Фарцовщик: деньги не пахнут. Том 1 [Алим Тыналин] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Алим Тыналин Фарцовщик: деньги не пахнут Том 1
Глава 1 Подстава
Парень в оранжевой куртке дорожника навел на меня пистолет. Лица не видно. Ствол показался огромным. Отверстие в нем, как тоннель. Неужели все? Вот что я успел подумать. Бах! Надо же, какой негромкий выстрел. Будто хлопушка взорвалась. В груди вспыхнула боль. Я упал назад. Дверца моего черного «Mercedes-Benz» S-класса осталась открытой. Внутри видна роскошная отделка. Но парню плевать на машину. Ему нужен я. Он подходит ближе. Ко мне, распростертому на асфальте. У нас тут всегда чисто. Во дворе элитного ЖК «Прайм Плаза». Где я живу. Снова наводит пистолет. Уже в мою голову. И спускает крючок. Надо же. Правду говорят. Вся моя жизнь промелькнула перед глазами. За долю секунды. Пока пуля не оборвала жизнь. …Зовут меня Роман Рябинин. Мне сорок восемь лет. Вроде и немного. Но и немало. Я тот, кого называют бизнесменом. Всю свою жизнь занимался коммерцией. Хотя нет. В безбородой юности увлекался спортом. Лазил по горам. Очень даже неплохо. Так, что добрался до Эвереста. В составе сборной. В девяностых. А затем помыкался. Потыкался туда-сюда. Увидел, что спорт не прокормит. Подался в бизнес. И сразу как-то пошло. Поехало. Чем только не занимался. Тысяча дел одновременно. И на рынке стоял. И челноком ездил. За границу. Торговал всем, что приносит прибыль. И с криминалом дела имел. Как же без этого. В двухтысячные полетел вверх. Я к тому времени и одеждой торговал. И техникой бытовой. И машинами. И в недвижку залез. Потом за лес взялся. В софты и программное обеспечение. Добрался до золота и цветных металлов. Постепенно обороты выросли. Особенно, когда вплотную взялся за госконтракты. И вот. Казалось бы, все есть. Сейчас, в начале двадцатых. Огромный холдинг с миллиардными оборотами. И банк свой, и страховое общество. Логистика и курьерская служба. Рестораны и ночные клубы. Торговые центры. Сеть супермаркетов. Теплицы в десяти регионах. Завод по производству автозапчастей. Много чего еще. В общем, весело. И что самое главное, мне это по кайфу. Люблю, знаете ли, крутиться. В этом бешеном ритме. Люблю денежки. Очень. И власть, которую они приносят. Но потом возникли терки с Юрой Придухиным. Моим основным партнером. Мы с ним давно знакомы. Еще с девяностых. Он там в своем соку варился. А я в своем. А потом наши дорожки пересеклись. И с тех пор, вместе идем. Но недавно непонятки пошли. Что-то там у Юры не срослось. Он все свои деньги за границу вбухал. Хотел построить сеть отелей. Экстра-класса. С казино там, бассейнами на крыше. Чуть ли не в воздухе парят. Семь звезд, короче. Я туда не вникал. У меня своих дел хватало. Я ведь все под контролем люблю держать. И поэтому цепко всем рулил. С Юрой по телефону, в основном. А потом — бац! Он решил вынуть деньги из оборота. Большие. Очень большие. Мы с ним долго спорили. Я его и так упрашивал. И эдак. Ни в какую. Уперся, как ишак. Он такой. Упрямый. Хоть в лепешку расшибется. Но добьется своего. За счет этого и поднялся. Но я-то не такой. У меня все по уму построено. С расчетом. С дальним прицелом. Я тут всякие многоходовочки строил. И никак не ожидал такой подлянки. Причем от кого! От Придухина. Про которого и думать так не мог. В общем, полаялись мы конкретно. Очень сильно. Я не хотел вытаскивать деньги. Обескровить бизнес. А Юра думал, что я зажал бабки. Чисто из вредности. Какой там. Поэтому мы и решили разлететься. Разделить холдинг. Хотя из-за этого добрая половина моих планов накрылась. Медным гребаным тазом. Но лучше уж так. Зато сам хозяин. Придухин тоже не сиял от радости. Предлагал оставить все, как есть. Обещал вернуть деньги. Через полгода. Вроде, у него там сотрудничество наметилось. Хорошее. Нет, отличное. Железобетонное. Ага, как же. Я уже не верил. Юра что-то сильно изменился. За последнее время. Совсем другой. Как будто фанатик. Пер прямо в пропасть. И меня за собой тянул. Вернее, компанию. Поэтому я тоже уперся. — Ты, Рома, совсем с дуба рухнул, — говорил Придухин. Он тоже считал, что я изменился. Другой стал. Жадный и скупой. Пассивный. Безрисковый. — Тебе бы только на месте сидеть. Кислород перекрыл. Своей толстой задницей. Ни себе, ни другим. Насчет толстой задницы он прав. Я в последнее время слишком поправился. И рисковать тоже не хотел. Сейчас времена не те. Надо умеренно двигаться. Сберегать бабки. А вот потом… Когда экономика встряхнется. Можно и безобразничать. Влезть по самые помидоры. Только в надежные проекты. Впрочем, не только Юра считал, что я испортился. Истек срок годности. Бывшая жена тоже норовила. Уколоть побольнее. Мы с ней общались иногда. — Ты к внукам поедешь когда-нибудь? — спрашивала она. Настойчиво. — Раз в год встречаетесь. Они тебя совсем не знают. Хотя я давно сказал, что занят. Вечно занят. А дети и внуки хорошо обеспечены. И это главное. Зачем их видеть? Лучше я к своим любовницам поеду. Причем, даже ехать не надо. Помощник сам привезет. Куда надо. А там я свои дела сделаю. И поеду дальше. Но в последний раз мы сильно поцапались. С Придухиным. Очень сильно. Чуть до мордобоя не дошло. Помощники разняли. Тогда-то, он и бросил: — Ладно, Рома. Не хочешь по-хорошему. Не надо. Будет по-плохому… И вот оно. По-плохому. Стоит передо мной. И целится из пистолета. В голову. Эх, Юра. Не думал, что он решится. Все-таки, столько лет вместе. Почти братья. — Ну все, сука, — сказал парень. — Привет тебе. От Сугробина. Я изумленно уставился на него. Как так? Сугробин? Этот придурок? У которого я отжал компанию. И увел жену. Это он? Значит, не Юра? Я уже не стал ничего говорить. Все равно. Ничего не изменишь. И тут грохнул выстрел. Контрольный. Все вокруг погрузилось в темноту.* * *
Как будто в комнате выключили свет. Полностью. На пару секунд. И в эти мгновения я не существовал. А потом — хоба! И свет включился. Одним махом. Я очутился на улице. Только совсем другой улице. Не в своем элитном ЖК. Тоже Москва. Тоже центр. Широкая улица. Тверская, само собой. Только какая-то странная. И еще. Это что такое? Это же «Интурист». А куда девался Ритц-Карлтон? — Вставай, придурок, — торопливый шепот. Рядом. — Менты на хвосте. Не время прохлаждаться. Заметут. Я оглянулся. Кто это? Рожа незнакомая. Какой-то пацан. Нет, парень. Студент. Лохматый, с веснушками, одет старомодно. Джинсы и клетчатая рубашка с длинными рукавами. Тянет меня за руку. А я, значит, валяюсь на земле. Вернее, на тротуаре. Мы в переулке, выходящем на Тверскую. Только она чудная. Тверская эта. Дома свеженькие. Рекламы нет. Машины все старые и советские. «ВАЗы» там всякие, «Москвичи». И люди бродят. Тоже странно одетые. Двигаются, не в пример, медленно. Как черепахи. Что это с ними? — Ну ты чего, сдох там, что ли? — злобно шипит мой спутник. — Вставай быстрее. Ого, что это? Кровь? Я трогаю затылок. Липко, мокро, вязко. Смотрю на пальцы. Да, и вправду кровь. У меня на затылке. Что за дела? — Ничего себе, — говорит парень. Вытягивает меня на ноги. — Это ты нехило навернулся. О бордюр. Когда мы сваливали. От ментов. Идти можешь? Я ошеломленно киваю. Не в силах вымолвить и слова. Бегу дальше. Вместе со спутником. Хотя ноги заплетаются. Выбегаем на Тверскую. Хотя я тут же заметил надпись на табличке дома: «улица Горького, 9». Нижняя часть фасада облицована гранитом. Темно-коричневым. Время сейчас осеннее. Липы у тротуара укутались желтой листвой. Прохладно. Я оглядываю себя. На ходу. Интересно, однако. Где мой костюм на заказ? Темно-синий. Из чистейшей натуральной ткани. Откуда эти джинсы и футболка хиппи? Что за… — Слушай, а ты кто? — я оглядываюсь на парня. Хотя смутно помню его. — Мы с тобой знакомы? Парень удивленно зыркает. Потом сокрушенно качает головой. Все на ходу. На поспешном быстром ходу. Хотя я уже пытаюсь высвободиться. Не люблю, когда куда-то тащат. — Ну ты даешь, Витя, — бормочет парень. — Видно, слишком сильно тебя приложило. Я Паша Цветков. Твой кореш. Мы с тобой «утюги». Как раз утюжили возле «Интуриста». А тут на тебе. Рейд пошел. Еле ноги унесли. Ну, что ты рыпаешься? Что за нахрен Паша? Я остановился. Голова чуть не раскололась на куски. Подожди, это же мой однокурсник. Мы вместе учимся в «Полиграфе». То есть в Московском полиграфическом институте. Но как так? В каком таком полиграфическом? Я же закончил нархоз. Я остановился. Схватил голову руками. Сейчас и в самом деле лопнет. Как переспелый арбуз. — Витя, пошли, — парень потащил меня дальше. — Менты на хвосте. Весь товар слетел. У меня три «ливайса» ушли. По две сотни каждый. «Рылы» ладно, не жалко. Хотя тоже, мелочь, а приятно. Так. Вроде ничего непонятно. Хотя смысл очевиден. Он говорит про джинсы. Про «Levi’s». Которые стоят двести рублей. И про болгарские, марки «Рила». Они стоят намного дешевле. Что за джинсы? Откуда? Почему стоят двести? И почему он зовет меня Витей? Мы забежали в подворотню. Людей поменьше. Два дома стоят рядом. Узкий глухой проулок. Паша оттащил меня подальше. Усадил за кучу стройматериалов. Кирпич и цемент, вроде бы. Стояли сложенные у стены дома. С Тверской, то есть, тьфу, с Горького, не видно. — Ну, ты как, старик? — спросил он. — Очухался? Теперь можно. Передохнуть. У тебя что, память отшибло? Забыл? Я потряс головой. Двойственное ощущение. Я ведь Роман Рябинин. Но еще и Витя Орлов. Предприниматель на пороге полувекового юбилея. И студент восемнадцати лет. Как так? А вот так. Это же реинкарнация. Переселение душ. Что тут непонятного? Там я погиб. В две тысячи двадцать третьем. А тут появился. В теле некоего паренька. Тогда все становится на свои места. — Слышь, Паша, какой сегодня год? — прохрипел я. — И чего мы от ментов драпали? Паша смотрел с сочувствием. Как на дебила. — Эка тебя прижало, старик. Год семьдесят второй. Город Москва. Мы с тобой бомбилы. Утюжим помаленьку. Наша зона около «Холодильника». Там нас чуть менты не повязали. Вот сука этот Колхоз. Не мог маякнуть вовремя. Я теперь весь товар слил. Так, теперь я начал понимать. Память возвращалась. Как будто выплыл из мутного болота. Мы фарцовщики. Студенты. Работаем возле гостиницы «Интурист». Вернее, даже на другой стороне. Возле кафе «Московское». Потому что возле гостиницы не то. Слишком много народу. Суматоха, кипеш. Автобусы снуют туда-сюда. Прибывшие, выбывшие. А возле кафе поспокойнее. И люди там добрее. Так, а Колхоз — наш связник. Куратор. Полулегальная личность. Связан и с уголовниками. И с органами. О, точно. Вспомнил. Его зовут Боря Почкин. А Колхоз — потому что внешность такая. Специфическая. Будто вчера из провинции прибыл. Кстати, хорошая маскировка. Он должен был предупредить. О рейде. У него ведь все всегда на мази. Есть прикормленные сотрудники. Но почему-то промолчал. Интересно. И вот мы остались без товара. И нас чуть не повязали. — И что теперь? — спросил я. — Какие планы? Голова постепенно утихла. Мне бы еще воды выпить. Горло пересохло. — А что? — удрученно спросил Паша. — Ничего не поделаешь. Спишу. Как расходы. Нет, разве так можно? Да я скорее руку отдам. Чем товар. — Так, а у меня что было? — я принялся усиленно вспоминать. — Тоже джинсы. Одни остались. Две я успел продать. И еще шузы. Вот шиздец. Да, так и есть. Я ощупал карманы. В одном студенческий билет и проездной. В другом пачка денег. Не такая уж толстая. Но все же. Я примерно помнил, сколько. Триста двадцать пять рублей. И семьдесят три копейки. Долларов нет. Хранятся в другом месте. Эге, а здесь можно вертеть дела. Это ведь Советский Союз. Можно много чего закрутить. Правда, лишь бы под каток не попасть. Милиции и КГБ. ОБХСС. Ну, на то и волки. Чтобы овцы не дремали. — Подожди, у меня же еще сигареты были, — я вспомнил, что в рюкзаке были «Мальборо». Четыре штуки. И чуть не взвыл. Это ж золотая жила. — Не, так не пойдет. Надо вернуть. Паша снова уставился на меня. — Смотрю, ты сильно ударился. Не понял, что ли? Там везде менты сейчас. Рейд. Наша «фирма» уже ушла. Хочешь, чтобы тебя повязали? Я постарался вспомнить. Хоть и чувствовал себя не очень. Но товар важнее. — Мы куда «фирму» дели? Подскажи. «Фирма» на сленге — это товар. То, что предназначено к обмену. Мы его успели обменять у иностранцев. У алеров и бундесов. То есть, итальянцев и немцев. На икру и командирские часы. А во время набега ментов куда-то спрятали. Чтобы не поймали с поличным. Вот только куда? Хоть убей, не помню. Паша продолжал хлопать глазами. — В канаву. Конечно же. Как обычно. А куда еще? Только их забрали уже. Наверняка. Я поднялся. Чуточку качнулся. Но тут же выровнялся. — Пойду за фарцой. Заберу. Там гринов нет? Зелени, то есть? Паша изумленно ответил: — Нет, откуда. Мы с долларами не ходим. Это же валюта. Уголовка. Не дай бог, поймают. А как ты заберешь товар? Там же менты везде. Я самоуверенно выпятил подбородок. Расправил плечи. Постарался унять шум в голове. — Как-нибудь да заберу. Не боись. Что-нибудь придумаю. И пошел из переулка. Обратно. Паша поплелся следом. Озадаченно бормотал: — Что это с тобой стряслось, а? Ты же раньше, как заяц был. Ментов боялся, хуже огня. А сейчас что? В голову стукнуло? Мы вышли на улицу Горького. Впереди между домов возник силуэт «Интуриста». Рядом суетились прохожие. Паша отстал. — Я дальше не пойду. Повяжут. Да и тебе не советую. Я даже не оглянулся. Пусть стоит. А мне нужно забрать товар. Так, что тут у нас? С одной стороны, вроде все в порядке. Никакой суеты. И милиционеров нет. Я прошел мимо многоэтажки. Мимо проехала «Волга». Вдали у «Националя» остановились два автобуса. Сарай или бас, на сленге фарцовщиков. Оттуда вылезли фирмачи. То бишь, иностранцы. Узеньким ручейком потекли к гостинице. Некоторые остановились. Огляделись. Опа. А вот и родная милиция. Я увидел два желтых «Лада 2101». С синими полосами на бортах. В машинах сидели милиционеры. Что-то писали на бумажках. А рядом, в толпе прохожих, ходили другие. Так, это понятно. Только эти для отвлечения внимания. Здесь наверняка шастают и другие. В гражданке. Которые и смотрят, кто тут фарцует. Вот их засечь гораздо труднее. Как бы их вычислить? Я прошел мимо. Рожу состроил кирпичом. Иду, никого не трогаю. И вы не лезьте. Милиционеры проводили меня долгим взглядом. Но подходить не стали. У меня не видно товара. Поэтому вязать не за что. Так, а где наша канава? Вон кафе «Московское». А где тут рядом можно спрятать рюкзак? Я порыскал вокруг кафе. Сначала ничего не нашел. А потом и вправду встретил канаву. И внутри рюкзак. Среди мусора. И веток деревьев. Хотел подойти. Но вовремя заметил. Из кафе тут же вышел неприметный человек. В брюках и пиджаке. Без галстука. Явно сотрудник. Встал, закурил. Смотрел на улицу. Но боковым зрением следил за мной. Я нутром почуял засаду. Осторожно отошел. Как лис, который идет назад. И ступает в свои же следы. Чтобы не угодить в капкан. Снова пересек улицу. На пешеходном переходе. Все, как полагается. И очутился возле автобуса. — Hey, mister! — толстый иностранец махал мне. Смутно знакомый. — Came here. Came! Я огляделся. Вокруг вроде никого. Хотя, это ничего не значит. Сотрудники госбезопасности могут следить из окон гостиницы. Ну да ладно. Подошел. — Где еще? Икорка? — иностранец говорил с чудовищным акцентом. — Do you have it? Я покачал головой. Ага. Точно. Это тот самый. С которым мы обменялись раньше. Это он дал нам джинсы и сигареты. Ишь ты. Еще икры хочет. Понравилось, значит. За дешевые джинсы хапнуть икры. И качественные часы. — I’ll take it tomorrow, — ответил я на ломаном английском. Судя по всему, мой собеседник штатник. Или бритиш. — Ok? Фирмач радостно закивал. Я объяснил ему, что сейчас принесу рюкзак. С вещами на хранение. До завтра. Он сначала не мог понять. Потом увидел милицию. И тогда догадался. Понимающе кивнул. Теперь дело в шляпе. Я опять перебежал дорогу. Подошел к кафе. И бестрепетно взял рюкзак из канавы. Рядом мгновенно вырос тот самый мужик. Курильщик. Схватил меня за руку. — Ну-ка, гражданин. Пройдемте с нами. Чего это у вас?Глава 2 Фарца в полном разгаре
Я вырвался. Мужик полез в карман. Явно не за сигаретами. — Эй, ты чего? Это не мое. Я помогаю человеку. Вон он, смотри. Бритиш на другой стороне Горького помахал рукой. Радостно. — Ты что, хочешь сказать, это его? — недоверчиво спросил мужик. — А ты зачем взял? Я пожал плечами. — А он спрашивал. Не видел ли я где такой рюкзак? Я иду. Смотрю, рюкзак лежит. Может, как раз тот? О котором спрашивали? Я и взял. Мужик подозрительно посмотрел на бритиша. Забрал рюкзак. Заглянул внутрь. Скептически хмыкнул. Потащил меня через дорогу. — Ну смотри, паршивец, — сказал он. На ходу. — Если это не его рюкзак, то… Мы подошли к иностранцу. Высокий и полный. Лицо холеное. Сразу видно, не из рабочих и крестьян. Уставился на нас. — Hey, mister, — я обратился на английском. — Вот ваш рюкзак. Помните? Вы просили его найти. Бритиш сначала молчал. Он что, забыл? Про наш уговор. Камбала надутая. Ну вот. Все пропало. Сейчас меня заметут. Мужик злорадно заметил: — Вроде, это не его рюкзак. В первый раз видит. Ладно, пошли. Спекулянт херов. Но тут толстое лицо иностранца расплылось в улыбке. — Oh, yes! — он хлопнул себя по лбу. И дальше заговорил на ломаном русском: — Да, это мое. Сумка. Мой сумка. И схватил рюкзак. — Спасибо. Большой спасибо. Это мое. Мужик кисло поглядел на него. Потом на меня. Погрозил пальцем. — Ладно, иди. Я тебя запомнил. Еще раз попадешься, закрою. Так просто не отпущу. Я отошел. Иностранец тоже. Только в другую сторону. К гостинице. Мужик в гражданке остался на месте. Глядел мне вслед. Вот настырный. Я чуток успокоился. По крайней мере, теперь знаю. Где товар. Завтра вытащу. Пересек улицу. Обошел гостиницу. Вернулся к кафе. И теперь направился обратно. Со спокойным сердцем. Прошел квартал. И наткнулся на Пашку. — Ну что? — прошипел он. Высунулся из угла. — Получилось? Я усмехнулся. Молодец Паша. Выжидал в укромном месте. Не хочет рисковать задницей. — Какой там. Там ментов, как собак нерезанных. Не пробиться. Меня чуть не повязали. Паша подошел ближе. Пнул камешек на дороге. — Я же сказал. Бесполезно. Ну хорошо. Хоть не замели. Я ткнул его кулаком. В плечо. — Ладно. Шучу. Я подобрал рюкзак. И отдал его бритишу. У которого мы купили. Завтра заберем. Паша остановился. Вылупил на меня глаза. — А как это ты догадался? Силен, однако. Молодец. Фирма веников не вяжет? А он отдаст завтра? Больно уж хитрован этот бритиш. Я задумался. Такой вариант возможен. Очень даже. Ну ничего. Что-нибудь придумаю. Главное, товар нашелся. И тут уже можно найти варианты. — Разберемся, — уверенно заявил я. И почувствовал, что башка опять разболелась. — Не денется. Мы куда теперь? По домам? Паша снова глянул на меня. Удивленно. — По каким домам. Мы в общаге. Почему-то я забыл. Совсем. Из головы вылетело. Неподалеку замаячила автобусная остановка. — И где общага? — спросил я. Мучительно вспоминал свою новую семью. Но пока что не помнил. Ничего, кроме смутных силуэтов. — Какой автобус туда идет? Паша покачал головой. Сокрушенно. — А зачем бас? У нас капусты хватает. На моторе поедем. Как бы ни болела голова, я не мог допустить такого. — Какое такси? Это ж дорого. Паша снисходительно улыбнулся. — Можем позволить. У нас еще с прошлой продажи осталось. Я так не могу. Раскатывать на такси пока что нельзя. Надо подбить баланс. Посчитать, что есть. Зачем тратить пока деньги? Лучше пустить их в оборот. Я помню, тоже так начинал. Экономил на всем. Все до копейки в торговлю вкладывал. — Не, так не пойдет, — головная боль чуток отпустила. — Мы должны вложить прибыль. В оборот. Чтобы закупить побольше фирмача. Чтобы потом скинуть бритишу. Он спрашивал. Есть ли еще. Вот мы и сэкономим. Побольше товару закупим. Паша сочувственно поглядел на меня. — Ты слишком далеко смотришь. Зачем так? Расслабься. Мы утюги. Бомбим, гладим, утюжим. Надо жить в кайф. Сегодня потратим. Завтра заработаем. Эх, молодость. Я бы и сам не отказался. Пошиковать. Сумма в кармане немалая. Для голодного студента. Деньги жгут. Хочется прогулять. Как гусары. Но я уже бывал в таких ситуациях. В прошлой жизни. И знаю, чем это заканчивается. Банкрот. Поэтому я покачал головой. — Я тебе так скажу, дружище. Тратить будем, когда будет что. А сейчас это деньги фирмы. Оборотные средства. Их нельзя вытаскивать. Я поеду на автобусе. Ты если хочешь, езжай на такси. Пашка подумал. Вспомнил, что я имею выход на бритиша. И что товар в моих руках. Горько вздохнул. — Ладно. Поехали в сарае. Горе ты мое. Мы дождались автобуса. Сели и поехали. Вышли остановок через двенадцать. Не близко, однако. Общага крылась среди деревьев. Правда, листва начала облетать. На тротуаре полно желтых листьев. На ветках сидели грачи. — Фух, блин, — Паша всю дорогу ныл. Что уже отвык ездить на автобусе. — Наконец-то, вылезли. Меня заколебали все эти троглодиты. Другие пассажиры. Один бронтозавр мне ногу отдавил. И не извинился. Мы вошли в общагу. Я все пытался усиленно вспомнить. Где мы держим деньги? И сколько их у меня вообще? Но никак не мог. Неужели в комнате? В тумбочке. Пожилая бабка-вахтерша неодобрительно посмотрела на нас. Поверх очков. — А, явились. Бездельники. Цветков, смотри у меня. Хватит уже шуметь. И пьянки устраивать. Еще одна жалоба, вылетишь отсюда. Как пробка. Понял? Вахтерши Паша не испугался. Вяло улыбнулся. — Баба Кать. Мы работали. На заводе. С дневной смены возвращаемся. Но бабка уже знала. Что Паша врет и не краснеет. — Ага, как же. На заводе он. Небось опять с девками гулял. Ты на наряд свой посмотри. Как не стыдно? Разве может советский студент такое таскать? Паша демонстративно прошел мимо. Бабка ворчала вслед. Комната у нас на втором этаже. Узенькая. Тесная. Кроватей три. В центре два коричневых шкафа. Стоят поперек. Делят комнату на две части. Паша тут же прошел за шкаф. А я вспомнил, где моя койка. И бросился к тумбочке. Чтобы осмотреть вещи. Ага, закрывается на ключик. Препятствие так себе. Но хотя бы так. Пощупал карман. Ага, вот они ключи. Связка. Один от комнаты, другой от тумбочки. А вот эти два откуда? Что-то я не припомню. Так, что тут у нас? Самое разное барахло. Ох, Витя, что же ты такой неаккуратный. Тетради, учебники, ручки и карандаши. Календарики с отрывными страницами. Давно я уже такие не видел. Резинки, циркуль, линейки. Сломанный будильник. Эх, мой предшественник не очень умело распоряжался временем. — Ты как, жрать пойдешь? — спросил Паша. Он сразу завалился на койку. Теперь иногда шевелился, отчего нещадно скрипели железные пружины. Неужели нельзя смазать их? — Я что-то проголодался. На нижней полке уже видны следы. От предпринимательской деятельности. Обрывки бумажных пакетиков и бечевки. Пробки от бутылок. Из-под водки и пива. Несколько смятых упаковок от джинс и коробок сигарет. «Marlboro», «Winston», немецкие «Cabinet». Еще промасленная бумага, пахнет рыбой. Это после икры осталось, что ли? Неужели нельзя выкинуть? Или это эпоха строжайшего дефицита? О которой я столько наслышан. И поэтому нельзя выкидывать. Надо держать все под рукой. Никаких денег нет. Как и других товаров. Так-с. И что теперь делать? Где искать? Я подошел к шкафу. Открыл скрипнувшие дверцы. Порылся на полках. Здесь тоже только шмотки. Интересные, правда, шмотки. Джинсы, куртки, импортные рубашки. Неплохо так прибарахлился мой предшественник. Но денег нет и в помине. — Ну, ты что там? Заснул, что ли? — сонно пробормотал Паша. Вообще-то, я тоже проголодался. Не отказался бы перекусить. Но мой приятель уже захрапел. Быстро отключился. Я снова скрипнул дверцей шкафа, закрыв ее. Где же мои запасы? И где другой товар? Неужели мой оболтус предшественник настолько беззаботный? Что даже не позаботился о сохранности денег. И сумма в кармане это все, что у меня есть? Сзади стукнула дверь. В комнату заглянул лохматый парень. Длинный чуб свисал на лицо. Глаза синие и любопытные. Вязаный сиреневый свитер, с волнообразным узором на груди. И джинсы. — Ну что, Витя? — заговорщицки спросил он. — Есть? Могу забрать? Я понятия не имел, о чем он. Но не стал показывать невежество. Так не пойдет. — Все в порядке, — проклятье, я даже не помнил имени парня. — Посылка на проводе. Как говорится. Скоро будет. Парень скуксился. — Еще нет, что ли? А когда будет? Ты же обещал сегодня. Я бы тогда не стал платить за срочность. Вот дьявольщина. Еще бы знать, о чем речь вообще. Я усиленно пытался вспомнить, но голова заболела еще больше. — Давай так, дружище, — я улыбнулся и изобразил сочувствие. Подошел, похлопал лохматого по плечу. — Я только тебе скажу. Там на пятачке сегодня рейд был. Всех подряд мели. Нас чуть было тоже не сцапали. Понимаешь? Ты подожди чуток. Завтра я тебе все принесу. А чтобы не забыл, напиши мне сюда твой заказ. Вот, карандашом. Я тогда точно принесу. Но парень нахмурился. — Как же так? Ты же сказал, он у вас уже в каморе. Готовый лежит. Только забрать надо. Или ты его уже кому-то другому скинул? Вот неугомонный. Я улыбнулся. Еще шире. — С чего ты взял, дружище? Разве я тебя когда-нибудь обманывал? Мне деньги не нужны. Мне главное — доверие. И чтобы покупатели довольные были. Поэтому не беспокойся. Принесу я товар, — вручил ему бумажку и огрызок карандаша. — Ну-ка, напиши свой заказ. Парень вроде успокоился. Не надо спорить. Главное, доверие. Нервный клиент — как испуганный ребенок. Его надо погладить по голове. Показать конфетку. И уложить спать. А потом везти, куда надо. Сел, написал. Потом вручил мне бумажку. — Вот. Смотри, не забудь. Я и дату поставил. И еще написал, что для Сереги. Я с благожелательной улыбкой посмотрел в бумажку. Что там у нас такое срочное? Ага, виниловые пластинки. Ну, конечно. Джо Дассен, Beatles, Nazareth… Ого, а у Сереги нехилые запросы. Надеюсь, он хорошо заплатил. — А капусту ты замаксал уже? — я автоматически перешел на жаргон фарцовщиков. — Там, понимаешь, какая ситуация. Во-первых, все сто процентов сразу запросили. Мне пришлось со своих добавить. А во-вторых, у тебя хороший запрос. Не хватает чуток. Надо бы добавить. И впился в лицо парня внимательным взглядом. Ну-ка, что там? Будет возмущаться или задумается? Судя по тому, что сразу прибежал, ему эти пластинки очень нужны. Получится ли его еще сломать? На дополнительные расходы? — Блин, как так? Витя, но ты же сказал, — парень начал возмущаться. — Я же и так такие огромные деньги отдал. По четвертак за каждую. Отлично, мой друг, отлично. Теперь я знаю, сколько ты мне отдал. По двадцать пять рублей за пять пластинок. Не говоря уже о сведениях про какую-то таинственную камору. Что еще мне удастся из тебя вытряхнуть? — У тебя хороший и редкий товар, — заметил я. — Я тебе скинул, как приятелю. Мы все-таки, в одной общаге живем. Как говорится, из одной миски щи хлебаем. А так ты знаешь, сколько они стоят? Другие бомбилы по полтиннику минимум толкают. А то и по сотне. Я могу другому отдать. За такую цену с руками и ногами заберут. Серега слушал, развесив уши. И вникал. Я ему впаривал еще минут пять. В итоге, отпустил. После того, как парень доплатил еще по десятке сверху. Откуда у бедного студента в общаге такие деньги, бог весть. Скорее всего, родители прислали. Или вкалывает где-то? Не похоже, ручки слишком белые и мягкие. Договорились, короче, что завтра я ему вручу пластинки. Зуб даю. Выпроводил, наконец-то. Вздохнул облегченно. Аккуратно пересчитал денежки. И спрятал в карман. Где бы их держать? Банков еще нет. Сейфовые ячейки и в помине. Нет, надо что-то делать. Иначе, меня скоро грабанут. И ощиплют, как петуха. — Ну ты даешь, Витька, — прохрипел Паша из-за шкафа. — Этим пластинкам пятерка гринов красная цена. А ты Серегу еще раскрутил. Проснулся, ишь ты. — А что камора, кстати? — спросил я. — Мы туда давно заглядывали? Я хотел посмотреть. Говорят, там какие-то типы ошиваются. Паша вскочил с кровати. Сразу. Выглянул из-за шкафа. — Кто говорит? Не может быть. Надо наведаться. Проверить. Вот это хорошо. Я бы сейчас не отказался вздремнуть, но любопытство пересилило. Что это за камора такая? — Пошли, прямо сейчас, — предложил я. Паша почесал небритый подбородок. — А Леночка как же? И Аня? Они же должны заглянуть скоро. Да и Мишка с пацанами. Он гитару принесет. Вот балбес. Ему бы все с девками зависать. А на товар плевать. Впрочем, это я с высоты своего возраста говорю. Мне-то почти полтинник. И мышление соответствующее. А Паша не прочь погудеть с девочками. Можно понять. И простить. — Да мы не успеем, что ли? — я опять закрыл тумбочку на ключик. — Давай, прошвырнемся быстро. Туда-сюда. Заодно перекусим по дороге. Последний аргумент решил дело. Паша тут же согласился. Мы вышли на улицу. Вахтерша скрылась в подсобке. Гремела там чайником. — Ну, куда пойдем? — спросил Паша. — В «Сокол» или «Арбат»? Так, про «Арбат» я помню. Большое кафе, на несколько сотен посетителей. А то и больше. Почти ресторан. Пафос и блеск. Чтобы пробиться туда, нужно иметь связи и деньги. Хотя, студенты тоже как-то просачивались. А «Сокол» обычная кафешка. Поменьше. И попроще. Там можно отдохнуть. — Пошли в «Сокол», — решил я. Оставим пока что «Арбат» на потом. Там можно завести кучу полезных связей. Найти покупателей. На мой товар. Но для этого надо быть свежим и бодрым. А не усталым и с больной головой. — Тем более, что «Арбат» дальше. А у нас мало времени. Паша кивнул и зашагал по улице. Он хотел опять взять такси. Но я снова не дал. Не хватало еще разъезжать по общепитам на моторах. Кафе оказалось обычной «стекляшкой». Окна до пола. Сидишь, как в аквариуме. На всеобщем обозрении. Когда мы вошли, свободных мест не оказалось. Пришлось ждать. Я посмотрел цены. Неплохо так. Салат рыбный деликатесный — восемьдесят четыре копейки. Солянка из севрюги — рубль шестьдесят пять. Бекон с гарниром — шестьдесят одна копейка. Котлеты — восемьдесят девять копеек. Компот — восемь копеек, расстегаи — одиннадцать. Да это ж вполне демократично. А я уж хотел уйти. Купить булку и кефир. Чисто по-студенчески. Но, видно, мы с Пашей сюда часто наведывались. По дневному времени официантов не было. А тетка буфетчица за прилавком отлично знала нас. — Ну что, проголодались? — она быстро наложила нам еду в тарелки. Мне «комплекс», а Паше антрекот из говядины и ежевичный сок. — Что-то вы давно не показывались, соколики. Я уж думала все, того. Паша улыбнулся. Покачал головой. — Не, мы еще барахтаемся, Лидия Михайловна. И с вами побарахтаемся, если звезды сойдутся. Тетка улыбнулась в ответ. Высокая, статная, как говорится, «в теле». Все при ней. Из-под чепчика выбивалась прядь черных волос. Ручки молочно-белые. — С вас рубль девяносто, — сказала она мне. Потом оглянулась, увидела, что рядом никого нет. — Кстати, а что там с колготками французскими? Я же уже давно жду. Она доверительно наклонилась, верхняя часть фартука опустилась вниз, открывая зрелище на верх ослепительно белой груди. Ух ты, какое откровенное декольте. Да еще и без лифчика. — Скоро будут, — я улыбнулся в ответ, видя перед собой свежее личико. — Как только, так сразу. Лидия Михайловна. Женщина чуть сморщила гримаску. — Я же давно прошу, мальчики. Без Михайловны. Просто Лидия. Слышите? Лидия. Даже так? Ну что же, зачем отказываться от того, что самое руки идет? — Обязательно, Лидия, — тут же ответил я. — Я с вами сразу свяжусь. Кстати, давай сразу на «ты» перейдем. Хотя и на брудершафт не пили. Лидия обольстительно улыбнулась. — Конечно, мальчики. Мы же уже давние знакомые. Мы отошли с подносами в руках. Ух, какая женщина. Такой я и сам готов надеть колготки. Самого высшего класса. Нет, наоборот, содрать с ее стройных ножек. — Ты, я смотрю, про Аню совсем забыл? — хитро спросил Паша, уплетая антрекот. — Смотри, она тебе устроит вечером. Потом будешь по струнке ходить. О как. Оказывается, у меня тут уже и девушка есть. Еще и командовать любит. Ладно, посмотрим, что за Аня такая. Но тут наш поздний обед прервал мужик. Сел рядом с нами за стол. Я увидел, как окаменел Паша. — Привет, Колхоз, — еле выдавил он.Глава 3 Гидра
Вот он какой. Колхоз. Посмотрим. Судя по всему, непрост. Ох, непрост. Мужик сидел спокойно. А у Пашки кусок в горле застрял. Я продолжал уплетать солянку. Как ни в чем ни бывало. — Приятного аппетита, — вежливо проскрипел Колхоз. Я кивнул. — Спасибо. А ты культурный. Совсем не колхозник. Паша молчал. Мужик посмотрел на меня. Среднего роста. Крепко сбитый. Плечистый. Бородатый. В двубортном квадратном пиджаке неопределенного цвета. Снизу розовая рубашка. Широкие брюки с манжетами. И сапоги. Настоящие сапоги. — А ты что же, думаешь, в деревне культуры нет? — Колхоз улыбнулся. Рот щербатый. Зубов не хватает. — Там, дружище, еще побольше. Чем здесь. Я доел солянку. Отодвинул тарелку. Чего Пашка так обделался? Не думаю, что Колхоз страшнее воров в законе. Или албанских боевиков. А я имел дело и с теми. И с другими. И с многими прочими. — Много культуры. Конечно, — я посмотрел на Колхоза. У меня еще остались котлеты. Но с таким соседом не хочется. — И там всегда спрашивают позволения. Перед тем, как сесть за стол. Колхоз огляделся. Общественное место. Тут нельзя устраивать кипиш. Себе дороже. — Чего ты хочешь, Колхоз? — спросил я. — Зачем пришел? Мужик погладил бороду. — Вы знаете. Как у нас дела делаются. У меня люди в «Интуристе» работают. Так вот. Они рассказали, как вы сегодня с ментами общались. А это нежелательно. Кроме меня, никто не может. Нехорошо. Как вам теперь доверять? Во как. Вроде до девяностых не было крышевания. А тут, гляди-ка. Какая-то шелупонь предъявляет. — Послушай, Колхоз, — я наклонился ближе. — Раз ты с ментами общаешься, чего не предупредил? Про рейд? Мы с товаром чуть не встряли. Пришлось ходы придумывать. Чтобы вытащить. Вот и на ментов нарвались. Колхоз сверлил меня глазами. — Это какие такие ходы? Пришлось объяснить. — Разумно, — похвалил мужик. — Молодец. Выкрутился. Он указал на тарелку. — Ну, что же ты. Кушай дальше. Не обращай на меня внимания. Я уже ухожу. Я вежливо улыбнулся. — Что-то просто хочу посидеть. Насладиться беседой. А как мы будем в итоге, Колхоз? С твоим промахом? Ты же не хотел нас подставить под ментов? Колхоз продвинулся вплотную. Схватил меня за шею. Прижал к себе. Тихо зарычал в лицо: — Ты мне что, предъявлять будешь? Сявка? Так со мной нельзя. На помощь Пашки рассчитывать не приходится. Я аккуратно взял Колхоза за кисть. Надавил на болевую точку. Пальцы разжались. — Послушай, дружище, не надо нервничать, — я любезно улыбнулся. — Я тебе задал вопрос. На который желаю знать ответ. А ты чего-то разбушевался. Все в порядке. Просто скажи, что да как. И все ли у тебя нормально. С ментами. Колхоз вырвал руку. Из моего захвата. Свирепо потер кисть. Но уже не рыпался. — Мы сами не знаем, — ответил он. — Что случилось. Меня самого не предупредили. Почему-то. Мой человек в органах промолчал. Вот мы ищем теперь. Кто крыса. Вас заподозрили. Надо же. После того, как я дал отпор, он заговорил уважительно. Еще раз подтвердил. Мелкая сошка. — Ну, значит, ты зашел не по адресу, — ответил я. — Мы простые студенты. Которые зарабатывают свои пять копеек. На хлеб с маслом. И нам не нужны неприятности. Ни с тобой. Ни с ментами. Колхоз кивнул. Поднялся. — Ладно. Главное, что я с вами поговорил. И вижу, что вы не крысы. Буду выяснять, что стряслось. Он пожал нам руки. И ушел. Паша сидел неподвижно. Потом спросил: — Ничего себе. Как ты так? С ним? Я бы никогда не осмелился. Ты точно какой-то другой, Витя. Я приступил к котлетам. А то остынут. Ответил с набитым ртом: — Пустяки. Он просто не дал мне пообедать. Поэтому я хотел избавиться. От него. Поскорее. Паша тоже решил доесть. Остывший антрекот. — Ну не знаю. Раньше ты бегал от Колхоза. А сейчас ему чуть ли по ушам не настучал. Но меня интересовало другое. — Слушай, а что он насчет «Интуриста» плел? Что он там делает? Паша застыл с набитым ртом. — Ты о чем это? Смеешься, что ли? Забыл, кто такой Колхоз? Я покачал головой. Когда у тебя ушиб черепа, есть хорошая отмазка. — Конечно, забыл. У меня память отшибло. Ну-ка, напомни. Паша кивнул. Вспомнил, наконец-то. И начал рассказывать. — Ну, смотри. Мы «утюги». Бомбилы. Мы стоим у гостиниц или музеев. И ловим фирмачей. То есть, иностранцев. А потом клянчим у них вещи. В обмен на наши сувениры. Типа водки и икры. То есть, тут такая торговля. Стихийная. Он остановился. Дожевал мясо. Поморщился. Отпил сока. — Но это копейки. То, что мы зарабатываем. Потому что нет системы. А вот в гостиницах все налажено. До мелочей. Как конвейер. Я подобрался. Слушал внимательно. Вот это уже хорошо. Это уже другое дело. Чувствую запах денег. Кто-то уже создал машину для их зарабатывания. — Там участвуют все, — увлеченно рассказывал Паша. — От уборщицы до администратора. И каждый работает строго в своем месте. И по своим товарам. Понимаешь? Например, горничная меняет только косметику. Официант — одежду и винил. Если нарушат, тут же уволены. Или чего похуже. Он поежился. — Всякое рассказывают. Хотя отбоя нет. В желающих. Там огромная очередь. На трудоустройство. Просто так не возьмут. Надо заплатить. Большие деньги. От пятисот рублей до пяти тысяч. Я недоверчиво усмехнулся. — Так много? И потом. Разве у нас еще осталось взяточничество? Пашка усмехнулся в ответ. — А ты веришь всему, что говорят по радио? Но поверь. Тот, кто заплатил, окупает все суммы. Очень быстро. От пары месяцев. До полугода. Весело, однако. Как объяснил Паша, гостиничный люд не продавал вещи сам. Горничные — старшим горничным. Те — дежурному по этажу. За это они получали гонорар. Меньше, чем на черном рынке. Но зато стабильно. И безопасно. И не надо бегать за покупателями. Как мы. Если кто-то пытался скрыть вещь, его изгоняли. Администратор уже сдавал все вещи. Фарцовщику со стороны. А тот через посредников продавал. На черном рынке. — Так вот, Колхоз у них как раз такой профи, — сказал Паша. — Один из. Он отвечает за взаимодействие с нами. С чуингамщиками. А в гостинице у них кто-то другой. Главный. Кому подчиняется и Колхоз. Я его не знаю. Я подумал. Да, тут налаженная система. Как ее слопать? Или воссоздать? — А что, если кто-то захочет сдать по другой цене? — переспросил я. — Тоже изгнание? Паша