Поцелуй меня смерти (pdf) читать онлайн

Эта электронная книга является художественным произведением. Несмотря
на возможные ссылки на реальные исторические события или существующие
места, имена, персонажи, места и происшествия либо являются плодом
воображения автора, либо используются в переносном значении, и любое
сходство с реальными людьми, живыми или мертвыми, деловыми
учреждениями, событиями или местностями является совершенно случайным.
Текст представляет собой художественное произведение, автор не поощряет, не
оправдывает, не одобряет и не поддерживает взгляды и действия, которые
могут быть так или иначе отражены в тексте.
Роман содержит откровенные материалы, просмотр на усмотрение
пользователя. Если вы затрудняетесь с отделением реальности от вымысла,
пожалуйста, воздержитесь от прочтения. Не показывайте этот материал людям,
которых он может оскорбить.
Предисловие
Нога запнулась об извилистый корень кешью, и Эсди полетела в траву. Навык,
выработанный годами, заставил ее пружиняще прижать руки, чтобы не получить
перелом от столкновения с землей, но ладони все равно содрались о мелкие камешки.
Фонарик, мигая, покатился в кусты афеландры. То ли от удара у него вылетела
батарейка, то ли заросли здесь были слишком густы, но больше его света Эсди не
видела. Ну и к черту, подумала она, поспешно вскакивая на ноги. Она все равно
последние несколько метров просто сжимала фонарь в пальцах, работая руками, как
профессиональная бегунья, чтобы придать себе скорости.
Тело онемело и замерзло от пережитого ужаса. Разумно было бы проверить, нет
ли серьезных травм: пока адреналин не схлынул, бесполезно прислушиваться к боли.
Однако Эсди не была уверена, что у нее есть хотя бы секунда передышки: то, что
преследовало ее, то, чему она не могла дать названия, явно сократило разрыв за те
несколько мгновений, что она приходила в себя после удара о плотную, несмотря на
всю ее влажность, почву.
Эсди заковыляла вперед. Одна нога ее плохо слушалась: ага, распухла.
Щиколотка или лодыжка все-таки не выдержали падения. Эсди с толикой иронии
мысленно поблагодарила свой страх, из-за которого глохла всякая боль в ее теле. Ей
удавалось передвигаться со сносной скоростью даже сейчас.
Хуже было то, что она не слышала ничего, кроме биения сердца и собственного
тяжелого дыхания. Уши словно заложило.
По крайней мере, до лагеря оставалось всего ничего — Эсди видела огни совсем
рядом, даже различала меж нависших ветвей согбенных пальм, как отблески костра
оттеняют углы брезентовых палаток.
— Тавелл! Дэйв! — Опухшая нога зацепилась за камень и чуть было снова не
опрокинула Эсди наземь. — Я здесь!
После долгого бега во тьме свет ослеплял. Эсди прищурилась, раздвигая ветви
перед собой, и тут прямо у нее над головой пронеслась невесть откуда взявшаяся
птица: перья длинного хвоста мазнули по лицу. Эсди зажмурилась, невольно
отворачиваясь, а когда снова раскрыла глаза, перед нею не оказалось ни лагеря, ни
того, что могло о нем напоминать.
Огни были — да, и знакомые ей.
1

Не может быть, пораженно подумала Эсди. Руки ее безвольно опустились, и ветвь
шлепнула, разгибаясь, ее по щеке: не больно, но обидно, точно от настоящей
пощечины.
— Гадаешь, как оказалась здесь?
Голос звучал отовсюду разом, и Эсди знала, что здесь ни при чем ее временная
глухота — от страха или долгого изнуряющего бега. Когда это… оно впервые
обратилось к ней, она слышала слова точно так же, будто разом говорили один или
множество голосов. Скорее мужской, чем женский, скорее, старый, чем молодой — и в
то же время, она не была уверена.
— Известно, как — из-за твоего колдовства.
Смех тоже звучал разом со всех сторон, и не более определенный, чем голос.
Эсди поежилась. Адреналин таял — казалось, больше ничего не происходит, и кровь
успокаивалась в ней. Но страх остался.
— Нет, нет. Ты сама пришла сюда.
Да, в первый раз — действительно, так и было. Эсди и не думала, что наткнется на
подобное место. Оно выглядело, как заброшенное святилище, в то же время, не
отмеченное на карте. Мучительно размышляя, вернуться ли за Тавеллом и Дэйвом в
лагерь или осмотреть самой хотя бы чуть-чуть, Эсди решила, что не при ее-то
регалиях заявляться с новостью «я нашла что-то, но сама не уверена, что это нечто
интересное». К тому же, время близилось к закату, и бегать туда-сюда с двумя
напарниками, теряя драгоценные минуты, не хотелось.
И Эсди осталась.
Она хотела просто составить первое впечатление.
Черт, она даже ничего не трогала. Она не вела себя как стереотипная дурочка из
фильма ужасов.
А потом факелы у входа зажглись сами собой. И тьма в глубине каменного
святилища из составленных друг на друга каменных блоков, сгустилась совершенно
неправдоподобным образом: в виде гротескной человеческой фигуры.
Черт, в их трио как раз Эсди была самым упертым скептиком. Скалли при двух
Малдерах, которые готовы лезть в болото, если им привидится магический огонек.
И вот теперь — это перед нею стояла тень, подозрительно напоминающая
высокого человека. Впрочем, тут Эсди снова не сказала бы определенно, какого
пола… и, что куда более удручающе, какого вида ее собеседник. Демон? Дух? Лоа?
— Кто ты? — Эсди завела руку за спину, хватаясь за пистолет, чудом не выпавший
у нее из-за ремня после неистового бега по зарослям. — Что тебе нужно?
— Сосуды. — Тень жевала звуки, и Эсди не сразу поняла, что та говорит.
Мгла у входа в святилище шевельнулась, увеличиваясь в размерах, и поползла,
придвигаясь, к своей жертве.
— Я буду стрелять!
— Даже останься у тебя патроны…
Эсди бросила в тень пистолет, но сгустившаяся тьма не дрогнула, глотая оружие.
Эсди не слышала, чтобы пистолет, падая, прошуршал в кустах.
— Ты — негодный сосуд. — Тьма, живая, клубящаяся, как дым, вытянула нечто,
похожее на руку. Или псевдоподию. — Как тебя зовут?
— Эсди. — Она сглотнула, и, набравшись храбрости, произнесла уже тверже. —
Эсди Гилмор.
— Больше нет.

2

И тьма — неосязаемая, без запаха и вкуса, рухнула на девушку, гася все источники
света, что та еще могла видеть.

Глава 1. Чертовы белые принцессы
Возьмите юную девицу попрелестней. После величайших невзгод дайте ей
возможность встретить своего суженого. Изберите ей в соперницы роковую
женщину. Длительная борьба. Многочисленные перипетии.
Андре Моруа

Из старых охрипших колонок по бару разливался смешанный с треском голос
Эроса Рамазотти.
Дэвид налег на стойку, чтобы не сползать со стула. И что, теперь его валит с ног
пятая порция дешевого вискаря? Что с ним стало? Господи, что с ними всеми стало?
Дэвид стянул с волос резинку — отросли тут, на острове, черти, так, что только
забирать и можно, чтобы в стакан не лезли. Стричь сам себя он не решался: как бы
хуже не сделать. Так, чтобы совсем коротко, у него б не получилось, и, Дэвид честно
признавал за собой, с его ловкостью пальцев он мог просто ткнуть себя ножницами в
висок. А укорачивать длину хвоста не видел смысла: а, ну их, болтаются и болтаются
где-то там, по спине.
— Ты пьешь или гипнотизируешь тающий лед, рыжий? — К Дэвиду подсел Тавелл.
Поднял свою кружку. — За Эсди?
— За нее самую. — Дэвид не стал чокаться, только отсалютовал стаканом.
Тавелл опрокинул в себя пиво с шиком киношного ковбоя — хоть сейчас предлагай
роль Джанго вместо Джейми Фокса. Что ж, в прошлой жизни у Тавелла действительно
были шансы утолить все тщеславные чаяния, разжиться сладкими контрактами и
армией поклонниц, однако в какой-то момент он решил, что лазать с экспедициями по
дикому острову для него важнее, чем петь в рок-группе. Никто не слышал, чтобы
Тавелл жалел об этом решении, однако Дэйв подозревал, что некая невоздержанность
Тавелла по части противоположного пола — отчасти просто тоска по пути, который он
некогда решительно отверг.
Прославляющий витальность Рамазотти сменился песней «Я преследую тебя»
группы Owl City, и Дэйв скривился так, точно его ткнули под лопатку работающей
дрелью. Из виска в висок у него ездил нагруженный болью товарняк.
— Я знал, что найду тебя здесь. — Огромная тяжелая ладонь Тавелла опустилась
на острое плечо напарника. — Может, хватит?
— Ты предлагаешь мне перестать скорбеть?
— Я предлагаю тебе перестать пить.
Дэйв покачал головой.
— Если я не могу свалить с этого чертова острова во плоти, так пусть хоть мысли
побудут подальше от него.
Тавелл стиснул зубы и сжал кружку в ладони — того и гляди, лопнет. В крупной,
сильной руке Тавелла могло треснуть и такое толстое стекло.
— Неужели ты думаешь, что мне плевать на Эсди? Или Фенисии плевать? Нам так
же погано, как и тебе.

3

Не думаю, хотел ответить Дэвид, но проглотил эти слова с новым глотком виски. К
черту, все равно не объяснить…
— Ты нужен нам. Нужен своей работе. Вернись же! Некому сделать это за нас.
— Твоя правда. Но вдвоем… мы все равно бесполезны без Эсди.
Тавелл вздохнул. Рука его исчезла с плеча Дэвида.
— Черт, Дэйв, до чего мы дошли, что я сейчас подумал: скажу, и ты начнешь тут
все разносить. — Тавелл утомленно потер переносицу, морщась, будто ему в глаза
попал песок. Казалось, он не спал несколько суток подряд — и не потому, что
веселился. — Фенисия сказала приволочь тебя в офис.
Дэвид вздрогнул, чувствуя, как стремительно трезвеет от напряжения. Пусть он
втайне желал увольнения, Фенисия могла изгадить его характеристику и окончательно
похоронить мечты о карьере — и это звучало, как слишком высокая цена за свободу.
Однако, то, что затем сказал Тавелл, показалось Дэйву куда хуже. О, да это было…
настоящим оскорблением.
— Наша леди-босс подсуетилась и выписала в команду двух девчонок на место
Эсди.
— Двух? — Дэйв попробовал вскочить, но пошатнулся и схватился за стойку,
чтобы не упасть. Тавелл на всякий случай придержал стакан, чтобы друг ненароком не
смахнул его на пол. — Ну разумеется. Да, Эсди была хороша… И в одиночку никакой
другой следопытше не быть такой же умелой, как она.
— Но нам нужно исследовать остальные шесть святилищ.
Дэвид опустил плечи, вдруг осунувшись и протрезвев почти полностью. Грусть
снова поборола алкоголь, как неизменно случалось с ним последний месяц — отчего
он и торчал тут, губя печень.
— Если бы на кону стояла только моя ученая степень… — Тавелл снова взял
друга за плечо. — Или финансирование Фенисии… Но тут ведь и ты…
Дэйв отмахнулся.
— Я знаю. Выгода всем, если я отлеплю задницу от стула и явлюсь в офис на
поклон королеве. И крах для всех, если нет.
— Ты месяц пил на деньги, выделенные нам на сопутствующие расходы. Тебе
придется возмещать их, если мы закончим миссию сейчас.
Что ж, это всё равно не значило, что необходимо исследовать оставшиеся шесть
святилищ, отмеченных на карте, верно? Дэйв прикинул, что если сообщить в главный
офис Оккультного Синдиката, как после несчастного случая с первым следопытом, что
с двумя новенькими не удалось добиться прежней эффективности… Это звучало бы
правдоподобно, а от него на деле требовалось бы только ничего не делать. Опустить
руки и не стараться.
— Ладно, я попробую, Тавелл. Ты прав, от меня не убудет…
— От тебя не убудет, если сходишь в душ и переоденешься. Купить тебе
алка-зельцер?
Дэвид покачал головой. В стакане еще оставалось немного разбавленного
растаявшим льдом виски. Тавелл отвернулся, точно позволял напарнику сделать нечто
постыдное, пока он не видит.
— Ты еще помнишь ее лицо?
Хотел бы Дэвид ответить, что нет. Хотел бы он, чтобы она уже начала таять в его
памяти. Но… увы.

4

— Еще бы. — Дэвид набрал полный рот виски, не спеша глотать, чтобы пощипало
язык. Пусть лучше рот, чем глаза, да? Парни не плачут, во всяком случае, не такие, как
Дэвид.
Многие офисы называются так с большим преувеличением, на деле являя собой
кое-как отремонтированный подвал или пристройку, однако Фенисия Флауэрс,
напротив, скромничала, не повышая до «штаб-квартиры» островное отделение
Оккультного Синдиката, хотя по размерам дом спорил с главной конторой. Начальница
и ее двое (до некоторого печального времени — трое) подручных и жили, и отдыхали
между миссиями в огромном пятиэтажном здании, выстроенном специально для их
нужд. Внутри штаба располагались склад, в том числе, оружейный, жилой комплекс,
сравнимый по удобствам с пятизвездочным отелем, тир, спортзал с бассейном,
парковка и опытно-исследовательское отделение. Окна в этой цитадели специалистов
по
паранормальным
явлениям
были
пуленепробиваемыми.
Разумеется,
финансирование на эдакий неприступный замок из бетона и стекла выделялось
богатое — и Дэйв не думал, что управление «Ок.Син’а» обеднеет, если он пропустит
пару стаканчиков в память о напарнице за счет организации… Что ж, у Фенисии было
совершенно иное мнение на этот счет.
— Ладно, я готов на все. — Дэвид повел рукой с изысканной уверенностью
сказочного раджи. — Кто бы там ни был, я совершенно точно, со всей
ответственностью готов работать хоть с парочкой Лиззи Борден разом.
Фенисия ошарашенно подняла брови — медленно, точно не верила, что ее не
разыгрывают, и щелчком послала Дэвиду по гладкому дереву столешницы две папки с
файлами. Дэвид поймал досье с той же ловкостью, с какой пару часов назад
останавливал ладонью стаканы с виски на барной стойке. Фенисия великодушно
позволяла ему ознакомиться с данными двух новых следопыток, хотя Дэйв понимал,
что это пустая формальность: девушки уже садятся в самолет и будут на острове
через пять часов.
Думай о том, что тебе осталось одно задание, а потом ты валишь назад, в свой
чудесный, привычный, холодный Лондон, подумал Дэйв, листая первую подшивку. Но,
черт, то, что он видел, никуда не годилось.
Фотографий на анкетах не было. Однако, едва прочитав имя первой девушки —
Кандида Лоусон, а вслед за тем ее гражданство — Америка, Дэвид приуныл. Ему
мгновенно представилась разбитная коугерл, похожая на запустившую себя Кэмерон
Диаз.
— Надеюсь, она не блондинка?
Фенисия озадаченно хмыкнула.
— Кэнди? Да, блондинка. Но какая разница…
Ну, все с ней ясно, сокрушенно подумал Дэвид. Не смотря на регалии — бакалавр
того, бакалавр сего. Известно, как блондинки сдают экзамены…
— Дай угадаю. Она еще и из Оклахомы. — Судя по тому, как вытянулось лицо
Фенисии, он снова попал в цель. — Носит джинсы с заниженной талией и клетчатую
рубашку, завязанную под грудью.
— Что ж, то, как ты точно ее описал, надеюсь, поможет вам сработаться, —
огрызнулась начальница. — Что еще не нравится твоей английской заднице? О, нет.
Если ты ее знаешь, скажи сейчас.

5

— Ты спал с ней? — Тавелл, до того стоявший у окна с банкой «пепси»,
заинтересовался разговором. — Ну-ка… какая-нибудь горячая история о мгновенной
страсти на международном форуме?
— Что? Нет! Фу! Но была одна история… О нет, остановите свое воображение, я
имею в виду совсем не то, что вы могли… — Дэйв смущенно кашлянул. — Я провел
много времени, гадая, какая она… Забудьте, это тоже звучит неправильно.
Фенисия покачала головой, проглотив замечание о том, что у Кандиды в два раза
больше дипломов, чем у Дэйва. Тавелл бросил обеспокоенный взгляд на начальницу,
прекрасно видя, что она готова взорваться. Чувствительность к магии помогала
Тавеллу распознавать и эмоции других людей — что-то вроде побочного эффекта.
— О, Дэвид просто в раздрае. — Поняла по-своему взгляд Тавелла
руководительница.
— Зато ты в хорошем настроении, Ваше величество. — Отозвался Дэйв. — У тебя
столько энергии, потому что ты не тратишь ее, шныряя по лесам.
По крайней мере, между делом она сказала кое-что обнадеживающее: после того,
как будет обезврежено то святилище, на которое они нацеливались в день… в ночь
гибели Эсди, на остров прибудет комиссия, чтобы взглянуть на результаты. Дэйв не
собирался для них стараться, не считая разве что убедительного спектакля о том, как
невыносимо работать в новых условиях.
— Если бар называется «Зачарованный лес», торчать там почти месяц — не то же
самое, что выполнять настоящую миссию. — Фенисия сложила руки на груди. —
Реальный зачарованный лес ждет, когда ты соизволишь в него явиться, Дэвид
второе-имя-безответственность Дилэйни!
— У него была другая миссия. — Тавелл сел рядом с Дэйвом, напротив
начальницы. — Поддерживать степень опьянения на тонкой грани между «свинским
состоянием» и тяжелым отравлением.
Дэйв хотел бы ответить колкостью, в идеале, адресованной сразу обоим его
собеседникам, но в голове еще стоял туман после утренних возлияний. Так что он
просто встряхнул досье, несколько скрепленных степлером листков, чтобы выпрямить
их, и попробовал вчитаться во вторую анкету.
Роксана Иара Тейт, студентка-практикантка. Больше двадцати ей быть точно не
могло, правда, меньше девятнадцати — тоже. И все равно это звучало нехорошо.
— Мы тут не детский сад, Фенисия. Я сказал, что готов на Лиззи Борден, а не
парочку принцесс из «Холодного сердца».
— У Рокси есть потенциал… — Начальница запнулась и перевела взгляд на окно,
подыскивая слова, однако не удержалась от улыбки. — Ха, это и впрямь смешно: они
действительно будут смотреться, как героини того мультика.
— Нет, что? — Дэйва даже подкинуло на кресле, точно он сел на кнопку. — Эта
тоже белая? Блин, я столько претерпел, чтобы попасть под твое начало, а ты вот так
запросто берешь вчерашнюю школьницу на остров? Это что, какая-то женская
солидарность?
— Я взяла тебя в свою кампанию, рискуя. — Фенисия сжала пальцы на плечах,
сминая малиновый искусственный шелк. — И, черт побери, ты этого стоил. Но сейчас я
уже не уверена, что твоя гордыня…
— Я был первым белым под твоим началом. И ты настаивала, чтобы я ценил это.
— Дэвид невольно подался вперед, злясь. — Ты всегда говорила, что нужно быть
близким к историческому наследию непосредственно, чтобы исследовать святилища.
Ты намекала, что я — исключение. Оказывается, нет…
6

— Да прекрати, Дэйв, — вот теперь начальница начала раздражаться. — Я
приняла решение, основываясь на данных…
Фенисия запнулась, облизывая губы, так что фиолетовая помада осталась у нее
на крае переднего зуба.
— Когда я сочту нужным, я поделюсь этой информацией с вами. А пока что
готовьтесь встретить девочек. И отнеситесь к ним как подобает.
Вот теперь Дэвид злился. Ему пришлось принять душ еще раз — только для того,
чтобы успокоиться, и он едва успел собраться на встречу в аэропорт, так что тонкая
струйка воды медленно стекала по недосохшим волосам с затылка за воротник. Нет,
все-таки иметь хвост — не лучшая идея, подумал он. Но эти-то принцессы наверняка
собираются скакать по джунглям с распущенными гривами. У Эсди были косички, и то
она жаловалась, что с ними куча мороки.
Эсди…
Дэйв опустил ресницы, вспоминая, сколько им пришлось пережить с нею вместе…
И, ненароком, вовремя — порыв горячего ветра послал по взлетной полосе горсти
пыли, так и норовившей попасть в глаза. Да, местный аэропорт едва ли превышал
собой по размерам вокзал в заштатном городке, так что Фенисия с Тавеллом и не
нашедший весомой отговорки Дэйв поспешили к самолету, как только тот сел. Пока что
по трапу спускались обычные люди, прилетевшие на остров не для того, чтобы ловить
монстров из мифов: туристы, фотографы на фрилансе, третьесортная рок-группа на
гастролях по самым затрапезным местам мира… Первые острова начали подниматься
из водных глубин еще в семидесятых после серии разрушительных ураганов, и до
конца восьмидесятых география Земли успела поменяться на целых три процента. Но
теперь всех куда больше интересовали острова поновее — те, что появились на
поверхности не раньше семи-десяти лет назад.
Толпа обычных пассажиров через несколько минут иссякла и наконец взглядам
встречающих предстала «Эльза». Дэйв сразу почувствовал, что это она — не из-за
магии. Протрезвевший, он легко поставил ментальный щит и не собирался его снимать
до возвращения в Великобританию. Но уж слишком Кандида Лоусон походила на тот
образ, что успел сложиться в его голове. Может, разве что оказалась не такой высокой
и длинноногой, как он рассчитывал.
— Фух, какая жара, — протянула Кэнди уже заранее утомленным тоном, ставя
чемодан на землю, как только сошла с трапа на полосу.
На девушке было легкое пальто, пышные волосы цвета белого золота
подхватывала невесомая косынка. Точно, подумал Дэйв, в Америке осень не такая
иссушающая, как тут, на острове… За пять лет это позабылось — во всяком случае,
Дэвид не вспомнил, пока не задумался, отчего так удивлен нарядом новенькой.
— Подержи-ка. — Пальто девицы прилетело прямо Дэйву в грудь, и он по инерции
стиснул ткань пальцами. Кэнди даже не смотрела в его сторону, взбивая
растопыренной пятерней высвобожденные из-под косынки пряди. Под пальто на ней,
как и ожидалось, оказались джинсы и клетчатая рубашка. Правда, заправленная за
ремень, а не обнажающая живот.
— Я… я… да что ты себе позволяешь!
Кэнди медленно повернулась на Дэйва. Она стояла, перенеся вес на одну ногу,
отчего ее поза казалась игривой. Возможно, ненамеренно, но Дэвид сомневался.
Оклахомская ломака.
— Я тебе не слуга!
7

И, поразмыслив секунду, Дэйв со злостью бросил пальто на пыльную взлетную
полосу. Кэнди сняла черные очки. Глаза у нее оказались зеленые, но такие холодные,
какими редко бывают иные голубые. Это из-за прищура, нервно подумал Дэйв, сам не
понимая, отчего напрягся.
— Да? О, поняла. Просто эта рубашка, галстук… Не думала, что тут, на острове,
кто-то так одевается, кроме работников аэропорта. — Кэнди приблизилась к Дэвиду,
глядя ему прямо в лицо… А потом нагнулась, подняла пальто и встряхнула его. —
Бросать было вовсе не обязательно.
Дэвид не ответил, хотя и подумал, что действительно погорячился. Эта женщина
ему не нравилась, но он пока не мог сказать, что она действительно хотела его
унизить. Возможно, она и впрямь спутала его с носильщиком. Возможно, подумал он с
некоторым удовлетворением, она просто дура.
— Что-то Рокси запаздывает… — Протянула Фенисия. Дэйв вздрогнул, понимая,
что все это время начальница и напарник пристально наблюдали за нелепой сценой
между ним и новенькой следопыткой. Тавелл еще и усмехался… предатель!
— Наверное, пытается снять с полки чемодан. — Ответила Кэнди. — Может
кто-нибудь ей помочь?
Ее взгляд остановился на Тавелле, и тот улыбнулся. Обворожительнейше. Дэйв
мог поклясться, что его белые зубы блеснули на солнце, как в рекламе зубной пасты.
— Разумеется. Я помогу одной милой даме по просьбе другой. — Тавелл
направился к трапу. — Не для этого ли созданы мужчины?
Кэнди проводила его глазами.
— Я полагала, что нет.
И тут… На верху трапа показалась незнакомка. Конечно, это не могла быть не кто
иная, как Рокси. Роксана Иара Тейт, студентка-практикантка и, как Дэйв не сомневался,
будущая головная боль всей экспедиции. Бедняжка, тоненькая, как веточка, с трудом
тащила огромный чемодан. Ветер играл пышными волосами Рокси, а солнечные лучи
превращали пряди то в золото, то в огонь. Дэйв не стал переводить взгляд на Кэнди,
чтобы сличить чужачек, и без того было ясно, что на фоне подруги девица из
Оклахомы безнадежно проигрывает.
Тавелл, только что шагавший к трапу уверенным размашистым шагом, внезапно
замедлился и поднял голову. Более чувствительный к магии, чем Дэйв, он,
определенно, заинтересовался Роксаной в совсем ином смысле. Его чуткий радар
уловил что-то в ней — нечто поразительно волшебное — и отнюдь не в переносном
смысле. Ухватить бы, подумал Тавелл, ощущая, как флюиды его чар касаются ауры
Рокси, несмотря на то, что между ними еще оставалось немалое расстояние. Она
ощущалась им, как прохладная, свежая вода, плещущая в лицо. Кэнди за его спиной
тоже излучала магию, но иную, сдержанную, едва ощутимую. Будто бы даже…
выдохшуюся? По крайней мере, становилось понятно, отчего Фенисия вызвала на
остров их обеих: неудержимая, юная магия Роксаны должна была дополнить
академические знания Кандиды.
Тавелл взялся рукой за перила трапа, готовый подняться, не только для того,
чтобы взять у Рокси багаж, но и чтобы, наконец, упасть в ее магию, прощупать это
свежее, чистое волшебство до конца… И тут, как назло, Роксана, понимая, что вот этот
симпатичный мужчина идет к ней на помощь, попробовала перехватить чемодан и
начать спускаться незнакомцу навстречу, но не рассчитала силы. Неудобная ручка
выскользнула из ее ладони, когда Рокси попробовала приподнять свой старый
кожаный чемодан, и тот, подпрыгивая на ступенях, покатился вниз.
8

Тавелл растерялся всего на мгновение, тотчас сообразив, как эффектно можно
остановить атакующий багаж ногой. Этот маневр легко угадывался по тому, как Тавелл
приготовился… И тут, набрав скорость, чемодан раскрылся, преодолев середину пути.
Вещи и книги выплеснулись из него с энергией стремящихся на волю птиц. Тавелла
осыпало водопадом вещей Роксаны. К его чести, Тавелл не дрогнул.
— Неловкая ситуация, — Фенисия с присвистом втянула воздух через зубы, точно
оцарапалась.
— Примерно как-то так я со своим мужем и познакомилась в свое время. —
Пробормотала Кэнди.
Дэйв закусил губу, чтобы не расхохотаться. С Тавеллом-то они все же были
друзьями.
— О Боже! Простите! Я не хотела… — Рокси, так и застывшая на верху трапа,
прикрыла горящие от стыда щеки руками.
Из самолета на мгновение показалось недовольное лицо стюардессы, уже
утомленной тем, что последние пассажиры никак не уйдут, и снова вернулось во мрак
салона.
— Разумеется, ты не виновата ни в чем. — Тавелл снял с плеча зеленый лифчик и
выправил ухо из лямки голубого. — Надеюсь, в чемодане не было ничего хрупкого?
— Нет… там одежда и книги, больше ничего.
— Да, — Кэнди приподняла свой багаж. — Ноутбуки, вот удача, у меня.
Рокси, почти плача, собирала свои вещи в охапку. Тавелл ей помогал. К счастью,
ветер, наконец, успокоился, и не решился поиграть носочками Рокси, рассеянными по
взлетной полосе. Хватило и того, что Тавелл, ничуть не смущаясь, подал Роксане ее
трусики. К еще большему ее стыду, очевидно недостаточно взрослые — белые
хлопчатобумажные шортики с мультяшным котенком.
— Эй, народ, — прокричал Дэйв. — Можете поскорее пройти эту отсылку к «Алой
букве», чтобы мы, наконец, могли убраться отсюда?
Рокси, пылая, присела, застегивая чемодан. Ее пальцы еще оставались на замках,
когда Тавелл наклонился, хватаясь за растрескавшуюся от старости ручку. На миг
волосы надо лбом Роксаны шевельнулись от горячего дыхания Тавелла. А потом он
отстранился. Но она успела окунуться в его магию, как и он — в ее. И, разъединяясь,
отдаляясь, они оставили друг друга на мгновение без возможности вдохнуть.
С чемоданом в руке, неся его так, точно он весил не больше шариковой ручки,
Тавелл широкими, быстрыми шагами догнал Дэйва.
Пальто и чемодан Кандиды Дэвид не взял, и они остались у хозяйки. Рокси даже
изумленно округлила глаза, поравнявшись с будущей напарницей: а ее-то почему
обделили джентльменской заботой?
— А теперь. — Фенисия приобняла новеньких за плечи, тормоша их, как тетушка.
— Нужно отпраздновать встречу.
Начальница повела девушек к зданию аэропорта, думая мимоходом: что с ними
сделает этот остров? Он меняет всех, и хорошо бы знать, во что эти крошки могут
превратиться через месяц-другой пребывания здесь…

9

Глава 2. Истинные мотивы каждого на этом острове...
Темнота благосклонна; она не говорит слов, которые приходится повторять
на свету. Истории, рассказанные в темноте, не так опасны, как те, что поведаны
при свете дня. Духи не всегда хорошо видят в темноте, а на солнце они всемогущи.
В доме Мальчика-который-был рассказывают историю о женщине, которая ушла к
воде, а вернувшись домой, никогда уже не была прежней. Я никогда не стану
прежней. Мои слова кровоточат ложью, и я всегда буду едина с водой, буду сестрой
темноты, буду называть каменистый ручей домом – глубоко в тайниках моей памяти,
в воспоминаниях, которые мне никогда не стереть.
Кэролин Данн, «Али Анугне О Кхаш (Мальчик, который был)»

— И-и-и… мы снова здесь, — пробурчал Дэйв, поднимая взгляд на вывеску
«Зачарованного леса».
— Не делай вид, что ты не рад. — Тавелл похлопал друга по плечу. — Спорим,
бармен уже забыл, что ты был здесь с утра? И весь минувший месяц? Ох. Точно. Вряд
ли.
Дэвида передернуло. И от шутки Тавелла, хотя в ней не было ничего
по-настоящему обидного: все же, не стоило ему напоминать об этом так неделикатно.
И от мысли, что в последние недели Дэйв, наверное, выглядел просто ужасно в глазах
других. Оставалось понадеяться, что он не прославился на весь остров. Дэйв нервно
поправил галстук.
— А ты не забыл, как принял душ из девчоночьих трусишек?
— Нет, к счастью. Я надеюсь помнить об этом еще как минимум пару вечеров.
Если они выдадутся одинокими.
Мужчины отправились из штаба прямо в ресторан: «Зачарованный лес»
располагал двумя этажами и как обширным меню алкогольных напитков, так и
довольно разнообразным набором приличных блюд, так что Фенисия послала своих
работников туда, где они уже были с утра. Дамы же взяли перерыв на перемену

10

гардероба, чтобы освежиться с дороги и надеть что-нибудь более подходящее погоде.
И случаю. На этот счет Фенисия тоже дала свои указания.
— Совершенно не понимаю, что тут можно праздновать. — Дэйв закурил, встав
возле машины Тавелла. Ближе к ресторану он не стал бы приближаться, чтобы не
нарваться на замечание персонала: неподалеку, под козырьком крыльца, хихикали,
плотно сгрудившись и что-то рассматривая на телефоне, четверо, может, пятеро
молодых официантов, и звуки их голосов раздражали Дэйва только еще больше.
Удвоить дозу никотина, срочно, или я за себя не ручаюсь, подумал он.
Тавелл встал рядом с другом: он не имел пристрастия к табаку, так что остался
просто за компанию. Не то что б они с Дэйвом побратались за время работы, но им
действительно пришлось вместе пройти многое, а это неизбежно сближает. Особенно,
после того, как они потеряли Эсди, общая горечь связала их теснее, чем прежде. Да,
Рокси и Кэнди ощущались чужачками для них обоих. Просто Тавелл не собирался
вести себя намеренно враждебно.
— Какой следопыт из этой оклахомской фифы? Серьезно. Ее каблуки длиннее,
чем…
— Твой?.. — Тавелл приподнял бровь. Он собирался докончить «...причиндал», но
понял, что напарник слишком уж не в духе для шуток.
— Заткнись. — Дэвид вздохнул. — Не знаю, кто там наверху сошел с ума, чтобы
посылать сюда… их.
Он вспомнил Эсди. Она была жесткой, собранной, выносливой… следопыткой по
призванию, и хотелось сказать — по праву рождения, но в действительности Эсди
прошла горнило множества реальных операций по обезвреживанию магически
нестабильных объектов еще до того, как попала на остров. До того даже, как вступила
в Оккультный Синдикат.
— Зато они хорошенькие. Да брось! — Покачал головой Тавелл. — К тому же,
Кэнди — явно простой вариант, дружище. Судя по тому, как она ведет себя, в школе
страдала лишним весом, наверняка имеет проблемы с алкоголем и едва держится, а
молодая, пышущая магией Рокси вызывает у нее зависть до зубовного скрежета.
— Но эта Лоусон, вроде, замужем. — И, кажется, та еще сучка, подумал Дэйв,
однако не произнес вслух. Кэнди так и стояла у него перед глазами.
Рука Тавелла дружески опустилась на его плечо.
— Послушай меня. Не нужно даже иметь сверхчувствительность вроде моей,
чтобы понимать: такую, как Кэнди, это не остановит. Говорю тебе, этим же вечером она
будет танцевать на стойке, раздеваясь. И я намерен повернуть это себе на пользу.
Дэйв покачал головой.
— Значит, Рокси достается мне.
— Не делай вид, будто не рад. Пока ты квасил, я успел повстречаться с Брендой,
Тарой и Джун. — Тавелл почесал подбородок. — Не знаю, стоит ли считать еще и
Марису?
Дэйв толкнул друга под ребра.
— Давай, догоняй, а не то мхом порастешь, и Кэнди примет тебя за каипору. —
Тавелл усмехнулся. — И все-таки, если хочешь кого-то подцепить, рубашку тебе лучше
снять. Черт, рубашки — это ужасно.
Дэйв пожал плечами. Они с Тавеллом не первый раз спорили на этот счет.
Мускулистый Тавелл не стеснялся показывать бицепсы и полагал, что друг прячется за
офисной одеждой, чтобы не проигрывать на его фоне и заодно выглядеть
интеллектуальней.
11

На взгляд Дэвида, у него вполне получалось задуманное. На взгляд Тавелла —
Дэйв выглядел, как полный лох.
— Как насчет двадцатки на то, что Кэнди будет моей если не на этот вечер, то в
первую же ночь в лагере? — Тавелл подсчитывал в уме вероятность. — Природа,
знаешь ли, располагает…
— Или ты просто думаешь, что сегодня-то она допьется до рвоты?
Тавелл рассмеялся, качая головой. Пока что обе девушки ему нравились, не то что
Дэйву, и каждая в своем смысле: когда на парковку перед баром-рестораном вырулило
такси, Тавелл широко предвкушающе улыбнулся. Ну-ну, еще чуть-чуть, и покажется,
что ты рекламируешь стоматологическую клинику, брюзгливо подумал Дэйв, но
промолчал, торопясь докурить, пока дамы, с Фенисией во главе, не приблизились.
Начальница сменила деловой наряд на золотистое длинное платье, несколько
слишком помпезное, но кто бы рискнул сказать ей, что одежда не подходит случаю? И
ее темной коже: может быть, Фенисия и выглядела неуместно-вычурно, однако… и
великолепно при том. Кандида, видневшаяся за левым плечом Фенисии, успела
накрутить локоны и тоже выбрала макси: с разрезом до самого бедра. Черная ткань
переливалась зелеными искрами при каждом шаге девушки.
И, наконец, за правым плечом начальницы можно было увидеть Рокси. Она
сжалась, кутаясь в кружевную голубую шаль с кисточками, и то и дело норовила
одернуть вниз короткий — хотя и не слишком — подол серебристого платья.
Мда, девочка еще не знает, что тут, на острове, ночи едва ли не такие же жаркие,
как и дни, подумал Дэвид. Это не пустыня, чтобы зарываться в песок.
— Да ей никак стыдно! — С озадаченной усмешкой произнес Тавелл, не в силах
оторвать от Роксаны заинтересованного взгляда. — Ну да, верно: Кандида дала ей
свое платье, взамен запылившихся нарядов, и для Рокси такой фасон — это слишком.
Дэвид не мог согласиться с последней фразой: платье не то что б было слишком
откровенным. Ну, декольте, но не до пупка же. Ну, подол выше колен, но не настолько,
чтобы сверкать бельем. Кэнди, более высокая, может, и сверкала в этом наряде, но на
Рокси он смотрелся почти скромно. Впрочем, девушка не терялась на фоне более
старших дам: в магии ли было дело или в веянии юности, но Рокси притягивала
взгляд, хоть сама явно не стремилась привлекать внимание.
Из окон ресторана неслась музыка: какая-то перепевка «Shut Up and Dance», и
Дэвид знал, что ощутит, как только войдет в двери. Неестественный, неприятный коже
холод кондиционера, запах разгоряченных тел, пива и щедро осыпанной приправами
дичи. Все это надоело ему до тошноты.
— А вот и они. — Тавелл демонстративно поддернул рукава футболки, точно
готовился к серьезной работе. И с уверенной улыбкой развернулся к девушкам.
Дэйв бросил окурок на землю, придавил ботинком, и когда снова поднял голову,
его едва не сшибла с ног Кандида.
— О, да ладно, — разочарованно пробормотал Тавелл, беспомощно наблюдая за
дальнейшим.
Кэнди вдруг оказалась впереди, обогнав Фенисию, и первой приблизилась к
Тавеллу и Дэйву. Прошла меж ними, точно не заметила двух высоких мужчин, и
дернула на себя ручку двери ресторана. Вотще: та не поддалась. Тогда Кандида
приложила ладонь к двери, готовая толкнуть ее, и тут над ее головой протянулась
крепкая смуглая рука.
В первый миг Кэнди подумала, что это Тавелл, но, когда обернулась, увидела
перед собой незнакомое лицо. Более тонкое, более светлое, чем у Тавелла, в
12

искристых золотисто-карих глазах лучился смех. Рука все еще оставалась прижатой к
дереву двери, и Кэнди проследила по ней взглядом, изумленно поднимая брови:
почему они стоят, мешая другим пройти?
— Ох, точно, что я за болван! — Молодой человек все же двинул рукой,
распахивая дверь перед Кэнди, и подмигнул. — Ослеп от твоего блеска для губ.
Кэнди взглянула на него равнодушно. Непритворно, без утомленной
пресыщенности кокетки, уставшей от внимания, просто перевела взгляд на несколько
секунд, достаточных, чтобы подумать: какой-то парень. И снова отвернулась.
Может быть, внезапный поклонник окликнул бы ее. Или коснулся, чтобы
задержать, но ровно в тот момент, когда он снова вытянул опущенную было ладонь,
мимо него в ресторан протиснулся Дэйв.
И рука кареглазого джентльмена чуть было не схватила взмокшее на жаре плечо
Дэвида.
В самом ресторане Кэнди замедлила шаг, чтобы Фенисия и остальные успели ее
догнать. К заказанному столику все пятеро исследователей аномального подошли уже
вместе.
Рокси еще плотнее закуталась в свою шаль: кондиционер в помещении остужал
воздух едва ли не до шестнадцати градусов. Даже после жары улицы он ощущался
неприятно, ничуть не освежающе. Видимо, поэтому здесь нет живых цветов, с досадой
подумала Роксана, осматриваясь. Если бы в кадках по углам стояли не искусственные
пальмочки, а настоящие, ей бы понравилось здесь куда больше.
В центре ресторана оставалось свободное место для тех, кто решится танцевать,
в одном углу была расположена сцена для любителей караоке, в другом — узкая
барная стойка для тех, кто не готов к совершенному разгулу паба на втором этаже.
Фенисия мудро выбрала стол, максимально далекий и от бара, и от караоке.
Вероятнее всего, чтобы самой не впадать в соблазн, будучи любительницей и того, и
другого.
Жизнерадостная официантка подхватила со столика табличку «Зарезервировано»,
как только вся группка исследователей приблизилась.
Оказалось, что не хватает одного стула, и у Рокси екнуло сердце. Она подумала,
что это оттого, что ее никто не ждал. Она остро чувствовала, что никому не нужна
дома, и надеялась, что это изменится на острове — из-за ее внезапно открывшихся
способностей, и вот…
Тавелл пододвинул ей свой стул, подмигивая.
— Спасибо, но где же сядешь ты? — Сказала она.
— Я могу и постоять… Хотя, конечно, лучше мне занять стул, а ты просто
устроишься у меня на коленях.
Рокси охнула, одновременно чувствуя, как заливается краской. От Тавелла пахло
жарко и терпко, и когда он был так близко к ней, этот аромат, казалось, обволакивал
ее. Мне нужно выпить воды, панически подумала Роксана, даже боясь гадать, как ярко
пылают ее щеки. Что ж, о ней действительно прежде не заботились — разве что
покойная бабушка, еще когда оставалась жива — но, что важнее, за нею так никогда не
ухаживали мужчины.
Только войдя в «Зачарованный лес», Рокси подумала, что ресторан слишком
шикарен для такой, как она. Теперь же, стоя рядом с Тавеллом, пока его крепкая рука
уверенно, хотя и мягко, давила на ее спину, она понимала, что и этот мужчина
слишком шикарен для нее.
13

Волшебный момент разбил мерзкий скрип: официантка пододвинула стул от
соседнего стола, а затем посмотрела на Рокси с Тавеллом и моргнула. Нет.
Подмигнула.
Роксана подумала было, что официантка попыталась пофлиртовать с Тавеллом,
но внезапно поняла, что девушка, улыбаясь, смотрит прямо ей в лицо. Если б Рокси
могла покраснеть еще гуще… Определенно, она попала в совершенно неожиданную
для себя ситуацию. Ей подмигнули уже двое за последнюю минуту, подобного уровня
внимания она и припомнить не могла с самого школьного выпускного. Садясь, Рокси
бросила еще один взгляд на официантку, пока рука Тавелла все еще оставалась на ее
собственной спине.
Девушка как девушка. Забранные в хвост прямые каштановые волосы, бледная
кожа — видимо, бедняжка приходит и уходит с работы затемно, так, что даже на
солнечном острове ей не удается загореть. Рокси невольно перевела взгляд на Дэйва,
наиболее светлокожего, не считая ее самой, в компании: нос у него шелушился.
Роксана едва удержалась от улыбки и только понадеялась, что ее саму солнце хоть
немного пощадит.
— А теперь, дорогие, покушаем перед дорогой. — Фенисия сложила руки перед
грудью, точно собралась по-христиански помолиться. — Впрочем, у вас еще будет
двое суток на сборы: девочкам бы акклиматизироваться завтра, потом еще
понадобится время привести в порядок багаж…
Кэнди вздохнула, качая головой: ее макушка виднелась из-за развернутого перед
лицом меню:
— Только мне все это кажется плохой затеей?
— Удивительно, но нет. Не думал, что соглашусь с Кандидой, но есть предложение
свернуть все эти прекрасные начинания прямо сейчас и отправиться по домам, чтобы
писать унылые диссертации и унижаться ради публикаций статей. — Не без сарказма
ответит Дэвид. — Как мы делали годами.
— О, маленький рыжик скучает по старой доброй бутылочке? — Стараниями
Фенисии или нет, но за последний час Кэнди явно получила полный набор последних
сплетен.
— Моя сладкая принцесса, ты не имеешь даже приблизительного понятия, что
ждет тебя в джунглях. Иначе ты не стала бы говорить о «плохой идее». Ты бы бежала
отсюда, теряя туфли и пронзительно вереща. — Дэвид подпер щеку с издевательской
ухмылкой. — Я делаю тебе одолжение. Спасаю твою нежную попку.
— Так что же, может быть, сходишь мне за билетом? Я была бы счастлива больше
не слышать твоего дыхания.
— Вы что, с ума сошли?
Рокси не сразу поняла, что это ее собственный рот раскрылся и произнес что-то
подобное. Она не думала, что способна на нечто в таком духе! И теперь все смотрели
на нее.
— Деточка, ты и не представляешь, с чем можешь столкнуться в джунглях, —
покачал головой Дэйв. — Позволь мне просветить тебя…
— Спасибо, я разберусь сама! Когда окажусь в лесу! Ты… ты… Поверить не могу,
что буду работать с таким болваном! — Роксана от возмущения даже вскочила со
стула. Тот чудом не упал. С другой стороны, грохот и следующий за ним стыд
заставили бы Рокси снова сесть и замолчать. А она распалялась только еще больше.
— Какой же ты напыщенный, безответственный… чурбан! Магия — такой редкий дар, а
вы, обладающие ею в большей степени, чем другие, предпочитаете гонять чаи в
14

безопасности. Ради чего? Страха? Если бы. Лени? О да. И это куда хуже. Это
омерзительно.
И в эту секунду Дэвид понял, что если Рокси — его единственный вариант на
роман, ему придется туго.
— Пока вы сидите здесь, пожирая стейки и салаты, обычные граждане заходят в
лес, где их поджидаютдухи и опасные артефакты! Могут погибнуть люди! И погибают!
— Рокси едва не ляпнула, что, быть может, и Эсди Гилмор погибла из-за
поверхностного отношения Дэвида к «охоте». Но сдержалась, понимая, что это уже
слишком. — Если мне придется отдать свою жизнь за правое дело — пускай. Но я хотя
бы буду знать, что этой ценой спасла многих других!
Рокси замолчала, переводя дух. И услышала клацающий стук. Мерный, точно
отсчитывающий время — ее время. И как только оно закончится… Рокси чуть было не
зажмурилась, представляя себе взрыв, и вовремя поняла, что это просто Кандида
раздраженно стучит ногтем по столу.
— Если она сейчас же не заткнется… — Рокси ожег мрачный взгляд Кэнди из-под
густо накрашенных ресниц.
Фенисия положила руку на предплечье Кандиды и попробовала утихомирить обеих
девушек.
— Роксана… на нас смотрят.
Рокси села, втягивая голову в плечи.
— Простите… Я не подумала, что могу выдать нас.
— Нет, проблема не в этом. — Тавелл опустил ладонь на плечо Роксане. — Если
ты признаешься, что ты магесса, это ничего не изменит в мире. Половина посмеется,
половина поверит, но как раз этих вторых не примут всерьез. Везде какая-то часть
народа верит в волшебство, другая — нет. Не важно, скажешь лично ты, что умеешь
что-то эдакое, или нет.
Рокси вспомнила, как познакомилась с миром магии. Она всегда чувствовала, что
чем-то отличается от других людей, однако долгое время это было не больше, чем
смутное подозрение. А потом к ней без предупреждения пришли вежливые люди в
официальных костюмах и настроили телевизионный канал для магов.
Ничуть это не походило на визит совы из «Хогвартса». Рокси была даже чуточку
разочарована. Она смотрела обучающие передачи, сидя на старом диванчике с
китайской лапшой на коленях. Потом, без ее ведома, ее перевели в магический
университет, но, по большей части, он ничем не отличался от того, в который она
поступила сама, еще не уверенная, действительно ли с ней что-то не так, или она
просто придумала себе всё волшебство, что видела вокруг, желая хоть чем-то
раскрасить унылые будни. Как оказалось, маги жили точно так же, как остальные,
обычные люди. Волшебство мало что меняло в жизни.
Но зачислившись в Оккультный Синдикат практиканткой, Роксана надеялась, что
наконец смогла бы прикоснуться к чему-то поистине захватывающему.
— Просто тут уже и так не лучшая репутация конкретно у нашей компании, —
Тавелл стрельнул глазами в сторону Дэйва… который сделал вид, что не понимает
намека. — Не хотелось бы попасть в черный список единственного приличного
ресторана на острове. Ну, раз мы все успокоились и не передумали вершить великие
дела, давайте выпьем за благие начинания!
Тавелл подманил бледную официантку, и та подпорхнула к столику, нежно
улыбаясь. Шариковая ручка зависла над блокнотом.
— Мисси, милая, принеси-ка нам шампанского!
15

Тавелл завел руку назад, и Рокси резко отвернулась. Ей показалось, что Тавелл
похлопал официантку пониже спины. Так что… она действительно подмигнула ему, а
не ей, чтобы ободрить?
Ну конечно.
У такого мужчины, как Тавелл, не могло не быть кучи поклонниц на острове.
Разумеется. Кем она, Роксана Иара Тейт, вообразила себя? Особенной?
Не смеши, девочка, прозвучал в голове голос, подозрительно похожий на
кандидин: знай свое место.
— Извините, — пробурчала Рокси, медленно отодвигаясь от стола. Для нее даже
такой поступок был поразительно смелым: в прежней жизни Роксана предпочла бы
сидеть, чуть ссутулясь, и надеяться, что окружающие будут ее милостиво
игнорировать.
Вот только сейчас ей хотелось обратного: чтобы Тавелл заметил ее. А он вряд ли
видел большую разницу между нею и официанткой.
Рокси чуть не уронила стул, вскакивая, отчего снова начала неумолимо краснеть, и
поспешила скрыться в туалете.
Ну, дурочка, и чего ты плачешь, спросила она себя, поднимая голову. Из
зазеркалья на Рокси смотрела юная, но не такая уж симпатичная девушка. Во всяком
случае, теперь: щеки пошли пятнами, глаза и нос подпухли, кончики подстриженных в
каре волос прилипли к мокрой коже… По крайней мере, Роксана не пользовалась
косметикой, не считая блеска для губ, так что испорченный макияж не превратил ее в
полное чудовище.
Она промокнула глаза краем шали. Ткань пахла тяжелыми сладко-терпкими
духами Кандиды.
— Ой, божечки, что тут такое!
Рокси вздрогнула, когда дверь открылась, но тотчас замерла, с изумлением
понимая, что перед нею та самая официантка, которая обслуживала их стол. Мисси,
если это действительно было ее имя.
— Эй, сладкая, кто тебя обидел?
Рокси помотала головой, не желая отвечать.
— Да брось. Только не говори, что это из-за Тавелла. Ты его подружка?
Если бы, если бы, подумала Роксана, растерянно пожимая плечами в
неопределенном движении.
— Полагаю, что нет. А то бы знала, что он со всеми девчонками так себя ведет, но
это ничего не значит. Погоди пару минут, я пописаю и мы поговорим. — Мисси
скрылась в одной из кабинок. Рокси почувствовала некоторую неловкость, но сбежать
ей помешала надобность отвечать новой знакомице. — Если хочешь ему понравиться,
нужно его чем-то зацепить.
Мисси, не смущаясь, продолжала говорить, повышая голос, чтобы Рокси ее
слышала (а смущающее журчание — нет):
— Хорошенькой мордашки не достаточно, хотя тебя Боженька этим не обидел, по
крайней мере. Ты поёшь?
— Не то что бы очень хорошо.
— Если не совсем отвратительно, то обрати внимание на караоке. Ну, вспомни
классику романтических фильмов! Подойдет для того, чтобы произвести впечатление.
Мисси вышла из кабинки и принялась мыть руки, поглядывая на Роксану.

16

— Если хочешь, я тебя накрашу. Прямо сейчас, только сбегаю за сумкой. — Пылая
энтузиазмом, Мисси нагнулась так близко, что ее нос чуть не соприкоснулся со лбом
Рокси. — Моя смена заканчивается через пятнадцать минут, но, думаю, босс не будет
возражать, если я смоюсь чуток пораньше.
— Прости, ты что, со мной флиртуешь? — На всякий случай спросила Роксана.
Просто чтобы всё прояснить.
— Я? Что? Фу! — Мисси скривилась. — Конечно, нет. Я просто не могу смотреть
спокойно на маленьких бедных золушек, так что считай меня своей феей-крестной.
Мисси обернулась за минуту, вернувшись уже без передника, зато с косметичкой и
бокалом шампанского.
— Выпей для храбрости. Ну, а теперь распахни глаза, я займусь твоими
ресницами. Нам бы надо поторопиться, а то Тавелл успеет развести на какое-нибудь
непотребство вашу расфуфыренную блонду. Я видела, он уже к ней подсел.
Рокси почувствовала, как ее сердце разбивается вдребезги — точно великолепный
хрустальный шар бросили оземь, и он раскололся о серые, угрюмые камни.
— Эта красопета сюда явно приехала клеить парней. — Мисси состроила
гримаску. — Подшутим над ней? Можно на платье что-то пролить, подсыпать в
винишко слабительного или рвотного. Или паука на волосы кинуть, но не хотелось бы
оглохнуть от визга.
— Она не такая уж плохая. — Рокси пожала плечами. — И она дала мне платье.
— О да, которое сидит на тебе ужасно. — Мисси иронически усмехнулась. —
Неужели ты думаешь, что она не сделала это намеренно?
Роксана не ответила, потому что новая подруга тут же заставила ее выпить
шампанское до дна, чтобы с чистой совестью заняться помадой. А потом Мисси сняла
с шеи украшение, еще теплое от ее собственной кожи, и накинула на шею Роксане.
— Какая красота! — Рокси покатала на ладони синий непрозрачный камушек,
вправленный в серебряную окантовку в виде черенка с листиком. — Синее яблоко?
— Ага. Дарю. А теперь иди назад в зал и будь великолепна. — Официантка
понизила голос. — Я так восхищаюсь всем, что вы делаете! Маги заслуживают без
страха ходить по земле, а монстры должны быть уничтожены.
Рокси смущенно улыбнулась, не вполне понимая. В это мгновение у нее в голове
ничего не «щелкнуло». Она не уловила никакой связи с синим яблоком,
покачивающимся с этого мгновения у нее под ключицами.
— Иди уже, или мне хлопнуть тебя по попке, как ребенка? — Сказала Мисси.
Рокси замешкалась у двери, обернувшись. Она хотела поблагодарить Мисси (и не
разрыдаться), но тут в туалет вошла какая-то женщина в брючном костюме, и
смущение победило все благие начинания Роксаны.
«Позвони мне», показала Мисси, поднося ладонь к уху, артикулируя губами:
«Позовешь на свадьбу!»
Фенисия и Кэнди переместились к бару. Рокси почувствовала дрожь в коленях,
заметив, что над плечом Кандиды нависает Тавелл. Проходя мимо них на ватных
ногах, Роксана слышала обрывок разговора:
— Не хочешь повеселиться со мной дуэтом в караоке?
— Я не пою. — Кэнди натянуто улыбнулась и закинула ногу на ногу. — Не читаю
книг, не смотрю кино и вообще ничем не интересуюсь. Я — пустое место.
— О… ну ладно. — Ответил Тавелл. Несколько обескураженный.

17

Он отошел от начальницы и Кандиды, чувствуя себя подбитым на взлете, и тотчас
будто споткнулся о звук: по залу разнеслись первые ноты популярной песни. А вслед
за ними зазвенел чистый голос Роксаны.
— Незачем быть такой сучкой, — фыркнула Фенисия, наклоняясь к Кандиде. —
попробуй понравиться хоть кому-нибудь.
— Как я должна себя вести? — Кэнди вздернула бровь. — Не путай меня с мисс
Тейт, это она практикантка, я — дипломированная следопытка.
Фенисия тихо хмыкнула, и Кэнди перевела на нее взгляд. Тот самый, видимо, ее
фирменный: как бы значащий «ага, я заметила это».
— Ты так резка с нею, потому что видишь в ней прошлую себя.
Кандида скривилась.
— По счастью, нет. А ты могла бы поддержать меня по-дружески.
— А… — Леди-босс покачала головой. — Кандида. Мы не подруги.
Обе женщины ненадолго замолчали, глядя в свои бокалы. Первой снова
заговорила Фенисия:
— Вик знает?
Кэнди тяжело вздохнула, отведя глаза, прежде, чем смогла ответить.
— Нет. Конечно, нет. Я не побежала ему отчитываться.
— Он твой муж!
Кэнди хихикнула с грустной иронией.
— Да. Да, скажи еще громче.
— Вы всегда были ближе, чем любые другие супруги, которых я знала… —
Фенисия запнулась, точно мрачный взгляд Кандиды ударил ее по горлу. — Если можно
так выразиться, конечно же.
— Ну, а теперь мы взаимно послали друг друга в задницу.
— Тогда понятно, почему ты отправилась сюда. — Фенисия постучала ногтем по
виску. — Этот остров просто ж…
— За свободных женщин. — Кэнди подняла стакан, ухмыляясь. — Которые сами
решают, куда им идти и что делать!
Она чуть было не сделала глоток, но вдруг замерла, приоткрыв рот. От пива вдруг
запахло болотом. Кэнди вздрогнула и отставила стакан так резко, что несколько капель
упали ей на голое колено.
— «Но ты видишь во мне то, что другие не видят», — выводила Рокси в микрофон.
— «И за своими черными очками… Ты — некто больший1».
— Могла бы спеть что-нибудь другое. — Пробурчала Кэнди. Заполнившая
«Зачарованный лес» песня поглотила ее слова. Кандида была готова вскочить и
побежать прочь, не думая, насколько глупо она будет выглядеть. Она просто хотела
больше не слышать этого пения.
В паре метров от них, привалясь к колонне, Тавелл пожирал Роксану глазами,
очевидно, мгновенно сменив объект интереса. Дэвид остался за их общим столом —
один-одинешенек. Смуглая официантка, заменившая Мисси, поднесла ему текилы.
— «Ты — действительно милая.» — Рокси закрыла глаза, и каждое слово песни
зазвучало с надрывом. — «В глубине души. И ты хочешь любить меня. В глубине
души!»2
1

Строки из песни No Doubt «Underneath It All», цитируется в авторском переводе.

2

Строки из песни No Doubt «Underneath It All», цитируется в авторском переводе.

18

Кандида спрыгнула с барного стула и направилась прочь. В голове у нее шумело.
Подкачанный красавец в гавайской рубахе попытался преградить ей путь, и Кэнди
попробовала обойти его — тщетно. Кэнди пришлось поднять взгляд, когда мужчина
дважды помешал ей пройти мимо.
Это был тот Мистер Галантность, что помог ей открыть дверь час назад. Линия
челюсти у него была идеальной, точно ее ваял искусный скульптор.
— Кажется, судьба свела нас неслучайно.
Кэнди взглянула на молодого человека прямо и сдержанно, и в глазах ее читалось:
«вижу преграду и только».
— Могу я узнать твой номер?
— Один.
— Что?
Она оттолкнула его рукой, как неодушевленный предмет.
— Мой номер — один. Если ты еще не понял.

Глава 3. Непонятная магия
Нет людей суевернее, чем безбожники.
Гарриет Бичер-Стоу

Кэнди плеснула в лицо водой и выдохнула. Дважды, второй раз поглубже.
— Ты сможешь это сделать. Ты сможешь.
Зажмурясь, она стискивала бортики раковины так, что побелели костяшки пальцев.
Ладно, Кэнди не была так уж уверена, что она действительно сможет. Но какова
альтернатива?
Кэнди поморгала, чтобы стряхнуть с ресниц воду, посмотрела на себя в зеркало:
какая бледная! Или нет. Она просто начала отвыкать от естественного вида своего
лица, без косметики. Что ж, в лесах она краситься все равно не будет, там точно
найдутся дела повеселее. Так что наступал подходящий период снова привыкнуть к
себе настоящей.
Кэнди иронически хмыкнула, глядя на грязные от туши и тональника скомканные
ватные диски в мусорном ведре.
Настоящая… как бы не так.
Кэнди накинула халат, и искусственный шелк прилип к мокрому телу. Но в такой
жаре это ощущалось даже приятно, отметила про себя девушка, выходя в прихожую.
По правую руку от нее была дверь, ведущая в общий холл, по левую — путь в
скромную, как средний гостиничный номер, спальню. В полумраке ночи там тускло
поблескивал угол широкого стильного телевизора, отражая свет глядящей в окно луны,
и Кэнди задумалась на секунду, пойманная этим блеском, как рыба на крючок. Если бы
кто-то наблюдал за нею в этот момент, смог бы заметить, как едва различимо дрожат
ее зрачки и медленно размыкаются губы. Кэнди полностью погрузилась в свои думы,
так что резкий стук в дверь застал ее врасплох: Кандида обернулась через плечо,
глядя так недружелюбно, будто через тонкое дерево видела, кто потревожил ее.
Впрочем, она и без того догадывалась: соседка. Их с Роксаной разместили в
комнатах, разделенных только стеной, и Кандида подумала, что Рокси пришла, чтобы
вернуть платье.

19

Но руки гостьи оказались пусты. Невольно сузив глаза, Кандида требовательно
выставила подбородок: зачем явилась? Рокси сделала это свое характерное движение
головой, подобное незавершенному кивку: явный жест смущения, который не так-то
просто побороть.
— Ты стучалась. — Пробормотала Рокси. — Я пришла узнать, что…
— Нет.
Кэнди чуть было не захлопнула дверь прямо перед лицом Рокси, но тут она тоже
услышала… стук. Обе девушки разом повернули головы влево. Но в номере Кандиды с
этой стороны была голая стена.
Кэнди приложила руку к гладкой прохладной поверхности, покрытой
белоснежными обоями с мягкой, точно тонкое полотенце, текстурой. Надеялась она,
что почувствует вибрацию, однако ее не было. Стук же продолжался. Точно кто-то
катал пленку на магнитофоне. Кэнди снова сощурилась.
— Ладно, идем, взглянем. Мне тоже не улыбается всю ночь слушать эту хрень.
В комнате Рокси стук слышался отчетливей. Вот только у Роксаны подозрительную
стену занимал шкаф. Стильная, вместительная, несколько безликая коробка из
прессованных опилок. И прежде, чем заглянуть внутрь, Кэнди обогнула шкаф, изучая,
насколько плотно он прилегает к обоям. Достаточно, как оказалось: даже лист бумаги
не просунуть. Что ж, значит, оставался только один вариант — поискать внутри
Нарнию. Кэнди выглядела так, будто ей до крайности не хотелось этого делать.
— Стой!
Кэнди замерла, одними зрачками косясь в открытую дверь. Рокси рядом с нею
вздрогнула. Однако в коридоре стоял всего лишь Тавелл (и даже с бутылкой
шампанского).
— Надеюсь, ты пришел на зов магии? — Спросила Кэнди.
Шаловливая улыбка на лице Тавелла мгновенно погасла. Он вошел в комнату
Рокси, полагая, что приглашен таким образом, и отдал хозяйке номера бутылку.
Девушки рассказали ему о загадочных стуках.
— Ничего, малышка Рокси, если там кто и есть, то разве что милашки Майк и
Салли3. — Добродушно расхохотался гость. — Наш штаб надежно защищен от любых
посторонних чар.
— Посмотрим тогда, защищен ли он от крыс.
Кандида выдохнула и одним рывком распахнула створки шкафа. Одновременно с
этим ее движением раздался стук — последний — и все стихло.
— Ничего.
Действительно, внутри шкафа не было даже вещей: переворошенный чемодан
виднелся в комнате, у кровати. Кандида едва снова не закрыла шкаф, как вдруг ее
взгляд наткнулся на смутную тень в углу. Над поверхностью полки для обуви что-то
едва заметно возвышалось. Кандида вытянула руку, подтащила предмет к себе: ну
надо же, книга.
— «Сказки»? — Кэнди повертела тонкий томик в руках.
Прежде она не видела подобного издания. Однако, ей не составляло труда узнать
героев на его обложке: всевозможные ночные чудища, которыми принято пугать детей.
3

Отсылка к мультфильму «Корпорация монстров». Майк и Салли — одни из общества
монстров, которые пугали детей, чтобы получить электроэнергию для своего мира, но
протагонисты в душе были добрыми и выглядели даже мило.

20

Кибунго, похожий на типичного европейского оборотня, но с дополнительной пастью на
спине, в которую на иллюстрации он как раз что-то ловко кидал. Смешная в своем
уродстве чешуйчатая Кука в аляповатом желтом платье. Юрупари, дьявол-кентавр:
лицо улыбчивого джентльмена, даже залихватская шляпа набекрень, но хищные
скрюченные руки, волосатые звериные ноги. И, наконец, нечто, более напоминающее
размазанную по картинке кляксу. Какое-то бесформенное пятно, в котором, если
приглядеться, можно было разглядеть мешанину искореженных рук, ног и чудовищно
длинных… зубов?
— Это шутка какая-то? — Кэнди зло взглянула на Роксану. — Если вот так вы
решили меня разыграть…
— Кэн… — Тавелл не договорил. Он положил руку на плечо Кандиде, но она
сбросила ее, сверля взглядом Рокси.
— Плохая идея. — Книжка обложкой вмялась Рокси в грудь: Кандида была готова
ударить собеседницу наотмашь, но сдержалась. Возможно, прикосновение Тавелла
все-таки возымело некоторое действие. Но и этот тычок ощущался — Рокси
пошатнулась, едва устояв на ногах.
— Клянусь, я не знаю, что это!
— Надеюсь на это.
Кэнди поспешила прочь. Тавелл в два шага догнал ее в коридоре, третьим
заступил дорогу, мешая пройти в свой номер.
— Вот так, мисс Лоусон? Я был другого мнения о Вас.
Кандида медленно подняла на собеседника равнодушный взгляд.
— Миссис.
И тут ее губа несдержанно дернулась. Точно Кэнди все же не удержала свою
маску холодного спокойствия.
— Почитаешь Рокси перед сном? Ей пойдет на пользу немного образования.
— Я действительно останусь с нею на ночь. Вдруг эти стуки повторятся? Вам
лучше иметь рядом кого-то опытного. — Тавелл не без досады вздохнул. — Не смотри
так, я ее пальцем не трону.
— Главное, чтобы вас не тронул кто-нибудь еще. Смотрю, ты признал, что штаб не
так уж защищен. — Кэнди согнула пальцы, как когти. — Майк и Салли, ха.
— Было бы глупо не прислушиваться к девушке с таким огромным запасом магии,
как Роксана. Если ее это беспокоит, стоит напрячься и всем нам. — Тавелл тряхнул
головой. — Тебя правда не волнует, что я останусь у нее? Я флиртовал с тобой весь
вечер.
Кэнди издала звенящий смешок.
— Мы еще повеселимся, Тавелл. Обязательно: прямо с завтра и начнем.
И скрылась за своей дверью.
— Твоя бутылка, — пробормотала Рокси, протягивая шампанское Тавеллу. Она
стояла, босая, в ночной сорочке, опустив голову. Стук поднял ее с постели, понял
Тавелл, и в груди у него потеплело от умиления. Еще минуту назад он был полностью
поглощен иными мыслями: о странной магической активности, о Кандиде, мокрые
волосы которой сделали халат чуточку прозрачнее… Но все это теперь покинуло его
разум.
Робость, почти смиренность Рокси резко контрастировала с развязностью
Кандиды. Однако, Тавелл все же не забыл и пламенной речи этой маленькой

21

рыжеволосой феи пару часов назад. В хрупком бутоне могла таиться маленькая,
гордая пчелка.
И Тавелл чувствовал, что не простит себе, если не проверит, так это или нет. Не то
что б он собрался заниматься этим сейчас. Нет, это было бы неплохо, но Рокси… Он
взял бутылку у нее из рук и поставил на столик по правую руку от себя.
— Я посплю в кресле, если ты не возражаешь. Могу отодвинуть его подальше от
твоей кровати, если так тебе будет спокойнее.
Если он будет слишком напорист, она испугается. Чтобы поймать бабочку, руку
нужно приближать к ней медленно, осторожно и почти незаметно.
— Мне что, опасно находиться здесь?
— Нет, конечно нет! Наш штаб действительно защищен лучше любого иного места
на земле: технически и магически. Я даже не почувствовал, чтобы в твоей комнате
поднимался уровень волшебства. — Тавелл соврал. Он что-то ощутил, вот только
затруднялся сказать, действительно ли импульс шел из шкафа, или сама Роксана
излучала магию, как солнце — свет.
— О, Боже, — пробормотала Рокси, садясь на кровать и подбирая под себя ноги.
Только когда она достала из-под подушки четки с крестом, Тавелл понял, что ее
возглас был не восклицанием под влиянием чувств, а началом молитвы. — Царь
Небесный, Дух истины и душа души моей, поклоняюсь Тебе и молю Тебя: наставь
меня, укрепи меня, будь моим руководителем и учителем, научи меня тому, что мне
следует делать.
В комнате горела только настольная лампа, почти скрытая теперь сбоку бутылкой,
так что свет проникал и рассеивался через стекло, тая и желтея. Белая целомудренная
сорочка с рукавами-фонариками казалась в этом матовом сиянии старинным платьем.
Если бы не подстриженные выше плеч волосы, Роксана была бы точной копией
Лукреции Борджа, какой ее изображали на фресках. Как ее рисовали те, кто верил, что
она никогда не была больше, чем игрушкой в руках жестоких отца и братьев.
Тавелл поднялся с из кресла и приложил свои ладони к ладоням Рокси, накрывая
их. В этом жесте, прерывающем ее молитву, но одновременно и присоединяющемся к
ней, было что-то разом невинное и откровенно сексуальное. Рокси вздрогнула, потупив
взгляд, и попробовала отдернуться. Тщетно. Тавелл мягко держал ее, и все же не
собираясь давать даже чуточку воли своей пленнице.
— Ты совершенно особенная, Роксана Иара Тейт.
Тавелл не мог точно сказать, покраснела девушка или нет, однако она перестала
пытаться выдернуть свои руки из раковины его ладоней.
— Такие, как ты, всегда будут выгодно отличаться от таких, как Кэнди. Слишком
дерзких, напоказ раскрепощенных… Это современная норма. А ты… ты словно из
девятнадцатого века.
Рокси все молчала, отводя взгляд. Облизнула губы, и Тавелл счел это ответом. В
одну его ладонь ощутимо вминался деревянный крест.
— Аминь, — пробормотал Тавелл, наклоняясь так, что теплое дыхание едва
заметно всколыхнуло волосы на макушке Роксаны.
А затем вернулся в кресло, отвернулся к окну и сделал вид, что заснул в
мгновение ока.
Кэнди открыла глаза, почувствовав, что ей трудно дышать. Тело мгновенно
напряглось, адреналин вскипятил кровь. Над кроватью склонилась темная долговязая
фигура. На фоне окна, сумрачного из-за поднимающегося снизу света фонарей, силуэт
22

казался непроницаемым, почти вырезанным из ткани реальности — если бы не дымно
дрожащие края. Что-то взвивалось над тем местом, которое следовало счесть головой
фигуры — то ли рога, то ли волосы, колышущиеся, как в воде.
— Пора вставать, — пробормотала фигура, но так невнятно, что о смысле слов
приходилось лишь догадываться. Кэнди, придавленная к матрасу, только через
несколько секунд поняла, что именно бурчит тень.
И что же это на сей раз, подумала Кэнди, всего лишь сонный паралич на слишком
жесткой кровати или же действительно потусторонняя сущность? Единственный
способ узнать это, как подсказывал ей опыт, попытаться вдохнуть.
Темная рука еще давила на грудь Кандиды, когда воздух свободно наполнил ее
легкие. Бормотание стало чуть четче, но ненамного, Кэнди напрягла слух… Фигура
растаяла. Давление тяжелых пальцев исчезло.
Кэнди спустила ноги на пол.
— Не могу поверить, что тебя оставили тут досыпать.
Дэвид протестующе замычал. Голос Кандиды, мягкий и тихий, тем не менее,
копьем вонзился в его мозг. Дэйв поднял голову от стола, неловко прикрывая
оставшуюся после себя на клеенчатой скатерти лужицу слюны.
Кэнди нетерпеливо вздохнула, без удовольствия дожидаясь, пока Дэйв придет в
себя спросонья. «Зачарованный лес» работал круглосуточно, но с четырех до шести
персонал убирал помещение, ночная смена сдавала пост утренней. Сейчас в зале все
стулья были заброшены на столы, музыка стихла. За барной стойкой пара официанток
о чем-то переговаривались, протирая бутылки. Пожилой мужчина в синих трениках
возил шваброй по танцполу.
— Меня тут просто все знают. Не сочти за хвастовство. — Дэвид похлопал себя по
карманам в поисках зажигалки и сигарет. Выругался. Нашел сперва то, затем другое,
кое-как закурил, несколько раз впустую щелкнув искрящим колесиком.
Кэнди равнодушно ждала. Дэвид почувствовал, что его глаза, наконец, сбросили
пелену дремы, и, поморгав, посмотрел на собеседницу… невольно поразившись: какая
она бледная! Точно больная... Сердце захолонуло предчувствием беды. А потом Дэвид
понял, что Кэнди всего лишь не накрашена. Она просто так выглядела без косметики.
— Мы должны уехать сегодня же. Часов через пять — максимум, но лучше через
три, пока солнце еще не так безжалостно печет.
— Я никуда не поеду, крошка.
Кэнди глубоко вздохнула, втягивая носом запах дыма, средства для чистки полов,
разлитого в углу уборщиком, умирающую вонь алкоголя и пота. Распахнула глаза,
пробуя придать лицу сладкое выражение.
— Я понимаю, что тебе в тягость. — Она закусила губу. — Но мы должны.
— Нет.
Кэнди переменилась мгновенно. От умоляющего ласкового взгляда не осталось и
следа. Девочка не привыкла просить, догадался Дэйв. И к тому, чтобы ей отказывали
дважды — тем более.
— Я бы не хотела уезжать без медика.
— О, так значит, ты меня подождешь? Супер. Дай мне два дня, и я как раз
настроюсь.
Дэвид хлопнул руками по столешнице и поднялся, готовый идти… куда угодно,
лишь бы подальше от этой настырной американки. Однако Кандида, более бодрая,
чем ее собеседник, успела заступить ему путь.
23

— Ты мне не начальница, зайка.
— Я уже убедила Фенисию. И она подгоняет грузовик, пока Рокси и Тавелл суют в
сумки свои пожитки. Я пришла не договариваться с тобой, а известить. Собиралась
сделать скидку на твое похмелье, но больше что-то не хочется нежничать.
— О, неужели, милая златокудрая плагиаторша? — Дэвид снова принялся рыться
по карманам. Он едва не уронил телефон, а вместе с ним и свое достоинство, но все
же удержал некогда стильный, ныне изрядно поживший прямоугольничек в руке, с
вызовом воздевая его над головой Кандиды. — Не сказать, чтобы у тебя много статей.
— Ну, знаешь, я была занята довольно долго. — Она недружелюбно
прищурилась. — Типа, убивала людей, которые меня бесят и все такое.
— У тебя есть всего одна публикация, на, — Дэйву пришлось глотнуть воздуха,
чтобы отчеканить по-настоящему возмущенно, — девяносто пять процентов
состоящая из моих собственных исследований! Никаким цитированием этого не
оправдать!
Кандида нервно выдохнула, глядя в экран телефона, точно собиралась отвечать
ему, а не Дэвиду. Не без труда ее взгляд перетек на лицо Дэйва, точно прикипевший к
слепяще ярким пикселям.
— Если тебя утешит, я извинюсь.
— Э-э, — Дэвид состроил гримасу, будто бы действительно размышлял над
словами Кандиды. — Нет, это не поможет! И уж будь уверена, я подам на тебя в суд за
плагиат.
Забыв, что у него в руке тлеет сигарета, Дэвид ткнул сам себя в ногу, подпрыгнул и
выругался. Телефон загремел по полу, разлетаясь на составляющие. Симка
скользнула куда-то под стол, батарея — в другую сторону. Должно быть, со стороны
это могло выглядеть чертовски комично, однако Кэнди не воспользовалась шансом
посмеяться. Она терпеливо ждала, пока собеседник закончит осматривать ущерб,
нанесенный брюкам. Но, к счастью, не коже. Однако стоило ему распрямиться, как
девушка снова накинулась на него с напором орлицы.
— Слушай, ты, — Кэнди ткнула пальцем Дэвида под ключицу. И довольно
ощутимо. Ух, девочка в гневе, поразился он. — Мне плевать, как ты ко мне
относишься. Мы делаем работу. Мы должны ее сделать. На этом все. Закончим и
разбежимся, захочешь подать на меня в суд — пожалуйста, как только окажешься в
Лондоне.
Куда ты так рвешься, мысленно закончил мысль Дэвид. Видит Бог, он хотел домой.
В точности так, как двадцать лет назад, в чертовом детском лагере. И даже если Кэнди
знала о какой-то правовой закавыке, позволяющей ей выйти таким образом сухой из
воды, Дэйв чувствовал, что окажись он в Англии, любые дурацкие статьи показались
бы ему сущей ерундой.
— Неприятно признавать, но ты права. По крайней мере, возможно, нам хватит
одного святилища, чтобы понять, что группа не сработалась в таком составе.
Кэнди прищурилась. Уже много позднее, вспоминая эту секунду, Дэвид догадался,
что она подавила в себе желание схватить его за воротник и, слегка придушив,
дернуть на себя.
— Заткнись, или я съем тебя ночью.
— Ты сейчас флиртуешь?
— Я сейчас угрожаю. — Палец все еще вминался в кожу, так что Дэвиду хотелось
сделать шаг назад. — Мы доведем это исследование до конца. Чего бы мне это ни
стоило.
24

— Только через мой труп.
— Ты сам это сказал.
Кэнди отстранилась. Наконец-то.
— Семь святилищ. Не важно, как мы сработаемся, но единственный для тебя путь
из кампании — туда же, куда ваша первая следопытка.
Это был удар ниже пояса.
— Сука. — Прошипел Дэвид, когда Кэнди прошла мимо него к двери.
Скорее всего, последнюю реплику девушка уже не слышала.

Глава 4. Злая женщина
Кокетство — не обязательно средство завлечения,
оно бывает и средством защиты.
Кармен Сильва

Дэйв вышел из бокового хода, не замеченный никем. Ни Тавеллом, возившимся у
грузовика, ни замершей возле груды снаряжения Кэнди. Вещи, предназначенные для
экспедиции, свалили у парадного выхода, и Кандида сторожила их. Или, возможно,
просто ждала Роксану. Дэйв рассматривал ее, эту миз — миссис она или мисс, после
развода? — Лоусон, размышляя над тем, что успел узнать о ней. Лживая, наглая
ломака, которая струхнула, стоило ему пригрозить ей… И в то же время, Дэйв понял
главное о ней. Ничего еще не зная о Кэнди, он заметил, что она только играет в
пустышку-Барби. Может, она действительно была дурой и стервой, неспособной
самостоятельно написать ни одной внятной статьи, но и оклахомской дочкой реднека,
чудом получившей волшебный дар, она тоже не являлась. Вот уж в чем Дэйв готов был
поклясться: ни дня в своей жизни.
Сейчас она, сложив руки на груди, напряженно смотрела вдаль, туда, где, теряясь
на расстоянии, должен был начинаться лес. Издали Дэйв не мог видеть ее глаз, да и
лица в подробностях, но Кэнди казалась напряженной. Ни следа вчерашней гордой
осанки, вздернутого подбородка, когда она осаживала поклонника в баре.
Кэнди подняла руку, прижимая к губам костяшки пальцев, перевела на Дэйва
взгляд, заслышав его шаги. Рассвет отражался в ее зрачках красноватым отблеском.
— Удивлен, что ты не в розовом мини.
На Кэнди были зеленые шорты с лейблом «Лакост» над карманом и белая майка с
обрезанным низом. Косметикой она так и не воспользовалась, волосы заплела в косу.
— Не боишься, что тебя закусают москиты? — Дэвид указал на неосмотрительно
голые ноги Кандиды.
— Они меня не любят.
— Как и все мы, Лара Крофт, как и все мы.
Будь она действительно одета непрактично, Дэйв чувствовал бы себя не так
по-дурацки во вчерашней рубашке.
— Если все еще злишься из-за своих писулек, я дам тебе номер моего бывшего
мужа, позвони ему, он все удалит.
В голосе Кэнди не слышалось сарказма, но он, подозревал Дэйв, должен был там
быть, как соль в тесте. Однако же, лицо ее оставалось спокойно. Ее волновало, поедет
Дэвид или нет, догадался он. И раз она добилась своего, его мнение о ней ее уже не

25

заботило. Дэйву нравилось ее злить, но проблема была в том, что Кэнди не злилась.
Она огрызалась на него, но без малейшего чувства. Так обмениваются остротами Панч
и Джуди, когда актеры репетируют спросонья.
— Почему ты такая сука?
— Не имею привычки отвечать на риторические вопросы.
Она нервничала, но не из-за него. Её волновала поездка? Кэнди теряла
самообладание, Дэйв не сомневался, что она говорила то, чего не собиралась: иначе
не нахмурилась бы, поняв, что сболтнула лишнего. Ему ещё предстояло узнать, что
Кэнди действительно в минуты опасности становится чудовищно словоохотлива. Ни
слезы, ни дрожь, ни потеря сознания, но болтовня, не требующая слушателя — вот как
чувства ее торжествовали над хладнокровием.
— Ты справишься, sweetheart4, — пробормотала она, и тотчас бросила на Дэйва
сердитый взгляд. Он не должен был этого слышать, не должен был заметить ее
дурную привычку. И Дэвид не удержался от хитрой улыбки. Что ж, если он собирался
изучать её, эта черта делала все намного проще.
— Хватай свои припасы и проваливай. — Кэнди пнула ногой деревянный ящик,
один из двух, рассчитанных на четырех участников экспедиции.
— Как скажешь, Шакира.
Кэнди, наконец, взглянула прямо на Дэвида. Точно только в это мгновение
действительно поняла, что разговаривает не с самой собой.
— Ты ведь не такая уж и белая. — Конечно, в Оклахоме наверняка несложно
загореть, но Дейв подозревал, что в Кэнди течет не только кровь белых переселенцев
с его родины. Слишком золотистая кожа, слишком темные ресницы и брови… — Это
многое объясняет.
То, что он полагал небрежным карамельным налетом после пары часов в солярии,
оказалось естественным тоном ее кожи. Пряди цвета белого золота ввели его в
заблуждение, как и манеры гламурной пустышки, но теперь он заметил тонкую полоску
черных волос, уже успевших отрасти после того, как Кандида покрасилась в
блондинку. Другой свет, другая одежда и полное отсутствие тонального крема делали
открытие Дэйва очевидностью.
— Да уж, куда мне быть белее тебя, ирландец.
Дэвид готов был ответить, но тут за спиной Кэнди распахнулась дверь, и на двор
вышла Роксана, сопровождаемая Фенисией. Леди-босс дружелюбно ворковала,
склонясь к Рокси, и Дэвид предпочел не заострять внимание на том, что меж ним и
Кэнди не все гладко. То, что миз Лоусон не скажет и слова об этом, он знал так твердо,
как если бы судил о самом себе.
Когда Дэйв отошел, Кандида потерла лицо, чувствуя, что слишком сильно стиснула
зубы. Опять. Либо так выражалось её напряжение, либо в разговорах с самой собой.
Может быть, было бы лучше, если б она имела привычку рыдать, как Роксана. Говорят,
для здоровья это полезнее, и бережёт зубную эмаль, не говоря уж о важной
информации.
Но к начальнице и будущей соратнице она обернулась, уже нацепив дежурную
улыбку Барби.
У самого грузовика Дэвид опустил ящик на землю, чтобы дать отдых рукам. Потер
вспотевшую шею, вспоминая, что же за дрянь снилась ему, пока он дрых в ресторане.
4

Букв.: «милашка, лапочка».

