Очень! очень приличная "боярка"! Прочёл все семь книг "запоем". Не уступает качеством сюжета ни Демченко Антону, ни Плотников Сергею, ни Ильину Владимиру. Lena Stol - респект за "открытие" талантливого автора!!!
Написано на уровне детсада. Великий перерожденец и врун. По мановению руки сотня людей поднимается в воздух, а может и тысячи. В кучу собран казачий уклад вольных и реестровых казаков, княжества и рабы. 16 летний князь командует атаманами казачьего войска. Отпускает за откуп врагов, убивших его родителей. ГГ у меня вызывает чувство гадливости. Автор с ГГ развлекает нас текстами казачьих песен. Одновременно обвиняя казаков
подробнее ...
обворовывание своего князя. Читать о всемогущем колдуне и его глупых выходках и рассуждениях просто не интересно.
заперлась на засов.
Войдя в избу, партизан остановился у порога. Увидел ведро с водой, схватил ковшик, стал жадно пить. Ульяна ждала, когда он напьется, на окровавленном лице партизана лихорадочно сверкали глазные белки.
— Проходите туда, — указала на дверь в горницу.
Он не успел сделать и шага, как дверь горницы резко отворилась, на пороге появился Петр.
— Это мой сын, — сказала Ульяна. — Не бойтесь его, идите в комнату.
Незнакомец смотрел на молодого парня, не выказывая ни малейшего беспокойства. Устало улыбнулся ему, дружески сказал:
— Извини, брат, другого выхода нету. Вечером уйду.
— Проводи человека в подпол, — сказала мать сыну. — Возьми лампу, посвети.
Она поднесла тусклый светильник и всмотрелась в лицо незнакомца. Он был молод, лет двадцати пяти, с небритыми впалыми щеками, в старой крестьянской шапке, потертой и плешивой, в порванной темной фуфайке. Правую руку все время держал в кармане, где, видимо, был пистолет. Глаза темные, слегка раскосые, нос приплюснутый, брови густые, черные, лоб большой, круглый.
— Ранен? — спросила Ульяна.
— Обойдется. Куда идти? — заторопился незнакомец. — Сразу же тушите свет и ложитесь. В случае чего прикиньтесь, будто спали, ничего не знаете, никого не видели.
Петр проворно сдвинул на полу коврик, открыл люк в подпол. Нащупал ногой лестницу, стал спускаться, Вслед за ним шагнул незнакомец. Спустились на дно подпола, протиснулись в дальний угол, где стояли кадки, горшки, стеклянные бутылки.
— Снимайте сапоги, — приказал Петр, глядя на мокрую, грязную обувь мужчины. — Я принесу сухие. И фуфайку давайте, шапку тоже.
Мужчина покорно и торопливо разделся. Петр забрал перепачканную одежду, поднялся по стремянке наверх.
Партизан остался один, окинул взглядом тесный подпол, освещенный чахлым светильником. В открытый люк упали сухие сапоги, полушубок, теплая ушанка.
— Одевайтесь! Вот спички на всякий случай, — сказал Петр, свесив голову в проем подпола. — Тут хорошо, будьте спокойны.
Партизан протянул руку за спичками, приказал Петру:
— Завтра иди на работу как ни в чем не бывало. Скоро перебросим тебя в другое место, ты сделал большое дело.
— Это вы рванули мост? — доверчиво сверкнул глазами Петр. — Вы и есть командир партизанского отряда?
Партизан помедлил с ответом, потом сказал:
— Много вопросов задаешь, отвечать некогда. Нажми-ка плотнее крышку и накрой ее половиком. Если что случится, не суйся в подпол, у меня оружие.
— Одевайтесь потеплее, — сказал Петр. — В кадушке есть сало, подкрепитесь маленько. И хлеба дадим.
— Ладно, закрывай.
Петр опустил крышку, плотно прижал ногами, накрыл ковриком. В волнении несколько раз прошелся по комнате, выглянул в прихожую, где на топчане лежала мать. Она не шевельнулась, ни о чем не спросила сына. Петр лег на свою кровать, долго не мог уснуть, прислушивался к стуку сердца. Гнетущая мгла медленно и незаметно разбавлялась скупым предутренним светом. Слышно было, как стучали ходики на стене.
Мать лежала на топчане не смыкая глаз.
Внезапно за окном хлопнула калитка, послышались тяжелые шаги, глухой мужской голос. И тут же резко и настойчиво постучали в дверь.
Петр выскочил из своей комнаты к матери. Она бросилась к сыну, решительно толкнула его назад.
— Спрячься в горнице. Я сама.
Он закрыл дверь с другой стороны, опустил крючок.
Мать подошла к иконе, перекрестилась:
— Защити нас, царица небесная.
В дверь застучали сильнее.
— Сейчас! — крикнула она и отвернулась от иконы.
Распустила волосы, накинула на плечи платок, будто только проснулась и поднялась с постели. Пошарила спички, зажгла ночник, пошла открывать.
В избу ввалились четыре немца, грубо оттолкнули Ульяну с порога.
— Руки вверх! Всем оставаться на месте!
Ульяна подняла одну руку и отступила назад, к горнице. В другой руке она держала светильник.
— Да что же это вы так, господь с вами. Тут никого нет, я одна.
Ее осветили фонарями, на миг ослепили глаза. Лязгая оружием и топая тяжелыми сапогами, прошли вперед.
— Куда спрятала партизана? Ну?!
— Я ничего не знаю, никого не видела. Я спала.
Она присела на постель, разбросанную на топчане.
Немец ткнул автоматом в подбородок Ульяны.
— Вставать! Вставать!
Она поднялась, сдерживая страх.
А в соседней комнате Петр торопливо надевал на себя партизанскую шапку, натягивал мокрые грязные сапоги, прислушиваясь к голосам и крикам. Никак не мог попасть в рукав мокрой фуфайки, торопился, наконец оделся, сдернул занавеску с окна, тихо открыл раму, будто только что влез в дом с улицы. Подошел к дверям, прислушался. Немцы кричали на мать:
— Ты врешь, баба! К твоему дому бежал русский бандит. Показывай, куда спрятала партизана!
— Я ничего не знаю, — твердила Ульяна. — Никого не видала, не понимаю, о чем вы говорите.
— Не притворяйся, чертова ведьма! Открывай дверь в ту комнату!
— Да нет же у нас чужих людей! За что мне такое наказание?
Немцы с опаской посматривали на дверь.
— Ну! Ну!
Последние комментарии
15 часов 19 минут назад
15 часов 19 минут назад
1 день 2 часов назад
1 день 2 часов назад
1 день 4 часов назад
1 день 4 часов назад