Папина дочка [Лиза Мортон] (fb2) читать онлайн

Лиза Мортон Папина дочка

Lisa Morton — Daddy's Girl

© 2015 by Lisa Morton — Daddy's Girl

© Константин Хотимченко, перевод с англ., 2023

 https://vk.com/litskit

Перевод выполнен исключительно в ознакомительных целях и без извлечения экономической выгоды. Все права на произведение принадлежат владельцам авторских прав и их представителям. 

* * *

Уже стемнело, когда Дженни наконец покинула офис, усталая и отягощенная ежегодной рождественской депрессией. Она села за руль своей двенадцатилетней Toйоты, повернула ключ зажигания и вздрогнула, когда из радиоприемника раздалась заливистая песня.

Веселое Рождество. Да, точно, подумала она, выезжая с парковки.

Она вышла на улицу, удивляясь отсутствию пробок в час пик, пока не вспомнила, что сегодня канун Рождества. Большинство людей уже были дома со своими семьями, отпущенные несколько часов назад начальством, которое еще сохранило хоть каплю сострадания. Большинство жен, вероятно, уже накрывали прекрасные ужины перед улыбающимися лицами, не задаваясь вопросом, найдут ли они своих мужей уже пьяными (снова), когда вернутся домой. Дженни надеялась, что Трис хотя бы остался достаточно трезвый, чтобы позаботиться о ребенке. Вчера, придя домой, она обнаружила, что ее пятилетняя дочь Несса пытается открыть банку с детским питанием для плачущего маленького Маркуса, потому что папа уже вырубился на диване в гостиной.

Все, чего я хочу на Рождество, - это мир и покой.

Для Дженни Рождество принесло свой груз плохих воспоминаний: папа приходил поздно и пьяный, с вечеринок где зависал с другими парнями на фабрике, дарил ей подарки, которых, по его словам, она не заслуживала. Теперь ее настоящая жизнь догнала прошлую. Трис безработный уже два года... в тридцати днях от потери их дома с двумя спальнями, и ему некуда идти... Несбывшиеся мечты Дженни и степень по политологии, которая, как она когда-то думала, принесет ей захватывающую карьеру в Государственном департаменте, а не тупиковую должность секретаря в юридической конторе... А ее отец никогда не упускал возможности напомнить ей, что она — неудачница и разочарование. Неудивительно, что мать умерла много лет назад; она просто измучилась от этого человека.

Дженни свернула на свой проспект, пытаясь почувствовать себя бодрой от мерцающих огней и сверкающих украшений во дворе. В конце квартала семейство Брайантов в этом году действительно постарались на славу: в их дворе стоял гигантский аниматроник Снупи в костюме Санты и восьмифутовый надувной снежный ком, из которого вечно падали белые хлопья искусственного снега.

По крайней мере, я собрала нашу рождественскую сцену, подумала Дженни, уже замедляя шаг по мере приближения к дому. Дженни нахмурилась, когда поняла, что ее дом был единственным темным домом в квартале; на самом деле, он был абсолютно темным, даже внутренние огни не светились в окнах.

— Черт побери, Трис, — ругалась она себе под нос, чувствуя, как адреналин начинает соответствовать ее растущему гневу. — Опять нажрался, скотина!

Она припарковала "Камри" на подъездной дорожке, взяла сумочку и вышла, громко хлопнув дверью. Дом был совершенно не освещен, тишина... пугала.

Где Тото? Эта глупая собака всегда лает на всю округу, когда я прихожу домой.

Ушел ли Трис из дома, забрал ли куда-нибудь собаку и детей? Она не могла представить, куда бы он мог поехать — его семья жила на другом конце страны, а ее семья его не приняла бы. Они ненавидели Триса; даже когда он работал, отец Дженни называл его неудачником и обвинял в том, что он задерживает ее развитие как личности. Дженни инстинктивно пробиралась по дорожке, прислушиваясь к любому шуму, но все, что она слышала, это отдаленные остатки рождественской музыки и скрип деревянных яслей, установленных на тюке сена, который она купила в магазине рукоделия, в окружении дешевых пластиковых статуэток Иосифа и Марии и различных животных. Несса любила ягненка, и Дженни позволила ей аккуратно положить его на тюк сена. Ясли снова заскрипели, хотя ветра не было.