26

Ничего хорошего, не считая смутных воспоминаний об Эсди, однако в стойкий,
внятный образ его видения не складывались. Может быть, и к лучшему. Иногда сны
магов имеют значение, но порой даже волшебникам лучше о них забывать.
Это будет тяжело, подумал он. Не ящики и возросшее количество вещей, а то, как
они очистят хотя бы одно святилище в нынешнем составе. Эсди вела их, направляла,
и они доверяли ее чутью беспрекословно. Но Кэнди? Как довериться ей?
— Вчера я бы дал ей восемь из десяти, но в таком виде… не больше шести, —
пробормотал Тавелл, проследив за взглядом друга.
Тавелл легко, опираясь только на одну руку, точно Кинг Конг, впрыгнул в открытый
кузов. Знаком показал Дэвиду, чтобы тот подал ящик. Прежде этим занималась Эсди.
— Хотя плевать. Мы провели с Рокси чудесную ночку. Не подумай чего, ее
крепость целомудрия еще не взята.
— Но это, конечно, вопрос времени для тебя. Как и всегда. — Крякнув, Дэйв взялся
за ящик.
— Прости, друг. Герой получает девушку. Умник получает, э-э… всеобщую
благодарность.
— Вообще-то в фильмах умник как раз получает блондинку. — Груз перекочевал из
рук Дэвида в тавелловы.
— Тогда жаль, что у нас тут не кино.
— Береги меня Бог от нашей блондинки.
Тавелл поскреб подбородок. Он порой не брился в походах, исходя из мысли, что
ему не перед кем красоваться, но на этот раз, в качестве исключения, его лицо
оказалось гладким, точно озеро в тихую ночь. И таким же безмятежным: тревог Дэвида
он не разделял.
— Чем дольше ты один, тем больше мне кажется, что ты просто не доверяешь ни
одной женщине.
— Да пофиг. Я, может, как Бесстрашный Жан из сказки. «Женюсь, только когда
испугаюсь.»
— Тебе нужно испугаться не девушки, болван.
Дэвид нагнулся за рюкзаком, который тоже следовало загрузить в машину. Внутри
лежала свернутая палатка, спальный мешок, какая-то часть из набора вещей общего
пользования. Миски, кружки. Аптечка. Пять мачете. Противогазы на каждого. Два
пистолета, два ружья. Запасные патроны. Два котелка.
— Я не очень поняла, Кэнди. Зачем нам, в общем-то, противогазы?
Рокси и Кандида приближались со своей партией багажа. У Роксаны руки были
пусты, а Кэнди тащила свой ящик. Содержимое его тихо погромыхивало при каждом ее
шаге.
— У магии есть свои законы, на наше счастье. Если нечто может коснуться тебя,
ты можешь коснуться его в ответ. Привидения неосязаемы, способны только пугать,
иногда они пытаются давить на тебя психологически, но это не смертельно. Как
правило.
Рокси опасливо поежилась. Последние два слова ей не понравились.
— Всегда есть опасность газовой атаки, но не все сущности на нее способны, и на
этот случай всем стоит носить с собой по противогазу.
Рокси приложила руку к груди, касаясь крестика, и там, за тонкой тканью
воздушного топа, в ее ладонь также легла прохладная сфера кулона-яблока. Роксана
вспомнила о Мисси: жаль, что им не дали попрощаться. Рядом с резкой Кандидой с

27

особой остротой Роксана чувствовала потребность в поддержке. В дружеском
расположении.
— А как же молитва? Крест и все такое?
— А разве ты священница? Монахиня, твердая в своей вере, или жрица
какой-нибудь другой религии, прошедшая ритуалы посвящения?
— Нет. Но в фильмах…
— В фильмах офисный клерк в нарезке под бодрую музыку начинает стрелять, как
дитя любви Робина Гуда и Энни Оукли. Ты хоть раз видела такое в жизни?
Рокси помотала головой.
— Если ты агностик, да что там, если ты на йоту не тверда в вере, все кресты в
твоих руках — просто аксессуары, все молитвы — просто стишки. Если ты не была на
исповеди в прошлое воскресенье, лучше возьми пистолет. Хоть какой-то шанс
отбиться от того, что бы ни напало.
— А магия?
— О, магия… — Кэнди улыбнулась. — Что ж, это как раз то, что лежит между
верой и пистолетом. Ты должна знать свои силы, как гимнастка — свое тело, но еще
тебе придется действительно знать, как включить их. Как заставить волшебство в тебе
принести вред.
— Или пользу, — встрял Дэвид, когда девушки подошли к грузовику. — если
говорить не об одном только противостоянии монстрам.
— Ну, звучит довольно несложно, — Рокси пожала плечами.
— Да, конечно. Звучит. — К разговору, наконец, присоединился Тавелл, садясь в
кузове на корточки и наклоняясь. — Если так излагать. А на деле фильмы ужасов
правы куда больше, чем нам бы хотелось. Там, конечно, сгущены краски, чтобы
обычные люди и неопытные маги не натворили дел, но суровый стержень, как
правило, вполне истинный.
— Сгущены краски? Это, например, как?
Дэвид развел руками:
— Монстры, разрывающие жертву на части — правда. Сущности сильнее, быстрее
любого хищника из учебника биологии, с куда большим количеством ртов и зубов —
тоже правда. Люди не беспомощны против них, в особенности такие, как мы, но это не
значит, что даже волшебники в безопасности. Магия-шмагия, а все эти
сверхъестественные силы заключены в жалкую плоть, которая устает, требует жрать и
ранится на каждом шагу. Иначе я бы выучился на какую другую профессию. — Дэйв
покачал головой. — Базовые правила, ха… Всегда есть слабое место — у тебя.
Какой-то подвох в любом законе, о котором ты помнишь из учебника.
Кэнди стояла с ящиком в руках, точно не собиралась ставить его в грузовик, пока
не будет покончено с разговорами.
— Что ж, просто исполняй инструкции, это несложно — и мы закончим экспедицию
без потерь. — Сказала она.
— Ну да, конечно, именно так оно и работает.
— Как показывает моя жизнь — в точности так. Ты, видимо, в детстве был
хорошим мальчиком, раз не знаешь, что случается с плохими.
Кэнди поставила свой ящик в кузов, и Тавелл схватил ее за запястья, готовый
помочь подняться. Ее лицо еще было повернуто к Дэвиду, когда Кэнди ощутила
прикосновение Тавелла. И нахмурилась. Дэйв успел это отметить, точно в
замедленной съемке. А потом Тавелл дернул ее на себя, втягивая в кузов. Через

28

секунду точно тем же манером, чуточку более деликатно и медленно, он поднял
Роксану.
Дэвид кое-как вскарабкался сам. В отличие от Кэнди, он бы не отказался от
протянутой ему дружественной руки.
Дэвид уж было подумал, что путь до леса пройдет в покое. Несколько
напряженном, но, по крайней мере, безмолвном. Конечно, с Эсди все было куда
увлекательней: они играли в карты, травили анекдоты… Вели себя, как
разношерстная, но крепкая семья, где у каждого своя роль, с которой он справляется
лучше всего, а самое главное, не хочет расставаться. Теперь все изменилось, и Дэвид
мог уповать только на то, что с плюса на ноль, не на минус. Но в последние сутки он
что-то часто ошибался.
Они с Кэнди сидели на правой стороне открытого кузова, Тавелл с Роксаной —
напротив них, на левой. За рулем, как и всегда, трудился дедуля Слейтер, старый
приятель Фенисии. Если можно считать приятелем наемного рабочего, несколько
повернутого на теме магии, с которым ты просто расплачиваешься, как с любым
другим, до или после поездки. Разве что, хорошего пути назад желаешь с чуть
большей теплотой, чем другим на том же месте.
Дэвид вспомнил, что старикан пару раз подходил к нему в баре с предложением
выпить за упокой Эсди. Точно Дэйв не помнил, но полагал, что наверняка согласился.
Смотреть было особеннонекуда, утренний свет, просеянный сквозь туман, затирал
края дороги, и Дэвид уставился между собой. Как раз находящаяся напротив него
Рокси ровно в эту секунду порылась в карманах юбки и достала маленькие
наушники-вкладыши. Провод от них терялся в складках искристой ткани. Когда музыка
заиграла, Роксана закрыла глаза и облегченно улыбнулась. Она поразительным
образом полностью переменилась, и Дэвид помнил, как с ней случилось похожее
преображение в баре, когда она запела: точно назойливая, неумолчная боль прошла, а
телу стало наконец-то легко. Такими, должно быть, безгрешные души отправляются в
рай.
— Что слушаешь? — Спросил Тавелл, одновременно вынимая у Рокси наушник из
уха и вставляя его в свое. — Ого! Electric Light Orchestra! Старье, но добротное.
Лучшая группа на свете, подумал Дэйв. После Queen, может быть. А может, и нет:
он годами пытался решить для себя этот вопрос.
Рокси потупилась, закусывая губу.
— Это айпод Кэнди. — Она снова запустила руку в карман и достала из него
серебряный прямоугольник iPod classic. Наклейка с блестяшкой на корпусе
выстрелила короткой искрой под светом скупого солнца. — Я видела, что она
выбросила его в мусорку в аэропорту, думала, он сломан, но нет… И я взяла его, раз
ей он больше не нужен. Если он ей разонравился.
Дэвид бедром почувствовал движение Кэнди рядом с собой. Ее коса щелкнула его
по щеке, когда новая следопытка бросилась наискосок, на Роксану. Никто, даже
Тавелл, не успел помешать: секунда, и Кандида стояла, воздев над головой айпод.
Лицо ее раскраснелось. Напружинившиеся ноги пытались удержать равновесие.
На миг Дэйву показалось, что Кэнди попытается раздавить айпод в ладони, но она
изогнулась, и таким же стремительным рывком, как и предыдущий, перегнулась через
борт кузова, бросая несчастный девайс на землю. Под колеса, понял Дэйв, хотя не
был уверен, что ему не почудился хруст, когда грузовик размолол несчастный айпод на
осколки.
29

Кэнди медленно развернулась и села. Выглядела она уставшей, рот приоткрылся,
точно она вынырнула из воды, пробыв на дне до последней капли воздуха в легких.
Рокси тоже казалась опустошенной. Словно ее лишили чего-то невероятно
важного. Чуть ли не руку оторвали. Губы ее скривились, глаза сощурились. Быть
слезам, догадался Дэвид.
— Чего я не могла предположить, так это того, что ты полезешь в мусорку, именно
ты, — Кэнди потерла лоб.
— Я просто… я… — Рокси залилась румянцем. — Я просто хотела айпод. Для
тебя это старая, немодная вещь, а у меня никогда… никогда такого не…
Ногти цвета соленой карамели стиснули ткань юбки. Дэвид смотрел, смотрел, не в
силах оторвать взгляда от этих рук. Рокси начала тихо всхлипывать, готовая
разреветься.
— Брать чужие вещи — кратчайший путь вляпаться в неприятности, поверь мне.
— Гнев Кэнди ушел так же быстро, как появился, и теперь она просто смотрела вдаль,
на остающуюся позади дорогу.
Она собственница, поняла Рокси. И полуосознанно поискала ладонью руку
Тавелла. Он пытался заигрывать с Кандидой, и теперь Кэнди будет его отбирать, как
только поймет, что Тавелл переменил объект интереса, подумала Роксана. Если
переменил, конечно. Она нерешительно подняла глаза, чтобы заглянуть в лицо
Тавеллу. Тот, как и опасалась Роксана, действительно смотрел на Кэнди.
Вот только отнюдь не ласково.
— А ты, Дэйв? — Тавелл не смотрел на него, обращаясь. Точно у него заклинило
шею. — Мог бы и вступиться за новенькую.
— Технически, они обе новенькие. Технически, миз Лоусон в своем праве: это ее
айпод. Был. К тому же, я и так на расстоянии удара от этой фурии и не хочу рисковать.
— Я бы и не стала тебя бить. За кого ты меня принимаешь?
— Правда? — Дэвид постарался подпустить в голос побольше сарказма. — О,
спасибо, Шина!
— Не за что, пэдди. Обращайся.
Она ухмыльнулась, не оборачиваясь, но он слышал.
— Да не ирландец я, прекрати. Родился и вырос в Лондоне.
— Точно. А ирландская фамилия досталась в наследство от дедушки.
Грузовик тряхнуло, так резко он затормозил. Кэнди и Рокси напряглись, но Тавелл
с Дэвидом знали, что это просто конец пути для машины. Водительская дверь
распахнулась, и наружу, осторожничая, выпрыгнул мистер Слейтер. Парусиновая
кепка на его белых волосах казалась желтой, а зубы, неожиданно молодые и крепкие,
прикусившие папиросу, сияли ярче кудрей. Сухие плечи, впрочем, согнули года: так что
мистера Слейтера на острове давно не нанимали на стоящую работу. Тем более, с тех
пор, как стали поговаривать, что он свихнулся на магии. Можно было предположить,
что это в точности значит, и какой печальный приобрело масштаб, если принять во
внимание, что на этом острове не было тех, кто не верил бы в каипору.
Дэвид отсчитал мистеру Слейтеру деньги, пока Тавелл и Кэнди выгружали вещи.
Друг на друга они не смотрели. Рокси оставалась в кузове, и, по мнению Дэйва, на
благо: такая девчушка-попрыгушка могла запросто влипнуть в неприятности на
Границе. Так как грузовик остановился ровно у нее.
Вот почему Фенисия, в отличие от других, нанимала мистера Слейтера. Он знал,
где это. Свихнувшийся или нет, но, оставаясь обычным человеком, он чувствовал
магию не хуже волшебников. Не так, как они, не физически, однако некая интуиция не
30

давала ему ошибаться, раз за разом тормозя грузовик ровно у линии перехода. Там,
где безопасное пространство обычного леса переходило в вотчину духов.
Переход через Границу чувствовался на физическом уровне, но не слишком
отчетливо. Как сквозняк в разгар летнего дня: можно его заметить, если захотеть, но
отвлечешься и не поймешь, был ли он, и если да, то откуда потянуло холодом. Правда,
этот сквозняк словно возникал внутри твоей головы, и волнами расходился от нее.
Куда более отчетливым была перемена запахов, звуков вокруг. Птицы заклекотали
громче и ближе, резко, точно перекинули тумблер на магнитофоне. Ветер принес
тяжелый мерзкий дух болота.
Кэнди как раз вдохнула полной грудью, да так и не выдохнула, задерживая воздух
в легких. Ну-ну, сейчас ее перекосит, саркастически подумал Дэйв, намереваясь ждать,
чтобы посмотреть, как изменится лицо Кандиды.
Но тщетно.
Они шли рядом, таща ящик вместе. За ними шел Тавелл, неся свой в одиночку.
Рокси, отставая от него на полшага — из-за разницы в росте — осталась налегке. Даже
ее рюкзак Тавелл повесил себе на живот.
Больше никто не разговаривал. Тавеллу явно было тяжело, хотя он пытался это
скрывать, красуясь перед Роксаной. Та едва переводила дух, не привыкшая к
подобным марш-броскам. По крайней мере, она не носила каблуков, и даже
промахнувшись с выбором обуви, могла порадоваться плоской подошве открытых
сандалий. Однако колкая труха, щедро набиваясь под стопу, не щадила нежных ног
Роксаны.
Так что, когда экспедиция прибыла на место лагеря, Тавелл бросился разминать
ступни Рокси, дуть на них и очищать от сора. Рокси смущенно подала ему ноги, однако
же, не попыталась даже протестовать. Просто села на бревно и дала себя разуть.
— Разве не ты должен этим заниматься? — Кэнди поставила ящик на землю,
скинула рюкзак с плеч и указала на Роксану, ткнув пальцем себе за плечо. — Ты же
штатный врач.
— Пластырь уж как-нибудь сами себе наклеют, куда им заблагорассудится. —
Скривился Дэйв. — Я по мелочам не размениваюсь, а то в критический момент сил не
останется.
Это была чистая правда. Магию, как любой другой потенциал, следовало копить и
расходовать разумно. Кэнди не стала иронизировать, что Дэйв перед поездкой
достаточно загрузился «маной» и перевела указующий перст в другую сторону.
— Тогда покажи, как ставить палатку, пока есть время.
— Да, Ваше высочество, конечно, Ваше высочество, — Дэйв встряхнул зеленое
нейлоновое полотнище. — Если Вы не в состоянии поставить ЭТУ палатку, то я не
знаю, что Вы тут делаете с нами.
Кэнди сложила руки на груди, скептически поджимая губы. Она решила не
переспрашивать, техническое ли чудо а-ля подарок Джеймсу Бонду перед нею, или
магически усовершенствованная модель. Она не ставила палаток ни разу в своей
жизни и просто хотела, чтобы Дэйв сделал это за нее.
Ну или хотя бы показал ей на своем примере, как это делается.
— Смотри и учись. — Дэйв нагнулся, перебирая пальцами по ткани палатки так,
точно проводил сеанс акупунктуры. — Жмем сначала здесь, потом тут. И — вуаля!
На последнем слове, прекрасно подчеркивая его, палатка резко распрямилась,
тогда как Дэвид не успел. Жесткий каркас одарил Дэвида таким крепким ударом, что
31

тот повалился навзничь. Разумеется, ударяясь затылком, и без того нывшим от легкого
похмелья. Дэвид зажмурился от боли, втягивая воздух сквозь зубы, когда же открыл
глаза, Кэнди стояла над ним.
— Спасибо за науку. Непременно вспомню твой урок, если будет нужно
опозориться.
Лежа, Дэвид осторожно ощупал лицо.
— Да понял я, понял, ты меня ненавидишь.
Она вздохнула. Он отнял руку от носа, чтобы понять, нет ли крови. К счастью, кожа
ладони осталась чистой.
— Вообще-то, нет. — Кандида вздохнула. — Просто у меня есть цель, ты стоял на
пути к ней. Пришлось наехать.
— Могла бы сбросить скорость хотя бы, чтобы меня не размазало.
Да ты в порядке, хотела сказать Кэнди, но вместо этого просто протянула руку, и
когда Дэвид схватился за ее ладонь, действительно подняла его, а не просто
поддержала для равновесия. На вид ее мышцы были меньше, чем у той же Эсди, но
рывок Кэнди сделала плавный и уверенный, и теперь Дэйв видел, как напрягся бугорок
бицепса под загорелой кожей.
— Ого... Ходишь на пилатес три раза в неделю?
Кэнди издала в ответ некий звук недовольства: короткое «а-агх», точно она
одновременно ударилась локтем и учуяла нечто подгнившее. Но не отошла, несмотря
на то, что палатка, очевидно, уже была поставлена.
— Почему там, в дороге, ты принял мою сторону, а не Рокси?
Дэйв обернулся. Тавелл ставил свою палатку, Роксана устроилась на поваленном
дереве, поверх которого расстелила тонкий плед, и погрузилась с головой в книгу. В
буквальном смысле: ее макушки не было видно за массивной обложкой.
— У нее правда, правда проблема с подбиранием выброшенных вещей…
— Ты не хочешь чувствовать себя одной из них?
— Я... Что?! Нет, дело в том, что на её ногтях лак Эсди. — Дэвид прижал пальцы к
переносице. — Счастливый лак Эсди. Белая девушка вряд ли бы выбрала такой цвет.
А Эсди любила его, хотя и красила им только мизинец — на счастье, говорила она.
Кэнди понимающе кивнула. Она не первый раз слышала про суеверие красить
только один мизинец «на удачу».
— Так что после романтической ночи с Тавеллом, — Дэйв перевел взгляд назад на
Кандиду. — Через меч, или как там он оправдывался, если не врет… С утра пораньше
милашка Рокси порылась в вещах Эсди.
— Ей досталась ее комната?
Кэнди попробовала вспомнить, что видела в номере Роксаны. Голые стены. Голый
пол. Пустой шкаф. Если там до нее жила Эсди, все вещи прежней следопытки куда-то
убрали. Возможно, все уместилось в тумбочку, но даже если так…
— Ого. Рокси любит… пошарить. А на первый взгляд и не подумать.
— Не могу сказать, что ты не грешишь тем же самым. Даже не мечтай, чтобы я
забыл о том, как ты свистнула мои материалы!
— Я же сказала. Если тебе так колет, позвони моему мужу, он все удалит. А уж что
он со мной при этом сделает, ух! Ты будешь счастлив.
Дэйв презрительно фыркнул. Кэнди не могла не знать, что в лесу связь не ловила.
Слишком глухое, непроходимое место. Так что, по крайней мере, путники могли не
отягощать рюкзаки ноутбуками, они предназначались только для работы в штабе.

32

Дэйв еще раз взглянул на Роксану. Казалось, она даже перестала двигаться.
Может быть, разве что переворачивала страницы, но он пропустил этот момент.
— Как думаешь, она зачиталась не достаточно сильно, чтобы не расслышать, как к
ней подбирается кибунго? Думаю, даже я мог бы застать ее сейчас врасплох.
— Ее магическая сила… феноменальна. Так что, полагаю, тебя она не пропустит,
— Кэнди вздохнула. — Ты сияешь, как пламя в ночи. Что уж говорить о кибунго.
Дэвид не ответил, продолжая рассматривать Рокси. Он мог надеяться, что только
одна новенькая рядом с ним подозрительна. Выходило, что обе они не заслуживали
доверия.
— Ты смотришь в ту сторону слишком долго. Она тебе нравится? — Кэнди
усмехнулась, задумчиво щурясь. — Надеюсь, да. Надеюсь, ты соблазнишь ее и
бросишь, оставив с разбитым сердцем.
Ну надо же было вернуться к образу суки и все испортить, мысленно вздохнул
Дэйв.
— Мне кажется, сердце Рокси уже занято Тавеллом.
— Она не диснеевская принцесса, чтобы влюбляться с первого взгляда. — Кэнди,
к немалому изумлению Дэвида, подняла пальчик и небольно, но сильно ткнула его в
висок. — Разумеется, нужны какие-то ухаживания. Поступки. Только после этого можно
определиться с симпатией. Так что лови момент, пока другой не подсуетился.
И с этими словами Кэнди скрылась в палатке. Роксана с шелестом перелистнула
страницу.

Глава 5. Невинная дева и чудовище
В этом отдыхе природы
Что-то грозное таится.
Алексей Апухтин, «Ожидание грозы»

Тавелл и Дэйв разложили карту на пне от дерева (на краешке поваленного ствола
которого, в паре метров от них, сидела Рокси). Оба вооружились карандашами, и
теперь смуглая рука Тавелла парила над планом местности, как задумчивый самолет,
бледная же длань Дэвида ползла по бумаге.
— Начинать со святилища, отмеченного как «шестьдесят процентов опасности»?
— Над мужчинами склонилась Кандида. Как и прежде, фривольно изогнувшись, точно
модель с пин-ап плаката. — Не слишком ли лихо для начала?
— Это самое простое место из оставшихся. Более безопасные святилища мы уже
очистили. — Дэйв задрал голову, глядя на девушку снизу вверх. — А что, ты боишься?
— Думаю, каково будет Роксане. Нет, в лагере мы ее не оставим, — торопливо
добавила Кэнди, стоило Дэйву раскрыть рот. — Она нужна мне на подхвате.
Тавелл выразительно поднял брови. Его теория подтверждалась. Кэнди, может
быть, была аттестована, как следопытка, но ее уровень магии едва превышал
допустимый минимум, чтобы вообще считаться ведьмой, и без помощи Рокси Кандида
просто не могла выполнять свою работу.
— Уж извини, не рассчитывали, что придется работать с двумя… американками. —
Дэвид потянулся за своей сумкой, выудил из нее амулет и подал его на открытой
ладони собеседнице. — Это мой резервный, но я полагаю, что Рокси вряд ли способна

33

сплести сама… Не готов я к режиму «один месяц — один труп». Нужно защитить ее.
Как и тебя.
— За меня не беспокойся, — Кэнди поддела амулет на согнутый палец: связанные
воедино веточки с сухими листьями и ягодами закачались на шнурке. — Я
подготовилась заранее.
Аналогичные амулеты на шнурках уже болтались на шеях парней. Им не нужно
было создавать их каждый раз заново, один и тот же защитный знак действовал, пока
не осыпался в труху от времени и трения о кожу и одежду. Несколько иных амулетов,
хотя и похожих по виду, Тавелл развесил на деревьях возле палаток. Эзотерические
книги преувеличивали их силу, и все же некоторую степень защиты подобная
простейшая магия давала. От мелких духов, от диких животных… Даже в какой-то
мере от людей: блуждающий в поисках добычи охотник, случись ему оказаться
поблизости, вдруг решает, что разумнее повернуть в другую сторону, а потом не может
вспомнить, отчего так подумал.
Если, конечно, не зазывать его в лагерь специально. Но кому бы пришло в голову
подобное? Не мне, мысленно отметила Кэнди, уж точно не мне.
Рокси продолжала изучать найденную в шкафу книжку. Она с детства любила
сказки, но давно их не читала, и теперь с удовольствием окунулась в мир волшебных
историй. Она чувствовала, как остро в этом нуждается: реальная магия оказалась
невпечатляющей и затертой, совсем не такой восхитительной, как в «Гарри Поттере».
Роксана наблюдала за тем, как Дэйв доставал из рюкзака проложенные скомканной
газетой хрустальные бокалы, пачку детских мелков, совершенно обычных, явно
купленных в магазине… Они освящены, пояснил Дэвид, поймав взгляд девушки, но
Рокси не стало легче от этих слов. Она страдала от того, как все оказалось
приземленно, некрасиво и неинтересно. Хотя бы кроху мистического очарования она
имела право получить от столь разочаровывающей поездки?
Увы, Рокси могла только утешиться книжкой.
«Невинная дева и Юрупари» — гласила первая история.
Водя пальцем по странице, Роксана углубилась в чтение. Сказка оказалась не так
уж лихо закручена: простенький рассказ о том, как девушка, торопясь по проселочной
дороге в сумерки, повстречала прекрасного всадника, пригожего собой и богато
одетого, на чудесном вороном коне. Всадник предложил девушке подвезти ее до
города, и та, будучи уставшей и, безусловно, подкупленной импозантностью нового
знакомого, согласилась без раздумий.
Рокси перевела взгляд на соседнюю страницу, заполненную иллюстрацией. На
темном фоне, где в разливе клубящейся акварельной черноты угадывались абрисы
редких деревьев, под светом луны выделялись две фигуры: девушка с огромной
корзиной, в искусно выписанном желтом платье, и мужчина… Не всадник, нет. Рокси
поняла, что картинка раскрывала секрет истории даже для тех, кто не успел дочитать
до конца: и конь, и юноша представляли собой одно целое. Смуглая кожа
атлетического торса легко перетекала в спину лошади, нарисованная одним
движением кисти художника. Рокси назвала бы это существо кентавром, но от
европейских, привычных ей кентавров это сказочное создание отличало отсутствие
копыт. В рыхлый песок вминались скорее кошачьи лапы, с огромными, хищными
загнутыми когтями. Героиня картинки, очевидно, не различала подвоха: то ли едва
видя в полутьме, то ли из-за некоего колдовства.

34

Рокси перевернула страницу и жадно дочитала сказку до последней точки.
Разумеется, славный молодой человек был любезен и очаровал свою спутницу. Он
назвался принцем, признался ей в любви и позвал замуж. Голова девушки
закружилась от быстрой скачки и таких удивительных признаний, так что бедняжка
согласилась на все… Когда же глупышку ссадили у ее дома, она была еще в себе, так
что оказалась способна рассказать родителям о чудесной встрече. Однако мнимого
принца простыл и след, никогда и ни чем он больше не напомнил о себе, не считая
того, что через три дня девушка сошла с ума.
Рокси вздрогнула, читая последние строки: «То Юрупари украл ее душу.» Может
быть, сюжет истории и не был нов, но все равно от него мурашки побежали у нее по
спине. Так что, когда Кэнди встала перед Роксаной, заслоняя ей свет, и откашлялась,
Роксана пискнула от испуга, подскакивая на месте.
Впрочем, в ее ситуации, еще неизвестно, кто представлял для нее большую
опасность: легендарный лесной дьявол-кентавр или вечно чем-то раздраженная
следопытка.
— Библиотека закрывается. Есть задание для самостоятельной работы,
практикантка. — Кэнди порылась по карманам и достала темно-красный
продолговатый предмет, в котором Роксана не сразу признала швейцарский нож. —
Мальчики уже оформили себе по предмету индивидуальной защиты, теперь твоя
очередь. Идешь в лес, капаешь на амулет своей кровью, читаешь заклинание. Сразу
скажу, я не могу ни сделать это за тебя, ни даже понаблюдать, как ты все выполняешь.
Кэнди протянула нож Роксане и нетерпеливо качнула запястьем: бери же!
— Что это?
— Нож. Не на время, дарю, пусть останется у тебя. — Кэнди сделала это её
привычное движение головой, будто разминала шею. Медленно и задумчиво. — Он
тебе пригодится куда больше, чем плеер.
Рокси осторожно взяла тяжелый матовый ножик: все лезвия спрятаны, в руке он
ощущался приятно и безопасно. На середине лезвия тускло мерцала наклейка в виде
звездочки.
— Если тебе важно, чтобы я извинилась, то: прости. Я бы сказала, что не хотела
тебя расстраивать, но… все сложно.
— Но почему ты… накинулась на меня? Чем я провинилась?
Не без изумления Рокси поняла, что Кэнди краснеет.
— Этот... плеер... был одержим…
Рокси растерялась, не зная, что ответить. Кэнди шутила? Хотела поймать ее?
Ответь Роксана, что не почувствовала от плеера никакого флера магии, и Кэнди
высмеет ее за непрофессионализм. Скажи, что ощутила что-то, и Кандида признается,
что решила разыграть напарницу. Рокси показалось, что она задыхается. Какого бы зла
ни желала ей Кэнди, она уже достаточно за один только нынешний день насолила ей.
— Ах да, главное: ребята передали. Амулет для защиты готов. Но заклинание над
ним ты должна прочитать сама.
— Какое заклинание?!
Кандида вздохнула. Она в три прыжка сбегала к сваленному у палаток
неразобранному скарбу, порылась по рюкзакам, и вернулась назад с листком бумаги,
неровно оборванным по краю. Очевидно, весь блокнот был так задавлен другими
вещами, что извлечь его полностью пока не удалось бы даже профессиональному
фокуснику.

35

— Хорошо бы, конечно, чтобы ты и сплела его сама, но будем работать с тем, что
есть. Пусть хотя бы сейчас, на сегодня: сходим к святилищу, ты всегда будешь вместе
с группой. А завтра можешь заняться созданием своего собственного оберега.
Кэнди принялась писать на колене, торопясь и прорывая бумагу острием
карандаша. Рокси несмело подала напарнице книжку.
— Вот, подложи. На переплете, конечно, останутся следы, но…
Кэнди не стала уверять, что не будет давить слишком сильно, и прижала сказки к
ребру, держа, как планшет. Через минуту-другую заклинание уже легло на бумагу до
последнего слова. Кэнди встряхнула листок, точно писала чернилами, и подала его
Рокси.
— Просто прочитаешь вслух. Не думаю, что тут принципиально нужно было бы
учить слова наизусть. И да, не уходи далеко, чтобы, если что, ты могла бы позвать нас,
хорошо?
Рокси взяла бумажку сведенными от неловкости пальцами. Едва слышно
поблагодарила Кэнди. Та, не меняя позы, ответила непонимающим взглядом: почему
ты не уходишь? Что еще?
— Только не выбрасывай и книжку, ладно?
— С чего бы? Она твоя.
Рокси робко улыбнулась, и Кэнди ответила ей тем же. А потом отвернулась,
смущенно касаясь пальцами затылка над переплетением косы. Рокси обернулась на
полпути к кустам, не уверенная, что в точности ее смутило в поведении Кандиды, но
та… та выглядела ничуть не странно, во всяком случае, на расстоянии. Просто стояла,
держа в руках книжку Рокси, и листая ее.
Перелетая справа налево, страницы щекотали лицо Кэнди дыханием свежего
ветра, остро ощутимым в душном стоячем воздухе.
Юрупари. Каипора. Кибунго. Кука. Вендиго. Бака. Красочные картинки возле
каждой истории, которые, без сомнения, не стоит читать на ночь, особенно детям.
Кэнди покачала головой, поджимая губы. Книгу назад она не положила — бросила. Так
что, покачавшись немного на бревне, точно детские качели, томик завалился на один
бок. Стукнулся твердым углом переплета о землю и перевалился, рухнув так, что
языки огня из костра потянулись к обложке… Кэнди успела отвернуться и только чудом
решила вдруг бросить последний взгляд через плечо. Зашипела, выхватывая книгу из
пламени. Огонь едва не лизал ее пальцы. Несколько секунд Кэнди смотрела на книгу,
затем разжала руку, позволяя сказкам снова упасть в костер. Огонь с жадностью
набросился на нежданную пищу, коробя и черня бумагу.
Рокси продралась через заросли, не жалея локтей. Она была так обескуражена и
взволнована, что не чувствовала, как царапает о сухие жесткие ветви нежную кожу.
Прочитанная сказка зародила в ней ненужную тревогу, так что надобность сделать
амулет казалась Роксане теперь делом невероятно сложным и серьезным. Пролить
свою кровь, прочитать заклинание — рутина для мага, но Рокси еще не приходилось
действительно этим заниматься. Она разжала кулак, глядя на крохотный неровный
кружок из переплетенных веточек. Кто сделал эту по-своему изящную вещь? Эсди?
От этой мысли Рокси вздрогнула и снова сжала кулак. В мыслях она уже достала
нож и держала острое лезвие у ладони, но даже в своем воображении она не была
способна сделать надрез. Кто мог ее винить? Она боялась настоящей боли, боялась
крови, и после того обездоленного, тяжелого детства, которое она оставила позади без
сожалений, как она могла вырасти иной?
36

У Кандиды, с ее дорогими гаджетами, вряд ли были те же проблемы, так что Рокси
и не рассчитывала на понимание. Кэнди не станет слушать никаких объяснений, и,
самое поганое, что в должности следопытки она имеет право отдавать те или иные
приказы. Которым приходилось подчиняться.
Ну зачем, с досадой думала Рокси. Резать руку она не хотела и один раз, а тут
выходило, что ей нужно было вернуться к этой неприятной процедуре еще и через
сутки.
Шагая, не разбирая дороги, Роксана остановилась, только когда идти стало
дальше некуда: раздвинув руками очередные низкие ветви, она оказалась на бережку
узкой, медленной реки. Вода переливалась под полуденным солнцем, точно фольга.
Несколько секунд Рокси с удовольствием отдыхала, просто стоя и втягивая носом
посвежевший воздух. Затем опустилась на корточки, насвистывая умиротворяющий
мотивчик, чтобы отвлечься, по-птичьи сложив губы. Берег покрывала короткая, как
щетинка, трава, только у самой кромки воды желтел крупный песок.
Рокси засунула руки в карманы юбки, в одном нащупав нож, в другом — амулет и
скомканную записку с заклинанием. Медлить у нее не осталось причин, кроме одной:
Рокси вообще не хотела этого делать. Ни сегодня, ни завтра, ни, тем более, дважды за
сутки. Она мысленно пробовала себя уговорить, но внутренний голос не желал ей
помочь. У тебя есть крест, напомнил ей он, разве подобной защиты недостаточно? Ты
ведь действительно веришь?
Даже опытная в магии Кэнди сказала, что если вера тверда, крест защитит тебя!
Рокси почувствовала, как расслабляются плечи, отпуская напряжение, и тотчас
снова подобралась, взвинченная тревогой. Шорох. Совсем близко. И внезапно: точно
кто-то поджидал ее или материализовался прямо в зарослях, в метре позади нее.
Рокси осторожно обернулась, медленно и аккуратно… Но кусты выглядели
совершенно обычно. Нетронутые заросли скрыли даже следы ее пути, сомкнувшись
плотной стеной. Рокси поднялась на ноги и осторожно приблизилась к прогалине меж
деревьев, в которую, как арку, вошла на поляну. Там, где кустарник стелился совсем
низко, словно приглашая: кругом забор, но перешагни меня, это легко! И очутишься у
восхитительной речки.
Рокси замерла, тяжело дыша, и воздух такой жаркий, что казался плотным, точно
втягиваешь носом зефир, отнюдь не помогал думать. Для Тавелла и Дэвида,
отработавших на острове несколько сезонов, погода казалась прохладной осенью, но
Роксане, после по-настоящему промозглого сентября в Америке, чудилось, что она
заперта в пароварке. Ей казалось, что еще немного, и от солнца на ней начнут
вздуваться пузырями ожоги. Единственное, с чем ей повезло — ее хотя бы не тошнило
от акклиматизации. Или от страха, хотя скудный завтрак действительно стрельнул к
горлу из желудка, когда шорох вновь повторился. Тише, чем в первый раз, но дольше,
точно по стене, разглаживая краску, везли скребком.
Низкая ветка ткнула ее в висок, зацепила волосы у уха, и Рокси дернулась —
только для того, чтобы наткнуться спиной на другую ветвь. Она отскочила, ахая, и тут
поняла, что видит перед собой ладонь. Под тенью кроны смуглая рука, охватившая
ствол дерева, сливалась с темной корой, и только на таком расстоянии, всего в пару
футов, Рокси могла понять, что перед нею человеческая конечность.
Рука охватывала дерево так, точно человек, скрытый за стволом, прижимался к
нему в бессилии. Однако, Рокси не видела больше ничего, ни краешка одежды, ни
головы, волос, ног или торса. Только руку, голую, как минимум, по локоть.

37

Она не спутала ее с рукой Тавелла, даже если бы захотела так успокоить себя: тон
кожи тот же, но слишком изящная кость, хоть рука и принадлежала явно мужчине, не
женщине. Несмотря даже на то, что ногти на руке были еще темнее кожи, словно
накрашенные матовым черным лаком. Однако кто мог находиться в лесу кроме их
экспедиционного отряда? И кто стал бы вести себя так… странно?
Рокси понимала, что ей нужно обойти дерево и взглянуть, кто скрывается за
стволом. Но она не смогла. Единственное, что ей удалось: сдержать крик и броситься
назад, к лагерю.
Пофигу, думала она, вспоминая и руку, и амулет, царапающий ее ногу через
тонкую подкладку юбки. Лучше не знать. Что же до оберега… Действительно, у нее
есть крест, что важнее, и вера в него. Защиты от них вполне достаточно. Она не
нуждается в вудуистских побрякушках.
Рокси запыхалась куда раньше, чем завидела лагерь, так что последние несколько
метров прошла пешком, не в силах бежать. И, бредя на подгибающихся ногах, все же
накинула себе на шею шнурок амулета, чтобы избежать вопросов.
Рокси быстро убедила себя, что ей просто показалось. Как сутки назад почудились
стуки из шкафа, из-за которых она взбесила Кандиду (но получила шанс получше
узнать Тавелла). Так и эта рука… Роксана пыталась вспомнить, действительно ли
видела ее так уж отчетливо, но память отказывалась показывать ей картинку, точно
подвисший компьютер. Только внутренний голос твердил: тебе показалось.
Что ж, эта реакция была слишком привычна для Рокси. Все детство, еще не зная,
что она принадлежит миру магическому больше, чем обычному, она убеждала себя,
что ей чудится. Прекрасная, эффективная стратегия, доселе не дававшая сбоев. Но и
не ставившая ее жизнь под угрозу. Прежде. Хотя бы потому, что Рокси раньше не
приходилось участвовать в столь опасном деле, как эта экспедиция.
Впрочем, Роксана не боялась. Тавелл ободряющей ей улыбался все время пути до
святилища, а за пазухой болтались крест и синее яблочко, подарок-напоминание, что
Рокси не всем безразлична в этом мире.
— Как быстро мы пришли! Ты действительно профессиональная следопытка,
Кандида! — Рокси даже дважды хлопнула в ладоши, чувствуя, как поднимается в ней
радость при одном виде загадочного святилища. В этом месте действительно витало
волшебство, наконец-то Роксана чувствовала это кожей, как настоящая,
профессиональная колдунья.
— Угу, использовала уникальный навык «посмотри на карту и следуй за
прочерченной карандашом линией», — вполголоса откликнулась Кандида, скинув с
плеч рюкзак. Он изрядно похудел: сейчас в нем покоились только нужные
непосредственно для ритуала вещи. — Ну, ребята, как у вас тут раньше было
устроено?
Группа стояла у подножия холма, возле огромной норы — углубление в пологом
склоне вызывало в первую очередь именно такие мысли. У входа в дыру, теряясь в
траве, лежала охапка цветов. Издалека могло показаться, что это всего лишь
притоптанные крупным животным растения, но когда Кэнди, а вслед за ней и Роксана,
подошли поближе, стало понятно, что это букет. Неаккуратный, небрежно сорванный,
действительно потоптанный, но все же букет. Кто-то принес его сюда и положил — как
и следует, если ты служишь святилищу.
— Хотела бы я знать, пользовался ли тот, кто принес сюда этот дар, ножом, —
хмыкнула Кэнди, опускаясь на корточки. — или когтями.
38

Рокси стояла за ее спиной, трепеща. Ей бы вспомнить о загадочной руке, но новый
страх совершенно вытеснил из ее памяти прежний, пусть и недавний. Пульс бился так
сильно, что Рокси ощущала его во всем теле. Только что восхитившая ее магия
стремительно превращалась в угрозу.
— Раз уж нас не трое, а четверо, мы с Рокси пойдем внутрь, поищем алтарь. А вы,
мальчики, стерегите вход. Не хочу оказаться заперта в замкнутом пространстве с
какой-нибудь страшилкой, чем бы оно ни оказалось.
Тавелл, прихвативший с собой не только мачете для самозащиты, но и топор,
воинственно воздел его. И тотчас улыбнулся, показывая, что на самом деле не только
не жаждет крови, но и вовсе чувствует себя как на увеселительной прогулке. Рокси
зарделась, когда их с Тавеллом взгляды пересеклись. Страх ее поутих. Действительно,
что может случиться, если рядом с тобой такой могучий мужчина?
— Звучит разумно, но все же я не стал бы разделяться, — несмотря на сияющие в
ухмылке белые зубы, серьезным тоном произнес Тавелл, — только не в день, когда
экспедиция превратилась в клише из фильмов ужасов: силач, красотка, девственница
и ботан.
Кэнди взялась за лямку рюкзака, повесив его на локоть, как сумочку.
— Тогда держись поближе к Дэйву, он-то точно выживет: он «девственница».
Дэвид знал, что ему нужно как-то на это ответить, но в голову не шло ничего
достаточно едкого и меткого. Девушки не ждали, пока Дэвид выдумает достойный
ответ: пригнув головы, юркнули в глубь норы.
— Давай, sweetheart, ты справишься, — крикнул он вслед им, в первую очередь —
Кандиде.
Темнота пещеры уже скрадывала фигуры Кэнди и Роксаны, но воздетый над
плечом светловолосой следопытки средний палец еще можно было различить, даже в
сумерках и на расстоянии.
Внутри лаз расширился, и вскоре девушкам удалось выпрямиться. Потолка еще
можно было коснуться, вытянув руку над головой, но даже Тавелл уже через пару
метров перестал бы чиркать макушкой по верху норы. Роксана зажгла фонарик. Кэнди
покосилась на него, точно не одобряла, предпочитая идти в темноте. В норе (а Рокси
никак не удавалось найти другое наименование этому святилищу) пахло землей и
зоопарком: таким, где клетки чистят, но нос все равно неуловимо щекочет, и только
усилием воли можно отвлечься от раздражающей вони. Не помогали даже тут и там
разбросанные охапки цветов. Неровно срезанные, как и те, что лежали у входа, они
давно засохли и потеряли свой аромат. Рокси притормозила у одного букета, но Кэнди
взяла напарницу за плечо, побуждая идти, не останавливаясь.
— Кэнди? — Та откликнулась невнятным «м-м?», продолжая смотреть вперед. —
Ты так легко носишь открытые наряды, не стесняешься своего тела… хотела бы я так
же ходить!
— Кто же тебе мешает? Ходи.
Несколько минут Рокси слышала только тихий звук их шагов. Кандида не
задумалась: она попросту не собиралась развивать тему.
— Но ведь я не ты. Тавелл пошутил, однако это правда. Ты красотка, и знаешь это.
А я нет.
— Знаю? Единственное, что я знаю, так это рецепт против гордыни: если вдруг
показалась себе хорошенькой, задержись у зеркала подольше. И все пройдет. —
Отчеканила Кэнди и снова надолго замолчала. По ее мнению, тема исчерпала себя.
39

Но Рокси хотела спросить о кое-чем конкретном.
— Я просто подумала, ты только не смейся, для меня это правда важно. Ты… ты
можешь научить меня каким-то техникам ублажения мужчин? Чему-то такому, после
чего парень будет твоим навсегда? Ты ведь наверняка знаешь много приемчиков.
— Я что? — Кэнди озадаченно помотала головой, чуть было не сбившись с шага.
— Почему ты вообще о чем-то таком спрашиваешь, еще и на середине задания? С
чего ты… Господи, мы даже не в лагере!
Рокси и сама не знала, как решилась спросить нечто подобное. Но такое с ней
случалось. Тихая, прилежная девочка, она порой оказывалась способна на
невероятные поступки. А после не верила, что действительно их совершила.
— В лагере я бы и не спросила. Чтобы никто не услышал.
Рука Кэнди напряглась на плече Рокси, тормозя спутницу. Второй ладонью
Кандида схватилась за фонарь, не отбирая его у напарницы, но светя им туда, куда ей
захотелось.
— Что бы ты ни задумала, позволь дать тебе совет. Не трахайся с Тавеллом. Я
серьезно.
— А то что? Ты меня отшлепаешь? — Рокси была уверена, что Кэнди ревнует до
чертиков. — Уж извини, не я одна заметила, что он идеален.
— Не интересуюсь идеальными вещами. Идеальная — значит, без сколов. Без
вмятин. Не испытанная на прочность. — Кэнди говорила, не прекращая своих
движений. То, что она держала в голове, не влияло на ее слова. — А такому я не
доверяю.
— Почему ты такая зараза? Неужели мы все тебя так злим?
— Нет… — Кэнди не без изумления поняла, что это правда. — нет. Я просто как
будто… как будто изображая гнев, я смогу избежать настоящей злости. Как будто этого
будет достаточно.
Она вспомнила о том, как хотела бы, чтобы Рокси поскорее набила все шишки,
которые неизбежно придется пережить, чтобы вырасти. Даже зубы режутся с болью,
что уж говорить о чувствах и опыте.
Луч фонаря лизал стены, неожиданно сухие и ровные, не в пример тому, что
девушки видели у самого входа в святилище. Были тут и цветы: в огромном
количестве. Горы сухих стеблей и лепестков укрывали пол ковром. Кэнди зарылась
носком ботинка в эту кучу, и гербарий осыпался трухой. Будет трудно убрать все это,
чтобы рисовать пентаграмму, подумала следопытка.
— Ладно, к такой рутине меня жизнь не готовила.
Скинув рюкзак, Кандида опустилась на корточки, водя пальцем по оставшемуся от
раздавленных цветов праху. Ноготь ее оставил в невесомой пыли темную борозду.
— Посвети сюда. — Скомандовала Кэнди, уже принимаясь топтать цветы.
Перемолов почти все в труху, следопытка опустилась на колени и начала рисовать в
пыли.
Наблюдая за напарницей, Рокси прижала руки к губам, обескураженная
пониманием. Луч фонаря вскинулся к потолку.
— Это пентаграмма?
— Она самая, и я едва вижу, что получается, если ты не светишь на нее. Иисусе,
лучше бы тебя прислали сюда после окончания института! — Кэнди покачала головой.
— Ты росла как Гарри Поттер, поняла уже. Я твой Хагрид, поясняющий что к чему. В
двух словах: пентаграмма — не зло.

40

Кандида щелчком вычистила попавшую под ноготь землю, вытерла грязную руку о
шорты, достала из рюкзака стаканы, вынула один из другого, и поставила перед собой.
Зубами надорвала край пакета с солью, слишком туго завязанный мощными пальцами
Тавелла, и принялась насыпать содержимое в хрусталь, мягко сверкавший в
полумраке.
— Что бы ни говорила тебе бабушка, забудь. Бабушки, они… не всегда правы.
Ориентируйся на то, что успела узнать в университете. Остальному придется учиться
на практике.
Кэнди дорисовала пентаграмму, а ее заключила в еще один круг, внутри которого
расставила стаканы, заполненные солью. Затем аккуратно, чтобы не нарушить линий,
встала за границей внешней окружности. Обернулась к напарнице, приглашающе
подавая ей руку.
— Окей, и скажу сразу. Если во время ритуала ты попробуешь сделать что-то
смертельно глупое, я тебя ударю. Просто для пояснения, чтобы ты не думала, что я
злонамеренная стерва-истеричка: это изначальный пункт плана. Ну, теперь коснись
меня и попробуй открыть мне навстречу свою силу. Делилась уже когда-нибудь с
кем-нибудь своей магией? — Кэнди усмехнулась, иронически, но довольно
доброжелательно. — Это не больно. Говорят, даже чуточку приятно.
— Ты ведь на самом деле просто хочешь меня ударить, верно? — Рокси несмело
протянула руку вперед, но не решалась хвататься за ладонь Кандиды. — Из-за
Тавелла. Потому что я хочу с ним… ну, встречаться?
— Господи, делай, что хочешь, просто подожди до возвращения в город: не думаю,
что Дэвид умеет лечить триппер в полевых условиях.
Рокси вспыхнула, смущенная настолько, что у нее зашумело в голове. Ей
понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и встать рядом с Кандидой.
Следопытка сплела их пальцы, хватаясь так крепко, точно боялась, что Рокси унесет
ураганом. Или что она бросится вон из пещеры с минуты на минуту. Последнего,
впрочем, Кандида действительно не исключала, тем не менее, это ничего не меняло.
Следопытка начала читать заклинание.
Было бы лучше, если б она была здесь в одиночестве, или хотя бы если б Рокси
повторяла за нею слова, но приходилось работать с тем, что есть.
В первое мгновение ничего не происходило, Роксана даже подумала, что
заклинание и пентаграмма не работают, а потом что-то щекочуще засвербело в ее
руке. Так иногда ощущается укол в ладонь, отдающий до самого локтя, вот только это
чувство несло отголоски во все тело, и особенно сильные — в голову.
На мгновение Рокси замутило, как бывало от боли, хотя ощущение действительно
было не больше, чем странным. Роксана переступила с ноги на ногу, борясь с
головокружением, и рука Кандиды напряглась еще сильнее, не давая Рокси упасть.
Нет, поняла Роксана через секунду, когда ей стало полегче. Она не давала ей упасть за
круг. Если б Рокси завалилась набок, умещаясь меж пентаграммой и охранной линией
внешнего рисунка, Кандида не стала бы тратить силы. Она контролировала магию,
которую забирала у напарницы, чтобы ее заклинание действовало, а параллельно с
тем и угол ее падения, но не больше.
Деловая девушка, эта миз Лоусон.
Рокси напряглась, чтобы не грохнуться на землю, стискивая и руку напарницы, и
фонарь, как будто тот тоже помогал ей держаться прямо. Сперва Роксане показалось,
что это из-за нее по стенам норы пляшут тени — потому что ее рука дрожит, но через
несколько минут она приноровилась к обмену магией, и уже прояснившимся зрением
41

поняла, что за гранью круга действительно сгущается темнота, плотная, как нечто
живое. И движется, точно в ней сокращаются мышцы, напрягаются, готовые атаковать,
если…
Фонарь замигал и погас. Рокси постучала им о бедро, но тщетно. Они с Кандидой
остались во тьме.
Только издалека, едва достигая их, тусклый свет сочился из входа в нору. Но
видеть он не помогал. Рокси подумала о том, что колдовской круг просто начерчен на
пыли, нарушить его легче легкого. Достаточно подуть или шаркнуть ногой, и вот уже
они с Кэнди окажутся беспомощны, полностью во власти теней… Духов, подсказало ей
подсознание. Вот что это такое. Хозяева святилища, которым поклоняется… Но кто?
Местные жители? Вроде бы, имелось в виду не это, когда ей объясняли, чем в
точности занимается экспедиция под началом Фенисии. В документе, который Рокси
подписывала у декана, говорилось, что… Роксана напряглась, точно ей необходимо
было вспомнить это немедленно. «Заброшенные святилища, не посещаемые больше
никем, кроме…»
Крик боли разорвал тишину. Даже тут, на расстоянии от входа, девушки ясно
слышали полный муки, досады и ярости крик. Так мог кричать павший в битве рыцарь,
понимая, что враг остался невредим, вопреки всем его усилиям.
Рокси дернулась, готовая броситься на помощь, но Кэнди держала ее так сильно,
что вырваться не удалось бы при всем желании. Кандида зажмурилась, чтобы не
отвлекаться, и возвысила голос. Тени за кругом заметались яростнее, точно девушек
кружила карусель, размывая окружающий мир в неясные сполохи черного, синего и
серого.
Крик повторился, тише и горше, заставив Роксанувздрогнуть.
В ту же секунду Кандида выкрикнула «аминь» с таким жаром, как если бы
наносила удар этим словом. И все стихло. И краски, плещущие за гранью
охранительного круга, будто смытые водой, исчезли без следа. Звуки тоже словно
отнесло прибоем: то, что только что звучало почти рядом, теперь было едва
различимо на расстоянии.
— Сейчас — бежим! — Крикнула Кандида, уже срываясь с места.
Роксана бросилась за ней. Второпях она споткнулась о стакан с солью и чуть было
не упала, но чудом удержала равновесие, торопясь поспеть за напарницей.
Рокси, взволнованная, слишком рвалась вперед, не экономя сил, и у нее быстро
закололо в боку. Кэнди пришлось схватить ее за руку, почти таща за собой, и все равно
это было слишком быстро для практикантки. Рокси закашлялась.
По счастью, впереди забрезжил свет: выход был уже близко. Не переходя с рыси
на шаг, Кэнди пригнула голову. Свет слепил ее, но глаза постепенно привыкали к нему.
И вот уже стало ясно, с чем пришлось сражаться Тавеллу и Дэвиду.
— Вот черт… — Выдохнула Кэнди. — Это кибунго!

42

Глава 6. Чужачка, обуза и пятое колесо
Любить – значит остаться, когда все в тебе кричит: «Беги!»
Кларисса Пинкола Эстес, «Бегущая с волками. Женский архетип в мифах и сказаниях»

— Эта дикая девочка с голого Запада уже реально достала.
— Какая же роза без шипов, а?
Дэвид моргнул, сгоняя с лица хмурое выражение, и повернулся к Тавеллу. Тот все
еще улыбался, но, увидев глаза друга, покачал головой, разом посерьезнев.
— Да ладно тебе. Все не так плохо. Мы сработаемся — уже сработались! Они
держатся молодцом, хотя для обеих это дебют. Даже не заметно, что они боятся.
— Кандида за красивые глаза или нет, но получила диплом. Ей не положено
бояться.
Дэвид снова отвернулся. Ему следовало осматривать кусты, но он только смотрел
— разница превеликая.
— Эй, я понимаю, у вас какие-то терки. Бывает. Воспринимай все, что она говорит,
как шутку, иначе скоро захочешь повеситься. — Тавелл отцепил с пояса флягу и
сделал пару ленивых глотков. Воды, надеялся Дэвид, поймав себя на том, что
невольно принюхивается. Он сам сейчас не отказался бы от рома, хотя бы и
ритуального. — Ты ведь передумал возвращаться в Лондон? Пока мы не закончим
здесь. Я же знаю тебя. Ты не допустишь, чтобы люди умирали.
— Пусть перестанут ходить в лес. — Дэйв и сам понимал, что просто огрызается.
Как бы они это провернули? Разослали е-мейлы? «Дорогие островитяне, магия
реальна, и добрый десяток чудовищ из сказок тоже. Осторожнее, а не то они сожрут
вас, а лоа украдут вашу душу.»

43

На парочку «чокнутых» это подействовало бы. Но на большинство? Держите
карман шире, милые маги.
Проблема была в том, что они не очень-то и скрывались. Правды в лицо никто не
говорил, но специализированные журналы, интернет-порталы и даже целый канал по
телеку существовали совершенно открыто. Фурор, сенсация? За долгие годы никто и
пальцем не пошевелил, чтобы пробиться из мира не-магов в волшебный. Никто не
верил. За редким исключением, как, например, дедуля Слейтер, но достаточно было
взглянуть на то, как к нему относятся другие, чтобы понять: открытость не сработает.
— Я не… не спорю, что святилища нужно очистить. Просто поищите себе другого
знахаря. Может, найдете кого получше заодно. — Дэвид пнул камешек, лежавший как
раз возле его ботинка, посылая несчастный голыш в кусты.
Тавелл обернулся на шорох, напряженный, не сразу поняв, что это напарник
шалит. Затем снова встал к нему спиной, обозревая свою часть территории. Топор
Тавелл держал у колена в расслабленной руке, чутко щупая магию внутренним
зрением. У Дэвида такого преимущества не было, так что ему пришлось пойти и
раздвинуть руками кусты, чтобы убедиться, что ему не померещилось: когда камешек
шевельнул траву, в ней что-то блеснуло, странно-ослепительно. Металлически.
Дэйв присел на корточки и, не доверяя глазам, пошарил рукой перед собой. Трава
подалась под ладонью мягко, как шерстка ухоженной колли.
— Эй, Тавелл, смотри, что я нашел…
Тот не ответил, но что-то мягко, приглушенно звякнуло, и Дэйв обернулся. Тавелл
стоял с поднятым пальцем, призывая к тишине, перехватив топор поудобней. Фляжка
валялась у его ботинка.
Дэвид видел все разом, до мельчайшей детали, ярко и четко, как на фото, а потом
их накрыло хаосом.
Тавелл чувствовал магию, но хуже, чем, к примеру, ветер: без шанса понять, с
какой стороны дует, холодом или теплом?
Он знал, что их обнаружили. Нечто. Одно. Страж святилища. Какая-то мерзкая
потусторонняя тварь, поклоняющаяся здесь нечестивым духам. Но что в точности?
Тавелл успел только почувствовать, что это нечто очень большое.
Внезапно его омыло волной магии, тяжелой и мерзкой, как перегной. И тотчас, уже
совершенно осязаемый, огромный зверь прыгнул ему на грудь. Тавелл едва увернулся
и закружил по поляне, занося топор для удара.
— Блин, это сраный кибунго! — Голос Тавелла едва заметно дрогнул, однако он
даже не заметил своего конфуза, действительно напуганный подобной встречей.
Огромная, на голову выше Тавелла, волосатая туша, размахивая мускулистыми
руками, надвигалась на него. Магия окутывала существо коконом, и нельзя было
понять, волшебные ли флюиды пахнут мокрой шерстью и тухлым мясом, или само
чудовище так нестерпимо воняет.
— Я знаю твое слабое место, дружок. — Губы Тавелла растянулись в неожиданно
неуверенной улыбке. Но он действительно помнил, куда нужно ударить эту образину.
Дэйв, пользуясь тем, что его не заметили, метнулся к своему рюкзаку, в котором,
кроме аптечки, лежал пистолет. Но что пользы? Кинуть оружие другу? Сам Дэйв не
стал бы стрелять. Не когда Тавелл так близко к кибунго. А кибунго — к Тавеллу.
Враги кружили, точно боксеры, однако Тавелл мог планировать атаку и защиту, но
кибунго просто принюхивался. Он не боялся и не сомневался. Решив, что пора, монстр
бросился на Тавелла, и тот отмахнулся топором. Мастерство и удача позволили магу
44

ранить врага: топор вошел в плечо кибунго до упора, так что волосатая конечность
мгновенно повисла плетью. Вернуть ей подвижность не смогло бы уже никакое
колдовство!
Вот только Тавелл метил в шею.
Кибунго взревел, коротко и яростно, разворачиваясь. Тавелл не выпускал топора
из руки, несмотря на то, что лезвие увязло в плоти. Нужно было сделать рывок, чтобы
высвободить оружие, но Тавелл не успел: кибунго махнул на него второй рукой, и
пришлось отскочить, чтобы не распрощаться с кишками, выпущенными когтями
бритвенной остроты. Тавелл выругался себе под нос. Он не видел, как за его спиной
Дэвид поднял в дрожащих руках пистолет. Мир сузился до кибунго, отчерченного в
круге темноты, как в подзорной трубе. Нет, до топора в его косматом плече. Шанс,
понял Тавелл.
Красивым, профессиональным движением он вскинул ногу: идеальный хай-кик.
Подъем стопы впечатался ровно в топор, загоняя лезвие еще глубже, и кибунго рухнул
на траву как подкошенный. Подрубленный, точнее, подумал Тавелл, мысленно же
хихикая. Прихрамывая на отбитую ногу, он приблизился к распростертой на траве
туше. Бурая кровь толчками изливалась из раны: топор разворотил ее, точно кратер
после взрыва. Тавелл плюнул, метя кибунго в морду.
— Легкотня. И все же, напугал он меня немного.
Дэйв приблизился, держа монстра на прицеле, несмотря на то, что кибунго не
двигался. Глаза монстра закатились так, что стали видны желтоватые белки, на
оскаленной пасти застыла розоватая пена. Дэйв склонил голову, рассматривая
чудовище. Он ожидал, что в нем будет больше от волка, как в европейском оборотне,
однако кибунго походил скорее на обезьяну. Зубы выдавались вперед, но круглая
голова с приплюснутым носом смутно напоминала дриопитека.
— Надеюсь, эта срань не мой эволюционный предок, — пробормотал Дэйв. — Как
думаешь, он еще жив?
Дэвид проходил что-то о влиянии болевого шока на те или иные магические
сущности в университете, но давно все позабыл. Реальная полевая работа на деле
потребовала от него совсем иного.
— Хрен его знает. В обмороке уж точно. — Тавелл ухмыльнулся, толкая тушу
носком ботинка. — Ты бы разве остался в сознании, поруби я так тебя?
Дэйв хотел было ответить, что надеется не испытать ничего подобного, но успел
только открыть рот. Тавелл просунул ботинок глубже, чтобы перевернуть кибунго… и
посмотреть на его вторую пасть, ту, что на спине.
Да, разумеется, он знал, что она там есть. Он как раз и хотел взглянуть на нее
поближе.
Чего Тавелл не учел, так это того, что второй рот кибунго может жить своей
жизнью. И сомкнуться на его щиколотке.
Тавелл коротко вскрикнул, валясь на землю. Его лодыжку крепко, как медвежий
капкан, держали огромные вторые челюсти монстра. И жевали. И утягивали внутрь.
В эту самую секунду из пещеры выскочили девушки.
А Дэйв принялся палить в кибунго. Он успел выпустить три пули в морду монстра,
прежде, чем его запястье стиснула рука Кэнди.
— Хватит, он мертв.
Его дрожь передалась ей.

45

Дэйв отвлекся только на секунду, повернувшись к Кандиде, глядя в ее
прищуренные глаза. Теперь это его мир сузился до… До Тавелла.
Дэйв выдернул из умирающего монстра топор, перепрыгнул тушу и принялся
разжимать челюсти поверженной твари лезвием. Тавелл бледнел на глазах, теряя
кровь и страдая от болевого шока.
Кэнди молниеносно расстегнула ремень и принялась вытаскивать его из шлевок.
Дэвид изумленно вскинул брови, но тотчас понял: почти правильный, почти разумный
поступок.
— Аптечка. Мой рюкзак.
Кэнди бросилась к рюкзаку, выбросила из него резервную пачку соли, достала
аптечку и в мгновение ока вернулась к Дэвиду с нею в руках. Брякнула сумку на землю,
раскрыла, для удобства Дэвида. Он же больше не смотрел на Кандиду и предпочел не
тратить время на благодарности. Хотя бросил:
— И застегнись.
Его руки действовали четко, размеренно, профессионально.
— Если хочешь помочь, нашатырь. И Рокси.
Кэнди без труда нашла в аптечке бутылочку нашатыря. К счастью, его не пришлось
делить между Тавеллом и Роксаной. Рокси стояла меж рюкзаков, прижав руки ко рту:
то ли переживая, то ли борясь с тошнотой. Она выглядела бледнее обычного, но Кэнди
уже поняла, что эта девочка крепче, чем кажется. Может, пока ее и парализовало
страхом, но хлопаться в обморок она не собиралась.
В отличие от Тавелла, увы. Кэнди устроила его голову на своих коленях, то и дело
не давая ему провалиться в забытье, помахивая у носа накрученным на пальцы
платком. Дэйв трудился над ногой Тавелла, так что Кэнди было прекрасно видно, что
он делал. Как быстрыми, экономными движениями наложил жгут, вынул из раны
обломки зубов, наскоро промыл и принялся бинтовать. Сперва Кэнди не поняла, зачем
Дэйв делает это: то и дело быстро надавливает на колено Тавелла, которое ничуть не
пострадало. А потом поняла. Если прищуриться, можно было заметить, что во время
этого краткого постукивания под пальцами Дэйва возникала крохотная искра, точно от
статического электричества. Точно, он же врач. Вот такой врач, вспомнила Кэнди.
Знахарь.
При его способностях Дэйв мог бы так не стараться. Судя по тому, на что намекала
Фенисия, сила магии Дэвида позволяла ему лечить едва ли не одним наложением рук.
Кэнди, правда, тогда не переспросила подругу, насколько тяжелые раны.
Очевидно, излохмаченная огромными зубами кибунго нога Тавелла относилась не
к легким случаям. Убедившись, что друг больше не проваливается в забытье, Дэйв дал
ему таблетку обезболивающего. Минут через пятнадцать Тавелл задремал, но это был
здоровый, целебный сон. Уж лучше ему было спать, раз он не мог возвращаться в
лагерь на своих двоих.
Кэнди предположила, что нужно соорудить носилки, но Дэйв ответил ей
выразительно скептическим взглядом. В рюкзаке Дэйва был отрез синтетического
полотна для таких случаев: из него получилась вполне сносная волокуша, на которой
Дэвид и Кэнди кое-как транспортировали Тавелла в лагерь. Роксана семенила за ними,
чувствуя страх и отчаяние. Тревога заполнила все ее существо, вытеснив даже мысли.
Рокси не знала, что ждет их команду дальше, и не предполагала ни дурного, ни
хорошего. Она только брела, глядя на посеревшее лицо Тавелла, и бессознательным

46

жестом прижимала пальцы к губам, точно пыталась сдержать крик. Но ее и на вопли
бы теперь не хватило.
В лагере Дэйв устроил Тавелла у входа в «мужскую» палатку так, чтобы вечером
затащить его внутрь. Но до этого времени он планировал еще несколько осмотров и
сеансов помощи пострадавшему другу.
Рокси, чтобы чем-то заняться и отвлечься, принялась готовить обед, хотя сама
аппетита не чувствовала. Но Тавелл будет голоден, когда проснется, подумала она. И
от этой мысли ей стало легче: он пострадал, но жив, а она облегчит его муки, и будет
правой рукой Дэвида, если понадобится. Рокси даже улыбнулась, думая о том, как
станет дежурить ночами у постели Тавелла.
О Боже, подумала она, тая внутри от страха, однако уже иного рода, чем едва ли
десять минут тому назад. О Матерь Божья, я ведь люблю его!
Рокси обернулась, глядя на Тавелла. Он спал, дыша уже свободнее и легче. Лицо
расслабилось, мужественные губы надулись, как у младенца.
Да, уже смело и уверенно сказала себе Рокси, я люблю его, по-настоящему
люблю.
Остальные в лагере были заняты не столь возвышенными вещами, как мечты о
любви. Пока Роксана пыталась сотворить пристойный обед из сухпайка, Дэвид
проводил повторный осмотр пациента.
Тавелл выглядел… плохо. Лучше, конечно, чем обычный человек в той же
ситуации, но и не так обнадеживающе, как Дэйву бы хотелось.
Знахарь поднял свою руку к лицу и, прищурившись, взглянул на нее, точно мог
увидеть волшебство на коже или под нею. Что с ним? Нет, в действиях он не
сомневался. И что наложил чары верно, тоже. Но колдовство будто бы подействовало
вполсилы.
Проблема ли это? И в чем причина?
Дэйв снова перевел взгляд на напарника, тяжело вздыхая.
— Мы поставим тебя на ноги, дружище.
Дэйв усмехнулся. Может, не пара-тройка дней, как он надеялся, а неделя, но
Тавелл будет в порядке. Поднимаясь с корточек, Дэвид сунул руки в карманы и
вздохнул. Хорошо бы ему было переодеться, а то после всех забот он так и оставался
во вчерашней рубашке. Теперь не только несвежей, но и попросту грязной. Пусть он
был врачом только с магической точки зрения, однако привычка к стерильности
выработала в нем определенную опрятность. Сейчас он, по крайней мере, был как раз
настолько трезв, чтобы жаждать ее.
— У нас проблемы?
Дэйв вздрогнул и развернулся. Кандида подкралась так тихо, что он ее не слышал.
— Никаких проблем, кроме… очевидных.
Кандида улыбнулась, но улыбка не дошла до глаз. Дэвид в очередной раз
задумался, видит ли кто-нибудь кроме него, как очевидно она актерствует.
— Раз так, хорошо. А то мне показалось, что тебя что-то беспокоит.
— Конечно, беспокоит: мой друг ранен! Прежде не случалось ничего такого…
такого серьезного.
За вычетом самого плохого, разумеется, немилосердно напомнил Дэйву
внутренний голос. По крайней мере, Тавелл не пропал без вести, как Эсди.

47

Кэнди развернулась и направилась прочь, но продолжая говорить с Дэйвом через
плечо. Он шел за нею, уже теребя верхнюю пуговицу рубашки, изнывая в нетерпении,
когда же можно будет юркнуть к рюкзаку, а затем за ближайшие кусты.
— Мне показалось, ты не доволен своей работой.
— Я… думал, что все пойдет быстрее. Но не пошло. Просто не рассчитал силы.
— Или у тебя их поубавилось? Ты ведь много пьешь, как я поняла. Маг или нет, но
это влияет. Ты слабеешь, даже если можешь лечить себя. Или я не права?
Дэйв опустился на корточки возле своего рюкзака, роясь в нем. Вот только вместо
мягкости «походной» майки пальцы Дэвида нащупали гладкий бок бутылки рома.
Какой соблазн! И так близко.
— Да у меня всегда руки дрожат, если ты не заметила.
Она действительно не заметила. Может быть, от волнения, когда она ругалась с
ним в баре, Дэйв и не мог удержать меж пальцев сигарету, но в стрессовой ситуации
он повел себя как профессионал.
И она это запомнила.
— Так что, полагаю, ты не будешь против...
Дэйв медленно потянул бутылку из рюкзака. Он был готов предложить глоток и
Кандиде, но та не дождалась предложения: ее пальцы сомкнулись на запястье Дэйва,
жесткие, как наручники. Дэвид вскочил, и Кэнди выпрямилась вместе с ним. Вторая ее
рука уперлась ему в грудь.
— Положи назад. Здесь ты пить не будешь. Ну? Разжимай пальцы.
Она не отпускала его, точно боялась, что если выпустить Дэйва из захвата, тот
тотчас собьет у бутыли крышку и умчится с нею в лес. Даже не знаю, после общения с
кем у нее такие представления о людях, подумал Дэвид, а может, и не хочу знать. Но с
вожделенным алкоголем он все же расстался: когда Кэнди нетерпеливо его
встряхнула. Бутылка упала на рюкзак, смяв на его округлом пузике ямку.
— Потише, Варла! — Дэйв потер запястье. — Этот ром еще пригодится нам для
освящений!
— Уж точно не когда ты осквернишь его своим языком.
— Ну-ну, мой язык не так плох.
— С меня хватит. — Ее рука двинулась так быстро, что Дэйв не понял, как так его
измочаленный джунглями галстук оказался намотан на ее кулак. — Никто, ни при каких
обстоятельствах не должен слететь с катушек. Только не здесь.
Он поразился, какая решительность в этот момент сияла в ее глазах.
— Да, мэм, — пробормотал он обескураженно. Так или иначе, у него не было
выбора. Кандида имела теперь все возможности взнуздать его и поехать, куда ей
угодно.
— Это не ради тебя. Только ради миссии. Вернешься в Лондон — спивайся, если
нравится.
Дэйв хотел было ответить, но смог только ахнуть, сгибаясь пополам от боли. В
груди закололо, точно его пырнули ножом. Голова закружилась. Дэйв оперся о ствол
ближайшего дерева, сжимаясь в комок, едва чувствуя, что Кэнди пробует поддержать
его.
Спазм прошел так же быстро, как нахлынул, исчез без следа. Отняв руку от груди,
Дэвид взглянул на ладонь, точно ожидал увидеть на ней кровь. Разумеется, белая
кожа осталась чиста.

48

Может быть, я и правда слишком много пью, подумал он, чувствуя, что его
прошибает холодный пот. Дэвид перевел взгляд на Кэнди, и та, не увидев на его лице
гримасы мук, поняла все по-своему.
— Мог не утруждать себя подобным спектаклем.
Она не просто отдернула руки — толкнула Дэйва. Несильно, и все же неприятно.
Он проводил ее взглядом. Кандида отошла, потирая шею под косой, поднимая
напряженные плечи. В том, как она горбилась, чувствовалось больше напряжения, чем
скованности, и все же Дэвид, по приобретенной привычке, подумал: спину у нее,
наверное, сводит ужасно.
Готовый обед Роксана поделила на равные порции, свою оставила прямо на
земле, не боясь найти ее после остывшей или даже разлитой неосторожными
напарниками, а миску Тавелла отнесла ему, точно верная сестра милосердия. Но
Тавелл еще не очнулся, так что Рокси просто сидела у его импровизированной
постели, жмурясь от подступающих к глазам слез, и ждала, когда же ее милый
проснется.
Дэйв несколько секунд наблюдал за этим, пока не почувствовал, что просто не
может дольше на это смотреть. Была ли его вина в том, что Тавелл так плохо
переносит ранение?
Оставалось только надеяться, что нет.
Дэвид подхватил с полена, приспособленного под сиденье, одну из двух
оставшихся плошек… Поразмыслил немного и взглянул в противоположную сторону,
туда, где на другом конце лагеря на поваленном дереве сидела Кандида. Нужно было
помириться с нею, действительно ли ему этого хотелось или нет.
Кэнди плела амулет. Только начала, и Дэйв пока не мог сказать, для чего он будет
предназначен, когда Кандида закончит. Да и не стал утруждаться, гадая, просто
протянул следопытке миску.
— «Меня, против моей воли, прислали просить вас идти обедать5».
— Роксана?
— Шекспир.
Кэнди не ответила. Секунду она медлила, раздумывая, затем положила амулет
рядом с собой и приняла миску.
— Как так вышло, что ты, еще совсем зеленая, прекрасно провела очистку
святилища?
— Я облажалась, разве нет?
— Ты была неожиданно профессиональна. Учитывая, насколько все это сбило
тебя с толку.
Он протянул ей и ложку, которую Кэнди взяла уже без гримас, хотя и не
затруднилась поблагодарить.
— Кибунго почувствовал, что магия утекает из святилища. Вот почему он прибежал
так быстро. Но когда Тавелл… — Дэвид покачал головой, как бы говоря: все было так
очевидно! — Ты раньше никогда не видела на практике, как это происходит, верно?
Дэйв опустился на корточки, так что их с Кандидой глаза оказались на одном
уровне.

5

«Много шума из ничего», пер. Т.Щепкиной-Куперник.

49

— Твоя первая экспедиция. Уверен, что так. А по документам Фенисии, у тебя два
диплома. Один — следопытческий, полученный аж шесть лет тому назад. И за это
время ты ни разу не была на полевой работе?
— Я была, как бы это сказать…
— Занята, да-да. — Дэйв не переставал улыбаться, но вместо доброжелательного
выражение его лица перетекло в насмешливое. — Не писала статей, не работала в
поле, чем же ты занималась? Только честно, sweetheart.
Кэнди перестала есть. Она смотрела перед собой так, словно на зуб ей попалось
что-то твердое и при том на редкость мерзкое. Видела ли она Дэвида в этот момент, он
сам не был уверен.
— Я просто тупая блондинка, Дэйв, не требуй от меня слишком многого. Чем я
занималась? Дрязгами с мужем. Трахалась с ним, позабыв обо всем, потом затеяла
развод. Связалась с плохой компанией. Своровала твою статью.
Он протянул к ней руку, и Кэнди дернулась то ли от испуга, то ли от отвращения. То
ли играя одно или другое. Миска скатилась с ее колен, расплескивая остатки супа,
поскакала по примятой траве к костру. С тихим ругательством Кэнди бросила ей вслед
ложку и только потом перевела взгляд на Дэйва, который и не думал уходить.
— Это излишне, Кандида. Не надо, не… — Он говорил с нею успокаивающе, точно
герой фильма, вдруг оказавшийся лицом к лицу с хищницей. — Рядом со мной ты
можешь вести себя нормально. Естественно.
— Это как? Как сука?
— Как супер-мегера. — Он поднял руки в жесте «сдаюсь!». — Это цитата.
Название фильма. Но вообще… да. Я думаю, настоящая ты прямолинейнее,
саркастичнее. И умнее.
— Именно поэтому я свистнула твою статью. От большого ума.
Дэйв беспомощно развел руками. Ему тяжело думалось после всего того, что
случилось днем, и сейчас он едва ли мог сообразить, что это значит. Он полагал, что
прав, и то, как легко Кэнди шутила о своей недалекости, только подтверждало его
правоту. Но что это в точности значило…
— Ты злишься. Я люблю людей, которые не стесняются этого. Скажи ещё, что ты
ненавидишь, и мы сработаемся.
— Не поняла.
— Каждому нормальному человеку нужно что-то ненавидеть. Правительство,
брата, испоганившего все детство, моду на джинсы с голыми щиколотками. Это звучит
не для всех приятно, но человек, не ненавидящий ничего и никогда подозрителен.
— Ты полагаешь, что можешь судить обо мне?
Он проглотил слова «я вижу», хотя понимал, что так оно и есть. Он видел. То, что
ей не понравится, если он начнет с этих слов, например.
— Ты хочешь быть желанной и приятной, но этого ты не умеешь. Никогда прежде у
тебя не было потребности быть такой. Так что, если печешься о нашей экспедиции, не
трать время и силы на актерство. Просто будь собой и… делай свою работу.
— Я польщена, продолжай.
Кэнди улыбнулась. Не так, как прежде улыбалась на памяти Дэвида. Искренне. И
не дружелюбно — так, точно он только что сделал ошибку к ее удовольствию. Я не
буду об этом думать, подумал Дэвид, о, всемилостивый Боже, для моего же
спокойствия, я не буду пытаться разгадать эту ухмылку.
И ему не пришлось.

50

В пылу спора Дэйв и Кэнди не расслышали шагов, но сейчас, договорив, оба разом
развернулись на звук. Кто-то ломился через чащу. Осторожничая, но не слишком
преуспев в этом.
Дэйв сделал шаг назад, к тому месту, где оставил пистолет, Кэнди поставила ногу
на бревно и схватилась за нож на голенище. Оба бросили по обеспокоенному
короткому взгляду на остальных двух членов команды. Рокси собирала посуду, не
слыша ничего за своим тихим пением. Тавелл, просыпавшийся ненадолго, чтобы
поддержать силы супом, снова лежал, дыша с присвистом, на грани сна и
бодрствования.
Кэнди размяла шею медленным движением.
— Придется обороняться, если что, — шепнул ей Дэйв, вскидывая пистолет.
За кустами уже виднелась размытая тень, звук приближался, так что даже Рокси
бросила мурлыкать и подняла голову, дыша округлившимся в волнении ртом. Ветки
хрустнули, раздвинутые сильной рукой, и на поляну вышел… мужчина. Тот хлыщ, в
котором Дэйв, да и Кандида, сразу узнали галантного типа, открывшего Кэнди дверь в
ресторан.
— Привет! Полагаю, Вы меня не ждали.
В руках у незваного гостя была огромная клетка с тремя черными курицами. За
спиной, собирая в складки ткань футболки лямками, висел рюкзак.
— Поразительная проницательность. — Дэвид был бы рад, если бы пистолет не
начал подрагивать в его стремительно устающих руках. — Кто ты такой, как нас нашел
и какого вообще хрена приперся?
— Не злись так, мальчик, нет причин. И опусти игрушку, чтобы случайно не
пораниться. — Гость поставил клетку на пол, однако выпрямился с руками в
сдающемся жесте. Натянувшаяся на груди серая ткань футболки демонстрировала
прекрасно развитые мышцы. — Ваша начальница ругает вас на чем свет стоит, потому
что ей пришлось посылать меня с дополнительным грузом. Птички, свечки, все такое.
Могли бы запастись и получше, раз уж называете себя профессионалами, а?
Дэйв переступил с ноги на ногу, делая вид, что встает в более правильную стойку.
На самом деле, он не был уверен, что даже если выстрелит, действительно не
промахнется на добрый метр. Есть минус в том, чтобы быть профессионалом в
какой-то сфере — не успеваешь как следует овладеть любой другой. Во всяком
случае, если тебе еще тридцати нет, а ты застрял на острове, где от тебя требуется
только один навык.
— Меня послала ваша миз Флауэрс. Фенисия. Клянусь!
Кэнди вопросительно посмотрела на Дэвида. Роксана, наблюдавшая за всей
сценой с не меньшим вниманием, чем ее напарники, обеспокоенно спросила:
— Уверена, что все так, но может, стоит позвонить Фенисии и сообщить?..
— Здесь не ловит, Рокс, — отозвался Дэвид. — Мы с Тавеллом даже телефоны не
берем с собой — смысла нет.
Кандида посмотрела вправо, на Дэвида. Тот кивнул: у них была карта, у Фенисии
была карта. Особая, понятная только магам. Без нее этот парень плутал бы по лесу
днями, если не неделями.
— Ваша начальница знала, что вы попадете в переплет, так что не дурите и не
отказывайтесь от помощи.
Нежданный гость подмигнул Кандиде:
— Мое имя Ринальдо Алвареш, но вы можете звать меня Нальдо. Во всяком
случае, ты, cabrita.
51

— Так и поступлю, — ответила Кэнди, отворачиваясь, однако и руки от ножа не
убирая.
На своей подстилке зашевелился Тавелл. Он не видел прибытия Нальдо, но
сообразил, что происходит, по нескольким последним фразам.
— Он не дух, и не одержим духом, — сказал Тавелл, приподнимаясь на локте и
тотчас обессиленно снова падая на свое импровизированное ложе. — Магии я,
впрочем, тоже не чувствую.
— О, я просто наемный рабочий. Таскаю грузы, за это мне платят. — Отмахнулся
Нальдо. — И вам потаскаю, пока буду нужен.
Но Роксана, Кэнди и Дэвид смотрели не на него — обернулись на очнувшегося
было Тавелла. Тот лежал, несчастный и измотанный, не в силах даже утереть
вспотевший лоб. Казалось немыслимым, как стремительно растерял все силы этот
здоровяк и балагур.
— Хватит ломаться, я нужен вам. Вижу, один из ваших ранен, и кто же будет
рубить дрова? Охотиться на дичь? Старина Нальдо. Две хрупкие девушки и доходяга
— без обид, парень — вы загнетесь тут, если я не останусь.
Дэйв еще раз качнул пистолетом, больше потому, что держать его становилось все
тяжелее, чем действительно желая произвести впечатление. В глазах гостя мелькнул
суровый огонек. Ему не нравилось быть на мушке. И Дэйв совершенно точно не
нравился.
Ого, понял Дэвид, у меня проблемы. С этой минуты и надолго, у меня проблемы,
если этот тип останется.
А по всему выходило, что другого варианта у них и не было.
Дэвид заткнул пистолет за ремень и выразительно кашлянул.
— Кэнди, на пару слов.
Когда Кэнди проходила мимо Нальдо, он протянул руку, хватая девушку за локоть.
Она отшатнулась, но только стукнула плечом шедшего рядом Дэйва, и все равно
оказалась в тисках крепкой смуглой руки.
— Помнишь меня, cabrita? Ну, не бойся, а то это опасно: говорят, девушки
непременно влюбляются в тех, кого боятся.
— Впервые о таком слышу, — процедила Кандида.
— Да все об этом знают, — сказал Дэвид.
— Не беси меня, если собираешься о чем-то попросить. — Огрызнулась Кандида,
не поворачивая головы, однако обращаясь к Дэйву. Но смотреть она продолжала на
Ринальдо.
— А ведь я неспроста напросился на эту работу. Тебя хотел увидеть, — Нальдо
вновь подмигнул. — Я еще никогда не видел такой красавицы, как ты.
— Ты что, жил в герметичной коробке?
— Тебе нужно научиться принимать комплименты, cabrita. Потому что их будет
еще много. Это я обещаю! Ну же, улыбнись, я сказал это только для того, чтобы
увидеть твою улыбку. Знаешь же, как говорят, ты не одета полностью без улыбки.
— Об улыбках много говорят. И поют.
Кэнди дернула руку на себя, и Нальдо ее отпустил. Но его усмешка ясно говорила:
ты свободна, только потому, что я так решил.
Дэвид и Кэнди отошли на несколько метров от лагеря: так далеко, чтобы видеть,
что происходит на месте их привала, но при том не быть услышанными Нальдо.
52

— Нам придется воспользоваться помощью этого типчика. Не думаю, что будут
проблемы, он, видимо, такой же, как дедуля Слейтер… — Дэвид задумчиво почесал
затылок.
«Только куда более говнистый, это как пить дать!» — докончил он про себя.
— Отвезти Тавелла назад в город?
— Хм, если бы все было так просто… Если бы мы могли показать его ногу
обычным человеческим врачам… Если бы это хотя бы имело смысл… — Дэйв все
более нервозно теребил свой хвост. — Тавеллу нужно пару-тройку дней полежать, до
выздоровления. Побыть в покое.
— Пару-тройку? — Кэнди криво усмехнулась. — Может, тебе стоит начать с себя,
мистер Искренность?
Она издевательски поддела пальцем амулет на его груди.
— Что за причина играть в ничтожество, доктор Хаус? Что в этой глуши делает
гениальный знахарь вроде тебя? Ты мог бы работать хоть на магов, хоть на обычных
людей, что же заставило тебя годами царапать задницу в этих зарослях? Ты теряешь
здесь квалификацию и только.
Дэйв не знал, что ответить на это. Да он и не считал, что это важно. Если б они с
Кэнди начали препираться на тему его профессионализма, только зря потратили бы
время. Или разругались бы окончательно. А ему нужно было ее решение, потому что
Дэйв прекрасно понимал: пока Тавелл в беспамятстве, всем в лагере будет заправлять
Кандида.
Так что он просто молча протянул ей часы.
— «Любезной Эсди от Фенисии», — прочитала Кэнди гравировку на задней
стороне, так, как показал ей Дэйв, не касаясь часов руками сама. — Так вот почему ты
был так мил. «Будь собой», а? Я буду, и тебе придется объяснить этой искренней мне,
в чем же дело.
— Часы Эсди. Моей прежней… напарницы.
Кандида сложила руки на груди и пожала плечами: и чего с того?
— Я нашел их около святилища. Но Эсди не могло быть рядом с ним, ни при каких
условиях: она бы не дошла до него от нашей прошлой стоянки так, чтобы мы не
заметили. Значит, это было после ее исчезновения.
Кэнди сделала для себя пометку, что Дэвид говорит о судьбе бывшей напарницы
обтекаемо, с неоправданным оптимизмом.
— Хочешь поискать ее останки?
— Нет, то есть, да, но я…
Кэнди понимающе кивнула.
— Она может быть еще жива. Кто знает, может быть, она до сих пор блуждает
где-то здесь, например, поссорившись с каипорой? Заведена в чащу и… — Дэвид
покрутил рукой. — Что, если потом будет поздно? А сейчас ее еще можно спасти.
— Учти, мы не будем дурить. Никто не должен подвергаться опасности ради
призрачной надежды, ты понял? В том числе, ты сам. Увижу, что ты дуришь —
отшлепаю, как котенка.
— Но мы остаемся?
— Остаемся, ты меня убедил. Любовь — это святое. — И это были последние
слова Кэнди. Она развернулась, намереваясь уйти, тем не менее, на секунду
задержалась, чтобы бросить взгляд через плечо. И этот жест заинтересованности,
несколько недоуменного расположения, поразил Дэвида едва ли не больше, чем
давешняя улыбка.
53

Он все еще злился на нее из-за украденной статьи, но теперь его объяла надежда,
что и на эту тему они смогут договориться.
После того, как найдут Эсди, разумеется. О, Эсди!