кивнул. — Никакой конкуренции. Каждый работает с одним иностранцем. Сдают товар только своему старшему. По твердой цене. Иностранцы тоже в курсе. Обращаются только к одному официанту. Если кто-то начнет свою игру, это напишите систему. Слишком жадных там не любят. Выгоняют. Он допил сок. — Насчет облав, кстати, они тоже предупреждают. Друг друга. Им невыгодно. Даже если арестуют мелкую сошку. Падают доходы у вышестоящих. Вот такая вот гидра. Я кивнул. Допил свой компот. — Ясно. Ну, ты все? Поехали. Паша уже давно закончил. Мы вышли из кафе. Мой спутник зевнул. — Спать хочется. Может, не поедем? Никуда не денется камора. Но я уже настроился. — Нет уж. Поехали. Показывай. Что там. Но ехать не надо. Можно и пешком. Тут недалеко. Пару остановок. Оказывается, камора — это гараж. Двоюродного дядьки Паши. Он геолог. Большую часть времени проводит в экспедициях. А присматривать за гаражом поручил племяннику. А тот устроил в гараже склад. Импортных вещей. Если бы нас накрыли, мало не показалось. Большую часть занимал серо-синий ГАЗ-21 «Волга». Кузов покрыт толстым слоем пыли. Надо же. Такая тачка. И стоит на приколе. Весьма печально. По стенам самодельные стеллажи. Из дерева и железных полосок. Там всякие инструменты. Для техобслуживания машины. А в глубине свертки и коробки. С нашими товарами. Не так уж много. Как я думал. — Много не хочу держать, — сказал Паша. Почесал затылок. — Товар быстро расходится. Да и безопаснее так. Я осмотрел товары. Пересчитал. Сделал список. Мысленно. В голове. Джинсы — семь штук. Почему так много? Две женские кофточки. Три галстука. Разноцветные. Один пальто. Три пары сапогов. Хорошие, кожаные. Мягкие. И две пары кроссовок. — Это же адидас! — сказал я. Удивленно присвистнул. — Настоящий. Почему еще не разобрали? Паша печально пихнул кроссовки подальше. В угол стеллажи. — Да один алер, гадюка, нам сбагрил. Разного размера. Наколол, сволочь. Мда. Надо же проверять товар. Перед покупкой. И вот, какой-то нечистоплотный итальянец сдал нам неподходящие кроссы. — Что же не проверил? — спросил я. С ухмылкой. — Повелся на марку? Паша возмущенно посмотрел на меня. — Это, вообще-то, ты взял! Тоже забыл, что ли? Ох ты. Неловко, однако. Чтобы скрыть смущение, я осмотрел другие вещи. Остальное по мелочам. Немецкие капроновые чулки. Сигареты, музыкальные пластинки, зажигалки, жвачки, косметика, французские духи. Тоже стоит немалых денег. — Слушай, дружище, а что они так долго лежат? — я вытер пыль с круглой пудреницы. — Почему не продашь? Паша оперся о слоноподобный кузов «Волги». — Да руки все не доходят. Учеба, друзья, то да се. Ага, а на гулянки время хватает. Я осмотрел пластинки. Во блин. Это ж как раз то, что просил Серега. Битлы и Джо Дассен. Другие группы. Rudolf Dasek, Steely Dan. И еще три японские. Как здесь затесались, бог весть. Интересно, а Боба Дилана нет? Или Дэвида Боуи? Я бы себе оставил. Я сгреб пластинки. Сброшу Сереге. Пусть только попробует возражать. Упаковал в бумагу. Как будто книги. Или журналы. Огляделся. — Нет, так не пойдет. Это же товар. Он должен быть продан. Очень быстро. А полученные деньги вложим. В покупку новых. Надо большие дела делать, Паша. А не щелкать по мелочам. Паша усмехнулся. Но возражать не стал. — Ну-ка, давай, — мы вышли из гаража. Паша запер ворота. Я шел со свертком в руке. — Спасибо, кому можно толкнуть. Все эти товары. Кто-то в общаге возьмет? Хотя, это же бедные студенты. Откуда у них деньги? Нужно кого-то позажиточней. Из знакомых твоих родителей. Например. Где они живут? Мы дошли до остановки. Паша удивленно вылупился на меня. — Не, онив Перми живут. Не будут брать. Отец на заводе всю жизнь. Мать учительница. Ни за что не возьмут буржуйское. Мда. Точно. Кстати, а где мои родители. Я напряг память. В уме сразу появились изображения. Отец, высокий и темноволосый, в коричневом костюме. Он инженер на заводе. Мать в халате. Ага, она медсестра. Тоже рабочий класс. Живут в Красноярске. Нет, они тоже не будут покупать. Известие о том, что их сын фарцует, вызовет у них негодование. Точно-точно. Стопудово. Так, клиенты явно не тут. Надо искать в других местах. Модников. Любителей ярких вещей. Типа стиляг. Молодежи. — Ладно, пока скинем нашим постоянным клиентам, — решил я. — Но давай. Нам надо искать новых. Где-то они есть. Им позарез нужны. А мы тут в гараже держим. Подъехал автобус. Мы сели внутрь. — Кстати, а кто знает? Про нашу камору? Паша отвел глаза. — Да так. Никто особо. Не знает. Ага, как же. Наверняка уже привел сюда. Всех, кого попало. — Ты пойми, нельзя продавать со склада, — сказал я. — Эдак вообще без вещей останемся. Паша не возражал. Только чуть приуныл. Когда приехали, мрачно заметил: — Ты что-то круто взялся. За фирму. Но смотри. Высоко взлетать — высоко падать. Все верно. Я хочу начать зарабатывать денежки. А он просто так фарцует. Для монетки в кармане. Пока приехали, уже вечер. Я усталый, но довольный. Только прилег отдохнуть. Дверь распахнулась. Впорхнули сразу три девушки. Две русоволосые. Одна брюнетка. — Ну что, мальчики? Как дела? Вы чего такие смурые? Вставайте, давайте! Что вы валяетесь? Ох, елы-палы. Я бы с удовольствием сейчас поспал. Потом подумал бы, как быть дальше. Куда двигаться? И все такое. Но пришли прекрасные создания. И уже не до сна. И не до бизнеса. Даже несмотря на мой реальный возраст. Все-таки это молоденькие феи. Они способны любого отвлечь от тяжких дум. Паша обрадовался. Девушек звали Вика, Варя и Аня. Варя требовала, чтобы ее звали Барбара. А вот Аня. Аня тут же села рядом со мной. — Милый, — она обвила мою шею ручкой. — А ты подаришь мне духи? Как обещал? Я поглядел на девушку. Симпатичная, даже красивая. Не отнимешь. Овальное личико. Пухлые губки. Большие миндалевидные глаза. Зеленые. Нет, изумрудные. Длинные пушистые ресницы. Как же хорошо. Когда девушки сияют своей естественной красотой. А не ботексными губами. И накладными ресницами. Но, с этой красоткой надо держать ухо востро. Кажется, она уже подцепила моего предшественника. На крючок. — А я обещал? — спросил я. — Что-то не помню. Я сегодня упал. О бордюр ударился. Вот из головы вылетело. Аня резко отодвинулась. Бездонные изумрудные глаза полыхали гневом. Праведным. — Конечно, обещал! Ты забыл, что ли? Как ты мог? Ага, все ясно. Так, а что у нас с отношениями? Надо проверить. Только бы не френдзона. — Ну, не злись, мое солнышко. Хотя тебе очень идет, — я усмехнулся. — Иди сюда. Дай я поцелую тебя. Мой котенок. Ласковый и пушистый. Но Аня разозлилась еще больше. — Какие поцелуи? Ты совсем спятил, Витя? Мы с тобой друзья. И ничего больше. Тем более, теперь. Когда ты не выполнил свое обещание. Ха-ха. Нет, все-таки френзона. Эх, Витя, Витя. Что же ты так? Я так думаю, фарцовать я тоже начал именно поэтому. Чтобы привлечь внимание девушек. Особенно таких, как Аня. Глупенький. Девушек можно кадрить и без красивых шмоток. Особенно советских. Вот, сейчас покажу, как надо. — Милая, не надо так, — я покаянно повесил голову. Якобы покаянно. — Что же ты раньше не сказала? Я помню свои обещания. Духи, так духи. Только их пока нет. Сегодня вечером один должен принести. Прямо сюда. А я тебе отдам. Договорились? Аня сразу сменила гнев на милость. Снова обняла меня. И даже поцеловала в щечку. Назвала миленьким. Ага, как же. Я видел, как бычков ведут на убой. За кольцо, вставленное в нос. Я сделал вид, что несказанно рад. Тем временем, Паша уже притащил припасы. Колбасу, сыр, хлеб, консервы. Еще икорки достал и шоколадки с ликером. О как. Расщедрился. Вместе с ним набежали и другие студенты. Еще двое парней. Смутно знакомые. Плюс пришел наш сосед по комнате. Коля Устюгов. На столе появились бутылки с портвейном и пивом. Коля забренчал на гитаре. Один из парней нагло подкатывал к Ане. Я пока ждал. Голову держал трезвой. Паша обнимал Барбару. Потом прошептал мне: — Ты чего стоишь столбом? Давай, действуй. Сейчас Илюха отобьет Аню. Но я действовал иначе. Говорил тосты, сыпал анекдоты и веселил честную компанию. Илюхе подлил и портвейна, и водки, и пива. Напоил его до немычачьего состояния. Аня девушка продвинутая. Держалась. Даже несмотря на выпитый портвейн. Я дождался, пока к нам заглянет Серега. Махнул ему рукой. Взял пакет с пластинками. И вылез вместе с ним в коридор. — Вот твое добро! — сказал я и вручил ему пластинки. — Я тебе так скажу, дружище. Это далось мне очень и очень тяжело. Только ради тебя. Пришлось ехать на другой конец города. К морякам. В их гостиницу. Где они командируют. Там за эти пластинки знаешь, какая драка! Еле отобрал. По самой высшей цене. Вот смотри. Тут и новинки есть. Вот, японский рок. Он сейчас знаешь, какой популярный! Серега трясущимися руками взял пластинки. Готов целовать. Чуть ли не молиться на них. Чудак человек. Хотя, каждый сходит с ума по-своему. Я вот, например, денежки люблю. — Насчет японского рока не знаю! — он с сомнением посмотрел на пластинки. — Я про такие не слышал. Может, не стоит брать? Но я уже не мог остановиться. Тут же припал на уши. Уверил его, что это последний писк моды. И что он счастливый обладатель самых бесценных пластинок. За которыми все меломаны гоняются. — Ладно, — сломался Серега. — Я все равно за битлов рад. И за Доссена. Он хотел уйти, но разве я мог его отпустить? Так просто. — Подожди, друг, — я его остановил. — Эти японские пластинки очень дорогие. Я за них по двадцатке доплатил. Из своих собственных денег. Только ради тебя, друг. Серега в ужасе попятился. Но пластинки не отдал. — Но у меня уже ничего не осталось. Всё, что было, отдал тебе. Эх, ладно. — Сколько есть? — спросил я. — А, пятерка? Ну, давай сюда. И на этом спасибо. Видишь, я ради тебя в убыток впал. Серега убежал. Я зашел обратно в комнату. И меня тут же остановила Аня. — Это что же, принесли духи? Ты обещал сегодня. Я улыбнулся. — Да, сейчас должны привезти. Пойдем, пока что в другом месте подождем. А то здесь слишком много народу. Мой продавец может уйти. Вывел девушку из комнаты. И увел за собой. В соседнюю. Свободную на ближайшие часа три, это точно знал.Глава 4 Новая сделка
Солнечные лучи светили прямо в глаза. Я спросонья поднял руку. Закрылся от солнца. Потом сообразил, что уже утро. Сколько время? У меня же куча дел на сегодня. Открыл глаза. Сразу увидел обнаженную спину девушки. Она невинно спала рядом. Темные волосы разметались по подушке. Я сразу вспомнил вчерашнее. Ах да, точно. Это же Аня. Вчера бедняжка так и не дождалась прибытия духов. Такая вот печалька. А еще я коварно воспользовался ее легким опьянением. И убедил, что секс между друзьями — вполне себе нормальное явление. Намекнул, что духов без этого ей не видать. Девушка немножко поломалась. А потом поразила меня неистовой страстью. В постели. И еще умелой техникой. Надо же. А я думал, в СССР секса нет. И люди размножаются почкованием. Вот и верь после этого. Стереотипам. — Доброе утро, — Аня почувствовала, что я встал. Тоже проснулась. Повернулась. Между прочим, выглядела неплохо. Даже после бурной ночи. — Как ты, милый? Ох ты, даже так? Надеюсь, я не шагнул теперь из категории друзей сразу в женихи? Это нежелательно. — Все прекрасно, — я чмокнул девушку в губы. — А у тебя? Все в порядке? Аня кивнула. — Отлично. Ты уже встаешь? Может, приготовишь мне завтрак? В постель. Елы-палы. Запросы у этой девушки ого-го. Эдак она быстро на шею сядет. — Конечно, милая, — я начал быстро одеваться. Одновременно осмотрелся. Где это мы? — Одну минутку. Я сейчас. Да, точно. Я теперь вспомнил. Это соседняя с нами комната. Я переселил местных обитателей к нам. Они не возражали. Потому что я предоставил щедрую выпивку. И сейчас наверняка остались спать у нас. Наверняка помешали Пашке. Ухлестывать за Барбарой. Или за Викой, на худой конец. Хотя, может у него хватило мозгов? Сделать, как я. Ох, сомневаюсь. Он вчера тоже слишком много пил. Я наклонился, еще раз поцеловал Аню. — Давай, не долго, — строго сказала девушка. — Я жду. Я очаровательно улыбнулся. — Одна нога там, другая здесь, милая. Ты даже моргнуть не успеешь. И выскочил за дверь. Помчался к себе. Распахнул дверь. Ворвался в комнату. Ох, что за паскудство. Нещадно пахло перегаром. На столе перевернутые бутылки. Остатки пиршества. Парни лежат вповалку. По двое на каждой койке. Один на стуле. Голову сложил на столе. Девушек не видно. Пашка храпит, как боров. Я тихонько подошел к тумбочке. Вытащил у Пашки ключи от гаража. Из кармана джинс. Особенно не таился. Но друган не проснулся. Его сейчас пушкой не разбудить. Я вышел из комнаты. Помчался из общаги. Вахтерша удивленно спросила: — Ты куда это в такую рань, Орлов? С ней надо бы наладить отношения. Поэтому я крикнул на бегу: — В универ, баба Кать! Нельзя опаздывать! Никак нельзя. Бабка недоверчиво покачала головой. — Ишь ты. За ум взялся, что ли? Я выскочил на улицу. Снова огляделся. Так, время семь часов. Пока доеду до «Интуриста», уже будет полвосьмого. Или без пятнадцати. Нормальное время. Иностранец должен уже проснуться. Вчера он сказал, что выйдет в восемь. Ему надо ехать по делам. Вернется тоже в восемь. Но я не могу ждать до вечера. Это ж целый день пропадет. Время важнее всего. Даже денег. Потому что деньги можно заработать. А время нет. Его не вернешь. Поэтому я всегда стараюсь действовать быстро. И сразу. Не терять времени. Так что, я должен перехватить иностранца. Сейчас. Его вроде зовут Вилли. То есть Уильям. Или Фредди. Как-то так. Вчера было мало времени. Чтобы выяснить это. Я еще знаю номер комнаты. Триста десять. Если что, найду. Хотя нам туда вход запрещен. Но если не выйдет, пробьюсь к нему. Всеми правдами и неправдами. Автобус бодро помчал по утренним улицам. Народу уже полно. Давка, толчея. Я прибился стали в укромном месте. Глядел на ходу, как встает солнце. Над крышами многоэтажек. Как октябрята шагают по чисто выметенным тротуарам. С ранцами за спинами. И пионеры. Все в одинаковой форме. Автобус обогнал поливалку. Погода сегодня хорошая. Вот и моя остановка. Я вышел на Горького. И направился к «Интуристу». Но не торопился. Время еще есть. Надо присмотреться. Вдруг сегодня продолжение облавы? Люди спешили на работу. Толкались, шли быстро. Кстати, я забыл, что у меня тоже есть дела. Скоро начинаются занятия. В универе. Ладно, плевать. Есть вещи поважнее. Я прошел по тротуару. Сумку с товаром держал на плече. Напротив «Интуриста». Рядом с пустой кафешкой. Возле которой прятал рюкзак. Милиционеров нет. Возле гостиницы один автобус. Венгерский «Икарус». Темно-красный. С белым низом. Тоже пустой. Значок «Люди». Водитель скучает за рулем. Ждет интуристов. Еще такси с желтыми шашечками. Рядом нахальные водилы. Среди них могут быть менты. Я поглядел на окна гостиницы. Двадцать два этажа. Огромный ящик из стекла и бетона. По стилю совсем не подходит к окружающим старым домам. В некоторых номерах наверняка притаились чекисты. Бдят. Следят за важными иностранцами. Мечтают, чтобы оказались шпионами. А они их зацапают. Уже и меня засекли. Чтобы не привлекать внимания, я прошел дальше. Нашел газетный киоск. Надолго остановился. Осмотрел заголовки газет. Известия, Комсомолка, Правда, Вечерняя Москва, Советский спорт и другие. «Информационное сообщение о пленуме ЦК компартии», «Для будущих инженеров…», «Виктор Рубцов выступает на чемпионате Европы по боксу», «Партия ведет к вершинам коммунизма», «Шахматный гений Архаров бросает вызов международным гроссмейстерам» и «В Москве пройдет городской турнир по карате». Интересно, особенно насчет карате. Я думал, его запретили. Но разглядывая газеты, я не забывал о главной цели. Подсматривал за отражением в стекло. — Ну, ты будешь брать? — сердитая старушка продавщица сверкнула очками. Внутри киоска. — Или весь день будешь тут торчать? Но я уже увидел. Того, кого ждал. Бритиш выбрался из гостиницы. Вальяжной походкой. Направился к автобусу. Я мигом отлетел от киоска. Перебежал дорогу. Правда, посмотрел по сторонам. Типа, нет ли машин. Но на самом деле сканировал окрестности. И успокоился. Вроде ментов нет. Хотя риск всегда остается. Ладно, придется рискнуть. — Hello, mister, — я подошел к иностранцу. — How are you? Иностранец нахмурился. Потом узнал меня. Толстое лицо расплылось в улыбке. — Oh, it’s you, — он говорил быстро и бойко. — I’m ok, thanks. Я указал на его наплечную сумку. Вполне большую. В нее наверняка влез бы мой рюкзак. — Bag, where is it? Иностранец улыбнулся еще шире. И ответил, что не знает. О чем идет речь. Я так и знал. Почему-то не удивился. Уже думал насчет такого варианта. Этот жирдяй не отдаст рюкзак так просто. — Ок, сколько? — спросил я. — Сколько ты хочешь? Иностранец показал растопыренные пальцы. Икра и водка. Ох ты, жадная скотина. Чего захотел. За товар, который уже купил? Двойную, нет, тройную плату. Или даже еще больше. Я мог подкинуть ему водку. Пару бутылок. Плата за хранение. Так сказать. Но не десять же кг икры. Мы что, на Волге находимся? В период нереста осетра. — Ouh, no, — я развернулся. И бросил напоследок: — Good bye. It’s a bad business. Nobody will give you caviar. And vodka. But I wanted to offer you good conditions. Короче, пошел ва-банк. Сказал, что не собираюсь идти на его условиях. Но под конец забросил крючок. С жирной приманкой. Должен клюнуть. А нет, так пусть лесом. Толстый боров. Пошел прочь. Один, два шага. Три, четыре. Неужели не остановит? — Hey, you! — закричал Вилли. Громко, придурок, слишком громко. Как будто на всю улицу. — Wait! Let’s discuss. Я тут же вернулся. Отвел его подальше. Чтобы мы тут не стояли. Как два тополя на Плющихе. Видные всей Москве. Мы перешли дорогу. И спрятались за кафешкой. Не той, возле которой обычно тусовались фарцовщики. А чуть дальше. — Well, what do you have there? — Вилли горел нетерпением. Хотел знать, что я могу предложить. Я спросил, сколько икры и водки ему надо. Максимум. Вилли подумал. Потом три раза показал мне ладони. — It’s vodka, — сказал он. — And this is caviar. Он показал десять пальцев. Неплохо так. Хотя я рассчитывал на большее. — Ok, — я усмехнулся. И как раз спросил насчет больших объемов: — But why so few? I expected more. Вилли выпучил глаза. Пришлось объяснить. Я сказал, что без проблем выполню его запрос. Вот только хочу, чтобы он отправил из Британии других туристов. Которые тоже могут привезти одежду, пластинки и электронику. И еще пакеты. — Packages? — удивленно переспросил Вилли. — What packages? Я объяснил. Я хочу пакеты с изображением сигарет и джинс. «Marlboro», «Montana», «Adidas», «Wrangler». И всякие другие популярные рисунки. На Западе они стоят копейки. А здесь их можно продавать за бешеные деньги. Я уже знал про это. Пусть привезут побольше. Вилли улыбнулся. — No problem. My sister works for a travel company. She can send ten people at once. The least. But you must provide them all. Вот это я хорошо попал. Залетел, куда надо. Он говорит, что его сестра работает в турагентстве. И может обеспечить постоянный приток туристов. Я скрыл бешеную радость. Наоборот, презрительно усмехнулся. — Fine. Let’s try ten. When will they arrive approximately? Вилли снова задумался. Потом ответил: — I’m leaving the day after tomorrow. And they’ll be back in a week. But first I want to receive my order. Я кивнул. Хорошо. Хотя я и понятия не имел, где достать столько икры и водки. И еще выполнить заказ самого Вилли. Но кто не рискует, тот не пьет шампанское. — Fine. I’ll bring your order tonight. In the meantime, give me my goods, — я поставил крайние сроки. Пообещал вернуться уже вечером. — I need this to complete your order. Вилли засомневался. Потом посмотрел в мое честное простодушное лицо. И достал из сумки мой рюкзак. — I’m waiting for you. Tonight. Otherwise, our deal will not take place, — ишь ты, еще и угрожает. Что не будет иметь со мной дел. Ничего. Ты теперь никуда не денешься. Я выхватил у него рюкзак. Проверил, что внутри. Все в порядке. Кивнул. И пообещал, что буду ждать: — Agreed. I will wait for you in the evening. Потом развернулся. И пошел прочь. Поскорее. Пока меня не заметили с ним. Вышел из-за кафешки. Сумку и рюкзак держал за спиной. Двигался быстро. Но не бежал. Очень скоро смешался с толпой прохожих. Советских служащих, торопящихся на работу. Все время ждал, что сейчас меня схватят. На плечо ляжет тяжелая рука. «Молодой человек, пройдемте со мной». И начнут кошмарить. В ближайшем отделении. Но нет. Никто меня не трогал. Я благополучно шел по Горького. Потом свернул в подворотню. Свернул во двор. Забежал в ближайший подъезд. Еще раз проверил содержимое. Быстро засунул рюкзак в сумку. И отдышался. Фух. Теперь можно выдохнуть. Вот это да. Прямо тайная шпионская операция. Это чертовски интересно. И захватывает. Адреналин зашкаливает. Сверху на площадке открылась дверь. На втором или третьем этаже. Я выскочил из подъезда. На улице задумался. Куда идти? В универ или в общагу? Скидывать фирму клиентам? Или бежать к Пашке? Договариваться насчет поставки для Вилли. Где мы берем, кстати, товары? Если сделка с Вилли прокатит, то мне понадобится много товара. Надо закупать оптом. Выходить на серьезных людей. Ладно. Я решил пробежаться в универ. Сначала. Толкнуть фарцу. А уже потом идти за Пашкой. Будить его. Хватать за хобот. И тащить за товаром для Вилли. Выбежал снова на Горького. Потом поскакал на остановку. Там поспрашивал, какие автобусы идут к моему институту. Выяснил, что лучше на метро. — Это вам через три остановки надо выйти, молодой человек. По Кировско-Фрунзенской линии, — сказала тетка. В красной косынке и коричневом плаще. Повернулась к соседке. С которой увлеченно разговаривала. — Так вот, и Дашка говорит, а я джинсы хочу. Только не такие, а импортные. Все в универе ходят, а у меня нет. Я сегодня взяла деньги. Те, что отложила. Ходила, искала, на рынке. Не нашла, представляешь? Там сегодня какой-то рейд был. Облава. На этих торговцев шмотками. Спекулянтов. Ее собеседница махнула рукой. В руке она держала авоську. В которой хлеб лежал без пакета. И еще бутылки кефира и молока. А еще яйца. — Они совсем с ума посходили. Молодежь эта. Прям эта любовь к иностранным вещам. Это ты еще добрая с дочкой. А надо по старинке воспитывать. Пороть розгами. Как сидорову козу. Я бы твоей Дашке прям все уши надрала, — и она в гневе взмахнула авоськой. Так что чуть не не уронила продукты. — Такие деньги тратить! Тетка в косынке махнула. Я с интересом прислушался. К их разговору. — Ой, да ладно, Никитишна. Что уж тут поделаешь! Ладно уж. Купила бы. Только не знаю, у кого. Она эти джинсы так просила, так просила! Рангер называется. Только где я их достану? Из-под земли, что ли? Я не выдержал. Такой удобный случай нельзя упускать. У меня же как раз женские джинсы в рюкзаке. Как будто руки жгут. — Гражданки, извините, что вмешиваюсь. Я тут случайно вас услышал. И оказалось, что могу помочь. Тут, понимаете ли, какая ситуация… И давай плести им. Про то, что у меня есть сестра. Которая тоже просила джинсы. И я их добыл с превеликими трудностями. И стараниями. А потом так случилось, что она уже в другом месте купила. И вот теперь я остался с джинсами. Никому не нужными. Может, гражданочки захотят посмотреть? Одним глазком? У меня отличные джинсы. Новые, в упаковке. Фирменные. Даше наверняка понравится. Тетки неуверенно посмотрели друг на друга. — Ну, почему бы и нет, — сказала тетка в красной косынке. — Если хорошие, то можно подумать. Мы отошли от остановки. Я быстро достал из сумки джинсы. Показал теткам. — Ну, что скажете? Отличные джинсы. Вот видите, этикетка. «Wrangler». Это такая знаменитая фирма. У вас есть спички. Ну-ка, дайте. Вот смотрите, я тру спичку о подворот брючины. Видите, как посинела? Это значит, фирма. Настоящее качество. Не подделка. Сейчас много подделок. Но у меня настоящее качество. Или вот. Видите, как стоят? Как будто железные. И потом, вот тут заклепки. На пуговицах тоже надпись. Она стоит строго горизонтально. Это тоже значит, что фирма. А не подделка. Вот здесь бирка. Тетки щупали джинсы. Чуть ли не на зуб попробовали. Рядом остановились другие прохожие. Заинтересовались. — Это что, фирменные? А есть еще? — Гражданин, давайте по очереди. Не вы один тут такой. — А какие другие? А Levi’s есть? Мне позарез нужны. Я опасался, что сейчас меня схватит милиция. Толпа вокруг становилась все больше. Я быстро взвинтил цену. По двести десять рублей. Думал, что люди разбегутся. Останутся только самые платежеспособные. Но тут один мужик достал из кармана толстую пачку денег. Послюнявил пальцы, отсчитал. — Вот тебе тысяча. Давай сразу пять. И взял, почти не глядя. Хотел уйти. Но только Никитишна с авоськой, яростная противница западных товаров, вцепилась в него. — Постой. Это как так? Мы тут первые стояли. Это наши джинсы. Я сунул деньги в карман. — Девушки, не ссорьтесь. Отпустите его, гражданочка. Вот ваши джинсы. Берите. Я вам тоже по двести продам. Тетки купили двое джинс. И отчалили, довольные. Я продал остальные джинсы за пять минут. И не только джинсы. Потом развел руками. — Все, граждане. Больше ничего не осталось. Ну-ка, давайте ваши телефоны. Диктуйте. Я запишу. У меня память отличная. Если что-то будет, то я вам позвоню. Договорились? Потом увидел вдали патрульного милиционера. И быстро свалил. От греха подальше. Опустевшие сумки приятно болтались на плече. Там осталась всякая мелочь. Стоит ли ради этого тащиться в универ? Я уже хотел бежать в общагу. Поднимать Пашку. Но подумал и вместо этого поехал к гаражу. Раз пошла такая пьянка, то почему бы не продать и другие вещи? В универе поищу других покупателей. Особенно на косметику и женские кофточки. Жаль, что я не взял все сразу. Я ощупал карманы и отметил, что ключ на месте. Потом вскочил в подъехавший автобус. И помчался в гараж.Глава 5 Универ
Я со скрипом закрыл ворота гаража. Лязгнул замком. Закинул на плечо потяжелевшую сумку. И отправился прочь. Взвесил на ходу. Получилось неплохо. Солидный такой тюк. Как бы не спалиться с ним. В универе. За фарцовку могут и пинка под зад дать. Ладно. Буду соблюдать осторожность. Снова остановка. Нет, автобусы тут не ходят. В нужную мне сторону. Я рванул в метро. Быстро сориентировался, что да как. Интересно. Под землей нет рекламных щитов. И видеокамер. Только красные плакаты с желтыми буквами. О том, что мы верным путем идем к коммунизму. Вот и турникеты. Время сейчас уже не пиковое. Народу не так много. Я спустился на платформу. Как раз уже стоял поезд. Я быстро заскочил в вагон. Народ на лавках сплошь сидел с книжками и газетами. Действительно, читающая страна. Я нашел укромный уголок. Встал там, задумался. В универе все равно надо появиться. Чтобы не вылететь с учебы. Пообщаться с деканатом. С преподами. В полиграфический я поступил, надо полагать, случайно. Куда получилось. Мой предшественник, получается, совсем не имел жизненного плана. И долгосрочных целей. Хотя, какие там цели в восемнадцать лет. Только девочки и гулянки на уме. Вот и фарцовкой занялся, чтобы деньжат подзаработать. И потом пускать пыль в глаза. С универом надо разобраться за пару часов. Больше нельзя. Потом сразу в общагу. Пока Пашка не проснулся. И оттуда уже за товаром. Короче говоря, дела срочные и важные. Я выскочил на нужной остановке. Выбежал на улицу. Утреннее солнце ярко светило. Последние теплые деньки. Бабье лето. Ага, вот он. На Прянишниковой. Живописное местечко. Рядом отличный вид на Яузу. Прямо на берегу реки. Рядом с корпусом растут деревья. Живописные. Сейчас уже с желтой листвой. Здание в восемь этажей. Причудливо изогнутое в фасаде. Похожее на книгу. Я подошел к главному входу. Посмотрел на сумку за плечом. Так. Вообще-то, на входе меня могут остановить. Осмотреть, куда я тащусь. С баулом. Огляделся. Эх, куда бы спрятать товар? Была бы машина, можно оставить в багажнике. Мимо шли две девушки. В руках сумочки. Ну как, сумочки. Кожаные сумки из Вьетнама. Большие и громоздкие. Но пригодные для целей переноски учебников и бумаг. Более-менее изящной переноски. Одна девушка несла в руке большие листы бумаги. Ну да, у нас же тут полиграфия. Бумага в почете. Я подскочил к ним. — Девушки, милые. А можно у вас попросить учебники? Несколько штук. У меня сейчас пересдача. А я забыл все дома. Студентки, кстати, вполне себе симпатичные. Стройные, тоненькие, гибкие. В то же время, высокие и подтянутые. Одна шатенка, другая блондинка. Впрочем, шатенка чуть повыше будет. — А вы тоже у нас учитесь? — спросила блондинка. Я заглянул ей в лицо. Ого, так она еще и синеглазка. Прямо классика. — На каком факультете? Я лихорадочно вспоминал, где учусь. Как же там называется мой профиль? Ах да, точно. — Машиностроение, — наконец сказал я. — А сейчас сдаю общий для всех предмет. Не важно, какой факультет. Девушки переглянулись. — Ну, не знаю, — протянула шатенка. — Хотя, ваше лицо мне знакомо. А что за предмет? Вот настырная. Ладно, если не дадут, придется накупить газет и учебников в ближайшем книжном. Для конспирации. — Диамат, — ляпнул я. — Уже второй раз пересдаю. Там такой препод попался. Вредный. Не помню, как зовут. Но всю кровь выпил. Девушки кивнули. — Да, Василич такой, — согласилась шатенка. — Тиран и живодер. А как вы вернете учебник? Нам в библиотеку сдавать. Я улыбнулся: — А вы в каком факультете? Я туда принесу. Уже через час. Максимум, через два. И вообще, как вас зовут? Меня Витя. Приятно познакомиться. И протянул руку. Блондинка ответила первой. Улыбнулась. — А я Лилия. А это моя подруга Аля. Алевтина. Мы на издательском деле и типографии. У нас диамат как раз последняя пара. Так что, если успеете сдать, может, там и встретимся. И вручила мне учебник. Я показал на тетрадку в ее руке. — А можно еще и конспекты? Я верну. Даю честное и благородное слово. И с меня еще мороженка. За ваши труды и жертвы. Надеюсь, не напрасные. Лилия улыбнулась и отдала конспект. Аля тоже. Какие хорошие девушки. Неиспорченные пафосом и социальными сетями. Я забрал учебник и тетради. Девушек отправил в универ. А сам подошел к скамейке. Открыл сумку. Разложил учебник и тетради. Прикрыл сверху товары. Вроде неплохо получилось. Должно прокатить. Студент-заучка, с полным баулом учебников. Ну что, вперед. Рожу кирпичом, на штурм крепости. Я взбежал по ступенькам крыльца. Подошел к двустворчатой стеклянной двери. Открыл одну половинку. Ворвался внутрь. Оказалось, зря волновался. На проходной на меня даже не взглянули. Там никого и не было. Вахтер-старикан сидел в подсобке. О чем-то разговаривал по телефону. На меня не обратил внимания. Я быстро прошмыгнул мимо. Но потом тормознул. Резко. Как будто на препятствие наткнулся. А чего я здесь? Так и буду гулять с баулом? Рискуя засветиться? Нет, так не пойдет. Я вернулся к вахтеру. Постучал о косяк двери. — Извините. Можно я оставлю учебники? Мне скоро в библиотеку возвращаться. Не хочу таскать с собой. Старик, не отрываясь от трубки, кивнул. Длинный, худой, с седой макушкой и усами. В потертом черном пиджаке и штанах. — Я недолго! — объяснил я. — Заберу после пар. Спасибо! Развернулся. И со спокойной душой помчался обратно. Чуть не пролетел мимо стенда с расписанием. Примерно помнил, куда идти. Но лучше обновить данные. Остановился, присмотрелся. Так, что тут у нас. Какая у меня группа? Я даже этого не помню. Ах да, точно. Двести шестая. А вот и пары на сегодня. «Транспортная инженерия», «технологическое оборудование», «технологии производства», «стандартизация»… О нет, куда я попал. Не скажу, что я полный профан в технике. Но и не спец. Больше по деньгам, пожалуй. Я быстро прошел по коридору. Поднялся по лестнице на третий этаж. Снова коридор. И лекторская. Триста десятый кабинет. Постучался, вошел. — Извините, можно войти? — и поглядел на лектора. — Я тут задержался, больше не повторится. И выжидающе поглядел на препода. Ну-ка, что он? Есть два вида педагогов. Снисходительные и вредные. Посмотрим, какой этот. Лектор поправил очки. Посмотрел на меня поверх линз. Как на некое насекомое. — А вы у нас кто, позвольте узнать? — насмешливо спросил он. — Что-то я вас не помню. Вы у нас вообще учитесь? Ага, он все-таки вредина. С такими надо бойко и быстро. — Я Орлов, из двести шестой. Задержался по личным причинам. Лектор продолжал сверлить меня взглядом. Студенты зашептались между собой. Девушки улыбнулись, а какой-то парень крикнул с «Камчатки»: — Пустите, он у нас передовик. Ударник учебы. И все засмеялись. — Ну раз передовик, как не пустить, — лектор сложил руки на груди. — Проходите. Рад с вами лично познакомиться. Орлов из двести шестой. Вы еще созволите осенить нас вашим присутствием? Впоследствии? Или мы потом встретимся только на экзамене? Вот гад. Прицепился, как клещ. — Постараюсь больше не пропускать, — буркнул я. И пошел к рядам длинных сплошных парт. Ими заставили весь лекторий. Всюду сидели студенты. С любопытством осматривали меня. Перед ними лежали раскрытые тетрадки. Окна приоткрытые. Большие и на всю стену. Оттуда дул ветерок. И трепал листы тетрадок. Я нашел на «Камчатке» свободное место и сел. Рядом здоровенный парень. Он лениво оперся на локоть. Посмотрел на меня. Препод продолжил читать лекцию. За столом у него высилась черная доска. Он рисовал на ней формулы. Мелом. При этом мел громко скрипел. И стучал о доску. — Ну что, Утюг, принес товар? — прогудел парень. — Покажи, а? Я джинсы хочу. Ох ты ж. Наша слава бежит впереди нас. У меня уже есть репутация. В институте. — А ты какие хочешь? — спросил я. — Есть конкретные пожелания? Но я не успел его допросить. Сзади шикнула девушка: — Хватит тут. Я не позволю. Прямо на лекции. Торговать шмотками. Устроил здесь базар, понимаешь! Парень недовольно оглянулся. Но спорить не стал. Продвинулся ближе. — Слышь, Утюг, а Монтану можешь за тридцатку отдать? По-дружески. Как одногруппнику. Я потерял к нему интерес. — «Montana» сейчас нет, к сожалению. Да и другие джинсы тоже с задержкой. Но как только будет, конечно. Я тебя не забуду… Степа. Надо же, в последний момент вспомнил. Как его зовут. Это один из моих приятелей. Студенческих. Степа Пшеничный. Волейболист, кажется. Или водное поло. Дальше уже не помню. Знаю только, что выпить не дурак. И за юбками волочится. — Давай, давай, — Степа осклабился. Я огляделся. Все, как обычно. Задние ряды успешно забили болт на препода. Занимались всякой ерундой. Играли в морской бой. Что-то рисовали. Читали книжки. Заучки на передних партах глядели в рот лектору. Записывали каждое его слово. — Орлов, а ты что сидишь? — сердитая девушка сзади ткнула меня кулачком. В спину. — Ворон считаешь? Давай, записывай. Раз в неделю на лекциях появляешься. И то без принадлежностей. Я покосился на грубиянку. Кто это такая? Ах да, это же Зоя Лаврентьева. Староста курса. Не сказать, чтобы красавица. Пухленькая, щекастая. Темно-коричневые волосы зачесаны сзади в узел. Иногда специально садилась назад. Чтобы гонять двоечников. Но ее никто особо не слушался. — Слушай, Зря, у тебя есть листок бумаги? — я повернулся к девушке. — И ручка. А то я забыл. Девушка горестно вздохнула. Вырвала бумагу из тетрадки. И дала карандаш. — На, записывай. Горе ты мое. Я повернулся вперед, положил лист перед собой. И быстро застрочил в нем. Препод бубнил лекцию. А я делал вид, что записываю. Но на самом деле я подводил баланс. Сколько всего продано. За сколько и кому. Что еще осталось. Потом подвел черту и посчитал прибыль. Неплохо. Я заработал сегодня тысячу сто восемьдесят пять рублей. И еще сорок семь копеек. Хотя, чего это я размечтался? Это все оборотные средства. Я уже пытался втолковать Пашке. Еще и половина из них принадлежит моему партнеру. Я не помню точно, за сколько мы покупаем водку, командирские часы и икру. Всяческие сувениры. Вроде матрешек и открыток. Наверняка просто берем в магазине. Надо бы договориться с оптовиками. И закупать дешевле. Посмотрел на листок. Заворочался на месте. Зашевелился. Огорченно вздохнул. Мне срочно нужен Пашка. Чтобы подбить баланс. Я даже не знаю себестоимость товара. Куда это годится? Надо все подсчитать. Вполне может оказаться так, что мы ничего и не зарабатываем. Спускаем оборотные средства коту под хвост. На девочек и гулянки. А ведь еще с этих денег надо закупать товар для Вилли. И для тех людей сегодня возле остановки. Я запомнил их телефоны и имена. А также запросы. Это живые горячие покупатели. Готовые отдать мне свои денежки. Надо только взять их. Протянуть руку и взять. А я сижу тут. На бессмысленной лекции. Я записал, сколько надо поставить Вилли. Получилось немало. Эдак у меня действительно не хватит на закуп всего требуемого. Придется занять, что ли? Я нетерпеливо заерзал. Надо срочно продать весь товар. Тот, что я принес в универ. Только есть ли у этих оболтусов студентов деньги? Чтобы выкупить. — Слушай, Зоя, — я снова повернулся к активистке. — А у тебя какие духи? Зоя поняла на меня карие глаза. Оторвалась от конспекта. — Фиалковые, — фыркнула она. — «8 марта» называются. Ты что, не заметил? Нет, не заметил. Кажется, эта отличница совсем не пользуется духами. И косметикой. Совсем забила на себя. Вся в учебе. Хотя, так-то симпатичная девочка. Чуток поухаживала бы за собой. И парни липли, как мухи на мед. — Заметил, — соврал я. — Очень нежный аромат. А тебе французские не нужны? Аромат просто шик. Убойный. Мужики падают к твоим ногам в радиусе десяти километров. Зоя нахмурилась. Потом стукнула меня ручкой по макушке. — Отвернись-ка, спекулянт. А то я на тебя комсоргу пожалуюсь. И мигом вылетишь из ВУЗа. Как пробка. Понял? Я отвернулся. Снова занялся подсчетами. Когда прозвенел звонок, Зоя опять ткнула меня кулачком. — Слышь, Орлов, а какие духи есть? — прошептала она. И чуточку покраснела. Вот это другое дело. За пару минут я продал Зое духи. И еще немецкие чулки. Часть денег она дала сразу. Треть от нужной суммы. А остаток обещала принести послезавтра. Когда получит стипендию. И еще посылку из дома. Я записал должок Зои в бумажку. Хотя у меня и так хорошая память. Не жаловался. Договорился встретиться после пары. И передать товар. Потом начал обрабатывать других студентов. И одногруппников, и студентов других групп. За перемену успел продать еще джинсы и пальто. С каждого брал аванс. Никто не мог отдать всю сумму. Все-таки, это тебе не олигархи. Ладно, придется потом выбивать. Главное, скинуть товар. А советские люди в основной массе честные. И ответственные. Расплатятся. Никуда не денутся. Эта лекция оказалась последняя. Я потихоньку поговорил с другими студентами. Моих клиентов заметить нетрудно. Я целил в модных и ярких. Которые и так ходили в джинсах и заграничных кофточках. Все они с радостью согласились забрать товар. Я пошел и забрал свой баул с вахты. Увел студентов подальше. К запасной лестнице в конце крыла здания. Здесь пустынно. Ремонт делают. Поэтому лишних глаз нет. Я раздал товары. Однокурсники радовались, как дети. Сумка снова опустела. Опять осталась всякая мелочь. Студенты разбежались. Я увидел на дне учебник диамата. И тетради с конспектами. Исписанные аккуратным женским почерком. Ах да, я же позаимствовал их. И обещал вернуть. — Слышь, дружище, — я поймал очередного ровесника. — А как мне на кафедру философии попасть? — На пятом, — ответил тот. — Эй, Утюг, у тебя жвачки есть? Итальянские? Ого, этот тоже меня знает. Что-то я слишком популярен. А это в нынешнюю эпоху опасно. — Нет, откуда, — я покачал головой. — Я тебе что, магазин, что ли? Он беззаботно улыбнулся. — Ну хорошо, старик. Если будут, зови. Потрогал меня по плечу. И скрылся. Я поднялся к кафедре философии. И сразу наткнулся на Лилия и Алю. — А, вот ты где! — обрадовалась Лилия. — Ну как? Сдал экзамен? Она поправила волосы. И показалась мне очень даже ничего. Девочка высший класс. Как куколка. — Сдал, — я кивнул. Отдал девушкам учебник и конспекты. — Спасибо вам большое. Без вас я бы пропал. Девушки махнули. — Ничего, рады помочь. Ты подходит, если что. Я кивнул. И подошел уже прямо сейчас. Придвинулся к Лилия поближе. — А как нам быть? У меня дилемма. Я же обещал вам мороженку. Ну что, пошли брать? Оставлять на потом нельзя. А то растает. Это я сразу поспешил сказать. Потому что девушки хотели отказаться. Поскольку лекции у студенток тоже закончились, я повел их из универа. Распрощался с однокурсниками. Должникам сказал, что жду их. Как можно скорее. — А что это они такие счастливые? — спросила Лилия. Мы шли вдоль реки. — Многие их них. Как будто нашли свое счастье. Впереди показалась закусочная. А рядом кафешка. Массивные черные столы стояли на улице. За ними сидели студенты. Аля ушла в закусочную. Там у нее знакомые. А мы с Лилией отправились за мороженым. Я купил эскимо и горячее какао. И тут же устроились за стоячим столиком. Девушка быстро расправилась со своим мороженым. — Да я тут часто беру по мелочи, — объяснила она. — Так что давай, кушай быстрее. Пойдем на мост. Я хочу туда прогуляться. Я не заставил себя долго ждать. Тоже доел мороженое. А потом покачал головой. — К сожалению, мне сейчас надо заниматься, Лилия. Давай встретимся завтра после пар. А там уже будем гулять до рассвета. Девушка не обиделась. Характер у неё ровный и спокойный. — Хорошо, как скажешь. Я отвел ее к Але и распрощался. А сам помчался к Пашке. У меня все меньше времени до встречи с Вилли.Глава 6 Ресурсы
