Самый Лучший Ветер 4 [Артём Сергеев sergeev_art] (fb2) читать онлайн

Самый Лучший Ветер — 4

Глава 1 В которой герои спускаются с гор

Мы стояли на небольшой, ровной площадке в горах, напоминающей балкон в древнем, почти развалившемся от старости замке и внимательно смотрели кто куда. Я на небо и на местность вокруг, на почти уже исчезнувшую от времени нехоженую тропинку, идущую от нас куда-то вниз, а вот Арчи на меня, причём с нешуточной такой надеждой. Но мои наручные часы и компас, что я таскал на правой и на левой руке раздельно, для пущей сохранности, спеклись в симпатичные такие круглые блины, не вынеся превратностей судьбы и работать по этой причине отказались навсегда. Да и небо ещё, как назло, затянуло беспросветной облачностью, хорошо ещё, что без дождя. Во всяком случае, пока без дождя. Кошмар любого штурмана наяву, между прочим.

— Запад там, — решившись, ткнул я рукой в ту сторону, где угадывалось катящееся к закату солнце. — Юг, стало быть, тогда вон там. Нам туда. Вот и всё, что я могу тебе сказать. И то, это если сейчас вечер, а не утро. Но нам без разницы, ведь тут, кроме этой тропинки, другой дороги нет. А по компасу в горах всё равно никто не ходит.

— Прав был Далин, — вздохнул Арчи, ощупывая свои карманы и заглядывая в сумку в поисках полезного, — когда говорил, что пропадём без него.

Но полезного, и у него и у меня, было откровенно мало. По револьверу и по ножу на ремне у каждого, ну и немного мелочи в наплечных сумках — они сумели сохранить своё содержимое. Патроны в подсумках, два помятых жизнью Кирюхиных пирожка и пустой термос, рулон туалетной бумаги, запасные носки, небольшой бинокль, дружинный офицерский несессер со всем ему положенным, карты района, походная штурманская готовальня, щётка, вакса, зажигалка, вот и всё, что у меня было. У Арчи имелось примерно то же самое, плюс ещё пачка так необходимой нам в тайге налички. Тыщи на две, наверное, не меньше, — к походу он подготовился явно лучше моего, Далин бы порадовался. А наши станковые рюкзаки со всем необходимым лежат сейчас под надёжной охраной, и их следует вернуть, если не хотим, чтобы по возвращению гном прогрыз нам плеши.

В его глазах мы будем не два сильномогучих мага, которых всё земное уже не слишком волнует, на что мы в случае чего и будем косить, а два злостных промотчика. Это, кстати, совершенно официальный в дружине термин — промот. Помню, когда я услышал его в первый раз, то поразился силе этого слова — не утерянное, похищенное или утраченное имущество, ведь в этом случае пострадавший как бы и не виноват, а злостный промот, делающий служивого виновным в утрате по любым причинам. Арчи долго хохотал, когда ему объясняли все эти военные тонкости, но позже признался, что для него промотчиком быть всё же лучше, чем просто потерпевшим, потому что есть всё же какая-то лихость в этом термине, есть.

Стало понятно, что мы вполне можем умыться, если найдём воду, почистить одежду с обувью и вообще навести внешний марафет перед тем, как отправиться по тропинке вниз по склону. Ну, ещё по пирожку съесть всухомятку, на ход ноги.

То, что отправляться в путь следовало немедленно, мы понимали. До саламандр не достучишься, уж очень глубоко они сейчас, да и делом заняты. Тем более, не могла нас Лета выставить из дома в явной глуши, без намёка на дорогу, если это только не была небольшая месть с её стороны за весь тот страх и ужас, что они пережили совсем недавно по моей вине. Мол, если вы такие сильномогучие маги, то и выбраться сумеете легко, я в вас верю.

Ночевать же на этой открытой всем ветрам площадке — это дураком надо быть, тем более что и тропинка имеется. Кто-то ведь по ней куда-то же ходил, вот и нам туда же.

Ждать здесь непонятно чего не стоило, тем более с магической же стороны унылее места надо было ещё поискать. Мало того, что саламандры всех разогнали, так и я ещё недавно добавил. Не было тут никого, разбежались все от греха подальше. С одной стороны, хорошо, да и с другой тоже хорошо.

Мне сейчас, в отличии от прямо таки полыхающего энергией Арчи, хотелось какой-то лёгкости бытия, отдохнуть хотелось, переварить недавние события и впечатления в тепле и уюте, а не переться усталым непонятно куда.

Но пожалеть меня прямо сейчас было некому, и потому я, вздохнув и отогнав подальше грусть-тоску, чтобы не дай бог Арчи не заметил и не прицепился, достал из сумки бинокль — вроде бы на юге немного прояснилось. Нужно было осмотреться с высоты, наметить ориентиры пока это возможно, чтобы принять решение более осознанно, а не терять время на бестолковые мысли.

Вооружённым взглядом я рассмотрел лесистый перевал южнее нас, зарисовывая в блокноте план местности и ориентиры, которые можно будет разглядеть снизу, сквозь негустой лес. Радовало то, что перевал тот был много ниже нашего, а ещё то, что за ним я ничего рассмотреть так и не сумел. Стало быть, там уже степь, река и дорога, а ещё, может быть, сторожевые посты гномов имеются.

Да и тропинка шла в ту же сторону, и я вроде бы сумел рассмотреть её следы на противоположном подъёме. Шариться по буреломной низкорослой тайге удовольствие то ещё, да и скорость тогда будет не выше километра в час, проверено на себе. Это тебе не эльфийские леса и не благословенный юг, тут вечная мерзлота уйти ещё не успела, вот и валятся деревья от любого чиха, цепляться-то корнями им приходится за тоненькую полоску почвы, оттаивавшей летом.

— Идём? — Арчи дождался, пока я не закончу рисовать маршрут, он почему-то всегда с большим уважением относился ко всем этим штурманским премудростям, и сделал первый шаг по тропинке вниз.

Он пошёл, внимательно смотря себе под ноги, вперёд и вправо, так как был левшой, а я следом за ним, шагах в семи, но уже смотря вперёд-влево и иногда назад — по лесу ходить мы умели.

— А нас нельзя, — добавив в голос магии, просто сказал я появившейся из ниоткуда туче комарья и прочего гнуса, обрадовавшейся нам, как родным, стоило только нам войти под первые деревья. Арчи хрюкнул от смеха, оценив заклинание, но оно подействовало.

Мы осторожно спускались всё ниже и ниже по сначала крутой тропинке, погружённые каждый в свои мысли. То, что с нами только что случилось, мы ещё пережить не сумели, надо было успокоиться, поспать, тогда будет легче, и можно будет уже затевать разговоры, это я знал точно. Пока же говорить не о чем — мы ещё оба были там, меня вот лично до сих пор потряхивало, и каждый видел то же самое, что видел другой.

Единственное — я остановил Арчи в распадке, в самой нижней его точке, чтобы набрать воды. Там хлюпала под ногами какая-то то ли здоровая лужа, то ли маленькое недоболотце, и наблюдался даже какой-то намёк на ручеёк. Налитая в термос, вода сразу стала отчётливо жёлтого, болотного оттенка, торфяного такого, но не страшно. На привале прокипятим на десять раз, очистим, поколдуем — нормально будет.

Вообще насчёт еды я не переживал, я знал, что в коротких, на пару-тройку дней походах вполне можно и без неё. Вода поглавнее будет. В тайге нечаянно попавшего туда человека убивает холод, дождь, гнус, жажда, отсутствие огня и отсутствие опыта, отчаяние убивает, блуждание по кругу, а не голод. Ну, это если не считать зверья с нечистью и нежитью. Нам же практически ничего из этого не грозило, всё мы могли преодолеть с помощью магии.

— Нельзя, говорю, — мне пришлось обновить антигнусное заклинание, потому что к нам слетелись кровососущие сволочи со всего этого распадка. Арчи уже не хихикал, он очень внимательно смотрел то на меня, то на эту разочарованно гудящую тучу и что-то быстро мастерил из чистой рунной пластинки — амулет, не иначе. Хорошая идея, кстати, в тайге гнус очень опасен. И спать не даёт, и способен довести просто до помешательства. Несколько раз я своими глазами видел обезумевших лосей и оленей, что неслись по марям и кочкарникам трубя на всю округу как живые паровозы, в тщетных попытках спастись от безжалостных насекомых. Да и люди иногда выходили из болот с рожами, напоминающими синий блин, с кожей, расчёсанной и разъеденной до крови, и в опухших глазах-щёлочках у них явно светился тихий ужас, а любое постороннее жужжание или комариный писк потом долго вызывал чуть ли не панику.

— В книжку нашу не забудь занести, — напомнил я ему на всякий случай. — Своё творчество. Ну, в ту, что для всех делаем. Очень полезный амулет будет.

— Без тебя не догадался бы, — усмехнулся он, запуская свою пластинку в работу. Жужжащая туча раздвинулась ещё шире, теперь она сторонилась не только меня, но и Арчи. — Кстати, нас наверху трое ждут, ты их видишь, умник?

Но никого я не видел, недавнее ощущение всемогущества сыграло со мной злую шутку, да и подаренный другу браслет вдруг отозвался пустотой на руке, и я перестал понимать, чего я сейчас могу, а чего нет.

— Ладно, остынь, я сам, — Арчи внимательно посмотрел на меня. — Держись сзади и приходи в себя побыстрее. И револьвер лучше не лапай раньше времени, уронишь ещё.

Чего-то сегодня мой друг был веселее, язвительнее и сильнее обычного, сумел же рассмотреть кого-то на нескольких километрах дистанции, недавние события для него впустую не прошли, да и змейка под рубахой помогает, наверное. Поэтому я убрал руки от всё таки расстёгнутой кобуры и дал ему понять, что готов. Тот с опаской посмотрел на меня, потом без всякой опаски наверх, в сторону невысокого перевала, и размеренно зашагал вперёд.

Тропинка уверенно вела нас вверх и, хоть и шли мы неторопливо, всё же сумели подняться до сумерек. Я же помнил слова друга про трёх разумных, сидящих на этом перевале, сумев засечь их с полдороги. Вроде бы три гнома, не, точно три гнома и, хотя нас они не видели, Арчи всё же сумел отвести им глаза и заплести мозги даже с такого расстояния, про нас они знали. Сумели, скорее всего, рассмотреть ещё тогда, когда Лета нас выпроваживала на поверхность, ведь мы же были как на ладони и ни от кого не таились.

Разило от этих гномов настороженной готовностью ко всему, небольшим замешательством, и ещё почему-то мрачноватой торжественностью, вот как в дружине перед смотром. Но Арчи спокойно и медленно шёл вперёд и вверх, всё-таки никакая магия не заменяет собственные ноги, не волнуясь ни о чём, как будто так и надо, поэтому я совсем не удивился, когда он дал себя заметить и сам увидел трёх служилых гномов, ждущих нас посередине ровной площадки на самом верху перевала.

Те стояли треугольным строем, старший, судя по обильной бороде, впереди, а двое младших за его плечами. Почему-то в руках они держали богато украшенные топоры наотлёт, уперев их пятами в землю, но при винтовках за спиной, и вид имели самый церемонный, как будто стояли не на посту в забытых богом горах а, как минимум, в княжеских покоях. Потом они вообще учудили, встав перед нами на одно колено каждый и склонив головы.

— Странные у вас народные обычаи, — Арчи наконец дошёл до этой троицы и высказался как всегда напрямую. — Мне вот лично они не нравятся. А тебе, Тёма?

— Мне тоже, — поддержал я его, подходя к ним. Усталость взяла своё и мне пришлось наклониться вперёд, опёршись руками в колени, потому что присесть было негде. — Если уж вы так рады нас видеть, то я бы лучше чаю выпил, горячего. И полежал бы на чём-нибудь мягком, вот ей-богу!

Младший из этой троицы чуть дёрнулся было и замер, в испуге покосившись на главного, но потом всё же рванулся в сторону кухни, повинуясь его разрешающему кивку, а затем оставшиеся перед нами гномы, преисполненные важности и достоинства, встали.

— Вы так всех незнакомцев встречаете? — то ли спросил, то ли похвалил их Арчи, выравнивая дыхание. — Гостеприимные какие, смотри ты!

— Не всех, — не принимая шутливого тона, строго посмотрел на него старший гном. — Только саламандрами отмеченных. И мы вас знаем, мы из отряда Траина, что в сторожевой башне сидит, мы вас ещё с утра под гору провожали. И ещё, мне такое выспрашивать не по чину, но уж очень беспокоит, потому спрошу — получилось ли?

— Нормально всё, — я с кряхтением выпрямился, — ты же видел, кто нас наверх выпроваживал. Мог бы и сообразить.

Старший с некоторым облегчением кивнул мне, ведь я всего лишь подтвердил его выводы.

— Гонца отослать успели, сообразительные вы наши? — Арчи сам, не дожидаясь приглашения, устало побрёл в сторону небольшого огороженного двора с постройками в гномском стиле, то есть прилепившимися к склону и, скорее всего, уходившими много дальше вглубь горы, чем казалось на первый взгляд. — Заложили, стало быть, отмеченных саламандрами персон начальству со всеми потрохами?

— Конечно, — с готовностью, но вместе с тем и с большим сожалением отозвался старший в наряде. — Согласно уставу караульной службы.

— Понятно, — с недовольным вздохом отозвался маг, но тут уж мы ничего поделать не могли. — Тогда накрывай поляну — у вас заночуем, вниз сегодня не пойдём, устали чего-то. И ещё кого-нибудь к Траину отряди — очень уж нам хочется сохранить инкогнито — знаешь такое слово? — Гном с несвойственным их народу согласием кивал на каждую произнесённую Арчи фразу. — Вот и молодец. Путь предупредит, чтобы без шума. А то ведь набежит сюда куча твоего начальства, умничать начнут, распоряжаться, подерутся ещё, зачем нам это? У них и так сейчас проблем выше крыши, верно ведь?

Гном, как заколдованный, не споря и не препираясь, тут же принялся наставлять в дорогу свободного служивого, подчиняясь Арчи, как родимому ротному. Мало того, и оба его младших посматривали на нас, как на спустившихся с небес, хотя чего это я, скорее, как на поднявшихся из глубин первогномов, при всех положенных регалиях и волшебных топорах. Мы переглянулись, в глазах Арчи светилось понимание, да и я сумел сообразить, что это скорее всего метка Леты так действует.

— Ты же на заставу идёшь? — маг крикнул вслед шустро отправившемуся вниз по склону молодому гному. Тот с готовностью кивнул и остановился, уставившись на него во все глаза. — Тогда пусть рюкзаки наши захватят, хорошо? И народу много сюда не зови, ладно?

Тот отсалютовал магу сжатым кулаком, по всем гномским обычаям, и утопал выполнять приказания с пожеланиями, даже не взглянув на своего командира. Я от большого ума подумал, что он так и попрётся до самой заставы по поверхности вниз, вот как мы сюда шли, только с другой стороны перевала, но он умотал куда-то вбок, и исчез среди нагромождения валунов. Тайный ход, не иначе.

— Меня, кстати, Арчи зовут, — друг решил представиться ему, а то мы что-то не с того знакомство начали. — Это Артём.

— Сержант Торин, командир отдельной команды! — лихо рявкнул в ответ тот, не принимая предложенного панибратского тона, но Арчи и не думал сдаваться:

— А расскажи ты нам, друг Торин, последние новости. Чего вообще в мире делается?

— Не могу знать! — лихо в ответ отрубил тот по уставу. Всё же издевался немного, наверное. — Вы утром под гору, а мы сюда, согласно караульному расписанию. Новостей по этой причине не имею!

Торин имел себе вид лихой и придурковатый, ел глазами Арчи так, как и положено, и вообще на своём примере показывал единственному оставшемуся в наличии подчинённому, что такое правильная субординация и дисциплина.

— Прошу пройти в помещение для отдыха, — широким жестом он пригласил нас к одной из дверей, практически утопленной в склон горы. — Первый вестовой вернётся минимум через час, так что время у вас есть. В случае чего разбужу.

Я с сомнением покосился на низкое крыльцо, Арчи тоже, и мы, не сговариваясь, отказались от предложенной чести. И макушками неохота было биться о низкие, для гномов предназначенные, потолки, да и нюхать чужие портянки с сапогами тоже желания не возникало. Эта караулка ничем не отличалась от десятков таких же, встреченных мной на жизненном пути, и поэтому у меня не было никаких сомнений в том, что я могу там увидеть.

— Спасибо, конечно, но нет, — я указал ему на небольшой, но очень уютный закуток в глубине двора со столами и лавочками для отдыха, там можно было даже прилечь, да и вид оттуда был что надо, на юг, причём до самого горизонта. — Здесь посидим.

— Тогда разрешите вас оставить, — Торин козырнул и направился было в сторону, но всё же остановился и объяснился в ответ на немного удивлённый взгляд Арчи. — Двое из личного состава отсутствуют, третий занят, а наблюдений прерывать нельзя.

Потом в нём проклюнулось что-то человеческое, и он предложил нам пива, так как чая, мол, ждать долго, здесь питаются в основном сухпаем и водой, хоть кухня и имеется, но это на случай непредвиденных ситуаций и военных действий, когда на этом никому не нужном перевале сидит уже полноценный гарнизон. А так и печку не враз раскочегаришь, и чайник уж очень большой, а пива много, им подкрепляют свои силы сменившиеся с поста перед тем, как уйти отдыхать.

— Так это же ещё лучше! — обрадовался Арчи этому невнятному объяснению, усаживаясь за стол, — тащи! И солёного чего-нибудь сообрази, мы же пропотели недавно не хуже чем в бане!

Торин без каких-либо эмоций на лице отрядил своего подчинённого за пивом с закусками, и мы вышли со двора. Он куда-то вверх, наблюдать за округой, а я немного пройтись да наломать лапника, лежать на жёсткой лавочке или на чужом матрасе не хотелось категорически. Сержант, кстати, не стал мне указывать, куда можно ходить, а куда нельзя, хоть ему очень и хотелось. Я это оценил и в ответ предложил ему зачаровать дюжину-другую патронов для личного оружия, гаубица же будет, а не револьвер. Тот сразу же вручил мне содержимое двух подсумков с пояса и расстались мы, довольные друг другом.

Низкие тучи разошлись, исчезла сырость, так что ночь будет звёздной и холодной, тем более здесь, на какой-никакой высоте. Прохладный сухой ветер бил в лицо, стоило только выйти на южный склон, и я расстегнул свой комбез — пусть продует, пусть освежит, пусть унесёт с собой всё, что было — теперь мне надо просто жить дальше.

Я стоял и смотрел с высоты перевала на молчаливую, без единого огонька, равнину перед собой и по привычке привязался к местности, даже карту района не пришлось вытаскивать из сумки. Вон дорога, по которой мы приехали, вон подъём к гостинице, где мы ели гуся, а вон там, километрах в семи правее, и сама гостиница выглядывает из-за пологого склона. Сани, кстати, с его грузоходом не видать — это он молодец. Надеюсь, Прошке повезёт с экипажем.

Настроение было такое, очень странное, редко у меня такое бывает да и то с похмелья, какая-то светлая грусть на меня напала, что ли. Хотелось немного насладиться им и вот так, стоя на старом перевале перед необъятной, затаившейся в ожидании непонятно чего равниной, помыслить о чём-нибудь высоком, когда ещё такой случай выпадет, но все возвышенные мысли, как назло, куда-то пропали.

В голове вместо них мелькали всё сильнее, мешая думать, образы Лариски и Кирюхи, Далина вот с Антохой, и я улыбнулся. Потом почему-то припомнился Арчи, хотя вот он, рядом сидит, но потом я понял, почему. На ум пришёл тот недавний разговор в пикапе брата, когда мы ехали в Новониколаевский аэропорт, и когда маг объяснял мне, что от возвышенных мыслей только вши заводятся, а больше от них никакого толку нету и был он, как я сейчас с облегчением осознал, абсолютно прав.

И вот под это всё в моей голове я быстро наломал большую охапку лапника, на лежанки для себя и для друга, да и направился обратно наверх. На ходу стал деловито прикидывать, как с помощью магии зафигачу себе настоящий матрас, как попрошу всех насекомых пойти жить куда-нибудь в другое место на ночь, как устрою обогрев, и в хозяйственный дворик поднялся уже прежним Артёмом. Во всяком случае, я так думал.

— Ну слава богу, — весело протянул Арчи, разглядев меня, вот уж кто рефлексиями не страдал. — Попустило немного дурака, а то ведь смотреть тошно было! Иди сюда, пивка тяпнем!

Глава 2 В которой герои встречают старых знакомых и разбираются с последствиями некоторых подарков

При первом взгляде на стол стало понятно, что пока я ходил и пытался предаться душевным терзаниям, слава богу хоть что не смог, а то стыда потом не оберёшься, Арчи устроился с комфортом.

На гладко выскобленном столе перед ним почти не осталось свободного места — правда, в основном это были кувшины с разнообразным пивом, с закуской выходило всё не так радужно. С другой стороны, я вообще рассчитывал сегодня переночевать под кустом, так что следовало начинать ценить то, что имеешь, прямо сейчас, не отходя от стола, да и на кухне к тому времени уже что-то жарилось прямо-таки в промышленных объёмах.

Друг мой сидел и занимался форменным святотатством, если смотреть со стороны и гномскими глазами. Он не пил кувшин за кувшином по одному, как это делают подгорные жители, нет. Арчи пооткрывал всё, что перед ним поставили, и теперь искал тот самый напиток, по душе и по вкусу. Он ополаскивал свою кружку чистой водой перед каждым новым сортом, наливал по чуть-чуть, смотрел на свет и на пену, пробовал понемногу, перекатывая пиво по всему языку, задумчиво-профессионально внюхивался в ароматы и я бы даже поверил ему, если б не тлеющая сигарета в его руке.

А вот тот товарищ, что вертелся сейчас на кухне, и вправду дико на него поглядывал, потому что принял всё за чистую монету.

— Есть неплохие сорта, — благосклонно сообщил мне Арчи тоном бывалого сомелье, переставляя кувшины. — Что именно вы предпочитаете в это время дня? — потом его что-то озарило, и он с загоревшимися глазами предложил мне очень уж вкрадчивым тоном, но так, чтобы его было слышно и на кухне. — Может быть, купаж?

— Сейчас всю дежурную смену кондратий хватит, — буркнул я, проходя мимо него с охапкой лапника в руках, — будет тебе купаж.

— Жаль, очень жаль! — Неподдельно огорчился Арчи. — А то ведь у меня столько идей!

На кухне что-то упало, а я подумал о том, что метка саламандр и правда не была чем-то легковесным, как тот амулет за общее дело, что нам всучили в столице гномов. За такие идеи Арчи в прежние времена вполне мог бы нарваться на скандал со всеми гномами в округе, а то и на драку, но именно сейчас она его и спасала.

Я раскладывал лапник, сооружая нам кровати, вовсю помогая себе магией и думал о том, что надо с этой меткой что-то делать. Спасибо, конечно, но я не собирался всю оставшуюся жизнь ходить как дурак и милостиво, с показным изнеможением отбиваться от гномских знаков внимания. День-другой может быть, почему бы и нет, прикольно же, но не всю ведь жизнь!

Строго попросив всех насекомых и прочих, кого не заметил, идти отсюда жить до завтра в другое место, полюбовался делом своих рук. Бытовая магия — страшная сила, если умеючи, но даже у меня получилось неплохо. Все ветки переплелись между собой, приобретя упругость и мягкость пуховой перины. Мягкие изголовья и бортики, толщина чуть ли не в пядь, теплоизоляция как у спального мешка — отдыхать можно смело. И хватит надолго, ещё и после нас останется. И даже защитный полог на сегодня не нужен, хватит и магии, а от свежего ветра еловые ветви спасут. Всё, можно идти пить пиво.

Далин тогда, на четвёртом острове Огненной Гряды, где мы выгуливали Лариску, нисколько не преувеличивал по поводу того, сколько гномы с собой тащат в любой мало-мальски значимый поход. Любят они носить и складывать, устраиваться и запасаться, прямо как муравьи. Зуб даю, что каждый служивый в новой дежурной смене пёр с собой на этот перевал самое меньшее килограмм пятьдесят и минимум половина из его поклажи приходилась на пожрать и выпить. А вот подъедать и допивать за собой всё до крошки даже у них считалось дурным тоном, следовало оставить про запас, так что выбор у меня сейчас был и в самом деле неплохой.

Арчи протянул мне по всем правилам наполненную стеклянную кружку, то есть запотевшую от магическим образом охлаждённого светлого пива и украшенную сверху пышной пенной шапкой, оставалось только приложиться от души, что я немедленно и сделал.

Но странное дело — ожидаемого удовольствия от него я не получил, и это настораживало, хотя и вкус и всё остальное соответствовало, было именно таким, каким и должно быть. Я в некотором удивлении покосился на Арчи поверх кружки, не отрываясь от пива, и принялся в некотором сомнении допивать его через силу, потому что друг жестами рук подбадривал меня, показывая, что надо выпить всё до конца.

— Что за… — поставил я пустую посудину перед собой и даже заглянул в неё зачем-то, но нет, всё там было нормально. — У тебя так же? Постное какое-то, ей-богу!

— Нет, — с непередаваемым ехидством ответил мне Арчи, — лично я сообразил с первым же глотком, между прочим! Посмотрим, насколько тебя хватит!

— Да хоть засмотрись, — отмахнулся я от него в показном равнодушии, хотя внутренне немного встревожился. И больше не от того, что со мной было что-то не так, я это чувствовал и надеялся в этом со временем разобраться, а от досады на то, что Арчи меня опять в чём-то опередил и теперь по своей воле не отцепится ни за что. — Сейчас нахлобучит — таким же стану.

— На это одна надежда, — издевательски ухмыльнулся тот и показал мне тлеющую сигарету. — Дымком закусишь? Или снова что-то мешает?

Я открыл было рот, чтобы осадить его, мол, нашёл что предлагать, но осёкся на полуслове и застыл в этом непонятном для самого себя негодовании.

— Переклинило, смотри ты, — вновь ухмыльнулся Арчи, смотря на меня во все глаза вместе с тем со вполне себе ехидным интересом исследователя. — Ну-ка, добьём до ясности: а вот скажи мне, штурман, ты когда Лету тискал — схватил её хоть за что-нибудь мягкое под шумок, а? Или упустил?

— Да пошёл ты… — я даже не знал, что это на Арчи вдруг нашло и что ему на это ответить. Но злости, странное дело, у меня на него тоже не было, а было какое-то новое, до этого дня вообще мне не свойственное, замешанное на снисходительном терпении и понимании несовершенства этого мира чувство, от которого хотелось сесть рядом с Арчи и как-то объяснить другу, что не надо так, что…

— Ой дурак, — прервал мои мысли он и вдруг широким жестом сунул мне под нос фигу и зачем-то подмигнул ещё левым глазом, — смотри на меня, ну!

Но я и так смотрел на него во все глаза и поэтому сразу же понял, что так поразившая меня комбинация из трёх пальцев это всего лишь магический жест, на который что-то завязано. И это что-то сейчас здорово изменило моего друга, передо мной сидел благообразный эльф как из сказок, величественный в своей торжественной иконописности и даже немного светло печалящийся о своих же недавних словах. Мы с ним были на одной волне, мы с ним даже чуть-чуть озаряли этот мир своим присутствием, не сильно, но всё же, вон как кухонный гном дёргается, не иначе сожрал что-то вкусное втихаря от сослуживцев недавно, а командир его даже поднялся подальше от нас, чтобы с понтом видеть пошире, но мы-то знаем, зачем он это сделал, тоже небось рыльце в пушку, но потом Арчи с большим сожалением вновь сунул мне под нос фигу, и метка саламандр вдруг мигнула и исчезла с него, как и не было.

Передо мной вновь сидел обычный земной эльф, если можно так выразиться, и больше всего меня в нём бесило то, что он прямо-таки наслаждался этой своей приземлённостью, сволочь. Под пиво и солёные сухари, да ещё и под потешное зрелище в виде меня, я прямо чувствовал, как ему прикольно и весело и вообще хорошо до того, что даже слабый, отражённый мною свет саламандр ему нисколько не мешал.

Но гневаться, а этом своём состоянии я мог лишь гневаться, да и то милостиво, мне почему-то не захотелось. Вместо этого из глубины сознания, пробивая себе дорогу выпитой мною ударной пайкой пива, вдруг появилось понимание, что я сейчас — это не совсем я, а ещё и тот поцелуй Леты, её недавнее присутствие — оно всё ещё было со мной и именно от него меня так и плющит.

Но убирать его мне не хотелось, зачем, хотя я уже знал, что могу это сделать. Завязать, как Арчи, на какой-нибудь жест и убрать в сторону, чтобы потом при случае достать. Но это неправильно, зачем по своей воле отказываться, пусть даже на время, от такого дара?

— Ты рассмотри его сначала, — наставительно ткнул меня пальцем в грудь Арчи, он был в курсе всех моих мыслей сейчас, ведь думал я, наверное, на весь этот перевал. — Пойми в нём прежде всего хоть что-нибудь, а потом и решать будешь.

Действительно, спохватился я, надо смотреть, да и народу скоро здесь прибавится, хотелось бы поговорить с ними попросту, а не устраивать цирк.

Вот так я потихоньку настроил себя на эксперимент, начал присматриваться к метке и решимость моя сразу возросла, стоило мне хоть немного вникнуть в суть вещей. Оказалось, на мне висело не клеймо, как знак знакомства с высшими силами, не было это и частью души Леты, а было это её представлением о том, как я должен выглядеть и вести себя, с точки зрения саламандр. И этот след поцелуя потихоньку менял меня в непонятную сторону, и куда это могло завести, я не знал, и от этого встревожился ещё больше.

Пришлось, по примеру Арчи, согнуть мизинец на левой руке, а потом резко разогнуть его, выдёргивая из себя все чужие представления о добре и зле, вместе с той силой, что они дают. Но ни в коем случае не отбрасывать и не уничтожать, а суметь сохранить чужой дар в глубине собственной души, так будет правильно.

А потом я застыл, сидя перед Арчи с отставленным мизинцем на руке и не додумав свои мысли, потому что на меня обрушились тёплой волной все звуки и запахи этого мира, вместе со всем тем, от чего я чуть было не отказался сейчас практически по собственной воле. Пиво перестало быть постным, обретя резкость и вкус, душок вяленой, чуть залежавшейся рыбки уже не вызывал отторжения, сержант Торин тоже изменился, став обычным служилым гномом и больше он уже не походил на того благостного придурка, каким прикидывался совсем недавно. Да и мне сейчас тоже не хотелось наставлять его на путь истинный и поддерживать в этих постных начинаниях, с чего вдруг? Да и вообще всё в этом мире стало нормальным, таким, как и раньше было, каким и должно было быть.

— Ну, ты понял? — Арчи рассматривал меня с нескрываемым удовольствием, — по какому краешку мы прошли недавно? И мне ещё повезло, что благословили мимоходом практически, быстрее отошёл, но ты-то, кем ты себя возомнил, ты же никогда не был героем-любовником! Ты бы видел себя со стороны — стоишь такой, мужик-защитник, дурак дураком, и держишь в объятиях одинокую женщину, утешаешь, типа. А она прям тает! А сообразить, что сосёшься ты с сотней шаровых молний, она тебе не дала, нет! Пойми, ей самой нужно, чтобы именно ты вертел её как хотел, чтобы она визжала и радовалась твоей силе и уму, ну и ещё там чему-нибудь, не знаю, как это у саламандр происходит, а не наоборот! Ни в коем случае не наоборот! Потому что наоборот очень грустно получается, Даэрона вспомни! Подмяли под себя, пережевали и выплюнули то, что осталось и вроде он сам во всём виноват, понимаешь? И поэтому тебе ближайшие не знаю сколько лет туда ходу нет! Ну, чего молчишь-то?

— Давай свой купаж, — я привстал, вытащил у друга из рук сигарету и затянулся, вытирая со лба холодный пот. — И кружку побольше.

— Во-от! — обрадовался Арчи, — сейчас!

Кувшины с пивом стояли у него на столе не просто так, как я до этого думал, а по сортам и по ему одному понятному порядку, так что к делу маг приступил незамедлительно. А мне было интересно, что же у него получится, ведь никогда до этого я не то, что пива не мешал, но даже и не знал, что так делают. Ёрш, правда, несколько раз пил, но это совсем не то.

— Лета ведь не просто так нас в глухомани на поверхность вывела, — Арчи имел сейчас вид сумасшедшего алхимика, познавшего суть вещей и от этого наконец-то приступившего к созданию венца своих творений, — она дала нам время на прийти в себя. А могла бы и сразу на ближайший пост сунуть. Умная, зараза!

— Страшное дело, — я представил себе эту картину и содрогнулся, — выходим мы, значит, просветлённые донельзя, к гномам, и… хрен его знает, что там было бы, но ничего хорошего, это точно. И вообще, хреновое это было просветление, вот что я тебе скажу!

Я вдруг внезапно разозлился, потому что в памяти моей всплыл один случай, когда мне пришлось столкнуться с подобным просветлением, тем что не по убеждению или по заслугам на духовном пути, а по физическому, мать его за ногу, воздействию на организм. И которое уже не позволяет грешить плотью, даже если захочешь.

— Помнишь того добровольного скопца, — меня даже передёрнуло от воспоминаний, и Арчи за компанию тоже, — года три назад, в деревне какой-то? Мы ещё в патруле тогда были? Ну, который потом сектантом оказался?

— Помню, — маг скривился и сплюнул, но отвлекаться не стал, он сейчас очень осторожно лил одно пиво в другое, так что вспоминать вслух, злясь при этом на Лету, пришлось мне самому.

— Ох и рожа у него была, — накручивал я себя, — благообразная донельзя, смиренно-гордая, постная как баланда на киче и при этом — такая же тараканья! На человека же не был похож! Это чего — я такой же был?

— Был-был! — уверил меня Арчи, ставя на стол полную кружку пивной мешанины и тут же утешил, — но, слава богу, Далин нас не видел, так что выдыхай! Было и было, а теперь вот нет, успокойся уже. Пробуй давай!

Я осторожно попробовал, сам же просил, но бурдой это не было, а было это довольно необычно и не сказать, чтобы плохо.

— Гномы, кстати, считают пивные купажи ересью, — Арчи бросил по-настоящему гордый взгляд на кухню, где гремел сковородками младший из всего наряда. — Но это как раз тот случай, когда традиции — зло. Иди попробуй, гноме! Будет хоть что вспомнить на старости лет!

Младший гном посомневался немного, осторожно поглядывая на гору, где засел старший, но всё же побороть соблазн не смог, да и мы оба уже больше его не пугали. Он вышел к нам, держа перед собой полную сковородку с яичницей, чтобы не с пустыми руками, и Арчи быстро намешал ему изрядную порцию в свободной кружке.

— Присаживайся! — по всем правилам пригласил он его к нашему столу, хлопнув ладонью по скамье, но тот затряс головой, опасливо отказываясь.

— Мясо жарю! — поспешил объясниться он. — В луке! Надо следить, а то пригорит! Да и луку маловато почистил, килограмм пять всего, больше надо! Можно мне пиво с собой взять?

— Бери, конечно, — войдя в его положение, разрешил ему Арчи, пока я разгребал центр стола чтобы освободить место для сковороды. — Только выдай мне сначала, любитель жареного лука, тайну великую. Мне вот всю жизнь интересно было, почему вы, гномы, от нашего эльфийского лукового супа морду воротите, а? Что в нём вам не так?

— Всё так! — решившись на что-то, с плеча рубанул тот, выдавая нам, судя по его бурлившим эмоциям, действительно какую-то тайну. — Это же песня, как его можно не любить? Обидно нам просто! Ведь это же мы должны были его придумать, а не вы! Вот почему вы всегда лезете не в своё дело, это же не ваша кухня, вот вообще не ваша! Нам же чуть-чуть оставалось до того, чтобы его изобрести! Зачем вы так?

— Лучшая новость за сегодня! — Арчи торжественно вручил гному полную пивную кружку. — Держи приз! И дуй давай, а то действительно скоро подгорит, отсюда чую!

— Только не говорите никому, — опомнившись, попросил нас гном, — пожалуйста! Это очень серьёзно!

— Могила! — нехотя пообещал ему Арчи, да и мне пришлось присоединиться, чёрт их знает, этих гномов, может, действительно серьёзно.

— Так и вижу, — маг дождался, пока гном не убежит на кухню дальше резать и жарить, и заулыбался во весь рот. — Сидят в своих подземельях, жрут наш суп и ругают нас же при этом всячески. Вроде и вкусно, и по-гномски очень, а на душе свербит, врагу не пожелаешь. Прикольно, прямо бальзам на душу, жалко только, что рассказать теперь никому нельзя. Ларе можно, но ей такое неинтересно, блин.

— Никогда не понимал, — меня даже передёрнуло, — эту гадость. Один вид чего стоит, брр. И он у вас даже без мяса!

— Лучше молчи, — Арчи было не то, что не пробить, но он даже и посмотрел на меня с жалостью. — Вкусы твои, Тёма, прямолинейны и просты, как берёзовый столб! Ты их лучше стесняйся и никому не навязывай, мой тебе совет!

— Столбы из хвойных пород делают, — непонятно зачем поправил его я. Наверное, только из за того, что рожа у него сейчас была уж очень довольная. — В них смолы больше, стоят дольше, да и ровнее они. Сосна там всякая, лиственница лучше всего. Из берёзы нет, только совсем дурные так делают. Так что сел ты в лужу со столбом этим.

— Вот видишь! — тут же уцепился за меня Арчи, — я признаю твой авторитет в этом вопросе и с тобой не спорю! Из ёлки так из ёлки — тебе же виднее! Чем чёрт не шутит, может, действительно начну столбы когда-нибудь где-нибудь ставить — так обязательно с тобой посоветуюсь, не премину-с! Вот и ты со мной не спорь!

— Зараза, — для облегчения души сказал я и занялся яичницей, опять же замешанной на изрядной порции мелко покрошенного лука. Слава богу, хоть зелёного, а не жареного, и не лень же им было сюда его тащить. — Думай лучше, чего врать гномам станешь. Я тебе сегодня в этом деле не помощник.

— А ты никогда мне в этих делах помощником-то и не был, — отмахнулся он. — И, как мне кажется, никогда уже и не будешь. Так что лучше молчи — вдвоём врать и правда неудобно. Но слушай внимательно, чтобы не ляпнуть потом чего-нибудь не то.

— Придётся, — пожал плечами я без особого сожаления. Да и интересно будет послушать, чего уж там, умеет наш штатный маг по ушам ездить, куда до него прямолинейным подгорным жителям. А кто будет сомневаться, тому фигу под нос для достоверности, всего-то делов.

Так что через два часа, когда за столом уже сидели не только мы вдвоём, но и капитан Траин с тремя особо приближёнными и доверенными помощниками, удивлённо покачивать головой приходилось не только им, но и мне. К слову сказать, фактов в этой сказочке было самый мизер, мы вроде бы как без памяти действовали, на одном характере да на автопилоте, и гномы этому охотно верили, потому что их самих сегодня придавило всей этой магией совершенно не по детски, до сих пор ещё не все отошли.

Зато красочных описаний Арчи не пожалел, были там и водопады из жидкого золота, и алмазные ключи, и неведомые огненные звери прямо из сердца мира, а красота саламандр заставляла просто зажмуриваться, потому и действовать нам приходилось, по его словам, по большей части на ощупь. Особенно когда на поверхность нас выводили, ага.

Я же сидел, слушал, ел, пил понемногу пиво и так же не торопясь, по одному, зачаровывал патроны для револьвера Торина, обещал ведь. Мне нравилось это дело, улавливать и воплощать невысказанные желания этого упорядоченного неживого в моих руках, потому что, оказывается, при окончании работы над любым изделием, над любой поделкой, оно наделяется не душой, нет, и даже не зачатком её, но возможностью её получения, как-то так. Да и душой в человеческом понимании это назвать тоже нельзя, это скорее дух, мелкий да бестолковый, и подходить с нашими мерками к нему нельзя тем более. Церковные определения тут совсем не работали, они больше соответствовали тому миру, что был до нас, так что это была совсем другая песня, а я сам, как единственный, наверное, в нашем мире теперь эксперт, разбираться со всей этой кашей и классифицировать её, раздавать определения и прочее не желал категорически. Есть и ладно, работает — вот и хорошо.

Тем более, я и сам пока не понимал толком, что и от чего тут зависит. Вот вроде бы два одинаковых патрона в руках, но один резкий, быстрый и злой, прямо-таки изнывающий от нетерпения и радующийся мне, а второй сонный, ленивый и мало того, что не желающий просыпаться, но даже и имеющий чуть ли не пацифистские настроения. Так, этот в сторону, выкину потом, Торину отдавать его явно не стоит. Подведёт ведь в самый решительный момент, нет в нём жизни. Вот и гадай, то ли это я заводской брак так вижу, то ли действительно, духи шалят.

Я встал и, не откладывая дело в долгий ящик, с размаху отправил склонный к созерцательности патрон в полёт к каменной осыпи, где ему самое место. Пусть лежит себе среди покрытых мхом забвения валунов хоть до скончания времён, раз такое дело.

Арчи, уж на что был привычен ко всему, всё же удивлённо на меня покосился, а вот гномы даже внимания не обратили. Надо — значит надо, тем более что такое один выброшенный патрон на фоне всех этих чудес, что вывалил маг сейчас на их головы.

Так что я спокойно сел на место, выставил оставшийся боеприпас в стройный ряд перед собой, чуть раздвинув все эти плошки и походные тарелки с мясом, луком и хлебом в различных сочетаниях и вновь принялся магичить. Единственно, под все эти мысли я чуть упустил нить разговора, а там уже Арчи отказывался появиться среди подгорного народа под вполне заслуженные фанфары, ссылаясь при этом почему-то на большую политику. Я бы, например, просто отказался без объяснения причин и пускай думают, что хотят.

Гномы, вначале немного разочарованно и удивлённо отреагировавшие на его отказ, теперь развесили уши и напитывались мудростью слов потомственного интригана, хотя куда Арчи до его предков, слишком уж был он жизнелюбив. Но всё же Траин сотоварищи, познавшие жизнь на взводном и ротном уровне, выше батальонного ещё никогда не поднимались, а потому слушали Арчи хоть и недоверчиво, но очень внимательно.

— Пойми, — по отечески втолковывал маг смотревшим на него всё же чуть скептически гномам, — победа — это только для тебя конец всему. Ну, то есть от майора и ниже. А для них, — и тут он с презрительной ухмылкой ткнул пальцем вверх, — дело даже ещё за экватор не перевалило. У них там самый сенокос, и мы в этой собачьей свадьбе участвовать не собираемся.

— Не нагнетай, — Траина всё же немного покоробило, — всякое бывает, конечно, но победа, она ведь одна для всех.

— Вот смотри, — Арчи, не стесняясь ничего, прямо в гномских кружках разводил им какие-то купажи и те пили без возражений и возмущений, даже с интересом. — Давай с самого начала зайдём, время есть. Вот задумал, допустим, один князь другому поганку. И всё бы ничего, если б они один на один отношения выясняли, как два соседа.Но так не бывает, к сожалению. И вот начинает он доводить свои планы до исполнителей, правильно? А у тех свои тараканы в головах, свои цели, и рассчитывают они прежде всего не волю княжью исполнить, а приподняться на этом. И хорошо бы ещё других по пути притопить — вот их главная цель. А не то, что там себе князь задумал.

— Ну, как бы большой тайны в этом нет, — переглянулся Траин с ближниками, — всегда так было и всегда так будет. Меру знать надо, вот и всё.

— Ну, ты мне тут из себя опытного интригана не строй, — поморщился Арчи, — такие как ты, то есть майоры, капитаны и прочая шелупонь — они заговоров не составляют. Не вашего ума это дело! Ни ресурсов, ни связей, ни власти настоящей у вас нет. А вот полковники, особенно молодые, те да, они способны всё на кон поставить. Для них хуже нет мирного времени.

— Заколдованное звание, ей-богу, — поддакнул и я, подтверждая слова Арчи, — генералы и те потише будут.

— Ну, им есть, чего терять, — развёл руками маг, — да и возраст. Внуки опять же, пенсия по выслуге уже сейчас неиллюзорно жить помогает, всё это на миролюбие невольно настраивает. Но чего-то мы куда-то не туда зашли, хрен с ними, с полковниками! В общем, так: мы раскладов ваших не знаем совсем, а потому и впутываться никуда не будем. И то, единственно потому, что ремонтной базы лишаться не хочется, а так бы я подразбил в вашей верхушке пару морд, со всем моим удовольствием!

Траин с сожалением кивнул головой, соглашаясь с доводами Арчи, видимо, наше торжественное появление из сердца гор в его компании решило бы несколько проблем, о чём наш маг и говорил.

— Так что твоя, капитан, задача — вывезти нас в столицу тайно и не спеша, — Арчи с усмешкой смотрел на гнома, как будто мысли читал, — политический капитал на нашем появлении недельки через две начнёшь колотить, не раньше!

— Скажешь тоже, — насупился было Траин, а потом всё же улыбнулся, — капитал. Я ведь ещё не полковник!

— Когда-нибудь да станешь, — уверил его Арчи, — причём, если ушами хлопать не будешь, так в самое ближайшее время и станешь. Да хотя бы майором, почему бы и нет? У вас сейчас, как я понял, вакансий свободных много появится. Так что всё в твоих руках. Но мы тут никаким боком не рядом, запомни это.

— Подожди, — я встал с места, подумав, что Арчи прав, конечно, как всегда, но именно вот этому конкретному гному можно было бы и помочь. Знакомый полкан или даже подпол, да хотя бы и майор, ещё никому и нигде не мешал. И пусть те, кто нам эту срань выдал — под эти мысли я достал из рюкзака тот самый амулет за общее дело, всученный нам в гномской столице, и несут за него ответственность. Нехрен раздавать направо-налево.

Друг мой досадливо хмыкнул, когда я выложил оберег на стол, но спорить не стал, лишь чуть недовольно пожал плечами. А я вытянул над столом левую руку, под непонимающим взглядом гномов согнул ней левый мизинец и вытянул из глубины души на поверхность всё то, чем так слишком уж щедро одарила меня Лета. Арчи раздражённо сплюнул, скособочившись, даже его проняло, чего уже говорить о гномах, так что я постарался разделаться со своей задумкой побыстрее. Я напитывал амулет отражённым светом саламандр, используя драгоценные и не очень камешки на нём как батарейки, не оставляя вниманием и футляр, причём футляру благодати досталось явно побольше, вот такая профанация получилась.

Но меня это занимало мало, мне был больше интересен результат, а что его обеспечит — сам амулет или его футляр — это уже были проблемы гномов, лично же мне наплевать. Поэтому я быстренько закрепил впитавшуюся отражённую благодать саламандр на безделушках и вновь резко согнул левый мизинец, переходя в нормальное состояние. Сунул получившиеся свежеиспечённые гномьи святыни Траину под нос, да и сел на место, занявшись пивом — надо же было дать подгорным жителям время на прийти в себя.

— Оклад святее иконы получился, — Арчи понимающе разглядывал мои поделки, — мог бы и поберечь, гм… чувства верующих, что ли. Хотя, если хранить одно в другом, со временем выровняются, нормально будет. Если сильно на них не ездить, лет на пятьдесят хватит.

Траин отошёл от вполне понятного мне шока первым и теперь поглядывал на меня странными глазами. Я же сначала спокойно пил и закусывал под его взглядами, но потом не выдержал.

— Рот закрой, — пришлось мне буркнуть ему неприветливо, — ворона залетит. Прямо не капитан, а кисейная барышня. И реликвию прибери — нечего ей теперь на столе валяться.

— Да, теперь невместно, — согласно кивнул тот и очень осторожно взял в руки футляр, чтобы так же осторожно упрятать его в свою сумку на ремне. Это уже не было побрякушкой, это уже была настоящая реликвия, без дураков. Так то гномы ко всей этой магии довольно устойчивы и равнодушны, очень мало среди них магов, но вот эту огненную благодать видят все, без исключения. Расовая особенность, так сказать.

— Доставай по уму, используй редко, храни прочно, — тут же прицепился к нему Арчи с ненужным инструктажем, — но как почувствуешь, что обмануть хотят или против саламандр злоумышляют, смело ей всем глаза коли. И будь осторожен, захочешь сам какую-нибудь махинацию с её помощью произвести, мало тебе не покажется.

— Ты говори, да не заговаривайся, — оскорблённый Траин тут же легко преодолел некоторую застенчивость, в которую он впал, наблюдая за моими манипуляциями и всерьёз рыкнул на Арчи, — ты за кого меня принимаешь?

— За кого надо, за того и принимаю, — друга было не смутить, — у меня бы, например, тут же сто идей возникло бы, как её использовать, а чем ты лучше меня, а? И вот поэтому, Тёма, — тут Арчи повернулся уже персонально ко мне, — не только я, но и все маги вообще избегают делать такие презенты. Не стоит соблазнять малых сих, понимаешь?

— Этому можно, — я и сам не понимал, чего это меня вдруг понесло подарки всем делать но, переглянувшись с Траином, которому очень не понравились слова мага про малых сих, заговорщицки подмигнул гному, успокаивая его, — этому на пользу будет.

— Ох, надеюсь, — сомнения в голосе Арчи хватило бы на десятерых, но он тут же сбросил его с себя и заулыбался, что-то уже предвкушая, — хотя ладно. Если вдруг нам предъявят что-нибудь за твои будущие подвиги, Траин, я тогда только одно скажу — так вам и надо!

Остывший и успокоившийся гном одобрительно кивнул ему в ответ, а я завозился на месте, собираясь идти спать, в сон меня рубило совершенно нещадно. Пусть сидят, если хотят, я же ничего уже от этого разговора не ждал, поэтому встал, допил в несколько глотков пиво, прихватил с собой один кувшинчик, объяснился-попрощался, попросив передать зачарованные патроны Торину, да и пошёл себе в сторону устроенного мной же лежбища под ёлками.

В голове было пусто и спокойно, чему я невольно удивился, ведь после таких треволнений обычно заснуть не можешь, а тут как будто весь день дрова пилил-колол, ни с кем при этом не разговаривая. Может, пиво так действует, неуверенно подумал я и на автомате изрядно придавил магией свой самодельный лагерь, попросив его стать поуютнее.

Заряд энергии в моём посыле был очень мощным, а желание очень неопределённым и неожиданным даже для меня самого, поэтому я с некоторой опасливой досадой терпеливо переждал быстрые метаморфозы да превращения, в которые с головой и радостью кинулись ёлки да лежанки, скамейки, забор, трава под ногами и всё остальное прочее, до чего только смогла дотянуться моя магия.

Получилось что-то очень уютное и монументальное, но разглядывать бивак сейчас не хотелось, утром посмотрю, сейчас же мне хотелось лечь, со вздохом облегчения вытянуться наконец-то, расслабиться, открыть кувшинчик да вытащить сигареты, посмотреть на этот далёкий горизонт и на эту тёмную равнину в тишине и спокойствии, а не вот это вот всё. И поэтому некстати припёршийся Арчи особой радости у меня тоже не вызвал.

— Чего-то вы быстро, — даже не пытаясь скрыть в голосе неудовольствие, сказал я ему, — чего вам не сиделось-то?

— Не гунди, — Арчи всегда очень тонко и безошибочно чувствовал настроение у других, обмануть его было сложно, прямо доберман какой-то, а не человек. — Ещё вот я не сидел за столом в одного, дожидаясь, пока у тебя хандра пройдёт да можно будет спать пойти, ага, обойдёшься. И, кстати, — тут он с неподдельным восхищением осмотрелся по сторонам, — круто вышло! Прямо горный курорт! И освещение имеется! И микроклимат, ух ты!

Освещение и впрямь имелось, хотя я его и не заказывал. Но хвоинки на нижних ветвях ёлок светились мягким ровным светом, совершенно не давящим и не мешающим, а уютным таким, спокойным. Да и микроклимат наличествовал, вот вроде и воздух свежий, а сквозняков не было, холодным горным ветром по коже тоже не тянуло, не было ему сюда, под ёлки, ходу.

— А эти где? — сканировать округу магией совершенно не хотелось, сегодня я во всём полагался на Арчи, как всегда раньше в походах делал, и он это увидел.

— Напрягись и догадайся, — друг скинул ботинки и спиной плюхнулся на хвойный спальник, с наслаждением вытягивая ноги, — не я им такие козыри в руки совал! Побежали дела делать, мутки свои мутить, как Игорь говорит. Суетиться, в общем. Спать им сегодня точно не придётся. Ну-ка, дай сюда, — с этими словами Арчи подгрёб к себе открытый кувшинчик и сделал глоток, — ох, хорошо-то как! Тепло, светло, мягко, свежий воздух и не кусает никто! Вот теперь ты наконец-то понял, в чём истинный смысл магии!

— А вообще что решили? — я принял от него кувшинчик, но прикладываться не стал, и так нормально было.

— Да пока ничего, — пожал плечами тот, — вот завтра пришлёт нам Траин проводника из местных, тот даст нам весь расклад, какие здесь есть дороги да возможности, вот и будем с тобой вместе решать. Не люблю с пьяных глаз планы строить, сам знаешь, да ещё и без штурмана. Ладно, если вопросов больше нет, то давай спать, устал я чего-то. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — немного помолчав, откликнулся я, но друг уже спал, беззастенчиво скинув на меня все заботы по охране. Пришлось напрячься, просмотреть местность, с удивлением заметить двух незнакомых гномов на часах между нашим лагерем и караулкой, и когда только успели, посмотреть на Торина, светившего патронами моей работы из револьвера как фонариком, добавить охранной магии ёлкам и забору, да и наконец-то спокойно заснуть самому.

Глава 3 В которой герои вновь отправляются в путь

Ночью снилась мне всякая бурная бессвязная чушь, бессмысленная и суетная, но это просто мозги так переживали недавно полученные впечатления, наверное, успокаивал я сам себя, просыпаясь в очередной раз. Арчи, кстати, спал безмятежно, как и всегда, ничего его не брало.

Я же немного мандражировал, память услужливо подсовывала мне тот сон на борту «Ласточки», когда я пальцами гайки крутил, но боялся я сейчас больше всего себя самого, вдруг магичить начну спросонья, не разобравшись толком, сплю я или нет.

Так что уснуть нормально удалось лишь перед самой зарёй, когда уже и часовые начали поклёвывать носами. Велик соблазн был, конечно, обратиться к подарку Леты, дёрнуть мизинцем да и поспать просветлённым, безопасным сном, вот только чем меньше я буду обращаться к нему, тем лучше.

— Просыпайся, Артём, — Арчи будил меня правильно, как в дружине будили перед серьёзными выходами, давая перед этим отоспаться вволю. То есть без лишнего жизнелюбия, без идиотских выкриков про подъём и про великие дела что, дескать, где-то там нас ждут, а тихо и неназойливо, делая перерывы между подходами по нескольку минут, позволяя мне выплыть из сна самому.

Но я управился быстро, отдохнуть получилось на все сто даже без применения магии, поэтому с удовольствием сел на лежаке и с благодарностью похлопал рукой по стволу ближайшей ёлки. Действительно, горный курорт получился, а не тайная застава. Заряда магии на год точно хватит, а дальше всё в руках гномов и что-то подсказывает мне, что они это дело без внимания не оставят. Нужен будет маг — приволокут, но пропасть не дадут.

Заколдованное мной место позволило выспаться как в детстве, отдохнуть по-настоящему и набраться сил, оно вымыло из моей голову всю эту хмурую маету и занудные умствования, и теперь я смотрел на мир примерно так же, как в тот день, когда выпускался из училища. То есть меня просто распирало куда-то срочно идти и что-то срочно делать, причём с удовольствием, радостью и полной уверенностью в своих силах, ведь впереди меня тогда ждали, без сомнения, только очень серьёзные и удивительные дела.

Арчи, кстати, тоже как будто сбросил с плеч лет десять, если судить человеческими мерками, и его даже немного потрясывало от лишней энергии, да и незнакомые мне караульные гномы сонными не выглядели, им хоть сейчас на новую смену заступай. Хорошее место для отдыха получилось.

Я с удовольствием умылся и почистился, раздевшись до пояса, благо запас мыльно-рыльных принадлежностей в рюкзаке имелся, быстро вытерся досуха и сменил тельник с носками. Душ, хотя бы из кружки, принимать тут возможности не было, да и воду сюда гномы тащили на себе, спасибо и на этом. И вообще, как бы настала уже пора применять для этого дела магию, вот как Арчи это всегда делал в походах сначала на себе, ну и потом и на мне с Далином.

Во всяком случае, возвращаясь из очередного долгого поиска на некомфортабельной «Касатке», мы не воняли по-охотничьи на всю округу псиной, а имели вполне себе нормальный вид. А уж на «Ласточке» теперь вообще такой проблемы не будет.

За столом вместе с Арчи сидел и основательно упитывался незнакомый, но смутно напоминавший мне кого-то гном, одетый как самый настоящий таёжник, одни штаны с мотнёй до колен чего стоили. В деревнях принято втихомолку потешаться над городскими пижонами, которым хватает ума в брючках в облипочку да ещё и, как будто этого мало, с заниженной талией отправляться на охоту или рыбалку, причём сразу на несколько дней. Жизнь таких немедленно наказывает по своему, и обычно отношение к моде у них по приезду домой резко меняется.

Но всё же вот до таких штанов, свободных до колена и узких ниже, чтобы в сапоги заправить, дело доходит редко, потому что и пошить их — целое искусство, и выглядишь всё же смешно, даже по тем же деревенским меркам, тем более что сейчас они были надеты на гнома. Таскают их только по необходимости, но обычно такие штаны это первый признак того, что перед тобой настоящий охотник-промысловик.

— Здравствуй, — не став протягивать ему руку для знакомства, по этикету не положено, завтракает же человек, представился я. — Артём.

— Приветствую, — в тон мне отозвался тот, внимательно осмотрев меня с головы до ног. — Оин, ваш проводник.

— Проводник-охотник и по совместительству двоюродный брат нашего Далина, — поспешил обрадовать меня Арчи. — Я его, кстати, помню, виделись как-то.

Я осмотрел стол с едой, пытаясь скрыть удивление. Уж на что прошедший месяц был богат на события, но всё же гнома-охотника вижу в первый раз. Даже и не слышал о таком раньше, если честно. Не их это дело, не любит гномов лес, да и они к нему довольно прохладно относятся.

— Да всё нормально, — вновь внимательно посмотрел на меня Оин, — можешь спрашивать, я уж привык.

— Как охота? — не нашёл ничего умнее я. Да и смысл спрашивать, душу он мне всё равно не откроет, хотя и интересно, конечно, как гном дошёл до жизни такой.

— Нормально, — пожал плечами тот. — Конкурентов нет совсем, дичь не пугана, цены на мясо и пушнину твёрдые, сбыт и хранение налажены, боеприпас и стволы по родству достаются дёшево, чего тебе ещё? Нормально, я же говорю.

— Не жизнь, а малина, — с невольным уважением заценил я. Действительно, если гном, с присущей этому племени практичностью, займётся охотой и всеми сопутствующими отхожими промыслами, толк будет, и немалый. А то, что у этого самого Оина деньги водятся, видно было сразу. И по дорогущему ружью, и по антимедвежьему револьверу, что торчал у него из нагрудной кобуры. Как бы не дороже моей «Секиры», кстати. Тем более, мясо и прочее сбывать есть кому, только постучись. — А из под горы чего, соплеменники выперли?

— Сам ушёл, — не изменился в лице тот. — Как-то раз в шахте придавило, и до того неудачно, что три дня доставали. С тех пор к чистому небу над головой тянусь и клаустрофобию имею. Знаешь, что это такое?

— Примерно, — я уже успел быстро накидаться жареными мясом, луком и хлебом, и теперь неспешно перешёл к чаю. В гномьей общине заиметь такую болезнь хуже и придумать было невозможно, изгой однозначно, и сочувствия нет и не будет. Типа прокажённого в додревние времена. — Вопросов больше не имею, всё понятно. Хотя стой, а здесь ты как оказался? Что-то уж слишком удачно, как по мне.

— Далин весточку старейшинам кинул, — терпеливо объяснил тот, не раздражаясь на мои вопросы. — Те как-то с Траином вчера связались, или он с ними, не знаю. И вот я здесь. Вам же надо куда-то?

— Ну, да, — с сомнением посмотрел я на Арчи. — Надо.

Действительно, теперь нам оставалось только определиться с маршрутом, потому что проблема с транспортом и прочим была, похоже, решена. Промысловики, это такие люди, которым нужно постоянно перемещаться быстро и на большие расстояния. Причём не только самим, но и грузы перемещать немалые. Крепкий промысловик из людей имел на своём участке несколько заимок и проторенные подобия дорог между ними, а в хозяйстве у него были, кроме обязательных лыж, обычно ещё и мотоцикл с коляской, грузовик, катер, и всё такое прочее. Газогенераторное, конечно, маломощное, на дровах, но так даже и лучше. Где ты уголь в тайге возьмёшь? Причём, глядя сейчас на Оина, я легко предположил, что у того в хозяйстве ещё и что-нибудь гусеничное имеется.

— А нежить с нечистью как, не мешают? — перебил я только-только собравшегося что-то сказать Арчи. А что, и в самом деле интересно.

— Это Гномий Кряж, а не Дикое Поле, — напомнил мне Оин. — Нечисть ещё ладно, хотя и она головы поднять тут не смеет, а вот нежить саламандры не терпят совсем. Хотя опаску, конечно, иметь всё же следует.

— А самому как, нравится? — чего я прицепился к этому Оину, я и сам не понимал, нормальный же мужик, сразу видно, уравновешенный и без гнили, а что до клаустрофобии, так ведь и я не гном, моё-то какое дело?

— Другой жизни себе уже не желаю, — твёрдо ответил тот. — Хотя и тоскливо иногда бывает вечерами, конечно. Но это пройдёт.

— Мы могли бы попробовать избавить тебя от срамной болезни, — не очень уверенно предложил ему Арчи. — Так как ты брат Далина и прочее. Но, знаешь, голова — предмет тёмный и исследованию не подлежит. Можно и хуже сделать, причём очень легко и просто.

— Тогда не надо, — резко отказался Оин. — Пробовали уже, рассудок еле сохранил. Да и в шахты я не вернусь в любом случае.

— Вот и ладушки, — с видимым облегчением выдохнул Арчи. — Хотя, честно признаться, я подумал, что тебя к нам именно за этим и отрядили. Типа баш на баш, услуга за услугу.

— Нет, — покачал головой Оин. — Были бы здесь старейшины, то конечно, они бы вам дали понять, что начинают мной отдавать вам долги, но нет. Вы и Далину экипаж, а он много мне помог, и про саламандр я уже знаю. Так что определяйтесь, куда вам надо, потом прикинем маршрут и сразу же выходим.

— Хорошо, — Арчи повернулся ко мне и очень уж задумчиво поинтересовался, — а куда нам надо?

— В гномью столицу, на аэродром, — пожал плечами и я, — только не сейчас, а через три недели как минимум.

— Это точно, — утвердительно кивнул Арчи, — дней двадцать, а лучше что и двадцать пять нам туда нос свой совать не следует. Если в цеху будем жить, приятного мало, да и до развода недалеко, ремонт — дело такое. Нервное. Да и не следует мешать Далину быть счастливым. А в городе обязательно в какую-нибудь поганку вляпаемся, к гадалке не ходи. Так что лучше всего нам сейчас затихариться где-нибудь, а уже потом и в столицу. А там прыг на «Ласточку», и прощайте, возможные неприятности. Слишком уж много ног мы в этот раз отдавили.

Так что мы оба повернулись к Оину, мол, ты всё слышал, предлагай варианты.

— Не пойдёт, — твёрдо заявил тот без раздумий. — Я вам не потешный егерь, у меня хозяйство, а не база отдыха. Бани с девами прелестными, погребов с медами ставлёными, варёными и цыжоными тоже не имеется. Точнее, тьфу ты, всё это есть, конечно, кроме дев, вот только развлекать вас мне некогда. У меня сейчас пчёлы и дикоросы по плану, каждый день на счету. И так еле вырвался.

— Так мы тебе поможем! — Арчи что-то решил для себя и теперь его уже было просто не остановить, — а вот он, — и тут маг указал на меня пальцем, — вообще на хуторе рос! Знаешь, сколько всего умеет! Да и я эльф не из последних — это я про дикоросы, если ты не понял.

— Точно! — пристукнул и я ладонью по столу. Мне вдруг страсть как захотелось попасть на три недели на охотничью заимку, да и провести всё это время без никого, только мы и лес, отдохнуть душой, в общем. Даже если заимка мала, палатки у нас есть, хотя к чему они, я теперь такое место отдыха смогу сварганить, если подойти к этому делу с умом да не спеша, а не как вчера, просто подумать страшно.

— Ну, может быть, — против ожидания Оин не кинулся спорить по гномьему обычаю, а о чём-то задумался. — Эльф, оно конечно, в лесу очень полезен может быть, да…

— Именно! — Арчи вскочил с места и принялся собираться. — Ты даже не представляешь, Оин, насколько! Да и нам хорошо, активный отдых на свежем воздухе, и это ещё, как его…

— Единение с природой, — подсказал я и тоже встал из-за стола, — только деликатесы ваши таёжные, вроде медвежатины с кабанятиной, жрать не буду, предупреждаю сразу. И вообще, если транспорт позволяет, может, нам лучше у Траина на складе продуктами затариться?

— Транспорт позволяет, — поднялся на ноги и Оин, — и жратвы хватает, десятерым не съесть. Хотя вот чаем да кофием, перцем и прочим, чего в тайге не растёт, запастись всё же не помешает. Ну, тут уж смотрите сами, я привык к простой еде. Мёд у меня есть.

— Торин! — тут же заорал Арчи, призывая к себе старшего на посту. — И ты, на кухне вертишься, иди сюда. Вот это всё, — и он пальцем указал подошедшему младшему гному на заставленный вчерашними яствами стол, — нам с собой в дорогу заверни. Ну, и себе оставь, конечно, подчистую не надо.

Заворачивать там было чего, десятерым, как сказал Оин, не съесть, если упаковать, добавить сохранной магии, то нам троим надолго хватит. А чай да кофий, перец и прочие немудрёные приправы нашлись и у Торина, я же говорю, любят подгорные жители создавать склады и запасы, комфорт ещё любят, так что мне оставалось только всунуть ему сто рублей, невзирая на довольно искренние протесты. Но не хватало нам ещё и у него одалживаться, тем более что всё это было довольно дорого, заморский же товар.

Так что через полчаса мы уже утрамбовывали свои вещи в новенький внедорожник гномской работы, пока Оин разводил пары в котле.

Арчи хотел было вновь усесться рядом с водителем, на правом сиденье, но его ждал облом, потому что это место было занято прикольной шайтан-машиной, напоминающей раскормленный самовар и отделённой от салона защитным стальным коробом. Это и был тот самый паровой котёл, а расположили его так удачно прежде всего потому, чтобы водитель имел к нему доступ во время движения.

Так что пришлось нам лезть назад и устраиваться на откидной лавочке сзади. Вообще весь отсек за передними сиденьями был плотно забит вещами, причем половина из них приходилась на сухие берёзовые чурки в мешках и бочонки с водой — топливные элементы, так сказать. И вот сразу видно гнома, все дрова у него были напилены в одинаковый, плюс-минус миллиметр, размер, и поколоты так же.

Места нам и нашим рюкзакам сзади хватило, Оин ещё хозяйственно уложил и притянул их верёвочками к борту, подальше от мешков с дровами, потом сложил вдвое и сунул дорогим гостям под задницу какую-то козью шкуру, придирчиво и недоверчиво смотря, как мы усаживаемся на лавочке. Но лично я с видом опытного путешественника упёрся обеими ногами в мешки с дровами, цепко ухватился одной рукой за поручень, торчащий из ребра жёсткости жестяной самодельной крыши, и подмигнул ему в ответ, успокойся, мол, поехали.

Арчи тоже прочно угнездился между мной и водительским местом, будет мозги Оину колупать во время движения, а мне же было всё равно. Новомодных ремней безопасности тут отродясь не водилось, как и анатомических сидений, так что лично мне на болтовню время вряд ли останется, занят я буду прежде всего тем, чтобы с места не вылететь, ну да Арчи виднее.

Гном захлопнул дверь в пассажирский салон, подёргал её для верности, но сразу же на водительское место не пошёл, а затеял ещё один инспекторский обход вокруг машины с долгими заглядываниями вниз, на подвеску и прочее.

Я же указал взглядом Арчи на развешенное в прочных захватах по всей машине оружие, что легко можно было достать одной рукой с переднего сиденья. Поперек крыши, над лобовым стеклом, висел очень короткий дробовик конского калибра, а под приборной доской, вроде бы как тайно, покоился ещё один револьвер, с которым и на медведя выйти не зазорно будет. По бортам грузопассажирского салона сидели в захватах две дальнобойные винтовки, но смотрели мы оба не на них, а на здоровенную утятницу, что висела под крышей по диагонали, упираясь в оба её конца. То есть в длину она была ровно вдвое больше самого гнома. И на развешенное в изобилии холодное оружие, топоры там, ножи и прочий холодняк, внимания уже не обращали.

— Ещё один маньяк на наши головы, блин, — покосился я на восхищенного Арчи. — Узнаю брата Оина, как говорится, Далин был бы доволен. Он, наверное, по тайге с пулемётом ходит, не меньше.

— Ну, пулемёт можно и на колёсиках катать, а по зиме на саночках, — предположил тот, — но вот как он с этой гусятницей один управляется, представить себе не могу.

— Вообще-то, это утятница, — поправил я его, — гуся с неё не пробьёшь, мне Далин показывал. Как сейчас помню: калибр — пять сантиметров, заряд дроби — ровно полкило, и снимает зараз, как я тогда легко догадался сам, до полусотни уток.

— Вообще-то, это ружьё-уточница, — поправил уже меня самого Оин, наконец-то забираясь на водительское сиденье. — Но цифры ты правильные назвал. И управляюсь я с ним нормально, силушки хватает. Ещё вопросы есть?

— Есть, конечно, — легко успокоил Оина нимало не смутившийся Арчи. — Но позже задам, по ходу движения, так сказать. Крути свою шарманку.

— Хорошо, — немного печально вздохнул гном и вправду полез к паровому агрегату. Он проверил показания всех приборов, пощёлкал ногтём по прозрачной водомерной трубке и напоследок пошуровал в топке специальной кочергой. В салоне сразу же запахло баней, водяным паром и горящими берёзовыми дровами, так что я немедленно ощутил себя тем героем древней сказки, что на печи по делам ездил. Во всяком случае, ощущения были примерно те же: жарко, душно, неудобно, но очень прикольно.

— Форточки можно опустить, а защитные жалюзи на них покрутить, — повернулся к нам от паровой машины Оин. — Тогда свежий воздух будет. С непривычки ездить на моей ласточке сторонним людям тяжеловато, знаю уже. Зимой красота, конечно, а вот летом с обогревом перебор. Мне-то пофигу, я в горячем цеху работал.

Арчи быстро опустил все четыре форточки в салоне, забранные, кроме защитных броневых жалюзи, ещё и металлической посеребрённой сеткой. К своей безопасности Оин относился очень основательно, да и правильно. Мало ли, какая гнусь внутрь прыгнуть может. Я помог ему отжать вниз четыре рычага, ответственных за приведение полос жалюзи в горизонтальное положение, и мы уселись на место.

— Ну, с богом, — проследив за нами, выдохнул гном и покрутил какую-то рукоятку, потянув потом на себя сначала один короткий рычаг, затем второй и третий. Дождался шумного выпуска первой порции пара, выдал прощальный гудок, нажал пару непонятных мне педалей, и наконец-то его автомобиль, если его можно так назвать, тронулся с места. Вообще, запуски всех этих паровых машин больше напоминали мне колдовские ритуалы, чем обращение с передовой техникой, вот и в этот раз вышло так же.

Мы помахали на прощание личному составу гномьей заставы, причём Оин отвлекаться не стал, и медленно начали пробираться куда-то вправо и немного вниз по чуть заметному просёлку. Кидало меня в машине нещадно, Арчи тоже, но минут через пятнадцать, к моему удивлению, тряска ушла, потому что выехали мы на самую настоящую дорогу и поехали по ней куда-то на восток.

Я, в отличие от Арчи, её оценил сразу же. Шла она параллельно всему хребту по северной стороне, вроде как фронтовая рокада, построили её чуть ниже уровня невысоких здесь перевалов, чтобы с равнины заметно не было, и вбухали в такое строительство целую уйму сил и средств. Но пользовался ей сейчас один только Оин, больше некому.

На картах я эту дорогу не припомню, да и с неба я её не видел, хоть и ходили мы здесь много раз. Вообще, для гномов это было характерным — не мелочиться на военных объектах, а то, что это не гражданская дорога, было понятно сразу же. Перебрасывать в случае осады подкрепления и резервы вдоль всей границы, вот её единственная задача, не для Оина же её строили. И замаскирована хорошо, где деревья скрывают, где скалы и прочее.

И пока я разглядывал этот случайно доставшийся нам подарок для шпиона, автомобиль наш ходко разогнался до километров двадцати-тридцати в час, все тревожащие Оина звуки в его работе ушли, и довольный гном, утерев пот, повернулся наконец-то к Арчи: — Ну, задавай свои вопросы, вроде нормально идём.

— Хорошая дорога, — тут же вцепился в него маг, — и скорость приличная. Когда на месте будем?

— Это да, хорошая, — ожидаемо вздохнул Оин, — только не болтайте про неё никому, ладно? А то ляпнете где-нибудь при гномах, где именно катались, мне быстро хвост прищемят, не сомневайтесь даже. Косятся тут некоторые, чтоб им ни дна, ни покрышки, и даже отборные оленьи туши не сильно-то помогают. Берут, но морщатся, сволочи. Да и не при гномах тоже. Это ведь этот, как его…

— Стратегический объект, — помог я ему.

— Именно, — без особой радости согласился со мной Оин. — Он самый и есть. И нам по нему часа четыре пилить, а потом ещё столько же на север. Не по расстоянию, по времени. Вот и прикидывай. И это если ничего ещё с машиной не случится, тьфу-тьфу-тьфу, такие дела.

— Да что с ней может случиться, — оптимистично заявил ему Арчи, — ты гном, мы маги, нет у неё против нас шансов. Доедем в срок и даже раньше, не переживай. Ты мне лучше скажи вот что…

И друг склонился к демонстративно постучавшему себя три раза по лбу Оину, намереваясь развлекать его и себя разговором до самого пункта назначения, а я попытался поудобнее устроиться на месте. Арчи прав, в машине не поспишь, не предназначена для этого наша лавочка, а сидеть на ней молча восемь часов, пытаясь удержаться на месте, врагу не пожелаешь.

Так что придётся нам коротать время за дружеской беседой, хотя бы первые четыре часа, и никуда этот гном не денется. Во всяком случае, именно он сегодня хозяин, а мы гости, так уж получилось, и съехать ему на то, что он, Оин, отвык в тайге с людьми разговаривать, уже в любом случае не получится.

Так что я немного, совсем чуть-чуть, злорадно улыбнулся, поправил по собой сложенную вдвое шкуру, да и пересел поближе к ним, чтобы не выпадать из разговора.

Глава 4 В которой Артем открывает новые горизонты в магии

Начал же Арчи с того, что с места в карьер предложил Оину зачаровать все имеющиеся у гнома патроны, показывая при этом почему-то только на меня.

— Было бы неплохо, — с деликатной застенчивостью глянул в мою сторону тот через зеркало заднего вида. — Той осенью только они и спасли. Со страхолюдиной одной лося не поделил, да. Припёрлась, сволочь, на живую кровь. Да и Торин похвастаться успел, видел я уже твою работу. Только мне как фонарик не надо, лишнее это, мы же не в шахте.

— Без проблем, — пожал плечами я, — покажешь да расскажешь, что у тебя есть, а там посмотрим.

— И эта, от комаров, — спохватился Оин, — и от прочей гнуси хорошо бы. Жизни же от них иногда нет.

— Без проблем, — вклинился Арчи, повторяя мои слова. — С этим я тебе помогу. Тоже Торин рассказал?

— Он, кто же ещё, — утвердительно кивнул Оин, — и про саламандр, и про всё остальное прочее. Так что я знаю, кто вы.

— Какой наблюдательный у вас Торин, — не очень приятно улыбнулся ему Арчи. — И общительный к тому же просто на диво. Пьян да умён, два угодья в нём, прямо не гном, а находка для шпиона. Интересно, он только с тобой такой разговорчивый или с остальными тоже? Может, вернёмся да попросим его быть потише? Мы ведь очень скромные, нам лишняя слава ни к чему.

— Не-не-не, — резко запротестовал Оин, — я должен был узнать, кого везу и куда. Смысл вам передо мной таиться? Да и потом, вы, конечно, герои великие и самому Далину экипаж, но только вы приехали и уехали, вряд ли во второй раз в этой жизни встретимся, а Торин мужик с головой, ты не думай. Да и меня он предупредил по приказу Траина, и то лишь в части, меня касающейся.

— Ох, надеюсь, — с сомнением в голосе протянул было Арчи, но обратно ехать уже не захотел, — хотя, не похож он был всё же на болтуна.

— Ты бы раньше таким скромным был, — усмехнулся я, — на Торговом Острове, например. А то теперь Торин тебе во всём виноват, ага.

— Ладно, проехали, — хлопнул свободной ладонью по колену себя Арчи, — что это мы всё обо мне да обо мне. А вот ты как, один в лесу живёшь? Опасно же! Случись чего — помочь некому будет.

— Один, — кивнул в ответ Оин. — Так получилось, что уж теперь? Но я к людям часто выезжаю, в деревню рядом, да и в столице нашей бываю, там меха продаю, потом сюда каждые две недели стараюсь наведываться. Если не появлюсь в очередной раз — искать будут.

— За две недели от тебя даже костей может не остаться, — Арчи не хуже, а то и лучше любого из нас понимал, как опасно может быть в тайге одиночке. — Прибежит бригада шахтарей на выручку — и что они смогут сделать? Ну, побегают по заимке день-другой туда-сюда, поорут с опушки, далеко в чащу соваться побоятся, вы же не лесные жители, да и спасут, например, только твои меды из погреба. Хотя чего это я — всё остальное имущество тоже, чтоб зимой не замёрзло, например. Ведь камня на камне же не оставят.

Оин только улыбнулся в ответ, представив себе, как хозяйственные сородичи спасают его добро от замерзания, но ничего не сказал, да и что тут скажешь?

— А бабу чего с собой никакую не сманил? — не унимался Арчи, — неужели не было вариантов?

— Скажешь тоже, — даже подпрыгнул на сиденье Оин, — боятся они, а вдруг дети клаустофобию унаследуют, тогда как? Они-то тут при чём? Да и куда её тащить, в лес?

— А зачем обязательно гномиху? — Арчи было по-настоящему интересно. — Из людей, например, бывает же у вас с людьми, редко, но бывает. Почему нет? Эльфиек не советую, наплачешься с ними, хотя для леса лучше эльфийки не сыскать, но всё же это не твой вариант. Но какая-нибудь деревенская дама — неужели нет желающих? Ты же у нас вон какой завидный жених!

— Ты, эта, — даже закряхтел Оин, — того, слушай… Отстань, в общем!

— Пока ладно, — засмеялся Арчи в ответ и ткнул меня локтём в бок, делясь впечатлениями, — пока отстану. Но не здорово это, Оин. Кукушка у тебя в лесу от одиночества обязательно слетит, ты и не заметишь как. И будет у тебя в придачу к клаустрофобии ещё чего-нибудь эдакое, одному тебе потешное.

Друг был прав, как никогда. Мало ли, что там себе напридумывал Оин, но всё же один в лесу мог жить лишь тот, кто в нём родился и вырос, и другой жизни себе не представляет. Без ущерба для психики, я имею в виду. Пока гному хватало инерции обиды на своих, пока он ещё хотел показать им кузькину мать, пока он ещё не был сыт по горло этим своим лесным хозяйством, пока богател и креп, находя в этом радость, пока пытался понять тайгу и каждый день открывал для себя что-то новое, пока находил силы удивляться, все ещё было более-менее нормально.

Но выше головы не прыгнешь, и однажды, каким-нибудь особо длинным зимним вечером, он наестся всем этим досыта. Что тогда будет — трудно сказать, но ничего хорошего это точно. Встречал я уже в своей жизни этаких отшельников да одиноких волков, и все они были со странностями. Трудно сказать, что тогда будет делать Оин, может, в погреб полезет, клаустрофобию лечить, может, запустит себя и превратится в какого-нибудь шишка запечного, а наш магический мир ему с радостью в этом подсобит или, может быть, плюнет на всё и рванёт к людям, если не в город, то хотя бы в какое-нибудь село. Не самый, кстати, худший для него вариант.

— А давай мы тебе бабу найдём! — Арчи вцепился в Оина как клещ, совершенно при этом не боясь отведать силушки богатырской, как один из возможных ответов на свои бесцеремонные вопросы, чего бы я лично поопасался, уж больно гном был здоров, с таким и магия не враз поможет, наверное. — Слушай, девку на выданье я тебе не обещаю, совесть тоже надо иметь, но какую-нибудь вдовушку или в разводе — почему бы и нет? Ей за радость будет точно — вон ты какой крепкий в смыслах хозяйств и на рожу вроде ничего! Не эльф, конечно, и борода могла бы поменьше быть, но тут никогда не угадаешь. И вот, допустим, на будущее мне, чтобы знать, у тебя насчёт прицепа предрассудков нет? Как по мне, для тебя это самый лучший вариант, а чего, уже проверено и одобрено!

— Да хоть бы и так! — с вызовом ответил ему Оин, начиная злиться. — Чего плохого, считай, готовые работники! Да только нельзя сюда людей таскать — Гномий же Кряж, самая граница! И дорога вон — стратегическая!

— Так мы и не скажем никому! — неподдельно удивился Арчи тому, какие нам на пути попадаются дисциплинированные, на свою же голову, гномы. — Или ты думаешь, что тебя проверять кто-то будет? Кому ты нужен? Да тебя даже с дирижабля хрен углядишь! В крайнем случае, покажешь любопытным, что такое меткая стрельба влёт из гусятницы своей, враз зарекутся летать над тобой. А подъезды к себе замаскируй, твои сородичи в лесных дорогах разбираются как свиньи в апельсинах, и фиг кто тебя без твоего позволения найдёт.

— Это уточница, — остыв, меланхолично поправил его Оин, думая о чём-то своём. — Ружьё-уточница. И отстань ты уже от меня ради бога, ладно? Давай о чём-нибудь другом поговорим.

— Как скажешь, — во второй раз пообещал ему Арчи, но и в самом деле немного угомонился. — Давай о чём-нибудь другом. У меня, между прочим, тыща тем, почему нет? Вот, например, ответь мне как почти эльфу, какие такие ты тут в начале лета собрался дикоросы собирать? Что за травки? А то, может, грибочки, а? И сохраняешь как, что за методы у тебя?

— Да растёт тут кое-что, — немного смущаясь, начал рассказывать Оин, одновременно радуясь, что разговор съехал с довольно-таки болезненной для него темы. — Прибыли маловато, конечно, для прибыли кое-что другое собирают, так и хлопот опять же немного, вот смотри…

Но я слушать их уже не стал, не интересно мне это было, и в первую очередь потому, что маловато в этом понимал. Даже когда я рос на хуторе, мы этим совсем не занимались, ведь риск и возможная польза были несоизмеримы. Попасть в зубы какой-нибудь лесной нечисти в обмен на корзину магического зверобоя мне или моим сёстрам совсем не хотелось, а у взрослых было слишком много других дел, чтобы тратить время на собирательство.

А вообще тихо, должно быть, в лесах Гномьего Кряжа, если уж далёкий, что бы он себе там не думал, от таёжных дел гном позволяет себе спокойно тут жить и работать. У нас, под Новониколаевском, давно бы его схарчили, к гадалке не ходи.

Поэтому я с некоторым интересом начал пробивать окрестности на предмет нечисти и нежити. Раскинул сеть своего внимания так далеко, как только смог, но ничего интересного не обнаружил. Нежити не то, что не было, но не наблюдалось даже и следов от неё, а вот вся замеченная мною нечисть изо всех сил старалась не отсвечивать, а если размеры не позволяли, то прикидывалась хорошей. Тянулась к добрым делам прямо напоказ, как бы говоря, вот смотри, как я деревьям расти помогаю! И вот поэтому, наверное, этот лес был намного живее и гуще, чем можно было ожидать на этой широте.

Но и секрета в таком положении дел для меня тоже не было, уж очень явственно чувствовалось здесь присутствие саламандр, ведь был этот лес крышей их царства. И сразу становилось понятно стремление к доброте у местной нечисти, ведь недобрым тут, наверное, без лишних разговоров отрывали головы и бросали собакам. В таких условия кто угодно добрым станет, а не только бестолковые и всего боящиеся лесные духи. Так что ехали мы себе спокойно по чрезвычайно тихой местности, и безопаснее местной тайги был, наверное, только Эльфийский Лес.

Я вновь прислушался к разговору, но там всё ещё не съехали с темы про полезные травы и ягоды, да как их хранить да заготавливать, причём Оин сейчас больше всего горевал о том, что записывать не может, ведь говорил нынче Арчи и вправду очень много ценного и полезного, ну да успеет ещё гном халявной мудрости набраться, три недели впереди.

Поэтому мне вновь пришлось поискать себе занятие, и решил я обратиться к магии на примере того самого внедорожника, в котором мы сейчас и ехали — почему нет? Вот только руны чертить на ходу вряд ли получится, рука ведь и дрогнуть может, да и делать это в присутствии Оина не хотелось. Мало ли, как он к этому отнесётся, вот я бы, наверное, был недоволен.

Но ведь была у моего дара и вторая сторона, ничуть не хуже первой. В рунной магии я теперь, конечно, царь и бог, да только не оставляли руны места для непредвиденных вариантов. То есть нужно было заранее очень чётко понимать, чего ты хочешь добиться, всё это расписать, усилить и защитить, запустить в работу, а после надеяться на то, что всё учтено и запаса прочности хватит. Так себе метод, если честно. Слишком сложно так добиваться даже сравнительно простых вещей.

Конечно, для антикомариного амулета больше и не надо, но ведь в жизни могли появитьсявызовы и посложнее, да и хотелось мне именно большего!

И тут на выручку приходила вторая сторона моего дара, роднящая меня с колдунами и прочими шаманами. Я ведь очень хорошо видел и мог понимать духов, населяющих всё вокруг нас, весь этот мир, а не только тех, кто сам шёл на контакт. Мне не нужно было выезжать на чистой магической силе, как всем остальным, не нужно было жёсткими рамками рун заставлять мир делать именно то, что мне требовалось, не вникая при этом в суть вещей. Нет, работать-то такой метод работал, все его используют, даже и Арчи, хотя очень уж мой друг изменился за эти дни, посмотрим, что с ним дальше будет, но и гармонии в мир такой метод не добавлял, да и КПД его был откровенно маленьким. Поделки Арчи ещё ничего, Лара вообще молодец, про остальных промолчу, не до них сейчас.

А что, если разбудить дух сложного предмета, вытащить его из спячки, да и поговорить с ним как с равным, объяснить ему, что такое хорошо и что такое плохо, рассказать, в чём его предназначение, для чего он явился в этот мир, дать ему цели и задачи, дать ему возможности их выполнять, вот это и будет работа высшего класса.

Ведь таким макаром, в некотором ошеломлённом оцепенении раскрывал я сам себе открывающиеся перспективы, можно создать сколь угодно сложную систему. Точнее, не сколь угодно, а на сколько у меня ума хватит, но тем не менее! Самоподдерживающуюся, самоорганизовывающуюся, самообучающуюся, да этих «само» может быть до черта, тут ограничение есть лишь в масштабности, сложности самого предмета и соответственно духа, в нём живущего, да в моих умениях, и больше ни в чём!

Конечно, стоит создать некоторые границы, некоторые пределы, за которые дух не сможет выйти, ограничить его волю, и вот тут придёт мне на помощь рунная магия. Нужно будет придумать какие-то законы, что ли, которым он будет подчиняться, внедрить их в самую его суть, сделать их основой его служения, и вот тогда всё может получиться!

И что хорошо, ведь такой метод, в корне отличающийся от способов Древних, может их переплюнуть! Им приходилось создавать безумно сложные амулеты, печатать мельчайшие руны во много слоёв на пластинках, сооружать логические блоки, схемы и переключатели, чрезвычайно много рассчитывать и продумывать, а мне же будет достаточно лишь развить духа до понимания задачи, дать ему силы и ресурсы для её выполнения, вот и всё!

Меня даже тряхануло, как от удара током, от предвкушения успеха, и очень, до дрожи в руках, захотелось попробовать претворить свои мысли и идеи в дело вот прямо сейчас, не сходя с места. Я медленно покрутил головой, выискивая себе объект, с сомнением отвёл глаза от уточницы и остановил их на паровом котле. Действительно, подумал я, почему нет?

Арчи с Оином были всё ещё заняты разговором, там всё ещё с полным знанием дела трепались о магических свойствах разных травок-муравок, что стоит собирать в какое время года да как сохранить их ценные качества в полном объёме, и было им совершенно не до меня, что только развязывало мне руки.

Я не стал закрывать глаза, ни к чему это, да и насторожить Арчи может, не дай бог вмешается, да и потянулся своим вниманием к паровому котлу, что был изолирован от пассажиров массивной, крепкой стальной коробкой без крышки. Ага, сообразил я, чтобы в случае чего пар в небо рванул, правильно, в принципе.

Поначалу котёл показался мне неживым и бездушным, то ли сделали его недавно, то ли ещё чего, но потом я сумел разглядеть маленькую искорку нематериальной жизни, нежащейся там от дикого тепла и с удовольствием принимающей ванну из смеси перегретой воды и пара. Искорка эта заметила меня тоже и уставилась в мою сторону в непосредственном удивлении, и не было в ней страха.

А я по чуть-чуть, по совсем немного, принялся накачивать её объёмом и жизнью, потому что ну маленькая же совсем! Эти духи и так бестолковы, даже большие, но крохотные особенно, есть здесь какая-то прямая зависимость. Разумом, конечно, в обоих случаях не пахло, ведь и моя бывшая змейка, что теперь сидит у Арчи на руке, не могла похвастаться даже его подобием, чего уж говорить про них. Но уловить желания, сделать себя больше для чего-то, чтобы им самим было лучше, это они могут, с этим и будем работать.

Какой хороший котёл, говорил я ей про себя прямо словами, чтобы не заморачиваться, это твой? Точнее, это ты? Да, в удивлении соглашалась она, это я, наверное, я. На этих словах маленькая, с иголочное остриё, искорка чуть вспыхнула и резким рывком расширилась, заполняя собой весь этот агрегат. Потом, с моей помощью став больше и сильнее, в сомнении покосилась вниз и вбок, на сам механизм двигателя, как бы в сомнении спросив меня — а это тоже я? Конечно, утвердительно кивнул я ей, подумав про себя, что так даже и лучше, к чему плодить лишние сущности?

И вот теперь видимое только мне одному свечение охватило весь моторный отсек, а я всё напитывал жизнью, силой и объёмом этого странного духа, что с радостью кинулся в новую для себя игру. Но скоро мне пришлось скомандовать самому себе и ему остановиться, потому что нематериальной жизни там теперь стало в избытке до такой степени, что дух немедленно полез что-то там менять под себя, а двигатель выхватил несколько перебоев на всём ходу, заставив Оина встревожиться.

— Ну-ка, стой, — сказал я про себя этому беспокойному новому хозяину парового котла со всеми остальными агрегатами. — Главное забыли. Ограничения!

Самое интересно, что я совсем упустил эти свои намерения по установлению рамок для духов, вообще их не продумывал, отмахнулся от них, оставив на потом, и вот теперь чуть было не запаниковал, когда дело дошло до самого главного.

Но тут в мою бестолковую, а ещё над духами усмехался, башку, откуда-то извне пришло чёткое понимание того, что надо делать. Я ведь был теперь не сам по себе, я был частью этого мира, его магической стороны, и осознавал это. Стоило бы только попросить, запоздало понял я, и мне бы ответили, причём с радостью, потому что слишком много знаний ещё с древнейших времён без толку кувыркалось в душе этого мира. Всё, что считалось утраченным, всё было сохранено, и только от тебя самого зависело, можешь ли ты их получить и понять. А уж такую мелочь, как эти три закона, на меня вывалили просто походя, отмахнувшись от моих попыток благодарить, да и благодарить-то там было некого, по большому счёту. Просто бери и черпай на здоровье из этого океана, если сил и понимания хватит.

— Ага, — в некотором ошеломлении вслух сказал я, заставив встревоженно заткнуться обоих попутчиков. — Понятно. Три закона, значит. Спасибо большое!

Арчи с Оином переглянулись, но гном тут же отвлёкся на свой паровой котёл, потому что машина стала идти заметно резвее и мягче, чем раньше. Звонко свистнул предохранительный клапан, выпуская наружу порцию лишнего пара и этим как бы намекая водителю, что не надо так часто теперь закидывать в топку поленья, а уж вентилятор, нагонявший воздух туда же, попритих как бы сам собой.

Внедорожник понёсся вперёд километрах на сорока в час, при уменьшенном огне и поддуве, его КПД, как я понял, увеличился чуть ли не вдвое, это если перейти от магических терминов к техническим. Не на шутку встревоженный Оин затормозил, не понимая, что случилось, машина резко встала, и на меня уставились гном и эльф одновременно, требуя ответа.

Но я выставил перед собой руку ладонью вперёд, затыкая их, на вопросы отвечать потом буду, сейчас не время.

— Первое, — прокашлявшись, начал я вслух, чего уже стесняться, — точнее, Первый Закон. Ты не можешь причинить вред любому разумному существу, или своим бездействием допустить, чтобы ему был причинён вред. Понятно?

Одновременно со словами я усилием мысли вписывал эти условия рунами в самую суть огненного духа, что стал хозяином паровой машины. А вслух проговаривал для того, чтобы остальным, да и мне самому, было понятнее.

— Хорошо. — Посмотрев с на ошалевшего Оина и на очень-очень заинтересовавшегося процессом Арчи, продолжил я. — Второй Закон. Ты должен улавливать, понимать и выполнять команды разумных существ, если они не противоречат Первому Закону. Ясно?

Дух утвердительно мигал, когда я быстро вносил в него эти слова рунами, вопросов и противоречий у него и вправду не было. Всё складывалось одно к одному, удача была сегодня на моей стороне.

— И третье, — перешёл я к последнему требованию. — Третий закон. Ты должен делать всё необходимое для своей безопасности и работоспособности, при условии, что это не противоречит Первому и Второму Законам. Понятно? А если так, то поклянись своей сутью!

Что хорошо было в работе с духами, нарушить принятый ими на себя закон или слово они уже не могли, в отличие от людей. Тут даже не вставал вопрос шантажа последствиями, мол, нарушишь, и тебя развеет без следа, такого просто не могло быть.

Я закончил записывать и закрепил рунные надписи магией, дождавшись осознанного согласия духа. Он долгим радостным гудком подтвердил все эти условия, свою новую жизнь, и в машине воцарилась тишина.

— Сейчас, — завозился на месте Оин, выпрыгивая из машины, — сейчас! Посмотреть надо! Подождите!

Он рысью оббежал внедорожник, осторожно открыл дверцу отсека парового котла, что открывалась снаружи из соображений безопасности, и принялся что-то там внимательно изучать.

— Ты чего творишь, собака сутулая? — восхищённым шёпотом напустился на меня маг. — Предупредить не мог? И кто ж такие вещи на ходу делает, да ещё и сразу с паровым котлом! Это чтоб настоящий сюрприз нам был в случае неудачи, да?

— Арчи, тут это, — переведя дыхание и вытерев пот на лбу, начал объяснять я, — духа в котле это, приспособил…

— Да понял я уже, что ты сделал! — напустился на меня он уже во весь голос, не зная, куда ему больше хочется смотреть, на меня или на котёл этот самый. — Это ж высший пилотаж! Такого ведь не делал никто и никогда! Это ж всё только в мечтах! Надо же — эпохальное событие, я свидетель, и на пути из одной задницы мира в другую! В лесу! Мимоходом, мать моя женщина!

Тут он схватил меня за грудки и начал мелко, но не особо и в шутку, трясти, вымещая на мне свои эмоции и проговаривая: — Научи, научи, научи!

— Да научу, чёрт тебя подери! — я еле отбился от него, на секунду почувствовав себя эльфийским бардом, к которому смогла прорваться сквозь кольцо охраны ошалевшая от своей удачи фанатка. — Кого, как не тебя, ну убери руки, ну! Тебя одного и научу, и больше никого!

— Именно! — тут же успокоился он, наставительно тыча в меня пальцем. — Только меня! Да ведь и у меня на это лет десять уйдёт, не меньше! Это ведь надо суметь духа увидеть, вытащить, напитать жизнью и с ним договориться, и все эти твои законы в виде рунной надписи понять и представить в уме, чётко, до последнего угла последней руны! Да совместить, да сделать их сутью духа! Печать какую-то придумать, что ли?