Глава 7. Не могу выкинуть из головы
Все на свете кажется мне невыносимым. И
поделом мне, потому что я и сама невыносима.
Мари дю Деффан

— Когда же ты перестанешь мне сниться, — пробормотала Кандида, еще не
полностью проснувшись. Иначе она не произнесла бы этого вслух. Но в следующее же
мгновение адреналин прогнал весь сон прочь. Она села, чувствуя, как прохладен
утренний воздух. Осень на острове ощущалась, как лето, и все же в рассветные часы
свежесть колола голую кожу иглами. Пока, в сентябре, еще маленькими, почти
нежными.
Кэнди натянула носки, зашнуровала ботинки. За плотными стенами палатки
слышались приглушенные звуки жизни: шаги, звон столкнувшихся друг о друга
алюминиевых мисок…
— Ты все-таки выкинула ее?
Кандида вскинула голову. Рокси лежала с открытыми глазами и смотрела перед
собой. Шмыгнула носом, зажмурилась, и стремительная слеза юркнула по ее щеке на
бархатистую поверхность подушки.
— Я вспомнила, что не видела вчера свою книжку. Ты ее все-таки выкинула? —
Роксана приподнялась на локте и тотчас охнула. — О, вот она…
С изумлением Рокси потянула за плотный край томика, видневшийся из-под ее
крохотной плохо надутой подушки. Казалось немыслимым, как можно было проспать
всю ночь так и ни разу не наткнуться на жесткий картонный угол обложки.
— Прости… я вчера была на нервах, да и сегодня тоже… — Рокси прижала книгу к
груди, так что казалось, что она обращается к сказкам, а не соседке по палате. —
Прости меня, пожалуйста!
Вместо ответа Кэнди пробормотала что-то невразумительное и наклонилась,
возясь с шнурками, точно их действительно требовалось затянуть потуже. Рокси уже
шелестела страницами.
— Пропахла костром… Но это даже приятно, — вполголоса мурлыкала она, гладя
ладонью атласную поверхность мелованной бумаги.
Кэнди вышла из палатки.
Она еще думала о том сне, который испортил ей утро, да и всю ночь. Вик там был
прежним, таким, каким она его любила — годы, годы назад. И что-то подло
восстающее в ней против разума и его доводов, тосковало по тому времени.
Как было бы сложно, если бы каждый мужчина действовал на меня так, как
Виктор, подумала Кэнди. Взять, к примеру, Дэвида: она не хотела ему нравиться, и
плевала на его мнение о ней, так что без труда заставляла его делать то, что нужно, и
беспощадно надавила на больную точку, когда поняла, что это поможет ей добиться от
него нужного результата.

54

Перед Виктором она бы дрожала, совсем как Рокси, не зная, как умолять его, не
рассердив. Мнение Вика долго, очень долго было для нее жизненным императивом. И
к чему это привело, вспомни, одернула она себя.
Кэнди обвела лагерь глазами, отвлекаясь от своих переживаний: не время.
Дэвид в эту минуту проверял, как там завтрак: поднял крышку, обжегся, едва не
уронил всю кашу в костер, сунул палец в рот, выругался под нос… Трудно было
поверить, что этот, без преувеличения сказать, лопух, у которого все валилось из рук,
мог быть предельно собран и эффективен, когда от него требовалась помощь как от
медика — не важно, обычного или магического.
Распущенные волосы он заправил за уши, чтобы не мешали, и, удостоверившись,
что завтрак покипит без его пристального внимания, устроился на бревне, доставая из
кармана часы Эсди. Кэнди думала, что Дэйв станет любоваться на дорогую его сердцу
вещицу, но нет: он принялся чинить их, ловко орудуя крохотной отверткой из
швейцарского ножа. Немыслимо было представить, что это одни и те же руки: только
что гремевшие крышкой и теперь так искусно управляющиеся со сложным часовым
механизмом.
Не веди Дэйв себя так часто как полный придурок, он мог бы иметь
фантастический успех у девушек, подумала Кандида, с такими-то тонкими и
правильными чертами лица и манящим британским акцентом. Во всяком случае, у
девушек, которым не принципиально еженощно пересчитывать кубики на пузе своего
парня. Вот только Дэйв по некоей причине стойко и тщательно маскировал все
лучшее, чем наградила его природа. Дэвид полагал, что создан, чтобы бесить, и
трудолюбиво исполнял эту функцию.
Дэвид… да, с ним было поразительно легко, потому что Кэнди не хотела перед
ним выслужиться.
— Изучаешь дикую природу на примере самца недоразвитого ирландца?
Не хотела и перед Нальдо.
— Просто задумалась.
Кэнди перевела на Ринальдо глаза. Он без труда выдержал ее взгляд, и Кэнди
первой отвернулась, ища взором топор. Нужно было нарубить дров.
Однако, когда ее пальцы сомкнулись на древке, ладонь Нальдо легла сверху.
— Такая красивая девушка не создана для тяжелого труда. Позволь мне.
Кэнди удостоила Нальдо еще одного долгого взгляда: без приязни, но и без
ненависти. Точно просто вгляделась в черты, даже не изучая их. Отмечая. И всё.
— Ладно. — Ее пальцы выскользнули из-под его ладони. — Тогда я наберу воды,
пока ты калечишь деревья.
Кэнди подхватила мех и широкими шагами направилась в сторону, где, при
желании, меж деревьев можно было рассмотреть мерцание реки. Нальдо в два
прыжка нагнал девушку и подстроился под темп ее ходьбы.
— Вот и славно, мужскую работу оставь мужчинам. Никогда не любил баб из
«Убить Билла», как по мне, все они похожи на лесбиянок, — он подмигнул ей, кивая
головой на топор на своем плече. — Ну, не будь такой холодной, cabrita. Такая, как ты,
не должна тратить свою прелесть по опасным экспедициям… и пыльным библиотекам
тоже. Ты создана для шелковых простыней и прикосновений мужских рук.
— Козы созданы для этого?
Нальдо озадаченно моргнул, точно не был готов к этому. Но не мог же он ожидать,
что Кэнди не переведет то насмешливое прозвище, которое он ей дал? Мог, если его, в
отличие от Дэйва, обманули ее светлые волосы.
55

— Я говорю «козочка». Это ласковое прозвище.
Не ответив, Кэнди ускорила шаг и, расставив руки, заскользила по песку берега,
чтобы притормозить и не замочить ботинки. Нальдо остался там, где его ноги в
шлепанцах еще щекотала до поры сочная трава. Хмыкнул. Вернулся на несколько
метров назад, свернул чуть дальше, теряясь меж деревьев. Точно хотел выбрать
лучшее дерево для рубки.
Кандида опустилась на одно колено, бестрепетно вминая его, голое, в мокрый
песок, и опустила мех в воду, разворачивая согласно течению, чтобы через фильтр
потом прошло меньше сора. Обе ее руки по запястья погрузились в холодную реку, и
Кэнди вздрогнула. Вода пульсировала, точно живое сердце. Даже самое бурное
течение ощущается иначе, в этом Кандида могла поклясться. Но стоило ли придавать
этому значение? В джунглях все дышало магией. И они сами, путешественники, были
пропитаны ею. Каждый. До последней клеточки.
Кроме Нальдо.
Кэнди поднялась на ноги, и от этого движения ее амулет, доплетенный накануне
почти вслепую в темной палатке, выскользнул из-за запаха рубашки, завязанной на
поясе. Кэнди закрутила мех крышкой и тронула амулет рукой, намереваясь заправить
его за ворот майки, но ее мокрая рука замерла, едва тронув согнутую в круг ветвь.
Кэнди обернулась, поискав Ринальдо глазами. Меж кустов действительно
мелькало смуглое голое плечо. Шелестели листья и хрустели под чьим-то весом сухие
ветки. Кэнди направилась к кустам, раздвинула их ладонью свободной руки и локтем
занятой мехом.
— Эй, Нальдо…
На нее смотрело совершенно чужое, незнакомое лицо. Красивое и лукавое.
Повинуясь инстинкту или следуя мелькнувшему у нее в голове подозрению, Кэнди
опустила глаза вниз. А затем, не обратив внимания, что распрямившаяся ветка
оцарапала ее шею, протянула руку к незнакомцу. Очень медленно и осторожно.
— Ты где, cabrita?
Кэнди замерла и только на секунду скосила глаза в сторону, но недостаточно
далеко, чтобы увидеть Нальдо. Он стоял почти у нее за спиной. А вот незнакомец, как
только пропал из поля ее зрения, безвозвратно исчез. Кэнди бросила последний
взгляд на то место, где он только что был: трава осталась глубоко примята там, где он
стоял.
— Слушай, девочка, я хотел бы, чтобы ты взглянула на кое-что. — Нальдо ткнул
пальцем себе за спину. — Думаю, это по твоей части.
По крайней мере, на его лице не было и тени страха. Но он чему-то нешуточно
поразился, поняла Кандида, поощряя Нальдо жестом: веди. Они зашагали бок-о-бок
вдоль брега. Меж лопаток Кэнди чувствовала на себе чей-то взгляд, пока их с Нальдо
не скрыли от любых любопытных глаз густые кусты.
Или же это ощущение ей только почудилось?
— Вот, смотри. Я стал рубить, а внутри оказался камень.
Нальдо похлопал рукой по разлому на могучем дереве: действительно, могло
показаться, что посреди леса вырос огромный карандаш, и при помощи топора
Ринальдо добрался до его сердцевины.
— Не то что б жуткая штука, но я решил, что это какие-то ваши магические
приколы.
56

Кэнди кивнула. Перед ее мысленным взором на миг снова мелькнуло полускрытое
листвой насмешливое лицо. Она могла усомниться, что действительно кого-то видела,
но в глубине души Кэнди знала, что мужчина, мелькнувший в кружеве листвы был
реален не меньше, чем она сама. Пусть Кэнди и не успела его коснуться.
— Здесь живет Юрупари. Как бы тебе объяснить… Ты ведь знаешь о христианском
Дьяволе? Полагаю, вполне. Так вот это его местный коллега.
Нальдо фыркнул.
— Ну так и что же? Я бы на вашем месте боялся только того, чего не знаю. Или
кого. Все, о чем ты имеешь представление, не пугает. Если ты взрослый разумный
человек, естественно, а не сентиментальная школьница.
— Когда тебя хватает за ногу аллигатор, не думаю, что твой страх исчезнет, стоит
лишь вспомнить, как читал Википедию.
Нальдо рассмеялся. Его пальцы мазнули Кэнди по подбородку.
— Я было подумал, ты другая. Мягче. Глупее, уж прости. А ты с перчинкой. Жаль,
что такая красивая женщина зря пропадает.
Кэнди нахмурилась, но Нальдо будто не заметил.Шагнул к ней почти вплотную, и
Кэнди отпрянула, оказавшись прижатой спиной к дереву.
— Ты боишься меня?
— Нет, просто не выспалась.
— Не бойся. — Он стоял так близко, что она чувствовала его дыхание на своей
коже, точно ветер. — Ты не такая, как другие девушки.
— Хотела бы я, чтобы это было не так.
— Не закрывайся от меня. — Он провел пальцами по ее руке, вцепившейся в
локоть другой, державшей мех. — У тебя проблемы с мужчинами?
— У меня проблемы с доверием. Всё остальное только следствие.
— Ну что ж, я это изменю.
Кэнди сделала полшага в сторону, но рука Нальдо уперлась в дерево — прямо в
разлом, в поверхность камня — рядом с ее лицом, не давая девушке ускользнуть.
— Позволь мне сберечь твое время, Ринальдо. Иногда ты говоришь «этого никогда
не случится» и... этого действительно никогда не случается. — Кэнди посмотрела ему
в глаза. — Ты не подходишь мне по гороскопу.
— Я не верю в такую чушь, как гороскоп.
Она с грустью отвела глаза.
— Не надо… просто не надо. Не с такой, как я: у кого слишком близкие отношения
со страхом.
— Я так и понял, что ты из тех девушек, которым нравится, чтобы их
поуговаривали.
Она не хотела ему нравиться. Но могла захотеть. Чего греха таить, он был
привлекателен. Другая девчонка давно бы влюбилась, но Кэнди была недостаточно
оптимисткой для подобного. Или слишком параноиком.
Если хоть кто-то однажды подействует на меня так, как Вик, подумала она, я сбегу.
Сразу, не раздумывая, пока еще никакая паутина не прилипла ко мне, я повернусь к
этому спиной и побегу, неважно, насколько уникальное великолепие таким образом я
брошу.
— Ты разве никогда не влюблялась с первого взгляда?
Она посмотрела на него, не отвечая: долгую минуту не сводила глаз, изучая его
лицо, затем вновь отвернулась. Нальдо усмехнулся.

57

— Значит, пришло время. Ты можешь отрицать очевидное, но это судьба, милая.
Ты и я, это предначертано.
— Я из тех, кто стреляет судьбе в лицо. Даже если мне же хуже.
Потому что удовольствие от подобной дерзости всегда выше, чем любое
предложение, докончила Кэнди мысленно.
— Ого! Ну что ж. Мне нравятся строптивые.
— И царапины на лице, видимо.
— О, до этого никогда не доходит. Видишь ли, я знаю, когда взнуздать девочку,
чтобы она раз и навсегда успокоилась. Если быть настоящим мужиком, вся ваша
строптивость уходит без следа и больше никогда не возвращается. Просто чудеса.
Вторая рука Нальдо легла по другую сторону от лица Кэнди. Уже не властным
рывком: осторожно, мягко прижалась к шершавому стволу дерева, едва касаясь
распушившихся от утренней влаги волос Кандиды.
— Ты говоришь так, будто сама не знаешь: девчонки не отказывают качкам. Только
дрыщам.
— Подожди-ка, звучит так, как будто ты вот-вот поймешь. Эти «девчонки» боятся
отказывать, чтобы не схлопотать в зубы.
— Ха, говоришь так, будто твой муж был просто жуть каким могучим парнем.
Кэнди стрельнула в Нальдо глазами.
— А кто сказал, что это не так?
Она невольно вспомнила Вика. Того, каким он являлся ей во сне. Но лучше
бывший муж, чем моря крови, впивающиеся в плоть когти и зубы, прорвавшие кожу
сломанные кости. Смерть, разрушение, черная удушающая магия… Такое тоже ей
снилось, и нередко.
Кэнди зажмурилась, отворачиваясь и пытаясь унять дыхание. Она едва
почувствовала, как Нальдо коснулся ее плеча и тихо позвал.
— Хватит называть меня козой.
— Тебе нехорошо. Я вижу.
— Мне отлично. Ладно, нет. Но я такая постоянно, можешь перестать… — Она
попыталась сбросить его руку движением плеча. — Меня трогать.
Он обнял ее и прижал к себе, чувствуя, как Кэнди дрожит. Он не вполне понимал,
от чего: страха, возбуждения? Того и другого одновременно?
Она не подалась ему навстречу и не попыталась выбраться. Просто вытерпела
непрошенное прикосновение, и когда Нальдо отпустил ее, посмотрела на него с
пустым лицом. Затем медленно разомкнула губы:
— Возвращаемся в лагерь. Возьми воду.
И она подхватила с земли топор.
— Придется тебе смириться с моей неженственностью. Возьми ружье и подстрели
нам что-нибудь на обед, а я попробую нарубить дров в другой стороне.
Кэнди сделала несколько шагов по направлению к лагерю, затем остановилась и
обернулась к Нальдо. О боже, он улыбается, не понимая, что происходит вокруг! Сотня
мыслей в ее голове сменяли одна другую. Кэнди вздохнула, схватилась за ремешок
амулета и дернула, срывая его с шеи.
— Пусть ты не веришь в это, возьми. Он защитит тебя от Юрупари.
Нальдо хохотнул. Однако протянул ладонь, дожидаясь, пока Кандида вложит в его
амулет.
— Юрупари... Может, это не его надо бояться?
— Очень похоже на то. — Отозвалась Кэнди, уже повернувшись к спутнику спиной.
58

То, что нужно было поругаться с Нальдо чуть подольше и рискнуть отправить его
все-таки за дровами, а не добычей, Кандида поняла слишком поздно. Только когда он
вернулся с поживой.
Туша оленя тяжело рухнула с плеч Нальдо на землю. Кровь еще слабо сочилась
из дыры в голове животного. Чистый выстрел, не могла не отметить Кэнди. Очень
профессиональный.
И все-таки, это было куда как нехорошо.
— Ну, чего стоишь? — Разулыбался Нальдо. — Обними меня, красавица! А потом,
конечно, разделай тушку.
Кэнди обернулась на Рокси и подала ей знак кивком. Затем снова перевела взгляд
на Нальдо.
— Смотри, как бы не вышло, что сегодня мы едим оленя, а завтра он нас. Если в
этих лесах есть вендиго, ему это не понравится.
— Я не маг-шмаг, cabrita, я просто наемный рабочий. Мне башляли не за ваши
пассы руками над кофейной гущей. Не хочешь есть — тем лучше. — Нальдо
поравнялся с Кандидой и шлепнул ее пониже спины. — Блюди фигуру, а то
растолстеешь и никогда не выйдешь замуж во второй раз.
Они стояли у ящика с оружием, к которому Кэнди прислонила топор, а Нальдо
собирался положить внутрь ружье.
— Не нравится, в следующий раз иди на охоту сама.
— А ты бы доверил оружие такой невоздержанной женщине, как я?
Кэнди сложила руки под грудью, и Нальдо протянул ладонь, точно хотел
разрушить ее жест отчуждения.
— Да брось! Ты совсем не такая. Разве что немного неуклюжая. Но я научу тебя
стрелять, если хочешь.
— Лучше не трогай. Это игрушки Дэвида.
Нальдо наклонился, шаря в ящике, и Кэнди поставила ногу, мешая мужчине
вынуть только что опущенное на дно ружье. Нальдо мог либо разжать ладонь и
отпустить оружие, либо оставаться на корточках, пока Кэнди не решит убрать ногу от
дальнего бортика ящика.
— Если Дэвиду нужны игрушки, я куплю ему машинку на радиоуправлении. А
пушки идут только настоящим мужчинам.
— Я знаю свои пределы, здоровяк. — Произнес Дэвид из-за спины Нальдо, и тот
понял жест Кандиды. Она не хотела, чтобы у Ринальдо было в руках оружие, когда
Дэйв его окликнет. — Можешь врезать мне, но потом я тебя пристрелю. Я знаю, что
делаю это лучше, чем ты.
— Не кипятись, док Холлидей, а то раскашляешься. — Нальдо приподнял
воображаемую шляпу, кланяясь Кандиде. — Мадам.
И с этими словами Нальдо отошел к костру, у которого мялась Рокси с ножом в
руке. Кэнди покосилась на Дэвида. Быстро же его игра в неуклюжую обузу сменилась
на «круто пристрелю тебя». Вопрос только, не делал ли он этого по той же причине,
что и она.
— Я боюсь, что Нальдо… м-м-м, не парень, с которым стоит встречаться хорошей
девушке. — Пробормотал Дэвид. — От него… жди проблем.
— Не гони, пэдди, — откликнулась Кэнди. Голос ее сочился сарказмом, Дэйв разве
что не мог понимать, на чей счет она так забавлялась. — Очень мило, но я буду в
порядке. Серьезно. Расслабься.
59

— Если он доставляет тебе проблемы, только скажи. Я заведую не только
обезболивающим, но и слабительным. Эй, я серьезно. Ты же бесишься, я это вижу, как
кот, угадывающий, когда есть риск получить тапком. — Дэйв покачал головой. — Ты не
обязана терпеть.
— Господи, а что я должна была сделать, убить его?
— Постоять за себя. Дать ему отпор. Кэнди, ты не выглядишь как примерная
девочка, и я это на себе ощутил. Ты могла бы двинуть его коленом хотя бы!
— Наверное, могла бы, — Кандида устало потерла лоб. — И что бы это дало?
— Ну, не знаю, чувство удовлетворения! Или что, тебе нравятся такие мужчины?
Хищники, или как вы их, блондинки, называете? Доминантные самцы?
Когда Кэнди говорила, ее верхняя губа едва заметно поддергивалась в
раздраженном оскале:
— Дэвид, я помню, что ты штатный врач, но, пожалуйста, не надо пытаться лечить
мою голову. Я тебе не Рокси. Занимайся своими делами, тем более, что их у тебя
полно.
— Да, да, конечно. Только у Нальдо их нет. Он разве что делает нам одолжения и
поигрывает своей маскулинностью.
— Ну извини, что не подыгрываю твоему кинку на доминатрикс, но я просто
пытаюсь… — Кандида покачала головой. — Найти какой-то другой путь.
Если Рокси удается так жить, почему мне нет, подумала она.
— Ох, не трать время, не твое это.
— Осторожнее, ты говоришь с женщиной, у которой в руке топор.
— Не соблазняйте меня так откровенно, мисс Лоусон.
На мгновение Дэйву показалось, что он переступил черту, но Кэнди с задумчивой
улыбкой только снова покачала головой. Ей еще предстояло разделывать оленя,
потому что Роксана, очевидно, не была на это способна, а Нальдо не собирался
утруждаться. И мысли обо всем этом бесили сверх меры, но, по крайней мере, у нее
было еще несколько минут на что угодно иное.
Она подумала о том, что назвала Дэйва «пэдди», полагая, что бьет по самому
больному его месту. Во всяком случае, для нее, никогда не достаточно «белой», но и
«цветной» тоже, так бы оно и было. Даже в магической школе найдется место расизму,
и Кэнди полагала, что ей не одной повезло половину школьных лет слыть «грязной
мексикашкой» для одних и «привилегированной сучкой» для других одновременно.
В любом случае, пусть это был и не похвальный поступок, в котором Кандида
теперь раскаивалась, это все-таки оставалось не худшим, что она совершила. У нее
хватало поводов мучиться бессонницей поосновательней, чем пара неосторожных
слов.
— Так когда помочь тебе с поисками Эсди?
— Не знаю…Мои дела никак не заканчиваются. Сегодня не выйдет.
Кэнди видела, что он искренне расстроен. Означай его «дела» то, чем они
занимались прямо сейчас: инвентаризацию или нечто столь же маловажное, вроде
залатывания палатки, Дэйв бросил бы все и помчался в лес. Но его подозрение, что
где-то бродит раненая, однако еще живая Эсди, должно было уступить долгу
экспедиционного лекаря. Эти дела не терпели ни небрежения, ни промедления.
— Как там Тавелл? — Решилась спросить Кандида.
— Получше, чем вчера. Я наложил швы.

60

Кэнди мрачно кивнула, поняв подтекст: прежде этого не требовалось. Может, в
экспедиции раньше и не случалось столь серьезных травм, но Дэйв до этого уже
сталкивался с серьезными случаями. И тогда справлялся лучше.
— Как думаешь, с возрастом волшебство в нас тает? — Дэвид попытался не
морщиться, но его брови невольно тревожно приподнялись.
— Не думаю. Мне казалось, все как раз наоборот. Чем ты старше, тем
могущественнее.
— Ах, ну да. Великий Мерлин. — Дэйв ухмыльнулся, но уж очень кратко и
неуверенно.
Кэнди вздохнула, собираясь с духом.
— Я посмотрела карту. Есть святилище неподалеку, скорее всего, охраняемое
водными духами. Мы можем не терять времени и исследовать его, чтобы как только
Тавелл сможет идти, сняться с места.
Дэйв с недоверием покосился на Кандиду:
— Возьмем с собой Нальдо, что ли?
— Можно… но не обязательно. Водные духи… Мы с Роксаной справимся. Она
сильнее, чем кажется. Поверь мне, она сильнее, чем кажется.
На том они и сошлись. Но на следующий день они не пошли в святилище. Они
вообще никуда не пошли.

Глава 8. Падает дождь
У нее есть нож, и она ничего не страшится... Лес
сомкнулся за ее спиной, словно пара челюстей.
Анджела Картер

У Кэнди были хорошие отношения со сном. Преимущественно. Ей редко что-то
снилось, и всегда это были только шутки ее мозга — ни пророчеств, ни вторжения
духов. Это успокаивало. От этого спалось по-настоящему сладко — как правило.
Но в то утро ее разбудил звук, который не должен был разнестись по этому лесу.
Нет, никоим образом. Стандартная мелодия мобильника.
И все-таки у тебя есть причины не спать спокойно ночью, подумала Кэнди,
чувствуя, как мгновенно напрягается ее еще секунду назад сонное тело. Уши, словно у
животного, настроились на полифонический звон, но… Он истаял, будто его и не было.
Кэнди слышала только шелест дождя, барабанящего в ткань палатки.
Разумеется, звонок ей приснился, подумала Кэнди, садясь на постели и
потягиваясь. Вдали раздался раскат грома — но, если пофантазировать, его можно
было принять за взрыв или грохот осыпающегося здания. Когда этажи проваливаются
сквозь этажи. Кэнди не хотела думать об этом… Но невольно вспомнила Вика.
Слишком уж напрашивалась ассоциация: он, она… Гром и взрыв. Природа и
цивилизация. Можно было соврать, что они разошлись потому, что противоречили друг
другу на уровне стихий. Он принадлежал миру галогеновых ламп, она — темной магии
ночи. Но это была бы неправда. Они никогда не находились на разных полюсах.
Напротив, отличия меж ними на деле едва существовали. Кэнди зажмурилась, опуская
лоб на подтянутые к груди колени.
— Дождь, — пробормотала она, думая о чем-то своем.

61

Капли замолотили в брезент палатки, как автоматная очередь.
— Хорошо спала, Кэнди?
Кандида подняла голову. Рокси смотрела на нее широко раскрытыми глазами, но
еще сонными, едва способными сфокусироваться. Голова ее тоже не избавилась пока
от тяжести сна, не готовая оторваться от подушки.
Вместо ответа Кэнди кивнула и отвернулась. Роксана с шорохом шевелилась на
своей лежанке: переодевалась, расчесывалась. Тихо, но грустно вздыхала.
— Жаль, что у нас нет телефонов, — пробормотала Рокси, и Кандида вздрогнула,
резко разворачиваясь к ней. — Я бы позвонила в соседнюю палатку, чтобы узнать, что
там с Тавеллом.
— Почему бы не сходить? Боишься вымокнуть?
— Нет, но… Мне неуютно. — Рокси опустила голову, понизила голос. — Не
подумай, что я дура, но вода, льющаяся с неба… Это всегда было для меня… не знаю,
как объяснить… неправильно.
Она подняла на Кэнди глаза, полные неясных чувств. Не паники, не
растерянности, но в изгибе бровей Рокси было что-то… Так смотрят на то, от чего
нельзя отвести глаз, хотя до смерти хочется. Кэнди едва ли могла это понять.
— Дай угадаю, ты и душу предпочитаешь ванну?
Рокси неловко пожала плечами, улыбаясь, будто бы говоря: виновата! И принялась
снова расчесываться, склонив голову набок.
— Схожу за тебя, если хочешь. В такую жару и вымокнуть приятно. — Кэнди
стянула через голову тонкую сорочку и схватила свои шорты и майку, небрежно
брошенные вечером возле лежанки.
— Хочу! Тем более, вот тебе будет ненавязчивый повод повидаться с Нальдо.
Кэнди нахмурилась. Рокси была поразительно наивна — в силу возраста, отчасти,
но, возможно, и вследствие непростой жизни. Слишком многое в ее поведении
указывало на то, что взросление Роксаны оказалось… нелегким.
— Нальдо от тебя без ума, и все это видят.
— Не сомневаюсь.
Кэнди торопливо натянула одежду. Лифчик, поразмыслив, она решила не мочить
под ливнем, но Рокси, от которой не укрылось это, сделала свой вывод.
— Ты тоже. Судя по тому, как сопротивляешься. Только если парень тебе
по-настоящему нравится, можно так от него бегать.
— Объясни. Не врубаюсь в эту логику.
Рокси непонимающе округлила глаза. Для нее все было вполне очевидно.
— Ну как же… Он само воплощение силы, а сила привлекательна, разве нет?
— Тут не могу не согласиться, — Кэнди загадочно улыбнулась. — Сила
привлекательна, это так. Наркотически.
Рокси издала совершенно неприличный визг.
— Ты смотришь слишком много телека, малышка.
— И что плохого?
Кэнди смешалась, подняла руку, взмахнув ей характерным для латиноамериканки
жестом — если бы снималась в сериале, отыгрывая троп «латина с перчинкой».
— Не знаю. Станешь Мэллори Нокс6, я думаю.

6

Одна из центральных персонажей фильма «Прирожденные убийцы» (англ. Natural Born Killers,
США, 1994, реж. Оливер Стоун, по сценарию Квентина Тарантино).

62

Рокси вряд ли в этом призналась бы, но Кэнди подозревала, что не ошибется, если
решит, что все дело в ревности. Кандида недолго играла стереотипную кокетку, быстро
выдохшись, однако Роксана уже утвердилась в мысли, что делит палатку с
блондинкой, буквальным воплощением одной из характерных ролей Люси Панч. И раз
нужно было отвлечь Кандиду от Тавелла, Нальдо выглядел как идеальное решение. В
самом деле, нельзя же было рассчитывать, что Кэнди очаруется Дэвидом?
И впрямь: она сама с этим согласилась бы на все сто. Чтобы она могла влюбиться
в Дэвида, ему следовало быть хотя бы немногим меньше похожим на ее бывшего
мужа. Тогда он, может быть, перестал бы вызывать в ней столько отторжения одним
своим видом и поведением.
— Господи, я так ненавижу дождь, но… — Рокси скомкала подол своего сарафана.
— Как же мне нужно в туалет!
Пусть она и переживала за Тавелла, это могло подождать. Если уж Дэйв не бегал
по лагерю, вопя, можно было предположить, что состояние Тавелла не вызывает
опасений. А вот мочевой пузырь ждать не хотел.
Рокси скрестила ноги, но это мало помогло. И все-таки немного ей стало легче.
— Ты так сурова к нему. — Кэнди, утонувшая в своих размышлениях, не сразу
поняла, что Роксана все еще говорит о Нальдо. — Поэтому, я думаю, в конце этой
экспедиции ты в него влюбишься!
— Жизнь — не роман и не сериал, малышка Рокси. Тут, если двое ненавидят друг
друга, им приходится нехило постараться, чтобы влюбиться друг в друга.
— Должно произойти нечто волшебное?
— Должно произойти нечто экстраординарное. А на это у меня расчета нет.
Роксана обескураженно заморгала.
— Но Нальдо совсем тебя не ненавидит…
— Ох, Рокси. Ты еще такая неискушенная… — Кэнди прикусила губу, медленно
выпустив ее из-под зубов. — Хорошие девочки тянутся к плохим парням, потому что…
Хорошие девочки редко ясно понимают, что значит «плохой». Не энциклопедическое
описание, а суть. Как не-маги не в силах понять, каково быть нами.
То ли дело — плохие девочки. Если они сходятся с плохими парнями, то вполне
осознанно лишь затем, чтобы получить индульгенцию стать еще хуже. Но этого Кэнди
вслух не произнесла.
Роксана фыркнула, не убежденная.
— «Ты такая милая», — замурлыкала она, приложив руку под ключицы. — «В
глубине души ты хочешь влюбиться в меня»7…
— Заткнись! — Кэнди рявкнула так, что Рокси вздрогнула. В туалет захотелось с
удвоенной силой.
И в то же время, она уже не верила, что Кэнди опасна. Чем дальше, тем меньше.
— Эта песня была на твоем плеере. Не отпирайся.
— Заткнись, просто заткнись.
— Я думала, мы теперь подруги.
Это звучало как «ты вздорная, но ты — стерва с золотым сердцем, и я это уже
поняла». Рокси не понимала, насколько действительно раскусила Кандиду, насколько
же в действительности узнала ее настоящую.
Спроси она Кэнди впрямую, та, возможно, честно сказала бы ей…
Поинтересоваться у более проницательного Дэвида.
7

Строки из песни No Doubt «Underneath It All», цитируется в авторском переводе.

63

Но в ту минуту Кэнди только махнула рукой.
— Дуй уже писать, а то лопнешь. Мачете нужно?
Роксана помотала головой. И правда. Рокси скорее упала бы на лезвие, чем
прорубила себе путь через кустарник.
Вздохнув так, будто собиралась прыгнуть в весеннее озеро, а не выйти под струи
утихающего дождя, Роксана вышла из палатки. Кэнди осталась, провожая напарницу
взглядом. Затем скосила глаза на покинутую соседкой по палатке лежанку. Что-то
блестело на постели. Десять пенсов, чуть подзатертые на лике королевы. Кто-то
привык играть этой штукой в орлянку, предположила Кэнди. Но откуда бы взяться
английским деньгам у американки Роксаны?
— Как там Тавелл? — Кэнди просунула голову в прореху входа, обводя взглядом
палатку «мальчиков». Нальдо, к ее великому облегчению, отсутствовал. Дэвид, сидя
на своей лежанке скрестив ноги, тасовал потертую колоду карт. Шорты на нем были в
стиле восьмидесятых — ныне следует извиняться, появляясь в подобных в приличном
обществе, да и судя по их состоянию, они безуспешно пытались хорошо сохраниться
ровно с тех времен.
— Потихоньку. — Шепнул Дэйв. — Спит теперь чутко, пошел на поправку.
Кэнди подумала несколько секунд. Дождь лупил по ее согнутой спине, что,
несмотря на жару, становилось все неприятнее.
— Туда или сюда, красотка, не запускай холод.
Кэнди не сказала бы, что дождь по-настоящему разогнал духоту, но, очевидно,
Дэйв за несколько лет на острове привык к температурам повыше. А вот то, что из-за
воды потянуло мокрой землей, разверстой могилой — это да, этого невозможно было
отрицать. Кэнди юркнула внутрь, отжала косу (хотя большинство капель пролились ей
же на грудь) и присела на край лежанки Дэвида, оставляя между ними расстояние в
полтора локтя.
— Научи меня, тигр, — Кэнди подбородком указала на порхающие меж пальцев
Дэйва карты.
— Хочешь стать принцессой-разбойницей?
— Нет, я серьезно. Мне скучно, книжку, которую взяла с собой, уже дочитала, так
что давай. Покажи мне свое искусство.
Дэйв пожал плечами. Карты танцевали в его руках.
— Хорошо, Шакира, хочешь получить жестокий урок — я к твоим услугам.
— Да хватит уже! У Шакиры ливанские корни.
— А у тебя?
— Мать мексиканка.
— Об отце вы не говорите? Извини, херню спорол.
Кэнди медленно разомкнула губы.
— Да я не то что б… ну, он был не хуже среднестатистического папашки-реднека,
но, по крайней мере, я редко его видела. Все к лучшему. Мой батя не из тех, рядом с
кем приятно даже собственному ребенку.
Она договорила раньше, чем успела себя одернуть. С другой стороны, ее давно
никто не слушал, а тут, на острове, чужие люди, с которыми ей предстояло провести
еще изрядно времени, казались попутчиками в поезде. Которым выпаливаешь самую
постыдную правду пополам с самой смехотворной ложью — а потом забываешь, сходя
на перрон. Так Кэнди пока себя и вела.

64

Они сыграли сосредоточенно, почти в полной тишине. Дэйв направлял Кэнди,
исполняя роль сразу и соперника, и наставника.
— Картежница из тебя аховая! Но потенциал есть. Годы, годы упорных тренировок,
и выйдет толк.
Дэйв зашарил рукой позади себя в поисках коробки из-под карт. Кэнди собралась
уходить, но прежде, чем сделать это, обронила:
— Как только Тавелла можно будет тащить, разумно переехать поближе к
следующему святилищу. В окрестностях бродит Юрупари.
— Что? И когда ты планировала мне сказать?! — Дэйв рассыпал карты, не попав
ими в коробку, раздраженно зыркнул на Кандиду и принялся их собирать.
— Ох… прости, как-то из головы вылетело. — Кэнди устало потерла лоб. — Ты так
говоришь, будто для тебя это сюрприз. И потом, пока на всех амулеты, разве они не
защищают отряд?
— Я не думал, что он нас найдет. Столько лет мы тут по лесам ходим, ни разу его
вблизи не видели. — Дэвид раздраженно втиснул колоду в коробку и бросил на
подстилку рядом с собой. — Амулеты не дают полной защиты. Полной тебе даже
презерватив не обещает, знаешь ли. Ну, это я про другое.
Он сам смутился от своих слов. При Эсди такого бы не случилось, догадалась
Кандида, с той у Дэйва были иные отношения.
— Носи амулет даже в лагере, лады? И Рокси передай.
Кэнди равнодушно пожала плечами.
— Знал бы ты моего мужа, тоже дьявола бы не шибко боялся.
Дэйв снова принялся сдавать карты. Это помогло бы ему привести мысли в
порядок, когда они начнут, и отвлечься, как только разыграются как следует.
— Юрупари не самое страшное, что может встретиться в этих джунглях. —
Сказала Кэнди. — Он не станет нападать. Как любой дьявол, он интересуется душой, а
не кровью и плотью человека.
— Но бывали и такие случаи. Редко, однако, насколько я понял, лучше тысячу раз
продать свою душу, чем вызвать гнев Юрупари. — Дэйва передернуло, хотя дождь
проходил, а солнце потихоньку снова согревало землю. Это ощущалось даже внутри
палатки, духота собиралась внутри горячим комком воздуха. — Я выбираю вообще не
встречаться с ним ни в каком качестве.
— Значит, древние боги тебе понравятся еще меньше. Я видела деревья. Здесь
когда-то справляли старую религию.
Дэйв покивал. Все верно. Кэнди, может, и сдула его статью, но колледж и
университет, скорее всего, действительно закончила. Древняя религия, появившаяся
еще тогда, когда люди не обрели в полной мере речь и письменность… Самые
страшные, самые могущественные боги, которым возносились невнятные молитвы и
приносились кровавые жертвы, выживали до сих пор. Не все, чьи-то алтари исчезали с
лица земли — и так боги умирали, насколько к ним было применимо это слово. Но
самые жуткие, воплощавшие собой страх перед ночью и смертью, оставались жить в
сказках. И пока в них верили, им приносили жертву ночной испариной, захолонувшим
сердце кошмаром, эти боги жили.
Встретить такое существо было бы совсем худо. Хуже даже, чем Юрупари, а Дэйв
не травил душу излишним оптимизмом. Как дьявола ни назови, где ни увидь, а он все
равно дьявол, зовись он хоть Юрупари, хоть Хун-Каме, хоть Коваи. По сравнению с
ним другие лесные чудовища были не опаснее обычных диких волков или
аллигаторов. Но аллигатор, одновременно являвшийся человеком… нет, не просто
65

человеком — магом. Вот что представляли собой опаснейшие монстры. И Дэйву
приходилось с ними сражаться. Он ехал на остров как знахарь, держа в уме, что
собирается делать что-то хорошее, спасать жизни. И на деле выходило, что этим он и
занимался. Но, видят все боги этого мира, ему это оказалось едва по плечу.
— Смотри-ка, ты даже выиграла!
— Как мило, что ты позволил мне это. Не вздумай отрицать. — Кэнди поднялась с
лежака. — Я знаю, когда люди поддаются.
— Карты — не шахматы, чтобы поддаваться, слишком многое зависит от удачи. И
тебе повезло. — Дэйв пошарил под подушкой, точно запланировал это заранее, и
протянул ей часы. — Теперь они твои. Ты выиграла их.
Ремешок был сшит. Кэнди надела часы на руку и поднесла к уху. Они едва слышно
тикали.
Сделав свои «дела», Рокси не торопилась возвращаться в лагерь. Она отошла
достаточно далеко, чтобы видеть вдалеке абрисы палаток, и в то же время, настолько
углубилась в лес, чтобы ее с трудом можно было разглядеть в сени кустов. Что ж,
кто-то из всей компании исследователей должен был оставаться стыдливым даже в
подобных обстоятельствах, нет?
Рокси мокла под дождем, не уверенная, стоит ли торопиться назад в лагерь. В
городе, попав под ливень, она бежала домой, отмокать в ванне, не понимая, почему
вода одного вида ее раздражает, а другая успокаивает. Но сейчас ее, вымокшую до
белья, ждала в палатке недовольная Кандида. И бесконечный сводящий с ума
перестук капель по брезенту. Тавеллу Роксана не собиралась показываться в таком
виде: с обвисшими волосами, прилипшим к ее костлявому телу сарафаном, что
придавало ей вид одновременно жалкий и пошлый. Нет, такой она не пойдет к парню,
который ей невероятно, вот совсем по-настоящему нравится! И, думая о более
приятных — оставшихся ей — альтернативах, Рокси развернулась и побрела к озеру.
Она и так вымокла почти до нитки, но в душном лесу невозможно было замерзнуть: так
почему бы не окунуться, подумала она. Желание казалось ей таким естественным,
хотя бы потому, что возникало у Роксаны не впервые. Всю ее жизнь вода приносила ей
успокоение. Балуясь примитивными интерпретациями, вычитанными в журналах,
Рокси полагала, что дело в ощущении материнского чрева, которого ей, сиротке,
недоставало.
Берег развезло от влаги, и Роксана заскользила по песку, теряя сандалии. Она не
боялась упасть в воду, хотя шлепнуться на сбитый от дождя мокрый песок должно
было быть больно… Рокси взмахнула руками, теряя равновесие, и замерла натянутой
струной: крепкая рука держала ее за локоть, выгнувшуюся, готовую к падению. Рокси
ахнула, затем обернулась и ахнула еще раз.
Это был не Нальдо и не Дэйв, и даже не Кандида. Совершенно незнакомый
Роксане смуглый парень (привлекательный, тупо отметил ее разум на автомате)
улыбался, крепко и бережно поддерживая Рокси одной рукой. И под проливным
дождем он оставался подозрительно сух.
Рокси перебрала ногами, ища равновесие, медленно потянула руку на себя,
надеясь, что мужчина разожмет пальцы, но тот не торопился, все так же молча и
доброжелательно улыбаясь. Затем его пунцовый язык пробежал по губам, что
выглядело соблазнительно и страшно. Роксане показалось, что ее прошило молнией:
дважды, но одновременно. Холодом и пламенем разом. Она хотела кричать или нежно
прикоснуться к его лицу…
66

— Кто вы?
— Рискую прозвучать пошло, но можешь называть меня, как хочешь, — помедлив,
произнес незнакомец.
Голос у него был тягучий, пронизанный волшебством… возможно, в буквальном
смысле, подумала Рокси и тотчас ахнула, чувствуя, что с крестиком на ее шее
происходит что-то неладное. Он то ли нагрелся настолько, что рисковал оставить на
коже ее груди ожог, то ли ужалил ее… предупреждая о чем-то?
— Не бойся, малышка. Уж не меня, во всяком случае. — Мужчина провел пальцем
по губам, показывая, что знает заманчивый секрет. — По крайней мере, здесь ты в
безопасности днем. Тьма не достанет тебя на ярком свету.
— Оставь ее! Она не твоя.
И этот голос не был Рокси знаком. Она повернула голову: из озера медленно, как в
кино, поднималась женская фигура. Точно пришедшая сюда из легенд о короле
Артуре. Жемчужное переливчатое платье казалось или действительно было соткано
из воды и пены, волосы двигались в безветренном воздухе, а кожа женщины… Ее
можно было бы назвать белоснежной, до синевы бледной, но даже через морось
дождя Роксана могла рассмотреть: нет, это не бледность, и даже не кожа в полном
смысле этого слова, это все такая же пена, полупрозрачная насквозь.
Женщина повелительно вскинула руку.
— Она не звала тебя. Она явилась ко мне.
— Она произнесла мое имя.
— Мысленно. И без намерения.
Рокси собрала в себе все мужество, подумала: что бы сделала на моем месте
Кэнди? И рванула руку. Это стоило ей равновесия, еще недавно обретенного не без
труда: Роксана повалилась на песок и проехалась на попе несколько футов. Колкие
крупинки кололи кожу бедер.
— Не делите меня так, как будто я вещь!
Мужчина оскалился, и зубы его оказались острыми и длинными.
— Девочка с норовом. Ей понравится со мной. Она столькое может обменять на…
столькое!
И только тут, сидя и глядя на него снизу вверх, Роксана поняла, что он не больше
человек, чем женщина из озера. Вместо ног у таинственного красавца оказалось
четыре мохнатые лапы: кентавр, но вместо коня его тело оканчивалось мощной тушей
черного леопарда.
— Может, и понравится, Юрупари, — жестко проговорила водяная женщина. — Но
знаешь, кому не понравится?
Юрупари тяжело и утомленно вздохнул.
— Прежде, чем сманивать девчонку на свою сторону, Пегги, честно было бы дать
мне рассказать ей, от чего она отказывается.
— Мне ничего не нужно, — буркнула Роксана. Часть ее сознания хотела вопить в
ужасе, но тело оказалось способно изображать спокойствие вполне убедительно. Если
ее не попросят встать и идти, Рокси была уверена, что ей удастся разыгрывать
холодность и дальше.
Проблема была в том, что она понимала: одной ей не справиться. Тавелл не мог
прийти ей на помощь, еще мучимый горячкой в лагере. Но, наплевав на милые
романтические клише, Рокси сейчас была бы согласна на руку помощи от Кэнди или
Нальдо. Даже от Дэйва, если его прыгающий в нервных руках пистолет мог бы
возыметь хоть какое-то действие.
67

Вот только никто из них не знал, что она здесь.
— Пока не нужно, крошка. Но скоро будет, потому что… — Юрупари довольно
усмехнулся. — Ты в нужде. Всегда была и всегда будешь. Ты просто ненадолго об этом
забыла, я прав?
Водяная женщина недовольно хмыкнула, и Рокси обернулась. Как раз вовремя,
чтобы увидеть огромную волну, накрывающую: ее, Юрупари, берег. На секунду Рокси
ослепла, перед глазами замельтешили искрящиеся брызги. Когда они схлынули,
Роксана поняла, что ее утягивает волной, а через гладь воды она видела, точно через
стекло, остающуюся вдалеке сушу.
Смуглый палец Юрупари описал дугу в воздухе: то ли знак вопроса, то ли
незаконченный символ вечности.
— Если передумаешь, просто брось щепотку соли в костер. — Промурлыкал он.
Затем сказал еще что-то, но те слова уже заглушил в ушах Рокси гул воды.
Морская дева утаскивала ее на дно.
Рука русалки еще и зажала Рокси рот, чтобы та вовсе не могла дышать… Но она
могла! Задыхалась, как всегда случалось с ней от волнения, и тем не менее, не
захлебывалась.
— Только не кусайся, — улыбнулась морская дева. Она едва шевелила губами, и
слова ее звучали сразу и в реальности, и в голове Рокси. — Прости, что все вышло так
внезапно. Я должна была подготовить тебя… к встрече с семьей.
Рокси недоверчиво повела головой, и рука русалки исчезла с ее рта. Вполне
осязаемая, теплая рука, отметила Роксана запоздало.
Девушки смотрели друг на друга, пока вокруг колыхались водоросли и проплывали
рыбы. Рокси вздохнула, как сделала бы на воздухе, и у нее это получилось. Точно у
нее открылись жабры, как в каком-то фантастическом фильме. С другой стороны, с тех
пор, как она узнала о существовании магии, вся ее жизнь превратилась в фантастику.
Немного скучноватую и затянутую порой (какая героиня книги три дня будет бодаться с
университетской библиотекой из-за потерянной книги? Кто стал бы читать о таком?), и
все же… Она знала в глубине души. Подозревала. И теперь, когда ее подозрения
подтвердились, легко и молниеносно поверила.
— Вы — моя мать? — пролепетала Рокси.
Русалка покачала головой.
— Нет, я Пег Паулер. Всего лишь фрейлина в свите твоей великой родительницы.
Твоя мать — наша королева Мелизанда. Ты водяная принцесса, Роксана.

Глава 9. Принцесса-разбойница
Воистину, крокодилы уже пресытились своей
добычей, ведь люди сами бросаются в реку.
Речения Ипусера

Рокси была бы больше удивлена, если воображала себе нечто подобное хотя бы
однажды, и теперь ее мечты не совпали бы с реальностью. Но она даже полумысли не
допускала, будто окажется речной принцессой. Или морской? Роксана едва ли
понимала, да и имело ли это значение? Она была ошеломлена ровно настолько,
чтобы онеметь, однако с жадным любопытством крутила головой, пытаясь

68

осмотреться. Пег крепко держала ее за запястье, утягивая на глубину… Рокси
показалось, что ее закружило водоворотом, она невольно зажмурилась, а когда снова
открыла глаза, увидела перед собой ожившую иллюстрацию из книги сказок.
Рокси думала, что в подводном царстве будет посветлее… Она могла
рассмотреть все так же ясно, как на поверхности, разве что не днем — в сумерки. И
все же, дворец королевы, точно — или взаправду — вырезанный из коралла, ничуть не
походил на то, что Рокси видела в мультиках, скорее уж напоминая Горменгаст. Что ж,
по крайней мере, это она не могла отрицать — у нее всегда был особенный интерес к
русалкам в сказках. Да что там, она на остров взяла с собой футболку с русалкой!
Жаль, что я сейчас не в ней, с досадой подумала Роксана, но мысль эта пронеслась на
задворках ее сознания, тотчас растворясь в пенящемся восторге.
Что ж, воистину, мечта Роксаны сбылась так, как она никогда не дерзнула бы
загадать. Рокси потянулась свободной рукой к шее, собираясь вознести
благодарственную молитву, но ничего не смогла нащупать за пазухой. Ее крестик, а
вместе с ним синее яблочко, подарок от милой официантки, исчезли.
— О, мое дорогое дитя!
Рокси не осталось времени посокрушаться о потере: она увидела, как к ней
плавно приближается прекрасная дама в переливающемся перламутром платье.
Волосы ее и кружевные юбки колыхались в воде, но женщина скорее казалась
парящей над каменистым дном, нежели плывущей. И руки ее были распахнуты для
приветственного объятия, бледно-розовые губы приоткрыты и изогнуты в счастливой
улыбке. На вид ей едва ли можно было дать сорок лет.
Рокси в первую минуту растерялась, не зная, должна ли она сделать реверанс,
и если да, то как, раз ее ноги свободно бултыхались в воде, но женщина приближалась
стремительно, и вот уже ее руки сомкнулись на плечах дочери.
— Я думала, что никогда не встречу тебя вновь!
Нос Рокси ткнулся в холодное плечо королевы. Пег куда-то исчезла, но вместо
нее вокруг вдруг оказалось множество других русалок и нимф, как с ногами, так и
рыбьими хвостами — неожиданно уместно оканчивающими желтовато-белые торсы.
Кто-то был полностью раздет, кто-то носил платье из текучего шелка, подобное наряду
королевы, только менее богатое. Разве что лифчик из ракушек Рокси ни на ком не
заметила. Что там, у некоторых дам и груди-то не было — не только холмиков, но и
сосков. Рокси поняла то, что это также женщины, фрейлины королевской свиты, уже
позднее, когда мать провела ее во дворец, полный коралловых и перламутровых
украшений, ваз, статуэток в половину человеческого роста — покачивающихся в воде,
на несколько дюймов не доставая до пола. Рокси о многом хотела расспросить, но
из-за шока никак не могла и рта раскрыть. Слишком все было неожиданно, быстро…
Но не то же ли она ощущала, едва узнав, что на самом деле обладает магической
силой?
— Ты воистину моя дочь, милая. — Ворковала королева Мелизанда. — Прости,
что не могла с тобой связаться, но ты жила так далеко все эти годы…
Рокси ждала, что ей покажут тронный зал, но они с королевой и фрейлинами на
почтительном расстоянии за спиной плыли по длинной светлой галерее. Причудливые
лампы мерцали под потолком, точно украшения на дискотеке, и Рокси задалась
вопросом, растения это дают свет, живые существа или некая технология, магическая
или нет. Колонны, поддерживающие свод галереи, походили на сталактиты и
сталагмиты, возникшие естественным путем, но потом обработанные рукой мастера

69

умелого и не лишенного поистине утонченного вкуса. Рокси провела рукой по гладким
узорам на ближайшей колонне.
— Если бы я знала, что достаточно приехать сюда… Но, сказать по правде, я о
самом острове услышала едва ли месяц назад.
Королева мелодично рассмеялась.
— О нет, совсем необязательно было искать меня здесь! Любой водоем
подошел бы. Но ты жила слишком далеко от воды.
Рокси ошарашенно кивнула, понимая, что бабушка намеренно увезла ее из
Хьюстона в Ирвинг еще до того, как внучка сказала свое первое слово. Да и там
следила, чтобы Роксана регулярно ходила в бассейн… и не больше.
— Бабушка не хотела, чтобы мы встретились?
— Боюсь, да, дитя мое. Смертным трудно понять союзы вроде того, что
случился между мной и твоим отцом… Он был таким сильным магом! Жаль, наш
роман продлился недолго, смертные… — Мелизанда вздохнула. — у них есть свои
особенности.
Рокси порывисто, пусть и неловко, обняла мать, и та издала изумленный
возглас. Ее давно не обнимали, вероятно. Во всяком случае, столь бесцеремонно. Да
и многие ли могут позволить себе так вести себя с королевой?
— Но теперь ты со мной, — Мелизанда погладила волосы Рокси, пропуская меж
длинных пальцев парящие в воде пряди, — теперь ты можешь унаследовать мое
царство! Наконец-то.
Рокси медленно отстранилась и взглянула едва обретенной матери в лицо.
— Но не прямо сейчас же? Мне нужно домой… то есть, в лагерь…
— Какие глупости, крошка. — Королева ласково улыбнулась, качая головой, и
положила палец дочери на губы, умоляя молчать. — Я все знаю. Смертный мужчина?
Мы, водные нимфы, имеем к ним поразительную… и очень вредную страсть. Ничего,
это пройдет.
Рокси топнула бы ногой, если бы хоть на чем-нибудь стояла. Знание, что она
принцесса, придало ей сил. Она могла бы теперь дать отпор даже самому дьяволу. И
потом, она и прежде была способна на бунт, пусть и изредка.
— Если я принцесса, то могу и отвергнуть трон, пока не коронована. Даже и
после… я имела бы право отречься!
Королева отпрянула, глядя на дочь с насмешливым изумлением.
— Если бы ты пробыла здесь дольше, ты бы передумала. Но я все-таки твоя
мать...
— Вот не знаю! Юрупари мне лгал, так почему бы не лгать и вам!
— Никто из нас не лжет. Ни он, ни, клянусь океаном, я.
И тут Рокси поняла, что ей действительно нужно вернуться в лагерь.
— Я должна подумать… о многом.
— Хорошо. Иди. Я все-таки твоя мать, — повторила королева, взяв ладони
Рокси в свои, холодные, как окружающая вода. — и если ты передумаешь, то
возвращайся. Но только один раз… Сказки любят число три, оно отчего-то нравится
смертным, однако трон морского царства даже своей любимой дочери я предложу не
больше двух раз. А теперь иди, неблагодарная, если решилась. Иди!
Королева оттолкнула Рокси, да так сильно, что поднялся водяной смерч.
Бурные потоки вынесли девушку из дворца, кружа, и вытолкнули на мелководье озера.
Рокси встала на четвереньки, отплевываясь: ее способность дышать под водой дала
сбой, когда она выныривала. И тут что-то плеснуло, приближаясь, горячие руки
70

стиснули ее предплечья. Рокси дернулась, пискнув от испуга, пока не поняла,
проморгавшись на солнце, что над нею склоняется всего лишь Дэвид.
— Бог мой, Рокс! Тебе что, от дождя воды не хватило?!
— Я была в подводном царстве. — Хрипло отозвалась девушка.
— Больше похоже на то, что ты тонула.
Они вернулись в лагерь, и Дэйв усадил Рокси на бревно, укрыв его
предварительно брезентовой попонкой, перевернув сухой стороной: пришлось снять ту
с заготовленных заранее дров. Когда он протянул девушке фляжку с
неприкосновенным запасом виски «на черный день», Рокси поначалу замотала
головой.
— Я хочу, чтобы тебя перестало трясти. Если собираешься подвизаться в
невинности, следовало поехать в монастырь, а не в нашу экспедицию.
Дэйв подавил желание обернуться и взглянуть на палатку, где дремал
выздоравливающий Тавелл. Лучше бы тот все еще хотел соблазнить Кэнди! Для
неопытной Роксаны ему не хватало ответственности. Пусть Тавелл был лет на десять
старше Рокси, они были равно ребячливы. И если девчушка считала, что невинность,
во всех смыслах, ее главное сокровище, ей вряд ли было суждено сохранить ту, не то
что преумножить.
Гром грохотал уже вдали, прощаясь с лагерем, но тучи еще бросали на
облюбованную магами полянку редкие капли. На обед пришлось обойтись сухпайком,
запасы которого так кстати пополнил Нальдо. Кэнди пошутила, что тот интуитивно
понял, что никому из четверых в лагере готовку доверитьнельзя. Рокси, единственная,
кого это могло обидеть, по счастью, не слышала напарницы, утонув в своих мыслях.
— Достаточно прохладно, чтобы выпить кофейку. — Кэнди перекинула ноги
через бревно. — Наконец-то.
В джунглях часто хотелось чего-то холодненького, но льда не было и никто не
мог бы его «наколдовать». Большинство тех не-магов, кто мечтал узнать истинный
порядок вещей в волшебном сообществе, были бы разочарованы. Магические
способности распределялись неравномерно и непредсказуемо, скорее заставляя
вспомнить о «Людях Икс», нежели о «Гарри Поттере». Маг получал склонности при
рождении, которые мог развить больше или меньше. Но никакого специального
торжественного ритуала, чтобы понять, чем же в точности одарила тебя природа, не
существовало. Конечно, проводились тестирования и исследования: наполовину
госэкзамен, наполовину МРТ мозга. Риски существовали всегда и во всем, как в мире с
магией, так и без нее. И что еще больше расстроило бы не-магов, так это осознание,
что волшебники беспечны и неквалифицированны, в среднем по популяции, ровно так
же, как обычные люди. Спонтанные выбросы маны из-за того, что кто-то понадеялся
на «авось» случаются не реже, чем разливы нефти.
В общем, лед из ниоткуда взять было некому, так что, пока прохлада после
дождя не прошла, можно было успеть насладиться крепко заваренным горячим кофе.
Дэйв суетился с кипятком, Рокси под пледом листала свою книжку, прихлебывая
из фляги — втянулась.
— Всучил Рокси алкашку, но сам даже не нюхаешь крышечку? Похвальная
стойкость.
— Я, конечно, лечу простуду, но лишняя работа мне ни к чему, — отозвался
Дэйв. Кофе он заварил на две кружки: себе и Кандиде. Протянул напарнице ее
напиток, держа за ручку, и Кэнди, встав коленом на бревно, обняла ладонью горячий
алюминиевый бок.
71

— А похмелье, скажешь, лечишь?
— Похмелье проходит само.
За их спинами зашуршала ткань палатки, скользнув по рубашке Нальдо. Тот,
словно кот, потянулся на вкусный запах. Волосы где-то бродившего во время дождя
Нальдо еще не просохли, курчавились и блестели, точно от геля.
— Что же это ты, cabrita? Шалишь. — Нальдо подошел к Кэнди и схватился за
ручку кружки, маняще отставленную в его сторону. — Уже поздно для кофе, а не то не
заснешь.
— О, у меня нет с этим проблем.
Она потянула кружку к себе, но Нальдо держал крепко. Кэнди дернула на себя
резче, и горячая жидкость плеснула ей на руку.
— Черт! Блин! — Кандида отпрянула, тряся обожженной рукой. Кружка
шлепнулась на землю.
— Сама виновата, — ухмыльнулся Нальдо. — Слушайся старших, cabrita. Или
как там… «солти»?
Дэйв не был так чувствителен к магии, как Тавелл, да и не в ней, должно быть,
крылось дело. Но его окатило почти ощутимой физически волной ярости. Кэнди
подскочила к Нальдо, впиваясь пальцами ему в рубашку, как гарпия.
— Ты! Как ты смел! Где… где!
Нальдо захохотал было, когда девушка хлопнула его по бедрам, но когда Кэнди
нашла то, что искала, замолк. В лучах закатного солнца блеснул… обклеенный
серебристыми стикерами кошелек. Точно такими же, как были на кандидином плеере,
который она бросила под колеса грузовика.
Волосы Кэнди плеснули золотой волной с плеча на плечо: она резко
развернулась и сердито зашагала к реке.
Кэнди прошла дальше того места, где Рокси нашла приключения на свою
голову (и весь организм в целом), где тонкая линия реки петляла, оставляя заводь
неподвижной воды. После дождя приятно было смотреть на вспенившуюся реку,
бурную чуть более обычного. На границе травы и песка на берегу Кэнди села так,
чтобы ноги зарывались в песок, но, если ей вздумается лечь и вытянуться, спина и
голова утопали в траве.
— У меня проблемы с засыпанием.
Кэнди обернулась через плечо. Дэйв подал ей кружку со своим кофе. Кэнди
сдержанно поблагодарила его, принимая дар, и молодой человек, не рассчитывая на
приглашение, шлепнулся рядом с нею на мокрый песок. Испещренный стикерами
кошелек лежал между ними. Впереди мягко мерцала засыпающая после дождя узкая
лента реки.
— Не возражаешь? — Дэйв закурил, положил на колени потрепанную книжку в
мягкой обложке. Он не думал, что они с Кэнди заведут разговор.
— Поделишься?
Она показала двумя пальцами у рта, что намекает на сигарету. Дэйв достал из
кармана полупустую пачку, открыл её, но Кэнди, протянув руку, взяла ту, что покоилась
у Дэвида за ухом. Он опасливо перевел взгляд вбок, следя за движением ее руки.
— В детстве хотел стать астронавтом?
Кэнди прищурилась, читая название захватанной книги: тайны космоса и
черных дыр. Дэйв явно таскал томик с собой в лес не первый раз.

72

— Хотел отправиться к Альфе Центавра и умереть в космосе. Но больше не
хочу, если ты спросишь.
— Не спрошу.
Она приняла у него зажигалку, пока пальцы Дейва еще не успели с нее
убраться. Он отдернул руку, точно обжегся о медузу.
— Будешь ждать, чтобы я ушла первой?
— Я посижу, если не возражаешь. Просто на случай, если произойдет что-то
плохое.
— Что-то плохое уже произошло со мной шесть лет назад, пэдди.
Дэйв смущенно почесал затылок над резинкой хвоста.
— Я имею в виду… Знаю, что ты крепкий орешек, но Эсди тоже была крутой. И
опытной.
— Тогда как я «еще зеленая», так ты выразился?
— Да… слушай, я просто нервничаю, когда мы разбредаемся. Теперь. Может, я
и не суперсолдат, но не могу перестать думать, что Эсди, возможно, осталась бы жива,
держись мы вместе. Может, ей требовалась невеликая помощь, чтобы спастись, и будь
я с ней…
— Понимаю. — Кэнди выдохнула прерывисто, но не закашлялась: привычка
человека, который бросил, но изредка перехватывает у приятеля сигарету. — Ужасные
мысли, безвылазно у тебя в голове, и худшее в них то, что они безоговорочно правы.
Она покрутила кружкой в песке, чтобы не падала, и достала из кошелька
фотографию. Протянула карточку Дэйву.
— Люсия. Моя сестра. Она тоже была крутой. Я и подумать не могла, что
когда-нибудь она проиграет.
Дэйв осторожно, не прижимая пальцы к поверхности фото, поднес снимок к
глазам. Две девушки, в одной из которых безошибочно угадывалась Кандида,
улыбались на камеру. Солнце играло бликами на переливах их темных волос,
смуглость кожи оттеняли кипельно-белые вязаные топы и иссиня-черные кожаные
куртки. Судя по тому, что щечки у Кэнди тут выглядели покруглее, чем теперь, ей
должно было быть слегка за двадцать.
— Это маскарад? Ты одета, как байкерша или рокерша из фильма.
— Я… я просто так тогда ходила.
На заднем плане виднелись другие девушки: шесть, может восемь. Очевидно,
камера фотографа поймала их в разгар какого-то праздника.
— Это тоже твои сестры?
— О, нет. Хотя… да, если говорить не буквально. Ближе, чем сестры. Но Люсия
единственная, с кем у нас действительно общая кровь.
— Где Люсия теперь?
— В коме.
— Прости.
Кандида покачала головой.
— Ты ни в чем не виноват. И насчет Эсди… тоже. Так что нет, я не понимаю, что
ты чувствуешь. Я-то по-настоящему всрала ситуацию. — Она вновь, теперь
медленней, покачала головой, шаркнула ногой по земле, взрезывая песок плоским
каблуком. — Боже, я и так думаю об этом ежедневно.
Дэйв затушил свой окурок в песке. Крохи пепла упали на обложку его книги,
рисуя на ней новые звезды.

73

— Ты спрашивала, что я делаю здесь, почему не вернусь в Лондон. Я думаю,
что пора, да… потому что больше нет разницы. И нужно взглянуть в лицо фактам. И
маме. Как я попал сюда? Ты не спросишь, но я скажу: шесть лет назад и со мной
кое-что случилось.
Это немного проясняло для нее ситуацию. По крайней мере, почему она здесь.
— У меня была мачеха. Чудесная женщина, ничего общего со сказками. Я ей
постоянно грубил, полагал, что она испортила мне жизнь. Ужасно себя вел, пока был
подростком. Потом отучился в универе, стал готовиться к практике — и был так горд,
полагая, что изменился. Стал… хорошим. И вот — у нее рак. Я не мог ее лечить, не
получив степени, я подал запрос на внеочередную сдачу… и провалился. Через день
уже был на острове, тут. Она скончалась, когда я уже два месяца работал на Фенисию.
Кэнди молчала, прикидываясь, что просто не может оторваться от кофе.
— Знаешь, как в «Гарри Поттере»? Движущиеся фото. И еще пару лет назад
были популярны такие, на которых было закольцовано видео. Но все же… все же
люди любят именно стоп-кадры. Потому что счастье — это момент. И если камера
успела вовремя, запечатлела его, это чудо. Редкостное чудо. Секундой до, секундой
после оно могло быть вовсе не таким ярким, полным, как в этот момент, когда все
отвлеклись от своих дел, и встали, чтобы обняться.
— Иногда камера запечатлевает совсем не счастье. — Кэнди затушила свой
окурок, бросив в остатки кофе на дне кружки.
— Да. Но это такой острый срез реальности, который любой момент делает
чуточку величественнее и прекраснее.
Вот о чем он думал. Кэнди, такая, какой пыталась казаться, должна была быть
любительницей селфи. Она не была. Но Дэвид уже достаточно хорошо узнал ее,
чтобы не удивляться.
Она вдруг встала, отряхнула шорты и протянула Дэвиду руку.
— Идем. Я обещала, что мы поищем Эсди, ну так давай. Поторопимся, пока не
стемнело.
Он хотел переспросить «что, прямо сейчас?», но рука Кэнди не двигалась,
дожидаясь, пока он ухватится за нее, хотя бы просто символически. Так что Дэйв сунул
книжку под мышку, встал, отряхнул свои шорты (уронил книгу, поднял) и шлепнул по
ладони Кэнди.
— Идем. Пора сделать это.
Тем временем, Рокси так и сидела у костра, согретая огнем и алкоголем. Она в
жизни не пила — почти никогда, не считая пары случаев, когда девочкам в общаге
удавалось затянуть ее на вечеринку и заставить сделать полглотка мерзкого пива. Так
что ирландский виски ее практически обездвижил. Рокси могла только перелистывать
страницы книги, и то — только одной рукой.
Рокси раскрыла иллюстрированный разворот. Следующей в ее книжке шла
история о Куке. И та была изображена вовсе не так, как на обложке. Рокси даже
прикрыла книгу, чтобы сравнить: мультяшная, ярко раскрашенная, будто бы
пластилиновая крокодилица в платье на переплете… и черная мутная гравюра на
странице с легендой.
Жуткая женщина с вытянутой зубастой мордой, но голой человеческой грудью,
цепляясь когтистыми руками, ползла по каменистому склону. Глаза ее утопали в тени
оставшихся на голове клочков волос, пасть оскалилась в жадном рыке.

74

Рокси поняла, что все, что она читает в этой книге, она может встретить в этих
джунглях. И, чаще всего, вскоре действительно встречает. Но это не имело уже
никакого значения. Она была готова совершить то, что задумала. Рокси только
перелистнула страницу, чтобы посмотреть, о чем следующая легенда…
Но там не было ни слова. Весь разворот занимала тьма. Разлитые по бумаге
чернила, из которых на нее взглянули дикие, точно живые, глаза хищника. И коготь.
Рокси подумала, что ей показалось: не может картинка шевелиться, но вот за одним
когтем показалось еще пять, и они двигались, то ли в поисках жертвы, то ли в
нетерпении. Так от скуки стучат по столу, перебирая пальцами.
Рокси захлопнула книгу. Оно же не может сойти со страниц? Оно же не может
ей навредить?

Глава 10. Моя женщина
Я – крокодил, главенствующий над страхом. Я Бог – крокодил при
прибытии его Души среди людей. Я – Бог-крокодил, выявленный на уничтожение.
Елена Блаватская, «Тайная доктрина. Том I»

Кандида и Дэвид вернулись туда, где он нашел часы Эсди — к святилищу. Кэнди
подошла к входу в пещеру и заглянула вовнутрь. Пусто и безжизненно. Духи ушли из
этого места, даже тело кибунго исчезло. Утащили ли его лесные звери поотчаянней
или чудовища, не брезгующие никакой пищей — кто знает?
— Нужно было взять что-то из оружия, — пробормотал Дэйв. Однако не было
похоже, чтобы он собирался бежать назад в лагерь.
— Магия наше оружие, — отозвалась Кэнди. — Если я пострадаю, ты меня
подлатаешь.
Дэвид утомленно вздохнул и закатил глаза. Можно ли было его винить? Он
чувствовал волшебство, как любой среднестатистический маг. Очень посредственно.
Тавелл — вот у того был дар. Но оба они сходились в мысли, что Кэнди природа
наградила чем угодно, кроме магии. А еще осмотрительности и скромности.
Но они не собирались тут надолго задерживаться. Дэвид решил, что как только
Кэнди спросит «ну что, назад?», он тотчас согласится. Столько лет на острове он
выживал именно потому, что действовал по инструкции и не геройствовал. Но теперь
поддался желанию рискнуть, как Эсди — пусть для нее это плохо закончилось. Скорее
всего.
— Почему вы перестали искать Эсди, если не видели тела?
— Тавелл сказал, что больше не чувствует ее магии. Такое случается только
когда… Мы осмотрели окрестности, но там столько болот…
Дэвид присел возле с тем кустом, за которым нашел часы Эсди и принялся
шарить руками по траве. Глаза не видели ничего необычного, но под пальцы могло
попасться что-то важное. И тут даже его умеренная способность чуять магию играла
роль. Кэнди обшаривала растительность по другую сторону от входа в пещеру.
— Но теперь у тебя есть надежда?
Дэвид выпрямился, потер находку меж пальцев и подул на нее.
— Да, теперь есть. Вот теперь — по-настоящему есть.

75

Кэнди заглянула ему через плечо. Дэйв услышал, как она тихо ахнула, он и сам
чувствовал, точно мир несколько секунд пульсировал в такт его забившемуся в
волнении сердцу.
— Помнишь, я говорил, что у Эсди есть «счастливый лак»? Если мы проверим
руки Рокси и окажется, что у нее все ногти на месте, то…
Не требовалось добавлять, что если б Рокси поранилась, то лагерь уж точно об
этом бы знал. Не факт, что она принялась бы реветь и проситься на ручки, но с ее-то
умением скрыть хоть что-то и страшной рассеянностью…
Кэнди попросила взглянуть, и Дэйв протянул ноготь ей на вытянутой ладони.
Кэнди пошевелила находку кончиком пальца.
— Вырван с мясом. — Протянула она. — Или выпал.
— Пока Эсди еще была жива?
— Скорее всего. Раз уж тут только ноготь, а не целая фаланга.
Такой трофей должен был встревожить, но Дэйв никак не мог перестать
радоваться. Две находки в одном месте… вряд ли им повезло бы на третью, но его
надежда, что Эсди еще можно спасти, крепла.
— Только не обольщайся, что она жива и теперь.
— Да. Но это не значит, что ее больше нельзя спасти. — Дэйв снова вздохнул
глядя в изумленное лицо Кэнди. — Все время забываю, что ты двоечница. Надеюсь,
ты о зомби знаешь не только из фильма «Поезд в Пусан»?
Кэнди собиралась ответить не менее едкой колкостью, но послышались шаги, и
она отпрянула от Дэйва, выхватывая нож из-за пояса.
— Ну конечно, ты вооружена. Все-то вокруг тебя напрягает, cabrita.
— Ты не умеешь ходить по лесу бесшумно, Нальдо. Учись, пока жив.
Это снова был он. Их беспечное пятое колесо с сексуальной щетиной.
— Ты хотела сказать, пока ты жива?
Кэнди покачала головой и прошла мимо Нальдо по направлению к лагерю. Нож
в ее руке остался обнаженным. Дэйв спрятал их находку в карман и собирался
последовать за Кандидой, но рука Нальдо ткнулась ему в грудь, останавливая.
— Умерь прыть, garanhão. Или ты думаешь, я ничего не вижу? Хочешь стоить
из себя хорошего парня, чтобы зарыться Кэнди под юбку? Не раскатывай губу.
Задротам вроде тебя девчонки достаются только в дешевых киношках на канале
«Дисней».
Вот сейчас я должен испугаться, подумал Дэйв. Но для страха в его голове
просто уже не осталось места. Он отмахнулся от Нальдо, но пришлось надавить на его
запястье, чтобы избавиться от стискивавших рубашку пальцев.
Наверняка Нальдо был задирой в школе, подумал Дэвид. Если рос тут, на
острове, то он вряд ли испытал много треволнений. В Америке, на месте Кэнди — да.
Но здесь он наверняка с детства привык брать все, что только хочет. И теперь он хотел
Кандиду.
— По-дружески прошу: не лезь. Послушай… это действительно начиналось
как-то… она просто симпатичная, сам видишь. Ну, носик, конечно, подкачал, и волосы
не очень, но в целом, ты согласишься, она красоточка. — Нальдо почесал бритый
затылок. — А потом я по-настоящему влюбился. Не на шутку. Поверь мне, теперь я на
все готов, лишь бы она стала моей. Ты мне поможешь?
— Чтобы ты сказал ей это в лицо? — Дэвид криво усмехнулся. — Что у нее
волосы подкачали?
— Стой. У меня есть предложение. Может, сыграешь для меня придурка?
76

— Чего?
— Поприставай к Кандиде. Ущипни за задницу, сделай что-нибудь, от чего она
взбесится. А я спасу ее от тебя.
— Спаси меня от нее. — Дэйв закатил глаза. — Раньше, чем она оторвет мне
член и запихает его мне же в задницу.
Врал ли Нальдо, говоря, что по-настоящему влюбился в Кэнди? Она была «в
его вкусе»: невысокая, стройная, хрупкая… И она, очевидно, нуждалась в сильном
плече. Нужно было ослепнуть, чтобы не видеть, как она постоянно напряжена. Кто-то
должен был ею руководить, и Нальдо с удовольствием взял бы на себя эту роль.
— Позволь совет, знаток «Диснея». — Сказал Дэйв. — Never Smile at a
Crocodile. Не думай, что можешь подружиться с крокодилом. И это касается сразу
многих вещей.
Нальдо не понял, к чему это.
— Не умничай.
И, на всякий случай толкнув Дэвида в грудь, чтобы тот не забывал, за кем
последнее слово, Нальдо пошел в лагерь. Дэйв еще полминуты стоял, прикидывая,
насколько мстительность способна взять верх над благоразумием. Пока Тавелл
продолжал лежать в лихорадочном поту, не в состоянии даже допить миску супа до
дна, они нуждались в Нальдо.
И потом… Дэйв понимал, что не может решать за Кандиду. Если ей нравился
Нальдо, кто он такой, чтобы учить ее жить?
Совсем стемнело, и Кэнди свернула карту святилищ. Все равно она последние
несколько минут только пялилась на нее, не видя того, что на ней изображено, а
плутая по своим воспоминаниям. Разговор у воды всколыхнул в ее памяти то, что она
хотела бы оставить там навечно похороненным.
Кэнди сунула руку в карман шорт, перетирая в узком пространстве плотно
пригнанной джинсовой ткани крохотные находки. Она вспомнила, зачем вообще
сунулась в палатку к «мальчикам» во время дождя.
Дэвид сидел у костра, перебирая в руках игральные карты. Кэнди уже
наслушалась его шуток про собственную неуклюжесть, однако в ту минуту никто в
своем уме не поверил бы в слова Дэйва о самом себе. Карты двигались меж его
пальцев с такой скоростью, что их края размывались. Он не перестал тасовать их,
даже когда девушка села рядом на бревно. Только когда Кэнди достала из кармана
детальку, похожую на осколок окислившейся микросхемы, и протянула ему на
открытой ладони, Дэйв прервал свое занятие.
— Как думаешь, это может быть от часов?
Дэвид внимательно осмотрел детальку.
— Точно нет. Даже если бы я еще не собрал часы, сказал бы, что это
новомодная штуковина, а часы — настоящий раритет. Возрастом, наверное, в дедушки
мне годятся.
Кэнди такой ответ куда как удовлетворил. Она вернула обломок в карман и
нащупала там вторую находку — монетку.
— Надеюсь, что ты прав… Только не ври мне.
— Врать девице, не расстающейся с ножом? Я подумаю дважды. И потом еще
раз.
— Я подумала, что если приставлю к твоему горлу лезвие, ты на меня
рассердишься.
77

— Тонкое психологическое наблюдение. Но предупреждаю, у меня может
оказаться кинк на такое.
Она ткнула его кулаком в плечо, и Дэйв весело хмыкнул.
— Да, госпожа.
— Так себе шутка, — ответила Кэнди, улыбаясь.
От костра валил жар, совершенно лишний в душную ночь. Но Нальдо
продолжал исследовать лес на свой лад, ему требовался проблеск огня, чтобы не
заблудиться и помнить, в какой стороне лагерь. Его вяло пытались отговорить, однако
никто не стал стараться всерьез.
Кэнди случайно бросила взгляд на футболку, испещренную пятнами от кофе,
вспоминая утро. Она представила Нальдо с собой в постели. Он был бы немало
удивлен… и разочарован, возможно. Стой, подумай, тебе-то чего с этого, одернула она
себя. За столько лет жизни по своему разумению Кэнди привыкла к тому, что каждый
мужчина, с которым она заводила роман, искренне и жгуче ей нравился. Про Нальдо
она так сказать не могла, и то смутное чувство, которое она описала бы как влечение к
нему, по ее подозрению, было ничем большим, нежели глупое желание так утвердить
свое освобождение от Виктора. Как будто переспав с кем-то, не важно, с кем именно,
она могла бы убедительно соврать себе, что образ Вика больше не имеет над нею
власти.
Она не терпела принуждения. Слишком много его было в прошлом, и как только
она поняла, что может противостоять ему, она больше никогда уже не могла с ним
мириться, ни в каком виде — даже пусть ее бунт рисковал обернуться бедой.
Соблазнительная это была мысль — женщина, усмиряющая демона. Сколько
романов продано благодаря вере в эту идею! У Кэнди, впрочем, такой женщины в
жизни не было, да и не могло быть. Как и мужчины. Был… был Виктор, который,
напротив, открыл ее худшие стороны. Он держал ее на поводке, что на деле было
отнюдь не тем же самым, что усмирение зверя. Он направлял ее разрушительную силу
туда, куда ему самому хотелось.
Очень поздно Кэнди поняла, что не только «большая сила — большая
ответственность», как было вышито на одной из ее футболок с Человеком-пауком.
Любая сила, хотя бы и средняя — уже ответственность. Если ты можешь хоть в чем-то
повлиять на людей, следует триста раз сперва подумать. Все равно же провалишься.
Дело это безнадежное. Все грешат. И ты, облеченная силой или своего рода властью,
тоже облажаешься. Но, если попробуешь держаться, хотя бы не каждый раз.
Сколько она себя помнила, от нее ждали, что она проявит удивительную силу.
Но когда это, наконец, случилось, никто не обрадовался.
Ее мать пыталась заработать на всем, что попадалось под руку. И когда Кэнди
исполнилось четырнадцать, ее отправили на помощь ученым… таким же, как эти, с
которыми она сейчас зависла на острове. Тогда же Кэнди была немало удивлена,
увидев среди ученых штурмовиков в полном обмундировании. Мать пообещала, что
сила ее дочери проявится в стрессовой ситуации, вероятно, сама искренне не
сомневаясь в том, что говорит. Но когда в разгар операции отвратительный монстр
навис над Кэнди, она могла только визжать в ужасе. Если бы не штурмовики, она была
бы уже мертва. И с тех пор ее заклеймили безнадежной. В магии она звезд с неба не
хватала, в обычном университете получила диплом, наполовину состоящий из троек.
Что-то, конечно, давалось ей без труда. В некоторых дисциплинах она была сметлива
и успешна. Но не настолько, чтобы покрыть себя мировой славой.

78

Мать отступилась от нее, сведя все свои надежды к тому, чтобы дочери удачно
вышли замуж и родили по парочке детей: в конце концов, других матерей не
интересовало большее.
Но Кэнди после всего не могла просто стать обычной девочкой. Даже обычной
магичкой. Она запомнила, как смотрело на нее чудовище, а магия в ее теле знала, что
это что-то такое же, как она сама. Это человек… во всяком случае, не меньше, чем она
сама могла сказать о себе. Пусть и выглядел он как «нечто», причудливое извращение
природы. И это нечто было злонамеренно.
— Дай, — сказало чудовище, и Кэнди не поняла, вслух или эти слова
прозвучали прямо в ее голове. — У тебя вон как много, а у меня мало!
Она могла бы поспорить, но не успела и глазом моргнуть, как осклизлые
щупальца чудовища сомкнулись вокруг ее шеи, пытаясь пролезть через распахнутый в
вопле рот в горло.
А потом грохнул выстрел, и жгучая кровь, залившая Кэнди лоб и щеку, попала в
глаз, ослепив его на добрых полчаса.
После, когда они летели домой на огромном военного вида самолете, командир
попробовал поговорить с нею, успокоить. Он был мягок и по-отечески заботлив. Он
вынул из ее волос ошметки чудовища, застрявшие там, когда солдаты разнесли того
на куски. Вот только командир говорил с Кэнди, полагая, что она напугана
произошедшим. А она стыдилась.
Она не была бесстрашной, но знала достаточно, чтобы волнение у нее не
переходило в панику. А вот противопоставить стыду ей было нечего. Никогда. И он жег
ее с детства, неотступно, неумолимо, он сделал ее тем, кем она в итоге стала. Стыд и
Виктор.
— А ты не так плох, когда трезв.
Здесь, теперь рядом с нею был Дэйв. И Кэнди понимала разумом, что ей стоило
бы бояться Нальдо, огромного, мускулистого, полагающего, что ты должен быть
стереотипным гориллоподобным мужчиной, иначе один момент слабины — и тебя
сочтут тряпкой. Но не в нем она видела что-то от Виктора, а в Дэйве.
— Спасибо. Если это был комплимент. Как мне кажется, это он был.
— Не заставляй меня хотеть взять свои слова назад.
— Ты… ты тоже ничего. Не такая злюка, как я сначала думал.
Да, в Дэйве было что-то от Виктора. Что заставляло Кэнди хотеть бежать от
него. И то же заставляло ее сидеть здесь, не решаясь убраться в свою палатку.
— Ты меня не знаешь. Ни чуточки. — Сказала она.
— Я имею в виду, в стрессовой ситуации ты проявляешь себя…
— Стрессовой? Это какой? Ты еще не видел меня… — Кэнди покачала головой,
обрывая открывшего было рот Дэйва. — У нас еще не было ни одной стрессовой
ситуации.
— Ну, в таком случае, я… — Пробормотал он озадаченно. — Хотел бы узнать
тебя получше.
— Ты мастер плохих идей, но эта, поверь мне, худшая из всех. — Кэнди отвела
глаза. — Меня настоящую ты не выдержишь. Не забудь: я неспроста в разводе.
Ее семья постоянно пыталась утянуть ее в игру власти и подчинения, в которую
играла сама всю сознательную жизнь, как и миллионы магов и не-магов по всему миру
испокон веков. Но что-то пошло не так, и Виктор стал последней каплей. Кэнди
перестала признавать чью бы то ни было власть над собой, кроме идущей изнутри нее
самой. Так что она не слишком печалилась при мысли, что стала с некоторых пор
79

страшна для самой себя и противна. Самих этих чувств обороть она, впрочем, тоже
оказалась не в силах.
Строгой бабуле Виктор, возможно, даже понравился бы. Она всегда хотела,
чтобы внучка вышла замуж за мужчину, который своими руками сколотил свое
состояние, а не жил с детства на готовеньком. Вик так и поступил: свою первую
серьезную кибер-кражу совершил в четырнадцать. Вторую в пятнадцать. Все
последующие он перестал считать — да и шли они друг за другом, точно поезда в
метро. К моменту его знакомства с Кэнди он уже был принцем подпольной империи.
Но с нею превратился в короля.
Вику наскучили девушки, благоговевшие перед ним. Он жаждал
любви-соревнования, в которой непонятно, кто из какой ссоры выйдет победителем…
И, может, потому до самого конца меж ними почти не было размолвок. Редкий муж
относится к жене как к богине, но Кэнди не повезло. На ее беду, он с первой встречи
поклонялся ей.
В отношениях их всегда было трое: он, она и адреналин. Нет, четверо: она
забыла упомянуть насилие. У них не случалось секса, когда бы он не душил ее. Когда
она бы не кусала его до крови. Она не понимала, как ему может нравиться удар
кулаком по лицу, но Вик действительно тащился от того, как она разбивала ему губы.
Он целовал ее, размазывая свою кровь по ее лицу, и, хотя она не могла поставить
себя на его место, происходящее ей нравилось. Он скручивал бусы на ее шее, пока те
не рвались, разбрызгивая жемчуг. Кончалось это тем, что он нависал над нею, ее рука
прижималась к его разбитому лицу, и через растопыренные пальцы кровь, черная в
зеленом неоновом свете, капала в ее приоткрытый рот. Так они понимали секс.
Люсия была в ужасе. «Разве это не просто БДСМ?» — возмутилась Кэнди,
оскорбленная праведным гневом Люсии. Сестра не понимала, не могла понять. «Нет,
даже близко нет!» — отвечала Люсия. Она видела и знала немногое, но ей хватило и
того, чему она случайно стала свидетельницей. Она могла понять, отчего некоторым
мужчинам нравится идея оказаться в полной власти привлекательной женщины,
которая не причинит им на самом деле настоящего вреда, но вот только это никак не
относилось к Кандиде.
Сильно ли добрый, неуверенный в себе доктор отличался от улыбчивого
Виктора, каким Кэнди знала того поначалу? Она уже убедилась, что Дэйв неплохой
картежник, к тому же, шулер, насколько ей показалось. Она предпочла бы открыто с
ним собачиться, но не хотела думать, насколько в переносном смысле Дэйв способен
подтасовать карты.
— Я тебя не боюсь.
— Возможно, напрасно.
— Возможно. — Дэйв снова принялся тасовать карты. — В смысле, я тебе
доверяю.
Наконец-то она была в месте, в котором Вик не мог ее достать. Во всяком
случае, насколько ей это было известно. Ладно, по крайней мере, она была уверена,
что ему пришлось бы постараться вдвое больше, чтобы найти ее тут.
Среди магов всегда было мало «нормальных». Напряжение самого заурядного
мага сравнимо с давлением, которое испытывает на себе директор мега-корпорации
или ветеран войны. Слишком много знаний. Слишком много опасностей, о которых ты
знаешь, а те, кто окружают тебя — нет. Подавляющее большинство магов —
невротики, параноики или сразу то и другое. Особенная подлость же в том, что
маг-психологов куда меньше, чем обычных, не подозревающих о существовании
80

волшебства. Как оказалось, когда мир уже попрощался с Эрихом Фроммом, психологи
магического мира едва ли доковырялись до теорий уровня Фрейда. Не в том смысле,
что повально принялись практиковать лечение кокаином, но провели примерно
столько же достойных доверия исследований.
Излишне говорить, что обычные, «нормальные» психологи для магов были
бесполезны (а может, и вредны). По крайней мере, никто не отрицал, что как бы ни
была соблазнительна мысль, что ты обладаешь способностями, превышающими
средние по популяции, это не больше, чем отклонение. Полезное, интересное, но…
савантизм своего рода, когда ты не перемножаешь в уме четырехзначные числа, а
можешь превратить человека в лягушку. Или превратиться в нее сам. Если посмотреть
беспристрастно, разница выходила так на эдак не слишком большая.
Успокойся, скомандовала она себе. Вик остался на континенте, в своей
шикарной тюрьме. Здесь и сейчас ты плавишься от жары в лагере с четырьмя
занудами, и почти ничего не может тебе навредить. Да, почти, и то, что крылось за
этой оговоркой, пока тебя не нашло. Если повезет, так и не найдет.
Кэнди провела по футболке под ключицами — там, где в штаб-квартире ночью
ее касалась сотканная из тьмы рука.
— Вот еще что, — Кэнди вынула из кармана монетку и щелчком подбросила ее
в воздух. — Следи за ней, а то у Рокси легкая клептомания. Или тяжелая.
— Моя счастливая монетка… — Дэйв поймал ее на лету. — Орел или решка?
Кэнди не слишком пристально рассматривала монету, когда прибрала ту, но все
же сказала:
— Орел. Я выиграла или проиграла?
Ухмыляясь, Дэйв прокрутил монетку меж пальцев: одинаковая с обеих сторон.
Кэнди было думала, что, может, для Дэвида это способ помнить, что все в мире
непредсказуемо. И ошиблась. Если какая идея ему и нравилась, то та, что все
предопределено.
Кэнди поднялась и перешагнула через бревно. На мгновение ей показалось, что
на прощание можно было сказать что-то… «Спасибо, что был со мной откровенен у
реки»? Рокси на ее месте сказала бы, но Кэнди устыдилась того, как это звучало в ее
голове — слащаво. И только кивнула, прежде чем скрыться в палатке. Побитая собака
не должна давать гладить себя. А не то привяжется.

