Сэйв (СИ) [Ава Хоуп] (fb2) читать онлайн

Сэйв

Глава 1

Эмили.

Сегодня день всех влюбленных. Улицы Нью-Йорка насквозь пропитаны любовью, витающей повсюду. Витрины магазинов украшены гирляндами с сердечками, белыми ангелами из бумаги и красными светящимися лампочками. Жители города носятся как сумасшедшие, пытаясь в последний момент прикупить подарки своим любимым.

Праздничная суматоха нисколько не раздражает меня, потому что сегодня особенный день. Я уверена, что этот День Святого Валентина запомнится на всю жизнь.

Моя жизнь прекрасна!

Только что я закончила складывать в коробку вещи со своего стола, расположенного в отделе спортивной аналитики телеканала «И-Эс-Пи-Эн», где я на протяжении полугода проходила стажировку в качестве помощника хоккейного аналитика. Неделю назад мне сообщили, что я получила должность помощника администратора клуба! Так что послезавтра я выйду на новую работу в хоккейном клубе «Нью-Йорк Рейнджерс». Неплохо для выпускницы колледжа?

Мне двадцать три, и я мечтала стать частью «Рейнджеров» столько, сколько себя помню. Каждый раз, когда я наблюдала за тем, с какой скоростью скользят по льду игроки, время останавливалось. Я могла смотреть хоккей часами. Нет, днями! Мой отец был форвардом «Нью-Йорских Рейнджеров». Мы с мамой были его главным фан-клубом и посещали каждую игру отца. «Нью-Йорк Рейнджерс» был первым и единственным клубом отца с самого драфта. Он сыграл за него целое десятилетие. Дэйв Фишер был выдающимся хоккеистом. Человеком. Мужем. Отцом. После его смерти я переехала к бабушке, в Колорадо. А после окончания школы решила пойти по стопам отца. Так я оказалась здесь, в Нью-Йорке. И уже через несколько дней я буду там, где провел столько лет мой отец. Он бы гордился мной сейчас.

И хотелось бы мне сказать, что это самая лучшая новость, но это еще не все. Пару дней назад я обнаружила в комоде своего парня заветную голубую коробочку Тиффани. А вчера Брайан тонко намекнул, что сегодня меня ждет особенный вечер! Наверняка он собирается сделать мне предложение. Вы уже слышите мой визг? Уверена, его слышно даже на Точке Немо!

— Ты что, даже не останешься на корпоратив? — спрашивает меня моя подруга Ванесса, сидящая на углу моего пустого стола, пока я надеваю пальто.

— Не могу, Ван.

— А я буду подружкой невесты?

Мои губы раскрываются в широкой улыбке.

— А с чего ты решила, что я соглашусь выйти за него?

Ванесса звонко смеется, поправляя свои темные волнистые локоны.

— А вдруг там вообще не кольцо, а серьги? Или пирсинг для твоего пупка?

Я замираю с коробкой в руках и, усмехнувшись, смотрю в карие глаза подруги.

— И зачем тогда он стал бы говорить мне об особенном вечере? Что такого особенного в моем пупке?

Ван усмехается и спрыгивает со стола, чтобы обнять меня.

— Позвони мне вечером, ладно?

— Конечно, позвоню. Будь паинькой в Колорадо, ладно?

— Паинькой? — Ван издает смешок. — Ты с кем-то путаешь меня.

Ванесса Льюис — самый сумасшедший человек, которого я только знаю. Мы знакомы с самого детства. Наши дома находились по соседству, и мы проводили вместе много времени. В тринадцать она сделала первую татуировку, в шестнадцать уехала в Техас с очень горячим (по словам Ван) тритдцатипятилетним байкером, в восемнадцать ее чуть не исключили из школы за то, что ее совратил преподаватель (это официальная версия его увольнения, а неофициальная и очевидная — все было наоборот), а в свои двадцать один она, по дороге в колледж, где училась на медсестру, свернула не туда и оказалась в Нью-Йорке, бросив все в один миг. Ее парень (хотя парнем его сложно назвать, ему сорок два) — один из директоров телеканала, так что вот уже два года Ванесса руководит HR-отделом «И-Эс-Пи-Эн».

— Пообещай хотя бы не уезжать с каким-нибудь наркоторговцем в Мексику. — Отстраняюсь от подруги и показываю на нее пальцем. — А то тебе еще свадьбу мне устраивать.

— Ха! Я так и знала! — визжит Ванесса. — Я так за тебя рада, Эм!

— И я. Кажется, я ждала этот момент всю жизнь. Кстати, а где Дафна?

— Она отпросилась на весь день еще пару дней назад.

— Странно. Даф ничего не упоминала об этом, когда мы разговаривали с ней вчера вечером.

С Дафной я познакомилась, будучи студенткой колледжа. Она училась на спортивной журналистике, но мы иногда посещали вместе потоковые лекции. Даф была самой тихой, скромной и милой девчонкой колледжа. Большие голубые глаза, светлые волосы и идеальная фигура. Парни сходили по ней с ума, а девушки завидовали ее внешности ангела, но ей не было до этого никакого дела. После переезда из Колорадо я никого здесь не знала и как-то пригласила ее выпить кофе. Так мы стали дружить. Я, Дафна и очутившаяся в Нью-Йорке по загадочным обстоятельствам Ванесса.

Мы еще раз крепко обнимаемся с моей лучшей подругой, и я покидаю офис. Я отпросилась сегодня пораньше, чтобы вернуться домой до того, как вернется с корпоратива мой будущий муж, поэтому уже сижу на заднем сидении желтого такси, везущего меня на встречу мечте.

Когда я выхожу из машины, нелепая улыбка не сходит с моих губ.

— Счастливого Дня всех влюбленных, Эмили! — говорит швейцар нашего жилого комплекса.

— И вам, Роджер! Передавайте привет Мэри!

Он открывает передо мной входную дверь, украшенную праздничным сердцем с белым бантом, и я направляюсь через холл к лифтам. В центре холла стоит большое светящееся дерево, украшенное красными, розовыми и белыми сердцами. Коридор, ведущий к лифтам, заполнен множеством светящихся фигур в форме ангелов. Из динамиков звучит «Loveisintheair», и я, напевая себе под нос знакомые слова, нажимаю кнопку нужного этажа.

Когда лифт останавливается, я ставлю коробку на пол и достаю из сумочки ключ-карту. Вставляю ее в замок и тяну дверь на себя.

— Вот так детка… Да-а-а… Ты идеальная!

Коробка падает на пол. Все мои вещи разлетаются по темному паркету. Перед глазами все плывет.

О да, сегодняшнее четырнадцатое февраля я запомню на всю жизнь!

И-Эс-Пи-Эн — американский спортивный телеканал.

Драфт — процедура выбора командами игроков.

Точка Немо — самая отдаленная от какой-либо суши на Земле точка в Мировом океане.

Love is in the air — песня John Paul Young.

Глава 2

Эмили.

На часах шесть вечера. Я сижу в баре на Манхэттоне и смотрю на стоящий передо мной шот текилы. Одна часть меня хочет напиться до чертиков и забыться. Но другая, более рациональная, боится, что я натворю какой-нибудь ерунды, если напьюсь. Например, вернусь к Брайану.

Сегодня бар переполнен людьми. Большая компания офисных клерков с красными светящимися ободками на головах напевает «IWannaBeLovedByYou». Прямо за мной, у окна, подсвеченного красным светом висящей сверху гирлянды, обнимается парочка в одинаковых белых свитерах с крыльями ангелов. Переодетый в костюм Купидона чернокожий мужчина собирает пожертвования для собачьего приюта.

И вот теперь все это раздражает меня.

Моя жизнь — полный отстой.

Парень, с которым я провела пять лет своей жизни, изменил мне с Дафной. Хороший сюрприз получился, ничего не скажешь!

Брайан поворачивается на звук открывающейся двери, и его глаза распахиваются от ужаса.

— Детка, это не то, чем кажется! — восклицает он, отпрыгнув от блондинки.

Разворачиваюсь на каблуках и направляюсь к лестнице, решаясь не дожидаться лифта. Всего лишь двадцатый этаж, ерунда для моих бедных икр в сравнении с тем, что только что пережили мои глаза.

Брайан бежит за мной по лестнице с голой пятой точкой, прикрывая руками свое мужское достоинство (хотя какое, к черту, достоинство) весь путь до парковки и кричит:

— Это просто глупая ошибка!

Я резко останавливаюсь у своего красного «мини-купера» и подхожу к нему вплотную. На мне десятисантиметровые каблуки, но я все-равно задираю голову, чтобы посмотреть изменщику в глаза. Разница в росте никогда не смущала меня, рядом с ним я чувствовала себя в безопасности. Но сейчас я чувствую себя уязвленной, как никогда раньше.

— Ошибка? Ошибка — это когда ты случайно взял чужой заказ в «Старбаксе» или перепутал гейт своего самолета. Вот что такое «ошибка», Брайан.

— Я люблю тебя, Эмили!

— Ты думал об этом, пока развлекался с моей подругой? Хотя, какая она мне подруга, да? Скорее твоя. Вы с ней были куда ближе, чем мы!

— Детка… — Он прекращает прикрываться руками и обхватывает своей ладонью мое запястье, закрывая своим массивным телом водительскую дверь машины.

Вырываю свое запястье из его рук и гневно шиплю:

— Во-первых, никогда больше не смей меня так называть. Во-вторых, не прикасайся ко мне, боюсь представить, где только что побывали твои руки!

Брайан опускает руку и смотрит на меня глазами Кота из «Шрэка». На мои глаза наворачиваются слезы, и я отворачиваюсь.