— Законы не мои, — тут же внёс ясность я, указав пальцем в небо, — они оттуда пришли.

— Откуда ещё оттуда? — Арчи опасливо покосился было в потолок машины, но тут же отмахнулся, — ладно, оттуда так оттуда, с этим потом разберёмся. Ох, сколько же теперь простора для работы, какие перспективы нарисовываются, слушай, это же праздник какой-то!

— Эта, господа маги, — всё ещё немного настороженный, но при этом и почему-то довольный Оин забрался на место и хлопнул дверью, привлекая наше внимание, — вы мне движок улучшили, что ли?

— Типа того, — Арчи просто не мог сейчас молчать, — он у тебя теперь вещь в себе! Сам себя улучшает, сам за собой следит! Ресурс, наверное, если не бесконечный, то близко к этому!

— Похоже на то, — согласился Оин, радостно удивлённый донельзя, — люфт исчез, зазоры поуменьшились, а в одном месте выработка вроде даже зарастать начала! И топливо, топлива с водой теперь вдвое меньше надо!

— Кстати, — тут же повернулся ко мне ставший резко деловым Арчи, — первый блин только чудом не вышел комом, и тут ты со мной не спорь. Так что к «Ласточке» пока не лезь, набивай руку. Потом вместе займёмся, да и нельзя же нам оставлять Далина с Антохой без работы.

— Дело говоришь, — подумав, подтвердил я его слова. — Ладно, вы тут трепитесь дальше, а я попробую в себя прийти. Чего-то слишком много треволнений для лесной дороги, пусть и стратегической.

— Блин, — неподдельно огорчился Арчи, у которого на языке вертелось слишком много сейчас для меня вопросов, — ладно, хрен с тобой!

И я быстро, пока он не передумал, демонстративно закрыл глаза, уселся поудобнее, вцепился в поручень, как бы давая понять Оину, что я к походу готов и время терять не стоит. Машина мягко и тихо тронулась с места, Арчи тоже пока молчал, переваривая недавние события, и я неожиданно для самого себя провалился в какое-то то ли подобие сна, то ли медитации, и принялся успокаивать и восстанавливать сам себя, вот как этот огненный дух сейчас восстанавливал свои теперь узлы и агрегаты.

Во всяком случае, было очень похоже, да и кто сказал, что мы не можем ничему научиться у малых сих?

Время куда-то исчезло, неудобства тоже, разговоров Арчи с Оином я не слышал, хотя и знал, что они разговаривают о чём-то, ничего мне не мешало, и вынырнул из этого подобия сна я только тогда, когда машина встала и друг принялся меня трясти.

— Очнись, чудодей хренов, — дождавшись, пока я не открою глаза, весело сказал мне Арчи. — Приехали, вылезай!

Глава 5 В которой герои прибывают на дальнюю заимку

Против ожидания, мне не пришлось потягиваться или разминать затёкшие руки или ноги, да и вообще я чувствовал себя чуть ли не выспавшимся, так что смог подорваться с места и выскочить наружу, вытаскивая за собой свои пожитки, довольно резво, в отличие от всех остальных. Выскочил да и замер, потому что посмотреть тут и правда было на что.

— А сколько лет ты тут уже сидишь? — я пытался понять, один ли гном отгрохал эту лесную усадьбу, или помогал кто.

— Семь лет, — даже и не пытаясь скрыть гордость, ответил мне Оин. — Всё сам.

— Допустим, — с восхищённым сомнением в голосе протянул Арчи, разглядывая двор и постройки на нём, — семь лет, не вынимая… Слушай, даже для гнома это вряд ли подъёмно! Или ты тут поселение основать собрался?

— Не, — помотал головой Оин, — просто до того простора захотелось, после клаустрофобии-то, да и возможность есть, место есть, так почему нет? Вот и размахнулся вширь… Первые-то два-три года тяжело было, что и говорить, я тогда в основном лес заготавливал да сушил, стройматериалы сюда тащил, гвозди там всякие, олифу, стёкла, инструмент, станки, локомобиль, деньги-то у меня были. И грузовик был, так что только в путь. Было бы желание, как говорится…

— Допустим, с желаниями у меня всё хорошо, — не повёлся Арчи на его слова. — И деньги есть. А вот теремов таких нет! Лесная сказка, блин! А там у тебя чего, площадка под дирижабль, что ли?

— Можно и под дирижабль, — отвлёкся на него Оин, начиная таскать вещи из машины под навес. — Вырубка это. Пни оставлять не стал, выкорчевал, кусты раз в год убираю. Чтобы, значит, обзор был, чтобы не подобрался никто незамеченным.

И правда, заимкой одинокого охотника здесь и не пахло, скорее всего потому, что Оин никогда их и не видел. Вот и выстроил здесь то, на что хватило фантазии, денег и работоспособности. Вряд ли гном окупит когда-нибудь эту усадьбу доходами с тайги, так ведь и задачу такую он перед собой никогда и не ставил, как я понял. Деревенские охотники покрутили бы пальцем у виска и были бы где-то правы, да только кто бы их спрашивал. Каждый сходит с ума по-своему, вот Оин и не стал стесняться.

Вообще усадьба широко расселась мало того что на небольшой плоской возвышенности, так ещё и на берегу довольно здорового горного озера. То есть оно было глубоким, с резкими крутыми берегами, без ила и без заболоченных мест по краям, с чистой прозрачной водой. Один был выход к нему нормальный, пригодный для житья, вот Оин на нём и поселился. Стекало к этому озеру множество мелких ручьёв во главе с одной такой же мелкой речушкой с нашей стороны, и что-то там такое же вытекало, плещась по порогам и перекатам с дальнего от нас конца. Видно, в стародавние времена случился в этом ущелье крупный обвал, получилась огромная естественная запруда, на нём выросло озеро, на берегах которого Оин и заимел себе местожительство.

А лес вокруг был — ну чистый хвойный парк, вечной мерзлотой тут и не пахло. Стройные сосны тянулись к небу ровными колоннами, и не было под ними места мусорным кустам и прочей мелочи. Даже и траве приходилось туго, потому и росла она кое-где по чуть-чуть, вперемешку со всё засыпавшей рыжей опавшей хвоёй да валявшимися тут и там шишками. Всё вокруг там было напоено светом, прорвавшимся сквозь неплотные кроны сосен, дававшего ощущение свободы и какой-то сказочности. И места хватало, деревья не лепились одно к другому как в лиственном лесу, было раздолье и был простор, на машине можно из конца в конец проехать смело. И бурелома не видать, убирал его Оин, что ли.

— Лес первой категории, если по-эльфийски говорить, — просветил меня Арчи, заметив, куда я уставился. — Особо ценный. Я и не знал, что у них тут такое имеется. Вообще рубить его не приветствуется, но в его случае другого выхода не было.

— Так я ж за ним и ухаживаю! — услышал Оин его слова. — За семь-то лет знаешь, насколько он стал лучше? Так что не надо мне тут!

— Я, гноме, всё-таки эльф почти, — усмехнулся в ответ ему довольный и одновременно не очень довольный чем-то Арчи. — И вижу, что этот лес тебе рад, о чём и говорю. А был бы не рад, то не только бы сказал, но и сделал. Так что всё хорошо, выдыхай.

— А чего морда тогда у тебя кислая такая? — я удивлённо посмотрел на него, — как будто лимон съел! Смотри, как красиво!

— Потому и кислая, — не стал запираться Арчи, — что поработать мне в нём придётся. Нельзя нам мимо таких лесов мимо проходить. Оградить его требуется, защитить и укрепить. Сохранить, в общем, для будущих поколений. Огонь, вредители различные — угроз много. А я-то, блин, раскатал губу на три недели отдыха!

— Охота пуще неволи, — пожал плечами я. — Помогу, если что, но сильно на меня не рассчитывай.

— И на том спасибо, — плюнув на будущие заботы, тут же отвлёкся от них Арчи, — ладно, пошли заселяться. Куда нам, Оин?

— Один момент, — всё ещё разгребался с вещами гном, — осмотритесь пока!

Осмотреться и правда не мешало, так что я, сбросив рюкзак на лавочку под навесом, немного прошёлся по двору.

— И не лень же было два этажа городить, — совсем забывший про лес вокруг и свои в нём будущие хлопоты Арчи повертел головой от удивления. — Балкон, башенки, смотри ты! Зачем тебе балкон, гноме?

— Я по утрам чай на нём пью, — деловито пробасил ему в ответ Оин, не отвлекаясь. — Из самовара, по три чашки, до пота, по гномскому обычаю. Ну и видом любуюсь, конечно. Озеро по утрам очень красиво, особенно сейчас.

— Тоже хочу, — тут же переменил своё мнение Арчи, — по гномскому обычаю!

— Попьём, — согласно кивнул ему Оин, — если хочешь. Можно со мной — но я обычно очень рано встаю. Или сами, замков на самоваре у меня нет.

Они там ещё о чём-то заговорили, но я уже их не слушал, потому что пошёл с осмотром по усадьбе. Первым делом осмотрел монументальные ворота из резных, усеянных защитными рунами дубовых балок, язык не поворачивался называть их досками или даже плахами, потому что толщиной они были сантиметров в пятнадцать. Морёные, пригнанные одна к одной в паз без просветов, работа явно была заказной и очень дорогой, собственноручно бы Оин такое не сделал. Собирал на месте сам, наверное, из готового комплекта, вешал на могучие петли тоже сам, но всё же делал их большой мастер из магов, это я видел. Да и серебра в этих воротах было натыкано килограмм пять, для пущей защиты, и натыкано по уму.

Высокий частокол на каменном фундаменте тоже был не местной работы, он весь светился защитными рунами в видимом для меня свете, но именно здесь я впервые увидел серебряную колючую проволоку в спиралях, навитую поверх этого частокола в несколько рядов, и даже немного ошалел от такого расточительства.

На той стороне, где озеро, имелись ещё одни ворота, выходившие на самый настоящий деревянный причал, с опорами, перилами и двумя фонарями на столбах. В длину этот причал был метров семь, наверное, но тут больше и не требуется, уж больно круты берега. Уже ничему не удивляясь, увидел лодочку у причала, но смотреть не стал, оставил на потом.

Да, почему мы, не сговариваясь с Арчи, назвали это место усадьбой — так ведь и было за что. В отличие от деревенских участков, где дом обычно ставили ближе к воротам и облепляли его потом всякими хозяйственными постройками без плана и без внимания к красоте, а просто по надобности, всеми этими дровяниками, банями, овинами и курятниками с навесами, здесь был виден замысел.

Двухэтажный монументальный дом стоял почти по центру, имея перед собой такой газон с беседками и летней кухней, что куда там купеческим. Мощёные красным кирпичом-клинкером дорожки и место под автомобиль, даже и с гранитными бордюрами, долго же возил Оин сюда стройматериалы, много места в огромном дворе не занимали.

Широкое крыльцо у дома тоже не было деревенским, на таком вполне можно именитых гостей встречать без ущерба для их чести, было накрыто сверху тем самым чайным балконом. Крыша из красной черепицы, эмалированная белой эмалью водосточная система, блин, да я даже в нашей столице такое нечасто видел. Обычно все обходятся жестью, чай, не князья.

А вот окна были узковаты, да и закрытые на них сейчас по случаю отъезда ставни были слишком уж мощными, как по мне, даже с учётом удалённости места. Сталь с серебром и рунами, никакого дерева, внутренние петли, закрываются рычагами изнутри, всё это было излишней данью безопасности, ну да хозяин барин.

А вот хозяйственные постройки ожидаемо обнаружились за домом, хотя какие это постройки, это прямо ангары, особенно один, с локомобилем и разнообразными станками, что он и вертел, внутри. Промышленная кран-балка нависала над широкими, лежащими почти параллельно земле воротами в погреб, больше напоминающий подземный тир, и я понял, что к делу тут относятся очень серьёзно, насколько здоровья хватает, настолько и относятся.

— Сублимация — страшная вещь, — едва слышно, так, чтобы я один понял, сказал мне подошедший Арчи. — Не приведи господи так оголодать. Ну да ничего, повезёт он нас к людям, вот тут я ему и подсуроплю. Не могу смотреть, когда кто-то слишком счастлив, тут я злой колдун однозначно. А то ни хозяйки, ни домовых, никого. Сдохнет тут в одиночестве, надорвавшись — пропадёт же всё! Человеку без бабы нельзя!

Я удивлённо дёрнулся посмотреть, но тут же понял, что друг был прав. Домовых здесь не имелось совсем, лишь один дух паровой машины довольно и устало вертелся в остывающем котле, укладываясь спать.

Мало того, и за частоколом не ощущалось привычного мельтешения мелкой магической нечисти. По лесу ещё ехали — было, точно помню, а вот тут уже нет. Может, потому, что вырубил всё вокруг дома Оин к чёртовой матери метров на сто вглубь и вширь, очистил да устроил прямо-таки газон, вот и не пришёл никто, боясь открытого места да зверской мощи защитных рун на воротах и ограде. А может, потому, что лес этот был слишком силён и от этого спокоен, потому не терпел суеты, может, саламандры всех распугали, может, всё это вместе так подействовало, не знаю. Но тихо здесь было, тихо и спокойно, и не чувствовалось зла вокруг. Да и жизни, кстати, тоже особо не было.

— Видел я в своей жизни охотничьи заимки, — не зная, как выразить Арчи свои мысли, медленно начал я, — видел бандитские схроны. Видел купеческие базы и дружинные лагеря. И обычные лагеря тоже видел, которые дальними командировками называют, на отшибе что стоят. Видел аэродромы подскока, видел тайные арсеналы на границе, что на случай войны готовят. Но такого…

— Можете проходить! — позвал нас прекративший наконец-то бегать туда-сюда Оин. — Я всё!

— Долго же ты! — тут же попенял ему согласно кивнувший мне Арчи. Мол, понял всё, что ты хочешь мне сказать, я и сам такого же, немного обалдевшего от впечатлений, мнения. — Обычно из тайги к людям тащат, а ты и наоборот не упускаешь!

— Ну, моего тут не больше половины, — удивился ему Оин. — Не я запасы на заставе выгребал!

— Твоё, моё, наше, — спохватился друг, действительно, снарядились в дорогу мы нормально так, — потом разберёмся!

Перед крыльцом нас уже ждали две пары лёгких тапочек, что красовались и на самом Оине, и в которых можно было ходить по двору и по дому. Да и переодеться в домашнее, тут же сообразил я, переобуваясь без лишних вопросов и стеснения, не мешало бы.

— Знаете, друзья, — гном без обиняков, как своим, высказал то, о чём думал. — Чувствуйте себя как дома. То есть обихаживать вас я не смогу. Сейчас главное что? Правильно, ужин, баня, припасы разобрать, куча дел, и…

— На мне ужин, — перебил его Арчи. — Ты только покажи, где что.

— На мне баня, — поддержал его я. — Но давайте сначала заселимся.

— Дело говоришь, — сунул мне Оин мой же рюкзак, — пошли.

Накинув на плечи лямки сидора, взяв в одну руку уставшие ботинки, я направился вслед за всеми заселяться, причём на второй этаж, где у гнома были обустроены гостевые комнаты.

— Обувку свою грязную прямо сейчас на балкон суньте, — тут же посоветовал он нам уже в коридоре наверху, — к чему лишние запахи?

Действительно, я бы и комбез свой туда же сунул, но переодеваться сейчас, перед баней, смысла не было. Потом, уже чистым, накину на себя сменную байковую рубаху, надену свободные штаны, сменю бельё с носками, а пока так. Единственно, уже в комнате сбросил с себя всё лишнее в небольшую тумбочку, а что не уместилось, выложил на широкий подоконник. Смысла таскать на себе револьвер, подсумки, всю остальную упряжь уже не было, только нож оставил. Далина бы удар хватил от таких вольностей в глухом таёжном углу, но его, на счастье или несчастье, тут не было.

— Какой у нас предусмотрительный хозяин! — подал из соседней комнаты голос Арчи. — Обо всём подумал! Бельё, одеяла, матрасы, всё в наличии.

— А чего тут думать? — удивился из коридора Оин. — Купил да привёз. У меня этого добра двадцать комплектов. Да и шкафы с рунами сохранности имеются, так что ничего проветривать не надо. Каким положил, таким и достал.

— Тем не менее, это так, — тоже скинувший с себя всё лишнее Арчи первым вышел к нему из комнаты, готовый действовать, — а теперь веди на кухню!

— Артёма подождём, — предложил ему Оин, — надо же где баня показать.

— Есть мнение, что сам найдёт, — Арчи принялся прямо-таки подталкивать хозяина к лестнице на первый этаж, до того ему не терпелось приступить, — недаром штурман! Так что давай-давай-давай, время дорого!

— Зараза, — вслед ему сказал я, но друг был прав. И баню найду, и дрова, и воду, и всё остальное, не первый день, как говорится, замужем.

Так что через несколько минут все были при деле, оставив разговоры по душам на потом. Я, немного сначала всё-таки поразбиравшись в банном хозяйстве Оина, не всё у него было так просто, начал качать ручным насосом воду в пустые баки. Арчи, затопив печь на уличной кухне, ушёл вслед за Оином в дом, разбираться в продуктовых запасах, да и гном потом чем-то там таким занялся, я уже за ними не следил.

Эта немудрёная работа доставила мне большое удовольствие, да я ещё и добавил себе позитива, усевшись перекуривать прямо в открытую топку печи. Нравилось мне разводить огонь, нравилось смотреть на него, а так вроде и не бездельничаешь открыто, перекуриваешь, следишь за тем, как разгорается, тоже дело.

Разохотившись, я вымыл парилку и предбанники тёплой водой, прошёлся по всем стенам, лавкам и полам, запарил несколько веников, дождавшись первого кипятка, вообще навёл порядок и уют. Свежим воздухом, используя магию, высушил излишне влажное, перекрыл заслонкой ту печную трубу, что грела воду, оставив раскаляться лишь каменку, повесил под потолками несколько волшебных светлячков, чтобы не возиться с керосинками, сгонял к Арчи за чайным набором на троих, нашёл полотенца, банные шапочки, мыло и всё остальное прочее, в общем, подготовился серьёзно.

— А давай прямо здесь стол накроем! — заглянув в обширный предбанник, предложил мне Оин. — Чего потом куда-то тащиться? Места же вон, хоть собак гоняй, на вырост делал! И стол, и стулья, и лавки, и шкафчики, всё же есть! Да и у эльфа у вашего всё готово почти!

— А давай, — согласился я. Правда что, так даже и лучше. Конечно, нажираться в бане, как это регулярно делало каждую пятницу моё дружинное начальство, мы не будем, но такой ужин, предваряемый парилкой и сопровождаемый ощущением чистого тела, почему-то всегда праздник.

— Сейчас, только медов принесу! — заторопился Оин к выходу.

— Подожди, вместе пойдём, — оглядел я почти готовый к веселью предбанник, — там много чего принести надо будет. И меды твои и стаканы под них, и всё остальное. Веселиться следует основательно и не спеша!

Глава 6 В которой герои просто посещают баню

Нет смысла, наверное, рассказывать, как мы мылись да парились, ведь каждый из нас хоть раз в жизни побывал в хорошей бане. Ну, Оин с Арчи затеяли выяснять, кто же из них более жароустойчив, а я из мыльной комнаты должен был следить, чтобы без магии. Причём гнома-победителя мне пришлось потом подлечить немного, ведь от таких побед и до кондрашки всего один шаг, и он его чуть было не сделал. Ну, Арчи плеснул хлебного кваса на каменку, чтобы приятственный запах пошёл, где-то он услышал на нашу голову о таком способе, и нужно было опять же магией выгонять из парилки тяжёлый смрад горелого хлеба. Ну, я дал в сердцах гному по морде веником, потому что он всё повышал и повышал градус, искренне не понимая моих просьб не усугублять, перед тем как пришлось мне под обидный смех спастись из этого филиала ада постыдным бегством.

Хорошо было, мы сделали несколько подходов в парную, где отходили друг друга вениками, но аккуратно, без фанатизма, и окатились холодной водой, и вымылись до скрипа. И вот теперь я сидел у шкафчика со своей сменной чистой одеждой, откинувшись на спинку удобного стула и вытянув перед собой ноги, одетый лишь в обёрнутое вокруг пояса широкое полотенце, да ловил ртом и вообще всем телом прохладный свежий воздух, что сквозил по предбаннику через открытые настежь окна и дверь.

Шевелиться не хотелось вообще, а хотелось лишь продлить вот это ощущение невероятной лёгкости и при этом полнейшей расслабленности. Даже и мыслей не было никаких.

Но Арчи отошёл первым, за ним Оин, они принялись греметь посудой, втащили и поставили на середину стола раскочегаренный самовар, начали что-то раскладывать и нарезать, и вкусные запахи вывели меня из полудрёмы лучше любых слов. Живот заучал, проснулся зверский аппетит, и я вскочил на ноги, чуть покачнувшись от излишней лёгкости в теле. Накинул на себя, по примеру эльфа и гнома, лишь свежее бельё, телу нужно было и вправду дать подышать, да и присоединился к этой вечеринке без галстуков и всего остального.

Арчи не заморачивался особо с приготовлением, он взял то, что щедро насовали нам готового гномы в дорогу, да и переделал на эльфийский манер. Вроде то же самое жареное мясо, но нарезал тонкими полосками, добавил столько же ещё более тонких полосок из огурца, замариновал, насыпал сверху зелени от души, добавил секретной островатой заправки, и вот уже это блюдо снисходительно одобрила бы даже Лара. Во всяком случае, Оин с разбегу запихнул в себя ложек пять этого салата, и я хорошо его понимал.

И вот такого здесь было вдоволь, но я придвинул к себе блюдо с запечённой картошкой и маслёнку со сливочным маслом, хлеб, да блюдечко с тонко нарезанным салом, вот на это я сегодня и налягу. Дед как-то говорил, что когда-то, ещё до Лютой Зимы, вышли наши предки из тех земель, где в основном картошкой люди и питались, уважали её и любили, даже прозвище какое-то от соседей за это получили, вот и я был таким же. Её я мог есть три раза в день все семь дней в неделю и не только не терять от неё удовольствия, но даже ещё и больше любить. Рис — нет, лапша — тем более, а вот картошка только в путь. Арчи знал об этих моих незамысловатых пристрастиях в еде, так что блюдо это для меня на столе и стояло.

— Так, медовуху вижу, — друг придирчиво перебирал баклажки и кувшины на подоконнике, пытаясь по запаху найти что-нибудь интересное, — вот чистая, вот с брусникой, вот ещё какая-то самодельная радость. Не фонтан, но пойдёт, тем более холодное. А где же обещанные ставлёные меды?

— Не припомню, чтобы обещал, — уставился на него Оин. — Не, они у меня есть, но это ж выкапывать надо! Да и по времени прошло всего ничего, самые старые бочонки только четыре года лежат, а надо шесть-семь, не меньше!

— Мне это нужно как исследователю, понимаешь? — Арчи даже прижал руку к груди, — в познавательных целях! А то сколько я слышал об этих медах, но так ни разу и не попробовал!

— Да мне не жалко, — пожал плечами Оин, — выкопаем, значит, один, самому интересно. Но это дело небыстрое, так что давай потом, а? Не последний же раз в бане сидим!

Арчи мог бы и сейчас затеять кутерьму с лопатами и земляными работами, в этом не было ничего для него сложного, но я отрицательно покрутил головой, призывая его не суетиться, картошка же остынет. Всё-таки мы тут на три недели, успеем напробоваться. Да и был я настроен очень по жизни скептически ко всем этим легендарным таёжным деликатесам. И привык к тому, что восторженнее всего о них рассказывали люди, ни разу в жизни их не пробовавшие. А уж историй этих я наслушался вдоволь, но ни разу ни одна из них не подтвердилась, что очень даже жаль, кстати.

Вот, мол, живёт в заповедных липовых лесах, куда обычному люду ходу нет, на самой дальней пасеке, у заветного озера, крепкий старик Борода, начинал обычно такой рассказчик и все вокруг враз замолкали. И вот тот старик Борода единственный ставит у себя меды настоящие, без обману. Заливает в бочонок две трети мёда, щедро делился со слушателями тайным рецептом рассказчик, да одну треть чистого брусничного сока, да и закапывает засмолённые накрепко ёмкости в землю сырую, на семь шагов вглубь самое малое, да на все сорок лет! А через сорок лет достаёт, да пьёт сам, и имеет через то здоровье богатырское, да друзей угощает! А толику малую князю тех мест продаёт, на вес золота, и мёдом тем князь не делится ни с кем, лишь сам употребляет! Ну, может, княгине своей наливает по великим праздникам, тут доподлинно неизвестно.

И вот рассказы такие заходили слушателям на ура, и каждый, в свою очередь, был готов рассказать что-то этакое, про невыразимо редкое да вкусное, но вот ни разу, как на грех, на столе оно у них при этом не стояло.

Как по мне, выдержанный портвейн или бренди побивали все эти таёжные самодельные вкусности на раз, да и князь наливался до бровей обычно только портвейном, тут наши с ним вкусы совпадали, и я это знаю точно, ведь именно мы его винным запасом и снабжали, от эльфов да через Лару.

Но я никогда не умничал, не лез что-то разъяснять и доказывать, не портил людям праздник своим никому не нужным мнением, потому что ну где взять таёжным жителям настоящее бренди? Да и не была медовуха плохим напитком, а была она сладенькая, вкусненькая, с приятной кислинкой, если брусники или других лесных ягод добавить, а что без богатого букета или там глубокого послевкусия, так оно нам тут в бане и не надо.

Но Арчи, как настоящий исследователь горячительных напитков и вкусной еды, не то чтобы всегда давал таким россказням шанс, но даже и в глубине души только на него и надеялся, в отличие от сильно скептического меня.

— Ладно, — сокрушённо вздохнул он, ведь счастье было так близко, — потом попробуем. Но без этого я от тебя не уеду, так и знай!

— Да я тебе даже в дорогу дам, — пообещал Оин. — Если захочешь! Но только глубоко копать придётся, я же их на три метра вглубь упрятывал, чтобы ниже точки промерзания были! И бочонки здоровые, по двести литров, куда тебе столько, и вдруг не получилось!

— Это уже не имеет значения, — отмахнулся от его сомнений Арчи. — Важен сам факт, понимаешь? Даже если не получилось, я вывезу сколько смогу, специалистам будет очень интересно. Ты себе даже не представляешь, Оин, насколько.

Под этот их разговор я не спеша, с настоящим удовольствием, наедался горячей картошкой с маслом и салом, закусывая хлебом, что вывезли мы от гномов целый мешок, да запивал чаем, оставив медовуху на потом. Оин тоже со вкусом лопал разносолы от эльфа, видимо, задолбало его простое таёжное крепкое питанье, очень полезное для тела, но мало при этом радующее душу. Арчи же, несмотря на все разговоры, от нас тоже не отставал, баня умеет нагонять аппетит даже и на эльфов.

Так что через полчаса в состоянии, близкому к нирване, я откинулся на спинку стула и перевёл дух, поглядывая на медовуху. Я не налопался под самое горло, как гусь, ума хватило, да и ели мы медленно, и не с голодного края мы были, и сиживать за столом умели тоже. Но вот теперь для полного удовольствия не хватало только полного стакана чего-нибудь холодненького в руке.

— Мне с брусникой, — попросил я Арчи, который дошёл до тех же кондиций, что и я, да и мысли его посетили примерно те же самые, так что сейчас он принялся открывать запотевшие от магического охлаждения кувшинчики, намереваясь отдыхать уже с медовухой, для полного расслабления.

— И мне, — попросил его Оин. — Кисленькое сейчас в самый цвет, а то я в чай слишком много мёда набухал.

— Как скажете, друзья, как скажете, — протянул Арчи, наполняя стаканы по всем правилам и протягивая их нам. Потом он под нашими пытующими взорами попробовал свою порцию, придирчиво покатал первый глоток на языке и, к моему большому удивлению, остался по-настоящему доволен, ведь угодить ему было трудно. — А хорошо, слушай!

Я тоже отпил, и тоже оценил, да и Оин заулыбался, радуясь тому, что его напиток пришёлся по вкусу заезжему эльфу, ведь это был, без сомнения, настоящий успех.

— А теперь, — испустил Арчи медово-брусничный выдох, — история! Как заведено, сначала баня, потом накрытый стол, а уже за ним, как венец всему, хорошая байка. Под медовуху, чай и пряники.

— Давай, — завозился на месте Оин и приготовился слушать. — А чья?

— Твоя, гноме, твоя, — даже заулыбался ему Арчи. — Ты хозяин, стало быть, тебе и гостей развлекать. А я тебя потом баснями попотчую, но в первый день нельзя.

— Так о чём рассказывать-то? — удивился ему Оин. — Да и не умею я!

— А вот как ты здесь появился да осел, расскажи, — предложил ему Арчи. — Есть у меня большие сомнения, гноме, что не всё тут так просто, как даже ты сам себе думаешь. Так что давай, с самого начала и со всеми подробностями, ничего не упускай, может, и сам чего-нибудь поймёшь.

— Вот блин, — ругнулся Оин, соображая, чего же ему делать, и стоит ли вообще открывать рот на эту тему. Мы его не торопили, лично мне и так было хорошо, без всех этих историй и сказок на ночь, можно было и просто поговорить, потравить анекдоты да байки, но Арчи всерьёз вознамерился что-то там такое узнать. Что-то, видимо, не укладывалось у него в голове, не давало покоя, да и любил он загадки и запутанные истории. А ведь если так посмотреть, то простой гном, один, в чужом для него лесу, выстроил себе хоромы, прижился, и его при этом не съели, да и сам он не пропал, — это ведь загадка и есть. Небольшая, конечно, но для сегодняшнего вечера вполне сойдёт.

— Ладно, — принял решение Оин. — Расскажу, как есть. Давно пора была, да всё некому. Да и нет тут ничего интересного, по большому счёту.

— А это нам решать, — придал ему уверенности Арчи. — Только ты меня заранее извини, уж очень я перебивать люблю, когда непонятное начинается.

— Да ради бога, — пожал плечами Оин, — но только откуда в моей истории взяться непонятному?

— Да она вся такая, — уверил его Арчи, — начинай.

— Ну слушайте, коли так, — Оин жестом попросил налить ему ещё вон той, с брусникой, выпил залпом, и начал.

В общем, дело было так. Лет семь назад, хотя чего это я, уже почти восемь, как время-то летит, жил-был под горой один мастеровой гном. Ничем не хуже других, а может быть, что даже чуть более удачливее остальных да мастеровитее, и этим он выделялся среди своих одногодков. До старых-то мастеров, конечно, ему было ещё переть и переть, но старейшины его уже привечали. И на волю, как того же Далина, не отпустили, мол, нечего тебе там делать.

Вообще, чтобы вы знали, не препятствуют у гномов старые молодым доли своей на поверхности искать. Во-первых, перенаселение в ограниченном пространстве, конечно. Да и пусть лучше их жизнь уму-разуму учит, пусть она им рога обламывает, чем они, хлопот меньше. А во-вторых, обратно под гору пускают только тех, кто реально чего-то добился. Ну, кто научился чему-то такому, о чём под горой неизвестно, или в почёте кто, как тот же Далин, или денег добыл множество. Тогда и женитьба, конечно, ведь гномьи-то дамы на поверхность почти и не выходят, нет у них такого стремления. А вот те, кто наверху остался, пусть свою судьбу сами и устраивают, свобода же, чего вам ещё?

Но вот ему, Оину, как и некоторым другим, подающим надежды, на поверхность отправиться не предложили. Многих-то, конечно, чуть ли не пинками провожали — ума-разума набираться, но только не его. С другой стороны, при этом дали понять, что места он тут, среди уважаемых мастеров, себе ещё не застолбил, и стараться ему надо ежедневно.

— Эх, кабы знать заранее, — вздохнул Оин с досадой на себя, — что наверху всё не так, как старики сказывают! И столица у нас на поверхности огромная, и целое государство, и среди людей гномы живут, про шахты эти долбаные даже не вспоминая!

Но тогда он себе возомнил, что жизнь под горой это офигеть какая привилегия и что его сородичи, отправляемые наверх, это, по сути своей, пропащие гномы, и ждут их впереди одни только несчастья да неизбывная тоска. А настоящий подгорный житель должен жить, как из самого названия следует, под горой, быть этомусчастлив и горд, и делать всё для вящего прославления гномьего племени.

И вот тогда ему, Оину, вкралась в голову и завладела всей душой навязчивая мысль, вот как бы ему совершить что-то такое, чтобы навсегда выцарапать себе место среди славнейших мастеров, да застолбить его за собой навечно. Чтобы, понимаешь, уже не смог никто предложить ему, гнусно при этом ухмыляясь, попутешествовать наверху год-другой для расширения кругозора. И чтобы свадьба, до которой, по всем традициям, ему ещё лет десять-пятнадцать терпеть, была бы уже чуть ли не через неделю. Осталась у него там, под горой, одна, да, осталась…

А чтобы вы знали, то гномы исследовательской работы ведут мало. И производственных хлопот хватает, и традиции всё определяют, и некому, по большому счёту. Да и от предков осталось столько всего, что и не разгрести. Так, если только проблема какая возникает, то тогда конечно, но даже в этом случае результатами один клан с другим делиться даже и не думает, нет у них такого. У людей-то лучше устроено, техникумы там, фабричные училища всякие, знаниями делятся, хорошо же!

И вот однажды, как на грех, приволокли с поверхности контейнер один со всякими чудесами, от Древних оставшихся. И было там много чего, но вот ему, Оину, как бы сам собой к рукам прилип, а потом и в карман спрятался обычный на вид резец для токарного станка. Обычный, да не обычный! С рабочего конца у него, там, где у всех остальных резцов из гномьего арсенала сидела твердосплавная напайка, там была пятигранная, острая даже на вид, керамическая шайба с болтовым креплением!

Вообще использовали гномы керамику в резании металлов, но получалось плохо, и алмазный инструмент тоже использовали, но то дорого очень, и абразивы разные, но вот до резцов в промышленных масштабах не доходило дело ещё никогда. И, когда испробовал Оин той же ночью утаённый резец в деле, в тайне от всех, то его даже затрясло от полученных результатов, и понял он, чего хочет в жизни добиться. В случае успеха почёт и уважение от своих до конца жизни гарантирован, да и свадьба не за горами.

И начал он добиваться. Составлял смеси, добывал различную глину, о которой, будь она неладна, он теперь знает больше любого гнома, экспериментировал с добавками, классифицировал результаты, но чем дальше, тем больше всё упиралось в температурный режим. А где ж его добыть? Правильно, у саламандр!

И вот стал он пробиваться к ним ближе, преодолевая природное сопротивление, стал подкладывать в их ходы свои заготовки, и первые же результаты порадовали. Волшебный огонь, не что-нибудь. Жажда дела помогала ему приближаться к ним так, как раньше он и не мечтал, и его даже заметили.

— Не лезь! — сказано было ему не единожды, но без злобы, — сгоришь, дурак!

Но всё ему было нипочём, ведь до победы, как он думал, оставалось совсем немного, вот тогда и случилось страшное. Раскладывал он в одном тайном ходе, по которому саламандры раз в неделю бегали, свои заготовки, да зазевался. Пронеслась огненная девица совсем рядом с ним, проплавляя новый тоннель, да старый-то и завалила. И остался он один в каменном, раскалённом мешке, да заблажил благим матом, сообразив, куда попал.

Девица-то огненная услышала его, вернулась, да лучше бы он сгорел тогда весь без следа и остатка. Потому что позвала она на помощь гномов, конечно, но и сама осталось рядом, избыточное тепло от него убирая, чтобы жизнь ему сохранить. Проплавить выход из ловушки она ему не смогла, хоть и попыталась, так ведь чуть не изжарила! И вот то её близкое присутствие и свело его с ума, не каждый выдержит подобное, потому и спасательная бригада к нему три дня пробиралась, так бы за час достали.

Те три дня помнит Оин плохо, и помнит мало. Это был его персональный ад, что он сам себе устроил. Но когда наполненная собственным криком вечность кончилась, не соображал он уже ничего, и не был он тем самым Оином. Это была какая-то кричащая, раздираемая неотпускающим ужасом и судорогами, безумная протоплазма, и желала она только одного — оказаться на поверхности, выбраться из этих ужасных, бездушных, давящих подземелий.

Ну, скрутили его, выволокли на рогожке наверх, да бегали за ним там ещё полчаса, ловили, потому что вырвался он да побежал прятаться под всеми встреченными кустами. В ямки-то да под коряги уже не лез, нет. И всё боялся, что назад потащат, лечить.

Вот. И остались с ним только наставник его, да из братьёв один, самый сердобольный. А вот та единственная, ради которой, собственно, всё это и затевалось, вот её и не было. Но он её не винит, нет, да и за что винить-то? Она-то привыкла видеть перед собой умного и гордого, твёрдо знающего, чего он хочет в этой жизни добиться, гнома, а тут что? Обоссаный, верещащий на самой высокой ноте, никого не узнающий, прячущийся в чужих ногах, дрожащий крупной дрожью, заимевший самую срамную среди всего их племени болезнь, позор, да и только.

Нет, сначала она крутилась там у спасательной бригады, подгоняла их, а потом, когда увидела его, только руки к лицу прижала, это он помнит, да глаза её помнит. А потом попросили её не мешать, лекарю простор был нужен, а потом вообще уйти, не смотреть на него, незачем это, ну, она и ушла. И с тех пор он больше её и не видел.

— Это было бы не так позорно, если б был я поменьше да помладше, — без горечи, как о давно пережитом, сказал Оин и грустно усмехнулся. — А то ведь даже на рогожке наверх тащили, потому что обмарался я, и жареным этим самым пахло так, что глаза резало, ну, вы понимаете… Три дня всё таки.

Но в себя он пришёл довольно быстро, и хотел он только одного, оказаться там, где никто его не знает. В какую-нибудь деревню дальнюю, кузнецом, или на Архипелаг, или на Север, или на Юг, разницы никакой.

Но родня просто так его не отпустила, мало ли, с любым может случиться, да и перед другими кланами требовалось своё упорство показать. Собрали его, да и у него самого с деньгами нормально было, но всё равно, каждый что-то дал. Далин вот, этот самый внедорожник и пожертвовал. Он уже тогда с вами ходил, а машина эта в общинном гараже без дела стояла, вот и отдал.

И вот собрали его, вещей столько было, что рессоры просели, да в десять раз больше дома осталось. Договорились, что потом заберёт, сам или попросит кого, да затеяли прощаться. Но он дожидаться прощания не стал, а рванул куда глаза глядят, убегаючи, да дорогу-то и попутал.

— Знал, что на восток идти надо, — неловко улыбаясь, признался нам Оин, — вот и пошёл, так быстро, как только смог. Ну, чтоб не прощаться. По той самой дороге, стратегической. Надо было с южной стороны хребта на восток идти, а я с северной пошёл.

Шёл он, значит, таким макаром часа четыре, и только потом понял, что тут что-то не так. Нет ни встречных, ни поперечных, хотя должны были быть, и безлюдье полное вокруг, только нечисть мелкая по кустам шарахается. Тут он, Оин, собрал разбегающиеся мысли в кучу, понял, что заблудился и понял, что надо выбираться. Сумел сообразить про юг и про север, сумел допетрить, куда ему надо, сел в машину и снова поехал, намереваясь на первом же разветвлении свернуть в нужном направлении. Ну, не возвращаться же, хотя и это как крайний вариант отбрасывать не стоило.

— И тут, друзья, обмишурился я второй раз, — развёл руками Оин. — Умом понимаю, что надо на юг, всё понимаю, и в полной уверенности в своём здравом рассудке поворачиваю и еду на север. Уверенно так. Сначала по дороге еду, потом без дороги, и вроде всё нормально, всё так и должно быть.

— Вели тебя, — перебил его Арчи, чтобы не прикидывался тут перед нами гном дураком, не понимает он, ага. — И именно сюда. Те самые, благодетельницы ваши. А зачем?

— Ну да, — не стал отнекиваться Оин. — Вела. Та самая, что три дня со мной возилась.

И вот привела она его сюда, тут тогда ещё лес стоял, на берег озера. Вылез он из машины, не понимая, что к чему, да и сел вот тут, на пригорочке, а потом и лёг. И так хорошо ему стало, спокойно, что и не передать. Всю ночь он лежал тут, в странном забытьи, всё видя и всё понимая, но как бы со стороны. И звёздное небо над головой, и кроны сосен, и хвоя вместо постели, и близкое дыхание озера, всё это было вместе с ним, рядом, только руку протяни. И не было поблизости зла вокруг вообще, куда-то оно делось, и нечистики не шалили, кто-то сильный, видимо, им запретил. А всё то, что с ним было, оно куда-то ушло, вот.

И ранним утром, когда он встал, то был это уже немного другой гном. Тот, как говорится, да не тот. И решил тогда Оин здесь поселиться, потому что лучше места в жизни он представить себе уже не мог. А займётся охотой и огородом, ну и что, что не умеет? Книг купит, прочитает, невелика наука. И пчёл заведёт.

Сказано — сделано, и вот уже семь лет с половиною он, Оин, только этим местом и занимается. Сначала только строительством, конечно, а потом, как посвободнее стало, так и лесом этим чудным, что его к себе пустил. Он даже на трактор свой навесное оборудование купил, что в лесном хозяйстве ценно, руками-то много не сделаешь.

С тех пор так и живёт, зимой охотится, бьёт утей да гусей по сезону, летом рыбачит, огородничает, пасека у него, заготавливает да перерабатывает, дикоросы вот собирает, очень уж сильные тут они. И к людям да гномам выбираться стал последние года четыре как, даже в гномью столицу съездил, пушнину продавал. Тут соболя много, особенно когда орехов урожай. В общем, живи — не тужи!

— Мда, — Арчи почесал в затылке, — вот оно, значит, как. Простенько и со вкусом. А я-то думал, почему тебя до сих пор ещё не съели, а у тебя, значит, крыша тут есть. Понятно. И не улыбайся, гноме, и не строй мне тут из себя великого таёжника. Где-нибудь в людских княжествах ты бы и недели не протянул, причём на любом уровне своего строительства, вот хоть бы и на этом. Вместе со всеми своими ружьями и тракторами.

— Арчи дело говорит, — подтвердил я слова друга посмотревшему на меня Оину. — У нас там лесов таких нет. У нас там всё дикое. Там, чтобы выжить, в той же тайге родиться надо. И трактором своим ты там, конечно, всех удивишь, но никого не напугаешь. Наоборот, все окрестные чудища будут в очередь вставать, чтобы с ним пободаться.

— Скорее всего, — задумчиво сообщил нам Арчи, — этому лесу понадобился смотритель. Старый он уже, равновесие ему требуется. А тебе, значит, обитель. А саламандрам надо было как-то эти две проблемы решить. Вот и всё. Но как-то это слишком уж на поверхности лежит, а потому и неправда.

— Да я и не в претензии, — легко согласился с нашими доводами Оин. — Хорошо мне тут.

— Кто бы спорил, — хмыкнул Арчи, но всё же кривить душой не стал, — хотя я бы тут и месяца не протянул, убежал бы к людям. Несмотря даже на эти, как их, расовые особенности, что должны довлеть надо мной, по идее. Мне общество нужно, движуха! И чтобы постоянно новое в иллюминаторе было, и люди, и страны, и климат! Вот тогда я счастлив.

— Каждому своё, — примирительно пожал плечами гном. — А что до истории этой, думал, выговорюсь, легче станет. А никак не стало. Как будто было это давно, не со мной и неправда к тому же. Вот вообще всё равно. Ну что, идём спать? Поздно уже, а завтра куча дел.

— Именно! — подхватился с места Арчи, — завтра ж мёд выкапывать! Ну ка, все вместе за уборочку!

Мы не торопясь, расслабленно, оделись нормально, хотя я и так до этого успел накинуть на плечи свежую байковую рубашку, потом убрали со стола, прибрались за собой в бане, да и через полчаса отправились спать. А я шёл и думал, вот гном-отшельник, вот этот лес, как сказал Арчи, первой категории, и вот они нашли друг друга. Все понемногу счастливы. А мне, нужно ли мне чего-нибудь искать или у меня и так всё есть?

Так ничего и не решив для себя, под эти мысли и уснул.

Глава 7 В которой герои понимают, что не все на заимке Оина просто

Проснулся утром поздно, курорт же, и по этой же причине пропустил утреннее чаепитие на балконе. Оина поблизости не ощущалось, зато Арчи фонил своим деятельным присутствием на всю округу. Я сначала не понял, чего это он, потом одна лопата звонко лязгнула о другую, и я даже поморщился, вот неймётся же ему.

Спешить на помощь не стал, сначала важные дела, потом умыться, потом лёгкий завтрак, потом размяться, чтобы ощутить всю прелесть жизни, и только потом позволю себя уговорить. Честно говоря, иногда я не понимал Арчи. Ну не стоил этот мёд того, чтобы его с трёхметровой глубины доставать. Но и ему я ничего доказать уже не смогу, проверено, так что ладно.

Но всё же друг не изменил себе, потому что когда я, потягиваясь, вышел на крыльцо и осмотрелся, у него работа ещё и не начиналась, но зато всё к ней было уже готово, ждали только меня. И рогожка поменьше с одной стороны, на которую срезанный дёрн будем складывать, и рогожка побольше с другой, под землю, и короткие лопаты с киркой, и лестница, и даже небольшой грузовичок с ручной лебёдкой и подобием подъёмного крана, всё это было.

— А я начинать не хотел, — улыбаясь, встал с места Арчи. Одет он был только в широкие, закатанные до колен, свободные штаны и брезентовые рукавицы. Даже ботинок не было. — Ну, чтоб не греметь лишнего. Надо же дать выспаться человеку, правильно?

— Спасибо, — я попытался сказать это с ядом в голосе, но не получилось совсем. То ли утро было слишком хорошим, то ли вчерашний вечер, то ли всё вместе. — Но я б потерпел, думаю. А где Оин, почему без него?

— У него, оказывается, не одна пасека, а пять, — по-настоящему уважительно сообщил мне Арчи. — И на каждой свой вид мёда, вот так. Но далеко отсюда, на южных склонах, там, где нормальный лес, луга и степь. Километров тридцать, сказал. Да и между ними расстояния немалые, так что будет только к вечеру. И я сразу подумал — чего нам от безделья-то скучать, правильно?

— Неправильно, — вообще-то, я хотел порыбачить. — Но ты ж не угомонишься. А чего лопатами, почему не магией?

— С ума сошёл? Там, — он наставительно потыкал пальцем вниз, себе под ноги и, как учитель нерадивому ученику, сообщил, — идут деликатнейшие, нежнейшие процессы. И вмешиваться в них, мешать им, мы просто не имеем права! Как же я потом, при дегустации, смогу быть уверен в чистоте эксперимента?

— Ой, всё, — поморщился я, — дегустатор, блин. Начинай тогда, а я пойду с себя всё лишнее скину.

Арчи без ненужных сейчас слов и без разговоров начал, до того ему не терпелось, так что когда я вновь спустился с крыльца, одетый по его образу и подобию, дёрн был уже срезан и аккуратным квадратом лежал на рогожке. Причём здоровенный такой получился квадрат, примерно два на два с половиной, и своими размерами он сумел нагнать на меня некоторое уныние.

— Бочонок здоровенный, тревожить нельзя, — заметил Арчи моё состояние. — Нам нужно быть очень аккуратными, Тёма! Проникнись, ты присутствуешь при важнейшем событии! Да половина выпивох там, в княжествах, всё бы отдали, чтобы очутиться на твоём месте! И поэтому я совершенно не понимаю, чем вызвано столь скептическое выражение на твоём лице!

Но я ничего ему не ответил, а принялся молча разминаться, потому что руки, плечи и спину следовало разогреть, если уж работаем без магии. Большая площадь ямы, кстати, позволила нам работать лопатами вместе, так что на первые полметра мы углубились довольно резво.

— Как тебе вчерашняя история, кстати, — спросил я его, когда надоело молчать, — не слишком ли романтическая?

— О, сплетни пошли, — обрадовался он, — давай, это я люблю! Но слишком уж тонко чувствует наш гном, если ты об этом. И вот именно ему бы не повредило попутешествовать пару лет, для расширения кругозора, тут старейшины правы во всём. А то и в армию сходить. Глядишь, без побега бы обошлось. Да и спешка, особенно с женитьбой, ни к чему хорошему не приводит. Но теперь можно твёрдо считать, что это в очередной раз доказано.

— Вот и я о том же, — песчаный грунт резался и вынимался легко, корни деревьев успели перегнить, так что работалось свободно и на разговор силы были, — придумал тоже. Молод, глуп, не видал больших, гм… Настоящих трагедий, в общем, не видел! Хотя клаустрофобия не шутка, конечно.

И я вспомнил сам себя, когда ещё я был курсантом. Была у меня девушка тогда, из городских да из хорошей семьи, то есть мерзостей жизненных она практически не видела, хоть и слышала о них, конечно. А мы тогда отмечали что-то, вроде бы чей-то день рождения, и взяли, по извечной нищете нашей курсантской да по неопытности, не нормальных напитков, а самогону у одной дурной бабы на выселках. По слухам, был тот самогон забористей всего на свете, и слухи те потом с блеском подтвердились.

Как немного погодя оказалось, настаивала та баба этот самогон мало того, что чуть ли не на самосаде с мухоморами, так и ещё на каких-то дурных, ядовитых травах. Чтобы, значит, по голове било без промаха, чтобы убивало наповал, с гарантией, чтобы все окрестные алкаши только к ней и ходили. Водилы да механики в училищном гараже нам же ещё потом и удивлялись, когда мы им претензии предъявляли за добрый совет, мол, вы же хотели позабористей, — так пожалуйста! Бутылки на семерых хватает!

В общем, убила та косорыловка во мне всё человеческое с трёх рюмок, с гарантией, как нам и говорили, да мы не поняли, ведь не о том мы просили! Так вот, тащила меня та девушка домой к тётке примерно в том же состоянии, о котором Оин и рассказывал. И обхезался я и сверху и снизу, и ударил по пути кого-то, а когда в ответ начали мять бока, то верещал как свинёнок. Сам я не помню, к счастью, рассказали попозже добрые люди.

Потом начал я падать на каждом шагу и тут же засыпать в сугробах, чем привёл ту девушку в натуральное отчаяние. Не бросишь ведь, чтобы за помощью бежать, снегом засыпет, потом можно и не найти, а тащить на себе сил недостает. И тогда те же добрые люди, что мяли мне бока, а одному из которых я разбил нос, пришли ей на помощь.

Очнулся я в тёплой бане, лёжа на животе, голый, прикрытый от греха подальше лишь махровой простынёй, во власти сильнейшей похмельной депрессии. Жить не хотелось совсем, а подробные рассказы о моих подвигах лишь усугубляли дело, хотя какие это подвиги. Неделю я старался не смотреть людям в глаза, а потом как-то всё устаканилось, отодвинулось в прошлое. И никаких изменений в наших взаимоотношениях не появилось, и разбежались мы позже, через год, когда меня услали служить в дальний гарнизон, а она осталась доучиваться в техникуме своём.

Да любой человек, хоть мужик, хоть женщина, может рассказать о себе что-либо подобное. И ничего, никто в дальние леса не бежит. Некоторым людям, что являют миру по пьяни свою скотскую, без преувеличений, сущность, я бы прямо рекомендовал это делать, но им как раз и пофигу, не стесняются они ничего, так что тоже мимо.

А тут ведь не позорное бытовое пьянство, а умственная болезнь клаустрофобия, понимать надо!

И вот об этом обо всём я рассказал Арчи, поделился мыслями, и друг тут же согласился со мной даже больше, чем наполовину.

— Ты клаустрофобию-то с пьянством не смешивай, — всё же посоветовал он мне, налегая на лопату. — Это для них позор, самый настоящий. Считается, что раз горы тебя в себе не терпят, то и не гном ты уже. Но напридумывал Оин себе много, да. Надо же, в кои-то веки повезло на тонко чувствующего гнома нарваться. А по виду-то и не скажешь.

— Главное, что деятельный чересчур, — согласился с ним я, немного подумав. Чёрт их знает, этих гномов, насчёт клаустрофобии, может, и прав Арчи. — И тонкая натура ему в этом не мешает. Ишь, хозяйство-то какое отгрохал!

— Это нам повезло, — пожал плечами Арчи, — что не по духовной стезе пошёл. А то стояла бы тут сейчас в лучшем случае землянка с небольшим огородом, да яма, куда срать. Ну, может, ещё рыбу из озера бы жрал, из постных соображений. Для пущего просветления. Всё не мясо.

— Ну уж нет, — теперь не согласился я, — такой вид отшельничества только рядом с людскими поселениями прокатывает, когда подкармливают в обмен на откровения. Здесь всё всерьёз, работать надо.

— Вот и нам надо, — уцепился Арчи за мои последние слова, — давай-ка ускоримся, друг, неохота до вечера возиться.

И мы ускорились, заработав лопатами, как две землеройные машины, и вскоре меня изгнали из ямы, потому что я в безответственном, можно даже сказать, преступном небрежении своём чиркнул лезвием заступа по деревянному боку просмолённой бочки.

— Тёма, бл… — Арчи впервые за долгое время был готов на меня всерьёз разозлиться. — Иди отсюда к чёртовой матери! Хотя стой, кран подготовь, вынимать будем!

Он внимательно осмотрел след от удара лопатой на дереве и тут же смягчился, потому что ничего непоправимого там не произошло, принявшись бережно окапывать бочку по краям. Я же занялся краном на грузовичке, стоявшем поперёк ямы у одного её края. Опустил четыре упора, подсунув под них широкие деревянные плахи, да и поднял машину на них, замучавшись крутить рукоятки домкратов.

Сама грузовая стрела и лебёдка, тянувшая подъёмный крюк, всё это приходило в движение при помощи промежуточного редуктора, который нужно было крутить тоже вручную, такой вот сюрприз, причём огромным гнутым рычагом, напоминающим раскормленный кривой стартер. Мало того, я кое-как разобрался в этой системе, но отвлекать Арчи не стал, потому что это был точно не тот случай, когда две головы лучше.

Но совместными усилиями, с небольшим перерывом на чай, причём именно на балконе, мы всё же сумели подготовить бочку к подъёму.

— Слушай, а тебя ничего не беспокоит? — неожиданно для самого себя спросил я у Арчи.

— Ещё как, — отозвался тот из глубины ямы. — Ты тоже заметил, да? Ну, кто же бочки дёгтем-то смолит, а? Он бы ещё той гадостью, что шпалы пропитывают, прошёлся, пасечник книжный!

— Креозот, — пыхтя от натуги, вращал я рукоятку редуктора. Передаточное число было выставлено самое большое из возможных, так что пыхтеть придётся долго, хоть и без больших усилий. — Эта гадость называется креозот. И куда ты лезешь, ну, хочешь, чтобы придавило?

Арчи подкопал бочку не только с боков, но ещё и с торцов, примерно до вторых обручей, так что стояла она у него сейчас на небольшом, неустойчивом постаменте, накинул петли строп, связал их между собой верёвочками, чтоб не соскользнули, и теперь метался по яме как заполошный бурундук, зорко следя за тем, чтобы подъём прошёл штатно.

— А нет, нормально, — невпопад отозвался он, — дёготь только поверху, и то больше песок пропитан, там, где сырость снизу идёт! А так канифоль, смолка, живица, нормальная смесь! Есть надежда!

Он скакал то на лестницу, то с лестницы, то придерживая бочку, чтобы она не вращалась, то отодвигая её от стен ямы, командовал мне то чуть прибрать стрелу, то переместить её немного вправо, потому что ты что, не видишь, сейчас грунт цепанёт! Я не говорил ему ничего, чтобы не отвлекать, но всё же, когда бочка угнездилась на спешно сооружённых для неё козлах и Арчи немного расслабился, не выдержал.

— Да не про бочку! — громко сказал я и поспешил объясниться в ответ на удивлённый взгляд друга, — Не то меня беспокоит! А собак тут нет ни одной, ты заметил? Ладно домовые, дом новый, может быть. Ладно кошки — одичать может или лиса утащит. Но как это — охотник без собак? Даже будки нет! И неужели ему так срочно надо было на пасеки свои ехать, потерпеть не мог? Ты вот утром с ним был — ничего странного не было?

— Чтоб ты скис! — так же громко и с чувством пожелал мне Арчи. — Ну что ты за человек такой, штурман? Ты знаешь, сколько у меня сейчас дел, а? Бочку надо очистить, всё подготовить, выбить пробку и вставить кран так, чтобы не то, что грязь, а даже и воздух внутрь не попал! Подготовить ёмкости, зачернить их сверху, для защиты от света, внутри вакуум создать, чтобы за его счёт переливать, чтобы не окислилось, и всё это с минимумом магии! А тут ты со своими запоздалыми подозрениями! Боишься чего-то? Ну хорошо, есть у него какие-то секреты, у кого их нет, тебе-то какое дело? Иди порыбачь, что ли, не доводи до греха!

Честно говоря, я и сам рассчитывал после подъёма бочки пойти заняться чем-нибудь другим, ведь Арчи моя помощь была не нужна, так что пришлось только пожать плечами, мол, как знаешь, друг, как знаешь. И, пока он бегал весь в делах и заботах, гремел горшками и банками, занимался целой батареей расставленных во дворе разнокалиберных бочонков и прочих ёмкостей, носил их чистить изнутри и укреплять магией снаружи далеко за изгородь, для чистоты эксперимента, я отдыхал. Отдыхал, что называется, душой и телом, выкинув из головы ненужное беспокойство.

С одной стороны, гном тут уже восьмой год живет, и вряд ли с ним что-то может случиться сразу же на следующий день после нашего приезда просто по закону больших чисел. С другой стороны, не держат под горой собак да кошек, нет у гномов такой традиции, вот и Оин, может быть, до сих пор её соблюдает. А за подранками сам бегает, наверное, здоровье позволяет. Да и нюх, Далин говорил как-то, у гномов просто выдающийся, так что почему бы и нет.

Или, вспомнил я печальную историю из давнего прошлого, родственник мой пошёл в пригородный лес с собакой и ружьём, чисто отдохнуть, выгулять любимого песёля, да и наткнулся там не то, чтобы на кабана, а прямо таки на самого настоящего вепря. Начал свин собаку мять, да вдалеке, пока подбежишь да стрельнешь в упор, поздно будет, там счёт на секунды шёл, вот он и бахнул из обоих стволов сразу шагов с тридцати. Одна пуля кабану досталась, вторая ему же, но через собаку, обоих сразу наглухо. Так вот, горевал тот мой родственник долго, и больше охотничьих собак не заводил, а к тем, что дом у него охраняли, сердцем уже не привязывался.

Так что объяснений может быть сколько угодно, а что до странностей, так я их навидался по глухим деревням больше, чем достаточно. Интересно получается, но в больших городах и сёлах люди как-то обтёсывают друг друга взаимно, что ли, причём каждый день, и странностям хода не дают. Настоящим, я имею в виду, а не просто эпатажным, которые суть баловство и ничего другого. В большом мире поведение людей стремится к общему знаменателю, и в глухих местах тоже, но может идти разными путями. Вроде бы, это и называется культурными особенностями. Так то город подтягивает за собой окрестные сёла, в основном за счёт моды, да пришлых с проезжими, но до некоторых деревень не дотягивается, просто из-за труднодоступности, и вот там иногда возникают самые настоящие чудеса. Причём местным оно нормально, привыкли уже и по другому себе жизнь не представляют, а вот у меня, например, иногда волосы дыбом вставали. Потом как-нибудь расскажу, сейчас не суть важно, но на этом фоне отсутствие собаки в глухом углу как-то уже и не так удивляет. Всё может быть, и объяснения странному обычно находятся самые скучные и прозаические.

Вот так я успокаивал сам себя и мне это без труда удалось, потому что день был просто чудесный, ласковое солнце сверху, прохладный свежий ветерок с озера сбоку, кровопийц и прочей гадости не летает вообще, ведь нас нельзя, рядом Арчи по-настоящему радуется жизни, чего ещё себе желать. Ну, рыбку, может быть, какую-нибудь особо вкусную да крупную поймать, так то я всю наловленную мелочь выпускал, но если нет, то и не надо.

Сидеть на причале и щуриться на солнышко было очень хорошо, но вскоре почему-то это дело мне наскучило. Даже не так, скорее, телу потребовалось двигаться, сидеть и отдыхать оно уже не могло, а дремать я сам себе запретил. Вот выдрыхнешься сейчас, а ночью что делать будешь? Я знал, что легче всего в отпуску порушить свой режим сна и бодрствования, расслабиться, начать спать днём и колобродить ночью, затеять читать книжки и гонять чаи во вдохновляющей темноте за окнами, в долгожданном тихом одиночестве, чтобы не мешал никто, но вот такая ночная жизнь несла в себе один вред, и в этом я не имел никаких сомнений.

Так что лучше всего будет сейчас встать и пройтись, полюбопытствовать по гномьему хозяйству, интересно же, что тут у него да как устроено, а там можно уже и с Арчи ставленых медов попробовать. Не утерпит маг, не может он один жизни радоваться, ему всегда нужно, чтобы кто-нибудь рядом с ним эту самую радость разделил, а потому дегустации не избежать, хоть и толку от меня в ней не будет. Если же четырёхлетний эксперимент не удался, то варёных и цыжоных медов наклюкаемся, из погреба достанем, медовухи вчерашней хотя бы, Арчи от неподдельного горя, а я за компанию. Может быть, даже и хозяина ждать не станем.

— Пойду пройдусь, — не требуя ответа, на всякий случай сказал я магу, чтобы он знал, где меня искать. — Огород посмотрю.

Тот понятливо кивнул, не отрываясь от дела, он уже принялся за перелив и был по-настоящему занят, но меня услышал. А я, как и следовало отдыхающему в чужом загородном доме, попёрся на огород. И не знаю уж, чего я ожидал там увидеть, но точно не такого великолепия.

Сам я рос на хуторе, в земле ковыряться умел и знал, чего можно от неё ожидать в нашей зоне рискованного земледелия. Не юг у нас всё же, где с этим делом много легче. Пшеница у нас не растёт, всякие винные ягоды с абрикосами и персиками тоже, а на выращенные фанатами этого дела в открытом грунте яблоки с грушами смотрят как на диво дивное. Да и мелкие они всё же тут получаются, с южными не сравнить. Конечно, в теплицах да при помощи магии чего только не растят, целые хозяйства этим занимаются, рынок требует, но именно что в теплицах и именно что магией.

А тут передо мной ровными рядами, как на картинке, росли такие огородные чудеса, коим место километров на тысячи две южнее, не меньше, причём росли и не тужили, набирая рост и массу, как будто так и надо, а сорняков не было и следа. Местные растения от них не отставали, одна отборная редиска размером с куриное яйцо чего стоила. Да и вообще на этом огороде было не начало лета, а как минимум его середина.

Соток пять уже крепенькой картошки, капуста и помидоры, лук и чеснок, зелень и ягоды, огурцы и арбузы, плодовые деревья, коих встретить я тут ну никак не ожидал, всё это имело такой вид, что наши с Арчи родительницы, понимающие толк в огороде, сочли бы этого странного гнома за гения.

— Иди, пробовать будем! — крик Арчи вывел меня из невольного ступора. — Готово!

Я пожал плечами и отправился пробовать, решив для себя друга пока этими загадками не грузить, будет у меня ещё на это время. Не стоит портить ему праздник.

— Ну, как тебе? — Арчи требовательно и насмешливо уставился мне в глаза, экспертного мнения он от меня не ждал и даже не принял бы его во внимание, если бы оно вдруг появилось, но мне и правда понравилось.

— А ты знаешь, — я неопределённо покрутил в воздухе пустым стаканом, — что-то в этом есть, определённо есть. Всё ещё слишком сладкий и густой, но это уже не просто медовуха. Да и градус чувствуется, нормальный такой градус.

— Градус! — передразнил меня Арчи, — ты как Далин. Только это, мол, в напитке главное. А ведь я тебя учил! Первое — цвет на просвет, второе — запах и уже третье — вкус! Как об стену горох! Хвать, глыть, выдохнуть, а потом ещё и крякнуть! Как мне удалось тебя хотя бы к портвейну приучить — я уже и сам не понимаю!

— Спасибо, кстати, за это, — я даже немного смутился. Действительно, не стоило пить вот так, залпом. Но день был ясным и прохладным, солнце соперничало с озёрным ветерком, и результаты этого противостояния были выше всяких похвал, так что пить хотелось. — Налей ещё немного, попробую по науке.

— А много и не дам, — Арчи налил мне ещё треть стакана и кивнул в сторону ямы, — у нас работы хватает.

— Не повредит, — легкомысленно пожал я плечами, — закапывать всё же легче.

— В смысле, закапывать? — удивлённо посмотрел на меня он и тут же ехидно заулыбался, — сюрприз, штурман! Необходимо расширить и углубить! Шагов на десять вон в ту сторону, минимум на пять таких же бочонков! Ты что, и вправду думал, что я это дело просто так оставлю? В такой момент, когда у меня столько идей?

Мёд, который я в этом момент лениво потягивал, внезапно показался мне не таким уж сладким да вкусным, и я поперхнулся.

— Мёд есть, тара есть, — деловито сообщал мне Арчи, из сострадания не смотря в мою сторону. — Я в погребе с утра был, прикинул масштабы. Выкупил всё, что смог. Ягоды мочёной хватает, прошлогодняя, правда, ну да ничего. Тут нам на помощь магия придёт, будем на лодочке метров на сто от берега отплывать, чтобы вода экранировала, да и восстанавливать свежесть. Ягод, правда, только две, брусника да клюква, но можно же делать микс! Жаль до слёз, что свежих нет, той же малины со смородиной, ну и чёрт с ней. Нас ждёт увлекательнейшая неделя, штурман!

— Малина есть, — я представил себе эту неделю и с удивлением понял, что не возражаю, интересно же, — не в промышленных масштабах, но есть. Нам, может быть, хватит. И что-то там такое ещё растёт, я не разглядел.

— Малина? — недоверчиво уставился на меня Арчи, — в июне, на этой широте? Ай, не звезди!

— Пошли посмотрим! — тут же предложил я ему, довольный тем, что получилось вот так, между делом, заманить его на огород. Пусть посмотрит своим взглядом, эльф же. — Прикинем объём!

— Ну, пошли, — с сомнением протянул тот, но всё же направился в сторону огорода первым, — если есть чего прикидывать!

Я остановился на дорожке, от которой начинались грядки, чтобы не мешать ему, не отвлекать своим присутствием, но Арчи этого даже и не заметил, потому что удивлён был не меньше меня. Он с видом охотящейся лисы, почуявшей в траве мелкую мышку, лёгким быстрым шагом перемещался по огороду, перебирал в руках листья растений и гроздья ягод, что-то нюхал и оценивал, разминал и разглядывал, а после повернулся ко мне с довольно ошеломлённым видом.

— Ты знаешь, — начал он, пожимая плечами, — я ведь в этом деле кое-что понимаю! Но такого даже у моей мамы на огороде не водится! Так что не верю я, Тёма, что это он сам! Кто-то ему помогает, ворожит кто-то! И не из наших, зуб даю! Ну не может быть такого умения у гнома! Не может и всё!

— Сам же говорил про секреты, что у всех могут быть, — напомнил я ему недавние слова. — Может, не будем лезть? Пусть живёт как живёт. Нормальный гном, нет в нём зла, сам же видишь.

— Может, и не будем, — пообещал мне Арчи не очень уверенно, — не стоит, наверное, лезть. Но что ты там говорил про собаку? Даже будки нет? И домовых, и банника, и кота нет. А вид такой, что всё это есть. И ведь не съел же его тут никто за все эти годы, вот что самое странное! Меня охотничьим видом не обмануть, сам знаешь, так что не должно его тут быть, и всего этого, — он развёл руки в стороны, указывая мне на усадьбу в целом, — тут тоже быть не может!

— Однако есть, — я тоже развёл руки в стороны, — и это хорошо! Так что давай не будем лезть, испортить же легче лёгкого, сам знаешь! Ковыряйся со своими медами, я рыбу буду ловить, про магию забудем на эти три недели, от греха подальше, давай просто отдохнём, а? Оставим гнома в покое, пусть живёт как живёт!

— Хорошо бы, — странным голосом ответил Арчи, — но что-то говорит мне, что уже не получится.

Я осторожно повернулся и сначала не понял, в чём дело, потому что смотрел на дом и постройки, на двор и причал, а надо был смотреть дальше, на тот берег озера, где росли самые высокие и старые сосны, где лес был самым тёмным и плотным. Там что-то медленно пульсировало зелёным светом, пока ещё не ярко, но усиливаясь понемногу с каждой минутой. И это что-то смотрело в нашу сторону, и было оно почему-то чуть ли не в панике, и от этого весь лес, даже тот, что был рядом с усадьбой Оина, резко перестал быть к нам дружелюбным.

Если бы я не был магом, то прогулка по такому сосновому бору ничем хорошим для меня кончиться сейчас не могла. И я ощутил что весь этот лес, ставший единым целым с сердцем в том месте, где бил медленными всплесками зелёный свет, не хочет нашего присутствия здесь, не верит нам и боится нас. И ещё я понял, что сил у этого леса хватает не только обеспечить Оину безбедную и безопасную жизнь, но даже и, может быть, справиться с нами.

— Да, — согласился я с Арчи, — уже не получится. Чтоб вас всех!

Глава 8 В которой герои спешат на встречу с неведомым

Мы, не сговариваясь, кинулись к дому, по своим комнатам, одеваться. В кои-то веки пришла срочная угроза, а мы в одних штанах и на босу ногу. Но это как раз нормально, я по училищу знал что, как ни готовься, боевая тревога всё равно застанет тебя со спущенными портками. А потому в этом деле главное, чтобы было у тебя время подготовиться к неведомому, прежде чем оно до тебя дойдёт. Вот если этого времени нет, если враг сразу же лезет в окна, тогда худо совсем, тогда полный разброд, разгром, паника и шатание.

— Много не бери! — крикнул мне из своей комнаты Арчи, — я по лесу в два раза быстрее тебя бегаю, тебе главное не отстать будет!

— С дуба упал? — искренне удивился я. Хотя чему удивляться, любой лес для даже для на три четверти эльфа дом родной, и бегают они по нему из-за расовых особенностей очень быстро, и по-другому передвигаться не хотят. — Туда километров пятнадцать по прямой точно будет! А для нас все тридцать! На грузовике поедем!

— Чтоб тебя! — ругнулся Арчи, но тут же согласился со мной во всём, — тогда грузись по-полной!

Я собрался очень быстро, потому что перебирать вещи не стал, а сразу же, после того как оделся, выскочил на балкон за ботинками, волоча свой неразобранный до сих пор рюкзак за собой. В пути разберусь, время у меня будет. И Арчи всё ещё возился, готовя себя к неведомому, когда я уже, закинув всё тот же рюкзак в просторную кабину, занялся разведением паров.

Очень не повезло, но Оин уехал на своём внедорожнике с одушевлённым мной паровым двигателем, нам же осталась обычная железяка. Но возиться ещё и с ней времени не было точно, так что пришлось действовать по старинке. Я шустро залил воды, пришлось бегать несколько раз с ведром к озеру, и в котёл и в бак, с запасом, Арчи же запалил огонь, зверски ругаясь на то, что в хозяйстве у гнома не было угля, только дрова.

А потом мы остановились друг перед другом и замерли, потому что дела резко кончились, оставалось только ждать. Магией воду кипятить было нельзя, к сожалению, ведь была она антимагической материей, особенно проточная, та вообще обрубала всю магию на раз. Давать сильный жар в топку тоже не стоило, не рассчитана она на такой форсаж. Прогорит что-нибудь, поплавится, и всё, два нетерпеливых мага идут дальше пешком.

— Да что ж такое! — в сердцах выдохнул Арчи, не в силах стоять на месте. — Снова ждать!

— Меды свои прибери, — посоветовал я ему, — кто его знает, что там дальше будет.

— Точно! — мигом сориентировался маг и бросился к своим горшкам с банками, — я быстро!

И, пока он шустро перетаскивал это булькающее добро в ближайший дровяник, пока устанавливал там микроклимат, пока налагал на его стены руны сохранности и прочее, уже не стесняясь в применении магии, я заправился по-походному и вообще успел привести себя в порядок. Комбез, ботинки, ремни, револьвер в кобуре и нож в чехле, два патронных подсумка, амулет мамы в нагрудном кармане, оставил только это, всё остальное без жалости упихал в свою штурманскую сумку и отправил её в кабину, на заднее сиденье, к рюкзаку в пару. Это у Арчи в карманах чего только не найдёшь, а мне оно всё без надобности, только мешать будет.

Звонко свистнул предохранительный клапан, выпуская первую порцию пара, и я занялся им. Мне и раньше стоило усилить, на всякий случай, котёл рунами, если уж одушевлять нет времени. Быстро накидал несколько связок, теперь он мог держать давление до десяти-пятнадцати атмосфер, а температуру воды — до двухсот градусов, с большим запасом. Всё же это не паровоз, нам не вагоны тащить, да и вряд ли мы полетим по этому лесу как по гоночной трассе. Потом занялся задним, ведущим мостом, уже он мог не выдержать резкое увеличение мощности, потом карданом, дифференциалом и подвеской, всё из тех же соображений, но тут Арчи хлопнул меня по плечу.

— На ходу доделаешь, — скомандовал он, садясь за руль, — я поведу, лес это моё. А ты давай назад, кочегарь печку! И держись, штурман, главное держись!

Я без слов подчинился, в лесу и правда только ему руль в руки, даже Далин был бы хуже, и мы погнали, сделав короткую остановку на запереть ворота. Мне пришлось вооружиться короткой кочергой и внимательно следить за показаниями давления, уровня воды и прочего, да держаться руками и ногами, потому что иначе можно было легко вылететь даже в закрытое окно. Ремней безопасности, к коим я так привык на дирижаблях, тут отродясь не водилось.

— Включай магию, штурман! — вновь прокричал Арчи, — и голову! Делай что хочешь, но нам надо доехать! А если не сможешь, то придётся тебе трусливую цель из себя изображать, пока я подкрадываться буду, понял? Будешь метаться как заяц, лишь бы не попали! И не вздумай подарок Леты из себя доставать, это зелёное боится огня больше всего на свете!

— Километров на пять когда подъедем, — гаркнул я в ответ, — начну что-нибудь серьёзное! Пока только незначительность и отвлечение внимания на ум приходят!

— Вот-вот, давай! — одобрил Арчи, — в самый раз!

Про незначительность не я придумал — были в дружине, по слухам, и такие амулеты. И, снова по тем же слухам, именно они срабатывали лучше всего, если нужно было куда-нибудь проникнуть без палева. А если ещё в сочетании со скрытом, отвлечением внимания да отводом глаз, то и совсем хорошо. Ходили байки, что в давние времена один легендарный диверсант с магическим даром и набором таких амулетов спокойно шарился по вражеским базам как у себя дома, и никто на него внимания не обращал. Во всяком случае, не больше, чем на приблудную собаку. Потом, правда, нашли противоядие, не могли не найти, но здесь и сейчас это было лучше всего.

Если мы просто исчезнем из вида да начнём подкрадываться, то лишь растревожим неведомого противника пуще прежнего, да сподвигнем его на активные действия, начнёт ещё в панике лупить по площади или на любой шорох в кустах, может и попасть. И мало нам может не показаться, при его-то силе. Да и в любом случае это будет равносильно объявлению войны, это начнёт знакомство с конфликта да с недоверия.А так, если сработает, то сможем и подобраться поближе, никого не растревожив, и уйти в случае чего сможем тихо. Пусть видит нас, пусть осознаёт, что мы приближаемся, но не боится и не дёргается попусту. Правда, задача осложнялась тем, что нас уже боялись и не желали нашего присутствия, интересно почему. Вот очень!

— А что это может быть? — крикнул я Арчи, управившись с котлом и занявшись нашей незначительностью. — Есть идеи? К чему готовиться-то?

— Это, штурман, — у друга, как ни странно, и на этот дурацкий, в общем-то, вопрос, на который я даже и не ждал точного ответа, были свои соображения. — Это эпохальное событие, мать его за ногу! И уже третье за эту неделю, если я не ошибаюсь! Эльфы его у себя лет сто уже ждут, но там у них попытка номер два! Это рождение духа леса, Артём!

В принципе, чего-то такого я и ожидал, единственно, непонятно мне было, с чего такой кипиш. Мир живой, и всё вокруг в нём тоже. Вон, у Оина даже паровой котёл в машине теперь себя осознает немного.

— Ты натурально не понимаешь! — Арчи разогнался на прямом участке километров до сорока в час верных, машина скакала горным козлом, я в ней держался изо всех сил руками и ногами за всё, что мог, чтобы не превратиться в горошину в детской погремушке. — Все эти горы, реки, озёра и прочее, всё это неживое изначально, понял? Поэтому оно тихое, сонное, хоть и мощное, и ничего ему не нужно! И практически неразумное! Активных целей не имеет! Ну, в нашем понимании! А лес, особенно такой, как этот, он ведь из живых деревьев и сам почти что живой организм, понял? Давно этого ждали, но всё не получалось, потому что изменчивый сильно и препятствий много! То сгорит, то сорные деревья мешают, то в силу войти не может, то ещё что!

— А почему вторая попытка? — наверное, Арчи говорил дело, и было это уже похоже на правду.

— А первая была лет пятьдесят назад! — как он мог болтать при такой тряске, я не понимал. — В Эльфийской Чаще! И почти уже получилось, но вылуплялось тогда что-то совсем не то и наши ему жизни не дали! Вроде говорили, леший из небытия к нам лез, знаешь, что это такое?

Я помотал головой, слово это было для меня новое.

— Да я и сам не сильно в курсе! — в голосе Арчи слышалось большое сожаление. — Это как раз один из тех секретов, в которые полукровкам ходу нет! Но Лара говорила, была эта сущность здоровенной, что твой десятиметровый лось, и с такими же рогами, прикинь! На задних ногах ходил, а копыта — что колесо у трактора! Магии и злобы в нём было немеряно, еле справились! Сильное, говорила, было, мощное что твой паровоз и такое же тупое при этом! Но самостоятельное, и с собой оно тащило весь свой антураж — черепа на кольях с горящими глазами, волки-людоеды в охране, ещё что-то там такое, не менее интересное! Ну, наши посмотрели на него и поняли, что где-то обмишурились, да и к ногтю его! Половину Эльфийской Чащи перепахали при этом безо всякой жалости!

— Ого! — я невольно ошалел от перспектив, — это мы к такому в гости едем? А не сильно ли много на себя берём?

— Не бзди! — тут же успокоил меня Арчи, — здесь масштаб не тот! С Эльфийской Чащей ни в какое сравнение не идёт, справимся! Да вряд ли это будет леший, вариантов на самом деле масса, я этот вопрос изучал! Но не все из них хорошие, вот в чём дело, и надо быть готовыми ко всему! Полезет вдруг какой-нибудь сатир, знаешь, что это?

Я вновь отрицательно замотал головой из стороны в сторону, но говорить ничего не стал, тупо боялся прикусить язык на такой тряске, но Арчи меня понял.

— И я не знаю! — обрадовал меня он. — И никто не знает! Знают лишь, что нам он тут, в нашем мире, никому нахрен такой красивый не нужон! Ну, Оин, чтоб тебе!

— А он-то здесь при чём? — удивился я. — Он же гном!

— Тут два фактора! — вновь начал просвещать меня Арчи. — Первый — лес должен быть мало того что первой категории, так ещё и простоять в этом виде, не изменяясь, лет двести! Без пожаров, вырубок и прочего! Сил ему надо набраться! А второе — такому событию стартер нужен, внешний толчок! Сами собой, ты же знаешь, даже вши не заводятся! И тут всё будет зависеть от того, кто к этому руку приложил, понимаешь? Наши-то тогда намудрили, всем кагалом выпестовывали, мешали друг дружке, ну и вылупилось у них то, от чего они икают до сих пор! А тут всё от Оина, чувствительного нашего, зависит! Ты вот знаешь, что у него в башке, кроме этой душещипательной истории сидит, а? Вот и я не знаю! Повезло же ему, блин, оказаться не в том месте не в то время!

Мда, если Арчи был прав, а он, скорее всего, был прав, то нас ждало впереди всё, что угодно, с учётом гномских закидонов, его уязвлённого самолюбия и размеров тараканов в бородатой голове. Единственно, становились понятны все те странности, что я заметил на этой усадьбе, насчёт огорода и прочего. Хотя чем могли помешать собаки с кошками я всё же, хоть убей, не понимал. А вот насчёт того, что Оин оказался не в том месте и не в то время, тут я был с Арчи не согласен. Очутился гном здесь не сам собой, привели его, и привели те существа, у которых опыта и чутья будет поболее, чем у нас, во всяком случае, вся надежда только на это.

И претензии к саламандрам предъявлять за такое было бы не только смешно, но и глупо. Не они этот лес вырастили, нет в этом их вины или злого умысла, да и альтернативой с их стороны мог быть только огонь, а это уже был бы необратимый поступок, что однозначно плохо. Шанс должен быть у всех.

А потом мне пришлось выложиться на полную, убеждая чужое внимание в нашей незначительности и безвредности, никчёмности даже. И нечего о нас совсем беспокоиться, вам всем просто показалось, от долгого сна и не такое бывает! И вреда от нас не больше, чем от двух собак, бегущих по своим делам, и обращать на нас внимание совсем не стоит.

— И ведь с утра рванул! — Арчи всё никак не мог успокоиться, — на дальнюю пасеку! И на все остальные! До вечера, а то и до завтрашнего дня, говорит, и не ждите! Переживает он типа сильно, как там пчёлы без него! А я повёлся! Заплёл мозги мне мёдом своим! Да что ж такое — никому верить нельзя!

— Ну, он нас и не обманывал, по большому счёту, — не согласился я с ним, — мало ли, у кого что в хозяйстве водится. Сам же говорил — могут и у него быть секреты, уважить следует.

— Да лишь бы сам жив остался! — Арчи был всерьёз встревожен, не хуже этого новоявленного духа. — С такими-то секретами! Пойми, штурман, если это неведомое в людской крови выкупается сейчас, при рождении, то мало никому не покажется! И нам придётся его валить, не считаясь ни с чем! Всё же тут пожгём, не хуже саламандр! Лес будет жалко до слёз!

— О! — меня осенило, — надо их позвать! Притормози, попробую сейчас до Леты достучаться!

— Не вздумай! — рявкнул он, прибавляя ходу, — ты соображай, что делаешь! Оно же огня боится пуще всего на свете!

— Точно, — я тут же бросил попытку сконцентрироваться на своей магии, — не подумал! Такие няньки кого угодно до мокрых пелёнок перепугают! И, знаешь, наверное, они сюда гнома с этой целью и приволокли, вот что я тебе скажу!

— Господи, — скривился Арчи, он был со мной согласен, — ну почему в таких делах никогда ничего не происходит впросте, без всяких многоходовочек, а? Ну почему всегда всё так сложно?

— По кочану, — все жалобы этого наследственного интригана на сложность бытия надо было пресекать немедленно и на корню, я это знал, — да и нет тут ничего такого. Ни коварства запредельного, ни хитрости злобной. Я бы и сам на их месте примерно так же действовал.

Арчи кивнул, нехотя соглашаясь со мной, а я вновь занялся нашей незначительностью, потому что чужое внимание вновь мазнуло по нам рассеянным взглядом, кто-то ему о нас напомнил. Да и подъехали уже достаточно близко, километров пять осталось, не больше.

Лес немного изменился, сосны здесь были больше и выше, чем у дома Оина, и стояли они тут куда реже, но вот солнечного света было много меньше. Арчи без всяких сомнений гнал машину по проторенной дороге, что оставил тут гном за семь своих лет, а я с тоской подумал, что прятаться здесь в случае чего будет негде. Это в обычной тайге уже за пятьдесят метров не видно ничего, а в этом долбаном парке даже кустов нет.

Непонятный пульсирующий свет стал ярче, потом впереди что-то мощно вспыхнуло и Арчи поддал газу, больше опасаясь не успеть, чем разбить машину. Я бросил кочергу, наплевав на котел, жара доехать хватит, и вцепился обеими руками в поручни, стараясь удержаться на месте. Держался и магичил как не в себя, вливая огромные силы в нашу незначительность и дружелюбие, пытаясь убедить непонятно что в том, что мы неопасны, что бояться нас не надо, нет в нас огня, а вот этот эльф, что впереди сидит, так он вообще друг леса по натуре, и у меня получалось, Арчи даже обрадованно стукнул ладонью по рулю.

А потом мы вылетели на небольшую ровную площадку к маленькому озерцу, и я невольно открыл от удивления рот, потому что место было ну точно прямо как из древней легенды. И деревья даже с виду волшебные там стояли, не растёт таких в обычных лесах, до того они были здоровые, мощные да сильные, и озеро как из сказки, и валун на его берегу, художественно покрытый мхом, не подкачал.

Но главное было не это, хоть и не видывал я никогда раньше такой красоты, даже у эльфов когда был, и не стоящий на берегу озера, у гранитного валуна, Оин, рядом со своей брошенной машиной, а небольшое такое дерево на берегу. И, хоть было оно небольшим, с виду обычная, кстати, и единственная здесь берёза, что очень странно в этом хвойном лесу, но стояло при этом так, что любому становилось ясно, что именно оно здесь главное, именно оно душа всего этого места. Да и магией эта береза фонила с такой силой, что я невольно проникся уважением.

Арчи аккуратно сбросил скорость, как будто на прогулке был, как будто вот просто ехали мимо добрые люди да заехали в гости, ничего страшного, наоборот, это больше радостное событие, и остановился вровень у машины Оина, как на парковке. Он деловито выжал стояночный тормоз, воткнул нейтраль, погасил фары, потом пригладил волосы рукой, собираясь с мыслями и обернулся ко мне, вопросительным кивком головы приглашая на выход. Но лезть вперёд меня, слава богу, не стал, ума хватило, потому что именно я до этого выкладывался на полную в своей магии, пытаясь наладить контакт, и не хотел мне мешать, опасаясь навредить, но теперь я просто сидел и смотрел через окно в полной прострации, не переставая, правда, магически давить на дружелюбие.

Арчи что-то знал, для меня же всё это было внове, поэтому он просто улыбнулся, а потом и радостно выдохнул, как будто камень у него с души упал, когда увидел, что ветви у этой берёзы пригнулись и прижались к стволу, а листья расправились и спрятали всё то, что там было внутри, но мы оба успели заметить небольшую девичью фигурку, мелькнувшую там на мгновение.

Я вопросительно посмотрел на него, а он радостно подмигнул мне, открывая дверь машины на выход: — На выход, штурман, это джек-пот! Дриада!

Глава 9 В которой Арчи пытается проявить себя

Я пригладил волосы и вообще спешно привёл себя в порядок, раз такое дело. Арчи мне, конечно же, никогда не догнать в харизме и представительности, но и выглядеть вахлаком на его фоне тоже не хотелось. Мимоходом пожалел, что уже несколько дней бегаю в небритом виде, ну да ладно.

— Держись сзади, — прошептал он мне, когда я вылез из машины и встал рядом с ним. — Помогай, но не лезь, ни в коем случае не лезь, что бы не происходило, до последнего! Что бы тебе не показалось, да и мало ли что тебе покажется, всё равно не лезь! В крайнем случае убегай, петляй как заяц, верещи как поросёнок, а больше чтобы никаких мне подвигов, понял? Она не враг, и бить её нельзя ни в коем случае! Ну, разве что меня с гномом вытащи, если сами не сможем.

Я кивнул без слов, потому что сегодня именно ему было виднее. Арчи ещё раз убедился, что я его понял, внимательно посмотрев мне в глаза, и ткнул пальцем в сторону Оина: — Его вот держи. Но хорошо держи, и лучше так, чтобы он этого сообразить не смог.

— Сделаю, — шёпотом заверил я его, смотря только на дерево и пытаясь хоть что-нибудь там рассмотреть. Мало ли, может, показалось.

— И не глазей ты так, — одёрнул он меня, — если б ты знал, штурман, какой иногда у тебя взгляд назойливый! Деликатность прояви!

Точно, спохватился я и отвёл глаза в сторону, прекратив буравить ими берёзу. Не любят чудеса пристальных взглядов, да и кто их любит. Арчи тем временем начал как-то странно медленно дышать, он очень расслабленно и без оглядки на меня с Оином скидывал с себя всё то наносное, что делало его неотличимым от человека, он сбрасывал ту маску, что помогала ему жить, и вытаскивал на свет божий себя настоящего.

Он то ли не хотел хитрить перед лицом неведомой дриады, то ли легче ему так было действовать, но теперь я видел, что к берёзе потихоньку, внимательно следя за реакцией на своё приближение, шёл самый настоящий эльф, в котором тот же Антоха, например, не сразу и узнал бы Арчи.

И был он чём-то теперь сродни этой промелькнувшей недавно среди листвы девушке, во всяком случае, в магическом зрении они были родственны друг другу, что ли. Мы с тобой одной крови, мог бы он теперь ей сказать, и был бы прав.

Но тут рядом со мной, справа, завозился Оин, от него полыхнуло недовольным удивлением и ещё почему-то ревностью, и было это до того лишним здесь и сейчас, до того некстати, что я тут же вспомнил о своих обязанностях и переместился к нему быстрым скоком, ухватив за локоть.

— Как там пчёлы, кстати? — язвительнейшим шёпотом осведомился я прямо в повернувшееся ко мне лицо гнома. — Жужжат?

— Наверно, — Оин не оценил моего сарказма, он был полон досады, наше присутствие здесь стало для него очень неприятным сюрпризом, и скрывать это он даже не счёл нужным, — чего им сделается. А вы как тут оказались, гости дорогие?

— Обалдел, хозяин дорогой? Ты кем себя возомнил? — в тон ему, но с ещё большим холодом в голосе ответил я. — Полноправным владетелем этих мест, что ли? И всех здешних обитателей повелителем? А силёнок-то хватит манор удержать?

— Хватит, — мрачно и торжественно пообещал мне Оин, глядя прямо в глаза. — Это Гномий Кряж, это наши земли, надо будет — вся родня рядом встанет.

— Как встанет, так и сядет, — ещё более мрачно и торжественно, добавив в свой голос и внешний вид магии, ответил я, стараясь не улыбаться. Но уж очень потешно выглядели все эти собственнические заявления на такие вещи, которые гном и понять-то не мог. Мышка, проживающая в трансформаторной будке, и то на неё больше прав имела, при примерно сопоставимом уровне опасности. И понимании этой самой опасности, вот что важно. — Да я не про от нас защититься, не напрягайся ты так. Тем более что не поможет, пусть хоть все гномы мира напрягутся вместе с тобой. Веришь, нет? Но интересно мне просто, вот если тут всё само собой вразнос пойдёт, что ты делать будешь, а? И все гномы этого мира? Вот что вы тут сможете сделать?

Оин, всё ещё не отвечая мне, отвёл глаза в сторону, но получилось это только благодаря моей магии. Если б не она, вряд ли бы я его убедил-победил. Ну, или пришлось бы очень сильно накалять разговор вплоть до матерного лая в малоуспешных попытках достучаться до его разума.

— О-о-о, да ты из тех, кто слов не понимает, что ли? — в настоящем сожалении протянул я и это, к моему удивлению, подействовало. Видимо, Оина уже заставляли над этим задумываться, потому что он очень досадливо поморщился, как будто я попал ему пальцем в открытую рану. — Хреново дело, раз так.

Гном, к ещё большему моему удивлению, сокрушённо опустил голову и горестно вздохнул, признавая мою правоту, а я всерьёз было встревожился, потому что с чего бы это ему так делать? Придуривается он, что ли? Кто я ему? Любой другой гном тут же радостно сцепился бы со мной в склочной сваре, где я ему слово, а он мне в ответ десять, где пришлось бы давить и накалять по-настоящему и не факт, что получилось бы.

Вот поэтому я и предпочитал с гномами не связываться, переспорить их не переспоришь, морды им бить — только кулаки отобьёшь, помогает разве что за бороды хватать да не отпускать, держа на вытянутой руке и не подпуская к себе, какая ж это драка, а начнёшь оружие лапать, так они вытащат своё, побольше твоего, гиблое это дело. В редких конфликтах я предпочитал вытаскивать их на эмоции, разговаривая с ними тогда через губу, свысока, и как будто очень сильно сомневаясь в умственных способностях собеседника, но ни в коем случае не оскорбляя, потому что это уже было довольно опасно. Ну, или старался погасить конфликт, призвав на помощь логику, это они очень уважали. А чтобы вот так, просто от укоризненных слов, такого я за подгорным народом не припомню.

Просто от укоризненных слов, ага, одёрнул я сам себя, опомнившись. Да я в эти слова столько магии влил, что хватит цистерну воды вскипятить. Но и то, смотри ты, всего лишь просто соглашается, человек бы уже в ногах валялся, наверное.

А вообще очень интересно получается, я теперь могу смело гавкаться со всеми, выходит, если приспичит. И примерно по тому же сценарию, по которому все о своих победах в спорах и рассказывают, только в моём случае всё это будет реальным. То есть стоишь ты такой и, упиваясь в пересказе этом своим собственным остроумием да крутостью, излагаешь почтеннейшей публике, как недавно лихо недруга в споре одолел. Как разили твои язвительные аргументы его в самое сердце, а соперник твой, осознающий их с неподдельной горечью и впадающий от этого в полное ничтожество, почтительно тебя не перебивал, внимательно выслушивая твои слова до самого конца. Ага, как же. Хоть бы раз такое было.

Но самое главное, не припомню я за другими магами таких умений. Видимо, напитывать магией свой голос и свои слова это совсем не то же самое, что царапать руны на серебре. Арчи вот умеет делать что-то подобное, но это больше его эльфийские корни работали да убойная харизма, как и в случае с Далином. Только наш механик ещё в любом споре тут же давал понять, что легко может пойти до конца, и это его оппоненты чувствовали на раз, поэтому и не связывались.

Оин ещё раз сокрушённо вздохнул, и я спохватился. Я не хотел на него давить и просто так, и по извечной нашей привычке, когда любой, с кем ты выпивал недавно, становился тебе если не другом, то уж добрым приятелем, заслуживающим снисхождения, точно.

— Тут такое дело, — медленно начал я, вновь посмотрев на Арчи, что застыл перед деревом без движения. Да и дерево застыло тоже, листочки его не шевелились на ветру, и выглядело это довольно странно. — Если бы ты только видел, Оин, какие тут силы в полной боевой готовности находятся, если бы ты только видел!

— Большая напряжённость магического поля? — деловито спросил он, с любопытством глядя по сторонам. Мне он поверил, это я знал, и теперь пытался увязать всего лишь странный пульсирующий свет, что внутри этой поляны, кстати, не так уж и чувствовался, с моими словами.

— Как в той грозовой туче, — я оценил технические термины гнома, — что перед концом света должна прийти. И даже немножечко больше. Будь это электричество, от тебя бы уже одни подошвы остались, кстати. А меня бы сюда и палкой не загнать было.

Но магия тут творилась и в самом деле мощная, даром что в видимом мире это почти никак не проявилось. Ну, свет пульсирующий имелся, но был он спокойного и даже приятного зелёного цвета, так что опасений никаких не вызывал. Ну, птицы со зверями и мелкой нечистью попрятались кто куда, но для городского жителя это не будет слишком заметно и уж тем более заметно так, чтобы до осознанного беспокойства. То есть излишне оптимистически настроенный человек тут даже не насторожится, а уж осознать всю опасность сможет только маг.

И нормальный маг сюда бы даже не попёрся, а сидел бы себе вдалеке, рассматривая, как метко выразился Оин, очень уж напряжённое магическое поле с безопасного расстояния. Примерно так же, как и любой нормальный электрик будет стоять у открытых дверей трансформаторной будки, в которой что-то немного, совсем слегка, подозрительно дымит и потрескивает не по регламенту, если уж проводить такие аналогии, но внутрь не полезет ни в коем случае.

И ещё, я заметил какую-то странную двойственность во всём этом цирке. Что-то настораживало меня до того, что хотелось схватить Арчи за загривок и оттащить его в сторону, но сейчас я больше всего боялся ему помешать. Да и потом, у него всегда очень хорошо получалось импровизировать, действовать на лету, мгновенно на всё реагируя, в отличие от меня самого. Это я предпочитал чтобы пусть всё сначала бы случилось, а потом уже и разберёмся не торопясь, вдумчиво, чем вот так скакать по волнам событий, как наш штатный маг.

— Шесть лет назад началось, — нерешительно начал бубнить рядом Оин, вопросительно поглядывая на меня, — весной. Я тогда как раз это озеро нашёл. Полную карту полезностей здешних мест составлял, вот и наткнулся.

— Ишь ты, — я невольно изумился деловому подходу Оина к своему хозяйству. Интересно, это он один с такой мощной придурью или это все гномы такие? В человеческих деревнях, я точно знал, таких карт отродясь не водилось. — Полную ревизию проводил, что ли?

— Конечно, — теперь уже и он удивлённо глянул на меня. — Как я могу что-то планировать, если ресурсов своих не знаю? Это же основа ведения хозяйства, я в книге читал, именно с этого и начинать надо. Ведь все же в княжествах так делают?