Глава 11. Боже, благослови Америку
Главной опасностью для человечества является не изверг или
садист, а нормальный человек, наделенный необычайной властью.
Эрих Зелигманн Фромм, «Душа человека»

Утро только занялось, и Рокси заглянула в палатку «мальчиков», чтобы
проверить, как там Тавелл. Со всей пылкостью первой искренней влюбленности,
Роксана не могла отвлечься, несмотря на то, что вокруг происходили вещи куда более
значительные, чем ее чувства к едва знакомому — в чем она не отдавала себе отчета
— мужчине.
Дэйв отсутствовал: занял пост у костра с ружьем на коленях. На всю палатку
храпел Нальдо, раскинувшись поверх спальника в одних трусах, ясно напоминая

81

нализавшегося валерьянки кота. Роксана скользнула на цыпочках мимо него к лежанке
Тавелла. Минуту она колебалась, но все же опустила ладошку на его влажный лоб.
Лицо Тавелла все еще оставалось серым, щетина же придавала ему еще более
изможденный вид. У Рокси защемило сердце. Она и в таком состоянии полагала
Тавелла привлекательным, но его болезнь… Рокси боялась взглянуть на раненую ногу
мага. Дэйв уверял ее, что рана не так плоха, не гноится и счастливо избежала
заражения. И Рокси верила — в палатке не витало запахов гниения. А вот кровью
воняло, точно от свежего шмата говядины в мясной лавке. Рокси видела, как Дэйв
менял другу повязки, так что догадывалась: рана не становилась хуже, но и лучше
тоже. Отказывалась затягиваться, оставаясь свежей, точно в первые часы, когда
Тавелла освободили из захвата челюстей кибунго. Даже несмотря на швы, кровь
сочилась и пропитывала бинты.
Тавелл держался только благодаря своей непокорной магии.
Рокси хотела бы надеяться на лучшее. Но больше не находила в себе сил на
это. Тавелл уже обязан был хотя бы немного пойти на поправку. Даже если бы его
лечил обычный врач — хоть чуть-чуть ему должно было стать лучше.
— Ох, Рокси, — Тавелл разлепил глаза, почувствовав руку на своем лице. Рот,
точно залитый клеем, он едва смог открыть. Роксане оставалось только догадываться,
хотел ли Тавелл улыбнуться — его губы дрогнули, но так и не изогнулись. — Я сколько
уже сплю? Третий день, четвертый? Мне снилась Кэнди… странно.
Рокси убрала руку. Стыд уколол ее тотчас же — не время мучиться ревностью.
Но все чувства ее в итоге сводились к пронзительной, мучительной жалости. Сама она
так бы не назвала это чувство, полагая, что мужчин не жалеют — иначе это
унизительно. Для себя Рокси называла подобное чувство горем, за неимением
лучшего. Но что она понимала четко и ясно: горевать по-настоящему о Тавелле она не
хотела.
И все вместе, одно переживание, другое, и что-то смутное, чему она пока не
могла — не решалась — дать определения, подкинули ее на ноги и заставили покинуть
палатку. Странно, но у костра никого не было: Дэйв куда-то делся. И Рокси поняла, что
если Судьбе было угодно предоставить ей шанс, то вот он. Только лови.
Рокси чувствовала себя в смятении. Она поняла, что вся горит, точно в
лихорадке, а пальцы ее запутались в волосах — она стояла у костра, не понимая, как
оказалась здесь. Точно безумная. Рокси медленно отвела руки от головы. Один шаг…
одно движение… Она не подумала: я это сделаю. Не осознала, что решилась, но
подошла к сваленным под тентом припасам и зарылась в рюкзак Дэйва.
Если Юрупари не лгал… Рокси не верила, что демоны не способны на вранье.
Среди не-магов есть такое представление, что существа потусторонние не могут
произносить ни слова неправды. Не получается у них — точно как укусить локоть (зато,
впрочем, этот трюк как раз многие из них совершили бы без труда). Но что знают люди,
на деле никогда не встречавшиеся с магией? А вот успокоить себя им, суеверным,
хочется вдвое больше. Неведомое пугает.
Так что Рокси не боялась Юрупари. Она видела его, она касалась его. А что
сказала ей Кэнди? Если у монстра есть плоть, в нее, если что, можно выстрелить.
Жаль, что насчет остального она не могла быть столь железно уверена.
Но — эта мысль звучала эхом в голове Роксаны — Юрупари не лгал ей… Он
предлагал ей честную сделку. Вот только, возможно, невероятно дорогую. Тут он тоже
оставался вполне откровенен.

82

Рокси посмотрела на щепотку соли меж пальцев. Всего ничего, горстка белой
пыли. И проще просыпать щепоть в котелок, начать готовить завтрак, но… Но… Рокси
помнила манящий голос Юрупари. Его посулы. Искушение легким решением.
Она бросила соль в костер и зажмурилась. Кровь стучала в ушах громче
тропических гроз. Рокси сделала несколько вдохов и выдохов, ожидая, что сейчас ее
тронет за плечо Юрупари. А может, сам Тавелл, уже здоровый, как прежде. Но ничего
не произошло. Разочарованная Рокси снова открыла глаза.
Только соль зря потратила.
Дэйв плохо спал в джунглях, но его работа на острове длилась так долго, что он
уже привык. Как иначе переживать это смутное бытие во влажной, пронизанной магией
тьме? Он каждое задание балансировал на грани дремы и тревожного бодрствования.
Оттого время от времени и прикладывался к бутылке, еще задолго до пропажи Эсди. И
теперь, на трезвую голову, вовсе маялся бессонницей. Он даже не мог сказать, в каком
часу выполз к реке: часы-то он отдал Кандиде. Ночная мгла едва начала сереть,
обещая восход, но деревья и вода все еще оставались во власти тьмы, кажущиеся
более угловатыми, чем при свете дня, какими-то злыми.
Конечно, если Дэйву так уж хотелось, он мог бы пойти и узнать, сколько
времени: спуститься по песку и найти в вещах Кэнди часы. Он не видел, чтобы
циферблат отбрасывал блики, но полагал, что часы где-то там, закопаны меж майкой и
шортами, небрежно сброшенными на берег.
Сама Кэнди стояла уже по пояс в воде, то ли подхватывая волосы,
выскочившие из-под заколки, прежде чем отдаться на волю волн, то ли выжимая их
после нырка. Дэйв видел темный силуэт на фоне разбитой искрами отблесков ряби
воды. Кэнди повернула голову, точно почуяв что-то, но вряд ли могла заметить
«подглядывающего Тома», неспособного противиться соблазну.
— Боже, благослови Америку… — Пробормотал Дэвид, не в силах отвести
глаза.
У Дэйва давно не было девушки. Несколько лет, если сказать честно (короткая
интрижка с официанткой в баре — не в счет). Потом он сох по Эсди, потом пытался
смириться с ее отказом. И попросту… пропадал в лесах. Он не мог даже скачать
«тиндер» и пофлиртовать по интернету.
А Кэнди… девушка красивая, наверняка нравящаяся многим. И, что было куда
важнее для Дэйва, бойкая и решительная. И теперь — прямо у него на глазах —
совершенно голая.
Но это, конечно, было не главным. Будь на ее месте Рокси, Дэйв смутился бы, и
хотя мысленно отметил привлекательность юной волшебницы, отвел бы глаза. Из
вежливости. Очень просто быть джентльменом, когда девушка тебя на самом деле не
слишком интересует.
А тут он стоял и пялился и ничего не мог с этим поделать.
— Пялишься? — Прозвучал у Дэйва прямо над ухом голос Нальдо.
Обычно Дэвид был начеку, и давно он вот так не подскакивал прямо на месте,
жалко тявкая от неожиданности.
— Испугался?
— Нет… нет. — Дэйв зачем-то провел рукой по футболке, точно расправляя
несуществующий галстук. — Я просто не псих. Ну, типа: психопаты не вздрагивают от
неожиданности.

83

— Серьезно? Не знал. — Ладонь Нальдо впечаталась в кору дерева над
головой Дэйва, так что весь ствол вздрогнул. Дэвид почувствовал это плечом. —
Впрочем, я не из таких. Что не помешает мне сломать тебе обе ноги, если ты еще хотя
бы мельком взглянешь на Кандиду.
Дэвид успел только вздернуть изумленно брови, намереваясь подыскать слова,
чтобы выразить всю степень своего недоумения… Но кулак Нальдо выбил у него весь
воздух из легких — точно кувалда, тяжелая рука вонзилась Дэйву под дых, впечатывая
его в дерево.
— Ты пялился на мою девчонку!
— Я уже собирался уходить! — Второй удар не дал Дэйву договорить.
— Если я еще раз увижу, как ты смотришь в ее сторону, я тебя так отделаю, что
мозги через нос вытекут, понял? Уж это будет травма, которую ты не в силах залечить.
Дэйв согнулся пополам, пытаясь отдышаться. В его мире в эту минуту
существовали только горящая боль под ребрами и слова Нальдо, вгрызавшиеся в уши.
Едва ли он вполне понимал их смысл, но все же основная мысль до Дэйва дошла.
Кэнди — нальдова девчонка, и к ней даже приближаться нельзя.
Но сейчас это она к ним шагала, на ходу ныряя головой в ворот футболки. Дэйв
взглянул в ее сторону вовремя, чтобы увидеть, как ткань опускается ниже груди. Кэнди
выправила мокрые волосы из-за шиворота, под темной от влаги тканью смутно
проступали очертания сосков.
— Эй, я тебе что сказал? — Нальдо шлепнул Дэйва по лицу, почти неощутимо,
особенно в сравнении с предыдущими ударами. — Иди, иди отсюда.
Кэнди остановилась, склонив голову к плечу. Глаза ее во тьме смутно отливали
янтарем, ловя тающий лунный свет.
Нальдо широкими шагами направился ей навстречу, поймав на середине
песочного склона. Порывистым движением схватил за талию — стремительно, на
пределе своих возможностей, уже прекрасно зная, какая эта девица юркая, и бросил
назад в озеро.
— Остудись-ка, а то ты слишком горячая.
Брызг было столько, что несколько окропили одежду самого Нальдо. Он слизал
соленую каплю с нижней губы.
Озеро вбирало в себя воду из реки, крюком огибавшей лагерь — хорошая
защита от духов и чудовищ, мало кто из них решился бы пересечь поток, даже умея
плавать. Это был магический закон, и Нальдо не понимал его.
Кэнди села, убрала с лица налипшие волосы. Вода плескалась у ее плеч.
— Могла бы не светить сиськами перед всем честным народом. Где твое
самоуважение, cabrita?
— Хватит меня так называть, сказала же!
— О, я помню, cabrita. Ну, брось хмуриться, а не то морщины появятся.
Она ни за что не призналась бы вслух, но настроение у нее было игривое. До
этого момента. Может, Роксане и понравились бы подобные шуточки, но Кэнди
пришлось потратить все самообладание на то, чтобы подняться, отряхнуться и снова
отжать волосы, прежде чем выйти на берег.
Можно было обогнуть Нальдо по дуге, но Кэнди показалось мелочным, к тому
же, постыдным показать, что она боится еще раз оказаться в озере. Но если б на ее
месте кто-то другой предпочел разорвать с мужчиной типа Нальдо дистанцию, она
последней взялась бы осуждать.

84

— Стоило ли оно того? Весь спектакль? — Нальдо смерил ее медленным
взглядом. — Я знаю, что ты чувствуешь сейчас. Все твое тело плавится от желания.
— Прости?
Когда Кэнди поравнялась с ним, Нальдо развернулся и пошел по берегу с нею
рядом, пока с песка они не ступили на траву.
— Ты часто дышишь.
— Я сдерживаю тошноту.
Он схватил её за руку и толкнул так, что Кэнди отлетела спиной в ствол дерева.
Не будь она так напряжена, стукнулась бы затылком.
— Хватит быть неблагодарной сукой, ты!
— О, наконец-то я слышу речь поистине влюблённого...
— Да, я люблю тебя, а ты слепа и глупа, коль скоро не видишь этого. Если для
тебя любовь — это сюси-пуси на зелёной травке, то ты просто дура.
Кэнди опустила взгляд на свое бедро: её пальцы вминались в кожу,
побелевшие, и она знала, что будут синяки.
— Да, я тебя в озеро кинул — ты сама напросилась. Никогда не поверю, что ты
не знала, что за тобой подглядывает этот урод. —Нальдо ухмыльнулся. — Только не
ври, что тебе не льстит моя ревность.
Перед внутренним взором Кэнди мелькнуло яркое воспоминание: Виктор,
бесконечно красивый, кровавый палец у губ. «Сахарочек, я наложу тебе швы.» Он
действительно сделал все сам. Вообще все. «Это ради твоего же блага.»
Кэнди содрогнулась. И воспоминание, к счастью, развеялось.
— Женщины млеют от силы, мне ли не знать. Вот чего они хотят. Они ищут того,
кто покажет им силу. — Нальдо едва ли обратил внимание на то, что Кандида
задумалась. — Так они смогут обладать тем, чего у них нет.
— Это что-то из Фрейда или из «Мулан»? «А если девушка умна и знает все
сама»?
— Это из моего опыта. И потом, как объяснишь, почему женщины выходят
замуж за заключенных? Это же жажда хаоса, которая есть в каждом из нас, и ее не
побороть. Можно только утолить.
— О, только не говори о мужьях в тюрьме. Не выношу эту тему.
Я пресытилась силой, подумала она.
— Если ты полагаешь, что ты не слаб, не значит, что так и есть. Значит только
то, что твою силу еще не испытывали. — Кэнди смотрела Нальдо в глаза, точно искала
в них что-то… и не находила. — Если у тебя есть сила, но ты не можешь её
контролировать, на самом деле ты слаб.
Она подняла руку и невесомо провела кончиками пальцев по подбородку
Нальдо. Тревога, только что сквозившая во взгляде Кандиды, исчезла.
— Сила — подарок не для всех. — Продолжала она. — Жаль, что бог на самом
деле не решает, кого ею одарить.
Кэнди хмыкнула и покачала головой. На кого другого она не стала бы тратить
время в подобной ситуации. Но Нальдо… ей показалось, что он ее слушает.
Показалось.
Заслуживает ли он того, чтобы переспать с нею? Кэнди пыталась представить
себе это и не могла.
Конечно, Нальдо был доставучим хамом, но даже он не заслуживал того, что
просил. Или ей следовало подумать: напрашивался?

85

— Я знакома с клише «вылечи любовью злюку» глубже, чем ты полагаешь. Я в
разводе и неспроста в разводе. Если «Красавица и чудовище» не твоя любимая сказка
— просто отвали.
Матушка Кандиды полагала, что магический мир — это общество равенства и
справедливости. Что большие толстошеие мальчишки не будут выкручивать дочке руки
и пытаться схватить за грудь. Ведь с магией распределение сил меняется. Так? Так. Но
у ее дочери, маленькой недоучки, не было своей магии. И она нескоро научилась
красть ее у других.
— Я знаю, что такое «плохой парень». И что ни в какую «плохую девчонку» он
никогда не превращается. — Она хотела бы говорить это другому человеку. Но его не
было рядом, и Кандида довольствовалась тем, что есть. Может, ей важнее было
произнести, чем быть услышанной. — Муж может возить тебя мордой по столу, а твоя
семья скажет: посмотри, как он любит тебя. Ему просто нужно немного понимания от
тебя, зазнавшаяся ты овца.
Дети… подростки. В двадцать три уже пора иметь разум, но его не было ни у
них, ни у нее. Сильные ненавидят слабых, потому что те становятся подлецами, разве
не так? Так говорил ей тот, кто бил ее ногами в живот, пока его подружка заклеила ей
рот магией. Слабых можно бить заранее, пока они еще не превратились в монстров,
потому что потом они неизбежно ими станут.
Слабые завидуют сильным. Уродливые — красивым. И это сделает их
злодеями. Ты и так знаешь, что случится, так накажи их заранее.
Перед внутренним взором Кэнди мелькнуло лицо Вика, такое отчетливое, что
она зажмурилась, и открыла глаза, только когда ладонь Нальдо легла на ее щеку.
— Я вылечу твою боль.
— Нет. — Она схватила его руку, отвела от своего лица. — И «я вылечу тебя» и
«вылечи меня» всегда значит только одно: подчиняйся. Этого я не умею.
Нальдо хмыкнул. Что-то в Кэнди переменилось, и это что-то его отвращало.
— Много ты о себе думаешь. Не знаю уж, муж это тебя разбаловал, или предки
с детства обращались как с маленькой принцесской, но ты смиряться все одно не
умеешь.
— Уходи, Нальдо. Уходи, пока я не уверена на счет тебя. — Ее заломленные
брови разгладились, она усмехнулась. — Все мы монстры, так? Но я верю только тем,
кто им стал, а не был с рождения.
Нальдо сделал шаг назад. Теперь они смотрели друг другу в глаза.
— Ты больная.
— Это заставит тебя держаться подальше?
Он улыбнулся, решив, что она блефовала, проверяя его на прочность.
— Еще чего. Если решишь меня снова попугать, придумай что-нибудь более
правдоподобное и убедительное. Но знаешь, даже говори ты правду, это бы меня не
остановило.
И все же он ушел.
От внимания Кэнди не ускользнуло, как именно: смотрел на нее, сделав шаг
назад, другой… Точно позабыв, что так можно наступить на змею.
Кэнди провожала его взглядом, пока он не затерялся в размытой дали
подсвеченного светом костра кружева черных ветвей кустов. Она сжала кулак так
сильно, пока не почувствовала боль от впивающихся в ладонь ногтей, подстриженных
под корень. Она должна была держать себя в узде, но уже сорвалась.
По крайней мере, у нее хватило самообладания солгать.
86

Рокси никак не могла выкинуть из головы пропажу креста. Она жалела о том,
что лишилась дорогой вещи. Что еще важнее — она лишилась защиты. Из лагеря она
вышла подготовленной — с амулетом на замену кресту. Вот только о том, что не
совершила ритуала с кровью, Рокси в суете последних дней забыла. И теперь, у реки,
ее объял ужас. Тем более густой, что она почувствовала: на берегу она не одна.
Шелестнули ветви, раздвигаемые руками. Или лапами.
Рокси зажмурилась, молясь, чтобы это оказался кто-то из лагеря. Но она
видела всех по очереди, вернувшихся на стоянку: Дэйва, Нальдо, Кэнди. Только бы это
и теперь был кто-то из них, забывший что-то после купания! Рокси уже раскаивалась в
том, что наделала.
— Поздно делать вид, что ты меня не знаешь, крошка, — прозвучал
медоточивый голос. У Рокси упало сердце: Юрупари.
Она обернулась, так и держа руку наверху груди. Юрупари смотрел на нее из
кустов, спрятанный в зелени листвы по пояс. Если не присматриваться и не
задумываться о нарушенных пропорциях, могло показаться, что это просто
обнаженный до талии юноша. Привлекательный и доброжелательный. Юрупари
протянул Рокси руку — в рассеянном сумраке бледного утра она отливала синим. Как
шерсть черного леопарда.
— Только не говори, что ты передумала. Сделка уже завершена, ты можешь
только назвать свою цену. А я — свою. — Он не стал ждать, пока она пораскинет
мозгами. — И я возьму у тебя то… чем ты пока не располагаешь.
— Но как…
— Ш-ш, девочка. Если ты плохо училась в своем магическом университете, не
ввязывайся в сделки с такими, как я. И тащи своего милого к врачам в обычный
госпиталь.
— Ладно. — Рокси прикусила губу. Ее страх начал перетапливаться в
уверенность. Нежная, тревожная Роксана, когда чувствовала себя прижатой к стенке,
начинала кусаться.
— Ну так? Твое желание? Смотри, не продешеви: я рассчитываю на приличный
дар, а ты с перепугу готова попросить у меня безделицу, так ведь?
— Верни мне Тавелла.
— О? Его еще неоткуда… ах, ты хочешь не только его выздоровления, но и
вечной любви? Ох, крошка. Со вторым куда проще, чем с первым.
— Я не понимаю.
Юрупари хихикнул.
— Тебе нужно подождать, милая крошка. Дело не столько в теле Тавелла,
сколько в его душе. Кто-то играет ею, и безжалостно. Дай мне время. А потом… —
Юрупари развел руками, улыбаясь. — Каждый выполнит свои обещания.
— Я даже не знаю, — Рокси поежилась, вновь остро ощущая, насколько она
беспомощна без креста. — Это звучит глупо… А потому подозрительно. Уж кого-кого я
не стала бы подозревать в недостатке разума…
Она задохнулась на мгновение от своей тревоги. Ты не подтруниваешь над тем,
от кого зависит твое благополучие. Над тем, кто может тебя спасти — или отказать. И
даже наказать впридачу, если оскорбится.
— Вы, девочки, и сами не знаете, насколько вы ценны. — Юрупари крутнул
запястьем, и меж его пальцев мелькнула искра: туда-сюда. Не сразу Рокси поняла, что
это маленькая бусинка, которую демон перекатывал меж костяшек, как монету.
87

Впрочем, демоном его называть не стоило. Непочтительно. Юрупари был
местным вариантом Дьявола — воистину и в полной мере. Как президент Америки
ничуть не главнее президента Франции и vice versa, так и Юрупари стоило опасаться
не меньше, чем властвующего над Европой Сатану.
Рокси сглотнула, понимая, что слишком долго для нее происходящее казалось
недостаточно серьезным. Перед ее взором память перелистнула страницы книги
сказок. Некоторые привели Рокси в ужас. Последние она не решилась открыть. Внизу
листа была надпись «читай дальше, если ты смел». И Рокси не чувствовала себя
достаточно храброй для этого.
Так вот теперь ее скрутило от мучительного дежа вю. Она даже закашлялась,
но Юрупари не обратил внимания.
— Вот эту волшебную искорку положи под язык, а эту, — Юрупари протянул
вторую ладонь к Рокси, и на той тоже матово поблескивала перламутровая бусинка. —
раствори в алкоголе, да покрепче, и дай выпить своему суженому.
— Ему не станет хуже?
— Станет. Если нарушишь одно из правил.
— А что, если…
— Ты задаешь много вопросов, но мудрее они тебя не сделают. — Юрупари на
мгновение снова коснулся пальцем губ, как бы говоря: молчи. — Просто будь собой,
следуй за каждым порывом, и своему драгоценному мужчине позволь то же самое.
Рокси только на секунду опустила глаза на ладони, рассматривая магические
бусинки, когда же снова подняла взгляд, Юрупари исчез. Что ж, она и не ожидала
иного. Может быть, она даже надеялась на это: близость его начинала пугать ее. Не
как пугает хищник, заставляющий тебя думать, как от него спастись. Но как мысль о
болезни, когда врач говорит, что не осталось никакой надежды.

Глава 12. Превращаюсь в камень
Провидению препоручаю вас, дети мои, и заклинаю: остерегайтесь выходить
на болота в ночное время, когда силы зла властвуют безраздельно.
А. Конан Дойл, «Собака Баскервилей»

Лагерь легко заставлял забыть о цели. Кэнди и не думала, что у нее окажется
столько дел — если чем-нибудь не пожертвовать, так до вечера и пробегаешь по
мелким задачам, забыв про святилища. И к ночи будешь валиться с ног от усталости.
Ей такой темп не нравился. Сейчас она сидела на корточках перед клеткой с тощей
черной курочкой, прибывшей в лагерь вместе с Нальдо. Кормили ту неохотно, памятуя,
что конец ее будет скорее в ритуале очищения особенно злокозненного святилища,
нежели в котелке. Кэнди старалась не думать о том, что в больших глупых глазах
курочки есть что-то нежное, что так и хочется погладить ту рукой. Кэнди умела
отключать чувства, если нужно, собиралась и теперь. Но поздно: импульс подкинул ее
на ноги, полную стыда и раскаяния от воспоминаний. Глупо, оборвала себя Кэнди, и
поздно сокрушаться. Иди, сделай что-нибудь полезное.
Кандида утром объявила то, что надумала с вечера над картами местности:
нечего терять время и тратить провизию, следовало двигаться по плану. Не снимаясь с
места, отряд мог очистить еще одно святилище. Затем пришлось бы все же

88

переместить лагерь, но к тому времени Тавеллу должно было стать лучше настолько,
чтобы провернуть переезд. Кэнди на это надеялась, Рокси еще больше нее, а Дэвид не
стал их разуверять.
Топор Тавелла Кэнди вручила Нальдо, и не сказать, чтобы с легким сердцем.
Но в отряде нужен был кто-то достаточно физически сильный, чтобы стоять на страже,
пока следопытки колдуют у алтарей. Если бы Кэнди могла взять это на себя, так бы
она и сделала, но Рокси еще не хватало практики, чтобы заниматься очищением
святилищ в одиночку. И потом, монстр мог находиться как снаружи, так и внутри — и
тогда Кандида становилась незаменима рядом с Роксаной.
Дэйв собрался было возглавить цепочку, но Кэнди оттеснила его плечом:
незачем подвергать лишней опасности единственного доктора, на которого они могли
рассчитывать. Ох, чувствовало ее сердце, что его услуги им еще понадобятся.
Когда Кандида проходила мимо Нальдо, тот успел хлопнуть ее по заднице.
Девушка обернулась через плечо и посмотрела на него, нахмурясь, но ничего не
сказала. Если до него до сих пор так и не дошло, то это были не ее проблемы. Нальдо
собирался встать замыкающим, и Кэнди это вполне устраивало. За нею шла Роксана,
следом — Дэвид.
Дэйв смотрел над плечом Рокси на Кэнди, прорубающую путь через кусты при
помощи мачете. Очень уж Кандида расслаблена, подумалось ему. Чем дальше, тем
больше, хотя никаких причин у нее для приподнятого настроения не было. Точно на
каникулы приехала, а не в опасную экспедицию.
Это не значило, что Дэйв готов был рискнуть намекнуть Кэнди, что она
неосмотрительна. С другой стороны… В ее злости, даже направленной на него,
чувствовалась искренность стихии. А его подкупала подобная естественность. Не он
ли мечтал умереть в космосе? Если, конечно, участь быть запинанным взбешенной
крашеной блондой с фигурой Дакоты Кай могла считаться чем-то столь же
величественным.
— И кому посвящены эти святилища? — Спросил Нальдо, наконец, задавшись
актуальным вопросом.
— Древним богам. Богам богов. — Ответил Дэйв. Нальдо хмыкнул, и не думая
проявить хоть толику почтения.
— И тебе что, по кайфу эта херня?
— По большей части, — Дэйв пожал плечами. — У меня было далеко не одно
предложение по работе, но отчего-то же я оказался здесь. Сколько тебе платит
Фенисия?
— Нисколько. Говорю же, я тут из-за Кэнди и только из-за нее.
Нальдо потер непривычно щетинистый подбородок. Дэвиду, очевидно, было не
в новинку обрастать за время экспедиции, его намечающиеся усы и бородка не
волновали. Втайне он мечтал, что когда-нибудь вернется в Лондон, займет
преподавательское кресло в одном из магических университетов, которыми Альбион
славился не меньше, чем обычными, и, наконец, отрастит на лице что-то старомодное,
в стиле Фрейда. Ровно подходящее его солидной должности.
— Кажется, я что-то такое слышал на острове. — Себе под нос пробормотал
Нальдо. — Или читал у Лавкрафта.
Дэйв слегка повернул голову, чтобы обращаться к спутнику за плечом, а не
бубнить в затылок Роксане:
— Все, чего люди не знают и не понимают, обрастает мифами. Как правило,
далекими от реальности. Иногда же… Иногда люди угадывают верно, что скрывается
89

от них во тьме. Тьме неизведанного, как правило, но порой — на самом деле,
буквально. Во мгле.
— Веря в магию, не стоит опускаться до суеверий.
Дэйв покачал головой. Кэнди во главе цепочки услышала последние слова и
обернулась:
— Слышал что-нибудь об Эль Кукуе? Вот на чье святилище было бы круто не
набрести. Он — твой самый большой страх. Что бы это ни было, он станет, я
намеренно не говорю «притворится»... — Девушка взмахнула свободной рукой, тщась
подобрать слова достаточно весомые. — Он будет тем, что ты ненавидишь больше
всего.
— Что ж, в таком случае, нам стоит ходить вместе, конфетка, — Нальдо с
улыбкой склонил голову набок. — Я вот ничего не боюсь.
Кэнди, не сдержавшись, зевнула.
— А вы прикрываетесь амулетами.
— Амулет не спасает тебя от нападения, если ты торчишь прямо у святилища.
— Сказал Дэвид. — Только мешает духам и монстрами вычислить тебя по запаху и
следу магии.
— Что-то вашему Тавеллу не слишком помогло.
— Он был не в форме. Мы все не в форме после потери Эсди.
Дэйв вспомнил о нытье в грудной клетке, беспокоившем его все чаще. Конечно,
дело было в том, как он растравлял свою грусть. Даже у магов бывает психосоматика,
точнее — у магов-то она особенно опасна. Одна шальная мысль во время ритуала, и
вот ты проклял сам себя.
— Не переоценивай себя. Монстры опасны для всех. Даже маги,
профессионально дерущиеся с ними на ринге... — Кэнди махнула рукой. Об этом
Нальдо не знал, скорее всего, ничего, и ей было лень читать ему лекцию.
Единственная, кто не участвовал в этом разговоре — Роксана — шла,
полностью погруженная в свои мысли. Она так часто пропадала во внутренних
коридорах своего разума, что в других обстоятельствах давно стала бы жертвой
чудовищ, и отнюдь не таких галантных, как Юрупари. Да что там, ее бы наверняка
давно съели дикие звери.
В ту минуту Рокси так и сяк крутила мысль о своей голубой крови. Возможно,
буквально. Еще прошлым вечером Рокси приняла решение не верить ничему, что
слышала от морской королевы, полагая ту обманщицей и всего-навсего демоницей,
жаждущей получить ее душу. Но теперь… во-первых, Роксана еще полистала свою
книжку сказок и вычитала там много похожих историй. Во-вторых же — ее мозг
избавился от зудящей дилеммы, что делать с Тавеллом. Прежде эта мысль поглощала
ее внимание полностью. Может быть, Рокси сделала ошибку, но, так или иначе, она
рискнула и, кажется, выиграла.
При этой мысли Рокси сжала через ткань кармана жемчужинку, врученную ей
Юрупари. Сегодня вечером она собиралась довершить ритуал и спасти своего
суженого. Вторая жемчужинка уже растворялась (на это Рокси надеялась) в ее
желудке вот уже пару часов как.
Но ей требовалось что-то для Юрупари. И вот в этой связи она не могла не
размышлять, насколько реальна ее венценосность. Могла ли она действительно быть
русалкой? О, Рокси любила воду. Обожала! И голос у нее, говорили, всегда был
дивный. Но много кто мог бы сказать о себе то же самое. Роксане требовались
доказательства. Она устала рисковать. Ей хватило двух раз: когда она отправилась на
90

остров и когда заключила сделку с дьяволом. Она так и не поняла, чего он хотел, но
твердо вознамерилась его обмануть. Об этом тоже в ее книжке нашлось несколько
историй.
Вот только в книжке не было того, что Кандида и Дэйв слышали на последнем
курсе в маг-университете. Они переглянулись, выйдя на полянку перед святилищем:
оба почувствовали одно и то же. Нити Роксаниной магии ринулись к святилищу и
обволокли его. Дэйв и Кэнди куда быстрее поверили бы, что Роксана — дочь морской
королевы, нежели она сама, если бы кто-то только озвучил это при них. А так они лишь
чувствовали, что магия гуляет между Рокси и хранилищем, весело играя и
переливаясь. Будь с ними Тавелл, он опьянел бы от подобной мощи, сгустившей
воздух.
Кэнди отставила руку с растопыренными пальцами и пересекла поляну.
Остальные члены группы ждали в кустах. Нальдо и Дэвид подумали, что это как-то
неправильно, каждый по своей причине, и оба сделали шаг вперед. Кэнди шикнула на
них, заслышав шорох кустов. Ей хотелось отвести толщу наэлектризованной магии от
лица. Ох, она могла даже не брать Рокси с собой внутрь грота, а тянуть волшебство
прямо из воздуха!
Или нет. Наверняка ей только так казалось. Но ощущение было невероятно
ярким.
Кэнди заглянула в грот. Тихо, темно, а главное, не воняет — судя по всему, кто
бы и кому ни молился на этом месте, кровавых жертв ритуалы не требовали. Приятно,
для разнообразия. Кэнди махнула остальным, приглашая на полянку. Первой к ней
подошла Роксана с курицей в клетке в руках. Да, монстру, отправлявшему тут ритуалы,
кровь не требовалась, а вот магам, пришедшим очистить это место, возможно, без нее
было не обойтись.
Кэнди заметно расслабилась. Плечи опустились, она встряхнула головой, точно
скинула с плеч тяжелый рюкзак. То, что она боялась встретить в этом святилище, и
близко к нему не подходило. Рокси тоже мысленно порадовалась. После того, что
случилось на первом задании, второго она заранее боялась. А тут… было даже
миленько. Рокси протянула руку, отчаянно желая провести пальцем по гладкому
зеленому камню стены грота. Отполированные природой матовые, искрящиеся внутри
изумруды — Рокси никогда не видела подобных, даже в кино — выступали острыми
гранями, сами просясь под пальцы, точно холка жадного до ласки пса.
— Да, верно, девочки: трогайте все, что вам тут нравится! Не стесняйтесь, —
всплеснул руками Дэйв.
— Почему бы нет? Ну, они синие и зеленые. — Рокси рассматривала то ли
вплавленные в стену, то ли прямо на ней испокон веков образованные камни. — Это
же безопасные цвета… Синий. Зеленый. Не красный и не черный.
Дэйв усилием воли превратил гневный рык в утомленный вздох.
— Все, что не стоит трогать руками… — Кэнди потянулась к поясу. — Можно
потрогать лезвием ножа. Этому меня научил папа.
— Папа родился в резиновых сапогах? — Не унимался Дэйв.
Кэнди шикнула на него. И все же от него не ускользнуло, что немного
следопытка напряглась. Поддетый лезвием камушек выскочил из стены, оставив там
углубление, и покатился по утрамбованному пологому зеву грота.
Прежде, чем кто-то успел среагировать, Рокси нагнулась и поймала камушек в
ладошку. Она подняла его на уровень глаз и посмотрела на свет, прищурясь.
Улыбнулась. А затем кашлянула и начала заваливаться на спину.
91

Кэнди бросилась первой к напарнице, Дэйв — за нею. Рокси рухнула, точно
каменная. Руки Кэнди сомкнулись у нее на талии, и Рокси, все так же улыбаясь и
щурясь, прямая, как доска, как статуя, зависла в ее объятии. Дэйв помог Кэнди
уложить Роксану на пол. Даже Нальдо, которому и было только дела, что держать
топор да клетку с курицей, забесплклился. Он впервые за все время пребывания в
джунглях видел что-то действительно необычное.
— Ты знаешь, что делать? — Кэнди так волновалась, что ее голос прозвучал
зло. Она не хотела рычать на Дэйва, но от тревоги не сдержалась.
Он поднял на нее глаза, на мгновение прояснившиеся. Руки его замерли на шее
Роксаны. И Кэнди с облегчением поняла, что Дэйв не просто знает. Он уже все делает.
Что ж, она редко ходила к магическим докторам, да и к обычным нечасто.
— Выковыряй камень из пальцев Рокси. — Скомандовал Дэйв. Голос его звучал
буднично, как будто он просил Кэнди передать ему зажигалку, чтобы развести костер.
— Если придется ее поцарапать, плевать. Взрежь кожу и мясо, если необходимо.
Нет, он говорил не спокойно. Деловито — и только. У хирурга нет права
обливаться эмоциями. Даже если скальпель — только поток магической энергии.
Кэнди схватила Рокси за запястье и поднесла к ее руке нож. Резать не
пришлось, к счастью, Кэнди подтолкнула камень рукояткой, и тот выскочил из
некрепкого захвата. Но Рокси оставалась недвижной, ее полузакрытые глаза не
двигались.
— С ней что-то не то, — пробормотала Кэнди обеспокоенно и попыталась
потрясти Рокси за плечо. С тем же успехом она могла потрепать так гуттаперчевый
манекен.
— Дай мне время, — пробормотал Дэйв. И, когда Кэнди сделала вдох, готовясь
ответить, добавил уже с оттенком раздражения. — Пять минут.
Света стало меньше: в грот зашел, волоча за собой рюкзак, Нальдо. Выглядел
он… несколько не по-нальдовски. Он успел сказать только «там…», а Кэнди уже
стояла на ногах, понимая, что теперь ее очередь поработать. Нож все равно уже был в
ее руке. Нальдо за ее спиной спрашивал у Дэйва, что с Рокси, а тот не отвлекался на
ответы.
Кэнди стояла на полянке перед гротом, одна рука, с ножом, напряжена, готовая
атаковать. Другая, с открытой ладонью, готова к иному.
— Спокойно, здоровяк, я не хочу тебе навредить… пока что.
Кэнди медленно двинулась к колышущимся кустам. Она поняла, что
обеспокоило Нальдо. Лапа, видневшаяся в полуденном свете, не могла принадлежать
ни одному известному ему животному. Шерсть переливалась всеми цветами радуги,
точно у мультяшного персонажа. Но вот над кустами показалась голова монстра, и в
ней не было ничего от игрушки. Скорее уж нечто, напоминающее о фильме ужасов. И
то же можно было сказать о второй голове.
— Это что за хрень! — Воскликнул Нальдо, и в его голосе прорезалось больше
визгливых ноток, чем он мог себе позволить. Что еще забавнее — а на взгляд Кэнди,
так оно, положительно, и было — Нальдо в ту минуту его имидж не занимал.
Из кустов вышла тварь, прекрасная и ужасная разом. Во всяком случае, Кэнди
не удержалась от восхищенной улыбки. Одно тело было одарено сразу двумя
длинношеими головами, но только одной передней и одной задней лапой. Впрочем,
шипастый хвост, а также клыки и когти не давали обмануться в природе зверя. Да и
броский раскрас тоже. Травоядные и охотники на всяческую мелочь вроде крыс,

92

насекомых и человеческих снов, прерванных на середине, не выставляют себя напоказ
так откровенно.
В это мгновение Роксана закашлялась и села. Нальдо подпрыгнул, надеясь, что
никто не заметил этого, и снова воззрился на монстра на поляне.
Дэйв подумал, что, возможно, ему сейчас прибавится работы.
— Эй, дружок, смотри, я тебе не наврежу, — Кэнди медленно и неохотно
положила нож на землю. Ей самой не нравилось, что приходилось так делать, но
проблема была в том, что она понимала природу монстра перед нею. В нем было
больше от животного, нежели от человека. Она могла воздействовать на него только
ласковой интонацией и попыткой показать, что настроена дружелюбно. — Нальдо,
клетка! — Зашипела она, только слегка повернув голову, чтобы не разрывать
зрительного контакта с существом.
— Иди, — сказал Дэйв, обращаясь к Нальдо.
Но тот медлил. Только когда Дэйв сам неохотно начал подниматься с корточек
— а он выходить из грота желанием тоже не горел, просто острее чувствовал, что
должен это сделать — Нальдо отмер и осторожно выглянул на полянку.
— Клетку давай сюда, — нетерпеливо скомандовала Кэнди.
Она знала, какое производит впечатление. Она казалась бесстрашной, именно.
Но таковой не была. Несложно противостоять самой ужасной вещи или твари, если
она на самом деле не пугает тебя. У Кэнди, как у всех, было свое слабое место. Но
пока ей удавалось оберегать его.
— Эй, смотри: курочка. Здоровская жирненькая курочка. — Бедная птица
выглядела изможденной и тощей, но вряд ли монстру было, с чем сравнить. В мясную
лавку он за цыплятами табака наверняка не ходил. — Давай ты возьмешь
славненькую птичку и свалишь отсюда к хренам, а, зайка?
Кэнди не глядя взяла у Нальдо клетку и протянула ее монстру, точно
подношение. Она гадала, как он может принять ее дар, и не оттяпает ли при этом руку:
Кэнди знала, что она женщина многих дарований, в том числе, магических, но
отращивать новые конечности даже она не могла.
Монстр понюхал клетку с курицей сначала склонив к ней одну голову, затем
другую. Они были похожи, и в то же время отличались: одна башка больше
напоминала рептилию, и ту курица мало заинтересовала. Во второй же чувствовалось
нечто собачье. Вот та громко фырчала, тыкаясь липким носом в деревянные прутья
клетки.
Кэнди пыталась не выдать своего нетерпения ни жестом, ни вдохом, чтобы
предыдущие ее усилия не пошли прахом.
Кэнди не видела, что происходило у нее за спиной. А там, в пяти шагах от нее,
замер Нальдо. Он пятился назад, к гроту, но промахнулся и замер, прижавшись к
каменному выступу у входа. Он и впрямь не боялся диких зверей, так что был честен,
бахвалясь перед Кэнди минут десять назад. Но это… это причудливо уродливое
существо не укладывалось у него в голове. Эта тварь нарушала все известные ему
законы мироздания, и страшила Нальдо самой своей извращенной — то есть,
магической — природой.
Дэйв, высунув наружу, под солнце, голову, пытался сообразить, чем помочь
Кандиде. А Рокси, уже вполне пришедшая в себя, намотала на ладонь платок и
шарила вокруг в поисках только что чуть не убившего ее камня. Внутри у нее все
саднило, точно она пробежала километров пятнадцать, а потом ее вырвало. Но с
Рокси такого никогда не случалось, так что сравнение ей в голову не пришло.
93

— Давай, родненький, бери свой обед, — Кэнди из последних сил пыталась
звучать ласково.
Дэйв понимал, что долго она не продержится. Кто угодно, только не Кэнди. И
мысль о том, что эта дикая девушка с голого запада сейчас психанет, заставила его
соображать быстрее. У него не было уверенности, что сработает этакая ерунда, но он
просто подхватил булыжник размером с собственный кулак, лежавший на земле у его
ноги. И, убедившись, что обе головы смотрят в одну сторону — на клетку или на Кэнди
— засвистел камнем в противоположные от монстра кусты.
Чудовище развернулось с быстротой, немыслимой для существа с всего двумя
конечностями. Тремя, если считать хвост — он по случаю выполнял роль то руки, то
ноги для монстра. Вот в чем опасность магических тварей — трудно что-то
действительно сказать о том, на что они способны или нет, сопоставляя их тела с
телами обычных животных. Лысая приплюснутая голова вытянулась, вглядываясь
вдаль, вторая, вытянутая, опустилась на длинной шее, нюхая. Затем обе разом
обернулись к Кэнди. Та отпрянула бы, если б ее спина к тому моменту не затекла.
Пасти чудовища с щелчками вгрызлись в прутья решетки, курица неистово заквохтала,
что-то подозревая, а в следующую минуту монстр с добычей скрылся в кустах со
скоростью шакала, спешащего на свою грязную трапезу.
Кэнди выпрямилась и растерла поясницу. Затем вынула из-за ремня пистолет и
протянула его Нальдо рукоятью вперед.
— Нужно завершить начатое, очистить это место. Нальдо, останься с Роксаной.
Ухо держи востро.
— Оно не вернется, чтобы нас убить? — Спросил Нальдо.
Кэнди пожала плечами.
— Вряд ли. — Ответил Дэйв. — Большинство монстров не имеют намерения
тебя уничтожить. Монстры желают кормиться. В основном, не буквально. Но, конечно,
уничтожение их святилищ часто меняет их планы и моральные представления.
— Моральные? — Нальдо хмыкнул. — Ты что же, думаешь, что раз эти уроды
молятся еще более древним уродам, они вроде как будто почти люди?
— Удивительная зашоренность для небелого.
Нальдо замахнулся, и Дэйв неизящно отпрыгнул. Ладно, на этот раз, может, он
и заслужил. Почти. Он покосился на Кандиду. Нальдо он хотел обидеть, ее — тоже не
белую, во всяком случае, по матери уж точно — вовсе нет.
— В общем, если вернется, ты уж проследи, а? — Дэйв знал, что ему это еще
аукнется, но теперь он меньше боялся Нальдо. И ненавидел тоже не так сильно, как
прежде. — Или если сюда заявятся те, кто облюбовал место раньше…
Дэйв решил не продолжать, чтобы не нагонять страху. Но ему самому было
очевидно, что двуглавый прожора крутился подле святилища, но рисковал
приблизиться, только когда истинный хозяин отсутствовал. Приходилось надеяться,
что радужного хищника не подвела его чуйка, и на какое-то время грот остался без
охраны.
— Ох, мне бы выпить, день выдался напряженней, чем мне нравится. — Дэйв
утер пот со лба. И тотчас Кэнди ткнула ему в грудь бутылку рома.
— Можешь понюхать. И за мной. — Она бросила взгляд на бледную
похрипывающую Рокси. — Похоже, я могу поиграть в пиявку только на твоей магии.
Не совсем это было честно, и оба они — Кэнди и Дэйв — знали это, потому что
врачу группы только что пришлось применять свое искусство, потратить силы и в

94

буквальном, физическом, и в магическом смыслах. Но и впрямь, еще покашливающая
Рокси вряд ли могла встать. Кэнди не хотела тащить ее за собой за шкирку.
Дэйв подхватил фонарик, но тотчас снова бросил его назад в рюкзак. Кэнди —
он поймал ее взгляд — нахмурилась, а Дэйв не хотел ее злить. Внутри пещеры все
равно оказалось вовсе не так темно: камни мягко сияли, ловя дневной свет с
поверхности и передавая его друг другу, точно сонастроенные зеркала. Зеленые
отблески превращали мир в декорацию подводного царства. Дэйв зажмурился,
прогоняя утреннее воспоминание о Кэнди в рассветной реке. Под ложечкой у него
заныло от понимания, что он вряд ли последний раз получил от Нальдо: тому не
понравится, что его подружка столько времени проводит наедине с другим парнем. Не
важно, что по делу. Вряд ли Нальдо заморачивался такими вещами, если искал
причину поревновать или набить кому-то рожу.
— Давай сделаем все по-быстрому, — сказал Дэйв.
— Да брось. Растянем удовольствие.
Кэнди порылась в своем рюкзаке и достала портсигар. Они с напарником были
в святилище второго типа, на что указывали и изукрашенные стены, и чистый воздух
без запаха гнили. И потом, Кэнди чувствовала нутром, как следует нейтрализовать это
святилище. Ей не хватало образования, практики и способности творить магию, но
волшебство жило у нее под кожей. Она была плотью от плоти магического мира.
Может быть, в большей степени, чем все, кто когда-либо выходил в подобные
экспедиции.
— На тебе — сигара, мистер курильщик. Мои легкие вряд ли настолько крепки,
после долгого-то перерыва.
Кэнди сделала глоток рома, прежде чем вылить содержимое бутылки на землю.
И по усмешке Кандиды Дэйв понял, что от нее не ускользнула алчность его взгляда.
Да, он хотел бы тоже приложиться к бутылке. В особенности, после Кандиды.
Воспоминания об утре, уходите, скомандовал он сам себе мысленно, и запалил сигару.
Эта замена должна была его успокоить.
— Ого, легкие у тебя что надо. — Кэнди наблюдала за тем, как Дэйв
затягивается, затем выдыхает дым. — Если как-нибудь у меня велосипедную шину
сдует, я обращусь к тебе за помощью.
Дэйв опустился на корточки и воткнул сигару в мягкую землю, еще тлеющую. Он
тоже понимал, какой требуется ритуал очищения для этого места. Им с Кэнди даже не
нужно было обсуждать последовательность действий.
— А теперь дай мне руку.
— Эй, подожди, я не успел придумать шутку, чтобы парировать!
Кэнди только улыбнулась. И Дэйв, встав рядом, взял ее протянутую ладонь.
— Три, четыре, — сказала Кэнди и принялась читать заклинание, закрыв глаза,
чтобы лучше сосредоточиться на словах, на передаче магии этому месту.
Дэйв опоздал за нею на полслова. Он знал текст не хуже напарницы, но…
переплетение их пальцев отвлекло его. И переплетение их магических потоков,
взаимопроникающее в эти минуты — еще больше. Но Дэйв все-таки не просто так
оказался в экспедиции. Фенисия знала, кого посылать за чудовищами. Он
сосредоточился и прочитал ритуальные слова до конца, как полагается.
Они могли бы и поцеловаться в конце, подумал Дэйв. Это святилище,
служившее местом отдыха для магических существ, восславляло тихие радости: пищу,
алкоголь и ласки, но не в оргиастическом их виде. Поцелуя было бы достаточно.

95

Однако можно было обойтись и без него, верно? Роксану бы Кандида целовать не
стала же.
Когда маги произнесли заклинание до последней буквы, по святилищу
пронеслась волна магической энергии, заставляя камни в стенах звенеть и зажигаться
огоньками, точно рождественские гирлянды. Маги уже могли покинуть грот, но они все
стояли и смотрели, пока огни не начали гаснуть. Только тогда Дэйв и Кандида разняли
руки и двинулись к выходу.
Кэнди опережала Дэйва на шаг, несмотря на то, что несла рюкзак, и едва не
упустила момент, когда Дэвида согнуло от боли. Он остановился, не уверенный, что
может идти дальше, и зажмурился. В голове зашумело, ноги подкосились. Как тогда, в
первый день в лагере. Дэйв чуть было не схватился за стену, инстинктивно боясь
упасть. Кэнди дернула его на себя, почти ловя в объятия и позволяя опереться на нее.
При их разнице в росте, да и в весе — несмотря на худобу Дэйва, он превосходил
пятьдесят с чем-то килограмм Кэнди — девушке пришлось напрячься и согнуть
расставленные ноги, чтобы просто не рухнуть с нежданой ношей. Но Дэйв всего лишь
обморочно сполз с рук Кандиды, избежав болезненного падения. Он успел увидеть, как
мелькает над ним облако ее выгоревших на солнце волос, улыбнуться и ухнуть в
обморок.
Чтобы тотчас вернуться из него от пощечины.
В голове шумело хуже прежнего, но Дэйв чувствовал себя свежим, как до
потери сознания. Если не еще лучше. Он сел, не доверяя ощущениям. Затем встал
быстрее, чем Кэнди предложила ему руку.
Может, он действительно переоценивал свое здоровье, полагаясь на
магическую защиту. А может, тут дело крылось в чем-то другом. Дэйв направился к
выходу из пещеры (Кэнди догнала его с встревоженным «эй!»), и предпочел сделать
вид, что с ним ничего не произошло. Экспедиция может потерять следопытку. Может
потерять бойца. Но доктора терять она не имеет права.

Глава 13. Переступая черту
Великолепная увертка человеческой распущенности — всякую вину свою сваливать на
звезды! Отец проказничал с матерью под созвездием Дракона. Я родился на свет под знаком
Большой Медведицы. Отсюда следует, что я должен быть груб и развратен. Какой вздор! Я то,
что я есть, и был бы тем же самым, если бы самая целомудренная звезда мерцала над моей
колыбелью…
Шекспир, «Король Лир», перевод Б. Пастернака

Кэнди перешагнула через бревно и села, вытянув босые ноги. Сандалии —
одна подошва да ремешок — она держала в руке. Хотела погреть ступни жаром
костра, вероятно: ночь выдалась неожиданно прохладной. Дэйв с непривычки даже
натянул ветровку, которая на деле не грела.
— Я посижу в твое дежурство. — Благодушно пробурчал он. — К тому же, в
моей палатке Рокси спит с Тавеллом. — Он вскинул руки, предупреждая вопросы. —
Одетая, поверх пледа.
— Рада за нее. — Хмыкнула Кандида. — А то я очень переживаю за ее
моральный облик.

96

Рокси натерпелась за день, и тревожить ее казалось стыдно.
— Ты же хотела, чтобы она набила шишек?
— Я хотела, чтобы она побыстрее очерствела. Так проще.
Дэйв не ответил, понимая, что это значит. Да-да, Кэнди неспроста в разводе.
— Ох, как я страдаю без музыки. — Кэнди посмотрела на звездное небо,
опершись ладонями на скат бревна позади себя. — Напевала бы, если б у меня не
был такой мерзкий голос и полное отсутствие слуха.
— Ты могла бы оставить плеер. Что с того, что Рокси его свистнула? — Дэйв
пожал плечами. — Поделили бы на двоих — полагаю, теперь ты и на это готова
согласиться.
Кэнди покачала головой.
— Это был один из подарков Вика. Моего бывшего. Я не хочу от него ни единой
вещи больше иметь.
— Понимаю.
— Сомнительно.
— Гордая ты девушка, Кандида.
Эпическая, он сказал бы. Как говорил в школьные годы, если мимо проходила
невероятно горячая чирлидерша: эпическая девчонка. Но Кэнди была совсем другого
сорта. Дэйв затруднялся подыскать сравнение, только надеялся, что однажды все-таки
сможет.
— Это меня пока что и спасает. — Сказала Кэнди. Свет костра превращал ее
профиль в ореоле золотистых волос в причудливую то ли инталию, то ли камею на
темно-синем фоне сгустившихся сумерек. — От меня бегут в ужасе, и так разумнее
для всех.
— Но Вик же тебя любил когда-то?
Он любит меня до сих пор, чуть не сказала Кэнди.
— Да. Полагаю, что да. И в этом-то и проблема.
Другой проблемой было смутное понимание Кэнди о себе, что после отношений
с Виктором она уязвима для каждого, кто хоть немного лучше его, хоть в одном из
аспектов. И, учитывая, каким Вик был засранцем, превзойти его мог каждый второй.
— Теперь нужен кто-то, кто стал бы относиться к тебе, как к богине.
— В этом и штука, пэдди, в этом и штука. Я чертовски устала от парней,
которые относятся ко мне как к богине.
Дэйв сел ближе, чтобы слышать Кэнди лучше — она вдруг понизила голос,
потерла ладони одну о другую, глядя в землю перед собой.
— Знаешь ту сказку, где старуха постоянно загадывала желания волшебной
рыбе? — Сказала она. — Помнишь, чем все закончилось? Ей было мало стать даже
Римским Папой.
— Что ж, рыба не сделала ее Господом Богом только потому, что не могла, если
я верно понял намек братьев Гримм. Но если бы это было возможно, старуха бы
остановилась?
— Я не знаю. Правда, не знаю.
Кэнди закрылась, точно захлопнулась раковина: подтянула к груди ноги (а
Дэвид едва не счел было ее позу заигрывающей!), стиснула кулаки, положила
подбородок на перекрестье локтей на коленях и уставилась в огонь.
Дэйву показалось, что в глазах ее бушуют гнев и отчасти — страх, но, делая
скидку на свое плохое знание женщин, он готов был предположить, что это… горечь.
Вот что Кэнди почувствовала теперь, по его-то мнению.
97

Он хотел бы ее обнять, и, может быть, ей действительно нужны были объятия в
этот момент, но Дэйв догадывался, что за попытку может схлопотать пощечину.
Однако, он все же рискнул протянуть руку к Кэнди. Ее плечо легло в его ладонь, точно
два элемента мозаики соединились в картинку. Рука Кэнди накрыла пальцы Дэвида, и
девушка тихо благодарно вздохнула. Да, ей было нужно прикосновение, и именно
такое.
— Помнишь детство, когда огонь зачаровывал? О, тогда это было нечто
поразительное, — Дэйв склонил к Кэнди голову, говоря почти заговорщически. — Еще
до первого прикосновения к магии, рассматривая огонь, такой противоречивый, мы
готовились к встрече с волшебством. Предвкушали его опасность и щедрость
подобного дара.
Она вдруг почувствовала, что в ней готова взорваться сверхновая любви.
Чувство, щекочущее в груди, а не между ног: не желание, а интерес. Нет, даже не то:
предвкушение. Вот какое чувство всего на полшага отстает от влюбленности. И Кэнди
сжала кулаки, чтобы задержаться на пороге. Она не могла себе позволить влюбиться,
ощутить столь ненадежные чувства. Тем более… Дэйв? Худшего выбора в этих
обстоятельствах не придумаешь.
Она никогда не могла сказать, какие же ей нравятся мужчины, да и женщины
тоже. Какие-то. Она всегда сперва влюблялась, а потом уже находила совершенно все
в своем объекте интереса удивительным и прекрасным.
Выглядел Дэйв так-то не слишком импозантно с недельной щетиной, да еще
после полуденного приключения у святилища. Но когда Кэнди закрывала глаза и
только слушала… голос у него был глубокий, как у гангстера из старого фильма, с
густым британским акцентом. Сексуальный. Хорошо поставленный голос. Кэнди
понимала, откуда, почему: рыжий, веснушчатый длиннопалый студент выходит на
кафедру и пытается заставить слушать себя. Прежде, чем аудитория поймет, о чем он
говорит, она должна услышать, как.
— Почему ты не вернулся на Альбион давным-давно? Из тебя вышел бы
здоровский лектор.
Ладонь с ее плеча исчезла тотчас же. Кэнди поняла, что сморозила глупость.
Как неловко получилось: она чуть ослабила контроль над своим беспокойным языком,
восхитившись голосом Дэйва, а вслух сделала ему больно.
— Видишь ли, я не знал, что делать человеку, понимающему, что он крупно
проебался по всем фронтам. — Дэйв произнес это спокойно, но Кэнди слышала то, что
должно было быть в его голосе… И осталось спрятанным.
Догадка процарапала по ее сердцу, точно гвоздем.
— Измениться. — Кэнди пожала плечами. — У меня нет другого ответа,
получше. Только этот.
— И этого достаточно. Он не обещает легких решений.
Кэнди снова пожала плечами, не так дергано на сей раз, как мгновение назад.
Она смотрела на Дэйва, размышляя. Он ответно изучал ее лицо и не мог угадать даже
приблизительно ее мыслей.
— Я не хотела подобную хрень пороть. Во всяком случае, не сейчас. — Кэнди
подняла мизинчик, точно предлагала помиритьсяоднокласснику в начальной школе. —
Может, попробуем общаться, как подобает?
— Предлагаю начать с того, что ты перестанешь называть меня «пэдди». —
Дэйв запнулся, вдруг понимая, что у Кэнди были ровно те же причины ощетиниться и
отлаяться, как и у него. — И я тебя тоже.
98

Кэнди коротко хлопнула Дэйва по плечу в дружеском жесте. Но он был бы не
против, чтобы она задержала свою ладонь подольше.
Обзывательства, ха… Неплохое начало, подумала Кэнди. Но такая мелочь, в
сравнении с тем, что она носила грузом на душе.
— Хотел бы я узнать тебя настоящую.
— Настоящую меня ты не выдержишь. Я та девушка, с которой твоя
благочестивая матушка запрещала бы общаться. То ли дело Нальдо, этот явно не
состоял в хулиганской компании, его оттуда выгнали за наглость.
При воспоминании о нем Кэнди подумала, что нужно пользоваться
возможностью смыться в палатку пораньше. Она не собиралась дожидаться Нальдо,
на сегодня с нее хватило их общения еще утром. Издеваться над искренне
влюбленным стыдно, над притворяющимся — скучно.
— Я знаю, ты с Нальдо. Может, еще нет, но все к тому идет. — Дэйв пытался
скрыть разочарование в голосе. — Такие как ты сходятся с такими, как он по закону
гармонии.
— Какому еще закону? — Кэнди засмеялась, но осеклась. — Ну что за кислая
морда. Ты серьезно, что ли?
Дэйв подумал, не лучше ли смолчать, но как честный человек, он должен был
намекнуть Кэнди, что чувства Нальдо глубже, чем ей может показаться.
— Ты буквально девушка из киношки. Красавица, которая не знает об этом и не
пользуется своим преимуществом.
— Я не красавица.
— Вот видишь.
— Нет, в смысле… То, что ты видишь, не имеет ничего общего с настоящей
мной. Не в смысле, что это морок или иллюзия, но… — Кэнди снова смотрела только
перед собой, на огонь. — Это просто оболочка. Как можно надеть красивое платье и
дурно сшитое, так и я…
Она запнулась, поймав себя на мысли, что на деле Дэйв скорее говорил о
самом себе, не подозревая, как случайно стал искренен. Он недооценивал себя,
полагая неуклюжим и непривлекательным. И Кэнди соврала бы, если б сказала, что
Дэвиду стоит побриться, а похмелье — что она отметила в их первую встречу —
очевидно убивает половину его шарма.
— Иди спать. — Сказала она. — Я еще посижу.
— Не, не надо. — Дэвид нахохлился. — У меня все равно бессонница.
— И ты, наверное, любишь смотреть на звездное небо.
— Да. Но я уже воспринимаю его как должное. К хорошему быстро привыкаешь.
— Завтра мы пойдем снова искать Эсди. — Кэнди накрыла его руку своей,
тревожась, не переборщила ли с прикосновениями. — Обещаю.
— Тогда выспись хорошенько. Я нацелен на результат.
Кэнди встала с бревна, почти ушла… но остановилась в паре шагов от костра и
снова повернулась к Дэйву.
— Ты ее очень любил?
— В каком-то смысле я люблю ее до сих пор.
Он смутился под ее взглядом.
— Что такого? Мне нравятся женщины, способные постоять за себя.
— И космос?
Дэйв развел руками: виновен! Кэнди кивнула и направилась в палатку.

99

Рокси лежала рядом с Тавеллом, обхватив его руками. Полчаса назад она
покормила его, давящегося, не находящего в себе сил нормально сесть из-за
слабости. Сомнения, мучившие Роксану еще несколько часов назад, отступили при
виде страданий Тавелла. Она не задавалась вопросом, как так прикипела к нему, для
нее все было совершенно ясно. Она верила в родство душ, браки, совершающиеся на
небесах и предназначенных друг другу судьбой супругов. И Тавелл казался ей именно
тем, кто по велению судьбы обязан был провести с ней всю оставшуюся жизнь.
Не то что б это были просто фантазии неопытной студентки. Рокси чувствовала,
что у ее желаний есть и основа: ее магия удивительным образом сочеталась с
Тавелловой. Они подходили друг другу, точно некогда составляли единое целое, но
когда-то отпали друг от друга по воле злого рока. И вот теперь, пытаясь укрыться в
объятиях Тавелла, липких от горячечного пота, Рокси чувствовала, что она, наконец,
могла обрести место, к которому принадлежала. Мать-королева моря интересовала
ее, странным образом, гораздо меньше. Расскажи Рокси кому-то свои мысли, и, может,
не только привела бы собеседника в замешательство, но и сама задалась вопросом,
отчего расставляет приоритеты подобным образом. Но сейчас, обращаясь только к
своему внутреннему я, она не видела противоречий.
Рокси сунула руку в карман, вздрогнула, нащупав там камушек из нечестивого
святилища, и осторожно продвинула пальцы дальше, пока не нашла жемчужинку. У
нее еще был шанс пойти на попятную, и Рокси дала себе пару минут полежать так,
еще не переступив порог, за которым не видела возврата. Но она так хотела
достигнуть конечной цели, что оттягивать сам решающий шаг казалось ей верхом
эгоизма. Рокси села, чувствуя тяжесть, точно пыталась двигаться в воде, и потянулась
за стоявшей в изголовье бутылкой. Последняя порция рома, после которой Кандида
пообещала послать Нальдо за припасами в город, быть может, на деле лелея какой-то
иной план. Но, так или иначе, Кэнди рассчитывала на то, что в запасах есть еще одна
бутылка, а Рокси намеревалась пустить ее в расход. Но Роксана чем-чем могла
похвастаться, так это способностью втихую тащить все, что плохо лежит.
Девушка бросила жемчужинку в горлышко бутылки и потрясла ее, не зная,
нужно ли ей ждать, чтобы подарок Юрупари растворился или нет.
Затем осторожно тронула плечо Тавелла. Тот не проснулся, даже когда Рокси
намочила в роме палец и провела по его губам.
Роксана дрожала, понимая, что в любой момент ее могут застать, и тогда весь
ее план пойдет прахом. Коль уж она начала ритуал, нужно было доводить его до
конца. За тонкой завесой палатки кто-то ходил — должно быть, Нальдо. У костра
вполголоса переговаривались Дэйв и Кандида, их беседа звучала для Рокси шумом
раковины, поднесенной к уху. В любой момент каждый из них мог решить, что ему
нужно заглянуть в палатку «мальчиков».
В другой момент Роксана бы запаниковала. А тут решение пришло к ней с
чувством облегчения. Она поняла, что можно придумать. То ли видела в каком-то
фильме, то ли читала, то ли просто ее мозг вдруг осенило гениальной догадкой, но
Рокси набрала в рот рому — жемчужинки в нем не оказалось, и она, жалея прекрасный
напиток, сделала глоток — затем еще и еще, пока о ее зубы не стукнулся магический
дар Юрупари. Затем Рокси нагнулась, осторожно пальцем приоткрывая губы Тавелла,
и влила внутрь содержимое своего рта.
Тот закашлялся, тотчас открывая глаза, но, утеревшись тыльной стороной
ладони, улыбнулся. Вкус рома и свежих девичьих губ всегда был по нраву Тавеллу, и

100

он был не против Рокси, так близко лежавшей, что он чувствовал ее бархатистое
предплечье.
— Эй, красотка, пришла развеяться скучным вечером? — Тавелл улыбнулся
еще шире. Глаза у него все еще были изможденно запавшими, но Рокси заметила, что
дышит ее возлюбленный словно бы глубже и свободнее, чем прежде.
Она улыбнулась в ответ. Но прежде, чем нашлась, что сказать в свою очередь,
ощутила, что ладонь Тавелла ласково охватывает ее затылок и пригибает к его лицу.
Вместо разговора они начали целоваться, и ни у него, ни у нее не было вопросов к
этому повороту.
Рокси не думала о том, опьянела ли она от рома. В другой ситуации она
сказала бы, что девушке вроде нее не пристало употреблять алкоголь. Сказала бы это
и подняла плечи, смущенная и растерянная. Но полные магии джунгли, вся эта
экспедиция открывали в ней грани, о которых сама Роксана будто бы и не знала.
Тавелл спросил, много ли еще осталось в бутыли, когда они ненадолго оторвались
друг от друга. Остаток они разделили, перемежая ласковыми разговорами и
прикосновениями.
Рокси чувствовала, как ее тело и ее разум плывут и тают. Алкоголь, может быть,
играл в этом последнюю роль. События последних дней, страх, непонимание,
отвращение — когда она видела кровь и монстров — почти лишили Рокси разума.
Когда рука Тавелла забралась под блузку девушки и сжала ее грудь, Рокси не
сопротивлялась. Она ахнула, скорее от удивления, нежели от удовольствия, но у нее
не возникло и скромного чувства протеста. В других обстоятельствах, с другим
мужчиной она отстранилась бы, однако Тавелл был ее любимым, и Рокси полагала,
что они воистину связаны судьбой — а это значило, что с ним она может нарушить все
свои правила. Впрочем, одно правило она не могла забыть: свое представление, что
истинная любовь списывает все грехи, мнимые и настоящие. Ты можешь позволить
мужчине, которого знаешь едва ли неделю, стаскивать с тебя трусики в палатке
посреди заколдованного леса, пока ваши полные алкогольных паров дыхания
смешиваются в торопливых поцелуях. Ты позволяешь — и ты даже рада, когда этот
мужчина поворачивает тебя на живот еще дрожащими после изнурительной болезни,
но алчными от страсти руками, раздвигает ноги и оказывается между ними. Это то, что
происходит между влюбленными, и когда любовь великая, подобное не только не
зазорно, но даже почти свято.
Пальцы Тавелла захватили волосы на затылке Рокси, не больно, но настойчиво,
побуждая выгнуться, и эта поза должна была заодно избавить девушку от боли,
распалив в ней похоть до предела. Она сама не понимала, избавила ли. Даже если бы
Рокси хотела сопротивляться, она бы не смогла: Тавеллу становилось лучше
буквально от минуты к минуте, но на девушку он навалился всем своим весом,
буквально вжимая ее в лежанку от лопаток и ниже, держась только на одном локте.
Рокси чувствовала, будто летит кувырком в огромной радужной трубе, гадая,
это эффект алкоголя или секса? То и другое было ей вновинку, и она успела подумать
только: «ого, так вот отчего об этом столько говорят!», прежде чем ее захлестнула
волна нежности к Тавеллу. Оргазма у нее не случилось, Рокси вообще не была
уверена, почувствовала ли что-то по-особенному приятное, хотя, определенно,
произошедшее было странно и непривычно. Но ее возвышенные чувства скрасили
отупелость пьяного и неопытного тела. Рокси чувствовала, что она полна
благодарности, и умиления, и искрящегося счастья. Она опустила подол юбки, позабыв

101

найти потерянные трусики, и прижалась к Тавеллу, пытаясь скопировать картинки с
обложек романов, которыми тайком зачитывалась.
— Дьявольски хорошо с тобой, Рокс, — пробормотал Тавелл, перебирая
взмокшие волосы подружки, прилипшие ко лбу и щеке. Она раскраснелась скорее от
алкоголя, нежели от страсти, и теперь лежала обессиленной по той же причине. Но
Тавелл, как многие другие мужчины, не сомневался в том, насколько он желанен и
хорош в постели. — Странное дело, я себя чувствую, точно совсем поправился.
Неохотно отстраняя от себя любовницу, он сел и взглянул на бинты на ноге.
Старая кровь покрывала марлю, но когда Тавелл, посомневавшись едва ли минуту,
размотал бинты, то увидел только розовый дугообразный шрам. Казалось, отметине
пара лет. Именно так к этому дню и должна была рана выглядеть, если бы Дэйв
остался на пике своих сил. Тавелл удовлетворенно гоготнул.
— Мне надо размяться! И пожать руку моему приятелю Д., — Тавелл
предвкушающе потер ладони. Он чувствовал себя хорошо, как никогда. Может, даже
готов был сделать сальто через голову.
Рокси его восторга не разделяла, памятуя, какую заплатила цену. К тому же, ее
силы истаяли почти полностью, тогда как Тавелл от мгновения к мгновению все
больше и больше здоровел.
По крайней мере, выходило, что Юрупари не обманул. Это многого стоило.
Взошла луна, и в этот час должен был начаться дозор Нальдо, но того у костра
не было. Впрочем, огонь горел споро и ярко, не требуя пригляда. Тавелл подумал, что,
в случае чего, Дэйв разберется: вдалеке, за деревьями, он видел всполох ткани, и
Тавелл мог точно сказать, что это куртка Дэвида. Но что еще он мог сказать, так это то,
что не стоит беспокоить человека, решившего немного удобрить кустики. Чтобы не
смущать Роксану, Тавелл развернул ее в другую сторону и повел к реке.
— Потом их всех обрадуем.
Они оба шатались, спускаясь по берегу, теперь казавшемуся обоим слишком
крутым. Тавелл подумал о том, что готов на еще один раунд с Рокси, и уже представил,
как прижмет ее к стволу дерева — так, чтобы ее ноги не касались земли. В его
фантазиях это была поза невероятно страстная, мгновенно взвинчивавшая
удовольствие от соития до небес. Так что когда Рокси схватила его за руку, Тавелл
сжал ее ладошку в ответ, не сразу поняв, что девушка рядом с ним дрожит в тревоге.
— А, должнички.
Ночь превращала зелень леса в темный плотный фон, и Юрупари —
иссиня-черный, кожей и мехом — оставался на нем незаметен. Только его глаза горели
во тьме, как у кота. Вполне буквально, а не в качестве поэтического сравнения. Да
поблескивало в лунном свете нечто, перекатываемое меж пальцев. Рокси не сразу
поняла, что это маленькая жемчужная стрела.
— Рокс? — Тревожно сказал Тавелл, остро сожалея, что при нем нет топора и
любого иного оружия. Черная магия Юрупари рухнула на него, точно бетонный блок.
Только что Тавелл ничего не ощущал, и вот его уже ударило в грудь с такой силой, что
ему едва удалось устоять на ногах. — Где твой амулет?
— Не докучай крошке, — промурлыкал Юрупари, глядя на Рокси, неспособную
разжать как следует стучащие зубы. — Я не сделаю ничего плохого. Просто возьму
оплату: дева была так щедра, что обзавелась тем, что мне нужно, не затягивая сроки.
Впрочем, я могу подождать все девять месяцев. Я терпелив, если оно того стоит.

102

До Роксаны начало доходить. Она могла бы сказать: еще ничего неизвестно! Но
проблема была в том, что это она могла кричать своему календарю циклов или тесту
на беременность. Те действительно время от времени ошибались. Юрупари же знал.
И если он говорил, что… О Господи.
Рокси прижала руку к животу.
— Что такое, лапочка? — Юрупари склонил голову набок и нацелил свою
загадочную стрелу прямо на Роксану. — Чему ты удивляешься, у тебя же, вроде, есть
книга сказок?
— М-м-может быть, мы можем как-то…
— Мы заключили соглашение. — Юрупари оскалился.
Тавелл думал, что же он может сделать в этой ситуации. Но хотя его тело
пришло в норму, мозг еще оставался сонным и вялым, не говоря о том, что полбутылки
рома не подпитали его сообразительность.
Юрупари вытянул руку, нацеливая ее Роксане в живот. Девушка не хотела
думать, что может загадочная жемчужная стрела. Вряд ли что-то, на что она
согласилась бы.
— М-может, тебе подойдет вот это вместо..? — Пробормотала Рокси,
покопавшись в кармане юбки. Она не сразу вынула руку из складок ткани, понимая,
что у нее только одна попытка. А потом бросила камень, встряхнув платок, прямо в
лицо Юрупари.
Тот поймал его на лету, инстинктивно стараясь избежать щелчка по носу. Может,
если б Рокси протянула волшебный сапфир, Юрупари подумал бы дважды. Догадался.
Отказался. А так он схватил камень в кулак, озадаченно ухмыляясь, и так и замер с
поднятой в воздух рукой.
— Бежим! — Взвизгнула Рокси, толкая Тавелла, потерявшего последнее
понимание, что происходит.
Смутный отблеск хищной улыбки Юрупари отпечатался в памяти Рокси. Она
молилась, чтобы больше никогда не видеть его. Но понимала, что паралич,
овладевший дьяволом джунглей, не вечен. Он мог сбросить его с себя еще скорее, чем
удалось ей самой при помощи Дэйва.
Да, Дэйв: он выскочил им навстречу, задыхающийся от спешки и тревоги.
Слыханное ли дело, больной, не способный встать, ушел из палатки! И самая
безалаберная участница экспедиции снова испарилась!
— Дружище! — Тавелл хлопнул Дэйва по плечам. — Спасибо за твои труды,
мне хорошо, как с колледжа не было!
Дэйв озадаченно всматривался в Тавелла: лицо несколько сероватое и
блестящее от пота, но, учитывая, что еще сутки назад маг выглядел чуть ли не
умирающим… Все это было странно, но в волшебном мире многое случалось
нелогичного и неожиданного, и главным навыком всякого мага было умение
действовать в резко меняющихся обстоятельствах.
— Дай-ка я еще раз тебя осмотрю, — не без сомнения сказал Дэйв. Ему бы
радоваться, но что-то его подспудно смущало. Он увел Тавелла в палатку, только один
раз обернувшись на Рокси. Та выглядела взволнованной, как, впрочем, ей и
полагалось быть после утреннего освящения. На взгляд Дэйва все прошло вполне
неплохо, но Рокси, в его понимании, еще не пообтесалась в лесу, и ее дрожь он списал
на все длящиеся переживания с той минуты. Спокойный на ее счет, Дэйв занялся
ногой друга.

103

Уверенные по-докторски движения Дэйва почти убаюкали Тавелла. Он закрыл
глаза и едва ли не задремал, еще отравленный болезнью и с трудом трезвеющий.
Тавелл полагал, что утром он уж что-нибудь сообразит. И потом… даже если Рокси
гарантированно залетела от него, что, как он знал по опыту с другими девчонками,
дело не стопроцентное, на острове существовали клиники, помогающие справляться с
такого рода проблемами. Не одна его бывшая подружка посещала там врача,
некоторые даже чаще, чем ходили на пилатес. Что же до Юрупари… «В следующий
раз мы встретимся, когда при мне будет топор. И тогда посмотрим, насколько
всевластен этот дьявол джунглей.»
Рокси же об этих его мыслях не имела ни малейшего понятия. Она вернулась в
палатку «девочек», но спать не собиралась, да и знала, что не сможет сомкнуть глаз.
Это Кандида могла храпеть, раскинувшись на своей лежанке — у нее-то проблем не
было.
Рокси наспех собрала рюкзак. Она не стала брать много, понимая, что устанет
от ходьбы. А ей требовалось торопиться.
Она собралась спросить совета у единственной, к кому могла обратиться. К
даме, что называла себя королевой моря. А еще — ее матерью.
Кэнди проснулась от нехватки воздуха. Черная рука давила на ее грудь,
неясная фигура склонялась к лицу девушки. Чертова черная рука. Пожалуйста, пусть
это будет сонный паралич из-за жесткого спальника, взмолилась Кэнди.
Пожалуйста-пожалуйста.
Если бы она чувствовала себя бессильной, неспособной двинуть ни рукой, ни
ногой, Кэнди возблагодарила бы свое слабое тело, подкидывающее такие вот
сюрпризы и вообще не выносящее всяческие банальности вроде холода, темноты и
дешевой тонкой лежанки. Но, к своему разочарованию, Кэнди не ощущала ничего
такого.
— А я-то думала, у меня каникулы, — пробормотала она. Что ж, если она могла
говорить, это был не сонный паралич. Жаль. — Оставь меня уже в покое!
Фигура продолжала нависать над нею, затем вытянула вторую руку и указала
на дверь палатки, судя по всему, намекая, что Кэнди стоит на что-то взглянуть.
Кэнди со вздохом приподнялась на локтях, и фигура растаяла в предрассветной
тьме. Кандида спешно оделась. Ничего из этого не предвещало даже намека на нечто
хорошее. Кэнди могла надеяться, что ошибается, но ее чувства прямо говорили: всему
хана. И, когда она сунула руку в карман шорт и укололась о крохотный пластиковый
осколок, то вспомнила, почему у нее такое предчувствие. Что ж, оно было с нею уже
давно.
Кэнди откинула полог палатки и вышла наружу.
На дежурстве должен был досиживать Нальдо, но костер остался без
присмотра. И судя по тому, как таял огонек, давно. Но сейчас Кэнди было не до этого.
Единственные, кто могли воспользоваться моментом, пока костер не горит, были дикие
звери, а если Кэнди не ошиблась в своих опасениях, животные составляли
наименьшую из всех возможных опасностей.
Кэнди осмотрелась и попробовала сосредоточиться на магии. Рокси! Кэнди
чувствовала и много иного, но Рокси оставляла за собой волшебный след, точно
аромат тяжелых духов. Кэнди бросилась за нею, будто гончая. К счастью, вскоре
вдалеке замелькала фиолетовая юбка Рокси, и Кэнди не пришлось полагаться на свою
магическую чуйку, довольно слабую, сказать по чести.
104

— Рокс, ты дуришь, — сказала Кэнди, когда поняла, что девушка услышит ее,
но кричать не понадобится.
Однако Рокси, обернувшись, только припустила втрое быстрее, и резко
вильнула вбок. Она шла к реке, понимала Кандида, а теперь убегает… хочет запутать?
Кандида никогда не была хороша в беге, несмотря на любовь к спорту, к тому же, она
еще чувствовала тяжесть во всем теле со сна. А Рокси гальванизировал панический
страх, и она неслась, не разбирая дороги. Когда Кэнди нагнала ее и, схватив за плечо,
развернула к себе, лицо Рокси покрывали длинные царапины. Хорошо хоть глаз ей
веткой не выкололо, подумала Кандида почти с облегчением.
— Не беги. Что бы ты ни собиралась сделать, давай обсудим.
Рокси захныкала, обхватив себя руками, и рванулась прочь, но только
наткнулась спиной на дерево. Кэнди встала перед нею, не давая двинуться — почти
как Нальдо, когда он флиртовал. Только ни в позе, ни в словах Кэнди не было ничего
игривого.
— Тише, спокойно, — Кэнди говорила с Роксаной, как минувшим днем — с
монструозным стражем святилища. — Я знаю больше, чем ты полагаешь.
— Нет, нет, ты не… — Рокси запнулась, глотая слезы. — Я сделала большую
ошибку. И теперь только хочу ее исправить.
— Да, конечно же, — у Кэнди были свои догадки, что такого могла натворить ее
напарница. Но когда она протянула к Рокси руку, та с визгом отпрянула. — Да что с
тобой, черт возьми?!
Рокси посмотрела на Кэнди со всем гневом и ревностью, что нашла в себе:
— Не надо думать, что ты можешь просто взять и все исправить.
— И не думаю. Но я постараюсь.
Рокси еще управлял алкоголь. Что важнее, ею так и не перестало владеть
расстройство нервов, из-за которого она с самого начала экспедиции наделала
столько несвойственных ей поступков, что расскажи ей кто-нибудь еще месяц назад,
во что она превратится, и Рокси бы не поверила.
— Ты меня презираешь, потому что я не такая крутая, как ты. — Надув губы,
проныла Рокси. — Но вообще-то я… Среди вас нет равных мне.
Кэнди вздохнула. Она не хотела вести этот разговор в промозглом
предрассветном лесу, но понимала, что если не уболтать Рокси, в лагерь они не
вернутся.
— Сила — не вопрос самоуважения. Только вопрос выживания. — Кэнди
мыслями все еще оставалась на некоторую долю в своих снах, своих воспоминаниях.
— Жаль, что я поняла это слишком поздно.
— Но что поделать, я родилась слабой. Невысокой, хрупкой.
— Тогда купи великий уравнитель. Рекомендую кольт.
Кэнди хотела назад, в палатку. Она страстно желала убедиться, что ее
напрасно разбудили, и все не так серьезно, как она опасалась. Просто недоразумение.
Можно доспать, досмотреть прекрасный сон — в котором, на минуточку, была музыка,
и не какая-нибудь, а Electric Light Orchestra — и отложить решение проблем хотя бы
еще на сутки.
— Ты не имеешь понятия, кто я и что на самом деле. — Уронила Роксана,
вздернув подбородок.
Кэнди знала этот тип людей. Люсия порой вела себя так же. Там, где Кандида
могла ворчать себе под нос часами, Люсия взрывалась, разносила всё, что видела, и
убегала в суточный загул, полагая себя в полном праве пускаться во все тяжкие, вне
105

зависимости от обстоятельств. Просто чудо божье было в том, что именно Люсии не
досталось и капли магического дара.
Рокси, увы, нагребла себе полный чемодан магии.
И Кандида не хотела прыгать на ее волну. Не хотела заражаться этим
настроением. Но она, во-первых, вспомнила Люсию. А во-вторых… она вдруг четко и
ужасающе увидела в Рокси себя. Это напугало ее до чертиков.
Кэнди схватила Роксану за плечи и прижала к дереву, заглядывая в глаза.
— Может, я и не знаю деталей, подожду, пока ты мне их расскажешь. Но что я
чувствую, так это то, что твоя сила брызжет, как газонная поливалка. — Кэнди
инстинктивно встряхнула Роксану. — Ты ничего не знаешь о силе и тех последствиях,
что идут за нею неотвратимо.
— А то ты знаешь, пиявка!
— Сила и учит тоже. Например, тому, что на вершине одиноко. При любом
раскладе. Чем раньше ты поймешь, что в конце не будет никакой славы, кроме крови
на твоих руках, тем лучше.
Внутренний голос подсказал Кэнди, что это не то, что хочет слышать Рокси. Что
ж, это было и не то, что хотела бы слышать сама Кэнди.
— Человеку, жаждущему силы, никогда не следует ее давать. Я видела
прекрасный пример, что будет, если это случается. Последствия… — Кэнди
сощурилась. — печальны.
Кандида разжала пальцы на плечах Роксаны, и та опустила руки. Ворот блузки,
распахнутый неожиданно глубоко, колыхнулся, и Кандиде показалось… только на
мгновение… Нет. Показалось.
— Ты полагаешь, что ты особенная? — Кэнди покачала головой. — Чем
быстрее ты отпустишь это заблуждение, тем лучше. У тебя есть сила, может, и правда
редкая. Но таких, как ты, много. И для твоего же блага поскорее это понять.
Ох, победа, подумала Кэнди. Она говорила спокойнее. И Рокси начала ее
слушать. С Люсией бы так не вышло, наверное: та загоралась, как спичка, и неслась,
точно локомотив. Рокси же сдавала позиции, Кэнди это видела.
— Ты не имеешь права злиться. Бояться. Вообще как-то дергаться. — Кэнди
по-учительски подняла палец. — Ты не имеешь право на те чувства, за которые твоя
сугубо человеческая психика захочет возмещения. Удовольствия.
Да-да, подсказал внутренний голос. Ты только что чуть это на практике не
показала, дурища.
— Никто не должен обладать такой силой, но мы обладаем. По какой-то не
слишком справедливой случайности. Забудь о «маглах» или «простаках», потому что
это для нас есть особое слово. Для волшебников. На самом деле, это они
нормальные, они — полноценные, а мы — девиация. — Кэнди ткнула воздух напротив
груди Рокси. — И мы должны держать себя в узде. Хотеть стать ими, потому что наш
разум слишком несовершенен, чтобы управлять нашей силой.
— Да что ты понимаешь! Единственная твоя способность — красть силы! Ты
само зло!
Кэнди сощурила глаза.
— Да, я такая.
Рокси пока не успокоилась, но Кэнди понимала, что еще мгновение, и ее можно
будет вернуть в лагерь. Рокси не наткнется на что-нибудь… на кого-нибудь, на кого в
этом лесу натыкаться не следует. А Кэнди получила прекрасное напоминание, как это
нежелательное близко.
106

— Поучай, сколько хочешь, но я тебя не слушаю. Ты меня только обижаешь!
Даже Дэйв относится ко мне нормально, Тавелл вообще меня любит. Даже… даже
Нальдо, вот, смотри, нашел мой кулон! Жаль только, крестик потерялся все-таки
где-то…
Рокси вынула цепочку из-за пазухи, и Кэнди с ужасом поняла, что в первый раз
ей не показалось.
Нет, она знала, что зрение ее не обмануло. Просто решила, что сначала надо
вернуть Роксану в лагерь, а потом уже думать о том, что на груди у нее болтается
чертово синее яблоко. И если бы ей удалось увести Рокси назад, к костру, может, она и
повела бы себя иначе. Но тут у Кэнди сдали нервы, она схватила кулон и рванула его
на себя, обрывая цепочку. Роксана ахнула от возмущения, боли и горечи, и толкнула
Кэнди в грудь.
Разница в росте у них была не большая, разница в весе — тоже, однако была, и
Кэнди уж очевидно была сильнее, но Рокси, взвинченная гневом, так энергично
выбросила руки перед собой, что Кэнди отступила на шаг. И ее нога поехала на
скользкой почве. Кэнди успела изумленно охнуть, понимая, что девушки в пылу погони
набрели на болотистое место, а потом трясина мгновенно засосала ее с головой.
Вместе с чертовым кулоном в виде синего яблока.

