Тень [Анна Волок] (fb2) читать онлайн

Annotation

А вы помните школьные будни? Если над вами издевались одноклассники, то воспоминания наверняка окрашены в темный цвет. Ученица девятого "А" Катя переживает это прямо сейчас, только ее одноклассники – не простые дети, а жертвы вируса…

…вируса, который поражает тени.

Анна Волок

Анна Волок

Тень

Катя верила, что физрук Артем Михайлович мог написать целую книгу о том, как унизить ученика. Способов в его списке набралось бы больше десятка. «Зотова, тебе в ухо посвистеть?» – обратился учитель к ней в начале урока. Всего-то задумалась на секунду, зачем позорить ее перед всеми? И смех одноклассниц не ободряющий, а коварный и злой. Особенно Машин. Наверное, хихикать ее учил сам дьявол! Больше всего Катя хотела распустить волосы и спрятать за ними лицо, чтобы красных щек не было видно, только «махать космами» на физкультуре запрещалось.

А вот теперь, по традиции, за полчаса до звонка, начиналась пытка баскетболом. Учитель назначил Машу и Колю капитанами, и велел формировать команды из одноклассников. Катя вжала голову в плечи, ощущая горький комок в горле. Ее всегда выбирали последней. Она плохо запоминала свою команду, слабо разбиралась в правилах и не попадала в кольцо. Переживания рождали рифмы – ее радость, ее спасение. «Пол-кол-стол», «Класс-час-пас».

Маша вызвала Свету – свою лучшую подругу. Несмотря на то, что играла она из рук вон плохо, ее всегда выбирали одной из первых. Повезло же кому-то дружить с лучшими. Катя завидовала. И что с ней не так? Ведь что-то же точно не так! Она вспомнила, как в пятницу к ней обратилась Надежда Петровна, оторвав от разглядывания снежинок в окне: «Катюша, о чем я говорила?». Катя тогда чуть карандашом не подавилась. И ведь учитель литературы никогда прежде ее не высмеивала. Неужели пришло время менять школу?

Наконец, когда осталось три человека, Маша задумчиво хмыкнула и крикнула:

– Зотова! Давай к нам!

Катя округлила глаза. От удивления она впервые не смогла придумать, куда воткнуть рифму.

Игра началась живо. Мяч гулко стучал по деревянному полу. Катя старалась поспеть за командой, игнорируя боль в боку от непривычно долгого бега. Только пас ей все равно не давали. В воздухе витал запах пота и духов. Учитель свистел, комментировал. К Кате прилетел мяч, но она от неожиданности и страха, отбросила его в толпу. Маша недовольно цокнула, от чего по телу побежали мурашки. И снова дежавю. На прошлом уроке Кате досталось за то, что она подает мяч соперникам, когда те кричат «Кидай мне!», «Давай сюда!». Нет, не думать об этом, не вспоминать! Нужно собраться, сосредоточиться, вспомнить кто в ее команде, кроме злосчастной Машки! Делились бы они по принципу «девчонки против мальчишек», было бы проще. Спустя минуту мяч снова метнулся к Кате, и она сразу передала его Машке. Та подскочила к кольцу и сравняла счет. Команда радостно завопила, а Катя улыбнулась. Ее захлестнуло давно забытое ощущение из детства, с тех самых времен, когда она играла во дворе с другими детьми. Чувство, что она – часть команды, часть единого целого. Мяч снова выплясывал чехарду. Шлеп-шлеп. На мгновение Катя представила, какое уважение получит, если вырвет победу. Мечта казалась настолько явной, что о другом она и думать не могла, высматривая мячик меж ног соперников. И словно по мановению учительской указки, мяч вновь оказался у нее в руках.

– Давай сюда! Давай мне!

Наверняка никто не ожидал, что она бросится к кольцу. Еще секунда. Прыжок. Мяч летит и попадает в корзину. Катя сама не поняла, что произошло. Она вырвала победу?! Смеясь, она запрыгала на месте. Но только глаза Маши оставались холодными. Слились воедино звонок и свист, а команда торжествовала. Только то была не ее команда.

– Дура тупая, ты куда мяч закинула?! – разъярилась Маша. Сердце Кати упало ниже земли, ниже пола. – Это же наша корзина!

А учитель окончил урок и отправил класс по домам, как ни в чем не бывало.

Переодеваясь, Катя то и дело ловила возмущенные взгляды. «Свои» ее ненавидели, а «чужие» высмеивали. По щекам бежали слезы. В голове наряду с мыслями «Что я наделала!» крутились новые рифмы – «Слезы-морозы-розы». Думать о розах. Они красивые и колючие, все их любят за это. В ней же одна безвкусная мякоть протухшего фрукта.

Катя старалась переодеться скорее, но вещи валились из рук. Хорошо, что урок последний и она убежит домой. А завтра… Они забудут. Они, конечно, забудут. И сдался ей этот мяч! «Мяч-плач-палач». Упаковывая форму в пакет, Маша сыпала проклятиями:

– Тормоз! Тупая дура! Косячная! А вы чего ржете?!

