Сломленные крылья души [Таня Браун] (fb2) читать онлайн

Таня Браун Сломленные крылья души

Посвящается всем родным, близким и друзьям.

Никогда не сдавайтесь, лучшее только впереди

Пролог

Мы похожи на звезды. Порой что-то разрывает нас на части, и, когда это происходит, нам кажется, что мы умираем, хотя на самом деле мы превращаемся в сверхновую звезду. Самоосознание превращает нас в сверхновые звезды, и мы становимся прекраснее, лучше и ярче прежних себя.

Так легко пораниться, но как сложно залечить.… Стоит хоть раз нанести серьезную рану невинной, чистой душе, и ты можешь увидеть все, что угодно. От низкого падения на дно самой темной пропасти до цветущего возрастания. Твоя душа может переродиться во что-то новое, но никто точно не может сказать во что именно. Она может загнить, покрыться плесенью и обрести дурной запах, но привлекающий вид – каждый, кто с ней столкнется «влюбится», и утонет в дьявольской грязи; она раскроет черные, раненые, как ночь, крылья и покинет Землю, скрываясь в огненных чертогах Ада. Либо она будет уродлива снаружи и вымирающей изнутри – будет ждать, когда ей можно будет проснуться вновь, переродиться и стать еще прекрасней, чем ранее. Вылечить белоснежные крылья и взмыть вверх, восхищая всех своей чистотой и благородной силой.

Что случится, если поранить «крылья» души молодой девушки? Какую дорогу выберет она? Сможет ли выстоять и преодолеть выходки судьбы, уготовившей слезы и страдания? Выбор стоит только за ней – опустится она на «дно», и будет плыть по течению вниз или предпочтет роскошь Рая, смешанного с препятствиями….

Послание

Никто точно не может сказать, как и когда твоя жизнь перевернется с ног на голову. Даже взрослому человеку это не по силам. Представьте, вот вы живете своей самой обычной жизнью, ходите на учебу, работу, посещаете торговые и развлекательные центры, любите своих родителей, родственников, дорожите друзьями и знакомыми. Представили? А теперь представьте, что все в один день, в один час, в одну минуту потеряете. Трудно? И мне тоже было трудно, но как говориться рано, или поздно каждый человек на Земле познает горести, обиду, предательство и боль, ту, которая будет изо дня в день напоминать, что теперь жизнь не такая, как прежде, все изменилось, а виной тому стал человек. Всего лишь человек, затерявшийся в толпе, который раз и навсегда изменил исход моей судьбы. Всего-то один из 7 миллиардов, совершивший ошибку и нанесший непоправимый ущерб.

После такого просто перестаешь верить в чудо, даже надежды на светлое будущее нет. Тогда хочется одного, тишины и одиночества. Просто побыть одному, понять насколько ценным было то, что казалось, буквально несколько минут назад было у тебя, а сейчас нет. Оценить масштабность утраты и ущерба. Наверное, именно тогда люди понимают и осознают свои ошибки, берутся за поиски виноватых, в том числе и себя. Самое страшное жить с чувством вины, просыпаясь, каждый божий день и засыпая с мыслью, что ты убийца всего, что у тебя отобрали. Мне пришлось идти дальше и перебороть свое чувство вины. Я изо всех сил старалась, пыталась помнить, но не перегружать свою жизнь горькими воспоминаниями. Вы, наверное, спросите, трудно ли было улыбаться всем, когда на душе так мерзко и противно? А я отвечу, было безумно трудно выдавить из себя что-то похожее на улыбку, но ведь и улыбаться мне было некому. Прохожие люди не волновали, я старалась не зацикливаться на косых взглядах, однотипных вопросах. Мне было все равно, я просто старалась жить. И у меня это получалось даже хорошо, теперь я абсолютно спокойна и счастлива. Виновные понесли свое наказание, мои душевные раны почти затянулись, а сердце по-прежнему стучит так же громко, излучая тепло и любовь, которой хватит еще не на один десяток человек.

Моя жизнь больше не будет прежней, зато у меня появился огромный опыт. Он будет всегда напоминать мне о том, что не мы выбираем судьбу: она выбирает нас и ведет до тех пор, пока ты сам не научишься твердо стоять на ногах. Просто хочу сказать, чтобы вы ценили каждый момент своей жизни: она у нас одна, и никто из нас не знает, что может произойти завтра. Позвольте другим людям войти в вашу жизнь, не стоит загораживаться от внешнего мира, ведь никто и никогда не мечтал умереть в одиночестве, когда никто не сможет прийти на помощь и протянуть руку. Благодаря одному, теперь самому важному человеку, которого я с особой осторожностью впустила к себе в душу еще в детстве, я живу, действительно живу. Несмотря на печальный исход событий, я не забыла, как когда-то еще один человек протянул мне руку помощи, и я ее приняла, ведь другого выхода не было. Мне нужна была поддержка и любовь, и я ее приняла. Но кто знает, как бы сложилась моя судьба, если бы все вышло иначе.

Арсения

Глава 1

Никто не умрет девственником. Жизнь поимеет всех

Курт Кобейн

Вот бы хоть раз проснуться в сказке, где все можно изменить лишь одним взмахом палочки или заклинанием. Признайтесь, вы тоже об этом мечтали и не раз. В детстве, наверное, все дети мечтают попасть в волшебную страну и встретить героев мультфильмов, чьи лица каждый день мелькают на экранах телевизоров.Я была не исключением, мне нравилось витать в облаках, мечтать, строить планы на будущее. Всегда хотелось побыстрее пойти в школу, закончить ее с хорошими оценками, продолжить обучение в университете, построить карьеру и обрести семью. Вы скажете, что все мы об этом мечтаем, да, соглашусь, банально, но для меня это идеальный план на будущее и пора бы запомнить, что у каждого есть личное мнение, не стоит навязывать свое и требовать каких-либо изменений. Но не кажется ли вам, что он слащаво идеальный, даже тошнить начинает. Именно таким он былпримерно неделю назад, когда я еще могла жить спокойной жизнью, с родителями и младшей сестрой.

Неделю назад…

Осенние солнечные лучи пробивались сквозь темные шторы и падали прямо на мое лицо, согревая его теплом. Сладко потянувшись и легонько потерев сонные глаза, я все-таки встала. В этом году лето кончилось слишком рано, еще больше нагнетая обстановку предстоящего учебного года. Первые школьные каникулы в одиннадцатом классе прошли идеально. Погода радовала, разве, что иногда случались непредвиденные казусы.

Я выпускница. Неужели, никогда не думала, что с гордостью сообщу об этом в самом начале одиннадцатого класса. Только новый статус наводит небольшой страх, который миллиметр за миллиметром щекочет кожу на затылке, грозясь превратить меня в безжизненную амебу. Никто не отменял нашествие мрачных мыслей в разгар учебной недели в шесть утра, но что не сделаешь ради того, чтобы побыстрее подняться с кровати. Родители уже давно встали, характерные звуки шагов, и топот маленьких ног доносился с нижнего этажа. Наверное, мама уже приготовила завтрак. Слева от меня на мягком одеяле лежал пушистый комочек. Шоколадка опять прибежала сюда ночью и влезла вверх по свисающему концу простыни. Наверняка оставила кучу затяжек. Играться с котенком не входило в мои планы, но так хотелось побыть в кровати еще чуть-чуть. Ее шерсть была необычного коричневого цвета, больше напоминающего шоколад, поэтому, когда папа, впервые мне принес ее я, даже не задумываясь, окликнула ее как «Шоколадку». Смешная кличка, но мне нравится. Мама суетилась на кухне, в поисках очередного ингредиента, когда я умудрилась стащить с подноса только что испеченное печенье с шоколадом. Она совсем небольшого роста, вся такая миниатюрная, аккуратная и невероятно красивая. Выбившиеся пряди светлых, как карамель, волос то и дело лезли в глаза, от чего маме приходилось постоянно смахивать их и забирать за уши.

Папа одобрительно кивнул и продолжил пить свой кофе. Алиса носилась по всему дому, по пути раскидывая все свои игрушки, и громко хохоча во весь свой детский голос. Маленькие хвостики раскачивались из стороны в сторону, что еще больше забавляло малышку.

 Лисе достался мамин цвет волос, а глаза папины, совсем голубые, чего не скажешь обо мне. Я от папы взяла только темно-каштановые гладкие, как шелк, волосы, ровными волнами, струившимися по спине.  Глаза же, как по мне, напоминали два небольших орешка, примерно такие же у мамы.

 Маленькая сестренка – это огромная катастрофа. Люблю ее до чертиков, но иногда ее детская неиссякаемая энергия хлещет просто через край. И откуда у них столько сил на все берется? Будь малышка чуток постарше, и я бы вытянула из нее эти секреты.

– А Алису сейчас съест Сеня, – сестренке нравилось играть в такие игры, – вот как найду тебя, так и съем, как это шоколадное печенье, – чтобы было правдоподобно, я целиком закинула в рот лакомство.

Мама расхохоталась, хватаясь рукой за живот, она никак не могла остановиться. Папа изредка поглядывал на жену, не скрывая улыбки. В его взгляде на маму всегда было столько нежности, любви, тепла и заботы, порой мне было даже непонятно, как спустя семнадцать лет их чувства не иссякли, наоборот, стали только сильнее. Может, любовь «до конца дней» существует? Родители смело могли бы выступить с доказательством в своем лице.

– Ешли¹ ты меня шкушаешь, то мама будет плакать, – выкрикнула Алиса из-под кухонного стола.

– Еще как буду, давай, вылезай скорее, в садик опоздаешь, – мама подхватила сестренку на руки и унесла вверх по лестнице, в спальню.

Я слизнула остатки печенья с губ и показала сестренке язык, от чего та в ответ мне показала маленький кулачок.

– Арсения, мы заедем за тобой прямо после учебы, не опаздывай, для меня это важно, – голос отца был глубоким, по-настоящему мужественным, с легкой хрипотцой. Папа встал из-за стола и переместился ближе к выходу.

– Пап, ну, сколько можно, – простонала я. – Я же просила звать меня Сеней. Кстати, как там дела с бизнесом? – В последнее время у отца появились какие-то проблемы на работе и меня это беспокоило.

– Ничего нового, с каждым днем долги компании только растут, прибыли почти нет, – отец поник, потерев переносицу.

Папа слишком долго вкладывался в свою работу, чтобы все так взять и потерять, для него это сильнейший удар, если все, что он строил годами вот так, рухнет у него же на глазах. Обхватив руками шею отца, я прижалась как можно ближе. Вдохнув родной аромат, я натужно вздохнула и отстранилась.

– Пап, все наладится. Но разве нам обязательно ехать вместе с вами? Я могу посмотреть за Лисой.

– Сень, мама волнуется из-за этой поездки, что-то беспокоит ее.Она хочет, чтобы вы поехали вместе с нами, так ей будет спокойней. – Отец погладил меня своей горячей широкой ладонью по спине, поцеловал в лоб и вышел за дверь.

– Может, никому не стоит ехать? – беспокойство матери могло быть вполне объяснимым.

– Я не могу, ты же знаешь, – уголки губ отца плавно соскользнули вниз. – Это единственный шанс вытащить нашу компанию из долговой ямы, хотя бы на какой-то период времени, а потом мы придумаем, что делать дальше.

День только начинался, а воздух буквально пропитался напряжением и беспокойством. Мама слишком эмоциональна, порой ее может довести до слез всякая мелочь. Отец сам по себе сдержанный человек, даже в голове не укладывается, как они смогли найти общий язык, но разве люди не говорят, что противоположности притягиваются? Захватив по дороге еще парочку вкусного лакомства, я поспешила обратно в комнату, чтобы собраться на учебу.

Низкая температура на улице отрицательно сказалась на всех жителях, хоть в Красногорске и не так уж холодно, но короткие юбки уже не поносишь, редко бывает, когда температура в октябре поднимается выше семи градусов. Деревья почти скинули свою листву и теперь стоят совершенно голые, одинокие.

Во дворе школы группками столпились ребята и что-то обсуждали, у каждого своя компания. Бурные обсуждения после выходных не прекращались даже после второго звонка, лишь после замечания одного из учителей дискуссии окончились и все разошлись по кабинетам. В школе я не особо популярна и тот факт, что моя семья совсем не бедная на это никак не влияет. Я достаточно скрытый человек, имеющий малую долю комплексов и немного друзей, точнее двух. С Вероникой я дружу почти с первого класса, она мне как сестра, а вот с Ильей мы познакомились в восьмом. Я тогда случайно в школьной столовой опрокинула на себя весь обед, конечно, не обошлось без громких смешков у меня за спиной и поддразниваний, но Илья заступился за меня и предложил свою порцию. Так и выяснилось, что мы учимся в параллельных классах.

– Сень, где тебя носит? Ты вообще помнишь, что мы пишем допусковое сочинение?Если это пробник, то не значит, что можно опаздывать. – Зря эта девчонка сомневается в моей памяти, этот день давно в моем календаре помечен кучей восклицательных знаков. Красные волосы трепал холодный ветер, сооружая полнейший беспорядок, от чего подруга постоянно их поправляла и смотрелась довольно смешно.

– Я кое-как встала с кровати, так не хотелось никуда идти. – Сильнее укутываясь в длинный кардиган, я схватила подругу под руку и потащила ее внутрь.

К экзамену я успела подготовиться за несколько дней, перечитала кое-какие записи в тетради, посмотрела старый фильм по роману «Война и Мир» и еще кучу всякой ненужной для жизни информации.Нам с Рони повезло, распределение учеников по аудиториям происходило заранее и так уж вышло, что с подругой мы были вместе, и морально, и физически.

Благодаря моим подготовкам я сумела справиться за два часа. Чего не могу сказать о подруге. Она усердно выводила каждую букву на черновике, прикусывая нижнюю губу от волнения и нервозности. Вероника никогда не имела каких либо проблем с учебой, совсем наоборот – она преуспевала во многих сферах, но с литературой у нее не зародились теплые отношения еще в начальной школе. Поэтому написание сочинения-рассуждения вводило ее в ступор, вгоняя с полнейшую неопределенность. А так у моей подруги фантазии хоть отбавляй, только держи наготове бумагу с ручкой и успевай записывать.

В коридоре, прямо перед самым моим уходом мне посчастливилось встретить Илью. Друга можно узнать по довольно высокому росту, рядом с ним я кажусь просто маленькой девочкой, по темным и таким гладким волосам, и невероятно красивым чертам лица. Кожа до сих пор держала летний загар, поблескивая в лучиках света, попадающих на лицо сквозь жалюзи на окнах.

– Кого я вижу. – Взмахнув руками в воздухе, друг изобразил удивление. – Ну, ты смогла одолеть сочинение? По глазам вижу, что сдала на «отлично».

– Ну и клоун ты. – Легонько толкнув его кулаком в плечо, я искренне улыбнулась и потянулась, чтобы его обнять.

– Эй, мадам, вы чего? Переутомились? – Я стояла в недоумении, мозг отказывался толком функционировать после двух часов мозгового штурма произведениями девятнадцатого века. Илья так разразился хохотом, что мне казалось, будто сейчас лопнет от смеха. – Иди сюда. Ну, ты, Сень и тормоз. – Он вытянул вперед свои длинные, мускулистые руки и поспешил меня скорее прижать к себе.

– Сам-то, как написал? Справился? – От Ильи исходил такой терпкий, мужской аромат и много-много тепла, хватило бы не на одну меня. Прикрыв глаза, я прислонилась ухом к его груди и услышала ровный стук сердца.

– Спрашиваешь? Было даже легче, чем говорили. Больше пугали, а мы вот взяли и написали. Слушай, ты там случайно мою футболку не обслюнявила?

Такой наглости я от него еще не слышала. Сколько его знаю, но вот чтобы так. Я приподняла голову, чтобы заглянуть в серо-зеленые, с маленькими крапинками, искрящиеся от забавы, глаза. На губах застыла искренняя улыбка, на щеках ямочки, а брови приподняты в удивлении. После нескольких попыток поколотить его мне все же удалось выбраться из объятий этого большого и наглого шутника.

– Увидимся завтра, Сенька. Я подожду Рони, может она там еще не потерялась в девятнадцатом веке, войне с Францией и Наполеоном².

– Пока, конечно. – Махнув на прощание рукой, я скрылась за дверью, ведущей во двор школы.

Небо заволокло серыми тучами, лишь изредка тоненькие лучики солнца пробивались сквозь толщу облаков, моросил мелкий противный дождь. Мне удалось протиснуться мимо снующих повсюду учеников к родительской машине. В салоне пахло папиным одеколоном и чем-то сладким. Сестренка вовсю уплетала жевательных червячков и пинала сидение мамы. Обогреватель помог согреть оледеневшие на холоде руки.

– Как прошел день, милая? – Мама повернулась в мою сторону со стаканом горячего и ароматного кофе.

– Хорошо, я почти уверена, что справилась вполне хорошо, – не зря же я мучила себя непонятным для себя языком, которым писал Лев Николаевич³. – А ты и мне купила кофе? – Обрадовавшись, как пятилетний ребенок, я быстренько пристегнула ремень безопасности и выхватила свой кофе из рук мамы.

– Эй, осторожнее, да, конечно, он твой, – мама никогда не повышала голоса, даже если это было действительно нужно, она слишком мягкий человек и иногда грех таким не попользоваться, только в меру.

За окном машины проносились деревья, животные и птицы, много птиц. Небо приобрело наиболее темные тона, и дождь стал интенсивнее капать на лобовое стекло автомобиля. Мама о чем-то беззаботно болтала с отцом, а я развлекала сестренку. Малышка совсем заскучала, даже начала немного капризничать.

– Лиса, а кого ты любишь больше всего? – Вопрос, наверное, не совсем для ребенка, но мне было интересно знать ответ на него. Лиса завертела головой, сначала посмотрела на отца, потом на маму, а затем на меня. Еще минуту крутила указательным пальчиком в воздухе и наконец, выдала:

– Я лублю вшех одинаково. Вшех, вшех, вшех и Шоколадку тоже, – вот это ответ, действительно удивила. Родители переглянулись и переплели руки вместе.

– Мы вас девочки тоже очень любим.

Пока папа ходил по работе мы с Лисой и мамой ждали его в машине. Дождь превратился в настоящий ливень, порывы ветра увеличились в считанные минуты. Порой в лобовое стекло прилетали пожелтевшие листья, яростно взвинченные сильным потоком ветра с обочин дорог. Долгое ожидание навело на нас ужасную скуку.

– Может, поиграем в слова? – Предложение мамы достойно рассмотрения. Все равно заняться нечем, а интернет здесь совсем не ловит. Поэтому мы с малышкой согласно кивнули. – Хорошо, тогда я начинаю. Бабочка. Алисе на «А».

Сестренка осмотрела салон машины, внимательно разглядела все вещи и немного призадумалась.

– Аишт, – малышка откопала из своего рюкзачка жевательных червячков и засунула парочку в рот.

– Тигр. Тебе мам, на «Р», – мой кофе совсем остыл и превратился в ужасный напиток, который совсем не хотелось допивать. Единственное, что грело нас – обогреватель. Но и его тепла было не совсем достаточно.

Наша игра затянулась еще на полчаса. Папа вернулся сразу же, как только огни в многоэтажке погасли, а на улице порядком стемнело. Ехать в сумерках не самое приятное, хоть папа и прекрасный водитель с многолетним стажем, но это не может застраховать нас от заноса на скользкой дороге. Оставался один перекресток, перед ним светофор и мы почти дома.

– Мам, в школе кто-то устраивает что-то вроде вечеринки, я смогу пойти? Меня уже пригласили. – Пришлось говорить шепотом, чтобы не разбудить сестренку.

– Сень, я все понимаю, но будет лучше, если ты откажешься от предложения и проведешь вечер и ночь дома, – забота родителей иногда выходит за все рамки. Опекают меня так, будто я решилась отправиться в самое криминальное место города. А это всего лишь то домашняя вечеринка.

– Ну, мам! Пап, хоть ты скажи. Со мной ничего не случиться! Даже Рони с Ильей идут, а вы не отпускаете меня?! – Настроение полностью испорчено. На светофоре красный сменился зеленым и папа нажал на педаль газа.

– Милая, мама просто заботится, и переживает, я тоже не одобряю твоего пребывания на таких вечеринках. Прошу, давайте не ссориться и .... – Папа не успел больше ничего сказать. Я едва смогла повернуть голову вправо и ослепнуть от фар машины, несущейся прямо на нас. Крик застрял где-то внутри, буквально вся жизнь пронеслась перед глазами за считанные секунды.  Дальше последовало столкновение, жуткий толчок в правую сторону машины, и вот нас несет прямо на дорожный знак. Воздух вышибло из легких, а конечности будто онемели. Звук скребущего металла так резанул слух, что глаза зажмурились сами собой. Еще одно столкновение, но уже с моей стороны. Удар, еще и еще, будто машину все еще несло вперед, сердце буквально прекратило работать, кровь застыла в жилах.  В левом боку возникла острая боль. Большая часть удара пришлась на голову. Машина остановилась и наступила гробовая тишина. Был слышен только стук капель по капоту машины.

Мое тяжелое дыхание эхом отдалось в поврежденной голове, а острая боль в левом боку была просто нестерпимой. В глазах все расплывалось, но мне удалось рассмотреть силуэты родителей и малышки, только вот лучше бы я этого никогда не видела. Алиса сидела в не естественной позе – ее голова запрокинута на заднюю спинку, совсем близко ко мне. Голубые, но уже "стеклянные" глаза – совсем безжизненные, как дно вымирающего водоема, смотрели прямо на меня. Сестренка совсем не дышала, ее грудь больше не вздымалась от маленьких и частых вздохов. Тяжелыми руками я попыталась отстегнуть ремень безопасности, чтобы подобраться к малышке. Трясущимися ладонями я обхватила ее еще розовые, пухлые щечки, потерла их указательными пальцами и поцеловала в лоб, аккуратно прикрыв веки. Горячие слезы обожгли слизистую и хлынули из глаз. Находиться там было просто невозможно – все было намного хуже, чем в ужастике. Холодные щупальца страха и наступающей на пятки, смерти охватывали тело, постепенно добираясь до сердца и мозга. Дышать было не чем, окна машины запотели. Умирающая атмосфера сдавливала виски и терзала бьющееся сердце. Вскоре тишину прервал дикий вопль, доносившийся откуда-то изнутри, прямо из сердца, там, где сейчас меньше всего болит, а это означает, что и чувствует больше.

– Мам, пап, очнитесь, прошу, – слезы непрерывным потоком стекали по моим щекам. Я била маму по щекам, пыталась хоть как-то привести в сознание, но и здесь я оказалась бессильна, сердцебиения больше не слышно. Они лежали так неподвижно, так тихо. – Прошу, не оставляйте меня одну, пожалуйста, – голос сел, лишь изредка доносились тихие хрипы.

После попытки докричаться до родителей я потеряла сознание,сил больше не осталось, казалось, будто сама тьма поглотила меня целиком и полностью. Больше ничего не осталось, лишь пустота, нескончаемая пропасть, затягивающая все дальше и дальше…

Глава 2

Время все лечит, хотите вы этого или нет. Время все лечит, все забирает, оставляя в конце лишь темноту. Иногда в этой темноте мы встречаем других, а иногда теряем их там опять

Стивен Кинг

Каждый раз человечество только и делает, что жалуется на свою жизнь, как у них все плохо и постоянно обвиняют во всем не себя, а именно Бога. Если люди, у которых есть приличное состояние, крыша над головой, родственники, друзья и родные будут упрекать свою жизнь в том, что она не достаточно хороша, то, что остается делать тем, кто лишился всего этого в один миг? Что делать нам, тем, у кого даже желания жить больше – нет? Вы задумывались хоть раз? Не врите, вам этого действительно не понять. Ведь нас могут понять только те, кто однажды на себе испытал всю боль утраты, предательства и одиночества. Вот сейчас я примерно слышу некоторые отрывки диалогов моих друзей, и, кажется бабушки, но вы и представить не можете, как я не хочу больше открывать глаза, я просто не хочу жить, потому что знаю правду. И только медицинские препараты поддерживают жизнеобеспечение. Я даже не могу выразить как мне больно, эта боль намного сильнее физической.

***

Противный писк больничных капельниц эхом отдавался по пустому пространству больничной палаты. А чересчур ослепительный белый свет даже сквозь закрытые веки резал глаза. Было так тихо, нет, не так тихо, как в машине. Я слышу спокойное дыхание и звук бьющихся друг о друга спиц. Трудно не узнать их. В детстве я много времени проводила с бабушкой, и в памяти отчетливо отпечатался этот звук. Помню, как мы с бабушкой сидели возле камина, тогда она еще жила в доме, бабуля вязала мне носочки и рассказывала всякие истории из своей молодости. Мне так нравилось слушать ее, и когда она вдруг прекращала вспоминать свое прошлое, отправляя меня спать, я жутко расстраивалась.

Раскрыть отяжелевшие веки оказалось не так легко на самом деле. Поморгав несколько раз, я наконец смогла четко увидеть картинку.

– Сенечка, ты наконец-то очнулась. Ты подожди, я сейчас. – Бабушка засуетилась, бросила вязку и выбежала за дверь.

Все тело ужасно затекло и все мои попытки хоть как-то сдвинуть тяжелую руку или ногу с места провалились с треском. Мне не удалось даже приподнять голову. В палату ворвались медсестры и врач с бабушкой. Она плакала. По нежной, хоть и морщинистой коже скатывались слезы. Она упорно смахивала их тыльной стороной ладони, но они продолжали выкатываться из любящих глаз.

– Ну, Арсения, как ты себя чувствуешь? Мы волновались за твое здоровье. У тебя легкое сотрясение мозга, множественные ушибы, а так тебе очень повезло.Чудо, что ты выжила.

Если этот мужчина хотел меня приободрить, то зря старался. Мое «чудесное» спасение меня отнюдь не радует. Я единственная выжила в автокатастрофе, единственная, кто не отправился на тот свет. Мои родители и малышка мертвы. Мне никто ничего не говорил, но я знала, чувствовала, что все именно так.

– Никак не чувствую. – Меня вполне устраивал собственный ответ. Коротко и ясно, ничего лишнего. Мужчина нахмурился, тяжело вздохнул, что-то записал в моей медкарте и передал ее медсестре.

– Что-то болит? – В ожидании ответа, врач все так же стоял возле моей кровати, закрывая собой бабушку.

– Нет. – Вранье, левый бок ужасно ныл. А виски пульсировали так, что казалось, взорвутся.

– Хорошо, тогда нажмите на кнопку вызова, когда будет нужно обезболивающее. – Перед тем, как открыть эту идеально белую дверь он обернулся. – И да, не делайте слишком резких движений, вам противопоказано.

Вслед за ним поспешила удалиться и медсестра, напоследок поправив мое одеяло и проверив показатели приборов.

– Ба, они живы? – Наверное, нужно быть законченной мазохисткой, раз уж я решилась такое спросить. Мне просто хотелось подтверждений. Я хотела доказательств, что мое шестое чувство мне не изменяет, и я действительно никогда их больше не увижу.

– Дорогая… – Повисло минутное молчание. – Нет, Арина с Алисой были уже мертвы, когда скорая смогла добраться на помощь, а Алексей умер на следующие сутки в больнице, так и не очнувшись. – На лбу у бабули пролегла глубокая складка, а глаза были такими тусклыми, казалось, жизнь покинула их навсегда.

Я не ошибалась, я была права. Осознание, того, что я осталась сиротой, приползало слишком медленно, можно сказать вообще не доходило до меня. От правды, только что произнесенной бабушкой, глаза обожгли горячие слезы. Ком подкатил к горлу, и я уже не могла спокойно дышать. Громкие рыдания вырвались наружу, и я уже не смогла сдерживаться. Тело билось в конвульсиях, а пальцы вцепились в волосы. Что-то щелкнуло в голове, и мое мировоззрение поменялось в считанные секунды. Бабуля плакала вместе со мной, обняв меня так крепко, как только могла все время, проговаривая одну и ту же фразу:

– Они всегда рядом.... Они всегда рядом.... Держись, я с тобой.

***

Шла одна неделя за другой. Ничего не менялось. Каждый день одни и те же посетители. Не пускали никого, кроме друзей и бабушки. Вероника и Илья пытались хоть как-то вывести меня на контакт, но мне говорить совсем не хотелось, не было никакого желания издавать какие-либо звуки вообще. Изредка вырывались жалобные стоны от накатывающей боли в мышцах.

– Сень, а Сень, если ты так будешь киснуть и не разговаривать, то скоро вообще разучишься говорить, а тем более острить. – Илья оказался более чем настойчив. – Все пройдет, тебе станет легче, если ты впустишь нас в свою жизнь.

– Идиот, прекрати. Пусть лучше молчит. Скажи спасибо, что она вообще к себе подпускает. – Рони как всегда не давала парню спуску, но их перебранки меня сейчас тоже не задевали. И пускай говорят обо мне в третьем лице в моем присутствии, мне даже нравится.

И вот так каждый божий день. Абсолютно каждый пытается вывести меня на контакт. Бабушка, кажется, уже смирилась с моим новым хобби «молчание и депрессия». Старается лишний раз не спрашивать, зная, что я не отвечу.

– Сень, ты погляди, снег так и валит. Какая красота. – Бабуля радостно вздохнула, взмахнула руками и подошла к окну.

