Зимовье зверей. Вегетарианская история [Светлана Медофф] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Светлана Медофф Зимовье зверей. Вегетарианская история
Садись поближе, солнышко! Дай ручку – так уютнее. Вдвоём вообще нескучно и Нестрашно в темноте. В холодный вечер пасмурный Послушай сказку тёплую О дружбе и товарищах, Что выжили в беде.
Часть первая. Петух
В одной деревне маленькой Дед с Бабой жили счастливо Лет сорок, только к старости Характер ещё тот! Давно их дети выросли, Женились и разъехались, Наведывались изредка – Четыре раза в год.Вот день такой приблизился. Готовились отпраздновать Не просто день рождения, А Деда юбилей. Решали всё заранее. И сразу же поссорились – Ну, не сошлись во мнениях, Чем потчевать гостей.
«Всё будет по-богатому, – Планировала бабушка, – Гуся зажарим в яблоках». «Нет, лучше петуха, — Восстал старик решительно, – Гуся – не сильно жирно ли?» Он был слегка прижимистым. А честно – не слегка.
«Петух – он птица нужная, — Старуха прекословила, — Вдобавок уже старый он И будет жестковат». «Хоть стар, зато как бешеный Орёт. Не хуже радио, Когда оно на площади Транслирует парад!
Страдаю я бессонницей: Не сплю, лежу, ворочаюсь. Чуток вздремну – кука́реку! Чего я весь опух? Защитная реакция! Ты даже не заметила! Тебе дороже, жёнушка, Твой муж или петух?»
«Мне? Мой петух, конечно же, Он хоть не пьёт!» Дед вскинулся: «Да как не пить? Не выспишься – Болит всё естество. Весь день лечусь и мучаюсь». «Ну ладно, – Баба сжалилась. – Гусь подождёт, действительно. Съедим на Рождество».
«Ну, за здоровье!» – рюмочку Дед хряпнул. Баба хмыкнула, С размаху дверью хлопнула, А он ей плюнул вслед. Старухе жалко Петеньку И вкусненьким порадовать – Отборной кукурузою Решила напослед.
Петух наелся досыта, Взлетел на тын, откашлялся, Прочистив горло, весело Сказал: «Сейчас спою!» И закричал: «Кука́реку! Как любит меня бабушка За масляну головушку, За шёлкову бородушку, Я тоже всех люблю!»
Злой Дед в окошко выглянул, Швырнул горшок с гортензией, Что подвернулся под руку, Но в Петьку не попал. Досталось кошке! Песельник В хлев заскочил, запыхавшись: «Свинья, ты это слышала?» «Хррр, что? Как ты орал?»
«Бездушное животное! Ну что ты смыслишь в пении! А Дед меня вот только что Цветами забросал!» Ну а старик тем временем Стал нож точить старательно, При этом приговаривал: «До встречи в супе, хам!»
В три ночи, как положено, Петух захлопал крыльями: «Кукареку! Кукареку! Пою я – слышно за реку! Не сплю, хозяйство стерегу! Спокойно спите, бабушка! Спокойно спите, дедушка! Я тут, я начеку».
Тут Кошка: «Зря стараешься! Зарезать тебя вздумали. Денёк-другой покормишься И попадёшь в ощип». «Куд-куд-куда? Всё выдумки! Ведь я петух, не курица!» «Ты хуже, но сподобишься На холодец и щи».
«Но я певец! – отчаянно Вскричал петух обиженный, — Меня варить!? Предатели! Ко-кой я был слепец! Скажи, что это розыгрыш. Они ведь так не сделают!» «Я разговор подслушала. Поверь, тебе конец.
У Деда день рождения, Обед сготовят праздничный. Ты главным блюдом числишься, Хоть, правда, ты и стар». «Кто? Я? Ко-ко! Художника Легко обидеть, – сетовал Петух, но вскинул голову: «Не стар я – Super Star!
Я ухожу! Всё кончено! Спасибо тебе, Кошечка. Пойду за солнцем ласковым Куда глаза глядят». Потом прочистил горлышко И закричал: «Кукареку! Здесь оставаться не могу, В чужие страны я бегу, В свободную Америку, А может быть, в Японию. Едят там суши и треску, Таланты не едят».
«Но есть загвоздка! – Кошечка Ехидно промяукала, – Пути к границам родины Проходят через лес, А там полно поклонников Поющей петушатины. Как только в чащу сунешься – Сожрут в один присест».
Петух ответил: «Видел я Не раз лису в курятнике. Она хватает тех из нас, Кто в обморок упал. Тут главное – реакция И самообладание. Уж ты поверь, частенько я Лису за хвост трепал!»