Голос девушки дребезжал. Она кинула в бывших соперников кеды один за другим, замахнулась сумкой на Катю, а затем просто велела всем заткнуться. Только остальных ее реакция забавляла. Может, они поспорили на что-то? Может, делали ставки? А Катя все испортила в одну секунду. Она выскользнула в коридор, где ее уже караулил Дима. И по его взгляду она поняла, что парень тоже играл на стороне Машки.

Катя плелась по коридору глотая слезы, гонимая ругательствами, словно плетьми. Она не знала всех слов, которые бросал в нее одноклассник, но звучали они очень грубо. Катя могла забить голову рифмами, могла не слушать, но чувство вины решило, что она их достойна. А вдруг они правда поспорили на что-то серьезное? Если бы не глупая невнимательность…

– Коза криворукая, чмошница, недоразвитая! – следовали за ней по пятам более-менее знакомые эпитеты. Дима держался поодаль и с точностью снайпера бил в самое сердце.

– Эй, это еще что такое! – возмутился взрослый голос. Неужели учитель? Дима остановился, а Катя рванула вперед и добежала до спасительного туалета, скрываясь среди голубых стен и неприятных запахов. Впрочем, сейчас ей казалось, что от нее воняет куда сильнее – помоями и протухшей рыбой, криворукостью и неудачами. Холодная вода в кране показалась ей незаслуженным блаженством.

Она вышла, когда прозвенел звонок. Учителя разбрелись по кабинетам, а ученики по домам. И только когда Катя почувствовала, как пусто и спокойно вокруг, поняла, какую глупость совершила, решив остаться. В страхе она подбежала к окну, чтобы увидеть крыльцо школы. Толпа одноклассников ждала у колонны. Дима нервно курил, Маша жестикулировала, а Света кивала. По щекам Кати снова потекли слезы. Они что, собираются убить ее за проигрыш? «Смерть-круговерть». Она как будто целую войну проиграла. Не думая ни о чем больше, Катя побрела в библиотеку. Переждет час или два. Они точно не станут караулить ее до вечера.

Катя поздоровалась с Марией Васильевной, доброй и болтливой библиотекаршей. К счастью, та общалась по телефону и не обратила внимание на вид ученицы. Иначе забросала бы вопросами, и Катя зарыдала бы снова, почувствовав себя еще несчастней. Забившись в дальний угол, она достала блокнот. Но стихи не шли и рифмы угасли. Что сделают с ней завтра Машка и остальные? Подождут с лопатой у дома и похоронят во дворе? Или не станут оттягивать и совершат самосуд сегодня?

Катя рисовала бессмысленные закорючки и снежинки, как вдруг ощутила озноб. Мурашки побежали по телу. Захотелось укутаться в плед, а лучше спрятаться – куда угодно, хоть в гробницу! Она кожей ощутила взгляд, и эта мысль была еще неожиданней нахлынувшего страха. Катя медленно огляделась. Библиотекарша ушла в подсобку, а больше в зале никого и не было. Тишина. Катя посмотрела вверх, потом вниз, на всякий случай заглянула под стол. Пусто. Органы словно сжимались под прессом. Она поежилась, а затем дернулась, как от падения во сне, и тут же обернулась. Волосы приподнялись у корней, словно шерсть. На стене отражалась ее тень. И ничего, кроме.

Катя склонила голову набок. Изобразила на пальцах собаку с открытой пастью. Тень повторила движения. Бешеный стук в груди понемногу замедлялся. Тогда Катя выдохнула и пожала плечами, возвращаясь к рисункам.

***

– Катенька, мы закрываемся, – жизнерадостный голос привел ее в чувства. Катя с трудом открыла глаза. Ресницы слиплись от слез, а голову словно утрамбовали ватой.

Она поднялась, потерла затекшую шею. Выглянув в окно, ахнула. Уже так темно!

Из подсобки беспокойная библиотекарша твердила о чрезмерной любви Кати к учебе. Только она не дослушала, потому как покинула библиотеку, словно гонимая ульем пчел. Уроки не сделаны – это плохо. А до дома бежать и бежать. Хорошо, что мать работает допоздна и не узнает, как задержалась ее дочь. Гардероб уже был закрыт. Недовольная вахтерша отдала ей куртку, которую оставили работники перед тем, как уйти домой.

На пустынной улице горели фонари. Шел снег. Катя брела по аллее, глядя в окна домов. Люди за ними смотрели телевизоры, готовили, ругались. В некоторых еще мерцали гирлянды, не убранные после нового года. Катя сутулилась, стараясь не думать о завтрашнем дне. Может, прогулять школу? Был бы конец недели, а так… «Возможно-невозможно»… глупая рифма. Катя скривилась. Неподалеку от нее выругались, отчего горло сжалось спазмом, а тело покрылось холодным потом. Она в панике обернулась и увидела рядом с поникшим деревом молодого мужчину. «Всего-то», – подумала Катя и выдохнула.

