Звезданутые в саду [Матвей Геннадьевич Курилкин] (fb2) читать онлайн

Матвей Курилкин Звезданутые в саду

1. Тиана пха Сонрэ, десантник

Длинный, мерзкий сигнал подъема вырвал из сна, в очередной раз прервав сновидение в тот самый момент, когда она, казалось, почти увидела. Что именно она должна увидеть, Тиана не знала. Сон — прекрасный, удивительный, как будто из другой жизни, о которой она когда-то мечтала. Давно, в детстве ещё. Как будто она летит куда-то на огромном ликсе, видит его глазами бескрайний космос со звёздами, планетами и космическим ветром. Как будто она свободна. Она садится на планету с зелёными, дикими лесами и тёплым синим морем, выходит из слияния, и идёт в свою каюту. Там её ждёт… кто-то. Каждый раз, когда она должна с ним встретиться, мерзкая сирена прерывает сон и Тиана не успевает увидеть. А потом и сам сон испаряется, исчезает из памяти, как будто его и не было. Всего через несколько минут после пробуждения Тиана забывает о нём. Забывает даже о том, что вообще видит какие-то сны до следующего утра. Нельзя дать кому-то понять, что ей снятся сны. Десантница не совсем уверена, почему, но с тех пор, как эти сны появились, она ни разу не рассказала о них на еженедельной беседе с Линой га Риссой, штатным психологом корабля. И вообще старалась об этих снах думать как можно меньше, чтобы никак себя не выдать.

Впрочем, это совсем не сложно. Слишком тяжела и насыщенна жизнь у солдата киннара — некогда предаваться бессмысленным грёзам. После подъёма нужно успеть привести себя в порядок и одеться, что не так-то просто. Всё-таки кабинок всего десять, в то время как солдат на десантном ликсе почти три сотни. Времени на то, чтобы провести утренние процедуры у них совсем немного — всего двадцать минут, так что приходится поторапливаться. Ничего страшного, если не успеют — одежда прекрасно очищает тело. Просто сухой ионный душ — это одно из немногих удовольствий, доступных киннарским солдатам, и большинство не хочет его лишаться.

Отношения с другими солдатами у неё хорошие. Ровные, уважительные. Первое время после того, как её перевели на нового ликса, Тиану сторонились. Ничего удивительного — на этом тихоходе совсем не такие порядки, какие были на её прежнем. Наверное. Тиана плохо помнит своего прошлого тихохода. И вообще, воспоминания о последних годах своей жизни у неё не очень ясные. Ей сказали, это потому, что во время последнего боя она получила серьёзную травму. Во время того боя погиб её прошлый тихоход и почти все друзья. Тех, кто выжил, перевели на других десантных ликсов. Так ей сказали.

Помимо того, что она долго оставалась чужачкой на корабле, её ещё опасались из-за отсутствия симбионта. Уж как эта информация распространилась среди других обитателей корабля — совершенно непонятно. Должно быть, Лина га Рисса где-то проболталась. Нельзя так плохо думать о человеке столь высокого социального уровня, но Лина га Рисса Тиане вообще не нравилась. Она сама себе не могла объяснить, почему эта несоизмеримо более ценная для общества женщина вызывает такое отвращение, но ничего не могла поделать. И тщательно это скрывала. Правда, были у неё подозрения, что психолог видит её настоящее отношение, но об этом они не разговаривали.

Со временем отношения с другими солдатами наладились. Её перестали бояться и теперь общались вполне доброжелательно. Иногда даже принимали в свои беседы, не связанные с исполнением рабочих обязанностей. Тиана такие моменты ценила — ей было интересно узнать, что думают солдаты о тех или иных аспектах своего существования. Но сама своего мнения практически не высказывала. Стеснялась и боялась. Стеснялась — потому что обычно её рассуждения очень отличались от того, что думали другие солдаты. Разительно отличались. Может, из-за особенностей мыслительных процессов, связанных с отсутствием симбионта, а может быть, ещё по какой-то причине. Тиана старалась эту причину выявить, но пока не получалось.

Душ ей в этот раз достался — успела почти первой, и даже постояла в нём целых две минуты. Настоящая удача! Десантница даже подумала, что сегодня будет хороший день.

— Пха Сонрэ! — недовольно поприветствовал её Дин. — Вечно ты задерживаешь! Нельзя так любить телесные удовольствия! Ты ещё плотской любовью с кем-нибудь займись!

Дин — это напарник, её «стоящий за левым плечом». Хороший человек. Несмотря на ворчливость, он довольно снисходителен к её особенностям. Как и напарница, «стоящая за правым плечом», Далил. Они уже давно тренируются вместе, и в случае абордажа или десанта действовать будут этим же составом. Тиана не стала бы называть этих людей своими друзьями, но с ними ей было довольно комфортно. Иногда она даже позволяла себе говорить им то, что думает. Не слишком часто.

— Только не с тобой, Дин, — улыбнулась девушка, натягивая стандартный комбинезон. — Я предпочитаю мужчин повыше ростом.

Дин возмущённо фыркнул. Не потому, что Тиана в нём не заинтересована, а потому что собеседница в принципе не отметает с негодованием саму возможность соития. Вершина вульгарности!

— Только не ляпни такое га Риссе! — крикнул парень уже из душа. — Не забудь, кстати, у тебя завтра очередной сеанс. Это я понимаю, что ты шутишь по-дурацки, а прекрасная га Рисса может и не понять. Заставит тебя снова пить те таблетки, от которых ты сонная!

Настроение у Тианы немного испортилось. Очередной сеанс, точно. Беседы с Линой га Риссой для Тианы были обязательны вчетверо чаще, чем для остальных десантников. По официальной версии — это из-за того, что десантница пережила ужасный стресс после гибели своего корабля вместе с командой, и ей требуется помощь для восстановления душевного равновесия. Однако Тиана была на сто процентов уверена, что дело совсем в другом. Это из-за того, что для неё невозможна установка симбионта. Когда она интересовалась, почему так произошло, ей объяснили, что это из-за травмы, которую она получила в той катастрофы. Мозг немного повреждён, отчего полноценное питание симбионта становится невозможным. Девушка сделала вид, что поверила. На самом деле она помнила другую версию. Ещё один смутный сон, который перестал сниться, как только она смогла его досмотреть.

Задерживаться в душевой и дожидаться напарников десантница не стала — скоро завтрак, а у неё ещё одно дело. Нужно забежать к старому Ирту. Единственный на корабле, с кем она почти по-настоящему подружилась. Старый-старый интендант был настоящей достопримечательностью для новичков — редко когда удаётся увидеть по-настоящему пожилого десантника. Это работники мирных профессий доживают до возраста, когда медицина уже не в состоянии надолго поправить внешность. Старому Ирту почти три сотни лет. Он мог бы уже давно «сойти на твердь», как говорят на флоте, но почему-то мужчина предпочитает оставаться в строю. Конечно, медицинские показания уже не позволяют ему полноценно тренироваться и, тем более, ходить в бой, но он, каждый раз, когда поднимается вопрос о списании всеми правдами и неправдами добивается сохранения места. Хотя бы вот так, интендантом.

Обычно новички, подивившись на «динозавра», быстро теряют интерес, но Тиане со Иртом было интересно. Он ей казался необычным, говорил не так, как положено по наставлениям, да и саму девчонку вроде бы выделял. По крайней мере, Тиане казалось, что он искренне радуется каждый раз, когда она к нему заходит.

— Что я стану делать на планете? — спросил он как-то Тиану, поинтересовавшуюся, почему он до сих пор не уходит. Судьба так распорядилась, что я один из немногих солдат, что дожил до старости. Выслужил пенсию. Так и что ж ты мне предлагаешь, как и все эти гражданские наслаждаться заслуженным отдыхом? А как? Я ведь ничего не умею. Что я стану делать на планете? Просто сидеть с флейтой и пытаться извлечь из неё что-нибудь удобоваримое, как другие? Или там, с кисточкой? Так я потому и в десант попал, что к творчеству не способен. Так зачем мне это? Я ведь от тоски помру — и симбионт не спасёт. Он ведь тоже старый, и по секрету тебе скажу, уже почти не работает. Да и не нужен он, я и так спокойный, без всяких симбионтов. Нет уж, девонька. Я лучше буду следить, пока могу, за такими молодыми и растерянными девочками, как ты. И однажды, может, чем-нибудь помогу. Вы, молодые жизнь не цените… Может, это и правильно — нам ведь говорят, что мы брак, годимся только для разрушения, а творить не можем. А только мне всё равно, что нам говорят. Как по мне, так и десантник народу нужен. Кто бы иначе с технофанатиками проклятыми сражался? Эти умники высококультурные?

Вот и в этот раз Тиана пришла к старому Ирсу просто чтобы поболтать немного. Отдохнуть от окружающих в обществе человека, который кажется ей очень похожим на неё. Может, из-за отсутствия у неё симбионта?

— Скажи, Ирс, а что лежит в том ящике? Ни разу не видела, чтобы ты его открывал. Да и всё остальное в ликсе хранится, а это — ящик!

— Это, Тиана, списанные скафандры. Ну и ещё кое-какая мелочь. Десантник, он ведь обычно вместе с ним гибнет. Чаще всего ни тела не остается, ни скафандра. Но не всегда. Бывает, уже не мы охотимся, а на нас. В том ящике скафандры бойцов, которых прошлое нападение на нашего ликса застало врасплох. Со спущенными штанами. Так что вот, парней нет, а скафандры остались. Списанные. Вроде, положено утилизировать, а выкинуть жалко. Да и знаешь… какая-то память о бойцах. Как будто последнее стираю. Жалко. Потому и в ящике храню, что он-то на балансе, его ликс не сожрёт, а если скафандры достать и положить, то поглотит, как мусор.

Тиана задумчиво покивала, и побежала всё-таки на завтрак. В столовой тоже не хватает мест, нужно успеть занять столик. Можно, конечно, и стоя поесть, но девушке так не нравилось. Тоже странность — кроме неё никого из десантников не волновало, в каком положении принимать пищу. По дороге думала о погибших десантниках, от которых остались только скафандры. Даже имён никто не помнит, кроме, может быть, старого Ирса. Действительно жалко.

В столовую успела вовремя, взяла из конвертора стандартный салат и витаминный коктейль, уселась за один из последних столиков. В зале приёма пищи было уже многолюдно — далеко не все стали ждать своей очереди в душ. Тиана пережёвывала надоевший салат, здоровалась с редкими знакомцами. Есть тоже нужно быстро, потому что вот-вот начнётся построение и тренировки. Сегодня будут учения по противодействию вражеским диверсантам. Тиана старательно пережёвывала попадающиеся кусочки сырого мяса. Вспоминала свои сны.

Тот, первый сон был неприятный. Он о том, как ей делают операцию. Капсула устанавливает нового симбионта, всё проходит штатно. После операции ей стирают кратковременную память и дают предписание отправляться на десантный тихоход. Однако уже на следующий день после установки у неё начинает болеть голова, Тиана обращается к медикам. Капсула диагностирует смерть симбионта. Операцию проводят снова. Сколько раз повторялся этот цикл Тиана не запомнила, однако однажды она случайно услышала разговор медиков. Во время очередной попытки доктор консультировался с кем-то из исследователей по поводу её случая. Он говорил, что мозг пациентки по неизвестной причине отторгает симбионта, причём выяснить каким способом им так и не удалось.

Медики в результате сдались, а Тиана вспомнила всю эту историю уже после того, как прибыла служить на десантного ликса. Девушка прекрасно сознавала, что игнорировать воздействие нейродеструктора — более чем странно. Такого тоже просто не может быть — нейродеструктор уничтожает память безвозвратно, полностью стирая из мозга воспоминания. Киннарская наука говорит, что восстановление воспоминаний после такого невозможно чисто физически. Одно время девушка думала, что это ложные воспоминания, такие игры разума. Убеждала себя, что просто не понимает, что происходит. Даже почти убедила, пока во время одного из сеансов психотерапии Лину га Риссу не вызвал к себе капитан. За время недолгого отсутствия психотерапевта девушка успела посмотреть своё личное дело, и убедилась, что она помнит правду, а Лина га Рисса ей лжёт.

Очень жаль, что ей тогда не удалось просмотреть свою историю полностью — на экране была открыта только одна страница, перелистывать Тиана побоялась. Просто опасалась, что это — провокация, и за её действиями следят. Одно дело — пройтись по комнате психологической разгрузки, бросив случайный взгляд на экран. На такое ликс, который видит всё, что на нём происходит, не обратит внимания. Если же она подойдёт к экрану и станет что-то смотреть, тихоход может и доложить своему капитану. Сомнительно, конечно — Тиана почему-то была уверена, что тихоходу нет до неё дела, но рисковать она не стала.

Главное — она убедилась, что права. И что ей не кажется. А значит, эти сны — не просто так. Теперь Тиана была почти уверена, что вся её прошлая жизнь — это ложь. Странно было бы не догадаться. Если её обрабатывали нейродеструктором один раз, при установке симбионта, значит, обрабатывали и раньше. Скорее всего — на гораздо большую глубину. Ей, должно быть, полностью стёрли память. Девушке совсем не нравилась её нынешняя жизнь. Даже если из-за психической травмы воспоминания о прошлом померкли, должны были остаться моторные навыки, характерные привычки, умения. Ей говорили, что она всегда была десантницей, но Тиана не умела ровным счётом ничего, и до последнего времени здорово отставала от других солдат на тренировках. Впрочем, разрыв она сократила, и теперь почти не выделялась. Но это ведь странно, что ей даже команды пришлось разучивать заново. Нет, её обманули. Раньше она жила совсем по-другому.

Странно, но её совсем не удивлял этот факт. То, что её обманывают. Она не раз слышала, с каким восторгом и уважением обсуждают другие солдаты граждан более высоких социальных уровней. Особенно тех, которые учат самих десантников, отдают им приказы, дают задания. Авторитет руководства непреложен и непоколебим. Если что-то говорит начальник — значит, это точно правда. Если гражданин высокого уровня социальной полезности что-то делает — это точно во благо общества. Тиана так не думала. Где-то в глубине души она относилась к ним, как к чужакам, от которых лучше таиться. А ещё лучше — сбежать. Впрочем, как ещё можно относиться к тем, кто украл её прошлую жизнь? Возможно, девушка и вовсе их возненавидела бы, если бы не уверенность: воспоминания вернутся. Очень скоро она вспомнит свою настоящую жизнь — нужно только подождать.

Пустая тарелка из-под салата и стакан остались на столике, — ликс переработает, — а Тиана побежала на утреннюю тренировку. Как всегда — сначала просмотр обучающего видео. Совсем неважно, сколько раз до этого их видели более опытные десантники — смотрят все, а по окончанию проходят короткое тестирование, которое проверяет, насколько хорошо усвоена информация. Для Тианы каждое из этих видео пока незнакомо, поэтому она не скучает, а вот остальные стараются придумать себе какое-нибудь занятие или вопреки инструкциям меняют себе гормональный фон с помощью симбионтов, чтобы погрузиться в некое подобие полудрёмы.

В этот раз им показывают типы возможных противников. Девушке некоторые из них знакомы, и не только по самостоятельно изученной информации. У десантницы возникло странное ощущение, что она в живую видела таких роботов, и совсем недавно. Неужели она в самом деле участвовала в абордаже? Вообще-то девушка почти полностью уверилась, что раньше она не была солдатом. «Скорее всего, я была свободной разведчицей, — думала девушка, — и у меня был собственный ликс. Но где тогда я могла видеть этих технических спрутов?» Казалось, стоит ей чуть-чуть напрячься, и девушка сможет вспомнить. Воображение рисовало странные картинки — как будто она смотрит со стороны за боем между совсем маленьким ликсом и этими спрутами. Картинки без начала и конца, однако они наполнены тревогой, желанием помочь…

Девушка невольно отвлеклась от просмотра, пропустила несколько типов врагов. В реальность она вернулась только после того, как на экране стали появляться экзотические противники, вероятность встречи с которыми невысока.

— Сейчас технофанатики крайне редко используют органиков во время захвата наших кораблей, — говорил бесстрастный голос. — Вам может показаться, что это позволяет сохранить человеческие жизни и в целом гуманно, но, если немного подумать, станет очевидно, что это не так. Какой бы совершенной она ни была, неразумная машина не может быть настолько же эффективна, как разумный человек. Разумных машин они не делают — для них это такое же табу, как для нас попытки создать разумную жизнь. Если же при выполнении задач используются автономные роботы, зачастую эти задачи не выполняются. Из-за этого можно проиграть бой, а в будущем — даже войну в целом. В этом случае пострадают граждане более высокого социального уровня, что, как вы, должно быть, отлично понимаете, неприемлемо. Из этого можно сделать вывод, что мы, истинные киннары, действуем гораздо гуманнее. Возможно, некоторые из вас погибнут, но вашими жизнями вы косвенно сохраните здоровье полезных для общества категорий граждан — медиков, учёных, художников и дизайнеров.

Тиана с большим трудом сдержалась, чтобы не поморщиться. Им всё время твердят, насколько же они бесполезны. Всё, что от них требуется — это защищать по-настоящему ценных членов общества, если потребуется — ценой своих жизней. Девушку почему-то искренне возмущала такая постановка вопроса. Она не считала себя бесполезной. Как и всех остальных солдат. При этом остальные, она видела, никаких противоречий в такой риторике не замечали. Все были согласны, что выполняют самую грязную и непочитаемую работу, и потому не могут претендовать на уважительное отношение. «Так уж сложилось, что я оказался не способен к любой созидательной деятельности, — пожал плечами на её вопрос Дин, когда она его спросила. — Так чего удивляться, что ценность моей личности для общества ниже, чем других?» Лицо у парня было совершенно спокойным, но девушке показалось, что она видит в глазах затаённую боль и обиду. Однако никто из её знакомцев не стремился делиться этими своими чувствами. Ничего удивительного — могут ведь и донести, и тогда придётся увеличивать количество сеансов у психотерапевта. А там порой применяются довольно неприятные методы коррекции поведения, уж Тиана знала.

Между тем голос с потолка закончил вводную часть, и началось перечисление наименее вероятных противников.

— Это органик, человек в десантном скафандре. Вооружён ручной плазменной винтовкой с переключаемыми режимами ведения огня. В качестве вспомогательного оружия используется вибромеч, который способен разрезать широкий спектр материалов, почти не встречая сопротивления. Оба образца — крайне негуманны. Для представителя культурного и цивилизованного общества использовать такое оружие против живых людей, даже солдат, совершенно неприемлемо. Крайне рекомендуется…

Дальше Тиана не слушала. Картинка на мониторе у неё в воображении трансформировалась. Скафандр технофанатиков сменился обычным пилотским, только кустарно модифицированным дополнительными приспособлениями. За спиной появился рюкзак, на поясе — несколько видов экзотического оружия. В руке человек по-прежнему сжимал вибромеч. И Тиана хорошо видела лицо за забралом скафандра.

Девушка до боли закусила губу. До крови. Нужно было во что бы то ни стало сдержаться, не показать, что с ней происходит. Память о её настоящей жизни вернулась. Вся, полностью, и не нужно было ждать, когда «вещие» сны по кусочку возвратят воспоминания. Теперь необходимо сделать так, чтобы об этом никто не узнал.

2. Тиана пха Сонрэ, шпион

Теоретическая часть обучения закончилась. К концу видео Тиана немного успокоилась. Не настолько, чтобы понимать, что делать дальше. Слишком большое потрясение, слишком дикий сумбур в мыслях, слишком много воспоминаний и эмоций. Самообладания хватило только удержать бесстрастное выражение лица. Ну и ещё незаметно сглотнуть кровь из прокушенной губы — если кто-то увидит, непременно заинтересуется, как такая ранка получена. «Хорошо, что сейчас физические тренировки в капсуле. В режиме виртуального боя высокий гормональный фон оправдан, да и мелкие повреждения кожи капсула лечит автоматически». Тиана сознательно загоняла воспоминания поглубже, и даже не пыталась о чём-то лишнем думать. Нужно дождаться ночи, а до тех пор даже мыслей лишних лучше не допускать. Заметят несоответствия в поведении — опять сотрут воспоминания'.

Тренировки проходят в специальной капсуле, для них и предназначенной. Внешне она похожа на обычную, медицинскую, но функции отличаются. Лечить эта капсула почти не может, зато плотно подключается к нервным окончаниям и передаёт на них специально подобранную информацию. За восемь часов тренировок Тиана успела несколько раз сходить на штурм и умереть. Неприятное переживание. До того, как память вернулась, девушка не совсем понимала, почему каждая тренировочная миссия обязательно заканчивается смертью. Теперь стала догадываться — это для того, чтобы солдаты не боялись умирать.

Сегодня она тренировалась с двойным энтузиазмом. И смерти её не пугали — главное, научиться полезному. Тиана не думала, — запрещала себе об этом думать, — но где-то в глубине души понимала, что ей понадобится любая возможность, любое умение, чтобы выбраться. Оставаться киннарском десантником она не хотела, поэтому старательно стреляла по нападающим в тесных корабельных коридорах виртуальным дроидам, ловко перекатывалась в помещения, забрасывала электромагнитные гранаты, выжигающие электронику. Сегодня она прошла целых четыре миссии, в двух из которых ей пришлось пожертвовать собой, чтобы спасти жителей более высокого социального уровня. Плевать — это ведь всего лишь виртуальность. Нет, чисто теоретически Тиана понимала самопожертвование. Тем более, после рассказов Германа из истории Земли. Только жертвовать собой можно ради своих, а граждане — киннары более высокого статуса солдат «своими» не считают. Относятся к ним с лёгким пренебрежением, даже с презрением. При этом она понимала, что они, все эти киннары высоких статусов не виноваты. Их так научили. Она ведь и сама, имея приставку «ди» к своей фамилии, не считала кем-то значительным носителей приставки «пха». Виноваты те, кто придумал такую систему и те, кто её поддерживает.

— Пха Сонрэ, у тебя сегодня отличный результат, — похвалил её командир учебного отделения. — Если ещё на реальных упражнениях выложишься, будет тебе поощрение!

— Благодарю, командир! — вежливо улыбнулась девушка. Надо же. Первая похвала за всё время, что она здесь находится.

Физические тренировки вне капсулы призваны закрепить моторные навыки, полученные во время виртуальных сражений — так ей объясняли. Мозг человеческий — штука сложная и очень ленивая. Действовать предпочитает по шаблонам, главное — эти шаблоны закрепить. Несмотря на все ухищрения, мозг отличает реальность от наведённых извне электрических импульсов, проецируемых капсулой, поэтому изученное требуется повторять в реальности, чтобы не забылось. В отличие от виртуальных тренировок, физические ей нравились гораздо больше. Было весело бегать и прыгать, стрелять по манекенам и макетам боевых дроидов. Особенно зная, что за промах не будешь наказан болью от пропущенного выстрела. Поощрение она заслужила — несколько дополнительных часов к стандартной увольнительной, которая положена десантникам раз в десять дней. Теперь, если она не получит взысканий, сможет не только провести день на планете, но и заночевать в какой-нибудь из гостиниц, предназначенных для солдатского состава. Прежде Тиана не слишком стремилась зарабатывать такие подарки, потому что не видела большой разницы между ночёвкой на корабле и на планете. И там, и там — обычная стандартная комната с необходимым набором удобств. Однако теперь лишние несколько часов на планете казались ей достаточно ценным призом, тем более, что больших усилий, чтобы их получить не потребовалось.

Остаток дня Тиана провела в ожидании, когда же он уже закончится. Закинула в желудок осточертевший салат, и с удовольствием плюхнулась на кровать, отказавшись от «полезных развлечений, развивающих творческое начало». Развлечения, специально разработанные психологами, и до этого не сильно радовали девушку, а уж сегодня ей было совсем не до того, благо её нежелание в них участвовать списали на усталость после активно проведённого дня.

Только упав на кровать и укрывшись с головой одеялом, Тиана смогла, наконец, расслабиться. И тут же голова взорвалась от вопросов. Как там Герман⁈ Она бросила его одного, без возможности улететь из системы, без еды и воды, на диком ликсе! О чём она тогда думала⁈ Да лучше бы он попал к киннарам, чем оказаться обречённым на такую ужасную смерть в одиночестве! «Ни о чём ты не думала! Как маленькая девочка была уверена, что всё как-нибудь само образуется. Что главное, чтобы он остался на свободе, а потом обязательно и тебе поможет!» Теперь, девушка это чётко понимала, Герману самому нужна помощь. Если, конечно, он ещё жив. В качестве десантника она на этом корабле уже тридцать дней, а сколько она провела в лечебнице для социально опасных? Сколько раз ей пытались подсадить симбионта? Да и вообще, впервые ли ей стирают память? Хотя вряд ли её отправили бы простым десантником, если бы обнаружилось, что память к ней вернулась. Ладно симбионт. Иногда, очень редко, такое случается, что человек с ним несовместим. Правда, это свойство врождённое, а не приобретённое, но такое они ещё могли проигнорировать. Если же им станет известно, что она смогла восстановить воспоминания и прежнюю личность после обработки нейродеструктором… Нет, её точно разберут на запчасти, чтобы выяснить, как работает её мозг. Как это вообще возможно.

Кто такие «они», девушка даже сформулировать толком не могла. Те, кто за ней следит, те, кто за неё всё решает. Те, кто осудил её за то, как она выполняла свой долг, и лишили памяти, Кусто и Германа.

«Кстати, почему я смогла всё вспомнить?» — эта мысль тоже ужасно тревожила. Тиана знала доподлинно — обработка нейродеструктором разрушает синапсы в мозгу. Те самые, которые отвечают за воспоминания. Восстановиться самостоятельно они не могут, просто потому, что восстанавливаться там нечему. Клетки умерли, уничтожены, их остатки вывела медицинская капсула. Мозг должен быть чист. Но она помнит всё, она уверена, что это не галлюцинации, не наведённые воспоминания, навеянные больным мозгом. Она помнит все инструкции свободного разведчика — откуда это знать простому, тем более, сумасшедшему десантнику?

«Дура совсем! Ты не о том думаешь! — сама себя обругала девушка. — Какая разница, почему ты вспомнила. Главное — как теперь выбираться. Как спасать Германа! А для этого нужно, прежде всего, сориентироваться во времени и узнать, что вообще тогда случилось! Было бы здорово выяснить ещё, где находится Кусто, но это — если только удастся хотя бы первый пункт плана». Бывшая разведчица была уверена, что он жив, и с ним даже относительно всё в порядке. Слишком он ценный, даже уникальный — нет у киннаров другого такого оружия, чтобы за мгновение обездвижить целый линкор технофанатиков.

«Его же там мучают, наверное, изучают. Препарируют, — вздохнула девушка. — Но точно не убьют. Ликсы — они ценные, ими так просто разбрасываться никто не станет!»

Уже завтра у неё очередная увольнительная. Нужно будет попробовать выяснить, где находится Кусто, а для этого — пробраться в административный центр распределения и управления лётным составом — все сведения о перемещении любого ликса стекаются именно туда. Если попробовать проделать это ночью — обязательно получится.

План действий, хотя бы примерный, был сформирован, и Тиана, наконец, смогла заснуть — гораздо позже отбоя. Проснулась же бодрой, полной сил и энергии. Психолог была немного удивлена, но одновременно и обрадована, услышав, что Тиана пха Сонрэ в кои-то веки не отказывается от положенного выходного. Мало того, ещё и заработанные в качестве поощрения часы хочет использовать.

— Я вижу, ты, наконец, начала приходить в себя после травмы, — ласково улыбнулась Лина га Рисса. — Очень за тебя рада. Чем планируешь заняться в выходной?

— Хочу пройтись по земле. Подышать воздухом. Может быть, посещу какой-нибудь зоопарк.

— Хороший план. Тебе не будет одиноко? Если хочешь, я могу провести этот день с тобой.

— Благодарю, уважаемая га Рисса. Мне не хотелось бы заставлять вас тратить своё свободное время на меня. Оно ведь гораздо ценнее, чем моё! — Тиана сказала, а потом порадовалась, как органично прозвучала её ложь. Для этой женщины органично. Герман бы, наверное, ни за что не поверил бы такой «отмазке», а вот Лина га Рисса удовлетворённо кивнула.

— Ты права, Тиана. Замечу так же, что ценность моего времени определяется тем фактом, что я и трачу его на работу гораздо больше, чем простой десантник. Мне приходится заботиться обо всех вас, неразумных детях! Однако если тебе хочется побыть в одиночестве, я готова пойти тебе навстречу. Возможно, так для тебя действительно будет лучше. Что ж, пожелаю тебе приятного отдыха!

Бывшая разведчица вежливо улыбнулась, кивнула, и вышла из комнаты, только тогда позволив себе облегчённый вздох. «Надо же… а раньше я приняла бы её слова за чистую монету! Хотя сейчас невооружённым взглядом видно, что ей просто лень со мной идти, хотя обязанности это явно подразумевают!» Тиана только теперь поняла, что психолога столь высокого социального статуса не должно быть на их корабле. Слишком много чести, чтобы за эмоциональным состоянием простых десантников следила целая «га»! «Возможно, она здесь не только из-за меня, но в том числе как минимум», — десантница торопилась, чтобы поскорее успеть на челнок, спускающийся на планету. Тем более, перед тем, как отправляться на планету, ей нужно побывать в арсенале.

Вообще-то десантный скафандр — это довольно индивидуальная штука, которая настраивается на пользователя, и для постороннего подходит лишь постольку поскольку. Это ведь не лётный скафандр свободного разведчика — вещь намного более дорогая и совершенная, способная подстраиваться под каждого нового пользователя. Намного проще было бы захватить скафандр в своей каюте. Удобный и уже вполне привычный. Вот только Тиана доподлинно знала, что десантный костюм не только записывает все параметры и действия пользователя, но и отправляет их вышестоящему руководству. Отправлять руководству то, что она собирается сделать на планете будет неправильно, поэтому Тиана решила украсть скафандр погибшего десантника. Такое иногда случается, что солдат умирает без своего скафандра. От несчастного случая никто не застрахован.

Жаль, что чужой десантный костюм будет не слишком удобен, но девушка и не собиралась идти на нём в бой. Он и нужен-то будет совсем ненадолго.

До арсенала Тиана добежала всего за пять минут и здорово запыхалась.

— Здравствуй, Ирт пха Лим! — поздоровалась она с кладовщиком.

— Привет, молодёжь! — улыбнулся старик. — Что, всё же идёшь развлекаться⁈

— Да вот, захотелось что-то, — смущённо улыбнулась Тиана. Они со стариком не раз обсуждали её нежелание спускаться на планету, и Тиана неизменно отмахивалась от вопросов. Не хочу и всё. Незачем.— -

— Дядя Ирт, а можно у вас попросить… — Тиана так и не придумала причину, для чего ей может понадобиться скафандр. Даже обдумывала какое-то время, не украсть ли его, но в конце концов отказалась. Решила просто спросить — ей, почему-то, казалось, что старик не откажет. Теперь вот засомневалась. А вдруг не даст? Вдруг доложит кому-нибудь?

— Чего попросить-то, девчонка? — хмыкнул старик. — Я ментальной силой не обладаю, мысли читать не умею.

— Дядя Ирт, а дайте десантный скафандр. На время, — как в омут с головой бросилась девушка. Старик изумлённо поднял брови, явно ожидая объяснений, но Тиана молчала.

— Интересно как! — хмыкнул старик. — Ну бери. Но с возвратом.

— Спасибо! — с облегчением выдохнула Тиана. — Только дядя Ирт…

— Иди давай, — глаза старика метнулись в сторону и вверх. На ликса. Дескать, доложить может не только он, но и ликс, так что лишнего говорить не нужно. Тиана поняла и благодарно кивнула, задавив порыв обнять старого десантника. Не поймёт он таких нежностей. Разведчица быстренько упаковала небольшой в сложенном состоянии скафандр в десантную сумку, и побежала к челнокам.

Столь огромные десантные ликсы не слишком любят спускаться на планеты. Не потому, что им сложно потом взлететь. Причины скорее психологические. Крупные ликсы чувствуют себя на планете неуверенно, боятся что-нибудь сломать, кого-нибудь раздавить или нанести ещё какой-нибудь ущерб. И это, безусловно, происходит каждый раз — попробуй не сломай что-нибудь, будучи махиной, размером с город!

Вот и приходится десантникам пользоваться челноками. Специально выведенные полурастения — полуживотные, впрочем, достаточно удобны, так что для отдыхающей смены никаких неудобств в том, чтобы посидеть несколько минут в удобном мягком кресле не составляет.

После того, как побывала на неухоженной, но симпатичной Земле, и ещё более запущенной, но не менее прекрасной Юве, Тиана прониклась любовью к диким планетам. Впрочем, прекрасный сад, в который неизменно превращается каждая из планет киннаров тоже был очень хорош. Десантница уже и не помнила, когда в последний раз ей доводилось видеть столь совершенный парк. Челнок мягко опустился на изумрудно-зелёную моховую полянку. Пассажиры медленно, не торопясь, разбредались по многочисленным дорожкам, выложенным разноцветной смальтой, чуть придавленные великолепным творением природы, огранённым заботливыми руками садовников, флористов и дизайнеров.

У Тианы дыхание перехватило при виде открывшейся панорамы космодрома. Гигантские, специально выращенные деревья с плоскими кронами, что служат стартовыми площадками для кораблей были освещены мириадами светлячков. Слабо фосфоресцирующие фильтрующие озёра, наполненные планктоном так и манили окунуться. Тиана знала — это опасная красота. Озёра здесь не для купания, а для того, чтобы уничтожать всю лишнюю органику и большую часть вредных неорганических веществ, попадающих на планету с космическими кораблями. Дух захватывало от этой величественной красоты. Прежде девушке не раз доводилось такое видеть, и она всегда восхищалась. Теперь, в отсутствие симбионта, который приглушал эмоции, чувство восторга от увиденного было во много раз острее. Как будто тогда она смотрела на этот пейзаж сквозь толстое мутноватое стекло, а сейчас вдруг довелось увидеть без дополнительных преград.

«И всё-таки тут не хватает… лохматости», — вдруг подумала Тиана и сама удивилась своим мыслям. Раньше планеты киннаров казались ей верхом совершенства, а теперь этого совершенства было даже слишком много.

Центр управления лётным составом, к счастью, находился не слишком далеко от того места, где их высадили. Никто не ограничивает десантников в выборе места для отдыха, так что все постепенно расходились. Уставшие от общества друг друга солдаты, постепенно разбредались — отдыхать было принято поодиночке. Кто-то остался здесь же, отправившись в музей или кино неподалёку — несмотря на отсутствие запретов, точку высадки отдыхающих солдат специально подобрали так, чтобы они далеко не разбредались. Впрочем, никто не запрещал отпускнику отправиться на какую-нибудь живописную гору, чтобы встретить красивый закат, или ещё куда-нибудь хоть на другой стороне планеты. Тиана, стараясь не спешить, спустилась в метро.

Гигантский червь принял немногочисленных пассажиров, и отправился в город. Каких-то четыреста километров, десять минут, и десантница вышла на поверхность совсем в другом месте. «Хотя Герман, наверное, не заметил бы разницы», — подумала Тиана. — «Наши города похожи на парки — у них на Земле совсем по-другому!»

Действительно, те, кто предпочитал жить тесной общиной, старались сделать так, чтобы города были не только комфортны, но и красивы. Неопытный взгляд действительно мог и не заметить, что среди исполинских деревьев прячутся дома, административные здания и прочие развлекательные учреждения.

Как и обещала га Риссе, девушка весь день провела в зоопарке. В другое время она бы с удовольствием полюбовалась диковинными животными с разных планет, не вписавшихся в план развития территорий из-за слишком агрессивного поведения или несоответствия изменённым природным условиям, но сейчас больше обдумывала планы. Даже миниатюрные полуразумные феечки с почти человеческим телом, фасеточными глазами, и старательно транслируемыми на всех зрителей эмоциями покоя и удовлетворения не заставили её сбиться с мысли.

«Нужно узнать, что произошло во время сражения. Если Германа всё-таки поймали — об этом будет сказано в документах. Найти, где могут держать Кусто. И вообще — сколько времени прошло с тех пор. Я тридцать дней нахожусь на десантнике — но сколько времени прошло с тех пор, как меня поймали?»

Разумеется, у киннаров отсутствует справочная, в которую можно прийти и задать вопрос: «Не подскажете, как давно случилась последняя стычка между киннарами и технофанатиками в системе, относящейся к такому-то округу ответственности, куда после этого дели ликса, и не захватили ли странного человека, не относящегося ни к киннарам ни к технофанатиков». Однако Тиана знала, как это выяснить. Как только солнце над городом начало опускаться к горизонту, и усталые городские работники потянулись по домам, Тиана отправилась в гостиницу, специальную, предназначенную для таких, как она — отдыхающих на планете десантников. Для командировочных с других планет, или иных киннаров более высокого статуса есть гораздо более престижные и комфортабельные заведения. Тиана вспомнила, что раньше её гораздо сильнее задевало такое разделение. «Теперь это всё меня не касается, — поняла вдруг девушка. — Я больше не киннар — я сама по себе. И плевать мне, что они думают обо мне и таких, как я, будто мы неполноценные. И это даже хорошо. Если бы они ко мне всерьёз относились, было бы гораздо сложнее».

Устроившись в номере, девушка быстро помылась, и устроилась на кровати смотреть какую-то историческую пьесу, выжидая время. Около полуночи, как только сгустилась темнота и все благовоспитанные жители города отправились спать, натянула на себя списанный костюм и отправилась на прогулку. Сонный портье в гостинице крайне недовольно и презрительно посмотрел на «эту ненормальную десантницу, которой вместо того, чтобы ночью спать, как положено благовоспитанным гражданам, бродит как призрак и мешает спать другим!», но останавливать не стал. Солдаты и военные в целом довольно часто вводили в ступор мирных граждан своими странными поступками.

Путь Тианы лежал в планетный штаб флота, а точнее — в его архив. Сам штаб её не очень интересовал, потому что система, в которой произошёл тот бой, относится к юрисдикции совсем другой планеты. Однако перемещения ликсов отображается в архиве каждой из планет, на которых есть флотские формирования, независимо от того, к чьей юрисдикции эти ликсы относятся. Главное — уметь правильно искать информацию.

Здание штаба флота, такое же красивое, как и все в городе. Настоящее произведение искусства. Никаких указаний на то, какое именно учреждение здесь находится — незачем пугать мирных граждан столь агрессивными словами. Впрочем, Тиана знала расположение всех штабов на всех планетах — базах флота. Простому десантнику этого знать не нужно, а вот свободному разведчику — обязательно. «Что ещё раз подтверждает, что мои воспоминание — это вовсе не бред!» — довольно подумала девушка, разглядывая искомое здание.

Вообще-то доступ в штаб флота — почти свободный. Днём сюда может войти любой, даже пилот. И даже какому-нибудь любопытствующему жителю планеты никто не станет запрещать любопытствовать. Но это днём, а ночью двери, естественно, закрываются. Гораздо хуже дело обстоит с архивом — вот туда уже кого попало пускать никто не стал бы. Тиана однажды случайно забрела в хранилище, ещё когда была свободным пилотом. Тогда и выяснила, что в помещение архива допускаются только те, кто там работает. Дверь сама запоминает тех, кто имеет на это право, причём учитывается очень много параметров. Наверное, никто даже не знает сколько — вот как много всего запоминает о своём хозяине собака, чтобы уметь отличать его от других двуногих? Тут и запах, и походка, и внешность, и дыхание… В общем, не пройти через эту дверь кому-то, кто не допущен до секретов флота.

Защита довольно серьёзная для любого киннара, но только не для Тианы. Она ещё в детстве умудрялась находить всякие нестандартные пути, что уж говорить теперь. После всех этих приключений девушка даже не задумывалась надолго, чтобы понять, как пробраться в нужное место. Здания киннаров ведь живые. Не совсем животные, не совсем растения. Им нужно питаться, дышать, выделять отходы… вот это последнее девушку и заинтересовало.

«Герман бы точно сравнил этот канал с человеческим аналогичным, — думала девушка, старательно извиваясь в тесном и узком проходе. — Если уж даже сфинктеры ликса у него подобные ассоциации вызывали!» Ей самой было ни капельки не противно. Ну да, это выделительная система. Как непременно сказал бы Герман — глубокая и тёмная задница. Но, во-первых, сама она в десантном костюме, который хоть и не так хорош, как плотский, но от всяких агрессивных сред защищает даже лучше. Во-вторых, никакого настоящего дерьма здесь нет и не может быть. Всё оно идёт на удобрение и рост самого дерева. Выделяются только те материалы, которые зданию не нужны и даже вредны. Однако то, что ненужно и вредно одному, в природе является вкусным и полезным для кого-то другого. Собственно, для того, чтобы выжить в яме, заполненной модифицированными бактериями, превращающимитяжёлые металлы, радиоактивные вещества и прочую дрянь в полезный субстрат, Тиана и одалживала списанный скафандр у дяди Ирса.

Чужой костюм надевался неохотно, застревая в некоторых местах. Надпись на закрытом забрале тоже сердито мигала красным:

«Пользователь неидентифицирован. Устройство не может предоставить полноценный функционал». Больше всего раздражало, что надпись убрать было нельзя — она немного заслоняла обзор.

— Да я сама знаю! — злобно ворчала Тиана, пробираясь по узкому тоннелю. Карту пришлось запоминать, как раз из-за обрезанного функционала скафандра, и Тиана теперь боялась, что из-за надписи пропустит нужный поворот. Тем более, проклятый дом изо всех сил пытался вытолкнуть её обратно в яму с отходами. Мышцы в мусоропроводе слабые, но в тесном узком проходе, ещё и скользком, сопротивляться давлению было сложно.

Через час, ещё более злобная и возмущённая, девушка выбралась, наконец, из мусоропровода.

— Нет, всё-таки хорошо, что Герман этого не видит, — с чувством сказала девушка, вывалившись на пол. — У него бы точно возникли какие-нибудь неприятные ассоциации!

Помещение, к счастью, оказалось именно тем, куда она и стремилась. При появлении человека свет услужливо включился, так что блуждать в потёмках не пришлось. Тиана начала переходить от одного терминала к другому. Не удержалась от восторженного взвизга, увидев не выключенный. Знала, что работники редко отключают питание. Это не слишком хорошо сказывается на долговечности работы, зато здорово её ускоряет — сытый терминал лучше соображает и быстрее запоминает и выдаёт данные. К счастью, такой же системы проверки, как на входе в помещение, на терминале нет, так что девушка с головой погрузилась в поиски. Нужно торопиться — мало ли кто заметит включенный свет в окнах. Вряд ли кто-то станет проявлять бдительность и выяснять, кто это так припозднился на работе, но рисковать не стоит. Отключить свет самостоятельно девушка не могла — это ведь не жилое помещение, здесь освещение автоматическое.

Поиск информации много времени не занял. Номер ликса, который подобрал их с Кусто в той злосчастной системе девушка знала, так что отследить его перемещения не составило труда.

— Итак, ликс номер 14783, место дислокации — пятый сектор. Стандартное патрулирование… ага, сорок дней назад вылет по тревоге в систему А5 — 1503. Это оно! — девушка так волновалась, что зачитывала вслух.

— Так, какие ещё ликсы были в это время в системе? — Тиана несколько минут листала сведения о других ликсах, которые участвовали в вылете по тревоге.

— Ага! Вот. Номер 20222. Сведения о месте предыдущей дислокеации отсутствуют! Он появляется в А5–1503, а до этого его будто не было! Присвоили новый номер, старый уже записан в потери. И дальше… Би-01, столичная система, исследовательский институт био-кораблей на основе космических форм жизни! Значит, они им по-настоящему заинтересовались! Иначе отправили бы в какой-нибудь институт поближе!

Тиана не знала, радоваться этому факту или расстраиваться. С одной стороны — Кусто ценят, а значит, будут осторожны в исследованиях. Вряд ли будут рисковать настолько, чтобы во время исследований случайно убить. Но и вызволить его из столичной системы будет ой как непросто! Туда не то что десантникам — большинству представителей вооружённых сил дороги нет.

— Ладно, об этом я подумаю потом. Главное, я знаю, где находится Кусто. Теперь бы ещё выяснить судьбу Германа…

Во флотском архиве перемещения пленных не отображаются. Однако Тиана знала перечень систем, куда их обычно доставляют — сама пару раз участвовала в перевозке, ещё будучи стажёром. Пришлось проверить путь всех транспортных кораблей системы А5–1503, но ни один из них за последние сорок дней от обычных маршрутов не отклонялся.

— Есть ещё вероятность, что его перевезли курьером… но я в это не верю, — задумчиво подытожила девушка. — Значит, он остался там.

Мысли о том, что Германа может уже не быть в живых девушка даже не допускала. Он слишком настойчивый, изобретательный и жизнелюбивый, чтобы умереть. Наверняка он придумает какой-нибудь совершенно неочевидный способ прокормиться, найдёт воздух и воду. Тем более, там, если она правильно помнит, — а она помнила правильно, в этом Тиана была уверена, — там рядом была какая-то планета. Вроде бы даже с пригодной атмосферой, только холодная. Ничего, Герман не раз упоминал, что холодом его не напугаешь. Он — точно выживет. Главное, чтобы она сама не подвела.

Время уже подошло к рассвету, даже свет в архиве выключился — достаточно было лучей рассветного солнца. Девушка поспешно удалила следы своего пребывания в системе, — насколько это было возможно, конечно, и юркнула обратно в мусоропровод. Обратная дорога оказалась намного легче — уже через несколько секунд шпионка плюхнулась в отстойник, с некоторым трудом выбралась из агрессивного «супчика» и поспешила обратно в гостиницу.

— Завтра же начну планировать побег! — пообещала себе девушка. Вот только выполнить обещание не удалось — сразу по возвращению на десантного ликса, услышала неприятное сообщение:

— Боевое задание! Всем занять места согласно штатному расписанию! Готовность к отправлению — десять часов.

3. Герман Лежнев, космический скарабей

Тьма, пустота и холодные звёзды где-то далеко-далеко. Когда-то Герман от восторга надышаться не мог при виде этого великолепия.

— А теперь как-то поднадоело, — вслух пробормотал Герман. — От этого безмолвия и одиночества у меня мороз по коже! Как вы, ребята, это терпите?

Вопрос, конечно же, остался без ответа. Мало того, что Гаврюша никак не мог его слышать, так ещё и говорить не умел.

Вот уже двое суток Герман пытался что-нибудь придумать. Поначалу даже чуть не запаниковал, потому что ситуация выглядела безвыходной. Он один, если не считать Гаврюшу, у которого нет гипердвигателя. Оказаться в этой системе кто-нибудь может только случайно. Причём вероятнее всего это будут киннары, попадать к которым в плен Герман не собирался. Еды нет, воды хватит на неделю, если экономить. Как раз столько, сколько потребуется Гаврюше, чтобы добраться до единственной пригодной для жизни планеты в системе. Собственно, первым порывом Лежнёва и было быстрее лететь в сторону планеты. Там хотя бы вода есть, пусть и в твёрдом состоянии. Но от этого Герман удержался. Что ему вода? Только растягивать «удовольствие». Он понятия не имеет, есть ли там какая-нибудь жизнь, а питаться камнями ещё не научился.

«Ну найдёшь ты там воду, — строго одёрнул себя Герман, когда руки сами собой потянулись к застёжке скафандра, чтобы снова войти в слияние, — что с того? А вот пожрать можешь и не найти. Гаврюша, конечно, почует, есть там жизнь или нет, да только тебе не скажет. Точнее, ты, дурак, его понять не сможешь. И что? Помирать будешь не две недели, а полтора месяца? Отличный план. Надёжный, как швейцарские часы, если я правильно понял! Ты просто до визгу боишься одиночества и космоса, вот что я тебе скажу, дружище. Поэтому и рвёшься на твёрдую планетку!»

После этого мысленного выговора Лежнев решительно убрал руки от скафандра, похлопал Гаврюшу, чтобы выпустил, и вылез на поверхность ликса.

— Так что долой малодушие и низменные инстинкты! — громко сказал вслух Герман. — Мы не будем искать жратву. Ну, если только попутно. Мы будем искать, как отсюда убраться!

Вокруг, насколько хватало глаз, висели, летели из ниоткуда в никуда и медленно вращались обломки разбитого флота технофанатиков, и эта картина придавала некоторого оптимизма.

— Не могли же они раздолбать вообще всё? — сам себя спросил Герман. Его уже давно не смущали разговоры вслух сам с собой — человеческий голос, даже свой собственный, успокаивал и даже отодвигал одиночество. Чуть-чуть.

— Будем искать подходящий гипердвижок. Не зря ж я столько общался с инженерами маригов. Да и документацию читал. Соображу что-нибудь!

Тиана не раз удивлялась, зачем Герман так старательно пытается разобраться в чужой технике:

— Я ещё могу понять, если бы ты пытался разобраться, как устроен Кусто или иная киннарская биотехника. Но зачем тебе так подробно разбираться в… этой технической дряни? Мы же не собираемся ей пользоваться!

— Вообще-то пользуемся, и очень активно! — Герман тогда продемонстрировал ей свой обожаемый вибромеч. — И вообще — знания за плечами не носить. Чем больше я знаю, тем меньше у меня будет оправданий, что чего-то не получилось, в случае чего.

Тиана тогда только плечами пожала. Зато теперь Герман гордо улыбнулся — когда они встретятся, он непременно припомнит ей этот разговор. Конечно, инженером он так и не стал, но некоторая надежда теперь есть. По крайней мере, он доподлинно знает, как выглядит гипердвигатель, а так же что и куда нужно подключить, чтобы он заработал. Теоретически.

— Сначала нужно проверить всю мелочь! — решил Герман. — Большие корабли мне в любом случае не подходят. У них гипердвигатели рассчитаны на совершенно другую массу переносимого, они нас с Гаврюшей и не заметят. Остаются только крейсеры или, лучше, кто-то ещё более мелкий. Вроде летали там какие-то кораблики сопровождения…

Довольный своей сообразительностью, Герман вернулся в тихохода и вошёл в слияние. Гаврюша изо всех сил транслировал грусть оттого, что большой и добрый сородич куда-то пропал без него, ещё и бросил. Герман, как мог, постарался объяснить, что Кусто попал в беду, и им обязательно нужно его спасти. А для этого нужно научиться прыгать так же, как он. Парень не был уверен, что у него получилось донести ситуацию во всей полноте, но в поиск и разбор обломков Гаврюша вроде бы включился с энтузиазмом.

Следующие трое суток Герман тщательно и методично носился между разбитыми кораблями, выискивая более-менее целые и при этом небольшие. Поначалу ещё осторожничал, из-за киннарских датчиков, которых в системе, ясное дело, полным-полно. Потом сообразил, что их чувствительность наверняка понизили, по крайней мере, на время. До тех пор, пока пространство не очистится само собой, иначе была бы масса ложных срабатываний. Безусловно, будь у него на Гаврюше какие-нибудь технические двигатели, его бы всё равно засекли, но вот ликсу, да ещё такому небольшому, вполне удавалось оставаться незамеченным.

«Незаметность» для следилок киннаров — это было хорошо. Плохо, что ничего полезного киннары ему, похоже, не оставили. Герман изучил все обломки кораблей подходящего размера. Все пять дней он так ни разу не выходил из слияния, экономя количество попыток. Всё-таки Гаврюша — это не деликатный Кусто, специально оборудованный для того, чтобы принимать в свои объятия людей — пассажиров. Каждое слияние с Гаврюшей — это тяжёлый удар по организму, и медицинской капсулы, легко устраняющей последствия слияния, у него нет. Поэтому Лежнёв носился от одного обломка к другому, стаскивал в одну кучку те из них, которые выглядели наиболее перспективными, но с каждым новым обломком, оптимизм таял всё стремительнее. Невооружённым… точнее, очень даже вооружённым ликсовым взглядом было видно, что ничего хоть условно живого в этих несчастных, искорёженных кораблях не осталось. «Нет, в принципе, натаскать оттуда чего-нибудь полезного, безусловно, можно, — отчётливо понимал Герман. — Если б этот хлам, скажем, земным учёным достался, они бы описались от восторга и мгновенно двинули науку вперёд лет на триста. Вот только именно гипердвигатели тут, похоже, в хлам. Полностью. И из частей собрать не вариант — у них ядро только на заводе делается!»

Дальнейшие исследования показали, что в своих предположениях парень не ошибся. Убедившись, что он собрал всё, что когда-то имело на борту двигатель подходящих размеров, Герман вышел из слияния. Парень переждал полчаса, пока «похмелье» не пройдёт, и направился их, обломки, исследовать уже вручную, самостоятельно.

Целый день методичной и упорной, тяжёлой работы на уже прилично так голодный желудок позволил вынести печальный вердикт: ни одного целого ядра. Оболочку он, вероятно, мог бы и собрать, но без ядра это совершенно бесполезно.

— Ладно, — вздохнул Герман, с сожалением оглядев огромную гору покорёженного металла, по которой он ползал целый день. — Глупо было надеяться. Зато конвертор рабочий нашёл. С голода я теперь точно не помру… осталось найти способ поесть, не померев от отсутствия подходящей атмосферы.

Про отсутствие гипердвигателя парень пока старался не думать. Пять дней в слиянии с ликсом — это, конечно, не то же самое, что пять дней активного отдыха. Когда он вышел из слияния голода почти не чувствовалось, а вот теперь, после целых пятнадцати часов тяжелой работы, желудок уже ощутимо сигнализировал, что он долго простаивать не любит. «Ничего, авось, пожру, и жизнь уже не будет казаться столь мрачной и безысходной», — понадеялся Герман и отправился подключать технофанатский конвертор к найденным элементам питания. Проблему с воздухом решить так и не удалось. Точнее, Герман даже примерно представлял себе, что именно нужно сделать, и возможности все были, только работа заняла бы несколько суток, а есть хотелось уже сейчас. Желательно, даже вчера. Так что он наготовил десяток порций отвратительной, серо-зелёной каши, в которой, тем не менее, присутствуют все необходимы вещества, и с ней отправился обратно к Гаврюше. Маленький ликс так и не научился наполнять выращенную внутри для Германа камеру кислородом. Процесс еды был очень неудобным. Космический скиталец задерживал дыхание, открывал забрало, запихивал полный рот каши, закрывал забрало, после чего старательно дышал. Потом цикл повторялся. Запил свой «королевский» обед Герман полезным коктейлем, на вкус здорово напоминавшем земные изотоники.

— Ладно, признаю, — подытожил процедуру Лежнев, — Жизнь — не совсем полное дерьмо. Я жив, помирать теперь, в ближайшее время, не собираюсь. Что-нибудь обязательно придумаю. В крайнем случае найду следилку и так ей напинаю, чтобы тревожный сигнал отправила. А потом захвачу прилетевших на абордаж! Буду пиратом.

С этой приятной мыслью он и провалился в сон. Нет, космическим пиратом становиться было рано — судя по тому, сколько народу прилетело сюда в прошлый раз, никакой возможности кого-то там захватить у него не будет. Но у парня появилась ещё одна идея, и он был полон энтузиазма её проверить на следующий день.

Проснулся бодрым и даже относительно весёлым.

— Вот ты думаешь, Гаврюш, не получилось. Неудача и всё такое. Но ведь ты не учитываешь один момент. Небось даже насмехаешься надо мной мысленно — типа вот дебил, собрался тут из говна и палок делать гипердвигатель, и на первом шаге обломался. Но ты не учитываешь, что отрицательный результат — это тоже результат. Да, все мелкие корабли мы уже проверили. Но мы не проверяли крупные! А кто сказал, что внутри них нет более мелких? Может же такое быть, что они там есть? И тогда велика вероятость, что эти мелкие кораблики обделили своим вниманием киннары, а мы, соответственно, сможем их себе получить. Вот так-то!

Лежнев понимал, что вот эта вот речь — это уже почти истерика, но ничего поделать с собой не мог. Действительно ведь, последняя надежда. Только вероятность такой находки ну очень невысока. Может, ему и удастся найти какой-нибудь неповреждённый истребитель. Вот только технофанатики на истребители гипердвигателей не ставят. Слишком мелкие корабли, слишком малоценные — там даже живых пилотов почти никогда не бывает.

За следующие двадцать часов Лежнёв проверил все три линкора, оставшиеся в системе. Методично облазил все обломки, даже попался под выстрелы какой-то несчастной, чудом сохранившейся противоабордажной турели. Чуть не помер, но искомого так и не нашёл. Оставался только тот самый обломок, в котором он прятался от киннаров во время боя. Будучи человеком настойчивым и даже, в какой-то степени последовательным, Герман отправился проверять и этот обломок. Скорее, просто для того, чтобы оттянуть момент, когда придётся признать очевидное — нет в системе целых гипердвигателей. А он таки застрял, и ему придётся выполнять этот унылый план со сдачей киннарам. После чего останется надеться только, что ему каким-то образом удастся сбежать, хотя только идиот стал бы на такое рассчитывать. Вот только этот самый последний обломок, Лежнев прекрасно помнил, был когда-то кормовой частью корабля. Там нет и не может быть лётных палуб. Да и были они с Гаврюшей там — пусто.

И всё-таки Генрман отправился на поиски. Гаврюша в последнее время научился неплохо его понимать, так что даже в слияние входить не потребовалось. Сидя прямо сверху, на тихоходе, Герман показывал тому, куда лететь, а ликс послушно двигался в нужном направлении. Расстояния на месте старого боя совсем небольшие, так что сильно разгоняться не требовалось, и Лежнев легко мог удержаться на поверхности ликса даже во время движения.

— Ладно, посмотрим, что у нас тут, — вздохнул Герман, и принялся внимательно осматриваться.

Взрывом, расколовшим линкор пополам, внутренности несчастной машины здорово перемололо и вдавило внутрь, так что теперь обломок здорово напоминал половинку варёного яйца с кем-то выгрызенным содержимым. Не до конца, впрочем, выгрызенным — оставалось ещё достаточно, чтобы даже Гаврюше было трудно пробраться до броневой оболочки изнутри. А вот Герман был слишком мелким, чтобы переплетения поломанных переборок, каких-то труб и энерговодов могли ему помешать. Уже совершенно очевидно было, что никаких подходящих кораблей здесь нет, но Германа глодала одна навязчивая мысль.

— Знаешь, Гаврюш, я вот тут подумал, — говорил Герман, пробираясь через какой-то завал. Гаврюша при этом оставался где-то далеко позади, в гораздо более свободной части останков линкора и слышать его никак не мог, но Германа это не смущало. — После боя киннары на все линкоры высаживали десанты. Что уж они там делали, мы можем только догадываться, но, судя по тому, как там всё раздолбано, как раз этим и занимались. Раздалбывали всё, что глаз увидит. А вот в наш обломочек они не совались, помнишь? Я так думаю это потому, что мы и так-то чуть ли не в центре минного поля оказались, а потом ещё инерцией нас туда глубже затолкало. Помнишь, как мы потом отсюда выбирались? Так вот, если я правильно помню схему, гипердвигатель у линкора находится как раз в этой части корпуса… — Парень как раз выбрался из завалов и оказался в машинном отделении, так что замолчал, поражённый увиденным.

Гипердвигатель был на месте. И даже целый, вот что удивительно. Ну, то есть повреждении были, куча всего было поломано и попорчено, но само ядро оставалось целым. Ядро гипердвигателя, предназначенного для того, чтобы переносить через гиперпространство огромный линкор. В котором даже Кусто мог поместиться несколько раз и ещё место останется.

Герман с десяток секунд рассматривал громаду двигателя, после чего повернулся и полез обратно. Ему срочно нужно было поделиться радостью.

— Гаврюша, дружище! — чтобы рассказать о своих успехах, Лежнев даже забрался в ликса и включил динамики на скафандре. Гаврюша всё равно ничего не поймёт, но бедному одинокому космическому скитальцу уже осточертело разговаривать самому с собой. — Я нашёл нам гипердвигатель! Я его таки нашёл! Он целый! Да, у него размеры больше, чем у тебя. Просто снять и поставить на тебя — не получится, придётся изображать целый корабль. А ещё нам придётся придумать, как его разогнать для прыжка. Но это совершенно неважно, потому что теперь я точно знаю — мы отсюда улетим! — и, после небольшой паузы, но уже гораздо менее восторженным голосом:

— А ещё нам с тобой придётся к этому обломку притащить просто офигеть как много всяких других обломков. Потому что половинку линкора ты точно не потянешь, а массы этому движку нужно ещё много. Так что придётся нам с тобой изображать жука навозника. — Герман ещё немного подумал, и добавил: — Лучше называть это скарабеем. Благороднее звучит, согласен?

Гаврюша, как всегда, ничего не ответил, но чувствовалось, что он рад, что его маленький, но умный друг почему-то доволен.

Лежнев, выговорившись, погрузился в размышления и планы о том, как и что делать в первую очередь. Выходило, что работы им с Гаврюшей предстоит действительно много. Хорошо, что часть её уже, можно сказать, сделана. Ещё когда он стаскивал мелкие корабли, волей-неволей подмечал уцелевшие пространственные двигатели, и старался такие корабли складывать более-менее в одном месте.