Когда старуха утречком Его не обнаружила, Чуть не до слёз расстроилась, Подумала – лиса. Ей, в силу её разума, Не приходило в голову, Что курица безмозглая Могла сбежать в леса.
Потом она подумала, Что всё, наверно, к лучшему, Ей даже стало радостно, Что вышло по её. «Таки гуся зарежем мы! Петух пропал!» – с издёвкою На ухо Деду спящему Шепнула. «Ё-моё!
Да режь хоть всех, мне побоку», — Дед отмахнулся, все ещё Не до конца проснувшийся. Как вдруг вскочил: «О, чёрт!» И будто бы из воздуха Явился чёртик маленький И, подбоченясь, выскочил У Бабы за плечом.
Она всё тараторила, Как вышла, как насыпала, Как позвала, как бегала, Как думала спасти… А клоун доморощенный Все жесты передразнивал, Да так похоже, бестия, Что глаз не отвести.
Дед, рот раскрывши, пялился, Захохотал – не выдержал. Тут Бабка брови сдвинула: «Тебе всё ха-ха-ха, А веселиться не с чего!» Старик, кряхтя, под лавочку Нагнулся, взял бутылочку: «Помянем петуха!»
Старуха вышла нервенно, Крутнувшись так, что чёртушка Свалился вниз, но всё-таки Успел в последний миг, Перевернувшись в воздухе, Схватить завязку фартука. Повис и ножку выпрямил, И высунул язык.
Часть вторая. Гусь
А в это время Кошечка Спешила к Гусю с новостью. Он склёвывал калачики Задумчиво в траве. «Всё, Гусь, готовься к худшему, Тебя зарежут вскорости. Рождественскую миссию Не выполнить тебе».«Га-гак? Уже? Не рано ли? Я столько назагадывал! Хотел погибнуть с пользой я, Красиво, как герой! Мечтал я в ночи зимние В га-гамаке полёживать, И чтоб меня орехами Кормили, курагой».
«Ну что за бред горячечный? Коль ты сейчас не смоешься, То склеишь ласты к вечеру. Петух чуть свет сбежал». «Здесь рядом гуси дикие Садятся периодически Передохнуть. Их утречком, Мечтая, провожал.
Я попрошусь в компанию И с ними в страны дальние, Как гусь Мартин в Лапландию»… «Поплюй и разотри! Не зря гусей, как правило, Считают люди глупыми. Сначала тело жирное От почвы оторви!»
«Легко! – Гусь разобиделся, – Га-гак!» Захлопал крыльями, Махал. Бежал. Подпрыгивал, Но всё же не взлетел. Напрасно его Кошечка «Дави на газ!» – задорила, Вернулся к ней пристыженный: «Что делать?» Рядом сел.
«Ну, в лес идти, я думаю. Там Петеньку разыскивать. Вдвоём оно сподручнее, Нестрашно в темноте И тысяча возможностей Сложить геройски голову. А выжить – так тем более. Там хищники везде».
«Ты думаешь? Всё правильно! Мы с Петькой будем первыми! Всегда первопроходцами Гордятся! Черт возьми! Освоим лес – и памятник Воздвигнут нам на родине. Ну всё, пошёл. Покедова!» «Давай, Гагарин. Жми!»
Стемнело. Обнаружилось, Что нет гуся на выгоне. Два круга Баба сделала В селе и за селом. Зато уж Дед злорадствовал: «1:1, бабусенька!» И так бубнил до ужина, Покуда за столом
Он не был бит половником — Довел её, сердечную, И сразу успокоился: «Всё-всё! Давай за мир». Дед выставил две рюмочки. Старуха молча выпила, Чтоб сбросить напряжение: «Срывается наш пир.
Ну, в смысле день рождения. Давай найдём решение. Раз птиц мы не зарезали, Наверно, это знак, Что кто-то неожиданно К тебе решил наведаться: Братья, сватья, ну, мало ли». «Допустим, даже так, —
Кивнул Дед настороженно, — И что с того?» «Я думаю, Свинью зарезать надобно». «Чего это свинью?» «Того, что кашей манною, Оладиками-блинчиками И баснями душевными Гостей не накормлю».
«Нажаришь им картошечки, Салатики-малатики, Грибы, соленья – хватит им. Они ж, как саранча, И так сожрут всё в погребе». «Вот именно. Поэтому Мясное нужно, жадина!» Дед выдал сгоряча:
«Пускай я жмот, но свинушку Не дам! Её подкармливал Всё лето белым хлебушком. Я с ней умру, вот так!» «А я смотрю, с чего свинья, Как на дрожжах, раскормлена? Я ей ботву и выжимки, Она же словно танк!»