Первый снег всегда впечатлял меня, но не в этом году, все не то. Алиса любила поваляться в сугробе, любила лепить снежки и кидать их в меня. Любимым временем мамы, как ни странно оказалась зима. Она никогда точно не могла ответить на вопрос почему, но мне было известно, что, так сильно привораживало ее. Вновь нахлынувшие воспоминания принесли очередную порцию боли, не такой сильной как изначально, но не менее острой.

Мне предстояло пережить почти такое же страшное зрелище, какое я увидела в изувеченном салоне автомобиля, только теперь я буду точно знать, что я единственная, кто выжила в той самой аварии на перекрестке. Мне предстояли похороны…

Глава 3

Человек столько раз умирает, сколько раз теряет своих близких

Публий Сир

Страшно представить, что каждый из нас в будущем однажды похоронит и проводит в последний путь своих родителей, сестер, братьев, бабушек – но как справиться с этой потерей, и отпустить самое дорогое, что у меня есть?

На похоронах,выражая свои искренние соболезнования – мы не делаем этот мир хуже или лучше, тем самым никак не помогаем скорбящим, это элементарные нормы приличия, которые, я уверена, каждый из нас соблюдает, и будет продолжать. Или хотя бы попытается.

Это происходило сегодня. Меня отпустили из больницы, чтобы в последний раз попрощаться с близкими людьми и проводить их в последний путь, именно так выразился мой лечащий врач. Снег беспрестанно кружил в холодном воздухе, медленно и так аккуратно покрывая сырую, замерзшую землю у нас под ногами. Бабушка стояла со мной и держала мою правую ладонь в своей руке. Я чувствовала, как она дрожала, только вот не от холода ее так трясло. Сегодня она похоронит частичку себя и своего существования.

Прямо рядом с нами и около нас толпились люди, которых я в жизни даже не видела, все они были мне не знакомы. Было немного странно видеть столько народа, ведь круг папиных друзей заканчивался на Антоне. Антон вместе с папой когда-то учился, они вместе поступали в университет и только после окончания учебы они разъехались, но по-прежнему поддерживали связь и всегда были рады друг другу помочь. Сейчас он живет в США со своей женой и маленькой дочкой Софи. Только вот его тут не оказалось, единственный человек, которого мне действительно хотелось сейчас видеть здесь – это Антон. Дядей он не разрешает себя называть, поэтому приходится обращаться по имени. Он долгое время у нас жил, когда мне было от силы лет десять, но я прекрасно помню, как однажды Антон назвал меня бабочкой или мотыльком, точно не помню. Тогда я впервые показала ему танец, который выучила в одном кружке. На его лице отразился искренний восторг.

– Сенька, обязательно развивайся в танцевальной сфере, ведь тебя ждет успех. Поверь, я нисколько не сомневаюсь в твоих способностях. Не забрасывай, у тебя получается это так легко. Я так точно не смогу, даже после года тренировок. Скорее буду похож на пингвина, случайно попавшего на дискотеку, – Антон смеялся громче моего. Кашлянув несколько раз в кулак, он попросил меня подойти к нему ближе. Заключив меня в свои объятия, дядя чмокнул меня в макушку и отправил доделывать домашнее задание, которое задали в школе.

Теплые воспоминания больше не греют мои сердце и душу, наоборот только заставляют почувствовать вину за то, что я единственная смогла выжить. Время шло, священник отпевал усопших слишком долго. Минуты тянулись, как тягучая жидкость, с каждым разом все медленнее и медленнее. Бабуля плакала. Мне было так жаль, что я не могу успокоить ее, пообещать, что все будет хорошо и все скоро наладится, потому что я сама не могу себе такое пообещать. Я даже не знаю, как закончится этот день, что уж говорить о том, что произойдет через неделю, месяц или год. Пустая трата времени.

Моему взору были представлены два больших гроба моих родителей и один совсем маленький, для сестры. Они аккуратно были выстроены в ряд, и на каждом из них был высечен позолоченный крест. Крышки всех гробов были заколочены. Бабушка попросила об этом заранее, чтобы вновь не травмировать мою уже расшатанную психику. Вновь увидеть их бездыханные тела – значит признать себя чертовой мазохисткой⁴, отчаянно жаждущей новой порции боли, чтобы получить кайф. Бабушка отправилась вместе со мной к каждой яме по очереди, чтобы кинуть горсть земли и просила меня о том же, но меня охватил такой ступор, что мне хотелось поскорее сбежать с кладбища, навсегда покинуть это «мертвое», лишенное жизни место, где-нибудь спрятаться и все забыть.

Не прошеные слезы прорвались сквозь защиту и все-таки увлажнили мои щеки. Терпение могло лопнуть в любую секунду, и тогда бы я уже точно не смогла сдержать истерику. Внутри все настолько кричало и бушевало от бурлящей скорби и боли, что сдерживать эти эмоции внутри себя – еще одно испытание за сегодняшний день.

После окончания похорон, каждый из присутствующих лично подошел ко мне и выразил глубочайшие соболезнования, даже оставили, некоторые из них, визитку с номером своего телефона, если вдруг мне нужна будет какая-то помощь. Двуличность классная штука, но меня сейчас мало заботило это, мне просто было противно от всех них. Бабушка вернула меня в больницу, а сама отправилась домой, чтобы отдохнуть, чего и мне желала.

– Не скучай, я вернусь, как только смогу, поспи хоть немного, а то совсем бледная ходишь, и да, покушай хоть что-то, так сильно похудела, кожа да кости, – бабуля дождалась от меня одобрительного жеста головой и поспешила на выход. Я прекрасно понимаю, что она безумно устала возиться со мной, но я об этом даже не просила. Нажав кнопку вызова, я потребовала, чтобы мне вкололи обезболивающее, бок опять немного тянуло, и дали снотворного. Таблетки на удивление быстро подействовали. Боль постепенно отступила, уступая местотревожному сну.

***

Выписка и возвращение домой подействовали, как обезболивающее, тоже на время. Мы расстались с бабушкой прямо возле больницы, я предпочла остаться у себя дома и побыть наедине с самой собой. Бабуля не стала мне препятствовать, и пошла навстречу. Почти месяц я провела в абсолютно белых стенах больницы. Жуткий запах препаратов и хлорки будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь.

Дома оказалось пусто. Стояла звенящая в ушах пустота. Звук моих шагов эхом отражался от темных стен здания. Повсюду стояли фото, куча фотографий, напоминающих о счастливом прошлом. У меня не хватило сил посмотреть в их сторону. Я сразу же поспешила отправиться в свою спальню. Букет цветов, подаренных мне на 1 сентября папой, уже совсем засох, листья отпали, потихоньку превращаясь в прах. Какая ирония, рано или поздно мы вот так же завянем, и кто-нибудь из наших родных развеет наш прах по ветру или навсегда поместит в заточение под землю. Во время того, как я пыталась выстроить в голове последовательность собственной иронии, об мои ноги терлось что-то маленькое и пушистое. Я опустила голову вниз и увидела Шоколадку. Маленький комочек тихонько мурлыкал, пачкая мои черные джинсы своей шерстью. Я так была занята собой и своими мыслями, что совсем забыла о своем питомце.

– Кто тут у нас такой маленький, – я взяла Шоколадку на руки, прижала к груди и легла на кровать. – Ты скучала?! Я да, прости, что оставила одну, – маленькими лапками она прошлась вдоль моей груди, затем еще и еще, и наконец, улеглась на животе. В пустой комнате раздалось тихое мурлыканье, под которое я уснула вместе с крошкой.

Дикая паника охватывает меня быстрее и быстрее, вспышка света ослепляет глаза, а в левый бок приходится сильный удар. Я поворачиваю голову вправо, пытаюсь сфокусировать свое зрение на малышке, но там никого. Салон автомобиля совершенно пуст. Лишь только в лучах света от фар я успеваю различить человеческий силуэт, отдаляющийся от окна нашей машины. Я хотела выбраться из машины и догнать его, узнать кто он такой, но проснулась.

Мой мобильный буквально был готов взорваться от входящих звонков. Шоколадка лежала на самом краю постели. Вытерев рукавом кофты мокрый, от холодного пота, лоб, я все-таки дотянулась до телефона и ответила на звонок.

– Господи, неужели ты ответила, я думала, что с тобой что-то случилось, – на другом конце провода кричала Вероника. – Почему ты не брала трубку? Все хорошо? – Подруга так быстро тараторила, что половина ее вопросов просто вылетела из головы мгновенно.

– Ты чего так тараторишь? И давай чуточку тише, голова болит, – в трубке послышался тяжелый вздох. – Со мной все хорошо, просто решила подремать.

– Точно все хорошо? Я совершенно не узнаю твой голос, может мне приехать? – Действительно, голосовые связки чуточку болели от частых истерик, поэтому я с трудом могла шевелить языком.

– Нет, не нужно приезжать, все нормально. Я сейчас буду занята, нужносделать уборку, пока дом окончательно не поглотила пыль, – нервно хихикнув, Рони откашлялась.

– Хорошо, ты звони, если что понадобится, ты же знаешь, я помогу. Да, еще, хотя бы напиши Илье, он жутко переживает за тебя. Люблю тебя.

– Хорошо, да я знаю. Конечно. – Односложные ответы, да уж, другого от себя я и не ожидала.

– Сень, ты вернешься на учебу? – Я чувствовала, как нервничала подруга и поэтому решила ее приободрить.

– Да, конечно, уже соскучилась по учебникам и сочинениям. – Вышло вяло, но лучше, чем ничего.

– Это уж точно, тогда увидимся завтра, пока.

Телефон замолчал прежде, чем я бы ответила. Мне совсем не хотелось сейчас возвращаться в школу и жить обычной жизнью, как раньше, но в таких случаях мама всегда велела мне двигаться дальше и не зацикливаться на проблемах. Теперь меня ждала уборка, из колонок зазвучала громкая танцевальная музыка, а Шоколадка прибежала на шум, чтобы посмотреть, что интересного происходит в гостиной первого этажа. Я смогла отыскать пылесос, ведро, швабру и пару перчаток. Осмотрела фронт предстоящей работы и принялась за уборку – очищая мозги от навязчивых мыслей о моем возвращении в школу.

Глава 4

Беспокойство не устраняет завтрашних проблем, но забирает сегодняшний покой

Снова и снова меня мучил один и тот же кошмар. Я нахожусь в салоне нашего автомобиля. Приступы боли ощущались, как наяву, все тот же бешеный стук сердца, сбивчивое дыхание. Я тревожно, будто в поисках поддержки оглядывалась по сторонам, когда увидела силуэт. Неизвестный мне человек поспешно удалялся от машины в лучах света от фар. Я пыталась кричать, чтобы остановить его, спросить, кто он и что здесь делает, но на этом кошмар прерывается. Холодный пот собрался маленькими капельками на лбу, а глаза щипало от выступивших слез. Слишком много вопросов и совсем нет ответов. Я так и не узнала виновника аварии, кто виноват в смерти моей семьи, кто навсегда оставил меня сиротой. Новостные ленты были переполнены экстренной информацией о случившейся автокатастрофе, и так продолжалось еще несколько дней, пока СМИ⁵ не обнаружили более интересной информации. Быть объектом обсуждения никто не любит, разве что самовлюбленные личности, но я не одна из них. Мне придется столкнуться сегодня с сочувствующими или даже осуждающими взглядами учеников и учителей моей школы. Буду стараться изо всех сил держать себя в руках, но я же не железная и мои чувства тоже имеют границы, пределы, которые лучше не стоит пересекать.

Электронные часы на прикроватной тумбочке показали четыре утра. За окном было совсем темно, но ложиться спать я больше не собиралась. Одного кошмара за ночь мне хватило. Укутавшись в теплый халат, подаренный мамой на восьмое марта, я прихватила с собой большое полотенце и направилась в ванную комнату. Мельком взглянув на отражающую поверхность, я ужаснулась. Впервые за свои семнадцать лет я не смогла узнать человека, который стоял передо мной. Тусклые каштановые волосы, больше похожие на гнездо; бледная, почти желтоватая, кожа, впалые щеки, а точнее полное их отсутствие напугало меня до чертиков. Безумно хотелось разбить зеркало, и никогда больше не смотреться в него, но что-то меня остановило, а скорее предостерегло. Папа с мамой всегда верили, что битые зеркала приносят только неудачу и беды. Тяжело вздохнув и полностью скинув всю одежду, я встала под горячие потоки воды. Каждая капля будто оставляла ожог на бледной коже, придавая ей более здоровый вид. Я тщательно промыла свои когда-то красивые волосы любимым шампунем, привела внешний вид в порядок и наконец, просто опустилась на пол душевой кабины. Вода беспощадным потоком разбивалась о мои плечи, голову, ноги, а я просто не могла прекратить думать о предстоящем дне.

Когда вода превратилась из горячей в ледяную, я все же нашла в себе силы, чтобы подняться и укутаться в свое полотенце. Целых полтора часа я пробыла в душе, но все равно оставалась какой-то грязной, может у меня просто поехала крыша, но я так чувствую.

Пришлось потратить еще больше времени на укладку своих длинных волос, легкий макияж, который помог бы мне скрыть огромные синяки под глазами и выбор одежды.

Перед самым выходом я решилась еще раз взглянуть в зеркало, отражающее меня в полный рост, и удивилась, насколько я смогла измениться. Щеки порозовели, глаза стали чуточку ярче, ну а про внутреннее состояние мне лучше молчать. Выдавив из себя что-то наподобие улыбки, я поспешила удалиться.

Зима надвигалась, а осень все никак не уступала. Повсюду грязь, зато в воздухе кружат белые пушистые хлопья снега. Люди все больше и больше укутываются в теплые пальто, шарфы и ботинки, чтобы хоть как-то спрятаться от надвигающегося холода.

Во дворе школы никого не оказалось. Либо я опоздала или пришла слишком рано. Не поднимая взгляда, я побрела к лестнице. Минуя последнюю ступеньку и вот-вот открывая дверь, я осознаю, что меня кто-то поймал за руку, а затем крепко обнял. В ноздри ударил знакомый аромат.

– Сень, почему ты мне так и не позвонила? Я безумно волновался и очень по тебе скучал. – Илья чмокнул меня в макушку, ростом он был намного выше меня. А в ответ я только обняла его и тихонько вздохнула.

– Прости, Вероника просила тебе позвонить, и я хотела, но потом затеяла эту уборку, вообще мнестыдно признаться, но я забыла, – тихонько ответила я.

– Дуреха, тебе точно не помешает завести блокнот, ну или ежедневник на крайний случай, чтобы не забывать. – Легкость общения с Ильей всегда меня притягивала, мне это нравилось, нравилась его открытость, беспардонность и иногда наглость.

– Спасибо, но до склероза мне еще далековато. Я же сказала, что была занята.

– Ура! – Вскрикнул Илья и еще крепче прижал меня к себе. – Я знал, что моя дорогая Сенька вернется из предобморочного состояния, чтобы вновь орудовать своим острым язычком.

Благодаря другу мне действительно хотелось улыбаться и надеяться на лучшее.

***

День тянулся невыносимо долго. Иногда я ловила на себе заинтересованные взгляды, но особого внимания к моей персоне не было, что безумно порадовало и помогло наконец-то расслабиться. За обеденным столом в школьной столовой я наконец-то смогла застать Рони, соня никак не могла проснуться. Илья уселся рядом со мной, и все время поддерживал меня за руку. Кроме нас за столиком сидело еще несколько ребят из параллельных классов. Предметом обсуждения был предстоящие соревнования по баскетболу.

– Почему-то я чувствую, что в этот раз мы точно окажемся в самой заднице. – Андрей был капитаном нашей школьной команды по баскетболу. Он был высок и очень даже красив, единственное, что меня привлекало в нем больше всего – это карие глаза, они были настолько темными, темнее любых глубин океана. Этот парень не скупился на сквернословия, как и большая часть старшеклассников.

– Слушай, ты говоришь так каждый раз, но всегда мы в тройке призеров, – Ярик был правой рукой, ну и нападающим. У этого парня довольно харизматичная натура, располагающая к себе людей. А ясные голубые глаза буквально заставляли девчонок стонать от восхищения.

– Сень, а ты что думаешь? – Илья неожиданно задал мне вопрос, и я растерялась. Его длинные пальцы продолжали выписывать немыслимые узоры на моей ладони, посылая стайки мурашек по всему телу.

– Ярик прав, не стоит слишком загоняться. Все-таки у нас отличный капитан. – За такой ответ сама себя хотела шлепнуть кувалдой по лбу, чтобы у меня раз и навсегда отпало желание болтать чушь.

– Эй, а как же я? Ты разбила мое несчастное сердце на кусочки. – Артист погорелого театра был превосходен в роли несчастного влюбленного, от чего мне было не по себе. Андрей допивал свою газировку с довольной улыбкой на губах, а Ярослав откинулся на спинку стула, обнимая свою девушку. Если я не ошибаюсь, то ее зовут Ангелина. С этой девушкой мы пересекались не так часто, как с парнями. Чаще всего она обитает в своей девчачьей компании, лишь изредка появляясь за нашим столиком, чтобы просто поглазеть за Ярославом – лишь бы никто из нас не положила на него глаз, и не дай Бог, не увела его у нее.

– Друг, ты уж прости, но, кажется ты не в ее вкусе, – в шутливой форме ответил Андрей. Всех присутствующих пробрало на смех, а меня смутило. Пальцы Ильи поспешно отдалились от меня и больше не прикасались. Легкий холодок коснулся теплой кожи, по рукам расползались мурашки. Я поерзала, стараясь отделаться от неприятного ощущения. Рони это заметила, сначала внимательно посмотрела мне в глаза, а когда поняла, что все нормально, то приободряюще улыбнулась. Я лишь улыбнулась в ответ.

День почти подходил к концу. На город плавно спускались сумерки и легкий холодок.Все оказалось не так уж плохо, раз я смогла спокойно вытерпеть общество школьников, то это прогресс. И можно смело подметить, что моя хандра более менее сходит на «нет». Я почти совсем не устала, может, еще посмотрю старый фильм, выпью кофе и поиграюсь с Шоколадкой.

Медленно направляясь к дому, я услышала характерный звук входящего сообщения. Замерзшими пальцами провела по экрану, чтобы разблокировать телефон и поскорее вошла в диалоги.

«Сень, можно я приду к тебе сегодня вечером? Ужасно соскучился по своей подруге».

От присланного СМС Ильи сердце гулко забилось о ребра, пальцы умудрились согреться, а вот голова была не особа довольна таким извещением. После сегодняшнего происшествия в школьной столовой, его странной реакции,мне не по себе находиться с ним наедине, может это все ради поддержки, а я зря себя накручиваю, но все равно шестое чувство мне подсказывает, что здесь что-то не ладное.

Глава 5

Сердце забилось слишком часто, когда раздался повторный звонок в дверь. Надеяться на то, что Илья прекратит и просто так сдастся совсем неразумно. Он всегда упорно добивался любой поставленной перед собой цели, даже если на кону стояло то, что дорого ему.

– Я знаю, что ты дома. Прошу, просто открой эту дверь, иначе я ее выломаю. – Он продолжал колотить дверь. Даже через кусок так называемого деревом, я слышала стук его сердца и сбивающееся дыхание.

Мне казалось, что если я решусь на этот шаг, то случится то, что изменит мою жизнь. Хотя хуже уже явно не будет, так ведь? Мне нечего терять. Именно с такой позицией я распахнула несчастную дверь перед другом. Его темные волосы были в полнейшем беспорядке, кажется кто-то слишком часто поправлял и без того идеальную прическу. Илья делал это, если сильно нервничал, всегда в детстве, когда он шел сознаваться маме в том, что написал контрольную на «двойку» или просто напроказничал, он безумно волновался. В голову не приходит не одной причины, из-за который он может так волноваться.

– С тобой все в порядке? Почему ты так нервничаешь? – Илья потер костяшки пальцев и протиснулся сквозь меня в гостиную, казалось бы, совсем маленькую по сравнению с этим парнем.

– С чего ты взяла, что я нервничаю? – В воздухе буквально витала напряженность. Какими бы серьезными не были обстоятельства, он может об этом рассказать, я постараюсь понять и принять.

– Слушай, я знаю тебя не первый день и прекрасно изучила все твои «особенности». Так что да, у тебя на лбу крупными красными буквами написано «Я НЕРВНИЧАЮ!» – Вот это да, выдала. Повышать голос я не привыкла, но сейчас все было сказано на эмоциях. Вдохнув поглубже я продолжила. – Просто попытайся собраться с мыслями и объяснить какого черта здесь сейчас произошло. Было бы не плохо, если происходящее в школьной столовой тоже было бы как-то оправдано.

Илья поставил локти на колени и опустил взгляд к полу.Неловкое молчание повисло между нами. Его грудь вздымалась от каждого вдоха и выдоха. Я присела напротив, уставившись на свои неухоженные ногти рук, пытаясь сдерживаться, чтобы опять не накричать.

– Прости. Я не хотел так себя вести, правда. – Тихий, но довольно громкий голос, чтобы его услышали, прорвал оболочку нависшей тишины. – Я ужасно сожалею, что произошло, но ты не должна закрываться хотя бы от меня, ты всегда можешь на меня рассчитывать. Я не могу смотреть на тебя, когда ты грустишь, плачешь, до сих пробирает дрожь от твоих страданий в больнице, поверь, мне так же больно, как и тебе. Мне безумно хочется, чтобы ты… Черт, нет, все не так. Прости, что побеспокоил, спокойной ночи. – Парень резко поднялся с дивана и пулей пронесся мимо меня, лишь громко хлопнув входной дверью и оставляя шлейф родного аромата.

«Мне безумно хочется, чтобы ты....», какое продолжение должна была получить выкинутая им фраза? Прокручивая в голове уже в сотый раз все, что он сказал, я окончательно запуталась. Его недосказанность пугала еще больше, чем те случайные касания пальцами моих рук, а тем более реакция на слова Андрея. Может правда лежит на поверхности, а я опять пытаюсь проникнуть куда-то вглубь, ищу загадку там, где ее на самом деле нет?

Добавился еще один ряд вопросов, на которые я не могу получить ответы. Порой мне кажется, что моя жизнь – это одна сплошная головоломка, бесконечный лабиринт испытаний, из которого мне просто нет выхода.

Я слишком устала. Боль пульсировала в висках слишком сильно. Подхватив Шоколадку, я выпила две таблетки обезболивающего и прилегла на кровать, укутываясь в теплое одеяло. Как бы все плохо или чересчур хорошо не сложилось – я должна узнать, что происходит, если даже причиной его поведения являюсь я сама.

***

Занятия тянулись слишком долго, каждый учитель-предметник решил устроить нам контрольные, несмотря на то, что сейчас лишь первое полугодие, точнее его конец. А значит, что скоро каникулы.

За весь учебный день я не смогла найти Илью, он как будто в землю провалился. Игнорирует мои сообщения, а на звонки вообще не отвечает, постоянно переключается на автоответчик.

«Я волнуюсь, где ты? Может, все-таки ответишь и объяснишь, где тебя носит?!»

Мое тысячное сообщение вновь улетело в пустоту.

– Сень, ты бледная, да и нервная, что-то случилось? – Рони подсела ко мне на литературе.

– Ну, я плохо спала. А вообще Илью найти не могу. Он не отвечает на сообщения, игнорирует звонки, да и ведет он себя крайне странно. Вчера выкинул такое, что я даже не знаю как это можно назвать. Может, ты знаешь, где он? – Последней моей надеждой оставалась подруга, конечно, есть еще и родители, но было бы не вежливо втягивать сюда его мать с отцом.

Мои родители поддерживали дружные отношения с семьей Ильи, до тех пор, пока мы не попали в аварию. Почти каждое воскресенье мы собирались у них на даче, обменивались интересными новостями, мамы готовили всякие вкусности, папы болтали о своем, а вот мы с Илюхой развлекались, как могли. Это еще слабо сказано, чуть ли не каждая наша затея заканчивалась маленькой травмой, но нас это не останавливало, даже добавляло адреналина в кровь, чтобы в следующий раз приготовить что-нибудь «ужасно веселое». Родители закрывали глаза на наши выходки и предоставляли свободу действиям. Все это было до, сейчас больше никогда не будет как прежде.

– Нет, он мне ничего не писал. Может, спит как всегда. – Рони прикрыла глаза, потерла ладошки и предпочла отвернуться в противоположную сторону, будто избегая разговора. Прозвенел звонок, и мне пришлось полностью сосредоточиться на теме урока, хотя как это вообще может интересовать, когда твой друг неизвестно где пропадает и не отвечает на сообщения.

Нервозность правила мной на протяжении сорока пяти минут от начала урока. Я то и дело теребила пальцы, поправляла волосы, крутила в руках ручку, чтобы хоть немного понять, о чем ведет речь Анна Павловна. Ладошки слегка вспотели от волнения, а во рту пересохло.

Словно по команде прозвенел долгожданный звонок. Мне хотелось все же еще раз спросить Рони об Илье, но ее макушка красных волос мелькнула в дверном проеме и скрылась в толпе ребят. Теперь я точно ничего не понимаю.

Последним уроком на сегодня оказалась физкультура. Учитель задержал меня на перемене на несколько мучительно долгих минут, объясняя какие зачеты мне придется сдать, чтобы получить оценку за полугодие. Еще бы, видели бы вы его лицо, когда он пытался выразить свои соболезнования, лучше бы вообще молчал. А то от его перекошенной в скорби физиономии все яйца бы вмиг стухли, если бы они, конечно, у меня были. Я вот не понимаю к чему все это, зачем лезть из кожи вон, лишь бы напомнить человеку о том, что произошло несколько недель назад. Может, так им хочется надавить на «больное»?

– Хорошо, Денис Михайлович, я все сдам, простите, но мне нужно идти. – Взмахнув своим хвостом, я побежала в раздевалку. Все девчонки давно переоделись и ушли домой, поэтому все пространство потного помещения было в моем распоряжении. Раздался стук в дверь, когда я надевала блузку, одновременно застегивая молнию на юбке.

– Да, зачем стучаться то? – Проворчала я.

В ответ тишина. Дверь скрипнула, а потом захлопнулась, и послышался звук тяжелых шагов, явно не женских. Я чувствовала, что неизвестный надвигался прямо ко мне. Сердце бешено колотилось о ребра, а дыхание сперло от страха. Холодные пальцы неизвестного коснулись участка разгоряченной кожи на шее. Я вздрогнула, и тогда они продолжили блуждать по моему плечу, пояснице, затем вернулись к шее и аккуратно прошлись по затылку. Касания обжигали, посылая короткие импульсы по телу. Кислорода совсем не хватало, в эти минуты я понимала рыб, выброшенных на берег, дышать было невозможно. Я крепко сжала руки в кулаки и крутанулась на месте в сторону незнакомца. Взгляд застыл на груди парня. Черная футболка идеально сидела на спортивном теле, подчеркивая идеальные изгибы.

– Неужели не узнала? – Знакомый голос заставил содрогнуться всем телом и наконец-то вдохнуть полной грудью. – Обидно, мы же не первый день друг друга знаем.

Я подняла взгляд выше, чтобы заглянуть в серо-зеленые глаза и убедиться в своей правоте. Опустив голову, он смотрел прямо на меня.

– Ты с ума сошел? Какого черта так пугать? И где ты был весь день? Почему не отвечал на звонки? – Возмущение, смешанное с адреналином, бурлило в венах. Так хотелось ударить его чем-то тяжелым, но зная, на что я способна, даже и пробовать не нужно, Илья первый уложит меня на лопатки. На лице этого парня показалась улыбка.

– Не все сразу. Я отвечу на все твои вопросы, если позволишь мне проводить тебя до дома. – Я совершенно не узнаю человека, который стоит прямо передо мной. Улыбка отличалась от той, которую я привыкла видеть, во взгляде появился какой-то задорный огонек, вместе с нежностью и заботой, или мне это только кажется. Что-то настораживало, пугало и одновременно манило, ведь нет ничего страшного в том, чтобы разрешить другу проводить тебя.

– Хорошо, но ты ответишь на все мои вопросы. – Как бы мне не было страшно, он остается моим другом и я не должна сомневаться в нем.

– О'кей, – ответил Илья. Он помог мне собрать оставшиеся вещи и вышел, заранее предупредив, что будет ждать на улице.

Глава 6

Я все еще была взвинчена и слишком зла на Илью, чтобы позволить ему сесть рядом с собой. Неужели каждому под силу вот так взять и просто исчезнуть, а потом раз, и вновь появиться, делая вид, будто ничего особенного и не происходило. Нервная дрожь все еще «сотрясала» мои и без того уже расшатанные нервы, заставляя до боли прикусывать нижнюю губу. Илья сел на переднее сидение такси, рядом с водителем и всю дорогу молчал, уставившись в окно на кружащиеся в медленном вальсе красивые снежинки. Сколько бы ни длилась осень, она все равно рано или поздно подходит к концу и на ее место приходит зима. Температура заметно понижается и с каждым днем становится все холоднее и холоднее. Я же устроилась на заднем сидении, прямо за водителем такси, чтобы было удобнее наблюдать за другом. Потирая обледеневшие пальцы, я изредка кидала взгляды на Илью. Он выглядел весьма расслабленным и совершенно спокойным; левая нога закинута поверх правой, тыльная сторона ладони подпирает красивый, едва ли не «острый», подбородок, изредка подминая нижнюю полную губу, да и мыслями он был, явно не со мной, где-то далеко.

