Дом пепла (СИ) [Мэй] (fb2) читать онлайн

Дом пепла

0. Чертовы Эши

Над Новым Орлеаном бушевала гроза, когда на болотах всплыл труп.

Его могли не найти или аллигаторы сожрали бы раньше, но болота оказались близко к дороге. Парочка подростков как раз после грозы направлялась в Батон-Руж, чтобы хорошенько оттянуться в пятницу вечером, когда заметила в грязи человека. Они подумали, ему нужна помощь, а едва поняли, что животные успели попробовать его лицо, вызвали полицию.

Детектив Уилл Беннетт подумал, что свидание у парочки явно не удалось. Он бы мог посочувствовать им, как и раздутому, слегка не целому трупу, местами покрытому тиной, но отказался от эмпатии еще лет тридцать назад, когда только начал работать в полиции.

День клонился к закату, но жара не спадала. Рубашка противно липла к спине, темные очки защищали от беспощадного солнца. Уилл вяло отмахивался от москитов и смотрел на труп и сновавших вокруг полицейских.

Он не любил поножовщину на улицах, терпеть не мог разборки группировок, но больше всего ненавидел именно это. Мутные душные болота с полусъеденными трупами. Особенно в подобном месте.

- Мы знаем, кто это.

Напарница подошла бесшумно и говорила, как всегда, деловито. Джесси собирала волосы в строгий хвост и мало улыбалась. С тех пор как появилась в управлении, слыла тем еще бойцом, вцеплявшимся в дела и доводившим до конца. Порой Уиллу казалось, это она старшая и приставлена к нему как опытный коллега.

- При нем нашлись документы. В водонепроницаемой обложке.

- Везет же!

Джесси посмотрела так, будто не поняла, что он шутит. Или не одобряла шуток. Уилл вздохнул. По опыту он знал, если где-то повезло, значит, дальше полная жопа.

- Бенджамин Тайлер, двадцать восемь лет, журналист в «Таймс-Пик». Живет один в Уэстгейте. Умер меньше суток назад, перерезали горло.

- То есть кровь.

- Ну... да, конечно.

- Плохо.

Джесси приподняла идеально очерченные брови. Наверняка подкрашивала. Жена Уилла тоже так делала. Он вздохнул:

- Это скверное место. Кровь здесь ни к чему хорошему не приводит.

- Я не верю в суеверия.

- Это Новый Орлеан, дорогуша. Еще поверишь.

Джесси сжала губы, но сдержала хлесткий ответ. В конце концов, о подобном они говорили много раз. Джесси приехала из Чикаго, там она неплохо справлялась, но потом попросила о переводе и оказалась в Луизиане. Сплетники уже почесали языком, что дома у Джесси случился какой-то неудачный роман. Уиллу было плевать, главное, управление нашло отличного сотрудника в лице Джесси, а он - напарницу.

Вот только верила она в факты и ни во что больше.

- Дурное место, - повторил Уилл, кивая в такт оглушительному кваканью лягушек. - Видишь? Трассу пересекает грунтовка. Перекресток.

- Местные тут дьявола вызывают?

Уилл хмыкнул:

- Многие верят, что в Новом Орлеане дьявол может и ответить. Это место называют Марселевым перекрестком. Считается, здесь хорошая энергия, чтобы творить ритуалы.

- Вуду?

- Ага. Общаться с лоа, местными духами.

- Думаешь, Бенджамина Тайлера убили лоа? Вряд ли они держали в руках нож.

- Мистер Тайлер был здесь не один. Кто знает, чем они занимались, и что пошло не так?

Уилл, конечно, был суеверен. Смотря на невзрачный перекресток, от которого отходила грунтовка, детектив невольно скрещивал пальцы в кармане в охранный жест, которому научила мать. Что бы ни думала Джесси, древнее колдовство бьется под кожей местных, просачивается сквозь поры кожи, привлекает лоа, готовых танцевать с чужими душами.

И всё-таки Уилл понимал, что убивают люди. Может, у них за спиной и стоит дьявол, но удар наносит человек.

- Орудие убийства? - спросил Уилл.

- Не нашли. Тело всплыло из-за грозы, нож наверняка на дне болота. Я связалась с «Таймс-Пик», мистер Тайлер сегодня не явился на работу. А вчера ушел в добром здравии и планировал встретиться со старым знакомом.

- Возможно, его друг. Или потенциальный убийца. Имя известно?

- Даниэль Эш. Двадцать восемь лет, пишет книги и работает в семейной компании. Они дистрибьютеры алкоголя в Луизиане.

- Подождие-ка... Эш?

- Даниэль Нейтан Эш.

- О боже. Проклятье.

Джесси каждый раз морщилась и, кажется, так и не привыкла, что здесь часто поминают и проклинают бога одновременно.

- Эши, - вздохнул Уилл. - Потомки плантаторов, богатеи из Садового квартала. Но хуже того, всем известно, что они колдуны.

Джесси пожала плечами:

- У меня есть адрес, зададим ему пару вопросов.

Меньше всего Уиллу Беннетту хотелось связываться с Эшами. Он в последний раз глянул на труп и отмахнулся от назойливого москита. История всё больше начинала попахивать кровью для лоа и жертвенным ромом, которым кропят могилы.

- Чертовы Эши...

1. Аминь

Уилл Беннетт и Джесси Крейн сидели в машине перед нужным домом. Солнце почти скрылось за горизонтом, на улицах загорались огни магазинов и лавок, мерцали фонари.

Уилл не торопился встречаться с Эшем да и кондиционер в машине работал отлично, а снаружи наверняка только-только свежело. Джесси сосредоточилась на телефоне, считая, что к встрече нужно подготовиться. Уилл сейчас радовался ее въедливости, которая позволяла немного подождать в прохладе.

- Престижный район, - хмыкнул Уилл, рассматривая улочку.

В паре кварталов отсюда раскинулся Центральный деловой район, так что квартира должна была стоить приличных денег. Надежное каменное здание, собственная парковка.

Насколько знал Уилл, у Эшей имелся особняк в Садовом квартале, и старик Бернард Эш до сих пор был жив, хотя делами управлял сын Роберт, как подсказала напарница.

- Даниэль его внук, - зачитывала Джесси. - Не женат, живет один. Обучался в семинарии...

- Серьезно? Будет про бога рассказывать?

- Вряд ли. Семинарию он бросил, позже получил степень в области искусства, опубликовал несколько мистических триллеров. Полицией задержан ни разу не был, ни за что не привлекался. В отличие от его младшего брата, у которого богатый послужной список. Задерживался за драки, хранение наркотиков.

- Думаешь, он тоже мог быть знаком с Бенджамином Тайлером?

- Если потребуется, мы выясним.

- Не хотел бы я копать под Эшей.

Джесси закрыла телефон:

- Потому что они богаты и пользуются сомнительной репутацией?

Уилл помолчал, собираясь с мыслями. Мимо прошла стайка людей с фотоаппаратами, наверняка туристы, которые заплутали в поисках Бурбон стрит.

- Лет пятнадцать назад была одна история, - сказал Уилл. - Нехорошая история. Я только стал детективом, живо интересовался делами. Так вот, тогда умер кто-то из Эшей. Вроде бы еще один сын этого Бернарда. Убийство. Ему пустили пулю в грудь, вроде как случайный грабитель.

- Случайный? - фыркнула Джесси. - С таким человеком, как этот Эш?

- Вот именно, что-то не сходилось. Да и всё дело было каким-то странным. Но хуже всего, что его замяли. Этот Бернард Эш был тем еще ублюдком, при деньгах и связях. Черт знает, почему он не хотел толкового расследования смерти сына. Но даже тогда я понимал, что дело дурно пахнет. Так и осталось нераскрытым.

- Вряд к Даниэлю Эшу имеет отношение смерть его дяди, - практично заметила Джесси. - Он сам тогда был юнцом.

- Да я не о нем. А о том, что лезть к Эшам так себе идея, а связи у них имеются.

- Мы же ни в чем не обвиняем. Это даже не допрос. Просто приехали поговорить и восстановить последние часы жизни Бенджамина Тейлора.

Внутри дом оказался таким же аккуратным и неуловимо дорогим, как и снаружи. Даниэль Эш жил на последнем этаже, и нажав на звонок, Уилл запоздало подумал, что неженатый парень вряд ли будет торчать дома в пятницу вечером. Но им повезло, дверь распахнулась быстро.

Даниэль Эш оказался невысоким, довольно худым, хотя не особо мускулистым. Он стоял босой, в джинсах и белой рубашке с закатанными рукавами. Темные волосы аккуратно причесаны и казались чуть влажными, будто он недавно принимал душ. Вытянутое лицо, заостренный подбородок, но больше всего внимание привлекали глаза - черные и как будто чуточку нездешние. Они почему-то напомнили Уиллу темную муть болот.

- Добрый вечер. Чем могу вам помочь?

Вежливый мальчик из хорошей семьи. Учившийся в семинарии и получивший степень по искусству. Располагающий деньгами, чтобы жить в подобном районе.

- Мы из полиции, нам нужно поговорить с вами.

При упоминании полиции многие люди инстинктивно пугались, но Даниэль спокойно кивнул и пропустил детективов в квартиру. Обычно именно Джесси вела разговор, Уилл же оставался молчаливым наблюдателем. Отчасти, конечно, потому что он не умел разговаривать с людьми. В основном, потому что умел смотреть.

Квартира оказалась небольшой студией: пространство со светлыми стенами, деревянным полом и белой мебелью. Без кровати - вместо нее лежал матрас. Другой угол прятался за стеной, видимо, там ванная с туалетом. Кухонная зона отделялась барной стойкой. Именно туда направился Даниэль, когда Джесси согласилась на предложенный чай.

Аккуратный хозяин дома.

Джесси уселась на диван, когда Даниэль принес чашки и пристроился в кресле напротив. Он бросил быстрый взгляд на стоявшего Уилла, но ничего не сказал. Тот же успел осмотреться.

Обычная квартира, которую наверняка обставлял дизайнер. Правда, то тут, то там Уилл видел детальки именно хозяина дома. На полке стояла початая бутылка бурбона и два стакана. Похоже, в одиночестве Даниэль не пил, но, судя по слою пыли на стекле, гости заходили давно.

Одежду Даниэль не раскидывал, несколько книг на полке стояли очень аккуратно. В основном, какие-то художественные альбомы. Тут же пристроилась электронная книга. А рядом с ней - статуэтка Дружищи Христоса из фильма «Догма» с повешенными на него яркими нитями бус Марди гра.

Над дверью в туалет аккуратно выведенные буквы «In nomine patris, et Filii, et Spiritus Sancti».

Что ж, Даниэль явно находил это ироничным и вряд ли возносил молитву, прежде чем пил бурбон.

Когда-то давно Уиллу случилось поработать с напарником, который верил во всякое колдовство. Он рассказывал, куда смотреть. Поэтому Уилл заметил на полу будто бы не до конца стертый меловой круг и несколько мелких перьев. Уилл мог поспорить, что этот парень знает, как выписать знаки-веве для призыва лоа.

Уилл сел рядом с Джесси как раз в тот момент, когда она сообщала о смерти Бенджамина Тайлера, а Даниэль успел подтвердить, что это его друг.

- Мы знакомы очень давно. Вместе в семинарии учились. Да, я видел его вчера. Мы выпили в баре и разошлись около девяти часов.

Известие о смерти, кажется, не слишком его потрясло. Только глаза чуть расширились, но в остальном он казался спокойным. То ли хорошо держал себя в руках, то ли его правда ничуть это не трогало.

Вот здесь Уилл бы спорить не стал. Ему приходилось пару раз встречаться с богатенькими мальчиками, и он знал, что их отлично дрессируют не показывать эмоции.

Джесси достала из кармана фотографии с моментальной камеры, на которых был запечатлен труп. Не особо приглядное зрелище, зато могло помочь прояснить некоторые детали.

- Посмотрите, при вашей встрече мистер Тайлер был одет в ту же одежду?

На самом деле, Джесси больше интересовала реакция Даниэля на фото. Некоторые убийцы не беспокоились, когда им говорили о жертве, но видеть ее, особенно спустя сутки после болота - совсем другое дело. Наверное, это было не слишком этично, но Уилл считал, что сопереживать лучше будет героям сериалов. В отличие от Джесси, он не считал всех по умолчанию виновными, но и не отрицал такой возможности.

Даниэль взял фотографии и начал медленно их просматривать. С удивлением Уилл понял, что руки у него заметно дрожат. Даниэль едва ли дошел до третьего кадра, когда выронил фото на прозрачную низенькую столешницу.

- Пппростите... я не люблю... виды трупов.

Даниэль побледнел так, что губы сливались с лицом, сцепил руки вместе, но всё равно было заметно, что его трясет. Он зажмурился, опустил голову и часто дышал, как будто ему не хватало воздуха.

Кажется, Джесси растерялась, поэтому Уилл поднялся и пошел на кухню, чтобы налить стакан воды. Немытых чашек не обнаружилось, они все стояли в шкафчике, рядом с банкой кофе и огромной с солью - то ли для готовки, то ли для ритуалов.

Уилл обратил внимание, что чашки одинаковые, кроме одной с надписью «брату засранцу». Он взял стакан и налил воды. Когда вернулся, Джесси успела убрать фото, а Даниэль более-менее прийти в себя. Воду он взял с благодарностью.

Уилл переглянулся с Джесси. Она задала еще несколько вопросов, но по всему выходило, что Даниэль и Бенджамин сидели в баре, потом разошлись - и больше его живым не видели. Предстоит проверить тот бар, может, повезет с камерами.

- Спасибо за помощь, мистер Эш, мы еще свяжемся с вами.

- Просто Даниэль. Мистером Эшем зовут моего отца.

Покинув квартиру Даниэля, Уилл и Джесси молча спустились к машине, причем напарница уже достала телефон и что-то искала.

- Парень точно не притворялся, - заметил Уилл, усаживаясь на сиденье водителя и включая кондиционер. Божественная прохлада! - Я даже подумал, не придется ли вызвать ему врача. Думаешь, он запаниковал из-за того, что знает что-то?

- Возможно.

Ответ Джесси звучал так, будто она не сомневается, что дело в другом. Она еще смотрела в телефон, ловко что-то щелкая. Потом подняла голову на Уилла:

- Или он не соврал и правда не может видеть трупы. Три года назад Даниэль Эш попал в аварию. Он сломал пару ребер и пережил клиническую смерть, а вот его невеста погибла у него на глазах.

- Гм, - ответил Уилл.

Ему стало почти совестно и в глубине души даже встрепенулось забытое сочувствие.

***

Даниэль долго сидел у окна, уткнувшись в него лбом и наблюдая, как по стеклу ползут редкие капли. Гроза прошла днем, но сейчас тучи решили пролиться небольшим дождем.

Детективы ушли минут сорок назад, а Даниэль никак не мог заставить себя подняться и начать что-то делать.

Наконец, он встрепенулся и взял лежавшие тут же сигареты. Курил Даниэль редко, только когда нервничал или хотел отвлечься. Отчасти это помогло, выветрило из памяти фотографии и напомнило о живом Бене.

Он часто улыбался и ни к чему не относился всерьез - в том числе и к магии, которой увлекся в последнее время. Всё хотел, чтобы лоа выполняли его желания и завидовал, что Даниэль так умеет.

- Я родился среди колдунов, - пожимал плечами Даниэль. - Мне было двенадцать, когда дед потащил на кладбище на первый ритуал.

- Аминь! - хмыкал Бен.

Они вместе учились в семинарии, именно Бен постоянно сбегал с занятий и находил травку. Он был одним из тех, кто знал, что Даниэль правда умеет в вуду и колдовство.

Он и сейчас ощущал лоа. Весь мир пронизан бестелесными духами, у которых нет сознания как такового. Колдуны могут призывать их ритуалами, заклинать и заставлять исполнять свою волю. Даниэль всю жизнь мог это делать и без обрядов.

Духи всегда рядом с Даниэлем, с самого детства. Отражались в зрачках, оседали на внутренней поверхности черепной коробки, путались в аромате магнолий.

Запах цветов всегда напоминал о доме. О семейном особняке в Садовом квартале. Он прятался за кованой оградой, скрывался за цветущими по весне магнолиями. Они кружили голову, дурманили, вплетались в аромат старого дерева паркетов и панелей на стенах.

Ограда не могла скрыть дом, она будто насмехалась над самой возможностью, но всё же отделяла. Порой становясь непреодолимой для людей извне.

Так и аромат магнолий будто бы покрывал запах крови от старых семейных тайн. Ладан на пальцах матери и шепот ее молитв. Бурбон и разговоры о бизнесе отца. Призрака мертвого дяди и шепот лоа, незримо касавшихся волос на затылке.

Этой весной магнолии едва ли могли справится с едким запахом лекарств из комнаты деда.

Перед глазами снова возникли фото с трупом того, что некогда было Беном. Теперь мертвым Беном. Даниэль резко затушил остаток сигареты, ощущая во рту горький привкус и думая, что его сейчас стошнит.

Впусти меня, и никогда не будешь одинок.

Даниэль тряхнул головой, отгоняя навязчивый шепот. Вытащил из кармана телефон и набрал номер брата. Стоит ему сказать, что Бен мертв. Они тоже были знакомы, хоть и не очень хорошо.

Как ни странно, Мэтт ответил почти сразу:

- Дан?

- Бен мертв. Бен Тайлер.

- Надрался и упал в канаву?

- Перерезали горло.

- Звучит ужасно.

- Звучит?

В трубке послышался какой-то шум, Мэтт вполголоса выругался. Потом громче сказал:

- Я слегка получил по голове, поэтому могу так себе соображать. Кто его убил? Ты?

- Нет. Где ты?

- Недалеко от Церкви.

- Сейчас буду.

Мэтт явно что-то возражал, но Даниэль уже выключил телефон. Он знал, что Мэтт не любит, когда он включает заботливого старшего братца, но Даниэль ничего не мог с собой поделать. Он уже видел один труп сегодня, и этого достаточно.

К тому же он не хотел оставаться в квартире.

***

Болота никогда не затихали, а ночью там было даже оживленнее, чем днем. Может, так казалось, потому что люди наконец-то отступали к своим домам, предпочитая не соваться в обманчивую тьму.

Даниэль стоял в низкой траве, вглядываясь вперед. Лунный свет очерчивал стволы кипарисов и свисавший с их ветвей испанский мох, шел запах гнили и плотный стрекот множества насекомых.

Они не очень волновали Даниэля, а накинутая кожаная куртка защищал от назойливых москитов.

Даниэль слушал лоа.

Невидимые духи, которые должны доносить просьбы людей до богов. Лоа, принимавшие жертвенный ром, но лучше всего лакавшие живую кровь. Взрежь горло курице, окропи свой алтарь, прикажи лоа - и надейся, что твоя воля окажется достаточно сильна.

Даниэль ощущал лоа всю жизнь и не сразу узнал, что это вообще-то ненормально. Вот и теперь он чувствовал их вокруг, скользящих, едва касающихся кожи - не осязаемо, конечно, но волоски на руках вставали дыбом.

- Дан?

Обернувшись, Даниэль вернулся к дороге, где оставил мотоцикл. Мэтт прислонился к нему, попивая что-то из фляжки. Младше на пять лет, внешне он походил на Даниэля - и на отца, хотя такое сравнение точно бы отверг. Всегда в черном, сейчас он съежился, как будто ему было холодно. Но вскинул голову и смотрел почти с вызовом - словно это он приехал, а не Даниэль нашел его здесь... слегка потерявшимся, с разбитыми костяшками и с кровью, которая почти заливала глаз.

Теперь над бровью Мэтта красовался пластырь, а Даниэль в очередной раз порадовался, что возит с собой аптечку.

- Как ты здесь оказался? - спросил Даниэль.

- Должен был встретиться с девушкой, передать кое-что. Она с друзьями проводила время в Церкви.

Чуть дальше по дороге стояла полуразрушенная церковь с покосившимся крестом. Ее бросили еще лет двадцать назад, и она всегда была любимым местом для сходок с алкоголем.

На обочине валялся распотрошенный матрас и что-то вроде старого кожаного сидения. Даниэль понятия не имел, кто их притащил или попросту выкинул, но уселся прямо на него.

- Фу, - поморщился Мэтт. - Может, на нем кто-то умер.

- Ты бы почувствовал.

Как Даниэль с детства ощущал лоа, так Мэтт видел призраков. Правда, в отличие от брата, яростно отрицал свое наследие.

Он вздохнул и уселся рядом с Даниэлем:

- Мог и не приезжать.

- Мог и поблагодарить.

- Ты же знаешь, какой я говнюк, - Мэтт пожал плечами.

Даниэль хлебнул из фляжки и оказалось, это обычный чай с горькими травами. Видимо, один из тех настоев, что прочищал мозги или придавал сил. Мэтт любил смешивать травы и вечно таскал с собой что-то подобное. Большинство таких чаев помогали ему меньше видеть призраков.

- Почему ты их не принимаешь? - спросил Даниэль. - Чем упорнее бежишь от призраков, тем яростнее они нагоняют.

- Ой, не нуди. Что там Бен?

- Мертв. Ко мне приходила полиция. Кто-то вскрыл ему глотку на Марселевом перекрестке.

- Что он там делал?

- Вызывал духов, конечно.

Хмыкнув, Мэтт откинулся на матрасе на руках и вытянул ноги.

- У Бена возникли проблемы, - сказал Даниэль. - С какой-то женщиной. Он хотел попросить помощи лоа. Упрашивал меня провести ритуал.

- А ты?

- Отказался, конечно. Если он не может поговорить с женщиной, духи тут не помогут. Хотя не уверен, что он рассказал мне реальную причину.

- Он же был твоим другом.

Даниэль пожал плечами:

- Мы вместе учились в семинарии, его родители упекли, думали, он исправится.

- Не то что ты, сам туда рвался.

Мэтт отвернулся, даже не пытаясь взять фляжку. Даниэль хотел ответить, но подумал, что сейчас не лучший момент. Он хорошо помнил, как приехал домой на первые каникулы после отъезда в семинарию. Мэтт встретил его хмурым, насупившимся и сразу заявил:

- Ты бросил меня!

Даниэлю так и не удалось доказать, что это не так. Он хлебнул еще горькой настойки из фляжки и продолжил:

- В тот вечер Бен хотел с кем-то встретится, кто проведет ритуал. На нем и умер.

- Его убили лоа?

- Они духи. Нож держал человек. И я хочу выяснить, кто это был.

- Зачем?

- Такой человек среди нас опасен.

Даниэль не мог толком объяснить. Просто чувствовал... беспокойство. Оно притаилось где-то под лопатками, пронизывало его позвоночник, свербило в затылке. Плохое предчувствие.

Когда кого-то из Эшей мучило плохое предчувствие, к нему стоило прислушиваться.

- Попроси лоа найти, - Мэтт наконец-то перехватил фляжку.

- Не сработает.

- Даже у тебя? Ты единственный, кого я знаю, кто может приказывать лоа напрямую. Они выполнят твою просьбу.

- Они не знают, кого искать. Они же не псы, чтобы взять след.

- А жаль.

- Справимся человеческими силами. Может, полиция что найдет.

Мэтт фыркнул, выражая этим всё, что он думал о полиции. Он в них не особо верил. Хотя он в принципе ни в кого не верил.

- Так значит, ты тут из-за девушки, - хмыкнул Даниэль. - Хотя они, я так понимаю, тебя бросили и уехали. Неужели у тебя начала появляться личная жизнь?

- Я ее едва знал.

- Но полез из-за нее драться.

- Не совсем. Отделал ее никудышного братца, раз он там оказался. Он заслужил. И получил больше меня.

Даниэль вздрогнул. И от того, что это оказался чей-то брат и неужели Мэтт всех братьев считает никудышными? И от того, что сегодня видел на фото. Мертвое тело с распахнутым глазом, а на месте второго обглоданный череп.

- Я же его не убил, - заявил Мэтт.

Он легко к этому относился. В отличие от Даниэля, которому пришлось пару раз глубоко вздохнуть, отгоняя мысли о гниющих трупах.

- Лучше бы нормальную девушку нашел.

Вышло грубовато, зато меняло тему. Даниэль поймал себя на том, что вцепился руками в матрас, из которого торчал наполнитель. Когда Мэтт протянул фляжку, Даниэль покачал головой. Он не был уверен, что его руки не будут дрожать.

- У меня есть Хейзел, - сказал Мэтт.

- Ты с ней еще со школы знаком.

- Пусть мы друзья, но всегда готовы помочь друг другу скоротать вечер.

- Он тебе отсасывает по дружбе?

- И где ты научился таким выражениям?

- В семинарии.

Даниэль вздохнул. Его и правда несло не в ту сторону, и Мэтт не был в этом виноват, не стоило срываться на нем. Хотя отрицания брата Даниэль не понимал:

- А если бы здесь оказался какой-то призрак? Пока тебя кинули, чуть не проломив череп. Бегать от призраков так себе идея. Ты всегда можешь посоветоваться с отцом или дедом...

- Пусть катятся к черту. Все Эши.

- Ты тоже Эш.

- А жаль.

- И я Эш.

Мэтт не ответил, смотря перед собой и сжав челюсть. Потом пробормотал что-то вроде «это другое». Даниэлю всегда казалось, что брат так отчаянно хотел стать самостоятельным, что почему-то решил, к этому относится и разрыв связей с семьей. По крайней мере, со старшим поколением.

- Позвони завтра сестре, - вздохнул Даниэль. - Она соскучилась.

Рассеянно кивнув, Мэтт поднялся на ноги. Он медлил, как будто не решался что-то сказать, но всё-таки спросил:

- Можно переночевать у тебя?

- Конечно.

2. Я ваш бог

- Почему у тебя нет еды?

Даниэль вышел из ванной и спрятал зевок в кулаке, прежде чем посмотреть на Мэтта. Тот стоял перед раскрытой дверцей холодильника и, нахмурившись, смотрел в его полупустое нутро.

- Почему нет? - удивился Даниэль. - Есть сыр.

- Плавленый. Для сэндвичей. Предлагаешь его есть?

- Так хлеб...

- Я его выкинул. Испугался, что плесень на меня нападет.

Даниэль пожал плечами:

- Вот видишь. Хлеб всё-таки был.

Захлопнув холодильник, Мэтт вернулся к стоявшему на плите кофе. Он всегда предпочитал варить сам, игнорируя наличие кофемашины. Даниэль уселся на стул и положил голову на ладони, наблюдая за братом.

- Я редко ем дома.

- Почему? Ты же умеешь готовить.

- Одному это не очень интересно.

Когда-то Даниэлю нравилось варить кофе для Анаис и готовить для нее ужины. После ее смерти купил кофемашину.

В свою чашку Даниэль налил побольше молока и глянул на черный кофе Мэтта:

- Не понимаю, как ты его таким пьешь.

- Бодрит. Может, и тебе попробовать. Выглядишь так, будто восставший зомби. Встал, но не проснулся.

Даниэль снова пожал плечами и пригубил кофе. На самом деле, сегодня он спал лучше, чем несколько ночей до этого, но в бессоннице не было ничего необычного. Иногда она случалась.

На диване еще лежало комком постельное белье Мэтта. Он так и не объяснил, почему захотел тут переночевать, но Даниэль никогда не возражал. Наоборот, ему нравилась компания.

Когда Мэтт ушел из дома, ему было лет восемнадцать и первое время он жил у брата. Так что квартиру эту знал прекрасно. Он до сих пор иногда заходил и даже оставался, и Даниэль любил эти дни.

Правда, вчерашний вечер омрачили мысли о Бене и его странной смерти. Зато заказали пиццу. Даниэль никогда не рассказывал Мэтту, но пиццу ел только с ним, зачем-то сделав это особым ритуалом.

- Ты сегодня... - начал Даниэль, но Мэтт его перебил.

- Мне на работу к обеду.

- Суббота же.

- Моя смена в книжном, просили подменить.

Даниэль рассеянно кивнул. Он не успел что-то сказать, потому что раздался стук в дверь.

- Кого-то ждешь?

- Может, полиция выловила еще труп и вернулась.

Даниэль терпеть не мог людей, которые игнорировали звонок, висевший не с той стороны двери, и просто стучали. В конце концов, двадцать первый век, цивилизацию в город завезли давно, а многие до сих варварски стучат!

К удивлению Даниэля, на пороге квартиры оказалась девушка. Симпатичная, в длинном бархатном платье пурпурно-сливового цвета. На груди медальон: Непорочное сердце Марии, пронзенное мечами скорби. Символ милосердия.

Волосы отливали медью и раньше явно были собраны на затылке, но сейчас растрепались, и длинные пряди падали на шею и плечи.

Взгляд девушки казался то ли испуганным, то ли ошарашенным. Большие ореховые глаза выделялись на бледном лице.

- Мистер Эш?

- Просто Даниэль.

- У меня есть дело... Даниэль. Ты можешь помочь. Мне рассказала о тебе мадам Аделаида.

Чернокожая жрица вуду с глухим голосом. Она любила распевать собственные песни, чтобы призывать духов. Даниэль знал, она веселит лоа, и те приходят танцевать с ней. Он сам несколько раз помогал мадам Аделаиде с ритуалами, а она гадала для него на остатках травяного чая.

Не в привычках мадам Аделаиды рассказывать о Даниэеле, но он всё равно встречал слишком много людей, которые, как Бен, считали, что колдовством можно решить любую проблему. А Даниэль-то точно вызовет для них лоа и проведет ритуал, надо только заплатить.

- Думаю, вам лучше обратиться к кому-то другому.

- Нет! - в голосе девушка послышалось отчаянье, она качнулась вперед, как будто хотела помешать Даниэлю закрыть дверь. - Я обратилась к мадам Аделаиде, и она сказала, что не сможет помочь. Только вы.

- А что нужно-то?

- Дело касается лоа... и моей бабушки. Проще показать. Это на окраине.

Даниэль нерешительно оглянулся на Мэтта, и тот махнул рукой:

- Мне на работу. Ключ от квартиры есть, закрою, когда буду уходить.

Кивнув, Даниэль повернулся к незнакомке:

- У меня мотоцикл. Имеешь что-то против мотоциклов?

Он глянул на ее длинную юбку, но девушка задрала подбородок:

- Справлюсь.

***

Новый Орлеан душил жарой и влагой. Солнце вовсю припекало, как Даниэль ни старался держаться в тени. Машин на дороге в субботу оказалось немного, так что добрались быстро.

Поставив мотоцикл, Даниэль прищурился, разглядывая домик с облупившейся краской. Вдоль дороги виднелось жилье соседей, в кустах копошилась курица, а с другой стороны дороги виднелись деревья и наверняка болота. Аккомпанемент лягушек заглушал даже монотонный стрекот насекомых на одной ноте.

Вчерашний дождь высох, но под крышей в тени осталась небольшая лужица. Почти рядом с ржавым остовом машины с соседнего дома: ни стекла, ни внутренностей не было, а дверца стояла снятой и прислоненной.

Встретимся там, где поют цикады и прошлые мечты касаются затылка.

- Ты живешь здесь? - спросил Даниэль незнакомку.

Ее волосы совершенно растрепались, она покачала головой:

- В городе. Это дом моей бабушки, я часто здесь бываю.

Она взбежала на крыльцо и только перед двойной дверью с сеткой посмотрела на Даниэля, который не торопился. Он ощущал что-то странное в этом доме. Неуловимое. Подошел к стене, но спросил не о доме, а о самой девушке:

- Как тебя зовут?

- Шарлотта. Стоило сразу представиться... но я хотела, чтобы ты приехал как можно быстрее. Идем!

- Подожди.

Ладонь Даниэля легла на разогретые солнцем доски дома. Тут же он услышал неясные шепоты и ощутил множество лоа, которые принадлежали этому месту. Он отдернул руку.

- Никогда не видел ничего подобного, - пробормотал Даниэль. - Десятки лоа! Как тут можно жить?

Шарлотта спустилась на несколько ступенек, почти оказавшись на земле. Мимо нее с важным видом прошла курица.

- Это началось после смерти деда. Моей семье далеко до Эшей, но я умею раскладывать Таро, иногда развлекаю туристов на улицах. Бабушка с дедом умели кое-какие ритуалы. Когда дед умер, бабушка была у подруги в Александрии. После похорон я начала ощущать тут странное. Но сегодня...

Она тряхнула головой и решительно вошла в дом, Даниэлю оставалось только последовать за ней.

Через окна с занавесками проникало достаточно света. Дом оказался удивительно уютным, полным старых вещей и с отслаивающимися под потолком обоями в цветочек. Видно, что всё здесь любили и о доме заботились - по мере сил, которых не всегда хватало.

Даниэль миновал короткий коридор, не стал заглядывать на кухню и мельком заметил лестницу. Вышел в гостиную, которая занимала почти весь первый этаж. Довольно захламленная, со старой мебелью и дверью во двор. Комод покрывала вязаная скатерть, над ним висели несколько распятий.

Больше всего внимания привлекала старушка.

Она сидела на полу, рядом с софой, где ровно посередине красовалось пятно. Стояли погасшие свечи, выделялся вычерченный мелом на полу круг со знаками, в паре мест стертыми, наверняка Шарлотта там садилась. Она и сейчас сразу устремилась к женщине:

- Бабушка! Ты меня слышишь?

Та сидела на коленях в аккуратном ситцевом платье. Седые волосы распущены, глаза закрыты, дыхание спокойное и размеренное. Только она не откликнулась, когда Шарлотта теребила ее за плечо. А на маленьком морщинистом лице не дрогнул ни единый мускул.

- Я нашла ее так! - с отчаянием сказала Шарлотта, не убирая руку с плеча бабушки. - Хотела вызвать врача, но эти знаки... и я почувствовала что-то. Позвала мадам Аделаиду. Она сказала, бабушку увели лоа. Но ей с таким не справиться.

Даниэль рассеянно кивнул. Если бы у него не было тесной связи с лоа, он бы и сам не ручался, что смог что-то сделать. Даже сейчас не был уверен.

- Мне нужны масла, какие были у твоей бабки, и нож. И курица.

Шарлотта ушла за необходимым, а Даниэль внимательно осмотрел комнату. Отмахнулся от лоа, которые вились рядом. Подобрал мел и поправил стертые знаки, чтобы они работали. Круг был очерчен вокруг софы, Даниэль узнал веве Геде - знак лоа смерти.

Отойдя к комоду и распятиям на стене, Даниэль приблизил ладонь к обоям, но не стал касаться. Лоа умели вселяться в предметы, растения, животных. В дома тоже. Но это был бы один дух, а здесь теснилось множество! Как будто их призывали, привязывали, но бездумно, преследуя на самом деле иную цель.

Лоа впитались в стены дома, теснились, будто мухи на липкой ленте.

Даниэль глубоко вздохнул. Его взгляд блуждал по развешенным распятия, а сознание уже настраивалось на работу с духами. Что-то вроде транса, в такой входили все колдуны, чтобы связаться с лоа, но Даниэль мог бы сделать это сразу.

Вот только ему нужно пройти по обряду, который создала бабушка Шарлотты. Понять его - и распутать.

Шарлотта вернулась, зажав подмышкой пеструю курицу. В руках она держала мел и шкатулку:

- Всё, что нашла.

Даниэль не торопился брать. Он стоял, внимательно смотря на девушку, и она казалась растерянной под его взглядом. Мэтт рассказывал, что в такие моменты Даниэль становится почти пугающим для тех, кто его не знает - слишком отстраненным.

Он уже ощущал своих лоа. Они ластились к рукам, будто радовались возвращению хозяина.

Шарлотта стояла, и у нее за спиной возвышалась стена из ее святынь - темных распятий. Даниэль чувствовал аромат яблок и вина, будто запретный плод и причастие одновременно.

Даниэль открыл явно старую шкатулку из темного дерева и пробежал пальцами по стеклу пузырьков, подписанных аккуратным почерком. Одного масла не хватало, и Даниэль не сомневался, что флакон где-то рядом с бабушкой Шарлотты.

Ему не требовалось общаться с мертвыми. Он выбрал «Масло подчинения». Открыл, вылил несколько капель на ладони и тщательно растер. Оставил пузырек на комоде под крестами и подошел к дивану и неподвижной старушке.

- Как ее зовут? Твою бабушку.

- Агата Дюро.

- А деда?

- Джордж Дюро.

- Он умер здесь.

Шарлотта кивнула:

- Один, сердце остановилось. Бабушка уезжала к подруге и вернулась через пару дней. Он просидел на диване всё это время, прежде чем она нашла его.

Взгляд Даниэля зацепился за выцветшую софу с уродливым пятном посередине. Понятно, почему Агата хотела связаться с мертвым мужем именно тут. Этот диван впитал части его тела.

Даниэль нашел спички и зажег оплывшие свечи. Он ощущал восторг лоа, они любили колдовство. А его собственное сердце уже начинало биться в чуть ином ритме, хотя пока Даниэль ничего не слышал.

- Hic et nunc, - тихо сказал он. - Здесь и сейчас.

Лоа замирают в предвкушении. Даниэль чаще всего приказывает им на латыни - когда-то в семинарии это казалось забавным и отдавала юношеским выпендрежем. А потом Даниэль просто привык.

Он взял из рук Шарлотты птицу, которая встрепенулась, но не пыталась вырваться. Перехватил поудобнее нож.

- Шшш, - Даниэль погладил курицу по голове, успокаивая, прежде чем перерезать ей горло.

Быстро сделал разрез, перевернув вниз головой трепыхнувшуюся птицу. Кровь брызнула в первый момент, а потом начала стекать. Даниэль опустил тушку и нож на пол, предлагая лоа жертву.

При обычном ритуале общения с мертвыми подобное не понадобились бы, но сейчас воздух был почти плотным от лоа, они стекали по стенам, скрадывали всё, так что вернуть Агату Дюро стало невозможным без по-настоящему сильных ритуалов.

Только на крови.

Лоа прильнули к курице, возрадовались ей. В голове Даниэля зазвучили барабаны: древние ритмы, под которые еще его предки пускали кровь и возносили жертвы, стремясь создать связь с лоа. Его семья явно в этом преуспела.

Лоа танцевали вокруг. Сердце Даниэля билось вместе с барабанами, которые он слышал. Комната исчезла, растворилась в мареве и шепоте лоа.

Встретимся там, где поют цикады и прошлые мечты касаются затылка.

Встретимся там, где бьют древние барабаны и лоа приникают к жертвенной крови, лакая ее невидимыми языками.

Даниэль не был уверен, это его собственные слова или шепоты лоа - возможно, отголоски того, что говорил человек, который умер здесь. Его призывы, его надежды, его мечты. Те, что сильнее даже смерти.

Лоа вились в такт баранам, но их слишком много. Они такие плотные, что почти лишали дыхания. Зато можно было понять, что произошло: Даниэль ощущал запах скорби, чувство вины и горечь потери оседали на языке. Агата хотела связаться с мужем - но у нее не вышло. Она случайно призывала лоа, и те оставались в доме.

Пока их не стало слишком много.

Пока они не увели ее собственную душу в путешествие.

Они не могли ее вернуть.

А она не знала дорогу обратно.

Жертвы не хватало. Силы не хватало. Марево лоа оказалось слишком плотным.

Барабаны бились в висках, Даниэль дышал неглубоко, поверхностно, грудную клетку будто сжимали. Он сам не понял, как осел на пол. Он мог всё прекратить прямо сейчас, но тогда бы не вернул Агату в ее тело.

Поэтому Даниэль снял с пояса собственный нож с костяной рукояткой. Всегда таскал его, искренне веря, что нет ничего надежнее ножа. Первый подарила ему тётка, когда Даниэлю исполнилось лет семь.

Он коснулся лезвием внутренней стороны руки, чуть повыше запястья. Небольшой разрез, ему ведь нужно пустить кровь, а вовсе не истечь ею.

Одна из самых сладких жертв - его собственную кровь лоа особенно любили.

Они взвились, барабаны почти оглушали. На этот раз все лоа дома приняли жертву, они затрепетали вокруг него, и Даниэль ощутил среди них душу Агаты.

Он поднялся, стоя перед лоа. Развел руки в стороны, не замечая, как по запястью струится кровь.

Он приказывал лоа уйти. Вернуть душу Агаты в тело и покинуть дом. Даниэль больше не просил. Он приказывал, и латинские слова срывались с его губ.

Слушайте, что я говорю. Повинуйтесь мне.

- Ego est deus, - сказал Даниэль, улыбаясь уголками губ. – Я ваш бог.

Лоа исчезли, отхлынули, будто волна. Только его собственные продолжали касаться крови, но все те, которые прилипли к дому, исчезли, ушли, оставили это место. Агата на полу охнула, закашлялась. К ней тут же кинулась Шарлотта, помогая: ноги старушки наверняка затекли от долгого сидения.

Даниэля пошатывало от слабости - после ритуалов он всегда чувствовал себя измотанным.

- Тут есть душ?

- Да, наверху. Твоя рука...

- Принеси мне, чем можно перевязать.

Напор воды оказался слабым, но Даниэль порадовался хотя бы такому. Ему хотелось смыть ощущения чужих видений и липких ладошек лоа - пусть у них и нет рук как таковых. Его собственные духи затихли, хотя никогда не исчезали насовсем. Они пропитывали сам мир. Возможно, даже сами составляли этот мир.

Смыв с себя остатки колдовства и выйдя из душа, Даниэль нашел на заправленной кровати аптечку и быстро перевязал руку, благо кровь давно остановилась. Комната была небольшой, очень аккуратной, наверняка спальня. Голова кружилась, тело охватывала слабость, но в каком-то смысле даже приятная. Какая бывает после хорошо выполненной работы.

Даниэль зевнул: садиться за руль точно не стоит. Этот ритуал и лоа были слишком сильными.

Он подумал, что можно позвонить Мэтту... но не был уверен, что брат обрадуется. К тому же он работал. Стоит вызвать такси.

Впусти меня, и никогда не будешь одинок.

Даниэль вздрогнул, очнувшись, когда понял, что задремал. Он потер глаза, не понимая, откуда взялся этот шепот. Он преследовал его недавно, будто исходил от какого-то лоа, но раньше подобного не происходило.

Он слишком устал.

Отложив аптечку на столик, Даниэль улегся на кровать и тут же провалился в сон.

***

Он проснулся под вечер.

В комнате царил сумрак, за окном снова припустил дождь, скрадывая ощущения времени и пространства. У Даниэля ушло несколько секунд, чтобы вспомнить, где он. На стене негромко тикали часы, показывая, что проспал он почти целый день.

Рука под повязкой даже не болела, только спина затекла от непривычной постели. Даниэль осмотрелся, но мебель в незнакомой комнате походила на массивные темные глыбы, хотя не вселяла ощущения чего-то мрачного.

Деревянная лестница поскрипывала под ногами, пока Даниэль спускался под шипящие звуки джаза с кухни - похоже, играл допотопный приемник. Он стоял на холодильнике, рядом с которым старушка Агата неторопливо нарезала овощи. Шарлотта сидела за столом и перетирала специи в маленькой ступке.

Они обе улыбнулись ему так искренне и открыто, что Даниэль даже растерялся. Тем более уснул в чужом доме. Потом, правда, вспомнил, что это из-за ритуала, в котором он вообще-то помог Агате.

- Голоден? - спросила Шарлотта. - Есть гамбо.

За пряным густым супом Даниэль почувствовал себя живым. Шарлотта застенчиво сказала, что они не хотели его будить, и посмотрела на бабушку. Агата кивнула:

- Ты пожертвовал не только кровь, но и свою энергию. Другие не смогли бы совладать с этими лоа, а тебе понадобился только краткий ритуал.

- У меня... более короткая связь. Хотя выматывает больше обычного.

- Ты их видишь? Лоа.

- Чувствую. Но не мертвецов, только духов. Дар призраков достался моему брату, а вот с лоа он не очень ладит.

Даниэль догадывался, о чем хотела спросить Агата: был ли рядом дух ее покойного мужа? Остался ли он где-то здесь или исчез насовсем? Даниэль, правда, полагал, что дело не в том, ушел ли дух, а смогла ли отпустить его Агата. Или он будет ждать где-то рядом, когда она к нему присоединится - для призраков не имеет значения время.

- Спасибо, Даниэль Эш, - сказала Агата так искренне, что Даниэль смутился. - Без тебя бы мой дух потерялся, а тело умерло.

- Не пытайтесь больше.

- Да, ты прав. Моего дара недостаточно, поэтому и вышло совсем не то, что я хотела.

Она покачала головой и вернулась к нарезке овощей. Даниэль взял со стола и покрутил в руках звездочку аниса. Сами собой вспомнились слова прабабки, которая утверждала, что анис - цветы дьявола.

Даниэль почти не помнил Корделию Катерину Эш, в его памяти осталась только морщинистая кожа, касавшаяся его детской щеки в поцелуе. Будто пергаментом проводили. И тонкие высохшие руки, которые вряд ли часто вертели звездочки аниса. Зато отлично отрезали куриные головы.

Такой прабабка и запомнилась – с кровью на морщинистых ладонях и словами о дьяволе.

Раскрошив меж пальцами звездочку аниса, Даниэль почувствовал его запах. Интересно, так пахнетдьявол?

- Моя прабабка ненавидела анис, - сказал он.

Агата хмыкнула:

- Корделия Эш? Ты помнишь ее?

- Не особо. Мне было лет пять, когда она умерла.

- Она была очень известна в определенных кругах. Во времена моей молодости ею пугали и рассказывали, будто она призвала и связала сильного лоа, который должен защищать ее семью.

Даниэль пожал плечами:

- Если это так, я никогда не видел этого лоа. А духам довольно сложно от меня скрыться.

- Но ты не глава семьи. Не преемник главных колдовских тайн. Может, и к лучшему. Сделки с дьяволом никогда не заканчиваются хорошим.

Даниэль снова посмотрел на звездочку аниса и подумал, видит ли какого-то особого лоа дед Бернард? Он сейчас глава семьи. И у него такой же дар, как у Даниэля. Правда, он никогда не расскажет, даже если эти слухи правдивы - конечно же, Даниэль слышал их раньше и точно спрашивал. Дед неизменно хмыкал и заявлял, что у Эшей много тайн, которые покоятся во мраке и в земле, и не все из них стоит раскапывать.

- Вы ведь многих знаете? - спросил Даниэль. - Тех, кто может проводить ритуалы.

- Почти всех.

- Я хочу знать, кто позавчера вечером проводил ритуал на Марселевом перекрестке. Обряд за деньги.

- Наведу справки. Либо мадам Аделаида знает, либо знает того, кто в курсе. Это самое меньшее, чем я могу тебе отплатить. А Шарлотта, если захочешь, сможет разложить тебе карты Таро или заглянуть в кристаллы.

- Пока я бы предпочел традиционные методы.

Агата кивнула и ловко начала стучать ножом по доске с перцем.

- Скоро будет готова джамбалайя, тебе лучше плотно поесть, чтобы восстановить силы. И твой телефон звонил несколько раз.

Даниэль кивнул. Выезжать в дождь всё равно было ужасной идеей да и возвращаться в квартиру не хотелось. Стоит проверить, кто ему звонил, но пока всё шло не так уж плохо.

Даниэль так думал, пока не узнал, что детективы нашли место убийства Бена.

3. Всплывшие гробы

- Вы видели всплывшие гробы?

Мэтт поднял голову и посмотрел на посетительницу магазина. Она стояла перед прилавком, сжимая в руках несколько книг, которые выбрала на полках, но смотрела на Мэтта с таким воодушевлением, будто спрашивала о скидках на распродаже.

- А вам так хочется гроб? - поинтересовался Мэтт.

Женщина словно смутилась, но скорее всего, просто не поняла, о чем он. Похоже, решила, что лучше вести себя, как начала.

- Это же так интересно! Говорят, из-за сильных дождей размыло землю на кладбище, и по улицам плавают гробы.

Мэтт присмотрелся к книгам в руках женщины: какие-то альбомы по истории Нового Орлеана. Видимо, туристка. Вообще-то книжный стоял в стороне от популярных городских достопримечательностей, но иногда даже сюда доходили приезжие. Чаще измотанные жарой, но порой и восторженные, как эта.

- На наших кладбищах хоронят в склепах над землей. Нечему всплывать.

Мэтт протянул руку, и женщина посмотрела на него недоуменно. Потом спохватилась и подала книги.

- Значит, это всё слухи? Никаких плавающих гробов?

- В полночь на перекрестке может и проплыть.

Женщина молчала, кажется, не понимая, шутит Мэтт или говорит всерьез. Он и сам не мог бы сказать, поэтому просто оформил покупки. Пока женщина прикладывала кредитку, чтобы расплатиться, Мэтт заметил краем глаза, как еще одна покупательница, старушка в выцветшем платье, тянется к домику, красовавшемуся в витрине.

- Эй, аккуратно, это нельзя трогать!

Туристка посмотрела на Мэтта, потом на старушку и больше не произнесла ни слова, пока Мэтт убирал книги в пакет. Протянув их, он решил всё-таки проявить немного вежливости - ну, и черного юмора, пусть потом рассказывает дома, какие чудаки в Новом Орлеане.

- Удачи с гробами!

Туристка вытаращила глаза, схватила пакет и буквально выскочила из магазина. Мэтт не мог сказать, что сожалел, но признавал, что последняя фраза звучала слишком.

Время приближалось к перерыву, поэтому Мэтт повернулся к старушке, чтобы узнать, чем ей помочь... но ее не было. Только пустое место и нетронутый домик на витрине.

Мэтт вздохнул. Теперь понятно, почему туристка так перепугалась. Она-то призрака не видела.

***

Закрыв магазин, Мэтт перешел с улицы с английским названием на улицу с французским - ему нравился этот контраст. Новый Орлеан родился портом, в котором смешивались культуры, а места так и вообще получали имена в зависимости от того, чей флаг реял над городской ратушей.

Мэтт мысленно усмехнулся, перебежав на другую сторону улицы. Так выражалась бабушка: не «люди называли», а места «получали имя». Коренная ирландка, она любила рассказывать истории внукам и оставалась упрямой и непреклонной до самой смерти. Учитывая стальной характер деда Бернарда, Мэтт никогда не понимал, как они уживались.

Отец однажды сказал, что просто любили друг друга.

Имя Даниэлю выбирал сам Бернард, придерживаясь старой семейной традиции: первенца должны звать на французский манер, чтобы подчеркнуть древние корни. Кажется, отец и мать просто согласились. А вот для Мэтта они долго не могли определиться с именем - до самого рождения. Только тогда Даниэль заявил:

- Это Мэтт.

Все согласились. А бабушка ворчала, что предпочла бы что-то более ирландское, но не смела возражать тому, что «пришло» - по крайней мере, так говорили в семье. Зато предания родной земли она потом рассказывала Мэтту вечерами. Может, именно поэтому он любил книги.

На обед Мэтт предпочитал не уходить, но с утра позвонила Хэйзел и настойчиво попросила о встрече. Зная ее, она могла как расстаться с очередным партнером и торопиться пожаловаться, так и купить на аукционе редкое издание «Алисы в Стране чудес».

На улице - на этот раз авеню с испанским названием, и такая страница была в истории Нового Орлеана - располагалось аж несколько заведений, на любой вкус. Традиционная каджунская кухня, средиземноморская, испанская и мексиканская. Причем последние два ресторана агрессивно смотрели друг другу в окна. Хэйзел заявляла, что всё это для туристов, и назначала встречи, когда они обедали вместе, в небольшом баре «Дом на Байу».

Не поднимая головы, Мэтт нырнул в помещение, где вовсю работал кондиционер. Местом владел креол, который часто сам стоял у стойки, с удовольствием болтая. Мэтт брал обычный стейк с картошкой, попросил его и сегодня, сразу сделав заказ для Хэйзел.

Уселся в дальний угол, попробовал пиво и покосился на голову аллигатора, смотревшую стеклянными глазами со стены над баром.

По крайней мере, чучело точно настоящее. А вот по поводу людей Мэтт не мог быть уверен. Та старушка в магазине немного выбила из колеи. Кто знает, вдруг эта семейная пара с ребенком, которые едят вафли, вообще-то вдвоем, а маленькая девочка всего лишь призрак? Или вот тот мужчина, сидит в одиночестве, не поднимая голову от тарелки и с увлечением поедая обед.

Иногда призраки стоят и таращатся. Но чаще пытаются делать то же, что и при жизни.

Мэтт выругался, про себя и очень витиевато. Он ненавидел это ощущение, когда не мог отделить живых людей от мертвецов. Вообще-то обычно у него неплохо выходило - хотя в последнее время он просто предпочитал хлестать литрами травяной чай, который притуплял это виденье. Но у Даниэля чая не было, сегодня Мэтт его не пил... может, из-за долгого игнорирования призраков восприятие усилилось.

Проклятье!

- О, ты что такой недовольный?

Мэтт настолько увлекся размышлениями о мертвецах, что не заметил, как вошла Хэйзел и теперь встала у столика, уперев руки в бока.

Шорты не скрывали стройных ног, на майке кислотного цвета красовался по меньшей мере пяток разноцветных бус. Когда-то у Хэйзел была длинная коса, но сейчас они стригла волосы в неровное каре и выкрашивала в яркие цвета - сегодня бруснично-красный. Задрав на макушку солнечные очки, она рассматривала Мэтта, насмешливо приподняв брови.

- Я такой же, как всегда, - проворчал Мэтт.

- Ха! И правда. Чего это я.

Кинув на стул сумочку с бахромой, Хэйзел уселась, позвенивая многочисленными браслетами, которые украшали ее руки чуть ли не до локтей.

Мэтт и Хэйзел когда-то учились в одной школе и вместе ходили на занятия к мисс Браун в художественный класс. Мэтту нравилось рисовать тушью или ощущать в пальцах приятную тяжесть мажущего угля. Он не воспринимал рисование серьезно, но оно помогало очистить голову - к тому же, когда смотришь на лист бумаги, точно не увидишь призрака.

Хэйзел интересовалась куда больше. После школы она поступила в колледж и стала иллюстрировать детские книжки, между делом успевая менять партнеров. Их дружба оставалась чем-то устойчивым, что заземляло Мэтта и не давало Хэйзел сместиться с орбиты.

По крайней мере, так хотелось думать Мэтту.

Когда Хэйзел принесли кофе, она втянула латте через трубочку, но в тот же момент ткнула в Мэтта пальцем.

- А это откуда? С кем успел поцапаться?

Мэтт невольно коснулся лба, на котором пластырь надежно скрывал ссадину. Принесли еду, на несколько мгновений лишив необходимости отвечать, но на самом деле, Мэтт очень хотел рассказать. Всё ведь это отчасти вина Хэйзел.

- А кто послал меня к Пайпер? - Мэтт постарался вложить в голос весь скопившийся яд. - Не хотела возвращать вещи своей подружке и послала меня!

- Ты же согласился, - парировала Хэйзел. - А у меня слишком плохие воспоминания! Я бы этой девчонке глаза выцарапала. Она мне изменяла!

- Да-да, и ты порвала с ней. А меня послала вернуть вещи.

- Попросила. По-дружески.

Хэйзел часто меняла партнеров. Обычно это оказывались мужчины, иногда женщины. Мэтт знал их только по рассказам, но с Пайпер был знаком, она училась в их же школе.

Хэйзел невозмутимо накалывала кусочки мяса в рагу, а Мэтт чувствовал всё большее раздражение. Он взял нож и вилку, но не торопился приступать к стейку. Вместо этого наклонился к Хэйзел, и плохо скрываемое негодование так и сочилось из его слов:

- И ты не предупреждала, что там будет Себастьян.

- Ааа, ее братец-гондон.

- Он меня и разукрасил. Хотя сначала я ему хорошенько вмазал.

Хэйзел кивнула и указала вилкой на руку Мэтта:

- Полностью поддерживаю твои действия. А теперь будь добр, используй нож по назначению.

- Ты знала, что Себастьян там будет.

- Ну... подозревала. Но не стала говорить. Я же не была уверена на сто процентов!

Внутри Мэтт клокотала ярость, хотелось что-нибудь разбить, и он заставил себя остановиться, несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть. И приняться наконец за несчастное мясо, скрежеща по тарелке так, будто собирался и ее расколошматить.

Спокойствие не было сильной стороной Мэтта. То есть он хотел бы быть невозмутимым, но находилось слишком много вещей, которые его... трогали. Да и рассудительностью Мэтт никогда не отличался.

По крайней мере, его давно не привлекала полиция. Он работает над собой!

Мать говорила, что вся ирландская кровь проявилась в Мэтте. У нее при этих словах отчетливо звучало неодобрение - набожная католичка Мэри не понимала всех «безумств», как она называла. Отец только посмеивался, он вроде бы по молодости тоже не был паинькой.

Даниэль никогда не высказывался неодобрительно о поступках брата, а Мэтт всегда немного завидовал его умению держать себя в руках. Но на всю жизнь запомнил, как бабушка однажды сказала, что Дану попросту пришлось таким быть из-за лоа. Чтобы не ослаблять контроль.

- А иначе что? - с вызовом спросил тогда Мэтт. Он видел, как лоа выполняли поручения Дана, приносили ему мелкие вещи, подслушивали.

- Лоа сведут с ума.

С призраками хотя бы можно не обращать на них внимания. Им глубоко плевать как на спокойствие Мэтта, так и на его силу воли.

Принесли новый кофе для Хэйзел и еще пиво для Мэтта.

- Это гри-гри? - спросила Хэйзел, кивая на амулет на груди Мэтта и явно желая перевести тему. - Не видела, чтобы ты их носил.

Мэтт пожал плечами.

- Что в нем? - не унималась Хэйзел. - Крысиный хвостик, немного могильной земли, человеческий позвонок?

- Точно ничего человеческого. Я такое не терплю.

Хэйзел знала и о семье Мэтта, и о его даре. Она принимала это как само собой разумеющееся, может, именно поэтому Мэтт и дружил с ней столько лет. Человеческие кости он терпеть не мог, к ним слишком часто цеплялись ошметки призраков.

Даниэль об этом знал, так что, скорее всего, сделал колдовской мешочек на защиту из земли и животных. Судя по запаху, наверняка еще из трав, хотя это больше по части Мэтта.

Когда вчера Даниэль вручил ему гри-гри между поеданием кусков пиццы, Мэтт даже растерялся. Видимо, к своим плохим предчувствиям Даниэль относился максимально внимательно.

Убрав мешочек под футболку, Мэтт повторил:

- Травы, земля... ничего особенного. Гри-гри сделал мой брат.

- О нем-то я и хотела поговорить.

- О Даниэле? - искренне удивился Мэтт. Конечно, Хэйзел с ним знакома, но они толком никогда не общались.

- Точнее, об истории, в которую он влип. Ты же знаешь, что мой кузен Уилл работает в полиции?

- Да, помню. Патрульным?

- Он любопытный и в курсе всего. А я люблю слушать его истории! Сейчас всё отделение взбудоражено трупом Бенджамина Тайлера.

Мэтт удивился, но попытался не показывать, как навострил уши. Вот, может же казаться спокойным, когда надо. Хэйзел, правда, и не обращала внимания. Она взмахнула рукой, отчего звякнули многочисленные браслеты:

- Нашли место, где умер этот парень. Конечно, всё смыло дождем, никаких улик, но криминалисты уверены, там проводили ритуал.

Мэтт пожал плечами и даже не пытался скрыть разочарования. Бен сам заявлял, что нашел кого-то для обряда, ничего неожиданного.

- Дальше интереснее, - заговорщицки продолжала Хэйзел. - Труп снесло, место оказалось недалеко, там выход к дорогам... короче, рядом есть магазин. И его хозяин вспомнил Бена! Он заходил вечером перед смертью. Один, но тот, кто с ним был, мог остаться снаружи. Бен взял соль. Похвастался, что будут проводить ритуал. Заявил, что его спутник - Даниэль Эш.

Сначала Мэтт удивился. А потом вспомнил Бена: хвастливого, самоуверенного. Он был в общем-то хорошим парнем, но если его задело, что Даниэль отказался проводить ритуал, он мог и приврать. В конце концов, Дан хоть и редко работал для кого-то, но был известен в определенных кругах. А может, именно поэтому и был.

- Это же вранье, - сказал Мэтт. - Хозяин магазина не видел Даниэля.

- Нет. Поэтому его свидетельство нельзя использовать. Но полиция копает в этом направлении.

Если вчера Мэтт не очень-то соглашался с Даниэлем, что им стоит выяснить, что произошло, то теперь причины казались серьезнее. А происходящее всё меньше нравилось.

Положив голову на руку, Хэйзел задумчиво посмотрела на Мэтта:

- Ты уверен, что твой брат не замешан?

- Конечно.

Хэйзел пожала плечами, как будто доверяла суждениям Мэтта - или ей всё равно. Возможно, если бы Мэтт сказал, что Даниэль убил Бена, Хэйзел бы ничуть не удивилась, и это никак не изменило ее настроения или восприятия. Отчасти можно позавидовать.

От еще одного кофе Хэйзел отказалась и вместе с Мэттом взяла обычный чай. Они быстро расправились с первыми чашками. На самом деле, Мэтт задумался и даже не заметил, как всё выпил. Он крутил чашку в руках, когда Хэйзел спросила:

- Умеешь гадать?

- Что?

- По чаинкам.

Мэтт покачал головой:

- Бабушка умела. Пока дед общался с лоа, она гадала на камнях и веточках.

- От деревьев, что ли?

- У нее был целый набор в мешочке. Она предсказывала будущее по виду дерева, которое вытаскивала.

- Звучит... забавно.

Мэтт улыбнулся:

- Так и было. Больше развлечение, нежели настоящее гадание. Хотя кое-что серьезное она тоже умела.

Воспоминания не были приятными. Остальная семья не очень-то хотела знать будущее, а вот Мэтт постоянно доставал бабушку. Пока она не сдалась и не зажгла свечи только для него одного, заставила вглядываться в темную воду и произносила древние ирландские слова, значения которых Мэтт не знал.

Ничего особенного или шокирующего бабушка не нагадала. Но Мэтту не понравилось само ощущение. Будто бы его жизнь заранее предопределена, и его действия ничего не значат. Он не мог с этим согласиться. И, кажется, до сих пор доказывал, что всё вовсе не так.

Он может обходиться и без «семейного наследия». Он сам выбирает будущее.

То гадание произошло незадолго до бабушкиной смерти. Мэтту исполнилось четырнадцать, и тогда весь его мир буквально ходил ходуном. Сначала Даниэль уехал в семинарию - точнее, во что-то вроде школы при семинарии, где и заканчивал старшие классы. А потом умерла бабушка.

- Мы чувствуем смерть одного из нас, - тихо сказал Мэтт. - Когда умирает кто-то значимый из Эшей или близкий. Когда его сердце останавливается, мы ощущаем этот момент. Знаем, что произошло. Когда бабушка умерла, я был в школе.

Не первая смерть на памяти Мэтта. Но когда погиб дядя, Мэтту было девять, и он даже не понял, что именно ощутил. К тому же... ну, смерть тогда не казалась концом. Дядю Мэтт видел потом пару раз уже призраком.

Он надеялся встретиться с бабушкой. Она обещала к нему прийти. Но так ни разу и не явилась.

Смерть забрала ее, и тогда-то Мэтт и осознал, что это насовсем. Призраки, которых он видит, вовсе не живые люди. Это воспоминания о них, обрывки личностей. Всё остальное стирает смерть.

Зачем ему видеть призраков? Они нереальны. Они... тоже обманывают.

- Ты ведь всегда их видишь? - неожиданно спросила Хэйзел. - И сейчас?

- Ну, сейчас особенно. Я не пил свой волшебный чай.

А призраки как будто стали ярче и осязаемее.

- Ты говорил, это бабушка учила тебя смешивать травы... Мэтт, у тебя ведь здорово выходит. Ты мог бы помогать травами людям.

- Не хочу я никому помогать!

Выливая в чашку последние капли чая, Хэйзел сделала то неповторимое выражение лица, которое умела: я тебе как бы верю, парень, но ты сам знаешь, что всё не так. Хэйзел почему-то не сомневалась, что Мэтт должен стать медиумом и травником, раздавая свои визитки всем на улицах и помогая каждому встречному.

- Ты же училась со мной, - резко сказал Мэтт. - Видела, как надо мной смеялись!

- Ну и что? Они думали, ты говоришь с пустым местом.

- Они считали меня психом.

- Какая разница? Ты же знал, что это не так.

Призраки лгут, люди смеются. Умение видеть то, чего нет, никогда не приносило Мэтту хорошего. Зато добавляло синяков.

- Мой перерыв почти закончился, - сухо сказал Мэтт. - Пора на работу.

Возможно, залогом долгой дружбы с Хэйзел стало то, что она знала, когда стоит согласиться, замолчать и не продолжать гнуть свою линию. Вот и сейчас она предложила расплатиться по счету, а до этого рассказывала не о смерти, а о подруге, которая всеми правдами и неправдами пыталась женить на себе своего парня.

Путь в магазин был коротким, но Мэтт намеренно выбрал длинную дорогу в обход квартала. Жара стискивала в решительные объятия, но слишком уж хотелось пройтись и подышать воздухом.

Даже если половина людей, которые встречались на улице, были мертвыми.

Мэтт старался не думать об этом, хотя разговор с Хэйзел заставил вспомнить не только бабушку, но и детство. Отец всегда был занят делами, а требованиям матери не так-то просто было соответствовать. Мэтт не был душой компании, заводить друзей всегда казалось сложным - особенно когда большая часть из них считала психом.

Или верила и боялась. Это было даже хуже.

Ему повезло, что всегда оставался Даниэль - старший, спокойный, кто точно не страшился и не сомневался в правдивости слов. Он слушал и о соседке, умершей полгода назад, но до сих пор возвращалась в свой сад, и об учительнице, которая таскала за собой искаженный ошметок мужа. Не все призраки оставались яркими и живыми, от многих лишь тлели куски, и они пугали больше всего.

Даниэль не видел призрачного котенка, с которым играл Мэтт, но с энтузиазмом предлагал для него имена. Даже хотел отыскать его труп - Мэтт до сих пор не знал, говорил ли он всерьез.

А потом он умер. Даниэль никогда не спрашивал, а Мэтт не рассказывал, но он ощутил смерть брата. Его собственное сердце сжалось и будто бы пропустило удар. Он увидел призрака - не полноценного, а скорее отголосок души, который мелькнул на долю мгновения - бледный, в крови и мертвый.

Когда позвонил отец рассказать об аварии, они оба уже знали, что Даниэль мертв, хоть ни один из них не сказал этого вслух.

Мэтт не очень-то помнил, как ехал в больницу, зато точно приехал раньше отца. Ему первому врач сообщил, что да, Даниэль правда умирал, но его сердце снова забилось.

К черту всё! Мэтт вытащил телефон, сам не зная, то ли собирался позвонить Даниэлю и рассказать о полиции, то ли открыть семейный чатик и позвать брата с сестрой в тетушкин бар.

Мэтт остановился, таращась на перекресток и забыв о телефоне. Ему хватало мертвецов, он не призывал дьяволов и лоа, поэтому не имел предубеждений против перекрестков. Возможно, сейчас стоило начать думать о них иначе.

Потому что там плыли, наполовину зарывшись в асфальт, призрачные гробы. Мэтт никогда такого не видел. Как будто мертвецы вспоминали свое путешествие, когда ураган "Катрина" разрушил даже склепы на кладбищах.

По ту сторону улицы стояла фигура, которую Мэтт не сразу узнал. Бабушка Эйлин. Она никогда не являлась ему со дня своей смерти, но теперь стояла и смотрела, совсем как живая. Она вскинула руку и сделала охранный жест - при жизни утверждала, что он ирландский, но Мэтт знал, что она сама его придумала.

Она предупреждала об опасности. Бабушка явилась сейчас, чтобы предупредить об опасности.

Она исчезла, а всплывшие гробы еще некоторое время двигались по улице.

4. Даже если будешь ненавидеть меня

Бар «Пепел к пеплу» располагался у реки, так что подъезжая, можно было ощущать влажный, болотистый дух Миссисипи.

Небольшой домик скрывался среди раскидистых деревьев, будто утопая в них. Ночная жизнь на Бурбон-стрит пульсировала для туристов, показывала им красивую картинку, но настоящая ютилась ближе к дамбе, в небольших барах, подобных этому.

Такси остановилось на потрескавшемся асфальте, Даниэль снял темные очки, прищурившись на заходящем солнце. Еще рано, посетителей наверняка немного, и Даниэль успеет перекинуться парой слов с тетей.

Если Роберт Эш, старший сын Бернарда, пошел в семейное дело, то его дочь Вивьен Эш предпочла собственное, точно многое взяв от бурного нрава ирландской родни. Она поступила в колледж где-то в Нью-Йорке, уехала туда сразу после школы, перепробовала множество дел, вышла замуж, развелась, вернулась в Новый Орлеан и открыла бар.

Летом к ней приезжала дочь Стелла. Даниэль не знал, почему она осталась с отцом, кажется, там была какая-то загадочная история и не такой простой бывший муж Вивьен. Как бы то ни было, лето Стелла проводила у Эшей, училась семейному искусству и помогала матери в баре. Сейчас она вроде бы заканчивал колледж. Даниэль кузину любил, хотя на ее неизменные приглашения в гости отвечал отказом. А она по секрету рассказывала, что хочет переехать в Новый Орлеан, когда станет старше и сможет договориться с «отцом и его головорезами».

Возможно, бар и неподходящее место для детей, но Даниэль с братом часто бывали здесь. Он помнил еще первое помещение, просторное и удобное, полностью уничтоженное "Катриной". Сам ураган Эши почти не застали, заранее уехав из города. Ни их предприятие, ни дом особенно не пострадали. А вот бар тети, стоявший ближе к дамбе, оказался уничтожен.

Тетя Вивьен не отчаялась. Она вообще редко падала духом. Просто отстроила бар заново, сделала его меньше и уютнее. Даниэлю тогда было лет двенадцать, так что для него старый «Пепел» оказался частью детства. Той, что там и осталась.

Новый уже в новой жизни. Но за прошедшие годы Даниэль успел полюбить это место даже больше прежнего. Сюда он забегал в выходные из семинарии. Тут проводил время с Анаис, которая оказалась очарована баром. И здесь они встречались с семьей.

Темную стену украшал неоновый крест, на полках стояли черепа, а с рогов оленя со стеклянными глазами свисали розарии вперемежку с бусами Марди гра. Повсюду расставлены свечи, придавая помещению вид чего-то среднего между церковью и алтарем во имя алкоголя.

Посетителей пока было немного, всего пара человек за столиками. Играл приглушенный рок, а за стойкой стояла сама Вивьен Эш.

- Неужели ты наконец-то уволила всех барменов?

- Неужто это один из двух любимых племянников?

- Ну, нас у тебя всего двое...

Вивьен легко перемахнула через стойку и крепко обняла Даниэля. Невысокая, с уверенными движениями. Она не любила краситься и стригла темные, роскошные волосы до плеч. Сегодня она была в практичных джинсовых шортах с неподшитым краем, майке и клетчатой рубашке, завязанной под грудью. Запястье на манер браслета опоясывала татуировка, магические веве переплетались со змеями.

Вивьен выглядела как настоящая южанка, которая может и бурбоном угостить, и проклянуть, а встретит с ружьем - на всякий случай. Оно даже висело тут же, над барной стойкой.

Рядом с табличкой «Будь милым или проваливай».

Когда-то тетя учила племянников стрелять по банкам. У Даниэля получалось плохо, а вот Мэтт неплохо стрелял.

- Давненько не заходил, - сказала Вивьен, возвращаясь за стойку. - Надеюсь, ты не за рулем?

- Специально приехал на такси. Но подожду остальных, чтобы напиваться. Сейчас я бы предпочел кофе.

- Как скажешь. Так где пропадал?

- Работал с отцом. Заключали важный контракт. А потом ко мне пришла полиция.

- Да неужели ты нам чем-то наконец-то попался?

Даниэль рассказал о Бене, неторопливо попивая черный кофе. Мать почему-то не могла запомнить, какой любит Даниэль, упорно наливая ему молоко и подкладывая сахар, а вот тетя Вивьен всегда делала ровно то, что нужно.

- Любопытно, - хмыкнула Вивьен. - Ты уже нашел того парня, который проводил ритуал?

- Скоро узнаю имя. Если он сам не убийца, то уж точно знает, что там произошло.

- Скверная история. Это же не ты его убил?

- Да почему все спрашивают? - возмутился Даниэль. - Когда я хоть кого-то убивал?

- Вдруг решил начать. К тому же мне-то не заливай. Я прекрасно знаю, что ты не такой милый мальчик, каким тебя видят.

Даниэль пожал плечами. Уж с кем он точно никогда не пытался казаться другим, так это с семьей. Тетя Вивьен наверняка помнит, как он сидел в детском стульчике и просил лоа опрокинуть тарелку с кашей. Она прекрасно его знает.

- Я еще помню твои рассказы про семинарию, - подмигнула Вивьен. - Не те, которые ты Мэри впаривал.

Даниэль сразу понял, о чем говорила тетя. Понял и помрачнел. После того как в семинарии произошла та история с Кристофером Янгом, он как раз уехал домой на выходные. Ему хотелось с кем-то поговорить, но родители не поняли бы, а Мэтт... ну, Даниэль боялся, что мнение младшего брата о нем изменится.

Возможно, он рассказал тете Вивьен, потому что она была в тот момент в доме. Курила на кухне и замахала на Даниэля руками, чтобы не выдал ее Мэри, которая терпеть не могла сигареты.

Возможно, Даниэль рассказал тете, потому что знал, что она нормально воспримет историю о том, как он использовал магию и мучил кого-то.

Голова оленя висела точно напротив входа, так что каждого посетителя встречала печальным взглядом стеклянных глаз. Мэтт всегда говорил, что ему не по себе от этого, но однажды напившись, сам пошел обниматься с оленем, чуть не свалив его со стены. Сейчас он только мазнул по нему взглядом и направился к барной стойке.

- А вот и второй мой любимый племянник!

Тетя Вивьен проделала тот же трюк с перемахиванием через стойку и объятиями, а после заявила, что теперь-то мальчики должны пить алкоголь.

- Можно начать с текилы, - Даниэль глянул на Мэтта, и тот согласно кивнул.

Пока Вивьен разливала, Мэтт указал на руку Даниэля:

- А это что? Стоило оставить тебя на день!

- Просто небольшой ритуал.

- Небольшой? Поэтому рука до локтя забинтована?

- Не обе ведь.

На барную стойку хлопнулись две рюмки текилы, и Даниэль с Мэттом открыли алкогольный счет этого вечера. О ритуале и ворохе лоа Даниэль рассказал спокойно и без утайки, вся история показалась ему любопытной, хотя о самом обряде он упомянул вскользь.

Мэтт слушал, иногда спрашивал, но Даниэль видел, что брата что-то беспокоит. Что-то другое.

- Всё в порядке? - как будто невзначай спросил Даниэль. - В магазине ничего странного?

- Нет. Нет, ничего такого.

По тому, как быстро Мэтт отвел глаза, Даниэль догадался, что-то точно произошло. Обычно «странное» было связано с призраками. Но если Мэтт не хотел говорить, допытываться бесполезно. Хотя от осознания стало грустно, это Мэтт ему не доверяет, чтобы рассказать?

- Хэйзел сообщила только про Бена. Есть мысли?

Нет, Мэтта беспокоило не это. Совершенно точно не это. Спрятав горечь поглубже, Даниэль пожал плечами:

- Бен любил приукрасить и сболтнуть лишнего. Он просил провести ритуал, но я отказался.

- Полиция в это поверит?

- Да неважно, во что они верят, пусть ищут факты. Может, им даже повезет отыскать убийцу. Я был бы только рад.

- А как думаешь... гм... может, кто-то специально хочет тебя подставить?

- Тогда бы сделали поизящнее. Подкинули улик. Да и кому я мог понадобиться?

Мэтт хмыкнул и приподнял брови в нарочитом удивлении:

- Дан, полно людей, которые тебе завидуют. Там и до ненависти недалеко.

- Завидуют? Мне?

- У тебя богатая семья, ты успешен и у тебя выходит всё, за что берешься. Так кажется со стороны.

- Я даже умирал. Это никого не убедило, что всё не так чудесно?

Мэтт как-то неопределенно пожал плечами, а потом хлопнул внеочередную стопку текилы. Даниэль так и не понял, что не так, но после этого Мэтт продолжал как ни в чем не бывало:

- Я говорю о том, что у тебя могут быть враги. Или у Эшей.

- Да самый большой наш враг - это мы сами.

Даниэль задумался. Пока что смерть Бена не выглядела особо загадочной или действительно связанной с ним или с Эшами. С другой стороны, полиция к нему уже приходила. И наверняка явится еще. Они ведь тоже ищут того, кто провел ритуал, если найдут первыми, кто знает, что он им расскажет. Может, будет утверждать, что Даниэль и Эши заплатили ему за убийство Бена. Или вообще, что он оставил Бена живым и невредимым, а убил кто-то после.

Или полиция так никого и не найдет, зато подкинут улику, что на болотах был сам Даниэль. Он же проторчал весь вечер дома, так что это вряд ли сойдет за алиби.

Телефон упорно молчал, а писать Шарлотте или ее бабушке не хотелось. Как только будут новости, они его известят.

Сунув телефон в карман, Даниэль поднял глаза и уперся взглядом в младшую сестру, которая направлялась к ним от дверей.

У Бернарда Эша было трое детей: Роберт, Майкл и Вивьен. Средний сын умер четырнадцать лет назад, и Даниэль ничего толком не знал о его смерти - одна из тем, которую обходили стороной абсолютно все в семье, а сам он тогда был подростком. Когда дядя Майкл умер, его дочери исполнилось всего три года.

Лилиан Эш ненавидела полное имя, предпочитая, чтобы ее звали просто Ли. Она красила длинные темные волосы в светлый почти до платины, густо подкрашивала глаза и лучше всех в семье владела магией, связанной с жизнью - могла как лечить, так и убивать. Как настоящий бунтующий подросток семнадцати лет она предпочитала второе.

