Ржевский 2 [Семён Афанасьев] (fb2) читать онлайн

Ржевский 2

Глава 1

Наджиб после слов близнеца мрачнеет.

Принцесса от её реакции ухмыляется и хихикает.

А я прикидываю, сказать сейчас правду или промолчать.

— Говори, чего хотел. — Угрюмо предлагает косящаяся в мою сторону менталистка. — Я по тебе уже кое-что вижу, — отвечает она на мой невысказанный вопрос. — Не в ментале, по мимике.

— Если честно, до заката остаток дня хотел реконструкции посвятить, — оглядываюсь по сторонам и чешу затылок. — Как раз успел бы по своим расчётам.

— Что за реконструкция? — близнецы оживлённо подаются вперёд.

Синхронно.

Некстати возникает мысль, что если они и массаж так же в четыре руки… стоп. Нельзя о таком сейчас думать. Может не выдержать физиология.

— В твой дом надо горячую воду провести, раз, — отвечаю менталистке. — И из него — отвод в канализацию сделать. Для этого закупиться следует, два. Для этого, соответственно, пункт три: в молл съездить в один, оттуда всё купленное сюда потом доставить.

— Зачем в молл?! — двойняшки снова синхронны.

Ух, прикольно-то как! Тормози, фантазия, тормози. Не ко времени подобные мысли.

— В молле и глазу есть где отдохнуть, и атмосфера приятная, и половина семнадцатого этажа — сантехника. Бойлеры, насосы для скважин, трубы, — поясняю. — Сделать современные удобства в деревянном доме можно, но для этого немного потрудиться надо.

Предшественник, что интересно, в направлении благоустройства территории и сам думал регулярно, даже это место для закупа сантехники присмотрел.

Правда, руки у него до практической реализации так и не дошли, хотя казалось бы.

Брось местный магонасос с удалённым запуском в скважину (та уже готова наполовину), выведи от него трубы в дом, установи ванну-раковину-далее по списку.

К сожалению, в том молле Дима Ржевский, если верить доставшейся по наследству памяти, почему-то до семнадцатого этажа так ни разу и не добирался. Видимо, различные увеселительные заведения на любой вкус, расположенные на первых десяти, оказались непреодолимой преградой.

— Ой. — Глаза Мадины без перехода загораются восхищением. — Ты это сейчас серьёзно?

— Ржевские часто шутят обещаниями? — здесь мужественно и вопросительно изогнуть бровь, оставаясь лаконичным.

Принцесса смотрит на меня задумчиво.

С другой стороны, если рассудить по-мужски: чего Мадина раскомадновалась?! Аль-Футаим тоже девка хоть куда! На вид — и вовсе вылитая Наджиб, даже коэффициенты плотности и упругости примерно те же.

А вдруг.

Здесь только скрестить пальцы и молчать многозначительно. Хотя неясно, как нейтрализовывать собаку на сене, Мадину.

— Извините, что вмешиваюсь, — Шу с бесстрастным видом присоединяется к нам. — Если содержание вашей беседы не является секретом, вы бы не могли мне пересказать его коротко? Чтобы я понимала наши дальнейшие планы? Если вдруг секрет — без обид, пойму.

— А ты кто? — спрашивает Далия своей речью (Наджиб ей быстро и синхронно перевела на ухо).

— А ты кто? — вежливо отзеркаливает японка. — Я здесь до твоего прибытия находилась, тебе первой представляться по этикету.

Ух ты. Кажется, я сегодня вечером всё-таки что-то, да поимею… хоть с какой-то из сторон… не буду даже мысленно фразу заканчивать. Чтоб не сглазить.

— Для меня этикет не писан, — задумчиво отвечает принцесса. — Далия аль-Футаим я, может, слыхала?

— А-а-а, из Залива? Слышала, интересная семья. А я Шу Норимацу. Может, ты тоже слышала.

— Норимацу?! Из Мицубиси?! Клан Ивасаки?! Семья последнего самурая на ваших островах?!

— Собственной персоной. — Шу кланяется, излучая сдержанное удовольствие.

Интересно, что там за семья самурая такая. Последнего.

Сейчас выяснять не с руки, потом надо расспросить: японке откровенно приятно, что её фамилия известна на другом конце света.

"Самураи семьи Норимацу никогда не оставляли своих союзников", эти её слова я тоже помню хорошо.

Сама она, ни разу не будучи магом или менталистом, вон, мне на подмогу пешком принеслась, ненамного от целой Наджиб отстав (а та перемещалась на ментальном усилении, если что).

Напрашивается самокритичное подозрение: я за сиськами и жопами конкретно в японке что-то важное упускаю либо не замечаю.

Хотя-я, она взглядами явно посвободнее девчонок из Залива будет — вон, на одну одежду её посмотреть.

Своих собственных, к-хм, интимных перспектив мне игнорировать тоже не стоит: сам о себе не позаботишься — никто не позаботится. Все только о себе пекутся.

Или бог с ней, с принцессой? Норимацу явно лучше настроена?

*****

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Высочества Далии аль-Футаим из Залива.

Это было неожиданно. Ржевский, оказывается, после стрельбы и поножовщины на своём участке собирался не водкой горло заливать (чего она, положа руку на сердце, опасалась). И даже не в бордель, сбрасывать напряжение.

Оказывается, всё это время он обдумывал, как создать ей подобающие условия!

Мадине стало невыносимо стыдно: дворянин Изначального Рода, несгибаемо искренний абсолютный во всём (ну да, в своих попытках подкатить яйца тоже, но ведь не только в них), собирался своими руками выполнять мужицкую работу.

Хм.

Неожиданно.

Она так и сказала, по-русски:

— Неожиданно.

— Что?! — тут же напомнила о себе Далия. — Эй, мать, я у тебя в гостях вообще-то!

— Вообще-то, не у неё, — деликатно напомнил Ржевский, подступая к принцессе вплотную.

Затем перевёл сказанное, тоже практически синхронно.

Ничего себе. Как? Он же не менталист?

— Когда я говорю на твоём языке, ты ей переводишь, когда ты — я. Справишься? — тут же сориентировалась менталистка.

Компания для похода в молл наметилась интересная, но Норимацу и аль-Футаим не имели общего языка для общения.

Чтобы не возникло ненужных барьеров, вопрос надо как-то решить.

— Договорились. Справляюсь же, — кивнул попечитель ей после того, как пересказал Дальке суть сказанного языком Залива.

Снова синхронно. Да ну?

— А где ты так насобачился? — без затей поинтересовалась Наджиб с подозрением, задумчиво сводя брови.

Для менталиста навык несложный, но требует практики. Да и то, именно что для менталиста — причём здесь Ржевский?

— Я тебе сто раз говорил, у меня способности к языкам от природы хорошие, — пожал плечами опекун равнодушно. — Но ты же меня слушаешь раз из пяти. Слово моё для тебя вообще не указ. Ты хоть записывай, когда я отвечаю? Чтоб по пять раз не повторять?

Вообще-то, навык синхронного перевода далеко не равен знанию языка, но ладно.

Справляется — хорошо.

— Можешь подробнее пояснить, что делать собираешься? — Норимацу на правах полноправного партнёра достала ежедневник и ручку.

— Да что тут собираться. Вон скважина, — Ржевский махнул рукой в сторону колодца в отдалении. — Рядом прокопаю отвод за час, лопата есть. Туда бросить магонасос, трубы в дом завести, оттуда отвод в канализацию. На первое время можно септик выкопать, для меня ещё час работы.

— Вообще-то, там для магоковша час работы, — задумчиво заметила японка, укрывая страницу ежедневника необычными пиктограммами. — Не для человека с лопатой.

— Ха. Можем поспорить на быстрый секс, — радостно потёр руки мужлан. — Если я побеждаю и за час справлюсь — …

В этом месте Мадина запнулась с переводом.

— Говори, как есть! — возмущённо потребовала Далия. — Не надо мне тут цензуру устраивать и за меня решать, что мне слушать! Нашлась тоже заботливая!!!

Наджиб сдалась и покорно перевела.

— Хренасе, — мгновенно озадачилась принцесса.

Её взгляд сменился на настороженный и она даже сделала рефлекторный шаг назад.

— А я тебе говорила, — мстительно процедила менталистка. — А я тебя предупреждала. Но ты же у нас самая умная, да? У тебя же своя голова на плечах?

Впрочем, аль-Футаим-младшая никогда долго не грузилась никакими проблемами в принципе (особенно эфемерными и потенциальными):

— С другой стороны, если он тебя за всё это время ни разу… не того, хотя и мог, мне тоже можно не опасаться. — Подвела итог собственным коротким колебаниям подруга. — Насилия, — добавила она многозначительно.

В этом месте Мадина почувствовала, что свирепеет:

— Так.

Она подступила к двойнику вплотную. Зная подругу не понаслышке, она примерно представляла, о чём та сейчас думает:

— Ты не понимаешь, что с этого дня всё не просто так… — договорить у менталистки не вышло.

— Государственных тайн здесь не обсуждаем! — Далия перебила, мгновенно отпрыгивая ещё на шаг.

Затем задумчиво заметила Ржевскому:

— Знаешь, если в ваших деревянных домах сделать санузлы, по нашим меркам тут будет ого-го какое премиальное жильё. Особенно если территорию в порядок привести. Тот случай, когда курица за мгновение превращается в феникса.

— Да? — блондин удивился. — Я думал, дерево — не камень, временное решение? Где там та премиальность?

— Именно поэтому. Именно что дерево — не камень. Я бы сама нет-нет да и останавливалась у тебя, если в гости примешь: портал стационарный от нас у тебя, считай, есть; место выхода безопасное; хозяин надёжный. — Аль-Футаим прикинула ещё кое-что про себя. — А гульнуть в вашем городе можно гораздо интереснее, чем в нашем.

— Бл*****, — Наджиб с размаху впечатала ладонь в лицо, не забывая шёпотом переводить японке.

— Что не так? — заинтересовалась та.

Явно не понимая контекста.

— Козёл и капуста успешно и безошибочно находят друг друга! — угрюмо выплюнула менталистка. — Два сапога пара! Далия, когда переодевается и инкогнито, по разным местам в кабаках тоже… — она не стала договаривать.

Вроде и не государственная тайна, но перебор.

— Ты можешь повлиять на эту её политику собственного досуга? Если она монарх и твоя сюзерен? — серьёзно спросила дурочка-островитянка.

Чёрт. Не такая уж и дурочка. Оказывается.

— Нет. — Мрачно признала Наджиб-младшая. — И никто не может, особенно теперь. Когда у неё в жопе засвербила свобода и она из дому с цепи сорвалась.

— Ну так чего ты паришься? — логично заключила азиатка. — Решение не твоё, твоей госпожи, ты над ним не властна. Тебя, говоря цинично, последствия тоже не касаются. Твоё какое дело? Или ты решила собственным монархом поуправлять?

— Тоже верно где-то. — Мадина, скрепя сердце, повторно признала правоту собеседницы.

Не будешь же вслух объяснять, что вообще-то именно это её фамилия последние полтора века периодически и делает.

Они с Далькой первые решили вместо фехтования симбиоз попробовать. Тайком от других, никому ничего не говоря.

— Расслабься и получай удовольствие! — решительно завершила короткий анализ обстановки японка.

И хлопнула менталистку по ягодице.

Подумав, Наджиб даже не стала реагировать: женщине можно.

— На всякий случай, мы на ты и по имени? — Ржевский тем временем добросовестно уточнил у Высокой Гостьи формат их дальнейшего общения по Протоколу.

— Да, — решительно тряхнула в воздухе гривой волос Далия. — Если в городе все вместе регулярно гулять будем, об том никому знать не следует. Обо мне — тем более. Сам понимаешь, наши обычаи и Канон — ни к чему, чтобы у вас мой титул звучал. А так, сёстры-близнецы, — она подхватила под руку Мадину, — базируемся в Золотом Квадрате, у тебя. Никто и не догадается.

— Кстати, я как раз об этом спросить хотел! — опекун самым нездоровым образом оживился, косясь на менталистку. — Мадина, вон, говорит… — дальше он быстро пересказал все канонические правила общения чужих друг другу мужчины и женщины, услышанные сегодня от Наджиб.

— Пха-ха-ха, — аль-Футаим-младшая развеселилась. — Это тебе она, небось, напела? — принцесса хлопнула двойняшку по второй ягодице.

— Да. А что, не так что-то? — Дмитрий озадачился.

Менталистка возмущённо подняла брови и поднесла к носу принцессы кулак.

— Да нет, всё так, — вздохнула аль-Футаим. — Только она, как обычно, говорит чистую правду, но не всю.

— Расскажешь?! — блондин тут же вцепился в тему, как бойцовский пёс в горло противника.

— У нас среди женщин последнее поколение или даже пару два образа жизни совмещаются, — Далия машинально отвела кулак двойняшки в сторону. — Да, во всей общественной жизни внутри Эмирата мы соблюдаем все ритуалы канона.

— НО…?! — кое-кто уже почувствовал, что всё далеко не так просто.

Ржевский явно разволновался сверх меры и, как тот пёс, сходить с охотничьего следа не собирался.

— Ты же по короткому имени Дима, для своих? — уточнила гостья.

— Да.

— Дим, а кто из наших соотечественников нас с Мадиной в лицо знает? — она насмешливо смотрела на собеседника.

— Э-э-э, только самые близкие. — Тот добросовестно задумался. — Если ваши лица по большей части скрыты этой чёрной тряпкой, получается, что никто?

— Точно. — Аль-Футаим весело подмигнула хозяину имения. — Я тебе даже больше скажу. В тех иностранных городах, где наши девчонки гуляют на свободе, нас в лицо тоже никто не знает. Точнее, не опознает в Заливе, если вдруг у нас окажется.

— Потому что дома вы в вуалях! — просиял эврикой Ржевский. — Получается, в каждой из вас одновременно может сочетаться две женщины?! Одна — дома и по канону; вторая — заграницей и одетая по нашему обычаю?!

— Не только одетая, — жизнерадостно фыркнула Далька. — Некоторые и в других моментах от ваших не отличаются. Без деталей.

У Мадины сжалось сердце: эта любительница резать правду-матку и сейчас наверняка ляпнет, что не надо.

Так и вышло.

— Не перебивай меня! — аль-Футаим, отлично знающая свою двойняшку, щёлкнула её ногтем по лбу за секунду до того, как та успела открыть рот. — Дим, наша дорогая Наджиб наверняка не рассказала тебе, что периодически одевается подобным образом, — кивок на японку, — потом порталами в другие города. Там в ночных клубах танцует, может алкоголя выпить, с незнакомыми мужчинами вовсю разговаривает. Хотя и не более того, да.

— Вот ты…! — Ржевский отвесил нижнюю челюсть и уставился на менталистку.

— Она всегда говорит только правду, — ехидно подлила масла в огонь близнец. — Это их, менталистов, профессиональный фортель: чистая истина, но не вся. Ты, видимо, не привык ещё.

— Я тебе честно об этом говорила, не один раз. — Хмуро напомнила Мадина опекуну, опуская взгляд.

Бл*.

— Вот ты стерва! — возмущённо добавила она подруге. — Вот нахрена ты меня сейчас спалила?! Тебе что, приятно стало?!

Аль-Футаим в ответ только показала язык. Затем примеряюще подхватила под руку Ржевского, её и кивнула японке:

— Погнали в этот молл? Я как раз одета нормально, по-здешнему.

— Стоп. — Опекун на удивление здраво сориентировался, высвобождая руку из пальцев принцессы. — Мадина босиком, туфлей её больше нет. Одета она по-вашему, будет внимание привлекать. Дайте подумать, как выкрутиться.

— Да что тут думать. — Далия решительно взяла его за локоть второй раз. — Сейчас в посольстве кое-кого вызову, сюда мой второй комплект одежды доставят. Какой-нибудь. Размеры у нас с ней одинаковые, через полчаса всё будет.

— Зачёт. Прощаю, — вздохнула менталистка в сторону подруги.

В молл действительно хотелось, особенно такой компанией.

_______

Там же, через некоторое время

Из посольства успели даже быстрее, чем через четверть часа.

Переодеваться Мадина пошла в собственную избу, откуда через открытое окно слышался разговор с улицы.

— … А Наджиб просто синий чулок и консерватор! — Аль-Футаим продолжала просвещать Ржевского на деликатные темы женской жизни в Заливе.

Справедливости ради, Далька такой была всегда. Если подумать, эдакая женская версия Ржевского: что на уме, то и на языке.

Прямая как лом; откровенная, чего бы ни стоило.

— Я ВСЁ СЛЫШУ! — возмутилась менталистка в окно. — И ничего я не консерватор! Да, выпить я могла в ночном клубе, переодевшись, чтоб никто не узнал! Просто сообщать об этом всему миру зачем?!

— Если тряпку с лица снимешь, никто и не узнает: лица всё равно почти никто не видел за всю жизнь, — завороженно бормотал себе под нос опекун, восхитившись открывающимися перспективами.

— Ну. А если мы вдвоём пойдём, то тем более, — подтвердила Аль-Футаим. — На близнецов вообще никто не подумает, что одна из них принцесса Эмирата. Мы с ней этот план давно вынашивали, только до сегодняшнего дня покидать страну одновременно права не имели. И возможности.

— Он к тебе яйца тоже будет подкатывать! — хмуро пообещала менталистка, выходя на крыльцо. — Я понимаю, что горбатого могилой не исправить, потому говорю в лоб и сразу.

Правда так правда. Если решили ничего друг от друга не скрывать, то и не будем.

— В чём нуждаешься? Какую планируешь реконструкцию, сколько стоит? — принцесса мгновенно преобразилась в деловую женщину.

Знающие её отметили бы, что она сейчас напряглась и сердится.

— А тебе зачем? — озадачился Ржевский. — Ты меня извини, конечно. Я понимаю, что ты Мадине как сестра и даже ближе. Мне она тоже не чужой человек, но с чего я с тобой буду свои финансы обсуждать?

— Э-э-э? — Далия зависла.

Глава 2

Менталистка сплюнула в сторону и мысленно себя выругала за возникшее недоразумение:

— Дима! Она подумала, что ты у неё хочешь денег попросить! На ремонт этого всего! — Наджиб повела рукой вокруг. — Я сказала, ты к ней яйца подкатывать будешь. Она подумала — к её бабкам или влиянию.

— А? Что? — блондин стремительно скользнул в своё любимое амплуа.

— Я подумала, ты хочешь попросить у меня денег. — Аль-Футаим внимательно смотрела на собеседника, отслеживая его реакцию.

И, как обычно, выдавая на-гора свою знаменитую правду-матку, за которую её часто не любили все подряд.

— Дура ты, чё с тебя взять, — отмахнулся ибн-Иван, отвечая монарху плюс-минус равноценной монетой. — Прости, что резко. Но зато откровенно, от подданных, поди, не услышишь!

— Трудно с таким спорить, — озадачилась гостья. — Я, получается, ошиблась, да?

— С хренали мне у тебя денег просить? — опекун вздохнул. — Мы не друзья, не родственники. Ладно, тут я может и погорячился, через Мадину всё-таки связаны, как бы не чужие, но… Ты не понимаешь, что мужик у женщины ни просить, ни брать ничего не должен? Даже если камни с неба и кровь горлом?! КАКИЕ ДЕНЬГИ, ДАЛИЯ? ГУСАРЫ ДЕНЕГ НЕ БЕРУТ!

— Что же тогда он от меня планировал получить? — аль-Футаим вопросительно посмотрела на свою двойняшку и усердно зашевелила мозгами.

Самый простой ответ у гениальной принцессы, похоже, в голове отсутствовал на уровне прошивки.

Ржевский без затей набрал воздух, чтобы всё в деталях разъяснить без экивоков и таким образом устранить недопонимание.

— МОЛЧИ! — Наджиб опрометью слетела с крыльца и едва успела накрыть ладонью рот попечителя. — Тут видишь ли какое дело, — она обратилась к подруге и зарделась. — Для него не существует сословных различий. Титулы, троны, принадлежность к роду — это всё теряет любое значение для Ржевского, если самка кажется ему привлекательной внешне.

— Ух ты. — Аль-Футаим серьёзно и по-новому посмотрела на хозяина поместья. — Получается, его интерес ко мне — исключительно на ниве личной приязни? И никакого материального расчёта?

— Дура?! — оскорбился Ржевский искренне. — Или специально?! С бабой возможен только один расчёт! Как бы в кабаках за неделю больше недельного оклада не просаживать! Да на подарки ей! Только расчёт никогда не оправдывается, как многолетний семейный опыт говорит, — он сбавил громкость и шмыгнул носом.

— А ведь меня ещё никогда не хотели исключительно как красивую тёлку, — резко загрузилась такая же откровенная Далия, и не подумав оскорбляться. — Подкатов в Эмирате хватает лет с пятнадцати, в самых разных Дворцах, но…

— А как же ваша религия? — слегка оживился Дмитрий, безошибочным нюхом охотничьей собаки почуяв смутную перспективу.

— Да как и везде. Кто-то строго соблюдает и живёт по канону всю жизнь. Кто-то только вид делает, и то, на людях. А наедине может и вашей водки выпить, и после этого… А кто-то даже вида не делает, — Далия аль-Футаим тоже никогда не врала.

— Хм. А ты к какому типу из этих трёх относишься? — вид у Ржевского был простодушный-простодушный.

Мадина открыла было рот и даже заикнулась, но резко передумала и прикусила язык.

— Ты далеко не так прост, как стараешься казаться. — Принцесса быстрее чем за секунду продемонстрировала, что трон заняла по праву и не зря. — Дмитрий, твоё наивное лицо местами убедительно, да. Только оно прямо противоречит кое-каким слухам, распространяющимся сейчас у нас дома, — Аль-Футаим снисходительно улыбнулась, наклонив голову к плечу.

— Это каким же? Заинтриговала. — Дмитрий бросил валять дурака и стремительно превратился в неглупого блондина, выглядящего старше своих лет.

— Слух простой. Говорят, что ты меня трахаешь.

— Ух ты. — Ржевский в первый момент загорелся вполне определённым энтузиазмом, потом резко успокоился и задумался. — Хорошо бы, грех спорить, но чего нет того нет. А на какой почве у меня такая популярность в ваших землях? Погоди, не говори, сам соображу… Японцы. Полиция, когда я с вашими гвардейцами первый раз дрался.

— Мхм, — Далия кивнула.

— Но причём тут мой ум?! С чего это только на этом основании моё глупое лицо не может быть правдой?!

— Потому что меня там и близко не было, там была она, — тычок пальцем в Мадину. — Она, как и вся её семья, Канон соблюдают практически без всяких скидок. Что такой слух пойдёт, она просчитала на месте — работа такая.

— И?

— И если никак не пресекла (слух-то ширится), то уж дураком тот, кто рядом с ней тогда находился, быть по определению не может! — завершила сложную конструкцию подруга.

— Дим, Далька хитрая. Может даже, хитрее тебя: она всю жизнь всем и всегда в лоб резала правду. И ей до сих пор ничего за это не было.

— Странная стратегия для принцессы, — задумчиво заметил Ржевский. — Особенно в ваших краях, насколько я успел понять.

— Ну. А ларчик просто открывается. Она приняла, что промолчать не сможет, если что-то очень хочется сказать. Особенно правду.

— И?

— И не молчит! Говорит, что думает, а иногда даже быстрее, чем успеет подумать! Вот все и считают, что она простая, как свежий медяк.

— А она умеет думать? — Ибн-Иван переводил взгляд с менталистки на Аль-Футаим и обратно.

— Ещё как, — серьёзно кивнула Далия. — Только последние годы научилась всё-таки язык за зубами придерживать: теперь только половину правды в лоб режу, вторую исхитряюсь недоговорить. Иногда.

— Давай тогда без расшаркиваний отвечу. Деньги мне твои без надобности. Да, сейчас я на мели — но на погулять всем вместе уж как-нибудь наскребу. А чужих финансов не возьму в принципе, не говоря уже, у бабы. Особенно у такой, как ты.

— Занятно слышать, — аль-Футаим с интересом смотрела на собеседника. — Много кто натянуть хотел, но никто — как женщину. В основном — как мешок с деньгами.

— Гусары денег не берут, — спокойно повторил попечитель. — Это двойной харам, если по вашему.

— АЙ! — Далия неожиданно подпрыгнула на месте и схватилась за причёску. — Жжёт, ссссс…

За секунду она расстегнула и вытащила из уха серьгу.

— Какой-то амулет? — Из вежливости поинтересовался Ржевский, едва мазнув взглядом по драгоценности.

— Да. Мыслесвязь с мамой. Надёжная, старая, но последнее время…

— ДАЙ СЮДА. — Ибн-Иван взял серьгу у принцессы и забормотал под нос. — Золота четырнадцать карат из двадцати четырёх… сплав с платиной?.. а нет, с палладием… алмаз почти каратник, классный камень… Держи! — он вернул амулет и пояснил. — Там, мне кажется, на нижней стороне камня магоскрипт прописан тот же, что и на золотой основе. Но одно из креплений камня разболталось, если точно — этот крапан, — он ткул пальцем в серьгу. — Камень начинает гулять, совмещение скриптов нарушается. Поэтому и жжёт — магический резерв же в камне. У тебя ещё связь сбоит в эти моменты, правильно?

— Хренасе. — Аль-Футаим уставилась на блондина, как баран на новую загородку. — Это ты сейчас всё понял? На ходу?

— А чего там понимать? — беспечно отмахнулся хозяин усадьбы. — Сказал же, четырнадцать карат, сплав с палладием, камень — алмаз с чистотой единичка. Логика конструкции на поверхности, какая проблема?

Утратив интерес к обсуждаемой теме, он с тщательно маскируемым любопытством покосился в декольте Норимацу.

— Да нет, нет никакой проблемы… Продолжай? Что ты недоговорил? — аль-Футаим смотрела на попечителя подруги, тоже старательно скрывая, что внимательно его изучает.

Наджиб тихо выматерилась на двух языках в сторону.

— Закрепи как следует камень и всё. — Машинально предложил Ржевский. — Там только один крапан разболтался, говорю же. Работы на минуту. Металл хороший, ещё не устал. Закрепщик, который амулет ладил — руки из жопы были, а так хорошая вещь. — Он вынырнул из разреза японки и добавил. — Видимо, кто-то один целую серию таких устройств делал.

— ПРОДОЛЖАЙ?

— Да всё, сказал уже! Скрипты маг сам прописал, сам синхронизировал камень и металл, а лёгкую работу — закрепку камней — поручил кому-то другому! Если бы это было там, откуда я родом, ученику! Первого или второго года обучения, — Дмитрий презрительно фыркнул.

Принцесса и менталистка переглянулись.

— А починить, говоришь, минута? — вкрадчиво уточнила Далия.

— Ну две! Край, три! Чего привязалась? Если инструмент под рукой — пара минут, говорю же. Прогреть надо точечно, чтоб весь камень не снимать, аккуратно, только нужный крапан.

— А ты бы смог?

— А чего там мочь?! Погнали в город? В любой молл зайдём, Мадине я всё равно обувь обещал, — не задумываясь, предложил попечитель. — Тем более мы туда и собираемся.

Принцесса присвистнула.

— Ну да. Наджиб из-за меня свои туфли с золотом и бриллиантами потеряла, — вздохнул Ржевский. — В общем в любой молл зайдём, — он тут же воодушевился по новой, так как долго грустить не умел. — Там наверняка есть ювелирные салоны. Хоть с одним, но договорюсь: они меня на две минуты за верстак пустят, я тебе сам всё сделаю. На твоих глазах.

— А если не пустят? — засомневалась Аль-Футаим. — Ювелиры — те ещё пройдохи. Не шибко они для посторонних открыты, а?

— Дура? Ты ювелирное производство с розничным салоном в многомиллионном городе не путай, — вздохнул ибн-Иван, не заморачиваясь больше приличиями. — В любом салоне тебе достаточно лишь представиться правдиво — и все соседние конкуренты в очередь выстроиться, лишь бы ты за ИХ верстаком свою поломку устранила. Реклама же.

— Хм. Ну, представиться мне и правда не сложно, тем более я здесь официально, — аль-Футаим покрутила серьгу между пальцами. — Думаешь, сработает?

— Ты дура. Хотя и чертовски красивая, как Наджиб.

— Эй, это она как я! — возмутилась принцесса.

Но Ржевский, выхватив серьгу из её рук, дальше уже не слушал. Внимательно разглядывая драгоценность на свет, он лишь отстранённо забормотал:

— Я не думаю, я знаю. Пустят как миленькие, никуда не денутся. Общаться просто надо уметь. Конкуренция — это то, что может оставить тебя голодным, а золотых дел мастера это лучше принцесс понимают. Просто разговаривать надо уметь, — повторил он.

— Ты сумеешь? — взяла быка за рога Далия. — Ради меня?

— Иди нахрен, — закипая, предложила подруге Мадина.

— Погнали в молл, — пожал плечами попечитель, не обращая внимания на женские противоречия. — Запросто сумею. Похоже, маркетинга в твоём учебном заведении не было. Ну или был, но преподаватель алкоголик! — поторопился добавить он, заметив нехороший блеск во взгляде Аль-Футаим.

— Не бойся, она без магии, — мстительно напомнила менталистка. — Максимум, кулаком ударит, но без усиления — ты даже не почувствуешь. Ты мужественный, я в тебя верю.

— СТОП. Кое-что забыл. — Взгляд Ржевского расфокусировался. — Простите, дамы. Только один разговор перед выходом. — Дмитрий полез за связным амулетом. — И собирался, но глаза на красавиц разбежались; из головы вылетело!

— Ни раньше, ни позже? — исключительно из вредности не удержалась Наджиб.

— Надо родственникам Анастасии кое-что сообщить, — принялся оправдываться опекун.

— Давай не сейчас? — вежливо настояла Мадина. — Все оделись, тебя ждать, пока поговоришь? Давай как приедем на место — там их вызовешь? Пожалуйста, — поторопилась добавить она.

Ржевский не отказывал ни одной девичьей просьбе, но категорически не терпел попыток собой управлять.

Это она давно поняла.

— Нам так будет комфортнее, — расчётливо вздохнула Наджиб и весело похлопала ресничками.

— Хорошо, — следом вздохнул и попечитель.

— Спасибо. А то целая принцесса ждала бы, пока ты наговоришься. — Напомнила о себе Далия, помахав ладонью перед носом парня. — А там ты пока за своей сантехникой будешь ходить, мы в другие бутики пойдём. Тогда и звони, кому хочешь.

Говорить, однако, блондин начал прямо в такси.

Усадив дам на заднее сиденье, он на переднем пересчитал содержимое кожаного мешочка с золотом, за которым спускался в подвал, потом вызвал невесту деда:

— Настя, привет. У меня всё путём, мне бы с дедом поговорить.

— А почему напрямую не вызовешь? — удивилась княжна. — Рада, что ты в порядке.

Мадина отлично слышала мыслеречь со своего места.

— С твоим дедом, — Ржевский скривился. — Официально. Как глава рода с главой рода. Но сперва хочу с тобой посоветоваться, чтоб горшки ненароком не побить.

Глава 3

В памяти от предшественника прогрузилось, что с Анастасией Барсуковой он был достаточно неплохо знаком: какие-то совместные светские тусовки, которые пришлось прекратить посещать по причине, г-хм, острого финансового кризиса.

В свете объединения деда с её фамилией (начатого вообще без моего участия), некоторые моменты необходимо зафиксировать прямо сейчас: в управлении активами я понимаю. Как бы кое-что потом переделывать не пришлось.

Недолго думая, для получения недостающей информации решаю воспользоваться самым простым путём: личным знакомством.

— Поговорить с моим дедом? — задумчиво повторяет Барсукова за мной, достаточно быстро ответив на мой личный вызов.

Её контакта в списке подтверждённых на моём браслете не было, но я уже разобрался со здешним магическим интерфейсом: через деда возможна связь "родственник моего родственника".

— Только сперва посоветоваться бы с ТОБОЙ перед тем разговором, — напоминаю. — Я примерно представляю, что твоя родня обо мне думает: слово за слово, как бы во время оживлённой беседы две семьи не поссорились.

— А ты сегодня пил? — её голос загорается интересом.

— Нет и не планирую.

— Даже боюсь спрашивать, что в лесу сдохло, — кажется, улыбается она. — Дим, я так рада, что ты справился с этим нашествием! Я о чужаках на участке.

— В лесу если что и сдохло, то ко мне оно ни при чём. Я начал новую жизнь с сегодняшнего дня. Вопрос такой: если твои начинают реконструкцию до официального разделения нашего участка…

— СТОЙ. Дим, о таком удалённо не будем, — перебивает меня она. — Трофим лёг спать из-за нервов, мне заняться нечем. Раньше чем часа через три он не проснётся. Давай пересечёмся лично? У нас тут своя атмосфера, мне удобнее такое вживую обсуждать.

Она что, намекает, что и в их семье не всё просто?

— В данный момент с гостями еду в "Левый Берег", — задумываюсь.

— Мне удобно. Пешком десять минут, как раз прогуляюсь.

— Возле главного входа?

— Да.

Разорвав соединение, вздрагиваю от прикосновения к плечу пальцев Наджиб сзади:

— Я могу подойти с тобой на этот ваш разговор?

— Я не против, но что будут делать без переводчиков Далия и Шу?

— Четверть часа погуляют по первому этажу сами. Там у вас сейчас сезон новых коллекций, язык им не особо понадобится.

— Анастасия может не захотеть говорить, как прошлый раз, помнишь?

— Когда она демонстративно упомянула и иноверцев, и инородцев? Да, помню. Но мне ей буквально пару вещей сказать, как врач пациенту. Это в её интересах. Потом я уйду, а вы продолжайте.

Барсукова успевает добраться раньше нас. Когда мы выгружаемся из такси, она уже гуляет по площади перед зданием.

Японка и принцесса отправляются сразу ко входу, причём Далия старательно скрывает лицо под летней женской кепкой. Впрочем, княжна на неё и не смотрит.

Через минуту мы втроём идём по здоровенному тротуару, ярдов пятьдесят в ширину.

— Я на минуту. Хотела сказать спасибо за твоё гостеприимство и протянутую вовремя руку помощи. — Наджиб игнорирует тот момент, что Барсукова не сильно рада её видеть, и начинает разговор первой. — Я им не воспользовалась, но это никак не умаляет твоих усилий. СПАСИБО!

— На здоровье, — равнодушно отвечает Анастасия. — Дим, у нас серьёзный разговор по плану? Мне при третьем человеке неудобно.

Наджиб решительно открывает рот, потом на полуслове осекается и в итоге говорит:

— Если на тебя неожиданно начнёт депресняк накатывать или со здоровьем какие-то проблемы, ты можешь сказать мне. Контактами обменяемся?

— А ты великий лечитель? — удивляется Барсукова, не торопясь соглашаться.

— Да уж получше ваших целителей, судя по некоторым деталям… Так, чтобы не навязываться. Ты хотела помочь мне спастись с ущербом для себя — я это очень ценю. Для меня главным является твоё чистое намерение. Отвечаю на добро добром: я хороший целитель хорошей Школы. Ты можешь в любой момент обратиться ко мне, если тебе это будет актуально. Точка.

— Спасибо, — равнодушно кивает княжна.

Затем всё же протягивает браслет для касания.

— В любое время, — менталистка зачем-то задерживает взгляд на переносице Барсуковой. — Особенно если ты подумаешь, что сама не справляешься. Приду и помогу всем, чем смогу, без условий или платы.

— До сего дня справлялась, — фыркает аристократка.

— И слава богу! Если так будет и дальше — значит, я тебе просто не понадоблюсь. — Наджиб коротко кланяется и быстро уходит следом за Норимацу и аль-Футаим.

— Занятно твоя монашка переоделась, — Барсукова отмирает и провожает менталистку заинтересованным взглядом.

Из посольства в качестве гардероба принцессы привезли, кроме прочего, достаточно плотно облегающие брюки. На них рандомно проделаны дыры (закос под старину) — в общем, обтянули эти штаны кое-какие детали анатомии Мадины так, что…

С другой стороны, как говорят обе гостьи из Залива, в таком виде точно никто не опознает. Потому что никому и в голову не взбредёт.

— Не монашка она, просто старая одежда была такая по обычаю… Насть, дело такое. На моей половине ремонт делать не надо: я всё сам.

— Я тебя чем-то обидела? — мгновенно напрягается княжна на ровном месте.

— НЕТ! Вот именно поэтому я и хотел с тобой сперва поговорить! — поясняю. — Если даже ты первой реакцией возмущаешься, представь, что твой дед подумает?

— Хм, пожалуй.

— Особенно в свете того, что вы нам — хлеб-соль, убежище от войны, да без условий и под магическую клятву, — продолжаю. — Включая иностранцев, которых вы терпеть не можете. А мы вам, если по действиям судить, словно фигу в кармане держим.

— Ну да, есть такой момент, — вздыхает она.

— Сперва я к вам прибыть отказался. Наджиб тоже как из портала выбралась, даже в дом не вошла, так?

— Ага.

— А потом и японка огляделась по сторонам — и следом рванула?

— Угу. Получается, что мы вам чуть не навязывались, — ровно констатирует невеста деда. — А оно вам и не надо. А когда ты сейчас с заявлениями "Сам всё перестрою, без вас!" выступишь, наши за объявление холодной войны могут принять. Чтобы ты ни говорил и как бы ты ни мотивировал, м-да уж. Зря Троша за твоей спиной объединение затеял, надо было тебе сразу сказать, чё, — заключает она.

— Вот. Поэтому ты мне скажи, как технично ограничить реконструкции вашей половиной участка. На своей я сам всё сделаю, это первая часть моего разговора к тебе.

— А есть и вторая? — она заинтересовывается.

— Есть. Будущая автоматизированная система охраны поместья. Мне тут новости донесли, — пересказываю сообщение главного гвардейца Эмирата о вооружённых отрядах в Зоне через месяц. — Я в этой связи собираюсь кое-что предусмотреть.

— Ты же не боевой маг? — княжна серьёзно напрягается.

— Пока без деталей. Я сказал, ты услышала.

— Мить, я молчу о стоимости проекта, но как ты, будучи неграмотным, собираешься роман написать? Ещё и без копейки денег, когда чернила миллион стоят? Аналогия понятна?

Само известие, судя по её лицу, не новость.

— Да. Вопрос понятен, отвечаю: так же, как я со спецгруппой справился.

— А кстати, да! — спохватывается аристократка, между делом подхватывая меня под руку. — Расскажи, как смог?!

Вот это сиськи. И не такие уж они мягкие наощупь, по крайней мере, когда она ими мне в плечо упирается.

Или это эффект жёсткости от странного короткого мини-корсета, что у неё исключительно буфера под одеждой прикрывает?

В лоб не спросишь, руками не пощупаешь, а коэффициенты упругости почему-то налагаются друг на друга и смазываются, странно.

И вообще. Это деда невеста, решительно одёргиваю себя мысленно. А под руку она меня взяла потому, что наша культура от Залива отличается. Да и родственники мы по факту.

— Расскажи, как ты с ними управился! — настойчиво трясёт меня собеседница, опирающаяся на мою согнутую в локте руку.

Вырывая из неуместных сейчас размышлений.

— Карабин дед вручил при тебе, ещё напоследок пачку патронов бросил, усиленных.

— Я видела. Это ваше фамильное наследство от предка, оно из поколения в поколение переходило. Сейчас является оружием запрещённого списка. Троша тебе передал, никто раньше не думал, что пригодиться может, — на одном дыхании выдаёт княжна. — Дим, но я представляю возможности такой группы! Если честно, я тебя уже похоронила.

— С чего это?! — а вот тут непонятно.

Возмущаюсь искренне.

— Такая их группа пять раз из десяти нашу аналогичную сделает, а у нас народ серьёзный, поверь. Был в Посольском Приказе опыт с ними на югах, пересеклись в паре мест, — хмурится Анастасия, уходя в себя. — Ты как отбился?

— Да не знал я, что они такие непобедимые! Пристрелял карабин, замерил поражающий эффект боеприпаса, — пожимаю плечами. — Успел спуститься в подвал, нашёл вторую пачку патронов, не усиленных. За вычетом пристрелки, получилось тридцать девять выстрелов на одиннадцать идиотов.

— Не верится даже, — констатирует княжна. — Хотя о пристрелке и оценке патрона удивлена от тебя слышать. Ты совсем другим рос.

— Жить захочешь, не так раскорячишься, — парирую поговоркой. — Беда — лучший учитель.

— Не поспоришь. А они что, стояли и смотрели, как ты их отстреливать будешь?! Как всё произошло?

— Зарылся в небольшую ямку, возле кустов чертополоха готовая была, — сообщаю неохотно нюансы, которые обычно никому не рассказываю. — Они вышли из портала, запросили у наблюдателя на небоскрёбе инфу и пошли меня по участку искать: я с патронами из подвала через окошко вылезал с другой стороны. Их разведчик думал, что я под домом сижу.

Барсукова на ходу слегка наклоняется вперёд и удивлённо заглядывает мне в глаза:

— Дима, тебя не подменили?!

— Настя, я твои сиськи вижу! Убери от греха! — отбросив политесы, рублю в лоб.

— Дальше? Мне интересно, — она выпрямляется. — С профессиональной точки зрения тоже.

— Пропустил их пару раз над собой, можно сказать. В яме хорошо накрытый лежал, им не видно. К тому же они меня в подвале разыскивали.

— Какой был состав группы?

— Сама команда — одиннадцать душ, как ты и сказала. Четыре мага, пять менталистов, командир и палач.

— Они твою монашку брать шли! — решительно заявляет аристократка. — Отсюда перекос в ментал! Но всё равно, как ты справился?

— Речь их понимаю, — снова пожимаю плечами.

— Да, я видела.

— Сходу в таких случаях стрелять только идиот будет, — продолжаю, тщательно взвешивая, о чём лучше умолчать. — Они между собой болтать затеяли, командир пару раз с наблюдателями на небоскрёбе поговорил. Я понял, что на участке не все. Ещё какое-то время посидел, не высовываясь, чтобы они нервничать начали.

— Я не знала, что с ними могут быть наблюдатели сверх штата, — Барсукова закусывает губу. — Прости.

— Да тебе-то чего извиняться? — удивляюсь. — Ты как раз всё сделала, чтобы я у тебя проблему пересидел. Кстати, извини за кулон, дорогой он был. — Достаю из кармана лом, оставшийся от её драгоценности и аккуратно собранный мною после боя. — Думаю, что смогу восстановить саму вещь, но магией напитывать надо будет заново.

— Да бог с ним, — она рассеяно смотрит на золото и камни в моей руке. — Главное, что ты живой. Деньги дело наживное. Что происходило дальше?

— Наблюдателей на небоскрёбе было двое, независимые друг от друга. Я это по их разговорам через амулеты понял.

Вполне возможный вариант, чистое стечение обстоятельств, никакой специальной подготовки не требуется.

— Первым делом очень быстро застрелил в спину четырёх магов; те просто не успели дёрнуться. — Продолжаю.

— А менталисты? — Барсукова, похоже, прикидывает картинку на себя.

Пропуская ситуацию через мозги, подставляет себя на моё место. Даже губу закусила.

— Ты же для них полностью раскрылся, — продолжает она задумчиво. — Или там дистанция большая была, не достали?

— Если бы, — вздыхаю. — Как лягушки прыгнули в стороны, стали звездой. Принялись мне по мозгам гвоздить.

У меня от неё хоть особых секретов нет, но рассказывать про расовый резист почему-то не тянет.

— Как вывернулся? — её пальцы сильнее сжимают мою руку.

— Я ж с Наджиб дружу, менталисткой их двора. Она научила паре трюков. На пару секунд их контроль спал, я троих успел зарезать, звезда распалась.

— Слава тебе господи, — Барсукова вздыхает с искренним облегчением. — Прости, что заставила по второму кругу это всё переживать, но и не расспросить не могла: нам там тоже жить, надо ж понимать, чего ждать. — Она повторно переводит дух. — А неизвестность всегда пугает.

— Пока мы воевали, в Эмирате монарх сменился, — ворчу. — Новый со мной договор о мире заключил и малый аналог посольства на моей родовой территории ближайшее время держать будет.

В принципе, транспортно-торговый портал Наджиб вместе с ней так можно назвать.

— ВОТ! Не зря расспрашивала, — Анастасия нажимает на мою руку, разворачивая нас в обратную сторону. — Деду моему лучше скажи так: поскольку из-за конфликта отношения с тем Престолом у тебя свои и особенные, ещё и Посланник Эмира на твоей территории жить будет, объяснить в деталях всего ему не можешь. Обид быть не должно: тайна чужого Двора — под Словом Ржевских. Такое все поймут.

— Принял. Логично, хм.

— Есть у вас какой-то договор с той стороной? — она снова заглядывает в глаза. — Дед может амулетом правды невзначайпроверить.

— Есть, как не быть. Пусть проверяет. Настя, если несложно, сиси свои убери? Очень трахаться хочется, мочи нет. С мыслей сбиваешь. Не наклоняйся так, пожалуйста.

Барсукова весело фыркает:

— Теперь вижу, что всё нормально у тебя с самочувствием! А раз с тремя бабами пошёл в Берег, авось, вечером что-нибудь да сладится. Хм, в известном плане… — она спохватывается. — Свою помощь не предлагаю — просватанная невеста я теперь, избраннику верна. Извини. Хотя тебе в твоём неудовлетворённом желании весьма сочувствую, — она снова заливисто хохочет, как колокольчик.

— Кстати, об этом тоже сказать хотел. Ты в курсе, что ментальный приворот к моему деду на тебе? Скорее всего, тебе его впихнули, когда последний раз ментальную защиту обновляли.

Последнее я логически вычислил сам.

Барсукова даже с шага не сбивается. Её пальцы на моём предплечье не играют — как сжимали ровно, так и лежат.

Спокойна она и из-за новости не нервничает.

Какое-то время топаем и молчим. Её сиськи по-прежнему колышутся в декольте в такт шагам, время от времени касаясь моего плеча.

Если бы не затянувшаяся пауза, идилия да и только.

— Предполагала, — абсолютно спокойно отвечает аристократка после минутной паузы. — Чтоб всерьёз семидесятилетним мужиком заинтересоваться, по собственной воле — это, мягко говоря, малореальная редкость. И ладно бы… — она осекается, вздыхает и не продолжает.

— Не смог я промолчать. — За неё продолжаю я. — После того, как ты всех моих приютила, и меня вместе с ними, я бы себя подлецом чувствовал, если бы не сказал.

— Знаешь, наверное, в отличие от тебя, я не вижу в этом большой проблемы. — Боевая магесса абсолютно спокойно идёт по тротуару и рассуждает вслух. — В жизни бывает всякое, почему бы и не такое. Если бы я его не любила — тогда да, пытка, особенно секс… Но мне-то с ним хорошо. Эй, у тебя лицо как у идиота стало!

— Удивлён, что тебя это всё совсем не смущает.

— Дим, у нас в роду сейчас такие расклады, что кандидатура моего жениха — самая меньшая моя проблема. Кстати, предполагаю, из-за чего твоя монашка в чёрном возбудилась, — Барсуковой приходит в голову какая-то мысль, заставляющая её весело улыбаться.

Занятная женщина. Противоречий нет, хотя они есть. Парадокс.

— Она не монашка, — вздыхаю терпеливо. Потом задумываюсь. — Хотя по поведению таки да, монашка. Чего я спорю. Но я по-прежнему удивлён, что тебя не смущает мой дед и сама новость!

— Посмотри мне в глаза, — княжна заступает дорогу, поворачиваясь лицом. — Дим, не в те, — она подпускает в голос иронии, заметив, что мой взгляд рефлекторно мажет по её сиськам.

И не хочет оттуда выныривать.

— Смотрю, — поднимаю взгляд со вздохом.

— Мить, а какие браки прочнее? По любви или по расчёту? — она насмешливо наклоняет голову к плечу.

— Э-э-э.

А ведь хороший вопрос.

— Насть, я не знаю. Молодой ещё, опыта нет.

— Среди разводящихся девять на десяток — те, кто по любви женился, — просвещает она меня. — А среди тех, кто ЧЕСТНО по расчёту друг с другом перед свадьбой договаривался, восемь браков из десятка обычно до самой старости сохраняются. Я знаю, что говорю.

— Занятно.

Подхватываю её под руку и увлекаю дальше по тротуару.

— Тебе бы был смысл волноваться, если бы с твоего деда было, что взять. В материальном плане. — Продолжает она весело. — И ты бы ещё был где-то прав в своих опасениях, если б это он был миллионером, а не я, из нас двоих.

— Сложно спорить, — соглашаюсь, немного подумав.

Если хоть малейшее подозрение о причинах смерти деда возникает в будущем, князья Барсуковы в жизни от налёта репутацию не отмоют. Даже если не виноваты будут — всё равно никому ничего не докажут.

Общественное мнение, оно такое.

— Ты согласен, что Трофим Ржевский нищ, как церковная крыса? — ровно дожимает меня логикой княжна.

— Снова сложно спорить, — вздыхаю в очередной раз. — Кроме того, что он Барсуков теперь.

— Ну так и выбрось ты мой приворот к нему из головы, если даже я его выбросила, — решительно предлагает Анастасия. — Вычислила, да, было дело. По косвенным признакам сопоставила и вычислила. Ещё пару недель тому.

— Потом? — в этом месте напрягаюсь я. — Почему не пошла снимать?

— Отпустила ситуацию, — легко отвечает аристократка. — Если вдруг моё отношение к нему изменится, то на том этапе и будем решать, как дальше жить. Но я тебе массу примеров приведу, когда и любовь без приворота через пятнадцать лет сама заканчивается! Или даже раньше! Так что, всё в пределах жизненных процессов и статистики, если подумать, — подытоживает она.

— М-да уж. — Не знаю, что и сказать. — Через пятнадцать лет ему в девяносто, наверное, без разницы будет, любишь ли ты его по-прежнему или же чуть поменьше. Лишь бы кашу вовремя подавали. Прости, господи.

— У нас с твоим дедом есть кое-что общее, — смеётся магесса, — если подумать. Мы с ним оба не считаем денег. Но только он потому, что ему нечего, а я — чуть по другим причинам. — Барсукова легко касается лбом моего виска и припечатывает. — Можешь расслабиться: к супругу я отношусь серьёзно и чувства сердца — только часть этого комплекса. Ещё ответственность, забота, далее по списку. Кстати, телом он вполне. Крепок не по годам. А лицо — пф-ф-ф, мужику не главное.

— Скажешь, что у вас в роду сейчас происходит? Такое, что женитьба с семидесятилетним для тебя не худший вариант?

— Не сейчас. Скажу, но не сейчас. И мне с ним хорошо, если ты думаешь, что я что-то теряю.

Она не настаивает, не уговаривает, просто констатирует.

— Ну, я своё отговорил, — выдыхаю решительно. — Тебе жить. За совет спасибо.

— Не за что. Дим!

— А?

— Ты молодой ещё и кроме сисек порой вглубь не видишь.

— Например, чего?

— Мной ещё никто так в жизни, как он, не дорожил. — Она серьёзно смотрит мне в глаза. — Мне сейчас ЭТО главное, остальное херня. Без деталей.

— Оно понятно! Девке двадцать с небольшим, такие сиськи и тело! Ещё любишь его! — Молчу про деньги.

А сам смотрю на её сиськи.

Может, Наджиб права? И я всего лишь похотливая скотина?

— Это лишь возможные причины его любви, — Анастасия как-то мудро улыбается. — Причём не факт, что все.

— Э-э-э?

— А мне важнее результат. Любит — точка. Прочее неважно. Подрастёшь — возможно, поймёшь. Мить, мне деньги не нужны, х*ёв тоже перевидела, а вот что кто-то так, как он… ладно. Поговорили, вроде?

— Да.

Она целует меня в щёку и хлопает по плечу:

— Пока. Звони, если что — а то тебя твои девки потеряют.

Глава 4

— Дамы, да вас не узнать!

Далию и Мадину нахожу на первом этаже в одном из залов летней женской одежды.

Менталистка, когда не в своей чёрной простыне, похоже, питает слабость к плотнооблегающей одежде, судя по надетому на ней сейчас.

Она стоит возле кабинки, из которой через секунду выглядывает голова аль-Футаим:

— О, Дима. Что скажешь? Как выглядим?

— Вы и так были похожи, а сейчас как близнецы.

Они собрали волосы в однотипные хвосты и надели одинаковые чёрные платья.

— Нравимся? — принцесса полностью сдвигает плотную непрозрачную штору и поворачивается перед зеркалом примерочной.

Рядом с ней становится на деревянную подставку Наджиб. Последняя время от времени с тревогой косится на меня, но ничего не говорит.

— Да, — киваю. — Две секс-бомбы, Слово Ржевского, — добавляю чистую правду. — Более чем нравитесь, хоть сейчас в ночной клуб.

А чё, так и есть. Платья их обтянули плотно-плотно, жопы подчёркнуты узкими полосками нижнего белья, буфера, к-хм, без таких корсетов, который был, к примеру, только что на Барсуковой.

Если присмотреться, сквозь ткань платья можно разглядеть даже небольшие окружности на вершинах их выпуклостей.

— У меня сейчас штаны порвутся, — говорю ещё одну правду, наплевав на этикет. — Вау. — Несколько раз хлопаю в ладоши.

— Пха-ха-ха!

— Похотливая скотина!

Выглядят одинаково, а ведут себя по-разному.

— Вы на вид похожи, а в общении отличаетесь, — констатирую для поддержания разговора. — И вообще, Мадина, принцесса как женщина воспитана гораздо лучше тебя! Вот.

— А-а-а-ха-ха-ха-ха!

— Ну давай, подкати и к ней свою кочерыжку, — предлагает Наджиб. — Скотина. Похотливое животное. Чем это она лучше меня воспитана?!

— А не знаю, — здесь я действительно задумываюсь. — Знаешь, там где я учился в молодости, было правило.

— Пха-ха-ха-ха-ха, — аль-Футаим смеётся ещё более заливисто, обращая на себя внимание посетителей всех окрестных бутиков. — Ржевский, жги дальше! Хорошо, наш язык никто не понимает.

— Какое правило? Про молодость, пожалуй, пропущу мимо ушей, — саркастически сжимает губы менталистка.

— Оно простое, но инструктор настаивал, его надо зарубить на носу. "Результатом твоего общения со мной является то, что я о тебе в итоге подумал". — Цитирую по памяти.

— Опа. — Далия задумчиво присвистывает.

— Вода мокрая, — кивает Наджиб, перефразируя. — Я согласна. А смысл-то какой?

— Вот это и есть смысл. Тот ин… преподаватель тоже говорил, что мы поймём не сразу. Я вот только сейчас в полной мере осознал, когда с тобой познакомился.