Что-то было не так.

Интуиция уколола шею Дженни, когда она жонглировала ключами, а пальцы внезапно задрожали от нервного напряжения. Она подошла к входной двери, попробовала ручку и обнаружила, что она не заперта.

— Трис? — позвала она, толкнув дверь и шагнув внутрь.

Тото все еще нет. Ни звука телевизора, ни детского крика, ни раздражающего лая собаки.

Дженни закрыла дверь, затем потянулась к выключателю в прихожей. Она подумала, не отключили ли у них электричество (может быть, поэтому Трис ушел с детьми), но почувствовала одновременно облегчение и тревогу, когда яркий свет залил помещение. Она двигалась осторожно, стараясь не обращать внимания на узел нервов, растущий в животе. Откуда-то из соседнего квартала до нее донеслось эхо "Тихой ночи", в исполнении Бинга Кросби, звучащее из динамиков, и она постаралась отгородиться от веселого музыкального трека, потянувшись к свету в гостиной.

Она щелкнула обоими выключателями, и гостиная резко озарилась разноцветным светом елочных гирлянд, а также обычного верхнего светильника.

Дженни сразу же поняла, что что-то изменилось.

Сначала ее внимание привлекла елка: украшения, которые они с Нессой повесили на прошлой неделе (пока Маркус играл с маленьким чучелом оленя), ангел на верхушке, серебряная гирлянда из мишуры...

Пакеты у основания праздничного дерева. Большинство из них она положила туда всего две ночи назад, но теперь они были небрежно переставлены, некоторые перевернуты, а среди них был одна большая коробка, которую она никогда не видела раньше. Она была размером с банковскую ячейку и обклеена дешевой оберточной бумагой, красно-зеленого цвета с рисунком, помятой и даже местами порванной. Взгляд Дженни переместился с елки на остальную часть комнаты. Что-то было пролито на бежевый ковер возле искусственного газового камина. Дженни снова почувствовала, как вспыхнула ее ярость и недовольство пьяницей мужем.

Черт возьми, Трис, мы не можем позволить себе химчистку ковра.

Затем ее взгляд переместился вверх, мимо имитации полена в искусственном очаге, на каминную полку... и у нее перехватило дыхание.

Там что-то лежало, точнее крепилось на камине, куда она обычно весила рождественские чулки, осторожно пробираясь по лестнице после того, как все уже спали, чтобы оставить безвкусные вязаные украшения, набитые конфетами и игрушками. Это был не яркий носок. Этот элемент декора был черный, тощий, покрытый мехом и кровоточащий.

Это была одна из ног Тото! Она была отрезана в районе бедра, а затем грубо и неумело прибита к каминной полке. Пятно на ковре было от стекающей крови собаки.

Джэнни задыхалась, в шоке смотрела на происходящее и даже не знала, что сделала шаг в сторону, пока ее нога не задела что-то скользкое и она чуть не упала. Она увидела, что это была кровь, густая, липкая; ее нога поскользнулась в ней и оставила багровый отпечаток на бледном ковре гостиной.

— Несса! — крикнула она, лишившись всех мыслей. — Несса!

Она услышала, звук открывшейся дверцы шкафа, и крик из кухни.

— Мамочка?!

Дженни бежала сквозь темноту, пока ее дочь не оказалась у нее на руках, всхлипывая и прижимаясь к ней.

— Детка, ты в порядке? С тобой все хорошо? Ты не ранена?!

Маленькая девочка едва могла вымолвить слова между захлебывающимися рыданиями.

— Мамочка, он погнался за мной, и... Тото, и я... спряталась...

Дженни пыталась погладить волосы дочери и успокоить ее, в то время как она испытывала страх за другого ребенка, годовалого сына.

— А г-где Маркус?

— Не знаю, мамочка.

Она должна была найти Маркуса, вытащить их отсюда, но ее потребность защитить своих детей столкнулась с гневом, который перерос в ярость.

Трис.

Она поняла: два года безработицы, насмешки отца, ущемленная мужская гордость, праздничный стресс и изрядная доля алкоголя превратились в порочную смесь.