Сегодня Ли оделась в короткое платье из светлого кружева, повесила на шею розарий, а на руку браслеты из черепков - то ли крысиных, то ли змеиных. Большие серьги в виде крестов оттягивали уши, а тяжелые ботинки чеканили шаг.

- Привет, мелкая, - сказал Мэтт.

Даниэль никогда не мог удержаться, чтобы не поддеть:

- Здравствуй, Лилиан.

Она закатила глаза и фыркнула, всем видом выражая, что думает о полной форме имени:

- Иногда ты такой засранец, Дан.

Ли была сильно младше да еще не всё время жила с матерью в особняке. Она не видела призраков и не любила вуду-ритуалы с лоа. А еще всегда казалась Даниэлю... немного потерянной. Хотя сама Ли точно бы разозлилась, если ей такое сказали. Она считала себя очень независимой и ничуть не отстающей от старших братьев.

Даниэль всегда ощущал тень за спиной кузины, улавливал уголком сознания, будто краем глаза. Но только после собственной смерти смог понять, что это.

Тень смерти ее отца. Она невидимым плащом вилась позади. Мэтт утверждал, что никаких призраков рядом с Ли нет, он видел пару раз дядю Майкла после смерти, но очень давно.

Даниэль пытался выяснить, что это может быть, а главное, не опасна ли эта штука. Никто не сталкивался с подобным, только старый друг Айвери сказал, что слышал о таком.

- Это тень чужой смерти. Кого-то очень близкого, кто умер страшно. Она не опасна, иногда наоборот, защищает.

Даниэль не знал, что такого ужасного было в гибели Майкла, если его просто застрелили. Но Мэтт рассказывал, когда смерть неожиданна, она причиняет больше боли, и призраки страдают от этого. Что ж... Даниэль точно мог сказать, что смерть - это неприятный опыт.

- Так, что там за история с полицией? - поинтересовалась Ли, забираясь на барный стул.

- Ну уж нет! - застонал Мэтт. - Сначала расскажи про школу. Что-нибудь простое и понятное. Не хочу я про эту полицию!

- К счастью, я учусь последний год. Могу рассказать про мисс Мод.

- Она по-прежнему преподает математику? Да она была старой, когда я еще учился!

- Мы делаем ставки, не рассыпется ли на уроке.

Когда народу прибавилось, они переместились от барной стойки к столику под неоновым крестом. Вивьен и правда сегодня сама разливала напитки. Как она сказала, ее барменша попросила отгул, а на замену никого не нашлось. Впрочем, Вивьен так виртуозно обращалась с бутылками, что Даниэль не сомневался, она получала удовольствие от работы.

Даниэль больше слушал. Ли болтала, Мэтт смеялся ее историям, а потом рассказывал о мертвом Бене и полиции.

Даниэлю нравилось слушать. Слова брата и сестры будто омывали его - смывали всё ненужное и неважное. Алкоголь стирал границы, и можно было почти что увидеть призраков Мэтта или тень Ли. Почти - но не совсем. Лоа хоть и оставались неосязаемыми, но в такие моменты Даниэлю казалось, он может ощутить даже их. Как они невесомыми мотыльками путаются в волосах, приникают к неону креста.

Когда неловко задел стол рукой, забинтованный порез засаднил, но даже это было по-своему приятно. Еще одна деталька этого вечера, его самого.

Это всё заставляло Даниэля ощущать себя живым.

Пить решили немного, и он отправился к барной стойке за кофе, где Вивьен крутилась с прибывшим народом.

- Неужто это Даниэль Эш?

Он повернулся к стоявшему рядом человеку и ощутил, будто его ударили под дых. Невозмутимое выражение лица, правда, не покинуло Даниэля.

- Кристофер Янг. Давно тебя не видно.

- Дела, знаешь ли.

Кристофер всегда набивал себе цену и пытался казаться важнее, чем он есть. Их семьи походили друг на друга: Янги тоже имели шикарный особняк в Садовом квартале, младший брат Кристофера учился вместе с Мэттом, а он сам, почти ровесник Даниэля, пересекся с ним в семинарии, куда оба сбежали даже по похожим причинам, стремясь к самостоятельности. От семей в том числе.

Наверное, они могли бы стать друзьями. Янги занимались недвижимостью, преуспели после "Катрины", но сфера их интересов никак не пересекалась с Эшами. Они не были конкурентами. Но в семинарии Кристофер постоянно соревновался с Даниэлем.

Примерно с таким же видом, как сейчас. Высокий, лощеный Кристофер Янг в нарочито небрежном пиджаке поверх футболки, с художественно растрепанными волосами и очками в темной оправе.

Даниэль помнил ту историю в семинарии - будто взболтали мутный осадок на дне стакана. Содрали корку с поджившей раны. Указали Даниэлю, что на самом деле он никогда не был правильным или совершенным - его изъяны сочились болотной гнилью.

Лоа взметнулись вокруг, а Кристофер будто что-то почувствовал. Словно ненароком задрал пиджак, пошевелил пальцами левой руки. Мизинец почти не двигался.

- Представляешь, так и не восстановился до конца.

- Очень жаль, - голос Даниэля звучал ломко, будто сухостой в жаркое лето.

Кристофер ничего не забыл. Он напоминал каждый раз, когда они встречались. Когда у него была возможность вставить палки в колеса Эшам вообще и Даниэлю в частности. Если в бизнесе у них были разные области, то на светских встречах Кристофер не упускал возможности напомнить или мелко напакостить.

Пару лет назад он вылил - как бы случайно - полный бокал вина на светлый костюм Даниэля на благотворительной встрече. Сущая ерунда, но для Даниэля тот вечер был первым мероприятием после аварии, и красное вино живо напомнило ему о крови и смерти.

Сейчас он бы мило улыбнулся Кристоферу, но тогда Даниэль буквально сбежал и не смог заставить себя вернуться. Не успокоился, пока не уехал в особняк, не вымылся в душе, не переоделся. После этого они еще полночи проговорили с Ли на кухне, Даниэль там и уснул.

Кристофер точно знал, что делал. Даниэль понятия не имел, откуда, но тогда же закончил ходить к психологу. Если ты говоришь о слабых местах, всегда есть способы их выяснить - незаконные, магические или просто коммерческие, если у тебя достаточно денег.

Взяв кофе, Даниэль отнес две чашки Мэтту и Ли, а одну оставил себе:

- Пойду проветрюсь.

***

Мэтт любил «Пепел к пеплу».

Любил посиделки в баре.

Этим вечером он вообще был готов всех любить, и это говорила вовсе не текила. Ну, может, самую малость она. Куда больше успокаивало ощущение, что здесь нет призраков, а с Даниэлем и Ли Мэтт чувствовал себя спокойно и умиротворенно, пропадало желание бороться со всем миром или хотя бы доказывать ему свое право на существование.

Мать всегда была требовательна. Она считала, что дети должны соответствовать ее представлению об идеале. Конечно же, он оказывался недостижим, но они очень старались. Мэтт всегда искренне радовался, когда мать хвалила его, пусть куда чаще она указывала на недостатки. С искренним желанием помочь их уничтожить, конечно же.

Тетя Вивьен была не такой, ее бар всегда воспринимался как убежище. Даниэль тоже никогда не просил Мэтта становится кем-то другим. Ли вообще восхищалась братьями, хотя всячески старалась это скрыть.

Она отпила кофе и глянула на дверь:

- Можешь тоже покурить.

- Могу, правда? - хмыкнул Мэтт.

- Ой, да я знаю, что ты не хочешь меня одну оставлять. Но я уже взрослая девочка. Пойду к тете Вивьен. Поболтаю.

- Скорее, она обрадуется помощи.

- Я справлюсь, зануда!

Наверное, Ли была единственной, кто называл Мэтта занудой. Она подхватила кофе, и ее выкрашенные в черный ногти контрастировали с белой керамикой. Залпом выпив собственный, Мэтт отправился к выходу.

Даниэль сидел на ступеньках крыльца, чуть в стороне. В одной руке держал кофе, а в другой сигарету. Мэтт тоже взял из лежавшей пачки и пристроился рядом. За спиной слышалась приглушенная рок-музыка и голоса, а ночь расстилалась влажным ароматом с Миссисипи и стрекотом ночных насекомых.

Даниэль нашел свечи, которые Вивьен оставляла на крыльце как раз для таких случаев. Расставил вокруг, и одна из них пахла густым камфорным ароматом, который должен отгонять москитов.

Дальше по улице слышалось странное слияние блюза и каджунской музыки, а здание с другой стороны стояло мертвым остовом с разбитыми окнами. Больше всего Мэтт любил огромный дуб, росший рядом с баром Вивьен. В несколько обхватов, основательный, с шероховатой корой. Наверняка он помнил и индейских вождей, и чернокожих рабов, и все ураганы, которые выстоял.

Длинные пряди испанского мха свисали с ветвей и закрывали часть крыльца, делая его уютным. Отблески мерцающих свечей танцевали на них.

Мэтт выкурил сигарету до половины, когда сказал:

- Я заметил в баре Кристофера Янга.

Даниэль кивнул. Он почти не затягивался, просто держал сигарету в руке, рассеянно смахивая в стоявшую на истертом дереве пепельницу.

- Я никогда не рассказывал тебе о том, что произошло между мной и Кристофером в семинарии.

- А сейчас хочешь рассказать? - осторожно уточнил Мэтт. Он, конечно, знал, что брат сталкивался с Янгом, но не придавал этому значения.

Младший брат Кристофера, Паркер Янг, много задирал Мэтта в школе. Они регулярно устраивали драки. Повзрослев, Мэтт понял, что поведение Паркера, вполне возможно, просто копировало родителей или старшего брата. Он ненавидел Мэтта, потому что считал, что ему положено ненавидеть Эшей.

А может, просто был маленьким говнюком, который решил докопаться до мальчика, который видел призраков.

- Я хочу, чтобы ты знал, - сказал Даниэль. - Даже если будешь ненавидеть меня.

- Ой, да хватит драматизировать, в чем дело-то?

- Ты же помнишь, как в детстве я развлекался с лоа?

Конечно, Мэтт помнил. Лоа существовали более развитые, осознанные, с ними и взаимодействовали на вуду-ритуалах. Вокруг Даниэля вились те, что попроще. Они обладали только зачатками разума, мелкие духи, которые жили в предметах или определенных местах. Даниэль умел с ними взаимодействовать, они были будто псами, которым нужен властный хозяин. Лоа приносили по приказу лакомства и вещи, сообщали, о чем говорили родители за закрытыми дверьми. Ничего серьезного.

- Это было забавно, - ухмыльнулся Мэтт.

- В семинарии я использовал лоа иначе. Кристофер Янг пытался задирать меня, но я не очень-то обращал внимание. Тогда он начал распространять слухи о семье. Много разных гадостей. О тебе тоже.

Мэтт мог себе представить. Он никогда не был образцом благочестия, но в то время был совершенно неуправляемым подростком. Он днями не ночевал дома, еще и связался с сомнительной компанией. Они толкали травку, зато плевать хотели, каких призраков видел Мэтт. Пусть сам он тогда даже алкоголь не пил, но тот же Паркер Янг всем рассказывал, какой Мэтт наркоман.

Так что можно представить, какие слухи распространял Кристофер Янг. По крайней мере, о нем. Мэтт не сомневался, что и про остальную семью можно достаточно грязи придумать.

- Я натравил на него лоа.

- В смысле, натравил? - не понял Мэтт. - Это как?

- Приказал им держать его. Приказал причинить ему боль.

- Он... он вообще понимал, что происходит?

- Конечно. Я подробно рассказал. А потом стоял и смотрел. Я смотрел, как лоа истязали его, приказывал им.

Мэтту стало даже не по себе. От спокойного и мрачного голоса Дана, пока рассказывал. И ондостаточно хорошо знал брата, чтобы понимать, что тот говорит так специально. Как будто хочет показать, насколько всё равно ему было, насколько он бесчувственная скотина.

- Больше Кристофер ничего не говорил о нашей семье. Никогда не выступал в открытую. Хотя исподтишка... конечно, он до сих пор тихо мстит. Того унижения он не простил. Ты же знал, что Янги тоже очень хотели в колдовство? Но не вышло.

- А ты... ну, еще так делал?

- Нет, никогда больше. Мэтт, я ему несколько пальцев сломал! И руку... вроде бы вывихнул. Он после этого ушел из семинарии.

Даниэль молча смотрел вперед, пока его сигарета окончательно не догорела до фильтра. Зашипев, как рассерженный кот, Даниэль наконец-то ее потушил и почти с вызовом посмотрел на Мэтта.

Даже если будешь ненавидеть меня.

- Ты знаешь, я тоже много всякого творил, - пожал плечами Мэтт. - И до сих пор.

Он правда не понимал, почему это настолько волновало Даниэля, но заметил, как тот расслабился. Невольно подумал, что бы сказала мать на подобные откровения? Наверняка ужаснулась, а потом убеждала, что нужно замаливать свои грехи и надеяться на прощение. Ах, ну да, точно бы упомянула, как разочарована. Или показала всем видом. А потом отправила молиться, ведь нельзя причинять боль людям, нужно подставлять другую щеку.

- Как там Хэйзел? - спросил Даниэль, и это означало почти что светскую беседу.

- Да как всегда, рассталась с очередной пассией...

Мэтт говорил охотно. По крайней мере, в баре он не сомневался, что не видит призраков. Они почему-то не появлялись около Даниэля. Поэтому если брат оставался рядом, Мэтт знал, что все вокруг точно живые.

Он не понимал, почему так происходило. Теперь... именно после аварии, после того как Даниэль умер, рядом с ним перестали появляться призраки. Он смеялся и говорил, что мертвецы принимают его за своего и стараются избегать. Мэтту такое объяснение не нравилось до зубовного скрежета, было в этом что-то, слишком напоминавшее, что Даниэль умирал. Напоминавшее о том, о чем Мэтт точно не жаждал помнить.

Даниэль зевнул в кулак:

- Пойду-ка еще кофе возьму. Тебе принести?

- Не, тут подожду.

Вместе с Даниэлем в бар зашла парочка уже подвыпивших друзей, и Мэтт отодвинулся дальше в тень. Ему хотелось тишины, пусть он не знал, насколько далеко вокруг Даниэля распространяется его «черная дыра» для призраков.

Мэтт не стал рассказывать ни Дану, ни Ли о том, что видел сегодня. О бабушке, которая предостерегала. С призраками всегда так: они могут искренне хотеть помочь, но как же неопределенны их знаки! Вот и тут Мэтт не представлял, что имела в виду бабушка. Хотя бы какую-то физическую опасность вроде полиции или Кристофера Янга? Или бояться стоило чего-то другого, что живет на болотах, или что мог вызвать Бен.

Мэтт не стал рассказывать Даниэлю, потому что не хотел его беспокоить. А то с него станется не только гри-гри смастерить. Тем более, к нему и так полиция приходила, а Бена он хорошо знал. Хватит забот и без неясных предупреждений призраков.

Заметив движением краем глаза, Мэтт удивился, почему не услышал, как дверь бара открылась, выпуская Даниэля.

Только посмотрев на брата, он понял, что не так.

Даниэль стоял весь в крови, она заливала половину его невероятно бледного лица. Захлебнувшись воплем, Мэтт отшатнулся, потому что сразу узнал - именно таким он увидел брата в момент его смерти, таким до последней капли крови. То видение длилось всего секунды, но запомнилось Мэтту на всё жизнь.

Он видел того же самого призрака.

Паника взметнулась, но тут же стихла. Мэтт бы ощутил, если с Даниэлем что-то случилось, да и он сейчас в баре, кофе берет. Не в машине на дороге. И уж точно не в том самом моменте.

Дверь распахнулась, и вышел настоящий Даниэль, живой и здоровый. В другой одежде, даже прическа чуть иная, без всякой крови. Он смотрел что-то в телефоне и сказал, не поднимая головы:

- Я знаю, кто провел ритуал Бена... эээ... Мэтт? Что случилось?

Даниэль в два шага оказался рядом с Мэттом, который не был уверен, что сможет сейчас подняться на ноги. Он в ужасе смотрел на обеспокоенного Даниэля, который тут же забыл о телефоне. Вцепился ему в плечи - брат настоящий, теплый и уж точно живой.

- Дан, - голос Мэтта дрогнул. - Кажется... кажется, у меня глюки.

5.Никаких продаж после заката

«Никаких продаж после заката».

Мэтт пялился на табличку, написанную кривыми буквами и воткнутую в рыхлую землю перед домом. Всерьез размышлял, а что такого страшного в севшем солнце? И стоит ли об этом знать, или некоторое любопытство не нужно удовлетворять.

Дом примостился на окраине города, настолько близко к болотам, что странно, как это неказистое строение не сползло в трясину. Ощущение было, будто "Катрина" основательно его потрепала и сорвала часть крыши, но хозяин вернулся и просто продолжил жить, прилепив заплатку на черепицу.

«Никаких продаж после заката», рядом с вывеской об амулетах. Тоже написанной от руки.

Мэтт с сомнением оглядел домик и утер пот со лба. Где-то рядом надрывалась собака - возможно, гости в районе ей не понравились. Ну, или она чуяла в незнакомцах странное.

- Ты уверен? - спросил Мэтт.

Даниэль кивнул, темные очки скрывали его взгляд. Мэтт прищурился на солнце:

- Бен хорошо знал тебя. Уж мог отличить в вуду придурков и шарлатанов. Уверен, что именно здесь живет тот парень, который провел ему ритуал?

Не отвечая, Даниэль зашагал к крыльцу, состоявшему из пары ступенек, и постучал в дверь. Мэтту оставалось только мысленно проклинать неразговорчивость брата. Он заявил, что некая Агата навела справки и не сомневается.

- Мэтт...

Дверь, в которую постучал Даниэль, оказалась не заперта. Братья переглянулись и не сговариваясь вошли. Они прекрасно знали, что оставлять двери открытыми могут либо уверенные люди, ждущие посетителей, либо те, у кого что-то произошло.

Дом тут же произвел впечатление первого. Изнутри он оказался таким же потрепанным и обветшалым, но в нем чувствовалась... сила. Притаившаяся в карнизах штор, дремавшая в пыли за шкафом, поскрипывающая в пружинах старого дивана.

Мэтт мог ее ощутить. Не такая древняя как в семейном особняке, не настолько густая, другая, но она жила здесь. Хозяин этого места точно мог бы вызвать лоа для Бена.

Обои отслаивались под потолком, а мебель казалась очень разной, наверняка купленной по барахолкам. Ощущался легкий беспорядок, но при этом книги на полке стояли в аккуратном алфавитном порядке. На столе в керамической миске лежали браслеты из ярких пластиковых бусин с косточками и перьями, видимо, талисманы. Хотя Мэтт не сомневался, что настоящую магию показывали не тем, кто пришел за балаганными фокусами и «зачарованными амулетами».

Он заметил полустертые меловые веве на полу. Над единственной запертой дверью висело распятье.

- Мистер Амброуз?

Дом отозвался тишиной, а Мэтт подумал, что только Даниэль может завалиться без приглашения к местному вуду-колдуну и звать его «мистером». Он почему-то всегда считал, что стоит оставаться вежливым. Мэтт считал, что открыть дверь с ноги - это нормально. В конце концов, потом можно извиниться.

Даниэль двинулся к закрытой комнате, видимо, решив проверить весь дом. Точно спальня, интересно, если Дан вытащит колдуна из постели, тоже сделает это крайне вежливо?

Почти инстинктивно Мэтт придвинулся к брату, не отставая от него. От этого места можно ожидать призраков, и Мэтт не был уверен, что готов с ними встречаться. В подобном доме они могли оказаться какими угодно, а уж после вчерашнего Мэтт вообще не доверял своим видениям.

Когда он сбивчиво объяснил Даниэлю, что произошло, тот настоял, чтобы они поехали домой. Причем все и к нему. Мать Ли считала, что в Мэтте недостаточно ответственности, а вот Даниэлю она полностью доверяла, так что без проблем отпускала с ним куда угодно несовершеннолетнюю дочь.

Хотя попробовала бы она удержать Ли.

В итоге они полночи просидели в квартире Даниэля, и Мэтт не меньше пяти раз описал то, что видел. Ли уснула на диване, и братья переместились в уголок кухни, где Даниэль зажег настоящие свечи, пахнущие воском.

- Такого не бывало раньше - повторял Мэтт. - Я всегда видел призраков. Ничего больше.

- Ты видел меня. Я пока точно не призрак.

- Вот я и говорю, что это глюк.

- Не думаю, что ты сходишь с ума. Нет. Здесь что-то иное.

Мэтт хотел рассказать, что это не просто видение - это видение во время аварии. Хотел, но почему-то слова так и не пошли, застряли где-то в горле. Казалось, если Мэтт признается, что на мгновение видел брата, когда он умер, это выпустит из закупоренной бутылки болотную гниль, которая будет разъедать их. Снова призовет смерть.

Мэтт всеми силами бежал от этого. Он не чувствовал себя готовым вспоминать. И уж тем более облекать в слова.

Мэтт думал, что не уснет, Даниэль отмахнулся, что он сам в последнее время плохо спит. Но в итоге именно Мэтт первым сдался и не раздеваясь завалился на кровать - точнее, на кинутый в углу матрас, почему-то Даниэль считал, что это лучшая постель. Он потом еще ходил по квартире, что-то шебуршал, и Мэтт был готов поспорить, искал, чем укрыть Ли. Потому что чуть позже, и на самого Мэтта опустилось тонкое одеяло.

Утром Ли так старательно готовила завтрак, что Мэтт не поморщился, когда в яичнице попадалась скорлупа. Даниэль вызвался подвезти Ли на мотоцикле на какую-то встречу.

- А потом пойдем с тобой к Бо Амброузу, - заявил он Мэтту.

Тот не возражал. Успел принять душ и переодеться в свои вещи, которые нашлись в шкафу. Подумать о том, что, возможно, видел не глюк, а просто страх. Собственное сознание сыграло дурную шутку, подбросив из памяти то, что он так хотел забыть - и чего боялся.

Объяснение наверняка не удовлетворило бы Даниэля, поэтому прежде чем брат начал докапываться до сути, Мэтт предложил ехать к Амброузу сразу, как только Даниэль вернулся. Тот не возражал.

Хотя на самом деле Мэтт предпочел бы провести воскресенье в светлой квартире Дана. Тем более, там имелся отличный кондиционер и скоростной вай-фай. Хотя ладно. Он бы предпочел оказаться где угодно, только не в маленьком доме Бо Амброуза на окраине, где пахло застарелой кровью с ритуалов и колдовством под перестукивание пластиковых бусин.

Оставалось надеяться, что никаких воспоминаний из прошлого сознание не подбросит. А призраков рядом с Даниэлем и так нет.

Дверь оказалась не заперта, но открылась не сразу. Рассохлась. Даниэлю пришлось толкнуть несколько раз, прежде чем войти в небольшую захламленную спальню с несколькими шкафами и кроватью.

Бо Амброуз лежал неподвижно.

Ветерок из окна легонько шевелил занавески, слышался стрекот цикад, а Бо Амброуз лежал неподвижно. Раскинув руки на кровати, массивное тело поблескивало темной кожей, прикрытое легким одеялом.

Даниэль подошел ближе, как будто хотел убедиться, но Мэтт прекрасно понимал: брат тоже заметил, что Амброуз не просто неподвижен. Его грудь не вздымалась от дыхания. От мертв.

Даниэль медлил перед телом. Сжал кулаки, как будто собирался с духом. Запоздало Мэтт вспомнил, что Даниэль терпеть не мог мертвецов. Из-за того, как умерла Анаис, из-за того, что он видел во время аварии. Он изображения-то трупов терпеть не мог, а тут целое тело. Благо хотя бы незнакомца.

Подойдя поближе, Мэтт сам коснулся шеи Бо Амброуза, но по тому, какой холодной оказалось кожа трупа, не сомневался, что это именно труп. Пульс, конечно, не бился.

- Он мертв, - констатировал Мэтт. - Но я не вижу ни крови, ни чего-то страшного.

Амброуз выглядел грузным, но не старым, лет на сорок, хотя мо мертвому лицу со щетиной Мэтт не взялся бы утверждать наверняка. Но ведь и у сорокалетних бывают сердечные приступы или что-то вроде того.

- Надо проверить.

Голос звучал глухо, но Даниэль не дрогнул. Достал из кармана холщовый мешочек и высыпал в руку немного светлого порошка. Костяная пыль. Один из любимых материалов Даниэля, он утверждал, что кости отлично впитывают любую магию и несут собственную и живую.

Кости он использовал исключительно куриные, обычно тех животных, которые приносились в жертву лоа. На самом деле, не так уж часто, кровь требовалась не во многих ритуалах. А костяной пыли хватало надолго.

Может, Даниэль и готовить научился, вываривая кости жертвенных куриц. По крайней мере, Мэтт считал, что аромат при этом стоит очень аппетитный.

Рука Даниэля не дрогнула, когда он высыпал костяной прах на темную грудь мертвеца и зашептал слова, которых Мэтт не мог разобрать. Наверняка заклинания вперемешку с латинскими приказами для лоа.

Частички пыли зашевелились меж волос на груди, а потом взмыли на пару сантиметров и будто растворились, исчезли, впитались в мертвую плоть.

- Он умер не сам, - коротко сказал Даниэль. - Лоа говорят, здесь замешана магия. Они не могут понять точнее.

Он развернулся и быстро вышел из комнаты, а Мэтт как зачарованный еще несколько минут смотрел на мертвеца. Интересно, а что могло показать официальное вскрытие? Вряд ли на сердце или печени Бо Амброуза татуировка «умер от вуду».

Наверное, стоило проверить комнату и весь дом. Вдруг остались... ну, какие-нибудь записи о встрече с Беном. Или что-то, что расскажет о произошедшем. Мэтт затравленно огляделся по углам и понял, что ни минуты больше не хочет оставаться наедине с мертвецом. Хорошо хоть, никаких призраков!

Даниэль сидел на ступеньках, обхватив колени. Кажется, он дрожал. Неловко замявшись у дверей, Мэтт усмехнулся:

- Зато ты всегда сможешь подрабатывать патологоанатомом.

Даниэль кивнул, но не ответил. Вместо этого уткнулся лицом в колени, будто хотел свернуться в клубочек, скрыться от мира. Мэтт совсем растерялся. Он не привык видеть старшего брата... хрупким.

- Дай мне пару минут, - глухо сказал Даниэль. - Пожалуйста.

Мэтт кивнул, хотя Даниэль не мог его видеть. Плотно закрыл за собой обе двери в дом Амброуза, обычную деревянную и сетчатую. Потоптался, но садится рядом с Даниэлем не стал, облокотившись на перила крыльца.

Мэтт всегда с теплом относился к кузинам, они были младше, и он чувствовал что-то вроде самоуверенной гордости рядом с ними. Для них он тоже старший брат, который с важным видом расскажет о жизни и точно защитит. Пусть Стелла всего на год младше и сама кого хочешь могла защитить, а Ли старательно делала вид, что ни в чем подобном не нуждалась.

Даниэль был для Мэтта всегда, примерно как родители. И в отличие от них зачастую казался более... надежным. Его уверенность и умение держать всё под контролем наполняли хаотичного Мэтта спокойствием. Пусть позже Мэтт понял, что отчасти брат такой из-за лоа, которых нужно держать под контролем, это не меняло того, что он оставался крепкой мачтой посреди бушующего моря штормов.

Хрупким Даниэль был только однажды, после аварии и гибели Анаис. Тоже время, о котором Мэтт предпочитал не думать. Поначалу Даниэль вообще казался отстраненным и как будто... не совсем живым. Словно вернуться к жизни физически было делом пары минут, но вот во всем остальном гораздо сложнее.

С тех пор он реже улыбался, избегал трупов и так и не сошелся ни с одной другой женщиной. Мэтт тоже не заводил серьезных отношений, но был не прочь встретиться с девушкой. Даниэль же ни разу. Когда какая-нибудь красотка подходили к нему в баре, он вежливо улыбался, но сразу однозначно говорил, что его это не интересует.

Он умрет.

Вздрогнув, Мэтт замотал головой, как будто ожидал увидеть скорбного призрака, нашептывающего гадости. Окружающие дома сохраняли тишину, на крыльце кроме них двоих никого. Только недалеко продолжала надрываться лаем собака да ровно гудели цикады.

Что за чертовщина? Глюки ведь бывают слуховые?

Мэтт не был уверен, что правда что-то слышал. Он мог настолько задуматься о том времени, что ему показалось.

- Агата сказала, он почти как наемник.

- А?

Мэтт не сразу понял, о чем говорит Даниэль. Точнее, вообще не понял, старательно отмахиваясь от бившегося в костях «он умрет».

Даниэль выпрямился и повернулся, чтобы посмотреть на Мэтта. Как будто почувствовал что-то такое и хотел установить зрительный контакт. Это и правда помогло, Мэтт вспомнил, где он сейчас - и что перед ним Даниэль, с которым всё в порядке. Мертв только тот тип в доме.

- Бо Амброуз, - терпеливо пояснил Даниэль. - Агата говорила, он средненький хунган, больше воспринимает вуду как способ заработка. Проводит ритуалы для приезжих, берет прилично денег и даже показывает неплохой результат. Звезд с неба не хватает, местные к нему ходят редко. Но за деньги он возьмется за что угодно.

- Взялся. В прошедшем времени. Он мертв.

Мэтт тут же пожалел о своих словах, заметив, как Даниэль стиснул зубы. Он-то наверняка старался забыть о виде трупа, специально шел по фактам, которые приземляли и заставляли думать о насущном. А Мэтт вот так жестко выбил почву из-под ног.

Даниэль на мгновение зажмурился, стиснул кулаки, бледный, будто старающийся не рассыпаться на кусочки. Когда он открыл глаза, голос звучал ровно. Так ровно, как может звучать только в тот момент, когда очень стараешься:

- Бо Амброуз выполнял магические задачи за деньги и не гнушался никакими заказами. Он умер тоже от магии. Вряд ли своей.

- Кто-то заметает следы?

- Что?

Мысль явно заинтересовала Даниэля и отвлекла от собственных мыслей. Мэтту тоже показалась логичной:

- Амброуз проводит ритуал, после которого Бен в болоте с перерезанным горлом. После этого Амроуз умирает от колдовства. Тебе не кажется, что кто-то хотел замести следы?

- Убийства Бена? Тогда Амброуз лишнее звено. Если кто-то насылал проклятье, то сразу бы на Бена..

- Может, с Беном что-то пошло не по плану. Может, его не собирались убивать, и смерть стала случайной. Но за Бо Амброузом кто-то стоял и не хотел, чтобы его нашли.

- Мэтт, перестань смотреть процедуралы.

- Да послушай! Что-то здесь явно нечисто и обернулось уже двумя трупами.

У Мэтта перехватило дыхание, потому что на этот раз он хоть и не услышал, но отчетливо ощутил это «он умрет». В конце концов, у Даниэля уже было плохое предчувствие. Возможно, двумя мертвецами дело не ограничится.

- Мы даже не уверены, что Амброуз причастен к смерти Бена, - сказал Даниэль.

- Он мог быть свидетелем. Он знал, что произошло. Даже если не убил Бена сам.

- Предлагаешь спросить у него?

Мэтт хотел рассмеяться, но потом понял, что Даниэль это всерьез. Он же как раз недавно проводил ритуал, где пытались связаться с мертвецом. Над свежим трупом провернуть такое совсем просто.

Наверное, это сразу дало бы ответы на многие вопросы. Но Мэтт не был уверен, что готов сейчас встречаться с какими-то призраками и тем более требовать у них ответа. Кто знает, не потонет ли он при этом в глюках. Да и Даниэль не выглядел как человек, готовый возвращаться к мертвецу. Он, конечно, совершит ритуал, если нужно, но Мэтт не был уверен, что это не отразиться на самом Даниэле. Он и сейчас-то смотрел серьезно, но бледность никуда не исчезла, а руки он так стискивал вместе, чтобы не видно было, как они дрожат.

- Нет, - сказал Мэтт. - Лучше еще процедуралов посмотрю. Выясним и без мертвецов. К тому же призраки врут. Амброуз наплетет что угодно, ненадежный свидетель.

Вообще-то призраки охотно рассказывали о своих убийцах и вряд ли Бо Амброуз пошел бы на попятную. Но призраки действительно врали точно так же, как и люди. Даниэля это удовлетворило, но явно расслабился и кивнул.

- Ты вообще хорошо знал Бена? - спросил Мэтт. - Нет, я понимаю, плохое предчувствие и всё такое... но вдруг всё связано только с ним?

- Ты мне не веришь?

Голос Даниэля прозвучал странно, и Мэтт покачал головой:

- В нашей семье предчувствия точнее прогноза погоды. Но я о том, что мы можем искать не там. Ты хорошо знал Бена?

- Не очень.

- Вы же с самой семинарии знакомы.

- Бен со всеми был знаком. А мы больше сдружились из-за нелюбви к Кристоферу Янгу.

- Он доставал Бена?

- Не считал его таким милым, как все остальные. Но ты прав, стоит узнать больше о Бене.

- И убраться отсюда, - добавил Мэтт. - Я рад, что рядом с тобой не вижу призраков, но готов поспорить, он где-то тут. У меня одновременно мороз по коже и пот по спине. Поехали отсюда, а?

Даниэль усмехнулся и поднялся. Они оба, кажется, старались идти неторопливо, а не бежать со всех ног, и Мэтт мог поспорить, Даниэль прикидывает, кому позвонить, чтобы сообщить о смерти Амброуза, но не называть себя. С точки зрения Мэтта, проще оставить труп и сделать вид, что их здесь не было - мертвецам плевать, когда их найдут. Но Даниэль бы такое не позволил.

Проходя мимо кривой таблички, написанной от руки, Мэтт кивнул в ее сторону:

- А почему так?

- Что?

- Никаких продаж после заката.

- Потому что в дом за амулетом может прийти не человек.

- А кто? Бродячий дух?

- Дьявол.

***

Уилл Беннетт и Джесси Крейн снова стояли перед квартирой Даниэля Эша.

- Можно было позвонить, - заметила Джесси.

- Пропустить выражения лица?

- Эмоции к делу не пришьешь.

- Зато они могут многое рассказать нам. Показать, в каком направлении копать.

Джесси явно не была согласна, но предпочитала держать сомнения при себе. То ли ей всё равно, то ли она благоразумно не хотела спорить со старшим коллегой. То ли в глубине души признавала, что он прав.

По правде говоря, Уиллу плевать. Он считал себя хорошим детективом и выполнял свою работу так старательно, как только умел. Конечно, они не приехали сообщать ничего принципиально важного, но ему хотелось видеть лицо Даниэля, когда он поймет, что им известно.

Ужина, который приготовила Клара, хотелось больше, тем более в воскресенье, но Уилл Беннетт знал, что сможет взять лишний отгул позже, когда найдет убийцу Бенджамина Тайлера.

Если в первый раз Даниэль Эш открыл дверь быстро, то в этот раз явно не торопился. И на пороге стоял совсем не он.

Вместо холодной вежливости незнакомец перешел в наступление:

- Вы кто?

- Детективы Уилл Беннет и Джессика Крейн. Мы ищем Даниэля Эша. А вы?..

- Его брат.

- Мэттью Эш, я полагаю.

- Да. Мэтт. Что вам нужно?

- Поговорить.

Мэтт повел головой, как будто хотел украдкой оглянуться, и, кажется, прикрыл дверь чуть больше.

- Сейчас не лучший момент.

Улл нахмурился, а Джесси явно хотела что-то сказать, но в этот момент где-то вне зоны видимости раздался голос:

- Мэтт? Кто это?

Несколько мгновений Мэтт еще медлил, потом распахнул дверь, приглашая войти. Уилл знал, что Даниэль живет один, а Мэтт в квартире в менее роскошном районе, но отметил, что здесь распоряжался как дома.

Похоже, Мэтт часто бывал у брата.

- Мэтт, невежливо держать гостей на пороге. Добрый вечер, детективы. Чем могу помочь?

Почти с удивлением Уилл отметил, что Даниэль разговаривает с ними по-разному. Буквально пара фраз, конечно, но интонации сильно отличались: к брату он обращался тепло, как к старому другу, перед детективами же представала идеальная маска холодной вежливости.

Мэтт проворчал что-то себе под нос, Даниэль бросил на него короткий взгляд, и на его губах мелькнула улыбка. Потом он снова посмотрел на детективов спокойно и невозмутимо.

Он выглядел болезненно бледным и помятым, словно спал и его разбудили. У Уилла мелькнула мысль, что, возможно, Мэтт не хотел их пускать, потому что по-своему защищал брата. Глупо, конечно, с детективами стоит сотрудничать - вот Даниэль явно это понимал.

Братья могли бы казаться слишком разными, но Уилл умел подмечать детали. Внешне похожего телосложения и роста, оба темноволосы и темноглазые, видимо, фамильные черты. Как и узкие лица, тонкий нос. Манеры Мэтта казались резкими, движения хаотичными, Даниэль же двигался плавно, будто хищник со скупыми жестами.

И в то же время Мэтт плюхнулся в кресло, не предложив сесть детективам и скрестив руки на груди, поджав губы. Даниэль прислонился к спинке дивана, но точно также скрестил руки и даже поджал губы.

Уилл не сомневался, если бы понаблюдал за братьями подольше, наверняка заметил много общего.

Пока он подмечал детали, Джесси снова вела разговор.

- Как я понимаю, мистер Эш, вы и Бенджамин Тайлер познакомились в Теологической Семинарии Ковингтона?

- Именно так.

- Вы оба покинули ее примерно в одно время и обучались в университете Лойола.

- На разных факультетах. Тогда мы мало общались.

- Но сохраняли контакт. Как часто вы виделись?

- Иногда встречались в баре в пятницу вечером. Раз в несколько месяцев, наверное.

- В последний раз вы видели мистера Тайлера в день его смерти. А до этого?

Уилл Беннет уловил, как Даниэль едва заметно нахмурился. Не напрягся, но нахмурился. Видимо, понял, что они выяснили.

- За неделю до этого, - ровно сказал Даниэль.

- Какой был характер той встречи?

- Личный.

- Вы виделись не в баре. А где?

- Дома у Бена. Потом ушли.

- Куда именно и что вы делали?

- На Марселевый перекресток. Я провел для него ритуал.

Мэтт зашевелился в кресле, подался вперед, и на его лице читалось удивление. Ага, отметил про себя Уилл, значит, брат ему по какой-то причине не рассказал. Любопытно.

- То есть, - продолжала Джесси, - вы встречались с мистером Тайлером за неделю до его смерти, провели вуду-ритуал. Когда он захотел повторить, вы, как утверждаете, отказались.

- Именно.

- Почему же?

- Бен сказал, что хочет помириться со своей девушкой. Я не использую вуду для подобных дел. Я отказал ему.

- И он нашел кого-то другого, кто ритуал всё-таки провел. И мистера Тайлера на нем убили.

Даниэль кивнул. Видимо, решил играть в сотрудничество с полицией. Уилл не сомневался, что он просто прикинул, что им и так скорее всего всё это известно, а значит, нет смысла недоговаривать.

Что ж, сосед Бена утверждает, что видел, как Даниэль заходил в квартиру Бена именно неделю назад. Если повезет, смогут даже найти какие-нибудь записи с камер. Правда, бесполезно: если Даниэль провел один ритуал, это не значит, что соврал насчет второго. Он мог отказать Бену, а тот пошел искать нового колдуна, и при таком раскладе легко было притвориться, чтобы убить.

Если, конечно, это предумышленное убийство, а не случайное.

И если Даниэль Эш говорит правду и его не было в тот вечер с Беном Тайлером.

- Спасибо, мистер Эш, - сказала Джесси. - Если у нас появятся еще вопросы, мы свяжемся с вами.

- Что за ритуал? - подал голос Уилл.

Даниэль перевел взгляд на него и, казалось, оценивал. Что мог понимать в этом детектив, если задал вопрос, о котором Джесси даже не подумала. На самом деле, Уилл куда меньше разбирался в вуду, чем хотел показать, но Даниэлю Эшу об этом знать не обязательно.

- Несколько вопросов лоа, - сказал Даниэль. - Личного характера.

Что значило, он не расскажет подробностей. Уилл мог попробовать надавить, но подозревал, что с Даниэлем будет не так просто, а пока не возникло острой нужды. Бена Тайлера убили обычным ножом, перерезав горло. В этом не замешана магия.

Хотя пущенная на перекрестке кровь не давала Уиллу покоя. Но его личные заморчоки не имеют отношения к делу.

***

Мэтт захлопнул дверь за детективами и обернулся к Даниэлю, продолжавшему облокачиваться на спинку дивана.

- Какого черта ты не сказал? - прошипел Мэтт. - Ты проводил ритуал для Бена! За неделю до его смерти!

Даниэль отвел взгляд:

- Я... это не казалось важным. Я никогда не хотел становиться кем-то вроде Бо Амброуза. Просто это был Бен, он попросил о помощи.

- Я очень рад, что ты такой отзывчивый, - едко сказал Мэтт. - Почему молчал?

- Не хотел впутывать. Не думал, что тебе интересно.

- То есть я просто так к Амброузу тащился, потому что мне неинтересно?

- Мэтт, я...

- Ты не сказал! Даже сегодня у этого Абмроуза. Я узнаю от полиции. От сраной полиции!

- Прости.

- И что хотел этот придурок, Бен? Зачем понадобился ритуал?

Даниэль молчал, и внутри Мэтта всё клокотало. Страхи сегодняшнего дня, нервозность от призраков - оно всё превратилось в чистую ярость. Как будто что-то принципиально изменилось, если б Даниэль рассказал о ритуале.

- Остальное было именно так, как я говорил, - уклончиво ответил Даниэль. - Бен снова просил ритуал, говорил, что из-за девушки.

- Дан, я тебя сейчас ударю. Что он хотел в первый раз?

- Спрашивал о смерти. Он хотел узнать о смерти. Хотел... наслать проклятие на Кристофера Янга. Когда на Марселевом перекрестке он всё выложил, я отказался. Такой магией я не занимаюсь. Поэтому отказал во второй раз, подозревал, что девушка только предлог.

Внутри Мэтта всё кипело, клокотала ярость, которая ничуть не стала меньше от того, что он всё узнал.

- Ты не сказал мне о чертовой просьбе Бена.

- Бен моя проблема, а не твоя.

- Что еще ты от меня скрываешь?

Даниэль как будто отшатнулся, вцепился ладонями в спинку дивана. Он казался растерянным.

- Ничего. Мэтт, я никогда от тебя ничего не скрывал...

- Твоя проблема, говоришь? Вот и разбирайся сам. К черту всё это!

Развернувшись, Мэтт вышел из квартиры, старательно не смотря на Даниэля - и не отказав себе в удовольствии громко и раздраженно хлопнуть дверью.

6. Магнолии на костях

Садовый квартал выглядел осколком старого мира.

Того, где юг еще расчерчивали плантации хлопка, на которых трудились чернокожие рабы. Днем всё утопало в стрекоте цикад, вечером над полями разносились дикие барабанные ритмы для танцев, призывавших лоа.

Предки Эшей владели землей, жили в большом доме с колоннами, который утопал в душном колониальном мареве.

Насколько Мэтт знал семейную историю, плантацию Эши потеряли довольно быстро. Зато сколотили дело по продаже алкоголя, так что теперь большая часть бурбона на юге шла с их пепельным значком.

Ну, может не большая. Но значительная.

Тот же Кристофер Янг происходил из подобной семьи, у них до сих пор имелись полусгнившие останки былого величия где-то за городом, которыми они ужасно гордились. У Эшей только фамильный особняк, купленный в тот момент, когда они распрощались с плантаторскими мечтами.

Добротный старый дом. Каждое поколение Эшей чуть переделывало его, добавляло собственный след, порой незаметный, иногда весомый. Прабабка, например, пристроила мансарду. Бабушка создала в ней настоящий сад, который сейчас пыталась возродить Ли. Отец и дядя, когда он еще был жив, обустроили чердак. Тетя организовала оружейную витрину, а мать переделала кухню, наполнив ее современной техникой.

Мэтт рисовал висельников на обоях на втором этаже и считал, что этого вклада достаточно.

Отец любил говорить, что однажды дом перейдет к его сыновьям, они тоже поселятся здесь, но Мэтт с трудом себе это представлял. Сегодня же остальные предпочитали квартиры или дома в городе, а в семейном особняке жили родители и дед.

Именно к нему пришел Мэтт.

Садовый квартал он терпеть не мог. Выщербленный асфальт, неторопливое марево и свисающий с дубов испанский мох. В отличие от шумного центра, здесь царила умиротворенная атмосфера, только периодически встречались группки туристов с гидами.

Мэтт обогнул одну такую и постарался как можно незаметнее открыть кованые ворота и нырнуть внутрь. У их дома имелся высокий забор с зеленью. Раскидистые магнолии бурно цвели по весне, наполняя воздух сладковатым ароматом. В остальное время года они тщательно маскировали особняк от любопытных туристических взглядов.

Он стоял в глубине территории, скрытый ветвями и листвой, одетый в собственную магию. Мэтт знал то ли легенду, то ли правду, что глава семейства обязательно вплетает свои чары в ткань дома. Режет ли жертвенную курицу, чтобы окропить стены, призывает лоа или вычерчивает символы. Добавляет частичку себя и собственную подпись.

Впрочем, Мэтт не сомневался, что дом точно каким-то образом охраняется. В нем не случалось пожаров, сюда не пробирались грабители или горящие энтузиазмом туристы. Наверное, если бы "Катрина" снесла Новый Орлеан с лица земли, особняк Эшей продолжал бы стоять невредимым. К счастью, ураган почти не затронул Садовый квартал, и он остался ровно таким, как помнил Мэтт с детства.

А еще сюда не заходили сторонние призраки. Дом-крепость, которая служила убежищем. Духи здесь обитали только местные: Мэтт особенно любил в детстве слушать рассказы конфедерата с пробитой головой, своего сколько-то «пра» деда.

На крыльце отец подвесил диван-качели, они до сих пор притаились в глубине рядом с круглым напольным фонарем.

Маленьким, Даниэль обожал эти качели, мог целый день с них не слезать, обычно что-то читая. Мэтт устраивался рядом, прямо на полу, рисовал, а вечерами любовался фонарем. Его и Ли обожала, но она доросла до крыльца, когда оба брата почти перестали на нем появляться.

Поднимаясь по ступенькам, Мэтт вспомнил, как они были совсем маленькими, когда стащили штаны отца, которые предназначались для какой-то благотворительной организации. Это Даниэль предложил вместе залезть в них: штанины были настолько большими, что оба брата отлично в них помещались.

Они передвигались таким образом по дому, выпрыгнули на крыльцо и вот тут-то и завалились. Мэтт рухнул прямо на Даниэля, а тот радостно хохотал. Почти также широко он ухмылялся, когда лет шесть назад вешал на входную дверь рождественское украшение - внушительный венок с черной хвоей и черепами.

Мэтт подумал, что уже очень давно не видел брата также открыто улыбающимся.

Он попытался позвонить сегодня Даниэлю. На самом деле, Мэтт остыл довольно быстро, но всё равно злился на брата. На улице маячили однозначные призраки, но дома Мэтт заварил травы, и они отогнали видения. Некстати вспомнилось, что о призраке бабушки Мэтт тоже Даниэлю не рассказывал. Да и наверняка много о чем еще.

В конце концов, Даниэль не обязан отчитываться. Вот если бы он скрыл, что убил Бена или что-то в этом духе - другое дело.

В общем, уже сегодня Мэтт позвонил брату, но трубку тот не взял. Ничего удивительного в этом не было, они оба частенько пренебрегали звонками. Тогда Мэтт просто набрал сообщение, где попытался неуклюже узнать, что тот делает вечером. Оно осталось непрочитанным, а последний раз в сети Дан был в шесть утра.

Что значило, у него скорее всего какие-то дела. Возможно, с отцом в компании, будний день всё-таки. Мэтт же отработал его в субботу, поэтому промаялся немного и решил нанести визит деду.

Внутри особняка властвовали сумрак и прохлада. Ничего магического: система климат-контроля и тяжелые шторы, которые редко раззанавешивали.

Мэтт замер на пороге, будто принюхивающийся пес - или позволяющий дом распознать себя. В семейный особняк Мэтт не заходил давно, так давно, что тот мог и забыть его... правда, вряд ли для мест существовало понятие времени. Дом знал его. Мэтт часть семьи.

В темной прихожей висел плащ матери и пальто отца, а на другой стороне - огромное резное зеркало в старинной раме. Рассказывали, будто оно стояло еще на плантации, которая когда-то принадлежала Эшам. Однажды Мэтт заметил Даниэля, вглядывающегося в зеркало.

- Ты там лоа видишь?

- Неа. Представляю зазеркальный мир. Смотри! Если долго вглядываться, можно заметить, что твой двойник просто копирует действия, чтобы ты ни о чем не догадался.

Даниэль любил рассказывать истории, которые придумывал тут же, на ходу. Он явно унаследовал что-то от бабушки. Та говорила, что зеркала ведут на другую сторону, поэтому завесила их тканью, когда умер дядя Майкл.

Мэтту тогда исполнилось девять, он многого не понимал, почти не помнил похорон. Зато в памяти отлично сохранился вечер после, когда дом наводнили люди в черном, ели невкусную еду и вспоминали дядю.

И дед, и бабушка казались потрясенными этой смертью. Отца таким же потерянным Мэтт видел потом лишь однажды, когда Даниэль попал в аварию. Тетя Вивьен молчала и предпочитала отсиживаться в углу. Амелия занималась маленькой Ли. Мэтт до сих пор не знал, почему смерть дяди так подействовала на всю семью, но единственной, кто сохранял спокойствие, кроме детей, осталась мать. Именно она всё организовала.

А пришедшими занимался Даниэль. Беседовал с ними весь день, ненавязчиво выпроводил после. Ему было всего четырнадцать.

Где-то в комнатах особняка играл джаз, а это значило, мать дома. Мэтт не очень хотел с ней встречаться, буквально прокрался через гостиную и поднялся по лестнице, переступив через третью ступеньку, которая всегда поскрипывала. На втором этаже располагались спальни, и Мэтт направился к дедушкиной.

Старый дом никогда не бывал тих. Поскрипывал паркет, тикали часы, на крыше раздавались шорохи. Гостиную заполняла массивная старинная мебель, стены прятались за деревянными панелями и обоями с цветами. От черного хода слышался перелив колокольчиков, подвешенных у двери.

В доме всегда царило ощущение сырости, духота как будто не проникала внутрь. Словно где-то в глубине встроенных шкафов притаилась болотная вода. Пахло густым деревом, а еще черным чаем, ладаном и бурбоном. Мэтт с удивлением подумал, что эти ароматы плотно ассоциируются с домом и будто распадаются на отдельных родных.

Запах ладана унес с собой Даниэль, прибавив к нему кофе. Черный чай всегда сопровождал мать, а бурбон - отца, хотя сам он почти не пил. Тонкая вуаль сладкого апельсина - это Ли, а суховатая нота пороха - тетя Вивьен. Когда-то бабушка пахла розмарином, и аромат трав напитывал дома, но сейчас он исчез, испарился, въелся в потолочные балки.

На втором этаже царил запах лекарств - из комнаты деда.

Мэтт тихонько постучал, но вошел, не дожидаясь разрешения. К счастью, Бернард не спал: сидел на кровати и читал газету.

Бабка Корделия сумела провести семейную компанию через время сухого закона и Великой депрессии. Бернард не растерял состояние, сохранил его и преумножил. Мэтт помнил деда грозным и суровым, но после смерти бабушки он сильно сдал. Постепенно отошел от дел, а два года назад его разбил удар. После этого он редко выходил из дома и даже из комнаты.

Стены пропитывал запах лекарств и густой сладковатый аромат мёда, который обожал дед. Огромная кровать с резными столбиками занимала большую часть пространства, рядом с ней притаилась напольная лампа с тканевым абажуром. В стороне комод, расписанный гирляндами бутонов, да шкаф. Окно скрывали ветви магнолий, которые по весне цвели буквально в спальне.

Бернард Эш смерил внука взглядом из-под кустистых бровей, и его губы не тронула улыбка. Худой, болезненный Бернард всё равно вызывал трепет.

- Ну? Что ты опять натворил?

- Почему натворил? - опешил Мэтт.

- Ты просто так не приходишь. Значит, что-то напортачил или нужен совет. Повезло, раз ты со вторым.

Мэтт уселся на стул, подумав, что он, наверное, та еще бесчувственная скотина. Он и правда не приходил к деду просто так.

- Что ты знаешь о проклятиях?

- Что это дерьмовая штука, - хмыкнул Бернард. - Энергии забирают много, а толку чуть.

- Не работают?

- Еще как работают. Только это подло и слишком просто, наслать проклятие. Никакого удовольствия. Еще и откат огребешь.

Дед тоже умел разговаривать с лоа напрямую, поэтому именно он в какой-то момент решительно взялся за воспитание Даниэля.

- А мы, Эши, защищены от таких штук?

Мэтт пытался спросить как будто бы невзначай, но Бернард прищурился, явно подозревая, что вопрос возник не просто так. Рассказывать подробности Мэтт не хотел, дед бы точно посчитал его параноиком. Но и забыть шепот «он умрет» никак не мог. А Даниэль своим рассказом о Бене как раз напомнил, что существуют еще и проклятия.

Мэтт почти ничего о них не знал, поэтому решил спросить у того человека, который осведомлен о тайнах и колдовстве больше, чем кто бы то ни было.

К удивлению Мэтта, Бернард не стал ни хмыкать, ни расспрашивать:

- Никто не защищен от проклятия. Но если эту штуку сделал Даниэль, ты можешь спать спокойно.

Бернард кивком указал на грудь Мэтта, где выделялся небольшой мешочек гри-гри.

- Амулеты Дана мощные, - согласился Мэтт, пряча гри-гри под футболку.

- Потому что делает их очень редко. И не заряжает на всякие глупости вроде удачи. Он преуспел в защите.

Мэтт пробовал мастерить гри-гри в детстве, но чувствовал, что особой силы в них нет. Зато никто лучше него не умел смешивать травы. Он и Ли пытался обучить, у которой обнаружились природные способности к целительству. Оба не соблюдали никакой системности в обучении, и дело продвигалось медленно.

Пусть в амулеты Мэтт не умел, зато травяные чаи отлично отгоняли призраков. Это ему нужнее.

- К тому же ты Эш, - веско сказал Бернард. - У нас сильная семья и предки. Чтобы проклясть кого-то из нас, нужен действительно опытный жрец бокор и мощная жертва. Сила проклятия зависит от того, кто создает его. И от уровня защиты проклинаемого. Чаще это баловство.

Бернард ухмыльнулся:

- В молодости мне на порог подкинули деревянный гроб, заполненный кладбищенской землей. Маленький, с ладонь. Проклятие не сработало, я разозлился и приказал лоа выяснить, кто это сделал.

- Они узнали?

- Конечно. Мы потом с этим парнем стали лучшими друзьями. Айзек Ландри.

Мэтт и вправду слышал о нем. Сильный колдун, но умер еще до рождения Мэтта.

- Мы с ним любили ввязываться в неприятности, - продолжал Бернард. - Он потом признался, что проклинал не очень-то всерьез. А я был Эшем. Не так-то просто сработать.

- А что с ним случилось?

- Погиб, когда мы стали играть с силами, с которыми не могли справиться. Он тоже хорошо умел в защиту, но только не себя. Поэтому я выжил в том ритуале, а он так и остался мертвецом на перекрестке. После этого я решил остепениться, к тому же Эйлин повстречал.

Дед замолчал, с неожиданной грустью смотря куда-то в окно, на магнолии. Непривычно было видеть Бернарда таким, но Мэтт не мог избавиться от других мыслей. Для проклятия нужна хорошая жертва... а человеческая подойдет? А то, может, на самом деле это и правда обряд провели с Беном. Пустив его кровь.

- Но можно ведь узнать, есть ли проклятие? - заерзал на стуле Мэтт.

- Это не так просто. Когда проклятие наливает силой, попроще. Так что лучше выждать. Но ты бы и так заметил. Проклятие сложно с чем-то спутать.

- А как оно, ну, как проявляется?

- Человек начинает болеть, плохо себя чувствовать. Мучают бессонница и кошмары. Усталость, головные боли... ну, и неприятности, конечно.

Некстати вспомнилось, что Даниэль плохо спит, и Мэтт почти уверился, что это точно проклятие, когда дед проницательно посмотрел на него и хмыкнул:

- А иногда, Мэттью, нужно просто идти к врачу, а не списывать всё на магию. Бессонница тоже может быть по другим причинам. Как у твоего брата, например.

- Что?

- Даниэль с детства плохо спит, когда его что-то беспокоит. Точно как ваш отец. Не удивлюсь, если при важных проектах они работают ночами.

- Но проклятия тоже существуют.

- Чтобы проклясть Даниэля, нужно очень постараться. И то больше огребешь.

- Почему?

- Из-за лоа.

Дед имел дурную привычку вот так веско бросить слово, но не торопиться объяснять. Как будто наслаждался замешательством собеседника, смаковал власть, которую над ним имел. Это ужасно бесило, но Мэтт давно научился в таких случаях терпеть. Вот и теперь Бернард выждал немного и снизошел объяснить:

- Лоа не любят проклятия. Они бы почуяли и предупредили.

- Их можно обмануть.

- Теоретически. Но нужно обладать невероятной мощью. Поэтому и не подействовал гробик Айзека. Лоа предупредили меня о такой-то ерунде.

Теория Мэтта трещала по швам, но на всякий случай он решил не сбрасывать ее со счетов. Всё равно нужно понять, кто убил Бена. Возможно, этот человек даже опаснее, чем казалось.

Или у Мэтта действительно начинается паранойя. Отгородившись от видимых призраков, он с энтузиазмом создал воображаемых. Радостно утонул в глюках вместо того, чтобы думать о вполне реальных трупах и убийцах.

- Ты поссорился с братом.

Бернард не спрашивал, он утверждал, и Мэтт почувствовал себя неуютно.

- Не то чтобы поссорился... и с чего ты решил?

- А ты всегда ко мне прибегал, когда вы ссорились. Жаловался на него.

- Я не собираюсь жаловаться на Дана!

- Правда?

Скрестив руки на груди, Мэтт молчал. Бернард спокойно смотрел на внука и тоже не произносил ни слова. С улицы долетел обрывок разговора: кажется, очередной гид водил туристов по Садовому кварталу, рассказывая о самых известных особняках.

- Он ни черта мне не говорит! - наконец, не выдержал Мэтт. - Он всегда чертовски самостоятельный, но в последнее время особенно... после аварии.

- Ты же знаешь, что там произошло. Как умерла Анаис. Вряд ли он хочет видеть еще чью-то смерть.

- Он же не виноват! Это Анаис...

- Он был там. А твой брат имеет дурную привычку чувствовать ответственность даже за направление ветра. Наверняка опасается, что если ты влезешь в его проблемы, с тобой тоже что-то случится.

В этом не было ни капли логики... ну, или примерно столько же, сколько в предположении о проклятии на основе одного глючного шепота.

Об аварии Мэтт, конечно, знал всё. Даниэль ему подробно рассказал и даже два или три раза. Хотя детали смерти Анаис выложил только когда хорошенько напился. Зато после этого его явно начало отпускать.

Больше сидеть на месте Мэтт не мог. Он подскочил со стула и начал ходить по комнате из угла в угол.

- Здесь другое, - упрямился он. - Он даже не рассказал всего!

- Зачем?

Мэтт растерялся и остановился. В голове уже формировались возмущенные аргументы на «почему», но вопрос «зачем» поставил в тупик.

- Зачем он это сделал?

- Думал, что так отгородит меня, защитит, - сдался Мэтт. - Он думал, это не важно. Думал, мне неинтересно!

- А ты когда-нибудь говорил, что интересно?

- Я...

- Так с какого хрена он должен это знать?

- Это же Дан!

- Ты злобная маленькая горгулья, Мэттью, которая способна откусить руку. Если ты летаешь сам по себе и шипишь на всех, с чего Даниэль должен думать, что его-то ты посыпешь волшебной пыльцой? Ты в последние раз ушел из этого дома и громко хлопнул дверью. Заявил, что ничего эшевское тебе не нужно.

- Я имел в виду другое, - пробормотал Мэтт. - Всё это колдовское наследие... не хочу я видеть призраков!

Перед глазами возник окровавленный Даниэль, и Мэтт торопливо отогнал воспоминание.

- Не снова...

Бернард покачал головой и вздохнул как-то очень печально. Почти так же, когда вспоминал давнего мертвого друга. Разгладил узловатыми пальцами газету на коленях.

- Ты же знаешь, Мэттью, что твоя бабушка принесла свое колдовство. Она тоже видела призраков. Не так хорошо, как ты, но способностями обладала.

- Да. Конечно.

- Когда умер Майкл, Эйлин увидела его призрака. Видела мертвого сына с дыркой от пули.

- Я... я не знал этого...

Почему-то Мэтту ни разу не пришло в голову, что он не единственный Эш, который мог видеть что-то подобное. Да, конечно, они ощущали смерть близких. Но не призраков.

Невольно в памяти снова возникли те мрачные похороны. Может, остальные тоже что-то видели? Поэтому смерть дяди Майкла настолько повлияла на них. Мэтт ведь ничего не знал. Тщательно оберегаемая и наверняка бессмысленная тайна Эшей.

- Это раздавило Эйлин, - продолжал Бернард. - Я хотел ей помочь. Знаешь, что она сказала? Чтобы я просто оставался рядом и напоминал о живых.

Никому Мэтт не говорил о том, что видел призрака Даниэля в момент его смерти. Ни деду, который наверняка догадался, ни самому Дану, который не имел об этом представления. Да уж, Мэтт достаточно недоговаривал.

Жаль, совет деда ему не поможет. Проблема в том, что живые могут быстро стать мертвецами - снова. Именно это приводило в ужас.

- Чем дольше мы живем, Мэттью, тем больше у нас мертвецов. Мы должны принимать их и двигаться дальше. Бежать от них или увязать плохая идея. Мы должны думать о живых. Пока они живы.

Возвращаться на стул не хотелось. Мэтт не чувствовал себя взрослым человеком, который владеет собой и ситуацией. Он уселся как в детстве: на пол, прижавшись спиной к комоду с нарисованными цветами. Сцепил руки и пробормотал:

- Ему плохо. После той аварии. Я не знаю, как ему помочь.

- А себе?

- Что?

- Мэттью, это ты ко мне пришел, а не Даниэль. Ты ничего не сможешь, пока себе-то не поможешь.

Конечно, Мэтт уже подготавливал яростные опровержения, но они так и вязли на языке горьковатым осадком, не желая исчезать. Возражать деду не хотелось, особенно после того, что он рассказал про бабушку.

Оставался рядом и напоминал о живых.

Что ж, наверное, именно это и делал Даниэль для Мэтта. А вот сам он не знал, чем помочь даже самому себе.

- Мэри воспитала вас сомневающимися, - проворчал Бернард.

- И в чем сомневается Дан?

- В том, что заслужил. Хорошей жизни, хорошей семьи и брата. В той аварии умерла Анаис, умер он сам. Это неплохо доказало, что он недостоин того, что хотел.

- Но это же глупости!

- А ты разве не сомневаешься? В себе, своем даре.

Скрестив руки на груди, Мэтт насупился, но возражать не стал. Как и всегда, рядом с дедом он чувствовал себя нашкодившим мальчишкой. Может, за этим и приходил - Бернард всегда видел то, что не доступно другим, проникал в суть вещей и вряд ли ему помогали лоа. Дед умел вправлять мозги.

- Сомнения мешают Дану говорить с тобой. А твои собственные мешают слушать. Его и призраков. Вы похожи, мой мальчик, - Бернард хмыкнул, и тон его изменился. - Два дебила.

Закатив глаза, Мэтт поднялся на ноги. Покосился на тикающие на стене часы. В это время дед любил пить чай. Задерживаться Мэтт не собирался, но теперь думал, что можно и чаю выпить. Дед любил слушать обыденные истории из книжного, а сам с удовольствием рассказывал о прошлом. Мэтт, конечно, фыркал, но на самом деле обожал слушать.

- Если так волнуешься о проклятиях, - заметил дед, - вычисти пороги и посыпь их толченым кирпичом. Неплохо помогает. Ну, и с Даниэлем поговори. Только не сегодня, они с Робертом на каком-то благотворительном приеме.

Так вот почему Даниэль не отвечал. На такие мероприятия он не брал телефон, так что вряд ли видел сообщение.

- Я буду с медом, - невозмутимо сказал Бернард. - Черный. И не делай крепким.

Притворив за собой дверь дедушкиной комнаты, Мэтт по скрипнувшим полам отправился на кухню. Но застыл, когда ему показалось, что над головой и чуть в стороне кто-то ходит. Он замер и прислушался.

Несколько вязких мгновений царила тишина, а потом по чердаку будто кто-то пробежал и раздался негромкий детский смех. Отголосок далекого хохота, давно потерянного веселья. Едва различимый даже не голос... просто Мэтт знал, какими будут слова. Слышал раньше.

- Давай же, Робби!

На чердаке играли отец и дядя Майкл, когда были маленькими. Потом они обустроили чердак, так что теперь его не заваливал хлам, и там оставалась милая комната, где когда-то жил дядя Майкл.

Мэтт видел его призрака пару раз. Тот ничего не говорил, не интересовался Мэттом, но сейчас, видимо, снова вернулся.

Может, призраки тоже тонут в собственных воспоминаниях.

Тряхнув головой, Мэтт подумал, что лучше бы мертвый конфедерат. Он соскучился по его историям.

Спустившись на кухню, Мэтт почти не удивился, столкнувшись с матерью. Она вытаскивала из духовки поднос с пирожками и обернулась, положив их на стол. Увидела сына и тепло улыбнулась:

- Мэттью! Как я рада.

- Здравствуй, мама.

Миниатюрная женщина, которая за всю жизнь, кажется, ни разу не воспользовалась косметикой. Впрочем, ей и не требовалось: в молодости она была очень красивой, Мэтт видел фото. Старела она тоже с элегантностью и выглядела моложе своих лет.

В простом черном платье, единственным украшением которого оставался серебряный крестик на цепочке. Пышные локоны небрежно собраны, никаких колец на руках.

Тетя Вивьен рассказывала, что в молодости Мэри вовсе не была замкнутой. Она ходила на вечеринки, но обладала достоинством и умела держать себя в руках. Наверное, именно это и понравилось отцу: он влюбился, женился, и Мэри всецело отдалась семье. Она работала школьной учительницей, но недолго, больше занимаясь домом. Ее не пугало колдовство и репутация Эшей, хотя она предпочитала не вникать.

С возрастом строгое католическое воспитание взяло свое, и Мэри тоже начало сносить в эту сторону. В детстве любимым наказанием для детей было поставить их на колени перед стеной с крестом и заставить молиться. Мэри искренне считала, что это поможет. Перестала после того, как Мэтт попросту уснул.

По большому счету, супруге Роберта Эша сейчас стоило быть на приеме вместе с ним, но она считала это мужским делом, возносила молитву и пекла пирожки.

Мэтт порывался сбежать, но потом подумал, что дед прав. От себя не убежишь. Да и не очень-то хотелось, на самом деле. А мамины пирожки с ягодами и вправду всегда были обалденными, от одного взгляда на их румяные бока рот Мэтта наполнился слюной. Можно и задержаться. Тем более, вроде бы внезапные призраки с их предупреждениями и глюками успокоились.

Мэтт еще никогда так не ошибался.

7. Лучше бы ты умер

Даниэль ненавидел светские мероприятия, от них буквально тошнило.

А может, всё дело в том, что он не успел позавтракать. Аккуратно поставив так и не тронутый бокал с шампанским, Даниэль переместился к столику с канапе. Воздавая должное закуске, он не забывал поглядывать по сторонам.

Большой зал арендовали в помещениях бывшего сахарного завода. Теперь тут стояла черно-белая мебель, кирпичные стены стильно подсвечивались, а хромированную барную стойку сегодня заставили закусками. Витые лестницы уводили на второй этаж для частных бесед без свидетелей, мягкий ковер цвета корицы под ногами скрадывал звуки.

Официально мероприятие посвящалось новой коллекции одежды из природных материалов. Ее быстро презентовали и теперь девушки в стильных платьях, больше всего напоминавших солому, ходили среди гостей.

На самом деле, нового модного дизайнера спонсировала фармацевтическая компания, которая пыталась закрепиться в регионе. Многие почему-то до сих пор считали, что порошки и снадобья от местных лучше новомодных таблеток. Даниэль не мог их винить, тем более подозревал, что компания просто отмывала деньги.

К счастью, это не их проблема. На самом деле, Эши вообще никак не связаны с нынешним вечером, но здесь собрали всех, кто обычно бывал на подобных мероприятиях, видимо, для статусности. «До пепла» тоже планировал извлечь выгоду и поговорить с парочкой полезных людей.

Этим занялся лично отец, Роберт Эш, от Даниэля больше требовалось слушать и вежливо выказывать учтивость.

От фоновой музыки клонило сон, а может, он просто слишком мало спал в последнее время. Даниэль отправил в рот еще одну канапешку, скрывая зевок.

- Даниэль.

Отец подошел почти бесшумно, в руках сжимал бокал с шампанским, но, кажется, тоже к нему не притронулся. Высокий, темноволосый и по-прежнему элегантный. Строгий костюм сидел на нем как влитой.

Роберт Эш управлял делами семейной компании и мог вежливо и с улыбкой послать ко всем чертям - да так выстроить обстоятельства, что пришлось бы пойти.

Говорили, Даниэль на него похож.

- Ты спишь на ходу. Соберись.

Отец хотел отойти, но присмотрелся и едва заметно нахмурился:

- Дан, если нужно, я могу справиться один.

- Просто не выспался, - честно ответил Даниэль. - Думаю, знаю, что хотят скрыть из Артуса в своих документах.

- Хорошо. Поговорим об этом позже в офисе.

Отец кивнул и хотел отойти, но едва заметно улыбнулся и шепнул перед этим:

- На том конце стола есть кофе. Если поторопишься, он еще будет горячим.

Кофе и правда нашелся, горький, черный и порядком остывший, но Даниэль был рад и такому. Он проследил взглядом за отцом, который вежливо улыбался как раз одному из директоров Артуса, с которым они хотели заключить контракт. В Артус входило несколько новых производителей бурбона и они искали дистрибьюторов.

Даниэль помнил свои первые подобные мероприятия, тогда отец стоял рядом и вполголоса рассказывал, кто есть кто и как себя лучше вести. Теперь это не требовалось. Хотя он прав, стоит собраться. Никого не волнует, что Даниэль плохо спит, и какие еще могут быть проблемы. Правда, вот если бы полиция его задержала, об этом точно судачили.

- Ох, Даниэль!

Упитанный темнокожий мужчина средних лет хлопнул его по плечу. От кого угодно такая фамильярность могла показаться неуместной, но только не от Альберта Льюиса. Давний друг Роберта Эша, он знал Даниэля еще ребенком и уже тогда занимался в «Доме пепла» логистикой. Его добродушие кого угодно могло ввести в заблуждение, но деловая хватка у него как у бульдога.

- Даниэль, ты видел? Из-за дождя развезло дорогу у Пирлингтона! У нас два грузовика встало.

- Это же рядом со складом.

- Ты что, предлагаешь несколько миль коробки в руках таскать?

- Да ничего страшного, есть запас. Уже завтра грузовики доберутся.

Альберт нахмурился. Он вообще был известным паникером, который на каждую неурядицу думал, что наступил конец света. Зато когда на самом деле грохнул ураган «Катрина», он один из немногих сохранял присутствие духа и заранее перенес склады в другой штат. Тогда это влетело в приличную сумму, но в итоге позволило обойтись без серьезных потерь.

- Там ничего важного, - продолжал Даниэль. - И на прошлой неделе клиентам основную партию отгрузили.

- Ох, мой мальчик, ты меня успокоил. Ну тогда ничего страшного, можно еще шампанского выпить. Будешь со мной?

- Спасибо, я лучше кофе. Почему ты вообще ко мне пришел? Прекрасно знаешь, я не очень-то разбираюсь в делах. Просто иногда помогаю отцу.

- Не преуменьшай свои заслуги. Ты отлично во всем разбираешься.

Даниэль знал, что это не совсем так. Хотя он всё больше проводил времени в компании, но понятия не имел о многих нюансах и не был уверен, что хочет их узнавать. Его вполне устраивало помогать отцу с делами, но он бы никогда в жизни не хотел занять его место.

- Я получил степень в искусстве, Альберт, а не в бизнесе. Я книжки пишу.

- И как одно мешает другому? - искренне удивился тот. - Даже Роберт так не умеет общаться с поставщиками, как ты.

- Это потому что я молодой, и они не принимают меня всерьез.

- Вот потом сюрприз!

Альберт Льюис хохотнул и напоследок еще разок хлопнул Даниэля по плечу, а после переместился к стоявшим бокалам с шампанским. Даниэль тепло смотрел ему вслед, поэтому пропустил, когда рядом оказалась Амалия Эш.

К семье она принадлежала только по фамилии, потому что когда-то вышла замуж за Майкла Эша. После его смерти она осталась с маленькой Ли на руках, и Бернард взял ее под свою опеку. С тех пор Амалия Эш встала на ноги, пыталась воспитывать дочь и вела юридические дела Эшей. С работой она явно справлялась лучше, чем с дочерью.

Эффектная и красивая женщина с копной темных волос и точеной фигурой, которую она запаковывала в платья-футляры. Сейчас тоже в одном таком и в туфлях на тонком каблуке, которые продавливали аккуратные четкие дыры в ковровом покрытии.

Даниэль хорошо знал Амалию. Когда он стал постарше, Роберт решил, что именно он и Амалия отлично смотрятся на светских мероприятиях и могут представлять семью. Поэтому пока сам решал рабочие вопросы, Даниэль вежливо улыбался как примерный католический мальчик, Амалия сверкала взглядом острым, как ее шпильки.

Они не откровенничали, но Даниэль знал, что может положиться на Амалию. Когда он сбежал с того мероприятия, где Кристофер Янг облил его вином, именно Амалия его прикрыла. А после, когда полиция хотела задержать ее за вождение в нетрезвом виде, она позвонила именно Даниэлю, чтобы он ей помог.

- Только не рассказывай остальным, - говорила она тогда срывающимся голосом, подразумевая Эшей.

- Не буду. Но если еще раз выпьешь и сядешь за руль, я тебя прикрывать не стану.

Даниэль тогда разозлился. Он знал, чем оканчиваются аварии на дорогах. К чести Амалии, такого больше не повторялось, и она продолжала казаться безупречной. Несомненно, за этим фасадом таилось множество теней, но Даниэль предпочитал не знать о них.

По крайней мере, пока это не касалось Ли.

Сейчас Амалия мило улыбалась, как и женщина рядом с ней. Скромная на ее фоне, в простом платье, без броского макияжа и с уложенными волосами. Натали Бреннан.

Мать Анаис.

- Добрый день, - вежливо поздоровался Даниэль.

Натали кивнула ему, а Амалия коснулась плеча и невесомо поцеловала в щеку.

- Миссис Бреннан показывает мне тут всё, - сказала Амалия. - Ты знаешь, она ведь организовала это мероприятие.

- Всего лишь распланировала.

Улыбка будто приклеилась к губам Натали, но не затрагивала ее глаза, взгляд которых не отрывался от Даниэля. Ему не впервой было натягивать маску невозмутимости, он давно ее отточил, и даже миссис Бреннан не смогла бы ее пробить.

Она руководила агентством и частенько организовывала подобные приемы и мероприятия. Встречаться с ней Даниэль не любил, но порой приходилось. Он знал, что и Амалия ее терпеть не может, называя знатной стервой.

- Очень рада встрече, Даниэль, - сказала Натали Бреннан. - Вижу, ты хорошо проводишь время.

Даниэль еще оставался в больнице после аварии, когда она пришла к нему и сказала, что забирает труп своей дочери из морга, и чтобы Даниэль не вздумал явиться на похороны - как будто он тогда мог встать с постели.

Натали Бреннан считала, это Даниэль виноват в аварии. То, что за рулем сидела Анаис, то, что полиция официально подтвердила несчастный случай, ничуть ее не убеждали.

- Я знаю, что это как-то связано с вашей чертовщиной, - отчеканила она тогда.

Даниэль и Анаис познакомились случайно в магазине подержанных книг, где она выбирала томик по магии, а он посоветовал один. Позже ей понадобилась помощь с лоа, так они и сошлись. Уж точно не Даниэль повлиял на увлечения Анаис.

- Я говорила ей не связываться с чертовым Эшем! Вся ваша семейка приносит только несчастья. Лучше бы ты умер. Это не вернуло бы мою дочь, но... лучше бы ты умер.

После этого они виделись несколько раз на таких вот официальных мероприятиях, обменивались бессмысленными любезностями и больше ничего. Когда Даниэль встречался с Анаис, он много раз бывал в доме миссис Бреннан, она любила его.

Даниэль понимал, почему она винила его - ей было необходимо кого-то винить, может, так ей проще смириться с потерей. Но это не значило, что он спокойно вспоминал ее слова.

- Чудесное мероприятие, миссис Бреннан. Фуршет выше всяких похвал, а музыка очень приятная.

Обменявшись светскими любезностями, они могли больше не встречаться до конца приема, чем обычно и пользовались. Амалия тоже это знала: сделав круг почета, она улизнет от Натали, посчитав свой долг выполненным.

- Приятно провести день, Даниэль.

- Благодарю, миссис Бреннан.

Лучше бы ты умер.

