Младший наследник (СИ) [Волопас] (fb2) читать онлайн

Annotation

Младший сын, самый слабый и безвольный. Он наблюдал, как его дом рушится, как клан распадается, а от когда-то влиятельной семьи остается лишь громкая фамилия.

Он умирает. В тот же момент где-то в другом мире откликается душа архимага.

Младший сын просыпается. Вернуть силу и влияние семьи? Что ж, приступим!

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Отступление. О том, почему Мёбиус не любит хрустальные шары и смертельно обижен на провидцев

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 1

Я отложил бумаги и потёр виски. Всё тащат и тащат любую мелочь мне на подпись. Как будто коллегия магов не может обойтись без меня хоть минутку. Кажется, работа архимага только и состоит из сидения в кабинете и бесконечного чтения документов. Где же тут волшебство?

Суровый мир бюрократии.

В дверь постучали. Я дал разрешение войти, и в кабинет проскользнули два человека, оба в мантиях с золотой вышивкой — такую форму носили штатные маги в королевском дворце, где и находилось моё рабоче-жилое здание. Первый встал чуть поодаль, держа в руках какой-то крупный предмет. Второй же приблизился к столу и отвесил мне поклон.

— Сэр, контрабандисты доставлены и ожидают приговора в темницах.

— Сколько?

— Пятнадцать человек, сэр.

Я вздохнул. Иногда я ненавижу всю эту формальную обстановку — никто не выложит информацию сразу, как будто не очевидно, что это именно то, чего я жду. Или мне просто стоит заменить некоторых людей? Может, новые подчинённые окажутся порасторопнее. А этих закину куда-нибудь на границу или в крепости — там людей всегда не хватает.

— А так же..?

Маг сглотнул.

— Две повозки, пять лошадей, три мёртвых семихвостых гиены и неприрученный саблезубый волк. Последний помещён в клетку под присмотром инспекции магических животных до распоряжения, сэр.

— Отлично. При них были артефакты?

— Только один настоящий, помимо трёх ящиков поддельных защитных амулетов и протухшей сыворотки очистки воды. Всё распределено согласно вашим предыдущим инструкциям.

Это значило, что амулеты сожжены, а сыворотка передана каравану, отправляющемуся на пустоши — там её выльют в выделенную для этого область, чтобы ей больше никогда нельзя было воспользоваться.

Контрабанда магических товаров — само по себе преступление, учитывая их невероятную опасность. А продажа таких вещей, как тухлая сыворотка — прямой путь на плаху с приговором серийного убийцы. Сыворотка призвана очищать непригодную для питья воду в некоторых районах страны, но когда она портится, вызывает неконтролируемо распространяющуюся порчу и медленно губит всё живое. Учитывая то, что действует она не мгновенно, обычный человек и не заметит, что что-то не так.

А потом будет поздно: города и деревни вымирают, если своевременно не получат помощь. Иногда за ней и не обращаются, принимая происходящее за обычную вспышку какой-то болезни.

— Найти поставщика. Этих отвести на площадь и забить камнями, — приказал я.

Маг кивнул, поклонился и стремительно ушёл, чуть ли не выскакивая за дверь, и второй, держащий артефакт, понял, что пришла его очередь со мной столкнуться.

Хладнокровное решение убить пятнадцать человек далось мне так же легко, как выбор, какой галстук я сегодня надену. Контрабандисты — беда, с которой я столкнулся, заняв новый пост по велению короля. Из-за них гибнет много людей — так почему я должен испытывать сострадание? Магия — не просто способ украсить сокровищницы дворян, не получивших разрешение на хранение волшебных предметов. И пусть не жалуются, если однажды все их поместья взлетят на воздух.

Раньше я был обычным боевым магом, затем прожил десяток лет как учитель магии. Затем долгие-долгие годы — уже и не вспомнить, сколько времени прошло, — я был в уединении в магической башне. Выйдя, я получил новый пост — едва успел приспособиться к жизни среди людей, а уже стал новым архимагом. Предыдущий скоропостижно скончался, и королю пришлось спешно принимать решение. Так я и попал на эту должность.

Правда, не очень-то и хотелось — поскорее бы пенсия. В школе работаешь с бумагами, в магической башне изучаешь книги и свитки, теперь вот сидишь в кабинете и мусолишь документы да обращения — надоело уже.

Я встал из-за дубового стола и обошёл его, прежде чем мужчина успел сдвинуться с места. Тот опустил голову и вытянул руки, показывая мне резную шкатулку без замка.

Натянув защитные перчатки, я приоткрыл её, не чувствуя никаких магических потоков. Обычно от артефактов веет магией, но иногда она неочевидна, сокрыта внутри — прежде чем делать какой-то вывод, стоит хорошенько осмотреть предмет.

Внутри было маленькое зеркальце. Я нагнулся над ним так, чтобы видеть своё отражение, но увидел лишь скелет в моей собственной одежде. Довольно стандартная вещь — либо сводит владельца с ума, либо очень своеобразно предсказывает будущее.

Я захлопнул шкатулку.

— Присвоить номер три тысячи семьсот сорок пять и унести в хранилище. Изолируйте под зачарованным куполом.

Маг кивнул.

— Будет сделано, сэр.

Но только он развернулся, чтобы уйти, за дверью раздалось громкое цоканье каблуков. Быстрый, тяжёлый, но несомненно женский шаг — все, кто на меня работал, знали, что это Психея пришла поскандалить.

Знали и боялись. Я и сам напрягаюсь каждый раз, когда вижу её на горизонте. Психея ненавидит меня лютой ненавистью ещё с тех пор, как место архимага освободилось. Она долгие годы работала при дворе, ничем не уступала мне по магическому резерву и навыкам, но очень невовремя рассорилась с одной важной шишкой. Слово за слово, и она уже вне милости короля.

Так и получилось, что человек, который просто хотел спокойной жизни, сидит в кресле архимага, а тот, кто годами стремился к этой должности, вынужден продолжить службу, как простой столичный маг.

Как же не повезло нам обоим.

Я пытался придумать, что бы такого сказать Психее, чтобы она и сегодня от меня отстала, когда вдруг почувствовал ужасную слабость. Тело словно перестало меня слушаться, и я понял, что падаю на пол.

А я ещё думал, что не будет пользы от этого огромного мягкого ковра…

Сознание постепенно утекало. Как будто душу вырывают из тела — я медленно перестаю что-либо чувствовать и улетаю в пустоту. Что происходит? Почему я не могу сопротивляться?

Краем уха я слышал, как стража бросается ко мне, а Психея, только распахнувшая дверь, начинает кричать.

Цок-цок-цок — её каблуки всё громче и быстрее, будто бы совсем рядом.

Так я и умру?

Я открыл глаза. Странное ощущение. На языке привкус крови, тело не слушается. Напоминает тот раз, когда один ученик превратил меня в кота. Тогда я ещё не знал, что эти коварные маленькие гады вечно пытаются заколдовать учителя, вот и пришлось провести единственный и неповторимый день на четырёх лапах.

Но вот очнуться нагишом, когда заклятие спало, было ещё стыднее. Да уж, в те времена я был таким неопытным…

Не в ту степь меня заносит, ох, не в ту.

Лежу, кажется, на дощатом полу. Явно не мой кабинет — вряд ли у кого-то хватило бы смелости вынести ковёр под шумок. Я заметил полоску кожи, попавшую в поле зрения. Кажется, рука. Бледная, с несколькими родинками и растёртыми кровавыми пятнами.

Я попытался пошевелиться — пальцы на чужой руке дрогнули. О, так она моя? Ну уж нет, никаких случайных трансформаций в мою смену!

Главное не паниковать. Что бы ни случилось, это решаемо — сначала отлеплюсь от пола, а там видно будет, что со мной приключилось.

Вдруг я заметил, что навязчивой головной боли, преследовавшей меня весь день, как не бывало. Зато всё тело ныло, будто по нему телегой проехались, да не один раз, а десяток: туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда. Помимо этого, я был выжат, как лимон, словно во мне не осталось никакой энергии. Я воззвал к своей магии — к моему ужасу, одна не откликнулась. Ни единой крупицы.

Вот же чёрт.

Кровь во рту оказалась моей. Я осознал это, когда поднял голову — от доски она оторвалась с противным хлюпаньем, — и сглотнул, избавляясь от короткого приступа тошноты. Правда, судя по пустоте в желудке, избавляться было уже не от чего.

Ещё и на шее что-то холодное, так и тянет вниз… Надо успокоиться и найти способ вернуться домой — где бы я ни был, из этой дыры лучше убираться, пока не помер. Кровь изо рта ещё никогда не была хорошим знаком.

Оставайся.

Я скривился. В ушах противно зазвенело, и моя голова упала на пол, будто шея не смогла её удержать. Больно!

Вдруг множество голосов, сливавшихся в один, зашептали:

Куда ты собрался?

Не смей уходить.

Спаси семью.

Спаси семью, спаси семью, спаси семью, спасисемьюспасиспасиспаси….

Я зажмурился. Что за хрень тут творится? Какая ещё семья, кого я должен спасать? Минуту назад я был в своём кабинете, прямо в здании, выделенном архимагу посреди королевского дворца. Что теперь происходит? Кто-то меня похитил? Изощрённо, нечего сказать!

Не уходи.

Не уходи.

Останься.

Тебя никто не отпустит.

Ты должен исполнить желание.

Я что, в джинны заделался?

Наконец, звон прошёл. Голова гудела, но не слишком долго — ещё минута-другая отдыха, и я снова мог двигаться. Правда, горло сдавило тисками — что-то, надетое на мою шею, сжалось, когда голоса заговорили.

Я снова поднял голову. Напряг руки — какие-то слишком короткие, — и с усилием встал на шатающиеся ноги. Они едва держали — я бы плюхнулся обратно на пол, если бы эта маленькая кровавая лужица под щекой меня в конец не достала.

Теперь-то я смог осмотреться. Ноги — мои новые ноги, что не может не разочаровывать, — были короткими и тощими, а тельце явно молодым. Не сказать, что я старше восемнадцати — а когда какое-то время учил противных сопляков, неплохо определяешь их возраст.

Комнатушка. Маленькая, даже тесная. Без окон — то-то я чувствую, дышать толком нечем. Пол из досок, стены пустые — только пара бумажек над односпальной кроватью: плакат с непонятным мне изображением, и, кажется, рисунок. Окружение… Что-то среднее между бедненькой комнатой и причудливостью. Стол, например, в углу. Видно, письменный, и тетради стопочкой сложены, да только ни перьев, ни чернильницы. Зато есть… Ну, что-то. Тёмный прямоугольник на ножке, перед ним — плитка с символами и нечто маленькое, но, судя по форме, предназначенное для руки

Свет исходил от светильника прямо в потолке. Свечей не видно, и магии я не чувствую — тоже странно, но не тревожно.

И всё же, чья это комната? Неужто я поменялся телами с каким-то беднягой? Как подумаю, что некий подросток сейчас в теле архимага… Да-а, не свезло так не свезло.

Зеркало нашлось на внутренней стороне дверцы маленького шкафа. Я бы и не заметил, если бы он не был приоткрыт. Перешагнув через несколько лужиц крови — очевидно, принадлежащей владельцу тела, — и символы, нарисованные синей краской, я приблизился, оглядывая сосуд своей души.

Пусть и временный.

Ты здесь навсегда.

Голоса снова зашептали, заставляя меня зажмуриться и покачнуться. Дышать стало тяжело — будто ошейник затянули. Хороший способ кого-то убить. Надо будет взять на заметку.

Сделай нашу семью великой.

Как ты можешь хотеть уйти?

Как навязчиво. Я сглотнул, снова почувствовать солёный привкус крови, и оттянул дверцу шкафа, натыкаясь на своё отражение.

Парнишка. Тощий окровавленный парнишка с мешками под глазами и тонким железным ошейником, подпортившим мне последние две минуты — правда, как снять, никак не возьму в толк. Что тут ещё скажешь?

Я покрутился. Ага! Что-то всё-таки нашлось. На задней стороне шеи, чуть выше ошейника, была маленькая татуировка. Чтобы рассмотреть, пришлось неудобно выгнуться и приподнять пышные чёрные волосы.

Пацан-то давно стригся?

Синяя краска, изображение цветка. Кажется, хризантема. Просто и приятно на вид. Есть ли в этом какой-то смысл?

Почувствовав, как головокружение и тошнота возвращаются, я оторвался от отражения и приблизился к кровати, падая на мягкую поверхность. Этому телу нужен отдых. Что такого с ним приключилось, что оно в таком состоянии?

Я закрыл глаза. Глубоко вдохнул, пытаясь избавиться отболи и нащупать в себе хотя бы крупицы привычной магии.

Ничего. Только что-то странно знакомое… Похоже на ту энергию, что вытащила мой дух из тела. Да, это она — слабая нить где-то внизу живота, такая тусклая, что я мог бы её и не заметить. Ну и что это такое, магия парнишки?

Попытавшись ухватиться за эту энергию, я понял, что перед глазами появляются какие-то картинки.

— Ну же, Сабуро, идём. Почему ты снова злишь братьев? — спросила седая старушка в тёмном платье странного кроя; оно напоминало плотный халат с широким поясом.

— Я не злю их, — вырвалось из моего рта. Голос был детским, и ростом я был мал, судя по тому, как немолодая женщина надо мной нагнулась. — Они сами злятся. Почему Таро сказал, что я чужой?

Старушка покачала головой.

— Никогда не говори ничего лишнего и не спорь. Сабуро, ты же не хочешь, чтобы у нас были проблемы? — она вздохнула и взяла меня за руку. — Так иногда бывает: вы братья, но у вас разные мамы.

Тряска — моя голова покачалась из стороны в сторону.

— Но ведь у нас один отец?

Морщинистая рука легла на мою голову и потрепала волосы.

— Конечно, один. Ты поймёшь, когда подрастёшь. Больше ни с кем не ссорься. Если молодые хозяева что-то скажут, просто молчи и уходи, ладно? Тогда они от тебя отстанут.

— Ладно, — проворчал я. — Как скажешь, няня…

Я моргнул, уставившись в белый потолок. Воспоминание владельца тела? Неожиданно, но не содержательно. Теперь я знаю, что паренька зовут Сабуро — должен сказать, даже имена степных племён кажутся мне привычнее. Сабуро? Таро? Не уверен, что когда-нибудь слышал что-то похожее.

Это — да и всё происходящее, чего уж мелочиться, — наводит на мысль, что я очень далеко от дома. Отнюдь не радужная перспектива: я в теле тощего парня неизвестно где, и подросток в теле архимага, предположительно уже разрушающий королевство. Просто замечательно.

Надо поскорее выбираться из этой ситуации и…

Не уйдёшь!

Куда ты собрался?

Исполни желание.

Спаси семью.

Почему ты хочешь уйти?

Дороги назад нет.

Что-то мне эти голоса напоминают… И точно, в магической башне эдак на тридцатом году жизни мне на голову свалилась старая книга. Что поделать — тогда я был новичком и в обширной библиотеке ориентировался плохо, потому и что можно, а что нельзя трогать, понятия не имел.

Это была проклятая книга с запечатанной душой тёмного мага, написавшего её. Стандарт: проклятия, злые заклятия, всякое ужасное зло — всё, что можно ожидать от томика с жуткими волчьими зубами на обложке.

Я открыл. Полистал. Понял, что это не то, что нужно мне для исследований, но душа мага явно не собиралась от меня отлипать. Книга так и не закрылась и летала за мной, нашёптывая всякое. Иди убей, разнеси тут всё, свергни короля, получи власть… И все знают, чем обычно заканчиваются такие истории. Пришлось проглотить свою гордость и идти на поклон к старшему магу в башне, чтобы он захлопнул эту дрянь и спрятал её куда-нибудь подальше.

Как и ожидалось, душа тёмного мага хотела обратить меня во тьму и подселиться в моё тело. Так сказать, на всё готовенькое.

Вот и сейчас ощущаю что-то похожее.

И всё же, мой затылок снова столкнулся с матрасом. Эти голоса явно не намерены меня отпускать. И способы удерживать меня хороши — то ли от головной боли и звона в ушах загнусь, то ли этот проклятый ошейник меня задушит. Такая маленькая полосочка стали, а никак не снять! Была бы тут моя магия…

Я снова подумал об энергии в теле Сабуро. Нет, всё же, это не совсем магия. И, к своему стыду, я понятия не имею, что это такое и как этим пользоваться. Да и такое ничтожное количество…

Раньше всё было просто: с каким магическим резервом родился, с таким и живи, и никак ты его не поменяешь. А теперь? Можно ли изменить количество этой энергии?

Потому что если нет — я уже одной ногой в могиле.

И как мне получить информацию?

Глава 2

Высокий белокурый мужчина позволил слуге забрать его пальто, оставшись в дорогом костюме-тройке. Он оглянулся на свою дочь, девятнадцатилетнюю девушку в облегающем платье. В который раз он подумал, что она его точная копия: такие же волосы, разве что куда длиннее, такие же большие голубые глаза и надменное выражение лица.

Она будет прекрасной партией. Но с какой семьёй им породниться? Одна из десяти главных фамилий Империи Оясима была готова породниться, и десять лет назад Кирилл Вяземский заключил договор на помолвку их с Кикучи Орочи детей. Старший сын и наследник клана, Сейичи, и девушка из княжеской семьи, любимая дочь Кирилла Мария.

В те годы клан Кикучи процветал. У них были огромные банковские счета, множество реликвий и невероятная сила. Но что сделали годы?

Кикучи Орочи был единственным сыном своего отца. У него не было ни братьев, ни кузенов — некому сменить этого человека. В конце концов, под его руководством клан распался. Их лучшие бойцы покинули их, подчинённые семьи сбежали под крыло других кланов. Даже родственники не хотели иметь что-то общее с Кикучи Орочи, способным только пить и растрачивать деньги, копившиеся поколениями.

Они становились всё беднее. Об их главной задаче — истреблении демонов и защите населения Оясимы, — давно ничего не слышно. Последней каплей была информация о том, что меньше недели назад оставшиеся девять семей императорского совета приняли единогласное решение исключить клан Кикучи. Кирилл Вяземский знал, что скоро об этом объявят на весь мир: теперь в императорском совете Оясимы девять семей, девять главных фамилий и десять глав кланов, правящих страной, крутя императором, как им угодно.

Это позор. Если помолвка не будет расторгнута так скоро, как только возможно, семья Вяземских будет опозорена. Особенно Маша — Кирилл Антонович не хотел, чтобы она становилась одной из нежеланных невест среди знатных девушек.

Может, один из датских принцев был бы лучшим выбором — он всё равно ровесник Маши, а невестой так и не обзавёлся. В крайнем случае, в Оясиме ещё много вариантов. Или поискать кого-то в САСШ? Нет, с ними отношения напряжённые.

Кирилл Антонович вздохнул. Ещё будет время об этом подумать — его Маша ещё молода. В крайнем случае, можно отправить её учиться заграницу. Уж среди молодых людей её возраста точно найдётся кто-то подходящий.

Вместе с дочерью мужчина поднялся на второй этаж и отыскал знакомую дверь главной гостиной. Слуга открыл дверь, впуская Вяземских в просторное помещение с панорамными окнами. Пол из тёмного дерева и дорогой ковёр, кожаный диван, вычурные вазы с дорогими картинами…

— Снова перестановка? — спросил Кирилл Антонович вместо приветствия. — Дай угадаю, госпожа Орлова опять решила, что мебель устарела?

Такая фамильярность была обусловлена тем, что с хозяином дома, ухмылявшимся, сидя в кресле, Кирилл был давними друзьями. Они знали друг друга с детства, и, пока они были наедине, мужчины позволяли себе вольности.

— А я всё ждал, когда ты приедешь, — Михаил Орлов встал и приблизился к Кириллу для рукопожатия. — Ну, что там с вашей историей с оясимцами? Не могу поверить, что ты так долго тянул.

— С тех пор, как два года назад наследник Кикучи стал заниматься делами клана, я понадеялся, что у них всё наладится. В конце концов, стало ещё хуже. Наверное, не стоило возлагать столько надежд на сына этого человека… И ведь дед машиного жениха был невероятным человеком! Как жаль, что всё, ради чего он поднимал семью и клан, закончилось вот так.

Орлов покачал головой.

— Не нам их жалеть. Главное, что твои глаза открылись раньше, чем Маша и Кикучи Сейичи сыграли свадьбу. Всё бы пропало. И что теперь?

— Кикучи Орочи упрямится. Мы ему даже денег предложили, — хмуро произнёс Кирилл Антонович. — Мы пытались договориться, но теперь он требует чтобы мы с Машей присутствовали лично. Настаивает, что не будет даже говорить о расторжении помолвки, если мы не посетим его дом.

— Последний? — фыркнул Орлов. — Кажется, он распродал всё имущество, и его семья живёт в самом маленьком и дешёвом поместье из всех. Дворяне, а? Хакусяку, чтоб их…

— Их понизили рангом. Теперь всего лишь дансяку… — Кирилл на секунду прикрыл глаза. Какое разочарование. — Так ты интересовался делами их клана? Это не то, о чём слышал каждый. Даже не дело нашей страны.

Михаил пожал плечами.

— Было интересно. С тех пор, как ты впервые сказал, что думаешь о разрыве помолвки, я приглядывал за новостями о делах Кикучи. Ну и что на счёт поездки? Едешь?

— Конечно, — ответил Вяземский. — Этот старик даже на порог не пустил моих людей. Что ещё делать? Придётся освободить пару дней. Если это для Маши…

Мария Вяземская, слушавшая разговор краем уха, сидела на краю дивана, уткнувшись в телефон. Она уже знала о планах отца ехать к главе семьи Кикучи, и полностью этот план поддерживала. Как она могла выйти замуж за сына человека, разрушившего клан? Её незадачливый жених и сам приложил к этому руку. К тому же, подруга Марии из Оясимы жила в том же городе и крутилась в дворянских кругах — она сообщала, что Кикучи Сейичи частенько бывал в обществе женщин.

И продажных в том числе.

Мария не вчера родилась — знала, что и такое бывает. В конце концов, и брак у них не по любви. Да и многоженство в Оясиме обычное дело. Но не тогда, когда помолвленный юноша из одной из главных семей страны всё чаще попадается папарацци в компании проституток.

Давно Вяземская не испытывала такого стыда. Ей не терпелось порвать документ о помолвке своими руками!

Мария глянула на родного и крёстного отцов — те обсуждали грядущую поездку в Оясиму и планы об отправлении её самой, Маши, в какую-нибудь хорошую академию. Орлов предложил оставить девушку в Осяиме — в грядущем году там будет учиться его племянница, Наташа Орлова. Мария была не против — Наташа хорошая девушка, и в Токио можно было бы встретиться с Канэко Норико.

И скорее бы разорвать все связи с этими Кикучи!

— Сабуро! Откуда ты тут взялся, а? — юноша чуть выше меня, пахший алкоголем и женскими духами, пнул меня, заставляя упасть на землю.

Девушка в его руках, явно дама известнейшей профессии, заливисто рассмеялась.

— Сейчи, это твой брат? Не могу поверить, такой хилый!

Юноша её не слушал. Он нагнулся и прошептал мне в ухо:

— Это ты? Ты виноват? Или Таро, этот завистливый ублюдок? Кто из вас выложил мои фотографии? Кто их сделал, а?

Он держал меня за волосы и пару раз встряхнул, заставляя жмуриться от неприятных ощущений. Я сглотнул, трясясь от страха.

— С-старший брат… Я ничего не делал…

— Конечно, это не ты. Ты слишком тупой. Знаешь, сколько от тебя проблем? Семьи Араи и Ёшимура отказались подчиняться и перешли под крыло Нагаты. Кто знал, что у них и там есть родственники? А Араи хватило только присягнуть на верность. Они игнорируют десятилетия службы! Нагата, этот заносчивый ублюдок! Думает, что он лучше нас, только потому что в последние годы они уничтожили больше демонов. Ха! Мы всегда были лучше, понимаешь, тупой братишка?

Я едва ли что-то понял, окоченев от страха, но всё равно яростно закивал, почему-то боясь, что старший брат пеня ударит.

Сейичи, похоже, был настроен говорить с самим собой. Ну, напившись, люди и не такое творят — поток мыслей это меньшее зло.

— Нет, это точно Нагата Мияко. Сучка! Встала во главе клана, и сразу такая умная? Семья Нагата даже не состоит в совете!

— Брат…

Сейичи прищурился и влепил мне пощёчину.

— Чего вылез? Только на нервы действуешь. Эти фотографии. Столько проблем! Теперь эти чёртовы Вяземские требуют разорвать помолвку! Ну ничего, отец что-нибудь придумает. Обязательно придумает…

И вот я снова открыл глаза. Сон? Нет, это было воспоминание. Судя по всему, это Сейичи старший брат Сабуро. Ну и семейка — так и вижу эту непередаваемую братскую любовь.

После сна стало немного легче, но тело было тяжёлым, и энергии до сих пор почти не было. Да ещё и в животе заурчало. Надо вставать: поесть да искать выход из этой ситуации. Меня жизнь в теле этого мальчишки ни капельки не привлекает.

Куда собрался?

Теперь это ты.

Теперь это твоя ответственность.

Что будет с нашим домом без тебя?

Ну хватит уже! Ясно, никуда не ухожу, хватит уже меня душить!

Ошейник снова стал свободнее, и я рвано вдохнул. И во что я ввязался? Не было бед в жизни, а вот…

Я поднялся с кровати. Пару секунд постоял, привыкая к абсолютно ужасным ощущениям. Колени подкашивались, слегка подташнивало. Да ещё и после воспоминаний о Сейичи в груди трепетал какой-то неестественный страх. Сердце бешено билось, и мои руки едва заметно тряслись. Это что-то инстинктивное — я бы никогда не испугался какого-то мелкого засранца с пристрастием к алкоголю, но Сабуро, очевидно, был от него в ужасе.

Я глубоко вздохнул, пытаясь успокоить это ужасное тело. Что ж такое? Мало того, что меня сюда запихали, так ещё и взять управление толком не получается.

В желудке заурчало. Жалобно и громко, будто я не ел несколько суток. Впрочем, судя по тому, каким я себя обнаружил прошлым… прошлым чем? Время суток тут не узнаешь.

В общем, поверить в то, что парнишка голодает, не так уж сложно.

Я огляделся. Кровь на щеке засохла — ощущения так себе. По крайней мере, легче от этого не становится. Умыться бы… Есть тут где-нибудь вода?

Я напряг мозг, пытаясь выудить из воспоминаний Сабуро что-нибудь об этой комнате. Без магии получалось так себе. Ну ничего, и не с таким справлялись.

Так, на той табличке перед чёрным экраном можно писать — точнее, с её помощью. Чёрно-белые книжки с картинками были куплены в магазине прямо перед школой, пока Сабуро ещё там учился. На плакате любимый герой манги в обнимку с его девушками. Тьфу. Ничего полезнее не было?

Ага! Та маленькая белая дверь ведёт в комнату, где можно помыться. Взять только одежду почище — пахну, будто из помойки вылез, — и можно идти навстречу воде.

Вода течёт из этого интересного приспособления — крана. Занимательно. Я и раньше знал, что люди без магии добиваются большего.

Наконец я стал выглядеть почти как человек. Тощий разве что, и лицо как у призрака. Мешки под глазами, кожа бледнющая — из дома парнишка давно выходил? Вроде не заключённый.

Я открыл дверь — легко поддалась. Вышел из комнаты. Снаружи меня встретил пустой коридор со светлыми стенами. Сторону можно было не выбирать — слева был тупик, самый конец, так что отправился я направо.

Пара закрытых комнат и долгожданный свет в конце тоннеля — большие раздвижные двери, которые вели на улицу. Из обуви у меня были только тапочки, но я не брезговал пройтись в них по земле. Я спрыгнул на каменную дорожку, ведущую в причудливый сад, и отошёл, чтобы осмотреть дом снаружи.

Двухэтажный, с виду довольно крупный. Стиль, какого я никогда не видел. Вокруг, кажется, есть ещё несколько зданий и много низких деревьев с тонкими кривыми стволами. Вдалеке, с другой стороны, виднелась белая стена — похоже, она окружала дом.

Что это за место? Чем больше я вижу, тем меньше мне это нравится.

— Младший господин?

Голос, раздавшийся сзади, был неожиданным. Похоже, мои чувства были так плохи, что я и не понял, что кто-то ко мне подкрался.

Немолодая женщина в платье, похожем на то, что носила няня из воспоминания. Поверх платья был белый фартук. В руках женщина держала метлу — она сжимала её мозолистыми пальцами и смотрела на меня с неуверенностью во взгляде.

— Да? — отозвался я. В конце концов, к кому ещё она могла обращаться?

Я хотел спросить, где тут достать еду, но мой желудок (ладно, не совсем мой, но хотя бы не кошачий) меня опередил. Он громко-громко заурчал, заставляя нас с женщиной вздрогнуть.

— Вы голодны? — спросила женщина. — Лучше возвращайтесь в свою комнату — я принесу еды. Как раз время ужинать.

— Есть прямо в спальне? — удивился я. — Там даже нет обеденного стола. Что, в этом доме нет столовой?

Женщина моргнула. Оглядев меня с ног до головы, будто не веря своим ушам, и тихо произнесла:

— Неужто..? Да быть не может…

— Что вы говорите?

Она помотала головой.

— Ничего-ничего. Идём — я сейчас же подам ужин в столовой.

Она отправилась в дом. Пожав плечами, я отправился за ней.

Мы перешли в другое здание. Прошлись по коридору с кремовыми стенами и зашли в просторную комнату с большим низким столиком… На коленях так на коленях — я же не у себя дома.

А хотелось бы.

Это твой дом.

Наш дом.

Навсегда.

Я скривился, на секунду застыв. Как надоело! Ещё раз, и я действительно свалюсь.

Я упал за стол, пока женщина возилась где-то в боковой комнате. Затем она принесла столовые приборы — где ж ложки-вилки? Палки какие-то… Нужно приспосабливаться. Должна же у Сабуро быть мышечная память.

Пришлось подождать, но вскоре женщина принесла немного тёплого риса, овощи и рыбу. Скудненько. Ничего. Вдох — надо успокоиться. Ну и что, что я в совершенно непонятных условиях? Ко всему можно приспособиться. У степных племён три месяца прожил, и тут проживу — а там вообще сырое мясо руками ели.

Женщина ушла — хотя, я заметил, что она продолжает крутиться где-то за дверью и явно за мной наблюдает. Вздохнув, я приступил к еде.

В середине процесса меня прервал стук каблуков. Назойливое цоканье, будто за стенкой кто-то ходил туда-сюда. Затем оно стало ближе, и хозяйка туфель явно приблизилась к столовой.

И, судя по звуку, она застыла на пороге, уставившись на мою спину.

— Сабуро?

Я отложил палочки — и правда, мышечная память помогла, но я бы с радостью вернулся к нормальным приборам. Повернувшись, я оглядел женщину. Лет двадцать пять, не старше. Блондинка со странным неестественным отблеском волос и ярким макияжем. Она надула губы, думая о чём-то своём, когда мы столкнулись взглядами, и постучала по бедру своими длинными красными ногтями.

— Так это ты, Сабуро? — спросила она доброжелательнее, чем я от неё ожидал. Кто она? Одна из женщин Сейичи?

Я приветственно кивнул.

— Кто ж ещё?

Действительно, ну разве кто-то заподозрит смену душ в одном теле? Более того, не думаю, что мне поверят, если я об этом заявлю.

Женщина прошло к столу, качая бёдрами. Она опустилась на подушку напротив меня.

— Давно ты не выходил, — протянула она. — Разве ты не боишься? Что изменилось, мальчик?

Я качнул головой и уклончиво ответил:

— Должен ли я чего-то бояться?

Женщина пожала плечами.

— Раньше ты это делал. Что, если ты встретишься с братьями?

— Вот встречусь, тогда и увидим.

— Бедный мальчик, — вздохнула незнакомка. — Может быть, ты сошёл с ума? Я бы сошла. Сабуро, скажи, тебе нужен врач?

Я мотнул головой.

Кто она и что имеет в виду?

Перед глазами всё расплылось. Приступ головной боли заставил меня закрыть глаза и опереться на руку, чтобы не стукнуться головой о миску риса.

— Сабуро?

Мужчина лет пятидесяти, морщинистый, с пропитым лицом, сидел в перед своим ровесником с надменным выражением лица. Первый был богато одет и обнимал черноволосую даму в чересчур открытом платье. Второй выглядел куда проще, встав перед ним на колени.

— Ну что, Минами? Ты потянешь самостоятельное существование? — спросил первый и хрипло рассмеялся. — Я мог бы закрыть твой долг, но такие услуги не получают бесплатно.

— Господин Кикучи, — второй мужчина поклонился, утыкаясь лбом в пол тому, что сидел на возвышении. — Пожалуйста. Мы будем служить верой и правдой, но нашей семье очень нужны эти деньги. Ваш отец всегда нас поддерживал…

— Ну я же не мой отец. Его давно нет на этом свете, — собеседник глотнул что-то из маленькой расписной чарки. — И что мы будем делать?

Глава 3

— Ну, Минами, у тебя есть предложения? — господин Кикучи усмехается. — А вот у меня есть что-то на уме.

Минами поднимает голову, впиваясь взглядом в мужчину на возвышении. Он облизывает пересохшие губы и спрашивает:

— И что же это?

Я верчу головой. Оглядываюсь на старушку — няню, — сидевшую рядом. Неподалёку виднелись ещё двое детей чуть старше. Оба черноволосые и отдалённо напоминающие меня. У одного воротник высокий, но вот одежда другого позволяет мне увидеть маленький синий рисунок на шее. Точно такой же, как тот, что я обнаружил у Сабуро.

Няня подносит палец к губам, призывая меня к тишине. Я киваю, и мой взгляд возвращается к господину Кикучи. Кто же он?

Только не говорите, что эта пропитая рожа — мой новый отец.

— Я слышал, пару месяцев назад твоей младшей дочери стукнуло девятнадцать, — протянул он, ухмыляясь. — Девушка в таком возрасте… Тск-тск-тск, до меня доходил слух, что она хороша.

Минами побледнел.

— Господин Кикучи, но…

— Что, Минами? — скучающе спросил Кикучи. — Тебе есть, к кому ещё обратиться? Ваша семья уже давно барахтается. Тебе нужны деньги или нет? Раз уж ты пытаешься мне возразить, можешь проваливать.

Но Минами снова упал в поклоне — от того, как его лоб столкнулся с полом, раздался глухой стук, заставивший меня потянуться к длинному рукаву няни.

— Я согласен! Я отдам вам Рико!

О как. Я не в первый раз вижу продажу женщины, но что такого ценного может предложить этот пьяница, а, Минами? Намерен так поступить, так хотя бы подыщи человека, который предоставит тебе выгодную сделку.

Что один, что другой — оба мужчины мне уже не нравятся.

И вот я просыпаюсь в третий раз. На моём плече чья-то рука. Подняв голову, я обнаружил, что это была та самая блондинка, с которой я разговаривал ранее.

— Сабуро! — ахнула она. — Ты очнулся? Фуджи вот-вот приведёт врача, не вставай!

Я обнаружил, что полулежу на столе, а женщина, склонившаяся надо мной, смотрит с нешуточной тревогой во взгляде. Издалека послышался топот ног. Я прикрыл глаза — снова головная боль, что б её.

Дверь распахнулась. В столовую вбежала та женщина, что привела меня сюда, и мужчина в белом халате. Он тут же бросился ко мне, не откладывая осмотр. Я покорно позволил ему проверить тело Сабуро и заключить:

— Бедный мальчик, он истощён. И эти колебания энергии… Я уверен, что дело в нервах.

— Что за колебания энергии? — спросила блондинка. — С ним что-то не так?

Врач покачал головой.

— Его духовная сила… Раньше такого не было. Думаю, в нём что-то пробуждается. Медитация в насыщённом энергией месте бы помогла. Только вот сейчас это невозможно…

Энергия, энергия, энергия. Что это такое? Местный аналог магии? Надеюсь, это так — тогда я смогу подчинить это и использовать, чтобы…

Куда собрался?

Даже и не думай.

Я скривился, и моя голова ударилась бы о стол, если бы рука врача не успела её остановить.

— Сабуро! — взвизгнула блондинка. Я поморщился. Мне тут плохо, громкость нельзя убавить? — И что же делать?

Что делать, что делать… Я приподнялся, освобождаясь от чужой хватки, и выдавил:

— Спасибо за помощь. Думаю, дальше я сам.

— Молодой господин, вам бы отдохнуть, — заявил врач. — Не перенапрягайтесь.

Я кивнул.

— Конечно.

— Ты уверен, что можешь идти, Сабуро? — выдавила блондинка, наблюдая, как я поднимаюсь из-за стола. — Ты так внезапно упал. А если это случится снова?

Я мотнул головой. Бывало и хуже. Главное, что хотя бы поел — теперь умирающим себя не чувствую. Полчаса назад было ещё хуже. Изо рта женщины вырвался вздох. Она кивнула врачу и Фуджи, позволяя первому уйти, а второй забрать посуду. Затем она поднялась с места, где сидела, поддерживая моё прежде обмякшее тело и предложила свою руку.

— Идём, Сабуро, я провожу тебя до комнаты. Точно ничего нет?

Ведёт себя, будто она мне мать. Только разница в возрасте у нас должна быть не такая уж большая. Сестра? Более правдоподобно, но что-то мне подсказывает, что это не так.

Помощь мне оказалась не нужна. Когда ошейник снова прекратил меня душить (удивительно, как все вокруг упорно не замечают корень моих бед), я довольно быстро пришёл в себя. Идти в свою комнату я отказался — духота там страшная, и своей же кровью до сих пор воняет. Слабое тельце Сабуро и без того мутит. Немного свежего воздуха пошло бы на пользу.

К тому же, слово медитация кое-что мне напомнило.

Я — всего лишь двадцатишестилетний маг, проходящий практику в главной магической школе страны. Это был мой второй месяц, но мой куратор, мисс Ульсен, уже доверила мне вести уроки без её присмотра. Управиться с детьми сложно. Особенно если все они — кучка говнюков из богатейших родов страны. Конечно, не сложно сколотить состояние, если у большинства людей талант к магии передаётся по наследству. Самомнение у этих детишек огромное, а вот ума нет и никогда не было.

Ладно, может, он и был, но когда ты оказываешься в шкуре нового учителя там, где богатых наследников лучше и пальцем не трогать, начинаешь волей-неволей всех их ненавидеть. Этим я и занимался почти всё время: пока вёл лекции, которые они вечно пытались сорвать, пока проверял абсолютно ужасные домашние задания этих сорванцов, пока скрипел зубами, подавляя желание сломать шею шутнику, облившему все коридоры липким зельем, капли которого стремительно набухали на открытом воздухе, заполняя всё пространство…

Вот сбежать бы в магическую башню подальше от малолеток. И ведь дёрнул чёрт стать учителем. Что поделать — кушать всем хочется, вот я и взялся за первое предложение с зарплатой больше чем с тремя нолями.

В дверь постучали. Я оторвался от бумаг и раздражённо проскрипел:

— Войдите.

Человек снаружи тут же ворвался в учительскую, как вихрь. Осмотрёл комнату беглым взглядом, кивнул старшекласснице, которую впрягла работать с документами учитель зельеварения, и подобрался ко мне, ненормально быстро перебирая ногами.

Выглядел мужчина необычно. Тёмная кожа, узкие глаза и длинные чёрные волосы, собранные в низкий хвост. Одет он был не по-нашему — в королевстве майки на манер халата точно не носят, да и меховая накидка у незнакомца не по погоде.

— Вас-то я и искал! — просиял он. — Мёбиус, не так ли?

Я заторможенно (конечно, по сравнению с ним) кивнул.

— Да. Чем я могу помочь?

Незнакомец протянул руку для рукопожатия.

— Гоу Ли. Да, тот самый.

Я чуть было не вскочил со своего места. Гоу Ли? Гоу Ли?!

Мой взгляд метнулся к календарю. И точно, маг из маленького восточного государства должен был приехать именно сегодня. Он — тот кто будет преподавать основыбоевых искусств третьегодкам.

Да уж, в моё время никто не устраивал для нас чего-то подобного. Учимся, и ладно. Какие нам иностранные учителя с редкими техниками?

Глядя на мою реакцию, Гоу Ли хохотнул.

— Я думаю, наши чувства сейчас очень схожи. Например, сейчас я стою между тем самым Мёбиусом, систематизировавшим заклятия, отравляющие человеческое тело, и создавшим собственный артефакт в довольно молодом возрасте. Воодушевлён ли я? Просто невероятно.

— Вы — человек, сражавшийся с целым войском в войне между Хоу и Цзинь, — сказал я, стараясь не путаться во всех этих восточных названиях. Они ужасно непривычные, и я наверняка очень неловко их произношу.

Гоу Ли махнул рукой.

— Кем бы мы ни были, сейчас мы оба здесь — застряли в школе, чтобы учить юных магов. Тяжело боевому магу, когда сражаться не с кем, не так ли?

Я кивнул — пожалуй, даже переборщил с энтузиазмом. Время настало мирное, да и даже самые опасные монстры вдруг затихли — тишь да благодать. Ну где искать работу в таких условиях?

Я предложил Гоу Ли сесть напротив меня и выудил из ящика стола несколько учебных пособий, по которым мы ведём уроки третьегодок. Мужчина пробежался глазами и выдавил:

— Думаю, с этим можно работать. Мне уже составили расписание?

— Ректор надеялась, что мы разберёмся с этим сами, когда вы приедете, — вздохнул я. — Предполагается, что первое время мы будем делить мои учебные часы. Сколько времени требуют ваши первые занятия?

— Мне нужна хотя бы пара часов без перерыва. Восточные боевые искусства очень деликатные, — объяснил Гоу Ли. — Мы начинаем с длительных медитаций. Нужно найти гармонию со своим телом и окружающим миром — только тогда магия начнёт циркулировать по телу, увеличивая человеческий потенциал. И лучше бы время было с запасом. Первое время подросткам очень тяжело приспособиться — вы ведь знаете, как у них со вниманием. По-хорошему, занятия лучше начинать с двенадцати лет… Даже не знаю, какой результат можно получить с вашими учениками. Семнадцать — очень поздно.

Я потёр виски, приглядываясь к листу с расписанием. Без сомнений, у третьегодок много боевой практики, но так же есть много вещей, которые они должны успеть освоить за это время. Где взять все эти часы для Гоу Ли, и что лучше сдвинуть? Фехтование? Может, пока обойтись без стрельбы из лука?

— Ничего-ничего, — выдохнул я скорее самому себе. — Как-нибудь разберёмся.

Может, попробовать уроки Гоу Ли? Хуже мне точно не станет. В конце концов, должен же я как-то разобраться с этой энергией. Хоть советы этого человека и подразумевали ту же врождённую магию, к которой я привык, погружение в себя может помочь вытащить эту энергетическую нить и попытаться её увеличить. Всё равно, что увеличение резерва артефактов — долго и муторно, но должно подействовать.

Правда, артефакты берут магию создателя. Но что может взять эта энергия? Разберусь по ходу дела.

Женщина всё равно настояла на том, чтобы проводить меня. Она сказала, что мы можем подыскать тихое место в саду — никто, кроме слуг, всё равно его не посещает. Странное место. Как только у меня хватило денег на дом с большим двором, я начал работать на улице в любой день с подходящей погодой. Наверное, не столько из-за любви к открытому пространству, как из-за желания насладиться тем, на что я потратил чертовски большую сумму.

И всё же, мы даже не покинули эти запутанные, абсолютно одинаковые коридоры со светлыми стенами и полом, без приключений. Кто-то выскочил из-за угла и чуть не врезался прямо в меня. И снова женщина, и снова в коротком платье, будто я проснулся в каком-то борделе.

Эта не была блондинкой. Длинные чёрные волосы, немного растрёпанные, и слегка смазанный макияж. Она выглядела немного старше той, что вела меня на улицу. Надув и без того пухлые губы, незнакомка недоверчиво спросила:

— Это ты — младший сынишка? — она смотрела на меня, будто я, какое-то редкое животное в клетке, а не человек. Очень своеобразная смесь интереса и недоверия. — А лицом на старшеньких похож. Как тебя, Сабуко?

— Сабуро, — поправила блондинка. Вдруг она впилась ногтями в моё плечо, заставляя меня отступить на шаг. — Младшего господина зовут Сабуро.

Её собеседница махнула рукой.

— Сабуко, Сабуро — какое кому дело? — фыркнула она. — Не думала, что когда-нибудь увижу его вот так. Мальчик-затворник, да? Я слышала, что раньше ты возилась с ним, но и не думала, что это правда. Что ты в нём нашла, Рико? Тянет на молоденьких? Господин Кикучи не оценит интерес.

Рико? Что-то это мне напоминает… Неужели она дочь Минами?

— Он мой племянник, — с укором произнесла Рико. — Это вообще не твоё дело. Лучше займись своими делами, если они у тебя есть, Азуми.

Черноволосая дёрнула плечом и, демонстративно игнорируя Рико, приблизилась ко мне, чтобы потрепать по щеке.

— Посмотрите на него, это тот самый бесталанный мальчик. Настоящий мусор в семье истребителей монстров. Удивительно, что ты ещё кому-то нужен, — протянула она с притворной нежностью.

— Азуми!

Черноволосая взмахнула руками.

— Ухожу-ухожу. Возись со своим калекой сколько хочешь. Да кому это интересно?

Вообще-то, на калеку Сабуро не смахивает. Хилый и слабый здоровьем — да, безусловно. Но чтобы бросаться такими громкими словами? Да, у мальчика действительно ужасная репутация.

Убедившись, что стук каблуков Азуми стих, Рико тронула меня за плечо и неловко спросила:

— Ну что, идём?

Кивнув, я отправился за ней. Женщина вывела меня во двор, и, спустившись на узкие дорожки, мощёные булыжником, мы углубились в сад. Здесь он казался немого больше, чем когда я вышел на улицу в первый раз. Рико миновала крупные кусты с большими белыми цветами, и обошла пару низких деревьев, направляясь прямиком к низкому столику из цельного камня, возле которого была пара пыльных сидушек.

Я вертел головой, как мог, но не обнаружил ни одной хризантемы. И всё же, имеет смысл эта татуировка, или тут просто мода такая? Но чтоб у двух членов семьи в одном месте…

— Это подойдёт? Ты ведь помнишь, как вернуться отсюда в свою комнату? — подала голос Рико. — Ты так давно не выходил из комнаты. Заперся, и никак не застанешь тебя снаружи. А ты ведь знаешь, что будет, если я буду ходить по комнатам хозяев дома…

Я почувствовал, что должен ей хоть что-то сказать, и выдавил:

— Извини.

— Нет, незачем извиняться, — покачала головой Рико. — Скажи, что-то снова случилось? В последний раз ты был таким подавленным, когда Таро отправил тебя в больницу… Чёрт. Я не хотела напоминать, прости!

Она взглянула на меня, словно ожидала, что я как-нибудь отреагирую, но я понятия не имел, о чём речь. Мне оставалось только пожать плечами.

— Всё в порядке. Меня это больше не беспокоит.

— Правда? — недоверчиво переспросила блондинка.

— Да, — отозвался я. — Прости, но не могла бы ты оставить меня? Мне нужно немного уединения.

— Как скажешь, — выдохнула Рико после небольшой задержки. — До встречи.

Она встала и помахала мне рукой, прежде чем отправиться обратно в дом. Я смотрел, как её фигура исчезала за пышной листвой. Наконец, когда я не мог рассмотреть вызывающее красное платье, я расправил плечи и сел, припоминая наставления Гоу Ли. Наставления для детей. Ну и как я дожил до такого?

Скрестить ноги. Руки на колени — как угодно, главное, чтобы было удобно. Спина должна быть прямой — до сих пор помню, как ойкали ученики, когда Гоу Ли беззастенчиво бил их палкой, когда они горбились во время занятий. Жалобы ректору не помогли — Гоу Ли, в конце концов, известнейший маг из другой страны, кто и как на него повлияет? Мне бы в те годы такую смелость.

Я погрузился в себя, прощупывая тело в поисках тонкой и блёклой, вечно ускользающей нити энергии Наконец, она нашлась. Тусклое свечение, которое толком и не разглядишь, и едва заметное тепло, не способное даже согреть моё тело. Нужно сосредоточиться. Гармония, да?

— Позвольте магии циркулировать по вашему телу, — голос Гоу Ли раздался в моей голове, как далёкое и смутное воспоминание. Так я и сделал: не стал удерживать нить на месте, а позволил ей двигаться самой, лишь следя за её перемещением. Сначала внизу живота, потом ближе к груди. Затем она поднялась к горлу, слегка пульсируя. Я постарался расслабиться и литься с этой крохотной каплей силы — кажется, она отозвалась, оседая где-то у сердца.

Это самовнушение, или она действительно стала самую малость ярче?

Погрузившись в себя, я сосредоточился лишь на дыхании и взаимодействии с энергией, а затем…

— Эй, Сабу, — красивая женщина с усталостью в глазах, позволила мне схватить подол её платья и погладила по спине. — Ну что ты? Я знаю, мы редко видимся. Но мы ведь наверстаем это, верно, Сабу?

Вспышка. Темнота. Затем я почувствовал приступ боли. Тепло рук женщины безвозвратно исчезло, оставляя лишь холод, удары, словно кто-то намеревался хорошенько избить меня палкой, и влагу. Кажется, я валялся в луже, а по моему телу стекали ледяные капли дождя.

— Что, уже сдался? — хмыкнул кто-то. — Открывай глаза, младший брат, я вижу, как ты кривишься. Может, выбить тебе пару зубов? Тогда-то ты не будешь так на меня похож. Знаешь, как раздражает твоё лицо?

Ещё один удар. Задыхаясь от боли, я понял, что мои рёбра явно не собираются оставаться целыми после этого дерьма.

Глава 4

Удар. Воздух выбило из лёгких, и я хрипло закашлялся, чувствуя, как по моему лицу стекают горячие слёзы. Липкий страх окутал тело — нет, он был не мой. Это был страх Сабуро. Мальчик был в ужасе, пока старший брат с наслаждением его избивал

Рука сломана. Бывало и хуже, но привыкнуть к боли невероятно сложно — отвратительное ощущение притуплялось только благодаря тому, что это была не реальность, а воспоминание.

— Младший братец, ну почему ты замолчал? — раздался медово-сладкий голос.

Вот же мудак.

— Т-таро, — вырвалось из моего рта. — Что я тебе сделал?

Таро безразлично пожал плечами.

— Должен ли ты что-то делать, чтобы я тебя бил? Глупый маленький Сабуро, — он похлопал меня по голове. — Ты просто есть.

Может, я и не должен злиться — это не моё тело и не моя жизнь. Если бы не то, что я вдруг оказался на месте Сабуро, мы не были бы как-либо связаны. Он бы дожил свою неприятную жизнь здесь, а я бы дожил свою напряжённую жизнь там, в родном королевстве.

И всё же, когда ты наблюдаешь избиение глазами жертвы, нападающему хочется глотку перегрызть. Что-то много о себе возомнил этот Таро только из-за старшинства. Руки чешутся кого-нибудь побить? Ну пусть попробует тронуть это тельце ещё раз — пока в нём моя душа, эта глупая палка — разум Сабуро подсказывал, что это некая бита, — ни за что меня не коснётся.

Холодно. Судя по звуку, идёт дождь, но на меня не попало ни капли — хотя, порыв ветра принёс немного влаги, но как только он утих, я снова смог почувствовать себя сухим. Я обратил внимание на энергетическую жилку, пульсировавшую где-то в сердце. Она стала немного больше, чем в последний раз — медитация всё же пошла на пользу, но сила до сих пор так незначительна, что её будто и нет вовсе.

Тепло. Что-то мягкое чувствуется сбоку, прямо возле моей руки. Если постараться, можно даже услышать чужое дыхание. Под локтем что-то мягкое — поддаваясь порыву окоченевшего тела, прижимаюсь чуть ближе и слышу тихое «ой» и шуршание ткани, будто человек лихорадочно пытался отползти.

Погодите-ка секундочку. Кажется, в теле парнишки отмерли последние крохи моего разума. Что это ко мне подкрался?

Я распахнул глаза и повернул голову, впиваясь взглядом в девицу.

В этом доме вообще есть кто-нибудь, кроме женщин? Ладно, врач да я — уже что-то.

Девочка в платье, ужасно похожем на наряд Фуджи, держала над нами зонт. Она сидела рядом, и я заметил, что её плечо было немного мокрым там, куда этот самый зонт не доставал. Я вот, зато, был вполне сухим.

От прочих местных девушка не отличалась — тип лица такой же, как и у них, восточный и, на мой вкус, необычный. Длинные чёрные волосы, собранные в две косы, и ровная чёлка, да большие оленьи глаза.

И грудь, которую я неосознанно ткнул, тоже немаленькая. Так вот, что было таким мягким. А я ещё удивляюсь, чего у девицы лицо красное, как спелый помидор. Заметив, что я на неё смотрю, она застыла.

Было темно. Небо заволокло тучами, и дождь хлестал, грозясь превратиться в настоящий ливень. Тело совсем затекло — сколько ж я тут просидел?

— Эй, — позвал я. — Спасибо за зонт. Кто ты?

Девушка икнула от испуга. Что с ней такое?

— Хара, — выдавила она. — Хара Минори, господин.

Ай-яй, давненько меня так не называли. Привычка дворцовых горничных. Вот в моём доме все звали меня исключительно «сэр». Приятнее как-то. Какой из меня господин?

— Минори, значит. Давно ты тут?

Она помотала головой.

— Нет. Дождь пошёл, а вы всё сидели, вот я и… Вы тут уже два дня, господин, поберегите себя.

Я встал — Минори тут же поднялась следом, удерживая надо мной зонт.

— Идём, — сказал я, указав на ближайшее здание, в котором признал то, где находились спальни. — Нечего под дождём торчать.

Два дня, значит? Я и не думал, что медитация так затянется. Результат, конечно, есть, но он не настолько велик, чтобы я был этим доволен. Ничего нельзя добиться быстро — такая простая истина, а так раздражает. Ну не в моей же ситуации!

В животе заурчало. Серьёзно, снова? А ведь эти два дня пролетели для меня, как миг.

Я отпустил Минори и направился в знакомый (шучу, такой же, как остальные) коридор, пытаясь ориентироваться в этом знаний. Ну не знаю, хоть бы вазочек или других декоративных штучек расставили — здесь всё такое одинаковое, что толком и не поймёшь, что где. А я тут всего один раз был, и то с кашей в голове. В ту ли сторону я вообще направляюсь? Вот же ж — рановато я со служанкой распрощался.