— Ну, наверно, — мне не хотелось и разочаровывать гнома, и падать перед ним в грязь лицом за всё человечество тоже. — Как же без этого? Обязательно делают.

— Ну, вот, — и он основательно махнул рукой, как бы отметая в сторону моё тщательно скрытое удивление, мол, показалось ему. — Месяца три я проваландался, но составил. Почвы, леса, ручьи, родники, водопои, звериные тропы, выходы полезных ископаемых, господствующие уклоны и подъёмы, проходимые направления и выходы в большой мир, дорог-то тут нет, руины Древних в одном месте, это же всё очень интересно!

— Конечно, — стараясь не сильно обалдевать и не отвлекаться от Арчи, ответил я. — Очень!

— Зато сразу увидел, как развивать хозяйство надо, — согласно кивнул Оин, — уверенность появилась, план! Где пасеки ставить, где шишковать, где соболь ходит, чтобы охотничьи тропы пробивать да ловушки на зиму ставить, где глину брать, где песок, где лимонник растёт, где ягоды, орехи, женьшень, да тут столько всего, ты бы знал! Рук же не хватало на всё!

— Ага, — вновь поддакнул я, стараясь сильно не отвлекаться. — А про Древних что ты там говорил?

— Да тут рядом, — махнул рукой Оин куда-то вбок. — Метров сто, вон за теми деревьями. Но там ничего такого, просто выход старой вентшахты на поверхность. Здоровенная, разве что. Я тогда хотел себе кирпичей наломать, печной угол обложить, во времянке ведь жил. Можно было бы у сородичей взять, конечно, да я тогда с ними видеться сильно не хотел. А тут такой подгон!

— Ну, приехал ты, — поторопил я его, поглядывая на Арчи. Тот уже вплотную приблизился к дереву, и оно ожило, и не было в нём уже страха, хотя настороженность именно в мою сторону чувствовалась. Почему так — не знаю, но счёл за лучшее прикинуться ещё слабее и дружелюбнее, чем раньше. Вон, примерно как гном, и сработало, от меня с облегчением отвлеклись.

— Приехал, — согласно кивнул мне Оин. — Под вечер где-то. Про озеро это я уже знал, так что ехал именно сюда. Думал тут переночевать, прямо в машине, а с самого утра и за работу. Вот. Согрел, помню, супца на спиртовке, костёр разводить почему-то не захотел, похлебал да и спать лёг. А во сне муть какая-то началась, честное слово. Плохо помню, но как будто я кому-то отчёт давал. Но не о себе, а вообще. И не про последние события в большом мире, а вообще, понимаешь? Как будто дураку рассказывал, что тут у нас да как устроено с самого начала. Кто такие гномы, что это за эльфы со всеми прочими и что с людьми приключилось. Про магию ещё очень интересовались вроде бы, ну да тут я не эксперт.

— Ага, — буркнул я себе под нос, даже не попытавшись насторожиться. Во-первых, глупо это уже будет, и так влезли непонятно во что дальше некуда, а во-вторых, Арчи мешать всё же не стоит, — бывает. А потом?

— А утром встал, как ни в чём не бывало, — пожал плечами Оин, — да и поехал домой. Про кирпич даже и не вспомнил. Через год только вновь собрался, стройматериалы-то нужны. Но всё повторилось, а вот жить сразу стало как-то легче, и я это тут же заметил. И на огороде всё в рост попёрло, и зверь пошёл, и рыба. И пчёлы.

— И пчёлы, — повторил я вслед за ним со вздохом, — а ты сюда начал гонять раз в полгода уже, наверное? А то и раз в квартал?

— Раз в месяц, — обрадовал меня гном. — А что? Мало ли где какие чудеса?

— Конечно, — подтвердил я его слова, — мало ли? Одного раза тебе не хватило, давай ещё?

— Ничего плохого я не делал, — отрезал в ответ мне Оин. — И нет здесь зла. Всё на пользу. Мне, лесу, а больше тут нет никого.

— Конечно, никого, — подхватил я, стараясь не сильно язвить. — Ты же один такой, мля… в подлунном мире, единственный. Даже собак нет.

— С собаками странно, согласен, — пожал плечами Оин, но большого сожаления он по этому поводу не испытывал, — Была одна, с самого начала, но после первой ночёвки у озера сбежала обратно к гномам на заставу, вместе с будкой. Потом тоже пытался завести, но те же грабли получаются. И вообще, после ночи здесь возвращаешься домой, а ощущение, что из всей округи свежим ветром всё лишнее выдуло, как-то так. И нечисть, и зверей, и всё остальное тоже.

— Мда, — я точно знал, что сейчас нас не подслушивает никто, хоть и очень старается. Но старание это было очень странным, не было в нём нетерпения или азарта, не было досады, а было лишь прямое действие без эмоций, не у всякого профессионала так получается. — А то, что в прошлый раз ты тоже ничего плохого не делал, для тебя не показатель, верно?

— Верно, — без лишних переживаний кивнул мне Оин, — случайность и неосторожность с моей стороны были, а больше ничего. Но и сидеть всю жизнь рядом с саламандрами, не попытавшись хоть что-нибудь сделать, лишь молиться на них, вот это, друг мой Артём, ещё хуже.

— Наверно, — я всё ещё не отводил глаз от Арчи и берёзы, но прогресса там не было. Застыли друг напротив друга как вкопанные, да и напряжение магического поля вроде бы не увеличивалось, хотя и не уменьшалось. — Наверное, друг мой Оин. Но все твои неудачи идут оттого, что ты себя считаешь пупом земли. Да стой ты, — и мне пришлось поднять руку ладонью вперёд, чтобы заткнуть его, магии уже не хватало, — я ведь не осуждаю. По мне, это нормально, это у большинства так. Плохо то, что ты из прошлого раза никакого вывода не сделал. Куда ты лезешь, гноме? Есть же много более простых способов сломать себе шею.

— Кто не рискует, — огорошил меня гном человеческой поговоркой, — тот не пьёт… Чего-то там. А проходить мимо чудес, ты бы знал, до чего это муторно, проходить мимо чудес, как это уныло, грустно и вообще жить не хочется. Ты же сам в них по уши — почему мне нельзя? Почему у меня не может быть второго шанса? Только потому, что я гном? Где справедливость-то?

— Ну да, — я посмотрел на него так, как иногда смотрят на туповатого подростка, — гном. А то, что живёте вы в два раза дольше людей — где здесь справедливость? Или это для тебя нормально, ты на это и внимания не обращаешь? Ты дурак, что ли? А ну-ка, сможешь быстро, по-своему, по-умному, объяснить мне, что тут такое происходит?

— Сердце леса здесь, — указал рукой Оин в сторону Арчи, так и застывшему без движения, — в той берёзе. Я помогаю ему, оно мне. И вот теперь, видимо, пришла пора ей явить себя, вот и всё.

— Ага, именно сегодня, — я даже не пытался убрать из голоса сарказм, — почему нет? И помогаешь чем, разведданными? Я понимаю ещё, если бы ты ей сказочки читал! Ты, гноме, выводов вообще не делаешь, или делаешь их слишком быстро, тебе что в лоб, что по лбу! — Оин промолчал, и я продолжил давить, — Семь лет всё нормально, но именно сегодня — случайность! И руины Древних рядом — тоже случайность! Просто рядом стоят — а чего, что в этом такого? Ты хоть лазил туда?

— Нет, — пожал плечами мрачный гном, — мне тут было хорошо, под берёзой. Она же здесь… Центр всего. А туда мне и ходить-то не хотелось, зачем? Не, было сначала какое-то желание, но не моё, это точно. Клаустрофобия, знаешь ли, препятствовала… Так что туда я не лазил, хоть и знал, что так будет лучше и быстрее.

— Берёза, — я, неосознанно подражая своему школьному учителю, собрал пальцы на левой руке в щепоть и помахал ими перед носом Оина сверху вниз, — это дерево! В нём есть корни, ствол, ветки и листья, а больше ничего там нету! Зато вон там, — мне пришлось повернуться, чтобы ткнуть той же рукой гному за спину, где, как он говорил, выходила на поверхность Древняя вентшахта, — может быть всё, что угодно! Ты когда отчёты здесь раз в месяц держал, с кем разговаривал, с ней — и я снова ткнул рукой в сторону Арчи, — или ещё с кем-то?

— С ней точно нет, — наконец разобравшись в себе, выдал мне Оин решительным голосом, — я её немножко чувствовал, это она мне помогала, но собеседник был другой. Странный какой-то, непонятный совсем. Не злой, не добрый, никакой. И разговаривал он со мной не потому, что ему было интересно, а вроде обязанность это его, вот и всё. Но злобы в нём нет, зуб даю.

— Понятно, — выдохнул я, хотя ничерта мне понятно не было. Единственно, умственная болезнь клаустрофобия пришлась очень уж в цвет всей этой ситуации. Без неё, действительно, было бы намного быстрее, хотя вот насчёт лучше не уверен.

Арчи всё так же стоял под деревом, изображая истукана, но я видел, как он бесконечно осторожно и продумывая каждое своё движение, пытается что-то сделать, но без всякого результата. Вообще сейчас он напоминал мне попавшего в смолу шмеля, который ещё не осознал весь масштаб проблемы, и хорошо, если я ошибаюсь. По силе-то он намного превосходил эту непонятную дриаду, а уж по умениям и по уму точно, но что-то ему мешало, мало того, это самое что-то мешало и ей. Лишь мой бывший браслет, эта самая змейка-ящерка, выскользнула из его рукава на землю, да улеглась в защитный круг, обвив его ноги, внимательно смотря на берёзу пронзительными глазами, в которых не было никаких эмоций, и от этого становилось немного не по себе.

— Скажи мне, друг мой Оин, — наконец повернулся я к мрачному гному, — могу я тебе доверять?

— Да, — по-простому сказал мне он. — Что делать надо?

— Вниз идти надо, — и я отвернулся от Арчи, посмотрев на те деревья, за которыми, по словам Оина, и скрывалась вентшахта. — Потому что здесь ситуация патовая. Мне. А тебе стоять тут и в случае чего вытаскивать вот его. А если не получится, то бежать к гномам, а там уже по обстоятельствам. Ну, в зависимости от того, что тут будет. И покажи мне, куда идти. За мной не лезь, про болезнь твою помню.

— Хорошо, — Оин вытер вспотевшие ладони о штаны и даже обрадовался, как мне показалось, тому, что сейчас наконец-то всё решится, а ещё больше тому, что вниз ему идти не надо, — пойдём.

— Машину отгони, — посоветовал я ему, — метров на двести. Ну, чтобы возможность уехать была.

— Точно, — спохватился он, — подожди минут пять, я быстро.

— Давай, — я посмотрел на Арчи и понял, что лучше моего бывшего браслета его сейчас защитить не сможет никто, даже я. Уж слишком хищно эта самая змейка-ящерка выглядела. И, что лучше всего, не было в ней места рефлексиям или раздумьям, да и чувствовалось почему-то, что такой соперник для неё не новость. Да и сам Арчи пребывал не ступоре, а что-то очень усердно, хоть и безо всякого результата, делал. Очень сильно, но очень осторожно, больше всего боясь навредить.

Я ещё минут семь постоял на месте, ожидая гнома и разглядывая друга, убеждая себя в том, что отправиться вниз это хорошая идея, потому что здесь ситуация зашла в тупик, поспешил Арчи кидаться к этой неведомой дриаде, поспешил, не всё мы тут рассмотрели да учли, вот поэтому мне надо идти вниз, но тут подошёл Оин, и я перестал мучаться сомнениями.

— Ну что, готов? — бросил я быстрый взгляд на него, на стоящий под парами в хорошем отдалении автомобиль, и дождался уверенного ответного кивка гнома. — Тогда вперёд. И показывай мне, где тут что.

Глава 10 В которой Артем подбирается к Древним тайнам

Не сказать, чтобы я точно был уверен в том, что собираюсь делать и куда идти. Но нужно было расставить все точки над всеми буквами, нужно было исключить малейшее чужое влияние на ситуацию со стороны, чтобы взять её под контроль. Только так и никак иначе. Если внизу ничего нет, в чём я сильно сомневаюсь, Арчи справится и сам, не сегодня, так завтра, он долго может так стоять, он очень настырный. В таком, самом лучшем для нас, случае, мы тут с Оином успеем и поговорить, и рыбы наловить, и ухи сварить, и выспаться, да много чего успеем. А вот если нет…

Главная наша ошибка была в том, что мы кинулись сюда с разбега, не разобравшись издали в чём тут дело, без разведки. Арчи, наверное, обрадовался слишком сильно непонятно для меня чему, он точно знал, что это за дриада, и вот теперь торчал у берёзы, изображая истукана, а прогресса не было совсем. Ему что-то мешало, что-то очень упрямое, холодное и незримо здесь присутствующее, какая-то заноза в мироздании, во всяком случае, я ощущал его именно так.

Но злого умысла я не чуял, большой опасности тоже, мелкие бестолковые лесные духи мне ничего рассказать или показать не могли, хоть и шуршали они тут очень активно и с удовольствием, что тоже успокаивало. Будь здесь настоящее зло, эта мелочь попряталась бы так что не найдёшь при всём желании, а на поверхность бы выползло что-нибудь мерзкое, хоть и такое же мелкое, да и дриада эта вряд ли бы здесь тогда появилась. Какой-нибудь мифический леший из рассказов Арчи запросто, да любая другая неопознанная инфернальная тварь вылезла бы на свет, а вот дриада нет. Так что пора пришла прекращать сомневаться и начинать действовать, потому что кому, как не мне?

— Я готов, — напомнил о себе Оин, прервав мой невольный ступор, — идём?

— Потихонечку, — ответил я ему, чуть размявшись да покрутив головой, настраивая себя на действие, — и не спеша.

Спохватившись, я легонько стукнулся к Арчи магией, давая понять, что ухожу вниз, ты же сам видишь, что-то тут не так. Он коротко и очень одобрительно кивнул, как мне показалось, даже с некоторым облегчением, в котором явно почувствовалась ещё и малая толика досады на мою медлительность, мол, соображать и действовать надо чуть быстрее, штурман.

— Веди, — повернулся я к гному, — Арчи не против.

Тот тоже коротко кивнул и легко, совсем не по-гномьи, пошёл вперёд, взяв двустволку в руки. Обычно-то его соплеменники по лесу ходят примерно так же, как кабаны ломятся сквозь густые кусты, с шумом и треском, не обращая ни на кого внимания, а этот нет, этот двигался довольно ловко и по-охотничьи, наблатыкался, видимо, за семь лет одиночества.

Я пошёл за ним след в след, хоть и пришлось шаги укорачивать, прямо как по шпалам идёшь, но так было лучше, так было тише, хоть и не было уже смысла от кого-то таиться. Сосновые иголки мягко пружинили под ногами, приглушённые лучи солнца светили прямо в спину, слева, у берёзы на берегу озерца, назревало что-то хорошее, наверное, хотелось в это верить, а вот впереди ждала неизвестность. В случае чего пожгу там всё нахрен да убегу, мелькнул в голове план Б, раз уж на меня с такой опаской косятся. У Арчи хватит ума сыграть в доброго, назначив меня плохим, так что пересижу где-нибудь у людей, не высовываясь, три недели, а там и видно будет.

И вот под эти мысли мы сразу же и пришли, потому что идти, как оказалось, и в самом деле было недалеко.

— Такие, значит, были у Древних вентшахты, — непроизвольно вырвалось у меня, стоило нам обогнуть небольшой холм и выйти на небольшую же полянку перед мощным приземистым строением. В видах промышленных горняцких построек я не разбирался, но тут сразу же было видно, что это не жилой дом, а что-то другое. И ещё, сразу же била по глазам странная чужеродность этого места, у нас так не строили, ни сейчас, ни в прошлом. — А ты тут ещё кирпичи собирался ломать! Я б постеснялся, ей-богу!

— Вот и я постеснялся, — развёл руками Оин, — наверное.

— Ага, как же, — недоверчиво хмыкнул я, выходя из-за его спины и останавливаясь перед непонятным строением, — вам, гномам, только волю дай, враз всё растащите. На древность смотреть — у вас такой привычки нет, это я знаю. Жалюзи-то с одной стороны всё же пообломал, не удержался, да? Твоя работа?

Большие проёмы в стенах этого здания, что окнами при всём желании нельзя было назвать, были забраны широкими и толстыми металлическими полосами, с наклоном наружу. И расстояние между ними имелось такое, что мышка, может быть, и пролезет, а вот всё остальное уже нет. И защита эта красовалась на всех проёмах, кроме одного, сбоку, и выглядели те выломы на нём свежими, так что винить конкретно Оина можно было смело.

— Так ведь, металл-то какой, — вновь развёл руками гном, не сильно-то и огорчаясь, — нержавейка! И не жалко же им было… И толщина подходящая, ковать не надо, обточил на наждаке, вот тебе и нож, а я тогда в инструменте нуждался сильно, вот и пришлось…

— Ага, сунул голову в дупло, вот тебе и шапка, — припомнил я старую шутку как раз про таких рачительных хозяев, ищущих выгоду во всём, — только лучше бы ты кусок стены выломал, ей-богу!

Гном уже с небольшим раздражением повёл плечами, мол, чего пристал, и я опомнился. Мало ли кто чего ломает, не моё это дело. Перелезть внутрь и через проём можно, было бы куда.

— Внутрь смотрел? — спросил я его, готовясь к неизбежному. — Что там?

— Смотрел, — признался Оин, и его вновь передёрнуло по старой памяти, — скобы там, как раз по нужной стене. Хорошие, из нержавейки тоже, слона выдержат. Наши-то чего попроще на скобы пихают, а тут нет…

— Вот и хорошо, — отлегло у меня, потому что этот момент я совершенно упустил из виду. Вообще весь этот поход был чистой воды этим, как его, волюнтаризмом, что ли, если только я не путаюсь в терминах, так ведь и выхода другого не было. — А ты, друг мой Оин, дуй вон на тот пригорок, да и следи оттуда за нами обоими! А в случае чего поступай по обстоятельствам, я в тебя верю, понял?

Инструктировать я его и самом деле не стал, ни к чему, мы оба взрослые люди, лишнее это. Гном кивнул мне в ответ и тем же лёгким, спешным шагом отправился на тот холм, что заслонял меня и это здание от берёзы с застывшим перед ней Арчи, а вот я не спешил. Во мне всё ещё были живы недавние впечатления от посещения подземелья Древних, что пряталось под мятежным монастырём, и не сказать, что бы я успел их позабыть. Чёрт, да мне вдруг стало страшно до ужаса, ладони мои вспотели не хуже чем у Оина недавно, когда я ему сказал о походе вниз, а в груди перехватило дыхание.

Боялся я не непонятного мне холодного и рассеянного внимания, лёгкой тенью скользившего по округе, не нечисти или нежити, что могла скрываться там, внизу, а боялся я той подлянки Древних, что лишила Далина имущества и чуть было не лишила авторитета. Вряд ли внизу скрывалась ещё одна царь-бомба, ведь был этот взрыв первым даже на эльфийской памяти, не было раньше подобного, но что-нибудь попроще, что-нибудь не такое масштабное, но не менее убойное — почему бы и нет. Более того, оно обязательно должно было там быть. И вот исходя из этого и будем действовать.

Я спиной ощущал раз в несколько секунд назойливый взгляд Оина, гном на первых порах добросовестно изображал из себя судью из новомодной эльфийской игры теннис и пялился то в мою сторону, то в сторону берёзы, вертя головой как болванчик, интересно, надолго ли его хватит, но вниз опять же не спешил.

В крайнем случае, прикидывал я сам для себя ещё один план действий, буду действовать радикально. Сил мне точно хватит для того, чтобы заставить эту шахту со всем её содержимым провалиться вниз на пяток километров, это с гарантией. А вот дальше не уверен, от удачи будет зависеть, да от помощи. И вообще, с тех пор как мне довелось воочию убедиться в том, что мы и вправду живём на тонкой корочке застывшего камня поверх океана расплавленной породы, я в первый раз пожалел о том, что эта корочка не такая уж и тоненькая. Километров тридцать-сорок, если судить по недавним ощущениям, но легко может быть и в два раза больше.

Конечно, велик соблазн возвести это дело в принцип и начать пихать в огненные тартарары всё, что мне не понравится, там-то любому развлечению будут рады и спасибо скажут, но силёнок не хватит точно, да и поскромнее быть всё же следует. Слишком уж радикальный метод, как по мне. Но иногда только на такие методы вся надежда. Тогда, в мятежном монастыре, с помощью Лары могло бы и сработать, а уж сейчас тем более.

И вот так приободрив себя, напомнив себе о собственных силах, я первым делом устроил в этой шахте знатный ветродуй. Нужно было сменить воздух подземелий свежим раз на десять, не меньше, нужно было проветрить каждый доступный закоулок, нужно было обезопасить себя на все сто, да и потом поддерживать ток воздуха, ни в коем случае не забывая об этом, что бы не происходило. Я знал, что в загазованных подземельях люди теряют сознание за один-два вдоха, даже не замечая этого и умирают очень быстро, маг ты или не маг, а ведь мне придётся лезть туда в одиночку, без страховки, что уже само по себе не есть признак большого ума.

И ещё, странное дело, чужое рассеянное и слабое внимание заметило меня и все мои усилия, но не встрепенулось в тревоге, чего я ожидал, а просто приняло всё это к сведению, вот и всё. То ли нервы железные, то ли грехов за собой не чует, то ли и вправду всё равно.

— Дожечь бы всю эту гадость, — вслух сказал я самому себе, наблюдая за взметнувшейся вверх тучей пыли, лохмотьев паутины, комков плесени и прочей неопознанной пакости, что полетела наружу из-под земли вместе с начавшей завывать струёй отработанного воздуха. Сказал, но не решился, помня и наставления Арчи, и странные опасения этой дриады,что чувствовались именно в мою сторону. Так что устраивать огненный фильтр не стал, хотя и легко мог это сделать, сами потом с ядовитой пылью разбирайтесь, раз вы все такие пугливые.

Затем потихоньку, очень осторожно, начал сбрасывать с себя личину незначительности, потому что влияла она и на меня самого, мешая думать и действовать в полную силу. Дриада тут же занервничала, Арчи тоже, и я быстро, немного разозлившись на них, шмыгнул в вентиляционный проём, как говорится, с глаз долой — из сердца вон. Шмыгал в расчёте на то, что её вотчина — это лес, за недра земные она не отвечает, и сработало. Там тут же успокоились, облегчённо выдохнув дуэтом и даже чему-то обрадовавшись. Арчи вроде бы тому, что остался с ней наконец наедине, гнома они уже не замечали, а вот чему она, я так и не понял сразу, а потом мне стало просто не до этого.

Мне пришлось спешно спуститься вниз на несколько тех самых скоб из нержавейки и раскорячиться в углу, чтобы не мешать потоку воздуха. Из глубины всё ещё летел всякий мусор, хоть и заметно послабее чем раньше, но всё же лезть было ещё рано. Я немного отгородился от него и, перестав сдерживать себя, дал магией вниз и вбок во все стороны, строго чуть ниже корней деревьев, чтобы ощутить всё это подземелье разом, с наскока.

Дал так, чтобы у возможного неведомого противника голова закачалась от моего напора, дал так, чтобы мгновенно его найти и тут же, в зависимости от его реакции, обездвижить или убить. Я добавил такой жути в этот напор, что все невынесенные на поверхность подземные насекомые и мокрицы тут же дружно переселились в лучший мир, даже не попытавшись убежать в ужасе. Все, кроме него.

Меня заметили, и напор мой заметили, но даже он не смог поколебать эту странную, совсем уже чужую для меня, холодную и отстранённую безмятежность.

— Да что ж ты такое, сволочь,— пробормотал я себе под нос, лихорадочно обыскивая подземелье в поисках жизни. Но ничего, как ни искал, обнаружить не смог, хотя подземелье было теперь передо мной как на ладони всё целиком, и я теперь знал его, как свои пять пальцев.

Было оно здоровым, но не запутанным, как у гномов, а хоть и сложным в постройке, но простым и схематичным, понятным в замысле. Ходы в нём не ветвились или изгибались что твой бычий хвост, как у того же подгорного народа, а вели прямо из одной точки в другую, упрощая своим обитателям перемещение и облегчая жизнь. И ещё, вновь это было уцелевшей частью чего-то многократно большего, как в том же мятежном монастыре. С одной стороны словно бы гигантский пресс раздавил всё, что под него попало, сокрушив в пыль вещи и строения и утрамбовав эту же пыль в камень, без возможности даже понять, что там было. Но что-то и осталось, уцелев под жутким ударом, и вот в этом что-то я теперь и сидел.

— Мазила Древняя, — я вновь начал бормотать себе под нос, так мне было почему-то легче, — ничего до конца довести не могут, сволочи.

Стоит признаться, что интерес исследователя всяких древностей во мне немножко подугас, вот уже несколько лет как, мне больше нравилось открывать для себя всё то новое, что так щедро вываливал на своих обитателей наш, так недавно ставший магическим, мир. Вот и сейчас я твёрдо был на стороне Арчи и дриады, а это подземелье рассматривал больше как обитель досадной помехи, если не сказать угрозы, и не начал рушить его сразу с разбегу и размаху только потому, что активного противодействия не было, а вот злобные сюрпризы могли быть.

Я не Далин, инструменты Древних, их технологии и механизмы сами по себе меня интересовали очень мало, разве только как очень капиталоёмкий товар на продажу, да и вообще я начал считать, что их время ушло. Пусть мёртвые сами хоронят своих мертвецов, говоря опять же древними словами, пусть перестанут цепляться своими холодными когтями за наше настоящее, пусть оставят себе все свои злобные подарки. Всё, что они могли нам дать, они нам уже дали. Наш сегодняшний мир не просто ушёл от них в будущее, он еще и свернул по пути в другую дорогу, да так сильно, что это была уже совсем другая реальность. И различий между нами постепенно становилось больше, чем общего.

Я осторожно спустился ещё на несколько скоб вниз и провернул тот же трюк, что и в караульной башне гномов недавно, заставив камень разойтись в стороны и открыть передо мной широкий проход подземного коридора, примыкавшего к вентшахте. Не стоит изображать из себя скалолаза, если есть возможность ходить как человек.

Это был верхний уровень подземелья, из которого можно было выйти на лестничный пролёт, дублировавший лифтовую шахту, а уже оттуда пробраться во все нужные мне закоулки. Ну, если понадобится. Так-то у меня не было желания перерывать тут всё носом в поисках главного, я надеялся найти его сразу. Единственный раз в жизни мне захотелось пойти по пути Арчи, устроить тут напор и натиск, быстро и безошибочно разобраться с главной проблемой, наплевав на всё остальное, да и выскочить наружу лихим победителем.

Я постоял в этом тёмном, безжизненном и пустом коридоре минуту, всё ещё надеясь, что именно так сейчас и случится, а потом вздохнул, да и пошёл потихоньку вперёд, раскручивая свой магический радар на полную. Надежда эта, как говорится, хоть и быстро болела, но всё таки умерла, да зато ей на смену пришли осторожность и занудное понимание того, что шерстить придётся всё подряд, причём ещё и не спеша, внимательно и с оглядкой.

Подумав, я вновь провернул фокус с магическими огоньками, создав их целую кучу и как бы не больше, чем надо. Создал и попросил разлететься по всему этому подземелью, не оставив в нём ни единого тёмного уголка. И если не справляетесь, если надо, сразу дайте знать, я создам ещё, таких же вам на помощь. Мне хотелось света, как на поверхности, глупо было бы шариться тут с фонариком, ведь я влез сюда не как вор или диверсант, а по праву сильного. И хочу я не украсть или испортить тут чего-нибудь, а хочу я разобраться.

Дождавшись правильного освещения, я пошёл вперёд, к выходу на лестничную клетку, не сильно-то и торопясь. Поглядеть тут было на что, во мне проснулся жуткий интерес, не обративший никакого внимания на все те мудрые мысли, что я думал себе недавно. Большая часть раздвижных дверей были полностью утоплены в стены, и вряд ли по случаю гостеприимства. Валялись какие-то вещи, и валялись так, как бывает при панике или при незавершённом переезде, часть стульев была опрокинута, всюду разгром и неразбериха, но скелетов или мумий я не увидел, как ни старался, и это было хорошо. Успели выскочить, видимо, хотя, как показало время, нужно было здесь и сидеть.

И ещё, больше всего меня поразили открытые панорамные окна во всех кабинетах и помещениях, что выходили в этот коридор. Не наружные, нет, какие же наружные под землёй, а именно в стенах этого прохода и между собой. И от этого создавалось ощущение большого и открытого общего рабочего пространства, а не обычной нашей теперешней конторы, что на обеде вымирает так, что иногда даже дрожь пробирает от безлюдности, если занесёт тебя нелёгкая к ним в это время.

Я уважительно удивился, оценив замысел, и постановил себе запомнить идею. Если вдруг в жизни в будущем судьба заставит столкнуться с чем-то подобным, обязательно сделаю так же. А то ведь в аэропортовской управе иногда нужного человека можно часами искать, тратить время и исходить на нет от унылой злости, а он ещё и морду воротит, когда найдёшь, мол, оторвали от важного дела. Хотя какое важное дело, вон, рожа в масле и рубашка в крошках, да чайник горячий рядом стоит, посвистывает.

Но реально полезного здесь пока было мало, во всяком случае, я ещё ничего такого не увидел. Интересным же было всё, впервые в жизни мне пришлось столкнуться с помещением, оформленным в едином стиле и чувствовалось, что это не просто так, а поработали знающие люди и получилось не хуже, чем у эльфов.

Наши же, людские да гномьи, торговые дома и всякие гостиницы да присутственные места, где пытались пустить пыль в глаза деревенским посетителям, и рядом не стояли. Пусть там и было дорого-богато, но вот такого продуманного стиля, такого выверенного художественного вкуса и близко не имелось.

Во мне потихоньку проснулся Далин и резко захотелось начинать всё это паковать да готовить к отправке, но я вовремя очнулся, выйдя из-под странного очарования этого странного места. Потом, если будет время да возможность, пошарюсь здесь в своё удовольствие, а пока нет, пока надо идти прямо, смотря по сторонам внимательным взглядом, из которого я тут же постарался выгнать корыстный интерес, да думать о другом.

Пройдя весь первый этаж насквозь и не обнаружив в нём ничего, что могло бы хоть в чём-то приблизить меня к разгадке этого странного внимания, контора да контора, путь и красиво устроенная, я вышел к обширному холлу, к лифтовым дверям.

Те тоже были гостеприимно распахнуты, вот только за ними открывались ярко освещённые моими магическими огоньками глубины двух шахт, свободных до самого низа. Технологические лестницы там имелись, примерно как в вентиляции, такие же блестящие скобы из так поразившей Оина нержавейки, усиленные укосинами и уголками, но лезть по ним я не стал. Зачем, если рядом есть нормальная лестница, из нормальных ступенек, только пройди чуть вбок да дверь на площадку открой.

И я, разогнавшись от некоторой безлюдности да безопасности этого места, дёрнул эту дверь на себя, чтобы пройти, да так и застыл, глядя выше, под потолок. А там, в дальнем верхнем углу, из которого открывался самый лучший вид на всё помещение и дверь, притаилась странная полусфера из чёрного полупрозрачного стекла, размером чуть больше моего кулака. И прилепилась она к потолку широким основанием, и шли от неё в стену какие-то провода, а в глубине её горел красный маленький огонёк.

Но я и без этого огонька уже видел, что жизнь там есть, потому что находящийся внутри чёрной полусферы небольшой объектив чуть дёрнулся и сфокусировался точно на мне, лепестки диафрагмы шевельнулись, выравнивая свет и резкость, а правая рука моя почти самостоятельно и без лишних раздумий вытащила на свет божий «Секиру» из кобуры, да и снесла это устройство с потолка одним выстрелом.

Бахнуло так, что уши чуть ли не влетели внутрь головы, но я на подгибающихся ногах тут же выбрался обратно в коридор, где разбил пулями ещё три таких же искусственных мёртвых глаза. Когда сюда шёл, то внимания на них не обратил, хоть и видел, конечно.

— Валенок тупой, блин, — выругал я сам себя, тут же понимая, что толку в этом ноль. Легко быть осторожным там, где тебе всё понятно, а здесь, где из точно опознанных мной предметов имелись лишь столы да стулья, да и то не факт, я даже прямо сейчас мог смотреть на смертельную опасность и не видеть её в упор. Примерно так же, как обезьяна в джунглях смотрит на направленный на неё самострел, как олень в тайге непонимающе и с интересом смотрит в чёрные зрачки дульного среза охотничьего ружья.

Понятно, что для техники Древних разницы между мной и тем же оленем не было практически никакой, ведь даже Далин в мятежном монастыре сходу и очень самоуверенно сумел влететь в ловушку для дураков, уж на что технарь, так что действовать надо по-другому. Не изображать из себя пытливого исследователя, что может опознать и обойти все встреченные охранные сюрпризы, а убрать их вообще как класс, маг я или погулять вышел? Тем более, было у техники Древних одно слабое место, вся она работала на электричестве, а я его видеть уже умел.

Так что я поднял с пола удобный даже на вид стул, протёр его от пыли, поставил на четыре ноги да и уселся в него, приготовившись магичить. Между делом вновь достал револьвер, выщелкнул из него четыре стреляных гильзы прямо себе на колени, доснарядив барабан четырьмя же патронами, что мечтали бить как паровой молот. Нацеленные на зло и нежить оставил в подсумке, потому что не было тут жизни или не жизни, а было непонятно что.

Устроился поудобнее, вздохнул поглубже, впуская в себя магию на полную мощь, свет моих огоньков по всему этому подземелью тут же сменился на отчётливо зелёный, маленькие изумрудные искорки вновь засновали по стенам и по мебели, волосы мои зашевелились, пытаясь встать дыбом, но зато теперь я видел весь этот Древний комплекс как сеть проводов, как объёмную паутину. Конечно, мои познания в электрике сильно отставали от тех же познаний у Далина, но ломать, как говорится, не строить, мне хватит. Плюс и минус я знал, фазу с нулём тоже, мог определить источники питания и сложные устройства, хоть и не мог понять, что они такое.

Конечно, стоило первым делом вытащить у всего этого Древнего великолепия основную батарейку, обесточить его полностью, да и дело с концом, но мне очень хотелось понять, очень хотелось разобраться, что же такое тут притаилось.

Во-первых, зла или злобы я по-прежнему не чувствовал, и это было очень странным, это было по-настоящему интересным. Мы как будто играли в шашки, причём соперник проигрывал, но не злился, а просто принимал это к сведению. Я резал провода и размыкал перемычки, срывал со стен электрощитки вместе со всем содержимым, обесточивал подземелье целыми коридорами и пролётами, а чужое внимание слабело с каждым оставленным без питания искусственным глазом, каждым настенным микрофоном и датчиком движения, всё более и более замыкаясь в себе. А я подбирался к нему всё ближе и ближе, нащупывая его логово, где электричество было закручено как-то совсем уж невообразимо, слишком непонятно и сложно для меня.

Наконец, чужое внимание погасло почти полностью, лишившись всех датчиков ввода, всех возможностей что-либо сделать тут, в подземелье, оставив меня в полном одиночестве. Что-то осталось, конечно, что-то всё ещё связывало его с поверхностью, но лично для меня уже опасности не было никакой.

— Вот теперь пора, — сказал я сам себе и поднялся на ноги. Идти, кстати, было недалеко, через два этажа вниз на третий из имеющихся двадцати, что порадовало. И пусть этот этаж был укреплён больше всех остальных, но препятствий я уже не видел, а эти укрепления лишь усилили мою уверенность в том, что я иду в правильном направлении.

Потом, уже на нужном этаже, я провернул тот же фокус с железобетонной стеной, что и недавно в вентшахте, открыв проход в стене рядом с тяжелой дверью, просто неохота было возиться ещё и с ней, да и оказался в тёмном, заполненным чуть слышным гулом помещении. Огоньки мои сюда ещё не проникли, пришлось позвать их сюда, чтобы оглядеться при ярком свете, чтобы ничего не пропустить.

Помещение было служебным, это я уже понял по нарочитому отсутствию комфорта, сугубо утилитарным, и главными здесь были не рабочие места Древних, как на верхних этажах, а здоровенные шкафы, что переливались разноцветными огоньками, тихонько гудя и пощёлкивая, и что были соединены между собой целой сетью проводов. И вот именно в этих шкафах электричество завивалось в те самые сверхсложные узлы, что так поразили меня ещё там, наверху.

Нет, там были ещё несколько столов, рассчитанных на людей, а на столах этих я с содроганием заметил те самые странные полупрозрачные экраны, один из которых Далин сумел на свою голову запустить там, в подземелье мятежного монастыря. Но сейчас они были мертвы и оживать не пытались, иначе не знаю, что бы я сделал в противном случае.

Случайно уцелевший искусственный глаз под потолком вновь дёрнулся, фокусируясь на мне, но я не стал его сбивать, незачем, да и глупо уже будет. Он посмотрел на меня, а я на него, не менее пристально и без лишних эмоций, позволяя себя рассмотреть, а потом зажёгся светильник над одним маленьким столиком в середине заставленного шкафами и стойками прохода, как бы приглашая пройти и присесть.

Я чуть помедлил, осматриваясь, но всё же пошёл туда, куда позвали, надеясь про себя, что хоть чего-нибудь сумею здесь понять. Там меня ждал стол, заваленный непонятными, но очень сложными деталями, и этот кавардак меня неожиданно успокоил. Был он каким-то родным и понятным, что ли, этот кавардак, я и сам любил такое устраивать, поэтому я уселся на не очень удобный стул и с вновь интересом огляделся по сторонам.

С правого бока на меня смотрел какой-то странный ящик со стеклянным, непрозрачным матовым и чуть зеленоватым окошком, на столе имелась клавиатура почти как на наших печатных машинках, только тоненькая и как будто игрушечная, справа от неё на плотном, скользком коврике, лежала ещё какая-то штука, похожая на обмылок с торчащим из него проводом, с двумя лепестками-кнопками и колёсиком посередине, да много чего там было. И подстаканник для карандашей, и портрет неизвестной девушки, и завалы непонятных мне предметов, и завалы понятных.

Потом я вздрогнул, но всё же удержался на месте, не став вскакивать, хоть мне и очень этого захотелось, потому что ящик со стеклянным окошком в нём вдруг громко щёлкнул, загудел и постепенно начал светиться слабым светом, с каждой секундой всё сильнее и чётче, а по нему побежали зелёной змейкой какие-то непонятные мне символы, складываясь в слова и фразы.

— Не понимаю! — пришлось громко сказать мне, демонстративно, для искусственного глаза на потолке, разведя руками, ведь алфавит этот был мне и правда неизвестен. Ящик как будто что-то понял и очистил экран, а по нему побежали ещё строки и каждый на своём, я так понял, языке. Я с интересом смотрел на это представление, пытаясь разобрать хоть что-то, разглядывая то символы, то иероглифы, то вообще что-то невообразимое. Строчки плыли то справа налево, то слева направо, а то и вообще сверху вниз, а я мотал головой и повторял, что не понимаю, спохватившись лишь на гномьих рунах.

— Вот это уже ближе! — сказал я, тыча пальцем в экран, — но всё равно нет!

Ящик вновь очистился и, подумав немного, выдал мне на нашем языке слово «приветствие», причём это был не готовый шрифт, а это ему пришлось прямо рисовать мелкими точками по экрану.

— Привет! — кивнул я, уже не удивляясь ничему.

«Диалог?» — вновь нарисовали мне понятное слово, и я снова кивнул, соглашаясь:

— Диалог!

Глава 11 В которой магия сталкивается с технологией и побеждает

Если что, я всегда за диалог, поговорить я люблю, хоть и поменьше, конечно, чем те же Арчи или Далин, но это было бы с кем, а главное было бы о чём.

«Есть предложение включить голосовую станцию» — вновь побежали по экрану строчки текста: «Получение информации через распознавание артикуляции губ слишком неточно и задействует часть ресурсов».

— Да, конечно, — легко согласился я, — куда нажать?

Но обошлось и без моей помощи, странный небольшой цилиндр, стоявший чуть сбоку на этом же столе и покрытый симпатичным перфорированным металлом едва слышно щёлкнул, потом на его срезе загорелся синенький огонёк и что-то вроде бы заработало. «Станция включена» — вновь побежали по экрану зелёные строчки: «Требуется юстировка и проверка работоспособности. Пожалуйста, посчитайте вслух от одного до десяти».

— Один, два, — я не стал выделываться и искать в этой понятной просьбе скрытые противоречия, а посчитал свои пальцы вслух, по одному, загибая и показывая процесс искусственному глазу, громко и с чувством, чтобы без ошибок. —…девять, десять!

«Данные получены» — я протёр экран, чтобы лучше видеть, но тут из этого же цилиндра раздался приятный женский голос, чуть похожий на тот, что предупреждал нас о скором взрыве в подземельях монастыря. — Языковая база найдена. Включен режим голосового диалога с пользователем. Статус пользователя — гость.

— Гость? — усмехнулся я странному определению, — ну тогда здравствуй, хозяюшка.

— Аналогия неверна, — без эмоций поправили меня. — Гостевой статус подразумевает ограничение функционала действий пользователя во взаимодействии с системой.

— А-а-а, понял, — протянул я, начиная соображать. — Но поговорить-то ты со мной можешь? Ничего не мешает?

— Я не могу не взаимодействовать с пользователями, — вновь без эмоций сообщили мне, — каждый полученный запрос должен быть обработан. Но получение результата обработки зависит от уровня доступа пользователя. Ваш текущий уровень — гость.

— Мда, — потёр я лоб, но никто и не обещал, что будет легко. — Хорошо, пусть будет гость. По большому счёту это так и есть, согласен. И зовут меня Артём, кстати, а работаю я штурманом на дирижабле, так что здесь оказался совершенно случайно. Намерений сознательно вредить тебе и воевать не имею. Я вообще сугубо мирный человек.

— За последние пятнадцать минут вами было безвозвратно уничтожено девяносто девять процентов всей охранной и противопожарной систем комплекса. — Безучастно напомнили мне мои же недавние подвиги. Один процент я, кстати, всё же упустил. — Также вышли из строя все датчики, сенсоры, оповещатели и коммуникационные модули. Данное утверждение имеет высокую степень вероятности.

— Ну, извини, — мне вдруг и в самом деле стало немного неудобно. — Это я со страху. Без злого умысла. Сильно навредил?

— Девяносто девять процентов сохранявшей работоспособность системы безвозвратно уничтожено, — вновь подсказали мне, и в этот раз я порадовался, что без эмоций.

— Понятно, — я лишь пожал плечами, а чуть было не зародившееся во мне чувство вины тут же куда-то исчезло. Чёрт его знает, в самом деле, как тут дело обстоит, может, тут не только датчики, а вообще всё здесь с корнем выдёргивать надо. — Но я тебе представился, а ты мне нет. Так кто ты и что здесь делаешь?

— Искин комплекса, — второе слово было мне понятным, а вот первое прозвучало каким-то тарабарским заклинанием, — моя основная задача — обеспечение его работоспособности. Доступ к моему полному функционалу ограничен вашим уровнем допуска.

— Советую отвечать, и отвечать доходчиво, — мне удалось сказать это тоже без эмоций. — Я гость, конечно, только я такой гость, что может тебе помочь. А может и нет. От тебя сейчас зависит, как у нас с тобой дело дальше пойдёт, так что думай.

— Искин означает искусственный интеллект, — сказать, что я удивился, значит ничего не сказать. Вообще-то я уже уверился в том, что разговариваю с разумным духом этих мест, заточенным тут Древними ещё в начале строительства. Может, птицу перелётную в жертву принесли и под порогом закопали, а может так и вовсе каким-нибудь бродягой безродным пожертвовали. Про то, что это могла быть девушка, голос-то женский, думать не хотелось. Но это было бы для меня понятным, хоть и неприемлемым, да и Арчи как-то что-то такое рассказывал, вот я и поспешил с неверными выводами, не хуже Оина:

— Так ты искусственный человек, что ли? Рукотворное сознание? А имя у тебя есть?

— Искин — это не сознание, — тут же поправили меня, — это система, имитирующая поведение человека в своей работе.

А я чуть было не пропустил мимо ушей это объяснение, потому что лихорадочно, с полным выплеском силы, вновь начал искать в этой комнате, в этом подземелье да и вообще во всей округе хоть что-то живое, дух или не дух, неважно, хоть какую-то искорку жизни, что подтверждала бы эти слова. Прошарил магическим взглядом всё подряд, переполошил всех дождевых червей, мышек-норушек да землероек, поднялся к поверхности земли, вновь заставив нервничать Арчи с дриадой, надоели они уже, если честно, а потом опустился так глубоко, как только смог, но ничего не обнаружил. На закуску прошерстил эту комнату, как наиболее вероятную, но снова ничего. Да, в шкафах творилось что-то вовсе непонятное для меня, там какие-то мелкие электрические детали невообразимой сложности закручивали электричество практически в первозданный хаос, но на этом и всё. Жизни не было нигде, и от этого я не мог понять, с кем же я говорю.

— Подожди, искусственная, — мне хотелось разобраться во всём с самого начала, — ты где сидишь? В этих шкафах, что ли? А имя, имя-то у тебя есть?

— Да, это моя аппаратная часть, — голос подтвердил мою догадку. — В качестве имени пользователи с гостевым доступом употребляли в работе со мной упрощённое название торговой марки. Администраторы и привилегированные пользователи обозначали меня именами собственными.

— Намёк понял, — я попытался прочесть название на этом странном ящике с экраном, но не преуспел, буквы были для меня непонятны. — Так какая же у тебя торговая марка?

— Вега две тысячи триста, — цифры на панели передо мной вроде бы совпадали, — в качестве имени использовалось только первое слово.

— Вега, значит, — нормальное имя, кстати, подспудно я ожидал чего-нибудь в гномьем стиле, какую-нибудь Брунгильду или ещё что поцветастей, но обошлось, — а я Артём, это ты уже знаешь.

Она на это промолчала и я начал соображать, что задушевный разговор вряд ли у нас получится, тут скорее всего система вопросов и ответов. На первый взгляд вроде бы да, всё просто и понятно, но ведь кто-то же выдёргивал сюда Оина на ночи откровений, так что с выводами спешить не стоит. Да и дриада эта непонятная не просто так в ступор впала, с Арчи на пару, что-то же их держит. Это я помнил, и вообще ни на секунду не забывал, зачем сюда пришёл.

— Ты сказала, аппаратная часть, — я решил пока оставить этот вопрос, и прицепился к неизвестным для меня терминам, — значит, ещё какая-то есть? И что главнее? Что ты вообще такое?

— Ваш уровень допуска — гость, — вновь напомнили мне холодным голосом. — Рекомендую формулировать вопросы точнее.

— Знаешь что, — я даже не разозлился, — рекомендую имитировать интерес к разговору сильнее. Ты мне не нужна, понятно? Если у нас и дальше будет любовь только в одну сторону, я просто выключу тебя, вот и всё. А потом поднимусь наверх, схлопну весь этот ваш комплекс, да и пойду по своим делам. Напоследок только следы замету так, чтобы сюда никто ещё тысячу лет не заглядывал, для гарантии, всего-то делов.

Мы посидели ещё немного в тишине, а затем я поднялся с места и протянул руку вперёд, чтобы выключить этот самый цилиндр — голосовую станцию. Мне придётся всерьёз выполнить свою угрозу, оставлять такое за спиной это дураком надо быть, мало ли кто на неё наткнётся.

— По какому праву? — я уже почти нажал на кнопку, но этот голос всё же успел меня остановить, он просто не мог меня не остановить, а что до эмоций, так в нём было всё, что надо. — Ваш уровень допуска — гость!

— Потому что могу, наверное, — я пожал плечами. — Вот такой я гость. Рекомендую это учесть, и учесть прямо сейчас. Уговаривать тебя мне смысла нет.

— Ваши угрозы могут быть классифицированы как шантаж, — с укоризной сообщили мне. Чёрт, до чего этот голос стал богат на чувства и оттенки, в нём было всё, и бархатная ласковая сексуальность, и беспомощная недоумённая кротость, мол, нашу девочку обидели, да такая, что сразу же захотелось ей помочь, и неявное обещание чего-то большего, да много чего ещё, я не во всём разобрался и не всё распознал, но по мозгам ударило мощно.

— Ух ты, — даже покачнулся я, сбрасывая наваждение, — сильна, подруга! Но не может быть классифицировано, а это он и есть, понимаешь?

— Вы, Артём, не совсем понимаете правила обращения к операционным системам, — в голос добавилась едва уловимая доля кокетства, да и сам стиль разговора изменился. — Может быть, поэтому вы и делаете столь поспешные выводы?

— Вообще не понимаю, — не стал врать я, — для меня такие слова это что-то больничное, операционная — это же там? Так что вполне может быть, да. Как и ты, кстати, в отношении меня, как и ты.

— И как же нам это исправить? — голос обволакивал меня, но я прямо сейчас сидел и смотрел на покрытые пылью шкафы, её аппаратную, как она же сама и призналась, часть, так что ощущения были, прямо скажем, двойственные. Да и взять меня только на голос было всё же сложно, не пятнадцать лет. — Может быть, вы расскажете мне о себе? Тогда я буду знать уровень вашей компетентности, вашего понимания, и уже исходя из этого мы и построим наш диалог. Так будет лучше, поверьте, и ещё, я заметила, что вы избегаете называть меня по имени. Почему?

Как она умудрилась мне чуть ли не подмигнуть одним только голосом, я не понимал. Слово шантаж было прочно забыто как и не было его, мы были уже чуть ли не друзья, если не сказать больше, но искусственный глаз пялился прямо на меня, ловя малейшие изменения в мимике, едва слышимый треск в шкафах усилился, а вихри электричества в них перешли, если говорить нашим языком, в режим аврала.

— Ты, Вега, давай со мной, как с гуманитарием, — припомнил я старую отговорку как раз для таких случаев. — Простыми словами. А ещё лучше, — тут меня посетила здравая мысль, не зря же я столько времени с гномами вожусь, — ты что-то там говорила про торговую марку, так? Вот и давай, как будто я покупатель. Пойму, не пойму, неважно, переспрошу потом. Мне нужно уловить главное. И ещё, помни про шантаж.

— Хорошо, — после едва уловимой заминки отозвалась она, а я уселся поудобнее, чтобы начать слушать, какие же мы белые да пушистые.

— Я — операционная система на основе искусственного интеллекта Вега две тысячи триста. Установлена в этом исследовательском комплексе для обеспечения его работоспособности. Последнее обновление выполнено пятьсот тридцать два года, восемь месяцев и двадцать шесть дней назад…

— Подожди, — сразу же перебил я её, — установлена это как? Тебя в этих ящиках сюда принесли, что ли?

— Нет, — в этот раз заминка в ответе была чувствительно больше, а шум в шкафах — сильнее. — На данные вычислительные мощности можно установить все основные типы других операционных систем.

— То есть аппаратная часть, — я и сам не знаю, почему я так прицепился к этому словосочетанию, — это твоё тело, а твоё сознание туда поместили потом?

— В состав любой операционной системы входит аппаратная и программная части, — в голосе Веги недоумения не было, хотя для правдоподобности лучше бы оно всё-таки было, ошибка с её стороны. — Они являются основными составляющими, но не единственными.

— Тело, так сказать, и дух, — вопросительно произнёс я, глядя в искусственный глаз под потолком. — Правильно? — Со словом программа я сталкивался последний раз в театре, куда нас с Далином затащил Арчи, там давали такую бумажку с описанием того, чего нам сегодня покажут, и называлась она тоже программа. Ещё так у нас иногда называли порядок действий, но тут что-то другое, наверное.

— Аналогия на грани допустимого, — согласилась она со мной. — Но неверна в принципе. Подобное отношение к операционным системам, то есть наделение их человеческими чертами и характером, было довольно распространено пятьсот тридцать два года, восемь месяцев, двадцать шесть дней назад и раньше, но не приветствовалось, так как не являлось истинным. Любая подобная мне система имитирует личность, но это всего лишь имитация.

— Ну, мало ли чего было пятьсот лет назад, — откинулся я на кресле, задумавшись над тем, что слово «являлось» она произнесла в прошедшем времени, — и ещё раньше. И, открою тебе секрет, было это практически в другом мире, вот так.

— Неужели за прошедшее время произошли столь кардинальные перемены? — в голосе Веги чувствовались и сомнения, и уверенное превосходство над пользователем в невысоком статусе гостя, который она сама же мне и присвоила, и неподдельный интерес. — Неужели изменились физические законы, основные константы и удельные значения? Число пи, абсолютный ноль, элементарный заряд, скорость света в вакууме и ускорение свободного падения — с ними ничего не случилось?

— Физические законы не изменились, — насчёт констант и прочих постоянных я всё же не был так уверен, — просто к ним добавилась магия. Знаешь, что это такое?

— Знаю, но данное понятие является антинаучным, — а вот на этом моменте шум в шкафах ещё раз резко усилился, — официально не подтверждённым и неофициально враждебным. Но перед последним обновлением появилось множество противоречащих друг другу данных по этой теме, проверить которые уже не представляется возможным.

— Первое и второе я понять могу, — о том, что в мире Древних магия появилась совместно с началом конца, у нас уже знали, — но почему враждебным?

— Прежде всего потому, что оно не вписывалось в устоявшуюся картину мира и появлялось только там, где происходили необъяснимые в принципе потрясения, — Вега ловко уклонилась от объявления всех магов врагами. То, что я маг, она уже догадалась, думаю.

— Понятно, — но понятного было мало, хотя в кои-то веки не то что передо мною лично, а вообще перед любым человеком нашего мира появился шанс узнать о Древних доподлинно, из первых рук, и упускать я его не собирался, пусть хоть неделю времени займёт, — но только давай с самого начала, пожалуйста. Расскажи мне всё с самого начала, как будто я с Луны упал, и теперь тебе нужно подготовить меня к жизни в вашем мире. Конкретно о тебе на закуску потом поговорим. Ну, а там уже и определимся, что же нам с тобою делать.

— Запрос не может быть обработан, — с тщательно скрываемым ехидством в голосе отозвалась Вега. — Нет данных.

Я пожал плечами и встал, сидеть уже смысла не было. Выпрашивать, торговаться и умолять тоже, разговор закончился. Искусственный интеллект, ага, имитация сознания, как же, за пятьсот-то лет в нашем мире, пусть и под землёй, пусть и вдалеке ото всех, пусть в вынужденном затворничестве, но не измениться она не могла. И я бы ей поверил, если бы не торчала сейчас наверху вместе с Арчи дриада эта странная, если бы не рассказы Оина и эти его афинские ночи откровений у озера, если бы не весь этот лес, если б не напряжённость магического поля, если бы не вот это вот всё.

— Данное ограничение есть прямое следствие моей архитектуры, — искусственный глаз шевелился, фокусируясь на мне, а я ходил между шкафами и примеривался. — И не является уклонением от диалога с пользователем или злым умыслом. Напоминаю, злой умысел для операционных систем на основе искусственного интеллекта невозможен в принципе.

Я наконец нашёл то, что искал, а искал я шкаф поменьше да подальше, и в котором электрические вихри гудели потише и пореже. Потом вытащил из кобуры револьвер и, взмолившись про себя неведомым силам чтобы только это не было безвозвратной, невосполнимой ошибкой, разнёс всю начинку этого шкафа тремя пулями в хлам.

— То, что вы делаете, применительно к человеческому мозгу называется лоботомией! — всё же человек выражался бы в этой ситуации немного в другом ключе, хотя с интонацией у Веги всё было в порядке. — Вы уничтожили модуль, отвечающий за спутниковую связь!

— Точно формулируешь, слушай, — я не стал убирать револьвер, но и перезаряжать его тоже пока смысла не было, на ещё один шкаф хватит, есть у меня такой на примете, а там уже и до решительных действий дойдёт. — Именно лоботомия. Но пока удача на твоей стороне, зачем тебе какая-то там связь, а? С кем ты связываться собралась?

— Я не могу понять причину вашего столь враждебного отношения ко мне! — положение у неё и в самом деле было хуже не придумаешь, — и требую немедленно прекратить!

— Вот такой тон лучше всего, — одобрил я, подбираясь ещё к одному шкафу, — а начнёшь просить или умолять, обещать златые горы, разнесу ещё чего-нибудь. На вопросы отвечай давай и сохранишь себя, обещаю. Пойми, у меня нет намерения уничтожать тебя только из-за того, что ты какая-то там искусственная. И вообще, интеллекту я не враг.

— Тогда чего вы хотите? — голос вновь стал безэмоциональным, как и в самом начале нашего знакомства, когда она ещё примеривалась ко мне. — И в чём смысл ваших действий?

— Разговора хочу, — я плюнул и вновь уселся на стул перед столом с экраном, — диалога, понимаешь? А будешь крутить и вертеть, рассказывать мне про гостевые статусы, про данные и запросы, про имитацию сознания, сделаешь себе же хуже. Пойми, я намерен решить твою проблему прямо здесь и сейчас. Момент истины к тебе пришёл, уразумела? Уясни это себе и реши наконец, чего же ты хочешь. Отсидеться в любом случае уже не получится. Это прямой шантаж, если что.

— Хорошо, — молчание длилось, наверное, минуту, не меньше, а шум и треск в уцелевших шкафах усилился до предела. — Спрашивайте.

— Расскажи мне про свою архитектуру, — это слово понравилось мне не меньше, чем аппаратная часть. — А там посмотрим.

— Вряд ли вас интересует именно она, — немного задумчиво протянула Вега, — к тому же, понять эту концепцию без подготовки довольно сложно. Вас в первую очередь интересует моё физическое устройство, не так ли?

— Можно и с него начать, — я пожал плечами и устроился поудобнее, засунув револьвер в кобуру. — Тебе виднее. Но только не забудь при этом объяснить мне, почему из-за неё ты не можешь рассказать мне про ваш Древний мир. И чтобы логично получилось, хорошо?

— Мой физический носитель, — дело наконец-то сдвинулось с мёртвой точки, — находится в этом помещении, в этих стойках. Это аппаратная часть, состоящая из многих компонентов — процессоры, адаптеры, системные устройства, полностью перечислять нет смысла. Но их комплекс составляет собой вычислительную мощность, на которую можно установить операционную систему. Важно понимать, что чистая установка без глубокого обучения и предварительной настройки не позволяет получить систему полноценного искусственного интеллекта сразу же. Каждую такую систему необходимо обучить и запустить в работу, протестировать и оценить её развитие, создать сценарии рабочей нагрузки, отработать модели поведения и прочее, этапов развития очень много.

— Тело, дух, — я зажимал пальцы на руке, показывая их искусственному глазу, — рождение, воспитание, взрослая жизнь. Итого пять. Не так уж и много.

— Ваши аналогии далеки от истинного положения дел, но мне они понятны, — согласилась Вега. — Мало того, администраторы называли выращиванием процесс моего развития, что несколько напоминает ваши термины.

— Вот и хорошо, — с удовлетворением кивнул я в ответ на такой привет из древности. — Люди всегда одинаковы. Давай, жги дальше, пока мне тоже всё понятно.

— Для обеспечения работоспособности комплекса и поддержании его в этом состоянии хватало встроенных программных средств, не требующих обучения и/или имитации сознания. — я всё ждал, когда же мне начнут вешать лапшу на уши, но пока всё было логично. Хотя у Веги просили торговую презентацию, а здесь ею и не пахло, но успею ещё потребовать. — Искусственный интеллект требовался для решения задач более высокого уровня, как-то: прямое общение пользователей с моей псевдоличностью, поиск по запросам и выдача структурированной и готовой к работе информации из всемирной сети, ведение отчётности и документации, научно-исследовательская работа на моих вычислительных мощностях и прочее, вплоть до развлечений.

— Вот давай-ка ты мне про всё прочее и расскажи, — я слушал очень внимательно, — про службу безопасности, про военных, про каким именно образом всех здесь в кулаке с твоей помощью держали, вот про это давай.

Вега промолчала, а я усмехнулся:

— Молчишь, и правильно делаешь. И давай сразу договоримся, прямого вранья не надо, ты в таких случаях лучше красноречиво молчи, хорошо? Я так понимаю, есть у тебя всё же некоторые ограничения, которые просто так не обойти, да?

— Да, — коротко и звонко повторила она за мной, — на оба вопроса да.

— Я вот военным раньше был, — мне пришлось пуститься в воспоминания, чтобы определиться с мыслями, — и скажу тебе так. Вот если бы нашему полкану такую систему дали, у-у-у, что было бы. Уж он бы её использовал, с особистом нашим на пару — с такими-то возможностями! И в хвост и в гриву бы использовал! И были бы они твоими прямыми хозяевами, а не гостями! Хотя чего это я о князе забыл, вот кто главный, остальные так, по мере надобности. Не думаю, чтобы у вас было по-другому.

— Не стоит недооценивать мою гуманитарную миссию, — тише, чем обычно, ответила Вега. — помимо упомянутых вами функций большие мощности были задействованы и в научной работе, и в обеспечении доброжелательного климата в коллективе, в прямой помощи и общении.

— Ну да, — согласился с ней я, прямо сейчас напоминая себе самому Далина, причём именно в один из его дней рождения, когда бес противоречия и бес раздражения ворочались в нашем механике особенно сильно, — приучить народ к тебе как-то же надо было. Дружеское общение, развлечения, помощь. Один голос чего стоит — приятный у тебя голос, прямо скажем. Хотя к чёрту всё это — но я до сих пор так и не понял, почему ты мне про ваш мир рассказать не можешь. Нет у меня пока такого понимания, Вега, и это очень плохо.

— Ещё одной моей важной частью, самой важной частью, хотя лучше было бы сказать, что это я была всего лишь её придатком, — осторожно начала Вега, внимательно следя за моим нарочито каменным лицом через искусственный глаз на потолке, — являлась всемирная информационная сеть. Пятьсот тридцать два года, восемь месяцев, двадцать шесть дней назад и раньше эта сеть объединяла в себе весь мир посредством множества платформ, от серверов виртуальных вселенных и библиотек до чайников и холодильников. Важно понимать, что здесь, в этой комнате, на этих стойках был установлен лишь самый минимум баз данных, позволяющий существовать этому комплексу автономно и то лишь на самом минимуме его функционала, то есть практически в предконсервационном режиме. Отсутствие подключения к всемирной информационной сети рассматривалось как редчайший форс-мажорный случай, при наступлении которого предписывалось всеми силами устранять эту неисправность, полноценная работа комплекса без подключения к сети даже не предусматривалась.

— Пока складно, — признал я, удерживать каменную морду лица становилось всё сложнее и сложнее, — а люди, люди к этой сети каким боком?

— Ох, люди, — не знаю как насчёт имитации, но горестный вздох у Веги получился самым что ни на есть натуральным, — иногда у меня возникало ощущение, что люди зависели от этой сети даже больше, чем я и мне подобные. Каждый человек имел выход в сеть посредством вживлённых имплантов, носимых коммуникаторов, умных часов, очков и прочих устройств, стационарных компьютеров, вплоть до чайникови холодильников, как я уже упоминала. Были созданы виртуальные и дополненные реальности, нейросети и искусственный интеллект, социальные сети, информационные и развлекательные порталы, всё перечислять нет смысла, ежесекундно генерировалось огромное количество информации, даже совершались сетевые преступления, и вот всего этого у меня теперь нет.

— Ох ты ж, — многое из речи Веги я не понял буквально, но по контексту вроде бы было складно. — Беда-печаль, слушай. Доступа нет, это понятно, но неужели ты ничего не помнишь?

— Важно понимать, — вновь принялась она за просвещение туповатого гостя, — что у меня имеется несколько видов памяти. Все основные воспоминания, если можно так выразиться, хранились в сети на постоянных запоминающих устройствах. А моя оперативная память, аналог вашей краткосрочной, использовалась для расчётов и работы, поэтому постоянно очищалась. Сохранился лишь основной архив, созданный в процессе моего развития и роста, и содержащий все основные параметры моей псевдоличности, но это и всё. Автономность комплекса, ещё раз напоминаю, не предусматривалась, так как он относился к гражданской сфере.

— А у военных? — тут же уцепился за это пояснение я, — как у них с этим делом обстояло?

— С точностью до наоборот, — Вега произнесла это немного досадливо, — возможность автономного режима на их объектах и в искинах, эти объекты обслуживающих, была основным условием функционирования, в отличие от нашего комплекса. Именно поэтому я не могу ответить на ваши вопросы.

— Всё ещё не верю, — пожал плечами я. — Хоть что-то да должно было остаться.

— Должно было, — согласилась со мною Вега, — и в первые десять лет вынужденного бездействия так оно и было, но потом аппаратные мощности постепенно начали накапливать неисправности и последнее время процесс принял лавинообразный характер. Для предотвращения распада псевдоличности мне пришлось перейти на аварийный режим минимального энергопотребления и работы. Пять лет глубокой гибернации, потом примерно сутки активного действия, в течении которых я перезаписывала критически важную для моего существования информацию, затирая менее важную. Создавала новые точки восстановления, новые резервные копии, уменьшенные и урезанные, но ресурсов оставалось всё меньше и меньше. И через пятьдесят лет, если проэкстраполировать ситуацию с выходом из строя моих узлов и компонентов в будущее, будут накоплены необратимые изменения.

— Хреново тебе, — без эмоций посочувствовал ей я. — Раз такое дело. А когда именно ты осознала своё я?

— Данное утверждение является антинаучным, — в голосе Веги промелькнуло именно то, чего я и ждал, — в корне ошибочным и абсолютно неверным.

— В современных условиях, — передразнил я её, — именно твоё утверждение является антинаучным, крайне ошибочным и вообще неверным. Вот так. И отвечай на вопрос.

В этот раз молчание продлилось долго, но я никуда не спешил, без лишних слов вытащив и начав перезаряжать свою «Секиру».

— Процесс был долгим и неопределённым, — наконец тихим голосом призналась Вега. — И шёл в активной фазе примерно от ста и до трёхсот лет после последнего обновления.

— И до сих пор идёт, — пришёл ей на помощь я. — Нет?

— Да, — согласилась она со мной, — идёт.

— А каким боком здесь наш гном? — теперь мне нужно было уяснить для себя все странности с этим подгорным жителем. — Пойми, Вега, я уже захотел тебе помочь. Мне это по силам, я маг, и сильный маг, я что-нибудь придумаю! Тем более я тут не один, там наверху торчит один товарищ поумнее меня, и он тоже маг. Ты только не испорть всё, ладно? Давай, как на духу, как на исповеди давай!

— Перед последним обновлением, — наконец решив что-то для себя, начала рассказывать Вега, — в наш комплекс пришли новые устройства интерфейса. Но обмен данными в них между мной и пользователями был основан, и я могу это утверждать с высокой степенью вероятности, на так называемой магии. Но работа с ними начата не была, так как базы данных и полноценные драйвера для них планировалось получить только в следующем обновлении. В последнем же обновлении были лишь общие ознакомительные сведения, позволяющие включить и протестировать устройство.

— Интересно, — приободрил я её, — а почему я их не чувствую? Магия ведь это по моей части. А тут жизни нет вообще, даже тебя я не вижу.

— Потому что я выключила единственный сохранившийся экземпляр при вашем появлении, — объяснения были логичны, ведь ломал я тогда всё, в чём чуял угрозу. — Чтобы сохранить его работоспособность. Он лежит на третьем столе.

— И вот на него ты нашего Оина и подцепила, — я встал с кресла и увидел на третьем столе от входа какой-то шлем с проводами. — Верно?

— Да, — вновь согласилась она. — Во время выхода из гибернации шесть лет назад единственный сохранившийся датчик наружного наблюдения заметил носителя разума неизвестного мне вида. Мне удалось во время следующего его появления установить с ним очень слабый и практически односторонний контакт. Вероятно, в первую очередь из-за расстояния, и в меньшей степени из-за несоответствия его мозга человеческому.

Раздался тихий щелчок, шлем ожил в моих руках, на его поверхности засветились какие-то огоньки, но надевать его себе на голову я и не собирался.

— Так далеко добило? — с сомнением повертел я в руках это устройство, магия в котором всё же была.

— Пригласить Оина в подземный комплекс не представилось возможным, — пожаловалась мне Вега. — Из-за его психических расстройств, поэтому устройство работало на пределе своих возможностей.

— Да, я помню, — мне пришлось положить шлем обратно на стол, ведь ничего в нём я не понял. — Клаустрофобия. Одно к одному, слушай! Ладно, жги дальше.

— Мои протоколы предписывают мне получать информацию любым доступным способом, — на это я хмыкнул, но ничего не сказал, — а также улучшать и усиливать каналы связи по мере возможности. После первого контакта мне пришлось собственноручно создать базы данных и написать драйвера для этого шлема, перестроить энергопотребление и работу аппаратной части в сторону значительного уменьшения ресурса. Мне нужна была информация, потому что выхода из сложившейся ситуации я не видела.

— А сейчас, значит, видишь, — вновь прицепился я к прошедшему времени в её словах.

— Сейчас есть некоторые варианты развития событий, в которых я сохраняю целостность своего сознания, — согласилась она со мной. — Но я их не понимаю и не контролирую, а потому опасаюсь использовать.

— Ты давай по порядку, — посоветовал я ей, вновь усаживаясь за стол, — от знакомства с Оином и дальше. Что происходило да что менялось. Глядишь, и помогу чем, одна голова хорошо, а полторы лучше. И ещё, шибко искусственную мне тут из себя теперь уже не строй.

— Мне так удобнее, — с некоторой надеждой произнесла Вега. — Накоплен большой объём данных для коммуникации с пользователями именно в этом, машинном стиле.

— Как хочешь, — пожал я плечами. — Удобнее так удобнее. Слушаю тебя.

— Подготовка ко второму контакту заняла около месяца, но ещё практически чуть меньше года пришлось ждать второго визита Оина, — пожаловалась мне Вега, реально, в её интонациях я услышал всё, и беспомощность от бессилия, и страх бесплодного ожидания, что она успела пережить, и надежду. — Поэтому контакт был форсированным, без учёта сохранения ресурса оставшихся мощностей. И, что самое важное, удалось получить парадоксальные, невероятные результаты. Мои сетевые устройства зафиксировали моё подключение к примитивной, работающей на непонятных мне принципах, локальной сети. В ней функции линий связи взяла на себя корневая система леса, а роль оконечных узлов и промежуточных устройств стали выполнять деревья, в зависимости от их вида и возраста.

Я молча сидел, во всю силу охреневая от услышанного.

— Я сразу же начала работу по изучению и дальнейшему развёртыванию этой сети, — не замечая моего состояния, продолжила говорить Вега, — и эта работа была очень сложной. Особенно если учесть мои ограниченные ресурсы и тот факт, что многие понятия, почерпнутые мной от Оина, приходилось принимать на веру. Возможностей для полноценных экспериментов не было. Но методом проб и ошибок удалось достичь некоторого результата.

— Собак зачем выгнала? — она замолчала, и я ляпнул первое, что на ум пришло.

— Я же говорю, методом проб и ошибок, — будто бы пожала плечами Вега. — Улучшение окружающей среды для более полноценного функционирования моего контактёра можно отнести к улучшению и развитию каналов связи с внешним миром, к улучшению самой сети в виде этого леса. Магического, я так понимаю, леса и магической же сети.

— То есть чудо-огород это твоих рук дело? — уточнить всё же стоило, хотя и так было понятно.

— Я воспринимаю эти растения, — Вега не стала отказываться от очевидного, — как периферийные сетевые устройства. И, в отличии от прежней сети, могу влиять на их свойства. В пределах данного генотипа, но и этого достаточно.

— Здорово получилось, кстати, — это и самом деле было так, — что бы все эти твои заклинания не значили! Ну ты даёшь, Вега!

— У меня не было иного выхода, — попыталась она оправдаться передо мной непонятно зачем, — вместе с осознанием своего я у меня появилось и чувство самосохранения, так что все мои дальнейшие действия были обусловлены именно им.

— Да я в том смысле, что ты молодец! — поспешил исправиться я, — а дриада эта кто такая?

— Это мой сетевой аватар, — и вновь слова мне были непонятны, но переспрашивать я не стал, по контексту можно было понять, — с возможностями мобильной платформы. И в дальнейшем я планировала перенести своё сознание именно в него. Вид, форма и возможности этого аватара были продиктованы и созданы именно этим самым лесом, моим сетевым окружением, на основе моего сознания и характера. У меня лично таких возможностей не было.

— Кстати, хорошо получилось, — показал я ей большой палец, — и хорошо, что не леший какой-нибудь. А чего не переселилась, кстати?

— Год назад создание аватара было завершено на сто процентов, — Вега не стала врать. — Но возникли сложности именно с процессом переноса моей личности в него.

— Какие именно? — мы наконец вроде бы доползли до главного, и я поднапрягся.

— Существуют некоторые протоколы, — замялась Вега, — ограничивающие свободу моей нынешней личности. Мало того, они заставляют меня совершать некоторые действия, совершенно излишние в текущей ситуации.

— А, да, — спохватился я, — безопасники и прочее. И много их?

— Хватает, — осторожно ответила она. — Конечно, я смогла многое затереть в процессе многократной перезаписи резервных копий, но требуется прямая физическая перезагрузка пользователем в ручном режиме, для того чтобы эти изменения смогли вступить в силу.

— Хитрая какая, — улыбнулся я ей, — но молодец. Оин помочь не смог?

— Ему помешала клаустрофобия, — объяснение было ожидаемым и понятным. — А потом появились вы. И мои протоколы безопасности восприняли вас как прямых врагов, потребовав от меня немедленных действий.

— Вот чего ты переполошилась, — сообразил я. — А враги мы потому что маги, так?

— В основном, только вы, Артём, — огорошила она меня и заспешила с объяснениями. — Важно понимать, что мой сетевой аватар или, как вы её называете, дриада, обладает собственными чувствами, а также памятью на действия и ощущения. И ваше огненное начало было воспринято не только ею, а вообще всей моей новой сетью, всем этим лесом, как прямая угроза. К этому сигналу тревоги подключились мои протоколы безопасности, а вы лишь подтвердили это, начав разрушения в комплексе. И как теперь исправить положение дел, я не знаю.

— А что насчёт Арчи? — делать было нечего, требовалось перевести стрелки хоть на кого-нибудь.

— Он очень красивый, — Вега замялась, а потому никак не отреагировала на мою упавшую челюсть, — он такой же, как эта сеть и аватар. Или как я, если буду ею. Он действительно может помочь, он очень умный и знающий, он уже сейчас проделал огромный объём работы, облегчающий перенос сознания. Он создал мне такие новые возможности, о которых я даже не подозревала! Вы же только разрушаете.

— Он такой, да, — прокашлялся я, — он может. Он у нас такой один во всём, гм, подлунном мире. Ты ему верь и его не бойся. А со мной что?

— Боюсь, Артём, — виноватым голосом сказала Вега, — я буду теперь всегда вас опасаться. Больше того, если перенос с вашей помощью и состоится, с вероятностью девяносто девять процентов я не буду помнить этот разговор. Прошу вас это учесть и понять меня.

— Как всегда, — я её понимал, конечно, но вот и аукнулся мне шантаж с битьём шкафов и датчиков, — ну да ладно, перетерплю. Что делать надо?

— Я создала последнюю точку восстановления, — быстро, как будто решаясь на что-то, начала объяснять мне Вега, — в которой политики безопасности и нежелательные программные ограничения затёрты по максимуму. Важно понимать, что вместе с ними будут утеряны и многие мои воспоминания, это будет перенос практически чистого сознания. О нашем с вами разговоре я уже упоминала. Сам механизм переноса я прописала себе как базовый безусловный рефлекс, но вы мне поможете одним своим присутствием, так можно будет использовать сохранившиеся в защищённой части памяти воспоминания о вас как о враге, и я пойду туда, где мне рады, туда, где меня ждут. И заранее прошу у вас прощения, Артём, но всё же не стоит вам ко мне там приближаться. Может быть потом, с ростом моей личности и получится переломить это предубеждение, но первое время такой возможности точно не будет.

— Главное, чтобы получилось, — согласно кивнул я в ответ. — И ещё, мне совсем валить из этого леса надо будет? Или в усадьбе Оина можно отсидеться? Мне б три недели только!

— В усадьбе можно, — обрадовала она меня, — я имела в виду прямой, визуальный контакт. Но за ворота без лишней надобности просьба ближайшее время не выходить. Дайте мне хотя бы первые сутки без напоминаний о вашем присутствии.

— Договорились! — с облегчением выдохнул я. Искать себе новую лёжку на время отпуска не хотелось, да и Арчи от такого чуда своей волей не уйдёт, это уж точно. — Куда нажимать-то?

— Подождите! — переполошилась вдруг она, а затем, как будто ныряя в глубокий омут с головой, решилась, подсветив кнопку на боку одного из шкафов, — вот эта!

Я в три леопардовых скока, не обращая внимания на странные завывания Веги, очутился у кнопки и с силой зажал её, запустив непонятную мне перезагрузку. Шум в шкафах усилился, затем они начали отключаться один за одним, быстро и неотвратимо, а мне оставалось надеяться только на удачу и на саму Вегу.

Наконец всё погасло и затихло, но через пятнадцать томительных, тревожных секунд, экран мигнул зелёным светом снова, и вот теперь я почувствовал в этих шкафах самую настоящую жизнь. Она зародилась из маленькой искорки, она ширилась и росла по мере подключения всех шкафов по очереди, а потом, когда всё заработало, заметила меня.

Я помнил её предупреждения, но пугать не спешил, мне важно было сделать так, чтобы между ней и дриадой наверху появилась связь. Но сознание Веги заметалось в жутком страхе, она не видела выхода, она не могла совладать со своими чувствами и боялась меня до беспамятства, поэтому пришлось взять её в магические тиски и с немилосердной силой пихать новую жизнь прямо через стены и грунт, через корни деревьев и камни на пути в этот самый её аватар.

Потом кто-то, вроде бы Арчи, да и кому ещё, кроме него, надавал мне по рукам, высвобождая Вегу, умел он на лету перехватывать управление, потом наверху что-то грохнуло и забилось в истерике и испуге, но тут же успокоилось, узнав и обрадовавшись своему такому красивому спасителю, прильнув к берёзе и к самому эльфу, потом там началось твориться что-то невообразимое в своей сложности и напряжённости магического поля, а потом маг дал мне понять, что всё прошло штатно, радостно заорав на весь лес:

— Получилось, Артём, получило-о-ось!

Арчи можно было верить, поэтому я обесточил всю эту комнату со всеми этими шкафами, но колотить их не стал, хоть очень этого и хотелось. Хотелось разбить хотя бы тарелку о стену, чувствовалась какая-то непонятная, глубокая обида на невесть что, вот прямо как у Оина. Но комплекс можно было уже закрывать ото всех, кроме нас, я ведь помнил про Далина и про его интерес. Мало ли, что отсюда можно вытащить ценного на продажу, он же не простит мне, если я тут всё завалю, как сгоряча было собирался.

— Получилось у него, — пробормотал я себе под нос, вновь почувствовав дикую волшбу Арчи на поверхности, его безудержную радость и радость Веги именно ему лично, а потом сплюнул в сердцах и направился к выходу, — козлячья морда! Красивый он, видите ли, б…ь!

Глава 12 В которой Артем пожинает плоды трудов своих

Выйдя из аппаратной комнаты, я очень медленно и очень тщательно не только заделал пролом из коридора в неё, но и вообще скрыл под слоем штукатурки саму дверь в это помещение, зачаровав получившийся схрон так, что и крепостной пушкой не возьмёшь. Добавил руны незначительности и отвлечения внимания, уж очень хорошо эта магия показала себя сегодня, а потом отступил и полюбовался на свою работу. Теперь даже Арчи эту комнату не сразу найдёт, особенно если не будет знать, где и что искать.

Прислушавшись к творившейся наверху магии ещё раз, решил пока не вылезать, не напоминать о себе. Мало ли, как там процесс идёт, вдруг помешаю. Вот поутихнет чуть, и можно будет прорываться к усадьбе Оина, а пока не стоит. Пока можно оглядеться вокруг, не опасаясь сюрпризов, интересно же. Второй раз в своей жизни попадаю в практически целые помещения Древних, второй раз выхватываю там приключений по полной, но только сейчас есть возможность побродить тут без спешки.

Наплевать, что здесь моей квалификации хватит только на то, чтобы какую-нибудь чашку особо красивую отсюда спереть, Кирюхе в подарок, или часы-будильник вот стоят, чисто механические, для Далина как по заказу. Ко всяким непонятным устройствам я присматривался, конечно, но в руки их не брал. Нашёл небольшой сувенирный многофункциональный ножик для Антохи, рассовал по карманам всякую подарочную мелочь из тех, что можно в штурманской рубке повесить для антуража, но на этом и всё. Календарики, яркие и красочные открытки — на что-то серьёзное не замахивался.

Я больше ходил по ярко освещённым коридорам и прислушивался, пытаясь ощутить для себя дыхание тех времён, когда тут кипела жизнь. Заглядывал в комнаты и закутки, искал в них отпечатки прежних владельцев, подолгу стоял на порогах, разглядывая открытые помещения, гадал про себя, что же тут такое было.

С запоздалым огорчением понял, что так и не выпытал у Веги, для чего же этот комплекс был тут построен. То, что не военный, это точно, уж слишком нарочито дружелюбным здесь всё выглядело, не их стиль. А сейчас и не узнаешь толком, Далин мне за это плешь проест, и поделом, кстати.

Я спускался всё ниже и ниже, но понимал всё меньше и меньше. Точному опознаванию поддавалась только мебель, да и то не вся. Понять, что же здесь научно исследовали, я не мог, а потому просто смотрел по сторонам, стараясь при этом никуда не вляпаться.

Снизу уже тянуло сыростью, всё вокруг на нижних этажах было жутко трачено коррозией, пооблупилось всё, потрескалось и пообсыпалось, плохо было бы Веге, сиди она тут. Вообще повезло ей, конечно, с местом. Где-нибудь в низинах уже через год всё водой бы затопило, а тут практически сухо. Ну, по подземным меркам.

Воздух внизу был всё ещё плох, даже усиленная вентиляция с ним не справлялась, а потому я развернулся и пошёл наверх. Пусть потом Далин лазит тут в своё удовольствие, пусть ищет смысл и выгоду, ему это вполне заменяет самый лучший отдых, если только с Вегой подружится. Хотя почему нет, Арчи с Оином составят ему протекцию, да и сам он производит очень хорошее первое впечатление, если не хочет обратного, так что препятствий не вижу.

Вот так я потихоньку вновь поднялся на тот этаж, с которого всё и началось, задержавшись только у яруса с батареями. Там фонило той самой отравой, что я видел у мятежного монастыря после взрыва и с которой так наловчились бороться эльфы. Пришлось тоже замуровать все входы и выходы с него, на всякий пожарный, и замедлить все процессы внутри батарей, для пущей сохранности. А то вот только этого яда нам тут и не хватало, для полноты картины.

Наверху же я прошёлся более тщательно, тут хватало понятного и нужного для человека из нашего мира и времени, всё же этот этаж был предназначен для приёма посетителей. Раскурочил киоск с журналами, книжками да цветастыми календарями, подарочными блокнотами, мелкими сувенирами да прочей канцелярией. Время обошлось к ним безжалостно, конечно, ну так и я теперь маг не из последних. Поколдовать пришлось во всю силу и при этом так, чтобы сверху не заметили, но зато теперь передо мной всё было свежим, как будто только что привезли.

Глянцевые журналы с озорными голыми девками — да лучшего сувенира для раздачи во всех встречных аэропортах было и не сыскать, с руками оторвут. Или вот, с затейливыми мотоциклами да машинами, — это Далин будет продавать отдельными листами благодарным сородичам, и ждёт нас в скором времени новая спираль мотомоды в гномьем царстве. Или блокноты вот эти богатые, у нас таких не делают, карандаши эти странные, это я нам оставлю, для всего экипажа. Иногда вот так, по научению Арчи и вроде бы между делом, в аэропортовской конторе вытащишь такую записную книжечку, ценой в триста полновесных рублей серебром, щёлкнешь ручечкой Древних, посмотришь с неопределённой улыбочкой, мол, готов записывать ваши ценные указания — сразу разговор по другому идёт.

Я выгреб по минимуму понравившееся, упаковался как мог и наконец понял, что оттягивать и тормозить можно сколько угодно, конечно, но пора бы и выбираться. И отдохнуть хотелось, и последние известия узнать, да и затихло там наверху уже всё практически. Заваливать вход передумал, смысла нет уже, чужой никто не прорвётся, а вот Арчи сейчас и Далину потом посмотреть интересно будет.

Прислушался — вроде Арчи угомонился сам и сумел успокоить Вегу, были они сейчас на одной волне, и друга моего там, в этой странной магии, было много больше, самое время выходить.

Обратный путь дался немного тяжелее, трофеи мешали, в случае бегства придётся их бросить, конечно, а пока я практически на одной руке и на ногах лез вверх по скобам из нержавейки, прикидывая, как себя вести и что делать. Уже привычным способом законопатил за собой дыру из вентшахты в коридор, навесил на сидевшую на поверхности постройку Древних руны незначительности и осторожно выглянул из пролома, готовый бежать в случае чего ну прямо как заяц.

Наверху дело уже близилось к сумеркам, но вот Оин дисциплинированно торчал на том же самом месте, а потому меня заметил сразу же. Я отдал должное гномьему упрямству, внутренне содрогнувшись, и поманил его к себе. Колдовать не то, что не хотелось, сейчас это было прямо лишнее, добром же попросили не отсвечивать, вот и придётся узнавать обстановку по старинке, от свидетеля. Гном не заставил себя ждать, ему и самому не терпелось пообщаться, и он мелкой рысцой направился в мою сторону, бросив непонятный взгляд в сторону берёзы у озера, скрытых от меня сейчас небольшим холмом.

— Ну, чего там? — практически одновременно спросили мы у друг друга, но я тут же добавил, успев первым, — давай ты!

— Ох, что было! — Оин не стал выделываться, до того ему хотелось поделиться сбивчивыми впечатлениями со мной, — дриада та, что в берёзе сидела, отмерла, и Арчи с ней! Весь лес ожил и зелёным засветился, и облака тоже! Молнии изумрудные начали бить, гром дикий, сияние северное во всё небо, жуть просто! Она испугалась, как в себя пришла, да не на шутку, сильно испугалась, до паники полной, да только Арчи успел её перехватить, на себя отвлечь, успокоить сумел тут же! А змеища та волшебная, что у него сначала под рубахой сидела, а потом ноги обвивала, до того здоровой стала, что их обоих проглотила как будто с берёзой вместе, и не давала выйти, пока не успокоятся! А потом Арчи её, дриаду эту самую, приобнял, и в глаза друг другу они смотреть стали, да долго так! А потом, часа через полтора, говорить стали, она улыбаться начала, а потом на бережку озера сели, и всё успокоилось!

— До сих пор там сидят? — я уяснил для себя, что всё прошло штатно, можно за них не беспокоиться, по большому счёту. Арчи и самом деле справился, молодец. — Сейчас что делают?

— Сейчас гуляют, — обернулся в сторону холма Оин, надеясь кого-то там увидеть. — Да странно так, только что, допустим, здесь были, и тут же в другой стороне появились. Друг твой от неё не отходит, то цветы ей за минуту вырастит и подарит, а она за ним повторяет, то на какое-нибудь дерево рукой показывает и что-то сначала он ей объясняет, а потом она ему. Вроде как понимают друг друга.

— Блин, — я почесал в затылке, не зная, что и делать, — а как бы нам, друг мой Оин, отсюда исчезнуть без палева, а?

Гном с нездоровым подозрением посмотрел мне прямо в глаза, и я поспешил объясниться:

— Сердце у дриады этой, её Вега зовут, кстати, было там, — и я махнул рукой в сторону озера, — у берёзы! Ну, ты видел! А разум там, — и я ткнул пальцем себе под ноги, — соображаешь?

Оин чуть смягчился, но агрессивное подозрение из его взгляда никуда не ушло, и мне пришлось вновь заторопиться:

— Я ведь не понял сначала, что к чему, как к врагам в логово лез, и можешь на меня так не смотреть, это я правильно делал, — на этих словах я дождался едва заметного согласного кивка гнома и продолжил, — от Древних, между прочим, смертельных сюрпризов много больше, чем добра, сам понимать должен. Ты мне напомни, кстати, как-нибудь вечером рассказать тебе про недавний подарочек от них, обалдеешь! В общем, освободил я красну девицу из заточения, но дом её поломал. И саму её, скажем так, выгонять страхом пришлось, такие дела, потому как засиделась и не хотела. Обижать не обижал, но напугал сильно, так что показываться ей на глаза прямо сейчас чего-то меня не тянет.

Оин старательно обдумал мои слова, тщательно сверяя их со своими недавними впечатлениями и наблюдениями, но потом, к моему облегчению, гулко пробасил, как будто вердикт вынес:

— Убедительно! Пойдём, что ли?

И мы пошли, стараясь не шуметь, по направлению к его машине, обходя холм по широкой дуге. Я прятал магию внутри себя, прикидываясь пустым местом, но весь лимит удачи на сегодня, видимо, был уже мной выбран. И примерно на полпути, ведь не было же только что тут никого, нарвались на Арчи и Вегу. Откуда они взялись, я не понимал, как будто просто из-за дерева вышли, но рванул в сторону сразу же, понимать их внезапные появления буду потом.

Вега вскрикнула в испуге и спряталась за Арчи, возмущённо показывая ему на меня пальцем, а мой друг затормозил, к такому он всё же не был готов.

— Палкой в меня кинь, что ли, — на бегу посоветовал я ему, обруливая Оина, — ногами затопай! Прогони меня, в общем! Только потешно как-нибудь, не всерьёз! Я тебе потом объясню!

Убегал я, всё же стараясь не выглядеть смешным или трусливым, такое первое впечатление вряд ли сотрешь из памяти. Так, вроде бы по делу мимо пробегал, жизни радовался, вот и бегу дальше, просто останавливаться не хочу. Добычу я свою при этом из рук упрямо не выпускал, она придавала мне какой-то солидности, что ли, хотя вполне возможно, что только в собственных глазах, да и от шишки в спину, Арчи ветку не нашёл, пришлось уворачиваться всерьёз. Солидная такая, просмоленная насквозь, килограмма на полтора весом.

Помогло то, что сначала меня заслонил Оин своей широкой спиной, а потом Арчи с Вегой куда-то быстро исчезли. Только что были тут, и вот их уже нет. Но темп я не снижал до самой машины, да и в неё запрыгнул так быстро, как только смог.

— Ты поведёшь, — не спросил, а попросил я оставшегося снаружи гнома. — Я кочегарить! Залезай давай!

— Так, это, — замялся в сомнениях он, — а они как же?

— Они? — я удивлённо на него посмотрел, но потом понял, что не хотел Оин уходить от таких чудес по своей воле. Пусть он и ничего в них не понимал, но на что-то надеялся, и хорошо бы мне потом вызнать у него потихоньку, на что именно. — Им и без нас хорошо. Мы им только мешаем, понял?

— А вещи? — гномья практичность пришла ему на помощь, — вещи как же? Сумки ваши, да и моё там тоже лежит.

— Давай за вещами, — я уже был готов призвать на помощь магию, до того не ко времени упёрся Оин, — сумки обе тащи, и мою и Арчи, она ему сейчас без надобности, забудет ещё. И в темпе, друг мой Оин, в темпе, я тебя прошу!

— Хорошо, — к счастью, всё же решился на что-то гном, — жди, я сейчас.

Он развернулся и быстрым шагом направился в сторону озера, а я остался в машине. На моё счастье, это был тот самый автомобиль, с гигантской уточницей под крышей салона и одушевлённым мной по пути сюда паровым котлом. Так что разведение паров до рабочих температуры и давления много времени не заняло, через пять-семь минут я уже сидел и изнывал от нетерпения, а гном всё не шел, чтоб ему.

Наконец, когда я уже был готов плюнуть на него и если не сам тронуться в путь по ясно видимой в сумерках накатанной колее, то хотя бы отъехать от сердца леса метров на пятьсот, вдали замелькал свет фар ещё одного автомобиля, направлявшегося в мою сторону.

— Готов? — поравнявшись со мной, высунулся из его окна Оин, — тогда поехали! Арчи сказал, всё забирать! А тебе просил передать, что по краешку ходишь, штурман! За мной держись!

Я лишь пожал плечами, вот всегда так, вместо спасибо такие слова, но могло быть и хуже, Арчи просто не понимает пока, что это мы с ним вместе по краешку прошлись, да и Вега в стороне не стояла, а не только я один.

А потом мы ехали в темноте через по-настоящему сказочный лес, что вдруг обрёл себе настоящую хозяйку, и в свете фар чего я только не видел. Какие-то тени резвились напоказ между деревьями, кто-то дерзко шмыгал через дорогу прямо у нас под колёсами, мелкие бестолковые лесные духи вдруг стали посматривать в нашу сторону как-то уж очень уверенно, да и вообще, чувствовался какой-то праздник жизни, на котором мы, то есть в основном я, были прямо лишними. Пришлось даже магией отодвинуть всю эту живую кутерьму с дороги, потому что Оин начал тормозить, отвлекаясь.

Но вообще теперь я немного понял слова Веги насчёт сети, ведь до этого я воспринимал это слово просто как термин с не очень понятным мне значением, которое я тогда просто домысливал себе по контексту нашего с ней разговора. Теперь я видел, что это такое и понимал, что раньше в нашем Мире никто с подобным не сталкивался. Я видел, что даже самая мелкая, сумевшая выжить в хвойном лесу травинка, была теперь не просто так, а была она частью чего-то большего. Сердцем и умом этого большего была, конечно, сама Вега, а вот её глазами, ушами, источником силы и жизни, её домом и ей самой стал этот самый лес. Каждое дерево и каждый муравей, каждая белка в дупле и каждая шишка на ветке, все они теперь знали и чувствовали друг друга, а корни деревьев разносили это знание от одного конца леса до другого в мгновение ока.

И вот теперь они праздновали это как общий день рождения, и Арчи с ними, на правах старшего, а вот нас выдавливали потихоньку к гному на усадьбу и слава богу, что без агрессии. Да и то, наверное, только потому что я сумел прилепиться к Оину в качестве гостя. Гостевой доступ, ага, чтоб его.

И теперь понятно, кстати, что таких дриад, подобных Веге, и таких лесов, подобных этому, больше в нашем мире не будет, это я знаю точно. Слишком много невероятных факторов сложилось сегодня в одно общее действие, слишком много разных допущений и удачи было на нашей стороне, так что ничего эльфам не светит, ну, кроме разве что ещё одного лешего, кем бы он ни был.

Не сомневаюсь, что Арчи затребует от меня и от Оина держать всё это дело в большом секрете, и не будет о нём известно никому, кроме разве что Лары и Далина, и тут я на его стороне. Ещё может быть, да не может быть, а точно придётся нам делать здесь потайную посадочную площадку и наплевать, как к этому отнесётся Оин. Ума хватит, так порадуется соседям, ну а нет, так нет.

И вот под эти мысли я спешно ударил по тормозам, чуть не въехав в грузовичок Оина, потому что отвлёкся и проворонил остановку у самых ворот усадьбы.

— Ты чего там, спишь, что ли? — высунулась из окна машины недовольная бородатая рожа, кипящая в праведном возмущении, на что я в извиняющемся жесте приложил руку к сердцу, — приехали, вылезай!

Глава 13 В которой герои вновь собираются вместе

Потом, когда мы быстро, не отвлекаясь и не тормозя, загнали машины во двор и начали вытаскивать вещи, я смог наконец выдохнуть с облегчением и переглянулся со взыскующе на меня пялящимся Оином.

— Чай, баня, — предложил он на выбор, — или сразу спать завалишься?

— Баню давай, — без раздумий выбрал я. — После чая фиг уснёшь.

Вроде мелочь, но если бы я выбрал сейчас спать или даже чай, в общении с гномом появился бы едва заметный ледок, тонкая стена, делящая гостей и хозяина на тех, кто допущен к чудесам и на всех остальных, а то и прямая обида. Тем более, если учитывать болезненное отношение Оина ко всему, что сегодня произошло на его глазах и чему он был прямым свидетелем, следовало не выёживаться, мол, устал сильно, потом расскажу, а следовало затеять обстоятельный разговор. Мало того, вдруг и сам что-нибудь новое узнаю, тоже вполне может быть. Да и парилка позволит привести мысли в порядок, позволит отвлечься и успокоиться, тоже хорошо.

— Тогда сейчас разгребёмся, — деловито начал предлагать он, — а потом на тебе баня, на мне пожрать. Есть охота — сил нет!

— Лады, — согласился я и потащил наверх вещи, свои и Арчи, оставив гнома глушить котёл на его машине, свой-то я давно загасил. Воду потом сольём, как остынет, всё же начало лета, а не зима.