Когда они отошли, Даниэль всерьез начал размышлять, не пора ли приняться за шампанское. Вместо этого залпом допил кофе и повернулся, чтобы взять еще.

Впусти меня, и никогда не будешь одинок.

Он замер. Странный шепот звучал несколько раз за последние дни, но вчера вечером, после ухода Мэтта, стал особенно яростным. Сегодня лоа снова вернулся.

В том, что это лоа, Даниэль не сомневался. Обычно они вели себя тихо и ненавязчиво - не так, как призраки Мэтта, которые жаждали общаться. Лоа отзывались на магию, когда Даниэль звал их. Но порой встречались духи посильнее, вот они могли говорить вполне осмысленные вещи, не уточняя, хочет ли Даниэль их услышать.

Порой ветер доносил обрывки фраз, иногда слова будто вибрировали в костях Даниэля. Он не столько слышал, сколько ощущал их. Редко они бывали навязчивыми, но порой... неприятными. Но не было отчетливых фраз да еще вот так, когда Даниэль никого не звал.

Похоже, какой-то сильный лоа, который решил к нему прицепиться. Даниэль нахмурился. Если не отвяжется, придется что-то делать... в другое время он бы сразу попробовал избавиться от странного лоа, но сейчас хватало других проблем.

Никогда раньше лоа не пытались указать ему, что делать.

Но уж точно он никого не собирался «впускать». Даниэль всегда помнил, что лоа не такие уж милые создания. Они слизывали кровь с рук, принимали его жертвы и подчинялись только потому, что его воля сильнее.

В ритуалах вуду последний этап - это одержимость. Жрец впускал в свое тело лоа, и тот мог ответить на вопросы или что-то дать. Даниэль никогда не делал ничего подобного, потому что прекрасно понимал: для него такое хуже смерти. Это не просто ослабит контроль, это выдернет его из рук Даниэля. И кто знает, что тогда сделают все те лоа, которые его чуют.

Дед всегда говорил, что ему нельзя впускать духов. Он должен держать лоа под контролем - иначе они будут контролировать его.

Даже несмотря на кофе, глаза отчаянно слипались. Даниэль не сомневался, если он сейчас сядет в какое-нибудь из расставленных повсюду кресел, то начнет позорно клевать носом. Залпом выпив чашку кофе, Даниэль подумал, что здесь они слишком маленькие. Удержался от того, чтобы взять еще, и нашел взглядом отца. Тот беседовал с одним из клиентов, представителем крупной торговой сети. Похоже, отец решил, что сегодня уладит все важные вопросы сам.

Соберись, мысленно приказал себе Даниэль.

Впусти меня, зашелестело вместе с фоновой музыкой.

С чашкой кофе Даниэль поднялся по крутым ступенькам на второй этаж. Небольшая галерея с мягкими креслами и пуфиками. Тут велись неторопливые деловые беседы, которым Даниэль мешать не собирался. Он облокотился на витые перила, скользя бездумным взглядом по людям внизу.

Отец разговаривал с Харрисоном Янгом и только не знающий мог счесть их улыбки милыми. Правда, старший Янг никогда не опускался до сплетен в отличие от сына, но всегда с удовольствием натравливал адвокатов, выяснял отношения из-за земли и складов Эшей. Отец тоже не упускал случая выдернуть из-под носа занимавшегося недвижимостью Янга какой-нибудь лакомый кусок или изящно насолить.

Даже квартира, в которой сейчас жил Даниэль, в свое время была куплена Робертом Эшем за бесценок, потому что принадлежала Янгу, и там возникли какие-то проблемы. Никто в ней никогда не жил, пока ее не занял Даниэль.

Говорили, будто младший сын Янга, Паркер, который задирал Мэтта в школе, учится где-то за границей. Амалия на это фыркнула и заявила, что он просто подсел на наркоту и проходит реабилитацию в клинике.

Рядом с отцом стоял Кристофер Янг. Он как будто почувствовал взгляд Даниэля, повернулся и хищно усмехнулся, едва заметно салютовав бокалом с шампанским. Глянул на отца, но того полностью поглотил разговор с Робертом Эшем. Поэтому Кристофер недолго думая направился наверх, к Даниэлю.

Вот только этого не хватало.

Из всего богатого арсенала равнодушия Даниэль нацепил на лицо то, которое включало в себя толику презрения. Когда Кристофер подошел, Даниэль даже не посмотрел на него, продолжая скользить взглядом по людям в зале. Краем глаза заметил, как Кристофер небрежно облокотился на металлические перила галереи.

- Чудесный вечер.

Даниэль сдержанно кивнул. Они с Кристофером не опускались до ядовитых реплик или банальных колкостей. Даже в семинарии, когда Кристофер распространял слухи об Эшах, при встрече они оставались нарочито вежливы - с возрастом лишь отточили мастерство.

- Слышал о Бене, - сказал Кристофер, и голос его как будто дрогнул. Даниэль не поручился бы утверждать, что правда это услышал. Или что это не было игрой. Потому что дальше голос Кристофера звучал ровно. - Жаль его.

- Правда? Я думал, вы не в ладах.

- Этот говнюк тебе что-то рассказывал, да?

- Немногое. Но я знаю, что между вами произошло. Почему он на тебя взъелся.

Кристофер хмыкнул и вроде бы пожал плечами. Даниэль наконец-то повернул голову и посмотрел на него, спокойно и в упор.

Бен не был выходцем из богатой семьи, его родители никогда не владели ни плантациями, ни компаниями, ни даже маленькими агентствами. Его мать всю жизнь занималась домом, она умерла от рака, когда Бен был подростком. После этого отец и послал его в семинарию, искренне веря, что это лучший вариант для сына. Направит его на путь истинный, потому что сам Бен идти по нему почему-то не желал.

Духовная стезя, конечно же, оказалась не его. Бен сбежал из семинарии вместе с Даниэлем и пошел учиться в колледж. Тогда же его сестра вышла замуж и уехала на север, а отец начал медленно спиваться. Даниэль даже не знал, где он сейчас, может, давно умер.

Денег на колледж одолжил Бену именно Даниэль, один из немногих случаев, когда он воспользовался капиталом семьи и своим счетом, который открыл для него дед. Во время учебы и Даниэль, и Бен активно работали, а после Бен стал журналистом и вроде как довольно неплохим. Хотя, как он сам признавался, беспринципным.

- Это помогает мне делать мою работу.

Последней статьей Бена был разгром компании Янгов о том, как они нажились на восстановлении города после «Катрины». Она бы их не потопила, но точно доставила неприятностей. Бен с жаром рассказывал об этом Даниэлю, но тот энтузиазма не разделял.

- Почему? - не понимал Бен. - Ты ведь тоже терпеть не можешь Кристофера! А это будет знатный тычок его семье.

- Игры в войнушку еще никого до добра не доводили.

- В семинарии ты считал иначе.

- С тех пор повзрослел.

Вроде бы статью Бен закончить так и не успел. Зато рассказывал Даниэлю, почему теперь вспомнил о Кристофере Янге и задумал это компромат.

- Ты увел его девушку, - сказал Даниэль.

Брови Кристофера взлетели вверх, а потом он хмыкнул:

- Это он так сказал? О, поверь, Эмма с радостью ушла от этого болвана ко мне.

- Эмма Дебейки? Ничего удивительного.

Даниэль пересекался с Эммой в колледже. Эффектная блондинка, которую волновал исключительно размер кошелька мужчины. Она вроде бы один раз вышла замуж, развелась, отсудив кругленькую сумму. Бен утверждал, что они любили друг друга, но потом Кристофер увел Эмму.

Как подозревал Даниэль, Эмме попросту надоел бедный журналист, наследник Янгов выглядел куда перспективнее.

- Он ее преследовал, - сказал Кристофер. - Караулил Эмму около дома, писал ей странные сообщения. Она боялась Бена. Потом он решил, что напишет чертову статью. Я надеялся, хоть после нее отстанет.

У Кристофера Янга имелось порядочное количество недостатков, но Даниэль не мог не признать, что он всегда оставался честен. Умел повернуть правду так, что она больно колола, доставала до сердца. Он мог утаить, но точно никогда не врал.

А вот Бен частенько приукрашивал и видел всё в собственном свете.

Впрочем, Даниэль не мог сказать, что его волнует личная жизнь Бена или Кристофера. Он знал точно только то, что Бен считал, Кристофер увел Эмму и заслуживает проклятия. Даниэль сразу сказал Бену, что он долбаный псих, и его заклинило на этой Эмме.

- Бен никогда не был ангелом, - сказал Кристофер.

- Как и никто из нас.

- Тебя он ненавидел не меньше, чем меня.

- Похоже, ты выпил слишком много шампанского, - сухо сказал Даниэль.

- Ха! Он считал тебя высокомерным ублюдком. Ты дал ему денег на колледж, а он не смог этого простить. Не смирился с тем, какая у тебя семья, что ты живешь в хорошей квартире Эшей, а он снимает дешевый угол. Он заявлял, что ты снисходишь до него, чтобы казаться лучше.

Даниэль не посчитал нужным отвечать. Он прекрасно знал, что Бен ему не друг. Что у Бена слишком много заморочек в голове... возможно, часть из них и правда именно такая, как говорил Кристофер. Даниэль хотел бы от них отмахнуться, но это всё могло что-то значить касательно его смерти. В конце концов, Бен действительно не был ангелом и обладал удивительной способностью находить себе неприятности. Он считал, что все его ненавидят - возможно, потому что сам ненавидел всех.

И он ведь просил Даниэля наслать проклятие на Кристофера Янга. Писал статью и хотел проклянуть из-за девушки. А через неделю умер с перерезанным горлом в болотах.

- Эмма рассказала об этом, - как будто неохотно продолжил Кристофер. - Ты знаешь, что это правда. Мне жаль Бена, но это всё правда. Просто ты умеешь ее игнорировать.

Даниэль покосился на руку Кристофера с неработающим мизинцем, которая небрежно лежала на перилах. Оказалось, он имел в виду другое:

- В семинарии ты ведь тоже знал, что я говорю правду. Все слухи о твоей семье не были придуманными. Брата часто задерживали. Рабочей версией полиции о смерти дяди была наркоманская разборка. Тетка действительно проходила по делу об убийстве, прежде чем вернулась в город. Даже измены твоего отца не были тогда чем-то тайным. Ты знал, что я говорю правду. Но потрясающе ее не замечал.

- Дело не в том, что ты говорил, - спокойно сказал Даниэль. - Дело в том, что ты не умел вовремя заткнуться.

Возможно, если бы Кристофер распространял тогда ложь, Даниэлю проще было бы смириться с тем, что сделал он сам. Только он знал, что всё правда. Не игнорировал ее, но считал, что это дело семьи и отдельных ее членов. Не то, о чем стоит судачить по углам семинарии.

Тогда были каникулы, которые Даниэль провел дома, и атмосфера там оказалась... гнетущей. Пришлось забирать Мэтта из полиции, он огрызался и не ночевал дома. Отец предпочитал не обращать внимание и ссылаться на срочные рабочие дела, чтобы проводить ночи вне особняка. Мать молилась и получала удовольствие от того, что она жертва. Недавно умерла бабушка, и дед ходил мрачнее тучи, предпочитая запираться в своей комнате и ни с кем не говорить. Даже тетя Вивьен закрыла бар на какое-то время, потому что разбиралась с делами.

Даниэль приехал с тех каникул уставшим и вымотанным. Когда опять пошли разговоры о его семье, подначиваемые Кристофером, он в темном коридоре напустил на него лоа.

После этого они с Беном и ушли из семинарии.

Оставив Кристофера у перил, Даниэль уселся в одно из кожаных кресел. Оно оказалось очень удобным, но тут же напомнило, как Даниэль хочет спать. Кристофер всегда умудрялся ворошить что-то неприятное, так что ощущение было таким, будто вывалялся в грязи. От воспоминаний, от мыслей о Бене.

Никто из них не жертва и не «плохой парень». Во всех намешано всего понемногу.

Кристофер Янг не отставал и уселся в соседнее кресло. Может, ему было скучно, а может, он просто не хотел возвращаться к своему отцу.

- Решил тут поспать? А вроде как должен быть внизу и улыбаться милым эшевским личиком.

- Съешь канапешку, Крис. Займись чем-нибудь.

Даниэль плевать хотел на все подколки Кристофера. Он думал о том, как удержать в себе эти самые канапе. Голова немного кружилась от недосыпа, и Даниэль и вправду предпочел бы оказаться дома и залезть под одеяло хотя бы до ужина.

Он прикрыл глаза, сосредоточившись на дыхании и шелесте вездесущих лоа. Только не того странного, который ощущался рядом, но хотя бы молчал. В отличие от Кристофера Янга.

- Эй, ты же не собираешься тут помереть?

Не открывая глаз, Даниэль показал ему средний палец.

Он сразу почувствовал, как будто что-то кольнуло. Что-то... не касавшееся его напрямую. Тут же вспомнился талисман гри-гри, который Даниэль недавно сделал. Интересно, мог он работать, защищая владельца? Почувствовал бы это Даниэль? Раньше такого вроде не было.

Раньше, правда, и Мэтт не видел странное.

Выудив из кармана телефон, Даниэль открыл его, просмотрел непринятый вызов и сообщения. В последний раз он смотрел его утром, когда не мог уснуть, потом снова занялся документами Артуса, а после этим приемом.

Мэтт спрашивал, что Даниэль делает вечером.

Последнее сообщение: «Что-то не так».

С Даниэля мигом слетела вся сонливость. Он резко сел и уставился на экран. От простого «что-то не так» несло болотной гнилью, призраками и тонким терпким ароматом безумия. Даниэль глянул на время: сообщение отправлено совсем недавно.

Он набрал номер Мэтта, но тот, конечно же, не ответил.

- Куда собрался? - удивился Кристофер.

Даниэль промолчал. Он уже шагал вниз, чтобы найти отца и предупредить, что ему срочно надо уехать.

Оставалось надеяться, что Мэтт дома. И присутствие Даниэля отгонит любых призраков.

8. Коралловый аспид

Первую змею Мэтт увидел на выходе из особняка.

Голубая ленточная. Безвредная. Мэтт определил само собой, не задумываясь.

Змеи не были чем-то особенным в Новом Орлеане, они в изобилии водились в окружающих болотах. У Мэтта остались смутные воспоминания, как дядя Майкл брал их с Даниэлем «охотиться на змей». Они ехали в пригород, парковали на обочине старенький пикап дяди и углублялись в болота.

Они переворачивали коряги и валявшиеся листы металла, восторженно тыкали пальцами в юркавших от их движений змеек. Дядя Майкл заставлял носить резиновые сапоги и называть виды, иногда поправляя. Даниэль обожал их, ловко определяя, какие ядовитые, и разделяя с дядей любовь к этим созданиям. Мэтт больше удовольствия получал от факта прогулки.

Пока не прознала мать и строго-настрого запретила «охоту за змеями».

- Они же дети! Это может быть опасно.

Дядя Майкл не стал с ней спорить, а Даниэль, кажется, впервые в пух и прах разругался с матерью, так что маленький Мэтт даже испугался. Он хорошо помнил, как брату потом несколько дней пришлось стоять на коленях перед распятьями и вроде как молиться. В качестве наказания мать не давала ему ничего кроме хлеба и воды.

Пока отец не вернулся из командировки, в которую уезжал на несколько дней. И не заявил, что Мэри совсем рехнулась. Даниэль наконец-то перестал отбывать наказание, но и вернуться к ловле змей им не разрешили.

Может, дядя Майкл сам проболтался, как они нашли огромное гнездо гремучек у речной насыпи.

В город змеи частенько забирались, так что Мэтт обратил внимание только на вторую. Буквально через дом от первой, большое рыжеватое тело извивалось прямо на тротуаре перед Мэттом.

Медноголовый щитомордник. Ядовитая.

Прищурившись от солнца, Мэтт помедлил, но всё-таки перешел на другую сторону улицы. Связываться со змеей не хотелось совершенно. Только пройдя несколько шагов, он понял что идет по той стороне улицы, которую когда-то про себя называл «темной», ведь здесь большую часть дня оставалась тень.

Раньше Мэтт любил именно ее, потому что ну кто в здравом уме вообще предпочтет идти по солнцу? Пока однажды подростком не встретил здесь чокнутого бродягу. Он причитал и плакал, а вокруг него вились призраки. Мэтт не сразу понял, что именно они, кажется, и свели беднягу с ума. Потом он сел прямо здесь, обхватил руками колени и начал качаться вперед и назад, приговаривая:

- Некромантам только и ходить во мраке.

С тех пор Мэтт понял, что ужасно боится стать таким же, безумным. И эта сторона улицы ему не нравится.

Сунув руки в карманы, Мэтт торопливо зашагал вперед. После чая в особняке он думал вернуться домой и немного почитать, может, и Даниэль ответит. Потому что оставаться вечером дома не хотелось да и размолвка с братом гаденько покалывала.

Теперь у Мэтта появился еще один стимул скорее добраться до кондоминиума, где он жил: неприятное чувство свербило затылок, а змей вокруг становилось всё больше.

На самом деле, когда на перекрестке Мэтт увидел очередную, возникла мысль вернуться в особняк и позорно спрятаться там. Но змея была обычная, безвредная иловая, так что Мэтт продолжил путь.

Запоздало понял, что теперь идет мимо кладбища Лафайет. Самое старое из действующих, семь тысяч мертвецов внутри Садового квартала. Иногда в тихие дни Мэтт мог слышать их далекий гул даже в особняке, хотя к домам эти призраки вроде как не выходили.

Мэтта не покидало ощущение, будто собирается гроза. Набухает дождем и ураганом, по сравнению с которым «Катрина» покажется детским лепетом. Тучи рядом и внутри самого Мэтта.

Он хотел быстрее пройти мимо кладбища, но как назло именно сейчас перед воротами выстроилась толпа туристов с экскурсией, и гид вдохновенно вещал им об историческом значении места.

Мэтт мог бы рассказать обо всех ритуалах, которые тут проводили его родственники. Например, отец перед важными сделками точно ходил к склепам, чтобы совершать обряды. Да и все остальные: зайти на кладбище после работы, принести жертву лоа.

Только Мэтт держался подальше, потому что здесь всегда бурлило слишком много мертвецов.

Пытаясь пробраться мимо туристов, Мэтт вполголоса выругался. Какой-то старик неловко толкнул, и Мэтт отошел в сторону, тут же услышав шипение. Повернул голову и увидел массивное рыжее тело, висевшее на кованых воротах кладбища.

Крапчатая королевская змея. Безвредная.

Мэтт начинал сомневаться, что хоть одна из этих тварей существовала в реальности.

Внутри кладбища раздался долгий низкий гул, будто вибрировали все каменные склепы разом. Отшатнувшись от ограды, Мэтт полез через толпу. Его кости, казалось, тоже трепетали в такт.

Грудь жгло в том месте, где с кожей соприкасался мешочек гри-гри.

В вибрацию вплелся долгий протяжный стон. Или скорее тысяча стонов на одной ноте, которые сливались в единый. Затравленно покосившись на туристов, Мэтт увидел, что они внимают гиду как ни в чем не бывало. Они ничего не слышали.

Нота гула выросла, на миг даже перехватило дыхание.

На дороге впереди сидела гремучая змея, и трещотка на ее хвосте, поднятая вверх, вплелась в странный рокот. Мэтт оглянулся, чтобы перейти на другую сторону дороги, но не очень-то желая попасть под машину. И тут увидел, что лица туристов в группе исказились.

Они дрожали, пока фигуры двигались и кивали на слова гида. Оплывали, будто восковые свечи, перетекали вниз, а потом разом грохнулись о выщербленный асфальт, брызнули каплями, превратившимся в клубки постоянно шевелящихся змей. Черные, крапчатые, рыжие. Они метнулись во все стороны, в том числе к Мэтту.

Он позорно взвизгнул, как бывало только в детстве, и уже не думая дернулся от кладбища. Запоздало понял, что выскочил на проезжую часть, но хорошо, что здесь движение было не таким интенсивным.

Завизжали тормоза, заголосил сигнал, и Мэтт в последний момент успел увернуться от старенького автомобиля. Тот лишь скользнул по боку.

- Mon dieu!

Из салона выскочил немолодой мужчина с аккуратной бородой. Ругался он почему-то по-французски, но к Мэтту обратился на обычном английском.

- С вами всё в порядке? Так неожиданно выскочили!

Мэтт понял, что после резкого гудка машины в голове у него как будто прояснилось. Звук и вибрация исчезли. Перед кладбищем не было никаких змей. Только туристы, которые возбужденно голосили, глядя на него.

- Всё в порядке, - Мэтт наконец-то посмотрел на мужчину и отмахнулся. - Я сам виноват. А вы... возможно, спасли меня.

- Я не видел...

- Синяк будет, но ничего страшного.

- Давайте я хотя бы вас подвезу.

Мэтт снова покосился на кладбище и вспомнил дорогу, усеянную змеями. Ему определенно стоит как можно быстрее попасть домой и выпить чудесный чай, который отгоняет призраков. Пусть увиденное и не было мертвецами... но ведь от глюков он тоже поможет?

- Спасибо, - с чувством сказал Мэтт.

Он уселся рядом с мужчиной и назвал адрес. Тот не знал, где это находится, но после пары уточняющих вопросов наконец двинулся вперед. Мэтт хотел как можно скорее убраться от кладбища.

Когда он доставал из кармана телефон, руки немного дрожали. Дан так и не появлялся в сети, сообщений не видел, поэтому Мэтт кинул только лаконичное: «Что-то не так». Отправил и тут же передумал. Лучше позвонит ему из дома, где сможет выпить чаю, трезво оценить происходившее и даже посмеяться над собственной реакцией.

Вот еще, испугался каких-то видений! Как будто он не живет с ними всю жизнь.

Мужчина за рулем покосился на него, может, заметив дрожащие руки и неправильно их истолковав:

- Давайте отвезу в больницу.

- Нет!

Мэтт почти завопил. Потом спокойнее сказал:

- Нет. Не нужно.

Он даже не особенно ощущал ушиб. Выглядеть будет наверняка ужасно, почти как в тот раз, когда он свалился с дерева во дворе дома и очень неудачно упал. У него тогда весь бок посинел.

- Не люблю больницы, - признался Мэтт. Он слишком много времени провел в них после аварии Даниэля. Тогда ему казалось, если он выпустит брата из поля зрения хоть на миг, тот обязательно исчезнет. - Мне кажется, больницы для мертвецов.

Мужчина за рулем пожал плечами:

- Разве мы не хранители своих мертвецов?

- Что, простите?

- Ну, у каждого из нас свои мертвецы, а мы как их хранители. Они живут в нас и через нас, а мы чтим их память.

Мэтт покосился на мужчину, а тот натянуто рассмеялся:

- Простите! Моя жена каждый месяц сжигает благовония, насыпает в мисочку рис и вспоминает мертвых. Мы когда-то потеряли сына.

- Мне жаль.

- Это было очень давно. Боль со временем притупляется, но неисчезает навсегда. Но мы храним его внутри себя, нашего сына. Память о нем. Хотя до сих пор страшно, вдруг с другим ребенком тоже что-то случится? Она уже взрослая, у нее своя семья, а мы всё равно боимся. Думаю, вы понимаете.

- Да... хотя мне повезло.

Мэтт не стал говорить, что его мертвец вернулся. Это прозвучало бы странно, а пускаться в объяснения он не хотел. Мужчина негромко рассмеялся:

- Знаете, моя жена католичка, а всё равно верит в это.

- Мой брат учился в семинарии и призывает лоа. С молитвами.

Мэтту всегда казалось, что Даниэль обладает определенной смелостью. Что он-то редко чего действительно боится. В тех походах с дядей Майклом бесстрашно поднимал коряги голыми руками в поисках змей.

Когда он уезжал в семинарию, Мэтт не понимал. После всех наказаний Мэтт терпеть не мог молитвы и не произнес ни одной с тех пор, как уехал из дома. Он знал, что Даниэль хочет самостоятельности и сбежать... но неужели его не ужасал этот бог матери?

Брат тогда рассмеялся:

- Если я не боюсь бога, он не причинит мне вреда.

Машина остановилась около кондоминиума Мэтта, и мужчина еще разок рассыпался в извинения, и Мэтт снова уверил его, что всё в порядке. Попрощавшись, он украдкой глянул по сторонам, но никаких призраков, глюков или змей не заметил. Не сдержав облегченного вздоха, Мэтт зашагал к себе.

Только на лестнице он понял, что так и не спросил имени мужчины. Он знал о ритуалах его жены и мертвом сыне, но ему не было известна такая простая вещь как имя. Что ж, в этом есть прелесть случайных незнакомцев. Никогда не встретить вновь, но узнать больше.

Мэтт вывернул к своей квартире и тут увидел у порога змею. Невзрачную сероватую. Она подняла голову и распахнула пасть для атаки. Мэтт отшатнулся и едва не слетел с лестницы, вовремя успев вцепиться за перила.

Тут можно легко и шею свернуть.

Когда он выпрямился, то никакой змеи, конечно же, не было. А вот руки дрожали, пока Мэтт вставлял ключ в замок и отпирал дверь.

Водяной щитомордник. Ядовит.

Квартира Мэтта не принадлежала ему и была крохотной. Всего одна комната да кухня, а в ванной можно было одновременно сидеть на толчке и чистить зубы над раковиной. Зарплаты в книжном хватало, чтобы оплачивать аренду и жить, а деньги со своего счета Мэтт предпочитал не трогать.

Он оправдывал это самостоятельностью, но попросту не хотел чего-то своего, чего-то... постоянного.

Отец говорил о том, что Мэтту стоит заняться семейным делом, но его не очень-то прельщала карьера в бизнесе. Мать вздыхала, что Мэтту нужно поступить в колледж. Вообще-то он однажды сделал это, но с треском вылетел после первого же семестра. Формальной причиной стали прогулы, а настоящей - конфликт с одним из преподавателей. Мэтт не умел держать язык за зубами, когда стоило.

Он решил, что вторая попытка не имеет смысла, а потом случилась та авария и стало не очень до учебы. После Мэтта устраивала работа в книжном. Не так много людей, почти никаких призраков. Он отмахивался от родственников, заявляя, что не амбициозен.

Отец продолжал напоминать о компании, мать вздыхать о колледже. Только Даниэль просто говорил:

- Рисуй. Тебе же это нравится.

Проходя мимо комнаты, Мэтт покосился на стол, заваленный набросками. В основном углем, иногда карандашами. Редко какие становились полноценными рисунками, Мэтту нравилась именно легкая небрежность, незаконченность.

В глубине души он боялся, что однажды Даниэль примет сторону одного из родителей и тоже скажет, что нужно подумать о будущем. Мэтт не был уверен, что стоит это делать. Жизнь может оборваться в любой момент, так какой смысл строить планы или пытаться чего-то добиться? Всё равно ты умрешь, в страхе и одиночестве.

Мэтт собирался пойти на кухню за чаем, когда заметил, что листы на столе шевельнулись. А потом из-под них выползла яркая змейка. Черные и красные кольца, чередующие с короткими желтыми.

Коралловый аспид. Чертовски ядовитый.

Не оглядываясь, Мэтт зашел на маленькую кухоньку. К счастью, чай еще оставался, холодный и невкусный, горчащий на языке травами, но какая разница. Вообще-то и утренний еще должен был действовать... но змеи, похоже, проскользнули в его сознание.

Или из его сознания.

Выдохнув, Мэтт устало оперся ладонями о стол, опустив голову. Сейчас, чувствуя себя в относительной безопасности, он задумался, почему вообще змеи? Пусть привычка определять их осталась, но о прогулках с дядей Майклом он не вспоминал много лет.

Змеи не то чтобы играли в его жизни какую-то значительную роль... хотя всегда были связаны с чем-то неприятным. Как тот раз, когда мать разрушила их прогулки по болотам. Они нравились Мэтту. А потом ссора матери с Даниэлем поразила его, как и наказание брата.

Правда, когда Дан уезжал в семинарию, это тоже было отчасти связано со змеями. К ним в особняк тогда заползла обычная маленькая иловая змея. Совершенно неопасная. Даниэль поймал ее и пришел в полный восторг. Его искренне восхищало гибкое тельце, его красота.

Мать страшно испугалась и сказала выбросить эту гадость.

Даниэль тогда отнес змею подальше, почти к реке, а через пару дней заявил, что уезжает в семинарию. Вряд ли эти события были связаны, но в памяти Мэтта так и осталось. Змеи, перед тем как его кинули.

Мэтт до сих пор считал, что Даниэль мог тогда и поговорить с ним. Хотя вроде бы Мэтт сам избегал брата до его отъезда, хлопал дверью своей комнаты перед его носом, а потом еще долго дулся.

Правда, обида на брата быстро исчезла. Мэтт подумал, что будь он постарше, тоже увязался бы следом. Мать тогда была в восторге и явно не замечала усмешек Даниэля. Он уж точно не шел к богу, всего-то хотел стать самостоятельным.

Тогда Мэтта в очередной раз начал задирать Паркер. И заявил:

- Даже твой брат тебя не любит! Кинул.

Вообще-то его собственный брат Кристофер отправился в ту же семинарию еще раньше... но Мэтта задели эти слова. Очень сильно.

Он после этого с истинно юношеским максимализмом и упрямством настоящего Эша решил, что ему нечего терять и можно пуститься во все тяжкие. Раз его никто не любит, он теперь тоже сам по себе.

В комнате послышался шум, и Мэтт почти против воли пошел туда. Это ведь не могут быть змеи? Он же выпил чай! Что-то другое. Может, забыл закрыть окно, и это ветер.

Зайдя в комнату, Мэтт ощутил, как закружилась голова, как мир закачался, а реальность трескалась и крошилась. Потому что среди рисунков на столе ползали змеи, диван занимали гибкие, постоянно двигающиеся тела. С подоконника шипело месиво маленьких тел.

Обернувшись, Мэтт хотел сбежать, хотя вряд ли понимал, куда именно. Дверной косяк облепили змеи, которые совершенно точно не могли там держаться, и Мэтт со сдавленным воплем рухнул на пол, неуклюже отползая.

Комната как будто потемнела, хотя за окном бушевал разгар дня. Постоянно двигающиеся тела освещались разноцветными отсветами, которые быстро менялись: красный, синий, красный, синий.

Как в тот день в квартире какого-то приятеля, имени которого Мэтт уже и не помнил. Полицейские мигалки за окном, когда к ним ворвались и задержали по обвинению в вооруженной краже. Их тогда увезли в участок, а Мэтт был достаточно пьян, чтобы не понять, что происходит.

Ему было всего-то лет пятнадцать, поэтому сразу вызвали родителей. Отец приехал с Даниэлем и Амалией, которая тут же взяла полицейских в оборот. Отец отвез домой, и на пороге своей комнаты Мэтт мялся, не зная, как объяснить Даниэлю, что ни в какой краже он не участвовал. Он протрезвел настолько, что ему стало стыдно.

Даниэль не захотел говорить.

- Я очень устал, Мэтт. Я хочу спать.

Стрелки часов тогда показывали глубоко за полночь. А на следующий день Даниэль вернулся в семинарию. Правда, после этого быстро ее бросил, а Мэтт так и не объяснил, что ни в чем таком замешан не был. По крайней мере, в тот раз.

Даже твой брат тебя не любит.

Мэтт сжался в клубок на полу, слыша постоянное шипение, чувствуя, как змеи заползают на его ноги, находят дырочку, где джинсы выбились из ботинок, ныряют в штанину, гладко касаясь кожи.

Может, они поглотят его. Живое шевелящееся гнездо змей поверх еще теплого тела.

- Мэтт!

Голос казался реальным, но Мэтт зажмурился, не желая видеть очередные глюки. Если на его глазах Даниэль потечет и оплавится, как те туристы, он этого не выдержит.

- Abstulit! Dimittite eum solus.

Латинский убедил Мэтта, что это не видение. Он не понял ни слова, и вряд ли призраки или что-то другое стали бы говорить на латыни. Шелест исчез, дышать стало как будто легче. Мэтт осмелился открыть глаза и поднять голову.

В дверях правда стоял Даниэль. В аккуратной белой рубашке и брюках, которые он носил только на официальные приемы. Его поза казалась спокойной, руки опущены, но при этом в нем ощущалась сила. Мощь, которая способна прогнать любую грозу, воля - и смелость, чтобы их использовать.

Даниэль не боялся быть сильным.

Он пришел.

Когда всё стихло, а Мэтт поднял голову, Даниэль тут же опустился рядом с ним. Комнату снова наполнял солнечный свет, на рукаве Дана виднелась капелька крови, как будто рана от последнего обряда с лоа снова открылась. Он не обращал на это внимания и мягко обнял Мэтта.

- Всё хорошо, всё хорошо...

Мэтт верил ему, как и всегда. Позволил себе расслабиться, уткнувшись в плечо брата.

- Я ничего не делал. Тогда. Кража. Не делал.

- Что? О чем ты?

- Давно. Полиция задержала, но я правда был ни при чем.

- Это неважно.

- Ты ведь будешь любить меня? Даже если я изменюсь. Даже если никогда не буду меняться.

- Конечно, Мэтт. Ты всегда останешься моим братом. А я буду рядом.

- Ты почти ушел. Навсегда.

- Но вернулся. Я слышал, как ты зовешь меня. Ты и все остальные. Я вернулся.

Мэтт позорно всхлипнул и задрожал, когда не столько услышал, сколько ощутил фразу:

Он умрет.

9. Ты до сих пор прогоняешь монстров

«Расскажи мне историю».

Магнит на холодильнике Мэтта пялился на Даниэля простыми словами, призывая поведать что-то тайное. Будто чтобы добраться до яиц и остатков куриного мяса холодильнику нужна жертва в виде истории.

Покачав головой, Даниэль достал всё необходимое, закрыл дверцу и начал готовить нехитрый обед из того, что нашлось. Он как раз закончил и уселся с чаем за стол, когда дверь ванной распахнулась, и вышел Мэтт.

В душе он пробыл минут тридцать, а то и все сорок. Даниэль мог его понять: после обрядов хотелось смыть с себя липкие прикосновения другого мира, вспомнить, кто ты на самом деле. Стать полностью собой.

Мэтт завернулся в шелковый халат, который на нем смотрелся нелепо, наверняка чей-нибудь подарок. Возможно, даже матери, которая считала, что лучше знает, как должны выглядеть сыновья. С мокрых волос Мэтта еще капало, и он побрился.

- Чувствуешь себя лучше? - осведомился Даниэль.

Мэтт кинул на него такой взгляд, будто хотел испепелить на месте, так что внутренне Даниэль расслабился: это уже походило на привычного брата.

Молча Мэтт начал одеваться. В маленькой квартирке всё отлично просматривалось, стоило Мэтту скинуть полотенца, Даниэль заметил у него под ребрами большой наливающийся синяк.

- Обо что ты приложился?

- О машину. Когда пытался сбежать от глюков.

Натянув темную футболку, он зашел на кухню и сунул нос в чайник. Даниэлю пришлось вылить оттуда мутные остатки с плесенью предыдущей заварки, чтобы сделать новую.

- Поешь, - посоветовал Даниэль. - После такого всегда лучше поесть.

Его самого подташнивало от одной мысли о еде, да и канапе на приеме оказались довольно сытными. Мэтт открыл сковородку, хмыкнул и вывалил на тарелку омлет с овощами и мясом:

- Очередной монстр Франкенштейна.

- Это омлет!

Он поставил тарелку на стол, потом ушел за чем-то в ванную и вернулся с мешочком. Даниэль без труда узнал гри-гри, который делал для брата совсем недавно.

- Он был на мне сегодня, - сказал Мэтт.

Перевернул мешочек с ослабленными тесемками, но из него на стол вывалились вовсе не косточки и перья, а только пепел.

- Гм, - сказал Даниэль. - Похоже, он не справился.

- Или справился слишком хорошо. Но что-то перемололо его в прах. Скорее всего, без гри-гри я бы не дотянул до твоего прихода.

Не вставая со стула, Мэтт открыл ящику, явно в поисках вилки, не нашел и продолжил копаться на других полках.

- Теперь я правда чувствуя себя лучше. По крайней мере, больше не собираюсь скулить на полу.

Мэтт так старательно искал вилку и не смотрел на брата, что Даниэль не сомневался, он сильно смущен. В детстве отец считал, что они должны не показывать слабостей. Мать тоже говорила о правилах, о том, как бог наблюдает за их действиями. Нужно соответствовать.

Среди Эшей в принципе не было принято открыто выражать эмоции.

На самом деле, только с Анаис Даниэль понял, что в объятиях нет нечего страшного. Что обычные прикосновения могут утешать. Что показывать кому-то как ты дорог - это хорошо и правильно. Он не очень-то научился, но хотя бы знал, что так можно и это нормально.

- Мне жаль, - сказал Даниэль. - Что тебе пришлось видеть то, что ты видел. Но я рад, что ты доверился мне. Спасибо.

Мэтт глянул на него с какими-то странными нечитаемыми эмоциями на лице, потом ни слова не сказал и начал есть, наконец-то найдя вилку в завалах кухонных ящиков.

- Та кража, - осторожно спросил Даниэль. - О которой ты говорил. Это было так давно... она настолько волновала? Что ты вспомнил ее.

Сам Даниэль не сразу понял, о чем речь. На самом деле, он вспомнил только в тот момент, когда Мэтт отправился в душ, а Даниэль на кухню. Мэтта несколько раз задерживала полиция, в основном за незначительные нарушения. Всегда отпускала.

Тот случай Даниэль помнил, но для него он не был чем-то из ряда вон выходящим. Амалия позже упоминала, что проблем не возникло, Мэтта взяли случайно вместе с другими. Его крыло подростковым протестом, он и с Даниэлем ничего обсуждать не хотел, предпочитая тусоваться с новыми компаниями.

Наверное, стоило лучше пытаться наладить контакт с младшим братом.

- Я не бросал тебя, - сказал Даниэль. - Когда уехал в семинарию. Я не думал, что это будет выглядеть именно так.

Мэтт даже есть перестал. Потом нахмурился:

- Я знаю. Это было давно, с чего...

- У всех есть моменты, которые гложут.

- О. Гм.

- Я не очень хороший старший брат, но я никогда не бросал тебя. И не брошу.

- Ты лучший старший брат!

Даниэля удивила энергия, прозвучавшая в словах Мэтта. На этот раз он не смутился и смотрел на Даниэля, сжимая вилку так, словно она могла стать оружием или последним аргументом в споре. Внутри Даниэля невольно разлилось тепло, и он скрыл собственную неловкость:

- Тебе просто сравнивать не с кем!

Мэтт фыркнул и вернулся к омлету. Промямлил с набитым ртом:

- Что с твоей рукой?

Он ткнул в рубашку Даниэля, где на белом хорошо виднелось несколько кровавых следов. Пока Мэтт был в душе, Даниэль успел осмотреть:

- Похоже, из-за магии порез открылся. Ничего страшного, надо будет перевязать.

- Ты знаешь, где аптечка.

Даниэль задумчиво помешивал ложечкой чай, хотя вообще-то пил без сахара. Ему нравился процесс, он успокаивал и настраивал мысли на нужный лад. Потому что как бы уютно Даниэль ни ощущал себя с Мэттом, было кое-что поважнее детских воспоминаний.

- Что ты видел, Мэтт?

- Змей. Признаки беды. Около кладбища странный гул и глюки.

- Призраки?

- Не они. Для меня... искажалась сама реальность.

Голос Мэтта дрогнул. Даниэль знал, чего он боялся. Стать безумцем, видеть не только призраков, но вообще то, чего нет. Не отличать от настоящего мира.

- Я не видел змей, - сказал Даниэль. - Только тебя, и на тебя что-то влияло.

- Ты приказал по-латински. Лоа?

Даниэль задумался, потому что любил говорить только то, в чем действительно уверен. Когда он вошел в квартиру Мэтта, то увидел его, скорчившегося и скулящего на полу. И ощутил некую силу. Он не очень-то анализировал, что это, приказал больше по привычке. Теперь же пытался вспомнить все ощущения. Если призраков он не знал, то духи сопровождали его всю жизнь.

- Да, - сказал Даниэль. - Я почти уверен, что это был лоа. Возможно... тот же самый, который прицепился ко мне. По крайней мере, похож.

- Прицепился? В смысле?

- Некоторое время. Он сильный, поумнее моих обычных духов.

- И чего он хочет?

- Чтобы я впустил его. Думаю, речь о теле.

- Ты же...

- Ни в коем случае.

- А я ему зачем? - растерялся Мэтт. - Он может, ну, завладеть мной?

- Без твоего согласия - никогда. И он силен. Для одержимости таким лоа понадобятся мощные ритуалы... или человек, как я. Который слышит без обрядов. Моего согласия было бы достаточно. А я никогда его не дам.

Даниэль запнулся. Ему в голову пришла мысль, что если бы лоа уничтожал Мэтта, он бы согласился на что угодно. А если бы Мэтта не стало... наверное, Даниэлю было бы всё равно на лоа.

Похоже, он произнес это вслух, потому что Мэтт сказал:

- Так он поэтому хочет свести меня с ума? Или убить. Как его прогнать?

- Не уверен, что это будет просто. Он слишком силен. Нужно имя. Без имени этого лоа вряд ли выйдет.

- А как его узнать?

- Я не уверен. Ничем таким никогда не занимался. Настолько сильные лоа редко встречаются, я всегда управлял теми, что слабее. Этот так просто не послушает. Он... либо что-то привлекло его, либо кто-то направил с обрядом и приказом.

- Так давай выясним!

- Меня волнует другое, - Даниэль наконец-то оставил в покое бессмысленную ложку. - Ни один лоа не смог бы так на тебя повлиять. Здесь что-то еще, в тебе самом. И для начала мы разберемся именно с этим. Тогда будешь вне опасности.

- А ты...

- А мне лоа только нашептывает. Уж как-нибудь переживу.

Мэтт молча доел омлет и кинул тарелку в раковину. Вздохнув, Даниэль решил ее помыть. Не то чтобы его настолько раздражала посуда, но это помогало думать.

- Мы пойдем к Айвори.

Мэтт за его спиной застонал:

- У меня от него мурашки по коже!

- Он видит больше других. И он мой друг. Пусть посмотрит, что с тобой не так. Почему тебя настолько захватывают глюки.

- И у тебя.

- Ну, у меня-то лоа.

- А проклятие? Если лоа направили, это может быть проклятием. Сам лоа и есть проклятие!

Даниэль поставил тарелку на полку и обернулся, вытирая руки о полотенце. Он не скрывал удивления, а Мэтт скрестил руки и упрямо выпятил подбородок. Что значило, он вполне всерьез рассматривал вероятность.

- Какое еще проклятие, Мэтт? Уж этого точно нет.

- Ты когда в последний раз спал нормально?

- Да при чем тут это...

- Я видел бабушку.

Мэтт выпалил это быстро, а потом начал сбивчиво рассказывать о том, как ему явилась Эйлин Эш на улице с проплывающими гробами.

- Я уверен, это был призрак, не глюк. И она предупреждала нас.

- Всех Эшей? Или тебя?

- В особняке всё спокойно, я сегодня был у деда. Спрашивал о проклятии.

- Отец и тетя тоже не упоминали ни о чем странном. И Ли нам бы сказала.

- Значит, - подвел итог Мэтт, - это связано с нами. Может, потом распространится на других. Или это твое проклятие. Если оно связано с гибелью Бена? Он мог быть жертвой лоа. Того лоа, которого проклятием направили на тебя.

Мэтт умел дурную привычку воображать худший исход. Фантазия у него работала отлично, так что он наверняка уже представил ужасные проклятия, которые ну совершенно точно обрушились на брата. Даниэль не разделял этой убежденности. Ему скорее выспаться нужно.

Зато странное воздействие на Мэтта вызывало беспокойство. Не важно, лоа ли это, который хочет добраться до Даниэля - он мог вытащить образы из его сознания, но они не должны были быть настолько яркими и поглощать. Разобраться стоит быстрее.

А потом, когда Мэтту ничего не будет угрожать, можно и выяснить, что это за лоа и правда ли он является частью насланного проклятия. Вроде бы лоа появился вроде как раз после смерти Бена... но Даниэль не был уверен.

Да и кто вообще мог проклянуть его настолько, что понадобилась человеческая жертва?..

- Мне нужно выпить, - заявил Мэтт.

В комнате нашлась початая бутылка бурбона. Даниэль плюхнулся прямо на пол, покосившись на то место, где нашел брата. Когда он увидел Мэтта, то соображал быстро, но теперь-то было время вспомнить всё в красках и представить, что было бы, приди он позже.

Даниэль зажмурился, обхватив себя руками и чувствуя, как его начинает бить дрожь. Картинка с мертвым Мэттом казалась слишком реальной.

- Дан? Эй, что такое?

Мэтт уселся рядом, плечом к плечу, и Даниэль выдохнул:

- Ты мог умереть.

Да, пожалуй, тогда Даниэль не стал бы раздумывать. Впустил и лоа, и кого угодно. Какая разница?

- Эй, всё же в порядке. С тобой никаких призраков да и глюков я не вижу. Сходим к твоему Айвори...

- Ты был похож на Анаис.

В комнате повисла тишина. Наконец, Мэтт открыл бутылку бурбона, сделал хороший глоток и передал ее Даниэлю:

- Она же умерла не так.

- Тогда я тоже пытался приказать. Не вышло.

- Тогда всё было иначе.

- Я н-н-надеюсь.

Даниэль хорошенько приложился к бутылке. Наверное, стоило взять себя в руки и прямо сейчас отправляться выяснять, что не так с Мэттом, но Даниэль не мог заставить себя подняться на ноги и уж тем более что-то делать. Ему хотелось напиться и просто выдохнуть.

- После аварии, - тихо сказал Мэтт, - когда я приехал в больницу, меня к тебе не пустили. Сказали, что ты под лекарствами и очнешься только к утру.

- Но ты всё равно остался.

- Отец с матерью собирались вернуться рано утром, а я поднял скандал, и мне позволили остаться. Мне казалось это важным. Я уснул прямо там в коридоре. А посреди ночи меня разбудил крик. Твой крик.

Даниэль отхлебнул еще бурбона. Он смутно помнил первые дни, но в память врезался момент, когда он открыл глаза, но по-прежнему видел мертвое тело Анаис. Ощущал внутри холод смерти, который будто схватывал сердце и не давал дышать.

Тогда в палату влетел встрепанный Мэтт.

- Ты остался до утра, - улыбнулся Даниэль. - Было странно. В детстве наоборот, это я сидел у твоей кровати, пока ты засыпал.

- Рассказывал истории и прогонял монстров под кроватью. Я помню. Ты до сих пор их прогоняешь.

Смутившись, Даниэль передал бурбон Мэтту. Ужасно хотелось закурить, но после этого вся квартирка провоняет. И рисунки.

- Ты тогда спросил, точно ли жив, - сказал Мэтт. - Уверен ли я. И спрашивал еще несколько дней.

- У меня было странное ощущение. Еще долго.

- Ты никогда не спрашивал, видел ли я призрак Анаис.

- Потому что знаю, что нет. Потому что ее сущность разорвало на части.

Даниэль снова зажмурился. Дыхание перехватило, потому что это до сих пор причиняло боль. Выходило не думать, но иногда, в такие моменты, как сейчас, у Даниэля перед глазами снова вспыхивала авария.

Даниэль днем работал с отцом, вникал в дела компании, а когда пришел вечером домой, Анаис казалась взволнованной. Она говорила о сложном обряде. О том, как чувствует откат. Даниэль тогда не понял и половины, потому что Анаис говорила сумбурно. Даниэль попытался приказать лоа, выяснить у них, но они ничего не понимали.

Тогда они решили поехать к Бернарду.

Даниэлю стоило самому сесть за руль. Но машина принадлежала Анаис, у него даже прав не было, только на мотоцикл, а на нем Анаис ездить отказывалась. Особняк Эшей стоял близко, они отправились.

По версии полиции, произошел несчастный случай, когда Анаис на большой скорости поворачивала и не справилась с управлением. Машина влетела в столб и сложилась, подмяв двоих людей. Даниэлю повезло, а на сторону Анаис пришелся основной удар.

Не так многим людям Даниэль рассказывал, что на самом деле случилось. Анаис не сама влетела в столб, в тот момент на нее как будто воздействовала какая-то сила, Даниэль ощутил ее. Но воля Анаис оказалась слабее. Она не справилась. Такое бывает, когда призываешь слишком сильного лоа... или когда совершаешь настолько сильное колдовство, что откат забирает тебя самого.

Когда Даниэль в дымящейся машине пытался сообразить, что происходит, всё двоилось перед глазами после удара, но он запомнил вопль Анаис, ее искаженное и залитое кровью лицо, когда что-то раздирало ее сущность на части.

Возможно, она тоже что-то впустила. Что-то, с чем в итоге не смогла совладать. Оно не просто захватило ее, оно оказалось сильнее. Оно убило Анаис, а вовсе не удар.

Ее корчащееся, раздираемое невидимыми демонами тело стало самым большим кошмаром Даниэля. И оно слишком напоминало Мэтта сегодня.

Правда, ни тогда, ни сейчас Даниэль не мог понять, почему Анаис кого-то впустила? Она бы не стала проводить ритуал, в котором не была уверена. Но колдовство действительно бывает опасным. Оно может быть опасным.

Даниэль не смог помочь Анаис. Не смог ее защитить. Пока ее разрывало колдовство, он пытался смахнуть кровь, застилавшую глаза, и справиться с ремнем безопасности. Он ничего не смог.

Он умер. И вернулся с поселившейся внутри пустотой с той стороны.

- Я видел тебя, - тихо сказал Мэтт, болтая бурбоном в бутылке. - Когда ты умер. На мгновение я увидел твой призрак. Почувствовал, что ты мертв.

Даниэль не знал об этом.

- Что? Я думал... ну, все чувствуют смерть, но только важных Эшей.

Мэтт посмотрел на него странно:

- Ты думал, ты не важен? Или ты думал, что не важен мне?

- Я... мне жаль, что ты видел.

- Это самое поганое воспоминание. Я больше не хочу видеть тебя мертвым. Не хочу видеть призраков.

***

В голове у Мэтта шумело, и он подумал, что стоит принять еще разок душ, попрохладнее, чтобы прийти в себя. Он отнес пустую бутылку из-под бурбона на кухню, чтобы потом выкинуть, и тут же о ней забыл. Когда вернулся в комнату, телефон в кармане завибрировал. С удивлением Мэтт увидел, что это отец.

- Дан у тебя?

Мэтт покосился на брата. Тот мирно спал на единственном диване в квартире, и Мэтт не стал бы его будить, даже если б разразилась очередная «Катрина».

- Он... не очень хорошо себя чувствует.

- У тебя всё в порядке, Мэтт?

- Эээ... да. А что, замечал что-то странное?

- У меня? С чего бы? Просто Дан унесся с приема и не предупредил. Я подумал, могло что-то случиться.

- Почему это сразу у меня?!..

Отец немного помолчал, потом вздохнул:

- Присмотри за ним, хорошо?

- Конечно?..

Получилось с вопросительной интонацией, потому что Мэтт не очень понимал, с чего он должен подтверждать и без того однозначные вещи.

Телефон Даниэля лежал на полу и тоже начал вибрировать. В первый момент Мэтт подумал, отец решил и ему позвонить, успел разозлиться, но потом увидел высвечивающееся имя: «детектив Беннетт».

Что нужно полиции, Мэтт узнавать не хотел и выключил телефон брата. Что ж, проблемы с полицией точно можно считать действием какого-нибудь проклятия.

Мэтта поразила внезапная мысль, которая ему очень не понравилась: интересно, а если ты был мертв, может ли проклятие стать хуже? Уцепиться за бездну внутри.

10. Айвори

- Я хочу умереть.

- Вряд ли.

- Это кара небесная!

- Это похмелье.

Даниэль посмотрел на Мэтта как на человека, который ничего не понимает в жизни вообще и его, Даниэля, в частности. Он встал рано утром и так и не уснул больше, но количество выпитого накануне бурбона от этого не уменьшилось. Мэтт прекрасно знал, что в похмелье брат невыносим, но не мог не посмеиваться.

- Мы еще можем вернуться в квартиру, - заметил Мэтт.

Вообще-то телефон показывал, что их такси подъезжает, но можно и отменить. Даниэль стоял рядом нахохлившийся, бурчащий, но решительный.

- Нет уж. Едем к Айвори.

В машине Даниэль устроился вплотную у дверцы, свернувшись большим злым котом, вот только что не шипел. Он явно решил подремать, и Мэтт не стал его трогать. Он не понимал такой спешки с поездкой, но Даниэль был неумолим. Он позвонил отцу и договорился, что пару дней не появится в компании. Осторожно выяснил, не случалось ли чего странного в последнее время.

По всему выходило, что дикие глюки мучили только Мэтта.

- Даже если это лоа, проклятие или еще какая дичь, - веско сказал Даниэль, - оно не должно быть настолько сильным. Надо разобраться.

Новый Орлеан встретил непривычно пасмурным. На небе клубились низкие сизые тучи, и город казался таким же нахохлившимся и похмельным, как Даниэль. Такую погоду Мэтт любил, хоть выдохнуть после жары. А дальше наверняка будет только холодать - ну, насколько вообще возможно.

- Конечная точка на байу? - уточнил таксист.

- Ага. Там дом, увидите.

Необычным словом называли вялотекущие водоемы. Мэтт знал, что первые поселения на байу основали луизианские креолы, потомки первых французов-колонистов. Они рассыпались по всему штату, но сегодня требовался один конкретный дом, стоящий как раз на берегу заболоченной реки. Ехать оставалось минут сорок, не меньше.

Мэтт тоже задремал, когда машина наконец мягко остановилась.

- Приехали?

- Неа, - отозвался водитель. - Аллигатор.

Встрепенувшись, Мэтт выглянул в открытое окно: песчаную дорогу лениво переползала громадная рептилия. Он не обращал внимания на людей, справедливо решив, что это им лучше остановиться и пропустить зверя.

Мэтт отмахнулся от москита и остро почувствовал, что они отъехали от Нового Орлеана. Если там было царство человека, то здесь природа отчетливо напоминала, что они всего лишь гости. А еще Мэтту было не по себе о того, что они заехали в подобную глушь. Как тут могут жить люди? Зачем?

Даниэль говорил, что вообще-то основную часть времени Айвори проводит в городе в небольшой уютной квартирке, или в тату-салоне, где работает. Но часто надолго уезжает в этот дом, который когда-то принадлежал матери. Сейчас она живет ближе к городу, чтобы до нее хотя бы врач мог доехать.

Да уж, Мэтт не представлял, как в эту глушь кто-то добирается. Если бы Бена убили здесь, тела никогда бы не нашли. Даже если б аллигаторы побрезговали.

Даниэль рядом зашевелился, и Мэтт заметил, что он проснулся, но такой же мрачный и хмурый, хотя на аллигатора глянул с интересом. И больше не дремал, когда они наконец-то двинулись вперед и минут через десять прибыли к нужному дому.

- Здесь?

- Да, спасибо.

На другой стороне дороги расстилалось поле, а на этой стоял маленький домик, отделенный от соседей слева и справа изрядным расстоянием и кустами. Мэтт сюда приехал впервые, хоть и был знаком с Айвори.

Он стоял тут же. Ровесник Даниэля, казавшийся выше из-за болезненной худобы. Светлые волосы наверняка выгорели на солнце или подкрашены, потому что выглядели почти белыми, а глаза такого же болотного цвета, как и заросшее кипарисами озеро за его спиной. Гладко выбритый, в линялых джинсах и футболке с рукавами чуть ниже локтя. На запястьях болтались многочисленные кожаные браслеты.

Айвори стоял около дома, курил и, прищурившись, смотрел на гостей. Даниэль двинулся к нему, а Мэтт старался держаться позади. Айвори напоминал ему остро отточенный кинжал, опасный и беспощадный. Его взгляд как будто проникал под кожу, проходил через мышцы и вгрызался в душу.

Даниэль бесцеремонно выхватил из руки Айвори сигарету, понеся ее куда-то внутрь дома:

- Совсем рехнулся? Сдохнуть хочешь?

Айвори хрипло засмеялся, а потом закашлялся. Дыхание у него звучало тяжело, как будто он до этого долго бежал и запыхался, но Мэтт помнил, что так всегда.

- Я тоже рад тебя видеть, Дан, - Айвори перевел взгляд на Мэтта. - У него похмелье, да?

Мэтт растерянно кивнул.

- Que Dieu t'aide, - улыбнулся Айвори.

Его шею украшала татуировка, спускавшаяся под ворот на грудь, на футболке виднелась тонкая цепочка с серебристым крестом без каких-либо украшений. Насколько знал Мэтт, Айвори единственный из знакомых Даниэля закончил семинарию, хотя священником становиться не захотел.

Он внимательно посмотрел на Мэтта, и тот почувствовал себя бабочкой, которую прикалывают, чтобы высушить и оставить в коллекции.

- Речь пойдет о тебе, так? - спросил Айвори. - Дан позвонил и сказал, что приедет, но ничего не объяснил.

- В его духе, - усмехнулся Мэтт, пытаясь расслабиться или хотя бы не показывать нервозность.

Айвори кивнул, хрипло вздохнул и тоже пошел в дом, махнув рукой в сторону веранды:

- Только банки не трогай. Это от призраков.

Конечно же, Мэтт глянул туда. От большой веранды за домом шла дорожка к пирсу, где наверняка предполагалось ловить рыбу. На нем были развешены консервные банки, которые на ветру шевелились и издавали негромкий звук, стукаясь друг о друга.

Ну да. От призраков.

Отпрыски богатых или старинных семейств так или иначе знали о колдовстве, как Кристофер, например. Айвори же поступил в семинарию для поиска себя и сошелся с теми, кто, как и он, интересовался колдовством. На самом деле, он и Даниэль были единственными, кто на тот момент действительно что-то практиковали и знали.

С тех пор Айвори оставался лучшим другом Даниэля.

Веранда выходила к большой кухне, которая одновременно служила гостиной, а узкие коридорчики вели в несколько комнат и ванную. Чем-то дом напоминал Мэтту жилище Бо Амброуза, мертвого ритуалиста, который проводил обряд Бену. Только здесь гораздо тише, а еще ласкал кожу, приникал к ноздрям гнилостный запах болота.

Присев около холодильника, Даниэль вытаскивал из рюкзака свертки с едой, которую они привезли. Айвори прошел мимо, рассеянно потрепав его по голове. Даниэль проворчал что-то неразборчивое, но не слишком возмущался.

- Я смотрю, вы подготовились, - сказал Айвори.

Он вытащил из холодильника бутылку с водой и протянул ее Мэтту. Тот отказываться не стал. Уселся на старенький диванчик, смотря на странный шкаф рядом с холодильником, не понимая, что это такое. Потом дошло, что сейф с оружием.

- Я хочу есть, - отрезал Даниэль. - Поэтому помоги мне или заткнись.

- Позавтракаем на веранде. У меня остался картофельный салат. А для обеда я так уж и быть уступлю тебе кухню.

- Ты всё равно терпеть не можешь готовить.

Айвори снова тихонько рассмеялся, но смех перешел в булькающий кашель. Мэтт хотел помочь с тарелками, но Айвори махнул рукой:

- Подготовь веранду.

Ощущение было таким, будто Мэтта выпроваживали, он почувствовал себя почти что уязвленным, но вышел на веранду, не очень понимая, что тут можно подготовить.

Переставив несколько раз стулья вокруг старого деревянного стола, Мэтт наконец-то уселся, тихонько попивая из бутылки. Он смотрел на заболоченную воду, из которой торчали кипарисы и думал, что здесь по-своему уютно. Да, уединенно, зато можно творить какие угодно ритуалы, и никто не узнает.

Только покачивающиеся консервные банки не внушали оптимизма. И статуя Девы Марии. Поколебавшись, Мэтт всё-таки подошел к ней. Она стояла в дальней части веранды между хламом, сложенным тут наверняка с начала времен.

Обычная статуя то ли из дерева, то ли из гипса, Мэтт не особо разбирался. И мог предполагать, что это именно Мария. Как ни странно, мать ее не очень любила, поэтому дома у них только кресты висели.

Статуя доставала Мэтту до груди, краска давно поблекла, осталась невнятными желтоватыми разводами. Лицо сильно облупилось, а что в руках, Мэтт вообще понять не мог. И в то же время проступавшие черты представлялись мягкими, а сама статуя удивительно подходящей вязкой духоте и шуму насекомых.

Местная вера казалась Мэтту именно такой: выросшей из перегноя болотных кипарисов, закутанной в сутану и с лицом-черепом маман Бриджит.

Дверь на веранду открылась, и в духоту вынырнул Даниэль с тарелками в руках. Поставил на стол, но возвращаться на кухню явно не собирался.

- У него в доме чертова статуя Девы Марии! - возвестил Мэтт.

- Айвори закончил семинарию, - спокойно ответил Даниэль, подходя. - Может, и мне что-то такое дома поставить?

- Обвешаешь бусиками Марди-гра?

Даниэль пожал плечами. Если их мать придерживалась более строгих религиозных правил, то они сами точно были порождением местной культуры.

- Только это не Дева Мария. Это Святая Люсия.

Даниэль ткнул пальцем в ее ладонь, предмет на которой так облупился, что Мэтт не мог понять, что это.

- Видишь? В одной руке пальмовая ветвь как символ мученичества, а это блюдо, - пояснил Даниэль, - на котором лежат ее глаза.

Мэтт, слушавший вполуха, вытаращился на брата, потом посмотрел на круглый предмет. Ну да, на нем два шарика поменьше.

- Мученица, которой вырвали глаза, поэтому она часто изображается с ними на блюде.

- Мило, - выдавил Мэтт.

- А ты думал, какие истории рассказывают семинаристы? Кровавые и религиозные.

- Я думал, вы тайно притаскивали порнуху и рассматривали в свете Луны.

- Как одно противоречит другому?

Иногда Мэтт не мог понять, Даниэль так иронизирует или говорит совершенно серьезно. Потому что шутил он тоже с непроницаемым выражением лица, прямо как сейчас.

- Я вижу, тебе полегчало, - не смог сдержать едкости Мэтт.

- Айвори напоил меня какао.

- Какао?

- Ага. Сказал, что если не поможет с похмельем, то хотя бы поднимет настроение.

Мэтт пожалел, что сам не догадался о чем-то подобном, его хватило только на то, чтобы посмеиваться над мрачным Даниэлем, агрессивно пьющим чай всё утро. Возможно, Айвори тоже знал его достаточно хорошо.

Вернувшись к столу, Даниэль разложил тарелки и уселся на старое продавленное кресло, таких стояло четыре в ряд у стены, почти импровизированный диван. Достав сигареты, Даниэль покрутил их в руках, но курить не стал. Вместо этого взял чашку, которую принес с собой и продолжил пить. Наверное, то самое какао.

Мэтт по-прежнему стоял рядом со статуей. Пальмовую ветвь он, конечно, тоже не признал, больше походило на перо. Но... глаза?

- Зачем Айвори эта Святая Люсия? - спросил Мэтт.

- А, мы стащили ее из церкви.

Мэтт уселся за стол и уставился на крайне невозмутимого брата. За его спиной за стеклом просматривалась кухня, где маячил Айвори, кажется, что-то доставал из холодильника.

- В районе Байуотера есть маленькое кладбище и часовня Святого Роха, - сказал Даниэль. - Ее построили в конце девятнадцатого века, после эпидемии желтой лихорадки. Святой Рох считался избавителем от чумы и покровителем здоровья. Очень интересное место, там везде костыли, вставные челюсти и прочие милые вещи. Люди оставляют их, когда идут на поправку. Часовня на кладбище ветшала, после «Катрины» совсем пришла в упадок. Так что когда мы туда забрались, никто не был против того, чтобы Айвори забрал статую.

- И притащил сюда. Я начинаю думать, что истории про вырванные глаза не самое увлекательное, чем занимаются семинаристы.

- Тут жила мать Айвори, а у нее проблемы с глазами из-за одной из забытых тропических болезней. Святая Люсия покровительница подобных вещей. Миссис Ландри не ослепла, так что можно считать, что статуя свое дело сделала. И современная медицина, конечно.

Мэтт не знал, в курсе ли Даниэль всей истории... но слышал ее от отца. Когда в семинарии Даниэль стал общаться с Айвори Ландри, об этом узнал дед. Оказалось, что Айвори внук того самого Ландри, друга Бернарда в молодости.

Дед помог миссис Ландри с лечением, она в тот момент была бедна, как и многие в городе. А южная бедность близка к земле, к кишащим насекомым и таким вот облупленным статуям с глазами на блюдце.

- В семинарии было забавно, - продолжал Даниэль. - У нас был наш маленький кружок местных психов.

- Меня всегда удивляло, почему у тебя столько знакомых по семинарии, а из колледжа ты ни с кем не общаешься.

- Колледж был позже. Мы с Айвори сошлись именно на колдовстве. Я беседовал с лоа, он всегда видел и знал больше, чем положено обычному человеку. Но у него не было целой семьи таких же. Бен и несколько других потом примкнули к нам из интереса. Айвори в семинарию-то пошел, чтобы найти себя, смирить колдовскую часть с окружающим миром.

- А нашел тебя и остальных.

- Ну, мы были явно практичнее, чем предполагаемый бог.

Дверь открылась, и на веранду вышел Айвори с большой миской картофельного салата. Только тут Мэтт понял, то ли рассказы о расхищении часовен так подействовали, то ли подступавший полдень без завтрака, но есть хотелось ужасно.

Большую часть времени дальше Мэтт предпочел молчать.

Айвори и Даниэль давно не виделись, поэтому обсуждали новости об общих знакомых, начиная от бывших семинаристов и заканчивая некоей мадам Аделаидой. Разговор о книгах Мэтт хотя бы мог поддержать, а вот когда речь зашла о каких-то альбомах, Мэтт понятия не имел, что это за музыканты. Зная Даниэля и видя Айвори, можно было предположить что угодно, от католического хора до жесткой электроники.

Семья Айвори принадлежала к каджунам, и его мать наверняка много говорила по-французски, потому что он часто вплетал в речь французские слова. Когда Даниэль прибавлял к этой мешанине латынь, Мэтт чувствовал себя туповатым.

И немного лишним.

Поэтому, когда позже Даниэль вовсе не начал спрашивать о том, зачем они приехали, а предложил пройтись, Мэтт начал слабо отмахиваться, что лучше останется в доме. В конце концов, тут же есть книги, он найдет, чем заняться. Подумает и о собственной никчемности, не без этого, конечно.

Даниэль решительно возразил, Айвори его поддержал, и Мэтт поплелся за ними на прогулку вдоль реки. Правда, незаметно для себя втянулся. Даниэль решил искать змей, как в детстве, Мэтт с ужасом вспоминал свои видения, но здесь рептилии были самыми настоящими, и это странным образом помогло отвлечься. Напомнило, что помимо иллюзий есть всамделишная жизнь.

Реальные змеи будто прогоняли выдуманных.

Айвори же расспрашивал о работе в книжном, ему это явно представлялось интересным. Мэтт и не заметил, как начал вдохновенно рассказывать, так что через некоторое время даже охрип. От него не укрылось, как Айвори и Даниэль переглянулись, и последний улыбнулся, так что закралось подозрение, о чем-то таком эти двое и договорились.

Что ж, если они хотели отвлечь Мэтта от его видений, у них определенно получилось.

Когда они вернулись в дом, Айвори заметно устал. Он тяжело, хрипло дышал. Даниэль усадил их на диван на кухне, вручил по бутылке воды и заявил:

- Смотрите, как работает мастер.

Готовил он хорошо, помощь ему не требовалась, так что Мэтт мог только наблюдать, как на плите вырисовывается ужин, и слушать прерывистое дыхание Айвори.

Мэтт помнил, что был совсем юным, когда Даниэль познакомил его с другом. Ишепотом спросил:

- Он болен, да? Он умирает?

Даниэль тогда посмотрел с удивлением:

- У него есть проблемы с сердцем, но он совершенно точно не умирает.

- Ему дышать тяжело.

- Это потому что в детстве ему в грудь стреляли.

Мэтт в тот момент удивился всё-таки больше, чем глазам на блюдце. И спросил только:

- Кто?

- Его отец. Вроде как случайность, но он был тем еще подонком. Он давно умер.

И Мэтт решил благоразумно не спрашивать, как именно.

Ужинать сели, когда уже начали густиться сумерки. Еда оказалась вкусной, разговоры неторопливыми, и Мэтт с удивлением понял, что в этом странном месте в отрыве от города чувствовал умиротворение. Даже всплески от аллигаторов за спиной не пугали.

Айвори сам походил на призрака, с этими светлыми волосами и острым взглядом, проникающим в суть вещей. С облупленной статуей без глаз за спиной. Как ни странно, именно хриплое дыхание делало его как будто более понятным и земным.

- Давайте перейдем к главному, - неожиданно сказал Даниэль.

Пока Мэтт подбирал соус на тарелке, брат неторопливо и обстоятельно рассказал обо всем. И о смерти Бена, которой в разговорах намеренно не касались, и о мертвом ритуалисте, и о видениях Мэтта и догадках о том, что в этом может быть замешан подосланный лоа.

- Или проклятие, - упрямо заявил Мэтт. - Дан игнорирует это, но я считаю, Бен стал жертвой, чтобы наслать проклятие.

Даниэль закатил глаза, выражая, что он думает о подобном предположении, но Айвори меланхолично кивнул. Кажется, не столько Мэтту, сколько собственным мыслям. Посмотрел на Даниэля:

- С тобой точно что-то не так.

- Тоже веришь в проклятие?

- Я знаю, что-то не так. Но не знаю, что именно. Может, и проклятие, а может, и нет. Но если оно мощное, я не распознаю.

- Посмотри, почему видения Мэтта такие сильные.

Даже не кивнув, Айвори скрылся в доме, в одной из комнат. Даниэль начал убирать со стола, и Мэтт решил помочь. Он точно не знал, что может Айвори, но если он скажет что-то конкретное, почему бы и не узнать. Одна мысль о возвращении в город, о том, что Даниэлю придется уйти, и Мэтт снова останется с призраками и видениями... это заставляло дрожать.

Вспомнилось, что Айвори единственный из знакомых Даниэля приходил к нему в больницу после аварии.

Кажется, Даниэль не счел нужным кого-то извещать. Как он потом говорил, Айвори сам позвонил и просто сказал:

- Я знаю, что произошло. Я могу приехать?

Вскоре с деревянного стола исчезли остатки ужина. Зато появились свечи и запахло смолистым благовонием. Мэтт с удивлением понял, что это ладан. Его часто использовал Даниэль, поэтому аромат прочно ассоциировался с братом. Может, у него самого с магией.

Мэтт не решался спросить, что именно делает Айвори. Как он знал, у него были какие-то природные способности, но беспорядочные и нечеткие. Пока Даниэль не показал, как направить это стихийное нечто в русло колдовства.

Даниэль устроился на стуле сбоку, оставив Мэтта перед Айвори. Наконец-то закурил и после первой сигареты тут же достал вторую. Значит, нервничал, хотя Мэтт не очень понимал, из-за чего.

Разложив кругом на столе оплывшие свечи, Айвори зажег их обычными спичками. Перед собой поставил глиняную чашу, наверняка такими пользовались еще его предки, когда только пришли в Луизиану. Внутри ее заполняло что-то темное, и по запаху Мэтту показалось, что это кровь. Она что, у Айвори в холодильнике хранится? В пластиковой бутылке с надписью «Бычья кровь для ритуалов»?

Мэтт покосился на Даниэля и его забинтованную руку. Ну, может, чаша с кровью - это лучше, чем резать куриц или пускать собственную.

Айвори зашептал что-то на французском, то ли молитвы, то ли заклинания, то ли нечто среднее. Окунул в чашу руку и поднял, без предупреждения дотронувшись до лба Мэтта. Тот вздрогнул и моргнул, когда его коснулись прохладные пальцы, испачканные в крови.

Подвешенные консервные банки стали будто интенсивнее биться друг о друга, хотя ветер совсем стих. Айвори опустил руки на стол, прикрыл глаза, продолжая шептать на французском. Мэтт покосился на Даниэля.

Брат замер, уставившись в сторону, сигарета тлела меж пальцев. Обычно Даниэль так застывал, когда прислушивался к лоа. Раньше Мэтт почти не обращал внимания, но после аварии это стало пугать до чертиков. Вообще-то ничего не изменилось... просто теперь Мэтт знал, что лоа могут быть опасны и увести.

Моргнув, Даниэль перевел взгляд на Айвори, а тот открыл глаза и посмотрел на Мэтта:

- Почему ты отрицаешь свой дар?

Мэтт растерялся. Он не очень-то любил таких людей, которые видели чуть больше обычных. Потому что они выражались так же туманно, как и призраки, ничуть не заботясь о том, чтобы окружающие их понимали. Толку от их слов немного.

Не успел Мэтт разочароваться, как Айвори продолжил:

- Ты не хотел видеть призраков. Ты отрицал свой дар, и он набухал внутри тебя. Поэтому оказалось легко повлиять. Ты не был стабилен. Не был... целен.

Мэтт хотел огрызнуться, но прикусил язык. Он не обязан доверять всем словам Айвори.

- Кто-то вытаскивал образы из твоей головы и показывал. Ты ведь понял это и без меня?

Мэтт кивнул. Об этом он и правда догадался сам, тут не нужна чаша с кровью и поездка черте куда к аллигаторам. Видение Даниэля в крови предстало точно таким, как помнил Мэтт. Змеи тоже возникли из его головы.

- Я не знаю зачем, - продолжил Айвори. - Напугать. Свести с ума. Ты кому-то мешаешь?

- Это был лоа, - негромко сказал Даниэль.

- Да. Он не настолько силен, но ты, Мэтт, слишком долго отказывался от своего дара и самого себя. Ты перестал быть цельным. Лоа повлиял, но в красках всё представило твое собственное сознание.

Мэтт поежился. Не то чтобы он не признавал ответственности, но слушать об этом оказалось... неуютно.

- А призраки? - он запнулся. - Призраки были настоящими?

- Да. Они прорывались через твою блокаду. Бабушка... да, она правда приходила к тебе и предупреждала об опасности..

- Почему ко мне?

- Потому что ты единственный из рода мог ее увидеть. И понять.

- Это угроза всем Эшам? Или только Мэтту? - встрял Даниэль.

- Может, вообще не ему. Я не чувствую ничего такого. Призрак пришел к Мэтту, потому что другие ее бы не увидели.

Айвори вздохнул и потер ладони друг о друга, размазывая темную кровь:

- Даниэль, я понимаю, что ты хочешь всех защитить. Но возможно Мэтт прав, и против тебя направлено проклятие с лоа. Я чувствую, что с тобой что-то не так, не с ним, и это идет не изнутри.

Даниэль с силой вдавил окурок в пепельницу:

- Ерунда какая-то. Кто настолько меня ненавидит?

- Ты всегда думаешь о людях лучше, чем они есть.

- Вот уж точно не сказал бы.

Айвори вздохнул, и Мэтту показалось, что это какой-то давний разговор, который начался даже не сегодня. Будто они уже обсуждали это, и оба остались при своем мнении.

- И что делать Мэтту? - спросил Даниэль.

- Принять призраков.

- Как просто! - не удержался Мэтт и хмыкнул. - Помахать им ручкой? Пригласить на чай? Или лучше распить бурбон?

- Я понимаю, почему ты не хочешь их...

Айвори говорил тихо, так что начавшие в сумерках квакать лягушки почти заглушили его голос. Он смотрел проникновенно и печально, так что Мэтт почему-то ни на миг не засомневался, что он правда знает.

- Тебе нужно принять призраков, - повторил Айвори. - Нельзя от них отказываться, ты этим разрушаешь себя.

- И что с того? Мне нравится разрушение! Это моя жизнь.

- Но ты причиняешь боль не только себе, но и тем, кто тебя любит.

Такая мысль, конечно, мелькала в голове Мэтта, но он предпочитал не задерживаться на ней. Даниэль опустил глаза и полез за новой сигаретой. Виновато Мэтт подумал, что Айвори ведь прав.

- Но я же не могу... так просто... - пробормотал Мэтт почти растерянно.

- Я знаю, что ты видел, - тихо сказал Айвори. - Но этот дар часть тебя. Нужно его принять. Постепенно и осторожно. Призраки вернутся, если ты им позволишь. А лоа больше не сможет проникнуть в твой разум, если он будет цельным.

Взять и просто так согласиться Мэтт, конечно, не мог. Хотелось возражать, язвить, доказать Айвори, что он не прав. Но тот смотрел так спокойно, что Мэтт прикусил язык, в глубине души понимая, что он прав.

Его шипы иногда могут причинять боль окружающим.

- Я могу быть неподалеку, - сказал Даниэль. - Не постоянно рядом, иначе вообще никаких призраков. Но неподалеку, если они или видения начнут донимать.

- Мне не нужно нянька, - отрывисто сказал Мэтт.

Хотя вообще-то он был благодарен.

- Опасно избавляться от лоа сейчас, - сказал Айвори. - Или попытаться снять проклятие, если оно есть. Сначала нужно узнать о них больше.

- Что ты предлагаешь?

- Спросим у Бена.

- Вызовем его? Это не совсем то же самое, что я подразумевал под постепенным возвращением призраков.

- Мы не будем делать это одни. У меня есть знакомые медиумы и даже один такой, кто может подстраховать. Он поглощает остатки призраков. Бен ответит на наши вопросы. Он лучше всех знает, что с ним произошло и почему.

Наверное, видеть Бена и говорить с ним - последнее, чего хотел Даниэль, Мэтт прекрасно это понимал. Видел неуверенность на лице брата. Но потом она снова сменилась непроницаемым спокойствием.

- Хорошо. Твой знакомый сможет в ближайшее время?

- Завтра. А сегодня оставайтесь у меня.

- Мне работать завтра, - буркнул Мэтт.