Дед понял: обмишурился: «Раз ты сегодня, бабочка, Такая кровожадная, Тогда барана режь! Из шкуры тебе на зиму Мы справим чуни тёплые, Жилетку, шапку новую, Чем хошь себя потешь!»
«Ну ладно. Будь по-твоему», – Вздохнула. «Из баранины Шашлык хорош, из рёбрышек Шурпу могу сварить», — Старуха планы строила. «Ну, за обновку!» – весело Дед подмигнул, но без толку. «С тобой не буду пить», –
Сказала, как отрезала. Дед шкалик взял объёмистый, Буханку хлеба тёплого, Тихонько в хлев проник: «Я спас тебя, Хаврошечка». Побрызгал хлеб из шкалика, Свинья вскочила радостно И съела в один миг.
Часть третья. Баран.
Старуха нарумянилась И к мяснику отправилась — Позвать, чтоб быстро, правильно Барана заколол. А Мурка – за околицу, Где под присмотром Тузика Паслось всё стадо сельское, Примерно сто голов.Нашла Барана Кошечка И молвила: «Я с новостью. Петух и Гусь откланялись. Тебя зарежут, друг». Баран – с копыт! Прям на спину Упал, ногами дрыгает. Понаблюдать конвульсии Все овцы стали в круг.
И кто-то даже мекает: «Ну что ты сразу в обморок? Ведь дело-то житейское». Баран лежит, как пень. Потом промолвил жалобно: «Да, это наша миссия. Иду я на заклание». «Ты не баран. Олень!» —
Пришлось прикрикнуть Кошечке Сквозь бурные овации Овечек взбудораженных. «Давай-ка отойдём. Всё стадо ваше глупое Идеей оболванено. Вас режут, бреют налысо, А вам всё нипочём».
«Согласен я, нам сызмальства Внушают ободрительно: Тебя обрили – радуйся, Другой подставив бок. И есть у нас предание О пастыре рачительном, Три шкуры не сдирающем, Срезающем чуток».
«Овечьи мифы жалкие Про доброго хозяина! А вы воспринимаетесь Сугубо как шашлык». Глаза барана плёнкою Мгновенно затуманились, Он бекнул как-то сдавленно И вверх ногами брык.
«Да что ж ты снова хлопнулся?» «Я очень впечатлительный. Ты это слово мерзкое При мне не говори». «Прости, но образумиться Пора». «Бесспорно, милая, Я изменю сознание. Ой, пёс следит, смотри,
А то б я в лес отправился Товарищей разыскивать. Втроём верней. Три – в общем-то Волшебное число. Три тополя, три времени, Три брата, три желания, В трёх соснах, три товарища»… «Остапа понесло».
«И бог – он любит троицу!» «Спасаться будешь, сказочник? Беги, Туза учёного Я на себя беру». И к псу, в теньке лежащему, Пошла она вразвалочку, Хоть ей это общение Совсем не по нутру.
«Эй, как дела, Тузующий?» — Спросила Кошка Тузика, Прикинув расстояние До ближнего плетня, – Что служба?» «Да спасибочки, Пока не бей лежачего». «Ты знаешь, как-то издали И не узнать тебя.
Со стадом слился полностью. Небось, не лаешь – мекаешь? Траву ещё не пробовал?» Тут Тузик зарычал И с лаем в драку бросился. Она скакнула в сторону И на бегу заметила, Как в лес стремглав помчал
Баран Остап, а зрелищем Погони увлечённые Овечки не увидели, Как их собрат сбежал. А Тузик – так тем более. Он у плетня подпрыгивал, Достать пытаясь Кошечку, И лаял, и визжал.
Баран летел без устали И лишь тогда опомнился, Когда почти что врезался В Гуся и Петуха. «Ах, как я рад, ребятушки, Что вы мне сразу встретились! Бежал, как бе-безумный я Подальше от греха».
«А что, погоня гонится? – Петух захлопал крыльями, Потом взлетел на дерево, — Всё чисто. Кукарек». «Меня в команду избранных Берёте? Я хозяйственный! – Баран изрёк, – нам следует Подумать про ночлег».
Под ветками еловыми, Густым плющом увитыми (Сплелись они и свесились Почти что до земли, Образовав естественный Шалаш, природой созданный, Как будто по заказу им), Они приют нашли.