— Говори уже, что задумал, — вздыхает Мадина, морщась, как от зубной боли. — У меня к тебе иммунитет и резистентность растут. Можешь не бояться задеть.

— Далия, тоже никак не поощряя мои сексуальные эскапады в её адрес, границы личности очерчивает безболезненно для меня. Если, допустим, на моё откровенное предложение откажет — мне будет не обидно.

Пробные шары, пока они так одеты, нужно метать с максимальной скоростью. А вдруг проканает.

— Потому что она все остальные моменты со мной доброжелательна, — я и правда не сразу разобрался. — А ты ради меня жизнью рискнула.

Чистая правда.

— Туфли ценой с имение бросила на дороге, босиком по асфальту прибежала вся в крови. А я тебя иначе чем ежа не воспринимаю, — развожу руками. — Такое странное совместное прошлое и такие разные результаты.

— А ты Дальке напрямую, как мне, предложи ноги раздвинуть и в неё кое-чем потыкать, — предлагает Наджиб с невозмутимым видом. — Гарантирую удивление. От её обратной связи. Может, ты с нами тоже по-разному себя ведёшь?

— А ты за меня не высказывайся, — хихикает сбоку принцесса подруге, потом поворачивается ко мне. — У нас с ней просто темпераменты разные. Но ты прав, мне ей тоже засветить иногда в глаз хочется, — она даже наклоняется вперёд, чтобы якобы пошептать по секрету. — Четыре раза в час примерно. Ха-ха-ха.

Выпуклости аль-Футаим призывно качаются вперёд-назад в такт движению.

— Дура, — обиженно поджимает губы менталистка.

Вот это да, думаю про себя я, наблюдая за плавающей конфигурацией в исполнении аль-Футаим.

Мадина хмуро смотрит на меня сбоку, потом начинает вертеться перед зеркалом:

— А вообще, под такое бельё бесшовное надо надевать. А то труселя по жопе полосками так всё подчеркнули, как те шлюхи из заокеанского бара, — говорит она тихо подруге.

— В Рио? Тогда?

— Да.

— А по мне, идеальная одежда, — прикладываю руку к груди с чистым сердцем. — Если вам комфортно, то и пофиг всё остальное. А что такое бесшовное бельё?

— Видишь, стринги сквозь платье выпирают? — Далия поворачивается спиной и показывает пальцами на своих ягодицах.

— Да.

Как бы так слюну незаметно сглотнуть, а то Наджиб так и сверлит насмешливым взглядом, как коршун при виде мышонка.

— Вот бесшовное — это когда их не видно.

— А на Мадине можешь показать? — предлагаю.

А чё, вдруг прокатит.

— Похотливое животное и есть, — вздыхает менталистка.

— Эй, мать! Ты, если не по канону одета, то и другим не пеняй! — мудро замечает принцесса подруге. — А то нарядилась как… как я, а теперь возмущаешься, что мужик отреагировал! Дим?

— А?

— А если бы она говорить не начала, ты бы мог нас перепутать на вид?

— Нет. Но это я, другие запросто.

Не будешь же рассказывать о расовом бонусе.

А так да, очень похожи. Людишки их скорее всего перепутают, если отпечатки пальцев сравнивать не начнут.

— В принципе, мы всё, — сообщает аль-Футаим.

— А Шу где потеряли? — спрашиваю осторожно.

Может, мне уже пора беспокоиться?!

— Она в купальных костюмах, — фыркает Мадина, пристально разглядывающая меня с короткой дистанции. — Говорит, на твоей природе летом грех в чём-то другом ходить, пока возможность есть загорать. — Затем добавляет в сторону, — ещё одна расчёсочка для лысенького.

— Что? — переспрашиваю.

Вроде всё расслышал нормально, но не понял.

— Кому что, а лысому расчёска, говорю! У тебя магобанк работает? — Наджиб поворачивается к близнецу.

— Ты себе туфли выбрала? — спрашиваю у неё я, припомнив своё обещание.

— Да, вон две коробки, — Мадина указывает взглядом на специальный столик перед кассой.

Её взгляд загорается непонятным интересом.

— Пойдёмте, — решительно подхватываю их свёртки из рук.

Не должны такие девчонки таскать даже бумажные пакеты. Пусть налегке шагают.

*****

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Высочества Далии аль-Футаим.

Хорошо, что мыслей профессионального менталиста не видит никто в принципе: ей сейчас было стыдно перед самой собой, причём не первый раз за последний час.

Поначалу она решила, что опекун специально затеял встречу с этой Альхарир на улице, чтобы технично обойти вопросы оплаты женской одежды на кассе.

С одной стороны, он вообще не обязан, да. Плюс выбранные ею и принцессой наряды никак не обещали быть бюджетными.

Можно сказать, покупки двух принцесс, поправила она себя. Давайте называть вещи своими именами.

Если не цепляться за бумажки и буквы закона, по сути именно так. У Эмирата теперь две принцессы по факту (на то и институт дублёра-двойника), хотя лишь одна — по документам.

Но бьют, как говорит поговорка родного языка Ржевского, не по метрике, а по морде. Если девчонок две, то и нарядов тоже будет на двоих.

А Ржевские на мели.

С другой же стороны, по обычаям Залива, если мужчина шёл с ними в молл, то и платит за всё тоже он.

А опекун очень технично затеял переговоры с невестой деда!

— Фуф, хорошо, что нашёл вас, — он в итоге вытер пот со лба, сгребая их пакеты со специального столика и направляясь на кассу.

— Погоди, не лезь. — Она придержала за локоть Далию.

Та попыталась тоже проследовать к кассе, попутно расчехляя браслет с доступом к банковским счетам.

Кассирша, не глядя на покупателей, назвала сумму.

Ржевский непонятно чему хихикнул, жизнерадостно сунул руку в карман и достал этот свой допотопный кожаный мешочек с золотом.

Впрочем, смотрелось органично и глаз не резало. Фамилия древняя, дворяне традиционные, с золотой монетой ходят многие из них.

В Эмирате тоже.

Опекун, время от времени косясь на чек, принялся метать вдоль стойки золотые монеты:

— Вот! — остановился он на второй сотне. — Правильно по курсу посчитал?

— Вообще-то да, но вы же при таком обмене теряете, — теперь продавец подняла на него озадаченный взгляд. — Вам же лучше вначале сконвертировать нормально, потом к нам прийти. Может, я пока отложу это всё, а вы сходите, нормально поменяетесь?

Самое смешное, она действительно заботилась о покупателе — Мадина на автомате скользнула в её сознание до второго слоя.

— Мать, какого хрена? — зашипела тем временем дикой коброй в ухо Далия. — Ты ж сама говорила, у него денег нет и он траву из-под ног грызёт?

— Огурец это был… Молчи.

— Да не буду я молчать! Ты меня знаешь! Чего он за меня платит, если сам беден?!

— Кажется, обычаи этих их гусаров с нашими где-то совпадают. Не даст он нам платить, чувствую, — тихо ответила менталистка подруге.

— Ты сквозь его ментальные блоки наконец пробилась? — заинтересовалась было новая владелица трона Эмирата.

— Нет, по лицу вижу.

— А какой дисконт на курсе? — осведомился тем временем Ржевский, извлекая свой древний блокнот с непонятными иероглифами. — Если как надо поменяться?

— Секунду.

Продавец поместила одну из монет в магический анализатор:

— Золото старое, хорошее, заявленная проба совпадает. Процентов двадцать пять сэкономите.

— О. — Глаза Дмитрия расширились вдвое, зрачки тоже. — А где, говорите, такой обменник?

— Так любой из лицензированных ювелирных салонов же, — удивилась кассир, придвигая кучу монет обратно к покупателю. — Если здесь рядом — то хоть Тиффани, хоть Фаберже, хоть Виттон, хоть Самбур. Отложить пока?

— ДА! — аль-Футаим, разумеется, не была бы самой собой, если бы промолчала и не влезла.

Текст она поняла благодаря синхронному переводу менталистки, а слово "да" уже умела уверенно по-русски произносить сама.

— Дим, — принцесса решительно накрыла ладонью рот возмущённо развернувшегося к ней Ржевского. — Я с тобой не ругаюсь на тему того, что ты без спроса платишь за чужого монарха. Поверь, это не просто так, — она твёрдо посмотрела на блондина.

— Хм. Услышал. Говори дальше.

— Ты, в свою очередь, не споришь со мной сейчас и идёшь меняться к ювелирам. Я с тобой, заодно про мою серьгу спросим. — Она перекатилась с пятки на носок, расчётливо качнув сиськами перед носом опекуна. — Давай лучше мы эту курсовую разницу потом в ночном клубе прогуляем?! Я сейчас серьёзно!

— Знаешь, на что давить, — тихо хрюкнула в кулак Наджиб, наблюдая, как глаза попечителя, словно под гипнозом, проследовали за выпуклостями её двойняшки.

— Согласен, — Ржевский усилием воли стряхнул с себя наваждение и поднял взгляд. — Спасибо, — добавил он через секунду с грустным вздохом. — Вы обе классные.

— Я тут! — раздался сбоку голос Норимацу. — О, все в сборе.

Наджиб мысленно выругалась на двух языках. Почему-то появление японки в нужный момент последнее время начинало раздражать.

Глава 5

— А то я волноваться начал, — радостно разулыбался попечитель при виде Шу. — Думал, эти две оторвы тебя где-то уже прикопали потихоньку. ШУЧУ! — он торопливо отпрыгнул на шаг, вовремя заметив опасный блеск в глазах менталистки. — ШУЧУ Я! Такая красота, — он коротко поклонился в адрес всей троицы, — мозги дурманит.

— Не нужно считать других глупее себя и записывать эндогенный процесс в индуктивные, — тихо заметила Мадина, потом повторила по-русски для азиатки.

— Здесь не поняла? — та почему-то приняла фразу на свой счёт и напряглась.

— Я о нём, не о тебе, — менталистка спокойно кивнула в сторону Ржевского. — Когда кое-кому кое-какая физиологическая жидкость кое-откуда в голову бьёт, чужая красота здесь ни при чём. В лучшем случае триггер, говоря медицинской терминологией. Причина-то глубже и в другом месте.

— Обидеть поэта может каждый, — с достоинством подбоченился опекун.

— Могу доказать, — пожала плечами Наджиб. — Ржевский, тебе бы сейчас было всё равно, кого из нас троих трахать? Если б каждая предложила, "пользуйся мной, если хочешь"?

— Эээ. — Блондин замялся.

— Мне будет достаточно одного твоего слова, — нарочито наивно захлопала ресницами Мадина. — Скажи "нет" и вопрос снят.

— СТЕРВА! — попечитель даже покраснел.

— А-а-а-ха-ха-ха-ха, — японка вначале резко задумалась, потом искренне рассмеялась. — Это ты его сейчас троллишь! А в голову ему ударила моча или спе…?

— МОЛЧИ! — заорал блондин ещё громче. — Хоть ты молчи, бога ради! Мы скоро вернёмся! — пообещал он продавщице, разворачиваясь к выходу. — Ждите! Слово Ржевского.

Продавец озадаченно кивнула.

— Вы позвольте в качестве компенсации воспользоваться вашим локтем, как опорой? — скрывая зрачки за полуопущенными ресницами, с улыбкой спросила Норимацу.

И, не дожидаясь, его ответа, взяла Дмитрия под руку.

— Хоть кто-то в этом мире меня любит, — сердито шмыгнул носом тот. — Разрешаю. Спасибо.

— Хренасе. Вот так пришла нагло — и мужика, сопровождавшего целую принцессу, хвать под руку? — Без эмоций поинтересовалась аль-Футаим. — Переведи ей.

Мадина честно перевела, сказав "принцесса" тихо и на ухо, чтобы никто не услышал.

— У нас поговорка есть, — японка в ответ продолжила едва заметно улыбаться уголком рта. — "Когда под деревом дерутся двое тигров, обычно выигрывает обезьяна, сидящая над ними на этом дереве".

— Нам туда! — выйдя из зала на галерею, Дмитрий завертел головой по сторонам и указал пальцем на противоположный балкон. — Самбур, один из этих салонов, о которых девушка сказала!

Эта часть молла представляла собой подобие амфитеатра, торговые площади которого располагались по кругу друг над другом. Чтобы попасть в ювелирный салон, предстояло пройти половину окружности галереи.

— А чего ты смеяться начал на кассе? — менталистка не удержалась от вопроса, несмотря на ситуативный контекст.

С её точки зрения, поводов веселиться у опекуна не было. Или она чего-то о нём не знает?

— Когда это? — Ржевский недовольно поморщился, поскольку задумался о чём-то своём и явно не хотел переключаться. — Точно?

— Да. — Наджиб красноречиво фыркнула, давая понять, что менталист в таких вопросах не путается. Затем терпеливо пояснила. — Тебе продавщица только что цену когда назвала, ты за своим мешком с монетами полез с идиотским хихиканьем. Чему радовался?

— А-а-а… Поговорку вспомнил семейную. "Сгорел сарай — гори и домик". Смешно стало, слова занятные.

— Странная мудрость, — пробормотала менталистка в сторону. — Глубинный смысл от меня ускользает.

— Ничего не странная. У нас так в семье всегда говорят, когда расходы из-за прекрасного пола начинают превышать семейный бюджет и ожидаемый уровень дохо… ай, неважно, — беззаботно отмахнулся Дмитрий, перебивая самого себя. — Подумаешь. В общем, у нас в семье эта фраза много поколений в ходу! В некой однотипной и циклической ситуации. Извини, подробностей не скажу — родовая тайна. — Он напустил на лицо серьёзный вид так, что снова стал похож на идиота.

— Может, в таких ситуациях надо не рукой махать и домики поджигать, а время от времени менять стратегию генерации доходной части? — Предположила добросовестная Норимацу, задумываясь следом за Ржевским. — Или управление расходами? Не хочу лезть не в своё дело, но успех любого самурая начинается с самодисциплины, — она серьёзно посмотрела на парня, шагая сбоку. — Не сочтите, за женские поучения. Дискутирую как ваш партнёр, в порядке обмена мнениями.

— Зая, — блондин наклонил голову к плечу и ласково посмотрел на японку. — Нам ли быть в печали? Руки-ноги есть, голова варит! Что-нибудь придумается!

*****

Денег, если такими темпами, хватит в мешке совсем ненадолго. Такое впечатление, что на мою рассудительность старые мыслительные схемы предшественника влияют.

С другой стороны, когда девчонки эту свою одежду выбирали, мысль пришла: дома соратники-гномы с границы в гости приедут — а меня в Столице нет. И я им кабак обещал, когда на границе расставались, пиво первосортное и баб с нормальными сиськами.

Не сдержал Драго слова, получается, пусть и не по своей вине.

Такая тоска накатила, что даже пожалеть себя захотелось. И до этого-то момента туфли Мадине собирался купить кровь из носу, а уж после таких мыслей…

Хоть здесь эти деньги потрачу, раз дома на своих не выйдет. Потом ещё заработаю — так и подумал. В стиле Димы Ржевского.

Ну а дальше чистый принцип сработал. Какой нормальный парень девчонке скажет, "Туфли я тебе покупаю, а за платье сама плати"?

Или "Эту пару туфлей оплачиваю я, а вторую ты"?

Не лучше был и третий вариант: "Мадина, отдели свои вещи от Далии, за тебя как опекун рассчитаюсь, а близнец твоя пусть сама за себя расщёлкается, у неё денег больше".

В принципе, поэтому я и рассмеялся: как ни ткни, всюду клин. Нет хороших решений, чтобы сэкономить.

Сгорел сарай, гори и домик. Потому что нельзя на таких женщинах экономить, если ты от них хоть что-то… не буду до конца додумывать, чтобы не сглазить.

А вдруг что-то всё же выгорит.

Ну и, поговорка семьи предшественника действительно смешная. В очень узком ситуативном контексте.

А Норимацу молодец, хорошо подыграла: и под руку меня взяла, словно я её интересую как мужик, и время от времени, когда шагает, своим бедром моего касается.

Приятно. Если ни с кем из близнецов не срастётся, надеюсь, её можно будет уговорить. На это самое. Сердцем чую, совсем она не неопытная в одном деликатном вопросе.

— Сейчас в мой разговор не лезешь, пока не договорюсь, — предупреждаю перед салоном ювелира. — Мадина, вообще-то я тебе это говорю.

Она рассеяно оглядывается по сторонам и меня не слушает.

— Я поняла, что была тогда неправа. Извини. — Серьёзно отвечает менталистка. — Сейчас буду ходить вдоль витрин и смотреть, что нового из моделей. В твои разговоры вмешиваться не буду.

Понимаем друг друга без слов. Когда она в мою драку со звездой менталистов через забор полезла, ещё и со своими ценными указаниями, это было несколько невовремя.

В ювелирных салонах языком тоже лучше лишний раз не трепать, если о чём-то договориться надеешься. По крайней мере, пока тебя там не узнают с хорошей стороны.

Входим, осматриваемся.

Близнецы расходятся в стороны и прилипают к прозрачным витринам. Норимацу, убрав руку с моего локтя, топает к манекенам, демонстрирующим цепи различного плетения.

Тип за стойкой — не владелец и не менеджер.

Вон там, за глухой стеной и дверью, наверняка две комнаты, одна за другой: последняя — сейфовая, в ней запасы товара хранятся. Предыдущая, проходная — мастерская в миниатюре. Фиксатор на серьге подтянуть, царапину шлифонуть, порвавшуюся тонкую цепочку запаять, выпавший камень вставить.

— Уважаемый, добрый день. — Вежливо здороваюсь с типом за стойкой, который старается проканать за продавца. — Я по делу, мне ваша помощь нужна. Пока девушки осмотрятся, ты бы не мог своего хозяина из второй комнаты позвать?

— Вы кто? — взгляд мужика мгновенно становится колючим.

В его руке из-под прилавка незаметно появляется боевой амулет (опять шоковая заморозка, ты смотри. Это здесь самое популярное плетение?).

— Меня зовут Ржевский, Дмитрий, — на своём магическом браслете запускаю идентификатор личности, как в своё время перед продавщицей пива. — Двенадцатый Изначальный Род города.

— Извините. — Тип на ровном месте озадачивается.

Амулет исчезает под столом.

— Я вас не за того принял, — продолжает он.

— Я к вашим услугам! — дверь в глухой стене распахивается и с той стороны прилавка появляется лысый круглый человек в очках. — Господин Ржевский, а как вы узнали, что я там?

— Логика и немножко опыта, — пожимаю плечами. — Часть витрин пустует, хотя аренда здесь наверняка конская, — указываю пальцем на три ближайших стеклянных куба. — Салон хороший, хозяин не дурак, видно и по ассортименту, и по качеству работ. Пустая торговая площадь равно прямой убыток. Значит, что?

— Что? — спрашивает из-за спины на своём языке Далия, фоня любопытством.

Ей Мадина синхронно переводила.

— Значит, новый товар прибыл вне плана, — поясняю. — Скорее всего, вместе с хозяином.

Про мастерскую и сейфовую молчу, лысому уже и так понятно, что я в теме.

— Вы говорите на языке Пророка?! — удивляется хозяин, тоже переходя на язык Залива.

А вот как он рассматривает принцессу, мне не нравится. Такое впечатление, что он сейчас на ходу какие-то свои разведпризнаки вычисляет.

— Волей Всевышнего, я только на нём и говорю, — мягко улыбается аль-Футаим. — Это мой родной язык.

— А вы тут… — лысый обладатель очков явно собирается что-то спросить.

Принцесса, не давая ему договорить, прикладывает указательный палец к губам, закрывает глаза и несколько раз качает головой слева направо.

— Извините. Я понял. — Хозяин кланяется, переходя на русский, и демонстративно теряет интерес к обеим близняшкам. — Я Самбур, Анатолий Михайлович, один из совладельцев салона и всей сети.

— Хорошо, что я вас застал, — говорю абсолютно искренне.

Если перевести на привычные мне мерки, со мной сейчас говорит один из технических директоров крупного производственного гиганта.

Люди, может, не понимают, но я очень хорошо знаю, какие потенциальные возможности из этого могут вытекать.

— Господин Ржевский, чем могу вам помочь? — он, не стесняясь, протягивает свой браслет к моему и ещё раз активирует мою идентификационную голограмму.

Никак не комментирую и не мешаю: общение тех, кто профессионально работает с банковскими металлами и драгоценными камнями — ритуал похлеще обмена пленными.

— Прошу извинить моего сотрудника: он ещё неопытен и не очень хорошо разбирается в тех, кто сюда входит. — Самбур глубоко кланяется четыре раза каждому из нас.

После того, как убеждается, что я — тот, за кого себя выдаю.

— Я его перепутал! — поясняет хозяину "продавец", которого никто сейчас не спрашивал.

На самом деле он — наёмный охранник (на ограниченный временем контракт), но этого обычные посетители тоже не видят.

Владелец салона едва уловимо морщится из-за неотёсанного "сотрудника".

Я ловлю его взгляд, широко улыбаюсь, поднимаю и опускаю брови, после чего задерживаю веки в опущенном состоянии на секунду дольше.

Даю понять, "я тоже знаю".

— Так какое у вас дело? — Самбур сейчас теряется в догадках и даже не скрывает этого, отпуская мимику.

— Моя спутница, которой вы только что без слов пообещали сохранить её инкогнито на её языке, — тычу большим пальцем через плечо назад, — ухитрилась из всей партии выбрать изделие с незначительным браком.

— Вы у нас никогда ничего не покупали. — Он решительно качает головой, переходя на язык Залива. — Эта девушка из какой-то Правящей Семьи, что стоит у вас за спиной, тоже.

— Боже упаси! — решительно открещиваюсь по-русски. — Я и не с претензией, с просьбой помощи. — Выкладываю на прилавок серьгу. — Третий крапан разболтался, крепил наверняка ученик.

Ювелир берёт украшение и подносит его к глазам:

— Ммм… вижу… Господин Ржевский, это очень серьёзный артефакт, — он резко задумывается. — Да, похоже, камни крепил действительно кто-то из подмастерьев… я удивлён, что в этом понимаете ВЫ… — Самбур поднимает глаза на меня. — Проблема в том, что там мало закрепить крепление. Там…

— … нужно до тысячной доли волоса удержать совмещение скриптов на камне и на металлической основе, — договариваю за него. — Одинаковый рисунок рун должен полностью совпадать и на алмазе, и на металле. Да, я в курсе.

— Оптика в мастерской этого салона, — он указывает на дверь в глухой стене, — может не дать нужной разрешающей способности. Я немного знаю эту школу, — ювелир кивает в сторону амулета Далии, — они очень чувствительны к подобного рода отклонениям. Да, классный артефакт, но и очень сложный в обращении. Я не уверен, что мы сможем это поправить, не нарушив совмещения рун. Как бы мне ни хотелось помочь обладательнице этого предмета, — теперь он кланяется в пояс, смотрит на Далию и прикладывает правую руку к сердцу. — По своей воле от такого клиента бы не отказался. А брать такую вещь в удалённую работу она, скорее всего, не даст.

Понятное дело. Закрытая линия связи монархической семьи и Дворца в более широком смысле.

— Вот за этим я к вам и пришёл, — вздыхаю. — Я хотел попросить у вас разрешения на две минуты воспользоваться вашим малым рабочим верстаком.

— И всё?! — Самбур даже не пытается скрыть эмоции.

— Всё. Вы можете стоять рядом и смотреть. — Следующую фразу на всякий случай говорю на языке Залива, поскольку в помещении есть и другие покупатели. — Дверь в сейфовую комнату у вас наверняка имеет несколько степеней защиты. Мне действительно нужен только малый верстак с периферией, вторая комната не интересует. Слово Ржевского.

— Неожиданно. Никогда не мог предположить, что ваша фамилия окажется на подобной должности у монархов того региона.

— Как говорится на этом языке, на всё воля Его, — тычу пальцем в потолок. — Так что, пустите?

Глава 6

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Высочества Далии аль-Футаим.

Её банально отвлекли побрякушки.

Да. Вот так глупо. Увидела ювелирку незнакомой школы, новые модели — и разум куда-то уплыл. Женщина вытеснила из мозгов менталиста-профессионала.

— … так что, пустите? — ровно поинтересовался Ржевский у ювелира.

— Не смею отказать вашей спутнице. — Владелец салона церемонно поклонился Дальке.

Интересно, все ювелиры двойника принцессы отличают от её близнеца? Было видно, что Мадиной Самбур не обманулся.

Ей бы даже стало на мгновение обидно (давайте ещё поспорим, какая из двух близнецов больше управлять будет по факту! Не царствовать, а именно править!).

Однако ещё перед входом она старательно просканировала типа, который вначале даже доставал заморозку против Ржевского: лицо не понравилось.

Это был никакой не сотрудник сети. Притворявшийся продавцом по поручению владельца ждал какого-то сложного посетителя, с которым не исключался разговор с позиции силы.

Наджиб-младшая сейчас усердно перетряхивала содержимое мозгов бойца, пытаясь выяснить подоплёку, оттого ей было не до глупых обид.

С одной стороны, валить бы отсюда и Дальку уводить. С другой — центр Соты, молл Левый Берег, толпы народу. Что здесь может произойти.

Ещё и золото надо смотреть, хе-х.

Двери из мастерской в зал оставили открытыми. Дмитрий, оглядевшись по сторонам и не обращая внимания на пристально наблюдавшего за ним хозяина, сдёрнул со стены фартук и через четверть минуты уже вовсю орудовал тоненьким фитильком плазмы из здешней горелки.

Самбур, перебрасываясь с опекуном короткими фразами, специально погромче называл его фамилию всё время, пока тот работал: хитрый ювелир старательно привлекал внимание посетителей со всей галереи.

Люди, падкие на необычное, действительно притормаживали: местные, знавшие фамилию Ржевских — посмотреть, как представитель Изначального Рода собственными руками что-то там паяет. Хотя и по золоту.

Неместные — просто за компанию.

— Держи! — попечитель протянул Дальке реставрированную серьгу действительно быстрее чем за три минуты.

Мадина поддалась всеобщему гипнозу и ажиотажу: прикипела взглядом к подруге. Неужели заработает нормально?

Аль-Футаим с непроницаемым лицом (на самом деле, конечно, с удовольствием — такой центр внимания на ровном месте) вдела артефакт в ухо.

— Мама? … да… Нет, я у Мадины… да… Нет, тут безопасно… вечером вернусь порталом…

— Работает? — Самбур, являясь профессионалом, был ошарашен больше всех остальных.

Кое-кто из зевак поаплодировал, кто-то крикнул "Ржевский молоток!". Людей не смутила даже чужая речь принцессы, которую здесь никто не понимал.

Дмитрий потащил через голову фартук и шутовски раскланялся.

— Ваше Вы… — владелец салона явно что-то решил для себя и уверенно обратился к аль-Футаим.

Он, кстати, тоже говорил на языке Залива, хотя и не так хорошо, как Ржевский.

— БЕЗ ИМЁН И ТИТУЛОВ! — решительно приложила палец к губам подруга. — Я вас внимательно слушаю, — она доброжелательно улыбнулась.

Вот так мы с ней вечно и играем в хорошего и плохого следователя, вздохнула про себя менталистка. При этом она стерва гораздо больше меня, но в роли злой собаки выступаю я, а она для всех добрая. Наверное.

Ржевский, самодовольно косившийся то в декольте Норимацу, то на стринги аль-Футаим, обтянутые платьем, опять раздражал без причины.

— Вы позволите мне посмотреть изделие в ваших руках? — спросил Самбур у принцессы. — Если бы не ваши личности и не работа на моих глазах, я бы заподозрил мистификацию.

— Держите. — Далия протянула серьгу. — Можете даже в своих руках.

Хозяин салона вооружился увеличительным стеклом и через половину минуты стал в три раза более задумчивым.

Повернувшись к попечителю, он произнёс только одно слово:

— Как?

— Руки из правильного места иметь надо, — с тщательно маскируемым удовольствием ответил Ржевский.

— Это же невозможно. — А Самбур принялся лихорадочно перебирать в голове варианты.

— Ага, — согласился Дмитрий, забирая украшение. — Невозможно. Полностью с вами согласен. Держи! — он вернул артефакт владелице. — Анатолий Михайлович, чуть не забыл. Обменяйте, пожалуйста, на ассигнации? В магазине к вам отправили из-за курсовой разницы, так неохота двадцать пять процентов терять.

Странно. Обычно Дмитрий старается всё положительное в себе подчеркнуть, порой до гротеска.

Сейчас же, когда он сделал действительно невозможное (она видела мысли Самбура, не все, но многие), он даже не попытался обыграть на этой почве тему интима, как обычно.

Далия, следуя местным обычаям, абсолютно походя и небрежно поцеловала попечителя в щёку:

— Спасибо большое. Не ожидала. Это самое приятное удивление.

Ржевский моментально расцвёл майской розой. Захотелось его треснуть: он даже не понял, что сейчас произошло! Вот чурбан!

Зеваки рассосались: импровизированное шоу окончилось.

— Вот. — Владелец салона протянул опекуну пачку ассигнаций, перехваченную эластичной лентой, затем закусил губу. — Мы могли бы обменяться контактами?

— Без проблем, — Ржевский равнодушно повернул запястье браслетом. — Кстати, если вы камни из Залива возите через границу, у меня в имении весь этот месяц портал будет работать. Просто для информации.

А ведь это полноценная вербовка, отстранённо отметила Наджиб. Так вот что он имел в виду, когда говорил, что понимает в контрабанде.

Из уважения к Высокой Гостье и Самбур, и опекун говорили на языке Далии.

— Вы подумали над нашим предложением? — абсолютно серый и неприметный человек скользнул взглядом по иностранцам, не нашёл ничего для себя интересного и впился во владельца салона глазами-прицелами.

За прилавком повторно напрягся притворяющийся продавцом охранник. В его руках снова появился фриз-амулет, который, впрочем, не сработал: незнакомец без перехода ударил по присутствующим менталом на хорошем пятом уровне.

Наджиб среагировала на автомате.

Первой волной она сбила чужой фокус. Атаковавший пытался сопротивляться, но Мадина даже грубой силой превосходила его без вариантов. А уж техникой…

Второй волной Наджиб парализовала нападавшего, лишая возможности двигаться и говорить: тип грохнулся на землю, как подрубленный.

— Нападение! — она тут же проинформировала своих, затем на всякий случай добавила по-русски.

Самбур и горе-охранник бездумно хлопали глазами: после такого удара в себя придут минут через пять. В лучшем случае. Возможна кратковременная амнезия.

Норимацу, стоявшая в углу за маникеном с цепями, случайно (?) оказалась защищена не одним килограммом золота, распределённого ровным слоем наподобие экрана.

Случайно?!

На Далие сработал защитный амулет — её даже не зацепило. Она ойкнула и спряталась за Ржевского. Тот мгновенно расплылся в довольной улыбке: на него ментал парадоксальным образом не действует (какой-то родовой дар), а сиськами двойняшка ему сейчас спину полировала, как утюгом.

— Я держу этого, — Мадина пнула ногой нападавшего. — Самбур и второй придут в себя минут через пять, случившегося могут не помнить. Наши действия?

— Зовём полицию? — аль-Футаим с собой справилась быстро, но спину Ржевского не отпустила.

Ювелир с помощником качались сомнамбулами вперед-назад.

— ГВАРДИЯ НАМЕСТНИКА! — раздались крики от лестницы.

По галерее загрохотали тяжёлые ботинки, причём бежали безошибочно в этом направлении, судя по звукам.

— ОСТАВАТЬСЯ НА МЕСТАХ! ИМЕНЕМ ЗАКОНА!

— Это подстава была, — задумчиво выдал опекун на языке Залива. — С двойной страховкой. Когда ты этого вырубила, у них какая-то сигналка от него сработала.

— У него почему-то всё от меня блоком закрыто в мыслях, хотя я на два уровня его выше, — Мадина добросовестно доложила обстановку. — Силой он мне не противник, но как сенсор я его не вижу. Так не бывает, если только не очень сложный амулет.

— ГОВОРИТЬ ПО-РУССКИ! — тройка местных стражей влетела в салон.

Галерея стремительно пустела.

— Ржевский-сан, мои действия? — за спинами местных гвардейцев выросла Норимацу с очень специфичным артефактом в руках.

Запрещённым.

Спрашивала она по-японски, но Мадина вытащила текст через ментал.

— Они сейчас жути нагонять будут, — Дмитрий, абсолютно не впечатлившись, потыкал в стражу пальцами.

Говорил он по-русски.

— Они явно в доле с этим деятелем, — опекун пнул лежащее на полу тело. — Я всего ещё не вычислил, но скоро их босс появится. Шу, глуши их нахрен!

Всего гвардейцев был десяток. Первые трое, получив разряд из очень неприятного техно-артефакта от Мицубиси, присоединились к менталисту-пятёрке на полу.

Японка развернулась в сторону галереи и взяла в раструб прицела следующих.

— СТОЙ! Кто у вас старший? — попечитель задвинул азиатку за спину и двинулся на вояк. — Моя фамилия Ржевский. — Он походя засветил идентификатор с браслета. — Того, кто затеял подставу Самбуру, немедленно ко мне. С вами разговор потом будет: понятно, что начальство распорядилось.

Возникла неловкая пауза. Какое-то время дворянин и гвардейцы качались с пяткок на носки друг напротив друга.

Изначальный Род — именно над Дмитрием их власть не пляшет. Силой — во-первых, не факт, во-вторых, немало людей вокруг. Наджиб дисциплинированно анализировала происходящее за обе стороны.

Опекун задумчиво и с некоторой грустью смотрел на людей в форме.

Мадина лихорадочно гоняла анализ по кругу на бусте, но не понимала ни контекста, ни происходящего.

Какие-то местные расклады? Попечитель понимает (потому что сам отсюда), остальные нет?

Глава 7

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Высочества Далии аль-Футаим.

Вообще-то, вряд ли — Ржевский вон, совсем недавно даже графа Растопчина не узнал. Из аппарата Наместника. И в первый момент абсолютно не ориентировался в регламенте их взаимоотношений.

Что тогда происходит?

Тем временем опекун решительно взял бразды правления ситуацией в свои руки:

— Господа! — он сделал ещё один шаг навстречу гвардейцам.

Те медленно на четверть шага отступили.

— Давайте попробуем объясниться спокойно. Если не договоримся — начнём воевать, но сперва хотя бы пообщаемся? — А сейчас Дмитрий ощущался пожившим мужиком под полтинник.

Не внешне (на лицо пацан пацаном). Тем, что лежало в его душе за произносимыми словами.

Или он где-то в своей жизни больше успел повидать, чем на вид кажется? Так менталистка, в силу рода занятий, очень много разных людей наблюдала. Прямым сканированием сознания инструментарий её профессии не исчерпывается.

— Представьтесь! — коротко потребовал попечитель у старшего по званию из оставшихся на ногах.

— Не много ли чести? — проворчал тот в ответ, похоже, извредности.

— Минутку. — Блондин демонстративно щёлкнул каблуками и заговорил громче. — Меня зовут Ржевский, Дмитрий Иванович. Волей божьей являюсь эмансипированным и полноценным главой рода Ржевских де-факто. Де-юре, впрочем, тоже… Двенадцатый Изначальный Род, возможно, вы слышали, — здесь опекун скорчил эту свою мерзкую пренебрежительную гримасу, которую всегда напускает на лицо, когда пытается дать понять, что считает собеседника глупее себя. — С вашей точки зрения я являюсь недостаточно благородным, чтобы слышать ваше имя? Либо у вас есть конкретные претензии в адрес моей фамилии или меня лично? Предлагаю разрешить их прямо здесь, не сходя с места, по Дворянскому Уложению.

— Гвардии Наместника штабс-ротмистр Воеводин. — Офицер обуздал эмоции и от прямой дуэли уклонился. — Господин Ржевский, соблаговолите покинуть это место и следовать своей дорогой. Не мешайте нам делать нашу работу.

Дмитрий выбросил вперёд кукиш, уже ставший за сегодня привычным:

— У меня к вам ровно зеркальное предложение, штабс-ротмистр Воеводин. Так и быть, тела ваших уснувших мудаков можете забрать без выкупа, но чтобы я вас здесь близко не видел, как только досчитаю до трёх. Или пеняйте на себя.

— Уверен? — гвардеец закаменел лицом, однако активировал сразу пару амулетов скрытого ношения.

— Ты хоть что-нибудь понимаешь? Что здесь происходит? — спросила Далия Мадину.

Её голос, прозвучавший в напряжённой тишине, развернул головы абсолютно всех присутствующих в свою сторону.

Аль-Футаим взяла подругу под руку и отбуксировала её под защиту прилавков, ближе к глухой двери в стене.

И гвардейцы, и Ржевский задумчиво проводили взглядами ягодицы принцессы, подчёркнутые стрингами под плотно облегающим платьем.

— ГОВОРИТЬ ТОЛЬКО ПО-РУССКИ! РАБОТАЕТ ГВАРДИЯ НАМЕСТНИКА! — Воеводин словно очнулся и разразился криками. — РЖЕВСКИЙ, ВОН ОТСЮДА! ИЛИ ПОЖАЛЕЕШЬ, Я ДВАЖДЫ НЕ ПОВТОРЯЮ!

— Вообще-то, только что именно второй раз и повторил, — флегматично заметил попечитель.

Затем коротко шагнул вперёд, как в своё время на летней террасе Кебаба. Мелькнул кулак. Дальнейшие события покатились примерно по тому же сценарию.

Голова штабс-ротмистра дёрнулась, словно от удара кувалдой. Колени офицера подогнулись, гвардеец с размаху въехал лицом в каменные плиты пола.

— Братва, я поначалу всегда добрый и конструктивный, — дворянин сделал ещё шаг навстречу служивым.

Оставшиеся на ногах шестеро — полшага назад.

— Потому что лишней крови и ущерба не люблю, — продолжил странный сеанс псевдогипноза Ржевский. — Но потом, если вы ох*еете, я тоже в ответ х*йню могу сделать. Как сейчас, например.

Гвардейцы ему ничего не отвечали, переговариваясь между собой в служебном магочате. Единства мнений между ними не было.

— Только знаете, какая между нами разница? — блондину словно не давала покоя роль успешного оратора. — Меня, особенно после апгрейда до главы Изначального Рода, только Оберпрокурор Империи может о чём-то спрашивать, молчу уже про что-то мне сделать. Или Обер-полицейский! Но они оба сидят в столице, досюда доберутся вряд ли. Значит, что?

— Что? — с добросовестным любопытством поинтересовалась по-русски Норимацу, уши которой сейчас напоминали маголокаторы.

— Значит, нет у вас методов против Димы Ржевского! — попечитель радостно заржал, заставив кое-кого из присутствующих вздрогнуть. — Изначальные Рода потому что. Мы можем вас хоть … — дальше он сказал совсем непотребное. — С подскоком.

Наверное, мужчина не должен такое говорить другим мужчинам своего же народа, особенно находящимся в форме, подумала Наджиб. Теперь я окончательно потерялась в происходящем и не понимаю, что вообще творится.

— И ничего нам за это не будет, — завершил скабрезный пассаж попечитель, потирая ладони. — По закону. Потому что нет ни у вас, ни у суда, ни у полиции прав и полномочий на ЛЮБЫЕ процессуальные действия в адрес двух категорий населения нашей без сомнения великой Империи.

— Каких категорий? — аль-Футаим, слушавшая текст на своём языке синхронно, вспыхнула любопытством.

— Не сказал он ещё, — буркнула из вредности Наджиб.

Хотя сама отлично знала ответ.

Ржевский выдержал театральную паузу.

Победоносно оглядев женщин, с которыми пришёл, он поднял вверх сжатый кулак и принялся отгибать пальцы:

— Первая группа, Августейшее Семейство Императора. — Затем добавил в сторону на полтона тише, но всё равно громко. Даже на галерее было слышно. — Х*й ему в сраку, чтоб голова не качалась.

Наблюдатели из числа посетителей Левого Берега частью оживились, частью возмущённо зашептались.

— Вторая категория, — продолжил представление белобрысый клоун, которому происходящее, казалось, доставляло удовольствие. — Главы Изначальных Родов города Соты, Свободной Экономической Зоны в целом и внесённые ими в особый список лица. — Второй отжатый палец присоединился к первому. — Августейшее соглашение Его Величества с нами от позапрошлого века. Извольте исполнять, шавки. Я и последний в Роду, стало быть, автоматически его Глава; и в особый список сам себя прямо сейчас могу внести. Собственной рукой. Два в одном получается.

— Ничего не понимаю, — Мадина даже пробормотала это вслух.

— Ты со своим менталом вообще мозгами шевелить разучилась? — спокойно поинтересовалась подруга.

— Чего это?! — обиделась менталистка на незаслуженное.

— Ты на Ржевского сейчас пялишься, как мой дядя на меня два часа назад. Из зиндана. А он же просто время тянет, — пояснила аль-Футаим, поднимая и опуская брови. — Смотри. Этих гвардейцев он не переваривает на уровне какой-то их корпоративной культуры, согласна?

— Пожалуй. Ржевские из армейских, а на их гвардии, особенно у наместников, последнее время всё больше полицейских функций, — согласилась Мадина. — И жандармских тоже. Разные военные касты, друг друга испокон веков не переваривают. Хотя сам Дмитрий пока в армии не служил.

— Расскажи это семи трупам посольской спецгруппы, которых я на той стороне портала в Эмирате своими руками принимала! — всё так же ровно предложила аль-Футаим. — У мужиков в погонах и с оружием в руках свой тип мышления! Ты вроде такая умная, а за миражом песка не видишь.

— Допустим. А зачем он тянет время?

— Ты же сама перевела мне только что. Гвардия здесь явно по беспределу, если опираться на версию твоего попечителя. А каждая их операция имеет чёткие временные рамки, особенно та, которая проводится с нарушением закона, — здесь принцесса многоопытно ухмыльнулась.

Язык Залива в принципе короче здешнего, потому обмен информацией между близнецами происходил быстрее, чем можно заподозрить со стороны.

— И?

— Ржевский, несмотря на нелюбовь к жандармам, простых служивых лишний раз глушить не хочет. Особенно своих. Ждёт их главного для разговора.

— А ты это как поняла?! — возмутилась Наджиб от собственного непонимания. — Если даже я его сквозь ментальные блоки не вижу?!

— Я с этого начала, — проворчала Далия. — Ты из-за своего ментала совсем мозги потеряла. Там, где чужих мыслей не чувствуешь, твой аналитический аппарат как парализует. Хи-хи.

— КАК. ТЫ. ПОНЯЛА?!

— Да по нему вижу! — удивилась принцесса. — У тебя чё, повылазило? Сама на его лицо глянь!

— Хм.

— И здесь мы подходим к моему окончательному предложению, — Ржевский тем временем продолжал потирать ладони. — К вам у меня разговор короткий: пошли на*** отсюда. Как пришли, так и валите. Но Ляпкина-Тяпкина сюда родите со скоростью звука.

— Что?

— Подать сюда Ляпкина-Тяпкина! Жду того, кто вас сюда на эту задачу снарядил! — опекун сделал пару шагов в сторону и лениво потыкал носком ботинка парализованного Мадиной менталиста-пятёрку. — Вы — руки, с вами мне ни договариваться, ни время терять не с руки. А вот с "головой" вашей, с приказ отдавшим, я пообщаюсь, когда он явится. — Ржевский огляделся и выдал непонятную фразу. — У кого-то скрытая телеметрия на того начальника работает? Передайте ему, что я считаю до пяти, затем разговор будет совсем другим. Мой менталист по одному ваши мозги начнёт в фарш превращать, сбежать тоже не получится.

— Ты уже чужой менталист, — развеселилась Далия. — Муа-ха-ха. Предательница Знамени Пророка. За жопу тебя ущипнуть, негодяйка?

— Он блефует, — проворчала Мадина. — Я вижу. Хотя-я, на той стороне гвардейского связного амулета у кого-то нервы сейчас однозначно дрогнут — мой коллега-пятёрка вон, одеждой полы вытирает. — Она равнодушно посмотрела на парализованного ею же. — Значит, кто-то более высокого ранга здесь действительно присутствует. Блин, неужели у меня мозги хуже соображать стали?

— Видимо, от недоё*а, — повторно похихикала подруга. — Интересно, а где твой опекун так торговаться научился? — резко задумалась принцесса. — Сперва с ювелиром, теперь вот с аппаратом их наместника? При том, что последних даже нет на арене пока? Знаешь, а он мне всё больше нравится!

— Сама недоумеваю. Был весьма простым поначалу, хотя и безукоризненно искренним, — нехотя прокомментировала менталистка.

— Господин Ржевский! — а от лестницы по галерее уже быстро шёл чиновник в гражданской одежде.

— Этот из пятёрки официальных представителей местного императора, — проинформировала принцессу Наджиб, узнавшая графа Воронцова по портрету. — Отвечает за внутреннюю разведку на этой территории, три университета за спиной, из них два в Европе. Фамилию сказать?

Подруга достаточно туго воспринимала здешние имена с первого раза.

— Не надо. Как думаешь, мне пора амулет монарха активировать?

У правящих семей свои отношения, даже если границы государств не пересекаются, а сами они друг друга в глаза не видели и не увидят.

Взойдя на Престол Эмирата, Далия аль-Футаим автоматически получила "Нимб правителя" — гарантии признания и неприкосновенности здешнего царя (и прочих монархов) по дипломатическим магоканалам на свой браслет.

Если она сейчас активирует соответствующий артефакт, с одной стороны, для присутствующих за её безопасность будет отвечать уже Его Величество Император этой страны лично — потому что соответствующая магограмма появится рядом с Далькиной головой.

Иначе говоря, для всех местных она будет всё равно что член Августейшей Семьи.

Однако обратной стороной гарантированой неприкосновенности станет бесповоротное раскрытие их инкогнито. После этого на прыжках в ширину (как это называет Ржевский) в Соте можно будет ставить крест: подобные новости распространяются мгновенно.

— Я пока не вижу оснований, — высказала своё мнение Наджиб-младшая. — Среди присутствующих моих коллег нет. Всех, кто в форме, "держу" с запасом: захочу — станут растениями быстрее чем за секунду, их защита от коррекции — говно. Кроме сбитого… Ну и до нас вообще никому дела нет, у них свои мальчуковые разборки.

Справедливости ради, покончить с прыжками в ширину на старте, даже не начав их, было бы чертовски грустно.

— Эй, я к вам! — Из-за манекена с золотыми цепями к близнецам быстро подошла Норимацу.

Никто не обратил на неё внимания из-за разлившегося в воздухе напряжения.

— Предлагаю ситуативный союз на ближайшее время. — Азиатка хлопнула двойняшек по плечам.

— Суть? — серьёзно спросила Далия.

— Я защищаю твою сюзерена до последней капли крови, если потребуется. — Японка поймала взгляд менталистки. — Читай моё сознание, вплоть до намерений и честного слова. Там гарантии.

— Продолжай, — свела вместе брови удивлённая увиденным Наджиб.

Слава самураев-предков явно не давала покоя одному их потомку женского пола. Шу реально думала то, что говорила.

— А ты иди к нему, — японка указала взглядом на блондина, — пока я тебя тут подменяю. — Она достала ещё один запрещённый артефакт. — Воронцов Ржевского сейчас скорее всего наедине по этажу погулять позовёт побеседовать, ты должна быть рядом с ними.

— С каких … бубликов?

— Официально сошлись на то, что Ржевский — твой зафиксированный попечитель и ты по вашим религиозным канонам не можешь оставаться одна без опекающего тебя мужчины. Когда в помещении есть другие мужчины.

— Я несколько не по канону сейчас одета, — Наджиб хмуро покосилась на собственное отражение в зеркале.

Сквозь дорогую ткань плотнооблегающего платья кто-нибудь чрезмерно озабоченный навроде Ржевского вполне мог разглядеть даже выпирающие соски.

— Да и бред это, — добавила она. — Канон не так звучит.

— Кто из местных это понимает? — раздражённо отмахнулась Норимацу. — Да даже если и! По МЕСТНОМУ закону это будет правда?

— Да.

— МЕСТНЫЕ законы твою одежду лимитируют?

— Нет, но…

— Я буду защищать твою принцессу до последней капли крови! — Повторила Шу, не мигая. — В случае малейшей для неё опасности. С моими амулетами — даже лучше тебя, по крайней мере первую четверть часа.

В принципе, больше минуты в такой обстановке вряд ли и воевать кто-то будет. Не говоря уже, что до трёх женщин никому не было дела в принципе.

— Тебе это зачем? — Далька не видела мыслей азиатки, потому спросила вслух.

— У меня запрещённое техно. Я уже раз применила его по местным гвардейцам. Если ты скажешь, что я — твоя свита, это автоматический иммунитет. — Откровенно пояснила японка. — Ну и твоя слуга из моих мыслей уже видит, почему она просто обязана присутствовать при том разговоре. Если мы все чего-то вместе хотим в этом городе.

— Потом объяснишь ещё раз словами! — без тени шутки предупредила менталистка, уловившая из мыслей азиатки не всё.

Мадина едва успевала синхронно переводить в обе стороны.

— Но мне категорически не нравится, как вы без меня за меня решаете, — заметила аль-Футаим, чтобы оставить за собой последнее слово.

— Заткнись, — бросила ей Наджиб. — Детали потом. Узкоглазая что-то знает. Ты под её защитой, держи жопу зажмуренной и стой здесь спокойно. Всё будет хорошо.

— А ТЫ КУДА ПОШЛА?!

— Надо сопроводить Ржевского во время беседы с этим типом.

Глава 8

— Господин Ржевский! Нам нужно поговорить!

А вот, похоже, и тот, кто за наездом на Самбура стоял.

Мужик лет сорока, аристократичный и дорого одетый, быстро шагает от лестницы по галерее в мою сторону.

Значит, правильно я вычислил. Босс гвардейцев через какой-то их амулет слушал всё, что у ювелира происходит, а сам находился неподалёку: мы с ним незнакомы, однако он и имя моё знает, и в толпе меня выделяет безошибочно.

— Хорошо, что вняли голосу разума, — киваю в ответ. — Гвардейцам покинуть помещение, — веду рукой вокруг, типа как распоряжаясь, — всех, спящих на полу, убрать к нехорошей матери.

Подобные переговоры — всегда соревнование сторон, чей стержень толще и крепче. Внутренний.

Тот, кто может организовать выполнение своих требований сходу, автоматом занимает верхнее место в неписаной иерархии.

Мой собеседник это тоже понимает — вон, рожа скривилась. Однако возразить ничего не может: убрать тела действительно требуется — свидетелей куча, ажиотаж не нужен никому. А его гвардия, если на мою угрозу ориентироваться, сейчас всё равно что под обстрелом без защиты.

Потенциальные трупы без пользы для ситуации, в переводе на простой язык.

— Они хоть живы? — интересуется штабс-ротмистр Воеводин, отдавая своим необходимые распоряжения жестами.

— Да. Все живы, просто без сознания, — раздаётся сбоку голос Наджиб на языке Залива.

Дублирую по-русски.

— Я буду присутствовать при вашем разговоре. По-вашему я для всех якобы не понимаю, — продолжает менталистка. — Я напугана случившимся, без своего официального опекуна среди чужих мужчин иного народа находиться не могу и не хочу. И не буду. Это если кто спросит. Кроме прочего, регулируется нашим Каноном.

— Я сейчас только одного не понимаю, — хмуро отвечаю её же речью. — Ты мною опять поруководить взялась? Более душещипательным был лишь эпизод, когда ты в имении через забор перелезла и понеслась между мной и нападавшими. Слава богу, я к тому времени из карабина по ним стрелять прекратил, а то бы ты чётко посерединке нарисовалась. На линии стрельбы.

— Извини. Я не права, но так надо. Я обязательно потом всё объясню! Пожалуйста, верь мне, как я тебе верю!

— … Врать другим, даже врагам, тоже не буду. На тему того, что ты языка империи не знаешь. — Фразу всё-таки завершаю.

— Извини. Правда, так надо.

— Охота материться. Больше ничего неохота.

Интересно, а как выглядит наш разговор для окружающих? Языка из местных никто не понимает, все внимательны и молчат, даже тип, организовавший гвардейцев.

Менталистка подходит вплотную, прижимается ко мне сиськами, кладёт ладонь на мой бок, изображая влюблённую сцену:

— Так надо. — Её губы легко касаются моих. — Я понимаю, как ты сейчас раздражён, но могу только повторить свою просьбу: пожалуйста, верь мне!

— Да е*ись оно всё конём, — принимаю парадоксальное решение. — Говоря цинично, ты первой обниматься полезла.

В следующий момент опускаю руки ниже её талии на рельефные, спортивные и упругие ягодицы Наджиб.

Кажется, мой рот сам расплывается в улыбке:

— А-А-А! ХОРОШО-ТО КАК, МАШЕНЬКА!

— Бл*, Ржевский, ты хитрожопый мудак. А я не Машенька.

— Ай, всё равно! — отмахиваюсь одной рукой. — Хорошо-то как! Один хрен ты сейчас ни дёргаться не можешь, ни сказать что-то против, — по ощущениям, моё лицо в данный момент светится неподдельным счастьем. — А в рамках достоверности твоего спектакля, мои действия очень даже замотивированы для свидетелей. Слушай, таки классная у тебя жопа! — последняя фраза вылетает на автомате. — Я, в принципе, и сам предполагал подобное, но убедиться практически всегда приятнее, чем бесплотно теоретизировать.

— Скотина ты и гнусное похотливое животное. Впрочем, я уже говорила. Между прочим, ты совершаешь серьёзное уголовное преступление по законам моей страны, — замечает менталистка. — Единственное оправдание, так сейчас действительно надо, — она нечитаемым взглядом сверлит мою переносицу. — Доклад. Десять секунд все уже на нас пялятся, даже дышать перестали. Ещё столько же требуется, закрепить. Потом расцепляемся. Доклад окончила.

— Доклад принял… — вздыхаю против воли. Затем решаю подбодрить напарницу. — Слушай, а ведь я тебе верю! Я тебе полностью верю! — заявляю с чистым сердцем святую правду, поддаваясь непонятному порыву души. — Как ты только что и просила. Ой. — Доходит до меня кое-что очень деликатное в следующую секунду.

— Вот и мне интересно, — задумчиво говорит Наджиб, продолжая отыгрывать представление и не делая попыток отстраниться. — Как ты сейчас со вставшим хреном на переговоры по моллу пойдёшь? В меня словно полено упирается, другим со стороны тоже видно будет, что у тебя штаны вперёд характерно оттопырились.

— Бл*. — До чего неудобно.

Охота сквозь землю провалиться. Что же делать.

Думай, голова, думай.