В комнате почти ничего не изменилось. Только народу убавилось. Пашка все также лежал на койке. Лицом к стене. На другой койке валялся Коля Устюгов. Наш третий сосед. В позе мумии. Как будто и вправду заморожен. Десять тысяч лет назад. Больше никого. Остальные гости свалили. Оставили только пустые бутылки. И грязные тарелки. Не, так не пойдет. Я пихнул Пашку в плечо. — Вставай. Нас ждут великие дела. Но сначала давай быстренько приберемся. Пашка застонал. Схватился за голову. Попытался отвернуться. Но я был неумолим. — Вставай. Или я тебе на голову водички плесну. И поскольку он не шевелился, пришлось так и сделать. Я нашел в стакане чуток воды. Вылил на Пашку. Приятель сразу вскочил. Волосы всклокоченные. Рожа мокрая. — Ты сдурел, что ли? Че делаешь? Вот и отлично. Сразу проснулся. Я указал на комнату. — Давай уберемся. И пошли. Вернее, даже побежали. Быстро. Жрать хочешь? Я тебя накормлю. И еще другие сюрпризы покажу. Пашка поднялся. Пошел мыться. Сон у него, само собой, пропал. Хмурый и мрачный. Вскоре вернулся. Я к тому времени поднял и Колю. Тоже заставил его мыться. И убираться. В течение получаса мы чистили и драили комнату. Парни ворчали, но подчинились. Пашка выкинул мусор. Вернулся с ошеломленной физиономией. — Я ключи от гаража потерял. Что теперь делать? Я усмехнулся. Наконец-то вспомнил. Только сейчас. Это показывает уровень его подготовки. Или компетентности. — Они у меня, — я вытащил ключи, зазвенел в воздухе. Бросил Пашке, тот неловко поймал. — Я уже туда наведался. И не только туда. Пашка удивленно таращился на меня. Коля подошел, прохрипел: — А есть чего выпить? Горло сейчас сгорит. Я огляделся. Комната теперь гораздо чище. Чем раньше. Постели заправлены. Одежда убрана в шкафчики. Книги разложены на столе. Да и сам стол на своем месте, у стены. А не в центре. Окна открыты, оттуда задувает прохладный ветерок. Деньги любят не только тишину. Еще чистоту и порядок. Аккуратность — это качество любого успешного бизнесмена. Если человек находит время, чтобы привести дом, машину и себя в порядок, то с ним можно вести дела. Значит, везде успевает. А неряшливость указывает на лень и расхлябанность. — Ну что, пошли перекусим. Быстро. Я угощаю. А потом надо бежать. Мы спустились вниз. Вышли из общаги. Заскочили в ближайшую столовую. Перекусили. Пашка и Коля не особо проголодались. Больше на компот налегли. Эх, молодежь. Совсем пить не умеют. После обеда мы вышли из столовой. Я отправил Колю спать дальше. А мы с Пашкой отправились в сквер неподалеку. Я показал ему деньги. Заработанные за сегодня. Пашка снова изумился. — А когда ты успел? Ты еще и в «Интуристе» был? Что за жук тебя укусил? Ты после падения какой-то с моторчиком. Я помотал головой. — Это все неважно. Главное другое. Слушай, о чем я договорился с Вилли. И я рассказал ему о сделке. — Слушай, а это ты здорово придумал! — восхитился Паша. — Если он будет высылать группы фирмачей, мы тут такие дела будем ворочать. Закачаешься. Я постучал по сумке. Которую предусмотрительно взял с собой. — Давай, рассказывай. Где ты брал сувениры для фирмачей? В «Березке»? Пашка посмотрел на меня округленными глазами. — Какая «Березка»? Ты что. Туда не пустят. Только с сертификатами. Или гринами. Только откуда они у нас? Мы в универмаге брали. Большом. В разделе «Вино-водка». Я кивнул. — Ну давай. Веди. Возьмем сразу штук двадцать. Паша двинулся было вперед. И тут же остановился. — Ты чего? Столько не дадут, конечно же. Максимум две на руки. Я подтолкнул его за плечо. — Пошли, пошли. Ничего, на месте решим. Или с директором договоримся. Или кого-нибудь попросим. Каких-нибудь людей. Что-нибудь вылезет. Сразу от столовой мы отправились в универмаг. Пашка сказал, что тут недалеко. Пять остановок на автобусе. Время еще послеобеденное. Народу в транспорте немного. Пока ехали, приятель молчал. Иногда поглядывал на меня. Как на инопланетянина. Или как будто у меня рога выросли. — Ты чего? — спросил я. — Все не можешь меня узнать? Пашка кивнул. — Ничего себе. Вот ты обороты набрал. Мы когда начинали утюжить, думали по сотне будем хапать. А ты сразу на куски перешел. Вышли на остановке. Я сразу увидел вдали магазин. Занял весь первый этаж многоэтажки. Вывеска простая и незатейливая. «Универсам». А чего выдумывать? Итак покупатели придут. Бороться за них не надо. Никуда не денутся. Перед входом Паша остановился. — Надеюсь, есть. То, что нам надо. Я опередил его. Ворвался сам. Сейчас посмотрим. Итак, что тут у нас. Магазин и впрямь огромный. Много места. Всюду прилавки с товарами. Вроде, всего хватает. Я с любопытством прошелся. Огляделся. На полках все типичное. Вот ровные ряды пачек. Грузинский чай, сухой кисель. Бутылки с минеральной водой. Подсолнечное масло. Сгущенка. Квасное сусло. Зеленый горошек «Globus». Поллитровые банки с тертой свеклой. Дальше пирамидки из рыбных консервов. Шпроты и калька. Передо мной стояла женщина. Кстати, с корзинкой для покупок. В корзинке пакеты молока, тоже пирамидки. Красного цвета, молоко пожирнее. И еще яйца. — Что же, он, собака, мясо уже распродал? — бормотала женщина, оглядываясь. За одним из стеллажей я увидел столик с колбами. Для продажи сока. Томатный, сливовый, яблочный, виноградный. И даже мандариновый. Чертовски дорогой, пятьдесят копеек. Тут же на столе стояло блюдце с солью. И стаканы. Если купил томатный сок, можно кинуть соль в стакан и размешать. Недалеко от входа кассиры. В основном, полные тетки в белых халатах. С фартуками и чепчиками. У каждой еще и деревянные счеты. А чеки нанизываются на шила. Мы прошли весь магазин. А он огромный. Но я еще так и не видел алкоголя. — А где водка? — спросил я. — Мы сюда не за консервами пришли. И обернулся к спутнику. Он все время шел рядом. Чуть отстав. — Вон он, — Пашка ткнул вперед пальцем. — Ликеро-водочный отдел. Да, точно. Тоже вывеска. «Вино-водка». И видны галереи бутылок. Стоящие на прилавках. Мы двинулись туда. Я быстро просмотрел, что есть. Негусто. Совсем негусто. Дешевые портвейны. «Агдам», «777», «Солнцедар». Вермуты «Букет Молдавии», «Кечкемет». Несколько бутылок шампанского. Затесались сиротливо. Из водки только «Коленвал» по три рубля шестьдесят две копейки. А это вообще не подходит. От слова никак. — Что это? Ты издеваешься? — спросил я. — Здесь же ничего нет. А где «Пшеничная», «Московская», «Столичная»? Пашка усмехнулся. — А что ты хотел? Чтобы она тут громоздилась на прилавках? Целыми горами? Такого не бывает, дружище. Эх, Паша. Еще как бывает. Правда, тут я заметил, что приятель ухмыляется. Тогда я толкнул его в плечо. Несильно. — И как же мы скидывали фирмачам? Ну-ка, колись. И быстрее. У нас мало времени. Пашка ткнул большим пальцем за спину. — Ты опять забыл? Ну ты и дуб. Мы со сторожем сфрендились. Дядя Вася. Вот он нам и подкидывает. Со склада. По одному, двум батла. А я все смотрю на тебя. И смотрю. Чего ты внутрь ломанулся? Вот оно что. Вот идиот. Чего сразу не сказал? Мы вышли из универмага. Обошли по улице. Магазин растянулся на весь квартал. Далеко не маленький. Свернули в проулок. Тут тянулся забор. Неподалеку ворота. Мы сунулись туда. Из задних дверей универмага выскочил мужик в потертом синем халате. И с кепкой на голове. — Куда, шпана? Брысь отсюда! Я вопросительно глянул на Пашу. Тот покачал головой. Это что, не тот? — Здрасте, — сказал я громко. Направился ему навстречу. — Тут такое дело. Нам дядя Вася нужен. Мужик встал перед нами. Задумался. Почесал нос. — Нет его. Другая смена. Дня через три будет. Паша уныло опустил нос. Но я не отступил. Наоборот, пошел в атаку. — А вас как зовут? — опустил руку в карман. Нащупал деньги. Разложил их перед этим по купюрам. Мелочь отдельно. Крупные в другую стопку. И сейчас вытащил несколько. Их там должно быть двадцать. — Я поговорить хотел. Всего пару секунд. Мужик посмотрел на деньги. Потом на меня. Снова почесал нос. Как я заметил, нос крупный и красноватый. Видимо, любит выпить. — Меня Гена зовут, — ответил он. — Вернее, Геннадий Петрович. Ага, крокодил Гена. Надеюсь, такой же добрый. И понятливый. — Вот что я скажу, Геннадий Петрович, — я подошел ближе. В руке похрустывали купюры. — Мы к дяде Васе по делу пришли. Понимаешь? Водку он нам таскал. Столичную. А нам сейчас срочно надо. Для дела. Десять бутылок. Сможешь найти? Я тебе заплачу. Как ему. Сторож огляделся по сторонам. Снова посмотрел на деньги. Потом на меня. Момент истины. Возьмет или нет? — Ты чего, подкупить меня вздумал, что ли? — спросил он. — Ты меня за кого считаешь? Я достал еще десятку. И еще. Получилось сорок рублей. Помахал перед физиономией сторожа. — Значит так, дядя Гена. Я последний раз предлагаю. Вот тут четыре червонца. Водка стоит три рубля шестьдесят две копейки. А я тебе за десяток сорок рублей предлагаю. Считать умеешь? И впился в лицо сторожа. Тот боролся с бурными желаниями. И проиграл. Вздохнул. — А как же я отчитаюсь? — спросил он. Тоскливо. — Выявит же. Ревизия. Я пожал плечами. — Это еще когда будет. До того времени много воды утечет. А я тебе сейчас предлагаю. Ты каждый день списывай по одной. Мол, разбил. Или стекло треснуло. И все. Мне тебя учить, что ли? Сторож кивнул. Протянул руку. Но я спрятал деньги подальше. — Нет уж. Сначала товар, потом деньги. А то всякое бывает. Дядя Гена снова почесал нос. Указал на выход. — Ладно. Ждите за воротами. Когда свистну, сразу подходите. И скрылся в черном ходе магазина. Я оглядел двор. Всюду асфальт. Железные и каменные стены забора и универмага. Пятачок для курения. Урна заполнена окурками. У входа железные и пластиковые коробки. Деревянные ящики. В дальнем углу грузовик. С пустым кузовом. Ни души. Хотя, за нами могут наблюдать из окон. Мы вместе с Пашкой вышли за ворота. — Думаешь, выгорит? — беспокойно спросил друг. — А вдруг он сейчас милицию вызовет? Из-за попытки подкупа? Я усмехнулся. — Ну и пусть. Ничего не докажут. Мы ему деньги не передавали. Но Пашка все не успокаивался. — А что, если… Со двора раздался тихий свист. Мы заглянули внутрь. Возле двери в здание Дядя Гена собственной персоной. В руках бумажные пакеты. Довольно тяжелые. — Ну, долго ждать еще? — раздраженно спросил он. Мы подскочили. Схватили пакеты. Внутри звякнуло стекло. Я заглянул. Убедился, что это и впрямь водка. Причем не абы какая. А «Столичная». Отлично. Десять бутылок. Как и договаривались. Пашка унес пакеты. Мы с дядей Герой отошли вглубь прохода в универмаг. — Не могу понять, что ты на потолок смотришь? — спросил сторож. Цапнул деньги. Торопливо спрятал в карман. Прям как хамелеон муху. — Все время. Забыл там чего? Я вздохнул. Как тут объяснить? Эти люди не знают насчет видеокамер. И телефонов с камерами. Для них это фантастика. — Да это у меня шея болит, — объяснил я. — Ладно, дядя Гена. С тобой приятно иметь дело. Сторож кивнул. Мы пожали руки. И разошлись. Отошли подальше. Разложили бутылки по сумкам. — Кстати, ты когда мою долю отдашь? — напомнил Паша. Сумка за плечом сильно разбухла. — Не забыл? А то у меня денег мало осталось. Ишь ты, помнит. Я задумчиво ответил. — Давай тащи сумку. Не урони. Вечером отдам. Когда всю прибыль подобьем. И давай, веди дальше. Где нам икру взять? Мы вышли на большую улицу. Паша указал на проехавший автобус. — Есть один гастроном. Возле Ленинградского вокзала. Вот там, — он покачал головой. — Как так? Все забыл! Как ребенок, ей-богу. Мы пошли на остановку. Дождались автобуса. Сели и поехали на вокзал. Я ехал аккуратно. А у Паши бутылки все время позвякивали. Пассажиры слышали знакомый стук. Косились на нас. Доехали до вокзала с пересадкой. Паша купил в киоске «Известия» и «Правду». С проклятиями напихал в сумку. Между бутылками. Чтобы не звенели. — Вот он. Гастроном, — он указал на магазинчик. Тоже расположен на первом этаже пятиэтажного дома. На фасаде вывеска с изображением рыбы. — Рыбный. Видишь, так и называется. Да, название тоже незатейливое. Гастроном «Рыбный». Ну, хотя бы так. А не просто рыба. Улица вокруг заполнена людьми. Мужчины торопились на вокзал с кожаными саквояжами. Женщины с авоськами и сумками. Вдали послышался гудок паровоза. Я остановился неподалеку. Посмотрел на Пашку. — Ну, что там? Тоже к сторожу? Приятель улыбнулся. — Нет, с чего это? Мы тут всегда покупали. Официально. Правда, расхватывают быстро. Но и выбрасывают часто. Лучше с утра брать, конечно. Но может, еще осталось пару кило. Мы вошли внутрь. Мать моя женщина. Очередь до самой двери. Человек тридцать, наверное. Стоят за рыбой. — Ничего не поделаешь, — Паша пожал плечами. — Надо стоять. Я оставил его стоять в конце. Отдал свой рюкзак. Пашка положил его у стены. В зоне видимости. А я сам пошел к голове очереди. Посмотреть, что да как. Есть ли вообще икра. В магазине пахло рыбой. Самой разной. И свежей. И мороженной. Ну-ка, как тут все организовано? Мужик в белом халате и с колпаком на голове приносил из глубины помещений куски нарубленной рыбы. В тазиках. Сбрасывал на прилавок. Продавщицы неторопливо упаковывали товар. Покупатели у кассы спрашивали, что за рыба. Одна продавщица молчала. А другая лениво отвечала. Я заметил икру. И красная, и черная. Осетровая. Вон, в баночках. На витрине. И еще пирамидка баночек на прилавке. Немного, однако. И все ее активно покупали. По одиннадцать рублей за кило. С копейками. Эдак на нас не хватит. Я подождал. Посмотрел. Принюхался. Улучил момент. И подозвал мужика. — Слышь, приятель! Поговорить надо. Но тот равнодушно мазнул по мне взглядом. И ушел. В руках грязный тазик. Нет, так не пойдет. При мне тетка в очереди взяла три баночки икры. Там осталось штук десять. Нам явно не хватит. Тем более, мне нужен килограмм. Я выскочил из магазина. Пашка удивленно посмотрел на меня. Я обежал гастроном. Нашел черный вход со двора. Вошел внутрь. И сразу наткнулся на мужика. Тот вышел покурить. — Ты чего, как неродной? — спросил я. — Я же говорю, разговор есть. Мужик закурил. Затянулся. Снова равнодушно посмотрел на меня. Глаза усталые. Сам высокий и худой. На горле отчетливо выступает кадык. Руки в длинных черных перчатках. Резиновых. И испачканных рыбьей слизью и кровью. — Сколько? — вдруг спросил он. Выпустил дым. — Сколько надо? Вот это другое дело. Люблю деловой подход. — Килограмм черной. Осетровая. Мужик осмотрел меня с ног до головы. Опять спросил: — Фарца, что ли? Я кивнул. И спросил в ответ: — Сколько стоит? Но мужик покачал головой. — Не, это много. Иди к заведующей. Я тут же рванул внутрь. На ходу спросил: — А где она? И как зовут? Мужик указал налево. Рукой с дымящейся сигаретой: — Вон туда. К Ираиде Павловне скажи. Тебя пустят. Я прошел коридор. Потом большое светлое помещение для заготовки. Всюду кафель. На столиках лежат выпотрошенные тушки рыб. Потом снова коридор. И двери кабинетов. Ага, вот заведующая. Рыкова Ираида Павловна. Я постучал и вошел внутрь. За столом сидела монументальная тетка. Лет пятидесяти. Тоже курила. И рассматривала бумаги. — Тебе чего, мальчик? — спросила она. — Заблудился? Через полчаса я вышел из ее кабинета. Очень довольный. В руке пакет с баночками. Килограмм икры. Все это обошлось мне в двенадцать рублей. И заведующая обещала поставить еще больше. Надо просто предупредить заранее. Торговался я с ней до последнего. Сначала Павловна ни в какую. Хотела пятнашку. За кило. И только потом согласилась. После моих настойчивых просьб. Скинула до двенадцати. После того, как мы договорились об опте. Достала из своих запасов. Неприкосновенных. НЗ, так сказать. Свежая икра. То, что надо. Я забрал Пашу из гастронома. — Ну все, — сказал я приятелю. — Теперь опять. К Вилли.Глава 7 Бритиш
Время уже поджимало. Оказывается, все эти переезды и погоня за товаром убивают много времени. Чертовски много времени. И это еще хорошо, что пробок нет. Разве что, совсем небольшие. Через час мы вынырнули на Горького. С баулами. Пашка нервно вертел головой. — Слушай, Витя, а там точно рейд закончился? — спросил он. — Вдруг менты опять сейчас поперли? Или не менты. А еще похуже. Мы прошли по улице с квартал. Неподалеку, через дом, здание «Интуриста». Паша остановился. Встал, как ишак. — Дальше не пойду. Вдруг там менты. Иди, разведай обстановку. А потом я тут же подойду. Это начинает раздражать. Как ходить в лес по грибы? Если волков бояться. С другой стороны, он прав. Нельзя слишком наглеть. Это страна с другой формой правления. Тут вообще все другое. И хапуг не любят. — Ладно, жди здесь, — я вручил ему свой рюкзак. Мы отошли за здание. В тихий дворик. Через арку в стене дома. Шум большой улицы сразу пропал. — Сиди тут, во дворике. Я постараюсь притащить его сюда. Посмотрим, как получится. Это первая сделка. Начало сотрудничества. Всякое может случиться. Все может сорваться. У меня такое не раз бывало. Это, как с девушкой. Вроде все на мази. Радужные перспективы. Ты уже предвкушаешь. И тут хоба! Из-за какой-то мелочи все разваливается. И все. Пашка послушно уселся на скамейке. Сумки прижал, как мать родное дитя. Ладно. А я побежал к «Интуристу». Где там наш Вилли? Гладкий дружище Вилли. Занял свое привычное место возле кафе. Огляделся. Вроде все тихо. Ментов нет. Мимо шли люди. Самые разные. Полно наших, советских. Но иностранцы тоже попадались. Вот, например, прошел солидный мужик. В костюме с галстуком. Все, как полагается. И газета подмышкой. Немецкая. Сразу видно по шрифту. К нему тут же подскочил парень. Мой ровесник. И давай убалтывать. В руке мелькнула матрешка. Это что такое? Вроде рекламной брошюры? — Мистер, ду ю вонт ченч? — громко спросил бомбила. Ткнул пальцем в запястье интуриста. — Бьютифол воч. Ю воч. Немец удивленно хлопал глазами. — Was? Was brauchen Sie? Но парень упорно пытался говорить на ломаном английском. Тыкал в руку иностранца. И пытался обменять у него часы. Потом распахнул полы громоздкого пиджака. Внутри огромные карманы. Специально нашитые. Из одного торчит горлышко коньячной бутылки. На другом разные значки. Самые разные. Немец увидел, все понял. Замотал головой. Замахал руками. Как будто ему наркотики предложили. И побежал дальше. — Эх ты, ступид манки, — мой коллега сплюнул вслед бестолковому иностранцу. — Ну и катись колбаской. Я усмехнулся. Нельзя же так. Впаривать внаглую. Если бы я бомбил на улице, действовал по-другому. Один за другим прошли еще двое интуристов. Один финн, другой вроде итальянец. Утюжник подкатил и к ним. Но действовал слишком агрессивно. Иноземцы пугались. И бежали, сломя голову. Я не выдержал. Подошел, стукнулся костями. Типа поздоровался. — Нельзя же так. Чуток психологию надо подключать. Ты же охотник. Сидишь в засаде. Парень подозрительно посмотрел на меня. Потом узнал. — А ху а ю? Эге, риал. Тоже чуингам. Вот ду ю вонт, мистер. Ага, мистер-твистер. Хотя бы язык подучил. — Слушай, давай помогу, — предложил я. — Бесплатно. У меня просто сердце кровью обливается. Когда вижу, что товар пропадает. Что там у тебя, кстати? Парень растерянно захлопал глазами. — Биг ченч, советски сувенир, — заученно ответил он. Уже совсем разучился говорить нормально. — Вот, лук сюда. И показал полы пиджака. Так сказать, из-под шубы. Я поглядел. Вроде неплохо. Коньяк Арарат. Значки коллекционные. Да иностранцы должны с руками оторвать. — Э, дружище, — я поцокал языком. У тебя же фирма. Хорошая фирма. Чего же ты суетишься? Вот смотри, сейчас скинем весь твой ченч. Огляделся. Ну-ка, кто у нас вокруг? Так вот эти две старушки не подойдут. Пенсионерки. Тоже из Англии, вроде. Слишком пугливые и бестолковые. Так, кто еще. Вон целая тургруппа. Человек пять. С гидом, само собой. Отправились на Красную площадь. Фото вечерней Москвы. Тоже не пойдет. Гид прогонит. Так, а вот это вариант. Навстречу нам шел турист. Сразу видно. Высокий мужчина лет пятидесяти. В глазах искрятся сумасшедшинки. Как у всех иностранцев. Идет, шатается без дела. Дома осматривает. Людей. Синие джинсы, желтая рубашка, на шее болтается фотоаппарат. В руках куртка. Все забугорное. Как попугай. Ярко и броско. Виден издалека. Наверняка вышел из гостиницы. Навернуть пару кругов по окрестностям. Перед ужином. — О, вот наш клиент. Смотри, как надо, — я щелкнул пальцами. — Ну-ка, жди. Я мигом. Когда кивну, подкатывай. Я подлетел к иностранцу. Чутье сразу подсказало. Это штатник. То есть, американец. — Hi, how are you doing? Are you walking? How do you like Moscow? — и еще улыбку состроил. На все тридцать зубов. Широкую, американскую. Мужик удивленно смотрел на меня. Тоже улыбнулся. — I’m fine, thank you. How are you? Я уже тянул ладонь. Для рукопожатия. — My name is Alex. Do you want to exchange souvenirs? Inexpensive and very profitable. You won’t find these in a hotel. And the guides too, — я взял быка за рога. Предложил сувениры. Тут же задвинул, что в гостинице такого нет. И у гидов. — Let’s make up. Американец кивнул. — Ok why not? Я кивнул напарнику. Тот мигом подлетел. Показал внутренности пиджака. Американец тут же заинтересовался коньяком. И значками. Потом достал баксы. Мы замотали головами. Отказались брать. Как будто он раскаленные железки совал. — No. No money. Exchange, — объяснил я. — Do you have a watch? Американец кивнул. Показал часы. Кварцевые «Сейко». В эти времена еще редкие. Только появились на западном рынке. И поэтому модные. Улыбнулся. — Can’t exchange. Present. Мой напарник сморщил рожицу. Как слива. — Что он говорит? Блин, вотч клевый. Вери бъютифол. Плиз, давай ченч. Американец, улыбаясь, покачал головой. Я вздохнул. — Он говорит, это подарок. Не может. Но коллега не терял надежды. — Блиндер, надо его уговорить. Часы чудо, — он повернулся ко мне. — Френд, плиз дай хелп. Ты хорошо шпаришь на инглиш-пинглиш. Я в долгу не останусь. Я оглянулся. Ладно. Вилли что-то не видать. Помогу пока что коллеге. — Hey, mister, — я протянул руку стейцу, как еще назывался американец. — What’s your name? Его звали Джон. Хотя, может, тоже соврал. Но неважно. Знакомство — это просто затравка. Для начала разговора. А потом уже можно вести беседу. Я неплохо так припал на уши. Джону. Он слушал, кивал головой. Я рассказал, что у нас так принято. Что надо меняться. Что он приобретает отличный коньяк. А эти часы он может потом купить. Где угодно у себя дома. Джон чуток ошалел. Уже не пытался возражать. И не улыбался. Только кивал. Но часы не хотел отдавать. Уперся, как ишак. Под конец, предложил куртку. — Годится такое? — я осмотрел «фирму». — Вроде новая. Говорит, перед поездкой приобрел. А, подожди-ка. Это хорошая куртка. Да, точно. Закос под армейскую форму. Нейлон-хлопок. Смешанная атласная ткань. Прочная, водонепроницаемая и ветрозащитная. Я бы и себе такую взял. — Бери, — сказал я. — Отличная вещь. Прослужит долго. А если надумаешь продать, то меньше двухсот не бери. Счастливый утюжник схватил куртку. Отдал коньяк. Пытался уговорить обменять часы. Но амер ни в какую. А я увидел Вилли. Как раз вышел из автобуса. — Ну все, комрады, — я пожал обоим руки. — Я помчал. У меня дела. И оставил их. А сам поскакал к бритишу. Огибая прохожих. Вилли далеко не ушел. Сам ждал меня. Прошелся по улице. Отодвинулся к кафе. Где мы утром общались. В руках сумка. Увесистая. Надо полагать, для обмена. — Hello, Willy, — я подскочил к нему. — How are you? Let’s go there. The goods are there. И поволок его подальше. В наш дворик. К Пашке. По дороге страховался. Оглянулся, посмотрел по сторонам. Вроде никакого хвоста. Пашка сидел на том же месте. Смотрел на играющих ребятишек. На площадке. Думал о чем-то. Мечтал. Наверное, о Барбаре. Потому что нас не заметил. — О, вери найс, — повернулся на движение. Наконец-то, заметил нас. — Хелло, Вилли. Мы, не мешкая, приступили к обмену. Звякнули потревоженные бутылки. Стукнули баночки с икрой. При виде товара у Вилли расширились глаза. Ага, он тоже не дурак подзаработать. За этим приехал. Наслышан, что здесь можно навариться. — Oh, it’s a «Stolichnaya»! — с уважением протянул он. — Very good! Very! И показал нам большой палец. Потянулся к рюкзаку. Но я прикрыл ее. Кивнул на его сумку. — Show me what you brought. Вилли понятливо улыбнулся. Раскрыл сумку. Показал, что принес. Ого, неплохо. Неужто в страну приволок? В багажном чемодане? Еще джинсы. Самые разные. Штук семь. Джинсовые костюмы «Wrangler». Три набора. Вельветовые джинсы. Кроссовки «Adidas». Три пары. Ботинки французские. Сигареты. Сразу блоками. «Winston» и «Marlboro». Авторучки и пакеты. Женские колготки. Да тут целое богатство. Я все тщательно осмотрел. Проверил на качество. Вроде все норм. Не обманул. Вещи новые, с этикетками. На одних джинсовых костюмах можно много хапнуть. — It’s all right, — я кивнул. Мы обменялись сумками. У Вилли звякнули бутылки. — Something you have few women’s things. You didn’t take it, did you? — я намекнул, что мало женских вещей. А они еще лучше расходятся. И дороже. Вилли улыбнулся. — I have good news. A group of tourists is arriving tomorrow. Sent by my sister. Three women and four men. Here they bring a lot of things. Both for men and women. Ох, елы-палы. Семеро туристов из Англии? Со своими товарами? Три бабы и четыре мужика! Да ты издеваешься? Но виду не подал. Радостно улыбнулся. — It’s excellent! Awesome! I’ll be looking forward to it. Я оглянулся. Мамаши с детьми подозрительно глядели на нас. С игровой площадки. Надо сваливать. — But we can’t talk for a long time, — прошептал я Вилли. — I will wait for you in the morning. Then we’ll talk about everything. Prepare a list of what they want. Fine? Объяснил ему, что мы не можем долго общаться. Встретимся завтра утром. И пусть принесет список. Всего того, что хотят гости. Чтобы я подготовился. Вилли кивнул. Схватил сумку. И удалился. Не прощаясь. Мы тоже пошли прочь. Пашка чуть ли не подпрыгивал от радости. Он тащил сумку Вилли за спиной. Бритиш скрылся за аркой. А мы подошли к углу дома. И столкнулись с четырьмя парнями. В костюмах с галстуками. На лацканах значки ВЛКСМ. На рукавах красные повязки. Парни внимательно осмотрели нас. Один тут же схватил меня за руку. — Опа, смотрите, кто тут у нас. Фарца нарисовалась. Ну как, чуингамы? Все утюжите по Горького? — и кивнул Пашке. — А ну, ты. Что там у тебя. Показывай. Терять времени нельзя. Я прыгнул вперед. Толкнул парня. Налетел на другого. Схватил его. И еще ломанулся на третьего. — Вали, быстро! Я их задержу! Пашка вышел из прострации. Рванул с места. Как ракета. Аж пятки засверкали. Четвертый парень рванул за ним. Но я исхитрился. И поставил ему подножку. Парень покатился по земле. Первый тоже упал. От моего толчка. Но продолжал цепляться за меня. Как клещ. Остальных двоих держал я сам. Мертвой хваткой. Тоже уже на земле. Вернее, на пыльном асфальте. Короче, получилась куча мала. — Эй, вы чего делаете! — закричали мамаши. — Безобразие просто. Парни быстро скрутили меня. Один убежал, но скорее вернулся. Виновато покачал головой. — Нет нигде. Ушел, паскуда. Тот, что схватил меня, сверкнул глазами. — Ничего. Его пособник остался. Все расскажет. Никуда не денется. Правильно я говорю, ребята? Его спутники кивнули. Я осмотрел всех. Уже понял, кто такие. Добровольцы. Комсомольская дружина. Поборники морали. Борцы за светлое будущее. Молодежная инквизиция. Ходят вот так по улицам. Отлавливают преступников. Алкашей всяких, хулиганов. И таких, как я. Парень повернулся к мамашам. — Все в порядке, гражданочки. Мы комсомольцы. Задержали несознательного гражданина. Который спекулировал буржуазным барахлом. Женщины перестали кричать. Детишки с удивлением смотрели на нас. — Пошли отсюда подальше, — мрачно сказал я. — Что вы перед детьми устроили? Не могли спокойно подойти? Старший поглядел на меня. Ростом повыше, стройный, сероглазый. Аккуратная прическа сбилась после нашей свалки. — Ладно, ведите его на Горького, — распорядился он. — Там расспросим. Пусть другие фарцовщики тоже видят. Будет показательный урок. Мы вышли со двора. Мамаши что-то кричали нам вслед. Но на них уже никто не обратил внимания. И отлично. Я ведь специально увел нас оттуда. Чтобы дружинники не узнали о встрече с Вилли. От любопытных мамочек. На Горького парни тряхнули меня. За плечи. Довольно ощутимо. — Ну, рассказывай, — парень тут же подошел ко мне. Вплотную. — Кто таков? Чего здесь делал? Кто твой товарищ? Чего у него в сумке было? Смотрел в упор. С прищуром. Видимо, думал, что я расплачусь. И сразу расколюсь. От его страшного взгляда. Я быстро подумал. Впрочем, почему нет. Может, получится запудрить им мозги? — А вы кто такие? — я пошел в атаку. — И почему я должен вам все рассказывать? Вам, грабителям и хулиганам. Я сейчас милицию вызову. За нападение без причины. Отпустите меня! И стряхнул с себя лапы двух других парней. Тех, что стояли по обе стороны от меня. — Что творится, что творится! Вообще ни в какие ворота! — я возмущался очень артистично. Мне говорили в прошлой жизни. Что надо идти в артисты. Но я слишком любил деньги, чтобы играть на сцене. — Напали среди бела дня! Никого не боятся. И хотел уйти. Но парни снова схватили меня за руку. — Ты смотри, какой! — удивился их вожак. — Первый раз такого вижу. Ничего себе. Ни капельки не боится. Вот мерзавец. Я поглядел на него. Тоже пристально. И не отрывая глаз. Ну-ка, посмотрим, кто тут выиграет. В гляделки. — Я еще раз говорю. Вы почему на меня, советского гражданина, набросились посреди бела дня? Ограбить хотели? Так я и понял. Только не на того напали. — Не валяй дурочку, — сказал другой парень рядом. — Что ты из себя невиновного строишь? Говори, кто такой? И пихнул меня кулаком в бок. Больно, но не сильно. — Ага, еще и драться вздумали! Эй, гражданин, — я окликнул проходившего мимо мужика. — Вы не могли бы вызвать милицию? Эти парни на меня напали. Хотят ограбить. Прямо среди бела дня. Мужик оглядел нас. Не сразу разобрался. Сразу видно, простой работяга. Штаны и клетчатая рубаха. На голове шляпа. — Вы чего пристали? — спросил он. Придвинулся, схватил меня за руку. Потянул прочь. — А ну-ка, отпустите его! Щас как врежу, мало не покажется. Но парни крепко держали меня. Я заголосил, чтобы заглушить их объяснения. Мужик пытался вырвать меня. Понемногу вокруг начала собираться толпа. — Граждане, все в порядке! — закричал сероглазый. — Мы задержали фарцовщика, спекулянта. Он тут ходил и приставал к… Я не дал ему закончить. Подался вперед. Толкнул невзначай плечом. — Не верьте ему, граждане! Он и его собутыльники напялили на себя значки и повязки. А сами хулиганы чистейшей воды! Напали на нас с другом. Хотели сумку отобрать. Хорошо, что я спасся. А друг за милицией убежал. Сейчас вернется. Парень отодвинул меня. — Ничего подобного. Мы комсомольцы, вот наши билеты. А этот гражданин врет. Мы его не грабили. Мужик все равно пытался освободить меня. Я снова толкнул старшего. Правда, его ребята крепко держали меня. — Комсомол, не комсомол, а нечего на людей налетать! — хрипло закричал работяга. — Знаем мы вас, чистеньких. Один такой комсомолец мою сестренку обрюхатил. А потом убежал в другой город, скотина. Зрители высказывали разные мнения. Толпа становилась все больше. — Заткните ему рот, черт подери! — прошипел сероглазый. — Он не угомонится. Парни переглянулись. Вокруг шумела толпа. — Но как? — спросил один парень. Не будем же мы бить его. Я улыбнулся. — Ребята, давайте разойдемся по-хорошему. Вы забыли, и я забыл. Сероглазый задумался. Я думал, что удастся его уговорить. Но тут сквозь людей пробился милиционер. В форме, как полагается. И строгий. — Что тут стряслось? — спросил он. — Почему шум? Я онемел от изумления. Вот дерьмище. Я узнал его. Это же мой вчерашний знакомый. Который меня с рюкзаком поймал. Вот попал, так попал.Глава 8 Участковый
