Записки заскучавшего сумасшедшего [Уэйн Хаксли] (fb2) читать онлайн

Уэйн Хаксли Записки заскучавшего сумасшедшего

Пролог

Ты крикнула: так это же записки сумасшедшего, я их уже читала, это скучно

«Пикник»

В порыве осознания квинтэссенции безысходности бытия вскочил Человек, схватил за горлышко почти пустую бутылку дешевого портвейна и совершенно безжалостно разбил ее об угол потрескавшегося от времени стола, а после воскликнул, цитируя Лермонтова:

– «И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг, такая пустая и глупая шутка!»

Человек совершенно не ожидал от себя столь экспрессивной выходки, ибо голос его был хрипловат и тих, а манеры сдержанные, но несколько надменные.

Нежно приласкал герой самодельную «розочку» взглядом, острые грани которой привлекательно, и даже несколько сексуально поблескивали от горящей желтой лампочки, обгаженной мухами. Человек увидел в этой игре света любовь высших сил (хоть никогда в какого-то конкретного Бога и не верил), что даруют ему абсолютную свободу и блаженное Ничто.

Человек поднес возлюбленную острием к шее, желая слиться воедино в последнем танце, но, вдруг, у самого его уха раздался чистый, высокий, звенящий женский голос:

– Милый, неужели ты хочешь стать просто нефтью? Вечность ведь не пахнет ничем, ты ошибался. Ты променял бытие человеком на гениальный разум и множество талантов, но так и не оставил после себя ничего, кроме разбитых сердец и сломанных надежд – эгоист.

В ответ Человек громко и впервые за несколько лет искренне рассмеялся, а после решительно полоснул тонкую бледно-желтую кожу ровно под кадыком. Алая кровь брызнула на пожелтевшие зеленые обои с безобразными розовыми цветами, а Человек в агонии вдохновения начал выводить сначала первые буквы, а после и полноценные предложения своей Истории.

Записки о свободе

Воробьиная, кромешная, раскаленная, хриплая

Неистовая стая голосит во мне

Воробьиная, кромешная, раскаленная, хриплая

Неистовая стая голосит во мне

Вечная весна в одиночной камере

«Гражданская оборона»

Всю свою жизнь я искал истинной свободы. Какими идеями меня только не пытались изнасиловать, нещадно вторгаясь в давно воспаленный мозг. Так вот, теперь я скормлю вам отрыжку из синкретизма своих идей.

Что такое свобода? Свобода – самый большой страх человечества. Люди бегут от свободы, сковывая себя бесконечными ограничениями. Что есть нормы морали? Привилегия разума или цепи на твоей свободной воле? А задумывался ли ты, почему для тебя это «хорошо», а это «плохо»? Чем определяются твои границы морали: социумом, образованием, религией? А, может, ты насколько дерзок, что решил определить свою мораль сам?

Так вот, мой милый, твоя свобода заключается в выборе необходимой морали здесь и сейчас: таких выборов и вариантов в течение твоей жизни бесконечное множество, и они не должны подчиняться определенной системе, иначе ты становишься рабом того, чью систему ты принял. Самое ущербное – быть рабом у самого себя: ты ставишь рамки и, словно рыбка гуппи, плаваешь в аквариуме, хотя, кажется, вокруг тебя огромный мир.

Добро и зло есть следствие свободы выбора – первого выбора в библейской истории человечества. Акт неподчинения как свободное действие есть начало мышления. Новорожденные дети повторяют путь Адама и Евы, когда впервые нарушают волю Родителя – это первый сигнал о проявлении их личной свободы. Возможно, более в своей жизни они ее не проявят, но искра эта горит в каждом.

Так почему же человек боится? Свобода – самая болезненная клетка. С шипами. Раскаленными. Обмотанными колючей проволокой, что терзает плоть твоего разума. Перед тобой раскрывается безграничная вселенная возможностей, но… тебе этого не нужно. Почему? Потому что ты не видишь смысла: когда можешь все (в пределах законов физики, разумеется), это самое ВСЕ более не интересно. Скучно, попросту, и посему падаешь в пропасть апатии, а жизнь начинает приносить боль. Мыслящее существо не может быть свободным – естественный защитный механизм эволюции от страха небытия.

Твой разум способен генерировать огромное количество событий и их исходов: берешь нитку и начинаешь тянуть, но только не с начала, а с конца – желаемого исхода событий. Но уверен ли ты, что то, что хочешь – действительно твое, а не надиктованное кем-то/чем-то желание?

