Суд идёт [Арсений Калабухов] (fb2) читать онлайн

Арсений Калабухов Суд идёт

– Встать, суд идёт!

Каждый раз мурашки по коже. Хотя судят, разумеется, не меня. Даже наоборот, если так можно выразиться. Я сужу. Я – судья. Хе-хе, как детская дразнилка получается. Один ребенок если скажет «Я», то другой ему – «Судья!». А тот, первый обидится, и заплачет, и маме нажалуется, что Светка опять его судьёй обзывает.

Мурашек всё меньше от раза к разу. Сейчас штук двенадцать, не больше. Побегали, да и улеглись на спине между лопаток. Я вхожу в зал.

Серия 256. Сериал про судебные поединки Филина с Вороной. Это потому, что за последние лет пять мы вместе с этими пернатыми уже огромное количество заседаний провели. Они мне как родные практически.

Инга Романовна Филин как всегда шикарна в прокурорской форме. Сколько уже я зарекаюсь не думать в таком контексте про Ингу Романовну, а всё равно проскакивает это вот. Ну никак не получается автоматически как-то принять, что на процессе не нужно отмечать пол обвинителя. А уж тем более замечать привлекательность женщины, которая, так-то, лет на двадцать меня постарше. Даже про себя этого делать не нужно. Потому что на лицо всё равно такие мысли немного транслируются. Но Филин, безусловно… Так, всё!

Адвокат, Данилка Воронов по кличке «Ворона», сильно по возрасту и опыту Инге проигрывает. А по общему впечатлению – ещё больше. Потому что на фоне подтянутой и относительно стройной (с учетом, что ей чуть за пятьдесят всё-таки) породистой блондинки этот кудрявый, почти рыжий (даром что Ворона!) колобок смотрится просто комично. Но Данила – голова. Большая и умная. Он ещё в универе был звездой. Я на год старше учился, помню его ещё с тех времён. Шутка ли – ему на практике доверили самостоятельно вести процесс. Неслыханное дело. А Ворона не просто участвовал в заседании будто всамделишный адвокат, а по-настоящему выиграл дело. То есть прямо так, что без него не выигрывалось дело, а с ним выигралось.

И вот теперь Ворона наш постоянный оппонент. Ну, то есть формально он, конечно, только Инге оппонент. Хорошо, что тут дело ясное, не будет у меня терзаний моральных. Всё на виду, доказано, собрано и подшито. Весь состав преступления в комплекте, так что приговор будет строгий, процессуально грамотный, но и для защитника не слишком обидный.

Так, я прибыл. Делаю театральную паузу, произношу сакральное «Прошу садиться» и, выждав секунду, сажусь сам. Книжки, молоточек, наброски приговора – всё на месте. Наброски приговора – это потому, что заседание-то уже, если всё получится, завершающее. Дело рассмотрено со всеми свидетелями, экспертами, по существу дела и так просто… Наброски, к слову, это на самом деле наброски, рисуночки мне одному понятные. Дурак я что ли, словами что-то писать?

Значит, слово обвинителю, слово защитнику, слово подсудимому. Потом присяжные посовещаются у себя в комнате. Присяжные – люди надёжные, отобранные, двенадцать человек, двенадцать знаков зодиака. Как положено. Вердикт вынесут и быстренько мне его принесут. А там уж я по нему приговор составлю. Поехали, что ли.

– Слово предоставляется обвинителю, – говорю, – подполковнику юстиции Инге Романовне Филин.

Инга встаёт, обводит строгим взглядом зал и низким бархатным голосом начинает речь. После обязательных слов, которые никто не слушает, напоминает присутствующим суть дела:

– Действия обвиняемого Карасикова Бориса Петровича, разместившего на своих страницах в социальных сетях запись, порочащую науку астрологию и ставящую под сомнение её основные постулаты, сторона обвинения квалифицирует как нарушение статьи 218 Уголовного кодекса – умышленное оскорбление традиционных наук и учений. Квалификация преступления основана на всесторонне исследованных доказательствах, показаниях свидетелей, а также на выводах экспертов, вызванных в суд.

Учитывая то, что обвиняемый Карасиков Борис Петрович неоднократно привлекался к административным правонарушениям по статье «Хулиганство», а также учитывая знак зодиака обвиняемого – Телец, сторона обвинения считает, что исправление обвиняемого возможно только при назначении полного срока наказания, пяти лет лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима.