— Эм, прошу..

— Отойди от моей машины, Брайан.

— Давай поговорим, — отчаянно предлагает он.

— Уходи! — Мой громкий крик эхом проносится по подземной парковке.

Слезы из глаз начинают градом катиться по моим щекам, и Брайан тянется ко мне, чтобы стереть их, но я перехватываю его руку и пристально смотрю в его серые глаза.

— Все кончено. Счастливого Дня всех влюбленных!

Он отходит от водительской двери. В его глазах раскаяние. На секунду мне даже кажется, что я вижу в них слезы. Но нет, бессердечные изменщики не могут плакать.

— Влюбленная лотерея! Участвуют все! — Раздается голос еще одного мужчины в костюме Купидона, остановившегося справа от меня. — Конфетка, тяни билет!

— Нет, спасибо.

— Отказы не принимаются. Вытяни свой счастливый билет!

Решаю больше не спорить и вытянуть билет, чтобы надоедливый ангел ушел. Он выкладывает передо мной три красные карты с изображением половинок сердец, на шапке которых написано «Твоя жизнь изменится», и я выбираю ту карту, что лежит слева. Переворачиваю ее и читаю текст:

«Тебе кажется, что твоя жизнь одна сплошная неудача? Сегодня худшее 14 февраля в твоей жизни? Тогда сделай то, что написано ниже, и твоя жизнь наладится.

Чудеса случаются, главное верить!

Твоя жизнь изменится после поцелуя с незнакомцем слева от тебя!»

Это что еще такое?

Поднимаю голову, чтобы спросить у Купидона, что это за странные карты, но его уже и след простыл. Еще раз смотрю на карту и медленно поворачиваю голову влево.

Рядом со мной сидит невероятно красивый парень с темными взъерошенными волосами. Радуюсь, что там сидит не какой-нибудь потный байкер или щуплый айтишник, и обвожу его взглядом. На нем черная футболка, облегающая его широкие плечи. Его накаченные руки полностью покрыты цветными татуировками. Своими массивными ладонями он держит в руках стакан виски со льдом. Его квадратный подбородок вздернут вверх, пухлые губы сжаты, а взгляд его темных глаз направлен вперед.

Я теперь свободна, как птица, так что почему бы и нет? Тяжело выдыхаю и крепче сжимаю в руках карту. Затем смотрю на шот текилы перед собой и выпиваю его одним глотком. Морщусь от ощущения горячей жидкости, стекающей по моему горлу, и снова поворачиваюсь к парню. На этот раз его глаза устремлены прямо на меня. Мое сердце начинает колотиться, как сумасшедшее, когда я встаю с барного стула и подхожу к нему ближе.

— Можно мне тебя поцеловать? — еле слышно произношу я.

Парень продолжает пристально смотреть на меня, и на мгновение я задумываюсь, услышал ли он меня, учитывая, что вокруг нас гудит толпа.

Мои колени трясутся, пульс бешено стучит в висках, пока я непрерывно смотрю в его завораживающие глаза цвета янтаря.

I Wanna Be Loved By You — песня Marylin Monroe

Глава 3

Мэттью.

— Как обычно? — произносит бармен, когда я вешаю свою кожаную куртку на спинку барного стула.

Киваю.

Деймон наливает в стакан виски и ставит передо мной, ничего не спрашивая. Хороший бармен должен уметь слушать и не болтать лишнего. Деймон не слушает меня, но и не болтает. Просто не мешает мне и вовремя подливает в стакан «Далмор». Так что он — чертовски хороший бармен.

Ненавижу День всех влюбленных. Меня тошнит от этих играющих из каждого городского динамика сопливых песен про любовь. В моих глазах рябит от этих мигающих украшений из сердечек, из-за которых Нью-Йорк становится похожим на зал игровых автоматов. А еще дико раздражают эти дурацкие счастливые улыбки, смех и пожелания любви, витающей в воздухе. Я уже молчу про эти конфеты, продающиеся повсюду, даже в аптеках. То есть один человек приходит в аптеку за лекарством от сахарного диабета, пока другой запасается шоколадными конфетами? Совсем обезумили.

Моя мать разбилась в автокатастрофе четырнадцатого февраля четыре года назад. Она везла на крыше своего внедорожника огромное красное светящееся сердце для своего магазина подарков и, увидев перебегающую дорогу собаку, нажала на тормоза. Сердце скатилось на лобовое стекло, полностью закрыв собой видимость, и машина въехала в фонарный столб.

Кроме матери у меня никого не было. Отца я никогда не знал, а бабушка умерла задолго до моего рождения. Так что в этот день я чувствую себя персонажем Бена Аффлека в «Пережить Рождество». Вот только, слава Богу, никто не давал мне таких же идиотских советов вроде возвращения в дом, где я вырос, и прощания с обидами. У меня нет никаких обид. Мой психолог мог бы со мной поспорить, если бы он у меня был. Но, к счастью, я продолжаю искренне верить, что со мной все в порядке. Кто-то ненавидит баклажаны или мятную зубную пасту, а я ненавижу День Святого Валентина. И особенно — огромные светящиеся сердца!

Вот уже третий День всех влюбленных я провожу в баре на Манхэттоне возле своего дома, обнимаясь с бутылкой «Далмора». А после крепких объятий виски я предпочитаю забыться в какой-нибудь блондинке. Или брюнетке. Или даже рыжей. После целой бутылки мне уже все-равно. Главное, чтобы у этой девушки был пульс.

Сейчас слева от меня сидит крошечная брюнетка, уставившись в шот прямо перед собой. На ней темная водолазка и узкие джинсы. Ее длинные волнистые волосы разбросаны по ее плечам, соблазнительные губы покраснели из-за того, что она постоянно прикусывает их, а большие выразительные зеленые глаза наполнены тоской. Она сидит так уже больше часа. Красивая, молчаливая и чертовски странная. Брюнетка ни разу за это время не доставала телефона и не проронила ни слова. Лишь пару раз, когда звонил колокольчик на входе, отводила взгляд от шота в сторону двери.

Может, она под запрещенными веществами?

Наконец, спустя еще полчаса, когда я допиваю седьмой стакан виски, рядом со мной возникает парень в костюме Купидона. Из его сердца торчит стрела, и я едва сдерживаюсь, чтобы не спросить, почему из дыры не вытекает кровь. Ангел что-то протягивает девушке, и она задает ему вопрос. Ну надо же, брюнетка даже может связно говорить. Своими хрупкими руками она берет красную карту с половинкой сердца и пристально смотрит на нее. Я сижу довольно близко к ней, так что вижу текст, который на ней написан.

Оторвавшись от карточки в ее руках, возвращаю свой взгляд к стакану с виски, чтобы девушка не спалила, что я прочитал. Делаю глоток виски и краем глаза замечаю, как брюнетка опрокидывает в себя текилу. Усмехаюсь и поворачиваюсь в ее сторону. Наши глаза встречаются, и ее — испуганно расширяются. Едва сдерживаюсь, чтобы не засмеяться от ее реакции.

— Можно мне тебя поцеловать? — внезапно произносит она.

Она и в самом деле поверила в эту чушь, написанную на карточке? И она и в самом деле собирается меня поцеловать?

Брюнетка не двигается, ее рот приоткрыт, а глаза даже не моргают, пристально уставившись на меня. Встаю со стула и подхожу к ней ближе. Вижу, как ее грудь тяжело вздымается вверх и вниз. Ей приходится запрокинуть голову, чтобы наши глаза встретились, потому что она чертовски маленького роста. От силы метр шестьдесят, может, даже меньше. Не питаю слабости к женским формам, так что обычно мне все равно, но сейчас я опускаю голову и обвожу взглядом ее фигуру. Крошечная брюнетка очень даже стройная, но все при ней. Обычно я предпочитаю девушек повыше, но я не прочь позабавиться сегодня и с ней.

Подхожу к ней вплотную, наклоняюсь и обхватываю ее за ноги, поднимая выше, на один уровень со мной. Она изумленно вскрикивает и ошарашенно смотрит на меня.

— Целуй, — шепчу я, ухмыляясь.

Она неуверенно запускает руку мне в волосы и притягивает к себе для поцелуя. Ее губы медленно касаются моих, но я тут же перехватываю инициативу и раскрываю их своим языком. От удивления она ахает, и я жадно набрасываюсь на ее рот вновь и вновь.

Когда мы, наконец, отрываемся друг от друга, брюнетка шепчет мне в губы:

— Ух ты. Это было… недурно.

— Недурно? — Вскидываю бровью.

— А что ты ожидал услышать?

Я усмехаюсь. Мне больше нравилось, когда она целых полтора часа молчала.

— К тебе или ко мне? — перехожу к делу я.

Брюнетка слегка отклоняется назад и приоткрывает от удивления рот.

— Это всего лишь поцелуй.

— Чертовский хороший поцелуй.

— Даже если так, это ничего не значит.

— Значит. Значит, ко мне.

Не опуская брюнетку на ноги, закидываю ее себе на плечо, беру со стульев свою куртку и ее пальто и выхожу из бара.

Далмор — виски.

Персонаж Бена Аффлека в фильме «Пережить Рождество» по совету психолога отправляется в дом, где вырос, чтобы сжечь бумажку с обидами.

Глава 4

Эмили.

— Что ты себе позволяешь? — кричу я, нанося удары кулаками по мощной спине брюнета.

— Несу тебя к себе.

— Но я не хочу. Поставь меня на землю!

Он резко останавливается и опускает мои ноги на асфальт. Накидывает мне на плечи мое пальто, надевает свою куртку, и, ухмыльнувшись, разворачивается, направляясь обратно в бар.