– Привет, – незнакомец выглядел испуганным, словно его застали врасплох. В руках он держал провода с присосками на концах. – Не поможешь мне?

Катя пожала плечами – почему бы и нет. Домой она и так опоздала, а доброе дело в карму всегда зачтется. Береза под светом фонарей выглядела жухлой.

– Подержи вот здесь, – на вид ему было не больше тридцати. Катя прижала присоски к стволу, а остальные мужчина распределил по земле. – Вот так. Все на месте. Теперь снимем показатели.

Подул ветер и Катя поежилась, поднимая взгляд. Ветки дерева покачивались на фоне черного неба. Незнакомец достал из кармана пульт, защелкал кнопками.

– Оно… хм… болеет. Немного, – пояснил он, не отрываясь от дисплея. – Будем лечить.

Катя с умным видом кивнула. Дерево, верно, нуждалось в тепле и витаминах. Ведь растениям нужны витамины?

– Кстати, я Антон, – он улыбнулся. – Спасибо за помощь.

Катя почувствовала румянец на щеках. В голове закрутились рифмы. «Антон-патифон-стадион». Она стыдливо отвела взгляд, словно произнесла это вслух.

– …Я спрашиваю, как тебя зовут? – произнес Антон, судя по тону, раз в третий.

– Катя, – ответила она, гордая своей отзывчивостью.

– Значит так, Катя, – продолжил он серьезно. – Тебя родители не учили, что к незнакомым мужикам на темной улице подходить опасно? А вдруг я маньяк и сейчас уведу тебя в подвал!

Он махнул в сторону старого дома, где красовалась запертая дверь. Катя захлопала ресницами. Мужчина смотрел по-учительски, по-хозяйски. «Зотова, тебе в ухо посвистеть?!», «Тормоз!», «Тупая дура!» Катя негромко всхлипнула и зарыдала.

– Эй, ты чего? – испугался Антон.

А Катя заныла утробным воем. Сопли текли из носа, смешиваясь со слезами. Ну и пусть! Пусть лучше он уведет ее в подвал и запрет там! Она не вернется в школу, не войдет в класс, где ее ненавидят. Пусть хоть семь шкур с нее спустит.

– Так, слушай, это ненормально, – решил мужчина. – Я отведу тебя домой. Только не ори так. А то люди и правда подумают, что я маньяк. А мне с вашим миром вообще связываться неохота.

Каким еще нашим миром? Но мысль растворилась в снегопаде. Катя кулаками вытерла слезы, позволяя новому потоку течь по проложенной колее.

Антон собрал аппаратуру в сумку, закинув ее на плечо. Катя наблюдала за его неловкими движениями и узнавала себя. Как бы ни называлась его работа, он в ней точно недавно. Когда Антон повел ее по улице, придерживая за локоть, она все еще силилась остановить слезы.

– Нужно успокоиться, – твердила она. – Если мама спросит, что случилось, я опять зареву. А мне это уже надоело.

– А что стряслось-то? – уточнил Антон, оглядевшись. И Катя будто взорвалась, выплескивая накопившееся за школьные годы – и о нелюбви одноклассников, и своей дурацкой памяти, и о невнимательности, и о физруке, который живет только затем, чтобы ее унизить. Рассказала она и о злосчастном баскетболе. Антон слушал, не перебивая, а после ответил:

– Это интересно. Мне, пожалуй, стоит наведаться в вашу школу, – он почесал подбородок. – Знаешь ли, по работе.

– А кем вы работаете? – она напоследок всхлипнула и успокоилась.

– А ты никому не расскажешь? – новый знакомый подмигнул, и Катя пожала плечами. Да кому ей рассказывать? Машке что ли? – Я Ловец теней. Ищу в вашем городе зараженные тени. На днях мы получили сигнал, что здесь находится вирус.

– Вот и вы надо мной смеетесь… – тяжело вздохнула Катя.

– Упаси небо! – воскликнул он. – Если посмотришь на меня внимательно, то заметишь, что своей тени у меня нет.

Катя остановилась, глядя с презрением. Антон демонстративно вышел под ближайший фонарь, и она поняла, что он говорит правду. Снег вокруг оставался кристально чистым, без намека на тень – словно он призрак, словно его здесь нет. Стоило испугаться, но Катя ощутила небывалую легкость. Она потопталась на месте, подошла к Антону, осмотрелась. Ее собственная тень ложилась на снег серым пятном.

– Это чтобы вас нельзя было заразить? – догадалась Катя.

– Чтобы заразить было тяжелее, – поправил он, загадочно щурясь. – Знаешь ли, никто не защищен от вируса. Даже такие, как мы.