А вот и тупик с последней дверью, совершенно не отличающейся от других. Я огляделся, будто пустой дощатый пол и стены могут мне что-то сказать, и приблизился. Была ни была — хотя, перспектива пересечь всё здание снова мне ни капельки не улыбалось. Хилым ногам после двух дней сидения на месте эта прогулка совсем не нравится.

Я распахнул дверь, ожидая увидеть изгаженный кровью и краской пол да простенькое убранство в стиле студенческого общежития, но картина меня встретила совершенно другая. Местечко было куда больше, с окном, через которое виднелась стена дождя, узорчатым ковром и дорогой мебелью. Людей здесь не было. Подумав, я прикрыл за собой дверь и нащупал выключатель — ту самую кнопочку, благодаря которой зажигались местные светильники. Удобно — и почему у меня на родине таких нет?

Большая кровать с балдахином, которая выглядит несколько инородно, низкий стол посреди комнаты, окружённый шестью подушками, несколько дорогих вещей… О! Что я говорил о вазах? Они тут явно в ходу. Правда, что это за торчащие веточки, никак не возьму в толк. Ну, раз уж местным такое нравится…

На одной из стен висел набор мечей в одинаковых ножнах синего цвета. Все они были замысловато украшены начищенным серебром и имели необычную изогнутую форму. Я приблизился и взял в руки один из тех, что был сверху — короткий меч, на рукояти которого была выгравирована крохотная надпись, оформленная как печать. Хаттори. Это имя владельца или того, кто создал это оружие?

Я обнажил лезвие, глядя на наточенную сталь, блестящую и отражающую моё собственное лицо, как зеркало. От клинка веяло энергией — той самой не-магией, которую я пытался развить.

Ну что ж, у хозяина этой комнаты всё равно полно таких же — разве что, другого размера. Я пожал плечами, мысленно извиняясь за воровство, и просунул меч под ремень брюк. Он всё равно был достаточно свободным, а больше эту находку приткнуть и некуда.

Почему-то на ум пришло слово вакидзаси. Что бы это значило?

Не найдя ничего интереснее меча, я вышел из комнаты, не забыв выключить свет. И снова я в темноте — тут-то почему нет никакого освещения? Вздохнув, я отправился исследовать здание дальше. Ну не может же здесь быть так много тупиков — равно или поздно я найду свою комнату, да?

«А вот и нет,» — сказала судьба, гаденько посмеиваясь. Свою комнату я не нашёл — успел миновать всего один поворот, когда наткнулся на трёх мужиков, сосредоточенно вскрывающих одну из запертых дверей. Может мне в жизни хоть один раз повезти? Я огляделся. Богатый же дом, где чёртова охрана-то?

Один из мужчин глянул прямо на меня. Затем толкнул кого-то из напарников и прошептал:

— Хозяйский пацан. Возьмём живьём.

Как я уже говорил, просто невероятное везение. Я хотел отбиться — правда хотел, но тело Сабуро, тоненькое, как спичка, голодное и лишённое магии, отказалось подчиняться. Я успел заехать первому приблизившемуся по лицу, отскочить и потянуться к мечу, когда прямо в меня уткнулось дуло пистолета.

Понятия не имею, что это за штука такая. Это всё разум Сабуро — сирены в голове взорвались, крича громкое «тревога, тревога, тревога», так что сомневаться, что я сдохну, если продолжу сопротивление, не пришлось.

А сдыхать я пока не хочу. Рано мне. И вообще, у меня тут вторые восемнадцать — умирать вот так просто стыдно!

— Сдаюсь, — выдохнул я, поднимая руки.

Но по морде мне всё равно дали. Да ещё и меч отобрали — эй, я сам его только что украл!

— Норико!

— Мария!

Девушки обнялись, пока Кирилл Вяземский обсуждал что-то со своей охраной. Он бросил взгляд на свою дочь и покачал головой. И всё же, больше всего она хотела встретиться со своей подругой. Не будь в Оясиме этой девочки из клана Канэко, Маша и не подумала бы сопровождать отца в этой поездке. Сама мысль навестить дом Кикучи была ей противна — это было одной из причин, что здесь, возле отеля, пути Вяземских и расходились.

Кирилл Антонович выбрал самое охраняемое место в городе. Как его единственная дочь, девушка из одного из самых знатных родов Российской Империи, Маша всегда была подвержена опасности. Одна беда — она толком этого не осознавала. Она редко уезжала из главного дома, всегда была окружена десятками охранников и имела невероятную уверенность в себе — в конце концов, она с самого детства занималась боевыми искусствами и развивала свою духовную силу, чтобы, как и все её владельцы, внести свой вклад в борьбу с монстрами и демонами, годами терроризировавшими человечество.

И всё же, Маша была молодой и наивной. Кирилл Вяземский знал, что в этом возрасте кажется, будто тебе всё по плечу, и не мог не беспокоиться.

— Маша, — позвал он. — Ты уверена, что будешь в порядке?

— Ты слишком обо мне беспокоишься, — заявила младшая Вяземская, отрываясь от Норико. — Я же не ребёнок. Езжай, разорви наконец помолвку с этим Кикучи. Я уж как-нибудь дождусь тебя. Мы ведь не на разных концах света — просто разные части города!

— Хорошо, — отозвался Кирилл Антонович. Наверное, он и правда слишком много думал — ох уж это неспокойное отцовское сердце. — Я позвоню вечером.

— Папа! — Мария вспыхнула. — Не нужно!

Мужчина вздохнул.

— Дима тоже говорил, что не нужно, что он взрослый. А потом его чуть не убили в Штатах. Четыре раза за два дня.

— Но мы же не в Штатах, — закатила глаза Мария. — И я никуда не уйду из отеля. Мы с Норико посмотрим фильмы, поиграем во что-нибудь, вот и всё.

«Не в САСШ, да? — подумал Кирилл Антонович, на секунду прикрыв глаза. — Опасно так думать. Но не думаю, что в доме Кикучи ей будет безопаснее».

Наконец мужчина уехал в сопровождении десяти человек. Мария и Норико остались на пороге отеля и переглянулись.

— Ну, с чего начнём? — сверкнула тёмными глазами Канэко.

— Думаю, я бы поглядела, остановился ли здесь ещё кто-нибудь интересный, — улыбнулась Мари. — Я слышала, родственник британской императрицы должен быть в Оясиме. Где ему быть, если не в лучшем отеле Токио? Думаешь, он хорош собой?

Норико вздохнула. Кажется, её подруга была немного легкомысленной не только онлайн. И не скажешь, что когда нужно, она показывает коготки.

— Похоже, дома тебе было скучно.

Мария дёрнула плечом.

— В последнее время никаких новых знакомств.

Под скучающими взглядами охраны, девушки порыскали тут и там — отель был огромным, и разных помещений здесь было полно. Затем Мария без всякого стеснения выловила горничную и (конечно, за некую сумму) узнала, что некий именитый британец действительно был здесь на прошлой неделе, но уже уехал — по слухам, сама императорская семья Оясимы была готова принять его в своём дворце. Марии оставалось только вздохнуть. Вот всегда так: намёк на что-то интересное, а оказывается, что она безвозвратно это пропустила.

Норико положила руку на плечо подруги.

— Ты расстроена?

— Нет, — махнула рукой Вяземская. — Просто напрошусь с отцом или кем-нибудь из братьев на какой-нибудь приём. С лихвой компенсирую этого британца. Следующий вариант: выпьем чаю?

— Спустимся в ресторан?

— Зачем? Пусть привезут в комнату, — отозвалась Мария и помахала ближайшей горничной. — Эй! Чай в двенадцатый номер. И поскорее.

Девушки поднялись в комнату — скорее, гигантские покои, — снятую для Марии и расположились в гостиной, навёрстывая время, когда они не могли увидеться. Переписка никогда не сравнится с живым общением — за такой долгий срок им было, что обсудить.

Пару лет назад Канэко Норико бывала в Российской Империи. Кое-кто из дворян был её родственником, и род Канэко надеялся укрепить положение, породнившись ещё с какой-нибудь знатной фамилией в другом государстве. В конце концов, мать Канэко смогла договориться с дядей Марии, и оясимка смогла провести целый год в поместье Вяземских на правах невесты племянника главы семьи.

— …и тогда мастер Узаки сказал, что не станет продлевать договор, если мы не согласимся с его условиями. Но потом Кикучи перестали финансировать его мастерскую, и из-за нехватки денег сам Узаки был вынужден отступить. В конце концов Моко так и не стала женой его сына — семья Узаки просто заключила договор с отцом, и теперь они работают на нас, — тараторила Норико. — Хотя, мне кажется, что сестрёнка Моко была немного расстроена. Я думаю, ей нравился сын Узаки. Кто-то в доме сплетничал, что он обирается свататься к ней снова. Даже не знаю, как отреагирует мама. После смерти отца она стала такой суровой…

— Погоди-погоди, — перебила её Мария. — Раньше их финансировали Кикучи?

— Да. Но они сами отказались от услуг — сказали, что обойдутся без нового оружия, и им больше ничего не надо. Ну, это их официальная позиция, — объяснила Канэко. — Говорят, был большой скандал. Вроде как, клан Кикучи стремительно беднеет, потому что их глава растранжиривает деньги. Да и сыновья от него не отстают. Кикучи Таро, говорят, проиграл невероятную сумму в Вегасе в прошлом году. Я даже боюсь представить, сколько там нолей…

Вяземская скрипнула зубами.

— Как можно так опуститься? Не могу поверить, что я могла войти в такую семью.

— Да уж, — согласно кивнула Норико и глянула на часы. — Как поздно! Я должна ехать домой — у нас ещё встреча с какими-то деловыми партнёрами. Я в этом не разбираюсь, но мама говорит, что мы все должны быть готовы возглавить клан в случае чего. Знаешь, как это злит старшего брата? Ладно, увидимся завтра?

Мария помахала рукой, когда Норико встала из-за стола и открыла дверь, натыкаясь на фигуры готовых забрать её охранников. Да уж, эту девушку тоже не оставляют одну. Хотя, Вяземская слышала, что из-за убийства главы клана и нескольких родственников за одну ночь, госпожа Канэко помешалась на безопасности домочадцев.

Вяземская закрыла дверь. Раздалась мелодия звонка, и девушка полетела к столу, чтобы спешно подхватить телефон и принять вызов.

— Папа, я же говорила — не нужно звонить! — выдала она, прежде чем Кирилл Антонович успел заговорить.

— Тихо, — отозвался мужчина. — Не надо на меня кричать. И у кого ты этого набралась?

— Ни у кого, — пробурчала Мария. — Слушай, у меня всё в порядке. Не волнуйся. Что там с Кикучи?

Из трубки раздался протяжный вздох.

— Он даже не явился. Оказывается, в доме нет никого, кроме их младшего сына — а его увидеть нельзя. Больной, говорят. Теперь буду ждать, когда Кикучи Орочи заявится домой. Звучит абсурдно, да?

Услышав это, Мария чуть не взорвалась от ярости.

— Как так? Заставлять ждать самого тебя? Какое неуважение! Что эти Кикучи о себе возомнили?!

— Маша, спокойнее. Голос сорвёшь.

— Как я могу быть спокойной? Мы же сообщили, что приедем, а тебя просто никто не встретил? Настоящий бред!

— Я тоже злюсь, но это не повод выходить из себя. Посмотрим, — Вяземский понизил голос. — Может, глава семьи Кикучи действительно слабоумен.

Девушка издала горький смешок.

— Да уж. Я и не думала, что даже такой слух может быть правдивым.

Ещё несколько минут Мария переговаривалась с отцом. Она пыталась успокоиться, как могла, но длинные ногти всё равно впились в ладонь, царапая кожу. Ещё никто не позволял себе относиться к неё и её отцу с таким пренебрежением!

В конце концов, девушка отложила телефон и встала, потягивая спину. Она подумала, что стоит принять душ, чтобы расслабиться, когда почувствовала чужое присутствие в комнате.

— Кто здесь? — нахмурилась она, покрутившись на месте. — Эй! Я вызову охра…

Она не успела договорить — сильная рука давила её плечо. В следующую секунду она почувствовала, как игла протыкает её шею. Не успев позвать на помощь, девушка отчаянно попыталась что-то прохрипеть и обмякла.

Глава 5

Я почувствовал, как рядом что-то упало. Тёплое, прямо как человеческое тело. Сам я чувствовал себя ослабшим (хотя, куда уж больше) и тяжёлым. Я бы паниковал, если бы меня не хотели взять живым — по крайней мере в ближайшее время мне не перережут глотку. С тех пор, как мне что-то вкололи, я только и делал, что валялся и пытался медитировать, трясясь в местном аналоге самоходной повозки.

Грузовике. Эта штука должна называться грузовик, верно? Все эти новые слова, берущиеся в голове из ниоткуда, такие странные. Но это куда лучше, чем если бы я не знал об этом месте совершенно ничего — тогда я точно паниковал бы хоть немного больше.

Человеческое тело забрыкалось и попыталось меня пнуть. Я отполз — и так отбил всё, что можно, пока меня везли, а тут ещё и этот буйный. Хотя, судя по запаху цветочных духов, это женщина. Какая бойкая!

Я пошевелил пальцами, чувствуя, как проходит онемение. Не знаю, сколько времени прошло, но когда конечностей не чувствуешь, становится не очень-то приятно. Теперь я наконец-то мог подумать о том, что мне делать дальше. Вырваться и сбежать прямо сейчас? Ну, я бы не сказал, что за несколько часов в грузовике мы оказались не так далеко от дома Сабуро. Напротив, наверняка мы уже преодолели огромное расстояние. Смогу ли я вернуться сам?

Память Сабуро подкидывает мне названия и свойства некоторых вещей, но о маршрутах речи не шло — я не смог ориентироваться даже в его собственном доме (точнее, уже моём). К тому же, зная, что Сабуро затворник…

Даже если бы я имел доступ к воспоминаниям о маршрутах и местонахождении дома, вряд ли нашёл бы дорогу.

Я вздохнул. Ну что это такое? Раз уж я попал в тело какого-то парнишки, разве это не мог быть человек, которого точно не станут похищать? А ведь вернуться домой просто необходимо — только там, в комнате Сабуро, я узнаю обстоятельства, которые привели нас к обмену телами.

Хотя, обмен — всего-лишь теория. Может ли настоящий Сабуро быть мёртв? Что на самом деле случилось? Если я этого не узнаю, вряд ли я смогу вернуться…

Ты никогда не вернёшься.

Сколько в тебе упорства?

У тебя есть одна задача.

Всё, о чём ты должен беспокоиться.

Я скривился, напряжённо пытаясь вдохнуть побольше воздуха через сжавшийся ошейник. Почему эта штука такая приставучая? Хватить читать мои мысли!

Секунд десять, и я снова смог дышать. В такие моменты понимаешь, что нет ничего приятнее ощущения, когда ты не собираешься вот-вот помереть.

Женщина, услышав странные звуки с моей стороны, снова замахнулась ногой. Правда, попасть не смогла — и слава богу. Туфелькой по голове получать самую малость стыдно. А по прошлым пинкам я заметил, что незнакомка на каблуках. Шпильки острые — такими и ранить можно.

— Эй, — позвал я шёпотом. — Хватит меня бить. Я тут связан, между прочим. Прямо как ты.

Нужно же иногда взывать к здравому смыслу.

Женщина попыталась что-то сказать. Поначалу выходило шёпотом — ничего, я когда проснулся, тоже понял, что едва ли могу пошевелить языком.

— Ты… Я… Что происходит? — наконец у неё получилось выдавить несколько слов, и я понял что немного ошибся. Молоденькая, всего лишь девушка.

— Ну, вариантов не много. Нас похитили, — отозвался я. — И если ты будешь избивать товарища по несчастью, лучше тебе не станет.

— То… товарищ? Да ты хоть… знаешь… кто я?

— Нет, — честно признался я. — Я же тебя не вижу. Да и какая вообще разница. Да будь ты хоть богиней, ты всё равно валяешься в кузове рядом со мной.

Интересно, те, кто ведут грузовик, вообще слышат нас? И куда подевались остальные? В кузове с нами точно никого, а когда я думаю о местах спереди, в голове всплывает картинка всего с двумя сидениями. Меня забрали трое, когда девицу закинули, голосов снаружи было ещё больше. Ещё одна машина? Да, вероятно, едет сзади. А может спереди другая пристроилась…

Думать о том, как люди водят непонятный транспорт на непонятных дорогах тяжелее, чем я думал.

— Гад…

— Спасибо за комплимент, — я тихо фыркнул. — Ну ладно, я позволю тебе немного похвастаться. Ну и кто ты?

Кажется, девушка скрипнула зубами и зарычала. Нарочито громко, чтобы я услышал. Что ж, злые девочки никогда меня не пугали. Ну, пока это не Психея. Да будь она хоть женщиной, хоть мужчиной, хоть хомяком — я всё равно был бы в ужасе.

— Мария… Вяз-земская… — да уж, а вот её ногам подвижность вернулась быстро. Достаточно, чтобы мне врезать.

Я немного помолчал и спросил:

— И когда пугаться? Дальше-то что, Мария Вяземская? Ты жрица, маг, богиня? Может, сама королева, ну?

Ещё никогда я не чувствовал, как человек рядом злится, когда я его даже не вижу. Мария снова потянулась ко мне ногой и попыталась пнуть, но зацепила только воздух возле моего бока.

— Ты издеваешься?! Мой отец… Кирилл Антонович… Вяземский.

Я поморщился.

— Не советую кричать. Мало ли. Приятно познакомиться, дочь какого-то Кирилла Антоновича. Я вот, вроде как, Кикучи Сабуро.

Может, минуту назад я и потребовал, чтобы Мария уточнила, раз уж она так хочет, чтобы я узнал о её статусе, но сам я кроме имени толком ничего и не скажу. В конце концов, я так и не понял, что за клан Кикучи, чем он занимается, и какую роль во всём этом играет настоящий владелец тела.

Прошла секунда. Затем другая. По какой-то причине дыхание Марии стало тяжёлым и шумным, и наконец она взревела:

— Ты?! Подонок из семьи подонков!

— Эй! — кто-то из сидевших впереди мужчин ударил через стенку и рявкнул: — Будете шуметь — языки вам поотрезаю!

— Вот об этом и я говорил, — добавил я шепотом. — Тебе дорог твой язык? Мне пока да.

— Трус! — отозвалась девушка; и всё же, она стала немного тише. — Все вы, Кикучи, просто мусор! Ты притворяешься, что не знаешь меня? Так ты относишься к невесте своего старшего брата? Вот папа разорвёт эту помолвку, и ваша семья будет окончательно раздавлена!

Как яростно. Погодите-ка секунду, невеста старшего брата? Занятненько — значит, кто-то из этих идиотов ещё и умудрился отхватить выгодную партию (ну, судя по самомнению этой самой партии).

Что ж, пришло время для легенды.

— Знаешь, — начал я. — Кое-кто избил меня, и с тех пор я потерял почти все свои воспоминания. Я действительно тебя не знаю. Так которого из моих братьев ты имеешь в виду?

— Да ты издеваешься, — не поверила девушка. Ну да, я на её месте тоже не поверил бы на слово. Тут бы справку от врача, а лучше сразу несколько… Справка? Да откуда я этих слов набираюсь? Всплывают и всплывают — скоро совсем как местный буду. — Потеря памяти… Это такой бред. Хотя… Если никто так давно не видет Кикучи Сабуро, может ли быть так…

— Я знаю, что ты не можешь просто взять и поверить в это, — сказал я, пожав плечами. — Но, как ни крутись, это так. Кстати говоря, судя по моему недолгому пребыванию в своём доме, спасать меня никто не кинется. Наверное, они только рады будут.

Кроме Рико. И как такая молодая женщина может быть моей тётей? Разве она не жена отца? Да что за хрень происходит в доме Кикучи?

— Папа обязательно меня вытащит. Он один из самых влиятельных людей Российской Империи!

Папа то, папа сё. Что она ведёт себя, как ребёнок? Подумав, я отозвался:

— Империя, говоришь? Здорово. А судя по тому, что тебя сюда закинули, как мешок с картошкой, ты немного преувеличиваешь, да?

— Ты… Да ты! — Мария явно не находила слов. — И в каком месте ты человек, потерявший память? Люди с амнезией так себя не ведут!

— А ты часто их встречаешь? А вдруг ведут? Что-то ты не похожа на врача, чтобы так уверенно об этом заявлять.

Кажется, Мария обиделась. Она немного пошуршала, будто отвернулась от меня, и замолчала.

Не то чтобы я собираюсь уговаривать её простить меня. И всё же…

— Так чья ты невеста? Это ведь не Таро?

Ели она невеста этого говнюка, я буду разочарован. Я не хочу трястись в ограниченном пространстве с кем-то, связанным с человеком из того неприятного воспоминания.

Это тело Сабуро заставляет меня так остро на всё реагировать?

— Пф-ф, вот ещё. Я и какой-то второй сын? — нежелание Марии разговаривать как рукой сняло. — Кикучи Сейичи должен был быть моим женихом.

Не то чтобы выбор большой — всего два человека, — а результат всё равно разочаровывающий.

— Должен был? А что случилось?

— А то ты не знаешь!

Я мотнул головой.

— Понятия не имею. Вообще-то, с тех пор, как мне отшибло память, я ничего не знаю о семейных делах. И Сейичи я ни разу не встречал.

Мария вздохнула. Не знаю, чего она там зашуршала, но вскоре я снова услышал её голос:

— Семья Кикучи пала. Клан развалился, денег у вас уже нет, да и репутация в полной заднице. Говорят, у твоего отца слабоумие и алкоголизм. Стыдоба для такого известного человека. И он ещё входил в совет десяти главных кланов Оясимы? Смешно, — девушка понизила голос. — Об этом ещё не объявили, но семью Кикучи уже официально исключили. Теперь в совете всего девять знатных фамилий. Неужели ты правда ничего об этом не помнишь?

— Хороший вопрос, — ответил я. — Моя память так плоха, что сомневаться не приходится. Итак, у Кикучи — точнее, у нас, — всё настолько плохо, что даже ты решила не выходить за старшего брата?

— Я не представляю, как богатейшая семья вашей страны может обнищать за секунды, — произнесла Мария с заметным отвращением. — И этот Сейичи — тот ещё мудак. За голову он так и не взялся — а ведь ещё наследником называется. А знаешь, что самое главное? Никто, носящий фамилию Кикучи, уже давно не защищал мирное население от демонов. Я слышала, что вы просто открещиваетесь, как можете! Другим кланам и подчинённым семьям — ну, пока они у вас были, — приходится отдуваться за вашу территорию. И это, по-твоему, нормально? Конечно, терпение лопнуло! Я удивлена, что папа не настоял на разрыве помолвки раньше.

Я присвистнул. Да уж, ну и семейка мне досталась. Чего там требовали жуткие голоса, спасти семью? Да за такое задание даже я не возьмусь — а ведь я много чего в жизни делал через не хочу. Ну уж нет — не моя семья, не мои проблемы.

Твоя семья.

Твоё задание.

Теперь это твоя проблема.

У тебя нет выбора.

У тебя есть долг.

Я скривился, уронив голову на колени. И кому я успел так задолжать?! Нет выбора? Ну да, либо так, либо удавиться.

Либо найти способ избавиться от ошейника.

Никогда.

Ага, страшные голоса, я уже понял вашу позицию.

— Эй, — позвала Мария. — Сабуро? Что у тебя там случилось?

Похоже, она услышала, как я борюсь с удушением и гудением в голове. Мне пришлось выдавить:

— Просто укачало.

Девушка фыркнула, и воцарилось молчание. Ну серьёзно, о чём ещё мы можем поговорить? Подумав, я решил плыть по течению. Сил у меня немного, в кармане ни гроша (а это я ещё давным-давно проверил — у Сабуро действительно нет ни денег, ни ценностей), да ещё и меч украли. Вообще-то, он мне понравился, и своровал я его первым. Не важно, у кого. Это была спальня кого-то из братьев? Ну они и без того задолжали владельцу тела. Хотя бы потому что они мусор какой-то, а не старшенькие.

Да и судя по словам Марии, в доме Кикучи мечи никому толком и не нужны. Какая жалость. А ведь я видел, как опускаются семьи, поколениями посвящавшие себя военному делу и боевым искусствам. Так и на дне закончить можно.

Стоп-стоп-стоп, пора прекратить думать так, словно жуткие голоса действительно промыли мне мозги.

— Я бы легко сбежала, — вдруг прорычала Мария. — Но эта верёвка, которой меня связали… она точно блокирует энергию! Так могут только верёвки с зачарованной золотой нитью!

Да, у меня на родине тоже делают странные артефакты с на удивление полезными свойствами. Но о верёвках я ещё не слышал. Зато антимагические наручники у нас в ходу. Обычно они используются на преступниках, чтобы в тюрьмах или на казнях не буянили, но что побогаче, те могут ими разжиться и для своего подземелья. Я вот храню парочку на всякий случай.

Я повозился с собственной верёвкой, чувствуя, что в любой момент могу её порвать. Нужно просто направить в руки немного энергии, и вот они уже гораздо сильнее, чем прежде. Советы Гоу Ли действительно пошли мне на пользу.

Но почему я могу освободиться, а Мария нет? Может, дело в нашей репутации? Те трое были в доме Кикучи и явно признали во мне младшего сына. Ходит ли слух, что у него сил не больше, чем у самого обычного человека? Когда знаешь, что заложник слаб, забываешь о мерах предосторожности, в то время как на Марию не пожалели золотых ниток.

— А что будет, если я тебя развяжу? — предложил я так тихо, как только мог. Будет неловко, если похитители услышат план побега. Ну правда, что может быть комичнее?

— Что? — Мария оживилась. — Разве ты можешь?

— Ну, мои верёвки не такие, как у тебя, — пояснил я. — Кажется, похитители не учли, что немного энергии у меня всё-таки есть.

— Так ты всё-таки не пустышка? У тебя есть сила? — удивлённо, но так же тихо переспросила девушка. — Тогда как ты стал слабаком, не высовывающим нос из дома?

— Это так важно? Смотри, я тебя развязываю, а ты вытаскиваешь нас. Нас обоих. Честно говоря, я полностью уверен, что пропаду, если останусь не пойми где один.

До сих пор я даже из дома Кикучи не выходил, ну куда я денусь в одиночестве?

— Ладно. Я буду считать это долгом. Только потому что у тебя есть преимущество, — на удивление быстро согласилась Мария. — Я освобожу нас и верну тебя в дом Кикучи — мой папа всё равно должен быть там.

— О, так ты на него больше не надеешься? — я бы хохотнул, если бы грузовик не тряхануло на ухабистой дороге — мой затылок ударился о стенку и я зашипел.

— Не пойми меня неправильно, я просто не хочу всю жизнь сидеть и ждать, когда меня спасут. Я обещала, что всё будет в порядке, но вляпалась в неприятности — теперь я должна хотя бы решить проблему сама. Я же не ребёнок, — пробурчала Мария. — Давай же, освобождай меня!

— Погоди уж секунду.

Я напряг руки, вливая в них тёплую энергию. Почувствовал, что силы достаточно — не то чтобы у меня её вообще много, — я с усилием разорвал верёвку, чувствуя, как она оставляет болезненные полосы на запястьях. Наверное, надо было пожалеть слабенькое тельце Сабуро.

Руки были свободны. Тогда я разорвал верёвку на ногах — тоже не слишком приятно, — и понял, что энергия начинает истощаться. Что ж, надо будет накопить побольше. Раз уж медитация так помогает, я в ней хотьмесяц просижу ради нормального результата.

Хотя, это точно не может быть так просто. Лучше не воспринимать маленькие достижения, как должное — в будущем целее буду.

Я снял повязку с глаз и проморгался. К темноте мои глаза привыкли, но в кузове толком не было источников света — только несколько щелей у двери, запертой снаружи. А похитители, между прочим, постарались — даже замок там повесили. Слышал, когда ко мне закинули Марию.

Найти девушку было не сложно — самый большой силуэт, который немного подёргивался и нетерпеливо пыхтел. Я подобрался поближе и заставил её приподняться, прощупывая чужие руки. Да уж, задачка. Меня связали абы как, а её все обвили, а потом ещё и к туловищу примотали. Зато ноги свободны. Чтобы могла испинать меня? Ха. Похоже, нами занимались две разные группы людей, объединившиеся, чтобы увезти нас… куда-то. Вопрос, кому и зачем мы понадобились, так и вертится на языке. С Марией-то всё понятно, а я чем примечателен? Моя семья даже не сможет дать выкуп — да и не захочет, если уж на то пошло.

Хотя, Мария упоминала, что об исключении Кикучи из каких-то там десяти главных семей, ещё не объявили. Стало быть, похитители могли об этом не знать?

— Ну что ты там возишься? — нетерпеливо спросила Мария.

— Сейчас-сейчас, — отозвался я, нащупывая узлы. — Сама-то точно уверена, что справишься с толпой вооружённых мужиков? Как-то же тебя сюда притащили.

— Ты поменьше во мне сомневайся, — гордо заявила девушка. — Меня просто застали врасплох. Я полностью готова головы им поотрывать!

Глава 6

Распутывать Марию было не так-то просто, но уже совсем скоро верёвка упала, и девушка могла пошевелить затёкшими руками. Конечно же, первое, что она решила сделать — ударить меня по голове, но я успел увернуться и возмущённо прошипеть:

— Ну что я тебе сделал-то?

Мария хмыкнула, но ничего не ответила. Вместо того она разрабатывала руки, потирая места, натёртые верёвкой. Наконец она произнесла:

— Ну теперь дело за мной. Сядь где-нибудь в уголке и не высовывайся, пока я буду нас вытаскивать.

Тьфу. А ведь я мог бы и не развязывать тебя, юная леди. Посмотрел бы я, что бы говорила Мария при таком раскладе.

Девушка ухмыльнулась и лихо вдарила по дверям. Судя по жалобному звуку, замок не уцелел. Да и сами двери тоже — одна накренилась, едва держась, а вторая улетела прямо в чёрный автомобиль, ехавший следом — тот свернул с дороги и, кажется, во что-то врезался. Судя по звуку, те, кто в нм сидели, сражаться уже не способны. Грузовик резко остановился, и Мария спрыгнула на асфальт (а, так теперь я знаю, как называется такая дорога?).

Теперь я наконец-то мог рассмотреть Марию. Что ж, тип лица у неё другой, волосы светлые, а одежда… довольно скудная. Юбка, взлетающая при каждом движении (благо, всё равно длиннее, чем у Рико) и маленький топик, содержимое которого неистово тряслось.

Будь я старым, лет так восьмидесяти, как предыдущий архимаг, описал бы это как срамоту. Но я человек молодой, а телу Сабуро так вообще лет восемнадцать, так что остаётся только смотреть и не жаловаться.

И вот я имел удовольствие наблюдать, как какая-то девица разносит мужиков вдвое больше неё одними кулаками да пинками. Двое держали те штучки — пистолеты, когда ж я запомню? — и палили в неё, явно надеясь прострелить ноги, а кто-то понаглее двинулся на Марию с мечом.

Это же мой краденый меч! Надеюсь, он уцелеет. В крайнем случае найду ту комнату снова и возьму ещё. Один или два — для обитателя той комнаты не велика потеря.

Я присвистнул, когда Мария лихо уклонилась от пуль, словно их скорость для неё ничто, и её кулак заехал неудавшемуся мечнику по лицу. Сильнее, чем я ожидал — тот даже отлетел на несколько метров. И, похоже, лишился передних зубов. Не то чтобы мне его жаль. Встать после такого он явно не в состоянии.

Следующего сразил пинок. Не уверен, но по-моему Мария сломала ему шею. И поделом. Со стрелками девушка расправилась быстро — налетела, как вихрь, и избила до полусмерти. А может и до смерти — похоже, у неё нет никаких предубеждений насчёт убийства человека. Даже удивительно — пока мы разговаривали в кузове, у меня сложилось впечатление, будто она обычная избалованная девица, которая ждёт, что отец и (вроде как) известная фамилия решат все её проблемы.

В конце концов, Мария с кулаками, покрытыми чужой кровью, уставилась на меня. Я фыркнул от такой сюрреалистичной картины — ангельски красивая девушка, тоненькая и на вид даже не слишком мускулистая, а такой мордобой устроила… и даже победила!

— Ну что, младший Кикучи? Впечатлён?

Я закатил глаза.

— Если ты хотела покрасоваться, есть способы куда проще.

Девушка фыркнула.

— Выбирайся. Нам бы ещё узнать, где мы. Место узнаёшь?

Я вышел из кузова, тщательно избегая крови — белым тапкам и так остаётся только посочувствовать, а смены обуви у меня нет. Огляделся. Дорога, да и всё. Деревья вокруг, а вдалеке виднеется большая табличка на столбах. Указатель. Время явно утреннее, а небо закрыто тучами — а я ожидал, что времени прошло не так много.

Правда, я искренне не уверен, что надпись на нём мне хоть что-то скажет. Тут только на Марию вся надежда.

— Ты как, в городе-то ориентируешься? — спросил я.

— С чего бы мне? — отозвалась девушка. — Неужели ты тоже тут ничего не знаешь? Вот чёрт. И ехали мы долго — меня ещё в багажнике везли, пока к тебе не закинули. Какое ж расстояние мы преодолели? Агрх!

Я пожал плечами.

— Как я уже говорил, у меня потеря памяти, — затем я вспомнил слово, которое упоминала Мария, и быстро добавил: — Амнезия. Так что мы одинаково беспомощны и потеряны.

Мария скривилась.

— Посмотрю, есть ли у кого-нибудь из них телефоны. Иди, прочитай указатель.

С этими словами девушка нагнулась над телами, тщательно исследуя карманы. Пожав плечами, я двинулся к табличке, которая была в паре десятков метров от нас.

Как и ожидалось, ничего важного. Только два километра до заправочной станции.

Я вернулся к Марии. Выглядела она как никогда раздражённо. Хотя, куда уж больше? Я коротко пересказал ей, что узнал, и она зло дёрнула плечом.

— Тогда пойдём туда! У них должен быть телефон. Подумать только, сплошные рации и ни одного мобильника. Мы что, в прошлом веке? — тараторила девушка. — И я бы с радостью выпила воды. Надеюсь, там еть магазин. О чём я говорю — его не может не быть.

Одновременно с её последними словами живот девушки громко заурчал. Ага, так у неё та же проблема. Я так вообще готов тут и упасть. Шутка ли — медитацией не наешься, как ни старайся.

— Тогда в путь, — отозвался я, отыскав на земле свой меч. Грязненький, конечно, но достаточно всего лишь протереть рукавом. — А много это — два километра?

Мария глянула на меня, как на идиота, и с сожалением прошептала:

— Почему из всех людей я застряла именно с этим идиотом?

— Иногда я думаю, что зря тебя развязал, — отозвался я. — Я бы предпочёл, чтобы меня не называли идиотом. Дворянка, да? И где вся эта вежливость и этикет?

— Умерли, когда я связалась с семьёй Кикучи.

Даже не буду на это отвечать — не могу сказать, что я с этим не согласен. У меня вот много чего поумирало, когда я сюда попал.

Ну и сам я тоже, вероятнее всего, умер. Или Сабуро там, в моём теле, нашёл способ убиться.

Как оказалось, расстояние не такое уж и большое. По крайней мере, после пешей прогулки мы с Марией даже не устали. Мы неспешно добрались до чего-то, именуемого заправочной станцией, и девушка посетовала на то, что здесь слишком пустынно, даже если мы где-то на окраине Токио.

Зайдя в маленький магазинчик, Мария сходу обратилась к немолодой женщине за прилавком.

— У вас есть телефон?

Поначалу продавщица опешила — должно быть, не привыкла к такой наглости. Затом она осмотрела Марию — а видок у неё был не очень, и вряд ли кулаки, покрытые кровью, можно принять за что-то другое. Тут не наврёшь, что это всего лишь краска. Женщина застыла от ужаса, косясь на Марию, и я сделал шаг вперёд. Инстинкты Сабуро кричали, что стоит отвесить небольшой поклон (как занятно — давненько я никому, кроме короля, не кланялся) и извиниться за поведение Марии, чтобы о нас ещё чего лишнего не подумали.

Мы же не разбойники, право слово. Повяжут, и доказывай потом, что нормальные люди. Я запоздало вспомнил, что у меня меч из-под пояса торчит, так что я для продавщицы менее странным не выгляжу. Пришлось поднапрячься и вспомнить, что такое телефон и зачем он нужен.

— Извините, можем ли мы совершить телефонный звонок? — спросил я.

Мария позади прошипела:

— Ты что, старик?

Может быть, самую малость.

Подумав, женщина глянула на нас с опаской и сказала:

— К-конечно.

В помещении действительно было странное устройство с пронумерованными кнопками. Мария сняла трубку, чтобы что-то набрать и заговорить с кем-то на другом конце.

Через некоторое время девушка спросила у продавщицы, где мы находимся, и повторила то же самое невидимому собеседнику. Затем она отложила трубку и сказала:

— Сюда едет полиция.

Да, звучит как что-то полезное.

Наконец мы с Марией добрались до еды. Почему я не родился в мире, где чтобы приготовить горячую еду, нужно просто залить её кипятком? Господь всемогущий, почему ты не одарил этим и наше королевство? Для моего потерявшего всякую надежду желудка это оказалось пищей богов.

Вскоре полицейская машина подъехала к заправке. Внутри было двое мужчин в форме. Один зашёл в магазин, показал нам своё удостоверение и попросил следовать за ним.

Мы вышли на улицу, и офицер Вакано — так он представился, — спросил:

— Так говорите, обезвредили похитителей неподалёку отсюда? Ну поехали, посмотрим.

Обезвредили — как-то очень мягко сказано. Я бы сказал, большинство из них обезврежены навсегда.

Мы сели на заднее сидение, когда напарник офицера Вакано завёл машину. Тот выглядел старше, но явно был подчинённым. Не повезло — неловко это, когда кто-то молодой тобой помыкает. Я глянул на Марию — вот точь в точь та же ситуация. Я давно не подросток, а держусь за какую-то девицу, пока тело Сабуро не способно обеспечить мне защиту, а сам я в этом мире всё равно, что потерянный ребёнок.

На машине эти два километра преодолеваются намного быстрее, чем пешком. Совсем скоро мы заметили грузовик и две брошенные машины посреди дороги. Тела валялись тут и там — лихо же Мария уложила шестерых. Оказавшись возле так называемого места происшествия, напарник Вакано резко затормозил. Сам же офицер распахнул дверь и выскочил, подбегая к телам.

— Казучи! Тут несколько трупов! — сообщил он и повернулся к нам с Марией. — Это вы двое сделали?

— Это была самозащита. Все в моей семье расправляются с наёмниками именно так, — фыркнула девушка. — Нечего так реагировать — знаете, кто я? Я Мария Вяземская!

— А я Её Величество императрица, — сурово отозвался Вакано, приближаясь к Марии. Щелчок, и на её руках уже красовались наручники. А вскоре и на моих — ну вот, только вырвались из одного плена, как попали в другой. — У тебя есть удостоверение личности?

Мария было открыла рот что-то сказать, но вдруг поняла, что при ней ничего, кроме кошелька в кармане юбки и не было. Она смущённо закрыла рот и пожала плечами.

— Позвоните моему отцу. Мы с ним приехали в Токио из-за кое-каких дел. И этот! — она резко указала на меня. — Его зовут Кикучи Сабуро!

Это она зря. Насколько я знаю, Сабуро затворник — вряд ли кто-то знает его в лицо и вообще поверит, что он вот так оказался рядом с Вяземской. Да и её история, даже полностью правдивая, явно не казалась полицейским правдоподобной.

Казучи фыркнул с водительского места.

— Нужно вести их в ближайший участок.

— Едь, — кивнул Вакано. — Я вызову скорую — думаю, тут должны быть выжившие.

Судя по лицу Марии, она собиралась сломать эти несчастные наручники и накинуться на полицейских, но что-то ей не позволяло. Наверное, нежелание попасть в неприятности с законом в чужой стране.

Полицейская машина тронулась. Казучи развернулся, и мы поехали к городу на полной скорости. По пути миновали заправку — она мелькнула в окне так быстро, что я и рассмотреть не успел. Через несколько минут мимо проехало нечто с громкими сиренами и мигалками. Разум Сабуро подсказал, что это карета скорой помощи мчится на помощь тем, кто похитил нас с Марией. Я откинулся на сидение и закрыл глаза. По крайней мере, это не кузов — мягко и довольно удобно. Правда, от Казучи пахнет каким-то дрянным дешёвым куревом на весь салон.

Через пару минут Мария ткнула меня в бок.

— Тебя что, вообще ничего не беспокоит? — прошептала она.

— Ну, я ничего особенного не сделал, — я пожал плечами. — Волноваться стоит тебе. Да и я уверен, что рано или поздно мы выпутаемся из этой ситуации.

Казучи, который точно нас слышал, фыркнул. Тоже мне, важная персона.

До полицейского участка было минут двадцать езды. Наконец мы остановились у здания, стоящего аккурат напротив больницы — как удобно! Казучи потащил нас внутрь с таким видом, будто своими руками поймал двух особо опасных преступников и даже не вспотел. Что-то я начал понимать Марию — как гляну на него, так и хочется пробить башку.

Я вздохнул. Нужно успокоиться.

— В который раз повторяю, просто позвоните моему отцу! Я действительно Мария Вяземская!

Это продолжалось уже чёрт знает сколько. У меня уже голова заболела от этого абсурда. Мы дали показания, и теперь Мария пытается доказать полицейским, что мы те, за кого себя выдаём. Конечно, они не могут в это поверить — мне б кто-то с улицы сказал, что он родич короля, я бы пальцем у виска покрутил.

— Ну как мы можем позвонить иностранному дворянину, только чтобы спросить, не пропадала ли его дочь? — отозвался Казучи. — Если б настоящая Мария Вяземская была похищена где-то в Токио, весь город бы уже перевернули вверх дном, чтобы её найти. Девушка, я вижу, что ты иностранка, но прекрати отпираться и скажи своё настоящее имя. И ты, молодой человек.

Я зевнул. Какая досада, снова меч отобрали, а теперь ещё и допрашивают в маленькой комнатушке с голыми стенами и единственным столом.

— Мёбиус де Аррейло.

— Вы что, не можете быть серьёзнее? От того, что вы тут придуриваетесь, обвинения не будут сняты. Вы убили нескольких человек! — рявкнул Казучи.

Мария ткнула меня в бок и глянула с заметным осуждением.

— Ты-то что делаешь?

— Ну а что? — я развёл руками. — Он всё спрашивает и спрашивает моё имя, сколько бы я его не говорил. Видимо, стоило назвать что-то другое. И вообще, мистер полицейский, ну-ка доставай свой блокнот.

— Зачем это? — спросил Казучи, но на всякий случай взял в руки карандаш, готовясь что-то записать.

Не зря же я напрягал память последние полчаса!

— Ноль, один, три, семь, девять, два… — я быстро перечислил цифры так называемого телефонного номера и добавил: — Набери это, мистер полицейский, и ты дозвонишься до Минами Рико. Она моя тётя и, вроде как, одна из мачех. Жена Кикучи Орочи. Можешь и трубку мне дать — она подтвердит, что это я. Ну скажи, многие люди знают наизусть номер этой женщины?

— Ты… — Казучи побагровел и указал на меня пальцем. — Я сделаю это прямо сейчас. Если это обман..!

— Ага-ага, делай свою работу, — ответил я, глядя, как мужчина встаёт из-за стола и выходит из комнаты, поглядывая на нас краем глаза. Затем я повернулся к Марии: — И почему ты просто не надиктовала номер кого-нибудь из родни?

Девушка смущённо насупилась.

— У меня же всегда телефон с собой! Был, — пробурчала она. — Делать мне нечего, как номера зубрить!

Я покачал головой. У нас, вон, все дворяне вечно с собой что-то носят: семейные кольца с гербами, печати, грамоты глав семей. А тут что? Идиотизм какой-то.

Кстати, сам-то я что не додумался найти в комнате Сабуро это удостоверение личности? Сейчас бы проблем было на одну меньше.

Через пару минут побледневший Казучи вернулся и протянул мне небольшую прямоугольную штучку со светящимся экраном. Много же тут разновидностей телефона.

— Эй? Сабуро, ты там? — раздался немного изменённый, но узнаваемый голос Рико.

— Это я.

— Что случилось? Почему мне звонят из полиции? Когда ты ушёл из дома? — Рико тут же засыпала меня вопросами.

— Ну, вообще-то, я не уходил сам. Кое-что случилось, — признался я. — А ещё со мной Мария Вяземская, и лучше бы её кто-нибудь опознал. Тут довольно непредвиденная ситуация. Ты можешь связаться с её отцом? Он ведь должен быть в нашем доме, верно?

Из трубки послышался нервный вздох.

— Мария Вяземская? Как же..? Господин Вяземский сейчас разговаривает с Сейичи, и я думаю, что могла бы их прервать. И я тоже приеду! Боже мой, чтобы ты и в полиции… Ты ведь не ранен, Сабуро?

Я мотнул головой, на секунду забыв, что Рико меня не видит.

— Всё хорошо. Спасибо за помощь, мы подождём, — затем я обратился к Казучи, возвращая ему телефон. — Скажи Рико адрес.

Казучи послушался — очевидно, он не ожидал, что кто-то действительно подтвердит, что мы с Марией представились настоящими именами, и пообещает привести самого Кирилла Вяземского в маленький полицейский участок чёрт-те где.

Мужчина продиктовал Рико адрес и нажал на красную кнопку, закончив вызов. Затем он глянул на нас с Марией и сказал:

— Сидите здесь.

И вышел из комнаты, оставив нас среди белых стен и одного зеркала, как заключённых.

Глава 7

Рико не явилась, и я никогда не думал, что буду так разочарован.

Кикучи Сейичи смотрел на меня сверху вниз, скрестив руки на груди. Поначалу, только зайдя в отделение, он выглядел недоверчиво — как будто не ожидал действительно встретить меня здесь. Он подошёл, стуча каблуками начищенных мужских туфель с таким важным видом, словно был здесь королём, оглядел меня с ног до головы и хмыкнул.

— Са-абуро? Так ты действительно выполз из своей норы. Я-то думал, Рико всё выдумывает.

— Кикучи Сейичи, — подал голос мужчина, стоявший за ним. — Тише.

Он был невероятно похож на Марию. Та, услышав его голос, подскочила со своего места и воскликнула:

— Папа! Ну наконец-то!

Мужчина вздохнул.

— Я так и знал, Маша, так и знал. Ничего у нас с Оясимой не ладится. Оставил тебя одного на одну ночь, и что я слышу? Ты похищена, затем ты в полиции…

— Прости, — буркнула Мария. — Я почти справилась сама!

Кирилл Антонович закатил глаза. Мол, конечно, почти справилась — так он ей и поверил.

Я глянул на Сейичи. Сейичи глянул на меня. Так мы и смотрели друг на друга в немом противостоянии, пока он наконец не сказал:

— Ну что вылупился? Идиот. Едем домой — там-то ты у меня знатно получишь. Нечего доставлять мне неприятности.

— Нечего меня оскорблять. Старший брат, ты хотя бы на людях за языком следи, — отозвался я к удивлению старшего. — Я что ли за безопасность дома отвечаю? Сам позволил кому-то похитить меня, а теперь ещё и виноватым меня выставляешь. Даже к тому что я вернулся, руку не приложил.

Кикучи Сейичи опешил. Он нахмурился, глядя на меня, как на привидение. Затем он оскалился.

— Сабуро! Заткнись, пока не поздно!

— Поздно — это когда ты не сдержишься и начнёшь избивать меня прямо здесь? Так тебе не ко мне, — я припомнил занятное слово и добавил: — Это тебе к психиатру. С такими проблемами, знаешь ли, нужно что-то делать.

— Погодите-погодите, — Вакано взмахнул руками и робко встал между нами с братом. — Пожалуйста, не нужно ссориться в участке. У вас какие-то проблемы?

Сейичи схватил офицера за грудки и встряхнул.

— С кем ты так разговариваешь? Ты помнишь, кто я? Мигом с работы вылетишь!

Я с удовольствием наблюдал за этой перепалкой. Вакано был напуган, но не намерен спускать такое поведение. Сейичи же был разъярён, но осознавал своё положение. Несмотря на то, что Кикучи больше не в каком-то там совете, их репутация ниже некуда. Куда уж зарываться?

Вакано вырвался из хватки и позволил себе противостоять Сейичи. Я переглянулся со вторым полицейским — снова забыл, как его там?

— Казучи, — позвал я тихонько. — Может, дальше вы с братом разбираться будете? Знаете, я больной человек — мне бы домой.

Мужчина глянул на моего брата и Вакано и пожал плечами.

— Что ж… Иди уже — тут и без тебя проблема образовалась. А вот Вяземским придётся остаться.

С улыбкой на лице я выскочил из отделения и опустился на скамейку, стоявшую у входа. Под странными взглядами проходящих мимо людей, я ждал.

Всё же, кто-нибудь должен отвезти меня домой.

Я закрыл глаза, держа руку на рукояти меча — так, на всякий случай. Направил жалкий остаток энергии на исцеление синяков и расслабился. Ветер сегодня прохладный, а так ничего.

Не знаю, сколько времени прошло, но через какое-то время послышался противный голос Сейичи:

— Сабуро!

— А? — я открыл глаза. Неужто он уже надавал взяток всем, кому можно?

— Сколько можно спать? Уже и Вяземские вперёд поехали, а ты всё лежишь и лежишь. В больнице тебя и надо было оставить — жить бы легче стало.

— Хватит уже, — отозвался я. В конце концов, я ему никакой не Сабуро, а Мёбиус никакого дерьма в свой адрес не терпит.

Ужасную работу, правда, терпит, но это уже другой разговор.

— Что — хватит? Один раз поболтал с моей невестой и возомнил себя крутым?

В нос что-ли дать? Чего он себе понапридумывал? Смотрит на меня, как на мусор, да ещё и несёт всякую чушь. Как будто он действительно может говорить мне в лицо всё, что захочет.

— Она что, твоя невеста? А она говорила, что не бывать этой помолвке, — я громко фыркнул, выражая своё мнение о состоятельности брата как жениха. — Мол, до её уровня ты не дотягиваешь. Ты сам-то кем себя возомнил?

Сейичи аж побагровел. А ведь он сам это начал. Я уж был готов к тому, что он на меня кинется, но мужчина только кивнул в сторону машины, припаркованной у обочины, и прорычал:

— Полезай. Дома поговорим, бесполезный ты болван.

Пожав плечами, я направился к явно дорогому и новому на вид автомобилю. Да уж, на него Сейичи не поскупился — а ведь у семьи, вроде как, проблемы с деньгами. Стоит ли вот так их растрачивать? Будь я в бедственном положении, ни за что бы ни подумал о покупке нового жеребца или кареты.

Внутри было куда удобнее, чем в полицейской машине. А уж по сравнению с кузовом грузовика это вообще рай. Я устроился сзади. Недовольный Сейичи надувший щёки, как злющий хомяк, оккупировал переднее сидение и приказал извозчику трогаться.

Точнее, водителю. Привыкать тяжелее, чем кажется.

Это была абсолютно ужасная пара часов. Мало того, что старший брат через зеркало зыркает, будто сожрать меня хочет, так ещё и пробки. Никогда в нашем королевстве не было таких сборищ на дорогах. У местных что, на каждого по машине?

А меня ещё и начало укачивать. В грузовике я думал, что всё из-за странного яда, который мне вкололи. Как сказала Мария, «укололи какой-то наркотой, и лежишь, как мешок с песком, который пинают туда-сюда». Затем, в машине полицейских, я о сих пор отходил, да и не до смутного ощущения тошноты было. А теперь вот я понял, что дело в моём теле.

Какая тут спокойная жизнь? Мало того, что тело Сабуро абсолютно ужасно по всем параметрам, так ещё и не может потерпеть одну маленькую поездку без этого гадкого ощущения!

Наконец мы добрались до дома Кикучи, и водитель высадил нас у ворот. Одинокая служанка стояла в дверях — она приняла пальто Сейичи и сообщила, что Кирилл Вяземский ждёт в гостиной, а глава семьи вот-вот приедет.

Ну слава богу — я уж было подумал, никогда его не увижу. Остаётся только оценить эту свинью и прикинуть, как бы от него избавиться. Хотя, сложное дело — что-то мне подсказывает, что расследование в этом мире будут проводить на высоком уровне.

Я раздражённо вздохнул. И всё же, мне нужно «спасать семью», чтобы меня не придушил какой-то ошейник, и без безвременной кончины отца этого никак не добиться. Судя по детскому воспоминанию, Кикучи Орочи та ещё свинья, и у меня нет причин думать, что за несколько лет он сильно изменился.

Стоя в прихожей, Сейичи повернулся ко мне и попытался совершить классический манёвр — «плюнь в лицо, чтобы показать, что тут главный самец». Я, правда, в такие игрушки играть не собираюсь — я метнулся влево и спросил:

— Ты что, верблюд? И точно, такой же горбатый. Хочешь сходить к врачу, старший братик?

Поморщившись, Сейичи ответил:

— Вот оно как. Да ты головой ударился и окончательно с катушек слетел. Так и знал, что тебе одна дорога — в психушку.

— А из нас двоих только я веду себя неадекватно? Хватит пытаться меня задеть — лучше иди, выслужись перед гостем — думаю, у него достаточно ресурсов, чтобы раздавить тебя одним пальцем.

У него лишком смешное лицо, когда я его раздражаю. Я мило улыбнулся — знаю же, тело Сабуро так может. Сейичи дёрнул плечом и рявкнул:

— Сейчас ты идёшь со мной и молчишь в тряпочку. Покажу твою рожу Вяземскому, а потом под замок — нечего тебе делать на свободе.

Мужчина развернулся, чтобы отправиться куда-то вглубь дома, но я снова подал голос:

— Я тебе что, заключённый? Давай, попробуй запереть меня — я тебе глотку перегрызу.

Не успел я закончить, как мне в лицо полетел кулак. Сейичи надеялся, что я покорно приму удар. И всё же, собакой я себя не чувствую — я нагнулся, пользуясь тем, что я и без того куда ниже брата. Удар у него был хорош — заставил треснуть деревянную дверь позади меня, даже её не коснувшись. Я присвистнул.

— Сабуро! Я тебе все кости переломаю, мелкий говнюк! — взревел Сейичи. В этой семейке у всех проблемы с гневом? Один, затем второй — повезло же Сабуро с братьями. Такие сожрут, как волки — и косточки не останется.

Усмехнувшись, я метнулся к стене, снова мешая Сейичи по мне попасть. Тот бросился за мной с красным от гнева лицом, и я кинулся в коридор. Удар. Второй. Да уж, не повезло этой каменной стене, раз уж она сыпется от кулака братца.