— Интересно, насколько это прилично по вашим национальным обычаям? — продолжает издеваться менталистка. — У нас считается отчасти моветон. Пять секунд осталось. Четыре. Три. Две. Одна. Шабаш, Ржевский; отпускай мою жопу, гнусная ты скотина. Хватит при всех меня лапать, пользуясь ситуацией и моей беззащитностью! Когда я тебе даже по яйцам в ответ треснуть не могу.

— Эх-х.

— Немедленно отпусти. Или плюну на конспирацию и по яйцам дам на ментальном усилении! Сможешь потом в женском хоре остаток жизни подпевать.

— Ну и ладно! Не больно-то и хотелось!

— … сказал дикобраз, отползая от кактуса.

Нехотя разжимаю пальцы:

— Это было исключительно в рамках требований сложившейся оперативной обстановки!

— Скотина. Ты допускаешь, что я это могу воспринимать как насилие?

— Ой. Извини и ты меня.

— Не парься, так уж и быть. — Мадина отступает назад на пару дюймов. — Проехали и забыли.

По толпе зевак на галерее, и среди гвардейцев, прокатывается на удивление монолитный вздох.

— Хорошо отработали, слаженно, — вздыхаю за ними следом. — Все наверняка прониклись нашей достоверностью. Я даже непротив дома ещё на эту тему потренироваться! Чтоб в следующий раз не менее убедительно выглядеть!

— Так, слушай внимательно. — Она перемещает ладони мне на плечи, что со стороны смотрится по-прежнему трогательно. — Тактильного контакта между телами больше нет, твоя кочерыжка через некоторое время успокоится. Это установка от меня: ментал тебя не берёт, попробуем через гипновнушение. Три. Два. Один.

— Ой.

— С тобой пришёл говорить граф Воронцов, это один из представителей вашего императора. Говорю на всякий случай, вдруг ты и его не знаешь, — она саркастически фыркает.

— Чем он здесь на территории занят? — ну а чё.

Глупо отказываться от важной информации там, где ею не владеешь.

— Внутренняя разведка.

— Это как?! — второе слово я очень хорошо понимаю.

В своё время и сам, в некотором роде… но не внутренняя, внешняя и нелегальная…

— Специфика очень большой вашей территории, — поясняет менталистка. — Бывает, что угрозы государству или государственной политике нет, жандармам и безопасности вроде вмешиваться не с руки. Но путей развития автономии несколько, параллельных и независимых. Вот он по этой части, три университетских диплома за спиной.

— Господин Ржевский, вы меня звали общаться? Или за вашими без сомнения увлекательными фамильными приключениями наблюдать? — о, помянешь чёрта, он и появится.

Переговорщик трогает меня за плечо сзади:

— Я всё понимаю, но вы хотя бы изобразите ответное уважение? Я не штабс-ротмистр Воеводин, от дуэли уклоняться не буду.

— Ух ты. Ты умная! От твоей инфы так мозги загрузились, что даже кочерыжка опустилась! Это не навсегда?! — уточняю речью Залива и разворачиваюсь в сторону собеседника.

— Не навсегда, не помирай с перепугу. На то и расчёт был, кроме прочего. Верь мне; я тебе не враг, — говорит за спиной менталистка.

— Пройдёмся? — Воронцов указывает взглядом в сторону галереи, которая начинает пустеть (народ расходится). — Пошепчемся наконец наедине?

— Конечно, — киваю.

— Я от тебя сейчас ни на шаг не отойду, — напоминает сзади Наджиб.

— Вы можете сказать своей спутнице, чтобы она подождала вас здесь? — тут же реагирует переговорщик.

— Увы, граф. Она говорит, что напугана и в окружении чужих мужчин без меня не останется. После всего случившегося, — развожу руками. — Я за неё официально отвечаю перед двумя государствами, мэрией города Сота то зафиксировано магически. Можете проверить своим амулетом — она не имеет права по своему Кано…

— А-а-а, так это та ваша подопечная? — кивает Воронцов самому себе. — Вот как она без паранджи выглядит… Не ожидал, что правоверная под вашим влиянием так стремительно покрывало снимет.

— Можете проверить своим амулетом, — напоминаю.

Чистая правда. Бояться нечего. В этом платье Мадина на себя-предыдущую действительно не похожа.

— Нет необходимости, слова Ржевского более чем достаточно. Хм, интересные вы личности оба: из-за неё сегодня Эмират две ноты присылал в Посольский Приказ! — переговорщик мельком, но с любопытством косится на Мадину.

Краем глаза замечаю, что Далия под шумок вернула на голову чёрную тряпку, закрывающую лицо, а поверх неё натянула женскую кепку.

В сочетании с платьем, обтягивающим жопу и сиськи, смотрится занимательно.

— Те две ноты уже не действительны, — отвечаю графу. — Они за подписью предыдущего исполняющего обязанности шли, а его уже в живых нет. Вместо него новый монарх, те ноты дезавуированы.

Воронцов задумчиво и оценивающе смотрит на меня:

— Быстро же вы на дочь того народа повлияли. Она ж ещё несколько часов назад, Эмират пел, строгой приверженкой их правил считалась! Ладно, не моё это дело, внешние сношения… Господин Ржевский, как противоречие решать будем? Вы понимаете, во что только что слоном влезли?

*****

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

Опекун на удивление походя набрал ещё несколько баллов в её глазах, когда отказался врать даже врагу.

Если бы она испытывала на его счёт какие-то иллюзии, эти свои набранные баллы он бы тут же с лихвой растерял, начав лапать её за жопу.

Прилюдно. В центре миллионного города.

Не сделав перед этим свадебного предложения, не прогарантировав последующей женитьбы на ней, как на Старшей жене, и не пообещав перед этим перейти в её Веру.

Но чего примерно можно ожидать от Ржевского, Мадина уже очень хорошо представляла не понаслышке.

Набранные несгибаемостью баллы остались на месте, а штрафа за облапанную задницу она начислять не стала.

Толку-то.

— Господин Ржевский, как противоречие решать будем? Вы понимаете, во что только что слоном влезли? — Воронцов, несмотря на несомненный профессионализм по профилю, во внешних службах действительно не ориентировался.

Он даже не спросил Дмитрия, говорит ли она по-русски!

Тьху. Узколобые дилетанты, трясущиеся не за страну, а исключительно за личное благополучие.

— За попытку пять баллов, — флегматично ответил опекун. — Но результат нулевой.

— Вы о чём сейчас?

— О вашем намерении продемонстрировать мне иллюзию.

— Какую? — граф неподдельно удивился.

Затем быстро проверил защитный амулет в нагрудном кармане.

Мадина сдержала смешок и улыбку: вуали сейчас не было, лицо следовало сохранять бесстрастным. Амулета, кстати, она не распознала (штучная вещь высокого ранга), пока визави попечителя его трогать не полез.

— Иллюзию вашего превосходства надо мной в этом разговоре, — пожал плечами Ржевский.

— Знаешь, я не ожидал, что ты такой шустрый, — чиновник перешёл на ты. — На твоём земельном участке сегодня дважды открывался портал: первый, говорят, боевой, второй уже дипломатический. Оба не по моему профилю, я и не вникал.

— Это ты к чему сейчас? — опекун ответил тем же.

— …Но ты только что уже и в мои дела влез! Не только Посольского Приказа!

— Воронцов, я лично стал свидетелем грабежа, который пресёк, как предписано Уложением. Если ты всерьёз надеешься, что я посочувствую преступнику, то даже не знаю, что сказать. Возможно, дуэль между нами не такая уж и нелепица?

— Ты сейчас не понимаешь, с чем споришь, — отрывисто выплюнул граф. — Против чего выступил. Хорошо, на тебе откровенно. Ты допускаешь, что гвардия и я не по личному произволу толстосумов трусить принялись? Этого Самбура — в частности?

— Да пофиг ваши благие намерения, если беспредел творите. За большими спинами иногда не спрятаться, знаешь ли.

— Намекну ровно один раз. Ты вмешался не в частную инициативу.

— Видимо, в этом и проблема, — нарочито равнодушно ответил Дмитрий.

Мадина уже знала: он всегда так реагирует, когда видит ситуацию глубже, чем думает собеседник.

Что ни говори, внешность опекуну Всевышний послал… ещё ту. Ржевский ею умело пользовался.

Таким валенком выглядеть талант нужен.

— Видишь ли, Воронцов, — продолжил Дмитрий. — Вы считаете этот город своим, потому что какие-то должности занимаете. Думаете, что вам закон не писан, что закон не для всех, что вы избранные. Что только холопы с быдлом общим правилам подчиняться должны, а вы себе можете позволить этого не делать — знаю я ваш типаж.

— А ты иначе думаешь? — представитель монарха удивился.

— Угу. Я считаю, что этот город каждого из нас. И меня тоже, и того ювелира, которого вы под прикрытием силы грабить затеяли. С далеко идущими планами изъятия у него кое-каких амулетов под видом процессуальных действий.

Наджиб не запнулась ногой за ногу только благодаря ментальному контролю: а как он понял? И почему именно так?

К сожалению, граф был под очень серьёзной артефактной защитой и не читался. Как и попечитель.

Ну и фигня. Менталистка седьмого ранга — а спрашивать, о чём двое говорили, надо будет у Ржевского.

— За свою Родовую смуту опять взялся? — слишком спокойно спросил чиновник. — Мало тебе, что один остался? Продолжения хочешь?

— Ну давай, попугай меня, — непонятно чему развеселился попечитель. — Перед тем, как сказать, чтобы я в ваши дела не лез. Воронцов, ты реально концептуальных различий не понимаешь?

— Каких?

— Ты считаешь, что только вы хозяева в городе. Я считаю, что не только. О полных списках спорить не будем, надолго затянется.

— Остальные, в отличие от тебя, не так активны в противодействии государственной политике! Тайной или явной! Попрошу первый и последний раз: держись подальше от всего, связанного с Гвардией, Наместниками, нашим Аппаратом и Мэрией ближайший месяц. Ради своего же блага.

— И всё?

— Я тебе даже подслащу пилюлю: то, что ты с Эмиратом шашни завёл, моему ведомству без разницы. С моей стороны: если мне ВСЕ свои планы сейчас раскроешь, обещаю в ответ от тебя, что из Посольского Приказа знаю, не скрывать.

Чиновник сейчас лгал и Мадина это видела.

Его действительно не касалась связь имения Димы и Эмирата, но информации Посольского Приказа у него пока тоже не было.

Предлагаемая на обмен информация была пустышкой.

— Ты ко мне поздно пришёл с этим предложением, — после небольшой паузы ответил Ржевский. — Когда я выстрелом пару часов тому тревогу соседям подавал, вот тогда бы ты вовремя успел. Или сразу потом, когда вражеский портал на мой участок открылся. Подойди ты ТОГДА с разговором своим ко мне, и с предложениями — я бы, пожалуй, не задумываясь согласился. ДО боя. Не ПОСЛЕ. А сейчас, когда я вам ювелира грабить помешал да по праву Рода беспредел пресёк — вот теперь ты принёсся. Дружбу налаживать. Не считай других глупее себя, как говорит одна моя знакомая.

— Ты выбрал очень опасную стратегию. Можно очень больно споткнуться, так, что и не подняться потом.

— Как говорит моя опекаемая, на всё воля Божья, — фыркнул попечитель, перефразируя фразу чужой религии.

— А ведь я думал, что мы со всеми Изначальными Родами договорились, — вздохнул граф. — Перед тем, как здесь автономию убирать. Моя личная промашка, признаю: тебя не учёл. Не доглядел. Упустил, мелочью посчитал.

— Из мелочей в профессиональной работе всё и складывается, — повторно развеселился Ржевский не пойми чему.

— Увы. Моя вина. Знаешь, ты очень быстро и неожиданно оперился, — Воронцов посмотрел на собеседника уже иначе. — Признаю, ты очень вовремя вынырнул из ниоткуда и сейчас стремительно летишь. Но вот будет ли это вверх? Или лишь пикирование со скалы? Ты хорошо намёки понимаешь?

— Поживём — увидим, — Дмитрий оглушительно хлопнул в ладоши, потирая руки. — Какие наши годы?

— Может статься, что нет. Заметь, не прошу даже сказать, кто за тобой стоит! Просто по-дружески общаюсь! Ответь на предпоследний вопрос? Ты готов идти против линии о-о-очень больших людей? Не только в городе, а и в стране больших?

— Насколько больших? — флегматично уточнил блондин.

— Настолько, что ты даже представить не можешь, как выглядит стул, на котором они сидят.

— Трон, что ли? — Ржевский заржал молодым верблюдом. Потом резко посерьёзнел. — Знаешь, ко мне через тот первый портал, о котором ты вспоминал, буквально сегодня на участок очень серьёзная группа вломилась. Даже отстреливаться из одного интересного карабина пришлось…

— Слышал. Кстати, поздравляю с успехом.

— Так вот. Не по чину тебе, Воронцов, меня поздравлять. Когда я от иностранцев на своей земле один отбивался, где ты был с твоими большими людьми на красивых стульях?

— Опять за свою шарманку? Хорошо, в последний раз: отойди в сторону и не мешай, я не только о ювелире. Сделай так, чтоб я не ошибся, когда с твоим двенадцатым родом договариваться не стал, посчитав пустышкой. Взамен не прогадаешь.

— Будешь материальные блага сейчас предлагать?

— Ну, долгов за вами немало, — Воронцов наконец ступил на собственное поле и сейчас чувствовал себя уверенно. — Мне даже подталкивать тебя ни к чему, сам утонешь.

— Ой ли?

— Да. Ты, несмотря на успешную стрельбу по чужому порталу сегодня, вон, даже гимназию нормально не заканчиваешь — а я могу помочь. С Университетом либо Академией потом тоже. Продолжать?

— Было бы интересно, но не обещаю лояльности.

— Я знаешь почему ваш род не учёл? Потому что вы тонули до последнего дня, и очень быстро. Дед твой вообще с новой аристократией из техно фамилию объединил, причём своей пожертвовал!

— И что с того? — на первый взгляд равнодушно бросил опекун.

Мадина именно в этот момент поняла, зная его уже неплохо: да он точно так же, как и она, ни в чём не ориентируется! Он сейчас просто провоцирует собеседника, добывая информацию!

Бл*. Хренасе. Ладно, дома вечером поговорим откровенно, где ты так дурака изображать научился, Дима Ржевский.

Что даже чин очень интересной структуры местного императора сейчас под твою указку всё подряд языком выбалтывает. Без какого-либо ментального принуждения.

Кстати, главное она уже услышала: кто-то в их Столице решил прикрутить автономию Свободной Экономической Зоны. В свой карман.

Сюда же: через месяц истекает меморандум о запрете вооружений на территории, следствия обдумать потом. Скорее всего смута, которую эта партия решительно пресечёт.

— И что с того? Ты нолём был до сегодняшнего дня! — граф почему-то разгорячился. — Даже меньше, чем ноль! Ты же несовершеннолетний формально, Ржевский! Как мне было с тобой разговаривать?!

— Ну-у-у, уже несколько часов как я в своём праве, — Дмитрий указал взглядом на опекаемую.

— О чём и речь. Сказать тебе, что я вижу?

— Изволь.

— Ноль, точнее, успешно им притворявшийся Род, за секунду становится джокером. Во-первых, последний носитель фамилии, ты, очень изящно обходит все барьеры и вступает в права! Молниеносно, взяв под крыло весьма непростую фигуру! Даже магия города не пискнула, когда твоё слово заверяла.

Чиновник распалялся дальше.

— Подумаешь, — лениво зевнул Ржевский, заводя собеседника ещё больше. — У нашей фамилии такое регулярно случается. Эка невидаль, баба. Дед вообще на княжне женится, которая на полвека моложе!

— Да. Я бы не удивился тоже, — согласился Воронцов. — Если бы следы от твоей подопечной через магическую городскую клятву на самый верх другого государства не вели.

— Подумаешь, — попечитель снова зевнул. — Да хоть и сама принцесса, е*аться все хотят. Все люди устроены одинаково.

— И снова логично, особенно в вашем исполнении! Но, — граф поднял палец. — Что-то у тебя не заладилось. Стрельба, полноценная вражеская группа боевым порталом, а ты до сих пор живой.

— Ты мне это в вину ставишь?! — Ржевский удивился.

— Нет, пока только суммирую для анализа. Ещё через какое-то время ты уже в МОЮ операцию вмешиваешься, не только Посольским дорогу переходишь.

Воронцов проговорился, поняла Мадина.

Этот белобрысый… попечитель добился, чего хотел: своей идиотской физиономией довёл незнакомого с ним человека до каления, тот язык и распустил.

Несмотря на немалые чины и специфическую должность.

— Дима, у меня картинка сложилась. — Мадина добросовестно не стала ничего скрывать, благо, языка чиновник не понимал.

— У меня тоже, — буркнул опекун, затем продолжил по-русски. — А теперь ты меня послушай, Воронцов. Нет у тебя никаких рычагов давления на меня, поскольку прав я со всех сторон. Сейчас с ювелиром.

— Решил закуситься?!

— Не перебивай, я тебя не перебивал. Возле любого престола всегда разные группы людей водятся, ты в одной из них. Вы кое-что затеяли, от других тайное. Я тебе прямо сейчас помешал, но сделать ты ничего мне не можешь: руки коротки.

— Продолжай.

— Те большие стулья, о которых ты только что упоминал, между собой тоже не в ладах. И твоя партия — не единственная, а одна из многих. У императора минимум три наследника конкурируют. Ты в команде лишь одного. Прочие команды вам не друзья.

— Как же я тебя упустил… Как же я мог тебя упустить…

— Соответственно, тебе сейчас любой ценой свою операцию спасать надо, — как ни в чём ни бывало продолжил попечитель. — Не можешь ты в общее дело вернуться и сказать, что облажался! Запугать меня не вышло — не на того напал. Соответственно, сейчас будешь купить пытаться. Так?

— Ловко. — Чиновник пристально смотрел на Дмитрия. — Ты даже не представляешь, насколько серьёзно я с этого момента к тебе относиться буду.

Самое интересное, Воронцов до сих пор не понимал, как много лишнего он разболтал с обычным лопоухим пацаном.

— Твоё дело, — отмахнулся Ржевский. — Я тебя зачем звал-то. Если ещё раз увижу, что ты вместе с Гвардией Наместника беспредел в моём городе творишь, небо с овчинку покажется. Неважно, ювелир Самбур то будет или дворник из подворотни.

— ТЫ МНЕ УГРОЖАЕШЬ?!

— Обещаю. Слово Ржевского.

— Даже так, — чиновник задумчиво потеребил отворот пиджака и закусил губу. — Я тебя услышал. Спрашивать, ты за цесаревича-тёзку или за Юлию, бесполезно?

Блондин промолчал.

— Хорошо, не спрашивая, кто за тобой стоит, делаю последнее предложение: отступись? И назови сумму?

— А-а-а-га-га-га-га!

— Чего?!

— Ты уже второй за сегодня.

— Кто был первым?

— Маджит аль-Футаим.

— Что ты ему ответил? — взгляд графа стал цепким.

— Неважно, его уже всё равно в живых нет…

— А мне тогда что скажешь? — чиновник даже моргать перестал.

— Тебе с учётом выводов, которые я в разговоре с тобой сделал? Или без них?

— С.

— Даже без внимания к репутации моего Рода и Слова, у нас правило есть: если предлагают выбирать между хлебом и свободой, всегда нужно брать второе.

— Почему это?! Чем голодная нищета лучше?! — Воронцов не спорил, а искренне интересовался.

— Основатель рода завещал: как только ты останешься без свободы, хлеб новые хозяева у тебя тоже сразу отберут.

Глава 9

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Воронцов! — попечитель позвал резко задумавшегося собеседника.

— А?

— У нас с тобой цели этой встречи разные, давай вернёмся к ним.

— Ты мне только что сказал, что со мной тебе обсуждать нечего. — Граф лихорадочно что-то обдумывал.

— Зато я с тобой не закончил. Исключительно из фамильного великодушия: забирай нахрен своих и мотай от ювелира. Я его в обиду не дам, раз здесь оказался, но и воевать не будем. Покамест.

— Знаешь, я сейчас очень жалею, — серьёзно сказал чиновник. — И что поленился в своё время до вас, как тогда думалось пустышки, доехать. И что утром, когда твоя эмансипация на магосервере Мэрии прогрузилась, всё не бросил и к тебе не помчался. Локоть близок, да не укусишь. Не принял я вас всерьёз…

— На кое-какой работе из мелочей всё и состоит, — заметил опекун. — Ладно, довольно лирики. Забрал своих и свалил от ювелира. С грабежами под эгидой государства тоже завяжи.

— Ты не слишком ли раскомандовался?

— Мой Род, как Изначальный, над тобой по определению в приоритете, даже если я простым членом своей семьи был бы. А я теперь не простой.

— Посмотрим через месяц, — холодно процедил граф.

— Ты его проживи сперва, этот месяц, с таким твоим настроем, — обманчиво ласково улыбнулся Дмитрий.

Чем-то недосказанным выбрасывая собеседника в зону тревоги, граничащую с сильным испугом.

Мыслей Воронцова Наджиб не видела, но эмоциональный фон процентов на семьдесят, поднатужившись, ощущала.

— Должен ли я это понимать как твою официальную позицию? — чиновник сейчас лихорадочно просчитывал, чего ждать от других конкурентов за престол, цесаревича Дмитрия и Великой Княжны Юлии.

Где же ты так блефовать научился, Ржевский. Ладно, дома обязательно расскажешь, подумала Мадина. Тем более если лапал безнаказанно.

— Это мои пожелания по коррекции твоего восприятия. Давай заново, а то, кажется, ты думаешь, что шучу я. — Ржевский качнулся с пятки на носок. — Воронцов, что ты со слугами делаешь, которые тебя на твоей земле в грош не ставят? Дела свои какие-то крутят, не рассказывают тебе ничего? А когда ты их за воровством на горячем застал — они тебе тобою же нанятой охраной угрожают?

— Ты о чём?!

— По иерархии я выше тебя. Гвардия Наместника содержится за счёт НАШИХ налогов. И Наместник НАМ раз в квартал обязан гласный отчёт давать. Уж Двенадцати Изначальным, точно. Помимо императора.

— Я не наместник, вам не рапортую. Моё начальство в столице сидит.

— А Император, если что, ТРИНАДЦАТАЯ сторона учредительного договора города. В Империи он для всех вас, может, и величина, — Дмитрий легкомысленно потянулся и снова зевнул. — А тут он лишь один из. Если не изменяет память, седьмой или восьмой в списке подписей, в музее города бумажка лежит. Даже не в первой тройке.

— То, что написано на бумаге, далеко не всегда соответствует реальности. Есть декларируемое положение, а есть настоящее.

— Вот я тебе лично, как и ты мне, в ответ намекаю. Воронцов, кому-то наше положение, как кость в горле: мало вам в столице всеми остальными командовать, нами тоже охота.

— Но?..

— Но кому-то, и это противовес твоей партии, равные соратники могут оказаться нужнее, чем бессловесные рабы. С учётом моей семейной репутации, отгадай с трёх раз, за какое из двух противоположных течений лично я топить буду? Ну и заодно, один ли я такой в городе?

— Я понял. Я тебя понял, Ржевский. Как же поздно я тебя понял. — Граф поднял просветлевший взгляд на собеседника. — И ведь сказать нечего, прав ты. Это я недоработал. ВЫ любого императора, всегда…

— … известно куда посылали, — спокойно завершил опекун. — И ничего нам никогда за это не было, хотя бы и потому, что в обществе всегда противовесы нужны.

— Не только поэтому. — Воронцов неожиданно обозлился. — Додавить вас до конца по разным причинам никогда не получалось! Вы как тот подорожник сквозь камень посередине дороги; х*як — и снова зеленеете! Теперь вот твоя очередь настала мне нервы трепать!

— Воронцов, заканчиваем дискуссию, — блондин ткнул пальцем в живот собеседника. — Моё тебе слово: пока вижу и могу, беспредела не допущу. Закон для всех один, как вид общественного договора — соблюдай и ты его. Если понимаешь такие умные слова.

— Да уж не глупее тебя, неуча, буду!

— … В Соте особенных нет и не будет — правила соблюдать придётся.

— Ты сейчас это всё всерьёз?

— Своё место в Совете Города Ржевские в течение пары недель вернут, Слово дано. Тогда я тебя уже иначе спрашивать буду, пока только по-хорошему предупреждаю. Услышал?

Граф, пристально глядя в глаза собеседника, промолчал.

— Написано пером — не вырубишь топором. Обещаний тогдашнего императора никто не отменял, — подвёл итог беседе опекун. — Как написано в той бумаге, "пока светит солнце и течёт река". Надеюсь, в революционеры ты ещё не записался?

Не сговариваясь, мужчины развернулись и молча пошли в сторону салона Самбура по кругу через всю галерею.

Со стороны, если не знать, их даже можно былопринять за приятелей.

— Что за… — Воронцов первый вскинулся на раздавшийся в полусотне метров впереди шум.

— Там Далию с Шу спасать не надо? — Ржевский тоже разволновался и чуть не рванул с места с пробуксовкой.

— Нет, там уже спасают, кто надо. — Мадина безукоризненно точно успела схватить его за рубаху на спине.

В отличие от местных, она хорошо знала и этот тип портала, и людей, из него выходящих.

Похоже, кто-то из гвардейцев Наместника от девчонок чего-то всё-таки захотел. Далия, недолго думая, активировала амулет монарха и подвесила над головой Нимб Правителя. После чего официально вызвала своих.

Прямо в ювелирный салон Самбура из Посольства Эмирата сейчас выгружалась ещё одна специальная группа, приписанная к министерству иностранных дел.

Такую же точно, только в другом составе, у себя на участке недавно проредил Ржевский.

— Вон защитный купол поставили, — пояснила она спокойно опекуну, игнорируя встревоженный взгляд Воронцова. — Теперь все внутри изолированы, пока купол не снимут.

Языка Залива тот не знал, соответственно, не понимал, как реагировать.

— Дим, это один из наших протоколов охраны монарха, — менталистка и не подумала нервничать.

Причин для этого не было.

— Что говорит ваша спутница?! — Воронцов обуздал гордыню и всё-таки спросил. — Что происходит?! Вы же сами сказали, что я могу забирать своих людей, если мы сейчас уйдём?!

— Переведи ему, — Наджиб позволила себе улыбнуться уголком рта.— Её Величество Далия аль-Футаим, судя по тому, что вижу я, усомнилась в своей безопасности в присутствии солдат графа. Позвала своих, они воспользовались правом экс-территориальности монарха и поставили купол.

Ржевский добросовестно и без эмоций перевёл.

— Так там была принцесса?! — у чиновника, казалось, в мозгах сейчас заскрипели шестерни. — Почему не сказали?! Это не вы?! — он повернулся к менталистке

Дмитрий красноречиво промолчал.

— У монархов свои отношения. — Мадина просчитала ситуацию и перешла на русский. В принципе, теперь хуже не будет. — Она не обязана вам что-либо объяснять. Достаточно того, что её царственный собрат, ваш император, в курсе через амулет. — Менталистка пожала плечами.

— Что дальше будет?! — а граф наоборот заводился по спирали.

— Сейчас прибудут чиновники вашего Посольского приказа с гарантиями неприкосновенности моей принцессы. — Мадина сделала демонстративный ритуальный жест. — После этого наши солдаты снимут защитный купол и отдадут вам ваших людей. Что будет делать моя принцесса, вашей администрации не касается. Для вас на этом всё.

Последняя фраза прозвучала двусмысленно, но уточнять либо поправляться менталистка не стала.

Воронцов, не прощаясь, развернулся и понёсся вниз по лестнице.

— А нам чё делать? — Ржевский озадаченно пялился на купол, пытаясь разглядеть что-то под рябью внутри.

— Это максимум на час, не парься. Пошли вон, в кафе? И поедим, и слегка оттянемся. Как собирались.

— Ты спокойна. Значит, ты сейчас контролируешь ситуацию, — Ржевский принялся рассуждать вслух. — У тебя какой-то канал связи на Далию! — просиял он через секунду, догадавшись.

— Ну можешь же, если хочешь, — спокойно кивнула Наджиб. — Не выглядеть идиотом, а быть обаятельным и сообразительным. Так что, ведёшь меня пить кофе?

— Я бы и поплотнее что-нибудь запустил, — опекун сделал круговой жест ладонью по животу. — Кушать хочется.

— Там в лаваш мясо заворачивают. Наешься.

Заведение было сетевым, меню — знакомым.

*****

Шу Норимацу, клан Ивасаки, группа Мицубиси.

Они с чужой принцессой оказались в идиотском положении с её подачи и сейчас японка мысленно костерила себя за недогадливость.

Язык! У них между собой не было общего языка!

Гвардейцы, абсолютно без фанатизма и неспеша оттаскивая соратников наружу, на каком-то этапе приблизились к девушкам:

— Пусть она снимет тряпку с лица!

Шу без колебаний и лишних слов в ответ изготовилась из обоих амулетов. Разумеется, от служак это не укрылось:

— Так, тёлки-метёлки! Мы, конечно, чтим чужие компромиссы, но всё должно иметь границы! Вы по нам из запрещёнки били, нам что-то докладывать надо! Кто она? Пусть откроет лицо!

Логично где-то. Хотят знать, с кем имеют дело.

Далия говорила минуты полторы на своём языке, но японка предсказуемо не поняла ни слова.

Как и гвардейцы.

— Что она говорит?! — потребовали у азиатки перевод.

— Чтоб вы шли нахер. — Шу показалось уместным воспользоваться коммуникационной стратегией Ржевского.

Лучшего решения на ходу не нашлось, а языка Залива она не знала.

— Не хотите по-хорошему, будет по-плохому, — самый резвый потянулся рукой к лицу госпожи этой противной Наджиб, скрытому вуалью.

Допустить такого японка не могла, по крайней мере, пока была жива и в сознании.

Самураи семьи Норимацу, находившиеся сейчас на небесах, наверняка с любопытством ожидали, что предпримет их потомок в сложной ситуации.

— Любая тяжёлая задача всегда имеет очень лёгкое и простое решение. — Сообщила Шу.

И расчётливо ударила наглеца в нервный узел на плече.

Рука гвардейца повисла.

— Эй, девки, да вы вообще страх потеряли?!

— Какое решение?! — Воеводин, находившийся ближе к выходу, насмешливым тоном дал понять, что у него есть своё мнение о дальнейшем развитии событий.

Японка быстрее чем за половину секунды забросила в рот сразу две пилюли боевого магического стимулятора. Здесь считается запрещённым наркотиком, но хуже уже точно не будет.

Как чувствовала, мысленно похвалила она себя. Хорошо, что взяла.

— Что, страшно стало? — штабс-ротмистр словно брал реванш над женщинами Ржевского, не справившись с их мужчиной.

Азиатка промолчала, не собираясь тратить времени на болтовню: по лицам солдатни все намерения читались однозначно.

Странно. Похоже, у них тут между собой противоречий хватает.

— Взять смутьянов! Неподчинение законному требованию представителей власти!

Вот маски и сброшены.

За несколько выигранных секунд стимулятор частично усвоился и начал действовать.

К чужой принцессе потянулась сразу пару рук.

— Тэнно, хэйка БАНЗАЙ! — не имея возможности объясниться с чужим монархом из-за собственной тупости, Шу добросовестно напоследок помянула родного.

Пусть даже его рядом не было и о её существовании собственный император скорее всего не подозревал.

Неизвестно, как всё сложится через минуту — слишком серьёзные противники. Много их.

А так самураям семьи Норимацу не будет с небес стыдно за недостойную суетливость своего потомка. Пусть даже он по недосмотру богов родился женщиной.

Кулак японки, усиленный боевыми кристаллами зелья, смял нос первого гвардейца. Пятка вбила нижние рёбра во внутренности второго.

Гвардейцы попытались перегруппироваться, судорожно лапая не изготовленное к бою личное оружие.

— ТЭННО, ХЭЙКА БАНЗА-АЙ!

Шу зашвырнула госпожу Мадины за спину и вместо глухой обороны рванула в атаку на оставшихся мужчин.

Если повезёт, хотя бы минуту выиграть получится. Они не ждали сопротивления, нужно использовать фору по максимуму.

*****

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Ржевский, у меня к тебе масса вопросов. — Мадина, впервые за сегодня расслабившись, с удовольствием сидела на высоком барном стуле и с удовольствием же болтала в воздухе ногой.

— Спрашивай.

— Что за амулеты были у ювелира? На которые, по твоим словам, нацелилась гвардия и Воронцов?

— Да хрен его знает. Либо связь многоканальная, что скорее всего, либо защита. Индивидуальная и групповая. — Блондин немного подумал и дальше забормотал околесицу. — Знаешь, а вообще-то у этого Самбура глаза умные. Он наверняка по обоим направлениям двигался бы, если я в людях понимаю… да, здесь инженерные прорывы скорее всего только на стыке возможны… отрасль ему не своя, не родная, ни одной из гильдий наверняка не признан… А ювелиры на чужие поляны наверняка не имеют права…

— Завязывай, — спокойно предложила менталистка. — Не хочешь — не говори. Хватит идиота изображать, я и так время от времени в твою непроходимую тупость поверить готова.

— Да я тебе сказал уже, связь либо защита! Но сейчас думаю, чем чёрт не шутит, — Дмитрий задумчиво почесал за ухом. — Если назревает то, что я думаю, то актуальными будут два в одном. Может, какая-то комбинация связи с защитой, в одном амулете! Третий вариант это. Проще у него спросить, когда всё закончится, — он указал глазами на защитный купол. — Я уточню, мне он не откажет.

— А что, с твоей точки зрения, здесь назревает? — Наджиб описала пальцем в воздухе круг.

Она и сама всё прекрасно поняла из слов Воронцова, но было чертовски интересно, что ответит попечитель.

— Ох-х. Маха, ты же умная баба, — по-стариковски вздохнул тот. — Ты сейчас для поддержания разговора спрашиваешь? Чтобы говорить о чём-то и не молчать? Или меня проверяешь на упитанность? — он аккуратно сплюнул в неиспользующуюся пепельницу.

— Что у тебя за привычка отвечать вопросом на вопрос. Не хочешь — ничего не говори, — она отхлебнула из дымящейся чашки. — Комедию зачем ломать? Хочу сверить свой и твой анализ, — добавила Мадина нехотя, поскольку не любила откровенничать на такие темы. — Имею я право на женское любопытство?! На девичьи капризы?! Или для тебя всё, что твоей кочерыжки и моих дырок не касается, автоматически за рамками интересов?!

— Да нет, чего ты! — в интонациях блондина прозвучали откровенно обеспокоенные и оправдывающиеся нотки. — А ты потом свой анализ скажешь? Чтобы я сравнил.

— Да.

— Схема известная и старая, — интонации опекуна больше подошли бы его деду, нежели ему самому. — Если у тебя в государстве есть территория, живущая не по общему распорядку, первый соблазн — сделать её, как все остальные.

— Соглашусь. Меньше точек контроля — проще управляющему.

— Второй момент наступает, когда это место ещё и богаче прочих. Знаешь, поговорка есть, "в чужих руках х*й всегда толще"? Вот когда эта территория процветает, желающих распоряжаться её прибылью с каждым поколением всё больше.

— М-да уж. — Она имела ввиду не содержание, а скорее форму иллюстрации.

Ржевский не обратил внимания и продолжил:

— Третий момент. Нынешние наследники текущего монарха не просто как кошка с собакой, а даже слов приличных не подберу. Насколько я помню от соучеников в гимназии, каждый из троих детей царя считает, что отец благоволит паре остальных, а его или её в грош не ставит.

— Знаешь, если бы ты так всё время со мной разговаривал, я бы тебе гораздо быстрее дала, — Наджиб зачем-то произнесла это вслух. — Чем прогнозируется после твоей достаточно однообразной и нехитрой прелюдии.

— Что за прелюдия? — напрягся Ржевский. — Ты о чём? Не было же между нами по большому счёту ничего? Я слово свято блюду!

— У тебя два действия на лбу написаны. Извини.

— Какие это?

— Первое: сжать два раза мою сиську в ладони. Как вариант, сжать два раза ягодицу. Второе: добавить проникновенным голосом фразу: "Ну что, поехали?". Всё, конец прелюдии.

— А-а-а-га-га-га-га, жжёшь! — попечитель от радости захлебнулся странной смесью из собственных слюны, корня языка и лаваша с мясом. — А-а-а-га-га-га-га… Мадина, вот когда ты такая, мне даже интима не надо! С тобой, раз ты против, — поторопился уточнить он, старательно избегая смотреть на её лицо. — Лишь бы тебе комфортно было.

Наджиб из вредности взяла под ментальный контроль мимику и внешне превратилась в статую, хотя ей тоже хотелось улыбнуться.

— Я тебе тысячу раз говорила, — вздохнула она картинно. — Если актуально удовлетворение исключительно твоей физиологии, для того есть совсем другие женщины. Крайне недорогие, давай честно. На нас с Далиёй ты сегодня в молле много больше просадил за платья и обувь.

— Ладно, меняем тему, — хихикнул чему-то Ржевский, потом стал серьёзным. — Точнее, возвращаемся к предыдущей. Мне так кажется, плюс школьные разговоры, что эта Свободная Зона — как камень преткновения для всех трёх наследников. Каждый любой ценой её хочет себе, с одной стороны. С другой — помрёт, но не отдаст двум другим.

— Ну, в Уложении о Землях Империи вашего монарха так и сказано: бриллиант, венчающий всю корону, — припомнила менталистка неофициальное наименование Соты. — Тут и самая лучшая промышленность, и новейшие магические технологии, и сельское хозяйство может всю страну прокормить, причём и растениеводство, и животноводство независимо… Логично где-то.

— Мне иногда кажется, ты в мою школу больше меня самого ходила, — блондин озадачился. — Хренасе. Вот ты сейчас сказала — я вспомнил. А до этого как провал в памяти был.

— Чей человек Воронцов, по-твоему? — теперь она спрашивала именно что для поддержания разговора. — Из этой троицы?

Ржевский задумчиво взглянул на неё и мгновенно из лопоухого валенка превратился в кого-то другого. Более серьёзного и куда как более глубокого.

— Ты в твои небольшие годы, — начал отвечать он занятно, — можешь подумать, что надо от трёх два отнять. Из списка наследников, которых трое, вычитаем Дмитрия, моего тёзку, да Юлию. Оставшийся и есть негласный босс графа — поскольку он прямо проговорился.

— А ты думаешь иначе? — Наджиб удивилась.

— Блин. Врать не хочу и не буду, а начни отвечать правду, — Ржевский недоговорил и опять заржал спаривающимся ахалтекинцем.

— Тебя за попу ущипнуть? — предложила менталистка. — Для стимуляции? Рожай уже, гений мысли. Не ломайся, как…

— Если Воронцова воспринимать как потенциальную агентуру, на него карточку заполнить бы надо. Если бы такую карточку заполнял я, я бы обязательно отметил: собственной твёрдой жизненной позиции не имеет, склонен к измене и предательству. Под влиянием внешних факторов. Получается, хозяин его только думает, что он хозяин. До поры верно, а там как карта ляжет.

— Ржевский, а у меня для тебя очень приятная новость есть. — Серьёзно сказала Наджиб спустя долгую минуту полнейшей тишины. — Когда ты вот такой, как сейчас, у меня ноги сами разъезжаются. Не когда ты ваньку валяешь, ещё и так убедительно, что даже я, менталистка седьмого ранга, в твой кретинизм добросовестно верю.

— Иди нахрен, — всё тем же тоном, не меняя выражения лица, предложил опекун. — Держи свои колени сдвинутыми, а попу зажмуренной. Кажется, так ваша поговорка звучит?

— Примерно. А чего это ты вдруг… — Мадина убрала контроль мимики и с интересом заглянула спутнику в глаза. — Что это с тобой? Куда делась твоя перманентная эрекция, и в прямом и в переносном смысле?

— Если ты раздвинешь ноги для меня ТАКОГО, то первой моей половине этого будет слишком много, а второй — слишком мало. — Дальше Ржевский шмыгнул носом, забросил в рот извлечённый из сахарницы кусочек сахара, захрустел им и превратился в себя обычного. — Не нужно никаких жертв, я тебя умоляю! Ты сама правильно говоришь: чтобы только кочерыжку попарить, есть другие женщины. Не такие, как ты, а в стиле княжны Барсуковой скорее: и на вещи проще смотрят, и…

— И обязательств с твоей стороны никаких. Понято, принято, — ровно кивнула Мадина. — Перепихнулись и разбежались, совокупление не повод для знакомства.

На душе отчего-то на пустом месте стало досадно. Вроде и оснований нет, но как будто чего-то недостаёт.

Что за фигня, раньше такого не было.

Глава 10

— Ладно, давай откровенно поговорим на эту тему, — вздыхаю. — Похоже, назрело время. А то ты надулась, как мышь на крупу, мне не нравится. Давай хоть отношения проясним, что ли, пока время есть и момент выдался.

— Много ты понимаешь, Дим, — Наджиб отпускает внутренние вожжи и внешне расслабляется. — Я мимикой владею профессионально. Если ты думаешь, что что-то читаешь по моему лицу, это значит лишь, что я позволила.

— Да я не по мимике твоей читаю, а по словам и действиям! Возвращаясь к нашему вопросу. Каждая ценность имеет свою стоимость, согласна?

— Конечно.

— Интим в том числе, правильно?

— Никогда не думала об ЭТОМ как о ценности, — Мадина резко задумывается.

— А люди вообще в рынке слабо разбираются, — говорю абсолютно серьёзно. — Даже те, кто о себе думает иначе. Ценности, кстати, бывают материальными и нематериальными.

— Ты философ или у нас сейчас языковой барьер?!

— Ни то, ни другое. Просто кое-кто маленькая, но считает себя взрослой. Дай определение слову "ценность"?

— Золото, — собеседница задумывается. — Платина, серебро, бриллианты, сапфиры, рубины, что бы ещё назвать. Меха! Шёлк! Ещё…

— Тормози. Ты сейчас примеры приводишь, причём со своей колокольни. А я просил определение дать.

— Ржевский, ты меня пугаешь.

Вопросительно изгибаю бровь и ничего не говорю.

— Когда ты задумчиво объясняешь с видом учителя, я начинаю опасаться, что совсем тебя не знаю.

— Мы все себя порой немного не знаем, что уж о других говорить.

Чёрт, нездорово у неё глаза вспыхнули.

— А вот тебе моё определение, — продолжаю. — Ценность — это то, за что другой готов платить. Деньгами, их эквивалентом, услугами, своими ценностями.

— А какой у денег эквивалент?

— Скажем, в вашем же понятийном аппарате сами деньги бывают фиатными и товарными… Погоди, помолчи, не уводи меня в сторону. Потом вопросы задашь.

— Говори, говори, — Мадина подпирает подбородок рукой и весело хлопает глазами. — В такие моменты я сама себе завидую. И что ты ко мне первый на улице подошёл, и что за меня очень непростых людей победил, и что деревянные дома — на наши мерки тоже ценность.

— ТОРМОЗИ! Вот. Ты сама к нужному месту подошла. Мне сейчас нужно что-то кроме интима от баб?

Смотрю ей в глаза, не отводя взгляда.

— У тебя блок, — теперь вздыхает она. — Ты хитрый. С тобой мой ментал бесполезен почти.

— Отвечай на вопрос. Ты далеко не дура, можешь мозгами сообразить, когда в чужой голове напрямую не видишь.

— По повадкам да по твоей фамильной репутации тянет ответить, нет. Ничего тебе кроме **зды от женщины не надо. Ни от какой, да и то — разок побаловаться. Такие как ты через год потом и не вспомнят, как по имени звали! Ничего, что откровенно?

— Ты очень деликатно смягчила. Не то что как зовут, а и в лицо достаточно часто тоже. Особенно если с пьянкой совмещалось.

— М-да уж. Не буду сквернословить.

— Например, мой рекорд, когда больше десяти раз за раз, кабы не ты, я б вообще не вспомнил. Молчу про тех японских ассистенток, которые мне в сауне его ставить помогали: сиськи ещё может узнаю, хотя и не факт, а вот что иное — точно мимо.

— Спасибо за откровенность, но моё имя ты уже хотя бы выучил. Как и лицо.

— Теперь к вопросам конвертации, — вздыхаю. — Для меня интим — самодостаточная вещь и кроме него мне больше ничего не надо, правильно?

— Это ты у меня спрашиваешь? Блок вначале убери!

— А ты на твоей работе должна уметь прогнозировать абсолютно всех людей, — по-прежнему гляжу ей в глаза, пожалуй, отбросив часть масок. — Для тебя собеседник может быть и неудобным: закрытый, как я, не читается, либо ты не в ресурсе. Так что, надо мне что-то кроме женской задницы?

— Пожалуй, в крайне небольшой степени. В исчезающе малой, я бы сказала.

— А теперь твоя очередь. Для тебя интим между мужчиной и женщиной — что?

— Я тебе говорила. Только с законным мужем, строго после свадьбы, по…

— Тормози, уже хватает. Теперь давай представим обмен этими нашими ценностями по взаимной инициативе.

— Обмен? ЭТИМ?

— Рынок отношений, — подтверждаю кивком. — Если у людей появляются ценности, любые — автоматом становится возможной торговля ими либо обмен. Это аксиома. По твоим глазам вижу, ты уже сообразила, что я сказать хотел.

— Страшный ты человек, Ржевский.

— Бог с тобой. Страшным я был бы, если бы воспользовался, к-хм, моментом, положением и твоим настроем. А так я тебе сам говорю: держи колени вместе, а жопу зажмуренной! Ты говорила хрен на узелок завязать? Ты умная, это правильное решение. Пока что, как минимум.

Проклятая совесть. А ведь можно было бы…

Точно по ней вижу.

— Я уверена, что ты гораздо более глубокая личность, чем стараешься казаться. — Она задумчиво смотрит на меня.

— Мадина, ты мне тоже очень нравишься, именно поэтому я и говорю сейчас откровенно. Ты всё поняла, — повторяю. — Меня, кроме как кочерыжку попарить, всё остальное не интересует даже и на вот столько, — показываю кончик ногтя. — Пока что, во всяком случае. А у тебя наоборот: интим — это вот столько, а для него условий — и жениться, и свадьба, и далее по полной. Мы не в рынке друг у друга, по крайней мере сейчас и в данном вопросе. Нас взаимно не устраивает стоимость ценности второго.

— Хренасе ты грамотный.

— Да. Если я тебя … ты поняла что, то по твоим понятиям тут же жениться должен. Так?

— Не тут же, а до того. Или хотя бы пообещать, твоего слова хватит.

— А мне каждый раз жениться? Когда я … — описываю в воздухе указательным пальцем окружность. — Я парень беспорядочный, не ангел далеко. Репутация в рекламе не нуждается. Опять же, фамилия обязывает.

— Я подумала, что могу оказаться для тебя чем-то большим, чем остальные прочие п*зды.

— Обычная женская ошибка, — ворчу. — То есть ты-то больше, но вопросы конвертации интима в брак я пока не готов обсуждать. При всём моём хорошем к тебе отношении! Ладно, хотел как лучше объяснить, но что-то плохо получается. Сколько времени ещё защитный купол стоять будет? — указываю взглядом на салон Самбура.

— Нужные люди из местных в пути. Думаю, с полчаса ещё.

— Погнали ваши пакеты с туфлями и платьями забирать. А то продавщица ещё за несерьёзных примет: понабрали, не расплатились.

_______

— Занятная ты личность, Ржевский. — Наджиб аккуратно наступает на стыки плиток в полу.

Я несу все пакеты. Не тяжело, но много их, а бумага, из которой они сделаны, легко рвётся.

Время ещё есть, мы решили пройтись по галерее на этаж ниже.

— А ведь ты только что отказался меня трахать, — задумчиво продолжает менталистка. — Ты же понял, что я готова согласиться. При определённых условиях.

— У тебя не наработан навык конвертации, — ворчу. — Подменяешь понятия. Я отказался не с тобой это самое — на такое я хоть сейчас готов, хоть в ближайшей примерочной кабинке. Я отказался обманывать твои ожидания: ты бы после такого от меня автоматически матримониальных предложений ждала.

— Ещё в нашу религию перейти, ну, — уныло соглашается она. — А для этого, — Мадина наклоняется к моему уху и шепчет кое-что.

— РЕЗАТЬ НИЧЕГО НЕ ДАМ! А почему сразу про этот ужас не сказала? — озадаченно спрашиваю через четверть минуты, чуть успокоившись.

— Я думала, ты знаешь, — удивляется менталистка.

— Бог миловал.

— Дим, вроде прибыли местные из посольского приказа. — Мадина, прислушавшись к чему-то бесшумному, разворачивается в сторону лестницы. — Пошли. Теперь у меня к тебе ровно такая же просьба: стоишь у меня за спиной, ничего не говоришь, никуда впереди меня не лезешь. Хорошо?

— Конечно.

*****

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

Свадебного предложения не прозвучало. С другой стороны, Ржевский достаточно честно объяснил всё своим кобелизмом плюс, если подумать, они знакомы один день.

Да, вместе прошли немало, друг в друге уверены (несмотря на полное и взаимное отсутствие ментала: он не маг, а она его через блок не видит). Но достаточно ли этого?

Мадине стало смешно от предпоследней мысли. Быть на седьмом ранге и не иметь возможности им воспользоваться, какая ирония.

Иди доставай меня. Местные вроде бы подъехали.

Далия не стала перегружать канал и тут же отключилась.

Ржевский абсолютно спокойно согласился подвинуться с пьедестала и уступить управление ей.

Хотя гулять вдвоём по моллу было и приятно, менталистка не стала задерживаться и быстро вернулась к ювелирному салону.

Там возле защитного купола действительно уже переминались с ноги на ногу пятеро местных.

— Добрый день. Я буду исполнять функции секретаря по безопасности с нашей стороны при вскрытии защиты, — она обратилась к сотрудникам здешнего посольского приказа максимально корректно.

— А вы точно правоверная?! — чиновник, стоявший вторым с конца, с сомнением оглядел плотнооблегающее платье, далеко выходящее за рамки приличий, если брать по канону.

— Дайте ваш амулет для идентификации личности, — Мадина равнодушно протянула запястье браслетом вперёд.

— Вы отображаетесь как человек без имени, но приближённый к вашему престолу, — двое стоящих ближе переглянулись. — Как к вам обращаться? И кто находится под куполом?

Ржевский ехидно хихикнул из-за спины, но ничего не сказал.

— Обращаться ко мне не надо никак, — ответила Наджиб. — Вы нужны исключительно для независимого подтверждения случившегося с вашей стороны, всё. Просто молча фиксируйте, что видите. Потом передадите у себя куда надо.

— Пришёл циркуляр не брать никакой охраны. Однако защитный купол, активированный Высокой Персоной с вашей стороны, намекает на обратное. Вы объясните, что происходит? — спросил самый высокий, являвшийся главным в команде.

— Гвардия вашего наместника позволила себе физическое нападение на нашу Принцессу. Ситуация контролируется комплексом мероприятий с нашей стороны и мы не доверяем вашим военизированным структурам. — Наджиб дала чиновникам проникнуться, потом добавила. — До окончания разбирательства по инциденту.

— Нам в любом случае… — ещё один открыл было рот.

Но Мадина решительно его перебила:

— Пожалуйста, не преувеличивайте своей роли и своей значимости. Всё то, что сейчас будет происходить, проистекает из личных договорённостей монархов.

— Нашим знакомо понятие субординации, — зачем-то выдал Ржевский из-за спины. — Госпожа Наджиб, не переживайте за порядок.

Разговор шёл по-русски.

— Кто такой? — неприязненно бросил опекуну старший из дипломатов, брезгливо глядя на блондина, нагруженного чужими пакетами.

Дмитрий аккуратно поставил их на пол и подошёл вплотную, наступив высокому на ногу:

— Е*ло давно не разбивал? Так я сейчас поправлю. На, — он активировал свой идентификатор.

— Ржевский? Дмитрий Иванович? А вы здесь что делаете? — чиновник резко озадачился.

— Двенадцатый Изначальный Род города. Тебе напомнить, кто в Соте хозяин? — равнодушно пожал плечами блондин. — Если вы, сучьи дети, мышей не ловите и только насирать горазды, должен же кто-то из СЕРЬЁЗНЫХ людей следить, чтобы вы ещё чего не натворили.

— Вы забываетесь или хотите оскорбить меня лично?

— Я здесь как двенадцатое место в Совете Города. Гостья под куполом — моя личная гостья, прибыла через портал на моей территории.

— Снимаю защиту. — Мадина по беззвучке обратилась к близнецу и через мгновение салон Самбура был разблокирован.

— Да тут как Мамай прошёл. — Местные ошарашенно уставились на разгромленные витрины и обломки дерева, стекла и металлов.

— Привет. — Далия в окружении тройки эмиратовских отошла от Самбура, его охранника и японки.

Норимацу, Мадина это мгновенно определила как целитель, находилась в сильной стадии опьянения каким-то магическим стимулятором. Одежда на ней была частично порвана.

Ржевский мгновенно прикипел взглядом к изрядно обнажившемуся декольте японки.

Солдафоны местного наместника, частью не совсем целые, лежали лицами в пол и удерживались в таком положении своими коллегами из Залива.

— Что здесь произошло? Кто вы? — высокий обратился к аль-Футаим, щеголявшей таким же непристойным платьем, как и у двойника, и (неожиданно) полностью закрытым лицом.

Та без лишних слов активировала амулет монарха и указала пальцем на магограмму короны надо своей головой.

— Вы находитесь под полным ментальным контролем. В случае попытки агрессии ваша личность и сознание могут быть уничтожены. — Сообщила Наджиб пятёрке приглашённых, поскольку кое-какие мысли старшего ей не понравились. — У вас есть сомнения в полномочиях лица, стоящего перед вами?

Она старательно избегала называть имя Далии вслух.

— Нет, — проворчал один из чиновников.

Их собственные амулеты только что подтвердили аутентичность личной гарантии их же царя.

— На этом ваша функция выполнена. Осталось только наказать виновных. — Сообщила Наджиб, которой сейчас на удивление легко давалась невозмутимость.

— Далия, который из них тянул к тебе руки? — менталистка перешла на родной язык.

Что будет дальше, она с близнецом уже обсудила в закрытом режиме.

Аль-Футаим молча ткнула пальцем в одного из гвардейцев наместника. Потом, правда, добавила:

— Но я бы спросила и с их командира: он полностью несёт ответственность за случившееся.

— Что вы собираетесь делать?! — старший над прибывшими засуетился.

На галерее молла возле салона опять начали собираться зеваки. Очень многие из них были в курсе, что значит светящийся нимб над головой странно одетой женщины, говорящей на чужом языке.

Гвардейцы Эмирата, не издавая ни звука, стремительно вели какие-то свои приготовления.