Филин села. А я вот, между прочим, для себя до конца не решил ещё: то, что Карасиков – Телец, это отягчает или смягчает? По букве закона это вообще не влияет на приговор. Да и по духу, откровенно говоря, тоже. Но коварная реальность – она… как-то слишком реальна.

Каждый приговор должен учитывать астрологические реалии, это очевидно. Если преступление совершено в период ретроградного Меркурия, то тут вина подсудимого частично как бы лежит на внешних обстоятельствах – человек над небесными светилами не властен. Другое дело – когда планеты статичны. Тогда получается, что звёзды велят человеку расслабиться и творить добро, а он вопреки этому решает закон нарушить. Стало быть, отягчает участь. Карасиков, к слову, мало того, что при статичных планетах правонарушение совершал, так ещё и при гармоничной Луне!

Надо что ли в штат астролога ввести. Стоит предложить председателю. Трудно ведь самим. На юрфаке в его время этому не учили. Эдак совсем нас свежая поросль вытеснит, у них-то астрология в обязательном порядке…

С тех пор, как Виктор Жлобин стал президентом, влияние астрологии на все сферы жизни в нашем государстве неуклонно росло, и в нынешнее время стало просто-таки жизнеопределяющим. А как иначе? Если президент играет в футбол, все должны любить гонять мяч, а если живописец, то все рисуют в меру таланта. У нас вот президент – астролог. Практикующий, между прочим.

Все как-то приспосабливаемся. Минсельхоз рассылает приказы по регионам с датами посадки культур по лунному календарю.

При устройстве на работу официально признано предпочтение по знакам зодиака. Хоть двадцать лет у тебя стажа – ну как можно служить в полиции, если ты Рак? Или врач – Лев. Смешно же. Уволенные пытались судиться, но мы крепко стоим на страже закона.

Поссорились с Бразилией. Их президент прилетел к нам в гости, а его никто не встретил. Вообще! Пустой аэропорт. Постоял часа два, да и полетел обратно. Неблагоприятный день для встреч, и ничего не подпишешь. Астрологов, правда, уволили, за то, что так поздно прогноз дали. Скандал, вон, дипломатический из-за них вышел.

В спорте большие коррупционные дела. В футбольной лиге подняли все матчи за прошлый год. Мама-дорогая, половина оказались договорняками! Например, гороскоп команде пророчит удачу, а она проигрывает дома 0:3 – дураку понятно, что слили игру. Один из примеров только.

Мост через Енисей разобрали —выяснилось, что закладывали строительство 10 января. Ясное дело, что нельзя такое важное дело, как сообщение через крупнейшую реку, доверять Козерогу.

Так вот и живём теперь с оглядкой на созвездия. Ой, пора уже Ворону объявлять.

– Слово предоставляется защитнику, адвокату Даниилу Александровичу Воронину.

– Спасибо, ваша честь, – произнёс Ворона и вдруг выскочил на середину зала заседаний, что при его похожести на Колобка, Карлсона и прочих кругленьких персонажей выглядело довольно забавно, и обратился к присяжным. – Господа! Не буду затягивать процесс, поскольку официальный гороскоп советует сегодня нам, стрельцам, быстро и уверенно завершать свои дела. И я последую этому совету. Но я всё же обязан указать на некоторые факты, не получившие должного внимания в судебном следствии.

Итак. В процессе заседания много раз указывалось, что Карасиков – Телец, а значит, совершая преступление, шёл против своей природы. Но я обращаю ваше внимание на то, что обвиняемый родился 21 мая. А это значит, что он практически почти Близнецы. Более того, Карасиков из приемной семьи, и документы его менялись. Мы не можем быть уверены в том, что в новых документах дата рождения была той же, что и в старых.

– Протестую, – подала голос Филин, – это бездоказательные суждения.

– Поддерживаю, – говорю я, – ничего, подтверждающего ваши предположения, не было представлено.

Ворон делает такое выражение, которое чаще у котов бывает, чем у людей, типа «ага, ага, всё мы понимаем, да»… И продолжает.

– Я и не надеялся, Ваша Честь, при всём уважении. Но главное – я напоминаю, что в детстве Карасикову было сделано официальное астрологическое предсказание, и его текст сохранён! Цитирую: «Когда три планеты сойдутся на небосводе, наступит тяжелое время в твоей судьбе, но следуй своему пути, и все беды пройдут стороной». Сейчас, я напомню, на небе прекрасно видны Юпитер и Венера, аккуратно рядом с Луной!