Наконец, слыша отдалённые звуки шагов, не принадлежавших мне или Сейичи, я набрал побольше воздуха и воскликнул:

— Помогите! Спасите кто-нибудь, старший брат сошёл с ума!

Сейичи, казалось, озверел ещё больше. Я напрягся, заставляя пару слезинок скатиться по щекам — а актёрские способности до сих пор при мне, — и упал на землю в слабой попытке защититься.

А следующую секунду сам Кирилл Антонович схватил Сейичи за руку и лихо скрутил мужчину, лишая его возможности вырваться и напасть. Ставка была опасная, но почему-то я знал, что он появится. Вяземский явно не из тех, кто будет стоять и смотреть, пока беззащитного человека избивают. Особенно если он был товарищем по несчастью его дочери.

Я всхлипнул и протянул:

— Господин Вяземский, спасибо! Я думал, он меня убьёт!

— Ты! — прорычал Сейичи, извиваясь. — Это всё ты! Ну-ка отпустите меня, я ему врежу!

Кирилл Антонович покачал головой и ударил брата по шее — тот моментально обмяк в его руках, а вскоре и вовсе скатился на пол. И поделом.

— Ты в порядке, Сабуро? — спросил Вяземский, протягивая мне руку, и вздохнул: — В этой семье Кикучи действительно творятся странные вещи.

— Что здесь произошло? — раздался голос Марии. — Кто кричал? Я слышала грохот, будто землетрясение!

Девушка растолкала служанок, столпившихся вокруг, и осмотрела открывшуюся мне картину. Наконец, её взгляд остановился на собственном отце, и она спросила:

— Папа, что случилось? Этот Сейичи напал на тебя?

— Не на меня. Кажется, он накинулся на своего брата, — отозвался глава семьи Вяземких и обратился ко мне. — Почему он это сделал?

Я помотал головой, продолжая разыгрывать пострадавшего. Мария, которой уже удалось убедиться, что на напуганного оленёнка я не смахиваю, глянула с проблеском осознания, но не поторопилась меня сдавать. Притворившись, что смахивая слёзы, я потёр щеку под уголком глаза, чтобы он покраснел.

— Мы просто говорили, а затем он вдруг… Ни с того ни с сего… Будто в голове что-то щёлкнуло. С братом что-то не так, — прошептал я и глянул на Вяземского, раскрыв глаза так широко, как позволяло новое тело. — Наверное это… ах, я не должен говорить…

— Что? — нетерпеливо спросил Кирилл Антонович. — Скажи, не бойся.

— Старший брат так много пьёт. К тому же, недавно он начал что-то употреблять… Я видел, как кто-то приходил продать брату какие-то таблетки, — сказал я так тихо, чтобы только Вяземские это услышали. — Но я не был уверен… Я ничего толком не запомнил. Но Сейичи в последнее время такой странный.

Я поставил на то, что Мария не станет опровергать мои слова, напоминая, что я якобы потерял память. Она наблюдала с интересом, словно смотрела спектакль. Кажется, она даже ухмыльнулась — происходящее её явно веселит.

— Какой ужас, — выдохнул Кирилл Антонович; он уже имел что-то против старшего брата Сабуро, так что в том, что он полностью неадекватен, его не пришлось даже убеждать — он и так с радостью в это поверил. — Как я и думал — всё хуже некуда. И он должен быть наследником клана? Да если бы я в своё время так себя вёл, отец выгнал бы меня из дома. Или сам бы мне шею свернул.

— Не могу поверить, что была помолвлена с этим мусором, — Мария сморщила носик. — Я надеюсь, мы покинем этот дом как можно скорее.

Я вздохнул.

— Всё будет хорошо, — пообещал Кирилл Антонович. — Он ещё долго не очнётся.

— Спасибо, — ответил я.

Служанки предложили Вяземским перебраться в гостиную. Кто-то подхватил Сейичи, чтобы его унести — я бы сказал, зря. Было бы здорово, если бы первое, на что наткнулся Кикучи Орочи, войдя в свой дом — его старший сын, валяющийся на полу. Какое позорище.

Вдруг кто-то подобрался ко мне сбоку. Я резко повернулся, натыкаясь взглядом на девчонку. Как там её? Вечно всё из головы вылетает — кажется, я столкнулся с переизбытком информации за такой короткий срок.

— Хара? — попробовал я. — Что тебе нужно?

Девушка качнула головой и спешно оглядела меня, заливаясь румянцем. Смущается по пустякам — как забавно. Интересно, как с таким миленьким личиком ей в этом доме ещё ничего не сделали?

— Госпожа Минами хотела, чтобы вы зашли… — тихо сказала Хара. — Ну, только если вам не сложно…

Минами? Рико, да? Я отозвался:

— Почему бы и нет? Веди меня. Что-то я не помню, где её комната.

На секунду Хара замялась, словно она думала, что я отвечу отказом. Вскоре девушка кивнула и позвала меня за собой. Сначала мы вышли во внутренний двор, а оттуда направились к простенькому одноэтажному зданию. Внутри всё было так же, как и всюду. Ума не приложу, как можно так жить. Белые стены, пустые полы, ничего интересного. Только голова гудит от этих одинаковых коридоров.

Мы добрались до нужной комнаты. Не думаю, что я найду её снова. У моей простой ориентир — она где-то у тупика. А тут? Ничего подобного. Да я с лёгкостью заплутаю. Хоть бы таблички вешали.

Хара постучала и спросила:

— Госпожа Минами? Я привела младшего господина.

А говорить с Рико ей куда проще, чем со мной. Друзья они, или она просто стесняется мужчин куда больше?

За дверью послышались шаги — характерное топанье босых ног по доскам. Вскоре дверь приоткрылась, раскрывая щель. Оттуда нас с Харой осмотрел накрашенный глаз Рико. Заметив меня, женщина тут же выскочила наружу и воскликнула:

— Ты в порядке! Я так беспокоилась, Сабуро! Сейичи тебе ничего не сделал?

Теперь я мог рассмотреть Рико, и причина, по которой она за мной не приехала, кинулась мне прямо в глаза. Огромный распухший синяк на лице женщины так и кричал об избиении. И всё-таки, у всех в этой дурной семейке проблемы с гневом. Сейичи что, не может держать себя в руках? Таким людям только в психушку и дорога.

Пси-ху-шка. Интересное слово. Надо бы его запомнить. И у нас таких понастроить — нужда в них как раз есть. Я даже могу порекомендовать пару десятков человек на места первых пациентов.

О чём ты думаешь?

Где — у нас?

Твой дом теперь здесь.

Морщась, я схватился за голову. В этот раз хотя бы не душит, и на том спасибо. Как же раздражает — о чём ни подумаешь, эта чертовщина лезет в голову, читает мысли и всё портит.

Рико тронула меня за плечо и спросила:

— Сабуро? Сабуро! Что случилось? Он всё-таки тебя ударил? Если это очередное сотрясение мозга…

Очередное? Я впервые слышу о так называемом сотрясении мозга, но что-то мне совсем не нравится, как это звучит!

— Нет, — выдавил я. — Это что-то другое. Рико, что с тобой случилось?

Женщина прикусила губу. Сразу видно — не хочет отвечать.

— Он не хотел, чтобы я говорила с Вяземским. Сейичи и сам пытался его избежать — он, кажется, очень не хотел расторжения помолвки. Что-то говорил о деньгах… Я так сильно его разозлила…

Не зная, как утешить Рико, глаза которой мигом покраснели (не то что мои крокодиловы слёзы), я произнёс:

— Ты ни в чём не виновата. Просто старший брат — идиот.

Воровато озираясь, Рико шикнула:

— Не говори так! А если кто-то услышит?

— Это не имеет значения — я это хоть в центре города во всю глотку выкрикну. К тому же, недавно Кирилл Вяземский братца вырубил. Он у него теперь на плохом счету. Хотя, не то чтобы раньше был на хорошем.

— Кирилл Вяземский что?

Глава 8

Красная.

Красная-красная рожа. Вообще-то, вычислить пропившего состояние человека можно в любом конце света — что у нас, что тут, в Оясиме. О чём это я?

Точно. У моего нового папаши отвратительная морда. Удивительно, что он продержался на своём месте так долго — если бы не дорогая одежда и золотые (серьёзно?!) часы, я бы сказал, что он какой-то бездомный, коротающий ночи под дверями деревенской таверны. Жаль мне девицу, прижавшуюся к его боку, пока он поглаживал её по спине. Противно, наверное. Спросить бы её: каково это, спать с уродом?

За последние два часа кое-что да произошло. Я немного поболтал с Рико, рассказывая ей о фиаско Сейичи и наслаждаясь её удивлённым лицом. Затем меня потребовали в гостиную — негоже оставлять гостей одних, а старший брат, увы, развлечь Вяземских уже не может. Эта нелёгкая задача легла на меня, а я, в силу своей работы, поддержать диалог с дворянами всё же могу. Как-то же при дворе меня терпели.

Ну а затем объявили о приезде отца. Так сказать, прибыло главное блюдо.

Он зашёл в помещение с девицей в одной руке и бутылкой в другой. Оглядел нас, остановился на Кирилле Антоновиче и фыркнул. Судя по тому, что мужчина-то князь (вроде как — знать бы ещё, что это вообще значит; память Сабуро не всегда приходить на помощь), это было вопиющее неуважение. Я бы на месте главы Кикучи не рискнул. В конце концов, нужно же понимать, что теперь ты внизу пищевой цепи.

Кирилл Вяземский встал и отвесил Кикучи Орочи вялый поклон. Судя по исполнению, до стандартов Оясимы не дотягивало — очевидно, князь просто не хотел опускаться на уровень оппонента.

— Здравствуйте, господин Вяземский, — хрипло выдал отец-не-отец, а затем глянул на меня. — Ты? Сабуро, мелкий паршивец, когда ты вылез? Пошёл прочь.

— Господин Кикучи, — прервал его Кирилл Антонович, но был перебит.

— Сабуро, брысь отсюда!

Я пожал плечами. Ну и ладно — впечатление перед Вяземским всё равно дороже. Может, когда-нибудь и пригодится.

Краем глаза я выцепил лицо иностранца — тот слегка приоткрыл рот, очевидно, в немом шоке. Не могу представить, чтобы его хоть когда-нибудь прерывали таким наглым образом. Интересно, сегодня он придушит Орочи, или всё-таки выдержит испытание? А что на счёт покрасневшей от злобы Марии? Уж не её отец, так она сама своими руками язык вырвет моему. И вряд ли кто-то будет против.

Вообще-то, оказавшись в своей комнате, я планировал поспать. Добрался я туда не без помощи служанки, посланной отцом, чтобы убедиться, что я «не буду разгуливать по дому», и первым, что встретило меня внутри, была…

Засохшая лужица крови. А я о ней совсем забыл. Да и бардак тут редкостный. Убрать, или хуже уже не станет?

Я зевнул. Ну уж нет. Тело Сабуро быстро выдыхается — уж лучше я действительно посплю, пока на пол не свалился.

С этой мыслью я улёгся в кровать, бельё на которой никто так и не сменил с самого первого дня моего пребывания здесь, и закрыл глаза.

Разбудил меня настойчивый стук в дверь.

— Младший господин! Пожалуйста, откройте!

Да я вроде и не запирался. Я приподнялся в постели. Было надеялся, что человек снаружи — кажется, это была Хара, — бросит это дело и решит уйти. Но девушка оказалась упорнее, чем я думал. Пришлось отозваться:

— Открыто. Чего хотела?

Дверь приоткрылась. Хара трусливо зашла в комнату, и её глаза чуть не вылетели из орбит от изгаженного пола.

— Что здесь случилось?

Я махнул рукой.

— Так, ничего. Ну и зачем ты меня разбудила?

— С-собирать вещи, — пытаясь выговорить это, Хара икнула, и почему-то меня это очень повеселило.

Я скрестил руки на груди.

— И почему я должен это делать?

— Г-господин приказал. Он говорил с господином Сейичи… Теперь вы будете жить в Хигасиагацуме.

Хига-что? Я моргнул. Шутки у Хары такие? С какого перепугу я должен жить в Хигаси-где-то там? НЕужто папаша решил меня сослать?

— Эй, Хара, — позвал я. — Что-то я ничего не понимаю.

Девушка сглотнула.

— Господин Кикучи сказал, что вам лучше жить подальше от главного дома, — я фыркнул; эта дыра, в которой мы сейчас, главный дом? — У семьи есть ещё один дом в Хигасиагацуме… я слышала, его никто не покупает… Я принесу чемодан!

И с этими словами Хара вылетела из комнаты. Я уставился на оставшуюся после девушки открытую дверь и пустой тёмный коридор. Итак, у этой семейки ещё есть какое-то имущество в месте с мудрёным названием.

Ну что ж. Хотя бы домочадцы маячить перед глазами не будут. Главное — собрать ве эти бумажки с пола да рисунок скопировать, чтобы исследовать его позже.

Этим я и занялся. Вскоре вернулась Хара — она иногда поглядывала на меня, собирая вещи из шкафа, но ничего не говорила. Наверное, среди слухов о Сабуро есть и что-нибудь о его сумасшествии или слабоумии. По крайней мере, хуже, чем сейчас, обо мне уже не подумать.

Оказалось, что Хара будет меня сопровождать — дом в Хига-сига-ме (так ведь, да?) пустует, и прислуги там нет. Проще говоря, следить за мной некому. Небось, Харе ещё и приказали сообщать обо всех моих действиях — будто местным неадекватам будет до этого хоть какое-то дело.

Мы вышли на улицу под покровом ночи. К дому подъехала чёрная машина, и, без помощи водителя, Хара открыла багажник, чтобы сложить туда наши пожитки. Я хотел подойти ближе, когда тёплая рука опустилась на моё плечо.

— Сабуро, — Мария обошла меня и заглянула в глаза. — Так это правда. Служанки под окнами судачили, а я всё никак не могла уснуть.

Я кивнул.

— Вот, еду куда-то, как беглец.

Мария хмыкнула и порылась в кармане тёплой кофты. Она выудила оттуда бумажку, которую тут же вложила в мою ладонь.

— Ты тут единственный нормальный человек. И ты развязал меня тогда… кхм. В общем, пиши, если будут проблемы — папе раз плюнуть вытащить тебя из Оясимы.

Вот оно как. Значит, я действительно понравился Вяземским. Здорово, учитывая их мнение обо всех Кикучи. Наверное, просто жалко меня стало — но даже так, адресок для писем — полезная штука.

— Спасибо, — я искренне улыбнулся Марии, выражая свою признательность. — Это много для меня значит.

Смутившись, девушка отошла от меня и помахала рукой, прежде чем отправиться обратно в дом.

— Не за что.

Путь до Хисагигацумы — извиняюсь, Хигами… чёрт! — оказался неблизким. Сначала нас усадили на гигантскую штуковину, являющуюся поездом. Признаю, было боязно — всё же, я впервые такое вижу. Да ещё и народу тут тьма тьмущая. В общем, давненько я так не нервничал от перспективы куда-то съездить.

В поезде мы провели почти час — ужасный час, потому что глядя, как быстро проносятся пейзажи, я только и мог, что думать: «Если хреновина разобьётся, тело Сабуро не выживет, и я вместе с ним!» И всё же,мы добрались до какой-то станции без происшествий. Там нас встретила машина, на которой мы добрались до самого пункта назначения.

В целом, это оказалось не так долго, как я думал. Ещё даже ночь не кончилась — было часов пять утра, не больше. Как же время летит — ещё совсем недавно мы с Марией спаслись от похищения, а ведь прошли целые сутки.

Мы остановились перед маленьким домом в традиционном стиле Оясимы. Водитель позволил нам с Харой забрать вещи, а потом укатил в закат — точнее, в рассвет.

Так мы и остались стоять, глядя на своё новое жилище. Ну и ну. Местечко неухоженное — сразу видно, давненько им никто не занимался. Да ещё и со стороны видно, что дому нужен ремонт. Сад зарос, заборчик низкий и кое-где сломанный. Да ещё и краска вся облезла.

Да ещё и мазня какая-то на белой стене. Что за хрень?

Граффити — подсказала память Сабуро. Эта мазня называется граффити, и это значит, что какое-то хулиганьё позволило себе подпортить место, где я собираюсь жить. Мои зубы сомкнулись и заскрипели сами собой. Ну, Кикучи Орочи, держись! Подбросил же ты сыну местечко для жизни — увижу ещё раз, точно сломаю что-нибудь старому мудаку!

Вздохнув, я приблизился и распахнул раздвижную дверь. Пыльно! Я закашлялся, прикрыв лицо рукой. Скромная прихожая вела к лестнице наверх и просторному светлому помещению, в котором не было ничего, кроме старенького деревянного столика. В этом самом помещении нечто (окно? дверь? что это такое?) было приоткрыто, открывая вид на двор. Был ещё один коридор, но его я проигнорировал, предпочтя подняться на верх на опасно старой лестнице.

На втором этаже было несколько комнат — спальни, что-то слишком маленькое, больше похожее на кабинет, и маленький филиал домашней библиотеки. Правда, книг здесь толком нет. Зато нашлась стойка для мечей — хотя, мой красненький будет выглядеть здесь слишком одиноко.

— Что ж, — я спустился вниз, обнаружив растерянную Хару. — Кажется, нам предстоит самый большой сеанс уборки в нашей жизни.

Если Кикучи Орочи думает, что я тут взвою, придётся его разочаровать — я всегда хотел уютный домик в тихом месте, и ручным трудом, в отличие от других членов семейства, не брезгую.

Глава 9

Я спустился по лестнице, таща в руках ведро с грязной после мытья полов водой. Наконец-то дом стал похож на место, где можно жить. Я справился со всеми пыльными поверхностями на втором этаже, пока Хара разбиралась с грязью на первом; без преувеличений, сеанс уборки действительно оказался долгим.

Самой тревожной частью было мытьё этих ужасных бумажных перегородок. Они такие хрупкие, что я боялся, что какую-нибудь да порву. Правда, закончилось всё куда прозаичнее: одна перегородка с дырой была прямо в гостиной. Видимо, хулиганьё сделало это, и я таким раскладом совсем не доволен. Эх! Теперь нужно найти мастера, который починил бы эту штуку. У меня, конечно, руки откуда надо, но как совладать с бумажными дверцами, я без понятия. Ну и архитектура тут.

Ещё и воду пришлось набирать на улице. Оказалось, что где-то в глубине нашего двора, за заросшим кустом, полным колючек, есть колодец. Правда ещё пришлось постараться, чтобы найти пару железных ведёр — на удивление не ржавых и не протекающих. Хара сказала, что сходит в администрацию, чтобы узнать насчёт подачи воды; что ж пусть так. От меня там пользы точно не будет. Не знаю, что за ад-ми-нис-тра-ци-я, но что-то мне подсказывает, что я буду просто стоять в сторонке, пока Хара занимается делами.

И откуда у меня вообще такое предчувствие?

— Эй, Хара, — позвал я, заглядывая в гостиную. — Ну как там?

Девушка пискнула, отрываясь от работы. Она наводила чистоту на странной полке, над которой висела верёвка. Кажется, там было что-то ещё, но из-за головы Хары не так-то просто это рассмотреть. Впрочем, я уже знал что это (точнее, Сабуро знал) — святыня. Дань традициям, да? Что ж, не буду говорить ничего против неё — показаться неуважительным в чужой культуре было бы плохой идеей.

— Я почти закончила, — заявила девушка. Она бросила тряпку в ведро и спрыгнула с табурета. — С-сейчас я схожу… по поводу воды. Я не надолго!

— Ладно, — пожал плечами я. — Что на счёт меня?

Девушка опустила голову и промямлила:

— Не напрягайтесь…

А затем она схватила своё ведро, выдрала моё у меня из рук и резво выскочила на улицу. Откуда такая скорость? Хару вообще сложно понять. Она так быстро передвигается, что кажется, что она всегда бежит, но я даже не слышу характерного топота ног. А ведь если носиться по дощатому полу, шум будет ужасный. И где Хара так научилась?

Махнув рукой на Хару — серьёзно, мне тяжело с ней разговаривать, — я отправился разобрать свои вещи. Листы и перерисованные символы лучше спрятать — пусть их никто, кроме меня, не трогает. Да и стыдно как-то, когда девица должна твои труселя по полочкам раскладывать. Я до такого уровня несамостоятельности ещё не дожил, хоть мой прежний дом и был наполнен прислугой.

Вскоре я понял, что остался один. Краем глаза я заметил уходящую Хару — двор перед домом хорошо просматривался их моего окна.

Тогда я решил, что нужно себя чем-то занять. С соседями, что ли, познакомиться? Я сменил рубашку — прежняя вся мокрая и грязная, сразу видно, чем занимался, и отправился на улицу.

И всё же, видок у нашего двора страшный.

Я вышел за ворота, закрывая скрипящую калитку. Не понятно, зачем она вообще здесь нужна, если я могу перепрыгнуть её даже со скудными силами Сабуро.

Огляделся. Рядом домов нет — до ближайшего придётся чесать по дороге.

Что ж, выбора у меня тоже нет.

Итак, наши первые соседи в шести минутах быстрой ходьбы. Нужно миновать собственный двор (он, вообще-то, довольно мал в ширину) и зелёное насаждение. Его даже можно назвать лесом. С натяжкой.

Большое здание. Красный забор, деревянные львы в столбах да ухоженные кусты с цветами. Да ещё и машина у дома припаркована дорогущая. А соседи явно не бедствуют.

Не успел я позвонить в звонок, который был прямо у высоких ворот, как кто-то выпрыгнул из дома и громко спросил:

— Ты ещё кто? Нам ни бытовая техника, ни кухонная утварь не нужны — иди дурить кого-нибудь ещё!

Какой тёплый приём.

— Да ничего я не продаю, — пробурчал я, поднимая руки. — Видите? Ничегошеньки.

Женщина прищурилась. Она была низкой, лет тридцати на вид, одетой в длинное платье и фартук. И снова тот же стиль, что и у Фудзи и Хары.

— И религию мне свою не втюхивай. Я, вон, в храм хожу по праздникам, мне ничего больше и не надо. Так сектант ты или попрошайка? Пшёл отсюда!

Надо было идти в другую сторону. Я почувствовал, как мой глаз дёрнулся, и поспешил перебить эту особу:

— Да что вы себе напридумывали? Я что, так похож на бродячего торговца? Я сосед ваш, Кикучи Сабуро, — на всякий случай я указал в сторону, где находилось моё новое жилище. — Следующий дом во-он там. А вы?

Табличку я уже заметил: Судзуки. Но не только же за именем я сюда пришёл?

Женщина скривилась, скрестив руки на груди.

— Кикучи, значит. Так вы согласились на наше предложение? Что, никто так и не купил ваш домишко?

— О чём вы? — не понял я.

— Ты мне не играй в дурачка, нечего набивать цену. Если пришёл от Кикучи, надеюсь, ты юрист. Заняться договором о продаже я готова прямо сейчас. Надеюсь, вы помните, что больше цены участка я предлагать не собираюсь — дом всё равно под снос.

И ничего он не под снос. Жить можно — по крайней мере, проводил я зимы в местах и похуже. А сейчас тепло, дом пока стоит, ещё и воду могут дать, чтобы прямо из кранов текла. Небольшой ремонт да в саду погорбатиться, и жаловаться будет не на что.

— Женщина, я не от Кикучи. Я и есть Кикучи и живу по соседству с этого дня. Просто зашёл познакомиться. О какой продаже идёт речь? И вообще, условия у вас ужасные — жом очень даже жилой. Конечно, даже идиот не продаст его вам.

— Ты! Ну так и иди прочь! Нечего отнимать моё время!

Я махнул рукой. Ну и чёрт с ней, с этой бешеной. Сколько ни бывал в деревнях, люди там были куда дружелюбнее.

Я решил отправиться дальше и просто осмотреться. Ближе к центру Хигасиагацумы зданий было куда больше. Они были маленькими и совсем не высокими — не то что в Токио.

Я оглядел некий «Двор чая и выпечки», с большими стеклянными окнами. Внутри были столики со стульями и большая стойка, а второй этаж явно был жилым. Одна ассоциация — некий «семейный ресторанчик». Затем прошёлся мимо домов, разглядывая таблички над почтовыми ящиками. Не то чтобы я действительно запоминал фамилии — заняться было уж совсем нечем.

Какое-то… чересчур милое место. Я ожидал настоящую дыру.

Я напрягся. Какой-то странный шум. Звон, будто ужасно громкий колокольчик, и детское оханье. Я обернулся на звук — со склона, по узкой асфальтированной дороге, прямо на меня неслось двухколесное приспособление с мальцом, безуспешно пытающимся его остановить.

Велосипед.

Да и судя по тому, что у паренька пары зубов не хватает, можно бежать, не надеясь на удачный исход. Вздохнув, я прыгнул за угол и прижался к стене. Мальчишка чуть не пролетел мимо, и он вполне мог бы стать лепёшкой на чьём-то заборе, если бы я не схватил его за шиворот.

А вот велосипеду не повезло. Не пойму, сломался он или нет, но стукнулся знатно — шума на всю улицу.

— Эй! — взвизгнул мальчик. — Не-ет! Да меня дома убьют!

— Нечего такие опасные штуки выделывать, — сказал я; у нас бы семилетку не то что на коня — на козла бы без присмотра не пустили. Конечно, если он ещё живой-здоровый нужен. — Хотел вместе с ним упасть и расшибиться? Так тогда тебя и убивать никому не придётся.

— А вот и не убился бы, — мальчик возмущённо подёргал ногами и прыгнул на землю. Смешной такой, рыжеватый, да и явно с шилом в мягком месте. — Тебе откуда знать?

Я нагнулся и прошептал:

— Потому что я призрак мальчика, который катался на этой штуке, прямо как ты. Я расшибся и теперь хожу по свету, предупреждая других детей, чтобы они были осторожными.

Мальчик надулся и дал мне по лбу. Затем подскочил к велосипеду и, схватив его, бросился прочь, не забыв выкрикнуть:

— Глупый дядя!

— Какой я тебе дядя? — весело фыркнул я. — Я молод и свеж. А говорили, такого добиваются только кровью девственниц.

Быстро забыв о мальчонке (какой кому прок от детей?), я снова отправился исследовать город. Или деревню. Кто его знает — а надо было поинтересоваться. По меркам моей родины, очень даже город но если сравнивать с Токио — ужасная глушь, в которой почти нет людей.

Через час я понял, что потерялся. Наделила же судьба топографическим кретинизмом. И что теперь делать?

Так я и остановился посреди дороги. Рядом река да большой мост, а впереди виднеется узкая лестница. Пожав плечами, я решил подняться — авось с высоты увижу, откуда пришёл.

Это заняло много времени — лестница оказалась высоченной. Наверху была арка, которая смутно что-то напоминала. Впереди виднелось простенькое здание с таким же простым двором. Двери внутрь закрыты, зато можно разглядеть ларёк с какими-то товарами и большую кадку с водой и ковшом.

Да уж, куда-то не туда я завернул. Единственный человек на всю округу стоял за прилавком ларька. Это была девушка с длинными чёрными волосами и на редкость светлыми глазами с желтоватым оттенком — не считая Марии и её отца, до сих пор я не видел людей с настолько яркими радужками. Девушка была одета в странное платье — видимо, тоже что-то традиционное, красно-белое и очень мудрёно завязанное.

— Прошу прощения, — обратился я. — Не подскажете, куда я забрёл?

Девушка оторвалась от телефона — прежде она упорно что-то печатала, — и рассеяно глянула на меня.

— М? А, здравствуйте. Хотите что-то купить?

Я вздохнул. Какая невнимательность.

— Я хотел узнать, куда я попал.

Девушка моргнула, рассматривая.

— Э-э? Просто храм. А вы новенький у нас в селе? Я вас тут раньше не видела. Приехали отдыхать на источники? У нас тут ещё сувенирчики есть. Талисманы, брелки с храмом, магнитики. Что вам?

— Мне ничего, — я мотнул головой. — Храм, значит? Здорово. А вы город… село хорошо знаете?

Подумав, девушка кивнула.

— Ага, вроде того. А что, потерялись?

— Да. Знаете дом Кикучи? Он ещё на окраине должен быть.

На лице девушки промелькнуло узнавание.

— А, Кикучи! — перебила она меня. — Кикучи как у клана из совета десяти? У них однофамильцы — наши соседи! Точнее, они не живут, но дом стоит. А что, вы тоже рядом поселились?

Так вот, откуда такое неуважение — соседка всё это время считала, что хозяева дома — однофамильцы известной семьи?

Ну, я бы тоже так подумал, глядя на своё новое полузаброшенное жилище с маленьким двориком.

— Вообще-то, я хозяин дома. Какое совпадение — вот так встретиться с соседкой. Сегодня у меня уже был не лучший опыт.

— Вот оно как! — улыбнулась девушка. — А как же вы жить будете? Дом старенький, да и хулиганьё всякое из средней школы туда лазает. Не страшно?

— Не страшно. По ушам получат — быстро отучатся.

— Во-от как, — протянула работница ларька. — Ну вы аккуратнее. Мальчишки из средней Ашиго ужасно себя ведут. Недавно на них бабуля Шиба жаловалась — они ей поздно вечером на участок бомбочку закинули, до смерти напугали и бабулю, и её старенькую собаку. Она даже полицию вызывала — только мальчишки убежать успели.

— Да уж, — я покачал головой. — Таким бы в нос кто дал в воспитательных целях…

И всё же, вчера меня похитили, а сейчас я в глубинке с её невинными проблемами обсуждаю детей-хулиганов с девицей из храма. Какого хрена? Что-то у меня предчувствие от всего этого нехорошее…

Девушка согласно кивнула на мою последнюю фразу.

— Да уж. Всё боюсь, что мой брат перейдёт к ним в школу и подружится с этой компанией… Кстати, как там, говоришь, тебя зовут?

— Кикучи Сабуро, — представился я. — Что на счёт тебя?

— Я Судзуки Мана!

Судзуки… Судзуки? Вот не повезло!

Мана глянула на меня с пониманием и протянула:

— О-о-о… Так это ты с моей мамой уже встречался, да? Она у меня немного вредная и чужаков не любит. Ты не обижайся, ладно?

Я вздохнул.

— Конечно. Не буду. Так как мне до дома добраться не подскажешь?

Немного подумав, Мана глянула на экран телефона (да, много же умеет эта табличка!) и предложила:

— А давай вместе пойдём? У меня смена только закончилась. Я, знаешь, на выходных только по утрам, до полудня. Я же в старшей школе учусь, вот и нужны карманные. У нас в школе можно работать, главное найти, где. А мне вот повезло — дедуля-смотритель храма старенький, ему лишние руки нужны. А ещё…

Господь всемогущий. Я конечно беспокоился, что тут слишком мало людей, которые относились бы ко мне дружелюбно, но не впадать же в крайности!

Мана прыгнула в подсобку, посетовав, что сменщицы опять нет, и быстро переоделась. Вышла она уже не в местном традиционном наряде — теперь это было простое платье до середины бедра в цветочек да большая плетёная сумка.

И всё же, очень открыто. У себя на родине я бы это больше, чем ночнушкой, не назвал. До чего тут люди дожили — считают, что ходить в таком виде нормально. Даже кто-то настолько непоколебимый, как моя старая знакомая Психея, постеснялась бы так ходить.

Вообще-то, недавно я полистал те книжки с чёрно-белыми картинками, которые остались от прежнего владельца тела. Мир там был странно похож на мой, да только женская одежда страшно напоминала то ли странного дизайна бельё, то ли наряды женщин известнейшей профессии. Какого черта? Какое неуважение — в реальности у нас такое не носят.

К плюсам: зато в этой Оясиме есть на что посмотреть. Рай для кого-то, не женившегося в свои сорок.

Мы с Маной вышли с территории храма и спустились по лестнице. Наконец я был уверен, что знаю, куда иду — не думаю, что девица с таким невинным лицом стала бы меня обманывать. Да и зачем ей?

Только вот было в прогулке с Маной кое-что неприятное.

— В общем, на спортивном фестивале я буду участвовать в соревновании по бегу. Хотя, может по прыжкам с шестом? Я пока не уверена. У меня всё хорошо выходит — видел, какие длиннющие у меня ноги? Нори говорит, что я могла бы быть моделью, прямо как в её любимых журналах! А в прошлом году…

— Ага.

— И тогда младший брат сказал, что я ничего не понимаю, потому что я глупая девочка. Ха! Он в младших классах, а глупая я? Ну так я и залепила ему затрещину. Такую сильную, что он потом неделю ко мне на расстояние вытянутой руки не подходил. Так, а чем всё закончилось…

— Ага.

— Ну и та трёхцветная кошка — я же с неё начинала? — родила целых четырёх котят! Они все были такими лапочками! Я хотела взять одного, но мама не разрешила. Мне было тринадцать! Ты же знаешь, как хочется питомца в тринадцать? А мне до сих пор хочется… А, котята! Их взяла тётя, которая держит гостиницу у источников. Представляешь, всех к себе взяла! И кошечку тоже. Я иногда захожу их погладить и…

— Ага.

— Смотри, а на этой улице…

— Ага.

— Сабуро, ты же слушаешь?

— Ага.

— Здорово! О чём это я? Так вот, прошлой весной…

У меня голова гудит. Того гляди, взорвётся от перенапряжения. Она что, решила впихнуть в меня всё, что сама знает? Я вот не хочу знать, сколько её одноклассниц помешались на коротких юбках в прошлом году, только вот момент, когда можно было намекнуть, что пора бы и прекратить болтать с незнакомцем, упущен. Кажется, ей вовсе без разницы, слушаю я или нет — угукай периодически, и будет тебе счастье.

Я вздохнул. Мане что, совсем не с кем поговорить?

— Кстати! А чего вы так долго в своём доме не жили? Туда уже хулиганы бегать начали. Я как-то видела, вам даже стену разрисовали, — снова сменила тему девушка. Вдруг она дёрнула меня за рукав и указала на маленький магазинчик на первом этаже какого-то дома. — Смотри, а тут краску можно купить! Вам же нужна белая? Тут вообще много чего продаётся. Хочешь зайти?

Пожав плечами, я позволил Мане утащить меня в магазинчик. И правда, вещи тут для чего угодно — нитки, банты, бусинки цветные, бумага, краска… Да и вообще много всякого. Перечислять умаешься.

Подумав, я поговорил с продавцом — тот дал мне несколько полосок с образцами краски, чтобы я сравнил их с цветом стены.

— А то купят, а оттенок не тот, — объяснил мужчина. — Даже с белым можно прогадать.

— Видишь, как удачно получилось! — Мана хлопнула меня по спине, когда мы уже оказались на улице. — И образцы получил!

— Ага, — рассеяно кивнул я, отправляя вещицы в карман, чтобы не потерять. — Хорошо вышло.

Мана снова устремилась куда-то вглубь узких улочек. Немного попетляв, мы вышли на широкую дорогу. Рядом текла река, названия которой я не знал. Впереди виднелся аккуратный мост, на ремонт которого явно не скупились.

— Красиво здесь, — вырвалось у меня. Хорошее место, хотя и совсем не похоже на Токио. Здесь куда спокойнее. Может, тут и остаться можно до поры до време-…

Что это ты удумал?

Ошейник сжался.

Нечего прятаться — бежать всё равно некуда.

— Сабуро? Эй, ты в порядке? Голова болит? — заохала Мана, совсем не помогая своим звонким голоском. — Погоди, у меня где-то были таблетки

Она потянулась к своей сумке в поисках какого-то лекарства, но я остановил её, держась за голову.

— Ничего не нужно… Всё хорошо. Просто… иногда бывает.

Наверное, неубедительно это звучит, когда я выгляжу, как умирающий. Мана внимательно посмотрела на моё лицо и хмуро кивнула.

— Если ты так говоришь… Не заставлю же я тебя эти таблетки глотать. Ты уверен, что всё хорошо?

Постепенно ошейник снова ослабил давление. Глубоко вдохнув, я ответил:

— Правда, я в порядке. Не стоит беспокоиться. Погоди… ты слышишь это?

До моего слуха донёсся какой-то странный свист. Я заозирался в поисках его источника. Что-то уловив, Мана тоже покрутила головой и наконец указала наверх:

— Гляди! Там что-то падает!

Я присмотрелся, улавливая какой-то тёмный силуэт, стремительно несущийся на землю. Почему-то мне показалось, будто он имеет смутные человеческие очертания. И всё же, на человека это не похоже. Да и с чего бы ему вот так падать?

Что было выше, разглядеть сложно. Непонятная светящаяся точка в небе, которая быстро затянулась.

Пара человек неподалёку начала шумно переговариваться, в то время как мужчина на мосту достал свой телефон, чтобы сделать фото.

— Погоди… — выдохнула Мана. — Не может быть… Это… Это…

— Что? — нетерпеливо спросил я; и где её болтливость, когда надо?

— Демон! — взвизгнула толстая женщина в десяти метрах от нас. Она бросила свою сумку и побежала.

Так… так это — демон? Ну, я ожидал чего-то другого.

Мана попятилась, дёргая меня за руку. Я завороженно наблюдал, как черная, будто сделанная из смолы туша падает на мост, чуть не проломив его своим весом. Демон был не больше человека и ужасно его напоминал, но явно был куда сильнее. Мужчина, уронивший телефон, закричал, когда чёрная субстанция из верхней конечности демона обвила его туловище, чтобы притянуть.

Хрясь!

Быстро же демон откусил ему голову. Ещё и с удовольствием согнулся над телом, трапезничая — он явно не замечал, что творится вокруг.

Наконец я позволил Мане увести себя. Она оказалась удивительно упорна в том, чтобы не оставлять меня одного. Мы вместе завернули за ближайший угол и помчались сквозь узкие улочки, отдаляясь от места происшествия.

— Эй, а что тут принято делать при нападении демона? — тихо спросил я, не сбавляя темп.

Мана глянула на меня краем глаза. Её лицо было бледным, а хватка на моей руке стальной — кажется, от страха она была готова расцарапать мою ладонь своими длинными ногтями.

— Всё как у всех, — пропыхтела она и чуть не врезалась в столб. — Мы бежим домой и прячемся, пока его не убьют. Всё же будет в порядке, да? Да? Надеюсь, мама никуда не выходила! И брат… боже, а если он гуляет?

Всё это она произнесла почти истерично. Мне оставалось только похлопать её по плечу и сказать:

— Наверняка они дома.

И всё же, кое-что не даёт мне покоя. Что, спрятаться и ждать? И всё? Нет тут, скажем, какого-то бункера на случай нападения или вроде того?

А где я вообще взял это слово — бункер?

У нас когда нападали сильные монстры, население сгоняли в одно место, чтобы было проще их разом защитить. В столице в самых тяжёлых случаях и вовсе открывали дворцовые ворота. А это что? Прячься в доме и не высовывайся — невероятная стратегия. И какая же тут смертность от нашествий одиноких и довольно небольших монстров?

До дома Маны мы добрались быстро — благо, она знала дорогу в обход. Она тут же бросилась к входной двери, но, прежде чем зайти, обернулась ко мне.

Я ободряюще улыбнулся и помахал рукой. Мана помахала в ответ; тогда я развернулся и отправился в сторону своего жилища.

Неспешным шагом туда было минут шесть, не больше, а вот бегом управился меньше чем за две. Я миновал бесполезную калитку и ворвался внутрь, чтобы громко спросить:

— Хара, ты здесь?

Было бы неловко, если бы она сегодня умерла. Мало того, что я останусь тут один, так ещё и новоселье выйдёт неудачное. И грустно, и в какой-то мере смешно: кто ж умирает в первый день на новом месте?

К счастью, голова Хары высунулась из соседней комнаты. Заметив моё состояние, девушка приобрела встревоженный вид и выскочила полностью, тут же подбегая ко мне.

— Младший господин? Что случилось?

Конечно, я же краснючий от бега. И в зеркало смотреть не надо — так чувствую.

— Со мной всё хорошо, — я махнул рукой, пытаясь отдышаться. Ещё и чёртов ошейник совсем не помогает! — Там, в городе, демон выскочил. На человека похож, такой чернючий. Сожрал кого-то. Вот я и прибежал на полном ходу.

— Демон? — охнула Хара. — Говорите, один?

— Ага, — я кивнул.

Девушка тут же всполошилась и обошла меня, чтобы запереть дверь.

— Нужно закрыть окна… Не волнуйтесь, господин, в этом месте заправляет клан Мори… Они быстро прибудут. Наверное. Час? Я точно не знаю, но обычно…

— Хватит-хватит, Хара, — сказал я и задал вопрос, который вертелся на языке. — Думаешь, закрыть окна и двери достаточно?

— О, — рот девушки смешно округлился, когда она это произнесла. Она разок моргнула, обдумывая что-то своё, и наконец сказала: — Но вы, наверное, лучше знаете? Д-да?

Я покачал головой и постучал по своей черепушке.

— С тех пор, как меня Таро с больницу отправил, я вообще ничего не знаю. В голове совсем пустота.

Хара снова охнула. Нравится ей что ли это делать? Смешно же это выглядит.

— Ну тогда… Нам рассказывали, когда в г-главном доме работала… Если демон один и похож на тень человека, то он кого-нибудь съест… а потом будет бродить. Нужно просто не привлекать внимание, и всё будет х-хорошо…

Вот оно как. Так будь их там целый рой, или окажись эта штука покрупнее, от меня бы уже и косточек не осталось?

Глава 10

— Эй, Хара, ты что-нибудь слышишь? — спросил я.

Мы стояли в прихожей, и я ещё даже не скинул обувь. Какие-то крики вдалеке привлекали моё внимание. Не обделила же судьба Сабуро слухом. Хотя, кто-то так надрывался, что, наверное, уже вся Хигасиагацума знает. А вот это уже как-то нехорошо. В конце концов, сожрут бедолагу, кем бы он ни был. Или, судя по голосу, она.

Погодите-ка секундочку, ближайшие женщины живут аккурат в соседнем доме — это же семейство Судзуки.

Мана не стала бы кричать, зная, что её за это сожрут и костями не подавятся верно?

…

Наверное, ничего не случится, если я выгляну на секундочку? Так, удостовериться, что эти Судзуки не собираются шуметь дальше. Вообще-то, никакого комплекса героя у меня и в помине нет — я бы с радостью ждал бравых бойцов из клана Мори, да вот только что-то не задалось.

Почему какая-то чертовщина происходит именно в соседнем дворе? Конечно, госпожа Судзуки мне не нравится — достаточно, чтобы я позволил ходячей смоле её растерзать. Но я только познакомился с Маной. Неприятно это как-то.

И всё же, я только узнаю, что творится, и сразу домой.

— Я быстро, — сказал я (вроде как даже надёжным тоном, но когда телу восемнадцать, уверенным быть не стоит) и хотел было развернуться и выйти на улицу.

Конечно же, Хара схватила меня за рукав и потянула назад.

— К-куда?! Не выходите!

— Да ладно, ничего со мной не будет, — пообещал я и для уверенности схватил меч, оставленный на полке для обуви. Не очень уважительно, но когда мы только заехали, вариантов было мало, а выглядеть угрожающий во время знакомства с местными я не хотел. — Кому по зубам меня съесть?

Лицо Хары стало недоверчивым. Признаю, тут я погорячился — да меня сейчас любой монстр может прокусить без усилий.

Но выжить я хотя бы постараюсь. В крайнем случае, притворюсь мёртвым — а вдруг на этом демоне и сработает? Он, вроде как, уже не голодный. Мужика ему было за глаза.

— Господин, это п-плохая идея, — робко сказала Хара; в противовес своему голосу, выглядела она довольно уверенно. — Пожалуйста, не надо…

— Спокойнее, — отозвался я. — Одна нога здесь, другая там. Я быстро вернусь. И даже буду целёхоньким.

Ну, вероятнее всего.

Не успела Хара ответить, как я уже выскочил за дверь и прикрыл её за собой, выражая своё мнение на счёт рвения девушки побежать за мной. Нет уж, не надо мне такой жертвенности — Хара, конечно, на удивление вынослива, но от демона вряд ли отобьётся. Скорее, такие погони тварюгу привлекут.

А что-то, намекающее на происходящее в доме Судзуки, начинает вырисовываться.

Я прибавил шагу, выскакивая на дорогу. Крики и правда раздаются из дома Судзуки.

И, кажется, это как раз две женщины, с которыми я уже встречался.

Уже издалека я мог заметить голосистую мать Маны, вцепившуюся в руку дочери. Сама же Мана стояла за воротами и, казалось, была готова куда-то бежать. Вон, даже туфли на кроссовки сменила. Рядом с этим представлением стоял коренастый мужчина с щетиной и бритой головой. А вот и господин Судзуки собственной персоной — он явно не знал, к кому метнуться, и просто открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба.

— Мама, отпусти! — взвыла Мана. — Пожалуйста, я должна идти!

— Что ты говоришь, глупая девочка! — отозвалась госпожа Судзуки, не сбавляя громкости. Интересно, насколько острый слух у демонов? — Да ты хоть представляешь, что будет с моим старческим сердцем?! Как ты можешь пытаться уйти? Живо возвращайся в дом! Риндо, скажи ей!

Отец семейства, к которому обратилась жена, промямлил:

— Ну, Мана, послушай маму. Я мог бы пойти…

— Нет! — взвизгнула госпожа Судзуки и непонятно как дотянулась до мужчины, чтобы ударить его по груди. — Что ты несёшь?! Хочешь оставить меня вдовой?! Вы двое, живо возвращайтесь в дом!

— Прошу прощения, — позвал я. — Мадам, вы и сами хотите убиться, и весь район за собой в могилу потащить?

Вмиг взгляды троицы обратились ко мне. Мана испуганно пискнула:

— Сабуро? Зачем ты вышел на улицу?

— У вас тут такие крики, — пожал плечами я.

Госпожа Судзуки хмыкнула и махнула на меня рукой.

— Наши дела, молодой человек, к тебе никакого отношения не имеют!

— Если вам хочется поскандалить, отложите это до поры до времени, — отозвался я. — И в дом бы вернулись, а то все так угробитесь.

— Ей это скажи, — господа Судзуки дёрнула дочь за руку. — Глупое дитя, даже этот придурок пришёл сказать, чтобы ты вернулась домой!

Да почему я ей так не нравлюсь?

— Но Акира, — Мана всхлипнула. — Где сейчас Акира? А если с ним что-то случится? Я должна его вернуть!

Девушка вывернулась из хватки матери и бросилась прочь от дома. Благо, я оказался на её пути и успел её перехватить. Вскоре подоспел и её отец, тут же схвативший девушку за плечи.

— Мана, — вздохнул он. — Каково нам будет, если мы потеряем двух детей? Мы не можем позволить тебе бродить по городу. Акира наверняка уже где-то спрятался.

— Верно, Мана, живо прекрати эту истерику! — вторила госпожа Судзуки.

Кажется, Мана заплакала. Она тихо выдавила:

— Я ни за что не вернусь без брата!

Какого хрена. Что это за драма, а? Я будто наблюдаю за низкопробной пьесой в каком-нибудь маленьком городке на окраине королевства. И сюжеты, и эмоции там примерно такие же, если не лучше.

Я понаблюдал за этим ещё немного. Забавная картина: Ману тащат домой, она упирается и снова оказывается у ворот. Мать кричит, Ману тащат домой… И так по кругу. И не устали они этим заниматься?

Я глянул на Ману. Хорошая девушка, и человек добрый. Что б у неё, да горе в семье?

Вот дурак сердобольный.

— Мана, иди домой. Я пройдусь и поищу этого твоего Акиру, — с сожалением выдохнул я. Эх, наверное, Хара будет разочарована тем, что я не вернулся через обещанную минутку.

— Что?

Все члены семьи Судзуки резко остановились, уставившись на меня, будто у меня выросла вторая голова.

— Сабуро, не надо. Это мой брат, а не твой, — Мана неуверенно попыталась меня переубедить. И всё же, желание, чтобы кто-то наконец отправился спасать её брата, было куда сильнее.

— Нечего тебе там бегать, — фыркнул я и указал на меч. — Я-то, может, даже отобьюсь. А из тебя больше, чем мясной шит для братца, ничего и не выйдет.

На том и порешили. Я — полнейший идиот и просто тупейшее существо на планете, — отправился в гор- ах, вечно забываю в село! Мне предстояло найти какого-то мальчугана возраста младшей школы по имени Судзуки Акира.

Осталось узнать, какой этот возраст младшей школы. Лет десять? Ну не так же много мальчишек бегает по улице в разгар нашествия демонов?

Ладно, одного демона. Явно не очень сильного, но для обычных людей он всё равно опасен. Ещё и приспосабливаться нужно, что теперь я ужасный слабак. То уничтожаешь армии щелчком пальцев, то… вот.

Я отбежал от дома Судзуки, напряжённо оглядываясь. У меня всего две надежды: или пацан затаился и сидит себе тихонько да ждёт спасения, или он где-то рядом с домом. Село я не знаю, ориентироваться не могу — не так уж легко найти кого-то и привести домой.

Ну вот зачем я вообще вызвался? Глупое секундное рвение, и где я теперь оказался?

Звать Акиру по имени я не решился — вот ещё, шуметь буду, как идиот. Я припомнил маршрут до центральной улицы и быстро побежал туда в надежде, что теперь-то поиски пойдут.

Никого нет. Тут и раньше было не много людей, а теперь улочки и вовсе опустели. Вымершая деревня какая-то. Как это тут называют? Город-призрак?

Вдруг я услышал довольно странный, очень резкий в такой ситуации шум. Рёв мотора и крики человека прямо за углом. Не успел я что-либо предпринять, как понял, что нужно побыстрее прислониться к стене.

Нечто двухколёсное и ужасно громкое пронеслось мимо меня. Мотоцикл. С ярко-красной краской, весь новый и блестящий. А на сидении молодой человек, толком не управлявший своим транспортом. Конечно, ведь его руки были заняты чем-то другим.

Вокруг тела юноши обвился демон. Так вот, так их провоцируют — разозлился, небось, на такой страшный рёв.

— А-а-а! — на секунду я перестал дышать в попытке слиться со стеной, когда мотоциклист пронёсся мимо меня. В той стороне дорога уходила вниз. Я не видел, что там произошло, но, судя по грохоту, бедолага не выжил.

Не то чтобы у него и раньше были хоть какие-то шансы.

Я поспешил сбежать с места происшествия. Вот же везение. Возвращаемся к школьным временам: везунчик-Мёбиус опять в самой гуще событий, да ещё и чужом сохранил все конечности.

Конечно, об их целости речи не идёт.

И как так получилось: собирался не сталкиваться с демоном, а тот на полной скорости проехал мимо, вцепившись в свою незадачливую жертву. И меня даже не заметили!

Наверное. Лучше не искушать судьбу и тихонько убежать.

Я огляделся. Какой-то узкий проулок — даже боком пришлось ползти. Наконец я оказался в совсем другом месте. Меня окружали несколько дворов с простенькими частными домами, и…

Велосипед?

Ух ты, прямо как у беззубого мальчонки, который недавно чуть не расшибся.

Предмет валялся прямо на асфальте, будто его бросили второпях. Я подошёл, осматривая велосипед. Немного помятый, и колесо определённо не должно быть так перекошено. Наверное, ездить на нём уже не получилось, и мальчишка тащил велосипед в руках.

А потом, наверное, о демоне услышал. Иди увидел?

Я огляделся. Демон, наверное, жрёт. Ничего же, если я разок позову?

— Мальчик… — произнёс я недостаточно громко, чтобы меня было слышно на соседней улице. — Парень, ты где?

Вообще-то, я не уверен, что пацан и есть Акира, но попробовать стоит. Вдруг и правда он? Сегодня я не видел других детей на улице (по крайней мере, не мальчиков его возраста). Может быть, догадка верна?

Никакого ответа — даже шебуршания в кустах или где-нибудь ещё. Ладно, пойду вперёд. Никто не говорил, что это будет легко.

Я медленно шагал по пустой дороге, вертя головой. Должен признать, пустые поселения в середине дня пугают куда больше, чем какие-нибудь страшные леса и болота. Есть в этом что-то жуткое и неестественное. Ещё и Сабуро с его слабыми нервами! Умом понимаю — нет причин паниковать, мне это всё равно ничем не поможет. А контролировать всё равно не могу.

А ведь раньше я справлялся куда лучше.

Я мотнул головой. Ну уж нет, только не предаваться воспоминаниям! Пацана-то живого надо найти — трупу никто не обрадуется, так что нечего отвлекаться. Да и помирать от головной боли и удушения не лучший момент. Я же эту говорящую штуку знаю — как присядет на уши, так чувствуешь себя, будто на смертном одре очутился. И дельного ничего не говорит, и мешает, за что бы ни вязлся.

Какая грубость.

Я схватился за голову, чуть не присев на корточки от резкого потемнения в глазах. Так и знал! Чего вылезли, голоса? У меня нет никакого желания предаваться своей новой шифо… фишофрен… шизофрении! Ох уж эти иностранные словечки. У нас всё куда проще: либо свихнулся, либо проклят, третьего не дано.

Мы могли бы быть полезны, но нас не устраивает такое отношение.

Чего-чего? Я не ослышался, моё сумасшествие ставит мне какие-то условия? Вот уж нет — я просто мечтаю, чтобы оно к чертям заткнулось и больше не появлялось.

Ха.

Всё равно ты не сбежишь от своей миссии, глупый человек.

Как всегда содержательно и просто невероятно полезно. Мне потребовалась минута, чтобы оправиться от произошедшего и снова твёрдо встать на ноги. Жуткое ощущение — право слово, когда это закончится? Я не хочу, чтобы моя жизнь крутилась вокруг того, чтобы не разозлить кучку призрачных голосов и неснимающийся ошейник. Особенно если вся эта дрянь начинает становиться сознательной.

Не хочешь грубостей в свой адрес — не читай мои мысли.

Я вздохнул. Затем в который раз попытался понять где я. Место показалось смутно знакомым. Да, здесь мы проезжали на машине, когда нас с Харой везли к новому дому. Дальше по улице должна быть общественная баня, лапшичная и маленький сквер.

Кому вообще нужен сквер в селе? И без того вокруг сплошная природа.

А вдруг парнишка туда побежал? Ему же лет десять, да? Ну так для него, наверное, этот сквер самое место для игр с другими ребятами.

Эх, помню себя в молодости. Как мы играли! Бывало, проедут по нашему маленькому городку воины или рыцари какие на своих красивых конях — не то что клячи для телег и пахоты. Самое время босым мальчишкам разбежаться в поисках ровных, длинных палок. Вот тебе и конь. Повезёт, если меч к нему найдёшь или лук. А самые везунчики — кто находят палку, раздвоенную сверху, будто лошадиная морда. Весело это — тебе семь или десять, и вечером, после долгой работы или учёбы, ты выбегаешь на улицу, чтобы подурачиться.