Мент тоже узнал меня. Чуть улыбнулся. — А, старый знакомый. Вот мы и увиделись. Я же говорил. Он помахал рукой. — Граждане, я вас прошу разойтись. Это стандартная процедура. Сейчас мы отведем задержанного в участок. И там разберемся. Зрители продолжали стоять. Наблюдать. Как в кинотеатре. Только кресел нет. И попкорна. Тогда мент схватил меня. И повел прочь. А комсомольцы поплелись сзади. Мужик работяга остался позади. Прощай и спасибо. Ты очень мне помог. Вернее, пытался. Мы пошли в сторону от «Интуриста». Ну и хорошо. Нечего, чтобы клиенты видели меня в компании ментов. Сначала по Горького. Потом свернули. В проулок. Небольшая тихая улочка между домами. По краям деревья. Клены, липы. На некоторых остались желтые листья. — Значит так, — милиционер посмотрел на комсомольцев. — Антохин. Рассказывай. Что случилось? Где вы взяли этого жулика? Сероглазый парень ткнул в меня пальцем. — На выходе со двора поймали. Вон там, видите? Он и еще один. Хотели задержать, а он в драку полез. А второй убежал. Вот так вот. Я тут же завел старую шарманку: — Ничего подобного. Мы шли с приятелем. Никого не трогали. И тут они на нас налетели. Сразу начали руки выламывать. Я отбился, а мой приятель… Милиционер приложил палец к губам. — Тихо, мой друг. Помолчи чуть-чуть, хорошо? До тебя очередь дойдет. В отделении. Два парня с обеих сторон толкнули меня. — Молчи, гнида. Не раскрывай поганый рот. Мда. Дела плохи. И это они еще мои карманы не проверили. Но в милиции точно посмотрят. Как объяснить большие суммы? Неподъемные для студента. — Повели его оформлять, — продолжил Антохин. — А он скандал устроил. На Горького. Чуть не убежал, мерзавец. Хорошо вы подошли, товарищ Яков Васильевич. А то там люди уже волновались. Милиционер кивнул. Поднял фуражку, почесал лоб. — Все понятно. Я за этим субчиком со вчерашнего дня наблюдаю. Он и вчера тут воду мутил. С одним иностранцем общался. Бомбит, значит. По полной программе. Он дернул на меня подбородком. — Ну, что скажете, гражданин? В участок пройдем? Или по-другому решать будем? По-хорошему? Я не поверил ушам? Что это было? Неужели он предлагает мне решить вопрос? Как и делали полвека спустя. Нет, не может быть. Это же советская милиция. Они взяток не берут. Комсомольцы пристально наблюдали за мной. Ждали ответа. Э, нет. Это или проверка. Или я неправильно понял. Не мог милиционер такое предложить. Тем более, при свидетелях. — Смотри, лучше сразу скажи, кто ты да как, — продолжил Яков Васильевич. По возрасту, ему лет тридцать. Максимум. А то и меньше. Вчера в гражданской форме он старше казался. Почему так? — И расскажи, что ты здесь делал. Сколько наспекулировал. Может, ты еще и долларами торговал? Или покупал? Это он загнул, конечно. Какие доллары? Я что, похож на валютчика? — Э, товарищ старший лейтенант, — я покачал головой. — Нехорошо так. Обычного гражданина под статью ведете. Я просто мимо проходил. Никого не трогал. Ни с кем не общался. Только с приятелем своим. Мне родители деньги прислали. Мы это обсуждали. А эти олухи на меня напали. Только из-за моего внешнего вида, что ли? Что же получается, обычный человек, советский гражданин, студент, не может спокойно по улице пройти? Чтобы на него не набросились? Как это называется? Произвол. Я на вас жаловаться буду. У вас доказательств никаких нет. И так далее. И тому подобное. Я знал, что говорить. Самое главное, у них и вправду нет доказательств. Так что, вся эта история выеденного яйца не стоит. Погрозят и все. Отпустят. Никуда не денутся. — Ишь ты какой, — изумился мент. — Грамотный. И по ушам ездит ловко. Ладно, Антохин. Благодарю за бдительность. И за отлично выполненное задание. По задержанию несознательного элемента. Продолжайте патрулирование. А я пойду. Оформлю нашего гения. На этот раз он так просто не отделается. Это я вам гарантирую. Комсомольцы рады стараться. Вытянулись в струнку. Яков Васильевич крепко схватил меня за локоть. И повел прочь. Дальше по проулку. — Может, вам помочь? — спросил вслед Антохин. — Подержать его? А то больно шустрый. Милиционер беззаботно махнул. — Ничего, как-нибудь справлюсь. Продолжайте обход. Глядите в оба. И повел меня дальше. С клена передо мной упал желтый лист. Тротуар усеян ими. Я пнул золотую дорожку. Мы дошли до поворота. Снова свернули. В другую улочку. Народу тут совсем мало. Глухо. Слева каменный забор. Какое-то учреждение. Справа гаражи. — Ну? — мы остановились. И мой конвоир резко повернул меня к себе. — Колись. Чего у иностранца хапнул? Быстро говори! Я внимательно поглядел на него. Странный вопрос для милиционера. — Я тебе так скажу, — Яков Васильевич продолжал сверлить меня глазами. — Это мой участок. Я тут всем рулю. Понял? Хочешь фарцевать, таксу знаешь. Не хочешь, тебе же хуже. Я тебя и вправду под статью подведу. Как ты и сказал. Под валютную. И свидетелей приведу. Вагон и целая тележка. А это уже не просто так. Как за вашу фарцовку. Валютчикам настоящие сроки светят. Всю жизнь небо в клеточку. Оно тебе надо? Оба на. Вот это поворот. Я сначала потерял дар речи. Потом подумал и спросил. Хриплым от удивления голосом: — Сколько? Мент отпустил меня. Внимательно осмотрел. — Пять червонцев. В месяц. Это пока. Потому что ты недавно. Если увижу, что много срубил, такса увеличится. Все понял? Устраивает? Я почесал затылок. Состряпал унылую рожу. — А давайте червонец, а? Я же только начал. Откуда у меня? Вчера вон рюкзак потерял. Сегодня иностранца эти придурки, дружинники, спугнули. Вообще нечем платить. Гол, как сокол. Яков Васильевич тоже подумал. Поднял фуражку. Почесал лоб. — Ладно. Три червонца. Но это только в первый раз. Потом по обычной таксе. Я обрадовался. Сунул руку в карман. Мы отошли подальше. От нескромных взоров. Зашли в подъезд. Там же, на площадке перед первым этажом, я быстро передал старшему лейтенанту. Три скомканные десятки. Деньги мгновенно исчезли. — Все, теперь жди, — сказал мент. — Я выйду первым. Минут через десять можешь выходить. Понял? И выскочил из подъезда. Я подождал пару минут. Потом выглянул. И тоже вышел. Быстро пошел прочь. Все время боялся, что меня снова схватят. Но все спокойно. Когда отошел подальше, мозг снова заработал. Четко и ясно. Надо же. Я думал, такое невозможно. Ан нет. И здесь берут взятки. По утвержденной таксе, ишь ты. Свернул на другую улицу. Мимо проехал «Жигуленок». Новенький, сверкающий, бежевый. Внутри мужик лет пятидесяти в очках в роговой оправе. Внимательно смотрел на дорогу. Хотя, я наверняка загибаю. Вряд ли это повсеместно. Только здесь. Вблизи к злачным местам. Так, а где теперь искать Пашу? Куда он девался? На Горького его нет. Надеюсь, хватило ума туда не соваться. Я поехал в общагу. По дороге думал об изменениях. Что делать? Чтобы такое не повторилось. На ум сразу пришел Колхоз. С его маркировкой. Паши в комнате не было. Хотя время уже вечернее. Начинает темнеть. Куда он запропастился? — О, вы куда пропали? — спросил Коля. Он валялся на койке. — Где Пашка? Я пожал плечами. Подошел к шкафу. Оглядел одежду. Вот засада, совсем нет обычной одежды. Все, как у павлина. Яркие модные рубашки. Видны за версту. Разноцветные штаны и джинсы. — Я и сам его ищу, — ответил я, роясь в барахле. — Куда он мог подеваться? Мы на Горького расстались. Коля перевернулся на другой бок. — А на «пятачке» смотрел? Он там наверное. Вашу фирму скидывает. Я остановился. Только теперь вспомнил. Из памяти бывшего владельца этого тела. Точно. В Москве есть пятачок, где тусуются все фарцовщики. Причем, несколько пятачков. И все возле магазинов «Березка». Точно. И наш как раз на Горького. Вот паскудство. Я же там только недавно был. Наверняка Пашка туда побежал. Точно. Я поглядел на Кольку. Вроде примерно моих габаритов. — Слушай, у тебя есть обычные брюки и рубашка? Меняю на мое барахло. Хочешь? Устюгов тут же вскочил. — Конечно. Давай. Вскоре я вышел из комнаты. Одетый, как обычный студент. Пестрый пиджак «битловка», уже безнадежно устаревший. Серая рубашка. Черные брюки, тоже поношенные. Длинные патлы, правда, остались. Но состричь их — это преступление. Уф, теперь обратно на Горького. Хотя я недавно был там. Может, перекусить по дороге? Но нельзя. Черт его знает, что там Пашка с товаром сделает. Ради скорости я поймал такси. Быстро домчался до Горького. Выскочил недалеко от магазина. Вытянутая на фасаде надпись «Березка». Рядом толпы прохожих. По улице носятся автомобили и автобусы. И еще очереди перед входом. И кучки молодых людей слоняются неподалеку. А вот и Пашка. Радостный. Как раз показывает джинсы мужчине лет тридцати. Тоже недалеко от магазина. И сумки с нашими товарами нет. — Значит, всего сто десять? — спросил недоверчиво мужчина. — Это точно «ливайс»? А почему так дешево? Не подделка? А Пашка стоит рядом и уверяет: — Нет, самые настоящие. Из Англии. Вот, видите, здесь этикетка на английском? Все знаки соответствуют. Мужчина достал коробок спичек. — А проверку пройдет? Дай-ка, я потру, — он хотел проверить качество глупым способом. Бытующим в народе. Отслюнявить спичку. И потереть о джинсы. Если тоже посинеет, значит, не подделка. Типа, краска настоящая. — Кажется, спичка не посинеет. Я не стал пока вмешиваться. Пусть посмотрит. Мужик и в самом деле потер спичку о джинсы. Спичка, конечно, не посинела. Мужик разочарованно вздохнул. — Эх, это же подделка. Что ты мне впариваешь? Забери свою «липу». Он отвернулся и пошел к другому продавцу. Тот с радостью подбежал к покупателю. Пашка огорченно подошел ко мне. — Что такое? Не хотят брать. Третий уже. Я и ценник снизил. Я покачал головой. Забрал сверток с джинсами, посмотрел. — Куда все остальное дел? Надеюсь, не распродал? За копейки. Пашка указал большим пальцем назад. — Там, у Окуня. Ну, что ты на вылупился? Опять забыл? Хватит лукать. Окунь — наш оптовик. Берет весь товар разом. Дешевле, конечно. Но зато безопасно. — он пощупал мой пиджак. — А это что за прикид? Ты под Колхоза косишь? Нет, только не это. Я уже знал про систему сбыта у фарцовщиков. Через оптовиков. Те скупали барахло. И перепродавали на конспиративных квартирах. Куда покупатели шли в условиях строгой секретности. С сопровождающими. С паролями и шифром. Считалось, что это предохраняет. От ментов и ОБХСС. Но разве это спасет? Захотят, все равно найдут. Я не хотел терять прибыль на посредниках. Лучше сам толкну. — Где этот гребаный Окунь? — спросил я. — Почему ты отдал ему без моего разрешения? Завтра у нас группа прилетает. Семь фирмачей. С запросами. На какие шиши я им товар закупать буду? На сто десять рублей, что ли? Пашка растерянно хлопал глазами. Я подошел к мужику, который хотел купить джинсы. Тот как раз отошел от очередного нашего коллеги. Снова разочарованно бормотал под нос. Насчет подделок. Ишь ты, какой придирчивый. Повышенная категория сложности. По моей классификации. Как, правило, у них есть деньги. И они ищут высокое качество. Ну, ничего. Против лома нет приема. В прошлой жизни я хорошо натренировался. На таких. И когда шмотки продавал. И когда автомобили, и недвижимость. Я долго работал «в поле». Знал, как убалтывать клиента. — Мужчина, одну минутку, — я догнал его. Протянул ладонь. Пожал руку. — Добрый вечер, меня зовут Витя. А вас как? Надо называть свое настоящее имя. Фальшь покупатели сразу почувствуют. Даже несмотря на риск. Тем более, что Паша уже запорол сделку. — Я Семен, — ответил мужик. Ну как, мужик. Это я погорячился, когда решил, что ему тридцатник. Лет двадцать пять — двадцать восемь. Просто двигается неторопливо. Как пожилой. Но лицо молодое. — А что там? Я же уже смотрел эти джинсы. Это не «ливайсы». Я точно знаю. Я развернул перед ним сверток. — Вы хотите настоящие «Levi’s», верно, Семен? А что, если я докажу вам, что это настоящие? И сразу хочу предупредить, мой коллега ошибся. Бывает, он новичок. Это фирменные «Levi’s», Семен. Они стоят двести тридцать рублей. Но для вас скидка. Смотрите сюда. Я показал ему джинсы. — Во-первых, обратите внимание на качество швов. У оригинала крепкие швы. Как здесь. А у подделок скрученные нитки. Не простроченные швы. Торчащие обрывки. Вы где-нибудь видите здесь такое? Потом, Семен, на оригинале швы ровнее и в несколько рядов. Вот также, как здесь. Они прочные и не порвутся. Мужик внимательно смотрел. Отлично, есть контакт. Я перевернул джинсы, показал задние карманы. — Теперь арки карманов сзади. Отличительная особенность джинс Levi’s — это рисунок в виде «клюва орла». Это визитная карточка ливайсов. Он может быть разный. Пологий или глубокий. Но форма всегда одинаковая. У подделок может быть другой рисунок. Или вообще карманы без отстрочки. Но это грубая липа. Семен вгляделся. Удивленно поднял брови. — Теперь смотрим на патч, то есть нашивку, — я потер нашивку с изображением лошадей, безуспешно пытающихся разорвать джинсы. И с названием фирмы. «Levi Strauss Co». — Видите, она тоже чуть потертая. Обычно, если подделка, то джинсы пытаются искусственно состарить. А нашивка свежая. Тут тоже не так. Теперь таб. Вот этот красный значок на правом заднем кармане. С ним все в порядке. Буквы в слове Levi’s вышиты заглавными. Это правильно. Пашка и другой бомбила подошли к нам. Слушали, развесив уши. Я продолжал: — Что у нас здесь еще? Пуговица, то есть болт, из качественного железа. Видите, Семен? Надпись «Levi Strauss», четко и ровно. Без замятий. Так, молния «Talon». Вшита ровно в пояс. Края не торчат. На верхней стороне замка выбито «Levi’s». В подделках фурнитура может быть плохой. Как торчат, качество хромает. Ага, вот заклепки. Одного цвета. Надпись «Levi’s» тоже четкая и ровная. Без лишних деталей. Еще прочие детали… Семен замахал руками. — Ладно, ладно! Понял. У меня уже голова кругом идет. От всех этих деталей. Вот только объясните. Пожалуйста. Это все хорошо, но почему же тогда ткань не окрасила спичку? В синий цвет, а? Как вы это объясните, а? Я снисходительно усмехнулся. Можно было бы, конечно, проделать трюк. Взять испачканную синюю спичку. Потереть. И показать Семену. То есть, заменить чистую на синюю. Незаметно. Просто ловкость рук. И никакого мошенничества. Но я не стал обманывать. Говорю же, это залог успеха. Лучше попробовать убедить. Тем более, это и так последний аргумент. Для Семена. — А потому что это миф. Легенда. Хорошая качественная ткань не будет отцветать. Тут же на месте. Ну, посудите сами? Как вы думаете, будет ли хорошая краска оставаться на мокрой спичке? Семен подумал и кивнул. — Да, есть такое. Наоборот, краска не должна слезать. А то после первой стирки вся синька спадает. Он достал деньги из кармана. Посчитал. — Так сколько стоит, говорите? Я завернул джинсы обратно в пакет. — Вообще-то, стоят двести тридцать. Но для вас,так уж и быть, двести десять. И протянул ему пакет. Семен застыл с деньгами в руке. — Как же так-то? Так дорого? А вот мне товарищ за сто десять предлагал. Я покачал головой. — Этот товарищ ошибся. Я же говорю, новичок. С вас двести десять. И поторапливайтесь, Семен. Тут еще масса других покупателей. Они с руками и ногами оторвут. Если вы не хотите. Семен призадумался. Но я уже вручил ему пакет. И протянул руку за деньгами. Тогда мужик махнул: — Эх, пропади оно пропадом, беру! — отдал деньги и прижал пакет к груди. — Надеюсь, то, что ты тут мне вывалил, правда. Я спрятал деньги в карман. — Даже не сомневайтесь. Самые настоящие. Оригинальные ливайсы. Тех, кто сомневается, гоните взашей. Они не разбираются в джинсах. Семен убежал, счастливый. А я повернулся к Пашке. — Ну, где там наш Окунь? Надеюсь, не уплыл еще?Глава 9 Заказ
Паша снова ткнул большим пальцем назад. — Окунь там. На стоянке. Я кивнул вперед. — Ну-ка, давай, показывай. Мы пошли вдоль «Березки». За угол. Мимо коллег. Высоких и тощих парней. Модно одетых. С сигаретами в зубах. В обязательных джинсах и водолазках. Или разноцветных рубашках. А еще в трикотажных свитерах «лапша». С высоким воротничком. С подворотом. Вокруг покупатели. Тоже молодежь, в основном. Но и постарше немало. У народа появились деньги. Хотят жить лучше. Только дошли до угла, как ко мне подлетел один. Схватил за плечи. Потряс. — Вот ты где, мэн! Шик, высший класс. Клево! — а, это же мой коллега. Которому я помог взять фирму. Возле «Интуриста». Куртку милитари. Он обернулся вокруг. — Пипл, этот мэн вери гудный! Бомбила высочайшего класса. Шикарную фирму подогнал. Я ее скинул, супер капусты нарубил. Я усмехнулся. — Да ладно тебе. Все в порядке. Свои же. Кстати, как тебя зовут? Парень пожал мне руку. — Чувак, ты с тобой френды навеки. Я — Ракета. А вы кто? Он посмотрел на нас. Я оглянулся. Оказывается, рядом со мной и Пашей тусовался еще один чуингамщик. Низенький и пухлый. Волосы кудрявые. Глаза черные. Не в джинсах, а в брюках клеш. Который тоже пытался скинуть товар Семену. — Я Витя, — ответил я. Пожал руку Ракете. — А это Паша. А это… Кудрявый тоже пожал руку Ракете. — А я Алекс. Я посмотрел, как Витя чешет про ливайсы. Тоже так хочу. Чтобы научил. Поэтому куда он, туда и я. Паша заворчал. — Ишь, чего захотел. А ты нас спросил? И кстати, я не просто Паша. Я — Пол. Среди бомбил меня так знают. Я улыбнулся. Все эти англицизмы не особо увлекали. Главное не название. А действия. — А ты, Ракета. Как на самом деле тебя зовут? Уже наступил вечер. Зажглись фонари. Теперь я рассмотрел Ракету лучше. Высокий блондин. Длинные патлы. Тонкий нос. Похож на аиста. Еще он бешено жестикулировал. Конечностями. — Ох бич! Это же совсем не найс. У меня бэд нэйм — Гаврила. Как это юзать? Ракета гораздо клевее. Ну да, возможно. Будем считать, это брэнд. Или торговая марка. — Так, ладно, ребята, — я пошел дальше. — Нам надо поговорить с Окунем. Вы чуток подождите. Потом обговорим с вами. Что да как. Мы пошли вдоль боковой стены дома. В котором располагалась «Березка». Навстречу шли прохожие. Их тут тоже немало. За домом обнаружился двор. И почти сразу стоянка. На ней машины. И даже мотоциклы. — Где он? — спросил я. В упор не помню этого Окуня. — Который? Четыре машины с открытыми дверцами. Из динамиков доносится музыка. Там сидят парни и девушки. Все в модных прикидах. Курят, пьют и жуют жвачки. Я оглянулся. Рядом Паша. За ним Ракета и Алекс. — Ты что, не знаешь Окуня? — удивился Ракета. Опередил Пашу. — Вон он. В каре сидит. И указал на ближайшую тачку. Новенькая вишневая «шестерка». За рулем парень. Что-то там считал. Рядом в машине еще двое. Один на переднем сиденье. Один сзади. Крупные такие. Вроде телохранителей, что ли? — Слушай, Витя, может не надо с ним? — спросил Паша. Понизил голос. — Он не отдаст так просто. Мы уже договорились. Это ведь капуста. А Окунь любит капусту. Я тоже люблю. И ненавижу, когда у меня ее отбирают. — И что же теперь? Я нанялся ему поставлять капусту? — я двинулся вперед. — Сейчас разберемся. Стойте неподалеку. Молчите. Как бы не повернулось. Я сам разрулю. Подошел к машине. Дверца и так открыта. Я постучал в окно. — Тук-тук. Hello, my friend. Как рыбалка, Окунь? Парень посмотрел на меня. Он сидел за рулем. Одну ногу вытащил наружу. Обутую в темно-бордовые туфлю на платформе. Так называемые шузы на каше. Косил под югослава. Бородка. Каплевидные очки «Рэйбэн». Черный кожаный плащ. Слегка потертые ливайсы. Выглядит круто. Впрочем, сейчас такое слово не применяют. Клево. — Опа, Витя нарисовался, — Окунь глядел на меня. Сквозь очки. Не снял их даже вечером. Когда стемнело. Ради крутизны. И еще мерно жевал жвачку. — Что хотел, Витя? У меня мало времени. Тайм, слышишь, тайм! Он постучал по запястью. Я указал на заднее сиденье. Там лежала моя сумка. — А я ненадолго. За своей фирмой. Паша тебе по ошибке отдал. Верни, пожалуйста. И я тебя не буду беспокоить. Сразу скроюсь. Окунь продолжал пристально смотреть на меня. В стеклах очков отражался я, ребята сзади и дверца машины. — Ты чего так, Витя? — спросил Окунь. Слишком спокойно. — Зачем так разочаровывать? Мы же договорились. Пожали руки. Я скидываю вашу фирму. Отдаю вашу долю. И мы в расчете. Какие траблы? Я усмехнулся. — Большие траблы. Сколько ты нам максаешь? За какой процент? Я этого даже не знаю. Ну-ка объясни, будь добр. Парень с переднего сиденья наклонился вперед. — Витя, что ты кипишуешь? На ровном месте? Сказали отдадим, значит отдадим. Ты не в сберкассе. Тебя не обманут, — и хрипло засмеялся. Во рту золотой зуб. А сам парень, оказывается, не здоровенный. А толстый. Но я смотрел на Окуня. А он на меня. — Процент обычный. Половина цены, — сказал, наконец, Окунь. — Это еще по-божески. Я опять усмехнулся. Грабеж среди бела дня. Теперь я убедился окончательно. Хорошо, что не связался с оптовиками. И впредь не собираюсь. — Не, Окунь, так не канает, — я покачал головой. — Меня это не устраивает. Я с Пашей партнер. Мы с ним вместе. Это наши фирмачи. Он не мог тебе отдать без моего согласия. И я этого согласия не дам. Так что, верни фирму. Окунь тоже оскалил зубы. Мелкие и кривые. — Да что ты говоришь? Ну, попробуй. Забери. Соваться к нему бесполезно. Так просто не отдаст. Недаром его барбосы сидят с прищуренным взглядом. Ждут команды. — Эге, что-то вы напряглись, ребята, — я наклонился. Посмотрел внутрь салона. — Расслабьтесь. Все путем. Слушай, Окунь, если ты так уперся, возьми себе весь товар. Подавись им. Хочешь? Он мне не нужен. Это подарок. Презент, так сказать. Окунь снял очки. Глаза у него оказались мелкие. Хитрые. Нос картошкой. — В смысле? Вообще не нужен, что ли? Как так? — он забеспокоился. Нет ли тут подвоха. — Ага. Я тебе так скажу. Эта партия — только начало. Мы заключили сделку с бритишами. Если выгорит, еще больше товара возьмем. Но к тебе я уже не пойду. Я другого оптовика возьму. Потому что там такие объемы! Я один и не справлюсь. Вернее, даже со своей командой. Мы все вместе не справимся. И нас нужен будет оптовик. Но к тебе я уже не пойду. Окунь сунул дужку очков в рот. Пожевал. Задумался. — Э, Окунь, ты что, ему поверил? — спросил жирдяй с золотым зубом. — Да он лепит горбатого. Какая сделка? Какие объемы? Я хлопнул по машине. — Ладно. Думай, как хочешь. Бывай, Окунь. Счастливо оставаться. Мы бы могли с тобой по-братски. Но ты сам решил. И останешься. И развернулся. Подошел к своим парням. И сказал: — Все, валим отсюда. Здесь нечего ловить. Но сзади раздалось: — Подожди. Я обернулся. Подошел к «шестерке». — Что ты сказал? Окунь обернулся назад. Взял нашу сумку. Бросил на асфальт. Передо мной. — Ладно. Забирай. Но насчет будущих товаров. Если ты будешь скидывать через меня, процент тот же. Половина. Я наклонился. Взял сумку, отдал Пашке. Спина не сломалась. — Не, так не пойдет. Пять процентов. И это еще по-божески. Окунь снова оскалил мелкие зубки. Но острые. — За пять процентов я с тобой даже разговаривать не буду. Половина. И все. Мы спорили еще полчаса. В итоге, согласились на двадцати. Окунь ворчал, что еще никто его так не обувал. Завел машину. Уехал. Паша вытер лоб. — Ну ты даешь, Витя. Я еще не видел. Чтобы кто-то так с Окунем разговаривал. Ракета и Алекс тоже стояли удивленные. — Ничего себе. Полный алес! В первый раз лукаю, чтобы оптовик отдал фирму, — удивился Ракета. — Да ты анбеливебл, Витя. Я указал на улицу. — Пошли отсюда. Я хочу жрать. И спать. Завтра сложный день. И ответственный. Поглядел на Ракету. И Алекса. — А вы чего? Подзаработать хотите? Завтра есть чем заняться. Подваливайте сюда к девяти часам. Начнем. Если опоздаете, пеняйте на себя. Парни ушли. А мы с Пашкой отправились в общагу. Я крепко держал сумку Вилли. Завтра надо скинуть товар. Мало того, еще выполнить заказ новых бритишей. В общем, полно дел. Мы поехали на метро. Пашка умолял на такси. Но я против роскоши. Пока что. Нечего тратить оборотные средства. Перед общагой зашли в магазин. Купили себе перекуса. Пашка попросил еще взять портвейн. Но я не разрешил. — Вот закроем сделку с бритишами, — сказал я. — Тогда обмоем. А сейчас рано. Нас зовут великие дела. В общаге я поделился с бабой Катей. Сушки-бараночки, чаек, печеньки. Вахтерша обрадовалась. Как ребенок. Что мне и требовалось. Пусть не мешает потом. В комнате перекусили. Угостили Коляна. И завалились спать. Я завел будильник. И заснул мгновенно. Проснулся от трезвона. Пронзительного и резкого. Шесть утра. Ну все, понеслось. Быстрый подъем. Умывание. Подъем Паши. Завтрак. И обратно на Горького. К «Интуристу». Сумку с товаром — тоже с собой. Успели вовремя. Только пришли. И появился Вилли. Подошел. Хотел поздороваться. — Then, then! Let’s order. And when do they arrive? — я не стал даже здороваться. Сразу спросил список заказов. И когда прилетают гости. Вилли сразу разобрался. Сунул мне бумажку. И добавил: — Today at seven o’clock. Ну, это и так понятно. Я кивнул. И мы разошлись. Я только буркнул на прощанье: — I will come in the evening. Побежал к Пашке. Мы отошли. Развернули бумагу. Так, что тут у нас? — Это как? Все на английском? — удивился Паша. — Ну-ка, диктуй. Я кивнул. И прочитал вслух: — Водка. Тридцать пять бутылок. Коньяк. Десять бутылок. Юбилейные монеты. Не меньше пяти. Часы. Три штуки. Русские сувениры. Десять штук. Икра. Десять кило. И фотоаппарат. «Зенит». Сложил бумагу. Посмотрел на Пашку. — Ничоси, — присвистнул приятель. — Это как? Большой заказ. Как мы это все соберем? Ты хочешь сегодня? Я потащил его к «Березке». — Конечно. У нас есть помощники. Забыл? Они и подскажут нам. Где лучше взять. Время пол-девятого. Придется подождать полчаса. Придут ли Ракета и Алекс? Или проспят? Тогда я с ними не работаю. Мне нужны ответственные люди. А не лежебоки. Возле магазина пусто. Только толпы прохожих. Спешащих на работу. Фарцовщиков нет. Эта публика любит поспать. Выходит на промысел после обеда. Или вечером. Когда уже поздно. И холодно. Сегодня погода похуже. Что-то небо хмурится. Как бы дождь не хлынул. — Дрыхнут, наверное, — проворчал Паша. — Мы их ждем. А они… Из-за угла вышел Алекс. Быстро пошел нам навстречу. — Хай, пипл, — мы стукнулись с ним кулаками и локтями. — А я боялся, что опоздаю. Пораньше вышел. Пашка продолжал ворчать. Он не выспался. — Ладно, а Ракета где? Наверняка опоздает. Он еще тот типус. — Эй, мэны! — сзади раздался громкий свист. Половина улицы обернулась. — Вы уже тут? А Ракета сзади! К нам подлетел и Гаврила. — Ну, че там? Что желают фирмачи? Любой каприз за гренки. Хотя, доллары нам ни к чему. Пусть натурой дают. Я познакомил их со списком. Ракета снова присвистнул. — Аппетиты у них хорошие. Вери гуд. И что делать? Я огляделся. — Как, что делать? Говорите. Кто что может достать. И начинайте работать. Вечером тащите сюда. Хотя, это слишком много товаров. Надо логистику продумать. Отдельно. Ракета почесал длинный нос. — Так, я могу алкоголь взять. На себя. И икру. У меня дальний родственник работает на ликеро-водочном. Уж он-то поможет. Только деньги нужны. В продуктовом отделе. Алекс поднял руку. Как в школе. — Я могу часы достать. И русские сувениры. У меня есть знакомые. Так, остались монеты. Еще и не ахти какие. А юбилейные. Не просто так. Наверное, на толкучке можно взять. Устроит это бритишей? Или нет? Наверное, монеты тоже для перепродажи. Там, на Западе. Коллекционерам. Значит, нужны редкие. — Я возьму на себя монеты, — распорядился я. — Пашка, ты езжай с Ракетой. Там бутылки таскать надо. Поможешь, как раз. Похлопал в ладоши. — Итак, парни. Давайте. Сделаем это. Все зависит от вас. Если провернем эту сделку, покажем, что с нами можно работать. Надо сделать быстро. Они еще только приедут. А уже все готово. Забирайте, гости дорогие. Понимаете? В этом вся фишка. Тогда мы опередим гостиничных. И они останутся с носом. Парни кивнули. Отлично. Я отдал им деньги на закуп товаров. И мы разошлись. Каждый по своим делам. Договорились держать связь. Через бабу Катю. Вахтерша будет передавать сообщения. Я обещал ей пуховый платок, конфеты и новые часы на стену общаги. В итоге, тетка уже сменила гнев на милость. И уже целиком на нашей стороне. Так, куда теперь? Наверное, в Черемушки. Там должен быть рынок. Наверняка найдутся монеты. Времени терять не стал. Нырнул в метро. И поехал на рынок. Через минут сорок уже вышел неподалеку. И сразу бросился к рынку. Ворота закрыты. Еще рано. — Куда прешь? — проворчал сторож. — Нету никого. Рано еще. Иди отсюда. Пришлось послоняться рядом. Что же, пока жду, можно перекусить. Завтрак в общаге у нас был слабенький. Яичница и бутерброды. Я нашел бабушку, торгующую пирожками. Несмотря на ранний час. Взял пирожки. Один с картошкой. Другой с капустой. Теплые и ароматные. Отлично. Гастрономический оргазм. Вскоре рынок открылся. Я побежал внутрь. Кстати, бабушка ничего не знала про монеты. Где их тут можно купить. Но я был уверен, что найду. Обязательно. Обошел все ряды. Торговцы прибывали. Постепенно выкладывали товары на прилавки. В основном, продовольствие. Тут я тоже не терял времени. Сумка с фирменными товарами от Вилли была с собой. Я тут же начал предлагать их торговцам. И быстро все распродал. Даже сам не заметил, как расхватали. Так, отлично. Хорошо, когда руки освободились. А деньги в кармане. С пустой сумкой бегать гораздо легче. Плохо другое. Монет я так и не нашел. Только продукты и вещи. А нумизматы как будто сквозь землю провалились. Хотя я был уверен, что найду. Наконец, один мужик, торговавший грибами, посоветовал идти на рынок «Левша». Старинная барахолка. Вообще-то да. Я и сам там торговал по молодости. Когда только начинал постигать искусство продаж. Сразу скажу. Рынок для начинающего менеджера по продажам — лучшее место. Надо туда всех продажников отправлять. На стажировку. После рынка ему уже ничего не страшно. — Там все должно быть, — сказал он. — И монеты, и одежда, и книги, и старинные часы. Все, что хошь. Ладно. Я расспросил, как доехать. Мужик охотно объяснил. Это недалеко от Химок. Сейчас туда другие маршруты. Ладно. Я купил с рук фотоаппарат «Зенит». Совсем новый. Почти не был в употреблении. И помчался в «Левшу». Приехал через час. Потом еще шел пешком от станции. Но когда явился, оказалось, что барахолка не работает. Откроется через день. Вот такая вот неудача. У рынка свой график работы. Как быть? Я покрутился на месте. Порасспрашивал. И что же? Выяснил, что есть еще одно место. Там уж точно можно раздобыть монеты. Магазин «Нумизмат» на Таганке. И там же блошиный рынок. Там и собираются все любители монет. Отлично. Я помчался туда. Время уже обеденное. Как раз, для работы рынка. Когда приехал, вздохнул с облегчением. Все в порядке. Действительно, блошиный рынок. Прямо на Гончарной улице. Люди продавали монеты с рук. Разложили на скатертях и брезенте. Любой желающий мог подойти. И купить. Или, вернее, обменять. Потому что скупка монет в СССР — тоже не самое законное занятие. Тем более, золотых. Вот те раз. А какие монеты лучше всего взять? Уж чего-чего, а торговать монетами мне еще не приходилось. Суть я понимал, конечно. Надо найти редкие и коллекционные. Которые ценятся на Западе. А какие там сейчас, бог весть. Ладно. Походил по рядам. Посмотрел, что можно найти. Поспрашивал. Выбрал штук десять. Разные копейки. Например, две копейки 1963 года. Продавец уверял, что она редкостная. Отличие в аверсе и реверсе. Герб СССР приподнят к канту монеты. А цифра два, наоборот, приспущена. Венок из дубовых листьев и колосьев придвинут к краю. Или медная копейка 1924 года. Аверс выполнен штемпелем от двугривенного. То есть, надпись «СССР» вытянута больше, чем обычно. И такие монеты стоят дорого? Ладно, буду считать, что так. Еще я приобрел пару серебряных монет. И другие редкостные. Вроде бы. Правда, сомневался, что они действительно подойдут. Ладно, если что, возьму еще. Эти монеты стоят копейки. Затем отправился обратно. На встречу с командой.Глава 10 Последние штрихи
Пока мотался по базарам, наступил обед. Вернее, даже полдник. Я чувствовал зверский голод. Но сначала позвонил в общагу. — А, Витенька! — обрадовалась баба Катя. Мы ее уже приручили подарками. — Тебе тут все названивают весь день. Паша сказал, что будет ждать тебя в каморке. После пяти часов. Слышишь? Что у вас за каморка такая? Подземелье, что ли? Ага, подземелье. Казематы. Сырые и мрачные. Где прячется людоед. — Спасибо, баба Катя, — ответил я. — Нет, это улица такая. Мы ее так называем. Спасибо еще раз. И положил трубку. Ага, разумно. Мы еще вчера обговорили. Скорее всего, придется собрать товары в гараже. Ничего не поделаешь. Придется рискнуть. За неимением лучшего помещения. Для хранения. А куда еще девать батареи качественной водки и коньяка? Сразу от Гончарной улицы я помчался к гаражу. Ехать пришлось с пересадками. И на метро. И на автобусе. С непривычки я даже проехал нужную остановку. Когда подошел к гаражу, время уже шесть. Солнце уже спряталось за крышами домов. Небо так и стояло хмурое. Но дождя не было. Может, вечером ливанет? Здесь целый гаражный кооператив. Много гаражей в одном месте. Небольшие сооружения из металла и бетона стояли рядами. Занимали большую площадь. Я прошел несколько рядов. В каждом видел открытые ворота. Местные автолюбители ремонтировали железных коней. Ворота нашей каморы тоже приоткрыты. Оттуда доносились голоса. Я невольно прислушался. — Так что, шиза все это, — говорил Ракета. — Сразу семеро фирмачей. Бритишей. Не знаю, как вы, френды. Но я анбеливебл. Ага, значит Гаврила сомневается. Тогда чего сюда приперся? Спрашивается? — Ты его плохо знаешь, — ответил Паша. — Он другой. Мотается, крутится. Всю фирму мигом скидывает. Любого может уговорить. На что угодно. Не человек, а волшебник. Причем раньше другой был. — А что случилось? — это уже Алекс. Напряженно и внимательно. Эх, дружище. Паша вряд ли объяснит. Он и сам всей правды не знает. Я кашлянул. Зашаркал ногами по асфальту. Словом, произвел больше шума. Хватит уже сплетничать. — А вот и я! — я вошел в гараж. Парни сидели в салоне «Волги». Я бросил пустую сумку на заднее сиденье. Ту самую. Из-под товаров Вилли. — Ну что, скучаете? Как успехи? Место водителя пустовало. Я уселся за руль. Поглядел на парней. Алекс глядел на меня. А Ракета и Паша опустили головы. — Что такое? — спросил я. — Только не говорите, что не нашли товар. Ну? Что такое? Не томите душу. Паша молчал. Ответил Ракета: — Перехватили у нас товар. Только половину нашли. Где только не лукали. Больше нету. Ну и что? Это разве проблема? Я так и сказал. — А в других местах не пробовали искать? — спросил я. — Что у нас, по всей Москве только там водку продают? Выяснилось, что искали. Зашли чуть ли не в сотню мест. Но нигде нет. Их всюду послали. Куда подальше. Я тяжело вздохнул. Ох, ребята. Плохо. Очень плохо. Я думаю, вы пробивные. — Так, давайте думать, — сказал я. — Где вы были? Везде? Не может быть, чтобы везде. Я сегодня на рынке был. Даже там водку видел. Правда, не уверен в качестве. Паша. Ты в нашем универмаге был? С дядей Герой разговаривал? Паша кивнул. — Конечно. Первым делом туда поехал. У него вообще ничего нет. Полный ноль. Все расхватали. Вот паскудство. Но это же не единственный супермаркет. А другие? — Оу, френд, мы юзали еще три маркета, — ответил Ракета. — Везде страшные траблы. Всюду послали. Я подумал. Нет, так не пойдет. Надо срочно найти посылку. Мы должны подогнать заказ вовремя. — Так, а в «Березке» спрашивали? — медленно спросил я. — Туда иностранцы тоже ходят. Ракета и Паша посмотрели на меня. — Там же дорого, — ответил Паша. — Вернее, в самом магазине стоит дешево. Да, это так. Но вот сертификаты… Их же втридорога продадут. Барыги. Я махнул рукой. — Это такие же барыги. Как и мы. Не честнее нас. Поэтому попробуем договориться. Или у нас есть другие варианты? Пашка покачал головой. А Ракета добавил: — Тогда гоу. Гоу спиди. А то все разбегутся. Да, времени мало. Но сначала надо обговорить еще один момент. — И еще, — я опять посмотрел на парней. — А как мы товар повезем? На своем горбу? Слишком в глаза бросаться будем. Я вот что подумал. Надо машину найти. И похлопал по рулю «Волги». — Паша, что скажешь? Твой дядя не будет ругаться? Если мы его машину позаимствуем? На пару часиков? Паша округлил глаза. — Как так? А если нас милиция поймает? У нас же прав нет. Ни у кого. Да, это серьезный недостаток. Я пожал плечами. — Придется рискнуть. Без машины нас тоже поймают. И уже наверняка. Давай, Паша. Решайся. Паша поковырял в носу. — Ладно. Посмотрим. Я подумаю. Я кивнул. Снова похлопал по рулю. — Отлично. Завтра поедем на этом драндулете. Ты сможешь его завести? Паша продолжал ковырять в носу. — Попробую. Я опять кивнул. — Вот и отлично. Оставайся здесь. В гараже. И заводи машину. Приедешь сразу в общагу. Хотя даже нет. Переночуешь здесь. Надо охранять товар. А мы сейчас быстренько смотаемся в «Березку». И вернемся к тебе. Покушать привезем. Ты что-то хочешь? Заказывай. Все привезу. В нашей любимой чебуречной. У Лидии Михайловны. Паша заказал пельмени. И мороженое. Потом полез за инструментами. А мы помчались в «Березку». По дороге Ракета рассказал мне, как там все устроено. Сеть магазинов «Березка» — уникальное явление. Там можно купить дефицитные вещи. Но не за рубли. И не за доллары. Потому что иметь валюту советским гражданам запрещено. Оплата идет сертификатами Внешпосылторга. Они равнозначны советским рублям. Выдают служащим, работающим за границей. Дипломатам, морякам, артистам. Сопровождающему персоналу. Техникам и наладчикам. Сертификатов четыре типа. С синей полосой — низшего ранга. На них можно купить только часть товаров. С желтой полосой — разные командированные работники. В развивающихся странах. Типа Анголы или Вьетнама. Бесполосные — для служащих рангом повыше. Те, кому посчастливилось очутиться в капстранах. Типа ФРГ или Великобритании. Могут отовариваться без ограничений. Любые продукты в «Березке». Ну, и четвертый вид сертификатов — серия «Д». Для дипломатов. Тоже высшая категория. Мы сели на автобус. Хотя Ракета отчаянно ругался на ломаном английском. Он хотел ехать на такси. Но так мы разоримся. Мотаться по городу на такси. — Это все хорошо, — сказал я, пока мы ехали. — Но ты скажи. Сколько они стоят? Эти сертификаты? И на какой можно водку купить? Ракета пожал плечами. — А это, май френд, для меня биг секрет. Знаю точно, что можно купить за желтополосные. У барыг они стоят пять-семь рублей. И за бесполосные. Они стоят восемь-десять рублей. Насчет синих ай донт андерстанд. Они стоят два-три рубля. Наверняка за них можно взять только мелочевку. Всякие чаи и кофе. Разумно. Мы слезли с автобуса. Торопливо пошли к магазину. Он еще работал. Куча народу возле. Я сразу определил продавцов сертификатов. Молодые нахальные люди. Такие же, как и я. Особо не прятались. Разгуливали неподалеку от входа. Хватали прохожих за рукава. — Гражданин, сертификаты не желаете приобрести? Очень дешево. Почти даром. Я подошел вплотную. Сам схватил ближайшего. — Эй, уважаемый. Говорят, у вас чудесные бумажки имеются. Пропуск в волшебную страну, — и мотнул подбородком в сторону «Березки». — Разного цвета. Парень обернулся. Мгновенно срисовал меня взглядом. — Ага, Витя-Одиссей. Надо же какие люди. Неужто решил в «Березке» отовариться? Я удивился. — А почему Одиссей? Я что, Пенелопу ждать заставил? Парень усмехнулся. Покачал головой. Длинный, тонкий, чуть сутулый. Нос выступает вперед. Беспрестанно шевелится. Вынюхивает. В темном костюмчике. Поверх коричневый плащ. Клетчатая кепка на макушке. — Потому что больно скользкий. И изворотливый. Всюду пролезешь. О тебе уже разговоры пошли. На Горького. Вот как? Интересно. Ладно, это потом. — Одиссей, не Одиссей, без разницы. Ты, вот что. Дай-ка двадцать желтополосных, — я полез было в карман. За деньгами. Но остановился. — Хотя, сначала один. На рублик. Я с ним в магазин слетаю. Проверю, что да как. Длинноносый вытащил сертификат. Снова пошевелил носом. — А почему один? Ты чего задумал, Витя? Скажи, я тебе цену скину. Ага, еще чего. Может, ключи от гаража отдать? Где товар лежит. — Давай, — я взял сертификат. — За трояк, лады? А я тебе скажу, что куплю. Парень подумал. Кивнул. — Договорились. Я забрал у него сертификат. Сунул деньги. Рванул в «Березку». Обогнал посетителей на входе. И чуть не врезался в других. Тех, что вышли. Те тащили коробку. Кажись, телевизор купили. Радостные. Улыбки до ушей. Ворвался внутрь. Тут же ко мне сунулся швейцар. Ну как, швейцар. Это не ресторан, все-таки. Некто средний. Между охраной и вахтером. — Вы куда, молодой человек? Тут спецучреждение. Покупка по специальным… И осекся, заметив в моей руке сертификат. Я улыбнулся, отодвинул его. Вошел в торговое помещение. А здесь недурно. С претензией на роскошь. По центру зала стоят колонны. На потолках длинные лампы. Всюду прилавки. Заваленные вещами. Вот манекены, одеты в сарафан и кокошник. Длинная золотая коса. А вот сувениры: матрешки и леденцы. Дальше мужчина в сером пиджаке. Осматривает коллекцию фотоаппаратов. Только уже заграничных «леек». Вот женские платья. Надписи на этикетках уверяют, что из Италии. Вроде бы да. Шубы, пальто, воротники. Шляпки. И бытовая техника. Я помчался по рядам. Где же напитки? А именно алкогольные напитки. Ага, вот. Мать моя женщина, отец мужчина. Да тут целая батарея бутылок. И все «Столичная». По рубль шестьдесят две. Я огляделся. Где тут продавцы? Ну конечно. Никого поблизости. Я снова рванул к выходу. Где-то там я видел корзинки. Для товаров. Взял сразу две. И вернулся к водке. Набрал двадцать две штуки. Подскочил к кассе. Оставил рядом. — Айн момент. Я кошелек оставил в машине. Сейчас принесу. Кассирша чуть улыбнулась. Молоденькая и симпатичная, кстати. Рядом продавщица. Эта уже постарше. Нахмурилась, пересчитала. Я помахал сертификатом. — Такой пойдет ведь? Я сейчас все принесу. И замер в ожидании ответа. Вдруг скажет, что нет. — Хорошо, ждем, — продавщица продолжала хмурится. — Только быстрее. Мы скоро закрываемся. Я выскочил на улицу. Быстро купил у Длинного носа сертификаты. Кстати, хорошо, вспомнил, что нужен коньяк. Докупил еще сертификатов. И влетел в магазин. Вскоре вышел с покупками. Схватил Ракету и Алекса за шкирки. Чтобы помогли тащить покупки. И мы помчались обратно в гараж. Длинный нос пытался влезть. С помощью. Но я его быстро скинул. На этот раз, пришлось взять такси. Вмиг домчали до гаражей. Правда, я решил замести следы. Попросил остановить за квартал. Дальше уже чапали пешком. Паша вышел из гаража навстречу. Покачал головой. Руки измазаны маслом. На лице пятна. От солидола. — Не заводится. Никак. Я уж все попробовал. Тьфу ты. Да что за непруха. — И что теперь делать? — я посмотрел на часы. — Без машины никак. Что там сломалось? Хотя, я все равно в технике не разбираюсь. Вот что, друзья. Вот вам деньги. Идите, поужинайте. К Лидии Михайловне мы заехать не успели. К сожалению. Так что сами. А потом попробуйте снова завести машину. Втроем. А я пока прокачусь. К «Интуристу». Мне надо с Вилли встретиться. Парни согласились. С большим удовольствием. Сам я тоже не отказался бы. Но нет времени. Надо встретиться с Вилли. Договориться насчет завтра. Время еще есть. Я опять поехал на метро. Остаток пути прошелся. Снова вернулся на Горького. Пару раз навстречу попались комсомольские дружины. Шли вместе с милиционером. Парни внимательно осмотрели меня. Но не остановили. Сработала моя защитная маскировка. Надо бы еще сапоги купить. И завернуть штанины в голенища. Тогда вообще свой в доску. Возле «Интуриста» я занял привычное место. У газетного киоска. Наскоро просмотрел газетные заголовки. Ничего интересного. Все про достижения партии. — How are you? I’m already here, — раздалось сзади. Я обернулся, как ошпаренный. Хотя сразу узнал Вилли. Вот дерьмище, как он так? Подобрался тихонько. — Hello, my friend, — я широко улыбнулся. — I’m fine. How are you? Let’s go from here. Over there. Let’s talk. И я потащил его подальше. А то даже бабка продавщица в киоске посмотрела на меня с подозрением. Как будто, я шпион какой. И явился на встречу со связным. Мы отошли за ресторанчик. Уже стемнело. Глухое местечко. Можно поболтать пару минут. Без лишних свидетелей. — So, Willie. How are you? We have completed the order. I’ve got everything ready. When is tomorrow? Я сразу взял быка за рога. А чего тянуть? Времени в обрез. Вилли улыбался. — Everything is fine. My friends are coming tomorrow morning. They will be here at seven o’clock. Then they leave at nine. Can you come? Так, вот оно как. Он говорит, что они уже в семь утра приедут. Выйдут в девять. Что, тогда и бомбить? А почему нет? Пока они даже очухаться не успели. И связаться с гостиничными фарцовщиками. Я тоже улыбнулся. Улыбкой на миллион долларов. — Great. So let’s do it. Just let them take turns. And they come here. One by one. Each for their own product. And I will give them. In the car. Я предложил так и сделать. Пусть иностранцы подходят по очереди. А мы будем передавать товар. В машине. — Oh, do you have a car? It is perfect. And it makes things a lot easier. Вилли обрадовался. Когда услышал про машину. Сказал, что это сильно упрощает дело. Мы пожали руки. И разошлись. Я сразу стер с лица улыбку. На миллион долларов. Теперь она уже не пригодится. Ну все. Хорошо. Договорились. Хорошо, что я успел сюда. Теперь можно чуток расслабиться. Правда, совсем чуток. Вот стокулечки. Я прошелся обратно. По Горького. Тут толпы вечернего люда. Несмотря на прохладный осенний ветер. Где бы задавить червяка? В желудке. Ага, вот закусочная. Я зашел в небольшую харчевню. Выбрал суп харчо. И котлетки. С удовольствием все проглотил. На ура. Потому что с утра ни крошки. Огляделся. Народу полный зал. Среди прочих заметил знакомые лица. Другие фарцовщики. Мы обменялись кивками. Нечего показывать на людях. Что мы знаем друг друга. Так. Отсюда пора сваливать. Еще Колхоз появится. Он сейчас вообще ни к чему. Я вскочил с места. Нет, расслабляться рано. Надо решить с тачкой. Если мои балбесы не смогут завести, нам капут. Машина нужна позарез. В крайнем случае, придется искать другую. Я полетел обратно. В гараж. Снова на метро. Хотя и чертовски устал. По дороге заснул. Проехал свою станцию. Пришлось возвращаться. Когда пришел в гараж, уже составил план. Где бы достать тачку. Один из самых безумных вариантов — угнать автомобиль. Как Юрий Деточкин. И потом вернуть. Несчастному владельцу. Еще издалека услышал ссору и ругань. Ого, мои ребята уже вошли в роль. Автомехаников. Осваивают язык. — Я же сказал тебе, тут надо в другую сторону крутить! Ну, и где она теперь? Как мы без гайки? — орал Пашка. В мое отсутствие взял роль лидера. — Ах ты растяпа. Ему ответил Ракета. Не привык, когда на него кричат. — А ты сам куда лукал? У самого ханды из задницы растут. Кто фильтр сломал? А? Поэтому молчи теперь. Шат ап. Они на секунду замолчали. Чем-то звякали и шуршали. В недрах машины. Я подошел ближе. — Ну, что ты там застыл? — завопили вдруг оба. — Давай, Алекс! Делай. Я подошел к воротам. Заглянул внутрь. Милая картинка. Горит фонарь. Даже два. «ГАЗ-21» стоит с приподнятым капотом. Пашка и Ракета спереди. Чумазые, как бесенята. Алекс за рулем. Увидел меня. Через стекло. Над капотом. Улыбнулся. Помахал. И завел двигатель. Мотор натужно взревел. Зачихал. И заработал.Глава 11 Бартер