Хотя, конечно, он уже прикидывал, кого попросить его подменить.

- Тебя волнует другое, - неожиданно сказал Айвори.- Что ты хочешь знать? На самом деле хочешь знать?

В голове у Мэтта пронеслась тысяча вопросов, от значения плывущих гробов до того, почему все Эши с колдовством и способностями. И даже совсем неприличные вещи подробностей времяпровождения в семинарии.

Но спросил Мэтт совершенно другое. Потому что когда открыл рот, понял, что на самом деле хочет знать:

- Почему я видел призрака Дана?

- Потому что он умер в тот момент. Ты видишь мертвецов, Мэтт. Когда люди умирают, они часто прощаются с теми, кто им дорог. Просто не все могут их видеть, как ты.

- Это напугало меня, - пробормотал Мэтт. - Я знал, что Дан умер. Это...

- Ты позвал его. И он вернулся.

Мэтт прикусил язык, чтобы не сболтнуть еще чего лишнего. Он совсем не планировал откровенничать с Айвори. Чувствовал на себе взгляд Даниэля, но не поднимал головы.

Айвори хрипло вздохнул:

- Что бы ни пережил человек, ему не обязательно оставаться с этим наедине.

Сложно сказать, он имел в виду Мэтта и его видения призраков, или Даниэля, который тоже предпочитал сдерживать эмоции. Или даже отчасти себя, потому что Мэтт не подозревал, какая темная болотная муть запечатана в простреленной груди Айвори - но Даниэль наверняка знал.

Стоило поблагодарить. У них было понимание и план, Айвори действительно увидел всё это в крови. Но Мэтт не знал, как это сказать, поэтому криво усмехнулся:

- Из тебя вышел бы отличный священник. На исповеди всё бы выкладывали.

Айвори не обиделся. Улыбнулся и взял подготовленную тряпицу, чтобы вытереть кровь с рук. Потянулся к сигаретам Даниэля, и тот не возражал.

- И я ничего бы не смог сделать. Тайна исповеди, знаешь ли. Так что я рад, что не стал священником.

11. Шесть флагов

Даниэль стоял около машины и смотрел на видневшиеся останки колеса обозрения.

- У тебя скверное чувство юмора.

Айвори пожал плечами:

- Это у бога ужасное чувство юмора. А я всего лишь выбрал место для обряда.

Мэтт тоже вылез из машины Айвори и прищурился, смотря на стоявший дальше по дороге парк развлечений.

- Он заброшен лет двадцать. И там охрана.

- Семнадцать, - поправил Айвори. - После урагана оказалось слишком дорого восстанавливать. Охрана и правда есть, но территорию не прочесывают. Если что, договоримся.. В крайнем случае, Дан денег даст.

- Отличный план, - проворчал Мэтт. - А зачем именно туда? Мы что, не можем вызвать призрака на чьем-нибудь чердаке?

- Бен любил этот парк.

Мэтту явно не нравилось, но возражать больше не стал - во многом из-за того, что подъехал старенький потрепанный пикап, в котором, видимо, явился их медиум. Айвори позвонил ему вчера вечером, и тот согласился помочь.

Даниэля впечатлила такая скорость, к тому же ему попросту было любопытно взглянуть на человека, у которого, как и у Мэтта, были странные отношения с призраками.

Из пикапа выскочил паренек в черной футболке и джинсах. На голове у него красовалась шляпа, на пальцах перстни, в ухе сережка в виде креста. Он стянул темные очки, радостно улыбаясь, будто его не особенно волновал предстоящий ритуал.

Наверное, так оно и было. Этот парень, едва ли не младше Мэтта, зарабатывал тем, что проводил обряды и беседовал с призраками.

- Генри Ли, - представился он. - А вы, видимо, Эши? Даниэль и Мэтт. Приятно познакомиться. Привет, Айвори!

- А ты, значит, ешь призраков, - прищурился Мэтт.

Генри как будто смутился:

- Ну, технически поглощаю их энергию и часть их самих. Не полноценные призраки. Уже не воплощения людей, если вы об этом. А ты Мэтт, да? Видишь призраков? Как здорово!

Мэтт, казалось, удивился, как кто-то может считать его дар хорошим. Генри же, ничуть не смущаясь, уже увлек его вперед к парку. Айвори усмехнулся, вытащил ключи из машины и вместе с Даниэлем последовал за ними.

- В этом Генри энергии на двоих, - заметил Даниэль. - Он хорош в ритуалах?

- Очень. Если что-то пойдет не так, совладает с любым призраком. И я подумал, Мэтту полезно пообщаться с таким человеком.

Кивнув, Даниэль смотрел на две фигуры впереди. У Эшей никто не видел призраков, этот дар пришел от бабушки и ее ирландской родни, но у нее выражался совсем слабо. Мэтту приходилось понимать призраков самому, и друзей этот дар явно не прибавлял.

Может, как раз требовался кто-то типа Генри, кто не удивится, когда Мэтт заговорит с пустотой. Не назовет его психом, а предложит провести спиритический сеанс.

Мимо пронеслась машина, но явно не собиралась останавливаться у заброшенного парка.

- Мэтт чем-то напоминает тебя в семинарии, - неожиданно сказал Айвори. - Помнишь? Ты тогда тоже всех сторонился.

- Ну, это потому что Уилл Шерман разболтал о лоа. Все обсуждали меня за спиной.

- В лицо бы не решились.

Даниэль не очень хотел это вспоминать. У него не было в школе проблем, как у Мэтта, контролировать лоа казалось привычно. А когда что-то шло не так, он не разговаривал с воздухом, а шел к деду. Но с друзьями всегда был аккуратен, прекрасно понимая, что не может быть с ними уж совсем откровенен.

К тому же его так воспитывали: держать лицо, не открываться без надобности. Все знают, что он Эш, все оценивают его. Это умение потом очень помогло, когда Даниэль начал вникать в процессы компании, участвовать в сделках и приемах.

Улл Шерман учился с Даниэлем в одной школе и считался его другом. Они вместе поступили в семинарию. На самом деле, это была идея Уилла, ему показалось забавным. А Даниэль к тому моменту понял, что ему хочется самостоятельности.

В семинарии Шерман быстро подружился с Кристофером Янгом и другими. И через пару недель разболтал о том, что Даниэль может разговаривать с лоа.

Тайна, которую Даниэль рассказал ему под обещание «никому ни слова» после долгих сомнений. Ему хотелось поделиться с другом. А тот в момент обесценил выстраданную откровенность ради дешевой популярности среди новых друзей.

Даниэль делал вид, что ему всё равно. С Шерманом они не общались, а спустя пару месяцев тот сбежал из семинарии и с тех пор Даниэль понятия не имел, где он и чем занимался.

- Зато поэтому к тебе пришел я, - напомнил Айвори. - Понадеялся, что сможешь рассказать мне что-то о... странном. Ты казался таким недосягаемым! Когда читал молитвы, выглядел не как тот, кто отпустит грехи, а как тот, кто благословит на Крестовый поход.

- А потом стал выглядеть иначе?

- Нет. Потом я понял, что это не твое настоящее лицо.

Даниэль тоже помнил Айвори. Он казался потерянным, испуганным, и Даниэль не сразу понял, что страшил себя он сам. Айвори ему понравился, он отличался от остальных.

- Ты не прогнал меня, - тихо заметил Айвори.

- Я честно сказал, что вряд ли смогу помочь.

- Но объяснил всё, что знал. И это сработало! Мне не хватало понимания, что именно я вижу. И что по-настоящему, - Айвори запнулся, потом вздохнул, но всё-таки продолжил. - Я помог умереть отцу, я видел странное, да еще начал осознавать, что мне нравятся не только девушки, но и парни. Я сам себя понять не мог. А ты меня принял.

- Я был уверен в тебе, - сказал Даниэль. - Не сомневался, что ты никогда не поступишь, как Шерман. Или как потом Кристофер Янг.

Получилось неуклюже, но для Даниэля это тоже звучало важным. Он не очень-то умел в откровенности.

- Я знал, что мог тебе доверять.

- Мы задали тон всему курсу, - улыбнулся Айвори. - Особенно когда к нам прибился Грейсон, главная местная звезда.

- Ну, он-то плевать хотел на магию. Мне до сих пор кажется, он с нами общался только из-за того, что мы не отказывались выпить.

- Ему нравилось, Дан, как у тебя хватало смелости не прогибаться.

- Ты о нем слышал в последнее время? Он год назад уехал в Мемфис по делам компании.

- Говорят, его отец совсем плох, так что Грейсон может скоро вернуться. А вот Люк где-то в Калифорнии с семьей. Он вроде бы стал священником. Интересно, они знают, что Бен мертв?

- Я написал им, - кивнул Даниэль.

Грейсону и Люку нравилась магия, но они не были очарованы ею так, как Бен. Правда, у всех у них талантов в этой области не оказалось. Как подозревал Даниэль, тогда в семинарии только он и Айвори обладали какими-то силами. И Кристофер Янг, но не афишировал, так что Даниэль не знал наверняка.

Заросший деревьями парк приближался, Мэтт и Генри уже стояли перед металлическими воротами с вывеской «проход запрещен». Айвори хрипловато закашлялся, и Даниэль пошел медленнее.

- Ты можешь не участвовать, - негромко сказал он. - Можешь остаться здесь.

- Я пойду с тобой.

- Айвори... я понимаю, ты не хотел обсуждать Бена при Мэтте, но нам всё равно нужно поговорить. Мы хорошо его знали, пусть вы с ним почти не общались после семинарии. Если ты не хочешь видеть его призрак...

- Не хочу. Но пойду с вами. Ты знаешь, Бен мог быть тем еще поганцем... мои способности помогут понять, будет ли он хотя бы мертвым говорить правду.

Даниэль пожал плечами. Если Айвори хотел участвовать, он отговаривать не будет. Но Бен действительно не был ангелом и обладал потрясающей способностью причинять боль, когда злился. Вряд ли он изменился после смерти. И вряд ли факт смерти его обрадовал.

Они уже подходили к ограде, когда Даниэль спросил:

- Твое обещание в силе?

- Дан, прекрати...

- В силе?

- Да.

Айвори всегда казался очень уравновешенным, даже когда они только познакомились, и он пытался разобраться в себе. Но Даниэль прекрасно помнил и темные стороны друга, когда тот замыкался и впадал в действительно мрачное настроение. Он мог видеть то, что заставляло его опускаться в самые темные части своей души.

Однажды Даниэлю позвонила миссис Ландри и сказала, что не может дозвониться сыну. Он поехал в тот дом на байу, но не выходил на связь, и она забеспокоилась, учитывая, какие там уединенные места. Айвори не брал трубку, и Даниэль сам поехал, найдя друга в полном раздрае, свернувшимся калачиком на кровати.

В тот день Даниэль отпаивал Айвори чаем и взял с него обещание. Если ему будет становиться слишком плохо или мрачно, он должен обязательно звонить Даниэлю.

Вообще-то с тех пор такое случалось всего раз и не настолько ужасно, но Даниэль чувствовал себя спокойнее, зная, что Айвори по-прежнему помнит про обещание.

- Перелезем через ограду? - с энтузиазмом спросил Генри, оглядывая металлический забор.

- Дальше есть проход, - пояснил Айвори. - Только ведите себя тихо, иначе вместо призрака привлечем охрану.

Во время учебы они часто здесь бывали, так что знали обо всех тайных проходах. Бен и вправду любил это место, его очаровывала заброшенность, которую он романтизировал. Даниэль не испытывал особых эмоций от парка и не был здесь с тех самых времен семинарии.

Они шагали молча, только слышалось хрипловатое дыхание Айвори. Прошли главный вход, на котором красовалось размашистое «Шесть флагов». Так называлась компания, которая владела парками по стране и хотела открыть и в Новом Орлеане. Местный проработал всего пару лет.

Насколько помнил Даниэль, компанию основали в Техасе и шесть флагов символизировали шесть стран, которые когда-либо управляли Техасом. С точки зрения Даниэля, крайне дурацкое название и повод. Увековечивать то, что тобой управляло!

- А вот и наш проход, - улыбнулся Айвори, указав на неприметную дыру рядом с кустами.

Здесь не хватало двух металлических прутьев, аккуратно спиленных и скрытых зеленью. Даниэль подозревал, что даже охрана знала об этом проходе, как и подростки Нового Орлеана.

Хотя пару раз Даниэль даже попадался. Однажды охранник выскочил на них с оружием наперевес, агрессивно говоря убираться с закрытой территории. Они быстренько сбежали, но Айвори потом долго не мог прийти в себя. Ему не нравилось, когда на него направляли пистолет.

У каждого свои неприятные воспоминания.

Генри первым проскользнул в дыру, держа шляпу в руках, и тут же снова ее нахлобучил. Следом пролез Мэтт.

- Куда пойдем? - спросил Генри. - Мне всё равно, где вызывать.

- К колесу обозрения, - сказал Айвори. - Бен его любил. И достаточно далеко от поста охраны. Они там вообще не ходят.

Генри явно растерялся, не слишком хорошо ориентируясь в парке, и Мэтт взял инициативу на себя. С братом Даниэль тут ни разу не бывал, но не сомневался, что во времена бурной юности Мэтт залезал сюда побольше него.

Даниэль с Айвори снова пошли позади, держась ближе к оставленным аттракционам, чтобы не привлекать возможное внимание.

Парк производил гнетущее впечатление. Все здания остались на местах и выглядели не столько поврежденными, сколько именно заброшенными. Аттракционы стояли, но давно проржавели и медленно превращались в груды металлолома.

Парк напоминал выброшенного на берег кита, который наблюдал за людьми грустными глазами, уже подернутыми поволокой смерти. Он гнил, не мог сдвинуться с места, но по-прежнему оставался живым.

Впервые парк производил на Даниэля настолько удручающее впечатление. В горле как будто запершила невидимая пыль, а рядом замаячила та бездна, в которую Даниэль однажды окунулся. Стоит протянуть руку, порвать хрупкую мембрану, и ты снова ее увидишь.

Смерть.

- Дан? Всё в порядке?

Айвори остановился и смотрел на него нахмурившись. Даниэль потер глаза, отгоняя неприятное ощущение. Вдохнул полной грудью, чтобы напомнить себе, что он по-прежнему может дышать и находится в этом мире.

- Да, просто странное ощущение.

- Раньше такого не было.

Раньше он не умирал. Но озвучивать мысль Даниэль не стал, неопределенно махнул рукой и последовал за Мэттом и Генри, успевшими бодрым шагом уйти далеко вперед.

Не то чтобы Даниэль не хотел делиться. Он просто знал, что остальные не могут понять это чувство - и хорошо, что это так. После аварии он пытался рассказать, но Мэтт, кажется, неизменно пугался, отец хмурился и не понимал. Только дед выслушивал его сбивчивые слова.

- Таким как мы нельзя умирать, - говорил Бернард. - Эши и без того слишком остро чувствуют колдовство. А такие как мы, близкие к лоа, сами становятся обрученными со смертью. Она ведь тоже лоа, пусть и очень сильный.

Даниэль не настолько разделял убеждения деда, но порой действительно чувствовал себя странно. Как будто он частично не в этом мире. Словно его затылка и правда касаются тонкие косточки, а за спиной слышен смех танцующих Барона Самеди и Маман Бриджит, проводников в мир мертвых.

Хотя Даниэль не пытался лезть в серьезное вуду. Этим занимается отец, тётя тоже многое умела. Но ему хватало простых лоа. Насколько он знал, дед обладал такими же способностями, хотя и вуду любил. А вот дядя Майкл тоже обращался с лоа и предпочитал именно их.

Только они не умирали и не возвращались. Внутри них не застревало что-то темное и холодное.

Однажды Даниэль попытался рассказать об этом Айвори, когда они сидели на пирсе в доме на байу и изрядно набрались рома. Айвори, который всегда видел больше, чем обычные люди, сказал:

- Возможно, часть твоей души, Дан, потерялась. Умерла и до сих пор бродит среди мертвецов.

Что ж, если так, то пусть не попадается на глаза.

Говорить об этом сейчас, тем более в парке мертвых аттракционов, не хотелось. Даниэль пожал плечами под внимательным взглядом Айвори и выдал полуправду:

- Давно нормально не спал.

Айвори то ли принял это объяснение, то ли решил не настаивать. Они пошли вслед за Мэттом и Генри.

- Снотворное не пробовал?

- Ты знаешь, я его терпеть не могу. Дурацкое ощущение, что я не смогу проснуться от кошмара.

- Зато сейчас ты просыпаешься слишком часто.

- Иногда случаются периоды бессонницы.

- Я бы посоветовал поговорить об этом с психотерапевтом, если бы он у тебя был.

- А заодно рассказать ему о странном лоа, который привязался ко мне. И, кажется, о проклятии, в котором может быть замешан наш мертвый друг.

Айвори улыбнулся:

- Согласен, звучит так себе. Не веришь в проклятие? Мэтт кажется убежденным. Я тоже... что-то чувствую.

- Ты можешь ощущать этого лоа. Он меня волнует, конечно. Но со мной не делает ничего, кроме таинственного нашептывания, и то редко. Я не могу его прогнать, но и вреда от него никакого. Он не навязывает мне видений.

- Проклятию нужно время, чтобы окрепнуть. Ты знаешь это лучше меня, Дан. Не сомневаюсь, что можешь совладать с лоа, просто говорю быть внимательным с проклятием.

- Конечно. Отмахиваться не собираюсь. Но до этого были дела поважнее.

Айвори хрипло вздохнул:

- Тебе всегда кажется, что есть дела поважнее.

Они прошли мимо здания, которое когда-то было залом, где показывали фильмы. По крайней мере, так можно было понять из сохранившихся вывесок. Теперь на поблекшей светлой стене красовался кривоватый череп и надпись «привет».

Вандализма Даниэль не понимал. Это казалось неуважением к мертвому месту, где когда-то исполнялись мечты. Осквернением павшего гиганта.

Машинки до сих пор стояли кучкой в дальнем углу автодрома, покрываясь пылью и ржавчиной. Гусеница с кабинками замерла перед подъемом по рельсам. Круглый аттракцион с проломленной крышей покачивал цепочками, на которых когда-то болтались сиденья качелей. Палатка с хот-догами пялилась выщербленными окнами, а пещера чудес стыдливо прикрывалась изорванным полотном.

Хлама валялось не так много, за территорией следили. Но здания покрылись надписями, тут и там виднелись горы строительного мусора.

Даниэль и не думал, что места тоже могут умирать.

Колесо обозрения стояло у озера и с него наверняка открывался прекрасный вид на город. Сейчас махина замерла неподвижно, а внизу как раз остались две кабинки. Генри лихо перемахнул через ограду и устроился в одной, Мэтт помедлил и уселся перед ним. Вызывать призрака всем вместе было бы тесновато, и Даниэль остался стоять невдалеке. Айвори закашлялся и устало опустился во вторую кабинку.

- Так, - деловито начал Генри. - Айвори рассказал, что вам требуется. Семь дней со смерти еще не прошли, вы знали мертвеца, поэтому вызвать его призрак будет легко. Если что-то пойдет не так, дайте знак. Я смогу поглотить его name, энергию. Призрак уйдет, но душа вашего друга не исчезнет, а быстрее отправится к предкам.

- Он нам не друг, - пробормотал Айвори. Но так тихо, что услышал только Даниэль.

Он успел пожалеть, что они всё это затеяли, но энергичный Генри не терял времени даром. Достал глиняный амулет со знаками веве и руководил Мэттом:

- Я не вижу призраков, но благодаря тебе он сможет проявиться. Я стану проводником, а ты задавай вопросы.

- Рядом с Даном призраков нет, - заметил Мэтт. - У нас выйдет?

- Конечно. Мы же специально призываем. Он не сможет не ответить.

Генри развел руки в стороны и негромко запел мелодию без слов. На фоне металлических остовов парка аттракционов он смотрелся странно - и в то же время странно завораживающе. Песня плыла среди оставленных конструкций, и по спине Даниэля невольно пробегал холодок.

Он не мог видеть призраков и не особо-то их чувствовал, но Мэтт начал озираться, наверняка замечая больше. Айвори сидел абсолютно спокойным. Скорее всего, он ощущал примерно то же, что и Даниэль, и его это не слишком беспокоило.

Возможно, если бы они видели призраков, волновались бы больше. Пока же Даниэля заботило, что он ощущал себя невыспавшимся который день, а еще хотелось в душ и побриться, а не торчать среди мертвых аттракционов.

Генри свел руки вместе, как будто держал что-то между ними. Наклонился и подул. Посмотрел на сидевшего напротив Мэтта:

- Помогай. Твоя сила даст ему проявиться. Меня одного тут мало.

Мэтт на кивок Генри положил руки поверх его и тоже подул.

Сначала ничего не происходило, но потом воздух меж их ладоней как будто замерцал и сгустился, напоминая голову.

Откинувшись на потрепанное пластиковое сиденье, Генри и Мэтт опустили руки, а призрачная голова поднялась, и за ней соткалось целое тело.

Теперь между ними в воздухе висела полупрозрачная фигура Бена. Он ошарашенно огляделся, а потом его ладонь метнулась к горлу. Когда он повернулся, Даниэль увидел там темную линию. Никакой крови у призрака, конечно, не было, а вот на рубашке виднелись разводы.

Бен предстал ровно таким, каким был в момент смерти. Айвори сдавленно вздохнул, но Бен его, казалось, не замечал:

- Какого черта? Что здесь происходит?

- Ты умер, - ровно сказал Генри. - Ты мертв и ответишь на наши вопросы.

- Не пойти бы тебе в жопу?

Генри снова свел руки с невозмутимым видом и прошептал что-то в ладони, в которых мелькнул глиняный амулет. Даниэль не представлял, что он делает, но главное, это сработало: Бен натурально зарычал, прямо как при жизни, когда его что-то раздражало, но ему приходилось подчиняться.

Генри глянул на Мэтта, будто напоминая, чтобы тот вел разговор. Решительно вскинув голову, Мэтт хмуро посмотрел на призрака. Может, он и отказывался от своего дара, но уж с призраками точно отлично управлялся, Даниэль не раз это видел.

- Как ты умер?

- Меня убили. Перерезали горло.

- Кто тебя убил?

- Бо Амброуз.

- Зачем?

Это определенно правильный вопрос. На «почему» Бен мог ответить очередной колкостью, вывернуться, но на «зачем» растерялся.

- Он не хотел, - сказал Бен так, будто только осознавал это. - Но лоа, которого мы призвали, требовал жертву. Он овладел Амброузом во время ритуала. И тот убил меня. Всё пошло не так, как я думал!

Даниэль кивнул собственным мыслям. Одержимость лоа - это часть вуду-ритуала. Если лоа оказался мощным, именно от этого позже мог умереть и сам Бо Амброуз. Он не был особенно сильным ритуалистом, откат мог его доконать.

Даниэль старательно отогнал лишние мысли и сосредоточился. Он прекрасно знал, что не стоит влезать, беседу должен вести только один человек, и Мэтт подходил для этого как никто лучше.

- Ты стал жертвой, которую захотел лоа?

- Да.

- Ради какого обряда? Что за ритуал вы проводили?

- Смертельное проклятие. На Даниэля Эша.

- Кто хотел его проклясть?

- Я.

Даниэль вздрогнул и моргнул, не до конца осознавая сказанное. Он предполагал, Бен мог любопытствовать как журналист и знать, кто хотел проклятие. Или случайно оказался в тот день с Бо Амброузом. Но сам же проклянул Даниэля?

- Я хотел его смерти, - ровно произнес призрак Бена. - Этот придурок заслужил смерти.

- Что?

Это подал голос Айвори. Вообще-то вмешиваться в ритуал не стоило, но Айвори выглядел таким растерянным, что, кажется, забыл правила. Бен обернулся и как будто впервые увидел, что здесь кто-то еще. Скорее всего, так и было.

- Зачем, Бен? - с недоумением спросил Айвори. - Дан твой друг.

- Никогда он не был мне другом! Ни тебе, ни кому-то еще. Он отказался помочь с Кристофером, и я решил, что с меня хватит.

- Отказался помочь?

- Я хотел проклясть Кристофера Янга, этого самоуверенного индюка. Дан отказался. Представляешь? Надменно отказался! Он всегда таким был. Кичился своей магией, но никогда ею не делился.

- Он помогал тебе, Бен...

- Потому что ему так хотелось! Чтобы я оставался должен, а он был таким сияющим рыцарем. Тьфу! Неужели ты не понял? Этот самоуверенный засранец никогда не был нашим другом. Думаешь, он о тебе вспомнит? Наивный Айвори!

Бен дернулся, как будто хотел подобраться ближе. Кабинка качнулась, но вырваться из нее призрак не мог. Айвори отшатнулся.

- Или ты правда не понимаешь, Айвори? Чем вы там с Даном занимались в закрытых комнатах семинарии? Даже знать не хочу, каким непотребством! Или, может, ты рыдал у него на плече? Ты всегда был мямлей и слабаком. Не мог ответить или дать сдачи. Вился рядом с Даном. А он тебя выбросит. Как все выбрасывали, разве нет? Ты слабак. Можешь сколько угодно прикрываться хоть депрессией, хоть детскими травмами, но ты не представляешь, как раздражал!

Бен сложил пальцы пистолетом и сделал вид, будто стреляет в Айвори, а потом расхохотался странным потусторонним смехом. Словно от Бена осталась только его худшая часть - или проявилась теперь, после смерти, когда ему нечего терять.

Для кого-то другого эти слова значили бы мало, но Айвори побледнел и обхватил себя руками. Даниэль не мог смотреть, как Бен доводит Айвори, поэтому решительно подошел и положил руку на плечо другу, мрачно сказав в сторону призрака:

- Уймись и хотя бы после смерти прекрати быть говнюком.

Этим тоном он отдавал лоа самые мрачные приказы. Как сломать кости Кристоферу Янгу, например. Бен, видимо, ощутил это, потому что как будто стал меньше.

А потом снова засиял в полную силу:

- И что сделаешь? Над призраками ты не властен! Хоть чего-то не можешь. Пусть я умер, но мое проклятие пожрет тебя. Призванный лоа не отстанет, пока не заберет всю твою энергию. Как самодовольно будешь улыбаться тогда, а?

- Мы считали тебя другом, Бен.

- Да никого ты не считал другом! Никому ничего не рассказывал, всегда ходил с надменным видом. Сколько раз я просил научить меня магии!..

- У тебя не было способностей. Ты не нравился лоа.

- А ты, значит, нравился, весь такой прекрасный? Ну, моему проклятию тоже понравишься. Ты сдохнешь, Даниэль Эш! А я всего-то хотел то, что было у тебя. Ту магию.

- Будь ты проклят, - тихо сказал Айвори по-французски, не поднимая голову.

- Ха! Пока здесь только одно проклятие!

Мэтт повернулся к Генри и что-то ему сказал. Тот кивнул, поднялся и... вдохнул. Разом всё стихло, призрак будто опал, исчез. Впитался в поры кожи Генри.

Среди кабинок колеса обозрения воцарилась тишина, никаких потусторонних звуков. Только поскрипывали металлические части да трещали неизменные насекомые.

Айвори сидел неподвижно, Генри зажмурился и зажал рот рукой, а Мэтт издал странный звук. Даниэль не сразу понял, что это нервное хихиканье.

- Бен хотел то, что было у тебя. И лоа первым делом дал ему смерть!

Забрал жизнь в уплату ритуала. Окропил жертвенной кровью - но это не изменит самого проклятия. Даниэлю казалось, что перед ним снова разверзалась бездна. Его не так чтобы пугало проклятие, а вот тот факт, что Бен, которого он так хорошо знал, оказался таким, сокрушал.

Даниэль ему доверял.

Да, конечно, Даниэль прекрасно знал, что он не самый открытый и душевный человек в мире, но неужели этого оказалось достаточно, чтобы Бен что-то надумал? Так обозлился?

- Призраки лгут, - сказал Мэтт. - Он мог наврать.

- Нет, - тихо ответил Айвори. - Это правда, Бен проклял. Я чувствую.

Мэтт снова нервно хихикнул, и это привело Даниэля в чувство. Подумать о Бене он успеет и потом, а пока что надо встряхнуть остальных. И желательно подальше от этого места.

- Так, давайте-ка вернемся к машинам. Здесь больше нечего делать.

Все медленно потянулись в ту сторону, откуда пришли. Только Генри задержался, чтобы вполголоса сказать Даниэлю:

- Он мерзкий. Как будто... как будто я съел что-то горькое. Когда я поглощаю призраков, то могу ощутить их мысли и чувства. Бен словно гнилой. И... я не уверен, но с этим проклятием связан кто-то еще.

Даниэль нахмурился:

- Не только Бен?

- Призрак не соврал, он ненавидел тебя и наслал проклятие. Но его как будто кто-то надоумил. Точнее сказать не могу.

- Конечно. Спасибо за всё.

К выходу они шагали молча. Айвори уставился в землю, его явно расстроил Бен, и Даниэль мог понять эти ощущения. Мэтт тер друг об друга руки, он часто так делал после встречи с призраками, которые ему не нравились. Как будто хотел убрать с пальцев их остатки. Генри же явно не пошла на пользу поглощенная энергия, он казался бледным и больным.

Около автодрома Генри пробормотал, что сейчас вернется и, держа руку у рта, устремился за угол.

- Мэтт, - сказал Даниэль, - помоги ему.

Мэтт как будто не сразу понял, что от него хотят, потом кивнул и направился за Генри. Даниэль помнил, что когда брат теряется или ему что-то не нравится, лучше всего задать ему вектор. Брать ситуацию в свои руки Даниэль умел.

- Айвори, не принимай близко к сердцу всё, что сказал этот придурок. Бен тебя и при жизни недолюбливал.

Айвори пожал плечами. Когда он поднял голову, то казался уставшим и выглядел так же болезненно, как Генри.

- Я не ожидал от него, Дан. Он всегда завидовал тебе, но проклясть?

Айвори думал вовсе не о себе, а о нем. От этого внутри Даниэля поднялось еще больше негодования по отношению к Бену. Как он посмел задевать Айвори, что-то высказывать о нем? Айвори всегда был лучшим из них, готовым прикрыть и помочь.

Генри с Мэттом вскоре вернулись, и остаток пути до ограды преодолели молча. Да и после этого по дороге шагали в тишине, Даниэль почти ощущал вязкую плотную подавленность. Он и сам чувствовал себя не лучше.

Остановившись наконец у машин, он потер переносицу. Оглядел остальных. Он успеет подумать и о проклятии, и о Бене позже.

- Загружайтесь, - сказал Даниэль, указывая на машину. - Сначала поедим. Генри, мы должны тебе как минимум обед. Мэтт, тебе тоже пока лучше не видеть еще призраков, а рядом со мной их нет. Айвори, я точно знаю, что ты не завтракал.

Никто не протестовал, покорно усевшись в машину. Даниэль ощутил вибрацию телефона, глянул, что это детектив Беннетт. Не стоило его постоянно игнорировать, но сейчас у Даниэля была целая машина людей, которые казались поважнее полиции. Сбросив вызов, Даниэль вздохнул, садясь в салон.

Ему нужен кофе. Большой крепкий кофе. А потом можно и с полицией поговорить, и подумать о том, как Бен его предал.

12. Колыбельная для мертвецов

Вода в душе лилась так монотонно, что Даниэль едва не задремал.

А может, из-за того, что стояло раннее утро, а он допоздна сидел за книгами. Зато спал почти нормально. Ну, сколько там вышло, часа четыре? Вполне достаточно, чтобы функционировать днем.

И дремать в душе.

Даниэль выключил воду, вытерся, заметив, как в зеркале мелькнула чернильная татуировка на спине. Там ворон распахивал крылья, и в перьях прятались маленькие знаки. Даниэль сделал татуировку сразу после колледжа - когда Айвори отучился на тату-мастера и устроился в салон, в котором до сих пор работал.

Благодаря своему виденью, он мог с легкостью вписывать магические знаки в чернила. Мэтт от такого только глаза округлил, ему это показалось странным. А вот тетя Вивьен оценила. Они с Айвори долго обсуждали татуировку и знаки, прежде чем у нее на запястье появился чернильный браслет.

Одевшись, Даниэль вернулся к недопитому кофе на столе, подхватил телефон, на котором высвечивалось сообщение от Айвори. После призрака Бена он не стал возвращаться в домик, оставшись в городе и вернувшись к работе.

«Крылышки?»

Даниэль хмыкнул. Привычка Айвори выражаться односложно иногда доводила людей до нервного тика. В голове у него проносилось с десяток мыслей, озвучивал он только одну и хорошо если ту, по которой можно было понять остальную цепочку.

Здесь Даниэль прекрасно понимал, что Айвори имеет в виду: предлагал встретиться вечером за куриными крылышками.

Допивая кофе, Даниэль набрал одной рукой:

«Не могу. Надо доехать до полиции. Они давно просят дать официальные показания».

«Как Мэтт?»

«Сегодня ночевал у себя дома. Это ведь хороший знак?»

«Да».

Даниэль улыбнулся односложному ответу. Мэтт действительно неплохо справлялся с призраками. В первый день он пришел сразу же после работы, бледный, дрожащий и попросил остаться на ночь. Потому что рядом с Даниэлем призраков не было, а те уже замучили его в книжном.

- Еще пара таких дней, и меня выгонят с работы.

Чего, конечно, не произошло. Зато призраки подуспокоились и перестали осаждать Мэтта. А с его восстановившейся связью с потусторонним, как заявил Айвори, вернулась и естественная защита. Проклятие не было направлено против него, так что лоа не сможет насылать свои видения. Их и правда больше не было. Так что этой ночью Мэтт даже остался у себя дома.

При любом удобном случае Мэтт напоминал, что нужно разобраться с проклятием. Айвори не был настолько навязчив, но осторожно сказал, что времени лоа понадобится много, потому что у Эшей сильная родовая защита, а у Даниэля хорошая воля... но потом всё равно то, что началось с бессонницы и потери аппетита неизбежно перерастет в болезнь, несчастный случай или что угодно еще, ведущее к смерти.

Даниэль оглядел квартиру. Ему нравился простор лофта, но слишком много свободного места, где сейчас лежали раскрытые или заложенные книги. Большинство Даниэль достал с собственных полок. Кое-что принесла Ли из особняка. Часть притащил Мэтт, кажется, внаглую «одолжив» в магазине. Всевозможные магические фолианты, в которых Даниэль отыскивал информацию о проклятиях с лоа.

Его смущала только одна вещь: навязчивый шепот, который порой появлялся.

Дух хотел, чтобы Даниэль впустил его. Он жаждал занять тело. Проклятие так себя не ведет, оно выкачивает энергию, убивает, но не просит впустить его. Что-то здесь не стыковалось.

Можно не сомневаться, что Бен и вправду проклял. Но это означало только то, что он хотел проклятие. Что на самом деле призвалось, вопрос открытый. Несмотря на убежденность Мэтта, Даниэль подозревал, чтоне всё так просто.

Ничего похожего в книгах пока не находилось.

Даниэль аккуратно вымыл кружку, поставил ее на полку и, лавируя между книжными завалами, выбрался из квартиры. Как бы то ни было, жизнь не остановилась из-за проклятия, и работу никто не отменял.

Кофе взбодрил, и Даниэль довольно энергично добрался до офиса. Мотоцикл отлично двигался между машинами, солнце припекало, и Даниэль постарался как можно быстрее прошмыгнуть в здание, занимаемое «Домом пепла».

Даниэль знал семейную историю: алкогольную компанию основал Энтони Эш после Гражданской войны. Его отец занимался хлопком, даже когда Эши не имели собственной плантации, хотя дела шли не очень хорошо. Сам Энтони Эш прошел Гражданскую войну, вернулся в родную Луизиану и по-настоящему развил дело. Именно он дал ему имя «Дом пепла». Как говорят семейные предания, заявил, что это не только из-за фамилии:

- Мы умеем возрождаться из пепла.

Энтони Эш был отличным дельцом, к тому же знал толк в ритуалах. Женился на женщине, которая умела видеть будущее. В семейных хрониках почти не осталось о ней информации, кроме имени Анна да того, что она происходила из семьи священника.

После дело подхватил сын Дэвид, о котором сохранились очень туманные и противоречивые сведенья. Сам Дэвид не имел отношения к записям, их делала его жена Клэр, и они полнились намеками и недоговорками. Будто бы Дэвид Эш не гнушался самых странных ритуалов, спал со своей сестрой Вайолет, которая всегда была немного не от мира сего, и привечал всех магов, которых в тот момент развелось множество в мире.

У Клэр явно не всё гладко шло с мужем, так что сложно сказать, что было ее домыслами, что едким наговором, а что чистейшей правдой. В принципе, Даниэль легко мог поверить, что его прапрадед приносил в этом самом семейном доме человеческие жертвоприношения, купался в крови с сестрой, а жена утром находила трупы.

А возможно, Дэвид Эш был примерным мужчиной, помогал сестре Вайолет, но попросту чем-то не угодил жене. Которая писала семейную хронику, тоже озаглавленную «Домом пепла».

Как бы то ни было, у Дэвида и Клэр детей не появилось, а Вайолет родила троих. Семейные хроники не содержали даты ее брака с Джозефом Дуганом, но чья-то аккуратная рука позже приписала ее, видимо, найдя в архивах. Выходило, что первенца Вайолет родила сильно до брака.

Старшая дочь Корделия росла бойкой и деловой. А вот ее младшие братья-близнецы описывались как замкнутые болезненные мальчики. Как подозревал Даниэль, болезненными они были не столько физически, сколько ментально. По крайней мере, в записях упоминалось, что они предпочитали общаться друг с другом и оставаться в доме. Возможно, слишком сильно были связаны с магией.

Потому что именно тогда Клэр впервые упоминала, будто муж заключил сделку с лоа или просто заполучил тайные знания. С тех пор в семье появились такие сильные способности. И заплатил Дэвид за это, конечно же, душой.

Пока близнецы сидели дома, Корделия выходила в свет с дядей Дэвидом. К тому моменту ее отец исчез, и Клэр была уверена, что это дело рук Дэвида, хотя официально считали, что тот бросил семью. Вайолет предпочитала проводить время с близнецами, Клэр занималась домом, а вот Дэвид с Корделией брали всё от двадцатых годов. Кроме того, именно ей Дэвид показывал «Дом пепла» и учил вести бизнес.

Книгу семейной хроники вручил Даниэлю Бернард, когда он просил и просил деда рассказать об истории Эшей. Даниэль зачитывался ею как приключенческим романом, но дальше следовали самые мрачные и печальные страницы.

Близнецы вскрыли вены в той же комнате, в которой жили. Их нашла их мать, Вайолет.

«Она пела им колыбельную и укачивала на руках мертвые тела».

С тех пор ее рассудок совсем помутился. Ей постоянно казалось, что сыновья до сих пор в доме, ходят по коридорам особняка и зовут ее. Ждут, когда она снова воссоединится с ними.

Даниэль никогда не рассказывал об этом Мэтту, которого семейная история особо не интересовала. Но осторожно выяснял, видит ли он призраков в доме.

- Почти нет, - качал головой Мэтт. - В детстве чаще... но сейчас нет. Мне кажется, они не любят передо мной появляться. Или что-то в самом доме не дает.

Даниэль только радовался, что брат не видел призрачных близнецов. Или Вайолет, которая ищет сыновей.

Ее саму многократно запирали в клиниках для душевнобольных, и Клэр сухо писала о том, что «ее брат и ее дочь часто бывают у нее». Даже в детстве Даниэль находил странным, что Клэр писала «ее брат», а не «мой муж».

Корделия рано вышла замуж за сына какого-то богатея из Техаса. Развелась спустя год и оставив себе часть его денег. Позже выходила замуж и разводилась еще пару раз, не гнушалась использовать мужчин и родила несколько детей.

Правда, и здесь не обошлось без мрачных страниц. У первенца Корделии еще в младенчестве остановилось дыхание. Потом дети рассказывали, что слышат лоа, и за их воспитание взялся Дэвид. Похоже, он обладал тем же даром.

Впрочем, учил он недолго, потому что где-то между мировыми войнами, которые не слишком затронули Эшей, Дэвид погиб.

Клэр писала об этом еще туманнее, чем обо всем остальном. То ли ей было больно вспоминать о смерти мужа, то ли она знала больше, чем хотела показать.

Официальной версией стало ограбление: будто бы вор проник в дом, наткнулся на Дэвида и убил его. Возможно, смерти брата поспособствовала Вайолет, которая тогда была в особняке и, кажется, окончательно съехала с катушек. Или таким образом хотела отправить его присматривать за сыновьями.

Клэр писала о том, что ритуал пошел не так. Не говорила, какой конкретно, но «кровь была повсюду... в комнате, на ступеньках».

Даниэль потом пытался понять, где именно это произошло. Но сам выяснить так и не смог, лоа тоже молчали и терялись от его вопросов, не понимая, чего он хочет, или не в силах ответить.

После смерти Дэвида Вайолет совсем сошла с ума. Она запирала внуков в подвале, а однажды порезала руку старшему, что-то бормоча о крови. В итоге она практически поселилась в клиниках, где и умерла. Клэр дожила до преклонных лет, так что видела всю историю Корделии, которую и описала.

Умная и предприимчивая, Корделия Эш сумела провести компанию через сухой закон, Великую депрессию и даже приумножить капитал. Ее мужья не задерживались в доме, а детьми больше занималась Клэр.

Старший сын в итоге подсел на наркоту и рано умер. Дочь позже уехала на север, где и поселилась. А вот младший сын Бернард пошел по стопам матери. Клэр тогда писала уже не так много, но видела, как взрослел Бернард, как он женился, и у него появились дети.

После этого Клэр умерла, сама Корделия скончалась в преклонном возрасте от инфаркта. Ее все знали как железную леди в бизнесе, а в магических кругах Нового Орлеана о ней до сих пор вспоминали как о талантливой в магии женщине. Она умела то, чего не могли другие.

После в истории Эшей не было каких-то кровавых и мрачных подробностей, кроме, конечно, смерти младшего сына Бернарда, дяди Майкла. Ее, наверное, тоже описали бы туманно и мутно, ведь никто толком ничего не знал - или тщательно скрывал.

Но записывать было некому. Даниэль иногда думал, что этим стоит заняться ему, как единственному сейчас человеку в семье, который любит писать. Но мысль вызывала противоречивые эмоции, и Даниэль так и не брался за бумагу.

Потому что когда-то об этом с восторгом высказывалась Анаис. Она горела мыслью во что бы то ни стало продолжить семейную хронику и хотела сделать это сама.

- Представляешь, как здорово сможет описать женщина, которая всё-таки любит своего мужа Эша?

Узнать Даниэлю не представилось.

Воспоминания об Анаис всегда отзывались тягучей болью. Возможно, в день аварии Даниэль вовсе не потерял часть души, которая так и осталась среди мертвецов. Он отдал ее, оставил на той стороне, потому что она была связана с Анаис. И лишилась смысла в момент, когда душа женщина вопила, раздираемая на части.

***

Компания «Дом пепла» занималась дистрибуцией алкоголя в Луизиане и на юге. То есть являлась связующим звеном между производителями и покупателями в виде магазинов и торговых сетей. Даниэль помогал отцу с крупной сделкой, которую обсуждали последние недели, но сегодня все документы оказались подписаны.

Усевшись в комнате отдыха, Даниэль наконец-то выдохнул. А потом закинул ноги на стеклянный столик и положил голову на спинку кожаного дивана. Окон тут не было, но настенные часы показывали время обеда. Кондиционер тихонько шумел, нагоняя прохладу и шевеля листья большого зеленого растения в кадке.

- Отпразднуем? - предложил отец.

Даниэль вздохнул:

- Нет. Мне еще с полицией общаться.

Роберт сидел на диване напротив и пил обычную воду из кулера. Хмыкнул:

- Не буду спрашивать, всё ли в порядке. Потому что если нет, ты мне всё равно не скажешь.

О Бене он был в курсе. А вот о проклятии Даниэль умолчал. Он знал, что отец подобным никогда не занимался и вряд ли ему что-то известно. К тому же именно отец воспитывал Даниэля, напоминая об ответственности и самостоятельности. Он может справиться сам.

- Тебе не кажется, что пора уже согласиться на собственный офис?

- Нет, - заявил Даниэль. - Мне нравится эта комната.

- Особенно когда ты заваливаешь ее документами. У нас хватает офисов.

- Тогда я точно здесь увязну.

- А так считаешь, что можешь соскочить?

- Звучит так себе.

Роберт негромко рассмеялся, и у Даниэля мелькнула мысль, что его собственный смех похож на отцовский. Но контракт наконец-то у них, договор подписан, можно отдохнуть.

- Харрисон Янг пытался влезть в эту сделку.

Мысленно Даниэль застонал, вот уж кто точно не умел расслабляться, так это отец! Но в то же время внутри зашевелилось любопытство.

- Каким образом?

- Ну, это крупная торговая сеть, хороший контракт. Часть их магазинов арендуются у компании Янгов. Харрисон ставил палки в колеса.

- И чего он не успокоится?

- Это давняя вражда. Кажется, еще наши отцы что-то не поделили. Потом мы с Харрисоном учились вместе, даже хотели основать свое дело. Но отец позвал меня в «Дом пепла».

- А, то есть ты его кинул.

- Ну, я бы так не сказал...

По тому, как отец протянул эти слова, Даниэль понял, что именно так оно и было. Что ж, куча мелких недоразумений, помноженная на вялотекущую родовую вражду. Никто не вспомнит из-за чего, но все привыкли. Понятно, почему и Кристофер продолжил давнюю семейную традицию.

- Говорят, - внезапно сказал Роберт, - всё тянется еще раньше. Чуть ли не Дэвид Эш, твой прапра... или сколько там дед, перешел дорогу Янгу и дело было в магии. Оба хотели тайных знаний, но достались они только одному.

- Дэвиду Эшу.

- Именно. Делиться он не захотел.

Что вполне вписывалось в его характер, даже смутно описанной Клэр Эш. Дэвид заполучил силу не только себе, но и всем своим потомкам, даже если действительно заплатил за это душой и дружбой с Янгом.

Что ж, Даниэлю нравилась его связь с лоа, он любил обряды и ритуалы. Смог бы прожить без них, не особенно расстроился, но и отказываться не хотел. Ему хотелось узнавать больше, впитывать знания, понимать, что могут или не могут лоа. Наверное, об этом тоже стоит написать семейную книгу.

Упомянув и сломанные кости Кристофера Янга, и всю историю с Беном.

Смотря в потолок, Даниэль спросил:

- Как думаешь, я плохой человек?

- С чего ты решил?

Даниэль пожал плечами и не ответил. Достаточно плохой, чтобы тот, кого он считал почти другом, решил его проклясть. Наверное, хорошие люди такого не огребают.

***

Детектив Уилл Беннетт любил свою работу. Правда любил. Но чему он точно научился за десятки лет, так это тому, что не стоит делать поспешных выводов.

Может, именно из-за них Джесси Крейн пришлось перевестись из Чикаго в кишащий аллигаторами Новый Орлеан. И некоторые из тварей ходили на двух ногах.

- Этот Эш точно замешан, - заявила она, подавая Уиллу стаканчик с кофе.

Паршивый кофе из автомата. К концу дня дрянного пойла в организме явно стало слишком много. А может, это дурное предчувствие переполняло Уилла Беннета. Он спокойно посмотрел на напарницу:

- Этот Эш точно знает больше, чем рассказывает. Но это не значит, что он замешан.

- Он скрывался от полиции.

Уилл приподнял бровь:

- Он не отвечал на звонки. Но у людей могут быть свои заботы и дела.

Впрочем, Уилл прекрасно понимал, что на самом деле Джесси волновало вовсе не то, что Даниэль Эш явился только сейчас. На это она бы не обратила внимания, если бы не всё остальное.

Надо отдать должное, Даниэль Эш явился в полицейский участок абсолютно невозмутимым. Он спокойно и вежливо отвечал на одни и те же вопросы несколько раз. Уилл не сомневался, если бы на этом они и закончили, Даниэль точно внимательно бы прочитал свои показания, прежде чем подписать. Такие, наверное, и договор читают.

Даже мелкий шрифт.

Еще пару дней назад эти бы и ограничились. Официальные показания Даниэля Эша о том, как он в последний раз видел Бена, как они за неделю до этого ходили на вроде как неудавшийся ритуал.

Даниэль Эш не изменился в лице, когда Джесси жестом фокусника вытащила пакет с ножом и положила перед ним на стол. Приподняв бровь, Даниэль явно хотел уточнить, что это, но Джесси опередила его, не давая перехватить инициативу:

- Вы узнаете этот нож?

Даниэль нахмурился, пригляделся, но брать в руки пакет не стал.

- Нет. Никогда не видел.

- Этим ножом был убит Бенджамин Тайлер.

- Прекрасно, что вы нашли орудие убийства.

Мысленно Уилл Беннет сделал заметку на будущее напомнить напарнице, что не стоит предъявлять улики раньше времени. Следовало начать с другого вопроса, вызнать всё, что известно Эшу, а уж потом выдавать то, что известно им.

Дела уже не исправишь, но детектив Беннет спросил:

- Вам знакомо имя Бо Амброуза?

Даниэль Эш кивнул:

- Слышал о нем.

- Были знакомы?

- Нет. Я никогда не говорил с ним. Но знаю, что он продавал амулеты туристам и промышлял колдовством.

Вот же изворотливый ублюдок, восхитился Уилл. При такой формулировке не подкопаешься. Он вроде бы не сказал, что не знал Бо Амброуза. Если писал ему, тоже ведь формально «не говорил». Ну ничего, в показания Уилл обязательно внесет «не знал», и Эш это подпишет. Если выяснится обратное, можно будет утверждать, что солгал детективам.

- Вы знаете, где живет Бо Амброуз?

- Примерно.

- Бывали у него?

- Нет.

Уилл самолично опросит всех в округе, показывая портрет Даниэля. Хотя шанс ничтожно мал, а камер там нет, но попробовать стоит. И обязательно сравнить всю найденную экспертами ДНК из дома Абмроуза с ДНК Даниэля. Если он там бывал, это выяснят.

- Когда вы говорили с Бо Амброузом в последний раз?

- Я никогда с ним не говорил. Просто знаю о его существовании.

Уилл попробовал еще несколько вопросов, но когда вариантов не осталось, был вынужден признать то, что уже известно полиции:

- Бенджамина Тайлера убил Бо Амброуз. Этим ножом. Во время ритуала на Марселевом перекрестке.

Даниэль Эш не казался удивленным, и вот это Уилл взял на заметку. Возможно, он продолжал сохранять маску - а возможно, уже знал обо всем.

- Значит, вы нашли убийцу. Поздравляю.

- Всё не так просто, мистер Эш. Бо Амброуз найден мертвым в собственном доме. Похоже на естественную смерть, сердце остановилось, но мистер Амброуз не жаловался на здоровье.

Конечно же, Джесси выяснила, могли ему что-то дать или вколоть. Патологоанатом назвал несколько веществ, которые на это способны, но подчеркнул, что никаких следов от инъекций не обнаружил. Усмехнулся, что сердце не выдерживает и от ритуалов, если откат слишком силен.

Джесси окинула его взглядом ледяного презрения, Уилл только хмыкнул. Во что он точно не хотел лезть, так это в вуду-штучки.

К счастью, у них была еще одна улика. Уилл достал небольшой пакет и положил на стол перед Даниэлем:

- А это вещь узнаете?

- Да, похоже на мою зажигалку.

- Когда вы видели ее в последний раз?

- Не знаю, у меня их несколько. Кажется, одна потерялась в тот день, когда мы встречались с Беном в последний раз.

Зажигалка нашлась к кармане Бо Амброуза. Достаточно приметная, массивная и медная, с инициалами и сделанная на заказ. Отыскать мастера удалось довольно быстро, он признал, что подобные вещи иногда заказывает даниэль Эш.

- Не Бенджамин же Тайлер принес Амброузу эту зажигалку! - заметила Джесси.

Уилл не имел понятия, что мог или не мог Бенджамин. По большому счету, они до сих пор не знали, что именно делали на Марселевом перекрестке в тот вечер, что за ритуал. Джесси это казалось неважным.

Неоспоримым оставался только факт, что там что-то произошло, и Бо Амброуз убил Бенджамина тем самым ножом, который он догадался забрать к себе домой. И в кармане мертвого Амброуза позже нашлась зажигалка Даниэля Эша.

Джесси сочла это достаточным основанием, чтобы задержать Даниэля. Он отреагировал так же спокойно, как и на всё остальное.

Уилл Беннет во многом сомневался в этом деле. Но в чем он точно был уверен по жизни, так в том, что людям стоит давать совершать свои ошибки. Поэтому не стал препятствовать Джесси и только позже, за очередным стаканчиком дрянного кофе, сообщил, что это плохая идея.

- Ты не сможешь держать его без предъявления обвинения, - заметил он. - А эта зажигалка ни на что не годится. Может, Амброуз ее нашел. Или Бен по каким-то причинам притащил на ритуал.

Джесси не сомневалась, что Даниэль Эш дал Амброузу денег за убийство мистера Тайлера. Скорее всего, наличка, чтобы не оставлять следов. Может, Амброуз случайно прихватил его оставленную зажигалку. А может, хотел уликой обезопасить себя.

Уилл Беннет считал всё это дохлым номером, построенном на зыбких догадках. Но если Джесси хочет набить собственные синяки, он посмотрит со стороны. Жена всегда ворчала, что лучше бы Уиллу иногда сразу пресекать идиотство, а не ждать, когда рассосется. Наверное, она права. Наверное, Уиллу стоило быть поинициативнее, а то делами начинали управлять такие вот Джесси.

Но как они иначе научатся?

Даниэль Эш держался с достоинством принца в изгнании, даже находясь в камере. Без предъявления обвинений его не могли задерживать дольше суток, но Джесси верила, что этого хватит. Уилл удивлялся, почему Даниэль не стал никому звонить, например, адвокату. Он как будто верил, что и сам со всем справится.

Так оно и было, пока спустя пару часов Джесси не устала ждать. И не привела Даниэля снова для беседы, выложив перед ним фото раздувшегося и слегка поеденного аллигаторами трупа Бенджамина.

Даниэль не хотел смотреть, но ему пришлось. Уилл видел, как он пытался сохранить всё то же невозмутимое выражение лица, но оно будто стекало, обнажало расширившиеся зрачки, сбившееся дыхание. Джесси продолжала задавать вопросы о Бене, бомбардировала одним за другим, пытаясь нащупать лазейку.

Даниэль Эш должен был сорваться и выдать что-то важное. Например, что он ненавидел Бена. Это могло бы стать мотивом, чтобы использовать и раскручивать. Но даже когда на лице Даниэля проступили страх и едва ли не паника, он так и не сказал ничего нового. Выходило, что правда считал Бена другом.

Когда Даниэль начал едва ли не задыхаться, Уилл Беннет натурально грохнул кулаком по столу.

- Хватит! - он грозно глянул на растерявшуюся Джесси.

Даниэль толком не мог ничего сказать, а Уилл не спрашивал. Он накинул на плечи Даниэлю одеяло, которое иногда выдавали задержанным в камерах и неловко похлопал по спине:

- Дыши, парень, дыши.

Даниэль и правда быстро восстановил дыхание, а вскоре пришел в себя. Ну, оставался бледным, дрожащим, не отказался от воды.

Он совсем оклемался к тому моменту, когда явилась Амалия Эш.

Сначала Уилл услышал стук ее каблуков. Четкую уверенную дробь. А после появилась она самая: с иголочки одетая в строгий деловой костюм, подчеркивающий все ее весьма выдающиеся достоинства. С идеальной прической и улыбкой акулы.

- Амалия Эш, - представилась она так, будто взвела курок. - Я адвокат Эшей. Насколько я знаю, один из них находится у вас слишком долго.

А вот это уже выстрел. Предупреждающий, но сразу в коленную чашечку. Джесси не растерялась и ответила уверенным взглядом:

- Даниэль Эш задержан для выяснения его причастности к убийству.

Амалия улыбнулась так, что это можно было счесть почти ласковым жестом. Наверное, так могло бы выглядеть олицетворение ягуара, который из кустов наблюдает за ничего не подозревающей антилопой.

- Ему предъявлено обвинение?

- Мы имеем право держать его сутки, - не дрогнула Джесси.

- Обвинение предъявлено?

- Нет.

- Тогда я ожидаю, что вы немедленно его отпустите.

Дальше Амалия начала сыпать юридическими терминами, и Уиллу казалось, что теперь идут контрольные прямо в голову. Эта женщина прекрасно знала, что делать, и как себя вести. У Джесси не было шансов.

На самом деле, детектива Уилла Беннета уже не очень волновали все эти вещи. Его больше занимала вроде бы незначительная деталь, которую он никак не мог выбросить из головы.

В последние дни жизни Бенджамин Тайлер много раз звонил Кристоферу Янгу.

13. Кровь

К обеду Мэтт мог бы считать рабочий день скучным, если бы не два эпизода.

Для начала мертвая девочка, которая наведалась еще до ланча. Умерла она явно до Гражданской войны, опознать в ней призрака оказалось проще простого. Отчасти по старомодному платью чуть ниже колен и выглядывающим из-под него панталонам. Отчасти, конечно, по отсутствующей половине лица.

Мэтту иногда казалось, что некоторые призраки попросту не понимают, что они мертвы. Продолжают бродить по тем же местам, даже если их сотню лет как нет. Застрявшие в ткани мира осколки мертвецов.

Девочка побродила между стеллажами книг, и Мэтт искоса поглядывал на нее, но старался не обращать внимания, потому что и она к нему интереса не проявляла. Ушла через стену за стендом с любовными романами. Половина головы, видимо, снесенная несчастным случаем, как раз прошла через «Принцессу для кровавого графа».

Старушка-призрак оказалась общительнее. Хотя сегодня не стала мешать клиентам, помахала Мэтту и вернулась к изучению обложек по домоводству и устройству садов. Вчера в книжном почти никого не было, так что Мэтт даже пообщался с ней. Оказалось, она умерла на соседней улице, но при жизни обожала этот книжный.

Она ничего не хотела от Мэтта, как и большинство призраков. Только чтобы он ее выслушал.

В целом, Мэтт решил, что девочка без головы станет самым примечательным событием дня - по крайней мере до вечера, когда обещал зайти Генри с какими-то хитрыми штуками для призраков.

Но потом случилась вторая примечательная вещь - телефон зазвонил, высвечивая номер Айвори.

До этого Мэтт никогда не говорил с Айвори по телефону. Когда после заброшенного парка аттракционов, тот предложил всем обменяться номерами, Мэтт не думал, что это пригодится.

Айвори казался немного не от мира сего, и Мэтт брал трубку почти с опасением. Но клиентов в магазине не было, даже призраки исчезли, ну никаких отмазок!

- Да, - осторожно сказал Мэтт.

- Вам нужно быть в доме.

- Что, прости?

Айвори замолчал, как будто собирался с мыслями или думал, как понятнее сформулировать. На заднем плане у него играла негромкая рок-музыка и что-то жужжало. Мэтт не сразу понял, что это, похоже, тату-машинка.

- Тебе и Даниэлю нужно в особняк Эшей.

- Зачем это?

- Там безопасно.

- А что, есть опасность?

Мэтт насторожился. Он доверял чутью Айвори, если тот что-то говорил, значит, был уверен в этом. Но неплохо бы понять, в чем именно.

- Нет, - наконец, сказал Айвори. Его вздох звучал хрипло. - Не знаю. Помимо проклятия? Ваш дом надежно защищен. Там только семейные призраки и родовые лоа. Никто со стороны не достанет.

- А почему сейчас?

- Я... просто знаю. И не прошу сразу ехать, но запомни это. В нужный момент, ты сам поймешь когда, езжайте в дом. Je vous prie.

От таких разговоров становилось не по себе, и Мэтт невольно поежился. Он, конечно, доверял виденью Айвори. Но вроде бы в последнее время всё шло не так плохо, чтобы где бы то ни было прятаться. Он даже с призраками начал неплохо управляться!

- Подожди, - внезапно сказал Мэтт. - А почему ты звонишь с этим мне, а не Дану?

На том конце снова раздался хрипловатый вздох. Айвори кашлянул и ответил:

- Ты знаешь своего брата. У него притуплен инстинкт самосохранения. Он меня не послушает.

Неужели Мэтт и правда слышит в голове Айвори ноты иронии? Хотя он был, конечно, прав. Даниэль и раньше не особенно обращал внимания на какие-то внешние обстоятельства, если хотел что-то узнать или к чему-то стремился. Но после того как умер, он... ну, и правда немного недооценивал опасность, если она касалась его самого. Точно ненамеренно, просто искренне заблуждался.

Не настолько, конечно, чтобы он совсем лез на рожон. Но Даниэль вполне может не осознать, что вот наступит тот момент, когда и правда безопаснее отойти в особняк, как говорит Айвори.

- Хорошо, - сказал Мэтт. - Я запомню это. Если что, в дом. И не буду слушать Дана, который упрется.

Айвори тихонько рассмеялся, и это звучало так, будто несколько листов пергамента шелестят друг об друга. Не то чтобы Мэтт слышал подобное, но именно так представлял. А потом Айвори молча повесил трубку, и Мэтт подумал, что они с Даниэлем определенно стоят друг друга.

Вздохнув, он невольно потянулся к груди, где раньше висел мешочек гри-гри. После видений тот превратился в пыль, защитив, но с ним Мэтт как будто чувствовал себя увереннее. Правда, вместо подобного талисмана Даниэль вчера невозмутимо вручил Мэтту косточку, подозрительно похожую на позвонок небольшого животного вроде овцы или козы.

- Она заговорена на защиту. Носи с собой.

Что скорее всего означало, что Даниэль привязал к кости одного из мелких лоа, которые постоянно вились вокруг него. Как мотыльки на огонь, они слетались на его силу и околачивались рядом.

И в этом был весь Даниэль. Мэтт приехал к нему вчера, чтобы узнать подробнее о полиции, а Даниэль вручил ему талисман на защиту. Про полицию тоже рассказал, но без деталей. Они с Амалией еще сегодня собирались доехать в отделение для пары каких-то официальных вещей.

Мэтт полагал, что остаток дня вряд ли сможет его чем-то удивить, раз даже Айвори позвонил со своими туманными словами. Когда телефон снова заверещал, Мэтт с раздражением подумал, что стал слишком популярен сегодня, и почему бы им всем не писать? Тем более Ли.

- Привет, братец, - жизнерадостно заявила она. - Ты только не волнуйся, Дан попал в небольшую аварию.

Мэтт стоял около прилавка, там и сел, благо рядом оказался стул. В памяти тут же возник окровавленный Даниэль и то, что одну аварию он уже не пережил.

- Всё в порядке! Он не особо пострадал, только недовольный теперь, - тараторила Ли. - Мы встретились около участка, потом поехали из полиции, мы с мамой были прямо за ним, когда мотоцикл вильнул. Дан и не ударился толком, так, немного...

Послышался какой-то шорох, шебуршание, а потом в трубке раздался голос самого Даниэля. Определенно недовольного, но явно живого.

- Нашей сестре нужно писать романы, - сухо сказал Даниэль. - Полные зашкаливающего драматизма.

Только услышав голос брата, Мэтт наконец-то выдохнул. И понял, что всё время, пока говорила Ли, ощущал себя лишенным кислорода. В трубке снова послышался шум, а потом он стих, как будто Даниэль отошел в сторону или в какую-то комнату.

- Где ты? - выдавил Мэтт.

- Амалия и Ли настояли, чтобы поехать в больницу. Кто я такой, чтобы спорить с двумя женщинами? Когда из них Амалия, а вторая ее дочь.

- Не то чтобы у них не было оснований. Ты в порядке?

- В полном. Папа синяков. Я просил Ли не звонить тебе, но она, конечно, не послушала. Это даже это не авария, всего лишь мотоцикл завалился.

- Вы были в полиции?

- О, долгая история. Слушай.

И Даниэль спокойно и очень обстоятельно рассказал о том, как они отправились в участок, как Даниэль подписал показания, и как теперь полицейским пришлось говорить с ними совсем иначе, а Амалия поставила всех на место.

- Ты бы ее видел, - по голосу Даниэля было понятно, что он улыбнулся. - Она заявила, что подаст на них иск за незаконное задержание.

Мэтт хмыкнул и с удивлением подумал, что его и правда отпустило. Возможно, если бы Даниэль рассказывал всё, сидя перед ним, в тихой обстановке, Мэтт бы даже ровно реагировал. Ли не понимала, но сделала только хуже.

А так, оказывается, с Даниэлем и правда всё в порядке. Не любая опасность заканчивается смертью. Это было неожиданное... и очень приятное откровение.

К тому же Даниэль пообещал, что сегодня за руль не сядет, Амалия подвезет домой.

- Может, в особняк? - буркнул Мэтт, помня совет Айвори.

Даниэль искренне удивился:

- Зачем? Я хотел дома кое-что сделать. У меня появилась идея насчет проклятия.

- Когда ты долбанулся с мотоцикла?

- Вчера в полиции у меня было время подумать.

- И кто теперь стал бедовым братцем?

Даниэль усмехнулся, но потом серьезно добавил:

- Всё правда в порядке, Мэтт, а вот Ли я надаю по ушам за то, что разводит панику.

- И от меня тоже.

Мэтт и сам слышал, что в его голосе звучит нервозность. Поэтому он глубоко вздохнул, почти с удивлением понимая, что не паникует так, как мог бы. Возможно, сработал спокойный тон Даниэля и то, как обстоятельно он всё поведал. Его голос успокаивал.

- Я заеду вечером, - заявил Мэтт. - Расскажешь, что там надумал о проклятье.

- Конечно. До вечера.

Уже повесив трубку и повернувшись к вошедшей в магазин клиентке, Мэтт запоздало подумал, что так и не спросил, а с чего Даниэля вообще занесло на дороге. Он всегда водил аккуратно и не попадал в аварии будучи за рулем.

***

Когда Даниэль наконец-то остался дома один, он первым делом закурил.

Вторым начал искать нужную книгу, очень стараясь, чтобы пепел не упал на другие. У него даже неплохо получилось - по крайней мере, что касалось пепла. Дед всегда хмыкал, что Даниэль может аккуратно скурить всю сигарету, оставив нетронутый четкий столбик. Правда, привычек внука не одобрял.

- Лучше б пил, как настоящий ирландец.

- Я не ирландец.

- Ну, явно больше, чем я.

С этим было трудно не согласиться. Всё-таки это у Даниэля и Мэтта бабка-ирландка, но Даниэль полагал, что одного мятежного на поколение более чем достаточно. Курить он тоже не особо любил, но это успокаивало.

Книгу Даниэль нашел. Уселся на полу, скрестив босые ноги, и начал листать.

Амалия и Ли только уехали. Они не просто подвезли, но еще и отправились пообедать, и Даниэль вовсе не был против. Не то чтобы он был голоден, но больницы терпеть не мог и хотелось сменить обстановку. Амалия поддержала дочь с выбором кафе, а за обедом успела выспросить по второму кругу подробности о полиции, попутно с поглощением джамбалайи делая заметки в телефоне. Ее острые ногти, выкрашенные в бордовый, стучали по экрану, как до этого ее каблуки.

Причем всё это было намеренным образом. Даниэль прекрасно знал, что дома Амалия расслаблялась и ходила в растянутой футболке. А в машине сменила каблуки на практичные мокасины.

Ли хотела остаться с Даниэлем, но Амалия напомнила ей об уроке рисования, завезла Даниэля домой и уехала дальше. Мэтт сегодня допоздна в книжном, так что оставался целый вечер, чтобы воплотить задуманное.

Солнце уже садилось, сгущались сумерки. Даниэль внимательно изучил нужные страницы, потом начал подготавливать всё к ритуалу.

Когда он ехал из полиции, то чувствовал себя уставшим. Сегодня всё было прилично, но визит напомнил о вчерашних фотографиях мертвого Бена. Ужасные кадры плохо сохранившегося тела. Тогда затылка Даниэля и коснулся нереальный ветерок лоа.

Впусти меня.

А потом он будто метнулся назад, в ту сторону, где ехали Амалия вместе с Ли в машине. Даниэль подумал, что может сделать лоа в чьей-то машине, и этого оказалось достаточно, чтобы потерять концентрацию и управление.

Даниэль даже обрадовался тому, что завалился к обочине. Потому что когда он поднялся, снимая шлем, Амалия остановила машину рядом с ним, и оттуда выскочила взволнованная Ли. По крайней мере, лоа точно не тронул их, Даниэль мог увидеть, что всё с ними в порядке.

Вообще-то он понимал, что беспокоится зря. Лоа не пытался угрожать, а причинить вред не так-то просто. Нужно либо согласиться, либо вот огрести проклятие.

Даниэль считал, что Бен удачно попался. Если кто-то его надоумил, воспользовавшись эмоциями, то угрожали всей семье. Просто выпал шанс проклясть Даниэля - почему бы и нет. Но после него могли перейти к остальным.

Даниэль не знал, мог ли что-то сделать тогда, с Анаис. Наверное, мог. Если бы понял раньше, если бы расспросил. Если бы не растерялся в машине, в конце концов! Или у него хватило сил приказать тому, что уничтожило Анаис.

Он мог сделать больше для Анаис, но не сделал. Зато может сейчас.

На свободном месте около дивана Даниэль старательно рассыпал муку и аккуратно изобразил нужные веве. Вызовы лоа он проделывал сотни раз, так что с этим проблем не возникало. Но тут ему требовался разговор с конкретным лоа, имени которого он не знал, а такое Даниэль видел только в книгах. Так что требуемые знаки перенес, постоянно сверяясь со страницей.

Дальше проще, это Даниэль мог проделывать с закрытыми глазами. У него не было специального алтаря. У Эшей имелся один такой, в особняке, и мать мирилась с ним только из-за того, что жертвенные вещи лоа и их знаки перемежались со статуей Девы Марии в причудливом луизианском вуду. Наверняка у отца тоже имелся где-то собственный небольшой алтарь. Может, у тети. А вот дед их не терпел, но и с лоа тоже общался напрямую.

Даниэль насыпал в мисочку рис, положил монету, хотя сомневался, что тому лоа, который к нему привязался, нужны такие жертвы. Зато Даниэль уважал простых лоа, что вились вокруг него, и никогда не пренебрегал возможностью дать что-то взамен на их благословения.

Даниэль достал с полки ароматическое масло и растер меж пальцами несколько капель. В воздухе разнесся бальзамический запах ладана и теплый землистый курительного табака. Зажег свечи, как раз совсем стемнело. Положил между ними нож и уселся, скрестив ноги.

Айвори предлагал обратиться к сильному вудуисту и попробовать снять проклятие, но Даниэль знал, что так это не сработает. Только не то, что вызвано человеческой жертвой. Да и силу прицепившегося лоа Даниэль хорошо ощущал. Не было никого настолько мощного, кто бы мог снять подобное.

А вот если узнать имя лоа, всё будет гораздо проще.

Даниэль зашептал слова, которым обучил его еще отец. Открыть перекресток для связи. Потом Даниэль переключился на католическую молитву на латыни и ощутил, как лоа, которые следуют за ним, довольны этим словам.

Иногда Даниэль думал, это они так любят латынь? Или он сам приучил их после семинарии. Дед вообще говорил, что собственные лоа, которые следуют именно за тобой - это странно. Он сам мог обращаться только к тем, что обитали в вещах и местах.

Даниэль омыл нож в миске с водой и солью, положил на колени и прикрыл глаза. Глубоко вздохнув, он затянул мелодию без слов, которой его не учил никто. Он сам нащупал его когда-то в детстве, мотив, который помогал настроиться и войти в нужное состояние.

Дыхание словно замедлялось, растворялось в напеве и танцующих вокруг лоа. Они любили ритуалы, пусть даже говорить с ними можно было и без них.

- Responsum mihi.

Лоа ощущался рядом. Он замер, затаился, не желая показывать себя. Его можно было только выманить. Поудобнее перехватив нож, Даниэль перевернул руку и сделал короткий надрез. Лоа вокруг затрепетали, приникли к ране. Что они точно любили как подношение, так это кровь.

Даниэль продолжал напевать, не отвлекаясь от того лоа, который прицепился к нему, с которого требовалось получить ответ. Даниэль не был уверен, что выйдет, но почему бы не попробовать?

Сердце забилось в такт далеким барабанам, не столько слышимым, сколько ощущаемым. Ритм, проникающий сквозь время и пространство, несущий запах костров с полей у плантаций. Бьющийся вместе с кровью в венах, той кровью, которая легко связывалась с предками.

Впусти меня.

- Non, - твердо ответил Даниэль. - Назови свое имя.

Лоа затрепетал. Воля Даниэля удерживала его, он жаждал крови - возможно, хотело покориться ей больше, чем проклятию или что там его послало.

Повернув вторую руку, Даниэль медленно разбинтовал ее, провел подушечками пальцев по затянувшемуся шраму. Обычно заживало быстрее. Ему нужен небольшой толчок, чтобы этот лоа подчинился. Всего немного. Перехватив нож в левую руку, Даниэль аккуратно провел по не затянушейся до конца ране, поморщившись от боли.

Барабаны взвились, их ритм стал оглушительным, бился не только в сердце, но и в ушах. Лоа дрогнул, почти подчиняясь.

Почти.

Даниэль не уловил ту зыбкую границу, когда у него едва не получилось, а когда та сила, которая послала лоа, взяла дело в свои руки. Лоа будто толкнул его, а сам приник к ранам, лакая кровь, и Даниэль не мог видеть, но ощутил, как порезы сильно расширились, кожа расползлась под ними, кровь начала толчками выливаться.

Это казалось таким далеким, в другом мире, в другое время. А здесь были только барабаны и лоа. Даниэль плавал среди них, почти не обращая внимания на собственное тело, истекающее кровью.

Кто-то как будто тянул его обратно, выталкивал с этой стороны, где не место людям. Едва заметные уколы. Но их было недостаточно

Хотя когда довольный кровью лоа снова сказал «впусти меня», Даниэль так же твердо ответил:

- Нет.

***

Подперев голову рукой, Мэтт смотрел, как Генри, забравшийся на стремянку, старательно прилаживал над входной дверью то, что он назвал «колокольчиком для призраков». Это представляло собой странную конструкцию из косточек, баночек и - вроде бы - сушеной лапки аллигатора.

Вот теперь его точно уволят.

Кажется, он сказал это вслух.

- Я тебя умоляю! - фыркнула Вивьен, не отрываясь от журнала, который листала. - Кто тебя уволит? Ты единственный, кто здесь вообще работает. Адам тебя на руках носит.

Адам, владелец магазина, был давним приятелем тети Вивьен. Он жил рядом и, кажется, сегодня у них намечалась встреча, которая могла быть как свиданием, так и обсуждением дел. Или визитом на кладбище, чтобы накопать земли с могил трех преступников. Когда дело касалось тети Вивьен, ни в чем нельзя быть уверенным.

Она как раз ждала Адама, листая эротические журналы, пока Генри прилаживал над входной дверью колокольчики.

- И чего вы все разом пришли? - проворчал Мэтт. - Мешаете работать.

Вивьен подняла голову и выразительно оглядела зал:

- Тут никого, кроме нас.

- Сейчас придут. После работы люди любят заходить в книжный.

Что было правдой. Через полчаса наверняка начнется местный час-пик, поэтому Мэтт и хотел, чтобы Генри побыстрее закончил. Вчера вот Мэтт перепутал живого клиента и призрака.

Радостно хмыкнув, Генри спрыгнул со стремянки и жестом фокусника указал на колокольчики. Так, будто там распиленная женщина, а не стекло и кости.

- Готово! Теперь будут звенеть, если рядом призрак.

Как понял Мэтт, что-то подобное было у Айвори с консервными банками. И шло как раз от Генри, который обнаружил, какая комбинация заговоров и предметов дает знать о призраках. Он сам не очень понимал, зачем это нужно, но у него, похоже, хватало знакомых, кому требовались колокольчики.

- Спасибо, - сказал Мэтт. - С меня пиво.

- Тебе еще пара часов? Могу подождать и пойдем куда-нибудь выпить. Я сегодня свободен.

- Отлично. Я...

Косточки над дверью издали негромкий перестук, что-то в баночках зазвенело. Генри восторженно вздохнул. Заозирался:

- Где он? Я чувствую призрака, но не вижу.

Мэтт видел отлично. Та самая старушка, которую, наверное, скоро можно будет считать хранителем книжного. Она всегда заходила через дверной проем, хотя, конечно, не открывала. Но сейчас не направилась вдоль полок, а сразу к Мэтту. Видимо, при жизни ее лицо очень здорово отражало эмоции, потому что и сейчас казалось живым и... обеспокоенным?

- Меня послали лоа твоего брата, - заявила она.

- Что? - не понял Мэтт. - Такого не может быть.

Старушка даже не делала вид, что слушает.

- Твой брат истекает кровью.

Мэтт вытаращил глаза на призрака. Он понятия не имел, что они могут вот так запросто общаться с лоа. И уж тем более никогда лоа ничего не делали без приказа Даниэля.

Но обо всем этом он успеет подумать позже.

- Тетя, ты на машине?

Вивьен нахмурилась, но ничего не стала спрашивать, видимо, по лицу Мэтта поняв, что всё серьезно.

- Да.

- Отвези меня к Дану.

- Сейчас? Вообще-то...

- Срочно!

- Хорошо, поехали.

Мэтт оглянулся на Генри:

- Сможешь подменить меня?

- Я понятия не имею, что делать...

- Генри!

- Да, конечно.

Мэтт уже открывал дверь, чтобы нырнуть в душный вечер, а в голове некстати всплыло то, о чем Мэтт почти забыл.

Он умрет.

***

Даниэль никогда не был особо сердечным человеком. Он не любил раскрывать эмоции и мысли и делал это только с самыми близкими. После аварии стало хуже, потому что Даниэль превратился в еще более замкнутого. Он как-то признался Мэтту, что порой будто смотрел на себя со стороны или ощущал так, словно отделен от других людей стеклянной стеной.