Машина остановилась около ворот моего дома, Илья вежливо поблагодарил таксиста, сунул ему несколько бумажек, отказавшись от сдачи, и подхватил меня под локоть, направляя к входной двери.

– А теперь я могу уже задавать вопросы? Я выполнила твое условие, так и ты свое, будь добр, выполни, – упираясь ногами в замерзшую землю, я остановилась в нескольких метрах от лестницы, ведущей к входу. Илья обратил внимание на мою упрямость. Он остановился прямо напротив меня, сложив руки на груди, выглядел он даже устрашающе.

– Ты все верно сказала, упрямая, только вот я выполню свое обещание, если ты зайдешь в собственный дом и наконец-то согреешь свои ледяные руки. Мне совсем не хочется варить тебе супы и заваривать малиновый чай, изредка проверяя температуру, – его широко расставленные ноги, приподнятые напряженные брови и прищуренные глаза, словно угрожали, предупреждали о неповиновении и его последствиях, если я не сдамся. Громко вздохнув, я, словно маленький ребенок, потопала внутрь, изредка оглядываясь на объект моей раздраженности. Я схватилась за ручку двери и резко дернула ее в свою сторону, распахивая ее куда шире, чем положено.

– С Днем Рождения! – В темноте комнаты послышался радостный вопль и громкий хлопок. Я нащупала рукой выключатель и наконец включила свет. Вся гостиная была в буквальном смысле завалена шариками, самых разных цветов. Рони стояла прямо передо мной с огромным тортом в руках; на нем красовались небольшие, из белой глазури, две цифры – один и восемь. Стоп! А какое сегодня число?

– Ты не рада? Я зря, что ли тащил тебя домой, чуть ли не с силой? Обижаешь, я даже торт Веронике помогал готовить, – Илья обошел меня с правой стороны, вставая рядом с подругой.

– Черт, ребята, спасибо огромное. Я, правда, совсем забыла, вот дура. Спасибо, спасибо огромное, – глаза защипало от подступающих слез, все вмиг расплылось. Друзья налетели на меня с объятиями, будто соревнуясь, кто сильнее обнимет. Рони не сдавалась и протиснулась ко мне совсем близко, почти вплотную, ну а Илья обнял нас всех вместе, чмокнув обеих в макушки.

– Ну, все, все, телячьи нежности кончились, иначе все сейчас расплачемся, не так ли, Илья? – Рони ткнула своим тонким пальчиком другу в грудь и опять повернулась ко мне. Тот задорно рассмеялся и потрепал ее по щеке. – А, ты, сейчас идешь наверх и переодеваешься, я тебе помогу. Мы едем в клуб, все-таки восемнадцать лет бывает раз в жизни, нужно отметить, – не дав сказать мне и слова, чтобы возразить, Рони потащила меня наверх в комнату, напоследок крикнув Илье, чтобы он сварил кофе.

В моей комнате творилось непонятно что, будто после моего ухода на учебу тут прошелся сильнейший ураган, переворошивший весь мой гардероб. Вероника оставила меня тут одну, а сама скрылась за дверью в ванной комнате. Я решила проверить телефон на наличие пропущенных звонков и сообщений. Буквально час назад звонила бабуля. Странно, я не слышала звонка.

– Привет, бабуль. Извини, что сразу не ответила, не слышала входящего звонка.

– Ничего, я так и поняла. С тобой все хорошо? Не болеешь? А то голос какой-то грустный, – бабушку не провести, точнее мне никогда это не удавалось. Мама переняла у бабули эту особенность, так что любые изменения в голосе они чувствовали безошибочно и точно.

– Нет, все хорошо. Просто друзья устроили мне сюрприз в честь дня рождения.

– Конечно, С Днем Рождения, Сенечка! Я же для этого тебе и звонила, – я не видела, но точно знала, что сейчас она улыбается. – Здоровья тебе, терпенья, сил и огромной силы воли, чтобы пережить все трудности, которые подкинет тебе судьба, будь счастлива, моя девочка. Жаль, сын с Ариной не увидят тебя взрослой, горе-то, какое, ну ладно, ты там не грусти, отметь с друзьями, сходите куда-нибудь, развейтесь. Люблю тебя, спокойной ночи, приезжай завтра ко мне, чай попьем, – голос бабули дрожал, совсем незаметно, но так ощущаемо.

– Конечно, спасибо, я тоже тебя люблю. Спокойной ночи, – я нажала кнопку отбой, засунув телефон в задний карман джинсов. В горле образовался комок.

Бабушка всколупнула пленочку на заживающей ранке, вновь позволив боли занять определенное место в клеточках памяти и сознания.Но, только не сегодня, нет, не хочу вспоминать ту чертову аварию, где я потеряла всю свою семью, не хочу.

– Так – так, а у меня еще один сюрприз. Я тут немного перебрала твой гардероб и ничего подходящего не нашла, поэтому, это тебе, – Вероника протянула мне две коробки, одна была довольно-таки маленьких размеров, а другая была прямоугольной и в полтора раза больше, чем первая. – Думаю, тебе понравится, – Рони нахмурила свой носик, демонстрируя свои замечательные веснушки, она поднесла свои тоненькие пальчики к губам, в ожидании моей реакции на подарок.

– Ну «немного» перебрала, звучит уж очень неправдоподобно, да тут, будто ураган прошел. Вау! – В самой большой коробке было черное платье. – Оно просто потрясающее. Спасибо тебе, вам за все это. Я действительно забыла про собственный праздник.

– Я рада, что тебе нравится, а теперь пора надеть его и сразить наповал всю мужскую часть ночного клуба. Пусть облизываются, смотря на мою красивую подругу, – мне вновь хотелось плакать от такой поддержки с их стороны, я даже не знаю, что бы без них делала.

Вся подготовка длилась чуть больше часа, за это время мы успели выпить по две чашки кофе, а Илья устать, парень даже задремал на диване в гостиной.

– Ну, вот и все, – подруга взмахнула кисточкой над моим лицом в последний раз и развернула меня к зеркалу лицом.

Вау!

У меня даже слов таких нет, как передать всю ту красоту, которую она сотворила со мной. В зеркале стояла красотка, сошедшая с обложек самых гламурных журналов. Черное платье, едва доходившее до середины бедра, идеально село по моей фигуре, а эти полосы, открывающие вид на кожу, в зоне декольте, на юбке, похожей на колокольчик, и талии выглядели невероятно сексуально. Волосы лежали аккуратными волнами, а глаза «выгодно» подчеркнуты черными стрелками. На ноги я обула те самые туфли, с устойчивым каблуком, которые шли в подарке, и с замшевой отделкой.

– Эмм, я это точно я? Да это просто невероятно, – выразить то, что чувствовала я в этот момент невозможно. Эмоции бурной рекой бурлили по венам, щекоча кожу и вздымая волоски на теле.

– Это точно ты! Все парни сегодня ночью в твоих руках, – Рони успела привести в порядок и себя. Красные локоны были забраны в высокий пучок, лицо обрамляли выпущенные, едва подкрученные, прядки. Подруга выбрала более закрытый вариант платья; зона декольте была отделана пайетками, а низ струился легкой, черной тканью, прикрывая все уязвимые зоны, черные босоножки на шпильке и длинные черные серьги, открывающие потрясающий вид на длинную шею Рони.

– Ну, с этим я бы поспорила. Ты тоже невероятно привлекательна, – хохотнула я, приготовившись бежать в ванную.

– Ах, так, ну все, держись, – Рони сорвалась с места, схватила подушку с кровати и уже была готова запустить ею в меня, но дверь моей комнаты шумно раскрылась.

– Девчонки.... Э, вы, потрясно выглядите, – когда его взгляд скользнул по мне, то я клянусь, что на его щеках увидела проступающий, легкий румянец, но Илья быстро взял себя в руки и все признаки смущения испарились, как дым. – Я хотел расслабиться, а вы заставляете меня работать, придется приглядывать за вашими очаровательными попками, чтобы никто из пьяных мужиков их не лапал, – Илья недовольно замычал, но тут же улыбнулся, приглашая нас на выход. – Ух, ну и жарко же будет там сегодня, погубите вы меня, красотки.

Глава 7

Самая большая ошибка в том, что мы быстро сдаемся, иногда, чтобы получить желаемое, надо просто попробовать еще раз

Ночной клуб Paradise Garden был, чуть ли не самым популярным в нашем городе. Его частыми посетителями были в основном мужчины, но по слухам и женские компании там встречаются так же часто, сама я в этом заведении никогда не была, да и не любитель подобных развлечений. Атмосфера гремящей музыки и пьяных людей никогда особо не привлекала, но сегодня во мне разгорелся небывалый интерес. В клубе было относительно темно, пахло алкоголем, потом и желанием, диким желанием. Илья шел впереди, изредка оглядываясь на нас с Рони. Нам приходилось выглядывать, чтобы хоть немного видеть происходящее, широкая спина друга просто загораживала вид.

Мы направились прямиком в бар. Илья решил, что сегодня он заказывает напитки, а мы с Рони их пробуем, на что мы с охотой согласились. Рони все еще оставалась несовершеннолетней, так что, нашему другу-очаровашке пришлось состроить глазки девушке за барной стойкой и подсунуть ейзеленовато-голубую купюру⁶.

Я решила немного осмотреться; народу оказалось не так много, как я себе представляла, но и отрицать наличие тоже глупо, кажется, сегодня какая-то костюмированная вечеринка. Повсюду люди в масках, интересных образах, смотрелось очень эстетично, даже гармонично. Сам клуб был разделен на несколько крупных зон, не могу сказать точно, сколько их на самом деле есть, но мы остановились в красной зоне, расположившись на диванчике. Прямо напротив нас изящно танцевала девушка около шеста, даже стриптизершей ее назвать трудно, слишком закрытый наряд, чего уж точно не скажешь о моем платье.

– А вы уверены, что мы точно попали в ночной клуб, а не на детский костюмированный вечер? – С сарказмом спросила я.

– Не беспокойся, все веселье еще впереди, а пока расслабься и попробуй коктейль, – ответил Илья, поднимая свой бокал виски.

– Он прав, еще не время для реальной тусы, большая часть «отмирающих» скоро покинет это место, а на их смену придут очень даже ничего. – Рони приподняла свои брови, подмигнула мне и отпила из бокала.

– Кого ты назвала «отмирающие»? – Иногда подруга говорит так, будто свалилась с другой планеты.

– Ну, те, кому давненько за сорок, кому они нужны кроме проституток, и то, не каждая согласиться с тем, у кого живот больше, чем их кошелек, да и там, – подруга взглядом указала на интимную часть своего тела. – Не густо, – я рассмеялась от такого пояснения к странному термину, умеет же она поднять настроение.

– Кхм.. А ничего, что вы про «это» обсуждаете в моем присутствии? Неужели вы так уверены в том, что у всех в «отмирающем» возрасте все настолько плохо с этим делом? – Илья развалился на спинке дивана, широко расставив свои ноги, попивая второй стакан виски. Мы переглянулись с Рони, рассмеялись и довольно кивнули ему в ответ. – Боже, с кем я вообще собрался пить, – Вероника только пожала плечами и поспешила отвести взгляд в противоположный конец комнаты. Она строила глазки какому-то парню, на вид двадцати двух, двадцати четырех лет, довольной приятной и притягивающей внешности. Он улыбнулся в ответ, встал со своего места и пошел в нашу сторону.

– Не желаете потанцевать? – Голос звучал мягко, слишком сладко для меня. А вот Рони буквально растаяла от такого внимания.

– Увы, я не танцую с незнакомцами.

– Даже так, – парень нагнулся чуть ниже к нашему столику и игриво улыбнулся. – Тогда я назову свое имя, если вы представитесь.

– Хорошо. Вероника, – подруга протянула свободную от коктейля руку. –Но для друзей я просто Рони.

– Мм.. Очень приятно, Вероника, я Кирилл, – парень легонько чмокнул тыльную сторону ладони подруги. – А теперь я могу претендовать на танец?

Рони лишь одобрительно кивнула и скрылась в толпе танцующих людей. К началу реальной вечеринки я успела прилично опьянеть. Сидеть на месте просто не могла, ноги сами несли меня танцевать.

– Илюш, потанцуй со мной, иначе я сейчас от скуки помру, – пропела я ему на ухо, чтобы было лучше слышно.

– Конечно, все для тебя.

На танцполе было невыносимо тесно, каждый из присутствующих хоть раз коснулся другого человека только потому, что было слишком большое количество желающих подвигаться под музыку. Нам удалось протиснуться сквозь толпу чуть ближе к центру. Куча потных, пьяных в стельку тел трутся друг о друга, воспламеняя что-то большее между людьми. Ди-джей крутил одну и ту же песню по нескольку раз, пока кто-то не просил включить что-нибудь другое.

Энергичный танец плавно перешел в медленный и эротичный. В пьяном угаре, в душном помещении мозг отказался работать совсем. Илья позволил себе расположить свои руки на моей талии, изредка поднимая и опуская их, будто поглаживая. А я обхватила его шею руками и быстренько поцеловала в щеку, «горящую» из-за невероятной духоты. Так мы простояли до конца песни, после которой он оставил меня, ссылаясь на то, что ему срочно необходим свежий воздух.

Я внимательно осмотрелась, пытаясь найти Рони, но все было бесполезно, в глазах расплывалось. Из динамиков вновь полилась музыка, на этот раз более энергичная, но такая же раскрепощенная и эротичная. И тут мне в голову приходит совершенно безумная идея, вспоминать о которой, наверное, будет стыдно, но я хочу это сделать.

Прямо напротив меня пустовал шест. Я просочилась сквозь толпу, толкаясь и даже пинаясь, лишь бы добраться до цели. Пальцы правой руки коснулись прохладного металла, медленно провели сначала вверх, потом вниз, бедра пришли в движение, активно покачиваясь из стороны в сторону. Вскоре из толпы послышался одобрительный свист, разгоняя по моим венам еще больше адреналина и страсти. Я, можно, сказать, пустилась во все тяжкие, мне удалось понаблюдать, как это делают стриптизерши, повторить было проще, чем казалось. Металлический шест служил мне опорой и гарантией того, что я останусь на ногах, а не свалюсь на первых же минутах своего танца. Обхватывая его руками, я со всей грацией присела и невероятно медленно, выгибая поясницу, встала, демонстрируя все еще загорелые бедра и стройные ноги.

– Мм.. – кто-то опустил горячие ладони на мои бедра, прижимаясь ко мне всем телом, будто сливаясь со мной в единое целое. – Прекрасное зрелище и прекрасная девушка, – голос незнакомца наполнен хрипотцой. Сердце забилось еще чаще, колени дрожали, мне едва удавалось сохранять равновесие и не рухнуть к нему в объятия. Я продолжала двигаться, когда меня одним резким движением развернули и прижали к груди так близко, что я смогла уловить потрясающий запах одеколона; смесь мускуса, зимнего утра и совсем чуть-чуть виски. Он был на целую голову выше меня. Черт, невероятно высокий. Мои ладошки легли поверх черной рубашки, нащупав напряженные мышцы, а глаза поднялись выше, чтобы немного разглядеть обладателя столь сексуального телосложения. Черные, будто ночь, глаза были опущены на меня, остальное лицо было скрыто маской. – Ты прекрасна. Я удивлен, что ты совершенно одна, –прошептал незнакомец, щекоча кожу за ухом.

– Я здесь не одна, – улыбнувшись, ответила я. Его глаза затягивали, топили в безграничной темноте, без шанса на спасение. Хоть все и плыло перед глазами, но его черты лица так казались мне еще красивее.

– Уже убедился, – парень смотрел куда-то поверх моей головы.

– Отойди от нее, – я узнала голос. Меня резко дернули назад, заводя за спину. – Лучше не прикасайся к ней, – мышцы на спине Ильи возросли вдвое, он был просто на взводе.

– Какого черта? – Выкрикнула я.

– Не знал, что девушка не одна. Будь в следующий раз внимательней и приглядывай за своей девушкой, особенно в таких местах, – ответил незнакомец, поднимая обе руки вверх, будто уступив место.

– Сам разберусь, – огрызнулся друг.

–Тогда, я оставлю вас, хорошего вечера, – он спокойно развернулся и затерялся в толпе.

– А ты, – Илья указал на меня пальцем. – Едешь домой!

– Не указывай, что мне делать и как мне жить, ты не мой папочка!

Я развернулась в противоположную сторону, пытаясь сбежать от него, но я оказалась слишком медленной. Илья подхватил меня и перекинул через свое плечо.

– Прекрати сейчас же! Какого черта ты делаешь? – Я колотила его спину, лишь бы он меня отпустил. – Пусти меня, поставь на землю, иначе я буду кричать! Да, стой же ты!

Я почти сорвала голос, когда дверь моего дома закрылась, и я вновь стояла на твердой земле.

– Ты с ума сошел? Что там было?! – Крикнула я.

– Да я спас тебя, дура! Он же такой же озабоченный, как и половина, мужиком в том клубе! – Ярость плескалась в его серо-зеленых глазах. Кулаки сжимались и разжимались.

– С чего тебе знать, какой он?!

– Да у него на лице написано, что он планирует забраться тебе в трусы!

Его гневное лицо покрылось красными пятнами от злости.

– Вау, молодец! А ты не думал, что я достаточно взрослая для таких вещей? И какого хрена ты лезешь в мою личную жизнь? Может, я этого и хотела!

Меня возмущало то, что он возомнил себе, будто имеет право распоряжаться моей жизнью.

– Да я люблю тебя, дура! Давно люблю! – Илья разжал пальцы, засовывая их в волосы. Такого я точно не ожидала.

Ступор.

Я моментально протрезвела, продолжая сверлить взглядом друга. Дальше все произошло слишком неожиданно, я даже не успела толком ничего понять. На мои губы обрушились с поцелуем. Илья требовательно сминал их, пытаясь проникнуть языком. На секунду я потеряла самообладание и позволила себя поцеловать. Я быстро отстранилась, грубо толкнув его в грудь и отвесив звонкую пощечину.

– Ты ненормальный! Теперь я все поняла, это тебе очень хочется залезть мне в трусы. Так чего же ты ждешь? Давай, пользуйся моментом, – отстранившись от меня, будто от еще одной пощечины, Илья помрачнел в лице. Глаза потускнели, стали какими-то безжизненными.

– Просто протрезвей и подумай над тем, что я тебе сказал, – тихо сказал он.

– Я трезвая, а ты сумасшедший! Я не хочу тебя видеть, проваливай из моего дома. Проваливай! – Изо всех сил крикнула я. Илья последний раз на меня посмотрел и ушел, просто ушел, даже не хлопнув дверью.

– Ненавижу! – Выкрикнула я. Глаза наполнились слезами. Громко рыдая, я опустилась на пол. В нашей дружбе фундамент дал трещину, самую настоящую, глубокую. Своим признанием Илья подписал приговор, все мои дружеские чувства к этому парню всколыхнулись, потемнели и потускли. Теперь ничего не будет, как прежде.

Глава 8

Все мы идем на жертвы

Я иду по краю пропасти, балансируя на носочках, широко расставив руки в стороны. Прямо там, в самом низу господствует непроглядная тьма, стоит хоть раз взглянуть в пропасть и уже не захочется отводить взгляд, она как будто манит, зовет, соблазняет, подталкивает на грех. Ветер трепал мои волосы, с каждым разом все яростнее бросая их мне прямо в лицо. Прядь попала на глаза, закрывая вид, я тут же попыталась ее убрать. Мои пальцы едва коснулись волос, и я потеряла равновесие.

… Я падала в пропасть, стремительно приближаясь ко дну, подол моего легкого платья взмыл вверх, крик застрял где-то внутри, я практически не соображала, мне хотелось быстрее попасть туда, чтобы раз и навсегда забыться.

Ужасный приступ тошноты подкатил к горлу. Я поднялась на ноги, хватаясь за тумбу, голова болела, а перед глазами, будто пелена стояла. Противная рвота бурным потоком окатила чистую раковину в кухне, до туалета я бы просто не добежала, слишком далеко. Меня рвало и рвало, казалось, что от моего вчерашнего ужина, да и самого желудка, просто ничего не осталось. Живот скрутило. События вчерашнего дня смутно всплывали в голове, лишь усиливая и без того сильную головную боль. Я прополоскала рот холодной водой, развернулась спиной к крану и медленно сползла на пол, ноги едва держали меня. На меня навалилась какая-то усталость, слабость, оцепенение, да еще этот противный привкус горечи во рту. Фу!

– Да я люблю тебя, дура! Давно люблю!

– Ты ненормальный! Теперь я все поняла, это тебе очень хочется залезть мне в трусы. Так чего же ты ждешь? Давай, пользуйся моментом

– Просто протрезвей и подумай над тем, что я тебе сказал.

– Я трезвая, а ты сумасшедший! Я не хочу тебя видеть, проваливай из моего дома. Проваливай!

– Ненавижу!

Криками никогда ничего не решишь, наоборот, мы делаем только хуже. Никто не пытается даже понять друг друга, у каждого свое мнение, слишком поспешное, на этот счет. Все считают, что вот так, вдоволь накричавшись, подбирая самые отвратительные слова, можно решить проблему. Нет, вы глубоко заблуждаетесь… Кто-то должен пойти на жертву, и этим кто-то оказался Илья. Друг, который дорог мне, как брат. Вы и представить не можете, каково мне сейчас. Как в одном человеке могут одновременно править злоба, вина, сожаление, обида и предательство? Взрывное вещество получается. Бомба, готовая вот-вот взорваться, стоит лишь выдернуть чеку и все, она взорвется, разрушая все на своем пути.

Звонок в дверь вынудил меня подняться и посмотреть, кто пришел. Молодой человек стоял на пороге моего дома с конвертом в руках. Он любезно поздоровался, вручил мне белоснежный, совсем как снег на деревьях, конверт и, пожелав отличного дня, удалился. Морозный воздух пробрал до костей, отрезвляя помутневший разум.

Я положила конверт на журнальный столик в гостиной и пошла в ванну. Избегать своего отражения в зеркале вошло в привычку, нечему удивляться. Я скинула свое платье, которое подарила мне Рони, и встала под горячий поток воды.

***

Телефон уже по «швам трещал», через каждые несколько минут приходили сообщения и уведомления о пропущенных звонках. У меня лопнуло терпение и я решила проверить.

Рони:

Сеня, ты куда ушла? Что вообще случилось?

Почему ты не отвечаешь?

Где ты?

Ты дома?

Ответь, я волнуюсь!

Это как-то связано с Ильей?

Сень, не игнорируй…

Напиши, как только прочитаешь!

И еще целая куча. Прошла лишь ночь, а такое ощущение, будто я неделю на связь не выходила.

Илья:

Прости, я виноват. Я не должен был все вывалить вот так.

Я больше не мог этого скрывать.

Мне казалось, что ты сама обо всем уже догадалась.

Прости, я безумно беспокоюсь, боюсь, что разрушил нашу дружбу своими признаниями.

Дай знать, если больше не хочешь видеть меня, я пойму.

Сердце сжималось от его извинений, но мне было безумно стыдно признаться самой себе, что он мне когда-то был симпатичен, но я так не могу, он мой друг. Нельзя рушить дружеские отношения этим! Я просто не готова, да и не знаю, может, никогда не буду готова, он не тот человек, с кем я бы захотела построить отношения. Он добрый, заботливый, умный, красивый, ответственный, но он не для меня.

Бабушка просила меня перезвонить.

– Сеня! – Бабушка с облегчением вздохнула. – Ты хорошо себя чувствуешь? Я беспокоюсь, Вероника тоже, Илья ко мне заходил, спрашивал о тебе. Вы поругались?

– Бабуль, не беспокойся, я просто слишком долго спала. Вероника отправила мне сообщений больше, чем за весь прошедший год, – отвечать на вопросы, связанные с Ильей мне не хотелось. Вообще сейчас не хочу говорить.

– Хорошо, – ответила бабушка. – Зайди завтра ко мне после школы. Давненько тебя не видела.

– Зайду, – промямлила я и отклонила звонок.

Я вернулась в гостиную, чтобы посмотреть хоть что-то, что поможет отвлечься от всего этого. Белый конверт так и лежал на том месте, куда я его положила ранее. Я уселась на диван, прикрываясь пледом, взяла в руки бумагу и поспешила ее распечатать.

– Счет за дом, – вслух прочитала я. – Сколько?! Да вы издеваетесь! У меня даже таких денег нет!

Я швырнула листок на пол.

Сумма, указанная в одном из столбиков была слишком неподъемной для меня. Моих сбережений просто не хватит, чтобы хоть как-то погасить долг. Я просто не знаю, что мне делать. Где мне взять столько денег? В голову ничего, кроме как устроиться на работу, не приходило. Бабушке говорить о долге не стоит, она будет настаивать на переезде к ней, но я не отдам этот дом. Я здесь выросла, слишком ценные воспоминания, пусть и болезненные.

Весь следующий день я открыто избегала и всячески игнорировала друзей. Я даже в столовую не пошла, сразу же убежала в кабинет истории, чтобы только не наткнуться на друзей. Хотя, это даже смешно, ведь с Вероникой я учусь в одном классе.

Никто из них не пытался завести со мной дружескую беседу, как раньше. Правильно, один мой внешний вид отпугнет любого, кто осмелится посмотреть в мою сторону, но причина была в другом. Каждый из них прекрасно понимал, что мне нужно время. Всем нужно время, чтобы привести свои мозги в порядок, принять правильные решения.

Поездка к бабушке, а затем поиски работы меня просто вымотали, ноги едва держали, а живот урчал хуже мотора старенького автомобиля. Мне удалось получить работу в одном из ресторанов города уборщицей, не престижно, но хоть что-то. С завтрашнего вечера, с 21:00, я обязана приступить к своим обязанностям. Просто чудо какое-то, что я так быстро нашла подработку с моим-то нулевым стажем.

Пустой холодильник вызвал у меня вымученную улыбку. Я выпила апельсиновый сок, который оказался не распечатанным, и отправилась в кровать. Едва моя голова коснулась подушки, а глаза закрылись, я уснула.

***

Прошла ровно неделя с того самого дня, как я устроилась на работу и совсем прекратила общение с друзьями. Вероника пыталась разговорить меня, писала сообщения, пыталась хоть как-то вывести на контакт, но мне было слишком стыдно перед ними, я не могла перебороть все это и послать к чертям, меня это съедало изнутри, угнетало, а Илью я вообще не видела, либо он перестал посещать уроки, либо искусно старается избегать меня. Не могу сказать, что у меня все хорошо, это будет чересчур ложный ответ. Проще сказать, что ничего нового, вдохновляющего, в моей жизни не произошло, давно не происходит.

Все сотрудники ресторана давно закончили работать и разошлись по домам. В моем распоряжении находились тряпка, ведро и целый ресторан. Звучит смешно, но это помогает отвлечься, пусть и не навсегда. Порой не думать куда лучше, чем забивать голову всеми проблемами, свалившимися тебе на голову.

Я вставила наушники, включила музыку и отправилась мыть основной зал, где обычно находятся посетители.

Свет едва горел, в каких-то местах и вовсе выключен, но это мне не мешало. Я добросовестно выполняла свою работу и не жаловалась на достаточно большой объем работы.

Я почти закончила, прибиралась в кабинете у своего шефа, когда один из моих наушников слетел и с глухим звуком ударился об стол. Я немного струсила, но тут же вставила его обратно и вздохнула полной грудью.

Музыка приглушала происходящее вокруг, но не притупляла то, что внутри. Тревожное чувство поселилось в груди, волоски на затылке неприятно зашевелились, как в каком-то фильме ужасов. Сердце бешено колотилось о грудную клетку, дышать стало труднее, ладошки вспотели, а глаза зажмурились так крепко, как могли. Я буквально затылком чувствовала, что нахожусь в кабинете не одна. Затем я вспомнила ситуацию в раздевалке и попыталась взять себя в руки.

Сжимаю руки в кулачки и медленно разворачиваюсь, в дверях, поглаживая ширинку на брюках, стоит шеф. Наши взгляды встретились. Он сладко и слишком мерзко улыбнулся, затем двинулся ко мне. Я медленно сглотнула и сделала несколько шагов назад, пока попой не уперлась в край его стола.

– Сладкая, ты разве меня боишься? – Его голос звучал тихо, едва слышно, эхом отражаясь от стен почти пустого помещения. – Как же тебе идет эта форма, – мне же сейчас это показалось? Он облизнул свои губы, осматривая меня с головы до ног, я буквально чувствовала, как рентгеновские лучи проходят сквозь меня. Короткое коричневое платье, с глубоким декольте, едва доставало до середины бедра, я надевала черные шорты под низ, чтобы хоть как-то скрыть все, что можно было так легко увидеть. Сверху белый фартук и туфли на устойчивом каблуке, наряд такой, будто я на дискотеку пошла, а не полы мыть. – Всегда знал, что у меня отличный вкус, – Виктор, так звали шефа, коснулся пальцами моей щеки, медленно обводя их вокруг губ. Ощущения от прикосновений, будто клеймо ставили на моей коже, так противно и страшно было одновременно.

– Что вы делаете? – Мой голос дрожал, но ты ведь знаешь, что в таких случаях делать? Правда? Единственное или единственный, на кого я могла положиться в данный момент была я сама. И ничего лучше не придумаешь, как поговорить со своим внутренним голосом.