— Тото... — сказала Несса между тихими всхлипами.

— Тс-с-с, малыш, мы не можем спасти Тото сейчас. Мы должны схватить твоего брата и вытащить нас отсюда.

Дженни трясло, она чувствовала запах крови и не могла вспомнить, где уронила сумочку с мобильным телефоном. Но она знала, что не может оставаться в доме достаточно долго, чтобы позвонить; ей нужно было вывести Нессу и Маркуса. Они могли бы пойти к миссис Уинделл; она была пожилой и одинокой, но ей нравились дети, и она обеспечит их безопасность до приезда полиции.

Затем Дженни услышала шорох в коридоре. Кто-то шел в сторону кухни.

Отрезав себе путь к отступлению, она лихорадочно думала: я не могу бежать, не могу добраться до Маркуса, я должна защитить Нессу. Она открыла ящик, в котором хранила кухонную утварь, и ее пальцы сомкнулись на рукояти самого большого мясницкого ножа.

Она бы убила Триса, если бы он угрожал их дочери.

— Отойди от меня, Несса. Сейчас же!

Маленькая девочка подавила свой крик и сделала все, как было приказано.

В проеме кухни появилась темная фигура, силуэт которой освещал свет из гостиной.

— Трис, уйди с дороги! Я тебя не бо...

Даже сказав это, Дженни не сразу поняла, что что-то не так; это был не Трис. Фигура была слишком высокой, слишком стройной, слегка согнутой от возраста...

Большой силуэт рассмеялся, глубоким раскатистым смехом.

— Тебе нужно открыть глаза, девочка.

Папа!

Это был ее собственный отец. Пальцы Дженни крепче сжались на рукоятке ножа, даже когда она пыталась удержать руки от дрожи.

— Папа... что... ты здесь делаешь?

Он протянул руку и включил свет, и Дженни увидела, что в одной руке у него топор; она узнала его с времен детства, со всех тех случаев, когда папа тащил ее в декабрьский лес рубить елку к новому году. Вот только сейчас топор — и папины руки, грудь и лицо — были в багровых брызгах.

Он держал Маркуса в другой руке, а ребенок прижимался к его широкой груди. Папа ухмылялся; даже зубы у него были окровавлены.

Дженни сделала шаг вперед, прежде чем напомнила себе, что папа хорошо владеет топором.

— Маркус! Что ты с ним сделал?!

Он слегка пошевелили малыша, который издал крошечное хихиканье.

— В этом ребенке моя кровь, Дженни. Ты же не думаешь, что я причиню вред своим родным?

— Тогда... тогда позвольте мне взять его.

— О, не в этот раз, нет. Я собираюсь правильно воспитать этого мальчика. Только посмотри, какой он счастливый, Дженни. Я даже думаю, что он похож на меня, не так ли?

Дженни не могла ответить. Впервые в жизни ей хотелось, чтобы Маркус плакал, кричал, корчился и барахтался. Вместо этого малыш предал ее, свернувшись калачиком он мерно посапывал на груди своего маньяка-дедушки.

Папа улыбнулся своему внуку, затем посмотрел на Дженни.

— Но ведь Рождество должно быть не только для малышей, правда? В этом году я решил сделать тебе самый лучший рождественский подарок, Дженни. Иди посмотри.

Он отошел в сторону, приглашая ее выйти из кухни. Дженни не двинулась с места, просто держала нож перед собой.

Папа насмешливо нахмурился, и Дженни увидела злобный блеск за молочного цвета дымкой, начинающей покрывать его глаза.

— Сейчас же Рождество — разве ты не позволишь мне поиграть в Санта-Клауса? Это все для тебя, милая.

Дженни взвешивала варианты: его топор и его сила против ее ножа и ее слабости. И все это с ее сыном на руках, ее дочерью позади нее. Она сделала свой выбор мгновенно.

— Оставайся здесь, — прошептала она через плечо и почувствовала, как девочка сжала ее руку в знак согласия.

Она молилась, чтобы Несса бежала, если у нее будет шанс. Если Дженни сможет дать ей шанс. Опустив нож, Дженни шагнула вперед.

— Хорошо, папочка.

— Хорошая девочка.

Он ждал, не поворачиваясь спиной, пока она проходила мимо него.