Баран всё хорохорился: «Вы спите, я за сторожа. Я буду вам защитником, В обиду вас не дам. Рога, копыта острые Сразят любого хищника. Не зря мне овцы верили, Дерусь я, как Ван Дамм».
И так бубнил до полночи. Лишь небо зарумянилось, Петух, прочистив горлышко, Привычно завопил: «Кука́реку, кука́реку, Пою я – слышно за реку, Спокойно спит компания, Сплочённый коллектив».
Часть четвертая. Свинья
Что нет барана, бабушка Лишь утром обнаружила. Вечор вернулась затемно, Когда уже весь скот Лёг спать, и только Кошечка Гуляет и охотится На крыс, мышей прожорливых, Что в погреб лезут. Вот —Барана нет. В истерике Старуха к Деду бросилась: «Старик, проснись, ты вечером Барана закрывал? Он возвращался с пастбища?» Дед – как не слышит. Пальцами Она ему нос стиснула, Но ртом он задышал.
Тогда она из ковшика Воды студёной вылила Да прямо на головушку. Дед сразу же вскочил И крикнул: «Да ты сбрендила! Сама до ночи шоркалась, Барана проворонила. Чёрт, майку намочил!»
И тут же чёртик маленький Из-за подушки вынырнул, Дед крикнул: «Сгинь, нечистая!» Решила баба – ей. «Кто, это я нечистая?» — И по лбу деда ковшиком! С кровати Кошка спрыгнула, В окошко и – к Свинье:
«Ты в курсе, что тут деется, Мясопродукт изнеженный? Удрала в лес вся братия. Мясник сейчас придёт». «И что?» – Хавронья хрюкнула. «Тебя зарежут к празднику. Сбежишь или останешься? Пришёл и твой черёд».
«А как бежать? Поймают же!» «Ой, все вы мягкотелые!» «Но ведь ворота заперты», — Хавронью била дрожь. «Да нет, старуха в панике Все двери настежь бросила. Пока они там ссорятся, Спокойно удерёшь».
Мясник (Толстой по прозвищу) Пил чай с коврижкой маковой. «Что ж так глаза слипаются? Наверно, переел. В глазах темнеет, мамочка. Видать, опять давление, Сегодня не работаю. Лежу. Я заболел».
Но это просто облако К селу подкралось серое, Тягучим воздух сделался – Аж тягостно дышать. Как одеяло ватное, Накрыла туча озеро, Поля, дома и головы — Всем захотелось спать.
А из окна чердачного На мир смотрела Кошечка: Как разом пыль дорожную Дождь пригвоздил к земле, И по ручьям, по лужицам В конце безлюдной улицы Свинья трусила, брызгая Грязюкой по спине.
А бабка с дедкой ссорились И ничего не видели, Словами нехорошими Безжалостно топча Друг друга. Дед не выдержал, Достал бутылку мутного, Схватил краюшку хлебушка И в хлев к свинье помчал.
«Вот где мне понимание, А там сплошная ненависть, Гангрена, а не женщина», – Сказал он в пустоту. Бутыль, качнувшись, выронил И стал сползать по стеночке: «Лоханка, вилы, щёточка – Нет, всё на месте тут,
А где ж моя Хаврошечка? Где, где моя красавица?» Потом из хлева выглянул: «Мааать!» – завопил в окно. «Стаканчик, – Баба вылезла, – Я не подам, проваливай! Ты не парализованный. Ой, бел, как полотно!» –
Закончила испуганно. «Моя подруга верная, – Дед прошептал потерянно, – Ты где, любовь моя?» «Я здесь, лежи, не двигайся, – Ему жена ответила, – Я сбегаю за доктором. А где наша свинья?»
«Вот именно, что нетути, Свели, украли нелюди, – Дед выл, как по покойнику, – Дождь все следы замыл». «Пойдём-ка в дом, мой бедненький, Приляжешь, успокоишься, А я к Толстому сбегаю, Чтоб он не приходил».
«Опять? Я, значит, при смерти, Ты – к этому охальнику, К убийце окаянному Уходишь от меня. И так всю жизнь! – актёрствовал Старик по Станиславскому, – А если кто любил меня, Так разве что свинья».
А дедова любимица, С дороги вся чумазая, Лужайку заприметила С высокою травой, Туда-сюда побегала И снова стала розовой, Как будто в бане вымылась. «Эх, где мой чан с ботвой», –
Вздохнула и накинулась На россыпь диких яблочек. Наевшись, тут же бухнулась И, прежде чем уснуть, Подумала: «Фантастика! Сама себе не верю я! Сменять жильё с удобствами На дикую тайгу!