Возле стены ювелирного салона по-прежнему светился активный овал боевого портала, по которому к своему монарху на выручку пришла помощь.

— Ровно минута ещё. Только накажем виновных, причём даже не всех, только самых активных, — флегматично ответила Наджиб.

Две пары рук бросили штабс-ротмистра лицом на разгромленный прилавок.

Глава 11

Смешанные чувства.

С одной стороны: ребята, прибывшие на выручку моей партнёрше Шу и Далие — носители того же мундира (образно), что нападали на мой дом пару часов тому.

С другой стороны: пока я ходил трепать языком с мудаком Воронцовым, напали уже на женщин, находящихся под моей опекой. Мои соотечественники.

Первые, которые из Эмирата, надавали по сусалам вторым и я буду не я, если прямо сейчас не произойдёт экзекуция.

— Подопечная, извини, что вмешиваюсь. — Говорю как можно ровнее и тише на языке Залива.

Имён специально не называю, смотрю в сторону. К кому обращаюсь, можно понять только если знаешь эту речь и наши с менталисткой отношения.

— Да? — Наджиб поднимает вверх руку, останавливая движение своих людей, и быстро подходит ко мне. — Что?

Потом заглядывает мне в глаза.

— Я помню, что ты просила не отсвечивать, прошу прощения.

— Нестрашно. Я, если подумать, твои просьбы больше нарушала… Что ты хотел? Что-то срочное?

— Да. Можешь сказать, что сейчас будет?

Штабс-ротмистр, удерживаемый на обломках деревянного прилавка, некогда бывшего застеклённым, время от времени подёргивается, изображая распятую лягушку.

— По нашим правилам оскорбление монарха равно оскорблению Всевышнего. По договорённостям между монархами наших стран, Далия имеет право на экстерриториальность, — ровно поясняет Мадина.

Их гвардейцы, послушные одному лишь её жесту, замерли и не двигаются.

Аль-Футаим крепко держит под руку Норимацу, то и дело заглядывая той в лицо и время от времени односложно отвечая Самбуру.

— Экстерриториальность монарха — это право казнить и миловать? — уточняю.

Бог его знает, что стоит за термином.

— Не совсем. В случае покушения на Далию в вашей империи, к покушавшимся можно применять нормы нашего законодательства. Обратная схема работает и для вашего царя, приедь он в Эмират.

Ясно. Гвардейцам сейчас выпишут по полной, с учётом полной неподсудности эмиратских тут.

Договоры между царями или эмирами — штука такая. Если один из них тебя приговорил, не отходя от кассы, обжаловать можешь только на том же уровне. То есть, другому царю.

Понятно, что приговорённый до своей апелляции просто не доживёт — даже подать её не успеет.

— Что сейчас будет с виновными?

— Далия хотела срубить головы всем, кто в сознании: первый день на троне, у неё просто нет вариантов действовать менее жёстко.

— Слабину давать нельзя, неважно, в своей стране или нет, — понимающе закусываю губу. — Но … ?

— Но я решила ограничиться отрубанием руки.

За короткой на первый взгляд фразой понимающему открывается намного больше сказанного: Мадина Наджиб имеет возможность менять решения собственного монарха, причём даже в такой обстановке. Далекой от уместности их вдумчивой дискуссии.

— А ты опасный человек, Наджиб, — констатирую.

— Дим, я по твоему лицу вижу, что ты чем-то недоволен. Жизнь мудакам оставим, только две руки срубим. Скажи мне что-нибудь?! — требует она.

Поскольку я задумчиво качаюсь с пятки на носок и молчу.

Разговор ведётся на речи Залива. Понимать из присутствующих нас некому по определению, кроме Самбура и аль-Футаим (гвардейцы Эмирата не в счёт).

Последняя старательно удерживает на месте пританцовывающую и буквально рвущуюся вперёд Норимацу, а ювелир полностью поглощён общением с принцессой.

Почти все присутствующие поворачивается в нашу сторону, поскольку тон повышен и говорит Мадина громко.

— Скажи, а есть ли возможность… — в четверть минуты излагаю вопрос, переходящий в просьбу. — Так, чтобы не безвозвратно? Можно речь толкнуть так, что в слабости Далию никто не упрекнёт.

— Могу создать иллюзию. — Менталистка смотрит мне в глаза, на мгновение превращаясь… не знаю, в кого.

Даже затрудняюсь как-то этот её взгляд интерпретировать.

— Что это тебе даст? — уточняет она деловито через секунду. — Если не хочешь, можешь не отвечать. Пытаюсь проанализировать, что мы с тобой на двоих имеем в сумме. — Она ещё раз оценивающе мажет по мне взглядом и добавляет. — Дим, то, что мы с тобой приняли решение не е*аться, как кролики, не делает нас чужими людьми. С моей точки зрения.

— Согласен. Что это даст мне: за следующий месяц роду Ржевских надо наверстать всё растерянное за три поколения. Любые крохи влияния, и не крохи тоже, в строку: слухи о таких экзекуциях летят быстрее ветра, — поясняю. — Я сумею обыграть ваше великодушие в свою пользу.

— Логично. Хм. Ты меня пугаешь скоростью, с которой ориентируешься в этой ситуации…

— Всем серьёзным людям города через полдня будет ясно, что Ржевские походя смогли многое сделать там, где разные представители царя жидко обделались. Из таких мелочей восстанавливается репутация.

— Хорошо, я сделаю, как ты просишь. В связи с открывающимся порталом к тебе, коммерческими планами и нашими отношениями я твои интересы от своих не отделяю. Как Норимацу, хотя и по иным причинам. Тебя ни к чему не обязывает! — торопится оговориться менталистка. — Чего ржёшь?! — а вот теперь её лицо становится детским и обиженным.

Такой она мне нравится больше. Сказать, что ли?

— Это моя фраза, — хихикаю в кулак. — Когда незнакомую тёлку куда-нибудь приглашаешь или подарок ей делаешь в расчёте на последующий интим, всегда нужно добавить: "Тебя это ни к чему не обязывает!". А-а-а-га-га-га-га, так срабатывает лучше.

Ну а чё, действительно же смешно! Хотя, если судить по глазам Наджиб, не всем.

Мадина на секунду прикрывает глаза и высоко поднимает брови.

Задержав веки опущенными, она несколько раз качает головой слева направо. Не говоря ни слова. Затем громко впечатывает ладонь себе в лоб.

_______

— Что вы собираетесь делать?! — этот высокий деятель, который командует прибывшими из посольского приказа, первым подлетает к нам после того, как мы заканчиваем совещаться.

Воеводин по-прежнему изображает клюнутую в спину цаплей лягушку: гвардейцы Эмирата держат его крепко и шевелить он может лишь пальцами рук и ног.

— Вы здесь как раз для того, чтобы это зафиксировать, — ровно отвечает ему Наджиб.

— ЧТО ВЫ ХОТИТЕ СДЕЛАТЬ?! — чиновник срывается на истерику.

— Мне вам отчёт написать? План-отчёт? — Мадина изображает на лице любопытство и наклоняет голову к плечу. — Или не мелочиться и сказать своей царствующей особе? Чтобы она вам отчиталась? Вы желаете письменно или примите у неё устный доклад?

Один из эмиратовских гвардейцев тем временем без лишних разговоров тянет из ножен клинок, бесстрастно глядя на высокого.

— Мудила, ты сейчас рядом со штабс-ротмистром ляжешь, — бью дипломата локтем в бок. — Я понимаю, что вы в своей городской администрации поголовно о*уели. Но даже такой идиот как ты должен же понимать, с кем говорит?

— Да. Извините. — Тип бледнеет и не отрывает взгляда от прилавка, превращённого на время в экзекуционную колоду.

В воздухе свистит сталь и раздаётся нечеловеческий крик, после чего гвардеец Эмирата протягивает длинному отрубленную кисть Воеводина.

Тот отшатывается, пряча руки за спиной.

— Раз, — говорит Мадина.

— Что вы творите?! — чиновник бледнеет и озирается, словно рассчитывает на поддержку со стороны.

— Мы в своём праве. Член нашей правящей фамилии пользуется правом экстерриториальности и в отношении напавших на нашу принцессу действуют законы Эмирата, — равнодушно поясняет ему (и присутствующим) Наджиб.

Тем временем на место потерявшего сознание Воеводина кладут второго.

Молл сотрясает ещё один крик.

— Два. У нас больше нет к вам вопросов, можете быть свободными. — Мадина спокойно провожает взглядом вторую отрубленную руку.

— Да мы не знали, что это чужая принцесса! — выплёвывает один из относительно целых гвардейцев наместника, поднимая голову с пола. — Думали, какая-нибудь наша девка!

Ему между лопаток тут же давит ботинок Эмирата.

— Я очень удивлена слышать, что в разных случаях ваш закон может то работать, то отдыхать, — пожимает плечами менталистка. — А те, кто должен этот закон защищать, оказываются первыми бандитами. И совершают преступления, находясь при исполнении и позоря свою форму. Бросая таким образом тень на вашего монарха, которому мы отправим независимый отчёт о случившемся.

— ЗАЧЕМ?! — вырывается у длинного. — ЗАЧЕМ НУЖЕН ЭТОТ ОТЧЁТ?!

Кажется, они собирались вообще ничего наверху не говорить? Занятно. Как здесь не смеяться.

— А-а-а-га-га-га-га, что делать, если убивает полиция! — я и смеюсь в полной тишине.

На мне скрещиваются взгляды присутствующих.

— Мадина, он собирался ничего не докладывать, — указываю подбородком на местного дипломата. — А когда непосредственно царю от вашего Трона по своим каналам что-то придёт, к ним возникнут вопросы. Вот он и занервничал.

Говорю по-русски, чтобы все слышали и понимали. В том числе, стоящие на галерее, которых уже не один десяток.

— Я так и подумала, — кивает Наджиб. — Потому по нашей линии описание случившегося будет направлено до конца суток.

В следующий момент присутствующие зависают: стартует какая-то ментальная магия, не действует она на аль-Футаим и меня.

— ЭТО БЫЛО ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ. — Такое впечатление, что голос Мадины становится слышен на две галереи вверх и вниз. — ТАК ДОЛЖНО БЫЛО БЫ БЫТЬ ПО НАШИМ ЗАКОНАМ.

Морок рассеивается: Воеводин и второй, хотя и без сознания, валяются со всеми конечностями на местах.

— Вы видели ментальную иллюзию, — Мадина поймала взгляд длинного и не отпускает. — У нас считают, что ожидание наказания порой действует сильнее, чем само наказание. На первый раз моя принцесса удовлетворяется исключительно воспитательным эффектом.

Две отрубленные руки, которые держит боец из Эмирата, почему-то рассеиваются с опозданием. Причём не сразу, а в течение трёх секунд, постепенно.

Выходит очень физиологическое зрелище.

Старшего посольского и двоих его коллег выворачивает прямо на собственные штаны и туфли.

Зеваки на галерее не издают ни звука и не сводят взглядов с происходящего. Тишина такая, что, кажется, её можно резать ножом.

— Урок окончен, — Мадина брезгливо вздёргивает вверх губу и продолжает уже на своём языке. — Дима, все уходим через наш портал. Ты тоже.

— А куда он ведёт?! — хотя, если подумать, уже неважно.

— Пха-ха-ха, испугался? — как ни в чём ни бывало веселится менталистка, за долю секунды опять превращаясь в улыбчивую и позитивную молодую девчонку. — Не вибрируй, в Посольство. Оттуда к тебе на такси доедем.

Присутствующие по-прежнему молчат, не понимая ни слова.

Гвардейцы Далии отпускают местных коллег последними и входят в портал после нас.

Я уже практически нахожусь на той стороне, когда вслед за эмиратовскими бойцами в почти схлопнувшийся портал бросается Самбур:

— Ваше Высочество, примите под свою опеку! Ни в каком подданстве не состою, лицо без гражданства!

Пройдя в овал и оказавшись в другом здании, он без затей падает в ноги к принцессе, говоря на её языке.

Повинуясь непонятному порыву, успеваю его подхватить под руки и удержать в вертикальном положении, спасибо расовому бонусу на силу.

*****

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Я начинаю думать, что за расхожими домыслами о богоизбранности вашего народа действительно что-то стоит, — пошутила Мадина, когда Самбур бросился в ноги Далие.

Едва выбравшись из портала на стороне посольства.

Ржевский едва успел того подхватить.

Было немного досадно, что он не понял, сколько сил и контроля она потратила на массовую иллюзию. Ещё двоих из сознания нужно было выбить филигранно.

— Не отскажите в любезности! — Хитрый ювелир, не мигая, смотрел на аль-Футаим.

Та стащила с головы кепку, вуаль и никаб, обращаясь к подруге:

— О чём он думает?

Помещение, куда они вышли, было малым залом для приёмов. Одна из версий, где можно ставить трон.

Гвардейцы, повинуясь взмахам рук близнецов и не останавливаясь, исчезли через большие двойные двери в колонне по одному.

— Рейдерство. Городская администрация поделилась на фракции, за каждой стоит свой наследник. Если коротко, — Мадина без затей ткнула пальцем в лоб Самбура, — все грабят всех. На него вышли люди цесаревича Владимира, ты сама видела результат.

— Ой. — Ювелир поднял брови почти на затылок и удивлённо переводил взгляд с одной двойняшки на другую. — А кто из вас…?

Тон разговора, если подумать, однозначно ответить на этот вопрос не позволял.

— Или вы обе?! — по его лицу мелькнула тень озарения.

— А зачем оно вам надо? — спросил Ржевский ласково, хлопая соотечественника по плечу. — Ходатайство вы изложили, причём первому лицу непосредственно. То, что этих первых лиц двое, на ход рассмотрения вашего вопроса никак не повлияет. — Он подумал и добавил. — Слово Ржевского.

— Откуда такая уверенность? — Самбур не сильно поторопился полагаться на чужие слова.

— Слово Ржевского, — повторил опекун. — Мадина, тебе не сложно дорассказать, о чём он думает?

— Гвардия Наместника, ваш посольский приказ, вся команда цесаревича Владимира получили по носу даже не щелчок, — ответила менталистка. — А…

— … а полноценный удар. До кровавых соплей. И?

— Тебе и нам сделать ничего не смогут, особенно в краткосрочнойперспективе. Но если замешанные утрутся, возникнут вопросы уже в дееспособности самого Владимира. Чего никто не может допустить: другие команды не дремлют и этих, как слабаков, просто растерзают.

— А-а-а, — Дмитрий понял. — У Самбура единственный вариант — срочно перейти в ваше подданство, дошло. Тогда вы и компенсацию для него выбьете по понятным каналам, — он указал взглядом на постамент для трона, — и на самом высоком уровне его имя прозвучит рано или поздно. Когда из канцелярии императора будут звонить с извинениями царственной сестре.

— Примерно.

Далия, не отпускавшая одной рукой японку, на мгновение задумалась:

— Я не против взять вас под зонтик нашей защиты, но прошу до конца сегодняшнего дня подготовить перечень вопросов, чем нашей короне можете быть полезны вы. В этом городе сейчас.

— От этого будет зависеть ваше решение? — мгновенно среагировал Самбур.

— Вот как нужно держать ментальную атаку, — тихо хохотнул себе под нос Ржевский.

— Нет. Я же уже сказала, я не против. От ответа на ваш вопрос будет зависеть лишь формат вашего взаимодействия с нашим посольством.

Через половину минуты вызванный по бесшумке чиновник увёл ювелира на первый этаж.

— Я не подвела вас, Ржевский-сан, — наконец отмерла Норимацу. — И тебя, — её следующий поклон был адресован Мадине.

Дмитрий как завороженный оба раза качнулся болванчиком вслед за разорванным почти до пупа декольте азиатки.

— Ты можешь привести её в порядок быстро? — спросила подругу аль-Футаим. — А то она ещё на приходе: притормаживает и не во всём адекватна.

— Сейчас. Знаю этот стимулятор, минута.

Мадина, не стесняясь своих, соединила браслеты особым образом, активируя нужную рунную цепочку:

— Стой ровно и смотри мне в глаза.

Через минуту взгляд японки просветлел:

— СПАСИБО! — на этот раз она поклонилась глубже.

Ржевский сделал шаг вперёд, обнял её и без слов прижал к себе.

Та в ответ хлопнула его несколько раз по спине.

— Козёл увидел морковку, — тихо пробормотала менталистка, ни к кому не обращаясь.

— А ведь я сантехнику так и не купил, — опекун расцепился из взаимного захвата со своей бизнес-партнёршей и грустно посмотрел на кучу бумажных пакетов, которые он собственноручно свалил на пол по выходе из портала.

— Погнали в Левый Берег по второму кругу? — абсолютно серьёзно предложила Далия. — Так и не гульнули нормально, у меня ещё куча времени. Мне что-то подсказывает, больше в этом здании ближайшие сутки проблем не будет, по крайней мере, у нашей компании.

Ржевский выпучил глаза, как поднятая на берег камбала, и красноречиво покрутил пальцем у виска.

— Далия права, — коротко заметила Наджиб, не вдаваясь в детали. — Единственное, надо косметику нанести так, чтобы новые лица отличались от предыдущих.

— Эй, вы чего? — взгляд опекуна затравлено заметался от одной дамы к другой.

— Мне актуально обновление гардероба, — поддержала идею протрезвевшая Норимацу. — После такого, наверное, просто на тот ярус заходить не стоит. А ваша сантехника, Ржевский-сан, всё равно же на семнадцатом этаже?

_____

Через двадцать минут, переодев японку в вещи Далии и перекрасившись, они вышли из посольства.

Самым хмурым был Дмитрий. Он беззвучно матерился, пинал подряд всё, попадающееся по дороге под ноги и даже не хотел ловить такси четыре или пять кварталов:

— Вы бы ещё на посольской машине заявились! Отойдём подальше, там поймаем!

*****

— Митя, Настя передавала, у тебя ко мне разговор срочный был?

Интерфейс моего связного амулета определил вызывающего как Барсукова-самого-старшего.

А здорово ему что-то припёрло, если он даже первый позвонил.

— Вы там, говорят, с твоими гостями на Левом Берегу пошумели? — продолжает старик. — Что стряслось-то? А то слухи самые разные.

Мы только вышли из такси и вчетвером идём пешком по набережной к главному входу.

— Мужик, говори мне "вы", — предлагаю достаточно мирно и спокойно. — Или я тебе тоже буду тыкать.

Ай, какого чёрта:

— Мои извинения, сейчас очень неудобно говорить. Вызову сам через минуту, — решительно разрываю соединение, чтобы набрать невесту уже своего деда.

— Митя? Что-то срочное?

Кажется, я невовремя, судя по некоторым деликатным моментам на том конце связи.

— Как имя-отчество твоего дедушки? Вашего главы рода? — в принципе, меня только это и интересует.

Я только поэтому разговор и оборвал: сообразительность под влиянием стресса снизилась и я только после звонка Барсукова-главного сообразил, что даже не знаю, как к нему обращаться.

Не обращаться же к нему "эй-ты!".

Не успевает Анастасия мне ответить, как в параллель с этим разговором приходит второй вызов от настырного старика.

Наджиб, от которой не ускользают все мои манипуляции, иронично ухмыляется сбоку, но ничего не говорит.

— Евгений Николаевич, — отвечает Барсукова в три присеста с хриплыми присвистами и разрывает соединение.

— Теперь могу, — выдыхаю с облегчением, принимая вызов. — Евгений Николаевич, да, я хотел с вами говорить. Спасибо, что связались. Суть: реконструкция имения Ржевских, которую планируете вы, касается только вашей половины. Той части, где будет жить Анастасия. На моей территории ничего делать не надо, я сам.

— Так, не понял. Ты в самостоятельность решил поиграть?

И что ему сейчас ответить?

Сказано им, кстати, было без вызова, буднично, ровно, где-то даже с досадной усталостью: так школьный учитель по восьмому разу объясняет материал тупому ученику, когда линейкой по уху тому треснуть по разным причинам нельзя.

— Иди на*уй, — пожимаю плечами и разрываю соединение.

Что ни говори, есть вещи, которые мой предшественник в своём теле до автоматизма наработал абсолютно правильно.

Глава 12

— Кто звонил? Чего хотел? — спокойно и вроде без особого интереса спрашивает Наджиб.

— Не притворяйся, — отвечаю. — Я уже понял, что ты никогда и ничего не делаешь просто так. Если интересуешься моими делами, значит, о чём-то это говорит.

— Это она сейчас мой вопрос озвучила, — улыбается аль-Футаим, старательно глядя себе под ноги. — Это я её мысленно попросила.

— Да не надо из меня монстра делать! — Возмущается менталистка. — Я всё-таки иногда ещё и женщина! У меня чё, у самой не может быть банального любопытства?! — За долю секунды она радикально меняет выражение лица и добавляет совсем другим тоном. — Это же твоего участка касается. Если там будет находиться наш прямой портал из дворца, плюс я в каком-то виде жить планирую, ты согласен, что и мне стоит знать нюансы?

— И мне, — весело поддакивает Далия. — Дворец мой, если что. Портал прямо в него. Или этот разговор секрет?

— Да какой там секрет, — отмахиваюсь. — Звонил дед невесты моего деда, глава рода Барсуковых. Спрашивал, что у нас в молле приключилось. И с вами вместе, и вообще.

— А чего ты его ****й за это послал? — удивляется принцесса, которой, видимо, меня синхронно перевела Наджиб. — Вроде же нейтральный вопрос был? Ладно, мог старику не отвечать, но зачем ТАК?

— Я ему сказал, зачем я его через внучку разыскивал. Благоустройство территории и реконструкция домов, о которой с ними мой дед договорился, актуальны только для их половины — на своей я и сам всё сделаю. Быстрее и лучше.

— А он что?

— А он напустил на себя вид всезнающего учителя и с эдакой ленцой в голосе бросает мне: "Решил в самостоятельность поиграть?". Ещё говорил на ты при этом.

Факты, только факты, никаких оценок.

— Если бы у нас любому самураю, даже из самого бедного рода, какой-нибудь торговец себе только намёк на подобный тон позволил, он перестал бы жить в ту же секунду, — флегматично замечает Норимацу. — Не факт, что безболезненно. Барсуковы же торговцы?

— Не совсем. Члены первой гильдии производителей маго-конструктов, — не задумываясь, комментирует Мадина. — Делают блоки питания для нагрева воды, подачи воды, что-то такое. В князья выбились при позапрошлом императоре, когда им реконструкцию одного из летних дворцов доверили: они первые магию с обычными трубами совмещать придумали.

— Торговцы, — кивает азиатка. — В нашем обществе всё равно что торгаши — живут не воинской доблестью и не производством еды, как крестьяне. У нас было бы с тем резвым дедом княжны, как я сказала.

— Так разговор не лично происходил! — замечает принцесса. — Как убивать по артефакту?

— Если бы разговор был по амулету, как тут, традиционно настроенный представитель военного сословия без слов разорвал бы соединение. — Шу невозмутима. — Да, материться как Ржевский-сан бы не стал, но и общаться дальше тоже.

— И? — менталистке интересно.

Вообще, судя по взглядам, которые она бросает на японку, у меня зарождается нехорошее подозрение, что женщины Мадину могут интересовать как бы не больше, чем мужчины.

Или это я такой испорченный?

— Потом поехал бы и убил, — спокойно говорит Норимацу. — Когда будет время, но обязательно до захода солнца. То есть в этот же день, не позже. Это важно.

— Сурово у вас, — впечатляюсь затейливостью чужих нравов. — Где-то разделяю сам обычай! — тороплюсь оговориться. — Но если каждого дурака жизни лишать, скоро и промышленников может не остаться. Видимо. У нас таких старых дураков, как Барсуков, десяток на дюжину.

Моя бизнес-партнёр так удивлённо покосилась в середине первой фразы, что пришлось тут же уточнить позицию.

Надо соответствовать собственному несокрушимому имиджу: а вдруг сегодня заночуем вместе? Вдруг с ней что-нибудь получится?

Не буду эту мысль до конца додумывать, а то уже несколько раз сглазил. Причём из-за своей тупости: Наджиб-младшая вон, практически согласилась! Даже более чем откровенно (для её-то типажа!) и намёк сделала, и в лоб добавила!

А у меня принципы взыграли. Будь они неладны.

Проклятая совесть. Злой на самого себя, погружаюсь в размышления на тему сисек троицы и какое-то время шагаю молча.

— … а если бы разговор происходил в месте, где запрещено оружие, например, во дворце правителя, самурай такого наглеца просто удавил бы голыми руками, — японка всё-таки вырывает меня из приятных размышлений. — Или шею свернул бы, вот так.

— У нас за слово жизни лишают реже, чем у вас, — замечаю. — Тем более родственник, пришиби его — ещё не дай бог на моём деде как-то скажется. А так пошёл ***** — ну и пошёл. Будет сильнее нарываться — будем иначе разговаривать.

— Дима, ты иногда бываешь наредкость рассудителен для твоего обычного имиджа, — мягко и мудро улыбается принцесса.

Хм, а ведь красивая тёлка. Вылитая Наджиб и, если судить по кое-каким внешним признакам, вовсе не такая традиционная, как Мадина.

Спросить, что ли, в лоб?

— Слушай, можно откровенный вопрос?

Сказано — сделано. Японка японкой, но запасные варианты хорошему специалисту никогда не мешают.

— Попробуй, — задумчиво предлагает она, резко стирая с лица улыбку.

Чёрт. Кажется, выстрел будет не по тем координатам. Уже вижу по её глазам.

А с другой стороны, какого чёрта. "Зарядил — стреляй!". Вдруг попадёт, из дурацкого счастья.

"Напор и манёвр!".

— Далия, ты девственница? — подумав, добавляю её же собственную обычную фразу. — Если секрет, можешь не отвечать, я пойму.

— На. — Вместо аль-Футаим мне отвечает менталистка.

Ну, как отвечает. Выстреливает кукишем под нос.

— Что-то мне подсказывает, что повторно этот вопрос лучше не задавать, — предполагаю вслух. — И саму тему на данном этапе тоже лучше не муссировать.

— Давай его от*уярим? — прямо таким вот гнусным матом, вслух и не стесняясь, абсолютно серьёзно предлагает Наджиб двойняшке. — Я на ментальном усилении, ты у японки пилюлю стимулятора возьмёшь, авось вдвоём запинаем.

— Э-э-э, вы на моей территории жить собрались! — напоминаю на всякий случай.

Замедляя шаг и чуть отставая. Не то чтобы я их очень боялся, но с Наджиб станется. Она меня уже била кулаком.

Когда на этом своём усилении, противник менталистка достаточно серьёзный, в ответ надо бить без дураков, чтобы её остановить.

А если к ней добавить принцессу в боевом трансе под магической наркотой, то и вовсе на расслабоне не разрулишь.

Скажем, месилово без шуток с такими тёлками — совсем не тот вариант, который мне потенциально нравится.

Видимо, лучше сдать чуток назад. Ладно, ещё есть Норимацу.

— Дим, в силу своего положения физиологические контакты с мужским полом для развлечения я не обсуждаю, — Далия успокаивающе кладёт ладонь на плечо разбушевавшейся на ровном месте Наджиб и мягко улыбается мне. — Я к тебе очень хорошо отношусь, хотя мы едва знакомы. Но…

— Понял, не продолжай, — вздыхаю. — Вопрос снят.

Облом и тут.

Ну и пёс с ним. Говоря прагматично, зато шансы с Шу не по нолям. Наверное.

_______

Самое смешное, что совместные походы по Левому Берегу вместе с девчонками мне дают больше информации, чем кто-то другой мог подумать.

Понимающему в торговле такие места вообще изрядно говорят. Как продажи устроены, сама торговля как выглядит. Кто торгует, чем, по каким ценам.

Какие денежные единицы ходят, механизмы их конвертации.

Сравнительные пороги цен на разные товары (или услуги). Соответственно, в какую цепочку вклиниться, чтоб заработать.

Либо какую цепочку самому создать.

Так подумать, я у ушастых в своё время на чужой территории вообще с ноля начинал. За спиной опыт если и не колоссальный, то в любом случае рабочий и практический. И репутации Изначального Рода за мной не было.

В гораздо более агрессивном окружении, чем здесь, что тоже немаловажно.

— О чём задумался? — ко мне подходят Наджиб и аль-Футаим, когда я контролирую упаковку труб и ещё кое-чего по мелочи на семнадцатом этаже.

Они в другом конце смотрели ванны.

— Как очень быстро рассчитаться с долгами и сделать так, чтобы мои доходы превышали расходы, — отвечаю честно. — Расходы при этом планирую на уровне, как если вы трое у меня живёте.

Близнецы переглядываются.

— И каковы успехи этого планирования? — интересуется Далия.

— Уже несколько схем придумал, — скромно смотрю в пол. — Единственное, рассказывать пока не буду, ладно? А то как языком о таком растреплешь, половины не получится. Проверено. Деньги любят тишину.

— Ржевский, ты меня всё больше удивляешь в лучшую сторону, — присвистывает Наджиб. — Прям ноги разъезжаются. Ты если насчёт религии решишься и передумаешь, говори. Сам знаешь, о чём.

— Обязательно, — кошусь на неё с подозрением.

Какая муха её укусила?

— Ты хозяйственный, — смеясь, поясняет принцесса за подругу. — Она за тобой сквозь стеклянные стены три бутика наблюдала и впечатлялась, как ты закупаешься. Кстати, что это будет? — она поднимает из самого верхнего ящика блестящую трубу.

— Унитаз, душевая кабина, раковина, полотенцесушилка от общего контура, положи на место, пожалуйста.

— Дим, такое дело, — двойняшки переглядываются между собой, подталкивая друг друга.

— Эй, давайте без пауз! У меня и так нервы сегодня не к чёрту!

— Я заказала и оплатила ванну с магогенератором массажных пузырьков, — сообщает аль-Футаим. — Я помню, что ты очень радикально настроен против женских расходов, когда мы в одной компании, но Дим…

— Да? — мрачнею на глазах.

Наверное.

— Я видела, сколько у тебя золотых денег в кожаном мешочке осталось. На эту установку точно не хватило бы, она для дворцов больше подходит, — словно извиняясь, с виноватым видом завершает пояснение принцесса.

*****

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

Покупка сантехники для реконструкции антикварных домов поместья прошла на удивление мирно и по семейному. Опекун, кстати, выглядел настолько здравым и взвешенным при выборе комплектующих, что хотелось за этим наблюдать, не отрываясь.

Когда Далия, по своему обыкновению забив на мнение остальных, купила для приглянувшейся ей избы ванну два на два с магомассажем, Ржевский стал на два эмоциональных тона угрюмее.

Аль-Футаим, несмотря на отсутствие ментала, в мужских лицах тоже понимала, особенно в таких.

— Скажи, что не так? — вежливо поинтересовалась она при виде кислой физиономии попечителя.

— Плакал мой интим и с тобой, — не выныривая из расчётов в своём блокноте, ответил тот. — Если баба в реконструкции начинает деньгами участвовать, это уже не е… — он резко прикусил язык, протёр мозги и осёкся. — Это уже брат и сестра, а не "приятно потереться пупками", — откровенно завершил Ржевский. — А я думал, вдруг я тебе нравлюсь.

Мадина без лишних разговоров активировала ментальное усиление и вполсилы ударила его в живот кулаком.

Далия, корова такая, наоборот — заржала возбуждённым ишаком и повисла у двойняшки на руках:

— Так, давай ты за меня мою позицию не будешь озвучивать?! — Потом, впрочем, добавила в адрес опекуна. — Дим, мне с тобой интересно и приятно, но ты реально не понимаешь, что говоришь. Я могу рассчитывать, что эти свои пробные шары, реши ты метать их и впредь, ты будешь пускать только наедине и без каких-либо свидетелей? — завершила аль-Футаим серьёзно. — Ты можешь очень мне повредить одним лишь неосторожным словом, особенно заявлением такого плана. Я бы очень не хотела, чтобы у меня возникли проблемы из-за такого классного парня, как ты.

— Манипуляция, — ещё более угрюмо проворчал Ржевский, потирая ушибленное брюхо. — Ты на моё рыцарское чувство ответственности давишь.

— Да, — даже и не подумала спорить принцесса. — Потому что если бы у тебя его не было, я бы с тобой не гуляла по твоему городу. Наверное, это можно назвать и манипуляцией, но мне с тобой действительно комфортно, спокойно, безопасно и интересно. Хочу, чтобы так было и дальше, о нюансах нашей религии ты уже в курсе от Наджиб.

— Плакал ещё один интим, — кисло констатировал блондин, возвращаясь к расчётам в своём блокноте. — Я почти закончил, погуляйте ещё минут пять, пожалуйста.

Он действительно управился в оговоренное время.

— Ты раньше чё, строительством занимался? — без задней мысли спросила Мадина, когда повеселевший опекун подчеркнул каракули жирной чертой и забросил записи вместе с карандашом в карман.

— А с какой целью интересуешься? — на ровном месте напрягся Дмитрий. — Какая проблема?

Странно. Обдумать потом, когда нечего будет делать.

— Норимацу с четырнадцатого этажа звонила через продавца, знающего наш язык, — аль-Футаим хлопнула их обоих по плечам. — Она закончила выбирать, что хотела.

Когда они нашли нужный торговый зал, Мадина поначалу даже не знала что сказать: понятно, что костюмы для купания и прогулок по пляжу японка себе выбрала бы не такие, как в ходу в Заливе.

Но эти узкие полоски не то что ничего не закрывали, а вообще.

Менталистка не стала контролировать мимику. Она абсолютно искренне разинула рот и широко раскрыла глаза:

— Знаешь, с точки зрения нравственности этот купальник лучше вообще снять! И остаться голой! Будет более прилично, чем сейчас!

— У нас, в отличие от вас, отсутствует концепция первородного греха в культуре, — флегматично парировала азиатка, продолжая вертеться перед зеркалом в помещении, куда пустила и их.

Вместе с Ржевским. В этом салоне, видимо, жёны закупались вместе с мужьями, потому примерочные комнаты были большими, не на одну персону.

— У нас тело не является предосудительным по определению, — узкоглазой действительно ни разу не было стыдно.

— А это одежда для солнечных ванн на моём участке…? — в глазах Ржевского в мгновение ока возник и прочно обосновался неприкрытый восторг.

— Смотри, не захлебнись слюной, — предложила менталистка попечителю, чертыхаясь мысленно и всё-таки врубая контроль мимики.

Аль-Футаим, судя по лицу, тоже была изрядно удивлена, хотя и ничего не говорила.

— Да. Дмитрий-сан, для центра города у вас сохранилась на удивление девственная природа. Мне показалось, именно этот ансамбль позволит мне наслаждаться ею в полном объёме.

Наджиб решительно рванула в сознание азиатки на три слоя вглубь. Потом отвернулась в сторону и бесшумно зашевелила губами, бормоча ругательства: Норимацу абсолютно искренне думала, что говорила.

Это был не троллинг, не далеко идущие коварные планы соблазнения, не просчитанная на много шагов интрига.

Норимацу реально была прямая, как лом.

— Кое-кому свезло. — Бесстрастно констатировала менталистка. — Козёл и капуста находят друг друга.

Несмотря на контроль менталом, промолчать сил не нашлось.

— Я тогда бассейн выкопаю! Бетоном изнутри закрою, выложу плиткой! — Ржевский, нездорово сверкая взглядом и захлёбываясь слюной, чуть не оторвал себе карман, решительно доставая блокнот и карандаш обратно. — Труб взял с запасом, насос мощностью тоже! — понёс он околесицу с энтузиазмом умалишённого в стадии бреда. — Чтоб и поплавать было где под солнышком!

— Это очень любезно с вашей стороны, Дмитрий-сан, — невозмутимо поклонилась японка без задних мыслей.

Её буфера качнулись вперёд-назад, практически не скрываемые этими тонкими полосками, которые Шу абсолютно искренне считала за одежду.

Наджиб грязно и тихо выматерилась на обоих языках ещё раз.

Аль-Футаим хлопала глазами, словно пыталась проморгаться: она тоже не могла поверить, несмотря на все свои свободные взгляды, что незамужняя молодая девушка может в таком ходить при ком-то на людях.

А не из ванной в туалет в своём доме, когда никто не видит.

— Я готова, сейчас оденусь. — Флегматичная до тормознутости Норимацу абсолютно искренне не замечала произведённого её эффекта на каждого из троих спутников.

Мадина даже проверила её сознание по второму кругу, хотя в этом не было никакой необходимости.

— Бывает же… — констатировала менталистка самой себе.

Эмоций родилось столько, что их не было смысла пытаться выразить.

Ржевский тут же крайне нехарактерно засуетился, выскочил из примерочной, тактично прикрыв за собой дверь снаружи.

Когда женщины вышли, он выхватил бумажные пакеты с выбранными вещами у японки с такой скоростью, что его руки в прямом смысле размазались в воздухе:

— Платит мужчина! — пояснил он. — Наш обычай! Норимацу-сан, вас ни к чему не обязывает!

— *б твою мать. — Абсолютно спокойно произнесла Мадина Наджиб по-русски. — Я спокойна. Я не нервничаю. Я не испытываю никаких эмоций. Это вообще не моё дело. Я очень хорошо воспитана и не буду комментировать того, что меня совсем не касается.

— Присоединяюсь, — замороженным голосом сказала сбоку аль-Футаим на языке Залива, неизвестно как понявшая смысл. — Хотя я бы как раз высказалась. Если бы это всё не было и не моим делом тоже.

Стоя вторым в очереди на кассу, Ржевский жизнерадостно напевал какую-то идиотскую песню о весело бегающем под окнами избы молодом кабанчике.

Он пританцовывал в такт своему бормотанию, время от времени порывался бить чечётку и то и дело с энтузиазмом косился в сторону Шу, сглатывая набежавшую от избытка чувств слюну.

Глава 13

Нихрена себе у Шу купальный костюм. Обнять и плакать. Первый раз в жизни пожалел, что я не художник.

— Дамы, у меня есть предложение. Хочу сделать вам сюрприз, но мне для этого потребуются три часа у себя в имении. Не хотите где-нибудь погулять, потом ко мне нагрянуть? — решительно достаю кожаный мешочек с остатками финансов. — Само "погулять" я финансирую. Вас ни к чему не обязывает!

Наджиб начинает ехидно хихикать, причём не объясняя, что её так развеселило.

— Стерва! — честно заявляю ей, что думаю.

— Мхм, — опускает веки она и задерживает их в этом положении. — Ещё какая. Всех троих не обязывает? Или по очереди? Кто первая?

И что на это скажешь? Ничего искромётного в голову не приходит.

Гордо игнорирую непонятный выпад, переводя взгляд на аль-Футаим и Норимацу.

— Дим, точно не хотим! — решительно отвечает за всех принцесса. — Есть второй вариант. Деревянных домов у тебя на участке куча, размещаешь нас в любой из них, который пустует — а сам идёшь делать свой сюрприз.

— Выходить наружу не будем! — обещает резко подобревшая Наджиб. — Пока ты сам с улицы не позовёшь!

— Присоединяюсь. Ржевский-сан, я бы вообще не хотела сейчас по городу гулять, — вздыхает японка. — Я бы в спокойном месте посидела. У вас очаровательные растения, кусты, природа. Мне до утра так было бы лучше. Вы же не против, если и я как ваша партнер пока останусь у вас?

— НЕТ! — настроение резко идёт вверх.

Какой дурак на моём месте будет ей возражать?

Хоть с кем-то мои устремления совпадают. Кажется.

Наджиб снова косится в мою сторону и едко хихикает, но теперь я на неё демонстративно не обращаю внимания: есть другие девушки! Какие надо! Которые и отрезать у себя ничего не требуют, и с женитьбы в этом малолетнем возрасте разговора не начинают.

А судя по одежде, выбранной Норимацу для походов по моему имению, на жизнь она смотрит, как я. Хотелось бы верить.

Скрестить пальцы, чтобы не сглазить. Ожидания самые радужные: если этот её купальник — не завуалированный сигнал и не разведпризнак, то я вообще не знаю, что об этом мире думать.

— Как скажете. Тогда ловим такси — и домой. — Решительно иду на выход.

Работы предстоит изрядно даже для меня, на монтаж первого санузла я сгоряча всего три часа себе дал.

Кстати, хотел вместе с доставкой сантехники до имения Ржевских добраться на машине этого салона, однако сэкономить в очередной раз не выйдет: не в фургон же с раковинами трёх девиц запихивать.

Ладно. Такси так такси. Сгорел сарай, гори и домик.

_________

— Мне уже дважды запрос пришёл, — бормочет принцесса, от перстня которой время от времени идёт зелёное свечение. — Наши на маяк порталом наводятся. Дим, где тебе удобно расположить выход?

Аль-Футаим по-своему идеальна. Мягкая, женственная, доброжелательная. Если бы ещё не это их ужасное воспитание (вначале женитьба — остальное потом), была б тоже тёлка хоть куда.

— Прямо тут, в этом доме, — хлопаю по ближайшей стенке.

— Я думала, на улице?! — Далия расположилась возле окна в старом растрескавшемся деревянном кресле, которое, смущаясь, попросила отдать ей с собой.

Пф-ф-ф, было бы из-за чего огород городить. Я ей так и сказал: если хочет, может забирать все дрова, которые понравятся. Со всего участка, включая эту мебель.

Она ещё долго на меня смотрела после этого, порываясь что-то сказать.

— Если мы через портал будем что-нибудь не предназначенное для чужого внимания грузить, — загибаю первый палец. — Если кому-то понадобится войти у тебя в одной одежде, а здесь выйти в другой. Хоть и вам в этих облегающих платьях, — второй палец загнут. — Если…

— ПОНЯЛА! Ты умный, — принцесса, просветлев, улыбается. — Да, затупила. Место выхода действительно должно быть закрытым.

— Ржевский, а ведь у тебя огромный опыт использования таких вот штук, — Наджиб задумчиво кивает на появившийся возле стены секунду назад магический овал. — Ты же это сейчас не на ходу в мыслях простраиваешь, а из готового опыта достаёшь! Я по тебе вижу! — она вытягивает вперёд указательный палец, словно пытается меня в чём-то обличить.

— Да я вроде не спорю, — задумчиво смотрю на неё в ответ. — Другое дело что пока не готов обсуждать эту тему, по целому ряду причин.

— Дальку домой отправим — готовься к неприятным расспросам с моей стороны, — делает зловещее лицо менталистка.

— На. — Возвращаю ей её же кукиш, которым она мой вопрос о девственности аль-Футаим проиллюстрировала. — Ты, Мадина, совсем страх потеряла: то и дело меня на прочность пробуешь. Ты случайно не забыла, кто из нас двоих опекун, а кто девица на попечении? — сейчас я серьёзен. — Хорошо к тебе отношусь, но всё должно иметь свои границы. Такие твои претензии на главенство — прямое оскорбление мне.

А уж если впомнить попу Шу в том купальнике… и сиськи…

Кажется, у моей несгибаемой принципиальности появляется новый источник вдохновения.

— Ну-у, попробовать стоило, — неопределённо шевелит пальцами в воздухе менталистка.

— Я вам пока не нужен? — поднимаюсь с табурета, решительно хлопая себя по коленям.

Девиц во второй выбранной ими постройке обустроил, занятие они себе на ближайшее время наметили, а мне за работу пора.

Прикрываю дверь и несусь к первому домику.

Должен успеть.

Прокопать яму под септик, установить в неё соответствующий магический амулет — четверть часа, спасибо расовому бонусу.

Бросить в скважину магонасос, на него разводку труб до дома — в два раза быстрее.

Запитать его от магического источника энергии, купленного на семнадцатом этаже — вообще шесть секунд.

Пробить деревянную стенку, завести туда трубы воды и канализации в дом — пять минут. Мне.

Вот ванну, раковины, прочую периферию расставить-развесить-закрепить — здесь придётся повозиться.

Мой расчёт простой: транс бывает не только боевой, но и рабочий. По крайней мере, у нас.

Когда я в очереди на кассе с купальниками японки стоял, от нетерпения в него пару раз соскальзывал. Мадина ещё косилась странно, как будто я что-то непристойное делаю.

Сейчас себя сдерживать не надо: чем быстрее я девчонок результатами работы удивлю, тем ярче открываются личны перспективы.

Входят они через три часа в первый дом — а там вода горячая-холодная течёт. Унитаз новый блестит. Раковина и душ в наличии.

Ванна эта здоровенная магическими пузырьками булькает.

Хоть одна да поразится. Со всеми вытекающими и приятными для меня последствиями — не зря же Шу свой купальник мне показывала. Который и не закрывает ничего толком.

Аль-Футаим, кстати, колеблется: то ли вернуться порталом во дворец, то ли ещё пару дней тут пересидеть, пока её мама в должности регента дядиных людей добивает.

Открыто не сказала, но по ней вижу, да по её разговорам с Мадиной.

А вдруг и она…

Здесь скрестить пальцы и работать ещё быстрее.

*****

Шу Норимацу, клан Ивасаки, группа Мицубиси .

От передозировки боевым стимулятором до сих пор мутило. Если бы не целительская помощь подопечной делового партнёра, было бы вообще худо.

Шу рассеянно смотрела в окно: нетронутая природа, деревянные стены, стремительно двигающийся на улице Ржевский, который, казалось, не замечал тяжестей, которые сам же и перетаскивал.

— Ничего себе! — та из близнецов, которая не говорила по-русски, подошла к соседнему окну. — Да он как ты на ментальном усилении замелькал!

Её текст японке переводила вторая.

— Что там? — переводчица развалилась на одной из кроватей и что-то вполглаза читала через амулет.

Вставать и подходить к окну ей было лень.

— Дмитрий, говорю, яму быстрее копает, чем иной магоковш!

— А. Ну, у него свои тараканы в голове и скелеты в шкафу. — Менталистка перевернулась на другой бок и принялась напевать что-то на родном языке. — Есть, видимо, стимул стараться.

Через пару минут, впрочем, она не утерпела: слезла со своей кровати и прошлёпала босыми ногами по пружинящим деревянным доскам к окну:

— Хренасе. Да он действительно как молния летает, — присвиснула переводчица. — Боюсь предположить, что у него в голове.

В этот момент завибрировал семейный амулет.

Шу вздохнула и спросила у главной двойняшки:

— Можно я из твоего кресла поговорю? Оно на трон похоже, мне это сейчас будет кстати.

— Без проблем, — легкомысленно разрешила чужая принцесса. — Эти малые троны теперь все наши, хозяин их вообще выбрасывать собирается. Поделим поровну.

— Слушаю. — Норимацу поторопилась расположиться на дорогой мебели и, успокоившись усилием воли, ответила на вызов.

Над столом из воздуха соткалось изображение самого Ивасаки — с трясущимися кольцами жира и теми самыми татуировками под одеждой, которые разглядела в памяти охранников менталистка.

— Ты где? — он сходу попытался надавить авторитетом.

— Это не ваше дело. Вы бесчестный человек, который не держит своего слова и абсолютно не ценит собственных самураев. — Идиома, но уместная. — Те двое охранников: менталистка моего партнёра прочла их память.

Слова лились легко, без усилий.

Шу подумала: ещё утром, до знакомства с Ржевским, она бы сейчас как минимум нервничала либо даже и вовсе недостойно напрягалась во время этого разговора. Всё-таки иерархическая разница между ними изрядна.

Сейчас же, после всего случившегося, её самоуважение за какой-то час выросло на пару порядков.

Во-первых, в очень непростом бою она смогла сдержать слово и не посадить на свою репутацию ни единого пятнышка. Более того: из полудесятка гвардейцев Наместника на ногах её усилиями в итоге едва стояла пара.

Этим можно гордиться.

Во-вторых, знакомство и подтверждённое партнёрство с Ржевским. Да, с ним не всё просто, но этого человека ждёт великое будущее — видно по размаху его мыслей и действий.

Третье и главное. Гайдзин Дмитрий очень хорошо показал, как надо держать своё слово и оберегать личное достоинство.

— Я не всё тебе рассказал. — Ивасаки, видимо, почувствовал перемены в собеседнице, поскольку сейчас первым отпустил взгляд.

Да ну?! Как накосячивший кот?!

Во взгляде младшей Норимацу неконтролируемое презрение засверкало вперемешку с гордостью за саму себя.

— Слушаю ваши оправдания. — Шу легко и спокойно смотрела на главу клана.

Тревоги в её душе больше не было. Неуверенности, колебаний, лишних мыслей — тоже.

Мудрые предки в буси-до не врали: если твои намерения чисты, а путь прям, голая рука действительно крошит отточенную сталь.

— Я бы не хотел доверять подобный разговор артефактам. — Обладатель претенциозных татуировок и маленького члена наконец поднял на собеседницу глаза.

В которых больше не было уверенности.

Зато у меня её хоть отбавляй, спокойно констатировала про себя Шу. Спасибо новому партнёру и его подругам, с которыми он меня познакомил: до встречи с ними я была совсем другим человеком.

— Ивасаки-сан, позвольте я подведу краткий итог между нами двумя. — Норимацу легко и не задумываясь перебила…

Сёгуна? В сегодняшних реалиях, пожалуй, титул отчасти будет справедливым.

Ржевский молодец. Несмотря на его гротескные маски, которые он то и дело меняет со скоростью оборотня, его же регулярная мудрость по самым разным поводам достойна глубочайшего уважения.

"Как царь с нами, так и мы с царём".

Если монарха в их поговорке заменить на собственного руководителя, эта гениальная мысль засияет новыми красками.

— Вы использовали меня вслепую. Чуть не запятнали мою честь, и честь моей семьи, предательством моего партнёра, которого я не совершила против воли исключительно благодаря стечению обстоятельств. — Норимацу смотрела в глаза Ивасаки с превосходством и толикой свежего презрения. — Приставленное вами сопровождение, как оказалось, имело больше полномочий в конкретной ситуации, чем я — руководитель всего проекта.

Хотелось добавить ещё очень многое, но она не стала выкладывать всех козырей.

Менталистка из головы тех двоих якудза вытащила достаточно, но кое-какие карты лучше придержать.

— Я всё тебе объясню, когда мы встретимся лично. — Между бровей звонящего пролегла глубокая борозда.

— Теперь послушайте вы меня. Проект, за который я отвечаю перед кланом, находится в исполнении. Я его доведу до конца любой ценой, — она чуть помолчала, абсолютно без напряжения выдерживая взгляд глаза в глаза. — К сожалению, ваша компетентность и порядочность у меня вызывают массу вопросов. Обсуждать их я буду со старшими своей семьи и, через них, поднимать другими вопросами на Совете Клана. Вы слишком зарвались в своём бесчестии.

Точка. Она всё так же снисходительно смотрела на главу клана. После боя с Гвардией Наместника это было совсем не сложно.

— Как и когда я могу с тобой увидеться?

Шу ненадолго задумалась.

Базовая станция, подлежащая установке на участке Ржевского, идёт от поставщика внутри семьи. Помощь Ржевскому финансами, судя по всему, неактуальна — он абсолютно уверен в своей состоятельности и много раз повторил, что "гусары денег не берут".

— Ивасаки-сан, вы и ваши ресурсы бесполезны с точки зрения выполнения моей задачи, — спокойно констатировала Норимацу. — Поскольку ваши слова расходятся с вашими же действиями, я в одностороннем порядке прекращаю на некоторое время принимать вводные от вас. Впредь говорите со мной только через старейшин моей семьи.

— Ты допускаешь, что задачи клана могут стоять шире, чем доведённые до тебя? — а он проглотил плюху по самые гланды и даже не попытался поставить её на место.

Вместо этого вон, апеллирует к логике.

— Это проблемы того человека, который ставил мне задачу до моего ухода в автономный режим, а не мои, — отчеканила Шу. — Это ваши проблемы, Ивасаки-сан. Базовая станция и контракт с владельцем имения Ржевских будут даже быстрее, чем срок, который мне отводился. После этого я лично буду ставить вопрос о вашей компетентности, профессионализме и обычной человеческой порядочности. Всего доброго. Не присылайте мне больше вызовов: я блокирую ваш контакт. Как царь с нами, так и мы с царем.

Она всё-таки сказала последнюю фразу вслух.

Глава 14

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Дамы, прошу принимать работу. — Ржевский ввалился в избу измазанный, запыхавшийся, но довольный и светящийся.

— Два пятьдесят восемь. — Норимацу, оказывается, засекала время. — Дмитрий-сан, я вам аплодирую.

Она действительно хлопнула пару раз в ладоши.

— И мне любопытно. — Далия бросила маяться фигнёй (троллить родную мать в их в закрытом канале через серьгу) и решительно поднялась из старинного кресла.

Мадина следом тоже плавно перетекла из горизонтального положения в вертикальное:

— Куда все, туда и я.

Вид опекун имел таинственный и идиотский одновременно.

— Когда ты это всё успел?! — менталистка с удивлением пересчитала установленные вдоль тропинки магические фонари.

Почти десяток. Хренасе.

— Руки надо иметь правильные, да из верного места, — хохотнул Ржевский с победоносным видом.

Аль-Футаим на правах самой титулованной первой поднялась на крыльцо и распахнула двери:

— ВАУ! — она подпрыгнула и захлопала в ладоши.

Мадина ревниво вытянула шею над её плечом.

Первая самая большая комната делилась на сектора прозрачными стеклянными стенами в потолок.

Большая дворцовая ванна с магическими массажными пузырьками занимала дальний угол, была наполнена горячей водой и исходила паром.

Душевая кабина в соседнем сегменте освещалась изнутри голубой подсветкой. Из неё звучала музыка.

— Источники питания на магии, садиться будут быстро, — заметил попечитель со счастливым лицом, — но на сегодня и ближайшие пару дней можно не париться.

— Здесь тоже всё работает? — Наджиб сунулась в душ. — АЙ! — чтобы, дёрнув за все ручки, тут же вылететь мокрой. — Работает, — констатировала она с удивлением. — Дима, ты монстр. Когда ты это всё успел?!

Ржевский загадочно ухмылялся, многозначительно поднимал и опускал брови, трепетал крыльями носа и время от времени скромно опускал взгляд.

— О. Вы и туалет организовали, Ржевский-сан? — японка по одной лишь ей ведомой логике сунулась за непрозрачное (потому что матовое) стекло. — Спасибо огромное! — подумав, прямолинейная азиатка добавила. — Для меня это самое главное ваше улучшение. Простите за физиологизм. Этот ваш домик из досок метр на метр на улице, с дыркой в полу…

ШЛЁП! Далия с размаху впечатала раскрытую ладонь в ягодицу узкоглазой.

— Упс. Я хотела сказать, всё просто чудесно! — вспомнила о тактичности та.

— Я старался, — Ржевский скромно потупился. — Наверное, гостиную можно было не трогать, а это всё разместить в дальних комнатах, но я подумал так. Домов на территории хватает, где поболтать, есть. Тут почему-то захотелось, чтобы вы как вошли — сразу всё увидели. Если что не так — свистите, тут же перенесу. Завтра.