– Из тебя бы вышла отличнаяшлюха. Посмотрим, насколько ты хороша в деле, может, и повышение заработаешь, – Виктор резко толкает меня в грудь, устраиваясь между моих ног так, чтобы я не могла пошевелиться. Горячие ладони заскользили вверх по моим бедрам, достигая края шорт. – Неужели ты думала, что меня остановит это? – Кто ж знал, что ты такой кобель, все слова вертелись лишь в моей голове, в горле пересохло так, что я не чувствовала собственный язык, даже губы. – Я с первых минут хотел взять тебя на этом же столе, – он резко дернул вниз ткань, и она с треском лопнула. Глаза горели от жгучих слез. Я думала, что такое бывает только в фильмах. Пошло ухмыляясь, он добрался до груди, резко сжал ее в ладонях, от чего я взвыла, как раненый зверь. Словно сжимая в тисках, он физически насиловал меня, причиняя боль.

Ты должна бороться, сделай уже что-нибудь!

Мое подсознание кричало во весь голос, пока я стонала от боли.

Заглотнув побольше воздуха, я изо всех сил толкнула подонка в грудь и спрыгнула со стола. Виктор не растерялся, обхватил меня за талию и вплотную прижал к себе спиной. В меня упиралось что-то твердое. Ужас!

Зря ты так сделал, а теперь получай!

В подсознании я кричала во всю глотку, надрывая голосовые связки, но в реальности не издала ни единого звука. Подогнув ногу, я хорошенько двинула ею прямо ему между ног, каблук сыграл свою роль в этом спектакле.

Подлец взвыл, согнувшись пополам:

– Дура!

Я бросилась бежать, куда подальше от этого места. Лишь бы не догнал. Сбрасывая по пути туфли, я побежала босиком, по холодному асфальту, по снегу. Было не холодно, грела высоченная доза адреналина в моей крови. Я бежала так долго, и так быстро, как могла, пока в поле зрения не появился мой дом.

Глава 9

Беда никогда не приходит одна…

Сколько еще неприятностей свалится на меня? Как долго мне терпеть выходки судьбы, которая так изящно решила со мной поиграть? Она нисколько не щадит, начинает с самого больного, а потом добивает до конца чуть менее значимыми проблемами.

Неприятный осадок так и остался после случившегося. Казалось, куда еще хуже, я потеряла семью, мне срочно нужны деньги, а тут еще этот ненормальный, озабоченный мудак. Я всю ночь не спала, мысли, словно рой пчел, поселились в моей голове и нарочно мешали спать. Царапины на ногах саднили, на лбу образовался синяк, кажется, я получила его при падении. Не включая свет в доме, я на ощупь доползла до лестницы, затем до комнаты. Ухватившись за ручку двери, я попыталась встать на ноги, но они слишком замерзли, я их почти не чувствовала. Согревая холодные пальцы рук, я посильнее укуталась в одеяло, мне все же удалось взобраться на кровать и из последних сил вытащить из-под себя покрывало, положив рядом с собой. Зубы стучали от переохлаждения, я была ледяной, хотя внутри все пылало. Виски больно пульсировали, глаза опухли от слез. Я бы, наверное, так и пролежала всю ночь, уставившись на черную стенку, если бы не усталость, свалившаяся на меня, как каменная плита.

***

Еще один день проходит впустую, за регулярные пропуски меня и вовсе исключат из школы. Рони по-прежнему шлет мне сотни сообщений, на которые мне не всегда удается отвечать честно. После той ночи я приходила в себя почти двое суток, температура «скакала» вместе со мной на кровати, меня трясло и ломило все тело. Если бы не жаропонижающие и куча всяких противовирусных я б до сих пор «умирала» в собственной комнате.

Совесть грызла меня изнутри. Я больше не могу вот так целыми днями проводить в одиночестве, даже собственные стены родного дома начинают давить на меня. Мне становится тесно, неуютно. Поэтому я решаюсь и отправляю СМС подруге.

«Привет. Можешь приехать ко мне вечером после занятий? Нужно поговорить, если ты,конечно, еще хочешь со мной общаться, если ты откажешь, то я не обижусь. Заранее спасибо)»

Не представляю, о чем точно будет идти разговор, но я должна извиниться и хоть каким-то способом получить прощение. Ответ пришел ровно через минуту.

«Привет) Конечно, приеду. Сень, кажется, ты совсем с катушек съехала, раз думаешь, что я от тебя откажусь. Да ни за что! Чтоб меня украл самый настоящий маньяк, я и ты – единое целое! С нетерпением жду вечера, готовь попкорн, кучу выпечки, потому что я голодная, как волк, и много-много фильмов, желательно мелодрам. Люблю тебя))»

Я едва сдержала смешок, время идет, а подруга совсем не меняется, все по-прежнему. Меня невероятно тронули ее слова, приятно знать, что кто-то считает, будто я сумасшедшая только потому, что сказала очевидное. Теперь у меня появилось занятие до конца дня, нужно сходить в магазин и купить все необходимое.

Кутаясь как можно сильнее в свой любимый шарф, я вдыхала невероятно морозный воздух для начала декабря. Легкие снежинки кружили в воздухе, одна из них упала прямо на мой нос и вмиг растаяла, осталось лишь мокрое место. Пушистая подушка из снега под ногами слегка хрустела, и иногда навязчиво прилипала к подошве сапог, превращаясь в ледышку. Отличный способ навернуться в супермаркете или торговом центре.

В ближайшем супермаркете оказалось все, что мне бы понадобилось для любимого печенья с шоколадом, вкусного кекса и домашней пиццы. Проталкивая свою тележку дальше, я надеялась найти стеллаж с такими штуками, как попкорн. Я бывала здесь много раз, но именно сегодня просто не могла найти ту самую коробочку.

– О, есть, я нашла ее! – Резко затормозив, я присела, чтобы с самой нижней полки достать попкорн.

– Кхм.., – я не сразу поняла, что это «кхм» как-то относится ко мне. – Девушка, вы загородили мне весь проход. Я, конечно, понимаю, что сладости и прочая гадость так необходима для вашего организма в данный момент, но, может, вы меня пропустите? – Слишком знакомый голос, хоть все мозги перерой, а у меня их не так много, но вспомнить не могу. Хотя я точно знаю, что где-то и когда-то его уже слышала.

Я поднялась и повернулась в сторону, где чужая тележка едва ли не впритык стояла к моему бедру. О, только не нужно говорить, что это галлюцинации. Я четко вижу, что он настоящий, да и не похож он на мое воображение.

– Я так красив, что вы потеряли дар речи? – Со стороны я, наверное, кажусь так нелепо, ну что поделать, ничего не изменишь. Кажется, мне суждено выглядеть глупо при любых обстоятельствах. – Хотя, стойте, я вас уже где-то видел, – я буквально чувствовала, как румянец расползается по моим щекам, превращая меня в помидор.

Его черные, как ночь, глаза шарили по мне в поисках подсказки, но я очень ясно помню эти глаза, даже голос. Такого просто не может быть, он стал причиной ссоры с Ильей. При упоминании его имени сердце сжалось.

– Кажется, я вас вспомнил. Хочу сказать, что до сих пребываю в восторге от вашего танца, – он наклонился чуть ниже, к моему уху и едва прошептал. – Было очень сексуально, не думаю, что стоит говорить, как меня возбудили ваши движения, – боже, не знала, что посреди магазина, вот так просто, он скажет что-то подобное. Обольстительно улыбнувшись, парень вновь выпрямился во весь рост, засунув руки в карманы черных джинсов. Теперь горело все лицо, низ живота тянуло, а во рту пересохло. Я облизнула пересохшие губы и осмелилась поднять взгляд на его лицо. Могут ли простые слова возбудить?

Повисло неловкое молчание. Я просто не знала, что мне нужно говорить, мысли путались при виде этого парня. Он как будто специально использовал свою очаровательность и сексуальность, вводя свою жертву в ступор. Парень еще раз широко улыбнулся, обнажая ряд белоснежных зубов, схватился за тележку и тихонько толкнул ею меня в бедро.

– Было приятно познакомиться, но я спешу, – его голос как будто охрип, звучал тихо, низко и томно.

– Д-да, конечно, – заикаясь, ответила я и позволила ему проехать.

Прежде, чем скрыться за поворотом, он оглянулся. Мои коленки едва ли не тряслись, ноги вот-вот могли разъехаться в разные стороны. Слишком острые ощущения вызвал во мне этот парень. Мы находились на расстоянии друг от друга, но ощущалось все совершенно по-другому. Вспоминался тот самый вечер, ночь и мой танец. Алкогольное опьянение тогда целиком и полностью оголило все мои нервные окончания и пробудило нечто страстное и запретное. Воспоминания всколыхнули мои мысли, вводя в некое оцепенение. Я попыталась спокойно вздохнуть. Наконец-то схватила попавшуюся на глаза упаковку попкорна и поспешила на кассу.

Пока кексы и печенье запекались в духовке, я пританцовывала какому-то треку, даже подпевала. Из головы все никак не мог выйти тот тип. Поморщившись, как будто отмахнувшись от назойливой мухи, я отложила копание в своих мыслях и сосредоточилась на выкладывании кружочков колбасы не тесте. В заднем кармане шорт завибрировал мобильный.

– Да, слушаю, – засовывая телефон между плечом и ухом, я продолжила возиться с пиццей.

– Сенька, рад тебя слышать. Не сильно отвлекаю? – Голос Антона звучал весело и бодро, вобщем, как и всегда.

– Антон, тоже рада тебя слышать. Соскучилась по тебе, может, приедешь в гости? – Я не видела его довольно давно и безумно хотела, чтобы он согласился навестить меня. Мне нужна сейчас его поддержка и нескончаемый поток радости, даже самая малость.

– Малышка, я знаю, я тоже скучаю, но ничего обещать не могу, постараюсь приехать на новогодние каникулы, – он не ответил «нет», но настроение порядком подпортилось, ведь это и не «да». – Ты там как? Прости, что не приехал и не поддержал, с моей стороны это можно рассматривать как предательство.

– Ничего, я потихоньку стараюсь жить. Не вини себя, я все прекрасно понимаю. Жаль, что вы с отцом так и не встретились в этом году, – одинокая слезинка скатилась по щеке прямо к уголку губ.Папа был бы рад снова увидеть его, как и мама. Порой мне казалось, что они намного больше, чем просто друзья, для меня они были действительно родственными душами. – Как Софи? Уже совсем большая, наверное, – самое мудрое решение с моей стороны немного отойти от темы.

– Да, скоро у тебя парней отбивать будет. Почти шесть стукнуло, растет слишком быстро. Мотылек, ты тоже совсем взрослая, я пытался дозвониться до тебя, но звонок так и не прошел. С прошедшим Днем Рождения!

– Спасибо, – пробормотала я.

Мы болтали почти до самого вечера, на улице уже порядком стемнело, да и Рони должна была уже скоро подойти.

– Малышка, ты обязательно должна мне танец, так что дерзай, у тебя есть время на его постановку, уверен, что сейчас ты танцуешь не хуже, чем восемь лет назад. Под старости лет хотелось бы видеть что-нибудь сексуально-эротичное, – в трубке послышался смех.

Я рассмеялась:

– Конечно, для тебя все, что угодно, даже стриптиз. Спасибо, что позвонил, я действительно соскучилась. Передавай привет всем.

– Буду ждать. Не за что меня благодарить, я сделал слишком мало. Обязательно передам. Постараюсь приехать как можно быстрее, а ты не грусти там. Давай, до встречи.

– Пока, – экран телефона медленно погас, и я засунула его обратно в задний карман.

Наверное, странно иметь сильную эмоциональную связь с лучшим другом своего отца. Ведь как бы далеко он не был, я чувствую его поддержку, бесконечную заботу и любовь. Именно такого человека сейчас не хватает мне больше всего, который бы помог восстановиться и дать дельный совет, как мне быть дальше и что делать, чтобы выжить.

Глава 10

Слишком неловко вновь сидеть вместе, на одном диване, есть попкорн и обсуждать фильм. Рони настояла на одном из новых – "Весь этот мир". Сюжет цеплял,  иногда помогал отпустить неловкость и спокойно вздохнуть. Речь шла о девушке, примерно нашего возраста; о первой любви, о парне, о неизлечимой болезни и куче запретов, которые естественно они будут нарушать. Ближе к концу фильма я уже не могла просто так сидеть: я нервно теребила пальцы, когда подруга повернулась в мою сторону, испепеляя взглядом. Чувство вины не отпускает как бы сильно мне того не хотелось, а накатывающая волна тревожности то и дело накрывает с головой.

– Сень, я вижу, что ты нервничаешь, поверь, я не меньше твоего волнуюсь, но давай попробуем отпустить все, что произошло и просто жить дальше. Я жутко скучаю по тебе, – Вероника улыбнулась и взяла мои, ужасно  холодные, руки в свои, совсем теплые. Внутри все перевернулось, я едва могла сдерживать слёзы. – Просто позволь быть рядом, и совсем не важно, что там у вас с Ильей произошло, но вы все еще остаетесь моими лучшими друзьями. Как же чертовски права Рони, мир на этом не кончается, все осталось по-прежнему, разве, что с некими поправками.

Такой искренней поддержки и заботы мне сейчас  не хватает, я стараюсь не забывать, что помимо самой себя у меня есть бабушка, хотя, она не всегда меня понимает, но всегда может поддержать,  Антон, Рони и… Нет, не он. После всего, что я ему сказала врятли можно вообще надеяться на дружбу. Даже если все не так катастрофично, как я описала, то я совершенно не понимаю как себя с ним вести, можно ли по-прежнему шутить, острить и просто обнимать его…

Не будет ли ему больно и неловко от всего этого, как и мне?

– Спасибо тебе, я так виновата перед вами, сама же все испортила, – я тяжело сглотнула, и обвила руками шею подруги. – Я не разговаривала с ним, с того самого дня. Я так боюсь, что он не простит меня. Его признание в любви совсем выбило почву из-под ног, – слова бесконечным потоком вырывались наружу, руки тряслись, хоть и крепко обвивали шею, все тело сотрясала мелкая нервная дрожь. Я говорила и говорила, пока мое лицо не свело от высохших слез, а во рту не пересохло. Все эти минуты Рони обнимала меня за поясницу, аккуратно поглаживая по волосам, и слушала.

– Так, я вот сейчас, наверное, скажу ерунду, но не уж-то ты забыла, что послезавтра у меня самый важный день в жизни? – Рука подруги плавно оттолкнула меня за плечо, создавая между нами пространство. Её веснушки так забавно смотрелись на милом, почти детском лице, а черные, от природы, ресницы то и дело взмывали вверх. Красные, слегка пушистые, волосы были забраны в неаккуратный пучок, на Рони это смотрелось довольно-таки сексуально. – Не забыла же? – Вновь спросила подруга и скрестила свои руки на груди, ей богу, как маленькая обиженная девчонка. Я чуть ли не расхохоталась.

– Обижаешь, я тут, конечно, натворила делов, но про твой День Рождения не забыла, точно помню, что 7 декабря 2001 года всколыхнула, своим появлением, весь этот мир  Филатова Вероника Владиславовна, – карие, с золотистыми крапинками, глаза чуть не выпали из орбит, когда девушка услышала свое полное имя, да еще и с отчеством.

– Хэй, ты совершила самую ужасную ошибку в мире! – Провозгласила она и запустила в меня подушкой. – Ты же знаешь, что я терпеть не могу, когда все так официально, – она схватила вторую подушку и вновь швырнула в мою сторону. Я успела отразить первый удар, но со вторым промахнулась, и он приземлился прямо в лицо, расквасив мой нос в "лепешку". Расхохотавшись, я повалила подругу на спину и крепко- крепко обняла, вдохнув цветочный, с примесью меда, аромат.

– Где будем отмечать? – С любопытством спросила я.

– Мне понравилось в том клубе, ну, где мы отмечали твое восемнадцатилетие, поэтому я решила, что было бы неплохо отметить в проверенном месте, – широкая улыбка расползлась по ее аккуратному личику, обнажая ровный ряд зубов.

Я никогда не умела улыбаться с зубами.

– Хорошо, я приду.

Несмотря на все негативные эмоции от этого заведения, я не хочу портить подруге праздник. По возможности попробую расслабиться и выкинуть из головы надоедающие мысли о вине перед Ильей, и наконец-то извинюсь.

*** 

Сутки пролетели слишком незаметно. Я набралась сил и решимости, чтобы вновь посетить школу, но ничего хорошего из этого не вышло. Классный руководитель "насела" на меня чуть ли не с порога, устроила допрос прямо в коридоре, где просто полно народу, а, следовательно, и "ушей". Проблемы с учебой не по моей части, но все, что так навалилось на меня, отразилось на посещаемости и прибавило немало долгов. Со слов руководителя и директора:

– Арсения, ты должна догнать ребят, выполнить все домашние задания, которые вам задавали, избавиться от накопившихся долгов и просто ходить на занятия, мы уже сбились со счёту, сколько уроков ты пропустила. Так не годится, мне жаль, но то, что с тобой происходит не должно отражаться на твоем успешном окончании школы, в конце-концов, мы просто не допустим тебя к экзаменам, если к концу следующей недели ты не исправишь ситуацию.

Я тяжело вздохнула. Укоризненно посмотрела на директора, и развернувшись пошла на урок.

Что я могла сделать в данной ситуации? Убиться о стену, но закрыть все свои пропуски и сдать долги? Да это за неделю сделать не возможно, мне как минимум нужен месяц. Я уже убедилась, что никого не волнует та авария, в которой я потеряла родителей. Всем абсолютно наплевать на случившееся, им бы только не потерять свою статистику и поскорее дать мне пинка под зад. Я уже сбилась со счёту, какой это совет, даже мудрость от вселенной, скорее всего нижней: В этой жизни каждый сам за себя. Мечтай и придумывай сколько угодно, но надейся только на себя.

Тогда Рони осталась у меня переночевать, чтобы утром вместе пойти в школу. Перед тем, как я,наконец, упала на свою кровать, она притащила свою сумку, наличие которой я не заметила, когда она ко мне приехала, поставила на пол и хитро на меня посмотрела.

– Я больше, чем уверена, что в твое гардеробе нет того, что ты бы смогла надеть на мою вечеринку, – ну опять, а мне так хотелось поспать, я слишком вымоталась за эти несколько месяцев. Уже не помню, когда нормально спала без ночных кошмаров.

Рони перебрала несчастную «кучку» платьев. Затем громко цокнула языком и широко улыбнулась, постучав указательным пальчиком по кончику носа. Я сразу же поняла, что она нашла именно то, единственное платье, которое идеально, по ее мнению, будет сидеть на моей фигуре. Девушка негромко рассмеялась, подмигнула мне одним глазом и утащила сумку в ванную комнату, так и не показав мне платье.

День Рождения как раз выпал на пятницу. С самого утра Рони то и дело трещала о предстоящей вечеринке и как все будет здорово. Мне приходилось широко улыбаться и иногда кивать головой, чтобы согласиться, хотя, по сути, я даже не всегда ее слышала.

Когда стрелки часов перевалили за 18:00 в дверь раздался звонок. Я лениво поднялась с дивана в гостиной, отложив книгу, и поспешила открыть. Вероника выглядела так, как и положено имениннице – сногсшибательно. Под теплым, кофейного цвета, пальто и шерстяным шарфом скрывалось темно-темно синее шифоновое платье, полностью оголяющее,еще загорелые, плечи, открывающее вид на красивые ключицы, оно собиралось на талии, подчеркивая ее изящность, и заканчивалось чуть ниже колен сзади и чуть выше спереди, оголяя ноги. Икры девушки обвивала золотая лента, идущая от туфель на тонком каблуке. Роскошные красные волосы, поблескивающие от  растаявших снежинок, струились красивыми локонами по спине и плечам. Позади подруги показался кто-то еще, смутно знакомый. Парень!

– Та-да-дам, – девушка взмахнула вверх руками с пакетами и протиснулась внутрь, молодой человек извиняюще улыбнулся и прошел следом. – Сейчас из тебя сделаем полноценную девушку, – я поморщилась. – Вновь будешь покорять, а потом разбивать подлые мужские сердца, ведь они такие хрупкие.

– Рони, тебе не холодно с голыми ногами? Ничего не отморозила себе? – Улыбнулась я и сложила руки на груди.

– Ладно тебе, мы на машине, ничего не отморожу, – прощебетала та и улыбнулась ещё шире.

– Кхм, а ты не хочешь нас познакомить? – Я взглядом указала на парня, привалившегося к входной двери, буквально поедающего взглядом подругу.

– А, точно, совсем забыла, – на щеках проступил легкий румянец. Она протянула руку в его сторону, как будто приглашая подойти ближе. Где-то я его уже видела. Я окинула его взглядом, остановившись на лице.

Красивые, едва отдающие болотиной, глаза, под изящным изгибом черных бровей, были уставлены прямо на меня;  невероятно розовые губы, нижняя чуть полнее верхней;  остро очерченный подбородок и скулы; волосы, уложенные гелем, находились в творческом беспорядке, выглядели так, будто он не один десяток раз зачесал их пальцами.

– Это Кирилл, мой парень. Мы встретились на вечеринке, помнишь?

Бинго, теперь я ясно помню, откуда он мне кажется знакомым, парень подходил к нашему столику один раз, и больше я его не видела, как и Рони.

– Очень приятно познакомиться, Роня слишком много о тебе болтает, так что можно сказать, что мы уже знакомы, – Кирилл протянул ладонь, внутренней стороной кверху, и ослепительно улыбнулся, слегка наклонив голову вправо. Я вложила свою, и он тихонько сжал ее.

– Действительно, спасибо Рони, – пробубнила я, испепеляя уничтожающим взглядом подругу. Она виновато пожала плечами, крепче сжимая ладонь парня  и притягивая его к себе.

Глава 11

– Ну, вот теперь, кажется, готово, – взмахнув кисточкой, Рони смахнула лишнее с моих щек и внимательно присмотрелась. – Хм, – девушка постучала наманикюренным пальцем по подбородку, нахмурив брови. – Я думаю, что выбрала будущую профессию. Ну да ладно, поднимайся скорее, я хочу видеть твою реакцию.

Ноги слегка затекли, в ступнях слегка покалывало. Когда я наконец-то смогла подняться со стула и подойти к огромному зеркалу, то в буквальном смысле обомлела от собственного отражения.

Мои волосы забраны в небрежный хвост, маленькие прядки, как будто выбившиеся из строя, обрамляли румяное лицо. Глаза, в обрамлении пушистых ресниц, сияли, как никогда раньше; на губах переливался легкий блеск персикового оттенка. Я сделала пару шагов назад, чтобы оценить весь образ. Белое, с сетчатыми вставками на рукавах, платье струилось легкой волной, от талии  вниз, сужаясь к центру, ткань образовывала небольшой своеобразный треугольник. Зона декольте, со специальными вставками для груди,  и солнечное сплетение закрыты плотной тканью, образуя некий контраст между легкостью юбки и верхом платья. Спина практически голая. При каждом движении тоненькие кисточки щекочут кожу, вызывая тонну мурашек по всему телу. Глубоко вдохнув, я развернулась к Рони и ее парню.

– Ты уверена, что мы идем в ночной клуб? У меня зародились некие сомнения, может, выбрать что-то поскромнее? Все-таки у тебя праздник, – простонала я, в ожидании уставившись на подругу. Слишком откровенно, я даже бюстгальтер не надела, со мной такое впервые: пойти куда-нибудь, а тем более в клуб, без "верха" нижнего белья. Спасибо, хоть трусы на месте.

– С ума сошла? Как по мне, то оно просто создано для тебя, Кир, что скажешь?

Парень с явным интересом оглядел меня с ног до головы, чуть дольше остановившись своими болотными глазами на зоне декольте. Меня бросило в жар. Клянусь, я чувствовала, как мои щеки становились пунцовыми.

Кирилл обольстительно улыбнулся и кивнул головой.

– Слушай, я конечно уже не свободен, – Рони уставилась на него и легонько шлепнула по плечу. – Но все парни с ума сойдут, будь аккуратна. Послушай Роню и не переодевайся, если что-то случится, то я помогу, можешь на меня рассчитывать.

Он подмигнул мне и притянул к себе подругу, поцеловав чуть выше щеки. Краска еще сильнее прилила к щекам. Видеть Рони счастливой с кем-то другим, не со мной, непривычно.

– Тогда, нам пора! – Крикнула подруга. – С остальными встретимся уже там.

– С остальными? Разве будет много народу? – Спросила я, прежде не подумав.

– Совсем немного, в основном знакомые, разве, что Кирилл пригласил друга, –ответила Рони, кутаясь в свое пальто. – Я думаю, он тебе понравится.

Интересно.

Машина Кира остановилась на ближайшей, от клуба,  парковке. Вечер выдался довольно прохладный; морозный воздух щипал щеки, а ветер заставил накрашенные глаза беспощадно слезиться.

Ничего не изменилось с того раза. Неоновая вывеска Paradise Garden слегка подмигивала, но в целом горела так же ярко. Недавно выпавший снег слегка хрустел по ногами белых лодочек. Ноги почти замерзли, особенно лодыжки. Конечно, кто зимой надевает тоненькие капроновые колготки.

Маленькими шажками, вместе с подругой, я семенила до входа, пытаясь не упасть. Кирилл слегка придержал нас у двери, здороваясь с охранником. Чтобы чуточку согреться, я слегка подпрыгнула и повернулась в сторону парковки. Сама удивилась, как осталась цела, и не шлепнулась на попу. У самого выезда стояла женщина; на ней было черное пальто, высокие сапоги и черный платок, повязанный на голове. Ее взгляд,  абсолютно точно, был направлен в мою сторону. Она стояла совсем неподвижно, будто боялась выпустить меня из виду. От такого пристального, даже наглого, разглядывания моей персоны, меня передернуло. Волоски на затылке встали дыбом. Неужели в нынешнее время можно так бессовестно разглядывать любого, кто окажется в поле зрения? Я поспешила отвернуться и сосредоточиться на разговоре.

Внутри клуба было невозможно жарко, легкие чуть ли не горели от недостачи кислорода. Все помещение было пропитано дымом от кальянов и сигарет; то и дело в разных уголках комнат вспыхивали красные огонечки.

Компания была почти та же, что и на моем праздновании, прибавились лишь некоторые одноклассники, ребята из параллели. Друг Кирилла опаздывал и просил не пить без него, чтобы мы не натворили чего-нибудь дурного. Можно подумать, что в трезвом состоянии человек не в силах натворить кучку непристойностей, при воспоминании которых можно кататься по полу от смеха.

Илья сидел прямо напротив меня, в светло-розовой, обтягивающей рельефные мышцы рук,  рубашке и синих джинсах, низко сидящих на широких бедрах.  Его взгляд был опущен вниз, лишь раз он взглянул на меня. Я прикусила губу и мысленно послала себя же к черту. Сама виновата в его поведении. Я коснулась носиком туфли его колена под столиком, дождалась, пока он почувствует прикосновение и кивнула в сторону бара. Илья удивленно посмотрел в мою сторону, слегка нахмурив красивые брови.

Я поднялась со своего места, предупредив Рони о том, что отлучусь, и направилась в сторону барной стойки, к дверям туалета. От нервов и злобы на себя же, я мучала пальцы, то и дело, заламывая их, то в одну, то в другую сторону.

– Ты хотела поговорить? – Даже в таком шуме его голос звучал достаточно громко для того, чтобы я смогла испугаться. Он возвышался надо мной, такой красивый и такой недоступный, для меня. Я шумно взглотнула и осмелилась посмотреть в его глаза.

– Я хотела извиниться за свое поведение, за все, что наговорила, я была пьяна и не могла адекватно оценить ситуацию. Я просто… я просто не знала, как реагировать на твое признание, – заикаясь, ответила я.

Взгляд медленно наполнился пониманием, зеленые глаза заблестели. На миг мне показалось, что вот он – тот самый друг, которого я так люблю и ценю. Тот самый человек, который заступился за меня в проклятой столовой и пожертвовавший своим обедом.

– Сень, – Илья взял меня за подбородок. – Ты не виновата, и обиды я на тебя не держу, – он улыбнулся, и на его щеках заиграли ямочки.

– Здесь виноват только я, я не должен был вот так все на тебя вываливать. Последние дни было особенно сложно избегать тебя, – парень расслабил пальцы, а затем и вовсе их убрал. На лице заходили желваки, он потер глаза и вновь посмотрел на меня. – Послушай, совершенно неважно то, что я чувствую к тебе, если это невзаимно, мы же по-прежнему остаемся друзьями? Пожалуйста, скажи, что да?

Я кивнула головой и чуть глубже втянула носом воздух. Губы изогнулись в улыбке, Илья протянул свои руки и сгреб меня в медвежьи объятия. Я обмякла, вдыхая знакомый аромат.

– Я желаю тебе только счастья, и если оно не со мной, то я готов пожертвовать своими чувствами, чтобы ты по-прежнему осталась в моей жизни и всегда улыбалась. Только это для меня важно, – глаза защипало от подступивших слез, больно осознавать, что кто-то готов пожертвовать самым дорогим, своими чувствами и счастьем, лишь бы я осталась в его жизни. Сейчас это редкость. В нашей жизни каждый поглощен собственной выгодой, высокомерием и чувством собственной важности. Мне обидно, что такая, как я, смогла ранить его: заставила пойти на жертву, отречься от собственных чувств.