Да что со мной? Безумие? Чума, желтуха, бешенство? Игру на выживание В кошмарном сне смотрю? Проснусь – и всё по-прежнему: Хлеб, самогон и дедушка, С которым мы приветствуем Вечернюю зарю».
Без задних ног храпящую На травке свежевымытой По звуку обнаружили Свинью Баран и Гусь. И, почесав о яблоню Рога свои роскошные, Баран проблеял: «Вечером Здесь будет Бык, клянусь!» Глава 5. Бык А в это время в горнице Дед с бабой всё кумекали, Что ж сталось. Только без толку. Старуха говорит: «Гадать мы можем до светла, А гости приближаются, Тик-так – будильник тикает, Чай, время не стоит.
Вот телеграмму срочную Прислали дети с внуками: «Приедем двадцать пятого. Целуем, тчк». Как только распогодится, Мясник совсем отлыгает, Пойду скажу, чтоб вечером Он зарубил бычка».
Ушла, а дед насупленный Ворчал, повесив голову: «Холера неотступная В хозяйстве завелась. И черти мне мерещатся Недаром. Пить завязывать Придётся, чтобы «белочка» Совсем не прижилась.
Пойду телка проведаю». Тем временем в коровнике Вовсю шло совещание На тему: кто здесь трус? Бычок истошным голосом Ревел про нагнетание Пустой, огульной паники: «Убийц я не боюсь!
Рога имею острые, Копыта супертвёрдые И тело мускулистое – Ну кто против меня? По силе и по скорости Я чемпион на выгоне: Быстрее всех я бегаю От луга до ручья».
Смеялась Кошка: «Деточка, Тут не соревнования, Хоть мне, конечно, нравится Бойцовский твой задор, Поверь, нельзя рассчитывать На честное сражение, Тебе тут не Испания, Мясник не матадор!»
Корова грустноглазая Кивнула подтверждающе: «Петлю метнёт на голову – Ни охнуть, ни вздохнуть! И все твои достоинства Не примет во внимание. Не смог никто из родичей От смерти увильнуть.
Сынок, сейчай бездействие Сродни постыдной трусости». Подзуживала кошечка: «По-богатырски вдарь – И дверь, клянусь, не выдержит! Дед пьёт, а не хозяйствует. А если он где встретится, Рогами наподдай».
Бычок прошёлся гоголем, Поскрёб ногой, прицелился, Нагнув пониже голову, И замычал: «Сейчас! Всем разойтись, не путаться!» Но не пришлось отведати Рогов коровьих дедушке, Видать, не в этот раз.
Как только дверь коровника Открыл он, взглядом встретился С Быком, отпрянул в сторону И крикнул вслед: «Давай! Беги! Спасайся! Иго-го! Не будем резать никого, Гори всё синим пламенем, Дери его лишай!»
Бык снёс плетень играючи И поскакал зигзагами – От куража головушка Кружилась у него. В пролом забора медленно Дед вышел, слёзы радости Стирая, молвил: «Мне бы так Сбежать… Ну, ничего,
Прорвёмся. Мясо вредное – Врачи твердят без устали, Как им не верить, умникам? Стареют от него. А то ли дело квашеной Капустки да с картошечкой, Горбушку хлеба в маслице Макаешь – здорово!
Все витамины – в зелени! В морковке, луке, яблоках. Ням-ням, сосёт под ложечкой! Пойду налью борща. Он постный, как положено. Когда варила, жёнушка Сама же мне долдонила: Полезней овоща.
Фасоль, мол, равноценная Замена мясу. Голодно Живётся неграм в Африке. Чай, мы не в Сомали! И на запасах в погребе – Не то что зиму долгую – Да хоть оледенение Мы б пережить смогли!
Безрогие двуногие Всё время с жиру бесятся: За земли и за золото Воюют. И нехай, Коль больше делать нечего. А убивать безжалостно Скотину безоружную – Злодейство, так и знай!»
Сю речь проникновенную Да с политинформацией Дед долго репетировал, Предчувствуя разнос, «Головомойка – ладно уж, Пущай чихвостит, – думая, – А вот чего не вынести, Так это бабьих слёз».
И машинально к шкалику Он потянулся в шкафчике, Но вдруг застыл задумчиво И вылил всё в бадью. «Зависимость проклятая! Я выйду победителем! А за освобождение Чайку сейчас попью».
Часть 6. Зимовье зверей
В лесу к честной компании Бычок пристал почтительно. И жили б они счастливо, Но наступил октябрь, И заморозок утренний Ледком подёрнул лужицы. И каждый стал подумывать: Родник найти хотя б.Нашли и успокоились, Ведь осень благодатная Свои дары богатые Животным припасла: И ягод наморозила, И желудей насыпала, Но как-то утром вскинулись: А вся земля бела!
