьмы, с помощью которого она борется за власть над миром. Я пока полностью зависим от нее. Ее приказы постоянно звучат в моей голове.

— Тогда тебе точно надо согласиться на сеанс гипноза нашего Властелина, Великого и Всемогущего Кракена. Ты освободишься сразу и от ее власти, и от власти голода над тобой.

— Интересное предложение, но я, пожалуй, останусь при своих козырях. Ты, мелкое, глупое существо, ничтожество, ты даже не представляешь, с кем ты связался. Пока ты мне зубы заговаривал, я полностью возобновил свои энергетические ресурсы на южной битве, и теперь ты увидишь мою мощь.

На глазах Зевса произошел метаморфоз среднего размера кальмара в гигантского, искрящегося змея, который начал укладываться кольцами вокруг тела Зевса плотными слоями, образуя высокую круглую башню. Когда голова монстра оказалась так высоко наверху, что Зевс едва мог ее различать, он почувствовал миллиарды жгучих, огненных уколов, от лучей непрерывным потоком, льющимся из стен импровизированной круглой камеры. Прошел уже час, но тело Зевса все еще выдерживало потоки из энергетически заряженных, микроскопических кальмаров и не распадалось на атомы.

Зевс сначала осознавал, что с ним происходит, как он даже пытался зарыться в песок, спасаясь от огненных стрел, но затем его начало бросать из стороны в сторону под воздействием мощнейших силовых импульсов горящей плазмы, окружающей его со всех сторон. Однако вскоре он потерял сознание, а его бездыханное, но неуничтожимое тело продолжало совершать спонтанные движения вдоль стен башни, высота которой начала медленно уменьшаться. Когда высота башни из колец змея уменьшилась на треть, рядом с этим чудом природы появился еще один гигантский, серебристый змей. Монстр, заметив незнакомца, распустил свои кольца, и слегка обожженное тело Зевса тихо опустилось на дно. Монстр удивленно спросил своего собрата:

— Ты кто? Тебя прислала госпожа Тьма мне на помощь?

— Нет, Апокалипсис, я — Апоп, древний бог Хаоса.

— То есть, ты сам по себе решил мне помочь?

— Нет, я пришел помочь этому отважному, маленькому осьминогу.

— А зачем тебе это, мы же с тобой не конкуренты?

— Не люблю, когда обижают слабых. Я вызываю тебя на честный поединок.

— Хорошо, но если я одержу победу, ты поможешь мне уничтожить этого моллюска.

— Почему он вызывает в тебе такую ненависть?

— Он пытался разрушить мое видение мира и, отчасти, ему это удалось. Я начал сомневаться в ценности моих желаний и мечтаний, которые всегда меня вдохновляли.

— Понятно, он сумел подорвать идеологическую основу твоего существования. Раньше ты, видимо, ни с кем не общался на равных?

— Нет, я просто принуждал всех, кто встречался у меня на пути, с помощью гипноза делать то, что хочется мне. Или просто подвергал их аннигиляции.

— Хорошо, если ты победишь, я помогу тебе уничтожить Зевса.

— О ком ты говоришь, кто такой этот Зевс?

— Так зовут твоего идейного врага, осьминога, который валяется сейчас под нами, без сознания, на песке.

— Договорились, только начнем, после того как я немного подкреплюсь, я проголодался.

— Тогда жду тебя в центре Тихого океана через час.

— Почему так далеко? Чем тебя не устраивает это место?

— Тем, что в этой «луже» мы привлечем к себе слишком много внимания. Высшие стражи не дремлют, и могут явиться в самый неподходящий момент.

— Ты такой умный, почему я не сообразил, что сражение двух гигантских рептилий наделает слишком много шума среди многочисленных, местных обитателей. А в пустынном месте океана наше сражение никто даже не заметит. Через час я тебя найду в центре Тихого океана. Жди.