– Сатурн половину ночи тоже виден, – добавляет Инга.

– Так кто мы такие, – не обращая внимания на обвинителя, продолжает адвокат, – чтобы сворачивать с пути, начертанного нам вечными звёздами, как сказал наш президент Виктор Леонидович Жлобин на прошлогоднем заседании Академии наук?! Я закончил.

Ах, Ворон, ах ты, зараза. Вот ведь вроде только подумаешь, что исправился человек, но нет же, раз-другой в квартал обязательно что-то такое выкинет. И как мне теперь быть? Напомнить присяжным, что поправки, добавляющие астрологические данные в смягчающие и отягчающие обстоятельства ещё не прошли третье чтение? Ну, как-то нет… Я же не ставлю под сомнение слова президента. Присяжные пусть решат сначала. И вообще, может, Карасиков ещё сам себя потопит.

– Слово предоставляется обвиняемому Борису Петровичу Карасикову.

Красиков поднялся. Наверное, не без труда, под восемьдесят человеку всё-таки.

– Добрый день, неуважаемый суд, добрый день, неуважаемая прокурор и неуважаемый адвокат. Да-да, Даниил Александрович, и вы неуважаемый. Потому что меня учили уважать за правду. Я вырос в семье ученых. Мать – биолог, отец – математик.

– А сын науку оскорбляет, – буркнула Инга Романовна.

– Я-то? В жизни ни одной науки не оскорбил. Я, знаете ли, в науке всю жизнь. Больше сорока лет инженером отработал, через меня все наши орбитальные телескопы того времени прошли. То, что вы присяжным советуете мой приговор высчитать исходя из того, что я, видите ли, Телец – вот это как раз оскорбление для науки и есть. Вы вот сейчас все в последние годы астрологами стали. Инга Романовна, а помните, прокуратура хотела исследование сделать, доказать, что огнестрел чаще всего от Стрельцов? Не подскажите, какой результат в итоге был? Нет? Само собой, потому что двенадцатая часть ото всех, не больше и не меньше.

Я бы мог привести тысячу примеров того, что ни одной науки я не оскорбил. Но формально я всё равно буду виновным. Я лучше вам один случай расскажу. Однажды к нам в НИИ приехала делегация из правительства. Директор представлял новый телескоп. И меня делегации показал. И один человек из делегации потом ко мне подошел, про астрологию пытался разговаривать. Я-то, конечно, пробовал его на путь истинный наставить, да куда там, это же оказался фактически придворный астролог того ещё президента.

Я похолодел. Переглянулся с Ингой, с Вороной, те понимающе напряглись. А старик Карасиков продолжал.

– Так вот, спросил он у меня время рождения прямо до минуты, и место заодно. Пока делегация обмывала телескоп, Витька что-то на ноутбуке своём считал-считал. А потом подходит ко мне и говорит: «Встреча наша, Борис Петрович, не случайна. Когда вы родились, Юпитер в Близнецах стоял, а когда я – Сатурн в Деве. Сейчас Юпитер и Сатурн объединились в Весах. Я ещё сыграю свою роль в вашей судьбе». И бумажку дал с этим предсказанием, с подписью, и даже печать поставил: «Виктор Жлобин, ведущий астролог».

Дед сделал мхатовскую паузу и произошло то, чего все боялись и ждали.

– Я своего мнения не изменил. Думаю, что ерунда всё это, – медленно говорил Карасиков, доставая бумажку из внутреннего кармана пиджака, разворачивая и демонстрируя окружающим, – а вы что скажете? Кто прав, Жлобин или Карасиков?

Зрители, о которых я уж было забыл, напомнили о себе громким шёпотом и смешками. Я строго постучал молотком.

Хорошо, что вопрос обвиняемого был риторическим. А то ведь… ловушечка же.

Объявленный перерыв пронёсся стремительно, смешав в одну кучу мой путь в свой кабинет, встречу в курилке с Ингой, наш разговор, моё «Дверь закрой!» сунувшемуся, было, приставу, подколы подошедшего Вороны… И обратный путь.

– Встать, суд идёт!