Катя задумалась. Антон выглядел обычным, среднестатистическим человеком. Но, если это не так, то кто он? Насекомое, приведение, пришелец? Она хотела расспросить о многом, но выдавила лишь:

– Значит, тени могут болеть…

– Болеть может все, – весело заверил Антон. – Тебе наверняка знакомо чувство необъяснимой ярости? Когда хочется все ломать, бросать вещи по комнате, срываться на близких?

– Обычно на мне все срываются, – пробормотала Катя.

– Тогда ты в курсе. Так вот, многие люди носят за собой заразную тень. Чаще подростки. Перестройка организма и все такое, не буду вдаваться в детали. А некоторые штаммы способны даже поглощать носителей! Да-да, один раз из-за них даже чуть конец света не наступил! К счастью, сегодня это большая редкость…

Он говорил эмоционально, словно ученик, выступающий с докладом по любимой теме. Катя угадала – работал Антон недавно, можно сказать, стажировался. Ему доверили искать зараженные тени и вирусы в этом районе. Большая честь для новичков! Ближе к дому Катя осознала, что мало что поняла и запомнила. Ей стало грустно – столкнуться с таким чудесным сумасшествием и ничего не запомнить. Вместо этого, надеясь на новую встречу, она попросила прийти Антона к ней в школу, пообещав показать ему вселенское зло…

***

Ночью Кате приснился кошмар. На потолке висела темная тень и смотрела на нее из угла комнаты. Она словно сковывала внутренности, давила, мешая кричать. И тут сама завопила так, что заложило уши, а Катя проснулась с колотящимся сердцем, в холодном поту.

В школу она пошла только ради встречи с Антоном. Хотела рассказать сон. А вдруг и ее тень коснулся вирус. Вот прямо вчера, на уроке физкультуры! Ведь Машка была в бешенстве, да и Дима тоже. Кто-то из них, наверняка, болен.

Катя вошла в класс вместе с учителем. Весь урок на нее бросали гневные взгляды, а Маша посылала записки с угрозами. Спасло то, что месячную норму слез она выплакала накануне, а в сердце, как ни странно, поселилось спокойствие. За пять минут до перерыва, Катя попросилась выйти.

Она прогулялась до первого этажа, вдыхая запахи книг и строгости. Заглядывала в кабинеты, но так и не встретила вчерашнего незнакомца. В конце второго урока она снова отпросилась, но Ловец теней словно жил только в ее воображении. Сердце кольнуло от мысли – а вдруг привиделся? А вдруг она все придумала? Разве бывают в мире такие люди? Но после третьего урока снова отправилась на поиски. Встретив у раздевалки Антона, она едва не вскрикнула, настолько успела увериться в своей ненормальности.

Антон выглядел веселым. Он поделился, что ему доверили проверить всех работников и учащихся школы. «И меня тоже», – подумала Катя.

– А как лечат человеческие тени? – она вспомнила вчерашний аппарат с проводками и присосками. – Вы ведь не рассказываете каждому о своей работе?

– Верно, не рассказываю, – подтвердил он. – Больные тени я забираю ночью, а к утру возвращаю. Люди даже не помнят, что болели. Точнее, даже не знают. Только просыпаются обновленными, знаешь ли, ведь с болезнью стираются плохие мысли, – он подумал и добавил. – и любые воспоминания о Ловце. Нам вовсе не нужны заголовки о паранормальном в газетах…

Катя смотрела печально. Она уже знала, что не сможет поведать про сон. «Сон-клон-поклон».

– Но мне вы рассказали, – она спрятала руки за спину. – Почему?

Антон задумался, пропуская пятиклассников к гардеробу.

– Не знаю, Катя, – он усмехнулся. – Хотел поднять тебе настроение, подбодрить, наверное, – еще немного помолчал и добавил. – Поделиться… хоть с кем-то. Когда начинаешь работать среди людей, знаешь ли, тяжело без общения. Без честности…

Она кивнула.

– Выходит, вы не человек, – почему-то ей стало его жаль. Она не могла понять причин.

– Теперь уже нет, – сказал он тихо и серьезно. – Почти нет.

Прежде, чем Катя успела задать новый вопрос, Антон надел счастливую маску и сказал, что ему пора – нужно проделать большую работу. Он попрощался и ушел. Просто скрылся в толпе учеников с номерками. Как будто исчез.

***

Она проснулась от нехватки воздуха. Тень сползла по стене, легла на одеяло. Тяжелая, грубая, сильная. Спертое дыхание отозвалось свистом. Катя пыталась закричать, но тень нависла над ней, погружая комнату во мрак. Тень. Она была везде. Но вдруг на стене появилось пятно света, напоминающее перевернутую улыбку. И еще одно. И еще. Вот уже десять ртов распахнулись в разных частях комнаты и раздался визг. Ее визг.

Мама не постучалась проверить, а значит приснилось. Постель намокла от пота, волосы прилипли ко лбу. Катя пыталась отдышаться, словно пробежала марафон. А в ушах стоял нечеловеческий, жалобный крик.