— Ты куда? — ошарашенно кричу ему в след я.

— Послушай, мне нужно выпустить пар сегодня, — произносит он, остановившись на пороге бара. — Если ты не хочешь идти ко мне, то я не буду настаивать и найду ту, которая захочет. Все просто. — Парень пожимает плечами и тянется к дверной ручке.

Я стою на месте, боясь вымолвить и слово. Мне понравилось целовать его. Он делал это так уверенно, так голодно, отдавая всего себя этому поцелую. Не то, чтобы Брайан плохо целовался, нет, с этим не было никаких проблем. Но я уже и не вспомню, когда в последний раз он целовал меня так горячо.

Не уверена, что переспать с незнакомцем — именно то, что мне сейчас нужно. Хотя, с другой стороны, если я сделаю это, то у меня точно не будет соблазна вернуться к Брайану и простить его, ведь он точно не сможет простить мне того же, что сделал сам. А значит, между нами все будет кончено. Окончательно. И я точно не поведусь на все его уловки вернуть меня.

— Постой!

Брюнет поворачивается ко мне лицом, и я вижу на его губах ухмылку.

— Я хочу, — едва слышно шепчу я, закрывая глаза. Через несколько секунд чувствую прикосновение его грубого пальца на своих губах, а затем его рука обхватывает меня за талию и притягивает к себе для еще одного крышесносного поцелуя. Пока он целует меня, а забываю обо всем. Все внутри меня дрожит от предвкушения близости с ним.

— Как тебя зовут? — спрашиваю я, когда мы заходим в высотку по соседству с баром.

— Какая разница?

На лифте мы поднимаемся на последний этаж и оказываемся в пентхаусе. Свет в квартире не горит, и пространство сквозь большие панорамные окна освещают лишь огни ночного Нью-Йорка. Прохожу по длинному коридору и останавливаюсь у одного из них. С такой высоты город выглядит потрясающе. Все вокруг мерцает ярким светом многочисленных высоток и неоновых вывесок. Там, далеко внизу, крошечные люди куда-то спешат, обгоняя друг друга. Автомобили сигналят, пытаясь добраться до пункта назначения. Снежные хлопья спускаются с темного неба, укрывая крыши высоток Манхэттона белым пледом.

— Хочешь еще выпить? — спрашивает незнакомец, включая свет на кухне.

Отрицательно киваю головой и обхватываю себя руками, осматриваясь вокруг. Парень выглядит знакомо, но я не могу припомнить, где могла его видеть. Он хорошо сложен, самоуверен и просто восхитителен. Сейчас брюнет достает из верхнего кухонного шкафчика бутылку виски и наливает его в стакан со льдом. Парень такой огромный, что занимает практически четверть пространства небольшой светлой кухни в стиле неоклассики. Одним глотком он выпивает жидкость в стакане, а затем упирается на локти на белую глянцевую столешницу и пристально смотрит на меня своими карими глазами.

— Ты замерзла?

Снова отрицательно киваю.

— Что с тобой?

— Я никогда не спала с незнакомцем.

— Все когда-нибудь бывает в первый раз.

Опять киваю.

— Я ни к чему тебя не принуждаю. Если ты не хочешь, то можешь уйти.

— Нет, я останусь.

Брюнет ставит пустой стакан в раковину и направляется ко мне. Мое сердцебиение вдруг учащается, когда он оказывается совсем близко. Его невероятный аромат накрывает меня с головой. Запах бергамота и мяты, смешанный с его запахом мужественности. Когда его рука тянется к моему лицу, я вздрагиваю. Парень сводит брови к переносице и озадаченно смотрит на меня.

— Ты же не невинна?

— Нет. Конечно, нет, — усмехаюсь я.

Он зарывается рукою в моих волосах и притягивает к себе для поцелуя. Его большие руки блуждают по моему телу, пока теплые губы нежно ласкают мои. Постепенно я расслабляюсь в его объятиях, и мысли о том, какая я развратная, покидают мою голову вместе со всем самообладанием. Я запускаю руки в его густые мягкие волосы и слегка тяну за них. Незнакомец едва слышно стонет мне в рот и начинает двигать языком еще грубее. Поцелуй из невесомого превращается в настырный, жадный, дерзкий.

Парень отстраняется от меня и хрипло говорит:

— Раздевайся.

Трясущимися руками я тянусь к краю своей водолазки и снимаю ее. Когда водолазка летит на пол, то я застываю на месте, восторженно наблюдая за открывавшимся передо мной видом. Никогда не видела ничего более идеального, чем этот накаченный парень с телом греческого Бога. Под его футболкой я вижу груду мышц, просто невероятно широкие плечи, восхитительную мускулистую грудь, огромные бицепсы и потрясающий пресс с хорошо прокаченными v-мышцами. Он сбрасывает джинсы, и я с замиранием сердца любуюсь его рельефными накаченными ногами. Боже мой, он вообще настоящий?

Не переставая любоваться этим совершенным образцом, я снимаю туфли, а затем расстегиваю и снимаю свои джинсы. И вот я стою перед незнакомым парнем в одном лишь черном кружевном белье, которое купила вчера после работы специально для этого вечера. Правда предполагалось, что снимать с меня его будет мой жених, а не парень, которого я впервые вижу. Закрываю глава и судорожно выдыхаю, пытаясь сдержать невовремя подступившие слезы. А когда открываю глаза, то вижу, как боксеры брюнета летят на пол, и мои глаза расширяются от ужаса.

— Боже мой… — произношу я, задержав дыхание.

Глава 5

Мэттью.

Будильник будит меня в девять утра. Через четыре часа у меня тренировка. Я ни черта не выспался, и мне прекрасно известно, что не стоило напиваться и проводить бессонную ночь перед тренировкой. Но я веду себя как олух, пренебрегая режимом, лишь раз в год, в день смерти матери.

Нагишом направляюсь на кухню, испытывая жажду, и вижу стоящую ко мне спиной маленькую брюнетку. Она опирается локтями на барную столешницу. И на ней моя футболка.

— Почему ты все еще здесь?

Она вздрагивает, резко поворачивается на мой голос и проливает на футболку кофе.

— Черт. Ты меня напугал.

Девушка смотрит на меня широко распахнутыми глазами и задерживает дыхание от испуга.

— Я не хотел. Почему ты еще здесь? — повторяю свой вопрос я.

— Я только проснулась. Моя одежда осталась в гостиной, поэтому я надела твою футболку и решила выпить кофе, пока ты спишь.

— Одевайся. Я вызову тебе такси.

Мой голос звучит грубо, но я не люблю, когда девушки остаются у меня на ночь. Мы оба получили желаемое, так что я не намерен обсуждать с ней погоду или планы на день. Я вижу ее в первый и последний раз в своей жизни.

— Не нужно. Моя машина осталась у бара.

— Отлично.

Подхожу к холодильнику и достаю воду с газом. Залпом опустошаю бутылку и бросаю ее в мусорную корзину. Брюнетка по-прежнему изучающе смотрит на меня и не двигается. Почему она все еще не ушла? Это начинает раздражать.

— Послушай, ночью все было недурно.

— Недурно? — усмехается брюнетка.

— А что ты ожидала услышать? — бросаю ей ее же слова в баре.

Пухлые розовые губы девушки расплываются в милой улыбке. Так, сейчас она решит, что я с ней флиртую. И захочет обменяться номерами телефонов.

— Тебе пора, — хриплю я.

Непонятное возбуждение вновь охватывает мое тело при воспоминании о том, как она реагировала на каждое мое прикосновение. Нужно заканчивать эту ерунду.

— Мне надо отлить. Надеюсь, к моему возвращению, тебя уже здесь не будет.

Брюнетка вскидывает бровью, и ее рот приоткрывается от шока.

— Почему ты ведешь себя как козел?

— Ты решила провести ночь с парнем из бара, который прямым текстом сказал тебе, что ему всего лишь нужно выпустить пар. Чего ты от меня ждешь, я не понимаю?

Она закусывает губу и тяжело выдыхает. Ее глаза наполняются слезами, и она молча снимает мою футболку, бросая ее мне в лицо. Мои глаза находят ее роскошные изгибы, и я тяжело сглатываю, вспоминая, как приятно они ощущались в моих руках. Брюнетка проходит мимо меня и подходит к окну, возле которого валяются ее вещи. Всего через пару секунд она уже одета и направляется к входной двери.

Тяжело выдыхаю и, неожиданно для себя самого, произношу:

— Я не хотел тебя обидеть.

Даже не повернувшись в мою сторону, брюнетка выходит из моего пентхауса, хлопнув дверью.

Плевать на нее.

Умываюсь, принимаю душ, надеваю тренировочную форму, чтобы отправиться на пробежку и направляюсь к выходу, как вижу у кофемашины белое зарядное устройство. Наверное, его забыла брюнетка. Прекрасно.

Беру его с собой и решаю отнести в бар, в котором мы вчера встретились. Вдруг она еще раз туда заглянет. Идея, конечно, так себе, но других у меня нет.

Когда я подхожу к парковке у бара, то вижу брюнетку, сидящую за рулем красного «Мини-купера». Незнакомка ушла от меня около сорока минут назад, почему она все еще здесь?

Направляюсь к водительскому окну и стучу по нему. Девушка снова вздрагивает и хватается за сердце. Затем пристально смотрит на меня и открывает окно.

— Чего тебе? — грубо спрашивает она.

Что ж, я заслужил. Прежде чем ответить ей, еще раз осматриваю ее красивое лицо. Ее большие глаза покраснели, она определенно плакала. Губы снова искусаны, она нервничает. Чувствую себя настоящим уродом.