Глава 14. Телефонная линия
Мы перестали искать монстров у себя под кроватью,
когда осознали, что они внутри нас.
Чарльз Дарвин

Рокси чудом не заблудилась. Она припустила от Кэнди, куда глаза глядят, и
бежала назад еще более напуганной, однако каким-то неведомым образом она
прошла по своим собственным следам. Слава Богу, она смогла вернуться в лагерь!
Едва забежав за круг амулетов, Роксана упала на колени и разрыдалась.
Слишком много всего, слишком много… она не выдерживала.
Теплые могучие руки подняли ее, и Рокси доверчиво прижалась к широкой
груди, не сразу поняв, что это не такой желанный ей в эту минуту Тавелл, а Нальдо.
Пахло от него иначе, чем от Тавелла, и Рокси стало неприятно: костром, потом, соком
растений. Нальдо где-то бродил по лесу, пока они тут в лагере выдерживали такие
испытания! Повинуясь чувствам, Рокси шлепнула Нальдо по груди ладошкой и
выпуталась из его объятий. Но первым делом сказала то, что должна была:
— Кэнди в беде.
— Что… что?! — Нальдо спал с лица. Рокси отстраненно подумала: и все-таки
он в нее дико влюблен, вот Кэнди повезло. Нальдо выглядел таким напуганным, точно
его жизнь вдруг пошла прахом. — Где она?! Что с ней?!
Он схватил Роксану за плечи и неделикатно встряхнул. Рокси пискнула, и слезы
снова побежали по ее лицу. Но должна же она была понимать, что во многом это ее
вина.
— Упала в болото. — Рокси вытянула руку, указывая пальцем в глубь леса. —
Там… от реки налево, потом… не помню… еще налево?
Зашуршал откинутый полог палатки. Рокси слышала за спиной голос Дэйва:

107

— Что случилось? Какие-то проблемы?
— Кэнди… — Рокси едва могла говорить, мечтая, чтобы ее поскорее оставили в
покое. — Она попала в болото, она… она тонет!
Дэйв бросил тряпку, которой вытирал руки, на землю, мгновенно подобравшись.
Вот черт, они рисковали потерять и вторую следопытку. По штуке на месяц — не та
математика, с которой он готов был мириться.
— Где она? Где это болото? — Дэйв смотрел, как Рокси жестикулирует, пытаясь
воссоздать свой путь по чаще. — Ладно… ты покажешь мне.
— Нет, — сказал Нальдо жестко. — Она должна остаться в лагере. Ты не
рехнулся ли? Крошка не в себе. Оставь ее в покое, доктор.
Звучало логично. Дэвид не мог не согласиться, что у Нальдо имелись весомые
аргументы. Как и у него самого. Но не было времени ни решать, ни спорить. А Нальдо
явно не собирался идти на уступки. Он обнимал Рокси, точно держа в клетке своих рук.
Дэвид взял мачете и веревку, сунул за пояс заряженный пистолет.
— Ладно. Тогда идем мы вдвоем. Кэнди нужно спасти.
— Да уж конечно, — произнес Нальдо невнятно. Его глаза озадаченно бегали.
Нальдо сам был на грани шока, понял Дэйв, неприятно пораженный этим открытием. И
потому, что лишался надежного прикрытия, потому как Нальдо очевидно был готов
наломать дров. И потому, что это все же значило, что подначки Нальдо и его ревность
— не следствие дурного воспитания, а признаки неуклюжего, но подлинного чувства к
Кандиде.
— Я останусь с Рокси, — Нальдо взял ее повыше локтя. — У нашей глупой
крошки нет амулета. А кто-то должен убедиться, что монстры ее не сцапают.
Дэвид раздраженно зажмурился, затем распахнул глаза — точно ему песок в
них попал. Время стремительно таяло, и хотя Дэйву не нравилось ни одно из решений,
что сейчас принимались, он чувствовал, что у него нет времени спорить и стараться
придумать план получше.
— Господи Иисусе, как ты могла провафлить амулет! — Не сдержался Дэйв. Он
почти физически чувствовал, как горят его ноги. В голове стучало: беги к Кэнди.
— Тавелл… — Выдохнула Рокси вместо ответа.
— Он в палатке. — Дэйв указал себе за спину. — Спит.
Упоминать, что у Тавелла был приступ сердечной боли, он не торопился. Не то
что бы Дэйв решил вообще никогда не говорить… Но сейчас это вряд ли имело
значение. Тавелл чувствовал себя лучше, чем когда-либо за последнюю неделю, а
Дэйв и сам время от времени страдал от странного недомогания. И теперь у него
появились мысли на этот счет, но исчезло время на то, чтобы их как следует
обмозговать.
— Оставайтесь здесь. — Дэйв строго качнул указательным пальцем и поспешил
к границе защиты вокруг лагеря.
— Эй, Дэйв. — Нальдо звучал почти дружелюбно. — Тебе пригодился бы
навигатор?
— Пригодился б, если б был, — ответил Дэйв и почти бегом бросился к реке.
Что крикнул ему вослед Нальдо, он уже не расслышал.
Дэйв выбился из сил, разыскивая Кэнди, и уже боялся, что безнадежно опоздал.
Он представлял, как она захлебывается, и его собственные легкие начинали гореть.
Но каково же было его удивление, когда среди кустов (не вполне в том направлении,
что указала ему Рокси), Дэйв заметил лимонно-желтую майку Кандиды.
108

Кэнди сидела на бревне. Нет, не на сухом аккуратненьком бревнышке вроде
того, на котором они не так давно отдыхали у костра. На трухлявой, заросшей мхом
колоде. Да и сама покрытая тиной Кэнди совсем не напоминала золотистую камею,
какой не так давно представилась Дэвиду.
— Кэнди? Ты в порядке? — Он подошел к ней медленно и осторожно, не сразу
вспомнив, что, вообще-то, тут начинается болото. И один неверный шаг, и Дэвид сам
узнает, каково захлебываться пахнущей гнилью стоячей водой. Причина, по которой
Дэвид двигался с опаской, была сама Кэнди.
Он был готов ко всему. К тому, что она отвесит ему пощечину или крепко
поцелует. И самое жуткое было в том, что любой итог его бы устроил. А когда Дэйва
посещали такие мысли, он понимал, что крепко влип. Понял и теперь.
Вот только Кэнди не сделала ничего из этого.
Появление Дэйва ничуть ее не удивило, хотя она и не обрадовалась, когда он
склонился над нею, уперев ладони в свои колени.
— Есть закурить? — Она сделала усталое движение у губ двумя пальцами и, не
дожидаясь ответа, потянулась Дэйву за ухо, где хранился его «дежурный запас».
Каким-то инстинктом, которому Дэвид не знал названия, он понял, что Кэнди
подавлена, как никогда. Может, даже плакала, но по ее испачканному зеленым и
коричневым лицу трудно было сказать с полной определенностью.
— Зажигалка осталась в палатке, — сказал Дэйв, когда Кэнди уже сунула его
сигарету меж губ.
Девушка тяжело вздохнула, закрыв глаза. Затем вынула сигарету изо рта и
выбросила ее с сожалением в воду перед собой. Дэйв проследил за тем, как
крошечный бумажный цилиндрик падает на сгусток ряски, слишком легкий, чтобы
потонуть.
— Знаешь, о чем я думала, сидя тут до рассвета, Дэйв? Мы не безбожники, но
все мы богохульники.
Он стоял над нею, непонимающий.
— Ну как это обычно бывает. — Кандида смотрела прямо перед собой, как
недавно — на огонь, но теперь — на воду. — Добрые люди… добрые люди создают
монстров, а потом героически с ними борются.
— Уж это не потому, что они добрые.
— Это потому что они глупые. И самовлюбленные. Это не делает их плохими.
Но делает плохими тех, кому не повезло оказаться в их власти.
Дэйв не понимал, какое отношение это имеет… хоть к чему-нибудь. Кэнди,
очевидно, смысл видела. Но он просто стоял, борясь с желанием сесть на землю от
облегчения: Кэнди жива!
— Мне нужно осмотреть тебя на предмет травм. А потом мы вернемся.
— Я приняла ванну, а не с самолета без парашюта прыгнула, пэ… э-э, дружок.
Немного зловонную, но мне не привыкать. Это не первое болото, в которое я
вляпалась.
Дэйв тяжело вздохнул. Он страшно хотел скорее назад, в лагерь. У него были
еще неотменимые обязанности.
— Хватит вести себя так, будто ты на увеселительной прогулке!
Кэнди тяжело вздохнула, покусала губы:
— Я знаю, что это не отпуск. Знаю. Но я хочу еще минуту тут посидеть и
повоображать, что все немного лучше, чем оно есть.
Дэйв непонимающе всплеснул руками.
109

— О чем ты? Лучше будет, если мы просто пойдем. Вернемся, пока не
случилось еще какой-нибудь беды. Я порядком устал от того, с какой частотой
происходит что-нибудь гадкое.
Точно в ответ на его слова, вода перед ними, только что спокойная и затхлая,
колыхнулась. Ряска задрожала.
Кэнди сбросила с себя оцепенение и медленно начала подниматься с бревна.
— Это еще что за… — начала она, глядя на то, как брошенная ею сигарета
пошла ко дну, закрученная в водовороте. Который рос, и рос, и рос.
— Бежим! — Скомандовал Дэйв. Как бы то ни было, а первое решение — самое
верное, считал он. Особенно, если это решение убраться от опасности как можно
дальше.
Дэйв схватил Кэнди за запястье и потянул за собой, но та успела перешагнуть
бревно только одной ногой. За вторую ее стремительным движением схватила гибкая
коряга.
— Ладно, это выглядит как вполне серьезное дерьмо, — выдохнула она.
Дэйв потянул Кэнди за собой сильнее, но она только ахнула и, потеряв
равновесие, шлепнулась животом на бревно. От такого удара у нее из легких вышел
весь воздух, даже охнуть Кэнди не могла. На мгновение ею завладели испуг и мучение
от расползающейся по всему туловищу искристой боли. Коряга дернула девушку за
ногу, и лучше от этого не стало.
Только теперь Дэвид понял, что Кэнди держит огромная морщинистая
коричневая рука, а не лоза или древесный корень. Нет, не держит — утягивает внутрь
болота.
— Мне совсем не льстит это внимание, — заорала Кэнди, наконец, придя в
себя. Она вцепилась в бревно изо всех сил, но монструозная ручища не прекращала
своих попыток. Кэнди взвизгнула, чувствуя, что все ее тело напряжено больше, чем
ему полезно. Ноготь ее сломался, впиваясь в трухлявую кору. Вторая нога сползла с
колоды, покрывшись царапинами, и теперь бессмысленно пыталась искать опору в
жидкой грязи.
Дэйву казалось, что все происходит со скоростью текущего масла, на деле же
не прошло и полминуты. Запоздало, как сам полагал, он выхватил мачете и принялся
рубить руку-корень, стараясь не ранить Кэнди и самому не подставиться. Рук обычно
бывает две. У монстров порой — еще больше.
— Хватит, прекрати! — Крикнула Кэнди, напуганная мелькающим в воздухе
мачете заметно больше, чем рукой чудовища, вздумавшей утащить ее. — Дэйв,
остановись!
Он замер, вдруг чувствуя в руке тяжесть оружия, только что казавшегося ему
невесомым, и посмотрел Кэнди в лицо. Скорее раздраженная, чем напуганная гримаса
искажала ее черты. Кэнди скинула с щиколотки ошметки древесных пальцев, и,
подтянув ногу к себе, руками содрала оставшиеся, так и окольцевывавшие ее голень.
Выругалась. Культя монстра спряталась назад в воду.
— Валим, — сказала Кэнди низким голосом и заковыляла прочь. На ноге ее
остались ссадины и уже начинали наливаться синяки.
Дэйв поднырнул под руку следопытки и, держа ее за запястье, не дал
отстраниться. Она еле шла.
Дэйв думал о том, что за монстр напал на них — у него имелось несколько
вариантов, и он перебирал их в памяти, не зная, на каком остановиться. Ни один
выбор его не успокоил бы. Да, чудовище ушло, и было бы приятно приписать это своей
110

энергичной защите, но Дэйв не решался. Он покосился на Кандиду, свесившую на
(довольно грязную, надо сказать) грудь голову (не чище) в паре дюймов от его. На
мгновение Дэйва смутила мысль, что Кэнди все еще удивительно хороша, а потом он
подумал о том, как она укрощала монстра перед святилищем. Все тоже прошло
довольно просто, верно? Но могла ли она объяснить ему, почему? Главный вопрос,
стала бы ли?
Кэнди пыталась делать вид, что она в порядке, но в лагере она плюхнулась на
бревно с таким стоном, что Дэйв понял: ей худо.
— Тупое тело. Столько проблем, — Кэнди хмыкнула.
— Мне нужно проверить тебя на предмет травм. — Раз они, наконец, точно в
безопасности. — Теперь уж непременно.
— Ай, просто хочешь меня облапать? — Кэнди улыбнулась, но когда Дэйв не
ответил на ее подначку, отвернулась и пожала плечами. — Валяй.
По крайней мере, она не ахала от каждого прикосновения. Ребра были в
порядке. Пара ссадин, пара синяков. И, чтобы их показать, Кэнди задрала майку —
еще немного, и Дэйв мог бы увидеть краешек ее лифчика. Будь тот на ней.
Дэйв сел рядом с нею на корточки, пытаясь скрыть смущение всех сортов, что
владело им, пока он вынужденно изучал бока пациентки. «Ого, врата рая», подумал
он, рассматривая две старые, испорченные шрамами татуировки над самой линией
шорт: «никто не владеет мной» и «никто не управляет мной». Дэйв не решился
спросить, сделала она их, избавившись от тирании семьи или разведясь с Виком.
А Кэнди было, что рассказать, если б она решилась сделать это. На ее теле
было множество шрамов: по большей части, из детства. Реже — память о Вике. Но ни
один из них не был следом враждебности по отношению к ней.
— Если тебя распирает от любопытства, то да — вот этот шрам оставил мне
муж. Этот тоже. — Кэнди ткнула на две выразительные отметины под ребрами. — Он в
меня стрелял со словами «это для твоего же блага».
Дэйв нахмурился, не зная, верить или нет. Впрочем, такие красотки, как Кэнди,
часто связываются с мафиози, не вполне понимая, что «трофейная жена» — это не
комплимент.
— Тот еще психопат, похоже.
— Поверь мне, он худшее, что ходило по земле, Дэйв. Он должен быть навеки
заперт в тюрьме.
Или я мог бы сломать ему нос, с неожиданным для самого себя пылом подумал
Дэйв. И тотчас его нагнала вторая мысль: нет, ты не мог бы. Но он не стал отрицать,
хотя бы про себя, что очень бы хотел.
Дэйв поднял на Кэнди взгляд. На мгновение их поза показалась ему
двусмысленной: он держал ее ногу, точно принц, готовый примерить туфлю Золушке.
За вычетом, что Кэнди сидела босая. Ее сандалии остались на дне болота, как
утешительный приз чудовищу.
— Скорее всего, у тебя просто растяжение, — сказал Дэйв. — Принесу
эластичный бинт.
На собственные силы он больше не полагался. Тавелл поправился, и Дэйв
приписывал результат себе, но даже воображая итог более лестным, чем он был,
Дэвид не мог не заметить разницу между нынешней и прежней скоростью, с которой
пациенты вставали на ноги. Он ослаб. Очевидно ослаб, и очень сильно.
Он успел вспомнить то, что показалось ему странным: сердечные боли
Тавелла, точно такие же, как у него самого. Но снова Дэйву не довелось поразмышлять
111

над этой загадкой. Из зарослей на краю лагеря, там, где заканчивалось действие сил
амулетов, развешанных по периметру, вынырнул Нальдо с Роксаной почти что под
мышкой: мужчина так прижимал к себе спутницу, что если бы она не поторопилась
идти, ее ноги волочились бы по земле. И Нальдо как будто это не смущало.
Дэйв понял, что происходит что-то не то. Еще пока не из ряда вон выходящее,
однако нечто необычное. Более необычное, чем то, что порой происходило в
экспедициях? Нечто хуже, чем потеря Эсди? Вряд ли.
Дэйв обернулся и сделал шаг назад, ближе к Кэнди. Она подобралась и заметно
чаще задышала. Дэйв еще чувствовал, как горят его руки после прикосновения к коже
Кэнди, пусть и испачканной тиной, но такой манящей. И особенно остро понимал, что
так, как на Нальдо, на него Кандида не смотрела никогда.
Из палатки вышел Тавелл. Он свободно ступал на раненую ногу, но еще
чувствовал себя странно ослабевшим. В груди ныло, и Тавелл машинально потирал
под ключицами ладонью.
— Привет. Что у нас за собрание? — Сказал он.
Нальдо он запомнил, как тень. У них почти не было возможности пообщаться.
Тавелл слышал объяснения Дэйва, пробившиеся через лихорадочную дремоту,
владевшую им на протяжении последних дней. Если звучало имя Фенисии, Тавелл не
возражал ни счем. Нальдо даже пару раз кормил Тавелла, хоть и торопливо и
неаккуратно, очевидно утомленный этой обязанностью с первого мига.
— Мы тут с Рокс немного прогулялись, — сказал Нальдо, потрепав спутницу по
плечу так, что буквально с каждым движением вжимал ее в свой бок все туже и туже.
— Утрясли некоторые проблемки. На которые вы потратили бы тысячу лет.
— Отпусти ее, — произнесла Кандида звенящим голосом. — Чтобы я и близко
тебя с нею не видела!
Дэйв снова обернулся на нее, а вместе с ним и Тавелл. Кандида, шатаясь и
стараясь не ступать на больную ногу, медленно поднялась с бревна. Смотрела она
только на Нальдо.
— А то что, cabrita? — Нальдо ухмыльнулся. — Не трусь, ты — мой первейший
интерес, а Рокси так… Она просто была не против. Ты же не против, кошечка, а?
Нальдо склонил голову, заглядывая Роксане в лицо, поднятое к нему и полное
непонимания. Он успел открыть рот, чтобы сказать что-то еще, а Дэйв в тот же момент
почувствовал, что заткнутый за его ремень пистолет исчез. А потом раздался выстрел.
Быстрее, чем кто-то успел среагировать.
Зато уж потом… Дэйв отпрыгнул в сторону, полуоглушенный и напуганный до
чертиков, Тавелл отпрянул, едва ли не упав в палатку спиной вперед. Роксана
завизжала. Нальдо едва не увлек ее за собой, рухнув навзничь на траву. Тяжелые руки
его соскользнули с плеча девушки, тело мешком свалилось в неестественной позе.
— Ух, давно никого не убивала. — Кэнди встряхнулась, точно со сна. —
Освежающе.
Рокси перестала кричать. Просто потому, что у нее закончился воздух в легких.
Опасливо обернулась назад, зажмурилась и бросилась в объятия Тавелла. Тот обнял
ее, укрывая, хотя на деле не знал, что ему делать. В особенности, безоружному. Что
вообще можно предпринять против психопатки с пистолетом.
— Ах, вот что я называю весельем. — Кэнди размяла шею: по крайней мере,
это ее движение осталось прежним. Может, кроме него в ней ничего настоящего Дэвид
и не замечал? — Кто-нибудь скажет шутку про «убрать мусор», м? Что, нет, никто? Я
тоже без идей.
112

Вот такая она настоящая? Дэйв чувствовал себя полным дураком. Полагал, что
видел через маску Кандиды, а на деле она показывала ему вторую ложь вместо
первой. Два двойных дна — дьявольски обидное открытие. Он полагал, что смотрит
сквозь камуфляж Кандиды, видя за напускной глупостью и фривольностью жесткую,
саркастичную, недоверчивую женщину… невообразимо привлекательную именно
потому, что она ранена.
А на деле сейчас ему нахально улыбалась в лицо чужачка, в которой не было
ни фривольности, ни недоверия.
— Уф, кажется, каникулы входят в неприятную фазу: фазу объяснений.
Она улыбнулась. Шире, чем обычно улыбаются люди, остающиеся в своем уме.
Дэйву захотелось отвести глаза, это было уж слишком: ему нравились бойкие
девчонки, а не комиксные злодейки. Он и отвернулся бы, если б не боялся перестать
смотреть на руку Кандиды с пистолетом. Ему так и казалось, что он следующая ее
мишень. Он тоже… слишком много себе позволял с нею.
Следующий после Нальдо.
Кэнди обернулась на Дэйва, отведя взгляд от Тавелла с Роксаной, застывших с
открытыми ртами, точно только сейчас обратила внимание, что они восприняли смерть
Нальдо как нечто из ряда вон. Она коротко понимающе кивнула: ах, точно.
— Дэйв, что за гримаса? Врач никогда крови не видел?
— Размозженную голову — только в газетах.
Дэйв сам не понимал, откуда в нем берется злость, придающая ему смелость.
Но на Кэнди он смотрел открыто и храбро. Она же улыбалась. Ну да. Чего бояться
бабе с пистолетом. Нет, не просто вооруженной, но и способной без сомнения
выстрелить в человека.
— О божечки, точно! Я забыла про твой принцип гармонии. — Кэнди
саркастически тряхнула головой. — Ну я и дура, я же должна была вместо этого
изменить Нальдо своей любовью. О, или нет, это он меня? Это же плохиша нужно
менять, да?
— Да, — Выдохнул Дэйв. — Нам вполне понятно, что плохиш — это ты.
Кэнди указала на тело Нальдо пистолетом:
— Ну, если не считать того, что этот урод работал на «Синее яблоко»…
Тавелл присвистнул. Но, судя по всему, остальные были не в курсе.
— Да ладно, вы же не в лесу живете! Ах. Точно. — Кэнди взмахнула рукой с
пистолетом, и все разом вздрогнули. — «Маги против магов». Ничего не щелкает? Об
этом еще десять лет назад трещали.
— Их же объявили вне закона, — сказал Дэйв.
— Да, именно потому они теперь взяли новое название. Организации
волшебных киллеров, ты знаешь, незачем регистрироваться официально. Имя только
для того им, чтобы подписывать агитки и чтобы было, что — у-у-у — со страхом
передавать из уст в уста во тьме.
— Охренеть как интересно, расскажи побольше об этом, — с сарказмом
прохрипел Дэвид.
И Кэнди, возможно, была бы не против. Но договорить она не успела.
Заиграла песня No Doubt «Underneath It All». Все подпрыгнули, едва ли не
испуганней, чем пару минут назад после выстрела. Кэнди глубоко вздохнула и
поковыляла к трупу. Никто ей не мешал. Песня успела проиграть первый куплет к
моменту, когда Кэнди нагнулась, чтобы пошарить у Нальдо в кармане.

113

Остальные наблюдали за нею, пока Кандида извлекала на свет божий
смартфон. Не так-то просто это оказалось — шорты натянулись на раскинутых ногах
мертвеца. И все же, Кэнди преуспела. Телефон все звонил и звонил, а она смотрела на
экран… и вот мелодия стихла. Кэнди поднесла телефон к уху.
— Привет, Вик, — сказала она мрачно.

Глава 15. Двойная жизнь
Любовь к монстрам всегда заканчивается
плохо для человека. Таково правило.
Лорел Гамильтон

— Привет, Сокорро. — Раздался из трубки приятный баритон. По громкой связи,
так что Кэнди с гримасой отдернула голову, будто от тычка. — Я скучал.
— Что тебе нужно, Вик? — Голос Кэнди звучал неожиданно хрипло.
Неожиданно даже для нее самой.
— Как там Нальдо? Ты убила его? — Вик хохотнул. Так мог смеяться Питер Пэн,
у которого все-таки закончился пубертат. — Я ему ничего не сказал — подумал, будет
потрясающая шутка…
— Что. Тебе. Нужно?
— Ох, sweetheart, ничего нового. Только чтобы ты вернулась. — Вик выждал
несколько секунд, но Кэнди держала телефон у мрачно сомкнутых губ и молчала. —
Дать тебе время подумать? Ладушки. О, передать от тебя привет Люсии?
Кэнди закрыла глаза. Виктор на том конце провода ждал ответа. Но Кэнди
только резким отмахом бросила телефон в ближайшее дерево — стекло пошло
трещинами, гаджет исчез в густой траве. Кэнди похромала к нему, все еще с
пистолетом в руке. Нашла телефон, раздвигая носком здоровой ноги траву, затем
выстрелила в мобильник. Точно убивала самого Вика. Нос ее сморщился от гнева и
омерзения.
Дэйв, глядя на Кэнди, подумал, что у нее, должно быть, в этот миг кровь гудит в
ушах, как водопад. А потом понял — нет, это у него. Он выдохнул, только теперь
осознавая, что задерживал дыхание.
— Значит, вот как мы поступим, — сказала Кэнди, оборачиваясь. — Ты.
Она ткнула пальцем по направлению Дэйва.
— Меня тоже застрелишь? — Дэвид попятился: бессознательно, просто потому,
что ноги его не держали.
— А есть хорошая причина для этого?
Кэнди оскалилась, говоря это, но как только замолчала, лицо ее прояснилось.
Стало обычным. Спокойным. Дэйв медленно выпрямил плечи. Ему казалось, будто
они с Кэнди одни — он забыл о Роксане и Тавелле, в шоке молчащих в сторонке.
— Не могу поверить, что ты убила Нальдо! — Всхлипнула Рокси.
— Эй, он был из плохих. Хотя, в отличие от меня, не худших. — Кэнди
улыбнулась. Затем снова перевела взгляд на Дэйва. — Я иду с тобой. Или ты со мной,
это как посмотреть. Но, вероятно, шанс спасти вашу Эсди у нас первый и последний. И
мы его друг без друга не вытянем.

114

Дэвид нахмурился. Мертвый Нальдо с выходным отверстием в две ладони
размером был весомым аргументом «против». С другой стороны, все прошлое
поведение Кэнди было аргументом «за».
Но, черт побери, мертвый Нальдо был непобедимым аргументом «против».
— Так ты ищешь Эсди или нет? Потому что если передумал, наши пути тут
расходятся. Ты больше никогда меня не увидишь.
— Но и ее тоже?
Кэнди саркастически развела руками.
— Я останусь защищать Роксану, — сказал Тавелл, приобнимая Рокси за плечо.
Из всех присутствующих он выглядел самым спокойным. Кажется, он
единственный понимал, что в точности происходит. Во всяком случае, мертвый Нальдо
Тавелла не беспокоил. Да, то был не первый труп на его памяти, но дело заключалось
в ином.
— Твой Вик — тот, о ком я думаю? — Вот эта мысль Тавеллу не нравилась.
Однако он всегда придерживался мнения, что паниковать надо, только когда опасность
уже дышит тебе в лицо. Или впилась зубами в ногу. Кэнди же даже на мушке его не
держала. — Но ты не с ним?
— Я в разводе, — отмахнулась Кэнди. — Можете вернуться в город, можете
затеряться в лесу. У меня нет совета. Но пока вы не рядом со мной, Королю Помех вы
не интересны. Так что почти — почти! — в безопасности.
Кэнди усмехнулась. Слова о том, как опасна сила, обрели смысл.
— Твой кулон, Рокс, а точнее — оба твоих кулона, потому что один покоится на
дне реки, другой увяз где-то в болоте — это маячки Вика. Наверняка был и третий, но
лопух Нальдо его провафлил в лесу, так что я нашла только осколок от корпуса. Они
сообщали Вику наше местоположение. Я думаю.
Надеюсь, хотя бы звук они не передавали, подумала Кэнди. И изображение. С
Вика станется.
— Прости, что думала о тебе плохо. — Рокси шагнула к Кандиде, готовая
признательно прижаться к ее груди, но замерла на полпути. Кэнди-то в ответ объятий
не распахнула. — Ты оказалась совсем не такая.
— Я совершенно такая и даже хуже. Ну все, все, — проковыляв мимо, Кэнди
скованно похлопала Роксану по спине, не дав ей прильнуть к себе в приступе
истерических щенячьих нежностей. — По крайней мере, ты, кажется, гуглила, кто такой
Король Помех.
Или нет. Или она читала о нем в новостях. В конце концов, он был
действительно фигурой знаменитой. Вигилант по прозвищу «Делатель глюков».
Благородный разбойник, как он сам называл себя. Преступник мирового масштаба, как
о нем отзывался Отряд оценки инцидентов. Воистину, последние места, где о нем
могли едва-едва что-то знать — затрапезные острова вроде этого, облюбованного
«Оккультным синдикатом».
Встав на границе лагеря, там, где амулеты хранили магический круг, Кандида
сложила руки на груди, теряя терпение. Часы Эсди блеснули в утреннем свете, и
Дэвид вздохнул.
— Ладно, я иду. Поделишься подробностями?
— Вкратце, я получаю шишки, ты лечишь. Если углубляться в детали, то:
находим город духов, втираемся там кому-нибудь в доверие, ищем ответственного за
мытарства Эсди говнюка, убиваем его, и когда я, несколько побитая, выползу из

115

образовавшегося кратера, ты лепишь на меня пару пластырей. Просто, как миска
овсянки.
— Звучит, как нечто почти невыполнимое.
— Почти? Я рада, что мы начали с оптимизма.
Прихрамывая, Кэнди направилась прочь из лагеря, подхватив самый тощий
рюкзак — первый попавшийся на глаза. Дэвиду пришлось схватить тот, что лежал
ближе всех к выходу из палатки, и поспешить за нею.
— В худшем случае, ты умрешь. Не так уж плохо.
— Плохая шутка, Кэнди, очень плохая.
— Была бы плохая, если б я шутила.
Дэйв смотрел, смотрел и не мог узнать в этой женщине Кандиду. Даже ту,
которую он полагал настоящей. Пылкую, гневливую блондиночку с раной в прошлом.
Эта… сука, да, сука — щурилась и ухмылялась, как бандитка. Которой, кажется, и
была. Каждое ее слово сочилось змеиным ядом.
— Не волнуйся, у меня есть подозреваемый, — сказала она с таким видом, что
Дэвид понял: не повезет тому, на кого Кэнди думает. И, как бы ни хотел Дэйв взглянуть
на то, что она будет делать, хоть одним глазком, возможно, для него будет разумнее
куда-то деться, пока Кэнди не закончит.
Они шагали вдоль берега реки. Ну, как шагали? Кэнди хромала, явно
раздраженная болью в ноге. И тем, что бывший муж достал ее даже на острове. Дэвид
задумался о том, как Нальдо раздобыл телефон, способный ловить в этих дебрях —
пропитанных магией, к тому же! Но эта мысль его надолго не заняла.
— Ты умеешь быть, м-м-м, пугающей. — Сказал Дэвид осторожно. Не то что б
его тревожило молчание, но осевшее в затылке напряжение требовало хоть какого-то
выхода. Хотя бы разговора.
— Я? Ты еще не видел меня в худшие моменты.
— Уверен, что видел. — Дэвид ткнул пальцем за плечо.
Она не ответила, только протянула насмешливо «о-о-о» и отвернулась, глядя
на мерно подергивающуюся от ветра поверхность реки. В эту минуту Дэйв так
отчаянно напомнил ей Вика, что у Кэнди сердце захолонуло. А в мыслях случился
такой беспорядок, что она сбилась с шага. По крайней мере, прошившая ногу боль
вернула Кандиде ясность мысли. Еще через несколько шагов по песку она
пробормотала:
— Только не думай, пожалуйста… я не так уж и притворялась. Кэнди — это
будто бы я лет десять назад. До встречи с Виком. И… всего остального. — Она с
досадой поняла, что боится потерять расположение Дэйва. — Ты пытался спасти меня
у болота, хотя я в этом не нуждалась. Это так мило.
Дэвид смотрел на профиль Кандиды. Она опустила взгляд, чтобы взглянуть
себе под ноги и реже спотыкаться. Деревья росли так близко к воде, что иногда
подмытый рекой песок оставлял корни торчащими на поверхности. Каждая запинка
отзывалась в ноге Кэнди болью. Ага, подумала она, тупое мясное тело, но каковы
варианты?
— Я бы предложил тебе руку или плечо, да ты откажешься, — сказал Дэйв.
Кэнди повернула голову и смерила его насмешливым взором. Когда она через
некоторое время снова скосила глаза в сторону Дэйва, то снова поймала на себе его
пристальный взгляд.
— Что?
— Ты… — он смешался. — Все еще воняешь. Если честно.
116

Кэнди ухмыльнулась.
— Очень смелое заявление прямо в лицо телке, застрелившей при тебе другого
хама.
— На данный момент пистолет у меня. — Дэйв сам поразился тому, что
улыбается.
— Но ты же понимаешь, что это не гарантия безопасности?
И Кэнди улыбалась. Ее пальцы легли поверх его челюсти, едва касаясь, почти
невесомо.
— Всего один вопрос, спасительничек. Ты теперь меня боишься?
— Нет. Могу тебя в этом заверить, что бы ты ни сделала, я не стану тебя
бояться.
— Ответ неверный.
И она побрела — насколько позволяла растянутая лодыжка — к воде, на ходу
раздеваясь. Дэйв смотрел ей вслед. Он собирался смотреть и когда она стянула через
голову футболку. Но отвернулся.
В его голове звучало ее голосом то, что, казалось, Кэнди готова была сказать,
но не произнесла. «Опасные слова, и когда-нибудь они приведут тебя к беде.»
Ладно, мокрая чувиха-убийца нравилась ему все-таки чуточку больше, чем
покрытая тиной и грязью чувиха-убийца.
Это не значило, что Дэйва не беспокоило, что он наедине в лесу с какой-то
психопаткой, которая вовсе не та, за кого он ее принимал.
Но когда перевалило за полдень, и они устроились на передышку, Дэйв взял
ногу Кэнди на колени, чтобы осмотреть и полечить. Он с опаской поглядывал на Кэнди,
однако она выглядела, точно сытая хищница. Хладнокровная хищница: все в ней
говорило «пока я тебя не трону».
— Тебе все так же противно, как если бы я не вымылась? — Усмехнулась
Кэнди. Сожаления в ее голосе не слышалось.
Дэйв не отвечал, глядя на ее лодыжку. На загорелую кожу меж своих ладоней,
одна из которых покоилась чуть выше щиколотки, другая — почти на колене.
— Думаешь о Нальдо? — Спросил Дэйв, вдруг поняв, что по-настоящему
застал Кэнди врасплох.
Она дернулась и убрала ногу с его коленей. Но на лице ее сияло… чистое,
искреннее изумление.
— Ладно, мы его недолюбливали. Прямо скажем, кто-то мог бы признаться, что
и ненавидел его. — Дэйв не стал уточнять. — Но тебе-то он нравился?
— Он мне не нравился, и после того, как я потратила на него пулю, стал
нравиться ещё меньше.
Они сидели на поваленном каким-то давнишним ураганом трухлявом дереве у
самого берега, разведя костер на песке. И Дэйв старался не думать, как им придется
проводить ночь. Без круга амулетов… без палаток.
— Скажи… — Он на секунду потупился, затем снова посмотрел на Кандиду. —
Ты ведь все еще за команду хороших парней? В смысле, и девушек. В плане… ты
меня поняла.
— Никогда в ней не была. — Кэнди помолчала, глядя на воду. Солнце
превращало реку в игру искрящихся бликов и непроницаемой тьмы. — Единственная
группа, к которой я когда-либо принадлежала, далека от понятия «хороших», как

117

«маринованный огурец» от представления о десерте. Ха… Дикарки, так мы себя
называли.
Дэйв что-то такое помнил. В новостях. «Дикарки», да, и «Король Помех». Но в
единую картину все это никак не складывалось. Жизнь на острове имела свои
особенности, одна из которых — полная оторванность от новостей. Тавелл еще что-то
смотрел по телику, когда отряд отдыхал между экспедициями, и Эсди тоже, но Дэйв
проводил время в баре или за книжками про космос. Он полагал, что соблюдает
информационную гигиену, и это идет ему на пользу. И вот результат — у него ничего не
щелкало при упоминании организации «Синее яблоко». Однако выходило, что должно
было.
— Планом было уничтожать коррумпированные корпорации и
злоупотребляющих магией зажравшихся ублюдков. Тебе, пожалуй, и знать не надо,
достаточно вообразить, каково это было — всё пошло не по плану в кратчайшие сроки.
— Кэнди невольно погрузилась в ту часть воспоминаний, от которой ей не было
мучительно больно. — Формальным лидером «Дикарок» была Люсия. Я же… даже там
я была не вполне в команде. Всегда привязана к Вику.
Кэнди опустила голову. Дэйв наблюдал за ней, и, как бы ни было неприятно ему
признавать, но те моменты, в которых он полагал, что видит, как через маску Кэнди —
через маски, как оказалось — виднеется что-то искреннее, были связаны с ее
загадочным Виком.
— Ты еще что-то к нему чувствуешь?
Кэнди смерила Дэйва непонимающим взглядом.
— Виктора, я имею в виду.
— Конечно. Много всего. — Кэнди криво усмехнулась. — Мое тело реагирует на
него, как на наркотик, от нехватки которого слишком долго страдало. Иногда мне
снится Вик, и всегда это сладкие кошмары, переплетение секса и ужасной тоски, после
которых я просыпаюсь разбитой. Мое тело, мое подсознание говорят мне: иди к нему.
— Но если ты хочешь, зачем себя останавливать? — Дэйв чувствовал, что губы
у него едва шевелятся, как под «заморозкой» у стоматолога.
— Знаешь, иногда… Иногда в метрополитене, видя приближающийся поезд, ты
испытываешь странное желание вытянуть руку. Или прыгнуть на рельсы. Нет никаких
причин для подобного, но ты чувствуешь внезапный, сильный позыв сделать это. Как
видишь, я еще ни разу не поддалась.
Кэнди нагнулась, положив локти на колени. Мокрые волосы сползли в плеч,
закрывая ее лицо от Дэйва.
— Слишком много информации для тебя, да?
— Нет, продолжай… — Он замялся на мгновение. — Если хочешь.
Чему меня научил опыт, так это «не важно, насколько ты сильна, если твой
парень любит в гневе швыряться вещами, это не тот, кто тебе нужен», хотела бы
сказать Кэнди. Проблема была в том, что Вик не останавливался на битье посуды. Ее
шрамы от пуль тому свидетельства.
— Я взрослая женщина, Дэвид, и кроме гормонов и непреднамеренных реакций
у меня еще есть разум. Я считаю до десяти, если нужно успокоиться. Если не помогло,
даю себе пощечину. А потом решаю. Что бывает, если я этого не делаю, я уже видела.
И именно это-то я и пытаюсь сейчас исправить.
Кэнди видела, как Дэйв смотрит на нее. Типа «а ты весьма расслаблена, а?»,
хотя она часов пять назад грохнула человека из пистолета, а также узнала, что она не
невидимка для бывшего мужа. Хоть и надеялась на обратное.
118

Вик тоже был весьма расслаблен, а?
Господи, была бы я счастлива соврать, что это он превратил меня в чудовище,
подумала Кэнди. Без него я не наворотила бы столько дел, факт. Но никогда не
знаешь, кто и когда станет катализатором.
— Он знает, что я любила его. Полагает, что люблю и сейчас. Но понимает, что
если я увижу его еще раз, и нас не будет разделять решетка, я убью его без колебаний
и сожалений. Потому что Вик — единственный человек, который действительно знает
меня.
Сказать по правде, она много что готова была наболтать о Вике. И давно ей не
предоставлялось такой возможности.
И уж совершенно точно, перебирать свои заскорузлые травмы ей хотелось
сильнее, чем выйти за ту грань леса, где становилось по-настоящему небезопасно для
смертных. Кэнди полагала, что Дэйв там никогда не был, несмотря на свой род
занятий. Фенисия твердо блюла грань между допустимо рискованным и…
самоубийственным. Но если Кэнди верно сопоставила факты, Эсди теперь находилась
именно там. В городе духов, если им повезет. Еще дальше, если же они уже истратили
весь свой кредит удачи.
Судя по тому, какие выводы напрашивались после предыдущих дней, этот
запас и так был невелик.
Кэнди встала с бревна и потянулась, дожидаясь, пока Дэвид соберет назад в
рюкзак их скудные пожитки. Впрочем, если не отвлекаться и не тупить, они будут в
городе духов уже к вечеру. Ничего из этого им не понадобится, подумала Кэнди.
Да, если клювом не щелкать.
Она потерла глаза, собирая внутренние силы.
— Ты можешь это сделать, ты можешь это сделать, ты можешь…
Пожалуй, она и впрямь могла. Но, видят боги, как же она не хотела.
Однако далеко от реки им уйти не удалось. Как только Дэйв и Кандида ступили
в лес, оба мгновенно поняли, что воздух переменился. Так пахнет грозой, когда
темнеет небо. Вот только погода стояла жаркая и солнечная. Кэнди физически
ощутила, как напрягся Дэйв — опустил подбородок, сжал кулаки, но повернуть к нему
голову ее заставило сгущение его магии.
Она схватила его за запястье. А потом они столкнулись плечами, потому что
одновременно решили закрыть друг друга от опасности.
Юрупари вышел из кустов, которые на деле не могли бы его спрятать. Он
просто появился сразу в середине зелени и отвел ее от лица, точно занавеску. Его
магия мгновенно смыла собой жалкие искры дэйвовой.
— Дэйв, дай-ка мне пистолет и закрой уши, — сказала Кэнди.
— Ты же знаешь, что пули меня надолго не остановят, — ухмыльнулся
Юрупари. — В отличие от тебя, маленькая хрупкая смертная.
— Не думаю, что перед тобой девушка, которой нравятся такие подкаты, — не
удержался Дэйв. Кэнди рядом с ним действительно не показывала страха или
сомнения, и он тоже осмелел, глядя на нее. Черт, у нее даже магия была краденая, и
то она не боялась!
У него она даже ничего не взяла. Разжала руку.
А потом Дэйв перевел взгляд с Кэнди на Юрупари, и спросил себя, чувствуя, как
немеет затылок: почему? Почему, мать твою, я не боюсь, если передо мной сам
дьявол? Впрочем, в этом вопросе уже не было смысла. Страх вполз по позвоночнику
119

Дэйва, холодя спину и шею. Юрупари было достаточно перевести на того глаза, и его
магия ужалила Дэйва тысячами ледяных игл.
Но Дэвид его не интересовал. Юрупари едва ли на пару секунд задержал на
нем взгляд, а затем снова вернул все свое внимание на Кандиду. Сделал к ней шаг.
Другой.
Ей стоило бы отступить, но раненая нога слишком долго напрягалась. Кэнди не
могла заставить себя шелохнуться.
— Маленькая девочка, столько лет притесняемая… дурной отпрыск для своего
отца. Нечем гордиться матери. И ты примкнула к злодеям, чтобы восстановить
немного свое самоуважение. — Юрупари протянул Кэнди отливающую синевой
смуглую руку. — Так будь дальновидной и теперь. Присоединяйся ко мне.
Кэнди медленно склонила голову к плечу. Глаза ее блеснули алой искрой,
стеклянные. Губы, налившиеся кровью, точно от шлепка, слегка изогнулись.
— Я пас.
Юрупари нависал над нею, и хоть Дэвид и так счел его огромным, ему
показалось, что стоит моргнуть, и демон еще увеличится в размерах. Просто ради
эксперимента Дэйв на мгновение закрыл глаза, затем резко распахнул их.
О Господи.
Ему не казалось.
— Ты умрёшь восемнадцатого апреля. Хочешь знать, какого года? — Юрупари
от мгновения к мгновению все меньше походил на человека. Неестественно длинный
алый язык высунулся из его пасти, а затем стремительно скрылся за сияющими
острейшими зубами.
— Мне плевать. — Кэнди пожала плечами. — Я не буду платить ни за то, чтобы
ты назвал цифру, ни за то, чтобы ты замолчал. Иди к черту.
— Что ж, в европейских терминах, я и есть черт, если ты ещё не догадалась.
Так ты решила выбрать иную сторону? Ты? Хочешь заделаться святошей, напялить
балахон, вернуться к мужу, как предписано любой религией, родить ему пару
детишек... Или чего он от тебя хочет?
Кэнди слушала внимательно, затем нетерпеливо всплеснула руками.
— Ну что ж, ты пытался. Это был амбициозный план, но давай я скажу сразу,
лады? Единственное, что я выбираю, так это свободу. Я всегда буду на одной стороне
— своей собственной.
— Не бери на себя много, принцесса. Ты смертная, и сама это знаешь.
— О, как мило. Ты меня недооцениваешь: это может быть весело.
Кэнди сделала неуклюжий шаг, пошатываясь на своей увечной ноге. Но не
назад, а вперед.
— Ты должен предложить мне что-нибудь, от чего я не смогу отказаться. Не
захочу. — Ей пришлось задирать голову так, что должно было шею свести, чтобы
смотреть в лицо Юрупари. А ему-то приходилось наклоняться к ней! — Соблазнить
меня. Но тебе нечего мне пообещать. Только взгляните: разочарован, как обычный
смертный мужчина при виде женщины, которая справится своими силами. Ты ведь
ненавидишь меня больше всех? Меня и подобных мне — мы тебя просто выводим из
себя.
Язык Юрупари снова свесился из пасти, и Дэйв понял, что тот ал из-за
испачкавшей его крови. Ну конечно. Точно по учебнику.

120

— Дьявол… а на деле, просто еще один мужик, пытающийся мне рассказать,
что делать. — Кэнди прищурилась. — Я отвечу тебе то же, что и другим: ты не
выдержишь сравнения с моим мужем.
Кэнди развернулась и протянула Дэйву руку. Ей все-таки требовалась помощь.
Ноющая лодыжка совсем ее доконала.
Юрупари она оставила за спиной.
— Я ещё вернусь! — Прошипел тот зловеще, многообещающе. — Я ослаб без
сосуда, но я вернусь, и ты пожалеешь о каждом произнесенном слове.
— Слушай, как хочешь. — Кэнди не затруднилась обернуться. — Но, знаешь,
нам пока не до тебя.
Юрупари звеняще хмыкнул и скрылся в кустах так же, как появился: свел ветви
перед лицом и растворился в пространстве, сливаясь с пронизывающей джунгли
магией.
Дэйв несколько мгновений молчал, очарованный и пораженный, но,
прокашлявшись, смог говорить, когда Кэнди снова вскинула на плечо свой тощий
рюкзак и принялась высматривать тропу.
— Это… Ты послала Дьявола? — Спросил Дэйв.
— Конечно, нет. Дьявол это дьявол, а Юрупари это Юрупари. Хотя они и
выполняют схожие функции. Ты что, проспал лекцию о множественности божеств? Они
все существуют, а не только те, которые нравятся лично тебе.
— Ну, эта теория всегда казалась мне сомнительной. Прежде.
Кэнди чувствовала постыдное удовольствие, как после случайного секса. В
процессе может быть весело и пикантно, но как только все заканчивается, накатывают
отвращение и раскаяние.
— Эй, мы же не будем спорить о моих статьях прямо сейчас, тем более, что... О
боже. — Кэнди не удержалась от улыбки. — Ты христианин? Маленький правоверный
католик, угадала?
— Англиканин, если быть точнее, но да. Или был таким в детстве. Работа здесь,
знаешь ли, меняет мировоззрение.
Кэнди вдруг ощутила смущающую волну интереса к Дэйву. Она чувствовала
себя взбудораженной после стычки с Юрупари. Точно каратистка, столкнувшаяся с
бандитом: ты, конечно, можешь его победить, на твоей стороне многолетняя
практика... Но ведь в любой момент что-то может пойти не так, и пиши пропало!
— Что ж, может, я о тебе не знаю ни слова правды, но, по крайней мере, не
ошибся, полагая, что ты эпическая девчонка.
— И преступница. — Кэнди произнесла это с равной долей горечи и иронии в
голосе.
Подсознание уговаривало Дэвида подумать об этом. Остыть, испугаться, в
конце концов. И, наверное, будь это первый шокирующий эпизод в жизни Дэйва, он
смог бы встряхнуться, дать себе мысленную пощечину. Может, даже реальную.
Но он был слишком далеко от «первого» и даже «второго» травматичного
момента в своей жизни. Он уже знал, что пройдет какое-то время, и воспоминания
замылятся, он будет жить, как прежде. И он торопился попасть в этот момент, не
задерживаясь в том, где все его тело, особенно голова и грудь, ноют от тщетно
подавляемого ужаса.
— Ладно. — Дэйв поднял руки в сдающемся жесте. — Ты послала дьявола, ты
преступница и эпическая девчонка. Так и запишу.

121

Кэнди вздрогнула. Она слишком хорошо знала, что такое соблазнение силой, в
особенности — силой чужой. Она была по обе стороны этого чувства в свое время. Ты
полагаешь, что если встанешь рядом с чудовищем, то в его тени окажешься в
безопасности. Разделишь с ним красоту и мощь его силы. Проблема в том, как показал
Кэнди опыт, в силе почти сплошняком были только грех, вина и разочарование.
— Не надо со мной связываться, Дэйв. Что бы ты там себе ни думал. Ты
полагаешь, что таких, как я, можно исправить. Или победить. Проблема в том, и я
говорю по своему опыту, если ты лезешь в это болото, то или проиграешь, или
выйдешь из него чем-то похуже, нежели то, с чем боролся.
Он не переспрашивал, понимая, что она о себе и Вике. Но вмиг стал выглядеть
несчастным. Оставленным. Она знала этот взгляд. Она еще недавно видела его в
зеркале.
— Не смотри так на меня. А то мне кажется, у тебя сейчас слюна потечет, как у
лоботомированного.
Дэйв нахмурился, точно его щелкнули по носу.
— Прости. — Кэнди поежилась в неловкости. — Я злюсь не на тебя, а на
Юрупари. Нет, даже не на него, а на себя. Как обычно. Но сейчас нам это помогло.
Пару минут до того Кэнди повернулась к Дэйву лицом и так и шла какое-то
время, пятясь, чтобы не разрывать с ним зрительный контакт, пока говорит. Однако
теперь, на последних словах, остановилась, чувствуя, что наткнулась на какую-то
преграду спиной. Острые, шершавые ветви царапали ее плечо.
Нет, не ветви. Ветви не сжимаются с настойчивым намеком, вминаясь в плоть.
Кандида утомленно вздохнула: не хотела, чтобы до этого дошло, хотя и
догадывалась, что все может так повернуться.
— К-кэнди… — Дэйв вытянул палец, умоляя ее мысленно скорее посмотреть.
Может быть, рвануться из последних сил и спастись.
Кандида медленно перевела взгляд на чудовищно длинные пальцы,
сжимающие ее плечо. Оканчивающиеся такими острыми когтями, что их кончики
вспороли ткань ее футболки. Дэйв вдруг понял, что это о нем Кандида тогда сказала —
этого существа нельзя не испугаться. Для каждого он станет тем, чего он боится
больше всего. Найдет самую слабую сторону и не притворится, о нет. Будет тем, что
ты ненавидишь больше всего.
Кэнди медленно повернула голову.
— Вот этого-то я и боялась, — пробормотала она, не зная, справится ли с этим.

Глава 16. Sweetheart
И они доподлинно знали значение слова «страх».
Страх — это то, что случалось с другими людьми.
Терри Пратчетт, «Последний герой»

Нет, она не просто знала, что этим кончится. Она приближала эту минуту. Просто
не прилагая слишком много усилий, потому как на самом деле наступление этого
момента ее пугало до чертиков. Никто даже в положении менее серьезном, чем у
Кэнди, не любит таких моментов.

122

Она стояла еще несколько секунд — Дэйв в сгущающихся сумерках успел
рассмотреть очертания когтистой лапы, а потом понял, что вообще-то в эту минуту
должно быть часа два-три пополудни. Затем Кэнди еще раз глубоко-глубоко вздохнула
и повернулась к тому, что чудовищной рукой обладало:
— Привет, па.
Дэйв подумал, что ослышался.
— Па, это Дэйв, — Кэнди показала ладонью на своего спутника, затем на неясный
сгусток тьмы перед собой. — Дэйв, это па. И да, предупреждая твои — неудобные —
вопросы, это действительно Эль Кукуй.
— Ты имеешь в виду… — Дэйв сжал пальцы на рукояти мачете, хотя прекрасно
понимал, насколько смехотворна его надежда, что ему удастся защититься. — Тот,
который…
— Да, да. — Кэнди нетерпеливо поморщилась. — Который бугимен, твой ночной
кошмар, пожиратель непослушных детей и прочая, прочая. Куча регалий, проехали.
Дэйв сглотнул. Он рискнул сделать шаг назад, но пронзительный холод,
толкнувший его в спину, намекнул, что это неразумное решение. Очевидно, им с Кэнди
лучше было держаться друг друга.
— Книгу Рокси дал ты? — Кэнди смотрела на тьму, рассеянную вокруг и будто бы
действительно видела нечто определенное. Точно знала, куда нужно смотреть. —
Очень остроумно. Она чуть не описалась.
— Я рад. — Голос прозвучал отовсюду и ниоткуда. Тихо, но всего два слова
ударили Дэйва по барабанной перепонке до боли.
— Ну разумеется, ты рад. — Кэнди сплела руки перед грудью. — Не ты спал с ней
в одной палатке.
Эль Кукуй был тьмой и не был, часть его только укрывалась мраком, и,
проморгавшись, Дэвид увидел чешуйчатое черное тело, блестевшее в скудном
зеленоватом свете фосфоресцирующих под ногами гнилушек, могучее и жилистое,
кольца свивались и развивались, кутаясь в тени. Чешуя, жала, жвала, когти и клыки —
этот загадочный, страшный Отец был всем, что только может навредить человеку.
Всем, что может его пугать. Фасеточные глаза на долю секунды показывались из этой
темноты и исчезали.
Однако Дэвид понимал — чувствовал, что на него смотрят. Изучают.
— Ты сильно потеряла в цене, порвав с Виктором, дочь. Что теперь, пустишься в
запоздалый бунт? — Неясный палец, сотканный из тьмы, указал на Дэвида. — Ты
свяжешься с ним? С добычей?
Очевидно, никакой определенной формы у Эль Кукуя не было. Он выбирал по
настроению то одну, то другую.
— Я отказываюсь маркировать людей, как добычу. — Кэнди покачала головой.
— Напрасно. Тебе бы стоило это делать. Как прежде.
Дэйв с ужасом понял, что Эль Кукуй не только перед ним. Не только там, где из
тьмы выступала неровная ткань его чудовищной плоти. Он справа, слева и сзади. Он
протянулся везде, где лес объяла тьма. Ибо кошмар вездесущ.
— А то ты больно размякла.
— Ты недостаточно мой отец, чтобы поучать меня!
Воздух задрожал, и Дэйв ахнул, понимая, что видит как реальность то, что точно
не может происходить на самом деле. Но видел он и все те же неясные мерзкие тени,
клокочущие вокруг, и насупившуюся Кэнди. Помимо полупрозрачной Кэнди в
оживленном воспоминании.
123

— Только взгляни на себя. Разве не так все было?
Кэнди-в-видении стояла на коленях перед Виком, цепляясь за его свитер. Лицо ее
сияло от обожания. Глаза зажмурены, рот распахнут и ловит бегущую вдоль локтя
Вика струю крови — так, со сладострастно вываленным языком, в порнухе снимают
девиц под членами. Реальная Кэнди сморщилась, потирая висок: Эль Кукуй брал
воспоминания из ее головы, очевидно. Вик был копией себя реального, или же магия
заставляла ее видеть в клубах дыма ровно то, что Эль Кукуй хотел — так было на
взгляд Дэйва. Но для Кэнди это был Вик, без сомнения, точной такой, каким она его
помнила. Да и сама Кандида, воображаемая… Тогда у нее, как и в этом видении,
действительно были темно-каштановые, еще не высветленные волосы.
— Этой сцены никогда не существовало в реальности.
Кэнди из видения извивалась, прижимаясь к Вику, и он не оставался равнодушен,
хотя во всех его движениях, во взгляде и улыбке мелькало снисхождение. Как он мог,
снова одернула себя Кандида из реальности, этот червь — считал, что управляет
мной? Владеет? Что я его орудие, его ручная гончая?
— Разве это не ты? — Голос Эль Кукуя скрипел и гудел прямо в голове тех, кто
слышал его. — Слабая. Покорная. Полная всего того, что ты сейчас так ненавидишь.
Что в тебе ненавидели твои родители.
Дэйв взглянул на Кэнди, отведя глаза от ее полупрозрачной иллюзорной копии:
настоящая она стояла, опустив голову мрачно и решительно. Щека дернулась, когда
Кандида сжала зубы.
— Жалкая, влюбленная дурочка. Из тебя даже преступница вышла смехотворная.
— И это все? Есть еще, что показать?
— Делаешь вид, что тебе плевать? Даже твой рыжий дружок подметил, что нет.
Тебя всю трясет.
— А почему бы и нет? — Кэнди приложила руку к груди. — Я всего лишь человек.
Чувствую, как человек. Ошибаюсь, как человек. Влюбляюсь и бываю слабой, как
человек.
Ответом ей был смех тени.
— Не оскорбляй меня этим словом. Сама знаешь, что наполовину это не так.
Наполовину ты — как я.
— Не лучшую.
— Ты знаешь, что я сказал бы тебе, дочь.
— Да. Знаю.
«У женщины столь глупой и нервной не должно быть подобной силы.»
— Все было не так. — Упрямо буркнула Кэнди.
— Но очень похоже.
С этим она, увы, не могла спорить.
Но демоны, читающие нотации друг другу? Кэнди посмеялась бы, если б у нее не
выдался настолько тяжелый день.
— Это и есть твоя поразительная устрашающая сила? Типичная папкина
болтовня?
— Ты боишься меня так же, как и остальные.
Тут он был прав. Он нашел ее слабое место. Пусть ее страх отличался от того же у
Дэйва или Рокси, но… он же был!
— Может быть. — Кэнди взглянула исподлобья, мрачно улыбаясь. Волоски у нее
на затылке вставали дыбом, но все-таки она не теряла присутствия духа. — Боюсь. Но

124

чем я отличаюсь от остальных — я готова дать отпор. Тебе или тем, кто еще сидит в
ваших вонючих святилищах. Я знаю, что способна сражаться с этим.
Бабочка мазнула крыльями по щеке Дэйва. Насекомые слетались к Эль Кукую,
точно он был фонарем… Но на деле в нем не нашлось бы и искры света. Жуки и
мотыльки огибали Дэйва, задевая его на лету, путаясь и выпутываясь из волос, и
пропадали в густой темноте Ночного Кошмара, точно в космической черной дыре.
— О, ты не слаба, конечно же, не слаба. Но ты купила силу дорогой ценой,
заплатив буквально всем, что у тебя было. Ты больше не можешь посмотреть ни
вокруг, ни заглянуть внутрь себя, чтобы не понять, кто ты, что ты. Ты моя дочь, ты
чудовище, ты грешница и ты просто ужасна.
— Хватит!
Кэнди сердито взмахнула руками, и мгла как будто бы действительно немного
отпрянула. Но не слишком далеко.
Да уж, подумал Дэйв, точно: тьма всегда рядом.
— Давай хотя бы сегодня без этого. Па, мне просто нужен ключ от твоей квартиры.
— Э, Кэн… — Дэйв подавился изумлением. — У ночного кошмара есть квартира?
— В мире духов, юноша. — Эль Кукуй скрипяще усмехнулся. — Коко провела там
пару лет после колледжа. Пока не сделала неверный выбор.
— Это он обо мне, — с утомленным лицом пояснила Кэнди.
Ну да, понял Дэйв, ее настоящее имя — Сокорро — наверняка сокращалось до
«Коко». Какая-то мысль забрезжила было в его мозгу, но Дэйв не успел как следует
распробовать идею, внезапно почувствовав, что тьма снова пристально всматривается
в него. Он не мог бы точно описать это ощущение, и оттого становилось только хуже.
— Ты любишь ошибки, дочь. Вечно выбираешь недостойного. Может, поиграть с
твоим новым приятелем в то, чем я развлекал тебя в детстве?
Кэнди сжала кулаки.
— Нет.
Эль Кукуй вздохнул, исторгнув из себя полчища насекомых. Дэйв с новым
приступом леденящего ужаса понял, что Ночной Кошмар гораздо выше, чем сперва
казалось… но трудно было сказать, где в точности граница его сущности. Дух занимал
все пространство леса перед ними, до конца крон деревьев — не обойти.
— Ты хотя бы такой же любитель ошибок, как она. — Прогудел Эль Кукуй. —
Понимаешь ли, что Коко не интересует любовь? Только власть. Если она однажды
захочет от тебя хоть чего-то, то это будет послушание. Подчинение.
Дэйв видел, что одна из бабочек осталась прямо у края рта Кэнди, покачивая
чёрными крыльями у самых её губ, точно гротескная мушка.
— На самом деле ты не хочешь возвращаться в Англию, юноша. Потому что там
ты никто… хотя ты никто и здесь, но тут хотя бы можешь изображать, что тебе
препятствуют раскрыть свой полный потенциал: белый гетеросексуальный мужчина,
наконец-то черная леди-начальница показала, что и тебя можно угнетать! Какую
сладость ты испытываешь, жалея себя снова и снова. Вот только в глубине души ты
знаешь, что не представляешь из себя ничего важного. Ты имел все шансы и
перспективы, но все профукал. Сам...
— Просто дай мне ключ, и мы разойдемся каждый по своим делам. — Прорычала
Кэнди и требовательно вытянула ладонь. — Не забывай, другим вариантом был
Виктор. И он нравился маме.

125

Дэйв не льстил себя надеждой, что ее раздражение взвинтила до предела попытка
Ночного Кошмара… а собственно, сделать что? Обидеть Дэйва? Подкормиться от
него? Не так уж много от него удалось бы взять, пожалуй.
Однако Дэвид заметил, что Кэнди уже на грани и вот-вот сорвется.
— Ты из моих дочерей больше всех мне подобна. — Эль Кукуй усмехнулся, и
Дэйву показалось, что зловеще. Но, кажется, дело было только в том, что иначе тот не
умел. На деле же Ночной Кошмар был доволен. — Кого угодно доведешь до белого
каления.
Клубящаяся тьма скользнула Кандиде на ладонь, осторожно, почти ласково. И
истаяла, оставив после себя покрытый ржавчиной ключ.
— Сразу бы так. И… это, па… будь осторожен, ладно? Вик все еще не передумал
насчет своих… ты знаешь.
Кэнди не расщедрилась на благодарности. Отвела тьму, точно занавеску, и
направилась прочь, стараясь как можно менее заметно хромать. Дэйв не без опаски
поспешил за нею, с изумлением понимая, что от шага к шагу вокруг становится все
светлее.
Только когда они вышли на залитую солнцем прогалину, Дэйв разжал пальцы на
рукояти мачете. Руку свело от напряжения.
Недовольно мыча, Кэнди прислонилась к стволу ближайшего дерева и, приподняв
травмированную ногу, покрутила ноющей щиколоткой. Стало только хуже, и Кэнди
поморщилась.
— Так, погоди. — Дэйв встал перед нею. — Ты послала дьявола и еще ты дочь
ночного кошмара, правильно?
— Нет, неправильно. Я послала дьявола именно потому, что я дочь ночного
кошмара.
— Объясни.
— Перечитай мою статью, мой милый маленький христианин.
Дэйв обернулся, но увидел только ярко освещенные заросли, ничуть не странные.
Не более пугающие, чем любая другая часть леса. Впрочем, теперь Дэйв понимал, что
столько лет был неоправданно, бездумно беспечен… И с этой минуты у него
появились кое-какие вопросы к Фенисии. Очень острые вопросы.
— Ту статью, которую ты на восемьдесят процентов свистнула у меня?
— Не свистнула, а… Бракоделы чертовы… — Кэнди скривилась. — Забудь, это
было для алиби, пока я в программе защиты свидетелей. Другую статью, настоящую.
Она не без труда оттолкнулась от ствола дерева и, прихрамывая двинулась
дальше. Дэйву не оставалось ничего, кроме как следовать за нею.
— Дай зацепку.
— Ищи Сокорро Лиддс. Статья одна-единственная, такчто не промахнешься. Мне
особенно некогда было писать научные работы. Я была занята более интересными
вещами.
— Типа убийств людей?
— Да, — Кэнди обернулась на Дэвида. — типа того.
Вытянув руку, она петляла меж деревьев, точно лозоходец. Как будто ключ вел ее.
— Так как тебя называть: Кэнди или Сокорро?
— Как хочешь, мне плевать.
— Как звал тебя муж?

126

— Милашка. Сахарочек. Сахарная бомбочка, если точнее. — Кэнди возвела очи
горе. — Но меня это бесило. Рискнешь повторить, и я тебя грохну.
— Однако же, мужа ты не убила.
— Поверь мне, не потому, что не хотела. Но Вик — чертовски живучий мерзавец.
Кэнди снова остановилась, давая отдых ноге. Отчаянно хотелось курить, но она
надеялась сперва успокоить дыхание, а уж потом клянчить у Дэйва сигарету.
— Дай мне минуту. Встречи с семьей не проходят гладко. Никогда.
— Это столько всего объясняет…. — Дэйв чувствовал себя неловко. — Я не
думал, что у тебя… такое прошлое. Такое детство.
— Да брось. Он был не хуже любого другого папани-реднека. То есть, он меня
пугал, конечно. Ну, как: пытался. И наказывал, но следы были не хуже, как если бы
меня выпороли ремнем. Так что… это правда было почти нормально.
— Следы… — Отупело повторил Дэйв. — Что он в сущности такое?
— Сама не уверена, что знаю. Вроде бы, что-то из древних богов, забытых, но еще
получающих свои жертвы. В него верят, и он умеет охотиться, если хочет. Он опыляет,
если ему нужны наследники. — Кэнди устало потерла глаза. — А наследники
совершают глупости.
Она постаралась не думать, кому может быть выгодно столько субъектов с
человеческими страстями и нечеловеческой силой. И для чего.
— У матери-одиночки с мексиканскими корнями в конце восьмидесятых не так
много перспектив, если ты догадываешься.
— Никаких.
Кэнди кивнула. Она от минуты к минуте хромала всё сильнее, нога снова начала
ныть. Дэйв взял ее руку и перекинул себе через шею. Может, это и не помогло Кэнди, а
может, она не нуждалась в такой помощи, однако не стала возражать.
— Так что мама связалась сначала с па, а когда поняла, что проку от
демонического дитя никакого, ни богини из нее не вылепить, ни даже пристойной
ведьмы, то с «Синим яблоком».
— А она… прости за такой вопрос, это было, ну… как вообще твой, кхм, «па»
делает детей? Насколько я заметил, он несколько не в форме.
— О таких вещах не спрашивают. Или что, ты бы свою маму спросил?
Дэйв смутился.
— Но вообще-то па умеет быть милашкой, если надо. Все демоны это умеют.
Кэнди невольно нахмурилась. Дэйв мог только гадать, о ком она думала, на кого
только что намекала. Но у него имелась парочка вариантов.
— В этом суть. Чтобы я была расположена к нему. Немногое в мире способно
угрожать па, но, учитывая, сколько он нарожал детей, в принципе, при желании, мы
могли бы объединиться и… — Она провела ногтем по шее. — Точнее…
Она изобразила, как запускает щепоть в рот и… Дэйв не понял. Выворачивает
себя наизнанку? Курса по древним богам у него в университете не было.
Факультативные занятия пару семестров разве что — и то половину из них он проспал
на задах аудитории.
— Вик потому и надеялся, что я помогу ему поймать па. Я просто так и не знаю, я к
нему в итоге прилагалась, как бонусная сумочка к заказу, когда Виктору вздумалось бы
передать нас «Синему яблоку». Или нет.
С ее помощью Виктор мог завоевать мир, как и намеревался. Самая трофейная
жена из всех трофейных.
— «Синее яблоко». — Произнес Дэйв медленно. — Не много я знаю о них.
127

— Называй, как хочешь: агенты смиты, люди в черном. Подполье антимагического
движения. Мнят себя одинокими радикалами, на деле же их пруд пруди по всему миру.
«Синее яблоко» — только часть, острие этой компашки. Те, кто согласен не просто
языком чесать, а действовать, не выбирая методов. — Кэнди на мгновение сжала
зубы. — И они заключают союзы, если нет другого выхода. Вик был одержим желанием
изловить па. И сдать им.
А они бы приняли такое подношение с радостью, понял Дэйв. Сам Вик, очевидно,
никакой угрозы со стороны «Синего яблока» не чувствовал. Раз уж даже теперь
продолжал пользоваться наемниками из их числа. Нальдо… с его смерти прошли
часы, но казалось, что дни. Дэйв еще не начал вспоминать о нем равнодушно, однако
теперь ему мнилось, будто стоило заострить внимание на другом.
В голове Дэйва гремели и обжигали его изнутри обрывки правды, что он успел
узнать о Кэнди. В единую картину они пока не собирались, но… Виктор Лиддс, Король
Помех… Чертовски знакомое имя. Даже сознательно избегая новостей, Дэйв слышал
его не раз и не два. И хороших ассоциаций у него не возникало.
Закапал дождь. Теплая тропическая морось, приятно освежающая.
Внезапно Кэнди резко остановилась, точно наткнулась на невидимую стену.
Протянула вперед руку с ключом и победно улыбнулась.
— Вот оно! Ну, держись, дружок, — Кэнди потрепала свободной ладонью Дэйва по
плечу. — Скоро ты увидишь свою милую Эсди. Если нам повезет. И если я не тупанула,
а все так, как я предположила.
Дэйв закатил глаза, но обуздал раздражение.
— И как же это?
— Как было до нее с тысячами других.
— Мы найдем Эсди в мире духов?
— Нет. Мы найдем в мире духов того, кто поможет нам отыскать Эсди. Может,
даже подскажет, как ее спасти.
Там, где начиналась граница миров, дождь усиливался, и со стороны, пожалуй,
трудно было бы заметить разницу. Но Дэйв видел — некая призрачная дверь
пряталась в каплях, прибивающих траву. Полоса ливня среди мороси — вот был вход
в мир духов.
Кэнди взяла Дэйва за руку, потянула за собой. Ну, подумал он, вперед по дороге из
желтого кирпича! Зажмурился на мгновение, затем решил смотреть — и оказалось, что
напрасно. Ничего такого он не увидел. Реальность зарябила, а потом мгновенно вокруг
вырос город, точно кто-то развернул книжку-картинку. Ну вот и все, Дороти, мы больше
не в Канзасе, вот только что в этом такого.
Отпустив руку спутника, Кэнди подняла руки к лицу, затем оттянула край футболки
и заглянула себе за пазуху. В ответ на недоуменный взгляд Дэйва, она бросила:
— Мы в городе духов. При переходе… всякое случается.
— Например, что?!
— Маленькие женские неприятности. — Кэнди деланно скривилась. — Прости, что
я о физиологии.
Она обернулась на него, глядя пытливо. С замирающим сердцем ища в нем то, что
сделало ее саму той, кем она теперь являлась: жажду силы, желание откусить хоть
немного от чужого величия. Тягу к энтропии.
Но, кажется, Дэйв действительно пошел с нею по другим причинам. Потому что
хотел спасти Эсди. Потому что чувствовал, что Кэнди понадобится лекарь для ее
растянутой лодыжки.
128

— Старые привычки умирают с трудом. Я пытаюсь это перебороть, но вообще-то
мне все еще нравится, когда ко мне относятся как к богине. — Кэнди развязно
подмигнула. — В правильном смысле.
Дэйв смущенно улыбнулся. А потом вдруг подозрения и догадки в его мозгу стали
складываться в единую картину. Пока он не увидел ослепляющую правду.
Он смотрел на Кэнди, вдруг понимая — несколько отстраненно — что у него
потеют ладони. Дэйв начал догадываться, в чем суть шутки про sweetheart. Он в
точности не помнил, чем закончилась эта история с крокодилом-людоедом, которого
так прозвали, и сомневался, что это может быть сама Кэнди. Но когда он спросил ее,
она подтвердила:
— Ага, это па. В одной из самых своих милых ипостасей. Развлекался.
Sweetheart. Ну конечно. Ее па бедокурил, а не-магам все преподносилось, как
нападения настоящего, живого крокодила. А Кэнди… каким крокодилом была она?
Но нет. Это было бы слишком мелко для женщины, за которую боролся Король
Помех.
Дэйв предпочел бы снова терзаться догадками. Задаваться вопросами. Но первое
прозрение вело к второму. На свою беду, иногда до него все-таки доходили новости.
Ночь, упавшая на город в мгновение ока. Порыв тьмы, пронзивший
железнодорожный тоннель — и даже не-маги утверждали, что им почудились
очертания гигантской когтистой руки… Те, кто из очевидцев после
произошедшего вообще мог говорить.
Дэйв согнулся пополам, пытаясь продышаться.
— Ты… ты… ураган Кандида?
Она не ответила, но ее взгляд был красноречив.
— Ох… ты… — Дэйв поднял на нее полный страдания взгляд. — …худшее, что
случалось с Америкой.
— Я и Вик, зайка. — Ответила Кэнди. — Я и Вик.

Глава 17. Ничейное дитя
Тьма неизменно выполняла отведенную ей роль.
Не будь ее, разве мы могли бы по достоинству
оценить свет? Лишь когда аппетиты тьмы становятся
чрезмерными, приходится давать ей отпор.
Но потом она восстанавливает силы, как и должно
быть. В конечном итоге, следование Путем Тьмы —
выбор не менее достойный, чем служение Свету, если
цель, которая при этом ставится, вполне определенна и ясна.
Клайв Баркер, «Абарат»

Что же до Рокси и Тавелла, то пока Кэнди и Дэвиду выдалась короткая
передышка, их недавние товарищи, еще не вполне отойдя от шока, пытались
составить свой план действий.
Они сидели рядом на бревне перед потухшим костром, спиной к трупу Нальдо.
Должно быть, тот еще не успел остыть, подумала Рокси, в точности не уверенная, с
какой быстротой действительно холодеет мертвое тело. Она хотела бы отвлечься от
угнетающих мыслей, но запах от трупа не позволял ей. Нальдо был не такой уж
129

плохой, чуть было не пробормотала вслух Рокси, однако тотчас невольно покачала
головой.
Нальдо казался неплохим парнем — по крайней мере, Роксане. Но Король
Помех таким не был. Единственная из экспедиции, Рокси ясно видела в действиях
Кэнди самозащиту.
— Это «Синее яблоко»... если бы оно нашло нас, то… взяло в плен? — Рокси
повернулась к Тавеллу. О Викторе Лиддсе она знала, все свои без малого двадцать
лет прожив в Америке, но когда организация «Маги против магов» раскололась и ушла
в подполье, ей было лет шесть.
— Или ликвидировало прямо здесь. — Тавелл медленно провел рукой по
затылку и присвистнул. Он сам был озадачен не меньше Рокси. Не так напуган, это
правда, но совершенно сбит с толку. — Нужно делать ноги.
О, он прекрасно представлял, что такое «Синее яблоко». И, не будучи еще
уверенным, что догадки насчет Кэнди верны, предпочел бы иметь дело с нею. Бывшая
жена Короля Помех, она же психопатка с пушкой? Определенно, лучше, чем добрая
сотня психопатов с целым арсеналом магического, холодного и огнестрельного
оружия, занимающихся выслеживанием колдунов на протяжении десятилетий.
«Плохих» колдунов, разумеется — в противовес хорошим. Дурное, во всяком
случае, в последние десятилетия, отделялось от благого в зависимости от желания
жертвы сотрудничать с «Синим яблоком».
Но дело было не в потенциале. Кэнди оставалась занозой в заднице, но на
прощание не подложила никакой свиньи — что, в ее случае, следовало расценивать в
качестве признания «я на вашей стороне». Что же до Короля Помех и «Синего яблока»
— те, скорее, будут очень злы, если поймут, что их цель смылась, не оставив
координат. Есть ли среди «магов против магов» такие радикалы, что любят пытать? О,
насколько Тавелл, помнил, да. Все из них такие.
Рокси размазала слезы, лившиеся сами собой, по лицу.
— Я думала, что это научная экспедиция. Я полагала… Что не стрясётся
никакой беды…
— Ну, я привык думать, что в большей степени наши задания похожи на охоту. А
там всякое случается. — У Тавелла возникло на миг желание провести рукой по
растрепавшимся волосам Роксаны, но в итоге он только снова почесал собственный
затылок. — Впрочем, пуля от своих… вот это мне не нравится.
Он затруднялся сказать, о ком думает. О Кандиде? Или о Нальдо? Для Тавелла
его беспамятство превратило нынешнюю реальность в череду неудач и опасностей.
Он оказался не так ловок, как полагал о себе, а теперь еще и ослаб — в груди до сих
пор тупо ныло. И вынужден был соображать быстрее, чем на деле мог. Болезнь
поселила в нем слабость, и как любой отличающийся превосходным здоровьем и
силой мужчина, Тавелл теперь не знал, как с этим справляться.
Рокси отвернулась. Что-то зашуршало в траве, и девушка приподнялась с
бревна: что там? Крот? Скорпион?
По крайней мере, она видела торчащее над травой жало. Стальное. Солнечный
луч играл на грани крохотной радугой.
Сделав шаг, Рокси успела увидеть, как истерзанный гневом Кандиды телефон
превратился… в состоящего из плат и шестеренок зверька, обладающего вполне
способными бегать ножками. Горящие красным глазки-лампочки блеснули, заметив
Роксану, а может, сделав ее фото, и механический скорпион юркнул прочь.

130

Рокси прищурилась, почти готовая броситься за диковинным созданием следом
— из чистого любопытства. И потому еще, что захвативший ее интерес вытеснил все
другие чувства и мысли. Какое это было блаженство, вообразить, будто эта
механическая зверюшка — нечто первостепенной важности для нее в данный момент.
Рокси нагнулась, чтобы взглянуть на оставленные существом непригодные
детальки — разломанные, оплавившиеся. Поворошила носком тенниски… Нет, на
земле лежали не только пластиковые осколки раскрошенного корпуса мобильника. На
мгновение Роксане показалось, что она видит перед собой ноготь. Рокси усилием воли
отогнала эту мысль, хватало ей и того, что прямо в паре шагов от нее валялся труп.
Еще теплый, наверняка, вернулась к ней навязчивая мысль.
И вот тут шок начал проходить.
Рокси медленно осела на землю, уже не исходя слезами, но захлебываясь в
них, сотрясаясь… Тавелл, бросив собирать рюкзак, мгновенно оказался рядом с нею.
Нежно обнял, однако рот закрыл жестко, пытаясь заткнуть Роксану своей ладонью,
точно кляпом. Не было времени ей объяснять, но теперь они не имели роскоши
шуметь. Иначе привлекли бы к себе внимание существ, с которыми им было бы не под
силу бороться.
— Круг лагеря разрушен. Защита осквернена.
Тавелл чувствовал, что нечто большое и голодное почуяло кровь и не
собирается упускать добычу. Мощная эта магия толкала его, как ураганный ветер.
Забросив рюкзак на плечо, мысленно попрощавшись со всем, что не удается забрать
(эх, а палатки были так хороши!), Тавелл почти подхватил Рокси на бедро и поспешил
прочь. Он выбирал безопасный маршрут, ориентируясь так, чтобы бежать от потока
магии, а не бросаться в него.
Когда они покидали ставшую привычной границу лагеря, Рокси обернулась, но
едва ли успела что-то увидеть: ладонь Тавелла сжала ее макушку, так что даже корням
волос стало больно. Он не желал, чтобы она успела рассмотреть, что происходит на
полянке. Тавелл и сам не хотел. Он уже увидел, но предпочел бы не знать. Нальдо
задолжал вендиго, убив оленя, и теперь вендиго забирал свой долг у Нальдо.
Пусть глаза Рокси остались в неведении, но ушам так не повезло. Когда они с
Тавеллом остановились у реки, чтобы перевести дух, она все еще слышала хруст
костей Нальдо. Может, теперь только в своем воображении.
— Мы должны вернуться к Фенисии. — Пробормотала Рокси.
— Нет… не знаю, дай мне время подумать. — Тавелл потер лоб. — «Синее
яблоко» — те еще говнюки, а Король Помех — это серьезно. Это чертов Аль Капоне
магического мира.
Рокси пожала плечами. На семейные дела Кэнди ей бы было плевать. Разве ее
саму это касалось? Она и сейчас полагала, что не касается.
— Кэнди выбросила мой кулон. Мы в безопасности.
Тавелл вдруг резко развернулся и, схватив Рокси за плечи, встряхнул ее.
— Возможно, Кэнди — это кое-кто похуже. Помнишь ту историю с маленькой
девочкой-богиней?
Рокси помотала головой.
— Лет двадцать с чем-то назад ее мамаша таскалась то на телевидение, то во
всякие центры, раздающие гранты магам, и везде пихала свою дочурку. Она-де
инкарнация древней богини. Такое изредка действительно случается, и ее всерьез
проверяли… — Тавелл вздохнул. — У нее даже магии не нашли. Пустышка. Потом уже

131

выяснили, что она может брать чужие чары и присваивать их себе. Точнее, она сама
это выяснила.
Руки Тавелла отпустили плечи Рокси. И снова на них вернулись через
мгновение, растирая, успокаивая. Тавелл понял, что пугает Роксану. Он был
ненадежным любовником, паршивым бойфрендом, и до сих пор оставался тем и
другим разом, но кем он не был, так это сволочью вроде Нальдо, из тех, кому по кайфу
пугать девушек и торчать от понимания, что тем больно.
— Ты правда не знаешь эту историю? Потом чикуля выросла, наловчилась
воровать чужую магию, и опа-на! Сколотила банду, а главарем ее взяла своего хахаля,
Короля Помех. Техномага, которому не было и нет равных.
Тавелл сплюнул на землю.
— Так он в тюрьме… а говорили, он сдох. Я думал, мир может вздохнуть
свободно.
Тавелл ошибался не только в этом, однако в общих чертах изложил Рокси
верную версию. Он собирался еще рассказать ей, чем все кончилось — насколько сам
он знал, обычно не вникая в новости. «Дикарки» и Король Помех грабили банки, судя
по всему, из чистого озорства — Виктор Лиддс наследовал знатному роду и купался в
деньгах с рождения. И из своеобразного понимания справедливости, которое мало кто
мог разделить. А потом он провозгласил свою жену, Сокорро, богиней… и она ею
стала. Или, возможно, действительно ею всегда была.
Но ничего из этого Тавелл сказать не успел. Он сперва почувствовал спиной
движение магии, а уж потом, через долю секунды, заслышал шорох листвы. Шаг
мягких лап по песку… Тавелл схватился за мачете.
— Нет нужды, мой друг. — Пропел мелодичный голос. Юрупари. Тавелл
ощущал запах и вкус его ауры, так что мог догадаться, даже не оборачиваясь. — Мы
просто поговорим. Обычно этого достаточно.
Рокси вдруг почувствовала, что ее нервы сдали. И, что главнее, она
почувствовала, что права — а в такие минуты у нее срывало резьбу.
— На что бы ты ни рассчитывал, ничего ты не получишь, чертов… — Запала
Рокси хватило ненадолго, и взрыв завершился писком. — Дьявол…
На Юрупари реплика особенного впечатления не произвела. Он смотрел на
парочку перед собой со снисходительным умилением.
— Ах, люблю девушек! Такие они лакомые кусочки, даже самые бесполезные из
них. — Юрупари облизнулся. — Редко сюда заходят. Кстати, Тавелл… вы тут, смотрю,
вторую следопытку уже потеряли. Осталась последняя, и та — самая драгоценная из
них.
Он указал когтистым пальцем на Рокси.
— Ну а теперь, когда самые надоедливые нас покинули, поговорим о деле.
Тавелл сделал шаг вперед, пытаясь закрыть Роксану собой. Юрупари
проигнорировал и это, чувствуя себя полным хозяином положения. Он приближался
медленно и грациозно, словно кот, гуляющий по своей территории. Если мышка или
птичка забрела на чужой двор, это не его проблема. Но его право — расправиться с
этакой беспечной дурехой.
— Я мог бы убить вас обоих. Одним только щелчком пальца. Не делаю этого
только потому, что девчушка и ее потомство нужны мне живыми.
Юрупари скривился, сам больше всех досадуя на подобные обстоятельства.
Как было бы проще, если б ему не имелось нужды тратить на этих жалких смертных
слова.
132

Рокси еще чувствовала в себе запал ярости. Адреналин бурлил в ней, и на
мгновение ей показалось, что она ничем не хуже Кэнди. Она сунула руку в рюкзак
Тавелла, сжала пистолет и рывком выдернула его наружу. А затем наставила на
Юрупари.
— Он не заряжен, дура. — Сказал Юрупари. Покачал головой, цокнул языком
(багровый всполох метнулся меж губ). — Вы очень меня утомили.
Рокси ахнула, теряя оружие. Пистолет раскалился в ее руке, и Роксана разжала
пальцы. Долю секунды ей казалось, что она выдержит, только бы не остаться
безоружной… но ожог вздулся пузырями, пальцы отдернулись от горячего металла
точно сами по себе.
Тавелл рядом с нею, зло выдохнув, отбросил мачете по направлению к реке. И
клинок, шлепнувшись на песок, еще несколько мгновений, по воле магии Юрупари,
извивался, подобно змее. Рокси кинула на Тавелла короткий взгляд — на его бедре
алел разрез, там, где мачете успело его полоснуть.
— Кем бы ты себя ни воображала, не тебе менять этот порядок. — Юрупари
смотрел на Роксану горящими глазами. — Сделки на детей смертных заключаются
испокон веков. Как ты думаешь, крошка, как это ты оказалась в Америке? Твоя
мамаша-королева обещала тебя.
— И за что она продала меня? — Рокси едва шевелила губами.
— Понятия не имею. Я не присутствовал при сделке. — Юрупари попытался
состроить сочувствующую гримасу, но у него вышла ухмылка. Настоящие чувства
взяли верх. — О, крошка. Она продала тебя не мне! Но, знаешь, я с удовольствием
совершу транзакцию… с дочерним, так сказать, предприятием.
Юрупари выразительно вытянул палец, остановив его напротив живота Рокси.
— Девять месяцев или меньше, смотря по твоей не вполне человеческой
природе, и… у меня будет крошка принцесса. Твоя маленькая копия, водяная инфанта.
Рокси согнулась пополам. От ужаса у нее даже уши заложило. Она не
понимала, как сбежать. Хотя бы отсрочить этот кошмар.
— Что, тебя уже тошнит? Рановато.
— Я сделаю аборт. — Прохрипела Рокси.
— Не сделаешь. Видишь ли, ты не такой человек. Ты всегда хотела ребенка,
так? Мечтала, представляя, какой будешь заботливой мамочкой. Так будь ею. Ты
никогда не сможешь дать этому ребенку того же, что и этот лес. Даже близко.
Юрупари склонил голову набок.
— Все, что тебе нужно, так только перестать сопротивляться. Ты пытаешься
улизнуть из-под уже наложенных на тебя обязательств.
— Договор с дьяволом не расторгнуть, так? — Глухо и мрачно сказал Тавелл.
Кровь из раны на бедре уже вымочила его штаны до колена и продолжала течь. — Но
можно заключить новый. Я предлагаю себя в залог.
Рокси пораженно вздрогнула. Она только теперь поняла, насколько в глубине
души мало верила в Тавелла. Дело было не в любви — тут она ухнула в чувства с
головой, не разбираясь и не задавая вопросов. Но она не полагалась на людей и
привыкла считать, что большинство из них ненадежны, если не злонамеренны. Рокси
могла решить для себя отдать Тавеллу все: свое тело и душу, свое будущее, всю свою
жизнь. Но она не ожидала, что он в ответ пожертвует ради нее хотя бы какой-то
малостью. Слезы сами собой снова заструились по ее лицу.
Юрупари осмотрел Тавелла с головы до ног, как ловелас — красавицу в баре.