С утра зарядил мелкий дождик. Правда, к девяти часам прошел. — Ну, что они так долго? — в который раз спросил Паша. — Сдохли все там, что ли? Он сидел за рулем «ГАЗ-21». Я рядом на переднем пассажирском сиденье. Ракета и Алекс сзади. Мы стояли на улице Горького. У обочины. В свободном стояночном «кармашке». Ждали встречи. Время уже полдесятого. А Вилли как не было. Так и нет. — Ну когда он выйдет? — Паша уже весь извелся. — Если не появится через десять минут, я уезжаю. Ага, как же. Я не разрешил. Но Вилли и вправду что-то опаздывает. Мы тут, как на открытой ладони. Вон, вдали постовой. Дальше по улице Горького, в сторону Красной площади, на углу стоит регулировщик. Машины едут туда-сюда. А постовой постепенно приближается к нам. Сейчас подойдет. Увидит наши юные припухлые морды. Спросит документы. И накроет с товаром в багажнике. Вот тебе и сделка века. — Значит так, — сказал я. — Выходим из машины. Все. Паша, закрывай ее. Мы ходим по тротуару. По всей улице. Через три квартала разворачивайтесь назад. Делайте вид, что гуляете. Или ждете девушку. Короче, без разницы. Главное, не будем палить машину. Паша не стал возражать. Надо было с самого начала так сделать. Мы быстро вылезли из автомобиля. — Я буду неподалеку, — вполголоса сказал я. — Подам сигнал. Причешу волосы. Левой рукой. Значит, тогда собираемся у машины. Парни разбрелись в стороны. Я остался неподалеку. Потом направился к газетному киоску. Рядом с кафешкой, напротив «Интуриста». Купил газету «Советский спорт». Отошел на скамейку. Прочитал заметку про достижения альпиниста Архарова. Тут писали, что он собирается совершить восхождение на Эверест. Уже в следующем году. Не рановато ли? Насколько я помню, первая экспедиция была в 1982 году. Это я, как альпинист-любитель, знаю. А он собрался уже в следующем. В 1973 году. Поднял глаза, и увидел Вилли. Тот стоял недалеко от входа. Искал меня глазами. — Ну, наконец-то, — я вскочил с места. Направился к бритишу. Через дорогу. — Где ты шлялся? Подошел ближе. Уже с любезнейшей улыбкой. — Hello, mister William, how are you? (Здравствуйте, мистер Вильям, как вы?) Вилли улыбнулся в ответ. Выжидающе глянул на меня. — Hi, Victor. Everything is fine. How do we go about our deal? (Привет, Виктор. Все хорошо. Как мы проведём нашу сделку?) Ну, а что тут непонятного? Я продолжал улыбаться. Еле заметно кивнул назад. — There is a car behind me. Beige «Volga», license plate 3760 Let your people go out there. In turn. And they take the goods. It is packed in big bags. (Сзади меня стоит машина. Бежевая «Волга», госномер 3760. Пусть твои люди выходят туда. По очереди. И забирают товар. Он упакован в большие сумки). Вилли посмотрел вдоль улицы. Заметил Волгу вдали. Кивнул. — Fine. We’re just getting our things out. They are packaged too. (Хорошо. Мы как раз вынесем наши вещи. Они тоже упакованы). Я добавил: — Code word: Montana (пароль: Монтана). Вот это другой разговор. Я прошел дальше. Вилли вернулся в гостиницу. Так, а куда теперь подевались мои ребята? Ни одного в поле зрения. Или они так хорошо спрятались? Я пошел дальше. Потом вернулся. Всюду прохожие. Постовой, кстати, уже убрался подальше. А моих людей нет. И как это понимать? Ключи от машины у Паши. Если он не появится, что делать? Я снова прошелся. Только уже в другую сторону. Опять никого. Налетел ветер, взлохматил волосы. Я нервно поправил прическу. Как из под земли, рядом вырос Паша. — Ну, что говорят? Появился Вилли? Или нет? Я не ожидал его увидеть. — Ты откуда взялся? Не было же тебя. Паша кивнул назад: — С таксистами разговаривал. Насчет работы. Спрашивал, что да как. Я указал ему на машину. — Иди. Открой и садись внутрь. Жди. Сейчас придет первый. Он принесет фирму. Отдаст тебе. Скажет пароль «Монтана». А ты отдашь ему первый сверток. Пашка рванул к машине. Я схватил его за рукав. — Проверь, что там принесли. Чтобы все в порядке было. Только потом отдавай. Пашка кивнул. Побежал к машине. Я остался на улице. Может, не надо так перестраховываться? Пусть все товары приму я сам? Но парни просили тоже дать поучаствовать. В процессе. И я не мог отказать. Кроме того, их надо учить. В дальнейшем сами будут проворачивать. Эти сделки. А я займусь другими делами. Делегирование полномочий, так сказать. Паша нырнул в машину. Я остался ждать. Прошелся туда-сюда. Стоял неподалеку. — Опять шалишь? — спросил строгий голос сбоку. Я обернулся. Вот паскудство. Опять тот мент. Который меня ловил. Как там его? Яков Васильевич. Снова в милицейской форме. — Ничего подобного, — я развел руки. — Просто гуляю. Никого не трогаю. Не пристаю. Все путем, начальник. Мент строго оглядел меня. Не нашел, к чему придраться. Тем более, что я ему уже оплатил таксу. — Ладно, — сказал он. — Смотри у меня. И пошел дальше. А навстречу ему бритиш. Сразу видно. Белозубо-улыбчивый, светлый. Копна лохматых соломенных волос. Ростом невысокий. Костюм, брюки, без галстука. И чистые туфли. За плечом рюкзак. Прошел мимо мента. И наклонился к машине. К открытому окну. Слышу: — Montana! Ах ты ж мой хороший. Пароль запомнил, умничка. Открыл дверцу и прыгнул внутрь. Пробыл там буквально минуту. Если не меньше. Тут же выскочил. Довольный. И пошел обратно. К гостинице. Но рюкзака уже нет. Сумка в руках. Которую мы приготовили. Так, первый пошел. Обмен состоялся. Я стоял на месте. Даже наоборот, отодвинулся подальше. Нечего дергаться. Сейчас Паша сам выйдет. Доложит обстановку. И вправду, Паша вышел через минуту. Открыл багажник. Спрятал рюкзак. И подошел ко мне. — Ну что? — я повел его в сторону. — Все в порядке? Товар проверил? Что там? Только сейчас обратил внимание. Глаза у Паши круглые. От удивления, что ли? — Джинсовые костюмы, Витька! — чуть не заорал он. — Целых пять штук. Оригинал «Wrangler»! Представляешь! Ага, представляю. Джинсовый костюм — это самое ценное. В нем ты король вечеринки. Уровень бога. Все остальные — это низшие существа. Стоит тоже дороже всего. Но мне этого мало. — И все? — я скривил губы. — Так мало? Паша удивленно уставился на меня. — Нет. Там еще пласты. Тоже хорошие, я видел. Битлы. И еще шузы. Адидас. Три пары. И еще по мелочи. Колготки там, пакеты, сигареты. Это золотая жила, Витя. Если и остальные будут такие же, мы нехилый кусок отхватим. Я успокоился. Ну хорошо. Это уже нечто. Мы отошли подальше. Краем глаза я видел, как в машину нырнул Ракета. Теперь его очередь. — Все назад, — сказал я. — Скоро придет другой. А мы будем ждать. Как выступит Ракета. Ждать пришлось недолго. Другой англичанин уже не похож на иностранца. Среднего роста. Полный, с залысиной. В серых штанах, белой рубашке. Я принял его за прохожего. За инженера. За спиной тоже набитый рюкзак. Только по рюкзаку и узнал. Шел мимо машины. Я думал, сейчас пройдет. Но вдруг мужик развернулся. Открыл дверцу. Сел внутрь. Что сказал, не слышно. Назвал ли пароль, непонятно. — Ну, что там? — напряженно спросил Паша. Я повернул его в сторону. Усадил на скамейку. Дал половинку «Советского спорта». Мы сидели. Шуршали листами. Типа, внимательно читали. На самом деле, зыркали в сторону машины. Ждали, чего там. Кстати, на другой стороне улицы я заметил Алекса. Стоял возле ресторанчика. Грамотно пристроился в очередь. В овощной магазин. Молодец. Очередь — универсальное средство, чтобы спрятаться. Бамц. Дверца хлопнула. Мужик инженер вышел из машины. Неторопливо, вразвалочку. В руках наша сумка. Пошел в гостиницу. Так, второй пошел. Обмен вроде тоже успешный. Где там Ракета? Почти сразу же выскочил и Гаврила. Счастливый. Заозирался. Искал нас. Не заметил за газетами. Я встал. И Ракета тут же подлетел к нам. — Ну, это нечто, камрады! — возбужденно заверещал он. — Там столько джинс, я три раза считал, сбился со счета. Только оригиналы. Только лучшая тройка. «Wrangler», «ливайсы» и «Lee». Ремни, куртки, шузы. Пласты. Сигареты. И пакеты. Там столько пакетов! Ну отлично. Пока что, сделка вроде идет. Неплохо идет. Тьфу, тьфу. Лишь бы не сглазить. — Э-ге-гей! — заорал Ракета. Прохожие сразу обернулись. — Это лучшие фирмачи! Самые лучшие. Я схватил его за плечо. Усадил на скамейку. Дал газету. Пусть успокоится. — Тихо! Замолчи. Сиди спокойно. У нас еще двое должны прийти. Так что, держи себя в руках. Ракета замолчал. Поднял газету. Листы дрожали в его руках. Я оглянулся. Алекс сел в машину. Я кивнул Паше. Тот отошел подальше. Я посмотрел на Ракету. Вроде успокоился. — Ты в порядке? — спросил я. — Ладно, все хорошо. Я отхожу в сторону. Чтобы мы не мельтешили рядом. Друг с другом. А ты сиди. Я сам подойду. Третьего иностранца ждали долго. Полчаса. Алекс вышел из машины. Увидел меня на тротуаре. Еле заметно поднял подбородок. Мол, где он? Я пожал плечами. Откуда мне знать? Остается только ждать. Алекс уселся обратно. В машину. Мы уже потеряли надежду. Я думал, все. Сделка сорвалась. Это Ракета накаркал. Но тут по улице сфланировал типичный бритиш. Тоже в костюмчике. За плечами рюкзак. Сам высокий и худощавый. Густые усы. Спокойный взгляд голубых глаз. Темный шатен. Постучал в окно. Наклонился. Сказал что-то. Надеюсь пароль. И сел внутрь. Завис тоже долго. Что-то слишком. Чем они там занимаются? Пересчитывают вещи, что ли? Я подождал. Потом двинулся к машине. Тонировку еще не придумали. Я хотел пройти мимо. Посмотреть, как дела. Но не успел. Только я сделал шаг, вышел англичанин. Подмигнул мне. Улыбнулся. И ушел. С сумкой в руках. Только через пять минут вышел Алекс. Тоже спокойный. Чуток потерянный. Что там? Поддельные шмотки? Да я этого гостя сейчас догоню. И устрою. Хотя нет. Конечно, ничего несделаешь. Придется проглотить. Если обманули. Алекс подошел ко мне. — Это, я тебе скажу, нечто. Столько всего притащил. Джинсы, куртки, вельвет. Я дважды пересчитал. Двадцать джинс! Ты можешь себе предствить? Только джинс. Там еще есть пара джинсовых костюмов. Я кивнул. — Ладно. Молодец. Иди, отдохни. Теперь моя очередь. Помнишь сигнал опасности? Завязать шнурки на ботинках. Алекс тоже кивнул. Отошел к скамейке. Но садиться не стал. Спрятался за елкой. Дерево росло на полосе для деревьев. Густые еловые ветки. Я направился к машине. Сел внутрь. За руль. Приготовился ждать. Так же долго, как и Алекс. В окно постучала девушка. Симпатичная. Правильные черты узкого овального лица. Светловолосая. Глаза не видны. Потому что в солнцезащитных очках. Несмотря на пасмурную погоду. — Цветочный бульвар? — спросила она. — Отвезешь? А то как же. Я бы отвез. И не раз. Но сейчас занят. У сожалению. Поэтому, я указал на таксистов. Они тусовались впереди. На обочине дороги. — Вон, они отвезут, — сам я покачал головой. — Домчат за пять минут. Но девушка оказалась непонятливой. Открыла дверцу. Села рядом. Сказала: — Поехали! Я покачал головой. — Девушка, я же говорю, занят. Вон такси. Они отвезут. Но девушка продолжала очаровательно улыбаться. Вытащила рюкзак. Сзади. Знакомый рюкзак. — А вы знаете, где находится Монтана? — спросила она. — Штат Монтана. И засмеялась. Как будто ручеек зажурчал. Одета в синюю юбку до колен. И пушистый свитер. Выгодно подчеркивающий ее бюст. А когда она сидела, округлые коленки невольно притягивали взгляд. — Ну как? Поверили? Я восхищенно покачал головой. Только теперь заметил акцент. Легкий акцент. — Даже не подумал бы. Вы действительно англичанка? Где так научились? Шпарить по-нашему? Девушка продолжала улыбаться. Сняла очки. Глаза у нее оказались восхитительные. Темные и глубокие. С длинными пушистыми ресницами. Серо-зеленые. — Давно уже изучаю. Работа такая. Меня зовут Мишель. А вас как? Я продолжал улыбаться. В ответ. И ответил, как можно искреннее: — А меня Иван. Вилли не знает мое настоящее имя. Думает, что я Виктор. Но нет. Приятно познакомиться. Иван Дубов. Девушка пожала мне ладонь. Ручка у нее прохладная и нежная. — Отлично, Иван. Ну, где наши товары? Я достал последний пакет. С заднего сиденья. Сверху лежал фотоаппарат. Мишель сразу восхищенно ахнула. — Ох, какая отличная оптика! Это как раз то, что я искала. По работе надо. Мой собственный, к сожалению, треснул стекло. То есть, треснуло. Понимаете? Ага, понимаю. Я уже давно понял. Корреспондентка. Журналистка. Отлично разговаривает по-нашему. С фотоаппаратом. Эх, теперь нас точно спалили сотрудники госбезопасности. Она у них наверняка под колпаком. Каждый шаг записывают. Поэтому я и не сказал свое настоящее имя. — Пожалуйста, это самый лучший, — я продолжил улыбаться. И настороженно глядел по сторонам. Лишь бы сейчас меня не скрутили. — А позвольте ваш рюкзак? Посмотреть. Мишель с готовностью отдала свой рюкзак. Я открыл. Заглянул внутрь. Ого. Товары для женщин. Это даже выгоднее. Тоже джинсы. Только уже женские. Юбки, куртки, сапожки, платья. Духи и косметика. Рюкзак оказался забит хорошими вещами. Сразу видно, что импортные. — Отлично, просто отлично, — я проверил вещи. — Ну что же. Вы идите. И передавайте привет Вилли. Я с ним потом свяжусь. Мишель огляделась. — Уже идти? Но это так интересно. Все, чем вы занимаетесь. А с вами можно прогуляться? Сегодня вечером? Я хочу поговорить с вами. Узнать, как вы работаете. Я заплачу. Если хотите. Хм, интересный вариант. Я даже задумался. Сомнения разрывали меня на части. Инстинкт сразу подсказал, что это опасно. Она хочет взять интервью. И это будет просто бомба. Выйдет потом статья на Западе. Про подпольных торговцев в СССР. Вот уж тогда КГБ схватит меня за яйца. Но Мишель так хороша. И я понимал, что ни за что не увижусь с ней. Но ответил по-другому: — Хорошо, я подумаю, как это можно сделать. И деньги не нужны. Просто поужинаете со мной. Мишель внимательно посмотрела на меня. Долгим оцениваюшим взглядом. Уже как женщина. Вроде бы осталась довольна. — Буду ждать нашей встречи, — промурлыкала она. Быстро и стремительно выскользнула из машины. И пошла, виляя бедрами. Знала чертовка, что я смотрю сзади. Сумку держала в руке. Очки уже опять нацепила на нос. Я выдохнул. Вот уж чего не ожидал. Чтобы тут появилась такая очаровашка. Разве можно так искушать людей? Я вообще-то на работе. Вышел следом. Спрятал рюкзак в багажник. Кивнул парням. Они тут же подлетели к машине. Сели внутрь. Паша запрыгнул на водительское сиденье. Завел двигатель. И машина умчалась, обдав меня выхлопами. Мы так и договаривались. Парни отвозят машину в гараж. А я остаюсь здесь. Заметать следы. И смотреть, все ли в порядке. До каморы доберусь своим ходом. Сейчас я быстро пошел вперед. Вроде все спокойно. Следом за нашей «ГАЗ-21» не рванули другие машины. Никакой слежки. Хотя, тут и так немало транспорта. Но специально вроде никто не следил. Отлично. Я прошел мимо «Интуриста». Еще квартал. Никто меня не трогал. Вот только этот мужик что-то уставился пристально. Потом подошел. — Вы может мне продат вещь? — говорил с акцентом. С ужасным акцентом. Кажется, немец. — Мне очен нужен. Я остановился. Оглядел незнакомца. Высокий и плотный. Одет хорошо. В костюмчик и плащ. В руке саквояж. — А почему бы и нет? Что вам надо? Он придвинулся ближе. — Мне нужайт икорка. Вы знайт? Такой черный банка. Три банка. Вы найти? Я вздохнул. Эх, тоска. Икра еще осталась. В гараже. Но как ее привезти. Убежит ведь человек. Кого другого найдет. — Если нет, я могу подождайт, — прошамкал иностранец. — Давай вечер? Согласен? Я улыбнулся. — Почему бы и нет? Я подойду. В восемь часов. Понял? В восемь! — и показал ему на пальцах. — На этом же месте. Договорились? Немец улыбнулся. — Договорились.Глава 12 Записка
Днем дождь все-таки пошел. Но мы, к счастью, укрылись в здании. В нашей любимой закусочной. Где уже привыкли обедать. Неподражаемая Лидия Михайловна с улыбкой предлагала нам блюда. Сразу после встречи с немцем я поехал в гараж. Хватит крутиться на Горького. Мозолить глаза. Мы урвали хороший кусок. Теперь надо утащить его в берлогу. Разделать. И приготовить для поглощения. Поехал на метро. Маршрут не очень удобный до гаража. Честно говоря. Но пока что я без машины. Так что придется терпеть. Пока ехал, думал. Как быть дальше. Теперь вижу. Зарабатывать деньги в СССР можно. Сколачивать подпольное состояние. Что же, так и сделать? Или попробовать рвануть на Запад? С другой стороны, что там делать? На Западе? Без денег? Использовать мои знания в сфере бизнеса? И в сфере грядущих взлетов? Ждать, пока прорвутся знаменитые компании? Но это слишком долго. Надо соединить оба подхода. Заработать здесь как можно больше денег. А потом уйти за рубеж. Не просто с голой задницей. А с капиталом. Провести кропотливую операцию по переводу денег. И уже начать с нуля. Остановился на этом варианте. Слишком далеко планировать не стал. Знаю, что это неблагодарное занятие. Делать долгосрочные прогнозы. Главное — делать то, что нравится. Оседлать волну. А там уже плыть на гребне успеха. Как-то так. Ребята праздновали сделку в гараже. Я строго-настрого запретил пить алкоголь. Поэтому они купили лимонад. Время от времени звякали бутылками. — О, вот наш вожак! — провозгласил Паша. Когда я вошел в гараж. — Тот, благодаря кому все это произошло. Позволь поздравить тебя с величайшим бартером в истории фарцы! Без тебя это… Они радостно улыбались. Я поднял руку. — Ребят, зря радуетесь. Это же рабочий процесс, — в прошлой жизни я тоже редко праздновал сделки. Это не повод для радости. Можно быстро расслабиться. Слишком быстро. — Ничего особенного не произошло. Я подсчитал примерную прибыль. Всего-то несколько шестьсот рублей. С хвостиком. Парни застыли с открытыми ртами. — Как шестьсот? — спросил Ракета. — Что за траблы? Здесь же фирмы тысячи на три минимум. Я улыбнулся. — Вы немного путаете, ребята. Я говорю о прибыли. Это доход минус расходы. А у нас ведь предстоят большие расходы. Понимаете? Прежде всего, на закуп новых товаров. На проезд. На таксу сторожам, завмагам, ментам, другим поставщикам. На питание. На другие непредвиденные платы. К тому же уровень продаж тоже неизвестен. Тому же Окуню придется отдать процент. Так что, там остаются совсем копейки. Едва удержался от смеха. Когда увидел, как помрачнели парни. Так всегда бывает. Стоит только подсчитать расходы. И удачная сделка становится просто сделкой. Тут и праздновать нечего. — Но унывать тоже не надо. Выше нос, — теперь дам-ка я им сладкий пирожок с полки. — Мы действительно провернули все четко и грамотно. Показали, что умеем работать. И теперь у нас есть канал поставок. А в будущем, если все сделаем правильно, он может принести хорошую прибыль. Вот тогда и отпразднуем. Парни опять повеселели. Какое у них пластилиновое настроение. Можно лепить, как хочешь. Я заметил, что так у многих советских людей. Они не испорчены рекламой и мошенниками. Верят каждому слову. На улице пошел дождь. Остаток времени до обеда мы посвятили учету товаров. Я достал тетрадку. Записал туда весь приход. Поставил дату. Почерк у меня трудночитаемый. Как у врача. Я специально такой выработал. Чтобы посторонние не могли понять. Потом лично проверил каждый товар. Каждые джинсы, юбку, куртку. Все сигареты и духи. Все до мелочи. Хотел убедиться в качестве. Сразу видно, что вещи привезли отличные. Действительно из Англии. Оригинал. За это можно не беспокоиться. Брака тоже нет. Все товары в упаковках, с этикетками, бирками. Только одни джинсы оказались чуть испачканы. А еще в одном джинсовом костюме я обнаружил непонятное. Конкретно, в куртке. Во внутренней подкладке. Внизу, ближе к талии. Там, где двойной толстый слой ткани. Ощупал подкладку изнутри. И почувствовал уплотнение. Здесь нет кармана. Но под тканью что-то есть. Может, просто лишний кусок денима? Материала, из которого делают джинсы. Я ощупал и услышал хруст бумаги. Нет, это другое. Я оглянулся на парней. Они столпились у входа. Болтали, пили лимонад и смеялись. Перед капотом машины. А я стоял у дальней стены. Копошился в багажнике. Где лежали вещи. Сначала парни пытались мне помогать. Но им быстро наскучило. И они переместились к капоту. Под разными предлогами. И сейчас я остался в одиночестве. Сначала хотел бросить куртку. Но потом передумал. Поискал нож. Нашел на полке стеллажа. Вернулся к багажнику. Вспорол подкладку. Пощупал. И обнаружил лист бумаги. Развернул. Там открытка. Машинописные буквы.«Уважаемый Борис Игоревич, ЦК профсоюза работников угольной промышленности празднует юбилей, 50 лет с момента создания. Приглашаем Вас на торжество, которое состоится десятого октября с. г., в ресторане „Дружба“, в девятнадцать часов».Хм. Проект пригласительного? Скорее всего. Непонятно, как затесался под прокладкой. На таможне засунули? Или в гостинице? Но он был именно зашит под прокладкой. — Витя, ты чего там затих? — спросил Паша. — Помощь нужна? Ладно. Потом разберемся. Я сунул записку обратно в подкладку. — Не, просто задумался. Все в порядке. Надо завершить учет. Это важнее, чем дурацкие пригласительные, забытые в куртках. Посчитал товар. Упаковал обратно в рюкзаки. Часть в сумки. Сегодня надо встретиться с Окунем. И передать ему на реализацию. Часть товара. Оставлять себе и жадничать не имеет смысла. У нас его все равно слишком много. Только по срокам надо договориться. Дождь снаружи утих. Капали мелкие капли. — Что теперь, френды? — спросил Ракета. — По универам разбежались? Я покачал головой. — Не до универа сейчас. Надо везти Окуню. И начинать скидывать. Самим. У меня дела на Горького. Кто мне поможет докинуть фирму до «Березки»? У Ракеты неотложные дела в универе. А вот Паша и Алекс согласились. Мы закрыли гараж. Ключи я забрал себе. Взяли рюкзаки. Почапали по мокрым улицам. Сначала пошли в закусочную. Пообедать. Лидия Михайловна, как я и говорил, очаровательна. — Что же вы, мальчики, так редко заходите? — спросила она. — Раньше каждый день. А теперь только раз в неделю. Я хотел придумать другую причину. Типа, за учебу взялись плотно. Или старушек помогаем через дорогу переводить. Но Паша брякнул: — Работы много, Лилия Михайловна. Мы ведь, как фуражиры. Доставляем. Все, что надо. Глаза женщины зажглись алчным огнем. Она положила мне котлету. И долила подливки. — А есть духи, Паша? Французские? Два раза в ГУМ ездила. И не нашла. Что теперь делать, не знаю. Духи у нас с собой. Как раз, в рюкзаках. Но после истории с Антохиным и его боевой комсомольской дружиной я решил поостеречься. Не махать товаром налево и направо. Продавать из-под полы. А не в открытую. Но Паша продолжал делать ошибки. Одну за другой. Видимо, зеленые глаза женщины лишили его последних остатков разума. — А вот, у нас есть, — руки заняты подносом. К счастью. А то бы прям здесь духи из рюкзака вытащил. — Но только… Я наступил ему на ногу. — Но только мы сейчас давайте пообедаем. А потом Паша подойдет. И скажет, куда идти. Хорошо, Лилия Михайловна? Женщина улыбнулась. Добавила нам еще котлеты и подливки. Мы отошли с подносами. — Не надо больше продавать в открытую, — сказал я. — Это слишком опасно. Можно залететь по-полной. Хотя бы в подъезде прятаться. Или отойти куда подальше. В уединенное место. Ракета кивнул. — Вери гуд. Точно. Риск, конечно, дело благородное. Но лучше не дрыгаться. Чтобы без траблов. Во время обеда я распределил обязанности. Сейчас свободная минутка. Обед и отдых. Мы отвезем товары Окуню. Потом свободны до вечера. Но вечером уже надо скидывать шмотки. Чем больше они лежат, тем хуже. — Рядом с «Березкой» можно скидывать открыто, — напомнил Ракета. — А вот в городе надо тариться. Может, в гараж водить их? Паша возмущенно покачал головой. Я согласился с ним. — Нет, гараж — это склад. Тоже ненадежный. Будем водить туда посторонних, сразу видно. Нет, это не то. Надо что-то еще тише. Может, возьмем ячейку на вокзале? Ракета подумал. И ответил: — Так там тоже много народа. В крайнем случае, можно квартиру снять. Какую-нибудь хибару. И там уже работать. Мы правда, в таком случае уже Окуню на пятки будем наступать. А ему это не понравится. Идея мне понравилась. Пожалуй, лучший вариант. Тем более, что это проверенный способ. Оптовики так и работают. — Хорошо. Ищите хату. С Окунем я сам разберусь. Но пока что он даже знать не будет. А до этого будем тариться. По кушарам. В подворотнях. Другого ничего не остается. — «Березки» это, само собой, не касается, — добавил Паша. — Там можно продавать в открытую. Если будет оплата, то заранее предупредят. А вот возле гостиниц да, лучше тариться. На том и решили. После обеда мы поехали в «Березку» на Горького. Желательно, конечно, знать, там он или нет. Но сейчас не эпоха мобильников. Если нет, придется ждать. Так и есть. Окуня на месте не было. Там лазил его помощник. Кличка Мото. Высокий и худой. В короткой кожаной куртке с блестящими заклепками. Наверное, поэтому получил такую кличку. — Окунь скоро будет, — ответил он неопределенно. Поглядывая на наши рюкзаки. — Скоро появится. Пришлось ждать, пока Окунь приплывет. Без дела я, само собой, не слонялся. Наоборот, тут же начал приторговывать нашими вещами. Покупателей возле «Березки» навалом. Люди специально приходили сюда за импортом. За нелегальным модным барахлом. Несмотря на дождь и слякоть, клиенты подходили один за другим. Спешили закупиться на осень. Джинсы сейчас самый ходовой товар. Их еще не холодно носить. И не слишком жарко. Другим фарцовщикам мы не мешали. У каждого свой пятачок. Если клиента что-то не устраивало, он уходил к другому. Вокруг меня вскоре собралась небольшая толпа. Встали в очередь. Людям понравилось качество товара. Кроме того, я старался никого не упускать. Предлагал самые разные товары. Если человек хотел джинсы, я предлагал ремни, туфли, ботинки и кофты. И еще товары для супруги. Или для родственников. В подарок. Даже по мелочам. Потом подключил Пашу. Пусть учится. Друг тоже начал торговать. Довольно бойко. Копировал меня. За пару часов мы распродали треть вещей, предназначенных для Окуня. Если стоять тут безвылазно недельку, распродадим весь товар. Сами. А то и меньше дней. Если я подключусь. И если у нас будет конспиративная хата, то вообще круто. Вопрос. А нужен ли нам Окунь? Терять на нем проценты, что ли? С другой стороны, сотрудничать придется. Хотя бы сейчас. Пока товара не так много. И хаты нет. На первых порах. Около пяти часов Мото подошел ко мне. Тронул за плечо. — Окунь приехал. Ты с ним хотел поговорить? Лады. Отлично. Я отдал Паше еще пару джинсовых костюмов. Приятель как раз стоял в окружении покупателей. Пусть продает. Взял остальные вещи и пошел к Окуню. Тот сидел в машине. Как раз за магазином. Где и раньше. Только на этот раз один. Уже не такой расслабленный. Наоборот, резкий и быстрый. — Ну, че там? — спросил он. — Давай. Показывай. Я отдал ему рюкзаки. Окунь быстро просмотрел. Кивнул. — Фирма клевая. Пойдет. Беру. Вытащил деньги. Отсчитал. Отдал мне. У меня сердце кровью обливалось. Эх, как же много я потерял. На процентах. Ну ничего. Надо поскорее решать с хатой. И уже скидывать Окуня. — По времени за сколько уйдут? — спросил я. — Чисто так, для интереса. Окунь почесал щетину на подбородке. — День-два. Максимум, неделя. Я же говорю, фирма клевая. Сразу скину. Он посмотрел на меня. Сквозь непроницаемые солнцезащитные линзы очков. — Ну, че еще? Давай, тащи. Что так мало? Я кивнул. И ушел. Снова жалел, что продешевил. Эти оптовики — ненужная прокладка. Лишний процент. Уменьшение прибыли. Зато, груз полегчал. В руках ничего не осталось. Остаток вещей продадим здесь. Около «Березки». Здесь, как я смотрю, можно работать. Снова пошел мелкий дождик. Я поднял воротник пиджака. Зонтика нет. Скоро промокну до нитки. Подошел к Паше. Приятель стоял с рюкзаком за плечом. Умоляюще посмотрел на меня. Покупателей уже нет. Разбежались из-за дождя. — Я запарился, — сказал Паша. — Вот, один джинсовый костюм остался. Мне надо мотать отсюда. Дела срочные. Можешь сам скинуть? Конечно. Какие вопросы. Я забрал рюкзак у друга. Отпустил его. Паша счастливо убежал. Я проводил его взглядом. Знаю я его срочные дела. Пожрать и поспать. Потом девочки. Хотя, я его сейчас держу в ежовых рукавицах. Без расслаба. Я тоже пытался продать костюм. И еще по мелочам. Но покупатели и в самом деле морозились. Основная волна схлынула. Костюм слишком дорогой. Никто не хотел брать. А дешевить я все равно не собирался. Ладно, не сегодня, так завтра. У нас отличная вещица. Найдет покупателя, никуда не денется. Я пощупал куртку от костюма. Ага, точно. Это тот самый. С запиской. Ну и ладно. Черт с ней. Продам потом вместе с пригласительным. Мое внимание привлекли две девушки. Одна светловолосая, беленькая, худенькая, с веснушками на лице. Другая, наоборот, смуглая, чуть полная, брюнетка. Сразу видно, что светленькая наша, а смуглая иностранка. Я не утерпел: — А что случилось, девушки? Нужно чего? Девушки посмотрели на меня. Светленькая подошла ближе. В глазах надежда. — А у вас духи есть? Вот, для подруги надо. Она хочет какие-то, понять не можем. Вы понимаете по-английски? Я улыбнулся. — A little bit (совсем немного). Девушка указала на подругу. — Вот, спросите у нее. Что она хочет? А то, мы в универе понять не можем. Я поглядел в глаза иностранки. Черные, глубокие, еще и подведенные по краям. Словно омут. В носу кольцо. Она что, из Индии? Или Пакистана? Я спросил, чего нужно. Девушка ответила на смешанном английском. С ужасным акцентом. Она действительно из Индии. Из южного штата Прадеш. Учится на врача. Зовут Мадхави Надж. Короче говоря, Маша по-нашему. Приехала только недавно. Поступила на первый курс. По-русски плохо говорит. Я так понял, что она хочет купить духи подруге на день рождения. Какие-то особые. — А вот у меня «Lancome» есть, «Dior», — я попробовал заманить девушку. Показал «Climat» от Lancome. Настоящий хит для советских девушек. Из тех, что вчера получил от Мишель. — Смотрите, какой аромат. Понюхайте. Глубокий и нежный. Фиалка, персик, ландыш, жасмин, розмарин, сандал. Как будто из самой Индии. Девушки понюхали. Подружка Мадхави, Катя, спросила цену. — Сорок рубликов, милая, — ответил я. Катя с сожалением покачала головой. — Не, дорого. Мне надо копить. Нам бы чего подешевле. Хотя, может, у Маши найдутся. Мадхави посмотрела на духи. Понюхала аромат. Вроде понравилось. Спросила цену на английском. Я сказал. Тогда она достала из кармана деньги. И расплатилась. Не торгуясь. Я в легком изумлении посмотрел на Катю. — И часто она так берет духи? А если бы я сказал сотню? Она бы тоже купила? Маша кивнула. — Ага. Она у нас бедненькая. Из пролетарской семьи. Но раз в месяц присылают посылку из родных пенат. Вот она и разбрасывается. Мда. Никогда не понимал таких людей. Растратить все за день? А потом опять весь месяц жить на консервах? Да на фига надо? Но потом настал черед тяжелого шока. Когда Мадхави укладывала духи в сумочку, я заметил украшения. Там, внутри. Искушенным взглядом. И будь я проклят, но эти камешки на колечках блестят слишком странно. — May I ask, are these not diamonds? (Позвольте спросить, а это не бриллианты?) — я ткнул пальцем в сумочку. — Or it seemed to me? (Или это мне показалось?). Мадхави кивнула. Смущенно улыбнулась. — Вы про колечки спрашиваете? — Катя тоже улыбнулась. — Она такая забавная. Носится с этими стекляшками. Это же подделки под бриллианты. А Маша прям гордится. Так, это интересно. Бриллианты у студентки из Индии? А она точно из пролетарской семьи? — Девушки, а вы в какой общаге живете? — спросил я. Девушки уже собрались уходить. — У меня еще колготки есть недорогие. Югославские, немецкие. Я как раз хотел продать. Давайте, я зайду. Катя кивнула. — Мы на Волгина. В Пироговке. Заходи как-нибудь. И косметику захвати. Они ушли. А я посмотрел на часы и спохватился. У меня же назначена встреча с немцем. Ощупал рюкзаки. В одном из них баночки с икрой. Ага, вот они. Время поджимало. Я сунул все рюкзаки в один. И торопливо направился к «Интуристу». Пришел как раз вовремя. К шести часам. Еще издали увидел немца. Подошел к нему. Иностранец увидел меня. Помахал. — О, икорка. Как дела? Здравствуй. Я огляделся. Так, увести его подальше? В подворотню, как и планировал? — Ну, давай, — иностранец подпрыгивал от нетерпения. В обмен протягивал мне пакет. Я решился. Ладно, чего уж там. Секундное дело. Всего-то отдать икру. И забрать шмотки. Заглянул внутрь. Эге, а это ведь низкопробное барахло. Джинсы явно самострок. Пошитые цеховиками где-то у нас. Или в Польше. Под иностранным лейблом под фирму. Я сразу увидел подделку. — Э, так не пойдет, дружище, — я вернул пакет. — Это же липа. Забирай свое дерьмо. Но немец не взял. Наоборот, схватил меня. Глаза шальные, азартные. — Вот он! Я взял его! Со трех сторон через толпу прохожих ко мне бросились парни. Я успел заметить комсомольские значки. И еще милицейскую форму. А еще я заметил на противоположной стороне улицы Колхоза. Он внимательно наблюдал за происходящим. Во попал, так попал!