— Ты забыла у меня зарядку.

Брюнетка молча забирает провод у меня из рук и тянется к кнопке закрытия окна.

Когда окно закрывается, я снова по нему стучу. Она бросает на меня недовольный взгляд и отворачивается. Я пробую снова, и тогда девушка открывает дверь и выходит из машины.

— Что тебе нужно? — практически кричит на меня она.

— Почему ты здесь сидишь?

— Какая тебе разница?

— Мне жаль, что я был с тобой так груб.

— Это все?

Девушка чертовски на меня злится. И я это заслужил. Почему меня вообще волнует, что она здесь делает? Я ничего ей не отвечаю, и она снова открывает водительскую дверь.

— Постой. — Закрываю дверь и хватаю ее за руку. Она вскидывает брови и выхватывает свою руку.

— У тебя что, биполярное расстройство? Сорок минут назад ты вышвырнул меня из своей квартиры. А теперь пришел сюда и задаешь какие-то идиотские вопросы.

— Почему ты здесь сидишь? — повторяю я свой вопрос.

— Мне некуда идти. — Тяжелый вздох. — Вчера я застала парня, с которым встречалась пять лет, в постели со своей подругой. Я должна поехать к нему в квартиру и собрать все свои вещи. По этой причине я сижу здесь, внушая себе, что он не сможет сломать меня и заставить к себе вернуться. Доволен?

Брюнетка снова тянется к двери, но я опережаю ее и загораживаю собой машину. Она недовольно складывает руки на груди и произносит:

— Чего ты хочешь? Снова свербит и нужно выпустить пар?

— Хочешь, я поеду с тобой?

— У тебя есть злобный брат-близнец?

— Что?

— Просто вас будто двое. И вы издеваетесь надо мной, играя в плохого и хорошего копов.

Закатываю глаза и тяжело вздыхаю. Эта девушка просто невыносима.

— Ты хочешь к нему вернуться?

Отрицательно кивает.

— Тогда я поеду с тобой. У меня есть два часа времени, успеешь собрать вещи?

— Да.

— Отлично. Пойдем, — произношу я, направляясь в сторону паркинга своего жилого комплекса.

Глава 6

Эмили.

За окном черного тонированного «Гелендвагена» незнакомца проносится оживленный Нью-Йорк. Дороги засыпало снегом, но кое-где сквозь снежный покров виднеются следы вчерашнего праздника: разбросанные по асфальту рваные красные бумажные сердца и сдутые воздушные шары. Мы с брюнетом едем в Квинс в полной тишине. Пытаюсь не смотреть в сторону этого козла, но с каждой минутой становится все сложнее. От него исходит невероятная энергетика. И в воздухе летают такие сильные флюиды, что я вот-вот наброшусь на него прямо в машине. То, что он вытворял со мной этой ночью… это что-то невероятное. Утром я проснулась такой счастливой и удовлетворенной, пока он не показал свое истинное лицо..

— Меня зовут Мэттью, — вдруг заявляет парень.

Я молчу. После того, как он выгнал меня с утра, я не буду с ним церемониться. Несмотря на всю свою хрупкость и миловидность, я не собираюсь растекаться в лужицу перед Мэттью. Он предложил мне помощь только потому, что ощущает свою вину за случившееся утром. И я решила им воспользоваться, также как он пользовался мной всю ночь напролет.

— А как зовут тебя?

— Какая разница? — парирую его словами я.

Мэттью шумно выдыхает и крепче сжимает руль.

Оставшиеся десять минут мы снова проводим в полной тишине. Он даже не включает музыку.

Когда «Гелик» подъезжает к моей. к квартире моего бывшего, я сразу же открываю дверь и выпрыгиваю из машины. Холодный ветер тут же ударяет мне в лицо. Сегодня на термометре семь градусов мороза, один из самых холодных дней за всю зиму. Снежные хлопья падают с неба нескончаемым потоком и оседают на моих распущенных волосах. Укутываюсь в пальто и подхожу к дому.

На часах десять утра, и Брайан должен быть на работе сейчас. Если мне повезет, то так и будет. Но, учитывая, что последние сутки я чувствую себя героиней Линдси Лохан в «Поцелуй на удачу», от которой в одно мгновение отвернулась удача, не уверена, что мне повезет.

Брюнет следует за мной по пятам. Какой же он огромный. Как вообще он выживает в этом мире? Ну там, заходит в метро, или подбирает себе одежду?

В полной тишине мы поднимаемся на нужный этаж. Я набираю полные легкие воздуха и тяжело выдыхаю. Ожидаю, что из глаз польются слезы. Но я ничего не чувствую. Кроме разочарования. И злости.

После окончания школы я приехала в Нью-Йорк. Сердце моей бабушки остановилось, когда мне было восемнадцать, я уже была совершеннолетней, так что мне пришлось жить самой по себе. Кроме Ванессы и ее семьи у меня никого не осталось. Когда я оказалась здесь, то в первый же день встретила Брайана. Он проходил стажировку юристом в компании, которую я наняла для продажи недвижимости бабушки в Колорадо. Брайан был старше меня на пять лет, красиво за мной ухаживал, никогда не обижал и ставил мои интересы превыше своих. Он не был у меня первым, но именно с ним я впервые почувствовала себя счастливой. Мы практически сразу съехались и стали семьей.

Но я ни за что к нему не вернусь.

Гораздо лучше быть одной, чем с тем, кто предал тебя хотя бы один раз.

Прикладываю ключ к считывателю и открываю входную дверь. Коробка с моими вещами, которую я вчера уронила на пороге, сейчас стоит на кухонном столе. Возле нее — огромный букет красных роз.

Терпеть не могу красные розы.

Полная безвкусица.

Прохожу через гостиную на кухню и тянусь к букету, чтобы выбросить его в мусорное ведро. Затем беру коробку и несу ее в коридор. Едва я делаю шаг, как дверь спальни открывается, и из нее выходит Брайан.

Выглядит он отвратительно. На его обычно гладко выбритом лице, что немаловажно для практикующего юриста, сейчас щетина. Его темные волосы торчат во все стороны. Под глазами фиолетовые синяки, будто он не спал несколько дней. И от него чертовски сильно разит алкоголем, хотя обычно он не пьет, совсем. Из одежды на нем мятая футболка и какие-то сверхмятые штаны в клетку. Где он вообще откопал эти вещи?

Мы не виделись сутки. Почему он так ужасно выглядит?

— Эмили… — шепчет он, когда наши глаза встречаются. — Я так боялся, что ты не вернешься.

Он делает шаг по направлению ко мне, но грозный рык Мэттью его останавливает.

— Стой там.

Брайан резко поворачивает голову и удивленно смотрит на стоящего в дверях великана.

— Ты кто такой?

— А ты?

— Я ее парень.

— Неверный ответ. Бывший парень.

— Детка, кто это? — Брайан поворачивается ко мне.

— Я просила тебя не называть меня так. — Я прохожу мимо него, ставлю коробку у входной двери и иду в спальню.

Брайан следует за мной.

— Я ошибся, слышишь? Я люблю тебя.

— Я же сказал тебе стоять на месте. — Грозный голос Мэттью доносится откуда-то сверху, и боковым зрением я вижу, как он за шкирку выносит моего бывшего из комнаты и закрывает дверь. Достаю из шкафа чемодан и начинаю скидывать в него свои вещи. Затем перехожу к обувным полкам, полке с косметикой и достаю из комода самую драгоценную коробку с воспоминаниями о моих родителях. Когда я беру ее в руки, по моим щекам начинают струиться слезы.

Сама не замечаю, как сползаю на пол, и начинаю беззвучно рыдать. Ощущаю, как крепкие мужские руки прижимают меня к себе и поднимают в воздух. Открываю глаза и встречаюсь с встревоженным лицом Мэттью. Он пристально наблюдает за мной своими красивыми янтарными глазами и несет к выходу.

Когда он опускает меня на ноги у входной двери, я осматриваюсь по сторонам, пытаясь понять, куда подевался Брайан, и замечаю его лежащим на диване.

— Ты что, вырубил его? — ужасаюсь я.

— Случайно, — пожимает плечами Мэттью и возвращается в спальню, чтобы забрать чемоданы. — Это все твои вещи?

Киваю.

— Пойдем.

Молча иду за ним.

Мне казалось, что у меня идеальная жизнь, и я счастлива. Но оказалось, что я просто верила в иллюзию идеальной жизни.

Героиня Линдси Лохан в «Поцелуй на удачу» — девушка, которая вместе с поцелуем отдала свою удачу.

Глава 7

Мэттью.

— Куда ты поедешь? — спрашиваю я, когда мы подъезжаем к бару.

Эмили тяжело выдыхает и молча выходит из моей машины. Она открывает свой «Мини-купер», и ставит туда коробку с вещами. Затем подходит к багажнику и опирается на него в ожидании меня.

Неохотно вылезаю из машины и подхожу к брюнетке.

— Тебе есть куда пойти?

— В Нью-Йорке более тысячи мотелей, Мэттью.

— В мотелях небезопасно.

— Утром, когда ты выгнал меня из своей квартиры, тебя не волновала моя безопасность. Так что вдруг изменилось?

Хороший вопрос. Вот бы еще самому знать на него ответ.

— Можешь пока пожить у меня.

— Нет.

— Нет?

— Ты глухой?

— Почему ты такая упертая?

— Почему ты такой козел?

— Я же извинился.

— Спасибо, но нет. Я не хочу быть твоей игрушкой, чтобы выпускать пар, когда тебе приспичет.

— Меня не будет в городе до субботы. Останься у меня.