Нужно рассказать ему, нужно признаться, – повторяла она, собираясь в школу. А если тень ее поглотит? Что будет тогда? Она пыталась вспомнить, что говорил Антон о подобном явлении, но не смогла. Только предположила, что ничего хорошего ждать от больных теней не стоит. Если тьма сожрет ее, Катя точно окажется в вакууме, беспамятстве, окутанная страхами и болью, плохими воспоминаниями и жалостью к себе. Да, иначе и быть не может! От мыслей начинало тошнить.

В школу она шла, проговаривая признание, но не увидела Антона ни в этот день, ни на следующий, ни через неделю. А когда встретила, то так обрадовалась, что просто не смогла сказать правду.

Он ждал ее там же, на первом этаже, около раздевалки. Дети кричали, смеялись, обменивались краткими замечаниями. Слов за гулом было не разобрать. Ученики первой смены трясли номерками, забирая пуховики, а те, кому только предстояло грызть гранит науки, выглядели понуро. Уставшим выглядел и Антон.

– Работы много, – ответил он на вопрос о самочувствии и попытался улыбнуться, но получилось натянуто. – Прости, я ненадолго. Мне нужно знать, кого ты подозреваешь.

Катя рассказала о Маше и Диме, подумав, добавила еще несколько человек из класса и параллели. Антон выслушал, поблагодарил и ретировался, оставив ее в замешательстве.

Одноклассники игнорировали ее, словно забыли о промахе. «Одноклассники-соучастники». Катя-то думала, что ловец уже излечил их тени. Впрочем, тогда бы он исцелил и ее. Она уже не сомневалась, что болеет, хотя иногда думала, что сны могут быть связаны и с новыми впечатлениями о Ловце теней, такими удивительными и странными. И все-таки почему он так спешил?

По дороге домой она мечтательно смотрела в небо. В воздухе пахло весной. Снег таял, хлюпала вода под ногами, а Катя перебирала слова: «Мир-тир-эфир».

– Эй, тормоз, – от хищного голоса кинуло в жар.

Оторвав взгляд от неба, она увидела троих. Желудок скрутило от страха. Насмешливый Димин взгляд, безучастный Светин, а у Машки злобный, орлиный.

– Иди сюда, – подозвал Дима. – За проступки нужно уметь отвечать.

Она ощутила во рту горький привкус. За какие проступки? Прошло столько времени, а они все не уймутся! Она подвела их на уроке – не на соревнованиях, не на олимпиаде – и сполна отплатила слезами. Неужели моральной расплаты им мало? Выяснять Катя не стала. Развернувшись, кинулась во дворы.

– А ну назад! – кричала позади Маша. Она спортивная, мигом догонит.

Катя бежала, задыхаясь. Ботинки шлепали по лужам, расплескивали воду.

Во дворе ни души. Даже окна пустые. Катя в панике завертела головой и тут ее схватили за воротник, отдергивая назад. Земля скользнула под ногами, и Катя упала на грязный снег. Тут же ее пнули в бедро. Она успела подумать, что зима станет ее спасением. Через куртку не так больно, терпимо. Но новая мысль застала врасплох – ее прежде никогда не били. Часто давили словами, насмешками, могли пихнуть в бок, но не более того. Она свернулась клубком и натянула капюшон, закрывая лицо и голову. Неужели, все дело в болезни? Неужели, это она превращает людей в животных? Машка материлась, пиная ее по ногам и спине. Удары от Димы будут сильнее, если он решит помочь подруге. «Удар-дар-кошмар».

– Эй, вы! – спасительный голос. – Чего творите? А ну пошли отсюда!

Удары прекратились, отдалился стук каблуков. Катя села на снег. Слезы не шли, а так хотелось поплакать, ощутить легкость в груди, а не обиду и боль.

– Ты как?

Она подняла взгляд и счастливо вздохнула. Антон протягивал руку, глядя устало и обеспокоенно.

***

Кофе казался пресным. Один вид пирожного вызывал тошноту. И все же, было приятно, что он привел ее в кафе. Играла спокойная музыка – что-то из классики. Батарея у окна согревала.

Антон вслух переживал, что Катю побили слишком сильно, но она заверила, что куртка смягчила удары. И хотя поясница все еще ныла, делала вид, что все в порядке. Гораздо больше Катя беспокоилась, что не удастся отстирать светлый пуховик, купленный в начале зимы.

Ловец теней заверил, что уже проверяет ее одноклассников:

– Сегодня я отправил отчеты комиссии. Мы работаем в поте лица, так что очень скоро все образумится, – он потер глаза. Катя подумала, что Антон уже несколько дней не высыпается.

– А что за комиссия?

– Как тебе объяснить, – он задумался. – Они главные теневеды. Принимают сложные решения. Могут уничтожать вирусы. Я вот, например, не могу.