Знаешь, друг, даже когда ты лежишь на дне пропасти, можно углубиться еще, была бы заточенная лопата. Пустота станет тебе милой, когда ты бросишь тщетные попытки заполнить ее чем-то «человеческим». Оставь лишь мысль: «думы окаянные» – универсальная таблетка от апатии. Истинная свобода равна бесконечности мысли: прямая, из каждой точки которой отходит еще одна прямая, из каждой точки которой отходит еще одна прямая и так далее. Та самая клетка – это осознание ограниченности разума, рамка, которая появляется, когда ты ломаешь предыдущую. Ограничения рвутся – больно. Когда ты истинно свободен, не стремишься «выйти за грань», ведь ты уже там. Каждое следствие имеет причину, все взаимосвязано, и связи эти в твоих руках, пожалуйста, управляй ими, как пожелаешь. Но, помни, когда ты свободен – ты опасен для окружающих, и каждый, кто к тебе прикоснется, поспешит отстраниться, дабы не подхватить опасный вирус и, не дай Боже, не стать рабом хаоса, что отличается от навязанной стереотипами системы. Свобода – первый шаг к становлению Сверхчеловеком.

Самая большая ошибка в достижении любой цели, в том числе и свободы, – думать, что у тебя есть время, ведь со смертью закончится абсолютно все, ни останется тени ни твоей мысли, ни твоей свободы.

Записки о добре и зле

Мы начали водкой утром,

Мы кончили ночью в постели.

И трудно, трудно прятаться в тень

И быть молчаливым и мудрым.

Наутилус Помпилиус

Мы живем в удивительно сером мире: ты можешь найти любой оттенок, но никогда не увидишь чистый белый или черный цвет. Давай смотреть на мир плоско, скучно и однобоко, как ты, мой милый, привык.

Так вот, добро у тебя наверняка ассоциируется с чем-то героическим, альтруистическим и бесконечно справедливым, аки Ленин на броневике. Позволь мне разрушить твою иллюзию: ты стремишься быть героем исключительно для кого-то, даже если под этим «кем-то» подразумевается все человечество. Частности в нашем с тобой диалоге не важны. Так вот, становясь героем, ты лишь пытаешься искусственно создать смысл жизни, ведь ты вечный странник, что исполняет чужую волю.

А еще, прекрати уже тешить свое самолюбие, оправдывая любые поступки альтруистичностью Великой цели. Твоя мечта не стоит ничего, пока не наберешься смелости признать, что все сделанное – лишь эгоизм: ради удовлетворения потребности не быть в скуке и не сожрать свой разум изнутри черепной коробки.

И мучеником ты тоже быть не сможешь, ибо корень любого добровольного принятия боли зарывается далеко вглубь саможаления и потребности быть понятым, принятым и любимым даже против воли окружающих.

О справедливости я говорить не желаю, мне искренне противно это понятие своей лицемерностью и относительностью. Единственный, кого я презираю – справедливый человек. Он рушит своим выдуманным порядком прекрасный хаос бытия.

Точно так же невозможно и абсолютное Зло. Представляешь ли ты Ад по Данте, или, может, заблеванную бабку-алкашку у подъезда, что каждого кроет матом – все это неважно, ибо любое зло берет свои начинания у добра, выворачивает наизнанку и выдает за нечто свое, авторское. Зло даже не достойно называться пародией или сатирой, ведь эти жанры изначально оригинальны, в отличие от нашего понятия. Зло – это побочный эффект добра. Как похмелье от водки, как тошнота от антидепрессанта, как провалы в памяти от транквилизатора, как дофаминовая ломка от ЛСД.

Ты, родной мой, не захочешь смириться с пустотой и серостью, будешь сражаться до последнего вздоха в многолетней битве, и ты действительно заслуживаешь контрасты, что удобны разуму. Именно поэтому я сейчас здесь, с тобой, чтобы забрать все, что от тебя останется, когда проиграешь. Давай же, вылечи мой дальтонизм и окрась мир в разные цвета, Герой. Азарт, веселье, ожидание, интрига, игра – подари их мне, а я тебе – свободу и, после, вечный покой.