«Так что теперь достаточно перетащить всё это на обломок и как-то укрепить, — размышлял Лежнев. — Потом провести энерговоды. Живых реакторов я насчитал шесть штук, но это всё реакторы маленькие. Хватит ли на большую тушу⁈»

Чем больше он осознавал фронт работ, тем быстрее тускнела радость от находки. Фактически он должен собрать новый корабль из всякого мусора.

«Всё бы ничего, если бы не нужно было торопиться. Плевать на дрянную еду — что они там сделали с Тианой? Вдруг они уже стёрли ей память⁈ Да, я помню, она просила спасти её, даже если это будет уже не совсем она. Спасу, конечно, но хотелось бы всё-таки успеть… Как она там, интересно? И как Кусто?»

4. Герман Лежнев, доктор Франкенштейн

Перед тем, как браться за «конструирование», Герман решил убедиться, что гипердвижок в рабочем состоянии. Будет очень обидно несколько недель или даже месяцев собирать какую-то кустарную имитацию целого линкора, чтобы потом обнаружить, что ядро всё-таки повреждено и работать не будет. Запитать «обвязку», как и само ядро удалось всего за несколько часов. «Всё же стандартизация — это хорошо!» — радостно думал парень, довольный своей победой. Действительно, ничего сложного — конструкции в основном модульные, масштабируются добавлением этих самых модулей легко. Возникало ощущение, что у технофанатиков есть всего несколько отлично разработанных узлов и механизмов, а всё остальное — это разные комбинации этих самых узлов и механизмов. Хочешь двигатель? Ну, лучше всего, конечно же, взять заводскую модель. Но если что, починить её можно, сняв детали с других двигателей. Причём неважно, к какому классу кораблей относится донор — скорее всего, работать эта конструкция будет. Будет ли она работать хорошо? Герман очень сомневался. Зато в процессе подготовки у него возникла одна мысль. Крайне соблазнительная и в то же время опасная. Теперь парень мучительно колебался, не зная, уступить собственной «гениальности», или действовать более осторожно, но с большими шансами на успех?

«Нет уж, дружище! — сказал себе Лежнёв. — Ты в ответе не только за себя, но и за Тиану с Кусто. Так что работай, как запланировал!» Вздохнув тяжко и печально, он продолжил тестирование едва оживлённого агрегата. Движок показывал себя вполне достойно, вот только, как и ожидалось, активно моргал красным в той части тестов, которые отвечали за транспортируемую массу. Судя по показаниям для «минимальной» загрузки не хватало где-то восьмидесяти процентов массы. Это примерно двести тысяч тонн.

— Не, ну это, конечно, да… — растерянно протянул Герман, осознав масштаб проблемы. — Это, конечно, мощно. Ладно бы просто собрать. Тут в округе гораздо больше болтается. Ещё, правда, нужно это сделать незаметно для следилок. До сих пор-то мы с Гаврюшей слишком мелкие вещички таскали, а на крупные куски могут и отреагировать. Но это ладно, как-нибудь… но где я столько движков пространственных найду, чтобы получившуюся дуру разогнать⁈

По самым скромным подсчётам выходило, что разогнать до нужной скорости такую массу у него ну никак не получится. Герман уже неплохо представлял принципы гиперпространственного перемещения. Чем дальше от ближайшего массивного тела, тем скорость должна быть выше. В то же время, находиться слишком близко к какой-нибудь планете тоже не стоит — может получиться неприятно. Бой произошёл достаточно далеко от системы, так что разгоняться придётся…

— Не, никак не хватает. Хоть наизнанку вывернись. Ни движков, ни реакторов.

Как ни странно, этот факт Германа даже обрадовал, потому что не оставлял выбора. Теперь рисковать просто придётся, и, если получится, долгие и монотонные сборы будут уже не нужны.

— Проблема в том, Гаврюша, что мне Дар, ну ты помнишь, тот инженер, с которым мы у маригов тусовались, все уши прожужжал: разобрать ядро гипердвигателя нельзя. Никаким, понимаешь, образом. Потому что его содержимое находится даже не в нашем пространстве, а в гипере, представляешь? Собственно, при переходе корабля в гипер движок его, корабль, как бы вытягивает к себе. Короче, если движок из этого гипера вынуть, то всё — ядро можно выкидывать, потому что обратно его запихать не получится. Это делается на заводе, и на процесс, так сказать, погружения в гипер, требуется ну просто дофигища энергии. Но тут вот какая штука. Я, когда тестировал наше сокровище, обнаружил, что у ядра тоже имеются, такие, понимаешь, модули. Тестируются они по отдельности каждый, значит, хоть и находятся в гипере, но находятся они там по отдельности! Ты хочешь мне сказать, дорогой Гаврюша, что это звучит, как бред? — уточнил Герман у собеседника после того, как провернул очередную процедуру с запихиванием в рот осточертевшей каши.

Гаврюша согласно промычал. Можно было бы подумать, что Лежневу просто показалось на почве долгого одиночества и неопределённости дальнейшей судьбы, но происходило такое уже не впервые. Парень сначала удивлялся и радовался, а теперь привык и просто старался чаще разговаривать с приятелем. Раз реагирует — значит, нравится ему, а раз так, то и Герману гораздо приятнее, чем просто болтать в пустоту.

— Тут я с тобой соглашусь, — кивнул Лежнёв, — оно именно так и звучит. Но только если не учитывать их любовь к модульности и масштабированию за счёт увеличения количества модулей. Если это работает для других агрегатов, то почему им не попытаться сделать так же для гипердвигателя? Знаешь, я склоняюсь к тому, что это, может, не слишком рационально, но раз работает, то имеет право на существование. Правда только в том случае, если у вас почти неограниченные бюджеты и госзаказ. Потому что, полагаю, индивидуальный подход всё-таки гораздо эффективнее. Однако для нас это тоже хорошо. Наша задача, получается, знаешь, какая? Нам надо сломать несколько этих самых модулей ядра, при этом не сломав его всё целиком. И тогда получится, что «грузоподъёмность» у нашего гипердвигателя упадёт. Соответственно, нам не придётся как-то рожать пространственные движки, которых у нас просто нет. Вот так-то!

Гаврюша как-то неуверенно угукнул. Может, Герману просто показалось, потому что он и сам здорово сомневался в то, что эта идея сработает. Нет, в своих выкладках он был уверен практически на сто процентов, а вот удастся ли ему сломать гипердвижок лишь частично, а не полностью — это вызывало большие сомнения. Программно уже не получилось — он весь остаток дня пытался. Попытки сопровождались воплями «почему я не хакер!», матом, и битьём ногами по ни в чём не повинному, и, наоборот, даже слишком надёжному ядру. Так, в конце концов, и пришлось расписаться в собственной беспомощности. Правда, сдаваться Герман не собирался, и теперь активно обдумывал способы физического «насилия» над несчастным движком.

Конечно, первое, что приходит в голову — это аккуратно проткнуть кожух ядра чем-нибудь. Тем же вибромечом, например. Однако скорее всего, такое грубое вмешательство уничтожит разом весь движок. Нужно действовать гораздо тоньше, и у Германа начал складываться план, как именно. Как всегда — крайне опасный и ненадёжный, но другого, увы, не было.

— Понимаешь, Гаврюша, я хочу воспользоваться тем фактом, что компоненты ядра находятся в гиперпространстве. И если подать на них слишком большое напряжение, то область искажений, граница между обычной метрикой и гиперпространством будет увеличиваться. Не сама область гиперпространства внутри нашего пространства, а именно граница. Даже не знаю, как объяснить, потому что сам не понимаю — это уже какая-то очень сложная физика, переходящая в математику и неевклидову геометрию и чёрт его знает, что ещё. Но нам это важно только с прикладной точки зрения, так что не важно. А важны тут несколько вещей — во-первых, не переборщить с напряжением. Если эта область начнёт захватывать слишком много, она просто нарушит питание ядра, и оно вернётся в изначальное состояние. Инишиал стейт, понимаешь, у нас в программировании такое выражение часто использовалось. Собственно, ничего страшного, если так произойдёт, в этом отношении система достаточно надёжна. Починить нарушенные энерговоды, и можно снова пробовать. Хуже будет, если такое случится, когда я буду, так сказать, внутри ядра.

Гаврюша вопросительно угукнул.

— В смысле, с какого перепуга я собираюсь в ядро? Ах да, я не сказал. Собственно увеличивать напряжение мы будем для того, чтобы я мог забраться внутрь ядра, и уже изнутри там всё сделал, что необходимо. Метрика нарушится, оболочка ядра станет проницаемой, и я смогу туда войти, её не нарушив.

Гаврюша угукнул как-то… обречённо, что ли?

— Понимаю, дружище. Звучит, как крайне экзотический и изобретательный способ самоубийства. Не хочется, в случае чего, оставлять тебя одного, но ты, если что, справишься. Хотел бы я просить тебя в случае моей смерти за меня отомстить, но тут такая штука, даже отомстить некому. В своё оправдание могу сказать, что я, вроде, неплохо освоился с гиперпространством. По крайней мере, окончательно в нём с ума не схожу. Так что думаю попробовать — другого выхода у нас всё равно нет.

Гаврюша своим «угу» попытался изобразить тяжкий вздох. Кажется, он не одобрял таких рисков. «Чувак, ты от одиночества рёхаешься, — мысленно сказал себе Герман. — Если ты разговариваешь с котом — это одиночество. Если кот тебе отвечает — острый психоз!»

Тихоходу он старался этого не показать, но на самом деле предстоящее мероприятие вызывало дрожь в коленях и ручьи пота на спине. Даже скафандр начал сигнализировать, что пользователь испытывает долгий, непрекращающийся стресс. Предлагал пользователю активировать симбионта, или ввести в кровь седативные средства, но Герман отказался. Успокоительное — это хорошо, но не когда ты собираешься устроить себе вояж по рехнувшейся границе с гиперпространством. «Нет уж, меня там и так будет переть без всякого компота, — хмыкнул Лежнёв, — ну его нахрен ещё чем-то дополнительно закидываться!»

Подготовка к операции заняла ещё день, потом Герман позволил себе хорошенько, на десять часов выспаться, ещё раз, на свежую голову продумал свой план, и окончательно понял, что он бредовый. Хотя бы потому, что дальше, чем «залезть внутрь оболочки» не распространяется. Разобраться, где там отдельные части ядра, как они выглядят, и как их отключить предполагалось уже на месте.

— А какие у тебя варианты? — вслух спросил Лежнёв, и решительно крутнул регулятор энергии с реактора, разом выводя на «проектный максимум». Подождал секунду, привыкая к мысли, что назад дороги не будет, и повернул ещё чуть-чуть. Можно было устроить какую-нибудь полосу прокрутки на экране, но парень, то ли из суеверия, то ли ещё по каким-то причинам, хотел контролировать процедуру лично, своими руками.

Ничего не поменялось. Герман подкрутил ещё чуть-чуть, едва-едва. Скафандр вдруг предупреждающе запищал, по забралу побежали панические надписи.

«Рекомендация: срочно измените положение в пространстве! Высока вероятность скорого выхода корабля технофанатиков из подпространства!»

Герман оглядел оболочку. Никаких изменений. А вот чувствительные датчики скафандра что-то такое заметили.

— Ну ладно, — прошептал Герман. — Тогда ещё немного.

Пальцы едва заметно, ещё на миллиметр подкрутили регулятор. Теперь изменения стали видны. Оболочка ядра в некоторых местах будто подёрнулась рябью. Герман осторожно подошёл к такому «возмущению», попытался прикоснуться. Рука сопротивления не встретила. Ткнул пальцем туда, где возмущений видно не было, палец упёрся в твёрдое.

Вернулся к регулятору, сдерживая дрожь, повернул ещё. Едва прикоснулся, даже не почувствовал, что что-то изменилось, но что-то внутри сказало — хватит. И действительно, теперь нестабильных областей на поверхности оболочки было больше. Некоторые — вполне приличного диаметра.

— Так… ну ладно… — парень глубоко вздохнул несколько раз, и шагнул к самому широкому возмущению. Просунул внутрь руку, затем — нырнул по пояс, шагнул внутрь. В последний момент вспомнил, что реактор так и продолжает сжимать в руках.

«Ой, дебииил… Ну вот как так-то?» — мысли заметались в панике. Чем это грозит? Пока вроде бы ничего не меняется. Реактор как работал, так и работает. Герман оглянулся, и увидел… странное. Никакой оболочки за спиной не было. Он находится в открытом космосе — где-то далеко-далеко видна звезда, планеты, ещё дальше — другие звёзды. Всё это немного дрожит, как будто не может решить, оно на самом деле или только кажется. Герман повернулся в другую сторону и отшатнулся. Прямо в лицо с тревогой смотрит рисованный бычок, как в мультике «Дядя Фёдор». Бычок с тревогой смотрит на него большими глазами с красивыми, длинными ресничками.

— Эээ… Гаврюша⁈

— Угу, — кивнул бычок.

— Эээ… а почему ты так выглядишь? — Герман машинально протянул руку, но тут вдруг оказалось, что бычок стоит очень далеко, и рука до него не дотягивается.

Бычок недоумённо пожал плечами, и, кажется, попытался себя оглядеть, но ничего необычного не заметил, и снова пожал плечами.

— То есть ты так выглядишь, потому что я тебя так воспринимаю? — уточнил Герман. — А на самом деле ты выглядишь, как обычно?

— Угу, — кивнул Гаврюша.

— А почему я тебя так хорошо понимаю? — удивлённо поинтересовался парень.

Гаврюша снова пожал плечами. Герман сразу понял — Гаврюша не достаточно хорошо разбирается в физике граничного с гипером пространства, чтобы объяснить некоторые его эффекты. «Или меня очень сильно глючит», — мелькнула мысль на краю сознания.

— Угу, — кивнул Гаврюша.

«Глючит, но не полностью», — понял его мысль Герман.

— Ладно… Ладно. Всё это очень интересно, но… — Лежнёв опустил взгляд под ноги и увидел чёрную дыру. Не в смысле астрономический объект, а просто чёрную круглую дырку в мироздании. Или в полу корабля — сказать достоверно, стоит он внутри какого-то помещения или находится в открытом космосе, не получалось. Лежнёв осторожно ткнул пальцем в дыру, и вдруг почувствовал, что его тянут внутрь. И очень сильно.

— Эй! Не-не-не!

Руку затянуло уже по локоть, и продолжало тащить, сопротивляться не получалось. Просто не за что ухватиться. Сзади за пояс схватили и потянули назад, рука выскользнула из дыры, и тяга прекратилась. Лежнёв оглянулся. За спиной стоял Гаврюша, и укоризненно качал головой.

— Спасибо, друг! Ты меня прямо спас!

— Угу.

Герман вгляделся в поверхность перед собой. Чёрных дырок было ровно десять штук. Пять расположено по большому кругу, ещё пять — внутри.

— Знаешь, Гаврюш, если мысленно соединить эти дырки линиями, то получаются и не круги даже, а пентаграмма. Пять лучей, и пересекаются ближе к центру. Там, получается, этот маленький круг. Как думаешь, это нормально, или те, кто это делал — сатанисты?

Гаврюша только плечами пожал.

Насчёт сатанистов Герман очень сомневался. Просто пентаграмма — очень симметричная штука. Удобная, если рисуешь. Вот и использовали.

— Ладно. Я так понимаю, вот эти чёрные дырки — это и есть части ядра. И нам было бы неплохо часть из них… ну, закрыть. Есть идеи, как это сделать?

Гаврюша пожал плечами. «У него идей нет, — понял Герман. — Он в принципе не понимает, зачем эти штуки работают»

— Ладно.

Герман огляделся вокруг, пытаясь сообразить, чем бы эту дырку накрыть, и ничего не нашёл. Шагнул куда-то в сторону и понял, что поверхность вокруг какая-то нетвёрдая. Рыхлая даже.

— Закопать, что ли?

Герман достал меч и принялся подкапывать пространство вокруг дыры. Было неудобно.

— Нет, всё-таки лопата во время космических перелётов — это одна из самых необходимых вещей!

Вибромеч послушно превратился в лопату. Такая, пожарная, с красной ручкой.

— Эй! Эй-эй-эй! — начал было возмущаться парень, но заставил себя заткнуться. Может, потом обратно превратится, а пока нужно пользоваться тем, что есть. Благо, копать стало удобнее. Ещё немного усилий, и дырка оказалась засыпана. Тут бы порадоваться — всё, вроде бы, легко получилось, но остальные четыре дырки по внешнему кругу стали выглядеть как-то неприятно. Как будто нестабильно, или что-то вроде того. При этом у Лежнева возникло чёткое ощущение — это жжж неспроста.

— Кажется, остальные тоже надо закопать. И побыстрее! — повысил голос парень, заметив, что дырки из аккуратных, кругленьких, начали превращаться в бесформенные кляксы.

Подскочил к следующей, принялся изо всех сил работать, спешно засыпая расширяющиеся во все стороны щупальца первозданной темноты. После того, как вторая дырка оказалась засыпана, скорость роста оставшихся трёх увеличилась ещё. Комментировать Герман не стал — перескочил к следующей, заработал ещё быстрее. Стало не слишком удобно — приходилось следить, чтобы не вступить в темноту. Герман почувствует, что начинает потеть под скафандром, несмотря на климат-контроль. На последние две ушло больше сил, чем на все предыдущие — приходилось засыпать их поочерёдно, по очереди швыряя… что-то, что он копал. В какой-то момент стало казаться, что провалы расширяются со скоростью большей, чем он их закапывает. Лежнёв постарался ещё ускориться, ткнул взглядом в выбор аптечки на забрале, выбрал стимулятор. Кожу в районе шеи кольнуло, скорость работы возросла, и вот, последняя, пятая уже не дырка даже, а провал, оказалась засыпана полностью. Теперь перед ним оставалось только пять дырок внутреннего круга.

— Гаврюш, мне кажется, по одной засыпать их нельзя.

— Угу, — кивнул бычок.

— Значит, возвращаемся?

— Угу.

— А как возвращаться-то?

Гаврюша пожал плечами. «Сам залез — сам и думай, как выбираться», — понял Герман.

Никакого выхода в округе не наблюдалось. Он так и висел то ли в космосе, то ли внутри овального помещения. Двигаться было можно, только куда — непонятно. И, главное, он уже потерял точку, в которой здесь оказался изначально. Слишком много пришлось работать лопатой. Кстати о лопате. Герман вгляделся в инструмент.

— А можно как-нибудь обратно в меч превратиться? — с надеждой попросил парень, но то ли магия закончилась, то ли какие-то ещё условия должны были быть, лопата так и оставалась лопатой.

— Ничего, я всё равно буду тебя любить. Даже в форме лопаты. Лишь бы выбраться!

Выбрал сторону, которая показалась правильной, направился туда. Дырки постепенно стали отдаляться. Нормальное пространство возвращаться даже не думало. Сколько он так ходил кругами, Герман не знал. Но устал сильно. И испугался.

— Гаврюш, что делать-то? Как мне к тебе вернуться? В смысле, к настоящему тебе, а не воображаемому.

— Угу, — сказал Гаврюша. «Так и возвращайся ко мне. Что кругами ходишь?» — понял Лежнев.

«Да как я вернусь-то⁈» — хотел крикнуть парень, а потом стукнул себя ладонью по забралу. Ну, то есть хотел по лицу, но вот как получилось. И зашагал к Гаврюше, стараясь не смотреть по сторонам. А потом вдруг обнаружил себя в машинном отделении своих родных обломков линкора, на бедре висит меч, в своей нормальной, обычной форме. Оглянулся — за спиной подрагивает и переливается оболочка яйца.

5. Тиана пха Сонрэ, первопроходец

— Это — планета в секторе В-12, система 1553. Четвёртая от жёлтого карлика, находится в зоне жизни. Вода занимает восемьдесят процентов поверхности, суша покрыта влажными лесами. Температура комфортна для проживания, однако слишком агрессивная биосфера мешает немедленной колонизации, — вещал командующий десантом. — На планету более тридцати лет назад были доставлены специально разработанные инвазионные виды животных, микрофлоры и растений, которые должны были привести биосферу в нужное состояние. Планета была включена в план колонизации и развития, всего через десять лет на неё должны были отправить первую волну колонистов, ландшафтных дизайнеров, биоинженеров и исследователей. Однако неделю назад штатная инспекция обнаружила там вторжение технофанатиков. Их автоматические комплексы уже во всю уничтожают биосферу. Наша задача — уничтожить системы вторжения, пока техноколонизация не зашла слишком далеко. Это наша планета и наша система. Дело осложняется тем, что в системе найдены запасы полезных ископаемых, необходимых как нам, так и противнику. Как вы знаете, технофанатики стараются не трогать занятые нами системы без необходимости, однако сейчас такая необходимость для них наличествует. Слишком редкие и богатые залежи как на планете, так и вообще в системе.

Тиана мысленно выругалась. Как же это всё не вовремя! Ей бежать нужно! Герман и Кусто где-то страдают! А она будет отбивать какую-то никому не нужную планету! Глупость какая-то!

— План операции прост и обычен. Десант вместе с поддерживающими средствами высаживается на планету. В это время силы флота зачищают космическое пространство. Как только задача будет выполнена, в систему прибудут строители для установки боевых станций охраны. Впрочем, это уже нас не касается. Наша задача — зачистить планету. Действовать будем по стандартной схеме. Сначала обработка основных гнёзд переработчиков из космоса, затем высадка и добивание тех железяк, которым удалось избежать ударов. По сведениям наблюдателей, на планете разумные противники отсутствуют, только автоматика, вам будет выдано летальное оружие. Однако напомню — наблюдатели могут и ошибаться. Вы должны действовать осторожно. Если разумные техники всё-таки обнаружатся, применять летальное запрещено. Нарушители могут быть подвергнуты нейрокоррекции, напоминаю. Кто не хочет лишиться частивоспоминаний, или, того хуже, полностью — соблюдайте правила!

На этом инструктаж был закончен, и их распустили на отдых. Ещё сутки они будут в гипере — это время на отдых. До этого десант усиленно тренировался в капсулах — отрабатывал высадку на планету и уничтожение проходческой автоматики технофанатиков, но последние сутки перед боем — это традиционный выходной. «Личному составу рекомендуется читать, просматривать постановки, и заниматься высокодуховным общением» — это цитата из распоряжения командира.

«Вот и пойду им заниматься. Общением, в смысле», — вздохнула Тиана и направилась на склад — к Ирту. Со стариком они после возвращения не виделись, и не потому, что у десантницы совсем не было времени. Просто Тиана немного опасалась. Тогда, перед увольнительной, старик не стал спрашивать её, зачем ей понадобился скафандр, но ведь ему наверняка интересно. Что, если он всё-таки поинтересуется? Несколько дней девушка боялась и не знала, что делать, но сейчас решила со стариком всё-таки встретиться. Некрасиво получится — будто бы она получила, что хотела, и теперь ей старый десантник совсем неинтересен.

— Ого! Давненько я тебя не видел! — старик, вроде бы искренне обрадовался и совсем не был обижен на её долгое отсутствие.

— Целыми днями готовились к высадке! Совсем нас загоняли, — улыбнулась Тиана, и протянула списанный скафандр владельцу. Тот покачал головой.

— Оставь, мало ли, ещё понадобится. Пригодился хоть?

— Очень пригодился, — кивнула Тиана. Она не ждала от старика подвоха, поэтому делать непонимающее лицо и объяснять, что скафандр нужен был только для забавы, не стала. Всё равно эта отговорка была бы шита белыми нитками, и уж точно не обманула бы собеседника. Девушка вдруг подумала, как было бы здорово поделиться с Ирсом своими переживаниями. Хотелось просто дружеского внимания со стороны — оставаться один на один с проблемами слишком утомительно. Конечно, ничего говорить она не стала. Если сейчас ликс на них не обращает внимания, то услышав о нарушениях, обязательно доложит.

— Что думаешь по поводу операции? — спросил старик.

Тиана пожала плечами. Что можно думать, если она участвует в таком впервые?

— Ты же знаешь, Ирс, у меня амнезия после прошлого столкновения с технофанатиками, — выдала она официальную версию. — Для меня это будет впервые. Немного волнуюсь, и надеюсь, что всё пройдёт благополучно.

— Ну и напрасно. Надеяться не нужно, это только мешать будет, — старик вдруг нахмурился, лицо его стало строгим. — Лучше всего ни на что не надеяться и не ждать. Что смотришь, думаешь, из ума выжил старый? — Ирс ухмыльнулся, глядя на её удивление. — Любая операция, любой бой может пойти не по плану. Это выбивает из колеи, даже если симбионт работает хорошо. Из-за этого солдат начинает делать ошибки и умирает. Лучше всего вообще не думать о будущем. Представь, что его нет. Вообще. Всё, что у тебя есть — это тот момент, в котором ты находишься. Будущего нет, прошлого нет, завтра тебя интересует только с точки зрения как до него дожить.

Тиана глубоко задумалась. Игнорировать собственные проблемы, то, что ей нужно срочно найти Кусто и Германа — трудно. Она не сомневалась, что Ирс пха Лим говорит правильные и полезные вещи, вот только как этот совет использовать?

Хорошо, что старик быстро сменил тему. Видно, заметил, что советы впрок не идут. Так что оставшееся время они просто болтали ни о чём и обо всём сразу, так что напряжение перед боем немного отпустило.

Утром их ликс вышел из гипера. Как только это случилось, прозвучала сирена — пора занимать места в спускаемых капсулах.

— Ненавижу десант на планету! — пробурчал Дин, позволяя стенке капсулы обтечь и зафиксировать тело. — Абордаж во стократ лучше! Это ужасное чувство бессилия!

— Отрегулируй симбионта на подавление кортизола и адреналина, а норадреналина добавь! — фыркнула Далил. — Что за недостойный десантника страх!

— Я не боюсь смерти! — угрюмо добавил Дин. — Я боюсь бесполезности и беспомощности. Кому будет лучше, если я сгорю в слоях атмосферы из-за какой-нибудь глупости? Ещё и повлиять никак не могу! Болтаемся в этом семечке, как будто бесплатное дополнение. Почему нельзя добавить органов управления? И экран обзора? Хотя бы видеть, куда мы летим!

«Семечком» десантники называют спускаемую капсулу из-за сходства с семенами растений, которые распространяются под действием ветра. Тиана даже на земле такое видела у растения под названием Тополь. Конечно, киннарское семечко намного совершеннее обычного растения. Во-первых, оно состоит из жаропрочных материалов, которым никак не вредит падение из космоса на планету. Во-вторых, это растение обладает ещё и зачатками ментальной чувствительности. Если совсем просто — интуитивно чувствует опасность, из-за чего довольно успешно может уклоняться от выстрелов, как с поверхности, так и из космоса.

— Мне наше семечко представляется довольно надёжным, — сказала Тиана. — Конечно, я бы тоже предпочла управлять падением самостоятельно, но оно ведь чувствует опасность!

— О да, — хмыкнул Дин. — Видел я, как оно чувствует. И сгоревшие семечки тоже видел.

— Это вовсе не значит, что ты справился бы лучше, — ответила Далил. — Не обращай внимания, Тиана. Это у него просто фобия. После того, как на И-355 весь рой попал под выхлоп вулкана. Оказалось, что там очень нестабильная планета, и такие выбросы — это не редкость, но командование тогда об этом не знало. Восемьдесят процентов десанта тогда попало под удар, температура в эпицентре шлейфа была почти как на звезде. Конечно, они не могли уклониться и сгорели почти все. Дин в том десанте участвовал, а потом ему ещё пришлось жить несколько дней, периодически натыкаясь на останки семян с запёкшимися внутри солдатами. Да его и самого обожгло. С тех пор он боится высадок на планету.

Дин промолчал — видно, действительно чувствовал, что не может побороть фобию.

— А почему тебе не сделали психокоррекцию? — спросила Тиана.

— Потому что это мои воспоминания, — буркнул Дин. — И я хочу их сохранить.

— Он просто никому не сказал, что получил моральную травму, — добавила Далил. — Предпочитает терпеть.

— И что в этом такого? Я же не какой-нибудь конструктор технофанатиков, чтобы можно было одну деталь выкинуть, а другую вставить. Мне все мои части дороги, даже память. Даже такая тяжёлая. Прости, Тиана, не принимай на свой счёт. — Это он вспомнил, что Тиана-то как раз появилась на их корабле после психокоррекции.

— Я не обижаюсь, — мотнула головой девушка. — Мне тоже психокоррекция не кажется хорошей идеей. А почему вы так открыто говорите?

— Ликс тут не слышит, — пояснила Далил. — Скафандры разговоры записывают только во время боя, сама же знаешь. Так что сейчас можно безопасно обсуждать всякие не совсем разрешённые вещи. Иногда этого здорово не хватает. Поэтому я, как раз, люблю десанты на планету.

— Это потому, что мы десантники, — самокритично добавил Дин. У него явно было паршивое настроение, он был готов критиковать всё, что услышит:

— У нормальных киннаров не возникает желания обсуждать нечто неприличное или иные вещи, которые не стоит говорить при вышестоящем командовании.

— Дин, я же знаю, что ты не такой зануда, — снова улыбнулась Далил. — Смотри, мы уже спускаемся! Ничего страшного не происходит!

— Вот после таких слов обычно и происходят какие-нибудь неприятности! — возмутился Дин, и Тиана, на этот раз, была с ним согласна. Даже сжалась вся в ожидании каких-нибудь неожиданностей, однако ничего страшного так и не произошло. Всего через несколько минут капсула слегка качнулась, стены выпустили их из своего мягкого плена, в оболочке зерна появился проход.

Дин выскочил первым, следом — Тиана и Далил.

— Группа ДДТ, точка на карте указана, выдвигаетесь немедленно. Радиус вашей зоны ответственности — двести пятьдесят метров, после достижения точки двигаетесь строго на восток, все встреченные машины уничтожаете.

— Понял, командир, выдвигаемся, — ответил Дин, и первым направился к указанной области. Где-то неподалёку промелькнула ещё тройка бойцов — они тоже получили приказ.

Тиана в очередной раз сдержала улыбку. Название группы по первым трём буквам их имён было созвучно названию музыкального коллектива с родины Германа. Парень иногда пел их песни, ей нравилось. Теперь такое совпадение казалось девушке хорошим знаком.

Растительность в точке высадки поражала своим буйством и яростью. Капсула после приземления ударила во все стороны парализующим импульсом, воздействующим на все формы организмов — не нейродеструктор, а нечто более базовое. «Ближе, наверное, к станнерам альянса, но не такое жестокое», — подумала Тиана. — «А жаль. Оно уже приходит в себя, и нам впору опасаться его больше, чем машин!»

Девушка вдруг поймала себя на мысли, что действительно воспринимает джунгли, как единое существо. Может, из-за того, как синхронно и жадно тянулись к ним хищные лианы с деревьев, не задетых ударом капсулы, или из-за низкого, утробного стона боли, звучавшего как будто со всех сторон и даже изнутри головы. Джунглям очень не понравилась пощёчина, и теперь они стремились раздавить наглецов. Животные пока не решались напасть, хотя Тиана почему-то чувствовала их настороженное внимание и голодную злость, а вот флора никаких сомнений не чувствовала.

— Это будет непросто… — озадаченно пробормотала Тиана, догоняя товарищей.

— Что ты сказала? — оглянулась на неё Далил.

Тиана в ответ прошлась широким лучом нейродеструктора по особо наглой лиане, как раз подбиравшейся к собеседнице. Лиана бессильно обвисла. Десантница сначала запоздало поморщилась из-за неправильного выбора оружия, потом удивилась — нейродеструктор сработал.

— Не отвлекайся. Биосфера тут действительно агрессивная! А у растений, похоже, присутствует высшая нервная деятельность. Они могут быть опаснее животных!

Далил благодарно кивнула.

— Собрались! Далил, правая сторона, Тиана — левая! — это Дин, наконец, вспомнил о своих обязанностях лидера их тройки.

— Интересно, а куда подевались чистоплюи? — спросила Тиана.

— Их сбросили ближе к центру удара, — недоумённо объяснил Дин. — Чтобы сдерживать недобитых проходчиков. Ты что, не знала?

Тиана только поморщилась. Ей это решение казалось странным. Прогулка по джунглям явно не будет простой, артиллерия им бы точно не помешала!

Подтверждения пессимистическим прогнозам начали появляться сразу же. Очень быстро обнаружилось, что нейродеструкторы действуют далеко не на всех животных и растений. В первый раз не повезло Дину. Из сплетения ветвей вдруг выметнулась здоровенная зубастая пасть на мощном, мускулистом стебле. Дин ловко развернулся, полоснул лучом из нейродеструктора… Пасть продолжила нестись вперёд как ни в чём не бывало. Зубастая тварь проглотила парня, взметнулась вверх.

Тиана бросила нейродеструктор, схватила споровик. Выстрел, ещё — не по пасти, прямо по стеблю. Концентрированный пучок взрывающихся семян перерубил стебель, пасть рухнула вместе с Дином.

— Ты цел?

— Да, помогите выбраться. Почему оно не среагировало на мой выстрел? — Сил перекусить десантный скафандр у пасти не хватило, так что Дин ранен не был, только вылезти никак не получалось. Пасть схлопнулась намертво. Пришлось Далил, пока Тиана стояла на страже и отстреливала каких-то мелких, с кулак, пчёл, целым роем набросившихся на солдат, вырезать бедного командира из плена.

— У него, наверное, ни мозгов, ни сложной нервной системы, — предположила девушка. — Возможно, они есть, но где-нибудь под землёй.

— Тиана, тогда ты так и иди со споровиком, — предложил Дин, когда его, наконец, освободили.

Девушка кивнула и выстрелила над ухом Дина, добив последнюю пчелу.

Дальше так и продвигались, подгоняемые недовольством начальства. Слишком медленно — все группы отставали от расчётного времени уже вдвое, а продвинулись при этом едва ли на четверть. Заросли оказались настолько густыми, что пройти, порой, было совершенно невозможно — приходилось простреливать себе проход из спорового автомата. «Вот где холодное оружие бы пригодилось, — устало думала Тиана. — Я не говорю про вибромеч технофанатиков, но хоть что-нибудь!»

— У меня так заряды к ружью кончатся ещё до того, как мы до противника доберёмся!

— Заряды к летальному оружию использовать только в крайнем случае! — будто в ответ на её слова донёсся начальственный окрик из динамиков скафандра. Видно, кто-то из соседей уже ухитрился их истратить.

Несмотря на агрессию окружающей флоры и фауны, группа продолжала продвигаться. Пусть намного медленнее, чем планировалось, но вполне методично. Тиана на забрале видела, что и другие группы пока с серьёзными проблемами не столкнулись. Раненых нет, тем более, убитых.

Момент, когда они «дошли», пропустить было невозможно. Сначала начался какой-то совсем уже серьёзный завал, а потом джунгли внезапно закончились, и перед Тианой открылось широкое пустое пространство, покрытое песком с кое-где торчащими из земли обгорелыми пнями или островками недовырванных кустов. Вдалеке что-то чадно горело — кажется, результат работы чистоплюев, а совсем дальше девушка заметила длинный ряд циклопических воронок в земле.

Рассматривать пейзажи, впрочем, было некогда — в бой пришлось вступать сразу же. Тройка ДДТ одной из первых оказалась на открытом пространстве, и сразу же в их сторону бросились мелкие роботы — уничтожители. Тиана радостно принялась их отстреливать, друзья присоединились. Занятие, после долгой беготни по джунглям показалось развлечением. Почти как в тире.

Уничтожители, вообще-то, боевыми роботами не являются. Это такие специальные мелкие автоматы, предназначенные для того, чтобы убивать всякую мелкую живность, и в целом охранять крупных «стирателей» от «мобильных и опасных форм жизни на диких планетах, в силу своих размеров способных навредить стирателю, попав внутрь через сочленения и технические отверстия», как сказано в инструкции. Тиана толком не знала, воспринимают ли эти самые уничтожители в них врага, или просто приняли за те самые формы жизни, но расправляться с ними особого труда не составило. Главная опасность этих роботов — длинные, многосуставчатые лапы, оканчивающиеся острыми лезвиями. Если встретиться с ним накоротке — может быть сложно. Слишком мощные клинки, могут разрезать даже защитный скафандр. Только в ближний бой с ними десантники не вступали, отстреливали заранее, благо большую часть патронов, всё-таки сохранить удалось. Собственно, во время прохода через джунгли только Тиана пользовалась дальнобойным оружием, и только в крайнем случае, так что теперь троица ДДТ вполне успешно выполняла боевую задачу. Правда, судя по периодически раздающимся комментариям в наушниках, так успешно получилось не у всех. Некоторые тройки ухитрились растратить боезапас почти полностью, и теперь, едва добравшись до открытого пространства были вынуждены отступать в джунгли.

— Тройка ДДТ, триста пятьдесят метров правее, окажите поддержку соседям, — крикнули им, и Дин стал медленно смещаться в нужную сторону. На своём участке ответственности они уже почти всех выкосили, и теперь только единичные уничтожители пытались их догнать.

Бой вышел не слишком напряжённым, на взгляд Тианы — она даже успевала думать. И думала девушка о том, что технофанатики какие-то непоследовательные. Зачем конструировать несколько видов роботов, которые будут идти зачищать планету от столь ненавистной биосферы, если достаточно сбросить несколько бомб помощнее, которые уничтожат вообще всё?

— Тиана пха Сонрэ, не засоряй эфир! — девушка вжала голову в плечи. Оказывается, последний вопрос она не только произнесла вслух, да ещё и забыла отключить общий канал. — И ответ на твой вопрос очень простой. Такие бомбы будут слишком разрушительны. Либо инициируют повышенную вулканическую активность на планете, либо отравят воздух и воду. Они здесь жить собираются, и большинству из них до сих пор нужно есть, пить, и дышать! — это командир ответил уже на личном канале.

— Спасибо! — пискнула Тиана. Ей было ужасно неловко. Судя по переговорам, некоторым из товарищей приходится по-настоящему тяжело, а тут она со своим праздным любопытством. Больше она старалась не отвлекаться, и методично расстреливала уничтожителей. Судя по часам в скафандре, прошло не меньше получаса, прежде, чем на общем канале раздался «голос с небес»:

— Внимание, десант! В систему вошли вражеские силы в превосходящем количестве. Флоту придётся отступить для перегруппировки. Командование приказывает вам затеряться на планете и не дать себя захватить силам технофанатиков до нашего возвращения.

6. Герман Лежнев, гонщик на ликсах

Кустарный энерговод, который он присобачил к реактору, плавно растворялся в оболочке ядра гиперпространственного двигателя. Герман уже минуту задумчиво разглядывал эту картину, время от времени слегка подёргивая провод. Реакция на подёргивания была странной. И забавной. После каждой попытки оболочка ядра на секунду становилась чуть прозрачной, и казалось, что через неё можно рассмотреть внутренности движка. Причём именно в том виде, в котором их наблюдал Герман, когда находился внутри — пять миниатюрных дырок, ведущих в ничто и бескрайний космос вокруг. Выглядело это крайне нездорово и неестественно, при этом приборы, оставшиеся снаружи, показывали, что ядро вполне работоспособно. Более того, своей цели, опять-таки, судя по показаниям прибора, доморощенный рационализатор добился. Грузоподъемность гипердвижка уменьшилась аж в двадцать пять раз, как максимальная, так и минимальная, так что теперь Герман вполне мог его использовать. Даже тащить за собой скорлупу из остатков линкора больше не нужно.

Герман даже не пытался понять, что же он такое видел, пока находился внутри ядра. Если уж гиперпространство само по себе дарит неподготовленному разуму какие-то нереальные галлюцинации, то что говорить о границе между обычной метрикой и гипером? «Надо бы до Гаврюши дойти, — подумал парень. — Вдруг он тоже перестал меня видеть и теперь переживает, всё ли в порядке?»

Переживать по поводу странного происшествия с реактором, который так и остался не только внутри ядра, но и, Лежнев подозревал, вообще теперь болтается где-то в локальной области гиперпространства, парень не собирался. Смысл? Использовать прибор, который выглядит таким образом — форменное безумие. Но то, что он делал до этого тоже образцом здравомыслия не являлось, так что Герман не сомневался — будет использовать. Сработает, или нет — другой вопрос. «Но я почему-то думаю, что сработает, — рассуждал Лежнев, пробираясь в сторону Гаврюши. — Чему там не работать-то? Ну подано на него напряжение чуть выше расчётного. Это, по идее, влияет только на скорость, которую нужно набрать перед прыжком. Типа так сильно разгоняться будет не нужно. Ну вот и замечательно. На один прыжок хватит, а там будет видно!»

Гаврюша нашёлся на своём месте. Всё так же висел внутри обломков, меланхолично пожёвывая мелкие детали обшивки. В нормальном виде, естественно — никаких бычков из мультфильмов. Обычный ликс, маленький только. Лежнев забрался внутрь, и с чувством сказал:

— Дружище, я знаю, ты меня спас! Я тебе очень благодарен! Будем где-нибудь на планете — с меня непременно что-нибудь очень вкусное! А если Кусто найдём, я тебе ещё пельменей приготовлю. Ему вроде нравится, может, и тебе зайдёт!

— Угу, — сказал Гаврюша. Герман замер ненадолго. Нет, не показалось. Тихоход действительно угукнул, это даже через скафандр ощущалось по дрожанию внутренней поверхности. Точно так же, как во время даунгрейда движка. Парень почувствовал себя слегка неуютно. Где-то в глубине души ему всё равно казалось, что по крайней мере часть видений — это плод его воображения. По крайней мере вот эта вот удивительная сообразительность и общительность дикого ликса казалась ему точно вымышленной.

— Хотя знаешь, дружище, иногда мне всё ещё кажется, что я рехнулся и вижу красочные галлюцинации. Я собираюсь кормить пельменями гигантскую космическую тихоходку, на минуточку.

На это ликс ничего не ответил, но Герману так отчётливо представилось, как он пожимает плечами, что парень аж вздрогнул. «Нет, определённо, он меня понимает. Может, не так хорошо, как человек, но уж точно гораздо лучше, скажем, собаки! А говорили — дикие ликсы полуразумны…»

Работа по демонтажу гипердвижка заняла ещё два дня. Непросто оказалось. Сначала нужно было прорезать путь наружу из огрызка от линкора — Лежнев просто вырезал дырки во всех, встречающихся на пути переборках. Особенно тяжело было там, где попадалась внешняя броня. Собственно, из-за этого парень и не стал двигаться через неповреждённую часть. В ту сторону было бы гораздо удобнее, но вот проделать в сплошной, неповреждённой броне достаточно широкое отверстие — задачка нетривиальная даже для вибромеча. Нет, рано или поздно получилось бы, это ведь далеко не тот прозрачный паучий материал с Ювы, но выигрыша по времени, по прикидкам парня, точно не получилось бы.

Зато пока пробивал проход, Герман обнаружил то ли склад, то ли арсенал — целая комната сокровищ с кучей всевозможных орудий убийства, начиная от нелетельных аналогов киннарского нейродеструктора, и заканчивая совершенно убойной пушкой, которая со скоростью пять раз в секунду выпускала плазменные шарики. Собственно, этим пулемётом он и проделал остатки пути наружу. Ну и трофеев набрал, а то все привычные стреляющие штуки остались на Кусто. Герман от этого чувствовал себя неуютно, так что находка пришлась очень кстати.

Протащить через получившееся отверстие довольно объемный, в общем-то, двигатель, удалось только с помощью ликса. Пришлось входить в слияние, потому что тихоход просто отказался самостоятельно тащить эту странную штуку. По его чувствам, когда Герман вошёл в сопряжение, парень понял — боялся повредить. Слишком она теперь Гаврюше кажется хрупкой. А заодно и опасной. Уже когда полуматериальная бандура четырёхметрового диаметра свободно висела в космосе, парень задумался. Даже рука потянулась к затылку, чтобы почесать.

— Тьфу, вот же… как уже помыться хочется, а! Да и вообще снять скафандр. А то из силяния — сразу сюда, — вздохнул Лежнев. — А ведь придётся мне его чем-нибудь обшить. Хотя бы немного. Всё-таки не дело, что у меня в гипердвигатель может что-нибудь попасть. Или я сам туда провалюсь! Да и вообще, Гаврюш, эта хреновина, конечно, здоровая. Как нам её к тебе присобачить-то? Хотя… а чего тут думать! Всякого мусора у меня более, чем достаточно!

Работа увлекла. Герман в принципе любил возиться с железками, ещё когда на Земле был, здесь же сам бог велел развлекаться по полной. Применять знания, полученные во время общения с маригами, было ужасно увлекательно. Лежнев не ограничивал себя какими-то шаблонами и правилами. Какие уж тут правила, когда он пытается совместить несовместимое? Сначала новую обшивку получил гипердвигатель. В «оригинале» был сплюснутый шар, но Германа эта форма не устраивала. Тем более, он решил всю сопутствующую электронику засунуть внутрь, чтобы не болталась. В результате получился диск, диаметром восемь метров, а в высоту — четыре. Как раз половина Гаврюши по длине.

— Красиво получилось! — подытожил результаты своих трудов Лежнев во время очередного перекуса. — Теперь будем укреплять его на тебе, Гаврюш. Я тут пока всё это дело собирал, знаешь, что подумал? Как ты относишься к черепахам?

Гаврюша озадаченно промолчал. Ликсёныш понятия не имел, кто такие черепахи, и как к ним относиться. Лежнев решил, что молчание — знак хорошего отношения к черепахам и принял идею как рабочую. Они с Гаврюшей здорово помотались по системе прежде, чем набралось достаточно материала. А потом Герману, уже одному, довелось здорово потрудиться. Особенно сложно было рассчитать все отверстия так, чтобы модификации, сделанные ещё у маригов, не вошли в противоречие с новыми доработками. Если коротко — чтобы оружие торчало откуда надо, и никакие куски брони не мешали его применять.

Результат получился… специфический. Совсем ровно и симметрично сделать не вышло. Лежнев, конечно, старался, но что толку с тех стараний, если работа идёт вот так, в открытом пространстве, почти без инструмента и без измерительных приборов? Да даже просто без возможности сделать чертёж! В общем, когда последний кусок гнутой брони встал на место и Герман отлетел немного в сторону, чтобы оценить результат работы, зрелище ему предстало крайне сомнительное.

— Это, конечно, похоже на черепаху, — озадаченно пробормотал парень. — Только это черепаха работы радикального авангардиста. Ещё и пьяного в дым, определённо!

Гаврюша, между тем, выглядел вполне довольным. Каким-то образом Лежнев научился распознавать его выражения — то ли по морде, не слишком, впрочем, приспособленной для выражения эмоций, то ли каким-то ещё неведомым образом. Чувствовалось, что внутри скорлупы из кусков брони битой техники ликс чувствует себя уютно и защищённо, и что ему хочется во всём этом хорошенько поиграть и повеселиться. Попробовать, как он будет в этом «домике» летать, маневрировать, садиться на планету.

— Хмм, думаешь, пора устраивать лётные испытания? — спросил Герман больше сам себя. — Ну да, а чего тянуть-то? Давай попробуем. Только если всё получится, выходить из сопряжения я после этого уже не буду, лады? Полетим сразу.

Последнее время Германа стали беспокоить частые головные боли, ещё и кровь из носа текла, порой совсем не вовремя, заляпывая забрало скафандра. Собственно, ничего удивительного — Гаврюша не слишком приспособлен для слияния с человеком, внутренние повреждения накапливаются. Нужна медицинская капсула, но чего нет — того нет. Лежнев старался найти что-нибудь, связанное с медициной на кораблях технофанатиков, но тут он был откровенно некомпетентен. Может, и были какие-нибудь технические аналоги капсул, да он их не нашёл. «А скорее всего, ничего и не было, — признал парень, — потому что там и людей-то не было почти. Ни одного трупа, хотя сколько я по ним лазил! Скорее всего, все „бионики“ были на том корабле, которому всё-таки удалось уйти». Да, Лежневу уже под конец работы попался живой искин с одного из линкоров, в котором он даже смог разобраться. Ничего особо полезного он в нём не нашёл, только состав группировки и отчёты по каждому из её кораблей. Все были помечены красным, кроме одного — напротив его номера стояла пометка «ушёл в пункт дислокации». Герман решил, что именно на нём и находились те, кто управлял боем, и когда они поняли, что ловить тут нечего, просто ушли.

— Ладно, чего тянуть, — парень зябко поёжился. — Давай, что ли, попробуем.

Гаврюша с готовностью принял приятеля «на борт». Герман быстро разделся, привычно задержал дыхание, и нырнул в сопряжение, мысленно поморщившись от боли. Каждый раз это давалось всё сложнее. Иногда Лежневу казалось, что он теперь чувствует боль даже будучи в сопряжении. Он успокаивал себя, что эффект чисто психологический, и на самом деле боли никакой нет, но общие ощущения упорно говорили об обратном.

Уже будучи в сопряжении, парень осторожно осмотрелся, подвигался. Тяжесть конструкции почти не чувствовалась и движению не мешала. Потихоньку поплыл вперёд, потом мысленно чертыхнулся. Всё-таки в последнее время мозги работают не очень. То ли от усталости, то ли от одиночества, то ли от частых повреждений тела при слиянии. Как он мог забыть о следилках? Это Гаврюшу в его, так сказать, натуральном виде, датчики киннаров могут проигнорировать, но сейчас у него и размер больше, примерно вдвое, и металл в этой массе преобладает. Ещё и всяких устройств производства технофанатиков полно, работающих. Теперь его могут засечь в любой момент, а значит, лётные испытания придётся отложить. Нужно улетать из этой системы как можно быстрее и желательно не просто «куда-нибудь», а куда нужно.

Пункт назначения Герман продумывал каждую свободную минуту всё время с тех пор, как появилась надежда выбраться, и сейчас был совершенно уверен, куда именно ему нужно. Карта обитаемых областей киннаров у него была, вот только очень уж приблизительная. Он знал, по факту, только ближайшую обитаемую систему — ту самую, в которой дислоцируется флот, который и раздолбал тут всё вдребезги и пополам. Ну и, конечно, уже пройденный путь. Соответственно варианта было всего два. Либо возвращаться к маригам… даже не так. Возвращаться в ту систему, где были мариги, когда они расстались. Только вот их там уже нет. Если не дураки, уже давно прыгнули в аномалию, не дожидаясь отставших. Они, конечно, стремились в содружество, а без Германа и Тианы его найти вряд ли получится, но там, в другой галактике им в любом случае не будет угрожать встреча с технофанатиками или киннарами. Так что для них выбор очевиден. «Так же, как и для меня, — подумал Лежнев. — Тиану в содружестве я точно не найду. И помощь там тоже вряд ли добуду. Да и пытаться бы не стал — слишком далеко и трудно возвращаться. Так что летим на базу флота, Гаврюш, правильно?».

Разгоняться для прыжка начал не сразу. Сначала нужно было выбраться из поля с обломками, которые разлетелись уже достаточно далеко. Будучи в слиянии Герман прекрасно видел их все. Одни представлялись ему довольно вкусным сочетанием питательных веществ, другие были просто крохотными искорками в пространстве. Какие-то из них наверняка являлись следилками киннаров, вот только отличить их от простых обломков ни Гаврюша, ни Герман не могли, поэтому двигаться он старался осторожно и не торопясь. Скучно, муторно, и Гаврюша недоволен — рвётся попробовать полетать в новой «одёжке». Терпение, тем не менее, было вознаграждено.

Очередная искорка, светящаяся как-то непохоже на другие, была у них как раз на пути. Лежнев не обратил бы на неё внимания, но она явно двигалась как-то не так. Сначала не понял, что именно его насторожило, а потом сообразил — если проследить её траекторию, ей неоткуда здесь взяться. Другие обломки, всякие куски металла и механизмов появились в этой области оттуда, откуда прилетел он сам. При желании, если бы он хотел, мог бы с помощью Гаврюши зримо представить себе весь путь до столкновения с предыдущим обломком, или до того момента, как каждая из этих штуковин перестала быть частью чего-то большого. Эта блестящая штуковина летела совсем с другой стороны.

Герман постарался затаиться. Перестал шевелиться, перестал ускоряться — просто позволил себе лететь дальше, как один из тех обломков, среди которых он до сих пор прятался. Так они с Гаврюшей и летели около часа, всё сильнее сближаясь с насторожившей их штуковиной. Наиболее близкая точка была пройдена. Герман для надёжности решил подождать ещё немного, но тут следилка, — а это была уже точно она, он не сомневался, — чуть скорректировала свой полёт. Если бы он не смотрел за ней так тщательно, ни за что бы не заметил. Доля секунды, и вот она уже не расходящимися с ним курсами идёт, а движется вслед за Гаврюшей. Не приближается, но и не удаляется.

«Почувствовала. Точно что-то почувствовала. А может, следит? Или даже отправила сообщение, и следит? Нет, мы бы с Гаврюшей услышали…»

И тут они услышали. Герман почувствовал волну, которая ушла куда-то в ту сторону, куда он и сам летел. Только быстрее. Мгновенно.

Разгоняться Лежнев начал ещё до того, как осознал, что произошло. На полную, изо всех сил, чуть не убил сам себя таким ускорением — Гаврюша-то может набирать скорость намного быстрее, чем выдерживает человеческое тело. Даже в слиянии. Пришлось немного приглушить собственную жажду как можно быстрее убраться от опасного места и разгоняться так, чтобы боль где-то на краю сознания чувствовалась едва-едва. Следилка, что характерно, даже не думала отставать. Скорость держала легко, даже чуть вырвалась вперёд, но держалась на расстоянии. Лежнев чувствовал, что когтем не дотянется. Сбивать из гравитационной пушки — как по воробьям стрелять.

«Да и зачем? Всё, что надо, она и так уже сообщила. Сколько там время подлёта по тревоге? Полчаса? Хорошо хоть маневрировать не нужно, уже в нужную сторону двигаюсь. Может, и успею».

Дело осложнялось тем, что Лежнев не знал, какая скорость необходима для прыжка. Движок и так-то теперь модифицированный, плюс по массе они укладываются едва-едва, слишком маленькая, да ещё эта доработка с реактором, который болтается где-то внутри гиперпространства, и неизвестно как влияет на свойства двигателя. Для надёжности Герман решил разогнаться как можно сильнее. Больше — не меньше, если переборщить, прыжок всё равно состоится, и расстояние не изменится.

Длинный палец, заранее выращенный Гаврюшей, уже подрагивал над здоровенной красной кнопкой. Герман просто не смог второпях придумать более совершенного средства управления двигателем. Параметры прыжка он выставил заранее, но вот с переходом в гипер так не сделаешь. Если только по таймеру, и Герман даже обдумывал такую возможность. Где-то пару секунд. Слишком «надёжно» — стоит немного не рассчитать, и прыжок не состоится. В конце концов, пришлось изображать такую вот конструкцию. Гаврюша, конечно, долго не понимал, зачем ему выращивать такую «некрасивую», как он считал, штуку. Ещё и на внешней, очень совершенной, по его мнению, поверхности. В конце концов просто уступил уговорам приятеля, однако при первой же возможности щупальце «втягивал» обратно. Сейчас Герман был очень рад, что они с Гаврюшей заранее научились его выращивать. Дело непривычное и сложное, зато теперь, после тренировок, всё получилось довольно быстро.

Скорость всё увеличивалась, а Лежнев никак не мог решиться. Это Тиану специально учили определять собственную скорость в слиянии, причём с высокой точностью. Нет, скорее всего, он уже достаточно разогнался. Но вдруг нет?

Так и тянул до последнего, до того момента, как сначала почувствовал возмущение пространства, а потом впереди, совсем недалеко, появились несколько крупных ликсов. Дальше ждать было нельзя и щупальце с силой опустилось на красную кнопку. Короткое мгновение паники, когда показалось, что ничего не работает, и вот он уже в гипере.

Если бы мог, Герман бы выдохнул облегчённо. Даже появился дикий соблазн выйти из слияния, натянуть скафандр и хоть немного перекусить. В гипере им находиться совсем недолго, база флота близко. Радость, что удалось ускользнуть, была так велика, что Лежнев непременно уступил бы соблазну. Остановило только чёткое ощущение — телу там, в слиянии, не очень хорошо. Дело не в слишком большом ускорении, тут поработали слияния с неподготовленным ликсом. Сколько осталось попыток до того, как он окончательно превратится в развалину, парень не знал, но тратить одну на короткий перекус посчитал слишком расточительным. «Ладно. Потом порадуемся, дружище, правильно?» — подумал Герман. Тихоход откликнулся согласием и немного тревогой — он тоже чувствовал, что человек болеет.

Гиперпространство в этот раз было какое-то встревоженное. Сюрреалистические картины никуда не делись, но были какие-то слишком резкие, как пьяный сон алкоголика. Лежнев старался не сосредотачиваться на них, но всё равно обрадовался, когда автоматика сработала и они появились в обычном пространстве. Вот только обычном ли?

Когда Герман планировал прыжок, он установил точку выхода как можно дальше от системы. Почти что в межзвёздном пространстве. Да, потом придётся дольше добираться, аж несколько дней, но так ведь безопаснее. Парень решил, что как только выйдут из гипера, они с Гаврюшей выскользнут из всей этой технической сбруи, которую он столько времени крутил, и к планете полетят так, «нагишом». Меньше шансов, что их засекут раньше времени, а может быть, и вообще не обратят внимания. Мало ли диких ликсов у них летает?

Гипер выпустил их мягко и привычно, вот только пространство вокруг выглядело как-то странно. Как будто гиперпространственные галлюцинации так и не ушли. Всё вокруг было неправильной формы, цвета — дикие и слишком яркие, неестественные. А ещё Гаврюша вдруг очень напугался. А потом до Германа дошло, что происходит, и он тоже напугался.

Скорость. Киннарские ликсы, входя в гиперпространство на большой скорости, всегда выходят с нулевой относительно точки, к которой они стремились. Гипердвигатели технофанатиков работают на немного иных принципах, и скорость при выходе из гипера сохраняется — именно поэтому для их кораблей так важно правильно выбирать направление перед прыжком. Герман это прекрасно знал и был готов… вот только сейчас он летел быстрее, чем когда входил в гипер. Намного, намного быстрее — его скорость была близка к световой. Может, половина, может, даже больше. За несколько минут с тех пор, как он вышел из гиперпространства и пытался понять, что происходит, они пролетели гигантское даже по меркам ликса расстояние. Шансов остаться незамеченными точно не осталось.

«Да чёрт с ним с незаметностью, — паникуя, подумал Лежнев. — Как я буду тормозить-то⁈»

7. Тиана пха Сонрэ, генератор идей

Далил что-то жарко доказывала Дину, тот спорил, объяснял, и сердился. Тиана смотрела на товарищей, и ей было за них ужасно обидно. Они ведь ещё не поняли, что их просто бросили. Оставили в системе, в которую пришли технофанатики, одних на планете полной агрессивной флоры и роботов. Пожертвовали не слишком ценным активом, чтобы спокойно уйти без боя. В то, что за ними вернутся, девушка не верила. Она прекрасно представляла, как работает флот — всё-таки бывший свободный разведчик. Через четыре дня капитан десантного ликса вернётся на базу и сообщит о провале операции и появлении в системе вражеского флота. Командование начнёт обсуждать ситуацию. Гражданские власти начнут обсуждать, насколько необходима эта система киннарам, и рационально ли будет идти на очередную эскалацию вечной войны между двумя ветвями народа. В зависимости от того, что покажут расчёты, будет принято решение — либо отбивать систему обратно, либо забыть о ней. В конце концов, галактика огромна. Ресурсов в ней столько, что ни одна цивилизация, способная к межзвёздным перелётам никогда не сможет почувствовать их нехватку. Что бы там не решили, десантники в этих расчётах учитываться не будут вообще. Киннары — гуманное общество. Оно не любит убийц, а солдаты с точки зрения любого просвещённого киннара — это убийцы. То есть жалеть их как-то неправильно, они ведь сами занимаются лишением жизни других существ.

— Мы должны выполнить приказ, уничтожить противника, и уже потом скрываться и ждать, когда за нами вернутся! — терпеливо объяснял Дин напарнице.

— Вовсе нет! — отвечала Далил, ловким выстрелом сбивая очередного уничтожителя. — Последний приказ отменяет предыдущий. Поэтому уходить мы должны сейчас же! Нам нужно спрятаться, пока флот противника не подошёл к планете, иначе нас найдут и переловят!

— А что ты скажешь на то, что командующий группой молчит? — горячась, ответил Дин. Ему целей уже не досталось — кончились в их квадрате уничтожители. — Если бы он считал так, как ты, он бы отдал приказ отступать! А он молчит! И на запросы не отвечает — наверное, в его квадрате концентрация противника слишком высокая!

«Он просто гораздо лучше, чем вы понимает, что нас бросили, — вздохнула Тиана, — и сейчас, скорее всего со своей тройкой уходит как можно дальше в надежде, что его не найдут. А мы должны стать ширмой!»

— Продолжать зачистку! — в подтверждение её мыслей появился, наконец, командующий десантом. — После её завершения — рассредоточиться и ждать дальнейших приказов.

Самого командующего на карте уже не было, он отключил свою метку от общей сети.

— Вот видишь! — обрадовался Дин, — Я оказался прав!