Катя помолчала, размешивая сахар, который – только сейчас поняла – забыла добавить. Она вздохнула, отодвинула чашку.

– Антон, а расскажите еще про поглощенных тенью. Что они чувствуют? Где они… находятся?

– Что? – он оторвался от окна, в котором разглядывал тьму. – А почему ты спрашиваешь?

Она пожала плечами и смущенно улыбнулась. Она и сама не знала.

– Хочу написать книгу об этом, – выдала она самое разумное, что пришло на ум. – В стихах. Поэму.

– Ну знаешь, – усмехнулся он. За окном прогуливались люди, вели собак, везли малышей в колясках. – Я могу только предполагать, все-таки я там не был. Наверное, это место напоминает болото, из которого не можешь выбраться. Кругом беззвездная ночь. Пустота. А ты в трясине по уши и вот-вот захлебнешься…

– А вокруг самые большие страхи, которые ты когда-либо испытывал или боялся испытать? – прошептала Катя, глядя в кружку.

– Возможно, – задумался Антон. – И все же странно, что ты заговорила об этом сейчас…

– Почему странно? – по его голосу Катя почувствовала, что услышанное ей не понравится.

– Не думаю, что стоит говорить это, но… – он отвел взгляд. Подозрения усилились, – мы выяснили, что в городе орудует тот самый редкий штамм вируса, который может поглощать зараженных…

Катю бросило в жар. Самое время рассказать про сон, но язык словно прирос к небу.

– Но не пугайся, – он ободряюще улыбнулся. – Главное, что мы теперь знаем, что искать. За остальным дело не встанет. Я вот даже без выходных работаю, чтобы поскорее найти его!

– Вы большой молодец, – поддержала Катя.

– Иду на повышение, – гордо завершил он. – Так что, не переживай. Уже скоро все станет, как прежде.

А как было прежде? Сколько Катя себя помнила, едкие комментарии ей доставались всегда, физрук постоянно издевался над школьниками, а Машка над Катей…, впрочем, не только над ней. Слабое, но все-таки утешение.

– Антон, а я бы смогла… – она затихла, тяжело вздохнула и подняла взгляд. – Смогла бы тоже стать Ловцом теней, как вы?

Он посмотрел на нее оценивающе. Только сейчас Катя заметила, что глаза у него серо-зеленые.

– Это очень непростая работа, Катя, – медленно начал он. – Знаешь ли, очень рискованная. Нужно быть хладнокровным и жестким. А порой и жестоким, – он облизнул губы и посмотрел в окно. – А еще она сильно выматывает. Я, например, за полдня собрал сведения про всех учителей и работников вашей школы. Я был уверен, что найду источник заражения среди них, но обнаружил лишь горстку больных теней.... А уставать нельзя, Катя. Ни в коем случае нельзя давать слабину.

– Почему? – спросила она, почувствовав, что он ждет от нее вопроса. Ее пальцы сжали остывшую кружку.

– Потому что, Катя, – он снова взглянул на нее. – Тогда я устану удерживать свою тень на расстоянии, там, где я ее скрыл, чтобы уберечь. И она вернется. А это чревато последствиями, понимаешь?

Катя не понимала. Хотя и чувствовала, что поймет позже, дома за тетрадкой со стихами, когда снова будет думать, почему не рассказала ему о своем сне.

***

Антон не появлялся уже две недели, а тени приходили каждую ночь. Катя просыпалась в поту, а один раз даже мать забежала спросить – все ли в порядке. Беспокойство нарастало. Катя не высыпалась и на уроках зевала. Успеваемость резко снизилась и даже по литературе один раз поставили тройку.

– Катюша, что с тобой происходит? – переживала Надежда Петровна. – У тебя что-то случилось в семье или ты поругалась с подругой?

Была последняя пятница марта. На улице грело солнце и пели птицы. Катя не ответила учителю, глядя в пол. За нее высказалась Машка:

– Ой, не ждите. Только к вечеру до нее дойдет вопрос и может быть завтра…

Класс рассмеялся, а Катя к своему удивлению ничего не почувствовала. Разве что толику раздражения на учителя, который решил осведомиться о ней при всех. Она не хотела ни плакать, ни бежать, и это состояние оказалось настолько непривычным, что сделалось страшно. Она вспомнила слова Антона и вдруг поняла, что тень может поглотить ее уже этой ночью, и тогда все, что происходит вокруг, не будет иметь никакого значения. Она погрязнет в болоте, утонет во тьме, а Машка останется. Такие всегда остаются.

– Знаете, я готовлюсь поступать на филологический, – услышала она свой голос сквозь затухающий смех. – А Маша, наверное, в цирк…

Впервые в классе наступила такая тишина, что стало слышно, как географ за стеной объясняет девятому «Б» новую тему.