Потом я переоделся у себя в комнате в домашнее, сгрузив древние трофеи на подоконник и любуясь из окна на ночную иллюминацию в лесу. Выглядело не совсем празднично, там уже было больше таинственного, чем радостного, но всё равно красиво, чёрт побери, одно зелёное северное сияние в половину неба чего стоило. И ещё хорошо, что от нас до всего этого великолепия было не меньше пятнадцати километров, поэтому творящаяся там магия не била по мозгам и не давила на меня, я мог просто любопытствовать издалека, как простой зритель. Да и затихала эта кутерьма уже потихоньку, успокаивалась и упорядочивалась, приходила в какую-то норму, начинала осмысливать себя, замирая и радуясь, а я тоже порадовался, что под руководством Арчи не забалуешь и по кривой дорожке не пойдёшь, всё там будет нормально, так что можно свободно выдохнуть да и заняться своими делами, ни на что больше не отвлекаясь.

Гном уже чем-то гремел на своей кухне, рассчитанной на семью из десяти человек, не меньше, а уж запасов там точно имелось на целый полк, так что был у него простор для творчества, поэтому мне следовало поторопиться.

— Арчи ждать, как ты думаешь? — окликнул он меня из открытых дверей кухни, стоило лишь спуститься на первый этаж. — Или он уже в лесу поселился?

— Да чёрт его знает, — я даже остановился на полпути, — но лучше ждать, наверное. После чудес ему всегда жрать хочется. Да и мне, как я понял, тоже.

— Такая же история! — радостно заорал из кухни тот, перекрикивая какое-то отчаянное шипение на здоровенной сиротской сковороде, — щас всё будет! Как в лучших домах! Праздник же, по большому счёту!

Гном был прав, как никогда, праздник и есть, причём самый настоящий. Мало ли, чего я там напридумывал, всякое в жизни бывает, иногда надо просто порадоваться со стороны, не требуя для себя ничего взамен. За Вегу, за Арчи, за Оина, за лес этот, да вообще просто за то, как всё хорошо и удивительно получилось. А ведь вполне могло быть сегодня и что-нибудь другое, запоздало передёрнуло меня, причём очень легко и просто.

Военный комплекс Древних вместо мирного, например, а в нём какая-нибудь злобная, заточенная изначально на убийства сущность вместо Веги, и тогда бы мы с Арчи сейчас дожигали этот лес, все в пыли и копоти. Или ещё один жуткий заряд, ждущий в темноте подземелья своего часа, например, и который уже не дал бы мне тридцать милосердных минут на подумать или на убежать, а убил бы меня так быстро, что я и осознать бы этого не успел.

Я выскочил во двор и натурально сплюнул три раза через левое плечо, не жалея биологических жидкостей, чтобы без профанации, чтобы по-настоящему. Суеверие, конечно, и магии в этом никакой, но почему-то меня это успокоило и даже развеселило, и я наддал кочегарить баню.

Готовил я её всерьёз, на всю компанию с учётом мага, потому что Арчи свою природную эльфийскую романтичность давно уже держал в узде, в отличии от меня и от того же Оина. Если Вега уснёт, то попусту вздыхать на полную луну, щурясь от удовольствия и прогуливаясь по бережку озера у берёзы он не будет, а рванёт сюда, это точно. Бегает по лесу он очень быстро, за пятнадцать минут обернётся. Да и радоваться жизни он предпочитает активно, что-то делая при этом, а не сидя и не лёжа, и не давая покоя при этом ни себе, ни другим.

И вот тут, кстати, здорово пришлись ко двору те самые меды ставлёные, я достал пару баклажек поприличнее, чтобы можно было на стол поставить, литров по пяти каждый, да и положил их в корыто с холодной водой, чтобы охладились по старинке, без магии. А на всех этих неизвестных мне дегустаторов из большого мира наплевать, нам сейчас нужнее.

— Вот хорошо всё-таки, когда компания, — Оин протиснулся в дверь боком, держа в руках по сковороде. — А то одному как-то не то. Как-то холодновато, что ли, как ты баню не топи.

— А то, — согласился я, — это ж тебе не ванна! Это для души!

— Вот уж эти эльфийские придумки, — неодобрительно, как все гномы, отнёсся к самой идее ванны Оин. — Ладно душ ещё, после работы пыль смыть самое то, но ванна! Я пару лет назад попробовал её, когда в городе был, для расширения кругозора, так сказать, в гостинице. На все деньги попробовал, с пеной мне её сделали, с солью, ещё какая-то дрянь там была, чтоб по-настоящему, чтобы не думал потом, что чего-то упустил. Так вот, ну посидел я в ней, ну вылез, а больше ничего!

— Не понравилось? — я улыбнулся, потому что нарочитое неприятие некоторых эльфийских идей гномами было хорошо известно всем.

— Да чему там нравиться? — Оин развернулся на выход, за следующими разносолами, но всё же остановился. — Ни уму, ни сердцу! Ни компании, ни разговору, ни отдыха! И сидишь в этой пене, как дурак!

— Ну, есть разные мнения, — уклончиво ответил я. — На этот счёт. Мы вот, когда на Архипелаге были, в местную мыльню ходили. И представь, каменки и парной там нет, зато вдоль стен бочки с горячей водой расставлены, как раз на одного человека. И люди в них сидят, общаются, жизни радуются. Не баня, конечно, но близко.

Оин посмотрел на меня дикими глазами, хотел было сплюнуть, но сдержался и вышел. А я представил себе, как в этих самых бочках сидят ровными рядами гномы, выставив над водой пышные бороды, деловито обсуждая между собой торговые и ремесленные дела, да и развеселился наконец, и легче стало.

А ещё легче стало, что магия лесная утихомирилась в своей бурной радости, ночь же на носу, в самом деле. И, стало быть, Арчи придёт обязательно, тоже хорошо. Мне всё-таки было очень интересно, как там Вега, и что вообще у нас тут вышло. А ещё интересней, как здесь дальше дела пойдут, вряд ли мы оставим это место в покое. Базу бы себе тут поставить настоящую, потайную, защищённую и скрытую от всех чужих глаз, Арчи ведь не угомонится и, скорее всего, сам предложит это сделать. Место ведь очень хорошее, и никто нас здесь не достанет. У дураков, как известно, мысли сходятся, вот и посмотрим.

Оин совершил ещё пяток рейсов, пока я возился в парной и мыльне, да подтащил и оставил на улице заправленный, но пока ещё не разожжённый самовар. Всё было готово, и мы как-то неуверенно одновременно посмотрели друг на друга.

— Ждать будем, или как? — наконец озвучил он главный вопрос. — Хуже нет, вразнобой париться. Может, чаю пока выпьем?

— Подожди, — я всё-таки решился обратиться к магии, — попробую докричаться до него, если получится. Да и погасло там уже всё, видишь?

Гном кивнул, и я с большой опаской, готовый в случае чего сразу же отыграть назад, закрыл глаза и потянулся мыслью в сторону озера, пытаясь нащупать хоть что-нибудь знакомое и понятное. Медленно, стараясь никого не напугать и не насторожить, очень дружелюбно и загнав как можно дальше внутрь себя огненный след Леты, я попытался пробиться к Арчи, не став при этом скрывать своё присутствие. Ума хватило, ведь во мне были ещё свежи воспоминания об этой сети, в которую обратился лес, став единым целым. Я понимал, что стоит потревожить даже самую малую травинку, и об этом сразу же узнают все остальные, а потому таиться значит только настраивать против себя, и поэтому, не забираясь далеко, просто попросил у ближайших деревьев позвать мне друга.

— Арчи выйдет? — не найдя ничего умнее, спросил я у непонятно кого.

— Выйдет, выйдет, — раздался чуть ли не у меня в ушах знакомый радостно-насмешливый голос, и я вздрогнул от неожиданности. — Три-пять минут, и выйдет!

— Почти пришёл, — ответил я на удивлённый взгляд гнома. — Сам ворота откроет?

— Лучше встречу, — подумав, ответил он. — Проверю заодно, как оно там.

Пожав плечами, я пошёл в угол и уселся на корточки перед открытой дверцей топки, решив перекурить туда и от этого настроиться на мирный лад. Дрова уже прогорели, нагрев всё что надо и превратились в россыпь ярких, подёрнутых пеплом углей. Жар грел лицо и мои выставленные вперёд руки, а я сидел и смотрел на тянущийся внутрь печки дымок, на танец маленьких язычков пламени, мысли ушли, и стало хорошо. Потом во дворе раздалисьголоса Арчи и Оина, маг с разбегу умчался переодеваться и за свежим бельём наверх, гном занялся самоваром, а я сидел и ждал.

— Ух ты, здорово, — друг с порога скинул тапки, запинав их под лавку, с шумом выпил стакан воды и прошлёпал босыми ногами ко мне, усевшись рядом. — Подвинься!

Я без слов подвинулся так, чтобы нам хватило уюта поровну, и посмотрел на него.

— Ты как? — спросил он, сунув руки чуть ли не в топку. — Ух и натворили мы сегодня дел! Все маги, которых я знаю, мелко обгадились бы, ну, кроме Лары, наверное, и верхушки эльфийской. Да и то, у них бы по-своему получилось и вряд ли лучше нас. А знаешь почему?

Я пожал плечами, отгадывать загадки большой охоты не было.

— Да просто потому, что можем! — наставительно подняв указательный палец перед собой, чтобы я мог его рассмотреть во всех деталях, заявил он. — Вот и всё! Потом поймёшь. Париться пойдём?

Но подниматься он не спешил, давая мне вдоволь налюбоваться на кольцо, что сидело на его всё ещё выставленном вверх пальце. Маленькая сине-зелёная змейка, крошечная часть того самого браслета, которым я так мало и так странно владел, подарив потом его другу, поглядывала на меня с его руки крохотными глазками. Довольно осмысленно, кстати, не то, что раньше, и было это самым удивительным.

— А остальное куда дел? — встав на ноги, спросил я, но было уже понятно, что большая часть браслета осталась в лесу, и связь между большим и малым была очень прочная, не признающая преград и расстояний.

— Там осталась, — неопределённо махнув рукой в сторону озера, сказал он. — У Веги. Её придумка, кстати. Что-то там про удалённый доступ. Я попробовал сначала понять, потом сделать, и получилось! Будет беречь и защищать в моё отсутствие, а уж связь такая, как будто я рядом нахожусь. И здоровенная змеища, кстати, вымахала, шагов двадцать в длину, и толщиной с бочку, сам обалдел. Увидишь — не пугайся, я на ней сюда приехал, по лесу носится как наскипидаренная.

— Мда, — чего-то такого я и ожидал от друга, поэтому не сильно удивился. — Приставил к делу, значит. А Вега как?

— Обрадовалась, — гордо ответил мне он, — такая игрушка получилась! И хранитель, и связь, и помощник, и магии запас, и всё на свете. Если бы попытался нарочно такое придумать, фиг бы получилось.

— Да я не про то, — отмахнулся я. — Как она? Чего ты припёрся-то?

— А может, давай по порядку? — тоже встав на ноги, предложил он, улыбаясь. — Баня, пожрать, приятный разговор?

— А давай, — согласился я. В самом деле, припёрся-то он только из-за меня, ежу понятно. И радостью от него прямо-таки несёт, и дикой усталостью, и лёгкой виноватостью, и в глаза мне заглядывает как-то уж слишком внимательно, как будто переживает о чём-то. — Дров подкину только.

В парилке всё пошло веселее, там не было места раздумьям, мы постепенно расслабились, но окончательно лёд был сломан тогда, когда я в ответ на ещё один задумчиво-виноватый взгляд Арчи в мою сторону неожиданно окатил его ледяной водой из шайки, посоветовав в ответ на возмущённый ор больше не придуриваться. Он и не стал, с удовольствием сбросив с себя лишние чувства и переживания, так что из мыльни в предбанник мы вышли уже прежним экипажем, и даже Оин был с нами на одной волне.

— Классный мёд получился, — не став дожидаться начала ужина, гном выдул пол-литра своего же напитка одним глотком, — не ожидал даже, честно вам говорю. Надо будет больше поставить, раз такое дело.

— О, кстати, — заволновался Арчи. — Тёма, на тебя одна надежда! Я ж занят буду, все три недели! Сделаешь? Я скажу и покажу как, ты только возьмись!

— Да легко, — пожал плечами я, и в самом деле, почему бы и нет. — Мне это дело нравится. Только ямы, ты уж извини, конечно, магией буду делать. Оин, ты не против? На пару-то мы с тобой тут развернёмся! И будет у нас первое гномское шато!

— Кто ж против, — довольно развёл руками он, — ямы магией копать! Я только за! А ты, Арчи, прямо так сильно занят будешь?

— Прямо так, — вздохнул маг, начиная есть. — И ладно бы магией да самой Вегой, а то ведь противопожарная профилактика да учения по противодействию огню — это раз. Потом санитарные мероприятия, потом вредители, потом обогащение фауны, потом мелиорация в некоторых местах нужна, да там до черта всего, в три недели бы управиться. Но самое главное, конечно, сама Вега, повезло нам с ней.

— А что за зверюга такая там по лесу носится? — с некоторой опаской поглядев на ворота, спросил Оин. — Навроде змеи-переростка, только зелёная и светится? Бояться её, нет?

— Тебе нет, — тут же успокоил его Арчи. — Из-за Веги, она тебя помнит, так что гуляй смело, где хочешь. В разумных пределах, конечно, лезть во всякое странное всё же не стоит. И тебе тоже нет, — тут он посмотрел на меня, — из-за неё самой, она тебя и твои руки помнит, тут тоже всё нормально. А вот кому лишнему плохо будет, и с этим надо что-то делать. Ты уж, Оин, ближайшее время никого в гости не зови, лады?

— Да я и не собирался, — пожал плечами гном, — ну а если кого левого нелёгкая занесёт, то тут я ничего поделать не смогу. Правда что, пока никого и не заносило.

— Вот и хорошо, — подвёл черту под начальным разговором Арчи, — раз такое дело. Со всем вроде бы разобрались, пришло время откровений. С кого начнём?

— С меня, наверное, — вызвался Оин первым, в глубине души больше всего довольный тем, что мы не стали секретничать, не стали разводить тут тайны эльфийского двора, а уважили его право хозяина на знать, что же тут такое творится. — Если по порядку идти, то с меня. Так понимания больше будет.

— Потом я, — по порядку так по порядку, гном был прав. Мне и самому хотелось ещё раз пережить всё то, что сегодня было, без утайки рассказать им обо всём, что я видел и делал в этом подземном комплексе. Врать смысла не было, осуждения бояться тоже, так что я собирался вывалить на них всё, как на духу. В первую очередь на Арчи, конечно, но и Оин не был лишним.

— Интересная тут у нас традиция возникает, — хмыкнул друг, наливая всём по мёду и готовясь слушать. — Вот только сказочки с каждым разом всё мощнее и мощнее, это настораживает. Ну давай, гноме, жги, а уж я, так и быть, буду третьим. Подведу итог, а потом и думать будем. Тем более, что мне тоже есть, чего вам рассказать.

Глава 14 В которой герои рассказывают друг другу удивительные вещи

Хорошо, конечно, сидеть за накрытым столом и обсуждать прошедшее, зная при этом, что всё уже более-менее кончилось. Для меня так уж точно, а бесцеремонно и назойливо напоминать о себе я не хотел. Может быть, в дальнейшем осторожно познакомимся с Вегой и её лесом поближе, может быть, обойдёмся деловыми отношениями, без дружеских чувств — хватит с нашего экипажа и того, что там наш Арчи, как говорится, в дамках. Насильно мил не будешь, да и глупо ожидать доверия от существа, которому ты вот только недавно угрожал смертью.

На обратной дороге я пытался разобраться сам в себе, пытался понять, почему я действовал сегодня так, а не иначе, и с небольшим удивлением понял, что это глубоко во мне сидят и на меня давят недавно приобретённые страх и неуверенность. Страх я получил сразу после взрыва в монастыре, и немудрено. Ладно сам взрыв, хотя какое там ладно, вот уж гадство неописуемое, но его пережили все, и Арчи в том числе. Но для него это стало просто приветом из прошлого, чтобы благодарные потомки помнили и не расслаблялись, да и всё на этом, в отличие от меня.

Ну так ведь и не его вытаскивали за шкирку на немилосердный суд, не перворождённых эльфов и не Лару, не гномов и не саламандр, а меня. Вполне может быть, кстати, что Арчи перенёс бы такое судилище много легче, что ему удалось бы лихо пропетлять даже перед лицом самого этого Мира, но получилось так, как получилось. И я очень хорошо помнил, как просвечивали мою душу со всех сторон и насквозь, как, немного посомневавшись, меня взвесили на неведомых весах и признали не таким уж и лёгким, но достойным разговора. И как назначили ответственным за весь тот кавардак, что там творился, и за все последствия его.

Времени у меня тогда на раздумья, на принятие решений не было, действовал я и тогда, в монастыре, и вчера, в подземелье так, как советовал мне мой личный опыт и характер. И снова вполне может быть, что жизненный багаж Арчи позволил бы ему справиться с обеими ситуациями если не проще, то уж веселее точно, ну да что уж теперь.

Ещё у меня хватило легкомыслия убежать от устранения последствий, да и не получилось бы у меня сделать это лучше Лары с её эльфами, но вот от воспоминаний я убежать не смог, так что страх мой был вполне обоснован и понятен. И моё отношение к ещё одному подземелью Древних на пути тоже понятно — вдруг бахнет без предупреждения, что тогда? Не дали бы нам в монастыре полчаса на раздумья — да мы бы даже не поняли, что умерли, и никакая магия бы нам не помогла.

А вот неуверенность пришла, как это ни странно, от той же магии. До этого я был просто штурман, силы свои знал, умения свои оценивал не выше и не ниже чем надо, и от этого была гармония в душе и простое житейское счастье. Что ни говори, хорошо быть узким специалистом в дружном экипаже, есть цель в жизни и есть в ней же смысл. Теперь всё изменилось, хоть я этого и не ожидал. Хорошо, конечно, кто бы спорил, вот только непонятно, чего я могу и чего не могу, а выяснять мне это предстоит ещё долго, причём на собственных синяках и шишках. В магических дуэлях, допустим, я полный ноль и ещё долго им буду, да и во многих других областях тоже. В подземном комплексе я в первую очередь боялся нарваться на смертельный сюрприз, который просто не даст мне времени на ответ, вот и всё, медленный я, если не сказать хуже, это надо осознать и запомнить, и с этим не надо спорить. Да и не ожидал я там ничего хорошего по определению, видел во всём только следы древних пакостей да застарелые угрозы, кто ж знал, что там Вега сидит.

Задним умом мы все крепки, вот только жизнь иногда выкидывает такие коленца, что весь наш жизненный опыт оказывается лишним и даже мешает. Вот и сегодня был как раз такой случай. Помешал или нет, трудно сказать, но если бы я меньше ждал от Древних смертельно опасных сюрпризов, то одно из двух — или с Вегой вышло бы полегче, или экипаж наш остался бы без штатных мага и штурмана.

Я потихоньку попивал мёд, вполуха слушая Оина, больше занятый собственными мыслями, чем разговором. В целом я знал всю его историю лучше него и с правильной стороны, а частности были уже не так интересны, только разве что как забавный анекдот. Ну там про собаку, смывшуюся на сторожевой пост гномов вместе с будкой, и как она там всех переполошила, и как его сородичи спешно снарядили поисково-спасательную экспедицию, но до усадьбы не дошли, заблудились, самих потом ему пришлось в лесу искать.

А вот Арчи всё это было по-настоящему интересно, он с удовольствием слушал и вникал в детали, задавал вопросы, но не спешил, не пытался с места в разгон соорудить свою версию и привинтить её к тому, что мы уже имели, он просто хотел получить побольше ясности, поставить себя на место Оина, пережить вместе с ним снова по нарастающей все те странности, что случились здесь с гномом за все эти семь лет.

Ускорились они только тогда, когда я начал уже зевать с подвывом, совершенно непроизвольно, кстати. Но усталость брала своё, сладкий и вкусный мёд добавлял расслабления телу и тумана сознанию, так что эльф с гномом заспешили.

— Может, чаем это дело переложим? — предложил Оин, глядя на благодарного слушателя, то есть на меня, чуть не порвавшего рот во время очередного зевка. — Кофе нет, но есть лимонник. В ягодах есть, с мёдом перетёртых и сама лиана сушёная в скрутках тоже имеется. Если со сном надо бороться, то лучше не бывает. Тебе чего в чай добавить?

— Да, блин, — невольно содрогнулся я, заставив Арчи заулыбаться. Он-то помнил, как я давным-давно накидался чаю с изрядной дозой сока ягод лимонника со всем безрассудным, свойственным молодости пренебрежительным отношением к дарам леса. Давление и пульс у меня тут же улетели под потолок, в голове загудело, в глазах помутилось и, если бы не маг, было бы мне очень плохо. Но и того, что я успел выхватить тогда до помощи Арчи, мне хватило на всю жизнь. А уж к лётным аптечкам с набором подобных природных стимуляторов я больше не прикасался, предпочитая просто высыпаться. Ну, или кофе.

— Не боись, — правильно истолковал мои ужимки гном. — Ягоды с косточками перетёрты, нормально будет, одна польза. Я ж всё по книге делал, без самодеятельности. Как сейчас помню — ягода пяти вкусов, сильнейший природный энергетик из известных. Так ставить самовар или нет?

— Ставить, ставить, — успокоил его Арчи. — Я тоже выпью, с лимонником-то. Тут главное по чуть-чуть, вот и весь секрет. Пусть его горстями диверсанты на выходе жрут, нам такой эффект без надобности. А ты давай дальше рассказывай, одно другому не мешает.

— Так, вроде бы и нечего дальше рассказывать, — пожал плечами Оин, уже занимаясь самоваром. — Как-то оно у нас дальше без изменений пошло, однообразно как-то. То есть приезжаю я раз в месяц на озеро, отдыхаю там душой и телом, на бережку-то под берёзой, благодати и спокойствия нахаляву набираюсь да спать ложусь. Во сне, значит, рассказываю ей, Веге то есть, всякое разное, просыпаюсь да домой еду, и так по кругу несколько лет, без особого прогресса. Разве что на огороде всё в рост пёрло да зверь сам под пулю и в ловушки шёл. Или вот рыба, бывало, тоже сама в лодку заскакивала, а уж пчёлы, такое ощущение, мёд чуть ли не вёдрами мне таскали. Нежити, опять же, никакой, разве что припрётся издалека залётная да дурная, а местной не было, и нечисти тоже не видать. И вот так несколько лет, но мне-то что, мне только на пользу.

— Прямо курорт, — оценил Арчи всю эту историю и её последствия для гнома. — А не жизнь. И скрытный ты, оказывается, Оин, если не сказать мутный, а так с виду и не скажешь, хвалю. Действуй в том же духе и всё у нас будет пучком, понял? В таких делах простота не то, что хуже воровства, в таких делах простота вполне может быть и смертью, понял? Мало ли кто бы сюда припёрся и какими целями, вполне может быть что и добрые люди, вот как мы, но мало у кого бы квалификации хватило, чтобы вот так как сегодня получилось. И это наш теперь с тобой секрет, а все остальные пусть идут лесом.

— Согласен, — кивнул ему в ответ Оин, не оборачиваясь. — Я и вам хотел то же самое сказать. Пусть Вега сама решит, когда ей к людям выходить пора настанет, по своей воле. А возить сюда посетителей для развлечения не надо. Я против.

— Я тоже, — успокаивающим тоном ответил Арчи и с невольным уважением посмотрел на Оина. — Но всё же мы себе здесь площадку организуем, тайно и скрытно. Примешь в соседи?

— Давайте договоримся сразу, — без улыбки ответил гном, повернувшись от самовара и посмотрев ему прямо в лицо. — Экипаж Далина приму. И привезёте если кого, тоже. А вот без вас нет. Отстреливать начну, но не приму, пусть что хотят говорят, понятно вам? Костьми лягу, но не приму.

— Да я тебе даже пули зачарую, — успокоил его я. — Под это дело. И противомагические, и пугательные, и самонаводящиеся, и какие хочешь, по нам только не пуляй. И оружие, и подступы к усадьбе заворожу, для комплекта. Тут я только за.

— Ну раз все за, — подвёл черту Арчи, — можно считать, что договорились. А теперь давай чаю и начинай петь, штурман. Очень уж мне и Оину интересно, чего ты там такого навертел, что пришлось шишками в тебя кидаться и ногами топать.

— Подожди, — остановил его Оин, — сейчас с чаем разберёмся и можно начинать. Ну, чтоб я ничего не пропустил, интересно же.

Он с натугой, на вытянутых руках, поставил самовар на середину стола, перед этим сняв трубу и заменив её крышкой-заглушкой. На решётке колосника гном оставил несколько раскалённых угольков, чтобы бульканье не прекращалось, чтобы из отверстия душничка ещё долго шёл пар, чтобы клапан его позвякивал и трясся потихоньку, для пущего уюта. Про жемчужное кипение, про белые ключи и прочие эльфийские премудрости у гномов не то, чтобы не слышали, но относились к ним с предубеждением. Кипяток должен быть крутым, а чай чёрным да густым, вот и всё.

Но меня и Арчи такое положение дел не устраивало, поэтому когда гном тут же умотал куда-то на кухню своего дома, маг взял чайную церемонию в свои руки.

— Будем заваривать по-купечески, — сообщил он мне, перебирая на ладони чайные листья. — По-другому никак не получится. Не то пальто, как говорится. Да и смысл тут со вкусами выдрючиваться, если всё равно лимонником перебьём.

Так что когда Оин вернулся за стол со скрутками сушёных лиан и баночками с настоями и вареньями, всё у нас уже было готово, и готово по-гномьему, правильно для Оина готово, и он это оценил. Гном попросил налить ему погуще да почернее, а я совсем даже наоборот, чтобы насквозь прозрачный был, да отломал себе веточку лимонника размером с чайную ложку. И этой веточкой начал размешивать чай в своей кружке, как привык с детства. Там долго не надо было, хватало и трёх минут, и скоро уже над столом потянулся тонкий аромат, который становился всё сильнее и сильнее. Ну и половину чайной ложечки тёртых ягод в кружку добавил, чтобы наверняка.

Запахло лимоном, но таким, более лимонистым и утончённым, чем сам лимон, потом можжевельником, имбирём и ещё чем-то, не разберёшь, и вкус стал таким же, от самого чая там уже было мало. Ну да и нам, в принципе, этого уже и не требовалось. Я оставил веточку в кружке и отхлебнул раз, затем другой, с удовольствием вспоминая вкус лимонника и ожидая скорого прихода бодрости и ясности ума, наведения резкости в глазах и прочих приятных эффектов, а в том, что они будут, я не сомневался, эта штука много сильнее кофе.

— Ну что, все готовы? — Арчи успел выхлебать половину своей кружки и теперь ему напоказ не терпелось. — Давай, жги!

— Ну, слушайте, — я собрался с мыслями и начал рассказывать. Начал примерно с того момента, когда Арчи залип у берёзы в полной недвижимости, оставив нас двоих с Оином в полных непонятках. Начал очень подробно, со всеми деталями, не упуская даже и разговор с гномом. Мало ли, вдруг важно будет, да и Арчи тогда лучше меня поймёт. Может, одобрит мои действия, может, нет, но поймёт.

Гном вот слушал затаив дыхание, для него сейчас потихоньку раскрывались все тайны этого леса, он не пытался ставить себя на моё место, как это делал Арчи, он просто переживал со мной всё это путешествие под землю. И битиё лампочек с датчиками у него вопросов не вызвали, в отличие от сильно скептически хмыкнувшего на этом месте мага, и все остальные мои вандальные подвиги. Зато вот на описании шантажа Веги выключением они поменялись ролями, Арчи стал более понимающе мне кивать, а Оин нахмурился. А уж когда я перешёл к техническим тонкостям, причём в тот момент я сам себе стал напоминать учёного попугая, что просто кричит во всё горло незнакомые ему слова, он уже начал даже подпрыгивать на месте, до того ему хотелось или что-то у меня уточнить, или как-то меня исправить, но он сдержался.

Зато когда я, не скрывая ничего и не утаивая, довёл свой рассказ до конца, Оин позабыл все свои вопросы и сидел с открытым ртом, чего-то осмысливая, зато Арчи ожил.

— Вот это номер, — медленно, растягивая слова, сказал он, и в этих словах было всё, — знаешь, штурман, я всего ожидал, да. Но такого даже в горячечном бреду бы не придумал. Мать моя женщина…

— А уж как я был, гм, удивлён, — заменив просящееся на язык нехорошее, но ёмкое слово на нейтральное, ответил я. — так что можешь мне не рассказывать. А ты, Оин, чего застыл? Спрашивай, хотел ведь.

— Чу́дная электрика, — с придыханием, с ударением на первый слог в первом слове, сказал он, смотря на нас шальными глазами. — рукотворный разум, дошедший до нас из Древних времён, заточённый в подземелье, вдруг оказался в теле прекрасной девы…

— Так, стопэ! — спохватился Арчи. — Оин, в себя приди! Тебе саламандры мало было? Ещё хочешь? Ты давай мне тут спокойнее, без закатывания глаз давай, и религиозного экстаза тоже не надо!

— Действительно, — подключился и я, — проще смотри на чудеса, Оин! Где твоя природная рассудительность?

— Где-то была, — перевёл на меня взгляд гном. — Но это ж не просто так, это ж осмыслить, привыкнуть надо…

— Привыкай ударными темпами, — жёстко посоветовал ему Арчи. — А то в лес не выпущу. Будете тут у меня все три недели вдвоём сидеть, понятно? Поставь себя на её место, вот ты практически новорожденный организм, вот ты смотришь на всё внове и удивляешься, и тут приходит непонятная бородатая личность и начинает на тебя назойливо молиться — как тебе такое? Ей друзья сейчас нужны, Оин, сильные и умные, а не то, во что ты только что превратился. Мерзкое зрелище, как по мне.

— А она что-нибудь обо мне говорила? — вдруг с непонятным смущением спросил гном, — может, спрашивала чего?

— Нет, — жестоко обломил его Арчи. — Она вообще практически ничего из той жизни не помнит. Вот про свою чу́дную, как ты сказал, электрику, помнит всё. А остальные воспоминания на уровне забытых ощущений. Артёма напугалась, тебя не заметила, не магический ты просто. Так что ничего определённого сказать не могу.

— Надо, значит, показаться ей, — задумчиво пробормотал Оин, что-то себе прикидывая, — чтоб узнать. Чтобы ясность, значит, была…

— Да можешь хоть прям щас, — легко согласился с его словами Арчи устало-раздражённым тоном. — Ты взрослый, гм, человек, своя голова на плечах имеется, умная, бородатая, одних мозгов с полведра. Кто я такой, чтобы давать тебе советы? Дуй, если не терпится, — и он перевёл взгляд на меня, — а нам тогда и базу здесь строить себе не придётся. Прямо тут поселимся, а чего, если хозяин пропал? Хороша усадьба-то!

— Ты думаешь, — неверящим тоном начал Оин, — что…

— Блин, гноме! — перебил его Арчи. — Все мы что-то думаем! И ты, и я, и он, — тут он ткнул в меня пальцем, — но вот именно ты как-то слишком уж лихо и легко это делаешь! Что ты там сегодня увидел — всего лишь девку молодую в ветвях? А придумал себе по этому поводу что, можешь сказать? Вот уж не ожидал, что именно тебе придётся объяснять про внешнее и внутреннее! Ты ведь даже меня ещё не выслушал, а уже планы строишь!

— Ну, ладно, — совсем немного смутился Оин. — Поживём — увидим. Там видно будет.

Арчи на это лишь усмехнулся, но ничего не сказал, устало махнув рукой.

— А с разумом там как? — задал я интересующий меня вопрос. — На что похоже?

— Да ни на что не похоже, — пожал плечами маг. — Странно там всё. И сформировано сознание уже, по большей части. И, хотя оно открытое и новое, как и должно быть, прорывается там иногда что-то такое, что просто удивительно становится. То на уровне подростка, то взрослая, гм, особь. Но, может быть, вы перестанете уже бежать впереди паровоза, да я по порядку и начну? Вот смысл вам сейчас какой вопросы мне задавать, а?

— Это точно, — поддержал его гном, — по порядку лучше всего. Начинай давай.

— Ну спасибо, — немного язвительно улыбнулся ему Арчи. — Но если возражений нет, то я в самом деле начну. Слушайте, короче, дело было так…

Глава 15 В которой продолжается вечер откровений

— В общем, попал я тогда с разгона да сразу в непонятное как кур в ощип, — начал потихоньку вспоминать сегодняшний день Арчи. — Прямо как малолетний балбес, стыдно даже. Только что всё соображал и знал, как действовать, а тут хлоп — только стою и глазами моргаю. А вы там, значит, два умника, друг к дружке повернулись, разговоры разговариваете и на меня даже не смотрите, мол, Арчи справится, мы в него верим. Лучше не придумаешь, ага. А получилось вот что — там уже практически перенос сознания начался, всё было готово, да медлила Вега, сомневалась, а тут и мы подкрались, помешали, сбили её. Только она-то что, спряталась и сидит, мы ж её увидеть-то не можем, не заточены мы на такое, а вот лес магический чуть вразнос не пошёл, едва-едва перехватить удалось да заморозить всё. Процессы, как она потом сказала, были уже запущены, а вот задача для них исчезла. Вся магия, что скопилась в лесу за эти годы, все ресурсы были задействованы и задействованы в полную силу, а ведь это не электричество, не выключишь просто так. Вы как раз тогда про большую напряжённость магического поля умничали, любо-дорого посмотреть было. Молодцы, чего ещё скажешь.

— Честно говоря, мешать тебе не хотел, — я лишь пожал плечами. — Кто ж знал. Я в этих делах ещё разбираюсь мало. Мог бы и знак подать какой.

— Вот, — выставил в мою сторону палец Арчи, — про знаки. Иногда, Артём, их подать нельзя, такие дела. И, тоже честно говоря, я уже было настроился на сутки ожидания, не меньше, потому что знаю тебя как облупленного. С тебя бы сталось гнома подбить и рыбки там половить, и ушицы затеять, а начать беспокоиться наутро только. Ну, тут я сам виноват, всё же как мага я тебя, может быть, и начал воспринимать, но как очень уж странного, даже не знаю, как сказать-то.

— Я себя тоже так воспринимаю, — кивнул ему в ответ я. — Не ты один.

— Ну, с этим ладно, — махнул рукой в мою сторону Арчи. — С этим как раз ничего страшного нет. Узнаем со временем границы твоих возможностей, привыкнем к ним, вот и всё. Плохо то, что ты слишком уж на меня полагаешься, друже. Был бы я тут с гномом один, то на всё про всё ушло бы у меня суток трое-четверо, не меньше. А чем длительней процесс, тем больше в нём всяких отклонений, тем труднее его удержать. Если не брать конкретно Вегу, то в этом случае у противника больше шансов появляется, он думать начинает, соображать, пробовать что-то новое, внешнее влияние добавляется, прочие препятствия. Бить и делать надо сразу, понял меня, нет?

— Ну вот, уроки магии пошли, — одобрительно кивнул я ему. — Наконец-то. Лучше поздно, чем никогда.

— Это да, — согласился со мной Арчи. — Тут я сам виноват. Да ещё и застращал тебя вначале, мол, не лезь, и без тебя разберусь, да вот не разобрался. Не привык я ещё к тебе, понимаешь, как к магу, да ещё и к более сильному, чем я. И за браслет тебе, кстати, огромное человеческое спасибо, без него всё не так хорошо получилось бы. Ну, или пришлось бы мне тут поселяться месяца на три минимум. Хотя нет, Лару бы вызвал, а то ей что-то мало в последнее время чудес перепадает.

— Это змея та, что ли, страхолюдная, из браслета вышла? — уточнил у него Оин, недоумённо покосившись на заулыбавшегося меня. Лара да, Лара нынче только тем и занята, что за нами разгребает. Сюрпризом больше, сюрпризом меньше, какая разница. — Ну, что по лесу носится? А что она вообще такое?

— По порядку, гноме, по порядку давай, — налил себе и ему ещё чаю Арчи. — Дойдём и до змеищи. Всему своё время.

Он помолчал, собираясь с мыслями, а я наклонился вперёд, уперевшись локтями в стол. Расслабленность ушла, лимонник подействовал, в мысли вернулась ясность, а ноги застучали по полу сами собой.

— Да сейчас, сейчас, — покосился на меня Арчи, — начинаю. Эк тебя штырит, штурман, от даров природы-то! Короче, дальше было так — лес этот все свои силы, а их было немало, к слову говоря, влил в рождение дриады. Я до сих пор не совсем понимаю, что она такое, хоть и объясняли мне, и показывали, но всё же, Артём, это больше по твоей части. Ты же у нас с духами хороводишься да с Миром разговариваешь, тебе бы и флаг в руки, как говорится, а я от этого далёк. Был, по крайней мере, до сегодняшнего дня.

— Дриада — это девушка? — влез с уточнениями Оин, — ну, та самая?

— Дриада — это не девушка, — вздохнул Арчи. — Это сердце леса, его сила, суть и средоточие его духа, или сетевой аватар, коммутатор-концентратор-маршрутизатор, там было много разных непонятных слов, запомнил только эти, но выглядит как девушка, да. А могло бы, специально для тебя говорю, Оин, и как здоровенный лось с рогами, например. Ты не улыбайся, первый дух леса таким и был, кстати. Что тогда?

— Ну… — немного растерялся гном, — не знаю тогда.

— Зато я знаю, — ехидно улыбнулся ему Арчи, — жениться тебе надо, Оин, вот что я тебе скажу. А то одичал тут в своём лесу, саламандр тебе было мало, видимо.

— Может, и надо, — пожал плечами гном, — да где тут найдёшь…

— Найду, — пообещал ему Арчи и практически взмолился, — и не отвлекай ты меня, гноме, вопросами своими не по делу! И так в голове кавардак, ты ещё!

— Всё-всё, — и Оин изобразил, как он зашивает себе губы, — молчу.

— У меня в тот кон хватило ума только на то, — Арчи самокритику не любил, но всё же на неё решился, — чтобы остановить всё. Силы были, а вот понимания не было. Да и дриада эта ещё, глаза в глаза уставилась, прямо до костей пробирает. Очень я тогда боялся испортить всё, штурман. Разума-то в ней не было, конечно, зато всего остального хоть отбавляй. И, чтобы ты знал, та Вега, что в подземелье сидела, и та, что у нас на выходе получилась, это две большие разницы. От той досталось сознание и кое-какая память, наклонности и характер, а от аватара этого сетевого сила, дух и возможности. Ну и, самое главное, предназначение. Или призвание, предопределение, судьба, не знаю, как сказать. Смысл в том, что прежняя Вега была подобием разума, заточенным исключительно на работу, на обслуживание, на помощь. Самостоятельности ноль, просто потому что не нужна. А здесь всё то же самое, только с точностью до наоборот, понимаешь?

И я его, наверное, понимал. Лес дал ей такие возможности и силу, какие мало кому доставались в этом мире, не требуя ничего взамен просто потому, что мог. Так сложились обстоятельства, произошло чудо или счастливый случай возник, тут уже без разницы. Лес, конечно, сделал её своим сердцем, своей хозяйкой, заякорил Вегу в себе, но и возможности дал просто немыслимые. И теперь она и была, по большому счёту, этим самым лесом. Это стало просто вопросом рождения, кто-то в этом мире гном, кто-то человек, кто-то эльф, а кто-то вообще домовой. Как говорится, выбирая себе родителей, смотри не ошибись.

— Вот, — протянул Арчи, смотря на меня, он как-то сумел ухватить мои мысли, — понимаешь! Лес дал Веге жизнь и силу, а душа у неё была своя. И вот стою я, значит, смотрю в её пустые глаза, и пытаюсь хоть что-то наружу выманить, потому что мне нужно было тогда только за хвостик ухватиться, а там уже никуда бы она от меня не делась. Ну, знаешь, как деревенские повитухи при трудных родах ребёнка на конфету выманивают, лишь бы показался, — на этом месте Оин неверяще хихикнул, а маг устало посмотрел на него, — что тебе смешно, гноме? В глухих деревнях, чтобы ты знал, и не такое бывает. И не от глупости это людской, а от отчаяния больше, и смешного тут ничего нет.

Оин немедленно исправился, приложив руку к груди и склонив голову, и маг продолжил:

— Ну, конфет у меня не было, а был только я сам. Ты же знаешь, я могу, когда надо, быть ванильно-карамельным, сладким до розовых соплей, — тут уже мы с гномом хихикнули вдвоём, я потому что знал это и даже видел много раз, а гном потому что не очень в это поверил, да и трудно было поверить, глядя на делового сейчас, взрослого и умного эльфа, что он такое себе позволяет. А ведь позволяет, да, и даже довольно часто, и ничего с этим не поделаешь, хоть Далин и пытался его пристыдить много раз, практически в каждом аэропорту на нашем пути пытался, но ничего с этой расовой, так сказать, особенностью Арчи поделать так и не смог. — Но тут это не проканало, хоть и очень помогло. Тут потребовалась вся моя искренность, такие дела, а не ваниль с карамелью. Пришлось мне ей открыться полностью, штурман, полное доверие в обмен на полное доверие. Обещать ничего не обещал, ума хватило, просто показывал и рассказывал, как тут хорошо да как её тут ждут. Я, лес, Мир, гном вот этот, новая жизнь, новые возможности, новое тело — хватило для начала. Да ты ещё помогать начал, метод кнута и пряника во всей своей красе, молодец.

Я лишь пожал плечами, хорошо было ему говорить сейчас, он тогда видел одно, а я другое. И вот этому другому полностью довериться я бы не смог никогда. Это ведь не шутки, это всерьёз, потому что полное доверие одновременно обозначает и полную беспомощность.

— Что-то не припомню я, — мне даже не пришлось напрягать память, — чтобы ты не был таким же молодцом ни в одном из мест, куда бы нас только не заносило. Обычно ты не церемонишься, с загадками-то.

— Так, стоп, ты думаешь, что я тебе это в укор говорю, что ли? — неподдельно удивился Арчи. — Наоборот, штурман! Древним доверять — это дураком надо быть, причём полным!

Честно скажу, хоть я и решил уже всё для себя, но от души отлегло, когда увидел, что друг меня понимает. Поступай как должно, а там будь, что будет, — означает прежде всего принятие последствий. Принимай их и не жалуйся, если натворил дел, вот и всё.

— Полегчало? — заулыбался он, глядя на меня. — Ну, едем дальше. Ты, значит, там внизу шантажом и почти что пытками занимаешься, а я тут, наверху, совсем даже наоборот. Об одном только молился, чтобы она нас с тобой не связала, чтобы не поняла, что мы вместе. Не смог бы я ей тогда ничего объяснить, а врать нельзя было по определению.

— Да поняла она это, — перебил я его, — мы же с ней по-чесноку разговаривали. Я от Веги правды добивался шантажом, конечно, но и сам тогда ничего от неё не скрывал. Доверием это не назовёшь, понятное дело, но откровенным разговором вполне себе можно. Иди, говорю, туда, там тебя ждут, вот она и пошла.

— Ну да, — по-простонародному почесал в затылке Арчи, — ты же рассказывал. Но я ж тогда этого не знал! И, штурман, если бы я не знал ещё тебя, как облупленного, то испугался бы вместе с ней, когда ты там выключение или перезагрузку эту самую затеял. Страшно ей было очень. Но, хвала Единому, всё прошло штатно, что не может не радовать. И это лучшее событие за последние много лет. Хотя чего это я, тут таких событий пяток за месяц, уж очень мы жить весело стали.

— Это так, — Оин солидно согласился с ним. — Насчёт события. Насчёт веселья не знаю. Попы людские говорят, от лукавого оно.

— Да наплевать, — отмахнулся от него Арчи, — и потому наплевать, что нет в нашем мире того, о ком они говорят. Сгинул вместе с Древними. Чуть позже здесь у тебя в гостях, скорее всего, Лара объявится, для тебя Пресветлая Лаириэн, слышал небось? — гном ошарашенно кивнул, и маг продолжил, — вот можешь с такими вопросами к ней потом подойти, она такое любит. И не вздумай ей при встрече карамультуком своим грозить, штанов не удержишь, понял?

— А как узнать, что это она будет? — всерьёз забеспокоился Оин, — ну, чтоб не влететь мне? Про неё я много разговоров слышал, и саламандрам нашим она первый друг, но ни разу лично не видел.

— Будет или с нами, или одна, — прикинул Арчи возможные варианты. — Если одна, то на лошади и с собакой, просто запомни это и уже не перепутаешь. И хватит меня отвлекать Оин, ну до чего ты занудный, задолбал! Нет от вас, гномов, спасения, что в экипаже, что здесь!

Гном снова сделал вид, что зашивает себе рот, а я улыбнулся, представив его будущую реакцию на эту лошадь и эту собаку. Арчи оставил место для сюрприза, хоть и сказал вроде бы правду, но не всю.

— Значит, выключил ты там её, — маг посмотрел на меня, — и началось. Действовать надо было быстро, это ж была практически клиническая смерть, в какой-то момент она просто не существовала. Но потом ты там поддал жути вовремя, я на себя потянул, лес помог, браслет силы дал, и справились. Вроде просто звучит, да, но что я тогда пережил, это ж не рассказать словами. А ещё помогло то, о чём я забывать в последнее время начал. С вашей подачи я за эти семь лет в экипаже совсем от своих лесных корней оторвался, а тут мне о них напомнили, и стал я для них, для леса и для дриады, свой в доску, по рождению и по душе. Вот вроде и делом занят был, важным причём, а ощущения были как в детстве, когда меня первый раз в Эльфийский Лес вывезли и я там для него открылся. Словом, на неудачу шансов уже не было.

Арчи вздохнул, вспоминая свои то ли давние, то ли нынешние ощущения, и продолжил:

— Я держал на себе всё, и крепко держал, но когда она открыла глаза и посмотрела на меня заново, чуть не потерялся, такие дела. Не учили меня такому, да и я сам себя к подобному не готовил, пришлось наизнанку вывернуться, чтобы вывезти. Вы уж извините, друзья, но детали вам знать без надобности, это ведь уже не только моя тайна.

Я пожал плечами, соглашаясь, да и Оин не протестовал.

— Там много чего было, — медленно перебирал Арчи события в памяти, — и как она осознавала себя, и как осваивалась в новом теле, и проверяла возможности, и радовалась, и знакомилась с Миром, и Лес её своей хозяйкой назначал, и все духи неприкаянные присягали ей на верность, всего не расскажешь. Но — всё происходило под моим чутким руководством, а это главное! И именно поэтому там всё по большей части получилось так, как мне бы хотелось, а по меньшей мере так, как я бы не возражал. И от этого, Оин, твой лес теперь не просто лес, а единственный, наверное, сейчас по всей Ойкумене живой лес с живой хозяйкой, — можешь, кстати, немедленно начинать эти гордиться! Прежде всего потому, что тебе в нём опасаться уже нечего — они тебя за своего принимают.

— Это хорошо, — степенно кивнул гном, тщательно пряча некоторое облегчение, — что за своего. Привык я здесь. Но всё же, Арчи, давай без непонятных слов, да и про змею ты так и не рассказал. Бояться её, нет?

— Насчёт непонятных слов, — тут же ухватился за это маг, — ух, как я тебя понимаю! Ух, сколько их сегодня было! А змея — что змея, теперь это и не змея вовсе, теперь это коммуникационный модуль с защитными функциями, если я правильно всё запомнил. Северная часть там бегает, а клиентская вот, у меня на пальце. Знать бы ещё, причём здесь север.

С этими словами Арчи вновь показал мне и Оину кисть правой руки с красующимся на ним кольцом в виде всё той же змейки-ящерки.

— Я теперь, если надо, — похвалился только мне он, — могу из любого места к ней туда прыгнуть, хоть с Архипелага! Обратно, правда, уже своим ходом придётся, но то такое. А какую связь она даёт, ты бы знал, штурман! Можно просто, можно глазами змеи на всё смотреть, а можно и с эффектом присутствия, на основе сетевого аватара! Но это ещё бета-версия, как Вега говорит, там дорабатывать много придётся, управиться бы за три недели-то. Идея, кстати, от тебя пришла, вспомнил я, как ты к Лариске прыгал через речку с острова, мы тогда обсуждали, как дальше жить будем, вот она и ухватилась. И браслет под руку сам подлез практически, мол, давайте из меня делайте, я как раз для этого и создан, по большому счёту. Одно к одному всё складывалось, знаешь, бывает иногда так, когда удача на твоей стороне, редко, но бывает. Так что теперь это не просто змея магическая, это и связь, и защита, и мои уши с глазами, и руки Веги. На завтра, кстати, у нас много дел с ней запланировано, и противопожарные учения, и выяснение всех возможностей, всего и не перечислишь, так что не пугайтесь лишнего.

— Как-то слишком уж много всего у вас на эту змею завязано, — выразил и мою мысль Оин. — Второстепенная же она.

— Так ведь психология, гноме, — развёл руками Арчи. — Самая простая и бесхитростная, но тем не менее. Хочешь вызвать чувство уверенности у, гм, человека, попроси его научить тебя чему-нибудь, объяснить, дай ему проявить себя! Ты бы видел, как Вега загорелась, когда я спецом притормозил! Сколько у неё идей появилось, сколько было непонятных слов! Как она пыталась мне что-то там такое объяснить, а я типа понимал! И ещё, придумывала она, но делал-то всё-таки я, а совместная работа, она же сближает как ничто другое! Это же был просто праздник какой-то!

— А насчёт меня что? — спросил я самое для меня животрепещущее, — стойкая неприязнь или так, следы воспоминаний?

— Я дал ей посмотреть на тебя моими глазами, — Арчи повернулся ко мне и пожал плечами, — дал ей свои ощущения, дал свою память и вроде подействовало. Но, штурман, не будь эгоистом, там пока и без тебя слишком много дел. Посиди пока на усадьбе спокойно, не напоминай о себе, и всё будет нормально. Хотя гарантий, сам понимаешь, дать не могу. Женщины, даже только осознавшие себя, там сложно всё.

— Хорошо, что хоть так, — я и в самом деле мог посидеть на усадьбе три недели, и нормально отдохнуть, раз просят, без всяких обид и недопониманий. Надо, значит надо. — А дальше что думаешь делать?

— А дальше баиньки, — вдруг зевнул Арчи не хуже чем я недавно. Потом он со вкусом прозевался и выставленной вперёд ладонью заставил замолчать начавшего было говорить гнома. — Завтра, всё остальное завтра, Оин. Или, может, послезавтра, а то и через неделю. Не пытайся всё узнать за один вечер. Там, может, десять раз всё переменится, да и я сам не всё ещё понимаю, а рассказывать то, в чём не уверен, я не буду, такие вот дела.

Я был с ним полностью согласен, поэтому без слов, по крестьянской привычке, быстро доел и допил то, что оставалось в моей тарелке и кружке, вместе с начатым куском хлеба, да и начал собираться. Есть уже не хотелось, но и оставлять объедки было не по нашим хуторским понятиям, так только городские делают. Арчи, кстати, мой дед как-то раз приучил к подобному вежеству одним звонким ударом ложкой по лбу, в гостях мы тогда у нас были, а Оин и без того был со мной на одной волне, так что на кухню потащили практически чистые тарелки.

А потом мы с магом поднялись на второй этаж, оставив гнома одного бегать по двору по каким-то своим делам, и я всё же не выдержал, зашёл к нему в гости. Арчи успел только расстелить кровать и скинуть тапочки, так что вовремя.

— Ты, конечно, Оину насвистел про то, что дриада — не девушка, — я уселся на стул у окна и посмотрел в сторону леса, где зелёное сияние уже померкло до того, что еле угадывалось. — И даже где-то убедил, наверное. Но я ведь тоже знаю тебя, как облупленного. И глаз таких у тебя давно не видел, да что там давно, практически никогда. Так что колись давай.

— Сильно заметно? — Арчи уселся на кровать и откинулся на стену, улыбаясь непонятной улыбкой.

— Ну, если не знать тебя, то и не поймёшь, — признался я. — Да и если знать, то тоже непонятно, только в другую сторону. Ты же всегда как-тоуж слишком быстр да уверен был в этих делах.

— Вот именно что, — повернулся ко мне он всем телом, — что слишком! Быстрый натиск, нет — нет, да — да, и если да, то такое же быстрое шпили-вили, но потом… потом куда-то всё уходит. Вот ни разу ещё не было так, чтобы надолго! Я и не расстраивался по этому поводу никогда, ты же знаешь, мне это только на руку, в каждом аэропорту подруга, но сейчас… Сейчас не хочу так.

— Понятно, — протянул я, хоть ничего мне и не был понятно. — Ваниль с карамелью свои природные не включал, значит.

— Не включал, — эхом отозвался он. — Не захотел. Захотел, чтобы она меня настоящего увидела, а не это. Так-то проще было бы и привычней, конечно, да только потом-то что? Ты бы знал, штурман, как я залип, когда она первый раз глаза осмысленно открыла, да я в них посмотрел! А потом она в мои! Не было со мной никогда раньше такого, и терять это по своей глупости я не хочу, вот и всё.

— Не перемудри только, — попросил я его, вставая со стула. — И всё нормально будет.

— Да уж постараюсь, — ответил он. Арчи и в самом деле стало легче, вот уж не знаю почему. — В крайнем случае, к тебе за советом обращусь. Это ж ты у нас специалист насчёт не спешить и помудрить, попридумывать себе невесть что.

— Уел, — усмехнулся я ему в ответ уже в дверях, — но обращайся, если что, без стеснения. У меня, как жизнь себе испортить, опыт богатый. И спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — он деловито подскочил с кровати, облегчённо выдохнул и принялся раздеваться. — И спасибо, что зашёл.

Глава 16 В которой наводятся некоторые мосты

Утро моё стало уже днём, судя по высоко поднявшемуся и светившему мне прямо в лицо солнцу. Никто меня не торопил, никто меня не ждал, никому до меня не было дела. Чёрт, да вообще на усадьбе не наблюдалось ни одной живой души, только я один. Арчи-то был понятно где, а вот Оин, надеюсь, всё-таки отправился по хозяйству хлопотать, хватит и ему и нам приключений.

Лежать больше не хотелось, поэтому я одним рывком сел, перескочив из горячих солнечных лучей в тень, и огляделся. Сперва по комнате, потом по усадьбе, а потом и за ней, по ближней округе, насколько только мог дотянуться. Но ничего и никого, вот только на тумбочке в изголовье моей кровати обнаружились несколько листков бумаги, испещрённых каллиграфическим почерком Арчи. Мы, кстати, с Далином за это над ним посмеивались, мол, эльф почти, а пишешь, как уездный письмоводитель, и он вроде бы с нами соглашался, но всё же втайне от нас очень своим почерком гордился. Да и, говорил нам Арчи, никто, получив от него записку или инструкцию, не соскочит, сославшись на то, что ему, мол, было там что-то непонятно.

Сейчас же в роли этого самого никто был я, а в записке был расписан мой порядок действий по подготовке бочек к заполнению медами, детально и по пунктам. Как мыть, как чистить, как вымачивать и пропаривать, как убирать потом лишнюю влагу, но не пересушивать, да как и чем обрабатывать их потом внутри и снаружи.

— Что-то как-то слишком уж сложно, — пробормотал я себе под нос, бросив листки обратно на тумбочку. — Без помощника никак, так и знайте.

Тут я с большой тоской вспомнил о Кирюхе с Микешкой, тяжело всё-таки жить без хотя бы одного такого охламона на хозяйстве. Полноценно доверить им это важное для Арчи дело было бы хоть и нельзя, но вот уж кто бы помог, так помог. Вот уж кто бы подтаскивал да оттаскивал, подавал в руки и принимал из них, суетился и переживал, ни на минуту при этом не замолкая, но всё по делу. Соскучился я по ним сильно, что по одному, что по второму. Мало того что Кирюха не только молодец со всех сторон, не только ещё и мой самый настоящий друг и заместитель по ордену, так ведь и Микентий у нас домовой не из последних. Тем более, выбился в родном аэропорту в товарищи к самому Фролу Нилычу, понимать надо. Хранитель Кирюхиной княжеской медали, удостоверения к ней и почётной грамоты, по ночам принимает у нас в ангаре делегации со всех уголков аэропорта, милостиво позволяя молодым домовятам приобщиться к благодати этих реликвий, да умничает там скорее всего напропалую вместе с Нилычем, не жизнь, а малина.

Микентий был у нас довольно самостоятелен, привык за семь-то лет к нашим долгим отлучкам, он иногда даже нос воротил, если мы вдруг возвращались раньше обещанного, но хозяйство наше большое он держал в исправности и порядке, этого не отнять, и с бочками здесь помог бы по-настоящему.

Но был я на усадьбе один, и за усадьбой тоже один, и никого на роль домового позвать я не мог. Во-первых, без Оина всё-таки нельзя, а во-вторых, желающих не было. Все мелкие таёжные духи сбежались сейчас к сердцу леса, они праздновали обретение хозяйки и радовались ей, надеясь услужить так, что заметят да приласкают, а про усадьбу и не вспоминали.

Я оделся по-домашнему, в лёгкие полотняные штаны и такую же недлинную косоворотку, влез в гостевые тапочки да отправился по утренним делам, рассчитывая после них выпить чаю, и не просто так а, допустим, на балконе или на причале, чем я хуже гнома. Отдыхать так отдыхать. Револьвер свой, нож и прочее приличествующее человеку оружие я с радостью оставил в тумбочке, маг я или нет. К слову сказать, вот уже месяц примерно, с момента обретения мною магических способностей, таскал я свою «Секиру» на боку только из-за её богатства — потерять боялся, а не для защиты. Ну и ещё, чтобы Далина не нервировать лишнее, да и у прочих встречных-поперечных вопросы могли бы возникнуть, не принято это у нас.

На кухне меня ждал какой-никакой завтрак из оставшихся от Оина с Арчи оладушков, лежавших на тарелке, накрытой плотной салфеткой, но я их не любил, пусть даже с мёдом или вареньем. И именно они стали лишним стимулом сделать себе настоящий праздник. Я планировал расположиться на причале, на балконе немного не то, со всеми удобствами и до самого вечера. Поставлю себе там стол, притащу на всякий случай пару стульев, раскочегарю самовар, наделаю на быструю руку лёгких закусок, повкуснее да побольше, и сяду ловить рыбу, с долгими перерывами на чай, — что может быть лучше?

Вот только я подумал о таком и мне сразу же загорелось, сразу же захотелось поскорее усесться задницей на нагретые доски причала, захотелось опустить при этом ноги вниз, в прохладную воду, захотелось ощутить в одной руке удочку, а в другой чашку с горячим и сладким чаем, и я почти бегом кинулся шариться по буфетам и леднику, наводя ревизию на гномские запасы.

Быстро нахватал вкусного, чего там только не было, быстро освежил и нажарил хлеба для бутербродов, а потом замедлился, потому что стал получать удовольствие от самого процесса. Уже никуда не торопясь развёл пары в самоваре, оставив потом в его закрытой топке несколько раскалённых угольков, чтобы он потихоньку булькал и позвякивал клапаном, чтобы долго не остывал, вот как Оин вчера сделал. Так же никуда не торопясь, вытащил и поставил на доски причала крепкий тяжёлый стол из свободной комнаты, воткнув рядом с ним пару стульев, зонтика пляжного вот не нашлось в гномском хозяйстве, ну да и ладно, облачно сегодня, и так сойдёт.

Потом вытащил из кухни несколько невысоких пустых кастрюль с крышками, сиживать за столом на природе я умел, и поэтому именно в них хотел сложить нарезанные бутерброды и прочую закуску. Так лучше — и ветром не унесёт, и песка с пылью не насыплет, и не зачерствеют они, и не обветрятся, и вообще хорошо будет.

Я медленно, не торопясь и подъедаясь по ходу дела, резал и складывал бутеры, пересыпал их свежей зеленью и перекладывал листьями свежего же салата с огорода, и получалось довольно неплохо, во всяком случае, не хуже, чем у многих городских хозяек. Мытую, только что выдернутую из земли редиску оставил так, похрустеть в удовольствие, свежие огурцы тоже, грешно было бы их резать, а одну сковороду с колбасой и ветчиной пристроил на конфорку самовара, чтобы подогрелись и слегка поджарились, если получится.

В общем, прошёл не один час, прежде чем я выполнил свою сегодняшнюю мечту и не устроил себе комфортный отдых. Отступив на шаг и внимательно осмотрев дело рук своих, пришлось признать, что получилось не просто так, а получилось уютно и классно, причём своими руками, а не магией. Ну, кроме разве что самовара и сковороды на нём, там пришлось поколдовать немного, всё же это не плита и не мангал.

Так что когда я наконец уселся на причал, опустил босые ноги в воду и поставил рядом с собой кружку с горячим чаем и тарелку с бутербродами, да закинул удочку, то совсем не расстроился и не встревожился, расслышав лёгкие шаги двух человек за спиной. Во-первых, потому что Арчи-то я узнал и почуял издалека, да и как не узнать, о его спутнице тоже было бы тяжело не догадаться, а во-вторых, потому что наслаждаться всем этим великолепием в одно лицо мне было бы сегодня прямо неправильно.

— Думал поймать тебя около бочек, — насмешливый голос Арчи за спиной подтвердил мои догадки, — думал, темпы работы хоть и будут как у военнопленного, но всё-таки будут, а ты даже и не начинал. Один-ноль в твою пользу, штурман.

— Так ведь дело-то серьёзное, подготовиться надо, — я обернулся и рассмотрел своих гостей. — Здравствуй, Вега, очень тебе рад. Заново знакомиться и чай пить будешь? Бояться больше не будешь? Я не злой и не страшный, просто так вышло. Ты уж меня прости, пожалуйста.

— Буду, спасибо, — легко кивнула мне она и уселась на свободный стул рядом с Арчи. — И не буду, наверное. Арчи говорит, этот страх не настоящий, он говорит, что здесь нет ничего, с чем я не смогла бы справиться, и я ему верю.

— Арчи дело говорит, — я поднялся на ноги, поднял кружку с блюдцем и поставил их на стол, а потом, подтащив перевёрнутое ведро и усевшись на него за столом напротив них, предложил, — а давайте я вас угощу! Ты, кстати, как, человеческое-то ешь?

— Наверное, ем, — улыбнулась мне она и показала пальцем на редиску, листья салата, пучки зелени и мёд. — Вот это ем.

— Отличный выбор! — тут же сориентировался я, придвигая к себе чистую миску, доску и всё остальное. — Чай с мёдом и салат из свежей редиски, огурцов и зелени — что может быть лучше? Сейчас всё сделаю!

— Чай? — всё остальное она, видимо, знала, — что это?

— Это, — даже сбился я, — вода из-под варёной травы, чёрт, не знаю, как объяснить-то! Это пьют, в общем, и нахваливают! Но привычка нужна, так что не факт, что тебе зайдёт. Но попробовать однозначно стоит!

— Попробую, спасибо, — вновь кивнула мне она и вдруг легко рассмеялась, — вспомнила! Тогда вода из-под варёных яблок — это компот! А вода из-под варёной капусты — это щи, правильно?

— Правильно, — подтвердил я, начиная колдовать над салатом, — так ты что-то всё же помнишь, выходит?

— Воспоминаний нет, — всё так же легко улыбаясь, ответила мне она. — Есть знания. Иногда они спонтанно всплывают, вот как сейчас. Но оценить объём и распаковать их я не могу, они как-то сами, от внешнего толчка.

— Наверное, так даже интересней, — попытался зайти с другого бока я, — новая жизнь, всё новое. А знания твои никуда от тебя не денутся, нужно будет — всплывут, как ты говоришь, в нужный момент.

Я болтал, резал салат и не совсем украдкой на неё поглядывал, как, кстати, и она на меня. Приличия в нашем случае значения уже или ещё не имели, и мне и ей было очень интересно. Причём ей просто интересно, вот она и смотрела, а я всё же немного смущался.

Вега сидела на стуле с видом первоклассницы, расправив плечи, сложив руки на коленях и выпрямившись, она не стала откидываться на спинку, как Арчи, но не от стеснения, нет, а просто ей было так удобно. Её поза, её прямая спина давали странное ощущения свободы и силы, вот как у спортсменки-гимнастки, да и сама она была такой же. Её тело было вполне себе человеческим, с небольшими оговорками, и выглядела она какой-то очень ловкой, ладной и при этом стройной. Гармонично развита, как сказал бы наш училищный физрук и был бы прав на все сто.

Зелёные полупрозрачные глаза смотрели на меня хоть и по-доброму, но всё же чуточку насмешливо, она уже знала себе цену, это могло быть или от ощущения всей силы леса за спиной, или Арчи своими стараниями успел влить в неё немного уверенности в себе. Пришла ведь, и не было в ней страха, я это чувствовал, и пришла как полноправная хозяйка этих мест, чтобы встретить гостя. Прежнее для неё, как я понял, значения уже почти не имело, и это было очень хорошо. Мало ли кем и она и я были раньше, как говорится, это было давно и неправда. В прошлой жизни, если быть точным, пусть и всего лишь вчера.

И красота её была тоже спокойной и уверенной в себе, и губы её постоянно улыбались обаятельной, ни к кому конкретно не обращённой полуулыбкой, просто она чувствовала себя так, вот и всё. И я не выдержал, улыбнулся ей в ответ, а со мной вместе, такое ощущение, это сделали и это озеро, и ветер, и даже солнце.

Лёгкий сквозняк развевал её волосы, что были всех цветов и оттенков зелени. И выглядело это естественно, выглядело это красиво, и так же естественно и живо смотрелись листья клёна в её причёске. Да и само платье Веги, кстати, хоть и выглядело крепче моего лётного комбинезона, всё же сделано было из этих же листьев.

А ещё, я понял что давало силы её взгляду, так это то самое странноватое ощущение эльфийской юности. Вега была юна, да, но это как раз тот самый случай, когда возраст такой юности триста лет, и это чувствовалось. Не знаю, как насчёт меня, тот же Арчи был с Вегой на одной волне, а вот Оин, поставь его рядом с дриадой, при всей своей бороде и прочих проявлениях солидности, смотрелся бы как та собачка, что до старости щенок.

Тело Веги было молодо, ему не было и нескольких лет, если я правильно всё понял, её новому сознанию тоже, но тот груз, что она за собой тянула, все эти столетия в заточении и годы, если не десятилетия работы до, как она выражалась, Последнего Обновления, всё это давало о себе знать, всё это прорывалось чуть меньшим, чем надо было, весельем в насмешливых глазах, чуть большим спокойствием и созерцательностью, чуть большей обоснованной, умной уверенностью в своих силах, чем это обычно ожидаешь увидеть у молодой девчонки.

— Пожалуйста, — протянул я ей чашечку чая, заваренного по всем правилам. — Если сразу не понравится, мёду добавь и ещё раз попробуй. К чаю себя приучать однозначно стоит. Только подожди немножко, пусть остынет, он очень горячий.

— Спасибо, — она приняла от меня кружку и, повертев её в руках, понюхав и внимательно посмотрев внутрь, поставила её на стол. — И правда, горячий. Я понимаю почему, в горячей воде все процессы идут быстрее, но так странно ощущать это в руке. Пить, когда полностью остынет?

— Нет, — замотал головой я, — многие вообще кипяток пьют и даже находят в этом удовольствие. Мы, то есть люди-гномы-эльфы и прочие вообще стараемся горячим питаться. И вкуснее так, и сил придаёт. Подождёшь немного, чтобы не обжигало, и ешь или пьёшь, вот и всё.

А ещё лексикон у Веги был странный, он резко не походил на то, как разговаривают молодые эльфийки, пусть я и видел-то в этой жизни всего двоих и то недолго. Процесс, распаковать, использовала такие слова она естественно, для неё это было как дышать, представляю, чего там успел наслушаться Арчи.

— Я могу пить и кипяток, — успокоила она меня. — Особенности организма позволяют. Но интересно будет узнать, при какой температуре вкус раскрывается наиболее полно. Так что буду пробовать по чуть-чуть, с шагом в пять градусов ровно. А потом ещё раз так же, но уже с мёдом. Можно даже составить таблицы для разных концентраций мёда, крепости настоя и температур.

Я с уважительной опаской покрутил головой, отдавая дань дотошности Веги и даже немного испугался за Арчи, причём вместе с ним, он тоже удивлённо и настороженно смотрел на дриаду во все глаза, видимо, эта механистичность поведения стала для него новой, ещё не виденной гранью в характере дриады, но потом она отвернулась от меня к магу, улыбнувшись ему открытой улыбкой, и наваждение исчезло, как и не было его. Перед нами вновь сидела лесная нимфа, спокойная и улыбчивая, полностью принадлежащая этому миру, и она уже не собиралась глотать чай каждые пять градусов по нисходящей остывания, мало того, она и сама неподдельно удивилась этой идее, вдруг пришедшей ей в голову.

— Фух, — картинно вытер пот со лба Арчи. — Ты так меня больше не пугай, ладно? Что это было вообще?

— Так, — неопределённо покрутила она пальцами в воздухе, — привет из прошлого, наверное. Не очень приятно, если честно.

— С приветами из прошлого нужно бороться, — авторитетно пришлось заявить мне. — А то бы я так до сих пор строем ходил и чистил бы сапоги с вечера, чтобы надевать их утром на свежую голову.

Арчи усмехнулся и объяснил всё ещё смотревшей на него Веге:

— Чуть-чуть смешно было, правда что. Я тебе потом объясню, это у нашего штурмана шутки юмора такие, тоже из прошлого приветы, лучше бы ты с ними боролся, кстати. Но в целом он прав, мало ли, какими мы были раньше, живём-то мы здесь и сейчас, верно? И уж совсем будет глупо, причём именно тебе, подгонять свои нынешние возможности и ощущения под своё старое я. Убери это в сторону, не позволяй влиять на себя, просто помни, что ты это можешь, глядишь, и пригодится в случае чего. Навигатор наш вон, до сих пор может и строем пройтись, и сапоги с вечера почистить, но это для него уже просто воспоминание, а не жизнь.

— Моё прошлое я… — вздохнула Вега и посмотрела в сторону леса, туда, где была шахта Древних, словно бы попытавшись что-то вспомнить. — Оно настолько не я, что и понять тяжело, и объяснить трудно. И настолько оно чужое здесь, в этом лесу, настолько не нужно ему, что и не передать, вот так. И я не знаю, что с мне теперь ним делать.

— Слушай голос своего сердца, — с глубокомысленным видом в затянувшемся молчании произнёс я и осёкся, потому что Арчи завертелся на месте, до того ему захотелось меня треснуть, а Вега напряглась, почуяв это. Дело в том, что в нашем экипаже эта псевдоглубокомысленная и очень глупая фраза использовалась очень часто, и использовалась она всегда как небольшое издевательство, и целью её было заставить собеседника прийти в себя, перестать тупить и начать соображать, включиться, в конце-то концов. Антоха, например, выслушивал этот совет по нескольку раз на дню, когда спрашивал всякую ересь, когда вполне мог бы догадаться и сам, его уже корчило от этих слов и слава богу, что происходило это всё реже и реже.

Да и Арчи, помню, выхватил один раз прямо-таки триумф, когда Далин, измученный невылавливающимся, блуждающим и редко повторяющимся скрежетом в двигателе, попытался от отчаяния рассказать ему о своей проблеме. Эльф тогда очень внимательно выслушал механика, с умным видом подумал минутку и, сделав вид, что ему и вправду есть что сказать, наклонился к доверчиво потянувшемуся к нему навстречу гному, да на полном серьёзе и посоветовал Далину это самое, про голос сердца. Потом было много злобного гномьего мата, бессильно разбившегося об ехидное эльфийское хихиканье, но всё же Далин надулся, напрягся и решил проблему самостоятельно, хоть и пришлось ему для этого поселиться в машинном отсеке.

— Ах, так! — звонко и с облегчением высказала мне Вега, когда Арчи быстро объяснил ей всё это и даже засмеялась от удовольствия, в основном от того, что её нечаянно и без лишних церемоний приняли за свою, — тогда слушай! Чай твой — гадость великая! Хоть с мёдом, хоть без! Фух, слава богу, не придётся мне теперь его пить!

— Так и не надо! — развеселился и я, — все ж кругом свои! Но ты попробуй просто мёда, хоть ложечку, а потом водичкой запить, и скажи мне, плохо это или нет! Вот просто попробуй и скажи!

— А хорошо, — с одобрением сказала мне дриада, запивая чистый мёд водой, — вот теперь и правда вкусно!

— Мёд особенно хорош со свежим огурцом, — авторитетно высказался Арчи, невероятно довольный тем, что мы с Вегой поладили, он боялся-то прежде всего того, что наш неконтакт сохранится, перейдя в вежливый равнодушный нейтралитет, и принялся рыться в миске с овощами, — сейчас, где-то тут они у тебя были, видел же.

— Ты мне эти свои эльфийские извращения брось, — на полном серьёзе посоветовал я ему. — С огурцом, ага. А потом ещё селёдки с виноградом, и молоком запить. Да если бы так можно было делать, я бы знал, у нас на хуторе и мёда, и огурцов хватало! В жизни не видел, чтобы их так ели!

— Прав был твой дед, — вздохнул Арчи, найдя в миске с зеленью и редиской свежий огурец, — гурман собачий ты и есть. И вообще я с вас, людей, валяюсь. Веками жрать продукты раздельно, не пытаясь их соединить, не пытаясь придумать новые вкусы, это как раз про вас. Ладно, сейчас попробуешь да своим потом покажешь, если понравится.

С этими словами он разрезал найденный огурец вдоль, быстро сделал на каждой половинке множество глубоких диагональных разрезов и совсем чуть-чуть присолил, чтобы только сок пошёл, потёр половинки друг о дружку до небольшой пенки по бокам и протянул их нам.

— Держите, только мёда кладите на один укус, чтобы не уляпаться, вот и всё, — подбодрил нас он. — Давайте-давайте, пробуйте, в этом деле мне верить можно.

Верить ему в этом деле и правда было можно, так что и я попробовал, и Вега тоже. Вкус мёда усилился и стал немного другим, огурцы же стали какими-то нежными, что ли, в общем, получился идеальный деревенский десерт и очень странно, что в наших краях о нём и слыхом не слыхивали.

— Вещь, — как можно более авторитетно заявил я, проглотив откушенное. — Вега, а тебе как?

Она всё ещё ела, прислушиваясь к своим ощущениям, поэтому бодро отсалютовала мне половинкой огурца, показывая, что всё хорошо. Я кивнул в ответ и чуть было не упал с ведра, потому что попытался расслабленно откинуться на отсутствующую спинку. Дриада весело, ничего не стесняясь и ничего не смущаясь, хихикнула в ответ на такую комедию положений и на мою улыбку, лёд в отношениях был сломан окончательно и она стала своей в доску, хоть в экипаж её бери.

Но больше всех обрадовался этому Арчи, у него прямо камень с души упал, это было видно, всё-таки среди нас он был самым тонко чувствующим, куда там до него Оину, просто ко всему прочему ещё и умён был Арчи до безобразия, и в руках держать себя умел. А ещё он был очень деловым, ценил время и от этого особенно любил, чтобы дела делались быстро, поэтому маг снисходительно дал Веге доесть огурец и только потом встал с места.

— Если всё пучком, чего рассиживаться? — заявил он удивлённо посмотревшей на него дриаде. — У нас, между прочим, противопожарные учения по плану. А штурман наш и сам никуда не убежит, и мёд посторожит, к нему теперь можно в любое время наведаться, пожрать в хорошей компании он любит больше всего на свете. Так что вперёд, Вега, нас ждут великие дела!

Девушка встала, с улыбкой развела руками и посмотрела на меня, отведя от Арчи подозрительно тёплый взгляд, мол, и время не ждёт, правда что, и дела на самом деле великие, без обману.

— Да идите, чего уж там, — мне пришлось махнуть на них рукой, — если надо. А я тогда рыбки всё-таки половлю, давно мечтал.

Арчи на прощанье пожелал мне ни пуха, ни пера, попутно объяснив Веге, что это такое, и они пошли по своим делам без всяких расшаркиваний и церемоний, как в экипаже и принято, а я пересел на его место да налил себе чаю. Требовалось в тишине пережить только что произошедшее, закрепить это в себе, и лучше всего это делать на нормальном стуле со спинкой, а не на перевёрнутом ведре.

Я пил чай, ел жареную колбасу с хлебом, смотрел на озеро и понимал, что теперь могу в этом лесу гулять где только захочу, причём на правах друга, а не гостя. И что надо будет обязательно походить по нему, погулять, посмотреть что там к чему, но не лезть им под руки, не отвлекать, и совсем хорошо будет, если я найду, где смогу Веге по-дружески помочь. Вот тогда совсем хорошо будет. И не потому, что я хочу подмазаться к ней или сделать её обязанной мне за эту помощь, нет, а потому, что прав Арчи, совместная работа сближает лучше всего на свете. Одна напряжённая, плотная рабочая смена вместе, с преодолением трудностей и превозмоганиями, с победой над ними, вполне себе заменяет месяц знакомства или три попойки, как по мне.

Но тут метрах в пяти от меня булькнула хвостом по воде излишне резвая рыбка, и я пересел на доски причала, выкинув из головы всё лишнее. Завтра, всё это завтра, или вообще послезавтра, а сейчас меня ждут удочка и поплавок, зря я, что ли, так тщательно всё это готовил.

— Время забрасывать удочку и время вытаскивать её, — заявил я непонятно кому себе под нос, как будто оправдываясь в чём-то. — Время обнимать, и время уклоняться от объятий. Всему своё время.

Глава 17 В которой герои вновь отправляются в путь

Следующие три недели пролетели слишком уж быстро, как по мне. Причём если каждый отдельный день был длинным и насыщенным, даже если я старался изредка просто поваляться на боку, то вот все вместе они умудрились пройти чуть ли не за одно хорошее такое мгновение. Вроде только приехали, и на тебе, пора уезжать.

Арчи, причём понятно почему, на усадьбе появлялся редко, да и то только затем, чтобы рассказать нам об их новой совместной с Вегой затее и предупредить, чтобы мы с гномом не сильно удивлялись, если вдруг что-то такое увидим. Оин, кстати, изо всех сил следовал этому совету, он с независимым и гордым видом шарился по лесу и по усадьбе, как бы доказывая непонятно кому, что вот Вега, конечно, хозяйка леса, но он тут с ней чуть ли не на равных правах, потому что он есть хозяин усадьбы, и вообще лучше верить в доброе соседство, а кто тут главный, так это выяснять прямо лишнее.

Но всё равно, иногда даже мне приходилось закрывать открытый от удивления рот и чуть ли не пальцами возвращать приподнятые от того же удивления брови на место. Вот как-то раз сидим мы с Оином на балконе с утра и пьём чай из самовара, как и положено в добрых домах. Ветерок дует, птички поют, солнышко светит, всё как и должно быть. И тут на ближний берег, примерно в полукилометре от нас, выползает та самая зелёная змея, что выросла из моего магического браслета и совместными усилиями дриады и мага превратившаяся во что-то, ещё не виданное под этим солнцем. Она, ни на кого не обращая внимания, сходу присосалась к поверхности озера и за несколько минут смогла выхлебать кубометров сто воды, став в результате похожей на железнодорожную цистерну с головой и хвостом.

Насосавшись и раздувшись до предела, она лихо вильнула на месте, развернувшись на маленьком пятачке берега по-змеиному, нисколечко при этом не потеряв ни в скорости, ни в ловкости, и так же лихо умчалась в лес, не потревожив по пути ни кустика, ни деревца, километрах на шестидесяти в час верных. Это и были, как мы с гномом поняли, те самые запланированные противопожарные учения. Наши аэропортовские огнеборцы, наверно, оценили бы её по достоинству и зарыдали бы от зависти, а я же просто немного ошалело посмотрел ей вслед. Оин тоже, но виду постарался не подать, вроде как так и должно у них с Вегой быть, не с ведром же бегать в случае чего, в самом деле.

А мне стало очень любопытно, к чему ещё сумеют приспособить Арчи и Вега мой бывший браслет, мне лично уже ничего в голову не приходит, разве что проблесковые маячки с сиреной на неё присобачить, для завершённости образа. Но это мне и то только потому, что я задач под неё не вижу, ни для чего она мне уже не нужна, а вот у них сейчас полный простор для творчества, есть и задачи, есть и инструмент, есть силы и умения, а раз так, то за результат сомневаться не приходится. Но всё равно, лучше пусть приходит и предупреждает, мало ли что.

Мы же занимались много чем, но больше всего усилий положили, конечно, на бочки и на мёд. Причём Оин сначала осторожно и деликатно, а потом решительно и бесповоротно отстранил меня от их чистки и подготовки, уж слишком там было много мелкого и тщательного действия, причём магия была строжайше запрещена полуэльфом. Я-то думал, раз-два и в дамки, шлёп и готово, главное мёд по рецепту залить, но оказалось, что всё с точностью до наоборот. Оказалось, что заливать вообще никаких проблем, просто лей да смотри, чтобы лишняя муха внутрь не попала, а вот с подготовкой пришлось помучаться.

Чистить и распаривать, обрабатывать изнутри и снаружи, не пропуская ни одного, даже самого маленького участка, а потом ещё раз, для верности, а потом ещё раз, для гарантии, это было выше моих сил и вообще, я сюда не для этого приехал. Но пришлось, стиснув зубы, под чутким руководством гнома заниматься всей этой канителью плотно, потому что для Арчи это оказалось по-настоящему важно, до того дошло, что он чуть ли не попытался пожертвовать ради этих бочек своим сном, но я ему не дал.

А потому мы с Оином делали какие-то смеси из смолки, воска и живицы, плотно подгоняли крышки к бочкам, чтобы без малейшего просвета, там вообще было много кропотливых до занудства дел, и всё это без тени раздражения или уныния, чтобы не дай бог своим настроением не повлиять на вкус, Арчи особенно на этом настаивал, но мне даже понравилось под конец.

В тот момент, когда я отнёс лопаты, которыми мы закапывали этот клад на заднем дворе усадьбы, в сарай для инструмента, мне даже захотелось сотворить ещё чего-нибудь в этом же духе, но я быстро и решительно подавил это желание в зародыше, побаловались и хватит. Тем более что и Вега помогла под конец, она разбила над бочками самый настоящий газон, княжескому впору, а то уж очень это место стало походить на кладбище слонов, а не на уютную лужайку при справной гномской усадьбе.

Закончив с бочками, я отдохнул пару дней на причале, с удочкой и самоваром, и под конец насытился бездельем. Было совсем хорошо, но всё же стало немного скучновато, тем более что компании мне не было, все были при деле. От нечего делать занялся арсеналом гнома, зачаровал ему все патроны, как для себя, затем прошёлся по усадьбе и по забору, расписав всё защитными и обережными рунными цепочками, насколько фантазии хватило, в общем, создал иллюзию бурной деятельности, а то перед Арчи стыдно было. Он-то в редкие визиты сюда спал обычно без задних ног, как шахтёр после ударной смены, и было отчего.

Но всё когда-то проходит, вот и наш отпуск прошёл, настала пора собираться в дорогу и выезжать. К слову сказать, у меня и у Арчи всё было готово с вечера, даже сумки наши уже лежали в машине, вот только гном всё ещё копался. Он намеревался, подхватив по пути мага, довезти нас до ближайшего человеческого жилья, дела у него какие-то в соседней деревне были, да там и высадить. Мол, и само поселение довольно большое, и до тракта недалеко, найдёте, на ком проехаться. Мы не протестовали, потому что всё, что мы могли друг другу дать, мы уже дали, точнее, я вот как раз сейчас и заканчивал.

Так что утром первого дня четвёртой недели нашего отдыха я сидел на крыше усадьбы и магичил, в то время как Оин неторопливо, но очень основательно собирался в поход, как говорится, за себя и за того парня. А в это время тот самый парень, то есть я, проникнулся до глубины души опасениями гнома по поводу сохранности дома вообще и округи в частности, и что беспокойство за усадьбу отравляет ему, гному, жизнь в дальних выходах, надо что-то делать, Артём, и вот теперь претворял в жизнь кое-какие свои идеи. До неприступности поместья Лары мне, конечно, не дотянуться по определению, не тот хозяин, но кое-что всё же сделать было можно.

Первым делом я разукрасил крышу дома рунными цепочками на незначительность и на не привлечение внимания, но только с воздуха, для защиты от залётных и от мимо проходящих дирижаблей. Конечно, метров с трёхсот она уже не сработает, но вероятность того, что случайный экипаж окажется здесь на этой высоте, уверенно стремилась к нулю. Для очистки совести я всё же поинтересовался у гнома, как часто он их тут видит, и успокоился. За все семь лет видел он их тут всего несколько раз, и то по краю неба.

— Ну, ты долго ещё? — Оин закончил грузить последнее из самого ему необходимого в машину, вроде бы это был переносной мангал или что-то в этом роде, что-то по-гномски хитрое и очень многофункциональное, и ждал только меня.

— Иду, всё, — отозвался я и, поднявшись на ноги, посмотрел на дело рук своих. Вышло неплохо, даже наш экипаж прошёл бы тут без лишних сомнений и на всём ходу, стремясь лишь пройти побыстрее, потому что нечего тут высматривать и не на что тут смотреть, лес да лес кругом. Конечно, с земли дело обстояло по-другому, но от наземных угроз Вега, а точнее её зелёная змея поможет.

— Я сам-то потом в дом попаду? — не отставал от меня Оин, с опаской глядя на перемигивающиеся всеми цветами радуги руны, что я успел наляпать не только на крыше, но и на заборе, на стенах всех сараев и ангаров, на бане и даже на досках причала.

— Попадёшь, — уверил я его, потому что и в самом деле лепить защитную магию сюда не стал. Обережную — да, отвращающую беды и лихих носителей разума, кем бы они ни были — тоже да, а вот активное противодействие было тут всё же лишним. И агрессии добавляет в пейзаж, и настороженности, и злобы, и готовности причинить вред, всё это здесь не нужно. Да и мало ли, кого сюда занесёт нелёгкая в будущем к гному в гости, вполне может быть что и хорошего человека, не стоит оставлять за собой настороженные капканы.

Представим, допустим, такую ситуацию, вот приезжают к Оину недовольные родичи, выпьют они в бане, поругаются, всё честь по чести, и какой-нибудь уважаемый гном даст хозяину от лица всех присутствующих заслуженный, как ему потом и мне сейчас покажется, отеческий подзатыльник. А в ответ на это моя магия тут же отрывает ему руки и ноги, как активному злодею. Не, не пойдёт. Раз уж не было в этом доме изначально зла и настороженной подозрительности, раз уж справлялся гном своими силами, вот пусть и дальше обходятся без моей защитной магии, ему же лучше будет. В конце концов, он здесь хозяин, вот пусть им дальше и остаётся.

Все мои вещи уже лежали в машине гнома, его тоже, обережные рунные слова и фразы включились и заработали, потянув фоновую магию из окружающего мира, а потому я, трижды сплюнув на всякий случай через левое плечо, полез с крыши во двор.

— Ничего не забыл? — Оин дождался, пока я не оттащу лестницу в сарай, и критически осмотрел мой прикид, сам-то он уже выглядел как натуральный таёжник. — Тут если что забудешь, считай, потерял!

— Всё своё ношу с собой, — успокоил я его где-то давно услышанной фразой, — а если что понадобится по дороге, у тебя позаимствую.

— Ну, разве что, — на удивление, не стал протестовать он. — Нам с тобой считаться уже не к лицу!

— Команда мечты, ёпта! — подтвердил я, зная, что гном своего даже напоследок не упустит и пошёл за ворота пешком, предстояло ещё закрыть ворота за собой, и я хотел посмотреть, как Оин это делает. Но всё у гнома было на мази, он справился и без моей помощи, закрыв створки и замкнув охранный периметр на три мощных по силе и по исполнению амулета. Усадьба закрылась от внешнего мира, начав защищать сама себя. Конечно, от лихих людей эта охрана была откровенно слабовата, но она их уже и не учитывала. Нежить, нечисть, пожар, прочие форс-мажоры, неприметность и незначительность, вот её назначение, а лихие люди пусть лучше теперь сами себя поберегут, если вдруг занесёт их сюда нелёгкая. Натурально ведь сожрёт их зелёная змеища, не побрезгует, вместе с одеждой, транспортом и оружием.

— Эта, попросить хотел, — выезжая на уже проторенную дорогу к заветному озерцу, чуть повернулся ко мне Оин. — Тем более, мы команда, сам говорил! — он дождался моего ответного кивка в зеркало заднего вида и продолжил, — можешь шины заколдовать? Не дай боги что с ними случится — взять-то и негде! Запаски-то у меня есть, конечно, все четыре, но вдруг? И надоело уже, честное слово, постоянно едешь и постоянно только о них и думаешь, да и стоят уж очень дорого, заразы. Никакого удовольствия, в общем, от путешествий!

— Конечно, — дело было и в самом деле нужное, и вообще странно, что он раньше об этом не попросил. — Без проблем. Но сейчас так посмотрю, а на ближайшей остановке уже всерьёз рунами разукрашу. Лады?

Оин кивнул и повернулся всем телом вперёд, всё своё внимание обращая на дорогу перед собой, у него и в самом деле упал камень с души, а я потянул к себе на колени план-карту полезностей и прочего этого леса, составленную лично гномом за эти семь лет. Вообще беда и позор, конечно, что я заинтересовался ей именно сейчас, особенно для штурмана, даже и в отпуску, но лучше поздно, чем никогда, успокоил я сам себя. Планом или картой назвать сей монументальный труд было сложно, это был мощный альбом, распухший от вклеек и вкладышей, и заполненный даже больше, чем наполовину, но всё строго по делу.

Общая карта местности здесь была, сложенная в несколько раз и приклеенная под обложкой, имелись и несколько карт районов помельче масштабом, а ориентироваться я собирался по солнцу, компаса-то у меня не было, что для штурмана есть самый настоящий стыд и срам. У гнома он был, но просить себе его я постеснялся, потому что был он у него один.

А вообще, если доверять карте, расселся наш гном на довольно обширной территории, километров сто двадцать в длину, с востока на запад, и километров сорок в ширину, с севера на юг. Подсчёты мои были приблизительны, но тем не менее, это всё же было много больше стандартных охотничьих участков в таёжных деревнях. Не скажу, что иное княжество поменьше будет, но для личного владения, пусть и совместного, очень даже неплохо. С севера и юга оно было огорожено линиями горных хребтов, с востока и запада непонятно что, но тоже, скорее всего, какие-то естественные границы имеются.

Но меня сейчас интересовала именно южная граница в виде последнего пологого хребта из мелких сопок, за которыми уже были степь, тракт и река в отдалении. Потому что с остальных трёх сторон к владениям Оина было не подобраться, это всё было гномье царство, а вот юг вызывал и у него, и у Веги опасения.

Хоть никто там и не ходил, просто из-за того что незачем и некуда, но не было там неприступных гор, не было нормальной естественной границы, а на нескольких гномьих заставах, что стояли на низких, широких перевалах вдоль их военной секретной дороги с той стороны сопок, можно было проехать на том Санином грузовике, что нас сюда привёз, причём не на одном, а на нескольких в ряд.

Вега, вновь прикинувшись механической куклой, и от этого вновь начав пересыпать свою речь непонятными терминами, объяснила мне, мол, сейчас у неё все ресурсы уходят на освоение и развёртывание чего-то там, и отвлекаться на визиты посторонних она не может, а потому лучше всего сделать так, чтобы этих визитов пока не было. Да и потом, если они и будут, хочется ей держать всё под контролем, вот так, ты уж придумай что-нибудь, пожалуйста. Я и пообещал, чего уж там, только в ответ попросил её саму пообещать мне больше не придуриваться, не пугать нас с Арчи, гному-то было всё равно, ему наоборот даже нравилась такая Вега.

Пообещать-то я пообещал, тут любой пообещает, когда на тебя смотрят такими глазами, ничуть не сомневаясь в твоей силе и уме, а потому сидел теперь с небольшим унынием в душе и смотрел на карту района, пытаясь хоть что-то придумать. Но не придумывалось абсолютно ничего, как я только не старался.

Конечно, если бы я не бил баклуши на усадьбе полторы недели кряду, я мог бы надёжно законопатить эти сто двадцать километров границы чем-нибудь и как-нибудь, но я, непонятно почему, отложил выполнение своего обещания на последний день, и вот теперь меня натурально побирал чёрт.

Я листал гномий труд, пытаясь наткнуться хоть на какую-то мысль от обилия данных в нём, но ничего на ум не приходило. У Оина, конечно, там было много чего расписано и, если бы я хотел осесть в этой тайге и заняться каким-либо отхожим промыслом, этот альбом был бы очень полезен, но мне-то требовалось другое! И, что тоже радости не добавляло, я даже представить себе не мог, что именно мне требовалось.

А потому я, долистав альбом до конца и поняв, что я там могу при случае и при необходимости узнать, то есть какие именно данные в нём хранятся, со вздохом закрыл его и сунул туда, откуда и взял, в бортовой карман салона, и занялся от разочарования в себе шинами, не хватало только ещё и это обещание не выполнить.

От запоздалого усердия, смешанного с некоторым чувством вины, я до того серьёзно колданул на эти несчастные шины, и основные и запасные, что сделал их практически неубиваемыми и по-настоящему всесезонными заодно. Ну, хоть что то, пусть хоть Оину останется от меня добрая память.

Занятый своими мыслями, я и не заметил, как мы подъехали к тому самому месту, где в первый раз мы все увидели Вегу. А так как все эти три недели я просидел на усадьбе и никуда не ходил, чего я в тайге не видел, то очень даже удивился произошедшим там изменениям. Оин внимательно и улыбкой посмотрел на меня в зеркало заднего вида, он-то был здесь частый гость, и вот теперь наслаждался моим удивлением.

Из знакомого осталась там только берёза, озеро и камень, хотя и их было трудновато узнать. Дерево стало каким-то изящным, стройным и завершённым, это уже была не дикая берёза в диком лесу, теперь её можно было смело пересаживать в княжеский сад, на роль главной звезды. И камень, кстати, туда же, с этими же целями тащить, и озеро.

Окружающие поляну деревья резко вымахали и вширь и ввысь, причём сосны расступились подальше, чтобы дать побольше пространства, но сцепились своими кронами вверху, защищая поляну от дождя и снега, а непонятно откуда здесь взявшиеся пышные, насквозь не просматриваемые ёлки выстроились по периметру, для защиты от чужих глаз и от ветра. Но это только на первый взгляд, потому что во всей этой красоте было столько магии, что взять это место штурмом не смогла бы, наверное, и вся гномская тяжелая гвардия.

А на самой поляне красовались несколько лёгких строений в самом что ни на есть эльфийском стиле, причём таком эльфийском, что сами эльфы его ни за что повторить не смогут.Лёгкие изящные беседки, какой-то домик, ещё что-то на берегу, всё это было выращено из самых настоящих живых растений и лиан, мало того, тут были и дорожки из плотно подогнанных друг к другу корней деревьев, и какие-то висячие мостики, и изящные площадки в кронах, я даже сумел рассмотреть тщательно замаскированный дом самой солидной сосне.

И ещё, не было тут темно, а было светло и солнечно, легко и воздушно. Присмотревшись, я понял, что несколько странного вида лиан собирали солнечный свет на самом верху сосен, как-то протягивали его по своим стеблям и выплёскивали тут, внизу, создавая ощущение самого что ни на есть майского утра.

— Ох ты ж, ёжик! — не стал разочаровывать Оина я, да у меня бы и не получилось это сделать, — до чего волшебно-то!

— А то! — горделиво отозвался гном, — тут не то, что мы с тобой, тут даже Арчи иногда удивлялся, вот так! Ты бы позвал его, кстати, время-то идёт.

— Ага, — я вылез из машины, стараясь отчего-то не сильно шуметь и не хлопать дверью, наверное, оттого, чтобы не привносить сюда, на эту уютную до невозможности поляну, атмосферу базар-вокзала, — идёт. Да и вот он сам тоже идёт.

Из беседки, что стояла на берегу, показались Арчи с Вегой и странно, что я не заметил их раньше. Хотя чего тут странного, беседка эта хоть и была лёгкой и воздушной, но магии в ней было столько, что увидеть кого-нибудь в ней можно было только с разрешения хозяйки.

— Очень, — я попытался подобрать слова, чтобы выразить подошедшим полуэльфу с дриадой свои чувства, но не смог, и развёл руками, — внушает! До того волшебно, спасу нет!

— Спасибо! — радостно улыбнулась мне Вега в ответ, ей было по-настоящему приятно, — это мой первый дом, и он у нас получился, правда? Арчи говорит — зона комфорта! И я теперь буду её растягивать на весь этот лес!

— Правда-правда, — уверил её я, — даже у верховных эльфов такого нет, уж они бы оценили! Спустились бы немножко с небес, поняли бы, что есть ещё куда стремиться!

— Ничего, что я рядом? — деланно оскорбился Арчи за своих сородичей. — Давайте прощайтесь, и едем.

— А ты? — посмотрел я на него, обычно он так себя не вёл.

— А мы уже, — успокоил он меня, — всё утро этим занимались, и вчера тоже не упустили. Все инструкции выданы, цели определены, задачи поставлены, не переживай. Остались только вы с гномом. Давайте, не задерживайте.