133

— Довольно жалкая замена. Принцесса вод и… увечный маг? К тому же, меня
не интересуют мужчины.
Тавелл стоял неподвижно, не глядя на Рокси, сам изумленный своим словам.
Но дело было не в том, как он относился к Роксане как к женщине. В городе, переспав
с девчонкой, он испарялся вдали, не перезванивая. И не секс что-то переменил в их с
Рокси отношениях.
Она была его напарницей. Частью его группы. Не важно, как близко они друг
друга знали. Даже если бы Тавелл презирал или ненавидел ее, он предложил бы себя
взамен нее, потому что так принято в отряде.
Он все еще являлся паршивым парнем для любой девушки и никудышным
казановой. И он не был даже уверен, что все еще хочет Рокси — как женщину. Но он
был хорошим напарником. И собирался оставаться им до конца.
— Ты не представляешь, на что идешь! — Воскликнула Рокси.
— Да, верно. Он не знает. — Ответил Юрупари с ядовитым удовлетворением.
Он протянул иссиня-черную руку, приглашая Тавелла. Точно на танец. Рокси
только теперь поняла, насколько Юрупари волосат. Или же только сейчас он предстал
перед нею таким, больше не стесняясь своего истинного облика.
Тавелл сделал шаг по направлению к Юрупари, но замялся на мгновение,
потирая ноющую грудь. Сердце невовремя — вновь — закололо.
— На тебе узы, которые я не буду ни терпеть, ни развязывать, колдун! — Гневно
воскликнул Юрупари. — Но… раз ты так хочешь, я возьму тебя в качестве залога, пока
наша будущая мамочка раздумывает. Даже не знаю, долго или коротко мне придется
ждать ее верного решения. Из тебя получится дурная игрушка, но, по крайней мере,
ты не будешь чувствовать боли.
— А может, подойдет это? — Рокси принялась рыться в своем рюкзаке, даже не
замечая, как обдирает обожженную руку. — Я взяла это у своей матушки!
Она достала завернутый в тряпицу камень, который она сама не помнила, как
позаимствовала в морском царстве. Он походил на тот, что она отковырнула от стены
нечестивого святилища. Рокси молилась, чтобы и этот камень мог зачаровать
Юрупари. Не важно, как — просто дал бы ей выиграть время.
— Ты все-таки плохо училась в своем университете. — Прошипел Юрупари. —
Замена не канает.
— А вот и нет, — она швырнула в него камень. — я была хорошисткой!
Юрупари взмахнул рукой, и взмывший по дуге в воздух камень, булькнув, ухнул
далеко в реку. С вторым взмахом его руки Тавелл перелетел через весь берег,
стукнулся о дерево спиной и, кряхтя, сполз на землю. Ноги его бесполезно дергались,
недостаточно твердые, чтобы позволить подняться. Голова обессиленно качалась, как
у пластиковой собачки в машине — Тавелла оглушило не на шутку. Магия ударила его,
словно локомотив.
Юрупари в два прыжка оказался прямо перед Роксаной. Раздвоенный язык
метался во рту, трепеща, точно змеиный.
— Ты что, паршивка, думаешь, я тут с тобой в игры играю? — Глаза Юрупари
сверкнули. — Ты в своем универе что, все лекции проспала? Гейс нерушим. Если
попробуешь меня обмануть — умрешь. Или твой милый умрет. Даже не пытайся, у
тебя для этого пока недостаточно магии.
— Но я… водяная принцесса. — Рокси стиснула кулаки. Ногти впились в ожог, и
боль вдруг прогнала ее панику.
— Однако же не королева.
134

Рокси вдруг почувствовала, что у нее есть план. Некое его подобие, точка, от
которой придется плясать, импровизировать, стараться найти равновесие на жердочке
над пропастью, и одному Богу известно, не сделает ли она хуже… Но перед нею
мелькнул шанс, и глупо было не попытаться ухватить его за хвост.
— Что если… — Рокси смотрела из-под прилипшей к взмошкему лбу челки. — я
отдам тебе морскую королеву? Ты вернешь мне Тавелла и не тронешь моего ребенка,
но получишь мою мать за них.
— Тогда все воды будут подвластны мне, милая. — Черный острый ноготь
Юрупари вытянулся — еще дюйм, и коснулся бы ее лица. — Ты не боишься
награждать меня подобной силой?
— Боюсь. Но каков у меня выбор?
— Хорошо. Иди. Погрей за меня трон.
Рокси шагала по вязкому мокрому песку, не чувствуя ног. Не чувствуя
обволакивающей ее воды. Понимая, что ей предстоит свергнуть морскую царицу,
занять ее место, а затем подарить и ее, свою мать, и все водяное королевство
Юрупари.
Но она делала это ради своего ребенка. Разве ее мать не сделала бы того же
для Рокси?
На полпути, когда река уже захлестнула ее бедра, заставив юбку парить, как
медуза, Роксана остановилась и обернулась. Ее тощий рюкзачок едва ли можно было
заметить на песке берега. Рядом грустно осел бесформенной кучей рюкзак Тавелла.
Ни самого Тавелла, ни Юрупари она больше не видела.
Рокси положила руки на живот и стиснула зубы. Если бы она видела себя со
стороны, не узнала бы. Она привыкла замечать такую мрачную усмешку на лице
Кэнди, но сама никогда не пыталась изобразить. И вот теперь ее рот скривился без ее
на то воли. Рокси потерла кожу над ремешком юбки, думая о ребенке, который сейчас
был настолько мал, что даже УЗИ не могло бы его рассмотреть. Только Господь Бог.
— Никого мы предавать не будем. — Сказала она, глядя на свой совершенно
плоский живот. — Мы найдем кулон и подождем, когда сюда явится «Синее яблоко».
Юрупари для них — приз, на который можно рассчитывать только в мечтах.

Глава 18. Познакомьтесь со Скрэтчем
See I don't know what it is
But I'm attracted to the dark.
Madonna — «Addicted»

— Ты в порядке? — Кэнди терпеливо наблюдала за Дэйвом, пока он пытался
продышаться. Ей не больше него хотелось, чтобы его вывернуло, тем более, что
лестно ей бы не было. Теперь. — Давай, соберись, у нас полно работы.
Теперь уже она взяла его руку и перекинула через свою шею, помогая
выпрямиться. Дэйв не без изумления понял, что прикосновение чужого теплого тела
успокоило его, почти полностью привело в чувство. Странная штука — человеческая
тяга к близости. Иногда она откалывает вот такие номера.

135

— По крайней мере, теперь ты знаешь, что обзывать тебя — не худшее из того,
что я делала.
— Ага. И грохнуть Нальдо — тоже.
Что ж, она не могла с этим спорить.
Дэйв деликатно убрал руку с шеи Кэнди. Его кожа еще хотела ощущать ее жар, и
щекочущее прикосновение распушившихся от озерной воды волос, но логика робко
заметила, что не лучшая идея — обжиматься с преступницей мирового масштаба.
Набедокурившей как в магическом, так и обычном мире на пару пожизненных. Может,
пару десятков, подумал Дэйв неуверенно. Курс криминалистики в маг-медицинском у
него был сокращенный, на пол-семестра.
Она осталась такой же, как в тот момент, когда стояла над трупом Нальдо,
довольная совершенным. Точно удачно пошутила (вот только бывший муж пошутил
лучше).
— Ну что еще? — Кэнди обернулась на спутника, не спешившего шагать с нею в
ногу. — Мы расколдуем твою суженую и, обещаю, наши пути разойдутся. Ты все еще
не доволен?
— Это слишком для меня. Не должно быть. Однако… — Дэйв всплеснул руками.
Он не вертел головой, но зрачками жадно шарил вокруг, пытаясь запомнить как можно
больше. — Оказаться здесь — это как приехать в чертов Париж. Все только и говорят,
какой это чудесный городок, но кому-то не хватает зарплаты, кому-то времени
вырваться в тур.
Кэнди подняла брови.
— Я читал отчеты людей, побывавших в деревнях духов. Но сам… — Дэйв
покачал головой. — Представить не мог, что такое случится.
Для Кэнди тем удивительней было воодушевление спутника, что город выглядел
не слишком причудливо. Чтобы представить его, достаточно было заглянуть в любую
книжку готической литературы: сероват, пустоват, полон однотипных домов с
облезающей краской за ржавеющими коваными оградами. Пошленько, сказала бы она,
как жительница американского мегаполиса. Клишированно.
Мимо прошла компашка духов: человеческие фигуры, точно объятые дрожащим
раскаленным воздухом. Дэйв бросил на них любопытный взгляд, но не успел как
следует рассмотреть хоть что-то — пальцы Кандиды стиснули его подбородок,
поворачивая к себе.
— Не стоит так таращиться. Таким, как ты, опасно здесь вести себя слишком
привольно. Ты человек, и они это чувствуют.
Кэнди выдернула ленту из косы, и без того почти расплетшейся на отдельные
пряди.
— Вот. Тебя не тронут.
Дэйв перехватил ее руки, уже легшие ему на волосы, и сам повязал ленту поверх
хвоста.
— Теперь я твоя собственность?
— Ты мой «плюс-один». — Кэнди скривилась. — Боже, не заводись так. То, что я
преступница мирового масштаба еще не значит, что я отбитая сука.
Дэйв смотрел на нее пристально, нахмурясь.
— Ладно, я преступница и отбитая сука, но это не значит, что я собираюсь тебе
навредить. — Кэнди развела руками. — Прямо сейчас.
И, взяв спутника за руку, Кандида целеустремленно похромала прочь. Дэйв,
даром, что ему ничего не мешало идти, отставал, все пытаясь рассмотреть в пути хоть
136

чуточку больше. Но город духов… на первый взгляд напоминал обычное поселение.
Ну, в какой-то мере он казался декорациями к фильму. Слишком правильные линии
там, где их быть не должно, и дрожащие, расплывчатые — где не ждешь подвоха. И
свет… все казалось точно снятым на пленку в шестидесятых или семидесятых. Вокруг
властвовали серый, зеленый и фиолетовый оттенки — от жгущего глаза индиго до
пыльного цвета чертополоха.
И еще — Дэйв отметил, что его смущало — отсутствие рекламы. Даже вдали от
мегаполисов, в ирландской ли глубинке или здесь, на острове, где не было нужды
промоутировать «Старбакс» или «Уильям Хилл», за неимением оных поблизости,
местные рестораторы или держательницы лавок и парикмахерских как-то пытались
привлечь внимание к своему бизнесу. Не слишком активно, однако все же какие-то
определенные указатели имелись… Дэйв вдруг вспомнил, каким уютом веяло от
простых табличек «Гостиница», «Кофейня». Когда он был еще студентом, одна такая
вывеска лишь припиской «здесь можно поесть и выпить кофе» ввергла его в состояние
уютного домашнего спокойствия. Как бы все ни было кошмарно, если ты нашел, где
перекусить и взбодриться дозой кофеина, все уже не так беспросветно плохо, как
могло бы быть.
Тем поразительней, что сейчас он не задыхался от ужаса, хотя ситуация,
определенно, была куда серьезней, чем тогда — одно дело отстать от экскурсии с
деканом. И совсем другое — тащиться по враждебной территории за руку с женой
Короля Помех. Бывшей женой, что, возможно, только усугубляло ситуацию.
Дэйв не хотел признаваться даже самому себе, как неожиданно свежо себя
почувствовал. Вот почему он залип в этих джунглях на годы. Ощущение опасности
отвлекало его от самокопаний. Позволяло не заниматься своей жизнью и не
разбираться в мелких проблемах, которые прежде он раздувал до вселенских
масштабов.
Когда Эсди пропала, Дэйв осознал, насколько жалкий путь он избрал. Как
легкомысленно и глупо относился к своим обязанностям, к своим друзьям. К самому
себе, в конце концов. Это была настоящая трагедия, врезавшаяся в его жизнь, которую
он привык воспринимать как пьесу, как ролевую игру.
Но теперь, тут, в мире духов, зная, что у Эсди есть надежда, Дэйв снова
почувствовал это захватывающее ощущение. Опасность, которая, скорее всего, на
самом деле тебе не грозит. Он бросил взгляд на Кэнди. Преступница, которой ты,
вроде бы, нравишься. Да уж, с такими наклонностями он в других обстоятельствах
попал бы в серьезный переплет. Возможно, матушка и была права: ему стоило
возблагодарить Бога. Существовал какой-то там ангел-хранитель, и пока ему
удавалось беречь задницу Дэйва от слишком серьезных неприятностей.
Впрочем, даже ангельское терпение наверняка рано или поздно заканчивается.
Дэвиду, привыкшему к острову с его низкими домиками и полным всполохов света
лесом, город духов казался темным и мрачным. Кэнди же после мегаполиса казалось,
что она находится в освежающем отпуске. Кованые створки ворот, дерево и камень —
для Кэнди это выглядело, не как иллюстрация к книге Лавкрафта, но точно милый,
немного дикий дачный поселок. Если бы она поделилась своим впечатлением с
Дэвидом, он, скорее всего, не понял бы ее.
Что удивляло Дэйва, так это поразительное богатство каждого дома. Несколько
карикатурное, равно как и мультяшная мрачность: точно каждое проектировал Тим
Бертон (может, он и из «наших», подумал Дэйв — если так, то это был бы не первый
137

случай, когда магу удавалось жить на два мира, преуспевая в одном и «не отсвечивая»
в другом… впрочем, доказательств у Дэйва не было). И каждый коттедж стоял на
значительном расстоянии от другого. Тут явно не имелось дружбы между соседями.
Кэнди вошла на двор, махнула ногой, держась за калитку: Дэйв успел увидеть, как
брызнули прочь серебристые и антрацитовые змейки. Кэнди поманила спутника рукой:
ты тоже можешь зайти. Они поднялись по серому, пахнущему старым плесневелым
деревом крыльцу, дверь Кэнди открыла тем же ключом, что и портал в сам мир духов.
Гостиная ничем не выделялась. Обстановке не хватало индивидуальности:
меблировка скудная, стены — голые, как в гостиничном номере, только над
журнальным столиком в углу висел дешевенький пейзаж. Судя по тому, какой теплый
взгляд бросила на него Кэнди — ее собственность. Действительно, вряд ли Ночной
Кошмар думал, как бы ему украсить жилище, подумал Дэвид. И тем более странно
было бы ждать семейных фото на полочках. А может, их убрала Кэнди, чтобы не
помнить, что когда-то была замужем, а ее сестра не валялась в коме.
Целый шкаф в углу был полон книг. Некоторые корешки Дэйв, как ни старался, не
мог прочитать, буквы дрожали, елозили, шевелились, точно золотые тараканы —
видимо, это были издания из мира духов. Вот бы спереть одну, подумал Дэвид, но
тотчас решил, что это он не всерьез. Рокси бы рискнула, не раздумывая, Дэйву же
тянула волосы лента, напоминая, что он тут не желанный гость.
Кэнди взяла яблоко из вазочки на столе и с видимым удовольствием захрустела
им. Но стоило Дэвиду тоже протянуть руку, как он получил чувствительный удар по
запястью.
— Тебе нельзя. И вообще, ничего тут не ешь, иначе у нас будут проблемы, чтобы
покинуть город.
— Точно… — Дэйв с опаской опустился на диван. Кэнди его не одернула, и он
решил, что хоть это-то ему позволено. — Эй, но ты же ешь!
— Мне можно. Я одна из монстров. Богиня, если сверяться с ориентировкой
«Синего яблока» на меня. Но генетически — монстр.
Она выдвинула ящик тумбочки — запыленные журналы, флакончики духов, запах
которых ей больше не нравится, давно высохшие влажные салфетки в плохо закрытой
пачке.
Балаклава.
Золотая толстая цепь.
Ловец снов на вытертом шнурке, когда-то цеплявшийся к ремню.
Параферналия темнорожденной. Нечто из другой жизни.
Кэнди испытала соблазн взять… хотя бы цепь, намотать ее на кулак, чтобы
вспомнить ощущение… Но тотчас решительно задвинула ящик назад и легла на
диван, намекающе вытянув ногу. Дэйв поднял руки, позволяя загорелой лодыжке
Кэнди оказаться перекинутой через его колени.
— Если проголодаешься, тебе придется поискать что-то в рюкзаке. — Кэнди
выразительно показала взглядом на синеющее пятно на своей коже: лечи же! — Но
вообще, мы тут не задержимся, полагаю.
Дэйв водил то кончиками пальцев, то ладонями по ее лодыжке, питая
травмированное место магией, однако с трудом мог сосредоточиться на своем
волшебстве. Совсем некстати перед внутренним взором Дэвида промелькнули
воспоминания о том, как он случайно видел Кэнди купающейся. Дважды.
Ладно, второй раз она как будто бы давала ему выбор — он мог смотреть, если
осмелился бы.
138

— Боже, как же я обожаю такие моменты. — Разнеженно пробормотала Кэнди. —
В смысле, когда ты вверяешь себя врачу, сразу возникает чувство, что все с тобой
будет хорошо.
— Это обманчивое ощущение. Даже маг-лекари не всесильны.
Дэйв вспомнил, как щурился, даже оттянул край глаза, чтобы навести резкость, но
Кэнди стремительно разделась, он даже не мог на расстоянии сказать, до белья или
догола. Ее силуэт скрадывали бьющие по глазам искры солнечных лучей на
неспокойной воде.
— Ой, да знаю я. Но все равно люблю это ощущение. Восхитительно. — Кэнди
запрокинула голову, пока руки Дэйва скользили по ее лодыжке. — Я хоть и дочь
Ночного кошмара, а Вик называл меня богиней, тело у меня смертное. Если потеряю
его — умру.
Сейчас, под его руками, она была куда ближе, чем тогда, во время купания, и Дэйв
задумался, сколько шрамов он мог бы увидеть, если б тогда подошел к кромке воды?
Встретил ее, выходящую из волн на песок?
Скорее всего, ни одного, потому что после того, как грохнула Нальдо и поговорила
с бывшим мужем, Кэнди осталась далеко не в хорошем расположении духа. В лучшем
случае Дэйв бы тогда схлопотал в ухо. Если ему повезло бы.
— Как хорошо. Кажется, что тебя больше ничего может не заботить. Почти рай, —
Кэнди мурлыкала уже несколько сонно. Надкушенное яблоко выпало из ослабших
пальцев.
Ты ее не боишься, потому что так и не можешь себе вполне представить, кто она,
что она и на что способна, мысленно обругал себя Дэйв. Для тебя она остается
мрачной американочкой со сложной судьбой. Поговорим о твоем вожделении, когда ты
свыкнешься с мыслью о ее настоящей природе и преступлениях прошлого.
— Ладно, есть мне нельзя, пить, видимо, тоже. Но хоть побриться я могу без
опаски?
Дэвид рискнул сдвинуть ладонь выше, к колену… огладить его, провести чуть
дальше… И тотчас Кэнди распахнула глаза и села.
— Отличная мысль! И стоит приодеться. В таком виде нас не пустят в бар. А где
собирать слухи и вербовать проводников, как не там. — Она энергично хлопнула в
ладоши. — Давай, руки в ноги, скоро стемнеет.
Магазин одежды выглядел точно так же, как и всё в деревне духов. Серое здание
без вывески, и когда Дэйв вошел, на мгновение ему показалось, что он на
заброшенном складе. Пылинки кружились в сизо-желтом свете из высоких окон. А
потом обстановка проступила перед ним, точно чернила просочились через
папиросную бумагу. Кэнди подтолкнула спутника под лопатки: не мнись в дверях. Ему
пришлось уступить ей путь.
За прилавком стояла духева, и Дэвид украдкой обшарил ее взглядом. Как и те
духи, что прошли мимо него полчаса назад, эта сущность также казалась будто бы
искаженным отражением человека. Неровные пропорции, деформированные и
размытые, точно в неисправном телевизоре. Не уродства, не причудливые формы, как
у монстров, к которым Дэйв привык, просто ощущение, что не можешь как следует
проморгаться, чтобы рассмотреть хоть что-то ясно. Только понимаешь, что все это не
так, как должно быть. Ровно всё — не на своем месте.
— Не пялься. — Сказала Кэнди, почти в самое ухо Дэйву. — Это неприлично. К
тому же, если продолжишь, мне скажут приструнить тебя. И я это сделаю.
139

— То есть, я все-таки не твой плюс-один.
— Ты… хм, скажем так, что-то типа моей добычи.
Кэнди уже перебирала платья на вешалках.
Ладно, за вычетом странного ощущения, так и засевшего у него где-то в затылке,
Дэвид сказал бы, что они пришли в обычный универмаг — Дэйву даже показалось, что
в магазине играет «One Night In Bangkok», только запись несколько хромает… точно
пленку кассеты размагнитило в некоторых местах. Впрочем, все вокруг здесь было
таким. Смутно, будоражаще узнаваемым, и в то же время искаженным, словно во сне.
— Ну-ка встань прямо. — Дэйв взял одну из вешалок и, вытянув руку, представил,
как бы платье смотрелось на Кэнди.
— Черное? — Шепотом сказала она, вскинув брови.
— Тебе очень пойдет. Коже и волосам.
— Я выходила замуж в черном.
Кэнди произнесла это с грустной улыбкой, так и не повышая голоса, но Дэвид
понял, что она говорит: нет. Он догадался, что невольно сделал что-то не так. Кэнди
покопалась, щелкая вешалками как костяшками на счетах, пока не нашла желтое
коктейльное мини. Приложила платье к себе и повернулась к зеркалу.
— Не так плохо, а?
Но лицо ее оставалось напряженным.
— Если собираешься выглядеть, как Глория Дельгадо-Притчетт8, то вообще
идеально. Слушай, — Дэвид взялся за вешалку, мягко отцепляя от нее пальцы
Кандиды. — Может, я и впрямь выберу тебе платье? Если уж мы должны произвести
впечатление.
— Ты? Платье? Тогда я выбираю тебе костюм.
— Тебе дай волю, и ты поди напялишь на меня гавайскую рубашку.
— Конечно, твой обычный косплей молодого мормона — это куда лучше.
Дэвид скривился. Взял вешалку с другим платьем, но также желтым (раз уж этот
цвет она одобрила!) приложил к Кандиде — на расстоянии — и протянул.
— Эй. Я джентльмен на пятьзвезд, а ты катастрофа утрированного гламура.
— Да ладно тебе. Я ж не шучу, правда лучше. — Кэнди улыбнулась, и Дэйв было
порадовался: она больше не злится! А потом понял. Кэнди вытянула палец, указывая
на манекен в костюме. — Рубашка — почти самое сексуальное, что может носить
мужчина. Лучше только галстук.
Они шептались, скрытые от продавщицы и других покупателей горами уродливой
одежды, и лед меж ними, казалось, дал трещину. Пока еще тонкую… Но они хотя бы
вернулись туда, с чего прежде начинали: к взаимным подколам.
— И еще я нашла тебе маску, смотри. — Кэнди замешкалась, крутя ту в руках.
Провела пальцами по узорам на белоснежной поверхности и с усмешкой протянула
Дэвиду. — Здесь масок не носят только… те, кто вроде меня.
Верно. Она не носила маску, но еще помнила, как ощущается скрывающая лицо
балаклава.
— У всех свои кинки, дружок. У тебя на теток из «Быстрее, кошечка, убей, убей!», у
меня на галстуки. Так что давай, не упрямься.
— О Господи. Я и забыл, что у тебя нет вкуса.
— Не будь у меня вкуса, я бы обжималась сейчас с Нальдо.
8

Героиня ситкома «Американская семейка», отыгрывающая клише «жгучая
латиноамериканка». Роль исполняет София Вергара.

140

— Не напоминай, что вышибла ему мозги, пожалуйста. Я понятливый и бегу
надевать… — Дэвид поднял ворох одежды, держа его двумя пальцами. — …это.
Впрочем, все оказалось не так уж плохо. Дэйв взглянул на себя в зеркало и
усмехнулся. Стараясь выглядеть, как гангстер из старого фильма. Вышло так себе, но
он не мог не признать: он смотрелся… стильно.
Может, у Кэнди все-таки не такой плохой вкус, подумал он, покидая примерочную.
— Симпатично… — Кэнди вышла из-за своей шторки. — Надеюсь, когда ты
встретишь свою Эсди, ей понравится, какой ты в этом красивый.
— Нет колдовства, которое заставило бы ее заинтересоваться тем, как на мне
сидит костюм. — Ответил Дэйв.
Он обернулся, потеряв бдительность, и рука Кэнди оказалась у него на груди,
собирая ткань рубашки в горсть. Шепот потёк в его ухо:
— Не забывай делать вид, что ты моя добыча.
Он чувствовал, как близко она стоит. Прижимается. Только не воображай, что
будешь в безопасности, если она влюбится в тебя, напомнил себе Дэйв. Но это не
помогало. Возможно, дело было в чем-то другом.
— Ну и частит же у тебя сердце, — рука Кэнди на его груди разжалась. Исчезла.
— Успокойся, никто не тронет тебя, пока я рядом.
Но она ничего не сказала о себе самой. Если исключить внезапную
гибристофилию, неплохо бы вспомнить, что лучшее средство обезопасить себя от
преступницы — не соблазнять ее, а держаться как можно дальше. В идеале,
находиться в ситуации «она даже не знает о моем существовании». Однако
реальность такова, напомнил себе Дэйв, что ее сиськи прямо сейчас прижимаются
тебе под лопатки. И тебе очень трудно не думать об этом факте.
Но, если уж собрался страдать «синдромом Бонни и Клайда», хорошо бы также
вспомнить, что Клайд этой Бонни сейчас в магической тюрьме Америки пытается
вычислить благоверную по GPS. Или как он это делает? Дэйв невольно вздрогнул. Вот
уж какой преступник у него не вызывал ни малейших положительных чувств.
Наверное, дело все-таки было в том, что…
— Тебе сногсшибательно идет это платье.
Кэнди обогнула Дэйва и теперь стояла перед ним.
— Не думала, что ты из парней, которым достаточно причесать девчонку, и те
влюбляются.
— Я и не… Мы будем изображать парочку?
— Мечтай.
— Ну, слава Богу, а то у меня с собой нет бумажного пакета на такой случай.
Кэнди показала ему средний палец — уже шагая прочь. Второй раз она сделала
этот жест уже на входе в бар (всю дорогу обмениваясь с Дэйвом остротами).
— Кто сказал «Вау, вот это женщина»? Никто? Подсказка: самое время. — Кэнди
сняла болеро, обнажая плечи, и кинула то куда-то в сторону Дэйва, как в минуту их
первой встречи поступила с пальто.
Так она и тогда сделала это намеренно, понял Дэйв. Почти разозлился, но болеро
прилетело ему в лицо, и щелчок золотого атласа, отчаянно пахнущего Кэнди, прямо по
носу, сбил Дэйва с мысли. Перекинув ткань через плечо, он поспешил нагнать
спутницу.
— Зачем ты вообще его купила, если не собиралась носить?!
Она ответила улыбкой. Явно невольной — просто не могла удержаться,
переполненная лихим самодовольством.
141

Дэйв вспомнил, когда уже видел Кэнди такой. В момент их первой встречи с
Нальдо. Сам Дэйв, уже пьянющий, тогда слушал сальности Тавелла, суженные с
мечты до планов, и, ему же благодаря, обратил внимание на то, как Кэнди повела себя
с незнакомцем. «Мой номер — один», да уж, ему ли было ныне не знать, Господи,
спаси Америку.
Теперь же он смотрел на спину Кэнди в вырезе ее желтого шелкового платья, под
люминесцентными лампами заигравшего золотом. Она неприязненно обвела взглядом
бар, но увидела, что играет живой оркестр, и расслабилась. Дэйв не стал задавать
вопросы: простирается ли власть Короля Помех даже на мир духов? Кэнди и сама
могла оставаться не уверена, но предпочитать перестраховаться.
Дэйв невольно представил, как они с Кэнди танцуют… Почему бы и нет? Есть он,
она и музыка. Он уже представил, как вдохнет запах ее волос, наклоняясь для
вкрадчивого шепота, но воображаемая Кэнди растаяла, когда Дэйв запнулся о стул и
наступил на задник туфли настоящей Кэнди. Она обернулась, смерив его суровым
взглядом, и пригласив нетерпеливым жестом за собой, села за барную стойку.
— Привет, я давно не была в городе. — Заворковала Кэнди, когда
духева-барвумен обратила на нее внимание. — Может, подскажете, к кому бы мне
лучше обратиться по поводу зомби?
— Вы хотите приобрести или избавиться?
— Найти. Парная девушка к вот нему. — Кэнди указала на Дэйва, точно на
неживой предмет. — Хочу иметь полный комплект, а не то досадно.
Духева подняла бровь. Или нет. Ну, Дэйв не был уверен. Ее лицо ускользало от
него, как и все прочие здесь. Точно она разом была повернута к нему и затылком тоже.
Но в этом он также не был уверен. Дэйв постарался не пялиться, но понимал, что у
него плохо получается. Рука Кэнди, выразительно сжавшая его плечо, подтвердила.
— Мою девчушку неправомерно кто-то захапал и сделал своей собственностью. Я
хочу вернуть своё. — Гнев на лице Кэнди выглядел… вполне настоящим. — Из моих
девушек не делают зомби безнаказанно.
Духева не думала долго.
— О, ну можете спросить Скрэтча. Он веселится вон там, в углу. Предводитель
мертвых — если уж он вам не поможет, то я и не знаю...
Кэнди обернулась и издала подозрительный короткий «м-м», когда ее глаза нашли
Скрэтча. Дэйв стремительно развернулся на стуле, даже не думая, насколько это
прилично — то есть, насколько опасно.
— Ого, просто… ого. Я наслышана о… Скрэтче, но и не думала, что он такой. В
нем есть что-то… феноменальное. Я бы переместила его фото в папку для кинков. —
Заговорщическим шепотом, не в силах держать это при себе, сообщила Кэнди.
— У тебя есть папка для кинков?
— Эй, это не порно. Ну, для большинства людей.
Кэнди медленно, так что одна лодыжка скользнула вдоль другой, закинула ногу на
ногу. И Дэйв знал этот жест. При нем девушки так делали нечасто, но вот когда к
компании подваливал Тавелл со своими пикаперскими прибаутками и лоснящимися
бицепсами — каждая вторая.
— Не забудь выдохнуть.
— Что?
— Я видел, как ты выпятила грудь. Вдохнула и не выдохнула.
— Что? Я… ничего подобного.
— Если ты попробуешь выкатить сиськи еще круче, у тебя отскочит пуговица.
142

— Что ж, ему, возможно, понравится.
— Прокляни, Боже, мой язык. — Дэвид закрыл лицо рукой.
Дэйв почти физически ощущал, как текут через ее внутренний взор развязные
сцены. Что ж, стоило признать, она не лгала, когда говорила, что Нальдо ей не
нравился: у нее никогда не было рядом с ним такого взгляда, такого языка тела, такого
выражения лица… С другой стороны, рядом с Дэйвом — тоже.
Прекрасно, подумал Дэйв. Ты влип в приключение с преступницей-тире-дочкой
ночного кошмара, и она хочет завалить бога смерти. Прекраснее не придумаешь.
Переплет из переплетов.
— Из вас получится колоритная парочка.
— Да, — Кэнди хихикнула, и звук у нее вышел подозрительно мечтательный и
подозрительно ей не свойственный. — «Парочка»...
Дэйв тяжело вздохнул. Слишком много дьяволов на квадратный километр.
— Давай, мой маленький англиканин, долечи мою ногу до состояния, чтобы я
могла танцевать… ну не хромать хотя бы.
— Что, прямо здесь?
— Да, — зашипела Кэнди. — Эсди или твоя гордость, выбирай.
Дэйв опустился на корточки. Странно это было… посреди бара… полного духов.
Но никто не обращал внимания. Может, тут это и в порядке вещей, подумал Дэйв,
поднимая на Кэнди взгляд, просто маг лечит лодыжку своей богине. Он вздохнул.
Кэнди смотрела в противоположный конец бара, принимая его старания как должное.
Накручивала прядь на палец.
— Я знаю, о чем ты думаешь. Уверен, что не угадал подробностей, но наверняка
ты прикидываешь, как половчее соблазнить этого приятного джентльмена. Но я не
думаю, что мы что-то выиграем даже за такое вознаграждение…
Носок туфли Кэнди мягко ткнул Дэйва в плечо, прерывая.
— Это работает не так. Секс со мной это наказание, сладкий.
— Уверен, ты просто себя накручиваешь. Ты привлекательная женщина, очень
даже, и, уверен, любой…
Он просто хотел сказать, что она не обязана это делать. Ни ради него, ни ради
Эсди.
— Ты не врубаешься. — Кэнди нахмурилась, на мгновение вынырнув из своих
сияющих сладких грез. — Если я отпущу себя, то я даже выглядеть так не буду, не
говоря об остальном. Так что да, в среднем секс со мной очень мало кому по нраву. Не
считая тех, кто со мной одного, м-м, вида.
— И Вика.
— Он куда ближе ко мне, чем к тебе. Хотя на первый взгляд не скажешь, я знаю.
Кэнди снова покосилась на Скрэтча, и, вместе с нею, Дэйв рискнул немного
пристальней поразглядывать того. В отличие от других духов, Скрэтч не искажал
пространство. Напротив, казался вписанным в него тушью, четко и определенно.
Высокий, много выше среднего чернокожий мужчина. Действительно поразительно
привлекательный по общепринятым меркам — нечто среднее между поп-певцом и
рекламирующим спортивное белье качком. Дорогой даже на вид фиолетовый пиджак и
шелковая сорочка в клетку, неожиданно фривольная, дополняли противоречивый
образ. Но что-то Дэйву подсказывало, что он видит лишь маску. В отличие от Кэнди.
Скрэтч на деле выглядит совершенно иначе. И она в курсе.
— И на заметку: он нам не друг. — Кэнди бросила на Дэйва быстрый взгляд, как
будто ей тяжело было оторваться от созерцания Скрэтча. — Здесь никто нам не друг.
143

Что совершенно не мешало ей пытаться ненавязчиво вывалить грудь из декольте.
— Эй, я думал… — Дэйв не удержался от того, чтобы всплеснуть руками, отпуская
ее лодыжку. — Я полагал, что у тебя тут все на мази.
— Типа, да. Но это не значит, что нас не попытаются наебать. Попытаются
обязательно. Особенно Скрэтч. Это в его природе, как в моей — ползать по болотам.
Сказав это, Кэнди стащила с ног туфли и всучила Дэйву. То, что так танцевать
проще и приносит больше удовольствия, не требовало пояснений.
Но прежде, чем двинуться к цели, Кэнди подошла к музыкантам и дала им какие-то
указания. Те кивнули, соглашаясь. То, что следом услышал Дэйв, привело его в ужас.
Даже несмотря на то, что он угадал в мелодии попытку сыграть «Twilight» Electric Light
Orchestra. Кажется, я понимаю, что имелось в виду в хоррор-рассказах под
выражением «нечестивая музыка», подумал Дэйв с тоской.
— Это что, E.L.O.? — Поймав Кэнди за руку, спросил у нее Дэйв, настолько
пораженный, что на мгновение забыл, что остановил ее совсем для другого.
— Ага. Я сперва хотела попросить «Sweet Caroline», но они не знают аккордов. —
Кэнди улыбалась так широко, как еще никогда на памяти Дэйва. Ее распирало от
предвкушения.
— Стой, стой. Прежде, чем ты ринешься чудить, просто хочу быть уверен: ты же
понимаешь, что мы имеем дело с богом смерти и разложения?
И промискуитета, подсказала Дэйву память голосом кого-то из нелюбимых
универских профессоров.
— Технически, он не бог, но что-то вроде этого. С другим спорить не стану.
Ну конечно, бог смерти должен быть просто магнитом для цыпочек — эрос и
танатос всегда ходят вместе. Дэйв и сам чувствовал эту манящую вибрацию, ураган
его магии, пронизывающий воздух. При такой привлекательности рядом со Скрэтчем
наверняка должен был виться рой поклонниц — если не девушек-смертных, в роли
добычи, то хотя бы духев. Однако Скрэтч сидел в одиночестве.

144

— Возможно, ночь с богом смерти — удовольствие на один раз. Я имею в виду…
Не так-то просто пережить близость с этим парнем.
Улыбка Кэнди ни на ватт не померкла.
— Спорим на твой счастливый пенни? — Она игриво пихнула Дэйва локтем.
И, обогнув его, зашагала в другой конец бара. Больше не хромая.
Дэйв сунул руку в карман: а его монетка-то на месте! У него еще не было идеи,
которую он назвал бы планом, однако не оформленная в слова мысль уже упала,
точно семечко в почву, в его разум. Пока у нее не было времени вырасти.

Глава 19. Покер
— Не надо поспешных суждений, любезный друг, — сказала она
наконец. — Я прихожу из таких пределов... Но я все равно
женщина, Егор! И если иные девушки влюблялись в утренние
звезды, в Лучафэров, почему бы и тебе не полюбить меня?!
Мирча Элиаде, «Девица Кристина»

Кэнди пыталась шагать соблазнительно. То есть, покачивая бедрами. Что-то
подсказывало ей, что не выходит, но она уже не была способна остановить это
развязное колебание таза. Жаль, что не могу посмотреть, как выгляжу со стороны,
подумала Кэнди с досадой. И затем ее нагнала вторая мысль: нет! Отлично! Просто
здорово, что она не видит себя сейчас со стороны!
Она уперла руку в талию, другой откинула волосы с плеча, возвышаясь перед
Скрэтчем. Он смотрел на нее снизу вверх, но как будто его это ничуть не смущало.
— Привет. Что делаешь этой ночью? — Сказала Кэнди и тотчас мысленно
обругала себя. — Вечером, я хотела сказать, этим вечером!
Скрэтч одним плавным движением отставил свой бокал на столик, улыбнулся,
поднялся (ее рука вдруг оказалась в его ладони, точно сама собой), приобнял Кэнди
легко и профессионально, словно опытный танцор, и закружил по залу, мгновенно
вжившись в ритм мелодии.
— Ого, а у тебя есть стиль… — Кэнди подавилась собственными словами. — Ну
конечно. Ты же…
— Скрэтч. — Он подмигнул, и Кэнди издала совершенно неприлично
восторженный вздох.
Дэйв не слышал ни слова, но вид плавно движущейся по залу пары захватил все
его внимание без остатка. Дэйв одновременно хотел отвести взгляд и понимал, что не
может. Скрэтч и Кэнди… хорошо смотрелись вместе. Как инь и ян, как две полные
противоположности… тьма и свет — вот только золотые волосы, желтое платье и
золотистая кожа Кэнди, резавшие Дэйву глаза, вряд ли как-то отражали ее суть… Или
нет? Он вспомнил ее помощь в лагере: в чем она наврала, что было ложным? Ее
гримасы недовольства или услуги?
Смешно сейчас было вспоминать, как Дэвид ревновал Кандиду к Нальдо. Полагал,
что они влюблены друг в друга. Теперь он видел, какой Кэнди бывала, когда ей
нравился мужчина. Когда плавилась от желания. Ее пальцы почти хищно стискивали
пиджак Скрэтча. Она тяготилась слишком медленным ритмом песни, потому что ее
страсть мечтала о скорости.

145

Дэвид нахмурился: слишком сладострастно Кэнди изгибалась в объятиях
незнакомого хлыща. И Дэйва разом жгло острой ревностью и почти мучительным
вожделением. Он попытался воображать себя на месте Скрэтча. И не мог. Когда они с
Кэнди только вошли в бар, Дэйв против воли представил, как могло бы ее тело,
облеченное только в этот тонкий текучий шелк, прижаться к нему, но теперь он никак
не мог подставить себя на место Скрэтча. Тот и Кэнди были точно созданы друг для
друга. А Дэйв смотрелся бы неуместно.
Дэвид подумал, не случилось ли с Кэнди того же, что и с ним самим? Но вряд ли.
Она послала дьявола, напомнил себе Дэйв. То есть, один из его вариантов. Другой она
явно намеревалась охмурить. Ладно, по крайней мере, она не пытается завалить его
прямо на ближайшем столе, решил Дэйв. Та Кэнди, которую он знал, так бы не
сделала. Сокорро Лиддс — о которой он только немного читал в газетах и видел
урывками сюжеты по телеку — да, вполне. Сокорро Лиддс всегда получала то, что
хочет.
Музыка кончилась, и Кэнди толкнула Скрэтча за его столик. Дэйв поторопился к
ним. Ему пришлось взять стул от соседнего стола, чтобы было, на чем сидеть. Скрэтч
нахмурился, когда понял, что к Кэнди прилагается довесок в виде рыжего плохо
причесанного смертного.
— Мы тут по делу. — Сладко и игриво произнесла Кэнди.
— Очень жаль, — ответил Скрэтч, не обманываясь улыбочкой собеседницы. — У
меня выходной.
Он положил руки на столешницу, намереваясь встать и уйти, но тут
стремительным движением Кэнди ухватила Скрэтча за галстук и вилкой пригвоздила
тот к столу.
— Нам очень сильно надо поговорить. — С еще более ласковым взглядом
уточнила она. И выразительно взмахнула ресницами.
Так вот почему она предпочитает мужчин в костюмах, понял Дэйв.
Ослабив узел галстука, чтобы выпрямиться, но в остальном — совершенно
игнорируя произошедшее, Скрэтч закурил невероятно вонючую сигару. Дэйв
понадеялся, что ему хватит сил не раскашляться самым позорным образом.
— Ладно, ценю женщин, которые знают, чего хотят. Какого рода проблема?
— Мы хотим оживить зомби. Одна недотепа попалась в руки к кому-то из духов. И
теперь, возможно, бегает по лесам в виде тупого куска плоти.
Дэвид подумал, не потому ли Кэнди так рьяно бросилась ему помогать, что в Эсди
невольно видит Люсию? Ей нужно сделать хоть что-то, чтобы вернуть равновесие в
пошатнувшийся мир.
— Это нелегко провернуть. Расколдовать мертвячку — это не Белоснежку
поцеловать.
— Потому я и спрашиваю лучшего из лучших.
Дэйв чувствовал себя лишним в этом разговоре. И еще ему казалось, что Кэнди
под столом качает ногой, пытаясь задеть лодыжку Скрэтча. Вот такой ее Дэвид еще
точно не видел.
— Еще нам надо знать, кто это сделал. — Сказал Дэйв.
— Нет. — Отозвалась Кандида. — Если хотим поторопиться, то это придется
опустить.
На тарелке у Скрэтча лежали маленькие черепа — Дэйв понадеялся, что
сделанные из белого шоколада. Время от времени Скрэтч проводил по ним рукой
задумчивым неосознанным движением.
146

— Послушай-ка! А не может это быть твой «па»? — Дэйв невольно вздрогнул от
одного только воспоминания. Но что спорить — эта инфернальная дрянь,
определенно, тянула на худшего парня во вселенной. Без преувеличения, возможно,
вполне буквально.
— Вряд ли. Ему пока хватает меня, — Кэнди скривилась. — Я чудесное топливо
для кошмаров. Па на диету бы сесть в этом плане.
— Но разве ты не распрощалась с карьерой после развода?
— Я уверена, что это не он. Я бы почувствовала. — Кэнди развела руками. — Я не
сказала, что па не стал бы. Просто знаю, что он этого не делал. Она ему не подошла.
Дэйв догадывался, что имеется в виду. Кэнди открыла страницу, на которую он
опасался заглядывать в одиночку, но раз немыслимое произнесено, нечего было
жеманничать дальше.
— Да, Эсди… — Дэвид чувствовал, как свело у него напряжением брови под
бархатной маской. — После болезни она не может иметь детей. У нее была
операция…
— Надо же. Она, наверное, и не думала, что когда-нибудь это сохранит ей жизнь.
Если мы не будем тут рассиживать еще дольше положенного.
Кэнди взглянула на запястье, где еще оставались часы Эсди. Правда, стрелки
крутились как ненормальные, не показывая совершенно никакого времени. Она
вернула взгляд на Скрэтча (и от Дэйва не ускользнуло, что ее глаза тотчас страстно
вспыхнули).
— Ладно, тогда, вероятно, это Юрупари. Он ошивался рядом с самого начала, но
особенно не наглел.
— Да без разницы, Дэйв! Мы не братья Харди. — Кэнди всплеснула руками. — И
не Нэнси Дрю. Мы спасаем твою подружку и отваливаем. Только если ее хозяин
придет возмущаться — что-нибудь придумаем. По ходу действия.
Она выставила палец в его сторону, и Дэвид отзеркалил движение.
— Ты разве не должна предупредить, что у нас на хвосте «Синее яблоко»?
— Я начинаю думать, что самый простой путь оставить тебя привязанным у
ближайшего святилища.
— У тебя зубы не болят? От твоего-то ядовитого языка?
«Что. Ты. Делаешь.» — прошипел внутри головы Дэйва внутренний голос. Ты
дразнишь чертову дочь ночного кошмара и мировую уголовницу. Нет, мог бы ответить
Дэйв. Я с ней флиртую. С эпической девчонкой. Эпичней просто некуда.
Но есть проблема: она хочет не тебя.
— Ладно, — Кэнди тяжело вздохнула. — У нас на хвосте было «Синее яблоко». Но
я решила проблему.
— Ну слава Богу. — Отозвался Дэйв. — Ты подтвердила. Потому что я все
сомневался, не пристрелила ли ты Нальдо просто потому, что он всех дико раздражал.
— Я похожа на человека, способного на такое?
— Да. Знаю, ты скажешь, что это часть твоего очарования.
Скрэтч молча смотрел на перебранку Дэйва и Кэнди, недоуменно улыбаясь. Но
спектакль ему нравился. Почти настолько, что он видел какой-то для себя резон им
помочь.
— Подружка, значит… это опасно. — Скрэтч наклонился над столом, перебирая в
пальцах черепа, и галстук соскользнул с его шеи. — Адзе пьют энергию, и за столько
времени наверняка осушили бедняжку до дна. Она очень, очень голодна.

147

Кэнди тяжело вздохнула. Точно. Адзе. Дэйву тоже не нужно было напоминать, что
это такое: москиты магического мира. Если они облепят тебя, то способны высосать
столько магии, что мало какой волшебник останется в живых.
— Тебе понадобится накормить адзе своей магией. А магии-то в тебе маловато.
На этих словах Дэйв повернулся к Кэнди.
— Что? Но я думал… ты же дочь ночного кошмара, разве не так?
— И что это меняет? Ты рассчитывал, что я где-то про запас держу мешок
волшебства? Вся магия, что я располагаю — это я сама и есть. — Кэнди провела
руками перед грудью, точно прикидывала, как нанести солнцезащитный крем на
пляже.
— Этого вполне хватит, красотка. — Ответил Скрэтч. — Даже больше: ничто иное и
не требуется. Если ты не против принести себя в жертву на алтаре.
— Обычно я кайфую от обратного, но чего не сделаешь ради зазнобы твоего… —
Пальцы Кэнди снова помяли плечо Дэйва, как и в начале вечера. — Приятеля.
— Не могу обрадовать тебя, что на этом все кончится, красотка. Душа зомби
украдена или просто перемещена в иное место. Ее потребуется вернуть. — Кэнди и
Дэйв выжидательно смотрели на Скрэтча, и со вздохом он продолжил. — Что-то нужно
будет отдать взамен этой души.
— Что, скорее всего, сработает в таком случае? — Задал вопрос Дэйвид.
— Потрахаться на алтаре? — Предположила Кэнди, глядя Скрэтчу в глаза.
— Не факт, что это поможет. — Ответил тот.
— По крайней мере, мы потрахаемся.
Дэйв видел, даже кожей чувствовал, что Кэнди в восторге от происходящего.
— У меня есть предложение получше, красотка. Я все сделаю за тебя, а взамен —
только самая малость — ты останешься мне должна. — Скрэтч улыбнулся
медовейшей улыбкой. — Кто откажется иметь в должниках Эль Кукуя?
— Но я…
— Хотя бы его дочь.
Оркестр продолжал терзать уши Дэйва своей разболтанной музыкой. Он начинал
чувствовать, что от этой мелодии у него начинает сводить зубы.
— Мне нужно подумать. — Сказала Кэнди, выскальзывая из-за стола. И
повторила, когда они уже оказались на улице: ее босые ноги ступили на пыльную
мостовую, Дэвид поспевал следом. — Мне нужно подумать.
Она вздохнула, поднимая лицо к небу. Легкий ветерок шевелил ее спутанные еще
с купания утром волосы.
По внутренним ощущениям Дэйва, время должно было перевалить за полночь, но
вокруг разливались серые сумерки. Он тоже поднял голову, в отличие от Кэнди, не
закрывая глаз, и ему пришлось приставить ко лбу ладонь: слишком яркой оказалась
луна. Второе солнце, догадался он. Вот что всегда имелось в виду. Не вместе, а
попеременно, два солнца иного мира, где луна мертва.
Кэнди вернулась в дом, не выныривая из своих мыслей. Она чувствовала себя
разбитой и измотанной. И очень злой, как всегда после разговора с парнем, который ей
понравился, но не достался. Хорошо сейчас было бы включить музыку погромче и как
следует отмутузить грушу или мешок — но после развода Кэнди выбросила всю
технику из квартиры. Позаботилась, чтобы бывший не смог подсмотреть за нею даже
через увлажнитель воздуха. А купить какое-нибудь старье, не подвластное силам

148

Виктора, не удосужилась. Да и вряд ли на патефонных пластинках выпускают Electric
Light Orchestra. Хотя…
Кэнди отперла дверь, пропуская Дэйва мимо себя, и на мгновение ее охватило
искушение поцеловать его. Сбросить напряжение, которым зарядил ее Скрэтч. О, она
даже увидела на мгновение, как прижимает Дэйва к косяку двери, сдергивая с его плеч
пиджак, забираясь пальцами под ремень… но он перешагнул порог, Кэнди моргнула и
скинула с себя наваждение. Нет, это был не вариант. Она не имела права так
использовать Дэйва, хотя сейчас она была там, где ее не осудили бы за такое. В конце
концов, он был просто смертным. Она же, хоть технически — тоже, все же оставалась
существом другой природы.
И память об этом добавила ей сил. Хорошо было, наконец, перестать
притворяться.
Я не так уж устала, подумала Кэнди. Она даже поколебалась, закрывая дверь —
может, стоило вернуться в бар? Но нет. Ее ждали наутро дела. Их с Дэйвом обоих
ждала нелегкая работа.
— Насчет завтра… Есть проблема. — Для нее это звучало естественным
продолжением разговора, но Дэйв в первое мгновение недоуменно вскинул брови. —
Ритуал такой, что я могу, м-м-м, случайно принять другую свою форму.
— Истинную?
— Другую. Это у па есть истинная и какая придется, а я, типа, наполовину вполне
человек. Ну, процентов на девяносто пять точно.
И все же приятно было вернуться туда, где не нужно было больше изображать из
себя ту, кем она не являлась. Нормальную девушку. Такую, как все. Приемлемую.
— Так что за форма?
— Тебе не понравится. Видишь ли… — Кэнди подумала, что она должна
объяснить, раз уж они напарники. Дэйв будет ей ассистировать, хотя бы потому, что
больше некому. — Обычно такие как я и те, кто рангом повыше, но не намного, могут
принимать ирреальную форму, если им возносятся хвалы, у них существует культ и все
такое. Но иногда, под воздействием магии извне, мы меняем форму непроизвольно. В
общем, будет хорошо, если ты отвернешься. Ритуал проводится голышом, а я буду
еще голее в процессе.
Дэвид с сомнением прищурился.
— Ты не хочешь этого видеть. Если не веришь, я предупредила: потом ты скажешь
«я не хотел бы этого видеть».
Она щелкнула выключателем.
— Перекуси тем, что найдешь в рюкзаке. И поспи, завтра трудный день. Ах да, и
утром не занимай ванную, я намерена отмокнуть как следует.
— Я могу покурить? На крыльце?
— Да, — с заметной поспешностью ответила Кэнди, не сразу поняв, о чем в
точности спрашивает ее Дэйв. — Змейки тебя не тронут. Никто не тронет, пока на тебе
моя лента. И пока ты не совершаешь глупостей.
Дэйв кивнул и вышел на крыльцо. Прикурил и несколько мгновений наслаждался
дымом, но привкус на его языке… новый, не то что б неприятный, просто —
неожиданный. Дэйв не мог не замечать его. Это раздражало. Впрочем, он в
действительности вышел из дома не для того, чтобы утолить свою тягу к никотину.
У Кэнди хорошо выходило раздавать приказания, но даже желай Дэйв
повиноваться, он бы не смог. Дэйв не собирался спать. Бессонница сопровождала его
в жизни слишком давно, чтобы Дэйв воспринимал ее как проблему. Здесь, на острове,
149

невозможность проспать дольше четырех часов к ряду обычно помогала ему. Однако
сейчас… к обычному его состоянию, когда что-то в голове горит и клубится, но
слишком далеко, чтобы растревожить эту ноющую точку, нажать на нее и взвинтить
смутное беспокойство до настоящей тревоги, дать проявиться, сделать видимым —
чтобы расправиться с ним… что-то прибавилось, и бессонница как будто проглянула
из глубины сознания Дэйва четче и ярче. Он чувствовал себя как в студенчестве,
заливаясь энергетиками перед сессией — ты не спал три дня, и реальность начинает
искажаться, пока в голове навязчивым рефреном звучат слова учебника. Спать просто
невозможно, потому что нечто зовет тебя, напоминая, что у тебя есть цель.
Он чувствовал, что хоть что-то должен предпринять, чтобы увеличить их с Кэнди
шансы.
Если она раскусит, что он сбежал, Дэйв ответит, что просто ходил за ее болеро и
туфлями — которые она забыла в баре.
Он выбросил окурок в кусты и спустился с крыльца, опасливо ставя ноги на белые
плиты дорожки — края ее дрожали, как в воде. Змейки возле калитки пропустили
Дэйва, равнодушно ползая у его ног в им одним ведомом танце. Может, чуяли на нем
отпечаток Кэнди — лента так и осталась обвернутой вокруг хвоста Дэйва.
И все же, захлопнув за собой калитку, Дэйв почувствовал себя свободнее. Тем не
менее, к этому переживанию примешивалось и иное. Все рядом с Кэнди будто имело
две стороны, и одна противоречила другой. Вот и теперь Дэйв ощущал, точно какая-то
его часть осталась внутри ее дома, словно зацепилась там за гвоздь, и хотя позволяла
ему уйти, звала назад. С каждым шагом, что он делал прочь, все настойчивей.
В чем было дело? В Кэнди? Во всем этом городе?
Дэйв толкнул дверь бара и выругался про себя. На мгновение ему показалось, что
он ошибся и пришел в какую-то другую пивнушку. Почему бы и нет, он мог не
запомнить дорогу. И в мире духов здания, вполне возможно, меняли свои адреса и
положения, как хотели. Дэйв не удивился бы.
Свет внутри бара сменился с солнечно-желтого на иссиня-белый, обшитые
деревянными панелями стены — на темно-зеленые обои с золотыми вензелями. Но,
бросив взгляд на оркестр, как и прежде с унылым рефреном переигрывающий золотые
хиты восьмидесятых, разбавляя их неуместным гроульным рычанием, Дэйв уверился,
что вернулся туда, откуда так недавно ушел. По крайней мере, прямо по курсу все так
же за своим столиком, перебирая маленькие белоснежные черепа меж пальцев, сидел
Скрэтч.
Дэйв попытался прорваться в угол бара (кто-то толкнул его в плечо, и Дэйв не
понял, как это произошло — он увидел духа, только когда тот выругался на
нерасторопного смертного), но это оказалось неожиданно тяжело. Добравшись до
столика Скрэтча, Дэйв шлепнул ладонями по столешнице с изможденным отчаянием,
точно ему только что пришлось бежать через густую толпу. Он оглянулся, хотя знал,
что увидит то же, что видел, стоя у дверей: бар полупуст.
— Эй, малыш, — Скрэтч щелкнул пальцами, привлекая его внимание. — Твоя
хозяйка не разозлится?
— Обязательно разозлится. Но она всегда бесится, что бы ни случилось.
Дэйв сел напротив Скрэтча, не дожидаясь приглашения.
— Как ты у ней оказался?
— В карты проиграл.
Повисло недолгое молчание. Оркестр перестал играть, договариваясь о
следующей мелодии, и в баре стало тихо, как ночью на площади. Скрэтч облокотился
150

на столешницу, и Дэйв услышал, как ему показалось, скрип дерева. А потом понял, что
больше это похоже… не должно человеческое тело было производить подобных
звуков! На перестук костей это было похоже, вот на что.
— И со мной пришел сыграть?
— Ладони горят. Как оно у игроков бывает. — Ответил Дэйв, стараясь не подавать
виду, что способен потерять самообладание. Он чувствовал, что разумный человек бы
на его месте раскаялся. Но Дэйв не соврал, хоть и использовал правду в своих целях:
у него действительно руки чесались.
— Что поставишь?
— Мою личную королеву, приносящую удачу. — Монетка затанцевала меж пальцев
Дэйва, ловя блики колдовского света, наполнявшего бар.
Скрэтч улыбнулся. О да, человек на его месте только покрутил бы пальцем у
виска. Но духи, боги и монстры знают цену вещам, полным магии.
— Ну что ж, малыш… Не боишься?
— Новичкам везет.
— Я буду играть своей колодой. — Скрэтч запустил руку за отворот пиджака.
Дэйв повел рукой: пожалуйста. Вдоль позвоночника у него заскользила капля пота,
но пальцы не дрожали. Лицо хранило выражение шаловливого азарта, ожидаемого от
неопытного дурачка.
С одной стороны, ему было нечего волноваться. Он играл против таких асов…
Даже против настоящих мафиози — была однажды у них с Тавеллом история насчет
одних рэкетиров и грузовика с совершенно секретными поставками по магической
части. Но даже это приключение бледнело перед тем, что происходило теперь. Дэйв
на всякий случай мысленно повторил, чтобы напомнить себе, что не сошел с ума: он
собирается выиграть у… кого? Скрэтча. Нет. Он собирается обжулить самого Скрэтча.
Мысль о том, что это приблизит его по уровню крутости к Кэнди, буквально
пославшей дьявола, придала ему сил.
— И вот еще что. — Скрэтч поманил пальцем кого-то, Дэйв не успел увидеть,
боясь отвести взгляд от лица собеседника. И на столешницу с легким стуком
опустился стакан, полный виски. Жгучий перец игриво торчал из темно-янтарной
жидкости, точно коктейльная трубочка. — Я предпочитаю играть и пить. Если ты не
сможешь поддержать мой темп, лучше сразу признай поражение.
— Нет. — Дэйв покосился на стакан. Первый, но явно не последний. Скрэтч ногтем
подвинул тот к Дэвиду. — Я не семинарист, мне только в радость.
У меня нет зависимости, подумал Дэйв. Совершенно точно. Но он не мог отрицать,
что у него есть слабость. И за последний месяц он слишком хорошо усвоил, как
приятно окунуться в туман опьянения. Иногда розовый и веселый, но чаще — серый и
мутный, однако любой вариант был лучше, чем думать о реальности.
— Ну, смотри сам. — Усмехнулся Скрэтч.
— Я перетасую? — И Дэйв потянулся через стол за колодой.

151

Глава 20. Точка невозврата
“I will rescue Prince True or die in the effort.”
“You are a selfish, foolish girl,” he said.
“Yes, Father, I am all those things.”
— Я спасу Истинного Принца или умру, пытаясь.
— Ты — самовлюбленная, глупая девчонка, — сказал он.
— Да, отец, такая я и есть.
Лорел Гамильтон, «Может ли он испечь вишневый пирог?»

Это была первая ночь, в которую Кэнди не возражала бы, если б ее навестил в
привычном обличье ее старикан. Но в том обычно и заключалась суть — папаша
являлся к ней, чтобы помочь, но и затем, чтобы побесить лишний раз. Теперь же Кэнди
была бы благодарна, предупреди он ее. А ее «па» кормился не чувством
признательности.
Утром она сделала зарядку, чем не занималась несколько недель, вечно
оказываясь в неподходящих условиях. И пребывая в слишком большом напряжении,
чтобы радоваться лишней нагрузке. Теперь же истосковавшиеся по размеренным
упражнениям мышцы пели. Кэнди медленно опустилась в отжимании к холодному полу
и поднялась, чувствуя, как приятно напряжены руки. Она не потеряла форму за столь
короткий срок, и вернуться к тренировкам было точно наконец усесться в любимое
кресло. Кэнди разминалась, пока не почувствовала, что накопившаяся в ней
подавленная ярость ушла: потому что — ей пришлось запомнить этот горький урок —
женщина ее природы не имеет права быть нервной невовремя.
Затем, не заходя в гостиную, Кэнди юркнула в ванную. Почистила зубы, на
мгновение заметив в зеркале, как искажаются они в отражении — ее нынешняя

152

форма, и на долю мгновения иная. Но только в отражении. Приняла душ, раздумывая,
не стоит ли ей вернуться к натуральному цвету волос. Корни уже начали все равно
отрастать. А спрятаться, как оказалось, ей не удалось.
Это напоминание испортило Кэнди настроение. И окончательно его угробило то,
что она обнаружила исчезновение Дэйва. Нет, подумала Кэнди, не может быть. И
подавила желание заглянуть под диванную подушку. Ох, она так и знала, что от
смертного в городе духов будут проблемы…
В дверь постучали, и Кэнди с облегчением поспешила открыть.
— Слава богу, ты вернулся невредим… — Кэнди нахмурилась, еще не успев
договорить. Что-то ее смутило. — Ты выглядишь… как-то иначе. Мужественнее… нет,
смелее.
Ладно, ее смущали конкретно неожиданные и неуместные в экспедиции «клеши»
и невесть откуда взявшиеся подтяжки. И вплетенное в небрежно причесанные волосы
белое перо. Не говоря уж об отсутствии маски.
— И сексуальнее? Не бойся это сказать. Кстати, классные шортики.
— О. Ты не Дэйв. — Кэнди сложила руки под грудью. Пояснения ей не
требовались.
— Он осмелился сыграть со мной в карты. — Кэнди наблюдала, как «Дэйв»
прислонился к косяку двери в изящной вальяжной позе. Взглянул на свои ногти — как
будто они того стоили.
— Ну, понятно. Можешь не продолжать.
— О нет, он даже выиграл. Хитрый маленький ублюдок. У тебя губа не дура. —
Скрэтч выдержал паузу, рассматривая с усмешкой гостиную за спиной Кэнди. — Но…
он пил виски.
— Ох блин.
— Теперь ты должна мне, принцесса. Или я никогда не свалю из тела твоего
приятеля.
— Окей, принято. Мне так даже больше нравится. — Кэнди пожала плечами.
Странно было бы отрицать, что Дэйву, с его-то внешностью рокера восьмидесятых
шел прикид рокера восьмидесятых. — Он не из тех, кто согласится надеть платье,
чтобы потрафить кинкам своей подружки. Тебя, я слышала, и просить не надо.
Скрэтч с ухмылкой покачал головой.
— Не понял, был это подкол или флирт, но попытка засчитана. Идем уже. И не
забудь о моем великом тебе одолжении. — Он развел руками. — Я позволю тебе
черпать мою магию, чтобы адзе угомонились.
Кэнди подумала, что легкомысленно не задавалась вопросом, что стало бы, если
б она накормила адзе магией Дэйва. Может, сделала бы их сильнее — и только.
Но это была не главная опасность. Она думала, что придется оставить Дэйва
далеко от святилища, не имея других вариантов. Она слишком хорошо знала, что
такое адзе. И она могла пожертвовать им свое тело. Но Дэйву их нападение грозило
бы тем же, что случилось с Эсди — превращением в зомби.
Вмешательство Скрэтча действительно многое упрощало. Кэнди предпочла
порадоваться этому, заранее не переживая в попытках вообразить, что же он мог бы
потребовать от нее взамен.
— А, кстати. Твой дружок выиграл не только моё обещание помочь. Еще вот это. —
Скрэтч достал из кармана серебряный кулон в виде сердечка на цепочке. —
Примеришь?

153

Кэнди призвала все свое самообладание, чтобы ограничиться
умеренно-раздраженным вздохом.
— Оставь себе. Взамен понесешь дэйвов рюкзак. — Кэнди указала себе за спину.
— И найди в нем футболку, от которой не отрезаны рукава, серьезно.
Она так и не знала, что в точности чувствует из-за того, что Дэйв теперь…
одержим, нужно было перестать стесняться этого слова. Одержим Скрэтчем.
Кэнди не боялась, что дух надолго займет тело ее приятеля. Только не такой
искатель приключений, как Скрэтч. Может, Дэйв и выиграл у него без поддавков, но
Скрэтч, безусловно, с самого начала намеревался выцарапать у Кэнди долг перед ним.
Просто наивный смертный сам подставился — грех не воспользоваться.
И в голове у Кэнди голоса наперебой вопили, а она не знала, к которому
присоединится. «Так нельзя! Это выйдет нам боком!» и «О боже, а он горяч, то есть,
теперь — вдвойне горяч.» И «Дура, подумай о деле. А еще лучше — вспомни, что
Виктор снова нюхает твой след.»
Кэнди не знала, какой из этих голосов — голос разума, потому что ни один из них
не мог перекричать другие. Но вряд ли это был тот, который заставлял ее взглядом
облизывать Скрэтча. Невзирая на то, что именно этому голосу Кэнди так и подмывало
довериться.
Когда спутники из деревни духов вернулись в реальный мир, реальный лес, Кэнди
поборола желание помотать головой. Она и забыла, какого шума полна чаща! Щебет
птиц, стрекот насекомых и голос какого-то животного — похожий на тявканье, где-то
вдалеке. Да, напомнила себе Кэнди, ты перестаешь это замечать, как только
привыкнешь хоть немного, но в этом вся Природа — наполовину она голоса и шум
крыльев, легкая поступь хищника по жухлым листьям и жадное втягивание запаха
добычи влажными ноздрями.
В деревне духов же Кэнди слышала только свои шаги. Теперь их поглотили клекот
и стрекот истинных хозяев этого места. Разумно было бы почаще напоминать себе, что
природой правят не сверххищники, но белые черви, торжествующие над их
поверженными телами, пирующие в них и восславляющие круговорот жизни.
— Остановимся здесь. — Скомандовал Скрэтч, коснувшись локтя Кэнди, и
девушка подпрыгнула. Отнюдь не от неожиданности. Искра, проскочившая меж их
телами, показалась ей почти реальной. — Я призову твою подружку. Для меня это
проще простого.
Кэнди поискала взглядом, но в большей степени положилась на чутье — как могла
бы потянуть носом воздух. Ага, вот оно. Святилище. Почти в двух шагах, просто
скрытое пока от глаз густыми зелеными зарослями.
— Она сама придет и будет мила со мной. — Скрэтч говорил это без малейшего
оттенка недавней развязности. Как будто эта работа была ему важна не меньше, чем
Кэнди. Может, не меньше, чем Дэйву. — А ты иди и отвоюй ее тело у адзе, разорви их
связь — иначе к второму алтарю нет смысла идти. Чтобы душа могла вернуться в
тело, ментальным вратам надлежит оставаться открытыми.
Кэнди хотела отпустить какую-нибудь шуточку — вроде того, что она плохо училась
в университете, а Скрэтч, видимо, получил образование получше, но тут он сжал ее
ладонь, и Кэнди ахнула. Она почувствовала, как течет его сила: через ее барьеры,
через барьеры Дэйва. Наполняя Кэнди жгучей терпкой магией, кипятя ее кровь лучше
самого крепкого, дорогого алкоголя. Она облизала губы. На миг Кэнди даже стало жаль
расставаться с этим певучим волшебством, просто так жертвовать его адзе, которые
употребят столь изумительное колдовство в пищу, и не более. Но она дала слово
154

Дэйву — пусть и не буквально, сказав «обещаю» — и действительно собиралась
спасти его подружку. Даже если это будет не слишком приятно в процессе. Одна из
немногих положительных черт монстров — они не отказываются от клятв.
Ну, большинство из них.
Чаще всего.
— Мы подождем тебя здесь, не торопись. И удачи тебе с адзе. Может быть больно.
— Скрэтч усмехнулся. — Да нет, шучу. Больно будет обязательно.
Ежась от утренней прохлады, Кэнди разделась у входа в святилище — которое
напоминало пещеру меньше, чем те, что видел до этого оккультный синдикат Фенисии.
Нет, снаружи святилище представляло собой просто зияющую в пригорке дыру,
темную и не слишком ароматную. Но стоило сделать несколько шагов вглубь и
проморгаться, чтобы глаза привыкли к полумраку, и оказывалось, что место это
любовно украшено — насколько вообще может быть украшен нечестивый храм, из
которого людивыходят только в качестве зомби. Голые ступни Кэнди липли к полу, и
она не собиралась наклоняться, выясняя, почему. Но, по крайней мере, на стенах, до
самого потолка, змеились барельефы, выполненные с настоящим художественным
вкусом. Если не брать в расчет их содержание. Кандидин «па», например, наверняка
счел бы их… изысканными.
У дальней стены, едва различимый в рассеянном свете, осыпанный пожухлыми
лепестками цветов, возвышался идол, трехрукий слепой и рогатый — вырезанный
искусной рукой. Если бы Дэйв увидел его, подумала Кэнди, замерев на мгновение
перед изваянием, у него могли возникнуть сомнения в некоторых речах Фенисии.
Может, во всех.
Так что, похоже, одержимость Дэйва снова пошла ему на пользу.
Но Кэнди пришла сюда не для того, чтобы рассматривать искусство чудовищ.
Пусть алтарь — в трех шагах от идола — был отделан роскошной резьбой. Кэнди
провела рукой по завитушкам — из впадин что-то слабо липло к кончикам пальцев.
Она легла на алтарь, чувствуя, как камень холодит ее спину, ноги до самых пяток.
Закрыла глаза, попробовала сосредоточиться на дыхании — но не вышло. Только
почувствовала, как подрагивают мизинцы обеих рук. Некогда выбитые в драке, когда
Кэнди еще как следует не наловчилась, теперь они всегда первыми реагировали, если
она замерзала или боялась. А особенно если одновременно.
Разлепив губы — они враз пересохли и как будто отяжелели, — Кэнди произнесла:
— Духи, перейдите на меня.
Она ждала, что ощутит вслед за этим щекочущие прикосновения адзе, невидимых
маленьких лапок этих кровососущих насекомых, ползущих по ее телу. Успокойся, дура,
скомандовала Кэнди себе. Терпи и считай. Сколько бы тебе ни пришлось вынести, это
не навсегда. Сосредоточься на том, что рано или поздно все кончится.
Она знала, что случится, когда она призовет их, и все же оказалась не готова.
Адзе, может, и напоминали насекомых, если ухитриться поймать одного, но все вместе
они придавили Кэнди к алтарю жестким прессом. И каждый дюйм этой удушающей
тяжести жалил, жег, зарывался под кожу острыми жвалами. Ни одного маленького
вампира в полумраке святилища нельзя было рассмотреть, однако воздух наполнился
сиянием, мельтешащим, как неисправный экран, вызывающим тошноту.
Невольно Кэнди дернулась, пытаясь сбросить с себя тяжелое невидимое облако
хищных духов, но тщетно. Её свалило с алтаря наземь, накрывая болью от сотни

155

челюстей, впивающихся в её плоть с акульим неистовством. Неуловимых, нереальных,
но ощутимых, точно они вполне осязаемы.
Она не знала, что бывает так. Что может быть так. Так мучительно от того, чего ты
даже не видишь и по-настоящему не ощущаешь. Никакого продавливания зубами
кожи, сразу — боль под ней, и никакой скальпель, никакая игла не могла быть так
тонка и одновременно так остра.
Кэнди перекатилась на живот, но это не уменьшило тянущую боль даже в
прижатых к полу ладонях. Она приподнялась на одной руке, согнутой в локте, пальцы
ног уперлись в землю, точно она собралась отжиматься. Вторая её рука накрыла
промежность, защищая и там. Но поздно: один юркий дух уже проник в неё, и его укус
заставил Кэнди скрестить ляжки. Вампир рыскал внутри нее, там, где мог присосаться
к истинной магии Кэнди, стремительно пьянея от ее волшебства. Она же чувствовала
это и на физическом, и на магическом уровнях с равной силой. Ну да, жар, боль и
похоть, обычный набор, отстраненно подумала Кэнди, отдаваясь на власть
ощущениям, с которыми едва могла совладать. Одновременно она испытывала такую
муку, точно ей взрезывали кожу над линией волос, словно собираясь снять скальп.
Колени её горели, как будто их пекло солнце, хотя она упиралась ими в землю.
И вдруг адзе схлынули с нее в один момент, так что Кэнди рухнула на пол грудью,
дыша сквозь зубы и боясь открыть рот. Ей потребовалось несколько минут, чтобы
удостовериться, что гудящее нытье каждой клетки ее тела — только эхо, оставленная
по себе память алчных адзе. Они напились ею, и, утолив голод, исчезли. Жертва была
принята.
Оставалось надеяться, что к пиршеству присоединился тот адзе, что находился в
Эсди, заменяя ей плененную в ином храме душу. Делая ее подвластной ее хозяину —
кем бы тот ни оказался.
Кэнди кое-как поднялась, обтерла грязь с колен и локтей футболкой, провела под
ключицами — тем местом на ткани, которое оказалось у нее на спине, когда она снова
оделась. И, щурясь под светом предполуденного солнца, вышла из святилища.
Скрэтч уже ждал ее не в одиночестве. В метре от него к дереву оказалась
привязана темнокожая девушка. Одежда ее была в изрядном беспорядке — не
изодрана, как у героини фильма ужасов, юбка которой рвется по шву, чтобы обнажить
изящное бедро, но как у жившей месяц под мостом бездомной алкоголички. И верно,
зомби о своем внешнем виде заботиться незачем. Даже о холоде им нет нужды
беспокоиться. Издалека могло показаться, что девушка спит или в обмороке. Кэнди
знала, что это не так. Эсди не спала вот уже полтора месяца, с тех самых пор, как ее
душу похитили из тела.
Приблизясь, Кэнди взглянула в лицо Эсди, шепотом повторила ее имя — та не
отозвалась.
Конечно.
Красивая, подумала Кэнди отстраненно. Даже такая: не мывшаяся больше месяца,
с пустыми глазами зомби. Распахнутыми, несмотря на закатившиеся зрачки. Очень
красивая, Дэвида без труда можно было понять.
Кэнди взяла Эсди за подбородок, поворачивая к себе ее лицо. Кожа под пальцами
Кэнди оказалась мягкой и упругой. Теплой. Хороший знак. Эсди еще можно было
вернуть.
Кэнди провела рукой по ее серым от въевшегося песка косичкам — почти по всей
длине, перебирая шелковистые тугие пряди. Некоторые косички нечто оборвало на

156

середине, чуть выше, чуть ниже, и кудри распушились, точно намекая: эта упрямица
еще поборется!
И верно. Эсди держалась изо всех сил. Но ее тело все же начинало уже сдавать.
— Один ноготь мы нашли. — Кэнди осмотрела руки Эсди. — Не хватает еще двух.
Ее тело уже не выдерживает колдовства, что наложено на нее.
— Либо ногти Эсди — это попытки ее хозяина призвать на вас беду. Древняя
ворожба, простая и эффективная.
Кэнди с сомнением фыркнула. Кожу у нее еще щипало после жертвоприношения,
но боль перетоплялась в некое подобие щекотки. Почти игривое.
— Идем. — Кэнди заторопилась, точно могла убежать от собственных мыслей, от
тех образов, что замелькали у нее в воображении. — Я чую второе святилище, оно не
так уж далеко.
Скрэтч размотал веревку, удерживающую Эсди у дерева, однако запястья ее
оставил связанными, и перекинул ее через плечо, точно мешок. Кэнди подумала, что
настоящий Дэйв нес бы спасенную девушку на руках, как невесту, хоть ему и было бы
невероятно тяжело, скорее всего. И они останавливались бы передохнуть каждые пару
метров.
Так что хорошо, что пока Дэйв еще оставался не собой. Не в себе.
Они шагали к второму святилищу — через зелень, и клекот, и стрекот, через
буйную чащу. Через двадцать минут Скрэтч без предупреждения сгрузил Эсди на
землю (та, впрочем, не заметила разницы, как вряд ли осознавала, что ее вообще
куда-то несли).
— Это плохое место для привала, — сказала Кэнди. — От второго святилища еще
слишком далеко и костер разводить я бы не рискнула.
— Уверена, что выдержишь сразу два жертвоприношения подряд? — Спросил
серьезно Скрэтч. — Нужно проверить твои раны.
— Их нет. Чувствую себя как на курорте. — Буркнула Кэнди.
— Их не видно. Но, очевидно, ты нуждаешься в целительном прикосновении
своего милого, красотка.
— Слушай, хватит. Современным девушкам не нравится, когда их называют
красотками.
Кэнди вздохнула. По правде говоря, она болела вся, с ног до головы, как будто ее
перемололи в блендере. С другой стороны, духи-пираньи любого другого вообще бы
убили. Пожалуй, могли бы и саму Кэнди прикончить, но Дэйв… Скрэтч, разумеется, в
его теле, поддержал ее чуточку. Самую малость. При мысли о его сладкой пряной
магии Кэнди ощутила некое подобие голода.
— Тогда — «эпическая девчонка»? — Скрэтч примирительно поднял руки, поймав
острый взгляд Кэнди. — Это не мои слова. Крутились в голове у твоего Дэвида.
— О, в это я вполне могу поверить. — Кроме боли Кэнди еще чувствовала сладкое
нытье внутри. Искусанная, она продолжала изнывать от той жажды, которая
пробудилась в ней… и, может быть, духи были теперь ни при чем? Но их жалящий зуд,
коснувшийся ее и почти сведший с ума, и теперь заставлял ее нервничать. Говорить,
делать то, что Кэнди не собиралась. — Но он произносит такое по отношению ко мне
только иронически.
— Ты так уж уверена, что ты ему не нравишься?
В неопределенном жесте, только чтобы не отвечать, Кэнди повела плечами: она
прекрасно знала, что влюбляются и хотят разных девушек, лишь бы у объекта страсти
не было видимых уродств, да удалось чем-нибудь выделиться из общей массы. С
157

первым Кэнди едва справлялась, а теперь-то особенно, со вторым же был полный
швах.
— Кто-то балуется с его куклой вуду, я чувствую. — Скрэтч провел рукой по груди,
там, где на футболке Дэйва был потрескавшийся от времени и множества стирок
логотип «Брей Уондерерс». — Но он прекрасно держится. У него природный талант и
отменное трудолюбие. Не удивлюсь, если он способен пережить ночь с тобой.
— Заткнись.
У нее были смертные. Не много. И ей не понравилось — приходилось
сдерживаться. Но они были.
— Папочка не разрешает мне играть с едой.
— А ты и не перечишь. — Скрэтч ухмыльнулся. — Не поясняй. Проблемы с отцом.
Мне ли не знать.
Восхитительная внешность Дэйва, да с пикантными манерами Скрэтча… Если
существовал на свете идеальный мужчина, то сейчас он стоял перед Кэнди. Она
чувствовала, что ей придется приложить изрядно усилий, чтобы не превращаться в
хихикающую дурочку.
— Прекрати это делать. — Она недовольно повела носом, глядя на спутника в
своей обычной манере: не поворачивая головы, только стреляя глазами.
— Делать что? — По знакомому веснушчатому лицу расползлась совершенно
дикая, неожиданная для Дэвида улыбка. Хотя… нельзя сказать, что ему не шло
именно это выражение лица.
— Заставлять меня… — Кэнди смущенно облизнула губы, прежде чем произнести
это. — Хотеть тебя.
— Что? — Руки Дэвида взмыли в воздух в жесте капитуляции. Изящным
движением Скрэтча. — Я ничего не делал, милая барышня. Сам понимаю, что Вы бы
не одобрили такое… о? Или дело в совсем другом?
Кэнди успела только утомленно вздохнуть, прежде, чем Дэвид — то, что стало им
— заступил ей дорогу.
— Вот в чем соль. Это взаимно. У этого паренька хорошенькое лицо и поджарая
фигура. Ты хочешь его — просто потому, что он в твоем вкусе.
— Нет. — Кэнди утомленно закатила глаза, точно перед нею действительно стоял
Дэвид. — Мне нравятся умные мужики.
Но это подействовало бы на Дэйва. Тот переспросил бы, дав Кэнди закончить
остроту. Скрэтча же не интересовало, уважает Кэнди парня, чье тело он на время
занял, или нет. Только — вожделеет ли?
— У этого парнишки есть татуировка. Хочешь взглянуть?
Кэнди потеряла дар речи. Черт, она хотела. И еще, может быть, не отказалась бы
провести по ней рукой — где бы рисунок ни оказался. Она могла вслух это отрицать,
но правда заключалась в том, что она и впрямь находила Дэвида симпатичным, и даже
не только внешне. Но вместе с обаянием Скрэтча… Его движения, мимика, манера
говорить и заигрывать с ней — останься Дэвид таким навсегда, Кэнди действительно
бы втрескалась в него. И скоро. Если, конечно, говорить в будущем времени ей еще не
было поздно.
— Не думала, что он решится сделать тату. — В задумчивости Кэнди подняла руку,
и поймала себя на этом только когда ее палец завис в воздухе где-то на уровне ребер
Скрэтча. Смутившись, Кэнди сжала кулак и спрятала себе за спину. — Дэвид не
производит впечатления… такого, который лег бы под иглу.