– Прости. Знай, что я тебя люблю. И спасибо тебе за то, что ты всегда рядом, мне так жаль, – сжимая крепче ткань его рубашки на спине, я громко шмыгала носом.

– Я за все тебя прощаю, маленькая моя, и я, – Илья запнулся, тяжело вздохнул и все-таки сказал это. – И я,  люблю тебя.

Мне даже представить страшно, как ему больно. Так хотелось избавить его от мучений, раз и навсегда. Парень чмокнул меня в макушку, он любил так делать, еще раз крепко обнял, смахнул пальцами мокрые от слез дорожки на моих щеках и повел обратно к столику.

К нашему приходу ребята успели прилично набраться. Я решила особо не отличаться и тоже немного налегла на спиртное. По пищеводу бежала уже третья порция текилы, когда перед нами возник мужской силуэт.

– Хэй, Богдан, я и не надеялся, что ты придешь, выпивка почти кончилась, – выкрикнул Кирилл, опрокидывая еще один стакан виски. Уверена, что при таком раскладе дел нам понадобится такси.

– Да вот смотрю и жалею, что не пришел раньше, кажется, все веселье уже кончилось, – хриплый голос звучал невероятно сексуально, по коже побежали мурашки. – Именинница, прошу простить за опоздание, задержался по работе, и принять мои искренние поздравления, – боже, я уже его знаю.

Мой мозг слишком пьян, чтобы вспомнить этот голос.

– Ничего страшного, веселье еще не кончилось, и спасибо, за поздравления, – пьяным голосом пропела подруга.

– Кхм, могу я вас попросить сдвинуться чуть правее? – Вновь проговорил силуэт.

Брр, я допила последнюю порцию и откинулась на спинку диванчика. Моего плеча коснулись прохладные пальцы. Я вздрогнула и попыталась найти того, кто до меня дотронулся; перед глазами все плыло, но я четко видела черные омуты глаз и белоснежную улыбку. Сглотнув сильнее, я кое-как оторвала попу от кожаного дивана, потому что голая кожа прилипла к ткани, и сместилась вправо максимально далеко, чуть не прыгнув на колени Кира.

Легкая ткань платья слишком задралась, открывая вид на мои ноги, даже больше. Густо покраснев, я нервно одернула ее как можно ниже. Со стороны послышался смешок, а именно оттуда, куда приземлился парень.

– Я такой страшный? – Вновь усмехнулся он. – Мы же уже знакомы.

– Серьезно? Я вот что-то не припомню, – действительно, алкоголь прибавляет смелости, чтобы позволить себе подобную дерзость.

– Ммм, – Богдан наклонился чуть ниже, чтобы слышала только я. – А я думаю, что мы знакомы намного ближе, чем ты думаешь, – его пальцы коснулись влажной кожи, едва задевая край моего платья. С моих губ сорвался нервный вздох. Я нервно огляделась, густо покраснев, все были заняты обсуждением чего-то, Илья вообще танцевал с какой-то девчонкой из параллели.

– Не бойся, никому нет дела до того, как ты отреагировала на мои прикосновения, кстати, отличное платье, – вновь прошептал он. Богдан отстранился, глазами указал на меня, чуть выше солнечного сплетения. Черт, возбужденные соски просвечивали сквозь ткань. Я ошеломленно подняла взгляд на него и едва не сгорела со стыда. Нужно было надеть что-то скромное, теперь я в полной заднице.

Схватившись за стакан виски Кира, я сделала слишком большой глоток и подавилась. Богдан положил ладонь мне на спину, вырисовывая узоры на голой коже. Это заводило еще больше, я сильнее свела ноги, хватаясь за горящие щеки. Богдан даже не выпил, он полностью поглощен моим присутствием. Я не могла ничего сказать, все мои мысли слишком спутаны от лошадиной дозы алкоголя, а сболтнуть какую-нибудь глупость совсем не хотелось.

– Здесь слишком шумно, думаю, что твоя подруга будет не против, если ты ускользнешь из виду, – черные глаза поблескивали, губы слегка приоткрыты. – Ничего такого, я всего лишь предлагаю продолжить у меня, – я испуганно посмотрела на него, будто он сморозил что-то странное, хотя это действительно странно. Но перспектива остаться с ним наедине слишком соблазнительна.

– Боже, я же не насильник, – усмехнулся парень. – Тем более я совершенно трезв, чтобы кого-то склонить к сексу против воли.

Я нервно усмехнулась и коротко кивнула, предупредив Кира, что уехала. Он что-то невнятно пробормотал и махнул на меня рукой; кто-то пьяный в доску, в том числе и я, раз решилась поехать с этим сексуальным и горячим парнем, к нему домой.

Убейте меня завтра, если я натворю что-нибудь глупое.

Глава 12

В салоне новенького автомобиля пахло чем-то цитрусовым; все было настолько чисто и аккуратно, что я невольно ущипнула себя незаметно за коленку и убедилась, что действительно нахожусь в машине, владельцем которой является молодой парень. Из динамиков приглушенно доносилась какая-то известная попса, а за окном мелькали пейзажи оживленного, ночного города. Я уселась на переднее сидение, возомнив себя чересчур взрослой и самостоятельной, а самое главное привлекательной особой.

Кровь с невероятной скоростью неслась по разгоряченным алкоголем венам, а сердце билось, как птица в клетке, готовое вот-вот выпрыгнуть, упорхнуть и оставить меня наедине с этим парнем. Легкие по-прежнему горели, несмотря на то, что я покинула задымленное кальянами и сигаретами помещение.

Парень сосредоточенно смотрел вперед, лишь изредка поворачиваясь в мою сторону, чтобы оглядеть с ног до головы, и одарить улыбкой, от которой ноги потрясывает, а во рту пересыхает. От его взгляда становилось не по себе; ткань на груди натянулась еще больше. Да от меня разило возбуждением за десятки метров!

Очень надеюсь, что это не так.

Квартира была слегка больше, чем я смогла себе представить. Никаких намеков на холостяка: блеск, все как-то слишком аккуратно. Придерживаясь за стены и на ходу сбрасывая пальто, я дошла до дивана в гостиной, с грохотом опустившись на него. Легкая ткань платья на доли секунды взмыла вверх и так же быстро приземлилась обратно. Парень ускользнул куда-то на кухню, а может и в ванную, оставив меня совершенно одну.

На стене висели картины, много картин; прямо передо мной на каких-то черных креплениях новенькая плазма, а под ней дорогущая стереосистема. Не будь человек любителем хорошего звука, то не стал бы покупать эту штуковину. Повернув голову чуть правее к окну, я с восторгом подскочила с места и направилась прямо туда, напрочь забыв о своем опьянении. Огромный стеллаж был полностью заставлен различными книгами, начиная с классики и заканчивая современными романами. Пальцы руки по инерции коснулись каждой, они двигались медленно, как бы поглаживая и изучая каждую из них; сердце стучало еще быстрее, мне уже нравился этот парень. У каждой книги была своя обложка: одна имела слегка бархатный переплет, другая абсолютно гладкая.

– Ты увлекаешься книгами? – В тишине раздался хриплый голос, от чего я даже вздрогнула.

– Ты напугал меня, – ответила я. – Да, я люблю читать, но не все жанры. По большей части это все, кроме классики, детективов, фантастики и научной литературы. А я, как посмотрю, ты ценитель хорошего звука?

Богдан с интересом смотрел на меня, улыбаясь одним уголком губ. Он закинул руки за голову, потянулся, открывая темную полоску волос, скрывающихся за черными джинсами, и направился ко мне.

– Интересно, а ты очень внимательна. Не всем дано замечать несущественные детали, – прошептал он.

Мой взгляд был прикован к голому участку кожи, я буквально со стороны видела, как мои щеки покрываются румянцем. Он надвигался на меня медленно, с невероятной грацией; пальцы болели от моих истязаний, а губа вот-вот начнет кровоточить, если я не перестану ее кусать.

– Хм, а что ты думаешь о взрослой литературе? – Соблазнительный шепот щекотал ухо.

Его удивительно длинные пальцы зацепились за края ткани и скользнули вверх по коже. Мной овладели неведомые мне ранее чувства. Он поцеловал меня легко и непринужденно в сонную артерию, где бился пульс. Ноги едва ли не подкосились от таких действий.

– Ну, так что? Уверен, что ты хоть раз проявляла интерес к такому жанру.

Слова заглушал шум собственного сердцебиения.

– Да, – промычала я.

Ладони вцепились в его бицепсы, умоляя не останавливаться.

– Что «да»? Читала? – Я коротко кивнула. – Не удивлен, – с насмешкой ответил он. Затем резким движением обхватил меня за талию и слегка подтолкнул назад, к окну. Холодное стекло большого балкона приклеило меня к себе, остужая разгоряченную кожу. Его пальцы плавно передвигались с моих бедер на грудь, обводя пальцем маленькие кнопочки, откровенно выпирающие из ткани, на шею.

Между нашими лицами оставались жалкие сантиметры до соприкосновения губами, я чувствовала его мятный запах. Я облизнула губы, осмеливаясь поднять глаза на его лицо. Черные омуты смотрели жадно, его глаза напоминали мне самые чертоги ада, где резвятся черти – довольные черти. Трезвая я давненько бы возразила и хоть как-то попробовала бы сопротивляться, но я пьяна, и прямо сейчас готова утонуть, сгинуть в чертогах ада этого парня. С каждым прикосновением мне хотелось все больше и больше, тело требовало прикосновений, поцелуев, оно жаждало внимания. Хоть я и девственница, но не тупая, и прекрасно понимаю, что прямо сейчас хочу этого парня, целиком и полностью. Там внизу, все щекотало, трепетало и неприятно ныло.

В глазах все поплыло, когда его пальцы скользнули по бедрам, чуть выше. Я едва сдерживала стон; слишком приятно и стыдно одновременно. Губы раскрывались все чаще и чаще от ощущений, а грудь поднималась выше, вплотную прижимаясь к его, такой твердой и мускулистой. Богдан подхватил меня за бедра, придерживая одной рукой за поясницу. Слегка коснулся моих высохших губ и понес меня в темноту соседней комнаты. От легкого поцелуя вскружилась голова, я протяжно промычала, когда он отстранился, укладывая меня на безумно мягкий матрас.

Мои ноги были по-прежнему широко раскрыты, только так я могла наблюдать за моим искусителем, дьяволом воплоти. Словно прожигая меня немигающим взглядом, он медленно принялся расстегивать пуговицы черной, как и его глаза, рубашки. Это длилось бесконечно долго; и вот когда наконец показалась та самая полоска черных волос, я восторженно вздохнула и свела бедра как можно плотнее.

Он медленно стянул со своих плеч ткань, обнажая тело.

Вау!

В сумерках комнаты, под сиянием луны, мне открылась его грудь. Большая татуировка птицы или что-то похожее на нее начиналась прямо под его ключицами, там распростились широкие крылья, а заканчивалась чуточку выше солнечного сплетения. На руках тоже что-то виднелось, но это было слишком не примечательным, чтобы обратить больше внимания на маленькие детали.

Парень всем своим телом навис надо мной, заставляя вновь раскрыть ноги и подпустить его еще ближе. Выпуклая часть в области его ширинки давила мне на низ живота, вызывая бурю приятных мурашек. Крепкие руки стояли по обе стороны от моих плечей. Черные, как ночь, глаза пристально осматривали меня; сначала они исследовали мои глаза, а потом плавно перешли на губы. Стоило мне их облизнуть, как послышалось довольное урчание, и мои губы накрыли беспощадным поцелуем, заставляя забыться и упасть в пропасть, как будто во сне, мне уже хотелось достигнуть дна. Он настойчиво, но нежно сминал мои губы, совсем не давая глотнуть воздуха. Я старалась не оплошать и в точности повторять все, что он делал.

– Твои губы слаще, чем выглядят, – прошептал он, на миг разрывая поцелуй.

Я хватала воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег. Меня моментально бросило в жар, горело абсолютно все; каждая клеточка тела трепетала и одновременно сгорала в адском пламени его чертогов – черных глаз. Нервные окончания будто оголились, и теперь беспощадно ныли и просили огня, жаркого пламени, из самых недр ада.

Оставляя в покое мои истерзанные пару секунд назад губы, парень уверенно скатился вниз, оставляя влажную дорожку из поцелуев сквозь едва ощутимую белую ткань. Он схватился за подол платья и потянул его вверх; я инстинктивно приподнялась, тем самым облегчая ему задачу. Приятный холодок коснулся голой груди и края кружевных, белых трусиков.

Он нервно сглотнул, облизнул припухшие губы, наклонился и вновь захватил мои губы. Пальцы аккуратно шастали по моей груди, сжимая ее и покручивая возбужденные, розовые соски. Не было сил себя больше сдерживать, я громко простонала в его рот, приподнимая бедра выше, так, чтобы коснуться его.

Богдан отстранился и погрозил мне пальчиком, положил на живот свою горящую ладонь и слегка надавил, чтобы я обратно легла на матрас. Нежно поцеловал над пупком и устремился вниз, рассматривая полупрозрачную кружевную ткань.

– Мм-м, я же тебе тогда говорил, как сильно меня возбудил твой танец у шеста? –слова тянулись, как мед, сладкими и хриплыми отрывками всплывая в голове. Я вкусила сладость и уже не могла остановиться – мне требовалось больше, чем обычные прикосновения.

– Позволь отблагодарить и слегка наказать за те немалые мучения после того, как подоспел тот тип и все испортил. А так все хорошо начиналось, – он что-то невнятно бормотал, слова сливались в целые предложения и я уже ничего не понимала.

Я потянулась своей ладошкой вниз и едва коснулась себя там, чтобы хоть как-то избавиться от ноющей боли, но меня опередили; ткань трусиков легко отодвинули в сторону, его горячее дыхание коснулось меня там. Я начала плавиться. От наслаждения глаза закрылись сами собой, а когда его язык коснулся меня, то мне снесло крышу. Тело вспорхнуло вверх, извиваясь дугой.

Каждое его действие подталкивало меня к краю пропасти, еще чуть-чуть и я упаду. Грудь ныла, стоны с моих губ срывались все чаще, бедра приподнимались в такт его прикосновениям. Еще чуть-чуть и я сойду с ума.

Пот маленькими бусинками проступил на теле, поблескивая в лунном сиянии. Парень довольно урчал, ладонью поглаживая мою грудь. Он как будто высасывал из меня жизнь, по правде говоря: слишком странным способом, но сейчас это волновало меньше всего. Доля секунд до того, как адский огонь всей его сущности вот-вот поглотит меня целиком и полностью.

Одно уверенное нажатие на какую-то точку и последнее движение языком заставило мое тело судорожно дрожать. Я вцепилась в простыни, изо всех сил сжимая их в кулак, чтобы не взмыть к небесам, оставляя свою душу этому дьяволу в человеческом обличии. Я не могла дышать, собственный стон оглушил меня, внутри меня что-то взорвалось, как фейерверк в новогоднюю ночь, только в десятки раз мощнее, словно атомная бомба. Сладостная и тягучая истома наполнила меня от кончиков пальцев на ногах, до самых потайных уголков мозга. Тело онемело, превратилось в одну большую вату. Ноги безжизненно опустились на мягкий матрас, утопая в простынях, и я буквально отключилась. Вот оно, я достигла дна пропасти, я в самом низу. Мне удалось познать лишь частичку пламени огня его чертогов, лишь частичку…

Перед тем, как яокончательно отключилась, что-то теплое и мокрое коснулось моего виска, тишину прервал тихий шепот:

– Сладких снов, мой ангел.

Глава 13

Насыщенный аромат свежесваренного кофе щекотал ноздри, вынуждая разлепить веки. По глазам ударил ослепительный белый свет из окна; темные шторы были распахнуты, ничто не мешало дневному свету проскользнуть в комнату и разбудить меня. Правый бок легонько покалывало. Никогда не понимала тех людей, которые всю ночь могут проспать в одной позе – это же жутко неудобно.Сладко потянувшись, я обнаружила, что кровать слишком велика; белая простынь окутанная вокруг моего тела, прикрывала обнаженное тело.

  Боже.Только не это!

Все события вчерашнего дня ярким отпечатком отложились в моих мозгах, абсолютно все, до того момента, как я выпила свой первый коктейль. Схватившись руками за голову, я повернулась в противоположную сторону. На тумбочке, рядом с кроватью, стояла маленькая чашка. От нее еще исходил ароматный дымок, а это значит, что кофе приготовлен не так уж давно. Я сделала глоток из кружки, стараясь не обжечься и пытаясь хоть как-то заставить работать мозг, чтобы вспомнить, что произошло после того, как первая порция текилы оказалась у меня в желудке.

Первым, что промелькнуло в голове – это появление какого-то парня. Кажется, Рони упоминала что-то о друге Кирилла. Что ж, все не так плохо. Только вот я не понимаю, как эта информация поможет мне объяснить сложившуюся ситуацию. Не все же после похода в клуб просыпаются в чужой постели, точно уж не я.

Пока ничего интересного мне припомнить не удалось. Я беседовала с каким-то молодым человеком, скорее всего это и был тот самый друг. В голове промелькнули какие-то картинки, отдельные эпизоды, но на больную голову трудно сложить имеющуюся информацию в единое целое.

Картинки мелькали слишком быстро, будто кто-то нарочно нажал на перемотку. После вполне безобидного времяпрепровождения в клубе и разговора с другом, начался сущий показ взрослого кино. Все бы ничего, но в главной роли была Я!

Я вспомнила каждое прикосновение, абсолютно все, но вот чем все закончилось – нет. Все как будто в тумане.

– Господи, – вырвалось у меня. – Только не говорите мне, что мы переспали. Нет, ну не может же такого быть.

 Нужно скорее выбираться, пока я не столкнулась с этим парнем снова. Сбрасывая легкую простынь на пол, я стремглав нашла разбросанную по полу одежду, и со скоростью пули натянула на себя. Виски беспощадно заломило, голова напоминала колокол. Еще один хороший урок от жизни: не пей много, если на следующее утро планируешь быть в здравом уме и твердой памяти, тем более в собственной кровати.

На носочках, стараясь не шуметь, распахнула дверь в коридор, высунув лишь голову, чтобы проверить обстановку. Коридор был пуст, из ванны доносились характерные звуки льющейся воды. У меня есть в запасе совсем немного времени. Думай!

Бинго! Вернувшись обратно к кровати, я приступила к поискам телефона. Понятия не имею, где сейчас находится мой, а вот мобильник хозяина квартиры лежал на той же самой прикроватной тумбе. И он пригодился, как нельзя кстати.

– Фух, – шумно выдохнула я, забираясь в список контактных номеров. Мне несказанно повезло, ведь сейчас каждый второй ставит пароли на мобильники. —Отлично, то, что мне нужно, – пальцем тыкнула на знакомое имя в списке и поспешила поднести телефон к уху.

Самая моя страшная привычка – грызть ногти при любой нервотрепке не покинула меня и сейчас. Именно в тот момент, когда просто необходимо сохранять самообладание, чтобы не затупить, сделать все аккуратно, а еще как можно тише, я стояла и кусала несчастный ноготь на указательном пальце.

– Да? Ты нормальный, или как?! Видел, сколько время? Между прочим, мог бы и войти в положение, – заспанный голос Кира был больше похож на урчание в животе.

– Кир, это Сеня. Ты можешь подъехать к дому этого парня, – имя вертелось на языке, но вспомнить его никак не могу. – И забрать меня?

– Чего? Сеня? Ты чего там вообще забыла? – Меня перебили, даже не дав сказать. – Стой! Ничего пока не говори, жди, я приеду, и все расскажешь! – В динамике послышались короткие гудки. Кирилл уже повесил трубку.

Телефон полетел на кровать. Я глазами отыскала все свои вещи, большинство из них мне удалось найти на полу, в пыли под кроватью. Мне едва ли удавалось дышать. Легкие сперало, кровь текла слишком медленно. Последствия алкогольного опьянения опустились на меня тяжким бременем.

Еще раз я высунулась в дверь, чтобы проверить наличие этого парня, и когда мои опасения не подтвердились, я схватила свою обувь и босиком прошмыгнула в холод подъезда. Густые, как, если бы я находилась на улице, клубы дыхания вырывались после каждого выдоха. Кто бы мог подумать, что я хоть раз в жизни буду так торопиться покинуть теплую квартиру, чтобы променять ее на холод. Я отчаянно пыталась сбежать и выкинуть всю эту ночь из головы. Мне было слишком хорошо, но стыд взлетел до небес, когда я осознала, что позволила незнакомому парню залезть к себе в трусы.

Снег медленно кружил в воздухе, снежинки иногда подбрасывало вверх из-за поднявшегося ветра. Зубы стучали от холода, пальто не спасало. Конечности уже были готовы отвалиться, да и я сама была готова "сгореть" от стыда, пока на горизонте, прямо там, за покрытыми снегом, кустами, я не встретилась взглядом с женщиной.

Руки были безвольно опущены вдоль тела, на лице сплошная пустота, никаких чувств и эмоций. Взгляд незнакомки прожигал во мне дыру, она неотрывно смотрела прямо на меня. Меня передернуло, кожа покрылась заметными мурашками. В памяти всплыл вчерашний день; прямо напротив клуба тоже стояла женщина, абсолютно так же бессовестно разглядывая меня. Могу поклясться, что это она и есть. Пытаясь согреться, я сделала пару шагов навстречу незнакомке. Мне стало интересно кто она такая, и почему именно я стала объектом ее преследования. Было скользко, пришлось идти маленькими шажками, чтобы не упасть. Я почти настигла женщину, но мне преградила путь абсолютно черная Audi: окна автомобиля сплошной стеной были обклеены тонировкой, я спокойно могла накраситься, лишь посмотрев в одно из них. Силуэт женщины быстро скользнул в салон машины, и скрепя тормозами, чередующимися с газом, она сорвалась с места, как напуганный зверь.

Вот это уже действительно странно. С чего бы кому-то за мной следить? Боже, может я нажила себе проблем, когда отказала тому типу, на старой работе?! Липкая, как смола, неопределенность, смешанная со страхом, поползла по коже, впитываясь в каждую пору, перекрывая телу доступ к кислороду. Нервозность щекотала кончики пальцев; я обхватила себя руками покрепче и так же медленно поспешила вернуться к подъезду.

Знакомая машина пробудила во мне некую оживленность и принесла немалое облегчение. Белоснежный Nissan сверкнул спойлером и проплыл чуть дальше меня. Я не стала терять слишком много времени на раздумья: бегом побежала к переднему сидению, по пути чуть ли не грохнувшись на задницу, хлопнула дверью и наконец-то вдохнула полной грудью.

Сонный Кирилл выглядел совсем неважно. Парень развернулся всем корпусом прямо ко мне, пока я пыталась отдышаться и немного успокоиться. Ей богу, как будто пробежала стометровку.

– Ну, я слушаю, – с удивлением и легким беспокойством спросил Кир. У него на лбу пролегла небольшая морщинка.

– Я не знаю, что заставило меня вчера поехать с ним, – едва выдавила я. Он продолжал смотреть на меня, ожидая продолжения.

– Слушай, кажется, ты вчера совсем не был против, – прорычала я, но встретившись с его растерянным взглядом охладила свой пыл, пытаясь успокоиться. – Серьезно, я была слишком пьяна, мы познакомились в этом же клубе, когда я отмечала свой день рождения. Я и понятия не имела, что он твой друг, а уж тем более, что мы опять наткнемся друг на друга, – быстро тараторила я.

Кир внимательно слушал, сжимая в руках руль.

– Мне ужасно стыдно, – и тут я заткнулась.

Больше ни слова, он мне не подружка. Такими подробностями делиться с ним я не могу. Я так молилась, чтобы эти слова пролетели мимо его ушей, но он все слышал и не собирался этого скрывать; Кирилл уставился на меня: густые брови взлетели вверх, губы поджаты.

Краска, как машинное масло, цвета запекшейся крови, постепенно заливала щеки, впитываясь и превращая кожу на лице в мини гриль. Все лицо, включая участки на шее, пылали жаром.

– Ты с ним спала? – Стиснув зубы, выдавил парень.

– Нет! – Крикнула я. – С чего ты взял? – Глупая, глупая Сеня! Да ты горишь лучше всякой гирлянды на новогодней елке.

– Это очевидно! – Крикнул он. – Посмотри на свое лицо, да ты красная, как помидор! Боже!

Правая рука с силой ударила по центру рулевого колеса.

– Сень, ответь, только честно! У вас был секс? – Кир глубоко вдохнул и медленно выдохнул, вновь повернувшись ко мне.

Пальцы нервно зачесались, но ведь мы не спали. Он всего лишь, боже, довел меня до оргазма! Это не секс! Но ощущалось так, будто мы действительно переспали. Его заинтересованность во всей этой истории жутко злила меня, до трясучки злила и раздражала.

– Если тебя это так заботит, то я все еще девственница! И если мне приспичит ее лишиться, то я уж точно не буду спрашивать твоего разрешения, папочка, –прорычала я, распахивая дверь машины, чуть ли не вывалившись на асфальт.

– Стой, – парень дернул меня за руку, обратно втаскивая в салон. – Закрой дверь, прошу.

Я закрыла глаза, глубоко вдохнула морозный воздух, и вновь уселась на сидение.

– Прости, я действительно перегнул палку. Это не мое дело, и ты не обязана мне отвечать. Просто, будь осторожна, прошу, – в  глазах, цвета насыщенной болотной жижи, плескалось беспокойство и безмолвная просьба.

– Ладно, я буду осторожна. Просто отвези меня домой, я устала и хочу принять чертов душ, – ответила я, уставившись в свое окно.

Парень повернул ключ зажигания, мотор тихонько заурчал, и наконец-то мы сдвинулись с места в сторону дома. За всю дорогу никто из нас не проронил ни слова. Мертвую тишину нарушал лишь голос ведущего какого-то радио, который всего на время заглушал бесконечный поток мыслей в моей больной голове и звук мотора. Мне не помешает сейчас побыть в одиночестве и разложить по полкам весь этот бардак, чтобы понять, как действовать дальше.

Глава 14

Пришлось долго уверять Кира в том, что я его услышала и поняла. Было смешно, но я чуть ли не клятву дала этому парню, лишь бы он выпустил меня из машины.

Все шло, как нельзя хорошо. Того парня я больше не видела, что не могло не радовать. Я попыталась забыть о той ночи раз и навсегда: никто и никогда, кроме меня самой не будет знать о случившемся.

Илья стал появляться на занятиях намного чаще, чем раньше, да и отношения по-немногу начали входить в нормальное русло. Мне все еще было неловко: я по-прежнему чувствовала свою вину. Илью как будто подменили. Наверное, это эгоистично, но так он со мной рядом, и я этому рада. Меня грызла совесть. Но не долго, вскоре ее место заняла ревность: ужасная, разъедающая, как кислота, ревность.

Все случилось за два дня до приезда Антона: дядя обещал навестить меня в новогодние праздники, прихватив с собой Софи и жену. Я с друзьями договорилась встретиться в кафе, чтобы обсудить, где и во сколько мы будем праздновать Новый год. Рони прибежала, чуть позже меня. Растрепанные волосы выглядывали из-под вязаной шапки; кончик носа раскраснелся от холода, а ресницы порхали над глазами, покрытые инеем.

– Только не говори, что я последняя! Кир не хотел меня отпускать, – щеки подруги зарделись еще больше прежнего. Закусив губу, она опустила глаза в пол.

Я рассмеялась.

– Нет, ты не последняя. Еще не хватает нашего умного и красивого мальчика, – ответила я. – Эй, может посмотришь на меня, – я поднесла окоченевшие пальцы ко рту, чтобы согреть.

Вероника осторожно посмотрела на меня и нервно улыбнулась: губы растянулись так сильно, что мне казалось, будто к их краям приклеены ниточки. Карамельные глаза горели невозможно ярко, поблескивая от слез.

– Можно я заеду вечером, – прикусив нижнюю губу, спросила подруга.

– Так-так, уверена, что меня ждет безумно интересная ночь, – загадочно подмигнула я.

От моей реплики девушка раскраснелась еще больше, от чего меня пробрало на нервный смех.

– Что смешного я пропустил? – Знакомый голос раздался прямо за спиной.

Я не обернулась, надеялась, что как раньше, он закроет мои глаза ладошками, и попросит отгадать. К сожалению, этого не случилось. Рони смотрела поверх меня, а через минуту перевела взгляд прямо за спину. Улыбка сползла с ее лица, в глазах читались растерянность и недопонимание. Нездоровая реакция подтолкнула развернуться меня и лично увидеть что-то столько непонятное.

Илья стоял прямо передо мной, во весь свой рост, я едва ли не касалась носом его мускулистой груди. Я перевела взгляд чуть правее и тихонько охнула.

Девушка.

Они стояли совсем близко друг к другу. Широкая ладонь друга крепко держала ее ладошку. Мы с ней примерно одного роста: карие глаза, черные, как ночь, с любопытством шарили по мне; темно-каштановые волосы небрежными волнами, больше похожими на сосульки, разметались по пальто, а персиковые губы растянуты в мерзкой улыбке.

– Ничего смешного, – отчеканила Рони.

Я даже сказать ничего не смогла. Поперек горла встал ком. Зеленые глаза отыскали мои и вопросительно взглянули. Я слегка мотнула головой и поспешила войти в здание. Сердце пропустило несколько ударов подряд, его действия ударили сильнее любого ножа.