С остальных уроков она сбежала, но не из-за страха возмездия, а в надежде найти Антона. Сейчас она хотела только одного – во что бы то ни стало рассказать ему о снах, о тенях, о крике. Пусть забудет его, пусть он исчезнет, но зато она не погибнет во тьме! Ведь именно теперь ей так сильно хотелось жить, несмотря на ненависть одноклассников и замечания в дневнике. Ничто не вечно. Она закончит школу, поступит в ВУЗ на филологический и напишет поэму. А быть может, даже роман! «Роман-дурман» – рифмы протестовали.

Катя бежала по знакомой аллее, по лужам. От весеннего солнца слезились глаза. Мимо катили коляски счастливые мамы, шагали домой школьники с рюкзаками. Вдруг у Кати перехватило дыхание и она резко затормозила, словно ей огнем перегородили дорогу. Она увидела березу, которую помогала лечить. Здоровое, почти румяное, оно раскинуло ветви, готовые покрыться почками, а затем и листьями. Новая жизнь…

Катя посмотрела на дом, открытый подвал которого манил внутрь. Всплыли в памяти слова Антона: «…а если я уведу тебя…». И как она раньше не догадалась! Не думая, она спустилась в сырую тьму и побрела по тесному коридору мимо запертых дверей. Запах плесени почему-то успокаивал. Поворот направо, еще один, и она увидела свет из распахнутой двери.

Антон сидел за столом в тесной коморке. Он поздоровался сухо и Катя заметила темные круги у него под глазами. При тусклом свете он разбирал документы.

– Ну как? Вы проверили тени? – спросила она твердо. Нужно покончить с этим раз и навсегда.

Он молча протянул бумаги. Вид у него был измученный, словно его тоже донимали кошмары. Выходит, не нашел он источник. Катя приняла записи, чувствуя гулкие удары в груди. Она водила глазами по знакомым буквам и цифрам, но ни слова не понимала. Сплошные таблицы, как в методичках по алгебре! От написанного хотелось зевать. Скучная же у него работа, только звучит интересно. И тогда Катя сосредоточилась на поисках знакомого «Мария Кулыгина». Как найдет, оставит Антона в покое. Только Маши в списках не оказалось. А вот…

– Светка?.. – удивилась она шепотом. Пальцы ослабели и бумажки выпали из рук, разлетевшись по кабинету. – Но как?

– Не ожидала кого-то увидеть? – усмехнулся Антон, не поднимая глаз. – Положи назад. Я сам еще не смотрел. Работы много…

– Но Света мне никогда ничего плохого не делала!

У нее дрожали ноги. Сырость каморки начинала давить. Она вспомнила отстраненное лицо одноклассницы, как будто ей самой было не в радость, что творили друзья.

– Зараженные не всегда ведут себя, как психи, – прокомментировал Антон. – Это состояние души. Твоя Машка могла попасть под влияние подруги, – он задумался, прикусив ручку, – а могла не попасть, все же она сильнее. Ты вот знала, что ее отчим избивает?

О ком это он? Катя поежилась.

– Машку?.. – прошептала она.

– Да, – кивнул Антон, возвращаясь к документам.

Какое-то время он молчал, и только ручка шуршала по бумаге. У Кати пересохло во рту. Она так уверилась, что Машкина тень болеет, что ее вылечат, и тогда нападки прекратятся или хотя бы станут реже. А во что же верить теперь?

Антон оторвался от бумаг и протер глаза.

– Одного не пойму, – продолжил он. – Источник вируса так и не найден. Кто же их заразил?..

Катя не слушала. Она собирала листы и вспоминала взгляд Светы. Та ведь всегда ходила за компанию, никогда не лезла первая, кто бы мог подумать. Тряхнув головой, она пробежалась глазами по строчкам поднятого листка. Еще пара знакомых фамилий. А где же ее? Руки задрожали.

– Антон, а вы проверяли весь класс? И меня тоже?

Он смотрел, будто сквозь нее.

– Конечно. Но тебя там нет, верно?

Катя отрицательно мотнула головой, поднялась и медленно положила бумаги, стараясь не выдать беспокойства. Ей захотелось убежать. Если то, что с ней происходит, не болезнь, тогда что? Сумасшествие? И тут она представила, что Антона нет, что все происходящее вокруг – ее выдумки, иллюзия. Она забежала в подвал и разговаривает со стенами. Ударил озноб. Пока Антон изучал документ, Катя тихо покинула каморку.

Темнота коридора облачила ее покрывалом. Отовсюду мерещились звуки. «Друг-круг-испуг». И это тягучее чувство в груди, словно душа тонула в болоте. Нет, в подвале она была не одна. Чернота уже наползала, приближаясь к ней. Мимолетная мысль пришла не вовремя – комиссия ошиблась, просмотрела, упустила из виду! Катя вскрикнула. Еще немного и не быть ей человеком, еще секунда и она больше никогда не увидит свет. «Свет-билет-нет».

– Нет! – закричала Катя и упала без чувств.