— Вот так просто готов впустить в свою квартиру едва знакомого человека?

— Да.

— Ты странный.

— Ты тоже.

Мы молча стоим друг напротив друга, играя в игру «просверли другого взглядом». Эмили смотрит на меня с такой ненавистью, что вероятнее всего именно она станет победителем. А мне придется потратить миллионы на то, чтобы лучшие пластические хирурги Нью-Йорка попытались спасти мое лицо с дырой между глаз.

— Ладно. Нет, так нет. Я не буду тебя уговаривать, булка.

— Булка?

— Ты же не говоришь, как тебя зовут.

— Ты прекрасно расслышал, как меня зовут.

— Но не от тебя.

Эмили выглядит такой разъяренной. Горячей.

Ух.

Чувствую, как от ее грозного взгляда моя одежда превращается в пепел.

— Достань чемоданы из своей машины и проваливай.

Сжимаю руки в кулаки, призывая все свое самообладание. Эта девушка просто чертовски раздражает меня.

Достаю чемодан из багажника гелика, а затем наклоняюсь и закидываю хрупкое тело брюнетки к себе на плечо. Другой рукой поднимаю чемодан и направляюсь к своему жилому комплексу.

— Что ты делаешь?! Отпусти меня! Я буду кричать! — громко кричит она, раз за разом ударяя меня своими маленькими кулачками.

— Ты уже кричишь. — Кусаю ее за ягодицу, и она начинает кричать еще громче.

Улыбаюсь удивленному швейцару, открывающему перед нами дверь, и поднимаюсь в свой пентхаус.

Когда я ставлю Эмили на ноги, она начинает бить меня в грудь и орать:

— Да что ты себе позволяешь?! Кем ты себя возомнил?!

— Ты выглядишь такой горячей, когда злишься.

Ее глаза округляются и кидают в меня молнии. Еще немного и меня ударит током.

— Я тебя ненавижу!

— Твое право. Мне пора.

Отхожу от нее в сторону и прохожу в гардеробную, где беру уже собранную сумку с тренировочной формой. Когда я выхожу в прихожую, Эмили по-прежнему стоит на месте и печатает что-то в своем телефоне. Подхожу к ней и целую в макушку. Она поднимает на меня свои удивленные зеленые глаза и пристально смотрит, пытаясь залезть ко мне в душу и высосать жизнь. Сущий дьявол.

— Я вернусь часа через три и захвачу твой второй чемодан. Жди меня дома.

— Я тебе что, песик?

— Булка, не драматизируй.

— Гав гав.

Я усмехаюсь, закидываю сумку на плечо и выхожу из квартиры.

Понятия не имею, что творится в моей голове. Мы всего лишь провели вместе ночь. Невероятную, потрясающую, восхитительную ночь. Но оставить ее в своей квартире?! Я спятил.

У меня в пентхаусе практически нет личных вещей, да и она не похожа на одну из сумасшедших фанаток, так что, почему бы не помочь ей? Я же занимаюсь благотворительностью, жертвую свою экипировку на всякие аукционы, перевожу внушительные суммы в фонды пострадавшим в автомобильных авариях и помогаю приютам домашних животных. Я просто решил сделать еще одно доброе дело.

Именно с этой мыслью я спускаюсь к машине и еду на тренировку. В пятницу у нас игра в Дейтройте, и есть вероятность, что нас размажут как дерьмо собачье по асфальту. Сегодняшняя тренировка должна помочь нам взять себя в руки. Надеюсь, Джеймс, наш капитан, сможет привести мысли команды в порядок, потому что у «Пингвинов» позади три поражения. И поверьте, проблема не только в том, что я много пропускаю. Конечно, вратарю всегда обиднее всего за каждую пропущенную шайбу. Но я лидер по сэйвам. Я доставал такие шайбы, что вам и не снилось. Дело в том, что команда не забивает. Наши форварды на льду рассеяны настолько же, насколько рассеян свет фар моего автомобиля.

Ты не можешь быть хорошим хоккеистом просто потому, что изумительно катаешься и точно бьешь. Хоккейная игра — это целый процесс. Команда ни за что не победит, если игроки не сыграны, а тактика просто полнейшее дерьмо. Весь сезон мы были лидерами в своей группе. Ни одного поражения. Но новый год начался для нас ужасно. Понятия не имею, что произошло с командой, но мы ведем себя на льду, как какие-то незнакомцы.

Ко всему прочему в воскресенье у нас игра с «Нью-Йоркскими Рейнджерами». Противостояние года. Битва за город. На такого рода дерби приходит больше всего фанатов. Люди сходят с ума, устраивают драки и бросаются угрозами. Из-за этого настроение на льду настолько дерьмовое, что не получается полностью сконцентрироваться на игре.

Я люблю хоккей. Эта игра заставляет мое ледяное сердце биться. Но такой хоккей, который показывают «Пингвины» в этом сезоне, не любит никто. Даже я.

Сэйв — предотвращение вратарем попадания удара соперника в сетку.

Глава 8

Эмили.

Высокомерный кретин.

Наглый. Невыносимый. Козел.

Почему я вообще сижу на его кухне и пью кофе?

Я должна забрать свой чемодан, спуститься вниз и свалить отсюда куда подальше. Вместо этого я переоделась в шелковую светло-зеленую пижаму с шортами и послушно сижу на стуле, ожидая возвращения хозяина.

Интересно, чего он от меня ждет? Что я встречу его на коврике с тапками в зубах?

Зачем он вообще привел меня в свой пентхаус, если утром так сильно пытался избавиться от моего присутствия?

Слишком много вопросов и ни одного варианта ответа на них.

На моем телефоне более сотни пропущенных звонков и сообщений от Брайана. Мое сердце предательски сжимается от того, что он пишет. И мой мозг, зараза, шлет мне теплые воспоминания, как счастливы мы были. Для меня будет лучше, если я останусь в квартире этого великана, так у меня точно не будет соблазна вернуться к тому, кого больше никогда нельзя называть. Я даже переименовала Брайана в Волан-де-морта на своем телефоне.

Никогда. Не. Называть. Его. Имени.

Буду повторять себе это как можно чаще. И тогда, возможно, выброшу его из головы. И из сердца. Хотя, может быть, из сердца он вывалится сам, учитывая, какая сейчас у меня в нем дыра.

Телефон звонит, и я порываюсь сбросить вызов, но вижу имя Ванессы. Шумно выдыхаю и отвечаю на звонок.

— Ты обещала мне позвонить! — раздается злобный голос подруги по ту сторону телефона. Я прям чувствую, как из айфона вылезают ее руки и душат меня.

— Я ушла от Брайана.

— ЧТО?!

— Незачем так орать.

— Когда?

— Вчера вечером.

— И не позвонила мне?!

— Вы с Дэвидом полетели в Колорадо знакомиться с твоими родителями, я не хотела тебя беспокоить.

— Эмили Макензи Фишер, это все вокруг отвлекает меня от тебя, но никак не наоборот!

От ее слов по моим щекам текут слезы. У меня никогда не было братьев и сестер, но думаю, что у нас с Ванессой именно такие отношения. Она для меня самый близкий и родной человек в целом мире.

— Я люблю тебя, Ван.

— Я тоже люблю тебя, милая. А теперь рассказывай, что натворил этот осел.

— Он изменил мне. С Дафной.

— С ДАФНОЙ?!

— Господи, прекрати орать.

— Извини. То, что ты говоришь, кажется мне полным бредом, поэтому я переспрашиваю, чтобы убедиться: ты и в самом деле это сказала, или мне послышалось!

Я грустно усмехаюсь.

— Брайан уже пытался тебя вернуть?

— Он написал мне кучу смс и звонил миллион раз. А когда утром я приезжала в квартиру за вещами, то увидела на столе большой букет красных роз.

— Ты же ненавидишь розы.

— Наверное, я никогда не говорила ему об этом. Легче было просто поблагодарить его за широкий жест, нежели говорить, что я их не люблю.

— А где ты сейчас?

— Я.. — Шумно выдыхаю, пытаясь подобрать слова. — На Манхэттоне.

— Манхэттон размером с целый Ватикан. Где именно?

— Вчера вечером я переспала с парнем, с которым познакомилась в баре. Я у него в квартире.

— ЧТО ТЫ СДЕЛАЛА?!

— Ты слышала.

— Я хочу услышать еще раз. Мы точно говорим о тебе? О праведнице Эмили Фишер?

Закатываю глаза.

— Да. Точно.

— И каково это?

— Что именно?

— Переспать с незнакомцем. Тебе понравилось?

Мои щеки превращаются в пунцовые. Не то чтобы я стеснялась говорить на такие темы с Ванессой, просто сейчас мне почему-то… стыдно.

— Чувствую себя девушкой легкого поведения.

— ЧТО ТЫ НЕСЕШЬ?!

— У вас там в Колорадо что, беруши на въезде в город выдают? Ты поэтому меня не слышишь?

— Эм, ты свободная девушка и имеешь право спать с кем хочешь.

— Знаю. Просто это… странно.

— Так как он в постели?

— Как будто несколько лет работал на съемках фильмов для взрослых.

Ванесса звонко смеется, и я смеюсь вместе с ней.

— Почему ты до сих пор в его квартире?

— Он предложил мне остаться у него, пока не подыщу себе жилье.

— Какой джентльмен.

— О, нет. Этот парень самый настоящий козел.

— Козлы не оставляют в своих квартирах девушек, с которыми провели лишь ночь.

В ее словах одновременно есть логика и нет логики. Сначала он выгнал меня, а затем предложил пожить. У парня точно биполярное расстройство.