158

— О, он смелее, чем кажется. Сел играть со мной. Хочет трахнуть тебя. Даже не
знаю, что с точки зрения смертного более безбашенное решение.
В мозгу Кэнди пронеслось видение, как она хватает Скрэтча… Дэйва — кого-то из
них, и сама она едва ли могла так просто сказать, кого именно представляет — за
грудки и толкает, так, чтобы спина его стукнулась о ствол ближайшего дерева, а затем
целует так крепко, чтобы у них обоих заныли притиснутые к зубам губы. Она, реальная
она, вцепилась пальцами в лямки рюкзака на своих плечах, чтобы удержаться, чтобы
вынырнуть из этих фантазий.
— Ты просто хочешь, чтобы я совершила ошибку.
— Он мечтает умереть в космосе. — Скрэтч сделал вид, что не слышит. — То есть,
умереть в тебе.
Кэнди пожала плечами, надеясь, что со стороны жест ее показался равнодушным.
— Синдром Джилмена-Мейсон. Эка невидаль.
— Вряд ли. — Скрэтч осклабился. — Но если так, то, если верно помнишь, закон
синдрома Джилмена-Мейсон — смертного тянет к существу иной природы тем
сильнее, чем проще ему будет выдержать слияние.
Кэнди отвернулась, догадываясь, что, возможно, вспыхнула. Слияние может
значить только секс. Или нечто большее, что было у нее с Виком. Но она не готова
была привести в мир еще одного Короля Помех.
Дэйв вряд ли догадался, но Эль Кукуй не явил ему ни одну из своих худших форм.
Даже умеренно-ужасную. Проще говоря, Кэнди сочла это если не одобрением, то
намеком: дочь, делай, что хочешь.
Конечно, только не забывай кормить.
Насколько Эль Кукуй был прозорлив? Не полагал ли он, что с Дэйвом Кэнди
останется так же питательна, как была в браке?
«Па» нравился Вик, потому что рядом с ним Кэнди была ровно той, какой
полагалось быть дочери ночного кошмара. Богиней пугающей, богиней, принимающей
жертвы, главной из которых был страх. А что до того, что Вик готовил тестю ловушку —
так это всего лишь закон природы. Чудовища постоянно грызутся, и то, что сильнее,
побеждает. «Видишь ли, сын, я знал давно, что большие рыбы пожирают малых9» и
всё такое. И что? Какое-то время Кэнди не казалось, что насилие как-то портит брак.
Кэнди вернулась к мысли, что, может, она неверно оценивала, на какую часть она
человек, и на какую — чудовище. Может, последнее в ней преобладало. И если это
скоро могло помочь ей провести ритуал, то потом…
Она протянула руку, проводя вдоль выбившейся из хвоста Дэйва пряди. На нем
все еще была ее лента, ее метка. Он побрился и выглядел моложе, как будто был
несколько младше нее.
Что греха таить, на внешность Дэвид был тем еще лакомым кусочком. Но он
слишком часто вел себя так, будто решил никогда и ни за что не становиться
«магнитом для цыпочек». Вряд ли осознанно. Кэнди подняла взгляд, и глубоко в глазах
Дэвида рассмотрела Скрэтча. Будь Дэвид воистину таким же, как Скрэтч, она бы давно
затащила его куда-нибудь в кусты. Но Дэйв не был.
Однако это не значило, что она не представляла себе Дэйва в одном только
галстуке. Только воображала, не больше. И все же такое случалось, приходилось быть
честной с собой.
9

Подпись к картине Питера Брейгеля Старшего «Большие рыбы поедают малых» (вариант:
«Большая рыба поедает маленьких рыбёшек»).

159

— Не трясись, принцесса. Я буду делать только то, что он уже заранее одобрил в
твоем мозгу. — Скрэтч сделал шаг к Кэнди, сокращая дистанцию, и она отпрянула,
выставила перед собой рюкзак, тотчас скинув его с плеча. — Слушай, ты следила бы
за ним, а то парнишка того… истосковался. Серьезно, он думал о тебе… ну прям
часто. Типа… ты понимаешь.
— Заткнись.
Кэнди невольно закусила губу, представляя, как могла бы, сидя на столе с
разведенными коленями, вести голыми ногами по животу, по груди Дэйва, забираясь
под майку, сдвигая ткань… Он поймал бы одну ее щиколотку и прижался щекой к
ступне. Он мог бы. Воображение подсунуло Кэнди картинку не дольше, чем на секунду,
но и того ей оказалось достаточно, чтобы неровно вздохнуть и клацнуть зубами.
— Ну еще бы. — Скрэтч выглядел довольным. — Девушка с таким представлением
о веселье и не могла не оказаться хищной.
Рюкзак шлепнулся на землю: мечты невольно заставили пальцы Кэнди разжаться.
— Ты прекрасно понимаешь, отчего я такая.
— Понимаю? Я чую.
Это все еще оставалось неправильным. Нечестным.
— Пока он не в себе, я… я не могу.
— Можешь и едва сдерживаешься. — Рука Дэвида (Кэнди не сказала бы, что
знает, кто ею двигает) скинула лямку подтяжек с одного плеча. Медленно. Нарочито.
Большой палец другой руки поддел вторую лямку. Намёк в чистейшем виде. — Может,
вся эта история только о том, будете вы вместе или нет? Твой милый вряд ли сам
отдавал себе в этом отчет, но я, как сторонний наблюдатель, могу подтвердить. Тебя
утешит, если я скажу, что он мечтал о тебе едва ли не с первой минуты?
— В это плохо верится.
— Хорошо: с того момента, когда ты накричала на него в баре. Он почувствовал,
что ты не такая, какой пытаешься казаться, и захотел узнать тебя настоящую.
— Не копайся в его мыслях!
— Хотел бы я… Но это выходит непреднамеренно. И знаешь, что? Отрывок из
песни «Evil Woman», который постоянно крутится у этого парня в голове, уже порядком
меня задолбал.
Тяни время, подумала Кэнди. Пытайся выиграть у самой себя.
— Он меня боится? — Спросила она напряженно.
— Боится. Боится, что такой, как ты, никто не нужен. И тем более, некто вроде
него.
Кэнди чувствовала, что страсть в ней уступает место умилению. Дэйв не
переставал ей нравиться, и Скрэтч тоже, но мысль о том, что она кому-то казалась
привлекательной, однако иначе, чем некогда — мужу, размягчала ее сердце. Она
грустно улыбнулась.
— Это все еще похоже на синдром? Потому что я не… не буду потакать иллюзии,
что чудовище можно изменить любовью. Только не меня.
— Он довольно честен в своих желаниях. Во всяком случае, честнее, чем
остальные любители пощекотать себе нервы отношениями с монстрами. Чаще, чем о
красивых девчонках он думает только о красивой смерти. — Скрэтч знал, что сейчас
Кэнди снова потребует, чтобы он вылез из воспоминаний Дэвида. Но как он мог?
Столько занимательных видений интриговали его. — Этот твой Дэйв боролся с
искушением опуститься на колени перед озерцом черной жижи в первом святилище,

160

что они очищали с Эсди. Наклонить голову и тронуть черную зеркальную поверхность
кончиком языка. Остановился только догадавшись, что Эсди бы не поняла его порыв.
А теперь он думал, что Кэнди-то поняла бы.
Дэйв, сам того не понимая, снова выиграл.
— Так что, Evil Woman, ты разрешишь себе то, что хочешь, или нет? Другого шанса
не будет, о чем ты знаешь не хуже меня. Ты струсишь признаться самому Дэвиду, что
он полностью твой тип.
— Не полностью. Только когда он… немножечко ты.
Скрэтч усмехнулся, готовый к новому раунду уговоров и обольщений. Развел руки:
— Тогда приди в наши объятия, потому что это тоже больше не повторится.
Он едва договорил, стукнувшись лопатками о ствол дерева. Кэнди прижимала
Скрэтча к жесткой коре всем весом и всей силой своего тела. Хвост Дэвида она
мгновенно намотала на кулак и потянула к себе, другой рукой давя на затылок,
пригибая, чтобы было проще целовать.
И, ох, эти губы оказались мягче, чем она представляла. А дрожь, пронзившая ее
россыпью искр, замерших на груди, на кончиках сосков — слаще и острее.
Кэнди вдруг накрыло с головой мыслью, что у нее в конце-то концов каникулы.
Подходящие к концу, но всё-таки! И какое-то время она может не думать о том, как
вернется на континент — когда бы ей ни пришлось это сделать. Одновременно ее
переполняло сознание собственной смертности, ударившее по затылку и
разбежавшееся по позвоночнику вниз: сейчас жива, сейчас еще здесь, все тебе по
плечу, но это время конечно и если тебе не повезет… А Кэнди не считала себя
везучей.
Руки Скрэтча — Дэвида — забрались ей под футболку, разгоняя вверх по спине
мурашки, стирая последние отголоски призрачной боли. Где-то глубоко внутри у Кэнди
все еще ныла горько-сладкая искра, память от финального укуса адзе, и Кэнди
подумала, что позволит ему — Скрэтчу, Дэвиду — коснуться ее и там. Рукой или
чем-то еще. Она могла представить варианты.
Кэнди стиснула его плечи, надавила, заставляя упасть на колени. Скрэтч не
сопротивлялся, юркнув вниз вдоль ее тела. Ладони его текли по ее разгоряченной
коже, от ребер к ляжкам. Кэнди не могла отвести взгляда от этого лица: лица Дэвида,
которое она привыкла считать простым и невинным, теперь искаженного развратной
ухмылкой, разом чуждой и отчаянно идущей ему.
Скрэтч расстегнул ее шорты, и в четыре руки, вдвоем, наперегонки, они стащили
ткань до колен. А потом его горячий рот ожег ее таким удовольствием, что Кэнди едва
устояла на ногах.
— Жалеешь, что дала ему побриться? — Его щека отерлась о внутреннюю
сторону ее бедра. — Слишком гладкое лицо, а?
Кэнди не могла ответить, да и слышала едва. Голова у нее шла кругом от
нетерпения. Она понимала, что если ее другая форма проглянет через эту оболочку,
Скрэтча это не смутит, и ей казалось, что она вот-вот кончит просто от понимания
этого.
Она упиралась ладонями в ствол, и ногти ее вцепились в кору, бедрами же она
почти обездвижила голову любовника, заклинив ее между собой и деревом. Он
вскинул на нее глаза — одно движение ресниц, враз взвинчивающее наслаждение
того, кому предназначен взгляд. Один из лучших видов, какие чаще достаются
мужчинам.

161

На мгновение Кэнди пожалела, что все-таки с нею сейчас не Дэйв. В полной мере
не он.
Но ведь с этим лучше было не торопиться, правда? Наверное, второй ритуал стоит
провести так же — без участия смертных. Насколько Кэнди могла себе представить,
что им понадобится совершить, так было бы проще и безопаснее. Ладно, подумала
Кэнди, для этого найдется время потом, сначала секс до изнеможения, а потом я
разберусь со всеми оставшимися проблемами.
И вдруг пальцы на ее ляжках ослабили хватку. Кэнди взглянула вниз, разжимая
кулак на волосах Дэвида. Изумленные серые глаза смотрели на нее из долины ее
бедер.
Разумеется, Скрэтч оставил тело Дэйва в самый неподходящий момент.
Кэнди пискнула в панике и смущении. И, стреноженная собственными шортами,
шлепнулась на траву. Ну да, кармический пинок под зад от матушки-земли, подумала
она отстраненно, чувствуя, что ушиблась. Но стыд отодвигал все остальные чувства и
даже ощущения на задний план. Кэнди сведенными от неловкости руками натянула
шорты на отбитую задницу, наплевав на то, сколько к коже прилипло песка.
Дэйв сидел на траве, держась за голову и часто моргая, точно спросонья.
Кэнди приблизилась к нему осторожно, точно к дикому зверю, способному укусить
— выставив перед собой руку.
— Ничего не помню, но чувствую, что теперь ненавижу Electric Light Orchestra… —
Пробормотал Дэйв. И озадаченно вытер губы.
— Ты позволил стать себе одежимым! — Воскликнула Кэнди. — Поверить не могу!
Я же сказала тебе, этот город опасен для смертных! И еще я сказала — ничего не ешь!
— И что, ты решила наказать меня сексуальным нападением?
Дэйв ожег Кэнди взглядом, и она смущенно отвернулась на мгновение. Ладно,
если он собрался ее распекать в ответ, то имел на это право.
— Прости, я не хотела. То есть, хотела, но… — Кэнди запустила руки в волосы,
смешавшись. — Дело было не в тебе, а в… Скрэтче.
— Он был в моем теле, так что, знаешь, вышло не очень этично!
— Да, не буду отрицать. — Кэнди говорила торопливо, прекрасно зная, что в иную
минуту у нее может не хватить духу. — Выбери компенсацию, какую хочешь, потому
что — окей, я правда раскаиваюсь.
Если бы Дэвид только знал, как тяжело Кэнди дались эти слова. Как ей вообще
непросто было произнести даже пустячное извинение — признать, что есть люди, чье
мнение ей важно. Что есть кто-то, кого она не хочет потерять… Из-за собственной
дурости.
— Мы обсудим твое поведение потом, когда выпутаемся из всей этой лажи. —
Дэйв глянул на нее искоса. — Спасибо, что помогаешь с Эсди. Правда. Но это не
извиняет тебя.
— Ну разумеется. — Кэнди покаянно покачала головой. — Я знаю, это все
испортило.
— Учитывая, что ты вышибла мозги Нальдо и еще не сделала того же со мной, я
придержу подобное суждение. Пока. Но все действительно осложнилось, и, видит Бог,
очень невовремя.
«Осложнилось»... Хотела бы Кэнди до сих пор иметь возможность спросить у
Скрэтча, что в голове Дэвида в этот момент.
Она протянула руку, предлагая Дэйву опереться, но он поднялся без ее помощи. И
тут увидел…
162

— Эсди!
Всего четыре буквы, выпаленные на одном выдохе, но Кэнди успела заметить, что
голос Дэвида дрогнул. Он бросился к Эсди и остановился только в паре шагов от нее.
Рассмотрел, в каком та состоянии…
— Наверное, лучше замотать ей рот платком, — сказала Кэнди, осторожно
приблизясь к Дэвиду. Он обернулся и посмотрел на Кэнди так, точно это она была
виновата в несчастье, постигшем Эсди. — После второго святилища будет лучше.
Правда. А пока веди ее, как на поводке. И не провоцируй.
Дэвид помог Эсди сесть. Осторожничая — чтобы она случайно его не тяпнула. Да,
от этого сам он зомби не стал бы, во всяком случае, не теперь. Не в такого «ходячего
мертвеца» превратилась Эсди — хоть с этим им повезло. Однако лишиться пальца
Дэйв мог легче легкого, если б подставился. И он старался этого избежать.
Кэнди снова взяла рюкзак на плечо, наблюдая со стороны, как Дэйв помогает Эсди
подняться на ноги. Как больной. Как больной настолько, что у нее еще не прояснилось
сознание.
На лице его было написано страдание. И сострадание.
— Второе святилище неподалеку. — Кэнди махнула рукой, поторапливая Дэйва
следовать за нею по тропе. И вести Эсди. — Еще один ритуал, и все закончится.
На этот раз Дэйв не повторил, что благодарен за помощь. Девушка-зомби шагала,
покачиваясь, согнувшись и глядя себе под ноги. Кэнди на ходу обернулась,
намереваясь бросить на спутников короткий взгляд, но свежие воспоминания о том,
как она смотрела сверху вниз на Дэвида, на несколько десятков секунд отвлекли
Кэнди…
И она с размаху влетела в дерево.
Дэвид от неожиданности даже ахнул. Одно дело, что он часто не видел
препятствий, но Кандида...
— Все в порядке, — отмахнулась она, держась за ушибленную щеку. — Помощь не
нужна, доктор. Идем, идем же дальше.
Она чуть было второй раз не вписалась в то же дерево, так что хлопнула по нему
ладонью с досады, точно могла отпихнуть.
И они углубились в лес.

Глава 21. Как огонь в ночи
Человеческая натура такова, что люди привязываются не только к тем, кто сделал им
добро, но и к тем, кому они сделали добро сами.
Никколо Макиавелли

Второе святилище ощущалось совсем рядом, но сколько бы Кэнди с Дэвидом и
Эсди на поводке ни шагали, ближе оно не становилось. Кэнди выругалась, понимая,
что это ее вина. Занятая своими шашнями со Скрэтчем, она не удосужилась
напомнить самой себе, что рядом с деревней духов время и пространство могут
искажаться.
А если зазеваешься, распространяя вибрации своей магии направо и налево, то
исказятся непременно.

163

Дэйв на новости отреагировал сдержанно. Он вообще не горел больше желанием
разговаривать с Кэнди, и даже оборачиваться к ней старался пореже. Зато Эсди
теперь занимала всё его внимание почти без остатка. Время от времени Дэйв все-таки
озадаченно касался своих губ, и Кэнди жалела о каждом моменте, когда замечала это.
На закате они устроились на привал, потому что единственная, кто не возражал
шагать по лесу сутки напролет, так это Эсди. Но ее никто не спрашивал. По крайней
мере, до тех пор, пока к ней не вернулась душа. Молча перекусив последними крохами
провизии, Дэйв первым остался дежурить у костра, Кэнди должна была сменить его
через некоторое время. Однако ей не спалось. Продремав пару часов, закутанной в
плед (оставшийся у них один на двоих) она встала и устроилась у костра рядом с
Дэйвом.
Но оба они больше не чувствовали, как прежде в лагере, что им уютно вдвоем.
Молчание раздражало, как песок в носках. Последнюю сигарету Дэйв докурил полчаса
назад и теперь уныло думал о том, что остальные запасы принадлежат Тавеллу и
Роксане — которым табак без пользы.
— Иди, я подниму тебя на рассвете. Завтра нам еще трудиться у второго
святилища. — Едва договорив, краем глаза Кэнди поймала на себе пристальный
напряженный взгляд Дэвида. — Что?
— У тебя царапина на щеке. Прямо, — он показал пальцем себе под самый глаз. —
здесь.
Кэнди заметила, что Дэйв не предложил её залечить. Все доверие, что за время
экспедиции возникло меж ними, теперь испарилось. Они должны были поговорить о
ритуале, который предстоит провести завтра, чтобы вернуть душу Эсди. Но Кэнди не
знала, как начать.
— Я опять проебалась, ничего неожиданного, — пробормотала Кэнди, потакая
своей привычке думать вслух. На это она ответа от Дэйва и не ждала.
Ему она бросила пару фраз как бы между делом, и Дэйву потребовалось несколько
мгновений, чтобы понять, что в бормотание Кэнди себе под нос вкрались и
обращенные к нему слова.
— В принципе, ты справишься и сам. Просто сбрызнешь алтарь кровью и… Ладно,
я напишу инструкции и только потом вернусь в мир духов. — Кэнди потерла под
ремнем шорт. — Ох, да вы издеваетесь! Чертово тупое тело. Ну конечно. Всё
невовремя.
Она посмотрела на Дэйва, сидящего рядом. Тот не отрывал от нее застывшего в
недоумении взгляда.
— Что? Это случается со мной, как и со всеми женщинами моего возраста, чел.
Регулярно.
— Ты вернешься к духам? — Шепнул Дэйв.
— Ну да. Вряд ли ты хочешь продлить наше знакомство. Особенно учитывая, что
«Синее яблоко» охотится на меня. Но вы — ты, Рокси, Тавелл… Эсди — вы эту шайку
не интересуете. — Кэнди развела руками. — По крайней мере, пока вы принадлежите к
Оккультному синдикату Фенисии Флауэрс.
— Мы можем дать им бой. — Дэйв хлопнул себя по колену. Вздохнул, мгновенно
сникнув. — Ладно, чушь спорол. Где мы, а где охотники на магов. Я даже на чудищ
всегда охотился херово.
Кэнди отвернулась. Костер весело трещал, но Кэнди вид огня не успокаивал. Что-то
грызло ее изнутри безжалостней, чем адзе. Она больше не знала, как держать это в
себе, и выпалила:
164

— Или ты можешь сдать меня им.
Дэвид резко развернулся к Кэнди, вытаращился на нее непонимающе, не зная, что
на такое ответить.
Вокруг них только что гудела магия: ровно, однообразно, почти слышимо. Так, идя
ночью по улице с плеером в ушах, смутно различаешь звук напряжения в ближайшем
фонаре. И все-таки тебе кажется, что, может, ты воображаешь это, потому что фонарь
должен гудеть.
Ровно в тот момент, когда Дэйв развернулся — торсом, коленями, лицом — к Кэнди,
ему показалось, что волшебство в воздухе стихло, остались только настоящие,
реальные звуки. Стрекот сверчков, треск костра, сопение Эсди через платок,
пропущенный меж ее зубов.
— Как я могу сопротивляться «Синему яблоку», — В этой безмагической тишине
тихий голос Кэнди странным образом звучал громогласно. И еще громче казался Дэйву
оттого, что полнился до краев искренностью. — Если я — это причина, по которой они
существуют?
— Фигня! Лестная для тебя, но фигня. — Дэйв всплеснул руками. — «Маги против
магов» существовали давно. Это они — причина, по которой существуешь ты.
По четырем краям временного лагеря он развесил амулеты, но, казалось, они
перестали работать. Дэйв подумал, что нужно пойти и проверить каждый — как только
он выскажет Кэнди все, что у него на душе. А у него накопилось много что по ее
адресу.
— И хватит пытаться отвечать за других. — Голос Дэйва горько прозвенел в
полуночной тишине, точно разбитое угонщиком стекло машины. — Говори за себя,
отвечай за свои грехи. Тем более, что их много и они велики.
Кэнди стиснула руки в замок, пока ее загорелая кожа не побелела. «Гончие травят
дикого зверя, для того их и выдрессировали,» — как говорил Жоэль Деше, ее куратор.
Она никогда всерьез не раскаивалась, что дала от него деру. До этой минуты.
— Не все так просто. У меня много тайн, и вот, блин, еще одна. Когда я говорила,
что моя матушка связалась с «Синим яблоком», это значило — сдала меня им внаем.
Я работала на них с шестнадцати лет.
О, название долго не давало ей покоя. Она так и не поняла, при чем тут яблоко,
явно же не библейская отсылка! А синий… цвет стен, покрытых плотным слоем краски.
Стены внутри штаба, которые так просто мыть, если понадобится.
— Ты… что?
— Да. Я ездила на задания, но всё шло плохо, раз за разом, я никого не побеждала,
а мамке приходилось платить штрафы за то, что я запорола миссию. Каждый, блин,
раз.
— А потом появляется Вик. — Дэйв, казалось, заинтересовался настолько, чтобы
забыть, что смертельно обижен на Кэнди. Даже сел к ней поближе, чтобы лучше
слышать.
— Нет. Потом я решила, что больше никогда никто меня не тронет. — Она не стала
пояснять. — И вот тогда появился Вик.
— И все пошло по пизде.
— Пошло.
Свет, свет, слепящий свет люминесцентных ламп, сияющих экранов. Вик воплощал
все то, что так пугало и отвращало её в детстве, но в нем оно становилось простым,
понятным, дружелюбным. Сокорро думала, что свет Виктора исцелит её тьму, или хотя
бы заглушит её.
165

— По законам штата Оклахома меня могли бы приговорить к смертной казни, не
вмешайся Отряд оценки инцидентов. — Кэнди усмехнулась. Да уж, маги не любят
убивать, «Синее яблоко» не в счет. То, что мертво, порой возрождается, иногда в
другом теле, иногда в извращенной форме. Убить, возможно, значит сделать хуже. А
иногда это попросту невозможно. — Но меня не волнует, кто станет следующей
наследницей Эль Кукуя. Не моя сверхъестественная часть виновата в том, что я
делала.
В какой-то момент жизни приходится признать, что мир полон плохих людей,
подумала она. Ужасных людей. Людей хуже некуда. Так и что за беда, если ты
пополнишь их число? Вот что Вик повторял ей чаще, чем брачные клятвы. Чем «я тебя
люблю». Чем «с добрым утром, дорогая». И в какой-то момент она подумала: «в этом
есть смысл.» Подумала: он прав.
Что случилось между тем периодом в ее жизни и этим, где она пряталась под
ложным именем в лесах, так вознагражденная за поимку собственного мужа?
Люсия.
— Бугимен, Дьявол… — Кэнди покачала головой. — Ха, прекрасно было бы, если б
я могла сказать, что все зло, что я творила, заставил меня сделать какой-то парниша с
волосатыми копытами, тот или другой. Может быть, перестала бы так хреново спать по
ночам, как теперь.
Она смотрела перед собой, на свернувшуюся калачиком по ту сторону костра Эсди.
Горячий воздух трепетал, и глядя через прозрачное кружево искажений можно было
вообразить, что девушка просто дремлет. А не связана и в забытье… до тех пор, пока
рядом кто-то не пройдет, и, потревоженная, Эсди не примется лязгать челюстями,
точно звереныш. Кэнди прекрасно понимала, как выглядят невинные жертвы.
Обстоятельств, злых сил. Кому просто не повезло. К ней самой это не имело ни
малейшего отношения.
— Тем не менее, единственный, кто оказывал на меня влияние — это Вик. Я могу
назвать его дьяволом, ради красного словца, но, мой милый, все то зло, которое я
подносила ему на блюдечке, я делала сама. Глупо, однако не бессознательно. Я не
была пьяна или зачарована. Я просто думала, что такова любовь.
— Ты ошибалась.
— Есть непростительные ошибки. И неисправимые. — Кэнди встала с бревна. Плед
с ее плеч стек на землю, точно сброшенная змеей кожа. — Да что там, все ошибки
неисправимые.
— А как же искупление? — Дэйв спросил это с интересом куда большим, чем Кэнди
от него ожидала.
— Нет никакого искупления. — Горько ответила она. — Я могла только остановиться
и не творить больше зла. Вот и все. Я остановилась.
Но она не перестала быть той, кто она есть. Темнорожденной. Хаосом, чистым инь,
который, как известно: женщина, холод, мрак, потусторонность. Вечный,
первобытный страх перед чуждым, иным, отголоски которого переродились в пьяные
побасенки о vagina dentata, «устах крокодила». Но когда сказка рассказана, а хмель
повыветрился, первобытный охотник задается вопросом: что, если правда?
И эта правда сама о себе знает, что она такова. А от самой себя не убежишь, даже
если сдерешь с себя кожу. Даже наоборот.
— Ты отсчитываешь от Нальдо или?..
Кэнди прижала пальцы к переносице.

166

— Я не собираюсь отрицать свой преступления, Дэйв. Я убила дохрена народу. И, в
общем-то, не имела хорошего оправдания для этого. Да бог ты мой, никакого не имела.
Я живу с этим, и это никогда не повторится, но… Я понимаю. Это неисправимо.
Она хотела бы на этом закончить. Правда хотела. Однако оба они, Кэнди и Дэйв,
чувствовали позвоночником, как снова воздух вокруг них полнится магическим
напряжением. Точно кто-то рядом бросил камушек, и по воде пошли круги. И вот эти
волны магии били в их тела и их внутренние сущности, резонируя, все сильнее. И
сильнее. И сильнее.
— Значит, для меня тоже. — С вызовом ответил Дэйв. — Я тоже убил человека.
— Нет, ты этого не делал. — Кэнди понадобилась секунда, чтобы вспомнить и
сообразить. Мачеха с онкологией, ну конечно же. — Ты уехал, вот и все. Ты был
далеко и теперь испытываешь вину за то, за что не должен. Ты ведешь себя так, точно
в чем-то виноват. А ты… нет.
Кэнди беспомощно взглянула на Дэйва. Ну да, она повелась на это поначалу.
Надлом в его душе, который дал ей надежду, что он примет и ее грехи, как пытается
примириться со своими. А потом Кэнди поняла, что душа Дэйва чиста — напротив, она
настолько кристальна, что ей, Кэнди, не выдержать ее света.
— Ты, блин, замечательный человек! С головы до ног достойный, настолько, что это
бесит!
— Хватит орать на меня комплиментами! Ты привлекаешь к лагерю хищников и
всяких монстров!
— Я главный хищник, Дэйв! Я самый страшный монстр в этом лесу! — Кэнди
запнулась на секунду, вспоминая. — Ну, кроме Па.
Поддев ногой лямку рюкзака и подтащив его ближе, Кэнди запустила внутрь руку,
порылась с деловитой решимостью енота в глубине, нашла пистолет и всучила его
Дэйву. Он схватил оружие просто по инерции, не понимая, что последует дальше.
— Вик говорил: банки, в особенности маг-банки, все эти Лиги колдунов все равно
злодеи, из-за которых умерли или страдали миллионы. Мы просто восстанавливаем
баланс. Не справедливость, так лихо он лгать не решался. — Уж не глядя мне в лицо,
насмешливо подсказал Кэнди внутренний голос. — Только равновесие. Но знаешь, в
чем разница между богиней и преступницей? Бог решает, кому умереть, а кому жить.
Преступник просто убивает.
Она взяла его руку за запястье, нагнулась и приставила пистолет к своей голове.
— Если уж мы сошлись на том, что грехи неискупимы, со мной нужно покончить
радикально. Если ты думаешь, что это уже ничего не изменит для тебя, то стреляй.
Если ты и без того убийца, как говоришь.
— В чем подвох? Если я выстрелю, ты не умрешь?
— Умру, конечно, точно так же, как Нальдо. Если ты меня сейчас не доконаешь
своими тупыми вопросами. Давай уже!
— И ты готова умереть? Сейчас? — Дэйв отпрянул, но Кэнди сжимала его пальцы
под своими, не давая улизнуть.
— Ты смеешься, что ли? Само собой, нет. Но разве мои жертвы были? Так что
давай. Жми курок, стань героем.
— Я не хочу тебя убивать. — Отстраненно Дэйв понял, что начал дрожать. А Кэнди
— нет.
Его палец вспотел на спусковом крючке.
И пытался разогнуться, чтобы Кэнди не сдавила его руку насильно.

167

— Значит, ты все же берешь на себя роль бога? — Кэнди оскалилась. — Решаешь,
кому жить, кому умереть?
Дэйв хотел возразить… и не мог. Звучало так, будто она права.
— Я задолжала человечеству. Миру. Справедливости. — Кэнди больше не кричала,
ее голос упал до хриплого шепота. — И прекрасно понимаю, что нет иного искупления,
кроме моей смерти. Все хорошие дела, которые я могу сделать, не отменят того зла,
что я совершила, будь его даже в десять раз меньше. Я знаю, кто я. Злодейка.
— Ты не похожа.
— Ну да. Ты еще Виктора не видел. Просто Прекрасный принц с рекламы зубной
пасты. Так и хочется одолжить ему кругленькую сумму под честное слово.
Дэйв понимал, что вырываться слишком активно — рискованно. А он
действительно, до глубины души не хотел причинять Кэнди вред. Несмотря ни на что.
— Но ты же сказала, что больше не будешь делать ничего подобного?
— Видишь ли, в чем соль, золотце. Ты не знаешь, правда это или нет. Может, я
соврала, как врала тебе в начале экспедиции. Истину знаю только я.
— Но я готов тебе довериться.
— Хреновая идея. — Кэнди грустно усмехнулась. — Вообще одна из хреновейших,
что я слышала, правда. Пожалуйста, не совершай такой ошибки. Я ее сделала с
Виктором, и посмотри, каков результат.
Перед ее взором мелькнуло воспоминание: взгляд на саму себя на экране
телевизора, изображение дергается от помех. Черная балаклава, скрывающая все,
кроме отливающих алыми искрами в сумерках глаз, рука с намотанной на кулак
толстой позолоченной цепью повелительно вскинута… Сокорито, вот как звал ее Вик,
когда боялся бесить. Это случалось не слишком часто. Но тогда… он хотел себе
личную богиню — и, может, внезапно понял, что, как это нередко бывает, пострадал от
исполнения собственной мечты.
— Так что я решила: больше никогда я на эту надежду не куплюсь. И никому не
советую. Не надо думать «о, она просто несчастная девочка». Иначе придется и Вика
пожалеть. И что мне? Вернуться к нему? — Кэнди покачала головой. Кожа ее лба
потерлась о дуло пистолета. — Какая-то часть меня все еще поет и дрожит от
удовольствия, когда кто-то называет меня богиней. И это останется со мной до конца,
полагаю. Невзирая на то, что единственное, что ты получаешь, это неостановимую,
неутолимую жажду. Это прекрасно и мучительно, как сам хаос.
Как зачарованная, Кэнди медленно произнесла это, и подняла голову — пистолет
теперь остался направлен ей чуть ниже переносицы. Глаза Дэйва смотрели в ее
зрачки, в сумерках отливавшие рубиновым светом.
— Так ты стала несчастной богиней? — Спросил Дэйв так же тихо, на грани шепота.
— Все богини несчастны. Только такой и можно быть в нашем мире.
Что толку от силы, если рядом с тобой человек, который убедит тебя в том, чтобы
ты обратила всю свою мощь только на того, на кого он укажет? Может, и на саму себя.
Кэнди видела, как однажды Виктор приказал крепкому, трезвому мужчине
застрелиться. И тот это сделал, не колеблясь. Вот только не в магии было дело, что и
пугало Кэнди больше всего. Просто такой уж Виктор хитроумный ублюдок. Если он
захочет, чтобы ты что-то сделал для него — ты сделаешь. Сделаешь, полагая, что это
было твое решение.
Только вдали от него Кэнди начинала понимать, что действительно делала по своей
прихоти, а что — подчиняясь воле Виктора. И черт знал, что быее больше
удовлетворило: понимать, что пусть она вела себя, как худшая сука на свете, но хотя
168

бы оставалась себе хозяйкой. Или же признать, что она просто попала под дурное
влияние мужа, а он использовал ее, как инструмент.
Истина — пятьдесят на пятьдесят — Кэнди вовсе не нравилась.
— Не затягивай сцену, спасительничек. Мы здесь оба из-за саморазрушительных
позывов, так что к делу. — Кэнди зажмурилась, задышала глубже, но ее пальцы не
дрогнули, все так же твердо охватывая ладонь Дэйва.
Она не знала, как объяснить ему свои грехи. Много ли в этом было гордыни, жажды
власти, денег? Лучшей частью было то, что мы с Виком и Люсией проводили время
вместе, подумала она.
— У тебя проблемы суицидального характера. — Дэйв нахмурился, сбрасывая с
себя морок. — И я не буду им потакать.
— И ты их распознаешь, потому что у тебя такие же.
— Потому что я не просто «уехал». Я действительно стал причиной смерти
человека.
Кэнди обернулась на Эсди, свернувшуюся клубочком — в ночи неожиданно
невинный у нее был вид для зомби. Но тут Кэнди поняла, что дело не в ней. Эсди
стала только катализатором. Дэйв сорвался, когда она пропала, но рана в его душе
уже была к тому дню глубока и даже не думала затягиваться. Он только прикрыл ее от
чужих глаз. Смерть — как ему представлялось — Эсди мгновенно сдернула все
покровы с кровоточащей прорехи внутри Дэйва. Ему только претило сделать такую же
снаружи. И он принялся искать иные способы сделать себе похуже.
— Ты правда думаешь, что я просто всплеснул руками и сказал: «Ну ладно, раз я не
могу лечить женщину, растившую меня меня как родного сына, поеду-ка я на далекий
остров, устроюсь в контору, о которой впервые слышу»? Пожалуйста, не кивай,
особенно в шутку. — Дэйв облизал губы. Кэнди смущенно подумала, что это его
движение отозвалось в ней неуместным воспоминанием. — Я пытался её лечить.
Разумеется. Просто… боюсь, как раз сделал хуже. Ты ведь знаешь, что такое рак?
Ее замешательство дало ему возможность встряхнуть рукой, высвобождая свои
пальцы из-под ее хватки. Пистолет упал в траву. Кэнди выпрямилась и пнула землю
рядом с ним, цокая языком.
Но сперва она хотела дослушать.
— Рак — это клетки, которые отказываются умирать. — Дэйв показал Кэнди
открытые ладони. — А моя магия это и делает. Восстанавливает ткани. Не уничтожает.
Кэнди хотела сказать: пожалуйста, не поясняй. Она редко чувствовала страх, от
которого становилось дурно. Давно не ощущала ничего подобного. Но сейчас ее
объяла грусть столь глубокая, что Кэнди не знала, выдержит ли, если Дэйв скажет еще
хоть фразу, хоть слово.
Невольно Кэнди обняла себя руками, хотя ночь стояла теплая, а костер превращал
ее в жаркую.
— Так что нет, я не хочу убить еще кого-нибудь. Тем более, тебя. Даже несмотря на
то, что обижен. — Дэвид покачал головой. — Не знаю, как остальные, но я уж точно
могу тебя простить.
— Только, пожалуйста, не делай своей причиной то, что я в твоем вкусе. —
Ответила Кэнди с кривой усмешкой.
Дэйв на мгновение застыл с открытым ртом, не зная, что сказать. Но понял: Скрэтч,
конечно же. Отрицать было поздно. Дэйв пожал плечами.
— Я вижу тебя исключительно грязной и потной вот уже десятый день. Ты в моем
вкусе, но, поверь мне, страсть глаза не застилает.
169

— Супер. Всегда хотела, чтобы рядом был человек с беспристрастным взглядом на
жизнь.
Кэнди снова села на бревно рядом с Дэвидом. Магия все еще волновалась вокруг
них, но оба перестали замечать ее, позабыв за слишком острыми разговорами.
— Я не садистка, Дэйв. Во всяком случае, я натворила столько хуйни не поэтому.
Вот уж почему-почему, а не поэтому. — Кэнди запрокинула голову. Резко, чтобы шея
заныла. В надежде, что это прочистит ей мысли. — Я просто самовлюбленная сука. А
была еще и в Вика влюблена. А любовь… дело такое, рядом с хорошим человеком
сама становишься лучше.
Она могла не договаривать. Рядом с плохим — хуже. Рядом с Королем Помех ты
становишься богиней, и не из благих.
— В этом главная проблема. Я не хотела быть богиней для всех. Только для Вика и
для него одного.
— Ну так значит, тебе будет просто выполнить то, что я предложу. Забей. Забей на
всех, сведи счеты с Виком и, мать твою, живи пока живется.
Дэйв видел сомнение в ее глазах. И он знал его. Потому что на какую-то сотую долю
понимал. Искупление через смерть — это то, что делают богини. Нечто, достойное
легенд. А вот записаться в собачий приют и убирать клетки в дырявых перчатках — то,
что богини совершенно точно не делают.
Это часть ее очарования, точно так, но Кэнди не готова была расстаться с мыслью,
что она — не обычная смертная. Может, и не должна была.
— Ты отличная следопытка, мы очистили святилища… это никогда еще не было так
просто. — Дэйв невольно улыбнулся. — Мы сделали этот лес безопаснее, и это только
начало. Что мешает тебе продолжить и посмотреть, что получится?
— Я же преступница, никому не нужна моя помощь. Иногда проходит слишком
много… времени, поступков. Человек больше не может перестать быть чистым злом.
— Но ты помогала мне. Рискнула собой, ничего не требуя взамен.
— Просто хотела тебя трахнуть, вот и все. — Огрызнулась Кэнди.
Дэйв поперхнулся, на мгновение от изумления потеряв дар речи. Но это не значило,
что он поверил в слова Кэнди. По многим причинам. Уже через секунду, придя в себя,
он вскочил с бревна и схватил ее за руку.
— Идем.
— Что? Куда?
Он отвел ее недалеко. Просто за край света от костра, невольно смущаясь, просто
видя спину свернувшейся клубком Эсди. Не имело значения, сознает ли та себя, и
даже то, что она оставалась в забытьи, лежа с полуприкрытыми веками, не играло
роли. Затем, как только кусты скрыли их с Кэнди, Дэвид принялся расстегивать ремень
брюк.
— Что ты делаешь?!
Он стянул штаны до земли и вышагнул из них по направлению к Кэнди.
— Ну, раз так — сделаем это. Все же было ради этого, говоришь.
Она стояла недвижно, поджав губы. Брови приподнялись в неловкости. В ее глазах
Дэйв читал готовые прозвучать слова: «не дури» или «прекрати балаган». Замирая
внутри от собственной смелости, он вытянул руку, провел тыльной стороной ладони по
ее голому плечу.
— Ну же. Я не боюсь умереть после ночи с тобой. Разве не говорил уже? Я готов на
всё.

170

— Что-то по тебе не заметно, — Кэнди пыталась остаться насмешливой, но едва ли
могла. Зря бросила взгляд туда, куда не следовало.
— Речь не обо мне, а о тебе. Хотела покувыркаться со мной — так здесь и сейчас
ничем не хуже, чем в любой другой момент. Если все труды были только ради этого.
Он уже отнимал руку от ее плеча, костяшки пальцев еще касались прохладной
кожи, но только едва…
— Так я и думал.
Магия вокруг лагеря вибрировала, как натянутая на барабан кожа. А вот сверчки —
те смолкли.
— После того, как я тобой воспользовалась…
— Эй, не говори обо мне, как об одноразовой ложке, пожалуйста.
— Сделала то, чего ты не хотел...
— Хотел. Но я хотел этого для себя, а не для духа, которому позволил вселиться в
себя! — Если Кэнди была так уверена в том, что им с Дэйвом некого бояться, он мог
позволить себе повысить голос. Как до этого она сама. — Хотел и был готов, каждую
минуту начиная с той, как мы играли в карты! Может, даже раньше. Но разве ты хотела
сделать это со мной? Сама же сказала: дело в Скрэтче.
Она подняла на него глаза. Желтые глаза с алыми во тьме зрачками.
— Ладно, я соврал. Ты неотразима. Даже грязная. — Грязная так особенно,
подсказала какая-то тайная темная часть дэйвовой души. — И…
Ствол дерева впечатался Дэйву в позвоночник, только пальцы на затылке не дали
удариться головой. Те же пальцы стиснули спутанные пряди, ладонь надавила,
пригибая к себе, и на губах Дэйва оказались губы Кэнди.
Они поменялись местами с такой легкостью, несмотря на разницу в росте…
очевидно, Кэнди проделывала этот трюк не первый раз. Если ее и научили ему на
курсах самообороны, она явно чаще использовала прием в совсем иных
обстоятельствах, в куда как отличном настроении…
Кэнди привстала на цыпочки, ее руки лежали на его плечах, и Дэйв чувствовал, как
они подрагивают — уж точно не от страха. От предвкушения? Он едва ли мог
поверить, но допустив мысль, что Кэнди действительно его хочет, а не издевается, не
пытается поддеть, не представляет кого-то иного на его месте, Дэйв против воли
застонал, и ее язык у него во рту придавил его язык, внезапно ставший в сотню раз
чувствительней, чем был прежде.
Даже вытянувшись вдоль его тела, неустойчивая на цыпочках, Кэнди казалась
хозяйкой положения.
Дэйв чувствовал ее ногу меж своих ног. Мгновение назад ее лодыжка сдвинула его,
заставляя потерять равновесие, позволяя Кэнди взять все в свои руки. Теперь же она
просто игриво касалась его, то отстраняясь, то дразняще прижимаясь. Дэйв все еще
чувствовал давление на затылке, но… руки Кэнди спустились на его бедра, значит,
волосы просто запутались в выщербленной коре дерева? Он вскинул ладонь, и Кэнди
перехватила его за запястье на полпути к голове.
— У нас есть еще несколько часов, два–три–четыре, как-то так, — шепнула она, на
мгновение отстраняясь, и Дэйв готов был переспросить, до чего, но Кэнди взяла его за
запястье, сдвинула ладонь вдоль по бедру, пока его пальцы не оказались под нижним
краем ее шорт, и Дэйв позабыл обо всем. А следующий поцелуй лишил его и
физической возможности говорить.
Могут ли такие мягкие губы быть такими требовательными? Зубы, язык — на ум ему
приходило только довольно заезженное сравнение: жадные, настойчивые. Ладонь
171

Кэнди юркнула Дэйву под футболку, оглаживая трепещущий от возбуждения живот, и
вдруг ринулась вниз… Последний раз женская рука была у Дэйва в трусах еще в
Лондоне, и он даже не успел подумать, что из-за этого факта все рискует случиться
позорно быстро…
Резкий звук откинул Кэнди от Дэйва в мгновение ока. В какофонию ночного леса
ворвался крик, и Кэнди замерла, припав к одной ноге — хватаясь за нож, спрятанный в
сапоге. Ее чуткий силуэт отчертился отблесками далекого костра перед взором Дэйва,
когда через несколько мгновений его затуманенный страстью взор прояснился.
Кэнди выпрямилась, уже зная, что за шум помешал им. Бросила на Дэйва неясный
взгляд, не поднимая головы — обычно он легко читал настроение людей, разве что
хуже Тавелла, но тут не мог понять, что Кэнди пыталась сказать одними глазами.
Тем более, что словами она не пояснила. Молча побрела назад к огню, оправляя
майку.
Может, она и не могла ответить не только ему, но и себе самой, почему ввязалась во
все это, напрягалась так, даже зная, что Вик разнюхал ее местонахождение.
Примерное, но Кэнди ли было не знать, как быстро бывший муж уточнит его. А вот у
Дэйва была веская причина, и Кэнди даже знала, что имя той — Эсди.
При виде приближающейся Кэнди Эсди заворочалась на своей подстилке,
натягивая веревки и мыча в бессмысленном зомбячьем гневе. Короткий
пронзительный рев ее снова на мгновение разнесся над поляной. Точно зная, что ее
поклонник готов вот-вот нарушить верность даме сердца, Эсди корчилась от ревности,
даже не вернув еще свою душу.
— Шш. — Присев рядом с Эсди на корточки, Кэнди перевязала платок на челюсти
несчастной девушки иначе. Не как кляп, а протянув ткань от подбородка к макушке.
Теперь Эсди выглядела, точно персонаж из старого фильма, мучимый зубной болью.
Дэйв появился из леса. Уже в штанах. Кэнди бросила на него короткий взгляд через
плечо и поднялась с корточек.
— Если я скажу, что в произошедшем виноват стресс, только наполовину буду прав.
Амулеты едва работают. Как будто… — Дэйв нахмурился. — Их сила выдохлась.
— Второе святилище. То, где хранится душа Эсди. — Кэнди кивнула и подняла руку,
точно собиралась поймать снежинку на ладонь. — Оно все-таки рядом. Ближе, чем
было час, два назад. Зовет нас.
— Оно не зовет, а вопрошает. Оно хочет крови и секса.
Оба они это понимали с равной ясностью. Кэнди отвернулась, чтобы не смотреть на
Дэйва, что не помогло ей выкинуть из памяти ощущение его члена в ладони, и утишить
предвкушение, объявшее ее во тьме за кустами. Она правда, правда хотела самым
примитивным образом на него запрыгнуть. Кэнди с трудом сглотнула: во рту
образовалось слишком много слюны. Вот же черт.
— Но мы не зачарованы, — Дэйв говорил медленно, точно с каждым вдохом
откусывал по кусочку от пропитанного тяжелой магией воздуха. — Колдовство
святилища не может ничего внушить, только выбирает из того, что уже есть…
Вытягивает наружу то, что ему по нраву.
— Да. — Кэнди усмехнулась, опустив ресницы. — Ладно, я напиздела.
— Ты не хотела со мной спать. Это я заметил. — Совершенно ровным голосом
отозвался Дэйв.
Кэнди ткнула его локтем: не перебивай.

172

— Мне до сих пор нравится, когда меня боготворят, и не очень-то мне важно, из
благоговения или страха. — Как там говорил Жоэль? — «Искушение богини —
пляшущее на кончике пальца солнце. Можешь сжать в кулаке и погрузить весь мир во
тьму.»
Она замолкла, не в силах договорить. «Вот только я не богиня, и никогда ею не
была. Я лишь монстр, и пора примиряться с этой мыслью.»
Но если б она все же решилась произнести это, Дэйв ответил бы, что, в таком
случае, не понимает, что ж она печалится. Богиня — ничто без своих жрецов и
верующих. Она зависит от них.
А Кэнди самодостаточна.
Но вместо тех и этих слов они оба смотрели друг на друга и думали о том, что
только что произошло в лесу.
— Еще одно святилище. — Кэнди приложила усилие, чтобы голос ее звучал ровно.
— Я сделаю, чтобы тебе было не очень мерзко.
— Ладно.
Они так и не отрывали друг от друга взгляда. Хороший момент для поцелуя —
более искреннего, чем у них были хоть раз до этого. Они чувствовали это, но что-то
шевельнулось в кустах, и момент испарился.
Они уставились в темноту, понимая, что все-таки приманили хищника. По крайней
мере, шум был ни при чем. То, что жадно втягивало носом воздух в гуще леса, не
затруднилось бы найти их в любой момент. Просто ждало подходящий.

Глава 22. Смятение
The whispers follow when you leave
You read it wrong
A bold-face fever
You've stolen everything you believe
No face for feeding
Watch you grow thinner
No steady stream of human life
Now you're leeching blood
You red-mouthed sinner
Chasing anything into the night
San Fermin — «Cairo»

Когда вода поднялась до шеи, Рокси подумала, что трюк не удастся. Что, если она
ошиблась? Что, если морская королева ошиблась? И она, Роксана… никто, как всегда
была. Просто девочка средних достоинств, какой привыкла себя считать?
Холодные неспокойные волны, волновавшиеся у ее подбородка, и скользкое дно
усиливали страх Рокси, замедляя каждый ее шаг. Что, если она даже не сможет
дышать под водой?
Рокси зажала нос, зажмурилась и окунулась с головой, мысленно решив, что
меньше всего на свете она готова сейчас утонуть. И тотчас дно под ее ступнями
исчезло, а прозрачная зеленоватая вода сменилась темной водой глубины. От
неожиданности Рокси распахнула рот… и ничего не произошло. Она опустилась на
дно, точно камень. Пальцы ее рук зарылись в мягкий белый песок. Волосы,
разметавшиеся вокруг головы ореолом, щекотали щеки, виски, кончики ушей.
173

Рокси распахнула глаза, понимая, что без труда дышит. И видит, как оказалось, тоже
— окрест разливался мягкий перламутровый свет морского царства. Прямо перед
Рокси возвышался коралловый дворец ее матери.
В первое ее посещение подводного королевства Рокси едва ли что-то успела
рассмотреть — Пег Паулер, служанка королевы Мелизанды, унесла ее от Юрупари в
вихре морских потоков, в рое мельчайших пузырьков, и Роксана пришла в себя уже
только внутри причудливых галерей дворца с их покачивающимися в потоках вод
предметами. Тогда обстановка ей, сбитой с толку, не показалась такой уж
поразительной. После всего, что она видела в мире магов, тогда Роксана подумала
лишь: ха, как в том музее, куда мы ездили на экскурсию с классом. Что-то там в
колониальном стиле — или вроде того.
Теперь же все для нее переменилось. Лишь за несколько дней!
Сейчас Рокси видела, что там, где по ее мнению, было тонкое прозрачное стекло, и
плотное, темно-зеленое, где в стены были вплавлены сапфиры и изумруды — на деле
оказалась вода. Когда Рокси провела рукой по величественным вратам, она поняла это
— капли липли и ласкались к ее ладони. Странно было ощущать кожу мокрой, в то же
время чувствуя, что каждое движение ее вынуждает преодолевать вязкую плотность
глубины. Рокси, слишком поздно попавшая в среду магов, искала своему опыту
разумное объяснение. И не находила.
Она успела подумать — а слезы? Что с ними будет, когда она разревется прямо
здесь, на пороге подводного замка? Потекут по щекам или растворятся в окружающей
воде? Потому что она уже чувствовала, как рыдания подступают, когда ворота
распахнулись, и на перламутровые ступени выбежала ее мать с искаженным от
беспокойства лицом.
Морская королева обняла Рокси с такой теплотой, на какое только было способно
ее прохладное тело, состоящее из воды куда больше, нежели из плоти. Волосы
Мелизанды щекотали Рокси лицо, и стоило Роксане закрыть глаза, как ей показалось,
что ее кожу задевают колеблющиеся в морском течении водоросли.
— Я так рада, что ты пришла, моя крошечка, — сказала королева с неподдельной
нежностью. Но ее руки ощутили дрожь, пробегавшую то и дело по спине дочери. —
О… ты в беде и просишь помощи?
— Юрупари требует от меня или силу, — Роксана опустила детали, не зная, как
признаться, что в точности пообещала лесному дьяволу. — Или душу моего ребенка.
Королева взяла Рокси за плечи, разрывая объятия, заглянула в лицо, ничуть не
разделяя страха дочери.
— Стоило ли торопиться? Беременность дело небыстрое, а главное —
ненадежное… до трех месяцев не стоит даже заикаться.
— Но я чувствую… я уверена…
Просто удивительно, как быстро Рокси свыклась с мыслью, что у нее будут дети.
Вот что в магическом мире ее как раз не смущало. Простая женщина на ее месте даже
еще не беспокоилась бы, но Рокси просто знала. Здесь, на озерном дне, ее магия
обострилась, и Роксане достаточно было приложить руку под пупок, чтобы ощутить,
как в плотном коконе ее волшебства уже сияет тонкая, как волос, струйка чужой
энергии.
Рокси даже не допускала мысли, что может ошибаться.
Эта уверенность вела ее столько лет, позволяя выживать, несмотря на тревожное и
подавленное настроение, только изредка разбивающееся лихорадочно-восторженным
предвкушением чудес.
174

Рокси прижала руку под ремешок юбки. Королева не последовала за ее движением,
и Роксане пришлось взять мать за запястье и притянуть ее холодную ладонь к своему
животу. Королева нахмурилась на мгновение… Затем лицо ее понимающе
просветлело.
— Ах, крошка, вот что ты подумала… Но не выдавай желаемое за действительное.
Душа твоего ребенка — «линга шарира», как называете это вы, люди — снизойдет на
него только за несколько дней до родов. А до тех пор твой ребенок — часть тебя. —
Медленно сказала Мелизанда. Однако Роксана не слышала в ее голосе облегчения.
— Так значит, я ничем не обязана Юрупари?
Королева вод покачала головой, но мрачно, без намека на улыбку.
— Та магия, что ты чувствуешь — твоя собственная. Каждая волшебница полнится
ею, если носит под сердцем дитя. Но как быстро, как много ее вдруг взялось в тебе…
признаться, меня это пугает…
— Отчего? — На взгляд Рокси, это были исключительно хорошие новости.
— У тебя не остается иного выхода, кроме как отдать в конце концов Юрупари
своего малыша. Потому что до тех пор, как ты разрешишься от бремени, он владеет
тобой — вместе со всею твоей магией.
Рокси прижала обе руки к животу, зажмурясь. Слезы так и не пролились, но рыдание
стиснуло ее горло, мешая говорить.
— Ну-ну, не надо бояться. Теперь все позади. Ты можешь остаться со мной. У
Юрупари нет власти над миром вод. Он никогда тебя не тронет.
Мелизанда с сочувствием снова сжала плечи дочери, но уже не привлекла ее к
себе, дав той время и пространство, чтобы справиться с ужасом.
Рокси представила, как это могло бы быть… ее новая реальность в качестве
наследной принцессы вод, смертной и в то же время русалки… жительницы
кораллового дворца… и подобное будущее привело ее в ужас. Нет! Она не хотела!
Она мечтала вернуться в мир людей. И, может, даже обычный мир. К черту магию! От
нее одни беды!
По крайней мере, я не такая, как Кэнди, подумала Роксана. Меня не искушает сила,
и я не сломаюсь.
— Я должна спасти Тавелла, — произнесла она, однако в глубине души не
уверенная, действительно ли собирается это сделать. Кем он был ей? Первым
мужчиной, что поманил — а она поддалась. Теперь Рокси испытывала только досаду,
почти неприязнь к Тавеллу, точно он был виноват в ее слабости. Как будто он
воспользовался ее иллюзиями о том, что великая любовь прощает все, а ее чувства…
даже не походили на это.
Он украл ее невинность, вот что теперь думала о Тавелле Рокси. Но по крайней
мере, она из девы сразу становилась матерью — что в ее глазах было грехом куда
меньшим, при прочих равных. Однако все же оставалось серьезным проступком с
точки зрения морали.
Любовь — как же! Ее чувства к нему оказались еще менее прочными, чем его — к
ней. Оба они попались на крючок желания, но у Тавелла хотя бы были правила. И он
им последовал. У Роксаны же никогда не было кодекса — зачем он хорошей девочке?
Зачем слабенькой, наивной, идеальной жертве правила против того, чтобы не
натворить бед? Ей нужно беречь себя, и только — сама она не способна ранить.
Рокси медленно опустилась на колени, потому что ноги отказывались ее держать.
Вот жесточайшая ее ошибка. Думать о себе как о слабой. Как о хорошей. И связывать
эти две вещи.
175

Она опустила руки. В голове ее звучало колким льдистым эхом понимание: она
точно такая же, как и Кэнди. Сила искушает всех одинаково.
Но было бы нечестно становиться такой же в полную меру. Рокси вчувствовалась в
эту внезапную мысль и сама подивилась, откуда в ней столь неожиданное суждение
(прошло немало времени, прежде чем она с изумлением узнала, насколько в ту
минуту была права!), но от того, чтобы свалиться в эту яму, ее уберег страх перед
ревностью Кэнди. Роксане взаправду показалось, что Кандида может взбеситься, если
узнает, что Рокси претендует на ее место чудовища.
Пальцы Рокси вмялись в густой песок дна, и что-то ткнулось в ее ладонь: холодное,
крошечное… знакомое настолько, что с закрытыми глазами Роксана могла догадаться,
что это в точности такое. И всё же Рокси потребовалась целая секунда, чтобы понять,
что она нашла, точнее, что само нашло ее. Ее оборванная цепочка. А на ней —
крестик. Маячок-яблоко давно унесло течением, но крест будто все это время
дожидался ее, верно и терпеливо.
— Я спасу Тавелла. — Уже тверже повторила Рокси. Как бы мерзко ей ни было
теперь при мысли, что она ради него предала свои убеждения (или то, что заменяло
ей их), она понимала, что это ее судьба, а что важнее — ее долг. Если она еще хочет
думать о себе как о хорошем человеке, следовало спасти того, кто рискнул собой ради
нее. И то, что теперь Рокси содрогалась при одной мысли о их любовном
приключении, в ее глазах только упрочивало ее намерение.
И потом. Это был отец ее ребенка.
— Если ты твердо решила, я не буду мешать. Но и помогать тоже, — серьезно
сказала королева вод. — Тебе придется просить помощи Мичибичи.
Рокси хотела спросить, кто это, но Мелизанда отвела глаза.
И на встречу с Мичибичи, так уж вышло, Роксана шла неподготовленной.
Уже знакомая Рокси Пег Паулер, фрейлина королевы, сопровождала ее на выходе
из озера. Рокси сперва пыталась протестовать — как могла защитить ее эта хрупкая,
иззелена-бледная девушка? Но Мелизанда заверила дочь, что фрейлина обладает
внушительным запасом магии и не поколеблется, прежде чем пустить в ход боевые
заклинания. Внешность обманчива, напомнила Роксане мать, в особенности, когда
речь заходит о сверхъестественном. И Рокси предпочла поверить, что ее
сопровождает не дуэнья, но стражница.
Однако, как оказалось, это не значило, что за Роксану сделают ее работу.
Они с Пег шагали по лесу добрый час — у морской девы имелись преотличные
неутомимые ноги, о которых только могла мечтать героиня сказки Андерсена. Да и
сама Рокси, если на то пошло. К концу дороги Роксана чувствовала себя измотанной.
Ох, городская жизнь ее не готовила ни к чему подобному!
Это не говоря о том, что у нее на глазах всего день назад убили человека. И хоть
Рокси до сих пор в полной мере не поняла, что такое «Синее яблоко», никаких
радужных ожиданий на счет этой организации не имела. Пусть маячок Нальдо унесло
течением, и первоначальный план Рокси провалился, у ребят с девизом «смерть
монстрам», или, как точнее его исказила молва, «маги против магов» было
неоспоримое преимущество в ее понимании перед Юрупари — они не охотились за
нею прямо сейчас, наступая на пятки. Звонок? Это казалось Рокси несерьезным, и она
пока не знала, что напрасно. Что Роксану всерьез волновало, так это ее собственное
затруднение. Рокси не без изумления поняла, что за нее не только не будут сражаться,

176

всё обстояло куда хуже: ей связывают руки строгими правилами. Пег холодно
отчеканила:
— Мы не вступаем в конфронтацию с другими царствами. И не заключаем
контрактов. — Она дождалась от Рокси кивка, чтобы увериться, что та услышала. —
Все, чем ты располагаешь — только ты сама, с головы до ног, и твоя собственность.
— Но у меня нет ничего кроме того, что на мне надето!
— Это ничего не меняет.
— Но мой парень в беде!
— Это неважно.
Рокси надулась.
— Ее Величество довольно импульсивна и, не буду лгать, королевство не всегда
выигрывало от ее характера. Однако королева знает, каковы законы. Они царили под
водой до нее и останутся после. — Пег наклонила голову. — Даже если трон займешь
ты.
— Что это значит?
— Хотя бы то, что королева не рискнет миром ради прихоти. А любовь к смертному
— не что иное, как каприз, не больше.
— Я, значит, результат похожего каприза! — Рокси вспыхнула.
— Да. Но также и принцесса. Поэтому я понимаю, хоть и с тревогой, отчего
королева пошла на этот шаг. Направила тебя. Этим советом Ее Величество рискует
прямым столкновением с Юрупари, чего, несмотря на напряжение между ним и
королевой, пока удавалось избежать. — Пег стояла, прислонясь к дереву, точно нечто
держало ее на месте. Словно некая магия не пускала ее дальше. Рокси подозревала,
что, возможно, так оно и было… — И тем более, рискнула равновесием между
королевством морей и болот.
Пег протянула Роксане ладонь — на зеленоватой коже поблескивал хрустальный
фиал.
— Я отряжена тебе в помощницы на случай, если на тебя нападет какая-нибудь
мелкая магическая шваль. Но если ты вынудишь Мичибичи атаковать тебя, я ничего не
смогу сделать.
— Моя мать так приказала?
Пег не ответила, и Роксане осталось гадать, насколько ее предположение близко к
правде. Может, Пег оставалась верна Мелизанде настолько, что предпочла бы увидеть
потенциальную наследницу мертвой, нежели рискнуть перемирием между рекой и
болотами. А может, она нарушала правила, действуя по своему разумению. Здесь,
вдали от реки, Рокси понимала, что сейчас это не имеет значения. Она стояла в
нескольких метрах от обширного зловонного болота, а им властвовал совсем иной
хозяин.
Однако Рокси нужен был кое-кто иной. Не сам царь над болотами, но его первый
министр. Она собиралась предложить сделку, чтобы выпутаться из долга Юрупари. А
не пропасть с концами, потеряв и душу, и рассудок, не только ребенка.
— Иди. Пока у тебя есть шанс иметь дело всего лишь с Мичибичи — он
сластолюбец и увалень. — Пег покачала головой, и ее текучие волосы заиграли на
солнце бликами. — Если Эль Кукуй вспомнит, что он истинный хозяин болот, ни
малейшей надежды на хороший исход не останется.
Не осталось времени медлить, и Рокси, глубоко вздохнув, двинулась по влажной
траве к болоту. Сандалии вязли в липкой жиже, каждый шаг подкармливал ее
неуверенность, вскоре начав сопровождаться чавканьем. О Боже, подумала Рокси,
177

мне придется войти в болото? Могла ли она и там дышать под водой, как в реке?
Сколько бы она ни спала на лекциях, но все-таки помнила, что магия
распространяется на место — а она была принцессой воды рек, озер и морей. Болот
ей никто не обещал.
Рокси шагнула уже туда, где бурая вода захлестнула ее ногу выше щиколотки.
Брезгливость заставляла ее двигаться медленней. Кривясь, Рокси занесла вторую ногу
для следующего шага, и тут мохнатые кочки прямо перед нею задвигались. Что-то
поднималось из глубин болота, взметывая в воздух затхлую вонь.
Рокси невольно отпрянула и поскользнулась, взмахнула руками… она не хотела
шлепнуться в грязь, но только нелепо вывернулась, и бедром ухнула в липкое месиво
из земли и перегноя. Юбка ее, ничуть не пострадавшая от путешествия на дно реки,
теперь оказалась безнадежно испорчена.
Тяжело дыша, Рокси пялилась на стража болот, восстающего из потаенных глубин.
На мгновение ей показалось, что из бурлящей мерзкой жижи высовываются
щупальца… а потом она поняла, что это только покрытые тиной скрюченные пальцы.
Затем на поверхности показалась голова, желтые глаза уставились на Роксану.
Мичибичи выглядел, точно уродливый брат Юрупари. Рокси начала догадываться,
отчего Мелизанда послала ее именно к нему.
— Ты потревожила меня неспроста, — Мичибичи втянул огромными черными
ноздрями воздух. Тина покрывала его одутловатое волосатое лицо, острые уши чутко
шевелились. — Сладкая магия великой колдуньи…
— Да… спасибо… я… — Рокси запнулась. Как частенько в таких ситуациях, она не
знала, что же делать: бежать, замереть или сражаться? Ей никогда не хватало сил на
первое и последнее. Однако замереть она не могла себе позволить. Больше нет. — Но
мне предстоит великая битва, и даже моих сил не хватит, о мудрый Мичибичи!
Так она поступала. С друзьями, преподавателями и парнями (то есть, хищниками,
потому как до Тавелла для Роксаны не существовало парней). Она забалтывала их и
заставляла их встать на свою сторону. Иногда ей это не удавалось, но она лгала себе,
что добивалась именно того результата, что получала — даже если страдала ее
гордость.
— Что жы можешь мне предложить за содействие, крошка?
— У меня не так много… чего угодно. — Рокси растерянно развела руками. —
Только я сама.
Она сидела в грязи, чувствуя, как липкая жижа впитывается в ее белье.
Бессильная… слишком беспомощная для принцессы и великой волшебницы. Просто
девчонка, даже не получившая еще диплом, которой только и остается, что хлопать
ресницами.
Рокси вскинула на Мичибичи глаза, не поднимая подбородка. Весь ее вид будто
кричал: я размахиваю белым флагом!
— Но разве этого мало? — Прошептала она.
Если бы кто-то сказал Рокси, что она использует свой невинный вид для
манипуляций, она с негодованием отвергла бы эти слова. Равно как если бы ей
поставили в укор, что она ворует. Нет, полагала Рокси, она просто берет вещи, которые
и так никому не нужны. А если же у того, что она сомнамбулически рассовала по
карманам, и найдется хозяин, то она всегда готова вернуть вещь законному владельцу.
Она не воровка. Она просто берет кое-что взаймы.
И вот теперь она намеревалась одолжить силу Мичибичи.
— И что же, ты предлагаешь себя мне в невесты?
178

— О, ну почему все вечно сводится к чему-то такому? — Рокси рассердилась. В ней
снова распрямилась та пружина, которую она обычно держала сжатой. Как правило,
еще ни один ее подобный срыв не приносил ей пользы. — Ты не так уж отличаешься
от Юрупари.
— Тут ты права.
Мичибичи медленно выпрямился. И уже через секунду Рокси пожалела, что не
успела отвести глаза. Юрупари мог быть манящим и пугающим, Мичибичи же… Рокси
показалось, что его тело покрыто тиной, но вскоре она поняла, что нет. Оно состояло
из тины.
Что делало все только хуже. Огромный причиндал Мичибичи показался из воды,
толстый и осклизлый. Рокси не хотела бы даже приближаться к столь мерзкому члену,
но лапа Мичибичи сомкнулась на ее запястье прежде, чем Роксана успела отпрянуть.
Притянула ее к себе.
— Тогда заключим пакт. Не бойся, ты у меня не первая.
— Ты у меня тоже, — Рокси все еще смотрела на Мичибичи снизу вверх, но больше
не невинно. Исподлобья. Она не могла отшатнуться, но ее покорности не хватало на
то, чтобы сделать вид, что ей нравится происходящее.
Давай, подумала она, всё просто. Ты обещала отдать свою жизнь за других. А тут и
этого не требуется. Всего-то… сделать это (ее собственный внутренний голос никогда
бы не произнес такого, но внутри головы подходящее слово прозвучало голосом
Кандиды: отдрочить, так это называется) чудовищу. Не самая трудная работенка, если
присмотреться.
Не то что б Рокси понравилось то, что она видела, действительно присмотревшись.
Была ли под слоем влажно хлюпающей тины действительно какая-то плоть? Или все
тело Мичибичи на сто процентов было соткано из гнили?
А главное, имело ли это — и еще тошнотворный запах — хоть какое-то значение?
Рокси двигала рукой, второй тиская в кармане хрустальный фиал. Мичибичи сперва
направлял ее движения, пока глаза его не закатились, клешни не затряслись, и он не
захрюкал от удовольствия. Ровно в тот момент, понимая, что у нее только один шанс, и
приближается именно то мгновение, ради которого Рокси так страдала, девушка
прижала фиал прямо к отвратительному члену. Вторая же ее рука, только на секунду
замерев, точно против воли Рокси, рванулась вниз и сжалась на том, что Мичибичи
предпочел бы так же предложить Рокси поласкать.
Как и любой мужчина в подобной ситуации — когда ему выкручивают яйца —
Мичибичи взвыл.
— Я тебе не… блудница, — выплюнула Рокси с неожиданной для себя злостью. —
Я. Не. Профурсетка. Я — принцесса.
И великая колдунья, подсказал внутренний голос. Хоть и пришлось справляться
таким банальным образом…
— Юрупари, по крайней мере, вел себя как джентльмен.
Могучая лапа Мичибичи дернулась, но пальцам Рокси стоило только сжаться
покрепче… под ногти ее забился ил. Она не жалела стоящее перед нею чудовище.
— Возвращайся на дно.
— Ты об этом пожалеешь. — Голос Мичибичи звучал хрипло. Он пытался сдержать
вопль муки. — Ты не знаешь, какое осиное гнездо растревожила, девочка. Думаешь, я
король болот, я ими правлю?

179

— Нет. — Роксана больше не боялась Мичибичи. Что он теперь мог ей сделать? А
его так называемый «король»… Что ж, пусть придет и сразится с Рокси сам, если
осмелится! — Именно поэтому мне не о чем с тобой договариваться.
Она разжала кулак. Корчась, Мичибичи нырнул на глубину так стремительно, точно
ему пожелали провалиться в ад, и проклятие вдруг исполнилось.
И второй кулак Рокси тоже разжала. На ладони, заточенная в фиал, поблескивала
жемчужинка света. Сила хозяина болот. Не самого главного, но все же.
Она могла украсть, что угодно. И это тоже.
Вопрос был в том, что теперь ей с этим делать.
Но Юрупари знал лучше нее.
Нужно было подняться с колен и возвращаться в озеро, к матери, однако Рокси
растеряла все силы. Она сидела в грязи, испачканная почти по самый пояс, и рыдала,
утираясь запястьями. Впервые в жизни плач ей не помогал. Потому что, как Рокси
понимала, он ничего не мог исправить.
Прохладная рука коснулась макушки Рокси, и на мгновение девушке показалось,
что это мать явилась утешить ее и приласкать. Однако тотчас Роксана поняла, что это
Пег Паулер, фрейлина Ее Величества все-таки приблизилась к болоту. Морская дева
смотрела вокруг с тревогой, однако оставалась подле Рокси, не отступая и не
упрашивая ее поторопиться. Давала ей время успокоиться.
— Для смертной Вы неплохо справились, наследница, — сказала Пег таким тоном,
точно собиралась сказать это саркастично, однако не смогла.
— Я втянула себя… и, наверное, не только… в еще большие проблемы, вот и всё,
— прохлюпала носом Рокси.
Пег присела рядом с ней, сперва просто опустившись на корточки, но затем,
вздохнув, шлепнулась в грязь рядом с Роксаной. Если уж принцесса испачкалась, то
фрейлине негоже беречь свой наряд.
— Пожалуй. Но лучше начать к этому привыкать. Поможет, когда вы станете
королевой.
Рокси вспомнила Мисси, официантку из ресторана «Зачарованный лес». Она
показалась такой милой, участливой… а на деле просто пыталась повесить на кого-то
из экспедиции маячок. Рокси же, дура, подставилась сама.
— Не думаю, что Бог уготовил мне такую судьбу.
— Я ничего не знаю о вашем Боге, — со спокойной искренностью отозвалась Пег. —
Но насколько я понимаю, раз Он так всемогущ… Что бы ни происходило, то, значит, и
есть часть Его плана.
Они продолжали сидеть в холодной грязи, дыша вонью болота, подняв головы к
небу и наслаждаясь минутой покоя, особенно сладкой от привкуса робкой надежды.

Глава 23. Крепко держись
В усмешке гордой, зло скривясь, раздвинулись уста, —
И стала страшною ее земная красота.
Мирра Лохвицкая, «Мюргит»

180

Кэнди развернулась на звук, снова хватаясь за нож в сапоге. Дэйв замешкался, но
тоже подобрался — в большей степени невольно. Он пошарил рукой по траве рядом,
однако пистолет исчез, точно просочился сквозь землю.
Сколько бы в лесу ни было шума — клекота и стрекота — но эту тихую мелодию
жизни теперь перекрыли собой резкие, ироничные хлопки. Саркастические
аплодисменты, которые так любят те, кто мнит себя властелином вселенной. Кусты на
грани поляны шевельнулись — едва-едва, как будто тому, кто выступил из них, не
требовалось прокрадываться через чащу.
Юрупари.
Точно он просто появился там, где пожелал, только эффекта ради решив
раздвинуть гущу листвы перед лицом и позволить отблескам костра заиграть на его
иссиня-черной коже. Нет… шерсти. Юрупари сбросил с себя личину прекрасного
юноши. Точеный нос и подбородок, достойные статуи, никуда не делись, но гладкий
сияющий мех теперь покрывал каждый дюйм его мускулистого хищного тела.
— О, я так и знала! — Кэнди топнула ногой. — За всем этим стоял ты!
— Нет, ты не… — Дэйв вздохнул. Не время пикироваться с «эпичной девчонкой»,
определенно не время. Он перевел на Юрупари недружелюбный взгляд. — Уверен, мы
можем решить все словами.
— Если это слова «я сдаюсь», то да.
Одним могучим прыжком Юрупари перепрыгнул костер. Ни одно живое существо
без крыльев не способно было на подобный лихой трюк. Свирепый порыв ветра
отбросил Дэйва и Кэнди в разные стороны — так вот что позволяло Юрупари так
скакать! Почти парить.
Дэйв приземлился животом на бревно, на котором еще полчаса назад собирался
коротать ночь. На мгновение он потерял возможность и видеть, и дышать, и двигаться.
С тяжелым стоном Дэйв перевернулся, и тотчас когти Юрупари клацнули в дюйме от
его шеи. Дэйв отпрянул, втягивая воздух через зубы. Лопатки его вжались в сухую кору.
— Не так уж ты хочешь умереть, малыш? — Кожа Юрупари переливалась
ониксовой ночью, когда он по-кошачьи плавно и хищно крался. — Ты думаешь, что
готов рискнуть, если заслужишь этим любовь темнорожденной?
— Оставь его. — Кэнди поднялась с земли. Колени отряхивать не стала. — Выбери
кого-то своего размера, хулиган ты эдакий.
Дэйв снова видел на ее лице ту же улыбку, что и в мгновение, когда она
пристрелила Нальдо.
— Только взгляните на эту сучку! Еще дерзит! — Юрупари вскинул руку, свивая
ветер в плеть, и Кэнди ударила в грудь упругая струя воздуха. Кубарем она покатилась
по земле, пока не ударилась спиной о дерево. Амулет, свисавший с его ветвей,
издевательски качался, точно маятник.
Пользуясь моментом, Дэйв перекатился через бревно, чувствуя в себе силы и
грацию краба. Но Юрупари остыл к прежней жертве. Он здесь был только из-за дочери
Ночного кошмара.
Кэнди поднялась на четвереньки, помотала головой, чтобы прийти в себя от удара.
— Надеюсь, у тебя нет слабых мест! — Крикнула она. — Потому что иначе я порву
твою задницу на кусочки.
— Эй, разве не в этом был план? — Зашипел Дэйв. Он подозревал, что дело плохо,
но то же чувство, что заставляло его желать Кэнди, сейчас подначивало его шутить.
— В этом. — Кэнди снова обратилась к Юрупари. — И да, это будет очень больно.

181

Она ощущала гул своей ярости: колесо гнева, крутящееся все быстрее. Она любила
таких врагов, как Юрупари. Врагов, которые заставляли ее забыть, что главным
мучителем она была сама себе.
Именно потому она так жгуче ненавидела Вика. Не только из-за того, что он был
чудовищно живучей тварью. Но он еще и не давал ей ничего забыть. Никогда.
— Ты боишься, юноша? — Юрупари по-доброму улыбнулся, склонив голову набок,
глядя на Дэйва через плечо.
— Нет.
— Напрасно.
— Я не боюсь тебя и не буду бояться, пока…
— А кто говорит обо мне? — Хвост Юрупари мазнул Дэвида по лицу, когда монстр
прошествовал мимо него. — Как иронично… Но мне это нравится. Так вот, я ведь не
испорчу сюрприз, если скажу: из здесь стоящих тебе бы стоило куда больше бояться
милой принцессы-разбойницы. Не так ли, Коко, темнорожденная?
Она ответила молчаливым взглядом — точно взяла Юрупари на прицел.
Эсди, доселе бывшая безучастной, очнулась от своего полузабытья и задергалась
на подстилке, колотя по земле ногами.
— Ах да, еще и это. Вы украли мою игрушку, — Юрупари удостоил бывшую
любимицу кратким взглядом, едва ли в мгновение длиной. — Жаль… но у меня есть ей
замена. А я, как и все на земле, предпочитаю новые вещи старым.
Он щелкнул пальцами, и в кустах снова раздался шорох. Громче и тяжелее, чем
когда сам Юрупари выступал на сцену. Кто-то ломился через чащу с изяществом
носорога.
С угрюмым вздохом, чтобы поторопить питомца, Юрупари повторил щелчок: когти
клацнули друг о друга со звуком брошенных на стол костей.
И сразу после этого в освещенный костром круг вбежал Тавелл.
Дэйв ахнул. Кэнди с досадой хмыкнула.
Тавелл выглядел… черт, плохо. Не ужаснее, чем Эсди, больше месяца жившая
хуже, чем животное, но по-настоящему нехорошо. В нем, казалось, осталось еще
меньше человеческого, нежели в бывшей напарнице. Коротко стриженые волосы
казались поседевшими — пепел и песок въелись в черные завитки, могучие руки
висели до земли, как у обезьяны, только пальцы хищно крючились и подергивались…
Глаза его двигались в хаотичном, диком ритме, вверх-вниз, из стороны в сторону,
вращались по кругу. Тавелл никак не мог ничего увидеть, однако внезапно его
трепещущие дикие зрачки остановились на Дэйве.
— Э-эй, друг… — Пробормотал Дэвид, выставивперед собой руки. На деле зная,
что это бессмысленно. Тавелл его не узнавал, как не узнавала Эсди.
Вот только два зомби друг друга чуяли прекрасно. Эсди села на подстилке (голова
ее безжизненно мотнулась, но глаза, найдя Тавелла, запылали нечеловеческой
яростью). Дэйв просто еще не догадывался, что пока это только предупреждение.
Юрупари снова щелкнул пальцами, отдавая ручному зомби приказ, сам не спуская
глаз с Кандиды. Ему незачем было оборачиваться и улаживать дела со смертными,
Тавелл должен был справиться, как справлялись десятки зачарованных до него.
Юрупари не первый раз разыгрывал эту партию.
Но прежде ему не приходилось вступать в противоборство с дочерью Ночного
кошмара. На его взгляд, в этом крылась… толика освежающей новизны.
— Как смешно… я ожидал большего, принцесса. — Юрупари дал Кэнди подняться,
прежде, чем отвесить еще одну упругую невидимую оплеуху. — Ты размякла, слишком
182

много проводя времени со смертными. Забыла, что здесь никто не собирается уважать
тебя ни просто так, ни по праву рождения.
Кэнди подняла голову и улыбнулась. Не так, как обычно, равнодушно и холодно,
когда оставалось только гадать, есть в этом движении губ презрение или нет? Теперь
ее оскал был полон ярости — и не нужно было напрягаться, чтобы угадать подтекст.
— Полагаешь, ты первый, кто говорит мне это? — Она снова упала в траву, когда
Юрупари атаковал ее, и, поднявшись, утерла со щеки приставшую к ней землю. Только
размазала по коже грязь.
— Но тебя это все еще бесит.
— Не обольщайся. Я убью тебя хладнокровной.
Но она сама понимала, что лжет. Ее руки горели, как всегда в предвкушении
столкновения. То же ли самое испытывал Дэйв, садясь за игорный стол? Азарт. Ты
знаешь, что хорош, но все еще можешь проиграть.
Однако… риск стоит того. Определенно стоит.
— Если хочешь, поговорим на твоем языке. — Волосы Кэнди растрепались, пара
прядей прилипли к грязной щеке. — Но тебе не понравится.
— Твоя славная подружка поделилась со мной своей магией. Как прежде делала с
тобой. Только на сей раз, — Юрупари усмехнулся. — Не одолжила, а подарила.
Навсегда. Зови меня морским королем, крокодилица!
Кэнди повела носом и не удержалась от улыбки. Да, сила Юрупари приросла, но
Рокси удалось его обхитрить — бог знает, как. Кэнди не собиралась открывать ему
правду. И потом, в схватке это не играло роли — чем или кем в точности противник
подкормился.
— Ты уверен, что хочешь со мной драться? Наверное, мы можем, как раньше,
обменяться остротами и разойтись.
Кэнди напряглась, сердце ее забилось чаще. Она помнила, кто она, но Юрупари
оставался препятствием, помехой. И если удача окажется на его стороне, он мог убить
ее. Или Дэйва. О, последнее даже не потребовало бы от лесного дьявола слишком
много усилий.
Кэнди бросила торопливый взгляд Юрупари за спину.
Точно забыв, как привык ходить, Тавелл споро переставлял косолапо вывернутые
ноги. И хрипел, будто дикий конь, мучимый яростью. На губах у него выступила
кровавая пена.
Дэйв размышлял, что же он может сделать — безоружный, выученный лечить, а не
убивать… Он схватил за лямку рюкзак, лежавший у его ног, и бросил в Тавелла, но
того это надолго не задержало. Даже в обычном-то состоянии Тавелл не обратил бы
внимания на подобную грубую выходку. Теперь же он с остекленевшими глазами
шагал на Дэйва — медленно лишь оттого, что с трудом мог понять, как ему схватить
жертву.
Дэйв не хотел причинять другу вред, это уж точно. Но и бежать, оставляя Кэнди и
Эсди на растерзание Юрупари — тоже. К тому же, вряд ли одержимый Тавелл был
единственным тузом в рукаве у врага. Дэйв заозирался в поисках хоть какого-то
оружия… Найди он пистолет, мог бы выстрелить Тавеллу в ногу — если удалось
залечить ее один раз, наверняка он мог исцелить ее еще раз. Но пистолета не было.
Ножа не было. Дэвид попятился.
И тут Тавелл бросился на него с неожиданной прытью. Дэйв отпрянул, скакнул в
сторону, запнулся о бревно, за которое только что прятался, в панике забыв, что оно
там, и грохнулся на спину. Минута ослепления — перед глазами у него рассыпались
183

искры — а когда зрение снова прояснилось, Дэйв увидел, как Тавелл с вытянутыми
руками склоняется над ним, целясь в шею. Дэйв только и успел, как вскинуть ноги,
пытаясь оттолкнуть Тавелла. Подошвы его кед уперлись зомби под ключицы, но
Тавелл давил всем своим — немалым — весом, большую часть из которого
составляли мышцы.
Дэвид понимал, что долго ему не удастся так обороняться. Он упал неудачно, чтобы
встать, пришлось бы перекатиться на живот. Подставиться. И отталкивать Тавелла
вечно он тоже не мог. Друг был куда сильнее и прежде, а после превращения в зомби
обрел небывалую мощь и поразительную неутомимость. И одержимый Тавелл не
потерял весь разум. Он перешагнул через бревно, он понимал, как зайти сбоку,
накинуться на жертву с незащищенной стороны.
Дэйв подумал, что ему остается только зажмуриться и принять смерть…
перспектива интрижки с Кандидой убедила его было, что рано умирать, но теперь
какой-то тонкий голосок внутри прошептал Дэйву: сдайся… Он все равно не мог
помочь Кэнди. Да что там, он даже ничего не сделал, чтобы помочь…
Эсди.
Она с рыком прыгнула, преодолев одним махом больше метра. Ее рев превратился
в неясное мычание, когда зубы Эсди сомкнулись на плече Тавелла. Платок, еще
связанный узлом, болтался у нее на шее, словно шарфик.
Дэйв воспользовался моментом, чтобы вскочить на ноги. Он помедлил только
мгновение, размышляя, как растащить двух зомби, не попав им под зубы или кулаки —
те душили, когтили друг друга с неистовством зверей — как все уже было кончено.
Эсди с видом победительницы восседала у Тавелла на груди.
Она обернулась на Дэйва, улыбаясь окровавленным ртом… Ее душа, может, и была
далеко, но что-то Эсди все-таки помнила. Дэйв осторожно приблизился к ней. На миг
он забыл даже о Юрупари.
А тот продолжал окутывать Кэнди ветром. То резкие, точно взмахи хлыста,
воздушные потоки хлестали ее тело, сбивая с ног, кидая на землю и ударяя о стволы
деревьев, то тяжелая удушливая волна пригибала девушку к земле, не давая как
следует распрямиться.
— О, хватит играть со мной! Запишись, блин, в секцию тенниса! — Выкрикнула
Кэнди, но горсть песка, тотчас прыснувшая ей в рот, заставила ее закашляться и
начать отплевываться.
В ту же минуту Дэйв осторожно коснулся плеча Эсди. Длинные царапины от
тавелловых ногтей змеились до самой лопатки девушки, исчезая под истрепанной
поймой заскорузлой от грязи футболки. Измазанный кровью рот растянулся в
восторженной улыбке, глаза Эсди прищурились от удовлетворения.
Но она хотя бы не лежала навзничь, в отличие от поверженного ею противника.
Дэйв медленным движением опустил пальцы на шею Тавелла. Жив. Ранен — не
хватало изрядного куска плоти у него в предплечье — но все-таки жив. Сердце его
билось, как и всегда. Хоть что-то в старине Тавелле осталось прежним, со смутной
надеждой подумал Дэйв, напоминая себе, что только в кино зомби неизбежно
остаются такими навечно. Кэнди умела решать такие проблемы. И уже доказала, что
кое-что ей точно по плечу.
Кэнди…
Дэйв поднял на нее взгляд.
Кэнди распрямилась, держась за ствол ближайшего дерева. На голых ее руках до
самых плеч алели ссадины. Разбитые колени кровоточили. Кэнди языком проверила,
184

все ли зубы на месте — почему во рту так солоно? Но нет, просто изнутри на губе
осталась цепь ранок. Боксерская капа тут была бы кстати, мрачно подумала Кэнди.
— Вечно это проблема с такими, как ты. — Она попыталась усмехнуться, но никак
не могла отдышаться как следует. — Вам нечем увлечь. Запугать — да, а подманивать
вы ленитесь. Ну так что ж… за любую небрежно сделанную работу следует расплата.
Рано или поздно.
Она еще мгновение назад думала, что может не сражаться с ним. Может оставаться
хладнокровна. Но Тавелл… Кэнди едва его знала, верно. Кого она действительно
знала, так это Рокси. И прекрасно понимала, что чувствуешь, когда какая-то гнида
обижает твоего мужика.
О! Ты в ярости. В особенности, если мужик стоящий.
— Ты смертная, Коко. — Юрупари поднял руку, поводя пальцем, точно собирался на
что-то указать в вышине. Но нет: следуя за его движением, теплый воздух принялся
кружить, терзая огонь костра, бросая песок в лица. — Сейчас ты чувствуешь себя
полной сил и могущества, но твое тело будет угасать год от года. Уже через десять лет
ты почувствуешь разницу. Через двадцать начнешь сдавать. Через тридцать
одряхлеешь.
— О, так я проживу так долго? Ты вроде не собирался мне говорить.
Юрупари нахмурился:
— Кто тебе сказал, что я не лгу?
— Кто тебе сказал, что меня волнует в любом случае хоть одно твое слово.
Дэвид схватил в охапку и прижал к себе Эсди, пряча ее от упругих порывов силы,
жарких, как тропический ветер. Колкие песчинки осыпали их дождем.
— Ты можешь победить. — Крикнул Дэвид Кэнди, игнорируя скрипящий на зубах
песок. — Вспомни, кто ты.
Кэнди обернулась, улыбаясь неожиданно ласково. Она понимала, о чем он говорит.
Она могла многое, но для этого требовалось отбросить маски. Перестать изображать
из себя то, чем она не являлась.
— Так помолись мне, спасительничек.
У него не было времени как следует подумать.
— Давай, sweetheart, ты чудесно справляешься.
Ладно, не совсем то, что стоило говорить дочке ночного кошмара. Дэйв показал ей
два больших пальца над плечами привалившейся к нему и снова впавшей в забытье
Эсди.
Кэнди нахмурилась. Она черпала свою силу из поклонения, как любая богиня.
Хвалы и жертвы, возносимые ей, питали ее силу, пока не превратили в сущность,
способную извлекать с морского дна на поверхность древние острова. Нечестивые
острова. Вроде того, на котором они находились теперь — когда-то его точно так же
вытянул из непроглядных глубин ее «па».
Но в Америке-то Кандида питалась страхом и обожанием сотен, порой тысяч людей.
Теперь же, здесь… что ж, приходилось работать с тем, что есть. Юрупари начинал
терять терпение. Ветер усиливался, Кэнди даже казалось, что он вот-вот сдвинет ее с
места. Как ни напрягай спину и колени, а порывы такой силы способны подхватить ее,
точно пластиковую фигурку, и забросить далеко в глушь, прочь от лагеря.
— Последний шанс передумать, девочка. — Сказал Юрупари. — Последний, чтобы
встать по правильную сторону… Все люди продаются. И покупаются. Маги и нет.
Любые, без исключений. Вопрос только в цене.