***

Очнулась она на влажном и холодном полу. Голова гудела, а мышцы сводило судорогой. В нос ударил запах сырого бетона. Комнату освещали свечи. В тусклом свете она разглядела Антона, который стоял у входа и смотрел на нее. И в этом взгляде читался укор.

– Простите, – тихо начала она, всхлипывая. Как же хорошо, что он оказался рядом и спас ее, вырвал из лап кровожадной тьмы. – Нужно было сразу рассказать… Эта тень… Я думала, что я… но потом… вы проверили… меня же там не было… но почему она преследует меня… так долго…

Он помолчал, не двигаясь с места. Катя поднялась, цепляясь за стену. Пальцы немели от холода.

– Все началось в день нашей первой встречи, – подтвердил он. – Я знаю. Теперь я все понял.

Свечи бросали оранжевые блики на его лицо, – холодный и твердый взгляд, как и эти стены. Катя отступила назад.

– Что поняли? – голос дрогнул. Дрогнули и огоньки. Вдали за стенами надвигалось нечто. Опасность. Сердце забилось сильнее. Она огляделась – единственный выход перегородил Ловец. Его взгляд стал печальным, а стук невыносимым. – Что это?!

– Я же рассказывал, ты забыла? – беспокойно заговорил он. – Когда зараженная тень поглощает носителя, он сам становится…

– Но меня не успели! – страх накатывал тошнотворной волной.

– Нет… – вздохнул он. – Тебя не успели. Зато ты… успел многое.

Катя взглянула с непониманием. Она боялась распрямиться, сжимая плечи руками.

– Это ты поглотил девочку два месяца назад, – продолжал он. – Вобрал в себя ее мысли и чувства. Ну что, так удобнее заражать других? Отвечай мне, вирус!

Катя осмотрелась, но кроме нее в комнате никого не было. Неужели он говорил с ней?

– Только ты не ожидал, что человеческое сознание будет сопротивляться… – вздохнул он. – И рваться наружу, цепляясь за жизнь. Скажи, что ты чувствуешь теперь?

– Я, – Катя снова огляделась. Во рту пересохло. – Я… вирус?

Вирус… вирус… срочно придумать рифму. Тогда оно исчезнет… Но рифма уснула, утонула во тьме.

Катя беззвучно заплакала, ноги подкосились. А стук нарастал.

– Невозможно, – она замотала головой. – Что ты говоришь такое?! Это все бред!..

– Мне очень жаль, – продолжал Ловец. – Я и сам не знал, пока не увидел отчет. Четвертая страница. Ты не дочитала, верно?

– Перестань! – Катя заломила руки. Шаги приближались, пророчили смерть. Ведь вирусы уничтожают, верно? Он сам так сказал! – Пожалуйста, прекрати. Это ошибка. Простое недоразумение!

По щекам бежали слезы. Сердце отбивало дробь. Вот же она из плоти и крови, многое помнит – фрагменты из жизни, как из фотоальбома. Вот первые шаги по морскому песку, вот пятерка по сочинению, опубликованный стих. Ведь не может все это оказаться украденным у обычной школьницы Зотовой Кати?

– Ошибки быть не может, – его голос дрогнул. Что это? Сомнение? – Они ведь не могут…

– Проверь еще раз! – она бросилась вперед и схватила его за руку. – Умоляю, проверь! Это ошибка! Они… они убьют человека, не вирус! Они меня убьют!

И он содрогнулся.

– О-о-о, нас же учили не поддаваться влиянию вирусов. Ну что ты за тварь такая?!

– Пожалуйста, спаси меня! – Катя закрыла глаза, примыкая к нему, как к единственному деревцу посреди урагана. Звуки вокруг, словно тысячи барабанов, и слов уже не расслышать. Казалось, ее изнутри раздирают демоны. Выскакивало сердце, по щекам лились слезы. Она отшатнулась и упала на колени посреди комнаты.

– Мне страшно!

Антон сжимал и разжимал кулаки, озираясь. Она видела это сквозь слезы. Вдруг погасли свечи и всхлипывания обернулись криком. Сердце остановило бой.

***

Солнце ярко светило. Отбрасывали тени кровать и шкаф, стол и стакан с ручками. Катя проснулась с улыбкой и потянулась. Давно она не ощущала такой дивной легкости, хоть сейчас садись за блокнот и твори. За окном весна. За стеклом жизнь. А первым уроком любимая литература.

На выходе из подъезда у стены она увидела мужчину.

– Здравствуй, Катя, – улыбнулся он.

Катя поздоровалась, хоть и видела его впервые. Впрочем, она никогда не отличалась внимательностью, могла и забыть. Тем более, что-то в его серо-зеленых глазах ей показалось отдаленно знакомым.

А мужчина махнул ей рукой, и темная тень на стене повторила движение. Катя кивнула и побежала в школу.

В оформлении обложки использована фотография автора

Pixabay

«

Grayscale Photography of Woman's Face

» с

https://www.pexels.com