Я не имею права претендовать на него, это глупо. Наоборот мне нужно радоваться, что человек не стал мучиться, не стал жить переживаниями, а решил построить свою личную жизнь, уже без меня.

Ребята познакомились и приступили к обсуждению предстоящего праздника. Я особо не вникала, как обычно витала в облаках, точнее застряла в трясине болота. Илья так нежно держал ее руку, постоянно обращался к этой. Всячески обнимал ее и целовал. Все внутренности разъедала сильнейшая из всех кислот – ревность. Она тоненькими струйками сочилась в каждый орган, повреждая мышечные, соединительные ткани, каждую связку она превратила в месиво. Легкие еще функционировали, когда ноги подняли меня с места, и поспешили увести куда подальше.

Туалет оказался пуст. Холодная вода толстой струей бежала из крана, пока я пыталась охладить пылающее от злости лицо. Я, как будто сошла с ума. Кровь бурлила по венам, а голова слегка кружилась.

– Ну, и чем же я хуже? – Спросила я у отражения. – Да она копия меня, – усмехнулась я. Ноздри расширились от частого дыхания, а зрачки глаз увеличились.

– Интересный способ забыть меня, – продолжала говорить я. Точно сошла с ума, раз разговариваю с собственным отражением в зеркале.

– Ты уверена, что именно так я пытаюсь тебя забыть?

Я вздрогнула.

Шаркающий звук медленных шагов раздался в пустом помещении. Он был слишком близко: его аромат, смешанный с легким запахом шампанского, щекотал мои ноздри. Жар, исходящий от тела парня, медленно переполз ко мне. Все, что уцелело из внутренностей сжалось в маленький комочек.

– Ты единственная и неповторимая, – шептал он, прислонившись губами к уху. Стайки мурашек пронеслись по рукам, бедрам и животу, концентрируясь где-то внизу.

Тонкие пальцы собрали распущенные волосы в кучку и перебросили на одну сторону. Мягкие губы коснулись кожи на шее, взбудораживая кровь, оголяя каждый нерв. Дышать становилось труднее.

– Тогда зачем она тебе? – Задыхаясь спросила я.

– Позлить тебя, – прошептал парень, притягивая меня за талию к своей груди.

В отражении его глаза светились лучше всякой гирлянды: зрачки увеличены слишком сильно. Илья возвышался надо мной, как стена, готовая вот-вот обрушиться.

– Я уверен, что ты чувствуешь это, – кончиками пальцев, сквозь ткань свитера, он нащупал  грудь. От прикосновений друга я затрепетала, как мотылек в банке.

Стоп!

Так нельзя. Мы же друзья. И должны остаться ими. Но все, что он говорил, делал – все это заставляло меня трепетать от волнения, тяжело дышать и ожидать, что же будет дальше.

– Позволь мне доказать то, что ты была не права, – я согласно хмыкнула, мельком оглядев его в зеркале. Илья быстрым и точным движением развернул меня к себе, приподнял в воздух и усадил на каменную столешницу, коленями раздвинув ноги шире, чтобы встать вплотную ко мне.

Ладони путешествовали по моему лицу. Пальцы изящно очертили губы, чуть приоткрывая их; правая рука медленно сползла по талии и легла на бедро, чуть сжав его. Сладкий стон едва ли не сорвался с моих губ. Илья взглянул мне в глаза, будто убеждаясь в чем-то, слегка кивнул сам себе и облизнул губы. Жар полыхал между ног, превращая рот в пустыню.

Губы покалывало от предвкушения, я еще помню тот момент, когда Илья впервые коснулся их своими: на вкус они были такими же сладкими и вкусными, как я себе представляла.

Не дожидаясь его ответной реакции, я всем туловищем подалась вперед, касаясь его губ. Илья в сию же минуту подхватил мой порыв. Мы целовались слишком долго, его горячий и скользкий язык путешествовал по моему рту, лаская каждый уголок. Парень оторвался всего на минуту, по минимуму сокращая расстояние между нами, чтобы подхватить меня под бедра, и нежно впечатать спиной в противоположную стену. Для поддержки мне пришлось обвить ногами его узкие бедра, еще больше вжимаясь в него.

Я висела на нем, как обезьянка, сумасшедшая обезьянка, сгорающая от непреодолимого желания и страсти. Илья стонал мне в рот, иногда покачивая бедрами мне навстречу. Его действия сносили мне крышу окончательно, мне хотелось большего: я уверенно поерзала и крепче обхватила его за шею, прерывая поцелуй.

Он выглядел обезумевшим: в глазах полыхало пламя, а грудь часто-часто подымалась от тяжелых вздохов; волосы в ужасном беспорядке; губы выглядели хуже всего, они опухли от нашей страсти. Хихикнув, я лизнула его в шею, одновременно покусывая.

– Ты слишком испорченная девчонка, – рыкнул Илья, умудрившись ладонью надавить на местечко между ног. Я, как раненый зверек, взвыла. Но всю страсть как будто пылесосом засосало, когда в кармане у одного из нас раздалась противная мелодия.

– Крис, да, я сейчас, – Илья взглянул на меня извиняющимся взглядом. В голове прокрутилось ее имя сотню раз: "Крис", "Крис", "Кристина", и меня, как будто ледяной водой окатили. Дымка рассеялась, и я ощутила горечь своего поступка. Я дала ему шанс, ложную надежду на взаимность.

Сморгнув подступившие слезы, я дождалась окончания разговора и произнесла то, что разобьет ему сердце окончательно:

– Прости, это была ошибка. Ты пьян, а я зла, что ты привел ее. Я приревновала тебя, как друга. Это был порыв минутной слабости, я не позволю больше перейти границу дозволенного. Тебя ждет Кристина, беги к ней, – дрожащим от волнения и обиды голосом сказала я.

Я подняла взгляд на друга и ощутила острую боль потери. На этот раз сильнее. Его покрасневшие щеки блестели от единственной слезинки, скатившейся прямо к уголку губ; глаза широко смотрели на меня, будто умоляя забрать свои слова назад.

Но я не забрала. Тяжело проглотила ком в горле, шмыгнула носом и ушла прочь, даже не обернувшись, ощущая на себе его отчаявшийся взгляд. Я чувствовала себя сукой, самой настоящей тварью, позволившей себе поиграться на чувствах друга, а потом жестоко оттолкнув.

Глава 15

Если тебя просят о чем-то, слезно просят, то может, стоит прислушаться? Ведь ты не можешь знать, чем твое непослушание может закончиться…

Опустошение. Исчезли все чувства, не считая чертовой вины и отвращения к самой себе. Перед глазами стоит он: по щекам струятся соленые, от обиды, слезы; глаза потускнели слишком сильно, если учитывать, что этот человек жив; он всем своим видом выдавал все, что скрывало сердце. И я его прекрасно понимаю, он должен испытывать жуткое отвращение по отношению ко мне, даже мое второе "я" твердит об этом вторые сутки подряд.

Сил элементарно не хватало даже для того, чтобы принять душ, и хоть как-то исправить плачевную ситуацию моего внешнего вида. Хотя сейчас это настолько неважно, учитывая мою забастовку в еде. Я отгородилась от внешнего мира на сорок восемь часов: ни людей, ни косых и осуждающих взглядов, нет никого, кто бы мог напомнить мне о нем; о том, как я плохо выгляжу.

В среднем за эти дни я спала около трех с половиной часов.

За три часа до прилета, Антон прислал СМС:

"Наш самолет скоро приземлится, не могла бы ты нас встретить? Малышка высосала из нас буквально все соки, не хотелось бы суетиться с оформлением номера. Ответь, как прочитаешь" 

" Отлично, буду ждать. Да, конечно, располагайтесь у меня, нет проблем" 

Пальцы с большим усердием нажимали на клавиши клавиатуры, стараясь не промахнуться. Осмотрев быстрым взглядом обстановку дома, я осталась вполне довольна. Усмехнувшись, я попыталась встать с дивана в гостиной.

Плед сполз на пол, прямо к моим ногам. Пришлось наклониться и тщательно его сложить. В голове промелькнули хоть какие-то полезные мысли: первая гласила, что нужно привести себя в нормального, живого и здорового человека, а вторая, что мне необходимо приготовить комнаты для Антона и его семьи.

Для малышки Софи пришлось выделить комнату сестренки. Мне не хватает взрывной энергии Лисы, я скучаю. Розовые стены ее комнаты были полностью обклеены плакатами мультяшных героев, по большей части принцессами. Больно вспоминать, как это маленькое чудо бегало по всему дому, размахивая крохотными ручками и хохоча во весь голос. Вдохнув поглубже, я резко выдохнула и поспешила покинуть ее комнату, на ходу проглатывая слезы. Гостевая комната будет в полном распоряжении Антона, там все осталось, как и было, менять и прибирать особо не нужно. Я убедилась в готовности приема, расположении гостей и со спокойной душой отправилась в душ.

Ванная наполнилась влагой. Горячие струи душа скользнули по телу, как язычки пламени, обжигая все тело. Было не больно, а приятно. Жгучее ощущение собственной кожи придавало уверенности, что я все еще жива и полностью функционирую физически; чего не скажешь о моральном существовании.

В собственном отражении зеркала я видела незнакомку: огромные синяки под опухшими глазами; впалые от голодания щеки, скулы выпирали так сильно, будто их специально вырезали, как на пластилиновой фигурке; глаза совсем выгорели и потухли, потеряли естественный оттенок. Небольшой частью косметики мне удалось оживить лицо, совсем чуть-чуть макияжа, и я стала похожа на обычного подростка, на самую обычную девчонку.

Поверх широкой отцовской футболки я натянула теплый свитер. Представления о температурном режиме я не имела совсем, пришлось опираться на собственные ощущения. Вместе с синими джинсами я надела теплые, махровые носки, и всунула ноги в высокие сапоги. Голову покрыла вязаным шарфом и укуталась в пальто; взяла с собой все необходимое и поспешила к такси. Пришлось вызвать машину, чтобы успеть доехать до ближайшего аэропорта к городу.

К счастью на дорогах было пусто. Таксист ехал с оптимальной скоростью и привез меня на место быстро. Какие-то двадцать минут и я уже в аэропорту Шереметьево.

Затеряться в вечно снующем народе довольно просто. Пришлось пробиваться и протискиваться, чтобы оказаться ближе к очереди людей, прибывших в город. Каждый суетился, делал кучу непонятных телодвижений, буквально носился со своим багажом в поисках родственников, друзей. Близился Новый год, народу от этого было только больше, поэтому пришлось глядеть в оба.

Прямо за плотным, в возрасте, мужчиной проглядывал ежик темных волос. Он почти не изменился, даже не постарел: все тот же, красивый, подкаченный парень, каким я запомнила его еще в детстве. Малышка неспокойно ерзала на руках отца, совсем взрослая: темные кудряшки торчали из-под шапочки, обрамляя круглое личико. Следом за ним шла девушка, его жена. Я видела ее всего пару раз на фотографии, которыми Антон любезно поделился во время моего видео-звонка. Невероятно красивая и простая одновременно. Милена выглядела чуточку моложе, но из-за этой незаметной детали, их пара выглядела очень гармонично.

– Хэй, – крикнула я, поднимая в воздух одну руку.

Не знаю как, но именно Милена узнала меня и поспешила в моем направлении, притащив за рукав мужа.

– Малышка, – Антон отдал дочь Милене, и набросился на меня, крепко обнимая за шею, даже умудрившись поднять меня в воздух. – Как же я соскучился, безумно соскучился, – тараторил он, не выпуская меня из объятий.

– Я Милена, – представилась девушка, протягивая мне свою ладошку.

– Я Арсения, но можно просто, Сеня. Я обязательно ее пожму, когда Антон соизволит поставить меня на землю, – с хохотом ответила я.

– Антон, пусти ее, себя побереги, все-таки не молодой уже, – игриво толкнув мужа в плечо, прощебетала Милена. Было слишком шумно для знакомства, тем более для теплых объятий и далеких воспоминаний.

– Так, давайте выбираться отсюда, Софи устала, такси ждет у выхода, – я схватилась за ручку одного из чемоданов, и поспешила к выходу.

В дороге малышка незаметно уснула прямо на моих коленях. Во сне она казалась еще более невинной, чем когда либо. Маленькие щечки пылали легким розовым румянцем, а черные реснички то и дело дрожали. Все происходящее до жути напоминало о семье. Я прикусила нижнюю губы, пытаясь сдержать рвущиеся на свободу слезы.

Милена помогла мне перенести Софи в комнату: я двигалась как можно тише, чтобы не разбудить принцессу. Девушка чмокнула ребенка в щечку, погладила по голове, и тихонько вышла, прикрывая дверь.

Антон вовсю хозяйничал на кухне: кофеварка активно шумела, вся гостиная пропахла кофе. Мы с Миленой устроились друг напротив друга, я разместилась в кресле. Девушка мило улыбалась, иногда опуская взгляд вниз, будто стесняясь.

– Сенька, а ничего не изменилось. Все по-прежнему на своих местах, будто и не уезжал, – заметил дядя. – Только вот атмосфера другая, жаль, что не успели поболтать с Лехой, – прохрипел он.

– Это точно, папа был бы рад видеть тебя.

– Сень, мне так жаль, самому все еще не верится, что их больше нет, – Антон поставил свою кружку с кофе на столик, заключая меня в объятия. – Ты только держись, я помогу, чем смогу.

– Спасибо, – сглатывая ком в горле, прошептала я. – Лучше расскажите, как это жить в Америке.

Я с любопытством оглядела Милену, а затем и дядю.

Весь оставшийся день, вечер и чуточку ночи мы говорили, говорили и говорили, пока не обнаружили, что жена Антона мирно посапывала на его плече. Пожелав спокойной ночи, я погасила свет и закрылась в своей комнате. Сон обходил меня стороной несколько раз подряд. При каждой попытке я натыкалась на тот же кошмар, преследовавший меня после аварии. Прокручивая каждую секунду в голове, каждый миг, я пыталась найти что-то, что поможет найти виновника. Но все в пустую, ослепительная вспышка света портила всю картинку. Я запомнила лишь силуэт. Было очевидно, что он принадлежал мужчине.

Когда часы на будильнике оповестили о том, что уже четыре утра, я решила принять снотворное: таблетки быстро помогали, мне их прописали после аварии, ссылаясь на возможную потерю сна. Максимально расслабившись, я позволила лекарству подействовать.

Глава 16

– Нет, вы останетесь здесь! – Возразила я. – Я слишком долго тебя не видела, и ты хочешь свалить в отель, чтобы не портить мне праздник? Серьезно? – Возмущение плескалось в венах, пронизывая сердце насквозь.

Антон с Миленой завтракали на кухне, когда я предложила им отпраздновать этот Новый год вместе со мной. Малышка Софи послушно сидела на диване в гостиной, уставившись в телевизор: не думала, что дети вообще бывают такими спокойными.

– Малышка, ну мы совсем не молоды, чтобы присутствовать на таких вечеринках, – упирался Антон. – Да и Софи, куда ты предлагаешь нам деть? – А вот об этом я пожалуй, не подумала.

– Постойте! Бабуля уже виделась с принцессой? Уверена, она будет рада увидеть малышку, – предложила я, полностью довольная потрясающей идеей. Они переглянулись, будто обсуждая мое предложение, и согласно кивнули.

– Ура! – Крикнула я. – И да, на моего дядю ты точно не похож, – ухмыльнувшись, кинула я.

– Поосторожнее с замечаниями, –  Милена угрожающе стрельнула в меня взглядом, на что я только расхохоталась и в знак примирения подняла руки.

Сразу же после завтрака, я позвонила бабуле и предупредила о приезде, но умолчала об Антоне. Почему бы не сделать сюрприз, она не равнодушна к этому парню с того времени, как папа начал дружить с ним.

Снег повалил еще больше, совершенно не могу вспомнить, когда в последний раз зима была такой снежной. Белоснежные хлопья невероятных размеров падали на все: крыши домов полностью закрыты; даже асфальта не видно. Снег то и дело прилетал прямо в рот, когда он открывался при разговоре.

Такси без всяких проблем и задержек подъехало к подъезду бабушки. В домофон звонила я, заранее предупредив дядю, чтобы держали рот на замке. Двери лифта раскрылись прямо напротив квартиры. Антон приподнял малышку, чтобы та нажала на кнопку дверного звонка. После второго, долгого нажатия дверь распахнулась, ударившись о бетонную стену.

– Антошка! – Воскликнула бабушка, сгребая в крепкие объятия парня.  – Что же вы не сказали, что прилетели! – Бабуля умудрилась съездить ладошкой по его затылку.

В карих глазах  блестели слезы. Вокруг глаз собрались небольшие морщинки, делая бабулю еще добрее; губы раскрылись в широкой улыбке, открывая белоснежные и ровные, для ее годов, зубы.

– Ай, Марина Александровна, за что? – Потирая ушибленное место, спросил Антон.

– За все хорошее, – усмехнулась она, заталкивая всех нас в квартиру.

Эмоции этой доброй, великодушной женщины просто не описать словами: она так обрадовалась, когда познакомилась с Софи, что расплакалась. Милену бабуля приняла хорошо. Она слишком чистый и добрый человечек, чтобы плохо относится к людям.

– Бабуль, а можно Софи останется у тебя на праздники? Просто мы устраиваем что-то вроде шумных посиделок, это не для нее, – допивая вторую кружку чая с сахаром, поинтересовалась я.

– Конечно, – отозвалась бабушка, усаживая девочку к себе на колени. – Не беспокойтесь, мы справимся и без вас.

От ее искренней улыбки и теплоты, исходящей прямо из сердца, хотелось петь.

– Мы сами, – пролепетала Софи, смущаясь. Все расхохотались, вскоре и малышка заливалась звонким, заливистым смехом.

" Все в силе. Жду вас в 21:00."

Я набрала СМС Веронике и сразу же отправила, не дожидаясь ответа. Пока Милена о чем-то шепталась с бабушкой, я попросила Антона отойти в другую комнату.

– Ты хотела о чем-то поговорить? – Поинтересовался Антон. Он присел на край белого подоконника, складывая руки на своей груди.

– Я хотела попросить об одолжении, – запинаясь, пробормотала я.

От неловкости момента пальцы ныли: заламывая их в разные стороны, я попыталась правильно подобрать слова.

– Мне нужны деньги. Ты ничего не подумай, не на прихоти, – чуть ли не шептала я. – У меня висит долг за коммунальные услуги, было несколько предупреждений, и я боюсь, что скоро точно смогу перебраться сюда.

– Подожди. Хочешь сказать, что Леха не платил по счетам? – Озадаченно поинтересовался он.

– Нет, все не так. Он не успел заплатить, погиб за неделю до срока. Я не смогу сама оплатить, почти все его с мамой деньги ушли на похороны. Мне пока хватает своих накопленных, но я уже задумываюсь над подработкой, – легкие спирало, щеки пылали от ничтожности ситуации: впервые в жизни я просила занять мне денег. И поверьте, это не самое приятно брать у кого-то в долг.

– Эй, не переживай, конечно, я одолжу, – Антон отошел от подоконника, направляясь в мою сторону. Прижал меня к себе, поглаживая макушку волос широкой ладонью.

– Спасибо.

Уткнувшись носом в его футболку, я дышала, глубоко дышала, ощущая отсутствующую отцовскую заботу. Пусть папы больше нет, но Антон всегда мне был вроде запасного, который всегда поддержит, и я за это безумно благодарна ему.

– Малышка, по-моему, кое-кто обещал мне станцевать, – его слова эхом отразились в груди, медленно доходящие до моего слуха.

– Будет тебе танец, – посмеялась я.

Мы попрощались с Софи, и выдвинулись домой. Антон вызвал другое такси, сославшись на какие-то дела в бывшей отцовской компании, а мы с Миленой спешили домой.

– Я должна тебе кое-что показать, – радостно всплескивая руками, девушка схватила меня за руку, втаскивая в свою комнату. Она вытащила из гардероба огромный чемодан, располагая его прямо в центре спальни.

– Вау, – вырвалось у меня, когда крышка чемодана с грохотом открылась. Столько нижнего белья и платьев я еще не видела.

– Я знала, что тебе понравится, – заметила Мила.

Перебирать кучу всякого кружевного, просвечивающего белья мне в жизни еще не приходилось. Время летело так, что мы сами не заметили, как в комнату постучались. Я с громким визгом дернулась к окну, прикрывая ноготу шторой.

Прыснув от смеха, Мила вышла за дверь, позволив мне одеться. Попрощаться с девушкой не получилось, Антон в буквальном смысле затолкнул ее в свою спальню: было неловко, когда до моего слуха доносились короткие стоны, тихие визги и ужасный скрип кровати, в то время, когда я пыталась уснуть. Хоть у кого-то все прекрасно с личной жизнью.

***

Подготовка к предстоящей вечеринке шла полным ходом: Милена с самого утра суетилась на кухне. Вся барная стойка к моему пробуждению была заполнена многочисленными закусками и салатами. Не знаю, кто это все будет есть, но уж точно не подростки.

Антон помог мне прибраться в гостиной, и в комнатах для гостей. Скопилось слишком много пыли: местами можно было подумать, что это какая-то защитная клеенка.

Я чуть ли не валилась с ног, когда стрелка часов плавно перескочила шесть вечера: оставалось каких-то несчастных четыре часа. Желудок взбунтовался, требуя хоть малую часть еды, хоть кусочек. А я не могла поднять свою попу с пола. Все конечности будто онемели, превратились в жижу. С лица струйками скатывался пот: наверняка я пахла не лучше сантехника. Милена выглядела не лучше, но ее бодрость меня убивала, удивляться тут нечему: сладкая ночь и крепкий сон говорят сами за себя. Мои ничтожные пять часов мучений, чем сна, в прямом смысле читались по лицу. В этом я как раз убедилась, когда девушка с силой затолкнула меня в ванну. Запотевшее после душа зеркало, будто кричало мне: "Ужас! Ты посмотри на себя! Из красивой девчонки превратилась в ничтожество, в гадкого утенка!". Я абсолютно точно ощущала на себе его смешки. Мурашки пробежались по коже. Уверена, что потихоньку схожу с ума.

– Ты долго, – девушка стояла у окна, примеряя золотистые короткие шорты и черную кофточку. Длинные загорелые ноги смотрелись потрясно: четкий рельеф мышц; красивые икры, все будто кричало о том, что она сошла с обложки журнала.

– Кхм, – откашлялась я. – Никак не могла расслабиться.

– Понимаю. Ну, а теперь пора тебе принять мой подарок. Уверена, будешь в восторге, – Милена подняла с пола большую прямоугольную коробку, и вручила ее мне.

– Не знаю, что там, но уже руки чешутся открыть ее, – любопытство плескалось во мне, угрожая вот-вот выйти за границы и пролиться наружу.

– Это не обсуждается, открывай прямо сейчас, – улыбка окрасила ее милое лицо.

Первыми, кто додумался позвонить в открытую дверь, оказались Кир и Рони. Следом поспешили войти некоторые одноклассники, и еще куча совершенно незнакомых людей. Илья появился самым последним в сопровождении Кристины. Мы обменялись ледяными взглядами, и он вошел внутрь: ни слова,  ни объятия. Сама виновата.

В доме стоял жуткий гул голосов, громкой музыки и пьяной брани подростков. Антон стоял на страже, едва ли выпив несколько бокалов шампанского. Милена присоединилась к нему, когда все приглашенные были размещены в гостиной, и изрядно понабрались. Празднование шло полным ходом, куранты давно пробили двенадцать. Вливая в себя уже десятый по счету бокал шампанского, я вспомнила об обещании.

– Прошу внимания, – крикнула я, заглушая музыку. – Ко мне в гости приехал дорогой мне человек, Антон, – я попыталась указательным пальцем ткнуть в дядю, чтобы все знали, для кого пьяная в доску девушка сейчас распинается.

– Я ему кое-что обещала, и теперь готова это выполнить. Поэтому прошу освободить мне место, вон тут, – ткнула я пальцем в центр комнаты. Музыка переключилась на танцевальную, и я,  шатаясь, попыталась дойти до места.

Было немного неловко сначала, ведь все это было импровизацией. Никакого четкого плана и отрепетированной хореографии и в помине не было. Меня не волновала толпа подростков вокруг. Я настолько вошла во вкус, вспоминая детские танцы и тренировки, что сама не заметила, как мышцы обрели тонус, заставляя меня двигаться вперед. Сколько бы лет не прошло, а ноги и руки все еще помнят. Я танцевала и танцевала, вспоминая все, каждую деталь моего счастливого детства. Вспоминала родителей: именно мама настояла на том, чтобы я записалась в танцевальный кружок. Этот танец я посвятила им, посвятила тем воспоминаниям, которые еще свежи в моей памяти.

Аккуратно опадая на пол, я поставила жирную точку в танце. Со всех сторон послышались восторженные возгласы, свист и аплодисменты. Антон опустился рядом со мной на колени, сгреб меня в охапку и поднял на руки, как малышку Софи. Его глаза блестели, по щекам скатывались одинокие слезинки.

– Это было очень эмоционально, – шептал он. – Ты ведь танцевала для них?

– Да, – охрипшим голосом ответила я. Он широко улыбнулся, прижимая меня еще ближе.

– Ну, все, все. Отпусти, мне жарко, – заявила я, пытаясь перекричать вновь гремевшую музыку. Антон расцепил свои медвежьи объятия и поспешил к Милене, напоследок одаряя теплой улыбкой. Я улыбнулась в ответ, топая в сторону ближайшей ванной.

Лицо горело от духоты: местами потекла тушь, волосы прилипли ко лбу, завиваясь на концах, а от помады почти ничего не осталось. Я буквально ликовала от того, что надела подаренное платье. Приталенное, обтягивающее платье из легкой черной ткани на тонких бретелях: верх, почти до паха, был выполнен черным кружевом. Нижняя часть платья обтягивала бедра черной мантией, доходящей до колена. Милена слезно умоляла надеть черное белье. По моему мнению, эти ниточки и ничтожные куски ткани вовсе не могли так называться. С таким открытым верхом платья мне не удалось надеть лиф, зато я натянула на себя черные чулки, и черные кружевные бойшортс.

Я несколько раз брызнула на себя прохладной водой, подтянула чулки и поплелась прямо по коридору.

– Оставь ее, подумай, наконец, своей головой!

Крик доносился из ближайшей комнаты, дверь была приоткрыта. Прижимаясь к стене, я попыталась сфокусироваться на происходящем и вникнуть в разговор.

– Ты ничего не понимаешь. И вообще это не твое собачье дело, – огрызнулся знакомый голос. Мне удалось разглядеть чью-то спину. Парень показался смутно знакомым.

– Это ты, идиот, ничего не понимаешь! Сколько тебе повторять, чтобы ты наконец подумал своей куриной головой и отошел от старых дел?! – Кирилл был в бешенстве, если бы он хоть немного вгляделся, то застукал бы меня.  – Да ты понятия не имеешь, что с  ней было, придурок! Оставь ее в покое. Я не посмотрю, что ты мой друг, сам знаешь, что смогу сделать с тобой, – таким я его еще никогда не видела.

– С ней ничего такого не случится. Я ее и пальцем не трону, – усмехнулся второй, и в этот момент резко развернулся, направляясь к выходу. Словно ошпаренная, я бросилась вперед, стараясь не издавать громких звуков.

Я узнала второго. Его черные глаза смотрели прямо на меня, я уверена, что меня засекли.

Глава 17

Меня застукали. Впервые в жизни я стояла,  и так нагло подслушивала чужой разговор. Запинаясь об собственные ноги, я бежала, лишь бы скрыться из виду. Уйти от горящего взгляда. Конечно, мне вообще глупо бежать в собственном доме, я не должна отчитываться за свои действия, и у меня есть право ходить там, где захочу. Но меня пугает одно: он все видел; видел меня и ,кажется, догадывается о том, что я все слышала. Пульс грохотал в висках, сердце билось быстрее, чем крылья колибри. На лбу проступила испарина. Маленькая капля пота предательски скатилась по левой щеке.

– Хэй, все в порядке? – Вытирая тыльной стороной ладони влагу со лба, я по своей неуклюжести в кого-то впечаталась. Потирая ушибленное бедро, я подняла взгляд на парня.

– Да. Андрей, ты не видел Рони?

Мне было необходимо спрятаться, а точнее прикинуться идиоткой, которая не стояла пару минут назад и не подслушивала под дверью.

– Она на кухне вроде. Точно все хорошо? – Парень взволнованно посмотрел на меня, запуская пятерню в свои волосы.

– Да-да, – буркнула я.

Отыскивая взглядом красную копну собранных волос, я несколько раз оглянулась назад. Толпа по-прежнему веселилась, никаких намеков на его присутствие. Может, мне показалось? Подруга выпивала очередной бокал спиртного, громко смеясь над шутками нашей одноклассницы Ирины.

– Ты мне нужна, – запыхаясь от мнимой "погони", и хватая Веронику за руку, я поволокла ее на второй этаж, там, где сейчас можно поговорить без всего этого шума.

– Господи, да остановись же, – отдергивая свою руку, Рони встала, как вкопанная. Растрепанные от пробежки волосы разметались по лицу; карамельные глаза пьяным взглядом осматривали меня, едва фокусируясь на лице. И так понятно, что она пьяная в стельку.

– Да ты пьяная! Кирилл в курсе, сколько бокалов ты вылакала?