185

— Что ж, тогда это твой шанс — предложить мне что-нибудь стоящее. Но, вижу, у
тебя ничего нет. — Кэнди не могла вспомнить, отчего же недавно чувствовала себя
такой беспомощной и жалкой. Теперь она сознавала себя той, кем являлась —
полубогиней, полной яростной силы. Жаждущей насилия.
Она достала из сапога нож, и Дэвид понял, что прежде Кэнди им не пользовалась.
Рубины, вставленные в глазницы медного дракона на рукояти, тускло блеснули. Как
иногда — глаза самой Кандиды. Это не дракон, понял Дэйв. Это Кука,
женщина-крокодилица, ночное чудовище, пожирающее непослушных детей. Можно
нарисовать ее милой, смешной и мультяшной, но если вдуматься в слова «пожирает»
и «чудовище»...
— Забавно. Ты называешь себя дьяволом, но не являешься им. — Кэнди вздернула
нож. — Эта сталь помнит, как я называла себя богиней.
Дэвид тоже помнил.
Он все-таки однажды видел репортаж… Неверно. По телевизору в баре шел матч, и
вдруг экран исказили помехи, картинку зеленого поля сменил кадр с девушкой в
балаклаве. В ее руке действительно тогда был окровавленный нож. Она была пугающа
и прекрасна, подсвеченная снизу мигалками машин Отряда оценки инцидентов,
магической полиции, если выражаться не слишком точно, или магического ФБР.
Он помнил крики «богиня!», раздающиеся с земли. И тень худощавого мужчины за
нею.
Daymare, так ее называли, а не Sweetheart. Дневной кошмар. И Glitchking, не
Glitchmaker, во всяком случае, в итоге — нет. Они провозгласили себя богами, и были
люди, признавшие их. А после оба они исчезли из упоминаний — любых, везде. Год
люди гадали, где они и что с ними… Дэйв подозревал, что он один из немногих, кто
даже теперь мог ответить на этот вопрос.
Но сейчас ему было не до воспоминаний.
— Надеюсь, у тебя кинк на унижения. — Кэнди прижала острие ножа к руке, точно
собиралась перерезать вены. Но кровь не побежала по ее золотистой коже. Нож
беззвучно упал в траву.
— Ценю твое глупое упорство, малышка. Однако не пора ли заканчивать? —
Юрупари не казалось, что в сцене что-то изменилось. Он знал, что сам разыгрывает,
что хочет, и никому его не остановить. — Ты мучима голодом, иссушающим,
скручивающим тебя внутри в узел. Ты страдаешь, и это видно невооруженным глазом
не только мне.
Места, некогда раненые Виком, пульсировали, точно кожа кипела на них. Кэнди
провела по ним рукой, намеренная удержаться в рамках, но природа взяла свое —
когда она отняла ладонь, на месте шрамов чернели отверстия.
— Это так. — Слова Кэнди сопровождало клацанье зубов. Так стучат острейшие
клыки хищника, напрыгнувшего на жертву. — Вот только кто тебе сказал, что ты
способен этот голод утолить? Впрочем… возможно, я тебя и съем. Ты все-таки пища,
хоть и не деликатес.
Отверстия на ее животе распространялись по коже: тут и там, на всем животе,
заползая под майку, чернели провалы.
— Я уже слышала все эти речи.
Верно: от Вика. И, возможно, в какой-то момент он полагал, как и Юрупари теперь,
что тьму в Сокорро можно взять на крючок. Сделать ее своей преданной
последовательницей. Пока — слишком поздно — не понял, что не всякая река
пригодна для того, чтобы крутить жернова твоей мельницы. Слишком бурный поток
186

сносит все на своем пути, и чем упорнее ты строишь плотину, тем скорее река
примется неистовствовать.
Виктор мог всадить три пули ей в живот, но не мог заставить поклониться. И тогда
он понял, что единственный способ обезопасить себя от нее — вознести на пьедестал.
И оставить в сомнении, что он всегда будет способен его держать.
Вик победил. Но Юрупари не интересовался тем, что делал Король Помех.
— Ты знаешь, что ты зло. А я только дочь бога хаоса, разделяющая малую толику
его силы. Но мрак принадлежит хаосу равно как и свет. Потому что все, что есть на
свете — часть хаоса, а хаос есть всё сущее.
Дочь своего отца… Что еще хуже, Кэнди, то есть, для Юрупари — Коко — уже давно
перестала полагать, что ее сила исходит от Ночного кошмара. Она почуяла
собственную мощь. Распробовала ее.
— Ты спрашивал, интересно ли мне, как близка моя смерть? О, когда я умру, я
только присоединюсь к хаосу, над которым властвует мой отец.
— Но пока что ты не часть хаоса. — Юрупари усмехнулся.
— Верно. Я — дверь в него.
Кэнди взялась за кожу на локте… впилась ногтями и вдруг стащила ее, будто
перчатку. Вывернула кожу, словно змея, и бросила наземь, обнажая свою настоящую
руку — чистую тьму, неразбавленную черноту. Дэйву показалось, точно эта рука
вырезана из пространства мира, как космическая черная дыра.
— А ты, оказывается, красотка, — сказал Юрупари, склоняя голову к плечу. —
Уверен, тебе нравится моя истинная форма.
— Хочешь, чтобы мы поговорили, как монстр с монстром?
Кэнди схватилась за кожу руки выше локтя и потянула вверх, обнажая еще больше
тьмы… когда она дошла до шеи, Дэйв зажмурился, не решаясь смотреть.
Ему и не следовало. Кошмар выносим только во сне.
— Может, тьма и часть хаоса. — Выкрикнул Юрупари. — Но я не принадлежу тебе!
— Так будешь.
Кэнди положила ладонь на лоб, согнула пальцы, впиваясь ногтями в кожу, потянула
вниз. Неосторожно моргнувший Дэйв не рассмотрел, куда делись глаза, когда она
содрала лицо и бросила на траву ставшую бесполезной плоть. Но при ней их больше
не было. Зато остались зубы, он видел их, мелькающих в переливах бесконечной
тьмы, когда она говорила… но не в такт словам. Как будто зубы были обманкой,
застрявшей в области лица: то ли по привычке, то ли для того, чтобы собеседнику
было, куда смотреть, если уж у нее не осталось ни глаз, ни декольте. Тьма тянулась,
проливаясь, как нефть, на эти зубы, и тотчас они снова прятались во мгле ее
существа. Дэйв задался вопросом, прилагает ли Кэнди усилие, чтобы показывать их
все там же, в районе головы.
Юрупари был быстр. Но Кэнди — быстрее. Он мог зачаровать нож в ее руке,
швырнуть ее тело через всю поляну — но Кэнди больше не нуждалась в ноже, и
сущность ее перестала быть телесной. Дэйв отвернулся, трепеща и жмурясь, но
любопытство взяло верх и он рискнул открыть глаза, даже памятуя о горькой участи
лавкафтианских героев, сходивших с ума. То, что он видел… да, в какой-то мере это
было неописуемо, но что-то все же он вполне мог описать: гигантская фигура еще
сохраняла очертания Кэнди, имея две руки, две ноги и плавный перекат от талии к
бедрам. Но внутри она представляла собой бездонную черноту космоса, вместо
планет и звезд заполненную глазами, когтями и клыками и черт знает чем еще, что он
затруднялся назвать. Все это непрестанно двигалось, и нельзя было не чувствовать,
187

что все оно нацелено на тебя — вот это Дэйв уже не мог бы объяснить словами, разве
что пользуясь библейскими цитатами.
Да уж, хотел бы он, чтобы Кэнди сказала ему «не бойся». Но в этой форме ее стопа
— ровно перед ним — вся была с него размером. Тут уж какие слова ни скажи, трудно
остаться спокойным.
Юрупари отчаянно атаковал, и подвластный ему ветер раскидал Дэвида, Тавелла и
Эсди в разные стороны, пригвоздив их к деревьям на краю лагеря. Кандида же
осталась невредим. Она была тьмой, но тьмой пылающей, как огонь. Как нечто
противоположное огню.
Ураган «Кандида». Ее называли так, потому что надо же как-то называть то, чему
нет названия?
Юрупари не понял, как так оказалось, что она сидит на корточках перед ним,
огромная, все такая же непроглядно темная. Он моргнул, и она выросла, так что ей
приходилось нагибаться к нему. Юрупари собрался больше не допускать такой
оплошности, но прежде чем успел решительно напрячь веки, снова моргнул. Когда он
открыл глаза, она — она — была так велика, что ей приходилось опускать плечи,
припадая к земле, чтобы их с Юрупари лица оставались на одном уровне. Все та же
тьма в форме женской фигуры. И с поразительно длинными острыми клыками. Текучая
ночь клубилась, обнажая острейшие костяные лезвия, когда она говорила, и снова
пряча, стоило ей замолкнуть.
— Уверена, ты если не питательный, то хотя бы вкусный, — сказала она, и голос
был у нее точь-в-точь таким, как у ее отца. Ни мужским, ни женским, но таким, какой ты
слышишь в кошмарах, когда открываешь глаза и тебе кажется, что огромная черная
тварь душит тебя. Вот только теперь этот хаосорожденный силуэт занимал всю поляну,
голова фигуры, стоило ей чуть распрямить плечи, достигала верхушки деревьев — а
она стояла на одном колене! Какая ирония — именно так, коленопреклоненной,
Юрупари надеялся ее увидеть перед собой.
Юрупари сделал шаг назад. Сначала задними ногами, затем передними. Точно
черная фигура — он бы уже не назвал ее ни одним из ее человеческих имен — могла
этого не заметить. Впрочем, он знал, как ее называть. Кука. Смертная дочь Ночного
кошмара… и все же кровь от крови его, и дух от духа — ибо плоть оба могли выбирать
себе по вкусу и настроению.
Черная длиннопалая рука ее, сотканная из чистой пустоты, потянулась к нему,
челюсти алчно приоткрылись: зубы, утопленные в первозданную мглу. Юрупари
побежал. Она гналась за ним, он слышал треск деревьев, раздвигаемых ее
чудовищными руками, клацанье голодных челюстей.
Она схватила его и поднесла к кошмарному своему рту, менявшемуся быстрее, чем
текли мгновения: алый дьявольский, холодный крокодилий, бесплотный зев
бесконечной тьмы… Юрупари не хотел сгинуть ни в одном из них. Он рванулся изо
всех сил, выдрался меж пальцев Кандиды — Коко, Куки, — грохнулся на землю и,
прихрамывая, бросился прочь.
Когда Дэйв снова открыл глаза, Кэнди уже стояла над ним такая, как прежде — не
считая того, что растрепанная и обнаженная. Перед глазами его,
коленопреклоненного, как раз был покрытый черной щетинкой лобок. Казалось, Кэнди
не смущает ее нагота — и, учитывая недавние события, его тоже не должно было это
волновать. Поднимаясь с корточек, Дэйву показалось, что он увидел еще больше, чем

188

следовало: Кэнди переступила с ноги на ногу, и перед его взглядом промелькнуло ее
покрытое лоснящейся крокодильей кожей лоно.
— Как ты… — Он замялся, понимая, что краснеет. Дэйв выпрямился, чтобы по
крайней мере смотреть девушке в глаза.
— Может, для тебя прозвучит негигиенично, но надела то, что скинула, обратно. —
По лицу Кэнди сложно было сказать, недовольна она или прикалывается. Впрочем,
она чаще всего находилась в таком двуедином настроении, значит, можно было
счесть, что все с нею в порядке. — В противном случае пришлось бы прятаться в
темное укромное место и, как бабочка в коконе, наращивать заново утерянное.
Дэйв кивнул, хотя, видит Бог, едва ли мог представить, как это в точности
происходит. Нет, вот эти лекции в свое время он не прогулял, но все же не понимал,
как можно нарастить себе новое тело, но не иметь возможностей избавиться от ран и
шрамов старого. Что-то вроде метафизической копии, видимо — или идентичная, или
никакая. Наверняка попытка смухлевать гарантированно приводила к смерти.
— Осмотри пока Эсди и Тавелла. Отдохни, если можешь. У второго святилища силы
нам понадобятся. — Кэнди тяжело вздохнула. — Две души вместо одной… Придется
расщедриться на жертву.
Она обернулась через плечо, и Дэйв успел увидеть, что один глаз, прежде скрытый
тенью от распущенных волос, у нее крокодилий. Желтый, неуместный на ее
человеческом лице. Кэнди возвращала себе телесность, слой за слоем
восстанавливая существование, но лучше бы ей было делать это как она привыкла —
скрывшись во тьме, растворяя и пересоздавая себя. Однако на сей раз у нее не было
времени. Места тоже. Она торопилась, и ее формы мешались, путаясь, чья очередь
проявиться.
— Да… Нас ждет второе святилище, — пробормотала Кэнди, пытаясь скрыть, что
борется с головокружением. — Только… Я очень устала.
Она закрыла глаза и начала поднимать руки, чтобы потереть лицо, но точно
лишилась всех сил в одно мгновение. Сама не сознавая этого, Кэнди начала падать,
словно в обмороке. Дэйв бросился к ней, не давая стукнуться головой о землю.
Подхватил неловко, перебросил ее локоть себе через шею… подумав, вскинул на руки,
как невесту… Кэнди весила не так уж много, но его усталость шептала, что и столь
невеликий вес уж слишком.
Но Дэйв не собирался отступать, твердо решив донести Кэнди до пледа и только
там опустить на землю. И… прикрыть ее чем-нибудь, ради всего святого.
— Мой герой, — прошептала Кэнди. Волосы ее перекинулись через плечо Дэвида,
когда он прижал к груди ее голову. — Мой спаситель.
Как спокойно, подумала она, как уютно с ним — потому что он лечил ее ногу, и
теперь ей казалось, что не страшно как угодно себя изодрать в любом бою. Если он
вылечит, все не страшно.
Ее сознание потухло, сонное, бессознательное, не имеющее больше сил бороться.

189

Глава 24. Нуждаюсь в ее любви
— Смотрите, мистер Белл, не вздумайте влюбиться в лесную тварь, — посоветовала ему
Холли. — Вот в чём ошибка Дока. Он вечно таскал домой лесных зверей. Ястребов с
перебитыми крыльями. А один раз даже взрослую рысь принёс, со сломанной лапой. А диких
зверей любить нельзя: чем больше их любишь, тем они сильнее становятся. А когда наберутся
сил — убегают в лес. Или взлетают на дерево. Потом на дерево повыше. Потом на небо. Вот
чем всё кончается, мистер Белл. Если позволишь себе полюбить дикую тварь, кончится тем,
что только и будешь глядеть в небо.
Трумэн Капоте, «Завтрак у Тиффани»

Пока Кэнди спала, Дэйв поставил неподалеку от лагеря капкан. Пока что он не
чувствовал голода, взбудораженный стычкой с Юрупари и тем, что видел при этом. Да
и волнение иного рода — обнаженная Кэнди занимала мысли Дэвида не меньше —
полностью отрезало его от остальных чувств. Но через несколько часов голод все-таки
неминуемо должен был выйти на передний план, Дэйв не сомневался. И вот тогда им
всем — Тавеллу и Эсди тоже — понадобится пища.
Дэйв понимал, что пиршества при всем желании им не видать. Но хотя бы заморить
червячка зайцем они все вчетвером могли бы. Просто чтобы поддержать силы для
пути назад, в ту часть острова, где за Границей остался мир обычных людей.
Дэйв не хотел думать о том, что внезапно понял о Фенисии. Об Оккультном
Синдикате. Усилием воли он сосредоточился на том, чтобы не отхватить себе пальцы
капканом. И без того его сила измельчала. А сколько от нее он должен был отдать
святилищу? А на травмы Эсди и Тавелла? Пока душа не вернулась в тела, раны
упорно не желали затягиваться как следует, но Дэйв не собирался сдаваться. Чуть

190

позже он намеревался провести еще несколько знахарских сеансов с обоими
напарниками.
Пока что те валялись со связанными руками, больше не проявляя враждебности
друг к другу. Сомнамбулическое состояние, заменявшее зомбированным сон, сморило
обоих. Очень вовремя.
Когда Дэйв вернулся в лагерь, его встретила Кэнди. Уже в желтом платье (шорты и
футболка ее, в отличие от кожи, восстановлению не подлежали). В руках она
нетерпеливо вертела кинжал с головой крокодила. Она стянула кроссовки, ослабив
шнурки: поддела пятку мыском, повторила, и с проворством лесного зверька зашагала
по траве. Дэйв едва поспевал за нею.
Кэнди обернулась и схватила его за руку, стиснула крепко, повела за собой.
— Весь лес гудит, — произнес Дэйв озадаченно. — Он узнал тебя.
Удивительно, но Дэвид не боялся.
— Лес узнал нас. Он знает, что мы идем к святилищу и будем воздавать ему
почести.
Это не они выбирали, когда провести ритуал. Решение оставалось за святилищем…
Святилищем с большой буквы, ибо само оно было и местом поклонения, и его
объектом.
Долго петлять в чаще напарникам не пришлось. Святилище само тянулось к
лагерю, жадно щупая сладкую магию, разлитую в воздухе. И Дэйв с Кэнди порождали
все новые ее волны, просто разговаривая, просто стоя рядом… глядя друг на друга.
— Первое святилище без крыши, что я вижу, — признался Дэйв, когда они
обнаружили посреди поляны круг камней, в центре которого возвышался алтарь. —
Читал в инструкциях Синдиката, что будут встречаться и такие, но до этого дня…
Он замолчал, плотно сжимая губы. Волшебство этого места звенело в воздухе,
искрило на грани зрения — так, что нельзя было точно сказать, видел ты нечто
взаправду или нет.
Дэйв осторожно ступил в круг камней, ныряя в незнакомую магию. Прохлада и жар
объяли его, забираясь щупальцами под воротник, исследуя, щекоча. Пробуя на вкус
будущую жертву. Дэйв чувствовал, что волосы у него на затылке встают дыбом: от
смешанных чувств. Он и тревожился, и предвкушал.
Под плотными кронами деревьев царил полумрак, точно на закате. Солнечные лучи
еле-еле пробивались через переплетенье ветвей, рассеянно освещая возвышающийся
в центре святилища алтарь — длинный плоский камень, украшенный причудливой
резьбой. Кэнди, проскользнувшая в круг монолитов вслед за своим спутником, тотчас
вспомнила схожий жертвенник в святилище адзе. Но рисунки на них различались. Адзе
служили своему божку, это же святилище само по себе являлось и идолом, и
собственным жрецом. В какой-то мере оно обладало независимой волей. Почти
разумом. Именно поэтому, быть может, так и алкало собрать внутри себя побольше
душ.
Дэйв прислонился спиной к стене святилища, хоть и догадывался по форме алтаря,
что кто-то из них двоих с Кандидой должен был на нем вытянуться. Дэйв не собирался
сдавать назад, просто не хотел торопить события. Отчасти потому, что веселье он
переносил хуже, чем страх. А святилище ясно намекало, отдаваясь звоном в его мозгу,
что не примет только кровь, без приправы. Души стоят дорого. Святилищу было нужно
что-то, из чего он совьет некое подобие жизни — пусть только и в метафизическом
плане.

191

— А мы… — Начал было Дэйв, но захлопнул рот, видя, что Кэнди заткнула нож за
лямку платья, так что ткань оттянулась книзу. Ну да, попробовал он убедить себя, а что
ей надо было сделать, зубами зажать лезвие?
Да уж, это было бы еще хуже. То есть: ему было б намного сложнее сохранить
концентрацию.
— Нет уж, договаривай. — Кэнди встряхнула платок, снятый с Эсди. — Это все
упростит.
Дэйв сомневался, что она права. Рука Кэнди впечаталась ему в грудь, прижимая
Дэвида к холодному камню.
— Раза три я строго спрашивала себя: и какого черта я вообще тебе помогаю, а
потом ты начинал говорить, и бум! Твой голос делает чудеса. — Что такого в
британском акценте? Она не могла понять. Да и в нем всегда ли было дело? — И
снова, и снова, и снова.
— Ты начинаешь хотеть мне помочь?
— Начинаю мечтать закрыть тебя в комнате и выкинуть ключ.
Кэнди прикусила губу. Голос, да. И действительно симпатичные лодыжки.
— Не смей спрашивать, с какой стороны от двери я хотела бы оказаться.
Она стояла, вытянув руку, глядя на него с кривой усмешкой чуть исподлобья. В
фальшивых сумерках святилища ее губы казались алыми, точно напомаженными,
золотистая кожа — ореховой.
В ее мозгу пронеслось видение: нужно было сделать это раньше, в ее спальне.
Может, даже у окна, с видом в непроглядную ночь, когда оба солнца уйдут с небосвода.
Она представила, как ее ладони скользят по поджарому животу Дэйва, пока не
спускаются под ремень. Ее язык коротким движением собирает соленый пот у него под
лопаткой, и тотчас она прижимается к нему грудью, как тогда, в магазине.
Вытянувшись в струнку вдоль его спины, чтобы достать до уха, она прошептала бы
ему тогда: «Ждал этого? Ждал меня?»
Но тот момент был безвозвратно упущен.
Теперь у них осталось только это. Торопливая вынужденная жертва на потеху
духам.
Кэнди закинула руки Дэйву за шею, пригибая к себе, потянулась, точно в жажде —
пришлось встать на цыпочки, теряя равновесие, как балерина, как Градива. Он
чувствовал, что она держится только за него, как в упражнении на доверии — если он
оттолкнет ее, отпустит или отшагнет, она упадет. Кэнди медленно вынула нож из-за
лямки платья, и лезвие задело ткань, заставляя чашечку лифа повиснуть на ниточке.
С первого дня, как она перекинулась из Коко в Кандиду, она старалась думать
головой. Не сердцем или еще какой-то частью своего тела. Но это продлилось
слишком долго. Она устала. У нее сорвало резьбу.
Она подумала о том, что сейчас позволила бы Дэйву выпить. Нет, настояла бы —
если б у них имелась бутылка. Она не знала, как прогнать его страхи, как бы ни хотела.
И потом… из-за их первой встречи, ей казалось, что Дэвид милый, когда чуточку
пьяный. В мужчинах, которых алкоголь делает веселыми, а не грустными или злыми,
есть какое-то смутное очарование, считала Кэнди.
Виктор, правда, вообще не пил.
Но его здесь не было… однако в какой-то мере Кэнди пожалела об этом. Если уж
бывший муж собирался следить за нею, она хотела, чтобы он застал именно этот
момент.

192

Кэнди прильнула к Дэйву грудью, потираясь. Ткань платья сбилась, обнажая ее
грудь, чего Дэйв не видел, но убедил себя, что чувствует без сомнений: она завязала
ему глаза, и Дэйв не решился спрашивать, из соображений, что это обострит для него
чувства, или потому что… ну, Кэнди собиралась остаться в форме, непригодной для
зрения смертного. В конце концов, святилище искало не только танатоса, но и эроса.
Он слышал шорох, тихое щелканье резинки. Черт. Кэнди что, сняла белье? Дэйв
провел рукой по внутренней стороне ее бедра, подбираясь со всей осторожностью…
Отчего у него перехватило дыхание, но Кэнди стиснула его запястье, заставляя
вынырнуть из-под ее юбки.
— Нет, кровь я возьму не так.
На пальце Дэйва осталась липкая горячая капелька.
— Осторожно, я кусаюсь, — шепнула Кэнди, тут же лишая Дэйва возможности
ответить. Целуя.
В следующее же мгновение Кэнди повела кончиком ножа вверх, поддев край
футболки Дэвида. Вот так, от ремня до ребра. Дэйв затаил дыхание… и сама Кэнди
тоже. Сердце, казалось, бесновалось в ее груди так, что вот-вот они оба должны были
услышать стук.
Осторожнее, подумала она, не травмируй его.
Ты не должна вести себя с ним как с Виктором, напомнила себе Кэнди. Нет. Будь
нежной.
Она ослабила хватку на его запястье, но не отпустила. Может, она и оставила на
нем синяки все равно (ее собственные ногти ныли, так рьяно она вцепилась в него,
ослепленная вожделением), но пока Дэйв подавался навстречу губами, бедрами, это
не имело значения ни для нее, ни для святилища. Магия вокруг разгоралась, щекоча
каждый атом их тел.
Дэйв только чувствовал, не видя, как пальцы второй руки Кэнди обвились поверх
его пальцев, заставляя сомкнуться на… лезвии ножа. Боль прошила Дэйва до локтя,
кровь побежала, капая на траву, впитываясь в ткань брюк над коленом, и тотчас зубы
Кэнди прикусили кожу на шее Дэйва, губы закружили по самому нежному
чувствительному месту, целуя, полизывая, втягивая, чтобы осталась отметина.
Вот черт, подумал Дэйв, кажется, у меня такого мучительного стояка со школы не
было.
С шорохом нож упал в траву.
— Не говори, что не ранишь меня, — пробормотал он, едва переводя дыхание. — я
знаю, что это нельзя обещать. Скажи, что хочешь сделать мне хорошо, и только.
Кэнди на миг замерла, то ли размышляя, то ли пытаясь справиться с чувствами.
Прохладная ее ладонь подрагивала у Дэйва на груди.
— Но я могу. Я не хочу тебе вредить… и не буду. — В тишине святилища ее слова
звучали неожиданно звонко. — Только если не попросишь.
Дэйв подхватил Кэнди под бедра, не думая о том, что пачкает ее кожу, ее платье
кровью… поражаясь, как мог забыть, что она весит фунтов сто пятнадцать от силы, и
Кэнди приподняла повязку на его глазах, чтобы Дэйв успел увидеть, где алтарь. Он
усадил ее на испещренный причудливыми символами камень, успев рассмотреть
только ее лицо, пылающее от страсти, припухшие от поцелуев вишневые губы. И
тотчас повязка снова скрыла все во тьме. Дэйв вскинул руку, но Кэнди не дала ему
закончить движение, нажала прямо на рану и притиснула ладонь разрезом к
холодному камню.
Другая ее рука бродила у Дэйва в волосах, губы читали его лицо.
193

— Кровь к крови, — прошептала Кэнди, снова управляя его запястьем. Заставляя
его ладонь скользнуть ей между ног — и у Дэйва внутри все перевернулось, точно на
американских горках. Что там у нее, под подолом, хотел бы он знать. Все
по-человечески, по-крокодильи или же внутри — бескрайняя чернота первозданного
космоса? Сказать по правде, Дэйва устроил бы любой из этих вариантов.
После того, что Дэйв видел, он уже не был так уверен в своем выводе, что Кэнди
что-то грозило со Скрэтчем. Может, она потому и сияла так от встречи с психопомпом,
потому что почуяла, что наконец-то нашла мужика, который вынесет ее в постели.
О Боже, подумал Дэйв, да это я могу не пережить ночь с нею…
Но движение, что Кэнди дозволила ему, было столь стремительно, что он не успел
вполне понять, чего коснулся. Теплой влажности — и только. Что бы там у Кэнди ни
имелось в повседневной жизни, сейчас ей было важно только то, что в этот день луна
брала с нее свою ежемесячную дань. И их с Дэйвом кровь смешалась на алтаре.
Вот для чего жертвенный камень был покрыт резьбой. Чтобы даже мельчайшая
капелька по неглубоким узким желобкам стекла на землю и впиталась, кормя духов.
Кэнди откинулась на спину, задрав подол на живот. Она представила, как могла бы
сейчас — все еще, снова — чертить узоры на коже Дэйва ногтями… ножом. Той частью
себя, что не принадлежала этому миру. От одной этой мысли тело ее выгнулось дугой,
дыхание сбилось.
— Ох, Дэйв!
Но в реальности он был далеко, на другом конце алтаря, у ее ног. И как бы Кэнди не
захлебывалась страстью, ей нужно было держать себя в руках. И — именно потому,
что он правда, правда ей нравился — она собиралась удержаться за чертой. Даже,
бля, не приближаться к ней.
Но Дэйв, в отличие от нее, помнил, что святилище требовало не только крови… нет,
где-то в глубине его души это действительно было осознанное знание, решение, здесь
же и сейчас, опьяненный пульсирующей в воздухе магией, он чувствовал себя
животным, которое просто хочет разделаться со своим инстинктом — не важно как. И
повязка на глазах утишала его стыд. Как будто это не он не видел Кэнди, а она — его.
Раненой рукой он упирался в камень алтаря, второй же сжимал ее сложенные
лодочкой ступни. Ощущал ли он песчинки на ее ногах? И досадовал на них или,
насколько Кэнди успела узнать Дэвида, упивался ощущениями?
О, она видела. И чувствовала.
И ей нравилось не меньше, чем ему.
Это не настоящий секс, сказал в ее голове голос Виктора, но Кэнди приказала ему
заткнуться. Для Вика никакой секс не считался настоящим, если в процессе никто не
пострадал.
Что ж, по этим параметрам жертвенная рука Дэйва выглядела… неплохо. Но для
знахаря, лечащего прикосновением, буквально излучающего целебную магию — не
супер.
Когда все кончилось, Кэнди спрыгнула с алтаря, оправила юбку, вытерла ступни о
траву, чтобы оставить святилищу до капли всё, что ему причиталось. Дэйв только
слышал ее — шаги, шорох ткани. Когда он поднял повязку с глаз, Кэнди оказалась в
полуметре от него, растрепанная, с темными пятнами на подоле.
— Руку я тебе забинтую, но с прочим тебе придется разобраться самому. — Она
усмехнулась, выразительно стрельнув глазами ему куда-то в район его ремня и тотчас
отвернувшись. — Не забудь отмыться от крови.
Она вернулась в лагерь первой, ему оставалось поспевать за нею.
194

Аптечка почти опустела. И, в отличие от провизии, пополнить запасы было негде.
Хреново, подумал Дэйв, однако ничего не сказал, глядя на свою взрытую раной
ладонь, когда Кэнди положила его руку себе на колено и принялась бинтовать.
— Скрэтч сказал, ты не побоялся сделать татуировку… — Рискнула завести
разговор Кэнди, понимая, что если уж не раздела Дэйва дважды, имея на то
возможность, больше шанса ей не представится. — То есть, на тебе все, конечно,
заживает быстрее, чем на обычных людях, наверное. Но я видела, что боль ты
чувствуешь, как все остальные.
— Есть вещи, которые даже мне не заживить… — Дэйв коротко, едва заметно
вздрогнул. — Я предпочитаю об этом не думать.
Он не был уверен, хочет ли показать ей татуировку, однако после того, что они
пережили вместе… Глупо было отказываться еще сутки назад. Дэйв не находил даже
смехотворных аргументов против.
Он задрал край рубашки, показывая рисунок на ребре: черно-зеленая чаша, увитая
плющом, через чьи кольца проходит изломанный стебель гвоздики. Грааль, без
сомнения. И для Дэйва еще в юности прочитанная «Смерть Артура» была именно об
этом. О смерти. Кэнди задумалась, не потому ли Дэйва так тянет на ту сторону, что
всю свою жизнь он, в силу особенности своего дара, оставался отменно здоров?
Да, и по той же причине не придавал внимания болям в сердце. То, что взволновало
бы другого, для Дэйва означало «само пройдет через недельку». И обычно так оно и
случалось.
— Я не только от совести дал деру из Лондона, — сказал Дэйв. И без лишних слов
Кэнди догадалась, что было еще нечто не менее важное… женщина? Такая же, как она
сама?
Кэнди предположила, что, как и в её случае, татуировка была призвана скрыть
шрам. Какой же глубины была рана, если остался след, подумала Кэнди.
— Ай!
Она сжала травмированную ладонь Дэйва, невольно стиснув пальцы, чтобы
обороть желание огладить рисунок на его боку.
— Опусти футболку, — буркнула Кэнди, дважды смущенная. Она закончила
бинтовать дэйвову рану и сбросила его руку с колен.
Внезапно откуда-то сверху раздался странный шум… Дэйв и Кэнди подобрались, не
сразу поняв, что это такое. Это был не Юрупари, не Скрэтч, не любой иной монстр,
угрожавший им до того. Высоко над лесом пролетел вертолет, и Кандиду всю
передернуло.
— О нет. Комиссия. Я забыл об этом. — Дэйв взглянул на Кэнди. — Это не Вик.
Наверняка не он.
Но он сам уже понимал, что, возможно, никакой комиссии не существует в природе.
А те люди, что приезжали к ним с проверками? Кем они были?... Что в точности они
контролировали?
— Слушай… А мы… хотя бы лучше «Синего яблока»? Или же только придумали
себе, что мы-то — хорошие. — Дэйв говорил торопливо, подозревая, что потом у него
может не хватить духу узнать у нее. — Назначили себя благородными, но не больше. В
конце концов, какая разница? Мы тоже уничтожаем монстров.
— Это имеет значение?
— Для меня — да.
— Но ты прежде не задавался этим вопросом.
195

— «Синее яблоко» — немногие, кто убивает в магическом сообществе. И Синдикат
Фенисии тоже, — пробормотал Дэйв. — Ты единственная, кто из нас
поинтересовалась, в чем цель синдиката, так? Меня она взяла на гордость…
— На желание сдохнуть красиво.
Дэйв пропустил это мимо ушей. Намеренно.
— Тавелла на гордыню — он всегда превосходил нас, как по физическим
параметрам, так и по части знания истории. Роксану на тоску по месту, где ее примут.
Эсди…
— Эсди Фенисия к себе привязала, не знаю уж, искренне или манипуляциями. —
Кэнди пожала плечами. — Я только сейчас поняла, что это была за загадочная
девушка, об интрижке с которой Фенисия мне говорила.
Дэйв смотрел на Кэнди, ошарашенный.
— Я ничем не «интересовалась», Дэйв. Я знаю Фенисию давно, дольше, чем ты.
Она была когда-то одной из «Дикарок». Но слилась после первой же опасной миссии.
— Кэнди фыркнула с иронией. — Испугалась парня, которого я лишила руки до кисти.
Что ж, не всем от природы дарован стойкий желудок.
Непрошенные воспоминания роились в голове Кэнди с настойчивостью адзе. Она
предпочитала «Синее яблоко» Вику просто потому, что у «Синего яблока» был девиз.
Да, он звучал как «смерть монстрам», но, по крайней мере, позволял догадываться о
том, чего «Синее яблоко» хочет и как намеревается действовать.
Вик… у него не было плана. Только желания. Для него не существовало людей,
кроме него самого. Он был готов пожертвовать кем угодно в любой момент. Кэнди
поняла это слишком поздно. Он любил ее, это правда. Может, и до сих пор любил всё
так же самозабвенно. Но она не обманывалась мыслью, что это ее как-то обезопасит.
Вик не делил на «своих» и «чужих». Для него и те, и другие были не больше, чем
игрушками.
— Ох, это надо переварить. — Дэйв сжал руками виски. Губы у него еще саднило
после«жертвоприношения», и под ремнем ощущалась тяжесть, но неприятные мысли
выдували из него всю нерастраченную страсть.
Повисла неловкая тишина. Избегая смотреть друг на друга, Дэйв и Кэнди
обернулись на Тавелла и Эсди. Пока что оба продолжали лежать без движения. По
крайней мере, не с открытыми пустыми глазами, как раньше.
Эсди сперва почувствовала на лбу прохладную ладонь, а уж потом попыталась
поднять веки. Свет резанул по глазам, как ножом, и, застонав, Эсди снова
зажмурилась. Подняла руку, не без труда донеся ее до лица, растерла веки. Все тело
казалось набитым ватой, ныло изнутри и снаружи. Никогда ей еще не было так плохо.
И столько вопросов! Где она, как сюда попала, что произошло? Кто эта девушка
рядом с ней, спасительница она или враг?
Силуэт в золотистом ореоле предзакатных солнечных лучей все равно выглядел
для Эсди пока как размытый акварельный рисунок. Она подумала, не пошутить ли «я в
раю, а ты ангел?», но язык, казалось, весил тонну. Чтобы повернуть его, подумала
Эсди, наверное, требовалось помочь себе пальцами.
Эсди снова аккуратно открыла глаза, еще заслоненные рукой, и посмотрела меж
растопыренных пальцев. Незнакомка разглядывала ее с интересом и чутким
вниманием. По крайней мере, той явно хотелось, чтобы Эсди осталась жива, что
обнадеживало.
— Как ты?
196

— Дышу и сердце бьется. — Голос Эсди звучал хрипло, будто спросонья. Точно
она… спала целый месяц. — Это главное.
Незнакомка вместо ответа усмехнулась, поднимая край рта, как Маргери Тирелл из
«Игры престолов».
— Где я? — Эсди чувствовала, что пахнет вокруг плохо. Догадывалась, что, в
основном, от нее. — Черт… Надеюсь, меня выбросило на берег Темискиры.
— Помнишь комиксы. Это хорошо. Лучше, чем я надеялась, — кивнула загадочная
блондинка. — И шутишь, это еще лучше.
И тут за ее плечом показалось знакомое лицо.
— В чем-то ты права, Кэнди была просто Чудо-женщиной, спасая тебя.
— Дэйв!
Эсди дернулась, намереваясь сесть, но тело пронзила такая боль, что она снова
распласталась на траве. На пледе, ощутила она, проведя пальцами рядом со своим
бедром.
Нет, она была не в лагере. Годы работы следопыткой обострили ее чувства, и пусть
сейчас они медленно возвращались к ней, Эсди не узнавала местности. Ни шума
воды, ни щекочущего тока магии от близких святилищ. Даже охранных заклинаний на
амулетах или пентаграммах: они ткнулись бы в ее сознание, как носы домашних псов,
обозначая свое присутствие. А тут… тишина, пустота, и в то же время тихое гудение
волшебства, словно электричества в проводе. Магии было меньше, чем Эсди
привыкла, однако та охватывала большую площадь. Почти все, что находилось вокруг.
Точно волшебство, в лагере набросанное вокруг щедрыми, но редкими мазками, здесь
было размазано, как теплое масло на хлебе.
И эта девушка… Эсди скосила глаза на блондинку. Совершенство снаружи (чуть
запыленное, но в джунглях все быстро становились такими), внутри же — каменная
стена, замо́к, Эсди наткнулась на него своим внутренним щупом, и предпочла сделать
вид, что не собирается возобновлять разведку. Этой Чудо-женщине было, что
скрывать, и Эсди не думала, что так уж точно хочет знать, что именно.
Эсди чувствовала магию не хуже Тавелла, а выводы делала еще лучше. Какие бы
слухи ни ходили в Синдикате, однако Фенисия взяла ее в команду не за красивые
глаза.
И в то же время, судя по всему, незнакомка спасла ее. Ради Дэвида, конечно: как
романтично. И, может быть, из природного милосердного человеколюбия. Эсди
решила остановиться на выводе, что при любых обстоятельствах лучше быть
спасенной, чем нет.
— Не думаю, что оказалось достаточно спеть «я верю в Эсди», так что колись, чего
на самом деле стоило мое возвращение к жизни.— промычала девушка, продолжая
смотреть в нежно-голубое небо. Тело ее, казалось, отяжелело, как намокшее водой.
— Один вечер в пивнушке и где-то час легкого кардио, — Кэнди задумалась,
включать ли в подсчет то, что они с Дэйвом творили у алтаря. — Полтора часа, если не
вдаваться в подробности.
Эсди подумала: мне нравится эта девчонка. А потом, второй мыслью: и она права
на этот счет, я не хочу знать.
Эсди помнила свое похищение. Огромную черную тень, липнущую к ней, как
раскаленный гудрон, му́ку такой силы, что она потеряла сознание от боли. И сколько
она оставалась без сознания: день? Вряд ли. Неделю? Больше похоже на правду.

197

— Ох, мне понадобится томография мозга, когда вернемся в город. — Не рискнув
снова попробовать сесть, Эсди медленно перекатилась на бок и сунула руку под
голову. От локтя кисло пахло старой кровью, сухие крупинки щекотали кожу на виске.
— Определенно. — Мрачно кивнул Дэвид и отошел к костру. Эсди услышала звон
алюминиевой посуды.
Кэнди оставалась рядом, на пледе подле Эсди, несколько минут, но тоже решила,
что ей пора идти. Однако даже встав на ноги, она медлила. От Эсди не ускользнуло,
как внезапно скованно стала выглядеть ее новая знакомая.
Кэнди неловко потерла запястье — там, где на дюйм выше все еще тикали часы
Эсди. Но прежде, чем Кандида успела что-то сказать, Эсди остановила ее.
— Оставь себе.
Эсди едва сумела повести рукой (та словно весила тонну), и ее ладонь неловко
шлепнулась возле босой ступни Кэнди. Девушки обменялись смущенными улыбками.
Кэнди перешагнула через Эсди и разрезала веревки на руках Тавелла. Тот еще
оставался в забытьи.
— Когда он очнётся, то будет в порядке. — Сказала Кэнди, возвращаясь к Дэйву. Он
готовил кролика. — Они с Эсди легко отделались.
Дэвид так не сказал бы. Оба бывших зомби были сильно изранены. Кожа в
некоторых местах оказалась прокушена насквозь. Что там, у Тавелла отсутствовал
кусок мяса на предплечье… Кровь свернулась — единственная польза от того, что он
перестал быть зомби не сразу, как Кэнди прогнала Юрупари. Или что там она с ним
сделала… Дэйв старался не думать.
Но Эсди и Тавеллу требовалась помощь. Магическая. Обычная. И сил Дэйва не
хватит на обоих.
Он мрачно жевал щеку изнутри, чувствуя, как накатывает на него осознание всего
масштаба проблем, когда понял, что Кандида рядом стоит слишком близко. И веет от
нее мрачной решимостью.
— На этом все. — Кэнди провела руками по бедрам, на автомате ища карманы, но
на платье их не было. — Доведи Эсди до базы. Я остаюсь здесь.
Дэйв ничего не ответил. Собирался… Но вдохнул и безмолвно выдохнул, глядя на
Кэнди.
— Не делай это лицо брошенного щеночка, пожалуйста. Я говорила, что так будет.
То, что она пока не ушла, внушало Дэйву надежду. Но через мгновение он понял,
что Кэнди настроена серьезно. Как и всегда.
— Но ты нужна... миру! Если твой… Вик на свободе, то должен быть кто-то, кто в
силах его победить.
— А при чем тут я? Если ты не понял, на свете нет такого человека. Который был бы
в силах.
Кэнди не могла этого объяснить. Она любила Вика — во всяком случае, когда-то
точно. Она знала, что сильнее его. Но все же… ни то, ни другое не помогало ей
избавиться от ощущения, что рядом с ним она точно дерьмом умылась. И даже теперь,
при одном воспоминании, ее снова пронзило это ощущение. Кэнди на мгновение
стиснула зубы.
— Когда я ударила его в первый раз, я сказала: я не со зла. — Она с усилием
расцепила челюсти, говоря это. — Это такой флирт. И он согласился. Вик из тех, кому
нравится боль, не важно, причиняет он ее или терпит.
Дэйв смотрел на нее непонимающе.

198

— Если ты думаешь, что у нас вышел бы классный секс, потому что тебе нравится
идея наказать себя мной, то подумай вот о чем: я всадила Вику перочинный нож в бок,
когда он меня об это попросил. — Кэнди прищурилась, отчего в ней неясно проступило
что-то неуловимо крокодилье. — И он кончил.
— Что б меня. — Пораженно пробормотал Дэйв.
— Ага, именно. И поверь мне, если чувак способен быть моим мужем, я не знаю,
что способно его уничтожить. Я — и «Синее яблоко» — пока не пробовали только
ядерный взрыв.
Она сказала не все. Кое-что разумно было все-таки придержать. Чтобы не пугать
Дэйва окончательно. Например «я вырвала ему глотку». Это был не эвфемизм. Так
она и сделала, и Вик это пережил.
Кэнди уставилась на свои сцепленные в замок руки. Ногти впивались в кожу,
оставляя белые полукружья следов. Непрошеное воспоминание проклюнулось в ее
памяти: она на полу. Виктор на полу. Рядом. Ее пальцы скользят по его недвижным
губам. В комнате пахнет сексом и кровью.
Слишком долго для нее страсть была синонимом насилия. Слишком долго она
считала, что секс — это о власти. И о боли.
Она поняла, отчего видела в Дэйве нечто схожее с Виктором. Только одно. Он
желал славить ее как богиню, а Кэнди больше не могла лгать себе, что это ей не
нужно.
Она всегда западала на таких. Мальчиков из тех, что передергивали, глядя «Тело
Дженнифер» — и не потому, что в главной роли соблазнительная Меган Фокс. Из тех,
что читали «Сумерки» и представляли себя Беллой. Нет, оборвала мысль Кэнди,
последнее — вряд ли. Но если б она рискнула спросить, Дэйв ответил бы, что да, так и
было, смотрев испанскую экранизацию «Дагона» он буквально мысленно орал
главному герою: чем ты еще недоволен? Соглашайся. Оставайся. Девчонка — огонь.
Эпичней некуда.
Мы были бы в силах, подумала она, завоевать мир. Его магия… дело десятое, но
Дэйв шулер, каких мир не видывал. И мы могли бы…
Нет, оборвала она себя. Не повторяй того же, что было с Виком.
— Хочешь, чтобы я сказала это вслух? — Произнесла она вместо этого. Убрав свои
фантазии куда подальше. — Хорошо: я не хочу, чтобы ты погиб. В особенности, из-за
меня.
— А как же «каждый должен сам совершать свои ошибки»? Или это можно только
Рокси?
Вместо ответа Кэнди сняла с шеи кулон и перекинула цепочку Дэйву через голову.
— Там внутри — прядь моих волос. Ты можешь вернуть меня, если понадобится.
Знаешь же колыбельную про Куку? Напой ее, хотя бы намычи, и я услышу.
Дэйв покрутил меж пальцев серебряное сердечко. Металл сохранил тепло тела
Кэнди.
— Только если случится что-то серьезное. — Она не стала уточнять: «Синее
яблоко», Король Помех, Юрупари… ее «па». Что-то из этого. — Ну, всё. Ведите себя
здесь хорошо.
Она привстала на цыпочки и прижалась губами к губам Дэйва. Это было… иначе,
чем прежде меж ними. Страсть уступила место горечи.
Он понимал, что это значит, пусть в полунамеке. На деле Кэнди уходила навсегда и
не собиралась возвращаться. И он не мог сделать ничего, кроме как отпустить её.

199

Глава 25. Ещё одно сердце разбивается
Надежда вечно твердит нам: «Вперед, вперед!» – и ведет нас в могилу.
Франсуаза де Ментенон

Тавелл очнулся к обеду. Дэйв не знал, почему это произошло у его друга не
одновременно с Эсди — поход к адзе он пропустил, будучи одержимым. Но,
предположил Дэвид, Кэнди как-то договорилась на этот счет в деревне духов.
Дэйв занялся ранами друзей, про себя понимая, что им придется задержаться в
лагере еще на ночь. Близилась ночь, и идти во тьме решился бы только умалишенный.
Или дочь Эль Кукуя, которой нечего бояться в этом лесу. Но ее рядом уже не было.
Дэйв сам не понимал, почему так грустит, ведь не случилось ничего по-настоящему
печального. Да и с Кэнди они не успели стать так уж близки. Сексуальные игры в
качестве священной жертвы нечестивому святилищу — не в счет. Дэйв полагал, что он
довольно старомодно воспитан, и неделя флирта — не повод тосковать о женщине
так, будто она была твоей женой.
Но в том-то, наверное, и было дело. Он никак не мог перестать думать о том, какое
их с Кэнди ждало бы будущее, если бы только что-то пошло иначе. Хоть какая-нибудь
одна мелочь.
С другой стороны, все казалось странно знакомым. Их снова стало трое. Он — Дэйв
— и Тавелл с Эсди. Никого лишнего.
— Стоп, а где Роксана? Тавелл, ты видел ее последней…
— Должно быть, у себя дома.
Дэйв уставился на Тавелла поверх огня костерка, недоумевая отчасти еще и оттого,
что это он первым вспомнил о рыжей студенточке.
— Что?!
— Полагаю, что она там вполне счастлива. — Тавелл пожал плечами. — В морском
царстве. Или озерном. Она дочь местной духевы, властвующей над водой. Во всяком
случае, чистой водой.
— Боюсь, все не так просто, юноша. — Раздался на краю отбрасываемого костром
света голос.
Ох, да когда уже это прекратится, с досадой подумал Дэйв. Еще одна
инфернальная сущность пришла прямо в их лагерь. И, конечно, все монстры в округе в
курсе дел Оккультного Синдиката.
По крайней мере, на сей раз гостья не переступала границы, сотканной из
развешанных вокруг лагеря амулетов. Возможно, только из вежливости, однако Дэйву
хотелось думать, что магия в талисманах не выдохлась.
Эсди осталась сидеть у костра, но Дэйв подошел к краю света, встал напротив
высокой леди в перламутровом платье. В паре шагов от него замер в напряжении
Тавелл, хоть и не знал, что ему делать в случае опасности без верного топора… да и
без любого иного оружия.
Оба полагали, что не ошибутся, если предположат, что перед ними мать Роксаны.
Прекрасная женщина с короной, точно состоящей из текущей вверх воды? Не так
много вариантов, кем она может оказаться.
Неужто пришла пожаловаться на непутевое чадо, подумал Дэйв. Он не удивился
бы, если б королева вод попросила их забрать Роксану назад — Дэйв остался

200

невысокого мнения о юной следопытке, памятуя о том, сколько неприятностей та
доставила отряду своей импульсивностью.
— Ко мне приходил… отец вашей Кандиды. — Сказала гостья без предисловий. Под
пристальным прямым взглядом на нее становилось заметно, что смутно, неясно,
однако все однозначно же через ее волосы, и кое-где кожу просвечивают деревья, что
находятся позади. — Он хотел передать, что «Синее яблоко» идет не только по ее
следу. Ему нужна и моя дочь. Эти убийцы пронюхали, что у нее есть нечто, интересное
Юрупари. А значит, «Синему яблоку» оно нужно еще сильнее.
— Звучит подозрительно. Ночной кошмар из тех, кто может вести свою собственную
игру. — Сказал Дэйв.
Королева вод напряженно моргнула. Она сама думала о том же, но гнала от себя
эту мысль. В отличие от Дэвида, ведомого подозрениями, она сама знала, что у Эль
Кукуя может быть мотив.
— Тем не менее, с моей стороны было честно предупредить… — Королева вод
бросила взгляд на видневшийся меж плеч собеседников костер и нахмурилась. — Вы
убережете мою дочь? Где она?
— Не могу ответить, мэм. Я не видел ее трое суток, — отозвался Тавелл. —
Кажется…
Королева вод ахнула, вздрагивая. Она сама не видела Роксану с того мгновения,
как отправила ее к Мичибичи. За жизнь дочери она не боялась, ибо
фрейлина-стражница Пег, приставленная к принцессе, послала правительнице
послание, шепнув ручью, что обе они в порядке. Воде не солжешь — такова ее магия.
Но это случилось сутки назад. Дэйв, оставаясь в неведении, что переход через
вторую Границу, ту, что разделяла лес и мир духов, отобрал у него двадцать четыре
часа жизни из реального мира, еще меньше мог помочь сориентироваться во времени.
— Не нужно искать меня. — Раздался голос с другого конца лагеря. Ровно в той же
манере, какой прежде себя явила королева вод, в круг амулетов шагнула Рокси. Даже
говорила она с интонацией матери, намеренно ее копируя. — Я сама вас нашла, когда
решила, что это необходимо, видите?
Эсди, переводя взгляд с одной гостьи на другую, понимала только одно: она даже
примерно не представляет, что это за чувихи и что происходит.
— Так что заверяю вас, я в порядке. — Роксана вошла в круг света от костра. Ее
голубая плиссированная юбка сверкала и переливалась, точно расшитая бисером. Не
с первого взгляда можно было понять, что ткань просто мокрая… и остается такой
даже несмотря на душный вечер, на пылающий рядом костер. — Мне уже давно не
было так хорошо. Я… давно не чувствовала себя настолько собой.
Королева вод тихо выдохнула с едва заметным облегчением. Что бы теперь ни
случилось, по крайней мере, она знала, что Роксана не попала в плен, а ее магия не
украдена врагами.
— Я пришла за последним, что мне нужно. За своей короной.
Рокси не походила на себя. Лицо ее казалось бледнее… нет, кожа будто стала
прозрачнее, озаренная изнутри перламутровым сиянием.
— Я… новая Императрица рек, озер и морей, — сказала она. — Я сделала это ради
тебя… мама. Если Юрупари интересна сила чистых вод, пусть ему придется иметь
дело со мной, не с тобой.
— Не думаю, что Юрупари вскоре явится требовать хоть какой-либо трон… хоть
что-то вообще. — Дэйв замялся, не уверенный, что в точности с Юрупари случилось.
Перед его глазами еще осталось видение, как Кэнди в своей устрашающей форме
201

пытается запихнуть Юрупари в чудовищный рот (расположенный там, где ему не
место), а тот изо всех сил пытается протиснуться у нее меж пальцами. Дэйв не видел,
удалось ли Юрупари это или нет.
— Это больше не имеет значения. — Сказала Рокси холодно, полная монаршего
равнодушия. И в то же время она казалась все той же хрупкой студенточкой едва
выше пяти футов, какой Дэвид видел ее впервые в аэропорту.
— Неблагодарная девчонка! — Прошипела Мелизанда.
— Полагаю, что так. — Рокси опустила ресницы. На них блестели капли воды, не
имевшие никакого отношения к слезам. — А ты — моя мать, однако больше не
правительница даже над малейшей каплей, и это также верно. Ты просто обычная
русалка. Но не бойся, я не буду к тебе жестока.
И Рокси не лгала.
— Я только не желаю иметь с тобой никакого дела, ровно как ты со мной — почти
двадцать лет. — Рокси взглянула на свои руки, слабо улыбаясь в неверии. — Ха… я
ведь теперь могу тебе приказывать? У меня есть сила…
И это, как она поняла, и было тем, что она столько времени искала. Не принятия, но
мощи. Штука была не в том, чтобы найти кого-то или что-то, к чему Рокси могла бы
прислониться и довериться — следовало лишь дождаться, пока ей никто не будет
нужен. И так она наконец обрела душевное спокойствие.
Дэйв пожалел, что Кэнди не видит Рокси в этот момент.
— Рокс, ты… — Тавелл сделал пару шагов по направлению к ней. — Я…
— Молчи.
Рокси видела, что через повязку на его руке просачивается кровь, и нечто
шевельнулось в ней… память о том, как она доверилась ему… Поддалась. На
мгновение две разные Рокси в ее памяти заспорили: он соблазнил тебя! Да, ответил
внутренний голос, идущий не из сердца, но от разума, соблазнил и спас!
Роксана зажмурилась на мгновение, чтобы память о прикосновениях Тавелла, об
ощущении его теплого тела, прижатого к её, не смущали ее здесь и сейчас. Это просто
вожделение, напомнила себе Роксана, и он запятнал им твою природу, прежде не
знавшую искушений.
— Молчи, Тавелл, потому что я стала такой и из-за тебя тоже.
Теперь, со своей новой магией, вернувшейся к ней после исчезновения Юрупари,
Рокси могла бы мановением руки откинуть Тавелла от себя, чтобы он перестал
загораживать собой ее мать. Роксана не сделала этого только потому, что он
оставался отцом ее ребенка. Этого ничто не могло изменить.
А все, что Рокси делала, было только ради семьи.
Вот что она поняла, немало сама изумленная своим открытием: она столько лет
искала мать, однако не могла представить себя отпрыском магического существа…
Слишком долго ее учили, что волшебные создания слишком отличаются от людей,
чтобы любить их. Даже доверять им. И если отцу Рокси это удалось, разве реальность
не доказала ему правоту подобных представлений? Мать не растила ее. И, вопреки
заверениям, не трудилась искать. Тавелл… Что ж, они не были женаты. И знакомство
с сексом Рокси не разочаровало, если спрашивать только у её любопытства. Но все,
что было между ними, хотя в глубине души Рокси еще называла это любовью, хоть и
скоротечной, не удовлетворяло в ней жажду по обретению семьи. А вот собственный
ребенок… Пусть Рокси сама едва выпорхнула из подросткового возраста, всего
несколько лет назад, мысль о том, чтобы стать матерью, нравилась ей все больше и
больше. Она подумала о том, что единственное, что может сделать, так это не
202

поступать со своим чадом так, как поступали с нею. Эта мысль клубилась в ней, не
зная, на какой путь позвать. Предательство? Но кого? О, только не себя.
Рокси бесшумно пересекла лагерь, замерев в паре метров от матери и бывших
напарников. Все три (четыре, считая Эсди, согнувшуюся над кроличьей ножкой) пары
глаз следили за нею.
— Я всё знаю, детка, — мягко и грустно сказала Мелизанда. — Но я не позволю
тебе…
Дэйв понял, что Кэнди действительно хорошо было бы быть здесь… потому что
вот-вот должен был случиться бой между двумя могущественными морскими
колдуньями, и смертным лучше не стоять между ними.
— Ты опоздала со своими притязаниями. Я сделала свой выбор в сторону Пег.
Мелизанда не могла отрицать, что ей требовалась наследница… но не сейчас!
Годы, десятки лет спустя. Рокси же устала ждать.
— Да? От нее я слышала другое.
Рокси вскинула руку, не дав королеве договорить, и корона над головой Мелизанды
разлетелась на миллион капель, а затем брызги бросились в лицо Роксане и, вымочив
волосы, снова собрались в текучий сияющий венец.
— Ты не единственная моя дочь. — Прошипела королева вод… лишившаяся своего
символа власти.
— Наконец-то я слышу, что тебе не плевать. — Ответила Рокси.
— Черт, она, кажется, зачарована, — пробормотал Тавелл, пытаясь закрыть собой
Дэйва и отступить с линии огня.
— Боюсь, что нет. У Рокси просто совершенно естественно сорвало крышу, —
ответил Дэйв. — И такое, как ты знаешь, бывает.
В особенности с теми, кто обретает могущество внезапно.
Но в глубине души Дэйв тоже надеялся, что это какая-то злая магия. Или синдром,
который если не лечится, то как-то купируется волшебными средствами. Но чем
дольше он смотрел на Рокси, тем больше ему казалось, что момент безвозвратно
упущен. Рокси слишком долго росла, как трава, предоставленная самой себе хотя бы в
мыслях, и все принятые ею правила никогда не достигали сердца.
Словно в доказательство его подозрениям, Рокси запустила руку за пазуху и
достала цепочку, на которой покачивался крестик. Сжала его в ладони, готовая порвать
цепочку… Она думала, нужен ли еще ей этот старый символ, или же в новой жизни
она больше никогда не обратится к христианской вере?
Пользуясь замешательством дочери, разжалованная королева вод вскинула руки, и
голубое сияние волшебства окутало ее ладони.
И в тот же момент Дэйв рухнул на траву.
Все невольно повернулись в его сторону.
Дэйву казалось, что он тонет. Он успел подумать: заклинание попало в меня! А
потом понял, что нет, это старая-добрая сердечная боль, мучившая его последнюю
неделю. Наконец доконала его.
Грудь горела, голова, казалось, вот-вот взорвется. На этот раз в его мозгу тоненький
вкрадчивый голос не шептал «сдайся». Напротив, нечто орало, синхронно с гулом
крови в ушах: я хочу жить! Жить!
И с этой мыслью все перед глазами Дэйва окончательно погасло, а мысли сдуло
порывом непобедимой пустоты.
Первым от забытья очнулся Тавелл, тотчас прильнувший к груди друга ухом. В
следующую секунду рядом с ним оказалась Эсди. Она замешкалась, сперва
203

собравшись отпихнуть Тавелла, чтобы оказать Дэйву первую помощь… а потом
вспомнила, что видела из-под полуопущенных ресниц, пытаясь прийти в себя: он и
блондинка…
Тавелл проверил у Дэйва дыхание и тотчас принялся давить ему на грудь, не
обращая внимания на то, что его собственные раны открылись и вымочили бинты, не
оставив и крошки белизны, закрасив всё алым. Шепотом Тавелл считал себе под нос.
Пусть продолжает, подумала Эсди, уже наклоняясь. Она ловко сорвала с шеи
Дэвида амулет и бросилась в чащу. Тавелл не нашел времени ни остановить ее, ни
даже окликнуть с вопросом.
Две морские колдуньи за его спиной, забыв о своей распре, стояли с приоткрытыми
ртами, смущенные. Может, будь у них больше времени, их поединок возобновился бы,
несмотря ни на что, но прошло всего несколько минут, и в круг лагеря снова ворвалась
Эсди.
За нею бежала Кандида.
— Что случилось? — Она мгновенно считала сцену: ага, Рокси, ее мамаша, спор за
трон и прочая скукота. Эсди и Тавелл молодцами. И Дэйв. Кэнди опустилась рядом с
ним на колени. — Что с ним, скажите же кто-нибудь!
Она вспомнила, что сказал Скрэтч, а она пропустила мимо ушей, занятая только
своим вожделением: кто-то балуется с куклой вуду Дэйва.
Страха Кандида не чувствовала, но зубы ее застучали, а в голове пронеслось: как и
Люсия… Если до этой минуты тяга Кэнди к Дэйву могла еще остаться просто
желанием, то теперь начала перерождаться в любовь.
— Нет, нет, пожалуйста…
Кэнди коснулась щеки Дэвида и поразилась, какая та холодная.
— Нам нужно вернуться в город, срочно! — Руки Кандиды дрожали, затылок объяло
холодом страха. — Или Дэйв умрет! В любую больницу, какую угодно, только быстрее!
— Я думала… — Пробормотала Эсди испуганно. — Ты поможешь…
— Чем? Я не знахарка, — Кэнди указала на Дэйва. — У него дар лечить. У меня —
наоборот! Ему нужна профессиональная помощь, и как можно скорее.
Тавелл убрал с груди Дэйва руки.
— Да. Я мало что могу сделать.
И никто не мог. Они были в двух днях пути от города, даже если лес смилостивится
и не будет искажать пространство.
Кэнди сдавила руками виски, соображая.
— Не дайте ему умереть! — Она не знала, как закончить: или я вам этого не прощу?
Чем могла Кэнди пригрозить, чтобы кто-то сделал что-то, что помогло бы Дэйву
выжить?
— Я могу переместить его в город, — Робко прошептала Рокси. Она еще никак не
могла привыкнуть к новообретенной силе. — Через воду. Пег научила меня.
— Пег, мерзавка… Вот кто вздумал устроить переворот… посадить на трон
марионетку... — в себя пришла и Мелизанда, но Эсди шикнула на нее. Кого теперь
интересовали придворные интриги русалок?
— Отлично, — мгновенно приняла Эсди план Роксаны. — На площади есть фонтан.
Оттуда рукой подать до больницы.
Действительно: по счастью, большую площадь острова занимал лес. Город
смертных ютился на самом краешке, где порт смотрел на Америку. Дома стояли там
плотно друг к другу, сторонясь опасных зачарованных мест близ Границы.

204

Не было времени спорить. Кэнди схватила Дэйва под мышки, Эсди — за ноги,
Тавелл же принял на себя большую часть веса друга.
— Дочь.
Все забыли о королеве вод. Ей же единственной осталась безразлична судьба
Дэвида.
— Если ты сейчас уйдешь, то вернешь мне трон.
Рокси помедлила. В ней боролся ее старый характер и новый, алчущий власти.
Роксана посмотрела в лицо матери. Затем по очереди — на каждого из своих друзей.
Тавелла.
Кэнди.
Дэйва.
И незнакомку со свалявшимися в колтуны косичками.
И снова перевела взгляд на мать. Кивнула ей. А потом двинулась туда, откуда
чувствовала зов воды. Еще несколько шагов корона на ее голове держалась, а затем
растворилась, превратясь в пар.
Никто не обернулся, чтобы проверить, вернулся ли венец к прежней его владелице.
Никто не обращал внимания на свои собственные раны. Кэнди вообще казалось,
что мир только и состоит из ее дыхания, ее собственного заполошного биения сердца
да теплой тяжести Дэйва у нее на руках.

Глава 26. Развязка
Ничья судьба не записана на небесах — ни на этих, ни на
других. Никто не руководит твоей жизнью, кроме тебя самой.
Грегори Магвайр, «Злая»

Кэнди затруднялась сказать, что было дальше. Она пришла в себя только на
жестком холодном стуле в коридоре больницы. Кондиционер дул как бешеный, и
Кэнди невольно вздрогнула. Волоски на шее у нее и так стояли дыбом. Она не
удивилась бы, если б ей сказали, что она провела в приемной несколько часов. Два.
Пять. Восемь. Тело у нее одеревенело от долгой неподвижности.
Каблуки процокали по кафельному полу, звук приближался слева. Фенисия села
рядом и протянула Кандиде стакан. Та вместо ответа покачала головой, хоть и
чувствовала пряный запах крепкого кофе.
— Ну, как знаешь. — Фенисия сделала глоток и скривилась. Ей бурда из автомата
не показалась такой уж манящей. Она поставила стакан на пустое сиденье рядом. —
Спасибо за то, что ты сделала. Тавеллу и Эсди оказывают помощь. И прогноз
обнадеживающий, они крепкие ребята. Рокси в комнате отдыха, у нее легкий испуг и не
больше.
Фенисия держалась невозмутимо, но колено у нее дергалось, каблук продолжал
отбивать дробь по кафелю. Леди-босс поджала ноги, чтобы скрыть свое волнение от
Кандиды. Объявившаяся живой Эсди подарила Фенисии тот еще коктейль чувств,
пусть и замешанный в первую очередь на радости. Но чего Фенисия не любила, так
это «черных лебедей», мешающих ее карты.
— А Дэйв? — Спросила Кэнди.

205

— Ему пришлось пережить операцию. Но швы уже затягиваются. Разумеется. Ты
же знаешь Дэйва. — Фенисия добродушно хмыкнула. — Он справится. Ты не видела,
на что он способен.
— Видела.
— Он был не в форме. Если бы ты знала, какие у Дэйва способности… Ох, он
гений. Когда хочет.
Фенисия улыбнулась, качая головой. Бежевая помада собралась комками на краях
ее нервно искусанных губ.
— Я все равно очень переживаю за него.
— Ты… — Улыбка, озарявшая лицо Фенисии, внезапно погасла. — нет. О нет. К…
Кэнди, ты не смеешь делать это с ним.
Фенисия вскочила на ноги. Палец ее нацелился Кандиде в лицо.
— Нет. Нет! Он не заслуживает этого!
Кандида в ответ вскинула руки в сдающемся жесте. Ухмылка, против воли, вползла
на ее лицо.
— Я ничего с ним не сделала!
— Слишком хорошо я тебя знаю, — Фенисия шипела, склонясь над Кэнди. — Я
запрещаю тебе трогать Дэйва.
На мгновение могло показаться, что Фенисия плеснет собеседнице в лицо всё еще
горячим кофе. Но в конце коридора хлопнула дверь палаты, озадаченный голос
медсестры протянул:
— Близкие Дэвида Дилэйни… можете зайти ненадолго в палату. — Медсестру
смущало то, что она видела в анализах, это нетрудно было понять по ее тону. Но не в
плохом смысле. Она просто с трудом верила, что кто-то может так легко
выздоравливать.
Кэнди так и не удалось стереть с лица наглое выражение, но она понадеялась,
что ей хотя бы вышло взглянуть на Фенисию с извинением: мне нужно к нему, ты же
понимаешь.
Кэнди ловко проскользнула мимо Фенисии и заспешила к палате, в которой
разместили Дэйва.
— Да, операцию он пережил как герой. Хэппи-энд. И герой получает девушку, —
понимающе улыбнулась медсестра, глядя перед собой. Кивнула ободряюще.
И тут Кэнди осознала, что не ей. Рядом с нею зашелестела ткань, и хрупкая
шатенка в бирюзовом платье скользнула мимо нее в палату.
— Какого…
Медсестра, сбитая с толку, протянула к Кэнди руку… наверняка желая только
задать вопрос, но Кандида отпихнула ее ладонь и ворвалась в палату.
Дэйв.
Она видела его, и несколько мгновений — только его. На белоснежной кровати, с
особенно заметными на бледной коже темными кругами под запавшими глазами. Даже
рыжие волосы Дэйва, казалось, потускнели. Розовые сухие губы потрескались.
А шатенка обвивала его шею, прижавшись, насколько ей это удавалось в
изогнутом неестественном положении, и что-то тихо ворковала. Сердце Кандиды
замерло, а затем пустилось в галоп (она испытала жгучее желание двинуть себя
кулаком в грудь и сказать: заткнись, тупой орган), но тут Дэйв медленно поднял руку,
едва-едва оторвав ее от кровати, и указал на ласкающуюся к нему незнакомку. С
улыбкой, призванной означать нечто вроде «сам не знаю, что это за недоразумение».
Слишком бессильный еще и слишком вежливый, чтобы ее отпихнуть.
206

— Очень рад тебя видеть, — хрипло сказал Дэйв, слабо улыбаясь.
Шатенка приподняла голову с его плеча и тут поняла, что обращались не к ней.
Она перевела взгляд на Кандиду и вздрогнула.
— Прежде, чем ты начнешь, давай я угадаю. — Кэнди уже чувствовала себя
утомленной от надобности выяснять это. — Мы «типа» знакомы. То есть, ты меня
откуда-то знаешь.
Шатенка выпрямилась, отпуская Дэйва (он потер шею, как только та отпрянула).
— Не строй из себя дуру. Я — Мелисса Делавер. — Девица в бирюзовом
выдержала паузу, но Кэнди ответила только поднятием брови. — О Господи!
— Мисси из «Зачарованного леса»! — Дэйв помнил лучше. — Подожди, я же не
мог…
На мгновение он действительно поверил, что в минуту алкогольного беспамятства
что-то наплел незнакомой женщине. Может, даже позволил себе с нею какую-то
вольность.
— Не мог. — Кэнди вытянула палец, показывая на то, что высовывалось из
кармана Мисси. — Она пыталась тебя приворожить.
Кэнди как никому другому было ясно, что дело не выгорело. Не потому, что Дэйв
ластился к ней в лесу, Кэнди слишком хорошо знала, что если дело в синдроме
Джилмена-Мейсон, любовь не играет роли. Но кукла вуду, пронзенная иглой в сердце
выдавала Мисси с головой. Без сомнения, ей предстоял последний аккорд: положить
фигурку Дэйва ему под подушку, чтобы сделать их с Мелиссой привязанность
нерушимой.
Если б только она там была изначально.
— Вик перестал мне напоминать об этом, я и забыла, что кругом полно
предельных тупиц. — Кэнди даже не прятала сарказм, пропитавший каждое ее слово.
— Ты сделала не ту куклу! Вместо влюбленности ты наколдовала Дэйву сердечный
приступ!
Мисси ошарашенно уставилась на Кэнди. Она вынула из кармана куколку,
взглянула на нее и со злостью бросила прочь. Затем достала из второго кармана
другую куколку, побольше. Очевидно, та предназначалась Тавеллу.
— В двадцать первом веке женщина может самореализоваться и другими
методами, знаешь ли. — Кэнди насмешливо наблюдала, как Мисси с досадой вертит в
руках фигурку. — И даже если ты единственная девчонка в отряде, можно сказать: ну,
парни, я никого соблазнять не буду. Это тупо.
Вторую фигурку Мисси положила медленно и аккуратно. На тумбочку Дэйва. Так
кладут нож, которым боятся пораниться, но в случае опасности не преминут
воспользоваться.
— Подожди, а Рокси ты тоже собиралась под юбку залезть? Нет? Она для тебя
слишком тощая или слишком ханжа? — Кэнди сложила руки под грудью, не без
удовольствия наблюдая, как собеседница начинает закипать от злости. — Ладно,
валяй, Мелисса. Рассказывай. Ты из «Синего яблока» и тыры-пыры. Дальше?
Мисси начало потряхивать. Зубы ее невольно по-животному оскалились.
— Как ты смеешь спрашивать… Ты… ты… заставила страдать всю мою семью! И
я хочу, чтобы ты испытала ту же боль, что и я! Нет, в тысячу раз острее! Каждый из вас
четверых, нет, пятерых будет гнить в земле, и только если я буду в хорошем
настроении — после смерти!
— Так это месть?

207

— О да, и я подаю ее холодной. Из-за тебя, наглая ты сучка, мой отец разорился!
Мы обанкротились. Эндрю Делавер, помнишь такого?
Кэнди не ответила. Ее губы медленно расходились в ухмылке.
— Как мило. Обанкротился. И ты решила убить моих друзей? Это правда месть?
Или ты всего лишь завидуешь? — Кэнди сделала шаг вперед, Мисси отступила. —
Знаешь, я бы сама подставила шею, если бы ты призналась, что я виновна в чем-то
большем. Видят любые боги, я не святая. Я разрывала людей на куски, выворачивала
наизнанку, заставляла их кожу кипеть и сходить с мяса, подобно растопленной
солнцем краске.
Улыбка Кэнди, наконец, угасла, лицо стало хмурым. Дэйв не смог бы сказать, до
или после того она выглядела более пугающей.
— Я делала ужасные вещи, полагая, что твою это над людьми, которые заслужили
подобное. Над теми, кто не видел ничего зазорного в торговле беженками в бордели.
Педофилии. Рэкете, после которого люди оставались инвалидами на всю жизнь… Я
думала, что это дело добра, и я творю его не без любви в сердце. Но даже я
ошибалась. Эти люди, почти все из них, заслуживали смерти, но на электрическом
стуле. Увидев глаза судьи.
— Как трогательно! — Мисси издевательски потрясла головой. — К чему ты
клонишь? Хочешь, чтобы я раскаялась и передумала тебя убивать?
— Нет, хочу, чтобы ты ответила на один вопрос. Не мне, себе: чем занимался твой
отец, что именно мои действия оставили его без средств? Кто были его клиенты?
Партнеры?
Кэнди и Мисси разделяло уже едва ли расстояние вытянутой руки. И Кэнди его
сокращала. Дэйв наблюдал со своей койки, хотя чувствовал, что все его тело
напряжено, готовое бежать и сражаться. Если понадобится.
— Я не знаю! Да я и не была с ними связана! Но из-за тебя, тупая ты жирная сука,
я не поступила в колледж! Ты отняла у меня нормальную жизнь! Нормальную
молодость — с вечеринками, с беспечностью, влюбленностями. Вместо этого я пахала
официанткой в задрипанном дайнере. В девятнадцать! Я не хотела так жить.
— Охотно верю. — Босые ноги Кэнди накрыли ступни Мисси. Пряжка на туфлях
должна была впиваться в голую кожу, однако не казалось, что Кандиде в хоть
малейшей степени неудобно. — Ты любишь слезливые истории, как я посмотрю. Так
вот тебе еще одна: у меня была команда. И был муж, который мог уговорить меня на
что угодно. И однажды я облажалась: поверила ему. Ну, точно так же, как ты. Тоже
повелась, и тоже зря. И вся моя команда, за единственным исключением, погибла.
— Мне жаль, но…
— Да я не об этом. Поздно жалеть, Мисси. — Пальцы Кандиды вдавились в ее
щеки. — Я упомянула их для того, чтобы ты поняла: нельзя. Трогать. Моих. Друзей.
Мисси скосила глаза вбок, наугад зашарила ладонью по тумбочке. Но схватить ей
было уже нечего.
Дэйв не без торжества показал, что в дальней от девушке руке сжимает куклу,
символизирующую Тавелла. У Мисси не осталось, чем угрожать.
— Тяжела работа на «Синее яблоко», не так ли? — Кэнди шипела, наслаждаясь
моментом, но не торопилась убивать Мисси. Даже ранить.
Напрасно.
Дверь в палату раскрылась.
— Я слишком хорошо изучил твою магию, чтобы знать, что так быстро ты не
перекинешься. — Произнес голос, который Кэнди узнала за секунду.
208

Она поняла, что момент упущен.
Дэйв, в глубине души испытавший облегчение, что рядом с его койкой не
укокошили неприятную, но все-таки живую женщину, подумал, что рано радоваться. Ох
как рано. В тишине палаты щелкнул взводимый курок.
— Не будем усложнять это больше необходимого.
В дверном проеме стоял высокий крепко сбитый блондин с орлиным носом.
Говорил он с легким французским акцентом, но английский его был безупречен.
Это Виктор, подумал Дэйв. И тотчас понял: нет, не он. У Виктора по телефону был
совсем другой голос, и, даже делая скидку на искажение от динамика, он звучал бы
вживую иначе.
Кэнди подняла руки и медленно развернулась. Мужчина сделал выразительный
жест пистолетом: типа, сюда иди, и поторопись. Кэнди сделала несколько шагов по
направлению к нему, но намеренно медленно.
— Какая встреча, мистер Деше! Месье Деше, так, кажется, правильно? — Кэнди
говорила с преувеличенной радостью, но Дэйв видел, что спина у нее напряжена. —
Как там мадам Деше?
— Лучше не бывает.
— Вы наконец развелись?
Она послала ему улыбку, и память тотчас выудила со дна его души картину, когда
эта женщина улыбалась точно так же. Он — распластанный на полу, и босая пятка
Сокорро Лиддс давит его ладонь к полу. Есть много различных способов изменить
жене, в том числе — такой.
— Мы завели ребенка, дура. — Деше указал свободной рукой на Мисси. — Кстати,
вот она. Моя благоверная.
— О! Ну, по крайней мере, ты можешь быть уверен, что она не приворожила тебя.
Честно сказать, в заклинаниях она не сечет.
— Не бесите меня, миссис Лиддс.
Кэнди начинала терять терпение. Да, Деше был прав, она не могла сменить форму
мгновенно, но он сам давал ей время.
Дэйв вспомнил, что Кэнди говорила во время своего боя с Юрупари. «Помолись
мне» — и он открыл было рот… Пистолет Деше вильнул в сторону.
— Нет!
Кэнди, не опуская рук, закрыла собой Дэйва на пути пули. Он видел только ее
сведенные лопатки, тогда как Деше мог всматриваться в мгновенно побледневшее
лицо, искаженное страхом и гневом.
— Что такое, Сокорито, напоролась на противника сильнее себя? В кои-то веки. И
тебе это не нравится. — Он покачал головой. — Ты не всесильна, Коко. И я знаю твои
слабые места.
— Ты меня не застрелишь.
— Пожалуй, да. А вот ее — запросто.
Деше присвистнул, и в дверь просунулись еще двое. Угрюмый лысый детина с
рукой за пазухой (и что-то с намеком топорщилось за отворотом его пиджака), за ним
— высокий поджарый мужчина с собранными в хвост волосами. Рука его согнутым
локтем держала за шею… Роксану. К ее ребру выразительно прижимался «глок».
— Она всего лишь маленькая русалочка. — Пропел Деше. — Она не в силах мне
сопротивляться.
Он взял Рокси за волосы на затылке, заставляя ее повернуть к нему голову.
Усмехнулся, заметив, как блестят на ее лице слезы.
209

— О, я бы на твоем месте не была так уверена. — Сказала Кэнди. — Она морская
принцесса.
— И ее матери насрать на нее.
— С чего ты взял, что мне нет?
— Потому что я видел, как ты к ней относишься. Как старшая сестрица, которая
делает вид, что ненавидит свою младшую, чтобы не прослыть тряпкой, и только. Но на
деле… Скопировала это у Люсии?
Пальцы Кэнди невольно согнулись, точно когти, и Деше удовлетворенно понял:
хоть что-то ее да способно пронять.
— Спасибо Виктору за наводки и девайсы. Предупреждая твои вопросы: нет, не
побрезговал. Я уже однажды обращался к монстру — тебе — чтобы поймать другого. И
только позволил Виктору вернуть должок.
Кэнди смотрела на Деше и старалась не оборачиваться на Дэйва, чтобы даже
случайно, даже на долю секунды не сравнить их.
Она прикипела к Вику именно потому, что он был единственным мужчиной, что не
собирался упорядочивать ее хаос. Другие… может, их сбивали с толку эротические
ассоциации. Вик же понимал, что не всякую бездну можно, да и нужно заполнять.
Бездна — просто способ существования.
И по закону парадокса именно он был вознагражден.
Первый и покуда единственный, понявший, что Бездна не пуста, но безгранична —
получил над нею власть.
— Ах, Жоэль. — Кэнди безрадостно улыбнулась. — Знаешь, как я начала свой
путь к вершинам? Подумала «больше никто никогда не поступит со мной так». Это
пригодилось мне тогда, когда со мной пытались поступить куда хуже. Видишь ли, если
связываешься с Виком, в конце концов остаешься именно с тем, что пугает тебя
больше всего.
— И что же пугает тебя, блядская ты принцесса ночи? Или не скажешь?
— Отчего же. — Кэнди вскинула подбородок. — Я всегда боялась посмотреть в
зеркало и увидеть там чудовище. Что ж, Вик привел меня именно к этому.
— Ох, как мило. — Деше махнул рукой с пистолетом, но снова вернул его к
затылку Роксаны. — Он заставлял тебя убивать?
— Он показал мне, что это мое искреннее желание.
— Хвастовство. — Подала голос Мисси из угла палаты. Обессилев, она села
прямо на тумбочку. Дэйв без радости принял подобноесоседство.
Кэнди не стала спорить. Мисси, с ее банальной, невыразительной магией, и вовек
было не понять того, о чем говорила Кандида. С другой стороны, Кэнди не врала. Она
просто действительно мало чего боялась в жизни, Вик всего лишь изыскал ее слабое
место и разодрал его до крови. Бойся она чего другого, он вонзил бы свои когти в иную
точку. Для него не было так уж принципиально, что оторвать подопытной зверюшке,
чтобы боль научила ее покорности. Даже если эта зверюшка — твоя жена. И при том
«блядская принцесса ночи».
С другой стороны, Кэнди не могла не признать, что когда-то по глупости считала
именно это в Викторе изрядной долей его привлекательности.
— Ладно, что теперь, Жоэль? Сдашь нас Вику?
Деше кивнул, мрачно ухмыляясь. Но то, что он не торопился, внушало надежду…
Дэвиду.
— Мы будем работать на «Синее яблоко». — Сказал Дэйв.

210

Все ошарашенно повернулись к нему. Дэйв пересчитал изумленные лица перед
собой. Все, кроме Деше — тот остался хладнокровным.
— С чего ты взял, что мне это интересно?
С того, что ты слюной исходишь, просто представляя, как «Синее яблоко» поглотит
«Оккультный синдикат», подумал Дэйв. Но вслух этого не сказал. В конце концов, у них
пока что была расстановка сил «два, возможно, три пистолета против капельницы». Не
в пользу экспедиционного отряда.
— С того, что это единственный способ для вас заполучить себе Кандиду. —
Встряла Фенисия, стоявшая в коридоре позади Деше. — И, так и быть, русалочку
забирайте в нагрузку.
Рокси ахнула, Кэнди стиснула зубы. Но обе понимали: Фенисия, возможно,
оценивала ситуацию лучше, чем они. Она понимала, что делает. Дэйв блефовал, как
привык, тогда как Фенисия полагала, что у них на деле нет возможностей выйти из
битвы с «Синим яблоком» победителями. Во всяком случае, не угробив весь остров.
— Жоэль… мы были неплохой командой, а? — Кэнди развела руками. — Мы
можем продолжить. Ну, кроме того места, где ты изменяешь жене. Ты знаешь не хуже
меня, я надежнее, чем Вик. Не скрою, придется выбирать между нами, но подумай
дважды.
Дэйв мрачно кивнул.
— Я неплохой лекарь. Могу показать. — Он протянул руку к Мисси. — Попробуй,
если хочешь. Демо-версия знахарского сеанса бесплатно.
Мисси с неохотой приблизилась на шаг и протянула Дэйву руку. Он нашел синяк у
нее на локте и очертил его подушечкой пальца — отметина исчезла, точно Дэйв стер
меловый отпечаток.
Деше снова присвистнул, на сей раз уважительно. Пистолет он вернул в кобуру.
Помощник с хвостом отпустил Роксану и та нервно закашлялась. Кэнди опустила руки.
Мисси закинула на постель Дэйва лодыжку, показывая длинную ссадину, и тот с
робкой улыбкой принялся водить по стройной ноге ладонями. Кэнди поймала его
взгляд… Правильно ли она вспомнила его слова, чтобы теперь предполагать, каков
план?
Но в отличие от Дэйва, Кэнди плохо играла с карты. И не понимала, что делать с
той лажей, что у нее на руках.
— Это закончится плохо. — Сказала Кандида. В большей степени для самой себя.
— Да. Но пока не кончилось же? И я буду оттягивать этот миг столько, сколько
возможно. — Ответила Фенисия.
— Это закончится плохо. — Повторила Кэнди.
— Да. Если ты постараешься. — Сказал за ее спиной знакомый голос из теней.
Эль Кукуй. — Но только если ты постараешься, все действительно закончится так
плохо, как ты хочешь.
Это она тоже понимала. Однако… главным пока было то, что сейчас еще ничего
не закончилось. Еще ничего не кончено.
Но однажды будет.
~ Конец первой части ~
Продолжение следует…

211