Глава 13 Крыша
Пинок в пах липовому немцу. Он тут же отпустил меня. А сам согнулся от боли. Ноги сразу понесли меня в сторону. Сквозь толпу прохожих. Один комсомолец оказался слишком близко. Рванул ко мне. Пытался схватить за рукав. Я вывернулся. И в ответ хлестнул его рюкзаком по лицу. Парень споткнулся. И упал под ноги. Я пробежал мимо. Повезло, что сейчас много народу. Все возвращаются с работы. Идут в обе стороны. Я лавировал между прохожими. Побежал в противоположную сторону. В сторону Театрального проезда. Сейчас он назывался проспект Маркса. — Вон он! Держи! — Эй, не уйдешь, скотина! — Стой, по-хорошему говорю. Преследователи кричали сзади. Но вроде далеко. Не рядом. Хотя, не исключено, что кто-то уже рядом. Я не оборачивался. Мчался дальше. Выбежал на Маркса. Тут же свернул влево. На ходу оглянулся. Вот паскудство. Они не отстают. Тут народу не меньше. Такси нет. Да никто и не повезет меня. Как только увидят, что за мной гонятся менты. Я увидел станцию метро. Чуть не метнулся вниз. Но вовремя передумал. Там, на перроне поймать меня легче всего. Тем более, что есть и дорожные отделы милиции. Тем более, что один из комсомольцев тут же метнулся у станции. Сообразил, что я могу рвануть туда. Я сделал вид, что тоже направляюсь туда. Но тут же поменял направление. Перебежал через улицу. Рискованный маневр. По проспекту Маркса почти непрерывно шли машины. Правда, на низкой скорости. Один «Жигуленок» чуть не въехал в меня. Хорошо, успел вовремя затормозить. — Ты сдурел, что ли? — заорал водитель. Высунулся из окна. — Совсем с ума посходили! Псих! Но я уже побежал дальше. Перескочил через ограждение. Вон остановка. Как раз подъезжает автобус. Что если запрыгнуть в него? Или, вернее, сделать вид. Что запрыгиваю. Потому что тормознуть автобус для милиции еще легче. Снова оглянулся. Вот черт. Преследователи уже недалеко. Их пятеро человек. Трое комсомольцев. И двое ментов. Вот прицепились. Как клещи. Я побежал через другую половину улицы. Вроде поток машин небольшой. Но мчатся все гораздо быстрее. К счастью, я нашел свободное «окошко» в потоке. И увернулся от грузовика и синего «Москвича». Подбежал к остановке. Как раз вовремя. Когда подъехал автобус. Маршрут тридцать восемь. Я метнулся к людям, столпившимся у автобуса. Со сложенными зонтиками и сумками в руках. Снова сделал вид, что вхожу в автобус. Дождался, пока туша автобуса прикрыла меня от преследователей. И нырнул за остановку. За колонны. За мокрую тумбу с объявлениями. Автобус ушел. Но я не останавливался. Тоже побежал дальше. Дальше шел пролет. Стены дома. Я забежал за него. Быстро проскочил через весь дом. Мимо разинутых пастей подъездов. Мимо покрытых каплями дождя оконных стекол. И вынырнул с другой стороны дома. Так, вроде неплохо. Отсюда видна остановка. Возле нее беспомощно метались мои преследователи. Словно охотничьи псы, потерявшие след. След лиса. Повадившегося воровать кур в сарае. Отлично. Я пошел было дальше. Но услышал сзади крики. Кто-то из глазастых комсомольцев увидел меня. И они снова побежали за мной. Вот ведь настырные. И в самом деле напоминают стаю. Стаю собак, идущих по следу. Только не очень приятно быть в роли жертвы. Я побежал дальше. Миновал Третьяковский проезд справа. Снова перебежал улицу. В отчаянной попытке стряхнуть преследователей со следа. Но нет, не получилось. Пристали, как банный лист. Неужели мне придется провести ночь в «музее»? То есть, в отделении. И не только ночь. А и ближайшие несколько лет. Вот уж чего не хотелось бы. Видимо, меня выбрали для показательной порки. Образчик нерадивого студента. Которого надо выставить морально разложившимся элементом. Готовым на все ради денег. Этот подстава со стороны Колхоза. Я видел его глаза. Он был ничуть не удивлен. Наоборот, знал, что меня сейчас схватят. Вот зараза. Я выбежал на Лубянскую площадь. Посмотрел на знаменитое здание КГБ. Ну что же, не остается ничего другого. Попробую использовать единственный шанс. Что у меня на руках. Может, эта карта окажется козырной? Или хотя бы поможет мне блефовать? Я подбежал к зданию, нырнул в массивные двери. Изнутри вышли двое человек в серых костюмах. Сразу видно, крепкие и подтянутые. С аккуратным прическами. При виде меня особо не удивились. Зато постовой внутри сразу принял охотничью стойку. Приподнялся, строго спросил: — Вы к кому, гражданин? Что случилось? Я достал джинсовый костюм из рюкзака. Быстро выговорил, проглатывая слова сквозь прерывистое после бега дыхание: — У меня срочное сообщение. Похоже, я обнаружил шпионскую переписку. Постовой удивился. Всмотрелся в меня. Наверное, подумал, что у меня не все в порядке с головой. — Что вы сказали? Повторите, пожалуйста. Я помахал перед его носом джинсовым костюмом. — Я говорю, у меня есть все основания полагать, что я обнаружил шпионскую записку. Вот этот джинсовый костюм мне дал иностранец. Сегодня утром. А я обнаружил в нем странную записку. Спрятанную за подкладкой. Понимаете? В холле находился пожилой мужчина. Все еще сильный, с прямой осанкой. Как будто палку проглотил. Он заинтересовался. Подошел. Постовой при виде него вытянулся. — Что тут происходит? — спросил мужчина. — Вы к кому, гражданин? Я снова объяснил ситуацию. Показал костюм и записку. Мужчина заинтересовался. — А почему иностранец дал его вам? — спросил он. В это время сзади в здание ворвались комсомольцы и милиционеры. Бросились ко мне. Я отступил. — Что такое, товарищи? — строго спросил мужчина. — Вы зачем здесь? Представьтесь, пожалуйста. Вроде негромко, но все равно хорошо слышно. И авторитетно. Милиционеры остановились. И комсомольцы тоже. Заправили рубашки, поправили пиджаки и брюки. — Лейтенант Рубилин. Отделение милиции сего района. Мы преследовали этого гражданина, — один мент козырнул, а потом указал на меня. — Для задержания. И препровождения в участок. Он подозревается в спекуляции и торговле с иностранцами. А также проведении валютных операций. Я замотал головой. — Ничего подобного. Просто разговаривал с иностранцами. Объяснил, как пройти к достопримечательностям. А он за это дал мне подарок. Но я сразу его принес к вам. Вот сюда, на Лубянку. Пожилой мужчина усмехнулся. Все сразу понял. Кивнул милиционерам. — Я примерно понял что случилось, товарищи. Однако, вынужден сообщить, что мы не можем отдать вам этого гражданина. Он доставил нам любопытное донесение. Мы проверим его. А затем сообщим вам. Если данные не подтвердятся, мы предоставим вам этого гражданина. В полное, так сказать, распоряжение. Делать нечего. Милиционер кивнул. Потом почтительно спросил: — Разрешите спросить? С кем я разговариваю? Мужчина тоже поправил пиджак. Застегнул на одну пуговицу. — Майор госбезопасности Станислав Бурный. А теперь попрошу очистить помещение. Здесь слишком много народа. А вас, гражданин, прошу следовать за мной. Милиционеры уныло поплелись к выходу. Комсомольцы перед ними. А я прошел через турникет вслед за Бурным. Он остановился. — Покажите дежурному документы. Я достал студенческий и отдал постовому. Он записал мои данные в журнал. Отдал студенческий. Мы пошли дальше. Пересекли холл. Коридор, лестница, третий этаж. Снова коридор. И кабинет. Номер тридцать восемь. Пустой. Бурный завел меня внутрь. Усадил на стул. Сел рядом за стол. Взял чистый лист бумаги и карандаш. — Ну, давай, рассказывай. Все по порядку. Тут уже тоже делать нечего. Я попал в ощип. Спасался от гончих. И угодил к волкодавам. Причем по собственной воле. Впрочем, всей правды я все равно рассказывать не собирался. Сообщил, что учусь в Полиграфе. Иногда меняю вещички у иностранцев. И вот сегодня утром мне один дал вот такой костюм. Я хотел его загнать. Но обнаружил записку. Потом меня чуть не поймали. И я пришел сюда, в КГБ. Чтобы оказать, так сказать, посильную помощь. Бурный внимательно выслушал. Кое-что записал. Особенно приметы иностранца. Потом кивнул. Указал на меня. — Сиди тут. Я сейчас пойду, проверю, все, что ты сказал. И ушел. А я остался сидеть на стуле. Отсутствовал долго. Я уже весь извелся от безделья. За окном наступил вечер. Потемнело. Опять пошел дождик. Я уже детально изучил кабинет. В углу пустой шкаф. Стол и три стула. На столе бумага, карандаши. Графин с водой. И стаканы. Пока ждал, я выпил всю воду. Кстати, попробовал выйти, а дверь заперта. Бурный вернулся через три часа. Сурово взглянул на меня. Причем пришел не один. А с другим комитетчиком. Почти таким же. Тоже в костюме, подтянутом, только помоложе. Лицо квадратное, шея толстая. Глаза внимательные. Как буравчики. — Ну что же, Орлов, — Бурный отдал мне студенческий. Сел за стол. А его спутник встал рядом. Сложил руки на груди, оперся о край стола. — Любопытную ты нам историю тут рассказал. Не всю, правда, кое-что утаил. Но мы все выяснили. Да и сам ты личность примечательная. Говорят, хорошую скорость недавно развил. Летишь вперед. Бешеными темпами. Я уже пришел в себя. И давно продумал, что говорить. Я знал, что он так скажет. Но все зависит от того, что они накопали. — Да нет, я просто карабкаюсь чуток вверх, — ответил я. — Каждый сам пытается вылезти, правда? А что насчет записки? Это туфта? Или что-то стоящее? Бурный переглянулся с товарищем. Промолчал. Зато ответил тот. — Меня зовут Коренев Игорь, — сообщил он. — Я куратор гостиницы «Интурист», так сказать. Должен знать все, что там происходит. Мы проверили всех иностранцев, контактировавших с тобой. Сегодня утром как раз прибыла группа иностранцев. Все они получили от фарцовщиков много сувениров. И взамен отдали много привезенной одежды. Эта группа отличается от остальных. И среди них действительно есть крайне интересный гражданин Великобритании. Он замолчал и глянул на Бурного. Тот продолжил. — Короче говоря, Орлов. Мы все выяснили про тебя. Ты, оказывается, лентяй и тунеядец. Пропускаешь занятия. Употребляешь алкоголь и сигареты в общежитии. Ведешь асоциальный образ жизни. За юбками побегать не дурак. Можно сказать, морально разложившийся тип. К тому же, рьяный фарцовщик. Не самый удачный вариант для сотрудничества с нами. Ага, теперь он меня специально принижает. Чтобы я стал сговорчивее. Мотивы понятны. Хочет сделать из меня очередные глаза и уши. — Товарищ майор, так что же сделал такого этот гражданин Великобритании? — спросил я. Пропустил мимо ушей его тираду. Насчет плохого меня. — Скажите прямо. Эта записка что, не просто так? Я помог вам или нет? Бурный вздохнул. Глянул на Коренева. Потом кивнул. — Да, помог. Ты это хотел услышать, Орлов? Это не просто записка. Это послание. От иностранца. Для своего связного. Здесь, у нас. В СССР. И нам нужно, чтобы ты вошел с ним в контакт. Мы подозреваем, что связник должен выйти на тебя. Сам. А ты должен сообщить об этом. Понятно? Я кивнул. Отлично. Оказывается, я все-таки вытащил удачный лотерейный билет. — Конечно, понятно, товарищ Майор. Только можно уточнить пару вопросов. Получается, я вам теперь нужен? Позарез. Чтобы войти в контакт с этим связником? Кроме меня, этого сделать никто не сможет? Бурный кивнул. — Да, получается так. Ты нам нужен. Разумеется, на время сотрудничества мы оградим тебя. От преследования милиции или соперников. Того же, как там его? Село или Совхоз? Коренев тоже кивнул. Он все стоял со сложенными на груди руками. — Колхоз. Борис Почкин. Весьма примечательный полукриминальный элемент. Дважды судим. Сконцентрировал в своих руках торговлю с иностранцами в «Интуристе». И вокруг него. Подчиняется Яну Резунову по кличке Косой. Это он подставил Орлова сегодня, потому что опасался возросшей конкуренции. Тебя описывают очень замечательным образом, Орлов. Гений торговли. Тот, который может уломать кого угодно. Витя-Одиссей, надо же. Я встал. Прошелся по кабинету. В раздумьях. На самом деле, я уже давно все решил. — Нет, так не пойдет, товарищи. Я вам очень помогу. Это я знаю. А вы просто прикроете меня от Колхоза? На время? И все? Но этого недостаточно. А потом что? Пусть он меня снова подставит? Или просто на куски режет? Так не пойдет. Я не могу так работать. Бурный вздохнул, а Коернев пытался давить на мою сознательность. Как советского гражданина. Долг которого — помочь в обеспечении безопасности нашей Родины. Святой долг. Я слушал со скептической улыбкой. Бурный прервал Коренева. — Подождите, товарищ капитан. Вы же видите, это для него не аргументы. Это прожженный делец. Почти как на Западе. Прирожденный фарцовщик. Что ты хочешь, Витя? Какие твои условия? Вот этого вопроса я и ждал. И тут же ответил: — Отдайте мне «Интурист». Целиком. Весь. Я хочу, чтобы вся торговля там перешла под мой контроль. А Колхоз исчез из города. Желательно, как можно дольше. И дальше. С Косым я сам договорюсь. А у вас будет дополнительный глаз в гостинице. Хотя, я уверен там и так каждая собака на вас работает. Бурный и Коренев переглянулись. — Ну и аппетиты у тебя, — улыбнулся Бурный. — Надо же, чего захотел. А Коренев нахмурился. — Не слишком много ли ты хочешь? Не забывай, Орлов, ты и так уже под колпаком. Может, тебя в милицию отдать? Пусть дело шьют и раскручивают? На полную катушку? Только мы и можем тебя спасти. Я пожал плечами. Деланно зевнул. — Я вас умоляю, товарищ капитан. Не надо играть в эти забавы. Хороший и плохой полицейский? Так это называется? Я же все прекрасно понимаю. Поимка шпиона — это очень громкое дело. У вас за такое новые звездочки на погоны дают. Повод для радости. Поэтому давайте разговаривать, как взрослые люди. Вы мне, я — вам. Все к взаимной выгоде. Тем более, что Колхоз, как я понял, с вами не сотрудничает. Больше с ментами. Разве вам не интересно иметь своего человека в нашей среде? Поэтому я на месте Колхоза — выгодный для вас вариант. Как ни крути. Только сразу говорю, у нас особое сотрудничество. Я бумаги подписывать не буду. Джентельменское соглашение. Ударим по рукам. И все. И замолчал. Пусть переварят. Сам уселся на стул. И уставился в черное окно. Бурный и Коренев вышли из кабинета. Снова защелкнули замок снаружи. Я опять остался один. Вернулись через полчаса. Видимо, сходили к начальству. Получили разрешение. Потому что Бурный сказал: — Повезло тебе, Орлов. Договорились. Только ты нам сначала «крота» поймай. Здесь, у нас. Если все пройдет, как надо, то мы тебе поможем. Станешь вместо Космоса. А нет, то извиняй. Пойдешь по делу. Понял? Я кивнул. — Это другое дело. Теперь, расскажите подробности. Про англичанина. Чтобы я знал, кто из них. Или у них вся группа засвечена? Кстати, я уже потихоньку подкатывал к Мишель. И хотел с ней поужинать. Это не помешает вашей операции? Бурный оживился. — Это было бы неплохо. Мы пока что не знаем, работает ли группа вместе, или шпион только одиночка. Ты сходи с ней, просто поговори. А там видно будет. Тем временем, на тебя связник выйдет. А дальше, уже мы подключимся. Ты нам самое главное, контакт дай. Мы провели в разговорах еще некоторое время. Наконец, когда план был готов, и мне сказали, как связаться с Кореневым, я попросил разрешения идти. — Ну смотри, Орлов, — Бурный отдал мне джинсовый костюм. — Теперь вся надежда на тебя. Как только он выйдет на тебя, сразу сигнализируй. Мы не будем к тебе никого прикреплять. Чтобы не спугнуть. Поэтому ты сам должен нам сообщить. Ага, не будут прикреплять. Знаю я вас. Наверное, штук пятьдесят топтунов будут пастись вокруг. Лишь бы действительно не спугнули. — Вы лучше все-таки уберите своих людей, — я зевнул уже по-настоящему. Зверски хотел спать. И жрать. — А то и в самом деле, спугнут зверя. И тогда полный провал. Ну ладно, я пошел. Коренев проводил меня до выхода. Я выбрался в ночной город. Вдохнул свежий после дождя воздух. Взял такси. И поехал в общагу. Когда приехал, баба Катя сразу сказала, что мне весь день звонил некий Маев. Просил продать джинсовый костюм.Глава 14 Шпион
Ну вот. Что и требовалось доказать. Зверь сам на ловца бежит. — А он оставил телефон? — вроде лениво спросил я. Но внутри весь напрягся. Ну-ка, ну-ка. Что там? Клюнул или нет? Баба Катя кивнула. Достала клочок бумаги с крупно начертанными цифрами. И именем «Толя джинсы». Сунула мне. — Скажи-ка, милок, а ты всамделишно вещами торгуешь? — понизив голос, спросила вахтерша. — Из-за границы? А можешь кофточку достать? Для внучки? Я покажу потом, какую. В журнале есть картинка. Я усмехнулся. Даже баба Катя прониклась. Хочет купить заморскую вещицу. Развернул клочок бумаги. Посмотрел на номер телефона. Позвонить сейчас? Или сначала Кореневу? Фактически, я уже выполнил их заказ. Узнал, кто связник. Что теперь делать? Ладно, сначала надо позвонить Кореневу. Я набрал по памяти номер. Капитан взял трубку после первого же гудка. Ответил четко и спокойно. Как будто ждал: — Слушаю. Я чуть отодвинулся от бабы Кати. У той уже уши на макушке. Чуть ли не поворачивались, как у кошки. Чтобы лучше подслушивать. — Это я, Орлов, — сказал я и рассказал, что узнал. — Как теперь быть? Коренев некоторое время молчал. Потом ответил: — Действуйте. Звоните ему. Назначайте встречу. Только постарайтесь оттянуть до утра. И где-нибудь в безлюдном месте. Я кивнул невидимому собеседнику. — Хорошо. Сообщу, что да как. Положил трубку. Потом набрал номер на бумажке. Сначала тишина. Потом раздались долгие гудки. Когда я уже хотел бросить трубку, кто-то ответил: — Але? Голос мужской. Немолодой уже. Но и не пожилой. Чуть сонный. Глуховатый. — Добрый вечер, — затараторил я. Надо играть роль активного продавца. — Извиняюсь, что так поздно. Но вы звонили. Насчет кое-каких покупок. Мужчина сразу оживился. — Ах да, точно. Это Витя? Мне ваш телефон возле «Березки» дали. Я хотел джинсовый костюм купить. Мне срочно нужен. Можно приехать, посмотреть? Ага, как же. Врет и не краснеет. Мой телефон вряд ли можно взять на пятачке. Скорее всего, узнал через Вилли. Вернее, через того, кто там является шпионом. — Можно было бы и подъехать, но вас сейчас вряд ли пустят, — я изобразил усталого торговца. — Да и сам я сейчас без товара. Он в другом месте. Давайте лучше завтра. Такой расклад мужчину не устроил. Он хотел побыстрее. Ишь, какой нетерпеливый. — Да не вопрос, честно говоря. Я от вас недалеко. За пять минут подскочу, — он все хотел закрыть сделку сегодня. Эх, чуть не повезло ему. Если бы я пришел в общагу пораньше, то наверняка продал бы ему. Вместе с запиской. — Куда скажете. Дело в том, что у меня времени мало. Завтра уезжаю уже из города. А джинсовый костюм так и не нашел. Приличный. Вот и тороплюсь. А вас рекомендовали. Как очень приличного и добросовестного товарища. Молодец. Хороший напор. Если бы я не знал подноготную, навернякаклюнул бы. — Нет, к сожалению, — ответил я. — Я же говорю, вещи в другом месте. А ключей у меня нет. Они у другого человека. У нас так устроено. Придется вам подождать. Ну, а если не купите, то ничего. Что же поделать? В другом городе найдете. Так уж получилось. Но он уже крепко сидел на крючке. Вздохнул. Потом согласился. — Ладно, чего уж там. Не могу я без джинсового костюма. А во сколько можно забрать завтра? Давайте в девять утра. Я покачал головой. Рукой сжал рюкзак. С джинсовым костюмом. — Только в районе обеда. Раньше никак. Мой приятель только тогда приедет. Давайте созвонимся утром. Я вам скажу, куда и во сколько приехать. Он пытался протестовать. Но я уже повесил трубку. Типа все, устал от разговора. И мне без разницы, придет он или нет. Баба Катя сочувственно кивнула. — Вот ведь прилипчивый. Что хотел? Приехать? Прямо сейчас? Ночь на дворе ведь уже. Я кивнул. Я и в самом деле устал. Желудок пустой. Голова сонная. Только двинулся к лестнице. И вспомнил кое-что еще. Снова снял трубку. Набрал номер «Интуриста». После шестого гудка ответил мужской голос. — Гостиница «Интурист». Я подождал. Вспоминал. Как там надо. Ах да, точно. — Это Одиссей. Мне нужен номер пятьсот семь. Соедините, пожалуйста. Мужской голос замолчал. Там, в гостинице, должны были предупредить. Насчет моего звонка. — Одну минутку. Снова тишина. Как будто отрезало. И через пару секунд треск. На проводе. — Слушаю, — томный женский голос. Как у сонной кошечки. Все равно возбуждающий. С легким акцентом. Я сразу узнал. — Это Витя, — ответил я. — Ну так как? Что насчет ужина? Когда идем? Мишель сразу проснулась. — Витя? А я ждала твоего звонка. Почему так поздно? Ух ты. А что так сразу разволновалась? Тоже ждала известий? О том, что я отдал джинсовый костюм, кому надо. — Дела, дела, — ответил я пренебрежительно. — Лучше поздно, чем никогда. Когда завтра освободишься? Девушка на мгновение замолчала. Размышляла. Если согласится пораньше, это очень подозрительно. Красивые девушки не идут сразу на контакт. Они любят помучить кавалера. — С утра у меня встреча, а потом я свободна, — ответила она. — Зачем ждать вечера? Можно и пообедать. Пораньше. Ого. Это чертовски подозрительно. — Отлично, — ответил я. — Тогда завтра в обед. Я подъеду за тобой. Мишель тут же спросила: — А как ты узнал, где я живу? Как дозвонился? Мне говорили, что это очень трудно. Почти невозможно. Я усмехнулся. А как же. Для обычного студента нереально дозвониться в «Интурист». Что-то из области фантастики. — Есть кое-какие возможности, — туманно ответил я. — Ну давай, до завтра, крошка. И положил трубку. Баба Катя смотрела на меня осуждающе. — А ты все такой же бабник. Как и Паша. Лучше бы с внучкой моей познакомился. Она уже сколько раз приходила. Тоже студентка. Я устало улыбнулся. — Никак нет, баба Катя. Это по работе. Никаких интрижек. И морального разложения. Только по делу. Но сам, конечно, не уверен. Поэтому баба Катя недоверчиво хмыкнула. А я отправился к себе. Над головой мерцал светильник. А коридор темный. Лампочка горела только в конце. Я зашел на кухню. Порылся в холодильнике. Все припасы старательно подчищены. Устроили набег саранчи. Я отыскал чудом уцелевшую колбасу. И кусочек сыра. В шкафу нашел хлеб. Сделал бутерброд. Заморил червячка. Пока вскипел чайник, сидел и думал. Я ввязался в опасные игры. Получится ли уцелеть? Да еще и выйти с большим кушем? Замахнулся, конечно, на крупный кусок. Гостиница «Интурист». Там крутятся сотни тысяч. Если получится забрать себе, это будет бомба. А если не получится, то будет хотя бы ответка Колхозу. За то, что пытался меня подставить. Побольше головной боли. И чтобы в следующий раз не лез. Чайник давно вскипел. Свистулек на носике, конечно, нет. Просто пар пошел вверх. Я запил бутер. И отправился спать. В комнате никого нет. Пусто. И темно. И Паша, и Коля отсутствовали. Вот уж где настоящие кобели. Я завалился спать. День получился слишком бурный. Уснул сразу, как только закрыл глаза. Утром затрезвонил будильник. Я продрал глаза. Щелкнул кнопку. Будильник заткнулся. Хотел поваляться. Но тут же вскочил. Подъем, подъем. Нет времени валяться. Ни Паши, ни Кольки так и нет. Не появились. Я умылся, привел себя в порядок. Снова позвонил по номеру, оставленному Толей. Сказал ему адрес. Недалеко от универа. Коренев уверял, что там есть заброшенная стройка. Можно делать, что угодно. — Давайте в час дня, — предложил я. — Только в это время успею. Толя снова протестовал. Безуспешно. Я сказал, что раньше не могу. — Ладно. Только возьмите все джинсовые костюмы, — попросил Толя. — Что есть у вас. Я хочу выбрать. Ага, чтобы определить именно свой костюм. Видимо, у него есть приметы. Я осмотрел куртку. Вроде, ничем особо не отличается. Хотя, вот отличие. На вшитой этикетке, помимо надписей о температуре стирки и глажке, рядом с цифрами изготовления, черной ручкой дописана буква «R». Я снова упаковал костюм. Отправился в универ. Надо появиться там. Хотя бы ненадолго. Чтобы слишком не наглеть. На первую пару не успел. Заскочил на вторую. Прослушал лекцию. Поучаствовал на семинаре. Хоть и не знал материала, но заранее взял конспект. У одногруппницы Оли. Определил ее, как самую лучшую заучку. В очках и с кипой книг и тетрадей. Подарил ей духи «Ландыш серебристый». Отечественного производства. Завалялись у меня в шкафу. Оля обрадовалась, как ребенок. Я так смотрю, косметикой она особо не пользовалась. Синий чулок. Другие девушки с ней не особо водились. Зато, благодаря конспекту я хорошо выступил на семинаре. Препод, пожилая тетка, даже удивилась. — Что же ты не часто приходишь, Орлов? — спросила она, ставя мне пятерку. — Я думала, ты двоечник и прогульщик. А ты, оказывается, знаешь предмет. Я прижал руку к сердцу. Искренне ответил: — Эх, Мария Павловна. Работа. Я ведь еще в типографии подрабатываю. В две смены. Осваиваю процесс производства, так сказать. На практике. Только официально не оформляют. Потому что допусков нет. Тетка удивилась: — Какие допуски? Ты мне назови эту типографию. Я им устрою. Как так, не оформляют! Это же нарушение закона. Я им туда вышлю, кого надо. И профсоюз, и СЭС, и профильное ведомство. А лучше всего в комсомол напишем. Я понял, что зарвался. Покачал головой. — Спасибо, Мария Павловна. Но пока что не надо. Скоро уже и сами должны устроить. Там кадровик хороший человек. Не хочется подставлять. Преподша поворчала еще. Но затем пожурила. Чтобы больше не пропускал занятия. После пар я договорился с Олей, что она будет поставлять мне материал для уроков. Готовый. Мне останется только переписывать его. За это я обещал ей подогнать джинсы. Но уже потом. Ближе к сессии. Точно также разобрался в деканате. Второй экземпляр духов, «Осень» от латвийской «Dzintars», вызвал кучу восторга. У нашей методистки. Она с радостью согласилась закрыть глаза на мои пропуски. Короче говоря, ближе к обеду я вышел из универа чуток запыханный. Но с делами разобрался. За учебу можно не беспокоиться. Хотя бы на ближайшее время. Тут же позвонил Кореневу. Тот подтвердил, что все в силе. До встречи со связным осталось всего полчаса. А ехать минут сорок. Если не больше. Я помчался на остановку. Автобус никак не шел. Я хотел поймать такси, но все водители, как назло, отказались везти по адресу. Тогда я рванул в метро. Тут повезло больше. Поезд как раз подошел к платформе. Я прыгнул в него. Доехал минут за двадцать. Выскочил на нужной остановке. И поскакал наверх по ступенькам. На эскалаторе слишком долго. Через пять минут я добежать до пустыря. Перелез через щель в заборе, чуть не порвал пиджак. И торопливо пошел вперед. По тропинке. Вся земля вокруг покрыта желтой пожухлой травой. Уже чуть ли не превратилась в сено. Впереди фундамент и груды стройматериалов. А сбоку котлован. Действительно, глухое место. Хотя, то и дело попадались пустые бутылки и окурки сигарет. Судя по всему, местные алкаши нашли удобное место для приема горячительного. Дошел до дома. Огляделся. Никого. Где мой покупатель? Как бы он меня не замочил, чего доброго. Чтобы устранить свидетеля. Хотя, он же думает, что я не в курсе. Использует меня втемную. Тихо. Земля мокрая после вчерашних дождей. Но грязи мало. Из-за травы. Где все разведчики? Посмотрел на время. Уже пять минут второго. Где же наш торопыга? Я еще раз огляделся. И заметил движение возле стройки. Подошел ближе. Оттуда вышел мужчина. Лет за тридцать. Стандартная внешность. Настороженные карие глаза. Толстые нос и губы. Свисающие щечки. Кожа, кстати, в оспинах и шрамиках. От прыщей в юности. Телосложением чуть полный. Но не сильно. Одет, как обычный работяга. Брюки с манжетами. Пиджак с широкими плечами. Сапоги. На голове кепка. Короче говоря, на улице пройдет. Не заметишь. Не обратишь внимание. — Толя? — спросил я. — Ты чего там стоишь? Не видел меня? Ну, чего затаился, как раз понятно. Смотрел, нет ли хвоста. Пока что, вроде, никого не засек. — Привет, Витя, — связной отделился от стены. Вышел из тени. Подошел ко мне. — Нет, я задумался. По работе. Ну, где костюмы? Я показал ему два костюма. Взял специально второй, чтобы посмотреть. Возьмет или нет. Толя порылся внутри. Нашел этикетку. И букву, начертанную ручкой. Чуть улыбнулся. — Беру. Вот этот. За сколько? Я чуть улыбнулся. — Пятьсот рублей. Толя чуть не поперхнулся. Изумленно уставился на меня. — Сколько, сколько? Да вы издеваетесь? Максимум триста. Я пожал плечами. — Я свой товар знаю. Это чистая фирма. Подделок не держим. Поэтому и цена такая. Оригинал. А не хотите, я другому продам. Толя содрогнулся. Полез в карман, достал деньги. Передал мне. Я отдал ему костюм, спросил: — Не желаете еще чего? Вот, ремень хороший. Тоже импортный. Немецкий. Будете, как ковбой. Есть и шляпы, — а сам ждал, когда со всех сторон навалятся оперативники. Контрразведчики. Как бы тогда Толя не начал отстреливаться. И ненароком не зацепил меня. — Нет, спасибо, — проворчал Толя. — Ну, все, давайте. Грабитель. Я пошел. И быстро пошел прочь. К недостроенному зданию. Я беспомощно оглянулся. Почему ничего не происходит? Как же так? А где кавалерия? Его будут брать или нет? — Ну, всего доброго, — крикнул я. Чтобы хоть как-то задержать Толю. Но невежа не оглянулся. Не ответил. Махнул, будто комара отгонял. И исчез за стеной. И что это было? Я развернулся и пошел прочь. Может, его сейчас возьмут? Когда с пустыря выйдет? Но я не слышал никаких шумов. Или возни. Как ни прислушивался. Нет, Толя благополучно ушел. Я пробрался через ту же щель, что и вошел. Как таракан. Потом обошел пустырь. Все время ожидал увидеть, как скрученного Толю волокут в «воронок». Но никого нет. Все, ушел. Неужели операция сорвалась? Я поискал уличный телефон. Тоже нигде нет. Прошел пару кварталов, прежде чем нашел. Позвонил. Коренев не ответил. А вот Бурный сразу поднял трубку. — Я передал то, что просили, — ответил я. — Но его никто не повязал. Это как понимать? Бурный ответил не сразу. Я думал, он отсоединился. — Все идет по плану, — ответил майор после напряженного молчания. — Не переживайте. И не звоните пока. Мы сами свяжемся. Кстати, завтра идите в гостиницу. По известному адресу. Принимать дела. И отключился. Ага, теперь понятно. Они решили поиграть с Толей. Как там это называется? Проследить все его связи. Засветить все контакты. Надо будет, тоже использовать втемную. Правильно. Я бы тоже так поступил на их месте. Чем просто вязать и допрашивать. Лучше устроить игру разведок. Но самое главное, Бурный сказал в конце. Что там про приемку дел? Он что, хочет сказать, что с Колхозом уже все решили? Это как понимать? Так быстро? Не может быть. Надо сегодня вечером позвонить Кореневу. Хотя, блин, Бурный запретил пока звонить. Ладно, завтра сам разберусь. В гостинице. Я посмотрел на время. Сегодня полно дел. Где мои обормоты? Надо направить их на продажу. Возле «Березки». Пусть работают. И учатся продавать. Остатки товара. Интересно, Вилли замешан или нет? В этой шпионской истории? Или нет? Хотя, даже если и так. Получается, если госбезопасность решила пока не прикрывать лавочку. Можно и работать дальше по этому каналу. Ах да, мне же надо позвонить Мишель. Не думаю, что она готова к встрече. Но посмотрим. С ней тоже важно поддерживать контакт. Снова звонок. Уже в гостиницу. Сначала портье не мог понять, что за Одиссей звонит. Видимо, новенький. Не разобрался. Потом сходил куда-то. Положил трубку, не отключаясь. Проконсультировался. Вернулся. Снова поднял трубку. — Ах да, Одиссей. Простите за ожидание, — голос превратился из резкого в мягкий и дружелюбный. — Конечно. Сейчас соединю. И снова тишина. Как и вчера. Соединил с пятьсот седьмым номером. Потом снова нежный голосок Мишель. — Алеу? Кто это? Все-таки, какой у нее возбуждающий голос. Сладкий, как у сирены. Сразу представляешь, как она шепчет этим голосом в постели. — Это Витя, крошка, — ответил я. — Собирайся. Мы идем обедать.Глава 15 Иностранка