Я даже не помню, как всех усадил и сел сам. В моей руке очутилась бог знает когда всученная мне бумажка от присяжных. А вдруг это не вердикт, а та-самая-бумажка?! Но нет, конечно, у Карасикова она была потёртая, будто не поручительство президента, а список продуктов в магазин. А эта – обычный листок, сложенный пополам. А внутри, между створок знакомые каждому судье слова – «Возвращайтесь в аудиторию». Ээ. Что? Какую аудиторию? Что за шутки в суде? Я со всей силы стучу молотком и свирепо зыркаю на присяжных, но там лишь непонятный туман. Почему туман, кто разрешил туман в зале заседаний? По краям области моего взгляда картинка становится резче и как будто подкрашивается голубоватым светом. Всё вокруг теряет цвет, становясь чёрно-белым. Я неотвратимо просыпаюсь.

***

Педагог по уголовному процессу дождался, пока все студенты вернутся из сна в аудиторию. Теперь по плану следует обсудить увиденное сновидение. Специалист фирмы Oneironica, предоставивший оборудование и разработавший совместно с ним сценарий этого сновидения, уверял, что студенты должны были видеть примерно одинаковые сны. Незначительные отличия могли вызываться волевыми поступками, но специалист уверил, что постарался заблокировать эмоциональные реакции сновидцев.

– Все в сборе? Двигайтесь ко мне.

Семь парней и пять девушек, кружком лежащие на креслах-мешках вокруг свисавшего с потолка полуметрового пластикового ловца снов, поднялись и потащили мешки к профессору.

– Первые впечатления? – поинтересовался педагог.

– Андрей Геннадьевич, – отозвался первым Олег Генич, талантливый, но не по годам несерьёзный студент, – я всецело за! В кои-то веки нас перестанут будить на парах.

– Я тоже, – согласилась отличница Лика Щугорева, – это как будто практика.

– Я же не об этом спрашиваю, – изображая грусть произнёс Андрей Геннадьевич, – а о впечатлениях. Но время для этого вышло. Так что переходим сразу к выводам. А то ещё убирать тут надо…

Поднялось несколько рук, педагог дал слово маленькой брюнетке, будто ещё школьнице.

– Я здесь увидела несколько опасностей, – начала Ксения Шилова, – первая и главная – суд зависим от увлечения президента астрологией. Чем бы не увлекался президент, это не должно оказывать влияния на суд.

– Может, поэтому у нас и нет президента? – предположил Елисей Смирнов, – пять человек это не один же.

– Совершенно верно, Елисей, Ксения, – поддержал студентов Андрей Геннадьевич. – Опасно, когда увлечения политика, пусть даже чем-то безобидным, начинают влиять не только на непосредственно подчиненных, но и на формально независимую ветвь власти.

– Я вижу ещё опасность, – снова подал голос Олег Генич, – ведь старичка судили по закону, формально он был виновен.

– И вывод?

– Роботам доверять судить нельзя.

– Поясни.

– Вообще-то я серьёзно. Нейросети судить будут формально. То есть деда точно бы осудили. А человек всё-таки может думать своей головой.

– Ну, вообще-то искусственный интеллект тоже может подходить к этому творчески, – заступилась за роботов Оля Орех.

– Ребята, отвлеклись.

– Ещё вывод, Андрей Геннадьевич, – сказал молчавший до этого Дима Соболев, – что законы тоже нормально надо писать. Или следить как-то, чтобы их писали нормально. Там же во сне поправки же принимали, в третьем чтении. Значит, два уже прошли.

– Молодцы, ребята. Само собой, к следующему занятию жду развернутое мнение. Давайте скажем спасибо Давиду Ивановичу, и я прошу вас заполнить анкету, чтобы понять, стоит ли мне просить ректора внедрить такие сеансы в учебный процесс.

Из угла аудитории материализовался мужчина в костюме и, сложив руки на груди, поклонился.

Не успели студенты ответить на приветствие, как дверь приоткрылась, и в проём просунулась голова Ирины Павловны, секретарши. Она дико вращала глазами, а рукой изобразила перерезание горла большим пальцем. А прошептала только: «К ректору».

Андрей Геннадьевич прошел к двери. Разумеется, рано или поздно это закончилось бы именно так, увольнением. Интересно, по статье или по заявлению? Он обернулся к ребятам. Двенадцать его лучших студентов. Он успел. Он помахал им рукой и спокойно покинул аудиторию.

Пройдя пару шагов, профессор остановился и улыбнулся. Ребята за дверью апплодировали.