Бычок сказал: «Неправильно Живёте вы, товарищи. Идёт зима, и холодно Без крова жить в лесу. Мне лично дом под ёлкою Совсем не привлекателен. Привык я к хлеву тёплому! Морозы на носу.
Ну, кто со мной на поиски Жилища настоящего? Баран, ты как?» «Мне незачем. Я в шубе, мне тепло». «А ты, Свинья?» «Лень-матушка! И от мороза спрячусь я, Зарывшись в землю тёплую. С ней у меня родство».
«Пернатые, что скажете?» Петух, тряхнув бородкою, Сказал: «Боюсь я холода, Но от людей слыхал, Что он весьма пользителен: Простуды профилактика, И для омоложения. Все говорят – я стар».
Гусь тоже за компанию: «Останусь здесь, под ёлочкой. Я утеплён как следует: Слой жира, сверху пух. Мой прадед – мореплаватель, Гусь морозоустойчивый, Мне передал методику». «А ну-ка?» – влез Петух.
«Одно стелю я крылышко, Другим накроюсь». «Только-то?» «Не только. Кроме лежбища, И завтрак мне готов». «Как так?» «От тела тёплого Земля за ночь прогреется — Оазис! Встану утречком — Нарою червячков».
«Нет слов, умно придумано», — Все языками цокали, Кивали уважительно. «Тогда вопросов нет, Всё ясно», – Бык понурился. Ушёл, повесив голову. «Зато старуха к празднику Не сделала котлет», –
Так думал Бык обиженный, Когда шатаясь по лесу, Набрёл он на охотничью Заимку у ручья. Довольно с виду ветхую, Заброшенную будто бы. Её внутри обследовал: Да, так и есть – ничья.
Телок был рад без памяти, И с воодушевлением Избу подремонтировав, Стал жить кум королю. Но иногда подумывал Тошнотно-скучным вечером: «Когда же эти олухи Ко мне гонца пришлют?»
Ждал он недолго. Зимушка Во всей красе нагрянула: Мороз и вьюга лютые Пробрали до костей Команду сирых странников. Петух осипшим голосом Сказал: «Храбриться нечего, Признаюсь без затей:
Мне лично, братцы, холодно. Пойду Бычка разыскивать. Вы, может, и не мёрзнете, А у меня катар! Уверен я, что где-то там Наш друг в тепле устроился. Я видел над деревьями Как будто струйкой пар».
«Во как! Петух ты гамбургский! Вали! – сердито взвизгнула Свинья, – своим брюзжанием Ты всех уже достал». Баран проблеял: «Скатертью». Гусь отвернулся, судорожно Комок сглотнув, по-тихому Вслед Петуху махал.
Шкряб-шкряб – почти безжизненный, Уставший и измученный Путём-дорогой снежною – Петух поскрёбся в дверь: «Ко-ко! Бычок! Впусти меня! Я так замёрз!» «Неужто ли! А растираться пробовал? Теплей и здоровей!»
«Помилосердствуй, деточка! Корова, твоя маменька, Тех, кто в почтенном возрасте, Учила уважать. А если нет, то прежде чем Почить свежемороженым, То с чердака земельку-то Смогу я раскидать.
Избушку твою выстужу», – Петух устало вымолвил. Бык испугался: «Ладно уж», – И двери отворил. «Я вовсе не бесчувственный, О вас я беспокоился». «Зачем же не впускал меня?» «Да просто пошутил.
Скажи, как посчастливилось Найти дорогу верную? Ты не собака – запахи Навряд ли различал». «Однако я внимательный И замечал отметины Рогов, когда о дерево Ты голову чесал!
Зудит, небось?» «До ужаса!» А остальная братия Ещё неделю целую Держалась молодцом. Хоть каждый зяб, но с гордостью Переносил все тяготы. И не горел желанием Ударить в грязь лицом.
Гусь наконец не выдержал: «Ребята, если коротко – Пошли к Бычку попросимся! Зима нас уморит». Свинья в ответ: «Гусь лапчатый! Рискни здоровьем, бестолочь. Оставшись, в худшем случае, Получишь гайморит,
Уйдёшь – за Гуся голову Не дам я ни копеечки. В лесу зверьё голодное – Костей не соберёшь. Зачем бежал ты из дому? Ведь мог быть украшением Стола на радость бабушке: И вкусен, и пригож».