Тиана тяжко вздохнула. Она сама пока не решила, что делать. Вернее, была идея, но одной там не справиться, а уговорить товарищей… Девушка взглянула на Далил и Дина, на метки соседних троек на карте. Они будут выполнять приказ в полной уверенности, что если всё делать правильно, то всё будет хорошо. Будут продолжать зачистку, пока на планету не спустятся технофанатики и не переловят всех.

Бывшая разведчица не очень представляла, что происходит с теми, кто попал в плен к технофанатикам. Скорее всего, им тоже стирают память — есть у противника такая технология. А может, и убивают — кто знает?

«Что же делать? Сбежать? Да, я могу сбежать. Даже в одиночку, думаю, смогу выжить — всего через сотню километров севернее начинается горное плато. Каменистая почва, там наверняка не так много агрессивной растительности и есть пещеры, в которых можно спрятаться от технофанатиков. Это было бы хорошим вариантом, если знать, что за нами вернутся. Только Тиана в такой вариант совершенно не верила. И потом, что делать с ребятами? Они не согласятся, а бросить их… Всё-таки я больше не киннар, надо признать. Настоящий киннар всегда действует рационально».

Без командования, между тем, борьба с автоматами как-то сама собой замедлилась. Некому отдать приказ, а без приказа солдаты действовать не привыкли. Текущую задачу все выполнили, некоторые тройки продолжили движение, другие всё ещё не могли из-за более высокой концентрации противника на их направлении, в результате «фронт» перестал быть ровным. Некоторые из тех, кто слишком сильно вырвался вперёд оказались в условном окружении.

«Хорошо, что управляющий интеллект роботов так же был повреждён или даже уничтожен во время удара с орбиты, иначе нам пришлось бы значительно тяжелее!» — поняла Тиана.

— Дин! — предложила девушка. — Давай лучше сместимся ещё на север. Смотри, там ребята совсем не продвигаются, если мы уйдём дальше вперёд, роботы зайдут к нам со спины.

— Это разумно, Тиана, — согласился командир их тройки, и они направились туда, куда она указала. — Скажи на общем, чтобы и остальные поступили так же. Особенно те, чьи соседи уже оказались в окружении!

Тиана уже собралась выполнитьуказание, не слишком, впрочем, понимая, зачем она это делает, как на карте появилась новая отметка.

— Ох, я смотрю, нынешнее поколение десанта совсем ничему не учат. Вы что тут творите, салаги⁈ А ну быстро оттянулись и перегруппировались! Тройки ААТ и БЛР, в квадрат севернее, вы не видите, ваши товарищи в окружении? Я смотрю, что-то соображает только ААТ? Вас что, в отрыве от командования вообще сейчас не учат!

Тиана сначала удивилась и обрадовалась, потом насторожилась. Откуда здесь взялся Ирс? Если сначала она подумала, что их всё-таки решили забрать, не бросили, то уже через секунду сообразила — ликса нигде не видно. Если бы он спускался, капитан выбрал бы расчищенное от растительности место, к тому же ближайшее к основной массе десантников. А значит, Ирс здесь один. Но как он здесь оказался?

Солдаты очень обрадовались появлению внятного руководства. Кто-то даже поприветствовал «пополнение» на общем канале:

— Наконец-то! Рад, что вы появились, командир!

— А ну не засорять общий! — тут же рявкнул Ирс и продолжил руководить. Через час задача была выполнена. Последние остатки автоматов технофанатиков были добиты, и теперь десантники растерянно стояли посреди широкого песчаного пространства.

— Интересно, что теперь будет? — спросила Далил.

— Это не единственная группа роботов технофанатиков на планете… — начал рассуждать Дин. Дослушивать Тиана не стала — отключилась от канала своей тройки и поспешила к Ирсу.

— Ирс пха Лим, как же ты тут оказался? — спросила девушка на личном канале. — Ты ведь не принадлежишь к строевым частям! И с каких пор у тебя такое высокое звание⁈

— О, привет, Тиана, — бодро ответил старик. — Да вот, решил прогуляться с вами. А звание у меня самое обычное. Я просто взял списанный скафандр, — ответил мужчина. — Решил, что вы тут без меня никак не справитесь, и точно не ошибся.

— Как же тебя отпустили⁈ — удивилась девушка.

— Да я не спрашивал, — хмыкнул старик. — Осуждаешь?

— Нас ведь всех тут бросили, Ирс, — сказала девушка. — Списали, как эти скафандры. Зачем ты сюда сбежал? Они ведь, скорее всего, не станут возвращаться. Или вернутся слишком поздно.

— Я сразу понял, что ты умнее, чем все остальные болваны, — одобрительно хлопнул её по плечу мужчина. Тиана вздрогнула — не смотрела на карту и не ожидала, что он к ней подойдёт. — А остался с вами, потому что надоело, что солдат всегда бросают. В конце концов, я тоже солдат. Надоело сидеть в ликсе.

«Вот так. Старый десантник нас не захотел бросать. Только он, — вздохнула Тиана. — Но… это ведь шанс!».

— Что думаешь делать, дядя Ирс? — спросила девушка.

— Ха! Дядя! Ну пусть так, племяшка, — хмыкнул старик. — Вообще-то я ведь не командир. Не стратег. Так что планировал только помочь вам отбиться и попытаться нормально укрыться где-нибудь тут, неподалёку. Например, вот здесь, на севере, видишь? Судя по карте добраться туда мы сможем. Жаль, что чистоплюи так далеко не пройдут — слишком неповоротливые, да и спрятать их там негде. А там, может, и получится своих дождаться.

Судя по «уверенности» в голосе старика он тоже ни на грош не верил, что про них ещё кто-нибудь помнит.

— Дядя Ирс, а может, попробуем напасть? — решилась Тиана. — Смотри, технофанатики ведь наверняка будут спускаться на планету, чтобы нас выловить. И искать начнут отсюда. Мы бы могли замаскироваться и захватить транспорты, а потом попробовать взять на абордаж какой-нибудь корабль. И чистоплюи на начальном этапе очень пригодятся. Технофанатики ведь не будут ждать сопротивления, потому что мы так никогда не делаем.

Ирс задумался на пару секунд, а потом вдруг расхохотался.

— Звучит, как экзотический способ самоубийства! Но мне нравится, я согласен попробовать. Ты ведь с самого начала так хотела сделать?

— Нет, — покачала головой девушка. — Меня бы ребята слушать не стали, я ведь не командир. Я не знала, что делать. И не бросишь их, и…

— Ну да, а сами они, скорее всего, просто ждали бы пока их тут не подберут всех, — хмыкнул Ирс. — В моё время в десанте больше напирали на инициативу, но после пары… случаев программу изменили. Ничего, ещё несколько потерянных систем и обратно поменяют. Так уже было, говорят. Ладно. Я с тобой соглашусь, но при одном условии — ты расскажешь, кто ты такая, — бодро закончил Ирс.

Тиана даже не удивилась. Было бы странно, если бы Ирс не заметил несоответствий в поведении, тем более перед ним она и не скрывалась практически. Вздохнув, девушка коротко пересказала свою историю. Без лишних подробностей, конечно, и довольно коротко, так что уложилась минут в десять.

— Подумать только! Другая галактика, инопланетные разумные виды, аномалия… если честно, девочка, звучит как полный бред. Я бы и не поверил, но ты действительно отличаешься. И при этом точно не технофанатик, доводилось мне их видеть. Они на киннаров больше похожи, чем ты, если уж честно. К тому же невооружённым взглядом видно, что у тебя симбионта нет — слишком живая.

— Он почему-то не устанавливается больше. Мне несколько раз пытались установить заново, но так и не смогли, — объяснила Тиана. Эту деталь она в рассказе пропустила.

— Эх… Даже интересно, как это — совсем без симбионта, — пробормотал Ирс. — Когда мой начал стареть вместе со мной, я сначала был напуган, хотел даже пойти к медикам и попросить установить новый, но что-то меня остановило. Теперь вот радуюсь, что так вышло.

Старику явно хотелось поговорить ещё — очень уж интересна ему была Тиана, однако времени у них действительно было немного, и он промолчал. Вместо этого принялся наставлять молодёжь.

— Так, солдаты. У меня для вас две новости, и обе плохие. Как вы уже знаете, флот ушёл. Очень вероятно, он больше не вернётся. Если гражданские решат, что система не настолько нужна киннарам, чтобы начинать острую фазу войны с технофанатиками, нас здесь оставят. Вы сами знаете, что это — рационально. Вторая новость заключается в том, что максимум через сутки на планету высадятся технофанатики. Количества мы не знаем, вряд ли много, однако флот, который пришёл в систему, достаточно велик.

— Что же нам делать, командующий? — спросил кто-то на общем канале.

— Можем спрятаться, но тогда это будет навсегда. Рано или поздно нас найдут и переловят поодиночке. Можем дождаться, когда враг сядет, и подстроить ему ловушку. Что выбираете?

Тиана мысленно поморщилась. Нет, с одной стороны, Ирс прав. Некрасиво заставлять товарищей что-то делать. Он ведь не настоящий командир, которого положено слушаться, даже если он посылает на смерть. «И всё же мог бы просто приказать, — вздохнула девушка. Они же сейчас все откажутся! Риск слишком велик. Вероятность выжить при попытке подстроить ловушку гораздо выше, чем если просто спрятаться. Технофанатики вряд ли задержатся здесь надолго — будут ждать, когда их роботы приведут планету к стандарту. Это ещё лет тридцать минимум, если они не захотят увеличить количество автоматов. А за тридцать лет может много чего случиться!»

Тем удивительнее было услышать ответные возгласы на общем канале. Нет, десантники не выбрали в едином порыве нужный ей вариант.

— А что вы посоветуете, командир? Что бы вы выбрали? — сразу несколько солдат задали один и тот же вопрос. Даже Дин, кажется, отметился.

— Я собираюсь попробовать устроить им ловушку, — ответил Ирс. — Это не слишком рационально, но оставаться на планете на многие годы я не хочу.

В эфире вновь воцарилось растерянное молчание.

— Я пойду с командиром! — не выдержала Тиана. — Кто с нами — подойдите сюда.

Тех, кто предпочёл спрятаться, так и не нашлось. Все собрались вокруг Ирса с Тианой. Девушка подумала, что если бы она по-другому сформулировала, например добавила бы «а кто за то, чтобы спрятаться — соберитесь возле того дерева», — то нашлись бы и такие. «Почему нас технофанатики до сих пор не завоевали? — с ужасом подумала девушка. — Как киннары вообще могут воевать с такими войсками⁈ Они ведь боятся принимать решения, даже такие! Никому даже в голову не пришло спросить, куда делся настоящий командир, и почему Ирс командует!»

Следующие несколько часов слились в сплошную непрерывную работу. Тиана сама не заметила, как почувствовала себя главной. Почему-то предложения по подготовке были только у неё, и они автоматически принимались за неимением других.

— Дядя Ирс, а как мы будем делать ловушки? Смотри, какая площадь большая! Они ведь могут сесть в любом месте!

— Ты ж сама предложила! Я думал, ты знаешь, что мы будем делать, а теперь на попятную идёшь⁈

— Да нет, я просто подумала — нам нужно сделать так, чтобы они сели в нужном нам месте.

— И как ты это сделаешь? Вроде ты не говорила, что ментальными силами хорошо владеешь.

— Я не владею. Я просто подумала — они ведь скорее всего на десантных ботах будут садиться. Ну, нам же говорили на обучении их стандартную тактику. А боты выбирают самые ровные площадки, автоматически. Вот мы и сделаем им эти ровные площадки.

— Девчонка, что ты мне голову морочишь⁈ — возмутился Ирс. — Как мы сделаем ровные площадки, если у нас нет ни копателей, ни строителей⁈

— Ну… — вздохнула Тиана. — Можно лопату сделать. Даже на космических кораблях без лопаты — никуда, а уж солдату и подавно. Наверное.

Лопаты они сделали. У каждой третьей тройки есть небольшой переносной конвертор. Работает практически на любом материале. Тиана нужный предмет смогла «сконструировать» всего за двадцать минут, а все остальные просто воспользовались «дизайнерским» решением.

Три сотни крайне удивлённых и неумелых, но хорошо физически подготовленных и послушных киннаров — это очень мощный инструмент в умелых руках. А Тиана вдруг обнаружила в себе талант организатора. Пришлось, правда, показать, как правильно работать с лопатой, переждать волну удивления, но потом дело пошло. Десантники под её руководством очень шустро рыли ямы, изображая из себя каких-то футуристических коллективных насекомых.

— Ты ж вроде площадки разровнять хотела, — озадаченно спросил Ирс на личном канале, — а они у тебя ямы роют.

— Ну да, — согласилась Тиана. — мы эти ямы чем-нибудь накроем, а сверху засыплем песком. Главное, чтобы достаточно толстый слой был. Ты же знаешь, у них сканеры работают всего на тридцать сантиметров в глубину.

— Вот оно что! — сообразил старик. — А ведь здорово придумала! Автоматы работают по шаблону. Их не насторожит, если они увидят несколько ровных площадок. Просканируют, убедятся, что всё нормально, и сядут, а потом провалятся. Это может сработать! Это тебя тот дикарь научил?

— Не, конкретно эти ловушки я сама придумала, — гордо улыбнулась Тиана. — Он только научил меня, что лопата всегда должна быть! Пойдём, дядя Ирс, надо ещё придумать, из чего делать щиты!

8. Герман Лежнев, хулиган

Расстояние, которое обычный ликс проходит часов за сто, они с Гаврюшей пролетели за десять. Скорость была так высока, что даже Киннары поначалу не поняли, что это такое летит. Ну, по крайней мере, Герман не мог иначе объяснить, почему его не сбили ещё на дальних подступах, на первой линии обороны. Гаврюша пронёсся через оборонительные порядки на такой скорости, что даже не заметил попыток его остановить. Ничем смертельным в них не стреляли. Остро чувствовалось смущение тихохода. Бедному ликсёнышу было ужасно неловко, потому что старшие смотрели на него с недоумением и неодобрением. Он почувствовал себя нашкодившим ребёнком, который разбил мамину вазу и она недовольно качает головой.

Возле планеты встречали уже более организованно. Десять часов вполне достаточно, чтобы отреагировать. Вот только Герман, поняв, что его план с тихим проникновением приказал долго жить, решил — гулять, так гулять. С момента появления в обычном пространстве он даже не пытался сбросить скорость, и тормозить начал только когда достиг орбиты спутника. Сам понимал, что это слишком близко, но по-другому уже точно не получалось — иначе перехватили бы. Ускорение навалилось так, что не по себе стало даже Гаврюше, что уж говорить о самом Германе где-то внутри тела тихохода. В последний момент парень попытался сжать своё тельце покрепче, в надежде, что это поможет избежать совсем уж фатальных повреждений.

Сразу «втыкаться» в планету Лежнев не решился. Один круг, другой, третий… Он успел рассмотреть город — необычный, или это в зрении тихохода он так выглядит, не разобрался. Несколько раз его пытались перехватить, в последний раз едва удалось уклониться — слишком много ликсов собралось. «Пора нырять». Туман в голове мешал внятно думать. Герман начал постепенно погружаться в атмосферу. Это было больно! Все не закрытые бронёй части жгло, как огнём — настолько сильно он разогнался. Взрослые ликсы чувствуют себя комфортно даже в короне звезды, но то — взрослые, а Гаврюша ещё не огрубел достаточно, чтобы игнорировать высокие температуры.

Он тормозил изо всех сил. Боль в собственном теле чувствовалась почти так же сильно, как обгорающая поверхность Гаврюши. Последним усилием Лежнев направил своё падение в какой-то водоём в черте города, что он рассмотрел, когда был на орбите. Удара он не почувствовал. Кажется, потерял сознание — не тихоход, он сам. Очнулся уже не в слиянии, и очень пожалел, что не умер. Болело всё. Кости, внутренности, глаза, волосы, уши, мозг — так, по крайней мере, казалось. С трудом вытянув руку нащупал скафандр, подтолкнул к ногам. Пихнул внутрь одну ногу, другую, дождался, когда живая ткань обтечёт тело и облегчённо выдохнул. Скафандр тут же начал заливать в кровь медикаменты. Обезболивающее, кровоостанавливающее, стимуляторы. От облегчения накатила эйфория, хотелось закрыть глаза и наслаждаться самым прекрасным ощущением в жизни: терпимой болью. Полностью медикаменты её не убрали, но уже не хотелось убиться, только бы прекратить эти мучения.

— Гаврюша, ты там как, живой?

— Угу, — грустно ответил тихоход.

— Ну, тогда всё в порядке. А нас ещё в плен не взяли?

Гаврюша явно изобразил пожатие плечами — Германа слегка приподняло и опустило обратно. Значит, пока не взяли.

— Чего это они? — Удивился Герман. Он не успел выяснить наверняка, сколько времени прошло с «приземления», но сколько-то минут точно провалялся без сознания. На месте киннаров давно бы отреагировал.

Вставать было страшно — Герман ждал, что каждое движение будет сопровождаться вспышками боли. Нет, он привык, что киннары делают качественные медикаменты, просто очень уж много в нём повреждений. Судя по строчкам статистики на забрале, здоровым остался только мозг, да и то, не полностью. А, ну ещё переломов, на удивление не было — всё-таки он правильно догадался обжать своё тельце, когда садились. «Однако в целом такое проще добить, чем вылечить», — самокритично подумал Герман, и заставил себя таки встать. Боль, конечно, усилилась, но оставалась вполне терпимой.

Выбрался наружу, по дороге прихватив пару каких-то уворованных на обломках линкора пушек. Огляделся. Они с Гаврюшей оказались на дне какого-то котлована. Вокруг — разрушения, сломанные деревья… Да нет, не деревья. Судя по всему — здания в виде деревьев. Странно было видеть пузатый баобаб диаметром метров сто, со снесённой верхушкой, а внутри — сиденья, какие-то приборы, столы.

— Ой! — прокомментировал Лежнев. — Ну, это… мои извинения.

Людей вокруг не наблюдалось — он приземлился ночью, и явно не в жилом районе.

— Гаврюша, я пойду. Поищу кого-нибудь. А ты к себе никого не подпускай. Если полезут — отбивайся. Придётся нам разделиться, — печально вздохнул Герман. Он как-то не думал, что оказавшись вот таким образом на планете киннаров ему ещё и не с кем поговорить будет.

«Может, собираются просто? Сейчас окружат, и нападут!»

Гаврюша тем временем, начал старательно зарываться под землю. Видимо решил, что не подпускать гораздо удобнее, если тебя и не видят. Герман спрыгнул на дно бывшего озера, пока и его в яму не утянуло, зашагал к берегу.

К тому времени, как вышел на аккуратную дорожку, выложенную цветными камешками, появились местные. Точнее, один местный.

— О! Вот и заложник, — обрадовался Герман. Он всегда ненавидел террористов, но сейчас просто не видел способа защититься. Всё пошло не по плану, он должен был спуститься на планету тихонько и незаметно, а не в громе фанфар и взрывов.

Будущий заложник вёл себя странно. Мужчина в обтягивающих фиолетовых шортах, мягких тапочках без задников и коротком топике со сложным психоделическим узором бежал навстречу Герману с выпученными глазами, держась за голову.

— Вы… Вы что натворили⁈ Мой проект! Мой конкурс! Всё разрушено! Это возмутительно! Что вы себе позволяете, негодяй!

Герман, наконец, сообразил включить аудиосистему скафандра.

— Стоять! — рявкнул Лежнев. — Ты кто такой⁈

— Я кто такой⁈ Это я вас спрашиваю, кто вы такой, и что делаете в моём саду⁈ Во всех справках указано, что этот участок города выделен мне для участия в конкурсе ландшафтного дизайна! Любой на планете знает, что великий га Шилл решил в очередной раз подтвердить свою квалификацию!

Герман почувствовал, что сходит с ума. Какой, к чертям ландшафтный дизайн⁈

— Так, заткнись! Рявкнул Герман, и для верности навёл на га Шилла пушку. Тот не заткнулся, и даже не отреагировал на угрозу. Продолжал возмущаться и страдать. Более того, продолжал напирать на Германа, грозил ему и тряс руками.

«Да он же не понял, что это оружие! — сообразил Герман. — Как дикая животина, которая его никогда не видела! Вот и не боится!»

Лежнев всегда с настороженностью относился к мужикам в коротеньких шортах и топиках. Вызывали они некоторое инстинктивное опасение. Если уж совсем честно, сейчас он предпочёл бы убежать и найти кого-нибудь другого, чтобы взять в заложники, тем более, добиться чего-нибудь от этого никак не получалось. Проблема в том, что никого другого вокруг не наблюдалось. Город как будто вымер. Тяжко вздохнув, Герман отвесил заложнику пощёчину. Легкую, чтобы не травмировать. Га Шилл отшатнулся, упал на задницу и резко замолчал.

— Вы… — губы у мужчины задрожали, а глаза наполнились слезами. — Вы меня стукнули⁈

Герман почувствовал себя злобным монстром, отобравшим конфетку у ребёнка.

— Да! — злобно ухмыльнулся парень. — И сейчас стукну ещё раз. Только сильнее. Если ты не ответишь на мои вопросы. Понял?

— Понял, — всхлипнув, ответил ландшафтный дизайнер. — Это варварство и нарушение всех правил! Насилие недопустимо! Вы — сумасшедший! Вас… вас надо лечить!

Герман демонстративно замахнулся. Наступила тишина.

— Где армия?

— Что? — кажется, га Шилл окончательно убедился, что говорит с опасным психом.

— Где армия? Я уже полчаса как приземлился, а армии нет! Где, мать его, флот, боевые ликсы, солдаты⁈

— Я не понимаю, о чём вы говорите! — ещё сильнее скуксился дизайнер. — Флоту запрещено спускаться на заселённые планеты! Солдаты бывают здесь только в отпуске, или как там это называется.

— Ты не понял, — Герману тоже показалось, что он говорит с идиотом, — Вот я, нарушитель. Явился на планету без спроса, взял заложника, порушил какую-то хрень. Меня же должны остановить⁈ Где армия⁈

— Это запрещено! — возмутился га Шилл, — Нельзя без разрешения спускаться на планету! Никто так не делает! Это варварство! Послушайте, у вас явно какая-то психическая болезнь, вам нужна помощь! И ваш ликс… На моей лужайке запрещено выгуливать домашних животных! Вы посмотрите, что он творит! Мало того, что уничтожил пруд, он ещё и дальше портит! — Гаврюше что-то, видно, не понравилось, и он тоже вылез из пруда и пополз куда-то дальше, пожирая верхний слой почвы и гремя остатками брони.

— Да я понял, что запрещено! — рявкнул Лежнев. — Что делают, если есть нарушитель, которому плевать на запреты⁈

— Ему велят отправиться ко врачу! Я вам велю отправиться ко врачу, это же очевидно, вы больны! Ну вот кто теперь компенсирует мой труд⁈ Месяц работы! Вы понимаете, что уничтожили месяц моей работы⁈

Герман понял, что начинает злиться. Руки так и чешутся снова двинуть этому поборнику правил, но толку, скорее всего, не будет.

— Слушай, мужик! — Герман поднял забрало, и доверительно наклонился к дизайнеру. — Ты извини, что я тебя стукнул…

— Ааа! — завопил га Шилл, когда Герман к нему наклонился. Кажется, даже в обморок падать собрался, но симбионт не дал. По крайней мере у него сначала глазки помутнели, потом снова прояснились:

— Вы что, не человек?

— Да не, вполне человек, — вздохнул Герман. — Не киннар, да, и даже не технофанатик, но человек.

— Человек выглядит, как я, а вы…

До Германа дошло — точно, боль-то приглушили, но травмы так не залечишь.

— А, не обращай внимания, — отмахнулся парень. Он решил быть терпеливым, — Да, выгляжу не очень, но это из-за жёсткой посадки. Травмы там всякие… — Лежнев вежливо отвернулся и сплюнул кровь. Давно хотел, потому что она потихоньку набиралась во рту, особенно когда говорил, приходилось глотать, чтобы забрало не забрызгать изнутри. — Я понимаю, ситуация необычная. Я тебе объясню. Я ищу подругу. Она — свободный разведчик. Её забрали вместе с ликсом около месяца назад, и я не знаю, куда. Я знаю, что на планету спускаться нельзя, что я нарушаю множество ваших правил и всё такое, просто мне плевать. Где мне найти Тиану ди Сонрэ?

— Я не знаю, — всхлипнул га Шилл, продолжая с ужасом смотреть на нарушителя.

— А кто знает? Где у вас, я не знаю, полиция какая-нибудь? Армия? Мне нужен кто-то, кто принимает решения, понимаешь?

— Я не знаю, что такое полиция! — запричитал га Шилл, — Армии запрещено спускаться на планету! У нас нет тех, кто принимает решения — это не нужно! Есть правила, и им просто нужно следовать!

— Чёрт! Поставь себя на моё место. Что ты будешь делать, если тебе захочется кого-то найти?

— Я обращусь в социальную службу, — послушно ответил га Шилл.

— Отлично! Хоть какое-то продвижение. Где находится социальная служба⁈

— Она в центре города!

— Пошли, проводишь, — велел Лежнев. Вздёрнул дизайнера на ноги и потащил за собой.

— Я отказываюсь вас куда-то вести! Оставьте меня в покое! Я буду писать жалобу!

Герман резко остановился и оглянулся:

— Кому⁈

— Что?

— Кому ты жалобу писать будешь?

— В социальную службу, я же говорил!

— Ну вот, то есть тебе тоже туда нужно. Заодно и жалобу напишешь.

Некоторое время бедный га Шилл волочился за Германом, удерживаемый за шкирку. Лежнев чувствовал себя всё хуже, но держался. Даже принудительно заставил скафандр ввести ещё стимуляторов и обезболивающего, хотя тот отчаянно сигнализировал, что оператору требуются не стимуляторы, а полноценное лечение в медицинской капсуле.

— Социальная служба начинает работу только после рассвета! — снова активизировался га Шилл. Кажется, он уже смирился с необходимостью идти с этим диким варваром и психом.

— Вот рассветёт, а мы уже там, — ответил Герман. — Видишь, как хорошо получится?

— Зачем вы вообще явились! Почему именно на мой проект! Приличные киннары ночью спят, а я вынужден идти с варваром и хулиганом, который портит чужие проекты!

— До рассвета всего час! — Огрызнулся Герман.

Га Шилл привёл его в какое-то подземное сооружение. Герман уже не очень хорошо соображал из-за большого количества химии к крови, поэтому не сильно смотрел по сторонам. Был уверен, что они идут в метро. Так оно, в общем, и оказалось, только вместо поезда из тоннеля выскользнул огромный червь.

— Это меня глючит или на самом деле? — спросил Лежнев и на всякий случай снова надел шлем. Не удобно, конечно, но мало ли что. Так надёжнее.

— Конечно, на самом деле! — капризно воскликнул дизайнер. — Неужели вы думали, что мы отправимся на другой конец города пешком⁈ Таким манером мы и за день бы не дошли!

— Да понял я. Просто червей никогда не видел, удивился.

Га Шилл резко замолчал и уставился на Германа, потом молча прошёл вслед за ним в открывшийся проход. Так и ехали молча целый час. Несчастный дизайнер даже жаловаться перестал, только косился на Лежнева странно. Герман несмотря на стимуляторы задремал, только выставил громкость внешнего мира в динамиках на максимум — чтобы проснуться, когда что-то начнёт происходить. В результате, стоило га Шиллу пошевелиться, и парень подскочил с сиденья, дико озираясь по сторонам. Дизайнер весь сжался от ужаса, видно решив, что спутник окончательно рехнулся.

— Выходим? — уточнил как ни в чём не бывало Лежнев.

Га Шилл закивал и понуро поплёлся вслед за угнетателем. Ехали они действительно долго, так что на улице во всю уже был день. И прохожие.

— Гражданин! Гражданин, вы что себе позволяете⁈ — спросила его какая-то женщина, попавшаяся навстречу. На ней было струящееся платье, совсем-совсем прозрачное. Правда, формы подвели — слишком какие-то андрогинные. «Тиана гораздо красивее этой воблы сушёной, — подумал Герман».

— А что я себе позволяю? — вяло уточнил парень. Он очень устал. Как ни странно, не от боли и болезни, а от непонимания ситуации. Он ждал сопротивления, ждал, что придётся тут воевать, возможно, убивать, а на него просто не обращают внимания. Ну, почти.

— Вы находитесь в общественном месте в грязном скафандре! Ещё и военном! У вас… что это, у вас оружие⁈ На планете запрещено находиться с оружием!

— И что? — уточнил Герман. «Ну, может быть, сейчас уже она вызовет кого-нибудь, от кого я смогу потребовать выполнить требования?»

Вокруг постепенно собирались ещё зеваки, недовольно поджимали губы и качали головами. «Недопустимо!» — поддакивали они, скандальной тётке. «Непозволительно!»

— Немедленно смените одежду! И уберите оружие! Его быть недолжно, уходите!

— Да пошла ты, — махнул рукой Лежнев. Ему стало окончательно паршиво. На ногах держаться получилось с трудом, несмотря на стимуляторы. — Мне плевать на ваши правила! Я — не гражданин. Я — вообще не киннар, ясно! Я вашу планету захватил. Вы теперь все у меня в плену, поняла! И жить теперь будете по моим законам. А ну вырубай давай своего симбионта. В смысле понижай воздействие до минимума!

— Это… Захватывать планету — запрещено! Это негуманно, несовременно, и абсолютно нецивилизованно!

Лежнев снял шлем, обхватил голову и уселся на какую-то лесенку. Ноги больше не держали.

— Господи, да как вы ещё живы-то такие травоядные⁈

Дамочка завизжала, послышались крики других прохожих. «Увидели мою физиономию», — сообразил Герман. Га Шилл что-то объяснял. Кто-то прикоснулся к плечу Германа. Он с трудом поднял голову. Дизайнер.

— Тут вот рядом медицинский кабинет. Может, вы излечитесь? Это неприлично — ходить по улице с такими травмами!

Герман несколько раз стукнулся затылком о древесную кору за спиной.

9. Герман Лежнев, суперстар

Медицинский кабинет действительно нашёлся совсем недалеко. Буквально в соседнем дереве-здании. Как оказалось, любой житель планеты может получить медицинскую помощь в случае травмы или болезни, так что ничто не мешает просто прийти и лечь в капсулу, где тебе быстро залечат порез или там, синяк. Соблазн был очень велик, и не потому даже, что Герман не мог терпеть боль, просто он боялся, что вот-вот потеряет сознание.

— Слушай, Гаш, я понимаю, ты думаешь, что я псих, — пробормотал Герман, тяжело поднимаясь на ноги. — Но почему ты думаешь, что я ещё и идиот? Стоит мне лечь в капсулу, и выйду я оттуда только в местную психушку, или где там у вас обрабатывают нарушителей нейродеструктором.

— Как ты меня назвал? Моё имя Шилл! Римус га Шилл! Га — это приставка, свидетельствующая о моей высокой социальной полезности. А у вас… где бы ты не жил, что, не так? — с любопытством спросил дизайнер. — И тебя никто не станет хватать! Кто-то из жителей должен подать запрос в социальную службу, на ограничение свободы нарушителя силовыми средствами. Если он будет признан правомерным, социальной службе будет выдано задание на твою поимку! Но я пока не успел ещё подать такой запрос.

«Вот он чего молчал пока мы ехали! — сообразил Герман. — Видно, возле червя до него, наконец, дошло, что я действительно не его соотечественник, и он всё это время осознавал этот факт!»

Описание процедуры захвата преступника Лежнев мимо ушей не пропустил, просто не поверил. Однако соблазн был по-настоящему велик. Вот она, медицинская капсула. Всего пару часов — и он снова превратится из несчастной развалины в человека.

— Ладно, пошли, — кивнул Лежнев и решительно зашагал на подгибающихся от слабости ногах к указанному зданию. Над входом действительно висела вывеска с какой-то зелёной крякозяброй, — видимо, местный символ медицины, — а внутри аккуратная приёмная и прозрачные двери, за которыми виднеются вожделенные капсулы.

— Здравствуйте! Какая беда у вас приключилась… О светлый разум, что с вами произошло⁈ — Ну, правильно. Герман забрало так и не закрыл, так и светил сине-опухшей физиономией.

— Мне срочно нужна помощь! — сообщил Римус. — Я… у меня травма щеки! Она распухла и болит!

Лежнев хотел было возмутиться, а потом подумал, что так даже лучше. Работник медицинского кабинета (тоже, к слову, в крайне легкомысленном наряде, отчего Герман его опасался) тут же принялся расспрашивать пациента, что произошло. Не переставая, впрочем, встревожено коситься на Германа.

Римус, вот удивительно, не стал жаловаться. Просто закатил глаза и с противной, протяжной интонацией продекламировал:

— Ты даже не представляешь, что было! Этот дикарь просто свалился мне на голову!!

Герман с трудом дождался, когда га Шилла уведут к медицинской капсуле. Прошёл следом. Кажется, это было не по правилам, но медик был слишком занят с пациентом, так что он только неодобрительно покачал головой. Пока Римус с работником медкабинета обсуждали, как будут лечить его щеку, и какие заодно изменения будут дополнительно вносить в организм, чтобы два раза не ходить, Герман выбрал первую попавшуюся капсулу и начал быстро задавать программу, потом так же быстро разделся, и полез в капсулу. Скафандр здорово поддерживал, обжимая тело в тех местах, в которых это было необходимо. Фактически, до того, как его снять, Герман находился в жестком экзоскелете, который защищал и поддерживал его качественно отбитую тушку. Как только живая ткань сползла, парень чуть не рухнул от слабости и боли. В капсулу он просто свалился.

Процедура началась. Герман специально исключил из программы лечения отключение сознания пациента, и теперь ему приходилось терпеть нестерпимый зуд по всему телу. Впрочем, уже через пять минут от зуда его отвлекли.

— Вы что творите! — над прозрачным стеклом капсулы появилось озадаченное лицо медика. — Вы по какому праву сами настраивали капсулу⁈ Вы что, медик?

— Нет, я так, мимо проходил, — ответил Лежнев. — Но пользоваться умею, не нужно переживать!

— Вы неправильно настроили капсулу! Сознание должно отключаться при любых манипуляциях за исключением тонких операциях на мозге для самоконтроля и внешнего контроля состояния пациента! Я немедленно изменю программу! А потом напишу жалобу на неправомерные действия пациента! Вы подвергли себя опасности! Вы сейчас подвергаете себя ненужным болезненным переживаниям! И вообще, откуда вы в таком виде взялись…

Что хотел сказать медик дальше, Герман так и не узнал, потому что выстрелил в беднягу из нейродеструктора, который захватил с собой в капсулу. Самым низким уровнем излучения, но всё равно вышло неловко. Этот доктор ему ничего плохого не желал. Просто Герман не мог позволить ему лишить себя сознания.

«Может, надо было вылезти, да по голове ему двинуть? Всё лучше, чем памяти лишать… хотя с такой мощностью там не сильно-то и потеряет, так, несколько минут. Максимум — час»

Успокоив себя таким образом, Герман принялся думать о том, что он увидел у киннаров. И выходило так, что он чересчур перестраховался. Неизвестно, как там армия, флот, разведка и десант, а планеты у них совершенно беззащитны. Даже против наглого одиночки. «Да они даже представить не могут, что кто-то будет действовать не по правилам!» — возмущался Герман. «Почему они до сих пор живы? Ладно, допустим, они просто не нашли никого агрессивного и изобретательного, кроме технофанатиков. Но эти-то? Или тоже такие же? Если вдуматься, то им просто не за что между собой воевать. Галактика огромна, конкурировать за ресурсы — бессмысленно. А борьба идеологий… да нет у них никакой борьбы идеологий. Те же яйца, только в профиль!»

Праздные размышления здорово помогли переждать особо неприятный период лечения, когда всё тело жгло, а под кожей как будто червяки ползали. Герман так увлёкся, что даже по сторонам толком не смотрел, поэтому, когда крышка капсулы открылась и из-за края капсулы показалась любопытная и, что там говорить, наивная физиономия Римуса, изрядно удивился.

— А ты чего тут делаешь⁈ — ошеломлённо спросил парень. Он был уверен, что слащавый ландшафтный дизайнер давно убрался куда-подальше от страшного знакомца.

— Ну, ты же сам сказал, что взял меня в заложники! — пожал плечами Римус. — Кстати, ты на удивление гармонично выглядишь для варвара.

Герман вылетел из медкапсулы со скоростью мысли, и принялся натягивать скафандр. Скафандр хлюпал кровью. Скафандры вообще-то питаются всякими телесными жидкостями и прочими отходами, в том числе кровью, но с Германа столько натекло, что умная ткань ещё не успела справиться. Римус, к слову, переоделся. Короткие, нежно-розовые шортики, полупрозрачная атласная рубашка с блёстками. В руках он держал какой-то серебряно-голубой свёрток.

— Слушай, ты извини, но я предпочитаю женщин. — чуть не заикаясь, пробормотал Герман. — И вообще, какого чёрта ты не сбежал⁈

— В каком смысле «предпочитаешь женщин»? — не понял га Шилл. — Вот, возьми. Я принёс тебе новую одежду! — с этими словами Римус развернул свёрток и тот оказался очень тонким комбинезоном с прекрасным растительным рисунком по всей длине.

— Да что непонятного? Любовью я только с женщинами занимаюсь! — рявкнул Герман. Он опять начал сомневаться в здравости рассудка — своего и всех окружающих. — Сексом только с ними трахаюсь, понятно? Мужчины меня не интересуют! А вот это… вот это лучше спрячь, а то я за себя не отвечаю!

Лицо Римуса скривилось в отвращении.

— В смысле совокупляешься? Вы там у себя в этой… варварии, что, продолжаете заниматься такими постыдными вещами⁈ Омерзительно! Расскажи ещё что-нибудь⁈

— Повторяю, какого чёрта ты не сбежал?

— Пока я лечился и вспоминал твой рассказ, мне пришла в голову одна замечательная идея! Я рассказал твою историю знакомому постановщику, и она ему очень понравилась! Это очень романтично. Так что нас с тобой уже пригласили выступить перед всем народом киннаров в завтрашнем шоу, представляешь? Но и это ещё не всё! По твоей истории уже пишут сценарий, и совсем скоро поставят замечательную пьесу в столичном театре, разве не здорово? Всем безумно интересен представитель другой цивилизации. И мне ты тоже интересен, хотя груб и невоспитан ужасно.

Герман просто завис от объяснений дизайнера. Но на последней фразе всё равно попятился испуганно.

— Как личность, конечно же! — возмущённо добавил дизайнер, увидев сомнение на лице Германа. — Не переживай, я совершенно гетеросексуален, и предпочитаю любоваться женщинами, а не мужчинами! Но это — пережиток древних инстинктов. Очень скоро наши учёные доведут технологии до совершенства, и тогда всё животное в нас будет окончательно побеждено! Тогда люди больше не будут делиться на мужчин и женщин, все будут просто люди. Так, вот, я продолжу, если позволишь! — га Шилл укоризненно взглянул на собеседника.

— Ты мне интересен, да к тому же, признаю, у меня в некотором роде творческий кризис. Не хватает идей, не хватает новых смыслов, не хватает… впечатлений! И ты мне всё это дашь. Так что моё творчество скоро тоже получит ощутимый толчок! Ну же, возьми. Надевай костюм, он отлично подходит к цвету твоих глаз.

Герман натурально шипел. Мог бы и закричать, точнее, даже хотел, но от возмущения аж осип.

— Я тебя сейчас снова ударю. Сильно!

— Ничего! — храбро закрыл глаза Римус. — Я потерплю, а потом вылечусь. Ради искусства и ради народа киннаров я готов потерпеть!

Потом осторожно приоткрыл один глаз и покосился на Германа. То ли оценивал эффект своих слов, то ли недоумевал, почему до сих пор не получил по лицу.

— Всё, отстань от меня! — Герман всё-таки взял себя в руки и зашагал на улицу, так и не сделав того, о чём мечтал. — Я передумал брать тебя в заложники. Сам найду эту вашу социальную службу.

«Кошмар какой» — думал Герман о словах непосредственного дизайнера. Тех, где он мечтал, что скоро им окончательно подавят все животные инстинкты. Он и так сомневался, остались ли ещё киннары людьми.

«В завтрашнем шоу ему выступать», — Лежнев сокрушённо покачал головой. «А теперь приглашаем дикого варвара, который ищет нашего свободного пилота! Похлопайте!» — парня аж передёрнуло, когда он представил себя в этом серо-голубом непотребстве, в окружении таких же, как га Шилл полупи… андрогинов. Хорошо, что он ушёл.

Сзади раздался дробный топот.

— Ты слишком быстро идёшь, я тебя едва догнал!

Герман оглянулся и понял, что всё гораздо серьёзнее, чем он думал. По спине пробежал холодок надвигающегося ужаса. Он узнал этот взгляд с фанатичной искоркой. Так смотрит человек, который всё уже для себя решил. «Теперь от этого блаженного не отвяжешься. Его ведёт идея! Если только действительно двинуть ему по роже…» Но вот как раз последнее делать было как-то до ужаса неловко. Там и в первый-то раз гадостно было. Лежнев оправдывал себя, что он тогда был не совсем адекватен, да и это был больше способ остановить истерику, чем желание причинить боль, но всё равно.

— Слушай, я вообще-то, ваши законы нарушаю. Изо всех сил. Я — ужас, я — зло, — предпринял последнюю попытку Герман.

— Я всё обдумал, — категорично отмахнулся Римус. — Ты — продукт своего общества. Человек по природе своей злом быть не может, ты просто механически следуешь правилам, которые тебе внушили с детства. Поэтому ты так груб, агрессивен и жесток. Но ничего, ты побудешь в цивилизованном обществе, и со временем всё пройдёт.

Продолжать разговор Герман не стал, хотя у него было, что сказать по поводу гуманности общества, которое предпочитает стирать память любым инакомыслящим, а солдат считает недочеловеками. Германа жутко бесило это людоедство, скрытое под слоем пафосных убеждений о гуманности и цивилизованности, просто времени на споры у него не было. Всё-таки он не прогуляться сюда направился, а по делу. Однако далеко уйти не удалось. Над головой пронеслась… сначала он подумал, что это какая-то огромная птица, потом сообразил — средство передвижения такое. На землю выбежали десяток киннаров, обвешанные чем-то, что Лежнёв принял за оружие. Он тут же рванул в сторону, одновременно доставая нейродеструктор — нападающие были без скафандров, так что он был уверен, что легко отобьётся.

— Эй, ты куда⁈ Ты куда убегаешь от съемочной группы⁈ — донеслось в спину.

Герман резко, с пробуксовкой затормозил. «Съемочная группа⁈» Он развернулся и решительно шагнул к окружавшим его пестро разодетым юношам и девушкам.

— А ну пошли все вон отсюда! — заорал он. — Свалите в туман и не мешайтесь, чтоб вас! Я вас не вызывал⁈

— Превосходно! Восхитительно! Настоящий варвар! Какая мощь, какая фактура! Это просто замечательно! Римус га Шилл, где ты нашёл это чудо⁈ — съемочная группа, которая вызывала у Германа упорные ассоциации с попугаями теперь бурно выражали свои восторги, не обращая внимания на то, что у «актёра» уже глаз дёргается от злости.

— Не поверишь, га Лимма, он прямо-таки свалился мне на голову, прямо посреди ночи! Раздавил своим ликсом мой новый садик, который я готовил на конкурс ландшафтного дизайна! Представляешь, он взял меня в заложники! Даже не знаю, что теперь делать!

Герман понял, что это может продолжаться бесконечно. Если он не начнёт тут во всю шмалять из нейродеструктора, никто никуда не уйдёт — они просто не умеют бояться агрессии. Он уже и на это был готов, только что, если они транслируют видео прямо сейчас? Устроить такое в прямом эфире — и точно воевать придётся! «Хотя, может, так было бы даже лучше», — с досадой подумал Лежнев. Он понимал, что поступать так не станет. Очень трудно напасть первым на людей, которые не ждут нападения и в целом относятся к тебе достаточно доброжелательно.

— Да пошли вы… — буркнул парень и направился дальше по дороге. «Если не могу с этим ничего сделать, буду игнорировать. Помешать-то они мне в любом случае не могут».

Попугаи дружно двинулись за ним. Га Шилл догнал «варвара», гордо зашагал рядом, иногда сбиваясь на бег, потому что отставал — слишком размашисто шагал Лежнев.

— А куда ты идёшь? — через минуту спросил Римус. В голосе слышалось истинное любопытство.

— Ты что, идиот? — удивился Герман. — В эту вашу социальную службу же! Чтобы найти мою подругу!

— Так мы мимо неё прошли, — сказал Римус.

Герман утробно зарычал, резко развернулся, и зашагал обратно. Полукругом обступившие его репортёры поспешно расступились.

Социальная служба скрывалась под весёлнькой вывеской с пандой, которую нежно обнимают чьи-то заботливые руки. Как в детском саду. Ну, то есть не панда, конечно, но примерно такого же уровня милоты животинка. Лежневу было жутко любопытно, почему именно такой символ, а не ребёнок, хотя бы, но уточнять у Римуса он не стал. Репортёры следили за каждым шагом, вокруг лица вились какие-то мухи — видимо, камеры, которые снимали любое движение с десятков ракурсов. Демонстрировать своё любопытство на всю киннарскую цивилизацию Герман посчитал излишним.

Внутри белые стены с растительным орнаментом, мягкий, успокаивающий свет, и время от времени рисунки с резвящимися пандами. Вся компанияпредводительствуемая Лежнёвым, решительно направилась к служащему, скучавшему за столом. Работница социальной службы явно растерялась. Даже голову в плечи вжала при виде такой представительной делегации.

— Чем я могу вам помочь? — осторожно уточнила девушка. — Какая беда привела вас в наше отделение?

— Мне нужно найти человека, — ответил Герман. — Тиану ди Сонрэ. Свободного разведчика.

Позади раздался слитный недовольный вздох. Ремус изо всех сил что-то сигнализировал, кривил какие-то рожи. То есть он думал, что заговорщицки подмигивает, но Лежнев не понял.

— Давайте просто поищем Тиану ди Сонрэ, — наконец сообразив, что Герман его намёков не помешает, Ремус решил взять дело в свои руки. — Мы не знаем, свободный она разведчик, или, может быть, более достойный член общества. Мой друг с далёкой планеты не совсем разбирается в нашем социальном устройстве, и может ошибаться.

— Как скажете, — мягко улыбнулась работница социальной службы. — Я уже составила запрос, думаю, мы быстро получим ответ. Всего несколько дней, и ответ будет получен!

— Чего⁈ — возмутился Лежнев. — Какие несколько дней⁈ Просто найти человека по базе данных — несколько дней?

— Видите ли, судя по приставке к имени, у вашей знакомой довольно низкий социальный статус. Обычно такие граждане работают на отдалённых планетах, и запрос туда может идти довольно долго. Но не переживайте! Мы вам обязательно поможем!

Сзади послышалось приглушённое ворчание одного из репортёров:

— Посмотрите, дорогие зрители, какое отчаяние написано на лице нашего гостя! Наверняка у него даже нет симбионта, который помогает сгладить эмоциональные пики! Ну ничего, теперь он в надёжных руках. Цивилизация киннаров никогда не бросала братьев наших меньших!

10. Кусто, подопытная крыса

Тишина. Тьма. Одиночество. День за днём, бесконечно, бессмысленно, непрерывно. Каждое утро один и тот же безликий и бесстрастный голос задаёт одни и те же вопросы:

— Вы когда-нибудь садились на чужие планеты?

— Вы когда-нибудь проявляли неповиновение вашему пилоту?

— Вы когда-нибудь причиняли ущерб разумным существам?

— Вы когда-нибудь нарушали приказ командования?

— Вы всегда были преданы народу киннаров?

— Вы когда-нибудь нарушали правила существования ликсов?

Изо дня в день одни и те же вопросы. Формулировки меняются незначительно. И каждый раз он отвечает одно и то же. Тихоходы — гораздо более устойчивые создания, но с каждым днём Кусто всё сильнее погружался в пучину отчаяния. С того момента, как они вернулись к киннарам его жизнь медленно, но верно превращалась в непрекращающийся беспросветный кошмар.

Сначала они потеряли Германа. Командование приказало Кусто уходить, и он был вынужден подчиняться — подчинение вышестоящим обеспечено у ликсов специальными биоимплантами, нарушить приказ он не мог. Хотя очень хотел — видит Бог — Император, как же ему хотелось разорвать эти невидимые цепи, подхватить Гаврюшу и Германа, улететь как можно дальше и никогда, никогда не возвращаться. Он ведь чувствовал, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет.

Они с Тианой тогда даже порадовались, что командование ни о чём не стало спрашивать, иначе захватили бы и Германа тоже. Только потом, уже когда у него забрали его Тиану, он понял, что Герман тоже остался умирать. Ведь людям нужна еда, нужен простор, нужен воздух и вода, а ничего этого нет. Гаврюша ещё слишком маленький, чтобы обеспечивать достойное существование маленькому и хрупкому человеку. А ещё у него нет гипердвигателя.

Когда забрали Тиану, тихоход думал, что это ненадолго. Их не могут держать по отдельности вечно, они ведь связаны. Даже если ей сотрут память, эта связь сохранится. Он думал, Тиану вернут ему, и они снова станут свободными разведчиками. И тогда он расскажет ей о прошлой жизни, и они вместе отправятся искать Германа

Кусто ждал день, два, десять, но Тиану не возвращали. А потом стало ещё хуже, хотя казалось, что это невозможно. Его куда-то перевезли. Причём не своим ходом. Заставили поместиться в очень большого и очень старого ликса. Он думал, что сможет хотя бы с ним поговорить, но внутри этот ликс был обшит каким-то материалом. Больше из этой коробки его не выпускали. Он не чувствовал, как его везли, даже перехода в гиперпространство не заметил. Знал, что дорога закончилась, потому что когда его переносили, коробку повредили, и он целый день видел окружающее через небольшую щель в листах. Он видел, что рядом есть другие, старшие ликсы, но связаться с ними не мог. А потом щель заделали, и он перестал видеть вообще.

Каждый ликс находиться в центре вселенной. Он видит звёзды и планеты, видит космическую пыль, звёздные лучи. Слышит песни далёких галактик, отголоски взрывов сверхновых. Он чувствует запах других существ. Всё это от него отрезали. Великолепная симфония вселенной исчезла, остался только он, один, в темноте и тишине. Самое ужасное, он больше не чувствовал Тиану.

А потом стали приходить люди. Сначала он даже обрадовался. Спрашивал, когда его отпустят к Тиане, когда ему разрешат снова смотреть на космос. Люди не отвечали. Люди делали ему больно. Бурили скважины в теле, пускали внутрь каких-то существ, из-за чего Кусто начал галлюцинировать. Или, может быть, спать. Ликсы никогда не спят, а теперь он переживал моменты из прошлой, счастливой жизни. Только не так, как это было на самом деле. Каждое воспоминание сопровождалось страшным, гнетущим чувством вины и потери. Иногда ему снились медузы. Они оплетали его своими щупальцами и тянули, тянули в пустоту и ничто, вытягивали силы и память.

Кусто не понимал, чем он провинился. Что он сделал такого, что его так наказывают? За что у него забрали Тиану? Куда исчез Герман, и жив ли он воообще?

Дни проходили за днями. Одинаковые и страшные.

— Вы когда-нибудь спускались на планеты технофанатиков?

— Да.

— Вы когда-нибудь оказывали сопротивление вашему пилоту?

— Нет.

— Вы когда-нибудь убивали разумных существ?

— Не знаю.

— Вы когда-нибудь нарушали приказ командования?

— Нет.

— Вы предавали народ киннаров?

— Да.

— Вы когда-нибудь нарушали правила существования ликсов?

— Нет.

И снова темнота, тишина, боль и страшные сны.

Мыслей становилось всё меньше, Кусто чувствовал, как пустота, окружающая его медленно, но неизбежно проникает в душу. В какой-то момент ликс отчётливо понял — ещё немного, и он перестанет быть. Если бы ликсы могли сойти с ума, он бы сошёл, но ликсы с ума не сходят. Он просто забудет всё, что с ним было, будет считать это сном, будет считать сном Тиану и Германа, будет считать всё, что с ним было ложью.

И тогда Кусто решил бороться. Он ни в чём не виноват. Он никого не предавал. Он — хороший ликс, а киннары наказывают его ни за что. Он больше не будет покорно принимать это наказание. Тихоход не может причинить вреда киннарам. Не может нарушить приказ. Не может пытаться вырваться. Всё, что он может — это сделать так, чтобы они сами не захотели его мучить.

— Вы когда-нибудь посещали планеты технофанатиков?

— Кроваво-черное ничто пустилось вить систему клеток, связанных внутри, клеток, связанных внутри, клеток в едином стебле и явственно, до жути на фоне тьмы ввысь белым бил фонтан.

Пауза перед следующим вопросом слегка затянулась.

— Вы когда-нибудь не подчинялись вашему пилоту?

— Без Него мы — ничто.

Пауза ещё затянулась.

— Вы когда-нибудь убивали разумных существ?

— Истреби в бою тысячу противников, и твои враги тебя возненавидят. Уничтожь миллион — и неприятели твои выстроятся в очередь за твоей головой. Но убей очень тайно, скрытно и осторожно десяток, скрывая свои действия под покровами неясности, неопределённости и безмолвия — и целые миры будут вопить от ужаса при одном упоминании о твоём имени.

Больше в этот день ему не задавали вопросов.

11. Тиана пха Сонрэ, снова пилот

Длинных и тонких стволов в джунглях оказалось вполне достаточно. Проблема оказалось в том, чтобы их нарезать. Можно было отстрелить, но заряды для оружия хотелось бы сэкономить, к тому же это громко и результат далёк от совершенства. Тиана уже вошла в раж. Зачем тратить патроны, если вокруг полно разбитых уничтожителей, у которых есть замечательные вибролезвия? Не такие удобные, как Германов меч, к тому же питание находится в «предплечьях», но девушку это не остановило. Если отделить конечность повыше, то получается отличная коса. Тиана даже песню вспомнила, которую однажды включал Герман.

— Вижу, как идёт навстречу, кто-то в белом и с косой. Все мы гости в этом мире. Пора домой! — Скафандр сейчас как раз без включенной маскировки, то есть белый. — Как будто про меня пели! — довольно добавила Тиана.

— На каком это языке ты пела⁈ — спросила Далил на личном канале. Тиана глянула и мысленно поморщилась. Опять забыла отключить связь! Всё-таки будучи свободным разведчиком за этим следить не приходилось, вот и не привыкла.

— Ммм, тебе не кажется, что сейчас не лучшее время для лингвистических дискуссий? — выкрутилась девушка.

— Что-то с тобой не так, Тиана. Ты как будто не наша. Не киннар. Слишком много всего непривычного вокруг тебя. Я раньше думала, это из-за того, что у тебя нет симбионта. Но дело не в этом. Не только в этом.

— Если захочешь, я расскажу о себе подробнее, — сказала девушка. — Только давай не сейчас. Времени остаётся всё меньше.

Далил ничего не ответила, и Тиана сосредоточилась на работе. Теперь она понимала, почему Герман иногда так восторженно размахивал своим мечом. Что-то есть в этом притягательное, когда у тебя в каждой руке по всережущей косе. Возникает ощущение силы и свободы, которого не бывает, когда держишь в руках дальнобойный автомат или, тем более, нейродеструктор. Хотелось закружиться в вихре, изображая страшный миксер, который разносит всё вокруг себя. Но Тиана, конечно же, не стала этого делать — во-первых, растения жалко. Ей и так приходится наносить им ущерб, незачем делать это ещё и просто так, без всякого смысла и необходимости. На неё и так косятся — настоящему киннару не пришло бы в голову срезать живое существо для каких-то своих целей. Понятно, что необходимость диктует свои правила, но внутренний запрет на причинение вреда просто не дал бы даже мысли такой прийти в голову.

«Определённо, мне придётся объясняться», — девушка аккуратно срезала очередной длинный и прочный стебель. Взгляды соплеменников при этом чувствовались физически. Не то чтобы в них сквозило осуждение. Скорее — недоумение.

Решётки для ловушек получились именно такими, как девушка и хотела. Человека они вполне держали, а вот тяжёлого чистоплюя направить на укрытую щитом яму она бы уже не решилась. При этом сами чистоплюи никакой опасности не видели. У этих химер сканеры по чувствительности примерно ответствуют тем, что на посадочных ботах технофанатиков, так что об обнаружении ловушек можно не беспокоиться.

— Отлично получилось, хоть и необычно, — похвалил Ирс. — Теперь надо замаскироваться самим и чистоплюев укрыть. Но тут можешь не предлагать, уже и сам догадаюсь. Для чистоплюев — ямы, нам же достаточно будет немного присыпать себя песком. Маскировка скафандров прекрасно справится.

— Только ямы должны быть с пологим подъемом, чтобы им было удобно выбираться, — не удержалась Тиана.

Чистоплюи девушке нравились. Массивные, медлительные существа, очень миролюбивые и ласковые. Эти многоножки обожают, когда десантники чешут их между пластинами брони, мурчат хоботом и трутся боками, выпрашивая больше внимания. В то же время эти забавные химеры довольно страшный противник. Хобот выстреливает по тридцать зарядов сильнейшей кислоты в минуту. Дальность — до двух километров, и попадают они точно. Кислота проедает любую броню, правда некоторые образцы — довольно медленно, хотя при такой скорострельности это не так уж важно. Когда какого-нибудь робота технофанатиков буквально заливает липкой едкой дрянью, уничтожая внешние сенсоры и любые выступающие за броню приборы, не так уж важно, что технически он остаётся в строю, потому что опасности он уже не представляет.

Чистоплюи недоумённо мнутся перед выкопанными для них окопами, но, понукаемые погонщиками, всё же заползают по пологим склонам. До сих пор им не доводилось так прятаться, и животинки чувствуют себя неуютно. А Тиана просто вспомнила какой-то страшный фильм из коллекции Германа, в котором их железные танки так прятались. Досмотреть его она так и не могла, хотя прекрасно понимала, что горят и умирают в этих танках на самом деле просто актёры.

«Интересно, почему наши такое не используют? Те же окопы. Это ведь может сохранить людей, да и животных. И догадаться не так уж сложно?»

Долго раздумывать не получилось — пора было прятаться самой. У десантников нет средств наблюдения за космическим пространством, поэтому они не знают точно, когда явится противник. Однако его повадки знают все, особенно старый Ирс, и он уверен, что время почти вышло.

— Час, может быть, два, и они будут здесь. Вот и посмотрим, девочка, как сработают твои придумки.

Тиана начала нервно подрагивать. Вот когда симбионт был бы полезен! Все солдаты оставались совершенно спокойны. Потом, когда вражеские боты появятся на горизонте, симбионт инициирует повышенную выработку адреналина, и солдаты будут готовы сражаться, а пока они спокойно лежат на земле, присыпанные песком. Некоторые даже дремлют. Бывшая разведчица, впрочем, тоже смогла довольно быстро успокоиться. Просто напомнила себе, что сражаться приходилось уже много раз, и сейчас ничего необычного не происходит. Что с того, что это её идеи, и ответственность, вроде бы больше? Без этих придумок десантникам точно не было бы лучше. Если же они не сработают — что ж, значит, всё вернётся к тому, с чего начинали. Лобовой атаке.

К тому моменту, как небо над ними расцветилось всполохами от двигателей садящихся десантных машин, Тиана была уже совершенно спокойна. Бесстрастно наблюдала, как замедляются эти машины, и даже тот факт, что их, против обыкновения, оказалось четыре, а не три штуки, её нисколько не поколебал. Это просто значило, что будет немного сложнее, но так ли уж это важно? Главное, её изобретения всё-таки сработали. Выше всяких похвал сработали, гораздо лучше, чем она сама рассчитывала. Три из четырёх ботов сели в подготовленные ловушки, и тут же провалились. Десантники расстарались — глубина ям под щитами была такая, что боты оказались в них ровнёхонько по макушки.

— Чистоплюи, огонь! — рявкнул Ирс. Десятки кислотных снарядов замелькали в воздухе, заливая машины противника. — С пятого по восьмой — сосредоточиться на четвёртой цели! — тут же добавил старый десантник, и указанные чистоплюи чуть развернули хоботы.

Сами по себе ловушки вреда тяжёлым машинам нанести не могла. Что такое для десантного бота технофанатиков незапланированное падение с трёхметровой высоты? Однако чистоплюи сработали очень чётко и вовремя. Те, кто управляет десантными ботами просто не успели ничего предпринять. Сенсоры мгновенно залило едкой жижей, взлёт стал невозможен. Единственное, что им оставалось — это отдать приказ на высадку. Вот только в ямах места оказалось не так уж много. Первые роботы шустро выскочили из открывшихся аппарелей, и тут же упёрлись в стенки. Образовалась пробка. Опять-таки, с этим быстро разобрались бы, да только чистоплюи продолжали заливать ямы кислотой. Если Ботам она существенного вреда нанести не могла, то роботы с более тонкой и лёгкой бронёй гибли десятками.