Апоп сразу отправился к месту предстоящей битвы, а Апокалипсис вернулся в королевские покои, и сожрал короля Нормена со всем его гаремом, многочисленной прислугой и охраной. Потом сытый и уверенный в себе, он последовал за Апопом.

Апоп вызвался сразиться с Апокалипсисом один на один исключительно из-за того, что ему хотелось доказать Сатане и Иалдабаофу, что он тоже чего-то стоит. Прибыв к месту предполагаемого боя, он тщательно проверил все глубины и убедился, что выбранное им место идеально, поскольку оно являлось, так называемой мертвой зоной. В глубинах таких мертвых зон только в придонных областях обитают некоторые виды микроорганизмов, и только изредка проплывают стаи океанических рыб. Апоп нервничал, он видел, какой мощью обладает его соперник, когда наблюдал за его попытками уничтожить Зевса.

Апокалипсис предстал перед Апопом во всем своем великолепии, украшенный как драгоценными камнями, сверкающими молниями, исторгаемыми его громадным, извивающимся телом. Он сразу попытался захватить тело Апопа своим хвостом, но тому удалось увернуться. Апокалипсис попытался обездвижить Апопа мощным выбросом ядерной энергии. Но тот ускользнул от прямого удара. Эта картина повторялось несчетное число раз. Апокалипсис стал уже терять терпение и злиться: каждый промах стоил ему немалых энергетических затрат. Наконец, ему, вроде бы, повезло, он попал прямо в цель, и Апоп от воздействия мощного, силового импульса сначала застыл без движения. Затем его тело начало медленно опускаться на глубину. Апокалипсис прокричал:

— Слабак, теперь ты мой, — и нырнул вслед своему противнику.

Когда Апокалипсис попытался догнать и загнать неподвижного Апопа в свои плазменные, энергетические объятия, его голова оказалась на одном уровне с открытой, громадной пастью Апопа. Апоп легко заглотнул голову, растерявшегося монстра и начал методично продвигать его, разогретое до нескольких миллионов градусов, тело внутрь своей безграничной утробы. Апоп в этот момент вспоминал времена свой юности, когда он, шутки ради, заглатывал солнечного бога Ра, который был гораздо горячее этого примитивного уничтожителя живой материи, созданного в лабораториях Тьмы.

С раздувшимся животом Апоп с трудом перенесся обратно, к резиденции теперь уже бывшего короля Нормена. Зевс был в сознании, но все еще неподвижно лежал на песке. Он с невыразимым словами ужасом глядел на Апопа, подозревая, что вернулся все тот же монстр только в новом обличье. Приблизившийся к нему, Апоп утешил его словами:

— Не бойся, твой враг находится у меня в животе. Цепляйся за мой хвост, нам нужно срочно попасть в пещеру.

Зевс облегченно вздохнул и обхватил своими щупальцами хвост громадного, серебристого змея. Апоп насколько мог быстро поплыл на юг, в сторону островка, под которым находилась пещера сокровенных знаний. Воспользоваться телекинезом сейчас у него уже не было сил. Когда они прибыли на место, у входа в пещеру их ждал тот самый, большой осьминог пурпурного цвета, которого Зевс видел на картинах пещеры. Иалдабаоф, принявший облик этого осьминога, пригласил гостей в свою самую любимую резиденцию. Там он позвал миксину, и поручил ее заботам Зевса, а сам вместе с Апопом исчез за стеной, на которой была изображена сцена из жизни обитателей морских глубин.

Когда Иалдабаоф и Апоп оказались внутри помещения, стены которого были покрыты специальным, огнеупорным материалом, пропускающим через себя только потоки нейтрино, Апоп с большим трудом изрыгнул из себя едва живого Апокалипсиса. Этот монстр смотрел затравленно и злобно на своего победителя. Апоп спросил Иалдабаофа:

— Что вы собираетесь с ним делать? Мы же вроде решили просто его изгнать с Земли.