Подруга недовольно закатила глаза, пошатываясь на ровном месте.

– И не нужно ему это знать, – пробурчала та. Глаза остекленели так, что мое отражение в них можно было разглядеть без особых усилий.

Это бесполезно. Да ее даже кнутом и разделочной доской не запугаешь. Оставив все попытки, я решилась спросить:

– Слушай, Кир приглашал своего друга? Ну этого, как его там?

– Богдан. Нет, он даже мне запретил его звать. А что? – Съедая некоторые слова, она прислонилась боком к ближайшей стене, громко вздыхая. Значит точно ошиблась. Но, я видела, как он на меня посмотрел. И эти черные глаза: их не спутаешь уж точно.

– Уверена? – Переспросила я, затаив дыхание.

Всеми фибрами души я молила, чтобы ее ответ оказался положительным. Мне не нужны лишние проблемы, особенно в лице того парня. Я всячески стараюсь избегать его после той ночи, буквально молюсь больше не остаться с ним наедине.

– Да, – буркнула девушка. Облегченно вдохнув полной грудью, я подхватила подругу под руки и попыталась дотащить ее в свою комнату. Из открытого окна веяло свежестью и приятной прохладой. Кожа покрылась мурашками.

Накрыв Рони одеялом, я аккуратно погладила ее по лицу, смахивая прилипшие прядки и тихонько вышла, стараясь не потревожить ее пьяный сон.

Настроение слегка повысилось, в крови вновьзаиграл адреналин. Я хотела выпить. Музыка гремела повсюду, вовлекая в жаркие и порой откровенные танцы в комнате. Весь воздух пропах потом, выпивкой и возбуждением; оно плескалось, как вино в моем бокале. Покачивая бедрами в такт музыке, я протиснулась к Милене. Она стояла в самом углу мрачной комнаты, оснащенной многочисленной светомузыкой. Вокруг нее было чуть свободнее, даже дышалось легче.

– Скучаешь? – Милена отрицательно покачала головой, поднимая свое шампанское. Подпирая спиной стену, девушка немного дергалась, пытаясь танцевать. Со стороны все выглядело забавно.

– Что смешного? – Мила развернулась ко мне, приподнимая идеальные брови.

– Да ничего особенного, просто ты танцуешь ни чуть не лучше пингвина! –Прокричала я.

– Хэй, я могу и обидеться, – специально надув губы, она скорчила обиженную гримасу. – Поверить не могу, что слишком старая для этой тусовки.

– Понимаю, – расхохоталась я.

– О чем болтаете?

Антон сгреб в объятия жену, приникая к ней всем телом. В этом жесте было что-то интимное, будто он пытался заявить свои права. Девушка не растерялась, развернулась лицом к мужу и с небывалым желанием поцеловала его.

Откашлявшись, я переместилась ближе к толпе, изредка бросая изучающие взгляды в их сторону. Руки Антона бессовестно шарили по телу Милены, то спускаясь, то поднимаясь. Духота комнаты дурно отразилась на цвете моих щек, они приобрели бардово красный оттенок, и еще больше потемнели, когда Мила в буквальном смысле оседлала парня, обхватывая его ногами, и двигаясь так, будто готова отдаться ему прямо сейчас.

– Завидуешь? – Прохладный шепот раздался прямо над ухом, щекоча горящую кожу. Я будто рухнула в пропасть, сердце ушло далеко в пятки. Кончики пальцев покалывало. – Я знаю, что ты подслушивала, плохая девочка, – все внутри сжалось от сильнейшего приступа страха. Нервы оголились до предела.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – соврала я.

Прохладные пальцы коснулись линии подбородка, медленно скользя по шее вниз, достигая ключиц. Интересно, у него всегда такие холодные руки?

– Лжешь. Разве родители не учили тебя в детстве, что врать не хорошо?

Парень надавил на больное: он затронул запретную тему. Дернувшись, я поспешила удалиться. Глаза защипало от скопившихся слез.

– Стой, – Богдан протянул свою руку, обхватывая меня за плечо. Я остановилась. – Прости, я не хотел, – сминая плечо, он медленно развернул меня к себе.

Мои глаза встретились с глазами, черными и пылающими, как адское пламя. Его очертания слегка размывались от влаги, по щекам катились одинокие слезинки.

– Все нормально, – холодно ответила я.

– Нет, не нормально. Я вижу, как это задело тебя, – парень слегка отклонился от меня, создавая пространство между нами. Он запустил пальцы в волосы, так сильно натягивая их, будто сам себе хотел причинить боль. – Слушай, я видел, как ты сегодня танцевала. И хочу предложить тебе работу. С помощью нее ты сможешь совершенствовать имеющиеся навыки. Уверен, что тебя с руками оторвут там, – взгляд черных глаз прошелся по моему телу. Богдан жадно облизнул губы, как самый настоящий зверь, загнавший в угол маленького зверька.

– Я подумаю, – сложив руки на груди, тем самым приподняв ее, я хотела просочиться мимо него. Но он не дал. Резким, но осторожным движением руки Богдан припечатал меня к ближайшей стене.

– Не сомневаюсь, – прорычал он. – Ты выбрала слишком откровенное платье, но мне нравится твой вкус.

– Тогда тебя не волновало то, что на мне надето, когда твои поганые пальцы залезли в мои трусы, – шикнула я, взбесившись от его замечания, и одновременно взбудораживаясь.

– Тебе понравилось, – он не спрашивал, он утвердил сам себе. – И да, тот белый кусок ткани буквально свел меня с ума. Не знаю, как у меня хватило выдержки, чтобы не разорвать его на тебе там же и хорошенько отделать, – широкая ладонь правой руки легла на мое бедро, притягивая его к себе, а левая легла на поясницу. Холодок, исходящий от него сводил с ума, сносил крышу, рушил все значимые границы. – Ах да, совсем забыл спросить, почему ты тогда так быстро сбежала? Я бы приготовил вкусный завтрак, – парня перебил грубый удар со стороны.

Я ошарашено посмотрела в сторону и замерла от страха.

Глава 18

Илья стоял в метре от меня, излучая небывалый поток мощной энергии: злости и ярости. Желваки на его лице ходили ходуном, совсем посеревшие глаза метали молнии, волосы на затылке были взъерошены, больше напоминая птичье гнездо. От удара по ребрам Богдан пошатнулся, отступил на несколько шагов в сторону, придерживая ладонью грудь.

– Ковалевский! – Страх наполнял каждую клеточку тела, норовил пробраться в самые отдаленные уголки мозга.  – Прекрати!

Никогда, за всю историю нашей дружбы, я не называла друга по фамилии. Богдан согнулся пополам, съедая нервные смешки. Мне стало не по себе. Илью это разозлило еще больше. Он дернулся вперед, занося кулак для еще одного удара: он пришелся в живот. Удар был слишком сильный, Илья вышиб из парня весь воздух. Пострадавший едва дышал; были слышны слабые попытки подняться на ноги, рваные вздохи доносились до каждого из присутствующих.

– Ты чего творишь? Совсем крыша поехала?! Ты его убьешь! – Голос срывался на дикий визг. Я бросилась между парнями, широко расставив руки в стороны.

– Это вот так ты мне благодарна? – Утробное рычание сорвалось с губ Ильи, искривляя их до невозможности уродливо. На лбу пролегла глубокая морщина.

– Ненормальный! За что я должна быть тебе благодарной? За то, что ты покалечил его? – Невидимая сила толкала меня в объятия побитого парня. Разум орал мне во все горло: "Помоги ему!". Руки нашарили следы ударов, аккуратно погладив каждый. Я подползла чуточку ближе к нему. Он шикнул, когда пальцы достигли ребер.

– Прости, – шепнула я.

– Серьезно? Вот так, ты, поступаешь со мной? – Илья стоял позади меня, едва сохраняя спокойствие. Музыка перестала звучать, народ потихоньку перебрался к месту драки.

– Он не достоин и капли твоего внимания! Теперь ясно, все вы одинаковые! Вам нужны только деньги, дорогие машины и секс. Как же это противно!

Друг отшвырнул меня в сторону, хватая за грудки соперника. Я заскользила по полу, впечатавшись в ножку столика, и не слабо ударяясь затылком. Взвизгнув, Рони подскочила ко мне, опадая на колени. По щекам заструились слезы. Сейчас совсем некогда выяснять, как она тут оказалась.

– Ты уверен? Я бы на твоем месте и пальцем меня не трогал. Ведь не в моих правилах поднимать на девушек руку, – чередуясь с кашлем, слышались едкие смешки.

И только сейчас я поняла, что только что произошло. Илья поднял на меня руку. Это был, как удар под дых. Легкие обожгло ядовитым пламенем. Моя внутренняя оболочка подобно фениксу, мгновенно вспыхнула, и переродилась.

– Сеня, – парень обернулся ко мне, отпуская ткань футболки Богдана. – Скажи, что ты в порядке, – слова звучали отдаленно, будто проходили сквозь толщенный слой ваты.

Я не слышала его совсем.

– Умоляю, прости меня, это глупая ошибка. Я не это имел ввиду, прости,  – подползая ко мне, он шмыгнул носом. Я смогла поднять взгляд на его лицо, но то, что я там увидела не ужаснуло меня. Когда-то совсем серые глаза вновь приобретали зеленый оттенок. Казалось бы, вот он, я его знаю, но ничего.

Совсем ничего. Ничего не встрепенулось, ничего не загорелось, как прежде.

– Антон, помоги Илье найти выход, – мой голос был холоден, как тысячи айсбергов в океане. Дядя едва заметно кивнул. Обхватывая широкие плечи парня, он приложил не мало сил, пытаясь поднять его, тем более выпроводить из моего дома прочь.

– Сеня! Не делай этого, прошу, – он вырывался, пытаясь вернуться ко мне, обнять и показать, что это все еще он. Слишком поздно. Невидимая нить крепкой дружбы оборвалась, а он просто не может этого пока понять. Андрей подоспел на помощь Антону, усиливая хватку на плечах бывшего друга.

Все стихли. Никто не посмел нарушить молчание и мои негромкие всхлипывания. Рони сидела рядом, поглаживая мое  колено.

– Тебе тоже пора, – Кирилл возвысился над лежащим Богданом.

– Нет, – возмутилась я.

– Что?! – В один голос откликнулись друзья. – Ты так сильно ударилась что ли? – Спокойно спросил Кир, складывая руки на груди.

– Он остается здесь, я так решила. Остальных попрошу уйти, я слишком устала, – не знаю, почему я позволила ему остаться, но глубоко внутри мне что-то подсказывало, что я поступаю правильно.

Милена без лишних слов помогла гостям уйти, каждого выпроводив из дома. Вся эта затея с вечеринкой уже не казалась мне настолько радужной задумкой. Повсюду царил жуткий хаус. Антон помог жене прибраться, затем они отправились к себе.

Богдан смог подняться и пересесть на диван. Он по-прежнему тяжело дышал, иногда хватаясь за грудь и поврежденные ребра.

– Благородно с твоей стороны позволить мне остаться, – сквозь идеальную тишину прорвался слабый хрип. Хватаясь за стену, я поднялась на ноги, направляясь в его сторону.

– Заткнись, – брови парня полезли вверх от удивления. В глазах заплясали черти.

– Как грубо.

Слащаво улыбнувшись, он поправил свои волосы.

– Поднимайся, и иди за мной, – бросила я, не дожидаясь очередной глупой фразочки, с его задними мыслями.

Богдан ухмыльнулся пару раз, и все-таки сумел подняться. Самым трудным для него оказались ступени на второй этаж, мне пришлось позволить ему опереться на меня, чтобы не терять равновесие. Повалив тело парня на кровать, я быстренько смоталась в ванну за аптечкой. Совершенно не смыслю, что и как нужно делать в таких ситуациях,  мои действия основаны на инстинктах, но никак не на опыте.

– И что же ты собралась обрабатывать йодом и перекисью водорода? – Грудь парня затряслась от негромкого смеха.

– Твой рот, чтобы не бросался грязными словами, – сострила я.

– Зачем же так жестоко. Ты этого не сделаешь, тебе слишком он нравится, – губы растянулись в лукавой улыбке, обнажая белые, заостренные клыки.

– А я смотрю ты времени не теряешь, и давно же ты начал сочинять?

– Хорошо, я сыграю в твою игру, но не будь такой наивной, все равно победителем буду я, – соленые губы накрыли мои, плавно раскрывая.

Легкое прикосновение всколыхнуло рой бабочек в моем животе, они ожили и затрепетали внутри, щекоча внутренности. Тепло разлилось по всему телу, я ощутила небывалый прилив нежности. С каждой секундой его действия становились настойчивее, напористей.

Тонкие пальцы прошествовали по оголенным ногам, приближаясь к кружевному краю чулков. Едва они коснулись кожи бедер, совсем близко к источнику нескончаемого тепла и желания, я не смогла промолчать, и простонала в его губы. Язык выписывал головокружительные узоры у меня во рту, заставляя плавиться, как сахар, на огне. Возбуждение заняло место всех извилин в моей бедной голове. Не отрываясь от сладких на вкус губ, я опустила ладони на грудь Богдана, слегка сжимая ткань футболки в кулак.

– Ай, – простонал парень, разрывая поцелуй.

– Прости, – моментально среагировала я, отдергивая руки.

– Все хорошо, но я думаю, что нам обоим нужно отдохнуть, – Богдан стащил с себя футболку, кидая в мою сторону. – Надень, не голой же ты будешь спать.

Хоть у меня  и  был огромный выбор в чем я могла лечь спать с ним в одну постель, но этот вариант мне нравился куда больше. Я сбегала в ванну, чтобы переодеться и через несколько минут вернулась обратно. Широкие плечи лежали на белой подушке, руки закинуты за голову, на лице застыла легкая улыбка. Я прошлепала босыми ногами к кровати. Укутавшись в одеяло по самый подбородок, неосторожно повернулась в другую сторону.

– Сладких снов, мой новогодний ангелок, – он сладко чмокнул меня в висок, пристраиваясь как можно ближе.

– Спокойной ночи, – прошептала я, надеясь, что тот ничего не услышал. Но его рука, опущенная на мою талию говорила об обратно.

Сладкая истома затопила все тело, приказывая расслабиться и наконец-то отдохнуть.

Глава 19

Pov: Богдан

Я всю ночь буквально не мог сомкнуть глаз. В голове проигрывал те моменты "до" и "после" драки. Этот пацан совершенно не умеет держать себя в руках. Хотя, его можно понять, когда твою лучшую подружку лапает кто-то вроде меня, кулаки сами собой начинают чесаться и зудеть так, что ты готов раскрасить морду всему, что движется. Да и то, что я делал нельзя назвать "лапал". Мы просто стояли слишком близко друг к другу. Не отрицаю, что у меня на нее встает, ведь это даже смешно, она слишком привлекательна в сексульном плане, чтобы это отрицать. Любой нормальный пацан заценит ее, не задумываясь в этот момент над тем, что у него есть девушка или жена.

Солнце едва поднималось из-за горизонта; оранжевые лучи проскальзывали сквозь шторы, освещая темную комнату. Ее каштановые волосы разметались по моей подушке, щекоча голую грудь. Темные реснички слегка подрагивали. Розовые губки сладко причмокивали во сне. Боже. Это выглядит слишком сексуально и до чертиков возбуждающе. Щечки сияли от легкого румянца, никогда не думал, что когда-то буду спать в одной кровати с девчонкой, и так пялиться на нее. Рука тянулась к ее волосам, чтобы ощутить какие они: мягкие и гладкие, или жесткие и непослушные. Я слегка приспустился вниз, чтобы оказаться чуточку ближе, и уловить легкие нотки лаванды, утренней свежести и чего-то сладкого, совсем, как мед.

Я пялился. В открытую рассматривал каждый сантиметр ее персиковой кожи. Мне так хотелось вновь опробовать ее шелковистые и такие мягкие губы на вкус, что в трусах стало невыносимо тесно. Чертыхнувшись, я отстранился, как можно дальше, чтобы не напугать ее; но никто не запрещал мне продолжать любоваться ею. Кончиками пальцев, едва касаясь, я провел по ее губам, очерчивая их плавные изгибы. Лицо девушки нахмурилось, брови сошлись на переносице, губы вытянулись в тонкую полоску. И тут раздался хриплый вопль. Я испугался до чертиков, она ворочалась: голова поворачивались из стороны в сторону, на лбу проступила легкая испарина; своими руками она хорошенько врезала мне в пах. Искры посыпались из глаз, возбуждение смыло, как водой. Стараясь быть, как можно аккуратней, я перекинул правую ногу через Арсению, и слегка присаживаясь, схватился за запястья обеих рук так, чтобы она не смогла себя поранить, ну и меня, я же тоже жить еще хочу.

Девушка извивалась подо мной, всячески пытаясь скинуть меня. Не думаю, что ей снятся радужные пони. Я не знаю, что делать при таких ситуациях, поэтому сделал то, что первое пришло в голову: накрыл ее губы крепким поцелуем, с настойчивостью приоткрывая их. Пару минут свирепой войны, и она ответила мне, широко раскрыв свои ореховые глаза, наполненные страхом, волнением и недопониманием. Ее мягкие, слегка неловкие прикосновения в ответ на мои порождали что-то глубокое, совсем неизведанное. Сердце ухнуло вниз, когда ее теплые, слегка влажные, ладони накрыли мою грудь. В душе разгорался огонек жалкой надежды на то, что когда-нибудь я расскажу ей все-все, и она останется со мной. Сможет понять и простить меня, ну или хотя бы попытается.

Момент был прерван разъедающими мыслями о том, что это лишь жалкая иллюзия, мне нужно лишь утолить свои плотские желания, и тогда все кончится. Ведь именно так и есть, было и будет. Ничто и никто в этой жизни не меняется.

Слегка закусывая ее нижнюю губу, я разрываю поцелуй, соскакивая с кровати, и несусь прямо в душ. Выражение ее лица, припухших от моих же поцелуев губ, трепещущих ресниц, взбудораживающие прикосновения еще теплились в памяти, образуя где-то внутри отдельную полочку " самое лучшее, что было в жизни". Грудь все еще покалывало от ее нежнейших прикосновений.

Не оглядывайся на нее, и забудь! Она твоя клиентка, и ты не должен уклоняться от плана.

 Холодные капли трезвящей воды сняли с меня розовые очки, напоминая, зачем я здесь. Словно отбивая нервую дрожь, пальцы отчаянно бились об стекло душевой кабины. Нервы превратились в огромный запутанный клубок. Легкие едва справлялись с кислородом, кровь застыла в жилах. Зубы уже стучали от холода, когда рассудок вновь прояснился, возвращая стойкость, выносливость, холодность и отчуждение.

Обвязывая самое большое полотенце, которое удалось откопать, вокруг бедер, я вошел в спальню. Арсения сидела на краю кровати в коротких джинсовых шортах, вязанных гольфах и полу-прозрачном свитере, цвет ее лифа резко контрастировал с тканью верхней одежды. Она держала в руках книгу, сосредоточенно вчитываясь в каждую страницу; иногда ее губы вновь изгибались в нежной улыбке, а брови удивленно приподнимались, будто она нашла для себя удивительным то, что совершили или сказали герои.

– Кхм, – девушка немного вздрогнула, посмотрела в мою сторону и вновь вернулась к книге, пытаясь скрыть подступающий румянец. Ухмыльнувшись, я надел свою несвежую одежду, возвращаясь взглядом к ней. Она немного ерзала на месте, пытаясь принять самую удобную позу. Это забавляло.

– Ты обдумала мое предложение насчет работы?

Медленно отрывая взгляд от букв в книге, Сеня уставилась на меня, откладывая ее в сторону. Она скрестила руки на груди, слегка приподнимая ее. Я нервно сглотнул, облизывая пересохшие губы.

– Почему ты решил мне помочь? – Тонкий и такой же резвый, как журчащий ручеек, голосок эхом отозвался от стен комнаты. Девушка перебросила копну темных волос на правое плечо, открывая плавные изгибы шеи и подбородка.

– Ты же позволила мне остаться на ночь, – стоит быть осторожнее, нельзя говорить не подумав. Девчонка слишком смышленая, раз задает такие вопросы. Ее лицо вновь озарила мимолетная улыбка.

– Нет, скажи честно, зачем тебе все это? Мы встречаемся так спонтанно, я никогда не знаю, где ждать с тобой встречи, – если честно, то я сам не смею знать, когда и где мне вновь придется "случайно" встретиться с ней. Она теребила пальцы, лишь раз осмелившись поднять на меня свои красивые, как орехи, глаза.

– Я увидел, как ты танцевала. Тебе не помешает практика, я не хочу сказать, что было плохо, наоборот, все было фантастически, но думаю, что ты прекрасно справишься с их стилем, – да Гузель ее с руками оторвет, ей как раз нужна танцовщица. А Арсения выгодный вариант, в ней все совершенно.

– Что за стиль? И, почему, ты, говоришь загадками?

Злобно сверкнув глазами, девушка соскочила с места, вставая близко ко мне. В нос ударил аромат лаванды и свежей росы. Довольно улыбнувшись, я обхватил Арсению за талию, увлекая за собой к огромному зеркалу. Развернул руками спиной к себе, и напряженно кивнул на ее отражение. Пальцы на ногах подгибались от невыносимой близости, спина напряглась.

– Там нужно уметь владеть собственным телом, иметь гармонию с ним, – кончиками пальцев, начиная с линии подбородка, и следуя вниз по ее красивым изгибам, я достиг бедер.

На мои прикосновения девушка отозвалась легким воздыханьем, который ужасно завел меня. Хотелось продолжать эту сладостную пытку и дальше, но время поджимает, я обещал Гузель, что привезу новую танцовщицу до обеда, а если все пойдет такими темпами, то я и завтра не смогу выполнить свое обещание.

– У тебя все это есть, поэтому не стоит беспокоиться, просто чувствуй, и у тебя все получится. А теперь собирайся, мне нужно привести тебя до обеда.

Оставляя легкий поцелуй на шее девушки, я последний раз взглянул на наше отражение, натыкаясь на ее взгляд. Арсения рассматривала меня, пытаясь прочесть и понять. Я натянуто улыбнулся, и поспешил оставить ее наедине, возвращаясь в свою машину.

Глава 20

Pov Арсения

Тогда в зеркале, когда мы встретились взглядами, я ощутила сильное напряжение; внутри все сжалось, будто от страха перед неизведанным. По коже прошелся легкий ток, превративший мое вечно бьющееся сердце в моторчик. Я уверена, что прочувствовала это не одна, его взгляд тому подтверждение. Если бы я только могла прочитать его, как свои любимые книжки, это бы намного облегчило ситуацию.

Почти неприметная, но манящая вывеска Night moths притягивала к себе не одну пару глаз. Здание было чуточку больше, чем тот ночной клуб. Но было что-то, что завлекало. Хотелось узнать какого все внутри: как там пахнет, какие там люди. Богдан осторожно взял меня за руку, когда мы проходили мимо охранника. Симпатичный молодой человек приветливо улыбнулся, слегка кивнув головой в мою сторону. От такого скромного жеста мои щеки зарделись. Все внутри кричало о легальности заведения, о своего рода приличии для всех, кто здесь работает. В воздухе витал легкий аромат миндаля, дорогого алкоголя и сладкого привкуса кальянной жидкости.

Молодой бармен стоял за широкой, весьма длинной, стойкой, и мило беседовал с группой молоденьких девушек: на вид они были даже чуточку младше меня. Парень искренне улыбался самой широкой улыбкой, которую я только встречала, натирая до блеска, и без того чистые, бокалы. В другом конце стойки стояла девушка, ее золотистые волосы были забраны в высокий, совершенно идеальный, пучок. На груди висел бейджик, но имени разглядеть мне не удалось. Она сосредоточенно взбивала молоко для кофе, изредка вглядываясь в сумерки зала. Современная музыка спокойно лилась из колонок на сцене. Мне это пришлось по душе, думаю, что работать здесь мне будет только в удовольствие. От сладостных мечтаний и кучи вариантов развития событий, я совсем не заметила, как сжала руку Богдана слишком сильно, глупо улыбаясь в полупустое помещение.

– Богдан, я уже думала, что ты забыл, – из-за полупрозрачной двери выплыла красивая, фигуристая женщина. Роскошные волнистые, огненно-рыжие волосы, словно языки пламени, ласкали ее открытые плечи. Глаза светились из-за падающих световых лучей с прожекторов, но мне показалось, что они отливали зеленью.

Зеленые глаза…

Грустно.Я выдавила из себя что-то похожее на улыбку, в голове всплыли картинки той драки, я все еще помню выражение лица друга, но уже ничего не смогу поделать. Все решилось само собой и, кажется, мне нужно с этим смириться, несмотря на всю боль и грусть от нашей разлуки.

– Ну, что ты. Про тебя забыть невозможно, – Богдан протянул свободную руку, чтобы аккуратно сжать маленькую ладошку женщины. – Гузель, как и обещал, это Арсения, кхм, – выглядело все так, будто он не знает, что сказать дальше. – Мой друг. Арсения, это Гузель, твой будущий начальник. Очень на это надеюсь.

Парень высвободил свою ладонь, слегка оттолкнув мою руку в сторону. Я едва ли не нахмурилась.

– Приятно познакомиться, – алые губы Гузель, как будто по команде, взмыли вверх, ослепляя меня своей доброжелательностью.

– Взаимно, – бросила я.

– Думаю, что тебе интересно знать, что будет входить в твои обязанности, – женщина развернулась к барной стойке. – Артем, сделай нам два легких коктейля и один бокал виски со льдом.

Артем кивнул и удалился прочь, вероятно отправился за льдом.

Нас провели к сцене, и усадили за самый ближайший столик. Богдан опустился на стул рядом со мной, едва касаясь меня плечом. Сцена озарилась еще большими количеством прожекторов, буквально ослепляя меня. Я слегка зажмурилась, пытаясь избавиться от назойливого блика в глазах.

– Смотри внимательно, и не вздумай спать, – волоски на затылке зашевелились от дьявольского всепоглощающего шепота.

Отодвинув ткань теплого пальто, горячая ладонь легла чуть выше колена. Поглаживающими движениями она двигалась, вверх и вниз, будто поддразнивая. Я облизнула пересохшие от желания губы и попыталась сосредоточиться на сцене.

Под одним из лучей света показалась красивая девушка. Черные, как уголь, волосы обсыпали ее голую спину, будто накидка. Изумрудный топ выгодно подчеркивал глубокое декольте, открывал вид на едва смуглую кожу, похожую молочный шоколад. Завышенные, того же цвета, шорты скрывали лишь малую часть тела, выставляя напоказ длинные и худые ноги. По бедру танцовщицы тянулся тоненький стебель какого-то растения, подчеркивая его плавный изгиб. Татуировка словно была частью этой девушки, единым целым с ней. Прозрачная и легкая, как пушинка, ткань под цвет всего остального струилась по гладким ногам, едва касаясь пола сцены.

Вслед за ней, я не успела заметить как, появились остальные. Все были слишком красивы, каждая из них могла гордиться идеальными чертами лица, красивой фигурой и, очень на это надеюсь, наличием ума. Это было волшебно, таинственно и очень сексуально. Эти девушки были довольно обнажены, но двигаясь, задавая этот медленный, чарующий ритм, они открывались – являли зрителям душу, полностью и без утайки. Все закончилось слишком быстро, свет погас, танцовщицы скрылись из виду, а на меня уставилась пара зеленых, как я и догадалась раньше, глаз.

– Я вижу, что ты заинтересована, – довольно складывая руки под грудью, женщина обольстительно улыбнулась моему спутнику.

– Да, – воодушевленно вздохнув, подтвердила я. Ладонь Богдана давно переместилась на мою поясницу, ободряюще поглаживая меня.

– Тогда, жду тебя завтра, мы работаем ночью, надеюсь, что тебя устроит. Открытие состоится в десять вечера, но нужно подойти на час раньше, чтобы я смогла оценить твои способности, хоть и не сомневаюсь в них.

Будет сложно совмещать учебу с ночной сменой, но мне следует постараться, если я действительно хочу заниматься тем, что до безумия любила делать в детстве. Богдан поблагодарил Гузель за оказанную услугу, крепко пожал ее ладонь, и повел нас к выходу. Охранник вновь одарил меня милой улыбкой, когда дверь  Night moths⁷ закрылась за нашими спинами.

Салон автомобиля успел остыть, тем самым заставляя меня, согревать свои замерзшие пальцы дыханием. Парень повернул ключ зажигания, покрутил какие-то штуки на панели, кажется, над автомагнитолой, и воздух в салоне потихоньку стал нагреваться.

– Отвези меня домой, пожалуйста, – я засунула руки в карманы пальто, довольно улыбаясь в лобовое стекло машины.

– А, если я скажу, что у меня есть кое-что получше дома?

Мои брови удивленно взлетели вверх, парень держал руки на коленях, загадочно улыбаясь самому себе. Черные глаза блестели от какой-то задумки, которая непременно разожгла во мне нездоровый интерес.

– И, что же это такое?

– Сюрприз, все увидишь и поймешь уже на месте. Думаю, ты не будешь против, – из кармана своей куртки Богдан вытянул красную повязку. – Повернись ко мне спиной.