На Горького меня могли подстерегать сюрпризы. Неприятные. В виде ментов. Или комсомольских дружин. Поэтому я осторожно шел по улице. Чуть что, готов убежать. Как заяц. Сначала зашел на «Березку». Проведать обстановку. Принюхаться. Узнать, что там с охотой. На меня. Народу, как всегда, хватает. Вот бы сюда сейчас моих обормотов. Быстро распродали бы всю партию. Так, а что там Окунь? Спрошу, как дела. Как продажи моего товара. Довольны ли клиенты? Я направился за здание. По дороге встретил нескольких знакомых «утюгов». При виде меня они удивленно остановились. Вылупились. Как на инопланетянина. — Здорово, бомбилы, — я подошел к каждому. Поручкаться. — Как тут вообще? Все путем? Но один не стал со мной здороваться. Отвернулся, ушел. Второй быстро убрал руку. Прошипел: — Ты чего здесь делаешь? Тебя Колхоз ищет. Сказал, что ты конторе продался с потрохами. Всех нас заложить хочешь. Ну-ка, пошел вон отсюда. Эй, вы чего? Совсем крыша поехала. — Это все недоразумение, — я успокаивающе похлопал парня по плечу. — Колхоз неправильно понял. Все не так. Я ему все объясню. Знакомый сплюнул и отошел. А я побежал дальше. За угол. Остальные парни фарцовщики отворачивались. Не хотели здороваться. Вот же тварь этот Колхоз. Понял, что меня не удалось подставить. Так теперь решил обернуть мою репутацию. А это очень плохо. Как бы с ним разобраться? Не угомонится, ведь. Судя по всему. И помощи от госбезопасности тоже не дождешься. Только после решения вопроса со шпионами. Видимо. Поэтому Бурный сегодня неправильно информировал. Колхоз чувствует себя прекрасно. Я забежал за угол. Ага, вот и Окунь. Я подбежал к машине. Оптовик сидел внутри. Сосредоточенно курил. При виде меня выскочил из машины. Отбросил сигарету. Я сразу понял, что зря пришел. — Ты чего творишь, гаденыш? — Окунь чуть ли не завизжал. Другие люди на стоянке оглянулись на нас. Но предпочли не вмешиваться. — Ты зачем меня так подставил? Колхоз сказал, что твои вещи паленые. Украденные. Ты с головой дружишь или нет, а? Их уже уголовка ищет. Хех, а у парня истерика. Он и в самом деле испугался. Что его заметут. Я постарался успокоить партнера. Тоже похлопал по плечу. Это универсальный жест. Доверительный. — Послушай меня, Окунь. Не дрыгайся. Не скидывай мой товар за копейки. Колхоз тебе в уши залил. Это полное дерьмо. Он меня подставить хочет. Вот и рассказал всякую чепуху. Потому что я ему в «Интуристе» на пятки начал наступать. Понял? Окунь успокоился. Подумал. Кивнул. — Резон есть. Но вот только кто ты, и кто Окунь. Мне с ним ссориться не с руки. Если скажет, то извини. Я с тобой работать не буду. Вот паскудство. Я устало кивнул. — Конечно. Это твое право. Но только у меня скоро еще больше фирмы будет. И тогда ты останешься без капусты. Не торопись. Подожди пару недель. И увидишь. Окунь снова подумал. Потом закурил новую сигарету. — Не-а. Два дня. Я тебе даю два дня. А потом мы с тобой незнакомы. Если чего-то не произойдет. Понял? Решай с Колхозом быстрее. Договаривайся, целуй ему руки. Делай, что хочешь. Но решай этот трабл. Быстрее. Я кивнул. И ушел. По дороге к гостинице постарался успокоиться. Все-таки, у меня сейчас встреча с дамой. Потом решу с Колхозом. Когда встречусь с Мишель, придется двигать на такси. Чтобы меня не схватили. В ее присутствии. Получится не очень красиво. Возле «Интуриста» было спокойно. Никаких ментов. Надо бы узнать у Якова Васильевича, как там вообще обстановка. Все ли устаканилось? Или на меня до сих пор открыта охота? Время обеденное. Все разбежались трапезничать. Хотя народу не так уж и мало. Я нашел телефонную будку. Зашел внутрь. Вызвал номер Мишель. — Я подъехал. Выходи. Девушка мягко прошелестела: — Минутку. Я только в душ ненадолго. И скоро выйду. Ух ты. Вот всегда так. Девушки не просто так говорят про душ. Я всегда так считал. Еще с прошлой жизни. — А почему без меня? — спросил я. — Подожди, сейчас поднимусь. Мишель молчала. Ну-ка, посмотрим. Как она отреагирует на мою провокацию? — Нет уж, я как-нибудь сама, — усмехнулась девушка. — Жди там. И повесила трубку. Ладно. Я огляделся. Никаких комсомольцев вокруг. Или ментов. Зато вон таксисты. Почему бы не заказать сразу? Я подошел ближе. — Мужики, где тут ресторан хороший? Я девушку жду. Кто подбросит? Таксисты сразу заинтересовались. Один подошел ближе. Рыжий и плечистый. Крупные черты лица. Физиономия настоящего разбойника. Каким, собственно, и должен быть таксист. — А вот «Берлин» отличное место, — прогудел он. — Хорошая кормежка. Хотя, туда пробиться трудно. Садись, браток, подбросим. Да, наслышан. Вот только есть и другие варианты. — А как насчет «Арбата»? — спросил я. — Вот куда давно хотел. Таксист улыбнулся шире. — Так это ж запросто. Отличный выбор. Давай, садись. Я кивнул. Большим пальцем ткнул на «Интурист». — Сейчас. Я только девушку подожду. Ты, если здесь будешь, как раз и повезешь. Таксист кивнул. Я ждал Мишель еще минут пятнадцать. Вскоре она вышла. Великолепная девушка. Просто отпад. Еще и обманула насчет душа. Наверняка уже сходила. Давно. Потом быстро собралась и вышла. Если бы и вправду в душ, то появилась бы только через час. Отсюда вывод. Она готовилась к встрече. Тщательно. Спрашивается, почему? Тоже шпионские штучки? Соблазнение такого мужлана, как я? Глупого бомбилу. Сегодня я это выясню. — Привет. Как дела? — ослепительная улыбка. Волосы развеваются в разные стороны. Короткое платье выше колен. Все таксисты уставились на Мишель с открытыми ртами. — Все отлично, — я подошел ближе. Поцеловал ручку. — Ты обворожительна. Пожалуйста, прошу сюда. Пригласил сесть в желтую «Волгу». Сам уселся рядом. Таксист погнал в «Арбат». — Ну, как вам наши подарки? — спросила Мишель. — Понравились? Я кивнул. — Отличные. Дамы в восторге. Разобрали, как горячие пирожки. Мишель сморщила гладкий лобик. — Горэачие пирошки? What does it mean? Что это значит? Я указал на здание ресторана. Мы уже приехали. Проспект Калинина. На углу Садового кольца. — А вот сейчас покажу, что это такое. Такси остановилось у входа. Длинное здание. На крыше огромная конструкция. В виде земного шара на подставке. Сложен из черно-синих плиток. Реклама «Аэрофлота». — Ого, какой шар! — у Мишель округлились глаза. Она достала фотоаппарат из сумочки. Сфотографировала фасад. Я расплатился с шофером. Тот подмигнул на прощанье. И умчался. Мы подошли ко входу. Швейцар удивленно посмотрел на Мишель. И на меня. Я ведь в своей обычной одежде выглядел, как сопливый студент. Такая девушка, как Мишель, не для меня. Стандартного пацана. — У вас заказан столик? — он двинулся навстречу. Неужто надеялся перекрыть дорогу. Я сунул ему пятерку. Тогда дядька любезно поклонился. Открыл дверь. Мы вошли внутрь. Вошли мы с Калинина. Внутри просторно и светло. Широкие антресоли в виде ступенчатых террас. — Ух ты, какой большой! — снова удивилась Мишель. — Я в жизни не видела такого большого ресторана. Да, «Арбат» немаленький. Здесь сразу могли поместиться свыше тысячи человек. Они сидели за столиками, расположенными на нескольких площадках. Все они соединялись положили пандусами и лестницами. Несмотря на дневное время, полно народу. Мы прошли в большой зал. Потолок из алюминия. Освещение спрятано за металлическими пластинами. Как будто потолок парит. — У вас заказан столик? — к нам подскочил официант. — Нет? Тогда позвольте предложить? И отвел к дальнему залу. На стене мозаичное панно. Барельеф с древнерусскими праздничными обрядами. Также в центре бар. Красный кирпич, дерево, искусственная кожа. И стойка, где тоже сидели люди. Потягивали коктейли. — Как здесь красиво! — Мишель снова несколько раз щелкнула фотоаппаратом. — А можно снять эту мозаику? Я пожал плечами. — Да сколько угодно. Только, давай сначала перекусим. А то я проголодался. Мишель указала тонким пальчиком наверх. — А можно сесть на втором этаже? Там, наверное, красивый вид на улицу? Ну что же. Пару рублей официанту. И он провел нас на второй этаж. Здесь тоже симпатичненько. Цокольный этаж. Официант сказал, что его назвали «Лабиринтом». Из-за многочисленных лестниц и переходов. Войти можно с Садового кольца. Но он провел нас козьими тропами. И посадил у стены. Опоры украшены декоративными стенами. С гобеленами. Кроме того, в стенах проемы-прямоугольники. Вроде как в музее. Внутри керамические вазы. И фигурки всяких животных. Например, рядом с нами в стене стояла фигура коня. На мой вкус, слишком бесформенная. Но Мишель снова пришла в восторг. Лампы тоже скрыты. Мебель удобная, мягкая. Сделано, вообще-то, неплохо. — Какой красивый ресторан! — она чуть ли не хлопала в ладоши. — Надеюсь, кормят здесь не хуже. Чем он выглядит. Смотри, а вон за тем столом свадьба! Да, действительно. Недалеко от нас за соединенными столиками сидела компания людей. Во главе — жених в черном костюме и невеста в белом платье. Сидели, между прочим, тихо и прилично. Сильно не шумели. Все тот же официант сразу пришел за заказом. Почуял, собака, запах чаевых. Мишель тоже не скромничала. Филе из телятины с шампиньонами. Икра с гренками. Армянский коньяк. Если бы я был обычный студент, точно бы разорился. А так мог позволить. Утешался тем, что эти расходы могу отнести к операционным. Для дела, все-таки. Выясняю истинное нутро у Мишель. Может, получится взять компенсацию у Коренева? — Ну давай, рассказывай, — сказала Мишель. Когда мы покончили с основным блюдом. — Я хочу знать про тебя. Больше. Можешь рассказать? Я долил ей в рюмку. — А что именно тебя интересует? Моя работа? Или семейное положение? Девушка лукаво улыбнулась. — Я знаю, что ты холост. И молод. Но меня, как журналиста, интересует твоя работа. Ты и вправду действуешь вне закона? Я пристально поглядел на девушку. — Это большой секрет. Как будто гостайна. Ты же не шпионка, чтобы выведывать? Сам улыбнулся. Но следил за Мишель. Намек очень прозрачный. Ну-ка, как она отреагирует? Хотя, если профи, то ничем себя не выдаст. — Да ладно, — мы уже прикончили половину бутылки. Мишель чуточку порозовела. И акцент стал гораздо явственнее. — Не может быть. Ты из тех таинственных типов. Которых называют «фартсофшык». Вы можете продать что угодно. Найти из-под земли. Это ведь так? Я продолжал наблюдать за ней. Хорошо притворяется. Или она действительно опьянела. — А зачем тебе это? Просто так? Или… Девушка кивнула. — Я пишу большую статью для газеты. Про торговлю в СССР. И слышала про таких людей, как ты. Хотел взять интервью. Ты можешь рассказать? На условиях анонимности. Так, это все не есть хорошо. Вряд ли мои покровители из КГБ одобрят интервью для западной газеты. Но, с другой стороны, не отказывать же сразу. Поэтому, я спросил: — А что именно тебя интересует? Мишель улыбнулась. — Все. Интересует все. Как вы работаете. Как продаете. Как находите клиентов. Какое наказание вам грозит. Какие суммы вы зарабатываете. Есть ли у вас организация. И, я слышала, даже есть свой сленг. И тайные знаки. Чтобы посторонние не поняли. Так, я же говорю, это плохо. Но пока что я указал на большую сцену. На первом этаже, посреди зала. Там играл оркестр. Живая музыка. — Сначала мы потанцуем. Девушка улыбнулась. — С удовольствием. Но танцы пришлось отложить. В это мгновение нам принесли десерт. Огромная тарелка с дольками ананаса. И банана. Рядом короткая свечка. Горящая. И, конечно, же мороженое. В тарелочках с длинной ножкой. Свет приглушили. Кстати, я только сейчас заметил. Уже вечер. На улице стемнело. Надо же, как быстро все прошло. — О, как оригинально, — Мишель попробовала ананас. И быстро расправилась с мороженым. — Ну, так на чем мы остановились? Ты хотел рассказать… Я поднялся и взял ее за ручку. За теплую и нежную ручку. — Мы хотели потанцевать. Во время танца девушка доверчиво прижималась ко мне. Заглядывала в глаза. И улыбалась. А еще посматривала на мои губы. Хм, кажется, тут есть шанс на нечто большее. Чем просто ужин в ресторане. Чтобы проверить это, я сам придал Мишель к себе. И поцеловал в краешек губы. Девушка не отстранилась. Наоборот, сама поцеловала меня в ответ. — Я предлагаю погулять, — сказала она. Голосок мелодичный. — Я хочу немного освежиться. Спасибо за ужин. Мы снова поднялись на второй этаж. Я расплатился с официантом. Дал чаевых. Достаточно щедрых. — Как тебя зовут, дружище? — спросил я. На всякий случай. Почему бы и нет. Официант в таком ресторане хороший контакт. — Я, знаешь ли, специфический человек. Позвоню тебе, поболтаем. О том, о сем. Официант вежливо улыбнулся. — Лучше сначала с нашим администратором. Его зовут Иннокентий Вячеславович. Ага, уже опытный. Знает, что кому попало не надо разбрасываться контактами. Я кивнул. Мы вышли из ресторана. Прохладный воздух и вправду освежил. Мы прошлись по улице. В тени одного из домов, когда поблизости не было прохожих, я обнял Мишель и поцеловал. Она нисколько не возражала. Наоборот, сама потянулась ко мне. Мы пошли дальше. Через каждые сотню шагов я останавливал девушку. И целовал. С упоением. — Где ты живешь? — наконец спросила Мишель. Глянула на меня со значением. Взгляд с поволокой. Как у игровой кошечки. — Можешь показать твое жилище? Так, а вот это плохо. Не везти же Мишель в общагу. Слишком много вопросов возникнет. Это не то место. — Давай к тебе, — хотя нет. О чем это я. В «Интурист» тоже нельзя соваться. Из-за обилия иностранцев это почти режимный объект. Кореневу не понравится, если я буду там лазить без разрешения. — Ах да. К тебе тоже нельзя. Сейчас. Я решу эту проблему. Я подумал. Огляделся. Поймал такси. — Шеф, вези в гостиницу. В любую. Чтобы рядом. Водитель кивнул. Пока ехали, мы обнимались и целовались. На заднем сиденье. Вскоре машина мягко качнулась. Скриптами тормоза. — Приехали, — объявил таксист. — Вот гостиница. Сюда можно всем. И без брони. Если что, скажите, что от Захар Борисыча. Тогда пустят. Забавно. Я расплатился. — Позвольте спросить. А Захар Борисыч — это вы? — спросил напоследок. Шофер покачал головой. — Нет. Это кто-то в райкоме. Или в профсоюзе. Короче, местный куратор. Не знаю точно. Но работает. Я так и сделал. Мы вошли внутрь. Сначала дежурная сказала, что все номера заняты. Но волшебный Захар Борисыч тут же оказал магическое действие. Мы тут же получили номер. Когда вошли, Мишель уже чуточку протрезвела. И опомнилась. — Зачем мы приехали сюда? — подозрительно спросила она. — Мне здесь не нравится. Поехали отсюда. Ага, как же. Сказала она одно. А вела себя по-другому. Оперлась о спинку кровати. Стояла, призывно глядя на меня. В глазах горели огоньки. Я был бы идиотом, если послушал, о чем говорит девушка. — Если хочешь, конечно, поедем, — я кивнул. А сам подошел ближе. — Только сначала давай немного поболтаем. Если хочешь, я закажу шампанское. В номер. Садись на кровать. Не стесняйся. Девушка помотала головой. Но на кровать села. Положила ногу на ногу. Демонстрируя мне свою безупречные икры. Я почувствовал, что не могу сдержаться. — Ты самый коварный мужчина, из всех, кого я видела, — сказала Мишель. — Мы же просто должны были поболтать. В ресторане. А ты напоил меня. И притащил в этот мотель. Разве так порядочно? Поступать с гостьей вашей страны? Я сокрушенно покачал головой. — Что поделать. Когда я увидел тебя, сразу потерял голову. Подошел ближе. Мишель уже перестала ломаться. — Интересный отель, — сказала она. Огляделась. — Но хуже, чем мой. Ну, что же ты? Иди ко мне. И протянула руки. Я не стал заставлять даму ждать. Подошел вплотную, сел рядом. И поцеловал.Глава 16 Интурист
Рано утром Мишель поехала в гостиницу. А я вскочил и побежал в универ. Потому что хотел отсидеться на лекциях. И подумать. Как быть дальше с Колхозом. Поехал на метро. Народу полно. Все стоят, как селедки в банке. Выскочил на остановке. Отправился в универ. Лекции как раз начались. Я залетел на одну. Препод попался добрый. Кивнул, когда я попросился войти. Я прошел назад. Уселся, устроился поудобнее. Заснул. Иногда соседи толкали меня в бок. Чтобы не храпел. На перемене собрал небольшие заказы. Духи, косметика, колготки для девушек. Пластинки и сигареты для парней. На джинсы у народу денег не отыскалось. А еще в столовой встретил парня из Пакистана. И сразу вспомнил Мадхави. Точно, надо ж встретиться. Ну-ка, загляну я к ней. В общагу. Девушки еще вчера ждали. Но я не мог пойти. Из-за Мишель. А вот сегодня надо сходить. Обязательно. На последней паре появился Паша. Сонный, опухший, с всклокоченными волосами. — Слышь, Ракета говорит, что-то там насчет хаты решил, — сказал он. Мы встретились как раз в столовой. Он выпил три стакана компота подряд. — Надо встретиться. Поглядеть. Я кивнул. Сейчас после занятий побегу к медичкам. А потом посмотрю хату. — Встретимся вечером. Посмотрим. Паша почесал затылок. — Слышь, Витя, а что там на пятачке творится? Алекс пошел, его там шпынять начали. Мол, если работаешь с Орловым, то ты здесь персона нон грата. Короче, прогнали. Натурально. Ты представляешь? Так, они ведь не в курсе. Про подставу. Я огляделся, увидел, что никто нас не подслушивает. Рассказал про Колхоза. — Вот сволочь, а! — Паша мгновенно проснулся. Вытаращил глаза. — Так он же нас подставил. Я кивнул. — Может, и тогда, во время рейда, он тоже не просто так промолчал? Была же у меня такая мыслишка. Паша сжал кулаки. — Ходили такие слухи. Типа, Колхоз так делает. Подставляет ребят, кто с ним работает. Для ментов. А тем для отчетности. Типа, очередного спекулянта поймали. Но я не верил. А теперь, смотри-ка. Значит, это все правда. Вокруг зазвенел звонок. На очередное занятие. Паша не двинулся с места. — Ладно, пока на пятачке не появляемся, — решил я. — Где у нас еще другие есть? «Березки»? Паша задумчиво почесал подбородок. Скрипнул щетиной. — Во Внуково и Шереметьево. На вокзале. Но там свои ребята сидят. С ними договариваться придется. Я кивнул. — Я сейчас уезжаю. Вечером встретимся на этой хате. Которую Ракета предлагает. Там и обговорим все. Ты мне список подготовь. Где можно скидывать фирму. Паша сонно кивнул. — Я еще здесь посижу. На семинар схожу. У нас там еще практика скоро. Я слинял с последней лекции. И убежал в общагу Пироговки. Сначала заехал в гараж. Забрал остатки косметики и сигарет. Кстати, товары Мишель очень быстро заканчивались. Да и другие тоже. Мне надо встретиться с Вилли. Потихоньку. Чтобы не поймали менты. И узнать, когда прилетит следующая группа иностранцев. Хотя, насчет контактов с ними надо согласовать с госбезопасностью. Но, блин, если Коренев до завтра не выйдет на меня, плевать. Я сам пойду в «Интурист». Поговорить с Вилли. Бизнес не должен страдать из-за медлительности. До общаги медиков как раз шел автобус. На метро там еще тащиться далеко. Поэтому я запрыгнул в желтый ЛиАЗ-677. Автобус погнал по городу. Народу внутри мало. Через полчаса уже на месте. Красота, когда в Москве мало пробок. Оживленный трафик только на центральных улицах. Я выскочил из автобуса. Прошел квартал. И хоба, вот она, общага Пироговки. Задал голову, посмотрел. Высокое здание. Пятнадцать этажей. Это, не считая цоколя и чердака. Так, теперь посмотрим, что там у нас с проходной. Сопротивление вахтерши удалось сломить очень быстро. Хватило коробки конфет, пакета сушек и пачки чая. Старушка очень обрадовалась. Я сказал, что пришел к сестре. Кате из пятьсот первой комнаты. Вахтерша попросила только не задерживаться. Я быстро поднялся наверх. Постучал в одну комнату, закрыто. Сунулся в другую. А здесь уже открыла девушка. Симпатичная, глазастая. С любопытством осмотрела меня. В линялом спортивном костюме. — А Катя в другой комнате живет, — сказала она. — А вы ей кто будете? Жених, что ли? Я покачал головой. Похлопал по сумке. — А я ей обещал косметику показать. Она купить хотела. А Мадхави тоже с ней? Девушка кивнула. При слове «косметика» у нее загорелись глаза. — А что там? Импортная? Я улыбнулся. — Может, вам тоже показать? Немецкая и болгарская. Есть и французские духи. Девушка широко раскрыла дверь. — Конечно, показывайте. Я вошел в комнату. На кроватях лежали еще две девушки. Читали книги. Одна сидела за столом. Писала в тетради. — Ой, девочки, у него импортная косметика! — заявила глазастая. — Хотите посмотреть? Через полчаса я вышел из комнаты. Сумка наполовину полегчала. Денег в кармане прибавилось. Кое-какие товары подешевле отдал в долг. Знал, что девушки более ответственные, чем парни. Никуда не денутся. Отдадут обязательно. Кроме того, это повод сюда вернуться. Ну, а продажи вот так по мелочам — тоже заработок. Курочка по зернышку. Комната Кати в конце коридора. Я постучал в дверь. В ответ тишина. Я постучал снова. Снова ноль реакции. Вот паскудство. Неужели никого нет? Неужели придется ждать? Вот чего я больше всего не люблю. Так это тратить время на бессмысленное ожидание. Обычно не торчу долго в ожидании. Максимум десять-пятнадцать минут. И ухожу. Мое время дороже. А для себя урок. Надо было позвонить сюда. На вахту. И узнать, у себя ли Катя. Постучал еще раз. Может, девчонки спят? И не слышат. Никого. Ладно. Подожду минут пять. Хотя, зачем ждать? Постучусь в другие комнаты. Сделаю обход. Буду продавать. В первой же комнате открыла полная девушка. Она жевала пирожок с капустой. Так, я кажется не по адресу. Сюда лучше прийти с продуктами. Хотя, нет. Девушка и ее соседка по комнате купили польские духи «Быть может». Отдали по три рубля каждая. Я озвучил легенду о том, что аромат почти один-в-один «Шанель номер пять». За следующий час я обошел все остальные комнаты на этаже. Все распродал. Получил кучу заказов. Даже по мелочам тут выходило минимум на тысячу рублей. Дверь Кати так и осталась закрыта. Я уже собрался уходить, когда дверь открылась. Оттуда вышла Мадхави. Увидела меня, улыбнулась. — Вот елы-палы, ты что, все это время там сидела? — спросил я на английском. Девушка кивнула. Продолжала улыбаться. — А что же не открыла? — спросил я. — Вот чудачка. Мадхави пожала плечами. — Я обычно не открываю. Катя открывает. Ко мне редко приходят. Больше к ней. А ее нет. Поэтому зачем мне открывать? Тоже логично. Я указал на чайник в руке девушки. — Ты за кипятком? Ну-ка, давай, я сейчас принесу. А ты иди обратно. Чай будешь пить? Мадхави кивнула. Зашла обратно. Я притащил ей чайник. И тоже вошел в комнату. Огляделся. Ничего необычного. Комната в общаге. На первый взгляд. Но странности видны. Во-первых, здесь живут только две девушки. Хотя могли бы поместиться и четыре. И еще тут есть вещи, которые почти невозможно достать на толкучке. Взять хотя бы кассетный магнитофон «Phillips». Я такой почти не встречал. А рядом еще и стопки кассет. Пластинки тоже имеются. Хотя граммофона я не видел. Так, что еще? Две небольшие картины на стене. В духе абстрактного экспрессионизма. Это течение только начало проникать в СССР. Скоро будет очень цениться. Я же говорил, что эта Мадхави та еще штучка. — Ну, как ты поживаешь? — спросил я. — Все ли хорошо? Все ли тебе хватает? Девушка улыбнулась. Чуточку печально. — Мне очень нравится. Только я очень скучаю по дому. И хочу увидеть маму. Хм, чуток странно. Такое впечатление, что ее отправили сюда против воли. Хотя, такое тоже не исключено. — А как ты сюда приехала? — спросил я. — Ты расскажи, не стесняйся. Если получится, я тебе помогу. Достану то, что надо. Я обычно часто помогаю нашим гостям из других стран. Достать то, что им надо. Ну, и сувениры для своих родных. Чайник вскипел. Мадхави налила чай. У меня остались вафли из магазина. Я угостил девушку. Постепенно разговорились. Оказывается, девушка не из простой семьи. Ее отец высокопоставленный политик в правительстве Индиры Ганди. Ратует за сближение с Советским Союзом. Настолько, что даже отправил сюда учиться единственную дочь. Правда, в силу политических причин, это не особо афишировалось. И родители, и чиновники в СССР решили не сообщать об этом в СМИ. На самом деле, у Мадхави другая фамилия. Более известная. А Мадхави — это одна из фамилий ее бабушки. Я слушал с открытым ртом. Вот это я нарвался на золотую жилу. Представляю, сколько возможностей у ее отца. — А как вы там живете, в Индии? — спросил я. — В обычном доме? Девушка снова кивнула. Конечно, в обычном доме. Пятитажный особняк с бассейном, полем для гольфа и гаражом на десять машин. Сюда, в СССР, Мадхави привезли на отдельном самолете. Нечто вроде бизнес-джета. — Ты скажи, а что тебе не хватает у нас? — спросил я. — В Советском Союзе? Может, тебе что-то надо? Одежда или машина? Я тебе все раздобуду. Мадхави еще больше пригорюнилась. Указала на чай. — Вот чего мне не хватает. Я сначала не понял. — В смысле? Тебе нужен чай? Индийский чай? А, это я без проблем достану. Мадхави покачала головой. — Мне нужен особый чай. После долгих расспросов я понял, в чем дело. Оказывается, Мадхави привыкла пить чай масала. Пряный напиток. С добавлением корицы, черного перца, фенхеля, гвоздики, имбиря, шафрана, миндаля и гибискуса. И еще кучи ингредиентов. Где это достать в северной стране? Она уже написала отцу. Тот сначала отказался. Сказал, чтобы дочка осваивала советскую культуру. Пила и ела то, что здесь есть. Но потом смягчился. Обещал прислать с ближайшей посылкой. Авиапочтой. Но это еще нескоро. В конце месяца. А ждать еще три недели. Может, жестокий отец снова передумает. И не отправит ингредиенты. Он у нее такой. Вспыльчивый и импульсивный. Я улыбнулся. — Эта задача как раз по мне. Скоро я тебе все достану. Мадхави страшно обрадовалась. — Если вы это сделаете, я готова заплатить любые деньги. Лишь бы снова выпить чай масала. Я покачал головой. — Нет, деньги не нужны. Я просто дам вам список товаров. Одежда, косметика, сигареты. Всякие мелочи. Пусть привезут побольше. Этого будет достаточно. Я осторожно продолжал выпытывать, надо ли еще чего. Оказалось, что еще Мадхави страдает от нашей кухни. Они там, на юге, конечно же, веганы. Тыква, баклажаны, картошка, капуста, помидоры. С рисом и разными соусами. Но есть и редкие ингредиенты. Хлебные дерево. Горькая дыня карела. Зеленая папайя. Трава шак, вроде нашего укропа. Жарят со специями и приправляют солью. — И еще нужно особое масло, — попросила девушка. — Горчичное. Или кокосовое или арахисовое. А лучше всего гхи. Это топленое масло. Оно в Индии считается признаком достатка. Дома у Мадхави полно этих запасов. Но отец тоже отказался высылать. Может, смилостивится потом. Я все старательно запомнил. Пообещал достать. А Мадхави пообещала наладить поставку одежды и косметики. Уж на шмотки ее отец не пожалеет денег. Тут пришла Катя. — Ага, ты уже здесь, — заметила она. Выглядела усталой. В руках стопки книг. И тетрадей. — Я должна была догадаться. На всем этаже переполох. Девочки счастливые. Вахтерша свежий чай заварила. Кто еще, как не ты? Я указал на кружки. — Для тебя тоже найдется. Садись, попей. Согрейся. Ты, я смотрю, устала. Будто картофельное поле вспахала. Катя быстро спряталась за шкаф. Переоделась. Вышла в шерстяном халатике. — Хуже. Я с больницы иду. Нас туда отправляют. Типа практика. А на самом деле помощь врачам. Бумажки перекладывать. Вот я у них пыли наглоталась. А у тебя что? Показывай шмотки. Может, возьму чего. Я похлопал по пустой сумке. — Пусто. Все распродал. Надо было раньше из больницы убегать. Но ничего. Я скоро снова приду. Тебе может надо? Закажи заранее. Чтобы я знал. И уже сразу принес. Только аванс, пожалуйста, вперед. Мне его надо поставщикам вносить. Они без этого не дадут. Это у меня такая привычка еще со времен работы продажником. Из прошлой жизни. Я тогда без аванса ничего не продавал. А то многие так. Особенно женщины. На эмоциях заказывают кучу косметики. А потом начинается. Еще зарплату не дали. Еще кредит не заплатила. То да се. В общем, она ничего не покупает. А ты сиди с товаром. И без денег. А когда аванс заплатит, то уже никуда не денется. Как миленькая. Купит обязательно. Катя выбрала себе из косметики. Духи тоже польские. Дала полтора рубля аванса. Я попрощался с девушками. И ушел. Обещал скоро прийти. Когда наберу товаров. Когда вышел из общаги, записал девочек в блокнотик. Так, у меня тут уже несколько пунктов. Покупатели в моем универе. Потом в этой общаге. А еще я как-то записал клиентов на улице. Когда продавал шмотки возле остановки. Так, еще надо найти ингредиенты для чая Мадхави. Посоветуюсь-ка я с пацанами. Где можно взять такие специи? На рынке, что ли? От общаги поехал на хату. Туда, где должен встретиться со своей командой. К Ракете. Нашел быстро. Отметил, что в подъезде есть черный выход. Через запасной подъезд. Сама квартира на третьем этаже. Если спустить веревку, можно уйти через балкон. Если будут ломиться в дверь. Или наверх. Через чердак. Я поднялся на пятый этаж. Проверил. Да, чердак открыт. Там курлыкали голуби.В крайнем случае, можно убежать туда. Очень хорошо. Пока что мне нравится. Есть пути отхода. А в нашем деле это главное. Позвонил. Дверь открыл Ракета. — О, хелоу май биг литл френд! — провозгласил он. — Мы уже устали куковать. Тут такие траблы носятся, как бы не задницы не стереть. Я вошел внутрь. Осмотрел хату. Неплохая двухкомнатная скорлупка. Коричневые обои, линолеум. Недавно сделали ремонт. — Откуда квартира появилась? — спросил я. Осмотрел спальню. Тут есть кровать. И раскладушка. Можно разложить товары прямо здесь. — Надежные люди? Ты их знаешь? Ракета развел руками. Из кухни вышли Паша и Алекс. Они там чаи гоняли. А может, и не совсем чаи. Судя по запаху. — Знакомый моего знакомого, — опять заорал Ракета. Он не умел говорить тихо. — А тот его знакомый. Короче говоря, какой-то инженер. Его перевели работать в Комсомольск-на-Амуре. На полгода. А он хотел сдать квартиру. Чтобы не стояла просто так. Вот и обратился к нам. Я заглянул на кухню. Стандартная маленькая комнатка. Холодильник, газплита, шкафы. — И сколько просит? Ракета почесал затылок. — Восемь червонцев. Я просил меньше. Но он уперся. Я кивнул. — Ладно. Пусть покажет прописку в паспорте. И мы заселимся. Но я еще с ним поторгуюсь. Ракета радостно согласился. — Хорошо, ноу проблем, босс. Завтра утром тогда будет встреча на яхте. Здесь неподалеку. В девять устроит? Хотя, по факту, мы уже сюда заселились. Я согласился. А потом мы прошли в кухню. Еще попить чаю. Ракета толкнул меня в бок. — Слышь, капитан, а что там за траблы? Че Колхоз на нас гонит? Мы так не подписывались. Если он кислород перекроет, нам некуда деваться. Придется бросать это дело. А я так не хочу. Я посмотрел парню в глаза. И другим тоже. — Без проблем. Кто не хочет работать дальше со мной, тот свободен. Можете идти. Я понимаю ваши чувства. Не надо подставляться. Но потом я уже не приму. Вы уж извините. Паша опустил глаза. Алекс смотрел на меня. Ракета все чесал репу. — Не, я с тобой, — сказал, наконец, Паша. — Ладно уж. Мы одной веревкой повязаны. Алекс тоже кивнул. — Ну и что. Пусть Колхоз делает, что хочет. Он почувствовал, что мы опасны для него. И поэтому хочет избавиться. Но это значит, что мы можем его одолеть. Так что я останусь. До самого конца. Тогда и Ракета махнул рукой. — Окей, окей, шут с вами. Я тоже остаюсь. Попытаемся прорваться. Наш Витюха даже змею из норы выманит. Златоуст. Так что потерпим, сколько надо. Я улыбнулся. — Вот это другое дело. Вот это я понимаю. Мне нравится ваш энтузиазм. А теперь слушайте, где я сейчас был. И что нам надо сделать. Рассказал про Мадхави. И ингредиенты к чаю и питанию. И спросил, как их найти. Парни задумались. Ракета предложил сходить на рынок. А также у знакомых из Ташкента. — Тогда так и сделаем, — я поднялся. — Вы идите, ищите ингредиенты. А я съезжу в пасть волка. В «Интурист». И поговорю с Вилли. Насчет следующей партии иностранцев.Глава 17 В гостинице
Время уже вечернее. На улице быстро темнело. Я принял кое-какие меры предосторожности. Сначала заехал в общагу. Спрятал деньги под матрац. Дурацкое место, конечно. Но больше некуда. Потом переоделся. Надел вязаную коричневую кофту. И пестрые брюки. В шкафу у Паши нашел кепку. У соседа заучки позаимствовал очки. В черной роговой оправе. Поглядел на себя в зеркало. Чертовски изменился. Вот что одежда делает с человеком. Почти незнакомца. После этого поехал к «Интуристу». Добрался быстро. Тротуар освещали фонари. По улицам ходили толпы прохожих. Я подошел к гостинице с другой стороны. Чем обычно. Осмотрелся. Для проверки прошел мимо Якова Васильевича. Тот как раз шел навстречу по улице. На меня ноль внимания. Вроде не узнал. Отлично. Я подошел к автомату. Позвонил. Портье без проблем соединил с номером. Длинные гудки. Но никто не ответил. Слишком долго. Я хотел бросить трубку. Но тут сам портье включился в разговор: — Извините, а вы ведь товарищ Орлов? Я на мгновение замолчал. С какой целью интересуется? Сказать да? Или обмануть? — А кто спрашивает? — спросил я в ответ. — И зачем вам это? Не очень дружелюбно. Но сейчас не до любезностей. — Меня зовут Слава Коломойцев. Я администратор. А как с вами можно встретиться? Нам поговорить нужно. О… фирме. Опа. Я ожидал услышать все, что угодно. Но только не это. Это подстава. Точно. — Это не ко мне, — коротко ответил я. И бросил трубку. Вот паскудство. Это что, опять козни Колхоза? Решил меня поймать окончательно? Через Вилли? Вернее, через персонал гостиницы? Может, меня уже пасут? И сейчас схватят? Сзади в дверь будки кто-то постучал. Я постарался держать себя в руках. Обернулся. Снаружи стоял пожилой мужчина. В куртке. На голове шляпа, в руке портфель. — Долго еще? — спросил он. — Мне позвонить надо. Я выскочил из будки. Прошелся рядом. Туда-сюда. Вскоре мужик вышел. Я снова запрыгнул в будку. Опять набрал номер гостиницы. — Соедините меня с номером Вилли. Портье не стал ничего говорить. Молча соединил. Снова длинные гудки. Когда я хотел бросить, Вилли, наконец, ответил. — О, Виктор! — он явно обрадовался. — Куда ты исчез? Я тебя жду! Мишель ждет. Очень-очень. Про Мишель он добавил с улыбкой. Ишь ты. Намекает. — Да, я хотел как раз встретиться, — я огляделся по сторонам. Вроде никто за мной не подсматривает. — Я сейчас возле отеля. Выходи. Разговаривали мы на английском. Сомневаюсь, что портье знает его на отлично. Но какие-то фразы понимает. — А может быть, ты зайдешь? — вдруг спросил Вилли. — Тут тебя все спрашивают. Даже горничные. И дежурные. Что он такое несет? Кто спрашивает? — Ты о чем? — подозрительно спросил я. — Кто меня спрашивает? — Я же говорю, все спрашивают, — ответил Вилли. — Говорят, что им нужен Виктор. Очень сильно. Просят связаться с тобой. Если ты позвонишь. Я начал понимать. Посмотрел на смутный контур «Интуриста». Через стекло будки. — Сейчас, — сказал я. — Жди. Я позвоню. Бросил трубку. Вышел из будки. И направился к гостинице. Подошел к центральному входу. Направился было к швейцару. Но вовремя остановился. Так, если входить в отель, то не отсюда. Через черный вход. Сейчас проверю. Я обошел гостиницу. Сбоку обнаружился переулок. Тихий и спокойный. Я быстро прошел его. Потом свернул. И увидел другой вход. Козырек из массивного металла. Двустворчатые железные двери. Рядом еще дверь. Табличка «Служебный вход. Посторонним не входить». На двух языках. Я подошел ближе. Толкнул дверь. Открыл. И вошел внутрь. Небольшой темный коридорчик. В конце еще одна дверь. Я толкнул ее. И тут же вышел в небольшой зал. Столики, диванчики. Стойка, за которым сидела дежурная. Коридоры в смежные помещения. Трое человек. Дежурная тетка. Дородная, в деловом синем костюмчике. Жакет, блузка, облегающая юбка ниже колен. Синяя заколка. Она неодобрительно посмотрела на меня. Потом женщина уборщица. Эта, наоборот, стройная и гибкая. Маленькая ростом. Вытирала пыль с декоративного кувшина на столике. На меня ноль внимания. И третий охранник. Или, вернее, швейцар, выполняющий такие функции. В темно-синем костюме. С золотыми позументами, нитями, кисточками и цепочками. Высокий, стройный, даже тощий. Сидел в кресле. Заметил меня, поднялся. Подошел. Смерил подозрительным взглядом. — Ты чего, студент? Зачем приперся? Проваливай отсюда. Пока не вышвырнул. Я посмотрел ему в глаза. В светлые серые глаза. — Где администратор гостиницы? Я Виктор Орлов. Надо поговорить. Охранник удивился. Не успел ответить. Мозги у него туго работали. Зато дежурная сразу сориентировалась. Вскочила. — Ну, слава богу! Наконец-то! Дождались! Что же вы так долго? Она подбежала ко мне. Схватила за руку. — Вы ведь теперь вместо Бори? У нас уже масса товара накопилась. Сейчас я скажу. Сразу заберете. Пойдемте. Туда, в кладовую. Я не пытался высвободиться. Бесполезно. Просто спросил: — Какого Бори? Дама остановилась. — Как какого? Бори Почкина. Ну, то есть, этого, Колхоза. Ах да, точно. Я и забыл настоящее имя Колхоза. — А где он сам? — спросил я. — Не приходил? Женщина недоуменно смотрела на меня. — Нет, конечно. Пропал. С концами, — она понизила голос. — Сказали же, взяли его. Дело шьют. А слух пришел от Косого. Что теперь с вами работать. С Орловым. Она оглядела меня. — Только это… А вы точно Орлов? Больно молодой. Я думала, человек постарше будет. Швейцар кивнул. — Я тоже не понял. Как так? Совсем сопляк. Еще молоко на губах не обсохло. Я уже все понял. Ай да Бурный! Ай да Коренев! Держат свое слово. Только почему не связались? Не поговорили со мной. Не предупредили? Хотя, я и сам хорош. Не ночевал в общаге. А потом весь день бегал по делам. Но, хорош молчать. Надо брать ситуацию под контроль. Я показал студенческий. — Да, я Орлов. На возраст не глядите. Утюжник со стажем. Это что же, получается, я теперь вместо Колхоза? Отлично. Давайте, показывайте. Что там у вас? Сам взял женщину за руку. Посмотрел в зеленые глаза. — А вас как зовут? Женщина чуточку отстранилась. — Я Марта Брусникина. Дежурная по этажу. Меня тут все знают. Я повел ее дальше. — Отлично, Марта, отлично. Приятно познакомиться. Ну-ка, показывайте. Что там у вас за фирма? Мы прошли в один из коридоров. По обеим сторонам двери. Номера. Возле одного Марта остановилась. В руке возникла связка ключей. Быстро открыла. Мы вошли внутрь. Тесное помещение без окон. У дальней стены стол. Сбоку шкаф. И все заполнено свертками и пакетами. Да тут целое богатство. Полно вещей. Джинсы, кофты, колготки. Пара платьев и костюмов. Кроссовки и туфли. Ого, даже дубленка есть. Всякая мелочь. Сигареты, духи, сумочки, косметика. Я постарался сохранить хладнокровие. Выглядеть спокойно. Как будто каждый день орудовал. Такими объемами. — Это все? За сколько дней набрали? Есть список? Кто, что, от кого? Марта кивнула. — Это за два дня. Вчера и сегодня. Пока Бори не было. Всех записали, как обычно. Но только зачем это тебе? Твое дело принять товары. И оплатить нам. Положенные нормы. Так. У них тут такса утвержденная. А какие проценты? Как бы узнать? Потактичнее. — Марта, давайте сделаем так, — я развернул пакет, потом свернул обратно и положил. — Я сейчас человек у всех новый. Еще только вхожу в дела. Давайте сделаем так. Сейчас пересчитаем все товары. И на каждом поставим цены. Сколько я вам должен. А потом я принесу деньги. Марта нахмурилась. — А сразу заплатить нельзя? Боря обычно сразу платил. Особенно Кеше и всем официантам. Горничные еще могут подождать день-два. Но не больше. Я улыбнулся еще шире. — А кто такой Кеша, позвольте узнать? Я и сам Колхоза не видел. Поэтому еще не вошел в курс дела. Марта чуть понизила голос. — Это наш бармен. Он тоже с Косым связан, знаете ли. Тоже два дня пропадал. А сегодня появился. Как ни в чем ни бывало. Занятный персонаж. Нужно мне с ним поговорить. Чем быстрее, тем лучше. Я пихнул ближайший пакет носком туфли. — Давайте быстренько посчитаем все. И проверим цены. Я постараюсь найти деньги. И потом уже посмотрим, что делать с товаром. Мы так и сделали. Взяли листок бумаги. Провели учет товара. Получился огромный объем. Раз в пять больше. Чем мы получили от Вилли. — Так, итого я должен вам одиннадцать тысяч шестьсот пятьдесят пять рублей, — подвел я итоги. — Ноль-ноль копеек. Отлично. Часть этой суммы я могу отдать сегодня вечером. Остаток через день. Если разыщу деньги раньше, то отдам раньше. Но забрать мне надо сегодня. Марта сначала уперлась. Не хотела отдавать просто так. — Смотрите, Марта, милая вы моя, — я включил обаяние на полную мощность. Найти такие деньги быстро я не смогу. Единственный вариант — это отдать часть товара Окуню. И взять от него деньги. А за остальное оплатить их своих средств. И быстро распродавать товар с нашей хаты. — У нас тут такая ситуация, что я пришел без денег. Ваш товар я сразу отдам на реализацию. Чем быстрее, тем лучше. Его начнут продавать уже сейчас. И я смогу найти деньги уже для расчета с вами. По следующей партии. Оборот пойдет быстрее. Понимаете? Что она это скажете? Вообще-то, я уже сейчас видел. Гостиничные фарцовщики отдавали товар за две трети от розничной стоимости. А то и за половину. Некоторые шмотки. И мелочевку. Навар отличный. Марта задумалась. Пожала плечами. — Ну, а что же делать? Придется наверное. А сколько сможешь отдать сразу? Я прикинул наши финансовые возможности. Налом где-то тысяч пять максимум. Может, больше. — Половину, — твердо сказал я. — Сегодня вечером половину. А потом и остальное. Пойдет? Женщина оглянулась назад. На лбу у нее образовалась складочка. — Я должна поговорить с людьми. С Кешей. И официантами. Если они согласятся. Тогда хорошо. Подождите минутку. Мы вышли из комнаты. Вернулись в тот зал, где повстречались. Марта куда-то убежала. Я уселся в кресло. Хотя от возбуждения не мог сидеть на месте. Блин, кажется, я зря попросил отсрочку. По платежу. Надо было расшибиться в лепешку. Но найти деньги. А то сейчас у местных появится недоверие. Репутационный ущерб. Так сказать. Типа, пришел новенький. Без гроша в кармане. Как с таким дела вести? — Слышь, Орлов, а ты платить когда будешь? — рядом возник давешний швейцар. Высокий и изломанный. — Давай сразу, я же жду. Я не сразу понял, о чем он. — Говорю же, вечером заплачу, — я кивнул на коридор, куда убежала Марта. — Сейчас договоримся. Парень удивился. — Что, даже полсотни нет? Для меня? Это ж куда мир катится? Я посмотрел на него. — Какие полсотни? Мы поговорили еще пару минут. Швейцар объяснил. Оказывается, он имел в виду свою таксу. За вход в гостиницу. Каждый раз, когда Колхоз приходил сюда, он платил за вход. Пятьдесят рубликов. Потому что посторонним тут болтаться строго запрещено. Я с ним спорил некоторое время. Оказывается, швейцара звали Афанасий. Он сейчас на отдыхе. Хотя обычно стоит у главного входа. Там сейчас его коллега. Павел Петрович. Уже почти на пенсии мужик. — Ладно, держи, — я убедился, что парня не переспорить. Хотя, я бы смог. Но если бы было больше времени. А из коридора уже появилась Марта. Вместе с мрачным типом. Поэтому я отдал Афоне деньги. — И исчезни. Нам поговорить надо. А сам поглядел на мужика. Который пришел с Мартой. Сразу видно, серьезный тип. Не любит шуток. Приземистый, плотный, плечистый. На фалангах пальцах татуировки. Редкие русые волосы. Сквозь них виднеется макушка. Нос всмятку. Скорее всего, сломан в бурном детстве. — Кеша, — мужик сунул пухлую ладонь. Уселся рядом. Марта тихонько встала рядом. — А ты Орлов, значит? Я кивнул. Мужик говорил хриплым прокуренным голосом. — Я слышал про капусту, — Кеша тоже кивнул. — Пойдет. Ты главное, давай, работай. Но, слышь, с тобой Косой хочет встретиться. Завтра. В десять. Чтобы все обговорить. Мы слышали про тебя. И кто за тебя мазы кинул. Так что, давай без проколов. Вот как. Значит, в курсе про чекистов. И не будут лезть на рожон. Интересно, что случилось с Колхозом? — А какой процент будете брать? — спросил я. — Это для меня самое главное. Кеша усмехнулся. — Завтра обкашляем. С Косым. Но Колхоз отдавал за двадцать пять. Процентов. Нет. Так не пойдет. Колхоз из их системы. Почти что на зарплате. Наемный работник. Так, немного, накидывал. Чтобы помочить клювик. Для себя. А так получается, что процент Косому всю прибыль съедает. — Много, — тут же сказал я. — Пять могу дать. Не больше. Кеша перестал ухмыляться. Сразу посерьезнел. — Не надо торговаться. Мы с тобой не на базаре. Но я уже работал с такими людьми. С криминальными личностями. Здесь все точно также. Как и в обычном бизнесе. Только могут голову отрезать. Но зато и выгоду свою захотят поиметь. Надо просто убедить их в этом. — Хорошо, мы об этом завтра поговорим, — я поднялся. — С Косым. А я пошел. У меня здесь еще дел много. Кеша проводил меня взглядом. Я подошел к Марте. — Сегодня вечером от меня придет человек. По кличке Ракета. Он отдаст часть денег. Остальное через день. Понятно? Тетка кивнула. Я отправил ее к портье. Пусть вызовет сюда Вилли. Мне надо с ним поговорить. Кеша и Марта ушли. Афоня тоже. Я остался один. Пару раз мимо прошли горничные. Мило улыбнулись: — Здравствуйте, Виктор. Я улыбнулся в ответ. А что, хорошенькие. Приятно глядеть. Потом я остался один. Вскоре подошел Вилли. — О, Виктор! — улыбка неподдельно радостная. — Ты здесь! Хорошо, что тебя впустили. Я поздоровался с ним. — У меня мало времени, Вилли. Когда ты сможешь отправить следующую группу? И потом. Если ты уедешь, с кем я буду держать связь? — Я уеду через пять дней, — Вилли продолжал улыбаться. — До этого передам контакты моей сестры. Она скажет. Кого отправит следующей группой. Ну что же. Приемлемо. Я осторожно спросил: — Как у вас в группе? Все довольны моими подарками? И еще один вопрос. Вертелся у меня на языке. Не арестовали ли кого? Хотя я знал, что это невозможно. Но Вилли кивнул. — Все хорошо. Вот только Мишель… Она хотела собрать материал. Для газеты. Но пока так ничего не нашла. Она злится. Ну да. Есть секреты, которые девушкам знать ни к чему. Даже хорошеньким. Даже тем, с кем я переспал. — У меня много дел, — я развел руками. — Как только получится, сразу приду. Хотя делать этого, конечно, не намеревался. — Ну, ладно, — Вилли махнул рукой. — Сама что-нибудь придумает. Сочинит. Ты лучше скажи. Готов к приему следующей группы? Десять человек. Прилетят на следующей неделе. Список я предоставлю перед отъездом. Отличная новость. Хотя, я теперь могу получить товары через гостиничную прислугу. Через прислугу же отдать, что хотят иностранцы. И больше не рисковать на улице. — Лучше отдай список раньше, — попросил я. — Чтобы я успел подготовиться. Мы так и решили. Вилли обещал отдать список послезавтра. На этом все. Я ушел из гостиницы. Уже с гордо поднятой головой. Не опасаясь проныр Колхоза. Который и сам пропал. Первым делом отправился к «Березке». Поговорить с Окунем. Он деловой человек. Когда услышит об объемах, сразу передумает. Ссориться со мной. И предпочтет дружить. Уж я постараюсь его уговорить. Я прошел по Горького. Пару раз навстречу шли милиционеры. На меня ноль внимания. На улице горели фонари. Воздух холодный и влажный. Опять дождь будет, что ли? Сколько можно? Подходя к «Березке», я думал, как бы убедить коллег. Что я хороший. И меня не надо прогонять. Если выгонят, обойду здание. И подойду к Окуню на стоянке. И да, кстати. Мне надо отправить Ракету с деньгами. В «Интурист». Чем быстрее, тем лучше. Но сначала Окунь. Народу возле магазина, как всегда тьма-тьмущая. Я ожидал, что сейчас все будут на меня орать. Или вообще игнорировать. Но никак не ожидал, что все бросятся ко мне. Чуть ли не гурьбой. Все пожимают руки. — Эй, Одиссей! Добро пожаловать!Глава 18 Одиссей, прыгай перед нами