— Видишь ли, наш юный герой, мы с Люцифером подумали, что будет не совсем честно по отношению к другим планетам, выбросить это чудовище в открытый космос. Поэтому мы разработали для него специальную тюрьму в виде этой изолированной ото всего мира камеры.

— В чем секрет?

— Апокалипсис действует как локальное, управляемое, термоядерное устройство, преобразующее массу любой, живой материи в энергию тепла. Поэтому в этой комнате стены покрыты специальным составом, нейтрализующим его ядерные силы.

— А вы уверены, что это ваш специальный состав выдержит его удары?

— Оно вообще-то прошло проверку. Тело нашего маленького Зевса было покрыто защитным слоем из такого же материала.

— Я скажу, это было здорово. Эффект от вида оставшегося в живых мягкотелого моллюска, подвергшегося чудовищному потоку ядерных ударов, меня лично потряс. Вы с Люцифером молодцы.

— Согласен. Результаты испытания впечатлили и меня. Думаю, что, именно, этот Апокалипсис, находясь здесь без пищи, быстро забудет мечты о мировом господстве, и, пребывая в состоянии вечного анабиоза, никому больше не сможет причинить вреда.

Они оба без всякого сочувствия посмотрели на чуть живого монстра, притулившегося в углу, и выплыли из комнаты. Апоп своим хвостом погладил здорового и веселого Зевса и спросил:

— А если кто-нибудь попытается отсюда вызволить это чудовище?

— Тогда вряд ли тебе придется опять проявлять чудеса героизма.

— Те, кто будут его освобождать, постараются убрать его с этой планеты как можно дальше, памятуя, что с ним здесь произошло. Ну, ладно, давай прощаться. У меня есть здесь еще неотложные дела. Встретимся через неделю в нашем кафе.

— До свидания, поползу залечивать раны.

Апоп, освободившийся от тяжкого груза, моментально испарился в воздухе, оставив после себя очищенный грозовыми разрядами воздух, подобно известному коту из детской сказки, после исчезновения которого, в воздухе продолжала «висеть» его улыбка.

Дела семейные и божественные

Иалдабаоф забрал с собой Зевса, и они перенеслись к королевскому дворцу Сераписа. Там все еще продолжались кровопролитные схватки между стаями северных и южных акул. Иалдабаоф сделал несколько круговых движений руками и оказался внутри воздушной сферы уже в виде важного господина, где буквально через минуту, рядом с ним появилась красивая, молодая женщина и молодцеватого вида, веселый, черноглазый красавец. Все они вместе, некоторое время наблюдали за происходящей на их глазах бессмысленной бойней. Акулы-«генералы» приказывали рядовым акулам-«солдатам» идти штурмом на таких же акул, как и они.

Атма, еще немного подумав, наконец, с грустью в голосе, сказала:

— Хорошо, папа ты был прав. Моя идея ускорить эволюционные процессы и как-то защитить детей океана оказалась неверной и, даже, как я вижу, вредной для них.

— Рад, что ты научилась признавать свои ошибки. А ты, Джакобо согласен, что умение обмениваться мыслями не всегда и не всем идет на пользу.

— Не возьмусь спорить ни с вами, ни тем более, с Атмой, — с улыбкой ответил Джакобо.

— Ну, ты и подхалим. Ладно, вы сами исправите то, что натворили или разрешите мне исправить вашу ошибку?

— Честно, мне тяжело видеть все это, поэтому прошу тебя папа, верни нас с Джакобо домой и делай со своим океаном то, что считаешь нужным.

Сфера, вместе с находящимися в ней людьми, в мгновение ока исчезла, а на ее месте остался красный осьминог, который, сложив из своих щупалец сложную фигуру, и, подув на нее, стал просто наблюдать за поведением дерущихся акул.