Врач еще в больнице сказал Мэтту, что отчужденность - это нормальная реакция после произошедшего. Чего точно не смогли бы объяснить врачи, так это лоа. Зато здесь уже неплохо разбирался дед:

- Дан стал ближе к смерти, а значит, к другой стороне. Это и мир лоа.

Даниэль и раньше, бывало, замирал, слушая лоа. Мэтта всегда немного пугали такие моменты, но лоа никогда не были для Дана громче людей. После аварии стали. Несколько раз он слишком глубоко погружался в их мир, слышал их, но не окружающее. Причем ни он этого не хотел, ни лоа, просто грань стала... слишком тонка.

Потом со временем стало как раньше, и Даниэль больше не уходил за лоа.

Мэтт вспомнил об этом, когда включил свет в квартире брата и увидел его на полу, прислонившимся к дивану. Его запястья казались развороченными, а кровь... крови былотак много! Она заливала пол, смазывала рассыпанную муку со знаками веве.

- Дан! Дан, ты меня слышишь?

Глаза Даниэля оставались открытыми, но он как будто не видел Мэтта, только иной мир, иную сторону.

- Дан!

Без лишних церемоний Мэтт хорошенько встряхнул брата, продолжая звать по имени. Наконец, Даниэль вздрогнул, моргнул, и в его взгляд вернулась осознанность.

- Мэтт?

Даниэль выругался то ли на латыни, то ли на французском, и Мэтт с облегчением перевел дыхание. Вивьен уже стояла рядом, подавая полотенце. Мэтт приложил его к рукам брата, надеясь, что это поможет остановить кровь.

Даниэль зашипел от боли, но не протестовал.

Растрепанный, бледный, с глазами темными, как ночь у корней болотных кипарисов в сине-черной воде.

- В шкафу аптечка есть, - Мэтт мотнул головой. - Наверное, надо в больницу?

Он, черт возьми, никогда не сталкивался с резаными ранами! Как-то вот не приходилось.

- Его там за суицидника примут, - фыркнула Вивьен, проворно доставая аптечку. - Прижимай раны. Если они не слишком серьезные, попросим Ли подлечить. Девочка отлично осваивает магию.

- Неглубокие, - пробормотал Даниэль.

Видимо, он говорил о ранах. Кровь перестала довольно быстро, Вивьен принесла воду, чтобы промыть, порезы и правда оказались поверхностными, похоже, Даниэль просто слишком долго с ними сидел. Вивьен так проворно наложила повязку, что можно было не сомневаться, она-то делала это не в первый раз. Тетя нахмурилась:

- Крови ты потерял много.

В нужный момент, ты сам поймешь когда, езжайте в дом.

- В особняк, - решительно сказал Мэтт. - Нам нужно в особняк. Там не достанут никакие лоа или проклятия. Подвезешь?

- Конечно.

Только поднявшись, Мэтт осознал, что бухнулся прямо в кровь, так что теперь она покрывала его джинсы, корочкой запекалась на руках. Даниэля пошатывало, он ничего не говорил, явно чтобы не тратить силы, но по крайней мере, хотя бы держался на ногах.

Мэтт позвонил Ли уже в машине, не вдаваясь в подробности. Услышав, что нужна ее целительская магия, сестра без лишних вопросов сказала, что уже выезжает.

- Я в норме, - пробормотал Даниэль.

- Да что ты?

Не ответив, Даниэль склонил голову ему на плечо, а Мэтт подумал, что испачкал кровью всю тетину машину.

- Мэтт, всё нормально, я тут пока не помираю, - негромко сказал Даниэль, когда они поднимались по ступенькам крыльца, и Мэтт суетился рядом.

Сказал и тут же едва не свалился. Мэтт помог ему удержаться на ногах и заметил, как открывается входная дверь особняка.

14. Особняк

Мэтт отряхнул руки, испачканные углем, и посмотрел на получившийся рисунок. Хотелось отвлечься, изобразить что-то милое и доброе... но цветок вышел из рваных линий, мрачный и наверняка ядовитый.

Вздохнув, Мэтт отложил его.

В комнате стояла тишина. Мэтт уже и забыл, какой умиротворяющей может быть обстановка дома. Запах дерева и лака стенных панелей, мерное тиканье часов. Даже заставленная старомодной мебелью большая гостиная, которая раньше казалась Мэтту напичканной хламом, сейчас создавала впечатление уюта и родных объятий.

Именно сюда они вчера ввалились, когда отец открыл дверь. Именно отсюда широкая лестница вела наверх, к жилым комнатам, куда отправили Даниэля и подоспевшую Ли. Она вытолкала Мэтта, заявив, что он будет только мешать.

Мэтт оказался в полутемном коридоре. В комнате у него за спиной остался бледный Даниэль с повязками на руках и решительная Ли, которая уже раскладывала какие-то перышки и камни. Внизу слышались голоса, и Мэтт направился туда. В нем билась энергия, паника и ярость, он думал, как будет вопить о проклятии.

С каждым шагом из Мэтта будто выкачивали воздух. Когда он дошел до нижней ступеньки лестницы, то чувствовал себя уставшим и выжатым. Его хватило только на то, чтобы опуститься на диван и спросить:

- Что вы знаете о проклятиях?

Оказалось, что в гостиной собрались все родственники, так что в просторной комнате даже стало тесно. Отец хмурился и задавал практичные вопросы. Тетя Вивьен устроилась на ручке его кресла и молчала с мрачным выражением лица.

Мать, конечно же, начала охать, вздыхать и хорошо хоть не причитать - то есть ровно то, чего терпеть не мог Мэтт, а больше него только Даниэль. К счастью, дед знал, что в подобных случаях лучше направить энергию Мэри если не на молитвы, то хотя бы на что-то полезное.

- Мэри, будь добра, сделай всем чаю.

Бернард спустился из комнаты, хотя в последнее время всё реже ее покидал. Он слушал в основном молча, думая о чем-то своем. Как подозревал Мэтт, дед скорее захочет поговорить с Даниэлем, тот сможет больше рассказать о лоа.

Здесь была даже Амалия, она привезла Ли. Большей частью молчала и нервно крутила кольцо на пальце. Она казалась обеспокоенной, но Мэтт понятия не имел, она волновалась за Дана или - скорее всего - думала, если что-то будет угрожать всей семье, то хоть сама она не Эш, ее дочь уж точно часть Эшей.

Чай оказался весьма кстати. Какой-то легкий, травяной. Правда, он совсем не взбодрил, как рассчитывал Мэтт. Наоборот, он ощущал себя вымотанным.

- Ты можешь отдохнуть в своей комнате, - мягко сказала мать.

Вивьен отправилась на крыльцо позвонить в книжный и «что-нибудь придумать для Адама». Мэтт запоздало вспомнил о магазине и был благодарен тете, что она об этом позаботится. Вскоре вслед за ней ушел отец, наверняка проветриться или покурить.

Пока дед вполголоса говорил с Амалией, Мэтт помог матери собрать чашки и отнести на кухню. Он шел обратно мимо парадного входа и уж точно не думал подслушивать... но дверь оказалось приоткрыта, а тетя Вивьен всегда говорила громко.

- Столько крови... напомнило мне о Майкле.

- Это совсем не похоже!

Голос отца звучал непривычно резко. Он вздохнул и как-то устало добавил:

- Майкла никто не проклинал, ты прекрасно знаешь.

- Не уверена, что знаю всё.

Мэтт не удивился, что им известно о смерти дяди Майкла больше, чем говорили. И судя по всему, они видели его мертвое тело. Что ж... похоже, у каждого Эша собственные окровавленные тела, которые снятся в кошмарах.

Ну, кроме, может, матери. Или Иисус тоже считался?

Мэтт понял, что устал, хочет спать, и в мыслях его заносит не туда. Тем более, он был благодарен матери, что она единственная заметила его усталость и отправила спать. Мать не всегда понимала их, но была внимательна к обоим сыновья. Даниэлю еще придется терпеть ее заботу и есть супы! Хотя от горячего гамбо и Мэтт не откажется. Только завтра.

Амалии в гостиной не оказалось, дед сидел в кресле. Он держал трость с массивным набалдашником, как будто хотел подняться, но позабыл об этом, и теперь задумчиво рассматривал стену над камином. Там висело роскошное вышитое полотно с генеалогическим древом Эшей. Мэтт никогда не понимал, что такого интересного может быть в истории. Или зачем знать членов семьи, которые умерли до его рождения.

Для Мэтта имели значения только те, кого он знал.

- Мне кажется, я упускаю что-то важное, - вздохнул Бернард. - А ты чего тут околачиваешься?

Мэтт усмехнулся. А потом у него всерьез спрашивают, в кого его дурные манеры?

- Иду наверх. Составишь компанию?

- Давай. Я немного устал.

После упоминания Майкла Мэтт вдруг подумал, что Бернарду пришлось хоронить не только жену, но и младшего сына. Мэтту всегда казалось, дед сдал после смерти бабушки. Но на самом деле, она ведь умерла всего пять лет спустя после Майкла. Для маленького мальчика это большой срок, но для взрослого мужчины не так много.

Дед редко спускался, а подняться для него стало почти непосильной задачей, но гордость не позволила бы это признать, поэтому Мэтт ненавязчиво помог Бернарду встать из кресла, а потом медленно, ступенька за ступенькой, преодолеть лестницу.

- Помнишь, как ты возвращал Дана от лоа? - неожиданно спросил дед, переводя дыхание.

- Помню.

- Было похоже?

- Да. Что-то вроде того.

- Сегодня он тоже соскользнул случайно. Возможно, в этом виноват не сам лоа, а действие проклятия.

Звучало зловеще, и Мэтт невольно вздрогнул.

- Это значит...

Он не мог внятно сформулировать мысль, но дед отмахнулся:

- Ни черта это не значит. Даниэлю не стоит проводить ритуалы в одиночку, пока не снимем эту дрянь.

- Попробуй убеди его...

- Он, конечно, упрямый, но не дурак.

Мэтт мог поспорить, но дед, конечно, слушать не желал. Опираясь на трость, он заковылял в свою комнату, явно считая, что помощь ему больше не нужно. Или сохраняя таким образом достоинство.

Слева запертая дверь комнаты Даниэля, чуть дальше располагалась Мэтта. В ней и правда всё осталось нетронутым, как будто он уехал только вчера. Каждый раз, приезжая в особняк, Мэтт находил это странным. Но сейчас в постоянстве было что-то успокаивающее.

Он становится старше, но мать по-прежнему готова напоить чаем, а в комнате сидит подранный в детстве плюшевый мишка. Мэтт может приходить домой разбитым, путающимся в призраках или испачканным в крови брата - особняк в любом случае примет его в уютные объятия, успокоит и напомнит, что в мире есть что-то неизменное. Собственные корни, чтобы опереться на них И пойти дальше, расправив плечи.

Одежды нашлось немного, но хоть что-то. Мэтт хорошенько намылся в душе, переоделся в чистое. Он неуверенно топтался в коридоре перед комнатой Даниэля, не зная, будит ли сестра на него шипеть, если он войдет, или стоит рискнуть.

Его дилемму решила сама Ли. В этот момент она вышла из комнаты Даниэля, устало потирая глаза.

- Проспит до завтра, - заявила Ли. Задумалась. - Хотя я, кажется, немного переборщила с сонными травами, так что скорее всего до обеда. На тебя тоже хватит.

- На меня?

Ли закатила глаза, пробормотав что-то вроде «мои братья - придурки», и с этим удалилась вниз, больше не удостаивая Мэтта объяснениями.

Внутри комнаты стоял густой аромат цитрусов и полыни. На столе Даниэля еще оставались разложенные веточки, а несколько свечей тлели только погасшими фитилями. Магия Ли всегда была тесно связана с травами и прочими маленькими предметами вроде перьев и кристаллов. Колдовство Ли больше состояло из новомодных стеклышек, отражающих лунный свет, чем из старинных барабанов вуду с плантаций.

Принюхавшись, Мэтт ощутил прохладный аромат лаванды, Ли обычно привязывала к нему усыпляющую магию. Так вот что она имела в виду: наверняка догадывалась, что Мэтт останется здесь, а магии хватит и для его сна.

Даниэль крепко спал, завернувшись в одеяло, так что торчала только его голова. Он любил вот так укутываться, даже если было совсем жарко, как будто ощущал себя то ли уютнее, то ли защищеннее в одеяле. Мэтта, наоборот, раздражала лишняя ткань, поэтому он просто улегся рядом, благо кровати у каждого в особняке были огромными, а Даниэль свернулся на краю.

Мэтт вряд ли смог заснуть один. Хотя его детская ему нравилась, Мэтт догадывался, какие кошмары увидел бы, и всё равно приходил бы сюда проверить брата. Убедиться, что всё в порядке. Пусть это и кажется форменной паранойей... но только не после того, как Мэтт увидел Даниэля в крови.

Снова.

Мэтт вспомнил, как в больнице после аварии Даниэль плохо спал. Его каждую ночь пичкали снотворным, хотя Даниэль его терпеть не мог.

Сам он попросил только однажды, в тот день, когда приходила мать Анаис. Он так и не рассказал Мэтту, что она говорила, но это явно были неприятные вещи.

Мэтт только радовался, что на похороны Анаис Даниэль физически попасть не смог. Вряд ли это то, что ему стоило видеть. Хотя к смерти Даниэль всегда относился проще, чем Мэтт - даже до того, как умирал сам.

А вот с лоа после этого и правда возникло несколько проблем. Для Даниэля граница миров истончилась, и он не сразу научился взаимодействовать с лоа при новых условиях. Он тогда не проводил ритуалов, но всё равно подолгу замирал, слушая духов.

После того как Даниэля наконец-то выписали, мать решила устроить семейный ужин. К удивлению Мэтта, все ее поддержали и воскресным вечером собрались в гостиной, чтобы поесть фирменную утку с яблоками, которая матери особенно удалась.

Даниэль был приветлив и мил, только улыбался гораздо меньше, чем раньше. А потом замолчал. Мэтт не заметил, когда именно, он с увлечением обсуждал с отцом какую-то книгу, когда Даниэль внезапно поднялся, и тогда Мэтт понял, что брат молчал довольно давно.

Ни слова не говоря, Даниэль направился прочь из гостиной. В этом не было ничего примечательного, но в дверях его качнуло, он оперся о косяк, а потом медленно сполз вниз. Выскочивший из-за стола Мэтт как раз успел его подхватить, пока он не растянулся на полу.

Даниэля усадили на диван, его глаза оставались открытыми, но взгляд блуждал где-то далеко, не в этом мире. Мэтт не успел испугаться, когда дед рявкнул:

- Зови его!

- Что?

- Зови! Он с лоа, а не с нами. Но у вас сильная связь, тебя услышит.

И Мэтт звал брата по имени, пока в глазах Даниэля не мелькнула осознанность. Он даже не понимал, что произошло.

Лоа не хотели уводить его за собой, но увели, потому что для него грань между мирами стала тоньше.

Правда, как в детстве Даниэль научился владеть духами, так и тогда быстро приспособился к новым условиям. После того обеда подобного ни разу не происходило, а позже Даниэль вернулся и к ритуалам. Не говорил этого прямо, но, как понял Мэтт, выходить стало еще лучше и мощнее, чем раньше.

Пока проклятие явно что-то не подточило, а лоа не захотел хлебнуть эшевской крови гораздо больше,чем ему было предложено.

***

Мэтт проснулся поздно.

После вчерашней смены должен быть выходной, и он собирался этим воспользоваться. Даниэль спал, а дом оказался тихим. Амалия с Ли, как и тетя Вивьен, вряд ли оставались, уехав еще ночью, отец ушел на работу, а матери не было.

Сделав кофе, Мэтт позвонил Генри, но тот, кажется, не особо расстроился, что пришлось вчера поработать. Наоборот, поинтересовался, всё ли в порядке, рассказал о покупателях и призраках. Мэтт каждый раз искренне удивлялся, как Генри может так легко к ним относиться!

После Мэтт взял из своей комнаты нашедшиеся там принадлежности для рисования. Это всегда успокаивало, но сейчас движения выходили рваными, а стоило отвлечься, казалось, черно-белый угольный рисунок будто заливает кровью.

Даниэль еще давно говорил, что у Мэтта отлично выходит, а его стиль идеально подойдет для комиксов. Даже предлагал показать кому-то в издательстве, но Мэтт всегда упирался, хотя сам толком не мог понять, с чего. Рисовать ему нравилось, но это оставалось почти что личным, и Мэтт с трудом мог представить, чтобы его странные рисунки могли быть востребованы.

Он посмотрел на зубастую пасть, которой наградил нарисованный цветок. Вздохнул и вытер испачканные углем руки о найденную в комнате тряпицу. Стоит проверить, вдруг Даниэль уже проснулся.

Дом постоянно поскрипывал, шелестел, и Мэтт привык к этому шуму. С ним особняк казался будто живым, дышащим. Наверху лестницы Мэтт прислушался, но было тихо. То ли домашние призраки тоже обходили стороной Даниэля и не показывались рядом с ним, то ли попросту не хотели. Мэтт не очень-то жаждал узнать, что у них в голове, и есть ли у них вообще голова.

Комната Даниэля оказалась пустой. Мэтт удивился, потому что по лестнице брат точно не спускался. С растерянностью оглядевшись в коридоре, Мэтт заметил неплотно закрытую дверь в комнату деда.

Оба нашлись там: Бернард спал в своей постели, Даниэль же устроился в большом кресле. Забрался в него с ногами, свернулся и тоже уснул. Наверное, хотел обсудить с дедом лоа. Он мог, едва очнувшись, тут же начать заниматься делом.

Или просто пришел спать сюда, потому что не хотел оставаться один. И не знал, есть ли еще кто дома.

Стук во входную дверь Мэтт услышал, когда спускался по лестнице. Барабанили настойчиво, требовательно, Мэтт размашистым шагом приблизился к двери и распахнул ее почти с раздражением, которое быстро сменилось удивлением.

Айвори смотрел на него, а Мэтт смотрел на Айвори. Потом ляпнул:

- Ты что здесь делаешь?

Звучало отвратительно, и Мэтт разозлился на самого себя. Он вовсе не хотел быть грубым, просто удивился, увидев Айвори. Тот не смутился:

- Ни телефон Дана, ни твой не отвечал. Я подумал, что наступил момент, когда вы ушли в особняк. Всё в порядке?

- А ты не знаешь со своим... виденьем?

- Я знаю многие вещи, но не все.

Мэтт посторонился, приглашая Айвори войти, но тот замялся:

- Не лучшая идея. Ваш дом полон... всего. Я внутри чувствую себя слишком странно. Мы можем поговорить на крыльце? Дан здесь?

Мэтт прикрыл за собой дверь и уселся на диван-качели. Айвори явно понял, что рассказ будет длинным, поэтому подвинул старое плетеное кресло поближе. Он не перебивал Мэтта, только иногда кашлял, а его дыхание шелестело хрипловато. Он задумчиво теребил кожаные браслеты на запястьях. Если раньше он напоминал Мэтту кинжал, то сейчас больше походил на змею. В бежевой футболке с длинным рукавом, линялых джинсах и со светлыми волосами. Молочно-белый техасский полоз, который притаился или замер на холоде.

Может, потому что на улице наконец-то понизилась температура, и ужасная жара спала.

Когда Мэтт закончил, он перевел дыхание и уставился на Айвори. Солнце сместилось, и теперь на его фигуру падала тень от дерева, росшего рядом с крыльцом.

- Понятно, - сказал Айвори.

- Понятно? - взвился Мэтт. Почему-то спокойные интонации подействовали на него так, будто раздули пламя. - И это всё, что ты можешь сказать? Дан чуть не умер!

Айвори склонил голову, теперь еще больше похожий на змею, и смотрел так внимательно, что становилось не по себе. Его зеленые глаза казались совсем черными в тени дерева.

- Мэтт, все однажды умрут.

Мягкий тон сбил с толку. Мэтт почему-то был готов защищаться, язвить, ощетиниться всеми иголками, но внезапно понял, что Айвори вовсе не собирался нападать. Наоборот. Если он и был кинжалом или змеей, то против общих врагов.

- Все однажды умрут, - повторил Айвори. - Ты слишком боишься потери. Но смерть - это часть жизни. Мы все смертны. И я, и ты, и Даниэль. Отпусти эту мысль. Выдохни.

Возражать Айвори не хотелось. Возможно, потому что Мэтт понимал, что он прав. Он просто... ну, не знал, как это сделать. Как закрыв глаза отпустить и успокоиться, а не видеть перед собой окровавленного призрака.

Хотя вчера что-то подобное случилось в реальности. Вселенная от этого не рухнула, кровь не заполонила весь мир. А сам Мэтт смог что-то сделать. Теперь он не просто смотрел на мимолетное видение призрака и чувствовал смерть брата. Он оказался в силах что-то изменить. Не только погрузиться в ужас, как три года назад.

- Ты видишь призраков, - продолжил Айвори. - Ты знаешь о лоа и духах предков. Лучше многих должен понимать, что смерть - это не конец. Мы перерождаемся или переходим на другую ступень. Иногда задерживаемся на земле, и тогда ты видишь призраков. А порой остается только эхо, отпечаток... их ты видишь, а Генри поглощает.

- Призраки не всегда приятны, - буркнул Мэтт.

- Жизнь тоже.

- Я не знаю, зачем вижу призраков. Это бессмысленное дело. Оно не приносит ничего, кроме боли и ненависти.

- Может, это были не те люди? Они несли ненависть, а не призраки. Духи ни в чем не виноваты. Как и ты.

- Я не хочу снова видеть призрака Дана! Когда он умер...

Мэтт осекся, не зная, как лучше выразить эмоции и не понимая, с чего он решил откровенничать с Айвори. Он и Даниэлю-то не так давно об этом рассказал. Но Айвори кивнул, и стало как будто легче. Здорово поделиться с кем-то еще, кто поймет.

- Как он выглядел в тот момент?

- Мертвым!

- А еще?

- Ну, в крови. Испуганным. Как будто не понимал, что мертв.

- А еще?

Мэтт хотел рявкнуть, что на этом всё. Он не собирался вспоминать, особенно сейчас. С чего Айвори начал расспрашивать? Только Мэтт подумал, что неплохо воспринял вчерашний вечер и вообще молодец, как Айвори с чего-то решил разбередить старые раны, которые только-только покрылись корочкой.

- А еще, Мэтт?

- Он... он как будто улыбнулся.

- Почему?

- Он прощался.

В груди Мэтта что-то застряло. Он ощущал себя маленьким и напуганным. Обхватил себя руками и уставился на доски пола. Истертые и знакомые доски.

- Всё в порядке, Мэтт, - по-прежнему мягко сказал Айвори. Легкий хрип в его голосе даже как будто успокаивал. - Если бы Даниэль умер в тот день, разве ты не хотел бы увидеть его в последний раз? И помнить момент, когда он попрощался.

Медленно Мэтт кивнул. Он каждый раз сосредотачивался только на ужасе. Слишком неожиданной оказалась эта смерть, а призрак таким внезапным, что даже со временем Мэтт первым делом вспоминал именно это.

- Тебе повезло, Мэтт. У тебя сильный дар, который наверняка принес тебе много неприятностей. Но ты никогда не был с ним один.

Мэтт понимал, что он прав, но к нему вернулись дыхание и уверенность. Он смог поднять голову и посмотреть на спокойного Айвори, возражая только из чувства противоречия:

- Дан призраков никогда не видел.

- А ты показывал?

- Я не медиум.

- Но и Дан не обычный человек.

Мэтт совершенно растерялся. Он прекрасно знал, что медиумы умеют проявлять призраков для других, а вот подобных ему называли скорее некромантами. Те, кто говорят с мертвыми. Даже если эти призраки ужасно болтливы и всё не по делу.

Но слова Айвори звучали так просто и логично, что Мэтт не мог понять, что в них не так, и как это объяснить. Есть определенные правила, которые работают... он видит призраков, Даниэль общается с лоа.

- Кстати, в этот раз твой дар помог, - перевел тему Айвори. - Хотя для лоа такое поведение непривычно. Они, конечно, радуются жертвенной кормежке Даниэля, но им не было смысла его спасать. Просто нашли бы другого человека. Видимо, решили, оно стоит того. Но если бы ты не говорил с призраками, то ничего не узнал. А Дан умирать точно не хотел.

- Иногда мне так не кажется.

Мэтт проворчал это вполголоса, больше злясь на брата, что тот с проклятием полез в какой-то ритуал. Но произнеся вслух, подумал, что и правда боится. После того как Даниэль умер, он действительно стал отстраненным, близким к той стороне... вдруг он хотел вернуться туда?

- Нет! - сказал Айвори так резко, что Мэтт даже вздрогнул. - Поверь, я знаю, что такое хотеть смерти. Дану это точно не близко. Просто смерть отметила его. Поцеловала. И тогда умерла Анаис.

- Сложно прожить эту боль.

- С Анаис проблема не в том, что она умерла, а как это произошло. Представь... представь, что Даниэль в момент смерти не пришел к тебе. А ты видел, как его сущность раздирают на части, как погибает не только тело, но и душа. Никаких призраков или возрождений. Пустота.

Мэтт вздрогнул. Он никогда не задумывался, но это и правда даже звучало жутковато. Даниэль любил Анаис и видел эту смерть... неудивительно, что после этого он не очень хорошо себя чувствует.

- Но вспомни, Мэтт, Дан когда-нибудь указывал тебе, что делать?

Мэтт нахмурился, не понимая, к чему вопрос. Это мать постоянно оценивала и чаще всего находила поступки или действия сыновей неприемлемыми. Это отец говорил, как нужно или не нужно вести себя, что показывать и, наверное, мечтал о том, что укажет, как думать. Мэтт терпеть всё это не мог. Бунтовал и будет до конца жизни.

Даниэль старался так не делать. Даже когда приезжал за братом в полицию или срывался к нему, отложив собственные планы.

- Он позволял тебе совершать ошибки, не контролировал и... оставался рядом. На твоей стороне. Ты можешь делать то же самое.

Мэтт пожал плечами. После того как он представил разорванную в клочья душу?

- Не думаю, что этого достаточно.

- Возможно, это именно то, что нужно. Но Дан никогда не признает сам. Не скажет, что он не просто ответственный старший брат, который держит под контролем себя и лоа. Что ему тоже бывает больно и страшно. Что он порой не хочет оставаться один.

Больше возражать Мэтту не хотелось. Он вспомнил свернувшего в кресле Даниэля, который проснувшись, первым делом отправился хоть к кому-то.

- Напомни ему, - сказал Айвори. - Мир - это безопасное и стабильное место, где не только происходят внезапные смерти. Где есть не только боль.

Айвори поднялся, от чего скрипнуло старое плетеное кресло, в котором он сидел. Повел плечами, как будто требовалось размяться. Тут же хрипло закашлялся.

- Мне пора на работу, - сказал Айвори. - Передай Дану, чтобы позвонил мне. Или хотя бы написал.

- Уже уходишь?

- Внутри дома мне слишком не по себе. Сейчас не до того, чтобы разбираться с моим восприятием.

- Ты так хорошо знаешь Дана, - пробормотал Мэтт.

- Мы не разделяем одну кровь, зато в нас много разделенной тьмы.

Когда-то Даниэль упоминал подобное. Вскользь, без подробностей, но теперь Мэтт сам кое-что достраивал в голове.

В семинарии Айвори был напуганным подростком, который не понимал своего дара и не знал, что делать с собственной жизнью. Возможно, Бен был не так уж и не прав, когда обвинял в заброшенном парке. То есть звучало ужасно и мерзко, но это не значило, что Айвори и правда не рыдал за закрытыми дверьми.

Возможно, он так много понимал, потому что когда-то Даниэль делал для него что-то подобное.

- Но его тьма сейчас слишком глубока, - сказал Айвори. - Я помогаю ему, но меня одного мало. К тому же ты его брат, это совсем другое. Я не могу напомнить о стабильности и безопасности. А ты можешь.

***

Мэтт сидел на кухне и старательно размешивал в чае мед, когда спустился Даниэль.

На самом деле, Мэтт сидел так уже минут сорок, как любезно показали настенные часы. Не только мед растворился, но и сам чай успел остыть.

Даниэль принял душ и переодеться в старую и порядком выцветшую футболку и драные джинсы, к которым он, по мнению Мэтта, испытывал нездоровую привязанность, а место им только на помойке.

- А кофе есть?

Мэтт молча ткнул пальцем в кофемашину, напоминая, что вообще-то здесь кофе есть всегда. Даниэль прошлепал к ней босыми ногами. Его руки от запястий до локтей охватывали плотные бинты, он сам казался бледным... ну, в целом выглядел как человек, который накануне провел неудачный обряд и чуть не истек кровью.

Кофемашина зашелестела, готовя напиток. Кухня в особняке была большой, старой и под потолком сохранились еще бабушкины пучки с травами. Или это Ли успела добавить новых. Мебель тоже казалась изысканно старинной, с деревянными фасадами, но скрывалась под ними современная техника, которую обожал отец.

Планировка тоже осталась со стародавних времен: большой стол посередине и шкафчики с тумбами вдоль стен.

- Твой друг ввел меня в экзистенциальный кризис, - сообщил Мэтт мрачно.

Даниэль, кажется, даже не удивился:

- Айвори? Он может. У него всё в порядке?

- Серьезно? Это не он вчера чуть не помер над солью и свечами.

- Извини.

Мэтт даже не сразу понял, о чем говорит Даниэль. Он взял кружку с кофе и, сжимая ее в руках, повернулся. Взгляд Даниэля оставался твердым, хотя точно немного смущенным.

- Извини, - повторил Даниэль. - Что тебе пришлось это видеть. Я помню, как ты... не хотел вида меня в крови. И спасибо. Я рад, что призраки тебя привели.

- Уже лоа рассказали?

- Дед.

Иногда Мэтту казалось, что он пытается найти сложные объяснения там, где всё проще простого. Конечно же, Бернард рассказал внуку, как Мэтт его вчера нашел.

- Мне не стоило проводить ритуал в одиночку, - вздохнул Даниэль. - Не с проклятием. Но мне хотелось что-то сделать... и я думал, самое страшное, что может случиться, мне не ответят. Лоа не причиняли вреда.

- Ага, просто из-за лоа ты однажды умер!

Даниэль не ответил, очень долго делая глоток из чашки, а Мэтт мысленно дал себе подзатыльник. Напоминать о самом болезненном сейчас - это, конечно, очень по-умному.

Тем более, это Мэтт всегда считал призраков угрозой, прежде всего собственному благополучию. Для Даниэля лоа оставались частью жизни. Нож в руках тоже может быть опасен, а с лестницы люди падают и сворачивают шеи. Но это не значит, что они будут избегать резать овощи или подниматься на второй этаж.

Мэтт злился, что Даниэлю даже в голову не пришло, что сейчас его ритуал может быть опасен. А с другой стороны, он проводил их всю жизнь. И уж точно не был их тех, кто сидит и ждет, когда кто-то решит проблему.

Сейчас Даниэль тоже выглядел уставшим и потрепанным, но явно уже строил в голове планы действий.

- Зато когда я приблизился к этому лоа, то кое-что понял. Он уязвим для предсказаний. Не того виденья, которое есть у Айвори, а банальных предсказаний. Кофейная гуща, хрустальный шар. У меня как раз есть знакомая с картами Таро. Она многое видит и чувствует, возможно, подскажет, откуда этот лоа вообще взялся. Или кто его направил. Любая информация нам поможет узнать и победить его.

- Нет.

Даниэль посмотрел на Мэтта с удивлением. А тот думал, как лучше сформулировать, чтобы это опять не звучало грубо или странно.

- Не сегодня, - сказал Мэтт. - В особняке безопасно, а тебе только раны залечили. Если ты где-нибудь на улице рухнешь, я тебя не потащу.

- Я не...

- И никуда не пойду! Сегодня мы останемся здесь и будем смотреть старые фильмы.

Даниэль, кажется, не нашелся, что ответить. А его недоуменное выражение лица стоило того, чтобы предложить.

- Старые фильмы? - уточнил Даниэль так осторожно, будто хотел выяснить, не стукнулся ли Мэтт головой.

- «Индиану Джонса». Не знаю, как поздно вернется отец, но мать точно составит нам компанию. Особенно если ты съешь, что она наготовит.

- Мм... хорошо?

Согласие Даниэля прозвучало с отчетливмыи вопросительными интонациями, но Мэтт решительно взялся за дело. В детстве они частенько смотрели фильмы все вместе: «Инопланетянин», «Парк Юрского периода», «Звездные войны». «Индиана Джонс» им нравился особенно, все части. Мэтт не мог придумать ничего более спокойного, умиротворящего и напоминающего о безопасности.

Возможно, ему самому это нужно не меньше, чем Даниэлю.

Мэтт полагал, что будет один против всех, не понимающих, что за дичь он устраивает. Но к его удивлению, к вечеру дом наполнился народом, а мысль о просмотре фильма привела всех в восторг.

Мать не только вернулась из магазина с горой продуктов, но и заставила всех помочь с ужином, а потом его съесть. А после подготовила попкорн. Отец вернулся так рано, что Даниэль даже кофе допить не успел. Дед спустился из своей комнаты, Амалия привезла Ли, которая заявила, что ей надо проверить повязки «брата-идиота». Они обе как-то незаметно остались на «Поиски потерянного ковчега». А последнее свободное место заняла тетя Вивьен, которая «совершенно случайно оказалась рядом и решила заскочить». И осталась, перехватывая попкорн и заявляя, что молодой Харрисон Форд в ее вкусе.

В итоге Мэтт оказался зажат на диване между Даниэлем и Ли, и весь вечер был посвящен просмотрам фильмов. И в этом было такое потрясающее спокойствие и уют, что Мэтт поймал себя на мысли, что давно не ощущал такого умиротворения. Завтра они начнут решать проблемы, но неважно, что там за проклятие, потому что они в любом случае справятся.

Даниэль, конечно, уверял, что не настолько обессилел, а Ли подтвердила, что с ее магией и швы не нужны. Но в итоге Даниэль задремал, склонив голову на плечо Мэтта. И тот его не будил, пока сам не начал отчаянно зевать, а остальные согласились, что пора бы спать.

Братья первыми поднялись, тут Мэтт и заметил призраков.

Они стояли в дальнем конце коридора, под окном. Два силуэта, и если не приглядываться, можно и не понять, что они мертвы.

Два близнеца в старомодной одежде. Тонкие, высокие, на вид им можно было дать лет по четырнадцать или меньше. Абсолютно одинаковые вплоть до отстраненных выражений лиц.

Мэтт видел их пару раз, но всегда вскользь. То как раз в этом окне заметил два мелькнувших силуэта в саду. То в коридоре краем глаза. Бабушка говорила, что это какие-то из его предков.

Никогда они не показывались Мэтту настолько открыто. А еще теперь он и правда мог заметить, что чертами лица они походили на Даниэля - и на самого Мэтта.

- Что такое? - Даниэль остановился.

- Призраки.

- О! Даже когда я рядом?

- Не знаю, почему ты так влияешь на призраков, но эти наши, семейные. Вряд ли внутри дома на них что-то действует, кроме притяжения самого особняка.

- Какие они?

В голосе Даниэля слышалось искреннее любопытство, которого Мэтт не понимал. Он вообще жалел, что остановился и уставился - но просто никогда их раньше не видел так четко. Лучше бы прошел, сделав вид, что не заметил.

А ты показывал?

Близнецы стояли, держась за руки, и Мэтт подумал, а может, телесного контакта и желания и правда будет достаточно? И он попросту покажет? Не особо веря в успех, Мэтт всё-таки положил руку Даниэлю на плечо. Вообще-то в далеком детстве они пытались сделать что-то подобное, но никогда не выходило. Мэтт не слышал лоа, Даниэль не видел призраков.

Правда, тогда брат еще не умирал. Не приближался настолько к другой стороне.

- О! - глаза Даниэля расширились. - Близнецы!

Мэтт нервно переступил с ноги на ногу. Опустил руку, но призраки не исчезали. Конечно, вряд ли Даниэль бы с воплями кинулся наутек. Или потом говорил Мэтту, что тот монстр, раз видит призраков. Но... Мэтт не исключал никакой реакции.

Кроме той, которая последовала.

- Как здорово! - прошептал Даниэль.

А потом подошел к призракам:

- Вы здесь совсем одни?

Близнецы наконец-то зашевелились, как будто ждали, когда к ним обратятся. Переглянулись, а потом подняли сцепленные руки.

- Хотите сказать, вы не одни, потому что вдвоем?

Призраки синхронно кивнули.

Похоже, они были из неразговорчивых. Ну, хоть что-то хорошее, а то болтливых призраков Мэтту хватало. Она подошел поближе, но сам слышал, что голос у него звучит нервно:

- Дан, они же призраки.

- И что?

Он обернулся и посмотрел с такой укоризной, что Мэтт невольно почувствовал себя виноватым, хотя сам не понял, в чем именно. Призракам плевать, говорят с ними или нет! Они давно мертвы и не чувствуют времени и желаний так, как люди.

- Почему вы остались здесь? - спросил Даниэль.

Губы обоих близнецов синхронно дрогнули, хотя голос казался одним.

- Мы хотели остаться здесь и быть вместе. Наше желание исполнилось. А ты кто?

- Я ваш... родственник.

Ну да, ехидно подумал Мэтт, не травмировать же призраков, сообщая им, что он... кто? Какой-нибудь двоюродный внучатый племянник? Праправнук сына их матери?

- Меня зовут Даниэль. Мы не тронем вас, пока не захотите. Не бойтесь.

- Спасибо, Даниэль.

- Вы хотите рассказать историю?

- Не сегодня.

Призраки развернулись, не размыкая рук, и растворились облачками пыли. Даниэль обернулся, и Мэтт мысленно застонал. Он прекрасно знал, что означала эта полная энтузиазма улыбка брата.

- Обязательно надо повторить!

15. Во имя Отца, и Сына, и всей семьи

После того как Даниэль увидел призраков, сон как рукой сняло. В детстве Мэтт постоянно о них рассказывал - кажется, невозможность поделиться с кем-то еще он полностью вымещал на брате. Даниэль не протестовал, ему было интересно.

Тогда они узнали, что Мэтт не медиум, не может проявить призраков другим, лишь говорить сам.

Теперь Даниэль думал, как он раньше не догадался? Его смерть, это зыбкое ощущение бездны приблизило не только к лоа, но и к призракам. И теперь Мэтт может ему показать!

Даниэль с трудом соображал под вечер, порезанные руки под бинтами болели, но он был готов залезть на чердак, открыть подвал, в который давно никто не спускался, искать призраков вокруг дома и где только можно еще! Мэтт его энтузиазма не разделял.

- Если не угомонишься, - мрачно пригрозил он, - я расскажу матери, и будешь разбираться с ней.

Мэри не только не понимала магию, но и опасалась ее. А после того как Даниэль пострадал, по ее мнению, именно из-за магии, она начнет причитать и может еще и разрыдаться.

- Хорошо, - сдался Даниэль. - Но завтра еще попробуем.

Зайдя в свою комнату, он понял, что Мэтт абсолютно прав. Когда энтузиазм схлынул, осталась лишь усталость. Даниэлю хватило сил только на то, чтобы рухнуть на кровать и уснуть.

Чары сестры до сих пор действовали, так что никаких кошмаров или снов. Это вроде как хорошо... но Даниэль не любил подобную магию по той же причине, что и снотворное. Голову будто забивали чем-то тяжелым, тело вроде как отдыхало, но с утра ощущение такое, будто он не спал, а просто моргнул.

К тому же Даниэль не привык спать настолько много. Хотя он сильно подозревал, с утра глянув на часы, что причина не в чарах Ли, а в том, что организм восстанавливался после потери крови.

Лоа вчера как будто стали слабее, но сегодня вернулись. Они не ощущались физически, не представали «голосами в голове», Даниэль просто чувствовал, что они рядом. Если позовет - они откликнутся. Обычно Даниэль не обращал на них внимания, но сегодня и к нему как будто возвращались прежние ощущения, а лоа были активнее.

Усевшись на кровати, Даниэль понял, что поднялся слишком резко. Лоа тоже взметнулись, так что закружилась голова.

- Эй, полегче, - пробормотал Даниэль, хотя понимал, что лоа тут не виноваты.Только он сам, чуть не угробивший себя во время ритуала. - Спасибо.

Он не был уверен, что лоа понимают подобную благодарность, но чувствовал необходимость сказать. Если бы лоа не связались с призраком и Мэттом, Даниэль бы тут, возможно, не сидел.

- Корми их получше, - хмыкнул Бернард накануне, - они и не то сделают.

А вот Айвори не сомневался, что даже у примитивных духов есть зачатки воли и предпочтения, и Даниэль им нравился. Правда, никакого виденья в этом не было, Айвори просто верил.

Мэтт так и не рассказал, о чем именно они говорили с Айвори, но передал, что тот заходил и просил позвонить. Что Даниэль вчера и сделал.

Он посмотрел на руки, провел кончиками пальцев по бинтам. Устраивать тот ритуал, конечно, было ошибкой, не стоило недооценивать лоа или проклятие. Но в то же время Даниэль спокойно воспринимал случившееся. Он всю жизнь знал, что оно работает именно так, по крайней мере, в их семье.

Любая сила требует жертв. И крови.

И боли.

Впрочем, это не значило, что Даниэль готов жертвовать собой или отдавать всю кровь. Какой смысл в силе, если ты будешь мертв?

Зевнув, Даниэль поежился от прохлады и подумал, что в особняке всегда зябко. Вещей тут почти не осталось, чтобы переодеться, людей в доме в такой час мало, поэтому Даниэль завернулся в теплый плед и направился вниз.

Остановился он только у камина, чтобы глянуть на семейное древо, где значились и два увиденных накануне близнеца. Невольно взгляд нашел собственное имя - и Анаис. Когда они решили пожениться, дед очень обрадовался и попросил Мэри сразу вышить имя девушки, она всегда ему нравилась. После аварии ее отметили как умершую, линия между ними означала помолвку, а не свадьбу, но с древа не убрали.

Кухня казалась сумрачной - как и всегда. Окон не было, только крохотное около двери, которая вела во внутренний двор. Солнца попадало мало даже в самый яркий день.

Поэтому сначала Даниэль включил свет, а потом музыку на колонке. Завернувшись в плед, он листал новости, ел тост с кофе и кивал в такт мелодии.

- Ты пьешь что-то кроме кофе?

Даниэль поднял голову и увидел в дверях отца. Спрашивал тот скорее с насмешкой, и Даниэль салютовал ему чашкой:

- Лучше кофе, чем бурбон.

Роберт тоже сделал себе маленькую чашечку крепкого и черного, такой же любил и Мэтт.

- Почему не на работе? - полюбопытствовал Даниэль.

- Отец попросил помощи с одним исследованием.

- Дед? С каким это? Подожди... это о проклятье, да?

Роберт молча кивнул. Похоже, ничего путного выяснить не удалось, но об этом говорили еще вчера. Обычно проклятия не требовали человеческих жертв. Да и прицепившийся лоа казался странным. Он должен был уничтожать проклятого, но никак не просить впустить его. Даниэль пошел в правильном направлении, пытаясь отыскать что-то похожее в книгах, и показал собственным примером, что грубой силой тут не справиться.

- Отцу не нравится, что ты видишь призраков, - сказал Роберт.

Даниэль пожал плечами. Он не видел в этом проблемы.

- Ну, я их по-прежнему даже не чувствую. Наверняка вне дома будут снова меня избегать. Это Мэтт показал мне призраков и то домашних.

- Всё равно не очень хорошо.

- Почему?

- Ты не должен видеть призраков. Это не твоя область.

- Но я стал ближе к смерти. Глупо это отрицать.

Отец замолчал, как делал всегда, когда Даниэль напоминал об аварии и собственной смерти. Он и черный юмор не одобрял, поджимая губы каждый раз, когда дед мрачно шутил о гробах. Сыновьям всегда рассказывал, что это не уместно. Даниэль искренне удивлялся, как отец может жить в городе подобном Новом Орлеану да еще и вуду практиковать.

- Мне нужно в офис, - сказал Роберт, убирая чашку в посудомойку. - А ты чтобы не появлялся там, пока не выясним с проклятьем.

- Да, сэр! Под замок, для верности, не посадишь?

- Может быть. Если бы я не знал, что ты согласишься, а потом всё равно сделаешь по-своему.

Даниэль пожал плечами, не пытаясь отрицать. Тем более и вправду чувствовал себя не особо в форме, чтобы работать.

- Мэтта видел?

- Из окна, - кивнул отец. - Он во дворе устраивает мини-пожар.

- А мать?

- Она собиралась помолиться и позвонить какой-то подруге, которая работает медсестрой. Узнать, как восстанавливаться после кровопотери. Так что готовься, у нее большие планы на то, как тебя кормить.

Позавтракав и попрощавшись с отцом, Даниэль нашел в холодильнике шоколадку и решил посмотреть, что там жжет Мэтт.

Около двери на столе лежал рисунок, видимо, набросок брата, он их везде кидал, не особо заботясь о том, чтобы складывать. Даниэль уже видел парочку в гостиной, где с бумаги пялились хищные цветы и змеи ползали между зубастых тыкв. На этом же Даниэль с удивлением увидел себя.

Набросок на скорую руку углем, на котором угадывался край кровати, одеяло и голова спящего Даниэля.

Подхватив рисунок в ту же руку, что и шоколадку, Даниэль другой придержал плед и вышел во двор. Он казался небольшим, но надежно защищенным уголком. По забору полз девичий виноград, а от любопытных взглядов с улицы скрывал не только он, но и разросшиеся кусты жимолости вместе с магнолиями.

В детстве и Мэтт, и Даниэль много времени проводили именно здесь. Сада у Эшей никогда небыло, так что этот уголок оставался для детей. На старом дубе повесили качели, установили что-то вроде беседки, любимое место маленького Дана, где он прятался с книгой. Мэтт же предпочитал скамейку рядом, где стояла старая жестяная бочка. Как раз в ней сейчас весело горело высоко поднявшееся пламя, бросая отблески на Мэтта.

Его взгляд в сторону Даниэля казался нечитаемым из-за танцующего огня. Он кивнул на рисунок в руках брата:

- Собираешься его сжечь?

- Вот еще! Сохраню, ты редко меня рисуешь.

- Как и любых людей.

Даниэль посмотрел на листок с угольным изображением:

- Это могло быть крипово, если бы не было почти мило. Ты смотрел, как я сплю?

- Когда спишь, ты молчишь.

- Я оскорбился!

Убрав рисунок в карман, Даниэль достал сигареты и уселся на лавку с ногами, завернувшись в плед. Мэтт потянулся и взял одну из сигарет.

- Они совсем не такие, как покупные, - хмыкнул он, аккуратно закуривая от огня. - Что туда добавляешь? Травку?

- Чистый табак. Мне их на заказ делает один парень из Французского квартала.

- Я думал, там только туристы.

- Им он впаривает сушеные тыквы под видом голов для вуду.

- Кто на это поведется?

- Ты не поверишь...

Даниэль подал сигарету Мэтту, потому что сам не мог дотянуться до огня. Тот передал ему свою, уже горящую и снова прикурил. Затянувшись, Даниэль выпустил дым и посмотрел на пламя. Похоже, сжигал Мэтт что-то весомое.

- Что там? - полюбопытствовал он. - Надеюсь, не рисунки?

- Вещи. Они были в твоей крови.

Даниэль смутно помнил, как Мэтт и тетя Вивьен пришли к нему в квартиру, а потом привезли в особняк. Только какие-то урывки. Что случилось с его испачканной одеждой, он тоже не знал, но мог поспорить, она в этой же бочке.

Развернув второй рукой шоколадку, Даниэль начал ее неторопливо грызть. То ли замерзла в холодильнике, то ли сама по себе была старше Даниэля. В особняке ели мало сладкого, так что оба варианта представлялись вероятными.

- Мне надо в книжный, - сказал Мэтт. - Моя смена до вечера. К тому же у матери очередной приступ поучения.

- Ну, она хочет как лучше.

- Я понимаю. Но теперь она считает, мне пора жениться.

Даниэль чуть не поперхнулся шоколадкой, а потом вскинул брови:

- Ну а что? Может, у тебя на примете есть подходящий симпатичный призрак? Кстати, в книжном есть призраки?

- Полно.

- Отлично. Поеду с тобой.

- Ты рехнулся?

- Нет, хочу проверить, сможешь ли показать призраков вне особняка. Тех, которые точно не наши предки. И домой заехать надо.

- Кровь с пола стереть?

- Я больше думал о том, чтобы взять пару вещей. И побриться.

Даниэль не спорил, что ему сейчас лучше оставаться в особняке. В этой мысли все оказались поразительно едины: и Эши, которым дом представлялся неприступной крепостью, и даже Айвори, который утверждал, что это отчасти правда, и влияние проклятия в доме слабее, а приставший лоа так просто не достанет.

Прятаться Даниэль не собирался, но и пренебрегать элементарными мерами безопасности не стоило. В конце концов, запястья еще побаливали, а голова слегка кружилась от потери крови.

- Что это ты такой довольный? - прищурился Мэтт, который как и всегда походил на дворового кота, а не на довольного домашнего. - В твоих сигаретах точно нет травки?

- У меня есть шоколадка. И я выпил кофе.

Даниэль легко улыбнулся и решил всё-таки выразить словами то, о чем на самом деле думал:

- Ничто так не напоминает о жажде жизни как близкая смерть. По крайней мере, когда она обходит стороной.

А не останавливает сердце, не поселяет между ребер холод, от которого ни один плед не избавит.

- Я надеюсь, ты тоже пока поживешь здесь, - сказал Даниэль. - Это странное проклятие и странный лоа. На тебя он уже нападал.

О чем Мэтт, кстати, упомянул лишь вскользь при рассказе остальным. Сейчас отвел взгляд:

- У меня уже лучше с призраками. Лоа больше не пытался нападать. К тому же он ведь до тебя хотел добраться через меня.

- Мы не знаем наверняка.

Мэтт пожал плечами и ничего не ответил, но Даниэль понимал, раз брат не стал спорить, значит, конечно, поворчит, но согласится.

- Ты говорил, что лоа уязвим для предсказаний, - сказал Мэтт. - Ты уверен?

- Да. И это сегодня тоже проверю.

- Подожди конца моей смены.

Даниэль кивнул. Он не сомневался, что при раскладе Таро лоа вряд ли ему что-то сделает, но понимал интерес Мэтта. К тому же предсказания всегда туманны, и брат мог заметить то, что ускользнет от самого Даниэля.

Когда лоа вцепился в него, пока расширял порезы и лакал кровь, Даниэль почти ощущал довольное урчание. Может, лоа и хотел в него вселиться, но крови он тоже жаждал. В тот момент сближения с лоа Даниэль почувствовал и кое-что другое.

Прапрабабка Вайолет точно видела будущее и, возможно, именно из-за этого сошла с ума. И ее мать обладала подобными способностями. Может, и прабабка Корделия что-то видела, но всегда молчала об этом.

Даниэлю казалось, что это упущение, не иметь таких способностей. Но в момент соприкосновения с лоа он увидел... не совсем будущее. Скорее, возможности и вероятности. Они пронеслись мимо, будто лепестки магнолий, которые сорвал ветер. Даниэль не запомнил их, только ощущение, что это область лоа. Он воспринимал время и возможности иначе. Его сила.

И его уязвимость.

Но сейчас, сидя в тихом дворе особняка, смотря на языки пламени и слыша отголоски музыки из дома от оставленной открытой двери, Даниэль внезапно вспомнил, что видел. Короткие вспышки, не будущее, а вероятности будущего, которое могло бы быть.

Он затянулся сигаретой, не отводя взгляд от огня, и его собственный дым извивался, сливаясь с дымом от бочки. Даниэль вспомнил.

Если бы не произошло аварии, Анаис до сих пор была бы жива. Они бы поженились с Даниэлем и вместе жили в той квартире, где сейчас на полу одинокое пятно крови. Даниэль видел смеющуюся Анаис, и летний ветер срывал с ее головы шляпу, трепал ее локоны.

В другой вероятности Даниэль умер - и не вернулся. Он видел собственные похороны и склеп Эшей, пронеслись лица родственников. Айвори молился в своем доме на байу и не желал больше возвращаться в город. Мэтт продолжал писать брату сообщения на телефон, прекрасно зная, что они не дойдут до мертвеца.

- Дан?

Он сморгнул остальные неясные воспоминания о том, что видел, и посмотрел на Мэтта. Тот стоял, пристально глядя на него.

- Ты лоа слушал? Они...

- Нет. Просто задумался. Я всегда считал, ты не любишь мне писать и отвечаешь-то по необходимости.

Мэтт нахмурился:

- С чего вдруг...

- Да так, не обращай внимания. О, что это?

Даниэль старательно переводил тему, тем более и правда заметил в углу лавки что-то темное. Выкинув окурок в догоравшую бочку, Даниэль потянулся к предмету: оказалось, между спинкой и сидением завалился старый розарий из черных стеклянных бусин.

- Ого! - восхитился Даниэль. - Несколько лет его не видел. Он еще со времен семинарии.

Он надел розарий на шею под скептичным взглядом Мэтта:

- Решил стать праведным католиком?

- Я верю в себя, в тебя, в семью. In nomine patris, et Filii... - Даниэль подмигнул. - Et tota familia.

***

Даниэль неоднократно бывал в книжном Мэтта, но каждый раз осматривался с таким любопытством, будто видел его впервые. С утра работала Обри, и обычно она очень торопилась упорхнуть на встречу с подругами, свидание или работать моделью. Сегодня она не уходила и, кажется, с удвоенным рвением строила Даниэлю глазки.

Он этого то ли в упор не замечал, то ли Обри его и вправду не особо интересовала. Он оглядывал стенды с книгами, брал некоторые в руки, но посматривал без внимания. Обри в этот момент пыталась завязать разговор, заходя то с одной, то с другой стороны. Мэтт проверял кассу и усмехался, наблюдая за попытками коллеги.

Обри была хороша собой, а Даниэль как-то имел неосторожность расспросить ее о модельной работе. Он-то проявлял вежливость, а она сочла это интересом.

- А мои тут есть? - неожиданно спросил Даниэль и с такой мольбой посмотрел на Мэтта, что тот сжалился.

- Поищи в кладовке.

Стоило Даниэлю скрыться, Обри ничего не оставалось кроме как пожелать Мэтту спокойной работы и наконец-то уйти.

- Ты позорно сбежал! - возвестил Мэтт вернувшемся брату.

- Я не был готов к светской беседе. А книг моих тут и правда нет.

- Так ты пиши чаще.

- Не уверен, что хочу показывать миру, что думаю.

Когда после семинарии Даниэль поступил на факультет искусств, он почти сразу начал писать. Его мистические триллеры пользовались популярностью, но после аварии Даниэль перестал этим заниматься. Именно тогда он начал больше времени посвящать семейному делу.

Мэтт нахмурился, когда понял, что в формулировке брата что-то его смущает. Будто царапает изнутри.

- Подожди... так ты пишешь?

Даниэль неопределенно пожал плечами, но это тоже не звучало как «нет».

- И не показываешь?

- Никому не показывал.

- Так нельзя!

- Почему? Если я хочу рассказать историю, это еще не значит, что миру обязательно ее слышать.

- Если ты умеешь рассказывать истории, они нужны этому миру. Их нельзя скрывать.

Мэтт подумал, что это очень грустно, когда ты говоришь без надежды быть услышанным. Не допуская даже мысли, что кто-то может тебя услышать.

- Дашь почитать? - Мэтт решил, что проще всего прямой вопрос.

- Хорошо.

Даниэль нахмурился, оглядывая витрину изнутри. Раньше композиции на ней переделывали достаточно часто.

- Вот это всё стояло и месяц назад. Почему не меняете?

- Адам собирается продавать магазин.

Мэтту нравилось это место. Небольшое, почти семейное. Маленький магазинчик, где стоял неповторимый аромат книг, а вместе с путеводителями по городу и журналами альбомы по искусству и современная литература. Всё на вкус Адама, и Мэтт его одобрял.

Иногда бывали клиенты, которые приходили и просили найти какое-нибудь редкое издание. Тогда Адам сам брался за дело, водружал на нос маленькие очки и садился за старенький ноутбук, чтобы наводить справки у других торговцев и шерстить онлайн-аукционы.

В последнее время Адам часто говорил, что устал от этого бизнеса и продаст его, как только найдется покупатель. Закрывать магазин он не планировал, но Мэтт с тоской думал, кто знает, какие изменения произойдут при новом владельце.

Даниэль, казалось, не особо удивился и так же спокойно спросил:

- Почему бы тебе не купить его?

- Мне?

- Ну да. Тебе же нравится.

- Я ничего не понимаю в управлении.

- Ты понимаешь в книгах и долго здесь работаешь. Отец поможет, если возникнут вопросы, он-то в управлении точно разбирается.

- Даже не знаю, сколько Адам хочет денег.

- А ты хоть что-то тратил со счета, который тебе дед открыл?

- Ты тоже не тратил.

- Еще как! На учебу. И речь не обо мне. Вот и выкупи у Адама книжный.

На самом деле, подобная мысль не приходила Мэтту в голову. Он и о деньгах-то тех не вспоминал, как и капитале семьи. Но сейчас внутренний голос, который почему-то очень походил на брата, коварно спрашивал: ну, неужели Мэтт хочет всю жизнь стоять за прилавком? Ему нравились книги, всегда нравились. Так может, стоит заняться ими всерьез?

Даниэль хмыкнул:

- Правда, отец до сих пор надеется, что к тебе однажды перейдет семейное дело.

- Я думал, ты его наследник.

- Нет, я наследник деда.

Они редко об этом говорили и в семье в том числе. Мэтт знал, что отцу нравилось управлять бизнесом, и он надеялся, кто-то из сыновей продолжит однажды это дело. Оба они не испытывали ни восторга, ни рвения, а про Даниэля дед всегда говорил, что к нему уйдут тайны лоа.

Мэтт не понимал, что именно это значит. Как он знал, Даниэль тоже. Мэтт предполагал, что-то вроде хрустального шара или какой-нибудь старинной плесневелой реликвии, которая связана с магией. Даниэль интересовался историей семьи и подобными вещами, еще и слышал лоа, логично, что ему и стоит ввязываться в такие дела.

Главное, его всегда тянуло к новым знаниям. Мэтт этим втайне восхищался и не то чтобы втайне, но завидовал. Он предпочитал проявлять осторожность - и сам признавал, что временами излишнюю. Но в памяти засели школьные годы, когда его клеймили психом только из-за того, что он говорил с пустотой.

О которой вспомнил и Даниэль.

Он запер дверь и повесил на ней табличку с объявлением перерыва, чтобы никто не побеспокоил. И прямо-таки лучился энтузиазмом, когда подошел к Мэтту.

- Сейчас здесь нет призраков, - сказал Мэтт. - Похоже, они по-прежнему тебя избегают.

- Позови.

- С чего ты решил, что придут?

- Позови и узнаем.

Старушка всенепременно затеяла бы разговор, тем более с таким благодарным и вежливым слушателем как Даниэль. Она явно была из тех, кто ценил манеры. Мэтт не был уверен, что его перерыв настолько долгий... еще и не хотел признаваться самому себе, но его пугало, что брат видел призраков. Это как будто напоминало, насколько Даниэль сам близок к смерти. Как он однажды умирал. Это может быть небезопасно для него.

Поэтому Мэтт закрыл глаза, положил руку на плечо Дана и попробовал позвать девочку без лица. Он сам не знал, как это сделать, но вызвал в памяти ее образ. Вспомнил короткое платье и торчащие из-под него панталоны. Жидкие русые волосы и развороченное лицо. Мэтт вложил в призыв всю свою силу воли, желание.

По сдавленному звуку Даниэлю стало ясно, что всё получилось. И по тонкому перезвону колокольчиков Генри над дверью.

Открыв глаза, Мэтт и вправду увидел девочку. Она стояла между книжными стендами и смотрела на них одним уцелевшим глазом. Если близнецы в особняке выглядели почти осязаемыми, этот призрак казался зыбким, мерцающим, хотя раньше Мэтт видел ее отчетливо. Похоже, девочку как будто заглушала сила Даниэля, но она явилась на зов.

Почти как лоа к брату.

Он сам казался одновременно ошарашенным и восхищенным. Без малейшего страха подошел к неподвижно стоявшей девочке и присел на колено, так что их лица оказались на одном уровне. Призрак не шевельнулась, но ее глаз уставился на Даниэля.

- Мэтт!

Голос Даниэля звучал странно сдавленно, так что Мэтт приготовился прогнать призрака.

- Мэтт, ей... больно.

- Она же молчит.

Мэтт точно услышал бы призрака. Но эта девочка молчала, ее рот почти полностью отсутствовал.

- Ты ее слышишь? - не понял Мэтт.

- Нет. Это как лоа, скорее ощущение. Образ. Эмоции. Она показывает. Похоже, она жила здесь до Гражданской войны, но здание рухнуло, а балка пробила голову. И ей больно, Мэтт! Она запомнила эту боль во время смерти и несет ее с собой.

Даниэль поднял руку, как будто хотел коснуться того места, где у призрака отсутствовала голова. Девочка отшатнулась, а ее единственный глаз расширился. Силуэт замерцал, как будто хотел исчезнуть.

- Всё хорошо, - мягко сказал Даниэль. - Не бойся.

Его пальцы, конечно, прошли сквозь воздух, но Даниэля это, похоже, ничуть не расстроило. А вот Мэтт заметил, как на белоснежном бинте на запястье брата выступила капелька крови.

- Шшш, - успокаивающего сказал Даниэль. - Мне жаль, что тебе больно. Всё будет хорошо.

Шагнув вперед, Мэтт хотел отпустить призрака, но оказался пригвожден к месту взглядом обернувшегося Даниэля.

- Полторы сотни лет боли, Мэтт! Помоги ей.

- Как?

- Отправь на ту сторону. Она сама не знает, как это сделать, умерла слишком неожиданно.

На лице Даниэля отражалась такая мука, будто он чувствовал боль призрака... а может, и действительно, если это похоже на лоа.

Посмотрев на девочку, Мэтт и сам почувствовал ком в горле. Он никогда не ощущал призраков или их эмоции, только слышал. Они предпочитали рассказывать о жизни, он и не думал, что они могут застыть в боли смерти.

Впрочем, он же видел призрака брата в момент аварии. Тот тоже оказался ошарашенным... и он определенно испытывал боль.

Мэтт подошел к Даниэлю и девочке, не зная точно, что и как он должен сделать. Он хотел ее освободить. Пусть она двинется дальше. Пусть наконец-то обретет покой.

Протянув руку, он положил ее на макушку девочки, ощущая холодок и дрожь. А потом выдохнул.

Его дыхание как будто снесло бестелесную оболочку, заставило превратиться в дымок, повиснуть туманом. Но Мэтт ощутил, что девочка растворилась, ее дух двинулся дальше.

- Ты смог, Мэтт! У тебя получилось!

Даниэль вскочил на ноги, и его тут же повело в сторону, так что он наверняка бы рухнул, не подхвати его Мэтт. Он и сам ощущал усталость, но скорее пополам с потрясающим удовлетворением. Как будто он наконец-то сделал самое правильное дело в мире.

А вот Даниэль выглядел бледным и тяжело опирался на брата.

- Это проклятие? - встревожился Мэтт.

- Нет. Просто совершенно не моя энергия. Похоже, отпускать их из этого мира будешь без меня. Дома такого не было, а тут прям... как будто провел тяжелый ритуал. Здесь же есть туалет? Не уверен, что меня не вырвет.

- Пойдем. Тут и комната Адама есть, можно отдохнуть.

- Угу. А то нам еще сегодня Таро на лоа раскладывать.

16. Это связано с мертвецом

Мэтт ворчал, что терпеть не может туристов, но Даниэлю всегда нравился бурный центр города. Вечером, когда спадала жара, тут становилось ужасно шумно. Из каждой кафешки доносился джаз или подобная музыка, а в воздухе витали ароматы специй и еды.

Уже стемнело, когда братья обошли суетной район Сторивилла и Бурбон стрит по дуге, нырнув в более тихие, хотя еще полные туристов переулки.

- Так что сказала старушка? - допытывался Даниэль.

На улице призраки по-прежнему обходили его стороной, как сообщил Мэтт. По крайней мере, он не видел ни одного, а специально никого не звал.

После общения с девочкой Даниэль вырубился до самого вечера, когда уже начало темнеть, в книжном почти не было посетителей, а Мэтт заканчивал смену. После которой они направились заглядывать в Таро.

Мэтт рассказал, что попробовал позвать призрака старушки, которая любила бывать в магазине. Но с ней так не вышло. Хотя позже она сама зашла.

- Она ужасно своенравная! - фыркнул Мэтт.

Он сказал это таким тоном, что Даниэль не сомневался, в глубине души Мэтт восхищен. Что ж, если после смерти ты способен смотреть на кого-то свысока и заявлять «вы не очень-то умны, молодой человек», этим и правда стоит восторгаться.

- Она сказала, что не комнатная собачка, чтобы прибегать по первому зову. Если призрак рядом, он может его почувствовать, но отзываться или нет, его дело. Она даже заявила, что у меня плохие манеры, если я собираюсь звать ее, когда мне вздумается!

Даниэль хмыкнул:

- Тебе стало стыдно?

- Почти. В общем, это медиумы могут призывать с помощью ритуалов. Возможно, я тоже так смогу, но не факт. И проводить на ту сторону не то чтобы всех надо. Миссис Кларк, эта старушка, заявила, что ее всё устраивает, и пока она уходить не собирается.

- Близнецы в доме тоже не особо страдали, - заметил Даниэль. - Но кто знает, что еще ты можешь делать с призраками!

- Думаешь, есть что-то еще?

- Возможно.

- Да я даже об этом не знал...

В голосе Мэтта слышалась досада. У него всегда были сложные отношения с призраками, но на самом деле, в детстве он с восторгом рассказывал о мертвом конфедерате, о каких-то историях или о дохлом щенке, с которым играл. Он отлично взаимодействовал с призраками, но почему-то сам стал это отрицать будучи подростком.

Теперь же в Мэтте ощущалось недовольство, но скорее тем, что он чего-то не знал. Он явно больше не шарахался от призраков, и Даниэль не сомневался, что Мэтт осторожно, очень аккуратно, но попытается узнать, что еще он может.

Это определенно стоило считать хорошим знаком.

- Потом расскажи, - попросил Даниэль. - Меня так вырубило после девочки, что я бы предпочел поэкспериментировать в особняке с домашними призраками.

- Домашними? Угу. У кого-то котики, собачки, а у нас призраки.

- Только при них такое не говори! Но я уверен, те близнецы не откажутся поболтать.

- Ты сначала с проклятьем разберись. А потом можем и с призраками беседовать.

- Именно этим мы и занимаемся.

Узкая улочка вела вдоль трехэтажных зданий с длинными балконами, хотя не таких роскошных, как на Бурбон стрит. Здесь располагалась целая россыпь магических магазинов. Хотя сушеные головы и «настоящее вуду» туристам впаривали в других местах, здесь тоже можно было приобрести связки амулетов, всевозможные камни, масла для ритуалов и травяные свечи, вонявшие как навоз.

Даниэль и Мэтт прошли мимо антикварного магазина, рядом с которым за оградой виднелся старинный велосипед и садовая фигурка розового фламинго. Объявление в окне следующего здания обещало массаж ног, и Даниэль не был уверен, что хочет знать детали.

У нужного им магазина имелись антуражные деревянные ставни, стилизовавшие витрины под окна, на настоящих цепях покачивалась вывеска «Ведьмин двор».

- И здесь раскладывают Таро? - спросил Мэтт. - Откуда ты знаешь владельцев?

- Помогал с лоа.

Внутри магазинчик оказался буквально забитым всевозможными магическими вещами. Часть из них годилась только для туристов, но между ними искусно прятались и настоящие артефакты.

У входа, например, примостилась керамическая миска со сшитыми куколками, которые были обозначены как «ведьмовские», а несколько молоденьких девушек громко обсуждали колдовское мыло в больших чашах посреди магазина. Даниэль от входа чувствовал, что кусочки с цветастыми наклейками пахнут клубникой. Наверное, продавались «для привлечения любви» или подобной чуши.

А вот в старинном потемневшем шкафу выстроились вполне себе настоящие свечи и ароматические масла для ритуалов, внизу же миски с россыпью самоцветов - гематит, кварц, цитрин, оникс.

Мэтта привлекла одежда. Он с восторгом снял вешалку с черной футболкой и приложил к себе:

- Смотри-ка! Думаю, мне нужна такая для семейных собраний. Или на работу ходить.

Цветастая надпись сообщала «чародеи - это секси».

На стене висел кельтский крест, рядом с ним анкх, а после россыпь небольших католических. Девушки выбрали мыло и переключились на баночки моджо, такие же яркие, с самыми надежными травами-талисманами.

Магазин оказался длинным и узким. Даниэль попытался осторожно обогнуть девушек, не уронив при этом католический стенд для свечей, увешанный бусами Марди-гра.

- А вы тоже колдуны? - выдохнула одна из девушек с сильным акцентом.

- Нет, мы примерные католические мальчики.

Судя по вздохам, это заинтересовало студенток еще больше. Мэтт шарахнулся от них в сторону и чуть не свалил хрустальный шар на изящной кованой треноге. Вовремя успел придержать.

- Хрустальный шар... он правда работает?

- Думаю, когда у тебя есть способности, не так важно, какой инструмент ты используешь. Вдруг кому-то нравятся именно хрустальные шары. Они красивые. Может, подарим тете Вивьен? Отлично будет смотреться в баре под неоновым крестом.

Даниэль прошел мимо полок с книгами и наконец-то оказался у прилавка. На стене висели африканские маски, а рядом с кассой лежали амулеты. Седая женщина в темном платье заметила гостей и улыбнулась:

- Даниэль Эш!

- Агата, мой брат Мэтт. Это Агата Дюро, я как-то помогал ей с лоа.

- Вытащил, когда я не надеялась вернуться. Но тебе вряд ли нужна метла.

- А у вас есть? - удивился Мэтт.

Агата с невозмутимым видом показала в угол, где и правда устроилось несколько метел, перевязанных ленточками с бусинами. Интересно, как часто туристы предпочитали подобные сувениры?

- Мне нужно кое-что настоящее, - сказал Даниэль. - Шарлотта здесь? Она сможет сделать расклад?

- Внутри и будет рада тебя видеть. Проходите.

Даниэль первым нырнул за бархатную занавесь, отделявшую внутренние помещения от магазина. Услышал, как Мэтт за спиной пробормотал:

- Никогда не понимал...

- Что именно?

- Ну, если они правда умеют в магию, к чему вот эта ярмарка?

- Туристы приносят неплохие деньги. Не у всех же есть семейная компания.

Тут не пахло химической клубникой, а со стен не таращились знаки нескольких религий. На самом деле, внутренние помещения представляли собой узкие коридоры и комнаты, вполне обычные. Даниэль ни разу тут не был, только дома у Агаты и ее внучки, но почти сразу понял, куда идти.

По сладковатому теплому аромату.

Шарлотта сидела в небольшой комнате, где в шкафах громоздились коробки с запасами свечей. На столе стоял самый обычный ноутбук, рядом на специальной подставке тлела щепка пало санто, распространяя древесный аромат. Медные волосы девушки струились по плечам, платье оказалось черным и кружевным, поверх него лежал кулон с сердцем, пронзенным мечами.

- Даниэль!

Она радостно его приветствовала, улыбнулась Мэтту.

- Значит, вы хотите, чтобы я посмотрела карты о вашем лоа, - сказала Шарлотта, выслушав их. - Хорошо, давайте попробуем.

Между шкафами расположился неприметный алтарь, который не имел ничего общего с туристической мишурой. Весь в лепестках и бусинах, с черепкам, камнями и бутылочками. Шарлотта убрала ноутбук и достала бархатный мешочек и вытащила из него колоду, явно старинную, много повидавшую.

- Зажги свечи, Мэтт. Даниэль, сними карты.

Лежавшими тут же спичками Мэтт зажег свечи на алтаре и поставил несколько на стол. Иногда Даниэль забывал, что пусть брат порой упрямился со своим даром или призраками, но от наследия всё-таки не отказывался, вырос в том же доме, полном ритуалов и аромата куриной крови. Он знал не хуже Даниэля, когда рассыпать жертвенный рис, а когда поставить свечи.

Древние ритуалы всегда требовали особой подготовки. Как подозревал Даниэль, силам плевать, готовы люди услышать их правду или нет. А вот самим людям необходимы обряды, чтобы отделять их от обыденной жизни. Чтобы они вышли из магазина Шарлотты и ее бабушки и стряхнули откровения с плеч, будто пыль. Сделали вид, что можно не обращать на них внимания.

Даниэль знал, что это всё притворство. Если Мэтт видел призраков, он родился и умрет со своим даром. Если проклятие прицепилось к Даниэлю, ему плевать, насколько в него верят.

Но грань нужна. Иначе можно неиллюзорно сойти с ума.

Язычки свечей ровно горели, когда Шарлотта выложила карты веером рубашками вверх:

- Выбирайте. Каждый по одной.

Она сама взяла последнюю карту, а потом перевернула все три. Даниэля не слишком интересовало, что именно выпало: если старшие арканы представляли собой определенные архетипы, то значение младших разнилось от колоды к колоде. Важнее то, что видел и читал в картах раскладывающий.

Ни один уважающий себя таролог не назовет процесс «гаданием». Даниэль не сомневался, что Шарлотта действительно видит в кусочках картона и картинах с девушками и черепами что-то большее. Он ощущал это в вибрирующем воздухе, в притихших лоа.

- Это странное проклятие, - сказала Шарлотта.

- Но ты его видишь? - вклинился Мэтт.

- Да, лоа пришел из-за проклятия. Его вызвал тот, кого ты мог считать другом, но это силы, которые гораздо больше него. Его самого, его понимания.

- Бен, - сказал Даниэль. - Его звали Бен.

Шарлотту это, кажется, не слишком интересовало. В мире образов имена мало что значили.

- Проклятие странное. Его не уберешь просто так, его корни... они проросли в тебе, Даниэль. Но я не понимаю причину. Не из-за тебя или твоего друга. Из-за чего-то большего, чем вы оба. Если не выкорчевать эти корни, проклятие не снять. Но они теряются во тьме. Что-то стоит за ними. Я не могу понять и не уверена, что кто-то с легкостью сможет.

- И что делать? - нахмурился Мэтт.

Даниэль знал, что это неправильный вопрос. Никакие карты не дадут инструкцию и не укажут на действия. Свобода воли - и поступков - есть у людей. У карт только знания. Истины.

- Дашь подсказку? - спросил Даниэль. - Карты не могут увидеть корней проклятия, но знают, с кем или чем они связаны.

- Да. Показывают вашего родственника. Кто-то вроде дяди или тети.

Даниэль и Мэтт переглянулись. Помимо Вивьен, которой они доверяли, у них был как минимум один родной дядя со стороны матери. Шарлотта не отрывала взгляда от карт, но покачала головой, как будто могла прочитать мысли:

- Мертвый родственник. Именно мертвый.

- И что с ним? - вскинул брови Мэтт. - Ну, кроме того, что он мертв.

- Он тесно с этим связан. Но я не знаю, каким именно образом. Возможно, вам нужно разгадать его смерть в прошлом, тогда вы поймете, что происходит в настоящем.

Вздохнув, Шарлотта выпрямилась и собрала карты. Больше она ничего не добавит, сеанс окончен. Даниэль хмурился, пока в его голове проносилось множество мыслей.

Несколькими изящными движениями Шарлотта затушила свечи на столе и выскользнула из комнаты, явно давая время обсудить расклад. Подойдя к алтарю, Даниэль начал методично двумя пальцами гасить и те свечи, которые стояли на нем.

Мэтт не был так спокоен. Он уселся на стул, потом снова подскочил. Они оба знали, что у них всего один мертвый дядя - Майкл.

- Он умер четырнадцать лет назад, - сказал Мэтт. - Мне было девять, и я ни черта не помню. А ты?

Старше на пять лет, Даниэль, конечно, помнил больше. Но ничего особенного.

- Все были расстроены, это точно. Но никто не говорил, почему умер дядя Майкл. В школе я слышал, что это убийство, но никаких подробностей. Дома тоже молчали. Я думал, они не хотели ворошить.

- Всё равно не понимаю! - сказал Мэтт. - Вряд ли дядя Майкл наслал на тебя проклятие из могилы. Если же он сам был проклят, не ты его прямой потомок, чтобы перешло на тебя.

- За проклятием стоит Бен, - напомнил Даниэль. - Дядя Майкл связан с этим как-то иначе.

- Всё равно не понимаю. Прошло четырнадцать лет. Четырнадцать! Никакого смысла.

- Если только за этим не стоит один человек. Или знакомые друг с другом люди.

- То есть?

- Мы догадывались, что Бена мог кто-то надоумить. Это возможно. Что если тот же, кто когда-то проклял дядю Майкла? Или знакомый с ним, тот, кто знает способ.

- Я... ну, случайно услышал отца и тетю Вивьен. Они вспоминали кровь дяди Майкла. Говорили, он не был проклят.

- Возможно, они не знали об этом. Проклятие может притягивать в том числе и несчастные случаи. Или случайных убийц.

Мэтт как-то затих, больше не метался по комнате. Сидел за столом и рассматривал сложенные на коленях руки.

- Он ведь мертв, Дан, - тихо сказал Мэтт. - Дядя многое умел, он тоже говорил с лоа, но ему это не помогло. Он умер.

- Ну, я уже был мертвым, и мне не понравилось. Так что повторять в ближайшее время не собираюсь.