Записки о мечте

Ты мог быть героем, но не было повода быть

Ты мог бы предать, но некого было предать

Подросток, прочитавший вагон романтических книг

Ты мог умереть, если б знал за что умирать

«КИНО»

Мечта – то единственное, что ты обязан сделать ради себя, дабы иметь честь носить гордое имя Человек, мой милый друг. Ты можешь легко получить все: людей, ресурсы, навыки, компетенции, но мечта твоя должна быть выше, много выше желаний, ибо в противном случае тебе грозит настолько сильное разочарование, что влачить свое существование пропадет всякое желание.

Спросишь: откуда берется тяга к саморазрушению? Отвечу: от осознания своей неполноценности из-за притупленного чувства боли что физической, что моральной. Когда-то ты был «нормальным», но ценности обесценились, когда ты пытался понять их истинную стоимость, а реальность теряет цвета, когда начинаешь к ней присматриваться чуть внимательнее. Ты не сможешь сопротивляться желанию доказать что еще здесь, что материален, что разумен. Станешь одержимым определением своего болевого порога и некой «точки невозврата».

Тебя, мой хороший, ждут великие дела и роковые свершения, раз ты еще здесь, со мной. Будь твоя мечта тривиальна, ты бы не разделил со мной портвейн, зеленое ложе с уродливыми цветами и бурые чернила. Выйди же из мрачного забвения, погрузись в чертоги разума и найди единственный верный путь к мечте, ведь сладкие яблоки этого мира должны быть в достойных руках – руках приближенного к Сверхчеловеку: думающего, отчаянного, безумного и свободного.

Будь у тебя мечта – тебя бы со мной не было, ведь ты бы боялся, что я съем ее и твой разум. Так вот, в дар за твой самый ценный ресурс – время, я укажу тебе путь к мечте, ведь его может увидеть только тот, кто никогда искренне ничего не желал, но отчетливо видел свою утопию.

Будь я жив, я бы ласково растрепал твои локоны, а после указал куда-то за стекло старого окна на черное небо сигаретой, неспешно поджег ее, затянулся, и продолжил свое повествование.

Представь, что ты – всемогущий Бог в привычном для человека понимании и перед тобой чистый лист, кисть и определенный набор несмешиваемых красок, где каждая краска – константа нашей реальности. Чем ты его заполнишь? Каким будет твой мир? Кто будет его населять? Какие будут отношения между субъектами и объектами твоей реальности? Где в этом мире будешь находиться ты и чем заниматься? Но помни, как только ты этот мир создашь, своего всемогущества ты лишишься, а его заменят амбиции, которые станут решающим фактором.

Ты можешь все. Ограничивают тебя лишь рамки в твоей голове, законы физики, и, увы, время.

К мечте следует лишь свободный. Кстати, ты думал о том, что выбирать зависимость – тоже свобода, что может стать перилами на твоей тропе к Великой Цели? Желания. Самая легкая и доступная зависимость, ведь ты раб дофамина. Стоит лишь пару раз удовлетворить их, и возвращаться «на путь истинный» станет слишком больно. Сожрет рутина, доступность и пошлость, а мечта будет предана и свет ее навеки для тебя померкнет, но ты этого уже не будешь осознавать, потому что упадешь с необходимого уровня мировосприятия.

Насколько крепка и устойчива твоя мечта? А проверить хочешь? Приди на кладбище и загляни под крест. Что ты видишь: гниющее тело или чью-то исполненную мечту? А теперь представь, что на двух метрах под землей лежишь ты. Что чувствуешь? Сожалеешь? Идиот! Ты движешься верно только тогда, когда ты спокоен, что плоды твоей мечты пожинают до сих пор, или же она лишь стремится даже после тебя к исполнению, а когда свершится, каждый, кто заглянет уже под твой крест, сможет увидеть Великую Цель.

Знаешь, у меня тоже есть мечта, и даже вполне себе созидательная. Я создам совершенную, абсолютную, всеобъемлющую трагедию, в которой у каждого персонажа будут прописаны судьбы, а финал предрешен и… утопичен. Не смогут сдержать слез печали ни мужчины, ни женщины, ни несчастные, ни опьяненные восторгом, ни скептики, ни наивные, ведь каждый найдет в ней часть своего бытия. Я мертв, а моя мечта только-только пробилась обманчиво хрупким ростком из-под толщи плодородной земли нашего с тобой социума.