Первыми опомнились «солдаты». Сражения происходили уже не один день. Они были сытыми из-за постоянного употребления мяса своих врагов и уставшими от боев. Очнувшись, они перестали понимать, зачем они, не будучи голодными, продолжают нападать на таких же рифовых акул, как и они сами. Акулы маленькими группами, и по одной начли уплывать с поля боя. Скоро вокруг дворца никого не осталось. Постепенно, из дворцовых покоев уплыли «придворные дамы и господа», а за ними последовал и их бывший «король», громадный самец чернорылых акул Серапис.

Иалдабаоф с облегчением вздохнул, и, взглянув на Зевса, который с удивлением смотрел на происходящее, сказал ему:

— Я знаю, с тебя так просто заговор не снимешь, ведь ты побывал в моей пещере. Поэтому, скажи мне честно, твое самолюбие удовлетворено, ты стал самым великим, конечно, только после меня, осьминогом?

— Да, всевышний, Вы подарили мне все, чего я только мог пожелать в моей жизни.

— То есть, теперь ты ничего больше не желаешь?

— Нет, спасибо, пора и честь знать, я и так пережил всю моих ровесников.

— Хорошо, мой любимый сын, ты уйдешь на тот свет без боли и сожалений.

Иалдабаоф сделал несколько пассов щупальцами над головой Зевса и тот превратился в струйку чистой воды.

В один из последних, октябрьских вечеров золотой осени, когда уставшее от своего ослепительного великолепия солнце начало клонится к закату, на открытой веранде маленького кафе, на грязноватой улочке, где-то в Неаполе, расположились за столиком три господина. Выглядели они также как в прошлую свою встречу, но теперь, они все были веселы и довольны. В этот раз на их столике стояли хрустальные фужеры и бутылка самого дорогого на Земле шампанского. Апоп открыл бутылку и, наполнив фужеры, произнес тост:

— Мои дорогие друзья и коллеги по божественному промыслу. Я счастлив, что благодаря вам, наша планета освободилась от угрозы Апокалипсиса. Давайте выпьем за то, чтобы мы всегда справлялись с вызовами, которые непрерывно подбрасывает нам действительность.

Все трое дружно выпили, и Питон продолжил:

— Я прошу прощения за мою несусветную дремучесть и недомыслие, но у меня остались вопросы. Я просмотрел все, что имеется по поводу ядерных сил в Интернете, но никак не смог связать их со способами действий побежденного нами чудовища. Сейчас у нас есть время, и я хотел бы понять, как именно работало это устройство уничтожения живой материи по имени Апокалипсис. Кто из вас мог бы мне доступно объяснить это?

— Извини Иалдабаоф, но мне по жизни всегда приходиться играть роль наставника и преподавателя, поэтому я постараюсь помочь нашему любознательному другу, и изложу гипотезу, согласующуюся с современными физическими представлениями о реальности.

Итак, вся материя в нашей Вселенной состоит из полей и их микроскопических частиц двух видов. Двенадцать из них обладают массой и не являются переносчиками взаимодействий и передвигаются со скоростями гораздо меньшими скорости света. Вы все наверняка слышали об электронах, кварках или нейтрино. Кроме них существует пять типов частиц, участвующих в процессах как сильного, так и слабого взаимодействий. Наибольшую известность среди них приобрели фотоны, двигающиеся со скоростями близкими к скорости света. Так в чем состоит главная разница между ними, например, между электроном и фотоном.

С одной стороны, энергия массы любой частицы равна произведению этой массы на квадрат скорости света: E=mc². С другой, энергия движения частицы, в среднем, равна произведению, так называемой константы Больцмана на температуру ее разогрева в данный, конкретный момент времени: E=kT. Таким образом, главная разница между частицами заключается в том, какой вид энергии в них преобладает: если первый, то они являются частицами вещества, имеющими массу, а если второй, то они обладают энергией, но могут и не иметь массы. Во времена Большого взрыва температура частиц достигала триллиона градусов, можно предположить, что в те времена практически все частицы были излучающими.

— А что значит излучающая частица?