— ВСЁ ИДЕАЛЬНО! — трое представительниц слабого пола были первый раз единогласны, не сговариваясь.

— Тогда здесь оставляем, как есть, а спальня дальше. — Попечитель протопал мимо стеклянных перегородок по предусмотрительно оставленному коридорчику и толкнул следующую дверь, на этот раз деревянную. — Она большая, кроватей хватает. Если хотите, я её тоже на комнаты разделю. Но непрозрачными стенами и тоже завтра.

— Чур моё место. — Аль-Футаим упала спиной вперёд на диван, стоящий в углу. — Дим, я пока у тебя, как договаривались.

— Без проблем, — просиял блондин.

— Я здесь. — Менталистка заняла кровать у дальней стены.

— Шу-сан, сегодня тоже у меня остаётесь? А вы где спать ляжете? — в голосе опекуна выпукло прозвучали столь несвойственные ему деликатность, предупредительность, неподдельная забота и что-то ещё.

Описанию не поддающееся. Причём все пункты сразу вместе.

Мадина хрюкнула и нечеловеческим усилием сдержалась, чтоб не гоготать — Ржевскому пофиг, а вот перед японкой будет неудобно.

Далия мгновенно напомнила о себе, свешиваясь со своей кровати через спинку и отвешивая подруге подзатыльник.

Менталистка извинилась и перевела слова попечителя.

Принцесса сверкнула глазами, раскрыла их шире, заинтересованно подняла правую бровь и с интересом навела взгляд на Ржевского, ожидая продолжения спектакля.

— Да наверное здесь? — Шу без задних мыслей села на третью кровать у окна и похлопала по белоснежному покрывалу ладонью. — Хотела ещё о делах поговорить с профессиональным менталистом перед сном, — пояснила она сверлящему её участливым взглядом потомку мятежного гусара.

Мадина отметила мысленно: настроение резко поднимается. Что само по себе случается нечасто.

Что-то сейчас будет, прям интрига.

— Э-э-э, м-м-м, — Ржевский, судя по закушенной губе и вспотевшему лбу, лихорадочно подыскивал подходящие аргументы вполне определённого плана, но откровенно их не находил.

По крайней мере, в рамках приличий и не фокусируя ненужного внимания на одном деликатном вопросе.

— Скажет в лоб "Пошли е*аться" или нет? — наплевав на приличия, менталистка не удержалась и на ухо спросила принцессу. — Забьёмся на золотой дирхам?

— Не забьёмся. Пятьдесят на пятьдесят, — так же тихо ответила та. — А она реально намёков не понимает или развлекается?

— Знаешь, она всё время говорит ровно то, что думает. Причины энтузиазма нашего героя ей в самом деле не приходят в голову, на уровне мотивации.

Ржевский тем временем ещё больше вспотел от напряжения, пытаясь развернуть беседу в нужную сторону:

— Ладно, пойду карабин чистить. А то сегодня как отстрелялся — бросил как свинья и не обиходил. — Он оглушительно вздохнул, изобразил руками чистку этого самого карабина, но почему-то остался наместе.

Даже подвинулся к кровати Шу на полшага ближе. Затем покачался с пятки на носок, сверля японку воодушевлённым взглядом.

Близнецы с интересом проследили за его немигающими глазами, устремлёнными в декольте азиатки.

— А мы уже не воюем огнестрелом, — вздохнула наивная и простодушная Норимацу в ответ. — Но завтра, если позволите, я бы взглянула на это ваше оружие: после запрета магами всего стреляющего мы перешли на инфразвук и ему подобное техно. Дмитрий-сан? — ей будто что-то пришло в голову.

— Слушаю вас внимательно? — Ржевский сделал ещё один шаг в её направлении, приставил ногу и зачем-то свёл вместе пятки, по-видимому, изображая щелчок каблуками.

Он стоял, затаив дыхание и боясь шелохнуться. Поедал при этом японку глазами, как хрестоматийный солдат того генерала.

Его большой палец сквозь дырку в правом носке задорно оттенял голубые глаза хозяина.

— Я е*аться не хотела, — на грани слышимости прошептала аль-Футаим подруге, забрасывая в рот сладкую подушечку леденца из кармана.

Её брови восторженно поднялись на лоб, да так там и остались.

— Не знаю, на кого из них больше пялиться, — продолжила принцесса.

— Аналогично, — отзеркалила Наджиб.

— Судя по сегодняшнему количеству трупов врагов, вы стволом владеете профессионально? — Шу в силу особенностей личности явно не представляла даже толики того урагана, который в данный момент бушевал в душе собеседника. — В отличие от нас?

— Да, — блондин лаконично подбоченился, развернул плечи, скрестил руки на груди и небрежно опёрся о стену избы спиной. — Можно, в принципе, на завтра не откладывать. Можно и сегодня посмотреть, — метнул он очередной пробный шар на удачу.

Мадина окончательно похоронила правила приличия и, отморозившись, захрюкала в кулак: разворачивающаяся сцена была такой яркой, что ментальный контроль мимики в подобном театре казался кощунством.

— А ведь на помосте эдакого спектакля и не увидишь, — замороженным голосом уронила аль-Футаим, словно тоже могла читать чужие мысли.

— Так тут и не театр, — в три приёма выдавила из себя менталистка, стараясь не ржать совсем уж громко. — Тут не актёры играют, здесь люди живут. Выпуклые, ы-хы-хы-хы-хы, личности.

Норимацу, видимо, что-то заподозрила, потому что в следующий момент покосилась на двойняшек, говорящих на своём языке и не переводящих ей ни слова.

Ржевский, судя по некоторым деталям мимики, в данный момент старательно контролировал целую кучу параметров: угол наклона подбородка, разворот плеч, постановку ног, положение бровей, выражение лица.

Задач было много, потому он на разговор близнецов внимания не обращал.

— Могу, говорю, ствол сегодня показать! — потомок бравого кавалериста занервничал из-за затянувшейся паузы.

— Да зачем по ночам беспокоиться? — абсолютно честно задумалась в ответ Норимацу. — Все устали, даже с кровати вставать не хочется. К тому же я хотела бы посмотреть, как вы стреляете.

Блондин резко напрягся и воодушевлённо подался вперёд.

— Но сейчас ночью толком ничего не пойму, — продолжила наивная азиатка. — Профессионалом вашего уровня в этом вопросе я не являюсь. Спасибо за беспокойство, Дмитрий-сан! — она искренне и открыто улыбнулась. — Знакомство с любым оружием новичку лучше начинать в светлое время суток! Особенно такому дилетанту в огнестреле, как я. Спокойной ночи! — японка поднялась, без задних мыслей собираясь закрыть дверь за уходящим мужчиной.

В глазах Ржевского мелькнуло и исчезло разочарование забытой на улице собаки.

Его плечи непроизвольно ссутулились, уголки губ опустились.

— Спокойной ночи, — проворчал он, шмыгая носом, разворачиваясь и выходя на улицу.

— Кажется, кое-кто так и не понял, какая драма только что разыгралась, — Наджиб повалилась на кровать спиной и принялась то и дело всхлипывать, вытирая уголки глаз.

— Жалко парня, — аль-Футаим посмотрела сквозь непрозрачную стену расфокусированным взглядом.

Потом она вернула лицу осмысленное выражение, тоже упала на диван и заржала, болтая в воздухе пятками.

— Если не сложно, поясните, что вас так развеселило? — холодно поинтересовалась японка, переводя взгляд с одной соседки на другую.

— Да так, — Мадина опустила ноги на пол, промакивая платком правый глаз. — Кое-какие устремления моего опекуна у женщин нашего общества вызывают весьма противоречивые чувства. Вот мы их только что и обсуждали.

— А-а-а, так вас Ржевский-сан развеселил, — азиатка мгновенно успокоилась. — А я не поняла. Подумала, может, я что не то сказала.

— Вые*ать он тебя хотел, — глубоко вздохнув, Наджиб решительно пресекла интригу несвойственной ей откровенностью. — Яйца он к тебе подкатывал. Но за рамки приличий почему-то выходить не захотел и в итоге ушёл, весь разочарованный.

— Хотя обычно приличия его не смущают, — заметила принцесса. — Даже в адрес венценосных особ других государств. Где ему за одни намёки всё выступающее отрежут по приговору суда в течение четверти часа. А он бы этим органом и в меня потыкал с удовольствием, пофиг на любые правила.

— А ты отморозилась, а-ха-ха, и он в итоге ушёл, не солоно хлебавши! — завершила пояснение менталистка, закатываясь в повторном приступе веселья. — А вид у вас при этом был такой забойный у обоих, что и театра не надо! Вот я и веселюсь.

— Он? Меня? Вы****?! — глаза Шу раскрылись на недосягаемую величину. — Ой. А я даже и не поняла.

Взгляд Аль-Футаим расфокусировался повторно. Она пять раз подряд хлопнула в ладоши.

— Я подумала, огнестрельное оружие — его самая большая в жизни страсть, — Норимацу, задумавшись, продолжила добросовестно восстанавливать ход событий. — Он же ведёт себя как настоящий самурай, только другой школы, не нашей. А он, вы считаете, о другом думал? ТОЧНО?!

— Пха-ха-ха-ха-ха, — Наджиб даже не стала ничего отвечать.

Вместо этого она отдалась на волю потока и забилась в судорогах на кровати.

Принцесса красноречиво посмотрела на японку:

— Она сейчас как проорётся, я её заставлю тебе магией поклясться. Просто чтобы на твоё лицо ещё раз посмотреть, когда ты клятву увидишь.

— Ой. — Глаза Шу задержались в том же размере, как у двух других девушек.

— Чтоб ты наивных вопросов не задавала, когда тебе дважды всё разжевали, — припечатала аль-Футаим со свойственной ей прямотой и бесцеремонностью.

Глава 15

Чёрт побери.

Чтобы хоть как-то переключиться с депрессивных мыслей, придумал и исполняю новое упражнение: сцепил волю в кулак и не сквернословлю. Чего бы мне это ни стоило.

Пить по поводу и без уже бросил.

Почему-то и Мадина, и Далия, попав сюда, как с цепи сорвались: матерятся как сапожники, хуже предшественника даже.

А я больше не буду ругаться матом, даже мысленно, сам себе слово дал.

Ну, по крайней мере, попытаюсь: как ты говоришь, так ты и думаешь. Как ты думаешь, так и живёшь.

Хотя-я-я, конечно, по поводу случившегося охота сказать много чего интересного.

Точнее, по поводу НЕ случившегося. Вот это был облом. Чёрт побери.

Охота пожалеть себя, горемычного.

Ладно. Главное — не вешать нос при любых обстоятельствах.

Из любой плохой ситуации нужно уметь делать хорошие выводы.

Будет и на моей улице праздник.

Минут пятнадцать успокаивая себя подобным образом, брожу по периметру участка. Заодно мысленно размечаю территорию под автоматизированную систему охраны, которую в любом случае нужно ставить срочно: количество личных врагов стремительно растёт, весь Род — я один, свято место пусто не бывает, а через месяц оканчивается царский мораторий на размещение вооружённых подразделений в Соте.

Что-то точно будет. Надо хоть территорию к защите подготовить, особенно в свете моих далеко идущих планов на беспошлинный и бесконтрольный портал в Залив.

Позвонить, что ли, деду?

Покачавшись с пятки на носок, решительно отправляю ему вызов. А чё, как ни крути, одна кровь. Кого ещё теребить в моменты душевного раздрая.

— Привет, старый. Что творишь? — поскольку мы с ним ближайшая родня и амулет это знает, разговор происходит с картинкой.

Трофим Барсуков, судя по ней, лежит на простыне бородой вниз.

Вместо ответа он ведёт своим артефактом над головой. Княжна Анастасия без одежды сидит у моего родственника на спине и мнёт его плечи.

— Могу только позавидовать, — вздыхаю.

Дальше зачем-то в ответ показываю ему новые фонари вдоль тропинки:

— А я свет на улице наладил, чтобы по темноте не спотыкаться. До твоей половины тоже достаёт.

— Хренасе. Какая муха тебя укусила? — удивляется старик. — Молодец, конечно! Но странно, особенно если знать тебя близко.

— Ещё воду в Первый дом провёл, — вздыхаю второй раз. — Раковина, душевая кабинка, туалет, большая ванна квадратная с магическими пузырьками для массажа — всё поставил.

— Страшно. — Неожиданно заявляет Ржевский-Барсуков. — Говори, что задумал? Что делать собираешься?! Или секрет?

— Да какой там секрет. Сейчас, пока заняться нечем, буду от камней и зарослей территорию расчищать — показываю ему намеченный фронт работ. — Вон, яму видишь? Сам копал. Срубленные бурьяны в неё сложу и землёй засыплю. Потом, наверное, спать лягу.

А чё, продуктивная работа — лучшая профилактика плохого настроения. Любой сержант или унтер-офицер в армии знает, уж на что они интеллектом обычно не обижены.

— Одна-а-ако. — Родственник выпучивает глаза, потом бросает через плечо. — Насть, пойди погуляй, а? Мне с внуком поговорить надо, не обижайся. Дим, у тебя случилось что? Я, конечно, твоей новой родне не чета, но раз ты мне звонишь среди ночи, а не им, значит, что-то стряслось?

Какое-то время он изучающе сверлит меня взглядом, затем добавляет:

— И трезвый ещё! Такое время — а ты вдобавок абсолютно трезвый!

— Да ничего не случилось, наверное, — задумываюсь, что бы ему ответить, чтобы успокоить.

Ну, не срослось с бабой — вроде не повод для меланхолии.

Ладно, с тремя бабами не срослось, но всё равно не повод. Наверное.

— Димка, а кто ту сантехнику и лампы вдоль тропинки ладил? Ты внутрь охранного контура работникам разовый допуск давал или обычный? — старик начинает активно переживать. — Извини, что о таком, но не хочу нервничать: сейчас ты меня успокоишь и вернёмся к твоим проблемам.

И ведь не скажешь ему, чтоб не обидеть, что тот охранный магический контур — одно название. За столько лет износился больше стульев, которыми лишь камин топить. Если кого и удержит, максимум первую пару крыс, за третью уже не поручусь.

Попутно: что в этих убогих табуретках со спинками аль-Футаим нашла? Так ей и сказал, чтоб все забирала, если хочет.

Она обрадовалась почему-то.

— Да нет у меня особых проблем, деда. — Сажусь на большой камень, который после разговора буду выпихивать к краю участка. — Наверное.

— Да ну? — родич не верит, подозрительно щурясь. — Ночь на дворе, ты трезвый и не е**шь никого, первый мне звонишь — и ничего не случилось? Ещё и лампы поставил! Митька, не терроризируй старика! Понятно, я тебе не указ, но ответь про доступ для рабочих! Потом о твоих проблемах продолжим.

— Сам я всё сделал, не кипятись ты на ровном месте. Мой заботливый дедушка. И лампы поставил своими руками, и сантехнику установил! Никого из чужих на участке нет и не было, если не считать трёх моих девчонок и Гвардию Эмирата! Но этих всех точно можно не опасаться.

Хотя и по разным причинам.

— Первую девку помню, Наджиб из Залива. — Взгляд Трофима Ржевского становится цепким. — Серьёзные люди, им у нас действительно ловить нечего. А ещё двое кто? Курвы какие-нибудь, небось?!

— Не говори так, пожалуйста. Неприятно. И давай, если возможно, с этого дня не материмся и не сквернословием оба? — предлагаю. — Будем над собой работать и речь улучшать. А то живём, как…

— Я сейчас приеду, — черты его лица затвердевают, он решительно тянется за одеждой. — Что-то у тебя стряслось. Щ-щас буду.

— Да ничего не стряслось! Но если хочешь, приезжай, — пожимаю плечами. — Это же и твой дом тоже. Поболтаем, посидим вместе. Чайку попьём. Я тебе рад буду.

А чё, хоть какая-то родная душа рядом. Всё лучше, чем в одиночку. Может, и заросли вырубать поможет — в четыре руки оно быстрее.

— Если так говоришь, значит, точно ничего страшного, — старик решительно откладывает вещи обратно. — Можно не ехать. Кто кроме младшей Наджиб у тебя?! Или секрет какой?

— Вообще-то секрет, но намекнуть могу. Почитай, сестра её родная из Эмирата прибыла — это раз, подробности при встрече.

— И не надо подробностей, — успокаивается дед отчасти. — Не важно, кто, хоть сама их Принцесса… Если она с твоей Наджиб — я спокоен. Третья кто?

— Ты видел, Шу Норимацу. Это…

— Из Мицубиси, клан Ивасаки, знаю, — родственник задумывается и возвращается на свой лежак окончательно. — Нормальная компания, действительно можно никуда не нестись. Сам почаёвничаешь.

А я тактично молчу о том, что торопиться ему смысл был, когда спецгруппа тут меня ловила. А теперь-то что.

Да и укорять старика своим собственным решением не вариант: он через Барсукову честно позаботиться пытался, даже магическую клятву персональную у тех выбил.

Ну не боец Трофим Барсуков, что поделаешь. Чем смог — помог. А ругать бобра за то, что он мышей не ловит, глупо.

Каждому своё.

— Митька, а как ты от головорезов Залива отбился-то? Тех, которых за твоей менталисткой из их Дворца прислали? Я тебя уже похоронил мысленно.

— Ты ж сам карабин дал! — удивляюсь. — Ствол отличный, ухоженный. Рабочий вполне, практикой проверен не раз. Знаешь, мне даже кажется… — задумываюсь, как сказать.

Было что-то такое в этом оружии, что словами не опишешь. Особенно людям. А вот я почувствовал.

— Что?

— Как будто у него своя душа какая-то. Примитивная, неживая, но если ты за правое дело и с этой техникой дружишь — она тебя всегда сбережёт, — формулирую, как могу. — Справился с божьей помощью, короче.

— Как?

— Первых четверых застрелил в спину, самых опасных. Магов.

— Потом?

— Пятеро — менталисты, успел троих зарезать, пока они зачем-то в свою звезду становились. — Ну а чё, правда же.

Хотя и несколько под другим углом.

— Десятый и одиннадцатый — командир группы и замок, палач, — завершаю рассказ. — Эти сами в плен сдались.

— А-а-а, это они, видимо, на твою Наджиб операцию ладили. — Дед окончательно и накрепко успокаивается, переворачиваясь на спину и забрасывая ладони под голову. — Димка, прости меня, что я тебе не помощник. Таким виноватым сейчас себя чувствую.

— Деда, не буксуй, — морщусь. — Я тебе не мозг выносить позвонил, а просто поговорить с близким человеком.

— Оно понятно, особенно в такое время. Середина ночи как нельзя подходит, — иронизирует он. — Смущает то, что ты трезвый. — Взгляд старика становится пронзительным. — И баб своих не … ладно, раз просишь, не буду и я сквернословить. Не употребляешь девушек по назначению! Или уже успел кого оформить? — он оживляется. — Кого огулял? Одну, пару или сразу трёх?

— Вот ты…! — быстро успокаиваюсь и добавляю спокойно. — Никого. Они сейчас, судя по шуму из окна, в этой большой ванной с пузырьками ныряют. Все трое. Мне спокойной ночи пожелали, я к себе спать пошёл. Один.

— А-а-а-га-га-га-га! — родственник буквально заливается неподдельным счастьем на ровном месте.

Несмотря на неурочный час, которым только что сам мне пенял.

— Мудак ты, деда, — ворчу.

— Так с этого бы и начинал! — продолжает радоваться родич неизвестно чему. — Эк тебя жизнь покрутила, и-хи-хи-хи-хи-и-и… а я уж подумал… Митька, не вешай нос? — предлагает он. — Разное в жизни случается, не убивайся ты так.

А в этом месте становится смешно мне.

Я и смеюсь. Искренне, под его внимательным взглядом.

— Хорошо, что тебе позвонил, — киваю, успокоившись. — Прям полегчало.

— Что у тебя с Барсуковым-старшим? Настя говорит, ты и его уже по известному адресу направить успел?

Пересказываю наш короткий разговор без купюр.

— Если б он себя выше меня не ставил, никто бы его никуда не посылал, — завершаю ещё одно пояснение. — Мне на своей земле от не пойми кого подобное слушать тоже не с руки. Прости, если оно по тебе как-то ударит.

— Да нет, мне тут как с гуся вода, — задумчиво комментирует родственник. — Просто не могу не поинтересоваться, где ты на реконструкцию своей половины деньги брать будешь. Уже молчу про остальное. Или твои девки финансируют?!

— Шутишь? Или обидеть норовишь? Гусары денег не берут, — напоминаю. — Особенно с баб. Нашёл на ком расчёты строить!

— Я-то согласен, Мить, — вздыхает дед. — И горжусь тобой. Но это же не ответ на мой вопрос.

— У меня есть семь планов. Один из них уже частично реализован, второй и третий полностью готовы и начнутся в ближайшее время. Четыре штуки — запас. С оборотными деньгами возможны проблемы по инерции какое-то время, но до конца царского моратория должен успеть.

— Успеть что? Это за месяц, да?

— Да. Рассчитаться со всеми нашими долгами, — загибаю первый палец. — Привести в порядок периметр нашей с тобой территории, — второй. — Автоматизированную систему охраны поставить, причём такую, чтоб местными магами не проходилась, — третий. — Остальные дома дооборудовать как Первый, — четвёртый палец. — Школу нормально окончить и в Академию или Университет поступить, — пятый. — Пока, правда, не решил, куда именно.

— Эк тебя жизнь покрутила, — старик с опаской смотрит на меня. — Хотя, после такого боя с Эмиратовскими… Соратники есть у тебя?

— Шу Норимацу — официально партнёрша. С договором, в совместном проекте, уже начали вместе двигаться.

— Нормально ты пальцев назагибал, — погружается в размышления дед.

— Это ещё не все, — поднимаю вторую руку. — Снять обременение с имения, — шестой палец. — Сделать на этом основании паевой взнос в будущую компанию с Норимацу…

— СТОЙ! Кто ещё в той компании будет?

— Никто, — удивляюсь. — По плану и предварительному договору — только мы с ней. Ни о ком третьем речи не было, да и не нужен нам никто.

— Знаешь, если бы ты о ком ином из её рода вспомнил, я бы ещё подумал, что сказать, — Трофим Барсуков закусывает нижнюю губу. — Но она… пойдёт, короче. Годится.

— Я чего-то не знаю?

Смысл выяснить есть, раз я раньше не озаботился.

В аристократических семьях, как оказалось, деда ориентируется — вон, даже Мадину упоминанием её пращура походя так зацепил, что она едва не прыгала от избытка эмоций.

Если же припомнить, какого рода личные рекорды мой предшественник в японских источниках ставил, да с каким контингентом, то и вовсе.

Лучше позже ситуацию с близким и знающим провентилировать, чем никогда.

— Норимацу в Мицубиси и среди людей Ивасаки самые нормальные. Можно сказать, такие, как мы, только менее знатные. Хотя и более богатые, — задумчиво рассказывает старик. — В том веке после войны их тогдашний предок двадцать пять лет в Южном Море один воевал: его связной амулет накрылся, он приказа не получил, что война кончилась.

— Хренасе.

— Да. Маги огнестрел запретили, а он в историю вошёл как Последний Самурай Японии: единственный, кто четверть века после запрета оружия этого самого оружия не складывал. Пока его сотник бывший лично туда не прибыл и его не забрал, резал всех подряд, не разбирая, кто есть кто по паспорту.

— Достойный человек, — кажется, понятно теперь, почему Шу на вопросах чести так повёрнута. — Четверть века одному против мира воевать…

— Ивасаки потом банально стали бандитами, — продолжает дед. — А Норимацу при них в Мицубиси — типа единственные из всех, кто себя ничем недостойным не запятнал. Несмотря на. Хотя и непросто им порой приходится.

— Оба-на. Спасибо за информацию.

— Да не за что, — пожимает плечами старик. — У меня от тебя секретов нет, ты просто раньше не спрашивал. Я думал, сам знаешь.

— Нет. По дурости не спрашивал, не от большого ума.

— В общем, к самой своей Норимацу спиной можешь поворачиваться смело — их слово с нашим в одной цене. А вот к остальным из их клана…

— Об остальных и речи нет, — качаю головой. — Она пока вообще у меня остановилась именно поэтому.

— Слушай! — глаза родственника вспыхивают живым интересом, а лицо розовеет. — Японки, в отличие от Залива, на интим совсем иначе смотрят! И изощрены, если верить кое-каким семейным хроникам, дальше некуда! Ты там случайно не нырнул…? Куда надо…? Разок-другой?

— Если бы, — ворчу.

Настроение мгновенно падает вниз не пойми с чего.

— Ладно, тебе спать пора, мне работать, — закругляю беседу.

— СТОЙ! Ты не все пальцы загнул, которые хотел, — напоминает дед. — Ещё о каких-нибудь планах расскажешь?

— Вернуть наш Независимый Титул, без которого остались, послав царя. Ржевским вернуться в Совет Города.

Можно было бы ещё сказать про маговышки Шу, которые с уклоном в техно — и про долю рынка связи в городе, которую мы хотим отобрать — но это уже не моя информация.

Без разрешения партнёра раскрывать не имею права.

— Спокойной ночи, — светлеет взглядом старик тоже не пойми с чего. Ну и беседа. — ДИМ!

— А? — в последний момент удерживаюсь, чтобы не разорвать соединение.

— Не нервничай из-за баб? Будет и на твоей улице праздник.

— Я тоже так думаю. Спокойной ночи, деда.

*****

Шу Норимацу, клан Ивасаки, группа Мицубиси.

— Она сейчас как проорётся, я её заставлю тебе магией поклясться. Просто чтобы на твоё лицо ещё раз посмотреть, когда ты клятву увидишь.

— Ой. — Шу принялась лихорадочно шевелить извилинами, заново оценивая ситуацию.

Как оказалось, Ржевский на неё кое в каком моменте рассчитывал. В очень неоднозначном, весьма деликатном, но тем не менее.

— Чтоб ты наивных вопросов не задавала, когда тебе дважды всё разжевали, — окончила достаточно откровенное пояснение чужая принцесса.

Японка, начавшая с пятого на десятое понимать язык Залива за этот день (ну или угадывать предмет разговора), добросовестно дождалась, пока менталистка успокоится и переведёт ей текст близнеца полностью и точно.

— Подтверди магией, — попросила она спокойно, не сводя глаз с Наджиб.

— Ржевский хотел с тобой секса. Пришёл наверняка за этим, — та буднично пыхнула с ладони фитильком плазмы. — Перед этим он подкатывал и к нам. Мы с Далиёй ему отказали, точнее, я поставила условие. Оно его не устроило.

— Спасибо…

— Эй, о чём задумалась?! — потребовала Наджиб.

На соседней кровати с любопытством ожидала ответа её близнец.

— Извините, это наши личные с партнёром отношения. Я не думаю, что стоит их обсуждать тут. — Шу подняла глаза. — Кто в душ первым?

— Иди ты, я лучше в ванну, — ответила чужая монарх.

— Потому что я пока поваляюсь, — зевая, потянулась на своей кровати менталистка. — Потом, наверное, тоже в ванну на массаж, но это будет точно не в ближайший час. И ты это… я всё равно у тебя в мозгах могу прочитать. Но не стану. Цени.

— Спасибо. Тогда я в душ.

Шу старательно и долго выполняла все требования регулярной гигиены, заодно смывая с тела следы бурного дня. Попутно японка думала.

Ожидая, пока просохнут волосы, она задумчиво наблюдала в окно за партнёром: Ржевский мелькал на дворе, как метеор, несмотря на поздний час.

Он ворочал и таскал камни, дёргал попутно бурьян, обламывал сухие ветки на кустарниках, бросая всё это в кучу.

Четыре огромных валуна Дмитрий расположил последовательно в углах участка, но не на самой границе.

Ориентиры для стрельбы? Странно, вроде, дистанция небольшая.

Шу не очень понимала в огнестреле, а сделано было явно не наобум. Ладно, можно спросить потом.

Окончательно взвесив все за и против, Норимацу уверенно надела тот самый купальник, который так понравился партнёру в примерочной (она заметила, просто не подала виду).

Поискав глазами, японка натянула на ноги свои старые кроссовки и в таком виде направилась на выход.

— Эй, куда?! — подопечная партнёра даже ради приличия не стала скрывать своего любопытства. — Эй, ты чё, решила ему дать в итоге…?

— Это не может быть предметом моего обсуждения с третьим лицом. Извини. — Норимацу развернулась на пороге, коротко поклонилась, затем решительно захлопнула за собой дверь снаружи.

— Хренасе ты благотворительница! — раздался то ли удивлённый, то ли раздражённый голос менталистки в открытое окно.

— Занимайся своим делом, — спокойно ответила ей Шу с улицы. — Пожалуйста, — добавила она через секунду, направляясь к Ржевскому.

Тот как раз ворочал очередной валун, напевая фривольную песенку.

Глава 16

Шу Норимацу, клан Ивасаки, группа Мицубиси.

— Привет ещё раз. — Она решительно отстранила его в сторону и уселась на камень, который он как раз кантовал.

Непонятно как справлялся, кстати: весу в булдыгане было не всякой технике под силу.

— Э-э-э, ты чего? — Ржевский смешно выпучил и без того немаленькие глаза. — Он же тяжёлый! Мне его что, на вытянутых руках теперь нести? Чтоб с тобой не перевернуть да тебя им не прихлопнуть?! Встань!

— Всё-таки хорошо, что ты говоришь по-японски, — искренне заметила она, и не думая двигаться с места. — Знаешь, так приятно было… Ещё в первый раз тебе хотела сказать, но как-то не случилось.

— Ты за этим пришла? — партнёр выглядел озадаченным.

— Садись, — она похлопала по плоской поверхности рядом с собой. — Камень большой, места обоим хватит. Нам надо поговорить.

— А-а-а-га-га-га-га! — развеселился блондин. — Уже страшно.

— Не поняла. У тебя всё в порядке? — она задумчиво покосилась на собеседника.

— Когда женщины так начинают, надо хватать кепку и авоську и мотать из такого места поскорее, — продолжил радоваться непонятному Ржевский.

— Что такое авоська?

— Плетёная сумка в виде сетки. Видимо, у вас не используется.

— Блин, ты меня сбил. Я на этот разговор настраивалась полчаса, как дура, а теперь сижу растерянная. Два слова связать не могу.

— Ну уж соберись, — вздохнул он, становясь серьёзным и грустным. — Самураи семьи Норимацу должны уметь брать себя в руки под гнётом обстоятельств.

— Да. Ты прав. Спасибо, что напомнил. Дим, ты не будешь против, если по-японски мы станем общаться на ты и неформально? Всё равно никто языка больше не понимает, а мне так удобнее.

— Я-то не против, но только ещё одного облома моё хрупкое сердце не выдержит, — партнёр аккуратно уселся на предложенное место, стараясь не коснуться бедром её ноги.

— Расслабься, — предложила Норимацу. — Я не эти две фанатички из Залива. От тактильного контакта на стенку не лезу и охрану не зову, чтоб они тебе хрен отрезали.

— Справедливости ради, они пока тоже лишь устными предупреждениями засыпают, — шмыгнул носом Дмитрий. — Шу, давай сразу точки над ё. Свои проблемы я привык решать сам и принуждать никого ни к чему не хочу. У меня сейчас все мысли об интиме с красивой тёлкой, а когда мы с тобой вот так сидим… Ещё и ты о тактильных контактах намёки делаешь!..

— Я это и пришла обсудить, — японка тоже стала серьёзной. — Дим, фанатички мне сказали только что, ты хотел меня трахнуть. Это правда? Ты хотел секса со мной?

— Б… Чёрт побери. Вроде и слово не сквернословить дал, а поди выдержи, — заметил собеседник в сторону. — Шу, можно я не буду отвечать? Как ты говоришь, мне так удобнее.

— Я же помочь хочу! — она толкнула его кулаком в плечо. — Дим, давай просто проговорим этот момент и поймём, как оптимально действовать дальше!

— Э-э-э, ты сейчас серьёзно? — он напрягся и недоверчиво заглянул ей в глаза. — Странный какой-то текст в качестве прелюдии к интиму, не находишь?

— Всё и всегда нужно делать капитально, — решительно покачала головой Норимацу, не соглашаясь. — Тогда плоды твоих собственных трудов тебя никогда не подведут.

— Золотые слова, — он даже похлопал в ладоши, не переставая изумляться. — Мы прямо одну философию исповедуем. Но причём здесь ЭТО САМОЕ?

— Дим, я пришла задать тебе несколько откровенных вопросов и получить на них правдивые и откровенные ответы Ржевского. В зависимости от них — мои дальнейшие действия.

— Слушай, как я тебя полчаса назад натянуть хотел, так сейчас уже страшно становится, — добросовестно поделился он.

На всякий случай отодвигаясь на камне подальше, на самый край.

— Не переживай, я адекватная… Дим, наша культура отличается от культуры этих твоих фанатичек. У меня очень неплохое образование и я понимаю, что неудовлетворённая потребность в интиме может представлять для тебя, как для мужчины, целый ряд неудобств. Может даже снижать твою работоспособность.

— Б… Чёрт побери. Шу, мне уже и не хочется ничего! Пошли по домам, а?! — Ржевский принялся подниматься.

— СТОЙ. — Она решительно дёрнула его за рукав, усаживая на место. — Дим, позиция страуса проблемы не решает.

— Погоди, дай соображу. Страус — птица. Что у него за позиция?

— Голова в песок в надежде, что опасность пронесётся мимо. Или проблема.

— А-а-а. Тьху ты. А я-то подумал…

— Дим, вопрос номер один. Ты хотел трахнуть именно меня? Или вообще кого-нибудь? — она задумчиво перебрала пальцами в воздухе, подбирая формулировку поточнее. — В целом?

— А-а-а-га-га-га-га, слушай, у меня уже плохого настроения как не бывало! — рот Ржевского растянулся до ушей. — М-да, кто бы сказал. Что я, с ТАКОЙ тёлкой ночью, голой почти вдобавок… буду сидеть на камне и чушь нести!

— Именно меня трахнуть? Или кого угодно, без привязки к личности? — терпеливо настояла японка, возвращая его к предмету своего вопроса.

— Знаешь, я тебя сейчас мамой своей ощущаю. Даже даже не знаю, как после такого натягивать. Гы-гы.

— Значит, не меня, — наконец она смогла определить точно. — Блин, Дим, ты иногда такой классный и умный, а иногда как маленький! Всё из тебя вытягивать!

— Слушай, не пугай, а?! — слегка возмутился собеседник. — Мне дискомфортно! Что задумала? — он с подозрением заглянул ей в лицо.

— У нас есть элемент культуры, массаж тела телом. Популярен, кроме прочего, среди неженатых мужчин.

— О. Фигасе. Не знал.

— Да. Это чисто наша национальная примочка, в салонах гайдзинам его, между прочим, не делают ни за какие деньги. Что-то типа внутреннего культурного кода, исключительно для своих.

— И как оно выглядит? — Ржевский против воли оттаял и заинтересовался.

Шу не особо хорошо ориентировалась в чужой психике (не Наджиб она, увы), но зато великолепно помнила теорию: после смены собеседником настороженности на любопытство эффект нужно закреплять.

По-возможности, двигаясь в привлекательном для собеседника направлении.

Хорошо, интересы партнёра лежали как на ладони и интригой не являлись нинасколько.

— Мужчина, которому нужна услуга, приходит в салон. — Аккуратно начала она по порядку.

— А-а-а, — взгляд Ржевского потух, а плечи моментально ссутулились.

В качестве коррекции Норимацу повторно двинула его кулаком в плечо и целеустремлённо продолжила:

— В специальной комнате ему подают чай, играет специально подобранная расслабляющая музыка. Раньше, при феодализме, в подобных домах работали десятки женщин. Пока гость отдыхает, через незаметное отверстие его изучает администратор-женщина.

— Компромат?! — тут же напрягся собеседник. — Как ваши тогда, в онсене, когда я рекорды ставил?!

— Нет! — теперь широко глаза открыла она. — Администратор — опытная женщина, понимающая в мужчинах! Она изучает гостя, чтобы предложить ему наилучший для него вариант! Девушек-то много, — разжевала она непонятливому товарищу, даже сплюнув в траву.

— А-а-а, — блондин успокоился. — А почему не дать выбрать? Посмотрит клиент на девиц, выберет понравившуюся — и ага. Проще же?

— Проще не значит лучше, — вздохнула японка. — Знаешь, я сама в этом вопросе к тебе ближе, тоже не разводила бы канитель, но профессионалки говорят: у мужчин возможны потребности не только тела, а и души. Много кто не столько за физиологический разрядкой приходит, точнее, не только за ней, но и за какой-то формой общения.

— Хренасе, у вас наука целая.

— Да. Это часть нашей культуры. Так вот, если дать выбирать глазами, клиент выберет одно лишь тело.

— Ну да, он же не знает, какая у кого из девок душа! — партнёр повторно включился в процесс и зашевелил мозгами, попутно веселясь. — Да и, мне кажется, эти ваши профессионалки роль наших высокодуховных запросов в подобном месте изрядно преувеличили, — скептицизм так и сочился в каждом его слове.

— Хорошо, мне даже проще так, — уверенно кивнула Норимацу.

Когда надо, она умела быть покладистой.

— Я что хотела предложить-то. Дим, если тебе это действительно нужно, давай решим этот вопрос вместе? — Она аккуратно ухватила пальцами его за подбородок и повернула лицом к себе, заглядывая в глаза.

— Слушай, а ведь я теперь знаю, что девчонки чувствуют, — сипло выдавил из себя он. — Когда к ним бухие мужики домогаются, не заботясь даже, что те чувствуют.

— Ха-ха-ха-ха-ха, жги ещё! — ей тоже стало весело.

Она опять толкнула его кулаком в плечо, не считая нужным сдерживать эмоции.

— Я думал, ты что-то хотела предложить. — На лице партнёра появилось обманчиво кроткое выражение.

Его длинные реснички наивно захлопали, а пальцы принялись исполнять беззвучные гаммы на коленях.

— Два варианта, — подтвердила Шу. — От слов и намерений не отказываюсь.

— Хренасе, — он резко впал в задумчивость. — ДВА? Ну, первый вариант, допустим, я понимаю. Классика есть классика… А второй-то какой?! — он неверяще посмотрел на японку. — Ты ж молодая ещё, чтобы… без ограничений!

— Знаешь, а я теперь понимаю Наджиб, — сообщила японка Ржевскому. — Когда она подколками над тобой издевается. Есть в этом некое изысканное, — она пощёлкала пальцами, нужные слова снова не находились. — Нет, не удовольствие. Скорее, изюминка.

— Варианты-то какие?! — угрюмо потребовал товарищ.

— Если бы ты хотел именно меня, потому что любишь и жить без меня как женщины не можешь, это был бы один сценарий, — добросовестность и откровенность, Шу всегда культивировала в себе именно эти качества. — Но ты только что достаточно прозрачно намекнул, что конкретных требований к личности женщины у тебя сейчас нет.

— Да! То есть нет! Лишь бы баба была, приятная внешне!

— Это меняет ситуацию, — кивнула она. — Дим, давай я позову профессионалок?! В группе Мицубиси есть самые разные подразделения. Массаж телом по телу — аутсорс, но я, как член Семьи, имею бесплатный и неограниченный доступ.

— Неограниченный?! — изумился Ржевский. — ТЫ?! К БАБАМ?! ЗАЧЕМ?!

— Стандартные правила же, эй, — теперь над его удивлением задумалась она. — Задача мне поручена серьёзная, без скидок на возраст. Вы, мужчины, очень уязвимы во время этого своего спермотоксикоза. Прости, если задела, это твоих фанатичек слово. Просто к ситуации подходит как нельзя лучше.

— Да ничё, ничё. Продолжай? — предложение партнёра явно заинтересовало.

— Я позову сейчас тройку таких, которые в твоём вкусе, — Шу не до конца понимала, в чём он в данный момент видит интригу.

Вроде всё открыто проговорили, начистоту и откровенно.

— Ты сам только что обозначил, что внутренний мир самки тебя не интересует, лишь бы внешность подходила, — продолжила она. — Из тройки ты выбираешь ту, которая тебе нравится больше. Изб на территории хватает, уединяетесь с ней. Дальше выходишь через час совсем другим человеком, — японка не сдержалась и хлопнула товарища по плечу.

Глава 17

— Прико-ольно, — озадачился партнёр.

— А чего огород городить? — искренне не поняла его затруднений Норимацу. — Вот если бы ты именно по мне сох, это да. Если бы ты считал, что любишь меня и без меня дальше жить не сможешь, это был бы совсем другой сценарий. Но так-то зачем усложнять?!

— Слушай, а если бы я именно тебя хотел? — глаза Ржевского вспыхнули нездоровым интересом.

— Вот это была бы проблема, — вздохнула Шу. — С одной стороны, я не должна оставлять тебя наедине с проблемой. Даже такой. Как твоя партнёр и друг. А с другой, половые акты между нами автоматически рушат сложившуюся иерархию. Не знаю, насколько для меня это сейчас приемлемо, как для специалиста.

— ЧЕГО-О-О?

— Ха-ха-ха, опять такое лицо у тебя смешное. С тобой нескучно и весело, — открыто улыбнулась товарищу Норимацу. — Дим, ну что непонятного? Мы партнёры, дело едва стартует, мы на равных. Трудности у нас пополам, будущие барыши тоже пополам.

— Здесь согласен и не спорю. Но…

— А когда мужчина начинает трахать женщину, в нашей культуре он автоматически поднимается над ней в иерархии. В общем, в таком сценарии я бы из равного партнёра превратилась непонятно в кого.

— Б… Чёрт побери. Хренасе, у тебя сложная система ценностей. — Ржевский впечатлился услышанным и сейчас усердно переваривал.

— Б… Чёрт побери, Дима, ты что, своего родного языка не знаешь?!

— Э-э-э? — его глаза снова округлились. — А это сейчас к чему?

— Ну ваша же собственная поговорка! — она перешла на русский. — Не работай, где е*ёшься и не е*ись, где работаешь! А если бы ты сказал, что тебе нужна именно я, это бы весьма запутывало ситуацию!

— Хренасе, как всё в жизни непросто, — всё ещё впечатлённый партнёр расфокусированно таращился вперёд и качался вперёд-назад, как гравитационная игрушка. — А я думал, только Наджиб с аль-Футаим с тараканами в голове.

— Расслабься! — Шу решительно хлопнула товарища по спине. — Зову массажисток? Через полчаса будешь совсем другим человеком. А через час — даже дважды или трижды другим, количество раз только от тебя зависит.

— Сколько стоит? — Дмитрий явно сдался и принял неизбежное. — Впрочем, сгорел сарай, гори и домик. Права ты. Так дальше жить нельзя.

— Ты меня невнимательно слушаешь, — упрекнула она его, поддаваясь необъяснимому порыву и обнимая друга за плечо. — Это подразделение, можно сказать, наше внутреннее. Работает на менеджеров проектов, платить никому ничего не надо. Я — менеджер проекта, мне в рамках работы нужна их помощь. Сейчас вызову — приедут за четверть часа, центр города потому что.

— З В О Н И ! — Ржевский с опаской покосился на чужую ладонь на своём плече, затем непроизвольно выпрямил спину и почему-то напрягся.

— Готово, — сообщила она через десять секунд, пообщавшись по бесшумке. — Сейчас приедут. Чё, давай пока вдвоём этот твой камень дотолкаем? Я тоже разомнусь. Слушай, а как ты физически справляешься? — Шу давно хотела спросить, уже минут пять как. — Ты же, по идее, не должен быть в состоянии его с места сдвинуть? У тебя какое-то амулетное усиление?

Они на удивление синхронно спрыгнули с валуна.

— Скорее, семейный бонус, — Ржевский почесал нос. — Знаешь, лучше ты всё-таки вон там стой. Сам я точно управлюсь, а если ты сбоку в неудачный момент толкнёшь не так…

— А-а-а-ха-ха-ха-ха, — ей опять стало легко и весело от представленного.

Может, потому, что душу приятно грела физиономия Наджиб? Вон, из окна смотрит всё это время, глаз не отводит.

— Что смешного?

— Ну, толкну я этот камень невовремя — а он нас и придавит, — пояснила японка полёт собственной фантазии. — Будут вместо нас две раздавленные лягушки. Хи-хи-хи, прикольно же! Эй, ну ты чё! Не будь занудой!

— А у тебя действие той боевой наркоты точно прошло? — осторожно поинтересовался Ржевский, почему-то и не думая веселиться за компанию.

Ладно. Сейчас придут профессионалки — и он тоже станет позитивным.

*****

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Ты сейчас похожа на коршуна, — хихикнула Далия из ванной. — Стоишь возле этого окна и таращишься, не мигая.

— Иди в жопу, — предложила в ответ менталистка. — Занимайся своим делом. Ныряешь — ныряй дальше, пока по шее не получила.

— Пха-ха-ха-ха-ха, ну у тебя и рожа! — принцесса, естественно, и не подумала кого-то слушать. — А что они там делают?

— Загадка. Я вот пытаюсь понять уже минут пять, но плохо получается.

— А по виду на что похоже?

— Ибн-Иван, если судить по действиям, начинает ставить каменный забор по периметру: катает камни от центра к краям участка своими руками, попутно дёргает сорняки и бросает в кучу.

— А японка чем занята?

— Сидит с довольной рожей на самом большом булдыгане в центре. Вертит головой вслед за его перемещениями, как… — Мадина вовремя остановилась. — Смеётся ещё. Разговаривает с ним. Первое время помогала, точнее, обозначила помощь, но ибн-Иван без неё быстрее работает.

— А о чём болтают? — аль-Футаим без задних мыслей носорогом протопталась по чужой больной мозоли.

И даже этого не заметила.

— Да иди ты в жопу, стерва! — непоследовательно обиделась на лучшую подругу менталистка. — Хватит меня доставать! Тебя глаз на жопу натянуть, чтоб ты успокоилась?!

— Пха-ха-ха-ха-ха, Мадина, а это ты сейчас мне или японке? И если японке, то почему на нашем языке? Она же не поймёт ни слова. Хи-хи-хи…

— Тебе, Далия, тебе.

— А-а-а-ха-ха-ха-ха, Наджиб, спермотоксикоз у Ржевского — а бесишься ты! Вау, как хорошо, что я у вас осталась! — флюиды восторга от аль-Футаим так и расходились во все стороны. — Весело-то как!

— Бесишь, — честно предупредила менталистка.

— … природный камень рядом, скалы, бесплатно! Только работай! — через открытое окно донёсся голос Ржевского.

Почему-то по-русски.

— А думают они о чём? — поинтересовалась принцесса. — Смотрела?

— Ибн-Иван как обычно закрыт глухим блоком. До Норимацу отсюда не достаю, далеко. Судя по невербалке, она вообще ни о чём не думает: сидит на камне, светит сиськами и мандой и радуется лунному свету.

— Она же в купальнике была?!

— Четыре тесёмочки. Колени расставила, пятки вместе. С доек ткань в сторону сдвинулась, а она не замечает и пофиг.

— Знаешь, я бы на твоём месте от самой себя кое-чего не скрывала, — неожиданно мудро заметила аль-Футаим, на короткий момент становясь серьёзной. — Но у тебя почему-то себе врать получается.

— Иди в жопу, — ещё раз попросила Наджиб. — Или я сейчас зайду в твою ванну и ты из неё не выйдешь. А у нас в Эмирате будет новая принцесса, уже без двойника, но зато с седьмым рангом по менталу.

— Пха-ха-ха-ха-ха, эк тебя растащило!

Мадина спрыгнула с подоконника, на котором сидела последнюю минуту, и решительно направилась к двойняшке.

— Всё, молчу-молчу! — Далия продолжила ехидно хихикать, но примирительно подняла в воздух раскрытые ладони. — Слушай, чего ты спать не ложишься? Сама же собиралась.

— Да что-то и не хочется уже, — хмуро ответила менталистка, возвращаясь обратно на подоконник.

— … камень надо будет послойно распустить, отличная плитка на дорожки получится! Пара часов работы, но очень дорого смотрится! — голос Ржевского за окном продолжал комментировать, видимо, собственные будущие действия.

— А у нас благородные руками не работают. — Мадина наплевала вообще накакие угодно приличия и прямо из окна присоединилась к чужой беседе, в которую её, честно говоря, не звали.

— Почему? — наивно спросил опекун, и не думая реагировать на намёк.

— Считается уроном достоинству, — вздохнула Наджиб, уже жалея, что влезла.

— По мне, гораздо больший урон достоинству — срань на участке, — резонно заметил попечитель, не прекращая работать. — У нас поговорка есть, "У нищих слуг нет". Пока я временно в финансовых затруднениях, буду наводить порядок руками. Завтра к обеду участок уже не узнаете.

— Да я так, без претензий. — Мадина решительно сдала назад. — Просто брякнула не пойми зачем. Извините, что влезла. Простите, если помешала.

В ванной подстреленной антилопой забилась в судорогах аль-Футаим, которой менталистка в коротких паузах добросовестно переводила разговор.

— Ты не помешала! — японка со своего камня приветливо помахала рукой. — Я тебя как раз хотела об услуге попросить!

— О какой? — Наджиб здорово удивилась. Потом добавила двойняшке тихо на своём языке. — Даже моя богатая фантазия пасует в данном случае.

— Сейчас к Дмитрию три массажистки приедут, кое-какую медицинскую помощь оказывать, — простодушно ответила Норимацу. — Ты б не могла их незаметно просветить? В смысле, намерения проконтролировать в ментале? А то в ресторане прошлый раз мне за моих уже стыдно было.

Судороги Далии после перевода усилились, к ним добавились её же громкие всхлипы.

— Хорошо. — Менталистка наконец сделала то, что давно нужно было сделать.

Взяла под контроль мимику и эмоции.

— Когда будут эти ваши массажистки? — ровно уточнила она.

— Минут пять-десять, — легкомысленно махнула рукой японка. — Кстати, дамы! Если хотите — две незанятые могут и вас промять! — она задумчиво посмотрела на Ржевского, затем добавила. — Не так, как Дмитрия, конечно, но вам тоже понравится. Гарантирую.

— Я УЧАСТВУЮ! ПЕРЕВЕДИ ЕЙ! — решительно заорала аль-Футаим со своего места, загораясь нездоровым энтузиазмом. — НАДЖИБ! — И полезла из ванной.

— А?

— Помнишь, у франков притча есть? "Лиса и виноград"?

— Да. — Спокойно ответила Мадина, внутри опять закипая.

— Ну, ты поняла, а-а-а-ха-ха-ха-ха, — совсем нетонко поиздевалась принцесса.

— Удавлю. — Без эмоций пообещала подруге менталистка.

— Ой. Мадина, из посольства говорят, этот ювелир сюда срочно просится! Говорит, дело к Ржевскому, безотлагательное! — аль-Футаим озадаченно потрогала амулет бесшумной связи.

— О как. Занятно. В такое время?

— Ну-у, он к нам в Эмират собрался, даже рассвета ждать не будет. Говорит, что-то важное. Хочет успеть поговорить до отъезда.

— А тебя зачем среди ночи ради этого теребить? От меня ускользает логика. Ну и шёл бы он сам сюда, нет? К Ржевскому?

— Боится в Эмират как все ехать. Стационарный портал в соседнем доме, который на тебя замкнут — посольские о нём в курсе. Ему сказали. Он хочет, если ты позволишь, им и уйти.

— Загадочная схема… Почему меня напрямую не попросить?

Вместо ответа Далия указала взглядом на стол, на котором лежали браслеты, цепочки и кулоны близнеца.

Та их решительно стащила с себя перед тем, как влезть на подоконник.

— Тьху ты, — Наджиб хлопнула себя по лбу. — Что-то я уже вообще… точно.

— Так что им сказать?

— А пусть едет! — решительно шлёпнула ладонью по деревянной стенке менталистка. — Дело есть дело!

— А Ржевский же массажисток ждёт? — с опозданием забеспокоилась принцесса. — Неудобно, нет? И чего мы у него в доме распоряжаемся, ещё и ночью? Я думала, ты сперва его хотя бы спросишь ради приличия? Портал-то по факту ваш общий.

— Щ-ща, секунду. — Мадина перешла на русский. — Дмитрий! Сейчас ювелир Самбур приедет! У него к тебе срочное дело, потом ему наш портал понадобится! Пожалуйста, будь готов к разговору в любой момент ближайшие два часа!

— Ты же не спрашивала? — озадачилась аль-Футаим. — Насколько вообще прилично так себя вести?

— Ржевский ждёт Самбура, — распорядилась Наджиб, веселея и беззаботно качая в воздухе ногой. — Говори нашим, пусть тот едет. Только, наверное, пусть наши охрану дадут, да?

Глава 18

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Кто же первый, кто же первый, — аль-Футаим одевалась после ванной, то и дело косясь на двойняшку и издевательски ухмыляясь.

Она напевала дурацкую песенку, которую зрители скандируют во время скачек на верблюдах:

— Кто же первый, Самбур или массажистки, — сбилась с размера принцесса. — Или у Наджиб окончательно крыша сорвётся и она здесь всех поубивает, пхи-хи-хи-и-и. Кто же пе-ервый, что внача-але. Тря-ля-ля-я-я.

— Знаешь, а ведь я теперь понимаю, за что народ монархов ненавидит, — ещё раз взяв эмоции под ментальный контроль, вздохнула Мадина. — Так подумать, ты же мой самый близкий человек. Ведь у меня от всех всегда были какие-то секреты, кроме тебя. Когда ты помрёшь, кроме шуток, я даже не знаю, как жить дальше буду — мы реально как две половины. НО ДО ЧЕГО ЖЕ ТЕБЯ ПРИБИТЬ СЕЙЧАС ХОЧЕТСЯ!

— А ну уймись. — Далия резко подобралась, что наедине случалось нечасто. — Это тебе не меня, себя прибить охота.

— Ну давай, крякни ещё что-нибудь умное, — вяло предложила менталистка. — Потопчись ещё на моих нервах, им же мало сегодня досталось.

— А ты меня не жалоби. Ты не ной, а определись и действуй: гарантирую, через час всё на места встанет!

— В смысле? — наблюдая за продолжающим работать Ржевским, Наджиб не уловила последней мысли близнеца. — Ты о чём?

— Сама напросилась, — принцесса шагнула к подоконнику . — Тут изо всех сил стараешься её не обидеть, а она наоборот — делает всё, чтобы её поскорее обидели… Твоим языком: у тебя разрыв между ожиданиями и реальностью, которую ты своими же руками формируешь. Внутренний конфликт, который ты собственноручно расковыриваешь.