Я тогда любил представлять себя рыцарем. Маги мне не нравились — мрачно они выглядели в своих тёмных парадных мантиях. Жуткие, как сектанты какие-то. Кто ж их любил? А потом хоп — и я сам вдруг стал магом.

Скажи мне кто об этом в мои десять, не поверил бы. Конечно — в таком возрасте врождённый дар к магии может не показать себя.

Кому-то повезло больше. Девочке из семьи чиновника из городского управления, например. Её, вроде как, звали Попо. Она всегда была смешной — ходила с двумя светлыми-светлыми хвостиками и в платьях с рюшами, но с другими девочками играть не хотела — обижали они её. А нам как-то проезжий воин сказал девчонок не прогонять и не обижать, вот мы с мальчиками её и терпели. Попо всегда играла принцессу, а через десяток лет резво охомутала кого-то из родственников короля. Нехило она в жизни продвинулась. И всё ведь сбылось, как хотела.

Я резко хлопнул себя по щекам. Господи, да я старик! Иду, вспоминаю прошлое с ностальгической улыбкой, да делаю это на ровном месте. Да что со мной не так?

Нет-нет-нет, у меня вторые восемнадцать, я молод и свеж! У меня точно нет никаких старческих заскоков! Это что я, в попытке ухаживать за какой-нибудь юной леди провалюсь, потому что она скажет, что я веду себя, как дед? Да стыдобища.

Слово за слово, я добрался до нужного места. Двигался я тихо и настороженно — мало ли, вдруг демона люди, просто идущие по улице, страшно бесят. Рука всегда на рукояти меча. Я в этом не особенно хорош, великим мастером не назвать, да и изогнутых клинков на родине не делают, но в случае чего свою шкуру я вытащу. Должен — жить-то хочется. Такие штуки, как смена тела на экземпляр помоложе, несколько раз не происходят.

Дверь в общественную баню была мутной, но над ней виднелся колокольчик. Я решил не открывать — это не похоже на лучшую идею в моей жизни. А ели там кто-то и есть, наверняка он жив и здоров. Следующей была лапшичная. Вот там был погром. Только не от того, то там побывал демон: дверь в заведение нараспашку, и по бардаку внутри видно, что люди побросали еду (на удивление, только её) и принялись, толкаясь и учиняя беспорядок, бежать кто куда. Может, тут есть какая-то система оповещений о демонах, а я и не заметил? Да, наверняка это так — как-то же всепопрятались в рекордные сроки.

Наконец ноги понесли меня в сквер. Огорожен кованным забором, выглядит ухоженно и свежо — их садовника да в мой бы новый сад! Местечко хорошее, явно семейное, да только уж очень пустынное. Ощущение всё ещё какое-то тревожное, будто на меня прямо сейчас не демон, так призрак какой-нибудь выпрыгнет.

Хотя, уточкам в маленьком пруду хоть бы хны. Вот, кто по-настоящему доволен жизнью — плавают себе и даже не понимают, что творится вокруг.

Я прошёлся по центральной дорожке до небольшого фонтана и вздохнул. А место-то большое. Небось, много уйдёт времени, чтобы отыскать мальчишку среди такой густой растительности. Если он вообще здесь.

Глава 11

Оглядываясь назад, попытка отыскать Судзуки Акиру в принципе была опасной авантюрой. Но кто бы знал, что пацан сидит между этими блестящими прямоугольными штуками, наполненными баночками?

Тор-го-вы-е ав-то-ма-ты. Мне очень не нравятся местные названия: ни красоты, ни благозвучия, ни удобства произношения. Хотя, для людей этой страны всё это наверняка привычно и приятно на слух — нелегко быть в чужой среде.

Парнишка, который чуть не сбил меня на своей двухколёсной махине ещё этим утром, не придумал ничего лучше, чем сидеть между стальными ящиками, когда по селу начал бродить демон. Остаётся только похлопать гениальности этого плана; стоя перед мальчишкой, сжавшимся в комок в попытке слиться с железной стенкой с ярким рисунком, я впал в ступор, прежде чем наконец спросить:

— Так ты… ты сидел тут всё это время?

Мальчишка поднял голову и показал мне язык, прежде чем шёпотом ответить:

— Зато меня никто не нашёл! — а я что, не в счёт? — А ты чего бродишь? Ты пришёл сказать, что демон ушёл, да?

— Ш-ш-ш, — я приложил палец к губам, заставляя мальца быть потише. Тут же на его лице промелькнула тревога вперемешку со страхом; он-то ожидал, что проблема уже решена. — Назови своё имя.

Мальчик сглотнул.

— Я Акира, — сказал он. — Судзуки Акира.

Да! Повезло, да ещё и с первого раза. Я огляделся — не было ни следа демона. Тогда я поманил Акиру к себе.

— Родные о тебе беспокоятся, — произнёс я, пытаясь выглядеть убедительным. — Идём.

Неожиданно мальчик помотал головой и забился ещё дальше за автомат. Мне оставалось только удивлённо стоять на месте с протянутой рукой.

Я предпринял ещё одну попытку вытащить мальца, но, стоило мне к нему потянуться, как он попытался меня пнуть. Вышло, конечно, так себе, но его позиция была довольно чёткой.

— Что не так? — прошипел я. — Пойдём! Я отведу тебя домой.

— Ага, конечно, — огрызнулся Акира. — Ты хочешь меня под шумок похитить? Я тебя не знаю, уходи!

Я вздохнул. Какое недоверие! Раньше было достаточно показать королевский знак, и все тебя слушают, а что теперь? Ещё и село, Акира тут наверняка всех знает: приходит какой-то парень, которого он впервые в жизни видит, и предлагает идти с ним. Да ещё и во время нападения демона.

Да, наверное, мне стоило подумать об этом раньше.

— Меня зовут Кикучи Сабуро, — представился я. — С сегодняшнего дня я живу в соседнем доме.

Я говорил шёпотом, и мои глаза никак не могли сосредоточиться на мальчишке. Демон наверняка мог бы подобраться к нам бесшумно — лучше быть начеку, если я хочу уйти отсюда живым.

— В соседнем дворе живёт дед Гоку, — фыркнул Акира.

Я раздражённо скрипнул зубами. Недоверчивый малец! И ведь даже не могу сказать, что он идиот — скорее, слишком умный.

— В другом соседнем дворе, — вздохнул я. — Твоя мама ещё хотела его купить.

— А, заброшенный? — с узнаванием протянул Акира. — Так там жить нельзя.

— А если очень хочется, то можно, — буркнул я, теряя терпение. — Куда я ещё денусь? Негде мне больше жить. Идём. Твоя сестра хотела пойти тебя искать, на всю улицу кричала. Кто б её отпустил? Вот я и пошёл. Знаешь, я вообще-то из клана борцов с демонами.

…

Условно.

Да, я понятия не имею как бороться с демонами, но меч, который я украл в доме Кикучи, явно создан не стены украшать, да и должен же я как-то отбиться — вот ещё, чтобы первая попавшаяся тёмная тварь меня убила.

Хотя, если и убьёт, пацан успеет сбежать, а меня больше не будут донимать голоса в голове.

Беспечно.

Не смей умирать.

Агрх! Ну в этот раз хотя бы шею не сдавило.

— Сестра? — мальчик крепко задумался и вдруг поддался вперёд, чтобы схватить меня за рукав и потянуть к себе. В конце концов, мы оба оказались в этом пространстве между стальными коробками, теснясь с маленькой урной.

— Ну и что ты делаешь?

— Я же не тупой, — фыркнул Акира. — Тебе учитель не говорил, что нужно спрятаться и ждать, когда объявят, что демона убили? Об этом все знают! А ты даже не похож на борца. Ты выглядишь как дурак.

Аргумент, который я готов засчитать.

И у меня не нашлось ничего, что я мог бы сказать в ответ: раз уж у местных так заведено, зачем спорить? Нашёл мальца — ухе хорошо. И вообще, когда там прибудут эти великие истребители клана Мори?

Вздохнув, я скрестил руки на груди, падая рядом с Акирой.

— Ладно, ты прав. Зато ты теперь не один.

Мальчик неуверенно кивнул.

— Ага. Если что, я скормлю тебя демону.

Чёрт возьми, он начинает мне нравиться.

Мы просидели, шёпотом играя в слова почти двадцать минут. Всё потому что Акира завозился от скуки (типичный ребёнок, а как иначе?), а я решил, что это отличный способ вытащить из памяти Сабуро ещё что-нибудь, а чём я не подозревал. Хотя, обычно это были какие-то бесполезные бытовые вещи, образы, возникающие в голове, могли хотя бы приблизить меня к пониманию жизни местных.

А ещё теперь мне страшно захотелось узнать, что это за «космолёт». Представляю себе я это довольно абстрактно, но в прежней жизни я бы ни о чём подобном даже не подумал.

Как оказалось, если напрягать память слишком часто, голова начинает жутко болеть. Да и образы становятся всё более смутными. Ещё недавно, глядя на тот же велосипед Акиры, я довольно чётко представлял себе этот предмет, то теперь были только размытые картинки и ассоциации.

Да-а, так я далеко не уеду. Нужен ещё какой-нибудь источник информации.

— М-м… Морозилка, — наконец произнёс Акира.

— Август, — скучающе отозвался я.

— О-о-о…

Чавкающий звук заставил меня напрячься, а мальчика замолчать. Мы оба настороженно заозирались, и моя рука потянулась к рукояти меча. Я был готов пустить его в ход в любой момент — только вот самого демона было нигде не видно.

Он что, оказался настолько чувствителен к шёпоту?

Звук не повторился. Воцарилась тишина — жуткая, звенящая, и совершенно не располагающая к каким-либо разговорам.

Чуть погодя издалека раздался мужской голос:

— Чёрт! Мы его потеряли!

Затем ответил женский:

— Не ори. Куда бы он делся? Загнали в парк — и ладно.

Я с облегчением выдохнул. Так это всё-таки не из-за нас с Акирой. Затем пришло осознание, что в это самое место загнали демона. Наверное, эти охотники понятия не имели, что тут будут люди.

Что ж, я с самого начала знал, что от этой твари придётся защищаться.

Мы с Акирой переглянулись. Мальчик заметно побледнел, но двигаться со своего места решительно не собирался. Где-то далеко раздались шаги двух пар ног: неизвестные энергично оббегали парк. Не знаю, почему так шумно. То ли специально приманивали демона на голоса и топот, то ли просто глупые. Нам же лучше.

Наконец шаги одной из пар ног приблизились к нам. Сначала я увидел причудливые сапоги на толстой подошве. Затем мужчину в жёлтой одежде и причудливой рубашке с широкими рукавами, на которой был вышит знак, напоминающий дерево в круге. Он посмотрел на нас с удивлением и повернулся в сторону предположительной напарницы.

— Азуми! Эй, тут люди!

— Чего орёшь, Нобу? — раздражённо раздалось в ответ. Затем, после короткой паузы, женщина воскликнула: — Твою мать, Нобу! Сзади!

Мужчина резко обернулся, когда чёрная тень спрыгнула с ближайшего дерева. Руки-щупальца обвили тело Нобу, и он пронзительно закричал; демон раскрыл пасть, такую же тёмную, без единого просвета, прежде чем прокусить шею мужчины. Фонтан крови залил землю. Противное хлюпанье, сопровождавшее процесс, было последней каплей, заставившей Акиру сжаться и зажмурить глаза.

Эх, не повезло. Зря он всё-таки орал.

Я медленно переместился, вставая перед Акирой. Напарница Нобу побежала в сторону демона — она накинулась на демона, увлечённо поедавшего Нобу, и попыталась ударить его ножом. Демон был быстрее — обратив внимание на то, что какой-то человек смеет досаждать ему, он оттолкнул её рукой.

Любой другой человек упал бы, как мешок картошки, но Азуми смогла неплохо приземлиться и ловко подняться. Она даже отскочила, прежде чем чернильное щупальце проткнуло её насквозь. Женщина оказалась намного расторопнее незадачливого Нобу.

Я почти не дышал, пока демон был рядом, но, стоило ему отвлечься, я рвано выдохнул и схватил Акиру за плечи, ненавязчиво перемещая его за автомат.

Тем временем Азуми потянулась во внутренний карман своей отвратительно яркой жёлтой куртки, чтобы вытащить ту стреляющую штучку. Да как её? Пистолет.

Ей понадобилось всего две попытки, чтобы прострелить демону то, что должно было быть его головой. Черная жидкость хлынула на асфальт — её было невероятно много, и эта гигантская лужа всё продолжала распространяться; она даже почти достигла моих ботинок. Казалось, тело демона тоже начало то ли плавиться, то ли растекаться — в конце концов, всем, что было перед моими глазами, было чёрное месиво с отвратительным запахом нечистот и недоеденное человеческое тело.

Да, вряд ли Акире стоит это видеть.

— Эй! — крикнула Азуми, избегая смотреть на Нобу. — Вы как?

— Не пострадали, — отозвался я. — Спасибо за спасение.

— Это… — женщина сглотнула. — Это наша работа.

Наверное, неприятно вот так потерять напарника. Лучше бы мне не упоминать о жертве этого Нобу.

Вдруг Азуми прищурилась, глядя на меня с чем-то похожим на узнавание. Она проморгалась, недоверчиво мотнув головой, и спросила:

— Кто ты? Ты родственник Кикучи?

Я кивнул. Разве есть смысл это скрывать?

— Кикучи Сабуро, — отозвался я. — А вы?

— Мори Азуми, — заторможенно сказала женщина. — Так ты тот третий сын, да? Просто ты очень похож на своего старшего брата.

Правда? Я не заметил особого сходства. Ну, не считая того, что все люди этой страны имели довольно специфичную внешность, но мои глаза быстро привыкли к этому и позволили мне неплохо их различать — должно быть, это то, что осталось мне от настоящего Сабуро.

О, так это значит, что я копия Таро? Вот не повезло — кто захочет ходить с лицом говнюка? Я его ещё ни разу не встречал, а уже терпеть не могу.

— Никогда не замечал ничего подобного, — не удержался я.

— Так, откуда ты здесь взялся? С каких пор члены клана Кикучи живут на территории Мори?

Я пожал плечами.

— Назвать меня членом клана — уже сильно, не так ли? — пошутил я; впрочем, в каждой шутке есть доля правды. — Ну, здесь ведь есть принадлежащий отцу дом — кто запретит мне здесь жить?

Азуми пожала плечами.

— Да. Извини, это был глупый вопрос.

Затем женщина прищурилась, глядя мне за спину. Я обернулся: Акира высунулся из-за торгового автомата и пялился на землю — на всё, что можно было рассмотреть за моей спиной.

— Эй! — сердито позвал я и щёлкнул пальцами у него перед глазами. — Чего уставился? Маленький ещё!

Акира медленно поднял голову и вперился в меня взглядом.

— Тот дядька, он…

— Умер, да, — честно сказал я. — Такое бывает. Не смотри, на него. Ты недостаточно взрослый, понял?

Я с силой развернул мальчика — не то чтобы он сильно сопротивлялся, но первый (и довольно уродливый) труп в его жизни явно сопровождался моральной травмой, с которой я ни капли не хотел разбираться.

— Он видел? — охнула Азуми и вдруг потянулась в карман, чтобы достать какую-то бумажку. Она протянула её мне. — Вот. Мы, Мори, отправляем штатного психолога при необходимости.

Сказано было с гордостью. Я довольно быстро понял, что Кикучи такими вещами не занимаются.

Не то чтобы Кикучи вообще чем-то занимаются. Но организовано неплохо: если я сдамся и предприму что-нибудь для этого клана, идею помощи потерпевшим возьму на вооружение. Мирному населению такие штучки нравятся.

А сейчас мне оставалось только принять визитку и ответить:

— Я передам его родителям. И снова спасибо.

Азуми кивнула.

— Да-да. Уведи его. Мне ещё разбираться с последствиями.

С этими словами она глянула на тело Нобу, и в её глазах промелькнуло горе. Азуми невероятно хорошо держала себя в руках — должно быть, это не первый её умирающий напарник.

Азуми достала свой прямоугольник-мобильный и начала набирать чей-то номер. Я сунул бумажку в руки Акиры, прежде чем вывести его из сквера. Наконец-то мы могли вздохнуть спокойно и не беспокоиться, что одно неловкое движение привлечёт демона.

Через несколько секунд раздался ужасный шум. Сначала скрип, а потом противный голос сразу из нескольких мест рядом со зданиями.

Угроза демона устранена. Можете покинуть укрытие. Повторяю, угроза демона…

Почему раньше я не слышал эту штуку? Неужели я находился там, куда не доходили звук?

Мы с Акирой медленно брели к его дому. Сам бы я останавливался у каждого поворота, лихорадочно вспоминая дорогу, но мальчик прекрасно ориентировался, поэтому нам не понадобилось слишком много времени. Совсем скоро я увидел крышу дома Судзуки, а ещё через пару минут мы с Акирой были у ворот. Даже не пришлось нажимать на звонок: дверь резко распахнулась, и Мана выбежала на улицу, чтобы броситься к брату и крепко его обнять.

— Акира, ты вернулся! — воскликнула она с неподдельным облегчением. — Где вы были так долго? Мы уже думали о худшем!

— Главное, что всё хорошо, — попытался умолчать я, но Акира гордо объявил:

— Ну я же не дурак, чтобы бегать по улицам!

Это явно было камнем в мою сторону.

— Кхем, — я прочистил горло. — Мы вернулись. Люди клана Мори нас очень выручили.

При упоминании Мори лицо Акиры поникло. Должно быть, он не хотел думать о судьбе Нобу и всячески пытался абстрагироваться от воспоминаний о его теле.

— Да, — Мана украдкой взглянула на лицо брата; она решила не развивать эту тему.

— Мана! Акира! — вдруг госпожа Судзуки выскочила из дома в сопровождении мужа. В её руках был телефон. — Я слышала, демона устранили. Какое облегчение! Я думала, что умру от сердечной недостаточности!

Её муж сухо покивал, подтверждая правоту женщины.

Я передал Мане информацию о психологе клана Мори (ещё раз, что это за человек?) и поспешил вернуться в собственный дом. Я запоздало вспомнил, что и меня ждали. Конечно, мы с Харой не семья, и даже ни капли не близки, но это не повод даже на глаза ей не показаться.

Всё было так, как я это оставил: чуть приоткрытая калитка, потому что мои усилия в её захлопывании ни к чему не привели, запертая дверь и такой же заросший сад, каким он и был. Я подергал ручку двери и понял, что она заперта, а ключи я и не захватил. Пришлось стучать и дожидаться, когда по ту сторону раздастся…

Ну, ничего. Хара слишком бесшумная: можно и не ожидать услышать, как она топает.

Замок щёлкнул. Дверь немного приоткрылась, чтобы Хара могла выглянуть — в отличие от двери в доме Судзуки, у нас не было этой круглой штучки, глазка.

Как обычно, сначала образ, а потом слово.

Хара убедилась, что это я, и полностью распахнула дверь, чтобы впустить меня внутрь. Она выглядела неуверенно и слегка напугано — то есть, как и всегда. Но я уловил капельку недовольства в её взгляде.

— Я вернулся, — сказал я, пока девушка продолжала сверлить меня взглядом.

— Это н-не минута.

— Что?

Девушка повторила, так же тихо, но настойчиво:

— Это не минута.

— Да. Прости, что заставил волноваться. Как видишь, твой подопечный жив и здоров, — пожал плечами я.

Да уж, пообещал минутку туда-обратно. Вот я и задержался на полчаса.

Я скинул обувь и позволил напряжённым плечам опуститься. Затем глянул на Хару и снова сказал:

— Незачем на меня сердиться.

Хара смущённо поклонилась; судя по её покрасневшему лицу, она подумала, что переступила черту.

— Простите. Я не сержусь.

— Ладно-ладно, переставай это делать, — махнул рукой я. — Ну что там у нас с водой?

— М? Обещали дать в течение дня, — неловко отозвалась Хара. — Вы голодны?

— Разве у нас что-нибудь есть? — ответил я вопросом на вопрос; впрочем, я был рад, что мы перевели тему.

Глава 12

Следующим утром я напряжённо думал о том, где бы мне достать немного информации об этом мире. В частности, о кланах. Бесполезные книги Сабуро не помогали — парень вообще не читал ничего полезного, а с таким книжным набором мне далеко не продвинуться. Как вариант, конечно, насесть на Хару, но не похоже, что она опознает мне те магические символы, которые я обнаружил на полу, когда только сюда попал.

Вздох. Можно пойти и другим путём.

Выйдя из комнаты, я спустился по лестнице, высматривая фигуру Хары. Она нашлась быстро: прикрыв волосы повязкой, девушка собирала мусор во дворе. Раздвижные двери в гостиной были полностью открыты, так что я мог видеть, как она качает головой, бросая в пакет какую-то цветастую шуршащую пачку.

— Хара, — позвал я. — Тебе не нужна помощь?

Заметив меня, девушка выпрямилась и отрицательно мотнула головой.

— Я с-сама справлюсь, господин! — напряжённо выпалила она, опустив глаза. — Вы что-то хотели?

— Да, — кивнул я. — Хотел сказать, что ухожу. Мне нужно поискать библиотеку. Мои знания после потери памяти довольно фрагментарны.

— О, — вдруг выпалила Хара. — Ой, простите, г-господин, я сейчас!

Она спешно опустила пакет с мусором и бросилась в дом, чтобы разыскать одну из оставленных вчера неразобранных сумок. Порывшись в ней, девушка выудила крупный прямоугольный предмет: она развернула его, как книгу, и мне показалось, будто он напоминает ту штуку на столе в старой комнате Сабуро.

Хара оставила эту штуку в гостиной. Она понажимала на кнопки, заставляя верхнюю половину предмета засветиться.

Ноутбук. Но-ут-бук. Глядя на местные вещи, я задумываюсь о том, нет ли в них настоящей магии. Если бы не то, что я не могу почувствовать ни единой крупицы, я бы искренне в это верил.

Я пытался запомнить действия Хары, пока она подключала ноутбук к розетке и пыталась настроить доступ в эту неведомую «сеть». Наконец девушка освободила мне место и сказала:

— Вот, господин, пожалуйста, пользуйтесь!

Ага-а, значит, библиотека мне не светит. Хотя, если у этой штуковины будет шанс её заменить, я полюблю её всем сердцем.

— Спасибо, — с некоторым сомнением произнёс я.

Хара вернулась к своим делам. Мне оставалось только сесть перед но-ут-бук-ом (поток новых слов тяжело запомнить, знаете ли) и в растерянности смотреть на экран, на котором красовалась цветная картинка с неведомой надписью и пустая строка, заканчивающаяся словом «найти».

Ладно, принцип я, вроде как, понимаю. Магические артефакты осваивал, и это освою, куда ж я денусь.

Итак, я решил начать с самого простого. Напряжённо нажимая на кнопки и вглядываясь в нарисованные на них символы, я ввёл: «Оясима».

С чего-то же надо начинать

После короткой паузы картинка изменилась. Первым, что я увидел, была карта, на которой было изображено островное государство. Ага, так это и есть Оясима? Похоже, картинка была обрезана — осторожно подведя курсор, как это делала Хара, я нажал на карту, чтобы она развернулась во весь экран.

Ох. А по сравнению с некоторыми странами, она небольшая. Хотя, я никогда не думал, что их может быть так много: у нас-то королевства по пальцам можно пересчитать, даже если добавить некоторые полудикие племена.

А ещё чуть погодя, я понял, что страна, из которой приехали Мария и её отец, кажется, самая крупная. То-то она так важничала.

Я на секунду растерялся, когда понял, что мне нужно вернуться на страницу выдачи. Сложно учиться чему-то новому, когда твои двадцать были довольно давно; в конце концов, я понял, что этой цели служит крохотный крестик в углу.

Я сосредоточенно поглощал информацию об Оясиме. Богатая страна, довольно самобытная, не несёт так много потерь от нападений демонов, как другие. В частности, благодаря тому, что территории на так много, а кланы из совета и другие, менее значимые борцы так и борются за возможность похвастаться тем, что именно они спасли мирное население.

Да, кажется, для местных это очень важно. Клан истребляет больше демонов — значит, его авторитет выше.

Я полистал несколько статей и новостных заголовков, чтобы иметь представление о стране, прежде чем в мою голову пришла мысль поискать что-нибудь о клане Кикучи. Это я и сделал, и первым, что я увидел, была картинка с человеком, страшно напоминающим самого Сабуро — только немного старше. Он носил другую одежду, имел очень короткую стрижку, и, кроме лица, точек соприкосновения с настоящим владельцем моего нового тела было мало.

Этот мужчина раздражённо закрывался рукой, будто не хотел, чтобы его снимали. Окружение было ярким: несколько женщин в ужасно позорной одежде, мужчины в костюмах вдалеке, да цветастые огни.

Заголовок под картинкой гласил:

«Второй наследник клана Кикучи снова замечен в казино в Сан-Франциско».

Да, я уже слышал что-то о том, что братья просаживают семейное состояние. Казино? Значит, игрок. Ещё ни один игрок не оставил от своего наследства хотя бы жалкие крохи — уж я-то таких повидал.

Я заинтересованно продолжил читать.

«Как сообщает новостное издание «LTime», Кикучи Таро был замечен выходящим из казино в центре города сегодня в пять утра в сопровождении нескольких женщин. Упоминается, что мужчина позволил себе ударить одного из журналистов.

Видео.

Напоминаем, что Кикучи Таро был замешан в скандале с Джейсоном Ракли. Так же он проиграл 174 000$ в августе, после чего не попадался на глаза СМИ около двух месяцев. На данный момент клан Кикучи не даёт никаких комментариев».

Я присвистнул. Затем разузнал, сколько он проиграл в местной валюте, потратил несколько минут, чтобы узнать, сколько это в монетах моей родной страны, и присвистнул снова.

Гонимый интересом, я вернулся на страницу с новостью и открыл видеозапись.

Поначалу снимали издалека, но каким-то образом изображение Таро стало ближе. Он произнёс несколько фраз на другом языке, громко и яростно, и почему-то я смутно узнал только слово «идти» и пару ругательств. Жалость какая, оказывается, Сабуро не очень хорош в иностранных языках. А вместе с ним и я.

Мужчина с крупным устройством, по всей видимости, и являвшимся камерой, был в паре метров от Таро. С ним был напарник: они перекинулись парой фраз, и он бросился к Таро, протягивая ему палку с круглым концом.

Что-то для разговора? Ассоциации снова стали очень смутными.

Таро рассердился. Он отпихнул от себя журналиста, затем подскочил к тому, что держал камеру, и дал ему кулаком в нос. Раздались крики. Кто-то кинулся оттаскивать. Запись кончилась.

Я пролистнул вниз, к следующим заголовкам.

Глава клана Тора публично высказался против Кикучи Орочи: «Мы больше не намерены терпеть его пренебрежение».

Семья Цукияма отделяется от клана Кикучи. Предположительно, Цукияма Рэй присягнёт на верность клану Тора.

Клан Кикучи проигнорировал разрушения на своей территории: Мори в очередной раз спасли положение.

Народные протесты за выход из-под защиты клана Кикучи в районе…

Я закрыл вкладку.

Этот клан не одной ногой в могиле — он уже прыгнул в гроб и давно дожидается похорон. И этим я должен что-то делать? Нет уж, увольте!

Даже и не думай.

Ты останешься.

Ты это сделаешь.

Ты должен.

Боль пронзила голову, и тысяча загробных голосов зашептали в уши. Мою шею снова сдавило, и я понял, что не могу дышать, лихорадочно царапая ошейник ногтями. Моя голова упала на стол — я скрючился, пытаясь вдохнуть, но ничего не получалось.

Да какого чёрта!

Я не слышал шагов Хары, но отчётливо почувствовал её руки на плечах. Она что-то говорила, пытаясь меня поднять — шум в ушах никак не давал мне сосредоточиться на её голосе.

— Господин! Что случилось, господин?! — смог разобрать я. Тогда я указал на ошейник — Хара будто его и не видела, нервно пытаясь понять, что со мной происходит.

Она потянулась в карман юбки трясущейся рукой, обещая вызвать какую-то «скорую», когда меня наконец отпустило. Долгожданная тишина вместе со способностью дышать — я рвано дышал, не веря в то, что в который раз миновал смерти.

Ведь секунду назад я был не в том состоянии, чтобы вспомнить, что голосам не выгодно меня убивать. Странные у них методы: угрожать мне смертью, когда я нужен им живым. Странным образом никто даже не попытался уговорить или подкупить меня.

Неблагодарный человечишка.

Я фыркнул. То ли от абсурдности этого ответа, то ли от истерики.

— Г-господин?

— Не надо скорую… — прохрипел я. — Всё уже в порядке.

— Но… Но это же не н-нормально! — отозвалась Хара, недовольно нажимая на экран своего телефона трясущимися пальцами.

— Ничего особенного, — покачал головой я. — Мне не нужен врач.

Служанка нахмурилась.

— Вы уверены? Я… Я думала, вы умрёте.

— Но я не умер. Скажи, ты что-нибудь видишь? — я поднял голову, показывая на свою шею.

Хара выглядела неуверенно. Она с сомнением глянула на меня, затем опустила взгляд к моему горлу и наконец ответила:

— Н-ничего. Только всё красное. Вы очень расчесали…

Так и знал. Вот и очередное подтверждение того, что этот ошейник совершенно невидимый. На вопросительный взгляд Хары я только махнул рукой.

— Ничего. Иди, займись своими делами. У меня уже всё хорошо.

Хара послушалась. Периодически поглядывая на меня, она вышла из гостиной, но оставила дверь открытой. Я вернулся к ноутбуку, чтобы продолжить своё маленькое исследование. Нужно лучше контролировать свои мысли — я, вообще-то, не фанат асфиксии.

Я полистал список кланов, пытаясь запомнить сферы влияния крупнейших из них. Как оказалось, Токио принадлежал не Кикучи, хотя главный дом находился там. Опять эти Тора — да сколько раз за сегодня я уже видел эту фамилию? Тигриный клан оказался самым влиятельным в Оясиме. К тому же, глава, которому уже перевалило за сорок, до сих пор лично участвует в миссиях по уничтожению демонов. Люди их любят.

Затем снова вернулся к Кикучи: как оказалось, как и другие семьи совета, семья Кикучи ведёт своё начало от какого-то древнего воина, Кикучи Кайоши. Он прославился тем, что носил цветочную татуировку на шее и путешествовал по Оясиме, истребляя нечисть. Затем осел и начал тренировать своих детей и привлекать на службу другие, менее знатные, но умелые семьи, и даже родниться с ними.

Так и получилось, что к двадцать первому веку клан Кикучи стал невероятно богатым, только чтобы один новый глава и его пришибленные на голову отпрыски мигом всё растратили и растеряли.

Этот Кайоши, наверное, безостановочно вертится в гробу.

Я вздохнул. Промотнул дальше. На данный момент на службе у Кикучи остались только Минами, и то из-за того, что сильно задолжали. И то они активно пытаются вырваться и найти себе новых покровителей.

В общем, клану Кикучи пророчат закат, и не без причин.

Ну и что я могу тут поделать? Как будто я хорош в управлении! Ладно, какой-то опыт был но не сказать, что мне это хоть сколько-нибудь нравилось: я постоянно искал повод заняться чем-нибудь в одиночку, чтобы никто не доставал меня со своими проблемами.

Я вздохнул. Ладно, давайте зайдём с другой стороны. Я снова принялся печатать: «Энергия борцов с демонами».

И всё же, сеть хороша. И почему у нас такой не было?

Первая же статья порадовала меня обещанием рассказать, как совершенствуются борцы с демонами. Может, я даже смогу надеяться на какую-то инструкцию. Хотя, если бы она была, разве эти самые борцы не встречались бы на каждом шагу?

Я погрузился в чтение. Итак, у большинства людей есть врождённый запас энергии. Он зависит от наследственности, и его можно увеличить только при условии, что сил изначально было больше минимума. Всё это достигается с помощью медитаций, во время которых человек должен проводить энергию по духовным венам, насыщая ей всё своё тело. Это поможет ему стать крепче и сильнее и научиться контролировать силу, чтобы воспользоваться ей в нужный момент. Например, наполнить ей конечности или любое оружие, чтобы поразить демона.

И, конечно же, каждый клан хранит свои техники медитаций и тренировок, следя, чтобы они не попали в чужие руки.

Насколько высоки мои шансы достать какую-нибудь инструкцию клана Кикучи, чтобы не искать путь самому с грацией слепого котёнка?

Помассировав виски, я продолжил.

Итак, всё это очень отличается от магии моего мира. Нет ни заклинаний, ни управления стихиями — вообще ничего подобного. Только чистая энергия в теле, которую можно использовать тремя способами: усиливать себя, вливать в предметы и активировать массивы для ритуалов.

Массив. Значит, это именно то, что использовал Сабуро (или кто-то ещё с непосредственным участием его тела), чтобы я очутился здесь.

Я поднялся с места, чтобы отправиться в свою комнату за скопированной копией массива. Символы на ней были мне неизвестны, но я хотел глянуть на картинку снова, чтобы поискать что-нибудь похожее. Хотя, особой надежды на барахолку знаний не было — только не в этот раз. Когда в дело вступает какая-то тайна, найти дельную информацию всегда невероятно сложно.

Я выудил бумаги из тумбы и хотел было их развернуть, когда во входную дверь бешено заколотили. Звонкий детский голос выкрикнул:

— Эй, новый сосед, ты правда тут живёшь?!

То ли голос действительно был очень громким, то ли стены в доме бумажные (и точно — местами они правда из бумаги!), но я так хорошо слышал мальчишку, будто нас не разделял целый этаж. Судя по всему, Хара поспешила открыть маленькому нарушителю дверь; со вздохом я спрятал рисунок на старое место до поры до времени.

Наверняка это Акира. Кто ещё придёт доставать меня? Других детей я в селе даже не видел.

Спустившись на первый этаж, я обнаружил, что предположение было верным: знакомая макушка младшего Судзуки едва на пробила мне живот, не успел я миновать последнюю ступеньку лестницы.

— Эй! — возмутился я. — Ты что, пытался меня боднуть?

— Я просто хотел проверить, правда ли ты борец с демонами, — оправдался Акира. — Ты такой слабый! Я уверен, что ты врёшь. Даже моя сестра сильнее тебя.

— А ты мастер комплиментов, — громко проворчал я в ответ. — Разве так обращаются с соседями? Я мог бы быть не таким добрым.

Акира показал мне язык и поспешил прятаться за Харой, когда я занёс руку для подзатыльника. И у него это отлично получилось: сама по себе Хара была худой и невысокой, но её традиционное платье было отнюдь не облегающим — скорее, полностью скрывающим всю фигуру. Акира отлично помещался за юбкой.

— Ты ещё и прячешься за женщиной? — насмешливо фыркнул я. — Значит, сам ты тоже такой себе воитель?

— Нет! — голова Акиры снова высунулась, и мальчик помахал мне кулаком. — И вообще, где твой меч? Вчера я видел меч! Я хочу посмотреть!

А он неожиданно быстро справился с потрясением: наверное, достаточно просто не напоминать ему о Нобу, чтобы всё было в порядке. К тому же, они даже не были знакомы, так что мальчишке наверняка было легко пережить его смерть.

Хара растерянно стояла между нами, не решаясь двигаться с места. Когда она решилась отойти, Акира схватил её за юбку, пригвоздив к месту. Мне пришлось схватить ужасно наглого мальца за ухо, прежде чем попросить девушку налить немного чая.

В конце концов, вчера я откопал в местном магазине пакет совершенно ужасных сладостей, которые должны лежать в вазочке для гостей — те самые, которые лишком плохи, чтобы есть самому, но слишком хороши, чтобы быть неуместным угощением. Вот Акире их и скормлю.

— А ты, — я потряс мальчишку, заставляя его взвизгнуть; хотя, вряд ли он бы так хихикал, будь ему по-настоящему больно. — Откуда ты вылез с такими манерами? И кто сказал, что я дам тебе свой меч? Он же не игрушечный.

— Но ты дашь, — заявил Акира с невероятной уверенностью.

Глава 13

Малец был ужасно наглым. Он жевал всё, что ему давали, с довольным лицом, исследовал мой дом и давал довольно беспардонные комментарии. По словам малолетнего эксперта, моя комната абсолютно ужасна, сад выглядит как из апокалипсиса, а кухня вообще никуда не годится.

Как будто его вообще кто-то спрашивал. Будто я и сам не понимаю, что эта лачуга не ровня моему, между прочим, новенькому поместью. Ничего, и не в таких местах жили, потерпеть можно.

В конце концов Акира прицепился к моему мечу. Я взял с него обещание не вынимать его из ножен, прежде чем великодушно разрешить ему его потрогать, применяя замечательную методику воспитания моих далёких учительских времён: поранился — сам дурак.

И всё же, я наблюдал краем глаза. Эх, помню эти ужасные времена… Какой-то идиот решил, что может махать боевым топором. Первокурсник без опыта, что с него взять — какие там мозги? Да в голове ни единой извилины. Раз отобрал топор, два отобрал топор — даже беседу с ним провёл при всём его классе, что курса до третьего ни о чём, кроме деревянного оружия для спаррингов, можно и не думать.

Закрыли ему ход в оружейную — так этот идиот выбрался в город и купил топор там. Да он даже в школу не вернулся — через час после покупки и оттяпал себе два пальца. Ох и скандал был, когда приехал его папаша-барон… У нас-то были порядки: детей с территории не выпускать, так что мы несли ответственность во все учебные дни. Говорил же я: обнесите вы забор громовым заклинанием, и никто перелазать не будет. Но тогда я ещё был простым учителем, хоть и с некоторым опытом. Кто б меня послушал?

Даже вызвали какого-то инспектора от придворного министра образования в надежде, что он нас разнесёт по всем фронтам. Только вот факт нарушения самим идиотом правил быстро выявили, а так как он был большим лбом семнадцати лет от роду, инспектор выписал нам символический штраф и отправил барона и его сынка куда подальше парой метких фраз.

Эх, как же тогда учителя нервничали… Часто ли дети дворян бывают настолько тупыми, чтобы самостоятельно влепить себе инвалидность?

Я прекратил предаваться воспоминаниям, как только заметил, что хитренький Акира, смекнувший, что я отвлёкся, перестал избивать какой-то сорняк в нашем саду и предпринял попытку глянуть на лезвие. Эту самую попытку я пресёк одним выкриком:

— Ну-ка перестань! Пальцы отрежешь — будет единственный меч, который тебе довелось подержать в своей жизни!

Акира надул щёки, но неожиданно меня послушался. Как и любой мальчишка, он трепетно относился к возможности владеть каким-нибудь классным клинком в будущем.

— Не очень-то и хотелось, — неубедительно пробурчал он.

— Слушай, а чего ты вообще приходил? — вдруг задался вопросом я, сидя на голом полу и подпирая плечом раздвижную дверь.

Акира пожал плечами.

— Ну просто. Мама вчера испугалась и сказала, что далеко уходить мне нельзя. Так что либо к деду, либо сюда. А ещё я думал, что ты мне всё наврал.

— Да? — я приподнял бровь в недоумении. — Почему это?

Акира глянул на меня, как на дурака.

— Да тут никогда никто не жил! Все сюда лазают без страха, потому что сюда никогда никто не приезжал. Если бы маме не предложили его купить, я бы и не знал, что у дома вообще есть хозяева.

— Вообще-то, у входа есть именная табличка, — фыркнул я.

Впрочем, больше возразить было нечем. Сам же знаю, что меня сослали в какой-то богом забытый дом, чтоб глаза не мозолил — да никто не стал бы жить тут по своей воле. Уж точно никто из членов семьи Кикучи.

А вообще, звучит просто ужасно: восстановить клан из глухого села на территории Мори, да ещё и будучи младшим сыном, когда старшие умирать явно не собираются. Ну и как мне это разруливать? Пока что никакой план не вырисовывается: я пока даже не знаю, за что хвататься.

А я-то думал, что быть архимагом напряжно. Оглядываясь назад, хорошая была должность. Приятная, с уютным кабинетом и послушными подчинёнными.

— Эй! — Акира, маленький поганец, рявкнул мне прямо в ухо, заставляя меня отшатнуться. — Ты чего застыл? Ты такой странный.

— Ничего подобного, — отмахнулся я. — Просто у меня есть взрослые проблемы, знаешь ли. Давай, возвращай меч.

— Тьфу, — надулся Акира. — Ты скучный. Где мне взять такой, а?

Тем не менее, он медленно отправился ко мне, шаркая ногами. По крайней мере, он не маленький воришка; я выхватил своё неохотно протянутое оружие и ответил:

— Ну, для начала стань борцом с демонами.

Ладно, ужасная инструкция. Сам-то я этот меч украл. Впрочем, позаимствовал у кого-то, проживавшего в моём же доме. Кто бы это ни был, с него не убудет.

— И как?

— Ну-у… — протянул я.

Действительно, как? Впрочем, можно просто научить мальца медитировать. Как станет постарше, оторвут с руками и ногами! Нужно только показать способности и найти покровителя — тогда хорошая карьера будет обеспечена.

Ну, у нас это так и работало. Сейчас я жалею, что не разузнал об этот поподробнее. Впрочем, не похоже, что я лишусь этого но-ут-бука в ближайшее время.

— Ладно, поди сюда, — я поманил Акиру к себе. — Иди-иди, не бойся. Ну не съем же я тебя.

— Ой, да кто тебя боится? — фыркнул малец и неохотно приблизился. — И что?

Я положил руку ему на грудь, в районе сердца, в надежде увидеть ту же тонкую полосу энергии, что была у меня. Вообще-то, я понятия не имею, возможно ли почувствовать её у другого человека, но попытаться стоит.

Как и ожидалось, она отозвалась, пульсируя под моей ладонью. И, к моему недовольству, полоса энергии была даже крупнее, чем у меня.

Сабуро, ну что ты за неудачник?

— Ну чего? — нетерпеливо вякнул Акира. — Ну что там? Чего ты молчишь?

Мне кажется, или вчера он намолчался на всю жизнь вперёд?

— Чего-чего, — буркнул я. — Если будешь тренироваться, станешь борцом. Попробуй медитировать. Если, конечно, сможешь усидеть на одном месте дольше двух минут.

— Я могу! — обиженно отозвался Акира. — И как это, медитировать?

Подумав, я понял, что это отличный способ его занять, и ответил:

— Ай-яй-яй. Вот пока не узнаешь, как медитировать — даже и не приходи. Иди лучше, почитай книгу, глянь эти… как же их… фильмы.

Акира глянул на меня с сомнением.

— Слушай, а ты дерьмовый инструктор, — вдруг сказал он.

— А тебе язык надо с мылом вымыть, — отозвался я. — Не наглей.

Мальчишка показал мне язык. Злиться на него было сложно — если бы я злился каждый раз, когда дети плохо себя ведут, мои нервы бы уже загнали меня в могилу.

— Пф. Так бы и сказал, что я мешаю. Я пошёл ловить жуков, — наконец объявил Акира, прежде чем схватить из несчастной опустевшей вазочки несколько конфет и отправиться к входной двери.

Провожая фигуру мальчика к двери, я понял, что он подал мне отличную идею. Наверняка в Оясиме есть множество людей, не принадлежащих ни к каким именитым семьям и не присягнувших кланам. Конечно же, не дети — кто-нибудь старшего возраста, обладающий и энергией, и физической силой. Впрочем, над всем можно поработать.

Учитывая то, что у Кикучи больше нет подчинённых, а сами члены семьи больше не занимаются своими непосредственными обязанностями, было бы отлично иметь нескольких верных бойцов. В конце концов, работа идётне совсем с нуля: клан Кикучи уже не на плаву, но всё ещё имеет некоторый статус. А вместе с ним и я. По крайней мере, я имею право нанимать людей, верно?

Только вот любому наёмному работнику нужно платить. И тут я попадаю в тупик: где мне взять достаточно денег? У меня нет ни копейки, кроме мизерного содержания, выделенного, чтобы я не помер с голоду. У клана едва ли что-то осталось…

Хотя, Таро ещё позволяет себе азартные игры. Значит, ему есть, что проиграть.

Я потёр виски от напряжения. Ну что ж это такое? Как будто мне снова нужно искать деньги на финансирование каких-то проектов в магической академии. Там всё было куда проще: легко найти людей, заинтересованных в финансировании, потому что ты наверняка знаешь большинство из них в лицо. Объявится ли сейчас какой-то богач, заинтересованный в восхождении клана Кикучи — и то теоретическом? Вряд ли.

И ведь не могу же я сидеть, ничего не делая — почему-то я уверен, что голоса просекут и доконают меня. А раз уж такое дело, придётся плясать под их дудку, пока я не найду способ… пока не решатся другие проблемы.

О, перефразирование сработало!

Деньги, люди, деньги, люди…

Я вернулся в гостиную и снова плюхнулся за стол с ноутбуком. Никогда не любил все эти финансовые вопросы — лучше бы мне занять голову чем-то другим.

«Демоны». Я принялся наблюдать, как кружится странный кругляшок, прежде чем страница с выдачей загрузилась.

И всё же, я скучаю по поиску информации через книги. Это, конечно, менее удобно — три часа роешься в библиотеке, находишь старый томик на тирптцианском, переводишь его ещё кучу времени, чтобы понять, что это не то, на сто двадцать первой странице.

Я покопался в результатах, отбрасывая странный мусор и явные рисунки, прежде чем мне попалось что-то дельное.

Итак, демоны делятся на два вида: тени и бедствия. Тени чаще объявляются в одиночку и не приносят больших разрушений, но если их будет целый рой, они могут даже разрушить небольшой город, пока не будут полностью уничтожены. Бедствия же — непредсказуемый тип. Они отличаются друг от друга силой и способностями, так что скорость, с которой борцы от него избавятся, зависит только от везения. Впрочем, и появляются бедствия ужасно редко, в то время как только на территории Оясимы может быть до десяти объявлений об одиночной тени за сутки.

И, помимо демонов, есть ещё какая-то дрянь. Злые духи, подселяющиеся в тела психически нестабильных людей. Их невозможно поймать, пока они без тела, но это делает и людей защищёнными от них. Но как только дух обзаводится своим мясным мешком — начинает наедаться вдоволь. А многие из них ещё и обладают неплохим интеллектом и даже копируют поведение бывших хозяев своих обиталищ.

Именно поэтому многие страны ужесточили порядки касательно содержания и изоляции психически больных. Так в Оясиме достаточно решения комиссии психиатров, чтобы отправить индивида в одну из полутора тысяч изолированных и охраняемых больниц по всей территории страны — всё из-за нескольких особенно страшных злых духов.

В тех же САСШ людей с особенно серьёзными заболеваниями могут приговорить к казни «ради общественной безопасности», несмотря на то, что наличие такового необязательно делает человека целью захвата духа. В Российской Империи ввели похожую меру для психбольных, уже нападавших на других, калечащих или убивавших людей. Похоже, это сопровождалось небольшими вспышками недовольств больше десяти лет назад, но население быстро смирилось с тем, что мера не будет отменена.

В Российской Империи это произошло на фоне случая, когда злой дух вселился в человека с раздвоением личности. До этого он подозревался в двух убийствах; конечно же, злой дух с радостью воспользовался его телом. Произошло это где-то в Москве, их столице — прошло меньше месяца, но дух смог оставаться незамеченным под видом выписанного мужчины, и пожрать почти всех бездомных города. После этого он переключился на стариков; когда пропал семидесятилетний отец министра иностранных дел, уже не просто били тревогу — началась настоящая паника.

Информации об этом случае было крайне мало, и мне пришлось довольствоваться обрывками, чтобы собрать их в какую-то более-менее единую историю. Похоже, в конце концов духа поймали, но с огромными потерями: в конце концов, хорошенько наевшись таким огромным количеством людей, тварь стала куда сильнее и умнее.

Занятно, занятно. Всегда интересовался всеми тварями, подселяющимися в людей. Я встречался с теми, что забирают тело и имитируют человеческое поведение, но чтобы они становились сильнее от поедания людей и обладали хоть сколько-нибудь острым умом? Удивительно.

Больше ничего и нет. Судя по всему, флора и фауна здесь очень… обычные. Конечно, магии-то нет: чем напитается живое существо, чтобы мутировать?

Я снова вернулся к поисковой строке в надежде продолжить исследования, когда экран ноутбука вдруг потемнел. Испугавшись, что я ненароком сломал эту вещь, я пощёлкал мышью, но никакого результата не было. Эта штука перестала даже гудеть.

Я вскочил со своего места. Не хватало мне ещё по незнанию ломать явно недешёвые вещи — у меня больше нет сундуков золота, чтобы за всё расплатиться.

Мне пришлось спешно разыскать Хару. Та пощёлкала выключатели на стенах и сделала вывод:

— Света нет, — затем вытащила телефон из кармана фартука, понажимала кнопки и заговорила снова: — Во всём районе нет. Через два часа дадут.

Вот же. Значит, мне придётся занять себя чем-то ещё.

Заметив смятение на моём лице, Хара убрала телефон и выудила откуда-то кошелёк. Она протянула мне пару бумажек, являющихся местными деньгами. И как люди придумали платить бумагой? У нас вот видишь золотую монету, и сразу никаких вопросов.

— Н-нужно купить белую краску, — объяснила Хара, очевидно, пытаясь спровадить меня на прогулку.

…

Я как будто женился.

Помимо этого, Хара вручила мне лист с образцами краски, на котором был отмечен нужный цвет. Я никак не мог взять в толк, что у нас за отношения. Уже много лет я не мог даже представить, что слуга может со мной так обращаться. И при этом не сказать, что Хара смелая — как-то не так на неё глянешь, и она уже трясётся.

Делать всё равно нечего — не жить же в доме с разрисованными стенами. Особенно напрягает изображение, явно неумелое, но несколько напоминающее мужской половой орган. Наглеют вандалы, ох как наглеют.

Сегодня было тепло, даже жарко. Я вышел из дома, щурясь от яркого солнечного света, и отправился по уже знакомой дороге. На секунду я задержался у дома Судзуки; во дворе никого не было, и окна были зашторены. Заходить поздороваться у меня нет повода, но, судя по состоянию Акиры, они должны быть в порядке.

И не скажешь, что ещё вчера здесь был демон. На моём пути встречались люди — конечно, очень редко, потому что население в Хигасиагацуме маленькое, но село уже не выглядело заброшенным. Единожды я увидел странную машину, за которой тянулись ещё два автомобиля — все они медленно проехали по главной улице и завернули куда-то к выезду из села. Мозг Сабуро отказался выдавать хоть какую-то информацию, так что я решил это проигнорировать. Машина и машина — транспорт здесь вообще странный. Я уже несколько дней не видел ни лошадей, ни карет — разве это не удивительно?

Правда, воняет от этих машин страшно. Едва ли лучше, чем запах навоза.

Я быстро добрался до магазинчика. Света не было и там, но мне повезло, что он не закрылся. На столике, за которым устроился продавец, стоял подсвечник с единственной свечой, огонька которой не хватало на всё в общем-то небольшое помещение. Впрочем, этого уже хватало, чтобы зайти, не спотыкаясь.

Продавец сделал мне скидку за то, что к двум большим банкам краски я взял кисти, валик и газету. Приятный маленький плюс. Я же просто надеялся, что краски хватит на разрисованную стену — не сказать, что я часто что-то закрашиваю.

И вот пришло время отправляться назад с тяжёлым шуршащим пакетом. Он был ужасно тяжёлым — по крайней мере, тельце Сабуро происходящее ужасно не одобряло — мне приходилось менять руку по крайней мере каждую пару минут. Я мог бы использовать энергию, чтобы стало легче, но почему-то мне было стыдно это делать. Так же и всю жизнь можно прожить с конечностями-соплями, если постоянно облегчать себе задачу.

Два поворота. Прошло ровно два поворота, прежде чем кто-то перегородил мне дорогу. Я уставился на долговязого парня с обритой головой, смотревшего на меня сверху вниз с выражением лица, напоминавшим оскал. Ещё двое остановились позади него: низкий толстяк и крепыш со странной стрижкой. Серьёзно, что за вихрь из волос, стоящий, как какая-то кепка? Это удобно или красиво? Не понять мне местную моду. Я едва не фыркнул, думая о том, что эти парни — верные «подружки» того, что был впереди.

Игнорируя общее недружелюбное настроение, я пожал плечами и попытался обойти долговязого. Чуть не задохнувшись от возмущения, он схватил меня за плечо и спросил:

— Э, куда это ты собрался?

Голос у него был слегка сипловатый и высокий, и я слышал, как он специально пытался говорить басом, чтобы звучать круче. Многие мои ученики такое проворачивали, и я не знал, как сказать им, что и их одноклассники, и учительский состав находят это смешным.

Ну не-ет. Я не собираюсь играть в игры малолетних «самцов», метящих территорию — будто мне действительно нечем заняться. Они, наверное, видят во мне подходящего соперника: вечно забываю, что я выгляжу едва совершеннолетним в новеньком молодом теле.

— Я спешу, — коротко ответил я безразличным тоном и попытался возобновить ходьбу, когда меня потянули назад.

Да-а, зря я понадеялся, что они меня поймут.

— Ну не-ет, ты отсюда без фонаря не уйдёшь, — хохотнул долговязый.

Парень со странной причёской поддакнул:

— Ха, он ещё думал, что сбежит!

Ну в самом деле, чего им от меня надо? Только переехал, а какие-то дети уже ко мне пристали. Вздохнув, я выдернул плечо из хватки долговязого и развернулся к нему лицом.

— Ну? Чего хотел?

— Наглый какой, — сплюнул парень. — Слышь, это ты вчера в заброшку переехал? Ну так заруби на носу: я Фукава Йоши из старшей Онигавара, и я в селе главный. Понятно?

… мне правда угрожает школьник? Серьёзно? Он принял меня за одного из своих, да? На этот раз я в самом деле не смог сдержать смешок, а затем и вовсе захихикал в рукав. Не думал, что доживу до того момента, когда малолетка будет передо мной так важничать!

— Что смешного, а? Ты что, не уважаешь Фукаву?! — сердито помахал кулаком толстяк.

— Боже мой, — фыркнул я. — А за что мне уважать такого наглого мальчишку? Слушай, Фукава из старшей Онигавары, иди-ка в свою школу и хорошенько учись вместо того, чтобы угрожать незнакомцам. Или ты думаешь, что это круто? Ты выглядишь, как идиот. А ещё этот твой трюк с голосом звучит ужасно.

Лицо долговязого позеленело от злости.

