Мир Р: Duas Dimensiones [Надежда Валентиновна Гусева] (fb2) читать постранично
- Мир Р: Duas Dimensiones 684 Кб, 21с. скачать: (fb2) читать: (полностью) - (постранично) - Надежда Валентиновна Гусева
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (8) »
В оформлении обложки использована фотография с https://pixabay.com/ по лицензии CC0
Мир Р: Duas Dimensiones
1
В коридоре было тихо, прохладно и пахло свежей краской. Тёплый сквозняк катал по полу шевелящиеся комья тополиного пуха. Кусты за окном покачивались, пропуская полуденный свет – на потёртом линолеуме он превращался в ленивых солнечных зайчиков. Родя посмотрел на зайчиков, посмотрел на лимонную стену, поковырял болячку на коленке, вздохнул и слез со стула. Ему было скучно. Хотелось во двор, в сквер или хотя бы в свою комнату – в любое место, где можно хоть как-то себя занять. Стараясь не слишком топать ногами, он дошёл до окна, попытался заглянуть в него, но не достал до подоконника. Тогда он постарался залезть по батарее, но сорвался и оцарапал ногу – он был довольно круглый и неуклюжий мальчик. Стало совсем грустно. На секунду голову озарила счастливая мысль – а ну как потихоньку выйти и походить в незнакомом дворе? Раз уж мама не взяла карандашей… Нет. Мама расстроится. Родя снова вздохнул и побрёл по пустому коридору в ту сторону, откуда раздавались приглушённые голоса. Хоть какое-то развлечение. – …ничего страшного, ему всего пять лет, в это время многое дети совсем не… Шорох. Упала сумочка. И мама – надрывно, громким шёпотом. – Но он-то рисует! И ещё как! Вот… и вот… видите? – Да… – Вот! Я же… – Действительно, интересные рисунки… Ходит в студию? – Нет! Он сам, понимаете? – Вот этот зверь… – Тигр. – Да. А это – динозавр. С ума сойти, будто смотрят с бумаги… Почему вы мне раньше не показали? Мама завозилась. Родя знал – она не очень-то любит показывать эти его рисунки. Всякие домики, экскаваторы и деревья – да, сколько угодно. Но животные… Родя их и сам не любил показывать. Он риcовал их, потом убирал в коробку, а коробку засовывал под диван. И только иногда, очень редко, в особо тёплые вечера, когда на кухне пахло пирогом, а мама смеялась, а папа что-то рассказывал… – Слушай, Родьк, может, покажешь, а? – Уу. – Да ладно тебе… давай. И они смотрели, медленно перебирая. И всё затихало. И мама поджимала ноги и делалась похожей на девочку. А у папы смешно приоткрывался рот. Фиолетовый кот подмигивал хитрым жёлтым глазом, гуашевые волки угрюмо бежали по голубому снегу, а толстые цветные птицы покачивались на алых ветвях и мудро кивали маленькими головками… И тогда им было… близко и уютно. А теперь мама принесла коробку сюда. Он рисовал, сколько себя помнил. Вернее, помнил себя – с тех пор, как начал рисовать. Он был странный мальчик – толстый, малоподвижный и нелюдимый. Он не умел дружить, мало говорил и никогда не шумел. Везде, где бы он ни появлялся, он садился в уголок и распаковывал пенальчик с фломастерами и карандашами. Дети не стремились с ним играть, но и не обижали. Он очень долго не разговаривал. Мама заглядывала ему в лицо, потом наклонялась, раскрывала книжку и, водя пальцем по странице, снова с надеждой заглядывала в него, как в иллюминатор. – Вот посмотри – ко-ров-ка. Как коровка говорит? Родя молчал. – Муу. Ведь правда – Му? Родя обречённо кивал. – А это кто у нас? Кооотик! А как говорит котик? Роде было стыдно за маму. Он вздыхал, отворачивался и вытаскивал карандаши. А однажды, после очередного коридора, после очередного ожидания, от какого-то очередного пахнущего аптекой человека прозвучало слово, которое будто больно ударило маму. Аутист. Родя запомнил. В тот день мама молчала всю дорогу домой, а он смотрел сквозь стёкла автобуса на дождевые подтёки и думал, что дома нарисует павлина. – Но это… я не знаю, право… для пяти лет… – Теперь вы понимаете, про что я говорю? – Я… да… действительно. Но, может быть, он просто не хочет? – Он не может. – Он сам так сказал? – Да. Он боится. Молчание. Шорох сумочки. Родя сполз на пол и снова принялся ковырять болячку. Он забеспокоился. Всё это слишком походило на то, как мама пыталась учить его говорить. И ему не нравилось, что чужой человек смотрит его зверей. Первым он нарисовал Солнце. Он наслаждался им. Он прикусил язык, затаил дыхание и старательно вывел круг. Жёлтая краска пахла. Это были медовые краски, безопасные для детей. Он вёл по бумаге мокрым липким пальцем и жил в это время только цветом – пронзительным пахучим цветом, жирной линией, мокрым пятном посередине. Все слова исчезли. Исчезла мама. Исчез дом и весь мир. Был жёлтый круг, и он заполнялся, сияя, захватывая, вытесняя воздух и мысли. Были потом и другие Солнца. Но это… это было началом. Родя ещё нетвёрдо стоял на ногах и не умел пользоваться ложкой, но первое Солнце врезалось в его мозг и раз и навсегда загнало его жизнь в рельсы пронзительных жёлтых лучей. Жёлтые круги он рисовал долго. Другие краски были не интересны. Но однажды (он и это помнил) палец осторожно залез в густое и чёрное, тягучее. И Родя испуганно замер. Ибо внизу на бумаге медленно вырастала тёмная полоса. Под жёлтым кругом.- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (8) »
Последние комментарии
10 часов 7 минут назад
14 часов 22 минут назад
16 часов 40 минут назад
18 часов 30 минут назад
1 день 15 минут назад
1 день 21 минут назад