— Хренасе ты на моих учебных материалах прокачалась, — Мадина всё так же вяло болтала в воздухе ногой. — Только ментала в тебе ни на ноготь. Жаль. Я бы сейчас попросила тебя мне кое-что купировать. Эх-х.

— Ментала у меня может и нет, но твою теорию я всегда учила лучше тебя, — серьёзно ответила Далия. — Именно поэтому. Шансы защититься от менталиста без тебя у меня невелики, случись что; потому вырывать их надо уметь любой ценой. Ты себя сейчас сама травмируешь психически. Не понимаешь?

— Да понимаю я! Не понимаю только, что делать.

— Ну и дура, — легкомысленно махнула рукой аль-Футаим и потащила с себя длинные брюки, вместо них втискиваясь в абсолютно непристойные (потому что ничего не скрывающие) шорты.

— Ты решила узкоглазую перещеголять?! — глаза менталистки тут же полезли на лоб. — ЭЙ, ХОТЬ СИСЬКИ ПРИРОЙ! ТЫ ЖЕ ПРИНЦЕССА!

Рубаха, которую подруга завязала над пупком, скрывала примерно столько же, сколько и весьма символический купальник Норимацу.

Практически ничего.

— Я на массаж иду, — снисходительно напомнила подруга. — В соседнюю избу, в центре Соты, в Золотом Квадрате, внутри частного имения твоего опекуна.

— И будешь там голая?!

— А ты перед массажем одеваешься? — удивилась в ответ аль-Футаим. — Напоследок. Мадина, законов природы ещё ни одна книга не отменила. Если мужику надо куда-то вставить, а баба не даёт, он всё равно вставит! Но только это будет уже другая баба, — принцесса подошла к подруге и постучала ладонью ей по лбу. — Ты или не переживай тогда по этому поводу, или сама ноги раздвигай! Что-то одно из двух.

— Да я понимаю, но… Мы знакомы только день!

— … "недостойно ухватилась Наджиб за соломинку оправданий". Я всё сказала. Хочешь — иди с нами третьей, не хочешь — сиди на подоконнике и жалей себя, несчастную.

— С другой стороны, если даже целая принцесса… — в голосе менталистки прозвучали колебание и нерешительность. — Сходить что ли и мне на массаж.

Взгляд стрельнул в направлении улицы.

— Заодно будешь этих тёлок в ментале контролировать, чтобы чего не злоумыслили, — Далия подошла к подоконнику и приобняла двойняшку за плечо. — Погнали.

— Ну-у, если ты буквально настаиваешь…

— Можешь считать это моим монаршьим повелением. Сколько той жизни, всё равно случившееся в Соте останется в Соте.

*****

— Мы готовы. — Из реконструированного дома выходят близнецы.

Вот это да. Вот это ого-го.

— Глаза просто разбегаются, — говорю им честно.

Наджиб и аль-Футаим одеты так, что танцовщицы на подиуме ночного клуба отдыхают.

— Такого больше никто нигде не увидит, — с кислым выражением лица Мадина ведёт рукой от плеч до колен. — Ржевский, извини меня, если я в чём была не права. Но третья массажистка моя, раз Далька тоже хочет. Заодно за их мозгами на всякий случай присмотрю, от греха подальше.

— Спасибо. — Шу спрыгивает с валуна и коротко кланяется менталистке.

— Не за что.

— Дамы, я как в агентство моделей попал, — констатирую вслух, переводя взгляд с одной на другую и третью. — Приятно, — прислушиваюсь к внутренним ощущениям.

— ГОСПОДИН РЖЕВСКИЙ! ПОЖАЛУЙСТА, ПРОПУСТИТЕ МЕНЯ ВНУТРЬ! — раздаётся голос ювелира Самбура со стороны дальнего забора. — У ВАС ТУТ СИГНАЛКА.

Ничего себе, быстро же он добрался. Даже неудобно спрашивать, как, если постоянно готовых к выезду профессионалок Норимацу опередил.

Я в подвале артефакт периметра чуть подкрутил. Сделать нарушителю он, конечно, ничего не сделает — износился вдребезги — но видимость работы изображает.

С улицы защитная сеть должна смотреться опасной, даром что голая голограмма; вот гость на неё и среагировал.

Я-то в ближайшее время в порядок всё приведу, но интересно, как предшественник с дедом раньше тут жили.

— Дамы, ненадолго вас покину, — кланяюсь девчонкам на манер Норимацу. — Дела. Развлекайтесь пока без меня.

— Мои специалистки вот-вот будут, — настораживается японка. — Каким образом ты планируешь быть в двух местах одновременно? — затем она переходит на свой язык. — Дим, ты сейчас изменился за секунду. Всё в порядке?

— Как именно изменился?

— До этого момента ты больше всего женщину хотел. А сейчас у тебя в глазах предвкушения больше, чем по поводу массажисток. Что ты с этим ювелиром делать собираешься?! — она решительно подступает ко мне, заглядывая в глаза.

— Уж точно не то, что с твоими профессионалками! Просто он же золотых дел мастер, ещё камнями занимается и артефактами, — поясняю.

— И что?

Ох уж эти женщины. Закатываю глаза.

Не объяснять же, что банковские металлы и те, кто с ними профессионально работает, мне интересны не менее, чем предшественнику — интим со всеми встречными.

Бабы, если подумать, ресурс заменяемый. В отличие от уплывшего шанса на сотрудничество с одним из первых ювелирных домов региона.

Особенно в моём нынешнем положении.

— Шу, а эти твои три профессионалки как надолго приедут? — прикидываю, как бы всё успеть.

Не бывает безвыходных ситуаций, бывает плохое планирование.

— Да хоть до утра останутся. Распорядиться?

— Д А ! Вот и ладно, — удовлетворённо тру ладони. — Я тогда к вам позже присоединюсь. Встретите массажисток сами?

— Хорошо, — вместо японки почему-то отвечает Наджиб. — Я заодно ментал им проконтролирую. Дим!

— Да? — торможу в нетерпении.

— Извини, что Самбура сюда позвала. Я была не права.

— Наоборот. Тебе не за что извиняться, ты всё правильно сделала! — тороплюсь успокоить подопечную, ничуть не кривя душой. — Спасибо тебе огромное!

— Правда?! — её брови удивлённо поднимаются.

— Конечно, — подтверждаю солидно и искренне. — Смотри. Если генерацию дохода запустить, то и профессионалки проблемой не будут. За любые деньги. Приоритетов никто не отменял, а деньги в списке всегда выше женщин стоят.

Чёрт. Зачем это брякнул.

Во взглядах троицы дам мелькает кое-что красноречивое, потому тороплюсь добавить:

— Тех женщин, которых Шу позвала! К таким жемчужинам, как вы, это правило не относится!

— Зачёт, — бормочет Мадина. — В последний момент успел.

— Не получить по яйцам, — добавляет аль-Футаим на своём языке. — С носка от всех троих.

— Но для создания подобающего комфорта ВАМ мне ещё большие финансы требуются, чем на профессионалок почасовки! — Ничуть не смущаюсь, потому что поздно стесняться. — Согласитесь, они достаточно бюджетный вариант досуга? — искренность, искренность, только искренность. — В сравнении с подарками монархам и вам?

Первым делом, как денег раздобуду, надо Далие за эту ванну отдать, кстати. Чтобы личных принципов не нарушать.

А предшественник, судя по его памяти, любил повторять, что порядочные женщины обходятся намного дороже, чем те, которых позвала Норимацу. Непонятно только, как это сейчас деликатно вслух сформулировать.

Или не надо ничего формулировать, так сойдёт?

— Интересно, это был комплимент или оскорбление? — задумчиво изрекает принцесса.

— Не оскорбление. Мужчина должен обеспечить всех женщин, которые от него зависят. Согласна? Как и гостей?

— Да. Полностью совпадает с обычаями нашей страны.

— Вот я пока этим и займусь! С учётом твоего титула, мне ещё тут вам условия подобающие создавать, поскольку я очень рад вас видеть, — разворачиваюсь и рысью направляюсь к заждавшемуся Самбуру. — Встречайте тех баб без меня, защиты по периметру пока нет, — бросаю тихо через плечо. — Только не говорите никому.

_______

— Дмитрий, спасибо, что приняли в такой час и не отказали. Со своей стороны гарантирую полную конфиденциальность того, что здесь увидел и понял. — Ювелир, миновав голографическую пародию на охранную систему, цепким взглядом смотрит по сторонам.

Кое-что напоминает. Из прошлой жизни. Вернее, кое-кого.

— Только пару часов тому реконструкцию затеял, — говорю чистую правду. — В самое ближайшее время приведу всё в порядок, но несколько дней может уйти.

— Вы своими руками работаете? — удивляется гость. — Как и у меня в салоне? День удивлений.

Вместо ответа схожу с тропы, поднимаю и переставляю в сторону изрядного размера обломок скалы. Обычным людям не под силу.

— Знаете, после вашего ремонта артефакта Её Величества я уже не удивлён, — Самбур задумывается и замедляет шаг. — Давайте в избу не пойдём? У вас здесь такая природа хорошая, для центра нетипичная; погуляем по периметру вдоль забора? То, что сами работаете, для меня даже лучше… чужих нет…

Какое-то время шагаем молча нога в ногу.

На другом краю имения, в сотне ярдов, со стороны южной дороги появляются те самые профессионалки Норимацу. Судя по тому, что внутрь ведёт их лично Наджиб, в мозгах у них порядок и компрометирующих намерений нет.

— Можем и до утра погулять, если хотите, — хихикаю после двухминутной тишины. — Заодно доразведаете всё то, о чём ваши датчики пока не доложили.

— Как вы поняли?! — его брови становятся домиком. — На вас нет ни одного прибора, ни одного амулета! Вы не маг и не менталист!

Разовый бонус на технику, но вслух не скажешь. А техно в кармане Самбура, людям невидимое, для меня красным достаточно ярко светится.

Сомнений в назначении прибора нет — он в пульсирующем режиме сканирует. А зачем со сканерами по чужим охраняемым периметрам ходят, мне объяснять не надо.

— Анатолий Михайлович, если вы мне сообщите, что именно хотите на моей земле выяснить, возможно, я смогу сэкономить вам время. — Выхожу из обычного амплуа Ржевского и превращаюсь в себя-прежнего.

Насколько успел заметить по Мадине, такой мой переход на контрасте на собеседников больше всего действует.

— Давайте, — ювелир подбирается, озадаченно наблюдая за моим лицом. — Дмитрий, первое. Я хочу искренне вас поблагодарить за помощь и защиту в нужное время. За то, что вы против самого Воронцова не побоялись выступить, заступаясь за меня.

— Не за что. На моём месте так поступил бы каждый.

— Если бы, — Самбур глубоко вздыхает.

— К тому же, говоря технически, вас защитили люди Эмирата и, ситуативно, Шу Норимацу.

— Это же ваши люди! За ними же стоите вы! — отмахивается собеседник. — Если бы вы такой разный народ не организовали, никто бы мне и не помог. Так и остался бы овощем, а всё, что нажито непосильным трудом… — он не договаривает.

— Вы заблуждаетесь. Случившееся — действительно плод случайности и личных качеств моих спутниц.

— Возьмите. — Самбур лезет во внутренний карман, чтобы протянуть мне о-о-очень пухлую пачку банкнот. — Давайте считать это количественным выражением моей благодарности. Не люблю быть должным.

Здесь только рассмеяться.

Что и делаю, засунув руки в карманы, разумеется, к наличным не прикасаясь.

Он сперва недоуменно останавливается, затем догоняет меня, заглядывая в лицо:

— Что вы этим имеете ввиду?!

— Анатолий Михайлович, милый, — улыбаюсь своей прежней улыбкой, не местной. — Вы же в людях разбираетесь, обо мне тоже справки навели. Вопрос в лоб: есть что-то в этом мире крепче, чем слово Ржевского?

— Занятная постановка вопроса, — собеседник спотыкается. — Сходу не назову. Но пока не улавливаю связи: любая работа должна быть оплачена.

— Вы не обидитесь, если я вам процитирую свою подопечную?

— Почту за честь. Я понял задним числом, что это она тогда в салоне… неважно. Я умею быть благодарным! Так почему не берёте денег? Что на этот счёт ваша менталистка говорит?

— Никогда не считай других глупее себя, — смеюсь с высоты своего опыта (не Димы Ржевского). — Анатолий Михайлович, беспредела в молле я творить не позволил, по мере сил, не в расчёте на ваш гешефт. А исключительно из принципов своего рода и фамилии.

— Ох. — Ювелир смотрит на меня поверх очков.

— Разменивать бесценное на ваши ассигнации, — указываю пальцем на банкноты в его руках, — вы согласитесь, не самая умная конвертация с моей стороны?

— Даже боюсь спросить, правильно ли я вас сейчас понял.

— Правильно, — киваю уверенно. — Если у человека, всю жизнь работающего с банковскими металлами и натуральными камнями, понятийный аппарат от моего отличается, то я в этом мире ничего не понимаю.

— Вы планируете какое-то сотрудничество. — Самбур тоже преображается.

Деньги исчезают в его кармане.

— Либо нуждаетесь в ответной услуге, — продолжает он, задумчиво вышагивая по тропинке рядом со мной. — Но по правилам хорошего тона не можете выставлять мне ответный счёт за оказанную услугу: дворянская честь не позволяет вам разменивать на деньги репутацию Ржевских как поборников правды и справедливости в любой точке мира, любой ценой, несмотря ни на какие последствия для вас лично.

— Ну можете же, когда хотите.

— Я ничего не упустил?

— Нет. В целом направление верное, по вектору точно. Вопрос лишь в значении по модулю.

— Знаете, а ведь в нашем городе последнее время иначе происходит, — он закусывает верхнюю губу, не нижнюю, как остальные. — Вначале грабят, потом… не как вы… В вечной приязни клясться не буду, но так, как сейчас приятно удивлён, можно сказать, никогда раньше не удивлялся.

— Я на это рассчитывал, — выдерживаю его взгляд, не отводя глаз. — На рынке отношений монете делать нечего. Деньгам в общем смысле, если этим языком говорить, в том числе вашим ассигнациям. И я это гораздо лучше вас понимаю, не сочтите за наезд.

— Я крайне удивлён. Говорю эту фразу второй раз в жизни. Дмитрий, давайте к делу?

— Давайте попробуем.

— Протокол намерений?

— С последующим протоколом согласований, — подтверждаю без паузы, давая понять, что правила игры знаю.

— Коммюнике по итогам — без возможности редакции? — он цепко смотрит на меня.

— Боже упаси, нам слава первосвященников ни к чему. Наши договоренности — не библия и не другая священная книга, чтобы на них потомки молились, — открещиваюсь. — Дух договора всегда важнее буквы.

— Продолжайте.

— Коммюнике должно быть выгодным нам обоим, безопасным либо опасным в равной степени тоже обоим. Если нет — будем обсуждать выравнивающие коэффициенты.

— Приятно иметь дело, — Самбур протягивает ладонь для рукопожатия. — Итак. У вас на участке в ближайшие сутки начинает действовать портал в Залив.

— Уже начал, — хмыкаю. — Кое-кому через него из дому кое-что уже даже передали дважды. Вот буквально за последние три часа.

— Меня давно так никто не удивлял. Особенно люди вашего возраста. Господин Ржевский, а какие квоты на транспортировку людей, артефактов, ценностей, произвольных грузов вы наметили?

— Уточните вопрос. Если оставить его в таком виде, получается, я перед вами отчитаться должен: вы выясняете все мои планы, а я вам как будто устную декларацию намерений подаю,— пожимаю плечами.

— ТЫСЯЧА ИЗВИНЕНИЙ! — Самбур хватается за сердце. — Я не злонамеренно! Исключительно по инерции и по профессиональной привычке. Давайте перефразиру…

— Давайте вы лучше скажете открыто, чего хотите? Как я с вами говорю. А потом вместе подумаем, как сделать, чтобы это было выгодно и безопасно для обоих.

Мужик он, конечно, умный, но ведь и я внутри не Дима Ржевский.

Хотя, если честно, многие оттенки имиджа предшественника мне очень даже импонируют.

— СТОП! — Самбур решительно поднимает руку. — Дмитрий, кажется, сейчас я сделаю ещё одну безрассудную вещь. А зовите-ка сюда вашу менталистку! Вы же ей доверяете?

— Как самому себе.

Тараканы в голове Наджиб порой безразмерные, но деловой порядочности, чести и искренности они никак не касаются.

— Только зачем нам сейчас менталистка? — уточняю. — На мне хороший блок стоит, а к вам в голову я не лезу. Если бы имел чего в виду, у вас в салоне бы провернул. Когда вы как столбик вперёд-назад качались после ментального удара пятого ранга.

— Я не хотел вас задеть! Вот зачем она нужна: мы сейчас будем обсуждать очень серьёзные вещи. Мне хватает вашего честного слова. Вы были правы, оно как ценность сомнений в обеспеченности не вызывает. Но есть и обратная сторона.

— Я вам тоже верю, — опять пожимаю плечами.

Нельзя оскорблять подозрением того, кто не дал повода. Тоже один из законов рынка отношений; Самбур, правда, кажется, не знает.

Или у них здесь сословия влияют?

— Я очень рад, что вы мне верите, — ювелир чётко выговаривает каждое слово. — Но я сам настаиваю. Пусть ваша менталистка идёт рядом и для вас фиксирует достоверность всего, что я буду говорить. Поверьте, вы поймёте, почему я об этом прошу! Я сейчас уеду, а вы останетесь!

— Ну, если вы буквально настаиваете сами.

— Да. Можете считать, что я сам прошу её подтверждения своим словам. Попутно: их Престол, возможно, кое в чём разбирается лучше нас. Она, как личность туда близкая, может и советом помочь.

— Ваш.

— Что?

— Ваш Престол. Далия аль-Футаим удовлетворила ваше прошение о переходе в их подданство.

— ДА? НЕ ЗАБЫЛА?! В Посольстве сказали, документы будут только в Эмирате!

— Она при мне говорила с канцелярией о вас. Документы у них, как и у нас, привязываются к артефакту-идентификатору. Три что ли часа механической работы, плюс нужен слепок вашей ауры. Если я верно понял текст.

— Так это не надуманная проволочка?! И обо мне не забыли?!

— Слово Ржевского. Слышал своими ушами.

— Пойдёмте за менталисткой! — Самбур решительно хватает меня за руку и тащит в направлении дома, в котором мои девчонки скрылись вместе с массажистками.

А он неплохо фиксирует обстановку по сторонам. Раз заметил, куда они пошли, хотя это было сзади его правого уха.

Глава 19

— Мадина, можешь выйти? По твоему профилю помощь нужна, — громко говорю с улицы, остановившись под нужным домом.

Дверь приоткрыта, окна тоже, там должно быть слышно.

— Зайди! — предлагает изнутри голос менталистки.

— Мои извинения, я сейчас.

Самбур кивает, я взбегаю на крыльцо.

— ВОТ ЭТО ДА! — открывшееся зрелище, если бы не мои стальные нервы, могло бы даже с толку сбить.

Большая комната этой избы была пустой. Все расположились в ней на каких-то мягких пружинящих ковриках (коэффициент упругости, вижу на глаз), которые без затей побросали на пол.

Подстилки, видимо, магические: закрывают квадраты как бы не два на два ярда каждая, их наверняка в сумках в свёрнутом виде принесли массажистки.

Мои гостьи полностью раздеты.

Норимацу расположилась лицом вниз и лениво шевелит кистью правой руки при моём появлении. Едва отрывая её от покрывала, она таким образом приветствуя меня: на её спине сидит первая профессионалка и, судя по виду, прорабатывает основаниями ладоней верхнюю часть спины и затылок.

Аль-Футаим лежит на спине. У неё в ногах на коленях работает вторая массажистка: разминает стопу, голень, пальцы ног.

— Мр-р-р… хр-р-р… Ржевский, тебе не повезло… — говорит принцесса на языке Залива, приоткрывая и тут же закрывая обратно левый глаз. — Все мастера заняты, но ты первый в очереди. Ты же сам сказал, что у тебя пока дела. Мр-р-р… Хр-р-р… А-а-а… Хорошо-о-о-о… Мы всех заняли. Извини-и-и-и-и…

Наджиб, зад которой разминает третья специалистка, единственная слегка краснеет, но тут же берёт себя в руки. Подпирая подбородок кулаком, она предлагает:

— Говори, чего хотел? Я в твоём полном распоряжении. — Подумав, добавляет. — Как менталистка.

Её полушария с этого ракурса смотрятся очень убедительно.

— Ты красивая, — впечатлённый зрелищем, заявляю абсолютно искренне. — Далия, ты тоже!

— М-хм, — еле шевелит пальцами аль-Футаим, почти не разлепляя губ.

— И ты, Шу! — если делаешь комплименты в подобном составе, обойти нельзя никого. Тем более, чистая правда, впору самому себе завидовать. — Мадина, какая у тебя выразительная линия бёдер! Я всегда это знал!

Чёрт, а ведь я сюда совсем за другим шёл. Мысли куда-то не туда свернули.

— Ты говорил, помню, — насмешливо фыркает Наджиб. — Что у меня жопа красивая.

— Знаешь, я не думал, что настолько, — комментирую предельно честно. — Без одежды, как оказалось, всё даже намного интереснее. А Далия такая же?

— Да. Мы с ней одинаковы, полностью. Даже зубы, форма каждого, не корчи рожу наивного идиота, тебе не идёт… Дим, чего хотел, а?! Ты уже или сюда, или туда! Не стой на пороге! Настрой сбиваешь.

— Самбур хочет пару заявлений сделать в мой адрес насчёт будущего сотрудничества. Настаивает на том, что ты должна быть свидетелем: вопрос принципиальный, у него актива в виде Слова Ржевского за спиной нет.

— Поняла. — Менталистка мгновенно перетекает в вертикальное положение, выскальзывая из-под массирующей её профессионалки. — Сейчас.

А одевается она быстрее, чем иной боец в войсках. Ух ты.

— Пошли, — Наджиб стремительно распахивает дверь. — Дело есть дело, с бабами потом оттянемся.

Японка, приоткрыв левый глаз, отдаёт короткое распоряжение на своём языке и освободившаяся специалистка пересаживается к аль-Футаим. Берёт на колено её вторую ногу и дублирует работу напарницы в четыре руки.

*****

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

Далия оказалась права. Если время от времени кое на что плюнуть и плыть по течению, напряженки становится меньше, а плюсов больше.

Азиатки, которых позвала Норимацу, действительно знали толк в своей работе. Даже голова прояснилась, а настроение поднялось. Прикольно.

— Ржевский, погоди. — Она решительно придержала опекуна на крыльце за рубаху, переходя на свой родной язык.

Внизу в отдалении тактично прохаживался вперёд-назад ювелир, явно намереваясь не приближаться к дому ближе расстояния, с которого слышно происходящее внутри.

— Да?

— Дим, я была не права, когда мотала тебе нервы. Просто хотела извиниться и чтобы ты это знал.

— Да ладно, чего ты, — засмущался вдруг попечитель. — У каждого свои тараканы, твои ещё безобидные. Должны же быть какие-то развлечения, а-га-га-га-га.

— Мир? — она требовательно посмотрела на него снизу вверх.

— Да мы вроде и не ссорились, — он озадачился.

— Не обижаешься? Не сердишься?

— А надо? — подбородок Ржевского спикировал вниз, подтверждая искренность.

— НЕТ! Спасибо, что ты есть! — она на короткое мгновение прижалась к нему, обнимая.

— У тебя сиськи классные. — Глухо выдал он.

— Я знаю. Всё, отношения выяснили, я спокойна, — она действительно повеселела. — Погнали твоего золотых дел мастер потрошить.

Аль-Футаим иногда чертовски права: прав без обязанностей не бывает.

Надо сперва в себе разобраться, потом другим нервы трепать. Тем более, ему.

— Спасибо, что уделили время. — Ювелир чуть вызывающе впился в неё взглядом, старательно подставляя содержимое головы. — Пожалуйста, настройтесь на меня получше, это важно.

— Уже, — лаконично ответила Наджиб.

— Точно?! — в его интонациях скользнула лёгкое недоверие.

А в мозгах — глубокий скептицизм.

Пф-ф-ф, сказать ему нынешний ранг, что ли? Должен бы сообразить: если пятёрку-коллегу в его салоне вырубила мгновенно да над ним успела щит растянуть, его мозги точно секретом не являются.

— Вам сказать, какого цвета у вас были штанишки в одиннадцать месяцев? — бесстрастно поинтересовалась менталистка. — Которые вы, сидя у кормилицы на коленях под шелковицей, испачкали, м-м-м, красным соусом? Опрокинув что-то на себя? Вы тогда даже не поняли, что это было, потому вид посуды в вашей памяти отсутствует.

— Ой. А я и сам не знаю, — Самбур мгновенно растерял апломб. — Я себя более-менее с трёх лет осознаю, — выдал он с виноватым видом.

— А вот я знаю, — вздохнула Наджиб. — Могу даже при желании посчитать, сколько ягод лежало в вашей чашке в тот момент. Только лень.

Она щёлкнула пальцами, демонстрируя ему, что отпускает ментальный поводок.

— Ой, понял, — он спохватился, встряхнулся и пришёл в себя. — Впечатляет! — затем отдал ей должное поклоном.

Мадина коротко кивнула в ответ:

— Пожалуйста, разговаривайте с Ржевским. Я буду идти рядом, на меня просто не обращайте внимания. Это нормально.

— Господин Ржевский, я сейчас буду задавать неоднозначные вопросы. Прошу вашу спутницу быть свидетелем: злого умысла не имею.

— Жду с нетерпением ваших вопросов, — блондин тоскливо покосился на избу с массажистками, решительно удаляясь от неё по боковой дорожке.

— Как вы оцениваете будущее города в среднесрочной перспективе? Три-шесть месяцев?

— Смута. — Опекун был лаконичен. — Конфликты между разными группировками, в том числе летальные.

— Почему?

— Отмена царского моратория на вооружённые отряды в Соте, раз. Нездоровое шевеление команд наследников, два. Углубляющийся конфликт между производителями буржуази… тьху, представителями вашего сословия и столбовым дворянством, три.

— А какие группировки будут основными конфликтующими, с вашей точки зрения? — Самбур не ожидал предыдущего ответа.

Был изумлён и не скрывал: всё это, только гораздо более витиевато, он собирался рассказать Дмитрию лично после того, как тот бы ничего внятного в ответ не сообщил.

Мадина фыркнула, повеселела и поймала ладонь опекуна своей. Дальше пошла, качая руками, как в детстве.

— Первые бузотёры — команды троих наследников, — вздохнул Ржевский. — Это на поверхности. Биться будут между собой бескомпромиссно, до последней капли крови. Простого народа, живущего в городе.

— Пожалуйста, продолжайте.

— Дальше идут такие, как вы: зарабатываете личным трудом, порой намного больше Власти, но прав в сравнении с теми, кто царствует и правит, не имеете. По большому счёту, любой вельможа может с вами сотворить, что хочет. В иллюстрации мы все сегодня участвовали.

— Говорите, не останавливайтесь. Пожалуйста.

— Сюда же, в вашу группу, я плюсую и высокотехнологичные производства.

— А это кто по вашей классификации?! — ювелир опять удивился.

— А все подобные Мицубиси: технические аналоги магической связи, магического водопровода, магического водонагревателя и далее по списку. О, магического оружия ещё!

Самбур старательно заглянул в лицо блондина, забегая на шаг вперёд:

— Об оружии поговорим чуть позже. Это очень важная тема. Есть что добавить?

В этом месте Мадина мысленно похихикала.

— Ещё одна группа, — продолжил попечитель. — Совет Города. По ним, то есть по нам, пока ничего не скажу, но Двенадцать Изначальных наверняка каким-то образом делятся между уже упомянутыми.

— Я удивлён, что ничего не знаю об информационной службе вашего Рода. — Помолчав с минуту, Самбур сейчас внимательно смотрел под ноги, чтобы не оступиться в темноте (они только что вышли за пределы света, исходившего от новых фонарей). — Если бы меня час назад спросили, я бы заявил, что у вас её нет. Потому что нет самого Рода: простите, вы как одиночка не в счёт.

— Анатолий Михайлович, да не фиксируйтесь вы на мелочах! — отмахнулся Ржевский. — Давайте говорить дальше! Это была преамбула. Вы считали, что ваш анализ будет отличаться от моего. Хотели добавить его к моему, потом перейти ко второй части, так?

Ювелир снова остановился перед блондином и пару секунд тягуче смотрел тому в глаза.

Дмитрий равнодушно обошёл его по дуге и бросил через плечо, направляясь дальше:

— Добавляйте, что хотели. Ваша очередь.

— Да мне почти нечего добавить. Единственное, производители техно и такие как мы — это тоже очень неоднородное образование, — Самбур глубоко задумался над собственными словами. — Хотя, если в целом и в рамках прогнозируемой, как вы говорите, смуты, то всё точно. Это одна категория, нас грабят первыми.

— Я скачала у вас всю вашу информацию по производителям техно и таким, как вы, — сообщила Мадина ювелиру, чтобы сэкономить время. — Если нужно, перескажу опекуну в деталях.

— На ваше усмотрение, — машинально заметил Самбур. — Господин Ржевский, теперь самое главное. Не все могут поступить как я: забрать самое ценное…

— … которое влазит в обычный саквояж, — подхватил опекун. — Или в десяток саквояжей. И ближайшим порталом либо вообще через дырку в границе — подальше отсюда, пока смута не уляжется. Это понятно. Те же Мицубиси свою базовую станцию отсюда не заберут — смысла нет.

— Соответственно, разные группы из вышеназванных по-своему готовятся к будущему.

— Анатолий Михайлович, я уже понял, что вы общаетесь если не со всеми, то с многими, — Ржевский с этой улыбкой выглядел взрослым и бесшабашным одновременно. — Мой портал — это возможность и убрать отсюда лишнее быстро, во всех смыслах…

— … и успеть доставить сюда то недостающее, что может очень понадобиться через месяц, — твёрдо завершил Самбур. — Давайте договариваться об условиях и оплате.

— А вы не боитесь, что на той стороне, в Эмирате, грузить в портал что попало могут не дать? — ухмыльнулся попечитель.

— После того, как девушка, идущая с вами, взяла вас за руку? Нет, не боюсь. Эмират, кстати, в силу развитой портальной сети идеально подходит как транзитная точка.

— Почему? — интерес Ржевского был искренним.

Он действительно не понимал или не знал.

— Туда можно доставить из любого места, они так и развивались, как караванный перекрёсток. Оттуда к вам — ни таможни, ни границы, имение ваше формально равно дворцу царя. Неприкосновенно для чиновников любого уровня.

— Вопрос лишь в моей способности этот статус удержать на высоте, — искренне вздохнул опекун. — Хотя я над этим работаю, да.

— Если вы опредедите свой процент, то список поставок в обе стороны на ближайшие двое суток я вам скажу в течение четверти часа. — Самбур словно прыгнул в воду, решившись. — Я понимаю, что какое-то время мы будем друг к другу присматриваться. Но вам однозначно нужны деньги, а таким как я — возможности вашей фамилии. И каждый день следующего месяца эта потребность будет только расти.

— Говорите список поставок, — без паузы кивнул Ржевский. — Мне надо посмотреть на него с позиции юриста перед решением.

— Согласен, — ювелир, запнувшись, задумчиво кивнул. — Я упустил впопыхах, вы правы. Товары из запрещённого списка указывать? Или вы не будете иметь с ними дела?

— Оружие, например?

— Да.

— Указывать. Давайте посмотрим на весь список и потом примем решение.

— Могу в этой связи спросить ваши планы на утро? Я уже буду в Заливе, но может потребоваться что-то уточнить.

— Утром я иду в школу: мне в этом году её заканчивать и в академию топать.

— Хм.

— Не переживайте, я буду на связи.

*****

Шу Норимацу, клан Ивасаки, группа Мицубиси.

Ржевский вернулся вместе с менталисткой где-то через час. Видимо, ювелир потихоньку убрался тем порталом.

Партнёр был весёлым и насвистывал что-то позитивное и бравурное, а его подопечная наоборот: она то и дело задумчиво косилась на него, периодически закусывала губу и перебирала в воздухе пальцами.

Словно сортировала мысленно массивы информации.

— Две массажистки свободны! — Шу кивнула на аль-Футаим, которой третья продолжала втирать массажный крем затылок.

— УРАААА!

Ржевский без лишних разговоров сгрёб двух сотрудниц группы поддержки и решительно увлёк их в следующую комнату.

— А-А-А! ХОРОШО-ТО КА-А-АК! — донеслось оттуда буквально через минуту.

По-русски, по-японски, ещё на языке, которого Норимацу не знала.

— Пошли чаю попьём? — предложила она менталистке. — В соседний дом?

Аль-Футаим, в отличие от них двух, на восторг из-за стенки не реагировала, пребывая в полудрёме.

— Пошли. — Наджиб, похоже, находилась в какой-то разновидности своего транса.

Не выныривая из размышлений, она поднялась с массажного коврика и с расфокусированным взглядом так и направилась к двери.

Глава 20

Интерлюдия

Разговор двух неустановленных абонентов. Содержание беседы защищено от прослушивания специальным протоколом магосети Дома Воронцовых.

— Я не поздно?

— Я всегда вам рад, Ваше Сиятельство. Что с нашим менталистом, которого ваши забрали из Берега? Мне следует опасаться или вы всё объясните?

— Ваш менталист в молле потерял сознание во время работы. Был эвакуирован вместе с нашими гвардейцами, чтобы не привлекать внимания. Какое-то время полежал в госпитале Гвардии Наместника, пока приходил в себя. Скоро отправим к вам.

— Мы не смогли с ним связаться по нашим каналам.

— Я потому и вышел на связь первым. Проблемы не у вас, а у меня.

— Могу поинтересоваться в общих чертах? Одно дело делаем.

— У ювелира присутствовал фигурант из другого проекта, Ржевский. Именно в тот момент.

— ДА НУ?

— Сам не знаю, что думать. С одной стороны, похоже на совпадение: Ржевский был с тремя бабами сразу, сорил деньгами направо и налево, всё в пределах нормы. Их семьи. На первый взгляд.

— Мне очень не нравятся совпадения, в которых фигурирует этот персонаж.

— А уж как они не нравятся мне! Ладно… С другой стороны, есть пострадавшие гвардейцы и сам инцидент, как бы тут поделикатнее, нужно было заминать поскорее.

— Мне подождать, пока вы отпустите нашего и он расскажет нам? Или вы сейчас сами?

— Три бабы Ржевского и он сам находились в салоне, когда ваш менталист принялся работать. Он, видимо, не стал разбираться с клиентами — сразу наехал на Самбура.

— Почему "видимо"? Мой человек вообще жив?

— Живее нас с вами! Вначале он взял под контроль ювелира и охранника, как и планировалось. Это нам удалось остановить точно.

— Что-то потом пошло не так?

— Ну как вам сказать. Этот момент — последнее, что он помнит. Он вообще ничего не понял, даже не знает, что его вырубило. Попутно (мы не стали копать глубоко из уважения к вам), у него появились провалы в памяти по предыдущим периодам.

— Дайте сообразить. Ваше Сиятельство, а ведь на перекрёстке, когда тот специалист под машину бросился, как бы не похожая картина была, не находите?

— Вы у меня спрашиваете?!

— Пардон, увлёкся. Только того, первого, уже не спросишь…

— Знаете, я тоже подумал об этом, если честно. Кстати, Гвардия Наместника появилась в салоне сразу как только ваш потерял сознание — мы свято чтим договорённости.

— И?

— Вмешался Ржевский — на присутствие Изначальных мы не закладывались. Гвардия ничего не смогла ему сделать, против лома нет приёма. А потом случился как бы не более неприятный инцидент.

— Куда уж неприятнее. Какой?

— Ржевский с ювелиром и одной из своих баб пошёл гулять то ли по этажу, то ли по зданию. Штабс-ротмистр решил воспользоваться моментом и спеленать двух оставшихся баб — провентилировать, что случилось с вашим менталистом. Пока возможность была.

— Ну да, Ржевского-то не допросишь.

— Как и его подопечную! Формально она сейчас тоже Изначальная!

— Двух баб, как понимаю, в итоге упустили? И насчёт моего менталиста люди штабс-ротмистра ничего не выяснили?

— Не совсем так. Одна из баб, как оказалось, имеет фамилию аль-Футаим.

— Ого. Погодите, не так сразу… Дайте виски потру… Та самая, что ли?!

— Та самая. У неё сработал Нимб Правителя — наш Ноль-первый имеет свои сношения с их Домом по линии Посольского Приказа.

Через несколько секунд там же

— Почему вы молчите?

— Думаю, Ваше Сиятельство. Усиленно размышляю над вашими словами. Ржевский, похоже, всего лишь инструмент? А к его имению уже давно присмотрелись люди совсем другого уровня? Которых он и сопровождает по городу, пользуясь своими иммунитетами?

— Ну, Принцессе аль-Футаим чужие иммунитеты не нужны, ей и своих хватает.

— Хм, логично.

— Погодите, это не всё. Пока Принцесса открывала портал, по которому из Эмирата прибыла её охрана, возник зазор около четверти минуты. Всё это время её защищала от наших некто Норимацу. Я пока не выяснил, кто такие, но очень похоже на группу Мицубиси. У меня нет людей среди японцев, займёт время.

— Нет нужды выяснять, я знаю эту фамилию. Хотя яснее не стало, всё ещё больше запуталось.

— Что именно вы знаете?

— То же, что и все из учебника истории! Норимацу, последний самурай на островах. Вряд ли, судя по деталям, ваша японка из какой-то другой семьи.

— А я думаю, где я это имя слышал! Точно. Итого, в сухом остатке: первый ваш менталист на перекрёстке бросился под машину при странных обстоятельствах. Второй потерял сознание на работе и, по предварительным данным госпиталя, слегка в интеллекте просел. Система, нет? Вам не кажется, что ваши менталисты в Соте перестали быть эксклюзивом?

— Похоже на то. Знаете, стало одновременно и страшно, и непонятно.

— А что непонятного? Почему страшно, понимаю. Неприятно, когда твоё эксклюзивное оружие в более продвинутой версии появилось у твоего противника.

— … которого ты даже не можешь вычислить. Непонятно следующее: чтоб передавить пятый ранг, нужен уровень минимум на две единицы выше. Вы можете представить семёрку, работающую на Ржевских? Или в их интересах?

— В молле же он не был главным лицом? Там скорее надо думать или на ювелира, или на аль-Футаим?

— В Левом Береге не был, а на перекрёстке кроме него никого не было. Ваше Сиятельство, вы можете представитьменталиста-семёрку у Ржевских?

— Вряд ли. Благотворительность не в чести, да и все семёрки работают исключительно на государство или на себя… Я постараюсь проверить по своим каналам, это совсем немного народу, но результат могу сказать заранее.

— Спасибо. А ваш родственник-граф, который в аппарате Наместника? Он же должен был подстраховать гвардию?

— Ему пришлось очень быстро покинуть молл, когда сработал амулет чужого монарха. В тех условиях Сергей ничего сделать не мог — не воевать же ему с Гвардией Эмирата.

— Скорее тогда уже с волей нашего Ноль-первого, раздающего карт-бланши царственным собратьям.

— Вы меня правильно поняли. Рядом с нашим Престолом казнят и за меньшее, с обязательной последующей кастрацией потомства по мужской и женской линии. Почему вы опять замолчали?

— Думаю… Ваше Сиятельство, а что если менталист-семёрка — иностранец?

— Шутите? Ха-ха-ха, вы мне даже настроение подняли. И какое же государство, вложившее в подобного монстра миллионы и инфраструктуру, так легко дало ему ходить зарубеж?! К нам они его в туристическую поездку отправили? Смешно.

— Согласен. Не бывает менталистов зарубежом, особенно выше второго ранга… Что-то здесь не складывается.

*****

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

От профессионалок Норимацу Ржевский вышел через два с половиной часа. Его глаза были широко раскрыты, расфокусированы и весело таращились в никуда. Рот опекуна тоже был слегка приоткрыт, его уголки то и дело порывались идиотски улыбаться.

— Бабоньки! — При виде девчонок, болтавших возле окна в своём доме, Дмитрий просветлел и захлебнулся эмоциями. — А жить-то как хорошо! Шу, дай тебе бог здоровья!

Он принялся достаточно странным образом приплясывать. Во всяком случае, в Заливе танец был неизвестен.

Аль-Футаим незаметно, как ей казалось, покосилась на двойняшку.

Мадина, не поворачивая головы, стрельнула той под нос средним пальцем правой руки, потом, не сдержавшись, развеселилась сама:

— Ржевский, знаешь, вот гляжу на тебя и думаю. Как всё-таки мало кое-кому для счастья надо!

— Хряк-бряк-ра-ра-бум, — блондин выбил сложную чечётку, прихлопывая себя руками то по бёдрам, то по корпусу. — Знаешь, Наджиб, а ты права была. Кочерыжку попарить, конечно, да, но… — в этот момент он обратил внимание на иронично улыбающуюся из глубины комнаты аль-Футаим.

— Я тоже понимаю свой язык, — подмигнула опекуну Далия. — Рада за тебя. С облегчением.

— Ой. — Блондин быстро прикусил язык и почему-то резко утратил былой задор, засмущавшись.

— Дмитрий-сан, оставить вам кого-нибудь из них до утра? — азиатка, понятием юмора не оперирующая по определению, по бесшумке общалась с кем-то из своих. — Мне нужно что-то сказать их начальству.

Говорила она по-японски, но менталистка вытащила текст из её головы.

— Ай, не надо никого, — решительно отмахнулся попечитель. — Спасибо большое, было здорово и незабываемо, но на этом остановимся, пожалуй. Хорошего понемногу, за некоторые буйки лучше не заплывать. Нырять тоже только в строго отведённых для этого местах, это я и по своему опыту знаю.

Мадину что-то царапнуло. Неопасное, несерьёзное, какая-то нестыковка на уровне интуиции.

Провожая массажисток за ограду, она целенаправленно прошлась по их мозгам, вытряхивая подробности последнего сеанса.

И удивилась: Ржевский оказался ещё тем затейником. И ведь, с одной стороны, от удовольствия, к-хм, тактильного контакта не отказался — оттянулся по полной. Можно сказать.

Но и с другой стороны называть это… язык не поворачивается.

ЛАДНО, БОГ С НИМ! Наджиб рванула из чужих мозгов ещё быстрее, чем в них погружалась.

Загадочная ты личность, Ржевский.

Далия и Шу решительно направились спать. Мадина, в силу ментала во сне нуждавшаяся меньше, решительно постучала в дом попечителя:

— Дим, надо поговорить. — Не дожидаясь ответа, менталистка вошла внутрь.

— Пугаешь подобным вступлением, — честно сообщил он. — Надеюсь, ты меня не убивать пришла. Из своих парадоксальных соображений.

Опекун сидел за столом и, несмотря на позднее время, усердно писал в своём блокнотике под маленьким магическим светильником

— С ума сошёл? — удивилась она. — Я очень тобой дорожу!

Ржевский подозрительно прищурился и подался назад.

— Я, кстати, прошлась по мозгам двух тёлок, которые с тобой веселились. — Продолжила Мадина. — Ничего себе, ты массовик-затейник! С богатой фантазией, хи-хи.

— Вообще-то это клиентская тайна! — он неподдельно возмутился. — Ты не имела права так делать!

— Дим, да нет в этом мире от менталиста никаких тайн, — отмахнулась Наджиб, оглядываясь по сторонам в поисках ещё одного табурета. — И чем быстрее ты это поймёшь, тем лучше для тебя. Б**, а почему у тебя второго стула нет? Мне на стол садиться?

— Этот дом мой, я в нём обычно один обитаю. Мне одного стула хватает. Сходить, принести второй?

Недолго думая, Наджиб запрыгнула на столешницу и скрестила ноги, усаживаясь поудобнее:

— На. — Она положила рядом с собой свёрток, который принесла в руке.

Ржевский развернул, не торопясь, мазнул взглядом. Затем озадачился:

— Платина как на твоих браслетах. Сердечник из палладия. Руны — золото, энергетический накопитель алмаз. Хреновенький, но большой. Мадина, а что это?!

— Ты не в курсе? — она не исключала, но всё равно удивилась. — Только что назвал все элементы, даже сердечник, которого снаружи не видно, но не знаешь, что это?

— Я вижу кое-какие материалы в глубину, — нехотя признался блондин. — Это достаточно большой секрет, не говори никому.

— Не скажу, хорошо. А какие именно материалы видишь? — было действительно интересно.

— Преимущественно банковские металлы и натуральные камни… Я понимаю, что это какой-то амулет, — он похлопал по артефакту ладонью, — но понятия не имею, какой именно. Тем более не в курсе, нахрена ты его притащила — в нём весу, как в хорошей кувалде.

— Это постановщик помех. Ещё его часто называют генератором иллюзий.

До Ржевского начинало доходить:

— Пока я на сеансе у профессионалок Шу был, ты с кем-то из своих пообщалась?!

— На совсем. — Наджиб погрустнела и не стала этого скрывать. — То есть да, но не в таком порядке. Кое-кто из моей семьи встретил Самбура на нашей стороне из Портала, это часть стандартной процедуры.

— Тоже менталисты?

— Конечно. Разумеется, вытащили у него из головы здешние подробности.

— Папа?

— Не-а, мама… — Мадина опустила взгляд ещё ниже и шмыгнула носом. — Она меня любит, просто против отца не может идти…

— Об отце обязательно потом расскажешь, пока продолжай по теме. — Ржевский поколебался, затем по-мужски сгрёб её за шею и прижался лбом к её лбу.

Она не стала отстраняться:

— Моя мама пошла к матери Далии сразу после этого и через канал той вызвала уже меня. Поговорили немного.

— А напрямую почему нельзя было? Зачем между матерью и дочерью нужен этот мост через аль-Футаим?! Ещё и в такое время?

— Во-первых, у нас уже утро. Во-вторых, отец Маджиту перечить не стал в своё время и дал согласие на мой выход замуж за того старого козла. Против моей воли.

— А-а-а. Но всё равно неясно, зачем через мать Далии тебе звонить.

— Когда я сюда через посольский портал сбежала, отец меня отлучил от Рода — выслуживался. Семейные каналы связи именно у меня работать перестали.

— Твоя мама его совсем никак остановить не могла?

— Ты просто не представляешь, как устроено наше общество! Семья в том числе, место женщины и мужчины в ней! Я удивлена, откуда ты так говорить по-нашему хорошо можешь, если о жизни понятия не имеешь.

— Мои встречные интервью будут не сейчас, — поморщился попечитель. — Зачем нужен этот твой постановщик помех здесь?

— Дим, а что ты знаешь о моей семье? — менталистка внимательно посмотрела ему в глаза.

— Ни-че-го, — он чистосердечно приложил правую руку к левой половине груди. — Слово Ржевского. Ну-у, если поду-умать, — добавил блондин добросовестно. — Деньги у вас какие-то есть, поскольку нищих рядом с троном не бывает. А ты с Далиёй как сестра. Ещё родня у тебя мудаковатая! Но то мои личные оценки, прости, если задел.

— Продолжай.

— Родную дочь продать, по факту, чтобы себе что-то выторговать — такого не понимаю.

— И всё? — она недоверчиво наклонила голову к плечу.

— Если пофантазировать, то папаша твой изрядный эгоист и сволочь. Но это на уровне моих личных ощущений.

— Тоже мне секрет…

— Мать воспитана слишком традиционно. Теперь всё.

— Ты и правда ничего не знаешь, — констатировала она. — В принципе, я так и думала, но хотела проверить.

— Я не дед, — хмыкнул Дмитрий. — Это он в генеалогических деревьях, похоже, фишку рубит. А я увы.

— Дед твой точно не знает… Дим, смотри мне в глаза, пожалуйста.

— Без проблем.

— Что ты знаешь о ревизионной комиссии при престоле Эмирата? Которая имеет право в некоторых случаях проверять даже самого эмира? В интересах его наследников?

Дмитрий вначале грязно выругался. Потом метнулся на крыльцо, выглянул наружу и какое-то время всматривался в темноту.

— Никого нет в радиусе твоего участка, — вздохнула она.

Он стремительно вернулся на место:

— Если ты ещё раз об этом где-то брякнешь! — опекун впервые за всё время поднёс кулак к её носу.

Настолько рассвирепевшим Мадина его даже представить не могла.

— Мне очень странно, что ты сейчас рвёшься охранять НАШУ тайну, — менталистка задумчиво наблюдала за перепадом эмоций собеседника. — От МЕНЯ же.

— Идиотка, — попечитель поморщился, словно от зубной боли. — Боже, какая же ты местами малолетняя идиотка, прости господи. Существование этой твоей комиссии — тайна?

— Да. Закон ещё прошлого века номер…

— ТАК КАКОГО ХРЕНА ТЫ О НЕЙ ПОСТОРОННИМ ТРЕПЛЕШЬ?!

— Я подумала, что ТЕБЕ могу сказать.

Ржевский неожиданно успокоился:

— Знаешь, дурака учить — только портить, народные поговорки не ошибаются. Мадина, как твой опекун я тебе запрещаю даже пар изо рта выпускать на эту тему. В ПРИНЦИПЕ. Ты меня хорошо поняла сейчас?

— И с тобой тоже?— это было странно.

Неожиданно.

— И СО МНОЙ! И С ДЕДОМ МОИМ! И С ПОДРУГАМИ! С ДРУЗЬЯМИ! С КЕМ УГОДНО! — он снова сорвался на крик. — До моего особого разрешения! — добавил Дмитрий после паузы. — Или до истечения недели с этого момента.

— Как скажешь. Почему именно неделя?

— Потому что ты охереть какая умная, целый седьмой ранг ментала! Может, хоть за неделю до тебя самоходом дойдёт! — проворчал опекун сердито, отворачиваясь в сторону.

Странно. Пока логики она не видела.

— Я услышала тебя. Да будет так; ты мой опекун и в этом вопросе я тебе полностью подчиняюсь.

— Слава тебе, господи, — Ржевский плюнул, снайперски попадая в открытое окно. — Зачем нужен постановщик помех?

— Мама передала тебе на время. Есть мнение, что портал заработает в самое ближайшее время. Твой участок у всех как на ладони, вон, небоскрёбы вокруг — смотри не хочу.

— Да, я и сам думал, как быть, — против воли вздохнул он. — Спасибо маме, чё… Как оно работает?

— Менталист настраивает через невидимую панель, другие не смогут.

— Выставляет конфигурацию объекта?

— Да. Этот артефакт мощный, на твой участок его должно хватить. Для всех снаружи будет либо непрозрачный туман, либо мерцающий купол.

— Спасибо огромное. — Он решительно поднялся со стула. — Пошли прямо сейчас ставить.

— Пошли, — она спрыгнула со стола. — Дим, его дали на время под твоё честное слово, пока на ноги не встанешь. Нормально? Из Эмирата через Самбура наверняка такое пойдёт, что тут никто видеть не должен.

— Да, нормально. Спасибо огромное. Не знаю, как и благодарить.

— Это мама тебя благодарит за меня… что трахать не стал, пользуясь ситуацией, защищаешь и оберегаешь… Она о твоей фамилии слышала. Говорит, сердце оборвалось, когда ты меня под защиту здесь взял.

— Непонятно, тут ржать или стесняться. А-га-га-га-га.

— И последним куском хлеба делишься, не ставя условий.

— Эй, завязывай с комплиментами, — засмущался неожиданно Ржевский. — Денег скоро отобью, сколько надо. И вообще, так каждый бы на моем мес…

— Далеко не каждый. Уже молчу, как ты Гвардейцев Эмирата из-за меня. И ради меня. Мама просила передать, она это понимает и ценит.

— Тебе пока домой нельзя?! — сообразил попечитель.

— Скорее, не стоит. Какое-то время тут лучше пересидеть, причём нам с Далькой: пока Регентский Совет людей Маджита добивает. Без деталей.

— Без проблем, — беззаботно отмахнулся он. — Места под солнцем не жалко, мне с вами веселее.

Она без слов взяла его за руку.

*****

— Слушай, у такого приспособления по логике конструкции обязательно должен быть блок самоуничтожения, — говорю Мадине, пока она что-то настраивает внутри дорогого кирпича из платины.

Интерфейс, что интересно, доступен только менталисту. Занятный прибор. Точнее, артефакт.

Я и так ломал голову, и так — не может эта штука не иметь защиты от врага и дурака.

— Есть, — она кивает, не открывая глаз. — Ставить?

— Конечно!

— Чего занервничал?

— Да вещь больно дорогая. Закрытое пространство с утра тоже все окрестности увидят, по идее, такая маскировка вместе с охраной периметра должна идти в одном флаконе.

— Ты упоминал, что скоро автоматизированную систему поставишь. Что для этого нужно?

— Денег, — вздыхаю. — Любое перевооружение требует лишь одного — денег.

— Есть мысли, как заработать? Что моих финансов не возьмёшь, помню и уважаю.

— Есть. Неудобно о таком просить, но твоя помощь способна значительно ускорить.

— Надеюсь, удовлетворять мужиков не надо? — вяло шутит Наджиб.

После упоминания о разговоре с матерью она почему-то загрузилась.

— Дура?! Нет, нужно помочь мне понять, не обманет ли меня человек на переговорах.

— Рассказывай.

— Самбур не стал дожидаться утра. Кое-что из списка уже прислал, что через портал пой…

— Помню. Я же рядом шла.

— На эту номенклатуру я поставил свой тариф, ноль-пять процента от инвойсной стоимости.

— Не понимаю. Можешь моим языком объяснить?

— Если те товары везти через таможню, по правилам надо одну пятую пошлиной в казну Города отдать. Но таможенники в ценах ориентируются, а я нет.

— А-а-а, ты хочешь проверить, не занижают ли контрагенты стоимость? Чтобы твоя половина процента ещё больше уменьшилась?

— Ну да. Хоть и неудобно, однако поговорка есть: доверяй, но проверяй.

— Дим, без проблем. Самая рядовая для специалиста моего профиля задача.

— Утром прямо в школу кое-кто из местных знакомых Самбура явится, по рукам ударить. Как бы время подгадать?

— Могу с тобой в школу сходить, это разрешено? Заодно посмотрю, что у вас интересного.

— Тебе правда не в тягость?

— Шутишь?! Любопытно, конечно! Если запрета на посещение чужими у вас нет.

— Годится. Погнали, — даже настроение поднимается. — Запреты не про нас писаны: ты моя официальная опекаемая. Можно сказать, что оставить тебя одну дома не могу, твоя религия запрещает.

— Вообще-то, если по канону, то как раз из дома одной выходить нельзя, а не в нём оставаться.

— А кто в этом понимает? — отмахиваюсь.

— Ну-у, если только у тебя тут опасность какая-то есть. Тогда да, мой поход за тобой обоснован.