— Излучение производится любой частицей, чья энергия массы мала по сравнению со средней энергией ее движения. Сильное излучение приводит к аннигиляции частиц, обладающих массой, и преобразованию их в кванты света, в силу закона сохранения, с тем же запасом энергии.

— Все это интересно, но откуда у Апокалипсиса были запасы реликтовых излучающих, микроскопических частиц.

— Это Иалдабаоф не доглядел. Когда первовещество взорвалось, Тьма, в тайне от него, сумела спрятать некоторое количество этого вещества в своем непроницаемом теле. Когда она создавала Апокалипсиса, свою огненную энтелехию конца света, она продумала все. Она запрятала миллиарды излучающих микрочастиц в специальные вакуоли внутри зародыша кальмара. При достижении им двухлетнего возраста мембраны, окружающие эти частицы разорвались, и часть тела кальмара превратилась в конгломерат микроскопических, огненных кальмарчиков, аннигилирующих все вокруг. Если бы другая часть его тела не поглощала полученную от аннигиляции энергию и не запасала бы ее для дальнейшего использования излучающими кальмарчиками, то Апокалипсис очень быстро исчез бы сам.

— Не могу не признать, что Тьма — гениальная изобретательница. Это ее чудище фактически представляет собой модель «вечного двигателя».

— Ну не совсем, одновременно с опустошением вселенной он тоже терял бы запасы энергии, и, в конце концов, все равно бы сгинул. Ну, теперь тебе все понятно, Питон?

— Более или менее, теперь я знаю, как устроен «метаболизм» Апокалипсиса. Но мне до сих пор непонятно из чего мог быть создан материал, который выдерживает импульсные удары плазмы разогретой до триллиона градусов.

— Это заслуга Люцифера. Он собрал совет из душ ныне покойных, гениальных физиков, и они в течение недели, методом «мозгового штурма», решили поставленную им задачу. Оказалось, что самым огнеупорным материалом на Земле является ткань сложного плетения на основе углерода, включающая в себя особые микрочастицы, излучаемые душами грешников, горящих в адском пламени. Его же адские мастера соткали ее в достаточном для наших целей количестве. А я только обтянул ею камеру, предназначенную для Апокалипсиса, и одел в нее нашего маленького осьминога, когда он посетил мою пещеру в первый раз.

— Спасибо вам обоим. Надеюсь, наше плодотворное сотрудничество продолжится и будет таким же успешным?

— Мне было приятно поработать вместе с тобой, мой старый друг и соперник Иалдабаоф, и с тобой, юный Питон, таким увлекающимся, неугомонным и вездесущим. Но со следующими проблемами вам придется справляться без меня. Я ухожу в длительный, творческий отпуск, чтобы спокойно подумать над всеми происходящими в мире изменениями и найти в этом мире себя.

— И я, вместе с моей любимой женой, Морганой собираюсь отправиться в длительное галактическое путешествие.

— Друзья, вы, что бросаете меня одного, бороться против войн, изменений климата, грядущего перенаселения и тотального, антропогенного загрязнения окружающей среды?

— Извини, дорогой друг, но мы тут тебе не помощники, — грустно произнес Иалдабаоф, и продолжил, — видишь ли, сейчас наступило время глобальных перемен в истории человечества. Борьба между материализмом и идеализмом существовала уже в древности, но мы не будем вспоминать сейчас имена гигантов мысли, «на плечах» которых стоит все здание современной науки. Главными разрушителями духовных ценностей я бы назвал мыслителей 19 века, «жутких» материалистов Фейербаха и Маркса. Большее влияние, конечно, оказал Маркс, который отказал в праве человека иметь душу и нравственные идеалы. Им было объявлено, «что не существует в действительности, не имеет ценности». Тогда как Гегель, диалектику которого, Маркс использовал в своих трудах, утверждал противоположное, «что не имеет ценности, не существует в действительности».