Записки о смерти

Давай вечером умрём весело

Поиграем в декаданс

Убей меня, убей себя, ты не изменишь ничего

У этой сказки нет конца, ты не изменишь ничего

«Агата Кристи»

Ты волен выбрать окончание своего пути, даже если в течение жизни так и не смог познать свободу. Можешь умереть счастливым и довольным, а можешь сожалеющим и несчастным. Ты волен выбрать локацию, возраст, окружение, да и все, что в принципе пожелаешь, ибо смерть – часть твоего пути. Подумай, какой ты хочешь финал, и стремись к нему. Как по мне, умереть от старости в окружении любящих детей и внуков где-то в домике на Кубе не есть плохой финал, но… скучно. Тут, милый, каждому свое, правильных вариантов нет. Зависит лишь от твоей Мечты.

Верю ли я в Ад и Рай? Нет. А в реинкарнацию? Тоже нет. Как и во все другие формы постсмертельного существования. Эта вера убьет, друг мой, ведь тебе станет казаться, что есть время и больше одного шанса – фатальная ошибка. Концепция Рая предполагает ожидание счастья – сладкая иллюзия, что обмотает тебя своими щупальцами, проберется в мозг и заставит выполнять алгоритмизированные социумом действия. Ад – защита от свободы, очень удобный сдерживающий страхом фактор. Реинкарнация и ей подобное – удивительный микс из других высших миров, но с тем же назначением. Так есть ли смысл сейчас заботиться о том, что доподлинно не известно, но отравляет единственно существующее Настоящее?

Ницше писал: «мысль о самоубийстве является большим утешением. Она помогла пережить не одну тяжкую ночь». Допустимость для себя добровольного окончания бытия дарует полную свободу действий, ведь тебе теперь никогда не поздно сбросить карты. Не смей тешиться этой мыслью, грязный онанист! Превратишься в улитку, что пожирает соль саможаления. Или, хуже того, упустишь шанс выиграть состояние, ведь мог собрать Каре.

Я выбрал именно такую смерть, потому что так будет правильно. Знаешь, мечта требует жертв, и я положил на ее алтарь все: жизнь, время, человечность, а теперь еще и собственный апофеоз.

Записки о счастье

Если сможешь, то ответь -

Что по ту сторону сна видишь ты?

И сбылись ли, и сбылись ли

Странные эти мечты?

«Король и Шут»

Объясни мне что такое счастье, милый. Я слишком ограничен и глуп, чтобы понять это. Совершенно не знаю, о чем писать, совсем ни строчки в голове, а чернила почти высохли и иссякли, поэтому позволь признаться: я – пустышка. Очень красочная, проработанная бутафория, фарфоровая кукла. Не может писать о других тот, кто сам есть неопределенность, даже о себе и написать-то нечего.

Хотя, вспомнил, позволь, расскажу. Мои юношеские годы были раскрашены блевотно темно-серым: то жрать, то курить нечего, а то и еще какая ебала произойдет, вряд ли тебе сильно моя биография интересна. Так вот, в этой серости я помню один проблеск света: когда спать ложился в промерзлую постель, проваливался в грезы о путешествии на Восток.

Покупаю в кассе билет в один конец Москва – Владивосток, собираю свои немногочисленные пожитки, сажусь в поезд, а там первые лучи солнца подсвечивают пылинки через шторки-половинки, улыбаюсь. А дальше 7 дней «чух-чух», книги, мысли, сигарета на полустанках, да чай черный и сладкий из граненых стаканов. Все такое самобытное, родное, ласковое, русское. А ежели попутчик попадется, сыграем в «козла» или «дурака», а может, даже, в шахматы. Я, вероятнее всего, выиграю, но не так это и важно, ведь куда интереснее беседа, что скрасит долгую дорогу. По прибытию мы разойдемся и более никогда не повстречаемся: он пойдет жить жизнь, а я отправлюсь на побережье Тихого океана, зайду в воду по колено, улыбнусь, может, пару слезинок пророню от счастья и сольюсь отныне и навеки с бесконечностью бытия в алом закате.

Выключая во всей квартире свет

Заварив черный отчаянно чай

Думая о пустоте прожитых лет

Решившись сбежать невзначай

Исчезая из привычного мира

Забрав все, что люблю – ничего

Мечтая о роли лишь пассажира

На следующем на Восток борту.

Эпилог

Душа моя рядом стояла и пела

Но люди, не веря, смотрели на тело

«ДДТ»

Утром к Человеку приехал его единственный Друг, прошел в никогда не запертую для него дверь и увидел то, о чем мечтал все время их знакомства. Человек счастливо улыбался, в уголках его глаз застыло по слезинке. На старых обоях не значилось ни строчки.