— Ты что, совсем охренел?! Сначала ты гуляешь с Маной, а теперь ещё и мне что-то вякаешь?! Ну всё, готовься к смерти!

Какими словами мы разбрасываемся: прямо таки к смерти? Ясно, из-за чего всё началось: пытается поделить со мной девчонку без участия этой самой девчонки.

Я вздохнул, опуская пакет с краской на землю.

— Если ты хочешь подраться, я готов выделить тебе три минуты. Посмотрим, кто теперь будет тут главным.

Глава 14

— Чего? — сплюнул Фукава. — Какой смелый! Ну посмотрим, как ты поговоришь без зубов.

Драться с тремя, вообще-то, не лучшая моя идея, но вся эта история может кончиться тремя путями: либо я сбегу (но краску мне не утащить, особенно на большой скорости), либо меня побьют, либо я попытаюсь как-нибудь отбиться. Да и стыдно даже подумать о том, что куча малолеток может меня победить.

Впрочем, ими очень легко манипулировать. Когда троица начала меня окружать, я задрал голову и фыркнул:

— Фукава, говоришь, ты тут самый главный? Что-то не верится. Я такой хилый, а ты даже побить меня в одиночку не сможешь? Что ещё делают твои дружки, зад тебе подтирают?

Слишком долго я работал с детьми этого возраста, чтобы знать, что самолюбие у них очень хрупкое. Как и ожидалось, заметив на моём лице такую насмешку, Фукава ужасно рассердился, но побоялся показать себя слабым, даже зная, что зрителей у этого спектакля нет.

— Брысь! — шикнул он своим верным «подружкам». — Будто сам ему лицо не раскрашу. Ишь, силачом себя возомнил — он у меня не встанет!

Ну вот мы и оказались один на один.

Как и любой подросток, Фукава брал грубой силой. Он замахнулся кулаком, намереваясь вмазать мне по лицу, и мне не составило труда уклониться. Может, я и не был таким крепким, зато тело Сабуро было лёгким и не таким неповоротливым, как у долговязого.

Я пригнулся и попытался напомнить руку энергией. Выходило с трудом. Главное, что вообще что-то получалось. По крайней мере, это даст мне хоть немного сил. Насколько болезненным будет пустой удар моей тонкой культяпкой? Курам на смех.

Фукава взревел и попытался меня схватить, пока его дружки выкрикивали что-то подбадривающее. Тоже мне, дуэль. Будто подраться с каким-то хилым парнем по пустяковому поводу — настоящее событие.

Энергии было немного, и я едва мог её концентрировать. Почти не надеясь, что результат будет существенным, я спешно ударил Фукаву в живот, видя, как его рука тянется к моей голове.

А потом он отлетел.

Я и сам не ожидал, что это будет настолько мощно. В моё оправдание, эта духовная энергия ощущается совсем не так, как магия. Да и о её силе я толком ничего не знал, ориентируясь только на свою интуицию. И всё же, Фукава согнулся и упал на асфальт в нескольких метрах от меня, и я мог только порадоваться, что не отправил его прямым рейсом в ближайшую стену. Насколько я знаю, убивать кого-то здесь незаконно, даже если он напал на тебя первым.

Фукава встал на четвереньки и закашлялся, опасно поглядывая на меня. Толстяк закричал:

— Ты что с ним сделал?! Йоши! Ты как?

Крепыш же размял шею и двинулся на меня.

— Ну я тебя…

Я подготовился к тому, чтобы принять ярость этого парня, пока толстяк лихорадочно поднимает Фукаву. Но прежде чем он успел с размаху зарядить по мне своей огромной рукой, я метнулся в сторону. Впрочем, крепыш оказался невероятно быстрым — он не растерялся и врезал мне по носу, заставляя упасть на землю. Что-то горячее полилось на губы и подбородок — кровь, как не повезло. Благо, из-за шока боль немного притупилась.

Крепыш попытался меня пнуть — у меня были считанные секунды, чтобы отпрыгнуть и вскочить на ноги. Тогда я мигом оказался у парня за спиной и был готов снова использовать энергию, когда позади послышались торопливые шаги толстяка.

Накинулись, значит.

А потом раздался отвратительный свист. Все застыли.

Так я и оказался в полицейском участке во второй раз за своё короткое пребывание в шкуре Сабуро.

А дело было так: из-за угла выбежал полицейский и, поняв, что происходит, живо запихал нас в свою машину и принялся распекать. Детишки-то могли и убежать, только вот Фукаву после удара слегка подташнивало, толстяк в беге вряд ли силён, а крепыш, ну… хороший друг? По какой-то неведомой причине он не ретировался.

И вот теперь я сидел в тесной камере и прижимал к носу одну из салфеток, маленькую пачку которых мне великодушно предложил Охаяси. Тот самый усатый полицейский, который нас повязал.

Не хотелось получить проблемы с законом на новом месте, но они нашли меня сами.

Я осмотрелся. Итак, мы трое были в камере-клетушке. Она была довольно уютной по сравнению с какими-нибудь подземельями. Прямо перед нами была комната с единственным столом, закрытым шкафом, полки которого были заполнены какими-то папками, и парой стульев, один из которых и занял полицейский. Казалось, Охаяси здесь единственный работник. Я бы так и думал, если бы не ещё одна форменная куртка на спинке второго стула, да женщина, с которой Охаяси перекинулся парой фраз, когда мы только вошли в здание — она сосредоточенно печатала что-то в телефоне и увлечённо жевала, но, стоило ей увидеть Охаяси, как она отложила все свои дела и выпрямилась.

Но сейчас не о женщине.

Я устроился в одном углу камеры, сосредоточенно стирая кровь с лица. Кажется, нос был не сломан — по крайней мере, он был вполне прямым. Но лило, как из ведра, и вот уже три бывшие салфетки, ныне просто мокрые красные комки, лежали на лавке рядом со мной.

Фукава и его дружки устроились напротив. Сам Йоши сердито на меня поглядывал, пока толстяк и Шибата (как оказалось, это фамилия крепыша) активно о чём-то шептались.

Наконец Охаяси, закончивший заполнять какой-то бланк, громко вздохнул, привлекая наше внимание. Мигом четыре головы повернулись в его сторону. Мужчина прочистил горло.

— Ну и кто скажет мне, что произошло?

— Я! Я, мистер Охаяси! — вдруг заявил толстяк и указал на меня. — Мы просто гуляли, а этот сумасшедший как выскочил и давай нас избивать! Он ещё и из этих, оммёдзи!

Фукава шикнул на толстяка. Крепыш закатил глаза, но ничего не сказал. Конечно, за решёткой быть крутым уже не хочется.

А быстро парень просёк, что я из борцов с демонами.

Когда я искал информацию о использовании энергии, наткнулся на слово оммёдзи на нескольких форумах. Как оказалось, во многих культурах есть названия, относящиеся к разного рода магам. Когда мир пришёл к тому, чтобы лаконично называть их борцами, остались всякие неофициальные слова: оммёдзи в Оясиме, чародеи и ведуны в Российской Империи (хотя, кажется, местами их называют ведьмами и ведьмаками? не то чтобы я действительно хотел в этом разбираться), шаманы ещё на некоторых территориях… Людям не хочется чего-то простого. Наверное, все эти названия создают вкруг борцов что-то особенное? К тому же, некоторые борцы специально называют себя как-нибудь, чтобы выделиться. Что поделать: конкуренция бешеная.

В общем, среди некоторых людей оммёдзи действительно в ходу, хотя до сих пор я ни разу не слышал этого слова. Хотя, у меня и собеседников было немного. Самыми активными могу назвать голоса в голове, пугливую Хару и Марию (а Мария и вовсе из другой страны, куда ей использовать местные словечки?).

Как и ожидалось, Охаяси только приподнял бровь. Ну где ж тут правдоподобность: такой хилый мальчик, как Сабуро, в жизни бы ни на кого не напал.

— Ты мне лапшу на уши не вешай, Абэ. Знаю я вас — сами, небось, к нему пристали. Да и какой из него борец?

— Если не из них, то точно совершенствуется. Он только выглядит хлюпиком — а как Фукаву откинул!

— Абэ-э… — протянул Фукава и тихо добавил: — Лучше от твоих стараний не становится, можешь и не пытаться.

Абэ пожал плечами.

— Ну нет так нет.

Охаяси вздохнул. Затем потёр переносицу и повернулся ко мне.

— Ну этих оболтусов я знаю — они мне в жизни правду не скажут. Ну-ка, назови имя. Турист? Я тебя тут раньше не видел.

— Я только переехал, — отозвался я. — Меня зовут Кикучи Сабуро.

Охаяси вмиг побледнел. Вот они, остатки влияния семьи в действии: обычный человек, который и отношения к клану не имеет, и во всех этих кругах не крутится, лишь знает, что Кикучи входят в совет, оттого и чувствует напряжение. К тому же, он тут явно не первый день работает, а городок маленький: наверняка знает, что здесь есть дом, принадлежащий Кикучи. Нет, точно не однофамильцам. Да, тем самым. Да, прямо таки тем самым Кикучи, владеющим кланом.

Охаяси прокашлялся. Конечно же, особого уважения не было — да кто в своём уме будет Кикучи уважать? Что-то мне подсказывает, что о тех позорных новостях не знает только глухой слепец.

— Значит, Кикучи, — наконец выдавил Охаяси. Его напряжение было почти осязаемо. — Вот оно что. Замечательно. Так…

— Моя версия истории такова: Фукава приревновал ко мне девушку, вот и задумал решить проблему единственным способом, который знает. Моя вина только в самообороне.

Ну и в том, что я врезал Фукаве немного сильнее, чем ожидал. Но мой нос тоже пострадал — я считаю, что это честный обмен.

— Я могу в это поверить, — отозвался Охаяси.

Фукава фыркнул и глянул в мою сторону.

— Да что с тобой не так?

Я пожал плечами. Да кто меня знает, если честно. Самому бы как-нибудь контролировать свою жизнь, да что-то не получается.

В дверь постучали. Та самая женщина, которая раньше была у входа, заглянула в помещение и объявила:

— Фукава Айка приехала. Отец Шибаты ещё на работе, но отец Абэ уже в пути.

Абэ скрестил руки на груди и ото всех отвернулся. Фукава же разом побледнел и сглотнул. Затем он глянул на Охаяси умоляющим взглядом и неожиданно тихо произнёс:

— Может, не надо маму?

Звучало невероятно жалко. Ему что, три года? Вот так всегда! Как натворить что-нибудь, так мы самые первые, а как мать пришла, так сразу превращаемся в напуганных детишек, которые усиленно пытаются казаться белыми и пушистыми.

— Что значит не надо? — фыркнул Охаяси и покачал головой. — Ну что значит не надо, Йоши? Она уже здесь. Я же говорил: ещё мне на чём-нибудь попадёшься, вызову родителей. Ну и чем ты слушал? Сам теперь и расхлёбывай. Между прочим, мне ещё есть, что ей рассказать.

— Но… — попытался сказать Фукава, когда ещё недавно слегка приоткрытая дверь распахнулась, и чья-то рука, увешанная звенящими браслетами, отпихнула помощницу полицейского с дороги.

— Ну и что вы хотели мне сказать Охаяси? Я все внимание!

Бодрая пухлая женщина в блестящей одежде, она выглядела румяной и очень активной. Она сняла солнечные очки и швырнула сумку, обклеенную безвкусными пайетками, на стол, прежде чем уставиться на своего незадачливого сына. Она была не похожа на Йоши — она вообще не была похожа на большинство женщин, которых я здесь видел: слишком шумная, бойкая и… я бы сказал, оригинальная.

Йоши скуксился. Айка пригрозила ему кулаком со страшным лицом, да ещё и другим мальчишкам его показала, будто обещая, что вот выйдут они из участка, и она устроит им страшную взбучку.

— Ну хотя бы то, что на вашего сына недавно жаловалась госпожа Поко. Говорила, он опять разгромил её домик для бездомных кошек. В щепки разломал — теперь только отстраивать заново. А ещё недавно один из сыновей Фудзи сломал руку, второй весь в синяках. Сказали, написали бы на вашего Йоши заявление, если бы их дети не отказывались его обвинять. Молчат.

— Каков поганец! — рявкнула Айка. — Йоши, ну ты у меня получишь! Вечно от тебя какие-то проблемы. Ты как жить-то собираешься, бандитом станешь? Так я тебе первая и уши поотрываю, и по башке надаю, если у тебя начнутся эти прикольчики! Ты хоть понимаешь, сколько нервов я на тебя трачу?!

Госпожа Фукава явно не из тех, кто будет до последнего отрицать виновность сына — напротив, она сходу согласилась, что он всё это сделал, и принялась яростно его ругать.

— Но мама… — попытался оправдаться Йоши, но Айка его перебила:

— Не мамкай мне тут! — прорычала она и снова обратилась к полицейскому: — Ну а сейчас моё горе что натворило?

Охаяси вздохнул.

— На сегодняшнем дежурстве мне не повезло наткнуться на драку. Это Кикучи Сабуро — вы ведь помните седьмой дом по шестой улице? Вот он недавно въехал. Похоже, троица накинулась на него из-за каких-то личных причин. Не будь он Кикучи, и не отбился бы — куда трое на одного?

— Седьмой по шестой? — заторможенно повторила госпожа Фукава и глянула на меня. Затем она не удержалась от ругательства. — Твою ж мать. Извините моего сына, господин Кикучи! Может, мы можем как-нибудь решить эту ситуацию?

Должно быть, она решила, что раз уж я Кикучи, то должен как-нибудь злостно отомстить её сыну. Да, репутация у моей новой семьи ужасная. Впрочем, зато хоть какая-то есть!

Неожиданно для самого себя, я произнёс:

— Знаете, я всегда думал, что если подростку некуда деть энергию, стоит занять его каким-нибудь полезным трудом. Например, мой сад: за ним так долго никто не ухаживал, что всё заросло. Вот если бы у меня была пара лишних рук…

Лицо Йоши вытянулось, и он умоляюще глянул на мать, активно мотая головой.

— А знаете, это отличная мысль! — вдруг с энтузиазмом огласилась госпожа Фукава. — Этот идиот и правда ничего полезного не делает: только бегает где-то со своими друзьями, и так с утра до вечера. Он может приходить после школы: пользуйтесь его трудом на здоровье. А если слушаться не будет, говорите мне: отберу у него карманные, сразу станет как шёлковый.

— Мама! — взревел Йоши от отчаяния. — Я не хочу на него работать!

— А я не хочу дерьмо за тобой разгребать! — невероятно громко отозвалась Айко; у меня аж в ушах зазвенело. — Будешь работать на господина Кикучи весь месяц. И только попробуй мне отлынивать!

Парень ошеломлённо плюхнулся обратно на скамью. Да, даже я не ожидал таких сроков. Целый месяц? Хотя, от бесплатной рабочей силы я не откажусь…

Вдруг в моей голове сама собой появилась мысль. Прекрасная, замечательная мыль. У Йоши сейчас мало путей: без пяти минут малолетний преступник, а то и уже, учится вряд ли хорошо. Какое будущее ему светит? А вот если кто-то (пусть и с некоторыми условиями) откроет ему путь в оммёдзи…

Я едва сдержал довольный смешок. Замечательно. И ведь главное, для исполнения плана нудно всего две вещи: желание Фукавы устроить своё будущее и хотя бы одна рабочая мозговая клетка в его же черепушке.

— А вы согласны на это? — спросил Охаяси.

Я пожал плечами.

— Думаю, теперь у меня нет никаких претензий к кому бы то ни было. Мы договорились. Йоши может приступить завтра.

— Тогда… — Охаяси на секунду задумался, но всё же схватил ключ от камеры и приблизился к решётке. — Тогда вы можете идти.

Серьёзно, так просто? А они и правда боятся, что мой отец сотворит какую-нибудь гадость. Будто он серьёзно собирается за меня мстить — семейка у меня настолько хорошая, что они первыми расцелуют того, кто меня прихлопнет.

Я встал, подхватывая окровавленные салфетки — они отправились в мусорное ведро, стоявшее в углу комнаты. Затем я с ожиданием глянул на Охаяси, забравшего мой пакет с краской. Мужчина быстро меня понял: он выудил шуршащий мешочек из-под своего стола и вручил мне. Затем госпожа Фукава сунула мне в руки свою визитку.

— Вы не против, если обалдуй придёт уже завтра?

— Конечно, — кивнул я. — С радостью загружу его работой.

Айка выглядела довольной. Её сын же промямлил что-то за моей спиной. Ну, парень, нечего ныть — мы, может, ещё друг другу неплохо поможем.

С пакетом в руках и лицом, покрытым сухими кровавыми разводами (которые я продолжал чувствовать, сколько бы не тёр их сухой салфеткой), я вышел из отделения полиции, и понял…

…что я понятия не имею, где вообще нахожусь. Пора бы начинать носить с собой бумажную карту этого несчастного села.

Пришлось вспоминать, как мы сюда ехали. Зданий было мало, дороги с основном пустынные. Но именно это отсутствие каких-то деталей заставляло меня теряться. Я едва нашёл обратную дорогу и понял, что задержался достаточно сильно, чтобы Хара заволновалась.

Вот уже второй раз я выхожу с мыслью, что это займёт пару минут, и пропадаю на часы. Просто невероятное везение!

Глава 15

Как и ожидалось, Хару встревожила моя неожиданная задержка и слегка помятый вид, но она только покачала головой, никак это не комментируя. Отложив все важные дела, я принялся за задачу куда меньшего масштаба — впрочем, от этого не менее обязательную. Валик в руках, газетки под ногами — стена сама себя не закрасит. Как говорится, нечего захватывать мир, сидя в помойной яме.

Здесь же так говорят?

Через некоторое время передо мной была чистенькая белая стена безо всяких неопределённых надписей и срамных рисунков. Весь дом сразу стал выглядеть приличнее — теперь это куда больше похоже на человеческое жильё.

Я отмылся, потому что каким-то неведомым образом сам весь перемазался — должно быть, этого было просто не миновать. Затем, выйдя из ванной и размышляя о том, что мне делать дальше, вспомнил о номере Марии, который должен был быть где-то в кармане моей кофты — той самой, в которой я приехал в Хигасиагацуму.

Я быстро отыскал предмет одежды и выудил лист с номером. Затем достал телефон и, после недолгих размышлений, набрал Марию.

Вот она-то мне сейчас и нужна.

После пары минут тишины раздались тихая, но довольно резкая на мой вкус музыка. Не могу даже предположить, что за инструмент играет громче всего. Память Сабуро подсказывает, что это электрогитара — странная, однако, штука. Думаю, я буду скучать по чему-то более приятному на звук.

Прошло десять секунд или чуть больше — совсем скоро Мария взяла трубку, и я смог услышать её недовольный голос:

— Мария Вяземская у телефона, — сказала она ровно, но с ноткой раздражения. — Кто звонит?

— Кикучи Сабуро, — отозвался я; на самом деле, я едва ли понял, что она говорит, но судя по тому, что она назвалась, мне бы тоже стоило.

— Сабуро? — удивлённо переспросила Мария. — А я-то думала, чего ты не звонишь? Обычно когда я даю кому-то номер, мне начинают названивать по делу и без. Ну, сам понимаешь — поэтому обычно я и не разбрасываюсь контактами, но…

Я вздохнул.

— Да-да, я тебя понял. Ты ведь уже догадалась, что я звоню по делу?

После короткой паузы Мария ответила:

— Да всё и так ясно. Сколько?

Очевидно, Вяземская говорить о деньгах. Я уже думал о возможности попросить у неё средства безвозмездно или взять в долг без процентов, но это плохая идея сразу по нескольким причинам. Для начала, я не уверен, что смогу расплатиться во втором случае. К тому же, деньги всегда портят отношения: будет гораздо проще сохранить связь с Марией, если я попрошу что-то другое.

Да и деньги — не то, что мне сейчас нужнее всего. Конечно, и с ними туго, но есть кое-что куда важнее.

— Речь не об этом. Я хочу, чтобы ты кое-что для меня достала. Что на счёт руководства по совершенствованию? А лучше в нескольких экземплярах.

Похоже, Мария впала в секундный ступор. Но совсем скоро она воскликнула:

— Ты хочешь что? Я не могу вот так раздавать семейные техники кому попало!

Я фыркнул. Ну и ну, да я в жизни не поверю, что она не видит других путей.

— Мне не нужны конкретно ваши. Вы же влиятельные, дворяне, да ещё и борцы уже много поколений… Наверняка у вас завалялись ещё какие-нибудь руководства. Мне подойдёт даже самое простое.

— Ладно. Хорошо, отлично. Почему ты просишь это у меня?

— Ты же и сама знаешь, что я несколько отрезан от семьи. Я думаю, сейчас ты единственная моя возможность получить что-то подобное.

Это и правда так. Конечно, есть и эта так называемая «всемирная паутина», но вряд ли я найду что-то дельное. Это как искать книгу запретных заклинаний в общественной библиотеке.

— Хорошо. Я думаю, что смогу подыскать что-нибудь, что мы не используем. Не жалуйся, если это будет какое-то старьё.

— Спасибо, Мария, — искренне отозвался я. — Я очень ценю твою помощь.

— Пф-ф, да ничего особенного, — кажется, я почувствовал, как она закатила глаза, даже не видя её. — И вообще, твоё счастье, что мой отец сказал, что ты «единственный подающий надежды молодой человек в семье Кикучи» — иначе он бы точно запретил бы что-то тебе давать. Хотя, какие там надежды? Хилый, слабый, хуже бабы.

Последнюю фразу Мария сказала на другом языке. Я её, конечно, не понял, но почему-то она мне не понравилась.

— Говорить это было не обязательно, — выдавил я.

— Но я всё равно это сказала. Итак, называй адрес и жди скорую посылку. Или ты думал, я тебе по электронной почте что-то отправлю? Вот уж дудки.

Какой-какой почте?

Пришлось сбегать к Харе, потому что об этом я и не подумал — точного адреса я и не знал. Хара же быстро надиктовала Марии всё, что нужно. На этом мой разговор с Вяземской закончился.

Замечательно. Давненько я не чувствовал себя таким довольным — теперь у меня хотя бы будут правильные руководства, а не одна лишь интуиция, интернет и бесполезные воспоминания владельца тела.

Следующее утро я потратил на тренировку. Нет, не с энергией — это была жалкая попытка сделать так, чтобы моё новое тело нельзя было сломать напополам одним тычком. Жалкая, потому что пробежать, не задыхаясь, я смог от силы три минуты. Кто же знал, что всё будет так плохо! Эх, Сабуро, самому-то не стыдно?

О том, что было после бега, даже говорить не хочется, но когда Хара увидела моё совершенно измученное красное, как спелый помидор, лицо, она решила, что я опять собрался помирать. Я и сам так думал — и всё же, пронесло.

После завтрака (довольно мучительного — тело, конечно, помнит как пользоваться палочками, но стоит на этом сосредоточиться, как я сразу их роняю; тут хоть вообще не думай и не смотри) пришло время медитации. Акира, маленький поганец, подпортил мне настроение. Подумать только, у него энергии больше, чем у меня! Даром, что пользоваться ей не умеет. А если бы мог?

Будь это магия, резерв которой вообще никак не увеличить, я бы вообще впал в депрессию. Так есть хоть какая-то надежда не быть примерно настолько же сильным, как какой-нибудь червяк.

Я заперся у ебя и сел в позу лотоса. В этот раз энергия отзывалась куда охотнее, чем обычно. Мне даже показалось, будто её стало чуть больше. Хотелось бы, чтобы увеличение резерва стало значительным; впрочем, кто знает, на сколько ещё дней я могу отключиться — я решил, что лучше бы мне не позволять себе это прямо сейчас.

Поэтому я и попросил Хару растрясти меня, когда придёт Фукава. Вообще-то, это не очень полезно — недостаточно бережное отношение даже может нарушить поток и привести к травмам, насколько я помню. Но Хара всегда была деликатной — когда пришло время, она лишь пару раз едва заметно дотронулась до моего плеча и и позвала меня по имени.

Разминая затёкшие за несколько часов конечности, я глянул на настенные часы: полпятого. Поздновато этот парень заявился. Впрочем, откуда мне знать, как тут учатся?

Хотя, Фукава бы ещё учился. А он этого, судя по всему, не делает.

— Что-нибудь случилось, пока меня не было? — спросил я.

Хара покачала головой.

— Только приходил тот мальчик, Акира. Он говорил, что хочет… Что он вас побьёт.

— И что же?

— Я дала ему печенья. Он ушёл.

Вот вам и боевое рвение.

Вообще-то, как-то зайдя на кухню, чтобы налить воды, я ради интереса заглянул в кухонный шкаф и ту штуку, охлаждающую продукты. Холодильник. Замечательная штука, считай, мини-погреб, только удобнее., и спускаться никуда не надо. Сам я закупаться не ходил — Хара как-то сама успела, да и мало от меня было бы пользы. Разве что пакеты таскать — многие вещи на местных прилавках оказались мне неведомы.

Как оказалось, в нашем доме неожиданно много сладких закусок. Сам я к сахару безразличен — по крайней мере, особой страсти точно не испытываю, но с чаем что-нибудь сточу; что б я ещё от еды нос воротил. Но как-то не соотносятся количество предположительно полезных вещей и все эти яркие пачки с конфетами, печенье, какие-то батончики… Ай-яй-яй, Хара, ну что за самоуправство!

Впрочем, говорить ей об этом я ничего не стал. Предположительно, она здесь не на рабских условиях работает (оно, вроде как, в Оясиме и вовсе запрещено), а ведь даже в глушь со мной поехала с насиженного места. Должна же у человека быть радость в жизни. Хоть у одного в этом доме.

Прекратив эти размышления, я спустился на первый этаж, чтобы наткнуться на недовольного Фукаву в прихожей. Он стоял, скрестив руки на груди, и выглядел крайне недовольно, но хотя бы не стал срывать злость на Харе — если бы он попытался, она выглядела бы куда более беспокойно. А это уже что-то — значит, ещё не совсем последние мозги растерял.

— Ну привет, Фукава, — поздоровался я. — Я вижу, ты уже подготовился к своей работе?

Я намекал на его вид. Вчера Фукава и его дружки были в одинаковых клетчатых брюках да белых рубашках — очевидно, какая-то форма. Сейчас же парень был в простой серой футболке и поношенных штанах. Явно искал, что будет не жалко замарать.

Фукава оскалился.

— Ты что, думаешь, что можешь так со мной разговаривать, просто потому что у тебя есть номер моей матери? Ну давай, наябедничай на меня, мудак!

Хара аж вздрогнула, прячась за моей спиной — Йоши был не менее громким, чем Айка; разве что боялся так кричать, когда был рядом с ней.

— Если ты устроишь истерику, я снова тебя ударю. Тут уже нет доброго дяденьки-полицейского, который закончит драку. Ну как твой живот после вчерашнего, а?

Фукава едва заметно вздрогнул.

— Да пошёл ты к чёрту!

— Да-да, обязательно, — фыркнул я. — Для начала, иди-ка разбери все последствия урагана у нас перед домом. А как закончишь, можешь и за задний двор приняться — хотя, сомневаюсь я, что ты за день управишься.

Скрипнув зубами, Фукава отозвался:

— Да я закончу всё за день и больше никогда не приду, ясно?!

— Ну не-ет, так не пойдёт, — покачал головой я в ответ. — Уговор был такой: ты работаешь на меня месяц. Думаешь, я не найду тебе занятие?

Йоши топнул ногой, как недовольный ребёнок, которым он и был.

— Это не честно!

— Ты на меня напал, — пожал плечами я. — Это честно. И вообще, тебе стоит научиться работать руками. Или ты думаешь, что мать будет содержать тебя до старости?

Задавая этот вопрос, я обогнул Фукаву, выходя во двор. Он последовал за мной с такой же кислой миной и нехотя отозвался:

— Никто не будет меня содержать! Я куда-нибудь поступлю.

— Куда-нибудь? — я повёл бровью. — Что же это за место такое — «куда-нибудь»? Это так легкомысленно. Тебе стоит определиться со своим будущим.

— Тоже мне, нашёлся знающий, чтобы раздавать советы! — наконец вспыхнул Фукава. — Посмотрите, какие мы важные — да ты выглядишь не старше меня, да ещё и живёшь в этой хибаре, как какой-то придурок! Что, ударил меня разок, и вдруг заделался самым крутым? Сам-то ты кем станешь, хлюпик, странным чуваком, живущим в глуши и постоянно несущим какую-то чепуху?

Я покачал головой. Это было слишком просто.

— Я, Фукава, стану главой клана Кикучи, когда придёт время. Ну что, можешь ты похвастаться, что твое будущее — быть влиятельным оммёдзи?

Я припомнил то самое слово — казалось, эффект от него будет сильнее, чем от борца. Насколько я понял, простым людям куда ближе оммёдзи. Разве что, если сами борцы не хотят себя выделять.

И вообще-то, я думаю, что это отлично звучит! И почему оно не в ходу?

— Ты? — разинул рот Фукава и вдруг засмеялся. — Ты, да главой Кикучи? Ты что, в самом деле их родич?

— Вообще-то, я третий сын Орочи, — отозвался я.

— Неправда, — упрямо отозвался Фукава. — Да и что хорошего в этих Кикучи? Не клан, а кусок дерьма какой-то. Я слышал, они людей кидают — у меня одноклассник из-за этого сюда переехал, к деду своему — потому что его родителей убили в Кофу. Ну что, хорош ваш клан, а?

— Верить мне или нет — дело твоё. А на решения старших я повлиять не могу. Какие у меня варианты? Попытаться взять всё в свои руки, вот и всё.

— Бла-бла-бла, посмотрите, какой я хороший, — пробурчал Фукава себе под нос; впрочем, я уверен, что он знает о том, что я его слышал.

— Ну всё, кончай с разговорчиками. Двор в твоём распоряжении, — объявил я. — И даже не пытайся отлынивать. Я буду наблюдать.

— Что, серьёзно? — раздался голос Фукавы за моей спиной, когда я подтолкнул его к кустам и вернулся в дом.

Моя работа здесь закончена — я дал парню пищу для размышлений и подогрел его интерес. Даже если он имеет что-то против клана Кикучи, вряд ли он когда-нибудь имел возможность работать на борца с демонами. Если повезёт, он и сам дойдёт до нужных мыслей.

Я захватил ноутбук и вернулся на улицу. Конечно, когда Фукава начнёт работу за домом, я смогу наблюдать из гостиной, но сейчас придётся устроиться на крыльце, листая нужные мне интернет-страницы.

Хороша штука, но глаза от этого экрана побаливают. Хара сказала, что это от того, что я яркость на максимум выкрутил. Да вроде не так уж и ярко, что не так-то?

Я решил потратить время на изучение этого мира. Полученная прежде информация была совсем ничтожной; даже если она приносила пользу в повседневной жизни, хотелось бы немного углубить свои знания. Я начал с того, что кратко ознакомился с законами Оясимы. Первое время было сложновато — пара дней, и ты уже отвыкаешь от всех этих ужасных формулировок в документах. В конце концов, я нашёл статью с более краткимсписком основных пунктов. Так дело пошло куда быстрее.

Затем пришлось переместиться к нынешней политической ситуации, потому что её незнание частенько оборачивается неприятностями. Так я и узнал, что даже несмотря на то, что Оясима и Российская Империя решили все свои проблемы ещё пару десятилетий назад, поддержка Оясимой САСШ создаёт несколько напряжённую атмосферу. Впрочем, в этом вопросе пока наступило затишье; к тому же, Вяземские не единственные дворяне Российской Империи, решившие заключить союз с влиятельными семьями Оясимы.

Ситуация стабилизировалась, стабилизировалась, да не выстабилизировалась: буквально вчера вечером отец Марии объявил, что брака с Кикучи не будет. Дальнейших комментариев он не давал, но люди в сети много о чём судачат. Сплошные сплетни — даже читать не хочется.

Узнал я и кое-что интересное о САСШ. Штаты вечно пытаются взять борцов других стран под контроль. То вводят какие-то ранги, то проводят соревнования, то политики у них дают провокационные речи — в общем, скандал на скандале, только вот результатов пока не много. Конечно, некоторые европейские и другие страны поменьше пляшут под их дудку, но пока этим дело и кончается.

Да взять хоть ту же Южную Америку: формально, государства во всём с САСШ соглашаются. Слушают и кивают, прямо как болванчики. Только вот на деле у них очень много так называемых колдунов-нелегалов. О них никто не знает, по системе штатов они не зарегистрированы и творят, что вздумается, но работают они во многих местах.

Впрочем, не то чтобы в других странах таких нет, но в той же Оясиме оммёдзи может свободно работать, пока он не носит с собой любое оружие, кроме некоторых стандартных вариантов холодного, не замечен в нарушении закона и не получает от своей деятельности стабильный доход. Ну и, конечно, пока не откроет свою школу или не попытается основать клан: тогда, конечно, его ждёт работа с документами.

А всё потому что Оясима некоторое время имела дефицит оммёдзи. Толком я в этом не разобрался, но некоторое время назад ситуация была плохая: подвергается нападениям страна часто, а людей в крупных (и не слишком) кланах ещё каких-то тридцать-сорок лет назад было не так много, как сейчас. Да и со скоростью проблемы: пока до какого-нибудь отдалённого места появления демона доберутся, тот уже тысячу человек сожрёт.

Дед нынешнего императора запретил деятельность всех кланов, кроме десяти, принадлежащих к распущенному при нём совете. Нарушение каралось смертной казнью. Следующий правитель, конечно, этот указ отменил и отдал всё обратно в руки кланов, но последствия от этого никуда не делись.

Глава 16

— Эй, — вдруг позвал Фукава. Я оторвался от экрана и подавил желание потереть глаза. Всё же, не стоит всем этим увлекаться — такое чувство, будто я расшифровывал какой-то ужасный витиеватый почерк в свете одной-единственной свечи в самом тёмном углу магической башни. — Что ты делал с Маной?

На секунду я даже растерялся: Мана? Причём тут Мана? Затем запоздало вспомнил, что из-за девицы весь сыр-бор и начался: приревновал Фукава, вот и решил на меня кинуться. Дурь в голове и ничего больше.

— Да ничего. Живёт она рядом, вот и показала мне дорогу, когда я потерялся. Ничего больше и не было.

Наверное, о том, что наша маленькая прогулка была прервана нападением демона, упоминать не стоит — а то Фукава сам не знает, что случилось в тот день.

Парень, прежде собиравший ветки в одну большую кучу, резко напрягся и оторвался от своего увлекательнейшего занятия.

— Что, правда?

— Правда, конечно — чтоб я ещё тебе врал, — отозвался я. — Ты только прежде чем объявлять на всё село, что Мана твоя, не забудь сообщить это ей. И не приходи плакаться, когда она зубы тебе повыбивает.

— Да ну тебя, — цыкнул юноша. — А где она живёт?

Я сделал задумчивое лицо, потянув время секунду или две, прежде чем весело ответить:

— А зачем тебе, а? Ну и что ты собрался делать?

Йоши рыкнул (предположительно угрожающе, но страшно это не звучало) и отвернулся. Я же вернулся к экрану, задумчиво постукивая пальцем по подбородку. Есть два вопроса, на которых нужно сосредоточиться: зарекомендовать себя, как борца с демонами, и повысить свой авторитет в клане, пока он не успел развалиться. Лучше бы мне и вовсе избавиться от братьев, расчистив себе самый простой путь: получить всё в наследство. Только что-то мне подсказывает, что это не так-то просто. Да и при гибели старших наследников, самым вероятным подозреваемым будет младший.

Да и это тебе не королевство: нельзя просто взять и убить родственника, даже если причина была уважительной, а статус у тебя высокий. Если, конечно, не дать тем, кто будет это расследовать взятку — а денег на неё у меня нет и не предвидится. Да и информация тут распространяется невероятно быстро: слухи поползут, если Таро и Сейичи, скажем, внезапно бесследно исчезнут.

А на место появления какого-нибудь демона их надо ещё и как-то заманить.

Другой вопрос в том, что мне бы стоило перебраться куда-нибудь с территории клана Мори. Если начну активничать тут, они могут решить, что у меня есть какие-то претензии на их земли: когда у меня нет ни клочка собственной, это звучит просто смешно. И плохие отношения с известной фамилией мне точно не нужны.

Я был в раздумьях, когда мой телефон содрогнулся и издал странный булькающий звук. Я в очередной раз приготовился к тому, что что-то сломал (прозвище в школьные годы я получил не просто так!), когда память Сабуро подсказала, что это всего лишь входящее сообщение.

Мария:)))))))))

Я некоторое время смотрел на текст. Точнее, на его отсутствие. Скобочки? И что это должно значить? Зачем нужна куча скобочек, да ещё и повёрнутых в одну сторону? Должен признать, я в полном замешательстве.

— Эй, парень, — позвал я Йоши. — Что значит кучу скобок повёрнутых вправо?

— Ты что, пытаешься надо мной издеваться? — рявкнул Фукава.

— Возьми да ответь.

— Да откуда мне знать? Иди к чёрту, — буркнул парень, махнув на меня рукой.

Не знает?

Это что-то из Российской Империи, да?

Я вздохнул. Закрыл сообщение и решил продолжить думать о важном.

Затем проклял своё природное любопытство. Не то чтобы мне интересно, но должен же быть какой-то смысл в том, что Вяземская отправила мне кучу скобок! Это тайный шифр?

В этот раз интернет-страница грузилась дольше, чем обычно, но в конце концов я столкнулся с лаконичным ответом: улыбка.

Это была просто улыбка. К чему бы это? Я хотел было разозлиться из-за того, что потратил время на такую глупость, когда заметил чёрный автомобиль, подъезжающий к моему дому: сидел я на крыльце, заборчик был низкий, так что и обзор на дорогу у меня был хороший.

Машина остановилась аккурат у ворот, и оттуда тут же выскочил высокий мужчина в чёрном костюме. Он глянул на табличку с фамилией и адресом, довольно потрёпанную, но с различимым текстом, и обратился ко мне:

— Я ищу Кикучи Сабуро.

— Так уже нашли, — ответил я, откладывая ноутбук и вставая, чтобы приблизиться к неожиданному посетителю.

Мужчина молча кивнул и отправился к багажнику, чтобы выудить оттуда большую картонную коробку. Он вручил её мне, прежде чем снова сесть в машину и уехать без всяких объяснений. Мне оставалось только стоять и смотреть, как автомобиль стремительно удаляется, со временем превращаясь лишь в чёрную точку на дороге. Затем мои ноющие руки напомнили, что по ним и не скажешь, что под кожей есть хоть какие-то мышцы, и мне пришлось развернуться, чтобы дотащить коробку до дома под любопытным взглядом Йоши.

Правильно, парень, интересуйся — сейчас это то, что от тебя требуется. Правда, об этой загадочной посылке я и сам ничего не знаю.

Я оставил предмет в гостиной и дождался, когда Хара принесёт нож для бумаги — им она быстро разрезала скотч, которым была заклеена коробка, и я наконец смог заглянуть внутрь. Первым, что я заметил, была записка на самом верху:

Получи и распишись! Подарок прилагается. Не подумай лишнего, это от папы — он очень хотел тебя как-нибудь отблагодарить. Кстати, если захочешь вырваться из глуши, он с радостью пригласит тебя погостить. Только нос не задирай — он просто вечно озабочен тем, чтобы найти мне друзей.

Чекан папа нашёл, сказал, дома просто лишний завалялся. Это тебе не какая-то древняя реликвия, не заслужил. Но от одного удара не развалится, делают у нас на совесть. Пользуйся, если силёнок хватит. Если палец себе отрубишь, обязательно напиши, чтобы я могла посмеяться.

Мария

Так вот что значили те улыбки — она хотела намекнуть, что моя просьба уже выполнена? Как быстро — я думал, придётся ждать не меньше недели, а то и вовсе месяц. Ни с того ни с сего я понравился Вяземским — хоть что-то хорошее. Впрочем, мне бы и поддержкой какой-нибудь оясимской семьи обзавестись.

В коробке было несколько книг, старых и не очень, а так же футляр чёрного цвета, закрытый на замок. Маленький ключ был приложен к записке; заинтересовавшись таинственным подарком, я тут же воспользовался ключом. Внутри, на мягкой бархатной подложке лежал… топор?

Маленький топор, да ещё и с каким-то шипом. Выглядел он точно не как инструмент для колки дров — они-то куда проще, а этот даже нарядный. С одной стороны, явно оружие, с другой — никогда таких не видел. Странный подарок, ничего не скажешь.

Так это и есть чекан?

— Господин, вам отправили топор? — взволнованно спросила Хара из-за моего плеча. Я чуть было не повернулся в её сторону, но плечо задело мягкую грудь, и я спешно его одёрнул. Не хватало мне ещё прослыть одним из тех, кто служанок домогается — что, не знаю я что ли, как быстро такие слухи распространяются? Кто-то кому-то жалуется, и по цепочке… Эх, быть бы Харе повнимательнее; как не встанет рядом, вечно я с ней как-нибудь да сталкиваюсь.

— Это от Вяземских, — кивнул я. — Хорошая вещь. Поставь в моей комнате.

Захлопнув крупный и оказавшийся довольно тяжёлым (так вот, почему коробка столько весила!) футляр, я передал его Харе. Пришло время поработать с книгами. Их здесь было несколько штук, и я просто взял верхнюю в стопке.

Да-а, почитать у меня сегодня не получится. Буквы, вообще-то, очень знакомые — да ровно те же, которыми у меня на родине писали. Приятно, конечно, наконец увидеть что-то кроме иероглифов, но текст всё равно напоминает беспорядочную кашу. Я озадаченно листал страницы, напряжённо вглядываясь в слова в надежде, что в памяти Сабуро что-нибудь найдётся. И правда, кое-что получалось узнать. Но так редко и бесполезно! Полное разочарование. Придётся это расшифровывать. И какой это вообще язык?

— Что, типа весь такой крутой, по-английски читаешь? — раздался голос Фукавы. Он стоял в паре метров от меня, поглядывая на посылку. И откуда взялся такой глазастый?

— Чего пришёл? — отозвался я.

— Мне ещё домашку делать, — буркнул Йоши. — Я уже несколько часов работаю.

А-а, пришёл клянчить окончание рабочего дня. Что-то мне подсказывает, что такими вещами, как домашняя работа, он не занимается, ну да и чёрт с ним. Я уже хорошенько поразвлёкся, наблюдая за его попытками потрудиться над двором.

— Иди давай, — махнул рукой я. — Только я так твоей матери и напишу — собрался делать уроки, потому что вдруг превратился в ответственного человека, а?

— Тьфу! — скривился Йоши, спешно выходя из гостиной. — Да пошёл ты!

Подростки действительно смешные. Дождавшись, когда шаги Йоши стихнут, я захлопнул книгу, чуть не упустив момент, когда из страниц вылетела записка. Тьфу ты! Я так привык, что тут всё листают с обратной стороны, что и не подумал, что в стране Марии всё может быть по-человечески. Если подумать, перевёрнутое руководство выглядит немного гармоничнее. Впрочем, более понятным оно от этого не стало.

Записка гласила:

Общедоступное руководство из Британской библиотеки. Они рассылают копии по заявке, но твой маленький мозг явно до этого не додумался.

Мария слишком грубая. Если бы не то, что она мне помогла, у меня было бы не лучшее впечатление о ней. Впрочем, она правда потратила время, чтобы сделать столько пояснений — мне стоит благодарить её за потраченное время.

Следующей была позорно тонкая книга с глянцевыми страницами и ужасно огромным количеством картинок. Язык был тот же, текста я всё ещё не понимал, но что-то мне подсказывало, что без большинства изображений можно было обойтись. Описывался этот журнальчик так:

Руководство из штатов. Там такие есть в любом книжном магазине, но оно для идиотов. Серьёзно, не воспринимай эту хрень всерьёз.

Я повертел журнальчик в руках. Всё равно прочитаю, если найду способ перевести. А там можно и подкинуть его Акире — ему, наверное, и такое понравится. Судя по смутному воспоминанию о том, что в местной школьной программе изучают этот язык, будет хоть какая-то польза.

Дальше была довольно потрёпанная и очень объемная книга. Вот это куда больше напоминало мне учебники магии и книги заклинаний. Массивная кожаная обложка с рисунком в виде сильно упрощённого черепа, потрёпанные жёлтые страницы, явно написанные от руки… Навевает воспоминания.

Текст показался мне знакомым. Буквы всё те же, но это уже не английский…

Боже мой, я могу это прочитать!

Правда, с натяжкой — как будто писал кто-то ужасно безграмотный. Ладно, я погорячился. Это не совсем читаемо, но такое чувство, будто всю эту тарабарщину написали, беря за основу мой родной, райнкольский язык.

Вряд ли ты умеешь читать на гаитянском, но у нас этим действительно не пользуются. Мне подарил эту штуку один посол, и я действительно ждала возможности кому-нибудь это передарить. Хотелось бы мне глянуть на жреца вуду посреди Оясимы.

Значит, ненужное передарила… Эх, а я ведь так воспрял духом, когда подумал, будто действительно это пойму!

Отложив книгу к британскому руководству, я принялся за следующий экземпляр. Очень странный дизайн: больше похоже на какой-то роман, а не на руководство.

Записка на первой странице гласила:

Вообще-то, я не планировала давать тебе эту (зачем тебе вообще книга на французском), но раз уж я избавилась от книги про совершенствование жрецов вуду… В общем, можешь её взять. Только не пробуй часть с ритуалами. Такое чувство, что с ними что-то не так. Французы вообще не слишком хороши в таких вещах.

Я открыл книгу. Вгляделся в текст и тут же перелистнул на середину, убеждаясь в том, что могу читать.

Я могу читать! Французский и райнкольский — это один и тот же чёртов язык!

А почему бы мне действительно это не проверить?

— Хара! — позвал я. — Подойди сюда на минутку!

Через несколько секунд Хара беззвучно выглянула из коридора и посмотрела на меня с немым вопросом. Тогда я открыл рот и сосредоточился на том, чтобы говорить не основываясь на том, что диктует тело Сабуро самым естественным образом, а повторять, произнося чуть ли не по слогам, райнкольские слова.

— Ты меня понимаешь? — спросил я. — Ты знаешь, на каком языке я говорю?

Судя потому, что слышал я сам, это были именно те привычные фразы, которые никак не слетали языка с самого момента моего появления в новом теле. Конечно, речь не совсем зависит от памяти; это можно соотнести с ситуацией, когда человек с амнезией всё равно может говорить. У меня всё получалось само собой. Читать, конечно, было тяжелее: вот тут я уже напрягал мозг. В конце концов, это не привычные буквы, а иероглифы, и мне приходилось сосредотачиваться, что почему-то быстро истощало.

Хара моргнула. Затем переспросила:

— Что вы сказали, господин? Это ведь не оясимский… Простите, я только немного говорю на английском и китайском, а так…

— А ты знаешь, какой это был язык? — снова спросил я.

— Ну, — Хара мотнула головой. — Хотя, я как-то слушала песню на французском. Очень похоже звучит.

Что и требовалось доказать: по какой-то причине в одной из стран этого мира говорят на том же языке, что существовал на моей родине. Вдумываться не хотелось: что-то в моей голове возникает слишком много странных теорий.

— Ладно, это всё, — махнул рукой я. — Кстати, куда мне деть коробку?

На французском руководстве книги кончились. Я потратил остаток вечера на то, чтобы прочитать его от корки до корки и попытаться запомнить основы. Как и ожидалось, всё это не слишком сложно и очень напоминает уроки Гоу Ли, но я не позволял себе расслабляться только из-за этого факта. Как известно, когда ты начинаешь думать, что занимаешься чем-то простым, всё и начинает идти не так, а у меня спокойствие и так на соплях держится.

Следующее утро встретило меня разбитой тарелкой с завтраком, валяющейся у кухонного стола, и его первопричиной: большим чёрным котом. Он был настолько жирным, что походил на шар с четырьмя лапами. Гадкая зверюга вовсю лакомилась любой едой, которую могла найти. Судя по тому, что у кота не было ошейника, он был обычным уличным прикормышем. Село же: наверняка тут человек двадцать охотно его подкармливают.

И я этой наглостью совершенно не доволен.

— Кыш! — я потянулся к коту, чтобы отогнать его от еды и выкинуть на улицу. Найдёт ещё, где поесть, пакостник.

Неожиданно Хара вылетела, будто из ниоткуда, и встала перед жирной тварью, расставив руки. Робко, конечно, и легка трясясь, но неожиданный порыв смелости можно оценить.

— Н-не надо! Он просто хотел кушать!

Не надо? Да у него столько жира, что он превратился в неповоротливый шмат теста — и это ещё и может хотеть кушать?

— Ты что, принесла его сама? — настороженно спросил я.

Хара с опаской кивнула.

— Я только хотела дать ему кусочек рыбы… Он случайно опрокинул тарелку, он же глупенький, просто кот. Я сейчас же приготовлю ещё!

Я слегка отклонился, глядя на яростно жующего мой рис кота. Угрызений совести нет, но нет и непонимания. Лицо наглой зверюги так и кричит о том, что он гордится своим поступком.

— Убери тут всё, — вздохнул я. Вот тюфяк мягкосердечный! Красавица, значит, глянула на меня грустными глазами, и я всё ей позволяю? — И больше его не впускай. Найдёт, где поесть.

Ну а кто виноват, что Хара так выглядит? Юная фигуристая особа с экзотической внешностью. Я-то обычно на служанок не заглядываюсь — для такого всегда были бордели, иди да выбирай. А сейчас ситуация не располагает. Тьфу! Придатки в узде держать надо. Не хватало ещё думать не головой, а головкой — я же не настоящий юноша. Хреновы гормоны.

Да и сегодня меня ждут не дамы для любви на одну ночь, а долгая и наверняка мучительная расшифровка иностранных текстов.

Глава 17

Я откинулся на сидение автомобиля, вперившись взглядом в проносящийся мимо пейзаж. Мы уже давно выехали из Хигасиагацумы. Дороги здесь были пустынные, посмотреть особо не на что — всё равно, что ехать в карете, не зная, чем себя занять; разве что, не трясёт, и кресла в машинах мягкие. Было ужасно скучно: Хара попросила таксиста сильно не гнать, и вот уже полчаса я смотрел в окно со скучающим лицом. Взять с собой книгу я не решился: у меня все руководства в одном экземпляре, и в том, что я не потеряю одно из них, я даже не уверен.

Какая тоска.

Говоря кратко и по делу, пару часов назад я упал с лестницы.

Начать стоит с событий двухдневной давности: Жирдяй (точнее, Пельмень, но наши с Харой мнения на счёт кошачьих имён ужасно различаются), дрянное животное, прописался в моём доме, будто моё мнение действительно не имело никакого значения. Наглая тварь в первый же вечер пометила мои ботинки, и я не прибил его, только потому что Хара была готова устроить истерику, если я его ударю. Но я-то ни к каким девичьим истерикам не готов. По глупости понадеялся, что Жирдяй и Хару достанет так, что как пуля за дверь вылетит, но он, как заправский кот-лицемер, вёл себя при ней, как паинька.

Ну в самом деле, каков беспредел.

Меня он ненавидел. Настолько, что моя обувь теперь стояла в закрытом ящике, а уже вторым утром жизни втроём я проснулся от нешуточной бомбардировки тяжёлой тушей в живот.

В этом хиленьком теле я на такие приколы не подписывался!

И вот козни Жирдяя дошли до своей высшей точки. Ещё никогда он не проявлял инициативы потереться об мои ноги, не пуская в ход когти, а сегодня вод сунулся под них, когда я был на самой вершине лестницы. Стремительно летя вниз, я мог думать только о том, что теперь-то я этого кота сам прибью, если не помру. Удар. Темнота.

Таки не помер, но кота мне Хара не выдала. Какой явный фаворитизм.

Ударился я крепко, как очнулся, даже тошнило первое время, но совсем скоро всё пришло в норму. Шишка, конечно, прощупывалась, но в целом жаловаться не на что. Точнее, я так думал — Хара была совсем другого мнения. Она вроде девушка робкая и пугливая, но попробуй ей сопротивляться! Она меня и так, кажется, видит каким-то инвалидом. Не могу сказать, что тело Сабуро и впрямь не оставляет похожего впечатления.

К тому же, всего лишь через полчаса после того, как я пришёл в норму, мне довелось снова рассориться с голосами в голове (что поделать — с молодостью возвращается и вспыльчивость), и я опять чуть не задохнулся у Хары на глазах. Никаких шансов объяснить ей, что я не на смертном одре, не осталось.

Сельского травматолога вдруг стало недостаточно. Хара записала меня на компьютерную томографию (что это вообще такое?) в Сакадо, усадила в такси, и мы понеслись навстречу неведомому обследованию, название которого немного меня напрягало. Особенно учитывая факт, что если раньше нагруженный мозг Сабуро отзывался со скрипом, то теперь его память и вовсе никак не помогала — даже не знаю, к чему готовиться.

Как она вообще договорилась на такой скорый приём? У нас вечно как к лекарю не придёшь, вечно то занят, то уехал, то приходите через неделю, то ещё что… И что-то мне подсказывает, что тут ситуация не сильно отличается.

Да уж, оказывается, Хара — сила, с которой надо считаться. По крайней мере, я могу отметить этот день, как очередной раз, когда я пошёл у неё на поводу.

Меня неожиданно начало клонить в сон. Я прикрыл глаза — казалось, всего на секунду. А открыл глаза уже от голоса водителя и отвратительных звуков — настолько противных захотелось кого-нибудь убить. Голова-то как гудит.

— Да-а, здесь такого обычно не бывает, — выдохнул щетинистый мужчина, таксист. — Ну подождём, может, рассосётся? Я здесь уже пять лет мотаюсь: туда-сюда, туда-сюда. Редко такое бывает. А вы гляньте на выезд из города! Они-то куда прут?

Разлепив глаза, я глянул в окно. Мы больше не ехали: стояли на месте в окружении машин. В сторону Сакадо была огромная пробка. Да и оттуда тоже — водители, стремившиеся поскорее уехать, кричали и сигналили даже отчаяннее.

— В Сакадо что-то случилось? — тихо просила Хара, слегка нахмурившись.

— Надеюсь, ничего серьёзного, — пожал плечами водитель. Напряжение было ощутимым.

Уже даже врача посетить спокойно не могу, ну что за жизнь!

Вдалеке раздался взрыв, и земля на секунду содрогнулась. Таксист напряжённо выглянул на улицу, но это вряд ли могло дать ему какие-то ответы. Затем включил радио, и голос, прерываемый какими-то помехами, заговорил:

— …-ация в Сакадо нестабильна, но клан Мори просит население сохранять спокойствие. На уничтожение роя теней брошены все силы. Если вы находитесь в непосредственной близости к бедствию, немедленно сообщите в службы спасения, если имеете такую возможность, и постарайтесь спрятаться в безопасном месте. На данный момент в окрестностях Сакадо открыто несколько точек сбора гражданских. Постарайтесь добраться до них, не подвергая себя опасности. Убедительная просьба не бросаться за личными вещами: в первую очередь думайте о своей безопасности.