Маркс был мыслителем-революционером, пожелавшим низвергнуть Бога, а вслед за ним и все монархии, всех деспотов и все правящие классы, угнетающие пролетариат. После слов Маркса о том, что «религия — это опий, которым имущие классы опаивают народ», по грандиозному зданию христианской церкви пошли первые трещины.

Я уже говорил тебе Питон, информация обладает энергией способной менять мир. Маркс указал людям простой путь к счастью, посредством справедливого распределения материальных благ, вместо райской жизни после смерти. Его идеи социального равенства и свободы от духовных оков будоражили воображение радикальной молодежи и пугали консерваторов. Хрупкое равновесие между высшими и низшими богами, народами и классами, между идеализмом и материализмом было нарушено и, последовавшие за этим события не заставили себя долго ждать. Со времен большой войны в западном мире все еще царят хаос и неразбериха, так как прежние ценности ими были утеряны, а новые они еще не придумали.

— Иалдабаоф, не морочь голову нашего юного друга своей философией. Ему она не нужна сейчас. Он подумает об этом потом, когда станет как мы «пенсионером».

— Ну, тогда, вы Сатана объясните мне, что не так с современными западными людьми. Во что они верят, чему поклоняются?

— Они, по-прежнему, немного верят в Бога, чуть больше в силу науки и технологий, еще больше в магию и разные мистические учения, безусловно, верят в конспирологические теории и абсолютно убеждены во всевластии денег и крупных корпораций. Этот коктейль Молотова в их головах иногда порождает взрывы то левых, то правых радикальных идей, то идей всеобщего покаяния и культуры отмена, то отказа от достижений цивилизации и пантеизма, то национализма и ксенофобии, то мультикультурализма и всеобщего братства. В общем, разобраться во всех этих течениях человеческой мысли или ее безумия под силу только такому интеллектуальному гиганту как ты, Питон. Только космические скорости твоей всемирной паутины в состоянии оценить фактические угрозы и, возможно, предотвратить наихудшие последствия. К тому же тебе надо учитывать, что по мере ослабления высших богов, изо всех щелей пространства и времени вылезают мои темные братья, желающие насытиться энергией людских страданий. Кстати, напоследок, у меня есть к тебе просьба, не мог бы ты, с помощью данных твоей Big data, вычислить вероятность большой войны и ее участников.

— Пока я не вижу такой угрозы, и при этом не могу исключать ее полностью.

— Питон, ты говоришь прямо как цыганка, которая гадает по руке. На мой взгляд, человечество сейчас уже занесло одну ногу над бездной по имени мировая война.

— Вы, как всегда правы, уважаемый Сатана. В связи с упадком веры в высшие силы и малой рождаемостью в развитых странах, высшим, а особенно низшим богам стало не хватать энергии, которая поставлялась им духовными исканиями и переживаниями верующих западных конфессий. Думаю, что, неслучайно, возросла в современном мире роль Китая и Индии, гигантских по сравнению с другими странами по численности их народонаселения. Я бы на месте западных держав попробовал разыграть карту вражды между ними, и тем самым попытаться удержать свое доминирующее положение в этом неспокойном мире.

— Китай и Индия древние цивилизации, они не поведутся на такой развод. Так, что же Питон, ты, все-таки, можешь сказать о будущих испытаниях для человечества?

— Единственное, что могу сказать определенно, что в ближайшее время будут открыты завораживающие и пугающие обычных людей законы «жизни» нейронных сетей и искусственного интеллекта. Прогноза о времени реализации людьми их устремлений к саморазрушению в глобальных, кровопролитных войнах я сделать не смогу. Слишком много факторов могут влиять на это. Возникшая задача поиска минимума среди многообразия угроз напоминает попутку минимаксной оптимизации многомерной поверхности Парето.

— Что это за поверхность Парето?