Мэтт хмыкнул, это явно разгонало его мрачные мысли. По правде говоря, Даниэль и сам не знал, что думать. Он полагал, карты выдадут что-то понятное, но проклятие, которое теряется во мраке, ставило в тупик. И уж тем более связь происходящего с дядей. Но Даниэль всегда четко знал, что прошлое связано с настоящим. Понимание одного может стать ключом к пониманию другого.

- Нужно выяснить, как умер дядя Майкл, - сказал Даниэль. - Что на самом деле с ним произошло. Тогда и будем думать о проклятии.

Мэтт мог теряться, когда не знал, что делать, но если у него возникала цель, он пер на нее с упрямством локомотива. Неважно, сам он обозначал эту цель или соглашался с чьей-то. На самом деле, Даниэль не помнил, когда Мэтт вообще с кем-то соглашался, кроме брата.

- Не уверен, что смогу расспросить его призрака, - сказал Мэтт. - Но могу попробовать дома.

- Старые добрые расспросы живых тоже никто не отменял. А теперь давай пообедаем, а?

Они распрощались с Шарлоттой, и Даниэль клятвенно пообещал Агате, что зайдет на чай на днях. После этого решили не уходить особо далеко и устроились в ближайшем кафе, где в такой час нашлось место, а кормили вкусно и сытно.

Даниэль чувствовал усталость. Поэтому предпочел есть молча и направлять вопросами Мэтта, который начал рассказывать о призраках. Как будто после той девочки прорвало невидимую плотину, и Мэтт торопился поведать обо всех духах, перескакивал с одного на другого, но Даниэль не прерывал. Тихонько улыбался, поедая креветки. Ему нравилось, что Мэтт как будто перестал сопротивляться своему дару.

Словно тот призрак окровавленного Даниэля заставил его замереть, задержать дыхание аж на три года, но в итоге настоящий Даниэль в крови помог двинуться дальше. Посмотрев в глаза реальности, ощутив ее металлический запах, Мэтт смог что-то сделать, и это сняло груз с его груди. Позволило снова дышать.

Хотя Даниэль подозревал, что просто всё сложилось. Например, Мэтт рассказывал и о потрясающем чувстве после того, как он помог девочку уйти. Как оказалось, что просто беседовать с призрачной старушкой приносит удовлетворение. Как Генри отлично существует со своим даром и пользуется им.

Когда Даниэль умер, у него было ощущение, будто кто-то поставил жизнь на паузу. Выморозил его изнутри, выбил дыхание. Он не думал, что Мэтт мог ощущать что-то подобное.

Десерт как раз принесли, когда телефон Даниэля завибрировал новым сообщением. Это оказался Айвори. Даниэль нахмурился, пытаясь разобрать, что написал друг. Он был из тех, кто смайликами-то редко пользуется и ставит точки в конце каждого предложения. Но в этот раз ошибок была тьма.

- Что-то не так, - пробормотал Даниэль. - С Айвори.

Он быстро набрал вопрос, чтобы выяснить, где друг. Глянул на Мэтта:

- Если хочешь, езжай домой, я проверю Айвори и тоже буду.

- Я с тобой.

Когда Даниэль вбил пришедшее название, его беспокойство только усилилось: Айвори не был любителем подобных мест.

Идти оказалось недалеко - быстрее, чем ждать такси. Здание снаружи выглядело не особо примечательным, только яркая неоновая вывеска сообщала, что здесь находился клуб. Внутри оказалось красочнее.

В первой момент Даниэль даже растерялся. Громкая музыка, мечущийся свет, множество танцующих людей. Мэтт утянул к бару, где по крайней мере тише и спокойнее.

- Он точно здесь? - спросил Мэтт, наклонившись к уху Даниэля.

Похоже, и он понимал, что это не совсем типичное место для Айвори. Он в клубах-то бывал примерно столько же раз, сколько Даниэль - целый один, еще в начале обучения в семинарии толпой наведались в подобное место, чтобы узнать, что это такое.

Даниэль запомнил дрянной алкоголь, бьющую по ушам музыку и как в туалете его попытался склеить какой-то парень. Тот был настолько пьян, а Даниэль не особо искушен, что в первый момент даже не понял, что у него спрашивают и что значит «сколько будет стоить».

Потом даже пожалел, что сбежал так быстро. А то интересно, во сколько бы его оценили?

Странный выбор места для Айвори. Или он пришел сюда с кем-то? Это бы удивило Даниэля и заставило подтрунивать над другом, но сейчас больше волновало другое. Айвори мог перепить кого угодно и всё равно хорошо соображал. Но если его чем-то опоили, это могло обернуться катастрофой.

А еще Айвори не стал бы писать просто так. Смысл сообщения Даниэль уловил с трудом, кажется, Айвори не мог понять, как вызвать такси. Он хотя бы сообразил, что писать надо Даниэлю, пусть и не понял, что именно.

Оглядевшись, Даниэль догадался, что им попросту не повезло: сегодня в клубе выступал какой-то диджей, вот он и собрал беснующуюся толпу. Если Айвори пришел сюда с кем-то, они наверняка сидели на втором этаже, где столики. По крайней мере, Даниэль надеялся на это.

Тут было тише, можно было говорить, не перекрикивая музыку, хотя Даниэль всё равно не понимал, какое удовольствие встречаться в подобном заведении. Или Айвори изначально пришел сюда в одиночестве? Идеальное место, где не слышно собственных мыслей и можно отвлечься.

Даниэль и Мэтт проходили мимо аккуратных столиков, где сидели вполне приличные люди и парочка пьяных компаний. Айвори нашелся в углу, на кожаном диване, рядом с лампой кислотно-зеленого цвета, который окрашивал в те же тона его лицо и светлые волосы.

Айвори сидел, обхватив себя руками и покачиваясь из стороны в сторону, как будто не очень замечал окружающий мир. Стоило Даниэлю сесть рядом, Айвори вздрогнул, поднял голову. Взгляд его блуждал и казался чуточку безумным. Губы что-то шептали, но Даниэль не был уверен, что слов не слышно из-за музыки.

- Айвори? - он осторожно тронул друга за плечо.

Тот опустил голову, не отвечая, его тело мелко тряслось.

- Что с ним? - Мэтт остался стоять и выглядел почти испуганным.

- Вызови такси.

Даниэль не стал убирать руку с плеча Айвори, переместился на спину, надеясь, что это немного успокоит.

- Айвори, всё хорошо. Это я. Пойдем.

Тот повернул голову и как будто смог сфокусировать взгляд. Судорожно вздохнул:

- Дан?

- Это я. Идем.

- Я не могу, не могу! Их так много, так много...

- Давай-ка, идем.

Даниэль заставил Айвори подняться. Того шатало, он закашлялся и явно не понимал, куда и зачем ему идти. Скорее всего, он вообще сейчас не понимал, что реально.

- Он что-то принял? - спросил Мэтт, помогая.

Даниэль кивнул:

- Ему нельзя! Он тогда видит слишком ясно и не то, что хочет.

Он надеялся, что брат поймет, что перед глазами Айвори что угодно, только не то, что перед ним. Однажды он попробовал косяк с травкой, так потом его полночи штормило. Айвори порывался то куда-то бежать, потому что требовалось его помощь несуществующим людям, то прятался под одеяло и дрожал от выдуманных чудовищ, которых тогда видел очень ясно.

Даниэль не знал, как именно это работает. Но сознание Айвори путалось, его заполняли реальные видения, становившиеся ужасающе четкими, и фантазии.

Вывалившись на улицу, Даниэль чуть не потерял равновесие вместе с Айвори, но Мэтт поддержал их, другой рукой сверяясь с мобильником.

- Такси скоро будет. Куда едем?

- К нему домой или ко мне. Да, ко мне ближе.

- Ты же помнишь, что тебе нужно быть в особняке? Сам Айвори об этом говорил.

- Предлагаешь его кинуть? - с раздражением спросил Даниэль. Он вообще не считал нужным это обсуждать.

- Тебе надо в особняк, - сказал Мэтт упрямо.

Даниэль снова подхватил чуть не упавшего Айвори, который продолжал что-то шептать. Конечно, когда Даниэль спит, контроль ослаблен, но даже лоа просился впустить его, но не делал ничего сам. Вряд ли будет особый вред от одной ночи.

Мэтт оказался упорен.

- Давай отвезем его в особняк.

- Чтобы его еще больше накрыло?

Конечно, действовало не так ярко, и Айвори видел что-то именно о доме, но путало его сознание похожим образом.

- Наверняка же есть способ! - упирался Мэтт. - Попроси лоа оградить его от видений. Или... не знаю...

- У меня есть амулет.

На самом деле, это хорошая идея. Даниэль сделал амулет очень давно, когда оказалось, что друг не может прийти к нему в гости без чувства дискомфорта. Правда, Айвори особо и не жаждал, во время семинарии нужды не было, а потом Даниэль переехал.

Амулет так и остался лежать в комнате. И был заговорен на то, чтобы отгораживать от видений. Долго не смог бы, но хватит даже на пару дней. Возможно, это именно то, что сейчас нужно Айвори. Отгородиться от слишком ярких видений.

- Может сработать, - кивнул Даниэль.

Когда они уселись в подъехавшее такси, Айвори вцепился в Даниэля и прошептал дрожащим голосом:

- Дан, что он здесь делает?

- Кто? Мэтт?

- Мой отец. Только не снова, пожалуйста...

Отец Айвори умер много лет назад, но не отпускал даже после этого, являясь в самых темных кошмарах. Даниэль знал, что тот был жестоким человеком, который считал, что жена и сын его собственность. Когда маленький Айвори сделал какую-то детскую оплошность, отец, который в тот момент держал в руках ружье, не нашел ничего лучшего кроме как пригрозить ребенку оружием. Айвори говорил, что не знает, хотел ли отец выстрелить, или это вышло случайно.

Теперь Айвори хрипло, прерывисто дышал, цепляясь за плечо Даниэля, и, возможно, перед его глазами заново разворачивался тот кошмар. Или другой день позже, когда он позволил отцу умереть. Стоял и смотрел, как тот спьяну навернулся и барахтался в реке, пока не утонул.

- Шшш, всё хорошо, Айвори, - тихо приговаривал Даниэль. - Всё в порядке. Ты сейчас не там.

Он догадывался, что Айвори вряд ли понимает, но голос мог успокаивать и связывать с реальностью. Отвлекся Даниэль только однажды, чтобы рассказать сидевшему на переднем сидении Мэтту, как выглядит амулет.

Они ждали в машине около особняка, пока Мэтт нашел нужную вещь и принес залитую воском маленькую бутылочку на кожаном шнурке, в которой травы перемешались с костями, прахом и заговоренными перьями.

Даниэлю не выдалось случая проверить, работал ли амулет, поэтому в дом он заходил с опаской. Но переступив порог, Айвори не начал биться от большего количества видений. Наоборот, похоже, талисман медленно работал.

Айвори хрипло вздохнул, но по лестнице поднимался почти без помощи.

- Может, чаю? - растерянно спросил Мэтт, когда они добрались до комнат. К счастью, никого не встретив.

Даниэль покачал головой:

- Не нужно. Ему лучше как можно быстрее уснуть.

Мэтт пожал плечами и прикрыл дверь, когда вышел из комнаты Даниэля. Айвори явно начал приходить в себя, хотя его еще трясло, а взгляд блуждал. На кровати он никак не хотел ложиться. Закашлялся. Глубоко вздохнул и посмотрел на присевшего напротив Даниэля.

Слова будто хрипом застревали в горле Айвори, он силился что-то сказать, но не мог. Даниэль знал, что дело вовсе не в голосе. Он поднял руку и коснулся кончиками пальцев губ Айвори.

Тот сразу замер, тактильные контакты всегда хорошенько его стопорили или приводили в чувство.

- Я знаю, - сказал Даниэль тихо. - И понимаю.

Айвори растерянно кивнул, а потом вздохнул, когда Даниэль убрал руку. Молча прикрыл глаза. Даниэль не смог сдержать облегчения: похоже, Айвори действительно приходил в себя, а талисман работал. Усталость наваливалась, и Даниэль подумал, что к утру Айвори точно будет в порядке.

А заодно расскажет, как вообще умудрился.

17. Мальчик со стрекозами во рту

Мэтт вспоминал мертвого мальчика.

На самом деле, за свою жизнь он повидал не так уж мало мертвых мальчиков. Да и того лишь раз в жизни. Ничего примечательного, обычный призрак. Но его притащил Даниэль.

Мэтту было лет шесть или семь. Его часто отправляли гулять с Даниэлем и его друзьями. Позже Мэтт задумывался, что брату вряд ли было интересно возиться с мелким. Хотя ссорились они как любые братья, часто и феерично, но никогда друг на друга не дулись всерьез и быстро забывали.

В те дни Мэтт сидел дома, выполняя какую-то школьную работу, на которую забивал до этого. Ненавидел весь мир и отчаянно завидовал брату,который уходил с друзьями, рассказывая матери, что они где-то рядом, а на самом деле уезжая к болотам.

Мэтт почти что почуял, что-то не так. По странному напряжению в доме, по суете матери после телефонного звонка. По тому, что хмурый Даниэль вернулся поздно вечером и вместе с отцом. Мэтт ощутил смутное беспокойство, чувство неуютности, хотя не мог бы объяснить его словами. Просто что-то не так.

Он смотрел с лестницы, вцепившись в перила. Наблюдал, как родители ушли на кухню, обсуждая что-то вполголоса. Даниэль был с ними, но Мэтт мог поспорить на что угодно, что брат хочет сбежать при первой возможности.

Так и случилось. Не прошло и получаса, как Даниэль тихонько поднялся и даже не удивился, заметив Мэтта.

- Что случилось?

Даниэль пожал плечами:

- Нашли мертвого мальчика на болотах. Его задушили и бросили. Какое-то время нам точно нельзя туда ходить.

Мэтт расстроился, но тут же понял, что есть что-то еще.

- Это мы его нашли, - вздохнул Даниэль.

Позже он рассказал в подробностях. Когда они сидели вдвоем в комнате Даниэля, накрывшись одеялом, которое могло отгородить от трупов маленьких мальчиков и убийц, бродивших в болотной топи.

- Я его первый увидел. Думал, он там играет, удивился, окликнул. Когда мы подошли, я понял, что-то не так, но это ты мертвецов чуешь, а я не очень. Он выглядел обычно, но лежал на боку, спиной ко мне. Я его потрогал, а в нем уже что-то ползало.

Дан и его друзья перепугались, побежали к взрослым. Мальчика звали Гордон Мур, ему было восемь лет, и на его шее обнаружили отчетливые следы от рук. Преступника быстро нашли, им оказался отец мальчика. Они жили неподалеку, и Гордон умер вряд ли больше чем за пару часов до того, как на него наткнулся Дан. Чуть позже выброшенное тело наверняка бы сожрали аллигаторы.

Мэтту стало очень не по себе, он подумал, а если бы Дан и его друзья пришли чуть раньше, и там еще был отец мертвого мальчика? Он представлялся ужасающим маньяком в маске вроде Джейсона Вурхиза из «Пятницы, 13», которую Мэтт посмотрел втайне от матери.

Даниэля совсем не волновал маньяк, но вот от воспоминаний о мертвеце ему точно было неуютно.

- Как ты можешь видеть их постоянно? - спросил Даниэль. - Они такие... безжизненные. Это же очень грустно, видеть кого-то мертвым.

Мэтт вообще не уловил, о чем говорит брат, с недоумением сказал:

- Что в этом такого? Мертвецы... ну, они такие же, как я или ты.

- Ну, я-то живой.

- Был бы мертвым, мне тоже было грустно

Мэтт вряд ли бы запомнил этот эпизод, если бы на следующий день, выходя в школу, не увидел мертвого мальчика около дома. Он стоял на улице, под дубом рядом с оградой, и тень от листьев не ложилась на его фигуру. Пустые темные глаза, светлые волосы, грязная одежда - и следы от пальцев на шее.

Мэтт удивился, но не больше чем любому другому призраку. А потом из дома вышел Даниэль, и мертвый мальчик не сводил с него взгляда, дернулся, как будто хотел последовать, но всё-таки остался на месте. Открыл рот, и из него вылетело несколько стрекоз.

Они откладывали личинки на болотах, и те жрали всё подряд, могли заинтересоваться мертвецом. Или это воображение сыграло дурную шутку, а стрекозы просто так удачно пролетели в тот момент через призрака.

Даниэль, конечно, ничего не заметил. Он весело о чем-то болтал, и Мэтт пошел за ним следом, вцепившись в лямки рюкзака и не зная, настоящие вокруг них вьются стрекозы или призрачные. На повороте обернулся, и мальчик еще стоял там, уставившись на Даниэля.

Правда, потом исчез и больше Мэтт его не видел. Но дедушке рассказал.

- Похоже, уцепился за Даниэлем, - ничуть не удивился Бернард.

- Но Дан же не видит призраков! Даже не чует их!

- Это не важно. Он Эш. Наша семейная энергия горит слишком ярко и привлекает тех, кто может ее ощутить. Они быстро отваливаются, ничего страшного.

Мэтт думал об этом сегодня, пока шагал по улице, нацепив темные очки и проклиная яркое солнце. Черная рубашка липла к спине и оставалось надеяться, что в том месте, куда направлялся Мэтт, работает кондиционер. Иначе он оттуда сбежит, как из зачумленного квартала и плевать на всё!

Раньше Мэтт не понимал, почему на Даниэля произвел впечатление чей-то труп. Или почему ему было грустно, а черви потом еще долго вызывали отвращение. Даниэль спокойно относился к смерти, но первый труп его поразил. А после Анаис так вообще не мог смотреть на мертвые тела.

Как оказалось, у Мэтта всё наоборот: трупы не впечатляли, призраки часто выглядели такими, как их застало остановившееся сердце. А вот последний миг брата напугал.

Всю жизнь видя призраков, Мэтт оказался поразительно не готов к смерти. Может, потому что раньше не понимал, что это на самом деле. Она не касалась его напрямую. Даже когда умерла бабушка, он не видел этого, только позже ее восковое тело в гробу, которое мало походило на настоящее.

Даниэль же в крови был реальным. В детстве Мэтт ошибся: увидев мертвого брата, он испытал не грусть, а страх.

Замеченный краем глаза полупрозрачный силуэт у дома, мимо которого проходил Мэтт, не вызвал особых эмоций. Мэтт больше не хотел от них прятаться. От них или от чего-либо другого. Он может помочь призракам, если потребуется. Он в силах поговорить с ними, это часть его самого - ну, а если забудет, как при этом жить, можно позвонить Генри. Он готов и призрака съесть, и бурбона выпить.

С проклятием Мэтт тоже в состоянии помочь. Хотя именно это и заставило вспомнить старые слова деда.

Наша семейная энергия горит слишком ярко и привлекает тех, кто может ее ощутить.

Вдруг того лоа приманило проклятье и энергия одного из Эшей. Ничего удивительного, ведь Даниэль говорит с лоа. В кого как не в него вселяться, чтобы занять тело и вкусить жизни? Но Мэтт не собирался об этом рассуждать. Он хотел действовать, тем более, когда у них была определенная подсказка.

Каждый в семье отказался обсуждать Майкла. На свой манер.

Каждый в семье решил помочь Даниэлю. На свой манер.

Мэтт еще накануне вечером, когда Даниэль остался с Айвори, решил начать выяснения. Дед сделал такое невозмутимое лицо, что сразу стало понятно, чей внук Даниэль. А потом заявил, чтобы Мэтт не ворошил прошлое и не трогал память о Майкле.

- Ваши чертовы карты ошиблись. Вы бы еще на чае погадали! По полету птиц. По тому, под каким углом они гадят.

- А сработает?

Дед посмотрел так, будто птицы насрали непосредственно на Мэтта и заменили своим пометом его мозги. Насчет Даниэля он сказал, что пытается выяснить о проклятиях у лоа и из книг. У него на кровати лежало несколько, а на столике рядом громоздилась внушительная стопка.

Мать перекрестилась - она всегда так начинала сложные разговоры. Правда, так же и заканчивала.

- Я ничего не знаю о смерти Майкла.

Что наверняка было так, но не мог же Мэтт не спросить. Она осторожно уточнила, что случилось с другом Даниэля, и Мэтт честно ответил:

- Обкурился какой-то дряни.

Мать молча вздохнула и достала кастрюлю побольше, чтобы сварить суп. Это был ее способ заботы: она ничего не понимала в колдовстве и понимать не хотела, зато готовила обед и достала какой-то сбор, который помогал от похмелья. Мэтт не стал уточнять, что когда-то сам его заготовил, довел бабушкин рецепт до совершенства.

- Тебе не странно? - спросил Мэтт. - Ты часть семьи Эшей, но ничего не знаешь о колдовстве.

- Кто-то же должен вас заземлять.

Впрочем, это не помешало ей позже помолиться, а с утра уйти в церковь, попутно рассказав Мэтту, как плохо употреблять вещества и излишки алкоголя. Мэтт хотел проворчать, что мать опоздала с подобными нравоучениями, привычно поцапаться и, возможно, в очередной раз услышать, что он губит собственную жизнь - как будто это он вчера обдолбался.

Мэтт промолчал, слишком занятый внезапной мыслью о том, что реально может помочь с выяснением правды о Майкле.

Потому что ни отец, ни тетя Вивьен тоже ничего не рассказали. Последняя была в баре, когда Мэтт ей позвонил. Из-за шума она мало что поняла, но заявила, что ничего не знает.

- Его убил случайный грабитель.

Она рассказала, что у нее есть знакомый, который может помочь с проклятьем, но ему нужна куриная кровь для обряда и коровий навоз. Он как раз в поисках последнего, а потом обязательно поможет. Мэтт поблагодарил тетю, которая, кажется, искренне волновалась, но и сама наверняка понимала, что скажут племянники, если кто-то на полном серьезе придет к ним с коровьей лепешкой.

Отец вот предложил змеиную кровь. За ужином с Мэттом он долго рассказывал о каких-то хитрых обрядах из трех ступеней, которые позволят узнать, куда тянутся корни проклятия. Мэтт поддакивал, потому что быстро понял, что ни его, ни Дана присутствия не потребуется, так что пусть отец творит что хочет. Возможно, его это успокаивало. Как и болтовня минут двадцать подряд.

Он резко замолчал, когда Мэтт спросил о смерти Майкла.

- Это было давно, - сухо ответил Роберт.

- Хочешь сказать, ты плохо помнишь, как умер твой младший брат четырнадцать лет назад?

- Вот именно, это было четырнадцать лет назад. Какое имеет отношение к нынешнему делу?

Мэтт честно рассказал о картах Таро. В который раз за вечер - и снова не встретил особых восторгов.

- Таро не очень надежный способ получения информации, - сказал отец. - Но мы в любом случае именно этим и занимаемся, ищем корни проклятия.

- А если оно правда связано с дядей Майклом?

- Маловероятно.

- Но возможность есть! - продолжал настаивать Мэтт.

Отец промокнул губы салфеткой, аккуратно положил ее рядом с тарелкой и сказал жестко, не смотря на сына:

- Хватит, Мэтт. Возможно, тебе стоит сосредоточиться на том, что ты действительно можешь. Спроси у призраков.

- О проклятии? Думаешь, они знают? Или предлагаешь уточнить у самого дяди Майкла?

- Нет!

Резкость в голосе отца удивила Мэтта. Роберт быстро взял себя в руки и наконец-то поднял глаза:

- Кое-чему, что покоится в земле, лучше там и оставаться. Не вороши прошлое. Иногда оно не несет ответов, только боль.

Мэтт хотел сказать, что «спрашивать у призраков» прямо противоположно совету не трогать то, что упокоилось. Но промолчал и похвалил себя за сдержанность. То ли взрослел, то ли его волновали другие вещи.

Утром, когда отец ушел на работу, а мать в церковь, Даниэль и Айвори еще спали, Мэтт всё равно прошелся по всему дому, призывая семейных призраков. Он вкладывал в зов всё желание, всю энергию, как с той девочкой в книжном. Но она, похоже, хотела прийти, а вот семейные призраки показываться не пожелали. Особенно дядя Майкл, которого Мэтт усиленно звал.

- Черт бы вас побрал, - пробормотал Мэтт.

То ли они не слышали, то ли упрямство их семейная черта, и каждый Эш себе на уме. Поэтому Мэтт решил прибегнуть к более приземленным способам узнать правду. Нацепил солнечные очки и вызвал такси. Как раз успевал до смены в книжном.

***

В утренний час торговая фирма «Лэнгфорд» стояла запертой. На стук Мэтта дверь всё-таки открылась, и на пороге возник хмурый негр. Его объемы были настолько внушительными, что почти закрывали проход, а мрачный взгляд мог смутить кого угодно, только не Мэтта.

- Меня зовут Мэттью Эш. Я пришел к мистеру Лэнгфорду.

Последние слова заглушил протяжный гудок баржи с реки, но негр явно и без того прекрасно понял и молча распахнул дверь.

Внутри Мэтт чувствовал себя увереннее.

Фирма занимала небольшое помещение, работало здесь совсем мало сотрудников. Они выступали промежуточным звеном между производителями и другими торговцами, оформляли оптовые договоры и не имели никаких дел с частными лицами.

Приемная ничуть не изменилась, только кулер исчез. Объемного негра Мэтт видел впервые, тот так и не произнес ни слова, молча проводив до закутка, где стоял кожаный диван и столик. На двери не было вывески, но Мэтт знал, что именно там кабинет Эндрю Лэнгфорда.

Кого он не ожидал увидеть, так это девушку, устроившуюся на диване. Закинув загорелые ноги на столик, она листала журнал, но с таким скучающим видом, что можно было не сомневаться, она просто убивает время.

Заметив Мэтта, она приподняла идеально очерченные брови, а потом улыбнулась и подскочила.

- Мэтт! Как я рада тебя видеть!

От нее пахло легкими цветочными духами и мятой, когда она полезла обниматься. Густые светлые волосы чуть вились и казались такими естественными, что и не скажешь, что они крашеные и наверняка завитые.

- Ты по-прежнему одна из самых красивых девушек Нового Орлеана, - сказал Мэтт искренне.

Она недоверчиво фыркнула, отстраняясь, будто бы небрежно поправила майку, провела по бедрам, обтянутым узкими шортами. Она бы никогда не показала, но ей льстили слова Мэтта.

- Ты тоже неплохо сохранился, - очаровательно улыбнулась она. - Хотя по-прежнему хмурый! Как Даниэль?

- Прекрасно.

Кроме того, что кто-то повесил на него проклятие, и он чуть не истек кровью на днях. Да и сам Мэтт хмур, потому что еще недавно видел то, чего вообще не существует. С чего тут веселиться?

Но рассказывать об этом Саванне Мэтт не собирался. Она была на год младше Даниэля, в детстве они много общались, и Даниэль первый же предупреждал Мэтта, чтобы подростком он с ней пересекался поменьше.

- Дядя в последнее время только и говорил о твоем отце, - хмыкнула Саванна. - Опять они чего-то не поделили?

- Понятия не имею. Ты знаешь, я не особо вникаю в семейный бизнес.

- Как жаль! А то я бы выпытала у тебя парочку корпоративных тайн.

Саванна Лэнгфорд-Янг приходилась племянницей Харрисону Янгу и кузиной Кристоферу Янгу. Ее отец, сидевший за этой дверью, женился на сестре Харрисона.

Хотя, насколько знал Мэтт, с Кристофером Саванна почти не общалась.

- Еще пересекаешься с Элис? - спросила Саванна.

- А она прекратила таскать кокс в трусах?

- Тебе лучше знать, что у нее в трусах.

Когда Мэтт был совсем юнцом, именно Саванна учила его целоваться. А потом познакомила с Элис, ровесницей Мэтта, но куда более искушенной в жизни. Гибкая красотка с густыми темными волосами и кожей цвета молочного шоколада. Она всю жизнь прожила на окраине Нового Орлеане. Ее дом полностью разрушил ураган «Катрина», а после родители так и ютились в какой-то лачуге с протекающей крышей. Как говорила Элис, отцу просто лень чинить.

Возможно, в мальчике из особняка в Садовом квартале она увидела шанс выбраться из дома. Мэтт же самоуверенно считал себя знающим жизнь - только потом осознал, насколько наивен он был.

Он потерял девственность с Элис, она заявляла, что тоже, но даже тогда Мэтт сильно сомневался, что это так. Именно Элис показала ему такие уголки города, о которых он не подозревал.

Дома мать по-прежнему заставляла молиться блеклым крестам, но Мэтт решил, что с него хватит. Тогда ему казалось, что этот бог отобрал даже брата - Даниэль уехал в семинарию. Мэтт уходил из дома к Элис и ее компании, считая это неплохой альтернативой. И пусть травку и сигареты Мэтту дал попробовать именно Даниэль, он всегда был против чего-то сильнее, а вот у Элис имелся дешевый алкоголь и мет. Ее друзья толкали его на улице, потом перешли на кокаин.

Компания Мэтта полностью сменилась, хотя сам он старался держать трезвую голову. Не по причине сознательности, скорее, вещества пугали его тем, что тогда он совсем не контролировал призраков. А вот алкоголь никак на это не влиял.

Отец ругался с Мэттом, мать плакала и молилась. Даниэль приезжал из семинарии и советовал не ввязываться в неприятности. Мэтт хорошо помнил вечер, когда брат хотел о чем-то поговорить, просил остаться дома.

- Мэтт, я же здесь только на выходные.

- Иди в жопу, Дан.

Мэтт громко хлопнул дверью, потом напился с Элис и остальными, и в тот вечер его впервые задержала полиция. Он подрался с каким-то парнем, имени которого даже не знал, и чуть не забил его до смерти. С контролем у Мэтта всегда были проблемы. В полиции он не испытывал страха или сожаления, только ярость, что кто-то опять пытается его сдерживать.

Когда за ним приехали, он задрал голову и скрестил руки на груди, чтобы отец видел его сбитые костяшки. Но вместо Роберта вошел Даниэль. Оказалось, позвонили сначала домой, он был там и не стал сообщать отцу. Как совершеннолетний, мог сам забрать брата.

Даниэль не злился. Он не понимал.

- Почему ты с собой такое делаешь?

Всю дорогу до дома Даниэль молчал в такси, а потом сразу ушел к себе. У Мэтта только начало просыпаться что-то вроде сожаления, но тут он разозлился. Раз брата не хочет с ним разговаривать, то и к черту его!

Это потом мать говорила, что Даниэль отравился какой-то дерьмовой едой, так что в тот день он вообще с трудом куда-то поехал и вряд ли думал о чем-то, кроме как побыстрее вернуться.

Он даже пытался позже поговорить с Мэттом, но сначала тот обижался, потом ему стало всё равно. Они с Даниэлем почти не общались в то время.

Тогда же умерла бабушка, и Мэтт вообще не знал, зачем ему возвращаться домой.

Второй раз Мэтт попал в полицию, когда его бросила Элис. Заявила, что он слишком скучный - а может, поняла, что у него нет денег, потому что у семьи Мэтт редко что-то просил. Элис тут же полезла обниматься к другому парню, а Мэтт, конечно, набил ему морду. Потом пошел тусить с компанией, тут их и задержали. У них с собой оказалось слишком много запрещенных веществ.

Тогда его забирал отец, они снова поругались, и Мэтт навсегда запомнил фразу «ты разочаровываешь меня». Это вызвало только больше ярости. Мэтт не собирался оправдывать чьих бы то ни было ожиданий. Он хотел быть собой - пусть и понятия не имел, что это значит.

О случае задержания стало известно уже всем, и Мэтт приобрел определенную репутацию. Зато отбоя с девчонками не было, хотя Элис пару раз возвращалась, потом они снова расходились.

Из памяти Мэтта выпадали целые куски, он делал много вещей, которыми не гордился. До того момента, как его снова задержали по подозрению в вооруженной краже - вот этого Мэтт и правда не делал. Тот самый случай, когда он так и не объяснил брату, что был ни при чем. А это казалось таким важным! Потому что разочарование на лице отца, матери, даже деда Мэтт воспринимал скорее с задором - но только не брата.

- У тебя не должно быть авторитетов, - заявляла Элис, отправляя в рот очередную таблетку. - Ты почти смог! Брат тебя сдерживает. Мешает.

Мэтт тогда попал на деньги. Глупая история, нелепый спор, в который он ввязался по пьяни, а в итоге остался должен приличную сумму. У него ее не было, и он пошел к Даниэлю, который как раз бросил семинарию и учился в колледже.

Почему-то в тот момент Мэтт вспоминал Гордона Мура, призрака, который притащился из болот за Даниэлем, потому что не знал, а куда ему еще податься. Не был в курсе, как уйти - или не хотел.

Мэтт ощущал себя таким же мальчиком со стрекозами во рту.

Он думал, брат будет читать нотации, как отец. Он подготовил едкий ответ, что и сам уже понял, как сглупил. Но вместо этого Даниэль подробно расспросил, что именно произошло. Мэтт и не заметил, как начал рассказывать и рассказывать. Уже не о деньгах или о споре, а об Элис, о придурках, которые хотят только пить и ничего не делать, а он зачем-то тусит с ними, о призраках наркоманов, которых он видит, о том, как дома его пытаются воспитывать, а он попросту ни черта не представляет, что делать со своей долбаной жизнью, и как вообще другие с этим справляются?

- С чем именно? - мягко спросил Даниэль.

- С жизнью.

Мэтт подумал, что сейчас брат рассмеется или пожмет плечами. Возможно, после своей семинарии скажет что-то умное - или пафосное, как он любит.

Вместо этого он обнял Мэтта.

А потом сказал, что собирается жить отдельно, и не хочет ли Мэтт пожить у него.

На самом деле, согласился не сразу. Чуть позже, в один из вечеров просто покидал вещи в сумку и сбежал из дома, появившись на пороге квартиры брата в три часа ночи. Тот отчаянно зевал, когда открывал, но впустил без вопросов и выдал постельное белье.

Наверное, именно Даниэль стал якорем, за который зацепилась бушующая жизнь Мэтта. Он только тогда понял, что часть его компании была призраками - вот почему над ним угорали остальные. Наверное, думали, он сидит на какой-то забористой дури, и у него глюки.

Мэтт смог привести мысли в порядок и вернуться к нормальному общению с призраками. Даниэль показывал некоторые обряды и ритуалы, но Мэтт не особенно проникался. Зато его устраивало, что брат не пытался читать нотации. Но сразу установил четкие правила и сказал, что они и так живут в семейной квартире, так что оплачивать счета будут сами и не станут брать деньги у семьи. Так что не стоит ли Мэтту начать работать?

Позже Мэтт понял, что это было самое верное решение в его жизни. Ему не хватало четкой дисциплины и обычных разговоров по душам. Когда возвращаешься до полуночи не только потому, что такие правила, но и потому что иначе разбудишь брата, которому рано вставать. Когда приходится мыть за собой посуду, убирать и готовить по очереди. А потом можно рассказывать о призраке, которого видел, и тебя не высмеют и не отмахнутся.

В детстве Даниэль включал перед сном ночник в комнате Мэтта и прогонял монстров. Тогда он снова это сделал. Но монстры были внутри головы Мэтта.

С работой тоже сыграло роль упрямство. Вместо того чтобы пойти в семейный бизнес или издательство, для которого уже писал Даниэль, Мэтт решил, ему нужно что-то свое.

Он понятия не имел, с чего начать, потыкался в несколько мест, а в итоге появилась Саванна и сказала, что ее отцу как раз нужен помощник.

Мэтт занимался непыльной работой с документами, Даниэль тогда познакомил его с Айвори, а чуть позже появилась Анаис. Мэтт же переехал в собственную квартирку и даже попробовал поучиться в колледже, но быстро бросил эту затею.

Он знал, что Даниэль точно не считает, что делал что-то значимое.

- Ты сам разобрался со своей жизнью, Мэтт. Ничьей заслуги в этом нет, кроме твоей собственной. Просто не сразу понял, какая именно самостоятельность тебе нужна.

Мэтт не был так уверен. Кто знает, где он мог бы закончить, не будь у него примера рассудительного старшего брата и надежного якоря в нужный момент.

Когда Даниэль умер, Мэтт несколько лет работал с Эндрю Лэнгфордом и размышлял, не стоит ли двинуться дальше. Думал об этом и в тот вечер, выходя из какого-то бара.

Тогда он ощутил, как сердце брата перестало биться. А мгновением позже увидел его окровавленный признак. Они редко общались в последнее время, Даниэль был с Анаис и готовился к свадьбе.

Мэтт замер посреди улицы, снова пытаясь научиться дышать. Потом уже был звонок от отца, поездка в больницу и новость о том, что желание Даниэля жить оказалось сильнее аварии.

Мэтт снова много времени проводил с братом, уволился из фирмы Лэнгфорда, а вскоре подвернулась работа в книжном, которая потрясающе его увлекла. Они с братом снова отдалились друг от друга, и Мэтт не подозревал, что Даниэля это так сильно волнует. Мэтт всегда думал, что он надоедливый довесок, младший брат, с которым Даниэль вынужден возиться в силу врожденной ответственности.

Можно было быть почти благодарным проклятию и тому лоа - после видений и разговоров Мэтт начал понимать, что всё не совсем так.

Я не очень хороший старший брат, но я никогда не бросал тебя. И не брошу.

Теперь, видя Саванну, Мэтт чувствовал себя почти уверенно и не настолько... яростно. Он даже спокойно спросил:

- Так там Элис?

Ведь так ведут себя вежливые культурные мальчики? Не только бьют морды и попадаются в полицию за хранение метамфетамина.

Саванна пожала плечами:

- На самом деле, не видела ее много лет. Мы давно не общаемся. Просто хотела тебя позлить.

Она подмигнула, как будто считала это хорошей шуткой, а Мэтт решил, что он всё-таки не слишком вежливый, потому что с трудом сдерживался послать Саванну куда подальше.

- Не знаю, чего ты хочешь от отца, - сказала Саванна, - но иди сейчас. Он ждет звонок, после которого мы займемся делами, но пока точно свободен.

Мэтт кивнул и направился к двери кабинета. Не вовремя вспомнилось, что Саванна и вправду познакомила его с Элис, но вообще-то после этого не общалась с ней и всегда говорила ему, что стоит подумать, а Элис - не самая благонадежная девушка.

Это Мэтт не слушал. А Саванна явно не считала его «младшим братцем», чтобы опекать.

Эндрю Лэнгфорд изучал бумаги в просторном, светлом кабинете и обрадовался Мэтту. Высокий, с аккуратной бородой и в строгом костюме на заказ, который идеально сидел. Чем-то неуловимо напоминающий мать

- Привет, дядя Эндрю, - улыбнулся Мэтт.

Эндрю Лэнгфорд, брат Мэри Эш, в девичестве Лэнгфорд. Родной дядя Мэтта - и единственный живой. Иногда казалось забавным, что Саванна одновременно кузина Кристоферу Янгу по матери и Мэтту с Даниэлем по отцу. Если в мире действовал принцип пяти рукопожатий, то Мэтт на полном серьезе считал, что в Новом Орлеане что-то типа принципа пяти поколений. Кто-то с кем-то точно связан, пусть не кровно. Как они с Янгами. Как Даниэль, лучший друг которого - внук дедушкиного лучшего друга.

- Мэтт, как я рад!

Дядя Эндрю походил на Мэри внешне, но не внутренне. Он вряд ли верил в бога, но точно ходил на воскресную службу, если это выгодно и позволит наладить контакты. Не было ничего удивительного, что он стал хорошим другом Роберта Эша. Познакомил его со своей сестрой, а позже те поженились.

Насколько знал Мэтт, отец и дядя Эндрю до сих пор периодически встречались, обсуждая бизнесы, любимые футбольные команды и сорта виски. Может, дядя Эндрю даже просил отца провести тот или иной ритуал для привлечения удачи.

- Мэтт, ты должен рассказать, как у тебя дела.

Дядя Эндрю предложил бурбон, удобное кресло и благодарного слушателя. Хотя Мэтт не собирался вводить его в курс дела о проклятье, но неожиданно для себя понял, что рассказывает ему об идее покупки книжного магазина. Почти надеясь, что тот покачает головой и убедит страхи Мэтта, что это поганая мысль.

- Это отличная идея! - дядя Эндрю стоял, прислонившись к столу и так всплеснул рукой, что чуть не вылил остатки бурбона из стакана. - Ты уже сказал Робу?

Мэтт не знал, что приводило его в больший ужас. То, что кто-то называет отца «Робом» или мысль о том, как скажет отцу?

- Нет! Еще нет. Пока другие заботы. У него тоже.

- Хорошо, буду держать рот на замке. Он должен узнать от тебя, а не от меня.

- Я еще ничего не решил!

- Почему нет? Отличная идея. Ты можешь управляться с делами, если сам того захочешь. Привлеки брата. Роб волновался за него в последнее время.

- Да?

Вряд ли речь о проклятии. Отец сам узнал только на днях! Дядя Эндрю смутился и отвел взгляд, как будто сболтнул лишнего.

- Ну... раньше Роб волновался за тебя, но говорил, ты взяла за ум. А вот Даниэль отстранился после аварии. Роб работает с ним, но даже не понимает, насколько он в порядке.

Он отстранился от живых, подумал Мэтт. Приблизился к мертвым, так что теперь Мэтт их даже показывать может. К счастью, к живым Даниэль ближе - если только проклятие его не утянет.

- Я хотел кое о чем попросить.

Дядя Эндрю вмиг стал серьезным. Он нахмурился и свел брови, так что теперь фамильное сходство с Мэри угадывалось невооруженным взглядом.

Он знал, что Мэтт не стал бы спрашивать просто так. Значит, дело важное.

- У тебя ведь есть выход на полицию, - сказал Мэтт.

- Иногда мы взаимовыгодно сотрудничаем.

- Мне нужна информация. Как можно подробнее. Все данные, что хранятся в их файлах.

- О чем?

- Как умер Майкл Эш.

18. Правда редко приносит покой

Даниэлю с детства снились кошмары.

В них он переживал то, что происходило днем, обычно сильно преувеличенное, зачастую искаженное в ужасную сторону. Как будто страхи и тревоги, которые Даниэль не мог толком выразить, отражались в картинках в его голове.

С утра он вставал разбитый, но пил кофе, приходил в себя и забывал о кошмарах на ближайшие месяцы или годы.

После аварии они снились часто, в основном с Анаис и ее смертью - и с мраком, который поглощал самого Даниэля и не исчезал утром, а таился в сердце. Потом сны утихли, но недавно - с проклятием - вернулись. После того как лоа насылал видения на Мэтта, Даниэлю тоже это приснилось. Только в его голове всё исказилось в картинку мертвого Мэтта, который почему-то истек кровью, а ползали по нему не змеи, как он рассказывал, а огромные отожравшиеся черви.

Этой ночью Даниэля преследовали - что-то новенькое. Напоминало зомби-апокалипсис в отеле из «Сияния». Даниэль захлопывал дверь перед безликим врагом, тот успевал положить руки на косяк, и дверь странным образом их обрубала. Они падали медленно, будто лепестки магнолий, а монстр вопил впустить его.

Потом голос менялся на Айвори, но когда Даниэль открывал дверь, там стоял Мэтт с обрубками вместо рук. Он взмахивал ими, хлестала кровь, а он спрашивал:

- Почему ты со мной такое делаешь?

Проснувшись, Даниэль ощутил, как сердце бьется где-то в горле, а дыхание сбивается на быстрое, поверхностное. Он уставился в спину Айвори, который свернулся рядом на широкой кровати и размеренно дышал.

Это успокаивало.

Присутствие других людей всегда успокаивало кошмары Даниэля. Он сел на постели, потерев лицо, и глянул на время. Час стоял ранний, так что день за окном казался мутным и тоже будто не выспавшимся. Всю ночь Даниэль часто просыпался, проверял Айвори, но тот быстро успокоился и крепко уснул. Стоило лечь и тоже нормально поспать, но Даниэль не смог себя заставить и решил спуститься.

Это напомнило ему о детстве, когда он собирался в школу, а выходя из комнаты обязательно ударял кулаком по двери Мэтта, потому что он точно еще не сполз с постели.

Сейчас было почти так же, только Даниэль давно окончил школу и ему хотелось надеяться, вырос из того мальчика, который складывал учебники в рюкзак, забывая вытащить листы с обрядами между страниц.

Даже родители нашлись на кухне, тихонько беседуя, как в детстве. Это был их ежедневный ритуал столько, сколько помнил себя Даниэль: отец уходил на работу примерно в то же время, когда дети в школу, мать тоже предпочитала вставать. Завтраки всегда проводили вместе.

В детстве это зачастую раздражало Даниэля, теперь же наполнило умиротворенностью: было что-то приятное в неизменности.

- Дан! - отец пил кофе и явно удивился. - Ты чего так рано?

- Не спалось.

- Доброе утро, Даниэль, - улыбнулась мать.

Мэри всегда называла его полным именем. Она и Мэтта пыталась, но тот испытывал стойкую неприязнь к такой форме, всех родственников приучил звать его только Мэттом.

Даниэль не стал отказываться от кофе, но на завтрак покачал головой:

- Я только проснулся! Попозже.

- Как твой друг? - поинтересовалась мать. - У меня есть чай, который ему поможет. Наверное, и против того, что он принимал...

- Спасибо. Айвори будет в порядке.

Надо поинтересоваться у Мэтта, что он наговорил родителям, а то мать смотрит так, будто опасается, не утащит ли Айвори столовое серебро, чтобы купить наркоты.

- А как ты сам? - продолжала Мэри. - Тебе нужно восстанавливать силы. Я могу перевязать твои руки, и...

- Позже.

Мэри не замолкала, вмиг напомнив Даниэлю, почему он предпочитал не особенно делиться с матерью проблемами. Она, может, искренне переживала, но ее забота буквально душила. Наверное, она была бы рада, если хоть один из сыновей остался «домашним мальчиком», ел ее пирожки и боялся и шаг в сторону ступить.

- Мы с Бернардом попробовали ритуал, - сказал Роберт.

По мрачному виду отца Даниэль догадывался, вряд ли у них что-то вышло. Если бы проклятье было таким простым, он бы и сам с ним справился.

- Эта сила смахнула наш ритуал. Он как будто не мог достать до сути.

Его не уберешь просто так, его корни... они проросли в тебе.

Даниэль кивнул, потому что ничего иного и не ожидал. Мэри всплеснула руками и снова начала причитать. Едва Даниэль допил кофе, постарался как можно быстрее ретироваться с кухни.

Только на лестнице вспомнил, что стоило расспросить о Майкле. С другой стороны, если Даниэль хоть чуть-чуть знал Мэтта, то мог поспорить, тот начал еще вчера вечером.

Айвори по-прежнему спал на краю кровати, так что рядом могло лечь хоть трое. Но Даниэль не торопился и решил сначала заглянуть к деду.

- О, ты не спишь, - удивился Даниэль.

Бернард посмотрел на него поверх очков так, будто внук совсем мозгов лишился:

- Ты заявился ко мне, но думал, что я сплю?

- Нет, - Даниэль почти смутился. - Надеялся, что нет.

Даниэлю всегда нравилась комната деда. Если бы его попросили определить сердце особняка Эшей, он бы несомненно назвал именно это помещение. Уставленное старинной мебелью, которую, наверное, купил еще Дэвид Эш, когда поселился в доме. Резной комод, туалетный столик, за которым при жизни сидела бабушка - там до сих пор стояли наполовину полные бутылочки ее духов. Часы в изящном корпусе отсчитывали секунды, а в мутноватом старинном зеркале на стене отображался вошедший.

Даниэлю исполнилось двадцать восемь, но в этой комнате он снова ощущал себя маленьким. Возможно, Бернард тоже воспринимал его как юнца, не важно, сколько внуку на самом деле. Для Бернарда он всегда мальчишка, и Даниэля это радовало. Возвращало ощущение чего-то полузабытого, теплого и уютного из детства.

Даниэль скинул обувь и устроился в кресле, обхватив колени. В очках дед выглядел не таким грозным, как всегда. Привычно полусидел на кровати и листал пухлую тетрадь, исписанную размашистым почерком.

- Это что? - спросил Даниэль. - Фолиант с семейными тайнами?

Бернард хмыкнул и приложил палец к виску:

- Все секреты здесь. И когда я умру, перейдут к тебе.

- Уверен, что я их хочу?

- Конечно. Если бы ты не тянулся к знаниям, я бы никогда не говорил, что ты мой наследник.

Даниэль с трудом удержался, чтобы не закатить глаза. Этот разговор уже происходил и не раз. Он так и не понимал, что именно собирается передавать ему дед, и не был уверен, что поймет хоть когда-нибудь.

Бернард говорил, что у Эшей есть тот, кто управляет делами, держит контрольный пакет акций семейного предприятия. А есть хранитель таинств, который слышит лоа. Сердце и душа Эшей. Иногда эти люди совпадали в одном, иногда нет.

- Семейное наследие - это не только деньги и акции. Это лоа, которые липнут к рукам, и ритуалы, которые должны совершаться.

Даниэль много раз спрашивал, что имеет в виду Бернард, и тот неизменно хмыкал:

- Да ничего! Наши предки любили пышные формулировки, а мать обожала патетику. На самом деле, имеется в виду, что наша магия должна продолжать течь, как и наша кровь. Пока существует одно, будет и другое.

Что ж, с током крови Даниэль пока не очень справился, запястья до сих пор побаливали и немного чесались. Оставалось надеяться, что с током магии у него получше.

- Это мои записи, - сказал Бернард, приподняв тетрадь. - Когда-то я тоже ни черта не понимал, что за таинства, поэтому записывал всё подряд. Может, сейчас отыщу что-то полезное.

О проклятии, видимо. Но говорить о нем Даниэль не хотел. Он положил подбородок на колени и попросил:

- Расскажи одну из своих историй.

Он был почти готов, что дед ответит что-то язвительное вроде «ты приперся с утра пораньше, чтобы послушать сказку?». Даниэль бы честно сказал, что да. Но Бернард ничего такого не спросил, наоборот, опустил тетрадь и сложил морщинистые шишковатые пальцы.

- Про лоа?

- Да.

У Бернарда было полно историй о магии, лоа и ритуалах. Даниэль быстро понял, что это не сказки, даже не преувеличение, а настоящие истории из его прошлого.

- Почему лоа хотят овладеть людьми? - спросил Даниэль.

- Они жаждут ощущений. Тепла солнца на коже, женщину в своих объятиях, вкус хорошего рома и сигары. Ради этого они не прочь занять человеческое тело.

- Так происходит на ритуалах вуду. Но быстро заканчивается.

- Хочешь знать, зачем ты понадобился лоа?

- Да.

В интонациях деда не было ни язвительности, ни ворчания. Наоборот, его голос звучал очень мягко. А может, сонному Даниэлю так казалось. Он правда хотел знать, и кто, как не дед с лоа, мог рассказать?

- Ритуалы вуду длятся не так долго. Лоа хотят большего. Но если лоа слишком силен, человеческое тело не выдержит. Люди хрупки.

Даниэль вздрогнул, вспомнив Анаис. Он прекрасно знал, что лоа могут сделать с человеком.

- Люди хрупки, - повторил Бернард. - Эши крепче. Благодаря той магии, что течет в нас вместе с кровью. Благодаря нашим дарам. Ты слышишь лоа, значит, сможешь вместить его и не рассыпаться. Поэтому он хочет именно твое тело.

- Но я никогда не впущу.

- Мы снимем проклятие, и лоа тоже уйдет.

- Но почему он явился? Я думал, магия медленно убивает того, кого прокляли. А лоа хочет вселиться.

- Поэтому проклятие необычное и с ним так не справиться. Твой Бен цепанул что-то большее. Возможно, с его проклятием явилось что-то более древнее, что жило в этой земле.

- А мой дядя? - спросил Даниэль. Он прикрыл глаза, ощущая сонливость, но всё равно помнил, какое направление указали карты Таро. - Его тоже прокляли, поэтому он умер?

- Нет, его никто не проклинал. Он сам виноват в том, что произошло. Просто это не меняет того, что мы его любили.

- Он кого-то проклял? И это ударило по нему?

В конце концов, Бен тоже истек кровью после того, как наложил проклятие.

- Это не твоя история, Даниэль.

- Может, уже моя?

- Ты точно не делал того, что Майкл. Не трогай его историю, лучше я расскажу другую.

- Я хочу знать правду.

- Правда редко приносит покой.

Даниэль хотел сказать, что это не важно. Истина важнее покоя. Знание - вот единственная ценность, которая точно весомее семейных тайн. Даже если она опорочит чью-то память.

Вместо этого Даниэль спрятал зевок в кулаке и понял, что кошмар точно его отпустил, кофе не особо подействовал, и спать тянуло ужасно.

- Слушай историю, Даниэль. Мать рассказывала о черном человеке, который однажды захочет моей крови. Я думал, это сказки, пока не встретил одного негра, он утверждал, что для ритуала вуду ему нужна кровь колдуна. То есть моя. Он был упорен...

Монотонный голос деда убаюкивал, и Даниэль свернулся в кресле, прикрыв глаза. Ветви деревьев тихонько скреблись в окно, будто хотели попасть внутрь, а под старыми отклеивающимися обоями таились лоа, которые тоже прислушивались к историям Бернарда и шелестели собственными.

***

Даниэль проснулся много часов спустя с болевшей шеей, затекшим телом, но на удивление выспавшимся. Настенные часы показывали то время, когда многие уже к обеду приступают, дед похрапывал на кровати. Даниэль осторожно вытащил у него из рук тетрадь и положил на стол вместе с очками. Поправив одеяло, Даниэль тихонько вышел.

В ванной шумела вода, других звуков слышно не было, и Даниэль на всякий случай постучал в дверь. Наверное, не очень хорошо лезть, но в тот единственный раз после травки Айвори штормило и утром, когда он даже на занятия пойти не смог.

Дверь распахнулась, из нее показался пар и голова Айвори:

- У тебя есть одежда? Иначе придется смотреть на мой голый зад.

- Я с тобой жил! Чего я там не видел.

Айвори молча исчез в ванной, но хотя бы не выглядел умирающим от похмелья. Беглый осмотр комода показал, что если Даниэль сегодня же не заедет в свою квартиру за вещами, то с голым задом ходить придется уже ему. Он давно не жил в особняке, так что здесь почти не осталось его вещей.

Подобрав подходящие джинсы и футболку, Даниэль положил их около ванной и спустился на кухню. Пока занимался завтраком, успел позвонить Мэтту, который прислал несколько сообщений, а теперь рассказал всё, что ему удалось узнать.

- Не понимаю! - возмущался Мэтт. - Вот вечно говорят, что надо не скрывать ничего, а сразу выложить. Ну и что? Хоть бы кто мне что рассказал! Как будто я из любопытства спрашиваю о дяде Майкле.

Тосты с громким звуком выскочили, и Даниэль аккуратно уложил их на тарелку.

- Похоже, все уверены, что история дяди Майкла не имеет отношения к настоящему, - сказал Даниэль.

- Думаешь, они правы?

- Не знаю. Карты тоже могут ошибаться. Но чем больше скрывают о дяде, тем больше я думаю, что нам надо выяснить, что произошло.

- Я навожу справки, что там было в официальных отчетах полиции.

- Отлично, - хмыкнул Даниэль, помешивая омлет на сковороде. - Начнем с этого. Дед сказал... у меня создалось впечатление, что Майкл что-то сделал. И был виноват в том, что произошло.

- Сам себе пулю всадил? Сомневаюсь.

- Странная история. Ты говорил с Амалией?

- Не знаю, как к ней подступиться, - признал Мэтт. - Думаю, она будет говорить то же, что и все.

- Надо попробовать.

- Оставлю это тебе. Ты у нас тут спокойный вежливый брат, а меня даже клиенты иногда бесят.

- Иногда?

- Кстати, о них...

Мэтт резко замолчал, видимо, когда в магазин зашли посетители. Гораздо тише он сказал:

- Я сегодня пораньше закончу, встретимся у тебя. Как там Айвори?

- Я с ним еще не говорил.

В этот момент Айвори как раз зашел на кухню, а Мэтт попрощался, чтобы ответить на вопросы покупателей.

- Напоминает семинарию, - улыбнулся Айвори.

Он предпочитал чай, говоря, что ему не особенно нравится вкус кофе, хотя по утрам перед занятиями пил его, как и все остальные, в гостиной. Общежитие в семинарии выделяло каждому по собственной комнате, маленькой, но дающей необходимое уединение и стол для учебы.

Большую часть времени все предпочитали проводить в общей гостиной, где стояли микроволновка с холодильником и диваны. Туда пробирались вечером те, кто умудрялся ускользать из общежития на ночь. Там же с утра встречались перед занятиями. Действительно, почти как сейчас.

Даниэль помнил, как пришел после лоа и Кристофера Янга. Того забрали в больницу, и он говорил, что это несчастный случай. А в ушах Даниэля еще стояли его вопли. То, что сам он технически не коснулся Кристофера и пальцем, делало только хуже.

Его семейное наследие, лоа, которые составляли часть его самого - всё это ради того, чтобы сломать пальцы ровеснику, что распускал сплетни? Даниэлю было противно от самого себя.

В гостиной встретил Айвори, он явно ждал. Сначала попытался напоить чаем, а потом, когда понял, что Даниэль не особо реагирует, потащил его в душ

- Давай, вода смывает лишнее.

Похоже, Айвори считал, что душ помогает привести мысли в порядок. Как ни странно, он оказывался прав, Даниэля тогда отличновстряхнуло. Айвори сейчас тоже выглядел болезненно-помятым, но в целом бодрым.

Лишь его дыхание, как и всегда, звучало хрипло. Но Даниэль знал, что другу не больно, хотя иногда у него возникали сложности с сердцем из-за давней травмы.

В отличие от Даниэля, у Айвори не было проблем с аппетитом, так что он придвинул тосты с омлетом и начал их уминать, запивая горько пахнущим чаем, который оставила Мэри.

Поверх серой футболки болталась небольшая бутылочка, наполненная травами и костями.

- Амулет работает, - заметил Даниэль.

Не хотелось спрашивать Айвори в лоб о том, что же произошло накануне. Возможно, ему не очень-то приятно вспоминать, а спешить им некуда.

- Спасибо, - кивнул Айвори. - Краем глаза мне еще мерещится странное... но к вечеру пройдет. С этой штукой я хотя бы смогу заходить в особняк.

- Добро пожаловать в гости.

Айвори улыбнулся уголками губ, потом сипло вздохнул. Даниэль его не торопил, но они слишком хорошо друг друга знали, чтобы Айвори пытался увиливать.

- Я почти не помню вчерашний вечер, - сказал он. - Вроде бы с кем-то встречался, он расспрашивал... кажется, о тебе. Но я не уверен. Может, это я решил поговорить о тебе. Или мне всё привиделось, как и отец?

Айвори вздохнул и с раздражением повел плечами.

- Как ты нашел меня?

- Ты написал, - ответил Даниэль. - Похоже, вы разошлись с твоим знакомым, но такси ты вызвать уже не смог. Сообразил написать мне.

- Хоть что-то умное за вечер сделал.

- Ты бы не стал сам ничего принимать.

Айвори пожал плечами, но не спорил. Он всегда был менее снисходителен к себе, чем Даниэль к нему.

- Ты вспомнишь, - сказал Даниэль. - После травки тоже пару дней как в тумане ходил, а потом очень даже всё вспомнил.

- Лучше бы нет. А что с проклятием? Выяснили что-то?

- Шарлотта Дюро разложила карты и сказала, нынешняя ситуация связана с нашим мертвым дядей Майклом.

Даниэль ожидал, что сейчас Айвори расспросит о Майкле, но он приподнял брови в удивлении:

- Внучка Агаты Дюро? Магазинчик «Ведьмин двор»?

- Да. Знаешь их?

- Бываю иногда. Забавно, как тесен мир. Тебе об Агате рассказала Анаис?

Даниэль замер:

- А должна была?

- Ну, я видел там Анаис. Кажется, они с Агатой хорошо знали друг друга. По крайней мере, отлично беседовали, и Анаис зашла внутрь.

Айвори опустил голову, старательно собирая вилкой остатки омлета. Они с Даниэлем и правда слишком хорошо друг друга знали, так что недосказанность казалась такой густой, что буквально мешала дышать.

Даниэль молчал. Айвори вздохнул. Он никогда не был хорош в умалчивании деталей, а с Даниэлем так вообще предпочитал откровенность.

- Анаис поздоровалась, но ей было не до меня. Она казалась взволнованной. Я не особенно обратил внимание... в тот вечер вы попали в аварию.

Даниэль окаменел. Айвори нахмурился, явно ощущая напряжение, но не понимая его причину. Анаис интересовалась колдовством, конечно же, она ходила в подобные магазины, в этом не было ничего особенного.

- Я хочу поговорить с Агатой, - сказал Даниэль, сам удивляясь, как сухо прозвучал его голос. - Могу завезти тебя домой.

- Нет уж, я с тобой. И ты еще не завтракал.

Даниэль и не собирался. Только не когда он узнал, к кому ходила Анаис.

***

Конечно же, Даниэль думал о том, что произошло в тот вечер.

Анаис говорила об обрядах и лоа, но Даниэль мало что понял. Ему показалось, Анаис имела в виду, что провела какой-то ритуал, и откат поглотил. Но ему врезалась в память фраза:

- Я пыталась узнать... но это слишком сильные вещи. Возможно, твой дед сможет помочь.

Она к кому-то ходила в тот день с этой проблемой. Тот человек наверняка посоветовал Бернарда. Если бы Даниэль мог узнать, что за обряд проводила Анаис, он бы... понял.

Он спрашивал позже у общих знакомых, в местах, куда Анаис могла бы пойти. Никто ничего не знал. Даниэль по-прежнему не понимал, что произошло, что такого сделала Анаис, что это обернулось в итоге катастрофой.

Он думал об этом так долго, что в какой-то момент понял, если не прекратит, то сойдет с ума. Да, он хотел знать правду. Но она не вернет Анаис. Не перечеркнет ту аварию. Если Даниэль не властен над этим, лучше отпустить, иначе бездна затянет и его.

Но теперь, понимая, что может всё-таки узнать истину, Даниэль жаждал этого. Он ощущал себя застывшим на краю обрыва, балансирующим. И не понимающим, какое именно решение утянет его вниз или назад. Стоит ли ворошить прошлое, или наоборот, знание позволит ему наконец-то отпустить и вздохнуть.

Возможно, всё сразу. Возможно, знание и есть сам обрыв.

Попасть в «Ведьмин двор» быстро в любом случае не вышло. После завтрака Айвори понял, что переоценил себя, и хотя он был готов ехать, Даниэль заявил, что спешки нет, и отправил его отдыхать. Потом Даниэля задержала мать, которая решила во что бы то ни стало сменить его повязки и вообще-то была права. Айвори долго беседовал с Бернардом, который расспрашивал его о деде и, кажется, искренне проникся самим Айвори.

Даже такси ехало так долго, что Даниэль пожалел, его мотоцикл не около особняка.

В итоге на узкую улочке перед дверьми с деревянной вывеской они прибыли только к вечеру. Даниэль даже не удивился, когда оказалось, что внутри толпа, и Агата занята с посетителями. Пришлось подождать. Зато потом ее сменила пришедшая девушка, которая работала в магазине, и Агата увела гостей внутрь.

В прошлой раз Даниэль с Мэттом были не в этой комнате. Здесь же притаилась маленькая кухонька. Они с трудом поместились втроем за столом, но ощущения тесноты не возникало, наоборот, было уютно.

Дверной проем закрывала занавеска из деревянных бусин, в углу притаилась облупленная статуя святого, усыпанная лепестками, а с потолка свисали бусы Марди-гра, переливаясь яркими гранями в свете обычной лампы.

Агата сделала чай, пахнущий болотом и ягодами, а Даниэль решил не ходить вокруг да около:

- Ты знала Анаис Клермон?

В магазине Агата предпочитала черное платье без узоров, а седые волосы заплетала в две простые косы с нитями бусин типа тех, что свисали с потолка. Только глаза на морщинистом лице оставались такими же темными и внимательными, какими наверняка были в молодости.

- Да, чудесная девушка. Она умерла года три назад.

Даниэль кивнул:

- Я...

Он не знал, как продолжить, как обозначить их отношения с Анаис. Даниэль терпеть не мог называть ее невестой - пусть это было правдой, но от слова несло тоской и болотной гнилью. Вечная невеста, которая никогда не станет женой. К тому же подобные ярлыки всегда немного смущали Даниэля. Словно огромный океан ощущений пытались запереть в бетонную трубу слов. Это не отражало всего.

- Я любил ее.

Агата чуть нахмурилась, как будто не совсем понимала. Или пыталась соединить разрозненные ниточки, которые видела перед собой. Притихший сейчас Айвори раньше рассказывал, что именно так он ощущает себя, когда «видит» что-то.

В глазах Агаты отразилось понимание:

- Так это был ты.

- Что?

- Она говорила о тебе. Но не называла имени.

- Говорила? Когда?

- В последний раз, когда заходила ко мне.

Даниэль сжал чашку руками. Балансирование на обрыве. Главное, не ошибиться, в какую сторону подтолкнуть.

- Я не очень хорошо ее знала, - сказала Агата. - Анаис и Шарлотта познакомились на каком-то совместном мероприятии, вроде ярмарка. Я не обладаю большими силами, но многое знаю. Анаис приходила ко мне слушать про город.

- Она любила историю Нового Орлеана, - негромко согласился Даниэль.

Анаис хотела написать книгу о магическом прошлом города. Но без всяких Марий Лаво, а более глубинную, истинную. Не о том, что привлекало туристов, а о том, как барабаны били на хлопковых полях, пропитывая первые камни города.

- Иногда мы беседовали, - продолжала Агата. - Никогда не говорили о личном. Кроме того дня... Анаис пришла, потому что у нее возникли проблемы. Она не знала, к кому обратиться, и спрашивала меня. Я посоветовала идти к Бернарду Эшу. Потому что кто кроме него мог разобраться с лоа.

- Что... что за проблемы у нее были? Из-за чего?

- Она не рассказала тебе?

- Не успела.

Лицо Агаты смягчилось:

- Анаис начала видеть странные сны и видения, которые не принадлежали ей. Как будто кто-то сводил с ума. В тот день она провела простенький ритуал, чтобы проверить, и тогда увидела лоа. Только ему была нужна не она. Анаис всего лишь мешала.

- Мешала, - повторил Даниэль севшим голосом. Он догадывался, что скажет Агата дальше. В конце концов, видел недавно, как то же самое происходило с Мэттом.

- Анаис сказала, лоа нужен ее жених. А она всего лишь помеха на пути. Она спрашивала совета, как справиться с этим лоа. Никогда не называла твоего имени.

Даниэль отстраненно кивнул, едва ли понимая, с чем соглашается. Наверное, повезло, что он вообще узнал, что Анаис была именно у Агаты.

- Она хотела помочь тебе, - продолжила Агата. - Попыталась сама отвадить лоа, но у нее не выходило. Сказала, что попробует еще, а если не получится, пойдет по моему совету к Бернарду Эшу. Она хотела защитить тебя и не боялась.

- А стоило бы! - отрывисто сказал Даниэль. - В итоге это она умерла, а не я.

Анаис была не из тех, кто стал бы скрывать подобные вещи. Она позвонила Даниэлю, но он весь день был на совещаниях с отцом, уже потом увидел. А когда перезвонил, направлялся домой, так что Анаис сказала, они поговорят лично. Но там, видимо, лоа пошел в наступление, и она сразу предложила ехать к Бернарду.

Она не успела объяснить, что происходит.

Даниэль замолчал, бездумно глотнул чай. Айвори деликатно перехватил инициативу, расспрашивая Агату о ничего не значащих вещах и магазине. Даниэль не особенно слушал.

Раньше ему казалось, он мог сделать больше. Спасти Анаис, совладать с лоа... а не только смотреть, как ее разрывает на части.

Теперь же понимал, что изначально и был той причиной, по которой лоа пришел именно к Анаис. Это Даниэль его привел. Это за ним он на самом деле явился.

Даниэль не помнил, прощался ли с Агатой, когда уходил. Произнес ли он хоть слово - наверное. Вежливость была отточенным качеством, которое не требовало участия сознания.

Вместе с влажной душной ночью на плечи навалилась тяжесть чужой силы. Будто старый друг или нетерпеливая любовница.

Впусти меня, и никогда не будешь одинок.

Даниэль осознал, что сидит на двух ступеньках, ведущих от входа магазина на улицу. Руки казались бледными и мелко подрагивали, когда он достал сигареты.

Айвори спокойно опустился рядом, так что их плечи соприкасались.

- Знаешь, что говорят о лоа? - негромко спросил он. - Люди должны добровольно впустить, иначе не работает. Но человека можно заставить, ослабить его барьеры. Например, в момент сильного потрясения. Согласишься на что угодно, не понимая, что именно спрашивают.

Даниэль помнил смерть Анаис. Никаких шепотов. Просто разрываемое тело.

- Я думаю, лоа не успел сориентироваться, - сказал Айвори. - Ты... умер после этого. Лоа не видят мертвецов. Он потерял тебя, потому что твое сердце остановилось. Проклятие Бена снова подсказало, где искать.

Даниэль кивнул. Он не думал, что это так уж важно.

- Лоа хотел сломать Мэтта, - продолжал Айвори. - Не обязательно убить. А потом пришел бы к тебе, воспользовался шоком, и ты впустил. Но Мэтт из Эшей, так просто не выйдет. Лоа вообще бы к нему не подобрался, если б Мэтт сам не был в смятении со своим даром.

- Какая разница? - пробормотал Даниэль.

Айвори посмотрел вопросительно, но Даниэль и сам не смог бы сформулировать, что имеет в виду. Какой смысл во всем? Он молчал, и Айвори неловко продолжил:

- Если это связано с твоим дядей, возможно, Майкл вызвал лоа. Правда, не понимаю, зачем ему нужен именно ты...

- Мое тело выдержит, - отстраненно сказал Даниэль. - Ему нужен не я конкретно. Ему нужен тот, кто слышит лоа.

- Это... многое объясняет. Возможно, твой дядя вызвал его, но не смог совладать? Оказался слишком слаб? Ты сам тогда был еще маленьким, другие Эши лоа не слышали... кроме твоего деда, но ему тогда уже сколько было? Лоа ждал, пока ты подрастешь. А может, тоже потерял из виду. Распознал только с Анаис.

- И она погибла.

Айвори осекся и покосился на Даниэля, как будто не знал, что сказать. Даниэль, в общем-то, тоже. В его груди неожиданно родился смешок, такой же глухой и болезненный, какой обычно клокотал внутри травмированной груди Айвори.

- Лоа убил ее из-за меня. Он пришел-то из-за меня. И погибла она тоже из-за меня.

Айвори начал говорить, осекся, снова хотел и тут же замолчал. Как будто не находил слов или терялся, что именно сказать. Даниэль мог его понять. Что еще добавить к тому, что и так ясно?

- Надеюсь, ты не вспомнишь, что тебя привел в клуб лоа или насланные им видения, - сказал Даниэль.

- Нет! - твердо возразил Айвори. - До меня не так просто добраться. И я точно был вчера с человеком.

- Как скажешь.

Табак горчил, а может, эта горечь поднималась изнутри Даниэля. Как будто там еще осталось что-то кроме черной дыры, бездны, в которую провалились все ощущения.

Даниэль потушил окурок, поднялся на ноги.

- Идем, надо забрать вещи из моей квартиры.

- Дан...

Даниэль не ответил и зашагал вперед. Горло так и саднило невысказанной горечью.

19. Не нужно себя хоронить

Мэтт сразу почуял, что-то не так.

Он перехватил Даниэля и Айвори буквально около квартиры, мимолетно посчитав удачей, что они так совпали по времени. Последний час Мэтта мучили мысли о потерявшемся томике «Гипериона» Дэна Симмонса, а еще немного совесть, потому что он стал походить на тех необязательных работников, которые вечно хотят махнуться сменой. Хотя Билли не был против. Он водрузил на прилавок коллекционное издание «Девяти принцев Амбера» Желязны и заявил, что посвятит вечер чтению - ну, и немного заходящим клиентам.

Мэтт думал об этом, второпях приветствуя Даниэля и Айвори. И очень быстро заподозрил: что-то не так.

Они поднялись молча. Не то чтобы это так уж странно, Даниэль бывал задумчивым, Айвори тоже не производил впечатление разговорчивого, но эта тишина звучала иначе. Неуютно. Нарушаемая только хрипловатым тяжелым дыханием Айвори. Он то и дело кидал взгляды то на Даниэля, то на Мэтта, и понять их было категорически невозможно. Сначала даже мелькнула мысль, что Айвори и Дан поссорились.

Потом Мэтт понял, почему от этой тишины становилось неуютно. Почему по спине невольно пробегал холодок.

Потому что Даниэль молчал так же отстраненно, как после аварии.

Он рассказывал, что, конечно, не делал этого специально. Просто эмоции у него внутри как будто отключались, замедлялись, а всё происходящее воспринималось безучастно. Возможно, это была его реакция на стресс.

Так какого черта успело произойти за половину дня?

Также молча Даниэль последовал в ванную и вернулся с тряпками и ведром мыльной воды. Мэтт даже не сразу понял, что он собрался делать, пока Даниэль не направился к дивану, где темнело бурое пятно его собственной крови. Брат всегда любил порядок.

Он умрет.

Мэтт вздрогнул. И правда, давненько ему призраки или какая-то хрень не нашептывали на ухо очередную дичь. Хотя он сильно подозревал, что это его собственные страхи.

Окунув тряпку в воду, Даниэль явно намеревался начать тереть пятно, но так и застыл, смотря на него. Айвори подошел ближе, уселся рядом и мягко забрал тряпку из рук Даниэля:

- Собери вещи. А этим я займусь.

Кивнув, Даниэль поднялся и направился к шкафу, чтобы достать сумку и предметы, которые могут понадобиться в ближайшее время в особняке. Потоптавшись на месте, Мэтт определил, кто здесь быстрее заговорит и сел рядом с Айвори, покосившись на кровь. Думал, видеть ее будет неприятно, но бурые разводы не особо ассоциировались с братом. Да и с чем-то страшным. Кровь не всегда означает смерть. Иногда это знак жизни.

- Что происходит?

Мэтт надеялся, его голос будет ненавязчивым шепотом, но прозвучало шипением растревоженной гремучки. Айвори посмотрел поверх его головы на Даниэля:

- Я расскажу ему?

Видимо, он дождался кивка, сочтя, что это не только его решение.

- Анаис убил тот же самый лоа. Он и тогда подбирался к Даниэлю, потому что такие люди, как он, смогут его принять. Возможно, его вызвал ваш дядя Майкл и не совладал с ним. Скорее всего, лоа потерял Дана из-за смерти, но с проклятием Бена снова отыскал.

Твою же мать! Да чтоб вас всех.

По правде говоря, Мэтт думал, что такого делала Анаис, что ее растерзал лоа. Она казалась милой и разумной девушкой, которая не лезла на рожон и отлично знала пределы собственных возможностей.

Значит, просто случайная жертва или попала под раздачу лоа... ну, как сам Мэтт недавно.

Когда он подумал, что самое плохое уже услышал, Айвори добавил:

- Анаис хотела защитить Дана. Когда ничего не вышло, поехала к Бернарду. Не успела.

Да вы издеваетесь? Анаис стоило сразу бежать к деду! Впрочем, она не была новичком, а лоа не выглядел таким уж опасным. В конце концов, Мэтт тоже не сразу понял, что делать со своими видениями. Если бы Даниэль не появился вовремя, мог закончить, как Анаис. Особенно если бы в тот момент сидел за рулем.

Хотя бок до сих пор побаливал, где Мэтта приложила машина, когда он выскочил на проезжую часть. Ему повезло, а всё могло закончиться куда печальнее. Как у Анаис.

Мэтт покосился на Даниэля. Тот стоял спиной около шкафа и методично собирал одежду. Теперь Мэтт понимал, почему брат такой опустошенный.

После аварии, кажется, как раз когда Даниэля выписывали из больницы, отец предложил Мэтту выпить кофе. Тот был дрянным из автомата и уже лез из ушей, но Мэтт понял, что Роберт хочет о чем-то поговорить, и возражать не стал.

Отец всегда казался ему человеком решительным, но авария Даниэля выбила его из колеи, он растерялся. А в тот день еще смущался и впервые не находил слов.

Отец сбивчиво говорил, что авария была несчастным случаем, но Даниэль может так не думать и чувствовать себя виноватым. Особенно из-за того, что он выжил, Анаис нет. Мэтт не очень хорошо разбирался в людях, но ему показалось, Роберт знал, о чем говорил.

Мэтт догадывался, что Даниэль винил себя, что не смог ничего сделать. Особенно когда брат рассказал, что замешан лоа. Кажется, больше он никому не говорил об этом. Ну, наверняка Айвори в курсе, но ему не обязательно что-то рассказывать, чтобы он знал.

Сейчас Айвори спокойно оттирал с пола кровь Даниэля, в тишине комнаты хорошо слышалось его хриплое дыхание. Он многозначительно посмотрел на Мэтта, как ни странно, тот его понял и, помедлив, подошел к брату. Он ничего не понимал в чужих носках и рубашках, поэтому нашел ноутбук и протянул его Даниэлю. Тот молча кивнул, и Мэтт медлил, когда Даниэль заговорил сам:

- Знаешь, что сказала мать Анаис? Тогда, в больнице.

Вопрос явно был риторическим. Даниэль аккуратно складывал рубашку и даже не поднял голову, ровным голосом произнеся:

- Лучше бы я умер.

Мэтт уже приготовился выплюнуть яростное «стерва», но когда услышал фразу, почему-то любые слова застряли в горле. Сам не ожидал, что произнесенная вслух фраза так резко полоснет. Как будто ударили под дых. Сунули меж ребер нож и провернули.

- Нет! - сказал Мэтт, словно слова обладали силой.