— Нужно уезжать отсюда, — выдавил водитель. — Да уж, не попадёте вы сегодня в больницу.

Хара вздохнула. Все мы понимали, что вряд ли сможем куда-то деться: машина стояла прямо посреди пробки, окружённая автомобилями таких же напуганных водителей. Встречаться сейчас с целым роем теней мне не очень хочется — одного за глаза хватило, и то он был спокойным. А толпой они, насколько я помню, превращаются в кучу голодных и очень злых пираний.

Повезло хоть, что меч с собой — на самом деле, я просто не хотел оставлять его в доме зная, что меня долго не будет.

Мы оставались на месте. Я мог видеть, как некоторые люди спешно покидают машины. Другие же, напротив, закрывают двери и окна, пытаясь схорониться — авось не заметят. Хара сосредоточенно набирала что-то на телефоне, прежде чем объявить:

— Б-ближайшая точка сбора в километре отсюда, вперёд по трассе.

Вроде и не так уж далеко. С другой стороны, достаточно, чтобы стать обедом. Немного повертевшись на своём сидении, таксист не выдержал и выскочил из машины.

— Я так не могу! Лучше я буду в безопасности!

И, забыв обо всём, мужчина побежал за видневшимся вдалеке потоком людей. Мы с Харой переглянулись.

— Ну что, идём? — предложил я.

Хара опустила глаза, прикусив губу.

— Ну…

Тут всё и без слов ясно: испугалась. Машина создаёт какое-то ощущение безопасности. Впрочем, я очень сомневаюсь, что тень не разнесёт её за считанные секунды. Всё равно, что стать едой в одной из этих стальных баночек — консервов.

— Хуже уже не будет, — заверил Хару я. — По крайней мере, мы и в машине, и на улице будем в одинаковой опасности.

Подумав, девушка кивнула. Мы вышли из автомобиля и отправились в сторону пункта сбора так быстро, как только могли — в конце концов, чем быстрее мы окажемся в безопасности, тем лучше.

А потом Хара споткнулась.

Я едва успел поймать её, стремительно летящую на землю, да только сам чуть не свалился, чудом удержав нас обоих. Хара продолжала носить этот традиционный оясимский наряд в пол — стоит заметить, подол у него не самый свободный, и двигаться наверняка тяжело. Да ещё и эти тапки на ногах. Извиняюсь, гэта на дурацкой платформе. Да как она вообще на них передвигается, да ещё и бесшумно?

Вздохнув, я помог Харе выпрямиться.

— Будь осторожнее.

— П-простите, — опустила голову девушка. Затем вдруг глянула мне за спину, и её глаза расширились в неподдельном испуге. Вместе с тем редкие крики людей вдруг возобновились. Кажется, кто-то даже страшно завизжал.

«Ну нет, — подумал я. — Пожалуйста, нет. Нет-нет-нет. Когда я говорил, что хуже уже не будет, я не имел в виду никакого вызова мирозданию».

И всё же, мне пришлось обернуться, чтобы наткнуться взглядом на десяток теней, скачущих в сторону дороги в сотне метров, не больше.

Ну какого чёрта-то, а?

Глава 18

«Этого не происходит, этого не происходит, мне мерещится», — отрицание.

«Ну какого хрена именно сейчас?!» — гнев.

«Может быть сейчас чудесным образом появятся люди клана Мори и всех тут раскидают?» — торг.

«Я ненавижу своё существование», — депрессия.

На принятие можно и не надеяться.

Я открыл глаза. Демоны как были, так и остались, и двигались они довольно стремительно. Резво обнажив меч, я повернулся к Харе и встал на колени перед ней, чтобы подцепить лезвием край её плотных юбок и сделать длинный разрез. Тут главное не поранить ногу. Хара пискнула от удивления и отошла на шаг, пытаясь прикрыться.

— Ч-что?! Г-господин, как вы можете?!

— Не жалуйся и беги, — отозвался я. — Как ты вообще шевелилась раньше, а? Ноги толком не развести, когда они так завёрнуты.

Хара густо покраснела. Затем её взгляд вернулся к тёмным точкам в воздухе, и от былого смущения не осталось и следа. Она схватила меня за рукав, помогая подняться с земли, и заявила:

— Я н-не могу вас здесь оставить!

— А никто и не говорил, что в моих планах на сегодня есть пункт «трагически погибнуть», — фыркнул я, поглядывая на паникующую толпу. — Идём. Если нам повезёт, тени отвлекутся на людей пошумнее и позволят нам сбежать. Их же раздражает шум. Живо сбрасывай свои деревянные шлёпки.

Девушка подчинилась, вставая на асфальт почти голыми ногами в одних только коротких белых носках. И всё же, она неуверенно заметила:

— Н-но как же… эт-то бесчеловечно!

Даже если и так, прекрасно зная, что моя духовная жилка меньше, чем у весьма одарённого десятилетки, я не чувствую себя полностью готовым зарекомендовывать себя, как профи. Да и кроме того, после удара головой меня малость подташнивает. Ещё и Хара со мной, этих тварей штук десять, не меньше…

Да, многовато причин, чтобы не лезть на рожон. У меня шила в мягком месте нет.

— Идём! — я подтолкнул Хару, заставляя её двигаться, как вдруг мою шею сдавило.

Да твою ж налево!

Это твой шанс.

Семья Кикучи зависит только от тебя.

Давай же, покажи, на что ты способен.

Да ни на что я не способен! Я не взрослый маг с огромным магическим резервом — это хрупкое тело вот-вот развалится, в боях на мечах я не силён (ещё бы мне когда-то пригодилось!), а количество энергии, которую я могу использовать, поразительно мало!

Какой ты жалкий.

Исполни желание.

У тебя есть задача.

Ты не можешь сбежать.

Сделай это.

Почему ты такой трус?

Я не трус, а осторожный человек!

Задыхаясь и корчась от боли, я упал на колени. И Хара, глупая девица, подбежала и бухнулась следом, будто нет ничего важнее, чем попытаться меня поднять. С её скоростью без этой сдавливающей юбки, она была бы уже на полпути к безопасному месту. Ну какого хрена полезла?

Я попытался её оттолкнуть. В ушах шумело, а от недостатка воздуха я только и думал о том, как бы не помереть прямо сейчас — следить за окружением не получалось. Я только и услышал, как Хара запищала; после этого последовал слабый толчок, и тепло её тела исчезло. Её что-то оттолкнуло. И, видимо, неслабо.

Интересно, она ещё жива?

Ну хватит уже!

Ошейник снова расширился, позволив мне вдохнуть, как раз прежде чем я заметил чёрный ус, намеревавшийся меня ударить. Я едва успел уклониться, чтобы меня не убило одним ударом, и меня откинуло, ударив плечом о крыло стоящей рядом машины, которую кто-то бросил. Я закашлялся, едва отходя от того, что ещё секунду назад мне катастрофически не хватало воздуха. Затем наконец проморгался.

Тень. в паре метров от меня, вытянув гадкую удлинённую конечность. Ну хотя бы одна.

Фигура Хары виднелась по другую сторону. Она лежала ничком на земле. Видок был не очень, и девушка даже не шевелилась. По крайней мере, на неё пока никто не кинулся. Я что, выгляжу более вкусным?

Я подумал о том, что хрупкая на вид (едва ли сильнее Сабуро!) девица могла и помереть от удара. Или её уже и вовсе проткнуло, а я просто не вижу кровь. Вдруг меня захлестнула ярость. Должно быть, это просто юношеская импульсивность — по крайней мере, в этом я себя убеждал, в глубине души понимая, что во мне всегда таилась некоторая вспыльчивость. Как раз в тех же закромах сердца, где сидели и желание издеваться над людьми и способность принимать абсолютно идиотские решения.

Тень приближалась медленно, как какой-то хищник, хотя чем-то биологическим она не казалась. По крайней мере, не после того, как я увидел, как растворяется убитая особь. Да и их появление из ниоткуда наводит на некоторые вопросы.

Меч, выпавший из рук, был одновременно и близко, и ужасно далеко — лежал прямо между мной и демоном и я лихорадочно думал, как бы до него добраться, пока не добрались до меня. Да и владел телом я не очень — после такой тряски от второго за день удара (пусть теперь и не по голове) мне опять поплохело. Кажется, такими темпами я избавлюсь от всего, что осталось в моём желудке после последнего приступа тошноты.

Не то чтобы после этого туда попало что-то кроме воды.

Я напрягся. Тень это заметила: она занесла руку-щупальце, готовясь меня ударить, и я понял, что медлить больше нельзя: я поддался вперёд, хватая меч, и перекатился, когда удар тени пришёлся на землю в нескольких сантиметрах от меня. Отлично, я всё ещё жив: думаю, это уже повод порадоваться.

Ус снова понёсся в мою сторону. Должно быть, только от адреналина я успел занести меч и рубануть по нему, пусть и неуклюжим движением едва поднявшей его руки. Только вот хуже тени от этого не стало. Конечно, это дало мне секунду-другую, но совсем скора щупальце собралось из тёмного дымка, словно я никогда по нему и не попадал.

А демон. похоже, разозлился.

Решив больше со мной не играть (видать, уже нагулял аппетит), он прыгнул прямо на меня, как злое животное, и раскрыл тёмную пасть, чтобы укусить. Я едва успел вспомнить, что в оружие нужно влить энергию. У меня не было особой практики, кроме пары выматывающих попыток, но я всё равно попытался это сделать.

Тень едва успела дотянуться до меня, когда одним отчаянным взмахом я отрубил обе её мерзкие верхние конечности, одна из которых имитировала человеческую руку. Упавшие расти тут же начали шипеть и превращаться в липкую чёрную жидкость; часть щупальца была прямо на моей ноге, и я не мог сдержать отвращения, когда она плавилась прямо там. Конечно, бывали вещи и похуже. Вы когда-нибудь измазывались к кишках орков? Вот я измазывался. Брезгливость почему-то никуда не делась — мало кто действительно к такому привыкает.

Демон взревел. Да, кому понравится отсутствие рук? Да ещё и еда совсем обнаглела, ещё и отбивается. Я напрягся, готовясь рубануть снова — вставать у меня не было ни времени, ни сил. Если попытаюсь, слишком долго буду копаться, а демон и без рук вполне готов на меня кинуться.

Что он, собственно, и сделал.

Затем раздался выстрел. Голова демона была опасно близко ко мне, и я уже хотел было воткнуть меч (и зря ведь взял короткий!) в его глотку, когда тварь отлетела вправо. Мозги — точнее, всего лишь чёрная жидкость в голове демона, — разлетелись, и от головы осталось, ну…

Не сказать, что там вообще что-то осталось. Сложно определить, когда видишь сплошное чёрное месиво.

Итак, у меня появился спаситель. Парень в отвратительно яркой одежде (кажется, здесь это называют спортивный костюм), рыжий и выглядящий едва ли старше Сабуро, стоял на капоте автомобиля — того самого, в который меня кинул демон. Прежде чем что-нибудь сделать, я инстинктивно глянул в сторону Хары. Она выглядела нетронутой. Только где-то неподалёку мужчина с мечом расправлялся ещё с двумя демонами — на нём была рубашка, напоминавшая ту, что носил Нобу, погибший в мой первый день в Хигасиагацуме.

— Неплохо, — подал голос парень в спортивном костюме. — Справляешься, а? Ты же Кикучи? Ты очень похож на Таро, да ещё и с мечом из его набора.

…

Так в том раз это была комната говнюка? Я украл меч у него?!

В моё оправдание, если он позволяет себе проигрывать деньги, то и меча для братца должно быть не жалко. Я всё ещё ни о чём не жалею.

Глава 19

— Спасибо за комплимент, но могу я узнать, кто ты? Ты ведь из клана Мори? — настороженно спросил я.

Парень кивнул

— Мори Кента, — представился он. — Я, между прочим, тоже младший сын. Только вот почему я раньше никогда тебя не видел? Ни на собраниях совета, ни на приёме во дворце в прошлом месяце… Знаешь, раньше вообще ходил слух, что ты умер при рождении, а глава Кикучи об этом не объявил.

— Серьёзно? — удивился я.

Парень прыснул, схватившись за живот, когда его плечи сотряслись от хохота.

— На самом деле, это просто сплетни дураков, — выдавил он сквозь смех. — Но не появляются же они на ровном месте? Верить на слово не стоит, а следить — очень даже. Итак, Кикучи Сабуро, и как мне повезло тебя встретить?

И как он только в лицо меня узнал? Сходство с Таро, конечно, на лицо, но разве можно так быстро опознать человека? Впрочем, может всё это от того, что меня до сих пор смущает возможность различать всех этих азиатов. Раньше у меня такого не получалось, сейчас вот выходит — какой-то диссонанс в голове, не меньше.

Но дело даже не в этом!

— Ты даже не пытался притвориться, что не узнал меня сразу, — нахмурился я. — Молодой господин Мори, скажи мне правду.

На территории Мори лучше не дерзить и быть уважительным — с нынешним положением Кикучи, едва держащихся на плаву, я лишь слегка выше обычных людей. К тому же, глава семьи Мори косяку — что-то вроде местного маркиза. Я бы спутал его с князем, не пишись названия по-разному. В любом случае, это на голову выше моего нового отца, низведённого до барона. Аж стыдно стало — пропить графский титул! Ничего глупее в жизни не слышал.

— Ла-адно, — весело протянул Кента. — Я знал, что ты должен быть здесь, заранее. Ну и что с того?

Я фыркнул, вставая, чтобы добраться до Хары. Лежит, не шевелясь, но лучше бы ей быть живой — рано ещё помирать такой молодой девушке.

— Твоя подружка? — без стыда спросил Кента, следуя за мной. Манерам что-ли не учили? Ну и дворяне тут. Или я просто слишком мало их повидал?

— Она моя служанка, — отозвался я. — Эй, кем тебе приходится Мори Азуми?

— Я зову её сестрой, — пожал плечами парень. — Вообще-то, она какая-то там очень дальняя кузина… на самом деле я плох в генеалогических деревьях и всём таком. Сестра и сестра.

Какой беспечный человек!

— Вот как, — безразлично отозвался я. Затем, доковыляв до Хары, опустился перед ней и осторожно повернул лежащую на боку голову. С виду всё целое, разве что лоб слегка расшибла. И дыхание ровное — да уж, её история точно не прервётся сегодня. — Она что-то обо мне говорила?

— Ага, — кивнул Кента. — Что встречала тебя в Хигасиагацуме. Тогда ещё умер человек из подчинённой семьи. Жаль его — хороший был мужчина. За Азуми ухаживал.

— А по её реакции и не скажешь, что она сильно тосковала, — поддержал диалог я.

Кента снова пожал плечами. Нравится ему что ли это делать?

— Она отлично держит себя в руках, — наконец отозвался он. — Бли-ин, просто служанка? Как скучно. А ты явно о ней печёшься. Что, даже её ни разу не…

— Так ты видел нас и стоял в стороне? — перебил Кенту я. — Ну и борец с демонами. Настоящий профи.

— Я спешил, как мог, — пробурчал парень. — Кто виноват, что я не телепортируюсь? Я очень даже профессионал.

— Не слушай его, — раздался громкий, раскатистый голос. Мужчина, который наверняка был напарником Кенты, уже расправился с тенями (судя по всему, он был старше, и опыта у него было больше) и направлялся к нам. Где-то вдалеке ещё одна женщина успокаивала людей, попрятавшихся в машинах. — Он — самая большая беда на голову главы Мори. Уж послушай родного дядю этого недоразумения. Знаешь, он и вовсе не пришёл бы, если бы не узнал, что ты записался на КТ пару часов назад. Тут же рванул в больницу, а тоже не повезло.

Я снова с опаской глянул на Мори Кенту. Что-то мне не нравится вся эта смесь беспечности и импульсивных решений, приправленная улыбкой от уха до уха. И чего ему от меня надо?

— Сам-то лукавишь: ты мне не родной дядя, — нахмурился Кента. — То, что ты женился на тёте, вообще ничего не значит.

— Хватит дерзить, — твёрдо сказал мужчина, на что Кента упрямо отозвался:

— А ты не командуй мной!

…

Да что это за семейная драма? Я прочистил горло.

— Прошу прощения, а вы уверены, что это лучший момент, чтобы ссориться?

— Ничего, это ты прости. Кикучи, верно? — ответил мужчина, шикая на племянника, снова открывшего рот. — Шуджо Шин, очень приятно. Девушка ранена, не так ли? Группа медиков вот-вот прибудет, а пока лучше её не трогать. Для её же блага.

Как и обещал Шин, совсем скоро несколько людей в белом погрузили Хару на носилки. У меня слегка кружилась голова, но я от помощи отказался — не думаю, что я сильно ранен, а тут есть люди, которым врачебная помощь куда нужнее, чем мне.

Как оказалось, в округе погибло всего четыре человека: Шин и ещё одна женщина быстро расправились с тенями, пока Кента… ну, он помог мне, но явно поразвлёкся, пока я отбивался от демона. Что-то в нём мне не нравится — вроде и искренний, но я повидал в жизни лжецов и лицемеров, чтобы не сказать, что парнишка — скорее актёр, чем оммёдзи.

Говоря начистоту, какой-то подозрительный мелкий мудак.

Совсем скоро мы добрались до точки сбора: несколько палаток, бесплатная вода и медикаменты и усиленная охрана с десятками людей в жёлтом по периметру. Как объяснил Шин, такое случается редко — если тени и выходят роем, то обычно их не больше пятнадцати, но сейчас Сакадо наводнили почти две сотни, ина их уничтожение понадобится время. Для этого и предусмотрены пункты, в которых обычно собирают людей, не имеющих возможности спрятаться.

Я осмотрелся. Шумно, но на вид довольно безопасно: учитывая то, как лихо Шин и его помощница одолели десяток за каких-то несколько минут, беспокоиться явно не о чем.

Меч (из-за него люди Мори странновато на меня косились) отправился в сумку Хары, висевшую на моём плече. Чудом поместился — огромная плетёная сумка, непонятно для чего вообще взятая с собой, была почти ничем не заполнена и умудрялась вместить оружие, если умудриться его правильно пропихнуть. И то кончик рукояти высовывался. Зато все вещи в одном месте.

Ожидая, когда медики поколдуют над Харой, я не отказался от бесплатной бутылки воды. До этого я и не осознавал, как мне хотелось пить. К тому же, от всех этих рвотных позывов во рту был кисловатый привкус — было счастьем наконец-то его смыть.

Эх, Сабуро-Сабуро, есть ли на тебе проклятие неудачи?

— Эй, — Кента приблизился ко мне сзади и хлопнул меня по плечу. Не заметь я его рыжую макушку, мелькавшую то тут, то там, точно бы вздрогнул. — Ну как ты после нападения?

— Наверное, было бы лучше, если бы мне помогли раньше, но и так неплохо, — отозвался я. — Младший господин Мори, вы разве не должны отправиться на поиски остальных теней, как ваш дядя?

— У-у, ты такой скучный, — протянул Кента. — И почему это я должен за ним идти? Да и прекратил бы ты звать меня так… так длинно. Просто Кента сойдёт — мы же ровесники.

— Ладно, — кивнул я, продолжая поражаться его простому ответу. Вот он, будущий Кикучи Орочи: богатое поколение, позволяющее себе капризничать и делать, что вздумается. У нас таких пороли. Почему здесь нет? — Что ты хотел?

Парень дружески закинул руку мне на плечи.

— Да ладно, ты так подозрительно ко мне относишься! Я просто всегда хотел увидеть этого неуловимого младшего сына Кикучи. Знаешь, что ещё о тебе поговаривают? Что ты такой больной, что тебя заперли для твоего же блага, потому что весь клан боится, что ты умрёшь от дуновения ветра! Ну бред же — ты вот с тенью подрался, и живой. Правда, потренироваться бы. В тебе что, вообще духовной энергии нет?

— Да чтоб её ещё не было, — фыркнул я. — Ну что, увидел меня? Прекрасно, на этом мы можем закончить.

Скинув с себя чужую руку, я отвернулся. Кенда на секунду застыл, а затем вдруг заливисто расхохотался.

— Ты такой смешной, Сабуро! Вредные люди вроде тебя действительно забавные. Эй, хочешь знать, что там с твоей подружкой?

Упоминание Хары заставило меня напрячься всем телом и снова повернуться к Кендо. Так и знал, что что-то он не договаривает — да и вообще, странный он парень. Стоит держаться от него подальше.

Неожиданно для меня Кенда поддался верёд и охнул:

— Ой, Кикучи, тебе нехорошо?

Я в замешательстве отступил, когда ладонь Кенды коснулась меня, и я чуть не упал на землю. Жар охватил всё моё тело. Казалось, кровь забурлила; бутылка выпала из рук, катясь по земле, и и голова закружилась ещё хуже чем прежде. Что за чёрт? Он… он вливает в меня свою духовную энергию!

Попытка вырваться не увенчалась успехом — я едва мог стоять на ногах. Кента держал меня крепко, но не с жестоким видом — будто поддерживал товарища с добрыми намерениями. А силой его природа не обделила — ещё ни разу за всё пребывание здесь я не чувствовал такого шквала энергии. Какой талант пропадает, ну в самом деле— а ведь мог бы быть нормальным человеком!

— Ну-ну, Кикучи, что случилось? — промурлыкал Кента, и его улыбка на секунду показалась мне жуткой. Так и знал, от таких добра не жди — кто знает, что у него там в голове. — Давай, позволь твоему другу вывести тебя подышать.

Сумка скатилась с плеча и плюхнулась на землю. Не имея возможности выбраться из-под влияния сил Кенты или закричать, я мог только чувствовать, как он тащит меня за собой под пару сочувствующих вздохов.

Памятка на будущее: больше никогда не подходить к подросткам. От них одни беды.

Медленно, но верно сознание покидало меня. На последок я только и мог подумать: «Ну что ж это за бесконечная полоса неудач?»

Дежавю. Я точно чувствовал дежавю.

Во рту было что-то неприятное — кажется, его заткнули какой-то сырой тряпкой. Не лучшее ощущение в моей жизни. Я пошевелил головой, избавляясь от сонной пелены, и понял, что связан. Опять-таки, явно трясусь в транспорте.

Это что, будет стабильно происходить раз в неделю до самой моей смерти?

Ну, на этот раз по крайней мере не кузов, а заднее сидение. Светло, мягко, меня ещё и пристегнули. Отличный сервис, ничего не скажешь. Пытаясь пошевелить затёкшими конечностями, я недовольно замычал. Затем понял, что на моих руках явно железные наручники. Да уж, тут как с Марией не получится — не хватит у меня на такое силёнок.

— Ой, дружок Кикучи, ты очнулся? — пропел Кента. Он был на водительском месте, методично везя нас по пустынной трассе и не отрывая взгляд от дороги. — Ну как тебе поездка? Думал, умрёшь? Нет, планы на тебя не такие. За мёртвого платят меньше.

О, так этот идиот хочет меня продать? У меня много вопросов. У сынка косяку денег наверняка куры не клюют, да и машина явно недешёвая — по крайней мере, салон слишком комфортный. В лучшем я до сих пор и не ездил.

— Ты, наверное, хочешь узнать, куда я тебя везу? — спросил Кента. Он до сих пор говорил этим противным радостным голосом. Ну псих, ни дать ни взять — никогда таких не любил. — На верную сме-ерть. Наверное. Да ты не бойся, главное, наверняка живым выберёшься. Должно же тебе повезти?

Я все эти странные разговорчики вот вообще не одобряю. В прошлый раз нас с Марией хоть не трогали — иди себе, думай о плане побега. А малявка Мори явно собрался мне на мозги капать, чтобы я разнервничался и не мог мыслить трезво. Вроде дурак, а вроде хитрый говнюк.

Кента глянул в зеркало и хихикнул.

— Ой, ну не надо на меня так страшно смотреть. Все выкручиваются, как могут. Кому-то нужны деньги — если я могу так подзаработать, почему бы и нет? Ты-то, наверное, не понимаешь, всеми любимый младший сынок. Семья так защищала тебя — и как вообще без охраны отпустили?

Что-то мне подсказывает, что у него шарики за ролики заехали.

Я застыл. Шарики за ролики? Тьфу! Где я вообще таких выражений понабрался?

— Но самое главное, кто-то — сын какого-то дансяку… погоди, раньше твой папаша был хакусяку? И хрен с ним. Смотри-ка, ты ниже меня, а о тебе все пекутся. А мне так и сказали: или продолжаешь дело, или лети на все четыре стороны после двадцатилетия. Вот что я должен делать за этот год? А тут ещё и ты подвернулся. Я, знаешь ли, человек умный — сразу нашёл, кому тебя сбыть.

Ну на счёт ума я сильно сомневаюсь. Да и не только ума: Кента только что изверг кучу совершенно неправдивой информации, явно искренне в неё веря. Чтоб обо мне кто-то заботился? Отсутствующую социальную жизнь Сабуро и его болезненность явно неправильно поняли. Значит, дома он никому не нужен, а кто-то считает, что это совсем не так?

Драгоценный младшенький, ага. Да тут только смеяться и остаётся.

И работать ему, видите ли, лень, а людей похищать нет. Мозги совсем высохли от безделья.

— Знаешь, сколько за тебя дают якудза? О, очень много. Мне вот пригодятся такие деньги. Прости уж, что тебе придётся быть моим вложением…

Да ну, он правда не собирается заткнуться?

Я попытался абстрагироваться от голоса Кенты в попытке подумать о побеге, когда впереди показалось крупное здание, напоминавшее склад. Ржавые ворота были открыты — Кента заехал внутрь и остановился, выпрыгивая из машины.

Яснено, с этим я слегка опоздал.

Несколько мужчин в костюмах вышли их темноты. Было сложно рассмотреть их из машины; мне пришлось довольствоваться подслушиванием их разговора с младшим Мори.

— Привёз?

— Привёз, господин Игараши. Вон он, на заднем сидении.

Этот таинственный господин Игараши хмыкнул. Затем раздался топот нескольких пар ног — его подчинённые резко выдернули меня из машины и поволокли за собой, чтобы показать мужчине. Теперь он мог рассмотреть меня, а я его: господин Игараши выглядел лет на сорок, смуглый и покрытый шрамами, да ещё и с видневшейся из-под воротника яркой татуировкой дракона.

Что-то моё шестое чувство продолжает бить тревогу.

Мужчина вытащил что-то из кармана: это была карточка, предположительно, моя собственная фотография. Игараши убедился, что я — человек на изображении. Затем он улыбнулся, скалясь.

— Младший Кикучи, в самом деле. Как же повезло — мы и стоимость тёмного кристалла отобьём.

Не знаю, что за тёмный кристалл, но хорошо это не звучало — явно какая-то очередная злая штука. Мало я что ли видел камней с загадочными названиями?

— Господа! — Игараши убрал фото и хлопнул в ладони, привлекая внимание своих подчинённых. — Сегодня у нас отличный улов — целых два малолетних дворянина. Джекпот!

— Два? — весело спросил Кента. — И кто же второй?

— Ну а кто по-твоему? — фыркнул господин Игараши. — Думал, мы и правда будем работать с сынком главы Мори? Ну и шутка.

Не успел Кента среагировать (разве что, слегка побледнел), как в его шею что-то воткнулось. Снаряд с маленьким сосудом жидкости, который быстро опустошился — всё впрыснулось в шею юноши, и он медленно осел. Есть в мире карма — он это заслужил.

Правда, это просто значит, что теперь он в той же лодке, что и я. Мне-то от этого никакой пользы. И главное, знает ли кто-нибудь, где мы находимся? Машину наверняка куда-нибудь увезут. Или нас — нас даже вероятнее.

Кто-то взвалил Кенту на плечо. Меня же схватили за шкирку, потащив к маленькому люку за ящиками.

Нас спустили вниз, ведя по узким и тёмным тоннелям. Прошло много времени (и ужасно много поворотов, которые я едва запомнил), прежде чем меня наконец швырнули в какую-то тесную комнатушку. Затем и Кенту кинули — прямо, чёрт возьми, в меня.

А затем кусок стены сдвинулся, оставляя нас в полностью изолированном помещении. Ну здорово. Ничего, и не в таких передрягах был. Я поднапрягся, выплёвывая тряпку — Кента в похищениях дилетант, — и попытался выползти из-под его тяжёлой туши, когда кто-то напряжённо прошептал:

— А вы ещё кто такие?!

Что-что он сказал?

Глава 20

— Эй, ты вообще понимаешь, что я говорю? — нетерпеливо спросил незнакомец. — Так и знал, нечего делать в этой дикой Оясиме. Зря я сюда поехал! Отвратительное место.

Наконец я выбрался из-под туши Кенты. В помещении было не так уж темно — по крайней мере, нас снабдили одинокой лампой на потолке. И то она мигала. Я до сих пор плохо понимаю, как это работает, но ощущение почему-то жутковатое.

По крайней мере, нагнетать эти похитители умеют. Сначала псих, теперь вот тёмное подземелье и комната без дверей — мне остаётся только им похлопать.

Не то чтобы я знаю, как вытащить себя из этого дерьма. Ещё и Хару одну оставил. Впрочем, она хотя бы в безопасности. А меня кто спасёт, она? Да не смешите меня.

Кажется, говорит парень на английском. К сожалению, мои познания ограничиваются обрывочными воспоминаниями настоящего Сабуро (мог бы хотя бы получить нормальное образование, прежде чем пихать кого-то в своё тело, ну в самом деле!) и словами, которые я запомнил, пока мучительно переводил и переписывать в тетрадь вводную часть одного из руководств по совершенствованию. Это, конечно, лучше, чем ничего, но когда из речи собеседника ты понимаешь всего несколько слов, становится весьма… неудобно.

От досады я пнул Кенту. Мог бы очнуться и принести пользу что ли. Хотя, даже если он это сделает, не уверен, что я не придушу его, как только выдастся возможность.

— Что ты делаешь? — спросил третий заложник. И, к счастью, я понял всю фразу, но что на неё ответить, не имел ни малейшего понятия.

Наконец я выдавил на ломаном английском:

— Идиот.

Вместе с тем я довольно красочно указал на Кенту, чтобы собеседник понял, что это я не ему. И вообще, почему первое слово, которое пришло мне в голову — именно «идиот»? Хотел обругать мелкого Мори, так мог бы и покрасочнее чего сказать.

К сожалению, я не знаю, как сказать: «Я здесь из-за этого кука дерьма, не имеющего ни единой мозговой клетки, и ему лучше молиться, что кто-нибудь убьёт его, пока я не перегрыз его горло».

Его счастье, что теперь я опасаюсь до него дотрагиваться.

Вдоволь позлившись на Кенту, я поднял голову, чтобы взглянуть на незнакомца. Первым, что бросилось в глаза, были золотые волосы — насколько я понял, вещь в Оясиме довольно необычная. Точно иностранец. Да и тип лица у него другой. Волосы были почти как у Марии и её отца, только ассоциировались не с благородным золотом, а ужасной желтизной. Я бы сказал, цыплячий цвет. Парень был высокий и крепкий, лет двадцати пяти, не больше.

А ещё фонарь у него под глазом и разбитый нос так и кричат о том, что он пытался отбиваться. Если приглядеться, хорошенько этого иностранца жизнь потрепала.

— Эй, ты говоришь по-оясимски? — попытал счастья я, заранее зная ответ.

Парень, похоже, понял меня. По крайней мере, он удосужился выучить эту конкретную фразу, прежде чем нагрянуть в Оясиму.

Поэтому он и мотнул головой:

— Нет.

Даже ответил на английском. Сходу. Ужасный из него турист.

Ну что мы за неудачники: первый один в чужой стране, похищен и даже не может объясниться. Второй ни бум-бум на местном популярнейшем международном языке. И вот надо же было из всех людей именно нас остаться наедине в такой ситуации!

— Ну а по-французски? — попытал счастья я.

Вдруг незнакомец яростно закивал.

— Я немного говорю по-французски! — отозвался он. Произношение было так себе, но в целом я его понимал. Хоть одна точка соприкосновения! — Наконец-то меня кто-то понимает! Кто ты? Тебя тоже похитили? Я здесь уже два дня!

Понимают его или нет — он в любом случае разговорчивый. Не считая нужным это скрывать, я указал на Кенту:

— Вот он повёлся на лёгкие деньги и решил сбыть меня… ну-кому бы то ни было. Сам понимаешь, как это для него закончилось. Меня зовут Кикучи Сабуро. Это Мори Кента. Не ведись на его дружелюбие, он мудак.

— Медленнее, медленнее, — пропыхтел юноша. — Мори? Как косяку Мори, да?

— Ага, — я кивнул. — Он младший сын.

— Вот оно что, — протянул юноша. — А ты… Ты родственник Кикучи Таро, да? Я не очень разбираюсь во всех этих оясимских кланах, но я встречал этого человека в штатах. Вы очень похожи — прямо одно лицо.

Я скрипнул зубами. Да что э это такое? Кого ни встречу: Таро то, Таро сё. Было бы куда лучше, если бы при виде моего лица люди не вспоминали этого придурка. На руку мне это точно не будет.

— Он мой старший брат, — со вздохом признал я. — И я знаю, что он придурок. Ну скажи, как тебе впечатление от него?

Парень смущенно пожал плечами. Поговорить любит, но чтобы оскорбить члена моей семьи, он слишком тактичен.

— Своеобразный человек, — наконец отозвался он.

Я фыркнул.

— Ну хватит о нём. Сам-то ты кто? Ты из САСШ?

— Нет, конечно нет, — мотнул головой незнакомец. — Я из Канады. Поэтому и знаю французский.

Канада, значит. Британская колония, граничащая со штатами. Приметно, что колония намного больше страны, которой подчиняется. Впрочем, у этой крошки Британской империи вообще много колоний. Повезло же Её Величеству Шарлотте Стюарт со страной; хотя, судя по крохам информации из сети, как монарх она очень пассивна.

В любом случае, сейчас это не так уж и важно — опять я улетаю куда-то не туда.

— Так как тебя зовут?

— Роберт Беттани, — представился парень. — Правда, я не из какой-нибудь известной семьи. Я просто путешествовал, хотел быть борцом с демонами, но… но теперь я здесь.

— И как тебя в Оясиму-то занесло? — не сдержался я.

Роберт пожал плечами.

— Я был в САСШ, хотел показать себя там, найти работу, но у них столько ограничений. А потом вдруг услышал, что в Оясиме почти нет ограничений на работу этих ваших… ну, оммёдзи. Вот и решил попробовать.

— Даже не зная языка? — недоверчиво переспросил я.

— Лучше жалеть, что не получилось, чем жалеть, что не попробовал! — вспыхнул юноша.

Странно, конечно, но я не буду осуждать юношеское рвение. Ему и так досталось.

— Судя по всему, у нас полно времени на разговоры. Что такого ты сделал, что тебя сюда закинули? — поинтересовался я. — Не похоже, что за тебя могут что-то получить. С меня вот надеются взять выкуп. Смешно.

Ну в самом деле смешно. Пусть лучше надеются на Кенту — с моих родичей им не получить ни копейки.

— Ты так не уверен в своей семье, — покачал головой Роберт. — Я вот… очутился не в том месте не в то время. У меня денег ни копейки, жить негде, вот я и ночевал где придётся. Как-то случайно застал одну потасовку среди ночи — эти в чёрном пристали к мужчине, перебили его охрану и вымогали деньги. Ну, героя из меня не получилось. Привезли сюда, закинули… Сказали, что я должен быть благоразумным, если не собираюсь помирать в ближайшее время.

Тьфу ты. Даже какие-то преступники шпарят на английском, а я нет.

Да уж, не повезло парню.

Вдруг Кента зашевелился. Я на всякий случай отполз от него подальше — мало ли, знаю я этих сумасшедших подростков. Ему и наручники не помешают накинуться, если совсем с катушек слетит. Да и его бешеные потоки энергии мне совсем не нравятся.

— Ты его боишься? — невинно поинтересовался Роберт.

— Да вот ещё, — фыркнул я. — Этот мудак вырубил меня одним прикосновением к коже — сделал что-то с энергией, так я даже пошевелиться не смог.

Роберт присвистнул.

— Правда? Наверное, у него невероятно много энергии, раз он такое умеет. Повезло же ему.

Повезло-повезло. Только в ущерб интеллекту.

— Ты слышал о таких вещах?

— На самом деле нет, — отозвался парень. — Наверное, он просто сделал то же самое, что обычно проворачивают с оружием? Я не знаю, но я слышал, напитывать энергией что-то живое очень тяжело. И делать такое с людьми незаконно. У нас в Канаде точно.

Тьфу ты, нашёл преступника малолетнего на свою голову. Надо было с самого начала держаться подальше от подозрительного мальчишки со странной улыбкой, и было бы мне счастье.

Кента зашевелился и приоткрыл глаза.

— Что за хрень? — прохрипел он. — Кто… что… какой это язык?

Пф-ф.

— Вот ты случаешь меня и даже не понимаешь, что сейчас я буду над тобой издеваться, — пропел я загробным голосом, хорошенько постаравшись, чтобы это звучало жутко. Я просто спишу это на подростковое тело — гормоны и всё такое, кто ж тут не отупеет? Но почему-то мне ужасно захотелось, чтобы он перепугался спросонья. Просто от природной вредности. — Давай, подумай, что кто-то приносит тебя в жертву или вроде того. Погода сегодня чудесная. Я ненавижу холод. Меня бесит твоя рожа. В этой комнате очень сыро…

Роберт с интересом наблюдал за моей маленькой детской местью, когда Кента завозился и резво приподнялся.

— Что происходит?! Где я? Говорите нормально, чёрт возьми!

— Это всего лишь я, — я фыркнул, наблюдая за недоумением на лице Кенты, сменившимся жутким гневом. — И мы теперь в одной лодке. Забавно, да? Не надо вестись, когда тебе предлагают лёгкий заработок. У тебя что, совсем мозгов нет?

— Какого хрена ты меня отчитываешь? Что, самый умный?! — рявкнул Кента. — Это недоразумение. Я обязательно отсюда выберусь, а ты так и сгниёшь в этом жутком месте, понятно?!

Из-за стресса Мори наконец-то сбросил эту улыбчивую маску и показал своё истинное лицо, истеричное и агрессивное. Я мог только закатить глаза, пока он бесился.

В этих наручниках явно есть что-то кроме стали — энергия совсем не ощущается. Прямо как с теми верёвками с золотой нитью. По крайней мере, Кента потерял своё главное преимущество.

Отступление. О том, почему Мёбиус не любит хрустальные шары и смертельно обижен на провидцев

Подарок читателям к 100 лайкам на книге. Осторожно, не сюжет, а веселенькое отступление о молодости героя)

— Мё-би-у-у-ус!

Я зевнул и повернулся в сторону Ульфима, моего одноклассника. Старший мальчик был шумным и весёлым и почему-то взял в привычку дёргать и доставать меня по поводу и без.

Ужасный класс, ужасный год. В то время как наше королевство в состоянии войны, мы, начинающие маги из низших слоёв общества, должны провести хотя бы год в академии, чтобы освоить хоть какое-нибудь колдовство. В конце концов, кто захочет, чтобы мы палили во все стороны. И всё же, осознавать, что ты целый год проторчишь в особом ускоренном классе, а не пойдёшь на поле боя с другими рекрутами.

Радует, что всё это хотя бы за государственные средства.

Ещё несколько месяцев назад король отдал приказ проверить всех молодых простолюдинов в армии на наличие магического таланта, потому что магов-аристократов просто-напросто не хватало; особенно тех, кто действительно был бы полезен. Так и отобрали нас: тех, кто обладал самым большим резервом.

В любом случае, если выпустить нас на поле боя так, пользы не будет: или вообще никакого результата, или мы своё войско и подорвём.

Вот и приходится терпеть. Не так я хотел провести своё семнадцатилетие. Кто ждёт, что его отправят на учёбу?

Впрочем, всё это оказалось на редкость интересно, даже если нам всем пришлось потратить месяц, чтобы научиться сносно читать и писать — в конце концов, среди нас слишком много простых крестьянских детей. Как только преподаватели поняли, что мы справляемся, темпы пошли адские, но, к своему удивлению, я неплохо справился. Эй, мать будет мной гордиться — я делаю успехи в получении образования, прямо как какой-то сын богача!

— Мёбиус, не игнорируй меня!

Я закрыл книгу — бережно, да чтоб я ещё такие дорогие вещи портил! — и глянул на Ульфима.

— Ну что?

— Хочешь научиться делать пророчества?

Я глянул на парня с нескрываемым интересом. Кто бы не захотел? Быть провидцем — огромная честь! Но затем я вспомнил, что у Ульфима не бывает хороших идей и предложений. У него шило в заднице, и если куда-то с ним пойдёшь, точно во что-то вляпаешься.

Но Ульфим всё равно заметил мой первый порыв. Ненавижу его внимательность.

— Ну-у? — протянул он. — Ты же помнишь, что Фиона подружилась с маркизом с обычного курса? Так он ей такую штуку подкинул — настоящий хрустальный шар! Теперь зовёт всех пробовать. Идём?

Я подумал. Ульфим идиот. С другой стороны, а я нет? Да и Фиона хорошая девушка, да ещё и маркиза захомутала — вообще в жизни повезло. Она-то всего лишь хотела стать полевым лекарем, а вот всё как сложилось.

— Ладно, — наконец ответил я.

Когда ещё я смогу увидеть хрустальный шар для предсказаний? Они дорогущие — в цене столько нолей, что мне такую сумму даже представить страшно! Отказ был бы настоящей глупостью — у меня же за всю жизнь денег даже на осколочек такой вещицы не наберётся.

Ульфим привёл меня в общежитие, в общий зал, где по обыкновению собирались мы, семнадцать человек от шестнадцати до двадцати пяти. Мы жили не в тех же роскошных условиях, что и другие студенты. В конце концов, все они были из знатных семей. Нам же освободили одно из неиспользуемых зданий для прислуги; жаловаться не на что, место хорошее. Крыша не протекает, окна целые, даже кухня есть — жить можно.

Весь курс сгрудился возле Фионы, низенькой доброй девушки с простоватым лицом. Кто знает, чем там она пленила дворянина, но всё же она это сделала. И посмотрите на эту штуку в её руках!

Лежит на подушке, красивый и полупрозрачный, имеющий какое-то чарующее потустороннее сияние внутри. В остальном, просто шар, но никогда мне не доводилось увидеть такой большой кусок хрусталя.

Ну, честно говоря, единственный хрусталь, который я когда-либо видел, был броши, которую носила одна из преподавательниц. И не то чтобы у остальных ситуация лучше.

Круг пошёл по рукам. Студенты быстро устали от простого любования, и я в их числе. Кто-то (например сам Ульфим или Дюк, двадцатипятилетний мужчина с уставшим лицом) действительно что-то почувствовал и заставил шар светиться и менять цвет, а кто-то просто разочарованно передавал его дальше.

Мало-помалу пришла и моя очередь.

Гладкий — таково было моё первое впечатление. Шар невероятно гладкий, приятный на ощупь, но немного скользкий после чужих потных рук. Он уже был насыщен энергией, но я добавил немного своей, пытаясь не переборщить. Уже было несколько инцидентов — как сказал один опытный маг, если резерв сильно отличается от среднего значения, контролировать количество магии всё сложнее и сложнее.

— Смотри, он светится, — завороженно произнесла Фиона.

И правда, смутные силуэты виднелись в шаре. Это… картинка с синим цветком? Как странно.

Но какая разница — у меня есть дар предвиденья! Да!

От радости я попытался приподнять шар, чтобы увидеть изображение поближе, когда вдруг почувствовал, как он соскользает с моих ладоней.

Твою ж налево.

Всё будто стало заторможенным. Я смотрел, как шар падает на землю, и мои одноклассники, обвивавшие меня плотным кольцом, вдруг побросались кто куда. Кажется, кто-то даже наколдовал щит.

А я всё смотрел, как он падает. Вот всегда так: нервничаю и начинаю смотреть, как моя жизнь крушится, ничего не делая. Говорили же мне родители: «Будь осторожнее, Мёбиус, не поддавайся своим слабостям, Мёбиус!»

Что-то не получается.

А потом был взрыв.

Я открыл глаза, лёжа на больничной койке, и первым, кого я увидел, приподнявшись, был Дюк.

— Ну как себя чувствуешь, криворукий Мёбиус?

— С каких это пор я криворукий? — отозвался я. — Ужасно. Я думал, что у меня сердце остановится. Что за повязка у меня на голове? Что случилось?

Дюк покачал головой.

— Тише-тише. Ты, пацан, знаешь, какие деньги разбил? — фыркнул он, вернувшись к своей неизменной привычке называть «пацаном» любого, кто хоть немного младше.

Я втянул голову в плечи. Как же не знать? Стыд какой…

— Твоё счастье, что Фиона не злится. Этот её мужчинка просто купил ей ещё один.

С заметным облегчением я присвистнул.

— Богат.

— Вот именно, — кивнул Дюк.

Мы перекинулись ещё парой фраз, и, с чувством выполненного долга старшего в группе, Дюк ушёл. Его быстро сменил лекарь академии: женщина прискорбно сообщила, что от того, что я взорвал насыщенный магией инструмент провидца, у меня будут некоторые проблемы с оценкой будущего, и я больше никогда не смогу использовать магию предвидения. Ещё и шрам на животе заработал. Вот тебе и боевое ранение.

В самом деле, это же просто кусок хрусталя, какого хрена?!

Глава 21

— Выпустите меня-я-я-а-а… — взвыл Кента со всей свой громкостью и жалостливостью. Только вот я уже не был уверен, что кто-нибудь его пожалеет. Орёт всего пять минут, а двинуть по голове, чтоб не шумел, уже хочется.

Как и я, Роберт морщился, стоило младшему Мори только открыть рот. Наконец он глянул на меня и спросил:

— Ничего ведь, если я его ударю?

— Ну бей, — пожал плечами я. — Хотя кто его знает, что там у него в голове. Может, и до самой смерти не уймётся.

Я же не затыкал Кенту, потому что мне было чертовки интересно, слышат ли нас снаружи. В комнате нет ни дверей, ни окон — одни лишь стены, одна из которых должна отходить. Есть ли снаружи люди, которые не выдержат и покажут себя, когда визг этого идиота окончательно их доведёт?

Пока я просто наблюдал. План не вырисовывался, наручники взломать нечем — ничего не скажешь, я в полной заднице. Инострашка, может, ещё на что-то сгодится, а вот из-за Кенты я беспокоюсь.

Ну напрягают меня малолетние психи, что я могу с этим сделать? Тяжёлая трудовая травма после работы в школе для этих глупых подростков, между прочим.

Кента опять завыл. Я вздохнул, осознавая, что даже не могу помассировать виски — голова уже раскалывается. У надзирателей стальные нервы? Наконец Роберт приподнялся, чтобы приблизиться к Кенте, и с размаху дал ему ногой в живот. Зато не по голове — пожалел болезного. Не думаю, что я поступил бы так же.

Затем блондин нагнулся к самому уху Кенты и громко крикнул:

— SHUT UP!

Тут поймёшь, говоришь ты по-английски или нет. Заткнись — штука вообще на любых языках поразительно понятная.

— Я не должен был здесь оказаться… — проныл Кента и с обидой глянул на меня. — Это всё твоя вина!

Говорю же, совсем того. Я-то тут причём? Сам тупой — так стыдись и не возникай. Авось, и помилование бы заслужил. А так… чем больше я нахожусь с ним в одном помещении, тем больше уверен в том, что убью его, как только мои руки будут свободны.

Ах, точно. Меня засудят. Что ж за мир-то такой, даже отомстить человеку спокойно нельзя!

Роберт пнул Кенту ещё раз, и тот, свернувшись на полу, принялся что-то то ли шептать, то ли пищать. Звуки были куда менее раздражающими, и Роберт вернулся к стене с видом победителя.

— Я-то думал, оставаться здесь одному в тишине было ужасно, — сообщил он. — Но когда он так орёт, это похоже на пытку.

Я рассеяно кивнул, подмечая, что голос у парня хриплый. Впрочем, не похоже, чтобы он чувствовал какую-то сильную слабость. Должно быть, воду ему всё-таки давали, но крайне редко. Что ж, нас будут навещать.

Но никакой план всё равно не вырисовывается. Я всегда был в этом плох — такие вещи компенсируются сильной магией. К сожалению, применить снимающие оковы чары я не могу.

Не могу ведь?

Мало того, что энергия и магия — вещи, ощущающиеся совершенно по-разному, так ещё и эти гадские наручники не дают мне что-нибудь попробовать.

Я принялся шарить глазами по помещению. Пусто, пусто, пусто. Только отходящая область проглядывается — там есть крохотная, едва заметная линия, кричащая о том, что здесь части стены сходятся, когда проход закрыт. Ничего полезного. Затем мой взгляд вернулся к скрючившейся в картинных страданиях фигуре Кенты.

Что-то начало вырисовываться, но наручники…

Нет, у Кенты не нашлось нихрена полезного. Мой взгляд вернулся к фигуре Роберта. Грязная кофта, подранные штаны, ни одной заколки (чёрт, хоть бы меня угораздило оказаться тут с девушкой!)… да и вообще ничего особенного. Хотя, эта круглая штучка у него на поясе, что это? Напоминает брошь, но явно ей не является. Да и этот плохонький рисунок… фу, ну и качество.

— Что это? — спросил я, прежде чем опомниться и повторить на родном языке: — Что за штуку на носишь на поясе?

Роберт поймал мой взгляд и, когда он нагнулся, чтобы посмотреть на недоброшь, его кофта опустилась, закрывая маленький предмет. Парню пришлось попотеть, чтобы увидеть круглый предмет, о котором он, казалось, и вовсе забыл.

— А, это мой значок! Взял в сувенирном магазине со скидкой. Он с горой Фудзи, здорово же? А я совсем о нём позабыл.

— Он на булавке?

— Да, значки всегда на булавке… Ты что творишь?

Я развернулся спиной к Роберту и потянулся к его поясу, чтобы снять круглую штучку. Не то чтобы я с радостью готов полезть к чьим-то штанам — ну уж нет. Но жить тоже хочется. Наконец вещица оказалась в моих руках. Булавка легко гнулась и была некрепкой, и я даже разок ей укололся. Да уж, получилось бы хоть — что-то меня напрягает её некачественность.

— Ты хочешь вскрыть замок? — ошалело прошептал Роберт.

— Думаешь, за нами следят? — спросил я, вместо того чтобы давать очевидный ответ.

Парень покачал головой.

— Не похоже, чтобы тут были камеры. Я ни одной не заметил. Эй, а ты правда умеешь вскрывать замки?

Камеры. Штучки для записи видео или слежки, вроде как. Ну, даже если бы они были, после вытья Кенты на нас наверняка посматривают краем глаза — этот гад кого угодно из себя выведет.

А вот последний вопрос Роберта поставил меня в тупик. Я, вообще-то, имею некоторый опыт, и с наручниками как-то приходилось проворачивать — ну, знаете, даже в жизни мага бывают крайне плохие дни. Только вот местные замки наверняка устроены как-то по-другому. А справлюсь ли я?

Не попробуешь — не узнаешь.

— Стоит попытаться, — отозвался я.

Роберт кивнул.

— Я рад, что ты следуешь моим советам, — улыбнулся он.

— Да с какой радости? — фыркнул я. Ну в самом деле, при чём тут его совет бомжевать из-за секундного желания переехать? Никакой подготовки! Болван!

Наконец я прощупал собственные наручники. Благо, двигались на мне они довольно свободно — руки у Сабуро от болезней и недоедания тонкие. Правда, так всё равно не снять. Как ни крути, размер у ладони не детский.

Итак, пришло время попытки. С невероятным усердием я принялся вспоминать, как вскрывать наручники. Делал, как умел — тут явно не до экспериментов.

Через некоторое время послышался щелчок. Я был свободен.

— Вау, у тебя правда получилось! — радостно, но приглушённо (храни господь остатки здравого смысла) выдавил Роберт. — Прямо как в шпионских фильмах!

Да мы тут оба как в плохом фильме с трагической концовкой. Кстати, интересно звучит — надо глянуть наконец, что ж это за фильмы такие. Впрочем, мне в последние дни не до отдыха.

А когда было до него?

Я размял руки чувствуя, как возобновляется мой слабенький поток энергии. Затем потребовал, чтобы Роберт развернулся, и освободил и его тоже. В этот раз копаться пришлось не так долго.

— И что теперь? Я не думаю, что тут есть какая-то тайная кнопка открытия двери, — с сомнением произнёс Роберт. — Думаешь, можно выломать её энергией?

Покачав головой, я повернулся к Кенте. Краткое прикосновение к рукам иностранца, пока я его освобождал, позволило мне почувствовать поток тёплой, мощной энергии, стоило наручникам упасть. Роберт, к моей зависти, был куда сильнее меня — отличный оммёдзи, и как он не нашёл для себя хорошее место? И всё же, энергия Роберта не походила на хаос, огонь и страшный напор Кенты.

Младшему Мори ещё рано умирать — сначала он послужит моей цели. Всё равно он задолжал мне за похищение.

— Думаю, у нас есть таран, — хмыкнул я и ласково пропел. — Кента-а, тебе страшно? Ты хочешь уйти, верно?

Кента, покачивающийся и бурчащий что-то себе под нос, приподнял голову и поднял на меня свои покрасневшие глаза. Затем его взгляд упал на руку, которой я ему помахал.

Рискованно, конечно, но отчасти я просто надеюсь, что он будет… ну какое там было слово? Я его ещё в сети видел! Камикадзе!

Впрочем, Кента о моих планах знать не должен. Он всё равно уже лишён здравого смысла, с чего бы ему задавать вопросы?

— Что тебе от меня надо? Это всё ты виноват! Это ты! — проныл Кента. Вот придурок.

— Я, я, — пришлось покорно отозваться, махая руками. — Ну, раз уж я так виноват перед тобой, то я заглажу твою вину. Я знаю, как нам выбраться, дружок. Хочешь на свободу?

Кента неуверенно кивнул.

— Тогда я могу снять эти наручники. У тебя ведь много энергии, Кента? Я уверен, тебе не составит труда сломать проход, — я улыбнулся и указал на место, где должен быть проход. — Тебе нужно просто подойти к стене, сжать свою силу в одной точке и резко её высвободить. Лучше всю. Ну как? Это звучит приемлемо для кого-то сильного, вроде тебя?

