Оценку не ставлю, но начало туповатое. ГГ пробило на чаёк и думать ГГ пока не в может. Потом запой. Идет тупой набор звуков и действий. То что у нормального человека на анализ обстановки тратится секунды или на минуты, тут полный ноль. ГГ только понял, что он обрезанный еврей. Дальше идет пустой трёп. ГГ всего боится и это основная тема. ГГ признал в себе опального и застреленного писателя, позже оправданного. В основном идёт
Господи)))
Вы когда воруете чужие книги с АТ: https://author.today/work/234524, вы хотя бы жанр указывайте правильный и прологи не удаляйте.
(Заходите к автору оригинала в профиль, раз понравилось!)
Какое же это фентези, или это эпоха возрождения в постапокалиптическом мире? -)
(Спасибо неизвестному за пиар, советую ознакомиться с автором оригинала по ссылке)
Ещё раз спасибо за бесплатный пиар! Жаль вы не всё произведение публикуете х)
Все четыре книги за пару дней "ушли". Но, строго любителям ЛитАниме (кароч, любителям фанфиков В0) ). Не подкачал, Антон Романович, с "чувством, толком, расстановкой" сделал. Осталось только проду ждать, да...
ко мне присоединились.
Чтобы было не так зябко, мы мяли газеты и оборачивались ими под одеждой. Однажды ночью итальянцы задумали стянуть мою стихотворную тетрадь, чтобы вырвать страницы и ими греться. Пришлось отбиваться — на том наша дружба и закончилась. Осень шла к концу, в любую минуту могли наступить холода. И где мне тогда было ночевать? До сих пор получалось выживать, не воруя, но, если бы дела так шли и дальше, — пришлось бы. И тут, словно Господь Бог решил напомнить, что Он есть, случилось нечто неожиданное. Я обшаривал урну в поисках газет и — к чему скрывать? — какого-никакого пропитания и наткнулся на следующее объявление:
Typist Needed — Spanish and English
Требуется стенографист — испанский и английский
«Да ведь это же я», — сказал я себе, приободрившись, и вот так Чикита, которая в ту пору разменяла седьмой десяток и жила в Фар-Рокавей, вошла в мою жизнь.
Я чуть не рехнулся, пока искал это курортное местечко на острове Лонг-Айленд, и весь его прочесал, прежде чем наткнуться на нужный адрес на Эмпайр-авеню. За забором стоял двухэтажный дом, кирпичное бунгало с деревянными панелями, огромной входной дверью, множеством окон и каминной трубой.
Очень черная, задастая и угрюмая негритянка отперла и прервала мои объяснения на английском: «Со мной можете по-кубински». И брезгливо оглядела меня с головы до ног. Я тщательно умылся и причесался, но белье на мне было несвежее, даже, боюсь, вонючее.
— Спрошу, сможет ли сеньора вас принять. — И она захлопнула дверь у меня перед носом. Но вскоре вернулась и молча меня впустила.
Я — извиняюсь — чуть на задницу не упал, как увидел хозяйку дома. Никогда бы не подумал, что бывают женщины такого размерчика. То ли от нервов, то ли с голодухи я, кажется, начал терять сознание, зашатался и поспешил добраться до дивана.
— Налей ему стакан воды, Рустика, — сказала Чикита, но та принесла кофе с молоком и хлеба с маслом — заметила, что у меня живот к спине прилип.
Чикита спросила про рекомендательные письма. Писем у меня не было, но я кстати ввернул пару слов про свое увлечение литературой и дар к стихосложению.
Когда я упомянул, что родом из Матансаса, хозяйка со служанкой переглянулись, и я спросил, бывали ли они там. «Случалось», — бросила Чикита, не вдаваясь в подробности, и продолжала: она хочет написать книгу. По утрам руки распухают от артрита, и со стенографистом дело пойдет бойчее. Нанятый на эту должность будет жить здесь: кров, стол и даже стирка и глажка белья входят в плату за услуги.
— Если вам это интересно, можем устроить испытания сейчас же, — сказала Чикита.
Меня усадили за «Ундервуд» последней модели, и, не дав познакомиться с машинкой, Чикита закружила по комнате и затараторила, выдавая фразу за фразой слегка хриплым, каркающим голоском. Понятия не имею, что́ она диктовала, только помню, как я, хоть и давно не бывал в деле, начал судорожно колотить по клавишам, как будто от этого зависела вся моя жизнь. Она и зависела, верно ведь? Листок выполз из-под валика, и Чикита внимательно его изучила.
— Орфография не хромает, скорость приличная, — признала она. — А как у вас с английским? — поинтересовалась она, перейдя на этот язык.
Я очень старался не посрамить своего учителя, багамского повара, но от страха упустить работу мямлил что-то жалкое. Умолкнув, я опустил глаза и стал покорно ждать вердикта. Но то ли английский не являлся таким уж обязательным условием, то ли предыдущие кандидаты не пришлись ко двору, то ли Чикита размякла, услыхав, что я из Матансаса. Так или иначе, промурыжив меня минуту, она объявила, что, если я не против, завтра утром можем начинать. А как я мог быть против после стольких ночевок в парке?
Я спросил, что за книгу она собирается писать. Чикита удостоила меня таинственной улыбки и промолвила: «Книгу своей жизни. А издадут ее только после моей смерти». И в завершение собеседования велела Рустике показать мне комнату, оказавшуюся преприятнейшей мансардой.
Мне казалось, я брежу. Вся страна обездвижена кризисом, а я получил крышу над головой, еду и еженедельное жалованье, пусть небольшое, но его хватало, чтобы и дальше помогать моей бедной матушке.
Я съездил в Бруклин, забрал из пансиона чемоданчик (набитый в основном книгами), который хозяин любезно разрешил оставить на хранение, и на закате снова был в Фар-Рокавей, как раз к ужину. Помню, на ужин подали суп из куриных потрошков, и ел я вместе с Рустикой за кухонным столом. Я забросал ее вопросами: кто такая Чикита, что в ее жизни такого особенного, чтобы писать книгу, какие у нее странности и все прочее, но почти ничего не разузнал. Рустика молчала как рыба. Только через несколько недель она ко мне прониклась, разговорилась и поведала кое-какие сплетни.
Мы работали в комнате, где Чикита обычно читала, писала письма и слушала музыку. Обстановка напоминала кукольный домик, потому что мебель была под стать хозяйке. Обычного размера были
Последние комментарии
12 часов 38 минут назад
12 часов 38 минут назад
12 часов 46 минут назад
12 часов 55 минут назад
13 часов 53 минут назад
14 часов 11 минут назад