Если его задело услышанное, то и собственные мысли стоит высказать, вдруг они тоже... могут иметь вес.

- Ты умер, Дан. Вы оба умерли тогда. Но ты вернулся, не нужно себя хоронить.

Даниэль поднял голову, на его лице мелькнуло удивление. Мэтт и сам не понял, почему он не бегает и кричит, а говорит так спокойно.

- Мы-то живы, мы все! И ты. Если лоа тот же, значит, у нас вдвое больше причин отыскать способ избавиться от него, а лучше уничтожить. Это лоа убил Анаис. А если ты в чем-то виноват, только в том, что у тебя оказалась достаточно сильная воля, чтобы вернуться!

Теперь удивление на лице Даниэля было отчетливым. А потом он улыбнулся, и эта улыбка выглядела искренней, не отстраненной.

- Ты прав, - мягко сказал Даниэль, и в его голосе перекатывалась далекая вечность, которую Мэтт не понимал, а брат туда заглянул и вернулся. - Спасибо, Мэтт. Спасибо вам обоим.

Однажды Мэтт наберется храбрости и спросит, что видел Даниэль, когда умирал.

Они быстро закончили с вещами и расположились отдохнуть. Айвори развалился на диване и лазил в телефоне, а под ногтями у него темнела невымывшаяся кровь. Он заявил, что нужно заказать еду или куда-то пойти, потому что «твой брат не удосужился ни позавтракать, ни пообедать». Лазивший по кухонным шкафчикам Мэтт возмутился, хотя тут же отвлекся на найденную бутылку бурбона.

Даниэль сидел рядом с Айвори на диване, откинув голове на спинку и прикрыв глаза. Он отмахнулся:

- У меня уже есть мать, спасибо, еще одна не нужна.

- На тебе проклятие, и ты истекал кровью, - отозвался Айвори. - Не думаешь, что нужны силы?

Даниэль что-то пробормотал, а Мэтт решил, что на Айвори подействовало оттирание крови с пола. Что ж, Мэтт мог его понять. Сам-то он видел всё еще в процессе.

Мэтт хотел сказать, что рядом есть заведение, откуда можно заказать еду, но когда подошел к дивану, Даниэль с Айвори уже обсуждали какой-то случай из семинарии. Воспоминания были общими, так что они не проговаривали большую часть, и Мэтт не очень понимал, о чем речь. Усевшись на стул, он хлебнул бурбон прямо из горла.

Прежде чем Даниэль успел что-то сказать, снова вспоминая о том, что он ответственный старший брат, а пить на голодный желудок плохо, Мэтт выпалил:

- Я думал, материн бог забрал не только ее, но и тебя. Я решил, ты с этой семинарией серьезно! Я не понимал. Потом по первым рассказам стало очевидно, что вы там чем угодно занимаетесь, только не Писанием.

Айвори тут же что-то процитировал, а Даниэль тонко улыбнулся. В его глазах еще мерцала застывшая грусть, и вряд ли он так просто смириться, что ни в чем не виноват, это не в его натуре. Но сейчас он хотя бы походил на самого себя.

Мэтт не сомневался, что брат достаточно сильный, чтобы пережить что угодно и не сломаться. Просто ему, как и всем, требуется немного поддержки.

Чтобы возвращаться - тем более, из мертвых - нужно чтобы было, куда и к кому возвращаться.

- Семинария оказалась отличным решением, - сказал Даниэль. - К тому же мне идут рубашки.

Мэтт помнил, что у них там было заведено что-то вроде формы. Простые рубашки без узора, темные брюки. Последние Даниэль так и не полюбил, предпочитая джинсы, а вот белые рубашки носил до сих пор, закатывая рукава.

- Наверное, я был эгоистичен, - вздохнул Даниэль. - Хотел сбежать, жить сам. Я не думал, что ты останешься один со своими призраками. Я бросил тебя.

- Я никогда так не думал.

- Но сказал.

- Да мало ли кто что говорит! Отец вот утверждал, я его разочаровал.

- Он точно так не думает.

Мэтт поднял палец, как будто утверждая «вот видишь!», хотя в глубине души признал, что вспомнил про отца именно ради того, чтобы Даниэль уверил его, всё не так. Ну, и кто здесь эгоистичный?

- Мне нравилась семинария, - улыбнулся Даниэль и пихнул локтем Айвори. - Во многом из-за людей. А вот кормили дерьмово!

- О, ты всё-таки вспомнил, что люди едят?

- А ты наверняка знаешь какой-нибудь священный стих по этому поводу?

Айвори хрипло выдохнул, и Мэтт не сразу понял, что это не особое выражение эмоций, а просто так устроена его грудная клетка. Айвори улыбнулся, будто знал некие тайны, и именно они позволяли ему жить.

Когда отец прострелил тебе грудь, возможно, нужно иметь какую-то веру, чтобы не отчаиваться, когда слышишь собственное дыхание.

- Бог есть во всем, - сказал Айвори.

- И в бурбоне? - хитро спросил Мэтт, покачав бутылкой. Он не был готов к серьезным теологическим разговорам, проще свести к шутке.

Айвори кивнул.

- В пуле, которую ты получаешь. В крови из твоих запястий. В каждом решении.

- Раз так, - заметил Даниэль. - Я и есть свой собственный бог.

- Аминь! - Мэтт салютовал бутылкой, прежде чем приложиться к ней.

По крайней мере, это больше похоже на привычного Даниэля. Который приказывал лоа развлекать маленького Мэтта, поднимая в воздух игрушки. Мэтт смутно, но помнил это. Ему тогда казалось, брат повелевает сказочными силами, сам он так не умел.

Даниэль на это сказал бы, что Мэтт тоже собственный бог. Ответственный за свою жизнь и решения. Принимающий себя. Наверное, Мэтту стоит согласиться с этим утверждением.

Еще немного без еды, и он будет натурально пьян, но тут зазвонил телефон, и Мэтт с удивлением снял трубку.

- Ли?

- Привет, Мэтт. Ты сильно занят?

Она казалась смущенной, и Мэтт нахмурился. Поймал настороженный взгляд Даниэля.

- Нет, не занят. Что случилось, Ли?

- Я на вечеринке. В общем... у меня нет денег, а парень кинул. Можешь забрать меня?

Последнюю фразу она выпалила на одном дыхании, будто стеснялась. Мэтт и забывал, что сестре всего семнадцать. Сколько бы она ни хорохорилась и ни пыталась выглядеть старше, она всего лишь несовершеннолетняя девочка-подросток.

- Я бы позвонила Дану, - пробормотала Ли. - Он говорил, в таких случаях звать его. Но не думаю, что сейчас это уместно...

- Скинь адрес, Ли. И никуда не уходи. Скоро будем.

Потому что Мэтт не сомневался, что Даниэль не останется в стороне. Пока телефон гудел сообщением от Ли, Мэтт пересказал разговор, и Айвори заявил, что поедет с ними. Даниэль мрачно пообещал:

- Если этот парень хоть что-то сделал Ли, я его убью.

Мэтт верил, что брат может.

***

В такси не работал кондиционер, так что водитель открыл окна. Это не особо помогало, влажная душная ночь льнула к телам, окутывала вязким коконом.

Айвори уселся впереди, и попытки таксиста поговорить увяли в хрипловатом кашле молчаливого собеседника. Мэтт устроился так, чтобы его плечо соприкасалось с плечом Даниэля, и тот благодарно улыбнулся. Мэтт еще помнил, что ему важны прикосновения.

Для Мэтта старший брат, как и родители, был чем-то неизменным. Но если с родителями довольно быстро понял, что они однажды состарятся и умрут, на брата эта мысль почему-то не распространилась.

Даниэль, как и Мэтт, был самостоятельным. Но даже когда подростками они разошлись и неделями не общались, Мэтт знал, если что, он всегда может позвонить брату, и тот отзовется.

Отчасти поэтому смерть Даниэля настолько потрясла Мэтта. Он внезапно осознал, что все люди невечные. Без исключения. В том числе его старший брат. Он может казаться уверенным и самостоятельным, но внутри такой же хрупкий, как и все остальные.

После аварии было совсем плохо. Даниэль будто раскололся на части, которые пытался собрать. Мэтт не мог не вспомнить бабушкины история о подменышах: вдруг, когда Даниэль умер, его тоже заменили кем-то другим?

Пару дней спустя он уже походил на прежнего Даниэля. Но ему словно требовалось нечто осязаемое. Что напоминало бы, что он сам - точно живой. Он то и дело касался Мэтта, отца или матери. Почти неуловимо, едва заметно, Мэтт даже не всегда замечал.

Ли было всего четырнадцать, и ее благоразумно не пускали в первые дни. Когда она наконец-то пришла, то радостно взвизгнула и кинулась к Даниэлю. Забралась на кровать и крепко обняла. С удивлением Мэтт понял, что никто из них этого не сделал - даже мать только сжимала его плечо. Как будто невзначай боялись сломать Даниэля.

Ли не испугалась. Мэтт увидел, как напряженные плечи брата наконец-то расслабились, он неловко обнял сестру, и она так и не слезла с его постели, пока не закончилось посещение. Вряд ли Даниэль сам это понимал, но ему явно требовалось тактильное чужое тепло, чтобы прогнать задержавшийся холод смерти.

Такси приехало в район на окраине города, не самый плохой, но и точно не великолепный. Вряд ли сюда заходило много туристов.

У заколоченного дома сидел негр в инвалидном кресле, провожая такси долгим взглядом.

Когда машина остановилась по нужному адресу, Даниэль деловито сказал:

- Подождите, мы скоро вернемся.

За вытоптанной лужайкой стоял дом, откуда раздавались приглушенные музыкальные басы, окна мерцали включенным светом. Людей видно не было, только на ступеньках крыльца сидела девушка, в которой Мэтт распознал Ли. Она тоже заметила братьев, неловко поднялась и пошла к ним навстречу. Мэтт сначала подумал, она пьяна, но от нее вообще не пахло алкоголем, Ли попросту была очень смущена.

В коротком черном платье и колготках сеткой, шею украшала россыпь цепочек с крестами. Светлые волосы разметались по плечам, темная помада чуть размазалась, как и густо подведенные глаза.

Даниэль обнял Ли, ни о чем не спрашивая, и развернулся к Мэтту и машине, когда кто-то окликнул их с крыльца. Оказывается, там во тьме стоял какой-то малец с банкой пива.

- Эй, вы кто такие? Он твой парень, Ли?

- Хуже. Они мои братья.

Похоже, юнец решил не связываться или еще не выпил достаточно. Поэтому исчез в тенях, а они спокойно вернулись к машине.

- Что случилось, мелкая? - Мэтт не удержался и потрепал ее по голове.

Как ни странно, она даже не возразила, только фыркнула:

- Неудачная вечеринка. Парень кинул, этот еще привязался... спасибо, что приехали.

- Всё в порядке? - уточнил Даниэль.

- В полном. Жаль только, вечеринка обломалась.

Мэтт подумал о захваченной бутылке бурбона, о разочарованной сестре и брате, который в тишине особняка наверняка будет думать о своей вине. Им всем не помешает встряхнуться. Даже Айвори, как видел Мэтт через стекла машины, рассматривал руки, где под ногтями еще оставалась чужая кровь.

- Устроим свою вечеринку, - заявил Мэтт. - Ничего такого, немного развеемся.

К его удивлению, никто не возражал, и уже скоро таксист привез их за город к полуразрушенной церкви с покосившимся крестом.

Пока Даниэль расплачивался с водителем, Айвори, поразительно быстро нашедший общий язык с Ли, рассказывал ей что-то о церквях и архитектуре, указывая на истертую латинскую надпись над входом. Мэтт нащупал нужный кирпич, отодвинул его и достал несколько припрятанных свечей.

О церкви ходило много слухов, но Мэтт и без Айвори знал, что на самом деле никаких зловещих историй здесь нет. Всё прозаично: когда-то церковь стояла на территории плантации, потом ее забросили. Дома разрушились, а это здание стало местом тусовки многих новоорлеанских подростков.

Внутри сохранились только стенки и лавочки. Причем последние имели мало отношения к старинным, но их притащили, чтобы можно было где-то сидеть. На щербатом каменном алтаре ставили свечи, он весь оплыл воском, там Мэтт устроил и собственные. Достал припасенный виски.

- Ты уже начал пить? - притворно ужаснулась Ли.

- Он дегустирует, - хмыкнул Даниэль, кидая на первую лавку рюкзак со своими вещами из квартиры. - Между прочим, это бурбон, который стоит, как почка.

Мэтт с сомнением посмотрел на бутылку. Он не очень разбирался в алкоголе, но ему не показалось, что тут прямо что-то особенное.

- Как почка? - со скепсисом уточнил он.

- Ну, может, и не твоя, если будешь столько пить.

- Эй, я же взял для всех! Бурбону было одиноко у тебя на полке. Зачем вообще покупал?

- Я не покупал. Клиент подарил отцу, а тот решил, что это часть приобщения к семейному бизнесу, и отдал мне.

- Чувствую себя быдлом, - пробормотал Мэтт. - Потому что не понимаю, что в нем такого хорошего.

- Дай попробовать.

Даниэль тоже не особо оценил, пить много не стал. Скорее всего, опасался, что это ослабит контроль, а с проклятием и лоа рисковать не хотел. Айвори отказался наотрез:

- Я еще от вчерашнего не отошел.

Ли нравилось чувствовать себя взрослой, поэтому протестовать она не стала. Включила музыку на телефоне и положила его между зажженных свечей. Правда, много не пила, так что основная часть бурбона досталась Мэтту.

Он стоял, облокотившись на алтарь, и кивал в такт музыке. Айвори сидел на лавке, смотря на всех с широкой улыбкой, пока Ли танцевала вместе с Даниэлем. Они оба отлично двигались и явно получали удовольствие от процесса.

Когда Ли вытащила танцевать Айвори, он не стал упираться слишком долго, но выглядел довольно неловким. Ли всегда было сложно отказать с ее ненавязчивым обаянием.

Мэтт иногда думал, почему всем его братьям и сестрам досталось хоть немного эшевского очарования - кроме него самого. Даже Стелла, дочь тети Вивьен, росла далеко на севере, бывала в Новом Орлеане только летом, но улыбалась точно так же, как Ли, а ее голос неуловимо напоминал бабушкин.

Когда приезжала, она регулярно разбивала парочку мужских сердец. В последний раз вроде бы три. Шла на рекорд!

- Тебе досталась вся фамильная упертость, - однажды рассмеялся на такие заявления брат. - Если кто-то из нас и будет добиваться желаемого, так это ты.

Даниэль забрался на алтарь, держась за ржавый крест. Он уселся подальше от свечей и закурил. Протянул руку за бутылкой, а Мэтт решил перехватить сигарету, но промахнулся, чуть не навернувшись, и вцепился в брата. Даниэль усмехнулся и поднял его буквально за шкирку.

- Да ты пьян!

- Бурбон не так уж плох, - проворчал Мэтт.

Он привалился к алтарю и Даниэлю, наблюдая за танцами Айвори и Ли. Мир вокруг плыл, так что Мэтт подумал, пить и правда хватит. Даниэль сделал всего лишь маленький глоток, но бутылку не возвращал. Поднес к губам Мэтта сигарету, не отдавая ее. Мэтт хорошенько затянулся.

- Только не падай, - добродушно сказал Даниэль. - Не уверен, что мы дотащим тебя до такси.

- Я не настолько пьян!

Рука сидевшего на алтаре Даниэля ненавязчиво легла на плечо Мэтта, придерживая. Но Даниэль не злился. Когда отец видел Мэтта пару раз пьяным, он неизменно раздражался, а однажды даже прочитал лекцию, что нужно знать свою меру. Правда, он ограничивался словами, а вот пил Мэтт впервые именно с братом.

Даниэль сказал, что Мэтту стоит понимать, что такое алкоголь, и когда уже хватит. Поэтому напоил его дома. С того дня у Мэтта редко возникало желание напиваться, а меру свою он правду научился рассчитывать. Ну, почти всегда.

- Почему ты не злишься? - спросил Мэтт. - Я напился.

Даниэль глянул с удивлением, но, кажется, каким-то образом понял, что вопрос Мэтта шире, и касается не только здесь и сейчас или лишнего алкоголя.

- Потому что ты мой брат, и я люблю тебя. Этот факт ничто не изменит.

Докурив, Даниэль спрыгнул на землю, оставив недопитый бурбон меж свечей. Кажется, он хотел присоединиться к Айвори с Ли, но внезапно качнулся и всем телом оперся на алтарь.

- Дан!

Айвори помог Даниэлю добраться до деревянной лавки, куда тот тяжело опустился. Ли выглядела испуганной, а Мэтт ощутил себя вмиг протрезвевшим.

- Да прекратите, - проворчал Даниэль. - Просто голова закружилась.

В полутьме церкви он казался слишком бледным.

- Это проклятие? - спросила Ли, и в ее голосе слышался страх.

В отличие от спокойного Айвори, который пожал плечами и проворчал:

- Может быть. Или вашему брату, как и всем нормальным людям, нужно иногда есть. Вам тоже не помешало бы. Давайте вызовем такси. В этой стороне остались приличные заведения? Или сразу в особняк? Далеко, зато там отдохнете...

- Можем поехать ко мне, - предложила Ли. - Тут рядом, мама не будет против гостей.

***

Мэтт редко бывал в доме Амалии Эш.

Почти все разы приходил к Ли, когда ее матери не было. Поэтому Мэтт даже не знал, чего ожидать. Не удивился бы, если Амалия открыла им в строгом костюме и на шпильках. Отчитала бы за алкоголь (черт возьми, Мэтт только перед дверями квартиры понял, что и правда пьян!). И... выгнала? Ну, она могла бы. Наверное.

- Давайте сбежим, - предложил Мэтт, стоя на крыльце. Ли уже позвонила, но шанс еще оставался.

Айвори казался нервным, мог бы поддержать предложение, но Даниэль твердо ответил:

- Нет.

- А если меня стошнит на ее ковер?

- У нас нет ковров, - вставила Ли.

- Что, кого-то в них уже закатали и вынесли?

Мэтт понимал, что говорит чушь и надо бы остановиться и прикусить язык, но контроль уплывал вместе с миром, который кренился в сторону. Конечно, лучше было поехать домой, а не оставаться в церкви, но Мэтт не понимал, почему Даниэль согласился отправиться именно сюда. Ли могла переночевать в особняке! Ну, или завезли бы ее и уехали домой.

Только когда дверь лязгнула открываемыми замками, Мэтт осознал: наверняка Даниэль хотел поговорить с Амалией о Майкле, не откладывая.

А может, он знал Амалию на порядок лучше Мэтта. И понимал, что ей самой будут приятны гости. Когда она открыла дверь, Мэтт с удивлением охнул - и чуть не свалился, благо Айвори его ненавязчиво поддержал.

Амалия Эш стояла в простом хлопковом платье, босая и с распущенными волосами. Сейчас она ничуть не походила на строгого адвоката или собранную леди. Обычная женщина, которая ждет дочь-подростка домой. Даже привычный макияж смыт. Кажется, Мэтт никогда не видел Амалию без макияжа.

Впрочем, ее манеры никуда не исчезли. Она приподняла бровь, оглядывая компанию:

- Пьяные кузены моей дочери и какой-то парень. Вряд ли вы зашли поговорить о боге.

- Я не пьян! - возразил Даниэль.

- Мама! - вторила ему Ли. - Они забрали меня с провальной вечеринки и подвезли домой. Я помню, ты наготовила кастрюлю гамбо. Им нужно поесть!

- А я похожа на бесплатную столовую? - осведомилась Амалия.

Но от двери отошла, пропуская внутрь. Амалия предпочитала не квартиру, как Мэтт или Даниэль, а небольшой аккуратный домик на окраине. Наверняка могла позволить себе что-то пороскошнее, да и Бернард никогда не отказался бы помочь, но Амалия говорила, что ей хватает хорошего дома в приличном районе. Недалеко имелась престижная школа для Ли, а рядом жили милые соседи.

Небольшой одноэтажный дом выглядел современным и стильным. На стенах висели картины. В нише даже устроилась скульптура. В остальном обстановка казалась очень домашней и... обжитой.

Амалия привела на кухню, где все с трудом уместились за стильным столом с художественными разводами краски. Мэтт не удивился бы, если его оформляла сама Ли. Айвори оглядывался, явно чувствуя себя неуютно. Он собирался поехать на том же такси домой, но Даниэль категорично заявил, что нет.

- Ночью контроль ослабляется, если в тебе еще хоть немного той дряни, могут снова накрыть видения. Эту ночь на всякий случай останешься с нами.

Возражать Даниэлю редко кто решался, когда он говорил таким тоном.

Амалия поставила перед ними тарелки с гамбо, пока Даниэль представил Айвори, а Ли успела сбегать смыть макияж.

- Спасибо, Амалия, - вежливо поблагодарил Даниэль. - По правде говоря, я хотел наведаться в гости, а тут повод.

- Отличный повод, поесть мой суп.

- Я помню, что ты прекрасно готовишь.

Мэтт уткнулся в тарелку, недоумевая, откуда Даниэль вообще знает, как готовит Амалия. Хотя он, конечно, чаще с ней пересекался: и на работе, и на светских мероприятиях.

Гамбо и правда оказался чертовски хорошим, густым и пряным. Мэтт выловил сочный кусок мяса и отправил его в рот, подумав, что когда к нему самому заходил Даниэль или заглядывала Ли, он не был против.

Мэтт даже замер от осознания. Может, Амалия тоже иногда ощущала себя одинокой. Поэтому правда радовалась гостям.

Даниэль непринужденно разговаривал с ней, подключив Айвори, который тоже оказался хорош в светской беседе. Мэтта никто не трогал, и он был благодарен. С супом стало гораздо лучше, но голова всё равно плыла, а в висках пульсировала отдаленная боль.

В какой-то момент Мэтт ощутил, будто его затылка что-то коснулось. Боковым зрением заметил, как по плите скользит темная змея, а в дверном проеме покачивается чье-то тело. Это не могло быть правдой, и Мэтта тут же прошиб холодный пот.

Затылка мягко коснулась рука Даниэля.

- Peregre abeo, - пробормотал он. - Проваливай.

Видения тут же исчезли, и Мэтт покосился на брата:

- Лоа?

Даниэль едва заметно кивнул. Айвори глянул в их сторону, продолжая разговор с Амалией. Ли, кажется, ничего не заметила.

Даниэль опустил руку:

- Похоже, решил попробовать еще разок, пока ты... не совсем в себе.

- Не стоило пить.

- Это лоа не стоит даже пытаться.

Даниэль вернулся к разговору, но больше молчал, а когда тарелки опустели, спросил:

- Амалия... если ты не против, я бы хотел поговорить о смерти Майкле.

Она замерла. Пожала плечами. И отчеканила:

- Нет.

- Мама! - встряла Ли. - Я знаю, ты не любишь вспоминать, но это важно.

Мэтту было девять, когда умер дядя Майкл. Ли всего три года, так что она вообще ничего не помнила. Для нее потеря не стала какой-то трагедией, потому что она никогда не осознавала, что именно потеряла. Она всегда говорила об этом легко, но признавалась, что, конечно, хотела бы иметь хотя бы смутные воспоминания об отце.

Мэтт видел, даже сейчас, как потеря давит ей на плечи. Интересно, он может своим даром как-то облегчить тяжесть? И стоит ли вмешиваться, или это дело Ли, ее груз и ее история?

- Это связано с проклятием Дана, - тихо сказала Ли. - Пожалуйста, мама...

Амалия бросила быстрый взгляд на Даниэля, потом развернулась и достала из кухонного ящика сигареты. Закурила. Это как будто послужило сигналом, и Ли заторопилась поставить чайник.

- Вы же знаете официальную версию, - начала Амалия. - Случайный грабитель в темном переулке.

Она умудрилась сказать это с таким презрением, что не оставалось сомнений, что Амалия думает по поводу версии.

- Ты в это не веришь, - кивнул Даниэль. - Я бы тоже не поверил. Думаешь, не грабитель?

Амалия пожала плечами и долго молчала, рассматривая завитки дыма, поднявшегося к потолку. Мэтт с радостью глотнул чай, который поставила перед ним Ли, потому что сигареты Амалии были совсем не такими, как у Даниэля. Эти пахли отвратительно, так что ощутимо замутило.

- Майкл работал с Робертом, - сказала Амалия. - «Дом пепла» тогда был поистине семейным делом. Бернард еще у руля, оба сына вместе с ним. Не поверите, тогда даже Вивьен заинтересовалась бизнесом. Может, если бы не смерть Майкла, она бы тоже влилась и продала бар.

Даниэль приподнял брови в удивлении, и Мэтт был с ним вполне согласен. Сложно представить тетю Вивьен в «Доме пепла».

- Роберт и Майкл занимались многими сделками, компания шла в гору, что не всем нравилось.

- Думаешь, его убили конкуренты?

Голос Даниэля звучал ровно, но Мэтт слишком хорошо знал брата, так что не сомневался, тот удивлен. Никому из них почему-то не пришло в голову, что смерть дяди могла быть связана с вполне приземленными делами.

Амалия пожала плечами:

- Роберт наотрез отказался обсуждать произошедшее. Он выглядел ошарашенным... но была какая-то еще причина. Я пыталась что-то выяснить, но в итоге Бернард запретил. Сказал, что детали не принесут мне покоя.

Мэтт и раньше не сомневался, что отцу известно гораздо больше, чем он говорил.

- А тетя Вивьен? - спросил Даниэль.

- Мы никогда не были близки. Она... думаю, она многого не знала, но я не сомневаюсь, что Роберт потом рассказал. Эти трое были дружны.

- Отец, Майкл и тетя Вивьен?

- Да. Майкл говорил, что когда растешь в подобной семье, у тебя мало секретов от родных, и только они могут понять тебя.

- Значит, думаешь, его убили конкуренты, но тебе не захотели рассказывать?

- Возможно. Или это было связано с магией.

Амалия резким движением затушила окурок в пепельнице, и тут же потянулась за новой сигаретой. Мэтт редко видел, как Амалия курила, вряд ли нынешний разговор был ей приятен. Но она сказала больше, чем все остальные вместе взятые... хотя пока ничего нового не узнали.

- Почему с магией? - осторожно спросил Даниэль.

- Потому что я в курсе, чем они занимались с Робертом. Не знаю, насколько их ритуалы были связаны с бизнесом. Подозреваю, их сделки могли идти в гору именно из-за этого. Роберт хорош в обрядах... Майкл говорил с лоа. Они всегда были отличной командой.

- Почему же тебя не посветили в детали смерти?

- Если это магия, Бернард мог решить, мне не следует знать. Если честно, мне всегда казалось, что Майкл сам что-то сделал, может, и колдовством. Он не рассказал об этом Роберту, а потом стало слишком поздно. В последнее время перед смертью Майкл много говорил о магии. И...

Она осеклась и потянулась за третьей сигаретой. Мэтт подумал, еще немного дыма, и он не сможет тут сидеть, но прерывать Амалию не хотелось. С тоской заглянув в чашку, Мэтт понял, что всё выпил. Даниэль заметил его жест и придвинул собственный чай, который даже не начал.

- И?.. - спросил он у Амалии.

- И я слышала слухи. Будто бы Майкл сошел с ума. В последние дни он и правда вел себя странно. Но скорее что-то скрывал. Появлялся дома, когда мы с Ли уже спали, уходил рано утром. Я думала, какие-то завалы на работе. А потом мне позвонили из полиции. Представляете? - Амалия фыркнула. - Не Роберт или Бернард. Мне позвонили из полиции. Остальные уже знали.

Айвори тихонько встал и начал убирать со стола, не вмешиваясь в разговор. Ли сцепила руки на чашке и уставилась в нее. Наверное, ей не доставляло удовольствия слушать о смерти отца. Но вряд ли бы кто-то смог заставить ее уйти.

- Так что я знаю о смерти мужа не больше, чем другие, - сказала Амалия. - А всё, что я могу подозревать, не имеет оснований.

Она помолчала, и окурок меж ее пальцев дотлел до фильтра. Амалия как будто раздумывала, стоит ли сказать что-то еще. Наконец, в упор посмотрела на Даниэля:

- Тебе следует знать, раз уж это связано с нынешней ситуацией. Майкл в юности был знаком с Натали Бреннан.

- Матерью Анаис? - искренне удивился Даниэль. - Анаис не говорила.

- Вряд ли знала. Это было давно... Майкл и Натали познакомились в колледже, даже встречались. Долго. Увлекались магией. Майкл не углублялся в подробности, упомянул только, что делал много такого, чего потом стыдился. Натали его бросила. Решила, что Эзра Клермон более подходящая пара. Он был единственным сыном какой-то шишки в политике. Они поженились, родилась Анаис, и Эзра благополучно сбежал на другой конец страны.

Даниэль кивнул. Похоже, эту часть истории он знал.

- Анаис рассказывала, что лет пятнадцать не видела отца. Они не общались, хотя у Анаис осталась его фамилия.

- Натали явно считала, что однажды Анаис перейдет часть наследства отца, а он даже на похороны ее не явился.

- Это их история, - довольно жестко прервал ее Даниэль. То ли не хотел трогать Анаис, то ли вспоминать, что сам тоже не был на похоронах.

Амалия потянулась к новой сигарете, но в последний момент передумала. Вздохнула:

- Я встретила Натали незадолго до смерти Майкла на каком-то мероприятии. Мы с ней всегда друг друга недолюбливали, так что она вставила пару шпилек. Я так поняла, они с Майклом тогда общались по какому-то делу. Возможно, это было связано с магией. Я не успела спросить детали.

- Я думал, Натали не любит магию, - сказал Даниэль.

- Ну, всё могло сильно измениться. Майкл погиб четырнадцать лет назад.

- Но ты всё еще скучаешь по нему.

Амалия моргнула, кажется, сбитая с толку переменой темы. Даниэль говорил мягко и, наверное, решил, что больше не стоит мучить Амалию.

- Да, - тихо ответила она. - Прошло четырнадцать лет, жизнь движется дальше, но я никогда не переставала скучать по нему. Потери съедают кусок от нас самих, а фантомная боль от ушедших людей навсегда с нами.

Противный сигаретный дым встал в горле и будто бы начал разъедать глаза. Пробормотав извинения, Мэтт поднялся из-за стола и поспешил в ванную. Включил воду попрохладнее и умылся. Это неплохо отрезвляло, так что, недолго думая, Мэтт сунул голову под кран.

Действительно взбодрило. Мэтт выключил воду и оперся о раковину, отфыркиваясь и сжимая край пальцами. На затылок снова легла рука, но теперь не прогоняя лоа, а бережно массируя.

- Амалия предложила остаться здесь, - сказал Даниэль. - Посоветовала дать тебе аспирин.

- Я ужасен, - пробормотал Мэтт.

- Нет, просто захотел расслабиться. Что в этом плохого?

- Сейчас явно не время. Проклятие, лоа...

- Время всегда не то. Но я был рядом, призраки не подошли бы. Лоа слабее тебя. Всё нормально.

Вода стекала в раковину, и Мэтт зажмурился, будто кот, которого чешут за ухом. Даниэль продолжал мягко массировать его затылок - то ли это, то ли вода подействовали, прогоняя дурноту и назревавшую головную боль.

- Ты не знал, что мать Анаис была знакома с Майклом, - сказал Мэтт.

- Нет. Натали точно будет молчать.

- Но это странное совпадение. Думаешь, они могли вызвать лоа?

- Возможно. Или это правда было связано с конкурентами. Или с тем и другим.

- А если...

Договорить он не успел, потому что дверь ванной рывком раскрылась. Даниэль замер, Мэтт повернул голову. Айвори смотрел на них широко распахнутыми глазами:

- Я вспомнил! Вчерашний вечер. Я всё вспомнил. Я был с Кристофером Янгом.

20. Кристофер

Даниэль не любил большие церемонии вуду. Слишком шумные, с толпой, похожие на собрания ради танцев, нежели настоящую магию.

Кристофер Янг прекрасно об этом знал. С усмешкой заявил, если Даниэль хочет поговорить сегодня, он скинет адрес. Мэтт с трудом отскреб себя от кровати, чтобы пойти на работу, а вот Айвори заявил, что отправится с Даниэлем.

Поэтому они вдвоем стояли перед низеньким сараем на окраине Нового Орлеана. Строение выглядело так, будто пережило ураган «Катрину», но с трудом, да так и осталось стоять. Покосившимся, но достаточно крепким, чтобы намертво вцепиться в землю.

Дом не был жилым, скорее какой-то барак, предназначенный вот для таких сходок. Изнутри слышались песни и барабаны, а улыбчивый негр на пороге указал на обувь, прежде чем впустить.

- Мне не по себе от этого места, - проворчал Айвори, покорно расшнуровывая ботинки.

Они уехали от городских домов и оказались в краю плохих дорог, где отлично чувствовали себя коровы и прочая живность. Пахло не болотами, а рекой: рядом излучина Миссисипи, и вверх по течению можно вернуться в город. В вечерних сумерках стрекотали цикады, а ветерок едва заметно шевелил пряди испанского мха, свисающие с деревьев. У ограды блеял привязанный козленок.

Аккуратно уложив обувь чуть в стороне от чужой, Даниэль наконец-то получил разрешение войти внутрь вместе с Айвори.

В длинном помещении не оказалось окон, так что пришлось поморгать, привыкая к полумраку, щедро разбавленному свечами и фонариками. Они тут горели повсюду вдоль стен и вокруг алтаря по центру.

Танцевали люди, в основном, в белом, дружно выводя одну и ту же песню, в углу сидели музыканты, отстукивая задорный ритм на барабанах. Один держал в руках штуковину, похожую на часть механизма, и ее металлический звон вплетался в ритм.

Айвори хрипло закашлялся из-за духоты, дыма и возжигаемых трав. Оглядевшись, Даниэль взял с пластикового стола закрытую бутылку воды и протянул другу. Им тут же попытались передать ром, но Даниэль покачал головой.

Народу собралось много, алтарь почти полностью скрывался за чужими спинами, а Кристофера Янга видно не было. Даниэль ощутил себя как на вечеринке в колледже: когда приходишь к какому-то малознакомому типу и пытаешься найти знакомых.

- Боже, - выдохнул Айвори. Он закрыл пригубленную бутылку, но отдавать не стал. - Понятно, почему Кристоферу нравился клуб. Та же мешанина.

Даниэль мог попросить лоа отыскать в толпе Янга, но не хотел рисковать и вызывать их. Как бы то ни было, здесь всё-таки церемония вуду, так что местные лоа тоже сновали рядом, Даниэль ощущал их легкой вибрацией вдоль позвоночника. Он бы предпочел не использовать сейчас свои силы.

Его лоа тихие, его барабаны звучат сквозь года, вызывая в памяти бесконечные хлопковые плантации и духов, которым шептали молитвы на смеси английского, французского и диалектов черного континента.

Здесь же царило буйство красок, свечи, горькие травы и запах пота. Захотелось отыскать Кристофера и вытащить буквально за шкирку, чтобы спокойно поговорить на улице.

- Вон, - Айвори дернул подбородком в сторону.

Кристофер Янг стоял, небрежно прислонившись плечом к стене. В темной рубашке и брюках он сливался с тенями, хотя удивительным образом не контрастировал с танцующими людьми, которые носили преимущественно белое.

Даниэль с Айвори прошли к нему вдоль стены. Кристофер заметил их, может, и раньше, но даже не пошевелился. Он поболтал бутылкой в руках, сделал глоток и передал ее стоявшей рядом девушке, которая тут исчезла в толпе.

- Веселишься? - осведомился Даниэль. Его голос звучал почти дружелюбно и не выдавал, что Даниэль готов сломать еще пару пальцев.

Кристофер широко улыбнулся:

- А я-то ждал, когда ты появишься. Не сомневался, что Айвори доложит о нашей небольшой встрече.

- Ублюдок, - сухо сказал Айвори. - Напичкал меня какой-то дрянью и свалил.

Кристофер поднял обе руки, будто признавая поражение.

- Всего лишь чтобы ты немного расслабился и ответил на вопросы.

- Обо мне, - мрачно сказал Даниэль.

Айвори вспомнил всё. Пусть вечер в его памяти и заволакивала пелена, но в деталях он не сомневался. Кристофер заявился в салон, где работал Айвори, предложил выпить вечером. Они начали в обычных заведениях, где подавали кофе, но разговор не клеился. В итоге Кристофер потащил в клуб, и еще до него Айвори почувствовал себя мутно, он не помнил точно, соглашался принимать что-то или Кристофер попросту подсыпал.

В клубе Айвори всё выложил о Даниэле. О проклятии, о Бене, даже о том, как вызвали призрака. Даже о лоа.

- Всего лишь прояснял пару деталей, - улыбка Кристофера не гасла.

- Поговорим снаружи.

- Подожди! Сначала принесут жертву.

Даниэль запоздало понял, что Кристофер вовсе не пьян, как могло показаться. Он часть ритуала. Наверняка до момента прихода Даниэля с Айвори тоже танцевал и пел в кругу. Они все - элементы действия, оно захватывало и туманило разум, хотя ничем не походило на алкоголь.

Даниэля на подобный ритуал привел отец, когда ему было восемь. Роберт сказал, чтобы здесь не вздумал трогать местных духов. Их сложнее контролировать, это опасно. Но Даниэль мог участвовать в церемонии, как и все.

- Дед учит тебя лоа, - сказал тогда Роберт. - Ты узнаешь сложные ритуалы вуду, чтобы обращаться к лоа и творить магию. Но есть и такое. Близкое к земле и людям, которые живут не в городе.

Даниэлю не очень понравился дым и ароматы, но стало любопытно. Танцы ему пришлись по вкусу, тем более Роберт тоже взял барабан, и видеть обычно строгого отца вот таким казалось задорным.

Даниэль был частью ритуала, ощущая единство с собравшимися людьми, чувствуя токи магии, проходившие через веве на земле. Он закрывал глаза и чувствовал, как духи вьются вокруг его запястий.

Лоа любили танцы и песни. Они резвились вместе с людьми, поэтому и ощущения казались такими странными, будто ты одновременно и здесь, и где-то еще.

Потом на ритуале принесли в жертву курицу, собрали ее кровь в глиняные чаши и окропили всех присутствующих. Это символизировало удачу и благополучие. Знак веве на земле залили ромом и подожгли, а Даниэлю предложили опустить в чашу руки, потому что это его первая церемония.

Даниэль помнил горящий на земле ром и как рассматривал собственные ладони, где несколько фаланг пальцев были алыми.

Потом голова закружилась от лоа, Даниэль будто захлебнулся ими. Он пришел в себя на руках у отца на свежем воздухе. Роберт гладил по голове и что-то мягко приговаривал, а от его рубашки пахло табаком от сигар, которые курили мужчины.

Бернард рассказал, что Даниэлю лучше не участвовать в подобных церемониях, именно из-за его связи с лоа. Тот ритуал казался интересным, но повторять Даниэль и сам не хотел, хотя позже пару раз присутствовал на подобных. Однажды, когда отец показывал Мэтту, который не проникся, потом еще с Анаис. Но всегда в стороне.

Как и сейчас. В центре сарая стояла перевернутая металлическая бочка, уставленная мисками с едой, цветами и оплывшими свечами. На полу перед ней Даниэль заметил вычерченный мукой знак-веве. Со стороны входа заблеял козленок, которого вели к алтарю.

- Твои эско сильны.

Даниэль покосился на женщину рядом. В длинном белом платье, со смуглой кожей и копной густых темных волос. Ее лицо прорезали морщины, но глаза выглядели яркими и живыми, как у юной девочки. Может, так казалось в отблесках свечей.

- Ты их чувствуешь? - с любопытством спросил Даниэль.

Женщина кивнула.

- Следуют за тобой, охраняют и ждут команд. Ты им нравишься, мальчик. Помни, что всегда можешь обратиться к ним.

Эско, «свита», так креолы называли лоа, которые свойственны человеку и следуют за ним, привлеченные его характером или деятельностью. Поэтому Даниэль всегда имел доступ к силе: даже если приказывал не своим лоа, то вокруг множество духов, которые следовали за другими людьми или привязывались к местам.

Козленка подвели к мужчине перед алтарем, явно местному хунгану, жрецу. Под звучащие барабаны он завел песню, которую подхватили остальные.

- Саванна сказала, что видела Мэтта на днях, - Кристофер склонил голову к уху Даниэляя, но не сводил взгляда с хунгана. - Он приходил к ее отцу и спрашивал о смерти Майкла Эша. С чего он вам сдался?

- С чего ты решил, что я скажу?

Кристофер тихонько рассмеялся:

- И не рассчитывал. Но хотел, чтобы ты знал, что я в курсе. Саванна не только твоя кузина, но и моя.

Отец Саванны - брат Мэри Эш, а вот ее мать из Янгов. Даниэль считал эту связь и правда необычной. Но Саванна всегда была себе на уме, не делая различий между Эшами и Янгами. Когда-то Даниэль считал это «игрой на два лагеря», но теперь думал, Саванна мудрее многих.

- Готов поспорить, Мэтт спрашивал из-за тебя, из-за проклятия, - сказал Кристофер. - Хотя не представляю, какая тут связь. Знаешь, я почти завидую. Мой младший брат меня ненавидит.

- А ты?

Кристофер отстранился, смотря с недоумением. Он явно не понимал, и Даниэль пожал плечами:

- Ты либо любишь сам, либо нет. И если любишь, не ждешь в ответ того же. Это неважно.

Кристофер смотрел на него несколько мгновений, потом хмыкнул и отвернулся, уходя к алтарю. Хунган как раз перерезал горло жертвенному козленку и собирал кровь в большие чаши.

Даниэль почти ощутил собственных лоа, которые всколыхнулись, будто тоже хотели припасть полакать кровь, но это была не их жертва и не их ритуал. А вот запястья Даниэля засаднили.

Накануне вечером Ли настояла на обработке порезов. Даниэль хотел проследить, чтобы Мэтт не уснул прямо в ванной, но Айвори махнул рукой, показывая, что позаботится об этом, и Даниэль отправился в комнату сестры.

Очень маленькая и уютная, завешанная постерами и мягко светящими круглый год гирляндами. Пахло апельсином и полынью. Спать хотелось ужасно, но Даниэль стойко выдержал, пока Ли снимала бинты, мазала едкой мазью и снова перевязывала. Ее целительная магия щекотала нос и убаюкивала и без того сонного Даниэля.

- Не спи здесь, - Ли пнула его вбок. - Этого мама точно не одобрит.

Ее магия работала безупречно, так что порезы почти зажили и не беспокоили, только чесались немного. Но в полутемном сарае Даниэль ощутил жажду лоа. Они не были такими уж кровожадными, но козленок явно их вдохновлял.

Даниэль и Айвори покачали головами, когда им предложили жертвенную кровь. Айвори пробормотал:

- Это похоже на причастие.

- Не все так делают.

- Кристофер явно в восторге. И... он что-то знает, Дан. Хочет рассказать об этом.

Даниэль доверял тому, что видит Айвори. Хотя вот именно из-за таких заявлений большую часть жизни он провел в одиночестве - до семинарии.

Кристофер Янг успел испачкать в крови руку, а на его лбу начертили несколько линий. Больше ждать Даниэль не хотел, к тому же знал, что теперь ритуал пойдет на убыль. Поэтому подхватил Кристофера и буквально потащил на улицу.

Влажный ночной воздух казался свежим после спертой духоты сарая, а запах реки и травы привычнее горького дыма.

- Да иду я, иду!

Кристофер вывернулся из хватки Даниэля, всё еще усмехаясь. Он казался ошалелым после ритуала, но давать ему сбросить прикосновения лоа Даниэль не собирался. Ни слова не говоря, он просто ударил Кристофера в челюсть. Тот не удержался на ногах и рухнул.

- Мне не нужны лоа, чтобы врезать тебе.

Вытерев кровь из разбитой губы, Кристофер засмеялся, не поднимаясь на ноги. В полумраке, своей и чужой крови он казался почти зловещим - или сумасшедшим. Хотя Даниэль знал, это из-за ритуалов.

Айвори хрипло вздохнул и покачал головой:

- Дан, это ничего не решит.

Айвори опустился на корточки перед Кристофером. Босой Айвори выглядел очень спокойным, а на его запястье Даниэль заметил бусины и крест розария.

- Ты опоил меня, чтобы выяснить о Дане?

- Да, - не стал отпираться Кристофер.

- Что знаешь о Бене?

Смена темы сбила с толку и Кристофера, и Даниэля. Правда, он слишком давно и хорошо знал Айвори, привыкнув к его манере общения. Потому что Айвори основывался не только на том, что знали все, но и на том, что видел лично он. Для него это было такой же истиной и фактом, как осязаемые вещи.

- Я знал, что это ушлепок во что-то влезет, - проворчал Кристофер, явно о Бене.

Даниэль почти видел, как его начинал отпускать ритуал. Протянул руку, чтобы помочь Кристоферу подняться, и тот не отказался. Хотя обычно Даниэль предпочитал разговаривать, удар в челюсть вполне выразил всё, что он хотел сказать по поводу опаивания Айвори, и на этот тему можно было считать исчерпанной.

Может, он слишком много общается с Мэттом, если решил выразить свою ярость именно так.

Даниэль достал сигареты, и от них Кристофер тоже не стал отказываться, как и Айвори, старательно пытающийся дышать не так хрипло и громко. Затянувшись, Кристофер уже походил на себя обычного, только на лбу подсыхала козлиная кровь, а уголок губы оказался разбит.

- Я не думал, что Бен закончит в болоте, - сказал Кристофер. - Это слишком даже для него.

- Тебе его жаль?

- Стать жертвой во имя своего же проклятия - так себе участь.

- То есть ты всё знаешь?

- Догадался. Но не обо всем и не сразу.

Даниэль терпеливо ждал, пока Кристофер снова затянулся и после этого неохотно признал:

- Бен звонил мне незадолго до смерти. Хвастал тем, что проклянет тебя. Он почему-то думал, я одобрю.

- Разве нет?

- Боже, нет! - фыркнул Кристофер. - Проклятия - это мерзко. Как убить исподтишка. Нет уж, я бы предпочел смотреть в глаза жертве и спускать курок.

- Слышал, Айвори? - улыбнулся Даниэль. - Если меня однажды застрелят, ты будешь знать, кто это сделал.

- Ты, конечно, тот еще засранец, Даниэль Эш, и я не упущу случая напомнить тебе об этом, но я не убийца. Тем более, проклятия мерзкая вещь, никогда не знаешь, как и по кому они ударят, кроме жертвы.

Айвори нашел свою обувь и зашнуровывал ботинки, но Даниэлю почти нравилось ощущать под босыми ступнями землю. Он нахмурился, потому что в словах Кристофера было что-то такое, от чего складывалось впечатление, что он знает, о чем говорит.

Даниэль хотел встретиться с Кристофером Янгом, чтобы выместить ярость за отравление Айвори. Но казалось, Кристофер только и ждал встречи, чтобы рассказать обо всем, что знает.

Как будто ему тоже не нравилось проклятие Даниэля, но первым он бы никогда не пришел.

- Ты мог и рассказать мне про Бена.

- Зачем? - хмыкнул Кристофер. - Подробности о его смерти я узнал позже, тогда и сложил все факты. Не сомневался, что ты сам это сделаешь или найдешь способ узнать. Но я так понимаю, проклятие не настолько простое? Иначе твоя семья уже сняла б его.

- Почему ты думаешь, что не сняла?

Кристофер поднял свободную руку и сделал неопределенное движение, как будто изображал волны вокруг них. Его мизинец почти не двигался.

- Не забывай, Дан, я тоже кое-что могу. И чую это липкое проклятие рядом. Оно по-прежнему тебя убивает.

- Ты явно знаешь о проклятиях больше других.

Кристофер пожал плечами и как-то сгорбился. Даниэль мог поклясться, что тот вовсе не хочет вспоминать некоторых вещей. Но чутье Айвори оказалось верным, Кристофер Янг действительно не планировал хитрить.

- Паркер когда-то проклял одного парня.

Даниэль об этом не слышал. Быстро переглянулся с Айвори, он пожал плечами. Похоже, тот факт, что младший брат Кристофера Янга кого-то проклял, не был широко известным.

- Получилось? - спросил Даниэль.

- Да, тот парень долго болел и умер. Паркер не приносил человеческих жертв, но проклятие и по нему ударило. Он после этого подсел на наркоту.

В голосе Кристофера звучала грусть. Он тут же тряхнул головой, как будто не хотел, чтобы это заметили со стороны. Нарочито бодро и едко сказал:

- А еще твое проклятие может быть связано с моей семьей. Поэтому я расспрашивал Айвори.

- С Янгами? Каким образом?

Из сарая вышло несколько девушек, и Кристофер жестом указал на дуб с испанским мхом. Все трое отошли в сторону, Даниэль остановился, только чтобы прихватить обувь, хотя торопиться надевать не стал.

- Ты же знаешь семейную историю? - негромко спросил Кристофер.

Даниэль не очень понимал, о чем он, но кивнул.

- Семья Эшей получила силу после Дэвида. До того вы тоже колдовали, но именно Дэвид был очень могущественным и все Эши после него. Лучшего друга Дэвида звали Лиам Янг.

Даниэль кивнул, об этом он слышал.

- Говорят, они играли со странными силами, - продолжил Кристофер. - В какой-то момент Дэвид рассорился с Лиамом, и в следующий раз они встретились, только когда Лиам пришел на похороны Дэвида. У Янгов считается, что Дэвид сам овладел тем могуществом, которое предполагалось на двоих. Это и стало причиной ссоры.

Даниэль пожал плечами. Его не особо волновало, что делал или не делал прапрадед, и насколько при этом обиделся Янг. Тем более, по прошествии стольких лет истина давно растворилась в болотах. У Дэвида попросту могло оказаться больше воли и знаний.

- Я думаю, твое проклятие связано с теми силами, с которыми играл Дэвид. Может, Майкл захотел могущества, вызвал того же лоа, но не был готов заплатить цену. Он погиб, а лоа и его жажда остались.

Что-то здесь не сходилось. Дядя Майкл никогда не был амбициозен. Да и дед ничего не знал ни о каких семейных лоа и проклятиях.

Тем не менее слова Кристофера имели смысл. Дэвид мог заключить сделку в неким лоа, а Майкл его случайно вызвать. И умереть. После чего лоа попросту искал вместилище - Эша, который слышит духов и окажется достаточно крепким. Следующим после Майкла был как раз Даниэль.

- Это твое дело, - заявил Кристофер и затушил окурок. - Я не хочу вникать в ваши семейные проклятия. Надеюсь, ты его снимешь, но помогать точно не буду. И на твои похороны тоже приду.

- Почти польщен.

- Это не значит, что я их жду.

Кристофер Янг помедлил, но всё-таки продолжил, и в полумраке полоски крови у него на лбу казались темными и зловещими.

- Я уверен, что твои родственники знали о смерти Майкла Эша больше, чем говорили. Потому что именно они ее прикрыли. Надавили на полицию, свернули дело. Даже не позволили просочиться слухам и пресекали все обсуждения. Отец рассказывал, потому что сам хотел выяснить больше. Но кое-что всё равно говорили. Будто бы в последние дни Майкл полностью слетел с катушек, вот и нарвался на случайную пулю.

Кристофер Янг сложил пальцы пистолетом и приставил к виску Даниэля. Он смотрел ему в глаза, когда изобразил выстрел. Рассмеялся и пошлепал босыми ногами обратно в сарай не оборачиваясь.

- Он не врет, - пробормотал Айвори. - Но большего я сказать не могу.

- Я знаю, у кого спросить.

Айвори нахмурился, а потом его брови взлетели вверх: он догадался.

- Думаешь, Мэтт сможет вызвать Дэвида Эша?

- Только если Дэвид сам захочет. Пусть расскажет, что за сделки с лоа совершал, и почему Майкл тоже за них платил.

- Думаешь, расскажет?

Даниэль пожал плечами. От брата он знал, что призраки говорят только то, что хотят, умеют врать и не то чтобы всегда дружелюбные создания. Дэвид Эш расскажет то, что посчитает нужным. Если вообще согласится говорить.

Но знал Даниэль и кое-что еще. Смерть всегда меняет, любых людей.

Когда ты мертв, лучше всего понимаешь, кто ты такой, и что по-настоящему важно.

21. Пустить пулю

Дэвид Эш не пожелал появляться перед потомками. Мэтт пробовал по всему дому, от чердака до двора, но призраки будто затаились: ни следа Майкла, хотя в дядюшку Мэтт и не особо верил. Но Дэвид Эш тоже молчал.

- Упрямый старикан! - пробурчал Мэтт.

Он сидел в гостиной на полу и сосредотачивался, пялясь на генеалогическое древо над камином.

Даниэль устроился на диване. Босой, он скрестил ноги и разложил на них старинную книгу. Оторвавшись от страниц, поднял взгляд на Мэтта:

- Будь вежлив.

- Я охренительно вежлив!

Мэтт сомневался, что призрака человека, который мертв уже десятки лет, будут волновать такие детали как воспитанность. Тем более, сначала он правда пытался! Очень уважительно. Но если замшелый призрак не желал, чтобы его проклятие падало на потомков, мог бы и соизволить явиться.

- Не понимаю! - сказал Мэтт. - Почему нас все игнорируют?

- Вдруг он не может. Мало ли какие ограничения. Или Дэвид вообще стал нашим семейным духом, а не призраком в доме.

- Думаешь?

- Я не знаю, Мэтт. Ты у нас специалист по призракам.

Хорош мастер, дар толком использовать не умеет! Хотя Мэтт осознавал, что всего лишь злится. Он пытался. Если бы Дэвид хотел - или мог - материализоваться, он бы уже появился.

Прищурившись, Мэтт глянул на брата. Даниэль отвечал отстраненно и не слишком-то заботясь, что родственничек отказался общаться. Похоже, рукописная книга хроник прошлого интересовала его куда больше.

Мэтт гаденько хмыкнул. Он знал, что точно выведет брата из равновесия:

- Айвори сказал, что наша сестра милая.

Даниэль даже головы не поднял:

- Мужчины ему нравятся больше женщин.

От разочарованного вздоха Мэтт не удержался. Раз внимание Даниэля не привлекла даже гипотетическая честь сестры, значит, он и правда увлечен плесневелым фолиантом. Вряд ли Мэтт справедлив в оценке книги... но внутри клокотала злость на призрака.

И страх. Конечно, любопытно, откуда пошел странный лоа, но больше Мэтта интересовало, как снять проклятие и отцепить навязчивого гостя. А на этом пути они пока несильно продвинулись.

Хотя на умирающего Даниэль не особо походил, но Айвори успел напомнить Мэтту, что проклятие может сработать и причудливо. Например, притянуть какой-нибудь несчастный случай. Сам Айвори, кажется, тоже был готов пойти с ними, но присутствие стороннего человека да еще с амулетом от видений точно снижало вероятность общения с призраком.

Хотя он и так не явился!

Из кухни вышла мать с подносом в руках, на котором аккуратно стояли накрытые тарелки и чашка.

- Мальчики, хотите поужинать? Роберт позвонил, что будет позже.

Даниэль молча качнул головой, и Мэтт подал голос за них двоих:

- Пока нет.

Мэтт и забыл, что раньше Даниэль тоже частенько увлекался книгами или идеями и его мало волновал окружающий мир. Мэтта такое скорее раздражало, хотя он понимал, что злиться на брата бессмысленно.

Мэри кивнула и поднялась по лестнице, чтобы отнести ужин Бернарду. Что ж, возможно, Дэвид такой же упертый, как некоторые из его потомков. Вряд ли призраки умудряются растерять характер после смерти.

- Может быть, Дэвид считает, что все знания в наших руках.

Мэтт глянул на Даниэля, наконец-то подавшего голос первым. Он задумчиво смотрел то ли в сторону камина, то ли лестницы, но вряд ли их видел.

- В смысле? - подтолкнул Мэтт к разъяснениям.

- Возможно, все факты у нас уже есть. Просто никак не расставим в правильном порядке. Дэвид не думает, что нужно делать это за нас.

- В книге вычитал?

- Это записки Клэр, жены Дэвида. Что-то вроде истории семьи. Она утверждает, будто Дэвид отыскал некие знания, которые привели Эшей к успеху.

- Джинн-лоа? - хмыкнул Мэтт. Он поднялся, разминая затекшие ноги. - И тот дал богатство и положение в обмен на душу?

- Богатство Эшей было и раньше. Компанию создавали люди, а не лоа. Но именно после Дэвида в семье стали появляться колдовские силы. Я думаю, их он попросил у лоа.

- А что пишет... Клэр?

Наверное, стоило внимательнее относиться к семейной истории. Она почему-то никогда не привлекала Мэтт. Он любил вымышленные миры книг, сказки, но реальные предки с их тайнами не слишком его волновали. В отличие от Даниэля.

- Я нашел все упоминания, - кивнул Даниэль. - Думаю, Дэвид искал знания и в итоге нашел, их-то и скрыл от Янга. Оставил наследие своей семье. Открыл перекрестки и заключил сделку с лоа. Тот наделил нас даром магии. Училил то, что и так было в нас.

- А Дэвид отдал душу? Тогда понятно, почему не является.

- Скорее, тело. Думаю, что жизнь. Теперь, когда я читаю слова Клэр... мне кажется, в конце Дэвид попросту устроил что-то вроде жертвоприношения. И в жертву он принес себя. Это и стало платой.

- Тогда почему лоа вернулся с Майклом?

Мэтт полагал, Даниэль пожмет плечами или ответит, что это и стоит выяснить, но он молчал и хмурился. Мэтт прищурился:

- Ты что-то подозреваешь?

- Клэр пишет, лоа именно одаривает. Богатством, славой, магией... или здоровьем.

- Майкл был болен?

- Насколько я знаю, нет. Но ты, возможно, не помнишь... Ли была.

Мэтт и вправду не помнил. Что-то такое шевельнулось на дне памяти, вроде бы о глубоком детстве.

- Проблемы с сердцем, - сказал Даниэль. - Врожденные. С ней много ходили по врачам и, как я тогда понимал, прогнозы звучали не очень утешительно.

- Но сейчас она абсолютно здорова.

- Вот именно.

Под пристальным взглядом брата Мэтт медленно кивнул. Он понял. Если существовал лоа, который связан с Эшами, Майкл мог попробовать его вызвать. Попросить здоровья для дочери. Ли не была неизлечимо больна, так что это вполне по силам лоа. И вот это вписывалось в характер дяди Майкла, которого Мэтт помнил улыбчивым и добродушным.

Он ходил с племянниками искать змей на болотах и обожал маленькую дочь.

- Поэтому рядом с Ли тень его смерти, - сказал Мэтт. - Дядя Майкл отдал свою жизнь?

- Думаю, тоже тело. Он впустил лоа. Ты же помнишь, что все говорили о дяде? Не был он безумным. Он был одержимым. Пока случайная пуля его не убила. Может, наши родственники даже не знали этого и не хотели нам рассказывать, что Майкл сошел с ума.

- Тогда почему лоа не успокоился? Он получил то, что полагалось. Даже я знаю, духи исполняют сделки.

Даниэль пожал плечами. Видимо, был еще какой-то элемент, который не позволил лоа снова исчезнуть, что-то еще, что они сами пока упускали из виду.

Затылка Мэтта коснулось чье-то прохладное дыхание - несомненно, давнего мертвеца. Обернувшись, Мэтт никого не увидел, но был готов поспорить, что это Дэвид. Где-то рядом, недосягаемый... значит, они, скорее всего, догадались правильно. Оставалось только отыскать недостающую деталь.

- Интересно, он когда-нибудь жалел? - спросил Даниэль.

- Майкл? Вряд ли успел.

- Дэвид. Лоа дал семье силу, но, возможно, именно она свела с ума его сестру и племянников. Только позже успокоилась.

- Вряд ли даже он знал наверняка, правда ли в этом виновата сила. Может, как раз наоборот, им бы жилось куда хуже без сделки.

Кажется, подобная мысль в голову Даниэля не приходила. Он нахмурился, а Мэтт припечатал:

- Вот уж точно Дэвид не чувствовал себя виноватым!

Снова показалось, будто по комнате прокатился сквозняк, вместе с едва уловимой усмешкой. Даже Даниэль поежился, пусть и вряд ли толком понял, от чего именно.

Достав из кармана телефон, Мэтт набрал номер человека, который мог добавить кусочки паззла.

- Мэтт! Как раз хотел звонить тебе. Думал утром.

Даниэль смотрел с любопытством, а Мэтт поставил на громкую связь, чтобы брат сразу всё услышал и не потребовалось пересказывать.

- Привет, дядя Эндрю. Что насчет моей просьбы? Это правда важно.

- Влезть в полицейские архивы? - с ехидством спросил Эндрю Лэнгфорд. - Да, я выполнил твою маленькую и не совсем законную просьбу. Правда, не могу сказать, что обнаружил что-то интересное. Согласно официальным данным, Майкл Эш был найден мертвым с пустыми карманами и пулевым ранением недалеко от бара твоей тети. Ее допросили, как и всех родственников. Никто ничего не знал, свидетелей не оказалось. Смерть от случайного грабителя. В отчете сказано о единственном пулевом отверстии в груди с близкого расстояния. Оружие не нашли, наверняка оно давно в болоте.

- Понятно, - Мэтт не смог скрыть разочарования. Если Майкл впустил лоа и пошел пить, курить и тусить в барах, то не удивительно, что умудрился на кого-то наткнуться. - Спасибо за помощь, и...

- Подожди-ка, я не сказал, что это всё.

Проклятый старый лис! Умел держать интригу и явно наслаждался произведенным эффектом. Мягко усмехнувшись, Эндрю Лэнгфорд продолжил:

- По делу проходило еще одно имя, помимо многочисленных Эшей. Женщина, которая общалась с Майклом перед смертью. И не была его женой.

Мэтт переглянулся с Даниэлем, и тот беззвучно хмыкнул. Оба поняли, о ком шла речь.

- Натали Бреннан, - сказал Мэтт.

- Ну вот, ничем тебя не удивишь, - почти обиделся дядя Эндрю. - Но слушай дальше. Ее опрашивали несколько раз, и она взяла себя в руки, но первый был сразу после смерти Майкла. Возможно, полицейские о ней и сообщили. Миссис Бреннан оказалась очень эмоциональна и заявила, что Майкл ее обманул. Что-то о том, что у них было общее дело, но он, цитирую, «забрал всё себе». Из-за этого и умер. Вроде как они вдвоем участвовали, но он получил желаемое, а она нет.

- А что за дело?

- Полицейским тоже стало интересно. Натали сказала, они хотели вернуть ее мужа. Позже отнекивалась, что была в шоке и не осознавала, что говорит. Полицейские проверили, ее бывший муж преспокойно жил последние десять лет в Калифорнии, уехал сразу после развода. Они не общались, а с Майклом он даже знаком не был.

- Гм.

- Дело быстро закрыли. Готов поспорить на что угодно, Бернард нажал, на кого нужно.

- Спасибо, дядя.

Распрощавшись, Мэтт понял, что нервно ходит по ковру из угла в угол, а Даниэль продолжает сидеть на диване. Только книгу свою закрыл и сложил на ней руки, как примерный католический мальчик. Наверное, и сам не осознавал, но Мэтт не сомневался, что привычка с семинарии.

- Натали участвовала в ритуале вместе с Майклом, - сказал Даниэль. - Не знаю, как она вышла на дядю. Может, это была ее инициатива. Вызвать лоа, который вернул бы бывшего мужа. Дядя Майкл подумал, что знает, какой дух нужен, достаточно сильный, чтобы излечить Ли. Только с этим вышло, но не с мужем Натали.

Мэтт не удержался и хихикнул:

- К этой женщине муж не захотел возвращаться даже под лоа.

- Или Майкл знал, что это потребует платы, поэтому не стал торговаться за просьбу Натали. Он знал, на что шел сам, но защищал других.

- Это могло задержать лоа здесь?

Даниэль кивнул:

- Вызывали двое, сделка только с одним. Они не закрыли перекрестки, и лоа остался. Хотя не понимаю, почему лоа снова искал именно чужое тело... ведь сделка с Майклом формально была завершена. Даже если лоа не исчез, остался привязан тут.

Даниэль еще что-то говорил, кажется, уже всерьез размышлял о том, какой ритуал проводил Майкл и Натали, и будь у него под рукой бумага, пошел бы вычерчивать возможные веве. Мэтта всё это не слишком волновало. Истина ничуть не приближала к тому, как же избавиться от лоа.

Остановившись перед камином, Мэтт смотрел на вышитое имя Анаис. Вечное клеймо, знак того, что она уже стала частью семейного наследия Эшей, пусть и не успела взять фамилию. Мэри была против оставлять имя на древе, но Бернард настоял. Хорошо хоть, Даниэль не слышал их споров!

Тогда Мэтту было плевать. Сейчас он думал, это правильно. Неважно, стала ли Анаис женой Дана или нет. Она часть его истории. И часть истории Эшей.

А еще она дочь Натали Бреннан. Ровесница Дана, так что ей было лет тринадцать-четырнадцать, когда произошла история с Майклом. Когда ее мать так хотела вернуть мужа, что обратилась за магией к бывшему парню.

- Дан, - Мэтт развернулся, мысленно извиняясь, что оборвал его на полуслове, но слишком зачарованный новой идеей. - Лоа не ждал, пока ты вырастешь. Он нашел тебя из-за Анаис. Возможно, он правда хотел сразу тебя. Но я думаю, он почуял Анаис. В ней текла кровь Натали. Той, кто вызвал лоа.

Мэтт почти ожидал, что Даниэль возразит, но на его лицо отражалось понимание. Он знал лоа куда лучше Мэтта и наверняка осознавал, что это может быть правдой.

Кровь сильна. Духи слышат ее.

Лоа нашел Анаис. Из-за того, что делала ее мать. И рядом с Анаис почуял Даниэля. Крепкого здорового Эша, который смог бы вместить его в свое тело. Снова дать почувствовать жизнь.

- Натали вряд ли сама всё это знала, - тихо сказал Даниэль. - Она говорила, что не любит колдовство. Что в смерти Анаис участвовал лоа, она тоже не знала.

- Но ее лоа убил дочь. Ее действия освободили его когда-то. А она еще смела обвинять тебя!

***

Мэтт не любил видеть моменты, которые явно не предназначались для чужих глаз. Но Айвори не смущался - или его переполняли эмоции. Потому что прежде чем братья отправились в особняк, Айвори порывисто обнял Даниэля.

Тот что-то прошептал ему, чего Мэтт не расслышал да и не хотел. Его такое проявление чувств удивило.

Сейчас Мэтт его понимал. Пока такси довезло их до бара тети Вивьен, Мэтт успел поразмышлять, что ему плевать на то, откуда взялся лоа. Волновало, как от него избавиться. После можно изучать семейную историю сколько душе угодно! Когда есть эта самая душа, а не осталась где-то на перекрестке. Да и сердцебиение не помешало бы.

Даниэль предлагал доехать на мотоцикле, но Мэтт практически услышал Айвори, предупреждавшего о притяжении несчастных случаев.

- Залезай в такси, - заявил Мэтт.

В машине они не разговаривали. Даниэль копался в телефоне, пролистывая заметки, и Мэтт мог поспорить на что угодно, брат успел либо сфотографировать страницы книги Клэр, либо уже читал о лоа или ритуалах. Когда они снимут проклятие, Даниэль наверняка будет неделями рассказывать обо всем этом... и еще восхититься, какая изящная сделка была у Дэвида, или как причудливо сложились обстоятельства!

Мэтт полагал, всё это крайне погано, и как будто без того проблем не хватало.

Такси остановилось напротив «Пепла к пеплу», из бара слышалась приглушенная музыка, и Мэри сказала, Роберт там. Даниэль поэтому предложил поехать. Наверняка хотел узнать еще детали о Майкле, но Мэтта больше привлекало, что и отец, и тетя точно не станут молча ждать и могут что-то придумать о том, как снять проклятие.

Около стены с граффити стоял бродяга и дергал себя за окладистую бороду. Мэтт даже не был уверен, что человек реален, пока он хрипловатым голосом не заявил:

- Бойтесь бога!

- Дьявола я видел чаще, - ответил Даниэль небрежно, даже не повернувшись в сторону бродяги.

Он быстро перешел дорогу и снова углубился в телефон, подходя к крыльцу бара. Мэтт пытался привыкнуть к призракам, но не всё сразу. Так что сейчас он не сдержал облегченного вздоха: бродяга вполне реален и не мертв. По крайней мере, пока.

А вот фигура под дубом в отдалении точно нет. Пряди испанского мха проходили сквозь мальчика, который просто стоял и смотрел. А на его лице ползала стрекоза.

Мэтт не видел призрака Гордона Мура буквально с детства и думал, он давно исчез. Но теперь, похоже, решил вернуться. Или всегда был где-то рядом с ними, не зная, куда еще он может пойти. Стоило Даниэлю приблизиться, мальчик растворился.

Зазевавшись, Мэтт буквально в последний момент краем глаза заметила машину. Отшатнулся, и автомобиль затормозил, но тут же понесся дальше. Не удержавшись на ногах, Мэтт шмякнулся на асфальт.

Вполголоса выругавшись, глянул на руку: сбоку на ладони теперь красовалась кровившая ссадина. Мэтт поднялся на ноги, и в этот момент к нему подскочил Даниэль.

- Мэтт! Боже! Ты цел? Что случилось?

- Сам виноват, - проворчал Мэтт. - Надо по сторонам смотреть, а не о призраках думать.

- Тебе нужно в больницу?

- Рехнулся, что ли? Мне нужно выпить.

- Он не задел?

- Да нет же! Только руку поцарапал.

- У тети должна быть аптечка.

Бар показался душным и шумным после тихого салона такси и почти пустынной улицы. Народу толкалось много, у барной стойки так вообще всё занято. Но Даниэль отвел именно туда, попросил освободить место, и его почему-то не послали.

- Ну-ка, присядь. Черт! Боже...

Перегнувшись через стойку, Даниэль попросил аптечку, а заодно узнал, где Вивьен. Ее обещали позвать. Насколько заметил Мэтт, отца тоже не видно. Даниэль уже раскрывал аптечку:

- Покажи руку.

- Да всё со мной в порядке, отвали, пожалуйста.

Мэтт тут же пожалел о грубости. Он вовсе не хотел так отвечать, но суета брата и правда казалась ненужной. Хотя действовал Даниэль уверенно, но уж слишком волновался из-за царапины. Мэтта били и сильнее, гораздо сильнее.

- Извини, - сказал Даниэль, хотя в его голосе не слышалось ни капли вины. - Если ты не смотришь по сторонам на дороге, то простодай мне свою чертову руку.

Мэтт покорно протянул ладонь и зашипел, когда брат от души залил ее антисептиком.

- Жить будешь, - сухо сказал Даниэль.

Из внутренних помещений появилась сначала Вивьен, а следом за ней и отец. Тетя была в клетчатой рубашке, завязанной поверх футболки и смотрелась в баре очень органично, в отличие от Роберта, который не потрудился сменить деловой костюм.

Он нахмурился, сразу заметив аптечку:

- Что происходит?

- Один из твоих сыновей придурок, - сообщил Даниэль. - И это не я.

- Ну, я бы поспорил, - проворчал Мэтт.

Тетя Вивьен организовывала один из столиков за перегородкой, где было относительно тихо и точно безлюдно. Не спрашивая, принесла по тарелке с картошкой фри и стакану с алкоголем, а отец прихватил аптечку, пока выслушивал рассказ Даниэля.

Мэтт молчал, потому что внезапно осознал, что как он боялся за родных, так и они точно так же переживали за него. Именно Мэтт был тем, кто ввязывался в неприятности и драки. Пусть сейчас правда не произошло ничего серьезного, это была капля, которой всем оказалось достаточно.

Внутри Мэтта невольно потеплело от такой заботы - а может, и от того, что он глотнул бурбона.

Мэтт предоставил брату рассказ о лоа, Дэвиде и Майкле, а сам начал руками таскать картошку фри. Тетя Вивьен закатила глаза и подвинула ему вилку. А Даниэль благоразумно и не прерываясь убрал собственную тарелку, когда Мэтт закончил со своей картошкой и потянулся к тому, что еще не доел брат.

- Жадина, - буркнул Мэтт, но так, чтобы никто его не слышал.

Музыка звучала приглушенно, создавая приятный расслабляющий фон вместе с шумом голосов. Перегородка надежно отделяла от зала, хотя доставала не до потолка, и в зазоре Мэтт видел неоновый крест на стене.

Даниэль рассказывал обстоятельно, ничего не скрывая. Роберт хмурился. Сжимал в руках стакан, но не сделал ни глотка. Тетя Вивьен устроилась расслабленно, но слушала тоже внимательно и не перебивая.

Бурбон ожигал горло и внутренности, но успокаивал. Только теперь Мэтт понял, что эта выскочившая машина, суета в баре изрядно встряхнули его самого. Адреналин отступал, тело расслаблялось. Ладонь, конечно, саднила, а задница болела от того, как шлепнулась об асфальт, но это обыденная боль.

Когда Даниэль закончил, Роберт долго молчал. Вивьен тоже не подавала голоса и поглядывала на Роберта, как будто раз он старший, то и должен первым что-то сказать. Интересно, Мэтт тоже так отдает право голоса Даниэлю?

- Мы сделаем семейный обряд, - наконец, сказал Роберт. - Я не знаю точно, как это работает, но отец уже говорил, что мы можем составить круг. Только раньше не знали, куда направить силу.

- А теперь знаем? - спросил Мэтт. Он вот до сих пор не понимал.

- Да. Закроем перекрестки. Все сделки Майкла и Натали будут завершены, а лоа отправлен туда, откуда явился. В одиночку не выйдет, но вместе несложно.

Мэтт кивнул, ощущая, как его, кажется, отпускает не только напряжение последнего часа, но и общее. У них есть план! Они знают, в чем причины и смогут всё закончить.

- Дядя Майкл ведь был одержим, - сказал Даниэль.

Так негромко, что голос почти утопал в музыке и веселье за перегородкой. Роберт помрачнел, его лицо будто стало непроницаемой маской. Когда он посмотрел на Даниэля, вряд ли кто-то мог бы сомневаться, что они отец и сын.

У Мэтта засосало под ложечкой. Хотелось вскочить и зажать обоим рты, чтобы не произносили ни слова. Они же всё выяснили! У них есть план! Лучше сосредоточиться на этом, а не на деталях прошлого. К тому же Мэтт правда не понимал, что это может дать.

Но Даниэль, похоже, о чем-то догадался. Судя по лицу отца и его реакции - в точку.

Ответил не он, а тетя Вивьен. Подалась вперед и заявила:

- Да, Майкл был одержим.

Роберт бросил на нее уничижительный взгляд, точь-в-точь как иногда делал сам Даниэль. А тетя Вивьен проигнорировала его, как обычно поступал Мэтт. Навалилась на стол, как будто хотела приблизиться к племянникам, чтобы сказать:

- В последние дни Майкл был одержим. Он впустил лоа.

- Часть сделки, - кивнул Даниэль. - Ему пришлось.

- Этого мы не знали. Поняли только, что он совершил обряд. Позже... позже, когда Ли оказалась здорова, конечно, сложили два и два. Но тогда знали только то, что Майкл одержим.

- Что он делал? - ровно спросил Даниэль.

Тетя Вивьен пожала плечами и откинулась обратно на свое место:

- Пил, как не в себя, обнимался с какими-то бабами, ходил на вечеринки. Мы сразу поняли, что это не Майкл. Он и не скрывался особо. Лоа сам сказал, что завладел телом, и Майкла больше нет. Его дух был вытеснен лоа.

У Мэтта невольно мурашки пошли по спине. Он знал, что на обрядах вуду жрец тоже становится одержимым, но на время. После лоа исчезает, и всё возвращается на круги своя. Но такие сильные духи, которые хотели ощущений и жизни... они уничтожали души. Майкл был достаточно силен и не исчез, как Анаис, но оказался вне тела.

В доме. В воспоминаниях играющего ребенка на чердаке, в неясных силуэтах. Мэтт видел его, ощущал.

- Лоа хотел крови.

Мэтт вздрогнул от интонаций отца. Роберт сидел бледным, уставившись на полный стакан, который по-прежнему сжимал в руках.

- Наши семейные лоа любят кровь, - сказал отец. - Наверное, из-за того, что именно этот лоа дал силу семье. Ему понравилась жертва Дэвида. Он хотел крови и в человеческом теле.

- Что он сделал?

- Напал на отца. Тот дал отпор. Мы подумали, он может прийти к детям, поэтому Амалия отправилась с Ли к матери, вы с Мэри тоже уехали из города. То ли в какой-то парк на несколько дней, то ли еще куда.

Даниэль кивнул, а Мэтт смутно помнил. Покосился на брата. Интересно, Даниэль сейчас слышит этого лоа? Думает, что на месте Майкла мог оказаться сам, если бы впустил лоа?

Того самого лоа, что вновь пытался отыграть сделку, заключенную с Майклом.

Он умрет.

Мэтт потер переносицу. Стоит ограничиться одним стаканом бурбона, он и так-то не особо внимательный. Почти с мольбой Мэтт посмотрел на отца: хватит уже, не надо продолжать. Он не хотел ничего знать.

- Мы с отцом пытались, - сказал Роберт. - Это было тело Майкла, но лоа вцепился крепко и не хотел уходить. Мы пытались его изгнать... ничего не вышло.

- Даже со мной, - кивнула Вивьен. - Наверное, тогда мы тоже делали что-то вроде круга, да? Не вышло. Это была добровольная сделка Майкла, мы не могли расторгнуть силой.

- Мы нашли его. И сделали то, что пришлось.

Вивьен вздохнула и положила руку на плечо Роберта. Мэтту же хотелось зажмуриться, не слушать дальше. Он покосился на Даниэля, на лице брата застыло непроницаемое выражение.