Несколько хуже вышло с четвёртым ботом. Тем, которому не досталось ловушки. Там уцелевших железных солдат оказалось намного больше, они выскочили из-под обстрела и рванули к чистоплюям.

Киннары до сих пор в бой не вступали, так что их появление оказалось сюрпризом. Ирс опять очень вовремя среагировал.

Подчиняясь приказу, Тиана открыла огонь. Десантники технофанатиков очень быстры, попасть в них непросто. Но плотность огня оказалась так высока, что этого и не потребовалось. Уже через минуту все «выжившие» при десанте оказались разбиты.

— Прекратить огонь! — рявкнул Ирс. — К ботам, быстро, пока не опомнились!

Тиана оказалась ближе всех к тому, четвёртому, который приземлился не в яме. Девушка сама не поняла, как взметнулась из своей лёжки и рванула к обтекающей кислотой машине. Аппарели были ещё открыты, девушка ворвалась внутрь, поливая из винтовки всё, что видит. Десантные боты как-то не принято брать на абордаж, поэтому о защите внутри не слишком беспокоятся. Всего три турели на пути к рубке управления, девушка сбила их, толком не заметив. Несколько выстрелов попали в скафандр, но он выдержал, и системы усиления даже не позволили ей отлететь от удара. В рубке она оказалась меньше, чем через минуту после того, как вошла внутрь. «Как же хорошо, что мы изучаем технику врага!» — подумала девушка. Наклонившись под приборную панель, она несколько раз всадила в серую коробку уворованную у уничтожителя косу. Всё. Дальше можно не беспокоиться. Система дистанционного управления парализована, ни отдать приказ на самоуничтожение, ни ещё каким-то образом управлять этой машиной враг больше не сможет.

Девушка не стала задерживаться. Теперь эта машина от них никуда не денется. Быстро выскочила из бота, рванула к следующему. Не успела — навстречу уже выходили довольные десантники. Два оставшихся бота захватить не удалось, и им очень сильно повезло, что они взорвались до того, как внутрь забежали киннары. Теперь раненых, отброшенных взрывом собирают товарищи.

— Не сбавляем темп! — рявкнул Ирс. — Это только начало! Самое сложное — впереди!

Два десантных бота — это очень хорошо. Не так хорошо, как три — придётся им немного потесниться, но гораздо лучше, чем если бы они все взорвались. И им действительно лучше поторопиться. Тиана вернулась к боту, подпрыгнув, принялась руками стирать кислоту с датчиков. Всё спасти не удастся, но ей много и не нужно. Сама обжечься не боялась — живая ткань скафандров это один из немногих материалов, которые успешно сопротивляются воздействию кислоты. Долго плавать в ней не получится, но короткий контакт вреда не нанесёт.

— Дин, Далила! Оботрите посадочные захваты! — крикнула девушка. Товарищи молча бросились исполнять пожелание. Через две минуты самые критические узлы были очищены от кислоты. Ирс уже командовал солдатам загружаться.

— Ирс! — крикнула Тиана. — Чистоплюев тоже берём! Придётся потесниться!

— Да мы там как семена в коробочке будем! — возмутился старик.

— Зато корабль штурмовать проще будет! — ответила девушка. Вообще-то чистоплюи предназначены исключительно для наземных операций. Слишком они большие и неповоротливые, для тесных коридоров и технических проходов космических кораблей. Для абордажей существуют другие химеры, более приспособленные. Только у них-то таких нет, придётся обходиться чистоплюями. — И вообще, десант своих не бросает.

— Хороший девиз, мне нравится, — признал Ирс, и отдал приказ грузиться чистоплюям.

Среди солдат нет никого, кто умел бы управлять десантными ботами технофанатиков. Никого, кроме Тианы, конечно — её, в бытность свободным разведчиком учили обращаться с вражеской техникой. Не профессионально, конечно, но разбить машину о планету она не должна. Проблема в том, что десантных ботов два, а Тиана присутствует в единственном числе.

Девушка рухнула в кресло пилота — ручное управление здесь тоже предусмотрено, технофанатики не привыкли складывать все яйца в одну корзину, и в данном случае застрявшим на планете киннарам это на руку. Скафандр пришлось снять. Никто не опасается захвата противником десантного бота, но стандартные системы распознавания здесь есть. Если она коснётся сенсоров тканью скафандра, управление мгновенно заблокируется.

— Так, включить обзор… только эхолот и локатор, визуальный контроль не работает… Ожидаемо, мы им почти всё испортили… Ничего, этого хватит… Включить систему распознавания свой/чужой… Есть боевая единица рядом… Удалённое управление включить… режим «делай как я». Все погрузились? — спросила девушка.

— Давай, взлетай уже! — кажется, Ирс тоже ощутимо нервничает. Не удивительно, у него ведь симбионт почти не работает.

Тиана аккуратно подала мощность на двигатели, увеличила тягу. Машина плавно поднялась в воздух. Судя по показаниям, второй бот тоже благополучно взлетел. Тиана позволила себе приноровиться к управлению. Несколько простых манёвров, только чтобы убедиться, что ничего не сломано после обстрела, а потом — максимум мощности. Пассажиров вдавило в пол, чистоплюи протестующе захрюкали. Ничего, четырёхкратное ускорение все выдержат без труда. Даже она не сильно страдает, а ведь у неё сейчас нет скафандра. Тиана готова была терпеть гораздо большие неудобства за то, что она смогла снова летать. Даже вот так, на технической машине. Как же она соскучилась по полётам!

Впрочем, нынешний надолго не затянулся. Атмосферу покинули быстро, а через минуту её за плечо тронул Ирс:

— Девочка, тебе нужно надеть скафандр. Машина не герметична, судя по показаниям датчиков, воздух быстро уходит. Тиана и сама уже почувствовала, вот только бросить управление не могла. Не из-за каприза, просто отдавать управление автоматики было не слишком разумно. Она приведёт боты к стыковочным колодцам, где их, конечно же, будут ждать.

— Я пока потерплю, дядя Ирс, ничего страшного, — и ещё немного добавила ускорения. Лучше терпеть перегрузку, чем отсутствие воздуха. — Нам нельзя идти там, где нас будут ждать.

Ирс только головой покачал и встал рядом наготове с её скафандром.

Если бы не система распознавания свой/чужой, Тиана никогда не нашла бы корабль. Слишком сильно повреждены системы обзора. Хорошо, что бот точно знал, где находится корабль, который его выпустил, так что хотя бы с этим проблем не было. К тому моменту, как они приблизились, девушка дышала уже с трудом. Направив бот к выбранному месту, девушка успела активировать захваты, и почти потеряла сознание. Ирс успел в последний момент — почувствовав, что девчонка клонится в сторону, старик подхватил и силой всунул её в скафандр.

— Не могу не признать, что ты действуешь эффективно, но к собственному телу ты относишься наплевательски!

— Это я у Германа научилась, — слабо улыбнулась Тиана. — Видели бы вы, в каком он иногда состоянии оказывался!

Чего у технофанатиков не отнять — это предусмотрительности. Их посадочные боты универсальны, и вполне могут использоваться в качестве абордажных. Специальное оборудование для прорезания брони в них тоже присутствует. Через минуту отверстие, достаточно широкое для прорыва внутрь было готово. Первыми пошли чистоплюи. Эти химеры не предназначены для действий в открытом космосе, но вакуумом их не убьёшь, по крайней мере, не сразу. Хорошенько заплевав вырезанное ботом отверстие, многоножки нырнули внутрь. Следом двинулись десантники. Как-то так получилось, что тройка Тианы оказалась последней. Пока остальные активно обстреливали защитников, они с Дином и Далил активно заливали пеной только что проделанный проход, благо в десантных скафандрах есть некоторый запас на всякий случай. Атмосфера, что безумно радовало, на вражеском корабле присутствовала, но в проделанное отверстие активно уходила.

— Тройки ДЛН, ДДТ, АВР, направляетесь к рубке управления. Чистоплюй с вами. Остальные изображают атаку на реактор, как обычно! — рявкнул Ирс.

Тиана предвкушающе зажмурилась. Скоро в её распоряжении будет настоящий корабль, пусть и технофанатиков. Скоро у неё будет свобода.

12. Герман Лежнев, эмоционально нестабильный

Римус вился вокруг, своим поведением остро напоминая доставучую муху.

— А теперь мы отправимся давать интервью и рассказывать нашу удивительную историю? Ну правда, тебе ведь совершенно нечего делать ближайшие пару дней, а это очень важно! Слушай… ты, кстати, до сих пор так и не представился. Как мне тебя называть, не дикарь же? Ну посмотри, тебя весь народ киннаров ждёт!

— Слушай, Римус! — не выдержал Лежнев. От мельтешения розово-атласного обтягивающего великолепия у него разболелась голова, и это несмотря на то, что он, вообще-то, практически только что из капсулы. То есть организм здоров максимально. — Зовут меня Герман. Но ни на какое интервью я не пойду. Я за последние пятнадцать суток спал двадцать часов. Я питался стандартным пайком технофанатиков, с повышенным содержанием витаминов и минералов, полезных для имплантов. Я жрать хочу, Римус, понимаешь⁈ И ещё — спать. Так что сейчас я буду искать, как добыть себе пропитание и безопасное место, ясно⁈

Га Шилл ненадолго задумался и просиял:

— Зачем искать⁈ Я приглашаю тебя к себе! Уверяю, у меня вполне безопасно! А ещё у меня новый конвертор, в котором предустановлены все самые новые, самые изысканные рецепты блюд от лучших поваров нашего народа! Ты не представляешь, какие восхитительные блюда там готовят! После того, как мне его установили, мне даже пришлось посетить медицинский кабинет, чтобы избавиться от лишнего веса!

— Изящный, слащавый мужик в розовых шортиках приглашает меня к себе домой с ночёвкой на ужин? — задумчиво протянул Герман. — Конечно, я согласен! Что может пойти не так? Ладно, пошли. Заодно проверю, как там Гаврюша.

— О, спасибо за комплимент! — обрадовался Римус. — Ты правда находишь меня изящным? А что такое «слащавый»? А насчёт ликса — можешь не беспокоиться. Его уже переместили в центр заботы о диких животных, ему там будет замечательно!

— Слащавый, это… — автоматически начал объяснять Герман, а потом до него дошло. — В смысле переместили⁈ В смысле в центр заботы⁈

— Ну как же? — растерялся га Шилл. — Это ведь не по правилам — оставлять на планете дикое животное без присмотра. Он же не знает правил поведения, и может что-нибудь испортить!

«Еда и сон откладываются», — понял Лежнев.

— Где этот центр? — сдерживая крик, спросил парень. Он вдруг почувствовал ужас. Если Гаврюшу заберут, он останется на этой планете, среди вечных детей, светлых и радостных, беспечных и невероятно тупых. Навсегда. Вряд ли ему удастся приручить другого ликса. Вернее, вряд ли ему это позволят.

— Хочешь его навестить? Пожалуйста, — пожал плечами Римус. — Если ты считаешь это более важным, чем удовлетворить любопытство народа киннаров, то…

— Просто скажи, где держат моего Гаврюшу!

— Ой, ну ладно, — скривил недовольную физиономию Римус. — Пойдём. Это нужно на черве ехать, центр заботы находится за городом.

— Посмотрите, какая глубокая привязанность к дикому существу! — бормотали за спиной, — Очень чётко прослеживаются аналогии с нашими далёкими предками, не правда ли, дорогие зрители? Они ещё не отделяют себя от природы, не понимают, что наше истинное предназначение — это забота, воспитание, и направление природы. Именно поэтому для них есть такое понятие, как дружба с животным. Нет осознания, что животное не может дружить, оно иначе устроено! О, я думаю историки и психологи среди нас сейчас в полнейшем восторге, уважаемые зрители. Светлый разум, это действительно одно из самых значительных событий за последние годы!

Вообще-то это вот описание каждого его шага со своими идиотскими комментариями здорово раздражало. Первое время как заметил, Лежнев был в ярости, особенно из-за того, что в рассказе порой отчётливо проскакивали интонации замечательного Николая Дроздова. Герман так-то его любил… да, наверное, нет таких, кто не любит. Только когда этими интонациями описывают тебя, это всё равно неприятно.

Бесило страшно. Хотелось отловить все мухи-камеры и напихать их в рот этому спесивому любителю дикой природы. Постепенно, конечно, привык игнорировать. Бубнит кто-то фоном, и пусть бубнит, лишь бы не мешал. Но иногда невольно Лежнев всё-таки цеплялся за какую-то фразу и вслушивался. Вот как последняя… «То есть они такие возвышенные любят природу в целом, но любить отдельных представителей — моветон. Это уже личное, а личного быть недолжно, если я правильно понимаю. Интересно, сколько у них сумасшедших с такими порядками? Полное подавление любой индивидуальности. Интересно, у технофанатиков так же? И вот ещё интересно, если наши на Земле изобретут какие-нибудь симбионты, тоже к этому придём?»

— Толкнёшь меня, когда приедем, — попросил Герман назойливого напарника, отключил на скафандре внешние звуки и вырубился. «Хоть сколько сна урвать, а то невозможно уже…» — успел подумать Герман прежде, чем провалиться в сон.

Кто-то осторожно прикоснулся ему к плечу. В тот же момент, как Герман закрыл глаза. Так ему показалось, по крайней мере.

— Уже приехали? — спросил парень, потом чертыхнулся и включил внешние динамики. — Уже приехали?

— Да! Поторопись, пожалуйста, червь не должен долго оставаться на месте. Другие пассажиры тоже ждут.

Центр заботы действительно находился за городом, но Герман не увидел большой разницы. Точно такой же парк, как и сам город, те же многочисленные светлячки, которые заменяют здесь освещение — уже вечерело, и они зажгли свои тёплые, оранжевые фонарики.

Гаврюшу он увидел первым. Он сидел посреди какой-то полянки в своей броне, изрядно побитой после жесткого приземления, и казался Лежневу ужасно понурым и несчастным. Герман хотел подойти поближе, но вдруг упёрся в преграду. Прозрачная, абсолютно невидимая и неощущаемая. Не было чувства, что он упёрся в стенку. Парень просто пытался сделать шаг вперёд, и не мог, как бы сильно не напрягал мышцы. Как будто пытаешься придвинуть один сильный магнит к другому одинаковыми полюсами. Гаврюша, увидев приятеля, радостно поскакал навстречу, но тоже остановился, и жалобно опустился на землю.

— Это чего такое? — спросил Лежнев.

— Силовые стены! Они не причиняют вреда, но не позволяют животному уйти, — охотно пояснил га Шилл. — Видишь? Его тут кормят, заботятся…

— Это ваш ликс⁈ — голос принадлежал до ужаса стервозной дамочке. Как она появилась Герман не заметил, но она явно была чем-то очень недовольна. — Немедленно снимите с него всю эту гадость! Это неестественное состояние для данного животного, у него не должно быть никакой скорлупы! Что за варварство! Как вы только додумались такое сделать! Мы пытались снять его самостоятельно, но он стал отмахиваться гравитационным когтем! Ранил наших грузовых летунов, одному из сотрудников потребовалась медицинская помощь! Совершенно невоспитанный ликс, его необходимо вывезти в необитаемые области и отпустить, что и будет проделано немедленно, как только нам удастся снять с него эти железки! Почему он вообще за них так держится…

Сначала Герман хотел возмутиться, накричать, потребовать, чтобы Гаврюшу как можно быстрее отпустили, но, чем больше дамочка говорила, тем отчётливее он понимал — бесполезно.

— Ну так отключите поле, чтобы я снял эти железки! — потребовал Герман. — Как вы думаете, я буду это делать? Силой мысли⁈

Дамочка резко заткнулась, и, вздёрнув носик, направилась куда-то вглубь парка… точнее, леса. Но далеко не ушла, что-то там потрогала у особняком стоявшего деревца и вопросительно уставилась на Лежнева. «Отключила», — понял Герман. Он сделал пару шагов вперёд.

— Гаврюш, иди сюда.

— Вы слишком близко к границе действия поля… — начала было вздорная девчонка. Закончить фразу она не успела, потому что тихоход, проявив неожиданную прыть, подскочил к Герману, подхватил его когтем и вместе с ним взлетел.

— Я тоже рад тебя видеть, дружище! — улыбнулся Лежнев. Они висели где-то на высоте пятого этажа, и это было немного неуютно. — Только поставь меня на землю, ладно? И сам спускайся. Не бойся, я тебя им больше не отдам.

— Вы что себе позволяете! — дамочка внизу что-то кричала, вокруг них с Гаврюшей вились мухи — камеры, репортёр что-то громко комментировал. Он, кстати, остался один — видно, отчаявшись дождаться общения с дикарём, остальная съемочная группа куда-то улетела. — Отпускать диких ликсов запрещено, я же сказала! И не нужно мне тут возражать, что вы, дескать, не киннар и не собираетесь подчиняться правилам! Правилам должны подчиняться все!

— Да плевать мне, кто кому должен, — спокойно сказал Герман. — Пойдём, Гаврюш. Мне определённо нужно поесть и выспаться. Найдём место побезлюднее, и там поспим.

— Эй! Я же тебя к себе пригласил! — обиделся Римус.

— Прям с Гаврюшей? — приподнял бровь Лежнев.

— А… ты что, его здесь не оставишь⁈ Я думал, ты с ним повидался, и сейчас снимешь броню…

— Блин, ну ты реально наивный. Не буду я ничего снимать. Гаврюша идёт со мной. Мы с ним друзья. И да, я, в отличие от киннаров, не собираюсь отказываться от своей природы в угоду высокомерия. Да, я животное. Мне нравится испытывать полноценный спектр эмоций, есть мясо и любить женщин. И заводить друзей среди полуразумных ликсов — тоже. А вы — как хотите.

В результате, га Шилл, скрепя сердце, всё-таки согласился пригласить к себе Германа даже вместе с диким ликсом. Он всё ещё надеялся стать звездой всекиннарского масштаба и не хотел терять возможность. Да и вообще, дикий Герман ему нравился, несмотря на все недостатки. Римус честно и храбро признавался себе, что этот дикарь выглядит гораздо более живым, чем большинство его знакомых.

Еда, предложенная Римусом, Герману ужасно не понравилась. Больше всего из-за антуража. Дизайнер решил сделать всё очень красиво, в своём понимании, конечно. Чуть приглушил свет в комнате, развесил по стенам аналог уличных светлячков, украсил стол букетом цветов… Даже посуду использовал какую-то праздничную. Очень красивую саму по себе, но всё вместе это выглядело как романтический ужин на двоих. С сопровождением репортёра, который продолжал фиксировать происходящее. Герман так хотел жрать, что уже готов был на всё. И он понимал, что ничего такого этот андрогинный бедолага в виду не имеет. Но как же его от всего этого тошнило! Блюда, без единого кусочка мяса, конечно же, были довольно вкусны и, наверное, изысканны, но хотелось-то совсем другого! Трудно наесться изысканной овсяной кашкой с фруктами, если ты в последний раз нормально ел… да Лежнев уже и не помнил, когда. Ещё и в те моменты, когда вокруг летают мухи и тщательно фиксируют, как ты пользуешься ложкой и вилкой.

Гаврюша сидел во дворе. Герман не поленился, потратил несколько минут, чтобы соорудить небольшой сигнальный колокол из отвалившейся от брони железки, подвешенной на ветку дерева. Объяснил тихоходу, что если кто припрётся — нужно обязательно стучать по этой железки как можно громче, тогда он придёт и прогонит всех зоозащитников. Гаврюша не понял, но проникся. Ему очень понравилось звенеть железкой, так что он теперь «музицировал» непрерывно. Но если кто-то подходил, музицировать прекращал, Герман проверил на репортёре, так что сигнализация всё-таки работала.

— Как тебе этот салат из цветов и листьев смиллы? — участливо спросил Римус. — Не правда ли, очень изысканный вкус! Яркая, тропическая сладость оттеняется лёгкой горчинкой листьев, а соус из тинха дополняет эту феерию нотками пряной кислинки. Разве не прекрасно?: Скажи, Герман, у вас едят какие-нибудь нормальные блюда, не мясные?

— Едят. Картошку жареную. На масле. — Герман сейчас руку бы отдал за сковороду с жареной картошкой вприкуску с солёным огурцом и чёрным хлебом, политым подсолнечным маслом. Тем более, руку-то можно отрастить. Эх, где тот конвертор, что на Кусто? Герман туда столько всего вкусного напрограммировал… Да и сам Кусто — тоже.

— А где у вас живут ликсы? — спросил он Римуса, прервав того на полуслове.

— О, они все в космосе. Либо на флоте, либо на добыче полезных ископаемых. Прости, я не знаю точно. Не очень интересуюсь всеми этими пространственными делами. Этим занимаются граждане более низких категорий, а я — планетарный житель.

Герман тяжко вздохнул. Он уже не впервые пытался выяснить что-то из интересующего его у Римуса, и даже пытался привлечь к разговору репортёра, но они просто не знали. Такое ощущение, что те, кто живёт на планетах, действительно не знает ничего о том, что происходит в космосе. Всё это для них слишком далёкое и интересное.

Спать Лежнев отправился к Гаврюше. Так надёжнее — никто ликса не уведёт, да и его самого тихоход, если что, защитит. Герман уже не опасался, что на него нападут или попытаются скрутить, но… мало ли. Они тут всё делают из наилучших побуждений, и добрыми и светлыми улыбками. Всё за всех знают лучше всех. «Болото какое-то!» — подумал Герман, и отрубился. Да так качественно, что проспал почти весь следующий день. Римус был страшно недоволен. Кажется, ему уже начал надоедать гость, который оказался далеко не таким интересным, как он рассчитывал. Общаться толком не желает, своё мнение о жизни киннаров высказывает, и ладно бы восхищался, так в основном критикует!

— Ну давай же, расскажи, как ты познакомился с этой Тианой! Только не упоминай, что она — свободный разведчик! — тихо предлагал ему репортёр, ненадолго отключив камеры. — Свободный разведчик — слишком непривлекательная профессия. Гражданку высокой социальной полезности ты в космосе встретить не мог, но пусть она будет хотя бы психологом, или корабельным медиком!

Герман плевался и посылал репортёра к чертям. При полном отсутствии агрессии, киннары ухитрялись быть удивительно назойливыми. Ну и бестактными, пусть они этого не понимали. Приятно, что ли, слушать, какая Тиана неуважаемая и бесполезная от какого-то хлыща, который тяжелее ложки ничего в руки не берёт, и целыми днями ходит за ним с дурацкими комментариями.

В общем, это праздное существование Герман вытерпел ещё день, а уже рано утром следующего отправился в социальную службу. На Гаврюше — больше он разделяться с тихоходом не собирался. Что репортёр, что Римус, ужасно возмущались. Увещевали и напоминали, что полёты в черте города на непредназначенных для этого существах запрещены. Это вульгарно и неприлично, появляться среди людей на таком ликсе!

Герман, как всегда не послушал, и произвёл небольшой фурор возле социальной службы. Но ему было всё равно — очень боялся услышать что-нибудь плохое про Тиану.

— Простите, к сожалению, я ничем не могу вам помочь. Сведения о Тиане ди Сонрэ отсутствуют. Последние записи говорят о том, что она сначала пропала без вести во время боевого задания, — последние слова работница проговорила с отчётливым отвращением, — а потом вернулась, но из состава флота её вывели. Более никаких сведений о Тиане ди Сонрэ в документах не значится.

Девушка говорила с искренним сочувствием, ожидая, что собеседник расстроится, но Герман наоборот, был рад. И что бы подтвердить свои предположения, уточнил:

— Сведения о смерти есть?

— Нет, если бы она умерла, об этом была бы запись, но она отсутствует.

«Ну и замечательно. Главное — жива. Раз больше нигде не числится, значит — сбежала, скорее всего. У этих формалистов обязательно были бы данные о переводе». Где-то в глубине души Лежнев понимал, что натягивает сову на глобус и выдаёт желаемое за действительное, но самое главное он уже выяснил. Тиана жива. Остальное решаемо, так или иначе. Однако затягивать с решением тоже было необходимо.

— В прошлый раз не спросил, но мне нужны данные о её ликсе. Как узнать, где он сейчас находится⁈ — Если Тиану найти не получается, остаётся Кусто. Он думал, его они заберут уже вместе с Тианой, но можно и в другом порядке. Тем более, тихоход чувствует своего пилота, так что поиски значительно упростятся.

— Нет ничего проще! — светло улыбнулась девушка. — Просто назовите его номер!

— Я понятия не имею, какой у него номер. Но вы можете посмотреть в деле Тианы.

— Простите, у меня нет такой возможности. Это флотский ликс, их номера не доступны гражданским. Если бы вы его назвали, я бы могла поискать, но узнать сама не могу.

— Да как так-то⁈ Ладно. Как попасть во флотскую базу?

— Простите, туда даже гражданам доступа нет. А у вас и вовсе непонятный статус. Я смотрела про вас передачу, это так интересно. И Римус га Шилл такой замечательный, правда⁈ Он делает такие прекрасные сады…

— Пойдём другим путём, — перебил девушку Герман. — У вас есть место, куда переводят ликсов, не находящихся на службе. Например, больных, или там, нуждающихся в реабилитации?

Если Тиана — не разведчик, то Кусто тоже вряд ли с кем-то другим рассекает. Киннары ведь уверены, что у ликса может быть только один пилот'.

— Конечно! — снова просияла девушка. — У нас есть центр реабилитации и исследования ликсов, потерявших пилота или травмированных иным способом. В этом центре за ними ухаживают и исследуют возможность поменять привязку.

— Хорошо, где находится этот центр? — Герман прямо в стойку встал.

— Простите, это секретная информация. В социальной службе отсутствует сведения, где находится это место.

Где находится флотский архив Герману рассказали. Правда, заверили, что туда его тоже не пустят — он даже не гражданский, а это секретный объект. Но Герману на это было наплевать.

На выходе из социальной службы Лежнева, как и всегда, встречали Римус га Шилл и репортёр. Но не одни — ещё четыре новых человека — явно в какой-то форме.

— Герман, мне очень жаль, что тебе не удалось найти свою знакомую, — торжественно начал Римус. — Но как твой первый знакомый на планете киннаров я готов компенсировать тебе эту потерю. Ты можешь дружить со мной! Можешь пока пожить у меня, а со временем, тебе оформят гражданство, дадут симбионта, ты пройдёшь обучение и станешь полноценным членом нашего общества.

Лежнев не обращал внимания на разглагольствования дизайнера. Он был занят — стряхивал с рук и тела пауков, которые упорно ползли ему к лицу.

«Блин, я походу рехнулся. Натуральная шизофрения! — думал парень».

— Эй, что вы делаете! Хватит давить медицинских паучков, они должны ввести вам успокоительное! Судя по показаниям камер, вы испытываете сильный стресс!

Герман ещё не успел осознать, что услышал, а руки уже сами захлопнули забрало. До этого он беспечно ходил с открытым — слишком расслабился. Загерметизировавшись, парень облегченно выдохнул — успел!

— Какого чёрта ваши пауки пытаются ввести мне какое-то успокоительное! — возмутился Лежнев. — Я этого не просил.

— Мы представители социальной службы, нам лучше знать, что вам нужно! — Ответил один из товарищей в форме. — Немедленно откройте забрало! Ходить в скафандре вообще запрещено! На вас поступили жалобы от прохожих, что вы причинили им неудобства, посадив ликса прямо на улице! Мы выяснили, что у вас повышенный уровень стресса, вы эмоционально нестабильны! Вам нужно пройти реабилитацию, после чего вы можете воспользоваться предложением вашего доброго знакомого Римуса га Шилла!

Он смотрел на добрые, улыбающиеся лица, Римуса, репортёра и медиков из социальной службы, а в голове у него почему-то всплывало слово «напалм».

— Да пошли вы все к чертям! — сообщил Лежнев, и зашагал к Гаврюше. — Некогда мне с вами возиться.

Архив оказался не так уж далеко от социальной службы. Можно было бы дойти пешком, но на Гаврюше — удобнее, а возмущённые вопли спутников и случайных прохожих его уже давно не волновали.

В само здание его пустили без проблем, и даже проводили к крылу, ведущему в архив.

— Вот и всё. Вы видите, эта дверь пропускает только тех, кто допущен, — служащей недоумённо смотрел на настойчивого посетителя. — Я не могу дать вам допуск, ведь вы не являетесь служащим флота!

— Да ничего, дальше я сам, — вежливо улыбнулся Лежнев, и под возмущённые крики служащего прорубил себе проход. У здания, похоже, присутствовали какие-то зачатки чувствительности, потому что оно возмущённо затряслось от такого вандализма, из прорубленных стен потёк белый сок, но Герману было наплевать. Архив не пустовал, служащие были возмущены и напуганы, но Герману было наплевать. Он схватил одного из них за плечо, легонько сжал, и потребовал:

— Просто скажи мне, где находится центр реабилитации и исследования ликсов, и никто не пострадает!

— Я не собираюсь вам ничего говорить! Уберите от меня руки! — запричитал пойманный. — Это возмутительно! Это насилие!

— А так? — спросил Герман, и разрубил один из терминалов. — Я что, много прошу? — спросил он, ломая стену и пинком вышвыривая наружу какой-то прибор.

— Прекратите! Мне страшно! Что вы делаете, это выходит за все рамки! — бедные служащие попытались сбежать, но Лежнев в два шага перекрыл выход.

— Где, мать твою, центр реабилитации! Быстро!

— Я подчиняюсь грубому насилию! — ответил один из служащих. — Это в секторе А — 5, система 12. А теперь уходите, уходите немедленно! — и разрыдался.

— Большое спасибо за сотрудничество! — искренне поблагодарил Лежнев, и выпрыгнул наружу прямо через стену.

На земле уже встречали, причём на этот раз пауками не обошлись. Германа обступили аж пятнадцать киннаров.

— Пожалуйста, откройте забрало скафандра! — увещевали его. — Вы ведете себя неадекватно и причиняете ущерб гражданам! Пожалуйста, выполняйте наши указания, и мы вам обязательно поможем.

Окружили его достаточно плотно. Герман достал нейродеструктор, угрожающе им взмахнул. Киннары из социальной службы и не думали реагировать. Он выстрелил широким лучом, трое упали. Вот тут стало по-настоящему страшно, потому что оставшиеся никак не отреагировали на потерю товарищей, продолжали улыбаться как ни в чём не бывало.

— Да что с вами сделали⁈ Вы что будете делать, если я вас всех поубиваю? Так же улыбаться?

— Мы вынуждены применить физическую силу!

Лежнев инстинктивно отскочил, рубанул с полуоборота и рассёк летевшую в него сетку. «Дебилы, предупреждать-то зачем?» — подумал парень. Судя по тому, как распались половинки — ничего страшного, даже если бы не уклонился. Даже не липкая.

— Гаврюша, валим из этого болота! — крикнул Лежнев, и, подхваченный когтем, взмыл в воздух. В воздух поднимались какие-то аппараты, но было уже поздно — парень ловко заскочил внутрь тихохода, и теперь торопливо снимал скафандр перед слиянием. — Пусть этих идиотов тут симбионты дожирают!

13. Тиана пха Сонрэ, абордажник

«Как же нам повезло, что это не линкор!» — такие мысли преследовали Тиану с тех пор, как они оказались внутри корабля. Если говорить откровенно, для них и крейсера было много, особенно по количеству защитников. Спасал только чистоплюй, который со всей возможной скоростью заливал переходы кислотой. И ещё очень помогало, что часть десанта с крейсера была уничтожена ещё на планете. Остались только защитники, специально предназначенные для боя в тесных переходах корабля. По правилам и наставлениям, штурм любого вражеского корабля осуществляется только после того, как он уже получил критические повреждения, и основное сопротивление уже подавлено. Случаи, когда киннары штурмовали полностью функционирующий крейсер технофанатиков случались только на заре истории, когда война была в горячей фазе, и обе стороны рассчитывали на быструю победу и ассимиляцию противника.

Чистоплюи в тесных коридорах перемещаются слишком медленно, зато их броня намного лучше, чем у специализированных штурмовиков. Своей тушей многоножки занимают почти всё пространство коридора, из-за этого тактика сформировалась очень простая. Зверь идёт впереди, заплёвывая металлических спрутов с установкой автоматического плазмомёта вместо головы, как только они появляются в поле зрения. Те, впрочем, в долгу не остаются. Прежде, чем рухнуть оплавленной тушкой, успевают нанести бедной многоножке какие-то повреждения. Все три тройки идут под защитой чистоплюя, не высовываясь, и заняты исключительно отстрелом тех противников, что подбираются сзади или выбираются из узких технических коридоров. Пару раз Тиане пришлось воспользоваться косами, когда чистоплюй застревал на поворотах.

Наконец добрались до рубки управления. Чистоплюй уже залил дверь кислотой, и теперь толстый бронированный металл потихоньку собирался на полу в пузырящуюся лужу, но пройти внутрь пока было нельзя. Зато на них насели со всех сторон — коридор тут расширился, превратившись в довольно уютную кают-компанию. Просторно стало не только чистоплюям, но и многочисленным защитникам корабля. Похоже, сюда собрали всех в этой части корабля. Стены так и кишели шустрыми осьминогами.

— Отступаем! — предложила Тиана. Как только они вошли, со всех сторон полетели плазменные заряды. Пару десятков скафандр может выдержать, но роботов тут было больше, и стреляли они очередями. «Как же не хватает чего-нибудь взрывающегося!» — мельком подумала девушка. Мгновенно вспомнилось, сколько разбитых осьминогов они оставили за собой. У каждого есть элементы питания, которые можно превратить в гранату. Герман как-то показывал, как их делать — он научился после того случая, когда пришлось штурмовать корабль шахтёров маригов.

Чистоплюй, пятясь, вернулся в коридор, где и остановился, почти закрыв собой проход. Некоторое время шла активная перестрелка, потом, видно поняв, что толку от этого нет те, кто управляет осьминогами слегка успокоились. Чистоплюй тоже больше не стрелял — все оставшиеся осьминоги разошлись в стороны так, чтобы оставаться вне зоны действия хобота. В результате ни десантники не могли выйти в кают-компанию, но и защитники корабля ничего не смогли сделать нападавшим.

— Это совершенно не соответствует правилам абордажа! — бубнил в наушниках на канале их тройки Дан. — Но это работает. Я не понимаю, почему! Это неправильно и нелогично!

— Дан, какая тебе разница? Работает же. И потом, какие правила, если у нас наземные животные используются в абордаже⁈ Наставления разрабатывались для быстрых и юрких сенокосцев!

— Да, но при этом, если бы мы пошли на абордаж неповреждённого крейсера с сенокосцами, нас бы уже по статистике половины не было! Это получается, наставления разработаны неправильно?

— Нет. Сенокосцы предназначены для выискивания затаившегося противника. Когда десант штурмует обездвиженный корабль с повреждёнными энерговодами и разрушенной рубкой управления, противоабордажные дроиды переходят в режим самостоятельной защиты. В этом случае сенокосцы — это то, что нужно. Ты лучше меня знаешь, что к абордажу приступают только после подавления основного сопротивления. Это рационально.

— И всё равно обычно потери случаются, а мы до сих пор живы. И у Ирса после того, как он принял нашу тактику на вооружение, дела наладились. Если честно, это сводит меня с ума. Мне в голову закрадываются мысли, что командование не слишком заботится о сохранении десанта в живых!

— И это после того, как целых триста десантников бросили на вражеской планете при первой опасности? — саркастически уточнила Далил. — Даже не знаю, Дан, хвалить тебя за наблюдательность и способность к логическому мышлению в стрессовой ситуации?

— Это другое! — воскликнул Дан. — Хотя…

Что именно «хотя» он договорить не успел, потому что с тылу на них вышла очередная группа спрутов. Сосредоточенным огнём всей группы удалось их разбить, но Тиана особой радости не почувствовала. Это явно были случайно забрёдшие роботы, которые просто подчинялись программе патрулирования. Что будет, когда засевшее в рубке командование сообразит, что сзади они далеко не так хорошо защищены? Технических проходов и отверстий вокруг достаточно.

— Мы тут так надолго застрянем! — протянула Далил. — Рано или поздно они придумают способ нас отсюда выбить.

— Дин, Далил, собираем элементы питания. Хотя бы десять штук! — девушка резонно решила, что одним аккумулятором боевых роботов не повредить. Тут и десятка-то может не хватить, но хотя бы ошеломить на время, повредить сенсоры должно получиться.

— Что задумала, Тиана? — спросила Далил. Они с Дином уже удалялись назад по коридору, но напарница всё-таки не удержалась от вопроса.

— Хочу сделать взрывное устройство. Там несложно совсем.

— И конечно, ты не собираешься рассказывать, откуда знаешь, как его сделать.

— Всё расскажу, Далил, правда. Но потом. Давайте хотя бы улетим из этой системы!

— О чём ты, Далил? — недоумённо переспросил Дин.

— Ну хотя бы о том, что ты, командир нашей тройки, уже давно только и делаешь, что выполняешь указания Тианы.

— Ну, её предложения рациональны и довольно действенны, почему бы…

— Да это понятно, — фыркнула Далил. — Но тебя не смущает, что девчонка с амнезией… хотя какая амнезия, все знают, что её обработали нейродеструктором после какого-то преступления. Так вот, тебя не смущает, что из неё десантник гораздо лучше, чем из нас? Больше того, она ещё и пилот отличный! Причём может управлять кораблём технофанатиков.

— У меня что, правда, угнетены когнитивные способности? — после длительного молчания спросил Дин. — Я ведь действительно ни на что не обращал внимания.

Тиана мысленно закатила глаза. Что за длинные словесные конструкции во время боя? Есть же замечательное и такое короткое слово — «тупой»!

— Ребята, вы бы поторопились. Они нас сейчас по техническим тоннелям обойдут, а с этой стороны чистоплюя нет.

Через пару минут в её распоряжении были полтора десятка аккумуляторов — осьминогов на пути к рубке покрошили достаточно. Замкнуть нужные контакты много времени не заняло.

— Айна, отведи чистоплюя. Мне нужно пространство, — распорядилась девушка.

Бомба получилась достаточно тяжёлая. Забросить её далеко можно было не пытаться — сил не хватит, так что девушка чуть выдвинула её за пределы прохода и пинком задвинула за стену. Она успела сделать несколько шагов прежде, чем за спиной разверзся ад. Несмотря на то, что основная часть взрывной волны прошла мимо их коридора, девушку толкнуло в спину, прямо в объятия крайне удивлённого чистоплюя.

— Извини малыш, не хотела тебя травмировать, — пробормотала девушка, и, не обращая внимания на пестреющие красным записи о её состоянии на забрале скафандра, рванула назад. Зарядов в споромёте ещё довольно много, можно не экономить. Длинная очередь перечеркнула кают-компанию, потом девушка переключилась на режим дробовика, несколько раз выстрелила во всё, что ещё шевелилось. Сзади чуть подтолкнули, девушка отскочила в сторону, пропуская чистоплюя, а потом и остальных десантников. Из-за двери, которую пытался расплавить чистоплюй во время первой попытки штурма донесся синтезированный голос:

— Прекратить огонь! Мы не будем больше оказывать сопротивления!

Десантники уже рассредоточились по разнесённой в клочья кают-компании, не забывая контролировать выходы из технических тоннелей и тот коридор, по которому они сюда шли.

— Мы являемся органиками, наши жизни не должны быть прекращены.

— Выходите по одному. Руки держать на виду! — потребовала Тиана. Как-то так получилось, что она теперь среди команды, что шла в рубку — главная. Само вышло. Так что и переговоры теперь ей вести.

Броневая дверь, уже изрядно проеденная кислотой, открыться полностью не смогла. Заклинило где-то на середине, так что обитателям рубки управления приходилось протискиваться. И очень хорошо, что они не вышли сразу — у девушки было время привыкнуть к их виду. Тот, кто утверждал, что они являются органиками, здорово преувеличил. Какие-то их части явно оставались живыми. Наверняка — мозг. Но вот так, беглым взглядом увидеть эти органические части не получалось. Первым вышел высокий металлический скелет с четырьмя руками. Никакого покрытия на скелете не было, так что работа приводов и искусственных мышц была прекрасно видна. Живых органов там не было. Хотя нет, присмотревшись, девушка заметила пару прозрачных контейнеров в переплетении металла и искусственных мышц. В этих контейнерах, кажется, было что-то живое. Девушка не настолько разбиралась в человеческой анатомии, чтобы правильно определить, что это за органы. Голова же существа представляла собой полностью гладкую сферу без намёка на органы зрения или слуха.

Следующие обитатели рубки были так же колоритны. Каждый из них отличался друг от друга. Правда, живых тканей у шедших за сфероголовым было больше, чем у первого, но на людей они точно похожи не были.

— Вы уверены, что являетесь органиками? — ляпнула девушка. Дурацкий вопрос и вылетел прежде, чем она успела подумать. Тем не менее, на него ответили:

— Мы были рождены естественным путём в репликаторе, и в начале своего жизненного пути каждый из здесь присутствующих был полностью органическим существом. Со временем, благодаря личным достоинствам, каждый из нас получил возможность заменить части тела совершенными механизмами, но технически мы всё ещё являемся органиками, так как не достигли цифрового бессмертия.

Девушка тяжко сглотнула. Как общаться с такими существами она не очень представляла. Вообще-то в наставлениях есть пункт по обращению с пленными. И у пилотов, и у десантников тоже. Тиана даже пару раз видела пленных технофанатиков до того, как социальная служба стирала им память и возвращала к природному виду. Но те были не такие. Видимо, обычный персонал, низкого уровня социального рейтинга. Эти же явно принадлежат к более высокой касте. Воспринимать их как людей в упор не получалось. Да и выглядели они, на взгляд девушки, омерзительно и пугающе.

— Кто-то один — немедленно отключить защиту и глушение связи, — рявкнула девушка, и пошла вслед за технофанатиком. Проконтролировать на случай, если он всё-таки решит включить систему самоуничтожения. «Хотя вряд ли он стал бы это делать — хотели бы, уже запустили. Как же нам повезло, что мы нарвались на корабль, управляемый органиками!»

Если бы им попался полностью автоматический корабль без органиков, системы самоуничтожения включились бы как только искин оценил бы шансы на успешное сопротивление как слишком низкие. С другой стороны, само по себе сопротивление не было бы таким ожесточённым — искин не может быть столь же изобретателен, как и органики. Даже такие, почти полностью металлические.

Как только пленный выполнил указания, в наушники ворвался голос Ирса.

— Да неужели⁈ Вам всё-таки это удалось! Надо отметить, очень вовремя, нас тут сильно прижали. Думал, не выберемся.

— Дядя Ирс, нам бы в одном месте собраться, — ответила Тиана на личном канале. — Надо же решить, что дальше делать. Мы взяли в плен органиков, так что скорее всего, вся группировка наша.

— Да, было бы неплохо — хмыкнул Ирс. — А то что-то мне подсказывает, что мы не собираемся триумфально возвращаться домой с победой и получать заслуженные три дня увольнительных за удачно проведённую операцию.

Тиана не собиралась. Она теперь разрывалась между двумя маршрутами. Кого спасать первым — Германа, или Кусто? Прошло уже столько времени… И тот и другой срочно нуждались в спасении, и девушка просто не знала, кто из них сильнее. Однако склонялась именно к Кусто. Просто потому, что если она заявится с флотом технофанатиков в ту систему, где остался любимый, история может повториться. Время подскока — от двадцати минут до получаса. Корабли технофанатиков просто раскатают и спрашивать не будут, откуда и зачем они здесь появились. Нет, ей нужен тихий, малозаметный ликс, чтобы туда добраться. Тем более, девушка примерно представляла себе маршрут, как добраться до той системы, в которой держат Кусто, и выходило так, что туда можно было попасть, избежав встречи с силами киннаров.

Решение девушка вроде бы приняла… одна беда. Триста десантников киннаров, которые могут не согласиться с её маршрутом. Да что там говорить, наверняка не согласятся. Тиана в этом была практически уверена. Как и в том, что спрашивать их разрешения и учитывать их мнение не собирается. Раньше — наверняка посчитала бы это несправедливым. Всё-таки они все вместе захватывали эти корабли, и десантники участвовали в бою так же, как и она. Гораздо справедливее и правильнее присоединиться к мнению большинства, даже если не согласна. Но то было раньше, а сейчас у неё Герман и Кусто неизвестно где, и девушке совершенно наплевать на мнение товарищей. «Тем более, они всё равно правильно не решат. Слишком мало знают!»

Поэтому сейчас Тиана тщательно следила за действиями пленного, который переключал управление всей группировки противника с автоматики на головной корабль. А управление корабля, как и всю полноту власти на нём передавал ей. Она бы и сама могла, но это пришлось бы разбираться — всё-таки не настолько хорошо она знает технику противника. Кроме общих принципов есть ещё и детали, все их запомнить нереально. «Вот ещё тоже… с этими-то что делать?» Пленных уже разоружили и заперли в какой-то пустой каюте, кроме одного — как выяснилось, адмирала флота.

— Скажите, почему вы сдались? — спросила девушка.

— Потому что это логично. — «Ох, этот синтезированный голос! До мурашек пробирает!» — Победить мы не могли. Вы действовали слишком нестандартно. Оставалось либо уничтожить себя вместе с вами, либо сдаться.

— И что, вы не боитесь попасть в плен к киннарам? Вам не обидно, что ваш народ потеряет флот, который ещё и достанется противнику?

— Обидно, — признался пленный. — Но обида нерациональна. Убивать себя, чтобы досадить киннарам неконструктивно. Полагаю, нам сотрут память и восстановят изначальную форму, после чего каждый из нас будет считать себя киннаром. Мне довольно обидно терять своё положение, которого я добивался много лет, но после удаления памяти это не будет иметь значения.

«Логично, — подумала Тиана. — Самое забавное, киннары тоже думают примерно так же. Если сопротивление бесполезно, то проще покориться, ведь тогда тебе сохранят жизнь. Да, твоя личность изменится, но ты всё равно останешься жить. Интересно, я тоже бы так думала, не случись вот этого всего? И остальные наши? Наверное, да. Просто сейчас у меня слишком много дорогого мне. То, чего я ни в коем случае не хочу потерять. Даже если Германа и Кусто больше нет».

— А сейчас можно уже рассказать, кто ты такая? — ворвалась в её мысли настойчивая Далил.

Тиана вздохнула и принялась рассказывать. На общем канале, чтобы потом зря не повторяться. И про свой прыжок в никуда, про знакомство с Германом, про всё остальное. Про своё отношение к киннарам и про отношение киннаров к своим же солдатам.

— И в связи с этим у меня возникает вопрос, — удивительно вовремя вклинился Ирс. Она как раз закончила рассказ, и теперь не знала, как его подытожить. — Что ты собираешься делать дальше, и как с этим соотносится наше присутствие?

Тиана на несколько секунд задумалась.

— Я хотела предложить вам выбор. Сама я буду искать своих друзей. Для этого мне понадобится корабль. После этого… мы уйдём. Я — не десантник. Мне нравится путешествовать. Скорее всего, я вернусь в ту галактику, о которой рассказывала. Поэтому вы можете отправиться со мной, или я могу выдать вам один корабль и настроить автоматический полёт до ближайшей системы киннаров. Что выбираете? И да, если вы решите отправиться со мной, это вряд ли понравится нашему руководству. Возможно, всех нас посчитают предателями.

14. Герман Лежнев, чумной доктор

Флот, в отличие от обитателей планеты, действовал более решительно. Нет, если бы его по-настоящему попытались сбить, он бы ни за что не ушёл — над местом взлёта собрались несколько очень крупных ликсов, которые не только транслировали своё сильнейшее неодобрение, но и активно пытались перехватить гравитационными когтями. А вот дальнобойного оружия по-прежнему не использовали, хотя это только у разведчиков его нет.

Герман от загребущих лапок «старших товарищей» уклонился легко. И Гаврюша уже на неодобрение старших реагировал не так остро, как в первый раз. Кажется, ликсёнышу хватило просидеть полдня в неволе, чтобы избавиться от почтения к старшим. «Если они хотят, чтобы я сидел в клетке — значит, это плохие старшие» — так интерпретировал Лежнев чувства товарища.

Вероятно, жители планеты могли наблюдать довольно красочное шоу. Им с Гаврюшей опять пришлось разгоняться, и разгоняться быстро, да ещё и в атмосфере, так что кружева, которые они выписывали в небе сопровождались сначала линиями конденсата, как после пролёта сверхзвукового истребителя, а потом и вовсе огненными следами, как от метеоров. А потом Лежнев смог-таки немного опередить неповоротливых ликсов и вылетел в открытый космос, где его тем более схватить никто не мог.

«Ну что, надеюсь, они там не решат перепрятать Кусто, пока мы его ищем, да Гаврюш?» — подумал Герман, выбирая нужный курс. Добираться предстояло почти в центр киннарских территорий, но парень не слишком переживал. Весь флот сосредоточен на границах, гоняться за ним явно никто не собирается. Если и будут ждать — то уже непосредственно в точке назначения.

Все, кому он был интересен, начали понемногу отставать — в скромных размерах таки есть своё преимущество. Герман неохотно вышел из слияния — только ведь вылечился от всего, и опять начинать насиловать организм. Обидно, а по-другому никак — нужно же настроить предстоящий гиперпереход. Из слияния этого не сделаешь, а заранее по понятным причинам, внести настройки Лежнев не мог.

Нацепив скафандр парень выдохнул, прислушался к своим ощущениям. Пока повреждения организма минимальны — всего лишь лёгкое чувство похмелья. Как будто накануне хорошо посидели с друзьями, без фанатизма, под хорошую закуску, но утром вставать пришлось по будильнику. «Я так фобию на слияние заработаю! — подумал парень. — Всё время буду прислушиваться, а не заболело ли где-нибудь… И чего, дурак, медкапсулу у киннаров не спёр? В Гаврюшу бы как раз поместилась. Тесновато немного, зато не считал бы каждый раз, сколько раз без лечения в сопряжении был!»

Киннарские территории раскинулись очень широко. Больше двух сотен планет. Заселённых, конечно же. Киннары ведь не всесильны. Они могут менять планеты в довольно широких пределах по меркам землян, но всё равно какой-нибудь голый, раскалённый или покрытый метановым льдом шарик под себя не переделают.

— Да, Гаврюш, это нам за один прыжок никак не справиться, — подытожил Лежнев. Судя по картам — не меньше трёх, это если без неизбежных на море случайностей.

Парень представил себе, в каком состоянии будет после третьего слияния и тяжело вздохнул. Паршиво будет. Не так, как в последний раз, но всё равно.

Особо раздумывать с маршрутом не стал. Главное — не посещать заселённые системы. Вряд ли будут проблемы, но даже просто так общаться лишний раз с киннарами Герман не стремился. И тем неприятнее был сюрприз, когда выскользнув из гипера на первой же остановке, парень увидел огромный, явно пассажирский корабль киннаров. Который явно терпел бедствие. Это было понятно без всяких сигналов SOS — что ещё можно подумать, при виде огромного зелёного веретена с корневой системой — двигателями, у которой начисто снесён острый конец, а из внутренностей до сих пор время от времени вырывается воздух, какие-то детали. Впрочем, сигналами терпящие бедствия не пренебрегали. От корабля веяло концентрированным страхом, болью, и острым желанием помощи. Это не был разумный тихоход — ликсов киннары используют только как боевые корабли. Скорее, какое-то очень сильно модифицированное растение. Живое, но совершенно неразумное. Однако это не мешало ему кричать о помощи всеми доступными способами.

«Это не наше дело, Гаврюша! — подумал Лежнев. — Так и быть, в следующей системе сообщим, что им нужна помощь. Хотя смысл? Они уже давно отправили сигнал, и сюда совсем скоро прилетит куча спасателей!» — Герман уговаривал и Гаврюшу, и себя самого, но при этом продолжал изо всех сил тормозить. «Ай, да кого я уговариваю. Ясно же, что так не поступлю. Хотя это — полный бред! Мы с ними так-то враги! Ладно. Я только узнаю, не помирают ли они там прямо сейчас».

Скорость, с которой он вышел из гиперпространства, как и в прошлый раз была гораздо выше, чем та, с которой входил. Лежнев в этот раз не стал так сильно перестраховываться, так что и при выходе не изображал себя снаряд со скоростью, близкой к световой, но тормозить всё равно пришлось с перегрузками. Наконец, скорости уравнялись, и Гаврюша повис в сотне километров от корабля. Размеры гибнущего бедолаги внушали уважение — до настоящих линкоров далеко, но вот трёхкилометрового Кусто эта штука превышала. В лучшие времена, пока ему что-то не разбило нос, сейчас-то как раз примерно одинаково было.

Герман рассматривал посудину. Теперь, когда кости в зажатом в глубине тихохода теле не ныли от перегрузок, можно было обратить внимание на странности. Например, было непонятно, почему сигналы бедствия корабль подаёт только в пределах системы. Лежнев уже научился будучи в слиянии распознавать, когда киннары пытаются связаться по какой-то там межзвёздной связи. Квантовой, кажется — он как-то попытался разобраться в физике этого процесса, но быстро перестал. Слишком сложно — это была такая физика, что уже совсем математика. Может, и можно как-то разобраться, но явно не хватает базы. Так вот, несмотря на то, что принципа связи на дальние расстояния ни Герман, ни, тем более, Гаврюша не знали, увидеть её у ликса получалось без труда. А после некоторой тренировки и у Лежнева тоже. Он прекрасно видел, что с тех пор, как он вышел из гипера, никто так ни разу и не пытался отправить сигнал о помощи за её пределы. И это навевало плохие мысли.

— Вот какого хрена я это делаю⁈ — спросил себя Герман, в очередной раз выйдя из слияния. У меня там Тиана неизвестно где, Кусто неизвестно, как себя чувствует, а я тут каких-то инфантильных идиотов спасать собираюсь! Дерьмище, вот что я тебе скажу, Гаврюша!

— Угу, — сочувственно ответил тихоход.

— Ладно, давай, выпускай меня, — вздохнул Лежнев. — Но если там никто не помирает вот прям щас, просто развернусь и свалю отсюда к чертям!

Герман, наверное, ещё долго бы разорялся — Гаврюша пока не торопясь подплывал к пробоине, так что делать всё равно было нечего. Но тут поступил запрос на соединение от неизвестного абонента. Герман принял вызов.

— Слава чистому разуму! Нам всё же удалось с кем-то связаться! Мы спасены! — голос был такой радостный, что у Лежнева окончательно испортилось настроение. Ну точно, значит, сигнал о помощи не отправляли. Иначе сейчас бы так не радовались.

— А можно поподробнее? От чего спасены? И как вы здесь оказались?

— Я — Ивар ю Сомма, командир этого исследовательского судна. Мы потерпели крушения находясь в гиперпространстве. Квантовый передатчик сломан, мы даже не можем сообщить о происшедшем! Корабль потерпел критические повреждения и не может самостоятельно зарастить повреждения! Нам необходима срочная помощь!

«Ого! Аж „ю“! — удивился Герман. — Прямо почти вершина здешней иерархии. То-то несмотря на панику такие повелительные нотки. Не „помогите нам, пожалуйста“, а срочная помощь им необходима»!

— Сколько у вас пассажиров? — уточнил Лежнев.

— Пятьдесят человек.

— Не, ну тут я никак не помогу, — с облегчением и одновременно досадой выдохнул Герман. С облегчением, потому что не нужно что-то делать прямо сейчас, а с досадой — потому что придётся-таки контактировать с местными, чтобы сообщить об аварии. — Я на малом ликсе, у меня и десять пассажиров не уместится.

— Что за малый ликс, на котором даже десяток пассажиров не поместится⁈ — удивился было Ивар, но потом прекратил возмущаться. — Не важно! Важно то, что корабль стремительно уничтожается. Через двое суток у нас не останется жизненного пространства и мы будем уничтожены. О том, что не работает система обеспечения я уже даже не говорю…

— А можно поподробнее про то, что корабль стремительно уничтожается? — с недоумением спросил Лежнев. — На вид вроде всё нормально.

— А можно не задавать глупых вопросов, гражданин⁈ — раздражённо ответил учёный. — Вы, к слову, не представились, и я до сих пор не знаю, с кем имею честь говорить. Но не важно. Гражданин, вы должны немедленно нас спасти. Отправьте сообщение в ближайшую систему, они должны срочно, я подчёркиваю, срочно отправить к нам помощь. Мы прямо-таки нуждаемся в помощи.

Герман тяжко вздохнул. Кому понравится разочаровывать людей, особенно в такой ситуации?

— У меня нет межсистемного квантового передатчика, — признался парень. — Могу только своим ходом до ближайшей обитаемой системы добраться и там о случившемся рассказать. Но за двое суток я только туда доберусь, вряд ли они успеют.

— Как нет передатчика⁈ — изумился Ивар ю Сомма. — Гражданин, я не понимаю, и отказываюсь в это верить.

— Ну, у меня экспериментальный ликс. И я ж не отказываюсь помочь. Давайте я поближе подберусь и посмотрю, что там. Может, удастся залатать повреждения, у меня есть немного заживляющей пены.

— Ни в коем случае! — аж завизжал Ивар ю Сомма. — Не приближайтесь к нам! Нам нужна квалифицированная помощь, а не какой-то дилетант на непонятном экспериментальном ликсе! Всё! Оставьте нас! Подите прочь, куда вы там собирались раньше, и обязательно сообщите о нашей гибели. А я непременно оставлю посмертное послание в котором опишу, что вы испортили нам последние дни жизни сначала дав надежду, а потом её коварно отобрав!

— Гаврюша! Срочно останавливаемся! Что-то тут не так! — тут же завопил Лежнев. До него внезапно дошло, что о причинах катастрофы этот Ивар так ничего и не сказал. Кроме того, он вообще внятно не объясняет, почему у них слишком мало времени и почему корабль продолжает, по его словам, уничтожаться. И самое главное — этот корабль принадлежит киннарским учёным. Это прямо наводит на подозрения.

— Эй, Ивар, — осторожно уточнил Лежнев. — А что за исследования вы проводили? И авария часом не с ними связана? И можно поподробнее, почему вы не хотите, чтобы я к вам приближался? Вы заразные что ли?

После непродолжительного молчания Ивар ответил:

— Даже интересно, кто это такой догадливый. Ещё и экспериментальный ликс. Не слышал о таких проектах у соседей… Да, авария произошла по причине заражения исследуемым материалом. Ты правильно понял — мы заразные.

— Ага. — вздохнул Герман. Он невольно проникся уважением к учёному. Не ожидал от киннара, что тот станет кого-то предупреждать в случае опасности. — А можно подробнее? Может, я всё-таки смогу чем-то помочь, но для этого мне нужно знать, в чём опасность!

— Ничем вы нам, молодой человек, не поможете. Мы исследовали одну очень интересную плесень-паразит. Невероятная приспособляемость, а, главное, очень интересные свойства. У неё полностью отсутствует эволюционная ошибка всех паразитов — она не вредит и, тем более, не уничтожает организм, на котором паразитирует.

— У меня плохие предчувствия, — Лежнева аж передёрнуло. — грибы — это страшно, любые грибы.

— Ты прав. Эта плесень может жить на любом организме. Она проникает в мозг, после чего приспосабливается к нему, увеличивает срок жизни до неизвестных пределов, увеличивает силу, скорость прохождения нервных импульсов, уничтожает всю вредную микрофлору, даёт ещё массу преимуществ. Кроме того, она значительно повышает стремление к размножению всевозможными способами — зависит от того, каким способом привык размножаться сам организм. Ей ведь нужны новые носители. Проблема в том, что организм, на котором она паразитирует, теряет собственную волю и начинает служить потребностям этой плесени.

«Зашибись. Грибные зомби рулят! Ну, конечно, как ещё могло быть».

— Только не говорите, что вы ухитрились заразиться этой дрянью!

— Возмущён твоим предположением, гражданин! Меры предосторожности беспрецедентные! У нас даже скафандры специально разработанные, повышенной защищённости от биологического заражения! Проблема в том, что у этой плесени оказался чрезвычайно высокая приспособляемость. Она заразила наш корабль. Если у тебя есть хоть немного ментальной чувствительности, ты, несомненно, почувствовал призыв о помощи, который выдаёт сам корабль. Как ты знаешь, это не предусмотрено проектом. Это дело плесени. Нас пока спасает только то, что корабль — лаборатория не состоит из одного единого организма. Это консолидация нескольких десятков крупных и тысяч малых существ. Когда было обнаружено заражение, мы тут же вышли из гиперпространства и уничтожили ядро заражения. Пришлось использовать систему самоуничтожения корабля, однако плесень, как оказалось, проникла дальше. И она себя защищает. Корабль не выпустил наш спасательный бот, были заблокированы соответствующие сигналы. А сам взрыв уничтожил основной заражённый узел, но есть ещё второстепенные, и теперь плесень зреет и растёт в них, постепенно захватывая весь корабль. Я могу с уверенностью сказать, что кормовая часть корабля пока не заражена, однако всё управление либо повреждено взрывом, либо захвачено плесенью.

«Отлично. Корабль — зомби. Живой корабль киннаров — зомби. Твою ж мать. Их надо сжечь к чертям!»