— Ещё несколько часов назад стрельба с убийствами была на весь город. Сейчас мы купол защитный поставили. Хорошая легенда, — прихожу к выводу. — Какую опасность ни назови, никто ничего не проверит.

— Дим, только один нюанс. Я сегодня, точнее вчера, сгоряча болтала языком налево-направо… Давай больше никому не говорить без необходимости, что я менталистка? Это важно.

— Как скажешь. Поддержу любую твою легенду.

— Тогда я твоя подопечная из Эмирата, религия у меня моя — но говорим между собой только на языке Залива и ни слова о ментале.

— Хорошо. Я чего-то не знаю о твоей профессии?

— Ну-у-у, нас формально как бы нет в природе. Например, у вас в Соте одна-единственная контора моим профилем занимается: рейдеры племянника вашего Императора. Царя.

— Ух ты! — сон как рукой снимает.

Есть над чем подумать. Это не оттуда ли тип под грузовик бросился?

— Знаешь, я в твоём направлении дремучий, — говорю без обиняков. — Если и ты спать не хочешь, расскажи?

— Не хочу спать, мне на сон меньше чем обычным людям надо. Ну слушай.

Говорим почти час и оно того стоит.

Оказывается, японцы Ивасаки средь бела дня беспредел творили, чтоб только шанс захапать менталиста получить (только они думали, что Мадина и Далия — это одно лицо).

Маджит аль-Футаим на что угодно готов был, лишь бы его менталистка по миру не гуляла с ненужными знаниями. И, что важнее, чтоб на другую работу заграницей не устроилась.

— Я и раньше немало могла, — завершает рассказ подопечная. — А сейчас, когда почти в два раза апнулась, сама себя боюсь. В общем, сделанного не воротишь, но больше мою подноготную другим людям лучше не сообщать, хорошо?

*****

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

Норимацу с утра нырнула в ванной (в которую не попала вечером) и засобиралась к родителям: обещала подойти к школе Ржевского после обеда — помочь тому с учебным процессом.

Мадина видела из её мыслей: японка всерьёз озаботилась выпускными документами блондина и хочет подстраховать партнёра, но не говорит вслух.

Шу предполагала, что через своих сможет решить вопрос сдачи экзаменов в каком-то из их заведений, аккредитованных здесь. Однако обещать зря она не хотела, менталистка тоже не стала каркать под руку.

Далия, получив порталом полдесятка книг из дома, сказала, что сегодня валяется на кровати и никуда не пойдёт. Заодно присмотрит за участком: если что, Гвардия Эмирата будет быстрее чем за четверть минуты.

За это время даже добежать от забора никто не успеет, а сигналки Ржевский настроил.

На шум и световые эффекты сдохшего защитного артефакта ещё хватало.

_______

Школа Дмитрия оказалась выкрашенным в белый цвет солидным трёхэтажным зданием. Возле него уже толпился народ, разделившись на возрастные группы.

При появлении опекуна разговоры в компании его ровесников смолкли.

— Господа, у меня накопились кое-какие долги. — Ржевский раздвинул крайних и, не стесняясь, пролез в середину. — Я могу не суметь рассчитаться со всеми прямо сейчас, но хотел бы незамедлительно начать. — Из кармана появился его кожаный мешочек с золотом. — Приношу извинения за неподобающую отсрочку, но лучше исправить ситуацию позже, чем никогда.

В отличие от Залива, здесь женский пол учился вместе с мужским. Мадина, скрывая лицо под вуалью, с любопытством снимала ментальные слепки с присутствующих один за другим.

У неё было своё понимание, что сейчас является правильным.

— А кого это ты с собой привёл, Ржевский? Что за шмара? — с ангельским выражением лица одна из одноклассниц опекуна ткнула пальцем в направлении Наджиб, одетой по Канону и остановившейся метрах в пяти.

— Дим, не вздумай реагировать, — спокойно сказала менталистка на языке Залива.

Первым делом она ещё за три шага убедилась, что из присутствующих их никто не понимает.

Глава 21

ИНТЕРЛЮДИЯ

Разговор двух неустановленных абонентов. Содержание беседы защищено от прослушивания специальным протоколом магосети Дома Воронцовых.

— Здравствуйте! Хорошо, что вы не спите!

— Ваше Сиятельство, пугаете. Нам что, пора хватать саквояж с деньгами и бежать на всякий случай в столицу? — вяло шутит более молодой собеседник.

— Бежать? Зачем? — старший настораживается, не принимая шутки.

— Спасаться от того, что вас в такую рань подняло. Ещё и заставило меня разбудить.

— Контракт на Ржевского, срочно нужен ваш специалист! В районе Первого Императорского Лицея! Через три-пять минут, вопрос жизни и смерти!

Более молодой собеседник стряхивает с себя остатки сна и подбирается:

— Ждите, распоряжаюсь. Объяснения после.

_______

Там же, менее чем через минуту.

— Ваше Сиятельство, мой человек вышел к Лицею, точнее, выбежал. Есть только специалист четвёртого ранга, но с уклоном в физику — должен успеть за эти ваши пять минут.

— Это как — уклон в физику?

— Если бы я мог его на атлетические соревнования выставлять, он на ментальном усилении половину призов бы забирал. Кстати, я его сейчас подключил к нам в конференцию, он вас тоже слушает, на бегу.

— Он до Лицея пешком добирается?!

— Вы поставили очень нестандартные условия в достаточно странное время суток. Хорошо, что я даже утром держу кого-то под рукой; однако кроме как бегом нет вариантов уложиться в ваши пять минут. И то, до Первого Лицея почти три километра, может слегка опоздать.

— Фуф, спасибо! Выручили. Пара минут, наверное, роли не сыграют.

— Итак. Что случилось, какая задача?

— Ржевский заявился в свой Лицей. Не один, со спутницей, одетой по моде Залива.

— И что это нам даёт? К чему такая спешка? — молодой задумывается. — Вы наши правила знаете. Видимость закона должна неукоснительно соблюдаться, особенно когда сам закон нарушается.

— Я помню.

— Я на всякий случай повторю для обоих: мой человек ничем не сможет помочь в устранении фигуранта в центре города, ещё и на территории Первого Императорского — я пока с дядей ссориться не хочу.

— Вам не надо ничего делать, — вызывающий терпеливо объясняет. — Ржевский имеет среди однокашников достаточно недоброжелателей и без вас. Не буду раскрывать детали, но там и без вашего специалиста есть кому… сделать работу.

— Зачем тогда вы меня поднимаете в восемь утра?

— Ваш человек нужен, чтоб аккуратно подчистить мозги слишком активным свидетелям и борцам за правду. Если таковые среди выпускного класса вдруг отыщутся. После того, как.

— Мой специалист принял задачу, я его отключаю. Всё, теперь мы с вами вдвоём в канале. Спрошу откровенно: вы уверены, что перенос ваших амбиций на территорию Лицея дяди — хорошая затея?

— Я ничего не инициирую, лишь пользуюсь моментом. Поверьте, потенциал для конфликта там имеется свой — нам даже вмешиваться не нужно.

— Точно?

— Да. Только подправить в нужный момент и надеть уздечку на тех, кто может возмущаться в адрес высшего сословия. После того, как нашего фигуранта поджарят в шашлык абсолютно в рамках действующих правил Первого Императорского.

— М-да уж.

— Абсолютно замотивировано поджарят, прошу заметить!

— А ведь вы раньше никогда так не возбуждались, Ваше Сиятельство.

— Раньше я никогда не был так близко к результату! Причём чужими руками! Если в Лицее всё пройдёт, как я рассчитываю, мы уже завтра займём их территорию!

— Барсуковых вы за противников не считаете? Зря. Они, хотя и не Изначальные, тоже что-то могут.

— Я их старика знаю. Евгений Николаевич никогда не бьётся в лоб, он согласится принять отступные… Кстати, Серёжа поговорил с гвардейцами лично!

— С какими?

— С нашими. Которых отпустила в Береге аль-Футаим.

— Выяснилось что-то новое? — молодой заинтересовывается.

— Да. Оказывается, подробного рапорта не существует: штабс-ротмистр был без сознания большую часть экзекуции, а его люди через голову командира докладывать отказались. До этого момента мы не видели полной версии случившегося.

— Ну, имеют право по их уставу без начальника не докладывать. К тому же дело было мутное.

— Так вот. Оказывается, Принцесса устроила показательную экзекуцию: отрубание рук двум наиболее замешанным. В том числе, самому штабс-ротмистру.

— Что, так и отрубили?! — собеседник присвистывает.

— Практически. Правда, через минуту иллюзия рассеялась и оказалось, что это был спектакль в воспитательных целях. Эдакое послание, как я понимаю, из Эмирата в адрес Аппарата Наместника: "Ребята, мы вашим солдатам даже на вашей территории руки отрубим, случись что. Пользуясь возможностью и иммунитетом".

— Я вас услышал, но пока не готов комментировать.

— Главное не это.

— Иллюзия, — молодой безошибочно ухватывает суть. — С Принцессой был их менталист, причём очень высокого уровня, от шестого и дальше: групповой морок, незнакомые люди…

— Вам не интересно?

— Нам это ничего не даёт: Залив впереди всех именно в ментале, не в стихийной магии. Если бы у меня в штате был хотя бы пяток ИХ специалистов, — говорящий мечтательно потягивается. — Я бы при дяде жил, как Наджибы при аль-Футаимах… Известно, кем из них был этот мастер?

— Точно неясно.

— Жаль. Интересно, спасибо, но информация паразитная. В каком составе действовали эмиратские?

— Сама аль-Футаим, она кстати молчала по большей части. Секретарша их посольства — вместе с нашими из Посольского Приказа вскрывала защиту. И одиннадцать их гвардейцев.

— Получается, менталистом мог быть кто угодно из двенадцати, саму Принцессу не считаем?

— Увы. Но я подумал, это важно: мы узнали только потому, что Канцелярия Эмира нашему августейшему ноту настрочила, — старший рефлекторно вздыхает. — Сергей дал знать, ему оттуда осведомители донесли.

— Вы не боитесь реакции дяди? Нападение на принцессу, прямой ущерб его честному слову.

— Наши друзья в его Канцелярии обещали либо похоронить документ, либо засветить в спешке. Максимально смягчая удар.

*****

— Дим, не вздумай реагировать, — Мадина спокойна, как удав.

— Почему я не должен на это реагировать?

Все озадаченно замолкают, не понимая ни слова из нашего разговора.

Если бы это был французский, немецкий, любой европейский язык — большая часть присутствующих как минимум уловила бы суть.

Но речь Залива, похоже, здесь относится к редким.

— Она преднамеренно тебя провоцирует. Я сейчас сканирую сразу нескольких, это скоординированная группа: тебя специально расшатывают.

— Ух ты.

— Нюанс: большая часть соучеников относится к тебе критично по умолчанию.

— Не могу их за это осуждать, — бормочу. — Я и сам к себе прежнему отношусь ещё похлеще них.

— Группа из пяти человек, связанных с Воронцовыми, имеет планом конфликт с тобой с серьёзными последствиями. Эта дама выступает в роли затравки. — По лицу Наджиб пробегает намёк на эмоции и она озадаченно добавляет нормальным тоном. — Ничего себе, у вас школа! И женщины вместе с мужчинами учатся, и стихийных магов хватает! Мне страшно.

Она произнесла не фамилию по-русски, а слово "ворон" на своём языке, но я понял.

— Я бы тебя сейчас обнял, чтобы успокоить, — предлагаю. — Или при людях не стоит?

Вслух не скажешь, но после ночных профессионалок почему-то остался оттенок досады.

Сами тёлки, если что, не виноваты. Они отличные! Техника на десять баллов по пятибалльной шкале, остроумные, с хорошими коэффициентами упругости, но…

Чего-то не хватило. Вроде и поливал как из скорострельного пулемёта, и трудились они не покладая рук — а в душе лёгкая пустота.

Ужас. Был бы в возрасте деда, можно было бы свернуть на старость. Но это явно не она.

Обдумать вечером. Может, даже посоветоваться с аль-Футаим по секрету: она умная, вдруг что подскажет?

Я не сразу разобрался: Мадина больше по прикладному применению ментала, а Далия глубже знает теорию.

Если ложечкой мозги в голове в гоголь-моголь взбивать не надо (это как раз к Наджиб), то Принцесса, пожалуй, проанализирует как бы не точнее подруги.

Заодно, пользуясь близостью, клинья к ней подбить: а вдруг. Жопа с сиськами и у Далии норм, к ней моя душа тоже расположена.

— НЕ СТОИТ! ОСОБЕННО ЗА ТЕ ЧАСТИ ТЕЛА, ЗА КОТОРЫЕ ТЫ ОБЫЧНО СХВАТИТЬ НОРОВИШЬ! ДАЖЕ БЕЗ ЛЮДЕЙ НЕ СТОИТ! — на моё предложение менталистка реагирует мгновенно.

— Видишь, вот ты и успокоилась, — хихикаю.

— Занятно, — озадачивается она. — Вот ты хитрое существо. А вроде ж моя поляна. Профессиональная.

— Ржевский, а ведь я к тебе обратилась, — претенциозная девица никак не унимается, правда, по-русски. — И я ни слова не поняла из вашего собачьего лая!

— Ты КО МНЕ обратилась? — демонстративно удивляюсь.

С внешностью Димы Ржевского, кстати, ломать спектакль — милое дело. Вид более чем простодушный, в изощрённости никто не заподозрит.

Нос картошкой, уши оттопырены, причёска — неприбранный сеновал. А если рот приоткрыть да так и оставить, то дебил дебилом.

Права Наджиб в некоторых своих одиозных оценках, грех не пользоваться.

— Да! — Некто Егорычева победоносно оглядывается по сторонам, словно рассчитывает на поддержку зрительного зала.

Вообще-то, за претензии к предшественнику я одноклассников не виню: Дима Ржевский был ещё тот коржик. Но кое-какие приготовления магически одарённых соучеников мне не нравятся.

Права Наджиб снова: ну и школа. Чёрт, я ещё слово не материться давал. К сожалению, сейчас нарушать придётся.

Интересно, а интимный темперамент у близнецов одинаковый? Или Принцесса отличается от двойника? И ведь не спросишь.

— Да, я обращалась к тебе! — Егорычева заводится на ровном месте, как будто я ей что-то должен.

— Ну обратилась — молодец, теперь иди себе спокойно на**й, — предлагаю вежливо.

Тишина вокруг сгущается, хоть ножом кромсай.

— Что? — её глаза раскрываются как бы не шире моих.

— Обратилась ко мне, говорю — значит, твоя задача выполнена. Можешь идти н***й, — объясняю терпеливо. — Видишь ли, Татьяна, — на всякий случай убираю мешочек с золотом в карман.

Если сейчас воевать или драться придётся, как бы остатки активов впопыхах не растерять.

— У меня вчера был сложный день, — продолжаю, аккуратно фиксируя боковым зрением всех без исключения вокруг. — Ночь была дню под стать, хотя и с чуть более приятными приключениями. Не пью вторые сутки, нервы ни к чёрту. Мне с вами, бл**ями, сейчас просто сил нет политесы соблюдать.

— ЧТО. ТЫ. СКАЗАЛ?

— Повторяю персонально для тебя, Егорычева: сказала мне, что хотела? Молодец, свои тридцать серебренников отработала. Можешь с чувством выполненного долга идти на**й, свободна, бл**ь противная. Отпускаю, — взмахиваю тыльной стороной ладони от себя.

Насколько понимаю, любая баба благородных кровей этот жест трактовать будет однозначно. В местных реалиях.

— Не смею задерживать, — восторженно таращусь ей в глаза.

Глава 22

Шу Норимацу, клан Ивасаки, группа Мицубиси.

Профессионалки Семьи, кроме физической разрядки для Ржевского, попутно поболтали с ним о том о сём (как водится в их профессии на Островах).

Шу категорически не собиралась лезть в личные дела напарника по бизнесу. К сожалению, то, что он сам рассказал гейшам о своём учебном заведении, требовало скорейшей реакции: партнёр рисковал оказаться на улице с волчьим билетом, без перспектив на серьёзное образование.

В одной из клановых технических школ Мицубиси (Киото) буквально позавчера со здешним министерством был подписан меморандум: взаимное признание аттестатов и дипломов. Родственник отца там преподавал, информация от него.

Если Ржевский продемонстрирует свои навыки инженера в Кансэй, то насчёт диплома она договорится. Через двоюродного дядю точно.

Ржевский, возможно, был не силён в гуманитарной книжной премудрости, но зато его руки…

Она отлично понимала, чего стоит один лишь ремонт серьги-амулета аль-Футаим. На убогом оборудовании местного ювелира, где человеческими были лишь маленькие тиски-фиксаторы. Практически голыми руками. Без оптики, без защитных предохранителей — обнажёнными пальцами по накопителю энергии.

Ржевский был Мастером Золотые Руки, хотя и тщательно это скрывал.

Когда он начал проводить горячую воду в их дом, она специально засекла время, зафиксировала перечень работ — и удивилась ещё сильнее.

Партнёр легко, по щелчку пальцев, получит диплом школы. Только не гуманитарной и здесь (инженеры с точными руками здешнему Престолу, видимо, не нужны).

Он получит технический диплом школы Кансэй в Японии. Где она уже договорилась о сдаче проекта экстерном, он справится.

Сейчас японка неторопливой рысью направлялась в учебное заведение Ржевского, стараясь успеть до его занятий — очень хотелось обрадовать товарища.

Если к договорённостям в Киото прибавить неограниченные порталы Эмирата, Дмитрий может мотаться на занятия в Кансэй хоть по два раза в день.

На экзамены тоже. Надо только обсудить с Наджиб, вон она стоит сбоку.

Шу перешла на шаг, бесшумно приближаясь к группе старшеклассников. Разумеется, подопечная напарника почувствовала её даже у себя за спиной:

— Не лезь, — очень тихо, на грани слышимости, практически не разлепляя губ, обозначила Наджиб через плечо.

Безошибочно бросая ладонь назад и хватая азиатку за руку.

— Что происходит? — Шу подумала и заговорила по-японски.

Местные не поймут, а менталистка может вытаскивать содержание напрямую из головы.

— Провокация. Он должен разобраться сам.

Похоже, подопечная партнёра нервничала, поскольку руку Норимацу так и не отпустила.

Шу остановилась и превратилась в слух.

— … можешь с чувством выполненного долга идти на**й. Не смею задерживать. — Ржевский, весьма убедительно отыгрывая идиота, как раз употреблял неподобающие слова в адрес соученицы.

Начало конфликта от Норимацу ускользнуло, но она почему-то и на волос не сомневалась в правоте напарника по бизнесу.

— Эй, Ржевский! — за спиной девицы встал, видимо, её двоюродный брат (лица похожи, как у родственников). — Знаешь, я долго тебя терпел, но это выходит за рамки. Ты больше не будешь поганить своей рожей этих стен.

— Это ещё кто из нас двоих кого терпел, — красноречиво ухмыльнулся партнёр. — Впрочем, сколько веревочки ни виться… Персонально для тебя, мудила: твой маршрут — сразу следом за Татьяной. Иди н***й.

— Мне не послышалось? — здоровяк обманчиво вежливо наклонил голову к плечу. — Можешь громче повторить всё, что ты сейчас сказал?

— Да без проблем, — Ржевский равнодушно пожал плечами.

Его взгляд загорелся тем самым огнём, который имел место и во время эвакуации с его территории перед нападением группы Эмирата.

Правда, сейчас с ним не было карабина.

— Следите за руками. — Блондин поднял кулак и принялся отгибать от него пальцы на манер Наджиб. — С вами, бл**ями, сейчас просто сил нет политесы соблюдать, это раз. Егорычева список оных начинает, она в нём первая бл*дь по праву. Вы все можете идти … — партнёр без задержки повторил, куда. — Отпускаю вас, это два. Третье и последнее: как говорил в молодости вашим боярским предкам в думе государь Иоанн Васильевич, "Я ж вас, бл*дей, насквозь вижу". Давайте уже к делу, что ли? А то языками чешете, как… — Ржевский ещё раз нарушил собственное намерение не сквернословить.

— У меня с собой инфра. — Норимацу зашептала по-японски, решительно доставая сразу пару техно-амулетов. — Эти все маги, у Ржевского без шансов. На честный бой они не настроены. Но если я отработаю первой, они все лягут.

— НЕТ. — Наджиб перехватила руку Шу. — Всем память не сотру, кое на ком защита сильная! Во-первых, тебе в тюрьму нельзя! Во-вторых, он сам должен справиться! Если слух пойдёт, что его бабы защищают…!

Японка ненадолго задумалась над аргументами.

— СТОЙ. И правда, не будем ломать комедию! — посланную напарником по бизнесу в известное место соученицу ещё двое одноклассников решительно задвинули за спину. — П****ц тебе, потомок мятежного гусара, — троица только что довольно не потирала руки. — Ты ж нам сам сейчас собственноручно индульгенцию выписал.

— Хочешь, можешь помолиться напоследок, — весело предложил молодой маг огня, бывший самым высоким. — Только на коленочках, это непременное условие. Какое будет твоё последнее слово?

— Х*й тебе в ср**у, чтобы голова не качалась. — Партнёр опять флегматично пожал плечами. — Хотя оно не последнее, верь мне. Слово Ржевского.

Стоявшие вокруг одарённые, видимо, лучше иностранцев знакомые с реалиями, прыснули в стороны как по команде.

Первый каст в полном соответствии с опасениями азиатки был с подвохом: убивать партнёра трое магов собрались всерьёз.

Шу поняла это с опозданием на половину секунды. Проклиная себя последними словами, злясь на удержавшую её менталистку, она, обрывая карманы и срывая ногти, опять потащила наружу запрещённый амулет.

Чёрт с ней, с местной полицией и судом — Ржевского в прямом смысле убивают.

Не стоять же и не смотреть.

Наджиб с типичным проворством своей профессии перехватила артефакт, отвесила японке оплеуху (больно. На усилении).

Дура, что ли?!

Норимацу не успела выругаться, как на неё обрушился средней силы ментальный пресс:

— Стой, не мешай! — змеёй зашипела подопечная партнёра, что интересно, по-японски.

Боевой амулет исчез под её хламидой.

Ржевский тем временем продемонстрировал, что является Мастером не только по инженерной части.

Неожиданный и коварный каст полуметровой ледяной сосулькой он парадоксальным образом принял голым кулаком, кроша импровизированное копье из замёрзшей воды в пыль:

— К-х-а! — боевой клич был странным, однако пробрало даже её.

Непонятно. К каноническим возглас не относился, при этом свою задачу выполнил: нервную систему противников перегрузило внешним импульсом, давая невооружённому простаку тот самый единственный шанс из тысячи сократить дистанцию и оказаться к боевому магу вплотную.

Дмитрий-сан мастер ещё и киай-дзюцу?!

Норимацу, боясь моргнуть, завороженно следила за развитием событий.

Шансов победить натасканных боевых магов, работающих такой сплочённой группой, у простака без оружейного техно немного.

Ржевский, исполняя это самое почти невозможное, сделал подшаг вперёд. Стремительно, угловато и коряво — однако убийственно точно.

— К-х-а! — ещё один киай, ещё один шаг.

Огненный в силу особенностей стихии реагировал быстрее прочих. Язык плазмы накрыл партнёра — да так и опал.

Одежда напарника обвисла обугленными лоскутами, сквозь прореху в брюках задорно показались зелёные трусы, украшенные разноцветными цветочками.

Глаза Ржевского, однако, остались невредимыми — видимо, на долю секунды он исхитрился зажмуриться.

Шу взвыла, словно от зубной боли: товарищ не успел. А маги время на своих тренировках тратили не зря.

Троица подлецов успела окутаться артефактной защитой — вокруг каждого появилось золотистое свечение псевдо-доспеха.

— Нечестно, — просипел Дмитрий-сан обожжёнными изнутри лёгкими. — Амулетная защита, не родная.

А в следующую секунду в воздухе мелькнул его кулак.

Лицо огненного, несмотря на доспех, словно в замедленной съёмке вмялось внутрь.

— Минус один! — партнёр зачем-то озвучил изменение обстановки, словно поддерживал с кем-то из несуществующих соратников взаимодействие через невидимый артефакт.

Водник либо прыгнул через собственную голову, либо действительно работал на хорошем четвёртом ранге: усилившись поверх золотистого ледяным, он в следующую секунду запустил сразу две сосульки одновременно.

Ржевский расчётливо принял поражение на тело, чтобы не потерять темпа: копья вошли ему в грудные мышцы, однако движения вперёд не прекратили.

Его удар ногой был никак не каноническим с точки зрения классического каратэ-до, однако попал куда надо. И как надо.

— Минус два! — теперь блондин не говорил, а с трудом выплёвывал слова.

Вместе со сгустками крови.

— Пробиты лёгкие! — ойкнула дура Наджиб, закусывая кулак.

С Норимацу тут же спал чужой ментальный поводок.

— Ах ты ж сука, — до неё с опозданием дошло, что эта коварная змея технично придержала её от участия в драке.

Какой специализации был третий маг, выяснить не удалось: он почему-то полез на Дмитрия в рукопашную, видимо, понадеявшись на разницу в габаритах и усиление своих мышц. Либо на ранение противника.

Ржевский легко поймал чужой кулак и наконец-то первый раз за весь бой исполнил ногами правильную и каноническую окружность.

Ноги последнего врага взмыли в воздух, спина приземлилась на жёсткие камни школьного двора.

Хотя бы аикидо в исполнении блондина было узнаваемым. Он тут же повалился на поверженного противника спиной сверху, образовывая с ним подобие буквы Т.

Локти партнёра расчётливо и синхронно превратили в омлет и лицо нападавшего, и, г-хм, кое-какие более деликатные части анатомии.

Хороший удар, отстранённо отметила про себя японка. Пожалуй, в такой ситуации — единственно идеальный.

Особенно для добивания. Нокаут в голову, яйца всмятку: лёгкость, с которой товарищ крошил в полёте ледяные глыбы голыми руками, в степени закалки его тела сомнений не оставляла.

Минимум пятый дан каратэ-до. Свой, выстраданный, политый потом, кровью, не купленный за деньги чёрный пояс.

Классический боевой стиль мятежной Окинавы, не новомодные спортивные танцы.

Самураи семьи Норимацу наверняка сейчас смотрели с небес на партнёра своего потомка с толикой удовлетворения.

Да, очень своеобразная техника, но, чёрт возьми, рабочая же — рисунок боя говорил понимающему очень многое о колоссальном прикладном опыте практических схваток, имевшемся у Ржевского.

Судя по результатам.

Шу не понаслышке знала, сколько пота и крови надо пролить в до-дзё, чтобы довести и крепость своего тела, и культуру движений до подобного автоматизма.

Японка решительно и коротко поклонилась своему лежащему на земле товарищу: стремительный, безнадёжный, но такой поучительный бой Мастера заслуживал уважения.

Ржевский исполнил всё в точности как говорили старики на Окинаве (если не учитывать его очень странную культуру движений, технику рук да постановку ног): иккэн хисацу.

Одним ударом наповал. Единственно возможная тактика боя невооруженного с тренированными и вооруженными.

А ведь он никогда не хвастался, подумала Шу. А сам Мастер не ниже пятого дана.

— КАК? — белобрысая идиотка, которую напарник по бизнесу посылал на известные три буквы своего языка минуту назад, хлопала глазами.

— ПРИКРОЙ! — а Наджиб, оказывается, что-то знает по-японски.

Менталистка рванула вперёд и приземлилась на колени над партнёром. С её ладоней сорвалось едва заметное свечение, которое иногда появляется при работе дипломированных целителей.

— Она его лечит! Не дайте ей его откачать!

Повинуясь словам бабищи, от толпы отделилась ещё пара человек.

Ситуация в голове Шу, как мозаика, мгновенно встала на место: если Наджиб при таком скоплении аристократов использует ментал как защиту, она автоматом поставит себя вне закона.

Аль-Футаим рядом нет, ментальная магия официально запрещена. Да, не пойман не вор — но сейчас её как раз поймают. Слишком много аристократов.

А если подопечная напарника по бизнесу себя не защитит в ближайшую минуту, оказать помощь Дмитрию будет некому.

Чёрт. Оружие-инфра — под хламидой менталистки, не успетьзабрать.

Однако и недостойных колебаний Шу не испытывала: самураи семьи Норимацу никогда не оставляли союзников.

Что делать, было как раз понятно. Повторить бы только этот замечательный результат Дмитрия против магов.

— Тэнно, хэйка БАНЗАЙ! — японка взмыла в прыжке в воздух и аккуратно впечатала йоко-тоби-гири в горло идущему первым.

Глава 23

Нападавшие на беззащитного раненого не ожидали, что кто-то заступит им дорогу. Горло мага смялось под её ногой, как салфетка ресторана в руке.

— Минус один! — крикнула Шу на кураже по-японски сама себе, копируя манеру союзника.

Первый рухнул на колени, выпучил глаза и дико захрипел. Затем принялся судорожно лапать снаружи гортань, словно пытался что-то сделать с размозженной трахеей.

Ну-ну, бог в помощь.

Для начала лови болевой шок, ураганный отёк, непроходимость дыхательной щели — а там и асфиксия очень скоро подкрадётся: в семье Норимацу теорию хорошо знали даже женщины.

Магов надо устранять первым же ударом, иллюстрацию классического постулата Окинавы только что убедительно продемонстрировал Ржевский.

Теперь бы справиться со вторым.

К сожалению, этот оказался прошаренным: успел врубить доспех, пока она приземлялась, моментально разорвал дистанцию, пользуясь инерцией её прыжка, и активировал боевой энергетический бич.

Шу тоже отступила на шаг и присмотрелась: магический артефакт, что-то типа протеза для слабосилков-энергетов, находящихся между первым и вторым рангами.

Слава богу, уровень даже не тройка. Плохо, что вооружён с учётом собственной специфики.

К своему огромному сожалению, Шу не была мужчиной. Жёсткая силовая манера каратэ-до, недосягаемые высоты которой только что так наглядно и убедительно предъявил миру Ржевский, была ей недоступна — не та масса тела, не та прочность скелета, не та взрывная производительность мышц.

Женщине сложно тягаться с мужчинами в грубой физической силе, если только ты не хитрожопая менталистка с бустом через нервные окончания (и то, до поры до времени).

В классических жёстких контактных окинавских школах уклоны и нырки всегда считались унизительным трюкачеством. Не говоря уже о финтах.

Шу, увлекавшаяся отработкой этой техники в детстве тайком от всех, сейчас мысленно погладила себя по попе — в качестве поощрения.

За потраченные силы, за пролитый пот. За очень узкий арсенал, которого не было ни у кого из знакомых классических каратэков — кроме неё.

Именно этот набор уникальных ката сейчас спасал жизнь как минимум одному хорошему человеку: пока энергет занят ею, ему не до Ржевского.

Японка бросила косой взгляд на Наджиб; та показала на пальцах, что нужна ещё минута.

Энергетический бич рассекал мышцы до кости и не перехватывался физически, поскольку существовал лишь в виде магической проекции на материальный мир.

Из положительного — он имел охренеть какую инерцию. Не против Мастера инструмент, давайте честно.

Сейчас посмотрим, Шу Норимацу, чего стоит и твоя подготовка, мысленно сказала она себе. ФИНТ!

КЛАЦ! Чуть рисуясь, маг щёлкнул кончиком импровизированного кнута, пытаясь оставить шрам на лице японки.

Шу, не забывая перемещаться на ногах на манер танцующего богомола, контролируя центр тяжести, описала причёской окружность в наклонной плоскости: тело бича прошло над головой.

КЛАЦ! КЛАЦ! КЛАЦ! Маг завёлся.

Наримацу, раз за разом успешно выполняя свою часть классического упражнения "сохрани налобную повязку", отстранённо подумала: а ведь для подобного противника силовая манера Ржевского — не лучшая тактика. Он, конечно, принял на грудь ледяные копья и даже успел после этого положить двоих, но уже на этот кнут его ресурса могло и не хватить.

Хм. Жизнь и практический опыт порой окрашивают занудную теорию весьма занятными красками.

"Силовая манера не оправдывает себя во время боя с вооруженным противником. Манёвр, перемещения, защита без контакта — уклоны, нырки". Строки древнего трактата сейчас успешно воплощались одним из потомков славных самураев семьи Норимацу. Ею.

Пожалуй, предки с небес и на неё в данный момент глядят с гордостью.

Уклон. Нырок. Пропустить вторую треть плети над головой.

Сейчас он сделает ложный выпад и попытается достать обратным движением.

Точно, работает по схеме. Поймать ритм и приспособиться.

Уклон. Нырок. Пропустить кончик перед носом.

Отойти на шаг. Пропустить кончик на обратном ходе. Подойти на шаг обратно: дистанция, дистанция и ещё раз дистанция. Ни больше, ни меньше. Ни ближе, ни дальше. Как привязанная на жёсткой сцепке, как тень руки, сжимающей бич.

Стать его тенью, всё остальное выбросить из головы. Как только синхронизируются их ритмы, хозяин бича не жилец.

Японская педантичность, годами тренировок вбитая в автоматизм, сейчас соревновалась с широким размахом произвольно удлиняющегося хлыста.

Шу очистила осознание от всего лишнего, представила себя зеркалом и монотонно отражала без задержки все движения противника.

Когда-нибудь он ошибётся. Обязательно ошибётся. Это закон.

Энергет, судя по его азартной мимике, не знал главного: эмоции в бою недопустимы. Он увлекался охотой за целью всё больше и больше, менял ритм, игрался с длиной оружия — пытался подобрать ключик к порхающей вокруг пчеле, нацеленной на него.

Соученики Ржевского давно поставили щиты — у кого они были. Те, у кого не было, спрятались за первых: слишком азартно размахивал своим приспособлением будущий неудачник.

КЛАЦ! КЛАЦ! КЛАЦ! Когда-нибудь он провалится в атаке. Должен провалиться.

Он слишком эмоционален — вон, его лицо вообще похоже на того, кто играет в карты.

А она автомат. Кто выходит победителем из соревнования машины и человека, давно известно.

ЕСТЬ! Шу пропустила очередной удар над головой, обозначила классический шаг назад, но вместо этого резко распласталась в шпагате. Давая противнику надвинуться на себя и оказаться к ней почти вплотную.

"У невооруженного простака редко бывает больше одного шанса против вооружённого мага, а каратэ-до учит своих адептов этот шанс не просрать".

УДАР! Кулак японки, конечно, не мог сравниться со своим собратом, принадлежавшим Ржевскому — последний разбивал подброшенные в воздух камни и ледяные глыбы. Но рука Шу Норимацу тоже кое-что могла.

Её костяшки, казалось, погрузились в пах энергета чуть не до запястья.

УФ-Ф. Ему сейчас больно, хи-хи.

Изо рта подловленного по классике типа неожиданно пошла кровь, глаза его остекленили, энергетический бич деактивировался, а сам бездарь упал лицом вперёд.

— Минус два, — констатировала японка, опираясь на руки и поднимаясь со шпагата.

— Слушай, какая у тебя попа красивая! — сзади раздался хриплый, скрипучий, но такой чудесный голос живого Ржевского.

Даже начавшего выздоравливать, судя по контексту.

— Я только одного не понимаю, — партнёр демонстративно скрипел по-японски, видимо, показывая соотечественникам, что союзница ему ближе земляков. — Ты же ему по помидорчикам угодила, почему у него горлом кровь пошла?! Загадочно.

— А чёрт его знает, — равнодушно пожала плечами японка, подходя к товарищу. — Дуракам закон не писан. Ты сам-то как?

Здоровье побеждённой пятёрки негодяев было последним, о чём следует беспокоиться честному победителю.

— Нормально он, у него даже кочерыжка начала подниматься при виде твоей задницы. Значит, ничего непоправимого, — проворчала менталистка по-японски.

С акцентом, слишком старательно выговаривая звуки — но грамматически правильно.

— Вот ты стерва хитрая! — возмутилась Шу. — И ведь не говорила же!

— О чём? — Наджиб скользила взглядом по окружающим и наверняка работала по профилю в параллель с разговором.

Ладно. Одно дело делаем, успокоила себя азиатка мысленно:

— О том, что мой язык знаешь.

— Я и не знаю. Сегодня ночью только чуть-чуть поупражнялась, когда из ваших мозгов кое-что вытаскивала.

— Из чьих это мозгов?! — после горячки боя с сообразительностью всегда напряжёнка.

— Из твоих, из массажисток. Подумала, что должен у нас ещё какой-то язык общим быть, кроме русского. Если что-то обсудить, как сейчас, надо — а остальным уши греть незачем… Так, Дим, наметилась проблема, исходя из неё — мой вопрос.

— Погоди! Что с противниками?! — взбунтовался Ржевский из положения "лёжа на камнях". — Ты ж видишь как врач?!

— Этот помирает, минуты полторы осталось, — подопечная партнёра равнодушно ткнула в размозженную ногой Шу трахею. — У этого рожа в фарш, но жить будет. У этих двоих яйца всмятку, но не смертельно. О, кроме яиц ты вон тому локтем ещё скуловую кость сломал.

— А у этого чего кровь горлом хлещет?! Шу ему по помидорчикам попала! Чего ты о нём ничего не говоришь?!

— Да он от избытка ощущений язык себе откусил, — флегматично отмахнулась менталистка. — Кончик. Усилил уже имеющийся болевой шок своими же руками, точнее, зубами. Ещё кровотечением сейчас захлёбывается. Думаю, минуты полторы — и там тоже скорее всего летально будет… В общем, трое ещё подлежат ремонту!

Норимацу наконец восстановила дыхание, стройность мыслей и подвела итог:

— Имеем два трупа, хотя они пока живы. Есть мысли, как с властями будем это разруливать?

— Да, точно, — Наджиб первый раз на всей памяти поддержала японку. — Дим, или можно не париться? Ты эти власти по своему обыкновению на три буквы пошлёшь и инцидент исчерпан?

— С УМА СОШЛИ?! — Ржевский вытаращил глаза и молниеносно сел на земле, опираясь на руки.

Словно и не был тяжело ранен. Видимо, Наджиб хороший целитель, ревниво подумала Шу.

Соученики блондина по-прежнему стояли в отдалении, не издавая ни звука. Однако и глаз с происходящего не сводили.

— Стоп. Как застыл с этим выражением лица, так и оставайся, — неуловимо изменившись, скомандовала менталистка опекуну. — Я тебе проблему недосказала. В группе учащихся появился мой коллега, четвёртый ранг, присоединился к школьникам в самом начале драки. Незаметно. Задачей своей имел подчистить следы после того, как тебя убьют.

— А как он мог всем мозги протереть, если ты на седьмом ранге говорила, что не справишься? — японка уловила нестыковку. — А он только четвёртый?

— Ему надо было защитников Ржевского обуздать, самых рьяных. Если бы они были, — хмуро пояснила Наджиб. — А у меня задача более широкого профиля обсуждалась. Принуждение к неделанию легче удаления памяти в два и пять в квадрате раз, если память удалять аккуратно, а не в растение превращать.

— А-а-а.

— Если надо два десятка овощей — только скажите, — подопечная напарника глядела, не мигая. — Будут. Только потом из страны чесать быстрее ветра, желательно порталами.

Шу коротко поклонилась, чтобы не извиняться словами.

— Дим, а чего ты замер? — вздохнула менталистка терпеливо. — Этот тип стоит за спинами твоих однокашников. Я его парализовала и взяла под контроль, поскольку все сейчас на нас пялятся и на него никто внимания не обращает. Но делать с ним что будем?

— Сама же сказала с таким выражением лица сидеть, — отмер Ржевский, возмутившись.

— М-да уж… — Наджиб с шумом выпустила воздух и удержалась от какой-то тирады, похоже, от ругательств. — Мой же ты буквалист, не имеющий проблем с эрекцией… Его держу крепко, но лишь пока на месте стоит. Транспортировать в таком состоянии не выйдет — контроль слетит, нехорошо получится. В голове у него интересного много; пообщаться бы вдумчиво в интимной обстановке. Мои дальнейшие действия?

Глава 24

— СТОП. ВСЁ ВЫБРОСИТЬ ИЗ ГОЛОВЫ, СЛУШАТЬ МЕНЯ! — Чуть придя в себя, понимаю, что бразды правления нужно срочно брать в свои руки.

Плодить трупы без необходимости я не хочу, есть причины и материального, и нематериального плана. Девчонки по молодости да по неопытности просто всех нюансов не понимают.

— Этого как-то можно спасти? — спрашиваю Мадину, указывая на ближайшего.

Который заливается кровью из-за откушенного языка.

Попутно лихорадочно ищу взглядом по сторонам, что бы использовать для интубации.

Наджиб отвечает быстро и на родном языке, видимо, в целях экономии времени:

— Вызвать местных целителей, срочно. Пока они бегут, перевернуть его мордой вниз — чтоб кровью не захлебнулся. Параллельно рану прижечь, — она колеблется, но договаривает. — Либо кое-какую фигню ему в крови повысить, с моей помощью кровь сама свернётся. Но нужен источник энергии, любой универсальный: я выложилась, когда тебя вытягивала.

Упс. Не для экономии времени она на речь Залива перешла, а чтоб не понял никто. Что спасла она меня и что я ей должен.

— Спасибо большое, — говорю искренне, делаю шаг вперёд и на автомате тянусь к ней руками, чтобы обнять в знак благодарности.

— РЖЕВСКИЙ, ДЕРЖИ СВОИ ОГЛОБЛИ ПРИ СЕБЕ! НЕ НАДО МЕНЯ ПРИ КАЖДОМУ УДОБНОМ СЛУЧАЕ ЗА ЖОПУ ХВАТАТЬ! — подопечная отскакивает быстрее, чем я приближаюсь. — ЛАДНО, ДОМА ЛАПАЛ, НО ТАМ ХОТЬ НЕ ВИДЕЛ НИКТО! ТЫ Ж МЕНЯ НА ВЕСЬ МИР ОПОЗОРИШЬ!

Вообще-то, лицо её сейчас как раз от всех скрыто вуалью — никто и не узнает. Однако что-то подсказывает, что вслух этого аргумента лучше не упоминать.

— Прости, я рефлекторно, — чёрт неловко получилось.

Мозги в последнем движении не участвовали, руки сами потянулись.

— ЩАС С НОСКА ПРЯМО ПО ТВОЕМУ РЕФЛЕКСУ ЗАРЯЖУ! — продолжает разоряться Наджиб. — БУДЕШЬ В ЖЕНСКОМ ХОРЕ ОСТАТОК ЖИЗНИ ПЕТЬ! ПОХОТЛИВОЕ ЖИВОТНОЕ!

— Источник энергии универсальный есть у кого на время? — поворачиваюсь к одноклассникам и перехожу на русский, чтобы пресечь неудобную коммуникацию с менталисткой.

Гробовое молчание.

— На время, — повторяю, — только здесь использовать. Помирает, — указываю на подбитого японкой по помидоркам. — Моя целитель может помочь, но свою энергию на него мы тратить не будем. Вопрос принципа. Ну?

— Точно для этого? — мымра Егорычева нехотя протягивает коробочку.

— Слово Ржевского. Стой рядом, сейчас вернём, как у него кровь свернётся. — Забираю кристалл из контейнера и перехожу на другой язык. — Мадина, оно?

— Дай сюда. Да, пойдёт.

Наджиб опять приземляется на колени и начинает устранять нетривиальные последствия удара Шу.

Одного она спасёт, но есть ещё второй. К счастью, сломанная трахея — не откушенный язык. Тут я, допустим, и сам великолепно знаю, что делать.

— У кого-то есть свирель? Дудочка? Какая угодно пустая трубка? Хотя бы соломинка, через которую в ночном клубе пьём, к-хм, ну допустим сок?!

Немотря на нерасполагающую обстановку из толпы раздаётся пара смешков.

— Свисток! — От одноклассников чья-то рука бросает в мою сторону небольшой предмет.

Ловлю, осматриваю. Полая изнутри деревянная трубочка с парой дырочек поверху.

Детская игрушка, как раз годится.

— Шу, дай свой нож на мгновение?! — устраиваюсь рядом с тем, кому она ногой в горло засветила.

Над плечом назад выбрасываю пустую ладонь.

— Держи. — Японка вкладывает мне в руку клинок, который носит под рукавом на левом предплечье (как ей кажется, незаметно).

Говорим на её языке, присутствующие снова отдыхают.

— Откуда ты про танто знаешь? — Норимацу заглядывает через плечо, интересуясь моими действиями.

— Почувствовал. Фамильная сталь? Передаётся из поколения в поколение?

— Да, обычно по мужской линии. Но в этот раз родилась я.

— Этим ножом до тебя многие владели и его очень серьёзный человек ковал. Такие предметы даже под одеждой выделяются, много кто может чувствовать.

Чистая правда, хотя и не вся. Ещё расовый бонус.

— Что ты делаешь?! — как только я заношу нож над горлом пострадавшего, соученики оживают.

— Сволочь!

— Отойди!

Руками, однако, меня никто не трогает, как и магией. Прогресс.

— У него отёк! — ногтем мизинца обозначаю для зрителей зону на горле. — Здесь. Трахея повреждена, воздух в лёгкие не поступает. Ещё полминуты так покорчится — и привет, шишечки в лесу.

Все замирают. Давно замечал: правда впечатляет сильнее прочего.

— Почему именно шишечки? — неуверенно подаёт голос осмелевшая Егорычева.

— А они на могилке хорошо смотрятся: какая-никакая, естественная эстетика. — Выдержав паузу, продолжаю. — Сейчас вот тут сделаем продольный надрез, — вместе с пояснением надсекаю хрящ, чтобы слова не расходились с делом. — Чтоб ещё пожил.

Хорошо, тип без сознания и работать не мешает.

Народ ойкает: японский нож вскрывает горло.

Грудь пострадавшего поднимается.

— О, пошёл кислород по трубам… Вот сюда вставляем ваш свисток, — говорю и исполняю. — Фиксируем трубкой разрез, чтоб он дышать мог. Небольшая кровопотеря не в счёт, целители восполнят.

На всякий случай бью импровизированного пациента кулаком в лоб с расчётом нокаута ещё минут на пятнадцать: если он сейчас придёт в себя, деревяшку в рассечённом вдоль собственном горле правильно точно не воспримет.

А так временный наркоз гарантирован, глядишь, и целители подоспеют.

Окрестности оглашает затейливый свист: фью — тирлинь. Фью — тирлинь.

Вдох-выдох, свисток же.

— Вот. Дышит, хотя и не той частью горла. — Возвращаю нож владелице. — ЦЕЛИТЕЛЕЙ ЗОВИТЕ СРОЧНО! ЧЕГО ТАРАЩИТЕСЬ?!

— Они таращатся потому, что мы победили. — Мадина, продолжая колдовать над своим, отвечает на языке Залива. — Ты высокородный, формально выше большинства из них. Эти на тебя напали первыми; ледяной каст все видели; кое-кто даже не одобрял. В душе.

— Хм. — Мне и в голову не пришло.

— Ты в своём праве мести и мешать тебе, Изначальному, расправляться с врагом — значит открыто выступать против тебя, — завершает пояснение менталистка. — Кое-кто из твоих одноклассников сейчас по бесшумке домой докладывает, кто-то откровенно боится лезть.

— Есть среди них те, кто моими лично союзниками в перспективе могут стать?

Имеется у меня жгучее подозрение, что один на льдине — не лучшая стратегия для ближайшего выживания. Пора начинать соратниками обрастать

— Коротко, нет. Подробности дома.

— Если б мы с тобой этих не откачали, они бы так и померли?

— Да. Помогать без твоей команды никто бы не стал — Изначальные во врагах никому не нужны. Даже такие как ты.

— А по моей команде?

— Тем более: ты имеешь весьма определённую репутацию. Досадить тебе каким угодно способом мечтает большинство окружающих. Хоть и подобным образом.

Ничего себе, здесь школьные драки: чуть зевнул — и уноси готовенького.

Ну и место, ну и мир. Убить меня тоже пытались всерьёз, даром что учащиеся лицея. Почти дети.

И что с ними делать? Вроде бы немного чести малолеток угнетать, но и оставлять подобное без наказания — себе дороже.

Хоть разрывайся или на шпагат становись, как Шу только что, когда последнего мага добивала.

Какая она красивая, кстати. А в ракурсе сзади — так и вовсе, против воли мечтательно зажмуриваюсь.

И спереди тоже красивая, особенно когда её вырез вместе с содержимым вперёд наклоняется — вот это пазуха. Обнять и плакать. А ещё лучше прижаться или чтобы потрогать дала.

И по темпераменту японка ого-го — двух здоровенных мужиков запинала быстрее, чем Мадина меня вылечила. А вылечила менталистка меня молниеносно, надо будет расспросить наедине про подробности.

Не зря ей внешний источник энергии для следующего пациента потребовался.

Чёрт, при воспоминании о шпагате Шу мысли почему-то понеслись вразнобой. Хотя и в одну сторону.

— Ржевский, ещё минуту похлопаем ушами — потом и у этого Дуремара защита сработает. — Бесстрастно давит на нервы менталистка. — Я про своего коллегу, как ты догадался. И я не железная, такие процессы часами параллелить; ты уже решай что-нибудь, а?!

— Защита — имеешь ввиду как в молле? — уточняю. — Когда тот отрубился и тут же гвардия набежала?

— Да. Я тогда зевнула амулет один на фигуранте, больше подобной ошибки не сделаю. У них аппаратные закладки, твоим языком.

— Что за закладки? — невовремя просыпается профессиональное любопытство.

— Амулет на пульс и ритмы мозга одновременно. Давай языком дома потреплем? Сорок пять секунд уже, даже не минута.

Решительную обхожу по дуге соучеников:

— Этот?

У типа на роже всё написано, не ошибёшься.

— Да.

— Убирай свой поводок из его мозгов, — командую. — Мне его оформленная реакция нужна для свидетелей, а то он для других стоит, как будто задумался и в себя ушёл.

— Два. Один. Фас.

Вот что мне в Наджиб нравится, так это её идеальная исполнительность в работе. Временами.

Отпущенный на ментальную свободу коллега Мадины в следующую секунду и ментальный удар по мне наносит, и буст себе на мышцы подаёт, и даже бежать порывается — только не успевает ничего.

Коротко бью его кулаком в подбородок, на всякий случай вкладываясь почти по полной. Не тот это противник, чтобы рисковать вполсилы.

Мужик предсказуемо падает лицом вперёд мне на руки, даже колени не сгибает.

— А зачем так сложно было? — задумчиво интересуется Наджиб. — Ты его что, под моим контролем огреть не мог? В чём хитрость комбинации?

— То, что его держала ты, теперь не докажешь, — отвечаю. — Стало быть, нарушения закона с нашей стороны нет. Все видели: он очень тревожно пережил поражение моих противников, видимо, чей-то родственник из ушибленных.

— И?

— Подошёл я и в сердцах его стукнул. Теперь он вполне замотивированно потерял сознание и может ехать к нам на допрос, а последствий — максимум штраф денежный. Мордобой — не ментал, преступлением не является.

Если мои догадки хоть немного верны, нам нашу активность на профессиональном поприще Наджиб нужно хотя бы для виду камуфлировать.

— Дим, все видели, как твоя подопечная тебя лечила, — вздыхает Норимацу, поскольку сейчас мы перешли на японский. — Зелёное свечение от ладоней шло.

— И чё? — фыркает Наджиб. — У нас в гильдии целительство и ментал хорошо если у одного из десяти совмещаются! Не доказательство ни разу! Вполне могу быть сильным лекарем, но ментально при этом — полено, как Ржевский. Хотя нет, он очень прочное полено, практически уникальное. Я буду как ты, — она хлопает японку по плечу. — Сорян, если обидела.

— Не обидела, — спокойно качает головой Шу. — Ты полностью права, на правду не обижаются. Я по другой части специалист, всё верно сказала.

— Дамы, потом подискутируем. — Решительно забрасываю бесчувственное тело пленного на плечо. — Мадина, можешь сделать так, чтобы машина из посольства СРОЧНО нас на выходе подхватила и ко мне отвезла?

Хорошо, одноклассники дремучие и кроме французского да немецкого ничего не знают.

Говори — не хочу, только ушами хлопают. И амнезировать через ментал никого не надо, незнание языка — лучшая гарантия конфиденциальности.

— Эй, Ржевский, что происходит?

— Куда ты его потащил?

Глава 25

Соученики оживают, предсказуемо ничего не поняв из беседы.

— Целителей вызвали? — парирую. — Вон, этот свистящий как в себя придёт, ему бы лучше рядом с медиками оказаться, а не между вами. Глядишь, поживёт ещё лет пятьдесят, а не до третьей минуты в сознании.

Понятно, что свисток из надреза в трахее он первым делом потащит — ткани и схлопнутся.

Привет, удушье.

— А кого это ты уносишь?!

Лишь у одной Егорычевой, что интересно, глаза бегают. Обдумать на досуге.

— По этому типу комментариев не будет, дела Изначального Рода.

Однако смыться для допроса пленного не получается: неожиданно чуть в стороне открывается портал и на двор Лицея ступает тип лет тридцати в шёлковом домашнем халате:

— Господин Ржевский, пожалуйста, задержитесь на секунду!

— Шесть с половиной, — мгновенно реагирует Наджиб речью Залива. — На половину очка ниже меня-нынешней рангом.

Понятно. Тоже специалист по чужим мыслям и скорее всего — хозяин пленного.

Интересно, кто его навёл? Кто доложил о происходящем?

Амулет, о котором толковала Мадина, и сработать ещё не должен был успеть, и среагировали бы на него иначе — не появлением в халате странного хлыща, явно пившего поутру кофе в кресле.

Егорычева. Вот же… нехорошая. Оглядевшись по сторонам, вижу по ней — её рук дело.

Зря стерву пожалел, подумав, что слабый пол. А с другой стороны, валить бабу? Ещё и школьницу?

М-да уж, хороших решений не было, пожалуй.

Настроение слегка поднимается оттого, что удержался от сквернословия: значит, курсом самоулучшения следую успешно.

— Дим, этот извращенец — племянник вашего императора, — спокойно продолжает менталистка. — Это о его рейдерской компании я упоминала, они мои единственные коллеги в вашем городе.

— Помню. Понял. Спасибо.

Ух ты. Так вот кто на мой участок нацелился.

Языка Залива тип не понимает, видно по нему.

К своей просьбе задержаться он попытался добавить ментальное принуждение, которое на мне предсказуемо не сработало — вот и стоит озадаченный, видимо, бросая каст за кастом.

Которые не проходят.

— А почему он извращенец? — спрашиваю по-японски.

Наджиб, как окзалось, за ночь этот язык тоже понимать начала, плюс-минус. Грамматические формы специально употребляю попроще, как и лексику.