Баран Свинье поддакивал: «А так Лисе подарочек, Как в старой-доброй сказочке, Гусь – в роли Колобка». «Рискну. Дано не каждому Сложить геройски голову. А выжить – так тем более! Поэтому пока», –
Гусь вежливо откланялся И, шлепая вразвалочку, Неторопливо двинулся По следу Петуха. Вот и избушка. Вежливо В дверь постучался клювиком. «Друзья, впустите! Холодно!» – Гусь охал и вздыхал.
Бычок ответил: «Батюшки! Не ты ли нам рассказывал, Что стужа – дело плёвое И голод нипочём: Одно крыло постелешь ты, Другим крылом накроешься, А брюхом обогреется Питомник червячков!?
Теплично-одеяльная Метода не работает?» «У прадеда-полярника Бездарный ученик», – Гусь зарыдал пристыженный, Но быстро успокоился: «Бычок, мы вместе выросли, Я знаю, ты шутник
И любишь позлорадствовать. Но вспомни: твоя матушка Всех слабых и униженных Учила защищать. Не впустишь – между брёвнами Я мох и паклю выдерну – И ветер во все щёлочки Снег будет задувать».
Бык отворил. Ликующий Гусь к ним в объятья бросился: «Друзья, я рад без памяти, Что вы меня спасли!» Петух ответил: «Я-то что? Здесь Бык хозяин». «Полноте, – Бычок слегка потупился, – Я рад, что вы пришли.
А остальным не холодно?» Гусь выдал: «Вот уж если бы! Они же все упрямые И гордые к тому ж. Им совестно, что доводов Разумных не послушали. Вдобавок трусоватые: Идти боятся в глушь».
«Старик Мороз Иванович Их вылечит играючи, – Бычок беззлобно вымолвил, – С упёртыми он злой!» Так и случилось. Вскорости Свинья под дверью хрюкнула: «Я к вам, друзья-товарищи, С повинной головой».
«А что же в землю-матушку Ты не зарылась, милая? – Бычок спросил с издёвкою, – Пятак вмерзает в лед?» «Ты прав, если по-честному. Я ведь свинья домашняя, Всё, наигралась. Побоку Мне этот зимний спорт».
Но ей в ответ молчание. Ломая сопли мёрзлые, Свинья в окошко стукнула: «Бычонок, твою мать – Корову терпеливую – Я через стенку слышала. Она ж тебе талдычила, Что нужно всех прощать:
Друзей, врагов, особенно Кто искренне раскаялся И просит извинения. А именно свинью! Но если нет, то с силами Я соберусь и к вечеру Углы подрою варварски – Избушку уроню!»
Немного выждав паузу, Бык отворил: «А что же ты, Свинья, Барана бросила? Ведь так нехорошо!» «Не захотел. Шерсть длинная, А ум короткий, знаете. По правде, не бросала я, Он сам вчера ушёл
И заблудился, видимо». Все всполошились: «Господи! Ведь надо же разыскивать Иль знак какой подать». Гусь предложил: «Так Петька же В тепле катар свой вылечил. Пой, друг». Захлопав крыльями, Тот принялся кричать:
«Кукареку-кукареку! Привет барану-куманьку, Держись поближе к сосняку, В дубраву ты не лезь. Иди на север, к огоньку И верной дружбы островку, К Быку, Гусю и Петушку, Хавронья тоже здесь!»
Часть седьмая. Охота
Три раза спел он песенку, И скоро, весь растроганный, Баран примчал, шатавшийся Совсем не далеко. Но Петю также слышала Лисичка Патрикеевна: «Эк, привалило счастье-то, И даже не одно!Да здесь коммуна целая! Я Волка сагитирую Напасть на них. Не выгорит – Тихонько удеру. Нашла Лисичка Серого И расписала красочно: Есть, дескать, предложение Ему, богатырю.
Что, в общем, дело плёвое И вовсе не напряжное, Скотина, мол, домашняя – Готова на убой. «Там столько мяса глупого, Что можно не охотиться Вплоть до весны включительно», Но Волк сказал: «Постой!
Скотина без хозяина – Сплошная небывальщина! Я знаю это старое Охотничье жильё. Я что, похож на олуха? Плутовка! Шельма! Бестия! Опять меня стараешься Подставить под ружьё?»
«Раз в жизни дело доброе Хотела сделать – нате вам! Как сразу обвинения Чуть не во всех грехах, – Лисичка разобиделась, – А я ж от сердца чистого». Волк перебил: «Ты, хитрая, Всегда не при делах.