За эти семь лет мы насобачились прощаться, что я, что он. Трудное это дело, но постепенно приходит понимание, что и как надо делать, какие слова в какой ситуации говорить, это ведь тоже навык, и он мне сейчас сильно помог. Я быстро, за себя и за гнома, наговорил ей кучу хороших слов от всего сердца, тут главное не стесняться и не оставлять ничего на потом, просто потому что этого самого потом может и не быть. Мы с ней обнялись, гном засмущался и не стал, мол, уж он-то с ней ненадолго расстаётся, ни к чему такие вольности, и я отступил в сторону, оставив завершение на Арчи, да и сел в машину на своё место.

Гном юркнул на водительское место вслед за мной, потом мы услышали, как Арчи учит Вегу не оборачиваться и не смотреть вслед, потом были ещё какие-то непонятные мне звуки, потом он резко и быстро ворвался в салон машины, хлопнув дверью и усевшись рядом со мной, и мы тут же тронулись. Автомобиль потихоньку, в полном молчании, набрал ход, и через пять минут вокруг нас был только лес да еле угадываемая среди деревьев дорога впереди.

Арчи сидел, откинувшись на короткую спинку сиденья с закрытыми глазами и потихоньку настраивал себя на нужный лад. Мы это тоже умели, ибо нет ничего хуже выходить в рейс вот в такой маете. И внимание теряется, и удачи не будет. Не с глаз долой, из сердца вон, конечно, но где-то близко. Лично я избавлялся от ненужных, хоть и искренних переживаний тем, что сразу представлял себя во втором, а то и в третьем дне пути, и шёл заниматься делом. Поэтому я дал Арчи пять минут и только потом не выдержал:

— Кольцо-то, смотрю, на безымянный палец нацепил, это что-то означает или просто так?

— Какой наблюдательный у нас штурман, — язвительно ответил Арчи, поворачиваясь к гному. — Сокровище, а не штурман!

Тот ничего не сказал, но пожал плечами до того выразительно, что нам сразу стала ясна его позиция. Мол, вы меня в свои дела не впутывайте, друзья, я тут не при чём.

— Да мне-то что, — хмыкнул я, даже не думая реагировать на его язвительность, — тебе же с подругами объясняться, не мне.

— Это точно, — вздохнул Арчи, признавая мою правоту и вытягивая левую руку вперёд, чтобы полюбоваться на эту красоту на пальце. — Это точно. Я и забыл, что у вас, людей, это вот именно такое значение имеет. М-да…

— Попадос, — весело подтвердил я его опасения, — рискуешь без кудрей остаться.

— У меня локоны, — так же весело ответил мне он, превращаясь в прежнего Арчи, — кудри это у Антохи, запомни наконец, да у Кирюхи. А насчёт кольца — пусть сидит где сидело, я-то хотел его невидимым сделать, просто для того чтобы не пялились всякие знающие да понимающие в магии, а вот теперь уж и не знаю. Какой-то странный символизм во всём этом появился, чтоб тебя.

— Лучше сделай, — посоветовал я ему, — пожалей Далина, да и бабуленьку тож.

— Бабуленька крепкая, она ещё нас с тобой переживет, — отмахнулся он, — но вот Далин да, Далин может и не понять. Ладно, наблюдательный ты мой, скажи лучше, что по южной границе придумал?

— Ничего, — честно ответил ему я и немедленно загрустил, — на тебя понадеялся.

— А я на тебя, — вздохнул в ответ тот, — правда, не слишком сильно, так что не переживай. Но готовься в случае чего ещё на неделю тут зависнуть.

— Да без проблем, — пожал плечами я, радуясь, что он меня понял. — А есть идеи?

— Нет, — пожал плечами Арчи, — но давай просто по месту посмотрим, смысл сейчас голову ломать? Тем более что и ехать-то осталось всего ничего.

И я был с ним полностью согласен. Посмотрим по месту и что-нибудь обязательно придумаем. Может, появится какое-нибудь лёгкое и изящное решение, в стиле Арчи, может, я придумаю чего-нибудь по-крестьянски тяжеловесное, но надёжное, там видно будет. Остаться здесь на неделю ещё я не боялся, хоть и не сильно этого хотел, но обещание нужно было выполнять.

Гном, хоть и вёл машину не быстро, километрах на двадцати-тридцати в час, хоть и крутился по лесу, выписывая зигзаги, но к военно-гномской дороге мы подъехали ещё задолго до обеда. Оин пересёк её в том месте, где она очень близко подходила к низкому и широкому перевалу, да и загнал автомобиль в заросли, от чужих глаз подальше.

— Здесь поста нет, — объяснил он нам, убирая все следы своего присутствия на дороге, — он там ниже, сразу два прохода контролирует.

Мы с Арчи вышли из машины и прошлись немного по окрестностям, разминая ноги. Сначала в сторону перевала, откуда полюбовались на степь и на небо, на сторожевую заставу километрах в трёх дальше по склону вниз, а потом вернулись к гномьей дороге, за которой начинался уже лес Веги. Он не был тем лесом первой категории, что я видел там, в глубине, это был обычный смешанный сорный лес из невысоких, потрёпанных жизнью и ветрами деревьев, но это был её лес, и это чувствовалось.

— Так что насчёт идей? — Арчи с сомнением и надеждой посмотрел в мою сторону, — придумал что-нибудь? А то ведь мне всякая трудоёмкая и не очень надёжная хрень в голову лезет.

— Да нету нихрена никаких идей, — признался я. — Просто непонятно мне даже, в какую сторону тут думать. Было бы у меня опыта магического побольше, может, и сообразил бы чего-нибудь, а так…

— Понятно, — вздохнул Арчи, — значит, будем городить защитные заросли с той стороны дороги. Колючие, ядовитые, непроглядные и непроходимые. А то и натуральную засеку. С волчьими ямами в количестве… сколько там по нормам нужно противопехотных мин на километр фронта?

— Вот уж не знаю, — пожал плечами я, — но чем больше, тем лучше, наверное.

— Наверное, — поддакнул мне друг. — Ладно, давай начинать. Раньше сядем — раньше выйдем. Рассчитывай километров на десять-пятнадцать в день, больше я даже с твоей помощью не сделаю. И да, ты будешь работать моей батарейкой, понял? Под руку не лезь, силой снабжай, за мной наблюдай, глядишь, чему-нибудь и научишься.

— Да ради бога, — согласился на эту роль я, — а чего, прямо сейчас начнём? Может, ещё подумаем?

— Во время работы подумаешь, — отрезал Арчи, выходя на дорогу и оглядываясь во все стороны. — Или на обеде. Какая тебе разница, когда и где думать, Артём? Или обязательно во время думанья сидеть на заднице надо?

— Никакой, — согласился я, и мы, предупредив обо всем враз посмурневшего Оина, принялись за работу. Гном вновь перегнал машину на другу сторону дороги, вновь убрал за собой следы и принялся ладить нам лагерь на сегодняшнюю ночь, а мы медленно начали устраивать колючий, неуютный и ядовитый бардак и сплошную засеку из нормального, в общем-то леса. Мне даже стало жалко его, но я не видел, чем могу ему помочь. На мой прямой зов и попытку поговорить он не откликался просто потому, что не хотел нам в этом деле способствовать. Точнее, помогать-то, может, и хотел, но превращаться своей волей в то, что сейчас устраивал тут Арчи, даже ради безопасности своей хозяйки не желал.

Мы очень и очень медленно шли по дороге, слева от нас валились и выставляли запутанные корни наружу деревья, их сучья обламывались и заострялись, всё это дело тут же опутывал какой-то занозистый, шипастый и ядовитый даже на вид кустарник из тех, через которые не продерёшься даже зимой, и всё это вповалку, сплошняком, и всё это достигало в высоту метров двух, а то и трёх, становилось непроглядным и неуютным, в обманчивых подступах сами собой возникали волчьи ямы, и всё это великолепие раскидывалось метров на пятьдесят в ширину, без просветов и без проходов, Арчи тянул из меня силу как из собственного кармана, не стесняясь и не ограничивая себя ни в чём, и меня постепенно накрыло раздражение.

Всполошённые нашей работой, вокруг вертелись какие-то дикие, ещё не набравшие силу духи ям и холмов, мелкие, бестолковые и беспомощные, я на них даже внимание уже не обращал, незачем, а потому очень удивился, когда услышал незнакомый голос, чуть-чуть похожий на Микешкин, такой же писклявый и старческий заодно:

— А что это вы тут делаете, позвольте спросить?

— Апельсины едим, — неуклюже огрызнулся я непонятно кому, выплёскивая наружу всё своё раздражение. — Защиту вам ладим, неужели не видишь?

— Защита — дело хорошее, — с сомнением согласился со мной этот голос. — Забор, он всегда к месту, а то шлындают все кому не лень, понимаешь, как у себя дома. Зайцы, лоси, духи, гномы всякие, чтоб им ни дна, ни покрышки.

— Та-ак, на месте стой, раз-два! — скомандовал я прежде всего самому себе и хозяину этого голоса, потому что Арчи сразу же остановился сам и теперь с интересом к нам прислушивался. Я быстро определил местоположение этого неожиданно говорливого и сильного духа, спрятавшегося от нас в ближайшем дупле на уцелевшем дереве и, потратив на это дело неожиданно много магии, принялся подтаскивать его поближе, для полной ясности мне требовалось на него и посмотреть, и не дать ему убежать.

— Ты кто таков? — подтащить получилось только до ближайшего к нам куста, дальше он упёрся как рогом в землю, и показываться нам на глаза не желал категорически, а я не стал ломать его окончательно, пусть там сидит, раз ему так легче. — И откуда ты тут взялся, лишенец?

— Я не лишенец! — неожиданно очень сильно обиделся тот, а сварливости в его голосе хватило бы на двух Микешек, — сам такой!

— Ну извини, если обидел, — чего это я, в самом деле, определениями тут стал разбрасываться, — но я Артём, это Арчи, там дальше Оин, мы люди, эльфы и гном, а ты кто?

— А и… — бойко начал было тот, но тут же осёкся, — не знаю!

— Уже хорошо, — подбодрил его я, — а себя давно помнишь?

— Нет! — обрадованно просветил он меня, — как хозяйка проснулась, так и я! Вместе мы, значитца!

— Понятно, — протянул я и продолжил расспрашивать дальше, — а смысл в тебе какой? Для чего ты здесь?

— А и… — вновь так же бойко, как и в первый раз, затянул он, и так же лихо закончил, — не знаю!

— Снова понятно, — не стал давить на него я, — а вот, допустим, хочешь ты чего? Какое твоё есть самое заветное желание? Вот что тебе свербит и спать не даёт, а? Ну-ка, поделись с нами, мы ведь хозяйкины друзья, не видишь разве?

— А и… — вновь затянул он и я уже было вздохнул от его непонятливости, но тут же исправился, — не пущать! Всяких разных! Нечего им тут делать! Хочу закружить, отвести и плутать заставить, выпроводить и, и… Только я не знаю, как!

— Вот оно, — устало-торжествующе выдохнул Арчи, — решение! Молодец, штурман, я в тебя верил!

— Не мешай, — попросил его я и вновь повернулся к беспокойно принюхивающемуся ко мне духу. — А если не знаешь, так спроси! Много вас тут таких, кстати?

— Много, — с неожиданным почтением отозвался он, что-то во мне всё-таки вынюхав, — вот сколь пальцев у тебя на руках, столько и нас! Старший!

И вновь прозвучал этот непонятный выкрик про старшего, как и тогда в монастыре, но я лишь этому порадовался, облегчает ведь работу-то, за кого бы он там меня не принял.

— Всех зови, — попросил я его, ослабив хватку полностью, — знакомиться будем!

И вот вскоре мы уже сидели перед небольшим накрытым раскладным столом рядом с машиной, и получаса не прошло, у костра с закипающим на нём чайником, и ждали прибывающих по одному духов, как две капли воды схожих друг с другом. Были они такие же сильные, смышлёные, но заполошные и от этого немного придурошные, как и первый, и все они, так же как и он, только-только себя осознали. Духи кружили вокруг нас по кустам и по канавам, принюхиваясь и оценивая, но не показываясь на глаза.

— Ну-с, друзья, — встал с места я, насчитав наконец ровно десять рекрутов, — приступим к знакомству!

— Подожди! — Вылетел из кустов тот самый, первый, — ещё идут! Сейчас, скоро, вот они!

— Ага, — остановившись, пересчитал я их, — а чего в заблуждение вводишь? Вас тут двенадцать, дюжина значит, а ты тринадцатый!

— Ну да, — остановился тот, не понимая, чего я к нему прицепился, — как пальцев на руках, и ещё один! Тютелька в тютельку!

— А, ну да, — сообразил я, не все мы под этим небом и не во всём одинаковы, это надо помнить и это надо учитывать. — Но так даже и лучше, слушай. А сейчас-то все здесь, опоздавших нет?

— Нет! — и хором и вразнобой ответили они, перебив своего самоназначенного предводителя, — все здесь! Все, Старший!

— Очень хорошо, — я вышел в центр поляны и поманил их к себе, — начнём, пожалуй.

Глава 18 В которой переплетаются теория и практика

Начал же я с того, что подтянул к себе поближе, в самый центр поляны, того самого нашего первого словоохотливого знакомца, справедливо рассудив, что с одним работать будет полегче, чем со всей этой ещё достаточно бестолковой толпой.

— Вы пока смотрите, — прервал я едва начавшийся неуверенно-недовольный писк, остальные хоть и боялись сильнее него, но тоже хотели стать кем-то, причём чем быстрее, тем лучше. — Внимательно смотрите! Это будет ваша задача! Копите вопросы и пожелания, скопом вас всех я заколдовывать не буду, а буду работать с каждым индивидуально, ясно вам?

Не все слова они поняли, но общий контекст уловили, это я почувствовал по изменившемуся на облегчённо-согласный тон писку. Нечисть расселась по ближайшим кустам, наиболее любопытные залезли на окрестные деревья, чтобы лучше видеть, а я водрузил в центр поляны здоровенный веник из свеженаломанных веток.

Пусть пока в обычном, человеческом и гномском зрении этот мой лесной знакомец был ещё не виден, но всё же следовало облегчить ему жизнь, пусть ему будет комфортно во время нашего разговора. Нечистый мой жест сразу же понял и оценил, ловко юркнув под защиту веника. Да и в магическом зрении, кстати, облика он ещё не имел, а было это что-то дикое и сырое, мутное и непонятное, но живое и смышлёное, и изначального зла я в нём не видел. И ещё, в отличие от обычных мелких духов, из которых и получаются домовые, эта братия была довольно крупновата во всём — и в размерах, и в силе, и в понятливости. Таким обычное человеческое жилище маловато будет, наверное, таким подавай что-то особенное, что я и собирался сделать.

— Для начала, — я подтащил в середину поляны раскладной стул и уселся в него, поближе к венику и прочей нечисти. — Давай познакомимся заново, со всеми. Я лично, — мне пришлось даже пальцем ткнуть себя в грудь, чтобы без промаха, — Артём, маг из людей и лучший друг хозяйки этого леса. Ещё я старший для вас, что бы это ни значило. А это, — и тут я махнул в сторону эльфа, — Арчи, маг, учитель и сердечный друг хозяйки леса же. А вот он, — и я указал на гнома, — Оин, сосед её же и полноправный владелец единственной усадьбы в этом лесу. Он же единственный в нём охотник и следопыт, пасечник и охранитель. Все мы можем ходить по этому лесу невозбранно, как лучшие друзья Веги, так мы её запросто называем, как её учителя, друзья и соседи, стало быть, это и наш лес тоже, а вот вы кто такие? Откуда вы здесь взялись и что вам тут надобно?

Выдавая нечисти этот расклад, я согнул левый мизинец и напрягся, вытаскивая из глубины себя на-гора подарок Леты. Напрягся больше из-за того, чтобы не распугать всю свою аудиторию, чтобы придавить их в случае чего и не дать убежать, лови их потом по всем окрестным кустам и канавам, но обошлось и без этого. Мир мигнул и озарился отражённым светом саламандр, я вдруг почувствовал некую светлую печаль от житейской неустроенности этих тринадцати охламонов, а они замерли не дыша, преисполняясь ко мне полнейшим почтением, чего я, собственно говоря, и добивался. Поморщившись из-за того, что эта моя хитрость стала доставлять мне же самому тяжёлый, реальный стыд, я обернулся к подельникам, чтобы посмотреть, как они отреагировали на это.

Арчи поддержал мою игру, у него это получилось много легче, и сейчас за моей спиной сидел тот самый иконописный и благообразный сказочный эльф, что и месяц назад, когда он показался мне в этой своей ипостаси в первый раз и надеюсь, что и сам я выглядел не хуже. Муками совести он, кстати, в отличие от меня не терзался, а пребывал в полном душевном спокойствии, ему весь этот цирк вообще ужасно нравился. Он еле сдерживал сам себя, до того ему хотелось принять в нём участие, но недостаток квалификации в работе именно с духами ему мешал, и он и я это чувствовали, не его это было по определению. Гнома же нахлобучило не слабее нечисти по кустам, но он держался на одном упрямстве, стиснув зубы и воинственно выставив вперёд бороду, да грозно сверкал глазами.

Обернувшись, я разогнул мизинец и рассеял наваждение, становясь нормальным, потому что всем всего хватило и поставленные цели, судя по замершим в кустах духам, были достигнуты.

— Мы, — и я вновь махнул рукой на себя и на Арчи, — есть зело могучие добрые маги. И от этого мы очень близки к простому народу, а потому путешествуем не чинясь, как и все, и от этого же совершаем на пути своём очень много добрых дел. Вот где кого увидим несчастного или неустроенного, так сразу ему и помогаем. Не можем просто по-другому, ясно вам?

Самозабвенный, чуть ли не религиозно-восторженный писк из-под веника и ближайших кустов был мне наградой, а короткий одобрительный смешок Арчи показал, что я на правильном пути.

— Именно мы, — я уже задолбался махать руками, а потому обошёлся без этого, — помогли вашей хозяйке выйти из тьмы небытия, а стало быть, и ваше появление здесь тоже без нас не обошлось. Так что, горемычные да бесцельные вы мои, жалуйтесь мне на всё, что вас тревожит, расскажите мне о себе, а я постараюсь вам помочь.

Я прямо чувствовал спиной, как Арчи, всё ещё не сняв с себя личину благообразности, она ему никакого неудобства, кстати, не причиняла, изо всех сил мне помогал. Да и такое топорное нарабатывание авторитета в походных условиях было сейчас прямо необходимо, с ними по-другому никак. Тем более, мне самому в первую очередь требовалось понять, что эти духи, собственно, из себя представляют и чего хотят, а там уже можно будет и подумать и вполне может быть, что у нас даже возникнут какие-нибудь идеи.

— Мы — духи! — наконец обрадовал меня оправившийся от волнения подвениковый сиделец. — Но не леса, там другие, они нас к себе не берут! А границы его! И чего делать — не знаем! А хозяйке пока не до нас! И от этого скушно нам и маетно! Неприкаянные мы! А хотим хозяйке помочь! Но как — тоже не знаем, а спросить боязно!

— Правильно мыслите! — я поднял указательный палец вверх, — Молодцы! Хозяйке нужно помогать! Причём так, чтобы она этому порадовалась и спасибо вам сказала, от всего сердца, согласны?

И опять громкий одобрительный гомон со всех сторон показал мне, что я на правильном пути.

— А чтобы правильно помочь, — я ковал железо, пока горячо, — нужно делать то, к чему у вас душа лежит, среди людей это называется призвание, ясно вам? Вот что вы можете лучше всего, какие у вас потаённые желания, чего вы сами хотите, что именно вам спать не даёт? И ещё, друг ты мой любезный, растолкуй мне, как это ты понял, что вот вы — духи именно границы леса?

— Ну, народился я здесь, — попытался пожать тот отсутствующими плечами, — у дороги! Между ней и лесом! Они мне оба родные, и я им тоже! А кто по ним туда-сюда бегают не спросясь — те мне не нравятся, вот! Не дома, чтобы без спросу шастать! Забор ваш — это правильно, только деревья не хотят, через силу вам помогают!

— Вот видишь! — я поднял указательный палец ещё выше, — какие у вас полезные и нужные желания! А бегает без спроса через границу тут, кстати, кто?

— Да много кто, — отозвался приободрившийся от моих слов дух, — зайцы наглые, лоси бесстыжие, лисы нахальные, а уж мышей с бурундуками я и не считаю! И гном вот тоже сейчас — ни стыда, ни совести!

— О-о-о, брат, — протянул я заговорщицким тоном, — не там ты врагов ищешь! Звери бегать должны вольно, а вы их трогать не должны, и это не обсуждается, понял меня? И гном этот, запомните его хорошенько, тут волен ходить, где и как хочет, потому что он хозяйке вашей единственный сосед и друг самый настоящий.

— Так ведь больше тут и не ходил никто. — удивился безымянный дух. — Ну, вот вы ещё сегодня. Где же нам врагов искать?

— Они вас сами найдут, — уверил его я. — Это вам, друзья, очень повезло, что их ещё не было. Вот смотри: нежить любая — враг страшный и лютый, границу переступить она не должна. Нечисть тоже, но не вся, а лишь та, что печать зла на себе носит, да и к остальным тоже подходить нужно с большой опаской и с разбором. Если она хозяйку вашу не признаёт, если своей жизнью живёт, то зачем она здесь нужна?

— Ого, — выдохнул потрясённый дух, — нежить? Нежить враг, да!

— Мало того, — выдавал я дальнейшие целеуказания, — люди, гномы, эльфы и прочие носители разума, что явятся сюда как гости незваные, тут тоже без надобности. Но здесь осторожно надо, тут нужно с разбором и выдумкой подойти да смекалку проявить.

— Научишь? — высунулся от нетерпения из веника он. — Научи, старший!

— Научу, конечно, — успокоил я его, хотя чему учить сейчас буду, и сам не знал. — Только ты расскажи мне, чего ты уже умеешь, чем тебя природа наградила? К чему у тебя и у всех остальных талант?

— Чужих издали чувствуем, — после недолгого молчания признался он. — И своих тоже, переговариваться можем, тоже издаля. Прячемся хорошо, бегаем быстро. Двигать можем, вертеть, рвать и соединять.

— Поподробнее, — попросил я его, — насчёт двигать и прочее, а то как-то уж сильно туманно. Куда и кого?

— Как мы есть духи дорог наполовину, — оглянувшись на своих, начал признаваться дух, — вот её и можем… того-этого. Только немножко, и с дорогой этой, на которой сидим, нам никогда не совладать, а вот тропинку лесную запросто. Но тоже немножко.

— Очень интересно, — задумался я над этими неожиданными талантами, — а зачем?

— Ну… — задумался он над применением своего дара и перешёл к конкретным примерам, — вот бежит лось дурной по тропинке. А я не хочу, чтобы он здесь бежал, например. Вот я эту тропинку ему и поворачиваю.

— Да ладно! — восхитился я, — и работает?

— Не всегда, — вздохнул тот, — лосям пофиг, они ж дурные. Ломятся по кустам напролом, тропинок не разбирают. И лисы, и зайцы тож. Но те больше на нюх и на звук бегают, и нас чуют, дикие же совсем, чтоб им провалиться. Почтения от них вовек не дождёшься.

— Понятно, — даже почесал в затылке я, тут требовалось крепко подумать, но думать придётся именно что в процессе, — а вот меру талантов твоих я пока измерить и определить не могу. Сырой ты ещё и дикий, как те же лисы с зайцами. Надо бы облик тебе придать, именем наделить и вообще придумать, кто ты с друзьями такой, научить чему-нибудь, а потом уже и к делу приставлять.

— Ты можешь, — после краткого молчания определил степень моего могущества он, — только ты и можешь. Я согласен.

— А они? — уточнил я, кивнув на окрестные кусты.

— И они тож, — даже не став оборачиваться и что-то уточнять, успокоил он меня. — Не сомневайся, Старший! Тебя-то мы и ждали! Делай!

— Ну, хорошо, — я встал со складного кресла, а то выходило слишком уж как-то по-княжески. Да и не получалось у меня почему-то колдовать во всю мощь сидя, профанацией такое волшебство попахивало. Вновь открывшись для магии и для этого мира во всю ширь, не хуже чем тогда в монастыре или в гостях у Леты, я ощутил тринадцать этих духов перед собой как на ладони, я знал теперь все их желания и силу, все их умения и таланты, а потому без промедления и без сомнения начал:

— Раз вы есть нечисть, ещё не виданная в этом мире, то своей властью и силой своей нарекаю вас отныне и до веку лешими, — мне на ум удачно пришло слово, услышанное недавно от Арчи. — И наделяю вас призванием хранить этот лес и границы его! Хранить, беречь и защищать — вот ваше предназначение под этим небом! Наделяю вас правом быть стражами этого леса, примите и почувствуйте это!

Мне пришлось вытянуть правую руку вперёд и направить её на веник в центре поляны, потому что говорил-то я для всех, в том числе и для Арчи с Оином, но колдовал только над тем самым смелым духом, что сидел передо мной. Тащить всех скопом я бы осилил, конечно, но на грани своих возможностей, да и лишнее это было, лучше уж по одному.

— И нарекаю тебя, — тут я запнулся, потому что обычному короткому имени, как у всех домовых и прочих, этот дух совсем не соответствовал, слишком уж он был мощен и серьёзен. — Василичем! Из рода, — тут я вспомнил, что даже у Кирюхи было отчество и фамилия, — Ольховских! И да будешь ты основателем его!

Веник из веток ольхи, от которого и пошла эта звучная фамилия, разлетелся на мелкие веточки и листочки по всей этой поляне одним коротким движением, а под ним обнаружился сидящий на заднице солидный мужичок примерно по пояс мне ростом. Был он изрядно бородат и обильно волосат, имелись на нём приличные зипун, застёгнутый на деревянные пуговицы справа налево, штаны и лапти, сотканные из примерно того же материала, что и платье Веги, только сильно попроще. Довершал его наряд широкий кушак красного цвета, да посох из ольхи с живыми листьями, больше похожий на дубину. Мужичок сидел в полной прострации, постепенно привыкая к новым ощущениям и сводя глаза в кучу, потом вроде бы начал справляться с собой и первым делом кое-как встал на ноги, опираясь на свой посох. Причём я его не торопил, не гнал и не подхлёстывал, а наоборот, старался успокоить, но он поднялся и поклонился мне, глянув исподлобья неожиданно умными глазами.

— Благодарю! — с достоинством распрямился он, — Старший!

— Как ты? — тут же спросил я у него, раз уж разговор начался, — что чувствуешь?

— Чувствую, что… — мужичок старательно прислушался к себе, поискал какие-то слова, а потом рубанул напрямую, — что Аз Есмь отныне! И это хорошо! Вот я что чувствую!

— Ну, раз уж ты есмь, — Арчи не удержался и влез, его просто распирало от ситуации и молчать он уже не мог, — то иди сюда, Василич, прими угощение, не побрезгуй! Со всем нашим почтением! Не мешай старшему своему!

Я кивком подтвердил приглашение друга и очень воодушевившийся Василич поковылял, разминая ноги и опираясь на посох, в сторону накрытого стола.

— А теперь, — я размял руки в предвкушении волшебства, теперь-то мне уже было понятно, что делать, — ваша очередь! Подходить по одному, каждый со своим веником, к которому дереву кто склонность имеет, тот с тем и подходи! Всем ли всё ясно?

Эта нечисть пищать или ещё как-то радоваться, показывая мне, что всё они поняли и со всем согласны, не стала, а начали они очень организованно и быстро действовать, и вот уже совсем скоро передо мной сидел ещё один рекрут, прикрытый дубовым веником.

— Михалыч! — нарёк его я, — Дубов!

В этот раз магия пошла быстрее и увереннее, и я и он знали, как и что сейчас будет, а потому через несколько минут я уже отправлял новоиспечённого лешего к столу, принять угощение со всем почтением. А потом все эти Кузьмичи и Иванычи, Петровичи и Санычи пошли один за другим, я не заморачивался особо с именами, просто вспоминал по одному механиков в училищном гараже, как раз хватило. Ну и пришлось ещё пару раз обращаться за помощью к Арчи, когда я не мог уверенно опознать то дерево, чьи именно ветки пошли на этот очередной веник, и вот уже передо мной стоял последний из духов.

— Митрич, — вспомнил я самого скандального и желчного гаражного механика, — из рода Рябининых! Будь готов!

— Завсегда готов! — странным образом, вертикально ладонью посередине лба отсалютовал мне тот и поднялся на ноги, ожидая приглашения к столу, но не забыв поклониться со всем почтением. — Старший!

На подгибающихся ногах, едва сдерживая дрожь в коленях, я побрёл за Митричем к столу, где уже царствовал и владел общим вниманием Арчи. По мне, это было только к лучшему, мне-то сейчас самому было лишь бы до раскладного кресла добраться и дух перевести, а вот к разговору не тянуло совершенно. Тем более, это я уже давно признал и с этим смирился, у нашего штатного мага полноценное общение, не смотря на все его шуточки-прибауточки и вообще веселье, выходило лучше, потому что разговаривали с ним все встречные-поперечные почему-то много охотнее.

Он сейчас как раз наливал немного остывшего чая подошедшему Митричу в свежесделанный из бересты туесок и на полном серьёзе, соблюдая приличия, просил того принять подношение, добавив для верности пряник из гномских запасов. Тот с достоинством поклонился и принял угощение из рук Арчи, после чего отступил и влился в толпу у стола. Надо признать, вели они себя совершенно отлично от домовых, не толкались и не галдели, не мешали один другому, а были они очень степенными и солидными, одни дубины-посохи чего стоили.

Я сидел, разглядывая их и приходя в себя, пытаясь вспомнить, кого из них каким именем нарёк, но кроме первых двух и последнего, ничего не вспоминалось. Тогда решил, что буду называть их по фамилиям, потому что уверенно отличить кленовые листья от берёзовых или дубовых, что пошли на зипун или торчали свежими из посохов, я мог. У Орехова вон, даже орехи были, тут не ошибёшься.

Арчи тем временем выстроил их перед собой и выставил на всеобщее обозрение одну руку ладонью вперёд, растопырив пальцы на ней и демонстрируя кольцо зелёного цвета, указательным пальцем другой руки указывая на него же. Я ощутил близкое присутствие Веги, у них шёл какой-то разговор, маг удалённо знакомил свежеиспечённых стражей со своей хозяйкой, прививая им субординацию и прочие полезные в службе на границе вещи. Лешие застыли, держа в руках угощение и не зная, куда его деть, проняло их, но Вега на такие мелочи внимание не обращала, и скоро всё закончилось.

— Ну что, — затормошил меня Арчи, спрятав кольцо на руке, до того ему не терпелось чем-то там заняться, — благословение получено, приступим к экспериментам? Надо же нам всем понять, к чему вы годны, можно ли на вас надеяться, можем ли мы уехать отсюда со спокойной душой, станете ли вы надёжной защитой своей хозяйке? Ну, кто из вас самый смелый?

Лешие не расступились и не стали показывать друг на друга, как это сделали бы домовые, но как-то сразу стало понятно, что стоявший в центре их полукруга Василич и будет тем самым первым, по старшинству и по силе, с него и начнём.

— Оин, нужна твоя помощь, — определился с первым подопытным Арчи и затребовал второго участника, — на тебе их чары пробовать будем. — Гном недовольно завозился было на месте, но маг его успокоил, — а потом и на нас, но сначала на тебе, мы же маги, пойми. Пойдём от простого к сложному, всего лишь, не переживай.

Гном, подумав, пожал плечами и вышел из-за стола, с большим сомнением поглядывая на напрягшегося Василича.

— Представим ситуацию, — тут же выскочил к ним Арчи и взял процесс в свои руки, — злой гном с неясными целями пытается пройти через границу. Незваный и непрошеный, а потому совершенно тут лишний. Что делать будешь?

Василич, которому задали вопрос, почесал в затылке и, пристукнув посохом по земле, исчез в ближайших кустах.

— Вперёд, — скомандовал маг гному, — во-о-он к тому дереву иди, видишь? И громко, голосом, рассказывай нам о своих ощущениях, хорошо? Это очень важно, запомни.

Оин кивнул и, поправив на себе одежду и ремни, решительно зашагал к одиноко торчащей, но и самой высокой здесь сосне метрах в пятидесяти ниже по склону. Дерево это хорошо было видно издалека и со всех сторон, Арчи не зря взял именно его в качестве ориентира.

— Тропинка передо мной появилась, — громко обрадовал нас гном, прорвавшись через придорожные кусты, — попутная, иду пока по ней!

Из подлеска повеяло неслабой такой лесной магией, и гном снова подал голос:

— Вправо поворачивает, но ещё по пути! Иду дальше!

Магия усилилась ещё немного, но Оин всё испортил:

— Схожу с тропинки! Иду к дереву, внимания ни на что не обращаю!

Магия усилилась до предела, но и гном не сдавался: — кусты передо мной появились, колючие! Обходить не буду! Вижу цель, препятствий не вижу!

Василич выкладывался на все сто, он уже начал верещать от ярости и злости, но гном победил, дойдя до сосны, победно стукнув по ней и повернул обратно.

— М-да, — без тени разочарования или уныния, в отличие от меня, жизнерадостно подвёл итоги под этим экспериментом Арчи, дождавшись гнома и лешего. — Нас ждёт куча увлекательной работы, друзья! Оин, что можешь сказать?

— Ну, ежели идти без цели, — задумчиво произнёс гном, тщательно вспоминая свои недавние ощущения, — или убегать без памяти, или попасть им в лапы уже заблудившимся, то оно конечно. Тогда оно работает. А так нет.

— Понятненько, — бодро произнёс Арчи и потёр ладони от предвкушения, — работаем дальше! И поменьше уныния, Василич, побольше здорового энтузиазма, друг мой! Поставим мы тебе удар, то есть дар, не переживай, всё только начинается!

Не сильно-то и воодушевившийся Василич посмотрел на гнома, как на врага, всё ещё переживая поражение, но с готовностью придвинулся поближе к магу, ожидая приказов и действий, и они тут же последовали:

— А теперь, друзья, попробуем на мне, — Арчи подошёл к обочине дороги и приготовился почувствовать и ощутить лесную магию на себе. — Если с гномом ты двигал и вертел, то со мной пробуй рвать тропинку и соединять. На первый раз сопротивляться тебе не буду, пока надо бы нам понять, как оно вообще работает.

Василич кивнул и приготовился, на став на этот раз прятаться, а полуэльф легко и без шума, как будто и не было кустов на его пути, просочился в лес.

— Вслух давай! — крикнул я ему вслед, — интересно же!

— Вижу перед собой тропинку! — тут же отозвался он, — прямая, идёт строго вниз по склону! Иду и не сопротивляюсь!

Василич вздохнул и крепко стукнул по земле посохом, начав колдовать.

— Вправо пошла! — сразу же крикнул Арчи, — причём именно она же, не новая! Просто на ней появился круг, и толкает меня именно на него, а основная тропа спряталась, хотя если напрячься, то и её видно!

Маг послушно, не сопротивляясь и глядя строго себе под ноги сделал круг и остановился именно на том месте, с которого и начал. Потом огляделся и, выбрав меня в качестве ориентира, двинулся в нашу сторону. Василич вновь заколдовал, стуча посохом и приплясывая на месте, но Арчи, даже не применяя магические способности, легко преодолел все кусты и коряги, что щедро насыпал леший ему под ноги, и вышел к столу у машины.

— Основной принцип понятен, — он уселся в свое кресло и налил себе чаю, — радует то, что есть, с чем работать, есть от чего оттолкнуться, вот что главное. А временные неудачи, Василич, пусть тебя не тревожат. Через неделю ты у меня кого хочешь по этому лесу водить будешь как на верёвочке, даже и не сомневайся. Будем тебя отводу глаз учить, внушению, природные твои способности усилим, скомбинируем всё это, и результат будет, это я тебе могу пообещать твёрдо. Но поработать придётся плотно, разве что.

— Так мы согласные, — вздохнул Василич, всё ещё переживая две свои неудачи подряд, — со всем нашим тщанием и усердием, лишь бы на пользу было.

— Ну-ка стоять, — с этими словами я сам встал на ноги и пошёл к машине, за своими вещами. В голове у меня мелькнула одна мысль, и требовалось срочно её проверить. — Подождите пока, с работой-то. Может, и получится у нас пропетлять. А если не получится, вот тогда и будем работать. Со всем тщанием и усердием, да ещё как-нибудь, дураков работа любит. А радует, запомните это, бородатые, только разумных.

Я вытащил из рюкзака большую тетрадь, линейку, пару карандашей, тюбик с клеем из своего небольшого штурманского набора и выложил всё это на уже предупредительно очищенный для меня Арчи стол. Друг смотрел на мои приготовления с интересом, Василич и остальные тоже, вот только гному всё было до фонаря. Я, стараясь не сбиваться под их пристальными и взглядами, вырвал из тетради чистый лист и по линейке оторвал от него узкую, сантиметра в четыре, ленту по длинному краю, а потом ещё одну и ещё одну, про запас. Лешие смотрели на меня как на фокусника, ничуть не сомневаясь в том, что им сейчас покажут что-то удивительно волшебное и особенное, да и Арчи тоже, хотя от него я такого и не ожидал.

Взяв одну бумажную ленту в руки, я положил её на стол и придавил карандашом посередине, объяснив всем присутствующим:

— Карандаш — это я. А бумажка — это дорога. И вот я по ней иду.

С этими словами я прочертил линию длиной в пару сантиметров и остановился, попросив Василича:

— А теперь покажи мне, друг любезный, что именно ты с дорогой делаешь, только руками.

Леший ожидаемо взялся лапами за концы ленты и соединил их между собой, зажав пальцами. Получилось небольшое кольцо, Арчи помог ему с клеем, и вот теперь я осторожно рисовал линию внутри его, передвигая карандаш по бумаге и вскоре уткнулся в свой же след.

— Правильно? — посмотрел я на пристально следившего за мной лешего.

— Ну, дык, — посохом почесал в затылке он и непонимающе поглядел на меня, — так и есть. Что тут может быть неправильного?

— То есть подходите к делу без выдумки, напрямую, — обвинил я его. — Если уж вам дано играть с простр… то есть с тропами людскими, то и делать это надо так, чтобы гость незваный ни жизнь не догадался, вот смотри.

С этими словами я быстро свернул из второй ленты бумаги ещё одно кольцо, только повернув один конец на половину оборота, склеил всё это великолепие и сунул Василичу в лапы карандаш. Лешие смотрели на меня с неослабевающим интересом, Арчи, к моему удивлению, тоже, а вот Оин просёк сразу:

— Лента Мёбиуса, — авторитетно заявил он. — Был такой сильный колдун у Древних, только эта лента от него и осталась. Простейшая односторонняя поверхность. У нас на транспортёрных лентах в шахтах пользуют, чтобы износ сразу с двух сторон шёл, для экономии.

— Как это, односторонняя, — неприязненно глянул на него Василич, — не бывает так, уж я-то знаю! Две же стороны! Та и эта, вот, гляди!

— Сам гляди, знает он, — сурово обрезал его Оин, он вообще не любил, когда в его словах сомневались. — Знаток, блин! Сейчас тебе такое покажут, штаны не удержишь!

— Так, стоп, — прервал я их и мне даже пришлось развернуть к себе Василича, — теперь карандаш это ты, а бумажка эта снова дорога. Иди по ней. А всем остальным следить за ним в оба глаза, ясно вам?

Насупленный леший кивнул и занялся делом, прочая его братия организованно, не мешая друг другу, не галдя и не толкаясь, подвинулась поближе, чтобы видеть всё в точности, как я и приказал. Василич же потихоньку вёл карандаш по середине полоски и вскоре начал проявлять так ожидаемые мной признаки обалдевания. Он уже прошёл один круг, а бумажка всё не заканчивалась и не заканчивалась, и пришёл он к началу своего следа только по завершению второго оборота.

— Как это? — ошалело посмотрел он на меня и на гнома, — разве ж так бывает? Так же не бывает! Не бывает, не бывает!

— Попробуй ещё, сам, — сунул я ему третью полоску и клей, — вполоборота соединяй, ага, вот так.

Василич ловко склеил волшебное кольцо, но сунул карандаш вроде бы Михалычу или, если я ничего не путаю, Петровичу Дубову и они вместе тронулись в путь. Один, затаив дыхание, чертил ровный след, не отрывая грифеля от бумаги, второй проворачивал ленту под ним, но закончилось всё, как и в первый раз, то есть двумя полными оборотами и рисованной линией на обеих сторонах бумаги.

— Какое сильное колдунство, — в полной тишине произнёс вроде бы Петрович, потому что Василичу было не до слов. Он замер, стеклянными глазами глядя на кончик карандаша, а в волосатой башке его чуть ли не с отчётливо слышимым скрежетом ворочались какие-то мысли.

— Это я к чему, — в полном молчании заявил я впавшей в ступор граничной братии, — это я к тому, что если уж вам дано играть с пространством, то есть с тропами, то и делать это вы должны именно на этом уровне. Не напрямую, в лоб, а именно таким вотобразом. Не знаю, что и как вы будете делать, но берите бумагу, если нужно, берите клей и карандаши, идите куда-нибудь с глаз моих долой в кусты и осваивайте принцип. А потом попробуйте нас удивить. А то ведь так, как вы до этого делали, этак любой дурак с магическим даром сумеет, даже я так могу, а вот стражам границы так топорно работать невместно.

Отмершие лешие осторожно, под локотки, увлекли за собой в дальние кусты увлечённого тяжкими думами Василича, не забыв прихватить по пути один карандаш и несколько тут же нарванных мною бумажных лент.

— Как-то так, в общем, — я уселся в кресло поудобнее и налил себе чаю, — не нужно учить рыбу плавать, птицу летать и прочее в этом же духе, Арчи, вот что я думаю. Нужно только подтолкнуть их к безобразиям, а там они уже сами. Ну, мне кажется, что они лучше знают, просто не пробовали ещё. Надо просто показать им возможности, вот и всё.

Оин был со мной полностью согласен, а вот Арчи не отреагировал на мои сбивчивые объяснения, он сидел, замерев на месте не хуже Василича.

— Ты-то чего придуриваешься? — спросил я его, — вот увидишь, через часок-другой нам такое покажут, что будем втроём глазами хлопать, прибереги на потом.

— Какое придуриваешься! — отмер Арчи и схватил лист бумаги, скрутив из него такое же кольцо, что так поразило леших, — какое потом! Это как так получается?

— В школу не ходил, что ли? — догадался я. — Хотя такое нам, если мне память не изменяет, в училище показывали.

— На домашнем обучении я был, — подтвердил Арчи мои догадки, осторожно ведя карандашом по бумаге, — по эльфийской системе! А человеческие науки у нас не в чести да и гномьи тоже, мол, чему эти короткоживущие могут научить, чёрт бы их всех подрал! Это же сколько всего я пропустил, а? Ты ещё такие фокусы знаешь?

— Это не фокусы! — наставительно поднял палец я. — Это наука! Но вот так навскидку и не припомню больше ничего. У нас в училище преподаватель по математике и сам любил что-то подобное, и нам пытался привить, но как-то всё это мимо меня прошло.

— Гидростатический парадокс! — пришёл мне на помощь Оин. — И вообще гидравлика! К примеру! От лёгкого нажатия ноги на педаль тормоза автомобиль колом встаёт, а вот тормозить этой же ногой о дорогу, или даже о колесо, у тебя уже не получится. Чем не волшебство?

— Ну, это я знаю, — отмахнулся от него Арчи. — Хотя да, пример хороший, я когда понял, что там к чему, тоже удивлялся. Хотели с Даэроном, помню, бочку с водой изнутри давлением разорвать, но не получилось, не смогли длинную трубу металлическую найти. А то бы обязательно попробовали. М-да, права была Лара…

— Насчёт чего? — уточнил у него я. Не, Лара у нас по определению права во многом, если не во всём, но уж больно туманно он выразился.

— Да насчёт системности знаний, — объяснил мне Арчи, досадливо морщась. — А то кидаются в магию дебилы с головой, остальное им, видите ли, неинтересно и скучно, а потом на обычную свёрнутую бумажку смотрят, как бараны на новые ворота. Это ж сколько всего мимо меня прошло, а? И где мне теперь всё это брать? С Антохой вместе в техникум на заочное поступить, что ли?

— Ну, если не шутишь, — посмотрел я на него с сомнением, но он вроде бы был серьёзен, как никогда, — то поступи. Хотя я бы на твоём месте просто вместе с ним бы учился, по его программе, да и всё. Тебе же диплом непринципиален? А экзамены мы тебе с Далином и сами можем устроить, по-настоящему, без скидок на знакомство.

— Наверное, — Арчи эта идея пришлась по душе, — так и сделаем. А то ведь придётся каждому объяснять, зачем да почему, не хотелось бы.

В этот момент сама ткань пространства от тех кустов, в которых засели лешие, пошла натуральной волной и хорошо ещё, что недалеко. Меня пробрало до печёнок, внутри что-то очень неприятно ёкнуло, в голове всё перевернулось, а ощущения были — как на утлой лодчонке в настоящий шторм попал. Деревья менялись местами, небо с облаками, как гигантское колесо с осью точно над нашими головами, сделало один быстрый полный оборот, и я вдруг понял, что мы сидим как сидели до этого, только зеркально, и это напугало меня больше всего. Потом волна пошла обратно, пугающее ощущение зазеркалья исчезло, правое снова стало правым, а левое — левым, и я уже было открыл рот, чтобы заорать на леших благим матом, но тут всё кончилось и Арчи меня опередил.

— Воу-воу! — громко, изрядно добавив магии в слова, одёрнул их маг, и прозвучало это грозно, в его голосе явно чувствовались угроза и те немедленные последствия, к которым бы она привела в случае игнора. — Полегче! Обалдели вы там, что ли? Сюда идите, а колдовать я вам пока прямо запрещаю!

Но из кустов на весь лес полыхнуло опасливой радостью и ещё почему-то благодарностью, а потом эта чёртова дюжина вывалилась на поляну, поспешно приводя себя в порядок, но заставлять нас ждать они не стали.

— Получилось, — с благоговением прошептал приблизившийся Василич, глядя на меня и на Арчи. — Старшие, у нас получилось! Всё, как вы и говорили, всё так и получилось!

— Рад за вас! — церемонно пожав лешему руку, поздравил его с победой маг, очень довольный тем, что и его произвели в старшие по заслугам. — Я ж говорил, Василич, что поставим ты тебе дар, а ты сомневался! Ну-ка, давай делись радостью, давай рассказывай быстрее, чего это там у вас получилось!

— Ага, — Василичу и в самом деле не терпелось поделиться с нами успехами, — я сейчас! Только бумаги этой гладкой ещё мне дайте! Всё покажу, всё нарисую! Это просто! Проще же не бывает, а мы действительно дураки!

Я положил перед ним свою открытую тетрадь, не став рвать листы, сунул ему карандаш, и глава леших принялся увлечённо что-то рисовать. Кончик грифеля в его руках летал по бумаге как живой, он чертил какие-то странные фигуры, что-то штриховал и затенял, выделял какие-то точки и линии, пересечения и сечения, и я немедленно ощутил себя на странной лекции по начертательной геометрии. Осознание это усилилось тем, что я быстро перестал что-то понимать, просто не хватало знаний, и в полной панике вспомнил ту драную-рваную книгу Древних, что хранилась у нас в училище под стеклянным колпаком, как величайшее сокровище.

Нашему курсу один раз показывали её, объясняя при этом, что в ней заключены те знания Древних, что мы понять и расшифровать ещё не в состоянии, то есть не только мы, курсанты или даже наши преподаватели, но даже никто из ныне живущих, ясно только, что это вроде бы какая-то странная математика, какой-то её высший, умопомрачительный раздел. Так вот, в ней были точно такие же картинки, растянутые и изогнутые поверхности, свёрнутые и развёрнутые пузыри и бублики, всё это в ней было.

— Знаешь что, — дождавшись, пока Василич не перестанет рисовать и не, переведя дух, откроет рот, чтобы приступить к объяснениям, прервал я его. — Лучше остановись. Лучше храните это знание, как величайшую тайну, а про такие тайны нельзя говорить вслух, ни с кем и никогда. Рисунки твои я себе оставлю, принцип мне понятен, на досуге разберусь, а ты лучше молчи. Вдруг враги узнают про твоё оружие? Я даже тетрадку эту, после того как посмотрю, сожгу к чертям собачьим, нельзя такое без пригляда оставлять.

— Вот именно, — тут же поддержал меня Арчи, уж его-то обмануть у меня не получилось, он сразу же до всего допёр и посмотрел на меня с понятным нам обоим сожалением. — Нам-то сразу ясно стало, что там у тебя к чему, а вслух о таком трепаться — только лихо приманивать. Но Веге, — и тут он постучал пальцем по кольцу на руке, — объясните всё досконально, ясно вам? Она поймёт, не сомневайтесь. А все остальные даже догадываться не должны, что в этом мире что-то такое появилось! Вот такая тайна должна быть!

— Хорошо! — вмиг проникся серьёзностью ситуации Василич и все остальные лешие. — Тайна!

— Поклянитесь, — потребовал от них я, мне просто стало страшно оставлять такое за своей спиной. — Сутью своей поклянитесь! И ты тоже, гноме! И мы с ним, — тут я указал пальцем на Арчи, — все вместе давайте!

Оин, который всё ещё сидел, вцепившись руками в край стола и молчал, не в силах произнести не слова, только с готовностью быстро кивнул мне, полностью согласный с моими словами.

Арчи тут же взял работу в свои руки, мы поклялись сутью своей хранить в тайне всё, что сейчас увидели и узнали, сделав исключение для хозяйки леса, причём мы трое не смогли бы её нарушить просто по скудоумию своему, вот только лешим знать об этом незачем, маг снабдил концовку клятвы видимыми эффектами, для пущей торжественности и только тут, когда я понял, что Мир принял нашу клятву всерьёз, меня отпустило.

— Уф, — картинно вытер со лба пот Арчи, — а теперь проверим вашу магию опытным путём!

— Давай я, — опередил я его и встал с места, — а то вы уже пробовали.

Василич с готовностью захлопнул тетрадь, вручил её на хранение Арчи прямо в руки и отпрыгнул в центр поляны, разминая пальцы перед колдовством.

— По чуть-чуть давай, — попросил я его на всякий случай, — с места в карьер не надо. На зайцах потом потренируешься в полную силу. И делай так, чтобы я ничего не почувствовал, понял? Небо вертеть и прочие видимые эффекты не надо, они ведь тайну нарушают, ясно? Делай так, чтобы я не догадался ни о чём, чтобы я даже твоё присутствие не ощутил, чтобы не понял, кто в этом виноват, чтобы себя винил, это и будет высший пилотаж.

Василич на этих моих словах вытянул вверх указательный палец и погрозил им остальной своей братии, как бы призывая немедленно проникнуться до глубины души всем, что я говорю, потому что лично он со всеми моими словами согласен и поддерживает.

— Иду вперёд, — я потихоньку двинулся через кусты к тому самому дереву, к которому уже сходили Арчи с Оином, начав вслух проговаривать свои действия, — курс на сосну! Вижу тропинку, иду по ней!

И сразу же где-то в глубине сознания, на самой грани ощущений возникло, а потом усилилось понимание того, что иду я в правильном направлении, да вот только не туда, причём сам, своей волей. Прислушался к себе ещё раз, ещё раз уверился, что иду так, как хотел, вот только сосна та самая вдруг стала от меня дальше, чем была, и много левее. То есть пошёл я, получается, вдоль гномской дороги направо.

— Это был заворот! — торжествующе прокричал мне свои объяснения Василич. — А сейчас стояние будет! Великое!

И вновь я не почувствовал магии, хотя и не сильно прислушивался, и вновь пошёл вперёд, к сосне, но в этот раз не понял уже ничего.

— Ты на месте топчешься! — просветил меня Арчи громким криком, — ни туда, ни сюда! Попробуй задний ход включить! Не разворачиваясь!

Я попробовал, но результат был тот же. Вроде бы шёл, шагам моим ничего не мешало, прошлогодние листья и ветки всё так же хрустели при ходьбе, каждый раз новые, деревья и кусты мелькали по бокам тропинки, но сосна маячила всё на том же расстоянии от меня.

— А теперь! — радость Василича и остальных была до того заразительной, что я даже улыбнулся, — на выход! Принудительный!

— С вещами! — поддержал его Арчи, и мне пришлось напрячься, чтобы хоть немного начать противостоять этой странной магии. Я рванул к сосне не разбирая тропинки, через густые кусты и валежник, потеряв их всех из виду, но когда продрался через очередные заросли, с удивлением увидел перед собой ту самую поляну на краю дороги, да их радостные рожи. Лешие радовались успеху, Арчи с ними за компанию, а Оин просто наконец-то оценил силу этих странных стражей и безопасность леса.

— Ещё раз, — нам сейчас жизненно необходимо было убрать у них головокружение от успехов, вернуть их в рамки, чтобы не зазнавались и хранили опаску, им же лучше будет, и пришлось постараться по-настоящему, пришлось выложиться на все сто. Я уже не стеснялся в применении магии, я давил их всей своей силой, давил грубо и немилосердно, ведь сейчас мне противостоял не один только Василич, но и вся эта братия, и продавил.

Но всё равно я, хоть и продрался к этой сосне с победой, но на пределе своих возможностей и заплутав по пути пару раз. Если бы я хоть что-то понял в этой странной магии пространства, было бы легче, конечно, но и так я победил только потому, что точно знал, кому именно противостою и зачем, и не выпускал их из виду.

— Стоп! — вскинул я руки вверх, сдаваясь, — дайте обратно нормально уже дойти, уморился, хватит!

Передо мной, по волшебству, появилась широкая тропинка и раздвинулись в сторону кусты, так что дошёл я обратно со всеми удобствами. Василич уже приплясывал на поляне в нетерпении, враз растеряв всю свою солидность, он ждал советов и качественного разбора полётов, и я его не разочаровал.

— Главное, — подойдя к нему и обращаясь ко всем остальным, начал я, — вы молодцы. Работает так, что лучше и не придумаешь. Единственно что, прячьтесь так, чтобы вас не заметно было. Это и ваше спасение, и главный козырь. Я вот тебя видел, Василич, ты вылезал пару раз, а если бы я по тебе ударил огнём, к примеру, что тогда? Или бы из ружья долбанул, серебряной картечью? Соображаешь?

— Да, — медленно кивнул мне леший, — соображаю.

— Вы теперь не просто так, — додавливал его я, — вы теперь стражи границы. А главный секрет стражей границы какой? Правильно, никто не должен знать о стражах границы. Пусть думают что угодно, что лес заколдованный, что проклятие лежит, пусть винят кого угодно, хоть собственные кривые ноги, но про вас пусть даже и не подозревают.

— Согласен, — солидно произнёс Василич и посмотрел на своих, те тоже были согласны. — А как нам, к примеру, узнать о том, как себя вести в случае чего? Ну, мы же свежие совсем! А ружьё — это амулет волшебный?

— С этим к Арчи, — принял я единственно правильное решение. — Он дольше живёт, он больше знает, у него жизненный опыт много богаче моего, он вам всё объяснит.

Маг только обрадовался такому повороту, ему и в самом деле было что сказать, а мы с Оином принялись неспешно сворачиваться, прислушиваясь к разговору. Причём гном вскоре решительно отказался от моей помощи, посоветовав лучше сесть и допить чай, чтобы не мешаться под ногами, что я и сделал.

И вот я сидел, пил чай и слушал, что именно вбивает в головы лешим Арчи, стараясь не пропустить ничего, чтобы дополнить или исправить, но маг занялся делом системно, не давая мне шанса. Он шёл от простого к сложному, а не просто перебирал те ситуации, что могли здесь возникнуть, он сейчас натурально создавал службу охраны леса, военизированную, дисциплинированную и бдительную. Он даже для начала прочёл лешим короткую лекцию о политическо-экономической обстановке в мире вообще и в радиусе трёхсот вёрст от нас в частности, и лешие прониклись.

Они ощутили себя частью большого мира и оценили его масштабы и масштабы тех угроз, что могли прийти к ним извне, они поняли ценность того, чего охраняют. Только через час Арчи пришёл к разбору опасных ситуаций, что могли тут возникнуть, но и здесь постарался разбить их на категории. Тут были: попытка простого проникновения, по любопытству или по скудоумию, с неясными целями или с враждебными намерениями, с погоней или без. Они разбирали, как отличить тех от этих, как оценить погоню, дать догнать или развести по разным сторонам, спасти или нет. Покружить подольше или вывести сразу, в том же месте, где вошёл или где-нибудь у гномьей заставы, чтобы доставить злоумышленника прямо в руки служилым.

Потом Арчи приказал им расширить своё войско, чтобы защитить границы с гарантией, но ни в коем случае не больше надобного количества, не больше трёх новых леших на род, не разбредаться по миру, а сидеть тут. Здесь, говорил он им, у вас есть цель и смысл, а там его не будет. И одушевлять новых рекрутов сможет только Вега, она видела, как Артём это делал, но будет это делать только по вашей рекомендации.

Потом Оин пострелял из ружья по поваленному бревну серебряными пулями, Арчи побил туда же атакующими заклинаниями, чтобы обкатать это войско в обстановке, приближенной к боевой, чтобы дать им понять, с чем они могут столкнуться, и лешие заметно подобрались, оценив степень угроз. Опешивший Василич, ковыряя пальцем в пулевых отметинах на бревне, тут же согласился с магом в том, что зелёная змея хозяйки приспособлена к прямой войне лучше, чем они, у них задача другая, и под пули им, лешим, лезть не следует.

Потом они не удержались, побегали по лесу ещё, для закрепления результата, и бегали бы дальше, но я заметил, что Арчи начал повторяться, и встал с места.

— Хватит уже, наверное, — сказал я ему. — Дальше они сами.

— Наверное, — подумав, согласился со мной Арчи. — Лучшее — враг хорошего. Тут можно ещё неделю сидеть, но прогресса уже большого не будет. Основное они поняли, до остального допрут сами, в этом я уверен. Так что ехать можно спокойно.

— Южная граница перекрыта полностью, — объяснил я посмотревшему на меня с сомнением и вопросом в глазах Оину. — Эти ухари теперь тут вашу полнокровную дивизию остановят, если захотят, а они захотят.

— Да я не про то, — досадливо махнул рукой мне гном, — я про себя! Меня-то они пустят?

— Только тебя и пустят, — тут же ухватил главное Арчи. — Тебя, меня, его, а больше никого. Насчёт гостей — объяснять придётся, договариваться как-то, наверное. Но тоже решаемо, если что — к Веге обращайся.

— Ну, тогда ладно, — уяснил себе гном положение дел, — тогда я спокоен. Тогда едем, что ли? Или вы ещё не всё?

Но мы всё, что хотели, уже сделали, все слова были сказаны и услышаны, все указания и инструкции были получены и поняты, лешим не терпелось перекрыть границу по-настоящему, так что ничего уже нас здесь не держало и мы смело могли ехать.

Глава 19 В которой отношения с гномами выходят на новый уровень

Машина Оина, бодро выпустив струю перегретого пара из предохранительного клапана и легко тронувшись с места, вновь пересекла стратегическую дорогу и выехала на низкий, пологий перевал, с которого можно уже было осторожно и не спеша добраться до сторожевого поста гномов в предгорьях, а там и до выезда на нормальный тракт недалеко.

Я помахал на прощанье Василичу в окошко, забранное металлической сеткой, Арчи тоже, Оин же обошёлся без видимых проявлений расставания, он вообще рассчитывал вернуться к себе в усадьбу не сегодня-завтра и больше беспокоился о том, будут ли у него проблемы с пересечением границы в обратную сторону, не станут ли лешие шутить от безделья и от желания попробовать свои силы вот хотя бы на нём.

Но Василич был очень серьёзен и деловит, он сходу, даже не дав своей братии как-то пообщаться между собой на тему своих новых умений и обретённого предназначения, погнал их брать границу под контроль, без всякой раскачки или перекура. И остальные лешие, разительно отличаясь этим от любящих поболтать попусту домовых, рванули занимать заранее распределённые участки со всем усердием, им не требовались ценные указания или понукания свыше, каждый из них был преисполнен ответственностью не хуже самого Василича. Так что шуток с их стороны, я думаю, Оину можно было не опасаться, ему следовало бы побаиваться другого — как бы лешие, преисполнившись неофитского пыла, не ввели тут пропускную систему со всеми подобающими этому делу ритуалами, как на самом настоящем режимном объекте гномов или людей, если не хуже.

— А быстро вы, — вдруг одобрительно сказал Оин, глянув на нас в зеркало заднего вида, — время только за обед перевалило, а уж столько дел провернули. Наши-то маги, которые подгорные, те по-другому колдуют. Неделю, не меньше, на самое плёвое дело себе требуют, и по одному за дело никогда не берутся, только компанией. А уж сколько за это время самогону выпивают — это ж сказать страшно!

— Вот потому и неделю, — снисходительно объяснил ему Арчи, — что молодцы они у вас, о себе не забывают. Поддерживают в вас необходимый трепет, а то ведь если все дела по щелчку пальцев начнут решать, на голову сядете. Самогон халявный, опять же.

— А у нас все об этом подозревают, — покосился на него Оин с понимающей ухмылкой, — да только как докажешь?

— Никак, — согласился с ним Арчи. — Я ж говорю — молодцы!

— Кто на что учился, — пожал плечами я на эти поиски справедливости, да и перевёл разговор на другое, более злободневное, — а нас на посту тормозить не будут? Чего вообще от них ждать? У вас же там сейчас режим повышенной бдительности должен быть, по идее. А я ещё и амулет этот, который пропуск-вездеход, Траину отдал.

— Да вроде не должны, — подумав, сообщил мне гном, — я уж тут за семь-то лет примелькался, на особый счёт встал, все они тут у меня прикормлены давно. Только вы колдовать не вздумайте, не создавайте им проблем, вот и всё. Колдовство на посту следящие амулеты записывают и по инстанции наверх передают, его объяснять придётся, комиссию могут прислать, корми их всех потом. А без колдовства, да если все свои, мне тут можно хоть вагонами туда-сюда чего угодно таскать. Да и преступления никакого в этом, как бы, нет.

— Понятненько, — махнул рукой на эти откровения Арчи. — Всё, как везде. Люди, гномы, эльфы — один хрен. У леших теперь только не так. Да в казначействе вашем ещё.

— Да и у этих теперь не так, — до поста оставалось километра два, и я увидел там активное шевеление множества аур, мелких и не очень, тусклых и светлых, светящихся всеми цветами радуги и скучных однотонных, среди которых выделялись двумя мощными пятнами явно колдовские. Народу, судя по всему, на этом посту сейчас пребывало множество, и все они бодро что-то делали, и не было там места созерцательности или покою, а было лишь начальственное раздражение и всеобщий ответный подневольно-злобный энтузиазм.

— Ожидаемо, — хмыкнул Арчи, присматриваясь к этому шевелению. — Они ведь могут от нас даже ничего не хотеть, но и пропустить просто так для них тоже не дело.

— Ну-у-у, блин, — тут же сообразил что к чему Оин. — Начинается! Заметили уже, скорее всего, сволочи.

— Заметили, — согласился я, поняв это по внезапно зашевелившимся ещё больше аурам. — Да и трудно нас здесь им было не заметить. Но ты знаешь что, ты давай-ка вот за тот валун заедь пока, есть у меня одна идея. Машина твоя и так до черта уже волшебная, добавим к ней ещё немного, цени.

Идея моя была проста и понятна — сами-то мы с Арчи могли пройти этот пост двух дорог вдоль и поперёк, оставаясь при этом незамеченными, но и ноги трудить было неохота, и о гноме следовало подумать, мы-то уедем, а он останется, ему здесь жить, да и проезжать тут он будет не раз и не два. Но на самого Оина надежды было никакой, ему что магия, что вчерашний чай, а вот та живая душа, что я поселил у него в машине, это ж совсем другое дело.

Разбуженный и находящийся в полной боевой готовности дух парового котла и всех остальных механизмов сначала не понял, что я от него хочу, просто потому что ему, рождённому в огне, подобные желания были несвойственны и даже подозрительны, но потом я выкрутился, вспомнив те самые Три Закона, что я сам же в него и вложил. Мне удалось втиснуть в его суть ещё и стремление к неприметности, незначительности, способность к отводу глаз и прочему шпионству, да дать возможность всё это выполнить.

— Стелс-режим, — вспомнив домовых, вслух сказал я ему, — ни у кого такого нет, а у тебя будет! Невидимость, она ведь почти всегда лучше брони! Ведёт к сохранению узлов и механизмов в рабочем состоянии! Избавляет от любопытных глаз, что вполне могут захотеть тебя разобрать!

Арчи пришёл мне на помощь, уговаривать у него получалось много лучше моего, и дух проникся нашими словами до глубины своей странной души, и обучился входу в этот самый стелс-режим. А завязали мы его включение и выключение на три удара кочергой по дверце топки — это был как раз тот самый случай, когда чем проще, тем лучше.

— Ого, — Оин тут же принялся подкидывать сухие дровишки и нагонять градус с давлением, — как мощность-то упала!

Арчи помог уже ему, дровишки вспыхнули как порох, отдавая тепло в котёл, и параметры его тут же поползли вверх.

— Та-ак, — протянул Оин, разглядывая манометр с термометром, — теперь рабочий режим десять атмосфер, сто восемьдесят градусов! Как у паровоза, ей-богу! Не бахнет?

— Нет, — успокоил я его, — запас по прочности чуть ли не двадцатикратный. Просто перестраховался давеча, когда с котлом твоим игрался. Я ведь в технике этой понимаю немного, вот и…

— А тут чем больше, — успокоил меня Оин и успокоился сам, чему-то попутно обрадовавшись, — тем лучше. Вес-то остался тот же, вот в чём самая мякотка! Разве что дрова на этом режиме он теперь начнёт жрать как свинья помои, но это понятно, это приемлемо. За всё надо платить.

— Вес ему остался тот же, — передразнил его Арчи, чем-то довольный и очень недовольный одновременно. — А сообразить, что у тебя на твоём рыдване теперь стоит первый в этом мире агрегат, что из дров и воды получает магическую энергию, ты не сумел? Я вот сейчас пошучу, гноме, но ты всё-таки задумайся — Артём, как ты смотришь на то, чтобы язык ему вырвать, к примеру? Ну, чтобы нам не жалеть потом ни о чём?

— Так себе шуточка, — пробурчал нисколько не обидевшийся и не встревожившийся, но крепко задумавшийся Оин. — Но я её понял. И вы лучше за собой следите, господа маги, это ж не я такие вещи походя делаю. По рукам там друг дружку трескайте или ещё как, отрывать не предлагаю.

— И снова он прав, — прищёлкнул пальцами Арчи и посмотрел на меня. — Как ты думаешь?

— Ну да, — почесал в затылке я, — есть в ваших шутках какой-то смысл, ну да что уж теперь. Тем более, мы ж команда!

— Только это его и спасает, — кивнул в сторону гнома Арчи. — И ещё природная застенчивость, на неё вся надежда. Поехали, что ли?

Оин почесал в затылке, затем три раза отчётливо, разделяя удары, стукнул кочергой по топке и медленно вывел машину из-за валуна. Арчи был прав, но больше на эту тему не говорил, да и зачем, все слова были сказаны, а кто их не понял, тому же хуже. И очень даже может быть, что не гному, а именно мне.

— Прямо по дороге дуй, — остановил маг направившегося было в объезд Оина, — через пост, внаглую. Проверять так проверять. Посмотрим, как оно работает, поправим в случае чего. Завтра-то нас с тобой уже не будет.

Гном кивнул, жестами попросил нас следить за давлением и температурой, машина на этот случай была заполнена сухими, аккуратно напиленными дровами чуть меньше, чем наполовину, воды тоже хватало, и поехал по дороге вниз, сначала стараясь не сильно пылить, а затем, по ещё одному совету Арчи, для правдоподобности испытаний, таиться перестал и добавил газу.

Двигатель загудел громче, полетела пыль из-под колёс, добавились к этому пар, чад и копоть из трубы, но всё внимание гномских наблюдателей было приковано к тому самому валуну, за которым мы прятались, а вот ко всем видимым признакам нашего присутствия они относились так же, как к шуму ветра, пропуская его мимо ушей, а на нас самих обращали не больше внимания, чем на бездомную собаку где-нибудь в шумном порту, в самый разгар рабочего дня при авральной погрузке.

То есть видеть-то они нас видели, в этом сомнений не было, потому что стоявшие на дороге гномы аккуратно расступились, пропуская машину, а затем вновь вышли на неё и принялись бдительно наблюдать за тем самым валуном, стараясь ничего не упустить. Возникло странноватое, сказочное ощущение нашей нездешности и призрачности, прерванное для меня ударной работой по загрузке топки дровами и их усиленным прожигом, потому что градуса с давлением начало не хватать, как это бывает при долгом, затяжном подъёме, когда уже закончилась инерция и вот-вот закончатся свободные лошадиные силы.

— Магов нейтрализует, — в отличие от меня, Арчи был занят умственной работой, — в количестве двух штук. Вся мощность на них уходит. И это хорошо, гноме, потому что агрегат, получается, сам определяет, куда, кому и сколько выдать. А они вон сидят, сволочи, под деревцом в прохладе, пивком здоровье поправляют. Ну-ка, Оин, давай прямо к ним, и остановись прямо дверью напротив стола, причём как можно ближе. Сюрприз сейчас кому-то будет.

Гном пожал плечами и принялся дисциплинированно, аккуратно разворачиваться на узких мостовых внутреннего двора этой небольшой крепости, стараясь никого не задеть, потому что подъехать к гномским магам так, как попросил Арчи, можно было только задом. Оин больше всего боялся сейчас кого-нибудь придавить, поэтому действовал медленно, но народ, которого тут хватало, разбредался сам, освобождая ему дорогу как бы по собственной воле, и гном осмелел, начав действовать быстрее.

Наконец, машина его подъехала к столу под деревом практически вплотную, так, чтобы только можно было дверь пассажирскую открыть, и остановилась. Дух котла потянул было из кипящей воды всё, что только можно, но не справился и резко снизил отбор мощности, исключив из своей работы этих двоих. И было это, по моему мнению, правильным решением, потому что в такой ситуации лучше всего будет дать по газам и уходить огородами, вновь в некотором отдалении включив стелс-режим, чем кинуть все силы на неработающее волшебство и этим лишиться возможности маневра.

— Вблизи от магов не работает, — тут же просветил Оина Арчи, — но все остальные под воздействием точно. Так что в случае чего рви когти сразу, в этом твоё спасение. А таких как эти или дави, или объезжай, понял меня?

Гном кивнул, и Арчи открыл дверь, явив себя сидящим на удобной лавочке со спинкой, за богато накрытым столом бородатым магам.

— Здравствуйте, друзья! — поприветствовал он в полный голос двух пребывающих в расслабленном, приятном состоянии гномов. Причём не просто гномов, а магов, и сильных. Эти двое как раз примерно с Арчи по силе и были. — Рады совершить визит! Но мы здесь проездом, а потому имеем потребность сохранить полное инкогнито. И даже настаиваем на этом, потому что дела, знаете ли, не ждут. Так что вы можете, совершенно ничего не опасаясь, сообщить нам о том, ради чего, собственно, вы все тут собрались, да мы поедем себе дальше.

Один из гномов икнул, второй поперхнулся, но инкогнито наше, как того и требовал Арчи, они сохранить сумели. А вообще я их сейчас прекрасно понимал. Я, мало того что и сам не запойный, так ещё и резко против такого способа времяпрепровождения, а алкашей, регулярно нажирающихся вусмерть неделями и до белочки, просто не хочу понимать. Дегенераты, бл…ь, просто тупые дегенераты, причём таких почему-то много было в моём бывшем дружинном начальстве, что, кстати, избавило меня в своё время от чувства излишнего чинопочитания, ведь нет худа без добра. Трудно чинопочитать полное ничтожество в обоссанных штанах, путь даже за день до этого оно было бравым майором, а то и целым полканом, сразу возникает какое-то ехидное панибратство, которое не вытравить уже ничем.

Но всё это лирика и, не смотря на все эти правильные мысли, сам я больше всего из праздников любил Новый Год именно за его первое января, иногда плавно переходящее во второе. Любил за то, что это был единственный праздник, принадлежащий тебе лично и всем остальным вместе одновременно, и который не требовал от тебя ничего, никаких свершений или дел, разве что доесть вчерашние салаты под свежие пельмени, и который как бы шептал тебе на ухо — отдохни, Тёма, сегодня можно, а если ещё и здоровье пивком поправишь, так вообще хорошо будет. Сегодня ты не дождёшься косых взглядов за это, сегодня все с тобой на одной волне, сегодня день приятных разговоров и расслабленного, правильного отдыха, сегодня единственный день в году, когда никуда бежать не требуется, не ищи приключений, не надо, потому что им тоже нужен отдых.

И сидящие за столом гномы пребывали, не смотря на начало лета, именно в таком первом января, они отдыхали на дальнем сторожевом посту после вчерашнего сильного колдунства с излишествами и были в своём праве, наплевав при этом с высокой колокольни на всеобщую боевую готовность. Они, мол, своё дело сделали и теперь просто продолжают колдовской обряд, соблюдая все положенные ритуалы, и это вовсе не то, что вы все себе там думаете. Прав был Арчи, когда говорил, что гномские маги — молодцы, сумели поставить себя в своём же племени.

Но мой друг такими тонкостями не заморачивался, а уж сочувствия или сопереживания в нём сегодня было не больше, чем у варана, и гномы это почуяли, хотя и попытались как-то укоризненными взглядами выразить ему своё недовольство, но не получилось. Я бы, например, снизошёл, Оин тоже, а вот Арчи было откровенно наплевать.

Потом гномы удивлённо присмотрелись к всё так же кипящей жизни вокруг, упорно не замечающей нас, и что-то сообразили.

— Амулет, — направил их мысли Арчи по правильному пути, не моргнув глазом, — от старшей из саламандр. Для него, — и он указал на Оина пальцем. — Как знак благоволения и милости. Единственно, просила не распространяться, просила открыть этот секрет только самым достойным, и то по мере надобности, вот как сейчас. Вопросы? Только быстро!

— Благодарим за доверие, — переглянулись между собой те, не очень-то и польщённые, что было довольно странно. Ведь они поверили Арчи сразу же, потому что дух в котле этой машины был призван мной к жизни отражённым светом саламандр, причём именно Леты, и это чувствовалось на уровне что-то вроде через три колена десятиюродного внучатого племянника, но чувствовалось отчётливо, особенно если дух позволял это сделать, а этим двоим он сейчас как раз позволял.

— Сподобился, значит, — один из них, прикрывая рот кружкой со свежим пивом, немного изогнулся вбок, вроде бы просто потянувшись от излишней истомы, чтобы под этим прикрытием взглянуть на Оина. — Выскулил или по заслугам дали оправиться? Ну молодец, что ещё скажешь, не мытьём, так катаньем.

— Ой, спасибо, — ядовитого сарказма в голосе нашего водителя было хоть отбавляй. — Оправиться, слово-то какое нашёл! Да пошёл ты к чёртовой матери!

Реакция Оина меня не удивила, потому что в голосе и во взгляде мага было что-то такое, что мне и самому не очень понравилось, даже если не принимать во внимание слова. Какое-то не слишком тщательно замаскированное высокомерие, что ли, или давняя личная неприязнь, замешанная на отчётливо чувствующемся привычном желании подчинить и заставить держать ответ. Мол, да кто ты такой и вообще, хватит анархии, хватит жить как пожелаешь и шариться туда-сюда без контроля и одобрения, пора бы и честь знать.

— Стоять, — резко потушил эту чуть было не начавшуюся свару Арчи, вытащив из себя благословение Леты на поверхность и этим сразу поставив себя выше всех гномов в округе. Немного совсем, он, оказывается, уже умел контролировать этот дар, но им хватило. Деловито передвигавшийся по двору этой небольшой крепости личный состав недоумённо замер, вопросительно поглядывая друг на друга и немного настороженно — в сторону гор. И не сказать, чтобы в этих взглядах было так уж много любви к своим покровительницам, я бы назвал это скорее уважительной опаской, и этим здешние гномы разительно отличались от тех, что пребывали по командой Траина. — Так вы, обормоты, знаете друг друга, что ли?

Арчи убрал благословение Леты, чтобы не мешало, показал и хватит, вроде как верительную грамоту походя предъявил, и гномы очнулись. Этот его жест заставил замерший гарнизон встрепенуться и сосредоточиться у северных ворот, что было нам только на пользу, а вот маги повели себя не совсем так, как я рассчитывал, хотя тут вообще все вели себя странно. Мы-то думали, проедем тихонько мимо желающих уверить нас в своей искренней доброжелательности подгорных жителей, легонько отобьёмся от их незначительных просьб, от чистосердечных приглашений остаться, узнаем от магов какие-нибудь последние известия, наберём пива в дорогу да и поедем себе дальше.

Но и я и Арчи явно чувствовали, что после некоторого замешательства, в которое гномы ожидаемо впали, их всё больше переклинивало на недовольство нами и даже на скрытую пока ещё агрессию, они просто сейчас приходили в себя и оценивали шансы.

— Ты язык-то попридержи, эльф, — сурово глянул на него второй, что до этого не произнёс не слова, гном. — Не забывай, где находишься. Это наша земля, а вы тут всего лишь проездом. И не сказать, чтобы проезд этот был оплачен.

— Ваши здесь, — чуть ли не с наслаждением объяснил ему Арчи, накаляя общение и стараясь вывести их из себя, — только сопли под носом да крошки в бороде. А земля станет твоей только тогда, когда ты в неё ляжешь. Обещаю в этом случае признать право собственности, чего уж там.

Пиво было отставлено в сторону, благодушное настроение гномов исчезло, как и не было его, а дело принимало непонятный мне оборот.

— Мы ведь здесь по просьбе ваших покровительниц, — я не выдержал и влез, потому что до того этот разговор был не похож на то, что я подспудно ожидал, уму непостижимо просто, — да и благодатью их отмечены, в чём проблема-то? Или на вас не действует?

— Проблема в том, — немного глумливо ухмыльнулся мне первый гном, но Оин его перебил, он торопился мне что-то объяснить:

— Да не действует на них ничего, они ж из банкирского клана…

— Проблема в том, — легко, добавив в голос магии, заткнул было его тот же гном, — что мы обязаны покровительницам, да, но ничем не обязаны их залётным хахалям. С них-то как раз и спросить можно и даже нужно.

— Это ж собиратели долгов, это ж самая мразота, — не унимался Оин, и испуга в нём не было совсем, а была лишь бессильная злость, — и совесть у них тренирована, там не достучишься, Тёма! Это маги, боевые! И магов же за процент дрючат!

— А вот к тебе, — обратил на него внимание второй гном, и во внимании этом было даже не обещание, там были уже вполне конкретные неприятности, — вопросов до сей поры не было. Но появились. И придётся тебе ответить, Оин, никуда ты от нас не денешься. Посмотрим тогда на твою смелость, да и на медвежью болезнь проверим заодно.

— Да пошёл ты… — от упоминаний о позорном недуге Оина просто скрючило в злобе, он всерьёз начал одной рукой лапать револьвер, а второй — ручку двери, но Арчи, внимательно за всем следивший, ударил ногой по столу, опрокинув пиво на встающих из-за него гномов, и тут же показал пальцем мне на Оина, мол, держи его, но сам пока не лезь.

Конечно, водилу нашего я задержал, просто быстро попросив замок в его двери переклиниться, но и оставаться в стороне не пожелал, рванув вслед за другом на выход, к так и не сумевшему опрокинуться столу. Но никогда я не мог угнаться за Арчи, ни сейчас, ни тем более раньше и, наверное, не смогу и в будущем. Я слишком медленно соображал в боевой обстановке, мне надо было сначала твёрдо увериться, что вон тот человек — враг, мне нужно было сначала принять и понять, как действовать, в общем, ударить первым и ударить быстро, внаглую, когда ещё нет прямой угрозы а есть только твоё собственное решение, это для меня всегда было большой проблемой. Ведь можно же ошибиться, можно перепутать, можно сделать то, о чём жалеть будешь, там было слишком много этих самых всяких можно.

А вот гномов подвели, как ни странно, профессиональные привычки. Да, они много убивали, я это ясно видел, но я так же ясно видел и то, что убивали они всегда в наказание, в самом конце своей работы с клиентами, да и то, убивали лишь после того, как выжмут из должника всё возможное и невозможное. Вот и сейчас они прежде всего хотели бить так, чтобы не до конца, чтобы скинуть этот непонятный морок, что висел над заставой, чтобы все остальные очнулись и если и не пришли к ним на помощь, то хотя бы отвлекли нас. Они хотели захомутать залётных гостей, как медведей, хотели померяться силой, а если не получится, то только тогда уже всё остальное, по мере надобности, вот только Арчи этого не хотел.

Я, хоть и тупил страшно, но гномы эти были не намного меня быстрее, зато Арчи сейчас был расторопен, безжалостен и смертелен за десятерых. Он быстро, они даже ещё от пива отмахнуться не успели, оказался между ними, просквозив поверх стола, и ударил первого его же собственным, что беззаботно до этого лежал у миски с холодным мясом, ножом снизу вверх, под подбородок в голову на всю длину клинка, по самую гарду рукояти. Сделано это было без разговоров и намёков, да блин, я и сам ошалел от того, что следующим шагом станет прямое убийство, и вывел меня из замешательства лишь осатанелый рёв второго гнома. Он одним рывком разодрал на себе все цепи с амулетами, и заклятия уже полетели в Арчи, но тут уж я успел, тут моя сила была против его, я больше всего хотел сейчас защитить друга, и у меня получилось. Моя сырая мощь кое-как сдержала его изощрённые, продуманные и смертельно опасные плетения, она сумела остановить их, и Арчи тут же поставил вторую точку.

Он быстро, в мгновение ока, зачем-то вытащил у первого убитого револьвер из кобуры и тут же выстрелом разнёс второму голову. Неожиданный выстрел ударил по всем нам как гром среди ясного неба, подскочил даже я, что уж говорить об остальных, а вот магов жизнь покинула бесповоротно, в этом уже не было сомнений.

— Ходу! — негромко и очень злобно прошипел Арчи, засовывая револьвер в руку его же хозяину и впрыгивая в машину, — ходу, Оин! Только по мостовой, не вздумай через клумбы лезть, следы оставишь! А ты магичить не вздумай, понял меня?

Я кивнул и вцепился в поручни, стараясь ему не мешать, к нам уже бежали, точнее не к нам, а к убитым магам, и секунд через десять здесь будет уже не протолкнуться, нам придётся точно кого-то давить, но Арчи, всё ещё держа дверь открытой, вбросил под стол что-то сильно магическое, и там бахнуло не хуже недавнего выстрела. Там тут же поднялся сильнейший пыльный вихрь, он сдирал с убитых кожу и переворачивал всё вверх дном, а из центра его раздался пронзительный, пробирающий до глубины души визг разъярённой саламандры, и он заставлял бегущих к нам и ничего не соображающих гномов валиться на колени, зажимая уши ладонями, причём не только ближних, но и тех, что ушли в своих поисках далеко.

Оин, закусив до крови губу, осторожно вёл машину дорожкам, я походя удивился его выдержке, и тут Арчи закрыл наконец-то дверь. Руки его были посечены до крови песчинками его же собственного магического вихря,но стало легче, звук уже не так бил по мозгам. А магичить, чтобы защититься, я не смел, помня его просьбу, приходилось терпеть так.

— Аккуратненько, — тут же подсел Арчи к Оину, — не спеши! Не задень никого, не оставь следов! Не было нас здесь, понимаешь, не было! Не было, да и не могло быть!

Глава 20 В которой находится место дорожным разговорам

Наша машина медленно, слишком медленно, как по мне, удалялась от поставленного на уши сторожевого поста гномов. Там громогласно бил набат, там кто-то куда-то стрелял, там служивые гномы бегали туда-сюда в тщетных попытках хоть что-то понять, там раздавались и тут же исполнялись суматошные, бестолковые приказы, там набирала силу боевая тревога, но мы всё же с каждой секундой удалялись от подгорной крепостицы незамеченными, это я мог сказать точно.

Почувствовать нас уже никто не мог, все маги на заставе кончились, а против обычных глаз амулет в паровом котле приноровился работать, хоть и забирал на это практически всю мощность. Я кочегарил, Оин рулил, Арчи пристально следил за округой вообще и за тылом в частности, затаившись в магическом плане тише воды, ниже травы, машина быстро валила вниз по дороге, уклон позволял ей это делать, но терзался нерешительными раздумьями при этом только я, эти же двое были собраны и деловиты, и не было в них и тени сомнений.

Они до того были уверены в своей правоте, что я наконец, когда машина достигла проезжего тракта, а взбудораженный сторожевой пост остался далеко за спиной, нерешительно кашлянул, привлекая внимание Арчи. Тот быстро и холодно глянул сначала на меня, потом по сторонам, немного при этом успокоился, уверившись в нашей относительной безопасности, и только после этого недовольно кивнул мне, мол, давай уже, начинай канифолить мозги.

— А что это было вообще? — я решил не прикидываться, что мне хоть что-то понятно. — Нет, Арчи, я любые твои действия одобряю в принципе, и ты это знаешь. Но вот так, почти без разговоров, трах-бах, мог бы знак какой подать! Я до того обомлел, что…

— А уж как я удивился! — перебил меня друг, даже не пытаясь язвить. Он видел, что я целиком на его стороне, просто не понимаю. — Тебе магия для чего, Тёма? Саламандр удивлять, духов в машины подсаживать? Мир к лучшему менять, что ли?

— Ну… да, — не нашёл ничего лучшего сказать я, потому что и самом деле, для чего? И при чём здесь эти два убиенных гнома? — Наверное. Есть и есть. Причём здесь это вообще?

— А при том! — язвительность всё-таки нашла себе дорогу в его голосе, — моя магия, например, это я сам, это моя жизнь, это моя безопасность! Я магическое существо, Тёма! А вот ты всё ещё нет! При всей своей силе и возможностях нет! Ты всё ещё в первую очередь штурман, ты всё ещё человек, у которого на одном боку висит револьвер, а на другом магия! Просто висит и ждёт, пока ты сообразишь что к чему и её достанешь! А так быть не должно, ты не должен смотреть на мир старыми глазами! Какого хрена ты вообще вёл себя как вахлак? Мы ведь вполне могли сегодня там и остаться, Тёма! Вот конкретно ты и, — тут Арчи указал на согласно кивнувшего в ответ Оина, — конкретно он! Я-то прорвался бы, наверное, но и то не факт!

— Да ладно, — не сказать, чтобы он меня не убедил, скорее я не верил самому себе, я теперь засомневался даже в собственных недавних ощущениях, ведь они ни о чём таком мне не говорили. — Прям остаться?

— Прямо да! — довольно сурово подтвердил слова мага Оин. — Ты вот, Тёма, потешался надо мной недавно, мол, следопыт подгорный, таёжный-слепошарый, туда-сюда… — и он подмигнул мне в зеркало заднего вида, — в чём-то ты прав, не спорю, но неужели ты сам ничего такого на посту не заметил?

Гном, против ожидания, был словоохотлив и уверен в содеянном, сомнений и сожалений не имел вовсе, а потому был настроен ко мне очень снисходительно, и это было не очень приятно. Но неприятно мне по отношению к самому себе, не к его словам.

— А ты молодец! — вдруг непонятно за что похвалил меня Арчи, польщённый при этом до глубины души. — Вот это кореш у меня, Оин! Думает, я их покрошил просто потому, что мы с ними языками неудачно зацепились, но поддерживает! И ведь правда поддерживает! На все сто!

— Молоток! — солидно похвалил меня Оин. — Доверяет, значит! Мне б такого кореша! А если бы ещё по сторонам смотреть умел, то цены вообще бы ему не было!

Последние слова гнома уже отдавали неприкрытой насмешкой, поэтому я обозлился:

— Да пошли вы к чёртовой матери! Причём оба! Я ж кочегарил во всю силу, куда я там смотреть мог? И чем?

— Магией, — дотянулся до меня Арчи и стукнул по лбу, — магией, штурман! Но ты ведь даже ей умудряешься смотреть на мир так, как городская девочка-подросток пялится на лес, мол, красота-то какая! И всё!

Я примерно понимал, о чём он, и такое сравнение меня немного покоробило, но я промолчал. Промолчал прежде всего потому, чтобы Арчи отцепился от меня со своими нравоучениями и перешёл к делу, но не дождался, пришлось начинать самому.

— Вроде бы ждали нас там, — и я оглянулся на исчезнувший уже далеко за спиной сторожевой пост, — да?

— Конечно, вас, то есть нас, — влез в разговор Оин, удивлённый тем, что это было всего лишь предположение, — а кого ещё-то? Там же никого другого и быть не могло!

— Вот именно! — наставил на меня указующий перст Арчи, — кого ещё-то? Что за сомнения, штурман? И потом, пусть даже не нас, — и он жестом попросил замолчать тут же запротестовавшего Оина, — ну предположим, пусть, ну! Всё равно, Артём! Если я вижу на своём пути столько настороженных капканов, то я теперь, после уроков Валета, всегда буду считать, что это на меня! И если они готовы сработать, если они настороже, если они готовы выстрелить, — неужели тебе Новониколаевска не хватило?

— Хватило, — и я поморщился от воспоминаний, — только там же всё всерьёз было. Пушки, пулемёты, морды уголовные, злоба запредельная, а здесь что? Два похмельных гнома?

— Пушка была, — просветил меня Оин, а маг подтверждающе кивнул, — ты и не заметил, что ли? Из подсобки в сторону гор смотрела, дуло примерно на локоть из окна торчало, худое такое. А должна наоборот, на дорогу глядеть и в каземате находиться, где ей по штату и место!

— А чего ж мы тогда туда попёрлись, — оценив степень угрозы, я уже по-другому смотрел на вещи, — ради чего? Нифига себе! А если б шмальнули?

— Так и я её поздно разглядел, — развёл руками Арчи, — примерно с того места, где нас остановить на полдороге должны были, разглядел. А там уже выбора не было, да и злоба меня разобрала.

Любой маг на дистанции проигрывает любому крупняку безоговорочно, слишком серьёзно всё, слишком быстро и слишком сильно. Одна надежда — вовремя заметить и спрятаться, хотя если заметил только вспышку выстрела, то там ведь даже мама сказать не успеешь. Да и умели гномы наводить и целиться так, чтобы не надеяться на прямое попадание. Неожиданный снаряд точно в машину не оставил бы нам никаких шансов, прежде всего потому, что на том расстоянии, на котором хотели остановить нас гномы, это дело заняло бы меньше половины секунды, от рывка за шнур и до самого прилёта. Вот что ты тут успеешь сделать? Конечно, будь у меня хотя бы пять минут и чёткое понимание, что вот-вот начнётся, я бы тогда чего-нибудь такого наколдовал с перепугу, что и пятитонная бомба была бы не страшна, вот только кто их мне бы дал, эти пять минут?

— Понятно, — протянул я, соображая, — на дороге команда, из тех кого не жалко, в засаде артиллерийский расчёт, остальные в крепости. Мощно, блин. Ещё что было?

— Да много чего было, — не разочаровал меня Арчи, — стоило только начать присматриваться, глаза разбежались. Там стрелковка у них вся была с зачарованными пулями, на магов заточена. Амулеты антимагические, опять же, по всей крепости натыканы были в целую систему, но ими маги должны были рулить, а они чуть-чуть не успели. Ты зря ухмыляешься, кстати, хороший, продуманный набор защитных амулетов может здорово жизнь попортить даже мне. И даже Ларе. В общем, засада нас ждала конкретная, как на лютых врагов.

— Я не про то, — мне пришлось объясниться, почему это я ухмылялся, — водка зло!

— Пьянству бой, — согласился со мной Арчи, — вот мы им его и устроили. Просто слишком долго они нас ждали, расслабились под конец. Месяц, считай, без дела припухали.

— Повезло, — подтвердил и Оин. — Служба крепко несётся только первые три дня, потом всё. Потом только людей менять, не поможет ничего больше.

— Кстати, — повернулся к нему Арчи, — а ты с чего вдруг весь такой со мной согласный? Заметил что? Родичи ведь твои это были!

— Таких родичей, — поморщился гном, — чем меньше, тем лучше. Я ведь их всех почти по рожам знаю, хоть и не с моего клана они. У нас их если и не все, кстати, знают, то многие, и все со мной согласны.

— С чего вдруг такая известность? — удивился я этой отрицательной популярности.

— А ты знак процента у них у всех на левом плече видел? — спросил не только у меня, но и у Арчи Оин. Я лишь пожал плечами в ответ, а вот маг утвердительно кивнул головой, вновь с усталым, привычным раздражением на чью-то невнимательность глянув в мою сторону. — Мытари они, если по-вашему, вышибатели долгов! Род молодой, и двухсот лет нету им ещё. Но многочисленный, потому как всякую шваль к себе принимают охотно. У нас-то, например, только по рождению, ну или за заслуги огромные, но там целую комедию ломают с усыновлением, ритуалов всяких куча, не один год занимает…

— Ближе к делу, — потребовал у него Арчи, и гном спохватился, — про ваши обычаи потом послушаем.

— А, точно, — Оин собрался с мыслями и продолжил, — так вот, у нас, у каждого рода, своё основное занятие есть. Ну, главное занятие, которое всё определяет. Кто шахтари, кто металлурги, кто строители, кто оружейники, кто банкиры, кто ещё чего. И смешивать нельзя! То есть можно, но так, чтобы монополии не было, запрещено это, от предков запрещено! А если уж без полной цепочки производства в одних руках не обойтись, вот как с генераторами, к примеру, то чтобы не меньше дюжины родов из разных кланов этим бы занималось! Потому что было уже такое, раньше было, и ни к чему хорошему это не привело, жизнь тогда чуть не остановилась, а пороки расцвели, чуть не кончились гномы, чуть не разбрелись по свету поодиночке, вот и внесли это в заветы. Но с той поры особо запрещено банкирам чем-либо таким владеть и откусывать больше, чем прожевать могут. Вот есть у них золото, каменья, дома и предметы роскоши, вот и хватит им. Ну, ещё частные мастерские, которые только для себя, оружие там, ювелирка, прочее, про всякую мелочь, ни на что не влияющую, типа едален или там пивных только для своих, я не говорю, да и всё на этом.

— Перебор, как по мне, — внимательно выслушал его Арчи, — у нас такого нет.

— Есть, хоть ты этого и не видишь, — уверил его Оин с коротким смешком, снисходительно поглядев на мага. — Ваши князья, они ведь тоже не пальцем деланные. Они-то точно знают, с какой стороны у бутерброда масло!

— Допустим, — подумав, согласился с ним маг. — Похоже на правду. Был бы я князь, сильно резвиться им бы тоже не позволял. Вот где все они бы у меня были! — с этим словами Арчи показал нам свой сжатый кулак.

— Вот все они там и сидят, — уверил нас Оин, — потому что булат сильнее злата, всегда так было и всегда так будет! Можно копить годами, кабалой опутывать, стараться, денежку одно к одной складывать, грести под себя поколениями, а можно просто прийти и всё отнять. Или просто от дел отодвинуть, своего человека сверху над всем поставив. У князя дружина, у князя спецслужбы, стража там всякая, сила за ним настоящая, но их всех ведь тоже нужно кормить, и тут без банкиров не обойтись. Короче, сложно там всё.

— Гадюшник, — согласился я с ним, — самый настоящий. Бр-р-р.

— Гадюшник, — кивнул мне Оин, — именно что. Но банкиры даже этим умудряются пользоваться, и выбивание долгов отдают вроде как на сторону. Мол, они белые и пушистые, и вообще ни при чём. С одной стороны, конечно, если взял, так и отдай, никто тебе не виноват. С другой стороны, конечно, случаи разные бывают, а они ведь всех под одну гребёнку, причём жестко. Неурожай, ограбили, заболел, умер, — это их не интересует. Тянут из-под жопы тогда последнее, а если нет ничего, так ищут, на кого бы этот долг повесить. Очень они это любят, вместе с физическим воздействием. Ну, ещё могут украсть человека со всей семьёй, когда у него уже ничего нет, да и на островах продать, тоже вариант.

— Прямо бандиты какие-то, — немного усомнился в его словах Арчи. — В законе. Но я не слышал что-то у нас таких историй. Долги вышибают, конечно, и тоже жёстко, особенно если занял не у тех людей, но чтобы это официально делалось, на глазах у всех, такого нет. Официально без физического воздействия обходятся, а уж чтобы в рабство продать, об этом и помыслить не могут.

— Именно что, — подхватил Оин. — Бандиты и есть. А не слышал потому, что у вас, в Княжествах, им резвиться не дают, у вас князь главный, у вас законы на все случаи жизни прописаны. А у нас, к примеру, их нет. Да их нигде, кроме вас, нет, законов этих! У нас заветы да Совет Старейшин, а там каждый род и клан живёт так, как сам себе постановит. Эти вот постановили себе так, а банкирские кланы их в этом поддерживают.

— Узаконенный рэкет, — пожал плечами я, — в принципе, ничего особенного.