С одной стороны, Кента подозревал, что что-то тут не так. С другой, у него была настоящая истерика, и он едва ли мог здраво мыслить — именно в таком состоянии человека проще всего подбить на что-то опасное. Кента, конечно, был довольно бесстрашен среди теней, но вокруг была куча подчинённых его отца, и сам он чувствовал себя уверенно, когда был самым сильным человеком в округе (ну, по его личному мнению; это было слишком очевидно). Теперь же он столкнулся с тем, что люди (люди, не демоны) обманули его и наверняка не отпустят невредимым, даже если ему заплатят. Мало того что тупой, так ещё и не в себе — конечно, он сорвался.

Пока он не согласится, я ничего не сделаю. Впрочем, это и так опасно. И, несмотря на это, лучше рискнуть. Пацан Мори — меньшее зло. По крайней мере, убивать меня он будет быстро. Наверное.

— Легко! — рявкнул Кента. — Сначала я взорву дверь, а потом убью тебя! А потом всех их! Они все пожалеют, что со мной связались!

— Верно-верно, — согласился я, приближаясь к Кенте без лишних движений. — Сейчас ты все-ем покажешь, какой ты крутой.

— Ты что, хочешь его освободить? Ты видел, как он себя ведёт? — с опаской спросил Роберт. — Я уверен, мы можем придумать что-нибудь ещё…

— Всё в порядке, — отозвался я.

В лучшем случае взрыв энергии моментально убьёт малолетнего преступника. В худшем, оставит его в сознании или покалечит нас с Робертом, но попробовать стоит. Где я вообще взял эту идею? Вспомнил, что у магов иногда случались подобные магические взрывы. Делать это умышленно запрещено по понятным причинам, а случайные происшествия — следствие неправильного развития магии.

Ну и не сказать, что не было смертников, боровшихся с неугодными таким замысловатым способом. А дельце сложное — если у тебя нет огромного магического резерва, нужного результата не будет. Даже сам не покалечишься.

Да и во вводной части руководств упоминалось, что нельзя экспериментировать и резко высвобождать энергию — ничего хорошего от этого не происходит.

— Ну-ну, дружок, спокойнее, — произнёс я. С такими лучше не быть резким — лучше создавать иллюзию безопасности, пока он не решил глотку мне перегрызть. — Сейчас я тебя освобожу.

Щёлк!

Наручники упали с рук Кенты. Я медленно попятился, стараясь особо не двигаться и не топать. Кента же отодрал себя с пола и рассмеялся.

— Я свободен! Сейчас я всем покажу! Меня нельзя просто взять и запереть!

Быстро же меняется его настроение!

Роберт встал в оборонительную позу, готовясь дать младшему Мори по лицу в случае чего. Хороший порыв. Да и здорово иметь рядом с собой мясной щит, готовый прикрыть тебя по доброте душевной.

Предложить парню на меня работать что ли? Ну а что — отсутствие жилья и денег явно его не смущает, а в силу высокого уровня совершенствования и некоторых моральных качеств, кандидатура отличная. Лучше, чем всё, что у меня есть: малолетка-бандюган, десятилетний мальчик и моя служанка. И тех тренировать нужно с нуля.

Да и Хару из этого списка лучше вычеркнуть. Что-то мне подсказывает, что ничего хорошего из неё на поле боя не выйдет.

Наши с Робертом взгляды встретились, и я кивнул в сторону дальней стены. Комнатка маленькая, прятаться особо негде, но лучше на пару шагов дальше от Кенты, чем совсем вплотную. Нас разделяло метра три-четыре, не больше.

К счастью, освободившийся Мори не питал ко мне никакого интереса — по крайней мере, сейчас. Маниакально смеясь, он бросился к закрытому проходу, вытянув руки. Прижавшись к перегородке, он воскликнул:

— Ни одна дверь меня не остановит!

Надеюсь, он переродится слизняком.

А затем был свет.

Много света и взрыв, если быть точным. Обхватив голову руками, я, пока не собиравшийся умирать (или надеющийся не умереть — тут уж как посмотреть), переждал взрыв и грохот обломков. Кенту не было слышно — зато Роберт вскрикнул от испуга, падая рядом со мной.

Затем я открыл глаза. Пыльно, в горле першит, и пахнет жареным мясом. По стене будто снарядом зарядили — теперь там была красочная дыра в высоту чуть выше того, кто её проделал. А внизу, накрытое камнями, лежало его тело.

И я-то понадеялся, что всё пошло по идеальному пути, и он умер, но вдруг его рука — единственное, что я мог чётко рассмотреть, — пошевелилась, а сам он захрипел:

— Б-больно…

Конечно, больно. Послушал человека, которого хотел продать, и подорвал себя, как бомбу. Ну что за идиотизм, в самом деле.

— Что он сделал? — разинул рот Роберт. — Т-ты… ты что, сказал ему совершить самоубийство?

— Ну, не этими же словами, — пожал плечами я и запоздало подумал, что лучше мне не казаться злодеем перед человеком которого планирую нанять. Да ещё и заставить пахать за бесплатно. — Моё дело — просто предложить. Он и сам хотел убить меня, кто бы его остановил?

Этобыла не совсем ложь. Что бы ни говорил Кента, когда вёз меня сюда, он наверняка желал мне самого худшего из слепой зависти к человеку, у которого жизнь в сотни раз хуже. Ещё и теперь точно вознамерился меня убить. Ну заслужил же? Мне кажется, да.

И вообще, будь здесь настоящий Сабуро, он бы Кенте обзавидовался. Да и я тоже — вот в таком теле я бы пожил. Молод, волен идти, куда хочешь, клану ничего от тебя не надо…

Да как ты смеешь?!

Желание.

Цель твоей жизни — желание Сабуро.

У тебя не может быть своих.

Кем ты себя возомнил?

Я упал на землю схватившись за ошейник. В этот раз сдавило ещё сильнее, чем прежде, и мне казалось, будто моя шея вот-вот сломается. Это длилось секунд двадцать, но они тянулись слишком долго. Дышать было нечем, горло страшно болело — так, что даже слеза выступила. Кажется, я успел расчесать кожу до крови, прежде чем наконец отпустило; я чувствовал себя едва живым.

Как только кажется, что всё хорошо, происходит это! Ну в самом деле, что за хрень?!

— Сабуро! Боже мой, ты в порядке? Что случилось? — затараторил Роберт, пытаясь меня поднять. — Не чеши шею, у тебя же кровь!

— Нужно уходить, — упрямо просипел я. Было больно, и говорить едва удавалось, но я лучше расслаблюсь в месте поспокойнее.

Роберт тоже это понимал. Убедившись, что я могу стоять (а многочисленные приступы удушения уже научили меня сравнительно быстро приходить в себя, и не то чтобы это навык, который я правда хочу иметь), он пошёл вперёд, настороженно и с явной готовностью к бою. Я отправился следом, переступая через груды обломков, покрытые кровью.

Кажется, сюда вот-вот сбегутся все преступники. Как их тут называют, якудза? Ещё и все вооружены… попытка, конечно, не пытка, но вот я опять остался без плана. Что ж, метод тарана так метод тарана. Как будто у меня есть выбор — не ждать же, когда мои ноги отправят моей семейке, чтобы придать им стимул выкупить меня поскорее? Учитывая ещё и то, что выкупать меня никто не намерен.

Роберт выскочил в коридор и огляделся, прежде чем поманить меня рукой.

— Я не совсем помню дорогу, — с сомнением произнёс он.

Мне пришлось поднапрячь память. Стоит сказать, запомнил путь я ужасно, но это лучше, чем ничего. Зато я знал, что сказать блондину сейчас:

— Налево.

Роберт показал какой-то жест рукой — соединил большой и указательный палец, делая своеобразный круг, и вытянул наверх остальные. Кажется, я и так уже перенапряг свой-не свой мозг — никак не могу понять, что это.

Я хотел было выйти следом за Робертом, когда мою ногу схватила горячая и липкая рука.

— Куда это ты собрался, обманщик?

…

Упс. Все эти штучки с памятью делают меня слишком рассеянным — я даже забыл добить младшего Мори.

Глава 22

— Куда это ты собрался? — прошептал Кента загробным голосом. Я даже моргнуть не успел — он мигом повалил меня на землю, резко дёрнув за ногу. Падение было отнюдь не мягким — на камни плюхаться вообще неприятно, это тебе не груда подушек.

Я зашипел. Краем уха я слышал крики Роберта и какой-то шум — видимо, его уже настигли. Моей же проблемой был младший Мори. Чёрт! Надо было убедиться, что он мёртв, прежде чем вставать рядом. С каких пор моя память такая плохая? В самом деле, слишком уж быстро я всё забываю. Это уже не первый раз, когда я понимаю, что из головы вылетело какое-то невероятно очевидное действие.

Вот поэтому люди и не переселяются в чужие тела с чужими мозгами, чёрт возьми.

Я не успел опомниться, как Кента навис надо мной с совершенно дикими глазами. Видок у него так себе: несколько ожогов, кровоподтеки, царапины, взлохмаченные волосы… сразу так и скажешь: этот человек взорвал себя и попал под обвал. Я даже ничего не делал — сам дурак, нечего слушать человека, который не желает тебе ничего хорошего.

Кента был в ярости. Он совсем озверел, скаля зубы, и я уже был готов отбиваться, когда его лицо вдруг побледнело ещё пуще прежнего, и он сглотнул. А затем наконец плюнул кровью прямо мне в лицо. Невероятная боевая атака, нечего сказать.

Я поморщился. Какая дрянь! Ещё и в рот попало, ну что за день-то такой. Кента обмяк и упал на меня; мне пришлось спешно спихивать его тушу, отплевываясь от гадкого привкуса чужой крови на языке. Ещё и не видно ничего — поток был достаточно большим, чтобы заставить меня зажмуриться да так и оставить всю эту вязкую жидкость на веках, пока моя левая рука наконец не освободилась. Я потёр лицо кулаком и проморгался.

Тело младшего Мори стремительно нагревалось. Что-то в этом факте мне не нравилось. Я попытался выползти, но моё новое, слабое тело едва слушалось, так что и занимало всё действо куда больше времени, чем хотелось бы.

Ну, хотя бы с Кентой повезло. Схватить-то он меня схватил, а на остальное силёнок не хватило. Всё-таки это взрыв с обвалом его убили.

Раздались громкие шаги нескольких пар ног. Я поднял ноющую голову, чтобы взглянуть на нескольких мужчин в тёмной одежде. Роберта на горизонте не было — что-то мой ненадёжный план трещит по швам.

Да уж, крепкий и надёжный он, как чёртовы часы королевской четы от придворного мастера!

На меня навели дуло этой стреляющей штучки. Как его там? Пистолета? Мозг в последнее время так перенасыщен информацией, что едва отзывается, вот и выходит эта странная ситуация: я вроде и понимаю, что за предмет передо мной, а вспомнить его название не могу.

А тело Кенты было всё горячее — мы даже не соприкасались, но я всё равно чувствовал исходящий от него жар, как от печи, и чем больше времени проходило, тем меньше мне это нравилось.

И вдруг он затрясся. Не весь — только грудная клетка, из центра которой исходило странное желтоватое свечение.

Якудза переглянулись. Ну да, тут кто угодно почувствует подвох. Я, окружённый опасностью с двух сторон, попытался ненавязчиво отползти от Мори.

Затем его тело разорвало.

Ну не-ет, я не собираюсь умирать из-за того, что тело какого-то пацана превратилось в бомбу и окатило меня кровью и отшмётками тела.

Я вообще-то не из тех, кто любит часто терять сознание. Кому такое по нраву? Только вот вокруг меня вечно что-то происходит. Нет свободной минутки воды попить, не то что разгрести весь этот бардак!

И вот я в очередной раз проснулся связанным. Что, это уже попытка похищения номер три? И все они так похожи, что и не отличишь — одно сплошное дежавю да разочарование. То ли в себе, то ли в своей жизни. То ли во всём сразу.

Сначала я был связан в кузове, потом связан на сидении автомобіля, теперь я… кажется, на стуле? Хоть список составляй — уверен, через месяц у меня будет, чем похвастаться. Мол, где меня только не связывали, многострадального чудака. И ведь главный вопрос: как эту череду неудач прекратить?

Меня ужасно поражает моё спокойствие, учитывая то, что плана побега, как обычно, нет, и в том, что я выживу, я не уверен.

Напротив, почему-то мне кажется, что с куда большей вероятностью я сегодня умру.

— Молодой господин Кикучи, неужели ты даже не собираешься открыть глаза? — раздался бархатистый голос где-то неподалёку. Звучало, конечно, не угрожающе, но неприятный холодок по спине всё равно пробежал.

Раз уж заметили, что я не сплю, нечего и притворяться. Да уж, не светит мне актёрская карьера.

Темно. Окна зашторены, свет от ламп тусклый. Кабинет кажется просторным, но пустым — голые стены, голый пол, всюду сплошной… ну, эта штука. Как же её? Бетон.

И один только стол в двух метрах от меня. За ним и устроился говоривший — тот самый татуированный, господин Игараши.

Я уставился на него, подперевшего голову рукой и зажавшего в руках сигарету. Заметив мой взгляд, мужчина хмыкнул.

— Ну что, мальчик, не удался твой маленький глупый план? Как будто ты в самом деле мог бы сбежать от меня. Хотя, тот канадец всё-таки нас покинул. Не на тот свет, конечно — моим людям не нужно много времени, чтобы притащить его назад, — скучающе сказал он, затушив свою сигарету.

Ну вот, что Кента, что этот — оба применяют психологическое давление. Небось, хочет мозг мне повыносить, чтобы я пустился в слёзы и сопли.

— Ну а мне-то что? — фыркнул я, всем своим видом показывая безразличие.

— Тебе? Тебе и правда ничего, — пожал плечами Игараши. — А у меня вот сплошные убытки. Ещё и малявка из клана Мори теперь ни на что не годится — такого в закрытом гробу хоронить. Ну и что теперь прикажешь делать?

Я молчал. Ну что я могу ему предложить? Денег с моей родни он всё равно не вытрясет. Тут как ни старайся, один сплошной тупик.

— Ну что ты молчишь? — протянул Игараши и вдруг встал. — Придётся взять с тебя немного больше. Сам понимаешь, бизнес. Ты, конечно, нужен живым, но люди ведь и без ног живут, не так ли?

Твою ж… вот этого исхода я и боялся. Да ещё и своей недальновидностью сам загнал себя в капкан! Придурок ты, Мёбиус, настоящий придурок!

Игараши дал знак кому-то, стоявшему у меня за спиной. Тут же в поле моего зрения вышел мужчина, держащий предмет, который было бы сложно не узнать. Пила.

Впрочем, она была опущена на пол, когда подчинённый Игараши опустился передо мной на колени и вытащил из кармана пару ремней. Ну вот и твоя долгожданная инвалидность, Мёбиус, ты доигрался.

Пока мужчина стягивал одно из моих бёдер, я лихорадочно думал. Кажется, в этот раз на моих руках вполне обычная верёвка. По какой такой причине, других наручников не нашлось, или меня просто недооценивают? Впрочем, и славы оммёдзи у меня нет. Да и грех жаловаться, когда что-то идёт тебе только на пользу.

Я влил немного энергии в ногу и резко поднял её в попытке ударить неудавшегося врача. Тот поднял руку и наверняка остановил бы обычную тощую коленку, если бы не моя духовная энергия.

Почему-то мне показалось, будто её стало больше. Должно быть, это адреналин — не мудрено, когда ты без пяти минут безногий. Мужчина упал на спину, но быстро пришёл в себя. Я же потратил пару секунд передышки на разрывание верёвки, которой связали мои руки. Получалось не так плохо как тогда, в грузовике, но всё равно больно — кожа от трения аж горит. Энергия энергией, а ничего приятного в этом всё равно нет.

Мои руки были свободны, и я вскочил, откидывая стул. И сам чуть об него не споткнулся, когда мужчина попытался меня схватить. Уж что-то, а такой момент, да ещё и во второй раз я не пропущу. Уже побыл беспечным — и что, попался подростку? Курам на смех.

— О-о, какая смелость, — выдохнул Игараши. Почему-то он выглядел безмятежным. — Да, дети иногда бунтуют. Неужели ты не понимаешь, что будет только хуже, молодой оммёдзи?

Отвлёкшись на якудза, и чуть не пропустил момент, когда его подчинённый снова потянул ко мне руки. Впрочем, сейчас я чувствовал себя не таким ущербным — не пойми откуда взялась энергия сопротивляться, и я вломил ему в челюсть со всей силой тоненькой руки Сабуро. Мужчина отлетел на несколько шагов, но всё равно смог удержать равновесие. Цыкнув, он сплюнул и в очередной раз двинулся на меня, полагая, что теперь-то мои силы на исходе.

Как бы не так. Заехать ему по голове и заставить его распластаться на полу было невероятно просто. Я уж было вспомнил былые деньки и вошёл во вкус, когда Игараши подкрался ко мне сзади и схватил меня за шею.

— Маленький слабый ублюдок, думаешь, ты один такой особенный? Такие зрелища так быстро надоедают.

От его руки исходило слабое нечеловеческое тепло — у него тоже была энергия, следовательно, этот мужчина каким-то образом совершенствовался и получил свои крохи силы.

Это не яростный поток Кенты и не яркая энергия Роберта, но энергия Игараши не была слабой. Такое чувство, будто всё это время он играл со мной: посмотрел, могу ли я избавиться от его миньона, и прекратил эту игру, сделав какие-то свои выводы.

Я поддался вперёд, вырываясь из хватки Игараши, и развернулся к нему лицом.

— Ну-ну, ты правда думаешь, что справишься со взрослым мужчиной, который в два раза крупнее тебя? Да не смеши меня, — протянул он. — Я ведь тоже не смертный — ну же, будь послушным мальчиком, и мы можем заменить обе ноги на одно ухо. Хочешь я даже вырублю тебя на время операции, а?

Ну и предложения у него — одно другого хуже.

Впрочем, его маленькая речь навела меня на интересную мысль: Игараши хоть и пытается казаться крутым, в совершенствовании ничего не смыслит. Как раз потому что бессмертие — распространённый миф о борцах с демонами, а молодые выигрывают в сравнении с людьми постарше — прото энергия у них накапливается легче и быстрее.

Эх ты, мужик. А мог бы обойтись и без этих пафосных штучек и не показывать, что ты едва ли превосходишь мой уровень. А равный по силе противник уже напрягает куда меньше.

Я отошёл на шаг. Затем снова. Нога упёрлась в тело неизвестного мужчины, и мне пришлось остановится, настороженно глядя на Игараши. Краем глаза я зацепил дверь — куда больше, чем драться, мне хочется сбежать, да так, чтоб пятки сверкали. Ну в самом деле, больше травм тело Сабуро не потянет (и без того уже весь больной), а в своих силах я всё равно не уверен.

Игараши двинулся на меня с усмешкой, которая наверняка должна была меня запугать. Но не успел он и шага сделать, как земля содрогнулась, а где-то вдалеке, за стенами, послышались крики. Дверь распахнулась, впуская ещё одного запыхавшегося миньона якудзы, и Игараши раздражённо рявкнул:

— Что опять? Это несчастное здание наконец разваливается?

— Нет, господин. Нас окружили люди Мори!

Игараши цокнул.

— Как? Вы отогнали машину? Забрали личные вещи пацана?

Миньон закивал.

— Да-да. Мы понятия не имеем, что случилось. Нужно уходить — их вдвое больше, чем нас.

Игараши сплюнул.

— Нужно было брать больше людей!

Затем его взгляд метнулся ко мне — я в этот момент ненавязчиво отходил, пользуясь тем, что на меня не смотрели. Мужчина попытался меня схватить — всё же, я до сих пор остаюсь заложником, которого можно использовать. Только вот он не успел: раздались два выстрела подряд.

Подчинённый Игараши плюхнулся на пол, заливая его кровью, стремительно выходящей из его плеча. Игараши же осел, схватившись за ногу, и просипел:

— Твою мать!

Ну а чего сразу не в голову-то? У нас таких на месте казнили — всё в этом новом мире не по-человечески.

Прекратив глазеть на Игараши, я перевёл взгляд в сторону дверного проёма. Там стояла Мори Азуми собственной персоной. Держа в руках пистолет, она растерянно оглядывала помещение, будто что-то ища. Наконец она обратилась ко мне:

— Где?!

— Что — где? — переспросил я. Впрочем, я уже догадывался, кто цель её поисков. Как жаль, что ей не повезло.

Шучу. Чтоб мне ещё Кенту было жаль.

— Где Мори Кента? — повторила Азуми.

— Мёртв, — четно ответил я.

Азуми опустила пистолет. На секунду мне показалось, будто огонь в её глазах потух, но уже совсем скоро она стала выглядеть такой же решительной и твёрдой, как и раньше.

— Кикучи, ты идёшь со мной, — сухо сказала она и, подумав, добавила: — Больше не о чем беспокоиться.

Не о чем? Правда что ли? Я потёр ногу, наконец снимая ремешок, из-за которого она уже начинала неметь. Могли бы прийти и позже — конечно, тут ведь никто не торопится, просто мирно попиваем чай.

Ладно, Мёбиус, прекращай уже ворчать, ты же не старый дед. Одна маленькая угроза жизни и здоровью не омрачит мою вторую молодость!

Но ощущения всё равно так себе.

Я вышел из комнаты следом за Азуми — она вообще не считала нужным меня ждать. Тогда-то я и понял, что про численность вторженцев миньон не шутил: люди в жёлтом наводнили склад. Всё закончилось слишком быстро: немного криков, пара выстрелов, и они уже повязали преступников. Что могут обычные люди против толпы прибежавших за младшим господином оммёдзи? Один иностранец ещё ладно, нашли на него управу, а тут…

Впрочем, что-то мне подсказывает, что так просто это не закончится.

Тьфу, тьфу, тьфу! Опять я со своими предчувствиями. Тоже мне, предсказатель сыскался — я даже из передряги сам не выбрался. Какой стыд!

— Кикучи Сабуро! — вдруг раздался знакомый голос. Подняв голову, я заметил несущегося на меня (господи, помилуй) Роберта, который выглядел ещё хуже, чем я его помню. Да уж, получил он знатно — выглядит едва ли более живым, чем Кента. Ну, в последние мгновения до смерти. Что сейчас от него осталось, куча, как из мясорубки? — Я рад, что ты в порядке — я не знал что и думать, когда случился тот взрыв!

— А, канадец, — монотонно произнесла Азуми, наблюдая за его приближением. — Мы нашли его на дороге, он и вывел нас к складу.

От Роберта куда больше пользы, чем я думал. Надеюсь, эти Мори не успели предложить ему работу.

Но увернуться от медвежьих лап парня мне всё равно пришлось — не собираюсь я обниматься.

Хотя, может Хару бы и обнял. По крайней мере, она красавица и хорошо пахнет — а это что за чудище руки расставило?

— Не трогай меня, — фыркнул я. — Как ты вообще выбрался?

Роберт пожал плечами.

— Этих якудза куда больше интересовали вы, вот они и бросились разбирать завалы. Кто на меня кинулся, тех я смог раскидать. Хотя думал, что уже не убегу — наверное, меня бы убили, если бы я не наткнулся на этих людей.

— Хотя бы живой, — вздохнул я. — Это хорошо.

— Кикучи, — позвала Азуми. — Нам пора.

— Куда? — поинтересовался я под непонимающим взглядом Роберта. Да, как люди не начнут говорить на оясимском, так он сразу начинает хлопать глазами.

Женщина выдохнула, будто не желала отвечать, но всё же сдалась:

— Поговоришь с Шуджо Шином. Ему нужно знать, что здесь произошло.

Чёрт. Дядя Кенты, с которым придётся объясняться. Лучше не говорить, что я подбил Кенту на самоубийство — здесь же такое тоже вне закона, да?

В моё оправдание, мне тоже жить хотелось!

Я переглянулся с Робертом и прищурился. Надеюсь, ему хватило ума лишнего не выбалтывать — должен же понимать, что могилу мне выроет. Есть ведь в этом человеке хоть немного благодарности?

Мы вышли из здания, остановившись перед несколькими автомобилями, припаркованными вокруг. Конечно, не пешком же сюда добралась такая толпа. Хотя, судя по их количеству, транспорт достался не всем.

Шуджо стоял, прислонившись к капоту одной из машин. Он выслушивал торопливую речь кого-то из борцов в жёлтом — тот определённо был ниже по статусу. Он даже поклонился Шуджо, прежде чем отойти. Тогда-то Азуми и подала голос:

— Я привела Кикучи Сабуро.

Что ж, я ещё никогда не проваливал допросы. И в этот раз стоит постараться.

Глава 23

— Кикучи Сабуро. Рад, что ты в порядке, — выдохнул Шуджо и похлопал меня по плечу. — Ну что, страшно было?

— Мне не в первой, — пожал плечами я.

— И то верно, — мужчина задумчиво кивнул и дал Азуми и Роберту знак отойти. — Когда твоя фамилия известна на всю страну, сложно спокойно жить. Что ж, ты знаешь, зачем ты здесь. Думаю, тебе стоит начать с самого начала. Я слушаю.

Я замялся. Какой именно ответ мне стоит дать? Насколько Шуджо осведомлён о произошедшем? Мне ещё и придётся обвинить его племянника в похищении — как он вообще к этому отнесётся?

Шуджо заметил мои сомнения и добавил:

— Я знаю, что Кента так или иначе в этом замешан. Даже его отец заметил, что мальчик ввязался во что-то подозрительное. Именно поэтому я должен был за ним присматривать.

— И ваша миссия провалилась, — едко заметил я.

— Если ты никому ничего не разболтаешь, репутация клана Мори не пострадает, — заявил Шуджо.

Уголки моих губ поползли вверх — улыбка натянулась сама собой, прежде чем я поинтересовался:

— А что если я кому-нибудь разболтаю? Может, я заявлю на весь мир, что Мори Кента пытался продать меня якудза? Вы ведь знаете, какую волну может поднять одно маленькое заявление. Слово за слово, и о вашем клане будут ходить ужасные слухи.

Особенно учитывая то, что люди этого мира имеют доступ к сети. Информация распространяется мгновенно. Вопрос лишь в том, кто и как использует это для своей выгоды.

Шуджо прищурился. Мы смотрели друг на друга несколько секунд и оба понимали, о чём думает собеседник. Мне оставалось только ждать вердикта мужчины, который решал, есть ли у него другие пути.

Я-то сходу скажу — сломать мне шею да так и оставить тут, притворившись, что так всё и было. Только вот оммёдзи — не какие-нибудь обычные дворяне. В первую очередь они защитники людей — какие-никакие моральные запреты на подобные действия должны их останавливать.

Да и многовато тут свидетелей — кто-нибудь из всех этих десятков подчинённых наверняка проболтается. Вряд ли Шуджо, имеющий статус мужчины, вошедшего в семью, и даже не носящий фамилию Мори, станет так рисковать.

Наконец Шуджо шумно выдохнул, и его прежде напряжённые плечи покорно опустились.

— Сколько? — только и спросил он.

А что, я тут цену устанавливаю? Вот же чёрт.

Ну, у меня и на этот вопрос заготовлен ответ.

— А сколько вы предложите?

— Миллион йен, — моментально заявил Шуджо.

Никогда не соглашайся на первую цену — наверняка он может дать и больше.

— Столько стоит моё молчание или ваша репутация?

Хмыкнув, Шуджо буркнул:

— Действительно, настоящее упрямство семьи Кикучи.

Он сказал «упрямство», но я, как и любой человек, у которого есть хоть какие-то зачатки мозгов, услышал «наглость». Но даже это не заставит меня отказаться от мысли выбить из него побольше.

— Может быть, полтора миллиона? — задумчиво предложил я. — Вот это уже звучит, как деньги.

Шуджо покачал головой.

— Миллион и двести тысяч.

— Двести? Какой ужас, — отозвался я. — Миллион и семьсот.

Мужчина сдался.

— Полтора так полтора. Но сначала всё-таки моё условие.

— Сначала расписка, — прервал мужчину я. — Не то чтобы я вам не доверяю, но разве можно вести дела без осторожности?

Кажется, я услышал, как Шуджо скрипнул зубами.

— Ладно, — он достал причудливый блокнот и начеркал что-то ручкой, чтобы вырвать лист и вручить мне. — Имя, подпись, дата и сумма — всё есть. Как и мой номер — отправь мне свои реквизиты. Доволен?

Я кивнул.

— Конечно, — бумажка тут же была сложена и отправлена в карман. — Теперь мы можем и поговорить.

— Тогда начинай, не тяни резину. Мне нужно всё, — Шуджо поднял с капота странную штучку прямоугольной формы и щёлкнул по красной кнопке. Что это такое? Агрх, память Сабуро опять чудит — никакого результата! Этот предмет ведь записывает звук, да? — Начнём с настоящей версии.

— Тут всё просто, — ответил я. — Мори Кента влил в меня свою духовную энергию, чем и лишил всякого сопротивления. Затем привёз сюда, и оказалось, что Игараши должен был за меня заплатить. Конечно же, Кента был обманут. Мы очутились в какой-то подвальной камере вместе с Робертом Беттани. Вскоре я нашёл способ взломать замки наручников и по глупости освободил Кенту. Он слетел с катушек — кинулся к выходу и сделал что-то странное. Я не знаю, что это было, но он устроил два взрыва, от чего и умер.

— Не знаешь? — не поверил мне на слово Шуджо. — Ты уверен?

— Конечно, — кивнул я. — Откуда мне знать такие вещи? Должно быть, это что-то, с чем знакомы совершенствующиеся, но я такими вещами никогда не интересовался.

И как ты это опровергнешь, а?

Шуджо не мог выбить из меня правду, к тому же, наверняка знал, что племянник у него, мягко говоря, слегка больной на голову.

Вскоре мы сделали ещё одну запись — я сказал ровно то же самое, утверждая, что мы с Кентой вышли подышать воздухом, когда нас схватили и запихали в чёрный автомобиль. Да и смерть Кенты пришлось приукрасить — я наплёл, что от стресса с его энергией что-то пошло не так. Шуджо тоже был этим доволен.

На этом мы и разошлись. Кента всё равно бесславно умер, так что и беспокоиться о том, чтобы все узнали правду о произошедшем, нет смысла. Да и делать из Мори врагов — не лучшая идея.

А ещё теперь у меня есть свои деньги. Какое же приятное чувство.

Шуджо поручил одному из своих людей — парню со смешным приплюснутым лицом, — отвезти меня домой. Туда же, где по его словам должна быть Хара, которую заверили, что обращения к клану Мори достаточно. Уже в который раз я пропадаю, стоит ей отвести взгляд.

Но у меня было ещё одно дело. Я отыскал Роберта, разговаривающего с Азуми по-английски, и хлопнул его по плечу.

— Не найдётся минутка?

— Конечно, — с готовностью отозвался он и повернулся к Азуми с извиняющимся видом: — Я думаю, мне нужно поговорить с этим человеком, простите.

— Так уж и быть, — согласилась Азуми, развернулась на каблуках и ушла; похоже, у неё были и другие дела.

— Ну что, ты дал показания мистеру Шуджо? — спросил Роберт. Мне казалось, будто слово «мистер» тут не в ходу, но у этого парня явно есть своё мнение на этот счёт. — Я решил не говорить ему, что это ты чего-то наговорил тому сумасшедшему мальчику. Всё ведь в порядке?

Как знал — у Роберта всё же есть немного здравого смысла. Хоть у кого-то из нас двоих.

— Ты сделал всё правильно, — отозвался я. — Большое спасибо. О чём ты говорил с Азуми?

Роберт махнул рукой.

— Она просто спросила, есть ли у меня какие-то личные вещи, которые они могут найти в здании. Но что это может быть? Я приехал с одним рюкзаком, да и то где-то его потерял — а там, между прочим, была моя вторая пара носков. Да и старый телефон, но я очень сомневаюсь, что он где-то здесь. Вот с документами беда, но мисс Мори сказала, что они помогут мне всё восстановить, как клан, ответственный за эту территорию.

— Какое благородство, — протянул я и наконец задал вопрос, который интересовал меня больше всего. — Они предлагали тебе работу?

На секунду Роберт впал в ступор. Он вперился в меня внимательным, будто бы оценивающим взглядом, и вдруг заливисто рассмеялся.

— Серьёзно? Это то, что тебя интересует? Конечно же нет — на что я им сдался? — выдавил он, отсмеявшись. — Но я не думаю, что смог бы работать на Кикучи, извини. Ну, ты понимаешь…

Вздохнув, я предпринял ещё одну попытку.

— Я не собирался предлагать тебе работать на Кикучи — я хотел предложить тебе работать на меня. К тому же, у меня всё равно есть лишняя комната, если тебя не смущают немного… немного старые дома.

— Правда? — заинтересованно переспросил Беттани. — Теперь мне интересно, что это значит. Знаешь, я ничего не обещаю, но готов подумать о твоём предложении в обмен на ночлег.

— Тогда договорились, — кивнул я.

Приятно иметь дело с человеком без крыши над головой — что ни говори, а спать на улице никому не нравится.

Мы вместе вернулись к выделенной мне машине. Я назвал парню с приплюснутым лицом адрес, и тот вздохнул — ему явно не хотелось тратить кучу времени на поездку. Но приказ есть приказ.

Впрочем, как только мы отъехали от склада, мне показалось, что скорость стала уж очень высокой. Никогда ещё не ездил на каретах так быстро. Ощущение непривычное, и такое чувство, что меня вот-вот стошнит. Но стоило мне сделать замечание, как водитель пробурчал что-то про кармашек с бумажными пакетами и даже не притормозил.

Не быть ему извозчиком — такого мигом бы выперли.

— Всё в порядке? — спросил Роберт, когда я в очередной раз позеленел.

Я только отмахнулся. Ну а как это выглядит? Да всё просто замечательно — невероятно приятная поездка, и чувствую себя я отлично.

Дотронувшись до своего лба, я с раздражением понял, что ещё и температура поднялась. Тело казалось тяжёлым и горячим, но я не чувствовал, что болен.

Эх, выпить бы сейчас магической лечебной настойки из волшебных трав королевских садов — всё бы как рукой сняло. А тут есть какая альтернатива?

Антибиотики — вот, что подсказала память Сабуро, снова выползшая для нелёгкой борьбы с непонятными вещами нового мира. Понятия не имею, что это такое, но звучит страшно. Надеюсь, это не хуже кровопускания.

Мы доехали неожиданно быстро — впрочем, зная, как гнал водитель, удивляться тут совершенно нечему. Уже совсем скоро дорога стала смутно знакомой. Ещё быстрее мы выехали на улочки Хигасиагацумы. Приоткрыв окно, Роберт присвистнул, чуть ли не высунув голову наружу.

— Ух ты, я такие маленькие оясимские деревушки только на картинках видел! Очень похоже на нашу ферму, — радостно заявил он.

Ну, зато он тоже не из большого города — значит, и наш плохонький домик его не смутит. По крайней мере, я на это надеюсь.

Хотя, альтернативы у него всё равно нет.

— Да, симпатичное место, — отозвался я. — Я сам недавно переехал. Только предупреждаю, дом у нас… малость требует ремонта.

Ну в самом деле, мы пока прикрыли дыру в ведущей на улице перегородке обычным куском картона, но конструкция что-то… ненадёжная. А ещё окна немного продувает — это уже можно терпеть. Даже чем-то напоминает мой дом детства.

— Мне достаточно того, что есть стены и крыша, — махнул рукой Роберт. — Ты даже не представляешь, где я спал в последние дни. До жуткого подвала — знаешь ли, однажды я нашёл маленький мост, а там…

— Может немного позже?

— Ла-адно, — пожал плечами блондин. — Ты всё равно выглядишь, как будто вот-вот с чем-нибудь свалишься.

А вот эта перспектива мне не нравится. Кто падает с болезнью, тот вообще редко встаёт — по крайней мере, у себя на родине я это хорошенько усвоил. А если сразу много человек заболевает, так и вовсе пиши пропало. Тут никакая исцеляющая магия не поможет. Да и мало в мире такой магии, которая может кого-то излечить. Бр-р… попасть в новое тело, чтобы умереть от болезни?

Так и знал — хилые люди вроде Сабуро долго не живут.

— Эй, что за лицо? — спросил Роберт. — Да ладно, просто к слову пришлось. Чего ты так переживаешь?

Вздохнул, я мотнул головой. Ладно, если станет хуже, скажу Харе — там уж что-нибудь придумаем. Да и что-то мне подсказывает, что зря я волнуюсь. Сабуро со своими конечностями-лапшой, болезнями и избиениями, да ещё и образом жизни вообще должен был давно умереть. И медицина тут явно хорошая — уж всяко лучше, чем в наших деревнях.

…

Посмотрите на него, ну что за идиот.

Как можно так много накручивать.

Будто кто-то позволит тебе умереть.

Чего?

Голоса в голове начали со мной говорить? Вот это уже что-то новенькое. Конечно, они и раньше говорили, но крутили одно и то же и чудеса интеллекта не проявляли. А это что такое было, надо мной издевались?

Может, это и правда просто душевная болезнь? Свихнулся я, вот и мерещится мне всякое.

Ага, конечно.

Опять ответили.

Я прощупал ошейник. Нет, он на месте, да и, судя по ощущениям, вполне настоящий. И на шею давит привычно — ну не может же это быть галлюцинацией? Точно нет.

Ты можешь прекратить об этом думать?

Я хотел было что-нибудь ответить или спросить, но автомобиль остановился, чуть-чуть не доехав до моего дома. Выглянув наружу, я понял, почему: на дороге стояло несколько человек, и уходить они явно не собирались.

Ой, а лица-то все знакомые.

Айка — старшая Фукава, — приобнимала Хару за плечо и сердито бурчала:

— Что значит «не надо»? Что они, эти оммёдзи, могут в поиске людей смыслить? Ну сейчас я позвоню Охаяси, он позвонит в Сакадо — пусть его полиция ищет. А то, видите ли, «мы сами найдём, никуда не обращайтесь» — а может они сами с ним что-то сделали?

Судзуки Мана, стоявшая рядом, топнула ногой, заставляя пялившегося на неё Йоши вздрогнуть.

— Верно! Пусть демонов ищут, а людей должна искать полиция и группы поиска!

Помимо этих троих там были Акира и (я разочарованно сжал челюсти) безразлично сидящий на заборе Жирдяй. Акира, ковырявший палкой что-то на земле со скучающим видом, первым заметил остановившуюся чуть поодаль машину и воскликнул, заставляя всех обернуться:

— Вы тут так долго разбираетесь, что он сам приехал. Так и знал, что ничего с ним не случилось — в какую беду может попасть идиот?

Я был тронут заботой ровно до того момента, как услышал его голос.

Мана тут же потянулась, чтобы дать ему подзатыльник. Айка всплеснула руками:

— Молодой господин Кикучи! Мы-то думали, пропал! Кто это вас довёз, а? Это Мори?

А зрение у неё острое, ничего не скроешь.

Захлопнув дверь машины, я поманил Роберта за собой. Парень из клана Мори воспользовался случаем, посигналил, чтобы заставить всех отойти с дороги, и спешно уехал — где-то дальше по дороге можно было обогнуть село и вернуться на главную дорогу.

Хара быстро пришла в себя и бросилась ко мне. Я запоздало понял, что обувь на ней была, а вот юбка так и осталась рваной. И почему она раньше так не ходила? Красивые, стройные ноги. Посмотрел бы подольше, да только мне бы в туалет и два пальца в рот — ну нет уже сил ждать, когда организм сам разберётся.

— Господин! Что с вами случилось? Где вы были?

— Всё в порядке. Просто маленькое происшествие, — отозвался я. Хара — девушка пугливая. Не так глянешь, сразу трясётся и заикается. Ну не хочется мне волновать её ещё сильнее. Хоть один человек в нашем доме должен быть беззаботным: Роберт ещё под вопросом, а я под этот критерий явно не подхожу.

А Жирдяй вообще вне конкуренции — я его, как своего соседа, не признавал и признавать не собираюсь.

— Пропасть — по-вашему, маленькое происшествие? Что ж тогда большое, смерть? — покачала головой Айка. — Заходила спросить, не доставляет ли проблем мой оболтус, а тут девушка плачет — что мы должны были думать, а?

— Я н-не! — замотала руками Хара. — Я н-не п-плакала, нет!

Ага, а глаза просто так красные, растёрла.

— Исчезнуть во время нападения демонов — не шутки, — вставила Мана, сердито скрестив руки на груди. — Мы можем узнать, что на самом деле случилось? Кто это с тобой? Он иностранец?

Роберт сразу понял, что все взгляды метнулись в его сторону, улыбнулся и помахал рукой.

— Привет! — поздоровался он на английском и добавил на ломаном оясимском: — Здравствуйте!

— Это Роберт Беттани, — представил парня я и сказал Харе: — Он останется у нас на какое-то время. У него нет документов и ему негде ночевать. Ну, о первом позаботятся Мори.

— Ро-оберт, — протянула Айка, пробуя произнести иностранное имя. Затем она улыбнулась и сказала на чистом английском: — И откуда этот прекрасный юноша?

Не знаю, что это было, но Роберт смутился. Йоши же, прекрасно поняв, что сказала его мать, дёрнул женщину за рукав странной кофты с леопардовым принтом, выдавил:

— Ну мама, что ты делаешь?!

В самом деле, да что она ему сказала?

Глава 24

— Эй, зачем ты притащил в дом бомжа? — спросил Акира прямо в лоб, как всегда безо всякого стыда. В этот раз я порадовался тому, что Роберт ничегошеньки не понимает по-оясимски. Мне не нужно, чтобы он бежал из этого дома, сверкая пятками! — Если тебя заставили, давай сдадим его в ночлежку.

Я скривился, придумывая ответ. Ох уж этот маленький недружелюбный Акира, который даже не понимает, что мне нужна рабочая сила по минимальной цене. Я готов к лишним расходам на свет, воду, и еду, но мне всё ещё нечем выплачивать зарплату — а кто-нибудь видел среднюю зарплату оммёдзи в Оясиме? Ну не-ет, такое я не потяну.

Вдруг Акира наклонился ко мне и прошептал:

— Если что, мы можем сдать его властям, и его депортируют в Канаду, раз уж документов нет.

Вот откуда он такой взялся, а?

Мы были в гостиной и предавались чему-то совершенно бессмысленному, чаще связанному с попытками выудить из меня информацию о моей же неожиданной пропаже. Кажется, уходить никто из незваных гостей не собирался. Разве что Йоши был отправлен убирать одну из запасных комнат. Вообще-то, мы с Харой там уже всё вымыли, но второй раз не повредит. Не сидеть же мальчишке без дела.

— Никуда мы его не депортируем, — наконец отозвался я. — Он мой гость.

— Тьфу, — надулся Акира. — Обычно твой гость я.

А-а… Мальчик, постоянно прибегающий без приглашения, не согласен с тем, что кто-то может обитать тут с моего согласия.

— Акира, это неприлично! — вдруг Мана зарядила мальчишке крепкую оплеуху. А ведь по ней и не скажешь, что у неё тяжёлая рука. — Тебе повезло, что Роберт тебя не понял!

Роберт, занятый абсолютно непонятной мне беседой с Айкой, только улыбнулся и похлопал глазами. Понятия не имею, о чём они там говорят, но периодические упоминания Хигасиагацумы наводят на мысль, что женщина рассказывает блондину о селе.

Наконец Айка хлопнула по столу и объявила:

— Кажется я засиделась. Как не заболтаешься с такими обаятельными молодыми людьми? Приятно иногда поболтать к красивым юношей, — она подмигнула Роберту; его же внимание со стороны взрослой женщины ужасно смущало, даже если она делала это в шутку. — Но мне ещё ужин готовить. Что муж, что сын — такие проглоты! Эх, Минори, ты же меня понимаешь?

Хара покраснела — нет, скорее побагровела, — и кивнула. Эй, кто это тут много есть? Да в этом доме кота больше кормят, чем меня. А я на его содержание даже не соглашался!

Погодите, как она Хару назвала?

…

Упс!

Кажется, котелок у меня совсем не варит. Старею что ли? В последнее время память ни к чёрту — я всё это время называл служанку по фамилии и так к этому привык, что напрочь позабыл её имя. Как-то даже стыдно: живёшь с человеком в одном доме, другой прислуги нет, а ты даже имени не помнишь. И ведь если бы не Айка, я бы об этом даже не задумался.

А ведь когда мы только познакомились, я называл её Минори. Верно ведь? Да что такое у меня с головой? Точно с ума схожу.

— Тогда мы тоже пойдём, — Мана потянула Акиру за руку, заставляя его встать. — Кое-кто и так слишком часто пользуется гостеприимством дома Кикучи. Что, Акира, думаешь, я не знаю, где ты наедаешься сладостями?

— Да ничего подобного! — буркнул мальчик и принялся выдираться из хватки сестры.

Но мой скептический взгляд на это театральное отрицание выдал его с потрохами.

Мана утащила Акиру, который (как и любой другой ребёнок) не хотел возвращаться домой. Айка же ещё минут десять звучно подгоняла Йоши:

— Ну кто ж так моет?

— А ещё медленнее нельзя?

— Ты что, тряпку в руках никогда не держал?

— Вырастила криворукого на свою голову!

Эти нехитрые выкрики заставили младшего Фукаву спешно закончить уборку. Тогда их маленькое семейство и откланялось. Стоило мне закрыть за ними дверь, как я выдохнул с заметным облечением. Наконец-то вокруг не мельтешат люди! И без того уже голова гудит.

— Господин, вы в порядке? — Хара заметила, что я стою, прислонившись лбом к двери, уже секунд десять, и, судя по её взгляду, успела забить тревогу. — Давайте я вызову врача! И мы даже не доехали на обследование… Давайте я запишу вас на другой день!

Быстро же в этой маленькой головке крутятся мысли — только дашь себе немного отдохнуть, как она уже тут как тут.

— Всё нормально. Наверное, просто нужно отоспаться, — отмахнулся я. Вот он, мой старый стиль жизни: медицина была так плоха, что ты не ищешь лекаря до последнего. Это самое «последнее», это когда магия уже не помогает, а стоять на ногах невмоготу.

Хара… Минори покачала головой.

— Вы уверены?

— Конечно. Видишь, я же всё ещё стою.

Ну что? Это тоже аргумент!

— О чём вы тут говорите? — вдруг вклинился Роберт, высунувший нос из своей новой комнаты — на его плечи как раз легла задача расправить для себя один из этих забавных напольных матрасов. Как я рад, что в моей комнате есть нормальная кровать — я на полу не спал со времён магической башни. Я ещё тогда думал, чего это у меня так болит спина?

А нечего засыпать, скрючившись в три погибели и прислонившись спиной к книжному шкафу. Ума у меня, конечно…

Я что ли виноват, что изучение магии мне было куда важнее сна? Да и кровати у нас были обычными кучами сена — всёубранство башни было богатым, а живущих в ней комфортом обделяли. Так сказать, чтобы проверить тягу к знаниям. Что важнее, древние книги или шёлковые подушки?

— Ничего особенного, — покачал головой я, замечая заинтересованный взгляд Минори. Должно быть, она и понятия не имела, что я знаю французский. Точнее, что Сабуро его знает. Он и в английском полный ноль, куда уж ему?

— Ты такой неразговорчивый, — фыркнул Роберт и спросил в лоб: — Когда ужин?

Ну правда, встречу ли я хоть одного человека, у которого есть чувство такта?

Я повернулся к Минори, заведующей кухней. Всё потому что она служанка, я отвратительный повар, а Роберт — наш новоявленный иждивенец. Кому ещё выпадет эта нелёгкая задача?

— Он спрашивает, когда ужин, — сказал я, указав на Роберта.

— А! — забавно выдавила девушка со своей неизменной привычкой издавать странные звуки, казалось, без особого смысла. Затем она ответила на чистом английском: — Я сейчас же приступлю к готовке!

Да, в такие моменты я и правда чувствую себя неполноценным. Выделить что ли немного времени на изучение этого языка, который знают все, кроме меня? Да, отличная мысль. Но сначала проспаться — мозг едва работает, да и сам я как будто с похмелья. Что ж это за состояние такое? С каждой минутой всё хуже и хуже.

Добравшись до своей комнаты, я плюхнулся в постель. Пара белых таблеток, выданных Минори полчаса назад, совсем не помогла — по крайней мере, лучше мне точно не стало.

Я снова ощупал лоб и шею. Кожа горит. И когда я успел заболеть? Нет, на лихорадку не похоже — по крайней мере, не с этим диким бурлением энергии внутри. Как только я сосредоточился на своём маленьком усике энергии, то понял, что он превратился в реку, вышедшую из берегов.

Как обычно, Мёбиус, как обычно — ни одной спокойной минутки! И что какую духовную болячку я мог подхватить, а? Надеюсь, меня это не убьёт. Я только начал привыкать к новому телу!

Эй, с чего ты взял, что тебе позволено умирать?

У тебя есть задача.

Желание.

Желание, желание, желание, желаниежеланиежеланиежеланиежеланиежелание…

Перед глазами пелена. Холодно, но на руках что-то горячее. Я что-то рисую на полу. Больно. Страшно. Когда это закончится? Почему я так хочу умереть?

Мне надоело.

Я так всех ненавижу.

Я хочу умереть.

Я хочу сдохнуть.

Сдохнуть, сдохнуть, сдохнуть…

Почему так больно?

В венах бурлит злость и обида. Кто-то оскорбил меня? Кто-то меня смертельно обидел?

Ненавижу, как же я их ненавижу.

Как же мне за них стыдно!

Всё должно быть иначе! Основатель семьи не стал бы это терпеть!

Перед глазами промелькнуло лицо Таро, жестокого и насмехающегося. Затем я вдруг понял, что моё тело маленькое, совсем крохотное. Оно ощущается слабым и беспомощным, и у меня даже не получается нормально дышать — может, кто-то другой и не услышал бы эти хрипы, но я отчетливо чувствую их при каждом вдохе.

— Маленький ублюдок, — цыкает голос отца за дверью. — Лучше бы она от него избавилась. Сколько бы жён я не завел, ни одна из них и в половину не так красива, как его мать. На кой чёрт мне ребёнок? Теперь я даже не могу снова взять её! А ведь она всегда так смешно кричала.

— Ну-ну, дорогой, у тебя же есть я, зачем тебе эта мёртвая сучка из дома Минами? Её уже давным-давно нет… зато у тебя есть я.

— Брысь! — сплюнул Орочи. — Ещё будет какая-то баба мне указывать. Чёрт, заберу их вторую дочь, когда она созреет — не считая цвета волос, они на одно лицо!

Я зажмурился. Затем открыл глаза. Всё изменилось — это был я, Мёбиус, обычный деревенский мальчик, сидящий на деревянной скамье на нашей маленькой кухоньке. Мама, как обычно бледная, со слегка желтоватой кожей, одетая в своё привычное серое платье из грубой ткани, склонилась передо мной, тщательно промывая моё разбитое колено тряпкой с водой.

Сколько мне лет, всего шесть? Какое беззаботное время.

— Ну как же ты так, — покачала головой она. — А если опять штаны порвёшь, глупый ты мальчишка, кто будет их зашивать? Денег на тебя не запасёшься — ещё и растёшь и растёшь, маленький сорняк.

Мама не была грубой — скорее, она просто ворчала от недовольства. Конечно, ведь ещё вчера ей пришлось пришивать к моей штанине заплатку.

Я растянул губы в яркой ребяческой улыбке и потянул руку, чтобы поправить прядь тонких, ломких волос, выбившихся из маминой причёски. Но не успел я до неё дотянуться, как понял, что стою на возвышении и напряжённо оглядываю долину. Холодно — на мне только дешёвая тёмная мантия с гербом страны да тонкая одежда. Снабжение у нас не очень. А магам и вовсе будто ничего не надо — мы же стоим в стороне и колдуем, куда ж нам нормальная форма?

— Идут, — прошептал чей-то голос — голос человека, которого мне уже и не вспомнить.

Я прищурился. Впереди виднелись тёмные человеческие силуэты. Где-то батальон, но вполне возможно, что я просто не вижу их всех.

Впрочем, мне не приказывали думать. Напротив, так и сказали: «Увидел — тут же стреляй».

Я открыл рот и начал монотонно зачитывать заклинание, вытягивая магию из своего резерва. Он был почти истощён, но для этого удара должно быть достаточно — в конце концов, моей магии всегда было поразительно много.

Ярко-красный шар начал формироваться в воздухе. Он рос, становился больше и освещал всё больше пространства — должно быть, его вот-вот заметят на той стороне. Впрочем, уйти они уже не успеют.

Вспышка. Шар стремительно понёсся в нужном направлении, так быстро, что походил на мелькнувшую алую линию.

Взрыв.

Я открыл глаза, лихорадочно хватая ртом воздух. Что за чёрт?

«Посплю и станет легче,» — думал я.

«Ничего страшного не случится,» — думал я.

Ага, конечно! А это что ещё за странный сон был, а?

Отдышавшись, я понял, что у меня на лбу что-то мокрое и холодное. Хотел поднять руку, чтобы проверить, но ужасная слабость не позволяла — сначала нужно было окончательно проснуться и прийти в себя.

Но прийти себя в моём доме — надежда сильная и пустая. Потому что уже через пару секунд мне на живот приземлился огромный тяжёлый снаряд, я со стороны двери послышался вскрик Роберта:

— Нет, Эклер, что ты делаешь?!

О, так у него тоже есть своё мнение насчёт имени этого пушистого дьявола.

Я думал, что на этот раз всё-таки помру. Кота я не просто так зову Жирдяй — его и за шкирку-то поднимать тяжело, и ходит он из-за своих размеров исключительно переваливаясь. Правда, как он умудряется запрыгнуть и сесть на забор в особенно солнечные дни, ума не приложу — как ни посмотри, провернуть такое совершенно невозможно.

Живот ужасно болел от удара, и меня чуть не вырвало, но я мужественно сдержался — не настал тот день, когда я погибну от лапы этой блохастой твари. Зато от шока мне наконец хватило сил приподняться и попытаться ударить тут же ускакавшего кота, а потом подхватить мокрую тряпку, скатившуюся со лба на глаза.

— Что происходит? — выдавил я. — Откуда эта тряпка?

Затем я понял, что и одежда на мне не та же, что раньше. Я поднял гудящую голову и посмотрел на Роберта с немым вопросом. Тот явно понял, о чём я подумал в последнюю очередь, ухмыльнулся и протянул:

— О-о-о, ты думаешь милая мисс Хара переодела тебя, пока ты спишь? Думаешь, она снимала с тебя одежду своими тонкими пальчиками? — протянул он. — Нет, обломись, это я сменил тебе рубашку.

Неужели всё парни помоложе только об этом и думают, или мне просто кажется? Я фыркнул, игнорируя ужасный ответ Роберта, и повторил:

— Скажи мне, что случилось?