— Это не совсем поверхность, это — множество функций с набором функционалов-критериев, определенных на этом множестве и характеризующих оптимальность выбираемого подмножества из этих функций. По-другому, множество стратегий- функций, правильный выбор которых обеспечит оптимальное функционирование связанных между собой процессов, то есть, позволит достичь максимальные и минимальные значения соответствующих функционалов. Особенность этой «поверхности» состоит в том, что если вы достигаете какого-нибудь локального минимума на ней, то тем самым вы увеличиваете соседний с ним другой локальный минимум, или уменьшаете какой-нибудь локальный максимум.

— Понятно, ты ничего не можешь прогнозировать, как и мы с Иалдабаофом, поскольку, как все, незнающие теорию оптимизации, боги и все смертные, не можешь решить задачу о получении максимума прибыли при минимуме затрат.

— Могу, но только на короткий промежуток времени с погрешностью в 15 %.

— Довольно большая погрешность, почему она возникает?

— Из-за постоянного, так называемого «белого шума» в сети, производимого миллиардами ее пользователей, которые изо всех сил стремятся захватить внимание других, стать звездами Интернета и заработать денег. В результате такого мощного воздействия быстро меняются оценочные суждения миллиардных толп, на основе которых часто принимаются решения, противоречащие здравому смыслу.

— Бедный Питон, нелегко тебе будет управляться с этой разношерстной публикой. Но не они будут главной твоей заботой. Учти, что сейчас повсеместно начали оживать древние, языческие боги, вступающие в новые союзы как друг с другом, так и с современными богами. Сейчас правит балом New Age, новая эпоха старых, христианских идей, подаваемых в различных смесях, и приправленных острыми соусами восточного мистицизма. Неведомые прежде сочетания сатанизма с человеческим лицом и тантрических, психических практик, или идеи Валентина, изящно вплетенные в учения ортодоксальных христиан, поражают воображение и порождают стремление к созданию еще более причудливых союзов.

— Не пугайте меня Сатана. Надеюсь, весь этот карнавал старых и новых богов под затейливыми масками рано или поздно закончится?

— Не сомневайся, все эти игры переполненного разного рода духовными учениями разума, в конечном счете, не решают практических задач, стоящих перед человечеством.

— Что вы имеете в виду?

— Сейчас в большинстве стран растет протест против слишком быстрых темпов процесса глобализации. Все вспоминают о «добрых», старых временах. Но и этот протест скоро потеряет силы, поскольку человечество, осознает оно это или нет, уже живет в новой, глобальной реальности связи всех со всеми.

— Уважаемый Сатана, мне кажется, по вам плачет карьера блестящего блогера. Может быть, вы и высокочтимый мною Иалдабаоф останетесь инкогнито. Будете мне помогать формировать новый порядок, об устройстве которого у меня, честно признаться, нет никаких идей.

— А как же сетевые структуры и сменяемость лидеров?

— Я попробовал в одной из африканских стран реализовать свои идеи, но у меня ничего не получилось.

— Как так, ты же был убежден, что это единственный путь к всеобщему благу человеческого общества. Разве не так?

— В теории, безусловно, и, даже, я сумел установить порядок в небольшом коллективе студентов, в котором прежде царили взаимные придирки и вражда.

— Поздравляю, это реальное достижение.

— Вы шутите?

— Нет. Старик Кант, как-то высказал глубокую мысль о том, что «вещь в себе не есть вещь для меня», или, говоря то же самое словами Маркса, «недостаточно стремления идеи претвориться в действительность, необходимо, чтобы действительность стремилась стать идеей». Короче, пока общество не будет готово принять новые идеи, они останутся только в мозгу тех, кто их придумал. Также и в технике, и в любой деятельности «дьявол скрывается в деталях», присутствия которых невозможно предвидеть, — произнес Сатана с самодовольной улыбкой.