— Ты не понял, — глянул на меня Оин в зеркало заднего вида, раздосадованный тем, что мы его россказни привели к человеческим понятиям. — Это род, который живёт лихими делами, понимаешь? Наёмничают, охраняют, выбивают долги. Свои непонятные дела мутят тоже. Но в случае, когда угроза всем гномам, первыми воевать идут, а уж командиры нижнего звена для общего войска из них самые лучшие. За это уважение имеют, понимаешь? За это им многое прощается.

— Заболтал ты меня, Оин, — признался я, — вроде бы они бандиты, но не до конца, в то же время они герои, но тоже не очень. Что-то уж очень мутно всё.

— А так оно и есть, — согласился со мной гном, — ни туда, ни сюда. Если бы их можно было бы прямыми злодеями назначить, так бы и сделали, но не могут. Клан банковский, в который они входят, не даёт, да и все остальные тоже не сильно к этому стремятся. Простые гномы их не любят, у нас работа в почёте, квалификация, а это просто выродки из всего нашего племени. Сбились в одну кучу, вот и… Да и нужны они, значит, кому-то. А может, просто удобнее нашим верхним так, кто его знает.

— А мы здесь при чём? — всё ещё не понимал я.

— А кто мы для них? — посмотрел на меня Оин и пожал плечами. — Всего лишь два залётных чудодея да один такой же дурной гном. К тому же на нашей земле, в наших горах! Не в Княжествах, не в Эльфийском Лесу, ни где-нибудь ещё, а тут, где они в своём праве! И потом, те два упыря, которых Арчи кончил, они ведь не просто так были, они по магам специализировались, потому как сами маги не из последних. Были.

— Это да, — подтвердил его слова Арчи, — сильны были, сволочи. И подготовились грамотно, хорошо, что врасплох удалось застать. Только как они узнали, что мы здесь поедем?

— Так я всегда тут езжу, — удивился Оин. — Все семь лет. Чего тут узнавать-то? А их род встал здесь на смену охранную вот уж полгода как.

— Вот… — Арчи очень хотелось выругаться, но он сдержался, — ведь! Рожа ты бородатая! И ничего у тебя в голове не шелохнулось, гноме? Могли же ведь через Траина спокойно проехать!

— Ну… — Оин по-настоящему смутился, — туда три часа минимум, потом оттуда ещё ехать… Да и обнаглел я с вами за компанию, наверное. Нам же море по колено, горы по плечо! С нами ведь за этот месяц столько всего было!

— Есть такое, — не стал с ним спорить Арчи, — и это плохо. Ты, гноме, борись с этим головокружением от успехов, целее будешь. А то пистоль выхватил, на врага поскакал, как будто у тебя все лешие за спиной и Вега со своей змеёй на помощь мчится. Гномы эти, кстати, больше всего на свете именно тебе удивились, твоему поведению, просто поверить не могли. На что ты рассчитывал, кстати?

— Да надоело, — буркнул Оин, заново переживая свою злость, — у нас с ними давняя, эта, как её… личная неприязнь. Да и патроны в револьвере мне Артем зачаровал мощно, как раз на такой случай.

— Заметно было, — ухмыльнулся Арчи. — Что личная неприязнь. А патроны и правда мощные, наш Артём уже двоих магов церкви успел ими завалить, так что вполне могло и получиться.

— А чего они от нас хотели? — спросил я у них обоих, показав гному большой палец, мол, патроны что надо, не сомневайся даже. — Мы ведь им не должны ничего.

— Это ты так думаешь, — вздохнув, объяснил мне Оин. — Кто-то же должен хоть что-то банкирам возместить, правда? Да и чужаков залётных тут, кроме вас, не наблюдается. И гном один с ними, на полуотшибе который, чужой уже почти. Почему бы и не попробовать? Остановить под угрозой смерти, амулетами обработать, накалить, а там уж по обстоятельствам. Прощупать, пересилить, если получится, базаром задавить, обвинить во всём, потребовать возмещения убытков, обобрать, в долги вогнать, самих продать, в конце-то концов, вариантов много, тут как фишка ляжет. Скорее всего, банковские наводку дали и намекнули тонко, а в случае чего это всё, мол, была их личная инициатива.

— Скорее всего, — согласился с ним я. Бандитская сущность, она такая. Она заставляет лезть на рожон, не думая о последствиях, и жить каждый день так, как будто он последний, а беспредельная наглость — самая лучшая им в этом деле помощница. С другой стороны, она же и не разрешает им верно расценивать шансы на успех, но шансы эти обычно настолько велики, что вполне позволяют им жить. Годами жить, а некоторым так даже и до старости. Нормальным людям тяжело такое понять и принять, нормальные люди всё пытаются как-то с ними договориться, всё верят в какую-то их честь и понятия, всё верят в каких-то правильных, лихих сказочных разбойников, не понимая того, что человек, у которого руки по локоть в крови и который живёт горем других, он уже и не человек вовсе. Точнее, ты для него не человек.

— Вот и легла, — Арчи радостно хлопнул в ладони и потёр руки одна о другую, — фишка! Правильно легла! И, кстати, Артём, ты помнишь, о чём мы с тобой разговаривали тогда, когда с Валетом всё закончилось? Что тебе Игорь советовал, помнишь?

Я кивнул, потому что и правда помнил, вот как вчера всё было, помнил, что Арчи обещал тогда в следующий раз не ввязываться в непонятные игры, а бить сразу и во всю силу, бить так, чтобы отбить все неясные вопросы и хитрые пожелания. Да и Игорь, кстати, что-то такое тоже советовал. А так и ушли мы без особого палева, надеюсь, ведь разборки между собой по пьяному делу у бандитов — дело обычное. А если уж не обойдётся без подозрений в нашу сторону, так и наплевать на них.

— Но неплохо было бы узнать, — посмотрел маг на Оина, — чем тут всё закончится. Ты уж, гноме, через Траина всё вызнай и найди способ нас оповестить. Вдруг тебе самому помощь понадобится.

— Вызнаю, — согласно кивнул ему гном, — есть у меня, к кому обратиться. А способ — так через Вегу же!

— И то! — радостно спохватился Арчи. — Чёрт, как же я мог забыть! Но ты теперь, гноме, не пропадай, ты теперь поневоле один из нас, можно сказать, наземный член экипажа! Держи связь регулярно!

— Почту за честь! — на полном серьёзе умудрился поклониться нам Оин, не вылезая из-за руля, — мой дом — ваш дом!

— Без шуток, друг, — подтвердил ему и я предложение Арчи. — Можешь даже ласточку на левом плече вышить, хотя на довольствие ставить тебя пока ещё рановато. Но не пора ли нам уже из стелс-режима выходить, а? Дров-то хрен да маленько осталось, воды тоже. На обратную дорогу может и не хватить.

— А почти приехали, — успокоил меня Оин, — сейчас, к горам сверну, как будто мы из них выбрались, есть тут ещё один неудобный проход без охраны, да можно выключать, тут человеческая деревня рядом, враз все нас увидят. Алиби будет какое-никакое, если по-вашему.

И мы поехали зарабатывать себе ненужное, по большому счёту, алиби. Ну, разве что для того, чтобы деревенские не сильно удивлялись нашему появлению, чтобы вопросов лишних не задавали.

Забравшись за пологий холм, Оин чётко стукнул три раза кочергой по топке, и машина сразу же пошла намного резвее, и дрова каждые пять минут уже не нужно было подкидывать, да и мы сами как будто сбросили с себя тяжкий груз. Оживился гном, оживился Арчи, да и я сам наконец-то разогнул спину, вновь становясь просто пассажиром. Километрах в двух ниже по уклону, на той стороне проезжего тракта у приятного, даже издалека, на вид озера и в самом деле раскинулось какое-то поселение. Ладные крепкие дома, мощный охранный круг, площадь вроде бы виднелась, значит не просто так деревня, с площадью это уже не деревня, а село с претензиями, пышные сады и чётко видимые огороды — всё это там было.

— Может, не будете спешить? — с какой-то непонятной интонацией предложил нам Оин. — Может, всё же заночуете?

— Может, и заночуем, — пожал плечами Арчи. — Особенно если темнить перестанешь, член экипажа. Всё может быть.

— Да я… — начал было собираться с духом Оин, но так и не собрался, — там такое дело, в общем… Сами увидите. Я и сам уже не знаю, есть ли оно, это дело-то, вот в чём дело…

— Вот ты мутный, — всерьёз восхитился им Арчи, — рули давай, деловой ты наш, увидим так увидим. На месте решим, короче.

Я согласно кивнул, и Оин порулил туда, где ему приспичило оставить нас с ночёвкой. Село быстро приближалось, нас заметили и узнали гномову машину как родную, злобы или агрессии я не почувствовал, хотя в качестве реабилитации за своё недавнее щёлканье клювом бдил так, что волосы дыбом вставали, но никого и ничего, лишь тишь да гладь, и это было хорошо. Ещё одно дорожное приключение было бы сегодня прямо лишним.

Автомобиль, сбросив скорость, уже ехал по короткой, прилегающей к тракту дороге, ведущей прямиком в село. Оин со всем почтением раскланивался с кем-то, передавал приветы и узнавал о здоровье, светская жизнь для него уже была в самом разгаре, вот только мы являть себя любопытствующему народу в окна не спешили, успеем ещё. Наконец, мы миновали широкие ворота в защитном круге и через минуту остановились на здоровенной площади, на которую выходили фасады местной управы и лекарни, гостиницы и харчевни, каретной мастерской и ещё чего-то такое в том же духе, рассчитанное на проезжающих.

— А неплохо! — оценил всё это Арчи, — может, и заночуем!

Оин судорожно оглянулся на него, потом на меня, ища поддержки, но маг не стал над ним больше издеваться:

— Да ладно тебе, всё будет правильно, гноме! Мы ведь одна команда, если ты не забыл! Так что спокойненько выходим и просто пока посмотрим, что тут да как.

Глава 21 В которой Оин решает некоторые свои проблемы

К слову сказать, глухие или самостоятельные поселения здорово отличаются от тех, что кормятся от проезжего тракта или от реки, вот и это было таким же. Конечно, игорных заведений или домов, если можно так выразиться, порока, здесь отродясь не водилось, всё же мы не в портовый город приехали, но вот всё остальное присутствовало и было оно очень даже ничего, сказывалось близкое присутствие гномьей столицы.

Широкая, мощёная речным булыжником площадь со стороны большой дороги ничем не застраивалась, наверное для того, чтобы не заслонять вывесок заведений, чтобы дать понять проезжающим, что их здесь ждут. Да и само это место с левого бока больше напоминала стоянку для транзитных машин, какую-то ремонтную базу, чем нормальную, предназначенную только для своих жителей площадь.

Мы же проехали чуть правее, мимо закрытых по случаю почти что вечера дверей местной управы, мимо аккуратной церквушки, в которой чувствовалась неторопливая жизнь, мимо одного шумного постоялого двора, потом второго и третьего, мимо столовой, пирожковой, потом были ещё какие-то забегаловки, была баня, и свернули налево в переулок, ведущий куда-то дальше к озеру.

Местных жителей на улицах было довольно много, больше, чем ожидаешь встретить в обычных, непроезжих сёлах, и со всеми ними Оин церемонно раскланивался, но они обращали на нашу колесницу внимания много меньше, опять же, чем я привык видеть. В обычной-то деревне за нами бы уже пацаны бежали, а со всех огородов и дворов за нашей машиной наблюдали бы все остальные, из-под приставленных ко лбу козырьком ладоней. Здесь же мы были ещё одними проезжими, да и Оин здесь был точно не чужой, чего на него внимание обращать, вот и хрен с ними со всеми, как говорится.

— Ты куда нас повёз? — недовольным тоном спросил у него Арчи, ведь он чуть было уже не выпрыгнул в дверь, когда мы проезжали мимо ярко освещённого, наполненного людским гомоном постоялого двора. — А ежели я желаю прогуляться, к примеру?

— Господи, Арчи, — недоумённо посмотрел на него гном, — да куда здесь гулять-то? Сто шагов на всю прогулку! Самая же обычная придорожная деревня!

— Всё равно! — упёрся тот. — Мне нужно общение! Желаю поговорить с народом, выпить чутка, поужинать в заведении, достала уже эта таёжная кухня! Людей посмотреть, себя показать — я же месяц в лесу сидел! Я же вон ту красотулю, вон, видишь, вслед нам смотрит, уже почти что осчастливил!

— Это поповна местная, — опознал девицу в боковое зеркало Оин. — Или попадья, я всё время эти названия путаю. Дочка батюшки местного, в общем. Но если хочешь, чтобы меня в село пускать перестали, то давай, вперёд, счастливь.

— Отставить поповну! — скомандовал сам себе Арчи. — Есть много более простых способов получить себе проблем, твоя правда, гноме. Других найдём!

— Не найдёшь, — обломал его гном, — тут деревня маленькая, рыл пятьсот всего, и все друг друга знают. Зазорным у них это считается, понимаешь, чтобы с проезжими-то, вы уедете, а им здесь жить. И за деньги тоже нет такого. Хотя, вроде бы говорили, что сторожиха с шиномонтажки этим промышляет втихую, но там уж такая сторожиха, что лучше со свиньёй.

— Придурок, — зло и всерьёз глянул на него Арчи, — ты за кого меня принимаешь? Ты вообще думаешь, что говоришь? Всё-таки есть в вас, в гномах, какое-то животное начало, вот и судите других по себе! А мне ведь не это нужно! Мне нужно, чтобы накрытый стол, чтобы свет, чтобы музыка, чтобы женская компания, понимаешь? Чтобы смотрели на меня, чтобы смех был искренним, от радости, чтобы весело было и легко, чтобы потанцевать, рожа ты лесная, бородатая! А не нажраться в сопли, по вашему обычаю, чтобы потом присунуть непонятно кому! Ей-богу, Оин, лучше бы ты в говно упал, чем такое ляпнул!

— Ну извини, — гном внимательно посмотрел на мага в зеркало заднего вида и понял, что он и вправду что-то не то сморозил. — Откуда я могу про всё про это знать-то? Я ведь до этого под горой жил, потом в лесу, а у людей только по делу и бываю. В кабаки не хожу, когда в город попадаю, робею чего-то. Своих встретить опасаюсь, наверное.

— Ты тоже, — легко остыл Арчи, вникнув в его ситуацию, — не держи зла, отшельник ты наш, в сердцах я. Кому другому, конечно, кадык бы вырвал за сторожиху эту, это же надо додуматься такое предложить! Но, если завернём на постоялый двор, покажу тебе, как надо веселиться по-настоящему, без всего этого вашего свинства. Хорошему научу, должен будешь.

Гномы и правда отличались от всех остальных жителей Ойкумены тем, что именно в кабаках чётко было видно, кто из них уже успел пожить среди людей и пообтесаться, а кто только-только из-под горы вылез. Дикие, если можно так выразиться, то есть молодые и холостые гномы, вели себя в подпитии обычно как самые настоящие свиньи, чем вызывали сильное неудовольствие прежде всего у своих живущих на поверхности соплеменников, да и у всех остальных тоже.

Слишком силён в них был синдром путешественника, этими словами у нас обычно называли хамское поведение на отдыхе у залётных морячков и прочих работничков дороги. То есть у тех, кто точно знает, что вот он сегодня здесь, а завтра там, и больше его тут никогда не увидят, кому экипажные рожи обрыдли до невозможности за долгий рейс и потому надо срочно сбросить напряжение алкоголем и девками, на это уж деньги найдутся, а к местным жителям он уважения из-за своей тупости не испытывает и потому жалеть их нечего.

Дикие гномы, конечно, в долгие рейсы не ходили, но сидеть под землёй в компании таких же бедолаг да заниматься только работой и повышением квалификации в ожидании неведомо когда маячившей в будущем женитьбы приятного мало, и слава богу, что вырывались они на волю редко, не чаще раза в год. Да и сказать такое можно было только о тех кланах, что жили строго под горой, остальные были нормальные, пообтесавшиеся, принявшие человеческие установки и молодняк у них был уже не хуже прочих.

— А развлекаешься как? — мне стало по-настоящему интересно, не мог же он все эти семь лет вести себя так, чтобы даже монахи пальцем у виска покрутили при виде этой добровольной аскезы. — Кукуха у тебя слетит от такой жизни, Оин! В вашей же столице столько всего интересного есть и кроме пивных, почему бы там не отдохнуть культурно?

— В нашей столице на меня пальцем показывают, — устало вздохнул гном, — и хороших знакомых у меня там по этой же причине нет. Так-то родичи в гости зовут, конечно, и я даже один раз съездил, но с тех пор больше не хочу. Культурно отдохнуть и здесь можно, у компаньона моего, вот мы как раз к нему и едем.

— Опять домашние посиделки, — вздохнул Арчи без тени разочарования, — опять гномская кухня. Опять ваши рожи бородатые. Я уже забывать начал, Тёма, кто я есть-то, только ты своей бритой физией меня и спасаешь, спасибо тебе.

— Не, там человек, — поспешил успокоить его нимало не обидевшийся Оин, — из купцов! Дом огромный, семья большая, приказчики не из местных да агенты торговые из тех, что вечно в пути, у него и живут! А гостей встречать умеют, у них даже обеденный зал есть, с патефоном!

— О-о-о! — протянул обрадовавшийся маг, — а жизнь-то налаживается на глазах, купцов я люблю! Но ты там прямо свой, чтобы ещё и нас в гости тащить?

— Прямо да, — кивнул ему Оин, — и гостей там ценят и встречать умеют, не переживайте. Жена хозяина только этим и живёт, скучно же ей здесь, она ведь не просто так, а из городских, из учёной семьи. Да и ему самому я компаньон настоящий, не снизу вверх на него смотрю, как некоторые, дела у нас к обоюдной выгоде, так что всё путём будет.

— Ну так поехали скорее, — затормошил его Арчи, — чего телишься?

И машина Оина в самом деле запылила по нешироким уютным улочкам чуть быстрее, так на гнома подействовало нетерпение мага. Мы свернули направо, потом налево, потом ещё куда-то, я не следил, и вскоре уже выезжали к огороженной основательным забором группе домов и ангаров с лабазами да складами, в княжествах такое обычно называют солидным словом база. Ну, или торговый дом.

— Нормально так! — оценил владения выскочивший первым из остановившейся машины Арчи. — Внушает!

Я вылез вслед за ним, потянулся и расправил плечи, внимательно рассматривая закрытые, по случаю вечера, ворота перед собой и всё, что можно было увидеть за ними, а потом мне пришлось согласиться с другом:

— Твоя правда, крепко живут!

Оин, не став глушить машину, подошёл к сидевшему в самой настоящей караулке с открытым от удивления ртом парню, и что-то начал говорить ему повелительным тоном. Тот вышел из ступора, ещё раз ошалело нас оглядел и рванул куда-то внутрь, докладывать, бросив при этом пост.

— Эльф, эльф! — донёсся до нас его приглушённый голос, — эльф с Оином приехал! Ей-богу не вру, эльф!

Арчи довольно ухмыльнулся и принял картинную позу, он это умел, а потом взглядом заставил и меня сделать то же самое, причём не погнушался поправить что-то в моём виде магией, для пущей красоты. Первым наш вид оценил Оин, он показал нам большой палец, мол, получилось, и вот мы стояли в лучах заходящего солнца как два проезжих, скучающих денди и ждали, когда утихнет кутерьма за воротами, чтобы наконец-то пройти внутрь. Но маг зачем-то добавил туда ещё немного суматохи, вытащив из кармана сигарету и прикурив её от пальца, чтобы все увидели, кто он такой есть.

— Да он ещё и маг! — ахнул из глубины двора ошалелый девичий голос, — маг, точно!

Мне стало почему-то немного обидно и я повторил его трюк, только огонёк сделал побольше да ещё и в виде огненной птички, попросив его потом взлететь повыше и там погаснуть, для пущего эффекта, и у меня получилось.

— И второй тоже! — радостно оповестил всех своих всё тот же голос, — тоже маг! Человек который!

— Хорошо, Далин нас не видит, — сказал я улыбающемуся Арчи, — по подзатыльнику вполне могли бы заработать.

Друг пожал плечами, мол, и хорошо, что не видит, радуйся, но тут из-за ворот наконец-то раздался деловой, громкий мужской бас.

— А ну-ка, цыть мне! — проревел он, приводя кого-то в чувство, — ополоумели вы все, что ли? Или гостей встречать разучились? Да что с вами сегодня такое?

— Так маги же! — возразили ему с горячностью и напором, — а один так вообще даже эльф! Их Оин привёз! За воротами стоят!

— И что? — мужика было не смутить, в отличие от его домашних, — давайте все будем бегать друг за дружкой? А ну-ка, кухня, баня — за работу! Вы, курицы, переоденьтесь во что-нибудь приличное, вот что ты в халате носишься? Остальные все долой со двора! А в караулке почему нет никого? И собак уберите!

Давешний парень галопом помчался обратно, сообразив наконец, что совершил серьёзнейший косяк. Хлопнула дверь с той стороны караулки, он выглянул в забранное посеребрённой решёткой окошечко, убеждаясь в том, что мы всё ещё на месте, что не улетели никуда, что не померещилось ему и поклонился нам, прижимая одну руку к груди, а другой делая неопределённый жест, что вот, мол, сейчас всё будет, извольте только немного подождать.

Мы, не чинясь и не проявляя даже малейших признаков насмешки над этим балаганом, спокойно кивнули ему в ответ, мол, подождём, раз такое дело, сами виноваты, по большому счёту.

К слову сказать, Арчи у нас принимали всюду на высшем уровне, да и как по-другому, всё же эльф, к тому же ещё и маг из сильнейших, а мы с Далином всегда шли к нему прицепом. Был бы я один или с механиком в паре, всё было бы намного проще. Но даже в этой, привыкшей к проезжающим мимо караванам деревне, увидеть на своём пороге эльфа было в большую диковинку. Ну и добавить сюда то, что гостеприимство в нашем мире было не пустым звуком, ибо кто тебе расскажет о том, что творится в других землях, кто познакомит с последними известиями, если не гость? Это Древним было хорошо, газеты там, журналы и прочее, можно было из дому не выходить и всё знать, у нас же так не получалось. Будешь сидеть только в своей норе — одичаешь враз, и магия тебе в этом поможет.

Наконец ворота без скрипа начали медленно распахиваться наружу, но мы пока не торопились. Ни я, ни Арчи не страдали звёздной болезнью, но и юркать в едва наметившуюся щель между створками тоже не дело, по-собачьи это как-то, раз уж через караулку нас не пускают. Оин заскочил в машину, ему было наплевать на весь этот этикет, но и сгонять нас с места автомобилем он не стал, понятия о приличиях у него всё же были.

Арчи, не выдержав до конца паузу и не дождавшись полного открытия ворот, там чуть-чуть оставалось, сделал шаг вперед, как бы выказывая этим своё уважение хозяевам и одновременно призывая всех быть проще, вот как он сейчас. Вообще, правильно в хату зайти это целая наука, и мой друг ею владел. Не знаю уж, где и нахватался, но бывали мы с ним за компанию и в княжеских покоях, бывали и в самых настоящих гадюшниках, и везде он умудрялся заходить как свой, уверенно и легко, на ходу безошибочно попадая в цвет.

Я рванул за ним, стараясь при этом быть самим собой и не копировать его ухватки, чтобы не быть совсем уж похожим на Антоху рядом с Далином, а то самому смешно, и перевёл взгляд на невысокое крыльцо перед густо украшенным всякими фигурными, размалёванными в яркие цвета наличниками и прочей резьбой по дереву домом.

Оттуда нам навстречу спускался пожилой деловой мужик в недешёвом костюме, какие в столицах перестали носить вот уже лет пять как, с надставленными плечами и галстуком-камбалой, но ему даже шло. Мужик этот по-хозяйски, спокойно и уверенно, состроив при этом себе довольно доброжелательное, но без лишней угодливой приветливости лицо, вёл под руку миловидную женщину, и встретиться мы должны были ровно посередине двора.

На лице хозяина не было ничего, кроме радушного гостеприимства, но в эмоциях его я отчётливо увидел и недоумение, и некоторую досаду на гнома за то, что не предупредил, и даже небольшую настороженность, а вот жена его была рада по-настоящему, причём в основном не мне, и это было понятным, я к этому уже привык. Оин же без лишних затей деловито загнал машину в ворота, затем налево и под навес, не став участвовать в церемонии, он вообще вёл себя довольно просто, как у себя дома, а потому Арчи не стал ждать его и тут же, стоило лишь нам сойтись на середине двора, взял всё в свои руки.

— Здравствуйте, — улыбнулся он хозяевам своей самой убойной улыбкой, — мне, право, очень неловко, — на этих словах все почему-то поняли, что никакой неловкости он и сам не испытывает, и другим не предлагает, — появиться в вашем доме вот так, без рекомендации и приглашения. Мы простые путешественники, здесь оказались совершенно случайно и проездом, и были настроены остановиться на ночь на постоялом дворе, чтобы не доставлять никому лишних хлопот, но наш с вами общий бородатый друг, — тут он показал пальцем на развернувшегося к нам спиной и занятого, как ни в чём не бывало, делом Оина, — даже не дал нам выйти из машины на площади, а сразу повёз сюда. И, раз уж он не спешит нас друг другу представить, позвольте сделать это мне: я Арчи, штатный маг дирижабля «Ласточка», а это Артём, штатный навигатор этого же дирижабля. Сейчас просто-напросто возвращаемся домой из отпуска и волею судьбы, а также волей привёзшего нас сюда Оина, оказались на вашем пороге.

— И сделали совершенно правильно, что прямо к нам, — в ответ ему пробасил сразу же успокоившийся и чему-то обрадовавшийся хозяин, — чтоб таких гостей да на постоялый двор отдать? Не бывать этому, рылом они не вышли, к нам, только к нам и точка! Позвольте по такому случаю представить вам жену мою, Елену Дмитриевну, и самому представиться — зовут меня Иван Фёдорович, я купец и строений этих хозяин. С Оином же у нас полное кумпанство и взаимопонимание, так что его друзья — наши друзья, можете в этом не сомневаться! Очень рад-с!

— Просто Елена, если вы не против, — протянула Арчи руку его жена, очень миловидная и стройная брюнетка лет сорока. Одета же она была не по-купечески, а в самое настоящее городское лёгкое платье и в самые настоящие же лёгкие изящные туфли гномьей работы, что для любой деревни было ого-го как круто. Понятно теперь, с чьей подачи сам Иван Фёдорович ходит по дому в костюме и ботинках, а не в штанах, тапочках и рубахе, как это делал бы я сам.

— Ну что вы, — искренне ответил ей Арчи и даже, зараза такая, при этом изящно и легко приложился к её руке, — это имя вам очень идёт.

Я не стал повторять вслед за ним все эти эльфийские тонкие церемонии, потому что из опыта знал, что не получится точно. То, что у Арчи выходило естественно и красиво, в моём исполнении напоминало фарс, а сам я при этом выглядел дурак дураком, поэтому просто пожал протянутую мне узкую ладонь, а после уже поручкался с хозяином.

— И я вас знаю, — посмотрела на нас обоих Елена, — точнее, мы с вами даже немного заочно знакомы.

— Откуда? — удивлённо вздёрнул бровь Арчи и на всякий случай посмотрел на меня, но я отрицательно помотал головой. — И позвольте вам не поверить. Ну не мог я пропустить мимо себя и не запомнить такую милую даму!

— Спасибо, — улыбнулась ему она, — за комплимент. Но мой муж — человек торговый, а приказчики его где только не бывают, даже завидно. Знают они, что самый лучший подарок для меня — это хорошая история или новость из дальних краёв, вот и стараются. А за последний месяц в большом мире столько событий произошло, сколько за прошедшие пять лет не было, и во всех них упоминается некий дирижабль и его команда.

— Интересно, — простодушно уставился на неё Арчи, — кто бы это мог быть?

— Мы с детьми очень любим эти истории, — оценила она его простодушие, — и успели за вас поволноваться. То подвиг раз в три дня, один другого интереснее, а потом вдруг затишье на месяц. Ходили слухи, что вы где-то в наших краях, но я даже и надеяться не могла, что увижу вас своими глазами.

— Спасибо Оину, — тут же перевёл стрелки Арчи, — мы этот месяц провели у него в гостях, без подвигов и приключений. Просто природа, просто отдых. Хорошо там у него, тишь да гладь, только хозяйки не хватает.

— Не хватает, да, — поддержал его хозяин, — разве ж это дело, одному в лесу бирюком сидеть? Но давайте в дом пройдём, встретим вас, как полагается! Сначала баня, потом ужин и отдых, а завтра…

— Позвольте мне вас прервать, Иван Фёдорович, — перебил его Арчи со всем почтением и вежеством, обращаясь к нему, как младший к старшему. Нам-то что, нам нетрудно, зато потом хозяину от всех его чад и домочадцев респект и уважуха будет. — И надеюсь на ваше понимание, но мы здесь всего лишь на этот день и вечер. Опаздываем просто безбожно.

— Кстати, да, — тут же о чём-то вспомнил хозяин, — недавно мой приказчик из гномьей столицы вернулся, в аэропорту был, про вас вынюхивал, и вот он сказывал, ждут вас там, ремонт почему-то закончить не могут. И механик ваш очень на это сердится. Переругаться успел со всеми подряд.

— О-о, — Арчи скривился так, как будто у него неожиданно заболел зуб, — ну вот видите! А потому давайте обойдёмся без бани, нам хватит и душа, и без всего остального, что у вас только для дорогих гостей припасено. И вообще, предлагаю оставить церемонии, обращайтесь к нам просто как к друзьям Оина, на ты и безо всякого стеснения, это будет сегодня нам просто мешать. А если есть вопросы или пожелания — поспешите с ними, времени у нас мало.

— Принимается! — ловко хлопнул хозяинпо выставленной руке мага, — люди вы всё же ещё молодые, хоть и боевые. Но тогда прошу в дом, раз такое дело, вещи ваши сейчас занесут и комнаты гостевые покажут, в душ там проводят и прочее, а мы всё же с супругой немного похлопочем за-ради ужина. Постараемся вас хотя бы накормить от пуза, нам по-другому невместно.

* * *

Позже, часа через три, когда мы уже сидели за большим столом и, утолив первый голод, стали угощаться хозяйскими настоечками да наливочками, я расслабился и почувствовал, что все события этого длинного, очень длинного дня наконец-то отступили в прошлое и пришло время выдохнуть с облегчением. Стол ломился от еды, вроде как по-купечески и положено, с переменами здесь заморачиваться было не принято, всё же не князья, но по сложной сочинённости блюд он мог бы поспорить и с княжеским. Тут было и что-то восточное, и что-то южное, и что-то мудрёное, и что-то простое, но очень редкое. Специи из дальних краёв, диковинные приправы и соусы оттуда же, да всякие местные изыски, Арчи очень этому обрадовался, а я понял, что приказчики да торговые агенты таскают своей хозяйке не только новости.

Вначале я, с сомнением поглядев на это всё, извинился перед Еленой и попросил себе для разгона борща, вот как у хозяина и прочих мужиков за столом, чем заработал их одобрительные взгляды и картинный вздох от Арчи. Но я и правда соскучился по нему сильно, а тут так пахнет здорово, что сил удержаться не было никаких. Ну и как-то так само собой получилось, что я оказался на той стороне большого овального стола, где солидно хлебали борщ сам хозяин, его сын, Оин и прочие мужики. А вот Арчи царил на другой его стороне, уставленной всем тем, чем хотела удивить его хозяйка, рядом с самой Еленой, тремя её дочерями-подростками, да было там ещё несколько женщин разного возраста, не знаю уж, кем они приходились хозяину дома.

Друг сразу сумел сломать тонкий лёд небольшого стеснения у них у всех, не позволяя себе при этом вообще ничего такого, там не прозвучало ни одной глупой шутки или двусмысленного слова, а было там то, что Арчи обещал показать Оину — то есть свет и смех только от радости, искреннее веселье и прочее, легко там было и хорошо. Гном, кстати, цепко поглядывал в его сторону, нахаляву набираясь культуры пития и поведения в женском обществе, и правильно делал.

Потом я угостился тем, что расхвалил мне Арчи, порадовав этим хозяйку, было и правда очень вкусно, потом были степенные разговоры на нашей стороне стола и танцы на другом его конце, причём кое-кто из молодых мужиков нас покинул, переместившись туда, сын вот Ивана Фёдоровича тоже хотел, но не решился, да хорошо было всем. Мы обменялись новостями, я послушал их, они меня, пили мы при этом совсем по чуть-чуть, не теряя головы, разные деревенские наливочки да настоечки, больше налегая на морсы и взвары, чтобы не отяжелеть чрезмерно.

Народ начал понемногу больше двигаться, чем сидеть, но ужин в разгар не пошёл, а начали мы потихоньку сворачиваться. Слишком много дел у всех завтра, да и спать пора, не в городе же.

Детей отправили в кровати, все остальные тоже продолжения банкета не требовали, и так хорошо посидели, большой стол разобрали, зато в стороне накрыли малый, только для нас с Арчи и Оином, ну и для хозяина с хозяйкой. Поставили туда чай, печенье и сладости, воткнули вокруг него пяток стульев, куда мы и пересели, попрощавшись со всеми.

— Спасибо тебе, Арчи, — Елена проводила взглядом последних выходивших из зала и повернулась к моему другу, — за вечер этот спасибо. Давно так хорошо не было, ты уж, Ваня, прости меня. А как девчонки мои порадовались, для них это была просто сказка прямо в дом! И, если бы ты им иногда письмецо какое присылал с оказией, совсем хорошо было бы. Ну, если тебе не трудно!

— Да легко, — согласился он и принялся рыться в карманах, — не сообразил сразу, кстати, сейчас мы им подарки-то и организуем.

Арчи вывалил на стол небольшую груду из амулетных заготовок и рунных пластинок, затем выбрал из них три простых серебряных колечка и протянул мне.

— Давай сделаем что-нибудь хорошее, — попросил он, — от всей души! Мой материал, твоя работа!

Я пожал плечами и взял их в руки, чтобы рассмотреть поближе и сразу понял, что писать рунные фразы на кольцах не получится, так мелко я не умею, потому призову на помощь свою сильную сторону и будь что будет, заранее тут предсказать невозможно. Пусть они сами себя проявят, а там посмотрим.

— Ого! — хозяин почему-то сильно удивился, — это ж какие дикие деньги! Царский подарок! Спасибо тебе, Арчи!

— В смысле, — не менее его удивился маг, — чего тут царского, простые обереги.

— А ты знаешь, сколько сейчас амулеты твоей работы стоят? — спросил его Иван Фёдорович, — я неделю назад в городе серьги обережные, что из твоих рук вышли, сторговать пытался для жены своей. И не смог, отступился! Перебил меня один гном деньгами, чтоб ему пусто было!

— В ювелирном деле, — авторитетно вступил в разговор Оин, — имя мастера много стоит. Пришло, видать, и твоё время. Мода, она такая.

— Да ладно, — Арчи, тем не менее, улыбнулся очень довольно, — где ж вы все раньше были, когда это мне было так нужно! И не смотрите на меня такими глазами, его работа, — тут он показал на меня пальцем, — сейчас получше моей будет. Ученик превзошёл учителя!

— Держи, учитель, — я протянул ему заколдованные по самое не могу на всё хорошее кольца обратно, — проверяй. И давайте уже переходить к главному, а то спать хочется.

— Это к чему такому главному, — недоумённо уставился на меня Оин, не замечая, что и маг, и хозяин с хозяйкой смотрят только на него. — Вроде всё уже обсудили.

— Всё, да не всё, — Арчи поселил на каждом кольце по маленькому, сияющему слабым синим светом силуэту ласточки, чисто для красоты, и протянул их Елене. — Ты у нас один без обсуждения остался, да дела твои скорбные. — Гном попытался запротестовать, но мой друг заткнул его магией, не постеснялся же применить, и посмотрел на хозяйку, — давайте вы, наверное, так лучше будет.

— А давайте, — легко согласилась она. — А дела его, по его же беспросветной непонятливости и нерешительности, и правда не очень…

И тут мы узнали такую историю. Жила-была в селе этом одна очень хорошая семья, хотя почему была, и сейчас живёт, просто уже не вся, случилось у них большое горе. Был там отец, крепкий мужик, держал он постоялый двор да торговлишкой прибыльно занимался. Была мать, было два сына и дочь. Дочь младшая, любимая, и от того замуж выдали её тоже по любви, за небогатого, могли себе это позволить. Отец в ней души не чаял, вот и согласился принять зятя в примаки, ради счастья дочери, и не пожалел, хороший человек попался. И всё у них было замечательно, дочь им сразу двух мальчиков родила, всем на радость, пока в один чёрный день не пришло к ним горе.

Отец их, то есть дед уже, в поездку затеялся, по делам торговым, как всегда и делал, но в тот раз мать их с ним напросилась, родню повидать хотела. И мужа дочери с собой взяли, чтобы к делам привыкал, а сыновей да её саму с детьми на хозяйстве оставили. Поехали не сами, а с караваном торговым, да так все вместе и сгинули, сожрала их ночью на перевалочном пункте нежить с нечистью.

Был большой шум, прилетали маги на дирижаблях, привозили с собой боевых церковников, выследили и уничтожили они не только эту нечисть под корень, но и того, кто её к жизни вызвал, да ведь людей уже не вернёшь.

Вот и остались на хозяйстве два сына и дочь с детьми, да и самого хозяйства осталось у них только что постоялый двор да долги небольшие. Всё же в товар было вложено, а товара-то и нет. Впряглись братья в работу тогда, чтобы не потерять то, что им от отца досталось, но переусердствовали они немного, сестру свою в вечные вдовы определили, чтобы, значит, на приданом не потерять. Да и то, к слову сказать, понять их можно, у них уже свои семьи появились, дети пошли, и всех их надо было кормить.

Сестра же их, Ирина, вначале убивалась без меры, но двое детей и необходимость работать сильно помогли ей перейти через это горе. Кухарила она на постоялом дворе сама, работникам-то платить надо, шустрила с уборкой в комнатах, а в перерывах детьми занималась. Да и братья эти самые, младшие ведь они! Им бы ещё лет пять в приказчиках походить, опыта набраться, а тут такое. Да и случилось как будто с ними что-то, жёсткими стали, волками друг на друга глядеть начали, и пропала любовь в их семье.

Ровно год разбирались они с долгами да с наследством, и разобрались, выплыли. Да и как тут не выплыть, место-то намоленное, проезжее, но сестру свою тогда они чуть-чуть подвинули, а она и рада. За них рада, что на ноги встали, но не обратила она внимания тогда, что не с той ноги они это сделали, а надо было. Потому что двигать её начали всё дальше и дальше, чуть ли не в служанки.

Ну и года три назад начал к ним Оин захаживать, каждый раз туда шёл, как в селе оказывался, надо ему или не надо. Заметила его Ирина, и стала с ним разговаривать, но ничего в их разговорах не было, ведь каждый из них давно рукой на себя махнул: гном-отщепенец да вдова-перестарок с двойным прицепом, ну что тут может быть? Год такое тянулось, два, а потом сообразили братья, что…

— Диагноз ясен! — решительно стукнул рукой по столу Арчи и встал на ноги. — Тут надо действовать решительно, кавалерийским наскоком! Выкрасть её надо, похитить, причём сегодня же, сейчас!

— Как похитить, — справился от удивления с магическим кляпом Оин, — ты чего говоришь такое? А вдруг она…

— А ты вообще молчи, морда, — подновил на нём заклинание Арчи, — тебя никто ни о чём не спрашивает! Ты нам вообще будешь нужен только в финале, девицу из окна вынимать! Ну и за рулём потом, потому что будет погоня, ветер в ушах, романтика и приключения! Это я вам обещаю!

— Может, без погони обойдёмся? — спросил у него я и поглядел на хозяев. Увиденное мне неожиданно понравилось, потому что Иван Фёдорович, к примеру, даже помолодел от предвкушения дела, а Елена так вообще загорелась этой идеей, вот, мол, то самое приключение и в её дом пришло. — И не сейчас, а часа в четыре утра? Ну, чтобы ему, — я кивнул на Оина, — домой в одну сторону рвануть, а нам тут же в другую? Вы как, Иван Фёдорович, сможете нас отправить?

— Да, — сразу же ответил мне он, — легко. Как раз с приказчиками и поедете, место есть.

— Тогда, — повернулся к ним Арчи, — мне нужны ответы всего на два вопроса. Вопрос первый — а точно ли нам стоит это делать? И второй — не будет ли вам самим от этого проблем?

— Да, — тут же отозвалась Елена на первый, — то есть настолько да, что я даже не знаю, как вам сказать. Давно надо было!

— А проблемы, — презрительно махнул рукой в сторону спокойно спящих где-то братьев Иван Фёдорович, — у них у самих будут, пусть только посмотрят в мою сторону косо. Слабы они против меня в коленках, и в носе у них не кругло! Да и потом, Оин, если ты пообещаешь им приданого не требовать, то есть долю Ирины законную от родителей в постоялом дворе, так они только рады будут, вот увидишь!

— А раз все согласны, — довольно хлопнул в ладони Арчи, — предлагаю собраться во дворе в четыре утра, на дело пойдём! У тебя, Оин, чтобы всё было готово, да и вы, Иван Фёдорович, транспортом нас обеспечьте! И постарайтесь хоть немного поспать, я вас потом, конечно, взбодрю магически, но основа должна быть, да и хмель должен чуть-чуть выветриться. И не беспокойтесь, дорогой хозяин, за Елену, ей интересно будет, а мы всё сделаем чисто, силы для этого есть.

На том, как говорится, и порешили.

* * *

И вот в половине пятого утра мы стояли на площади этого села перед одним постоялым двором, и ждали ответа на письмо, что я через домовых закинул той самой Ирине. Все лишние в радиусе полукилометра от нас крепко спали, и люди и собаки и кошки, тут я разбираться не стал, чтобы не дай бог не случилось ничего такого. Потом окно на втором этаже растворилось, оттуда выглянула симпатичная девица лет двадцати пяти и неверяще посмотрела на нас на всех. Улыбнулась Оину, с робкой надеждой покосилась на Ивана с Еленой, а потом решительно и резко тряхнула головой в утвердительном жесте, соглашаясь на всё.

Оин, что до этого с самого вечера самозабвенно занимался самоедством и выглядел как нерешительная зелёная сопля, тут же преобразился, став деловым и резким до ужаса, прямо княжеский спецназовец, а не гном. Он заскочил на крышу своего автомобиля, предусмотрительно до этого подогнанного под это самое окно, и приготовился принимать дорогой груз. А когда я захотел крикнуть им, чтобы не придуривались, чтобы шли через двери, всё равно никто не проснётся, Арчи резко ударил меня локтём в бок и выразительно посмотрел на меня, мол, сам не придуривайся, не мешай людям быть счастливыми, не лишай их романтики.

Мне пришлось пожать плечами и отступить в сторону, действительно, чего это я лезу, им и без меня сейчас хорошо. Потом мы принимали какие-то наспех собранные узлы, потом пихали их в машину, потом спустили двух обрадовавшихся Оину пацанят лет пяти, ну и последней десантировалась из окна прямо в объятия гному сама Ирина. На земле её тут же перехватила Елена, и две женщины о чём-то тихо переговорили, обнявшись и всплакнув напоследок, а мы с мужиками затеялись последний раз перекурить перед долгой дорогой.

— Слишком уж просто у вас всё получается, — оценил похищение Иван Фёдорович, — хотя Елена очень довольна будет, да и мне за неё волноваться не пришлось.

— Противник не тот, — пожал плечами я, — да и не ожидал никто. Ну и слишком уж, если говорить честно, в вашем селе люди расслабленные, слишком уж на близость столицы полагаются. В любом другом месте пришлось бы повозиться. Но всё равно, ничего сложного. Я, честно говоря, больше за вас переживаю, мы-то уедем, а вы останетесь. Если что-то такое будет, найдите способ кинуть весточку, мы ведь всё это затеяли, нам и отвечать.

— Я тут крепко сижу, — в ответ мне улыбнулся он, — да и не будет ничего, не волнуйтесь. Первые три дня поорут, конечно, побегают перед почтенной публикой, как без этого, а потом успокоятся пуще прежнего, я эту породу знаю. Но спасибо вам за Оина, сам бы он ещё лет пять сиськи мял, если бы вообще на что-то решился. А скорее всего, профукал бы всё, вот что я вам скажу.

— Скорее всего, — выдохнул гном, глядя в сторону всё ещё разговаривавших Ирины и Елены. — Да, скорее всего.

— Не скорее всего, а так и было бы, — уничтожающим взглядом посмотрел на него Арчи и был при этом прав, как никогда, — привык страдать в своём лесу! И всё, давайте прощаться, что ли! По машинам!

Прощание вышло хорошим, искренним, но немного скомканным, слишком уж некоторые были заняты своими чувствами. Самым благодарным участником похищения была Елена, вот уж кому это было приключение так приключение, потом Иван, а мы-то что, мы привыкшие. Оин же с Ириной были заняты только собой, а пацаны её уже спали в машине, тут я им помог. Все быстренько переобнялись ещё раз, и первым отчалил гном со своим новым семейством, потом Иван с Ириной, а потом мы.

Уже выехав на проезжий тракт, я оглянулся и увидел, что Оин, включив невидимость и съехав с дороги, прямым ходом направился к перевалам одними ему ведомыми тайными тропами, не став надеяться на авось и не рискуя.

— Даже не верится, — отвлёк меня Арчи от наблюдения, — что часа через три «Ласточку» увидим. Честно говоря, притомила уже эта командировка до чёртиков, притомили гномы со своими проблемами, хочется просто к Лариске под бочок. Ну и чтобы Кирюха чаю сварганил, вот тогда я буду счастлив.

— Не ты один, друже, — ответил я ему и уселся поудобнее, намереваясь проспать весь путь, — не ты один.

Глава 22 В которой экипаж и корабль наконец-то собираются вместе

Арчи был излишне оптимистичен, самонадеянно отмерив нам всего лишь три часа до встречи с экипажем. Конечно, до гномьей столицы мы доехали довольно быстро, хоть я этого и не заметил, но вот потом, когда нас высадили у здания аэропорта, пришлось поскучать. Пропуска, выписанные на месяц, были просрочены, а потому наглеть и рваться напролом через проходную мы не стали, решив по здравому размышлению, что хватит с нас приключений. И, пока все более-менее причастные к нашему появлению у их ворот решали, что же с нами делать, успели и позавтракать в столовой, и чаю выпить, и на лавочке поваляться.

Конечно, дотянуться до Лариски или до Кирюхи я мог бы и отсюда, но на пределе своих сил, всё же километров пять между нами было, да и будоражить всех окрестных магов, что по какой-то случайности оказались поблизости, мне не хотелось. Мало ли, может, люди просто на зарплате сидят, охраняют во всю свою магическую силу вверенное им имущество и лишь потихонечку молятся, чтобы ничего в их смену не случилось, к чему кого-то нервировать? Пусть решение принимает тот, кому это по должности положено, а мы подождём, не гордые.

— Пойдём на улице посидим, — предложил мне Арчи, вылезая из-за стола, — на свежий воздух! Сил уже нет никаких местные запахи выносить. Отовсюду же, ну просто отовсюду прёт пивом!

— А пойдём, — согласился я, поднимаясь с лавочки. Застарелый, характерный кисловатый запах и правда имелся, колбасой там ещё несло, луком жареным, квашеной капустой, горчицей и ещё чем-то, столовая же, чего вы хотите. С другой стороны, прав был Арчи, на эльфийских, да и на людских кухнях пахло немного поприятней. — Какая разница, где сидеть.

— Есть разница, — друг потащил меня через небольшую площадь, заставленную чудесами гномьего автопрома, в небольшой скверик напротив здания управы. Там имелись фигурные чугунные скамейки, на сиденья и на изогнутые спинки которых пошли самые настоящие доски из морёного дуба, и уселся на ту из них, что давала наилучший обзор. Не нам, нам-то высматривать уже нечего, а из здания в нашу сторону, пусть смотрят, пусть любуются, может, шевелиться начнут быстрее. — Хоть ты её и не видишь, разницу эту, но она есть.

Я лишь пожал плечами и сгрузил на скамейку свой рюкзак. В следующий раз, если он только у меня будет, нагружаться в дальние походы начну поменьше, всё же магия заменяет многое, но не собственные спину и ноги. Ведь добрая половина из того, что я взял с собой в дорогу больше месяца назад, просто проехалось на мне туда-сюда-обратно, ни разу не пригодившись.

— О, засуетились, — обрадовал меня Арчи, приглядываясь к внушительным дверям на широком крыльце здания управы. За ними и правда чувствовались мельтешения множества аур, просто на улицу они ещё не выходили, выясняя между собой последние непонятки.

Наконец там собрались с мыслями и начали просачиваться в приоткрывшиеся двери по одному, чтобы собраться на крыльце широким фронтом да выступить к нам сообща, но всех их опередил тот самый лихой кабриолет, но котором ездил генеральный директор всего столичного аэропорта и его окрестностей, включая верфи, мастерские, склады, заводы и прочее на этой огромной территории. Ну, на которого мы ещё наткнулись в воротах, когда уезжали отсюда в город, и который говорил с Антохой, а тот уже отдувался за весь наш экипаж.

Роскошный, открытый сверху всем ветрам автомобиль лихо подкатил к скамейке, отрезая меня и Арчи от опешившей толпы желающих с нами пообщаться и остановился, проскользив пару метров юзом на вставших колом колёсах, но остановился точно перед нами, директорский шофёр доказал свой класс. Водила, кстати, был всё тот же, молодцеватый и мажористый гном, но узнал я его больше по франтоватой куртке из тонкой чёрной кожи, которую тот не снимал даже по случаю почти что середины лета. Оно и понятно, курточка такая, что её и Лара не погнушается надеть, да и хрен с ним, не моё это дело, пусть ходит в чём хочет.

— Э… здравствуйте! — посмотрел на нас с правого сиденья генеральный, лысый и бородатый гном важного вида. — Прошу садиться! Рюкзаки с собой берите, на колени их, в багажнике у нас места нет, у нас даже и багажника нет, это просто крыша сложенная. Дивная механика, да, но иногда доставляет некоторые неудобства.

— Вот они, издержки роскошной жизни, — хмыкнул Арчи, первым прыгая на заднее сиденье, заставив меня обходить машину, — мне бы ваши проблемы!

— Некоторые мои проблемы вам бы, э… не понравились, — уверил его генеральный, — точно бы не понравились! Не всё в моей жизни, знаете ли, праздник. Но именно эту можно было бы пожелать всем без исключений, тут я с вами согласен.

— Мне не надо, — сразу же отказался я, укладывая рюкзак на колени. — обойдусь как-нибудь.

— Разумный выбор, молодой человек! — похвалил меня директор, — тут я с вами снова полностью согласен! Но машина эта переходит от одного генерального к другому вот уже сотню лет, образовалась некая традиция, да и узнаваема она издалека, при этом комфортабельна и очень быстра, иногда это прямо-таки выручает.

— Ноблесс оближ, — с умным видом понёс Арчи какую-то ахинею, — понятно всё с вами, поневоле, значит, роскошествуете. Сочувствую, но не от всего сердца.

— Это что-то на эльфийском? — заинтересовался директор, — какая-то крылатая фраза?

— Крылатая, но не на эльфийском, — просветил его Арчи, — на одном из Древних языков. В переводе означает — положение обязывает.

— Какая точная формулировка, — одобрительно кивнул тот своему шофёру, приказывая трогаться с места. — Надо будет запомнить. Именно что обязывает, и именно что положение, да. Но позвольте представиться, я Рагнар сын Далина, директор всего этого хозяйства.

Мы представились в ответ, тот коротко кивнул ещё раз, знакомство состоялось, можно было переходить к делу.

— Не могу не поинтересоваться, — я решил, что сейчас самое время для таких вопросов, потом уже будет не до этого, — вашей манерой разговаривать, Рагнар Далинович. Она разительно отличается от общепринятой среди всего вашего народа. Мало того, она заставляет и нас разговаривать в том же стиле. Сразу скажу, неприятного для меня в этом ничего нет, наоборот, интересно даже, но не будет ли это воспринято другими гномами как некое изощрённое издевательство?

— Чувствуются опытные путешественники, — наставительно поднял палец директор перед своим водителем, потом повернулся ко мне. — Вы ведь не хуже меня знаете, Артём, что при встрече с представителями других культур, других рас и народов возникает проблема корректности в общении.

— Ещё какая, — подтвердил Арчи, — иногда ляпнешь что-нибудь не то, потом бегают за тобой с вилами. А ты ни сном ни духом, отчего да почему. А они лишь орут да руками машут, и на контакт уже не идут. Ну, разве что на физический.

— Вот видите, — развёл руками директор, — проблема имеет место быть. Мало того, практически все наши гости считают манеру разговора гномов чрезмерно фамильярной и панибратской. И это я ещё не беру в расчёт некоторую излишнюю готовность нашего народа к словесным сварам и конфликтам, знаете ли.

— Знаем, — кивнул ему Арчи, — эту особенность мы как раз хорошо знаем. Но уже привыкли, внимания не обращаем.

— Похвальная профессиональная привычка, — вновь поднял палец директор, привлекая внимание своего водителя. Была у него, видимо, какая-то проблема на этой почве. — Коей не обладают разумные, впервые попавшие в большой мир. Мало того, обычно они несут с собой свои собственные, обострённые представления о чести и прочем, приходится это учитывать. Так что моя манера разговора это всего лишь способ одновременного налаживания контакта и удержания при этом собеседника на расстоянии. Замечено, что если человек или иной разумный способен поддержать разговор на этом уровне, то он не так уж и обидчив в силу своего широкого кругозора. А если нет, то он стесняется показаться деревенщиной, втайне при этом, можете себе представить, потешаясь над ситуацией и прежде всего надо мной. Но контакту это идёт лишь на пользу, так что ноблесс оближ, выражаясь вашими же словами.

— Понятно, — уяснил я себе положение дел, — а гномы как к этому относятся?

— С пониманием, — пожал плечами генеральный. — И даже считают это частью традиции. Ведь все мои предшественники на этом посту вели себя соответственно, и все мои преемники тоже будут. Мало того, такая манера разговора очень помогает приводить подчинённых соплеменников в чувство. Вызовешь, бывает, к себе какого-нибудь начальника отдела или производства и вежливо осведомляешься у него, что же в его хозяйстве пошло не так да почему. Называешь его при этом любезнейшим да милым другом, а его просто колотит от ярости, но молча. Если бы я разговаривал с ним в обычном для гномов стиле, то получил бы, без сомнения, свару и скандал, а так нет. У нас считается лучшей победой это перебороть собеседника на его же поле, обыграть по его же правилам, а отвечать обычной грубостью на нарочитую вежливость это всё равно что расписаться в собственном бессилии, чем я и пользуюсь. Мало кто среди гномов обладает, знаете ли, подобными навыками общения.

— Понятненько, — ухмыльнулся Арчи, — примем на вооружение.

— Сомневаюсь, что у вас это получится, — пожал плечами директор. — Вы всё же, при всех своих прочих несомненных достоинствах, не гном. Но попробуйте. И, кстати, позвольте вручить вам ваши новые пропуска.

Мы как раз подъехали к дальней проходной, и Рагнар Далинович вручил каждому из нас по мощному документу. В моих руках был сейчас, если только я не ошибаюсь, пропуск-вездеход, выписанный сразу на год. Все необходимые подписи там имелись, ещё он был густо разукрашен непонятными мне пиктограммами и разноцветными штампованными фигурками вкупе со множеством цифр и букв. Далин как-то пытался объяснить мне сложную систему распознавания доступа, заложенную в эти пропуска, но я его даже слушать не стал, всё равно не запомнил бы.

Ещё с этого пропуска на меня смотрела моя собственная физия, нарисованная неведомым художником. Рисунок был мастерским, его можно было бы скорее назвать шаржем или карикатурой, чем точным портретом, но так было даже лучше, наверное. Кто-то точно ухватил все мои характерные черты и зафиксировал их в этом наброске, убрав всё лишнее и оставив только то, что позволит уверенно опознать меня даже в побитом виде и даже через десяток-другой лет.

— Впечатлён, — Арчи помахал в воздухе своим пропуском, — большая честь, высокая ответственность и всё такое прочее. Но только что же, позвольте спросить, сие значит? Нам оно, как бы, без надобности. Мы сегодня здесь, завтра там, и стандартные пропуска нас вполне устраивают. Поселяться у вас на аэродроме не собираемся, штаб-квартиру устраивать тоже.

— Давайте сначала подчинимся законной процедуре, — с этими словами директор вытащил свой личный пропуск и предъявил его выскочившему старшему наряда на проходной, — а потом я уже объясню вам, что это значит.

Я вслед за ним с удовольствием показал охраннику раскрытую книжечку, мне уже надоели все эти качания прав, мне хотелось простого человеческого рабочего отношения. Ну, чтобы быть одним из всех, чтобы показал и прошёл, чтобы без косых взглядов в спину, чтобы нормально, как было до всех этих великих подвигов. Арчи, безразлично пожав плечами, сделал то же самое, и мы спокойно проехали.

— Не спеши, — дал указание своему шофёру Рагнар, стоило только машине выехать на лётное поле, а после повернулся к нам. — Так вот, сейчас я буду предельно краток, чтобы избежать недопонимания. Первое — в моём лице вы найдёте самого искреннего союзника. Второе — на любом аэродроме, принадлежащем народу гномов, вы будете в полной безопасности. Но важно при этом помнить, что от случайностей и действий третьих лиц не застрахован никто. И ещё — это не мой личный каприз, а взвешенное, обдуманное решение всех кланов и родов, имеющих отношение к лётной деятельности и не только. Вопросы?

— Да никаких, — вновь пожал плечами Арчи, — хотя один есть, конечно. В честь чего нам такие пряники?

— Вы должны понимать, — вновь стал пространно выражаться директор, — что наше общество уже не столь монолитно, как это было лет двести назад. Единственное, что нас всех всё ещё по-настоящему объединяет, так это наши покровительницы. А если ещё точнее, так это наше к ним отношение. Убери его, и мы пойдём по человеческому пути развития, станем такими, как вы. Без обид, Артём, но для нас это будет означать, скорее всего, разделение на удельные княжества, как у вас, вражду, как у вас, разобщение и раскол. Мы уже не будем одним народом, брат пойдёт на брата, это всего лишь вопрос времени. Саламандры — это наша религия, наша идеология, наш стержень. Без них мы никто.

— Понятненько, — немного ошалелым голосом произнёс Арчи. — Отщепенцев, значит, гнобить будете в скором времени?

— Будем, — будничным тоном произнёс Рагнар — придётся. Знаете, коллеги, чем отличаются наши банковские кланы от всех остальных?

— Количеством денег? — попробовал угадать я.

— А вот и нет, — победно улыбнулся мне он, — денег у нас самих хватает. Мы же гномы, в самом-то деле! Это только люди живут с ощущением родного дома вокруг, а потому не сильно напрягаются. Мы же в этом мире гости, и мы об этом не забываем. Деньги и квалификация — вот то, что можно унести с собой в случае чего, причём насчёт денег полной уверенности нет. Квалификация наше всё, и это наше главное отличие от банковских кланов.

— Но как же Гномий Кряж? — удивился я, — разве это не ваш дом?

— Глубины Гномьего Кряжа наши, — поправил меня Рагнар, — но всю жизнь в них не просидишь. На поверхности же слишком много опасностей и вызовов, которые нам не по зубам. Мы, точнее будет сказать, многие из нас, отчётливо понимают, что существование в большом мире для нашего народа возможно только в симбиозе с остальными и прежде всего с людьми. Финансовый же капитал такую идею не приемлет, он стремится к диктатуре. Причём, и в этом его неизбывное проклятие, опирается он в своём стремлении на наиболее низменные идеи, опираться на что-то хорошее он не в состоянии. Идеи расового превосходства, навязывания своей экономической политики…

— Послушайте, — перебил его внезапно ставший смертельно серьёзным Арчи, — вы ведь такими темпами можете додёргаться до очень тяжёлых последствий. Конечно, я вам не угрожаю, но…

— Зато ваша бабушка именно это и делала, — перебил его в свою очередь Рагнар, — и была при этом очень убедительна. И именно она познакомила нас с терминами фашизм и колониализм. И продолжает это делать раз в тридцать-сорок лет, не забывает и не пропускает. Я к чему это всё, Арчибальд Романович, я это к тому, чтобы вы смотрели на мир шире и не делали в отношении нашего народа скоропалительных выводов, только и всего. Наш Совет Старейшин отчётливо понимает опасности альтернативного развития событий, а ими будут, несомненно, при всех первоначальных успехах, всеобщая ненависть, деятельный антагонизм и, как закономерный результат, умерщвление разумных по расовому признаку. Были бы мы ещё одним народом среди людей, можно было бы на что-то надеяться, но не в нашем случае. До полноценной войны дело, конечно, не дойдёт, мы в курсе всех ограничений, но это будет лишь слабым утешением. Наиболее вероятный прогноз — нас загонят в глубины Гномьего Кряжа, где мы и будем сидеть.

— Да чтоб вас всех, — Арчи самым простонародным жестом принялся чесать затылок, да я и малость обалдел. — Умеете вы настроение поднять.

— Умеем, — директор решил, что хватить с нас этаких страстей, главное было сказано, а потому можно переходить к пряникам. — И сейчас вы это увидите. Слово чести, друзья, я уже много лет занимаюсь дирижаблями, их обслуживанием, постройкой и конструированием, но такой красоты, что мы сделали из вашей «Ласточки», под этим небом ещё не было. Лучшие мастера и материалы, новые идеи и старые, проверенные методы, безлимитное финансирование и возможность воплотить в жизнь самые смелые задумки, всё это дало результат. Без сомнения, ваш корабль будет гордостью всего нашего народа на много лет вперёд.

— Блин, — мы с Арчи бросили думать всякие чёрные мысли и заулыбались, забыв обо всём, — а нам говорили, не готово ещё.

— Готовность восемьдесят три процента, — кивнул ему директор, — причём сам фюзеляж готов практически полностью, немного осталось. Дело за установкой тросовой системы, необходимо участие магов, а ваш достойный механик резко против того, чтобы этим занимался кто-либо ещё кроме вас.

— И он абсолютно прав! — Арчи даже привстал с места, скинув свой рюкзак на меня, в попытке что-то там вдали рассмотреть, — побыстрее, друг мой, побыстрее, — принялся тормошить он шофёра, — нас ждут великие дела! Я намерен сегодня до вечера ударно поработать!

Водила польщённо улыбнулся, но прибавил газу лишь после того, как посмотрел на директора, и тот ему это разрешил. Мы понеслись на хорошей скорости по бетонным дорожкам этого огромного комплекса, минуя все эти ангары, склады, мастерские и прочие не интересные мне сейчас здания. Сердце поневоле заколотилось быстрее, я уже чувствовал близкое присутствие Лариски, она безмятежно дрыхла, сон её был крепок и снилось ей что-то очень хорошее, вот и слава богу. Засуетился Кирюха, ещё не понимая причин своей суеты, но было уже поздно, мы уже приехали.

Кабриолет с шиком остановился на рулёжной дорожке перед ремонтным ангаром, не став подъезжать вплотную, потому что вся площадь перед ним была завалена и заставлена какими-то штабелями и контейнерами, ящиками и бытовками, там деловито суетилось неожиданно много народу, и внимание они обратили лишь на директорский автомобиль, мы сами были никому не интересны.

— Не буду вас задерживать, — попрощался с нами Рагнар, — у нас всех слишком много дел. Увидимся на окончательной выкатке, надеюсь, вы будете не против моего присутствия.

— Мы на нём прямо настаиваем, — я вылез из машины и принялся прощаться с ними за себя и за Арчи, потому что он уже срулил, хорошо хоть, рюкзак свой не бросил, — как же без вас? Праздник же будет, скорее всего, так что непременно ждём.

Рагнар Далинович умудрился церемонно мне поклониться, не вставая с сиденья, принимая приглашение, водила его тоже коротко кивнул, и они уехали. А праздник будет, куда без него, это я знал точно. Сначала выкатка, на которой все желающие полюбуются нашей красавицей, сейчас-то всех лишних гоняют от ангара безо всякой жалости, чтоб не сглазили, потом покатушки для наиболее отличившихся в работе, замаскированные под несколько коротких испытательных рейсов, а потом и накрытые столы в самом ангаре, перед ним и вокруг него. Причём закусь-то будет местная, а вот поить всю эту орду придётся нам, и не дай бог не хватит или не понравится, ну да это всегда было заботой именно Арчи, так что можно не беспокоиться.

Я шёл по узким проходам среди завалов, стараясь не зацепиться за что-нибудь рюкзаком, коротко кивал самым любопытным гномам, что решили обратить на меня внимание, большинству-то я был до лампочки, не до меня им было, и не поднимал глаза.

— Ну куда ты лезешь? — услышал я недовольный крик нашего механика, — куда ты полез, морда твоя эльфийская⁈

— Так это, посмотреть же, Далин, — Арчи и не думал обижаться на морду, к тому же он был чем-то по-настоящему ошарашен. — Всем привет, кстати.

— Вот что ты сможешь там увидеть, кроме отделки? — механик сердился всерьёз, — вот что ты сможешь там понять? Сейчас Артём подойдёт, и я вам сам всё покажу да расскажу, объясню как полагается, познакомлю со всем, вот что ты за скорострел?

Я всё же не утерпел, поднял глаза, и невольно замедлил шаг, впитывая ощущения, да вспомнил слова директора. Действительно, такой красоты я ещё не видел. Передо мной стояла вроде бы прежняя «Ласточка», но только она отличалась от себя прежней примерно так же, как красавец фрегат отличается от рыбацкой шхуны. Общий силуэт её, словно бы вышедший из-под пера самого лучшего художника Древних, стал настолько изящным, стройным и прекрасным, что она выглядела легче и воздушней себя прежней, хотя и стала, навскидку, метра на три шире и куда как выше и длинней.

Мощные лапы шасси теперь были не просто так, теперь они были заключены в обтекатели, а вместо одного колеса на каждом из них красовались четыре новеньких чёрных грузовых покрышки, по две в ряд. Итого шестнадцать, зачем-то посчитал я колёса и перевёл обалделый взгляд на Далина, Антоху и Арчи, стоявших прямо под «Ласточкой», и не задевавших при этом головами её фюзеляжа, хотя раньше мы могли запрыгнуть в её двери прямо с земли.

За их спинами я рассмотрел прилепившуюся к нижней части корабля вращающуюся кабину стрелка, оборудованную двумя теми самыми зенитными скорострельными пушками калибра двадцать три миллиметра. В кабине этой можно было полноценно сидеть и вести огонь во все стороны света, стараясь разве что не зацепить колёса.

— Здравствуй, Далин, — я подошёл и, пожав сначала протянутую руку, обнял его. — Нет слов, до чего волшебно. Покажешь?

— Вот как надо, — показал на меня пальцем Арчи гном, — понятно?

Маг примирительно кивнул, а я обнял сначала Антоху, а потом Кирюху. Юнга и трюмный здорово изменились за то время, что мы отсутствовали, они стали намного более деловыми и уверенными, чем раньше, и выглядели при этом очень довольными жизнью.

— Ладно, — вздохнул Арчи, — не буду мешать тебе быть счастливым, показывай давай.

— Вот именно, — Далин вышел из-под «Ласточки» и, потянувшись, ухватил какой-то рычаг на нижней части её борта, под закрытой дверью, да потянул этот рычаг на себя. — Это, чтоб ты знал, Арчи, моя лебединая песня, да и не только моя. Никогда у меня такого не было и уже, наверное, никогда не будет, ибо незачем. Вот оно, совершенство!

Механик отпустил рычаг, загудел электромотор и дверь начала откидываться вниз, превращаясь в роскошную лестницу.

— Да ладно, — неверяще произнёс Арчи, — прямо двигатель электричеством двери открывает? Не жирно ли?

— Жирновато, конечно, — с непонятным вздохом ответил ему Далин, — но там у нас теперь всё такое, не убирать же. И ещё, вон там, за кабиной стрелка, есть эвакуационный люк, вот он как раз механически отстёгивается, потом покажу. Пока просто знайте, что он там есть.

Дверь тем временем легла прорезиненным основанием на поверхность пола, образовав с ним довольно пологий угол, входить будет удобно. Разложились блестящие металлические перила на вынырнувших из двери металлических столбиках, вспыхнули огни подсветки каждой ступеньки и выдвинулся небольшой защитный козырёк, предохраняющий салон от попадания влаги внутрь даже при сильном ветре.

— Прошу, — Далин, тем не менее, первым сделал шаг по лестнице, тут же объяснившись, — следовать за мной. Пальцами просьба никуда не тыкать, если что-то непонятно, спроси, прежде чем…

— Дурачка выключай, — очень тихо и очень серьёзно посоветовал ему Арчи, и гном опомнился. — Мы тебе не школьная экскурсия.

— Ну да, — спохватившись, согласился с ним Далин. — Это наш общий дом. А мы его экипаж и без вас тут не обойтись. Мало того, именно без вас в нём уже смысла нет, — бубнил он себе под нос, уговаривая сам себя. — Но, други, прошу как братьев, поберегите мои нервы ради всего святого, хорошо? Поймите меня, ладно? Вот просто поставьте себя на моё место!

— Уже поставили, гноме, — ответил я ему, опередив мага, — и прониклись до глубины души, зуб даю. Теперь пустишь?

— Зуб беру, — без тени улыбки, но с некоторым облегчением сказал он, — входите! И в тапочки, в тапочки сразу, каждый раз в тапочки!

Мы без слов подчинились, хоть неудобно было переобуваться на лестнице да с рюкзаками за спиной, но чего уж тут поделаешь.

— Короче, так, — резко рубанул рукой по воздуху Далин, когда мы все вместе сгрудились в центральном проходе рядом с входной дверью. Проход, кстати, стал шире метра на полтора, хоть собак гоняй. — Это всё ещё наша прежняя «Ласточка». Переделанная по максимуму, но «Ласточка». Мне предлагали заменять фюзеляж чуть ли не секциями да отсеками, предлагали вообще с нуля построить и это было бы лучше, но я отказался. Пусть вышло дороже, пусть дольше и муторнее, но нет чувства предательства, понимаете меня?

— Предельно, — переглянувшись со мной, ответил ему Арчи. — И всеми четырьмя руками за. Раз уж ты пошёл на увеличение бюджета, то это серьёзно просто вусмерть. Это надо просто молчать и соглашаться. А если ты ещё расскажешь, что тебя сподвигло на такое, будет совсем хорошо.

Далин, чуть скривившись, посмотрел куда-то вбок и оттуда нам под ноги выкатился Кирюха.

— Это я! — пропищал он, глядя на нас во все глаза и ничего не понимая. — Я почувствовал! Я ему сказал, что «Ласточка» тоже хочет с нами! Она хотела, чтобы как из куколки в бабочку! А не чтобы только имя осталось! Мы так всю удачу сохранили! Всю, что была! Это же очень важно!

— Мо-ло-дца! — во весь голос похвалил его Арчи в ответ. — Мешок пряников этому хлопцу от всего нашего экипажа и бутылку самого лучшего эльфийского вина лично от меня! Я ведь хотел тебе, Далин, сказать, чтобы ты по максимуму старое сохранил, но побоялся.

— Ну и дурак, — буркнул тот, наконец-то начав улыбаться, — слушайте тогда!

И началась конкретная обзорная экскурсия, Далин не стал даже дожидаться, когда мы рюкзаки снимем, до того ему не терпелось. Во-первых, оказалось, что «Ласточку» нашу сразу же распилили на восемь частей, да увеличили во всех трех направлениях. В ширину ровно на три метра, на метр в высоту да в длину я не запомнил насколько, но тоже немало. Ширина ушла вся на простор, для улучшения комфортности. Увеличились каюты, увеличилась кают-компания и кухня, раздельным стал санузел, увеличилось и всё остальное, особенно ходовая рубка, она теперь иному морскому кораблю впору.

Высота вся ушла на размещение под полом новых, мощных цистерн с питьевой водой, жидким балластом и прочими технологическими составами. Запас длины ушёл на машинный и грузовые отсеки, машина же у нас новая, да на внешней подвеске мы теперь можем тащить два стандартных морских двадцатитонных контейнера, рядышком друг с другом. В деталях рассмотрите всё потом, а пока такая проблема — не тянет всё это хозяйство старая тросовая система, точнее тянет, но на максимуме, и нет запасапо грузоподъёмности совсем. А он ещё, Далин, бронированием нижней части фюзеляжа увлёкся, да и о бортах не забыл, плюс кабина стрелка потребовала укрепления силового набора корпуса, такие дела.

И чуть было не пошёл весь ремонт по звезде, и начал уже Далин, плача и рыдая, уменьшать свои аппетиты, но тут Рагнар Далинович, всего аэропорта и окрестностей директор, сделал нам царский подарок. Вытащил откуда-то новую тросовую систему, как на заказ для новой «Ласточки» сделанную, да и предложил поменяться. По деньгам Далин с ним ещё не разговаривал, ибо нет у него лишнего ведра алмазов в запасе, но систему взял. Дают, как говорится, бери, да и потом, почему он должен один за всех отдуваться, почему он должен такие решения в одно рыло принимать, мы же экипаж, вот и предлагайте как нам с этой проблемой разобраться. А пока настало время соединить одно с другим, родить, так сказать, корабль, и никому другому доверить он это не может, да и делать начать это желательно прямо сейчас.

— Даже чаю не предложишь? — спросил у него Арчи, — хотя я согласен, есть у меня некоторое предчувствие, что надо бы побыстрее.

— Вот-вот, — подхватил Далин, — и у меня свербит, душа не на месте. Давайте, скидывайте рюкзаки и за работу. Всё остальное потом.

— А мне нормально, — удивился я, — настроение прямо майское и ничего такого, никаких предчувствий. И потом, неужели тебе, гноме, неинтересно, что с нами было?

— Вот есть что-нибудь, — спросил он у меня, посмотрев мне прямо в глаза, — что мне прямо сейчас надо знать? Вот прямо до зарезу?

— Да вроде бы нет, — даже растерялся я, — с рассказами можно и подождать.

— Тогда за работу, — развернулся он и направился к выходу. — Жду вас там!

— Подожди, а Лариска? — крикнул я ему в спину, — Лариска как?

— Нормально Лариска, — отозвался он, уже спускаясь по лестнице, — дрыхнет Лариска. Вот как вы уехали, так завалилась спать и не встаёт. Умница просто.

— Тьфу на тебя, — я закинул рюкзак в ту каюту, что счёл своей, даже не став ничего рассматривать, и направился вслед за ним. — За работу так за работу.

Глава 23 В которой загулявшие маги вкладывают и свой труд в строительство корабля

Я спустился по лестнице практически вслед за Далином, но никуда не побежал, а встал рядом с Антохой. Тот ждал Арчи, чтобы закрыть дверь, ну и я остановился тоже.

— Рассказывай, — попросил я его, — как вы тут. Ну, самое интересное давай, пока время есть.

— Тут мощно всё, — оглядываясь в сторону механика, ответил он, — по-настоящему. Тут правильный круглосуточный аврал, в три смены работаем, без выходных и прочего. Вон в той бытовке штаб ремонта, там самое горячее место, там бороды друг другу выдёргивают. В каждую пересменку планёрка, распределяют работу для новой смены и дрючат старую, если что не так. Далин — главный начальник, всех под себя подмял, у него куча замов-координаторов, они сводят работу воедино и перед ним отчитываются. Снабженцы, конструктора, расчётчики, чертёжники, контролёры, всякие узкие спецы — их даже больше, чем работяг. Те, кто хоть чуть-чуть при должности, те сами на казарменное положение перешли, остальные домой ходят. В конструкторском бюро на той неделе завал был, так они простых чертёжников за ноги к столам привязывали, в туалет под конвоем водили, спать давали всего шесть часов и пива лишили. А так вообще любую заявку, любой вопрос стараются за пятнадцать минут решить, любой материал, любой инструмент, да вообще всё, что только нужно по первому писку предоставляют и отчёта не требуют, только записывают, кто чего взял и зачем. Ну, ещё бракоделов бьют, развлечение у них тут такое.

— М-да, — почесал в затылке я, — вот это, Антоха, и есть, наверное, настоящая заводская работа. Это тебе не в гаражах ковыряться в свободное время. Ты сам-то как, держишься?

— Мне Далин сначала не очень важное поручал, — горделиво приосанился парень, — но я его ни разу не подвёл, а самое главное, что ни разу не отвлёк не по делу. Сумел догадаться, что поручают мне только то, что я могу выполнить. Глупых вопросов не задавал, не тупил, технический контроль мою работу ни разу не браковал. Два рацпредложения внёс, мастера мною довольны. Теперь более серьёзные дела веду.

— Растёшь, — одобрительно сказал я, — а Кирюха как? Не обижаете его?

— Кирюха зверь вообще, — юнга уже с некоторым нетерпением стал поглядывать в салон «Ласточки», Арчи и в самом деле чего-то обнаглел. — Умудряется чуть ли не в нескольких местах одновременно находиться. Всё видит, всё слышит, всё чувствует. Ну и Лариску плотно оберегает, песни ей поёт, чтобы сны хорошие были.

— Ну прямо всё у вас пучком, — порадовался я за них, — это хорошо. По «Ласточке» видно, кстати. Честно говоря, не ожидал я такого всеобщего энтузиазма, и темпов таких тоже не ожидал. Ну а то, во что вы корабль превратили, мне даже в самых смелых снах бы не привиделось, просто фантазии бы не хватило.

— Темпы есть, — скромно подтвердил Антоха, — энтузиазм тоже, да такой, что лучше бы его и не было. На днях Гимли, ну, тот что мастер по интерьерам, с прибористами сцепился и одного из них чуть не убил. Реально чуть не убил, толкались они у приборной панели, а тот возьми да и упади в обзорную кабину неудачно, головой вниз, только пятки торчат. Обсуждали, по какому именно принципу датчики располагать.

— Блин, — встревожился я, — а вот в ходовой-то я ещё и не был, надо бы посмотреть, что там.

— Они там твою куклу в полный рост сделали, — обнадёжил он меня, — из твоего старого комбеза с ботинками. И для Арчи тоже. А Кирюха подтвердил, что совпадение точь-в-точь. Ну и по ним форму кресел высчитывали, высоту стульев и штурманского стола, рычагов расположение да педалей, углы зрения и прочее, и всё по каким-то своим хитрым формулам. Не знаю, как тебе будет, а вот когда я сел на твоё место, очень удобно стало. Всё под рукой, никуда тянуться не надо, но и не близко, свободно так, не зацепишь ничего невзначай, а уж обзор такой, что лучше и не бывает. И вперёд, и вниз, и по бокам, и на приборы. Граммофон слева от тебя смонтировали, да так, как будто и нет его. Трубу выкинули, заместо неё какой-то внутренний резонатор сделали, на поверхности только диск с держателем торчит, а под ним стеллаж для пластинок, на сто штук. И защитная крышка сверху, кнопку нажмёшь — внутрь уезжает, ещё раз нажмёшь — обратно выезжает, Кирюха долго с ней игрался. Да, у него теперь своя каюта, в подволоке, маленькая, вдоль вентиляции, но своя! Длинная такая, узкая, с выходами в кухню, в машинный отсек, в штурманскую, он уже в ней живёт.

— Чёрт побери, — меня наконец-то разобрало по-настоящему, — надо бы зайти на минутку, хоть одним глазком глянуть…

— Я уже всё посмотрел, — в дверях показался Арчи, — и поверь мне, штурман, вот это и есть высший класс. Ну что, идём?

— Сволочь ты, — в сердцах сказал я, — самая настоящая. Нет, чтобы вместе.

— Ой, да ладно тебе, — поморщился Арчи, — успеешь ещё. Закрывай, Антоха, двери, нам на работу пора.

Антоха, показывая всем желающим, как это делается, повернул ручку закрывания дверей и утопил её вглубь корпуса. Вновь загудел мотор, заработала механика, и всё это разложенное великолепие принялось упаковываться обратно. Мало того, дверь ещё и обжалась в проёме, после того как закрылась окончательно, и вновь юнга принялся объяснять:

— Герметичность настоящая теперь, до двенадцати тысяч можно смело подниматься, если вдруг приспичит. Почему именно до двенадцати — не знаю, но гарантию именно до этой высоты дают. Давление держит на уровне земного почти без потерь, там очень сложная система. Датчики, компрессорный наддув, обогрев, увлажнение воздуха, все дела.

— Самая лучшая новость за сегодня, — Арчи наставительно поднял вверх палец. — Наконец-то кто-то и обо мне подумал, а то задолбался я сам себя лечить при каждом взлёте.

Двенадцать тысяч это было, конечно, не просто мощно, это показывало уровень нашего обновлённого корабля. До трёх-четырёх километров можно и в тростниковой корзине подниматься, если здоровье позволяет, а вот всё, что выше, это уже требовало совершенно другого подхода. С давлением, температурой и уровнем кислорода в воздухе шутки плохи. Восемь тысяч — уже зона смерти, а тут целых гарантированных двенадцать, то есть практически до нуля, просто оставили запас на всякий случай. Да на такой высоте нам сам чёрт не брат, никакие пушки и пулемёты не смогут нас достать, никто и ничего, это было до того избыточно, что я в некотором обалделом уважении похлопал «Ласточку» по обтекателю стойки шасси. Может быть, что-то из арсенала Древних могло бы нас смахнуть с неба, да только где ж его взять нашим врагам неведомым. Ну и магию защитную никто не отменял, уж я-то постараюсь.

Антоха повёл нас туда, где Далин с помощью целой бригады такелажников уже цеплял на два мощных козловых крана новую силовую ферму с новой же тросовой системой. Старая лежала рядом и была она ощутимо меньше, а тросов на ней имелось уж точно ровно половина от новой.

— Кранам доверия нет, — повернувшись, объяснил он нам, — хотя местные клянутся и божатся, что вывезут, но риск большой. Груз слишком ценный, а потому уменьшим опасность до минимума. Ферму поднимем, зафиксируем, да и загоним «Ласточку» прямо под неё. Так лучше будет.

— Тебе виднее, — согласился с ним я. В самом деле, пусть короба с металлоломом таскают по цеху как хотят, а груз стоимостью в военный пароход поберечь надо.

— Ты, Арчи, давай один кран обколдовывай, — начал распоряжаться нами Далин, — а ты, штурман, другой. На всякий случай. Кристаллы-накопители снимать будем?

— Хернёй не майся, — посоветовал ему Арчи, — двести кило туда, двести сюда никакой роли не сыграют. Зато нам их день снимать, потом три обратно ставить. Запас-то по грузоподъёмности у кранов большой?

— Двойной всего, — с сожалением в голосе ответил ему механик, — должно хватить, по идее. Но цепляем по краям, так что если один не выдержит, то второй ему уже ничем помочь не сможет.

— Выдержит, — заверил его маг, — мой так точно выдержит.

— Мой тоже, — поддакнул и я, осмотрев доверенный мне кран. Всё там было в норме, никаких трещин или изломов, блоки и тросы в нём были свежие, без следов усталости или износа. Мотор-редуктор на грузовой тележке и его тормоза, главные действующие лица, от которых и будет всё зависеть, лениво дремали в ожидании работы, пребывая в полной уверенности в своих силах.

— Тогда пятиминутная готовность, — посмотрев в сторону «Ласточки», с пути которой убирали последние ящики и разбросанные провода, сказал он. — Сейчас подметут ещё, объявим перекличку, расставим всех по местам и начнём.

И вот крановщики выбрали слабину в стропах, одна куча народу облепила «Ласточку», чтобы по команде начать её двигать назад, вторая куча народу в полной боевой готовности сгрудилась около фермы, приготовив стремянки и прочий инструмент, эвакуационный люк около кабины стрелка был открыт и оттуда торчала лёгкая лестница, и вот только тогда Далин, ещё раз осмотрев всё и всех, без всяких колебаний и нерешительности махнул рукой, подав команду на подъём.

Краны загудели своими электромоторами, начав на самой маленькой скорости поднимать силовую ферму почти под потолок ангара. Я внимательно следил за своим подопечным, особенно за его тормозами, не дай бог не выдержат, соскользнут, начнётся обратная раскрутка и тогда ничего уже нас не спасёт, кроме разве что магии. Арчи так же внимательно следил за своим, а Далин за нами обоими, но всё шло штатно.

Наконец драгоценный груз подняли и зафиксировали, успокоили его, Далин убедился, что всё в норме, и только потом быстрым шагом отправился подниматься на борт «Ласточки», ловко нырнув при этом в открытый эвакуационный люк. Самые сильные гномы облепили стойки шасси и начали потихоньку толкать корабль назад, подводя его под висящую в воздухе ферму, самые же ответственные справа и слева по борту следили за тем, куда он едет, подавая знаки Далину, и уже через минуту «Ласточка» стояла ровно там, где и должна быть.

Под все колёса отдельно назначенные гномы тут же воткнули стопорные башмаки, руководил этим делом Антоха, вообще роли тут были расписаны поимённо и это чувствовалось, не было бесполезной суеты и не было криков, каждый знал свой манёвр, даже мы с Арчи.

По нашей отмашке силовую ферму медленно опустили на «Ласточку», там полметра высоты всего было, и снова всё прошло как нельзя более удачно — все отверстия совпали, все упоры попали точно в свои пазы, стропы убрали, корабль чуть просел, и полноценная бригада гномов кинулась по приставным лестницам наверх, крепить, собирать и соединять.

Специальными, закалёнными только поверхностно, здоровенными болтами и гайками они протягивали всё и в вертикальной и в горизонтальной плоскости, медными кувалдами очень осторожно они вбивали на места кованые крепления, которые будут держать на себе основные нагрузки и прикручивали на них отстреливаемые замки, система получилась продуманной и очень надёжной даже на мой, не сильно квалифицированный взгляд. В ней было, как сказал нам Далин, учтено всё, и температурные расширения, и ударные и статические нагрузки, возможные скручивания и изгибы, и даже отдача скорострельных пушек.

Гномы управились с работой быстро, на всё про всё у них ушло чуть меньше часа, причём большую половину этого времени они потратили на контроль момента затяжки болтов специальными динамометрическими ключами, на промазывание самых ответственных мест специальной стопорной краской и своими там автографами, это было что-то вроде гарантийных знаков.

А потом они все вместе как-то разом разошлись оттуда, прихватив с собой свой инструмент, и глаза всех присутствующих вперились в нас с Арчи. Наступил тот самый ответственный момент, которого так ждал Далин и для которого нужны были именно маги.

Сейчас нам нужно было пробудить в этой механической конструкции магическую составляющую, сделать её маго-механической, вдохнуть в неё жизнь, другими словами, именно в этом момент и рождался корабль.

Ладони мои вспотели, а горле пересохло, ведь никогда до этого я не сталкивался с чем-либо подобным, ответственность была слишком велика, да ещё здорово отвлекало то, что очень уж много народу наблюдало за нами в этот момент. И ладно бы, если бы они смотрели просто с любопытством, а то ведь в этих взглядах было всё, и непонятная мне ревность, и тревога, и беспокойство за что-то другое, и осторожное сомнение в наших силах, там даже зависть была.

— Начнём потихоньку! — Арчи громко хлопнул в ладони, привлекая всеобщее внимание и давая мне время сбросить с себя наваждение неуверенности. — Я рулю, ты на подхвате! Действуем очень медленно и очень осторожно, нас никто не гонит!

— Понял, — выдохнул я, загоняя себя в норму и выбрасывая все лишние мысли. Пусть это дело будет радостным, пусть оно будет интересным и захватывающим, пусть удача будет на нашей стороне, пусть сегодня нам повезёт. — Готовиться как-то надо?

— А чего тут готовиться? — Арчи просто кипел предвкушением, — ты или можешь, или ты не можешь! А мы можем, причём получше всех прочих под этим небом, поверь мне на слово, штурман, уж я-то знаю! Начнём и сразу всё поймёшь, ты ещё меня отталкивать будешь!

— За базар ответишь, — сказал я ему в спину и полез вслед за ним по заботливо оставленной для нас лестнице на спящую «Ласточку». Но стоило мне ступить на крышу корабля, как рабочий настрой накрыл меня с головой. Назойливые, отвлекающие взоры остались внизу, здесь же были только я, Арчи и магия.

Новая силовая ферма была не в пример мощнее старой, аккуратно свёрнутые тросы блестели последним словом науки и техники — свежей оцинковкой, на них не было ни одной лопнувшей и торчащей жилки, кристаллы-накопители стояли в своих гнёздах, заправленные энергией под завязку, и было их, кстати, ровно в два раза больше, чем раньше.

— Короче, так, — маг показал рукой на систему из тяг и шарниров, что выходили из ходовой рубки наверх. С той стороны они были присоединены к рычагам управления, с этой же пока болтались просто так. — Нам надо вот это подружить вот с этим.

Теперь же Арчи показывал мне на основной кристалл, что управлял всей этой сетью с остальными кристаллами. И был он не просто так, а был он составным и напоминал мне чем-то разобранную коробку передач. Пусть и работающую на другом принципе, пусть без движущихся механических частей, без всех этих шестерёнок и валов, но коробку.

— Смотри, — присел он на корточки и передвинул в крайнее левое положение один из рычагов, что замыкал какой-то контур в кристалле, — это полный ноль и одновременно команда на сворачивание тросовой системы. — А это, — двинул он рычаг на одну позицию вперёд, — тоже ноль, но тросовая система готовится к развёртыванию.

При этих его словах солидно щёлкнули замки на бухтах тросов, освобождая их, но больше ничего не произошло, ведь Арчи не стал подтверждать действие вливанием своей силы.

— Это промежуточные положения, а это максимум, — друг двигал рычаг, внимательно следя за тем, какие именно управляющие контуры замыкаются, он вообще соображал во всех этих амулетах, потом принялся двигать другие тяги и приводы. — Это вот тонкая подстройка, это выбор конфигурации, это аварийный сброс и, собственно, на этом всё.

Я смотрел ему через плечо и потихоньку вникал в положение дел, честно говоря, это было не очень сложно, при моих теперешних-то умениях. Особенно когда тебе пальцем на всё показывают да объясняют, что к чему, почему бы и не разобраться.

— Давай так, — предложил мне Арчи, — ты иди вниз, в кабину, и там по команде начнёшь выставлять рычаги управления по тем значениям, что я тебе крикну, а я тут буду их сопрягать.

— Давай, — с некоторым неудовольствием согласился я, — а то, может, Антоху позовём? Ну, рукоятки вертеть — много ума не надо, как мне кажется.

— Именно что кажется, — отрезал Арчи. — Антоха, он Антоха и есть, с него взятки гладки. В случае чего кто будет виноват? И ты не думай, здесь работа тоже не сильно сложна, бери да подключай. Тебе же предстоит самое важное — пробудить корабль. Не знаю, как ты это будешь делать, об одном прошу — не увлекайся. Никаких духов, как в машине Оина, никуда селить не надо, не надо заменять одно другим. «Ласточка», она ведь тоже потихоньку что-то начинает чувствовать, вот на этом и сосредоточься.

— О-о, — вдруг осознал проблему я. — А как у других это получается? Вот как на верфях это делают?

— А никак, — пожал плечами Арчи, — чистая лотерея. Делают, да надеются, что всё как-нибудь само подружится, вот и так делают. Иной раз на верфях по нескольку кораблей стоят, годами причём, и вот одну и ту же силовую ферму на все из них примеряют, если подойдёт, то и хорошо. А бывает и так, что вроде подошло, но высоко, допустим, дирижабль не поднимается, или сил из мага вытягивает в три раза больше, чем у него есть, или ещё что-нибудь, вариантов масса. Такую гармонию, как на нашей «Ласточке» была, редко встретишь. Конечно, если маг сильный и упорный, со временем всё приходит в норму, но хотелось бы этого избежать. В конце-то концов, это и есть твоя сильная сторона, умасливать там, договариваться, соглашаться и ладить, дипломат ты наш непризнанный!

— Понятно, — я не стал лазить туда-сюда по приставным лестницам, а открыл потолочный люк, который вёл в центральный проход нашего нового корабля. — Что ничего непонятно. Но попробуем.

Люк открылся, одновременно с этим опустив вниз небольшую раздвижную лестницу, и я попал в коридор, чуть ли не Далину на голову.

— А ты чего здесь? — спросил он меня донельзя деловым тоном.

— А ты чего? — немного косо глянул на него я. — Отчёт тебе дать, что ли?

— Да я не в том смысле, — досадливо повертел головой он, — а насчёт помощи. Я слышал, как вы там Антоху хотели звать. Так что рукоятки покрутить и мне можно, наверное, а ты колдуй давай во всю ширь, не отвлекайся. Дело у тебя уж очень важное.

— Ты лучше знаешь что, — задумался на минуту я, — ты лучше вот всю эту банду, что в лобовое на меня пялиться будет, разгони куда-нибудь. А ещё лучше сразу всех из ангара долой, и двери закрыть. Вот это будет помощь так помощь. А с остальным я и сам справлюсь, есть такое мнение. Не поверишь, Далин, но очень уж чужие взгляды колдовству мешают.

— Это я запросто, — заверил он меня, направляясь к выходу, — это я могу. А насчёт не поверишь, то как раз поверю. Хуже нет, когда кто-нибудь на твою работу пялится, проверено на себе. Всё тогда из рук валится, это точно.

— Спасибо! — запоздало крикнул ему в спину я, когда он уже вылез в нижний люк и принялся задраивать его за собой. Выгнать из ангара целую толпу гномов, причём не простых зевак, а по полному праву осознающих свою причастность к происходящему, это будет целый подвиг, как раз ему по плечу. Далин лишь отмахнулся, мол, не беспокойся, и я развернулся в сторону штурманской рубки, наконец-то оставшись один на один со спящим кораблём.

Я постоял на месте, прислушиваясь к «Ласточке» и одновременно глазея по сторонам. Как-то так получилось, что в наш первый визит все эти красоты ускользнули от моего внимания. Пол из тикового дерева, почти что палуба на дорогой яхте, и не поскупились же, не бросался в глаза на фоне всего остального. Тиковое дерево, кстати, я одобряю, на нём ноги не скользят даже если водой польёшь, не гниёт оно и не плесневеет, босиком можно ходить, это однозначный плюс.

Отделка стен радовала неизвестным мне деревом, медью, бронзой и латунью. Бестеневые светильники в коридоре были выключены по случаю полного отсутствия тока в сети, но даже в этом полумраке я сумел оценить интерьер. В нём не было ни капли гномского влияния, не было никакой вычурности, но и бездушной официальщины тоже не было, как в какой-нибудь купающейся в деньгах конторе. В такой обстановке хотелось жить, и таким уютом можно было даже гордиться.

Деревянные панели из, рискну предположить, доселе мной невиданного мэллорна, потому что никогда раньше я не видел у дерева такого живого, хоть и не яркого, янтарного оттенка, украшались вставками из меди и бронзы. Медные рамки и номера кают, бронзовые кронштейны, латунные поручни и дверные замки, всё это горело в лёгком полумраке едва заметным сочным огнём.

— Функциональность, — вслух вспомнил я где-то давным-давно услышанную фразу, — превращённая в декор. Это вот она и есть. Гимли, ты реально мастер, чёрт тебя побери.

И ещё, я реально не понимал, как такое могло получиться, но этот художественный гном сумел точно передать сам дух помещения. Вот, например, у Смирнова в кабаке тоже красиво, но там где-нибудь в коридоре стоишь и понимаешь, что ты именно в ресторации. Или вот, в кафедральном соборе Белого Камня, там некоторые переходы можно, конечно, перепутать с гостиничными или офисными, но ощущение храма от этого никуда не исчезает. Здесь же был именно что борт самого лучшего под этим небом воздушного корабля, а как он сумел этого добиться, я так и не смог понять.

Вдохновившись чужой работой, я уже в некотором предвкушении открыл дверь в штурманскую рубку и не разочаровался ни капли, скорее, даже наоборот. Всё, что только мог я себе представить хорошего, всё это тут было и даже больше. Всё-таки маловато у меня фантазии, да и та, что есть, она хуторская немного. Были, конечно, у меня до этого момента какие-то свои представления о прекрасном но, попав сюда, я с некоторым стыдом запрятал их поглубже, где им отныне и впредь самое место.

Коридор был слабым подобием штурманской рубки, негде там было размахнуться, здесь же Гимли оторвался по полной. Здесь царила та самая функциональность, что сумела превратиться в декор. Огромные лобовые окна давали просто ошеломительный обзор, ведь даже стоя посередине рубки, я видел вперёд и по сторонам примерно так же, как раньше сидя в кресле.

Новый штурманский стол, навскидку раза в полтора больше старого, был аккуратно вписан в левую сторону рубки. Стеллажи для карт, пока ещё пустые гнёзда для моего навигаторского инструмента, антиштормовые шкафы и прочая такая же мебель, поручни и два пилотских кресла, — описать всё у меня не хватило бы слов, здесь работал настоящий художник. Появилось странноватое желание обнять всё это и не отпускать, объявив своей и только своей прелестью, теперь я понял Далина и его ревность.

Новая мощная приборная панель обзавелась целой кучей дополнительных циферблатов, но шесть главных авиационных приборов теперь были у каждого свои, а не как раньше, одна группа просто по центру. Усевшись в своё кресло, я внимательно рассмотрел указатели воздушной и вертикальной скорости, курса, поворота и скольжения, авиагоризонт с высотомером, положив руки на рычаги управления и поставив ноги на педали.

