Троя (S-T-I-K-S) [Степан Городничий] (fb2) читать постранично

Настройки текста:

Цвет фона черный светло-черный бежевый бежевый 2 персиковый зеленый серо-зеленый желтый синий серый красный белый Цвет шрифта белый зеленый желтый синий темно-синий серый светло-серый тёмно-серый красный Размер шрифта 14px 16px 18px 20px 22px 24px Шрифт Arial, Helvetica, sans-serif "Arial Black", Gadget, sans-serif "Bookman Old Style", serif "Comic Sans MS", cursive Courier, monospace "Courier New", Courier, monospace Garamond, serif Georgia, serif Impact, Charcoal, sans-serif "Lucida Console", Monaco, monospace "Lucida Sans Unicode", "Lucida Grande", sans-serif "MS Sans Serif", Geneva, sans-serif "MS Serif", "New York", sans-serif "Palatino Linotype", "Book Antiqua", Palatino, serif Symbol, sans-serif Tahoma, Geneva, sans-serif "Times New Roman", Times, serif "Trebuchet MS", Helvetica, sans-serif Verdana, Geneva, sans-serif Webdings, sans-serif Wingdings, "Zapf Dingbats", sans-serif

Насыщенность шрифта жирный Обычный стиль курсив Ширина текста 400px 500px 600px 700px 800px 900px 1000px 1100px 1200px Показывать меню Убрать меню Абзац 0px 4px 12px 16px 20px 24px 28px 32px 36px 40px Межстрочный интервал 18px 20px 22px 24px 26px 28px 30px 32px

---

Степан Городничий Троя (S-T-I-K-S)

Глава 1

Пусть каждое написанное слово будет овеяно любовью и преклонением перед женщиной.

Ее гармонией, красотой и совершенством не только тела ума или души, но и всем, чем она одарена Ульем.

По извилистой лесной грунтовке низко летела тюнингованная буханка защитного цвета. Шноркель, здоровенные грязевые шины, лебедки и добротная сварная лестница выдавали не рядового усталого трудягу, а механизм, основательно подготовленный для бездорожья. За глухой тонировкой нельзя было рассмотреть диковинного розового салона, доставка на лесные базы отдых специфических пассажиров требует особого антуража. Машина подпрыгивала на ухабах так, что галогенки вспарывали густой туман и выхватывали кусочки неба. На востоке неуловимо светлело, звезды еще сверкали остро и холодно, но легкая свежесть уже коснулась верхушек могучих сосен. До рассвета оставалось не более часа.

Лысый мордоворот с висячими казачьими усами вдохновенно вращал баранку, не переставая доставать молодого щуплого сержанта:

— Понял я, Коля, правду жизни — ты в полицию пошел, потому что бабы тебе не дают. А они, они не с проста морды воротят, у тебя же уши как у чебурашки. Как тебя вообще в управление взяли, с такими лопухами фуражка же не налезет? А как ты вообще норматив сдал, в тебе же весу сорок кило.

Сержант сердито сопел, к нападкам на внешность давно привык и вяло отбрехивался, — То, что я норматив сдал — вообще ни разу не странно. А вот как Бегемот по ведомости двенадцать раз подтянулся, он же два центнера весит, от машины до кабинета с четырьмя перекурами.

— Ну ты сравнил, Бегемот Восточный рынок крышует, он бабла поднимает больше своего веса. А ты год бомжей на вокзале гонял. И дальше бы гонял, если бы не Лариска твоя.

При упоминании жены парень насторожился, Лора обучала в школе искусств обоих детей полковника, мило общалась с его супругой и, понятно, что приложила руку к переводу, но то, что такие подробности известны водителю, было неприятно.

— Лариса с женой шефа общается, она его детей учит, понял. И что такого, что о повышении был разговор?

— Олень, а ты подробности не спрашивал, общения? — водитель не удержал похотливую лыбу, — А не думал ты, что очко твоей ненаглядной лизать полкану пришлось, причем не так, как вы всем управлением, а по-настоящему. Чувствуешь карьерный приход?

Сержант поперхнулся, — Что ты несешь? Не будет мой Лорисик изменять, не такая она, и вообще нет у нас друг от друга секретов. В гараже любой скажет: Егерь — первое брехло!

Парень попытался ухватить водителя за рукав, — скажи, что спиздел, — но, получил тычок пальца в бицепс, и рука повисла плетью.

— Куда грабли тянешь, мне одно слово, и пойдешь взад старушек на переходе окучивать. Тебе же к самому Артуру определили, серьезное дело, сначала думай, потом руки тяни.

Повторяй матчасть:

— Приехал на точку, помещение осмотрел, по прайсу перетер, деньги забрал. Товар вывел, будильник завел и сиди в машине, в телефон втыкай — любой дебил справится. Закончилось время — вежливо постучал, девочек вывел, осмотрел. Внешние косяки, жалобы — позвонил дежурному. Пару недель со мной покатаешься, потом и за водилу пойдешь. Как азбука, блядей в дороге не трогать, не трепаться, бабло в кассу, на крысу подпишут — будешь ездить в этой же буханке, только на заднем сиденье.

Сержант нервно закурил, выпустил в розовый потолок струйку дыма.

— Туман, как в жопе у завгара, гляди, как дорогу заволокло. Егерь, ты как дорогу видишь, я бы тут и метра не проехал. Хреновый какой-то туман, не въебошкаться бы.

Водитель зыркнул на парня, дергающегося на каждой кочке.

— Не каркай, я эту дорогу как свои пять знаю. Вон, обернись, Ленка тебе глазки строит.

Сержант осторожно покосился в салон, не решаясь в открытую повернуть голову. На задних сиденьях как в утренней маршрутке, ехали на вызов семь представительниц не самой молодой профессии — элита массажного салона «Райская птица». Дремать в бешеной буханке нельзя было при всем желании. Шлюхи вяло переругивались, упираясь руками в потолок и хватались друг за друга, и на каждой кочке поминали Артура, уазик и свою грешную жизнь.

Магнитола надрывно всхлипнула, китайские динамики, распиханные по всему салону, как грибы, последний раз выдали — «Перемен, требуют наши сердца…» и зашумели ровным гулом. Сержант наклонился, ткнул пару кнопок, покрутил ручки, наконец брякнул по корпусу, так, что уставший девайс повис на жгуте проводов. Не только музыка, но и шипение пропало напрочь.

— Сдох приемник, ни одну станцию не ловит. Или антенна отвалилась, или сгорел нахрен.

— Ага сломал, злорадно усмехнулся Егерь, — Тебе бы не в серьезном шалмане работать, а говно через тряпочку сосать. Открой окно, рукожоп, и так движок в салон травит, голова раскалывается, а ту еще ты надымил.

— Чего надымил, вон, девки тоже курят.

---