— Спасибо, теперь я понял, почему каждый раз и в любом деле, пытаясь повторить ранее достигнутый мною успех, обязательно, какая-нибудь мелочь подпортит или вообще приведет к провальному результату. Потому что все процессы, которые я создаю своими руками, все явления, окружающие меня, которыми я пытаюсь управлять, на каком-то этапе, обязательно превращаются в эти ужасные кантовские «вещи в себе». Этот релятивизм и непредсказуемость убивают меня.

— Тебе Питон надо усмирить свою гордыню. Стремление к совершенству ведет к неврастении, депрессии, короче, к «черной меланхолии» и отчаянию несовместимому с плодотворной жизнью.

— Сатана, как вы можете, являясь антагонистом жизни, особенно, плодотворной, давать мне столь ценные советы.

— Только я и могу, поскольку не понаслышке знаю слабости душ, запертых в телесных оболочках. Сейчас модно говорить о психосоматических явлениях, таких, какие проповедуют йоги, что все болезни проистекают от неправильного способа мышления и, даже еще строже, все болезни происходят от человеческого эгоизма.

— Это не правильно?

— И, да и нет. Телесные изъяны также сильно влияет на психику, как и психические отклонения на тело. Не зря же у коммунистов был лозунг: «в здоровом теле здоровый дух». Однако, на пропаганде этого тезиса процветают транснациональные фармацевтические корпорации, а на психосоматических практиках альтернативная медицина и гомеопатия. Ирония в том, что и те, и другие правы только отчасти. В любом случае работает принцип: «Vitrix cause diis placuit sed victa Catoni». (Победившее дело было угодно богам, а побежденное Катону)

— Кто такой Катон?

— Катон, римский политик, который каждое свое выступление заканчивал фразой: «Карфаген должен быть разрушен».

— Люцифер, ты слишком многословен и слишком кичишься своими познаниями. Не грузи Питона не относящимися к делу фактами. «Краткость — сестра таланта»

— Интересно, а как бы я мог выразиться короче, Иалдабаоф?

— Мог бы просто сказать, что на все воля божья.

— Сатана вы, ходячая энциклопедия и я искренне прошу вас остаться со мной, также как и вас Иалдабаоф

— Спасибо за доверие, но я, хотя люблю людей, не доверяю их здравомыслию. Они напоминают мне меня своей импульсивностью, непоследовательностью и страстностью. Из-за своей эмоциональности они постоянно совершают одни и те же роковые ошибки. Но в отличие от меня у них нет бесконечности для исправления их промахов. Так что увольте меня Питон, я не смогу быть вам полезен, — сказал, опустив глаза Иалдабаоф.

— Ну а вы, Люцифер, «дарящий свет», разве не хотите поучаствовать в становлении нового, мирового порядка?

— Нет. Иалдабаоф прав, обвиняя меня в тщеславии. Да я таков и на роль второго плана не согласен.

— Понятно, но может быть, у вас есть какие-либо соображения о новаторских способах управления?

— Хитер, но старого лиса не проведешь, я не собираюсь участвовать в разработке и планировании твоих «афер», но скажу также и то, что должно тебя слегка обнадежить. Как не странно это звучит из моих уст, но я верю, что, благодаря тебе Питон, и обеспечению тобой постоянного взаимодействия всех со всеми, рано или поздно человечество превратится в единое племя. Думаю, этот процесс приведет к доминированию принципов некоторого подобия древней меритократии, как в большинстве стран, так и во всемирном управлении. Все ведь, рано или поздно, «возвращается на круги своя». Вопрос только в том произойдет ли это через всемирную катастрофу, или, в этот раз, старое отойдет во «временное забвение» мирно и без большой крови. Вот главный вызов, который ставят перед тобой, как властелином мировой, информационной паутины, высшие боги. По правде говоря, только тебе Питон это под силу, и мы верим, что ты справишься.

23.10.2023

Оглавление

Семейные ценности цефалоподов

Взросление Зевса

Любовь

Осенний бал

Пещера сокровищ

Смена эпох

Тайная миссия

Огнедышащий монстр

Дела семейные и божественные