— Наверное, мне нужно уйти и снять номер в мотеле.

— Зачем?

— Я не хочу, чтобы он пользовался мной, когда ему захочется. Раз он предложил остаться у него, значит, ждет чего-то взамен.

— Ты же сказала, что ночью он был хорош.

— Да.

— Так в чем проблема? Пользуйся им тоже.

— Я не могу.

— Почему?

— Это не для меня.

— Прекрати строить из себя монашку и наслаждайся.

— Я подумаю.

— Нечего думать. Вы с Брайаном были вместе… Сколько?

— Пять лет.

— Столько не живут!

Я усмехаюсь и перевожу тему:

— Как прошло знакомство с родителями?

— В лучших традициях фильма «Знакомство с Факерами».

— Я так понимаю, в образе семейства Факеров выступила твоя семейка?

— Конечно, — фыркает она. И мы обе начинаем смеяться.

Слышу, как открывается входная дверь и прощаюсь с Ван. Вскакиваю со стула и набираю полные легкие воздуха.

На пороге возникает массивное тело Мэттью. Он вскидывает бровью и хрипло спрашивает:

— Ты что, приготовила ужин?

Киваю.

— Спасибо.

Это произошло на самом деле? Он только что поблагодарил меня? Ну надо же. Сегодня определенно случится какой-то природный коллапс.

— Стейк с овощами? — поднимая фольгу с противня, интересуется брюнет.

Снова киваю.

— Пахнет аппетитно.

Он берет две тарелки и накладывает в одну из них еду, затем тянется ко второй, но я останавливаю его и произношу:

— Я не голодна.

Мэттью поворачивается и пристально смотрит на меня.

— Ты сегодня ела что-нибудь?

— Какая разница?

— Эмили, у меня была чертовски сложная тренировка. Я не намерен нянчиться с тобой.

— Ну давай.

— Что «давай»?

— Вышвырни меня из своей квартиры. Снова.

Великан бросает столовые приборы с такой силой, что они отскакивают от тарелки, и острие ножа проводит на моем бедре линию. Из неглубокого пореза начинает идти кровь, и Мэттью резко подскакивает со своего стула, достает из ящика перекись и пластырь, а затем подхватывает меня и усаживает на столешнице.

— Будет немного щипать. — Парень бережно обрабатывает небольшую рану и приклеивает пластырь.

Я завороженно наблюдаю за каждым действием, наслаждаясь прикосновениями грубых пальцев, и шумно выдыхаю, когда Мэттью поднимается и наши глаза оказываются практически на одном уровне.

Волан-де-морт — персонаж из Гарри Поттера, тот, кого нельзя называть.

Знакомство с Факерами — американская комедия.

Глава 9

Эмили.

Сегодня мой первый рабочий день на новом месте. На часах еще только восемь утра, а я уже паркуюсь возле громадного здания из красного кирпича, расположенного в Квинсе, недалеко от квартиры Брайана. Ледовая арена «Ю.Б.С.» является домашней ареной «Рейнджеров» уже три года. До этого команда базировалась там же, где и ее главные соперники, «Пингвины Нью-Йорка», — на «Мэдисон Сквэр Гардэн».

Захожу в крутящиеся стеклянные двери и оказываюсь в огромном холле. На белых стенах висят большие красные рамки с фотографиями игроков, на полу — плитка с эмблемой клуба, а под высоким пятиметровым потолком, освещенным по периметру белыми линиями, развешаны флаги с цветами команды: синий и белый. Я ни разу не была здесь, несмотря на то что этот клуб был мне таким родным. Брайан не любил хоккей и не понимал моей привязанности к команде. Он отказывался посещать со мной игры, поэтому я смотрела их дома, по телевизору, когда Брайана не было дома, или в записи, если он был дома и кидал на меня осуждающие взгляды.

По широкой белой лестнице поднимаюсь на третий этаж и прохожу до конца коридора, где меня должен ждать спортивный директор клуба Джереми Вон. Джереми несколько лет играл с моим отцом и знает меня с рождения. Мои родители поженились, когда им было по девятнадцать лет. Отца как раз тогда задрафтовали «Пингвины». Так что я и в самом деле была частью команды с пеленок. Со мной на руках мама посещала каждую домашнюю игру «Пингвинов», всем сердцем поддерживая отца.

— Эмили! Как я рад, наконец, увидеться с тобой!

— Джереми! — Крепко обнимаю высокого темноволосого мужчину крепкого телосложения. — Только прошу, не говорите мне что-то вроде «Как ты выросла»!

Джереми усмехается и разрывает наши объятия. Он внимательно смотрит на меня своими кристально-голубыми глазами и грустно улыбается.

— Дэйв бы гордился тобой.

— Мне бы очень этого хотелось.

— У меня не было возможности сказать тебе лично, поэтому скажу сейчас. Мои соболезнования, Эмили. Такая чертовски глупая смерть.

На мои глаза наворачиваются слезы. И я шумно выдыхаю.

Глупая смерть?

Каждая смерть по-своему глупа.

Родители погибли, когда мне было девять. Мама мечтала о поездке на средиземное море всю свою жизнь. И на десятую годовщину свадьбы отец сделал ей сюрприз. Когда наступило межсезонье, в тайне от мамы он купил билеты на недельный круиз по побережью средиземного моря на небольшом круизном лайнере. Родители отвезли меня к бабушке, в Колорадо, а сами улетели в Монако.

Связь в открытом море ловила плохо, поэтому на протяжении недели мы созванивались только в те моменты, когда они останавливались в порту какого-нибудь города. А затем они пропали. Целую неделю от них не было новостей, и, наконец, с бабушкой связались представители компании, сообщив ужасающие известия. Яхта затонула в открытом море во время шторма вблизи греческого Санторини.

Они были так молоды. Их глаза горели. А сердца были наполнены желанием жить. Внутри меня все оборвалось в тот миг. А мое сердце словно тоже остановилось.

— Пойдем, я тебе все здесь покажу.

Тихий голос папиного друга заставляет меня отвлечься от страшных воспоминаний и следовать за ним по коридорам комплекса.

На протяжении часа Джереми проводит мне экскурсию, рассказывая о команде. Внимательно его слушаю, не прерывая, несмотря на то что всю эту информацию я и так знаю наизусть. А затем он проводит меня в кабинет, расположенный прямо над ледовой ареной. С замиранием сердца подхожу к окну во всю стену и восторженно смотрю на лед, по которому не спеша проезжает ледовый комбайн, выравнивающий покрытие. Свет на арене приглушен, лишь несколько белых прожекторов освещают ее центр. Количество мест на трибунах восхищает, комплекс вмещает в себя около двадцати тысяч человек.

— Вау! — произношу я, поворачиваясь к Джереми.

— Занимай свое место. — Он улыбается и указывает мне на крутящийся кожаный стул, стоящий возле большого прямоугольного стола.

— Мое место? У помощника администратора разве оно есть?

— Совсем забыл тебе сказать, что наш администратор ушел несколько дней назад. Так что это место твое.

Мои брови взлетают вверх, рот открывается от шока, а глаза увеличиваются в размерах раза в три.

— Джереми… — Не могу связать и двух слов от изумления. — Я не могу.

— Почему?

— Я не знаю, что должен делать администратор хоккейного клуба.

— Не переживай, у тебя будет достаточно времени, чтобы узнать.

— Но я ведь… У меня нет опыта.

— Тебе всего двадцать три. Конечно, у тебя его нет.

— Эта должность моя из-за… моего отца?

Джереми тяжело вздыхает и кладет мне руку на плечо.

— Эмили, послушай, твой отец сделал для этого клуба невозможное. Он был сердцем команды много лет. Так что да, от части ты здесь из-за него. Но я бы никогда не предложил тебе эту должность, если бы не знал, что ты с отличием закончила колледж по спортивному администрированию и прошла успешную стажировку на спортивном телеканале.

— А если я не справлюсь?

— Ты хочешь быть здесь?

— Да.

— Тогда справишься. Устраивайся поудобнее. На полке слева вся информация о том, что именно входит в твои обязанности. Ознакомься, и через два часа я жду тебя на льду, чтобы познакомить тебя с командой.

Это невероятно. Такое ощущение, что все это — сон. Неужели предсказание на карточке Купидона начинает сбываться?

Глава 10

Мэттью.

Эта игра словно кошмар наяву. «Детройтцы» ударили по моим воротам уже столько раз, что я перестал считать после первой сотни. Складывается впечатление, что мои товарищи по команде вышли сегодня на лед просто потому, что надо. Они, видимо, не в курсе, что на льду играют в хоккей, а не мучаются. Хоккей — это по любви, а не по требованию.

К концу второго периода счет на табло 1:1. И то только потому, что я каким-то чудом делаю множество хороших сэйвов для «Нью-Йорк Пингвинз». Сегодня команда и в самом деле ведет себя на льду, как пингвины. Неповоротливые, толстые, неуклюжие пингвины.

Забитая нашим форвардом шайба — чистая случайность, потому что преимущество на льду на протяжении всего игрового времени у «Детройта». Если каким-то образом шайба оказывается у игрока «Пингвинов», то это просто воля случая. Ничего общего с удачной атакой или хорошей игровой комбинацией.

Мой контракт заканчивается в этом году, и я намереваюсь свалить отсюда, не оглядываясь. Это не значит, что я не выкладываюсь на полную и играю в половину силы. Нет. Что бы я не делал, чем бы я не занимался, я всегда отдаю делу всего себя. Полностью.