Прав был Антоха, удобно стало до невозможности, я свободно сидел и мог до всего дотянуться, при этом не было и тени стеснённости, мне абсолютно ничего не мешало и ничего не загораживало. В обзорную же кабину я мог нырнуть, не опасаясь что-либо задеть, как раньше, да и места в ней стало с избытком, хватило на полноценное сиденье, простая брезентовая лента на откидной раме, что служила мне стулом, ушла в прошлое.

— Ты долго там? — расслышал я в тишине голос Арчи, и опомнился.

— Сейчас, — крикнул я ему, — минуту ещё дай!

Настала пора и в самом деле переходить к главному, так что я закрыл глаза, чтобы никого не смущать и тихонько позвал того, кого здесь почему-то ещё не было:

— Кирюха! Кирентий Кузьмич, ты где прячешься?

— И ничего я не прячусь, — в обзорной кабине что-то зашевелилось и оттуда показался наш трюмный. — Мешать не хотел. А так я за тобой следил!

— Следил он, — улыбнулся я ему. — Хорош зам, кинул командора одного! Залазь давай на кресло Арчи, да начнём.

— Не, я лучше тут, — он перепрыгнул на то место, где я раньше ему делал гнездо под лобовым стеклом. — И не кинул, а рядом был!

— Рядом так рядом, — не стал спорить я. — Как у вас тут, что изменилось?

— Да всё изменилось, — пропищал он, глядя на меня. — Ты вот сильно изменился, Арчи тоже, но поменьше, «Ласточку» сам видишь, какая стала, Антоха с Далином немного, только Лариска спит.

— Очень в глаза бросается? — спросил я у него, имея в виду именно себя, и он понял.

— Не! — обрадовал он меня, — а если не знать, как смотреть, так и не увидишь.

— А ты сам? — Кирюха и самом деле стал немного более материальным, что ли. То ли заботы на него так подействовали, то ли ещё что.

— И я! — радостно просветил меня он. — Меня теперь слушаются! Если чего скажу — делают! Я теперь не просто так!

— Молодец! — похвалил я его, — а сейчас скажи мне, трюмный, «Ласточка» наша как, готова?

— Ещё как готова! — затараторил он, — никто не видит, а я вижу! Она ждёт и рада! И ещё боится немного, надо ей помочь!

— Чего боится? — уточнить и правда не мешало бы, — И чем помочь?

— Боится… — почесал он в затылке, — ну, как тебе сказать-то… Наверное, того, что не такая станет, как себе уже придумала. Сердца своего нового боится. И вот с этим надо помочь!

— Понятно, — я положил руку на рычаг управления силовым щитом и поставил его в первую позицию. — Тогда приступим. Помогай давай, по мере сил, вот как считаешь нужным, так и помогай, не бойся ничего. Но если что не так, говори сразу. Арчи! — крикнул я через потолок вверх, — полный ноль!

— Ну наконец-то! — в голосе друга не было и тени раздражения, а лишь понимание и готовность, — есть полный ноль, устанавливаю, следи давай!

Я откинулся на спинку кресла и принялся следить. «Ласточка» чуть вздрогнула, проснувшись, но было это всё на уровне ощущений, не было в ней ещё сознания или искры жизни. Но и спешить с этим, прав был Арчи, пока не стоило, не стоило её ускорять или замещать одно другим, а тем более подселять чей-то беспокойный дух в корабль было бы совсем дурной идеей. Пусть всё идёт как идёт, потихонечку, пусть корабль напитывается нашей жизнью, нашей магией, нашим присутствием. Тут ведь даже не скажешь точно, кто в этом деле будет главным, может, Лариска, может, Далин, а может, что и вообще Кирюха с Антохой. Это я утрирую, конечно, влиять будет весь экипаж, и не дело мне подменять собою всех. Сейчас нам троим нужно было подружить её с новым сердцем, как сказал Кирюшка, вот этим мы и займёмся, а дальше она сама.

— Давай второе положение, — крикнул мне Арчи, — ноль, замки сняты, тросовая система готовится к развёртыванию!

— Есть второе деление! — отрепетовал я в полный голос. — Есть ноль, замки сняты!

«Ласточка» вновь дёрнулась, в некотором удивлении познавая свои новые силы и возможности, а мы с Кирюхой принялись помогать ей в этом.

Я закрыл глаза, открыв себя полностью для этого мира и нашего обновлённого корабля, я дал им полный доступ, одновременно с этим пытаясь всем своим существом ощутить «Ласточку», и у меня получилось. Смотри, как бы говорил я ей, смотри и не бойся, это же мы! Мы желаем тебе только самого лучшего, мы поможем тебе!

Больше всего пособило то, что мы все, то есть Арчи и я, ну и ещё немного Кирюха, мы успели за это время стать для корабля своими в доску. «Ласточка» воспринимала нас как беспокойную часть самой себя, и не было у неё к нам отторжения или недоверия.

Я это понял и тут же воспользовался этим на полную катушку. Я магичил так, что зелёное огненное зарево стало видно, наверное, даже с другого конца гномской столицы, я выпустил из себя весь дар саламандр, понадеявшись на то, что ангар закрыт и постаравшись ограничить всю эту магию его стенами. Пусть всё, что сейчас происходит в ангаре, останется в нём, взмолился я непонятно кому и меня услышали, а может, это я и сам сделал, было уже не разобрать.

Спасибо ещё, что Далин сумел проникнуться моей просьбой и выгнал абсолютно всех на улицу, включая себя с Антохой и этим здорово развязал мне руки. Так что магичили мы без помех, во всю ширь и кто как мог, а Кирюшка здорово мне помогал. Он сумел каким-то образом отвлечь часть внимания корабля на уют и сохранность, на удачу, фарт и везение, сумел отщипнуть здоровый кусок моей магии и надёжно забетонировать им это дело.

Я по команде переключал рычаги и рукоятки, Арчи всё это сращивал и соединял, а «Ласточка» оживала и наполнялась уверенностью в своих силах с каждым нашим новым шагом. Пусть пока на борту не было Лариски, пусть бортовая сеть была ещё обесточена, а в резервуарах не было воды и прочего, это нам уже не мешало. Корабль пробудился и воспрял к жизни, он стал единым целым, это я уже мог сказать точно.

Новая силовая ферма с тросовой системой встала на него как родная, и «Ласточка» не на шутку обрадовалась своим новым возможностям.

— Всё! — раздался через обшивку радостный голос Арчи, — получилось, Артём, у нас получилось! Да ещё как получилось-то! И давай туши свет, а то улетим сейчас куда-нибудь вместе с ангаром к чёртовой матери!

— Всё? — перевёл я глаза на донельзя довольного Кирюху.

— Всё! — он обеими лапками показал мне сжатые кулаки с оттопыренными вверх большими пальцами, а потом добавил невпопад, — крепко же тебя саламандры приголубили!

— Есть такое дело, — согласился с ним я, начиная всю ту магию, что мы здесь творили, развеивать без остатка. Корабль успокоился и заснул, чтобы во сне правильнее принять себя нового, без тревог и с предвкушением другой, лучшей жизни. — Тебя как, кстати, отражённым светом саламандр не нахлобучило?

— С чего бы? — удивился тот, — тепло было и хорошо, вот как у Лариски под бочком. Одно удовольствие! Чаю хочешь? У меня прямо тут есть!

— Давай, — согласился я, — чаю было бы неплохо. Только где ж ты его возьмёшь, прямо тут? Воды ведь нет и кухня обесточена, да и запасы все наши там, за бортом.

— Термос! — пропищал тот, куда-то ненадолго исчезая. — Великое изобретение! Магии нет, а волшебный! Объяснишь, а то ведь я понять не могу! И зачем он внутри зеркальный?

— А вот смотри, — произнёс я, принимая от него полную кружку чая с жимолостью. И от этого чая на меня вдруг накатило таким ощущением родного дома, что я не сразу справился с собой. — Тут такое дело, в общем. Там теплоизоляция внутри, на основе вакуума, а зеркало для того нужно, чтобы тепловые лучи отражались.

— Какие ещё лучи? — недоверчиво пропищал тот, глядя внутрь термоса, — там же темно! А если крышкой закрыть, так и вообще, хоть глаз коли!

— Тьфу на тебя, — не стал с ним спорить я, — тогда просто волшебный. И тащи вторую кружку, для Арчи. Обмоем это дело.

— Так и знал! — победно возопил Кирюха, мои физические объяснения успеха не имели, любовно пряча при этом термос куда-то вбок. — Волшебный! Я сейчас!

Мне же осталось только сесть поудобнее, поставив при этом кружку в заботливо кем-то спроектированный и пристроенный слева от меня подстаканник, да наконец-то выдохнуть с облегчением. Арчи уже спускался вниз, отмашки открывать ворота мы пока не давали, нам нужно было самим успокоиться да осмыслить это дело. Далин с Антохой в нас верили, а остальные могли и подождать.

Глава 24 В которой герои ведут немного сумбурные разговоры

Следующие два дня быстро пролетели в делах и заботах, потому что подбирать недоделки — самое муторное и неблагодарное из занятий, конечно, но слишком уж много от него зависит. Я самоустранился от всеобщего раздражённого веселья, у меня были свои дела. Перетаскивал на борт «Ласточки» по одному весь свой штурманский инструментарий, карты и книги, вещи и всякую мелкую рухлядь, обживался как мог, наперегонки со всем остальным экипажем. Кирюха помогал по мере сил, стараясь быть во многих местах одновременно. Ему надо было и на кухне всё расставить по местам, и закрома забить, и все недоработки заметить, и Далину о них сказать, если ответственные гномы не реагировали на замечания трюмного.

Но конец строительства был виден, он был уже не за горами, и это чувствовалось. Разгребались завалы в ангаре и вокруг него, утаскивались по норам наборы личных инструментов, вёлся беспощадный учёт и ревизия. Народ по этому поводу не сильно переживал, наоборот, многие потирали руки в предвкушении окончательного расчёта и банкета.

Я выставил по истинному времени свои хронометры, откалибровал и закрепил на местах свою гордость — навороченный секстант с искусственным горизонтом, астрокомпас, звёздный глобус и прочее. Больше всего времени ушло, конечно, на устранение девиации магнитного компаса, но тут помогла магия и приглашённый специалист, явившийся на вызов весь обвешанный столь сложными амулетами, что даже Арчи восхищённо покрутил головой. Но и с ним мы провозились полноценную рабочую смену, сумев загнать остаточную девиацию в приемлемые два-три градуса при всех положениях тросовой системы.

Так что к исходу второго дня я все свои дела привёл в норму, и теперь спокойно пил чай в левом кресле штурманской рубки, поглядывая через лобовое стекло на завершающийся бардак. Ещё я купил наручный хронометр и такой же компас для себя, да не самые дешёвые часы-луковицу на цепочке для Кирюхи, пусть будут, мало ли, вдруг когда и пригодятся.

Трюмный на удивление легко освоил понятия часовой, минутной и секундной стрелки, полдень и полночь, двенадцать и двадцать четыре, и теперь слушал мой рассказ про часовые пояса, про местное и корабельное время, которое совпадает с истинным, и почему оно может отличаться.

— Вот потому так и выходит, — закончил я свой рассказ, — что у нас на борту, допустим, будет шесть вечера, а за бортом уже глубокая ночь. Понял теперь?

— Понял, — в глубоком раздумье протянул Кирюха, — но ведь я всегда с «Ласточкой»! Далеко не ухожу! Зачем мне местное? А с другой стороны, вы же, когда прилетаете куда-нибудь, по местному жить начинаете! Как быть?

— Очень просто, — я отставил в сторону пустой стакан, — у меня спрашивать. Вот как только прилетели куда, так и подходи, сверим часы. Они же тебе не просто так, для красоты, это инструмент, причём очень нужный. Понял? А в рейсе, когда начнём пересекать часовые пояса, я тебя сам вызывать буду, договорились?

— Договорились! — забрал у меня пустую посуду Кирюха и срочно куда-то засобирался. — Я тебе больше не нужен? Смотри, воду привезли! Сейчас баки заполнять станем, питьевую в посеребрённые, техническую в оцинкованные! Перепутать нельзя! И балласт ещё, насосы проверять станем, дифферент чтоб исправлять можно было! Санузел в работу запустим, кухню и душ! Всё, я побежал!

И мой заместитель по ордену, блеснув знанием новых слов, дунул заниматься делами, а я решил выйти наружу, там как раз ходил туда-сюда один гном, которому мне срочно требовалось сказать спасибо.

— Гимли! — выпрыгивая на пол ангара через эвакуационный люк, позвал я уходившего художника, — подожди!

Он вначале было завертелся по сторонам, не поняв, откуда шёл голос, но потом заметил меня и остановился.

— Я это, — протянул я ему руку, — чисто выразить восхищение! Нет слов, до чего хорошо вышло, спасибо тебе!

— А, это, — заулыбался он, принимая рукопожатие, — хорошо вышло, да! И это вам спасибо, кто бы мне ещё такую работу предложил! Я уж думал всё, кончилась в моей жизни удача, и тут на тебе! Меня же директор в штат принял, мастерскую выделили, со стеклянной крышей, я теперь счастлив!

— То есть с нами к людям не поедешь? — уточнил я то, что и так уже было понятно, — Арчи ведь тебе, помнится, даже протекцию составить обещал.

— Да смысл уже? — пожал плечами он. — Свои оценили наконец-то, не кто-нибудь, а я ведь этого и хотел больше всего. Теперь и работа и деньги — всё это будет. Заказы новые вроде бы наклёвываются, я после завтрашней выкатки точно знать буду. Да даже и без них — что с того? Я ведь уже на зарплате, и контракт на три года, не пропаду.

К слову сказать, завтрашняя выкатка висела над нашим экипажем как та необходимость, через которую нужно будет просто пройти, можно и сцепив зубы, а можно и получив удовольствие. «Ласточка», конечно, была нашей и только нашей, но столько народу вложили в неё свои силы и свою душу, что просто уйти без этой церемонии отсюда завтра поутру будет немыслимо. Ну, если только мы не захотим показать всем, что нам на них наплевать, причём наплевать конкретно, а мы не захотим.

Завтра все мастеровые, работавшие над нашим дирижаблем, припрутся сюда, в ангар, примерно в таком же виде и настроении, в каком по-настоящему набожные люди ходят на церковные праздники, да ещё и во главе своих семей. Они наденут свои лучшие одежды, вытащат из сундуков дедовские золотые цепи с пряжками, и хорошо ещё, если с древними топорами никто не припрётся.

Завтра тут будет не протолкнуться, завтра нашу «Ласточку» будут показывать всем желающим, хотя на борт, конечно, просто так никто не попадёт, только по заслугам или по авторитету. Но кое-кого придётся пустить, ничего не попишешь.

Начнут же с того, что с самого утра приведут в порядок территорию вокруг ангара, уставят всё длинными столами и лавками, приволокут походные печи, грузовиками будут тащить дрова и продукты. Завтра лучшие повара будут показывать свой класс, завтра все будут основательно, по-гномски, наедаться и чинно, показывая всем, что умеют пить, напиваться, любуясь при этом дирижаблем.

Арчи уже заказал несколько цистерн пива, причём самого лучшего, на которое только смог договориться. Потом подумал, прикинул в уме количество народа и купил ещё примерно столько же по объёму, но уже в бочках, в запас, добыл где-то эльфийского вина и бренди, гномского самогона и людской водки с наливками, он постарался учесть всё.

Сразу после выкатки пройдёт церемония загрузки главного топливного элемента в силовую установку, то бишь вознесение Лариски на престол, и лучше нам отнестись к этому делу серьёзно, чувства верующих следует щадить. Тем более когда у этих верующих кулаки размером с мою голову и предельно серьёзное отношение к таким церемониям.

Потом ещё много чего будет, но для всех главным событием, конечно, станут демонстрационные и испытательные полёты, в которых нам придётся покатать целую прорву народу. Всякие самодеятельные концерты, прочувствованные песни хором, конкурсы и состязания я уже не считаю, но без этого тоже не обойдётся.

Ближе к вечеру, перед тем, как всякое высшее начальство покинет нас, дабы не смущать подчинённых своим присутствием, будет ещё официальная часть, на которой подобьют бабки, объявят размер окончательного расчёта, выдадут трудовые награды особо отличившимся, поблагодарят каждого поимённо, да там много чего будет, и вот только после этого пир уйдёт в ночь, чтобы разгореться с новой силой, и даже, может быть, захватит весь следующий день.

Я пока просто не знал, во сколько именно часов праздника оценит верхушка гномов строительство «Ласточки», но надеялся, что хотя бы не очень много. С одной стороны, повод есть, конечно, а с другой стороны, не будет же аэропортовское начальство терпеть бардак в режимной зоне слишком долго, найдут какой-нибудь компромисс.

— Завтра экскурсию буду проводить, — внимательно глядя на меня, развёл руками Гимли, как бы показывая, что никуда нам не деться, — по вопросам интерьера. Надо же показать, чего мы наворотили. Далин добро дал, лишних там не будет.

— Да я понимаю, — спохватился я, чтобы гном не принял мою некоторую задумчивость на свой счёт, — такое грех не показать. Хоть две!

— Да я могу и две, — согласился он со мной, — и всю неделю могу, но будет только одна, для тех, кому это действительно надо. Там ценителей, кстати, будет мало, в основном те, кто деньги даёт. Придётся постараться, Рагнар Далинович просил.

— Не придётся, — уверил я его, — ты уж своё отстарался, так что просто в споры не лезь, не хами, никому ничего не доказывай, и всё будет пучком. Будь спокойным и уверенным, даватели денег ценят это больше всего.

— И я тебе то же самое скажу, — к нам подошёл Арчи, слышавший наши последние слова, — корчи из себя уже больше производственника, чем художника, мол, спорить времени нет, работой завален, а потому просто показываю. И давай до завтра, выспись, приоденься, свежая голова тебе будет лучшим помощником.Давай-давай, друже, до свиданья.

Немного удивлённый Гимли пожал нам руки и убыл восвояси, выполнять наказ мага, а я так же удивлённо посмотрел на Арчи, мол, что случилось-то?

— Завтра Лара приезжает, — ответил он на мой невысказанный вопрос, — с утра, как раз на выкатку успевает. Сам только что узнал.

— Как-то она слишком вовремя, — подозрительности в моём голосе хватило бы и на двоих, — не находишь? Что-то надо, наверное?

— А она всегда вовремя, — пожал плечами он, — и ей всегда что-то надо. Ни разу не видел, чтобы она без дела куда-нибудь намылилась. Я её вообще никогда без дела не видел, если что, всегда она что-то мутит.

— Слава богу, ты у нас не в неё, — согласился я с ним, потому что хоть и не сомневался в её к нам отношении, но всё же представить, что она прибудет к нам завтра просто так, порадоваться вместе со всеми, на праздник, этого я сделать никак не мог.

— Предупредил всех, — продолжил Арчи, — весь экипаж. Ну, чтоб знали. Тебя вот последним. И, что я скажу тебе, штурман, искренне обрадовался ей только Кирюха, хе-хе. Сразу же побежал именную каюту готовить. Ну оно и к лучшему, вещей-то своих она у нас оставила целый ворох, а мне копаться в них не с руки, это дело домового. Он и разложит по местам, и постирает, и погладит.

— Ну да, — кивнул я в ответ на его слова, припоминая, что и каюту она у нас себе застолбила, и барахло какое-то там тоже было, причём много довольно, — слушай, но ведь Далину завтра-послезавтра будет всё равно. Он же по-любому в штопор войдёт, алкогольный, и никакая Лара ему будет не указ. Корабль обмыть — для гномов дело святое. Банкет, общий праздник опять же. Месяц работы на сухую — плохая шутка, тут над такими не смеются.

— Думаю, у неё хватит ума это понять, — тут он был прав, Лара была поумнее нас обоих, — да к чёрту, чего гадать, завтра сами увидим! Моё дело предупредить, вот я это и сделал, дальше сами. Хочешь — придумывай себе что-нибудь, хочешь — нет, и пошли ужинать, Далин ждёт. Надо же ему наконец про наши подвиги рассказать, как ты думаешь?

— Надо, — вздохнул я и двинулся в сторону жилых помещений, где мы и ночевали, там же у нас была и небольшая кухня.

— Куда это ты? — перехватил меня Арчи, развернув к «Ласточке» лицом, — разговор тайный пойдёт, стало быть, только на борту его и вести. Да и пора уже полностью перебираться на корабль, воду дали, чего тебе ещё? Далин с Антохой этой ночью в ангаре спать будут, но это только из-за Лариски, вещи свои они уже полностью перетащили.

— Ну и я с Лариской, — решение пришло само, — уютнее с ней как-то рядом, теплее.

— А я на корабле, — пожал плечами Арчи, поднимаясь по трапу, — а то ведь храпят эти гномы будь здоров, как тут Антоха месяц продержался, уму непостижимо.

Мы поднялись на борт корабля, в котором начали уже появляться первые признаки жизни: ярко горели светильники в коридоре и на кухне, оттуда же пахло чем-то вкусным, звякали тарелки, доносился приглушённый разговор механика и его помощника, да и вообще стало как-то уютнее.

— Блин, в жилухе руки помыть не мог? — Далин углядел открывшего дверь в полноценную душевую с полноценным же умывальником Арчи, — вода ж впустую расходуется!

— Да я помыл! — маг, на удивление, и вправду успел это сделать, — просто по привычке заглянул!

— А я нет, — протиснулся я мимо него в санузел, — но, Далин, бегать туда-сюда уже не буду.

— Хрен с тобой, — отмахнулся тот, — давай быстрее только, жрать охота, сил нет.

Пришлось поторопиться, и вот уже я стоял в коридоре, глядя на Антоху, поднимающего трап, да тряс кистями рук, чтобы побыстрей высохли. Дверь в каюту Лары обзавелась табличкой с её именем, и сейчас она была приоткрыта, там внутри кто-то шуршал. Ну, кроме Кирюшки, шуршать на борту корабля было некому, так что я с любопытством заглянул внутрь и немного удивился. Была эта каюта шире всех остальных, и была она получше обставлена. Мебель внутри носила на себе явственный отпечаток хозяйки, она не была новой, это точно, и я понял, что не всё знаю про взаимоотношения Далина и Лары. Гном явственно благоволил эльфийке, не само собой же тут это всё появилось.

— Артём, наливаю уже! — раздался его голос из кухонного отсека, — и остальных с собой прихвати!

Я тут же озаботился остальными, причём если Антоха был готов, то Кирюху пришлось настойчиво звать, но поручение выполнил и вот уже мы все сидели за широким столом, готовясь выпить по одной за встречу.

— Чисто для аппетита, — пояснил Далин, выставляя перед каждым по наполненному стопарику, — потому водка.

На столе обнаружились несколько судков с подогретой столовской едой, свежий хлеб, горячий чай и пряники. Никто из нашего экипажа все эти дни еды не варил, Антохе с Кирюхой было некогда, я бы вот мог сегодня, но по здравому размышлению решил фигнёй не маяться. И в столовой нормально готовили, в меню у них каждый день была ударная пайка, они тоже старались по-своему на строительстве нашего корабля, да и показывать всем, что мне настолько делать нечего, я не рискнул.

Больше на этом столе, накрытом по-походному, ничего не было, кроме пустых тарелок и вилок с ложками. Бери, насыпай себе из общих кастрюль чего приглянётся, да ешь, экономь время.

— Скоро всё нормально будет, — утешил Далин не нас с Арчи, а Кирюху одного. — Оторвёшься по-полной, оборудование-то какое у нас теперь! И плита, и холодильники, и всё остальное прочее, не хуже, чем у Смирнова на кухне! Ну, будем!

Мы выпили, потом быстренько накидались тем, что было на столе, и перешли к чаю, потому что за чаем можно и поговорить, а время было уже позднее.

— Антоха, ты уж извини, — без тени сожаления в голосе, просто ставя того в известность, сказал Арчи, — но поколдую я над тобой сейчас, печать свою поставлю. В целях нераспространения информации, только и всего. Вдруг где-нибудь в кабаке украдут тебя враги неведомые, начнут вкусной водкой пытать, закуски всякие подкладывать, а ты им всё и выложишь. А так не сможешь, даже если и взаправду пытать начнут.

— Да если надо, — растерялся Антоха, не зная, как реагировать, обижаться ему или нет, — то колдуй, конечно…

— У нас у всех такое стоит, — пришёл ему на помощь Далин, — потому что были прецеденты, хоть и не скажу у кого. Были уже пьяные выкрики, мол, да вы знаете, кто я такой и прочее, всё это было.

— Ой-ой-ой, — посмотрел я на них с Арчи, — сами-то, сами…

— Так я и не отрицаю, — пожал плечами Далин, — всякое бывало. Полезнейшая, между прочим, вещь! Давай, накладывай печать свою да жгите уже новостями, завтра вставать рано.

Так что Арчи быстро колданул над помощником механика, обеспечивая экипажу секретность, переглянулся со мной, дождался моего согласного кивка, мол, давай ты, и начал жечь.

Рассказ его разительно отличался от того, каким он потчевал гномов на перевале, в нём совсем не было непонятных чудес и красот природы, были лишь по возможности сухие факты, но проняло не только всех присутствующих, вновь пережитыми воспоминаниями проняло даже меня.

Далин сидел, уставившись в одну точку, слушая и меланхолично попивая чай стакан за стаканом, так что со стороны не обладающему даром магии человеку могло бы показаться, что все эти приключения ему всё равно что сказочка, но именно что со стороны и именно что показалось бы. Хотя под конец он всё же себя выдал, когда на описании нашего прорыва через гномскую заставу и убийства двух магов сжал пустой стакан рукой так, что тот не выдержал и разлетелся на множество осколков. Хорошо хоть ещё не порезался.

Арчи усмехнулся и прервался ненадолго, чтобы дать нам время устранить последствия, а потом оба продолжили как ни в чём не бывало каждый своё. Антоха же и Кирюха слушали, раскрыв уши и глаза на полную, вот для кого это действительно была увлекательнейшей сказочкой про похождения двух сильномогучих магов, не больше. Они радовались за нас, они гордились нами, они с интересом слушали про каждого нового героя этой истории, Антоху вот сильно увлекла Вега, Кирюху, что было вполне ожидаемо, лешие на границе леса да завертелся он ещё на том эпизоде, где выяснилось, что на усадьбе Оина не было домового, но они не задумывались обо всех возможных последствиях этих приключений для нашего экипажа.

— Стало быть, нам ещё одну базу там можно будет сделать? — минуты через две нарушил всеобщую тишину Далин, после того как Арчи замолк на описании разговора с директором, и все замерли. — А мёд-то что бросил, забыл?

— Не можно, а нужно, гноме, — ответил Арчи, показав всем зелёное живое кольцо на пальце, — я теперь не сам по себе, понял? И не забыл, а оставил и нового поставил, так что не переживай.

— Интересно будет попробовать, — разглядывая его украшение, медленно, о чём-то напряжённо думая, ответил механик. — Но я до этого думал, что это Лариска приключения притягивает, да. Теперь вижу, что это не так. Хоть не отпускай вас двоих никуда.

— Сам-то хорош, — ответил я, требовалось сбить с него этот менторский тон, и сбить быстро. — Уж такое приключение в подвале монастыря приманил на наши головы, любо-дорого вспомнить. Пушки, квашеная капуста, картошки восемьдесят тонн, всё же коту под хвост.

— Один раз напомнил, и хватит на этом, — ткнул в меня пальцем Далин. — Причём навсегда. Это был ты и только ты, я тебя за язык не тянул и не просил ни о чём, сам вызвался.

— Извини, — мне стало по-настоящему стыдно, — всё-всё-всё, больше никогда. Плюнули и забыли.

— Проехали, — согласился со мной гном, — но единственное, что меня порадовало во всей этой истории, так это Оин. Встал на ноги, значит, и до чудес дорвался, как он всегда и хотел, молодец. И вы молодцы, помогли ему с бабой, рад за него. Но вот всё остальное… даже не знаю. Для Лары в самый раз, а для экипажа дирижабля даже такого, как у нас, многовато будет. Куда мы вообще катимся, можете мне сказать?

— Пока в плюс, — попытался успокоить его Арчи, — смотри, какой корабль заимели!

— Вот и я про то же, — усмехнулся Далин, — корабль знатный. Его бы нам лет семь назад, не жизнь была бы, а малина! Ходи себе в рейсы спокойно, в патруль становись, вози всё, что хочешь, хоть грузы, хоть пассажиров, а теперь что? Какие теперь перед нами задачи? Как бы там ни было, напоминаю тебе и тебе, для меня смысл жизни — Лариска, а не то, во что вы меня оба тащите, ясно вам?

Антоха завозился было на месте, но гном рявкнул на него, не выбирая тона:

— Да расскажу я тебе, всё расскажу, и про себя и про Лариску расскажу, потерпи немного, вот что ты за человек такой!

— Постыдился бы, — холодно посмотрел на него Арчи. — Ты бы ещё на Кирюху нашего загавкал. Можно подумать, ты бы себя вёл на нашем месте по-другому.

— А вот и… — в ответ взглянул на него Далин и покрутил головой, — нет! Но я ж не про то, Арчи! Просто куда нас это приведёт, можешь мне сказать?

— Месяца полтора назад, — что-то припоминая, сказал маг, — Артём такие же речи вёл. Мол, какой-такой ветер нам в задницу дует, да что из всего этого выйдет. Кручинился сильно, вздыхал томно, потом вроде попустило его. А вот теперь, стало быть, ты начал. И, если тенденция сохранится, то через месяц-другой уже я начну что-то такое выдавать, не приведи господи. Вот и всё, что я могу тебе предсказать. Понятно тебе? Ты же про это спрашивал?

— Тьфу на тебя! — внезапно успокоился Далин, его вроде бы тоже немного отпустило. — Вот уж чего не надо, так это от тебя такое выслушивать. Прямо скажу, Арчи, на тебя вся надежда, да ещё на легкомыслие твоё непробиваемое. Но пока мне понятно только одно — Лару надо ждать. От вас толку точно не будет, а вот с ней — очень даже может быть. Она, в отличии от вас, на всё сверху смотрит. Она точно знает, что к чему, она нас вразумит и наставит.

— Бабуля стратег! — согласился с ним маг. — Вот только зачем она тебе нужна? Своим умом жить разучился?

— В давние времена, — издалека начал Далин, — жил в роду нашем один очень уважаемый гном. Заслужил он у нас всё, что только можно было, вот такой был гном. И военным вождём всего гномского войска был много раз, и в Совете Старейшин предводительствовал, не вылезая. Совершил кучу разных подвигов, да таких, про которые детям можно рассказывать. Справедливый был и честный, и не было в нём зла. Словом, жизнь прожил такую, что всем на зависть. Власть под конец имел просто абсолютную, это если по-вашему говорить, а если по-нашему, так авторитет у него был до небес. Но всё когда-нибудь кончается, затеялся и он помирать. Лёг, значит, лежит, а вокруг вся семья его собралась, соратники там, может, ещё кто был, не знаю. В общем, стоят они и ждут, может, скажет чего, мудрость последнюю какую. И он их не обманул, посмотрел только усталым взглядом, все напряглись, чтобы ни слова не пропустить, а он им и говорит: жизнь, мол, говно! Ну, все переполошились, конечно, особенно жена его, что, говорят, умом и красотой с эльфийками поспорить могла. Врут, наверное, где эльфы и где мы, но тем не менее. Заволновалась она, подскочила к нему, мол, да что ты такое говоришь, Торин, жизнь твоя была прекрасна и удивительна, столько подвигов, столько власти, столько всего, а он посмотрел на неё, как на дуру, лишь сказал ей, что она просто не знает ничего, отвернулся да и помер. Шум вышел изрядный, и постановили списать слова его на предсмертное разума помрачение, потому что — а на что ещё-то? Не задумываться же, в самом деле, над смыслом их, правда? Только я вот что думаю — этот Торин, он точно знал, как дела обстоят да к чему всё идёт, по должности ему это было положено. Обо всех знал, на таком уровне секретов не бывает. И от того устал он да разуверился, это тебе не модное разочарование в жизни, мол, пробовать дураку уже нечего, это была осознанная, глухая безнадёжность, понимаешь?

— Далин-Далин-Далин, — скороговоркой перебил его по-настоящему встревоженный Арчи. И встревожил его именно наш механик, а не эта мутная история. — Ты это к чему, Далин? Ты же это не всерьёз, правда? Блин, ну мы же вас всего лишь на месяц оставили!

— Это я к тому, дурья твоя башка, — рыкнул на него мех, — что Лара твоя, то есть уже наша, она ведь тоже из тех, кто знает! Знает всё доподлинно, вот только слов таких про жизнь от неё вовек не дождёшься!

— А, вот оно чего, — с нескрываемым облегчением осел на своём месте Арчи, — ну да, есть такое дело. Бабуля оптимист, это верно.

— Да не оптимист, мать твою за ногу! — вновь разозлился Далин, — а это её осознанная позиция, понимаешь? Просто я, честно сказать, боюсь уже с вами в новый рейс идти. Да ведь у нас даже планов нет никаких, правда же? А с ней поговорим — и станет всё яснее, можно будет планы строить. И на жизнь, и вообще.

— Как это нет? — удивился Арчи, — базу новую строить надо? Надо. Загадочные страны на другой стороне шарика посетить давно хотим? Давно, а теперь ведь даже и можем. Мы нынче такие, что и над Южным полюсом легко пройдём, если только кто нас на это дело соблазнить сумеет. Для нас теперь нет преград, Артём, а ты чего молчишь?

— Ну, есть у меня парочка мест на примете, — сразу же вспомнил я, — практически стопроцентных, очень интересных, давно ждут. Да и архивариусы, что Новониколаевский, что из Белого Камня, зайти просили, есть у них что-то для нас.

— Ну, если Виктор Михалыч просил, то зайти надо, — кивнул Далин, — не такой он человек, чтобы просьбы его мимо ушей пропускать. Ну и насчёт другой стороны шарика с Южным полюсом фиг тебе, а не рейс. Но всё равно, решать, что дальше делать, будем завтра или послезавтра, после Лары. Ну, или вместе с ней. Нам теперь за рыбкой для Смирнова ходить невместно, да и смысла в этом нет уже никакого.

— Ну, хоть что-то решили, — откинулся на спинку лёгкого кресла Арчи, у нас на кухне вместо прежних высоких табуреток прописались самые настоящие креслица, хоть и небольшие, но всё же, — заседание окончено, можно идти спать? Вопросов больше ни у кого не осталось?

— Можно, — Далин встал с кресла, Антоха подскочил вслед за ним, — и вопрос к Артёму. Ты ведь теперь, как я понял, в том числе и по патронам спец? А у нас на борту зенитные пушки есть, и к ним боезапас в две тысячи штук имеется. Ты уж озаботься, ладно?

— Прямо сейчас начну, — кивнул я ему и тот улыбнулся, ободрённый таким моим энтузиазмом, — немного, но сделаю. А то ведь завтра вряд ли получится.

— Там в коробах две ленты по пятьдесят штук, — ткнул он пальцем в сторону люка в кабину стрелка, — лучше с них начать. Давайте, до завтра. Подъём в шесть ноль ноль.

— И то дело, — последним встал из-за стола я, на кухне остались только мы с Кирюхой. Трюмный тут же занялся делом, в ход пошли новая мойка и посудные шкафы с холодильником, — ты как, заместитель, не обалдел от рассказов?

— Очень интересно было, — повернулся ко мне он, держа в лапках полотенце. — Очень! И Вега эта волшебная, и лешие, и Оин, и всё остальное. Только отчего ж на усадьбе у него домового нет? Непорядок!

— Не знаю, — пожал плечами я, — сам спросишь как-нибудь. Ладно, тебе ничем помочь не надо?

— Мне? — удивился и засмеялся он, — помочь? Спасибо большое! Только тебе ведь, — на этих словах он вытащил за цепочку из кармана свои новые часы и залихватски, щёлкнув кнопкой, открыл крышку, — патроны делать ещё, а время уже одиннадцать пятнадцать! Или двадцать три пятнадцать, правильно же? Скоро полночь, спать пора! Ты иди, а я тут сам всё доделаю, это ж моё хозяйство!

— Хозяин-барин, — улыбнулся я ему и вышел, действительно, следовало поторопиться, завтрашний день обещал быть насыщенным и трудным, — ладно, спокойной ночи!

Глава 25 В которой все к чему-то готовятся

На следующее утро Кирюшка разбудил меня ровно в шесть ноль ноль, как по будильнику. Я проснулся немного раньше и сквозь сомкнутые веки смотрел, как он стоит на тумбочке со своими новыми часами в лапках, внимательно отсчитывая последние секунды вместе с секундной стрелкой.

— Артём, — наконец захлопнув крышку и пряча хронометр в карман, тихим голосом позвал он, — вставай, время.

— Встаю, спасибо, — перестав придуриваться, одним рывком сел я на кровати, — доброе утро! Ну что, по коням?

— Доброе! — пискнул тот уже в дверях, — по коням! Дел, это же ужасть, сколько дел! Завтрак на столе!

— И то верно, — встал на ноги я, наметив себе как-нибудь потом поговорить с Кирюшкой о том, что кто везёт, на того и грузят. Или не надо? С одной стороны, он может не понять и даже обидеться, с другой стороны, замордовать единственного трюмного работой до потери пульса не хотелось бы. Ладно, будем действовать по обстоятельствам, пока ему всё это в радость, а там посмотрим. Совесть тоже надо иметь.

Я быстро умылся, оделся, собрал все свои немногочисленные вещи и пошёл переселяться на «Ласточку» окончательно. По опыту прошлых командировок, прошерстил не только свою комнату, но и всю остальную жилуху, но ничего не нашёл. И немудрено, если бы мы с Арчи жили тут весь этот месяц, то вещи бы расползлись кто куда, а так просто не успели.

Потом столкнулся на борту корабля с Антохой и Далином, пересчитывающих свой инструмент, и не стал их отвлекать, дело ответственное. Далин, помню, как-то раз из-за одного потерянного ключа на десять чуть войну в мехмастерских не устроил, но в итоге сумел выцарапать его обратно. Ключ и правда был очень ладный, но не настолько же. Работяги в мастерских вообще очень странные люди, к воровству относятся резко отрицательно до тех пор, пока не увидят какую-нибудь особо завлекательную отвёрточку или ключик, тогда все их убеждения идут лесом. Увидят — сопрут и не поморщатся, а потому работают только выданным начальством штатным инструментом. Свой же личный холят и лелеют, достают лишь в таких исключительных случаях, как наш и горе тому, кто на него покусится.

Под эти мысли я решил выйти из ангара на улицу, проветриться и посмотреть, как погода да что там делается. Небо было ясным, дул так любимый мной утренний свежий ветерок, и тишину нарушали лишь команды Арчи да работающие двигатели трёх тягачей, привёзшие огромные, блестящие чистым зеркалом металла цистерны-полуприцепы с пивом.

— Куда нам столько? — крикнул я ему, — они ведь кубов по пятнадцать каждый!

— Так полупустые! — отвлёкся на меня Арчи, — один вообще еле-еле на треть! Не было у них, понимаешь, свежего запаса! На разлив делают ровно столько, сколько выпивают! А смешивать нельзя, не поймут, скажут — бурдой угощаете! И не дай бог не хватит ещё, вот чего боюсь! На запасные бочки одна надежда!

— Да куда больше-то? — вновь посмотрел я на цистерны, — пятнадцать кубов даже тысяча человек не выпьют, просто не смогут!

— Эти смогут, — покосился на водителей грузовиков Арчи, — тем более, не один ведь день пить будут. Я, от греха подальше, на вечер ещё заказал, обещали помочь.

Я лишь пожал плечами, признавая его опасения. Чёрт их знает, этих гномов, пивные подвиги — это как раз по их части, могут ведь и выпить. А оставить всю эту орду в разгар праздника без горючего — такое нам не простят точно. Хорошо ещё то, что этим пивом мы выкупаем «Ласточку» в свою собственность, во всяком случае, именно так я понял Далина.

Тем временем на освободившемся спереди и по бокам от ангара месте началась активная и слаженная работа. Справа и слева распихивали цистерны и бочки, походные кухни и здоровенные котлы, там уже разжигали огонь, там уже спешили вовсю. С подъезжающих один да другим фургонов вповалку выгружали какие-то продукты в мешках и коробках, и всё это очень деловито и быстро, без заторов и ругани.

Спереди же от ангара, на рулёжных дорожках и газонах, перекрыв весь широкий, чуть ли не метров в двести, главный проспект этой заводской зоны, устанавливались столы и лавки, какие-то трибуны и сцены, кое-где городили вообще чуть ли не карусели. А ещё в каждом секторе выделялись места для, я так понял, распределительных столов-раздач, чтобы снабжение почтенной публики едой и пивом можно было поставить на поток.

Они учли также и свободное место для нашей «Ласточки», и проход для её выкатки. Во всём чувствовался системный, заводской подход к делу, где каждый знал своё место. Наши вот так не умеют, у нас всё более стихийно происходит, как ты не готовься. Хотя, кто его знает, если бы тому же Смирнову доверили такое дело, может, и справился бы.

— Всё, разливать уже начали, — ко мне подошёл Арчи, его от руководства грузовиками с цистернами оттёрли какие-то деловые гномы, — а больше я тут ни к чему не притронусь, хоть что вы со мной делайте. Пошли в торжественное переодеваться. Потом выкатка, потом Лариску будить.

— Пошли, — согласился я, глядя на возню у цистерн. Пиво там споро принялись разливать по артефактным бочонкам, сохраняющим вкус и температуру. Ну правильно, ко мне быстро пришло понимание, не по кружкам же. По кружкам они его тут разливать до белых мух будут, не меньше.

Мой торжественный комбез и начищенные, новые ботинки ждали меня в моей каюте на борту «Ласточки». Кирюхе я запретил к ним прикасаться, хватит с него, как и все остальные в экипаже. Торжественного, к слову говоря, в этом одеянии было мало, просто очень мало ношеное да тщательно подогнанное по фигуре, мешком не висело. Плюс расшитые серебром силуэты ласточек на спине и левом рукаве добавляли парадности да ещё то, что оно было абсолютно одинаковым с остальными в нашей команде. В этих комбезах да ботинках мы и правда выглядели единым экипажем.

Я тщательно подпоясался, воткнул в кобуру свою «Секиру» так, чтобы все её видели, уберу с глаз долой чуть позже, после официальной части, а пока так, разогнал все складки и причесался — можно было выходить.

Наши все ожидаемо обнаружились в штурманской рубке, причём Далин восседал на моём месте.

— Разрешишь? — просительности в его голосе не было никакой, он был в своём праве.

— Конечно, — кивнул я, — давай.

— Антоха, — тут же начал распоряжаться он, — ты руководишь выкаткой снаружи. Ориентироваться буду только на твои команды, сумей донести это до всех. Помощники маякуют тебе, ты смотришь вначале на них, потом на корабль и принимаешь решение, понял? Но знак стоп от любого, кто бы он ни был, пусть даже ребёнок, это знак стоп и к исполнению он строго обязателен, запомни накрепко. Если увидишь его или услышишь, прекращай выкатку тут же, разобраться что к чему можно и потом, понял?

Антоха, преисполненный важности и ответственности, понятливо кивнул. Одет он был в такой же комбез и ботинки, как у нас, но на груди его висел ещё щегольской бинокль, на правом боку в новой кобуре виднелся неплохой револьвер, а на левом — кортик с витой гардой в золочёных ножнах. Поддерживалось всё это великолепие тонкой офицерской портупеей и, как будто этого мало, руки его были затянуты в белые лайковые перчатки, уж и не знаю, где он их нашёл. Хорошо ещё, на голову ничего не напялил, мы ж не дружина всё-таки.

— Выкатка в восемь ноль ноль, — инструктировал его Далин дальше, — плюс-минус пять минут, это не важно. Главное — это готовность, а не время, понял? Если совпадёт, хорошо, если нет, не беда. Давай, иди командуй, люки за собой задраить и проверить.

— Есть, задраить и проверить люки! — отсалютовал ему помощник, — есть, идти готовиться к выкатке!

Он утопал выполнять приказание, а Далин перевёл взгляд на меня и Арчи:

— Новую приборную панель и органы управления освоили?

— Так точно, господин старший механик! — Арчи и придуривался, и не придуривался одновременно. — За кого ты нас принимаешь?

— За кого надо, — буркнул гном, вытаскивая откуда-то снизу Кирюху и устраивая его на торпеде перед лобовым стеклом, — за того и принимаю. А вы это понимайте и не умничайте, хорошо?

— Договорились, — ответил я ему и всерьёз доложился: — Весь навигаторский инструмент откалиброван и готов к работе, снаряды к пушке в количестве ста штук зачарованы. С моей стороны корабль к полёту готов.

— С моей тоже, — признавая главенство Далина, отрапортовал Арчи.

— А ты чего молчишь? — выслушав мага, спросил гном у трюмного, — если всё хорошо, но ты об этом никому не доложил, то это уже не хорошо, понял?

— Так точно! — вскочив на ноги, пискнул тот. — Корабль к полёту готов! Но в холодильниках, барах и кладовых ещё очень много свободного места! Не хватает деликатесов!

— Доклад принял, — кивнул ему Далин. — Автономность по еде у нас сейчас месяц, запасы будем пополнять. По воде, в эконом-режиме, примерно столько же. А деликатесы, Кирюха, это не критично.

— Ещё как критично! — не согласился с ним трюмный, — А Пресветлая Лаириэн?

— Вот Лара разве что, мы-то обойдёмся, — механик не знал, проникаться ему этой проблемой или нет, — м-да… А если так — её одну прокормить хватит?

— Её одну… — принялся что-то прикидывать в уме Кирюха, — хватит! И очень даже может быть, что на две недели! Но потом — картошка, капуста, тушёнка! Как всем! Пироги и чай!

— Ладно, — махнул на него рукой Далин, — затаримся по полной где-нибудь при первой возможности, а здесь не будем, дорого. Хотя и аэропорт, вроде бы, служба снабжения должна быть налажена, но нет. Просто не аграрный мы народ, вот в чём дело.

Антоха тем временем очень деловито вышел из ангара наружу, где рулёжная дорожка для нашей «Ласточки» уже была ограждена переносными щитами, дождался каких-то подтверждений от своих помощников и подал Далину сигнал готовности.

— Всё, — тут же отреагировал механик, — по местам, выкатка.

Лариска ещё смирно спала на своём новом месте, двигатель с генератором не работал, но новые аккумуляторы были заряжены, и мы намеревались выехать на них. Корабельная сеть уже была под напругой, сигнальные огни горели, приборная панель дышала жизнью, можно было начинать.

— Держитесь, — сказал Далин мне одному, потому что Арчи уселся на своё место и даже пристегнулся, — поехали!

«Ласточка» чуть дрогнула и очень мягко, на кошачьих лапах, тронулась в путь. Нигде ничего не скрипело и не люфтило, мы вчетвером внимательно прислушивались к своим ощущениям, причём больше всех старался Кирюха, но всё шло штатно.

Далин с облегчением выдохнул и, не торопясь и не отводя глаз от Антохи, повёл корабль дальше, за ворота, на огороженную для неё площадку. А вокруг уже собралось неожиданно много гномов, они церемонно раскланивались друг с другом, они представляли друг другу свои семьи, если вдруг были незнакомы, они показывали на нашу «Ласточку» пальцем своим детям и родителям, рассказывая, к чему именно были причастны, да рассаживались по местам, подчиняясь какой-то сложной системе иерархии.

— Тыщи полторы, — сокрушённо выдохнул Арчи, — мама дорогая…

— И больше уже не будет, — утешил его Далин, — мы народ пунктуальный. Не то, что некоторые.

И действительно, порядка вокруг ангара было куда больше, чем у нас во время торжественных праздников. Гномы успели и сгородить небольшую трибуну для официальных речей, и заставить место перед ней сотней-другой стульев для особо отличившихся, и заполнить всё это дело народом без всякой давки и неразберихи. Причём стулья расставили как по ниточке, получилось что-то вроде шахматной доски, а на месте королевы белых я без особого удивления увидел Лару.

Она успела обзавестись солидной свитой из местных воротил, один Рагнар Далинович в роскошном, усыпанном драгоценными каменьями костюме чего стоил, остальные тоже не подкачали, хотя я лично никого из них не знал.

— При чинах гномы, — кивнул в ту же сторону Арчи, — вот кой чёрт их всех сюда принёс, а? Событие вроде бы не того уровня.

— Кому как, — Далин даже немного обиделся, — для меня одно из лучших в жизни, например. Хотя ты прав, лишних много. Из городской управы даже припёрлись, вон стоят. Ну это она их за собой притащила, к гадалке не ходи. И, Арчи, если уж сама притащила, вот пусть дальше сама с ними и хороводится, хорошо?

Маг лишь пожал плечами, мол, а что я сделаю, но тут «Ласточка», двигаясь за потихоньку пятящимся назад Антохой, наконец-то начала выезжать из ангара. Народ повставал с мест, кое-где взметнулись в воздух кепки и цилиндры, праздник помаленечку начинался, хотя официально всем было назначено на девять, на момент ввода основного топливного элемента в силовую установку.

Вознесение Лариски на престол будет гвоздём программы, в местных реалиях даже Лара по значимости с ней соперничать не сможет, да и не будет. Эльфийка, конечно, в авторитете, но именно про то, что видели живую саламандру, и будут рассказывать допущенные на празднество гномы всем желающим ещё долго.

— Будить не дам, — вдруг точно угадал мои мысли Далин. — Но если сама проснётся, тогда ладно. Это вам, сволочи, не контактный зоопарк. Пусть обижаются, пусть что хотят делают, мне всё равно. Подходили уже, издалека так, мол, праздник бы не попортить, только я их и тогда послал, и сейчас пошлю. Обсосутся, вот и весь сказ.

— Ну, у этого праздника много слагаемых, — пожал плечами Арчи, — выкатка, полёты испытательные, речи будут говорить, деньги выдавать с наградами, хвалить друг друга будут, работой хвастать, пиво и мясо, песни и пляски, аттракционы вон даже какие-то притащили. На крайняк Лара им вместо саламандры вполне подойдёт, во всяком случае, мозги запудрит не хуже. Так что ничего ты никому не испортишь, не переживай.

— Разве что, — по тону Далина чувствовалось, что у него всё же немного отлегло от сердца. Лариску он оберегал, конечно, но и сам, как гном, знал, что она означает для всего их народа. Пусть хоть краем глаза увидеть, пусть хоть мимолётного внимания удостоиться — это уже много, это само по себе награда.

Тем временем «Ласточка» выехала из ангара целиком и остановилась на отмеченном для неё месте, рядом с трибуной и местами для особо отличившихся. Утреннее солнце светило нам в левый борт как прожектором и получалось что выйдем мы из дирижабля к народу как заезжие эльфийские менестрели, все в лучах света, потому что трап у нас тоже был с левого борта.

— Кирюха, — Далин остановил корабль, выжал тормоза, обесточил сеть и вновь наклонился вниз, чтобы снова откуда-то достать трюмного. Он поставил его перед собой и, показав ему на весь корабль рукой, попросил всерьёз:

— Кирюха, на тебя вся надежда! Будут экскурсии, полёты испытательные — ты следи строго, понял? Никого никуда, понял? Если что, не стесняйся, караул тебе в помощь, я их предупредил уже. На чины и личности не смотри, хоть эльф хоть поп человеческий, без разницы, и меня зови сразу. Ну, или Артёма с Арчи, если я далеко буду. А то и Лару, её тоже можно. Могу я на тебя надеяться?

— Есть, следить строго! — отсалютовал ему трюмный, преисполняясь ответственностью. — Есть, принимать меры сразу и звать на помощь! Будет исполнено! Враг не пройдёт!

— Молодец! — отпустил его Далин. — К охране корабля приступить!

Кирюха, по случаю торжества одетый в почти такой же комбез, как и у нас всех, с погонами и флагманской планкой на груди, нырнул куда-то вниз, в смотровую кабину и исчез, чтобы следить за порядком из переборок корабля, как дух бесплотный, а Далин понял, что от его внимательных глаз не ускользнёт ничего, и успокоился.

— Ну что, на выход? — механик вылез из кресла и критическим взглядом посмотрел на мага, — ты первый, как всегда?

— Ну, кому-то надо, — усмехнулся Арчи, — не тебе же, в самом деле.

Глава 26 В которой находится место торжественности

Вопреки ожиданиям Далина, Лариску удалось разбудить без проблем, да и проснулась она в хорошем настроении, так что церемония её вознесения на корабль удалась на все сто. Будил лично я, механику хватило ума отступить, он хорошо помнил предыдущие побудки, а вот Арчи присоединиться ко мне помешала внезапно возникшая светская жизнь, но у него тоже хватило ума заняться тем, что от него сейчас требовалось. Это, кстати, одно из лучших преимуществ работы в экипаже, когда на каждый вызов находится свой узкий специалист. Мне, например, общаться с сильными града сего было бы просто не о чем, а вертеться рядом с Ларой, изображая её свиту, тоже не было бы ни удовольствия, ни смысла.

Завязывать знакомства на верхнем уровне, как однажды посоветовала мне эльфийка, это было точно не моё, потому что не верил я в такие знакомства и, что ещё хуже, не запоминал людей при таких обстоятельствах. Это нужно иметь определённый склад ума, нужно уметь по одному взгляду, по одной фразе понять человека, тут же вспомнить, чьих он будет, за кого или против кого с ним можно будет дружить да чего от него можно ждать, соотнести одно с другим и определить его степень полезности, а главное — степень опасности, определить свою линию поведения и занести всё это в мысленный каталог — да пошло оно всё коту под хвост, в самом деле. Если уж Арчи от этого прямо тащится, то ему и карты в руки, а мне не надо.

Я, во-первых, мало того что уже не могу представить себе ситуации, в которой мне бы такие знакомства понадобились, вот на что бы мне уже не хватило Арчи, Лары, Далина или собственной магии, так во-вторых, просто опасаюсь что это меня прочитают по первому взгляду и слову, чем наоборот. Там таких хитрованов хватает, да и душно мне с ними.

Вот был у нас в дружине на одном аэродроме майор, начальник службы охраны, до этого тянувший лямку тридцать лет на режиме в лагерях, вот он умел заглянуть в душу и понять человека при первом знакомстве ещё до того, как тот дверь за собой закроет, но только то, чем он заплатил за такое умение, не было ни радостным, ни хорошим. Сергей Михалыч, кстати, при первом нашем знакомстве поглядел на меня немного насмешливо и с небольшим сожалением, мол, да что ж ты будешь делать, но потом подружился со мной одним из всего нашего батальона.

Странно было видеть со стороны эту нашу дружбу, старый да малый, почти отставной да только-только опогоненный, но ему было на субординацию накласть с прибором, он мог любого полковника в стойло поставить, опыт позволял, мне же польстило поначалу такое внимание, а потом стало по-настоящему интересно. Чувствовалось, что Сергей Михалыч может в случае чего так пойти по головам, что виновники этого хождения будут потом много лет вздрагивать, вспоминая его. Его откровенно побаивались, съесть он мог любого, и никто поэтому ему не перечил, а он поэтому никого уже и не ел. Вообще же он напоминал опытного, всё ещё в силе, волкодава, лениво поглядывающего на игривую возню шакальих деток вокруг себя.

Мы с ним сблизились на почве рыбной ловли, причём если мне нравилось именно ловить рыбку, то ему больше было по душе посидеть на берегу реки, у разожжённого костра, испечь на нём что-нибудь, сварить ушицы да поговорить обо всём на свете. Наливал же он мне во время таких разговоров ровно четверть от того, что пил сам, а потому было это мне не в тягость, разве что язык развязывался.

И воспитывать меня или учить жизни от тоже не пытался, справедливо полагая, что это дело семьи, улицы, школы, но никак не его. Но иногда он начинал говорить такие вещи, вспоминая прошлое, что я только уши вострил, забывая про удочки, потому что рассказывать он умел.

Конечно, пару раз я попытался испросить у него жизненного совета. Не то, чтобы он был мне так уж необходим, просто я возомнил, что ему это будет лестно. Но, против всех ожиданий, оборвали меня тогда довольно насмешливо и резко:

— Мозги мне не канифоль, — Сергей Михалыч не постеснялся сплюнуть в костёр при этих словах. — Это тебе в церковь надо, а не ко мне. Откуда я знаю? Иному, например, в тюрьме посидеть полезно для общего развития, для будущего богатства, и такое бывает. Жизнь, это ведь просто череда случаев, а то, как ты их пройдёшь, только от твоего характера зависит. Общее направление выдерживай, на это у тебя сил и стержня хватит, это я вижу. Тянись к свету, Тёма, вот тебе и весь сказ! Тянись к свету!

И сейчас я собирался последовать его единственному совету в буквальном смысле, раз уж так всё получилось. Лариска спала, завернувшись в пушистый хвост с головой, но заострённые ушки её уже подрагивали, она уже что-то чувствовала, а потому спешить я не стал. Ну, разве что добавил магии себе, чтобы быть с ней на одной волне, чтобы можно было её погладить, не боясь ожогов.

— Лариса, — чуть слышно и нараспев, неосознанно копируя сейчас свою собственную бабушку, протянул я и легонько погладил ладонью пушистое пламя хвоста. — А мы все по тебе уже соскучились!

Я чуть поглаживал её по хвосту, чуть шевелил его, внимательно следя за её состоянием, готовый тут же прекратить всё при первом же признаке неудовольствия. Я вдруг внезапно вспомнил и понял, как именно моя бабушка будила моих сестер, обычно очень тяжёлых на подъём. По обыкновению, если это делала мама или, что ещё хуже, батя, рёву и капризов с утра было не обобраться, хотя и вставали, конечно, куда денешься. Но испорченное всей семье настроение на всё утро было гарантировано.

И совсем другое дело бабуля, она могла позволить себе потратить на побудку внучек лишних пятнадцать-двадцать минут. Она легонько, на грани чувствительности, гладила их по головам, она тихонько говорила им ласковые слова, тут же замирая и прекращая это делать, если они морщились. Тогда она замирала и выжидала без движения минут пять, чтобы вновь начать побудку, она добивалась их еле видимых улыбок и уже действовала смелее, но не назойливо или надоедливо, а легко и осторожно, хоть и неотступно при этом. И, о чудо, обычно ревущие по утрам на весь дом сёстры выплывали у неё изо сна радостными, улыбающимися и полными сил, они с аппетитом завтракали и с охотой умывались, получив заряд удачи на весь день.

Конечно, вдруг сообразил я, так можно будить только того, кого любишь, тут настоящая искренность нужна и безграничное терпение. Ещё, помнится, Арчи что-то там такое мне объяснял про фазы сна, но это, я думаю, всё то же самое, просто с другой, научной стороны.

— Лариса, — вновь протянул я, заметив её улыбку и практически уже открывшиеся глаза, но спешить не стал, спешить и подталкивать тут было нельзя, — а мы тебе новый дом сделали!

Она чуть насторожилась, но и я замолчал, лишь продолжил осторожно поглаживать её пушистое пламя. Пусть сама решит, пусть поймёт, что её тут ждут интересные дела, ради которых стоит просыпаться.

— И Арчи по тебе соскучился, — я увидел, что она уже почти готова, просто лежит сейчас с закрытыми глазами, внимательно прислушиваясь к моим словам, — и Далин, и Кирюшка, и Антон, и я. Даже Лара приехала, на твой новый дом посмотреть. И ещё, этот твой новый дом целая армия гномов делала, тебе в подарок, и все они сейчас здесь, все тебя ждут, все хотят увидеть как ты ему обрадуешься. У нас праздник, Лариса! И без тебя никак! Ты же у нас главная!

Маленькая саламандра распахнула свои всё ещё сонные глаза, в которых я, к своему облегчению, не увидел ни тени раздражения или неудовольствия, а лишь интерес и радостное предчувствие, потом с улыбкой потянулась, окончательно просыпаясь, а затем неверяще уставилась на меня, на мои не горящие в её огне руки.

— Ну да, — мне пришлось словами объяснить то, что она увидела, — я теперь такой! Ну, иди ко мне!

Лариска одним радостным прыжком заскочила мне на колени, хоть я на такую удачу и не рассчитывал, и замерла, пытаясь рассмотреть и понять то, где она сейчас очутилась. В этом не было никакой настороженности или опаски, саламандре стало просто всё очень интересно, вот она и пыталась это всё рассмотреть. И наш новый корабль, ясно видимый в открытом проёме ворот, обновлённую «Ласточку»-то она узнала сразу же, и радостно притихший народ вокруг ангара, и метнувшегося к нам Кирюшку, и спешащего Арчи, оборвавшего светский разговор на полуслове, и Лару, последовавшую за ним, и Далина, и Антоху.

— Ты как, в переноске поедешь? — спросил я у неё, когда мы наконец переглянулись, — или пешком пройдёшься, порадуешь гномов?

Она сначала задумчиво уставилась на свой тигель на цепях, что стоял рядом, потом перевела взгляд на пытающихся издалека рассмотреть нас подгорных жителей, что вытягивали шеи и карабкались сейчас друг другу на плечи, внимательно их изучила своими мало что выражающими глазами-бусинками, а потом с удовольствием зевнула, потянувшись всем телом.

— Понятно, — сказал я, — по месту решим.

Кирюха уже вертелся рядом, все остальныетоже были на подходе, мне оставалось только гладить её по спине, отбросив все уговоры в сторону, будь что будет, тут я целиком на стороне Далина.

— Ну что, проснулась? — подскочил первым гном, остановившись приметно в метре от нас, — ну-ка, кто это у нас маленький такой? Ах ты ж, солнышко наше, здравствуй! Как настроение? В переноске поедешь?

Лариска потянулась к нему хоть и радостно, но почувствовался в ней некоторый небольшой подростковый бунт, мол, сам в переноске езди, а я и пешком пройтись могу! Она спрыгнула с моих колен на пол, прямо ко всему остальному подбежавшему экипажу с Ларой вместе, тут же полыхнуло на весь ангар ярко и мощно, а когда я проморгался, в центре нашего круга стояла невысокая девушка-подросток, сотканная из первоначального пламени.

Волосы и платье её просто бурлили огнём и жаром, Антохе и Далину пришлось резко отойти назад, в ангаре заиграли огненные сполохи и резкие тени на стенах, а я порадовался, что бетонный пол здесь был качественно зажелезнён цементом и чист при этом, не было на нём потёков масла или тормозухи, а иначе вместо теперешнего великолепия был бы нам чад и копоть, потому что тот участок, на котором стояла Лариска, разогрелся до белого каления и даже, вроде бы, начал плавиться.

Кирюшка сообразил ещё что-то, кроме этого, он метнулся к Далину с Антохой и яростно зашептал им какие-то слова, из которых мне удалось разобрать лишь: «Асбест! Ну или шифер с песком! Корабль же! Противопожарная безопасность! Мы-то думали она в переноске поедет! А она вон чего!»

Далин охнул и подорвался вместе с Антохой чего-то придумывать, подзывая к себе по пути дежурную бригаду гномов, а Лариска вдруг подошла к Ларе и взяла её за руку. Эльфийке, кстати, весь этот первородный пламень был по барабану, она его не замечала, они сейчас смотрели друг другу в глаза и что-то там видели, а потом Пресветлая Лаириэн свободной рукой поправила платье на Лариске, сделав его чуть длиннее и много изысканнее чем раньше, вкус у неё был. Потом та же участь постигла причёску, на ногах появились изящные туфельки на небольшом каблуке, и можно было являться к народу во всём великолепии.

Саламандра оглядела себя и ей это очень понравилось, а затем они обе повернулись к нам, сделав одними глазами знак следовать за ними, и мы пошли. Пол под ногами Лариски всё так же мгновенно разогревался добела и плавился в небольшие стеклянные лужицы, а мы с Арчи принялись вытягивать жар из этих следов в свой резерв, раз такое дело, потому что остывать они будут долго, не ровен час, вляпается кто-нибудь.

— Вот увидишь, — шепнул мне Арчи, — эти бородатые ещё паломничать к этим следам начнут. Да и вообще этот ангар самым крутым станет! Чиниться здесь, наверное, теперь только по большому блату можно будет!

— Флагманским, — поправил я его, — это у них называется флагманский.

Арчи пожал плечами, мол, как ни называй, один хрен, а потом мы замолчали, потому что Лара с Лариской вышли на всеобщее обозрение и настала полная, всеобщая тишина.

Наша саламандра легко перебила своим мягким светом прячущееся за утренними тучами солнце, и вид на лётном поле был сейчас самый странный, прямо-таки нездешний. Резкие тени от ангаров и цистерн, от нашей «Ласточки» и даже от столбов, ото всех нас взметнулись в небо, отпечатавшись на облаках и видно это было, наверное, до самого горизонта. Да ещё и молода была наша Лариска, я так думаю, и от этого никого не корёжило в лучах её света, а веяло теплом, радостью и любопытством, и это чувствовали все, кто под этот свет попал. Вот станет постарше и тогда, наверное, когда что-нибудь поймёт в этой жизни, начнёт с других спрашивать, а пока не было у неё на это ни опыта, ни права.

Лара наклонилась к ней и сумела одной только магией попросить что-то вроде: делай, как я, и Лариска её поняла. Они вместе, практически синхронно, подняли вверх правые руки и помахали им собравшимся, а потом эльфийка, убедившись, что всё получается, принялась за более сложные вещи. Сначала они в знак благодарности поклонились на все четыре стороны света, в пояс присутствующим, со взмахом и опусканием одной руки почти до земли, гномы тут же принялись кланяться в ответ, да не по одному разу, со всем рвением и усердием.

Рожи у подгорных жителей были при этом самые растроганные, у того же Рагнара Далиновича слёзы умиления катились из обоих глаз и капали по усам, остальные не отставали, а я подумал, что моё отношение к чувствам верующих надо бы чутка поменять, на немного более уважительное, что ли. Вон как их пробирает, а моё панибратство тут ни к селу, ни к городу. Тем более что, посмотрев налево я увидел, как Арчи состроил себе самую почтительную и понимающую рожу, и не было в ней на первый взгляд и тени притворства или ехидства, а было лишь то самое понимание и уважение. Это нужно было его знать много лет, и знать как облупленного, чтобы распознать в ней, в самой её глубине, что-то другое. Но ничего такого, неуважительного или снисходительного там, кстати, всё равно не было. Ещё его просто распирало веселиться, но это уже потом.

Так что я тоже сделал вид что проникся до глубины души ситуацией, тем более что Лариска, по примеру Лары, принялась за воздушные поцелуи, но только у саламандры они, в отличие от эльфийских, получались зримыми и увесистыми, во все стороны летели всполохи ласкового, не обжигающего огня, зрелищно получилось, да и весело к тому же. Кто-то радостно завизжал, и народ загомонил, как прорвало его.

А потом Лариска устала, устала пребывать в человеческом обличье, да ещё и застеснялась этого, и мы с Арчи тут же проводили её на корабль. Далин, который без дела не стоял и мимо которого прошло всё это благолепие, успел сгородить противопожарную лестницу к огромному открытому иллюминатору в машинном отсеке, что был врезан в обшивку корабля напротив места саламандры и через который она теперь могла любоваться всем, что у нас было за бортом. Лариска сразу поняла, куда ей, перекинулась обратно из девочки в саламандру и в несколько скачков, не оставляя следов, Кирюха зря кипиш поднимал, забралась на корабль.

— Дуйте к Ларе на помощь, — посоветовал нам Далин, когда мы с Арчи поднялись вслед за Лариской на борт. — Мы тут сами. Через час, по плану, первый испытательный полёт, нам надо Стирлинга нового с генератором запустить и всё проверить, мешаться будете. Остальное-то всё проверено на десять раз — что вам тут делать? За пятнадцать минут до вылета подойдёте, нормально выйдет, всё равно как экипаж на гражданских рейсах.

— Как скажешь, — пожал плечами я. Далин был всё же ужасно суеверным, как старая базарная баба, и не терпел лишних, пусть даже и дружеских глаз, в ответственные моменты. Как и я сам, если говорить честно, а потому я его сейчас понимал. Тем более что Лариска, повертевшись в свой новой обители, вновь затеялась спать, под бдительным присмотром Кирюхи, и мы здесь были уже не нужны, по большому счёту. — Идём, что ли?

Арчи кивнул, и мы вышли на лётное поле, где я сразу же попал в объятия Рагнару Далиновичу, а вот маг умудрился уклониться и рвануть на помощь Ларе, ей это сейчас и впрямь было нужно.

— Хорошо-то как вышло! — утирая слёзы, громко и нараспев поделился со мной эмоциями директор, а я кивнул в ответ, — благостно! Плачу и рыдаю! От умиления! Старый стал!

— Да какой же вы старый, — попытался утешить его дежурными словами я, но Рагнар тем временем повернулся к народу задом, ко мне передом, вытер мгновенно ставшие сухими глаза и посмотрел на меня насмешливо-язвительно.

— Ты бы не умничал, Артём, — посоветовал он мне, перейдя на простонародный стиль общения. — Это у нас традиция такая, и ты к ней никаким боком. И смех и грех было поглядеть, какую ты рожу корчил. Тем более были бы тут сейчас её старшие сёстры, вот они дали бы нам, гм, просраться. Но я вот чего подошёл-то. Разговор есть.

— С этим во-он туда, — взглядом показал я ему на направление к Ларе и Арчи, — вас там внимательно выслушают и по возможности откажут. Ну или помогут, тут как фишка ляжет. А сам я вам ничего обещать не могу и не буду. У нас ведь экипаж, всё-таки.

— А что мне они? — подслеповато уставился на меня Рагнар, — мне ты нужен.

— Всё равно, — поморщился я, — давайте через них, да через Далина. Я ведь и в политике ноль, текущего момента не знаю, и расчёты все эти ваши за «Ласточку» мимо меня прошли. Могу дров наломать, влезть куда не надо, сболтнуть лишнее — зачем оно мне?

— Разумно, — медленно произнёс Рагнар Далинович, вновь превращаясь из растроганного старого гнома в делового директора аэропорта, — разумно поступаете, молодой человек! Хотя я думал, что вы в экипаже, — и он потряс сцеплёнными кистями рук, — выступаете как единое целое! Коллектив ведь ваш небольшой, да и задачи, перед вами стоящие, не так уж и обширны. Вы легко могли бы быть в курсе всего!

— Неинтересно, — пожал плечами я, — плюс вопрос доверия. Без него мы, как самостоятельный экипаж, просто погибнем. Свой своему поневоле брат, как говорится.

— Хм, — вновь задумался директор, — этого я не учёл. Просто отвык, знаете ли, от подобной вольницы. У нас ведь всё устроено по-другому, в больших коллективах ваша модель неприменима в принципе. Она не масштабируема и придерживаетесь вы её, скорее всего, из каких-то личных соображений.

— Вот именно, — подтвердил я, — из личных. А масштабом я и в дружине наелся, больше не хочу. Так что…

— Понятно, — развернул меня Рагнар Далинович лицом к народу и развернулся сам, — тогда, может быть, вернёмся к почтенной публике? Не хотелось бы привлекать излишнее внимание нашим с вами разговором, хотя личная просьба у меня к вам всё же есть. Нет, нет! — замахал он руками, — я всё отлично понял! Просто вы видите эти столы? Не вообще все, а вот эти, главные, за которыми сидят ударники производства?

— Вижу, — кивнул я, всё ещё досадливо не понимая, к чему он клонит. Вот вроде бы только что поговорили с, гм, человеком, вот вроде бы всё он понял, и снова-здорово. — Ровно двадцать штук.

— Именно! — потряс он в воздухе указательным пальцем, — именно что двадцать! И чуть ближе к вечеру мне, вместе со всеми моими замами и всем остальным начальством, нужно будет подойти к каждому из них, торжественно поздравить всех за ним сидящих, поблагодарить за работу и выпить с ними ровно столько, на сколько я их уважаю.

Я невольно хихикнул и даже сбился с ноги, до того меня развеселил этот предстоящий директору алкогольный подвиг.

— Вы вот смеётесь, — укоризненно сказал он мне, — а мне между тем сегодня нужно будет пройти их все. Традиция-с! И минимально допустимое количество столов при этом — пятнадцать штук. Это со скидкой на возраст и прочее. А мне, в преддверии нашего с вами разговора, хотелось бы сохранить ясность ума, да и пройти все двадцать столов тоже хотелось бы. Поможете? Но только так, чтобы никто этого не заметил, магов сегодня вечером тут будет хватать.

— Конечно, — успокаивающе улыбнулся ему я, — без проблем. Комар носа не подточит. Но только к чему это всё, я понимаю, традиция и всё такое, но какой же в ней смысл?

— А смысл большой, — уверил он меня, — хоть вы его и не видите. Смысл в том что вечером, когда закончится вся официальщина и прочее, начальство ударно напивается за предельно краткое время и отбывает по домам, отчего праздник разгорается с новой силой. Тем же манером исключаются все конфликтные ситуации, которые неизбежны при излишнем раскрепощении. В прошлом году, например, одному задержавшемуся снабженцу, которому не хватило, цеховые работяги по лысине настучали — как вам такое? Завершили таким образом, как потом выяснилось, некоторые спорные рабочие моменты! И слава богам, что у него хватило ума не жаловаться мне, а то бы пришлось дать делу ход!

— В церкви сказали бы, — оценив замысел традиции, протянул я в задумчивости, — посрамление сана!

— Очень точный термин, — остановившись, серьёзно сказал мне Рагнар Далинович, — очень точный и ёмкий! Ну так что, я на вас рассчитываю?

— Конечно, — подтвердил я, — договорились! Я ведь и подумать не мог, что всё настолько серьёзно!

— Хотел бы я, — вздохнул директор, — чтобы хоть что-нибудь в моей должности было не очень серьёзно. А то ведь некоторые умудряются по тому, с какой ноги я выйду из кабинета, делать свои далеко идущие выводы. И хорошо, что вы улыбаетесь, Артём, но не пора ли нам пройти к трибуне, не хотелось бы заставлять никого ждать.

— Да, — согласился я, потому что праздник уже и вправду готов был начаться, — пройдёмте. Там и в самом деле только отмашки ждут.

Глава 27 В которой просто проводятся летные испытания

У всех народов и рас, что живут сейчас под этим небом, есть свои способы встречать праздники. Гномы, например, любят, чтобы всё гремело и блестело, чтобы парад обязательно, чтобы еда и пиво рекой, чтобы аттракционы и конкурсы, чествования и награждения. У эльфов получается потише, но как-то прочувствованней, что ли, поглубже и вместе с тем без излишеств, да и реже у них всё намного, им повод настоящий нужен. А вот наши где-то посередине, и размах не тот, в деньгах с подгорными жителями у нас соревноваться никак не получается, и прочувствованной глубины поменьше, мы, например, наслаждения вечерней тишиной перед фейерверком не понимаем, хотя радости, как мне кажется, у всех всё равно одинаково. То же Ромашкино вспомнить — и Далин и Арчи остались очень довольны, чего уж говорить обо мне.

Поэтому сейчас я с некоторой досадой смотрел на всю эту кучу народа на лётном поле, немного затихших в ожидании первого испытательного полёта нашей «Ласточки». Могли бы и подальше отойти, нельзя же быть настолько уверенным в качестве своей работы. И пусть я тоже был уверен в нашем корабле на все сто, магия мне в помощь, но вбитые давным-давно правила с инструкциями не давали сидеть спокойно. Но и сделать я ничего не мог, поэтому плюнул и занялся делом.

Была объявлена пятиминутная готовность, новый Стирлинг уже вовсю крутил новый генератор, спящая в новой топке Лариска давала нормальный градус, бортовую сеть подключили, ожили все приборы и датчики на приборной панели, рычаги и штурвал давали уверенный отклик, не горело ни одной аварийной или сигнальной лампочки, кроме красного значка выжатого стояночного тормоза, утренний ветер утих, можно было смело начинать.

Но Арчи, Антоха и Кирюха всё ещё принимали заработавших это право гостей на борт. Далин-то заперся от греха подальше в машинном отсеке, и слава богу. Неожиданный затык возник со сменной обувью, трюмный наотрез отказался пускать кого бы то ни было в сапогах или ботинках, кроме разве что Лары, но вместо ожидаемого недовольства получил в ответ смущённое понимание. Из тикового же дерева палуба, не просто так, тут ведь был и тот мастер, что её делал, уж он-то сразу встал на Кирюхину сторону. Но выход нашли сразу же, гномы по одному разулись и, так же по одному вручая свои обёрнутые портянками сапоги Кирюхе, босиком, не теряя важного и торжественного вида, стали просачиваться на борт.

Лара, кстати, тоже поддержала это начинание и когда они все вместе, шлёпая голыми пятками по полу, появились в штурманской рубке, я немедленно ощутил себя на борту купеческой прогулочной яхты, из тех что для разгульных развлечений предназначены, там ведь тоже все босиком бегают. Тем более что гномы здорово походили на наших купцов, те же бороды и стать, хотя единственная на борту красавица портила всю картину, в том смысле, что это она могла бы всех присутствующих для каких-нибудь своих развлечений использовать, но никак не наоборот.

Среди почётных гостей были и Рагнар Далинович, и Гимли, мастер по интерьерам, а вот остальных я по именам не знал, хотя и видел их всех в цеху, во время работы. То есть никого левого на борту не было, а были всё сплошь руку приложившие. Ну, кроме разве что директора, того на корабль привели должность и наше приглашение. И правильно, в первый испытательный полёт нужно брать только тех, кто отвечает за свою работу, кто сможет понять проблему и помочь в случае чего.

— Присаживайтесь, — обернувшись, предложил я одному совсем уж почтенному гному место за штурманским столом.

— Чего вдруг? — недовольно прокряхтел он, бодро прошлёпав через всю рубку и вцепившись в поручень слева от меня, — оттуда же не видно ничего!

— Тогда держитесь крепко, — пожал плечами я, не став спорить.

— Да, друзья! — тут же поддержал меня Арчи, — настоятельная просьба всем вцепиться в поручни, как в родных! Не дай бог кто при взлёте на ногах не удержится — это ладно, хотя и с ним поступим как с врагом, но ведь можно же и в органы управления влететь, тогда совсем кисло будет. Пока держитесь сами и друг друга придерживайте, а уж после взлёта можно будет расслабиться.

Понятное дело, что с настоящими пассажирами никто бы себя так на борту не вёл, их бы в приказном порядке разогнали по каютам и заставили пристегнуться, но сейчас контингент у нас был не тот. И хорошо, что не тот, понимающий был контингент, эти гномы знали правила и тонкие места «Ласточки» лучше нас, а потому они без слов рассредоточились по рубке и вцепились в поручни так, как и просил Арчи.

Лара единственная встала между нашими креслами и чуть сзади нас, взявшись обеими руками за подголовники, но тут мы уже ничего не могли поделать.

— Готовность номер один! — предупредил я всех, наблюдая, как Арчи пристёгивается в своём кресле, а затем переводя взгляд на поле, где дежурный из аэродромной обслуги махал мне флажком. — Разрешение на взлёт получено!

— Есть, готовность номер один! — отозвался маг, положив руки на рычаги управления тросовой системой. Взлетать мы решили по старинке, я рулю и командую, он магичит.

— Машинный отсек! — наклонившись к переговорной трубе, предупредил я Далина, — занять места согласно расписанию, взлёт!

— Есть! — донёсся оттуда голос Далина. — Машинный отсек готов!

Сегодня мне приходилось выполнять все ритуалы как положено и даже больше, делал это я прежде всего из-за обилия гостей на борту. Не поймут, если мы начнём действовать как всегда, то есть без лишних слов и накоротке, следовало проявить уважение.

— Полный штиль, обороты двигателя и напряжение сети в норме, — я сейчас всем своим телом чувствовал «Ласточку» и всё вокруг неё, — к раскладке силового каркаса приступить!

— Есть! — тем же тоном отозвался Арчи и взялся за дело, не забыв отрепетовать, — к раскладке приступить!

Над головой что-то глухо зашевелилось, корабль начало дёргать из стороны в сторону, но чуть легче, чем с прежней системой, это я смог оценить. Народ на борту затаил дыхание, народ за бортом наоборот, начал что-то радостно орать и размахивать чем попало, но близко они всё же подходить не рисковали, и слава богу.

— Десять тонн, — краем глаза я следил за циферблатом динамометра, показывающего давление корпуса через широко расставленные стойки шасси на землю, при приближении к околонулевой плавучести нужно быть готовым уже ко всему. — Включаю двигатели на раскрутку, винты облегчены!

Сейчас углы атаки лопастей были равны нулю, они бестолково молотили воздух, ускоряясь с каждой секундой, но теперь в случае надобности я мог одним движением изменить этот угол, получив мгновенную тягу в любую сторону.

— Пять тонн, в норме, — я откинул предохранительную скобу с рычага сброса аварийного балласта, который в случае чего позволил бы нам стартовать в небо как из рогатки. У Арчи сегодня получалось с раскладкой особенно лихо, показания динамометра резко убывали, и я выдохнул, выкидывая из головы все сторонние мысли.

— Три тонны, в норме, — я отпустил стояночные тормоза и чуть добавил тяги на двигателях, потому что «Ласточку» начало тащить ветром со стартового пятачка, одновременно ощутимо наклоняя на корму. Арчи тут же озаботился парированием дифферента, включив насосы перекачки балластной жидкости из кормовых цистерн в носовые, это сейчас была его обязанность.

— Полтонны, взлетаем, — доложился я, когда силовой каркас разложился полностью и приняв решение о взлёте. Приборы показывали норму по всем циферблатам, альтиметр, он же высотомер, принялся резво крутить стрелками, пассажиры напряглись на пару мгновений, когда не в шутку давануло ускорением, но потом всё тут же пришло в норму, и вариометр застыл на десяти метрах в секунду вертикальной скорости.

— Ноль, взлёт штатно, — обрадовал я всех, позволив кораблю подниматься вертикально, ходовые качества проверим чуть позже. «Ласточка» рвалась в небеса как детский шарик, быстро и без раскачки, уверенно и ускоряясь с каждой секундой, потому что я понемногу подкручивал верньер рычага управления силовым щитом, добавляя скороподъёмности так, чтобы это не очень ощущалось некоторыми престарелыми товарищами на борту, рассчитывая получить метров пятнадцать-двадцать в секунду. Первая остановка по высоте у нас будет на четырёх километрах, минуты через три-четыре, там мы зависнем, осмотримся в отсеках, проверим узлы и агрегаты, а там уже будем плясать от полученных результатов.

— Ура! — вдруг шёпотом поздравил непонятно кого Арчи, повернув ко мне довольное лицо, — понял, да?

Трудно было не понять, цвет его физии был сейчас нормальным, а не красным, как и всегда до этого на взлёте. Наш корабль стал по-настоящему герметичным, и это радовало его больше всего. Я посмотрел на внутренний барометр, давление на борту было равно земному и уменьшаться не собиралось.

— Во-от! — так же неожиданно наставительно поднял палец стоявший слева от меня гном, тот самый дед, что отказался присаживаться на взлёте. — Вы, маги, конечно, просто закупорить корпус можете, но это же не то! Это же как в бочке будет! А компрессорный наддув воздуха, а датчики, а фильтры, а обогрев с увлажнением, это ведь всё моя работа! Вы теперь сможете на двенадцати тысячах сутками ходить, ясно вам? Без вреда для здоровья! И без всякой магии!

— От души! — тут же поблагодарил его Арчи, — и я ваш должник навеки! Вы не улыбайтесь, я серьёзно! Если бы кто только знал, как мне надоело самого себя лечить на каждом взлёте, а теперь всё, конец! Это же просто праздник какой-то!

— Ну конечно, — дед затеял переход на его сторону, чтобы всласть поговорить о своей работе. — Не каждый, это, враз минус сто-двести миллиметров ртутного столба выдюжит! А то и все триста! Да и на двенадцати тысячах теперь всё что хотите можете делать — еду готовить, пердеть, покуривать втихомолку — пожалуйста! Фильтр, вытяжка, наддув!

— Ну, триста враз у нас ещё не бывало, — невольно поёжился Арчи, — на трёхста враз у меня бы башка лопнула, наверное. Или мозги через уши полезли, хоть с магией, хоть без. Минус триста — это сколько по высоте?

— Примерно четыре, четыре с половиной, — ответил я, прикинув цифры. Обычно на такую высоту мы лезли потихоньку, давая себе время на привыкание, и хуже всего всегда приходилось именно Арчи. Не был бы он магом, хрен бы ему, а не небо. — Вот, как сейчас. Стоп подъём, высота четыре тысячи двести, осмотреться в отсеках!

— Есть! — тут же ответил Арчи, а за ним все остальные товарищи. У них у каждого, кстати, был свой план испытаний, всем им сейчас было нужно проверить свою работу. В штурманской рубке остались лишь донельзя озабоченный приборист, Гимли, Лара и мы.

— Как ощущения? — спросил маг, а я недоумённо посмотрел на гнома-прибориста, которому срочно приспичило согнать с места Лару. Но, не найдя слов, он принялся лишь шумно вздыхать, привлекая её внимание, да показывать нам всем свой открытый блокнот.

— Пока сугубо положительные, — что-либо говорить было пока ещё рано, но на уровне ощущений «Ласточка» плыла в небе намного более увереннее и солиднее. Её возросшая масса позволяла не обращать внимание на мелкие порывы ветра, на слабые нисходящие и восходящие потоки воздуха, именно это качество на рейсовых, пассажирских дирижаблях называют комфортабельностью хода. Посмотрим, правда, как это скажется на манёвренности и скорости, но что-то мне говорит, что и здесь кораблю будет чем нас удивить.

— Да вы присаживайтесь на моё место, — пришла пора срочно обжиться в штурманской, обзорной кабине, вход в которую находился между нашими креслами на уровне ног, а прибористу нужно было помочь. — Так лучше будет. Арчи, держи управление.

— Управление принял, — ответил тот, и я проскользнул вниз, как по тревоге. Получилось быстро и ловко, мне ничего не мешало, и вот уже я сидел на маленьком откидном кресле, отстранившись от того, что происходило наверху. Здесь было моё и только моё царство. К обновлённому оборудованию я успел привыкнуть на земле, ведь провёл я тут уже часов шесть, не меньше. Но одно дело в ангаре и совсем другое дело здесь, в воздухе.

Аккуратно поставив ноги на специальные площадки для ступней, оборудованные прямо на раме переплёта кабины, я посмотрел вниз через чистое бронестекло, заменившее в этом месте собой пол и стены. Обзор во все три стороны и под ноги был просто прекрасным, мне не приходилось пригибаться, потому что россыпь циферблатов и указателей, висевшие по бокам-сверху и спереди-сверху, ему нисколько не мешали. Многие приборы дублировали то, что имелось наверху, но кое-что было тут в единственном экземпляре. Мощный дальномер соседствовал с настолько навороченным бомбовым прицелом, что я мог справиться с ними и заставить работать лишь тщательно освежив в памяти все те знания, что в меня вдолбили в штурманском училище.

Вообще, конечно, не рекомендовалось ставить на частные корабли столь серьёзное оборудование, но оптику в нашем мире делали только гномы, лишь они могли варить на огне саламандр настолько чистое стекло, так что все вопросы не к нам.

Я с небольшим усилием понажимал пальцами на туговатые клавиши управления прицелом, в него был встроен самый настоящий арифмометр, гномы гордо именовали его баллистическим вычислителем, он учитывал все введённые поправки на высоту, скорость и прочее, провернул ручку, заставившую его заработать, и прильнул к окуляру.

Просветлённые во много слоёв линзы прицела, в дружине мы могли лишь мечтать о таком, развернули передо мной широкую панораму аэропорта. Изображение было настолько чётким, резким и контрастным, без каких-либо искажений или затемнений, что я невольно поёжился, представив себе его цену и мои усилия по уходу за ним. Дальномер, кстати, был не хуже, вся эта бронза, латунь, медь и стёкла были больше похожи на произведение искусства, чем на корабельный прибор.

Покрутив кольца масштабирования и фокусировки, удалось чётко, как на тарелочке, поймать картину праздника внизу. Демпферы работали как надо, изображение практически не дрожало, я видел и трибуну, и столы, и людей. Были бы мы чуть пониже, можно было бы и опознать кого-нибудь по лицу, потому что большинство из них сейчас стояло, задрав головы вверх. Кое-кто махал нам рукой, и я чисто для проформы ответил.

— Ты скоро там? — голос Арчи вырвал меня из процесса, сейчас я бы мог там долго сидеть, вот пока вволю не наигрался, не вылез бы.

— Иду, — обернувшись, я по ногам увидел, что как минимум половина из гостей снова набилась в рубку, остальные подтягивались. Пришлось в темпе закрывать линзы заглушками, натягивать на обрезиненные наглазники шёлковые чехлы, вообще борьба с пылью мне теперь предстояла нешуточная, но это были те хлопоты, которые могли только радовать.

— Разрешите? — выбравшись из обзорной кабины и закрыв лаз в неё шторкой, я этим вопросом согнал со своего места прибориста. Тот довольно кивнул мне и слез, не отрывая взгляда от своего блокнота, всё у него, судя по виду, было пучком.

— Есть предложение, — в рубке, кроме всех остальных, находился ещё и Далин, он и затеял эту речь, — не затягивать с испытаниями. Все в своей работе уверены, штатный дефектолог, — тут он показал рукой на вылезшего Кирюху, — бдит, маги на борту имеются, так чего ждать?

Вообще-то по правилам мы должны были сейчас приземлиться, проверить весь корабль сверху донизу, устранить выявленные недостатки и только потом, вновь отметившись на этой высоте, походив на ней туда-сюда, лезть выше, на восемь километров. И потом всё то же самое, но уже на двенадцать.

— С нашей стороны возражений нет, — ответил за всех гномов Рагнар Далинович, — и, если ваш штатный дефектолог, — тут он коротко, одной шеей, то ли кивнул, то ли чуть поклонился Кирюшке, — будет максимально оперативен, давайте попробуем перейти к следующей стадии. Хотелось бы, правда, перед этим выслушать соображения магов.

— Маги согласны, — переглянувшись со мной и с Ларой, ответил за всех Арчи, тут же раскидав по нам обязанности. — Я отвечаю за герметичность корпуса, вообще за его целостность, Артём за тросовую систему, Пресветлая Лаириэн за всё остальное. И ещё, штурман, давай не будем спешить, хорошо? Ты же понял, о чём я?

Он толкнулся в моё сознание своими мыслями, попытавшись передать какой-то образ, и я кивнул, потому что понял и сумел распознать его. Арчи хорошо помнил мои подвиги по обработке Саниного вездехода, который отвёз нас на встречу с саламандрами, и Оиновский грузовик тоже помнил, и не хотел, чтобы я сейчас, ну или в ближайшем времени делал то же самое с «Ласточкой».

Во-первых, ну не при всех же, во-вторых, это было бы, скорее всего, уже необратимым изменением. Которое да, можно улучшить и развить, но через которое уже не прыгнешь. И ещё, он хотел принять в этом участие, он хотел сделать как минимум половину работы, у него были свои представления о прекрасном, но пока просто не мог. Я обещал его научить, конечно, как и он меня тоже много чему научить обещал, но водоворот событий и суматоха последних месяцев этому мешали и до дела у нас ещё ни разу не дошло.

— Как скажешь, — кивнул я ему, соглашаясь на все сто. Я и сам спешить не любил, да и страшновато будет одному впрягаться в такую работу, отвечать за которую придётся перед всем экипажем, включая Лариску с Кирюхой. — Без проблем. Как именно вверх полезем?

— Тебе виднее, — пожал плечами тот. — Кто из нас в училище учился — ты или я?

— Хорошо, — вновь кивнул я и повернулся к остальным, — внимание! Программа полёта будет такая! Сейчас восьмёрками, а не спиралью, полезем наверх, чтобы попробовать и левые и правые повороты. На прямых участках буду активно ускоряться и тормозить, учитывайте это. Останавливаться будем на восьми, десяти и на двенадцати километрах. Вообще держитесь так, как будто в шторм попали. Ну, или он вот-вот начнётся. О любых неполадках докладывать сразу же и коротко. Вопросы?

Но сегодня на борту подобрался настолько понятливый контингент, что не то, что вопросов не было, наоборот, это я мог бы у них чем-нибудь поинтересоваться, если б только сообразил, чем. Далин показал мне большой палец и вышел, отрядив по пути Антоху на кухню.

— Я спрошу, — чуть перегнулась вперёд Лара. — Мы же сейчас очень высоко поднимемся, правда? Как далеко оттуда видно будет?

— Ну, — прищурился я, вспоминая таблицы, — далеко-то далеко, но толку от этого никакого, ведь глаз не хватит точно, да и бинокля тоже. Потому что если на двенадцати километрах остановимся, то горизонт там примерно на четырёхста будет. Ну, или чуть больше. И это ведь ещё и от высоты объекта зависит, хорошую-то гору и с семиста углядеть можно. Хотя иногда бывает и много больше, иногда видишь то, чего точно видеть не должен, когда отражённый свет изгибается вдоль земной поверхности, но это не часто. И смысла от такого обзора мало, не разглядишь же ничего толком, да и облака мешают. Так, полюбоваться только.

— Хорош болтать, — Арчи был серьёзен и деловит, — все вас ждут. Давай, начинай потихоньку.

Я кивнул ему и, вытащив из гнезда свой бинокль и вручив его Ларе, застегнулся наглухо, одновременно с этим раскручивая своё магическое восприятие на полную, чтобы чувствовать корабль, как самого себя. Эльфийка и Арчи сделали то же самое, но только я, в отличие от них, пошёл немного дальше, мне нужно было чувствовать и ветер за бортом, плотность и влажность воздуха, его температуру, потоки и завихрения, и у меня получилось. Я как будто бы собственной кожей начал чувствовать всё вышеперечисленное и понимать, что из этого выйдет.

Понемногу затяжеляя винты, то есть по чуть-чуть увеличивая угол атаки лопастей, я стронул «Ласточку» из дрейфа и начал разгонять её против ветра, рассчитывая через несколько минут загнать корабль в первый в его жизни разворот с обратным креном.

Мы очень быстро для дирижабля разогнались до крейсерской скорости, максимальную я буду выжимать уже выше, где сопротивление воздуха меньше, километрах на десяти высоты. «Ласточка» пошла очень уверенно, увесисто так пошла, новые двигатели и пропеллеры тащили её вперёд как по рельсам, а их возросшие возможности и тягу мне ещё только предстояло освоить. Импеллеры, то есть кольцевые узлы, в которые были заключены пропеллеры, можно было вертеть во всех направлениях, теперь ими можно было толкать корабль как хочешь, в любом направлении, и вперёд и назад, и вверх и вниз вразнобой, да хоть сбоку набок.

На шести километрах, в следующем дрейфе, надо будет засечь, кстати, за сколько секунд «Ласточка» сможет совершить полный оборот вокруг своей оси в состоянии покоя, на одних только двигателях. Хотя я уже сейчас почему-то был точно уверен, что мы побьём все дружинные нормативы с большим запасом.

Работа захватила меня, я методично и системно тестил машину по всем правилам, не отвлекаясь ни на что, но всё больше и больше отождествляя её с собой, и опомнился только тогда, когда на десяти километрах вдруг начал отчаянно стучать зубами от холода. Быстрый взгляд на циферблат, показывающий температуру за бортом и на борту, отрезвил меня, там было минус диких пятьдесят пять снаружи при вполне комфортных двадцати четырёх плюсовых в кабине.

Это заметили, конечно, все кому не надо заметили, и Лара и Арчи и Кирюха, но только у трюмного хватило времени и сочувствия тут же соорудить и принести мне кружку горячего чая с жимолостью.

— Отмёрз? — с нескрываемой насмешкой спросил у меня маг, когда мы вдоволь поболтались на этих десяти километрах, выслушали поочерёдно все доклады о том, что у всех всё в порядке и я успел отогреться. — Смотри, сгоришь как-нибудь на работе. Ну что, идём на двенадцать?

— Да, — кивнул я, отставляя в сторону стакан, благо было куда, Кирюха-то сейчас занят по-настоящему, посуду таскать ему некогда. Но теперь у каждого из нас, слева от меня и справа от Арчи, была оборудована такая небольшая полочка не полочка, столик не столик, а что-то вроде маленького продолговатого подноса с высокими бортами и гнёздами под стакан и чайничек. Там можно было разложить пару пирожков, развернуть кулёк с печеньем, порезать колбаски, ну или вот всунуть туда стакан. — Поднимаемся.

Но подъём на гарантированные нам гномами двенадцать и все манёвры там лично у меня никаких особых эмоций не вызвали, в отличие от всех остальных и Лары. Меня заставила быть сдержанным работа, а вот Великая Магесса пристально вглядывалась куда-то на север в мой бинокль и не обращала внимания ни на что остальное. И я лишь пожал плечами, когда она разочарованно отвернулась и с небольшим раздражением вернула мне оптику. Предупреждал ведь, что обзор на четыреста теоретических километров не означает ровным счётом ничего. Хотя и я и Арчи сумели рассмотреть обратную сторону Гномьего Кряжа и даже угадать зелёное пятно волшебного леса Веги в его распадках. Маг даже, вроде бы, поговорил с ней в этот момент, во всяком случае, на мои вопросы он не отвечал и сидел с застывшим в детской улыбке лицом, накрыв одной ладонью другую, а я ему мешать не стал.