Я, как тебя послушаюсь, То битый, то пораненный, А братец мой двоюродный – Тот вовсе без хвоста!» «Никто, – Лисичка бросила, – Не может быть обманутым Без своего согласия. А брат твой – простота,
Обнять и плакать хочется! Пойду его сосватаю, Раз ты такой разборчивый. И сытый. Ну, прощай!» Хвостом вильнула Лисонька. Волк закричал: «Куда же ты? Коль будет всё по совести, Попробуем давай».
Вдруг рёв такой, что вздрогнули Кусты, раздался около. Ишь, умудрились Бурого В берлоге разбудить. Лиса и Волк попятились. «Стоять! – Медведь скомандовал, – Кто разрешал, оболтусы, Добычу тут делить?
Сходняк они устроили На частной территории! Раз вы меня разбуркали, То с вами я иду. Тут всё моё, вы поняли?» «Да это ясно, Мишенька, – Лиса умильно молвила, – Я только отведу,
А вы уж там порадуйтесь». Волк хмыкнул недоверчиво: «И долю не потребуешь?» «Всего лишь петуха», – Лисичка взгляд потупила. «Получишь, если выгорит», – Медведь кивнул. «И плюс ещё От гуся потроха!
Мой Котофей Иванович Рассказывал, что в городе Паштет едал печёночный – Зовётся фуагра. Хочу и я попробовать, Чтоб мужу соответствовать». Волк фыркнул: «Не получится, Хоть съешь и килограмм,
Не станешь кошкой». «Хватит вам, – Медведь вмешался, – двинулись. Ты, Волк, пойдёшь разведчиком. Лиса, мети следы». На место вскоре прибыли И дружно воздух нюхали, И удовлетворённые Ждать стали темноты.
Ночь выдалась безлунная, Зато такая звёздная, Что весь снежком заметенный Искрился теремок. Гусь, у окна дежуривший, Вокруг ковша медведицу Чертил, о дальних странствиях, Мечтая. Петушок
Проснулся по обычаю – Привычка многолетняя Взяла своё. Он выглянул В окошко. Видит – Волк Крадётся, приближается. Петух всех поднял на ноги, Чтобы застать товарищей Не удалось врасплох.
Волк подбирался медленно, Дверь тронул нерешительно – Не заперто. А главное, Нет запаха людей! Зато здесь столько вкусного! Блаженно он оскалился, Вдруг крик раздался: «Куд-куда?! Держи его и бей!»
Бычок рогами крепкими Прижал к стене разбойника. Свинья в подполье хрюкает: «Порежу в лоскуты!» Баран с разбегу кинулся И ну его охаживать! Гусь щиплет! Серый вырвался И кубарем в кусты!
Медведь с Лисой отпрянули От Волка обалдевшие, Потом вдогонку кинулись, Крича ему: «Постой! Эгей! Никто не гонится!» Насилу Волк опомнился. Остановился, трусится. «Да кто же там такой?» –
Лиса спросила. Охая, Икая, Волк докладывал: «Клянусь, там банда целая! Не знаю, как я смог Живым остаться! Только я Вошёл, бабища грузная Меня ухватом к стеночке… Ик! Пригвоздила. Ох!
Главарь «Держи!» скомандовал, И дед в тулупе бешеный Кувалдой меня потчевал По брюху, по бокам. В халате белом тётенька Хотела зубы выдергать, Но не достала, вырвала Из шкуры три куска!
Ну а в подполье, в пыточной Палач… Ик! Нож затачивал! Из заплутавших путников, Он, видно, шубы шьёт. Быка с его компанией, Как пить дать, съели заживо. Петух у них приманкою – Нарочно там поёт!
Давайте улепётывать!» Волк оглянулся: «Рыжая! Тебя убью!» А Лисоньки Уже и след простыл. На шее косолапого – Шерсть дыбом! Молвит: «Некогда Мне, парень, рассусоливать, Ведь я совсем забыл:
В берлоге дверь не заперта – Мёд стащат. Ну а главное, Мне в детстве строго-настрого Наказывала мать: Тот, кто зимой шатается И кто не высыпается, Больным и злым становится, Поэтому я – спать.
Сон, кстати, средство лучшее От стресса и от голода, Недаром есть пословица: Поспи – и всё пройдёт!»
И у людей так, солнышко: Во сне летаем, лечимся, Растём и обновляемся. Теперь ложись удобнее, Закрой глаза – и в сказочный Отправишься полёт!
Последние комментарии
10 часов 33 минут назад
10 часов 34 минут назад
15 часов 53 минут назад
19 часов 34 минут назад
19 часов 55 минут назад
20 часов 49 минут назад