Роберт ровно сказал:

- Я пустил пулю в тело собственного брата, чтобы спасти его.

22. Впусти меня, и никогда не будешь одинок

Детектив Уилл Беннетт думал, что дело приняло странный оборот.

Хотя больше он сочувствовал коллеге.

Джесси Крейн опустилась на стул и вытянула ноги. Она держала пластиковый стаканчик с дрянным кофе - кажется, пятый за сегодняшний рабочий день. Который вообще-то давно подошел к концу, но уезжать домой детективы не торопились. Джесси ткнула в сторону раскрытой папки, где хранила показания по делу Бенджамина Тайлера. Сейчас бумаги лежали веером, неестественно белые в ярком электрическом свете.

- Чертовщина какая-то, - сказала Джесси.

Уилл Беннетт кивнул и не смог сдержать улыбку:

- Добро пожаловать в Новый Орлеан.

- Хочешь сказать, у вас вместо заказных убийств заказные ритуалы?

- Ну, обычно дело не заканчивается трупом.

Джесси кивнула в дальний угол стола, где были отложены фотографии мертвого Бена Тайлера:

- На этот раз труп есть.

Она вздохнула и отпила кофе. Поморщилась. Волосы Джесси распустила, так что теперь казалась даже моложе своих лет. Что ж, удивлялась она действительно так, будто видела всё впервые. Хотя справедливости ради, выдержка изменила Джесси только в последние дни.

- Когда мы вышли на Бо Амброуза, я думала, дело почти раскрыто, - сказала Джесси. - Кто-то заплатил ему за убийство Бена Тайлера, обставил всё как ритуал. Может, Даниэль Эш причастен.

- Ты так думала.

- Допускала. Врагов у Бена Тайлера на первый взгляд не было, а с Эшем они знакомы давно, мало ли что не поделили.

- Но всё оказалось не так просто.

- Да, - вздохнула Джесси. - Когда у Бо Амброуза не обнаружилось никаких следов. Свидетели говорили, он отправился на встречу с Беном Тайлером тем вечером. Но выкинуть орудие убийства ему мозгов хватило. Никто ему не платил. Никаких зацепок. А еще он умер. По естественным причинам!

Уилл кивнул. Прерывать Джесси не хотел, давно поняв, она из тех людей, которым нужно вслух проговаривать всю ситуацию. Снова и снова. Тогда она начинала видеть изъяны в чьих-то показаниях, зацепки. Джесси была отличным детективом, и Уилл ей не мешал.

Плохо, что она не допускала иных объяснений. Или наоборот, хорошо. Они с Уиллом уравновешивали друг друга. Потому что он помнил, как свидетели рассказывали в том числе об откатах - такой сильный ритуал как у Бо Амброуза мог уничтожить его.

- А вашего парня убил лоа, что вселился в Бо.

Уилл мог поверить в чертовщину, но всё-таки искал реальных людей и преступников. Пока криминалисты лазили по дому Амброуза и по болотам, чтобы найти доказательства его причастности, Уилл и Джесс копали в другую сторону.

Незадолго до смерти Бен Тайлер общался с Кристофером Янгом. Тот спокойно ответил на все вопросы, но когда заявил, что Бен Тайлер хотел проклясть Даниэля Эша, Джесси едва заметно изменилась в лице. Потом наедине буквально прошипела Уиллу:

- Ты же в это не веришь?

- В проклятие? Не особо. А в то, что мистер Тайлер верил в это, вполне.

- Но убило его самого не проклятие.

- Его убил Бо Амброуз.

Криминалисты подтвердили: на подошвах ботинок Бо Амброуза грунт с Марселева перекрестка, на одежде нашли следы крови, которые он пытался убрать. Кровь принадлежала Бенджамину Тайлеру.

Мотив не нашли, а убийца сам успел умереть, но дело можно было закрывать.

Кроме последней зацепки, подкинутой Кристофером Янгом. Он тонко улыбался, похожий на удава или лиса:

- Бен упоминал Натали Бреннан. Кажется, это она подала идею проклятия.

Готовому закрыть дело Уиллу Беннетту пришлось наводить справки. Удивительным образом оказалось, что Янг, похоже, не врал. Хотя говорили, будто между Эшами и Янгами уже несколько лет поколений бескровная война, Кристофер вел себя скорее как друг Даниэля Эша.

Натали Бреннан действительно говорила с Бенджамином Тайлером, хотя не в день смерти. И даже сделала ему денежный перевод.

- Обалдеть! - сказала Джесс. Уилл так и не понял, чего в ее голосе больше, удивления или восхищения.

В этом направлении они даже не думали искать. Переводы могли быть Бо Амброузу за убийство Бена Тайлера, но самому Бену?

Официально дело раскрыто, Натали Бреннан не имела отношения к смерти Бенджамина Тайлера. Но весь день Уилл Беннетт и Джесси Крейн изучали последние детали. Просто чтобы разобраться для себя. На самом деле, Уилл был готов закончить на этом, но ему нравилось, как Джесси втягивается в то, что жена Уилла называла «местным колоритом».

Джесси отпила еще кофе, уже не морщась и смотря на бумаги. Подняла одну, запись беседы с Натали Бреннан.

- Подумать только! - сказала Джесси. - Бреннан заплатила за проклятие! Она верила в него!

- Формально это не относится к нашему делу. Во что верила она или даже сам Бенджамин Тайлер.

Джесси кивнула:

- Всё равно удивляюсь, как изобретательны бывают люди. Бреннан винила Эша в аварии, когда он даже за рулем не сидел.

- Думал, он тебе не нравится.

- Не люблю такой тип людей, - Джесси помолчала, но продолжила. - В Чикаго у меня был парень, очень похожий на Даниэля Эша. Мы расстались по обоюдному согласию... ну, я так думала. Оказалось, он обиделся. Использовал все свои связи, чтобы меня перевели в какую-нибудь глубинку. Такие люди считают себя хозяевами мира, играют чужими жизнями, только потому что могут.

- Личное отношение не должно иметь значения в деле. Лишь факты.

Джесси хотела отпить еще кофе, но оказалось, закончился. Она с раздражением смяла стаканчик и выкинула в мусорное ведро. Решительно выпрямилась.

- Ты прав. Это не относится к делу. Бо Амброуз убил Бенджамина Тайлера. Что-то в их ритуале пошло не так. Пусть Амброуз даже верил, что одержим. Нас это не волнует. Только факты. Дело раскрыто.

Джесси собрала бумаги в аккуратную стопку, поправила и уложила в папку. Почему-то Уиллу казалось, что боевое крещение она прошла прекрасно. Скоро привыкнет к ритуальным свечам на местах преступления, обзаведется талисманом и станет обходить перекрестки ближе к полуночи. Местные обычаи проникнут в ее легкие вместе с гнилостным ароматом болот.

Уилл Беннетт достал телефон:

- Думаю, будет вежливо рассказать Даниэлю Эшу.

- Что? - удивилась Джесси. - Он не имеет отношения к делу.

- Бен был его другом.

- Дамочка адвокат и так всё выяснит и доложит.

- Вряд ли о том, что миссис Бреннан прокляла. Или хочешь рассказать сама? Думаешь, пора начать с новым парнем?

- Не смешно, - ледяным тоном ответила Джесси.

Уилл кряхтяще усмехнулся и подумал, что иногда жена на него плохо влияет. Она просто обожала сводить вместе соседей, незамужних родственников и актеров на экране.

Телефон ответил почти сразу. Даниэль Эш молча выслушал всю историю, но бурных эмоций не высказал, изумленным не казался.

- Похоже, вы не удивлены, - заметил Уилл.

- По правде говоря, нет, детектив. Я догадывался, что Натали Бреннан могла сделать что-то подобное. Ей не известна вся история.

- В чем она?

- Вы не хотите этого знать, детектив.

Что было правдой. Но еще немного он не сдержался:

- Что будете делать?

- Снимать проклятие, конечно же.

Даниэль Эш негромко рассмеялся, потом внезапно посерьезнел:

- Однажды я расскажу Натали Бреннан правду. Или это скорее сделает мой брат.

Он вежливо поблагодарил детектива и заверил, что в будущем готов сотрудничать, если возникнет подобная необходимость. Это означало, если у полиции будет дело, касающееся странного, они смогут неофициально задать вопросы Даниэлю Эшу. Что ж, может быть полезным.

К тому же кто знает, когда пригодится связь с одним из Эшей. Не последние люди в Новом Орлеане. Пусть Уилл и надеялся, что больше не пересечется с ними.

Лучше не связываться с чертовыми Эшами.

***

Даниэль вырос в особняке, и когда переехал в квартиру, его поразила ночная тишина. Первое время он с трудом засыпал, приходилось открывать окно, чтобы хоть какие-то звуки проникали.

Теперь, когда снаружи густилась ночь, даже царапанье веток по стеклам казалось привычным. Старые здания вообще никогда не погружались в тишину, но поздним вечером, как и ночью, особенно хорошо слышались звуки, которые принадлежали дому.

Нагретое за день дерево то и дело трещало, остывая, поскрипывал пол, где-то что-то шелестело. Сидя в гостиной, Даниэль слышал, как на кухне тихонько гудел холодильник, а наверху негромкие голоса, вроде бы из спальни родителей. Старые часы на стене безразлично отсчитывали секунды.

Даниэль включил только торшер рядом с диваном, на котором сидел. Плафон прятался в старинный тканевый абажур, давая рассеянный свет. Сам Даниэль прятался в плед. Завернувшись в него, будто в кокон, он не шевелился, только руки собирали последние мелочи в матерчатый мешочек при сиянии свечей на столе. Телефон лежал поодаль.

Нужные корни с травами нашлись на кухне, косточки, камни и перья еще оставались в комнате Даниэля, а со змеиной кожей помог отец. Именно ее Даниэль перебирал в руках, слушая далекие барабаны внутри себя и настраивая на работу амулет.

По лестнице затопал Мэтт, который никогда не умел быть тихим. Даниэль сидел спиной к ступенькам, так что брат видел только холмик пледа. Замерев ненадолго, Мэтт пошел тише - по крайней мере, явно старался.

- Ты уснул, что ли?

- Теперь точно нет, - проворчал Даниэль. Помахал змеиной кожей. - Делаю гри-гри для Ли.

- Не думал, что не стоит сейчас колдовать?

- Я же не ритуал творю. На талисманы нужно совсем немного энергии. И я высплюсь перед завтрашним днем.

Мэтт проворчал что-то, явно означавшее, что его брат придурок, но Даниэль предпочел не вслушиваться. Он положил кожу в мешочек и затянул тесемки. Окунул их кончики в масло, пахнущее древесиной и смолой.

- Родители, кажется, спать пошли, - сообщил Мэтт. - А меня, я думал, дед уже не отпустит. Всё давал какие-то указания насчет общего круга. Как будто мы не говорили об этом весь день!

Что было правдой. Семейный совет в комнате Бернарда затянулся на долгие часы обсуждений, как и где лучше провести общий ритуал, который наконец-то избавит от лоа. Интересно Даниэлю было только первые три часа. Мэтт выдержал один и позорно сбежал вслед за тетей Вивьен, которая заявила, чтобы ей кинули в мессенджер краткую версию, что требуется от нее.

Отец и дед продолжали, и в итоге даже Даниэль ускользнул вниз, где нашел на кухне и брата, и тетю, и мать за распитием чая.

В теории объединение силы и семейный круг выглядели не то чтобы просто, но выполнимо. Тем более отец хорошо знал ритуалы, а Бернард спорил с ним о веве, кажется, больше из принципа.

Завтра они изгонят лоа. Но Даниэль не мог избавиться от дурного предчувствия. Он не стал о нем рассказывать, чтобы никого не нервировать, но на всякий случай решил сделать гри-гри для сестры.

Мэтт плюхнулся на диван рядом с Даниэлем, заглядывая под руку:

- Что за амулет?

- Меня беспокоит тень смерти Майкла рядом с Ли.

- Я уже говорил, это не опасно. Скорее наоборот, защитит ее.

- Хорошо, если так. Но я сделал гри-гри на защиту. Не помешает. Тебе вот с лоа помог.

Мэтт кивнул. С тех пор как лоа насылал на него видения, а его собственный гри-гри превратился в пыль, Даниэль больше не делал брату талисманов. Может, и зря. Но еще на один его сейчас не хватит.

С трудом подавив зевок, Даниэль взвесил гри-гри на руке и протянул Мэтту:

- Передашь Ли?

- Почему не сам?

- К обеду присоединюсь к отцу, поедем за некоторыми компонентами, вернемся сразу к ритуалу. Ли будет тут раньше.

Пожав плечами, Мэтт взял мешочек и спрятал в карман. Даниэль аккуратно затушил свечи пальцами, вдыхая ни с чем не сравнимый аромат только потухших.

- Они неправы! - буркнул Мэтт. - Неправы, что не рассказывали о Майкле.

- Они не знали о Натали. Думали, Майкл вызвал лоа, и тот с ним и сгинул. Я-то никого не вызывал, совсем другая ситуация.

- Всё равно! К чему секретность?

- Бернард защищал сына. Только не Майкла, как я думал. Это ведь... не очень приятная правда. Им пришлось убить брата и сына. Они думали, что и нас защищают от этого знания.

- Но это не так! - вспылил Мэтт. - Было бы проще, если б мы сразу всё знали!

- Да, - не стал отрицать очевидное Даниэль. - Они не думали, что это поможет. Ты ведь тоже вряд ли хотел знать такую правду.

Скрестив руки на груди, Мэтт откинулся на спинку дивана, всем видом выражая возражение. В целом, Даниэль был с ним согласен, тайны еще никому не приносили пользы. Пусть о некоторых вещах и сложно говорить.

- Ты ведь тоже только недавно рассказал, что видел мой призрак, когда я умер.

- Это другое! - возразил Мэтт. Потом вздохнул, возможно, понимая, что брат прав, но не желая соглашаться с ситуацией.

Даниэль не думал, что в сожалениях есть толк. Исходить стоило из того, что они знали, здесь и сейчас. Да, могли выяснить раньше. Но много чего могло бы быть, как хорошего, так и плохого. Нет смысла забивать себе голову.

- Почему не изгнали его? - негромко спросил Мэтт.

- Лоа из тела Майкла? Они попытались, все вместе. Не хватило сил. Этот лоа очень мощный. Наш круг завтра будет больше.

- И что, единственным способом было убить?

Даниэль замялся, не зная, стоит ли продолжать... но тут же вспомнил, что умалчивание о чем-то тоже пользы не приносит. Да и Мэтт прекрасно знал все ответы, ему просто надо еще раз услышать их.

- Потому что это был уже не Майкл, - сказал Даниэль. - Когда лоа завладел его телом, дух Майкла исчез.

Он зябко повел плечами, вспоминая Анаис. Когда лоа вцепился в нее, он тоже мог бы занять тело. Она оказалась слабее, и ее душу попросту растерзали. Майкл был Эшем, сильнее.

- В теле может быть только кто-то один, - сказал Даниэль тихо. - Когда им завладел лоа, Майкл исчез. Стал призраком, духом без тела.

- Он мог вернуться!

- Не мог. Я был мертв полторы минуты, и до сих пор чувствую себя странно. А Майкл был бы мертв гораздо дольше.

Мэтт притих, не шевелился и не смотрел на Даниэля, только хмурился.

- Майкл умер в тот момент, когда его телом завладел лоа.

Именно поэтому Даниэль не впустит лоа. Возможно, тот и прав, Даниэль никогда не был бы одинок. Но и собой он бы точно не был. Блуждающим духом, призраком, являющимся, чтобы пугать брата.

Стоило пойти в свою комнату, хорошенько выспаться перед завтрашним ритуалом, чтобы быть готовым, если что-то пойдет не так, а Даниэль почти не сомневался, что так и будет. Вместо этого он кутался в плед.

- Тебе холодно? - спросил Мэтт, кажется, чтобы что-то спросить. Сам он сидел в обычной черной футболке.

- Устал. Идешь наверх?

- Пока нет.

Тогда Даниэль плюнул на всё и устроился рядом с братом, кутаясь в мягкий плед. Зябкость ощущалась странно, он будто напоминала о другом холоде, могильном, и Даниэль не сомневался, что сны его будут далекими от спокойных.

- Посиди тут, пока я не усну, - пробормотал Даниэль.

- Кошмары?

- Зато они доказывают, что я еще жив. Знаешь, что такое смерть? Тьма без снов.

Мэтт молчал. Даниэль почти задремал, когда Мэтт все-таки решился:

- Что ты видел, когда умер?

Даниэль знал, что однажды Мэтт спросит. И знал, что ответит правду, хотя всегда отшучивался, когда кто-то пытался выяснить. Но эти люди не были семьей или друзьями.

- Этот дом.

- Что? - в голосе Мэтта звучало удивление.

- Я стоял у ворот и смотрел на особняк, который выглядел, как наш. Цвели магнолии, я ощущал их аромат и удивился, потому что была не весна. А потом посмотрел на себя и заметил кровь. Вспомнил, что умер.

Мэтт неуютно поежился, но не перебивал. Мерное тиканье часов будто вплеталось в рассказ Даниэля:

- На крыльце стояли люди. Большинство из них я не знал, но заметил бабушку. Может, и дядю Майкла, не уверен. Кажется, тех близнецов, которых мы видели призраками. Они все ждали, когда я к ним присоединюсь, а дверь дома стояла приоткрытой, из нее и из окон шел свет. Они звали меня домой. Я зашагал по дорожке.

- Очевидно, не дошел, - натянуто усмехнулся Мэтт.

- Я услышал, как ты зовешь меня обратно.

Мэтт помолчал, потом прочистил горло:

- Ты говорил об этом... но я думал, ты имел в виду фигурально.

- Нет, в прямом смысле. Ты позвал меня, и я ощущал остальную семью. Живую. Они не хотели отпускать, а ты звал. Тогда я пошел на твой голос.

Не сразу Даниэль вспомнил это видение. Только позже, в больнице, когда в ночи Даниэль слышал собственное дыхание и ощущал биение сердца, по клочкам начали возвращаться картинки, пока не сложились в цельную.

- Я рад, - сказал Мэтт. - Что ты передумал идти в тот дом.

- Не то чтобы у меня был выбор, - хмыкнул Даниэль. - Туда отправила смерть. Но я рад, что нашел дорогу обратно.

***

Впусти меня, и никогда не будешь одинок.

Даниэль проснулся от шепота лоа. Потянулся, сел на диване. Помассировал затекшую шею. Тело болело из-за неудобной позы, голова гудела. Гостиную наполнял мутный свет зарождавшегося утра, но дом еще дышал тишиной. Мэтт, похоже, ушел наверх, решил не будить. Что ж, времени полно, Даниэлю тоже стоит подняться в свою комнату и немного поспать.

Оставив плед на диване, Даниэль одной рукой цеплялся за балясину лестницы, а другой отчаянно прикрывал зевки.

Впусти меня, и никогда не будешь одинок.

- Лучше б поспать дал, - проворчал Даниэль вполголоса. - На что ты надеешься?

На это.

Даниэль ступил на верхнюю площадку лестницы, когда его настиг невидимый удар. Выбил дыхание, так что в глазах потемнело.

Ты ослабел достаточно.

Следующий удар сбил с ног, Даниэль упал на спину, судорожно пытаясь протолкнуть воздух в легкие. Он мог бы закричать, но рот будто залепило что-то невидимое, зажало, не давая выдавить ни слова. Слышался только скребущий звук, когда пальцы Даниэля судорожно сжимались, проходясь по доскам пола.

Похоже, лоа решил сделать то же, что с Анаис. Если человек не отдает свое тело, его можно взять силой. Даниэль попытался собрать волю, которой всегда приказывал лоа, но сейчас силы словно увязали в чем-то.

Саднили руки, так глубоко рассеченные именно лоа... он не хотел убивать Даниэля, никогда не хотел. Жаждал, чтобы он ослабел. От потери крови, кошмаров... от проклятия, которое незримо подтачивало так долго.

Даниэль ощущал, как крошится что-то внутри, его сущность, душа, разваливается, рассеивается, чтобы впитаться в доски пола и стены, чтобы освободить место для чего-то другого, для лоа.

Он ощутил призрачное прикосновение, как будто кто-то сжал его голову в ладонях, и перед Даниэлем появилось полупрозрачное лицо незнакомца, которое он когда-то видел на портретах. Дэвид Эш.

- Прячься! Мы не можем тебе помочь. Прячься!

На долю секунды Даниэль подумал, что если видит призрака, значит, дело плохо. Он попытался уцепиться за самого себя, выгнать нежданного гостя. Он ощущал поддержку вокруг... но этого было недостаточно.

Он ослабел. Проклятие истончало изнутри слишком долго.

Тело Даниэля выгнулось дугой в последнем нелепом порыве, и прежде чем его сущность окончательно померкла, он снова услышал:

- Прячься...

А потом его тело занял лоа.

***

Мэтт никогда не был ранней пташкой. В идеальном мире он бы спал до обеда, но реальность вносила коррективы. Сегодня же он проснулся на рассвете и после этого толком не смог уснуть, только урывками. В конце концов поднялся совершенно разбитым и подумал, что лучше бы так и спал в гостиной на диване, неудобно, конечно, зато ничего не беспокоило.

Дверь в комнату деда была плотно закрыта, мать с утра собиралась в церковь, а отец уже уехал в офис, чтобы успеть какие-то дела уладить. В ванной в конце коридора шумела вода, и Мэтт с раздражением подумал, что Даниэль, похоже, поднялся раньше него и успел занять душ. Что за невезуха!

Мэтт поплелся вниз, чтобы сделать кофе. Он, конечно, бодрил, но не особенно. Еще и на столе оказался полный бардак: ощущение, будто кто-то вытаскивал еду, пробовал один-два укуса, бросал и принимался за следующую.

Это у матери, что ли, приступ навести порядок в холодильнике? Мэри не участвовала в обсуждениях ритуалов и, кажется, не очень хотела вникать. Но помогала как могла - отправилась в церковь. С нее станется и ужин всем приготовить. Не такая уж плохая идея, наверняка после обрядов, чтобы прогнать лоа, ужасно захочется есть.

Вода в ванной перестала шуметь, и Мэтт нажал кнопки на кофемашине, чтобы приготовить Даниэлю. Он вроде бы планировал с утра еще какие-то знаки прикинуть для ритуала, а потом поехать с отцом за последними компонентами.

Мэтт как раз решил, что он может считать себя относительно проснувшимся, когда спустился Даниэль. Он выглядел поразительно бодрым для раннего утра, даже мурлыкал вполголоса какую-то песню, чего не делал уже... давно. Волосы еще оставались влажными после душа, рукава белой рубашки опущены до запястий, а не подвернуты, как всегда.

- Чего такой довольный? - проворчал Мэтт.

Даниэль широко улыбнулся:

- Отличный же день!

Мэтту стало не по себе. Сжав в руках чашку, он прислонился к кухонной тумбе, искоса смотря на брата. Но нет, радость Даниэля не казалась наигранной, он правда бодро подошел к столу, подхватил кофе и залпом его выпил. При этом выражение лица у него стало таким, будто он в последний раз пил лет двадцать назад.

Мэтт не мог понять, с чего он параноит, но изнутри билось нарастающее ощущение: что-то не так. Что-то неуловимое, чему пока даже описания толком не подобрать, но чувство изъяна вибрировало в костях.

- Никаких кошмаров? - осторожно спросил Мэтт.

Поставив кружку, Даниэль снова улыбнулся:

- С кошмарами покончено, Мэттью.

Мэтт заледенел. Брат никогда не называл его полным именем, вообще никогда. Знал, как Мэтту не нравится да и сам, кажется, уже давно привык к краткой форме.

- Ты не Даниэль, - выдавил Мэтт.

Не та улыбка. Иной взгляд. Манеры, движения, даже мимика... вроде без значительных изменений, но в то же время неуловимо иное.

- О чем ты, Мэттью? Не глупи.

Тоже совершенно не так. Дан удивлялся едва заметно, приподнимая брови и оставаясь спокойным. Сейчас же взметнулись руки, плечи, изумление отразилось на всем лице, будто каждый мускул задействовали. Словно эмоции так новы и интересны, что нельзя не попробовать в полную силу.

А потом Даниэль вздохнул:

- Так и знал, что тебя стоило избегать. Но было забавно! А в прошлый раз только два дня спустя догадались.

- Ты не мой брат, - ошалело прошептал Мэтт, по-прежнему сжимая кружку в руках. Он совершенно растерялся. - Верни его!

Лоа рассмеялся неприятным, каким-то лающим смехом, которого никогда не было у Даниэля. Развел руки в стороны методом заправского фокусника. Все жесты у него были широкими, в полную силу.

- Не могу! Его больше нет. Я оказался сильнее.

- Нет.

То, что теперь было Даниэлем, двинулось так стремительно, будто хищник бросился на жертву. В несколько шагов он оказался перед Мэттом, уперся руками в тумбу по обе стороны от него. Его лицо было очень близко, и это было лицо Даниэля.

- И что ты сделаешь, дружок? - спросил лоа голосом Даниэля, не скрывая издевательской насмешки. - Убьешь меня?

Он снова рассмеялся и отстранился. Проходя мимо пирожного на столе, запустил в него палец и с видимым наслаждением слизал крем.

- Как же вкусно! И сколько еще надо попробовать! Я соскучился по этим ощущениям.

Он отсалютовал Мэтту рукой и снова рассмеялся. Только когда входная дверь хлопнула, Мэтт наконец-то отмер. Опустился на пол, уставившись в одну точку. Даниэль никогда бы не стал впускать лоа, но каким-то образом это произошло.

Вчера, начиная дремать на неудобном диване, Мэтт думал только о том, что спина будет болеть или шея затечет. А на самом деле, возможно, тогда в последний раз видел брата.

Поставив чашку на пол, Мэтт сунул руку в карман. Сначала он нащупал мешочек гри-гри. Почему никто не догадался сделать такой самому Даниэлю? Почему никто не подумал, что раз лоа явился не по вызову и сделке, то и действовать он может как угодно? Почему никто не вспомнил, что Анаис он уже убил, попытавшись вселиться.

Мэтт нащупал телефон и влез в быстрые вызовы. Пальцы подрагивали. Согнув колени, Мэтт обхватил их одной рукой и прикрыл глаза, слушая долгие гудки. Он ощущал, что начинает дрожать целиком.

Наконец, отец ответил на вызов:

- Да, Мэтт?

- Я хотел сказать... тут... - Мэтт пытался подобрать слова, потом выдохнул, хотя больше получился всхлип. - Приезжай. Пожалуйста.

23. Его здесь нет

Мэтт поразился собранности окружающих.

Он так и сидел в прострации на кухне, пока не появился отец, хотя Мэтт даже не знал, сколько времени прошло. Роберт кивнул, когда Мэтт выпалил главное.

- Идем, поговорим в гостиной.

По пути он позвонил Мэри, лаконично сообщая, что ей лучше вернуться домой. Мэтт еще не понял, зачем матери-то звонить? Что она может сделать? Но спорить не стал. Уселся на диван и закутался в так и лежавший там плед.

- Давай по порядку, - попросил Роберт.

Мэтт не очень понимал, что именно может рассказать, учитывая, как мало он знал. Попытался сбивчиво поведать об утре. Немного о вечере, но только чтобы упомянуть, что всё было как обычно. Мэтт ни секунды не сомневался, что когда поднимался в свою комнату, Даниэль еще был Даниэлем.

- Мне не стоило уходить, - пробормотал Мэтт.

- Это бы ничего не изменило. Лоа подгадал бы другой момент, чтобы никто не распознал. Хорошо, что ты сразу всё понял. Чем дольше лоа в теле, тем опаснее.

- Да? - Мэтт не удержался от язвительности. - И чем же это поможет Даниэлю?

Его больше нет.

Роберт отвернулся, и, кажется, впервые за разговор дрогнул. Вряд ли он был внутри таким спокойным, как хотел казаться, но если бы отец сейчас растерялся, Мэтту пришлось сложнее. Рядом с уверенным отцом хотя бы возникало ощущение твердой почвы под ногами.

- Нужно было сделать ему амулет, - сказал Мэтт. - Почему никто не догадался сделать амулет для Дана?

- Почему не догадался? Я сделал.

Мэтт удивился. Никаких гри-гри у Даниэля он не видел. Роберт кивнул куда-то в сторону лестницы:

- Дан повесил мешочек над кроватью. Во сне человек наиболее уязвим.

- Почему не стал носить постоянно?

- Это не такой амулет. И ты знаешь, твой брат всегда очень самостоятельный, не любит «подручные средства», они его отвлекают.

Роберт осекся, замолчал, и Мэтт не сразу понял, что дело вовсе не в талисманах. Они говорили о Даниэле так, будто он вышел куда-то и вот-вот вернется. Хотя оба прекрасно понимали, что значит появление лоа в теле Дана.

- Я не позволю его убить, - упрямо сказал Мэтт. - Вы его не тронете!

- Мэтт...

- Нет!

Кажется, твердость отца тоже начинала давать трещину, но в этот момент как раз вернулась Мэри.

Мэтт понял, зачем отец позвонил именно ей. Она окинула сына и мужа быстрым взглядом, а потом заявила, что знает, какой чай им нужен. Отвела на кухню и, кажется, нарочито долго хлопотала над чайником и чашками. Она явно не понимала, что именно произошло, но уверенно сказала:

- Я знаю, вы поможете Дану.

В этот момент Роберт старательно отводил взгляд, и Мэтт тоже уставился на свой чай. Тот, кого он увидел утром, то существо... в нем ничего не осталось от Даниэля, кроме оболочки, тела. И то, что кто-то натянул личину брата, будто рубашку, вызывало омерзение.

Даниэль точно не хотел, чтобы его тело использовали.

Всех Эшей хоронили с зашитым ртом - чтобы не смогли ответить, если колдун будет звать по имени. И с ножом в гробу - чтобы смогли защититься. Чтобы никому не пришло в голову поднимать из могилы и как-то использовать после смерти.

- Иди к Бернарду, Роб, - заявила Мэри. - Посоветуйся с ним.

Роберт не возражал. По пути он явно успел позвонить и остальным. Сначала явилась Вивьен. Кажется, в той же рубашке, что и вчера, встрепанная и зевающая - тетя явно ночевала не дома, и Мэтт порадовался, что хоть у кого-то личная жизнь складывается удачно.

Тетя Вивьен и Мэри почти успели поцапаться, когда явились Амалия с Ли. Собранная, с идеальной прической, в строгом костюме и на каблуках Амалия будто только вышла из здания суда, а может, так оно и было.

- Я так понимаю, - сказала она, - то, что вы хотите сообщить, как-то связано с тем, что я сейчас минут пятнадцать общалась с полицейским, который думал задержать Даниэля на улице за неподобающее поведение.

- Арестовали? - с надеждой спросил Мэтт.

- Нет. А нужно было?

Мэтт не очень хотел знать, каким именно было «неподобающее» поведение, и Ли вовремя утащила его в гостиную. Плед по-прежнему лежал на диване, и Мэтт снова в него завернулся, как будто это оставалось островком вчерашнего спокойствия и частью Даниэля.

На столике рядом лежал забытый Мэттом планшет с листами бумаги. Он взял его отыскал тут же уголек и начал рисовать, просто чтобы занять руки.

Ли казалась испуганной и ничего не понимающей. Она внимательно выслушала рассказ Мэтта и закусила губу. А потом кивнула, то ли своим мыслям, то ли каким-то очевидным для нее вещам:

- Но ты же сможешь помочь Дану?

Мэтт не ответил. Мир вокруг по-прежнему казался дурным сном. Еще вчера всё представлялось таким четким и ясным, а теперь Мэтт будто замер, вообще не понимая, как сделать следующий шаг. Ни один не казался правильным, потому что все они бессмысленны.

Даниэль верил, что семейный круг поможет прогнать лоа. Он верил в них. А в итоге...

...его больше нет.

Глубоко вздохнув, Мэтт попытался не бежать от этой мысли, а посмотреть четко на нее. Она вгрызалась во внутренности болью, но было что-то еще, не дававшее Мэтту просто примириться. Может, тот факт, что он видел Даниэля утром, и пусть он уже не был его братом... но и мертвецом - Мэтт заставил себя подумать о нем именно как о трупе - не являлся.

И еще кое-что. Мысли, которые маячили на периферии сознания, зудели навязчивыми насекомыми.

Сосредоточившись на том, что рисовал, Мэтт понял, что это грязноватый набросок Даниэля: он сидел перед столиком со свечами и мастерил амулет. Та картина, которую видел Мэтт вчера. Он не так часто рисовал людей, но вышло очень похоже. Даже слишком.

Отложив планшет, Мэтт встал под удивленным взглядом Ли, его слегка пошатывало - и он подумал, ему снова нужно что-то надежное и уверенное, опора под ногами.

Мэтт поднялся в комнату Бернарда. Дед сидел на кровати, хмурый, сосредоточенный. Роберт устроился на том же стуле, который любил Даниэль, скрестив руки и явно о чем-то споря с отцом, пока в комнату не вошел Мэтт. Ему занимала мысль:

- Вы ведь тоже не почувствовали момент, когда Дан... исчез?

Роберт и Бернард переглянулись, а Мэтт настойчивее продолжал:

- Мы же все ощутили, как он умер в аварии. В этот раз ничего такого!

- Мэтт, - Роберт замялся, - это не так работает. Мы чувствуем смерть тела. Тогда сердце Дана остановилось. Сейчас оно еще бьется.

Такое логичное объяснение не приходило Мэтту в голову, но он всё равно упрямо сжал губы.

- Мэтт, когда Майклом завладел лоа, мы тоже не ощутили. Только... потом.

Когда застрелили его. Когда это оказалось единственным способом отобрать тело у нового владельца.

- Я видел призрака Дана после аварии, - упрямо стоял на своем Мэтт. - Но сегодня ничего! Ни единого знака! Он бы оставил что-то. Показал.

Или нет, нашептывал внутренний голос. Дан попрощался с тобой однажды, и это настолько выбило из колеи, что ты потом отказывался от своего дара. Он мог не решиться повторить.

Или не смог.

- Какая разница? - проворчал Бернард. - Поверь, мы изучали все возможности, еще давно. Это пустая оболочка, в которой сейчас лоа. Но мы проведем обряд.

- Какой?

- Тот, который и собирались. Изгоним лоа, закроем перекрестки, чтобы больше он никогда не возвращался.

Мир будто кренился, но этот план казался понятным. Обычные действия, четкий результат. Мэтт не очень хотел думать о том, что дальше, но закончить запланированный и обряд правда казалось самым логичным.

- Нужно привести Дана в дом, - сказал Роберт. - Потому что здесь наши корни. Обездвижить его. И собрать семейный круг.

- Как мы его найдем? - спросил Мэтт.

Возможно, стоит подождать, и Амалии снова позвонят полицейские. Но оказалось, у Бернарда есть более практичное решение:

- Он же вернется к себе домой. Подождете там.

- Может и не прийти! - заявил Мэтт. Он подозревал, что лоа будет избегать мест, где его могут найти Эши.

Роберт тонко улыбнулся:

- Вернется, если заблокировать его кредитку. Я смогу это сделать. Правда, мы всё равно не знаем, когда он явится.

Мэтт задумался:

- Айвори знает. Он наверняка будет... просто знать.

***

План был безумным, поэтому Мэтт несказанно удивился, что он сработал.

Хотя вряд ли когда-то предполагал, что Даниэль будет лежать привязанным к собственной кровати и разъяренно шипеть на него.

Вообще-то выглядело дико, и в любой другой момент Мэтт наверняка пришел бы в ужас. Но за нынешний день его картина мира явно сместилась до такой степени, что происходящее уже казалось условно «нормальным».

Всё сработало именно так, как задумали: без денег лоа явился в квартиру Даниэля, где тот предусмотрительно хранил наличку. Мэтт не мог придумать, зачем это брату, но Роберт заявил, что сам говорил так делать, и Дан точно последовал совету.

Айвори на звонок отреагировал удивительно спокойно, и Мэтту даже не пришлось ничего объяснять.

- Я знаю, - лаконично сказал Айвори. - Он придет через два часа.

Айвори вызвался помочь, и эта помощь оказалась очень кстати. Мэтт предполагал, что они побеседуют с лоа в теле Даниэля, усыпят его бдительность, а потом просто напоят снотворным.

- Мы не будем рисковать, - возразил Роберт. - Он может сразу сбежать или не выпить.

После Мэтт вообразил что-то в духе голливудских фильмов, наброситься со всех сторон, тряпку с хлороформом к лицу. Оказалось, всё гораздо проще: у отца был заговоренный сонный порошок.

- Тело же человеческое.

Так что лоа не дали и шанса. Стоило ему войти в квартиру Даниэля, с трех сторон на него дунули сонным порошком, так что оставалось только перенести в машину Роберта, а позже в дом. Это отец предложил привязать лоа к кровати и таким образом провести ритуал.

Сломался он как раз после этого. Пробормотал что-то вроде «я не могу» и вышел из комнаты.

Тогда и Мэтт наконец-то выдохнул и отпустил застрявшую в голове мысль, как хорошо, что у него сохранился ключ от квартиры Даниэля.

В комнате было тихо. На стене висело школьное расписание, которое Дан почему-то так и не снял, на верхней полке теснились мягкие игрушки из детства, а всё остальное пряталось в шкафах. На рабочем столе лежала книга Клэр Эш и закрытый ноутбук. Интересно, Даниэль успел хоть что-то на нем сделать?

Айвори устроился у окна, открыл его, чтобы покурить, хотя при этом хрипловато кашлял.

- Напоминает семинарию, - неожиданно сказал он.

Мэтт изогнул бровь и глянул на привязанные руки и ноги лоа:

- Вы там БДСМ занимались?

- О. Нет, конечно. Но мы говорили о смерти и со всей подростковой пафосностью делились последней воле и строчили завещания на тетрадных листах.

- И что... что говорил Дан?

Айвори неожиданно тепло улыбнулся и махнул рукой, из-за чего пепел сигареты упал на подоконник.

- В итоге мы сошлись на том, что всё это чушь собачья, и нам будет совершенно плевать после смерти.

Мэтт смотрел на лоа с лицом Даниэля. Тот начинал просыпаться, пошевелился, но глаза еще не открыл, не пришел в себя. Он выглядел как Даниэль. Пока не было других жестов и мимики, иных слов, казалось, что это Даниэль, которого зачем-то связали. Какая-то чудовищная ошибка.

Или Мэтту всё привиделось. Может, брат неудачно подшутил над ним? Ну, или сейчас волшебным образом всё вернется на круги своя, и глаза откроет уже настоящий Даниэль. Он же не мог, ну, правда исчезнуть? Это же не происходит... вот так?

Хотя Мэтт помнил внезапного окровавленного призрака. Именно так и происходит. Всегда неожиданно и без предупреждения.

Дверь скрипнула, и внутрь проскользнула тетя Вивьен. Она покосилась на Даниэля и подошла к Мэтту.

- Мэри с Амалией делят кухню и не сходятся примерно во всем, кроме того, что не стоит пускать сюда Ли.

Ответить Мэтт не успел, потому что Даниэль открыл глаза и поморгал, совсем как брат. В груди Мэтта даже екнуло: ну вот, Даниэль вернулся. Но потом тот дернул руками и ногами, понял, что связан:

- Какого черта?

Он зашипел, будто потревоженное змеиное гнездо. С трудом можно было представить подобный звук из человеческого горла - уж точно не от Даниэля. Мэтта снова будто окатило ледяной водой: уже не брат. В этом существе даже от человека мало осталось.

Тетя Вивьен, до этого явно пытавшаяся храбриться, во все глаза уставилась на мечущегося в путах лоа. Тот шипел проклятия, ругался и бился, желая вырваться.

- Что делает отец? - сухо спросил Мэтт у тети.

- Он... Роберт у Бернарда. Готовят ритуал.

- Отлично. Проведем как можно быстрее.

- Мэтт, ты же понимаешь, что это поможет с лоа, но и всё?

Мысль повисла в воздухе невысказанной, но настолько осязаемой, будто тяжелой грудой легла на плечи Мэтта. Они могут выдворить лоа, но это не вернет Даниэля. Невозможно снова занять тело, если лоа изгнал из него. С душами так не работает. Теперь это всего лишь оболочка.

Мэтт кивнул.

Он уговаривал себя, что Даниэль уж точно хотел бы, чтобы от лоа избавились раз и навсегда. Чтобы больше никто не смог призвать его к семье. И никогда не произошло того же, что с Анаис и самим Даном.

В глубине души Мэтт знал, что надеется на чудо. Его старший брат всегда был сильным и смог даже вернуться из смерти! Неужели он мог... просто исчезнуть?

- Мэтт, - негромко сказала тетя Вивьен, - ты же понимаешь, один раз такой ритуал уже не вышел...

- Нет! Вы его не тронете! Я не позволю.

Тетя Вивьен хотела что-то сказать, но промолчала и тихонько ушла из комнаты, Айвори выкинул окурок, потирая грудь и сдерживая кашель. На него лоа не обращал внимания, но затих и уставился на Мэтта:

- Давай заключим сделку.

- В смысле?

- Ты можешь заключить сделку с лоа. Ты ведь хочешь покоя для брата?

Продолжить лоа не успел, потому что к нему подскочил Айвори и закрыл рот ладонью, жест выглядел почти наивным. Сердито Айвори посмотрел на Мэтта:

- Не слушай его! Ничего он не может, только запутает. Забыл, что со сделок и начинаются проблемы?

Мэтт кивнул. То единственное, чего он сейчас на самом деле хотел, лоа ему дать не сможет. Айвори еще несколько секунд ждал, потом вздохнул и убрал руку, отходя в сторону. Лоа затих и сердито смотрел на Мэтта. Никогда во взгляде Даниэля не плескалось столько ненависти хоть к кому-то.

- Почему ты не предлагал сделку Дану? - внезапно спросил Айвори. - Он не хотел впускать, и тебе пришлось ждать.

- Мне нечего было ему предложить. Я не мог вылечить тебя, это не болезнь. Остальные здоровы. Он не нуждался в деньгах. Не хотел славы. Не было ничего, что я мог ему дать.

Мэтт невольно ощутил гордость за брата. Даниэль прекрасно знал о сущности лоа и никогда не стал бы ввязываться в сделки. Если он чего-то хотел, то мог получить собственным упорством.

Мэтт сжал зубы, когда понял, что думал о брате в прошедшем времени.

- Останешься пока здесь? - спросил он у Айвори.

Тот кивнул:

- А ты?..

- Скоро вернусь.

Выйдя из комнаты, Мэтт прижался к ней спиной и прислушался к бормотанию внизу. В общий гул вклинивался тонкий голосок Ли, казалось, в нем звучит страх. Интересно, ей сейчас рассказывали о Майкле? С чего всё началось... и как с ним закончилось.

Повернув голову, Мэтт посмотрел в сторону чердака, откуда раньше слышал отголоски маленького дяди Майкла. Может, именно поэтому он выбрал это место и направился туда. Подальше от лоа, от родственников, от всех.

Чердак встретил тишиной, затхлостью и сиянием единственной лампочки под потолком. Здесь редко кто бывал, помещение давно захламилось. Мэтт прошел дальше, не особенно обращая внимания на старинные сундуки, но остановился у собственной детской кроватки, которую матери, видимо, пришло в голову оставить. Сбитая из досок, простенькая, но надежная. Сначала она служила Даниэлю, потом «по наследству» перешла к Мэтту.

Он провел ладонью по запылившейся доске, удивляясь, почему мебель не накрыли. В одном месте пальцы нащупали выемки - здесь маленький Мэтт пробовал кроватку на зуб.

Он помнил, как Даниэль заставлял лоа поднимать в воздух игрушки, а Мэтт хохотал, наблюдая за летающим слоном. Наверняка и в кроватке так было, хотя в памяти Мэтта, конечно, сохранились моменты попозже.

Он глубоко вдохнул и едва не закашлялся от пыли, как Айвори. Посмотрел в сумрак чердака, и понадобилась вся храбрость, что была, чтобы тихонько позвать:

- Даниэль.

Как признание, что в комнате ниже пытается освободиться от пут только тело, но дух брата давно не там.

- Дан! Пожалуйста.

Мэтт звал его призрак. То, что оказалось вытеснено из тела и, как он надеялся, осталось где-то здесь, в доме, среди детских кроваток и воспоминаний о жизни. То, что он может позвать, увидеть еще раз. Пусть даже единственный и последний.

Признание самому себе, что он зовет призрака, потому что среди живых брата больше нет.

- Дан?

- Его здесь нет.

Мэтт моргнул, и за это мгновение перед ним появились другие призраки. Под тусклой лампочкой стояли, держась за руки, те же самые подростки-близнецы, мерцая полупрозрачными телами. Они говорили одновременно, их общий голос казался объемным.

- Нет? - беспомощно спросил Мэтт.

Они ошиблись, и Даниэль не просто исчез из тела, но из мира. Оказался уничтожен, как Анаис, растерзан без надежды остаться призраком, остаться... хоть как-то.

Дыхание перехватило, боль ощущалась физической. Интересно, вот так чувствовал себя Даниэль, зная, что даже дух Анаис мертв?

- Его здесь нет.

- А где. Он.

Близнецы переглянулись, потом снова посмотрели на Мэтта. Наверное, и при жизни-то у них были не особенно выразительные лица, а уж после смерти тем более не заморачивались мимикой.

Они говорили то одновременно, то по очереди, Мэтт не мог определить, кому принадлежит голос, который сливался в единый рассказ.

- Его здесь нет.

- Твой брат не в доме.

- Он спрятался.

- Дэвид подсказал ему спрятаться, и он услышал.

- Ты тоже его не найдешь.

- Никто не найдет.

- Подождите, - не понял Мэтт. - Куда спрятался?

- Внутрь себя.

- Он спрятался так глубоко внутрь себя, чтобы лоа не смог его отыскать.

- Лоа силен.

- Но не всесилен.

Мэтт тряхнул головой, пытаясь сообразить. Голоса будто звенели вокруг, но он понадеялся, что услышал главное:

- Хотите сказать, Дан еще там? Глубоко внутри?

Близнецы синхронно кивнули. А после этого растворились, как будто сказали всё, что хотели. Мэтт больше не стал никого звать, он буквально кубарем слетел по шаткой лестнице.

Даниэль вовсе не мертв! Его умный старший брат нашел лазейку и попросту спрятался от лоа. Ему понадобится помощь семьи, но он не исчез!

Мэтт не мог сдержать радостно рвущийся из груди смех, хотя наверняка походил на психа, когда понесся к остальным.

24. Шаг за шагом, бог смеется

Даниэль щурился от солнца.

Возможно, стоило прикрыть окна, иначе квартира-студия казалась уж слишком яркой, еще и от бежевых стен свет отражался. С другой стороны, солнце шло Анаис, и можно было любоваться ею.

Подперев голову рукой, Даниэль сидел за столом и пил кофе. Анаис надела легкое шелковое платье на лямках, которое не скрывало изгибов фигуры. Подстриженные каштановые волосы непослушно вились и доставали почти до плеч. Анаис передвигалась босиком, чуть привставая на цыпочки, как будто была слишком легкой для этого мира.

- Не могу найти книгу, - заявила она.

- Выпей кофе, - улыбнулся Даниэль. - Потом поищем.

- Ты не понимаешь! Это «Франкенштейн».

- И правда. Не понимаю.

Наконец-то остановившись, Анаис глянула на него, потом вздохнула и подошла к столу. Уселась напротив и подвинула свою чашку.

- Это коллекционное издание, - сказала она. - Которое ты подарил. Я вчера брала с собой в кафе показать подруге... в общем, теперь боюсь, что оставила там. Ну, что ты улыбаешься?

- Даже если потеряла, это всего лишь книга.

- Это твой подарок!

Анаис ценила вещи, но не раз говорила, что ей важнее память, а не факт обладания. Мимика у нее всегда была очень яркой, вот и теперь Анаис вскинула брови:

- И твою новую книгу жду! Когда можно будет почитать?

Даниэль хотел ответить, но замер. Он вроде как не любил рассказывать о том, что писал прямо сейчас, но в то же время ему было необходимо делиться, пусть даже без конкретных подробностей. Анаис понимала, поэтому не выспрашивала больше того, что он рассказывал, но всегда оставалась в курсе, что пишет Даниэль.

Он сам сейчас почему-то не знал. Вообще ничего не мог сказать о новой книге. О чем она? Он пишет? Даниэль нахмурился, ощущение легкой неправильности застучало головной болью в висках.

Анаис подскочила, как будто уже забыла о книге или хотела сменить тему. Так и не притронувшись к кофе, скользнула в сторону, но Даниэль легко поймал ее.

- Дан! - в наигранном возмущении воскликнула она. - Между прочим, у меня дела.

- Да, да.

Она фыркнула, извернулась у него в руках, но не для того, чтобы освободиться. Повернувшись к Даниэлю, Анаис зарылась тонкими пальцами в его волосы. Он зажмурился от удовольствия и уткнулся лицом в живот Анаис, ощущая под ладонями ее тело. Пахло дождевой водой и полевыми цветами.

На миг Даниэль окунулся в другой аромат - тяжелый железный смрад крови, в который тонкой струйкой вплетались жженая резина и металл.

Даниэль вздрогнул и выпрямился, не отпуская Анаис.

- Что такое? - спросила она. - Что-то не так?

- Наверное, не выспался.

- Ну, у меня для тебя плохие новости! День уже начался.

Наклонившись, Анаис невесомо поцеловала, скользнула губами по его губам, и он ощутил ее улыбку.

Нехотя Даниэль отпустил Анаис, и она взяла чашку с кофе, отпила, уже строя планы.

- Так, твои родители обидятся, если и в эти выходные мы не придем в гости.

Даниэль закатил глаза:

- Ты так нахваливаешь мамины блюда, что она готова каждый день тебя звать.

- Эй, мне правда нравится! Потрясающе вкусно.

- Да знаю, знаю.

- Давай в субботу. Они не будут против?

- Они будут в восторге.

Смутно, на границе сознания задержалась мысль, что ему надо к семье. Не позже, а сейчас. Ему нужно вернуться к семье. Мысль была странной, и Даниэль тряхнул головой, отгоняя ее.

Анаис еще строила планы, а Даниэль лениво подумал, что стоит не рассиживаться, чтобы они успели... куда бы там ни собирались. Хотя, кажется, сегодня никуда не нужно. Выходной, наверное?

- Давай останемся дома, - предложил Даниэль. - Здесь хотя бы прохладно.

- Ай-яй, Даниэль Эш! - Анаис притворно пригрозила ему пальцем. - Вот так и становятся домоседами.

- Ладно, что ты придумала?

- Хочу показать тебе один магазинчик и закупиться свечами.

- Можешь взять мои.

- Да, ритуальных свечей у тебя больше, чем носков! Кстати, носки тоже нужны. А после обеда в каком-нибудь милом ресторанчике, можно пораньше домой вернуться. Или ты хотел встретиться с братом? Позови его в гости. Кстати, Триш считает, он милый. Помнишь, как мы познакомили его с Триш?

К горлу подкатила тошнота. Даниэль помнил, как Анаис познакомила свою лучшую подругу с Мэттом, но разве это не произошло очень давно?

Мэтт и остальная семья. Как будто было что-то важное, о чем Даниэль забыл, и теперь это ускользало от внимания. Он попробовал зацепиться за воспоминания, но это было сродни ловле рыбы голыми руками.

Он почти нащупал мысль. Почти.

Анаис подцепила висевшие цветные бусы Марди-гра и надела их себе на шею. Не отпускаю чашку с кофе, начала напевать:

- Шаг за шагом, бог смеется...

Даниэль знал старинную креольскую песню, которую Анаис просто обожала. Она вполне могла спеть что-то идиотское, ничуть не смущаясь и заразительно смеясь, если он закатывал глаза и заявлял, что это мелодия портовых грузчиков.

- Я тоже не такая уж леди! - фыркала Анаис.

Старинные песни она любила, рассказывая, что их пела то ли бабка, то ли прабабка, которая давно умерла. Песни жарких хлопковых полей и древних ритуалов, которые не любила мать Анаис, и обожала она сама. В этом плане она нашла верного слушателя в лице Айвори, который обожал такие вещи и даже записывал за Анаис тексты.

Айвори. Где сейчас Айвори? Мысль ускользала. Он не помнил.

- Шаг за шагом, бог смеется...

- Сам себе бог, - прошептал Даниэль.

Что-то сродни молитве, полузабытому воспоминанию, которое подкатывало к горлу непрошеной тошнотой. Даниэль зажмурился, но теперь не пытался отогнать эти мысли. В окружающем мире было что-то неправильное, какой-то изъян, а Даниэль не хотел закрывать глаза на истину.

Ему нужно знать ее. Какой бы они ни была.

Тошнота накатывала с головной болью, а потом они разом отступили. Вокруг Даниэля по-прежнему была его квартира, в которой он когда-то рассчитывал прожить жизнь с Анаис.

Она стояла спиной к нему, с чашкой кофе и песенкой, которую мурлыкала вполголоса. Даниэль слышал ее так часто.

И, кажется, в тот момент, когда умер, и Мэтт звал его, Даниэль шел на слова брата, а вокруг него голос, как будто бы принадлежащий Анаис, напевал без слов: «шаг за шагом».

- Бог смеется, - пробормотал Даниэль.

Он поднялся и подошел к Анаис. Коснулся ладонями ее обнаженных плеч, наклонился, так что ее волосы щекотали его ноздри, дразня ароматом дождя и цветов. Дыхание будто застряло в горле, но Даниэль выдавил:

- Ты ненастоящая.

Не было никаких попыток разубедить его или трогательных прощаний. Его подсознание обладало остротой скальпеля, который отсекал ненужное, оставляя истину, какой бы болезненной она ни оказывалась.

Анаис растворилась под его ладонями, исчезла, чашка с кофе выпала из рук и полетела на пол, но испарилась, так и не разлившись.

- Здесь всё ненастоящее, - прошептал Даниэль.

Раньше он думал, что кошмары ужасны. Но на самом деле они хотя бы лишали таких снов, которые хуже кошмаров. Которые показывали жизнь, какой она могла бы быть.

***

Ничего не выходило.

Мэтт не считал себя большим специалистом в ритуалах, но даже ему было очевидно. Возможно, но мерзкому хохоту, который исходил из тела Даниэля, но уж точно не принадлежал ему.

Семейный круг оказался кругом в буквальном смысле слова: все собрались кольцом у вытащенной в центр комнаты кровати с привязанным Даниэлем. Роберт начертил на полу меловые границы, Вивьен и Ли помогли со знаками веве. Бернард взял трость с тяжелым набалдашником, от которой гордо отказывался большую часть времени. Сегодня он уселся в кресло, оперся на трость и ворчливо руководил работой.

Мэри хотела присутствовать, но Амалия отговорила. Они остались внизу, на кухне. Когда Мэтт наполнил водой стакан для деда и поднимался обратно, он услышал, как Мэри горестно говорила:

- Это ведь не вернет его, правда? Только тело... будет как кома?

Мэтт ужасно разозлился, пришлось использовать всё самообладание, чтобы не швырнуть чертов стакан или не вернуться и высказать матери... что? Мэтт и сам понимал, что злиться не на нее, но на спокойное принятие, на которое его самого, кажется, не хватало.

Особенно после того, что он услышал от призраков.

- Давайте начинать.

Отец сам зажег нужные свечи, оставил подношения и выводил мелодию без слов. Мэтт чувствовал, как вибрирует сила, запертая в комнате и объединяющая всех Эшей, его в том числе. Но лоа на кровати скалился в улыбке и ничуть не волновался.

Айвори хотел уйти, когда вычерчивали знаки, но Бернард жестко сказал ему остаться. Пусть он не был Эшем, чтобы вплетать свою энергию, но давно и тесно знаком с Даниэлем, это поможет.

Как подозревал Мэтт, практичный дед знал, что Айвори видит не доступные другим вещи. Это пригодится.

Во время ритуала Айвори стоял в стороне, сцепив ладони и явно молясь.

Кажется, его энергия органично вливалась в семейную, трепетала на кончике ножам, который Роберт макал в ром и вычерчивал знаки на досках пола перед кроватью.

Ли крошила лепестки цветов на грудь того, что сейчас было Даниэлем. Вивьен стояла между ней и Робертом, подавая ему то нож, то рис, то бутылку с ромом. Раньше Мэтт полагал, тетя не особо интересуется семейной магией, но она делала всё так уверенно, что не приходилось сомневаться, она не в первый раз участвует в ритуале с Робертом.

По другую руку от отца сидел дед. Молча, почти неподвижно, только его глаза сверкали из-под кустистых бровей. Он не делал жестов, не вплетал голос в общую песню, и всё равно Мэтт ощущал его энергию. Крепкую, будто ствол векового дерева, высохший изнури, но не желающий сдаваться ветрам.

Мэтту хотелось сделать больше, но в ритуалы он особо не умел, поэтому стоял рядом с дедом, напротив молящегося Айвори, и просто старался изо всех сил.

Не выходило.

Губы Даниэля искажала кривая улыбка, а в конце он будто уже не мог сдерживаться и захихикал.

- Я слишком силен для вас. Не получилось однажды, не выйдет и теперь.

Роберт внезапно замолчал. Он сидел на коленях с ножом в руке и устало потер переносицу. Мэтт глянул на отца, не понимая, неужели тот решил сдаться?

- Нам нужен перерыв, - сказал Роберт.

Он казался бледным и вымотанным, и Мэтт подумал, что немного отдыха им и правда не помешает. Все зашевелились, повели затекшими плечами, кто-то присел, чтобы перевести дыхание.

- Мэтт?

Он вздрогнул и покосился на лежавшего Даниэля. Тот не хихикал, смотрел широко распахнутыми глазами, сжимал и разжимал кулаки.

- Руки затекли, Мэтт.

Как завороженный, Мэтт приблизился. Боялся, что в последний момент лоа снова посмеется над ним, но лицо Даниэля не дрогнуло, он моргал, как будто пытался понять, что происходит, и Мэтт потянулся к его запястью, чтобы развязать руку брата.

Под ребра Мэтта ощутимо что-то ткнулось. Он ойкнул и обернулся на деда, который, похоже, решил прервать его своей тростью.

- Сдурел? - спросил Бернард. Но не ворчливо, а скорее устало. - Совсем не чувствуешь?

Мэтт обернулся к Даниэлю, тот по-прежнему смотрел широко распахнутыми глазами, но Мэтт понял, о чем говорил Бернард. Сейчас, при ярко горящем ритуале, они будто смешали семейную энергию... и лежащий на кровати Даниэль не принадлежал ей.

Лоа закатил глаза и фыркнул:

- Почти получилось же!

Мэтт растерялся, потерялся, пока дед не проворчал:

- Иди проветрись, Мэтт.

Он послушно поплеся наружу, и только когда его лица коснулся влажный воздух, понял, что дед чертовски проницательный человек. Остудить голову - это именно то, чего не хватало Мэтту.

С удивлением он заметил, что успело стемнеть. Сегодня Мэтт совершенно потерял счет времени и даже не понял, когда наступил вечер. Или уже ночь? В Садовом квартале толком неясно, когда уходили толпы туристов, за оградой воцарялась тишина, только порой долетали звуки из соседних домов.

Мэтт уселся на качели, не отрывая ног от крыльца. Ночь шумела насекомыми, после прохлады особняка душно льнула к коже. Но всё равно приятно и действительно прочищало мозги.

Покосившись в сторону магнолий, Мэтт заметил полупрозрачный силуэт и проворчал:

- Чего стоишь? Иди сюда.

Его всегда удивляло, что призраки предпочитали ходить, а не скользить над поверхностью. В детстве Мэтт думал, это странно, и если бы у него была возможность передвигаться как угодно, он бы точно летал! Теперь казалось, что ходьба больше напоминает о жизни, связывает с реальностью.

Мэтт почти не удивился, что призраком оказался мальчик со стрекозами, Гордон Мур.

- Где ты был всё это время? - устало спросил Мэтт.

Мальчик пожал плечами и улыбнулся. Уголки рта темнели, и Мэтт даже думать не хотел, какие насекомые успели отложить там личинки, и почему призрак предпочитал выглядеть именно так. Запечатлел образ не момента смерти, а когда нашли его тело.

- Неподалеку, - сказал Гордон Мур.

- Ты следуешь за мной?

- Не за тобой.

Мэтт нахмурился. А потом внезапно понял:

- Дан!

Мальчик кивнул и посмотрел на особняк.

- Я потерял его в этом доме. Как думаешь, тут будут рады еще одному призраку?

- Им пофиг, - проворчал Мэтт. - Может, близнецы захотят компанию. А почему ты еще куда-то не пошел? Или хочешь уйти насовсем?

Наверное, его правда вымотали последние дни, или он просто начал принимать призраков как должное. Поэтому Мэтт вот так запросто болтал с одним из них.

- Мне некуда пойти, - сказал Гордон Мур. - Меня убил отец, я не хочу домой. Не хотел быть, где умер. Твой брат нашел меня, и я последовал за ним. Я хотел увидеть больше! А не исчезнуть.

- Но вокруг Дана нет призраков.

Мэтт редко говорил об этом с братом, но тот упоминал, что, возможно, призраки сторонятся его из-за смерти, принимая за своего. После той аварии вокруг него никогда не было призраков.

- Хватит нас преследовать, - вяло проворчал Мэтт.

- Мы не преследуем вас, - сказал Гордон Мур. - Вы светите ярко. Мы греемся в вашем свете.

Мысль не сразу дошла до Мэтта, он продолжал покачиваться, упершись ногами в доски. А потом остановился:

- Хочешь сказать... Дан светит слишком ярко?

- Он стал сильнее после смерти.

Гордон Мур улыбнулся, у него изо рта вылезла стрекоза и устремилась в ночь. Мэтт спрыгнул с качелей, замешкался только на секунду, сделал призраку приглашающий жест рукой, а потом нырнул в дом, чтобы с порога сообщить отцу и тете Вивьен в гостиной:

- Продолжаем! Нам нужно всего лишь уничтожить лоа. Дан достаточно силен, чтобы вернуться.

Ему не задали ни единого вопроса и снова собрались в комнате под откровенно насмешливым взглядом лоа. Помешкав на пороге, Мэтт повернулся в коридор и обратился к воздуху:

- Помогите нам.

Так что совсем не удивился, когда заметил между живыми мерцающие силуэты призраков. Больше их никто не видел, но Мэтт хмыкнул и занял свое место, расправив плечи.

- Нужна жертва, - заявил Роберт.

Мэтт почти ожидал, что жестом фокусника отец достанет из-за спины курицу. Вместо этого, он аккуратно порезал руку и капнул кровью на выложенный мукой веве, начиная читать заклинание. Передал нож по кругу и каждый добавил собственную кровь. Мэтт видел, как руки проходили сквозь мерцающие силуэты женщин и мужчин, тех же близнецов и статного незнакомца, который одновременно неуловимо походил и на деда, и на отца, и даже на Дана.

Бабушки не было, видимо, только Эши по крови собрались. Зато позади отца и тети Вивьен очень слабо мерцал силуэт дяди Майкла. Он заметил взгляд Мэтта и подмигнул ему.

Никто не видел призраков... только дед внимательно смотрел на Майкла, и Мэтт был готов поспорить, что видел его!

- Кровь кровью, дым дымом, огонь выжжет то, что не принадлежит этому миру.

Когда повалил густой дым от трав, в носу запершило, глаза заслезились. Мир будто плыл, и силуэты призраков почти сливались с фигурами людей, становились неотличимы от них. Мэтт наклонился к уху лоа и прошептал, но не ему, а брату, который прятался глубоко внутри. До сих пор был там.

- Ты приказал ему однажды. Помнишь? Когда он мучил меня видениями. Ты приказал, и лоа отступил. Значит, ты сильнее него!

Конечно, если бы было так просто, Даниэль мог давно избавиться от лоа. Но Мэтту казалось неимоверно важным напомнить сейчас. А как лучше сделать, его умный старший брат сообразит сам.

Эши упрямы. Они добиваются того, чего хотят, даже если это кажется невозможным. Умеют возрождаться из пепла.

Горький запах трав кружил голову, и Мэтт уже не был уверен, что удержится на ногах. Энергия семейного круга, живых и мертвых билась, пульсировала, колени подгибались под ее мощью.

Лоа шипел, бился, но Мэтт ощущал, что энергия обходит его стороной. Она могла не просто уничтожить, но растерзать самого лоа на части - но для этого нужно выгнать его из тела, а вцепился он крепко. Мэтт мог понять, почему в прошлый раз ничего не вышло.

Не выходило и теперь.

Даниэль сможет что-то сделать изнутри, точно сможет!

- Позови его.

Мэтт поднял голову и поморгал, чтобы слезящимися глазами разглядеть Айвори. Тот перестал молиться и смотрел на Мэтта.

- Позови его, - повторил Айвори. - Он выгонит лоа из тела, но ему нужно показать дорогу.

И Мэтт позвал.

***

Первую змею Даниэль заметил, когда понял, что в квартире нет двери.

На ее месте красовалась гладкая стена, и Даниэль не слишком удивился. Провел ладонью, где должна быть ручка, и тут-то и заметил черную вертлявую змейку. Она скользнула между полом и стеной и тут же исчезла, растворилась, будто ее и не было.

Нахмурившись, Даниэль начал методично осматривать стены. Добрался до окон и даже не удивился, что за ними привычный пейзаж, но... статичный. Облака не двигались, людей не видно, машины не едут. Никакого движения, будто картинка, отпечатавшаяся в памяти.

Так оно и было, конечно.

Даниэль помнил слова Дэвида Эша: «прячься». В тот момент он понял, что против мощи лоа, который давно готовился к удару, прямо сейчас шансов у него нет. Поэтому стремительно унесся в глубину сознания, туда, где его не мог достать вообще никто, даже гость в собственном теле.

Так что Даниэль быстро понял, что видение наслал не лоа, а он сам. Как будто ему недоставало этого момента, еще одного прикосновения, пары слов, ничего не значащих, но оседающих на губах прощанием.

В жизни ему не хватило этих мгновений.

Но оставаться в мареве фантазий Даниэль не собирался. Ему нужно найти выход, даже если формально он его не видел. Но это вовсе не значило, что его не существовало.

Прятаться, конечно, прекрасно, но Даниэль не сомневался, что его семья точно что-то придумает. Ему надо быть готовым.

А еще змеи.

Они появлялись то тут, то там, но исчезали, стоило посмотреть на них прямо. В основном, черные, другие обладали белыми телами. Что это такое, Даниэль понять не мог, хотя его мозг усиленно работал.

Наконец, последний дюйм стен был исследован, и никакого выхода Даниэль не нашел. Он даже заглянул в туалет, но там ожидаемо не было ничего интересного. Похоже, чтение «Гарри Поттера» не привнесло в его собственное подсознание выход в министерство магии через унитаз.

- Шаг за шагом, - пробормотал Даниэль.

Вернувшись к дивану, у которого в реальном мире он пытался устроить ритуал, Даниэль уселся на пол, скрестив ноги. Тут никаких пятен крови не было, и он сомневался, что она имела значение, когда у него и тела как такового не было.

Это именно то единственное, чем он сейчас не обладал.

Вместо того чтобы сосредоточиться на том, как выбраться, или хотя бы на странных змеях, Даниэль вспомнил Анаис. Ему казалось, что встреча с ней могла бы принести боль, такую же, какую он ощущал при воспоминаниях о ней. Поэтому он так старательно их избегал - но здесь, в этом месте собственного сознания был вынужден наконец-то столкнуться с ней лицом к лицу.

С этими грезами.

С тем, что он потерял.

Оказалось, на самом деле образ Анаис нес тепло и легкую грусть. Ощущение было таким, будто Даниэль бежал от памяти об Анаис, но она вовсе не несла ничего плохого. В этом не было боли. Боль жила внутри него самого.

Вновь прикоснуться к Анаис оказалось правильно. Но еще правильнее отпустить ее. Оставалось только удивляться, почему Даниэль не мог понять этого раньше. Почему больше увязал в кошмарах.

Ты не можешь начать жить по-настоящему, пока не отпустишь прошлое. Ты не можешь быть живым, пока оглядываешься на бездну. Ее часть всегда с тобой. Но только ты решаешь, позволить ей завладеть тобой или стать частью тебя.

Даниэль не хотел этого. Не сомневался, что и Анаис не хотела бы этого для него.

Он коснулся собственной груди, где всегда ощущал холодок, будто часть его осталась на той стороне, у призрачного дома, который он видел, когда его сердце остановилось.

Может, и так.

У каждого собственная бездна: у кого-то смерть, у других травмы, комплексы, болезни. Это часть нас. Но не мы.

Даниэль решительно поднялся на ноги и расправил плечи. Он вспомнил, как истекал кровью в настоящей квартире, как Мэтт его нашел - и как он сам до этого пришел к Мэтту, на которого насылал видения лоа. Тогда Даниэль не задумывался о возможностях, не думал об ограничениях. Он просто... делал. Сейчас нужно то же самое.

Он смог приказать лоа один раз, сможет и еще. Это его тело. Его жизнь.

Даниэль вскинул руки, и вдоль запястий поползли, перетекая друг в друга черные и белые змеи. Его лоа, эско. Те, кто всегда сопровождали и, видимо, в подсознании предстали в привычном для Даниэля образе. Они окутывали энергией, существовали во всех мирах одновременно и словно соединяли с более мощной энергией, которая пульсировала снаружи.

- Я сильнее тебя, - спокойно сказал Даниэль. - Я твой хозяин, а не наоборот. И сейчас я приказываю тебе: уходи!

Лоа бился, но Даниэль ощущал свою силу. Он сможет вытолкнуть лоа из тела, а уж потом как-нибудь разберутся с ним. Ему нужно вернуться.

- Ego sum dominus.

Даниэль шептал привычные молитвы и приказы, ощущая, как дрожит лоа. А потом услышал, как его зовут, и двинулся на голос.

***

- Даниэль!

Лоа бился, рассыпался и распадался.

Вытолкнутый из тела, он оказался мишенью для семейного круга, который на этот раз был больше, сильнее, мощнее, чем когда-то с Майклом. Он не только закрывал перекрестки и изгонял лоа. Он уничтожал его.

Мэтт чувствовал это, а еще слышал, как неестественное шипение сменилось криками боли, и они уже походили на человеческие, но в то же время тело по-прежнему принадлежало лоа.

Мэтт звал не только и не столько голосом, сколько чем-то глубоко внутри себя. Привязанность. Теплом. Любовью.

Они могут прожить без Даниэля. Мир не рухнет без него и продолжит идти свои чередом. Но сильно опустеет.

Отец читал заклинания, дым в комнате вихрился, и Мэтт уже перестал понимать, что происходит.

Внезапно всё затихло.

Крик оборвался, тело Даниэля обмякло. Семейная энергия проникала в него, а лоа распался, будто конфетти на празднике. Мэтт ощущал, как его потряхивает, отец замолчал. Никто не решался двинуться.

Мэтт сделал шаг вперед и чуть не рухнул на подогнувшихся ногах. Уперся руками в кровать и медленно опустился на колени. Даниэль дышал рвано, приоткрыв рот, как человек, который долго бежал или боролся. Его веки дрогнули, и глаза открылись, хотя явно с трудом фокусировались.

- Дан?

Мэтт не знал, что спросить, какую быструю проверку устроить или хотя бы убедиться, что у брата не кисель вместо мозгов.

- Если это не ты, я вызову твой призрак и придушу собственноручно, - пробормотал Мэтт.

Даниэль шевельнулся, и Мэтт уже приготовился к чему угодно.

Вместо ответа, Даниэль сжал руку в кулак и показал средний палец.

Эпилог

Мэтт явно чувствовал себя на кладбище неуютно.

Не то чтобы Даниэль этого не видел, но для верности Мэтт еще и сообщил:

- Здесь охренительно неуютно.

День стоял по новоорлеански солнечный и влажный, но летний жар сменялся осенней сдержанностью. Туристы предпочитали другие кладбища, хотя и здесь между приподнятыми над землей склепами и каменными могилами встречались праздношатающиеся люди.

Даниэль и Мэтт стояли перед аккуратным саркофагом, где рядом с высеченным именем красовались нарисованные три крестика - знак того, что здесь лежит колдун или колдунья.

Положив маленький букетик полевых цветов, Даниэль покосился на Мэтта, который переминался с ноги на ногу:

- Ты сам захотел прийти.

- Но ты предложил!

- Извини...

- Нет, - буркнул Мэтт. - Это ты извини. Мне правда здесь неуютно, но ты прав, я хотел прийти. Думаешь, она была бы не против?

- Конечно. Ты ей нравился.

- Ага, особенно когда при знакомстве вылил на нее кофе.

Даниэль улыбнулся:

- Анаис больше испугалась за тебя, а не за платье. Ты так быстро убежал, что она послала меня за тобой.

- Мне стыдно было! Первая твоя девушка, с которой меня знакомишь, а я веду себя, как придурок.

- Почему «как»?

Мэтт возмутился, Даниэль рассмеялся. На самом деле он ценил, что брат согласился пойти с ним, хотя кладбища действительно не любил из-за обилия призраков. На могиле Анаис Мэтт никогда не был, и теперь Даниэль понимал, что отчасти именно из-за аварии.

Выбитое на камне имя напоминало, что точно так же мог закончить и Даниэль.

- Пойдем, - сказал Даниэль. - Нужно заехать за пирожными, которые просил дед. Иначе он так и будет мучить Айвори.

После семейного ритуала все сначала радовались, потом отсыпались. А после каждый увлекся чем-то своим. Бернард вот жаждал записать всё, что произошло, но с литературным языком у него было не очень, так что Айвори пришлось ему помочь. Именно пришлось - потому что он как тот, кто видел семью со стороны и многое «знал», стал тем человеком, которого дед с утра до ночи мучил расспросами.

- Мне кажется, он не решается спрашивать тебя, - хмыкнул Мэтт, когда они двинулись по дорожке с кладбища. - Наверное, думает, для тебя это сложно.

Даниэль пожал плечами:

- Я бы рассказал без проблем! Но раз мне удалось ускользнуть от бдительного ока деда, не буду его разубеждать. Тем более, это дало мне время заняться собственной книгой.

- О, ты ее начал?

- Ну... по правде говоря, закончил.

Мэтт встрепенулся и пихнул брата в бок:

- Когда можно почитать?

- Кинул тебе на почту.

- Эй, а почему молчал? Просто тихонько кинул!

- Ты же увидишь.

Мэтт закатил глаза и ругался до самых ворот. Они обогнули парочку туристов, которые восторженно тыкали пальцами в чью-то могилу, сверяясь с мобильником. Мэтт неожиданно посерьезнел:

- Ты расскажешь Натали Бреннан правду?

- Уже.

Хотя в семинарии их учили быть добрыми и всепрощающими, Даниэль признавал, что учился так себе. Он не сомневался, что и без нее Майкл рано или поздно совершил бы ритуал. Правда, возможно, тогда рассказал бы родным или закрыл перекрестки. Лоа остался во многом из-за Натали.

Даниэль не мог не злиться, что именно из-за этого лоа нашел Анаис. Из-за этого она умерла. И посчитал, что Натали должна знать, и само знание станет достаточным наказанием для нее.

- Что сказала? - полюбопытствовал Мэтт.

- Не поверила, потом накричала на меня, начала проклинать... ну, я, конечно, ответил, что это мы уже проходили, и у нее ничего не вышло. Потом она замолчала. Думаю, до нее наконец-то дошло, что она сделала, и к чему это привело. Натали Бреннан своеобразный человек, но она правда любила дочь. Как думаешь, каково осознавать, что частично вина за ее смерть на тебе?

Они вышли с кладбища и направились в сторону мотоцикла Даниэля. Он нацепил солнечные очки и прошептал несколько слов, приказывая лоа. Они затрепетали рядом, устремились узнавать, и тут же принесли ответ.

- Перерыв в пекарне закончился, - сообщил Даниэль.

- Думал, наши семейные силы тоже исчезнут.

- Их дал лоа, но от него они больше не зависят. Так что нет. Ты расстроен? Тем, что по-прежнему видишь призраков?

Даниэль давно хотел спросить об этом Мэтта и в какой-то степени опасался. Он ощутил, как его плечи расслабились, когда Мэтт хмыкнул и покачал головой:

- Неа. Без них было бы... скучно.

Они подошли к мотоциклу, и Мэтт провел пальцами по написанным на бензобаке словам молитвы "In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti". На буквах сидела стрекоза, от которой Мэтт почему-то пришел в восторг, смахивая ее.

- Я не рассказывал тебе об одном призраке, - заявил он. - Это отличная история.

- Давай за ужином. Ты магазин купил? Отец почему-то спрашивал об этом у меня, а не у тебя. Дважды. Поговори уже с ним! И купи чертов книжный.

- Я был, знаешь ли, несколько занят в последнее время.

На протянутый шлем Мэтт посмотрел так, будто ему предлагают ядовитую змею, но покорно натянул, усаживаясь позади и буркнул:

- Какой же ты иногда зануда.

Даниэль улыбнулся:

- Аминь.

Оглавление

0. Чертовы Эши

1. Аминь

2. Я ваш бог

3. Всплывшие гробы

4. Даже если будешь ненавидеть меня

5.Никаких продаж после заката

6. Магнолии на костях

7. Лучше бы ты умер

8. Коралловый аспид

9. Ты до сих пор прогоняешь монстров

10. Айвори

11. Шесть флагов

12. Колыбельная для мертвецов

13. Кровь

14. Особняк

15. Во имя Отца, и Сына, и всей семьи

16. Это связано с мертвецом

17. Мальчик со стрекозами во рту

18. Правда редко приносит покой

19. Не нужно себя хоронить

20. Кристофер

21. Пустить пулю

22. Впусти меня, и никогда не будешь одинок

23. Его здесь нет

24. Шаг за шагом, бог смеется

Эпилог