Шу обозначает свой интерес, демонстрируя, что слушает.

— Шёлк же, — брови подопечной возмущённо ползут вверх. — У нас есть две вещи, разрешённые женщинам, но запрещённые мужчинам: одежда из чистого шёлка и украшения из золота.

— Ну, он не у вас, а тут. — Японского тип тоже не понимает, я специально проверил.

Прочесть из нас троих может только Норимацу, но на неё он как раз и внимания не обращает: напряжённо переводит взгляд с меня на Наджиб, даже губу закусил.

— Не могу я задержаться, — вежливо перехожу на русский, обходя владельца шёлкового халата по дуге в сторону выхода с территории. — Дело срочное.

Живую поклажу добросовестно тащу на плече.

— Я бы очень вас попросил! — лицо племянника императора затвердевает.

— Сколько угодно, — разрешаю. — Просить — это сколько угодно.

И топаю дальше. Свою линию в переговорах можно гнуть разными способами.

— Стоп. Вы знаете, с кем сейчас разговариваете?! — он догоняет меня, старательно семеня по каменной мостовой тапочками без задников. — Вы…

— Так, подержи. — Передаю Мадине тело, сбрасывая его с плеча и перебивая самоуверенного типа.

Менталистка может усилиться через этот свой буст и в состоянии держать такой вес хоть на вытянутых руках, она сильная.

А я пока на шёлкового вручную наеду, оно порой результату только способствует. Особенно если стороны переговоров не планируют переходить к протоколу согласований.

— Ё*нулся? — неподдельно удивляется подопечная почему-то по-русски, делая быстрый шаг назад.

При этом и не думает принимать у меня груз — руки прячет за спину.

Чёрт. Выходит несколько неловко.

Пленный со всего размаху падает на камни, прикладываясь в том числе головой.

— Ладно, — закусываю нижнюю губу, озадаченно глядя под ноги. — Бывает.

А что здесь ещё сказать. Ничего подобающего в голову не приходит: одноклассники, видимо, признали типа в халате и толпой ломанулись следом.

Стоят вон рядом, внимательно ловят каждое слово.

— Господин Рже… — договорить у хлыща не выходит.

Делаю шаг вплотную, одну ладонь бросаю ему на подбородок и захлопываю чужой рот:

— Помолчите.

Второй рукой, прихватив за пояс халата, перебрасываю уже его через плечо:

— Если вы хотите переговоров, то поедете со мной. Безопасность и неприкосновенность гарантирую, Слово Ржевского.

Толпа учеников начинает гудеть десятком шёпотов, как растревоженный пчелиной улей. Суть можно передать короткой фразой:

— Ржевский, что ты творишь?!

Видимо, только мой Род не испытывает пиетета перед любыми чинами.

— Напор и манёвр, — отмахиваюсь от одноклассников, после чего опять меняю язык. — Мадина, можешь пока понести своего коллегу? Ты сильная, я знаю, а у меня руки заняты.

— ЖЕНСКИЙ ХОР ТЕБЯ ЗАЖДАЛСЯ! — Она с мрачным видом направляется ко мне, и не думая подымать второе тело с земли. — А НУ ИДИ СЮДА, Я ТЕБЕ КОЕ-ЧТО ПОПУЛЯРНО РАСТОЛКУЮ!

— Эй, стоп! — вскидываю руки в защитном жесте.

С неё станется.

Второй менталист тарахтит головой о камни.

— Чёрт, напугала. — Отскакиваю на всякий случай ещё на один шаг и повторно смотрю под ноги.

Снова озадаченно.

— Ладно, на разных плечах их понесу, — нахожу единственно возможное решение. — Только не нервничай! — прошу подопечную, потому что выражения её глаз реально опасаюсь.

Шу с нечитаемым лицом хлопает несколько раз в ладоши:

— Ржевский-сан, вы меня второй день восхищаете.

— Чем же? — интересуюсь, с кряхтением возгромождая на себя оба тела.

Так, на плечи их, допустим, положил. Но тапочки слетели и сейчас сиротливо лежат без хозяина.

Плюнуть и бросить? Или?..

— Мадина, а хоть тапки его можешь взять?! — шестое чувство вовремя подсказывает бросить после просьбы взгляд на Наджиб. — ПОНЯЛ! НЕ НАДО! ПУСТЬ ЛЕЖАТ!

Ничего не понимаю.

Чего она так взъелась? Можно подумать, я её прошу меня прямо тут обслужить, как профессионалки Норимацу.

Владелец шёлкового халата, в отличие от коллеги-подчинённого, слабо шевелится, пытаясь протестовать. Из его рассечённой головы мне на ногу падает капелька крови.

Ладно. Дома извинюсь и поясню, что не специально. А одежде моей уже всё равно хуже не будет — одни обгорелые лохмотья после боя.

Чёрт, одни убытки второй день, хоть бы груз порталом поскорее пошёл.

*****

ИНТЕРЛЮДИЯ

За некоторое время до этого. Разговор двух неустановленных абонентов. Содержание беседы защищено от прослушивания специальным протоколом магосети Дома Воронцовых.

— Вы на связи?!

— Да, Ваше Сиятельство. Внимательно вас слушаю.

— Всё пропало! Клиент уезжает!

— Можете пояснить спокойно?

— Мой человек в Первом Императорском сейчас мониторит картинку! Информацию пересылает мне!

— СТОП. Ваше Сиятельство, немедленно успокойтесь! Я гораздо быстрее уясню, что происходит, если вы прекратите истерику!

— Ржевский неизвестно за что ударил вашего специалиста. Тот потерял сознание. Ржевский взял его на плечо и сейчас тащит на выход!

— ЧТО-О-О?!

— Да! Я понятия не имею, что делать!

— Ваше Сиятельство, боюсь, мы вынуждены будем разорвать контракт. — Собеседник торопливо отставляет кофе на блюдце и принимается лихорадочно перебирать портальные свитки на письменном столе кабинета. — Где же он был… был же у меня и в Первый Лицей… Идиот! Это я не вам. Я же могу на маяк навестись, если он, как вы говорите, на плече у Ржевского.

— Вы ку…

Разговор прерывается из-за исчезновения одного из собеседников.*****Шу Норимацу, клан Ивасаки, группа Мицубиси.

Что какой-то результат их с партнёром обязательно ждёт, она окончательно поверила лишь сейчас: говорить с Ржевским экстренно прибыли ну очень большие люди.

Дальний родственник здешнего императора, бастард — но признанный. Она вспомнила, кто он, случайно плюс личность тут же подтвердила Наджиб.

Последняя, кажется, вообще узнаёт всех в этом городе, ревниво подумала японка. Но это и хорошо: когда общение идёт на ТАКОМ уровне, что-нибудь в итоге да получится.

Портал на территорию Первого Императорского Лицея, кстати, был открыт с нарушением абсолютно всех законов города (попутно интересно: что ждёт империю, в которой собственные правила так нагло, цинично и безнаказанно нарушают сами же власть предержащие?).

Как Шу и думала, от визитёра прозвучало некое предложение, от которого не принято отказываться.

Понятно, чё. Родственник местного монарха даже одеться подобающим образом не удосужился: видимо, боится, что партнёр из его человека вытряхнет гораздо больше, чем выдержит их не всегда законный бизнес.

Шакалы, японка тихо вздохнула про себя. Впрочем, не её дело — на Островах подобного контингента тоже хватает.

В следующую половину минуты дважды случилось странное, азиатка даже не поняла: они с менталистской специально разыграли сцену? Зачем?

Или попранное достоинство вельможи было расчётливым ходом Ржевского? Последний на виду у всех подмёл дорогу чужим шёлковым халатом (его владельцем, если сказать профессионально точно и не смягчая сути).

О чём с ним ругалась подопечная, было непонятно: общение шло на языке Залива, но со стороны смотрелось занимательно.

Откровенно говоря, японка не ожидала, что им сейчас дадут уйти. Однако обошлось: соученики напарника по бизнесу дошли лишь до школьных ворот, а больше никого и не было.

На улице возникла неловкая заминка:

— Транспорт в итоге будет?! — угрюмо бросил Ржевский через минуту, продолжая удерживать два тела на плечах.

Какой он всё-таки сильный.

Его подопечная нервно подняла раскрытую ладонь, давая понять, что сейчас общается. Если её теребить, быстрее всё равно не сделается.

— Дмитрий-сан, — на всякий случай Норимацу даже по-японски заговорила с соблюдением этикета. — Я правильно понимаю, вы хотите провести конфиденциальные переговоры? Так, чтобы вам не помешали?

— Да.

— И для этого вы планировали вернуться домой? Однако ваша опекаемая не может быстро решить вопрос с перемещениями?

— Да. Хотя я бы иначе сказал.

— Вон там, за вторым поворотом, один из офисов нашей семьи, — предложила Шу. — Идти семь-восемь минут быстрым шагом. Если вы справитесь… — она тактично замолчала и не завершила фразы.

Донесёт ли он поклажу? И не начнёт ли живой груз сопротивляться?

— Справлюсь! Бегом марш! — решительно скомандовал Ржевский и первым потрусил рысью в нужном направлении, удерживая на каждом плече по взрослому человеку.

Японка молча пристроилась следом: менталистка всё слышала, надо — догонит.

Норимацу не сильно понимала в принудительных опросах и допросах, но было абсолютно ясно, что время дорого: пленники не будут пребывать в таком состоянии долго.

Фору их растерянности нужно использовать как можно скорее.

Офис семьи она где-то подставляла, но, как говорит партнёр, сгорел сарай — гори и домик.

Глава 26

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Спасибо большое, что вытащила с того света, — тяжело дыша, но внятно и спокойно сказал на бегу Ржевский.

Такой нетривиальный груз, похоже, его нисколько не смущал.

— Там времени не было, теперь есть: хотел поблагодарить. — Добавил он.

Поскольку Норимацу и опекун без затей понеслись по улице пешком в направлении офиса японцев, ей тоже пришлось перейти на бег.

В абайе со стороны, наверное, смотрелось более чем интересно.

Поскольку именно она бежала налегке, а занятие это было до невозможности скучным, Мадина ответила, чтобы хоть как-то убить время:

— Было несложно: у тебя ресурс организма — бездонная бочка. Я даже где-то обзавидовалась. — Она перепрыгнула вслед за спутниками бордюр и добавила. — Только направить в нужную сторону, дальше регенерация запускается как у собаки. В хорошем смысле.

Ржевский, что интересно, достаточно резво преодолел эту же преграду с живым грузом.

— Интересно, а у тебя целителей в роду не было? — резко задумалась менталистка.

— Не-а.

— Странно. Потому что если да, это объясняло бы и твои необычные ментальные блоки, и здоровье как у бегемота.

— Что есть, то есть, — ухмыльнулся он на ходу. — В семье даже поговорка ходила про дуб и про то, насколько он могуч. У нас здоровье фамильное. Дед вон, в семьдесят с лишним…

— Я ПОНЯЛА! МОЖНО НЕ РАЗЖЁВЫВАТЬ!

Двух человек на плечах блондин тащил не то чтоб не напрягаясь, но и никак не на пределе возможностей — бежал и даже трепался на ходу. Такое впечатление, что выполняет знакомое упражнение, которое досаждает ему монотонностью и занудством, но никак не сложностью.

— Но моё здоровье никак не отменяет твоего высочайшего профессионализма как целителя! — серьёзно продолжил попечитель, сворачивая за поворот. — Если бы не ты, ТАК быстро на ноги я бы точно не встал. А то и вовсе загнулся, — Ржевский ухитрился сокрушённо вздохнуть с двумя телами на плечах.

— Проехали. — Она неожиданно призналась. — Было чертовски приятно смотреть, как ты их разделал. Если честно, очень переживала: всё-таки трое магов. Я горжусь, что у меня такой опекун.

— Надо с огнестрелом что-то срочно решать, — он активно закивал на бегу. — Раньше как-то не задумывался, теперь вижу, что на подобных деятелей здоровья не напасёшься, если с магами и дальше воевать. Опять же, вас защищать надо, — он даже задумался.

— Словно на луне рос, а не в родном городе, — фыркнула Наджиб. — Маги такими всегда и были, это не сегодняшнего дня проблема. А огнестрел же вне закона? Да и как ты с бандурой типа своего карабина по городу ходить планируешь? Понятно, что Изначальный Род, но всё равно.

— Думаешь, меня кто-то равнять осмелится?

— Уверена. Свои же какое-нибудь решение и родят в итоге: народу типа тебя даже среди Изначальных немного. А убивающие магов на дистанции простаки не нужны никому. — Ей не понравилось его дыхание и она заглянула ему в лицо. — Ну и чего ты рожу скорчил, будто я чушь несу?!

— Скажем, есть более компактные решения, чем карабин, который ты видела, — обтекаемо ушёл от обсуждения попечитель. — Сейчас дела разгребём, кое-что состряпаем — покажу прототип. Двузначное число патронов в магазине, убойная сила как у длинноствола, на пару десятков метров точно. И хрен заметят, пока не достанешь и стрелять не начнёшь — в карман штанов влезет.

— Я у Норимацу интересный амулет забрала. Тоже оружие, но немного другого плана. Если свидетелей нет, в отличие от твоих стрелялок следов он не оставляет.

— Обсудим позже.

— Дим, а ты хорошо помнишь, куда так целеустремлённо несёшься? — хотелось картинно вздохнуть, но на бегу не тот эффект.

— Да, помню. Японцы тебя похитить хотели, когда мы только познакомились. Но это другие, Шу я верю.

— Да я ей тоже верю, — Наджиб не стала говорить, что распотрошила мозги Норимацу на эту тему полностью.

Потому что хотела быть уверенной, что выйдет из её офиса после того, как в него войдёт.

— Дело в другом, — менталистка запнулась, подбирая слова. — Как ты своё общение с обоими, к-хм, грузами планируешь?

— Развести по разным комнатам, опросить по отдельности, сравнить результаты. — Очень правдоподобно притворяющийся время от времени кретином блондин даже на секунду не задумался, выдавая ответ на автомате. Несмотря на отягощение. — По итогам сравнения ответов их ждёт вторая порция общения со мной. Это общая схема, детали будут зависеть.

— На меня у тебя есть планы в этом без сомнения интересном процессе?

— Я думал, ты сама захочешь участвовать? Сидишь в углу или у меня за спиной, говоришь только на своём языке. Лица твоего по-любому не видно под чёрной тряпкой, анонимность полная: как переоденешься в джинсы, накрасишься да причёску сменишь — никто и не заподозрит.

— Принимается.

Что-то в этом духе она и сама хотела предложить, хорошо, что нет необходимости проявлять инициативу.

Содержимое мозгов парочки, которую волок Ржевский, интересовало и менталистку Наджиб.

— К слову. — Он поколебался. — Можешь объяснить, какого хрена ты на меня взъелась на школьном дворе? Как будто я тебя ублажать меня с извращениями попросил при людях?

— Дурак, что ли?! — она даже остановилась на секунду от возмущения.

Странно, обычно он такие моменты со скоростью звука щёлкает, несмотря на внешность.

— Ну давай, пообзывайся ещё, — беззлобно поддел Ржевский, и не думая замедлять шаг.

— Дим, какая у меня должность в моей стране? — Мадина легко наверстала отставание. — Я тебе говорила, прямо из моей внешности вытекает.

— Ревизионная комиссия явно не оно… Двойник Принцессы?! — опекун для разнообразия не стал притворяться валенком.

— Именно. Ты в своём городе много одетых как я видел?

— Ты первая за всю жизнь. Далию считать? Если да, она вторая.

— Ответ на твой вопрос: если я у вас потные тапочки за твоим извращенцем начну заносить, да подавать при всём народе, что могут сказать через две недели? Или через месяц?

Она выдержала паузу, давая ему сообразить до конца.

— Упс.

— Не только обо мне, в первую очередь о Принцессе. Меня от неё никто не отличает кроме тебя.

— Упс ещё раз.

— Второй момент. Мне наверняка не раз и не два придётся использовать Далькину идентификацию здесь, она у нас вообще одна на двоих.

— Опять скандалим, да? — Ржевский на бегу затравлено втянул голову в плечи.

— Дим, поначалу я не обозначала жёстко, но неподобающего Принцессе, особенно на людях, впредь делать не буду. Уже молчу, среди твоих соучеников положительно настроенных не было.

— И снова упс.

— Также не углубляюсь, что они о наших отношениях подумали, — при воспоминании о чужих мыслях насчёт её интимной жизни настроение резко пошло вниз.

— Сразу не сообразил, — повинился Ржевский.

— Я поняла. У тебя вообще мозги очень избирательно парализует: то лучше всех думаешь, включая меня, то дебил дебилом. Ещё бы пятки мужские при всех щекотать попросил!

— Ты суперская. — Лицо блондина неожиданно расплылось улыбке. — Мадина, можно я тебя поцелую? На радостях и от избытка чувств? За жопу руками хватать не буду, обещаю.

— Конечно можно. — Она сделала расчётливую паузу после второго слова.

Ржевский со всего размаху влетел в ловушку, как сайгак в ловчую яму:

— УРА!

— … Но перед этим ты пообещаешь на мне жениться, — продолжила менталистка с непроницаемым лицом. — И сразу всё позволю, вплоть до попрания Канона: возьму грех на душу. Раз ты даже религию сменишь ради меня, будь по-твоему. Ноги тут же раздвину! Хочешь — спереди, хочешь — сзади. Кстати, а как ты хочешь?!

Она наивно похлопала ресничками, поскольку другая мимика из-за вуали была в данный момент недоступна.

Опекун мгновенно затих и молчал до самого пункта назначения.

Настроение Мадины снова прыгнуло вверх.

_______

— Зачем здесь эти гайдзины? — в офисе Норимацу с распростёртыми объятиями гостей никто встречать не бросился. — Ты семье мало проблем принесла за последние сутки?!

В здание вошли без проблем, Шу набрала цифровой код на маго-техно-панели. Но сразу за дверью обнаружилась пара молодых японок, одетых так, что уже вчерашний купальник деловой партнёрши Ржевского показался верхом целомудрия.

Воистину, всё познаётся в сравнении, менталистка припомнила поговорку: если ты думаешь, что хуже некуда, значит, ещё очень даже есть куда. Правило без исключений.

Двоюродные сёстры — Мадина на автомате мазнула по чужим мозгам. Здание принадлежит равными долями братьям, которые по совместительству являются отцами кузин.

— Наш папа сейчас с утра стучит лысиной об паркет у Ивасаки, — более высокая Юки надула пузырь жевательной резинки и громко его хлопнула. — Извиняется за твоё хамство.

— А ты решила ещё и с местными властями нас поссорить? — подключилась вторая, Асато.

— Ушли с дороги, — Шу двинулась вперёд, не вступая в дискуссии.

Наджиб видела, что она и драться сейчас будет без лишних преамбул, жёстко и бескомпромиссно. Даже с родственниками.

В руках кузин как по команде появились копии того самого боевого амулета, который Мадина на школьном дворе засунула под абайю да так про него и забыла.

Партнёрша опекуна, надо отдать ей должное, воздержалась от упрёков в адрес менталистки. Она лишь требовательно подняла над плечом раскрытую ладонь:

— Верни. — Сказано было почему-то по-русски, хотя до этого три начинающие порномодели-родственницы болтали на родном языке.

Да, обращалась японка к ней: и контекст, и мысли, Наджиб перепроверила. Проклиная собственную забывчивость, она полезла под одежду в надежде, что до стрельбы инфрой в узком коридоре всё же не дойдёт.

Неожиданно в разговор родственников вмешался Ржевский:

— Дамы, не имею чести быть представленным! — видимо, интриги ради тоже используя свой родной язык, он шагнул вперёд и встал рядом с Шу.

Затем непринуждённо выпрямился, изобразил щелчок каблуками (вышло плохо — обувь обуглилась после удара плазмой, как и вся его одежда).

В прорехе повреждённых магическим огнём штанов задорно мелькнули жёлтые и красные цветочки. На зелёного цвета просторных хлопчатобумажных трусах.

Ноги менталистов, свисающие с плеч их пленителя, маятником часов качнулись влево-вправо.

— Только эрекции не хватает для вящей куртуазности, — не удержалась на языке Залива Наджиб, ни к кому не обращаясь. — Я уже это как театр воспринимаю. Кто бы мог подумать.

По менталистке скользнули взгляды двоюродных сестёр Шу, но надолго не задержались:

— Зачем ты приволокла этих обезьян сюда?! — они искренне верили, что иностранцы не понимают.

— Дорогие дамы, прошу прощения за доставленные неудобства, — Ржевский непринуждённо перешёл на японский.

Лица двух азиаток вытянулись, глаза размерами сравнялись с европейскими.

Шу многообещающе ухмыльнулась правой половиной рта.

— Я премного наслышан о традиционной вежливости и гостеприимстве обитателей вашей Империи, — с неизменным лицом идиота продолжил блондин, как ни в чём ни бывало. — И рад возможности ею насладиться!

Удерживая за спины живой груз на плечах, он в такт собственным словам ухитрился поклониться.

Наджиб решила из любви к искусству не надевать на себя традиционного намордника: она отдалась потоку, захлопала в ладоши и несколько раз потребовала: "Бис!".

Взглядом попечителя при этом Мадина ела совсем не наигранно (где ещё такое увидишь? Уникальные спектакли заслуживают искренности зрителей).

— Вы позволите? — глаза Ржевского так и сверкали тем неподдельным энтузиазмом, который у него появлялся всегда при виде более-менее откровенно выставленных женских сисек.

— Что вам позволить?! — хрипло выдавила из себя Асато, пребывая в замешательстве.

Затем она принялась усиленно шевелить мозгами на тему, как бы разрулить неудобный момент.

— Ты по-нашему понимаешь?! — Юки, вытаращив глаза, хлопнула ещё одним пузырём жвачки.

— Вы же не думаете, что я могу позволить себе игнорировать родную речь таких красавиц?! — достаточно правдоподобно возмутился Ржевский.

В принципе, если знать его глубже, то и сказать нечего: в такие моменты он всегда искренне верит в тот бред, который несёт. Послал же Всевышний талант.

— Ай, сгорел сарай, гори и домик. — Блондин что-то решил для себя.

Как оказалось в следующее мгновение, это было совсем не то, на что подумала менталистка.

Выпрямившись ещё раз, попечитель решительно сбросил два тела на пол, чтобы освободить руки:

— Ржевский, Дмитрий Иванович, представляюсь собственной персоной! — цапнув за кисть Асато, он на мгновение коснулся губами тыльной стороны её ладони. — Не могу поверить своему счастью!

— Норимацу, Асато, — просипела японка ещё на два тона ниже.

Её мозги вращались чуть не со скрипом, однако никакого решения в голову не приходило.

До чего занимательное действо.

— Ржевский, Дмитрий Иванович, представляюсь собственной персоной! — опекун повторил подход к снаряду уже на руке Юки. — Не могу поверить своему счастью!

Наджиб захрюкала раненым кабаном под вуалью, изо всех сил стараясь свести нарушение приличий к минимуму.

К счастью, в разворачивающемся представлении до неё и дела особо никому не было.

Обычно бесстрастная Шу сейчас отступила на шаг и иронично помалкивала, ожидая продолжения.

Асато стремительно краснела, приближаясь цветом к оттенку наливного сентябрьского помидора (их обычно не срывают до самого конца, чтобы перезрели и остались на семена — Мадина знала от дворцового садовника).

Юки лихорадочно размышляла, что сейчас выбрать: интересы Семьи с точки зрения Клана? Или интересы Норимацу с точки зрения фамилии?

Ход её мыслей был примерно следующим. Ржевский, Изначальный Род, партнёр кузины. Смог выучить язык Островов — значит, к сотрудничеству с ними относится всерьёз и союзниками их видит стратегически, на десятилетия.

Потенциал у него есть во всех смыслах: и знатность, и доброе имя Рода, и ничем не запятнанная часть предков. Даже его бой с магами в кое-каких маго-сетях уже начали обсуждать, хотя маго-запись и не велась.

Да, у него не хватает денег, но как раз этот момент Юки Норимацу не пугал: деньги заработать легко, а вот статус Изначального Рода (не говоря уже о репутации, веками стоящей за Словом Ржевских). Величина Ржевских для конкретной японской семьи пока была недосягаемой.

У Наджиб чуть ли не механически в голове неожиданно щёлкнула нехорошая эврика.

Менталистка опрометью бросилась проверять кое-что по профессиональной линии.

Не захрюкать в два раза громче в следующий момент стало в три раза сложнее: определённые вещества в крови кузин Шу каскадно росли, словно дрожжевая закваска под солнцем пустыни (Ржевский, кажется, ещё называет их гормонами).

— Вам кто-нибудь говорил сегодня, что вы не просто ослепительно красивы? — потомок мятежного гусара с неподдельным восторгом вытаращился в декольте Асато. — Мудрость, проистекающая из вашего взгляда, наполняет меня вдохновением, которого раньше не было! — Его глаза были направлены чётко под углом вниз, никак не в зрачки собеседницы.

Та прекратила краснеть и принялась багроветь.

Подъехала стадия номер два, подумала менталистка, против воли впечатляясь происходящим (хотя дальше вроде некуда).

— Выразительность ваших глаз и кое-каких деликатных форм, — опекун без затей занырнул взглядом и в глубокий вырез Юки, — затмевает высоту даже самого большого небоскрёба нашего города!

Интересно, а когда ты её глаза увидел, если ты в них и не смотрел.

Пульс за полторы сотни, Наджиб с искренним восторгом наблюдала за обеими родственницами Шу. И по мере бреда Ржевского продолжает расти. У каждой.

— Дамы, мне крайне неловко из-за нашего вынужденного вторжения на вашу территорию! — виновник женского смятения ещё раз задорно сверкнул красными цветами на зелёном фоне, безуспешно пытаясь щёлкнуть сгоревшими каблуками по второму кругу. — Но разрешите задать вопрос?!

— Какой? — пискнула Асато, прекращая багроветь и начиная бордоветь.

— Какой? — хриплым рефреном отозвалась Юки.

Сто восемьдесят у каждой, профессионально отметила следующую ступеньку чужого сердцебиения Наджиб.

Какая прелесть.

А ведь о самых занимательных спектаклях, которые менталист видит за свою жизнь, как правило, никому и не расскажешь.

Эх-х.

— Где вы ужинаете сегодня вечером? — попечитель, взяв отметку сто восемьдесят, на ней не остановился и уверенно двинулся дальше.

Двести. У каждой из них пульс под двести — хоть вмешивайся, уже без шуток предположила про себя медицинский вариант Мадина.

Происходящее ей резко разонравилось.

— Эй, завязывай? — серьёзно предложила она на языке Залива, нахмурившись. — Их тут сейчас кондратий обнимет, что потом?! Двоих не вытяну! И как ты это делаешь?! Ты ж полено в магии!

— Обратитесь позже, я занят, — отмахнулся от неё опекун, не удостаивая и толикой внимания и продолжая поглощать взглядом телеса кузин Норимацу. — Дамы! — он бодро переключился на нихонго. — Это моя ассистентка, не обращайте и вы внимания. Так какой ваш любимый брендовый ресторан в городе?! Я могу ангажировать вас обеих туда в знак сотрудничества Родов?!

Его чистый и неподдельный энтузиазм так и лился елеем изо всех щелей и пор организма.

Под ногами неожиданно зашевелился шелковый халат.

Ржевский между делом наступил пленному на голову, не отводя сияющего взгляда от обеих японок одновременно:

— Так что?!

Глава 27

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Так что?! — искренность, с которой Ржевский так непосредственно и трепетно ожидал положительного ответа японок, подкупала.

Причём его абсолютно не смущали ни висящее между сёстрами в воздухе напряжение, ни просвечивающие трусы в прорехах штанов (не совсем, к слову, модельные — чтобы сказать мягко).

Мадина подумала — и расслабилась. Дела до неё по-прежнему не было никому.

Она огляделась по сторонам и решительно направилась за небольшой столик, стоявший в конце прихожей. Уселась на стул рядом с ним, подпёрла подбородок рукой, закинула ногу на ногу и с интересом отдалась происходящему.

— Дмитрий-сан, простите что вмешиваюсь в вашу без сомнения интригующую беседу с моими двоюродными сёстрами. — Шу была бесстрастной снаружи, но внутри тоже веселилась, менталистке было видно. — Вы позвольте мне как вашему партнёру напомнить немаловажный нюанс?

— А? Что? — опекун заполошно повернулся к ней.

— Ржевский-сан, я невольно стала свидетельницей вашей раздачи долгов возле школы, — невозмутимо продолжила японка.

Пульс её сестёр, равно как и давление, слава богу, поползли вниз.

Наджиб здорово удивилась метаморфозе и даже украдкой стёрла пот со лба.

Хренасе, эмоциональные качели на ровном месте; надо же.

— Б… ЧЁРТ ПОБЕРИ. — Мгновенно посерел лицом попечитель.

— Я также знаю, сколько золота у вас в кожаном мешочке осталось, — твёрдо залепила ниже пояса Норимацу. — Я видела, как вы расплачивались в молле и помню общую сумму минус расходы.

— Ё… ЧЁРТ ПОБЕРИ. — На Ржевского было больно смотреть.

От его энтузиазма не осталось и следа, по лбу пролегла глубокая борозда, правая нога на автомате сильнее вдавила в пол голову пленника.

Наджиб тихонько захихикала и захлопала в ладоши, требуя повторить на бис.

На неё опять не обратили внимания.

А ведь похоже на гипноз, задумчиво отметила она, продолжая старательно наблюдать за витальными показателями сестёр Норимацу. Такое впечатление, что Ржевский каким-то образом через мозги влияет на их высшую нервную деятельность — но непонятно, как.

Его языком, какая может быть физика процесса? Сам не маг, не менталист. Процесс же у девок похож не на эндогенный, а на индуктивный.

— Я ваше предложение принимаю! — Асато тем временем перестала бордоветь и вернула лицу почти нормальный цвет. — Давайте сходим поужинаем!

В душе она радовалась, что может загладить неловкий момент их знакомства.

— Я тоже! — присоединилась Юки. — Но в свете того, что говорит Шу, боюсь, наш любимый брендовый ресторан не обсуждается. Слово за вами, дорогой гость! Какие будут предложения?

— Сгорел сарай, гори и домик, — сказал как отрезал попечитель. — Слово Ржевского свято. Если я из-за мелочи типа отсутствия денег начну честное имя туда-сюда по столу двигать, Род в моём лице не ждёт ничего хорошего. Имя, сёстры?! Имя?!

— Чьё? — рты кузин Шу снова зависли в открытом положении.

— Ресторана, — блондин ласково наклонил голову к плечу и умилительно улыбнулся.

— Опять на дебила похож, — констатировала Мадина.

Снова впустую сотрясая воздух.

— Хотя, видимо, есть контингент, которому нравится, — добавила она.

Судя по наблюдавшемуся.

— Давайте сходим в любой ресторан вашей традиционной русской кухни? — Переглянувшись с родственницей, выдала Асато. — Красная икра и блины, нас устроит.

— Упс, — Ржевский озадачился и даже потёр затылок. — Стыдно признаться, а ведь я и не знаю ни одного: раньше чуть по другим заведениям специализировался.

Опять захотелось захрюкать: Наджиб-младшая даже знала, по каким именно.

— Всё равно вам выбирать, — небрежно махнул рукой блондин.

— СТОЛИЦА тогда, — ехидно подсказала сбоку Шу, в душе тоже ухохотываясь. — Там и комфортно, и безопасно, и самый дорогой ценник в городе: фильтр для неплатежеспособного элемента, чтобы внутрь не входили даже! Серьёзным людям мешать не должен никто.

Мадина в СТОЛИЦЕ не была, но отлично помнила чеки оттуда, оплачиваемые из Посольства Эмирата в качестве представительских расходов.

Серьёзное место. Ржевскому дешевле реконструкцию сделать на всей территории, чем двух тёлок там покормить.

Она без лишних слов выбросила в сторону Норимацу большой палец: та отлично понимала в троллинге. Как только что оказалось.

— Принимается, — Ржевский беззаботно махнул рукой, не предавая месту значения. — Благодарю, уважаемая партнёр! — на удивление не задерживая взгляд на сиськах Шу, он достаточно последовательно вернулся к декольте Юки. — Тогда сегодня вечером? Часиков в восемь? — его глаза восхищённо таращились сверху вниз.

— Да, — поспешно кивнула Асато, продолжая радоваться возможности загладить вину.

— Да, — подтвердила вторая кузина. Её молочные железы колыхнулись, гипнотизируя опекуна ещё сильнее. — Вы заедете за нами или встретимся там? Какого цвета будет ваш автомобиль?

Ржевский на мгновение замялся.

Наджиб, лучше других представляющая причину его затруднений, уже не стеснялась: накрыв вуаль и рот ладонью, она откровенно ржала, как двухлетний верблюд во время первого спаривания.

— Юки спрашивает не просто так, — Шу тоже позволила себе тень ироничной улыбки. — Дело в том, что они с Асато ради такого уважаемого человека как вы, дорогой партнёр, половину дня будут подбирать подходящие наряды.

— НЕ НАДО НИЧЕГО ПОДБИРАТЬ! — всполошился попечитель. — Эта одежда на вас идеальна! Зачем скрывать красоту?! — его возмущение росло по экспоненте. — Лучшее враг хорошего! Вы совершенны в ваших текущих нарядах!

— Их в таком внутрь не пустят, — ехидно подсказала Норимацу. — Там достаточно строгий дресс-код и профессиональным проституткам вход воспрещён.

— Мы не они! — возмутилась Юки.

— Да! Это же не про нас! — подключилась Асато.

— Так а на вид-то… — Шу смерила наигранно грустным взглядом кузин с ног до головы и не договорила. — Вы чё, не помните, что вам в БОНУСЕ в прошлый раз сказали? В СТОЛИЦЕ будет ещё хуже, — японка равнодушна пожала плечами. — Хотя спорить не буду: с Дмитрием вы по целому ряду параметров словно нашли друг друга.

— Ой. Ржевский-сан, к сожалению, это правда. Нам придётся одеться иначе, — теперь покраснела Юки.

Припоминая достаточно прикольный эпизод, который сейчас самым несправедливым образом обогатил личную профессиональную копилку Мадины.

Хорошо быть менталистом, она довольно потянулась и переменила ноги — теперь забросила левую на правую.

— Так какого цвета будет ваша машина? — бесстрастно напомнила партнёру Шу. — Мои сёстры должны знать, чтобы цветовой ансамбль их платьев не позволил аристократам вашей страны упрекнуть их в безвкусице.

— Чёрная, — проворчал блондин.

— Если что, деньги у нас есть. — Добросовестная Асато сделала шаг вперёд и без задней мысли положила руку на плечо Дмитрия. — Пожалуй, в данной ситуации НАМ важнее сам факт нашего совместного похода. Чем ваши рыцарские намерения, которые я глубоко уважаю, — она преданно заглядывала в глаза блондину.

Несколько безуспешно: последние были направлены на вполне определённые части анатомии кузин и менять точку фокуса явно не собирались.

— Присоединяюсь! — подняла руку Юки. — И да, деньги у нас есть! Если речь о союзе фамилий и родов, это меняет дело. В лучшую сторону.

— ГУСАРЫ ДЕНЕГ НЕ БЕРУТ! — решительно отрезал потомок мятежного гусара второй раз за беседу. Потом, правда, добавил извиняющимся тоном. — Бог до вечера что-нибудь пошлёт, я уверен. Как-нибудь поможет, не парьтесь! Тем более, ещё машину теперь где-то покупать, — пробормотал он в сторону уже по-русски. — Молчу про вопрос, за какие шиши.

— Машину на покатать этих дам посольскую, — великодушно подала голос Мадина на языке Залива. — На кабак накашляй сам. Я пойду с вами, кстати: тоже икру хочу, только не красную. Чёрную. Тебе же для бедной опекаемой тобой девушки-иностранки ничего не жалко? К которой ты регулярно с поцелуями лезешь?

— Не жалко. Принял, подтверждаю, — проворчал Дмитрий, без перехода глубоко погружаясь в размышления, где добыть финансы.

— Дим, ты про допросы-то не забудь? — на всякий случай напомнила Наджиб. — Пленные скоро очнутся, а ты их ещё даже по разным комнатам не развёл.

— Одно уточнение. — Ржевского с намёком пнула в бок Шу. — Вы сейчас с кузинами о разном сотрудничестве говорите. — Она многозначительно похлопала глазами.

Попечитель сориентировался и быстро протёр мозги:

— Первичная договорённость была на двоих! — он с ещё более виноватым видом покосился на напарницу по бизнесу. — Асато, Юки, вам не будет сложно получить подтверждение участия от вашей кузины? У нас с ней пятьдесят на пятьдесят и я не могу менять процентаж в одностороннем порядке.

— Их наша вышка не интересует, — а добрая дура Норимацу даже не попила крови из лопуха. Эх-х. Святая ты простота. — Это только мой проект и они на долю в нём не претендуют! Сестрички сейчас, скорее, о следующих этапах. Стратегического будущего.

Наджиб удивилась. Если честно, она поначалу подумала, как и блондин.

— А-а-а, тогда вообще без проблем! — опекун с видимым облегчением выдохнул и расслабился. — Род Ржевских находится в самом начале пути и к союзам открыт, как школьный сортир на первом этаже! Особенно к союзам с такими дамами.

В следующую секунду до него дошёл смысл собственного пассажа, который вылетел изо рта, похоже, минуя мозг:

— Ой!

Тактичные японки деликатно не заметили последней фразы.

— Раз недоразумения позади, позвольте напомнить, зачем мы сюда приехали. — Мадина решительно поднялась со стула.— Нам нужны две комнаты, звукоизолированные друг от друга. Фиксация для менталистов в них, уровни допрашиваемых — пять и шесть с половиной. Техническая возможность вести запись допроса, но на контролируемый мной носитель…

Перечисляла она ещё минуту. Японки за это время окончательно успокоились, вернувшись в своё обычное состояние.

Лицо Ржевского по мере её слов вытягивалось всё больше и больше, пока не достигло почти гротескной конфигурации.

_______

— Имя, звание, последняя занимаемая должность? — блондин занял место напротив бастарда троюродного брата русского Императора с таким видом, словно это его привычное и давно знакомое занятие.

Когда она оговаривала с хозяевами требования к рабочему месту, он несколько раз порывался что-то сказать, но удержался.

— Шутить изволите? — глава рейдерского цеха менталистов, принадлежавшего Семье, справился с эмоциями и сейчас активно убирал у себя страх профессиональными техниками.

— Дим, он через ментал берёт собственную психику под контроль, — очень тихо сказала Наджиб родной речью из своего угла.

— Да и хрен с ним, — равнодушно отмахнулся попечитель. — Против лома нет приёма. — Затем перешёл на русский. — Вопросы здесь задаю я.

Ржевский подошёл к зафиксированному в блокираторах фигуранту и отпустил щелбан:

— Есть два варианта. Быстрый и безболезненный против быстрого, но болезненного — это для тебя. Первый или второй?

— Ты соображаешь, что несёшь?!

— Вопросы здесь задаю я, — повторил со вздохом блондин, затем без перехода выдал языком Залива. — Мадина, я сейчас с ним торговаться буду, а он будет думать, как меня обмануть. Всё то, что он утаит, прочесть сможешь?

— Легко.

— Точно?! — опекун словно сомневался. — Ты сама говорила, разница пол очка. Не маловато для уверенного сканирования?

— Ваша русская школа ментала, сила есть — ума не надо. Техника как у нашего четвёртого уровня, а по силе я так и так в приоритете, — пояснила она.

Видя, что попечитель всё ещё колеблется, менталистка добавила:

— Твоим языком: Норимацу сможет обогнать тебя на милю бегом с тем грузом, который ты сюда нёс?

— Да она и не поднимет, наверное? — задумался Ржевский.

— Именно. Хотя руки-ноги у неё в наличии, как у тебя. Вот у нас с этим в ментале то же самое.

_______

Там же, через некоторое время.

— … считаю наш разговор законченным. Я, конечно, допускаю, что вы можете перейти и к мерам физического воздействия в мой адрес, — Вячеслав Романов смотрел на Ржевского с нескрываемым презрением. — Но, надеюсь, даже такой дуб как вы понимает: против меня не сработает.

— Как знать, как знать, — Дмитрий вооружился пилочкой для ногтей, которую вытащил из ящика чужого стола, и сейчас сосредоточенно наяривал ею по левой руке. — Поговорка есть: не попробуешь — не узнаешь.

Мадина свою часть работы уже выполнила: примерно минуту назад она положила перед глазами блондина листик, добросовестно укрытый письменностью Эмирата.

Вопрос попечителя, сформулированный в самом начале, звучал так: "Чего он больше всего боится? Какой у него самый большой страх в жизни? Может, тайна какая есть?".

Спросил это Ржевский походя, ни к селу ни к городу и на языке Залива.

Она поначалу даже не оценила всей глубины задачи: вид опекун в тот момент имел идиотский, допрос откровенно проваливал и к чему вообще собирался прийти, ограничивая свободу таких людей, было загадкой.

А вот теперь она поняла, что он даже опаснее, чем был, когда она посчитала его опасным в первый раз.

Кто ж ты такой, Дима Ржевский? Наджиб-младшая с восхищением закусила нижнюю губу в ожидании продолжения.

— А может, ещё поторгуемся? — вяло вздохнул Дмитрий.

Вид он имел того рыбака, у которого из рук выскочила в воду самая большая рыба жизни. По неловкости.

И не верится, и вот она реальность.

— Я, так и быть, могу закрыть глаза на пару дней, пока вы не уберётесь из города. — Менталист поймал волну, почувствовал себя королём положения и протянул вперёд скованые руки. — Снимите немедленно! Тогда гарантирую жизнь и даже неприкосновенность, в определённом временном коридоре. Только валите к чёрту!

Ржевский со своим неповторимым амплуа облапошенного болвана послушно снял блокираторы магии, имевшие и функцию наручников:

— Жаль, конечно, что всё так… заканчивается. Вы верите, что я вас на камни в школе случайно уронил?

— Это уже абсолютно неважно, — холодно процедил Романов. — Пара дней у вас будет, чтобы смыться. Предлагаю оценить мою доброту. Надеюсь, с вопросами всё?

— Почти, — плечи потомка гусара депрессивно опустились. — Если только… Вячеслав, а зачем вы регулярно бросаете ментальное принуждение на свою двоюродную сестру? Дочь сестры Императора?

Говорил он тихо, с убитыми интонациями, потому пленный поначалу среагировал на тон, а не на текст:

— Вам зачем? — потом до него дошёл смысл.

Глаза Романова точь-в-точь напомнили кузин Шу у входа:

— Что вы сказали…?!

— Ну, вы достаточно регулярно вмешиваетесь в её ментал, — терпеливо и вежливо пояснил Ржевский с физиономией кретина. — Она ж всё равно в борьбе за трон не помеха — хотя до этого сперва троих законных наследников надо на тот свет проводить… Зачем так регулярно ломать ей психику? — он простодушно развёл руками.

Пленный неверяще таращился на собеседника, по инерции растирая кисти рук.

Мадина профессионально отслеживала мысли фигуранта и удивлялась: до чего низкий уровень контроля. Дома ему бы не то что рейдерскую компанию Семьи не доверили, а вообще…

Причём не контролировал Вячеслав ни скорости своих обменных процессов, ни точности потока между уровнями, ни… Перечислять было долго.

А ведь по силе шестёрка. Если переложить на мордобой Ржевского и Норимацу, всё равно как здорового буйвола выпустить против супертехничного: в теории шансы есть, а на практике мясо.

Проблема отрасли тут? Или просто конкуренции нет?

— Ладно, не хотите — не говорите, — покладисто подвёл тем временем итог общения Ржевский.

Продолжая валять дурака. Теперь в этом не было ни малейшего сомнения.

Он же его загонял! Всё это время, как зверя на стрелков!

У Романова сейчас выученная беспомощность подскочила, барьерная функция каскадно снизилась, контроль ниже единицы!

Кто же ты такой, Дима Ржевский.

— У меня для тебя приятная новость, — она решила брать пример с опекуна и не плодить сложностей, где можно врубить в лоб. Тем более языка Залива менталист не понимает, а сказать хочется прямо сейчас. — Дим, когда ты меня так удивляешь, ноги сами разъезжаются.

— Женитьба — обязательное условие? — без паузы среагировал попечитель, на мгновение оживляясь. — Или ко взаимному удовольствию потрёмся пупками без ультиматумов?

— Увы, — вздохнула Наджиб. — Без ультиматумов не получится, вначале женитьба — остальное потом. Но я очень хотела, чтобы ты знал, что мне нравишься!

— Принял к сведению, — Ржевский наглым образом утратил интерес к новости и машинально покосился на двери, за которыми где-то ходили по зданию кузины Норимацу.

Затем блондин перешёл на русский:

— Так а чего вы сидите? Наручники я снял, вы полностью свободны, дверь вот. Больше вас не держу, а что племянник императора собственную двоюродную сестру с пятнадцати лет в идиотку превращает — наверное, ни для кого не секрет? Хотя и непонятно, — он снова задумался, причём весьма правдоподобно. — Она же уже давно сломлена, как личность, из-за вас в себя и вообще ни во что не верит. Её даже в клинике Эмирата восстанавливать — на полгода реабилитации, а у нас в стране и направления в медицине нет. Вон, только ваши рейдеры-мозголомы: калечить — всегда пожалуйста, а лечить некому.

Вячеслав Романов с нечленораздельным криком бросился на Ржевского.

Сердце Мадины ёкнуло: слишком быстро пленный мобилизовался и перешёл в активную фазу.

Не подкачал, как обычно, блондин: плавным движением выйдя из-за стола, он решительно двинулся навстречу.

Менталиста подвела самоуверенность: понадеявшись на мышечный буст, он бросился на простака в надежде справиться физически за счёт эффекта неожиданности. После этого в планах родственника монарха была полная зачистка здания менталом, этаж за этажом.

Ржевский столкнулся с противником и, как за эти сутки уже было не раз, дал тому в лицо головой.

БОМ-М-М. На короткое мгновение даже звук в воздухе повис.

Вячеслав Романов растянулся на полу, слабо подёргивая правой ногой.

— Вот теперь, как в себя придёт, из него как из пластилина лепить можно, — сказал уверенно совсем другой Ржевский.

Не прежний. Таким Мадина опекуна ещё не видела.

— Вербовка на все сто, — продолжил Дмитрий, мазнув по ней взглядом. — Никуда не денется. Только эту девчонку жалко и непонятно, как ей помочь. Которую он… это самое…

— А ты всегда вникаешь в проблемы контактов фигурантов?! — Наджиб без перехода задумалась.

То, что опекун в её профессии не новичок, теперь было очевидно. Но тогда какое ему дело до столичной княжны?

Всех в этом мире не защитишь и не убережёшь от несправедливости.

Глава 28

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Ты всегда вникаешь в проблемы контактов фигурантов? — ей пришлось повторить вопрос, потому что с первого раза он не ответил.

— Знаешь, новая ипостась влияет и обязывает. — Попечитель, выдав непонятный тезис, похлопал себя по животу. — Пожалуй, раньше и не озаботился бы вовсе.

— А сейчас?

— А сейчас вот думаю. — Он вернулся за стол и действительно добросовестно задумался. — Так жить нельзя, — заметил опекун походя.

— Дим, да нечего тут размышлять. — Поколебавшись, она поднялась из своего угла и подошла к нему из-за спины. — Я вижу, что тебя зацепило и ты переживаешь. Поверь, у менталиста такое регулярно бывает.

— Как? — Спросил он обманчиво спокойно.

— Так. Когда чужие головы видишь насквозь, часто узнаёшь такое, что ни на голову надеть, ни в руках понести. На первых порах несправедливость мира угнетает, хочется всё исправить.

Она говорила ровно и короткими фразами, старательно скрывая, чего ей это стоит.

— Потом? — Ржевский не давил, не нервничал.

Равнодушно выяснял.

— А потом втягиваешься. Со временем получается ставить барьер и в своё внутреннее пространство чужие проблемы без необходимости не пускать. Тем более если люди тебе напрочь чужие. Ты же эту княжну в глаза не видел?! Не получится весь мир обогреть! — она порывисто вздохнула и усилием воли успокоилась.

— Не скажу, что ты не права — ты всего лишь маленькая девчонка. — Он напряжённо прикидывал что-то своё, оттого общался отстранённо. — С твоей позиции, возможно, так естественно. Но… завернуть тебе сейчас что-нибудь про гусаров? — попечитель вынырнул из схоластических рассуждений, встряхиваясь. — Или простыми словами сказать про разумное, доброе, вечное? И про законы общества, которые нельзя так попирать? Если мы людьми остаться хотим, а не в зверей превратиться? И что проходить мимо такого нельзя, будто ничего не случилось?

— Я не узнаю сейчас твой психотип. Сказала бы — коллега, но коллега о той кузине меньше всего б думал.

— Я и сам себя иногда не узнаю последнее время…

— Дим, ты согласен, что сейчас делаешь ошибку? Если реально хочешь вмешаться в не своё дело, ещё и подобного плана? — она отбросила напускное и сейчас была с собой-профессиональной. — Ты и об институте контролёров Эмирата знаешь, и допрашивать умеешь, и нашу спецгруппу уничтожил быстрее, чем я семечки ем. А сейчас…

— Наджиб, а когда ты мне о своей религии говоришь, ты лоху по ушам ездишь? Или всерьёз эти свои Каноны соблюдаешь, потому что оно от сердца идёт? — он внимательно ожидал ответа.

— Я очень серьёзно отношусь к этому вопросу, — ничуть не покривила душой менталистка. — Почему спросил?

— Да вот думаю, когда ты лукавишь больше. Когда со мной говоришь или когда сама с собой.

— До чего я порой ненавижу твои ментальные блоки, — честно призналась она. — Ты когда второй смысл в подстрочник вот так заряжаешь, я тебя переспрашивать вынуждена каждый раз. Вместо того чтобы из твоей наглой башки напрямую вытащить.

Он немного помолчал.

— К чему ты это спросил? — сдалась она.

— С аль-Футаим словами перекидывались, она вашу притчу рассказала.

— Из тебя клещами тянуть? Что за история?

— Когда сжигали вашего пророка Ибрагима маленький муравей принялся таскать воду во рту на костёр…

— Хренасе, ты общительный! — сказать, что Мадина удивилась, значило ничего не сказать. — Стесняюсь спросить, о чём это вы с ней тёрли!

— Да уж явно не о том, о чём я бы хотел, — вздохнул Ржевский, простодушно почёсывая прореху в штанах. — Но ты же поняла, что я сейчас хочу сказать?

— Давай я тебе затылок и плечи разомну? Как профессионалки Норимацу? Я заметила, тебе тогда понравилось. Только не говори никому и дальше с продолжением не лезь. — Она попыталась развернуть беседу в другую сторону.

— А ты про затылок и плечи откуда знаешь?!

— Тормоз, чё с тебя взять, — констатировала Наджиб. — Дим, ты в соседней комнате был, стенка картонная! Ладно, деревянная, но картон если что тоже дерево. С тобой две голые бабы, ты мой официальный опекун и попечитель перед двумя Престолами!

До Ржевского всё равно не дошло, судя по лихорадочной работе мысли на лице.

— Кретин, — вздохнула она ещё раз. — Дим, ну разве я могла пропустить зрелище, как ты пару таких самок охаживаешь? Я же девочка, мне интересно! К тому же, ты и ко мне яйца подкатываешь регулярнее, чем ко всем остальным вместе взятым. Я же как женщина реагирую…

— СТОП. — Ржевский сосредоточенно выпучил глаза и поднял вверх правую ладонь, призывая сделать паузу. — Важный вопрос. Так ты уже ЖЕНЩИНА? — его глаза загорелись тем самым нездоровым энтузиазмом. — Или…? — энтузиазм решительно ослаб в два раза, иллюстрируя предмет интереса.

— Не цепляйся к словам. С невинностью у меня всё в порядке, если ты об этом — я из очень хорошей семьи своей страны.

— И чё?

— У нас такое на виду. Под словом "женщина" я в первую очередь имею ввиду свою модель психики, — уже досадуя на саму себя за откровенность, пожалела о сказанном Мадина. — А не твой хрен у меня между ног в обе дырки, и спереди и сзади по очереди.

— А-а-а, — Дмитрий резко утратил интерес к теме. — Для красного словца сказано, — он пренебрежительно махнул рукой. — А на самом деле никакая ты не женщина технически, а пока ещё малоле…

Договорить у него не вышло. Мадина на автомате активировала буст, бросила ладонь на его загривок и с силой несколько раз подряд впечатала лоб попечителя в деревянный стол:

— Да иди ты в жопу! Скотина чёрствая! — БАХ. БАХ. БАХ. — Такая девчонка перед тобой…! А ты…! Да иди ты в жопу, мудила из хлева!

До чего иногда хорошо дать волю чувствам. Если же добавить, что кое-чьей голове ущерба не предвидится, получается вполне себе жизнеспособная профилактика собственного негатива.

Ржевский стоически сносил экзекуцию и не сопротивлялся.

Бам. Бам. Бам. Бам. Его лоб с размеренностью метронома, понукаемый усиленными мышцами менталистки, раз за разом бил в стол.

Поглощённая новым занятием, Наджиб непозволительно увлеклась.

Вячеслав Романов ещё секунду назад лежал на полу — а вот он уже стоит на ногах.

Дмитрий как-то слишком плавно выскользнул из её рук. Она даже хлопнула по инерции голой ладонью в стол.

В следующий момент пленник взорвался каскадом ударов.

Готовил атаку, закусила губу Мадина. Попутно родственник императора подшаманил, как мог, изнутри свою защиту и сейчас были нужны долгие три секунды, чтобы надеть на него намордник через ментал.

*****

Примечание

Читавшие "ОЧКАРИКА" могут сразу нажимать на следующий том 😊.

Далия аль-Футаим рассказала Ржевскому хрестоматийную в их с Наджиб культурном окружении историю:

Когда сжигали Пророка Ибрагима, маленький муравей принялся таскать во рту воду на костёр.

— Зачем ты это делаешь? — спросили остальные звери. — Ты разве не понимаешь, что твоей воды не хватит, чтобы погасить это пламя?

— Скорее всего вы правы, — ответил муравей. — Но когда-нибудь наступит момент, когда Аллах спросит каждого из нас: "Где ты был, когда сжигали моего Пророка?". Я очень надеюсь, что вода в моём рту послужит мне оправданием.

Наджиб, кроме прочего, очень удивлена и заинтригована: о чём же таком Ржевский общался с Далиёй, если они свернули на подобные темы.

*******

ПРОДОЛЖЕНИЕ ТУТ:

https://author.today/work/280513

Наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/277017

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28