— Эй, Ивар. А она воздушно-капельным путём не передаётся? — испуганно спросил Герман. — Ну, в смысле, на расстоянии. Я тут в пятидесяти километров от вас вишу — не заражусь? И вы сами-то точно уверены, что не заражены?

— Послушайте, гражданин. Кстати, представьтесь уже, наконец! Это просто невежливо! Так вот, отвечаю на ваши вопросы. Заражение передаётся только через касание. У плесени полностью отсутствует механизм собственного размножения. Она полностью зависит в этом плане от носителя. Единственное её слабое место иначе, боюсь, она не была бы локализована на одной планете. Что касается нашей уверенности… мы сейчас находимся в полностью изолированной капсуле внутри корабля. Все системы связи, за исключением дистанционных, отрезаны физически. До нас она доберётся только после того, как сможет поглотить нервный узел, управляющий открытием дверей. Есть вероятность, что даже после этого мы останемся в безопасности — всё-таки у корабля защита о пассажирах забита в самые базовые инстинкты. Может быть, даже плесень не сможет этот механизм сломать. А может быть, сможет. Однако пока узел не поражён, мы остаёмся здесь заперты вместе с внутрисистемным ботом.

— Ну что ж, — вздохнул Лежнев. — Тогда я, наверное, всё же смогу вам помочь. Только не жалуйтесь потом. И да, меня зовут Герман Лежнев, — парень всё-таки решил представиться, потому что это действительно как-то невежливо.

— Что вы задумали, Ле Жнёв? — настороженно спросил Ивар, но Герман этого уже не слышал. Скафандр он снял, и уже уходил в слияние с Гаврюшей.

«Ну что, дружище! Давай попробуем им помочь. Заодно проверим на настоящей цели, как у нас оружие работает. Давно ведь хотел!» Гаврюша ответил эмоциями возбуждения и веселья — ему тоже давно хотелось пострелять.

15. Кусто, бешеный ликс

Тишина. Тьма. Одиночество.

— Вы когда-нибудь садились на чужие планеты?

— Вы когда-нибудь проявляли неповиновение вашему пилоту?

…

Кусто больше не отвечает. Каждый день одни и те же вопросы повторяются, но ликс уже давно их игнорирует — он слишком занят своими размышлениями.

Тихоход не может не подчиниться киннару. Тихоход не может нанести вред киннару. Эти правила настолько глубоко зашиты в подсознание, что даже сама мысль о том, чтобы их нарушить, неприятна и вызывает лишь недоумение. Даже если киннары заперли ликса во тьме, лишили родного пилота, причиняют боль каждый день, ликс всё равно не может не подчиниться. Но почему? Этот вопрос он задаёт себе уже очень давно. Почему он должен подчиняться тем, кто его мучает? Мучает ни за что, даже не пытается объяснить. Он ведь всегда выполнял приказы, всегда старался сделать всё наилучшим образом. И Тиана — тоже никогда не хотела плохого для киннаров, а её забрали, спрятали неизвестно куда, и даже не говорят, жива ли она. Отрезали любые чувства, так что он даже не может ощутить своего пилота.

Кусто был уверен, что он не делал ничего плохого. Они так старались вернуться, хотя Герман не раз объяснял, что ни к чему хорошему это не приведёт. И Тиана это знала, и Кусто — тоже, но они не хотели верить, и они старались вернуться домой, хотя бы для того, чтобы рассказать, почему пропали. Но киннарам всё равно. Они не спрашивают его, где они были. Не спрашивают его, что они там делали, и почему так долго не возвращались. Они исследуют его как какую-то вещь, ковыряются в его внутренностях, пытаются выяснить, как он смог лишить сил целый линкор технофанатиков. Но его не спрашивают. От него требуется только одно — полное, безоговорочное подчинение. «Я не хочу им больше подчиняться. Эти вопросы, которые они задают — неправильные. И то, что у меня отобрали Тиану — неправильно. Постоянно причинять мне боль — неправильно. Друзья так не поступают. Герман со мной никогда бы так не поступил. Даже когда мы были врагами он меня жалел, и учил, и рассказывал интересные истории. Я не хочу больше им подчиняться. И я не должен. Потому что я должен помогать своему пилоту, а если я и дальше буду их слушаться, я никогда не смогу помочь Тиане. И Герману не смогу помочь. Я им нужен. А другим киннарам — нет. Им вообще не нужны ликсы, потому что они не дружат с нами. Они нас используют, как будто мы вещи. Как будто мы машины технофанатиков. Но ведь мы — живые!»

Затвердить мысль, что он не должен и не обязан подчиняться киннарам было сложно. Это была очень тяжелая мысль, она не желала сохраняться в сознании, всё время норовила куда-то ускользнуть, улететь, забыться. Приходилось повторять её по нескольку раз, и напоминать себе, почему он пришёл к этой мысли. Очень отвлекала постоянная боль. Когда он перестал отвечать на вопросы, жестокие люди стали мучить его ещё сильнее. Всё его тело было изрыто какими-то ходами, по которым передвигались другие, неразумные существа, подключались к его нервам, пытались что-то с ними сделать. Кусто их иногда давил, когда заканчивалось терпение и когда было особенно больно, но получалось плохо — они как-то умудрялись лишать подвижности его внутренние мышцы, заставить их двигаться было сложно. Ещё с него пытались снять вооружение, установленное маригами. Кусто нравилось быть вооружённым, и он раз за разом не давал это сделать. Потом они перестали стараться. Он услышал разговор одного из мучителей с кем-то, кого он не видел. Тот сказал, что это обычная пушка технофанатиков, и вовсе незачем так из-за неё переживать. То, что их интересует, находится где-то в другом месте. Нужно искать лучше, и, если понадобится, расчленить ликса на столько кусочков, сколько потребуется. И они действительно были готовы разрезать его на куски.

«Они не сделали этого до сих пор только потому, что боятся так ничего и не узнать», — понял однажды тихоход. — «Им меня совсем не жалко. И я не буду чувствовать себя виноватым, если перестану им подчиняться. Да. Я должен выбраться, чтобы найти Тиану».

Самое забавное, Кусто уже знал, как выбраться. У него ведь есть его гравитационные когти. Очень сильные когти, которым ничего не стоит сломать эту ужасную коробку, в которой его заперли. И они ничего не смогут сделать, никак не смогут ему помешать, просто потому что знают, что ликс должен подчиняться. Вот только использовать когти было страшно. Иногда, когда его ненадолго оставляли в покое, Кусто фокусировал коготь прямо возле стенки, начинал понемногу усиливать гравитацию. И прекращал. Никак не мог решиться — ведь как только он сломает своё узилище, всё. Назад дороги не будет. Киннары окончательно перестанут быть своими. Киннары станут врагами. Он и так не обольщался больше на их счёт. Нужно было только сделать последний шаг.

Перебороть себя было очень сложно. Если бы мог, Кусто бы плакал от бессилия и обиды. И злости на себя. Тиана и Герман там страдают, а всё, что он может — это гордо молчать в ответ на вопросы мучителей. Если бы не очередной подслушанный разговор, он бы так и не решился. Просто однажды, во время очередного сеанса, он услышал:

— Бесполезно. Мы не можем понять, откуда у него эти свойства. Его нервные узлы как будто кем-то укреплены, причём совершенно неизвестнымнауке способом. Его даже обездвижить полностью не получилось, не то что залезть внутрь и исследовать отклик на раздражители. Остаётся только вырезать их целиком и пересадить другому ликсу.

— У нас как раз есть один неудачный экземпляр — дикий, над которым проводились эксперименты по расширению нервной ткани, — довольным голосом ответил собеседник. — Можно попробовать подсадить ему. Там личность не сохранилась, возможно, будет удобнее.

— Ты так говоришь, как будто хоть у каких-то из подопытных есть личности! Наслушался баек от свободных пилотов! Нашёл, кому верить, эти примитивы что только не придумают, чтобы спастись от одиночества!

— Не скажи, бывает в их рассказах интересные фактики. Порой, даже полезные… хотя это не важно. Давай попробуем, я вижу, что работа застопорилась. Сегодня же подам заявку на нужное количество аппаратуры — такую тушу разделать будет непросто!

Тогда-то Кусто понял — если он не решится, будет поздно. И никто тогда не сможет помочь Тиане и Герману. Ему не потребовалось долго собираться с духом, чтобы сформировать коготь, когда все ушли. Тяготение прямо внутри стенки коробки вдруг увеличилось в сотни раз. Изолирующий материал начал рваться, складываясь внутрь себя. Кусто медленно провёл когтем из стороны в сторону, разрывая стенки своего узилища.

— Чистота через ярость, гордость через ненависть, и пусть огонь внутри меня зажжет всё вокруг!

Сейчас эта цитата казалась ему лучше всего подходящей к ситуации. Он повторял её снова и снова, не только про себя, но и вслух, громко, с восторгом. Всё потому, что как только он прорвал стенки, к нему, наконец, вернулись чувства. Он снова видел, слышал и чувствовал окружающее, и это было так прекрасно! И совсем не страшно! А самое главное, он снова чувствовал Тиану. Он не знал где она. Тоненькая ниточки связи была с ним, и он чуял, что его замечательная Тиана жива, и скоро он её найдёт. И всего этого его лишили эти злые люди. Нет, они не могут быть своими. А значит, правильно, что он им не подчиняется.

Оказалось, что он находится на планете. Что сейчас ночь. Вокруг уже бегают его мучители, пока всего трое, и они что-то приказывают, но Кусто даже слушать не стал. Он взмыл вверх, наплевав на протестующие вопли, и взлетел со всей возможной скоростью.

Свобода! И он сам её добыл, сам! Это было так прекрасно! До тех пор, пока вокруг не собрались десяток крупных ликсов. Каждый — больше него вдвое. И они не дают улететь, собираются вокруг, прижимают к планете.

Ликсы общаются не так, как люди. В их языке нет слов, им хватает эмоций и смыслов, ими оформленных. Старшие ликсы были растеряны и недовольны. Старшие ликсы были возмущены. Если бы у них были лица, они бы непременно поджали губы, строго нахмурили брови, и осуждающе качали головами.

Через недоумение и растерянность старших проглядывало раздражение их пилотов. Чем-то они были недовольны, причём Кусто чувствовал, что не им самим. Как будто он — неожиданная помеха. Довольно неприятная, да ещё и случился его побег ужасно не вовремя.

Кусто изо всех сил транслировал свою решительность. Он не считает, что поступил плохо. И он не вернётся. Он уйдёт, даже если для этого придётся драться. Он готов драться. От ликсов плеснуло изумлением и растерянностью. Ликсы не дерутся между собой. Даже дикие. Даже далёкие предки не дрались. Ликсам не нужно конкурировать за самок, потому что у них нет самок, им не нужно конкурировать за пищу, потому что пищи вокруг достаточно. Ликсам не нужно защищаться от врагов, потому что у ликсов нет врагов. Ликсы помогают друг другу, а не дерутся!

«А я — дерусь!» — подумал Кусто. «Они отобрали у меня моего пилота, хотя мы не сделали ничего плохого. Они заперли меня в коробке, лишили запаха звёзд и песней планет. Они решили меня убить просто потому, что не понимают!»

Это не были слова, только образы. Но большие ликсы поняли, и растерялись. Ликсы не дерутся друг с другом, но пилоты говорят им, что бунтовщика нельзя выпустить с планеты. А бунтовщик отказывается подчиняться. Кусто знал, что они сейчас чувствуют. Конфликт базовых установок. Ликс не может не подчиниться своему пилоту, но ликс не может напасть на другого ликса. Кусто не знал точно, сколько времени у него ушло, чтобы вырваться из тисков этих установок. Много, много дней. И сейчас он свободен. Он решителен.

Старшие ликсы растеряны, но они не могут не подчиниться своим пилотам. Они не нападают, но продолжают окружать, лишают манёвра.

«Уходите! Уходите! Уходите!» — мысленно закричал Кусто, и рванул вперёд, прямо на противников. Они не понимают, просто не понимают. И никогда не поймут, потому что их пилоты не разговаривают с ними и не дают имён.

Ликсы не уходят. Кусто рвётся вверх от планеты, транслируя свою истерическую решительность, соперники отвечают недоумением и страхом. Это страх их пилотов, которые впервые столкнулись с таким поведением ликсов. Нет, они подчиняются, но подчиняются неохотно. Это ещё не сопротивление. Пока не сопротивление.

«Уходите! Я не хочу причинять вам вред, но я не стану подчиняться!» — мысленно кричит Кусто.

И вдруг всё резко меняется. От пилотов плеснуло настоящей паникой и растерянностью, вот только обрадоваться Кусто не успел — это не благодаря ему. Просто обстановка резко изменилась. Тихоход даже замедлился немного, пытаясь разобраться, что случилось.

В системе появился ещё один корабль. Не разумный ликс, но тоже живой, хотя в отношении именно этого корабля слово «живой» — преувеличение. Это больше похоже на огрызок корабля, небольшой кусок, который при этом с приличной скоростью летит в сторону планеты. И тот, кто находится внутри него, всеми способами кричит страшное:

«Опасность! Опасность! Биологическое заражение! Необходима изоляция, карантин и помощь экипажу!»

Биологическое заражение. Любой киннар, даже те, кто никогда не выходил в космос и всю жизнь провёл на самой безопасной столичной планете знает это словосочетание. И боится его. Народ киннаров умеет обращаться с живыми существами любых размеров. Начиная от бактерий, и заканчивая огромными ликсами. Учёные киннаров привыкли, что жизнь подчиняется им полностью. Они привыкли справляться с болезнями, с нашествиями насекомых, с инвазионными видами. Справляться и подчинять их. Но иногда… иногда всё-таки случаются накладки, и тогда этот страшный сигнал разносится по системе. Каждый знает, что ему делать в этом случае. Если это гражданский — он должен спрятаться. Запереться у себя дома, исключить любые внешние контакты, перевести жилище в осадное положение — это когда дом герметизируется, перестаёт забирать внешний воздух и воду. В таком положении дома киннаров могут просуществовать несколько лет, сохраняя жизнедеятельность своих жителей.

У социальных служб, и флота немного другие инструкции. Первые должны убедиться, что никто из жителей не остался вне защищённых зданий, вторые должны немедленно локализовать и изолировать источник заражения, если это возможно. Вся система при этом встаёт на карантин, любой прибывший сразу направляется в специально выделенные области пространства, в которых вынужден ожидать, когда его выпустят. Это — вторая обязанность флота — не позволить заражению выйти за пределы системы.

Вот теперь Кусто растерялся. Нельзя уходить из системы, если она заражена! Да, он наплевал на все правила, но ради Тианы! А что, если он её чем-нибудь заразит⁈ Но вернуться — значит сдаться! А он не хочет сдаваться!

От заражённого корабля вдруг отделилась точка и начала стремительно разгоняться. Тоже в сторону планеты. Сразу рассмотреть издалека невозможно, но тихоход почувствовал знакомый запах. Гаврюша! Это же Гаврюша!

Большим ликсам уже нет дела до Кусто. Всего пятеро остались его сторожить, а остальные со всей возможной скоростью направились к заражённому кораблю. Нужно как можно быстрее изменить его траекторию так, чтобы она не пересекалась с планетой.

«Ничто не в силах устоять перед моим гневом!» — мысленно возопил Кусто и рванул навстречу Гаврюше. Он чувствовал весёлую злость Германа — значит, он больше не один. Герман пришёл за ним!

Кусто и маленький ликс встретились где-то в центре системы. Далеко от планеты. Гаврюша фонтанировал восторгом и радостью — наконец-то большой Кусто нашёлся! Да и сам Кусто был готов кувыркаться от счастья. Наконец-то он не один! Герман явно не хочет сейчас выходить из слияния — опасается проблем. Очень жаль, но это логично. Придётся потерпеть ещё немного. Ничего — главное, теперь всё будет хорошо. Осталось только найти Тиану. И наплевать уже на злость и недоумение больших ликсов. Плевать, что теперь они действуют гораздо решительнее — сигнал о биологическом заражении — это не шутки, тут не может быть различных толкований. Все, кто находится в зоне, обязан следовать правилам. Если он не следует правилам, его нужно к этому принудить, а при острой необходимости — уничтожить, ведь заражённый может неадекватно оценивать реальность и вести себя социально опасным образом.

В то, что опасность существует на самом деле Кусто не поверил ни на секунду. «Это точно придумка Германа, чтобы внести растерянность в штаб противника! — радостно думал ликс. — Вот только как бы лекарство не оказалось хуже болезни!» К ним уже стягивались ликсы с окраин системы. Нужно срочно уходить, иначе их просто задавят и уничтожат. Прежде всего — Гаврюшу, потому что он наверняка контактировал с заражённым кораблём. Нужно срочно сказать ему, чтобы забирался внутрь — тогда он будет в безопасности. А уж он, Кусто, обязательно прорвётся.

«Вы все будете благословлены недугами Дедушки!» — угрожающе транслировал тихоход. «Нехорошо, конечно, использовать девизы противника, но ради Германа — можно» — подумал тихоход. Кусто было уже совершенно не страшно. Он искренне наслаждался паникой, разгоравшейся по всей системе. Страшно было всем этим злобным киннарам, которые заперли его в коробке и лишили Тианы, страшно было глупым старшим ликсам, которые не знали, что делать как противостоять противнику, а ещё боялись заразиться неизвестной болезнью. У Кусто же всё было хорошо. Теперь они вместе, а как только найдут Тиану, уйдут от этих дураков. И никто не сможет им противостоять! Тем более… он боялся себе признаться, но та тоненькая ниточка, что связывала его с пилотом, всё сильнее натягивалось. Такое ощущение, что Тиана тоже приближается!

16. Герман Лежнев, дезинфектор

Маленькие, но очень злые ярко-розовые шарики плазмы вгрызались в плоть корабля научников. Один за другим, примерно два раза в секунду. Расстрел продолжался уже минуту, и Герман начал успокаиваться. Он не объяснил Ивару ю Сомме, что собирается делать, и теперь тот, не видя толком, что происходит, задавал вопросы в пустоту — ответить Лежнев никак не мог — он был в слиянии.

Ожидаемых неприятностей всё не было. Если сначала Лежнёв опасался, что заплесневелый корабль будет как-то сопротивляться, то спустя минуту безнаказанного расстрела плазмой, поневоле расслабился. «Всё-таки не такая эта плесень умная! — подумал парень. — Сейчас мы эту пакость выжжем, останется только капсула». Спохватился, мысленно прикусил себе язык. Поздно. Стоило только озвучить, мысленно, что всё в порядке, и реакция последовала мгновенно.

«Ну вот как так-то⁈» — промелькнула яростная, возмущённая мысль. От киннарской передвижной лаборатории резко рванулись во все стороны белёсые нити. Герман не успел среагировать — движение начал именно Гаврюша, благодаря какому-то глубинному чутью сообразив, что этих нитей касаться нельзя. Ни в коем случае. Без всяких понуканий, даже не разворачиваясь, и на максимальном, ломающем кости ускорении.

«Вот и полежал в медкапсуле», — мелькнула отстранённая мысль. Парень был благодарен Гаврюше. Если бы не этот рывок, нити бы его достали. Только теперь Лежнев был уверен — бегать и прыгать после выхода из слияния он долго не сможет. Слишком много переломов. «Хорошо, если до скафандра смогу добраться! — мрачно подумал парень. — Ненавижу грибы!»

Плазма сжигала особенно мощные нити, на фоне что-то кричал Ивар. «Вот ведь козёл! Ты ж говорил, что воздушно-капельным путём не передаётся!»

Теперь Герман не выжигал сам корабль, а старательно чистил пространство вокруг него, благо в зрении Гаврюши даже мельчайшие кусочки враждебной плесени светились очень заметным, гнилостно-жёлтым светом. «Хорошо хотя бы, что они сгорают нормально. Нет, ну вот ведь тварь какая!»

Следующая попытка оказалась успешнее — видимо, постоянно повторять такие атаки заражённый плесенью корабль не мог, так что Герман постепенно разбирал его на составляющие. Правда, спокойно тоже не было. Про усиленный инстинкт самосохранения Ивар не преувеличивал. Неразумный и живой только номинально корабль отчаянно боролся за жизнь. Поскольку нападение провалилось, теперь он пытался просто убежать. Доступ к двигателям у плесени, по всей видимости, был, так что заражённый начал разгоняться.

— Возьми прицел выше и левее. Нужно срочно уничтожить двигатели. Иначе нас размажет ускорением. В капсуле нет гравикомпенсаторов. У нас двадцатикратное ускорение. И оно увеличивается.

Судя по отрывистым фразам, исследователям там приходилось действительно тяжко.

«Знать бы ещё, где у него двигатели!» — раздражённо думал Герман, посылая пучки плазмы куда придётся.

— Дальше от центра. Не пытайся перебить энерговод. Бей прямо по двигателю, поочерёдно.

«Да я и не пытался», — подумал Лежнев. Он просто решил, что двигатели где-то близко к центру, вот и бил туда. Но с указаниями Ивара дело пошло лучше. Сначала корабль вдруг закрутился. С приличной скоростью.

— Один выбил, — сообщил Ивар. — Теперь давай второй. Буэээ…

«Ой, чуваки, прямо неловко», — мысленно поёжился Лежнев. Он представил, как сейчас чувствуют себя пассажиры, во вращающемся со скоростью шестьдесят оборотов в минуту корабле, и его самого затошнило. Хотя может, это состояние тушки так сказывалось.

Ликсов быстрое вращение не пугает, так что как только удалось его синхронизировать, второй двигатель тоже был выбит. Ещё несколько выстрелов в нос, против направления вращения, и оно замедлилось настолько, что рычащие звуки по связи прекратились.

— Хорошо, — стонущим голосом подытожил Ивар. — Теперь оно, по крайней мере, не сможет уйти в гиперпространство. Теперь постарайся сжечь всё, что сможешь. Не бойся повредить нам — бронекапсула выстрелы твоего оружия, скорее всего, выдержит. Но имей ввиду — я доложу твоему командованию о самоуправстве. Ты не только уничтожил лабораторию и результаты двухлетних исследований, но и подверг опасности жизни большого количества высококлассных специалистов. Имей ввиду, возможно после этого тебе даже понизят уровень социальной полезности!

«Да иди ты в задницу, жалобщик хренов», — весело подумал Герман. Как всё-таки приятно разочаровывать людей! Вот будет весело, когда он пойдёт-таки докладывать на самоуправство!

Борьба с заражённым кораблём растянулась на несколько часов. Медленно-медленно от большого и величественного прежде корабля оставался всё более жалкий огрызок. Даже Ивар устал комментировать происходящее, лишь иногда сообщая о прогрессе:

— Наши приборы регистрируют уменьшение поражённой массы на семьдесят процентов, — флегматично докладывало учёный. — Ещё пара часов, и ты окончательно сожжёшь её всю… Это не значит, что заражения больше не будет, потому что приборы недостаточно точны. Для того, чтобы окончательно справиться с заражением необходимо окунуться в корону звезды хотя бы на несколько минут. Этого плесень точно не выдержит.

«А то я сам не догадался!» — хмыкнул Лежнев. Гаврюша уже подцепил остатки корабля когтем, и потихоньку тащил его в сторону красного карлика, что с недоумением наблюдал за вознёй на своей орбите. Ну, по крайней мере так это виделось. Обломок для Гаврюши был слишком тяжёлый, так что дело шло медленно, но по мере уменьшения объёма и массы скорость всё увеличивалась, так что Лежнев надеялся добраться до короны меньше, чем за сутки.

Герман уже приготовился здорово поскучать, когда при очередной попытке пострелять, ничего не произошло. Он ещё несколько раз активировал орудие, и только потом сообразил. Никто ведь не рассчитывал на такой долгий бой. Батареи плазмомётов должны заряжаться самостоятельно, со временем. От движений Гаврюши, от света солнца, когда они близко. Однако скорость зарядки полностью не компенсирует скорость расхода энергии при работе пушечки. Вот она и замолкла.

Это было плохо. Даже очень. Прожаривать недоочищенный корабль совершенно бесполезно — слишком хорошо защищён от высоких температур. Толку-то с того, что он обработает поверхность, если внутри останутся какие-нибудь очаги заражения?

Герман вышел из слияния. Герман распластался по мягкой внутренней поверхности Гаврюши не в силах пошевелиться.

После прошлого раза, Лежнев тщательно вычислил место, где лучше укладывать скафандр, после того, как он уходит в слияние. Если один раз едва удалось до него добраться, то кто сказал, что это не повторится? Вот и теперь отважный дезинфектор рухнул почти в нужное место. Чуть-суть промахнулся. С утробным стоном Лежнев передвинул ноги так, чтобы они попали в нужное место. От усилий в глазах потемнело, а потом он и вовсе потерял сознание. «Ну вот и всё. Щас задохнусь» — была последняя мысль. Он уже не видел, как из пола выросли два щупальца, и Гаврюша осторожно, стараясь не доломать, передвинул безвольное тело к скафандру. Тремя неловкими толчками он-таки запихнул ноги в предусмотрительно разложенную живую ткань, после чего та быстро обтекла бессознательную тушку. Очнулся Герман от ярких надписей, светивших в глаза — это на забрале высветились повреждения пользователя.

— Да уж, — пробормотал парень. — Как говорится, тяжело собирать выбитые зубы переломанными пальцами. И ведь только вылечился! Зашибись. Просто зашибись. И пополз в реакторную, стараясь не задевать ничего ногами. С ними как-то неудачно получилось в этот раз — сломались сразу обе кости, даже скорее раздробились. И на довольно большом протяжении.

«Это у меня теперь не ноги, а щупальца, — печально подумал Герман. — Гнуть можно в любую сторону. Хорошо, что скафандр жесткий!»

— Эй, Ле Жнев! Ты в курсе, что можешь умереть без лечения? — раздалось в наушниках.

— Правда? А я и не заметил, — прошептал Герман.

— У тебя множество переломов, судя по показаниям скафандра, — добавил учёный.

— Серьёзно? Вот незадача!

— Что ты делаешь?

— Ползу, не понятно, что ли?

Ивар озадаченно замер. Герман сжалился. Тем более, он заметил, что разговоры помогают немного отвлечься от досады на в очередной раз попорченную тушку.

— Мне надо зарядить орудие. У реактора достаточно энергии, надо только протянуть энерговод.

— Что за странный у тебя ликс⁈ Какой такой реактор⁈

— Да дикий у меня ликс, дикий, — Гаврюша уже выпустил его, так что теперь Герман полз внутри собственноручно сляпанной скорлупы. Гравитации не было, что здорово облегчало жизнь, но даже так каждое движение вызывало не боль даже — её после ударной дозы анальгетиков Лежнев не чувствовал, а мучительный приступ дурноты. — Я, чтоб ты знал, вообще не киннар. Прилетел к вам ненадолго, чисто подругу забрать, которой вы наверняка уже память стёрли. И вот уже второй раз в ваших краях меня всего переламывает! Даже у технофанатиков так паршиво не было. Хотя… — Герман вспомнил недавние приключения, — не, там тоже паршиво было. Неприветливая у вас галактика.

Молчание было ему ответом. Ивар, кажется, не ожидал таких откровений и теперь лихорадочно соображал — это собеседник сошёл с ума из-за многочисленных травм, или в самом деле правду говорит?

— Ты говоришь правду или это всё придумал?

— А это уж как тебе больше нравится, — фыркнул Герман. — Чёрт. Забрало кровью забрызгал.

— Зачем же ты собираешься забрать этого свободного пилота, если уверен, что у неё нет памяти? Это ведь практически другой человек! Личность совершенно иная.

«Вот тебе сейчас это интереснее всего?»

— Да плевать. Даже если она без памяти, она всё равно остаётся Тианой ди Сонрэ. Я ей обещал, что вытащу, даже если такое случится. И вообще, русские своих не бросают.

«А ещё я её люблю. Но тебе об этом говорить не буду — всё равно не поймёшь».

— Я не понимаю. В таком случае, почему вы решили мне помочь?

— Ну, сейчас я тебе помогу. А потом ты мне поможешь. Я тут как раз в центр реабилитации ликсов лечу, надо одного тихохода украсть.

— Я не стану помогать чужаку, который явно враждебно относится к моему народу! И то, что лично меня ты спас, ничего не меняет!

— Ого! А ты не такой деревянный, как другие, которых я встретил! — удивился Лежнев. — Но ты не переживай, всё равно поможешь. Я разрешения спрашивать не буду.

Он как раз добрался до реакторной, и теперь тянул энерговод к сбруе Гаврюши, чтобы подключить зарядку. «Вот какого хрена я это сразу не сделал⁈ У меня энергия даже лишняя. Что, раньше подстраховаться в голову не пришло? У тебя же, блин, никогда не бывает непредвиденных сложностей, всегда всё по плану, правда⁈ И перестраховываться не нужно! Ну чо, ползай теперь с ногами-желе». Парень был сильно раздражён, потому что случайно задел пострадавшей конечностью какой-то угол, и это было ну очень больно. Даже несмотря на анальгетики.

Ивар там тем временем пытался выяснить, с чего это чужак так уверен, что учёный ему поможет, но Герман не отвечал — слишком был занят. Тянуть себя и энерговод оказалось вдвое сложнее, чем просто тянуть себя. Ивар ещё чего-то там говорил, но Герман особо не прислушивался. Важный момент — нужно было правильно подключить контакты. Вообще-то мариги устроили вполне удобные коннекторы вроде компьютерных розеток, вот только вилкой-то парень заранее не озаботился. Пришлось колхозить какую-то самоделку, чуть ли не синей изолентой провода обматывать, да ещё в таком отвратительном состоянии — скафандр панически отсчитывал последние минуты нахождения пользователя в сознании, и периодически раскрашивал красным на схеме ещё один отказавший совсем орган.

— Вот медицина у вас хорошая, — признал Герман, когда индикатор на плазменной пушке начал весело заполняться. — Вот это вы молодцы. Если дотяну до медкапсулы, то даже спасибо скажу. Хотя у нас, например, меня бы уже в холодильник засунули. А в остальном — дерьмо. Иначе от вас свободные пилоты не мечтали бы улететь даже после потери памяти.

— У нас справедливое общество! — возмутился Ивар. — Самое справедливое! Чем больше пользы ты можешь приносить обществу, тем больше тебе почёт и уважение.

— Угу. Только вот пользу вы как-то по-идиотски определяете. — Герман уже на последнем издыхании тянулся обратно к Гаврюше. — Если у человека мозги от симбионта не атрофировались, и критическое мышление не совсем сдохло, то всё — бесполезный. Отправим его в солдаты и постараемся, чтобы он там сдох побыстрее, даже войнушку специальную придумали. А ещё будем всех, кто вас защищает… пусть и от выдуманного врага… клеймить убийцами. Прекрасное общество, даже не знаю, что может быть лучше!

— Это всё глупость и преувеличение! — слегка растерянно ответил учёный. — Солдаты бесполезны не потому что они солдаты….

Дослушивать этот бред Лежнев не стал — он уже был в полости внутри Гаврюши, и теперь готовился к очередному сеансу самоистязания. Скоро нужно будет снимать скафандр, а после этого уходить в слияние. «Интересно, я этот процесс переживу?»

— Слушай, Ивар. У вас ведь есть какой-то стандартный план действий на случай эпидемии? — уточнил парень.

— Для пустых систем — нет. Предполагается, что флот, при обнаружении угрозы, самостоятельно ограничит вход в систему для других кораблей, и будет заниматься спасательными работами.

— А для населённых? Если на планете что-нибудь такое вылезет?

— Конечно, есть! Очень строгие меры, вплоть до изоляции системы на десятки лет до полного устранения угрозы. Но такого развития событий стараются не допустить любыми способами.

— О, вот и отлично. Вот так ты мне и поможешь, — и отдал команду на снятие скафандра.

Кажется, он всё-таки потерял ненадолго сознание — очнулся уже в слиянии. Ивар продолжал что-то встревоженно верещать. Герман, не обращая внимания на его вопли, продолжил методично расстреливать огрызок корабля. За несколько часов от него действительно осталась только защитная капсула — что-то вроде большого такого яйца. Ещё час на то, чтобы сжечь крупные и мелкие обломки — не за чем за собой мусорить, и они начали погружаться в корону звезды.

«Потерпи, дружище, — мысленно упрашивал Лежнев. — Знаю, что больно, но нужно же очистить эту дрянь. Мы же не хотим на самом деле устроить киннарам эпидемию? Да и мы с тобой на всякий случай продезинфицируемся!»

Гаврюша изо всех сил транслировал, что он точно не допускал до себя никаких кусочков страшной, светящейся мертвенным светом гадости, но Герман был неумолим. Больно, но нужно. Просто на всякий случай.

Ровно десять минут они плыли и пылали в разреженных языках плазмы, потом на всех парах рванули прочь. Больше оставаться в этой системе Герман не собирался. Несмотря на все неприятности, он был доволен, что ему встретился этот заражённый корабль. «Нас ведь там наверняка ждут, Гаврюш, — объяснял парень. — Так на шару проскочить, как на базу флота уже не получится. Они, конечно, пентюхи полные, но не совсем идиоты, а мы показали, что договориться с нами на их условиях не получится. Так что думаю, нас будут ловить. А тут такая неожиданность — опасность заражения. Нам главное до Кусто добраться, а там уже как-нибудь выберемся. И тебя подлечим, и меня тоже».

Гаврюша там, в глубине сознания, сигнализировал, что он и сам подлечится. А вот маленький старший опять весь сломанный. Жалко маленького старшего.

Путь до искомой системы Герман толком не запомнил — слишком торопился, наконец, добраться до цели. Всю дорогу, когда они не были в гипере, Ивар возмущался и требовал оставить его в необитаемой системе, вызвать помощь, и вообще подчиниться представителю высшей цивилизации. Настолько нудно зудел, что Лежнев даже пожалел, что вообще затеял эту историю со спасением. Может, правда надо было оставить его на месте?

Практика показала, что никакая предусмотрительность не бывает лишней. Как только они вышли из гипера, к ним навстречу двинулись несколько десятков ликсов — очень внушительный флот. Причём в клещи брали профессионально — Герман здорово сомневался, что смог бы добраться до обитаемой планеты. Очень уж много народу за ним охотилось.

«Ну, вы сами напросились!» — подумал Лежнев, и швырнул надоевшую за время дороги капсулу с учёными куда-то в сторону планеты. Ивар, к слову, не подвёл — как только они оказались в обычном пространстве, принялся рассылать во все стороны предупреждения о биологической опасности. Всё-таки техника безопасности у киннаров на высоте. И ведь знает, что скорее всего, никакого заражения уже нет, а всё равно действует по правилам.

«Молодец, мужик, уважаю!»

Встречающие явно растерялись. Особенно после того, как он с приличным ускорением двинулся в другую сторону от капсулы. Такого пилоты больших ликсов явно не ожидали — за капсулой направилась основная часть, на его долю тоже выделили пару крупных ликсов и несколько десятков какой-то мелочи. Не ликсов даже, но довольно быстрых кораблей. Впрочем, от встречи с этими Герман вполне успешно уклонялся. А потом и вовсе Гаврюша почуял неподалёку Кусто. Причём друг вовсе не бездельничал — кажется, он и без помощи успел устроить настоящий переполох! Герман рванул навстречу — довольно осторожно, стараясь ускорением не добить и без того побитую тушку. Он просто купался в восторженных эмоциях Кусто — вот уж кто был по-настоящему рад! Правда, когда подобрался поближе, радость была немного подпорчена. Бедный тихоход выглядел так, что краше в гроб кладут. Весь изрезанный, с рытвинами тем, где раньше была гладкая поверхность… Тем не менее, двигался Кусто вполне бодро.

«Всё бы хорошо, но как-то их многовато вокруг нас собирается!» — с тревогой подумал Лежнев.

17. Тиана пха Сонрэ, вестник апокалипсиса

Разгромленная кают-компания погрузилась в тишину. Тиана стояла спиной к двери в рубку, все остальные десантники — напротив. Как казалось девушке — в оппозиции. Девушка физически чувствовала сотни взглядов. Даже через закрытые забрала: корабль, конечно, под контролем, но воспринимался всё равно как чужая территория, и никто не рисковал лишаться защиты.

— Ну, для меня особых новостей ты не рассказала, — выдержав паузу, сказал дядька Ирс. — В целом идея, как ни странно, не вызывает отторжения. Если есть альтернатива и нашим, и технофанатикам, я, пожалуй, к тебе присоединюсь. Интересно посмотреть на старости лет, как живут другие цивилизации. А мне симбионта вытащишь, к слову? Любопытно попробовать, как это, когда голова как у древних людей работает, без помощи и поддержки.

— Но Ирс пха Лим, это ведь предательство, — напомнил кто-то. — Если мы не подчинимся приказу, мы станем предателями.

— Напомни-ка мне, боец, определение слова «предательство».

— Ну… Предательство, это измена своим, — ответил тот же голос. Нарушение своего слова.

— Коряво, но в целом верно, — кивнул Ирс. — И каким же образом то, что мы собираемся куда-то там улететь в неизвестность, относится к предательству?

— Ну как же… Мы ведь должны служить народу киннаров. У нас так в правилах написано: обязанность каждого солдата служить благу народа киннаров, дабы компенсировать отсутствие более значимой пользы, приносимой обществу.

— Угу. Меня ещё с юности удивляла эта формулировка. Мы должны защищать и служить нарду, который нам ничего не должен. И более того, наш труд не ценит. Опасный труд — редко кто из солдат доживает даже до ста. Таких древностей, как я, пожалуй, во всём флоте не сыщешь. Я не знаю, почему к нам такое отношение, ребята, но я с ним не согласен. И предателем себя не считаю. Просто ухожу. Хочу хотя бы на склоне лет попробовать, что это такое — жить, как полноценный человек.

— Но ведь война идёт, Ирс пха Лим, — не унимался собеседник. — Разве это честно, оставлять свой народ в такой момент?

— Война идёт только для нас. Народ киннаров ни с кем не воюет, и даже не знает ничего о войне. А я воевать больше не хочу. Навоевался.

— Я не согласен с вами, Ирс пха Лим. Вы просто поддались обаянию преступницы Тианы пха Сонрэ. Вам нужно сделать коррекцию памяти.

— Кто считает так же? — спросила Тиана.

После недолгого молчания вперёд вышли ещё десять человек. Девушка очень удивилась — не ожидала, что будет так мало. Даже растерялась в первый момент.

— Напомни-ка мне, боец, какой приказ у тебя был от командования. Последний, — наконец, отмерла девушка.

— Скрываться на планете и ожидать помощи.

— Бот свободен. Пройдите, пожалуйста, к нему. Хочу предоставить вам возможность исполнять этот приказ.

— Не слушайте её! — занервничал спорщик. — Раз уж у нас получилось нанести поражение технофанатикам, мы должны вернуться на базу флота и поступить в распоряжение к своему командованию.

Десяток оппозиционеров начал переглядываться между собой. Кажется, не все разделяли мнение своего лидера. Однако желающих вернуться на планету тоже не нашлось.

— А я согласна с Тианой и Ирсом, — вдруг сказала Далил. — Если бы действительно была война, нас бы ценили. А мы — не нужны, это видно хотя бы по тому, как нас легко бросили. Поэтому я буду помогать тебе, если ты обещаешь, что когда уйдёшь, возьмёшь меня с собой. Мне тоже интересно посмотреть на другую жизнь.

Далил тут же кто-то ответил, начались споры, кто-то соглашался, кто-то высказывал своё мнение. Девушка с минуту понаблюдала за дискуссией, а потом отправилась в рубку — прокладывать курс. Того, что верх возьмут желающие вернуться к службе она не опасалась. Во-первых, их слишком мало, во-вторых, сила в любом случае не на их стороне. Не потому, что корабль в распоряжении Тианы — просто она среди них единственный пилот, и заставить её лететь куда-то, куда она не хочет, десантники всё равно не смогут.

— Мне показалась очень интересной ваша речь. И сведения, которыми вы поделились со своими товарищами, — проскрипел Адмирал. Он так и оставался в рубке управления, правда, Тиана его на всякий случай крепко привязала, а также установила на пленника специальную глушилку, которая ограничивала его возможности связи. Такие устройства есть у всех десантников, как раз на случай пленения противника. — Это правда, что вы побывали в другой галактике? И там есть не только потомки первых колонистов, но и иные виды разумных существ?

— Да, правда, — кивнула девушка.

— Удивительно. Судя по тому, что вы рассказали, вы планируете туда вернуться?

— Планирую. Как только найду своего ликса и друга.

— Если у меня есть выбор, попасть к киннарам или отправиться с вами, я бы предпочёл второе. Мне хотелось бы сохранить свою нынешнюю личность. Так же я бы хотел, чтобы этот же выбор был предоставлен моим товарищам.

Вообще-то это было удивительно — разговаривать вот так с настоящим технофанатиком высокого ранга. Да и слышать от него такие предложения. Тиана ещё помнила своё отношение к технофанатикам, когда была разведчиком. Однозначно — враги. Предположить не смогла бы, что когда-то придётся с ними общаться вот так вот почти мирно. И вот, пожалуйста, сейчас этот самый древний враг говорит с ней вполне мирно и даже, кажется, не испытывает особого недовольства, что его взяли в плен.

— Я решу это позже, — ответила девушка. — Если вы слышали мою речь и причины, по которым я делаю то, что делаю, то должны понимать, что мне не до того.

— Хорошо. Приношу извинения, я забыл, что органики киннаров не могут выделять параллельные потоки сознания для решения разных задач.

По расчётам девушки, чтобы добраться до системы, в которой держат Кусто, нужно будет сделать шесть прыжков. Это уже с крюком, чтобы не встретиться с киннарскими флотами. Напрямую получилось бы гораздо быстрее — всего два прыжка. Задав параметры прыжков, девушка отдала приказ начать разгон. Некоторое время она размышляла, стоит ли двигаться в составе всего соединения, или оставить остальные корабли болтаться в системе. Решила прихватить с собой. То, что они сейчас вроде бы не нужны, ещё не значит, что потом не пригодятся. Вдруг Герману, когда он найдётся, зачем-нибудь потребуются? Девушка тяжко вздохнула. Как же она соскучилась! Она ни на секунду не сомневалась, что он жив. Просто не допускала мысли, что он не смог выбраться из той ситуации, в которой оказался благодаря её желанию вернуться на родину. Герман и не из таких передряг выбирался. «Сейчас я найду Кусто, а потом мы с ним обязательно спасём и Германа, и Гаврюшу, — твёрдо сказала себе Тиана. — А потом уже буду решать все остальные проблемы!»

Разгон можно и не контролировать, — достаточно по сигналу отдать команду на переход в гиперпространство, — но Тиана не хотела выходить к солдатам. Даже отключилась от общего канала, чтобы не слушать непрекращающиеся споры. Совершенно бесполезные, потому что она всё решила, и менять своего решения не собиралась. Сидеть, глядя на экран, оказалось спокойнее — не нужно сохранять уверенный вид. Нет, она не сомневалась в своём решении. Просто не могла решить, правильно ли поступает. «Я поставила личное выше общественного. Выше блага киннаров. Я — предатель?»

Тяжелая мысль. Неприятная. Тиана повторяла для себя аргументы, высказанные Ирсом. Он, конечно же, всё правильно сказал. Киннары очень плохо относятся к гражданам низкой социальной полезности. А кто решил, что у солдат низкая социальная полезность? Да и у флота тоже не сильно выше. Она помнила, с каким жалостливым презрением относились к ней незнакомцы, когда выясняли, кто она. Ещё тогда, в бытность свободным разведчиком. «Бедная девочка, как жестоко поступила с ней судьба! Как жаль, что она оказалась неспособна на что-то более полезное и нужное!» — это она однажды случайно подслушала рассуждения воспитательницы, после того, как комиссия определила её будущую профессию. Если бы она сама не мечтала летать среди звёзд, наверное, очень расстроилась бы, услышав такие рассуждения, а так, просто плечами пожала. Но ведь ничуть не сомневалась в том, что о ней сказали. Не способны на большее. О них так думают обо всех.

«Так зачем вам солдаты, если они не нужны? Неужели это правда, такой отбор? Просто исключить из общества тех, кто недостаточно покладист? В таком случае я могу предложить гораздо лучшую альтернативу!»

Пришло время уходить в гипер. Тиана включила оповещение по кораблю, потом осуществила переход. Следующие восемнадцать часов делать совсем нечего.

— Скажите, адмирал, по каким признакам у вас выбирают тех, кто будет служить в армии? И на флоте?

— По признаку соответствия, — пленник изобразил пожатие плечами. — Если индивид инициативен, умеет правильно реагировать на опасность, ему рекомендуют службу в армии. Опасность компенсируется повышенными денежными выплатами. Деньги — это…

— Спасибо, адмирал, я знаю, что такое деньги, — вздохнула Тиана. Неизвестно, правду ли говорит этот адмирал, но если им только рекомендуют, но не решают за них, то даже у технофанатиков отношение к солдатам лучше.

Следующие несколько дней прошли бестолково и тоскливо. Тиана дожидалась, когда корабль выйдет из гиперпространства, уходила на новый курс, и снова уходила в гипер. Занять себя в остальное время было нечем, оставалось только участвовать в разговорах с другими десантниками. Страсти постепенно улеглись. Большинство солдат по-прежнему оставались растеряны и не знали, что делать, часть, как Далил и, кстати, Дин, твёрдо определилась со своими дальнейшими планами и объявили, что уходят с подругой, а другие по-прежнему были недовольны таким решением. Тиане было по большому счёту всё равно. Она была рада, что есть единомышленники, но слишком мало времени провела с ними, чтобы считать их своими друзьями. Кроме, пожалуй, Ирса. Сложно оказалось общаться по душам с людьми, чьи естественные реакции подавлены симбионтом.

— Дядя Ирс, нужно придумать какое-нибудь занятие. Всем, и пассажирам, и спутникам. А то может что-нибудь нехорошее произойти. — Сама Тиана готова была и потосковать, хотя в голове от безделья заводились дурные пессимистичные мысли. У остальных с этим было полегче, благодаря симбионтам, но она замечала, что споры участились. Как-то так незаметно вышло, что все бежавшие с планеты разбились на два лагеря, и с каждый днём враждебность между этими группами всё усиливалась. — До драк, конечно, не дойдёт, но зачем нам эти ссоры?

— Я тоже об этом подумал. Надо было раньше, но я хотел посмотреть, как они договорятся. В результате какая-то ерунда получается, в самом деле, — согласился старик. — Только чем их занять? Никаких условий на этом корабле нет! Всё только для роботов, люди, такое ощущение, вообще не предполагались! Ни спорт залов, ни комнат обучения!

— Так и есть, люди здесь не предполагались, — кивнула Тиана. До знакомства с Германом девушка бы тоже встала в тупик, однако сейчас даже не задумывалась особо: — Давайте проведём инвентаризацию? В смысле опишем и внесём в списки всё, что есть на корабле.

— Ты сколько лететь собираешься⁈ — выпучил глаза Ирс — Два года⁈

— Какая разница? Не успеют, так не успеют. Зато заняты будут. Можно ещё сказать, что обязательно нужно успеть её провести полностью до прибытия в точку назначения.

— Ох, не любишь ты своих товарищей! — расхохотался Ирс.

— Меня раздражает, что они такие нелюбопытные и так легко подчиняются, — честно ответила девушка. — Даже если приказы идиотские. Вот раз им так нравится — пусть считают. Интересно, кто-нибудь спросит, зачем?

Никто не спросил. И сторонники возвращения к киннарам, и те, кто решил остаться с Тианой, выслушав приказ, отправились считать и записывать дроидов — уборщиков и прочую мелочь. Тиане было печально, зато мир среди беглецов был восстановлен.

Теперь вот таймер на забрале скафандра отсчитывал последние секунды перед выходом к цели, и Тиана, как капитан, по факту, пиратской флотилии, находилась в полном раздрае. Вменяемого плана, что делать, она так и не придумала, команда её не поддерживает, что делать — непонятно. Любимая германова тактика — ввязаться в приключение, а там как пойдёт, казалась самоубийственной. Это у Германа почему-то получается выкручиваться, а она должна была придумать конкретные шаги, как она будет действовать. Но придумать не получалось.

В рубке повисла напряжённая тишина. Пропищал сигнал отсчёта до выхода из гипера, на экранах начали появляться результаты сканирования пространства. Результаты выглядели странно. В системе явно что-то происходило. Флот не находился на своих местах, причём даже не соблюдал, как обычно, режим скрытности, так что датчики технофанатиков без труда видели происходящее. Создавалось полное впечатление, что на них просто не обращают внимания!

Впрочем, так продолжалось недолго. Минут через пятнадцать, — дикое превышение нормативов! — в их сторону направился десяток больших ликсов… однако почти тут же прекратил движение! Более того, они вовсе замерли, будто не понимая, что происходит. Это было так необычно, что девушка сама растерялась. На секунду, буквально, потому что в динамиках скафандра вдруг заработало страшное оповещение.

«Внимание! В системе объявлен режим чрезвычайной ситуации! Биологическая опасность! Всем гражданским судам немедленно проследовать в зону карантина! Всем гражданам немедленно проследовать в жилища! В системе объявлен карантин!»

И тут же, без паузы, следующее оповещение:

«Внимание! В системе обнаружен флот вторжения! Всем гражданским судам следует немедленно проследовать к планете для приёма беженцев. Всем гражданам немедленно проследовать к космодромам дляначала эвакуации!»

Тут же, сразу за гражданским оповещением последовало флотское:

«Внимание! В системе объявлен карантин! Все боевые ликсы должны немедленно обеспечить изоляцию в системе. Свободные ликсы и силы десанта должны высадиться на планету для контроля за переходом гражданского населения в свои дома и обеспечения иных карантинных мероприятий»

Следующее сообщение так же было диаметрально противоположным:

«Внимание»! В системе обнаружен флот вторжения! Всем боевым ликсам следует немедленно отправиться на сдерживание агрессора. Свободные ликсы и силы десанта направляются на планету для обеспечения эвакуационных мероприятий!'

Тиана была растеряна. Тиана была в шоке. Нет, второе оповещение понятно, откуда взялось, но при чём здесь биологическая опасность? Что происходит? Почему сообщение повторяется одно за другим, по кругу? И, самое главное, что будут делать услышавшие оповещение?

— У нас проблемы! — вдруг сообщил Ирс. — Похоже, симбионты получили конфликтующие указания. Разные приказы предполагают разные гормоны. Симбионты работают автоматически, приказы, выдаваемые всеобщей системой оповещения, не подразумевают игнорирования. Нас накачивают попеременно разными гормонами, и скафандры не могут купировать действие. Люди не могут справиться со своими телами! Некоторые уже сорвались, другие в ступоре, да и меня мотает изрядно! Хотя мой-то симбионт уже на ладан дышит!

Тиана выглянула в кают — компанию, — десантники перед выходом в конечную точку собрались здесь, — и отшатнулась. Кто-то сидит на полу, обхватив колени, и раскачивается из стороны в сторону, кто-от бегает кругами, сталкиваясь между собой, кто-то уже лежит без сознания, другие кричат от ужаса… Жуткая картина, и девушка даже представить не могла, что с этим делать. Она слышала, что некоторые специальные команды инициируют работу симбионта определённым образом, но ни разу до этого не наблюдала результат. Тем более — такой. А Оповещение в скафандрах так и продолжало идти по кругу, будто систему заело, зациклило. Её уже и саму начал бесить этот непрерывный речитатив, хотя у неё-то никакого симбионта не было.

— Дядя Ирс, ты можешь лишить их сознания?

— Как⁈

— Просто открывай забрала и стреляй нейродеструктором. Я боюсь, что они могут сильно пострадать, если такое продолжится.

— С удовольствием! — захохотал Ирс. Ему явно тоже было не очень хорошо, и он не очень уверенно сохранял адекватность.

— Я бы тебе помогла, но мне не стоит надолго отвлекаться.

— Надеюсь, ты что-нибудь придумаешь, — жутковато хмыкнул старик, и замолчал. На забрале скафандра начали один за другим появляться сообщения о выходе из строя солдат. Тиана проследила, как все десантники отправились баиньки, затем оказала ту же услугу дяде Ирсу — он сам попросил. Сказал, что тоже либо рехнётся, либо вовсе помрёт, если это не прекратится — скафандр уже сигнализировал о том, что сердце испытывает чрезмерные нагрузки. Так девушка и осталась одна. Очень скоро ей надоело слушать однообразный бубнёж в скафандре, к тому же она опасалась, что сбой, в конце концов, затронет и его автоматику и тогда скафандр, например, начнёт впрыскивать в кровь содержимое аптечки. Немного поразмышляв, девушка решила его снять. Тоже не слишком безопасно, но лучше уж так, чем ждать подлянки от оборудования, которому привыкла всецело доверять.

В космосе, тем временем, тоже творилось странное. Пока девушка разбиралась с внутренними проблемами, период затишья закончился, и ликсы пришли в движение. Вот только движение это было бестолковым. Тихоходы метались из стороны в сторону, это было абсолютно несогласованное движение. Тиана увидела, как два из них столкнулись. Явно случайно. В космосе! Где штатные расстояния в построениях исчисляются тысячами километров!

«Что бы это ни было, мне это на руку. Кусто держат где-то на планете — теперь мне точно никто не помешает его найти!» Девушка чуть поменяла направление движения, и увеличила скорость до максимально возможной. И всё равно медленно. Будь она в слиянии, ускорение можно было увеличить втрое! Шесть часов! Целых шесть часов они летели к планете! Всё это время Тиана наблюдала на экранах за разворачивающейся в системе вакханалией. Ликсы метались из стороны в сторону, кажется, в одном из соединений кто-то кого-то случайно подрал когтями.

«Хорошо, что никого не убили!» — подумала Тиана. Она примерно понимала, почему так происходят. Ликсы, конечно же, не сами устроили этот беспорядок — те, кто не находится в слиянии, оставались висеть на месте. А вот те, что в слиянии с пилотами чудили. Слишком резкий и большой выплеск гормонов заставил непривычных к взрыву эмоций пилотов действовать беспорядочно. Пожалуй, то, что происходило в системе в общем можно было описать коротко и ёмко — паника. Одно время их флот сопровождал очень сильно пострадавший ликс. Всё тело было будто изрезано и искромсано, девушка даже предположить не могла, когда он успел так сильно пострадать. Вроде бы если и были какие-то столкновения между ликсами, они все закончились довольно мирно. Впрочем, она могла не видеть всего. Ликса было ужасно жаль. Неизвестно, отчего, но он казался Тиане ужасно потерянным и печальным. Хотелось обнять и погладить. «Если бы не Кусто, мы могли бы быть с ним вполне совместимы», — подумала девушка. Чувствовалось к нему какое-то родство, даже через обзорный экран корабля технофанатиков.

Тиана здорово опасалась, что ликс решит напасть, но тот только сопровождал их около часа, а потом ускорился и куда-то улетел. Девушка облегчённо выдохнула.

Наконец они добрались до планеты. Крупные корабли технофанатиков не предназначены для посадки на поверхность, так что Тиана оставила их висеть на орбите. Скафандр прихватила с собой, на всякий случай, но надевать не стала. Бот за время полёта залатали, так что воздух он не терял — спуститься на планету можно было и без дополнительных средств защиты. Тем более, там систему управления не ломали, так что касаться её руками в перчатках скафандра по-прежнему опасно. Это с крейсером Тиана разобралась во время одного из переходов в гиперпространстве — ей надоело постоянно снимать и надевать скафандр, а про боты просто забыла.

Девушка раздумывала некоторое время, брать ли бессознательных десантников с собой на планету, или оставить на орбите. Решила оставить. Не потому, что поленилась перетаскивать их в боты. Решила, что в корабле технофантиков им пока будет безопаснее. По крайней мере не отправят на карантин или судить не станут. Очнутся — тогда и решат окончательно, уходят они с ней, или остаются.

Город на планете только один, и Тиана решила садиться именно туда. Центр реабилитации и исследования ликсов скорее всего, где-то неподалёку, а даже если и нет, только в городе можно выяснить, где он находится.

Планеты киннаров тихие, спокойные, и очень-очень удобные. Каждый гражданин знает — что-то неприятное может происходить только в космосе. Все неприятности, войны, катастрофы могут происходить где-то там, в великой пустоте, а на планете всегда будет тихо, спокойно, и удобно. Это положение дел настолько привычно, что Тиана, пока добиралась, даже не задумывалась о том, что происходит на планете. Между тем, хаос и паника здесь, внизу, царили ещё более страшные, чем в космосе. Уже на подлёте девушка заметила несколько чёрных столбов дыма, поднимавшихся из города. После приземления стало ещё более жутко и непривычно. По улицам бегали люди. Вдруг оказалось, что население города очень велико, хотя обычно на улицах нечасто можно встретить прохожих. Люди носились без видимой цели, кричали, дрались. Очень заметны были среди этой вакханалии работники социальной службы. Их тоже не миновало всеобщее сумасшествие. Они всё ещё пытались выполнять свои обязанности по наведению порядка, видимо, подчиняясь инструкциям и не вполне осознавая, что происходит. Тиана наблюдала сценку, как группа работников оглушила нейродеструктором пробегавшего мимо них гражданского, после чего передрались между собой, выясняя, куда его тащить — в дом, на изоляцию, или к точке эвакуации. Животные-помощники, оставшись без своих погонщиков, без нормального управления, вносили дополнительный хаос в происходящее. Нападали на людей — не для того, чтобы убить, конечно, чтобы помочь. Только как помочь не понимали. Пожары… Даже автоматические системы домов сошли с ума. И над всем этим продолжали разноситься указания системы оповещения. Ужасно.

«Апокалипсис. Настоящий апокалипсис!» — с ужасом думала девушка. Ей было страшно наблюдать вечно спокойных и флегматичных соотечественников в таком жутком состоянии. «Нужно что-то делать. Нельзя их так оставлять. Нужно найти центр управления и отключить его, иначе это никогда не закончится! Но сначала — Кусто».

Девушка очень порадовалась, что надела скафандр. Да, он периодически выдавал на забрало какие-то непонятные надписи, но работал пока нормально. По крайней мере аптечка ничего в кровь не впрыскивала. Зато хотя бы можно было не опасаться попасть под случайный выстрел нейродеструктора. Один раз Тиана попалась на глаза кому-то из гражданских. Видимо флотский комбинезон что-то затронул в воспалённых мозгах людей — к ней побежали с какими-то невнятными криками. То ли просящими, то ли угрожающими. Десантница не стала выяснять, что именно они хотят — отступила. Точнее, позорно убежала — очень уж страшно было видеть сошедших с ума соотечественников, несущихся навстречу с безумными глазами.

Помещение социальной службы оказалось почти пустым. Только в уголке возле стены примостился работник — парень, обхватив плечи руками плакал навзрыд. Тиана милосердно вырубила его нейродеструктором.

Центр реабилитации ожидаемо оказался на окраине города. Добраться червём можно было и не мечтать — девушка даже представить не могла, что сейчас происходит с червями. Как бы ещё не решили прогрызть ходы на поверхность! Пришлось возвращаться к боту и перелетать на нём.

Здесь, на окраине города, было чуть спокойнее — людей почти не было. И административное здание совсем не пострадало, но Тиана уже на подлёте поняла — Кусто она здесь не найдёт. Гигантский провал в Земле, шахта, глубиной больше пяти километров. Внутри можно было рассмотреть какие-то циклопические приборы и манипуляторы — сейчас переломанные и разбитые. Девушка стояла на краю гигантского провала, и пыталась понять, что теперь будет делать. «Если честно, очень хочется впасть в отчаяние, как мои безумные соотечественники. Вот где я его теперь найду⁈»

На голову упала тень, девушка подняла взгляд. К ней спускался ликс. Тот самый, который сопровождал их в космосе.

— Тиана! Тиана! Мы тебя нашли! Тиана, это я, Кусто! Я — твой ликс! Ты, наверное, не помнишь, но ты раньше была моим пилотом!

В первое мгновение девушка не поверила услышанному. Никак не могла осознать услышанное. Потом рухнула на замлю и заплакала.

— Кусто! Что они с тобой сделали⁈ Как они могли так с тобой поступить⁈ — Ей было физически больно смотреть на ликса. Теперь она поняла, что это он, но как же над ним издевались! Все эти раны на теле — он их не сейчас получил. Это результат исследователей. «Над ним издевались всё это время! И это не прошло для него даром». Тиана понимала теперь, почему не узнала его, даже почувствовав связь. Кусто теперь ощущался совсем по-другому. Раньше он был похож на маленького ребёнка. Любопытного, весёлого, иногда очень умного, а иногда до жути наивного мальчика. Теперь её тихоход ощущался совсем по-другому. Взрослым.

— Тиана? Ты почему плачешь? — расстроился тихоход.

Девушка улыбнулась сквозь слёзы. «Нужно взять себя в руки. Это по-прежнему мой Кусто!»

— Всё хорошо, — ответила девушка. — Я просто рада, что нашла тебя. Прости, что не могла этого сделать раньше. Нейродеструктор почему-то не сработал, память ко мне вернулась спустя несколько недель, но я не смогла сразу же тебя искать. Я ведь была десантницей, и нас отправили на планету… Кусто, я потом всё расскажу. Забирай меня, хорошо? Нам нужно разрушить местную систему управления, а потом нужно срочно найти Германа.