Я не могу позволить себе пропускать. Не могу позволить себе быть несосредоточенным во время игры. Ведь на кону моя репутация. Я строил свою карьеру годами. Мне двадцать три. Я один из лучших вратарей НХЛ. Моя статистика говорит сама за себя, а клубы встают в очередь, чтобы подписать со мной контракт. Я не знаю, где окажусь после межсезонья. Да и мне абсолютно наплевать. В Нью-Йорке меня ничего не держит. В целом мире я совсем один.

После смерти матери я переехал из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк, решив начать жизнь с чистого листа. Из веселого, жизнерадостного, общительного парня я в миг превратился в отчужденного и замкнутого человека. В Лос-Анджелесе у меня остался лучший друг, с которым мы все еще поддерживаем связь, но на этом все. В Нью-Йорке же я предпочитаю одиночество.

Третий период подходит к концу, а на табло по-прежнему ничья. Прекрасно, теперь еще париться в овертайме. Что может быть хуже? В моих глазах уже рябит от бесконечного количества шайб, пролетающих мимо меня.

Игра завершается нашей победой. Это удивляет не только меня, но и половину населения планеты. Как при такой ужасной игре нам вообще удалось забить, причем дважды? Чудо, не иначе.

Возвращаюсь в гостиничный номер, который делю с Маркусом, нашим защитником, и заваливаюсь на кровать. Закрываю глаза, пытаясь нормализовать свое зрение. Глаза чертовски устали от этой ряби перед ними на протяжении двух часов. Мой телефон вибрирует в кармане, и я вижу на нем сообщение от Эмили. Перед своим отъездом я оставил ей номер телефона, чтобы она знала, как со мной связаться, если вдруг что-то понадобится.

Булка: Во сколько ты завтра возвращаешься?

Я: В 8 утра.

Булка: Ок.

Я: А что?

Булка: Мне нужно понимать, к какому времени освободить квартиру.

Тяжело выдыхаю и сжимаю руки в кулаки. Что в ней такого особенного, отчего она меня так сильно раздражает? И при всем при этом она нравится мне. Не совсем понимаю, какое мне до этого дела, но все-таки пишу:

Я: Ты нашла себе жилье?

Булка: Нет.

Я: И куда ты поедешь?

Булка: Какая разница?

Громко выругавшись, набираю номер Эмили и жду ее ответа.

— Что? — доносится из телефона раздраженный голос булки.

— Тебе необязательно уезжать завтра.

— Ты сказал, тебя не будет до субботы. Суббота завтра, если ты не в курсе.

— Я в курсе.

— Ты за этим звонишь? Обсудить дни недели?

Тяжело выдыхаю и издаю стон отчаяния.

— Перестань.

— Что перестать?

— Так себя вести. Я устал, булка.

— Тогда зачем звонишь?

— Дождись меня.

— Слушай, заведи себе собачку. Или хомячка. Рыбку хотя бы.

— Как же ты меня бесишь!

— Взаимно, козел.

— У тебя все в порядке?

— Какая разница?

— Эмили! — громко рычу в трубку, не в силах больше терпеть эту девушку. Она невыносима!

— Да?

Набираю полные легкие воздуха и шумно выдыхаю.

— Просто дождись меня, — сквозь зубы произношу я, а затем добавляю. — Пожалуйста.

— Я подумаю, — отвечает она и бросает трубку.

Я не отношу себя к католикам до мозга костей, но, пожалуй, сейчас мне нужна Божья помощь.

Когда спустя двенадцать часов я открываю дверь пентхауса, то вижу прямо перед собой Эмили. Она сидит на одном из своих чемоданов. На ней черные узкие джинсы и черная широкая футболка. Волосы булка собрала крабиком сзади, оставив спереди две тонкие пряди. В руках она держит черную дутую блестящую куртку. Взгляд ее красивых изумрудных глаз направлен прямо на меня.

Какая же она красивая. В ней нет ничего искусственного. На ней самая обыкновенная, ничем не приметная одежда. А на лице ни капли макияжа. И все-таки Эмили красивее любой девушки, с которой я когда-либо был.

— Привет, — хрипло произношу я, бросая сумку с вещами на пол.

— Привет, — едва слышно говорит она.

Я вижу, как ее грудь тяжело вздымается вверх и вниз. Эмили тяжело сглатывает и поднимается с чемодана.

— Что ж, я выполнила твою просьбу. Поможешь спустить чемоданы вниз?

— Не уходи.

— Мэттью..

— Не уходи, — снова перебиваю ее я и делаю шаг вперед.

Моя рука зарывается в ее каштановые волосы, пальцами перебирая густые локоны.

— Мэттью, пожалуйста, — шепчет Эмили и поднимает на меня свои глаза, а затем делает шаг назад. — Я не хочу быть одной из твоих игрушек.

— И не будешь.

— Чего ты хочешь?

— Тебя.

Глава 11

Мэттью.

Уже два часа дня. Я лежу в постели, уставившись в окно, и провожу пальцами по роскошным изгибам обнаженной Эмили. За окном быстро проносятся бесконечные снежные хлопья, летящие с хмурого серого неба. Булка утыкается носом мне в шею и нежно мурлыкает:

— Ты так вкусно пахнешь.

— Возьму на заметку, что тебе нравится, когда я потный и грязный после самолета.

Эмили улыбается и приподнимается на руках. Она укладывается подбородком на свои руки, лежащие на моей груди, и смотрит на меня.

— Что?

— Ничего.

— Булка.

Эмили закусывает губу и отводит взгляд. Касаюсь пальцами ее подбородка и возвращаю голову на место.

— Ты мне нравишься, — шепчет она.

— Ты мне тоже.

— Почему ты вел себя как козел?

— Я не слишком жалую людей.

— Почему?

— Ты задаешь так много вопросов, чем вынуждаешь меня заткнуть твой болтливый рот.

Я переворачиваю Эмили на спину и нависаю над ней, набросившись на ее соблазнительные губы. Попутно я щекочу ее, и моя спальня заполняется звонким смехом Эмили.

— Сходим куда-нибудь сегодня?

— Куда?

— Как насчет катка?

— В последний раз я каталась на коньках, когда мне было девять.

— Не беспокойся об этом. Я же буду кататься с тобой.

— Ладно.

— Ладно, — шепчу я и накрываю ее губы поцелуем.

Спустя сорок минут мы принимаем душ и начинаем собираться на прогулку. Эмили надевает теплый спортивный костюм красного цвета и обувает черные кроссовки. Когда она достает из кармана своей черной дутой куртки красную шапку с белым помпоном, я начинаю смеяться.

— Ты похожа на гнома, — сквозь смех произношу я.

— А ты на Шрека.

Осматриваю себя в зеркало, встав позади Эмили. На мне темно-зеленая куртка в цвет ее глаз, такого же цвета спортивные штаны и белые найки.

— Почему на Шрека, а не на Халка?

— Халк сексуальный, — прикусывая губу, произносит она. Вскидываю бровью.

— А я, значит, не сексуальный?

Эмили поворачивается ко мне, встает на цыпочки и обхватывает руками мою шею.

— Какая разница?

— Ты невыносима, Эм.

— Ты тоже.

Наши губы соединяются в поцелуе, и я призываю на помощь всю свою выдержку хоккеиста, чтобы наша одежда не полетела на пол прямо сейчас. Отстраняюсь от булки и протягиваю ей свою руку.

— Пойдем.

Мы спускаемся на парковку и садимся в мою машину. Эмили подключает свой телефон и включает альбом «TheScore». Я улыбаюсь и обхватываю ладонью ее колено. Она накрывает мою руку своей, и я переплетаю наши пальцы, нежно поглаживая большим пальцем руки ее хрупкое запястье.

Все это кажется таким обычным. Словно я делал это сотни раз. Я стараюсь не думать о том, что происходит между нами. Мне хорошо, когда булка вот так просто сидит со мной рядом. И мне не хочется ничего загадывать.

— А ты, оказывается, романтик, — произносит Эмили, когда мы подъезжаем к Рокфеллер-центру.

— Почему?

— Это же самый романтичный каток Нью-Йорка!

— Это просто каток, Эмили.

— Но у нас же свидание?

— Свидание.

— И ты привез меня на самый романтичный каток Нью-Йорка!

— Пойдем уже, булка.

— Почему ты называешь меня булкой?

— Ты пахнешь ванилью.

— Почему не кексиком или пирожком?

— Почему ты так много болтаешь?

— Почему ты так мало болтаешь?

— Я проиграю в этой войне, да?

— Похоже на то. — Эмили широко улыбается и берет меня за руку. В этой девушке столько искренности, столько энергии и жизнерадостности, что не замечаешь, как становишься таким же. И вот я, грозный и вечно недовольный всем вокруг, уже улыбаюсь и держу за руку крошечную брюнетку.

Мы подходим к прокату коньков и, взяв две пары, садимся на скамейку. Я опускаюсь на колени и помогаю Эмили зашнуровать коньки. Пока я делаю это, она не шевелится. Поднимаю свои глаза и спрашиваю:

— Все хорошо?

— Да.

— Тогда почему ты так напряжена?

— Я просто… не ожидала, что ты такой заботливый.

Уголки моих губ растягиваются в подобие улыбки, и я наклоняюсь вперед, оставляя на ее теплых губах целомудренный поцелуй. Затем сажусь с ней рядом и занимаюсь своими коньками.

Через несколько минут мы выходим на лед. Сегодня суббота, каток переполнен людьми. Ледовое покрытие усыпано снегом, который шел на протяжении всего утра. Над нашими головами развешаны гирлянды с желтыми маленькими лампочками. А из динамиков играет песня Джастина Бибера.

— Смелее. Я не дам тебе упасть. — Я встаю лицом к Эмили, спиной по направлению движения, и беру ее за обе руки.