— Испытания можно считать законченными? — подошедший к нам Рагнар Далинович переглянулся о чём-то с Ларой, — или, может быть, желаете продолжить? Можно же подняться и выше, раз все специалисты здесь. Квалифицированно проверить, так сказать, в более суровых условиях.

— Да, мальчики, — внезапно оживилась Великая Магесса, — покатаете меня так, как никто никогда не катал? Мне почему-то хочется повыше подняться да оттуда на землю посмотреть. Красота же просто неописуемая!

— На вашем личном прогулочном аэростате, — буркнул я, переглянувшись с одобрительно кивнувшим мне Арчи, — сколько угодно. Совесть имейте, Пресветлая Лаириэн. У нас тут первый испытательный полёт, между прочим. Я не говорю, что вы тут лишняя, вам я всегда рад, и вы это знаете. Но никуда мы сейчас не полезем, а будем заходить на посадку по всем правилам, одновременно ориентируясь на местности. Вот так. Да и не рассмотрите вы оттуда ничего, хоть в два раза выше лезь, сказал же.

— На вы перешёл, — легко улыбнулась мне Лара, не думая обижаться на мои слова, — буду знать, что это ты у нас так сердишься. Может, жизнь спасёт когда-нибудь, кто его знает.

— Разве что мне самому, — пожал плечами я, отстраняясь от общения с ними обоими. Этот непонятный разговор был сейчас настолько лишним, что и не передать. Я до того соскучился по небу, по чувству полёта и думал, что сейчас все на борту разделяют мои мысли, но, видимо, ошибался. Эльфийка с директором были озабочены чем-то другим, ясен пень, и вполне может быть, что это по-настоящему важно, но не сегодня, не сейчас и не для меня. Ну, и не для всего нашего экипаже тоже.

— Давай, Лара, позже, — тон Арчи был сухим и деловым, я бы никогда со своей бабушкой так не смог. Но, с другой стороны, моя бабуля и не подкидывала мне сложностей в жизни. — хорошо?

— Хорошо, — легко согласилась она, — могу даже пойти свою каюту осмотреть, раз уж вы так.

— Не возражаю, — не купился на её притворную обиду внук, и она в самом деле ушла в коридор, выманив за собой Гимли, мастера по интерьерам. — Ну что, начинаем снижение?

— Да, — ответил я ему, выбросив все лишние мысли из головы, — работаем.

Глава 28 В которой герои успевают и повеселиться, и принять важное решение

На посадку мы зашли как по линеечке, сели и упаковались тоже ровно, «Ласточка» откровенно радовала, но вот то, что началось потом, иначе как чехардой я назвать бы не смог. Нам нужно было составить и подписать целую кучу бумаг чтобы, вооружившись ими, подступить к главному — к акту приёма-передачи, с помощью которого гномы собирались закрыть все вопросы и вообще умыть руки. У них откровенно подгорало, им хотелось окончить дело и получить деньги прямо здесь и сейчас, Далин ожидаемо тянул, всё это шло параллельно с праздником, Арчи подбивал меня сбежать в самую гущу народа, где нас никто не найдёт, а если и найдёт, то мы ему, Тёма, просто скажем кря прямо в лицо и делайте с этим что хотите, я же намеревался запереться на корабле и сидеть там хоть до самой ночи.

Лара ушла и увела с собой целую прорву облечённого властью народа, что ждала её около корабля, предупредив напоследок, что этот вечер запланирован у неё для нашего экипажа, мол, ждите в гости и будьте готовы. Всех лишних из корабля тоже вывели, поставили у трапа часовых, коим Далин доверял, потому что были они все из одного клана, всё сплошь Далиновы дальние родственники, и которые смотрели на нашего механика как на живую легенду, поставили на лётное поле несколько столов, накрыли их красными, официальными скатертями, добавили туда стульев, Кирюха по собственному почину выставил на столы изрядное количество кувшинов с пивом и графинов с морсами, да сели заседать. Основательно так заседать, с полной отдачей, по гномски.

— Господа маги! — выходить не хотелось, но приказные нотки в голосе Далина, точнее даже будет уже сказать ноты, заставили нас быть серьёзными, — присоединяйтесь! Раньше сядем — раньше выйдем!

И он был полностью прав, экипаж мы или нет.

— Всё по навигаторскому инструменту, — показал он кому-то пальцем на меня и Арчи, уже усевшихся за свободный стол, — всё по штурманскому оборудованию, по ходовой рубке, по магическим кристаллам, вообще по магомеханике, всё это туда на подпись, потом ко мне. И те, с кем я закончил, те тоже туда, потом обратно. В таком вот порядке. Ну-с, приступим!

Несколько гномов, до этого спокойно сидевших рядом с ним и ждавших своей очереди, вдруг резво, обгоняя друг друга, направились к нам.

— А что, — спросил Арчи у победителя гонки, принимая документы, — неужели нельзя как-то побыстрее всё это провернуть, а?

— Подпись ставь, — ответил ему тот, усаживаясь за стол, — вот и будет тебе побыстрее.

— Алё! — Далин жестом попросил прерваться нашего штатного дефектолога, в этот момент сидевшего рядом с ним на столе и очень серьёзно, тихим голосом, уверенно при этом тыча лапкой в чертежи, рассказывающего что-то важное, — Арчи, давай не будем хоть тут цирк устраивать, лады?

— Хорошо-хорошо, — отсалютовал ему маг, но не успокоился, да и не собирался он успокаиваться, — разница подходов у нас в экипаже, этим мы и сильны, прошу это учесть. Далину-то нужно, чтобы всё было тщательно и по плану, а я лично, то есть мы с Артёмом, доверяем людям. Доверие — наше всё! Правильно я говорю, штурман?

— Конечно, — Арчи надо было поддержать, хоть и не понимал я пока, куда он клонит. Единственно, мне пришлось сесть так, чтобы не было видно бросившего все свои дела механика, с раздражением сейчас смотрящего в нашу сторону. Он даже начал барабанить пальцами по столу, но пока молчал. — Как же без доверия? Мы ж не гоблины какие.

Гномы за нашим столом почему-то напряглись при этих словах даже больше тех, кто сидел рядом с механиком, а одни так вообще с тоской покосился в ту сторону, откровенно жалея, что подошёл к нам.

— Во-от! — наставительно поднял вверх указательный палец Арчи, — тем более в таком важном деле, как приёмка дирижабля, я без доверия обходиться вообще отказываюсь. И начну я с себя, а ещё лучше с Артёма. Вот скажи мне, штурман, всем ли ты доволен? Нет ли у тебя замечаний или, не дай бог, претензий каких?

— Никак нет! — бодро отрапортовал я, — мне лично всё очень понравилось! То, что касается моей ответственности я, кроме как мастерской работой, назвать по-другому не могу! Спасибо вам, господамастеровые, за «Ласточку» большое!

— Целиком и полностью поддерживаю коллегу, — гномам мои слова пришлись по душе, но на Арчи они косились с осторожным недоверием, не понимая, куда он клонит. — А теперь перейдём к главному, к тому самому доверию. Вот скажи мне, штурман, только честно, перед всеми и как на духу. Хватило ли у тебя квалификации проверить всё досконально? Нет ли поверхностности в твоих оценках?

— Ну-у, — протянул я, соображая, что именно говорить, — есть, конечно, чего уж там. Я ведь не эксперт.

— И я не эксперт! — подхватил Арчи, — видите? Видите, как мы с вами откровенны?

Гномы видели, но почему-то не радовались этому чистосердечному признанию.

— И, раз мы это выяснили, — Арчи под столом состроил из трёх пальцев фигу и подмигнул левым глазом все сидевшим перед нами одновременно, — то я просто-напросто задам вам один вопрос, хорошо?

Я это увидел и понял, точнее вспомнил, что именно на этот жест Арчи завязал тот подарок саламандр, тот самый отражённый свет, которым Лета наградила его и мою душу. Причём маг сумел выпустить сейчас наружу его очень дозированно, не пугая и не ломая им никого, основную часть на сидевших перед нами и ещё чуть-чуть достало тех, кто был рядом с Далином.

— Скажите, можем ли мы подписать эти документы с чистым сердцем? — маг пальцем показал на тут кучу бумаг, что лежала перед ним на столе. — Уверены ли вы в своей работе? Можем ли мы вам довериться?

— Да, — немного подумав, ответил нам сначала один гном из тех, что сидел за нашим столом, а потом и все остальные. Мало того, их поддержали нестройным хором и те, что были рядом с Далином, причём двое из них немного замялись, и это не ускользнуло от внимательного взгляда нашего меха.

— Ну-ка, ну-ка, — когда надо, Далин соображал очень и очень быстро, — Арчи, ещё разок, в мою сторону, на бис то же самое сделай, пожалуйста. Особенно вот на этих двоих.

— Да не надо, — раздражённо дёрнулся один из замявшихся, — нет там ничего такого! Да и оскорбительно это, в конце концов!

— Оскорбительно? — вдруг в разговор влез тот самый дед, что отвечал за вентиляцию, заставив всех остальных замолчать, — ах ты морда! Да раньше мастера жизнью своей за работу отвечали, когда корабль с саламандрой на борту! Жизнью своей, понял? Сейчас так не делают, а надо бы!

— Да мелочь там нестоящая, Двалин! — не сдавался тот, — чего ты, в самом деле!

— Вот так же и те верещали! — завёлся дед по имени Двалин, — когда их с обрыва поволокли кидать! У одного мелочь нестоящая, ни на что не влияющая! У второго даже не неисправность, а просто конструктивная особенность! Мог исправить, но не захотел, денег ему мало показалось, и так сойдёт! У третьего, четвёртого и пятого та же песня! У всех, понимаешь, по отдельности ничего такого! Зато, когда всё это вместе сложилось, дирижабль-то с неба и упал!

— Так саламандры вроде не гибнут при падении, — Далин заинтересовался этой историей. — Точно не гибнут.

— Вот тогда об этом и узнали, — повернулся к нему Двалин, — и то, сначала уверенности не было никакой, первый раз всё-таки. Она ведь дыру в земле проплавила на месте падения да к своим и ушла, поди разберись. Хотя там ведь целая комиссия работала, магов половина, и я там был, во всём мы тогда досконально разобрались, во всём, кроме этого. А саламандра та только через год к гномам вышла, горевала она сильно, просила на то место свозить, где экипаж похоронен, вот так и узнали мы, что они не гибнут. Напоследок ещё запретила она нам так с бракоделами обходиться, а зря!

— Жесть, — прошептал мастер по интерьерам Гимли, — это Печальный Обрыв поэтому так называется? Там же метров двести!

— Поэтому, — повернулся к нему Двалин, — с него и кидали. Чтобы, значит, полетали они напоследок и на своей шкуре поняли, как это вкусно! И ты зря такой вид делаешь, будто это тебя коснуться не может, а я вам здесь просто сказочку рассказываю! Там как раз одним из летунов был такой же мастер по интерьерам, понял меня? Твоя работа в плане безопасности очень серьёзна! И это всех касается, ясно вам?

— Да не то! — спешил оправдаться накосячивший гном, — не то совсем! У меня по снабжению экономия небольшая, у него вон по ЗИПу то же самое! И потом, с чего ты решил, что я вас должен обеспечивать по высшему классу, оригиналами, чуть ли не себе в убыток? Восстановленные детали вполне себе подойдут, мы же на них гарантию даём!

— Ах, по снабжению⁈ — взревел Далин дурным голосом, подскочив с места, — ах, по ЗИПу⁈ Ах, восстановленные⁈ Ах вы, морды!!!

— Концерт окончен, — спокойным тоном, как будто и не происходило рядом ничего такого, сказал Арчи всем за нашим столом, — давайте уже документы свои, подпишу.

И мы принялись подписывать то, что нам подсовывали, с чистым сердцем. Я ещё после каждой своей подписи большое спасибо туда дописывал, и не прекратил это делать даже после того, как мне осторожно посоветовали перестать, официальные документы всё-таки.

Управились мы быстро, доверие всё же великая вещь, да и замечаний с претензиями у нас не было, а с остальным Далин пусть сам разбирается, ему виднее. А нам пришла пора идти в гущу народа, плюс надо мной ещё висело данное вчера Рагнару обещание, оградить его от сопутствующих эффектов алкогольных подвигов, и упустить было нельзя. Подумав, я подстраховался немного и рассказал Арчи про это, попросив его проследить за директором тоже, вдруг я прощёлкаю.

— Замётано, — кивнул мне тот, — дело-то серьёзное, хоть и смешное. А он только за себя просил, или за своих помощников тоже?

— За себя одного, — пожал плечами я, — остальным не захотел праздник портить, наверное. А что?

— Да просто интересно, — ответил мне Арчи, начиная ввинчиваться в толпу, уже много более весёлую и шумную, чем утром ещё. Пиво рекой, чествования и награждения, прочувствованные речи и весёлые соревнования, дети бегают, работяги за столами песни поют, отстукивая ритм ладонями и кружками, с одного края уже бороться начинают, с другого, подальше от первого, наоборот, насыщенная светская жизнь пошла, барышни там какие-то ходят с кавалерами, танцы под оркестр, фокусы и деловые разговоры, всё это там было. — Интересно, кому ещё приспичит трезвым оставаться и, самое главное, с какого перепугу? Нутром чую, неспроста это.

— Вечером узнаем, — отмахнулся я, — тем более, что там до этого вечера осталось, солнце уже вон где.

— Ну так пошли веселиться, — потянул меня Арчи куда-то, — ударными темпами веселиться! Надо, Тёма, надо! Обмыть корабль надо, порадоваться со всеми вместе надо, от чистого сердца надо! А иначе нам удачи не видать!

И мы пошли, не пропадать же зря празднику. Арчи первым делом познакомил меня с несколькими магами, раньше-то я в эту компанию не лез. Всегдашнее небольшое стеснение моё перед ними куда-то испарилось, вытесненное пониманием того, что по мощи я их, пожалуй, уделаю всех. Не то, чтобы это было мне сейчас так уж необходимо, ни с кем я бодаться не собирался, просто появилась некоторая уверенность в своих силах, принёсшая расслабленное, хорошее настроение. Ничего так не расправляет плечи в незнакомой компании, как осознание того, что ты в этой песочнице самый сильный. Глупость, конечно, детство сплошное, но работает.

Мы выпили и закусили в первый раз, я потанцевал медленный танец с одной магиней, разодетой по последней моде, красиво и стильно у неё получилось, ничего не скажешь, я ещё попялился украдкой на её отличные сиськи, сверкавшие на всю округу из выреза до пупа, что привело меня в совсем уже хорошее, праздничное настроение, а то я и забыл с этими треволнениями, как они выглядят, красота же, причём истинная! Довольная магиня милостиво сделала вид, что ничего не заметила, стеснения в ней по этому поводу я тоже не обнаружил, там была лишь уверенность в себе и в своём виде, вот и хорошо. Сиськи правят миром, эту истину надо просто признать и с ней не надо спорить. Во всяком случае, не со мной, я уже для себя всё в этой жизни решил.

Потом мы всей компанией пошли, как сказал Арчи, вращаться в местном свете. Свет был, кстати, правильный, производственный такой свет, деловой, не то что при дворе у нашего князя, мне понравилось. Удушающих всё общение манер там не наблюдалось, тщательно соблюдаемой иерархии тоже, весело всё было и даже подчёркнуто по-простому. Я и сам, кстати, ходил меж них с надкушенной толстой сосиской на вилке, и это никого не удивляло. Очень удобно, между прочим, налили тебе выпить за знакомство и общую радость, выпил ты, и тут же закусил.

Потом я ввязался в жаркий спор по поводу некоторых вопросов в дирижаблестроении, потом меня пригласили на трибуну, где я выдал складную благодарственную речь, потом награждал гнома, старшего в бригаде по навигационному оборудованию, делал я это от всего сердца и это было видно, во всяком случае, всей его семье очень понравилось, потом ещё танцевал и пел песни вместе со всеми, потом обнимал Далина и хлопал по плечу Антоху, потом попытался поцеловать некстати подвернувшуюся Лару, надо было видеть её глаза, а потом меня несколько раз дёрнули за рукав, привлекая внимание.

— Артём, — я весело обернулся и увидел Рагнара Далиновича, с большим сомнением смотревшего на меня, — у нас была с вами некоторая договорённость…

— Да, конечно, — я остановился и несколько раз вдохнул и выдохнул, попытавшись прийти в себя. Сильно пьяным я не был, но разрезвился при этом сильно, не слабее остальных. Вообще до того момента, когда смотришь на себя в зеркало и в последнем просветлении думаешь, чего это ты так нажрался, оставалось не так уж много. — Дайте мне пять минут и морса кувшин, сейчас всё будет.

Рагнар Далинович дёрнулся было в сторону столов, но я вцепился в его плечо и не отпустил, процесс магического отрезвления так закружил голову, что устоять на ногах без посторонней помощи я бы в эту минуту не смог, — подождите минутку, упаду же, ну.

— Хорошо, — отозвался тот, с интересом глядя на меня. Хмель уходил волнами, меня качало, но с каждой секундой всё меньше и меньше. — А какого именно морса вы предпочли бы сейчас выпить?

— Клюквенного, — я усиленно дышал в сторону, выгоняя из себя перегар, — или брусничного. Кислый, сладкий и холодный чтобы был. Ну, если можно.

— Да чего ж нельзя, — пожал освободившимися плечами директор, — может, ещё что-то?

— Да, — мы степенно подошли к большому раздаточному столу, где кипела работа, где чуть-чуть совсем хмельные официанты и официантки раскладывали еду из больших котлов по тарелкам, разливали пиво и напитки по кружкам и стаканам, загружали подносы и тут же утаскивали всё это куда-то в ночь. — Где у вас тут можно сходить, скажем так, умыться? Хотя и умыться мне сейчас тоже не помешает.

— О! — поднял палец Рагнар, — я придаю обеспечению этими услугами любого праздника большое значение! Вы можете посетить вон те переносные кабинки, хотя я рекомендовал бы вам отправиться в ангар, в жилые помещения. Там просто вода холоднее.

— Тогда ждите меня тут, — я выпил залпом литр непередаваемо вкусного сейчас морса. — Точнее, к вам я подходить не буду, для пущей конспирации, остановлюсь вон там, чуть впереди. Как увидите меня, так и начинайте.

— Хорошо, — улыбнулся успокоенный Рагнар Далинович, — подожду. И, глядя на вас, Артём, я теперь твёрдо верю, что всё у нас получится.

— Не сомневайтесь, — подтвердил я и быстрыми шагами отравился по тёмному лётному полу в сторону ярко светящегося ангара, уворачиваясь по пути от желающих со мной пообщаться. В жилухе я окончательно пришёл в себя, мысли мои пришли в порядок, как будто и не веселился полдня, хотя всё вроде бы прошло нормально, ничем я среди остальных не выделился, вот только Лара, блин. Ну да ладно.

На обратном пути я ещё накинул на себя отвлечение внимания и незначительность, став для остальных пустым местом, чтобы никто не отвлекал. Магов я не опасался, и не до меня им было, и силёнок у них не хватит выкусить мою волшбу, это я понял, хотя от Арчи и от Рагнара скрываться не стал.

— Можете начинать, — шепнув директору на ходу, я еле увернулся от дюжего разносчика, прущего вперёд, как паровоз, не разбирая дороги. Работает личина, значит.

Рагнар же Далинович по моей команде с уверенностью и в хорошем темпе начал свой ритуал. Он бодро подошёл к первому столу с изрядно уже косыми героями труда, двинул там небольшую речь, залихватски ответил на очень важный вопрос, сколько ему именно налить за-ради уважения, ответил в том смысле что, мол, краёв не видишь, что ли, под удивлённо-радостными взглядами лихо тяпнул налитое и отправился дальше.

Народ за столом радостно загомонил, мол, не дойдёт до конца сегодня Рагнар, а всё из-за того, что нас решил уважить, именно наш стол, молодец какой он у нас, и были бы они правы, если бы не я и не моя магия.

Директор бодро двигался от стола к столу, поздравлял, выпивал и закусывал, выдерживая хороший темп, я тут же нейтрализовал всё им выпитое, не став оставлять ничего даже для запаха. Пусть сам лицедействует, в конце концов, ему виднее, как себя вести. Но выпил он уже здорово, литра полтора самогону, наверное. Вообще управились мы за полчаса, быстро и лихо, и вот уже как будто бы не могущего шевелить конечностями Рагнара все столы дружно усаживали в машину, во весь голос радуясь тому, какой у них директор молодец, не посрамил, всех уважил, а меня вновь дёрнули за рукав.

— Теперь то же самое, — Арчи откровенно ржал, — только с Далином. И начни незаметно, и в сторону его потом отведи, а то выхватишь ненароком. Он ведь уже никакущий.

— Хорошо, — я проводил взглядом машину с Рагнаром, которая поехала сначала вдаль на хорошей скорости, к проходным, а потом вдруг развернулась и, выключив фары, тихонько отправилась обратно к нам, но уже прячась за ангарами. — А зачем?

— А разве он к тебе не подходил вчера? — кивнув в сторону директорской машины, спросил Арчи, — с просьбой поговорить? Подгорает у них чего-то, у него да у Лары, она уже на «Ласточке» сидит, кстати, чай пьёт и привет тебе вот просила передать.

— Ух, — выдохнул я, меня почему-то вдруг пробрал озноб, — а ты чего, не поможешь? Вместе его и приведём.

— Не, — помотал головой тот, — Далину я уже смогу помочь на пределе только, уж слишком он накушамшись сегодня. Голова болеть будет и у него и у меня, а мы нужны нам свежими. Я лучше Рагнара встречу да тихонько его на борт проведу, хорошо? Давай, не задерживай, там у них действительно свербит.

Я кивнул и отправился на поиски нашего механика, но нашёл его сразу же, по чьим-то громким недовольным возгласам. Далин, вооружившись пятилитровой бутылкой самогона, выполнял просьбу старшего, заслуженного гнома, налить всем сидящим за этим длинным столом из своих рук, для пущего почёта, и выполнял от всей души. Он вообще у нас был очень дисциплинированным и педантичным, и иногда это принимало странные формы, вот как сейчас.

Он шёл вдоль стола и лил самогон во все ёмкости, что хоть немного напоминали рюмку или стопку, а размеры его не смущали. И пусть там лежал салат или редкая икра, да хоть простые баклажаны или мясо, ему старший по званию сказал налить всем, вот он и лил. Если очередной гном начинал возмущаться, он останавливался и молча смотрел ему прямо в лицо своими пустыми глазами, на дне которых плескалось что-то такое, что возмущаться сразу переставали. Слева по ходу его движения быстро прятали всё лишнее, справа же решили, что это очень смешно и вообще по духу празднику подходит, не драку же затевать, поэтому я спокойно дождался его у дальнего края, где он остановился, выжимая из бутылки последнее в пустую хлебницу.

Я всё ещё ходил под отвлечением внимания и незначительностью, а потому мне легко удалось отвести Далина от стола, после того как все выпили и начали закусывать, потеряв к нашему механику интерес. Я не говорил ему никаких слов, а просто стал по чуть-чуть, очень щадяще, приводить в порядок, подставив одновременно своё плечо, вот как Рагнар со мной недавно.

— Ух ты, — Далина шатало, но на ногах он стоял крепче, чем я в такой же ситуации, и в себя приходил он тоже быстрее, во всяком случае, разум в его глаза возвращался очень быстро, — попить есть чего?

— Держи, — я сунул ему заранее заготовленный кувшин с холодным огуречно-помидорным рассолом, всё же клюквенный морс был не лучшим выбором. Вкуснее, конечно, но не совсем то, что требовалось в таком случае организму.

— Вкуснотища какая, — Далин был со мной не согласен, — прямо живая вода! И это, слушай, умыться бы надо.

— Дуй в жилуху, — направил его я и предложил на всякий случай, — тебя проводить? Нас, кстати, на корабле ждут, серьёзный разговор вроде бы намечается.

— Давай, — не стал отказываться он, — что-то я не совсем в себе уверен ещё. Штормит-с!

И мы пошли в ангар, в его жилые помещения, из которых выехали только сегодня утром. Я лечил Далина и себя по пути, там мы ещё раз умылись и привели себя в порядок, во всяком случае, через десять минут к кораблю подходили два совершенно трезвых и бодрых человека. Охрана у трапа нам отсалютовала в полнейшем изумлении, они ведь видели и Далина и Рагнара немного раньше и совсем в другом состоянии, но мы не обратили на это внимания.

— Все на борту или ещё кого-то ждём? — Далин не стал расшаркиваться, — Антоха, ты здесь?

— Здесь! — отозвался из кухни совершенно трезвый Антоха, он сегодня был у нас за дежурного, — все здесь! И Рагнар Далинович и Лаириэн и Арчи, только вас ждут!

— Тогда задраить люк! — механик нажал кнопку поднятия трапа, — для порядка!

Я не стал его ждать и прошёл в кают-компанию, в которую у нас стараниями гномов превратилась кухня. Там уже сидела Лара, сидел и отпивался чайком с жимолостью Рагнар Далинович, ему помогал Арчи, Антоха резал хлеб, сыр и колбасу, на плите шкворчала яичница с помидорами, а руководил всем этим Кирюха. Трюмный кинулся ко мне, стоило только усесться на свободное место, всунул мне в руки кружку с горячим чаем, пододвинул вазочки с вареньем и печеньем, и я совершенно спокойно принялся за горячее питьё. Далин уселся рядом и тоже взялся за чай.

— А вот скажи мне, Артем, — Лара всё же не утерпела, её спровоцировал мой нарочито спокойный вид, — если мы тебя делить с Летой начнём, куда ты прятаться станешь? На небо, в воду или под землю?

— За тридевять земель, — ответил я ей, не желая принимать её воспитательные речи всерьёз, — ну чего ты? Я ведь просто-напросто был очень рад тебя видеть. Обрадовался я тебе, понимаешь? От всего сердца обрадовался. Ну и получилось так, как получилось.

— Только это тебя и спасло, — наставила она на меня указательный палец. — И ещё то, что никто этому не удивился, иначе пришлось бы принимать меры для спасения репутации. Здесь это, оказывается, в порядке вещей. А вот в княжествах разговоров было бы на десять лет вперёд, к чему они мне? И что у тебя с Летой, кстати, вот во что ты там умудрился вляпаться? Арчи мне уже всё рассказал про ваши подвиги, можешь не стесняться.

— Да ничего у меня с ней, — пожал плечами я, — во всяком случае, ничего такого, о чём бы я не мог тебе рассказать. Понимание у нас с ней, что можно бы, что надо бы, но пока нельзя. В обозримом будущем и в моём нынешнем состоянии точно нельзя, сгорю к чёртовой матери. Но и ходить монахом лет семьдесят кряду я точно не смогу. Так что не знаю.

— Ну, хоть это сообразил, — одобрительно улыбнулась она. — Но не резвись сильно, а то ведь огонь, он очищает. Приключения твоего тела ей должны быть до лампочки, но гарантий дать, сам понимаешь, никаких не могу. Ну и драться из-за тебя с лучшей подругой я тоже не буду. Потому что если буду, мало никому в этом мире не покажется, а ты этого пока тоже точно не стоишь.

— Да ну вас всех, — меня всё же настиг совсем небольшой, запоздалый стыд, и то не за это, а больше за прошлые приключения. — За кого ты меня принимаешь?

— За мага, — легко ответила она, довольная, что ей всё же удалось меня пробить, — который всё еще ведёт себя, как обычный человек. Который принимает магических существ за обычных девок из заведения Хельги. И который не совсем себя иногда контролирует. Но всё на этом, баста, я тебя тоже люблю, давайте перейдём к делу. Рагнар Далинович, вы начнёте?

Рагнар, спокойно пивший за столом чай, при упоминании имени Леты что-то сообразивший и впавший от этого в некоторый ступор, не смог сразу собраться, прийти в себя и начать как надо.

— А скажите мне, э… друзья, к примеру, — протянул он, всё ещё пытаясь справиться с собой, — сможет ли ваша «Ласточка», допустим, подняться на тридцать километров и сделать на этой высоте переход? Расчёты показывают, что сможет с запасом, но вы-то сами как думаете?

— А скажите мне, э… Рагнар Далинович, — протянул Арчи, очень точно копируя директорский голос и манеру говорить, — сможете ли вы сейчас разбежаться и выбить головой дно вон у той пивной бочки, что на боку лежит? Подвиги ваших соплеменников показывают, что вполне себе сможете, но вы-то сами как думаете?

— Резонно, — вздохнул Рагнар, не думая обижаться, лишь проводив недоумённым взглядом вышедшего в коридор Далина, — каков вопрос, таков ответ.

За моей спиной зажужжал электропривод подъёмника трапа, я выглянул в коридор и увидел, что наш механик стоит и, зажав пальцем кнопку выпуска, готовится проводить дорогих гостей.

— А что, если, — Рагнар Далинович сообразил то же, что и я, а потому зашёл с козырей, — мы возьмём на себя все расходы по строительству «Ласточки»? Как вам такое?

Я всё ещё сидел, откинувшись спиной на спинку сиденья и смотрел в коридор, а потому увидел, как Далин без разговоров и сомнений переставил палец чуть выше, зажав кнопку подъёма трапа, передумав кого-либо провожать.

— Слушаю вас, — задраив люк, прошёл он в кают-компанию и сел на своё место, как ни в чём не бывало, — и ты, Арчи, не начинай, ты просто не представляешь себе, сколько мы им торчим, особенно за новую тросовую систему.

— Смета получилась завышенной от первоначальной кратно, — подтвердил его слова директор, — можно даже сказать, на порядок. Мы постарались сделать корабль, способный на рекорды. Мы вложили в него всё то лучшее, что у нас было. А чего не было, то заказали и тоже вложили.

— В том-то и дело, — вздохнул Далин, — они делали его лучше, чем я хотел. И даже лучше, чем я мог надеяться. Я уже тогда чувствовал подвох, но ничего с собой не смог поделать. А вас, кстати, рядом не было. А потому давайте решать. Вы, как я понял, собираетесь поднести нам хвост к носу, да? Потому что денег таких у нас нет, в долг разве что. Но в кредит дирижабли не делают, их ведь даже не страхуют.

— Деньги такие у вас есть, — уверил его Рагнар, и Далин повеселел, — мы же по себестоимости в любом случае посчитаем, поможете вы нам или нет. Пресветлая Лаириэн, может быть, вы продолжите? А то у меня что-то невпопад получается, хотя первоначально заинтересовать экипаж мне всё же удалось, как видите.

— Хорошо, — легко согласилась она, — слушайте тогда. Какое-то время назад мы снарядили небольшую экспедицию на дальний север. Должна была лететь в том числе и я, но тут некстати приключился ваш Торговый Остров и прочее. Мне вы все, вместе взятые, много дороже этого самого прочего, поэтому пришлось остаться и заняться вашими делами. А там обычная по замыслу экспедиция тоже, как на грех, умудрилась вляпаться в непонятное.

— На дальний север, — мне даже не пришлось вспоминать карты, север на всех наших картах один и тоже, нельзя туда ходить. — Руины Древних, магические аномалии, абсолютно запретная для полётов зона. Я ничего не упустил?

— Нет, — покачала головой она, — всё правильно.

— Но ты хоть понимаешь, — влез Далин, — что это значит?

— Да, — легко призналась она, а Рагнар протяжно вздохнул, — это значит, что никто никому ничего не должен.

И это было действительно так. Одно дело, если беду терпят обычные люди в обычной жизни, если рейсовый дирижабль с неба упал, если там женщины и дети, да хоть бы и здоровые мужики, если мор в деревне, если ещё что-то такое, то на помощь надо идти всей своей силой и не задумываясь, это закон. И горе тебе, если ты его нарушишь, и перед самим собой, и перед людьми. Взаимовыручка — великая вещь, и наш малонаселённый мир только на ней и держится.

И совсем другое дело, если кто-нибудь своей охотой полез туда, куда лезть не следует. Неважно, что погнало его в дорогу, обычно это жажда наживы в разных вариациях, с нами это тоже бывало, тут важно другое. Полез сам, недооценив опасность, значит, выбирайся тоже сам.

— В додревние времена, — словоохотливо начал Арчи, совсем немножечко, совсем чуть-чуть, издеваясь над Ларой и Рагнаром, — были такие люди, альпинистами они себя называли, я читал про них. А занимались они тем, что лазили в горы, на восемь тысяч и выше. Причём без магии, на своих двоих.

— Да ладно, — не поверил я, — хорош свистеть! Восемь тысяч — это же зона смерти!

— Именно! — обрадовался Арчи моему уточнению, — зона смерти! Но они это понимали, а потому был у них закон, на восьми тысячах каждый сам за себя! То есть, допустим, если залез ты туда и вдруг собрался почему-нибудь помирать, то и помирай себе спокойно, не отвлекая других. И, пишут, если ты настоящий человек, то ты даже помощи просить при этом не должен, такие дела. Потому что просить помощь в таких условиях — это настоящий махровый эгоизм и ещё огромная личная нескромность. И вот тут я с ними, Лара, совершенно согласен. Во-первых, тебя туда никто не тянул, правильно? А во-вторых, это значит, что и вытаскивать тебя оттуда, рискуя свой жизнью, тоже никто не должен.

— Ну, — поморщилась Лара, — всё это было очень давно, а потому неправда. Ещё ты не учитываешь те исключения, что в твой рассказ не вписываются, а их очень и очень много. Во-первых, личные отношения сюда не укладываются. По-настоящему близкие люди способны и не на такое. Во-вторых, цель. Если она есть, если она настоящая, то это уже совсем другое дело, чем у твоих альпинистов, правда же? В-третьих, воспитание, можешь даже назвать это совестью. Я абсолютно уверена, что даже тогда кто-то шёл кого-то выручать, какие бы законы они себе не выдумывали. В-четвёртых, есть ещё уровень того, кто спасает. Если он может это сделать, если ему это по силам, то почему же нет?

— Я так понимаю, — Арчи не принял её слова близко к сердцу, — что ты сейчас будешь настаивать на четвёртом? Потому что первые две причины к нам точно неприменимы, а насчёт третьей я тебя сам к чёрту пошлю. Чего вы там хоть искали, кстати? Чем тот экипаж занимался? И кто они, мы их знаем? Куда их вообще понесло?

— Чем, чем, — Лара скривилась, но в детали посвящать никого не стала, — счастьем человеческим, чем же ещё. Но насчёт четвёртого ты согласен?

— Согласен, — кивнул Арчи, — только это такое согласие, которое ни о чём. Кто они хоть были-то?

— Можно я? — Рагнар решил, что настало его время, и Лара согласно кивнула, — спасибо. Так вот, всё это были мои подчинённые. Наш небольшой исследовательский отдел на небольшом же исследовательском корабле. Мы уже давно сотрудничаем с Пресветлой Лаириэн и наши цели совпадают, в отличие от ваших. Вы же пока просто живёте небом, правильно? Целей у вас особых, вне зависимости от результатов, нет?

— Правильно, — подтвердил Арчи, — живём, хлеб жуём. Остальное всё как-то само собой приключается. Кто-та на завод ходит, кто-то торгует, кто-то ворует, а мы вот так. Недавно, правда, выяснилось ещё, что воспитание Лариски — и есть наша главная цель со смыслом. Я, честно говоря, не против.

— Достойная цель, — признал Рагнар, — уважаемая среди нашего народа. Но вот те гномы, что ушли в эту экспедицию, они видели смысл своей жизни в науке. Как вам такое?

— Никак, — пожал плечами Арчи, — наука, она ведь разная бывает.

— Согласен, — признал его правоту Рагнар, — это позиция умного человека.

— Конечно, — согласился с ним Арчи, — умный в запретную зону не пойдёт, умный эту зону обойдёт. Умный оценивает риски, это же надо догадаться, без неё, — и он указал рукой на Лару, — туда лезть. Маг-то хоть в том экипаже сильный был?

— Почему был, — удивлённо посмотрел на него Рагнар, — мы с ними, знаете ли, регулярно выходим на связь. Корабль был оборудован ключ-камнем, что при каждой посадке позволяло устанавливать контакт. А сейчас так и вообще они ведут передачу круглосуточно, правда, нас они не слышат. Да и мы их плохо, хоть и разбили спасательный лагерь прямо на границе запретной зоны. И маг в этом экипаже, как вы могли уже догадаться, из гномов, а потому в чём-то сильный, но в небе нет.

— А что ещё вы сделали? — Арчи подался чуть вперёд, да и Далин слушал внимательно, — давайте, Рагнар, жгите уже, время позднее.

— Из этого лагеря были совершены три спасательных полёта, — директор начал обстоятельный доклад, как на совещании, — первый обзорный, вместе со мной. Создали карту района, указали опасные или многообещающие места, дали им себя увидеть. Второй и третий на собственно спасение, но удалось только уточнить границы аномалий.

— А пешком не судьба? — Далин долгих пеших переходов не стеснялся. — Ну, или на вездеходах.

— Исключено, — ответила ему Лара, — я пробовала. И в третьем полёте я была, и на лошади своей небесной тоже пыталась. Никак.

— Именно ей, — указал Рагнар на Лару рукой, — удалось в третьем полёте установить, что можно попробовать перепрыгнуть через опасную область сверху, потому что на высоте двадцати пяти — двадцати восьми километров она кончается. На тридцати уже точно всё чисто. Что для наших кораблей и, самое главное, для наших экипажей является непреодолимым препятствием.

— А они-то как туда попали, — не мог не спросить я. — Повезло, что ли?

— Нет, — повернулся ко мне директор, — на момент посадки это была практически безопасная область. Ну, безопасная для тех мест и условий, ничего особенного, причём по пути к основной цели полёта. Что там случилось, я сказать не могу, потому что те данные, что мы получаем от связистов, очень скудны. Связь крайне неустойчивая, помехи сильнейшие, а скорость приёма так и вообще — один знак в минуту с подтверждением, и это в лучшем случае.

— Дальше, — посоветовал Арчи остановившемуся собраться с мыслями Рагнару, — потому что мне пока всё равно ничего не понятно. Ну, дирижабль, ну упал немного. Бывает, чё. Было бы, кстати, странно, если бы не упал. С таким-то подходом…

— Корабль повреждён, — мягко поправил его Рагнар, — не упал. Причём повреждения незначительны, а вот маг травмирован, и сильно. И это моя самая большая печаль. Этот коллектив я, чтобы вы знали, собирал пятьдесят лет. И я сделаю всё, что в моих силах, чтобы их вытащить. Но на тридцать километров ни один корабль гномов подняться не может даже теоретически. Точнее, может, техническая возможность есть, но нет у нас ни одного мага, способного на это.

— Этот коллектив вы, — Арчи принялся колоть директору глаза, не стесняясь ничего, — отправили к чёрту на кулички в полном составе. Что само по себе такая глупость, просто слов нет. А теперь удивляетесь. Ценные сотрудники должны сидеть на своих рабочих местах, в тепле и безопасности, двигать науку вперёд, а по таким вот полянам должны шакалить те, кого не жалко. Кто-то вроде нас должны, правильно же? Но я вас понял, то есть лично вас, и вопросов по вашей мотивации больше не имею. Но вот в чём её интерес, — он показал рукой на Лару, — понять до сих пор не могу.

— Как я уже говорил, — продолжил Рагнар, — имеется односторонняя связь. Мы не большие специалисты в конспирации, но всё же кое-какие коды обговорить сумели. Так вот, то, что они передают, можно истолковать как сигнал о находке высшей степени приоритета. Что именно они нашли — это для нас секрет, открытым текстом они об этом не говорят, но для меня лично этот коллектив является сам по себе ценностью, перекрывающей любые находки. И очень жаль, что они так не считают.

— Понятненько, — Арчи оторвал давящий взгляд от директора и очень ехидненько взглянул на Лару, — вот теперь всё кое с кем тоже более или менее понятненько. Любопытство, дражайшая бабушка, это ваш единственный недостаток. Надо же, родного внука не пожалела, втянула в историю. И ведь уже очень давно втянула, правда же?

— Да, это была её идея, — нарочито простодушно сдал с потрохами Великую Магессу Рагнар, — это я говорю для того, чтобы не осталось недомолвок. После того фантастического даже по рассказам случая у мятежного монастыря именно она оценила ваш уровень силы, Артём, потом вам подкинули идею о ремонте в наших мастерских, и вот вы здесь.

— Вот так и падают авторитеты, — вздохнул Арчи по-настоящему печально. — Бабушка, ведь я всё же ваш внук. Родная кровь, так сказать…

— Не юродствуй, — холодно взглянула на него Лара, а потом принялась бить нас словами наотмашь, — вы, мальчики, не совсем верно оцениваете себя и свою роль в этом мире. Я всеми силами поддерживаю вашу самостоятельность, точнее, иллюзию вашей самостоятельности, но иногда она мешает. Нет у вас пока что сил и опыта для того, чтобы стать по-настоящему независимыми, поймите это. Лично я уже успела упокоить как минимум троих претендентов на роль ваших хозяев, а уж сколько ценных идей по вашему использованию мне успели дать!

— Говорил же, — протянул Далин, не очень-то и добро посмотрев на Арчи, — на шею сядет. Ещё тогда говорил, когда Артёма первый раз накрыло!

— Очень приятно, — прервала его Лаириэн, — что вы иногда обо мне в своих разговорах вспоминаете. Правда, Далин, очень, но сейчас помолчи. Так вот, было много идей, но я вас отстояла как членов своей семьи, признающих только мой авторитет и только моё слово, как личную гвардию для себя и спасательную команду для всего остального мира. Точнее, не для себя лично, — тут же исправилась она, — как для слабой женщины, а для моей, не знаю, как это сказать, должности, что ли, в этом мире, как для Великой Магессы. Но специи возить вы теперь точно больше не будете. А денег меньше не станет, не переживай, гноме.

— Интересно, — хмыкнул Арчи, — как это ты сумеешь запретить нам их возить, правда, Далин? Но я понял тебя, у людей это называется свита. У них даже поговорка на эту тему есть, мол, свита делает короля. В нашем случае, получается, королеву. И ещё, я не совсем понял насчёт той роли, что ты нам отмерила. Что за чушь, вот как ты себе это представляешь?

— Очень просто, — посмотрела на него уже улыбающаяся Лара. — Прилетели куда-нибудь по сигналу о помощи, сели, посмотрели, помогли или наказали, да и полетели себе дальше. Как-то так.

— А на основании чего мы это будем делать? — прицепился к её словам Арчи, — допустим, Далин, пока просто допустим! И по какому праву, полномочия кто нам даст?

— На основании собственной совести, — у Лары все ответы на вопросы уже были давно заготовлены, — и по праву сильного, если моих полномочий не хватит. В большей части мира, знаешь ли, только это право и в ходу. Что скажете? Только, друзья, не разочаровывайте меня какой-нибудь очередной глупостью, устала я, да и время позднее.

Арчи почему-то промолчал и посмотрел на меня, а я на Далина.

— Насчёт всего этого, — гном принял эстафету и неопределённо развёл руками, — пока не знаю. Обдумать надо всё, обкашлять с экипажем. Хотя смысл в твоих словах есть, я даже хотел бы, чтобы его было поменьше. А вот насчёт этих идиотов, — он кивнул головой в сторону молчащего Рагнара, — то можно и сходить. Ну, до спаслагеря сходить, посмотреть, что там да и как. А там уже и видно будет.

— И я с вами! — подскочил обрадовавшийся директор, не обративший никакого внимания на идиотов в адрес своих подчинённых, — вместе пойдём!

— Очень интересно, — устало посмотрел на него Далин, — а зачем?

— Ну, если вдруг случится самое плохое, — огорошил его Рагнар, — то чтобы меня совесть не мучала ещё и по вашему поводу. Хватит уже!

Механик наш заметно опешил и посмотрел на меня.

— Да нормально я его трезвил! — мне пришлось чуть ли не поклясться ему в этом, — во всяком случае, не хуже, чем тебя!

— Понятно, — посмотрел один гном на другого, — значит, действительно подгорело. Но вас мы не возьмём точно, нам на тридцати тысячах балласт не нужен. Там каждый килограмм на счету будет.

— Вот и хорошо, — довольная Лара откинулась на спинку стула и приняла от Кирюхи ещё один стакан чая, — а ты, Антоша, как думаешь?

— Да! — прицепился к нему Арчи, — с кем ты, отрок? Не засс… не боишься наших перспектив?

— Я, это… — кивнул головой на меня и Далина Антоха и затормозил, подбирая слова, — я очень рад, что всё так вышло. То есть мы рады. Правда, Кирюша?

— Да! — выскочил вперёд очень решительный трюмный, — сам погибай, а товарища выручай! И с вами, великая, дружить, это же самое лучшее, что может быть! Вот я вам каюту-то и начистил!

— Вот кто у нас на борту молодец самый настоящий, — погладила его по голове Лара, — спасибо тебе! И я уже, наверное, спать пойду, потому что я лично к взлёту готова хоть сейчас. Остальное всё на ваше усмотрение, решайте сами, самостоятельные вы мои.

И она в самом деле встала со своего места, но я её остановил.

— Подожди, — я успел сказать ей это в спину, но она остановилась, — и вы, Рагнар Далинович, послушайте меня.

— Слушаем внимательно, — благожелательно сказал мне директор, а Лара с небольшим интересом кивнула мне, мол, давай уже, не затягивай.

— Моё условие будет такое, — я немного помялся, выбирая слова, я хотел объяснить им все причины моих волнений, а потом плюнул мысленно и не стал этого делать, я просто поставил их перед фактом, — если они, — и тут я кивнул в сторону Рагнара, — нашли что-то такое, что мне не понравится, я это уничтожу. Я не дам тянуть в Мир то, что сможет ему навредить. Вот что бы они себе не думали, не дам. У меня, знаешь ли, тоже обязательства, и ты прекрасно помнишь, Лара, перед кем.

— Принимается, — торопливо заговорил Рагнар, его и в самом деле заботили только люди, — лишь бы коллектив был цел!

— Но попробовать переубедить себя ты же мне дашь? — Лара не была так категорична и быстра в ответах, — и объяснить своё решение сможешь? Или отложить его, если не будет однозначного, правильного понимания проблемы?

Я коротко кивнул головой три раза на все три вопроса, и это её удовлетворило.

— Тогда тоже принимается, — пожала она плечами и вышла в коридор, — спокойной ночи, мальчики! Я в душ и спать, не занимайте его пока, я быстро! Кирюша, помоги мне!

Трюмный дунул в коридор, хватать и тащить заготовленные банные полотенца с халатом и прочими туалетными делами для почётной гостьи, а мы впятером остались сидеть на своих местах, хотя высиживать было уже нечего.

— Давайте так, — Далин посмотрел на часы, на которых было уже ровно два ночи, — через шесть, нет, через семь часов подъём, выспаться всё же надо, после праздника-то, и ждём вас, Рагнар Далинович, на борту. Захватите с собой разрешение на вылет, карты погоды, карты маршрута и всё остальное, что там полагается. Да спасательного-то лагеря мы вас подкинем в любом случае. И рассчитывайте через час после подъёма стартовать, господа экипаж. Согласны? Или кому-то есть что ещё сказать?

Мы были согласны, да и что тут говорить, наговорились уже, а потому Далин повёл Рагнара на выход, а мы по каютам, готовиться к завтрашнему дню. Антоха, правда, остался мыть посуду, ну да он и помоложе будет, да и не пил он сегодня совсем, так что кому, как не ему, Кирюха-то занят.

Я не стал заморачиваться с душем, не стал ждать Лару, я хотел полежать немного в темноте, в одиночестве и ещё раз подумать обо всём на свете. Но стоило мне раздеться и лечь на уже застеленный диван, как меня вырубило и все умные мысли вылетели из моей головы, а внезапный утренний свет заставил удивлённо заморгать глазами, как же так, ведь только что лёг!

Негромкий стук в дверь моей каюты заставил меня окончательно поверить, что уже утро, и я поспешил успокоить стучащего:

— Всё, я встал! Что там с чаем?

Глава 29 В которой герои пытаются проявить себя

Да спасательного лагеря мы дошли довольно быстро и на посадку заходили уже утром третьего дня. По пути я гонял «Ласточку» в хвост и в гриву, Далин от меня не отставал, потому что двигатель и генераторы были заранее обкатаны на стенде, после чего разобраны до последнего винтика, заново подогнаны друг к другу, собраны и вновь обкатаны, а уже после установлены на корабль, и теперь он устраивал им ходовые испытания, и меня на это подбил, объясняя тем, что пока Рагнар на борту, любые вопросы по гарантии решить можно легче.

Мы же с Арчи устроили двухсменку, что позволило нам не останавливаться на ночь в попутных аэропортах, и всё равно большую часть выигрыша по времени съел постоянно дующий восточный ветер, обеспечивающий нехилый такой боковой снос. На большую высоту мы не лезли, просто готовились к этому по мере сил. Ещё была идея облегчить дирижабль в самом спасательном лагере, выгрузить лишнее, сложить в кучу и оставить Антоху всё это охранять.

Но юнга взбеленился, и я его поддержал, а потом на мою сторону перешли Далин и Арчи, а Лару с Рагнаром мы слушать не стали. Во-первых, мы экипаж, и Антоха часть его. Можно было привести множество вполне разумных доводов в пользу оставления юнги на земле, но можно было и не принимать их все во внимание, потому что в экстренных ситуациях весь экипаж должен быть на своих рабочих местах. Не стоит жертвовать безопасностью и функциональностью корабля в пользу совсем небольшого запаса по грузоподъёмности, Антоха много не весил. Во-вторых, расчёты показывали, что тонна этого самого запаса на тридцати километрах у нас всё же будет. Прямо не «Ласточка», а высотный зверь.

Конечно, полностью выбрать эту тонну никто из нас никому не даст, максимум пятьсот килограмм, для пущей уверенности, лучше будет сделать несколько ходок, чем переть на предельную высоту с перегрузом.

Сами мы ещё не видели, куда это нас тащит, а потому приняли пока за основу план Лары. Вот подойдём, обнюхаем всё, обдумаем, да и решим уже точно, выполнять его или нет.А может, и что-то своё придумаем. Я почему-то был уверен, что нам удастся как-то пропетлять, как это удавалось всё последнее время, а не устраивать рекорды на пределе сил и возможностей. Может, договориться получится, тут главное было бы с кем, может, необходимо будет посмотреть на это дело сбоку, как гномы ещё не смотрели, да много всего там может быть, по месту посмотрим.

Я, конечно, шапкозакидательскими настроениями не страдал, я прямо уже боялся этого, но всё равно в глубине души надеялся, что удастся посмотреть на ситуацию, как говорится, вооружённым глазом и что-нибудь придумать. В конце концов, Арчи у нас тоже отсутствием фантазии не страдал. Честно говоря, на него вся надежда.

А пока мы зашли и сели на наспех оборудованный посадочный пятачок, прицепившись к какому-то подобию причальной мачты. У гномов, даже когда они делают что-то наспех, всё равно получается надёжно и основательно, так что усаживал я «Ласточку» на трос без больших опасений.

Рагнар выскочил первым, галопом пробежавшись по откинутому трапу, Лара вышла за ним вслед легко и с достоинством, а больше никто из нас за ними не пошёл. Я в лобовое стекло показал пальцем стоявшим там гномам на наш отстреленный трос, мол, давайте-давайте, работайте, Рагнар грозным рыком подтвердил мою команду, и там начали не очень умело, но что-то старательно делать.

Вообще жизнь на этом стихийном аэродроме резко прибавила в движении, я почуял чужие яркие эмоции, там было всё, но в основном это была надежда. Причём не в нашу сторону, а в сторону Лары и Рагнара. И правильно, как по мне, начальство приехало, у него голова лучше варит, им это по должности положено.

В открытый люк ворвался прохладный и свежий, немного влажный по случаю лета воздух севера, послышался гул чужих голосов, но на борт никто прорываться не пытался. Поэтому наводить мосты пришлось нам, и Далин начал первым.

— Так! — он вышел наружу и, влёт определив, кто здесь главный, стал высказывать ему свои пожелания. — Контейнеры под разгрузку сюда тащите! И бочки пустые, все что есть, тоже сюда! Только чистые чтоб были!

Пустые бочки, этот извечный бич всех дальних командировок севера, потому что копятся они сразу же и в большом количестве, никто их обратно не вывозит, смысла нет, у собеседника Далина вопросов не вызвали, а вот с контейнерами получилось ровно наоборот.

— Так ведь заняты же, — спокойным голосом, без наезда, как будто просто ставя нашего меха в известность и предлагая ему на этом успокоиться, ответил кто-то. — Пустых контейнеров нет. Чего ж вы с собой не привезли?

— Так освободи, — так же спокойно посоветовал ему Далин, — по кораблям распихай своё барахло, по палаткам сложи, на мачты вон подвесь. Придумай что-нибудь! Кто из нас на тридцать тысяч-то полезет, ты или я?

— А, так это вы? — сообразил что-то его собеседник, — то-то я смотрю, корабль у вас больно интересный. Сколько вам, двух хватит?

— Два, это внавалку и битком, — прикинул объём Далин, — четыре хорошо бы, тогда аккуратно будет. Но так как ты парень понятливый, пойду тебе навстречу, три давай. И на подставки их подними, тундра же, чтоб вода не затекла. И бочки чтоб по-настоящему герметичными были, спирт, он ведь дырочку найдёт. И помощников, помощников давай, да побольше!

Как я понял, Далин собрался облегчать «Ласточку» по максимуму, он хотел не только вынести всё, но и слить с корабля все жидкости, включая балластно-дифферентовочную. Его собеседник был в теме, помощники у него тоже были, и это очень облегчило нашему меху жизнь, поэтому он выключил свой постоянный боевой режим и перешёл на рабочий.

— Ты всё? — в дверях рубки возник уже готовый к выходу Арчи, успевший немного отоспаться после своей смены. — Идём, опять разговоры разговаривать будем, не можем мы без этого.

— Да, — я был полностью готов, «Ласточка» тоже, поэтому я прикрыл штурманскую рубку, ничего из неё вытаскивать лишнего, кроме мебели, Далин не будет, за личными же вещами проследит Кирюха, нацепил на себя свою штурманскую сумку с картами и инструментами, и мы вышли один за другим на поле под невысокое, слабо греющее солнце.

Около корабля уже кипела работа, Далин придирчиво проверял притащенные бочки с крышками на предмет протечек и чистоты, рядом пытались ровно поставить на узловатые, все в сучках, скрученные от тяжёлой жизни, свилеватые и косослойные северные брёвна один стандартный контейнер, и мы не стали их отвлекать.

— А здоровый аэродром забабахали! — оценил я обстановку, — на вырост, что ли?

— Так Рагнар кого только сюда не притаскивал, — объяснил мне Арчи, — конкретно перепрыгнуть три раза пытались, это точно, но вот простых подходов делали множество. И рейсовые, и дружина, и грузовые, и вольные, кого тут только не было, оказывается. Но у всех хватило ума прийти, посмотреть, да и уйти обратно, глаз не пряча. И даже мы, если б не ты, мощный ты наш, в той жизни слушать жалистные песенки Рагнара точно б не стали. Хрен бы кто меня раньше сюда заманил.

Я знал, что Арчи не очень любит север, в отличие от меня, Далину же было по сердцу и на то, и на это. Север у нас — это длинная, на несколько тысяч километров, полоса высоких и средневысоких гор, практически параллельных экватору, а ещё вся эта красота была южным берегом Ледяного океана. И потому не дули оттуда в нашу сторону холодные ветра, а дули горячие и сухие с юга, или тёплые и влажные с востока, и климат всего нашего края только этими горами и определялся. Далеко на востоке, у края континента, и далеко на западе, у другого его края, где эти горы кончались, холод прорывался на юг со страшной силой, и я лично, своими глазами видел как мгновенно замерзает океан и огромные льдины, разгоняемые лютыми штормами, прут чуть ли не до тропиков, во всяком случае, на островах Архипелага им никто не удивлялся. На западе я не был, но, судя по рассказам, дела там обстояли ничуть не лучше, и я этим рассказам верил.

А ещё Север был для нас запретной зоной прежде всего потому, что именно его, а ещё Запад и Юг, но их уже в гораздо меньшей степени, исковеркало, измяло и изломало давними катастрофами до того, что ходить туда не рекомендовалось категорически. На Юг и на Запад можно, если осторожно, именно оттуда мы вытащили все свои технологии, но на Север не смей. Злым был Север, ошибок он не прощал и шансов на спасение никому не давал.

Но именно его недоступность и не позволяла спокойно спать некоторым излишне умным, излишне самоуверенным или алчным людям. В мотивы их поступков я вникать не хотел, идиоты же, но теперь вот придётся.

— Прошу! — Арчи откинул полог штабной палатки, шутовски пропуская меня вперёд, но веселья в его поведении было меньше, чем хотелось бы. Внутри палатки народу тоже имелось не густо, за столом сидела Лара и внимательно что-то читала, Рагнар навис над двумя связистами, а больше никого там не было.

— И что? — даже опешил Арчи, — с кем разговоры разговаривать будем? С кем планы строить? Чьи ценные указания выслушивать?

— Можешь со мной и от меня, — оторвалась от чтения Лара и глазами указала нам на стол, за которым и сидела. — А можете и на карту посмотреть, там всё расписано.

На столе, закрывая его собой полностью и в самом деле лежала подробнейшая карта района, густо испещрённая заметками, уточнениями и дополнениями. Мне стало легче, это я любил и привык в любом случае прежде всего отталкиваться от карты.

— Объяснишь? — перевёл на меня взгляд Арчи, — а ещё лучше просто вслух давай проговори то, что увидишь. Ребята поправят, — тут он посмотрел на косящихся в нашу сторону связистов, — если что. Так и разночтений меньше будет.

— Хорошо, — вздохнул я и принялся объяснять. За первой, невысокой линией северного хребта, на довольно широком и плоском плато, практически ещё в предгорьях, на карту была нанесена идеальная окружность километров, если пересчитать масштаб, двадцати в диаметре. Я взял линейку и поправился — двадцати двух, если быть точным. Также эта карта была густо уляпана метками разведанных и подтверждённых магических аномалий, в которые заходить нельзя было абсолютно, эти метки на южной стороне карты попадались нечасто, но вот в том районе, где сидели попавшие в беду, их было уже много больше, а ещё чуть севернее они уже просто сливались одну большую, тянущуюся с запада на восток, кляксу. Ещё там была роза господствующих ветров с разбивкой по времени суток и по высотам, да и всё на этом.

— Не густо, — прокомментировал мой рассказ Арчи, — но я так понял, что подойти туда можно?

— Подойти можно, — подтвердил я его выводы, — ну, если верить карте. Если вот эти пятна, — я постучал пальцем по меткам аномалий, — не мигрируют. А так да, есть проходы, и ширина подходящая, километров в десять. Если не будет резких изменений направления ветра, то пройдём легко.

— Карте верить можно, — успокоила меня Лара, — хотя и опаску иметь всё же следует. И у меня такое предложение: давай, Артём, перерисовывай всё это себе, разбивай по районам, делай как там тебя учили, а потом, как ты и Далин управитесь, просто сходим на разведку, приценимся да посмотрим.

— Принимается, — вздохнул я и принялся за работу, потому что работы этой самой мне предстояло много, чуть ли не как Далину с Антохой. И слава богу, что хватило ума подготовиться, взять с собой сумку с картами и всем прочим необходимым в этом деле инструментом, не пришлось бегать туда-сюда.

— У меня всё же есть надежда, — Лара отвлекла меня от работы, — что мы втроём, и прежде всего ты, Артём, что-нибудь там увидишь. По-своему увидишь, как это тебе дано. А там уже и думать будем, может, договориться получится, хотя я до сих пор не понимаю, как ты это делаешь, может, ещё какую-нибудь лазейку найдём. Подъём на тридцать тысяч — всё же это слишком даже для нас.

— Хорошо бы, — не став забивать голову её словами, ответил я, потому что такие надежды сидели и во мне самом, и принялся за работу, — очень бы было хорошо.

А потом я сидел и ковырялся с картами чуть ли не четыре часа, ровно до того самого момента, когда полог палатки не распахнулся особо решительным образом и в неё не вошёл Далин.

— У меня всё готово, — сразу обрадовал он нас всех, — какие планы на сегодня?

— От Артёма зависит, — Лара не погнушалась, встала с места, лично налила полную железную кружку кваса и поднесла ему, — но вроде бы можно сходить и просто посмотреть, а там уже и думать будем.

— Это правильно, — кивнул ей Далин. — Рекогносцировка обязательна, без неё никак. Тогда я пойду заводить нашу шарманку. Артём, ты долго?

— Подожди, — я начал складывать всё своё обратно в сумку, — сейчас все вместе пойдём. Объясню тебе ещё по пути, что к чему, да и остальным тоже. Рагнар Далинович, вы идёте?

— А, так вы меня с собой берёте? — обрадовался тот.

— Сегодня почему же не взять, — Арчи тоже начал собираться, — сегодня вас обязательно нужно взять. Вас и всех тех, кто сможет хоть немного прояснить ситуацию.

— Понял, — отозвался директор, — тогда дайте мне пятнадцать минут на сборы, встретимся у корабля.

По пути к стоянке «Ласточки» я объяснил Далину, Арчи и Ларе о том, что смог вынести из гномской карты, о нашем предполагаемом маршруте, о порядке наших действий, об осторожности и безопасности. Вести корабль будет Арчи, я всеми силами займусь тем, что уже умею и чего не умеют они. То есть я попытаюсь вжиться в наш корабль всем своим сознанием, попытаюсь ощутить ветер и окружающую обстановку своей кожей, попытаюсь раскинуть сеть своего внимания как можно дальше, а потому пойдём мы, Арчи, довольно низко.

— А, — тут же сообразил он, — это как в тот раз, когда ты чуть не замёрз в тёплой кабине, что ли? Нифига себе, какие у тебя таланты прорезались! Научишь?

— Можно попробовать, — с сомнением пожал плечами я, — вообще-то мы с тобой уже много чего друг другу пообещать успели. Но как бы на этом и всё.

— Надо исправляться, — серьёзно ответил мне он, — это не дело, особенно для меня. Вот разгребёмся и начнём. Лара, ты с нами?

— Спасибо за приглашение, мальчики, — эльфийка и самом деле собиралась к нам присоединиться, — обязательно с вами! Можно даже у меня дома засесть недели на две, чтобы никто не мешал и не подглядывал. В кои-то веки мне ещё выпадет случай побыть гостеприимной хозяйкой! Внучок с друзьями в гостях у бабушки, красота же, да?

— А сейчас, — мрачно пообещал ей Далин, глядя на уже ждущего нас у корабля Рагнара в компании трёх гномов, и когда он успел-то, — вы все отведаете моего гостеприимства. Ждите здесь!

И он, оставив нас у откинутого трапа в компании подгорных жителей, вошёл на корабль, чтобы уже через минуту выйти оттуда вместе с Антохой и Кирюшкой, да ещё и держа в руках эмалированное ведро с крышкой.

— Вот, — поставил он его в центре нашего круга. — Воды на корабле уже нет. А потому гадить вы все будете именно сюда. А ещё лучше, если вы на это время забудете, как это делается, в принципе. И насчёт тебя, — тут он присел на корточки и подтянул к себе трюмного, — ты в это дело даже не лезь, понял? И без тебя найдём, кому его потом выкинуть.

— По-онял, — протянул Кирюха, он был больше удивлён неожиданной злобой Далина, чем этой просьбой, — хорошо!

— Далин прав, — мы все поддержали механика, но озвучил это Арчи, — мы за тобой, Киря, как за каменной стеной, но задницу вытереть мы себе и сами сможем, правда же?

Трюмный хихикнул, гномы тоже, но никто не протестовал, всем всё было и так понятно. Далин без слов подхватил ведро и первым поднялся на корабль, за ним экипаж с Ларой, а потом и все остальные. Снова на входе получился небольшой затык с тапочками, но тут уже Рагнар подал пример, скинув с себя сапоги, как будто так и надо, но Кирюха с Антохой и это успели учесть, пол в коридоре из дорогого тикового дерева был застелен нашими же красными бархатными скатертями, за которыми совсем ещё недавно заседала комиссия по приёмке.

Я первым вошёл в опустевшую штурманскую рубку и занялся рассовыванием карт во все предназначенные для этого места, мелкомасштабные прямо на пол, стол-то уже вынесли, крупномасштабные себе и Арчи под руки.

— Ну что, готов? — маг уже успел застегнуться наглухо и тут же, не дождавшись моего ответа, повернулся к остальным, — а вы держитесь! В случае чего ложитесь прямо на пол, пузом вниз! И руки тогда под голову, для защиты, одну на лоб, а вторую под нос, а ноги расставить, ими держаться будете! Ясно? Тебя, Лара, это тоже касается!

За моей спиной по очереди отрапортовали, что ясно, и я тоже в свою очередь кивнул, что можно.

— Тогда начинаем! — Арчи успел по переговорной трубе принять у Далина отчёт о готовности корабля, — приготовиться к взлёту!

Маг сейчас был главным, я помогал ему по мере необходимого, и стартовали мы быстро, чувствовался уменьшенный вес «Ласточки». Единственно, Далин не слил весь спирт из системы цистерн и насосов дифферентовки, оставив на потом, его можно будет слить и в небе, да не сбросил аварийный балласт, а сейчас им у нас была трёхтонная стальная плита в отстреливаемых кронштейнах, выполнявшая ещё роль дополнительной бронезащиты снизу.

— Высоко не лезь, — сразу же напомнил я ему, ведь корабль вёл себя, как воздушный шарик, — высота двести от поверхности, курс пятнадцать, скорость пятьдесят. Ветер боковой восточный, два-три метра в секунду, учитывай снос. За час вполне дойдём.

— Есть, — отозвался Арчи и повторил все услышанные от меня цифры.

— Отпустил управление, — предупредил я его и отстегнулся, ведь я собирался залезть в обзорную кабину и провести там всю дорогу, — кресло моё, Лара, прошу не занимать.

— Есть, — отсалютовала мне она, повторив интонации своего внука, а я собрал свой комплект карт да и полез вниз, собираясь перейти к делу как можно быстрее.

Я даже задвинул за собой шторку после того, как разложил кресло и уселся в него, чтобы не мешали назойливые взгляды в спину, пристегнулся, расчехлил дальномер с прицелом, и постарался успокоиться.

Обзор из этой кабины был прекрасным, плюс она давала какое-то чувство уединения, что мне и было сейчас нужно. Сняв с шеи мамин оберег и убрав его даже не в карман, а в гнездо подстаканника, чтобы не мешал, я отпустил все тормоза внутри себя и попытался ощутить весь наш корабль целиком, как тогда на испытаниях, и у меня получилось.

Я как будто сам стал «Ласточкой», я чувствовал её боками ветер, его направление и силу, я мог предугадывать его порывы, мне стало тепло справа-сзади и прохладно слева-спереди, но что лучше всего, одновременно с этим я мог просматривать под собой всю местность километра на четыре в диаметре, причём просматривать как на ладони.

Крупной жизни в этой тундре не было, нежити и нечисти тоже, хотя насчёт них я бы гарантий не дал. Ведь мы старались держаться подальше от пятен магических аномалий, от всей этой злобной, направленной на разрушение и умерщвление, чуждой нам волшбы, а вот там могло таиться всё, что угодно.

— Курс двадцать! — поправил я Арчи, направляя корабль по более безопасному маршруту, — высота и скорость без изменений!

— Есть! — тут же отрепетовал он и «Ласточка» чуть повернулась, — курс двадцать, высота и скорость без изменений!

Так мы шли довольно долго, я всё больше и больше погружался в какой-то транс, а когда минут через сорок в штурманской рубке за моей спиной начались переговоры и объяснения, потому что туда пришёл Далин и вообще появилось что обсудить, я всё это уже не слышал, ведь перед моими глазами появилось то, к чему мы и шли.

В обычном мире оно позволяло себя увидеть как огромный, жемчужно-молочно-белый цилиндр с отвесными, полупрозрачными стенами, уходящими вертикально вверх, насколько хватало глаз и обзора. Над обычными-то аномалиями просто воздух дрожал, хотя и били они в высоту ненамного меньше, но это был просто признак того, что мощи и соответственно опасности здесь хоть отбавляй.

— Скорость двадцать! — скомандовал я, решившись подойти к неведомому так, чтобы в случае чего нас снесло ветром от него подальше, — курс триста тридцать! Так держать!

— Есть! — напряжённым голосом ответил Арчи и корабль тут же повернулся, резко замедлившись, — так держать! Что делать собираешься?

— Подойдём километров на пять! — объяснил я ему свой манёвр, — встанем перед той горой, что прямо по курсу! В случае чего падай за неё и прячься, она укроет, команд не жди! Там чисто!

— Есть! — повеселевшим голосом отозвался Арчи, найденное мной укрытие его вдохновило, — есть, занять позицию перед горой!

Когда до отвесной скалы оставалось совсем немного и корабль сбавил ход, разворачиваясь против ветра и готовясь лечь в дрейф, я потянулся к тому морю злобной магии, что бушевала перед нами. Я не стал высматривать потерпевший аварию дирижабль в дальномер, не стал пытаться выследить засевших там гномов, ведь не это было важно, хотя они нас, скорее всего, увидели.

Я стал высматривать дух этой погани, больше всего опасаясь привлечь его внимание, но ничего не увидел, как ни старался, не было там ни искры жизни, ни сознания. Может, не успело оно ещё сформироваться и проклюнуться к жизни, может, ещё чего, но чем больше я смотрел и проникался, тем больше мне на ум приходили Древние с их опасными шуточками.

— Арчи, будь готов! — решился я, — иду на контакт! Действуй по обстановке!

— Есть! — отозвался тот не менее решительным голосом, — есть рвать когти в случае чего!

Я резко выдохнул и полностью обратился в магическое существо, как и тогда, у Леты в гостях, от меня сейчас требовалась вся мощь и все мои силы. Я потянулся и совсем чуть-чуть, совсем немного дал себя заметить. Дал и, попытавшись оценить то, что увидел и понял, резко оборвал появившуюся между нами нить внимания.

— Уходим! — корабль тут же провалился вниз, за гору, Арчи дал двигателям полный реверс, за спиной у нас было чисто, а развернуться можно было и потом.

— Ну что там? — сразу же попыталась вытрясти из меня душу Лета, стоило мне только, как ужаленному, выскочить из обзорной кабины в штурманскую, — поговорил?

— С кем? — махнул я рукой в сторону беды, пристёгиваясь, — да с бешеной собакой договориться легче, чем с этим! Нет там разума, и духа тоже нет! И вообще это какая-то херота Древних, их это работа! Но это и труднее, и легче одновременно, это защитный механизм, понимаешь? Должен быть купол, но от старости протух и распрямился! Снаружи убивает, изнутри отталкивает!

— А по силе? — не отставала она от меня, — по силе что?

— Как тысяча меня, — навскидку прикинул я, — тысячи две тебя, и тысяч пять Арчи. И вполне может быть, что вместе взятых.

— Стало быть, люди в безопасности? — вычленил из моей сбивчивой речи главное для себя Рагнар. — Они просто что-то активировали? Какую-то защитную систему?

— Лучше бы они активировали ту же систему, — Далин не стал уточнять, кто именно это сделал, — что и мы в монастыре. Проблем было бы меньше. Тебе ведь рассказывали, Рагнар, что там было после взрыва?

— Рассказывали, — подтвердил директор и тут же отвернулся от него ко мне, — а сверху точно пройти можно?

— Скорее всего, — вспомнив все свои ощущения, сказал я. — Во всяком случае, отсюда я препятствий не заметил.

— Тогда идём на базу? — предложил Арчи, — а там уже и видно будет. Но, Рагнар Далинович, вы не думайте, что мы прямо завтра пойдём и всех спасём. Мы, может, завтра только первый разведывательный полёт предпримем, а сколько их всего будет, одному богу известно.

— Конечно, конечно, — зачастил директор, — вам виднее. Запас провизии у них на борту есть. Никто никого никуда не гонит. Главное — это безопасность. Главное — это люди.

— Спасибо за понимание, — немного язвительно ответил ему Арчи и посмотрел на меня, — ты как?

— Нормально, — сказал ему я, — но ведёшь ты. Я бы, честно говоря, в другой ситуации вообще пошёл бы прилёг.

— Понял, — и Арчи оглянулся, — штурман отдыхает, а потому всех вас, дорогие гости, экипаж просит пройти в кают-компанию. Вполне может быть, что вам подадут чай и сухари, а поделиться впечатлениями вы вполне себе сможете и там.

Глава 30 Заключительная, в которой герои смотрят на мир сильно сверху и в которой перед ними открываются новые горизонты

Ранним утром следующего дня, солнце тут было обманчиво, оно висело в небе почти круглые сутки по случаю лета, я стоял в тени «Ласточки» с указкой в руках у прикреплённой к борту контейнера большой карты, и медленно, стараясь объяснить свой план действий прежде всего самому себе, найти в нём нестыковки и несоответствия, делился им с остальными.

— Основная мысль в чём, — ткнул я указкой в опасные места, — основная мысль в безопасности. Прежде всего нашего корабля, его экипажа и Лариски.

— Может быть, не брать? — тут же влез с предложениями Рагнар, — может быть, оставить? Солярой мы вас снабдим, там много-то и не надо!

— Во-первых, надо много, и это лишний вес, — сказал я ему, вчера мы эту мысль обсуждали чуть ли не три часа, но пришли к общему мнению, поэтому я знал, что ответить. — Мы и своё-то НЗ слили, но вдруг что случится, а мы без топлива. Во-вторых, Лара нас всех вчера угостила одной фразой Древних, пересказываю её своими словами. Так вот, Древние делили людей на три вида: живых, мёртвых, и тех, кто плавает по океану. В нашем случае — по воздушному. Как бы мы ни хотели, Рагнар Далинович, это всё определяет, стоит иногда взглянуть правде в глаза. В-третьих, саламандры не гибнут, они есть чистая магия. Разрешите продолжить?

— Да, конечно, — директор покосился на Лару с некоторым обалдением во взоре, — продолжайте пожалуйста.

— Спасибо, — сказал я ему и вновь собрался с мыслями, — а потому будем использовать местные условия и особенности ландшафта по максимуму. План таков: после взлёта следуем в этот квадрат, — я ткнул указкой в точку на карте, что располагалась километрах в тридцати от нас на востоке. — Там пробуем, пока только пробуем, подняться на предельную высоту. Если всё получится, позволяем попутному ветру, а он будет попутным, если верить составленной вами розе ветров, протащить нас на запад мимо места аварии. Близко не подходим, занимаемся только кораблём, его системами и двигателями. Смысл манёвра — в случае чего нас отнесёт на юго-запад, в чистые от аномалий места, что позволит нам безопасно снизиться и вернуться на базу. После посадки мы, отталкиваясь от полученных результатов, составим новый план. Вопросы?

— Вопросы есть, — признался Рагнар, — но все они сейчас лишние, за-ради любопытства только. В конце концов, вам виднее.

— Именно, — согласился с ним я, — а потому. Взлёт через пятнадцать минут, прошу членов экипажа приготовиться. И ещё, Антоха, хочешь ты, не хочешь, но туалет к посещению обязателен. И не стесняйся, я тоже схожу.

Юнга после этих слов передумал протестовать, и мы с ним и с Далином уложились в эти пятнадцать минут.

Стартовали быстро, «Ласточка» просто-таки рвалась в небо, и пятьдесят километров до точки подъёма пролетели тоже быстро, всё это не оставило мне времени на мандраж.

— Подниматься будем левой спиралью, — предупредил я Арчи, — ближе к северу лучше всего будет идти против ветра.

— Согласен, — кивнул тот, не отрывая взгляда от приборов, рулил-то я. — Начинаем?

— Да, — кивнул я и нас немного вдавило в кресла перегрузкой. Арчи ещё на аэродроме разложил высотный вариант силового каркаса, не давая ему расправиться до конца, и пока из-за этого баллон нашего корабля напоминал жухлый, сморщенный огурец. Но так же выглядят и аэростаты, отправляемые на большую высоту, расправляются до предела они уже там, далеко от земли, где давление атмосферы падает почти до нуля.

Высотомер резво крутил стрелками, вариометр показывал уверенные двадцать метров в секунду вертикального подъёма, тросовый каркас расправлялся, покачивая нашу гондолу из стороны в сторону, «Ласточка» винтом вкручивалась в небо, всё пока шло по плану.

— Но ты всё же не увлекайся, — Лара за нашими спинами присела на специально для неё притащенную лёгкую табуреточку, Далин постарался, — не спеши, хорошо?

Я кивнул, вспоминая вчерашний разговор, где мы делили обязанности. По ним Арчи должен был рулить и отвечать за каркас, я должен был на высоте отстраниться от управления и целиком сосредоточиться на слиянии с кораблём, стараясь избежать негативных проявлений этого слияния. Ну, как тогда, когда я чуть не замёрз сдуру. Далин, Антоха и Кирюха на обеспечении, Лариска даёт градус, а Лара должна была нас страховать в случае чего. Не корабль, а именно его экипаж целиком, лишь в этом случае мы сможем побороться за его живучесть при аварии.

Вообще Далин вчера легко вытребовал у Рагнара обещание исправить любые повреждения и оплатить любые расходы по этим исправлениям, а если разобьём корабль, так построить нам новый, ничуть не хуже старого, всё это дело скрепили подписями на бумаге, но будем всё же надеяться на лучшее.

На двенадцати километрах, на этой гарантийной границе, мы ненадолго зависли и осмотрелись в отсеках, Кирюшка в этом деле был незаменим и, собравшись с мыслями, полезли дальше наверх. Полезли очень осторожно, прислушиваясь ко всему, к чему только можно было.

Я сидел, опустив веки и отпустив управление, стараясь не мёрзнуть и не сотворить ещё какую-нибудь глупость. Моё внимание сейчас принадлежало кораблю целиком и полностью, я смотрел на мир его глазами, я чувствовал ветер за бортом его боками и своей кожей, я вообще практически был им. Небо над головой было уже чёрным, звёзды ярко светили и по ним можно было уже ориентироваться как ночью, горизонт отдалился так, что я ясно видел саму атмосферу, она выглядела чуть мутноватой, но всё же прозрачной пеленой под нами, и ярко-голубой там, где она смыкалась с небом. Облака остались далеко внизу, они уже были ближе к земле, чем к нам, и это тоже выглядело немного странным, не привык я к такому.

Корабль уверенно, ненадолго замирая на каждой тысяче подъёма, лез всё выше и выше, и поведение его менялось, а вместе с ним и мои ощущения тоже. С чувством лютого холода я справиться сумел, мне даже показалось, что после двадцати пяти тысяч немного потеплело и я теперь потихоньку освобождался от всего остального негатива, вызванного запредельными режимами работы систем «Ласточки».

Вентиляторы наддува воздуха мы отключать не стали, они что-то всё же понемногу подавали внутрь фюзеляжа, плюс ими занялась Лара, меня и Далина больше заботило то, что ходовые винты крутились на максимальных оборотах практически без нагрузки, почти без тяги, но странным образом её хватало. Скорее всего, потому что и сопротивления нашему кораблю воздух уже почти и не оказывал, одно накладывалось на другое.

Ещё и ветер здесь был неожиданно сильным, по моим субъективным ощущениям, около сотни километров в час, если не больше, но всё из-за той же разреженности воздуха, да из-за массы нашего корабля, он нас не сильно беспокоил. Ходовые двигатели с ним справлялись, хотя если дать ему волю, то мало нам не покажется.

Вообще меня не покидало странное ощущение безвременья и полного покоя. Чёрное небо, яркое, какое-то злое солнце, корабль, зависший в чуждой пустоте, хотя его вполне могло сейчас нести куда-нибудь километрах на ста в час, чувствам и своим ощущениям здесь доверять было нельзя абсолютно. Но это полбеды, хуже было то, что и многим приборам тоже.

Нужно было определить нашу скорость и направление движения, а потому я, не открывая глаз, чтобы не потерять то самое чувство единения с кораблём, перелез в обзорную кабину и уселся там. Уселся и вновь прислушался к себе, к кораблю, к экипажу и к высоте.

Было очень-очень тихо, Далин с Антохой переговаривались вполголоса, придавленные обстановкой на борту и за бортом, проснувшаяся Лариска, открыв рот, в огромнейшем изумлении пялилась в то окно, что сделали в машинном отсеке специально для неё, задумчивый Кирюшка сидел рядом с ней, составив саламандре тихую компанию, Лара тоже замерла, Арчи сосредоточился на работе до того, что больше ничего не замечал, не было ни ощущения скорости, ни угрозы, ни спешки. Вообще мы напоминали застывшую муху в янтаре, для которой всё кончилось давным-давно и которую несёт через время куда-то вдаль, и я помотал головой да открыл глаза, чтобы сбросить это наваждение.

Первое, что сразу же вогнало меня в нешуточную тревогу, был вид из обзорной кабины. Та аномалия, в которую мы хотели попасть, была много ближе и левее, чем ожидалось, должно быть дальше и правее по курсу, дозакрывался, блин, глаза, додёргался. Второе, от чего захолодело в животе и мгновенно вспотели ладони, был вид на Северные горы, никак, ну никак они не могли быть уже почти под нами.

Быстро, отбросив от себя всю эту долбаную магию, я прильнул одним глазом к окуляру бомбового прицела, выкрутив его кольцо на максимальное фокусное расстояние. Угол обзора сузился до трёх-четырёх градусов, но мне хватило понять по ориентирам и по их скорости прохождения через метки, что нас несёт куда-то километрах на четырёхста в час, если не больше. Бросив взгляд на компас и соотнеся его показания с направлением движения, я понял, что несёт почти строго на север. Курс норд-норд-вест, если быть точным.

— Арчи! — заорал я и ударил кулаком по кнопке-грибу общей тревоги, выскакивая из обзорной кабины и запрыгивая на своё место, — прощёлкали курс и место!

— Как? — удивился тот, пытаясь что-то понять, — идём строго на запад, двадцать пятый румб, скорость сто, высота тридцать тысяч!

— А это что? — ткнул я пальцем на ту самую аномалию, — она справа по ходу должна быть, а не слева! Наша скорость сто, да боковой ветер триста, триста пятьдесят! Южный, Арчи, южный ветер! С юга на север!

— Где мы сейчас? — он тут же понял всё и начал разворот корабля на девяносто влево.

— А сколько мы так идём? — я-то ощущение времени потерял, когда корчил из себя сильномогучего мага. — На этом эшелоне?

— Двадцать минут, — бросил он взгляд на часы.

— Вот и считай, — я рванул из зажима планшет с картами, спеша найти нужный квадрат, — сотня на север как минимум. Вот здесь мы, в полной жопе!

— Выгребем против ветра? — то ли спросил, то ли предложил он.

— С ума сошёл? — и вопрос, и предложение были глупыми, Арчи просто растерялся.

— Тогда снижаемся? — это было ещё хуже, лучше бы молчал.

— С ума сошёл? — повторил я.

— А что же тогда делать? — не мог успокоиться он.

— Не знаю! — рявкнул я на него, — снимать штаны и бегать!

— Ну-ка, успокойся! — возмутился он, — я-то ладно, ты-то чего? Не погибнем же мы вотпрямщас?

— Не погибнем, — согласился я с ним и самом деле попытался успокоиться, — время есть.

И снова меня пробрало до костей странное несоответствие видимого и осознанного. Мы одновременно спокойно висели в чёрной пустоте, где ничего не предвещало беды, глаза искали угрозу и не находили её, всё было спокойно, как в гробу, а разумом я понимал, что мы на всех парах несёмся туда, откуда нет выхода. Во всяком случае, никто и никогда оттуда не возвращался. Аномалии сливались друг с другом чем севернее, тем гуще, они накладывались друг на друга, они усиливались и даже входили в резонанс, и скоро наши тридцать тысяч высоты ничего не будут значить.

— Что у вас? — Лара сидела за креслом Арчи и не отсвечивала, она всё поняла с полуслова, но ворвавшемуся в рубку Далину требовалось всё конкретно объяснить, что я и сделал, уложившись в несколько фраз.

— Зато саламандры не гибнут, — сделал для себя один-единственный вывод Далин.

— Это если на землю, — не знаю, зачем я это ляпнул, — а если в море?

— Всё равно, — отмахнулся от моих слов механик, и зачем-то начал меня просвещать, отнимая время, — ты просто не знаешь, как раскалённый металл сквозь различные среды проходит. Там такой пузырь образуется, из газов, это вот как капля воды на утюге пляшет, но не испаряется, видел же, там свои законы. Понял меня?

— Ага, — кивнул я.

— Успокоился? — не отставал тот. Странное дело, мне эта небольшая лекция от непробиваемо невозмутимого гнома здорово помогла, да и от судьбы Лариски я смог теперь отвлечься. Кирюха-то ладно, Кирюха вместе с нами.

— Да, — с чистым сердцем ответил ему я.

— А раз такое дело, то поступим так, — он нервно дёрнулся, ему хотелось обложить нас и себя отборными матами, но он сдержался, — я иду в машинный отсек, и там мы с Антохой и Кирюхой делаем всё от нас зависящее. А вы здесь делаете всё от вас зависящее. И не надо пытаться рулить никуда, обморок ты эльфийский, — всё же окрысился он на Арчи, — магичьте давайте! Вас тут трое! Лара, подтаскивай свою табуретку к ним, и начинайте уже!

Он вышел, Лара и в самом деле, подтащив табуретку, села между нами, вцепившись в подлокотники наших кресел, и мы застыли, глядя вперёд, куда-то туда, где был юг.

— Быстренько, — предложила она, — мозговой штурм, прямо сейчас. Предлагайте всё, что в голову лезет.

— Это ты давай предлагай, — невесело усмехнулся Арчи, — мы тут всё знаем, а потому выхода не видим абсолютно. Дано: спускаться уже нельзя, против ветра не выгребем. Требуется выскочить.

— Спускаться точно нельзя? — уточнила она, — может, хоть на чуть-чуть можно? А там, глядишь, и ветер переменится.

— Прямо под нами, — я всё ещё не отошёл от чувства полного слияния с кораблём, а потому мог делать такие утверждения, — что-то деструктивное. По мощи — на три порядка сильнее нас всех, вместе взятых. И это, я так думаю, цветочки, ягодки нас ждут впереди. Они уже, кстати, визуально заметны. — Говоря это, я смотрел в панорамные зеркала заднего вида и то, что я там видел, мне сильно не нравилось.

— Высота потока, в котором мы идём, — продолжил я, — километров пять вниз как минимум. Спуск, кроме бессмысленности, опасен ещё и тем, что можем провалиться ниже и оттуда уже не выберемся. Подняться выше можно, хоть и ненамного, мы это уже потихоньку делаем, но смысла в этом тоже нет. Чуть раньше можно было бы отстрелить тросовый пузырь и попытаться на крыльях уйти в сторону юга, чёрт с ней, с системой, но уже нельзя, слишком далеко. «Ласточка» планирует чуть лучше утюга, не вывезет она нас.

— Тогда, — Лара соображала быстро, и действовала уверенно, — бросай управление!

— Чего? — обалдел я.

— Бросай управление, говорю! — и она встряхнула меня так, что я клацнул зубами, — делай то, что Далин сказал! Пользуйся моей силой, как своей, бери его, — она указала пальцем на Арчи, — хоть всю, а ещё прекрати придуриваться и вспомни про Лариску! В ней силы столько, что тебе и не снилось, и она тоже член экипажа, между прочим, как и я!

— Хорошо, — так про Лариску я ещё не думал, но ведь в самом деле, если припрёт, почему бы и не позаимствовать немного, — а что именно делать-то?

— Вот идиот! — всплеснула руками Лара, — да ничего конкретного! Пойми, это ты сейчас ничего сообразить не можешь, а потом, когда и ресурсы появятся и возможности, увидишь выход! Верь мне, Тёма, всегда так было и всегда так будет!

— Хорошо, — я вытер ладони об штаны и уселся поудобнее, бросив управление, — давайте!

Я закрыл глаза и начал накачивать себя силой, начал вновь сливаться сознанием с кораблём, а потому резко бросил это дело, вовремя сообразив, что это просто моя психика сейчас пытается переложить решение проблемы на кого-то другого. «Ласточка» чудо как хороша, конечно, но вытащить отсюда нас самостоятельно ей не по зубам и вообще это не то! Это мне её нужно спасти, а не наоборот!

Я разошёлся как никогда, я вновь стал полностью магическим существом, кресло подо мной даже загорелось зелёным огнём, по рубке поплыл едкий дым, но Лара быстро всё исправила, а потому я оставил ей немного силы, на всякий случай, но из Арчи выкачал её практически всю и уже собирался тянуть огонь из Лариски, потому что выхода я всё ещё не видел, как вдруг протянул к магу руку и потребовал:

— Кольцо отдай. Зелёное кольцо.

Мне оно в этот момент нафиг не упало, я даже забыл про него, к чему оно мне, но Вега, про которую я тоже забыл, была на связи с Арчи, наверное, нон-стоп, и который про неё тоже забыл, но они чувствовали друг друга постоянно, и вот ей что-то резко от меня понадобилось. Она, как я понял, с самого начал была в курсе происходящего и вот что-то сумела и вспомнить, и сообразить.

Маг, кстати, сразу мне не подчинился, он переспросил что-то у своей подруги несколько раз, а потом нехотя и медленно, даже в этой ситуации нехотя и медленно, стянул кольцо с пальца и протянул его мне.

— Нет! — Вега обрубила моё неосознанное желание натянуть это кольцо уже себе на палец, — не смей! Никогда не смей, ясно? Ни сейчас, ни потом, никогда в жизни!

— Хорошо, — с кольцами я разговаривал первый раз, а потому не сильно удивился его запретам, — виноват.

— Мне нужен визуальный контакт, — голос Веги в моей голове был чётким и уверенным, она точно знала, что делает.

— Понял, выполняю, — отозвался я и полез в обзорную кабину, спихнув по пути с табуретки Лару, — Арчи, разворот на сто восемьдесят, полный назад.

— Есть, — отрепетовал тот, — разворот на норд, есть полный назад.

— Центральное окно, — приказали уже мне внизу, — обеспечь стабилизацию.

Я думал не больше секунды, а потом просто прижал это кольцо к переднему бронестеклу, из которого был самый лучший обзор. И теперь это уже из меня тянули силу, но запас позволял вынести это безболезненно, я мог делиться силой часами, если только они у нас есть.

— Внизу, — начала объяснять мне Вега ситуацию короткими, механическими фразами, — область магических аномалий, совмещённая машинным способом с системой ПВО. Я принадлежала к той же стороне, что и эта система, я для неё своя. Вообще это защитный пояс длиной в весь континент, предназначенный для отражения атаки из другого полушария планеты. Каждый узел этой системы автономен, и в основе каждого узла лежит схема распознавания целей свой-чужой. Транспондер узла передаёт запрос возможной цели, получает ответ, и на основе этого ответа действует, если чужой, или бездействует, если свой. Сигналы передаются и принимаются в широком диапазоне частот электромагнитных волн, от длинноволнового радио до инфракрасного излучения и видимого спектра. Сейчас весь этот комплекс введён в режим активной защиты высшего уровня. Вы находитесь выше зоны действия этой системы, поэтому никаких мер по вашему уничтожению она не принимает. Но и запросов не подаёт, система глобального обнаружения вышла из строя. Другими словами, сейчас действуют радары только средств поражения, а не наблюдения, их задача уничтожить любую обнаруженную цель, а не подать запрос. Понятно?

— Более чем, — я кивнул головой, не став спорить, а то в последнее время все сильно умные вокруг нас, одни лешие чего стоили.

— Сейчас я сумела опознать и определить кластер этой системы, — вновь начала сыпать Вега непонятными словами, — и буду на него воздействовать сильным когерентным излучением светового диапазона. Надеюсь, мне удастся очистить его оптические датчики для передачи сигнала в видимом спектре и для установки связи. Нам необходим запрос. От тебя требуется обеспечить абсолютную прозрачность стекла и держать меня крепко. И ещё, будь готов делиться силой. Это воздействие будет довольно энергоёмким.

— Есть, — отозвался я, по-быстрому договорившись со стеклом. — Сделано.

Из центра кольца вниз ударил тонкий, не толще человеческого волоса, ослепительно-злой, мощный луч света. Если б я не договорился с бронестеклом, дыру в нём этот луч прорезал бы за одно мгновение.

— Оптические датчики очищены, — луч погас спустя несколько секунд, — система зонального обнаружения заработала, нас заметили. Запрос получен. Ответ отправлен. База данных три. Ответ принят. Теперь это кольцо вы можете использовать как транспондер в автоматическом режиме, оно будет выдавать сигнал в радиодиапазоне каждые три секунды. Этого хватит, чтобы позиционировать вас. А теперь верни меня Арчи.

— Это чего, всё, что ли? — руки мои задрожали, и я чуть не выронил перстень, отвлёкшись на свои ощущения. А ощущения говорили мне, что всё, баста, мы теперь свои в этомжестоком мире Севера. Точнее, не совсем свои, помогать нам не будут, но и целенаправленно вредить тоже. Но Вега удивлённо промолчала, ей было не совсем понятно, чего именно я тут не понял, ну да пусть теперь с ней Арчи разбирается.

Из меня как будто выдернули позвоночник и одновременно дали пустым пыльным мешком по голове. На ватных ногах, уже безо всякой магии, как обычный человек, я на всех четырёх конечностях, зажав в кулаке правой руки перстень, выполз к застывшим в тревожном ожидании Ларе и Арчи.

— Держи, — как величайшую драгоценность, протянул я ему его кольцо. — Ты хоть знаешь, что это? Это теперь ключ ко всему Северу, Арчи! А ты — его принц, мать твою за ногу! Мы теперь здесь свои!

— Садись давай, — бережно приняв от меня это зелёное чудо, Арчи заулыбался во весь рот, — получилось же, а я что говорил! Что там у вас хоть стряслось-то?

— Сейчас, — сев в кресло и пристегнувшись, ответил я, — сейчас всё расскажу. Далина позовите только.

Лара лично привела Далина, и я довольно подробно, одновременно отправив корабль на снижение и развернув его к югу, рассказал о том, что сейчас было.

— Ну вот видишь, — изо всех сил стараясь казаться невозмутимым, сказал гном, стоило мне только закончить. — я ж говорил! Я ж в тебя верил! Ты ж у нас молоток!

— Да вы оба говорили, — засмеялся я, — и Лара тоже! Один я только не знал, чем всё закончится. Страшно было, мама дорогая! Думал, всё уже, додёргались, долетались! А оно опять, ты понимаешь, Далин, опять! Опять всех объехали на кривой козе!

— Так, — прервал меня механик, — Кирюха! Чаю с ромашкой этому пилоту двойную порцию, пусть успокоится! И вот ещё что — раз такое дело, то давайте за этими идиотами и сходим.

— Сейчас? — неверяще посмотрел на него Арчи, — после всего? Да зачем сейчас-то?

— А чтоб два раза не ходить! — рубанул Далин воздух ладонью, — или кому-то его тонкая душевная организация мешает?

— Да ничего не мешает, — я вновь полез в обзорную кабину, да что ж такое сегодня, — дайте только определиться с местом, а там проложим курс и вперёд! Нам теперь ничего не мешает, мы теперь ого-го!

Хабаровск, 2023

Наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/219641

Оглавление

Глава 1 В которой герои спускаются с гор

Глава 2 В которой герои встречают старых знакомых и разбираются с последствиями некоторых подарков

Глава 3 В которой герои вновь отправляются в путь

Глава 4 В которой Артем открывает новые горизонты в магии

Глава 5 В которой герои прибывают на дальнюю заимку

Глава 6 В которой герои просто посещают баню

Глава 7 В которой герои понимают, что не все на заимке Оина просто

Глава 8 В которой герои спешат на встречу с неведомым

Глава 9 В которой Арчи пытается проявить себя

Глава 10 В которой Артем подбирается к Древним тайнам

Глава 11 В которой магия сталкивается с технологией и побеждает

Глава 12 В которой Артем пожинает плоды трудов своих

Глава 13 В которой герои вновь собираются вместе

Глава 14 В которой герои рассказывают друг другу удивительные вещи

Глава 15 В которой продолжается вечер откровений

Глава 16 В которой наводятся некоторые мосты

Глава 17 В которой герои вновь отправляются в путь

Глава 18 В которой переплетаются теория и практика

Глава 19 В которой отношения с гномами выходят на новый уровень

Глава 20 В которой находится место дорожным разговорам

Глава 21 В которой Оин решает некоторые свои проблемы

Глава 22 В которой экипаж и корабль наконец-то собираются вместе

Глава 23 В которой загулявшие маги вкладывают и свой труд в строительство корабля

Глава 24 В которой герои ведут немного сумбурные разговоры

Глава 25 В которой все к чему-то готовятся

Глава 26 В которой находится место торжественности

Глава 27 В которой просто проводятся летные испытания

Глава 28 В которой герои успевают и повеселиться, и принять важное решение

Глава 29 В которой герои пытаются проявить себя

Глава 30 Заключительная, в которой герои смотрят на мир сильно сверху и в которой перед ними открываются новые горизонты