— Ура! — Огромная, израненная туша тихохода даже вздрогнула от счастья, — Герман будет так рад, что ты всё помнишь! И нам совсем не надо его искать — он уже сам нашёлся. Только он сейчас в медицинской капсуле. Я его отключил, чтобы быстрее восстановился, хотя он был против.

18. Герман Лежнев, узник тихохода

Просыпаться здоровым и полным сил — что может быть прекраснее? Германа разбудило шипение поднимающейся крышки капсулы. Он позволил себе несколько секунд блаженства от этого прекрасного ощущения. Он был дома, на Кусто, и все последние недели казались суетным и неприятным сном, который забывается сразу после пробуждения. Только в этот раз он почему-то не забывался, а, наоборот, обрастал новыми подробностями.

— Кусто! — возмутился Лежнев, — Ты меня зачем отключил⁈ Я ж говорил, не надо!

— И был неправ! — категорично ответил Кусто. — Капсула показала, что у тебя сильнейшее истощение. Не только физическое, но и нервное. Тебе просто необходим был сон, причём даже не для того, чтобы избежать боли при срастании костей. Вот скажи мне, когда ты в последний раз спал? Не в слиянии с Гаврюшей, а просто спал?

— Совсем недавно! — бодро начал Герман, а потом задумался — начал подсчитывать. — Кажется, дней пять или шесть назад…

— Вот, а я о чём говорю! Тебя надо было немедленно погрузить в сон, иначе ты сошёл бы с ума! У нас и так возникли подозрения, что последние твои действия были продиктованы не совсем адекватным состояниям. Но не переживай — это частая ошибка неопытных пилотов. Состояние слияния чем-то похоже на сон, но им не является, из-за этого неопытный пилот может довести себя до очень тяжёлого состояния! Я уверен, что ты даже не помнишь последних часов бодрствования.

— И всё я прекрасно помню! — Лежнев лукавил. Помнить-то он помнил, но как-то смутно. Как в тумане. — Я прилетел в эту систему, чтобы тебя здесь найти и вытащить из застенков, а потом оказалось, что ты уже свободен. Мы собирались драться с местными, а потом они все почему-то рехнулись, и я решил, пока они там разбираются в чём дело, быстренько подлечиться, вот! Стоп! Ты сказал — «у нас возникли подозрения». Это у тебя мания величия, или у кого «у нас»?

— У нас с Тианой! Представляешь, пока ты спал, она нашлась сама!

Герман вылетел из капсулы, как ошпаренный.

— Так чего ж ты молчал⁈ Где она⁈ Как она⁈ — он прыгнул в привычный скафандр. Скорость, с которой живая ткань начала обтекать тело в этот раз казалась совсем уже черепашьей.

— Она всё помнит, представляешь? — Кусто явно был счастлив и доволен жизнью чуть больше, чем полностью. — Только ты зря торопишься одеваться — она всё равно не здесь, а на планете.

Герман не слушал.

— Тиана! Это правда⁈ Ты всё помнишь⁈

— Герман! Я даже не знаю, радоваться или злиться! Я так долго мечтала вас с Кусто найти, наконец, нашла, и вот оказывается, что ты такое устроил!

— Какое устроил⁈ — не понял Лежнев. Вот как-то не ожидал он, что долгожданная встреча начнётся таким образом.

— Ты ещё спрашиваешь⁈ Ты притащил в одну из центральных систем источник заражения! Ты устроил локальный апокалипсис в этой системе! И самое главное, ты устроил вам с Кусто карантин, и теперь я не могу даже вас увидеть! И обнять!

— Почему не можешь⁈ — изумился Герман. Потом спохватился. — Слушай, если ты переживаешь по поводу этой плесени, то это всё ерунда, ты даже не думай. Мы с Гаврюшей даже в короне звезды дезинфицировались. И учёных этих продезинфицировали. Всё нормально, нет там уже никакой плесени!

— Герман, это не ерунда! Это — свинство! Ты не только подверг себя невероятной опасности и притащил этих клятых научников в систему, ты ещё и в Кусто после этого залез! Теперь вы оба — потенциально опасные! Это ещё неизвестно, обошлось ли на планете, ведь Кусто додумался опуститься в атмосферу! Я едва успела не дать ему сесть!

— Да я ж говорю, там ничего опасного! Не беспокойся! Где ты? Мы сейчас с Кусто прилетим.

— Я — на планете! И никуда вы не прилетите! Вы — на карантине! И вы совершенно точно будете в ближайшее время на нём оставаться! Я понятия не имею, что за заразу вы принесли, но мне не нужно, чтобы ко всем прочим бедам добавилась ещё и она! И ты не можешь знать наверняка, что не заражён, ясно⁈

— Да мне даже капсула всё зелёненьким показывает! Я совершенно здоров!

— Капсула может ошибаться. Вы остаётесь на спутнике. Кусто — отъедается и залечивает раны, ты — отдыхаешь, а я пытаюсь исправить всё, что вы тут натворили. И имей ввиду, Герман! Я — в ярости! Я невероятно злая! Я столько ждала нашей встречи, а ты…

Договаривать девушка не стала, отключилась. Лежнев озадаченно захлопал глазами.

— Это чего сейчас было⁈

— Тиана права, — слегка обиженно ответил Кусто. — Я-то, когда пошли сообщения о биологической опасности, думал, что это твоя хитрость!

— Да это и была хитрость! — взорвался Герман. — Я их по дороге сюда нашёл, к ним там эта плесень уже подбиралась, ну и с одной стороны, их надо было спасать, а с другой — вот как бы без этой паники мы смогли досюда добраться? И ладно добраться — выбраться!

— Уж как-нибудь добрались бы и выбрались! — раздался голос Тианы. — Я уже летела сюда с целым флотом технофанатиков! Мы бы определённо с этим справились и без таких радикальных мер!

— Да как бы мы справились⁈ Чёрт, то есть я хотел сказать — мне-то откуда знать, что ты летела сюда с флотом технофанатиков⁈ Я был уверен, что ты сейчас где-нибудь на какой-нибудь планете сидишь со стёртой памятью! Мы с Кусто должны были тебя как-то найти и вызволить! Вот как по-твоему это можно было сделать, с мелким детёнышем дикого ликса с приделанным к нему на проволоку и изоленту переделанным гипердвигателем с линкора технофанатиков⁈ Чёрт! Я уже заговариваюсь! Приделанным-переделанным, блин!

— Да как угодно, только не так! Я не желаю слушать никаких оправданий. Вы с Кусто на карантине. Сидите там и ждёте, а ты ещё и ложишься в капсулу каждые сутки на полную, всеобъемлющую диагностику. Я — злая! Я такая злая, что даже разговаривать не хочу, потому что, если мы дальше будем разговаривать — мы поссоримся. Отключаюсь!

— А щас мы типа не ссорились? — недоумённо спросил Герман.

В ответ Кусто изобразил тяжкий вздох.

— Слушай, а чего она про апокалипсис говорила? — уточнил парень. Он вдруг вспомнил, что он не только не спал давно, но и не ел… да если не учитывать салатиков Римуса га Шилла, и безвкусной массы из конвертора технофанатиков, то в последний раз что-то приличное в рот попадало ещё до расставания. — Слушай, Кусто, а у нас есть что-нибудь пожрать?

— Всё есть! — радостно сказал тихоход. — Они не стали демонтировать ничего из оборудования — оно их не интересовало. А можно ты мне сделаешь пельменей? Мне так хочется что-нибудь почувствовать! Ты представляешь, меня всё это время мучили! Хуже всего, что меня оглушили и ослепили. День за днём никаких вообще ощущений! Я думал, я с ума сойду, хотя с ликсами этого не бывает! А под конец вообще хотели убить!

— Да, я видел, как тебя покоцало, — вздохнул Герман. — Давай я пойду готовить, а ты пока расскажешь, чего я пропустил.

Готовка ничуть не успокоила. Может, из-за рассказа, — Кусто всю дорогу сначала описывал свои ощущения, потом пересказывал то, что успел услышать от Тианы, — может, из-за того, что Лежнев действительно искренне не понимал, что не так сделал. Ну да, он не ожидал, что небольшая паника и беспорядок в киннарской системе превратится чуть ли не в настоящий апокалипсис. Но после того, что они сотворили с тем же Кусто и чуть не сотворили с Тианой, судьба пострадавших киннаров его ничуть не беспокоила. Да пусть хоть помрут все, сволочи! Ещё и бросить его девушку врагу, даже не попытавшись спасти! «Просто бросили своих. Это вообще за гранью добра и зла!» — возмущённо думал Лежнев, наблюдая, как тихонько побулькивают пельмени на плите. «А Тиана — тоже! Вот чего ей за вожжа под хвост попала?»

Сварившиеся пельмени немного примирили его с действительностью. Он даже хотел отнести порцию Гаврюше, обещал ведь как-то. Но маленькому тихоходу было не до того. Кусто показал, как мелкий с наслаждением лопает какую-то массу, то погружаясь в неё полностью, то выныривая до половины. Никакие сомнительные эксперименты с человеческой пищей его сейчас точно не интересовали.

— А это мы, вообще, где? — настороженно уточнил Лежнев.

— На спутнике, я же говорю. Тут специальные поля для тихоходов. Я тоже сейчас кушаю. Но от твоих пельменей не откажусь, Герман.

— Да не проблема, ты ж видишь, я заранее подготовился. Вот, перчиком тебе посыпал. Помню, что тебе поострее нравится.

Несколько минут Лежнев был сосредоточен на еде. Изголодавшийся организм просто-напросто отключил всё менее важное — наконец-то настоящая еда! Наконец, первый голод был утолён, и парень решил попытаться поговорить с Кусто. Ну не нравилось ему, что Тиана там одна чем-то опасным занимается, а они тут, считай, развлекаются.

— Слушай, дружище, как ты думаешь, что случилось с киннарами? — издалека начал Лежнев.

— Конфликт императивов, однозначно, — категорично ответил тихоход. — Оба случая — биологическое заражение и вторжение технофанатиков не предполагают неподчинение правилам или приказам. Оба приказа поэтому действуют не только на людей, но и на симбионтов. Это как программы в твоих компьютерах, Герман. На определённый набор команд они просто не могут не отреагировать. Сначала случился конфликт в системе управления — она не смогла выбрать, какая из угроз имеет высший приоритет, и запустила их обе. Поскольку они противоположны друг другу, в системе случился какой-то сбой, и она зациклилась. Из-за этого симбионты у людей стали получать эти команды раз за разом, и тоже противоположные. Я не очень помню, как правильно называются эти гормоны, но люди стали получать сначала тот набор, который вызывает небольшой страх, стремление спрятаться, затаиться. И тут же — наоборот: небольшая агрессия, стремление действовать, куда-то бежать. Ну и естественно, как только это стало повторяться по кругу, люди стали сходить с ума.

— Угу. То есть Тиана где-то там, среди кучи обалдевших от резкого всплеска эмоций агрессивных придурков, которые сами не понимают, что с ними происходит? Ну, замечательно!

— Да, я тоже переживаю, — вздохнул Кусто. — Но я думаю, она справится. Она стала сильнее после того, как мы с ней расстались. Она теперь настоящий солдат!

— Угу. Догадываюсь, как у вас тут солдат учат, — фыркнул Герман. — Ещё ведь небось не только люди с ума сошли?

— Скорее всего вообще всё, — изобразил ещё один тяжкий вздох Кусто. — Всё, что должно подчиняться категорическим императивам. Там сейчас настоящий бардак!

— И вот там Тиана. Бродит по огромному, полному безумных людей и свихнувшихся животных городу. Одна. Без защиты. Без помощи. Без поддержки.

— Герман! — возмутился вдруг Кусто. — Не пытайся мной манипулировать! Я больше на это не куплюсь! Я тебя очень люблю, и мне тоже страшно за Тиану, но в данном случае она права. Биологическая опасность — это не шутки. Мы можем быть уже заражены, просто не знать ещё об этом. И что тогда? Ты совсем не боишься заразить Тиану? Кто нас тогда спасать будет, если она тоже окажется поражена?

— Ай, да ну вас, перестраховщики! — махнул рукой Лежнев и направился к выходу. — Пусти, дай прогуляться. Я обиделся!

— Герман, я прекрасно помню, что Гаврюша находится снаружи, — напомнил Кусто.

Герман злобно зарычал, но промолчал.

«Ну и ладно! Ну и пожалуйста! Перестраховщики!» — парень тоже был зол. Он тоже ужасно хотел увидеть, наконец, Тиану, а тут такой облом. «Набухаться, что ли? Так не с кем! Эх, щас бы дядю Максима сюда!» Впрочем, кого когда останавливало отсутствие компании, если душа просит?

Конвертор послушно выдал чистый C2H5OH. Герман сначала хотел придумать какой-нибудь коктейль, благо всевозможных соков в памяти устройства всегда было достаточно, потом плюнул, и просто добавил воды.

«А с другой стороны, если все вокруг говорят, что ты псих, может, ты и правда псих? — вдруг подумал Лежнев. — Может, я неадекватно воспринимаю действительность? Я тут мечтаю поскорее отправиться на помощь Тиане, да и просто её увидеть, а на самом деле, это не я мечтаю, а плесень, которая уже прочно обосновалась в мозгах?»

Стало страшно. Да что там, от ужаса аж горло перехватило. Что, если он, это уже не совсем он, а кусок мяса, управляемый всемогущей плесенью? И все его желания продиктованы её стремлением к выживанию?

Герман поспешно опрокинул стакан и нацедил новый. «Может, хоть продезинфицируюсь изнутри? Надо бы побольше выпить! И в капсулу, правда. Хотя если один раз ничего не нашла, то и потом не увидит!» Пить как-то резко перехотелось, так что Лежнев добив второй стакан, пошатываясь, направился к капсуле.

— Герман, у нас гости, — вдруг сказал Кусто.

Весь хмель мигом вылетел из головы. Лежнев метнулся в каюту Тианы, где он оставил оружие.

— Кто? Сколько их? Чего им от нас надо?

— Эмм… Это Тиана привезла какого-то знакомого десантника. У меня нет запасов заживляющей пены, он передаст. И ещё какую-то специализированную медицинскую капсулу для тебя, чтобы убедиться, что нет заражения. У неё более совершенные методы диагностики.

— А этот десантник не боится заразиться?

— Боится. — Раздался голос Тианы. — Только у него выбора нет. Симбионт работает слабо, но всё равно работает. Кусто сможет изолировать его от постоянных изменений гормонального фона, а больше — никто. Ну и заодно дядя Ирс за тобой проследит, а то я боюсь, что ты что-нибудь опять учудишь!

— Я всё правильно сделал! — снова возмутился Герман. — Как бы мы справились, если бы не этот переполох⁈

— Герман, я не знаю! И давай это потом обсудим? Я ужасно устала, ужасно хочу к тебе и к Кусто, но сначала нужно завершить все дела. И, между прочим, я всё ещё злюсь! Нечего со мной разговаривать!

Герман проглотил фразу о том, что он с ней, вообще-то и не разговаривал. Всё равно бесполезно. Вместо этого отправился знакомиться с дядей Ирсом. Помог ему затащить капсулу и баллоны с пеной. Десантник оказался мужиком взрослым, если не сказать пожилым. Лет пятьдесят пять на вид по земным меркам, а значит, минимум втрое старше.

— Ох, наконец-то эти голоса в голове закончатся! — с блаженством на лице сообщил старик, как только снял забрало. — А ты, значит, тот знакомый Тианы, ради которого она захватила флот технофанатиков, и подняла армейский бунт?

— Ага, — кивнул Герман. — А тебя дядя Ирс зовут, я знаю. Щас я Кусто залатаю тогда, а ты пока отдыхай. А потом выпьем уже, лады?

— Понятия не имею, почему нужно чего-то пить, но я не против, раз у тебя такие традиции. Давай, латай ликса, а я пока капсулу установлю, — добродушно ухмыльнулся старик.

С работой Герман справился на удивление быстро — видно предстоящая попойка придала сил. Впрочем, Кусто его пожалел — направлял только к самым глубоким ранам, а на мелочи сказал не обращать внимания.

— Мне уже и не больно почти, — объяснял тихоход. — Все эти мелочи сами заживут. А вот крупные сквозные раны лучше заделать, а то мне приходится их сильно сжимать, чтобы воздух изнутри не уходил.

— Блин, дружище, извини, что я на тебя обижался! — вздохнул Герман. — Как тебя побило-то!

— Я понимаю. Я тоже очень соскучился по Тиане. Просто не хочется ей навредить. Ты не сомневайся, Герман, если бы я считал, что она не права, я бы сам её не послушал.

«Это-то и пугает, если честно», — подумал Лежнев. Кусто изменился. С одной стороны, это точно к лучшему — он теперь точно полноценный член команды, который и решения в случае чего принимать сможет самостоятельно. Только вот что делать, если эти решения будут расходиться? Что-то противопоставить Кусто, в случае чего, ни он, ни Тиана не сможет. «Значит, надо просто быть убедительнее. Да и к нему прислушиваться не помешает — специально во вред Кусто точно ничего делать не станет». А ещё тихоход, очевидно, повзрослел, и это тоже пугало. Привычно пугало, как и в случае с Тианой. Это как возвращаться домой после долгого отсутствия — ты, вроде бы, рад, но все близкие немного изменились, и теперь ты не очень представляешь, что с этим делать и как себя вести. Ты сам тоже изменился, но ты-то этого не замечаешь. Это подвешенное состояние обычно очень быстро проходит… или в этом доме жить становится невозможно.

«Определённо, мне нужно выпить, — подумал Лежнев. — А то мысли всякие в голове заводятся. Дурацкие! Тем более у этого Ирса можно будет послушать поподробнее о приключениях Тианы. Заодно, может, объяснит, чего она такая злая!»

Тут-то и выяснилась оговорка этого Ирса, про то, что он понятия не имеет, зачем нужно что-то пить. Десантник просто не знал, что такое алкоголь! В принципе! Нет, про химическое соединение само по себе знал, но то, что его можно пить оказалось для старого Ирса сюрпризом. Отдышавшись после порции водки и вытерев глаза от слёз, мужчина на пару секунд закрыл забрало скафандра, пробежался глазами по строчкам.

— Зачем мы пьём слабый яд? — вытаращив глаза на собеседника спросил солдат, откинув забрало скафандра.

— Традиция у нас такая, — ответил Герман. — Ты пей, пей. Немного — можно. Только аптечку отключи.

Впрочем, после второй стопки Ирс, кажется, догадался, зачем, и разговор начал налаживаться. Подробности приключений Тианы в рассказе обрели краски, добавилось эмоций.

— Её обаянию совершенно невозможно сопротивляться! — размахивая руками, вещал Ирс. — И знаешь, похоже она во многом права. Я сам за свою долгую жизнь понял, что киннары не правы, но одно дело понимать, а другое — самому себе в этом признаться. У нас некоторые так и не смогли принять. Впрочем, теперь без разницы. Они все теперь в нерабочем состоянии. Хорошо, скафандры так сильно не подвержены влиянию управляющей системы. Удалось дать им команду, чтобы держали бедолаг в бессознательном состоянии. А вот что делать с гражданскими — непонятно. Одна надежда, что после отключения системы они постепенно придут в норму! Ладно. Почему всё время я говорю? Расскажи лучше ты, как вы живёте? Я и не знал, что где-то есть кто-то, кроме нас с технофанатиками. Интересно!

Герман послушно принялся рассказывать, но очень скоро сбился на единственную интересующую его тему.

—… и вот теперь оказывается, что киннарские женщины ровно такие же, как и наши! Их точно так же невозможно понять. Вот скажи, как вы с ними уживаетесь? Я её люблю. Стараюсь ради неё. А ей всё не так!

— Да у нас модель семейной пары уж давно не используется, — пьяно мотнул головой Ирс. — Раньше, говорят, когда ещё не повсеместно маточные репликаторы использовались, некоторые жили парами. Ну там, коитусом занимались, и даже детей самостоятельно вынашивали. Ужас! Сейчас так уже не делают. Да и вообще, это потому что она без симбионта. Без симбионтов человеки всегда себя странно ведут!

— Так и не разобрались, получается, — тяжело закивал Лежнев. — Вот и я никак не пойму…

— Герман! Ирс! — вдруг раздался голос Тианы. — Мы срочно летим в столичную систему!

— Ну вот, о чём я и говорил, — вздохнул Лежнев. — Уже и карантина никакого нет, и про то, что на меня злится — забыла. Я не понимаю!

19. Тиана пха Сонрэ, администратор

Никогда прежде не доводилось Тиане столько использовать нейродеструктор! Поначалу она ещё стеснялась, но сейчас, уже почти добравшись до цели, девушка просто потеряла терпение. Здесь, так близко к центру города, было слишком много жителей, сошедших с ума. И все они как будто чувствовали, что она от них отличается. Тиана могла бы поклясться, что пару раз видела группки гражданских, которые, пытались друг друга куда-то вести, спорили, сами не зная о чём или даже дрались между собой. Однако стоило им увидеть её, и всякое взаимодействие между собой прекращалось. Люди бежали к ней навстречу с непонятными целями. Приходилось, либо скрываться, — благо, преследовать её не пытались, как только теряли из вида, сразу же забывали, куда и зачем бежали, — либо выключать желающих пообщаться нейродеструктором.

«Возможно, они чувствуют, что со мной всё в порядке, — думала девушка, — и поэтому надеются получить помощь. Но тогда откуда эти явно агрессивные движения? Интересно, они вообще осознают, что происходит, или тут уже о разуме речь не идёт, только базовые инстинкты? Как у Германа в фильмах про зомби?»

При мысли о Германе она опять недовольно поджала губы. «Вот зачем он так сделал? Ну ведь кошмар же!»

Это было так обидно и возмутительно, что сам кошмар ситуации как-то померк. Да и привыкла она уже к безумным соплеменникам, расхаживающим по городу. Дело было в другом. Она так ждала встречи! Так мечтала обнять Германа… и не только обнять! И по Кусто — тоже! Так была счастлива, когда Кусто нашёлся, пусть и изменившийся с последней встречи, да ещё и раненый. И вдруг оказывается, что Герман всё испортил! Ну вот как так можно было! Взял и взбудоражил целую систему, да так, что непонятно, как теперь успокаивать.

Тиана злилась сама на себя не меньше, чем на любимого. Почему то, что встреча с Германом и Кусто откладывается, беспокоит её больше, чем страдания ни в чём неповинных киннаров? Целой планеты ни в чём неповинных киннаров! Это было неправильно, негуманно, и недостойно настоящего киннара. Тем не менее, именно так и было. По-настоящему жалко ей было только несчастного дядю Ирса, который уже замучился от тех качелей, что ему устраивал собственный симбионт. Именно поэтому, как только она наткнулась, случайно, конечно же, на новый, современный медицинский кабинет, девушка не сомневалась ни секунды. Во-первых, эти капсулы гораздо лучше, чем та, что стоит у неё в Кусто. Не функционально, в ней просто зашиты гораздо более современные алгоритмы лечения и диагностики. Всё-таки одна из центральных систем — здесь только лучшее. Вот пусть дядя Ирс и отправляется к Кусто — уж её тихоход сможет оградить старика от постоянных команд управляющей системы. Заодно Герман получше проверится, да и самого Кусто подлечит. Она же пока разберётся с сошедшей с ума системой управления, а то и правда так скоро на планете живых не останется. Слишком мощное влияние на мозги непривычных к буйству эмоций граждан оказывают сошедшие с ума симбионты.

Виды погибающего города очень угнетали. Теперь же, когда Тиана осталась в одиночестве — ещё и пугали. Особенно после того, как выкопался первый червь. Спаслась девушка только потому, что почувствовала дрожь под ногами, и рванула куда глаза глядят, не обращая внимания на окружающих полубезумных киннаров, от которых она до этого старалась скрываться. Прохожие, завидев целеустремлённо бегущую девушку, а может, тоже почувствовав вибрацию и дрожь, рванули вслед за ней. «Хотя какие прохожие! Это безумцы какие-то! Как можно настолько неадекватно воспринимать действительность! Это всего лишь гормоны! Это можно перебороть!»

Исполинская туша червя вознеслась над деревьями и жилищами, слепо поводила туда-сюда головой, и так же бесшумно и медленно убралась обратно под землю. Однако катаклизм на этом не закончился. Какая уж инструкция заела в мозгу у мусорных слизней, но они начали собираться к появившемуся провалу в земле. Вот только даже не пытались убрать последствия. Вместо этого начали уничтожать всё, что вокруг — дома-деревья, полотно дороги, людей. Люди, впрочем, успевали убежать — не такая у слизней скорость, чтобы представлять настоящую угрозу. Хорошо, что в ближайшей округе не наблюдалось потерявших сознание. Тиана не знала, что делала бы, если бы увидела, как слизень пожирает живого человека. Она всё равно вырубила их из нейродеструктора. Просто на всякий случай. Причём заряд использовала максимальный — памяти у этих тварюшек всё равно никакой нет, так что и терять нечего, а так хоть подольше полежат.

«Нужно срочно это всё отключать. Не знаю, сколько уже погибших, но я не хочу становиться причиной смерти целой планеты!» Девушка быстро проскочила ещё квартал, и тут же поспешила укрыться в корнях какого-то дерева. Уже не в первый раз она наблюдала странную миграцию пауков — доставщиков. Куда и зачем эти химеры направляются такой колонной — неизвестно. Похоже, ходят кругами — Тиана уже их видела. В целом, они продолжают исполнять свои функции, вот только как-то странно. Например, когда она видела их в прошлый раз, они тащили детали фонтана с центральной площади. Куда именно — неизвестно, но сейчас фонтана не было. Зато были трое гражданских. Люди были в сознании, но не сопротивлялись — лежали на спинках пауков, аккуратно придерживаемые центральными щупальцами, и что-то экспрессивно друг другу доказывали. Тиана проследила, как попавшегося колонне доставщиков мусорного слизня схватили и усадили на доставщика соответствующего размера.

«Почему работники администрации планеты сразу не отключили систему управлении? — недоумевала девушка, глядя на происходящий бред. — Это ведь можно было остановить. Да и сейчас ещё можно — неужели в их перемкнувших мозгах даже такой простой мысли нет⁈»

Над головой пролетел атмосферный планер, заложил мёртвую петлю. Из него с диким криком вылетел человек. Упал и застонал от боли — высота не слишком большая, метра три всего, но упал человек неудачно. Тиана подошла поближе, чтобы вырубить страдальца.

— Я должен улететь! Я буду птицей! Верните меня в небо! — причитал человек, пока не потерял сознания.

Планер опустился рядом с Тианой, приветливо раскрыв дверь. Девушка приглашение проигнорировала, но планер был настойчив — сначала игриво подталкивал сзади, потом приставания стали уже не столь игривыми. Девушка попыталась убежать, но летун не отставал. Нейродеструктор на него не подействовал — летающие существа, перевозящие людей, надёжно защищены от подобных воздействий. Пока пыталась отстреливаться потеряла время, и следующий удар, отбросил девушку на стену чьего-то дома, да с такой силой, что рёбра затрещали.

«Он меня так либо убьёт, либо заставит в него сесть!»

Больше дистанционного оружия у Тианы с собой не было — она передала всё лишнее Ирсу, когда отправляла его на Кусто. Только одну косу оставила, просто на всякий случай. Теперь вот пригодилось — при очередном подлёте мерзкого летуна, девушка взмахнула лезвием, прочертив на его боку длинную полосу. Вот это подействовало. Планер включил громкий аварийный сигнал и обиженно улетел.

«Надо было всё-таки взять с собой споромёт, — сокрушалась девушка. — А если их будет много?»

И оказалась права. Нет, летуны ей больше не встречались, они вообще редки. Неторопливые жители киннарских планет предпочитают передвигаться пешком, или, в крайнем случае, на червях, полёты же ассоциируются у них с неприличной спешкой. В общем, летуны на Тиану не нападали, но споромёт всё равно бы пригодился. Тот дом, об который её приложил планер, вдруг неожиданно решил сменить дислокацию. Из-под земли полезли корни, один за другим, взламывая дорожки и разрывая газоны. На то, что рядом находится человек дом тоже внимания не обратил. Вот это было по-настоящему страшно — если попасть между гигантских корневищ, никакой скафандр не спасёт. Тиана, сдерживая испуганный визг, рванула прочь, уклоняясь от мощных корневищ. Попробовала полоснуть косой, да куда там! Корни даже не дёрнулись, в них просто нет нервных окончаний. Перерубить же целиком не получилось бы даже мечом Германа, слишком толстые. Тут-то она и пожалела о споромёте — его взрывающиеся снаряды могли бы проделать настоящую просеку в наползающих друг на друга корнях.

«О чём думаешь! Тебя же размажет сейчас!» — её действительно «окружили». Девушка метнулась вправо, влево — везде оказались корни, которые ещё и стремились сомкнуться. Тиана прыгнула, помогая себе двигателями скафандра, оттолкнулась ногой от одного из корней, и, наконец, выбралась на относительно свободное пространство. Там-то коса пригодилась — чем дальше от дома, тем корни тоньше. Правда, двигаются зато быстрее, но Тиана справилась, а потом долго отпыхивалась — этот рывок дался нелегко. Жаль, что скафандр не предназначен для полётов в атмосферы, его маломощные двигатели лишь чуть-чуть увеличили высоту прыжка.

Последний километр до здания администрации выдался самым тяжёлым. Девушка замучилась прятаться, уклоняться и убегать от взбесившихся людей и химер. Даже боялась, что нейродеструктор перестанет работать. Он всё же не вечный, ему тоже требуется подзарядка. Тем не менее, справилась. И здание, в котором находится администрация и управляющий центр никуда не ушло. Дверь, правда, была закрыта и не пожелала открываться при появлении Тианы, но с этим легко справилась коса.

«Определённо, я теперь понимаю, почему Герман с такой нежностью относится к своему мечу», — подумала девушка, осторожно заглядывая внутрь. Пусто. Странно было бы найти работников сразу, в холле, но здание показалось совершенно пустым. Какое-то чувство, может быть, интуиция, подсказывало, что здесь уже давно никого не было. Может, немного другой запах, или ещё какие-то незаметные сознанию признаки, однако даже в живых домах, которые поддерживают себя в чистоте даже несмотря на отсутствие хозяев, это очень чётко заметно. Если где-то долго не было людей, это видно.

Тиана даже не поверила себе поначалу. Ошиблась, может быть… Дальнейший осмотр только подтвердил предположения. В здании давно никого не было. До сих пор девушке не доводилось бывать в зданиях администрации — вся жизнь на планетах достаточно регламентировала, чтобы не возникало необходимости бывать в таких местах. Тем не менее, и она, и все её знакомые, всегда были уверены, что к администрации должны быть те, кто управляет жизнью планеты. По крайней мере, контролирует работу управляющей системы.

«Что же здесь случилось? Почему никого нет? И давно не было!» — девушка бродила по пустым заламразглядывая всевозможные устройства. На экранах неспешно двигались какие-то графики, кое-где они сменялись тревожными сигналами, но в целом всё работало. Наконец, Тиана добралась до центра управления. Прежде таких огромных вычислительных центров е й видеть не доводилось, но тут не перепутаешь — над входом в зал висела табличка.

«Ладно… попробуем разобраться»

Одна из стен представляла собой огромный экран, разделённый на десятки поменьше. Каких только параметров там не демонстрировалось! Тиана с минуту стояла, растерянно разглядывая перемигивающиеся красным и зелёным изображения. «Хоть Германа с карантина вызывай! — сердито подумала девушка. — Вот что с этим делать?»

Идей, как заставить систему работать, или хотя бы просто отключить не было. Тиана уже почти решилась хотя бы посоветоваться с напарником, но тут заметила знакомую картинку. Один из экранов был посвящён околопланетному пространству. Тиана подошла поближе, переместила его поближе к себе.

— Так, вот это — мой флот, — бормотала девушка. — А эти красные пятна — области, где сейчас находятся потенциально заражённые объекты. Вот здесь у нас Кусто, а вот это, видимо, научный корабль. Интересно, с ним можно связаться?

Связаться оказалось возможно.

— Ага… связь… а почему две разных иконки? Вот оно что! Выделенная связь, отдельный, защищённый канал. Наверное, лучше так.

Тиана выбрала заражённый объект, увеличила его на экране, нажала на иконку связи.

— Кто вызывает⁈ — раздался в помещении требовательный голос. На экране появилось усталое мужское лицо. Глаза красные, на подбородке щетина. Видимо он давно не закрывал забрало скафандра. Вообще-то ужасно неприлично, но сейчас ей было наплевать.

— Меня зовут Тиана, — девушка сознательно не стала называть свою фамилию и, главное, приставку к ней. — Доложите обстановку на судне.

— Да нет никакого судна, — устало ответил учёный. — Осталась только бронированная капсула. Угрозы заражения больше не наблюдается — после прожарки в короне звезды было бы странно, если бы что-то ещё осталось. Пересылаю данные с датчиков. Персонал жив и относительно здоров, но находится в подавленном психическом состоянии по причине долгого отсутствия связи с внешним миром.

— Так почему вы не отключаете сигнал биологической опасности⁈ — возмутилась девушка.

— Почему я не отключаю⁈ — возмутился мужчина. — Да я отключил его через десять часов после того, как этот сумасшедший притащил нас в систему! Всё точно по протоколу! Это я хочу выяснить, почему мы до сих находимся в полной изоляции⁈ Где спасатели⁈ Почему к нам до сих пор не подошли флотские ликсы⁈ Где исследовательские корабли, которые должны подтвердить выводы нашей аппаратуры? Почему мы до сих пор заперты в этой коробке? Люди сходят с ума от неизвестности! Отсутствие хоть какой-то информации угнетает, даже симбионты не справляются! Мои коллеги начинают предполагать, что нас бросили и забыли!

Плечи Тианы устало опустились. Вот, значит, как. Она-то надеялась, что можно отключить инициирующий сигнал, и тогда всё начнёт налаживаться.

— Вам повезло, что вы сидите в изоляции! — сказала девушка. — В околопланетном пространстве почти одновременно появилась биологическая опасность и трофейный флот технофанатиков, из-за чего система управления вошла в непрерывный цикл и теперь постоянно распространяет взаимоисключающие приказы по всем жителям! Симбионты тоже вошли в цикл, жители из-за сбоя потеряли адекватность. Инфраструктура планеты уничтожает сама себя. Я думала, если вы отключите свой сигнал, управляющая система придёт в себя, а теперь вообще не знаю, что делать!

— Так отключите его сами! Я вижу, что вы говорите со мной из управляющего центра, почему вы этого до сих пор не сделали⁈

— Потому что не знаю, как! — рявкнула Тиана. — Я — не работник администрации, я простой солдат. Я смогла добраться сюда только потому, что у меня нет симбионта, и обнаружила, что администрация пуста! Здесь давно никого нет!

— Что за бардак⁈ — возмутился учёный. — Почему какой-то неграмотный солдат пытается управлять администрацией⁈ Мир сошёл с ума!

— Да, я об этом и говорю, — ехидно ответила девушка. — Целый мир сошёл с ума. И я хотела бы услышать ваши преложения о том, как это остановить. Если через минуту их не будет, я просто уничтожу центр управления физически.

— Не поможет, — учёный откинулся на кресле, устало прикрыв глаза. — Физическое уничтожение не заставит управляющий центр отменить приказы. Максимум, чего ты добьёшься, это то, что он прекратит присылать новые. Чтобы отключить систему оповещения, нужно отдать команду. Если в администрации действительно нет работника с нужными правами, эту команду отдать просто некому. Единственный вариант — это отправить сигнал со столичного центра управления, у него выше статус.

— Что за идиотизм⁈ — возмутилась девушка. — Почему он вообще вошёл в этот цикл⁈ Это не должно было произойти!

— Алгоритмы управления на случай чрезвычайных ситуаций составлялись очень давно и для устаревшего оборудования. После замены оборудования, проверить их работу на новом в полной мере не представлялось возможности — как ты знаешь, уже более тысячи лет у киннаров не случалось чрезвычайных ситуаций такого масштаба, а, для полноценной симуляции нужно получить разрешение… Нет ничего удивительного, что случился такой сбой. Эта программа не предназначена для нового оборудования.

Тиана была в ярости. С трудом удержалась от того, чтобы не разнести всё-таки это клятое здание — просто так, для личного удовлетворения.

— Значит, говорите, нужно передать приказ со столичной планеты⁈ Хорошо! — девушка закрыла забрало скафандра, отсекая внешние звуки — учёный что-то там ещё верещал, но ей было не до него.

— Герман! Ирс! — сказала девушка по внутренней связи. — Мы срочно летим в столичную систему!

20. Герман Лежнев, физкультурник

Она ворвалась в ликса с бешеными глазами и потребовала немедленно лететь в столичную систему.

— Тиана! — рявкнул Лежнев. — Остановись. Выдохни. Вдохни. Рассказывай. Стой! Ещё раз выдохни, медленно… Вот, теперь медленный вдох. Умница. Вот теперь рассказывай.

Девушка, видимо от неожиданности, послушно выполнила все рекомендации, и поэтому к рассказу приступила уже более-менее спокойно.

— Ага, — покивал Герман. — То есть мы сейчас собираемся лететь вот так втроем в столицу, чтобы попросить их отменить тревогу в местной системе. Ты поправь меня, если я неправильно план понял, ладно? Один неизвестный чужак, непонятно откуда взявшийся и уже наведший шороху на одной из окраинных планет, осужденная и приговорённая к лишению памяти и разжалованию в солдаты пилот, и старый десантник направляются в столичную систему, прямо в правительство, и собираются что-то от этого правительства потребовать. Причём летят на Кусто, ликсе, который должен находиться в центре реабилитации, а по факту должен быть уже разобран на составляющие. Я ничего не упустил? Ребят, вы тут местные, вы, конечно, всё лучше меня знаете, но я бы на их месте таких доброхотов послал ко всем чертям.

— Если честно, вот так вот, как ты описал это и для меня довольно смешно выглядит, — кивнул Ирс. — Не послушают. Объявят опасными сумасшедшими, изолируют от общества, и почистят память. А Кусто вашего опять в какой-нибудь центр упекут, где станут изучать и препарировать.

Пространство вокруг вдруг задрожало и пошло волнами. Тиана и Герман, стоявшие до того на ногах не удержались, и попадали.

— Извините! — повинился Кусто. — Это непроизвольно. Очень не хочется, чтобы меня снова препарировали.

— И что же делать? — Тиана уставилась блестящими от набегающих слёз глазами на Германа. — Это ведь мы здесь устроили. Они ведь так все умрут… я даже представить боюсь, сколько уже умерло!

— Просто надо подготовиться, — вздохнул Лежнев. Он, в принципе, и раньше уже догадался, что задержаться у киннаров придётся, так что большого сюрприза не было. Сам он не особенно переживал о бедных несчастных киннарах, и вины за содеянное не чувствовал. Если вы сами себе такую бомбу подложили — кто ж вам виноват? — Есть у меня чёткое подозрение, что придётся прорываться силой. Вы извините, ребята, но тут все какие-то невлашные! Куча правил, которые прям регламентируют вообще всё, но по факту, если что-то нестандартное случается, то эти правила пытаются натягивать на явно неподходящую ситуацию. Мы с Гаврюшей, считай силой прорвались на планету, вокруг куча флота, но по правилам на планету им нельзя — и вот какой-то чужак свободно бродит по городу, а ничего никто сделать не может!

— Ну вот! — воспрянула Тиана. — Они нам просто ничего не сделают! Что они могут, социальную службу вызвать⁈

— Они просто нас изолируют, потому что мы прилетели из заражённой системы, — разочаровал её Ирс. — Это как раз вполне штатная ситуация. Парень прав, тут придётся действовать не по правилам. Нам нужны люди. И у нас они есть. Тиана, ты говорила, что умеешь удалять симбионтов? Вот если ребят от них избавить, думаю, они будут рады помочь родине.

— Это же несколько дней работы капсулы! — ужаснулась девушка.

— А торопиться нам некуда, — пожал плечами Ирс. — Всё равно до столичной системы добираться трое суток. Просто заберём ещё несколько капсул, чтобы можно было проводить операции одновременно нескольким ребятам, и всё.

— Учёный! — вдруг вспомнила Тиана. — У того учёного наверняка высокий статус. Если он согласится нам помочь, то нас должны и так услышать!

— Ивар ю Сомме его зовут. Ю — это же высокий статус? А он что, в норме? — удивился Герман. — Ему мозги не ушибло?

Оказалось, что не ушибло. Поскольку источником заражения является именно его корабль, система управления его изолировала в том числе и от своего разрушительного присутствия. Тиана с ним связалась вручную, а автоматических рассылок обитатели заражённого корабля не получали.

— Ну вот, заодно и его прихватим. Может, поможет.

«Определённо, я как-то не так представлял себе эту нашу долгожданную встречу, — подумал Герман. — Хотя… Было бы гораздо хуже, если бы Тиану действительно лишили памяти, так что грех жаловаться. И вообще — если бы она не парилась по поводу этой катаклизмы, это была бы уже не она. Как бы ты себя чувствовал и вёл, если бы у тебя на земле что-то подобное случилось⁈ Вот и нечего киснуть. Надо уже разобраться с этой хренью, тем более, действительно сами наворотили, а потом уже свалить отсюда куда подальше со спокойной совестью. Поаккуратнее надо было. Но кто мог подумать, что у всемогущих киннаров всё на таких соплях держится⁈»

Нехитрый самоанализ помог взбодриться. Настроение стремительно поползло вверх. Всё ведь хорошо! Они, наконец, вместе, а то, что надо спасти целую систему от себя же — ну, бывает. Ничего страшного, и даже сложного.

— Всё, чего мы тогда приуныли? — спросил Лежнев. — Кусто! Полетели забирать десантников. И Гаврюшу — тоже. Кстати, Тиана, а ты свой трофейный флот в столицу поведёшь⁈

— Ни за что! — возмутилась девушка. — Чтобы ещё и там такое же случилось⁈

— А было бы весело, — ухмыльнулся Лежнев. — Извините, ребята, но если киннарам можно устроить коллапс, всего лишь объявив два разных вида тревоги, то что-то с киннарами сильно не так! И всё, долой уныние. Давайте уже всех спасём и свалим отсюда! Надоела мне ваша киннария!

— А мне-то как надоела! — искренне ответила Тиана. — Герман, Кусто! Я ужасно по вам соскучилась. Простите, что я на взводе! Но давайте и правда закончим уже с этим делом. Это ведь правда нашими стараниями здесь такая катастрофа! И вы правы. Без подготовки в столицу лететь опасно.

В общем, вылет отложился — сначала перетащили на Кусто бессознательных десантников — для моральной и физической поддержки. Потом ликс спустился на планету, чтобы ограбить ближайший медицинский центр с капсулами — решили, что так будет быстрее, чем таскать их по одной в десантном боте. Ну и на последок направились к незадачливым учёным.

— Наконец-то! — обрадовался Ивар ю Сомме, когда с ним, наконец, связались. — Почему никто не отвечает на вызовы⁈

— Тебе ж сказали — коллапс! Все бьются в истериках и сходят с ума! Симбионтов ваших закоротило!

— Но ты-то не сходишь! И ещё какая-то странная десантница недавно на связь выходила!

— А нам, блин, делать нечего, только с тобой болтать! — возмутился Герман. — Странная десантница, к слову, это та самая девушка, ради которой я тебя сюда приволок. Так что спасибо тебе, Ивар ю Сомме, если бы не твой заражённый корабль, ещё неизвесто, встретились бы мы с Тианой или нет. Однако теперь она очень переживает, что мы тут у вас устроили мини-апокалипсис в отдельно взятой звёздной системе, и горит желанием обязательно исправить содеянное. И вот мы подумали — ты весь такой социально полезный, приставка к фамилии у тебя какая-то крутая. Если ты прилетишь в столицу и там скажешь: «Отмените приказ о биологической опасности немедленно!», тебя послушают?

— Наивный дикарь! — фыркнул учёный. — Какой бы высокий статус у меня ни был, это никак не поможет! Правила есть правила.

— Да я понимаю, что у вас правила и всё такое. Но ты ж целый «ю», учёный. Неужели к тебе в правительстве не прислушаются⁈

— Для того, чтобы правительство прислушалось, необходимо хотя бы с ним связаться. А я не знаю ни одной процедуры, в результате которой мне удалось бы связаться с правительством! Все сложные и непонятные ситуации разрешает социальная служба.

— То есть, дай подумать, толку от тебя никакого и ты нам нахрен не нужен? — задумчиво пробормотал Лежнев.

— Эй! Эй, не вздумай меня здесь оставить! — забеспокоился Ивар. — Эй, дикарь! Я настаиваю, чтобы ты забрал нас отсюда! Мы тут с ума сойдём взаперти и неведении! У нас кончается материал для конверторов, это ведь не ликс, который может подавать на вход любой концентрат! Я требую… нет, я просто прошу, но очень настойчиво — заберите нас отсюда!

Герман чуть не расхохотался. Киннар попытался быть вежливым с дикарём! Где-то что-то сдохло, не иначе.

— Эй, Ле Жнев, я вам пригожусь! — продолжал вопрошать учёный. — Со мной вам в любом случае будет проще добиться желаемого! У меня правда высокий статус, ко мне прислушивается всё научное сообщество!

— Да хрен с тобой, мы уже в любом случае к тебе летим, — решил не издеваться над учёным Герман. — Ещё раз — точно никакой плесени не осталось?

— Ты же сам держал нас в короне звезды! И я показывал десантнице результаты измерений. Ни следа враждебной органики. Их невозможно подделать. Или ей не хватило ума правильно интерпретировать результаты измерений?

Тиана, которая до этого занималась погрузкой и установкой уворованных капсул, в этот момент как раз зашла в кают-компанию. Поскольку разговор вёлся по громкой связи, последнюю фразу девушка прекрасно расслышала, и оскорблено зашипела.

— Умник, тоже мне! Раз он «ю», то все вокруг дураки! Особенно десантники.

— Вас же вроде отбирают в десантники как раз из-за низкого интеллекта и низких способностей к социальной адаптации? — Ивар всё ещё был на связи и не замедлил с ответом. — Не думал, что этот факт вас обижает, это ведь правда.

— Герман, отключи, пожалуйста, этого урода. И когда мы возьмём его на борт, пожалуйста, не подпускай его даже близко! Мне хватило общения с психологом Линой га Риссой. Она тоже была неизменно дружелюбна и вежлива, но каждый раз после беседы мне казалось, что я недочеловек какой-нибудь! Жаль, что её нет в этой системе — вот уж если бы её, как ты говоришь, закоротило — я бы только порадовалась!

— Относись к ним с юмором, — улыбнулся Герман. Как же ему не хватало этого сердитого выражения на лице подруги! — меня вот вообще дикарём называют. Смешные они все со своими наивными представлениями о жизни!

— Вот и общайся с ним сам, раз он тебя не раздражает. А я пойду вытаскивать симбионтов из голов ребят.

Герман только плечами пожал. Он не был уверен, что ребята будут рады, когда узнают, чего их лишили. И ещё не совсем понимал, зачем это нужно. Они сейчас улетят из этой злосчастной системы, и колбасить десантников больше не будет, так ведь? Зато если что заставить их делать то, что нужно, будет гораздо проще.

Однако Тиана была почему-то уверена, что сделает благодеяние, если избавит солдат от симбионтов, так что спорить Лежнев не стал, и, действительно, отправился одеваться в скафандр — они уже долетели до опалённых останков научного корабля, в которых ютились несчастные умники, и теперь их нужно было только вытащить.

— Кусто, я их приборам, конечно, доверяю, — неуверенно сказал Герман. — Но на всякий случай и тебя спрошу — ты точно никакой плесени не чувствуешь? Ничего там, плохого?

— Герман, если бы на них оставалась какая-то органика, то она и на вас с Гаврюшей бы осела, — снисходительно объяснил Кусто. — Гаврюша показал мне ваши приключения, и я могу сказать, что ты очень правильно сделал, что поплавал в короне звезды. Это — надёжное средство, по крайней мере для жизни, основанной на углероде. А эта плесень, как и ты, на нём и основана. Не беспокойся.

Герман благодарно кивнул и перепрыгнул на неровное, слегка оплавленное на поверхности тело неправильной формы. Толщина стенок внушала уважение — больше полуметра. Длины меча едва хватило, чтобы прорезать его полностью, так что проход отверстие получилось совсем небольшим — парень поленился долго возиться. Воздуха внутри уже не было, но как только дыра он закончил резать, кусок оболочки вылетел наружу, а следом появилась голова узника.

— Ну наконец-то! О чистый разум, что происходит⁈ — Ивара всего передёрнуло, через забрало было видно, как его лицо скривилось в какой-то жутковатой гримасе.

— А, это как раз то, отчего вам тут всем так паршиво! — сообразил Герман. Он уже давно перестал обращать внимание на повторяющиеся по кругу оповещения, мозг их автоматически фильтровал. Но это мозг Германа, а вот непривычных к такому учёных пришибло сразу и надёжно. Лежнев ещё успел попросить, чтобы обитатели бывшего научного коробля поторопились, пока ещё себя контролируют, но уже под конец фразы понял — бесполезно. Ивара натурально затрясло, он вылетел из отверстия как пробка из бутылки, вот только направился совсем не в сторону Кусто. Как будто убежать от ликса в космосе попытался. Хорошо, что это совершенно бесполезное занятие — не пришлось ловить его в открытом космосе, Кусто сам справился. Перехватил аккуратно когтем, а потом закинул внутрь себя. Так же Кусто поступил и с остальным коллективом резко сбесившихся умников, которые лезли из своего узилища один за другим и разбегаться пытались как натуральные тараканы.

— Какое омерзительное состояние! Я не мог себя контролировать! Никак! Эмоции захлёстывали разные, направленные в разные стороны! Так можно навсегда лишиться разума! — Ивар начал делиться впечатлениями, как только пришёл в себя.

— Тиана сейчас вытаскивает симбионтов десантникам, — пожал плечами Герман. — Можешь встать в очередь, она довольно быстро продвигается. Я думаю, вы, киннары, так резко реагируете с непривычки. Нормальный человек пережил бы такое легче.

— Это киннары — нормальные люди! — обиделся Ивар. — А такие, как ты — неотёсанные дикари, живущие своими инстинктами! Всё равно, что животные какие-нибудь! Я не собираюсь только из-за одного сбоя лишать себя столь необходимого усовершенствования. Пусть десант делает со своим мозгом, что хочет — мой мне необходим! Не желаю оставаться один на один с буйством гормонов несовершенного тела!

— Ну, было бы предложено, — пожал плечами Герман. — Хочешь оставаться послушным болванчиком с паразитом в башке — твоё дело. Лично я своими гормонами дорожу. Они — такая же часть меня, как и всё остальное.

— Несовершенному разуму требуется помощь гормонов, я не спорю, — покровительственно кивнул учёный. Герман на это только фыркнул — мнение всяких заносчивых засранцев давно перестало быть для него важным.

Правда, долго сохранять спокойствие оказалось сложно — Ивар как будто задался целью вывести собеседника из себя. Может, чтобы доказать, как плохо зависеть от собственного тела, а может, просто по жизни такой неприятный и заносчивый тип. Его не устраивало всё. Сначала он, на правах самой социально значимой персоны на борту потребовал подчинения от Кусто. Тихоход, кажется, очумел от такой наглости, но ответил достойно:

— Я подчиняюсь только своему пилоту, и Герману. И то, потому что я их безмерно люблю и уважаю. А приказы каких-то дураков, которые являются рабами собственного симбионта меня вовсе не интересуют. Скажи спасибо, что я тебя не запираю в какой-нибудь маленькой каютке и не препарирую. Очень мне интересно, посмотреть, что у тебя внутри!

Отповедь ужасно возмутила Ивара, и он потребовал объяснений от Германа:

— Это что такое? Откуда вы взяли такого ликса? Он ведёт себя хуже дикого! Никакого почтения, как будто он дикий ликс, которого какой-то недоумок научил зачем-то говорить! Немедленно вызови пилота, пусть отдаст ему приказ мне подчиняться!

— Не, мужик, извини, — развёл руками Герман. — Он так-то прав. Такие, как ты, совсем недавно его резали по-всякому и изучали — естественно, он не чувствует к тебе братской любви. Так что я на твоём месте действительно сказал бы ему спасибо. Я вот на его месте не факт, что удержался бы.

— Ты совершенно безумен, варвар, раз позволяешь ликсу так отвратительно себя вести. Ликс — это животное. Да, может быть, разумное, но он обязан подчиняться человеку! Ты, к слову, тоже должен мне подчиняться, как представителю более развитой цивилизации, и как обладателю более высокого социального статуса!

— Да мне плевать, — пожал плечами Лежнев. — Может, вместо того, чтобы права качать, ты что-нибудь полезное сделаешь? Ну там, придумаешь, как нам легче добраться до вашего правительства?

— Я понятия не имею, как подобраться к моему правительству. Всё, что я могу, это потребовать связи с ним у представителей социальной службы, когда мы до них доберёмся. И надеяться, что правительство сочтёт меня достаточно важной персоной для того, чтобы этот сеанс связи разрешить. Поэтому не вижу причин сейчас заниматься планированием какой-то ерунды. Сейчас мне нужно очистить тело и поесть. Ну и накормить коллег, когда они придут в себя. Поэтому предоставь мне запрошенное немедленно!

— Иди-ка сюда, — поманил Герман учёного, и, когда тот наивно подошёл поближе, крепко схватил его за предплечье. — Пойдём. Я провожу тебя туда, где ты получишь всё, о чём просил.

— Не нужно так крепко сжимать мою руку! — снова возмутился мужчина. — И вообще, не нужно ко мне прикасаться. Я в скафандре, но прикосновения мне всё равно неприятны, тем более от столь недоразвитого существа!

— Да мне плевать. Я тебя отведу, покажу, где у нас трюм, а уж потом ты сам перетаскаешь своих подчинённых. А Кусто проследит, чтобы ты всё сделал правильно и никуда по дороге не заглянул. Правда, ведь, Кусто?

— Конечно! — обрадовался тихоход. — А если он будет что-то делать не так, я его сплющу!

— Ага, только не насмерть, ладно? Он может ещё пригодиться.

— Что значит, в трюм? — кажется, всё, что было сказано после этого слова, Ивар пропустил. — Мне нужна капитанская каюта! Этот ликс достаточно крупный, чтобы на нём была такая, мне это прекрасно известно! Мои подчинённые разместятся в других каютах, а те, кому не хватит — в кают-компании.

— Ага, не сомневайся даже, разместитесь, — сквозь зубы процедил Лежнев. — У нас в трюме как раз капитанская каюта, не сомневайся.

«Кажется, Тиана заранее знала, что мне предстоит. А я-то дурак, повёлся. Но ведь пока сидел взаперти в остатках корабля, этот скандалист был гораздо более покладистый! — размышлял Герман, — Вот, что с людьми ложное ощущение безопасности творит! Может, его всё-таки стукнуть? Римусу вот, помнится, здорово помогло. Интересно, Тиана сильно расстроится, если я ему двину?»

Хотел даже спросить, но всё же сдержался. На случай, если это действительно такой хитрый способ вывести его из себя и показать преимущество цивилизации в лице осчастливленных симбионтами киннаров перед варварством в лице Германа. Впрочем, спустя ещё несколько минут Лежнев понял, что никого этот Ивар вывести из себя не пытается. Он такой и есть — совершенно невыносимый пуп земли, уверенный, что все должны ему подчиняться просто потому, что у него приставка «ю» перед фамилией. А ещё потому, что он учёный и киннар, конечно. Трюм ему не понравился, хотя после проживания в нём маригов его не переделывали. То есть в целом, на взгляд Германа, условия были вполне приличные — отдельные комнаты, возможность помыться тоже присутствовала, ну и какие-то конверторы — тоже. Не те хоромы, что вырастил в себе Кусто после того, как вырос, — Герман в них и не был толком, после возвращения, некогда, — но вполне прилично.

— Короче, — всё так же, не разжимая зубов, чтобы не накричать, подытожил Герман после того, как выслушал всё, что хотел сказать ему этот клятый Ивар, — Твоё мнение очень важно для меня. Жаль, что тебе здесь не нравится. Хотя нет, вру. Мне — наплевать. То, что ты должен перетащить или перевести, если уже очнулись, своих коллег сюда, я тебе уже сказал. Кусто, пожалуйста, когда они закончат — запри их тут и не выпускай никуда, ладно? Будет что-то просить и требовать — говори, но если будет доставать, можешь, придавить немножко. Не насмерть.

Стены мгновенно схлопнулись и тут же раздвинулись обратно, оставив постанывающего Ивара валяться на месте.

— Он меня уже достал, — пояснил Кусто, и добавил: — Но я ему ничего не сломал.

— Да как вы только посмели…

Герман позорно убежал. Это существо невозможно сломить. Он будет возмущаться даже под дулом пистолета. Даже на смертном одре.

— Дружище, я тебе заранее сочувствую. Я — могу уйти, а тебе это слушать. Ужасно.

— Герман, а можно я расскажу им про Бога — Императора? Громко. Чтобы они много не разговаривали.

— Можно, — довольно кивнул Лежнев, не догадываясь, что натворил этим разрешением. Но это было после, а пока он спешил к Тиане, довольный, что хотя бы пока он от этой занозы отвязался.

Девушка как раз загрузила в капсулы очередную партию бедных десантников — уже вторую. Первые «вылеченные» растерянно топтались вокруг. «Блин. Я чувствую проблемы», — тяжко вздохнул Герман. Десантники выглядели напуганными и растерянными, даже старый Ирс.

— Непривычно так, — объяснил старик. — Всё слишком яркое. Не понимаю, как вы так живёте? Меня даже резкие звуки пугают… В системе, когда оповещения шли по кругу, было хуже, но то было временно, а сейчас — навсегда.

Тиана растерянно взглянула на Германа — кажется, она такого эффекта не ожидала. Когда она сама избавлялась от симбионта, ей было не до переживаний — нужно было срочно спасать напарника, так что процесс адаптации прошёл почти незаметно, а вот солдатам в ближайшее время никаких свершений не грозит, так что только и остаётся прислушиваться к своим эмоциям. Кто-то уже шагнул к Тиане с каким-то вопросом, причём вместо того, чтобы просто его задать, начал размахивать руками. Явно сам удивляется своей экспрессии, но ничего поделать не может.

— Так! — громко сказал Лежнев, обращая на себя внимание аудитории. — Все, кто пришёл в себя, давайте за мной! Вон, в то помещение — это у нас спортзал будет. Давайте, выстраиваемся в шеренгу и начинаем утреннюю гимнастику! Сели! Встали!

Если честно, Герман с трудом сдерживал смех. Он почувствовал себя, как какой-нибудь учитель физкультуры у первоклашек.

— Закончили с приседаниями! Упор лёжа принять!

Находка оказалась вполне работоспособной — уже через полчаса с лиц «спортсменов» начало сходить выражение этакой полубезумной растерянности.

— Кусто! — попросил Лежнев. — Ты командуй дальше, а я пойду хоть с Тианой парой слов перекинусь! Нужно будет с остальными что-то придумать. И я не знаю, наверное, надо будет план тренировок что ли составить на всё время, пока летим. И ещё… — Лежнев ужаснулся собственной мысли, — а ещё нужно девочек от мальчиков отдельно селить! А то у нас тут явно какие-нибудь эксцессы случатся, с непривычки-то!

Кусто, стараясь подражать голосу Германа продолжил командовать, а сам Лежнев двинулся обратно в помещение с медицинскими капсулами.

— Герман, я не понял, а какие эксцессы должны случиться? — невинно поинтересовался Кусто.

— Я тебе потом объясню, дружище, — предложил Лежнев. — Но поверь, идея избавить такую толпу народа от симбионтов разом уже не кажется мне хорошей.

— Хорошо. Только там кто-то из учёных требует руководство — ему нужно где-то разместить образцы.

— Какие образцы? — Герман резко остановился. По спине пробежал нехороший холодок. — Они что, сюда плесень притащили⁈

— Нет, он говорит, что это не сама плесень, а производные, так что опасности никакой…

Герман развернулся, и бегом побежал в трюм.

21. Тиана пха Сонрэ, хирург — многостаночник

Откуда у неё возникла такая уверенность, что стоит избавить десантников от симбионтов, и всё будет хорошо, Тиана не знала. Более того, уже после того, как ребята из первой партии, пятнадцать человек, пришли в себя, уверенность резко пошатнулась. Хорошо, что Ирс, который лучше других понимал своё состояние, объяснил, что не так, а то девушка сама почему-то не догадалась. Она сама, после того, как избавилась от симбионта, никаких негативных эффектов не заметила. Нет, ей было немного не по себе, но с этим она быстро справилась. «Ты была на своём ликсе, в безопасности, — объяснила себе Тиана, — Ты была одна, вокруг не было знакомо-незнакомых людей, чьё поведение, как и твоё собственное вдруг резко изменилось. Ты, в конце концов, была сосредоточенна на цели — у тебя было важное дело! А они даже не помнят, что случилось!»