— Гостиная, — подсказал он ей.

Большая коробка под елкой.

Она шла на свинцовых ногах, страх едва не заставил ее выронить нож. В какой-то момент у нее появилась возможность выбежать через парадную дверь с криком, но это оставило бы Нессу и Маркуса позади. Она не могла этого сделать. Рисковать опасно. Поэтому она, онемев от страха, медленно прошла в гостиную. К елке, с весело завернутым подаркам, которые ее окружали.

Папа шел позади нее.

— Никогда не любил эту твою маленькую тявкающую шавку. Решил, что ей лучше сторожить дом в дымовой трубе, отпугивая чужаков.

Дженни не смотрела. Она чувствовала, как по ее щекам текут горячие слезы. Они подарили Тото на третий день рождения Нессы, и эта собака стала лучшим другом ее дочери.

— А вон та большая, красная коробка, от твоего папочки.

Она не могла пошевелиться. Она уставилась на коробку и увидела, что то, что она считала просто плохо обрисованным праздничным рисунком, было частично красными отпечатками рук и багровыми пятнами.

— Открой ее, Дженни.

Тон был требовательным, и Дженни не могла ослушаться. Она никогда не могла противостоять отцу. Она упала на колени и разорвала бумагу, отбросив ее в сторону. Под ней оказалась картонная коробка, верхние створки которой были заклеены скотчем.

— Давай, не томи, не заставляй папу ждать.

Из коробки доносился ужасный запах, и Дженни поняла, что находится внутри. Она попятилась, открыто плача, истощенная этим знанием.

— Почему... — только и смогли вымолвить ее губы; даже произнося это, она ненавидела очевидность этого.

— Он испортил жизнь моей маленькой девочки. Ничтожество и неудачник. Безработный алкоголик! Он не заслуживает тебя, и тебе лучше без него. Мой рождественский подарок тебе. Веселого Рождества, дорогая!

В голове Дженни промелькнули воспоминания: папа бьет маму, папа убивает соседскую кошку, папу арестовали за избиение ребенка, который перебегал дорогу, ребенка, которого он даже не знал... взгляд папиных глаз... иногда... и она видела безумие, которое всегда скрывалось в ее отце — которое она позволяла скрывать, потому что признать это означало признать, что этот человек был частью ее. Его кровь была ее кровью. В ту же секунду она приняла это. Она будет сумасшедшей, будет дикой кошкой но только до тех пор, пока это будет необходимо, чтобы защитить Нессу и Маркуса. Она спасет их так, как никто не спас ее, и у них будет жизнь, которой не было у нее.

Она сделала выпад вверх, держа нож перед собой, заходя низко от того места, где она стояла на коленях у коробки, под рукой, державшей ребенка, и папа не ожидал этого. Он издал чокающий звук, когда нож по самую рукоять вошел в его грудь. Рука, державшая Маркуса, разжалась, но Дженни была наготове. Маркус упал в ее объятия и встревоженный и разбуженный завыл. Слава богу! Это был хороший громкий плач ребенка. Дженни отступила назад, крепко прижимая к себе сына, а ее отец в недоумении смотрел на нож, на кровь — теперь уже его кровь — и снова на Дженни.

— Детка... моя детка, — сказал он слабо выговаривая слова, прежде чем упасть. Одна рука запуталась в гирлянде из фольги, и елка упала вместе с ним, звук его последнего вздоха потерялся в звоне разбивающихся стеклянных украшений. Огоньки на елке погасли, оставив комнату освещенной лишь обычным желтоватым свечением верхнего светильника.

— Мамочка...?!

Дженни резко повернула голову и увидела в дверях Нессу, ее глаза были расширены и полны ужаса.

Она хотела сказать:

— Все хорошо, детка, теперь мы в безопасности. Мы в безопасности.

Она хотела верить, что папино безумие было только его, что она унаследовала не больше, чем его песочные волосы и легкую горбинку на носу.

Вместо этого, когда она открыла рот, вырвался дикий, свирепый вой, ужасный крик, который был хриплым по краям, но поднимался и поднимался, набирая силу и высоту.

Тишина ночи была разрушена.

Оглавление

Лиза Мортон Папина дочка