Она шумно выдыхает и пристально смотрит на меня своими глазами цвета малахита. А затем делает шаг вперед. И еще один. И еще. Уже спустя полчаса Эмили может самостоятельно скользить по льду. Но я все-равно держусь рядом, ведь я пообещал, что не дам ей упасть.

Какой-то парень разгоняется недалеко от нас и, споткнувшись, летит прямо на булку. В последнюю секунду успеваю схватить ее и упасть на спину вместе с ней, смягчив ее падение своим телом. Эмили лежит на мне и взволнованно проводит ладонью по моему лицу.

— Ты в порядке?

— Немного больно, но я выживу.

— Ладно. Когда мы вернемся домой, я поцелую все, что у тебя болит.

Она прикусывает губу, и я, счастливо улыбаясь, откидываюсь головой назад.

— О, Господи, мне так жаль, простите, сэр!

Над нами склоняется мальчишка лет шестнадцати. На нем шапка с символикой «Пингвинов», а значит, сейчас он меня узнает, и весь город будет знать, как Мэттью Дэвис отдыхал на катке перед важным дерби.

— Ой, это же вы!

Вокруг нас собирается толпа, и я слышу восторженные голоса:

— Это же Нью-Йоркский Пингвин!

— Сам Мэттью Дэвис!

— А можно с вами сфотографироваться?

Сажусь на льду, продолжая держать в руках булку, а затем помогаю ей встать на коньки и встаю сам. Эмили смотрит на меня с ужасом, а затем шепчет:

— Давай уйдем? Нам нужно поговорить.

The Score — рок-группа.

Джастин Бибер — поп-певец.

Глава 12

Эмили.

Шесть дней спустя я сижу в своем кабинете на крутящемся стуле из коричневой кожи и смотрю статистику игроков. До конца дня мне нужно составить график интервью, предоставить информацию маркетологам, забронировать гостиницы для выездных матчей в следующем месяце и узнать у главного спонсора по поводу грядущего благотворительного мероприятия.

Но вместо того, чтобы приступить к выполнению хоть чего-либо из вышеперечисленного, я уже около получаса смотрю в одну и ту же строчку и не могу ее запомнить.

— Никак не могла понять, где могла тебя видеть. Ты — Мэттью Дэвис, вратарь «Пингвинов», — говорю я, когда мы с Мэттью садимся в его автомобиль, покидая Рокфеллер-центр.

— Да.

— Почему ты не сказал мне?

— А должен был?

— Да.

— Но ведь и ты мне не рассказывала, чем занимаешься. Мы вообще мало разговаривали, — он грустно усмехается.

Все это — какая-то злая шутка судьбы. Я — администратор главного соперника команды Мэттью. Нам нельзя даже просто находиться в одном помещении. Что уж говорить о том, чтобы быть в отношениях. Ну, или что там между нами.

В полной тишине мы доезжаем до квартиры Мэттью. Я сразу же отправляюсь в душ и, стоя под напором горячей воды, пытаюсь понять, что делать дальше. Все внутри меня переворачивается от осознания происходящего. Бешеный стук моего сердца отдается в висках, полностью заполняя мое тело чувством страха.

Когда я выхожу из ванной, Дэвис уже лежит на кровати в одних штанах и смотрит какое-то видео на ютубе. Он замечает меня, отбрасывает телефон в сторону и садится.

— О чем ты хотела поговорить?

— Ни о чем. Давай этой ночью не будем говорить? — Накрываю его губы в отчаянном поцелуе, позволяя себе забыться.

Я хочу насладиться им. Вероятно, в последний раз.

В пять часов утра я беру сумку со всем необходимым на первое время и тихо, стараясь не разбудить Мэттью, выхожу из квартиры. На улице кромешная тьма. Абсолютную тишину нарушают лишь завывания пронизывающего насквозь ветра. Я сажусь в свой «Мини-купер» и еду к ледовой арене, на парковке которой проваливаюсь в сон.

Просыпаюсь от звонка телефона. Это он. Но я не могу с ним поговорить. Не могу сказать ему, кем я работаю. Ведь как только он узнает, — сразу же возненавидит меня. Сбрасываю звонок и ставлю режим«Не беспокоить».

Дурацкий Купидон со своими дурацкими картами предсказаний.

После этого поцелуя моя жизнь стала еще отстойнее, чем в тот вечер!

Захожу в комплекс и поднимаюсь к себе. Надеваю джерси «Рейнджеров» и спускаюсь вниз, к команде. Перекидываюсь парой слов с нашим капитаном и уже намереваюсь покинуть коридор, как резко замираю на месте.

Прямо напротив меня, в другом конце коридора, стоит Мэттью. Самый прекрасный мужчина, о котором только можно было мечтать. В его красивых карих глазах отражается гнев.

Я срываюсь с места и направляюсь к нему.

— Выслушай меня, — кричу я, когда он намеревается уйти в раздевалку.

— Скажи, это был какой-то план?

— Что?

— Ты с самого начала знала, кто я, да?

— Что ты несешь?

— Думаешь, я поверю в такое совпадение, что администратор «Рейнджеров» прямо перед самым важным дерби сезона случайно оказался в баре по соседству с моим домом?

— Мэттью, давай обсудим все после игры?

— Пошла вон.

— Мэттью..

— Вон!

От его громкого рева я вздрагиваю, и мои глаза наполняются слезами.

После этого злополучного матча, в котором победу одержали «Рейнджеры», Мэттью ни разу не объявлялся. Всю игру он был рассеян и один раз даже прервал атаку нашего форварда, заработав буллит в свои ворота. Мои вещи по-прежнему находились в его квартире, но я даже не пыталась забрать их. Нам обоим нужно было остыть.

Откладываю бумаги в сторону и зарываюсь руками в волосы. Как так вышло, что всего за пару дней я влюбилась в Мэттью Дэвиса?

Я пять лет прожила с мужчиной. И думала, что любила его. Но на самом деле, мне просто нужен был хоть кто-то, чтобы почувствовать себя не такой одинокой. Кроме Брайана у меня никого не было, и я решила, что буду с ним. Если быть честной, когда я увидела его с Дафной, то ощутила… облегчение, ведь я не хотела провести с ним всю свою жизнь. А с Мэттью хочу. Хочу создать с ним много счастливых воспоминаний, провести с ним множество счастливых мгновений и моментов, быть с ним всю свою жизнь. Сумасшествие!

Проклятый Купидон, почему ты не можешь появиться прямо сейчас?!

Внезапно дверь моего кабинета распахивается, и я вижу запыхавшегося Джереми.

— Что такое?

— Включи «И-Эс-Пи-Эн».

— Прямо сейчас?

— Да!

Тянусь к пульту и включаю телевизор. По «И-Эс-Пи-Эн» передают экстренные новости:

Самолет с «Нью-Йоркскими Пингвинами» пропал с радаров. Уже около часа пилоты не выходят на связь. Предполагается, что причиной тому стал сильнейший за всю историю снегопад, обрушившийся на Нью-Йорк. Мы желаем семьям клуба набраться терпения и молиться. Мы молимся вместе с вами.

Все внутри меня обрывается.

Нет, нет, нет.

Я не смогу пережить потерю близких еще раз.

Только не сейчас.

Только не он!

Я вскакиваю со стула и вылетаю из кабинета. Сажусь в «Мини-купер» и отправляюсь в аэропорт. Я еду так быстро, что не успеваю разглядеть ничего вокруг. На моих глазах белая пелена. Каждую частичку внутри меня штормит от ужаса.

Уже через полчаса, несмотря на снежную бурю, бушующую в городе, я добираюсь до Международного аэропорта имени Джона Кеннеди. Тысячи фанатов окружают терминал, выражая любимому хоккейному клубу поддержку. Направляюсь к представителю авиакомпании, представляюсь девушкой Дэвиса и прохожу в зал прилета. Здесь, надеясь на чудо, собрались родственники «Пингвинов». Все обнимаются, произносят слова поддержки и предлагают друг другу помощь. Я поднимаю голову выше и вижу баннер с надписью «Чудеса случаются, главное верить!». По моим щекам струятся слезы. Мое сердце бьется так сильно, что становится больно дышать.

Купидон, не подведи, милый!

Один час и двадцать три минуты спустя боинг приземляется в аэропорту с целыми и невредимыми хоккеистами. Когда я вижу своего мужчину, выходящего из стеклянных дверей, то забываю, как дышать. Его красивые медовые глаза находят меня, и мой пульс учащается. Я прижимаюсь к стене, опускаюсь по ней вниз и закрываю руками лицо.

Чувствую, как Мэттью подхватывает меня и прижимает к себе. Я обхватываю его талию ногами и утыкаюсь носом ему в шею. Его аромат накрывает меня, как цунами. Я жадно вдыхаю запах бергамота и мяты и крепко прижимаюсь к его мускулистой груди. Мэттью нежно проводит ладонью по моим волосам, пока мое тело сотрясается от рыданий.

— Тише, булка, тише. Я здесь.

Он целует меня в макушку, и я обнимаю его еще сильнее, боясь, что он может снова исчезнуть.

— Эй, шестьдесят девятый, что за сумасшедший сэйв! — кричит ему кто-то из фанатов.

Я отстраняюсь от большой груди Мэттью, пока он усмехается и салютует молодому парнишке, а затем провожу кончиками пальцев по его лицу. Он с нежностью смотрит на меня своими влюбленными карими глазами и тянется к моим губам. Оставив на них невесомый поцелуй, Мэттью улыбается, как мальчишка, и шепчет:

— Ты — мой самый сумасшедший сэйв.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12