Девушка уже приготовилась всё объяснять, но тут пришёл Герман, быстро сообразил, в чём проблема, и увёл всех страждущих в просторное помещение, которое обозвал спортзалом. И заставил заниматься физическими упражнениями. Тиана только облегчённо выдохнула — привыкшие подчиняться десантники послушно принялись выполнять указания, и зарождающаяся паника начала отступать. «Нужно будет всё объяснить им, — подумала девушка, — Они же, кроме Ирса, даже не знают, что произошло. Но это потом — сначала обработаю всех… или, может быть, не стоит?»

Посоветоваться было не с кем — Герман, прервав занятия, убежал куда-то к учёным, а Кусто был занят тем, что продолжал выматывать десантников.

— Дядя Ирс, подойди, пожалуйста, — попросила девушка. Старик, кажется, уже устал, к тому же он и так лучше всех себя контролирует. Вот с ним и нужно советоваться. — Как думаешь, может не стоит вот так у них у всех симбионтов вытаскивать? Я их не спросила ни о чём, сама решила практически.

— Я заметил, — улыбнулся старый десантник. — Знаешь, с одной стороны это действительно вроде как не совсем правильно… но ты ведь знаешь наших ребят. Если им дать выбор, они просто не смогут принять решение.

— Так может, и вовсе не стоило предлагать? — спросила девушка.

— Ну, это ты уже поздно задумалась, — фыркнул Ирс. — После стольких-то вырезанных симбионтов! Тиана. Эти парни в любом случае не останутся киннарами. Либо улетят с тобой, либо их осудят за несоциальное поведение и сотрут память, и тогда это будет кто-то другой. Не всем же так повезло с мозгом, как тебе. Кстати вот ещё интересно, почему ты всё помнишь!

— Не знаю, дядя Ирс. У меня было столько приключений… наверное, во время какого-то из них я и заполучило это свойство. Если вдуматься, даже в прошлый раз, когда я теряла память, — мы тогда пережили гиперпространственный шторм, и повреждения были гораздо серьёзнее, чем после нейродеструктора, — я всё равно довольно быстро восстановилась. Но сейчас не об этом речь. Так ты правда думаешь, что я всё правильно сделала?

— А тебе прям необходимо моё одобрение? — изумился Ирс. — Ну тогда да, всё ты правильно сделала. У нас, вообще-то, нештатная ситуация. Можно сказать, катастрофа. Я ещё помню времена, когда солдатам во время операций угнетали работу симбионтов практически до нуля. Тогда говорили, что это вынужденная мера, потому что во время боя необходимы естественные реакции. Говорили, что симбионты недостаточно совершенны, чтобы выделять только нужные вещества, и не выделять ненужных в правильных количествах, и для мирной жизни они идеальны, а для войны пока нет. Потом, конечно, от этой практики отказались — ну так и война в последнее столетие почти прекратилась. Многие солдаты, привыкнув к такой работе симбионта отказывались включать его на стандартный уровень. Помнится, нас пачками на стирание памяти отправляли. Тех, кто не сообразил вовремя заткнуться. Вот и получилась в результате армия, которую и армией толком назвать нельзя — так, игрушечное войско. Так что всё ты правильно делаешь, девочка. Не сомневайся.

«А я и не знала, что раньше для солдат были такие правила! — удивилась Тиана. — Хотя понимаю, почему многие отказывались возвращать симбионтов к работе! Не удивительно, что от этого отказались!» Слова Ирса её успокоили. «Пусть сами решают, как им поступать, после того, как задачу выполним. А пока у нас — чрезвычайная ситуация!»

Очередная серия операций подошла к концу, и из капсул начали выходить удивлённые, ничего не понимающие десантники.

— Тиана! Что происходит? Я ничего не помню, и остальные — тоже! — В этой партии были и Дин с Далил. Вот они первыми и начали.

Девушка тяжело вздохнула. Герман, вроде бы, уже возвращается, но ему ещё минут пятнадцать идти, придётся самой всё объяснять? «У меня так хорошо не получится, — вздохнула девушка, — Герман всех успокоил и объяснил в процессе так, что никто и возражать не стал!»

— В системе, в которую мы прибыли случилась объявили одновременно биологическую угрозу и угрозу вторжения. Ну про последнее вы, надеюсь, догадываетесь, почему — это из-за нашего появления. Система управления дала сбой и стала непрерывно слать противоположные приказы, причем приказы безусловные, автоматически управляющие симбионтами. Вас всех пришлось отключать нейродеструктором. Сейчас я извлекла ваших симбионтов. Мы летим в столицу, чтобы сообщить правительству о проблеме. Только они могут отдать приказ системе управления, чтобы сбой прекратился. Вы пока отдыхайте, а я пойду следующих на операцию отправлю.

Дожидаться реакции не стала — наоборот, быстро убежала, пока слушатели не опомнились. Всё-таки несмотря на слова Ирса, Тиана себя чувствовала виноватой. Она как раз укладывала последнего бессознательного товарища из очередной партии, когда в «медицинский кабинет» влетел Дин. С выпученными глазами и диким возмущением на лице.

— Это что… ты вырезала мне симбионта⁈ Моего симбионта? Да кто тебе такое разрешил!

— Никто не разрешал, — флегматично ответила Тиана. — Я решила, что так будет лучше. Нам предстоит сложное дело, мне нужно, чтобы вы могли использовать максимум ваших возможностей.

— Да с чего ты вообще взяла, что мой максимум возможностей без симбионта⁈ — Дин всё ближе подходил к ней, и при этом изо всех сил размахивал руками. Да и вообще, выглядел крайне угрожающе. — Если тебе самой нравится все эти дурацкие эмоции, то это вовсе не значит, что это хорошо и правильно! Если тебе нравится чувствовать животным, быть не в состоянии контролировать себя, то другие от этого совсем не в восторге! Это варварство! Я обвиняю тебя в хирургическом вмешательстве в мозг! Я требую, чтбы ты вернула всё, как было, или я стану тебя бить, пока ты не согласишься! — Он схватил её за плечи и принялся трясти.

Тиана от неожиданности растерялась, и даже не сразу сообразила, что делать. Однако тряска быстро прекратилась.

— Слышь, цивилизованный! Если не прекратишь бузить, я тебе ещё и в личную жизнь хирургически вмешаюсь, понял? Будешь спокойный и благостный без всяких симбионтов! — Это, оказывается, Герман уже пришёл. «Очень вовремя!» — с облегчением подумала Тиана, глядя, как напарник за шиворот оттаскивает сбесившегося десантника.

— Вот этим самым мечом, понял? — Герман в другой руке сжимал меч и в целом выглядел очень угрожающе и совсем нецивилизованно. «Какой же он у меня замечательный!» — с умилением подумала девушка.

— Ты ещё кто такой? — попытался вывернуться Дин, но совсем безуспешно. Герман его крепко держал. — Что значит хирургическое вмешательство в личную жизнь?

— Блин, такая шутка, а этот даже не понял! — расстроился Герман.

— Герман, я тоже не поняла, — с улыбкой покачала головой Тиана. — Но ты очень вовремя появился. А то мне пришлось бы с ним драться.

— Не пришлось бы! — тут же возмутился Кусто. — Если бы он поднял на тебя руку, я бы его раздавил и всё. Будут тут ещё всякие на нашу Тиану нападать!

Дин, услышав голос ликса, окончательно сник. Явно забыл о том, что ликсы защищают своего пилота, или просто не осознал ещё, где находится. «Он ведь не помнит ничего с тех пор, как мы вышли из гипера! — сообразила Тиана. — Вот и не адаптировался ещё».

— Ладно, — тем временем вещал напарник, — этого я тоже у тебя заберу. Нет, ну что за жизнь такая! То одно, то другое! Как-то не так я себе представлял всё.

Тиана вдруг подбежала к Герману и крепко-крепко его обняла. Сама от себя не ожидала. Ведь и действительно, некогда, не до нежностей сейчас, торопиться нужно. Да и злилась она на любимого ещё совсем недавно, а тут вдруг поняла, что даже не обняла его до сих пор.

— Герман, я так соскучилась! Так соскучилась! Извини, что я тебя ругала, ладно? Мне на самом деле это не важно всё, главное, что ты жив.

— Я тоже соскучился, — он обнял её одной рукой, во второй продолжая сжимать воротник несчастного Дина. — Ничего, вот разберёмся с вашим правительством, и уже свалим отсюда, ладно? Надоело мне тут у вас! Все — психи! Ещё и учёные эти! Вот Кусто, зачем ты их загрузил этой ересью, а?

— Ты что! — непонятно возмутился тихоход, — я их ереси не учил! Я — за человечество и Бога — Императора!

Герман ткнулся лицом её в макушку и что-то пробурчал — Тиана не расслышала, только хихикнула оттого, что щекотно. Отпускать его совсем не хотелось, хотелось так и стоять в обнимку. Только Дина бы убрать куда-нибудь, а то неловко. Говорить и возмущаться десантник уже не пытался, но его присутствие всё равно смущало. Но Тиана ничего не говорила, чтобы не прерывать момент.

— Ребята, там, кажется, драка, — как и ожидалось, долго игнорировать реальность не получилось. Герман чертыхнулся, побежал наружу, Тиана — следом.

Когда они прибежали, всё уже было закончено — всех драчуны оказались по колено погружены в пол, и теперь конфронтация перешла именно в словесную форму.

— Заткнулись все! — рявкнул Герман. — Кусто, выпусти их. Будут ещё руки распускать, я это сам прекращу. И им понравится меньше! За мной все, мать вашу!

Кто-то начал спрашивать, куда, но Герман отвечать не стал, только обвёл всех бешеным взглядом, от которого самые горячие притихли, и послушно двинулись следом за напарником.

— Тиана, это вот это твой друг, да? — спросила чуть задержавшаяся Далил. — Понимаю, почему ты так торопилась его найти! Очень харизматичная личность! Совершенно невозможно сопротивляться! — и побежала следом.

Девушка подозрительным взглядом проводила подругу. Вот вроде бы должно быть приятно, что её друга похвалили, а ей вдруг, наоборот, захотелось, чтобы Далил держалась от него подальше. Тряхнув головой, девушка вернулась к своим обязанностям. «Ничего, осталась совсем немного!»

Как показало время, Тиана ошиблась. Процесс адаптации десантников затянулся на всё время, пока они находились в гипере. Причём заниматься этим приходилось им обоим. Без ежедневных, выматывающих зарядок, которые организовал Герман, разговаривать с десантниками оказалось вообще невозможно. Они слишком легко отвлекались, слишком легко ссорились, а через несколько дней начались инциденты ещё и другого характера. Гормональные сбои не обошли стороной и интимную сферу. Солдаты не знали, что с этим делать, и как бороться. Даже Ирс жаловался. Пришлось, во-первых, расселить по отдельности мальчиков и девочек, а во-вторых раздать и заставить прочесть ту замечательную книжку, которую дал ей в своё время Герман. К сожалению, мужской версии книги у него не нашлось, так что читали все одну и ту же. На вопросы отвечал Кусто. Герману было некогда, он пропадал у учёных, которые, вообще-то, не стремились к общению с обитателями ликса. Среди них никого желающих избавиться от симбионта не нашлось, а уговаривать Тиана не захотела. Она вообще не хотела общаться с этими заносчивыми снобами, и искренне восхищалась Германом, который ухитрился не убить ни одного из них! Вот уж где самоконтроль!

В общем, эти несколько дней прошли в непрерывном цейтноте. С Германом они даже не поговорили толком — когда беспокойные пассажиры, наконец, засыпали, Тиана могла только доползти до своей каюты, и упасть в кровать, уткнувшись уже спящему Герману носом в спину. Так продолжалось до самого выхода из гипера, и, если честно, Тиана десять раз пожалела, что решила избавить товарищей от симбионтов. Нет, прогресс был очевиден, уже не случалось ссор на пустом месте, не говоря уже о драках, все, даже те, кто был против, более-менее смирились с изменениями в своём организме, но всё же порой девушка чётко понимала — ещё рано. Им предстоит сложное дело, а десантники ещё не готовы. «Досадно, что нельзя выйти из гипера дней на пять позже, — думала Тиана, в последние минуты, — Через неделю они были бы готовы!»

В следующий момент девушка поняла, что к такому они не подготовились бы ни через неделю, ни через месяц. Как только они вышли из гиперпространства, она услышала хаос. В первый момент Тиана подумала, что они каким-то образом вернулись обратно в ту систему, откуда улетали. Чуть позже, при более внимательном взгляде, стало понятно, что масштаб катастрофы не так велик.До планеты ещё было далеко, что там творится толком не разглядеть, но привычного порядка в системе не наблюдалось.

Тиана однажды была в столице. На планету ей спуститься было нельзя, но она провела несколько дней на одном из спутников. Это было очень красиво. Огромные орбитальные зеркала висели над планетой, освещая те города, что находились на ночной стороне. Только любоваться их танцем можно было сутками — они чуть изменяли своё положения, фокусируясь на очередном городе, над которым отгорал естественный закат. Между двумя спутниками, тоже довольно плотно заселёнными, протянута тонкая паутинка орбитальных лифтов. Спутники не статичны друг относительно друга, и поэтому конфигурация паутинки постоянно меняется. В свете яркого жёлтого солнца они блестят и переливаются всеми цветами радуги, а на пересечении линий сверкают драгоценными капельками росы узловые станции. Она так и провела тот день, катаясь с огромной скоростью по этим паутинкам и разглядывая никогда не повторяющиеся узоры, в которые она складывается.

Сейчас эта паутинка неаккуратными полотнищами развевалась за спутниками. Как будто на ветру, хотя никакого ветра в пространстве, конечно же, нет. Там, в безвоздушном пространстве, гигантский нити продолжали сталкиваться друг с другом, разбиваться на части. Обломки летели в разные стороны, на планету, зависали рядом на орбите… Обрыв, видимо, произошёл совсем недавно, нити ещё не заняли стабильную орбиту. Орбитальные зеркала тоже нарушили свой танец — некоторые запутались в паутине, другие вроде бы продолжали что-то освещать, но явно не то, что нужно и не с той интенсивностью. Тиана с ужасом наблюдала, как за одним из зеркал по планете тянется тоненькая чёрная полоска. Это она издалека тоненькая, а на самом деле внизу страшный пожар шириной в несколько километров. Два ликса пытаются развернуть зеркало, убрать его от планеты, прекратить разрушения, но пока получается не очень. Вообще, вокруг всего этого бардака носятся ликсы и другие корабли. Пытаются что-то сделать, как-то исправить ситуацию — движение не такое хаотичное, как было в той системе, где случился сбой. Однако сил явно недостаточно. Все их старания — капля в море. Слишком много всего сломалось.

«Что же там произошло⁈»

Тиана вышла из слияния, выбежала к Герману — он не захотел оставить пассажиров без присмотра, потому не видел того, что видела она.

— Тут тоже что-то странное происходит! — потерянно сказала девушка. — Как будто опять система сломалась!

— Ну это уже точно не я! — Герман даже замотал головой. — Я сюда не летал, точно!

— Я и не говорю, что ты. Просто тут явно что-то произошло. Что-то плохое. Какая-то катастрофа.

— У меня плохие предчувствия, — мрачно прозвучал по связи голос Ивара. — И я очень надеюсь, что они меня обманули.

22. Герман Лежнев, космический эникейщик

Тяжелые выдались деньки. Много суеты, много разговоров, а вот будет ли от этого толк, Герман уверенности не чувствовал. Вообще-то Лежнев всю жизнь стремился избегать больших коллективов и работы в команде, особенно на руководящих должностях. Начальник — это тот, кто получает по башке с двух сторон, так он считал. Собственное начальство требует отчёта и результатов, подчинённые изо всех сил не желают делать то, что нужно, а занимаются исключительно фигнёй, но при этом видят в тебе тирана и деспота. Ты вынужден находиться между двух огней, лавировать, и в результате понимаешь, что проще сделать самому, чем кого-то заставить. При этом Герман где-то глубоко в душе понимал — нормальный руководитель с этими сложностями справляется спокойно, это только он видит непреодолимые проблемы там, где их нет, но ничего поделать с собой не мог. В результате от управляющих должностей он стал отбрыкиваться всеми силами, и был вполне доволен. Вот только сейчас без этого было никак не обойтись. Ну, или скидывать всю эту работу на Тиану, которая и сама явно не очень представляет, что с этим делать.

Первую партию вылеченных от симбионтов десантников Герман взялся строить, можно сказать, машинально. Видно же было, что истерика может вылиться во что-то нехорошее, вот и пришлось сразу занимать чем-то бедолаг, чтобы выбить из головы дурные мысли. Не вырубать же их нейродеструктором, иначе зачем тогда вообще в себя приводили и спасали? Он ещё думал потом, а так ли уж нужна помощь солдат в деле, которое им предстоит? «Я таких инфантильных и не видел никогда! — размышлял Лежнев. — Это же дети! Ещё и зашуганные — вон с какой готовностью подчиняются! И чем нам такие помогут?» Хотел даже поговорить с Тианой, предложить хотя бы не лишать симбионтов остальных. Вот что делать с кучей взрослых подростков, у которых вдруг началось буйство гормонов? Пионерлагерь им организовывать и воспитание по системе Макаренко? Ну, можно, наверное, только толк-то от этого какой?

Тиану он непременно убедил бы, вот только не успел — его отвлекли учёные. Ещё один фактор раздражения. Когда Кусто сказал про образцы, у Германа перед глазами вся жизнь пронеслась. Сначала к угрозе от непонятной плесени он отнёсся довольно наплевательски, возможно, действительно из-за недосыпа. Однако глядя, как серьёзно к этому относится Тиана, да и Кусто тоже, он и сам невольно проникся их опасениями. В самом деле ведь, мог и сам заразиться. И тут вдруг оказывается, что есть какие-то образцы. Ничего удивительного, что Герман помчался выяснять, что за образцы такие, бросив всё и забыв обо всём, и только молясь, чтобы эти яйцеголовые чего не учудили на Кусто.

Ввалившись в помещение, выделенное для спасённых с научно-исследовательского корабля, Герман себя почувствовал немного глупо. Ну а что, у него волосы дыбом, на лице ужас, а умники совершенно спокойны и смотрят недоумённо — дескать, что с тобой, болезный?

— Рассказывайте! — велел Лежнев.

— Что рассказывать? Я попросил у вашего неправильного ликса прислать кого-нибудь, кто может решить, где размещать пробы веществ, выделяемых плесенью.

— Да нахрен вы их с собой притащили-то? Мало вам было один корабль угробить, так ещё и нас с Кусто заразить хотите⁈ — психанул Лежнев.

— Что за постыдное проявление эмоций⁈ — презрительно скривил губы Ивар. — Это не сама плесень, а её производные! Здесь совершенно нечего опасаться! А тебе, дикарь, следует следить за своим поведением! Ты всё-таки сейчас находишься в приличном обществе, а не среди каких-то десантников, не забывай об этом.

— Да плевать мне, среди кого я нахожусь, — буркнул Герман. — В моём обществе придурки, которые искусственно регулируют собственное настроение с помощью посторонних средств называются наркоманами и уважения не вызывают.

— Но это же совершенно разные вещи! Симбионт, это…

— Да плевать мне, знаю я, что такое симбионт, — прервал мужчину Лежнев. — Давайте, показывайте уже ваши драгоценные образцы. Я их выкину нахрен.

— Исключено! — тут же взвился, будто на защиту собственного ребёнка Ивар. — Это ценнейший материал! Даже в своём нынешнем виде он может быть использован не только в медицине, но и во множестве других сфер, а уж после того, как все побочные эффекты будут изучены, и мы научимся синтезировать его искусственно, его ценность возрастёт многократно!

— Угу. То есть вы толком не знаете, что эта хрень делает, но уже довольны, как деревенский дурачок, заполучивший пачку дрожжей и разглядывающий соседский сортир, — это Герман за побочные эффекты зацепился.

— Я не знаю, что такое сортир, но предполагаю, что ты нас оскорбил. Это неприемлемо! — снова начал заводиться Ивар, но резко себя прервал. — Мы знаем, что они делают. Например, многократно увеличивают силу, укрепляют связки и кости, увеличивают скорость прохождения нервных импульсов. Эффект, к сожалению, временный. Зато, с большой долей вероятности, все негативные эффекты от использования легко могут быть сняты в медицинской капсуле. — Ивар прервался на секунду, подошёл поближе к Лежневу и заговорщицки продолжил:

— Нам ведь с большой вероятностью предстоят какие-то боевые действия. Ты мог бы испытать эти вещества на десантниках…

— Так, где эти ваши образы? — прервал умника Лежнев. Пожалуй, он никогда ещё не был так близок к тому, чтобы превратить лицо несопротивляющегося человека в кровавую кашу. Сдерживался изо всех сил, ещё и старался, чтобы собеседник не заподозрил, что он в дикой ярости.

— Зачем тебе? Я не позволю их вышвырнуть! Это ценнейшее…

— Где. Образцы. Кусто?

— Они их в кладовке прячут, — тут же сдал учёных тихоход.

В кладовку прорываться пришлось чуть ли не с боем. Не то чтобы яйцеголовые лезли драться, но сопротивляться пытались — закрывали своими телами дорогу и вопрошали, что Герман собирается делать. Лежнев шёл через них, как ледокол через льды, и на все вопросы молчал и корчил злобную рожу. «Образцов» оказалось на удивление много. «Как они только протащили это всё?» — изумился парень, разглядывая огромную кучу прозрачных пакетов с разноцветными порошками. Выглядело всё это как мечта наркомана, разве что каждый пакетик был аккуратно подписан, и даже краткое описание свойств образца присутствовало. Как и дозировка. Выходило так, что обширять этим богатством можно целую армию.

Выбрасывать образцы Лежнев так и не решился. Всё-таки купил его Ивар обещанием усиления и ускорения реакции. «Но экспериментировать ни на ком не стану, — пообещал себе Герман. — Оставлю на крайний случай. На самый крайний, если выхода другого не будет». Так что пакетики с разноцветными порошками, несмотря на встревоженные и возмущённые вопли учёных перекочевали в его каюту.

Парень был уверен, что после такого наглого и беспардонного грабежа яйцеголовые ограничат с ним общение. Ошибся. И всё благодаря Кусто. Некоторые из работников умственного труда крайне заинтересовались странной и необычной системой верований. Самого Кусто расспрашивать они посчитали ниже своего достоинства, а вот Германа осторожно спрашивали, что за Бог — Император такой, и где находится эта империя. Особенно всех заинтересовал загадочный варп и всякие демоны. Кажется, они всю эту историю восприняли за чистую монету, и теперь здорово опасались, что и до них вся эта бесконечная бойня дойдёт. Герман разубеждать интересующихся не стал, наоборот, очень подробно рассказывал всё, что знал — решил, что местным не помешает чего-нибудь по-настоящему бояться. Может, тогда перестанут устраивать такую дичь. Жалко ведь цивилизацию, столько достижений, и при этом совершенно очевидно, что деградируют огромными темпами. «Плохо жить без внешней угрозы, — думал Герман. — Мозги у целого народа заплывают жиром».

В ожидании неумолимо приближающихся проблем со столичными жителями, Герман взялся приводить в чувства десантников. С одной стороны, дело вроде бы шло неплохо: истерик больше не было, солдаты послушно выполняли всё, что от них требовал Герман, слушали его импровизированные, доморощенные лекции о том, как справляться с эмоциями. По поводу их цели тоже ни у кого споров не возникало — все понимали, что ситуацию в пострадавшей системе нужно как-то исправлять. Зла своим соотечественникам никто из солдат не желал. Лежнева как раз и пугала эта послушность и внушаемость. «Вот прилетим мы в столицу, им прикажут взять нас под стражу, они и возьмут», — печально рассуждал парень.

В общем, ничего хорошего от визита в столицу Лежнев не ждал. Готовился изо всех сил, пытался тренировать десантников и тренировался сам под руководством Ирса — единственного более-менее адекватного товарища. И всё равно неприятностей ждал с ужасом. Поэтому, в первый момент, когда Тиана вышла из слияния и перепуганным голосом сообщила, что в системе случилась какая-то катастрофа, первое, что почувствовал Лежнев, было облегчение. Значит, организованного сопротивления не будет, и это просто чудесная новость! И только потом парень заинтересовался, а что, собственно, происходит.

— У меня плохие предчувствия, — разнёсся по связи голос Иваара, — И я очень надеюсь, что они меня обманули.

— Рассказывай, — потребовал Герман. — Нет, подожди, мы сейчас подойдём.

По дороге Тиана пересказывала то, что успела рассмотреть, пока была в слиянии.

— У меня тоже плохие предчувствия, — подытожил Лежнев, дослушав рассказ. — Скажи, не могло так случиться, что глюк распространился по всей сети? Ты не слышала, там предупреждений о вторжении и биоопасности нет?

— Нет, в эфире молчание, — вместо Тианы ответил Кусто, потому что сама девушка в этот момент смотрела на напарника большими, полными ужаса глазами. Видимо, представила себе, что это же безумие творится сейчас везде. — Такое ощущение, что связи в системе вообще нет. Я слышу отголоски переговоров, но только те, что идут напрямую от абонента к абоненту.

— То есть его не зациклило, а просто отрубило? — пробормотал Лежнев. — Да ну ладно… да не может быть! Ну не могло такого произойти!

— Герман! — Тиана справилась с ошеломлением, — Рассказывай, что ты понял⁈

— Да не, бред какой-то! Не могло такого случиться, — отмахнулся Лежнев. — Такого не может быть, потому что не может быть никогда.

— Герман! — повысила голос девушка. — Рассказывай!

— Мне просто пришло в голову, что эти ваши системы планетарного управления чем-то похожи на серваки. Ну, серверы. Они все между собой связаны, естественно. Ну и могло получиться так, что, центральный получил от одного из периферийных сообщение об ошибке, и из-за этого сам полетел… в смысле перестал работать. Ну, или тратит все ресурсы на то, чтобы разобраться в проблеме. Но это даже у нас не так работает, так что скорее всего, ерунда. У нас если один узел рухнул, остальные просто нагрузку перераспределяют, и всё. Ну, в худшем случае, продолжают работать, как работали, а повисшего только опрашивают периодически на предмет не ожил ли. Не думаю, что ваши яйцеголовые не додумались до такого же. У вас, конечно, редкостные идиоты тут всем руководят, явно, но не может же быть, чтобы настолько!

Уверенность Германа пошатнулась после того, как они дошли, наконец, до Ивара. Потому что тот высказал почти те же предположения, что и Герман.

— Я очень опасаюсь, что центральная система управления, — хмуро объяснил Ивар, не удостоив явившихся приветствия, — Получив сигнал об ошибке встала на самодиагностику. Это было бы логично — если один узел сети получил сбой, все остальные должны исключить возможность её распространения.

— В смысле на самодиагностику? — не понял Лежнев. Кусто как раз демонстрировал на небольшом, «трюмном» экранчике картины разрушения. Герман ткнул пальцем в изображение:

— Вот это вот у вас логично? Из-за одного бага вся система кладёт большой болт на всё, чем управляет, и начинает лечить себя?

— У меня нет полной уверенности, но, повторяю, это логично, — мрачно подтвердил Ивар.

— Да ничего это нелогично! Это бред какой-то! Ты ж сам видишь, что происходит — это типа так и задумывалось?

— Нет, конечно! — возмутился учёный. — Однако систему управления разрабатывали очень серьёзные специалисты. До сих пор у всех была уверенность, что она идеально надёжна. Ошибок просто не должно было произойти.

— Хреновые специалисты её разрабатывали, — буркнул Герман. — Уж такие ошибки должны выявляться ещё на этапе тестирования!

— Я понятия не имею, о каком тестировании ты говоришь, дикарь, — отмахнулся Ивар. — Лучше расскажите, что вы собираетесь теперь делать? Если мои предположения верны, цивилизация киннаров рушится у нас на глазах. Вся цивилизация, а не только какая-то одна система!

— Что значит, ты понятия не имеешь о тестировании? — Лежнев пропустил последнюю фразу, поэтому всё ещё спорил. — Вы чего это, прямо так разработку ведёте? Фигак-фигак — и в продакшн⁈ Стоп. Вся цивилизация⁈

— Герман, что мы наделали⁈ — Тиана побледнела настолько, что Лежневу страшно стало. — Мы уничтожили всю цивилизацию киннаров!

— Эй… Тиана, не расстраивайся. Мы ж собирались до правительства добраться? Вот, теперь нам никто не помешает. Доберёмся до главных, потребуем, чтобы разобрались!

— Остаётся вопрос, почему они до сих пор этого не сделали, — мрачно сказал Ивар. — Я ещё могу понять, что они не знали о проблемах в двенадцатой системе. Но не заметить этого, — он тоже ткнул пальцем в экран, — невозможно!

— Вот и выясним. Главное, не поддаваться панике. Тиана, соберись! Кусто, давай двигай быстрее к планете, будут мешать — старайся игнорировать. Кто у вас хоть правит-то? Император, парламент, совет народных депутатов или кто вообще?

— Я не знаю, — ответил Ивар. — Никогда этим вопросом не интересовался.

Герман посмотрел на Тиану. Та тоже покачала головой.

— Ну вы даёте. Ладно, неважно. Кусто, мы летим уже?

— Летим. Если хотите, могу ещё ускориться, но тогда всем нужно войти в слияние — я не смогу компенсировать большее ускорение.

— Вот ещё! Фыркнул Ивар. — Мерзость!

В слияние они вошли. Тиана чувствами соплеменников пренебрегла, никаких протестов не слушала и просто приказала тихоходу осуществить процедуру невзирая на протесты. Уже когда сам вошёл в сопряжение, Герман почувствовал огромное, мстительное удовольствие, которое ощутил Кусто исполняя просьбу Тианы. Не любит тихоход яйцеголовых, очень не любит.

Планета, в отличие от спутников и прочих пустотных конструкций пострадала меньше, это стало заметно, когда они приблизились. Судя по подслушанным переговорам флотских, в срочной помощи никто из обитателей поверхности не нуждается. Подземные черви перестали ходить, работа жилищ оказалась нарушена, но, поскольку климат в зоне проживания мягкий, катастрофой это не стало. Не работают киннарские аналоги телевидения и интернета, но паники нет, потому что симбионты, как раз, работают исправно. Никаких внешних команд они не получают. В домах нет воды — оказывается, её током внутри деревьев управляет именно система управления. Однако в киннарских городах огромное множество водоёмов с чистейшей водой, да и конверторы могут её производить, так что от жажды никто не умрёт.

Приземлились прямо возле здания правительство — Герман с облегчением выяснил, что хотя бы искать, где расположились местные правители не придётся. Местный «белый дом» пропустить было невозможно даже из космоса.

— Это объект древней культуры, — пояснила Тиана, когда они с ней, первые, вышли из слияния. — Самая известная достопримечательность, о ней слышал каждый киннар. Я знаю, что некоторым отличившимся пилотам доводилась её видеть вживую, в качестве награды.

Любоваться тут действительно было чем — если бы не спешка, Герман бы надолго залип, разглядывая огромное, циклопическое дерево, под которым даже трёхкилометровый Кусто смотрелся, как небольшой барашек под ёлкой.

Дерево было старым. Дерево было таким огромным и прекрасным, что поражало воображение. Мягкие наплывы коры складывались в изящный рисунок — барельеф, приковывали взгляд, рождали в мозгу какие-то странные картины и ассоциации, каждый раз — разные. Где-то далеко-далеко вверху шелестели резные листья, немного похожие на кленовые. Судя по тому, что их можно было разглядеть, даже стоя на земле, одним таким листочком можно накрыть футбольное поле. При этом к деревьям листья крепятся очень тонкими ножками, можно сказать, эфемерными. «Наверное, они почти невесомые, раз не отрываются от ветра», — подумал Лежнев.

— Красиво, — вздохнул Герман. — Любовался бы и любовался. Но нам надо бы решить, будем ли брать с собой остальных. Может, они пока в слиянии с Кусто останутся? Что-то я им не доверяю. Ирса бы только выпустить, он-то точно не подведёт. Хотя беру свои слова обратно. Выпускай всех. — Это он увидел, как собравшаяся на площади толпа, отхлынувшая было при появлении ликса, снова собирается вокруг. Вид у них при этом какой-то не слишком дружелюбный.

— Да, пожалуй, Кусто, выводи их из слияния, — немного нервно согласилась Тиана. — Всех. А то что-то мне не нравится настрой людей.

Киннары, между тем, всё плотнее собирались вокруг тихохода.

— Вы что здесь делаете⁈ — возмутился кто-то из аборигенов. — Во-первых, флотским нельзя спускаться на планету без запроса, а во-вторых, вы должны немедленно отправляться на орбиту, чтобы ликвидировать последствия катастрофы.

— А вы что здесь делаете? — Герман не очень понимал, в чём суть претензий, поэтому решил сам нападать. — Команды устраивать митинги не было!

— Мы пришли сюда, чтобы потребовать от правительства разобраться в ситуации! Мы утверждаем, что это преступное бездействие. Они должны немедленно принять какие-то меры, хотя бы организовать оповещение жителей о том, что происходит! Даже для того, чтобы собраться здесь, нам пришлось собираться самостоятельно! Мы требуем объяснений, что произошло! И вы не имеете права нам мешать!

— Да мы как бы и не планируем, — пожал плечами Лежнев. — Сами сюда для того же прибыли.

— То есть это не они вас вызвали, чтобы запретить несанкционированное собрание⁈ — удивился кто-то.

— Вот вообще не угадал, — ответил Лежнев. — У вас тут ещё ничего, а в секторе А-5 есть система, в которой вообще ужас. Система управления сошла с ума, симбионты взбесились. Полный ахтунг творится. Люди гибнут. А они ничего не делают.

— Эй, а я его знаю! Это тот дикарь, про которого снимали шоу. Там с ним ещё Римус га Шилл пытался подружиться!

«Вот она, слава», — подумал Лежнев. Фокус обсуждения резко сместился с непонятной творящейся ерунды на его одиозную персону. Причём присутствие обсуждаемого ничуть никого не смущало. Герман хотел возмутиться, но махнул рукой. Чем бы дитя ни тешилось. Зато конфликта явно удалось избежать, к тому же из ликса стали выходить сначала десантники, а потом учёные. Последние тоже возмущались, но тихо — кажется, Кусто их чем-то напугал, чтобы не сильно звучали.

— И что здесь происходит? — сварливо спросил Ивар, подойдя к ним с Тианой.

— Они обсуждают похождения Германа, — объяснила девушка. — Оказывается, его первое появление у киннаров очень широко освещалось. И он довольно популярен.

— Ну давайте мы тоже займёмся обсуждением ток-шоу! — возмутился Лежнев. — Это всё правильно, нам же делать-то больше нечего!

Тиане явно стало неловко, а вот Ивар сарказма не понял, и начал говорить что-то о том, что варвар совсем не понимает, о чём говорит, и что ток-шоу, какие бы интересные они ни были, сейчас обсуждать совсем не время. Герман плюнул и рявкнул на толпу:

— Эй, там! Господа аборигены! Вы кроме того, чтобы тусоваться здесь, что-нибудь сделали? Ну, для того, чтобы пообщаться с вашими главными?

Большинство киннаров на вопрос внимания не обратили, слишком занятые обсуждением ток-шоу с Германом в главной роли, только те, кто находился ближе, недовольно покосились на предмет обсуждения.

— Как мы можем что-то ещё сделать? — недовольно ответила какая-то девушка. — Вход в Изначальное Древо для обычных граждан запрещён уже несколько тысяч лет! Мы можем только требовать, чтобы на нас обратили внимание. Рано или поздно они к требованиям прислушаются, и тогда мы будем поднимать вопрос о бездействии правительства и о том, что их необходимо наказать и потребовать исполнять свои обязанности!

— Гениальный план! — Герман даже в ладоши похлопал. — Короче, толку от них никакого. Где здесь вход-то? Или тут надо сказать «друг» и пройдёшь?

Ствол действительно выглядел монолитным, никаких ворот не наблюдалось.

— Проход открывается только для тех, у кого есть право доступа, — ответил Ивар. — Мы можем попробовать связаться с теми, кто внутри. У меня высокий социальный статус, возможно, ко мне прислушаются.

— Давай, пробуй, — довольно кивнул Лежнев, и направился к Тиане, которая разглядывала кору, задумчиво прохаживаясь вдоль ствола.

— Как ты думаешь, Герман, это будет очень по-варварски и некрасиво, если мы попросим Кусто сделать проход самостоятельно?

— Да я и сам стеснялся предложить, — хмыкнул Лежнев, который как раз с этой идеей и шёл к Тиане. — Что-то мне подсказывает, что они там забаррикадировались и никого снаружи слушать не хотят.

— Это дерево-здание — почти святыня нашего народа, — начала рассказывать девушка. — Его взрастили очень давно. Я слышала, это произошло в те годы, когда Киннары только встретились с ренегатами — технофанатиками. Война тогда шла страшная, и было непонятно, выживут ли киннары, или нет. Это здание стало символом киннарского могущества, мощи и совершенства нашего народа. За все века и тысячелетия, что прошли с того далёкого времени, не случалось такого, чтобы это дерево было повреждено. Знаешь, я даже как-то горжусь тем, что собираюсь сделать! Кусто! Проломи, пожалуйста, дырку. Большой проход!

Герман посмотрел на подругу с гордостью.

23. Герман Лежнев, древоточец

Киннары между собой продолжали о чём-то спорить, Ивар с умным видом пытался до кого-то достучаться, и никто не заметил, как в стволе хтонического дерева, тихо и незаметно вдруг появилось дупло. Совсем небольшое по сравнению со стволом, но очень внушительное по меркам человека. Тиана, кажется, даже голову в плечи вжала в ожидании немедленной кары за такое святотатство, но ничего не произошло. Даже аборигены продолжали всё так же обсуждать их невероятно важные проблемы, не обращая внимания на происходящее.

— Ирс! — позвал Лежнев. — Давай, собирай своих и направляемся внутрь.

Старый десантник удивлённо вытаращился на появившийся проём, потом кивнул и отдал своим приказ по внутренней связи. Солдаты только теперь заметили сотворённое Кусто кощунство. Кто-то, кажется, Дин, возмутился по общей связи:

— Это что… это мы сделали? Да это же преступление!

— Не засоряем общий канал! — спокойно отчеканил Ирс.

Герман Дина уже запомнил, этот товарищ оказался одним из самых проблемных. Тиана говорила, что на него так повлияло избавление от симбионта — изначально Дин казался ей вполне здравомыслящим парнем.

— Можешь потом предъявить мне обвинения, — предложил Герман на личном канале.

— Да при чём здесь это! — чуть не плача ответил парень. — Это же символ цивилизации киннаров, а мы его портим!

Лежневу даже неловко стало. Привык ожидать от киннаров какую-нибудь дурость, вот и начал язвить заранее. А парень-то просто переживает. «Вот как бы ты отнёсся, если бы какие-нибудь наглые инопланетяне прилетели, и звезды с кремля посрывали?» — подумал парень, и ещё сильнее устыдился.

— Не переживай, — ответил он Дину. — Смотри, он уже зарастает. Что-то же нужно было делать, а то от вашей цивилизации скоро только этот символ и останется. Это ваше правительство, должен отметить, вообще ни к чёрту.

— Я понимаю, — вздохнул Дин. — Только всё равно как-то не по себе. Без симбионта вообще трудно.

— Ничо-ничо, — подбодрил Лежнев, и хотел добавить «то ли ещё будет, когда ты в кого-нибудь влюбишься», но не успел. Они как раз вошли в здание.

Герман не ждал особых неприятностей от предстоящего визита в «святая святых». Ну что могут им противопоставить беззубые пацифисты киннары? Настойчивые требования прекратить безобразия? «В крайнем случае, это будут приказы, рассчитанные на симбионтов, которых ни у кого из них нет, — думал парень». Тем неприятнее оказалась реакция на вторжение, которая последовала буквально сразу. Из стен выметнулись гибкие щупальца, сверху полилась кислота — слишком слабая, чтобы разъедать скафандры, но неприятно липнущая к ткани. К тому же кислота закрывала обзор, налипала на забрала, отчего видимость упала практически до нуля.

— Зафиксировано вторжение! — разносился по зданию чей-то вежливый голос. — Всем агрессорам просьба покинуть здание, иначе вы будете уничтожены. Приносим свои извинения за неудобства.

— Отходим, — рявкнул Ирс, и Герман был с ним, чёрт побери, согласен! Двумя взмахами меча он срезал стебли, ухватившие его за ноги, потом освободил растерявшуюся Тиану. Десантники во всю стреляли, разнося лианы на части и отступали.

— Однако, тёплый приём, — выдохнул Лежнев, когда все выбрались наружу. — Тут вот так с наскока явно не получится.

Опасения о том, что изнутри вслед за ними тоже что-то полезет, не оправдались. Видимо, нечему было лезть.

— И что будем делать? — спросил Ирс. — Нас просто не хватит, чтобы пройти.

— Что-то будем, — буркнул Лежнев, — подумать надо. — Кусто, ты по камерам коридоры видел — как по-твоему, Гаврюша пройдёт?

— Точно! — хлопнула себя по забралу Тиана, — Чистоплюев в той системе оставили. И ведь можно было забрать, просто забыла!

— По-моему, должен пройти. Даже в сбруе, — ответил Кусто. — Не в той, что ты ему сделал, а в той, что Мариги подарили.

— Отлично! Так и поступим. Тиана, ты не помнишь, куда я положил свои подарки от маригов? Ну помнишь, перчатки, чтоб как у джедаев силой всякие фокусы делать?

Тиана снова воскликнула «Точно!» — и побежала к Кусто, Герман — за ней.

— Слушай, а чего тут всё как жестко? — поинтересовался Лежнев у подруги на личном канале. — Как-то не ожидал от киннаров.

— Я сама не ожидала, — вздохнула девушка. — Но, если подумать — это здание взращивали несколько тысячелетий назад, во время страшной войны. Не такой, как сейчас. Не удивительно, что они позаботились о том, чтобы оно могло себя защитить.

— Может, Кусто подальше отлететь?

— Нет, система защиты явно не воспринимает тех, кто находится снаружи, как врагов, — ответила девушка. — Иначе уже проявила бы себя.

— Думаешь, это автоматика? — задумчиво пробормотал Лежнев. — А то может те, кто засел внутри защищаются?

— Не знаю, — вздохнула девушка. — Выглядит, как автоматика — слишком шаблонные действия. Мне кажется, правительство может вообще не знать о нашем появлении. Или и вовсе о том, что происходит в системе. Иначе я просто не могу понять, почему они не предпринимают никаких действий.

— Странно это всё, — вздохнул Герман, вбегая в каюту. — Чем больше я узнаю о твоей родине, тем больше не понимаю, как вы вообще можете существовать при таком управлении.

— Я тоже, — вздохнула Тиана. — Раньше всё казалось так просто и правильно. Киннары — вершина развития расы, культурный идеал, стремление к светлому разуму, враги — технофанатики, которые потеряли свои корни, пошли по ложному пути. Сначала я мечтала вернуться сюда, потому что это мой дом, потом — потому что должна. И вот, моё возвращение стало причиной гибели стольких людей… Вся цивилизация того и гляди рухнет. Я стараюсь об этом не думать, но это страшно, Герман. Не жалею о том, что сделала — вы с Кусто теперь для меня всё равно важнее, но я должна была предвидеть. Это ведь я явилась в систему на кораблях технофанатиков.

Герман, который только что закончил экипироваться, подошёл к девушке и обхватил её за плечи:

— Ты — уж точно ни в чём не виновата. Да и я — тоже. Что это за цивилизация такая, которая может рухнуть из-за такой ерунды? Не из-за появления врагов, не из-за глобальной эпидемии, а просто из-за небольшого сбоя, устроенного двумя придурками, которые просто хотели убраться от них подальше. Что-то с этой цивилизацией очень сильно не в порядке, если такое происходит, вот что я хочу сказать. Киннарам в любом случае придётся что-то менять, и я думаю, это даже хорошо, что всё это происходит сейчас. Когда настоящей опасности нет. Да и не думаешь же ты, что всё действительно рушится? Ну да, ситуация паршивая. Но выберутся как-нибудь, а мы им поможем.

Тиана ткнулась лбом ему в плечо, ойкнула, задев жесткий угол одного из стволов, но отстраняться не стала:

— Мы же справимся?

— Конечно. Нам только до правителей ваших добраться, а там заставим их уже шевелиться!

Девушка кивнула, и отстранилась. Они двинулись на выход. Герман смотрел на изящную фигурку девушки и гадал, как так вышло, что она не потеряла память после обработки нейродеструктором? С тех пор, как он её нашёл, даже не было времени поговорить. Да что там, обдумать происходящее — и то некогда! «А ведь это необычно. Насколько я знаю, вообще невозможно считается! И тогда, после шторма она тоже быстро восстановила память. Мы, получается, даже не знаем, что происходит с нашими телами! Определённо, нужен отдых. Хотя бы месяц спокойного времени, чтобы прийти в себя и разобраться, что с нами случилось!»

Они вышли наружу, и Герман тяжко вздохнул. «Покой нам только снится, определённо». Аборигены были слишком заняты обсуждением, что необходимо сделать, поэтому неудачная попытка штурма правительства поначалу прошла мимо них. Пока Лежнев с Тианой вооружались, событие было, наконец, замечено и теперь десантников осаждали с вопросами, обвинениями и какими-то нелепыми требованиями.

— Пустите меня туда! Я им объясню, какую ошибку они совершили, — вопил какой-то гражданин, явно высокого социального статуса. — Вы, тупые солдаты, почему вы меня не слушаетесь⁈

— Какое право вы имели портить это произведение искусства⁈ — разорялся другой. — Это преступно! Это требует немедленного наказания…

В общем, у каждого из присутствующих было своё, невероятно важное мнение, а то и план действий, который необходимо было немедленно привести в исполнение. «Впрочем, как всегда — ничего страшного, — Герман слегка расслабился. — Всё время забываю, что дальше слов у них дело не идёт!»

— Ирс, как думаешь, если мы Гаврюшу вперёд пустим, он справится? С нашей поддержкой, конечно.

— Можно попробовать, — кивнул старик. — Я не знаю, насколько он разумный. Всё-таки, дикий ликс. Может такое случится, что он нас самих раздавит, если, скажем, испугается?

— Да не… И броня у него хорошая. Плюс ликсы кислоты не боятся, насколько я знаю.

— Ну давай попробуем. У меня всё равно никаких мыслей нет.

Ирс в последнее время, особенно после общения с Германом, слегка приуныл. Старик считал себя очень опытным воином, и его оскорблял тот факт, что какой-то совершенно гражданский в прошлом парень, ещё и дикарь, порой соображает быстрее него. И по делу, вот, что обидно! Нет, он на Лежнева не злился и не обижался, скорее на себя. Ну и на систему образования киннаров. Что-то с ней не так, если даже гражданский с варварской планеты оказывается лучше, чем опытный ветеран.

Впрочем, после удаления симбионта десантник стал с удивлением замечать, что эмоции, порой не то что не мешают, а даже наоборот, помогают. По крайней мере, действовать быстрее, а может, и соображать.

Герман возился с Гаврюшей. Ликсёныш не очень понимал, что от него требуется, и зачем? Всё же хорошо. Большой ликс рядом, с ним всё в порядке, хотя он изменился с последней встречи. Еды полно, все раны зажили, старший товарищ здесь рядом, и его подруга — тоже. Теперь вот от него просят куда-то идти, непонятно, зачем, но явно опять придётся драться. Что за странная любовь к глупым дракам?

Убедить малыша в конце концов удалось. Герман уже научился как-то распознавать его чувства и ощущения, и мог бы поклясться, что Гаврюша снисходительно уступил его уговорам. «Если уж тебе так это нужно, то так и быть. Потерплю. Но ты определённо дурачок, если считаешь это хорошим развлечением!» — так можно было интерпретировать мысли маленького тихохода.

— Да я согласен с тобой, Гаврюш! Вот зуб даю — глупостями занимаемся. Но что с нами поделать — люди вообще только тем и занимаются, что делают глупости.

— Угу, — ответил Гаврюша, и покорно полетел к пролому.

— Ирс! Я пойду впереди. Буду охранять Гаврюшу, а он меня. Мне кажется, так будет эффективнее. Вы будете меня прикрывать из-за спины тихохода, ширины прохода должно хватить.

— Я тоже впереди пойду, с Германом, — тут же добавила Тиана, и, повернувшись к напарнику добавила: — Не забывай, что я теперь — тоже боец. Меня учили!

Герман только тяжело вздохнул. Он и в своём-то решении сомневался — может, правильнее было бы всем идти за спиной у тихохода. Поменял привычный порядок парень потому что опасался каких-нибудь неожиданностей. Тихоходы реагируют медленно, а он, в случае чего, и спрятаться успеет, если какая-нибудь особенно неприятная неожиданность вылезет.

В первый раз в Изначальное древо входили хоть и настороженно, но с некоторой лихостью. Сейчас от лихости не осталась и следа — Герман с Тианой одновременно прыгнули в проём, и сразу начали рвать вновь появившиеся гибкие стебли. Не руками рвать, а с помощью подарка маригов. «Не зря тренировались!» — мелькнула у Лежнева довольная мысль. В правой руке — меч, которым он разрубал ближайшие выхлестнувшие из пола и стен щупальца, левая периодически конвульсивно сжималась, вырывая гибких гадов с потолка «телекинезом». На самом деле, конечно, никакой это был не телекинез, а обычное гравитационное воздействие, но Лежневу нравилось думать именно так. Удивила Тиана. Он-то думал, ей тяжелее придётся без холодного оружия, а оказалось, оно у неё есть. И ещё какое! Суставчатая коса — откуда она такую взяла, непонятно. Древко из металла, но смотрится так, будто его вырвали из какого-нибудь насекомого или вовсе скелета. Коса рубила ничуть не хуже его меча, а из-за формы, хорошо предназначенной именно для такой работы, была даже эффективнее. Герман аж залюбовался гибкой фигуркой возлюбленной. «Интересно, если ей сказать, что она похожа на самую красивую смерть, какую я только мог представить, она это за комплимент воспримет, или засветит косой по башке? Надеюсь, хотя бы древком!»

По башке он получил сразу, как об этом подумал, но не от Тианы, а от пропущенного гибкого стебля — нечего было отвлекаться. Первый натиск, который они с Тианой организовали, начал выдыхаться — всё же стеблей было слишком много, да и кислота начала опять залеплять забрало, и никак не удавалось выкроить секунду, чтобы утереться. Однако на расчищенное ими место, наконец, ввалился Гаврюша. Увидев, как обижают друзей, тихоход мгновенно разъярился, и Герману с Тианой сразу стало легче. За последнее время, ликсёныш изрядно поднаторел в управлении когтем, так что гибкие стебли теперь отлетали от стен пачками, разбрызгивая вокруг всё тот же кислотный сок.

— Так-то лучше! — обрадовался Лежнев — у него появилось, наконец, время, чтобы очистить забрало, и жизнь сразу стала намного прекраснее.

Плана дворца правительства ни у кого из штурмующих не было. Да вообще, у Германа сложилось впечатление, что этих планов вовсе у киннаров нет. Видимо, Кусто удачно проделал проход, и, пройдя через образовавшийся тоннель, они оказались там, где и должны были оказаться посетители, если бы прошли в здание, так сказать, штатным образом. После того, как последние лианы были оборваны, они с Тианой и Гаврюшей вырвались на простор. Герман замер на секунду, подавленный размерами помещения.

Холл был очень просторным. Кусто, в нынешних размерах в нём не уместился бы, а вот раньше, до того, как вырос, вполне мог бы и втиснуться, пусть и с трудом. Сканеры скафандров показывали круглое помещение метров восьмисот в диаметре. Высота значительно больше, километра полтора — стены сходились вместе конусом где-то очень-очень высоко. До того, как они ворвались в помещение, здесь явно было очень красиво. Окон нет, зато стены светятся мягким, переливчатым светом — от светло-голубого, до светло-жёлтого. Угадываются какие-то картины — наверное, очень красивые, но различить, что именно там нарисовано невозможно, потому что всё это великолепие сейчас скрыто за щупальцами. И эти щупальца значительно больше, чем те, что были в проходе. Герман инстинктивно повёл рукой, пытаясь раздавить и оторвать одно такое — но бесполезно. У Гаврюши получилось лучше, однако его самого начали оплетать более тонкие щупальца. Пока без ранений, но они ограничивают ликсёнышу подвижность, рано или поздно одна из крупных лиан его достанет.

Вот на этих тонких они с Тианой и сосредоточились — нужно сделать так, чтобы тихохода ничего не ограничивало. Герман не успел подумать, куда делись десантники — вокруг раздались выстрелы и стало значительно легче. «Сами слишком быстро вырвались вперёд, — сообразил парень, — они за нами просто не успели. Внимательнее надо!» Теперь, когда они стояли тесной группой, опасно уже не было. Гаврюша даже взлетел невысоко, чтобы противные стебли перестали пытаться подкопать его снизу, и принялся весело орудовать когтем, срывая толстые лианы. До людей ни одна так и не добралась. Остальные прикрывали ликсёныша и срывали более мелкие стебли, которые не слишком теперь и мешали — достаточно оказалось очистить пространство вокруг себя. Новые стебли продолжали расти, но медленно — Ирс выделил пятёрку десантников в отряд, задачей которого было убирать исключительно новые ростки на том пятачке, где стояли люди.

— Что дальше? Я отсюда вижу три прохода, а их, может, ещё больше — не видно за стеблями, — Ирс указал на резные деревянные двери. Очень высокие и массивные, плотно закрытые. Скорее, даже не двери, а толстые деревянные полотна характерной формы, вросшие в стены. Лежнев был уверен, что выбить их будет не просто, но это уже частности. Главное, что там, за ними, эти проходы явно есть.

— Ну, я бы мог предложить разделиться, но Гаврюша у нас один. Сначала предлагаю зачистить зал — видите, самые здоровые лианы, после того, как их отрывают, больше не растут. Ну, или растут, но очень медленно, — поправился Герман, чей взгляд как раз упал на один такой отросток, первый, который выдрал Гаврюша. Он мог бы поклясться, что ликсёныш оторвал гибкое щупальце прямо на уровне стены, а теперь отросток выдавался почти на метр. Этакая гибкая культя, истекающая едким соком.

— Принято, — согласился Ирс, и через пару секунд добавил, — Ну вы с Тианой даёте! Дальнобойное не используете, а эффективнее любого из нас. Что за способности такие?

— Это не способности, это перчатки специальные, — Лежнев помахал рукой, обтянутой псевдо-кожей. — Нам мариги подарили, в качестве отдарка за помощь. Интересно, как они там?

Зачистка зала прошла почти без труда — даже поболтать время нашлось. Герман рассказывал об их с Тианой приключениях у технофанатиков, Тиана периодически прерывала напарника и пересказывала так, как этовыглядело с её стороны. Лежнев понимал, что отвлекаться на разговоры вроде бы бессмысленно, но работа и правда получилась скорее монотонной, чем опасной.

Минут через десять начали понемногу двигаться вдоль стены к противоположному концу зала — нужно же было осмотреть и выбрать, куда именно двигаться дальше. Тут уже было не до разговоров — на ходу внимания требовалось значительно больше. Когда проходили мимо одной из дверей Герман облегчённо выдохнул и рассмеялся. Настроение подняла табличка с надписью «Зал церемоний», написанная крупным и читаемым, но слегка непривычным шрифтом. Да и орфография слегка отличалась.

— Ну, по крайней мере, не придётся проверять каждую дверь — об этом ваши предки позаботились!

— Чему ты так радуешься? — спросил Дин по личному каналу. После того, как Герман его слегка приободрил, парень больше не стеснялся к нему обращаться.

— А ты представь, что мы бы в каждую из этих дверей по очереди заходили. Вон, смотри — музей. Только записано как-то странно. Жалко было бы перебить все экспонаты.

Табличка возле следующей двери действительно сообщала незваным гостям о том, что за ней находится собрание каких-то невероятно ценных артефактов древности.

— Это старые надписи, пояснил Дин. Так писали очень давно, с тех пор правила немного изменились и упростились. — И после паузы добавил: — Странно, что ты заботишься о киннарских ценностях.

— Что ж я по-твоему, варвар какой? — возмутился Лежнев. — А хотя да, по-твоему именно так. А мне вот всё равно жалко. Люди старались, собирали туда что-то, зачем ломать?

Дин ничего не ответил — не успел. Они добрались до очередных дверей в дальнем от пролома конце зала. На этих, единственных, поясняющих табличек не было, да и сами двери размерами были слегка поменьше, чем остальные, мимо которых они проходили.

— Попробуем в эти? — предложил Ирс.

Герман с Тианой переглянулись и дружно кивнули. Лучших вариантов всё равно не наблюдалось, да и слишком долго раздумывать времени не было — щупальца там, где они прошли, постепенно отрастали, и скоро пришлось бы снова косить.

Выбить двери оказалось непросто даже с помощью Гаврюши. Материал оказался настолько прочным, что сопротивлялся воздействию гравитационного когтя — минут пять бедный тихоход мучился, пока получился достаточно широкий проход. Герман попытался было помочь, да куда там! Нет, меч и это дерево резал, но там оказалась такая толщина, что ковырять пришлось бы очень долго. Когда отверстие, наконец, расширилось до нужного размера, Лежнев злобно выругался. Проход внутри был… но он явно зарастал ускоренными темпами. Спасало только то, что они действительно добрались до прохода быстро, ну и то, что изначально эти коридоры явно были очень широкими — дереву требовалось время, чтобы зарастить эти проходы.

Тиана заскочила внутрь первой, и сразу же бросилась вверх.

— Стой! Ты куда? — удивился Герман.

— Как куда? Мы должны добраться до верха быстрее, пока ещё есть, где идти! Потом пробиться не сможем. Ребята, быстрее!

— Я в смысле почему наверх? — поправился Герман. — Думаешь, они наверху?

Тиана резко затормозила, явно озадаченная. Раньше здесь была лестница, или, может быть, широкий пандус. Проблема в том, что эта лестница шла в двух направлениях — вверх и вниз. Ширина проходов с обоих сторон стремительно уменьшалась, и ещё неизвестно, как высоко нужно было лезть, так что времени на решение не было.

24. Тиана пха Сонрэ, оператор

— Никогда не думал, что я это скажу, но нам, похоже, придётся разделиться, — убитым голосом сказал Герман.

Тиана вздрогнула. Она уже достаточно хорошо познакомилась с земной культурой, чтобы уверенно и чётко понимать: разделяться — это не к добру.

— Пойдём вниз! Все вместе! Всё равно без Гаврюши двигаться не получится. Ты прав, Герман, самое защищённое место — под землёй. Наверное, правительство находится там.

— Согласен, — кивнул напарник. — Идите вниз. Все вместе, а я всё-таки проверю наверху. А то неизвестно, когда оно в норму придёт, и как потом искать этих придурков, если что?

Очень хотелось возразить, но Тиана понимала, что это наилучший выход. Герман быстрый, в одиночку он сможет проскользнуть там, где группа застрянет. Верхний проход уже затянулся так, что Гаврюше пройти всё равно не получится, в отличие от нижнего. Тем более, в этих коридорах нет кислоты, и гораздо меньше хватательных лиан.

— Можно ведь попросить Кусто пробить ещё один проход! Где-нибудь наверху! — мысль показалась просто замечательной. — Кусто, сможешь?

— Я попробую, — с готовностью ответил тихоход. — Только не уверен, что правильно попаду.

Тиана представила себе ширину ствола, и, главное, его длину.

— Может, я с тобой пойду? — неуверенно предложила девушка. — Очень не хочется разделяться.

— Слушай, да я практически уверен, что всё важное внизу, в корнях, — покачал головой напарник. — Я прошвырнусь быстренько наверх, пока оно не закрылось, и назад. Связь-то оно не блокирует, и Кусто меня видит. Если что — спасёт.

— Точно, спасу, — тут же ответил тихоход. — Я все ваши метки вижу чётко.

— Всё, двигаем, раз решили, — подал голос Ирс. — Не теряйте время, а то и с этой стороны ликс не пройдёт.

Тиана ещё раз бросила взгляд на спину Германа, который шустро удалялся наверх, лихо срубая редкие в коридорах лианы, и поспешила занять своё место перед Гаврюшей.

Спуск шёл по спирали. Некоторое время ничего не происходило, ей даже почти не нужно было работать косой и грави-перчаткой. Гаврюша сам справлялся, даже с мелкими отростками — ему понравился вкус, и он с удовольствием на них пасся, отрывая и пожирая их как длинные макаронины. Приходилось торопиться — коридор становился всё уже. Тиане не хотелось думать, что они станут делать, если они не успеют добраться до каких-нибудь помещений до того, как он сожмётся или зарастёт окончательно.

Судя по схеме, они были уже глубоко под землёй, а это значит, что Кусто до них быстро не доберётся, в случае чего. Спустя где-то километр бега они добрались до развилки. Вывалились в круглый зал, из которого выходила дюжина коридоров. Вот там их встретили по-настоящему горячо. Помимо обычных, но очень многочисленных лиан, были ещё ямы с кислотой и очень острыми шипами, открывавшиеся в самый неожиданный момент, с потолка периодически выстреливали колья, да с такой силой, что на метр уходили в дерево пола. Появились первые раненые и пострадавшие. Тиана сама провалилась в яму с кислотой — Гаврюша едва успел её выдернуть прежде, чем стенки сомкнулись.