— Ладно, — пожал плечами он. — Ты не спустился к ужину, мисс Хара разволновалась и пошла тебя проверить, а у тебя лихорадка. Знаешь, как давно это было? Позавчера вечером. Долго же ты провалялся. А тебе даже лекарства сейчас нельзя. Вот и терпи это даже без жаропонижающего.

— Это? Что — это? — не понял я.

— Как же тебе повезло, что ты привёл меня в свой дом, — гордо отозвался Роберт. — У тебя перенасыщение энергией. У меня такое было лет в восемь. Сначала она каким-то образом накапливается внутри и не находит выход, напрягая тело, которое не может к ней приспособиться. Потом она выплёскивается и растекается повсюду. Перенасыщение — вообще вещь хаотичная, ничем не лечится. Остаётся только лежать и ждать, когда энергия усвоится сама. У меня так было, когда я пытался совершенствоваться и переусердствовал — для меня было слишком, ну… много.

В самом деле? Похоже на магическую лихорадку — правда, сам я с ней никогда не лежал. Если маг с маленьким резервом поглотит магию из какого-нибудь артефакта, но её будет слишком много, он будет болен, пока опытные волшебники не помогут избавиться от лишнего. Или пока он не умрёт от перенапряжения. У меня-то резерв был огромный: ни в одном артефакте не вместилось бы достаточно магии, чтобы заставить меня свалиться с лихорадкой.

Только вот я не помню, чтобы переусердствовал или поглощал энергию. Я даже не налегал на медитации — мне пришлось погрузиться в теорию совершенствования и поглощение информации об этом мире, и я решил сосредоточиться на получении знаний.

Правда, тогда-то я и столкнулся с тем, что запоминать что-то новое стало тяжелее, чем когда-либо. Как будто мозг Сабуро выплёвывает почти всё, что я пытаюсь вместить. Связано ли это с тем, что я — другая душа с другим набором воспоминаний, и мозг Сабуро просто перегружен. Стоит как-нибудь решить эту проблему.

Как только я смогу встать.

— Что, плохо? — сочувствующе спросил Роберт. — Да, мне тоже было хреново. Сестра вообще думала, что я помру. Правда, когда я уже поправился, она нашла буклетик с техникой, которую я использовал, у меня под матрасом. Сестра всегда была умная… мне тогда так досталось, что я неделю сидеть не мог.

— Перестань трещать, — выдавил я сквозь зубы. Роберт — человек ужасно болтливый, а моей больной голове это на пользу не идёт. — Мне нужна вода…

— Ой! — отозвался Роберт. — Ты же всё это время не пил! Сейчас-сейчас.

Затем он кинулся на Жирдяя, притаившегося на моём столе, и схватил его, вызвав поток недовольного мяуканья. Сунув его под мышку, юноша выбежал из комнаты и, судя по звукам, принялся звать Минори.

Совсем скоро девушка бесшумно вошла в мою комнату, держа в руках поднос с графином и стаканом. Она выглядела уставшей: косы сегодня какие-то растрёпанные, и привычного блеска на губах нет. Тёмное платье было слегка помятым, а на фартуке красовалась пара пятен. Как странно — она всегда меняет фартуки, стоит ей только разочек капнуть на один из них.

Поднос опустился на стол, и Минори быстрыми, точными движениями налила немного воды, прежде чем вложить стакан в мои руки.

Счастье-то какое, тут и правда есть хоть один нормальный человек.

Глава 25

— Как вы себя чувствуете, господин? — спросила служанка, убирая посуду. После воды она заставила меня съесть пресную кашу, и не сказать, что я был недоволен — после того как не ел столько времени, что угодно покажется пищей богов.

— Жить буду, — отозвался я. — Но что-то мне подсказывает, что лучше пока не вставать.

— И правильно, — согласно кивнула Минори. Затем она потянулась к плавающей в тазу тряпке, отжала её и принялась расправлять, чтобы снова поместить мне на лоб.

Тогда-то я и ударил:

— Почему этот гадкий кот до сих пор в нашем доме?

Девушка застыла. Затем вздрогнула, густо покраснела и глянула на меня исподлобья.

— Простите, — выдавила она. — Ну… как я его выгоню? Он голодный, мяукает под окнами, скребётся…

Чёртова жирная тварь умеет манипулировать сердобольными молодыми девушками. Нечего сказать, этот кот мастер своего дела.

— Выкинь его наконец! С чего бы ему быть голодным? Он точно не только у нас наедается.

— Но… господин… — служанка всхлипнула. — Он же т-такой х-хороший!

Да в каком месте он хороший?!

О нет. Не-ет. Ну почему она так на меня смотрит? Глупое молодое тело, опять я не тем местом думаю. Ладно! Ладно, эта битва за Жирдяем! Хочет кота — будет ей кот, только не надо плакать у меня над кроватью.

— Делай что хочешь, — я откинулся на подушку. — Ну всё, не надо сидеть над душой, мне уже лучше.

Конечно, не намного, но ведь это тоже результат.

Хара послушная, когда у неё нет очередного неожиданного повода упрямиться. Она схватила поднос с посудой и ушла, напоследок закрыв дверь, и наконец я остался один в тишине.

Итак. Что за хрень?

Ладно, не стоит так туманно выражаться. Скорее, что со мной не так? Ни секунды продыху — то что-то происходит снаружи, то прямо внутри меня. Мозг вообще не варит, память ни к чёрту, да ещё и какое-то энергетическое перенасыщение… И к чему был тот странный сон? Он приснился мне просто так, из-за ненужных переживаний, или он правда имел какой-то смысл?

Вдох. Выдох. Для начала нужно успокоиться.

Те образы… Может ли бы так, что именно Сабуро сделал все эти рисунки и призвал меня? Я и раньше так думал, а теперь лишь стал увереннее в своей догадке. Проблема лишь в том, что это могла быть и фантазия моего уставшего и уверенного в этом предположении мозга.

Правда или иллюзия? Что произошло в тот день на самом деле? Как я могу это узнать?

Что мне делать, чёрт возьми?

«Эй, привет, голоса в голове! — подумал я. — Отзовитесь!»

И… ничего.

Значит, бесить меня мы можем, а как нужны, так сразу их нет? Ну конечно, так я и поверил — что это тогда за железка на моей шее? Ошейник-то никуда не делся!

Ну что, кто-нибудь собирается отзываться, или мне пойти убить себя?

Тебе нельзя умирать.

Глупый человек.

Желание.

Исполни желание.

Быстро же я в джинна переквалифицировался. Ну, теперь они хотя бы отозвались — уже достижение.

«А конкретно вы чего хотите? — попробовал я. — Желание то, желаниё се. Вы вообще кто такие и откуда у меня в голове взялись»

Желание.

Желание.

Ты должен исполнить желание.

Восстанови клан Кикучи.

Вот твоя задача.

Желание.

Желание, желание, желание, желание, желаниежеланиежелание…

Ну что, опять?! Я поморщился от головной боли. Ни к чему это не приведёт — болтают, как заведённые. Ещё недавно даже умудрились ответить, но умственные способности у них явно скачут. Что-то мне подсказывает, что голоса и ошейник — скорее инструмент. А вот для чего он нужен — тот ещё вопрос.

С другой стороны, если Сабуро сделал это сам, то единственный свидетель мёртв. Или нет? Мальчик был затворником, не совершенствовался, к каким-либо артефактам (точно, тут же их нет!) или тайным писаниям доступа не имел. Где бы он взял ритуал? Нет, должен быть ещё один свидетель. Где ж я теперь его достану?

Ладно, с моим маленьким сумасшествием не прокатило. Погрузиться в медитацию? Проблема в том, что с техниками по руководствам воспоминания не приходили — работал исключительно метод Гоу Ли, но он отключает меня на столько времени, что я просто-напросто опасался его использовать. А сейчас и подавно — валяюсь в лихорадке, как можно уйти в себя на несколько суток? Минори и Роберт точно будут протестовать, а если не скажу, ещё решат, что мне срочно нужна эта «скорая помощь» и «реанимация».

Кто знает, что из себя эта «реанимация» представляет.

Чёрт. Я и забыл, что и энергия у меня сейчас… малость шалит. Что-то мне подсказывает, что медитация в таком состоянии не сочетается со здравым смыслом и желанием жить. Значит, мне нужно как можно быстрее поборот болезнь. И вот незадача — лечения нет, и в этом я Роберту точно верю. Потому что даже если бы я этого не делал, мои шансы найти врача, который сможет мне помочь, вряд ли превышают полный ноль. Всё это — блажь для богатых борцов с демонами. Я на такого похож?

Вот и я думаю, что нет. Эх, вернуться бы в поместье Кикучи и обратиться их штатному врачу… да только туда мне дороги нет. А если бы его было можно выписать, чересчур трясущаяся надо мной Минори наверняка бы уже это сделала.

Вот же чёрт. Сколько там времени Роберт с этим валялся? Надеюсь, это будет не слишком долго.

Узнать бы ещё, что со мной случилось. Ничего не предвещало беды, и я уверен, что в то злополучное утро я чувствовал прекрасно. Да, малость головой ударился, и это даже было больше, но энергия не шалила, и жара не было. Что, я не отличу лихорадку от последствия удара головой? Я, человек, который имел славу самого неудачливого студента-мага в своё время? Да не смешите меня.

Я потёр ошейник. Затем поворочался на подушке и попытался успокоиться. Выздоровление… Я так давно не болел! Что ж за тело мне такое попалось: вечно чувствую себя, как будто вот-вот умру, а теперь и вовсе валяюсь в постели. И сколько дней я в этом мире? Признаюсь, не считал, но не так уж и много. Глупый слабый здоровьем инвалид — как Сабуро вообще до своего возраста-то дожил, да ещё и с побоями?

Ладно, нужно думать о выздоровлении. Я закрыл глаза и позволил себе провалиться в очередной беспокойный сон, надеясь, что теперь хотя бы смогу немного отдохнуть.

— Отстань, — отмахнулся я.

Акира упрямо развалился в моей постели, прямо поперёк моих ног, и листал тетрадь, в которую я переписывал переведённую версию руководства по совершенствованию на английском. Ну, до того, как споткнулся о Жирдяя, и всё тут же пошло не так.

Так и знал, что все беды от того кота. Впрочем, речь не о нём.

Акира примчался утром, на следующий день после того, как я очнулся, узнал, что я болен, и клещами вытащил из Минори информацию о том, что это не заразно и заразным быть не может — ну, только если лишний раз не трогать мою кожу, по словам Райана. Как он объяснил, человек в таком состоянии может лишний раз оставить на человеке энергетический след или даже ненароком передать часть, введя кого-то в точно такое же состояние. Даже тонкие слои ткани не подойдут — а вот моё толстое одеяло в самый раз.

Да и для этого мне и самому нужно направить эту самую энергию, и пока я этого не делаю, Акира в полной безопасности. А зря. Лучше бы кто-нибудь наплёл ему, что у меня холера. Скачет туда-сюда, как кузнечик, донимает меня, и никуда от него не деться. Роберту Акира нравился — нашёл брата по духу, чёрт их дери. А Минори… слишком юркий пацан для неё.

Да и что-то мне подсказывает, что любимчик в этом доме точно не я. Даже обидно как-то — эй, это же мой дом!

И теперь Акира бессовестно валялся рядом, а я даже не мог сказать, что хочу спать. Хотя бы потому что проспал я и так поразительно долго и минут пятнадцать требовал у Хары хоть что-нибудь почитать, пока она наконец не снабдила меня неким примером местной художественной литературы.

Ну конечно, мне руководства нельзя, а соседскому пацану рыться в моих записях — да пожалуйста. Худшее в том, что мне гордость не позволяет начать упрашивать кого-нибудь его увести. Ненавижу быть настолько беспомощным.

Меня вовсе не напрягает раздражающий ребёнок. Конечно, нет. С чего вы взяли?

— Ну а это что значит? — Акира в очередной раз ткнул тетрадью мне в лицо и указал на конкретную строчку. — Ты пишешь как курица лапой! Как будто ручку никогда в руках не держал!

Да ну ещё бы. Я фыркнул: всю жизнь писал на своём языке, а тут какие-то иероглифы. Повезло хоть, что мне хватает памяти Сабуро, чтобы писать и читать. Правда, иногда я и в ступор впадаю: вижу символ, а что он значит…

В голове этот… чёрный шум. Чёрный же? Или серый? Стоп-стоп-стоп, это у меня опять мозг шалит, или я правда не запомнил?

— Ты чего опять завис? — Акира снова потряс тетрадью. — Ты такой скучный! Я бы не приходил, если бы Хара не давала мне сладости.

Какая честность.

— Ну так и не приходи, — отозвался я. — И вообще, не маленький, сам разбирайся. Кто виноват, что ты так мало иероглифов знаешь? И вообще, я разве разрешал это читать?

Акира пожал плечами.

— Я думал, это какой-нибудь личный дневник, — безмятежно и безо всякого стыда сказал он. — Сестра пишет в таком всякие смешные вещи.

Моя бровь приподнялась дугой.

— Да? Так я могу сказать Мане, что ты читаешь её дневник, и ты будешь заперт в своей комнате до конца своих дней?

— А если я намекну, что рассказывал тебе о содержимом, она и на тебя не посмотрит, — ехидно заметил наглый мальчишка.

Я пожал плечами. Мне-то что? Пусть Фукаве так угрожает — для меня Мана просто наиболее приятная соседка. Хотя, она делит это место со своим отцом — его я видел ровно один раз, и с тех пор он меня не беспокоил. Вот, что называется идеальным соседством.

— Я же говорил, что ты скучный, — пробурчал Акира и снова перелез на мои ноги. Кажется, удар коленкой по животу был намеренным.

Терпи, Мёбиус, терпи. Ты был учителем! Разве тебя может сломить один мальчонка?

— Если я такой скучный, чего ты меня донимаешь? Вот и займись чем-нибудь повеселее. Я же не клоун, чтобы тебя развлекать.

— Ну тебя, — махнул рукой Акира. — А может к тебе без меня вообще никто ходить не будет.

— Ну спасибо за заботу, — саркастично ответил я.

— Всегда пожалуйста.

Ладно, и чёрт с ним. Может, лет через десять он окажется отличным вложением. Где ещё я найду талантливого ребёнка, который прибежит ко мне сам?

— Так ты узнал, что значит медитировать? — спросил я, вспомнив наш последний разговор об оммёдзи.

— Я узнал, что это скучно, — фыркнул Акира.

— Если хочешь веселья, иди попроси Роберта рассказать тебе что-нибудь поучительное. С перенасыщением энергией в восемь… да, у него точно будет для тебя пара историй.

— А у тебя?

— А у меня скучная, ничем не примечательная и просто отвратительная жизнь, — отрезал я.

Акира быстр понял, что пока я прикован к постели, донимать меня скучно. Поймать не пытаюсь, зарядить по голове тоже, да ещё и вялый и чаще игнорирую его, чем бешусь. С детьми, в общем-то, так и надо: хотят тебя выбесить, а ты стойко это игнорируй. Отсутствие реакции убьёт какой-либо интерес — студенты даже кнопки на стул перестают класть.

Хотя, сдерживаться, чтобы не накричать на месте, было тяжело.

Пример местной художественной литературы оказался любовным романом, которому пришлось остаться на тумбе, как только я просёк, что подсунули мне что-то не то. Если подумать, что ещё могла дать Минори? У нас в доме-то из книг только руководства по совершенствованию, те странные чёрно-белые книжки с картинками и… видимо что-то из её собственного арсенала.

К середине дня она сжалилась и принесла что-то другое: пару новеньких новостных журналов из этой красивой блестящей бумаги, газету и — признать стыдно, — детскую энциклопедию про Оясиму.

Так большими буквами на обложке и написано.

Я глянул на Минори с немым вопросом. Та пожала плечами.

— Ну вы же говорили, что у вас амнезия, вот я и подумала…

— Ладно, — выдохнул я. Наверное, меня просто смущает слово «детская». И вообще, грех жаловаться. У меня в своё время вообще никаких энциклопедий не было.

По крайней мере, никто, кроме Минори, не узнает, что я это читал.

Книга оказалось очень простой, но это было именно то, что было мне нужно, чтобы иметь какое-то общее представление о стране, не читая десятки интернет-страниц. Простенький сбор фактов, которые знает каждый житель: вот это наши острова, вот это наши горы и достопримечательности, а вот это самые известные вещи… сельское хозяйство, технологии (мой мозг до сих пор едва воспринимает возможность создания всех этих машин и роботов), культура…

Как я и был уверен раньше, Оясима для меня… довольно странная.

Как и любая другая вещь, предназначенная для кого-то лет на десять младше моего нынешнего тела, энциклопедия быстро закончилась, и я с облегчением её отложил. Затем принялся за новостное издание с необычной бумагой. До сих пор удивляюсь: яркая, цветная, на ощупь приятная. Как они её изготавливают?

В другом мире всё такое новое. Я даже будто заново помолодел и всему удивляюсь.

Первая же страница встретила меня заголовками о том, где и какую «звезду» видели на этой неделе.

Я закрыл журнал. Мне точно нужно это читать? Бесполезная штука! Перелистнув на середину, я попробовал ещё раз. Это ещё что? Тест «Насколько ты совместима со своим парнем»?

Какого чёрта, Минори?! Я почти уверен, что эта вещь точно предназначена не мне!

— Минори! — громко позвал я. — Можешь подойти?

Как и ожидалось, она примчалась за несколько секунд, покрасневшая и удивлённая. То ли от того, что я назвал её по имени, то ли от того, что вообще позвал.

— Ч-что случилось?

Я потряс журналом в руке.

— Мне кажется, я не вхожу в целевую аудиторию вот этого. Может, ты его возьмёшь?

Служанка приблизилась, чтобы взглянуть, и тут же побагровела. Конечно — страница этого глупого теста так и осталась открытой, так и «крича» своим ярко-розовым заголовком, напечатанном большими буквами. Минори тут же выхватила журнал и, побагровев от смущения, прижала его к груди.

— П-простите! Я не знала, что он попадёт к вам, извините! Я с-совсем забыла, что он был в стопке!

Так она и правда брала его себе. Я даже чувствую капельку облегчения.

— Ничего, но лучше будь внимательнее, — пожал плечами я.

И после того, как Минори убежала, неожиданно громко хлопнув дверью, ничего интересного не происходило. Как же скучно быть больным. Я полистал новости: самым занятным было недавнее крушение самолёта (ух ты, железная птица для перевозки людей! Чего только люди не придумают) из-за бедствия где-то в море у берегов САСШ. Правда, жителям прибрежного городка всё равно не повезло: одним самолётом бедствие, конечно же, не наелось, поэтому вскоре накинулось и на них.

Целых два разворота описывали происшествие. Как оказалось, то ли район был труднодоступным, то ли борцов с демонами не хватило — помощь не приходила почти шесть часов.

Какая безответственность! Чтобы в мире, где есть невероятно удобный и быстрый транспорт и мгновенная передача информации, бедствию позволили стереть с лица целый город? Что-то напрягают меня эти САСШ — то система совершенствования у них странная, то требования идиотские, то безопасностью людей пренебрегают. Просто так, или это имеет какой-то смысл, которого я не вижу?

Вопросов много. Ответов нет. Разбираться во всём этом тоже нет желания.

Только вот о моих желаниях никто и не спрашивал.

Вдруг я вспомнил о записке Шуджо, так и оставшейся в кармане брюк. Пришлось снова звать Минори, чтобы уткнуться носом в телефон в попытке написать новое сообщение.

В конце концов, деньги — вещь нужная. Без них никак не обойтись. Даже если это не золото и серебро, а какие-то бумажки с рисунками.

Уже введя номер, я застыл, глядя на пустое место для сообщения. Пришлось снова звать Минори. Как тут вообще деньги отправляют, ну не конвоем же с сундуками?

Глава 26

Мне ещё предстояло выяснить, почему я свалился с болезнью, но понадобилось ещё четыре дня, чтобы я окончательно встал на ноги. Четыре скучных, тянущихся, как бесконечность, дня. Сначала я радовался возможности отоспаться, но быстро понял, что плюсов в постельном режиме нет — одни минусы.

И наглая морда Жирдяя, смотрящая из коридора по ночам и сверкающая своими яркими глазищами, входила в их счёт. Стоило только кому-нибудь забыть захлопнуть дверь, он тут же прибегал, скрёб уголок лапой, и делал это долго и упорно, как будто в этом и еть весь смысл его жизни. Конечно, не в самом процессе открывания двери — в попытке довести меня до белого каления.

Скрёб и скрёб, пока дверь не приоткроется. Если не получалось, прыгал на дверную ручку и висел на ней, яростно мяукая. Независимо от того, занимало это одну минуту или десять, он открывал дверь, прохаживался по комнате с важным видом и пару раз начинал скидывать мои вещи. Потом будто бы уходил — но стоило мне решить, что на сегодня котяры достаточно, он тут же возвращался, садился в коридоре и пялился своими огромными глазами-фонарями.

Честное слово, иногда эту животину хочется прибить. Прописался тут, понравился Минори, жрёт на халяву и наслаждается всеобщим вниманием. Каков наглец!

А Роберт? Чешет его жирное пузо и ласково говорит: «Эклер-Эклер, какой ты хороший мальчик».

Где ж он тут хорошего мальчика увидел? Интересно, а я не забыл сказать ему, что это не мой кот, а наглый приживалка с улицы?

В любом случае, уже через четыре дня я был на ногах. Первым делом я проверил энергию — она текла размеренным потоком, и, казалось, нить-проводник стала куда больше и длиннее, обвиваясь вокруг моего сердца. Несомненно, это хороший знак, но я никак не могу взять в толк, что именно заставило её так разрастись. Казалось, теперь её стало больше, чем у Акиры — а для меня это что-то да значило.

Первое, что я сделал — сообщил Минори и Роберту, что я собираюсь запереться в своей комнате на следующие пару дней. Попытка меня отговорить была довольно вялой: перенасыщение энергией уже прошло, чувствовал себя я прекрасно, а никакого запрета медитировать после лихорадки нет. Ладно бы энергия бурлила или ещё какие симптомы остались — у меня ничего такого не наблюдалось.

Конечно, Минори была недовольна — она выглядела недовольной каждый раз, когда я делал что-то, что может заставить её беспокоиться. Я бы подумал, что в этом мире слуг забивают палками до смерти, когда с хозяевами что-то случается, но уже давно это проверил — нет, ничего подобного. Похоже, несмотря на то, что Хару тоже «сослали» в глушь, она работала на совесть и заботилась обо мне, как будто я не принёс ей одни проблемы.

Впрочем, я быстро переубедил служанку, дал наказ и дальше заставлять Фукаву горбатиться по поводу и без и ушёл. Ну, не далеко — во внутренний дворик, местечко закрытое и тесное, но идеально подходящее для медитации. Как говорил Гоу Ли, делать это лучше на улице, а желательно сидя на голой земле. Так энергия человека сливается с энергией окружающего мира, и результат от такой медитации будет куда лучше. Это не считая очищающего разум эффекта.

А мне очень нужно очистить разум, если вы понимаете, о чём я.

Я отыскал место почище да посвободнее и с опаской глянул на облачное небо. Прогноз погоды (и как местные без магов-провидцев определяют погоду?) обещал отсутствие дождя, но любая возможность попасть под дождь после лихорадки малость меня беспокоила. Успокаивало только то, что есть Роберт и Минори, всегда готовые меня растрясти — в прошлый раз служанка сидела рядом со мной с зонтом, но что-то мне подсказывает, что это лишняя жертвенность, о чём я и сообщил ей заранее. Да и дело не только в воде — всего лишь находясь в этом теле, я чувствую, какое оно слабое. Замёрзнув, наверняка снова свалюсь.

Так что лучше бы им меня разбудить, даже если это обнулит весь прогресс.

Поэтому я и надеюсь на этот прогноз погоды — лучше бы меня ничего не отвлекало.

Ну всё, хватит уже думать! Я мотнул головой, прогоняя лишние мысли, и сел в позу лотоса, закрыв глаза. Пришлось приложить усилие, чтобы заставить бешено стучащее сердце успокоиться. Я с самого начала замечал, что иногда пульс зашкаливает, или руки мелко трясутся, но упорно это игнорировал. Думал, стресс от смерти. Но что-то мне подсказывает, что эта трясучка мне досталась от Сабуро — видал я пару человек с такой же бедой, тоже нервные и слабые здоровьем. Интересно, здесь такое лечат? Лучше бы лечили — гляньте на меня, боец с трясущимися руками.

Чёрт возьми! Опять много думаю. Самая большая проблема в попытках медитировать — невозможность взять и очистить разум по щелчку пальцев.

Я глубоко вдохнул. Потом медленно выдохнул, концентрируясь на обвивающейся вокруг сердца энергетической нити. Будь она толще, походила бы на поймавшую крупную добычу змею — впрочем, она до сих пор была едва тоньше нескольких волосков, собранных вместе, или какой-нибудь маленькой-маленькой проволоки. Это не мешало ей быть длинной и сиять золотом — нить так и кричала о своей светлой природе, что не могло меня не веселить.

Не то чтобы я профи в светлой магии — в моё время в моде было кое-что другое.

Спокойствие. Единение с энергией. Только я и энергия. Ни о чём не думать… только о том, что мне нужна память Сабуро. Если бы я мог проникнуть прямо в его разум…

Я открыл глаза в совершенно пустом сером пространстве. Под ногами было что-то вязкое и холодное, будто я стоял в луже странной липкой грязи. Не было ничего: ни земли, ни неба, только сплошная пустота, посреди которой был один лишь я.

Моргнув в замешательстве, я огляделся. Странное место, но ещё страннее то, что моё тело было полупрозрачным, скорее призрачным. А ещё привычным: теперь я не маленький хлипкий Сабуро с его ростом едва за сто шестьдесят пять. Это моё тело, родное и привычное. Широкие плечи, длинные ноги, морщинки на руках, выдающие возраст… и голые ноги, которые виднелись из-под грязно белого савана. Это мой мысленный образ, или меня уже похоронили?

Получилось ли у меня проникнуть в разум Сабуро? Я медленно покрутился на месте, прямо в этой вязкой жидкости, когда наткнулся на надгробие, стоявшее прямо у меня за спиной. В оясимском стиле, оно было довольно лаконичным и почему-то треснувшим. под ним, на совсем маленьком, низком постаменте, была пара зажжённых ароматических палочек и одинокая красная гвоздика.

Надпись на надгробии гласила:

Кикучи Сабуро

Причина смерти: самоубийство

Да поняли уже, что самоубийство. Так я всё-таки в его пространстве? Это объясняет, почему всё такое… мёртвое.

Я присел перед надгробием и, совершенно игнорируя все понятия об уважении к мёртвым, постучал по нему костяшками пальцев.

— Эй, привет? Сабуро, ты меня слышишь?

Ответа не было. Не могла же его душа быть уничтожена? Нет, тогда бы я здесь не оказался — нельзя попасть в место, которого не существует. Если есть разум, значит и душа, которой он принадлежит, где-то дрейфует. Впрочем, пока что это лишь моя теория. Не то чтобы я часто бываю… в таких местах.

Пришлось постучать снова — ну а как ещё мне его позвать?

— Эй, Сабуро, выползай! Ты нужен мне прямо сейчас, понимаешь?

Вдруг из-за надгробия показалась сравнительно небольшая призрачная голова. Сабуро — напуганный, с широко раскрытыми от страха глазами и окровавленным лицом, смотрел на меня, не мигая, секунду или две, прежде чем снова спрятаться.

Я вздохнул. Будет сложно что-то из него вытащить.

— Ну чего ты прячешься? Я же свой. Даже тело у нас одно, чего меня бояться?

— Я не мёртв! — вдруг Сабуро выскочил из-за надгробия и попытался схватить меня за грудки, но призрачные руки прошли сквозь такого же призрачного меня. Вот незадача — никаких шансов дотронуться друг до друга мы не имеем. Удивительно, что я вообще смог постучать по гробу. — Я не мёртв, я не мёртв, я не мёртв! Я жив, слышишь?! Я жив!

— Да, отрицание, одна из ступеней принятия, — кивнул я. Впрочем, над Сабуро я не насмехался и допрашивать его не намерен. Душа — штука не предсказуемая, а у самоубийцы и подавно. Лучше бы мне его не нервировать. — Я понимаю, ты не мёртв, но…

— Я жив! — взревел мальчишка. — Ты ничего не понимаешь! Никто ничего не понимает! Все хотят, чтобы я умер, но я жив!

И какой тут отдых после смерти? Кто-то и в истерику умудряется впасть.

Я медленно кивнул.

— Конечно. Я тебе верю, — на самом деле, не особо, но ему об этом лучше не знать. — Я здесь, чтобы тебе помочь. Теперь я живу в твоём теле. Ты же хочешь вернуться обратно? Тогда ты должен со мной поговорить. Давай поможем друг другу, Сабуро.

Душа мальчишки глянула на меня с недоверием, но вскоре он снова разразился рёвом. Затем плюхнулся на землю — на то, что можно было ей назвать, — и принялся кататься по ней, истерично стуча и размахивая руками и ногами.

— Я жив, я жив, я жив! Я хочу домой! Я устал! Мне страшно! Верни всё! — надрывался он. Интересно, душа может сорвать голос? Потому что он уже к этому близок. — Ненавижу! Ненавижу, всех ненавижу!

Какой он непостоянный. То всех ненавидит, то хочет домой. Странный, очень странный мальчик. Был ли он психически больным, или это всё влияние смерти?

…или чего-то ещё, что ей предшествовало?

— Сабуро, я хочу тебе помочь, — снова сказал я. — Расскажи мне, что случилось, когда ты… прежде чем ты сюда попал.

В ответ на это Сабуро всхлипнул.

— Я никогда не умирал!

Он меня вообще слышал?

— Ну же, просто расскажи мне, что случилось, — потребовал я, с той же обманчивой мягкостью, как и во время допросов студентов, напакостивших в магической школе.

Сабуро глянул на меня с сомнением и вдруг приподнялся на локтях. Он подполз ко мне вплотную, снова выпучил глаза и прошептал:

— Дядя… дядя всё знает… дядя всё… — снова принялся повторять он. Будто одна из штучек для записи звуков сломалась, и начала воспроизводить по кругу один и тот же отрывок. — Не хотел… я не знал… я жив… ложь, мне все лгут! Только брат говорил правду — он сказал, что все меня ненавидят! И все ненавидят! И я всех ненавижу!

— Я не ненавижу тебя, — снова солгал я.

Не то чтобы я питал к нему ненависть — особенно учитывая то, что может оказаться, что выдёргивать меня из моего мира было не его идеей. Скорее, я испытываю смесь безразличия и негодования.

А последнее родилось из того, что его тело — одни сплошные минусы, а его душа окончательно свихнулась.

Речь о дяде сбила меня с толку. Уж что я помню о семье Кикучи, так это то, что у Орочи нет ни братьев, ни кузенов. Кто дядя Сабуро? А если их несколько — что, мне отлавливать всех и спрашивать, не подбивали ли они Сабуро на смерть? Да это даже звучит глупо.

Мальчишка замотал головой и уселся, прижимая колени к груди. Он закрыл лицо руками и принялся качаться из стороны в сторону и бездумно повторять:

— Ненавидят, они все меня ненавидят. Все? Все!

Подумав, я вспомнил, что у меня есть козырь — ну, если это можно так назвать. Козырь очень сомнительный, и не факт, что Сабуро вообще понимает, что я говорю.

— А как же Минами Рико?

Как я и надеялся, мальчик тут же поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза. После смерти совсем пропадает привычка моргать, или это его индивидуальная особенность? Со всей этой кровью на лице, руках и рубашке, видок у него тот ещё.

— Тётя? — переспросил он. — Тётя Рико? Где тётя Рико? Она жива? Она в порядке?

Она и правда была его самым близким человеком в поместье Кикучи. Хотя, она даже слишком молода, чтобы быть тётей — кажется, она намного младше матери Сабуро. И ведь ей просто не повезло тоже быть дочерью Минами и иметь лицо, похожее на лицо сестры, погибшей… во время родов? Тот сон ведь не был моей фантазией, да?

Да уж, на её месте кто угодно ненавидел бы Сабуро.

— Тётя Рико… кхм, — я попытался подобрать слова, которые убедят Сабуро со мной поговорить. — Она очень ждёт, когда ты вернёшься.

Очередная ложь. Впрочем, это довольно логичный выход из ситуации: я ни за что бы не сказал этой женщине, что её племянник мёртв, как только очнулся в его же теле, и я не могу сказать Сабуро, что она вообще не знает о том, что мальчишка вылетел из своего тела.

Так сказать, вылетел в небытие.

— Правда? — глупо повторил Сабуро. — Правда-правда? Тётя Рико ждёт? Тетя Рико ждёт, она ждёт…

Да чего он, как попугай?

— Да, — отозвался я, теряя терпение. — Потому ты должен мне всё рассказать. Ты понимаешь?

— Нет! — вдруг Сабуро отскочил от меня, неуклюже поднялся на ноги и указал на меня пальцем. — Ты лжец! Я знаю, что ты мне врёшь! Я знаю, что все только и делают, что мне лгут!

Я вздохнул, насколько позволяло отсутствие потребности дышать… и самого воздуха тоже. Если бы я мог ударить Сабуро, я бы наверняка уже это сделал. Какой ужасный истеричный мальчишка! Такого бы вырубить да подприсмотр врачей и монахов, да что поделаешь — призрак.

Вдруг Сабуро развернулся, лихо — слишком лихо для состояния его тела, но легко для души, — перепрыгнул надгробие и пустился прочь, громко завывая. Да что с ним не так?!

— А ну стоять! — не выдержал и закричал я, пускаясь следом. Только вод выпутаться из грязи не смог — стоило мне попытаться поднять ногу, как я понял, что совсем увяз. Раньше это совсем не ощущалось, но, стоило Сабуро побежать прочь, меня начало стремительно затягивать вглубь этой грязи. Быстро — ни одно болото, ни одни зыбучие пески не смогли бы справиться с целым (пусть и призрачным) телом за такой короткий срок.

— Убирайся, иди прочь! — услышал я напоследок, прежде чем меня окончательно засосало в холодную, липкую и густую грязь.

Я открыл глаза, почувствовав запах гари.

Какие запахи могут быть в грязи? Да и я ожидал, что меня выкинет из медитации, но Сабуро явно не смог меня прогнать — напротив, я увяз в его разуме ещё глубже, оказавшись в одной из его частей — такой же пустой и мёртвой, как и предыдущая.

Я оглядел себя. Всё ещё прозрачный, но на мне не осталось ни капли той дряни, которая меня затянула.

Пространство было довольно пустынным, но сильно отличалось от предыдущего. Это была сухая. выжженная земля, над которой возвышалось тёмно-серое небо. Оглядевшись, я понял, что со всех сторон ничего нет — иди, куда хочешь, разницы никакой.

Что ж, не похоже, что у меня вообще есть какой-то выбор. Я медленно отправился вперёд, надеясь, что хоть куда-нибудь доберусь.

Спустя тридцать минут (или чуть больше — признаю, у меня нет точных внутренних часов) ничего не изменилось. Я сделал скидку на сплошной пустырь и решил идти дальше, только чтобы узнать, что и через несколько часов пейзаж не изменится.

Очень… разочаровывающе, за неимение менее цензурных слов.

Я пнул меленький камешек, валявшийся на земле, и снова зашагал куда-то — лишь бы куда-нибудь попасть. На этот раз менее бодро — не из-за усталости, призрак вряд ли может устать. Но рано или поздно и бесконечная ходьбы надоедает.

Камешек не остановился — вдруг его начало потряхивать на земле, как и ему подобные, очень редкие и маленькие, видневшиеся тут и там. Тогда же и я почувствовал, что земля трясётся и будто вибрирует у меня под ногами.

Ну а это ещё что такое? Неожиданное землетрясение? В голове Сабуро что, не могло быть образов получше?

Послышался странный, грохочущий шум. Я повернулся в его сторону, замечая чёрные дыры в земле. Тут и там она обваливалась, падая в пустоту, и я был готов упасть туда с ней, если не найду выход из этого пространства.

И тут я услышал испуганный детский крик.

Сабуро, ну твою ж налево!

Глава 27

Даже не знаю, о чём я думал, когда без тени сомнения бросился в сторону Сабуро. Стоило мне заметить маленькую фигурку, готовую упасть в пропасть, я вытянул руку в попытке его достать. Необычно маленький — казалось, теперь он не старше десяти, — и замерший от страха, он завизжал, оступился и полетел вниз, широко раскрыв глаза от ужаса.

А потом я полетел за ним.

Разум — нестабильная, странная вещь, в которой едва ли есть какие-то законы. Если пространство не хочет, чтобы ты колдовал, магии не будет. Сейчас я был просто душой, обыкновенной пустышкой — всё что я мог, это настигнуть мальчишку, попытаться схватить его и потерпеть неудачу. Мы летели в кромешную тьму в окружении обломков камней, комьев земли и песчинок, и уцепиться было совершенно не за что.

Сабуро сиял.

Что-то бледно-голубое, едва ли больше светлячка, мигало в его полупрозрачной груди. Я протянул руку, пытаясь это зацепить — тут же его тело рассеялось, а сгусток света, немного холодный и слегка покалывающий руку, остался зажатым между моими призрачными пальцами. Я прижал его к груди, боясь выронить — если потеряю, вряд ли смогу найти его снова.

Наконец я понял, что происходит — разум Сабуро стремительно разрушался. Вероятно, это началось не сейчас, а ещё тогда, когда он умер. Это объясняло то, что все эти видения с воспоминаниями сошли на нет.

Но мне всё равно нужно как-то получить к ним доступ!

Темнота приближалась. Я не мог остаться — остаться больше негде. Если я хочу снова проникнуть в его разум, нужно сохранить душу, пока она совсем не угасла. Но как?

Я падал всё глубже.

В следующий момент меня выдернуло из медитации.

Хватая ртом воздух, я понял, что была глубокая ночь — надо мной было чистое звёздное небо, сам я раскраснелся и вспотел, а мои руки… до сих пор сжимали маленький голубой шар. Он мигал, иногда дёргался и становился то тусклее, то ярче. Первым, что я почувствовал, была паника.

Никогда за всю свою жизнь я не удостаивался чести вот так сжимать пальцами чью-то душу. Я мог позволять людям жить или обрекать их на смерть, решать судьбы многих магов, ну душа… Душа — что-то эфемерное, неподвластное, никогда не показывавшееся мне на глаза.

Но вот она здесь. Так она выглядит? Маленький шарик света?

Я медленно встал. Ноги ужасно затекли, но я старался быть осторожным — лучше не пытаться опереться на что-то рукой. Я боялся выпустить шар — если он рассеется, кто знает, смогу ли я достать его снова. У меня вообще нет никакого опыта в обращении с душами. Я даже не знал, что их можно доставать таким образом!

И что мне теперь делать? Как мне сохранить душу? Как мне восстановить разум Сабуро?

И почему этот мир раз за разом тыкает меня носом в факт, что у меня недостаточно знаний!

Я как мог открыл дверь ногой и пробрался в дом, выискивая комнату Роберта в темноте. Минори вряд ли тут чем-то поможет, а вот борец с демонами, более опытный чем я, наверняка что-нибудь да скажет. Поэтому, подобравшись к его спальне, я постучал кончиком ботинка и позвал:

— Роберт! Просыпайся, мне нужна твоя помощь!

Послышалось шебуршание — сон у него явно чуткий. Прошло несколько секунд, прежде чем Роберт спешно распахнул дверь и уставился на меня, хлопая округлившимися глазами.

Ну конечно, не каждый раз ты видишь человека, держащего в руках настоящую душу.

— Это… — он открыл рот, пытаясь подобрать слова. — Это… она же не твоя? Нет, тогда ты бы вырубился! Где ты взял душу? Да от неё веет чистой жизненной силой!

— Да-да, душа, очень здорово… ты знаешь, что мне с ней делать?

Роберт застыл на секунду, потом произнёс простое «о» (он что, перенимает привычки Минори?) и вдруг толкнул меня в коридор. Затем вышел и сам и указал в сторону кухни:

— Я кое-что придумал! Идём!

Ну, не то чтобы у меня был выбор.

На кухне Роберт порылся на полках и отыскал пустую банку из-под того коричневого порошка, который Минори заваривала и пила по утрам. Мне он показался странным на вкус, да и в королевстве такого не делали — чай казался куда привычнее. На дне банки было немного — всего на пару чайных ложек. Без зазрения совести блондин высыпал содержимое в первую попавшуюся чашку, сполоснул банку водой из-под крана и снова закрыл её, крепко сжимая в руках.

Место соприкосновения его кожи и предмета совсем скоро начало светиться золотом. Ещё через несколько секунд вся банка начала сиять. Это длилось недолго, но достаточно, чтобы знать, что Роберт влил в неё достаточно энергии, чтобы она стала своего рода временным инструментом.

Он… собирается предложить мне поместить душу в сосуд из-под напитка?

Ладно, мне приходилось реализовывать идеи и похуже.

Наконец Роберт снова открыл банку и протянул её мне. Я с опаской глянул на душу Сабуро, но всё же вложил её внутрь, готовый в любой момент подхватить, если она попытается поплыть или исчезнуть. Но душа была на удивление покорна — она стукнулась о стенку и принялась летать туда-сюда, не вырываясь на свободу. Роберт быстро её запер и потряс банку, показывая, что душа никак не может из неё выбраться. Эй, ну что это за неуважение?

— Поосторожнее с ней, — буркнул я, отбирая временное обиталище Сабуро. — Второй такой у меня нет.

— А это вообще… кто? — наконец задал вопрос Роберт.

Я тяжело выдохнул. Да, рано или поздно настал бы этот момент — нельзя просто так держать у себя душу и ожидать, что никто ничего не спросит.

Но, неожиданно для меня, Роберт махнул рукой, заметив мои сомнения.

— Окей, у всех есть свои тайны. Мы же совсем недолго знакомы, зачем тебе всё мне рассказывать, — фыркнул он и, подумав, добавил: — Но это не значит, что мне не интересно.

Ух ты. В глубине души я знал, что притащить его в дом — отличная идея.

Ну кому я вру, это было отчаяние и отсутствие людей, но неплохо же получилось?

— Так ты знаешь, что можно сделать? Дело в том что душа… она немного повреждена, — немного было преуменьшением, но что я могу сделать? — А ещё нет тела, куда она может вернуться.

— Э-э… нашёл, кого спросить, — пожал плечами Роберт. — Хотя, я слышал, что в Китае таким занимаются. Ну, знаешь, исцеляют души и всё такое. Говорят, у них даже можно извлечь их из тела или пересаживать… Это только слухи, так что я не уверен, а вот методы лечения и восстановления — это туда.

Китай… другая страна, да? Я глянул на душу Сабуро. Маленькая, мигающая своим голубым светом. Ну что, парень, хочешь, чтобы я ради тебя горбатился? С одной стороны, ну их, эти проблемы, а с другой…

Ещё и голоса подозрительно молчат. Интересно, почему?

— Чёрт, — я опустил плечи. — Интересно, насколько дорого мне это обойдётся?

— Кто знает, — пожал плечами Роберт. — Сначала нужно узнать, кто вообще возьмётся за твое дело. Да и я не знаю, можно ли перевезти душу без тела через границу.

— Что-нибудь придумаем, — решительно сказал я скорее себе, чем Роберту.

Я с трудом дождался шести утра. В основном, потому что понял, что ночью в этом мире мало кто работает, поэтому, даже если я разбужу Минори, никакого толку от этого не будет. Райан, сонный и похожий на сгусток усталости, отправился досыпать. Я же сел за стол и побаловал себя успокаивающим травяным сбором (и почему все в этом доме относятся к нему с подозрением?). Пришлось долго ждать, но уже в шесть Минори по привычке зашла на кухню и заметила меня, развалившегося за столом с пустой чашкой и банкой из-под её напитка в руках.

— Утро, — помахал рукой я и сразу перешёл к делу. — Ты случайно не знаешь, как я могу попасть в Китай?

Пришлось объяснить служанке обстоятельства. Конечно, в тех же общих чертах, что и Роберту: у меня есть душа, и мне срочно нужно её… как это, реанимировать? Вот именно это и сделать, пока она совсем не затухла.

Как оказалось, я могу поехать без какой-то штучки, называемой визой, но нужно достать билет, собрать меня… в целом, Минори превратилась в настоящий клубок нервов, думая, и думая, и думая, и думая…

Только вот с душой были проблемы. Это явно нелегально. Да и не факт, что денег, которые у меня есть, хватит, чтобы упросить китайских мастеров что-нибудь сделать. Это действительно проблема. И я знаю только одного богатого и имеющего какую-то власть человека, который может мне помочь.

Вот же чёрт — я так не хотел омрачать отношения с Вяземскими финансовым вопросом! Да ещё и перевозка души в другую страну явно не тот уровень, что посылка с книгами и мудрёным молотком. Что ж, не попробуешь, не узнаешь?

Я отыскал свой телефон и отыскал номер Марии, прежде чем застыть, размышляя, стоит ли ей звонить. Наконец, я набрал сообщение:

Приношу искренние извинения за наглость, но могу я попросить тебя об услуге?

По какой-то причине (разве у неё не должна быть глубокая ночь?), ответ пришёл почти моментально. Не таким же маленьким клочком текста: Мария решила не тянуть кота за хвост и просто мне позвонила. Я принял вызов и, без всяких прелюдий, она заговорила:

— Вот это повод не ложиться спать! Я-то думала, ты забыл о моём существовании. Ну что, тебе снова что-то нужно? Если ты что-то сделал с руководствами, я могла бы послать ещё пару…

— Это кое-что другое, — прервал её я и прочистил горло. — Вообще-то, я пойму, если ты мне откажешь, но…

— Не смей делать мне предложение, блин! — рыкнула Мария. — Ну только не ты, мне и так дураков хватает.

Я фыркнул.

— Нет, ничего подобного. Дело в другом. Скажи, ты знаешь что-нибудь о восстановлении повреждённых душ?

— Ага, — отозвалась девушка с ноткой заинтересованности в голосе. — У меня бабушка с совершенствованием переборщила, а ей было уже семьдесят восемь! Ездила лечиться в Китай, а что? Ты что, повредил душу?

— И да, и нет. Есть душа, которую нужно восстановить, но она, как бы сказать… без тела.

Сначала была короткая пауза. Всего несколько секунд, но сразу после этого Мария громко присвистнула.

— А я только подумала, что в моей жизни редко случается что-то интересное. Подробности?

— Подробностей нет.

— Это так не работает, знаешь ли, — цокнула Мария. — Смотри-ка, ты мне подробности, а я попрошу отца тебе подсобить. А ещё должен мне будешь — выполнишь абсолютно любое моё желание, если я попрошу. Ну что?

Я задумался. Рассказывать Марии? Ужасная идея. С другой стороны, если князь поможет мне вернуть душу Сабуро в нормальное состояние…

— В обратном порядке, — потребовал я.

— Ладно-ладно, в этот раз уступаю, — великодушно согласилась девушка. — Ну что, на какое число у тебя рейс?

* * *

Дисклеймер: я не одобряю азартные игры и всё, что связано с самим существованием Кикучи Таро

Кикучи Таро вздохнул, скидывая пиджак на пол возле входной двери. Ему повезло, что он заставил отца отписать ему немного имущества в Лас-Вегасе — зная Орочи, он вполне мог бы выгнать сына и заставить его вернуться в то убогое поместье близ Токио, чтобы оплатить свои долги.

А у Таро и собственных хватает, чтобы думать ещё и о том, что он может остаться без крыши над головой или делить жилплощадь с папашей и тупыми братьями. Сейичи — точная копия отца, и рожа у него такая же пропитая, так что общаться с ним на редкость противно. А Сабуро и вовсе ходячее убожество — раньше его было весело избивать, но в последний раз отец обозлился и накричал на среднего сына, брызжа слюной.

Что-то о том, что если ему опять придётся давать работникам больниц взятки и отбиваться от прессы, Таро придётся заниматься этим самому. В любом случае, кому оно надо? Репутация семьи и так ниже не куда. Раз уж папаша так о ней печётся, мог бы и сам что-нибудь сделать и прекратить свои постоянные попойки.

Конечно же, он этого не сделает. Как будто кому-то ещё есть дело до этого глупого клана.

Таро никогда не хотел быть борцом с демонами. Глупость какая — рисковать жизнью ради людей. Ему своя шкура дорога — остальные пусть сами разбираются. В Оясиме, вон, ещё девять главных семей да целая куча кланов поменьше да свободных оммёдзи. На крайний случай, есть вооружённые силы. Так чего ему горбатиться, если всегда найдётся кто-то, кто сделает это за него?

Не-ет, Таро не заставишь этим заниматься! Даже вся эта дорогущая коллекция мечей осталась пылиться в Токио — штука, конечно, красивая, но эти мечи даже не перепродашь. Видите ли, создано для кровных членов семьи Кикучи. Зачем вообще так делать?

У Таро было много амбиций. С самого детства он был умнее и сильнее своих братьев — точнее, своего брата Сейичи. Как можно сравнивать себя с Сабуро, этим маленьким ноющим убожеством? Единственное, что он умеет, это пищать, когда его бьёшь, и смотреть своими испуганными оленьими глазами. Весело, когда нужно снять стресс, но грушу для биться где угодно можно найти — для этого не нужны никакие выдающиеся таланты.

Таро с отличием закончил школу, получил образование за рубежом — благо, тогда у отца ещё было достаточно денег на его оплату. Теперь он должен был создать бизнес — это было мечтой Таро с самого юношества, отделиться от клана Кикучи, в глаза не видеть всех этих борцов с демонами и оясимскую элиту и стать тем самым директором компании, как все эти успешные люди из фильмов: с зачесанными волосами и дорогими часами, в шикарных костюмах и лакированных туфлях. Да, Таро бы всем показал — он не просто сын алкаша Орочи, он настоящий успешный человек. Вот, кто бы смог носить титул хакусяку — и он точно считал бы себя достойным его, если бы у него было хоть малейшее желание жить в Оясиме.

Но зачем? Штаты — вот страна возможностей. Что делать на родине, если можно уехать в САСШ? Это и сделал Таро — выпросил у отца денег и окончательно покинул семейное гнездо в надежде создать что-то с нуля.

Первый блин комом — всё накрылось, денег не хватило, и Таро продал одну из машин (дурак он что ли, чтобы не взять несколько) из нежелания просить деньги у семьи так скоро. Затем Таро понял, что сумму надо как-то быстро увеличить, и пара новых знакомых из Лас-Вегаса привела его в казино.

Кто он такой, чтобы им не доверять? Прежде Таро никогда не играл и даже не думал, что однажды придётся попробовать. Атмосфера казино захватывала дух — стоило ему переступить порог, как он очутился в прекрасном, ярком месте. Каждая деталь вызывала интерес, а все эти мудрёные игры заставляли Таро делать попробовать каждую из них.

Азарт бурлил в венах, проникал в мозг и заставлял переигрывать снова и снова. Первые маленькие победы разжигали всё больше желания продолжать. Приятели подливали шампанского в высокие бокалы и похлопывали по плечу в немом одобрении. Таро выиграл двести тысяч долларов и понял, что сделал правильный выбор.

Прежде чем понял, что остался один.

Нет никаких приятелей и друзей, нет хороших вегасских знакомых, есть только завистники или зазывалы из казино. Путь Таро будто был проложен свыше — всё больше и больше денег, один лишь успех.

А потом он впервые проиграл.

Сначала полмиллиона. Таро принял это, как и любую данность — ничего такого в том, чтобы один раз проиграть. Он расплатился с долгом, но с тех пор его будто преследовала череда неудач. Всё больше и больше денег утекали сквозь пальцы. В конце концов он даже спрятался от всего мира и уехал в Оясиму на несколько месяцев. Было легко уговорить неадекватного отца дать ему больше денег — в конце концов в руках Таро оказалась треть всего состояния Кикучи.

На этом про игры можно было и забыть, но Таро уже не мог остановиться. Это затянуло его: первой мыслью утром были игры, последней перед сном — тоже они. Выигрыши, проигрыши, вероятности — это всё, что занимало его мозг днями напролёт.

День Таро был ужасным: недавно был скандал из-за того, что он не выдержал и ударил папарацци. Что он мог сделать? В последнее время он постоянно на нервах!

Мужчина ударил кулаком по стене и выдохнул, проходя вглубь квартиры. В нос ударил запах алкоголя и табака. Воздух был затхлый — давненько Таро не проветривал квартиру.

Он плюхнулся на диван и устало помассировал переносицу. Недавно появилась ещё одна беда: одна из его любовниц, Петти из казино, заставила его отдать ей кучу денег, пока он был пьян. Он не собирался расставаться с такой суммой, особенно когда едва расплачивался за свои проигрыши.

Телефон в кармане брюк зазвонил. Противная мелодия и вибрация заставили Таро всё-таки достать его, хоть он и не был настроен отвечать. Глянув на экран, мужчина передумал сбрасывать: это был Жоу Тан, противный крысоподобный бухгалтер, которого отец выцепил неизвестно где, прежде чем назначить его ответственным за финансовые дела семьи. Жоу Тан ужасно говорил по-оясимски и совсем не знал английского, а Таро никогда не считал нужным учить китайский, так что понимали друг друга они с трудом. Таро никогда не чувствовал к Жоу Тану ничего хорошего и звонил ему только в случае крайней необходимости.

Редко, крайне редко Жоу Тан звонил ему сам. Они не друзья, чтобы разговаривать просто так. Немного поразмыслив, Таро принял вызов.

— Слушаю.

— Второй господин, — как всегда заискивающе произнес Жоу Тан своим противным голосом. — Вы сделали запрос на ещё пятьсот тысяч иен, не так ли? Запасы господина Кикучи уже истощаются.

— Это не твоё дело, — рявкнул Таро. — Делай, как прежде: получи разрешение у отца и переводи.

— Коне-есьно, — протянул Жоу Тан свою фирменную фразу со странным произношением. — Сде-елаем. Только есть ещё кое-что…

Таро вздохнул.

— Ну что опять? Если это опять из-за денег, нечего меня распекать…

— Со мной всё из-за денег, — безмятежно отозвался Жоу Тан. — Просто если вам интересно, на счёт вашего младшего брата недавно перевели полтора миллиона иен со счёта главы семьи Мори… А ещё только что я получил информацию о том, что он хочет получить свои документы перед выездом в Китай.

…

Чего?!

Когда это Сабуро начал вести какие-то дела, да ещё и заимел хребет, чтобы выехать заграницу? В последний раз, когда Таро о нём слышал, он разозлил брата Сейичи и был сослан в какое-то село!