Не ожидал, но быстро сориентировался. Улыбнулся набежавшим коллегам. Пожал руки. — Как дела, пипл? Все ли в порядке? Все добродушно ухмылялись. Как будто я самый лучший друг. И бесплатно принес им колготки и духи. — Витя, а ты, говорят, лучший бомбила у нас, — парень с тремя фотоаппаратами «Зенит» на шее и пятью «командирскими» часами широко улыбнулся. Даже приобнял меня. Хотя в прошлый раз, когда я сюда пришел, предпочел не заметить. Моей протянутой руки. — А куда ты подевался? Можно тебе небольшой заказ сделать? Я тоже любезно улыбнулся. Как там у него кликуха? Кажется, Сапог. Какая-то у него там история была темная. С кроссовками и сапогами. — Конечно, Сапог. Только в очередь. Ты же кроссовки мне продавать не будешь? Все вокруг угодливо засмеялись. Даже сам Сапог. Хотя я ничего особенного не сказал. — А кто первый в очереди? Неужели не я? — закричал другой утюжник. По кличке Граф. Тоже яркий и модный. В джинсах и кожаной куртке. В прошлый раз он презрительно усмехнулся. Когда я спросил, где Окунь. — Одиссей, френд, я всегда горой за тебя. Только намекни. Тут же все достану. Мне надоело с ними общаться. Я поднял руки. Раздвинул их. — Никто не забыт, друзья, — крикнул я. — Ничто не забыто. Сейчас работайте. Вон, сколько покупателей. Ждут, стоят. Потом отдельно поговорим. Протолкался сквозь толпу коллег. Пошел вдоль магазина. Дальше. К Окуню. По дороге усмехнулся. Ладно. Чего уж там. Дело прежде всего. Бизнес, ничего личного. Раньше бомбилы от меня отвернулись. Теперь узнали, что я на коне. Снова прибежали. Зачем же мне отталкивать их? Наоборот, надо использовать. По полной программе. Свернул за угол. Прошел вдоль стены «Березки». На стоянку. Посмотрим, как Окунь заговорит. Когда я вышел на стоянку, то сразу увидел машину Окуня. Оттуда выскочил он сам. И двое его приятелей. И еще две девушки. — Ба, какие люди! — Окунь шагнул ко мне. Сорвал с переносицы неизменные очки. Широко улыбнулся. — Сам Одиссей к нам пожаловал! Ну, салют, друг! Даже так. Я уже его друг. Еще, наверное, и закадычный. Я тоже улыбнулся. Шагнул навстречу. — Приветствую, Окунь! Вот и свиделись. Ты два дня давал. Еще не прошло то время. Окунь махнул рукой. — Какие два дня? О чем ты говоришь, друг? Это когда было? Я тогда усталый был. Котелок не варил. Вообще. Для тебя любой каприз. Чего хочешь. Отлично. Это я и хотел услышать. — Это другой разговор. У меня как раз к тебе просьба. Деньги нужны. Шесть кусков. С хвостиком. Поможешь? Окунь сразу насторожился. Оглянулся. Кивком отправил парней и девушек подальше. Понизил голос. — А что такое? Почему такая сумма? Я объяснил. Окунь расслабился. — Друг, Витя, конечно. Для тебя не вопрос. Что хочешь. Сколько скажешь. Подожди часик, хорошо? Сейчас подвезем тебе капусту. Мы договорились встретиться через час. Я распрощался. Отсюда уже сразу поехал в общагу. С дороги позвонил Ракете. Сказал, что нужно увидеться. В комнате сидели и Паша, и Коля Устюгов. Паша уныло лежал на койке. Коля читал журнал. «Знание — сила». За прошлый месяц. — Что там? — спросил Паша. — Удалось увидеться с бритишом? Будет он работать с нами? Или тоже увиливает? Не удивлюсь, если Колхоз и там нам напакостил. Я поглядел на Колю. Тот шевелил губами. Во время чтения. На нас — ноль внимания. — Да. Увиделся, — ответил я. — И у меня хорошие новости. Потом расскажу подробнее. А пока что вы с Колей идите погуляйте. Мне надо кое-что взять. И указал на тумбочку. Паша кивнул. — «Мои друзья — дикие шимпанзе», — прочитал название статьи Коля. — Вы представляете, мужики, здесь баба одна, среди обезьян живет. Я похлопал его по плечу. — У нас иные бабы и не только так живут. Ну-ка, Коля, сходи с Пашей. Помоги ему. Там принести должны. Груз. Небольшой. Коля перелистнул страницы. — Ладно, только я журнал с собой возьму. Очень интересно. Вы слышали про микроконтиненты? Они, оказывается, движутся. По миллиметру в год. В натуре, интересно! Паша вывел его наружу. Я достал наши деньги. Из тумбочки, из шкафа, из других потайных мест. Пересчитал. Все на месте. Отлично. Тоже спустился вниз. Ракета уже ждал внизу. Мы поехали в «Березку». На такси. — А что там ловить? — хмуро спросил Ракета. Когда услышал, куда мы едем. — Там же все равно полный кабздец. Далеко не ол райт. Очень даже. Могут и бока намять. Я усмехнулся. — Сейчас увидишь. Поведение других утюжников поразило Ракету. Они опять чуть ли не кланялись мне. — А что случилось? — спросил он. Мы как раз пошли к Окуню. — Ты что такого накреативил? Как так-то? Я пихнул его в бок. — Колхоз теперь пройденная тема. Я вместо него в «Интуристе». Понял? Но если тебя будут спрашивать, ничего не говори. Просто таинственно молчи. И надувай щеки. Для важности. Окунь передал мне деньги. Я обещал привезти ему товар. Мы пересчитали деньги. Потом все я отдал Ракете. У того чуть глаза на лоб не полезли. — Откуда такие грины? — спросил он. — Ты что, Витя, сберкассу взял? Я объяснил ему. Чтобы поехал в «Интурист». Отдал все Кеше и Марте. И забрал товар. — Возьми такси. И вези товар на хату, — предупредил я. Я там буду ждать тебя. Вместе с пацанами. А потом будем распродавать. Все понял? Ошеломленный Ракета ушел в гостиницу. А я позвонил Паше и Алексу. И тоже вызвал их на хату. К полуночи Ракета приехал с грузом. Остаток ночи мы таскали товары. Пересчитывали их. И складывали. Часть сразу ушла Окуню. На ту сумму, что он мне дал. Получилось пять мешков. Остальные вещи мы упаковали и сложили в спальне. Я завалился спать. Дрых пару часов. Потом вскочил. Сбегал в магазин. Купил продуктов. И приготовил завтрак. Поднял всю команду. За столом обвел всех взглядом. — Ребят, давайте договоримся. У нас много товара. И сейчас. И потом будет. Я не хочу, чтобы нас с ним застукали. Поэтому усилим конспирацию. Договоримся так. Разделение труда. По функциям. Кто-то один договаривается с покупателями. Например, это вы, Паша и Ракета. Вы ведете их сюда. Проверяете по ходу дела. Нет ли слежки. Или чего еще. А ты, Алекс, сидишь на хате. Принимаешь покупателей. По эстафете. Выдаешь товар. Собираешь деньги. Парни кивнули. Все еще сонные. — Вери гуд, — Ракета нацепил на вилку кусок сосиски. — Надо шифроваться. Я не хочу, чтобы менты хапнули нас за ягодицы. Мы даже можем еще больше разделиться. Всех стиляг сначала принимаю я. Адрес не говорю. Потом отправляю к Паше. Он везет их на хату. Сам не заходит. Они поднимаются. И попадают к Алексу. А тот их уже стрижет их по-полной. Я подумал. Не слишком ли сложно? Длинная цепочка. Будет страдать время обработки клиента. Для меня, коммерса двадцать первого века, кажется диким так загружать покупателя. Но, с другой стороны, придется. Хотя бы на первых порах. Бизнес разрастается. Слишком много товаров. Обороты дикие. Нельзя завалиться. Любой абэхэссник с удовольствием раскрутит это дело. Чтобы сделать карьеру. Даже несмотря на крышу госбезопасности. Поэтому безопасность на первом месте. Важнее прибыли. Я и раньше придерживался этого принципа. Никогда сам не подписывал сомнительные бумаги. Не разговаривал по телефону. На скользкие темы. Не брал взятки. Не давал. Сам. Только через посредников. Как результат, ни разу не попался. А тут ситуация еще хуже. — Договорились, — я положил пустую тарелку в раковину. Налил себе кофе. — Начинаем работать сегодня. Тебе поручение, Ракета. Пусть наши в «Березке» отправляют к нам людей. За процент. Один процент от стоимости товара. Договорись с ними. Сначала к тебе. А дальше по нашей схеме. И еще. Что там по нашей гостье из Индии? Нашли чего-нибудь? Ракета хлопнул себя по лбу. — Да, точно. Я же забыл совсем. Мои знакомые из Ташкента просили подъехать. На рынок. Вроде есть. Большая часть по списку. А я все думаю, куда я хотел съездить. Тогда, я сначала к ним поеду? Я покачал головой. — Времени нет. Ты езжай в «Березку». Договаривайся там. Паша, ты на рынок. А потом пересекайся с Ракетой. Бери людей. Веди сюда. За покупками. Давайте, работаем, работаем, ребята. Капуста сама себя не заработает. На том и решили. Я хотел отправиться в универ. Заскочить на минутку. И в общагу. Раздать по списку. Хотя нет. Теперь так продавать нельзя. Только по нашей секретной схеме. Всех к Ракете. Зазвонил телефон. Я вздрогнул. Забыл про него. Тут, оказывается, квартира с удобствами. — Мы же не давали номер никому? — спросил я. — Это, наверное, родственники. Или друзья владельца. Не надо поднимать. Но телефон не унимался. Продолжал звонить. Противный дребезжащий звук. Невозможно говорить. — Может, это сам Боря? Владелец хаты, — предположил Ракета. — Звонит сюда. Чтобы узнать, все ли в порядке. Ладно. Судя по всему, звонит тот, кто знает, что дома кто-то есть. Я кивнул. Ракета снял трубку. Поднял руку, чтобы все молчали. — Да, слушаю. Помолчал немного. Посмотрел на меня. Протянул трубку. — Это тебя. Орлова просят. Я сначала не понял. Но когда взял трубку, уже сообразил. — Игорь, это вы? И не удивился, когда услышал в ответ: — Молодец, Одиссей. Догадался? Ну да. Так и знал. Это Коренев. Кто еще мог бы меня так быстро найти? — А то как же. Давно не общались. Что случилось? Коренев сменил тон. — Нужно встретиться. Подъезжай по адресу, — и продиктовал улицу, дом и квартиру. — Прямо сейчас. Я жду. И бросил трубку. Вот паскуда. И даже не спросил, есть ли у меня время. А у меня, между прочим, встреча с Косым. На носу. Но ничего не поделаешь. Придется лететь. Сломя голову. Что я и сделал. Ехать далеко. На машине было бы быстро. Я спустился в метро. Там как раз станция рядом. С местом встречи. На ходу размышлял. Машины у нас нет. Пока что. Может, задуматься о приобретении? Но там еще нужны права. Сбор документов. Медкомиссии. И куча всяких других телодвижений. Наверное, придется пока оформлять на кого-то одного. Например, на Пашу. Тем более, у него уже есть тачка. Можно договориться с родичем. Чтобы тот дал покататься. Быстро домчался на метро. Заскочил в дом. Поднялся по лестнице. Позвонил. Заглянул в квартиру. Коренев стоял на пороге. Мы пожали руки. — Ну что, поздравляю, — улыбнулся куратор. — С новой должностью. Теперь ты свой человек. В «Интуристе». Квартирка голая, почти пустая. Однокомнатная. В спальне кровать, шкаф, письменный стол. Окна занавешены плотными шторами. Мы прошли на кухню. Коренев снял с плиты кипящий чайник. Пошарил на полке буфета. — Кофе? Чай? Какао? Я уселся на деревянную табуретку. — Кофе уже пил. Просто чай похлебаю. Через пару секунд передо мной дымилась чашка с чаем. На блюдце сушки и конфеты. Коренев старался создать благоприятную атмосферу. Для беседы. Значит, что-то важное. — А вам спасибо, — сказал я. — За трудоустройство. Меня уж чуть было не выперли оттуда. А теперь встретили с распростертыми объятиями. И кстати. У меня скоро встреча. Коренев отпил кофе. Перемешал ложечкой. Кивнул. — Да, насчет Косого. Тоже надо поговорить, — он задумчиво помолчал. — Смотри, Витя. Я хотел обсудить с тобой два момента. Первое. Нам нужно, чтобы ты рассказал. Что там творится в гостинице. Все, что ты видел. Это не подлежит обсуждению. Для этого ты будешь работать с Грешниковым Ильей. Нашим, скажем так, представителем в гостинице. Он тебя будет ждать там. Теперь все контакты с ним. Со мной в случае крайней необходимости. Очень крайней. Бурному вообще не звони. Понял? Я промолчал. Мы как бы договаривались о другом. Совсем о другом. И о сотрудничестве речь не шла. Но с учетом устранения Колхоза ситуация поменялась. Поэтому я пока что помалкивал. А дальше уже разберемся. — И второе, — Коренев продолжал. Не дожидаясь ответа. — Насчет Косого. Работай с ним. Но осторожно. И на дистанции. Есть подозрения, что он не просто так. А пашет на другую сторону. Вообще, должен признать, ты нам здорово помог. Мы уже выявили еще связных. Через твоего иностранца. В нашем городе. И установили за ними наблюдение. Есть подозрения, что Косой связан с ними. Торгует валютой. Так что, ты ввязался в опасные игры. Рискуешь головой. Валютчики — резкие ребята. Это тебе не колготки скидывать по подворотням. Чуть что, сразу завалят. Им терять нечего. Я допил чай. — Надо же, какие отличные известия. Спасибо, обнадежили. Понял. Какие-то еще новости? Получше? Коренев подул на кофе. — Нет. А тебе этого не много? Тогда я поднялся. Времени и так мало. — Хорошо. Если это все, то я пойду. Надо скидывать колготки в подворотне. И с Косым встретиться. С резким и опасным. Коренев кивнул. — Тогда иди. У меня все. Приглядывай за Косым. Если что, сразу к Грешникову. Он скажет, как быть дальше. Ну, я и пошел. Когда вышел, подумал, что еще не скоро увижу Коренева. Он куда-то переходит. На иное направление. Поэтому передает меня другому куратору. Ладно. Баба с возу, кобыле легче. Я пошел по улице. Обратно к метро. Поглядел на время. Да, уже в обрез. Надо мчаться к Косому. Потом еще раз вспомнил, где встреча. Это же «Прага». На Арбатской. Мимо как раз проезжал троллейбус номер два. На табличке основных точек движения указана Арбатская площадь. Я тут же догнал троллейбус. На остановке. И нырнул внутрь. Через минут двадцать выскочил на площади. Ресторан увидел сразу. Роскошное трехэтажное здание. На углу улицы. Сейчас еще дневное время. Так что не освещено фонарями. Но и так красиво. Возле кулинарии на первом этаже длинная очередь. Надо полагать, в кондитерскую. За знаменитыми тортами. «Прага», «Птичье молоко». Поднялся по мраморной лестнице. Навстречу сунулся швейцар. Все, как полагается. Мордатый и плотный. В плаще с обшлагами и позументами. — А студентикам нельзя, — он указал на табличку сзади. «Мест нет». — Да и некуда. Я поглядел в бесстыжие светлые глаза. Что-то жаба душит трояк отдавать. Попробую уболтать. — Друг любезный. Я и вправду студент. Но студент непростой. У меня тут встреча. Назначено. Уже ждут. Знаешь, кто? Швейцар насторожился. Отличный психолог. Сразу понял, что тут нечисто. — И кто же это? Меня подмывало сказать первый секретарь ЦК. Но, думаю, тот, кто меня сюда позвал, тоже имеет вес. Поэтому я не шалил. Наоборот, нахмурился. — Про Косого слышал? — спросил я. — Вот, к нему. Я приготовился, что швейцар скривит лицо. Мол, не слышал такого. Но швейцар кивнул. Открыл тяжелую створку двери. Надо же. — Что же вы сразу не сказали, молодой человек? — спросил он. — Добро пожаловать. Гостям товарища Резунова мы завсегда рады. И я вошел. Внутри тоже роскошная обстановка. Много зеркал. Через просторный холл в ближайший зал. Их тут, как я помню, сразу девять. Еще ротонда, то есть круглое помещение с куполом. Два зимних сада. Мраморные ступеньки между переходами. Да и сам пол мраморный. Всюду растения в вазах, цветочки благоухают. В нишах в стенах огромные картины. Между столиками в залах пальмы или другие экзотические деревья. За черными решетчатыми перегородками. Столики с белоснежными скатертями. Салфетки сложены в горку на тарелках. Кресла с черными кожаными спинками. Немало людей. Почти везде сидят посетители. Меня осматривали оценивающими взглядами. Шесть кабинетов. В один из них, кстати, официант и провел меня. Круто, ничего не скажешь. Небольшое помещение. Тоже с роскошной обстановкой. Темно-коричневые стены. На них светильники в виде уличных фонарей. На окнах рамы с узорами. Тяжелые портьеры с кисточками. В центре стол. За ним трое человек. Мужчины. Двое небольшого росточка. Один здоровенный. Все сидят с одной стороны. Боком ко входу. Тот, что в центре, высунул голову из-за груди здоровяка. Большую, с вьющимися кудрями. Глаза карие, пронзительные. Один глаз чуть косит. Сразу видно. — Ага, пришел, Одиссей. Давай, прыгай перед нами. Перекусишь ведь с нами? Чего бог послал.Глава 19 Храмы чревоугодия
Это что же, такие приколы? Типа подначек? Ладно. Я же говорю, всяких видал.Сел за стол. Посмотрел на собеседников. Ну-ка, кто у нас тут? По бокам двое. Один, справа от меня, сущий неандерталец. Голова огромная, лысая, с шишками. На носу шрамы. Параллельные, мелкие. Как насечки на дереве. Кожаная куртка с заклепками. Потертые синие джинсы. На левой руке цепочка. Взгляд угрюмый. Готов на месте разорвать. На куски. Пальцы толстые, как сосиски. При этом телосложением худой. Как жердь. Ясно, это у нас торпеда. Силовое сопровождение. А вот тот, что слева от меня, более шарящий. Тоже сразу видно. Невысокий. Весь скукоженный какой-то. Смуглый. Горбоносый. Как цыган. Но вот глаза, как рентген. Пронизывающие. Голубые. И одет неплохо. В джинсовый костюм. Хотя, ему это не помогло. Все равно потертый весь. Будто, из стиралки только что вынули. Главный, само собой, в центре. Это и есть Косой, что ли? Лицо широкое, улыбчивое. Нос приплюснутый. Губы тонкие. Один глаз и вправду косит. Отсюда и кликуха. Но вот взгляд от этого не портится. Как ни странно. И улыбка вроде искренняя. Подкупающая. Одет просто. Как работяга с завода. Штаны серые и рубаха клетчатая. С закатанными рукавами. На груди значок. Типа, «Отличник городского хозяйства Москвы». — Вот он ты какой, Одиссей, — Косой продолжал улыбаться. — А ты читал легенду? Как Одиссей встретился с циклопом? Книгу я не читал. Но фильм видел. Только его еще не сняли. Поэтому я кивнул. — Читал. Кое-что читал. В улыбке Косого явственно обозначились клыки. — Значит, знаешь, чем окончилась их встреча? Я снова кивнул. — Ага. Бедолага циклоп остался без глаза. Совсем ослеп. Косой перестал улыбаться. Тогда я продолжил: — Хорошо, что вы не одноглазый. Но, может, не стоит обсуждать старинные сказки? Поговорим о будущем? Косой снова улыбнулся. — А ведь верно. Просто я как раз недавно достал книгу «Одиссея». Всю ночь читал. Не спал. Представляешь? Я усмехнулся. Я так за книжками никогда не засиживался. Разве что, за аудиторскими отчетами. Но возражать не стал. — Представляю. Иногда книга может захватить. В плен. На всю ночь. Не хуже красивой девушки. Косой улыбнулся еще шире. Какой душка. Предложение насчет делового разговора проигнорировал. — Сначала давай пообедаем, — он указал на меню. — Выбирай. Что пожелаешь. Я угощаю. Надо нам сначала преломить. Кусок хлеба. Чтобы беседовать дальше. Как считаешь? Ну что же, не помешает. Я открыл тяжелое роскошное меню. В коричневой кожаной обложке. С золотыми буковками. Названия блюд написаны изящным шрифтом. Хм, что у нас тут? Стандартное меню. И еще блюда так называемого «первого разряда». Ого, телячье филе с шампиньонами тридцать рубликов. Икра с гренками и маслом пятьдесят четыре рубля. Нагреть, что ли, Косого? На огроменную сумму. Желудок заурчал. Я проголодался. Здесь, в «Праге», вкусно пахло. Старорежимные ароматы. Настоящее консоме. Топленое масло. Густой запах крепкого бульона. Хочешь, не хочешь, а все равно проглотишь. — Бульон, — я попытался пальцем в меню. — С яйцом. И пирожком. Косой кивнул. — А я обожаю солянку. Здесь ее чертовски вкусно готовят. И еще салат «Столичный». Без него никак. А ты что будешь, Мокрый? Это он тому, что справа. Потертому жизнью. Тот заскрипел пальцами по щетине. Задумался над меню. Наконец, кивнул. — А я, пожалуй, уху похлебаю. С расстегайчиками. Давно уже что-то не пробовал, — он посмотрел на меня волчьими глазами. — Люблю, знаешь ли, ловить рыбку. В мутной воде. Намек понят. Я посмотрел на здоровяка. — А ты что любишь? Тоже рыбку? Тот покачал головой. На меня не обратил внимания. — Не, я буду ребрышки. Бараньи ребрышки. Сам Косой коротко хохотнул. — Бульдозер у нас только по мясу спец. По всякому. Из любого сделает отбивную, — и снова многознательно посмотрел на меня. Я закрыл меню. Откинулся на твердую спинку стула. Тут же рядом вырос официант. Принял заказ и испарился. — Ты кто, Одиссей? — спросил Косой. Глаз косил чуть сильнее. Нижняя губа оттопырена. — Откуда появился? Точно не царь Итаки? Я покачал головой. — Точно. И у меня нет Пенелопы и Телемаха. Я обычный студент. Учусь на полиграфиста. И одновременно выполняю запросы граждан. Законные и своевременные. Косой кивнул. — Тогда как ты связан с людьми из конторы? У тебя что, дядя там? Или кто-то в горкоме? Что за непонятки такие? Колхоз ушел отдыхать. Нас очень настойчиво попросили. Он сейчас скрылся за Уралом. А тут ты нарисовался. Цветными карандашами. Что скажешь? С тобой можно работать или нет? Мы же вроде договорились подождать до обеда? Ну ладно. Чем быстрее, тем лучше. — А что ты хочешь от меня, Косой? — я развел руками. — Не скажу, что я совсем не в курсе. Но для меня эта замена тоже неожиданность. Про Колхоза я тоже не в курсе. Я его специально не скидывал. Но одно могу сказать точно. Я люблю торговать. И зарабатывать деньги. Если мы будем сотрудничать, я увеличу ваши доходы. Зуб даю. Конкретную сумму не скажу. Но буду стараться. Косой помолчал. Думал. Размышлял. — Насчет торговли он не брешет, — проскрипел Мокрый. Поднял голову от меню. Посмотрел на меня. — Раньше ни рыба, ни мясо. А то уже неделю вся Горького на ушах стоит. Одиссей то, Одиссей это. Ушлый очень. Моторчик в заднице. Обороты в разы поднял. Он погрозил пальцем. — А насчет Колхоза он лукавит. Колхоз его подставить хотел. Говорил мне, что Одиссей там дорогу перебежал. Начал заказы из «Интуриста» перехватывать. Поэтому Колхоз настучал ментам. А потом какие-то мутки пошли. И хоба. Колхоз подался в бега. А на его место наш герой запрыгнул. Это как понимать? Я посмотрел на него. — А зачем на честного человека стучать? Я в гостиницу не лез. Чисто на улице работал. Так что, ничего не нарушил. Поэтому Колхоз за что боролся, на то и напоролся. Принесли заказ. Быстро очень, кстати. Видать, повар торопился. Для уважаемого человека. Я надавил ложкой на скользкое яйцо, мелькающее в глубокой тарелке. Придавил, разрезал пополам. Попробовал суп. М-м, вкусно. Пирожок слоеный. В форме полумесяца. По краям покрыт зазубринами. На тесте. Я откусил кусочек. Ароматное мясо. Тесто пирожка захрустело. Посыпалось в тарелку. — Ну как? — улыбнулся Косой. — Вкусно? Вполне возможно, что после этого последует оплеуха. И бульон полетит мне в рожу. Я постарался сохранить спокойствие. Но внутренне приготовился. Увернуться. — Да, очень вкусно. А вы что же не кушаете? Остывает ведь. Косой помолчал. Все замерли. Ждали его решения. — Ладно, — сказал он. — Посмотрим. Как ты будешь работать. Если и вправду такой шустрый. Показывай себя. Колхоз в месяц сто штук делал. Сможешь его обогнать? Я быстро посчитал. Кажется, четверть выручки шла Колхозу. В карман. Если не больше. С гостиницы по пол ляма поднять можно. Каждый месяц. Если грамотно подойти. — Уважаемые господа, — я снова отхлебнул горячий бульон. Но сначала подул на ложку. — Раз уж мы заговорили о деньгах. Я обещаю удвоить этот процент. За неделю. А вы, если получится, дадите мне доступ в «Белку» и «Русю». Договорились? У Косого глаза полезли на лоб. Я его чуть не вылечил от дефекта зрения. Бульдозер продолжал грызть ребрышки. А Мокрый недоверчиво усмехнулся. «Белка» — это гостиница «Белград». А «Руся» — это Россия. Среди бомбил одни из лучших по улову. Наряду с «Интуристом». — А если пролетишь? — спросил Косой. — Что тогда? Я положил ложку. Поглядел Косому в лицо. — Тогда я уйду из «Интуриста». Поставите, кого хотите. Косой переглянулся с Мокрым. Тот кивнул. — Хорошие условия. Но смотри. Я тебя за язык не тянул. «Белка» и «Руся» жирные куски. Сделаешь — отдадим. По рукам? И протянул ладонь. Я пожал ее. Но задержал в своей. — Только, чур, без подлянок. Не надо палки в колеса пихать. Вроде Колхоза. Договорились? Косой усмехнулся. — Мы что, совсем идиоты? Дело рушить? Нет, если ты за неделю двести штук сделаешь, мы только рады будем. Я тебя лично в «Белку» и «Русю» приведу. За руку. Я отпустил его ладонь. — Ну и лады. Некоторое время царило молчание. Только стук ложек и хруст челюстей. Я быстро расправился с бульоном. И пирожком. Запил терпким чаем. Мокрый довольно толкнул Косого. Локтем в бок. — А пацан и вправду шустрый. Самый первый все сожрал. Причем аккуратненько так. Ни капли не пролил. Если и в делах такой же, можно работать. Косой кивнул. — А ты думал? Почему я всегда встречи в рестре забиваю? Чтобы проверить. Человека можно узнать по двум признакам. Как он ест. И как водит тачку. Вот и все. Я поднялся. — Рад знакомству. Я пойду. Надо заработать двести тысяч. Косой пристально смотрел на меня. — Давай, давай. Встреча через неделю. Здесь же. И я оставил их. Вышел из Праги. Прошелся по улице. Чтобы холодный ветер остудил голову. Тупую голову. Какой же я придурок. Зачем так рисковать? А что, если не прокатит? Я усмехнулся. Ладно. Кто не рискует, тот не пьет шампусик. Еще побарахтаемся. Так, что там у нас по плану? Надо забрать ингредиенты для Мадхави. И отвезти ей. А еще переговорить с иностранцами. Опять в «Интуристе». Примерно, как с Вилли. Пусть везут побольше. Я шел по проспекту Калинина. Огляделся. И увидел вытянутое в длину здание. За витринами книги и журналы. Посмотрел наверх. На вывеску. Точно. Это же Московский дом книги. Я поглядел на книжки. И прибавил шаг. Появилась еще мыслишка. Как увеличить прибыль. От «Интуриста». И еще. Где там Грешников? Вот с кем надо познакомиться. Но сначала я завернул на «Березку». Ехать недалеко. Прыгнул на автобус. Быстро добрался. Сквозь серые тучи выглянуло бледное солнце. То пряталось. То появлялось. Остановка, быстрый переход в полквартала. Поворот за угол. Я вышел к «Березке». С задней стороны. Со двора и стоянки. Тихие воды. Где обычно плавал Окунь. Мимо проехал грузовик ГАЗ-53. С открытым кузовом. Кабина синяя. Шоферюга в кепке сосредоточенно крутил руль. Локоть высунул в окно. — Давай, студент! — крикнул он. — Грызи гранит науки. Я свернул за угол. Вышел к «Березке». Посмотрел на торговый люд вокруг. Охота в самом разгаре. Тротуар перед магазином усеян покупателями. В основном, молодежью. Парни и девушки. Покупают шмотки. Отчаянно торгуются. Столпились вокруг бомбил. Моих коллег. Я подошел к ближайшей группе. Три девушки. Рассматривали синюю приталенную кофточку. — А это точно кардиган из Италии? — недоверчиво спросила пухляшка с густым кудрявыми волосами. Она щупала ткань. — Я думала, по-другому выглядит. Утюжник по кличке Таракан, с длинными усами, нервно переступал с ноги на ногу. Держал кофту в руке. На весу. Отчаянно кивнул. — Конечно, это и есть кардиган. Из самой Италии. Вот еще и такой есть. Из Югославии. Тоже кардиган, — и показал длинную кофту с широким воротником. Кажется, из Югославии. Девушки возмущенно фыркнули. Хотели уйти. Но я подскочил и мягко удержал их. Под локотки. — Не торопитесь, девчата. Мой друг вытащил не ту вещь. А это действительно кардиган. Вот, смотрите. Вот здесь застежки. Спереди на пуговицах. V-образный вырез. Он подчеркивает ваши великолепные фигуры. Длина до талии. Видите? Ничуть не полнит. Даже наоборот. Визуально подчеркивает все изгибы бедер. Мужчины на вас облизываться будут. Хотя, вы и без кардигана шикарно выглядите. Девушки улыбнулись. Глаза загорелись. От комплиментов. Да, все верно. Мой наставник по торговле на вещевом рынке так и говорил. Ты продаешь не товары. Ты продаешь эмоции. — Синий — самый популярный цвет в этом сезоне, — я продолжал убалтывать девушек. — Все модницы Рима и Парижа ходят в таких синих жакетах. Это неотъемлемая часть гардероба любой неотразимой женщины. Да и цена совсем смешная. Я пихнул Таракана локтем. — Тридцать рублей, — опомнился тот. Я наступил ему на ногу. На модную кроссовку Адидас. — Мой друг ошибся. Эти кофты мы продаем по полтиннику. У кого хотите посмотрите. Вокруг. Но для вас, прекрасные дамы, только сегодня. И только сейчас. За сорок пять. От сердца отрываем. И сунул кофту в руки златокудрой толстушки. Чтобы она ощутила себя обладательницей. Та развернула покупку. Померяла, подруга понравилось. И согласилась. — А за сорок можно? — спросила другая. Худая брюнетка. — Мы все возьмем. Втроем. Я кивнул Таракану. Тот мигом притащил нужные размеры. — Из уважения и симпатии к таким красивым покупательницам, — я упаковал вещи. Снова раздал девушкам. Чтобы опять ощутили себя владельцами. Кардиганов. — За сорок четыре. С половиной. Мы торговались еще. Наконец, сошлись на сорока трех. Девушки ушли довольные. — Ну вот, — я отдал Таракану девяносто рублей. Себе забрал тридцать девять. — Твой заработок. А это моя комиссия. За то, что я тебе помог. Согласен? Таракан кивнул. Деньги спрятал в карман джинс. — Конечно. Я думал, что они уже ушли. И ничего не купят. А ты им югославские кофты впарил. Им цена максимум двадцатник. Я похлопал его по плечу. — Есть возможность делать так постоянно. Мы продаем товары. На хате. А ты отправляешь людей к Ракете. Он ведет их дальше. За каждую покупку получаешь процент. Вот, как я сейчас. Ничего не делая. Таракан задумался. Пошевелил усами. — А как я узнаю? Что они купили? — сморщил нос, как недавняя барышня. — Вы же обманете. Я покачал головой. — Делать нечего. Мы же хотим, чтобы ты новых привел. А для этого лучше говорить правду. И давать тебе деньги. Твои деньги. Заработанные. Понял? Номер Ракеты знаешь? Вот и договорились. Таракан согласился. Я обошел других фарцовщиков. Постарался помочь с продажами. Быстро набрал полторы сотни рублей. От комиссии. И договорился с двадцатью людьми. Чтобы отправляли покупателей нам. Через Ракету. По тем товарам, которых у них нет. По самым фирменным. А потом ушел. Здесь делать уже нечего. Дальше отправился к «Интуристу». Когда почти дошел, возле арки, ведущей во двор, встретил Кудряшова. Милиционера. Того самого, прикормленного. Работающего по таксе. — Мое почтеньице, Витя, — он пожал мне ладонь. Крепко, но уважительно. — Слышал, теперь на повышение пошел? В гору, так сказать? Я погрозил ему пальцем. — На нашем договоре это никак не скажется. Понял? Тем более, что на улице я теперь не работаю. Яков Васильевич поднял руки. — Конечно. Кто же спорить будет? Это правила игры такие. Но если перейдешь обратно, милости просим. Условия знаешь. На этом распрощались. Я сейчас менту не по зубам. Перешел в другую лигу. Комсомольские дружины не попались. Поэтому я благополучно обошел гостиницу. Снова зашел с заднего входа. Причем сразу встретил Павла Петровича. Швейцара постарше. Высокий седовласый дядька. Он задумчиво курил сигарету. Смотрел вдаль. Монументальный, как бронзовая статуя. Подтянутый и внушительный. Под два метра ростом. Всем видом внушал уважение. Рука сама потянулась за деньгами. Чтобы уплатить входную пошлину. — Эге, Одиссей пожаловал, — он бросил недокуренную сигарету. Мои деньги быстро исчезли в бездонном кармане двубортной тужурки. Почтительно коснулся козырька синей фуражки с модными оковками. — Милости просим. Заждались. Вот оно как. Народ знает своего героя. Я вошел внутрь. Прошел через небольшой холл. Отыскал Марту. — Потихоньку заполняем комнату, — ответила женщина. Скромно потупила глазки. Ресницы щедро усыпаны тушью. — Приходите завтра. Уже накопилось товара. Я кивнул. — А где тут у нас бар? Часто там тусуются иностранцы? Мне с ними надо поговорить. Срочно. Брусникина удивленно посмотрела на меня. Глаза широко распахнула. — А Вениамин Палыч в курсе? Вы с ним познакомились, кстати? Я покачал головой. — Я так, понял, это директор гостиницы? Отлично. Давайте, как раз и узнаю поближе. Марта указала в небольшой коридорчик сбоку. — Его кабинет наверху. Но он сейчас как раз в ресторане. Обедает. Лучше вам с ним сначала переговорить. Чувствую, судьба у меня сегодня такая. Посещать храмы чревоугодия. Я нырнул в коридор. И отправился в ресторан «Интуриста».
Последние комментарии
3 часов 23 минут назад
3 часов 58 минут назад
1 день 42 минут назад
1 день 45 минут назад
1 день 1 час назад
1 день 2 часов назад