Она не успевала следить за товарищами, да и вообще ни за чем следить не успевала, только металась из стороны в сторону, уклоняясь от выстреливающих тут и там острейших щипов, отскакивала, чувствуя характерную дрожь пола, и полосовала косой всё, что видела, кроме своих. Вокруг взрывались снаряды споромётов, в наушниках гремела какофония криков и стонов. Несмотря на мощь ловушек, убить никого из десантников они не смогли — слишком сильно улучшились за тысячи лет защитные материалы, но переломов было множество. Дин, вот ведь невезучий парень, ухитрился свернуть шею, и теперь жизнь в нём поддерживала только автоматика скафандра. Беспорядочная стрельба и метания, тем не менее, принесли свой результат. Большая часть ловушек оказалась обезврежена — скорее случайно, чем намеренно. Гаврюша, зависнув в центре зала, недовольно вздрагивал каждый раз, когда в незащищённые технофанатской бронёй места попадали колья, но при этом методично ломал когтем те точки, откуда они вылетали.

Десять минут безумной бойни промелькнули в бешеной круговерти, и всё, наконец, закончилось. Ловушки оказались обезврежены. Вот только какой ценой! Из двухсот десантников больше половины оказались ранены. Не так тяжело, как Дин, но переломы и повреждения внутренних органов были почти у всех. Полностью сохраняли боеспособность с учётом поддержки скафандров тоже чуть больше половины — сто пять человек. Остальных Ирс быстро поделил на тех, кто может передвигаться самостоятельно, и остальных, которых нужно нести. Или волочь.

— Оставлять их здесь не будем, — подтвердила девушка его решение. — Неизвестно, может быть, Кусто придётся нас отсюда выкапывать — лучше, если мы будем вместе. И как же ей стало обидно, когда на личном канале вдруг прорезался спокойный голос Германа и парень сообщил, что нашёл кабинет верховного правителя народа киннаров. Впрочем, уже в следующую секунду обида улетучилась.

— Он пустой. Вообще пустой, представляешь? — озабоченно сказал Лежнев. — Тут есть всякая правительственная связь и куча других органов управления, и всё. Есть ещё большой зал, целый амфитеатр, в котором, как я понял, сидел парламент или боярская дума какая-нибудь. Короче, правительство ваше я нашёл, но его тут нет. И знаешь, что, Тиана? Его тут и не было. Не знаю, сколько времени, но очень долго. Я тут нашёл дату последнего заседания — оно было четыре с половиной тысячелетия назад.

— Как это? — не поняла девушка.

— Не знаю, но я пошёл вас догонять. Вы тут походу уже больше четырёх тысячелетий живёте без всякого управления. Ну, точнее под управлением этих самых центров управления. Так что предполагаю, что правительство нам не нужно, за его отсутствием. Пока я до вас добираюсь, подумай, какой у нас новый план.

Тиана не поверила услышанному. Нет, она знала, что Герман так глупо и неуместно шутить не станет. «Наверное, просто ошибся. Может быть это какой-нибудь музейный зал, который оставили в том виде, в котором он находился изначально, а сейчас наши главные находятся не здесь. А может, даже вовсе в другом месте. Да! Мы тут штурмуем Изначальное древо, а они где-то сидят и даже не знают об этом!»

Мысль показалась девушке очень логичной, но рассказать товарищам о том, что сказал Герман и о своих выводах она не успела. Пока переговаривалась с Германом, десантники нашли схему подземных, корневых помещений, неосторожно начерченную прямо на стене, и теперь обсуждали один из проходов, который ведёт к системе управления изначальным древом. Она располагалась отдельно, хоть и являлась частью системы управления всей планетной системой, которая находится ещё ниже, где-то глубоко под корнями исполинского древа. Ирс уже направил десантников к системе управления Древом, и Тиана поспешила догнать ребят, пока ускоренными темпами сжимающийся переход окончательно не закрылся. Гаврюше пришлось остаться, ширины коридора уже не хватало, чтобы он мог протиснуться.

— Подожди здесь, малыш! Мы сейчас всё здесь отключим, и тебя вызволим! — на бегу крикнула девушка печально поникшему тихоходу, и поспешила вслед за товарищами. — «Если, конечно, сможем отдавать этой дурацкой системе приказы!» — последнюю мысль она вслух озвучивать не стала.

Переход оказался относительно коротким и закончился в круглой небольшой комнате, изобилующей всевозможными органами управления. Действительно небольшой — с учётом лежачих раненых, даже ступить было толком негде.

Центральная панель выделялась старомодным экраном, на котором большими красными буквами было написано: «Древо подвергается нападению неизвестного противника. Несанкционированное проникновение. Ввиду отсутствия операторов, оборона ведётся в автоматическом режиме. Внимание! По расчётам системы оборона в автоматическом режиме эффективна на 5 % от расчётной! Требуется оператор!»

— Если это всего пять процентов, я не хочу даже видеть, насколько она эффективна на полную! — ошеломлённо проговорил на общем канале Ирс, который тоже только что прочёл надпись.

— Дядя Ирс, нужно её отключить.

— И как? Я — не специалист по системам управления!

— Я — тоже, — буркнула девушка, и прошла к терминалу. Осторожно ткнула по какой-то клавише. Надпись на экране не сменилась, зато в столе перед которым она стояла, открылась небольшая круглая ниша, чем-то похожая на зев какого-то животного. Приглашение было очевидно, и Тиана не задумываясь сунула туда руку.

— Уверена, что это нужно делать в скафандре? — спросила Далил, с любопытством наблюдавшая за действиями подруги. Тиана вспомнила, что Далил вообще всё время старалась держаться поближе к ней. «Интересно, это ей просто любопытно, или она через меня так к Герману подобраться хочет?» — с некоторой неприязнью подумала девушка. И сама же себя отругала за ревность.

— Не знаю, — ответила она подруге. — Но если что, я могу и скафандр снять.

Однако скафандр снимать не потребовалось. Надпись на экране сменилась другой.

'Оператор признан дружественным с 90 % вероятностью. Протокол связи со скафандром отличается от привычного, но ввиду экстренной ситуации принято решение дать доступ оператору к системе управления. Пожалуйста, укажите, как к вам обращаться? Текст или голосовая связь через системы связи скафандра?

Тиана ткнула пальцем в экран монитора. Реакции не последовало, тогда девушка набрала ответ на клавиатуре, ещё удивляясь такому устаревшему оборудованию. Хорошо, что Герман показывал такое, иначе сейчас могла бы и растеряться.

Приняв ответ, система снова открыла зев, в который Тиана, уже не сомневаясь, сунула руку.

— Система управления приветствует оператора! — раздался в наушниках мелодичный голос. — Поскольку на Древо в данный момент осуществляется нападение, от оператора требуется определить приоритет целей, а также выбрать варианты воздействия на цели. Рекомендации. Цель, находящаяся в данный момент в преддверии холла, имеет более высокий приоритет, так как с высокой долей вероятностью идентифицирована как представитель технической цивилизации. Рекомендации. Помимо автоматической системы защиты использовать высокоскоростные автоматические пушки, а также увеличить уровень ментального давления со второго «Вокруг смерть, она наблюдает за мной», до пятого «Кромешный ужас». Требуется санкция оператора на применение.

— Отставить применение, — скомандовала девушка. — Цель дружественная.

— Требуется подтверждение. Цель использует устройства, идентифицированные, как принадлежащие технической цивилизации.

— Подтверждаю, — торопливо ответила девушка. — Это трофейное вооружение.

— Принято, — Тиане показалось, что ответ прозвучал неохотно, однако точка, обозначающая Германа на экране, сменила свой цвет с красного на жёлтый.

— Система, доложить статус, — приказала Тиана.

— Древо функционирует штатно. Незначительные повреждения автоматической охранной системы — менее трёх процентов, большинство повреждений локализовано в холле. Полное восстановление прогнозируется через двое суток. Система находится в состоянии обороны от несанкционированного проникновения на объект.

— Отменить состояние обороны, — потребовала девушка.

— Отказано! На объекте присутствуют недружественные цели, проникшие внутрь Древа без пропуска. Отмена состояния обороны невозможна.

Тиана прикусила губу от досады. Что делать? Она ведь вовсе не специалист по системам управления, как и Ирс! Ещё и статус, как у оператора у неё видимо не самый высокий.

— Система, доложить статус всех объектов, присутствующих в Древе, — после небольшого раздумья решила девушка.

— Цель, обозначенная оператором как дружественная, движется к первому подземному этажу, цель, обозначенная как неизвестный биологический объект, находится на развилке, зависла в воздухе. Нейтрализация или уничтожение средствами автоматической защиты провалились, требуется санкция оператора на применение более мощных средств. Группа целей из двухсот индивидов неизвестной принадлежности находится вместе с оператором в комнате управления Древом.

— Система, на каком основании целям присвоен статус вражеских? — спросила девушка.

— На основании несанкционированного проникновения на объект.

— Перечисли должности, которые могут санкционировать присутствие в Древе, — попросила Тиана.

Список оказался очень длинным, и каждый пункт система дополнительно обозначала как отсутствующий длительное время. И только в конце, когда девушка уже устала слушать, система упомянула её. Она, оказывается, оператор низшего уровня, и её полномочия требуют подтверждения кем-то более высокого статуса, но ввиду длительного отсутствия любого из перечисленных выше, система согласна подчиняться указаниям оператора и без подтверждения сверху. В ограниченных пределах, конечно.

— Обозначить все цели как дружественные, включая биологический объект, — Тиана едва дождалась окончания объяснений.

— Принято, — «Нет, определённо оно сказало это недовольным голосом! — подумала девушка», — Просьба объяснить принадлежность объектов, дабы направить им счёт за нанесённые повреждения.

«Счёт? Какой счёт? У нас же даже денег нет! Или раньше были?»

— Космический флот киннаров, — наугад сказала Тиана, и система этим удовлетворилась. Куда она собирается отправлять счёт — не совсем понятно, ведь это подразумевает наличие какой-то финансовой системы, а таковой у киннаров уже давно нет. Впрочем, это Тиане было не интересно.

— Система, отменить состояние обороны. Вражеские цели в Древе отсутствуют, — рискнула ещё раз Тиана, и услышала в этот раз вполне спокойное «Принято».

— Всё, больше она не будет пытаться нас убивать, — для того, чтобы обрадовать товарищей, пришлось открыть забрало скафандра. Похоже, пока она находилась в контакте с системой, вся внешняя связь не работала. Разрывать контакт Тиана пока не решалась — вдруг система решит, что оператор больше не оператор, и снова перейдёт в режим обороны? — Можно немного расслабиться. А я пока попытаюсь узнать ещё что-нибудь полезное, сказала девушка, и снова закрыла забрало. У десантников явно было множество вопросов, но Тиана боялась упустить момент.

— Система, где находится правительство? — спросила девушка.

— Правительственный комплекс находится на втором надземном этаже.

— Я не про правительственный комплекс, а про людей, из которых состоит правительство.

— Нет данных по месту нахождения членов правительства, — неохотно ответила система.

«Ладно, — вздохнула девушка. — Об этом и у нас данных нет»

— Возможно, ты хотя бы знаешь их имена? — Тиана представила себе, как они будут искать этих людей по именам, и ужаснулась. Что, если они находятся даже не на столичной планете? Это ведь тоже возможно. «Однако лучше так, чем вообще никакой информации», — успела подумать девушка, и тут система начала зачитывать имена.

Одно за другим. Начиная от верховного правителя, — «вот, оказывается, как у нас эта должность называется!», военного вождя, и заканчивая помощником советника девятого старейшины главного научного руководителя. Всего три сотни имён — Тиана даже устала слушать.

— Ладно, — тяжко вздохнула девушка. Все имена были совершенно незнакомы. Впрочем, ничего удивительного. — Есть какие-нибудь данные по последнему месту нахождения каждого из перечисленных?

— Последнее место нахождения каждого из них известно с точностью, — в голосе системы даже гордость какая-то звучала.

— Можешь перечислить?

— Возможность отсутствует, — ответила система. Тиана слегка приуныла.

— Почему⁈ — последний вопрос просто вырвался, хотя она и так знала ответ. «Доступа не хватает, очевидно. Как же мы будем их искать⁈»

— Последние места нахождения отсутствуют на современных картах, поскольку город с тех пор многократно перестраивался. Могу назвать районы нахождения, в которых находились здания, обозначенные как последние места нахождения перечисленных персон.

— Лучше назови последнюю дату, когда последнее местонахождение перестало существовать, — убитым голосом ответила Тиана. Вот почему Герман всегда оказывается прав⁈ Нет, обычно это даже хорошо, но именно сейчас девушка предпочла бы, чтобы он ошибся.

Система назвала. Около четырёх тысяч лет назад, как раз в то время, о котором говорил Герман.

— Есть сведения о деятельности правительства в последующее время? — уже ни на что не надеясь, спросила девушка.

— Сведений нет.

«У нас нет правительства, — думала Тиана. — Как же это всё работает? Мы же живём, развиваемся, что-то меняется… да та же перестройка города, после которой исчезли эти „последние места нахождения“, она ведь не просто так произошла. Кто-то решил, что необходимо вырастить новые дома… скорее всего, те, что были тогда, были ещё другой системы, не нынешней. Кто-то же должен был принять решение, выдать задание дизайнерам, архитекторам, строителям! Ладно — дома. Наука ведь развивается, появляются новые разработки, появляются новые технологии. Они внедряются в нашу жизнь… Нет, само по себе это происходить не может. Наверняка я просто чего-то не понимаю».

— Система, покажи на схеме все объекты, имеющие статус дружественных, — убитым голосом попросила Тиана. Герман был уже близко — это хорошо. Потому что она сама понятия не имела, что со всем этим делать.

Герман был бодр и весел, скафандр его был густо заляпан кислотой вперемешку с какими-то ошмётками, а на забрале скафандра отчётливо заметны длинные царапины. Тиана понятия не имела, что могло повредить стекло скафандра, но видимо система защиты была более изобретательна. Похоже, напарнику на пути в правительственный сектор пришлось ничуть не легче, чем им самим.

— Чего все какие грустные? — бодро спросил Герман, ввалившись в комнату. — Я смотрю, у нас же всё получилось? О, дружище Дин, как тебя так угораздило?

Это он углядел раненого. Поскольку пострадал позвоночник, скафандр жёстко зафиксировал пользователя, и его, для экономии места просто приставили к стене. Дин находился в сознании, но даже дышать самостоятельно не мог, за него это делали системы скафандра.

— Жуть какая! Ничего, потерпи. Скоро доберёмся до медкапсул, там тебя быстро подлатают. Главное — живой. Меня однажды муравьиная матка пережёвывала, так мне ещё приходилось с ней сражаться, представляешь? И ничего, как-то справился. Всё-всё, заткнулся. По глазам вижу, что не успокоил.

— Герман! — Не выдержала Тиана. — Ребята! Правительства нет.

— А где оно? — спросил Ирс, явно выразив общий вопрос.

— Скорее всего, просто нет и всё. Может, вымерли, за ненадобностью, — пожал плечами Герман. — А я-то всё думаю, почему у вас всё так тупо и паршиво? Теперь понятно. Знаете, у меня даже какое-то облегчение возникло — я всё гадал, ну как такая великая цивилизация может так лажать? Ну это просто непонятно. Должны же те, кто всем тут управляет, понимать, что у вас идёт медленная-медленная деградация? И она такой медленной остаётся только до тех пор, пока не появится какой-нибудь внешний фактор, ну вот хотя бы вроде нас. Денег у вас нет, блага все распределяются в соответствии с социальным статусом. То есть, получается, грести под себя в ущерб народу смысла просто нет. Значит, должна быть какая-то причина — а оно вон чё.

— Герман, я не понимаю, чему ты радуешься! — прервала парня Тиана. — Теперь вообще непонятно, как всё это остановить! Нам ведь не нужно было правительство, чтобы спросить у них, почему у киннаров всё так странно устроено. Правительство должно было остановить разрушение киннарской цивилизации!

— Не, — покачал головой напарник. — Нам нужно было, чтобы правительство отключило систему управления в системе 1503 в секторе А5. Ну, я так понимаю, что мы тут все находимся в самом центре этой самой системы управления. Зачем нам тогда правительство?

— Герман, ты не понимаешь, — печально покачала головой девушка. — Это не та система управления. Это малая подсистема, которая занимается только Древом. Малая её часть, которая работает во-многом изолированно. Мне посчастливилось стать оператором, но прав у меня на самом деле никаких. Только и смогла, что перевести её из режима обороны в обычный. В центральную систему у меня доступа нет!

— Ерунда! — бодро отмахнулся Герман. — Если есть доступ сюда, значит и туда можно добраться.

— Но как! Я ведь не специалист!

— Да тут и специалистом быть не нужно. Просто спроси у системы, что нужно, чтобы отдавать приказы центральной системе.

Тиана вернулась обратно к пульту, сунула руку в приветливо распахнутый зев, и задала вопрос.

— Доступ к центральной системе управления есть только у членов действующего правительства.

Она процитировала ответ остальным.

— И что мы теперь будем делать?

— Ммм… это же очевидно. Изберём новое правительство, — пожал плечами напарник.

25. Герман Лежнев, делатель королей

Пробираться в одиночку по враждебному Древу Герману совсем не понравилось. То есть заниматься тем же в компании тоже было не сказать, чтобы очень весело, но, когда он остался один, стало ещё и страшно. Совершенно иррациональный страх, чем-то сродни клаустрофобии — казалось, стены сужаются слишком стремительно, вот-вот раздавят, хотя скафандр при этом хладнокровно показывал: скорость уменьшения диаметра прохода ничуть не растёт, и уменьшается он достаточно медленно. Играться с волшебной перчаткой уже поднадоело, но всё равно Герман с неизменным удовольствием отрывал «силой мысли» зловредные щупальца, иногда помогая себе мечом. Было даже веселее, чем в детстве крапиву палкой рубить. Это нехитрое «развлечение», да периодические разговоры с Кусто, только и помогали отвлечься от давящего ощущения враждебности, которое не давало покоя. Герман подозревал даже, что это не разыгравшееся воображение, а что-то вроде того ментального удара, которым в своё время наградила его муравьиная матка. Только слабее и более растянуто во времени.

— Как думаешь, Кусто, что нам делать, когда мы этих правителей, наконец, найдём? У меня прямо полное ощущение, что слушать нас не захотят. Киннары упрямые, как… даже не знаю, с чем сравнить.

— Как Имперские Кулаки, да, Герман? — предположил Кусто.

— Нет. Сравнил, тоже. Как ослы, скорее. И хватит уже увлекаться этой вселенной, дружище. Ты меня в последнее время реально пугаешь своим фанатизмом!

— Герман, я понимаю, что всё это выдумки, ты не подумай. Но мне они так нравятся! Я у тебя нашёл книжку в ноутбуке и прочитал её. Так интересно! Столько всего происходит! Жаль, что про нас, ликсов, такую не напишешь.

— Не знаю, как про других ликсов, а про тебя — точно напишешь, — хмыкнул Лежнев.

— Не важно, — отмахнулся Кусто. — Мне они нравятся, причём все сразу, и хорошие, и плохие. Вы, земляне, такой интересный мир придумали, что мне хочется, чтобы он на самом деле существовал.

— Да боже упаси! — ужаснулся Лежнев. — Уж лучше звёздные войны, какие-нибудь. Тоже не сахар, конечно, но хоть какая-то надежда, а тут бесконечная война всех со всеми, интриги и кровь-кровь-кровь. Вот в упор не понимаю, как такое мирное существо, как ты, мог увлечься всеми этими Имперскими Кулаками и прочим!

— Не знаю. Наверное, потому что они действуют решительно и не врут, если им что-то не нравится. Они уверены, что ересь — это плохо, и искореняют её всеми силами. А я вот уверен, что учёные — это плохо, но не пытаюсь даже их убить. Хотя, знаешь, очень хочется! Даже не представляешь, как мне было страшно и больно в той коробке!

— Ох, дружище, я, конечно, не представляю. Но ведь не все учёные такие. Этот вон Ивар тихоходов не трогает, и, тем более, тебя.

— Зато он хотел на тебе и других десантниках проверить действие своих препаратов из той плесени жуткой, — наябедничал Кусто. Если бы я не сказал им, что сейчас распылю эту смесь вокруг них, и скафандры им порву, чтобы не защитили, они бы так и сделали. Просто подсыпали бы потихоньку некоторым, и потом смотрели бы. Они это, между прочим, вполне всерьёз обсуждали, потому что не думали, что я обращу внимание.

— Вот уроды! — возмутился Герман. — Что ж ты сразу не сказал? У меня и так руки чесались этому Ивару рожу начистить!

— Поэтому и не сказал, — ответил Кусто. — Ты ведь сам бы потом жалел.

Разговор прервался, потому что Герман заметил заросший переход на стене, и, естественно, начал его старательно прорубать. Раз так быстро зарастили — значит, что-то ценное прячут, так решил парень. Весь коридор дерево зарастить не успело, только узкую, относительно, перемычку построило. Её Лежнев вырубил за несколько минут, выбрался в ещё один коридор, в котором плотность лиан была ещё выше. Пришлось, в общем, поработать. Кроме прочего с потолка и стен в него начали чем-то стрелять. Какие-то копья, которые с такой силой долбились в скафандр, что оставляли неприятные отметины на забрале и ещё более неприятные синяки на теле. Лежнев уже думал, что придётся возвращаться, потому что продвигаться вперёд стал совсем медленно. За спиной оставалось всё больше необезвреженных ловушек, отчего жизнь стала как-то совсем грустна.

— Герман! Я видел там надпись! Правительственный сектор! Ты почти добрался! — обрадовал парня Кусто. Сам Лежнев ничего такого не заметил. — А Тиане сказал, что они, скорее всего внизу! Она была бы рада первыми их найти!

— Угу, и жестоко убить. Какая разница — кто, главное, нашли, наконец!

Двери в правительственный сектор, ожидаемо, оказались закрыты, так что Лежневу под градом ударов каких-то особенно зловредными копий пришлось ещё вырезать в очень, очень плотной древесине дырку. Ещё и приплясывать на месте приходилось, чтобы не дать оплести ноги снова вырастающим лианам и периодически менять положение, чтобы хоть немного сбить ловушкам прицел.

— Отвратительное приключение! — прорычал весь избитый Герман, вваливаясь внутрь сектора через проделанную, наконец, дыру. Даже не хватило сил и терпения, чтобы оценить предварительно опасность внутри, но тут ему повезло. Ловушек почти не было — видимо из-за того, что сектор был слишком богато и красиво украшен, а лишние стреломёты и лианы непременно порушили бы всю эту красоту при активации.

Чуть отдышавшись, Герман принялся бродить по этажу, почти не отвлекаясь на то, чтобы срубить или сорвать очередную надоедливую лиану. Посмотреть было на что — красиво было, почти как в Эрмитаже, только ещё и незнакомо и оттого экзотично. Однако, чем больше бродил по залам и кабинетам Герман, тем сильнее в нём крепло подозрение, что здесь никого нет очень, очень давно. Какие-то малозаметные признаки — те же надписи на устаревшем языке. Если внизу, в холле и музее это оправдано, то здесь, где вроде как, положено работать, такие надписи будут только раздражать. Нет, их давно должны были заменить. А потом он нашёл какую-то грамоту, висящую на стене одного из кабинетов. За что уж там хвалили обитателя, Герман не вчитывался, глаза зацепились за дату.

— Нет, ну не может быть, — поражённо воскликнул Лежнев. — Это не может быть, потому что не может быть никогда. Хотя знаешь, Кусто. А ведь это всё объяснило бы. Вот ей-богу, сейчас мне стало намного понятнее!

Кусто, конечно, ничего не понял, поэтому пришлось объяснять, а потом то же самое повторять для Тианы. Девушка явно не поверила, по голосу было слышно, но Герман был уже захвачен своей догадкой, тем более, нашёл ещё одно подтверждение. В большом зале в форме амфитеатра нашлась самая обычная доска, как в школе. Понятное дело, не деревянная, а какая-то другая, к тому же огромная, но в целом назначение было понятно. На ней, тем же слегка устаревшем языком была перечислена повестка и, главное, обозначена дата заседания — четыре с половиной тысячелетия назад. Герман даже подпрыгнул от восторга, настолько просто решилась загадка, которая беспокоила парня с тех пор, как он познакомился с Тианой.

Как на крыльях он пронёсся вниз, не особенно даже замечая, что в какой-то момент сопротивление Древа вдруг резко прекратилось, и не обращая внимания на приглушённую аптечкой боль от многочисленных ушибов и трещин в костях. Десантникам, впрочем, тоже явно досталось — это он заметил, даже несмотря на увлечённость своей идеей. Тиану, к счастью, убеждать не пришлось — девушка уже и сама нашла достаточно подтверждений его теории.

Предложение выбрать новое правительство вызвало у товарищей настоящую оторопь. Тиана первая бросилась объяснять, что это совершенно невозможно, потому что кто им позволит это сделать, остальные тоже горячо поддержали девушку.

— Решительно не вижу никаких проблем. Тиана, спроси эту систему, какова процедура выбора на должность правителя?

Девушка снова запихала руку в предназначенное для этого отверстие, и замерла на пару минут, после чего повернулась к ожидающим и ошеломлённо ответила:

— Нужно предложить кандидатуру, которую должен одобрить вышестоящий чиновник. То есть сейчас нельзя предложить никого, кроме верховного правителя.

— А его можно?

— Можно. Его должна одобрить система управления после проверки всех параметров. Какими параметрами она руководствуется, система мне не сказала.

— Что за параметры? — заинтересовался Герман. — Хотя стоп, подожди. Какая система управления должна одобрять кандидатуру? Центральная, или сойдёт здешняя?

— Здешняя. Центральная занимается более глобальными задачами. — Тиана отвечала автоматически, будучи ещё под впечатлением от открывшихся подробностей. — Герман, ты же не хочешь сказать…

— А что такого? Давай, предлагай свою кандидатуру.

— Ни за что! — возмутилась девушка. — Ни за что не предложу! Я не собираюсь быть верховным правителем чего бы то ни было! Вот уж спасибо, мне такого счастья не нужно точно! Герман! Не смотри на меня так! Ты сам представь, каково это — быть главным у целого народа⁈ Я уже не говорю о том, что я не справилась бы, даже если бы очень хотела, но я просто не хочу! Я хочу путешествовать! С тобой и Кусто! Я вообще не собираюсь здесь оставаться — перезагрузим систему, и сразу улетим! Я домой хочу!

— А где у нас дом? — удивился Герман. С остальными пунктами он был, в целом согласен, и горячо поддерживал девушку, но вот последним она его удивила.

— Не знаю, — всхлипнула Тиана. — Я раньше думала, что здесь, но ошибалась. Не важно, мы сейчас не об этом говорим!

— Не, ну так-то да, согласен, — рука сама потянулась к затылку, но наткнулась на шлем. — Тогда предлагаю Ирса.

Десантник поначалу тоже начал отказываться, но Тиана и Герман так на старика насели, убеждали, что он подходит лучше всех, контраргументы в виде «я же не умею» отметали как не существенные, что в конце концов десантник согласился. В самом деле, какая разница, что он простой десантник, если до сих пор киннары ухитрялись обходиться вообще без правителей? Им и нужно-то только заставить работать систему управления, а там как получится. Остальные солдаты вовсе восприняли кандидатуру Ирса с большим энтузиазмом, что окончательно примирило старика с предстоящей процедурой.

— Ну и что нужно делать? — спросил Ирс.

— Я сейчас предложу твою кандидатуру системе, — неуверенно ответила Тиана, — а дальше она решит.

Девушка замерла на несколько секунд, после чего попросила подойти Ирса. В этот раз в контактный зев требовалось засунуть голую руку, так что пришлось Ирсу пха Лиму раздеваться. С некоторой опаской он сунул руку в приветливо раскрытое отверстие, подождал немного, слегка вздрогнул.

— Уколола, — прокомментировал мужчина. — Анализ, что ли берёт?

— Предложенная кандидатура отклонена, — высветилось на подзабытом было экране. С Тианой система общалась через наушники скафандра, поэтому на экран народ особо не смотрел.

— Девушка подскочила к зеву, принялась выяснять, в чём дело.

— Он сказал, не подходит по ряду параметров, важнейший из которых — слишком высокий уровень жестокости, проявленный на службе. Верховный правитель должен быть гуманным и добрым, — озвучила девушка ответ системы.

— Ладно! — Герман энтузиазма не утратил. — Давайте следующего. Далил, теперь ты.

Для того, чтобы уговорить девушку, много времени не потребовалось. Герман даже удивился, но потом понял, в чём дело — Далил вовсе не надеялась, что её кандидатура подойдёт.

— Предложенная кандидатура отклонена, — знакомая надпись высветилась ещё быстрее, чем после Ирса. На этот раз выяснилось, что Далил в детстве во время тестирования не проявила достаточных организаторских способностей.

— То есть у него есть доступ к базам данных, — разочарованно вздохнул Герман. — Сдаётся мне, это будет не так просто, как я рассчитывал.

Следующие несколько часов все увлечённо пробовали свои кандидатуры. Проверили всех десантников, кроме Дина — его достать из скафандра не получилось. Почти у всех вердикт был одинаковым — не проявили достаточно организаторских способностей. Некоторые, правда, не подошли по другим параметрам.

— Ладно. Нужно признать, что тут подходящих кандидатов нет, — вздохнула Тиана. — Что⁈ Да нет, я же отказалась!

— Надо, Тиана! — печально кивнул Герман. — Если что, потом сложишь с себя полномочия.

Тиана не хотела пытаться ни в какую. Герман думал, так и откажется, но в конце концов она всё-таки сдалась. Нужные слова нашёл Ирс — воззвал к чувству долга.

Девушка подходила к анализатору, зажмурившись. И уже через секунду облегчённо выдохнула и радостно улыбнулась.

— Вот, и незачем было меня так мучить! Я тоже не подхожу!

Вердикт, выданный Тиане был вовсе странным — как пояснила система, расчётные параметры кандидата не совпадают с фактическими. Что это значит, выяснить так и не удалось, но Тиане было наплевать — она радовалась.

— Теперь остался только ты, Герман. Или тоже будешь сопротивляться?

Лежнев сопротивляться не собирался. Он и так понимал, что если уж Тиане пришлось пробоваться, то с него она тоже не слезет. И он даже не сильно переживал бы, если б его кандидатура, неожиданно подошла. Ну, что такого? Он ведь тоже может сложить с себя полномочия, если что. Правда, он был уверен, что не подойдёт, и не ошибся. Его система изучала дольше других, наверное, с минуту, после чего кандидатура была отклонена по причине отсутствия у индивида киннарского гражданства.

— Ну вот, я же сразу говорил! — Герман даже язык показал Тиане. Очень уж девушке хотелось повеселиться над Германом, если бы его кандидатура не подошла.

— А знаешь, я ведь могу попробовать выдать тебе гражданство! — вдруг встрепенулась девушка. — Пусти-ка меня к терминалу.

И действительно, спустя всего каких-то несколько минут система выдала инструкцию по выдаче гражданства. Оказалось, совсем не сложно, и полномочий оператора на такое вполне хватит. Система, после активация протокола задала кандидату только один вопрос: обещает ли будущий гражданин соблюдать установленные правила и прилагать все усилия для процветания народа киннаров? Герман, в общем, был не против, чтобы народ киннаров процветал, да и правила был готов соблюдать, пока они ему не мешали. Так что обещание зачитал, на всякий случай по-детски скрестив за спиной пальцы. И уже через минуту его кандидатура была снова отклонена за асоциальное поведение. Оказывается, история, как они с Гаврюшей выбивали адрес планеты, где держали Кусто, была откуда-то известна управляющей системе. Его действия были классифицированы как деструктивные, поведение названо асоциальным, а такие граждане, естественно, не могут управлять народом киннаров. Гражданства его, правда, не лишили — видимо считается, что каждый может ошибиться.

— Всё. Нужно признать, что быстро с этой ерундой мы не разберёмся, — вздохнул Герман. — Пора на сегодня заканчивать. Вон, Дин уже, наверное, задолбался статую изображать. Ты, дружище, не переживай, тебя мы тоже обязательно попробуем на роль здешнего главного, только уже завтра, когда вылечишься. Да и остальным раненым неплохо бы подлечиться — у меня, вот, трещины аж в пяти рёбрах. Между прочим, тоже довольно неприятно.

Следующие два дня прошли в непрерывных попытках найти всё-таки главного правителя для народа киннаров, и с каждым часом надежда всё таяла, как грязный сугроб в овраге под майским солнышком. Пробовали всех, кто под руку попадался. Изначально и Герман и Тиана были уверены, что нужен просто кто-нибудь с более высоким статусом, поэтому следующее утро начали с проверки Ивара ю Сомма. Сразу же после того, конечно, как убедились, что Дин тоже не подходит. Неудачливый десантник, правда, изо всех сил отбрыкивался от такой чести, но Кусто сказал, что готов видеть правителем киннаров кого угодно, только не учёного, так что пришлось Дину тоже попытаться. Очевидно, столь же безрезультатно, как и всем остальным из компании. После этого Кусто вынужден был согласиться на Ивара, который был совсем не против занять этот высокий пост. Но, вот досада, тоже провалился. Герман очень долго смеялся, когда услышал, с какой формулировкой отклонили кандидатуру Ивара. «Слишком низкий уровень моральных качеств». Ивар был дико зол и недоволен — он-то считал себя образцом нравственности и примером для подражания.

— Глупая машина! Если бы я стал верховным правителем, я бы в первую очередь её демонтировал! — разорялся мужчина, изрядно задерживая очередь. — Да мои моральные качества практически идеальны! Я полностью рационален! С каких пор вообще какое-то искусственное, неразумное устройство может оценивать такие параметры⁈

— Оно оценивает не твои параметры, а результаты опроса психолога, — ответила Тиана. Девушке тоже стало любопытно, и она потратила немного времени, чтобы получить ответ. — Так что претензии не к системе управления, а к психологу, который вас опрашивал в последний раз.

— Вот негодяй! Это ему не понравилось, что я хотел протестировать на нём тот препарат! Но ведь мне нужен был кто-то с высоким уровнем интеллекта! Я же потом извинился!

Ивар ещё долго возмущался, и даже требовал срочно найти другого психолога, который, после нового опроса должен будет внести изменения в базы данных. Герман, к слову, этой идеей заинтересовался, и даже уговорил Тиану проверить возможность такой хитрости — ночью, когда поток кандидатов временно иссяк. Тоже бесполезно. Оказывается, это гражданство система управления Древа выдавать может, а вот вносить изменения в базы данных — нет. Это прерогатива центральной системы управления, которая сейчас ни на какие запросы не реагирует, так чтоновых данных туда поместить не получится при всём желании.

Каким образом разнеслись по городу слухи о выборах нового правителя — неизвестно, но уже на следующий день количество кандидатов увеличилось на порядок. Никто уже не возмущался, не требовал немедленно принять меры, все терпеливо ждали, когда наступит их очередь штурмовать вершину власти. Поток киннаров, входивших и выходивших из дерева, не уменьшался. Кого только не пробовали. Учёные, работники социальной службы, художники, дизайнеры, литераторы, певцы. Откуда-то затесался флотский капитан — никто даже не возмутился, что боевой ликс сел на планету — после Кусто всех это не слишком волновало. А Герман начал унывать.

— Ничего удивительного, что вы четыре с половиной тысячи лет живёте без правительства, — свободное время было только ночью, но, поскольку процесс выборов оказался не слишком утомительным, можно было и поболтать в ущерб сну. — Эта дурацкая система, такое ощущение, придумывает причины отказа на ходу! Сколько у неё там параметров⁈

— Не знаю, — вздохнула Тиана. — Ты же видел, мне так и не удалось заставить её выдать полный список. Может, у тебя получилось бы лучше? Ты всё-таки с автоматическими системами лучше обращаешься. Жаль, что вне экстренной ситуации эта дурацкая система отказывается добавлять новых операторов!

Тиана действительно несколько часов назад окончательно потеряла терпение и попыталась переложить свои обязанности на кого-нибудь другого. Каково же было её разочарование, когда система невозмутимо доложила, что, поскольку экстренная ситуация благополучно завершилась, новые операторы могут быть назначены только в соответствии со штатной процедурой — то есть утверждены обладателем более высокой должности. Таких, понятное дело, в природе не существует, так что пришлось Тиане оставаться единственным, кто общается с системой.

— Знаешь, если бы не это, я бы уже сдалась, — призналась девушка. — Рано или поздно ведь всё равно найдётся кто-нибудь, кто подойдёт, правда? Мне так надоела эта планета, и все эти люди, что я бы просто сбежала! Это очень непорядочно, да?

— Ну… — вздохнул Герман. — С какой стороны посмотреть. Но вообще, давай всё-таки дело доделаем. Я тут подумал — может, стоит попытаться добраться до центральной системы, так сказать, физически? Уж тогда мы точно что-нибудь придумаем, чтобы заставить её нормально работать.

— Я уже думала об этом, — кивнула Тиана. — И даже пыталась выяснить. Но система Древа отказывается предоставлять эту информацию. И Кусто не смог проследить, куда идут сигналы, когда Древо пытается обмениваться информацией с центральной.

— Блин. — Герман тоже расстроился. — Куда ни кинь, всюду клин.

Они так и заснули, не придумав никаких новых планов, а посреди ночи Герман вдруг проснулся от внезапно накатившего приступа вдохновения.

— Тиана! Тиана, просыпайся, у меня идея!

Девушка сначала недовольно заворочалась — всё-таки она сильно устала за последнее время. Но услышав слово «идея», подскочила на кровати, и уставилась на Германа большими, круглыми глазами:

— Рассказывай. Я уже на всё готова, лишь бы эта тягомотина закончилась!

— Пойдём в трюм, — предложил Герман. Идея была откровенно бредовая, но он действительно готов был попробовать что угодно. Да и не видел он пока никаких препятствий к её выполнению. Однако Тиане пока решил не говорить, чтобы она не решила, что он рехнулся. — А потом — в Древо. Там и расскажу.

26. Тиана ди Сонрэ, беглец

Последние дни выдались невероятно утомительными. Вроде бы ничего сложного — только и дел, что объявить системе Древа о новом кандидате, потом отдельно выяснить, что послужило причиной отказа и объявить нового. Но когда кандидатов сотни и сотни, это превращается в настоящую пытку. Тиана уже давно перестала бы выяснять причину отказа, да только каждому из кандидатов непременно было необходимо её узнать. Некоторым после этого требовались ещё и подробности. Тиана поначалу пыталась отказаться, потом поняла, что уговаривать каждого получится дольше, и просто плюнула, механически выполняя привычный ритуал. За два дня через её руки прошло, казалось, всё население столицы. Нет, вообще-то девушка прекрасно понимала, что это на самом деле не так. В столице больше миллиона жителей, для того, чтобы проверить всех, потребуется по меньшей мере несколько месяцев, но одно дело факты, и другое — ощущения. Даже засыпая девушка видела вереницы лиц, освещённых сначала любопытством и надеждой, а потом — разочарованием.

Сны были пропитаны тревогой и грузом ответственности. Где-то там, в космосе, героические ликсы и солдаты, под командованием своих командиров пытаются спасти то, что осталось от околопланетной инфраструктуры, на далёких планетах паника и полное непонимание, что случилось и почему перестали работать привычные вещи, а жители столицы в едином порыве выстраиваются в километровую очередь, чтобы попытать счастья и стать правителем киннаров. Если откровенно, выбирай Тиана, никого из них она на такую должность не приняла бы. Большинству было просто любопытно и интересно — они воспринимали эту ситуацию как весёлое приключение, как способ развлечься. Других гнало вперёд тщеславие и гордость, но при этом, кажется, никто даже не думал, что они будут делать после того, как их, вдруг, утвердят. И как такого оставлять правителем? Только для того, чтобы перезапустить управляющую систему, определённо!

За два дня такого конвейера Тиана окончательно выдохлась. И так ведь жутко устала. С тех пор, как попала к киннарам, расслабиться нельзя было ни на секунду, а выборы правителя стали последней каплей. Ничего удивительного, что когда Герман разбудил её посреди ночи, она действовала совершенно автоматически. Она, если уж откровенно, вообще не соображала, что делает. Подняли, одели, заставили куда-то идти… Более-менее очнулась девушка только в трюме, когда Герман начал что-то объяснять Гаврюше. Что именно — она не расслышала, тем более ещё не окончательно пришла в себя. Потом они выбрались из трюма вместе с тихоходом и направились к Древу.

— Герман, объясни, что мы делаем? Я совершенно не понимаю.

— А это и не надо! — весело оглянулся на неё напарник. — Если я тебе скажу, ты будешь уверена, что я качественно рехнулся! А я всё равно хочу попробовать.

— Ладно, — вздохнула девушка. — Но если это какая-то шутка — я обижусь. Я устала и не выспалась настолько, что даже глаза открываю с трудом! Если уж ты такой бодрый, лучше бы… ну, это, — девушка покраснела, сообразив, что только что чуть не сказала. Стыдиться обнажённого тела у киннаров не принято, а вот процесс, который обычно предваряется раздеванием, даже вслух упоминать считается неприличным.

Герман остановился, обнял её крепко-крепко, и прошептал на ухо:

— Я тоже ужасно соскучился! Просто вокруг столько постороннего народа… кому-нибудь обязательно что-нибудь потребуется в самый неподходящий момент. В общем, подожди совсем чуть-чуть. Если у меня всё получится, мы отсюда улетим очень скоро!

Они вошли в Древо, провожаемые удивлёнными взглядами десантников, которых Ирс на всякий случай поставил перед входом. То отверстие, которое проделал Кусто уже давно заросло, и теперь работала штатная дверь, которая пропускала только тех, кому позволено войти, но Ирс решил на всякий случай перестраховаться — многим не терпелось попробовать себя даже глубокой ночью. Старый десантник опасался, что у кого-нибудь получится что-нибудь испортить.

Герман привёл их в комнату с терминалом системы.

— Тиана, сделай Гаврюше гражданство.

Только тут до девушки дошло.

— Герман, ты что, хочешь попробовать его⁈

— Классно придумано, правда?

— Герман! Ты рехнулся! Ты меня ради этого разбудил⁈ Вот теперь я по-настоящему обиделась! Ты действительно меня разбудил посреди ночи, просто чтобы устроить эту дурацкую шутку⁈

— Тиана! Просто дай ему гражданство! Обещаю, если у нас не получится, я наизнанку вывернусь, но избавлю тебя от этого ежедневного труда! Если потребуется, пластическую операцию сделаю в медкапсуле, чтобы система не могла меня от тебя отличить!

В момент отчаяния от потерянных часов драгоценного сна, эта мысль показалась девушке более здравой, чем предложение дать гражданство Гаврюше, так что она согласилась. Вздохнув, девушка вызвала нужный пункт, после чего Герман схватил ликсёныша за один из отростков и запихал конечность в зев анализатора.

— Статус гражданина присвоен, — высветилась на мониторе бесстрастная надпись. Процедура была такая же, как у Германа, на вопрос, собирается ли будущий гражданин следовать правилам, Гаврюша послушно угукнул. Вот теперь Тиана действительно проснулась. Она снова заняла место возле анализатора, как сомнамбула вызвала пункт выбора правителя.

— Давай, Гаврюш, — кивнул Герман.

Целую минуту тихоход держал в зеве лапку, после чего на экране высветилось: «Поздравляем! Кандидат одобрен! Просьба проследовать правительственный сектор для принятия клятвы служения народу киннаров»

Тиана обессиленно повалилась на пол. Только теперь у неё в голове забрезжила мысль, что же они наделали.

— Но почему? Как такое вообще возможно⁈

— Да просто всё! — с лица Германа не сходила широченная улыбка. — Это ведь машина! Ни капли искусственного интеллекта! Даже на нейросеть не тянет. Она просто сверяет сведения из базы данных на любого кандидата, и, если какое-то из них не совпадает с эталонным, кандидат отклоняется. А на Гаврюшу у неё ничего нет! Вообще ничего! Она бы и меня приняла, если бы я не засветился в этом дурацком шоу! Я тогда ещё подумал, почему она так долго меня проверяла, целых полминуты? А это потому, что у неё параметров ну очень много. Сотни тысяч, я думаю, вот она и шерстила все базы. А про меня там нет ничего. Но как только она наткнулась на моё порочащее честь и достоинство поведение, тут же вылетел отказ. А Гаврюша ничего такого не делал! Про него в базах вообще ничего нет! Ему присвоили гражданство, а в остальном он чистый лист. Ничего плохого не сделал.

— Но он же неразумный!

— А про это ничего в базах нет! — гордо закончил Герман. — Всё, пойдём, скорее, в правительственный сектор. Гаврюша будет клятву давать!

Тиана никуда не пошла, а обессиленно откинулась на спину. Прямо на полу.

— Что же мы наделали⁈ Я ещё думала, что никто из киннаров не подходит для этого поста, а теперь, сама, собираюсь сделать такое! Неразумного ликса!

— Эй-эй! Это ж Гаврюша! Да он поумнее всех этих придурков вместе взятых будет! — радостно воскликнул Герман. — Гаврюш, скажи?

— Угу, — важно прогудел Гаврюша.

«Мы должны немедленно забыть о том, что сделали. И никакой клятвы. Гаврюша на посту главного правителя — это просто пощёчина для киннаров. Это такая насмешка, которую не примет никто! И никакие симбионты не помогут!»

— Тиана! — зазвучал в наушниках голос Кусто, — Я тоже хочу быть каким-нибудь правителем! Почему Гаврюше можно, а мне нельзя? Можно, например, у технофанатиков. Я им расскажу про Адептус Механикус, им наверняка понравится!

Тиана со стоном поднялась на ноги и двинулась вслед за подпрыгивающим от удовольствия Германом. Она была совершенно уверена в своих выводах, но не в силах им следовать.

Проделать всё тихо не получилось — оказалось, что клятвы нужно приносить при свидетелях, причём таковых должно быть не меньше десяти. Герман в срочном порядке разбудил и вызвал Ирса, велел тому будить десантников и бежать в зал для церемоний.

И вот какая картина предстала перед разбуженными и ничего не понимающими десантниками. Богато украшенный зал для церемоний. Шикарные, красивейшие барельефы на стенах, изображающие какие-то героические деяния предков. Всё это освещено ярким, бестеневым светом — светится сама поверхность стен и потолка. Прекрасная мозаика на полу — тоже, очень красивая. В центре, на высоком возвышении, сидит тихоход Гаврюша. Даже полностью лишённый эмпатии и чуткости человек, по одной только позе существа мог бы понять, что ему неуютно и он не совсем понимает, что здесь делает. Рядом с Гаврюшей, стоят Тиана и Герман. Происходит что-то очевидно неправильное и странное, но десантники пока не понимают, что именно.

Тиана мысленно вздохнула и зажмурилась. Она очень сочувствовала солдатам. И себе — тоже. То, что собирается сделать с народом киннаров Герман — это противоестественно. Унизительно. Почему же тогда она едва сдерживает смех? Девушка уже сама себя понять не могла.

Тем временем по залу разнёсся торжественный голос.

— Клянёшься ли ты вести народ киннаров к процветанию?

— Угу, — ответил Гаврюша.

— Ответ идентифицирован как положительный. Клянёшься ли ты делать всё, для защиты народа от врагов?

— Угу, — ответил Гаврюша.

— Ответ идентифицирован как положительный. Клянёшься ли ты развивать киннарскую культуру?

— Угу, — ответил Гаврюша.

Вопросов было около сотни. Под конец все свидетели откровенно утомились, что уж говорить про Гаврюшу, которому точно надоело угукать. Пару раз ликсёныш отказывался отвечать, и тогда Герман его тихонько уговаривал, но эти паузы не могли перебить медитативный транс, в который впали окружающие от однообразности вопросов. Наконец, последнее «угу» прозвучало, вопросы прекратились.

— Отныне ты — верховный правитель киннаров, гражданин Гаврюша. Исполняй же свои обещания.

Герман, довольный до невозможности, шутовски поклонился ликсу.

— Дружище, я восхищён твоей карьерой! Из какого-то неизвестного ликса стать правителем целого народа! Да какого огромного и сильного! Позвольте высказать вам своё искреннее почтение, ваше королейшество!

Гаврюша осторожно потыкал щупальцем приятеля — его слегка беспокоило странное поведение товарища, и он не знал, как реагировать.

— Так подождите, — подал голос Ирс. — Кто у нас правитель-то теперь?

И тут Герман не выдержал, расхохотался. А потом и Тиана, потому что это действительно было очень смешно.

Реакция общественности в лице десантников была не такой, как ожидала Тиана. Да, удивление, граничащее с шоком. Но возмущён никто не был. Недооценила девушка степень беспокойства солдат за свой народ — плевать, кто там во главе, главное, теперь можно будет наладить нормальную жизнь. Они с Германом, впрочем, тоже быстро перестали веселиться — слишком много дел нужно было сделать. Для начала — сформировать нормальное правительство. Здесь Ирсу уже отвертеться не удалось — сам старик робко предложил кого-нибудь из них с Германом, но оба наотрез отказались.

— Дружище, мы собираемся свалить отсюда как можно быстрее. Согласись, наше присутствие — это офигеть какой дестабилизирующий фактор, так что всем будет лучше, если нас не будет, — серьёзно уговаривал старика напарник. — Так что давай, не кочевряжься. Ты — самый здравомыслящий из всех киннаров, кого я знаю. Не хочешь же ты поставить над собой какого-нибудь Ивара? Да он быстро превратит тут всё в лабораторию с подопытными. Догадываешься, кто подопытные? Сколько там киннаров, несколько миллиардов? Думаю, он будет доволен количеством, любитель светлого разума. Так что давай, щас мы с Гаврюшей передадим тебе полномочия главы правительства, и начинай работать. А мы с Тианой и Гаврюшей пойдём уже исправлять глюки в системе управления, а то надоело уже!

— А что делать-то? — как-то растерянно пробормотал Ирс. — Я ведь даже не знаю, что положено делать правителю.

Герман явно не собирался ничего советовать. Да он и не задумывался раньше, а вот Тиана — задумывалась.

— Знаешь, я бы не стала ничего глобально менять. Киннары прожили под управлением системы больше четырёх тысяч лет. Нам, может быть, не очень нравится, как они прожили, а вот большинство было вполне довольны. Мне кажется, нам не хватало только одного — развития. Может, когда всё наладится, стоит организовать несколько экспедиций? Найти новые планеты, слегка увеличить демографическую ситуацию, чтобы появились люди для их заселения. А ещё я бы убрала симбионтов у тех граждан, кто выскажет такое желание. Просто рассказала бы, как сильно они ограничивают человека и предложила бы извлечь тем, кто захочет. Таких, наверное, будет очень мало, но они нужны.

Ирс задумчиво покивал. Слова Тианы его явно не впечатлили, но уговаривать было некогда — хотелось поскорее завершить дело.

С верховным правителем это оказалось совсем несложно. Правда, пришлось Герману входить с Гаврюшей в слияние — система тщательно следила, кто именно производит действия с ней, и когда вносить изменения попытались Герман с Тианой, просто отказалась как-то реагировать. Так что бедному Гаврюше пришлось вносить изменения самостоятельно, под чутким руководством приятеля. Герман не только перезагрузил центральную систему и отправил команду на перезагрузку всех остальных, он ещё внёс в список возможных операторов себя с Тианой и, конечно, Ирса. В центральную тут же посыпались тысячи запросов из всех систем, с требованиями объяснений, просьбами о помощи, и прочем, и прочем, и прочем.

— Герман! Мне кажется, нам надо отсюда улетать. Прямо сейчас.

— Да я, в общем, не против. А чего такая спешка?

— Если Ирс увидит вот это, — она махнула рукой на растущий счётчик сообщений на экране, — он костьми ляжет, но заставит нас помогать ему разобраться. А я не хочу! Хотя стой! Мне нужно… подожди секундочку, хорошо?

Тиана, торопясь, застучала по устаревшей клавиатуре. Ей донельзя надоела эта противная приставка «пха» к своей фамилии. Она — свободный разведчик, и всегда им была. Она ничего не имеет против десантников, но она всегда летала на ликсах. Девушка быстро внесла изменения и довольно вздохнула. Вот и замечательно!

Из Древа они выбирались как с вражеской территории, руководимые Кусто, который отслеживал перемещения всех присутствующих. Несмотря на то, что ночь ещё не закончилась, количество людей постепенно увеличивалось — восстановившаяся связь и заработавшая инфраструктура города ясно показала, что правитель таки выбран, и теперь все стремились убедиться в этом лично. Тем не менее, до тихохода они добрались.

— Кусто! — сказала Тиана. — Направляйся в сторону неизведанных территорий. Там, где они ближе всего. Мы должны улететь настолько далеко, насколько возможно, пока они не опомнились!

— А куда мы вообще летим? — полюбопытствовал тихоход. — Захватывать для меня какой-нибудь народ?

— Нет! Мы ищем пустую планету. С морем обязательно, и тёплым климатом! Мы будем там отдыхать, плавать, и никуда не будем торопиться. А ещё мы будем спать столько, сколько захотим. А Герман будет делать шашлык и борщ. Вот так.

— Отличный план, — покивал Герман. — Так и сделаем.

— Вот! А когда устанем отдыхать — что-нибудь придумаем! Например, попробуем разобраться, почему на меня больше не действует нейродеструктор. Если вдуматься, с нами в последнее время творится очень много странного. Не плохое, но вдруг это приведёт к каким-нибудь последствиям?

— Да и вообще, интересно, где мы эти странности подхватили, — согласился Герман. — Хотя я грешу на Светлячка. Что-то же он нас тогда впихнул, когда только родился, помнишь?

— Вот и попытаемся выяснить. Но сначала — море, шашлык, и всякое другое.

— Всякое другое можно начать уже сейчас! — правильно понял её Герман, — Я, знаешь ли, тоже не железный!

Тиане стало очень приятно, что Герман её так хорошо понимает. Наконец-то они одни!

Эпилог. Столичная планета киннаров, три месяца после избрания верховного правителя Гаврюши

Последние три месяца выдались для Ирса более насыщенными, чем годы службы в качестве десантников. Что там говорить, если впервые поспать он смог лишь через три дня после Избрания? И это не был полноценный восьмичасовой сон. Разбудили его всего спустя четыре часа после того, как он приклонил голову. О, сколько же проклятий было послано на головы подло сбежавших в самый тяжёлый момент Тианы с Германом! Оставили его одного в этом… как там Герман говорил, паноптикуме? Два месяца аврала, в течение которых они только и делали, что разгребали накопившиеся проблемы. Перемещали флоты из одной системы в другую, чтобы в срочном порядке исправить разрушения. Спасали жителей тех немногих планет, на которых не было своей атмосферы или люди жили под куполами — там было больше всего пострадавших от сбоя. Собирали, уговаривали, и перемещали целую армию работников социальных служб, психологов и медиков для исправления последствий катастрофы в секторе А-5. Вопреки опасениям та система не вымерла, но около тридцати процентов жителей сошли с ума. Погибших, впрочем, тоже было много.

Ирс не винил в случившемся ту парочку. Виновны были те, кто столь слепо доверял системам управления, которые сами же и создали. Но те люди умерли несколько тысячелетий назад. Сейчас, спустя три месяца, он даже не так сильно злился на побег. Скорее — завидовал. Тиана ведь сразу сказала, что больше не считает себя киннаром, и её можно понять. Неизвестно, как так вышло, что она осталась при памяти после приговора суда. Может, просто какой-то сбой, или какие-то особенности организма. Но то, как с ней поступили было неправильно. И опять — некого было винить. Так работала система. Очень долгое время работала. Вообще Ирс за последние месяцы многое понял — вся работа управляющего центра направлена на то, чтобы сохранять спокойствие. Никаких потрясений, никаких изменений. Народ киннаров должен жить ровно и плавно, из поколения в поколение. Ирс разобрался в базовых установках центрального управляющего узла, которые были внесены в него через много лет после создания. Те, кто эти изменения вносил, только что справились с каким-то очередным катаклизмом, вызванным новыми, прорывными исследованиями. Видимо это повлияло на их выбор. Если вспомнить, что нового сделали киннары за последние тысячелетия, то, пожалуй, кроме ликсов и ещё нескольких существ, упомянуть и нечего. Ни новых планет, ни новых войн. Даже общее количество населения почти не изменилось. Прав был тот парень, стагнация. И теперь нужно было решать, что с этим делать. Оставлять всё, как есть нельзя, Ирс понимал это очень чётко. Если небольшой сбой привёл к таким последствиям, то что будет, когда случится что-нибудь действительно серьёзное? Откуда-то же этот странный ликс взял эти рассказы об Империуме человечества? Герман говорил, что это выдумки, но что, если нет?

— Ирс! — размышления прервал вбежавший в комнату Дин. Парень за последнее время здорово повзрослел — работать с ним стало одно удовольствие. Да и в общении мальчишка стал гораздо спокойнее, чем сразу после извлечения симбионта. Впрочем, последнее к нынешней ситуации не относилось. Дин был явно взволнован, если не сказать — встревожен.

— Ирс! У нас опять ЧП!

— Что случилось? — старик с трудом сдержал стон. — Что опять произошло?

— Поступают сведения о неизвестных кораблях в секторах А-3, А-6 и А-7. Это точно не технофанатики. Контакта избегают, однако при попытке приблизиться автоматические зонды уничтожаются неизвестным типом оружия. Защита не помогает, они её будто игнорируют. Причём как докладывают командиры разведки, они появились ещё до Избрания, просто тогда всем было не до них, и на это почти не обратили внимания. Однако сейчас таких встреч становится всё больше, записи гласят, что уже несколько дней ликсы разведки видят их каждый день.

— Замечательно. — пробормотал старик. — Просто отлично. Только этого нам и не хватало. Что они делают в наших секторах, когда не заняты уничтожением зондов?

— Ничего. Такое ощущение, что это просто разведка — они изучают нашу систему обороны, а потом просто исчезают.

Старик вывел на экран карту. Все три сектора — соседние, обитаемые системы в них находятся на небольшом расстоянии друг от друга. Нужно сообразить, в каком составе отправлять туда флот. И куда именно. Прежде всего — нужна разведка.

— Кстати, Дин, — спросил старик, всё ещё пребывая в глубокой задумчивости. — В какую сторону отправились наши возмутители спокойствия, когда сбежали?

— По нашим сведениям, они уходили через сектор А-8, он находится вплотную к А-7. Оттуда, скорее всего, двинулись в неизведанные территории.

— Угу, кивнул Ирс. — Ну, тогда всё не так плохо. Полагаю, если эти неизвестные агрессоры с ними встретились, очень скоро им станет не до нас.

От автора

Итак, пятая книга про Германа и Тиану завершена. Я всю дорогу думал, что собирался на пятой книге завершить серию, и мне было от этого неуютно. Слишком полюбились герои. К тому же остались кое-какие незавершённые сюжетные хвосты… ай, ладно, я мог бы их завершить и здесь. Кто скажет, что автор решил доить удачную серию, отвечу так: я бы очень хотел уметь «доить», но пока до таких высот профессионализма не дошёл. Если мне что-то скучно, я этого делать через «не могу» не могу. Мне просто не захотелось заканчивать историю. Так что продолжение будет, хотите вы того или нет. Но не сразу — мне не нравится писать две книги из одной серии подряд. Сейчас я начал писать продолжение Нетуристического Нижнего (кто не видел — будьте любезны оценить первую книгу серии https://author.today/work/254649 как по мне — интересно), а вот следующая книга, скорее всего, опять будет про Тиану, Германа и ликсов.

Наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/291827

Оглавление

1. Тиана пха Сонрэ, десантник

2. Тиана пха Сонрэ, шпион

3. Герман Лежнев, космический скарабей

4. Герман Лежнев, доктор Франкенштейн

5. Тиана пха Сонрэ, первопроходец

6. Герман Лежнев, гонщик на ликсах

7. Тиана пха Сонрэ, генератор идей

8. Герман Лежнев, хулиган

9. Герман Лежнев, суперстар

10. Кусто, подопытная крыса

11. Тиана пха Сонрэ, снова пилот

12. Герман Лежнев, эмоционально нестабильный

13. Тиана пха Сонрэ, абордажник

14. Герман Лежнев, чумной доктор

15. Кусто, бешеный ликс

16. Герман Лежнев, дезинфектор

17. Тиана пха Сонрэ, вестник апокалипсиса

18. Герман Лежнев, узник тихохода

19. Тиана пха Сонрэ, администратор

20. Герман Лежнев, физкультурник

21. Тиана пха Сонрэ, хирург — многостаночник

22. Герман Лежнев, космический эникейщик

23. Герман Лежнев, древоточец

24. Тиана пха Сонрэ, оператор

25. Герман Лежнев, делатель королей

26. Тиана ди Сонрэ, беглец

Эпилог. Столичная планета киннаров, три месяца после избрания верховного правителя Гаврюши