Для меня это прозвучало, как приказ, но я подчинилась, полностью доверившись парню. Длинные пальцы умело завязали небольшой узелок на затылке, заставляя мои внутренности трепетать от предстоящего. Не знаю, что он задумал, но в голову лезут непристойные мысли о пятидесяти оттенках серого, когда Кристиан приводил Анастейшу в красную комнату. Буйная фантазия порой может оказаться слишком неприличной, и совершенно не к месту. Я уверена, что это самый обычный сюрприз, возможно, что Богдан хочет показать мне какое-то тайное место, которое как-то с ним связано и поможет мне узнать его чуточку больше, чем сам он позволяет.

Следующие полчаса я беспокойно ерзала на сидении, чтобы принять более удобное положение, на что в ответ слышала короткие смешки и громкое цоканье от водителя. За окном больше не было слышно беспрерывного потока машин, лишь сладкое урчание мотора и наше дыхание: ровное и спокойное – его, нервное, иногда прерывающееся – мое. Скажем так, первые пять минут меня забавляла вся эта ситуация с повязкой и полным неведением, но сейчас начинало слегка нервировать. Наверное, я никогда не смогу понять людей, чье зрение больше не способно показывать все, что происходит с ними вокруг. Я привыкла к тому, что в любой момент могу повернуться и разглядеть все, что мне нужно – сейчас же я не вижу собственных пальцев рук, не говоря уже о пальцах на ногах.

– Долго еще? – Простонала я. Было невыносимо, ужасно хотелось сорвать с глаз эту красную повязку и пустить ее в свободный полет, открыв окно в машине.

– Почти приехали, не стони, припаси это для другого случая, и не снимай повязку, – игривый тон парня буквально запаял мое недовольство, прочно заклеив ему "рот". Дальше я просто ждала и ждала, пока мотор машины наконец не перестал работать, а со стороны Богдана не повеяло легким морозцем.

– Ну, стонота, вылезай, – пальцы вцепились в мое плечо, помогая подняться с сидения и не стукнуться головой.

Я почти добралась до узелка повязки, чтобы наконец-то сорвать ее с моих глаз, и взглянуть вокруг, но не тут-то было. Богдан несильно шлепнул меня по рукам, а когда я шикнула от удара, то и по заднице мне прилетел еще один смачный шлепок.

– Хэй, прекрати меня бить, и сними с меня эту чертову повязку, – возмущение больше не укротить, этот красный кусок ткани мелькал перед мной, как будто я была быком, готовым вот-вот кинуться вперед, в клочки разодрав эту тряпку.

– Я же сказал, что ты не должна ее пока снимать, потерпи, – буркнул парень, подхватывая меня под коленями, тем самым лишая равновесия. Я едва успела сцепить руки вокруг его шеи.

Больше от него я ничего не услышала, лишь трепещущий звук сердца. Частые-частые удары о грудную клетку, будто маленькая птичка взаперти просилась наружу. На неровностях местности меня подкидывало, ноги болтались, как у куклы, будто могли в ту же секунду отвалиться.

– Спасибо, что подождали, – над ухом раздался голос Богдана. Он опустил меня на землю, поддерживая за поясницу. – Теперь можешь ее снять, – шепнул он.

Трясущимися от ожидания руками,  я сумела нащупать зловещий узелок. А когда развязать мне не удалось, то с силой сорвала повязку с глаз, сильно зажмурившись от яркого дневного света.

– Вау, – выдохнула я, оглядываясь по сторонам, пока мое внимание не зацепилось за одну штуковину, огромных размеров.

Среди заснеженного поля параплан смотрелся гигантом. Еще ничего не произошло, а сердце уже совершило не одно сальто, ладошки увлажнились.

– Ты серьезно? Это потрясающе!

Я бросилась на шею к парню, не обращая внимания на постороннего человека, изо – всех сил вжимая Богдана в себя. Черные глаза смотрели на меня по-другому, будто с обожанием, крохотные черти плясали в глубине их пропасти, но как-то по-особенному. Взгляд опустился на его приоткрытые губы, нежные и одновременно грубые. На минуту я затаила дыхание, борясь с диким желанием впиться в них так, чтобы захлебнуться в нем раз и навсегда. Будто прочитав мои мысли, Богдан сделал шаг вперед, прижимаясь ко мне еще ближе, и накрыл мои губы своими.

Глава 21

Когда, кажется, что твоя жизнь наконец наладилась, и все хорошо – обязательно появляется кто-то, кто подпортит тебе видение "хорошей жизни"

Сердце замерло.

Мы взмыли, словно птица. С диким грохотом поднялись в небеса. Пушистые, серые облака окрасились в нежнейший розовый. Солнце почти скрылось за линией горизонта, лишь напоминая о себе холодными оттенками оранжевого, розового и лилового. Ледяной ветер терзал мягкую кожу на моих щеках, глаза слезились, я едва дышала, и кое-как могла соображать, но его прикосновение почувствовала ясно – прохладная ладонь опустилась на мою. Я вздохнула.

– Нравится? – Сквозь потоки леденящего ветра и легкого морозца, едва слышно спросил Богдан.

– Шутишь?! Здесь явно не место этому слову, все слишком потрясающе!

Глаза метались из стороны в сторону, мне хотелось рассмотреть все, но вниз взглянуть я не решилась. Вокруг не было ничего, кроме пушистых, как вата, облаков и бесконечного небесного спектра оттенков.

– Как и ты, – слова эхом отдались в моей голове, цепляясь за извилины в мозгу.

Я по-глупому улыбнулась, сама того не заметив, оглянулась прямо на парня, вглядываясь в черноту его глаз. На его лице ходили желваки, скулы приобрели легкий розоватый оттенок. Богдан почувствовал на себе мой взгляд и с вопросом в глазах, обернулся. Губы этого парня точно свели в могилу сотни девушек, если не больше. Думать об этом было куда неприятнее, чем я предполагала. Ревность с нотками очевидной злобы растекалась по моим жилам, как расплавленное железо.

А сколько же он разбил сердец? Меня немного передернуло, ведь если я не смогу укротить свои чувства, то велика вероятность, что список пополнится. В нем станет на одно имя больше. Разум подкидывал гадкие и ужасные повороты событий, но сердце – оно трепетало под его взглядом, согревалось и билось чаще, чем обычно. Улыбка сошла с лица, когда мои губы ощутили легкое покалывание, теплоту от неожиданного поцелуя. Внутри будто что-то оборвалось, разрушилось и вмиг выстроилось что-то новое, более интересное, неизведанное – и я хотела его познать.

С большим рвением и наполняющим мои вены адреналином, я впивалась в его губы, отдавая всю себя. Тело воспряло духом, моя душа вновь восстала из царства мертвых, и наконец, захотела продолжить свое существование, будучи живой. Вот этого я боялась больше всего, что когда-то придет конец моей выдержке, и я окунусь во все тяжкие.

Именно сейчас, в этот самый момент я поняла, что люблю. Прошло не так много времени после аварии. Я наконец смогла почувствовать это, но это намного больше, чем любовь к родителям, друзьям – мои нынешние чувства не сравнятся с теми. Никогда. Я люблю, люблю Богдана. Казалось, будто весь мир замер вместе с нами, даже шумный мотор параплана затих, позволяя нам наслаждаться минутной тишиной, пока мы парили в наших чувствах в сотне метров над заснеженной поверхностью.

Богдан не произнес вслух то, что хочет услышать каждая. Три заветных, сильных и важных слова. Нет. Он доказал это поцелуем, сильным потоком излучаемой энергии, которая чуть не вышибла меня из кресла.

Как бы хотелось знать, о чем он сейчас думает. Бьется ли его сердце так бешено, как и мое? Или же ровно отбивает радостный ритм, легонько касаясь грудной клетки и ребер?

Полет окончился незаметно, я едва понимала, что мы на земле. Богдан умело уворачивался от встречных машин и так же умело обгонял впереди скользящие авто.

– Твой подарок на прошедший день рождения, – распухшие от поцелуев губы раскрылись в сияющей улыбке. Не было ничего поддельного в его действиях, все казалось настолько реальным, что голова шла кругом от ощущений. Как бы ни отключиться от немыслимого потока положительной энергии.

– Лучший подарок, – поправила я, выбираясь из автомобиля.

Подмерзшая дорожка возле дома хрустела под ногами. Я несколько раз поскользнулась прежде, чем успела "удачно" приземлиться на задницу. В глазах плясали звездочки, когда я попыталась подняться.

– Эй, малыш, ты в порядке? Сильно ушиблась? – Подхватывая меня под руки, он тараторил, как курица наседка. Серьезно, со стороны это смотрелось, по крайней мере, безумно и очень странно.Чересчур излишняя опека меня немного настораживала.

Я даже успела почувствовать себя неловко, несмотря на то, что на улице мы были совершенно одни, а может, и нет. Прямо через дорогу голые ветки кустов ходили ходуном, хотя ветра не было, даже намека на него. Еще галлюцинаций мне не хватало! Аккуратно повертев головой, я просто списала это на последствия эпичного падения прямо возле порога собственного дома.

– Все со мной в порядке, а теперь помоги войти в дом. Может и кофе сварю, если будешь себя хорошо вести.

– Как скажете, постараюсь быть очень хорошим мальчиком, – я рассмеялась, крепко вцепившись в воротник Богдана.

Дверь со скрипом открылась, впуская нас в темноту прихожей. Пока я ковыляла по кухне в поисках кофе, ну или его остатков, он сидел за барной стойкой, неотрывно наблюдая за каждым моим движением. Было лестно, что я интересна ему, но все это начинало немного бесить:

– Что?

– Ничего, а что? – Ухмыльнувшись, он откинулся на спинку стула. Темно-русый локон взъерошенных волос болтался прямо посередине его лба. Крохотные снежинки давно растаяли и успели превратиться в капли, которые немного поблескивали при попадании на них тусклого света люстры.

– Если ты не прекратишь так меня разглядывать, то..

– Напрыгнешь на меня и изнасилуешь? – Перебил Богдан. Действительно, а чтобы я сделала? По его лицу расплылась довольная улыбка, глаза горели, как пламя в Аду. Клянусь, я видела, как там, в самой тьме плясали черти.

– Боже, – раздражение взяло верх. – Твой мозг и мышление вообще заточены под нормальное общение, кроме постоянной пошлости и извращенности мыслей?!

– Рядом с тобой я могу думать только так, ничего не могу с собой поделать.

Сглотнув, я поставила перед ним чашку с кофе, и села напротив.

– Ну, кажется, я вел себя более, чем хорошо. Чем займемся?

– Что? Не ври! Ты вел себя отвратительно! – Возмутилась я. Если бы не звонок в дверь, то я бы просто поколотила его. – Сиди здесь, и не смей вставать с этого места, – в знак капитуляции, Богдан поднял в воздух обе руки. – Вот и отлично.

Проворачивая несколько раз ключ в замке я спросила кто там, но в ответ была тишина. Может дети балуются, как и всегда. Гостей я не ждала, а у Антона есть ключи.

Дверь раскрылась. На пороге стояла женщина, с ног до головы в черной одежде, не считая ее светлых волос, как у моей матери. И опять мне кажется, что я где-то ее видела. У меня иногда такое чувство, что склероз у молодых проявляется намного чаще, чем у старых.

– Чем могу помочь?

Женщина взглянула на меня пару раз улыбнувшись, затем отвела глаза и ответила:

– Здравствуй, я знала твою маму, мы можем поговорить? Ты же Арсения, верно?

Немое молчание в ответ. Я совершенно не знала, что сказать, поэтому просто кивнула, сдвинувшись в сторону, чтобы освободить проход.

Богдан встал со стула, медленно приблизившись ко мне. Нежно обнял за плечи, неодобрительно окинув взглядом гостью. Если до этого он был эмоционально заточен на игривую, даже пошлую манеру, то теперь был совершенно в недоумении.

– Вы сказали, что знали мою мать, – женщина кивнула, присаживаясь на кресло. – Кем Вы ей приходились? Мама ничего не рассказывала, тем более я знала почти всех, с кем она общалась, – я перешла в наступление, потому что все это кажется очень странным.

После похорон ко мне подошли многие. Всех их я заочно знала, а этой женщины даже не было ни на одном снимке. Я видела многие фотографии юности своей матери, слышала нелепые рассказы, помнила многие имена, но здесь, кажется, речь шла о давнем знакомстве и не очень близком. Зеленые глаза сверкнули отчаянием, губы изогнулись в печальной, вымученной улыбке.

– Ты очень похожа на Марину, как две капли воды, только цвет волос разный, – женщина теребила свой платок, едва осмеливаясь смотреть мне в глаза, будто ее что-то терзало. Но когда мне все же удалось поймать ее взгляд, то ореховые глаза блестели горькой печалью и раскаянием.

Богдан по-прежнему стоял рядом, как вкопанный, в напряжении. Сам того не замечая он переместил свою ладонь мне на поясницу. Незнакомка говорила загадками, мне едва хватало терпения, чтобы не сорваться и не накричать. Я не особо люблю, когда создают атмосферу какой-то интриги, когда ты не знаешь чего ожидать. Придется ли мне смеяться, плакать или, может быть пребывать в гневе?

– Я всю жизнь виню себя за это, я стыжусь собственного поступка. Было подло с моей стороны так обойтись с ней, – она дрожащим голосом и со стыдливым выражением лица взглянула на меня, и больше не отводила глаз.

– Когда твоя мать была в примерно таком же возрасте, она влюбилась. Я почти полностью уверена, что она жалела о своем выборе, рассказав все мне. Тогда мной двигала власть, зависть, деньги и выгода. Я сама выросла в почти нищей семье, но позволить, чтобы она повторила мою судьбу, я вовсе не хотела. Я поклялась себе, еще в молодости, что отдам дочь замуж лишь за достойного мужчину. И, когда я, благодаря мужу, добилась всего: богатства, карьеры, достойного имени, то внутри меня что-то щелкнуло. Переключилось на режим плохой «мачехи» для собственной же дочери. На самом деле я желала ей только счастья, когда запретила видеться, и велела разорвать все контакты с твоим отцом. Он был не достоин моей девочки – это все, о чем я тогда могла думать, ведь у него не было даже средств, чтобы обеспечить хорошее будущее моей дочери, не говоря уже о детях, – на долю секунды она прервалась, глубоко вздохнула, и продолжила.

– Марина не послушала меня, кажется, она слишком была влюблена в Алексея, чтобы вообще задумываться о будущем. Они сбежали, сбежали так далеко, что я ее больше не видела. Ничего о ней не слышала, да и знать я ее больше не хотела. После ее побега во мне появился неприятный осадок, который с каждым годом все больше копился и копился. Я была готова вновь найти ее и простить за все, извиниться самой, но никто ничего о ней больше не слышал. Она как будто испарилась, будто ее никогда и не было.  Отец слишком волновался за дочь, через два года он скончался, оставив меня совсем одну. У меня опустились руки, и я поняла, что все это совершенно бесполезно. Моя дочь для меня навсегда осталась потерянной, – будто собираясь с мыслями, незнакомка несколько раз глубоко вздохнула, вытирая глаза.

– Буквально два с половиной месяца назад, я наткнулась на статью в газете о жуткой аварии. Там были ваши фотографии, я узнала ее, узнала свою дочь. Я перепроверила все факты, убедившись в своей правоте, собралась и приехала. Мне едва удалось успеть на похороны, я толком и не попрощалась с ними, не попросила прощения за все, что я натворила. Но теперь поздно, и я хочу попросить его у тебя, – женщина замолчала, слезящиеся глаза смотрели на меня.

Прокрутив весь ее рассказ не один раз, я не уловила связи между моей матерью и этой женщиной. Да, моего отца звали Алексеем, но это же может быть самое обычное совпадение, сейчас это совершенно нормально. И тем более, маму звали Арина, а не Марина.

– Извините, это, конечно,  все печально, но кажется, вы ошиблись, мою мать звали Арина. Тем более у нее не было родителей, она сирота, – утвердила я, надеясь, что на этом мы закончим, и она покинет мой дом.

– Да, конечно, ты знала ее, как Арину, но дочь поспешила сменить даже имя, чтобы я не смогла ее найти, не говоря уже о нелепой истории отсутствия родителей, – ухмыльнувшись, печально возразила она.

Внутри меня как будто что-то замкнуло, оборвалось, и на секунду я сошла с ума:

– Господи, послушайте себя сами! Это же самый настоящий бред! Неужели вы настолько бессердечный человек, раз посмели заявиться ко мне домой, тем более разговаривать о моих родителях, которые умерли! Я не верю вам, не единому слову! А теперь уйдите, уйдите прочь из моего дома!

Слезы безжалостно защипали глаза, голос срывался на крик. Больше не было сил слушать этот бред о моих родителях, никто не посмеет их трогать, тем более какая-то старуха.

– Проваливайте, и не смейте больше приближаться ко мне и к моему дому ни на шаг!

Я кричала так громко, что даже уши закладывало. Всячески старалась вырваться из хватки Богдана, чтобы поколотить ее, выпроводить из дома. Она посмела расковырять рану, вскрыть её острым ножом, оскверняя память о них.

– Если ты все-таки захочешь выслушать меня, понять, возможно, и простить, то вотмоя визитка, в ближайшее время я буду в городе, – с мокрыми щеками, с тупой болью в глазах и чувством стыда эта женщина захлопнула за собой дверь, оставив меленькую картонку с контактами.

– Моя мать не стала бы мне врать, она все лжет, она лжет, – внутри все разрывалось от недопонимания и неизвестности. Она не стала бы мне лгать, никогда, никогда! – я осела на пол, хватая за руки Богдана.

Глаза болели от слез. Голосовые связки жгло от криков, я больше не могла говорить.

Все внутренности будто сдавливало тисками. Казалось, что всю мою жизнь перекусили кусачками, сломали пополам. Разложили по коробкам "до" и "после". Как теперь мне воспринимать реальность? Или же вся моя жизнь сплошной огромный обман? Виски больно пульсировали. Мысли путались, собирались в один большой клубок.

Если все, что сказала эта женщина – правда, то жизнь никогда не станет прежней.

Глава 22

Мудрый друг не бросит друга, несмотря на все лишения.

Шота Руставели

Ровно в шесть утра, нарушая мой четырех часовой сон, раздается противный звук будильника. Не знаю, что еще может быть хуже, чем трель этой давно заржавевшей техники. Я, конечно, люблю красивые, раритетные вещи, но сейчас мои руки чесались, намереваясь смахнуть с тумбочки гудящую коробку с часами.

Пришлось откинуть одеяло в сторону, и выползти из нагретой постельки. Шоколадка спала на самом краешке кровати, свернувшись клубочком, закрывая свой крохотный носик. Если верить бабушкиным приметам, то это явно к холоду. Меня быстро передернуло от одной мысли об этом. Не особо я рада зиме, мне больше по душе весенняя и летняя погода: легкий зной, стайки комариков и бесконечное тепло. Никакой лишней одежды, в которой я всегда смотрелась, как большая неуклюжая медведица. Прогноз погоды радовал, самая большая температура ожидалась не более минус шести градусов. Лениво потянувшись, я побрела в ванну. За завтраком, когда я разбирала ненужный спам на почте, то наткнулась на одно сообщение от Богдана:

" Доброе утро, как спалось? Готова к вечеру?"

Улыбаясь про себя, я незамедлительно напечатала ответ. Сердечко сделало небольшой кульбит, немного дернулось и учащенно забилось в груди.

" Оно не слишком доброе, уж поверь, я знаю, о чем говорю. Спалось еще хуже, всю ночь в голове прокручивала танцевальную связку. К вечеру готова, но волнуюсь. А как твое доброе утро?"

Что-либо упоминать о вчерашнем инциденте и моих переживаниях было излишним. Нервы так сильно изношены, что любые перепады настроения могут изрядно навредить моему душевному состоянию. Волнение перед своей первой рабочей сменой не покидало меня всю ночь. Мысли путались и смешивались воедино. Еще эта женщина внесла раздор в мою жизнь, и я пока не осознаю насколько все плохо или хорошо.

Я отложила телефон в сторону, чтобы доесть яичницу и закончить с чисткой неинтересной рекламы в моем электронном ящике. Ну кто еще заказывает, и вообще занимается косметикой?! Мы живем в двадцать первом веке, существует тысяча, если не больше сайтов, где ту же самую палетку теней можно заказать чуть не бесплатно. Шоколадка тем временем терлась об мои ноги, требуя внимания и своего завтрака. Кажется, в холодильнике завалялась чищеное филе путассу. Кошка с довольным урчанием уткнулась в свою миску, поглощая рыбу.

Я даже вздрогнула, когда телефон издал булькающий звук, экран загорелся, оповещая о входящем сообщении.

"Согласен, не совсем оно и доброе, но не так уж все плохо. Я уверен, что волноваться не нужно, все пройдет на лучшем уровне".

Пока он даже не намекнул о случившемся, это немного успокаивает. Я облегченно вздохнула и сразу же напечатала ответ:

"Тебе легко сказать, не ты же выйдешь в этом костюме". 

Ответ пришел мгновенно:

"О чем ты говоришь? Какой костюм? Я надеюсь, что все будет прикрыто по максимуму?!"

Вау. Вот это да, слишком бурная реакция. Мы поцеловались парочку раз, не считая той ночи. При упоминании о случившимся щеки вспыхнули. По коже пробежала стайка мурашек, в животе разлилось приятное тепло. Настроение сменилось с положения «относительно волнительное» на « слишком игривое».

«Раз тебя так одолевает любопытство, то тебе следует увидеть его лично. Не забудь, что вход за сцену воспрещен, придется тебе наблюдать за шоу исключительно из зала».

«Хитрая, однако. Не стоит заблуждаться, Гузель моя знакомая. И я уверен, что она не откажет старому другу в одолжении».

Если бы я ответила на это, то наша перебранка продолжалась бы до бесконечности, а у меня еще учеба. День не слишком загружен, всего две физкультуры, английский и литература. Поэтому я проигнорировала сообщение, оставив его всего лишь прочитанным.

Погода оказалась более чем мерзопакостной. Сырой снег прилипал ко всему, что движется. Мне пришлось скрыть свои уложенные волосы под капюшон пуховика, который мне посчастливилось найти на последней полке в шкафу. Иногда даже казалось, что мелкий дождь пробивается сквозь снег, еще больше раздражая прохожих. Каждый встречный был чем-то недоволен. Мужчина, примерно лет сорока, ступил в образовавшуюся лужу, его замшевый ботинок вмиг вымок. От него несло легким перегаром, но на вид так и не скажешь, что балуется спиртным. А вот девушка, идущая на встречу плевалась бранью хлеще, чем самый заядлый алкаш. Стряхивая мокрые снежинки со своего, как по мне дорого, пальто, озиралась по сторонам и упоминала что-то о синоптиках. Я лишь искренне улыбнулась и поспешила в школу.

Учебный процесс немного утомил своей долготой и занудством, но дела начали принимать другой оборот, когда на уроке физкультуры нас попросили остаться после уроков и поболеть за нашу команду по баскетболу. Все охотно согласились, все дело в халявных оценках, и я решила остаться. Все-таки когда-то я обещала Илье придти на игру и морально поддержать их команду. Несмотря на всю эту происходящую ерунду с нашей дружбой, я не могла не выполнить свое обещание.

Сразу же после литературы я поспешила в спортзал, по пути заскакивая в мужскую раздевалку, чтобы пожелать парням удачи. Глубоко вдохнув, я резко дернула на себя дверь и ввалилась в улей сплошного тестостерона. Парни разгуливали взад и вперед, кто-то практический голый, а кто-то уже в форме. Немного одернув свою юбку карандаш на парочку миллиметров пониже, я наткнулась взглядом на Андрея, он как раз надевал майку со своим номером.

– Эй, – врываясь своим негромким голосом в гулкий шум, прокричала я.

– А, Сения, – только Андрей так меня называл, просто во время нашего знакомства он не правильно расслышал мое имя, теперь это уже звучало на постоянной основе. Я привыкла.

– Удачно же тебя занесло, не боишься в таком наряде разгуливать в мужской раздевалке?

На его губах играла вполне искренняя улыбка, приправленная щепоткой очередной пошлости. Я закусила нижнюю губу и внимательно осмотрела себя с головы до ног. Полупрозрачная блузка открывала вид на нюдовый кружевной лиф, черная юбка карандаш плотно сидела на бедрах. Вроде бы все было на месте, ничего не задралось.

– Дуреха, хватит себя уже разглядывать, а то голова отвалится, позже успеешь налюбоваться. Ты что-то хотела? Или может, искала кого-то?

– Ах, да! Тебя и искала. – Прозвучало довольно странно, поэтому я поспешила исправиться. – Ну, не то что бы тебя, господи! Я просто искала знакомое лицо, чтобы пожелать вам ребята удачи.

Ненавижу себя за то, что ввожу иногда людей в заблуждение. Андрей еще шире улыбнулся, продемонстрировал свой фирменный поклон и ущипнул меня за попу.

– Ты чего руки распускаешь? – Взвизгнула я.

– Прости, не удержался, – в знак своей капитуляции он поднял руки ладонями вверх. – Уж очень хотелось удостовериться, что она настоящая, – потирая затылок, Андрей негромко хохотнул. – Ты же сделала уже ставки на нас?

Я удивленно посмотрела на него, брови по инерции взлетели вверх.

– Никто мне не говорил, что на игру делают ставки.

– Жаль, очень жаль. Но ты все еще можешь успеть. Помнишь брата Яра?

Я кивнула. Этот парень еще больше Андрея, весь в мышцах. Уже не помню, когда последний раз его видела. Наверное, в классе восьмом, но уже столько времени прошло. Нисколько не удивлюсь, если этот парень стал еще в десяток раз больше.

– Вот и отлично, он принимает сегодня ставки. Ты же не сомневаешься в нас?

– Обижаешь, никогда! Уверена, что тех ребят вы порвете, все-таки те вроде бы новички в этом деле. Ставлю тысячу на вас, не подведите ребятки, – лукаво улыбнувшись, я крутанулась на месте и поспешила на выход.

Напоследок, когда рука уже коснулась ручки двери, среди гула мужских голосов, я успела расслышать это:

– Романова, а зад у тебя убойный.

Покрываясь багровыми пятнами, я пулей вылетела оттуда, хватаясь за дико бьющееся сердце. Мне удалось отыскать того парня, брата Яра, так его называли друзья, и сделать первую в своей жизни ставку на спортивную игру. Он оказался куда больше, чем я его помнила. Целая гора мышц! Серая футболка едва выдерживала напор огромных бицепсов. Казалось, что в любой момент легкая ткань могла треснуть по швам и опасть к моим ногам. Гормоны точно взбесились, пока я представляла себе эту картинку в голове.

–Я Виктор, – угловатый подбородок, острые скулы и практически прямые брови придавали ему враждебности, чуточку опасности. Я немного поежилась от его имени. В памяти всплыл неприятный случай, после которого я отходила несколько дней.

Вены будто набухли на его руках, стоило едва коснуться острым лезвием одной из них, и кровь фонтаном бы пульсировала из ранки. Серые, цвета стали, глаза внимательно смотрели на мое лицо сверху вниз, дожидаясь, пока я представлюсь.

– Прости, задумалась.

Ври себе больше, ты же глазами его поедала!

– Я Арсения. Андрей сказал, что ты принимаешь ставки.

– Да, – коротко пробубнил он. Не такой уж он и доброжелательный. Наверное, излишняя мышечная масса заменила собой все чувства и самовыражение, что должны быть в нормальном человеке. – На кого будешь ставить? – Этим же тоном спросил он, немного приподнимая левую бровь.

– На наших, тысячи хватит?

Складывая купюру пополам, я просунула ее между нами как можно незаметнее.

– Арсения?!

Глубокий голос, доносившийся где-то поблизости, всколыхнул рой бабочек в моем животе. Я быстро сунула деньги этому парню, довольно улыбнулась и развернулась в другую сторону, чтобы найти Богдана. Сегодня он выглядел максимально по пацански: на узких бедрах сидели облегающие черные спортивные штаны, а сверху обычная белая футболка, на плечах лежала толстовка. Он протискивался сквозь толпившихся подростков, расталкивая их в разные стороны.

– Кто этот тип? Он что-то сделал тебе?

Его волосы были взъерошены, будто он только что проснулся, ну или попал в ураган, а черные глаза блестели беспокойством. Ревнует?

– Во-первых, успокойся, прекрати этот цирк, во-вторых, глупо ревновать меня к нему, я всего лишь сделала ставку на ребят. Стоп! А какого черта ты забыл в моей школе? – Эта влюбленность настолько расплавила мне мозги, что я не сразу поняла, почему он здесь.

– Шутишь? Трудно не ревновать тебя. Все эти парни только и думают об одном, за тобой нужен глаз да глаз, – Богдан вытянул свои длинные руки и сгреб меня в свои объятия. Я чувствовала, как стучит его сердце и как часто вздымается его грудь от тяжелого дыхания. Легкий аромат его одеколона ударил мне в нос.

– Я задала тебе вопрос и намерена получить на него ответ.

Виктор уже поспешил скрыться в толпе, как только Богдан подобрался ко мне ближе. Наверное, испугался. Ну, или просто не захотел проблем, более чем похоже на правду.

– Тебя захотел увидеть.

– Что-то мне подсказывает, что я не говорила тебе об игре, тем более о том, что я здесь собираюсь быть.

– А я никогда и не говорил, что играю честно, -Богдан запустил в мои собранные в пучок волосы свою пятерню и хорошенько встряхнул их. Теперь уж точно на голове образовалось гнездо. Или прическа в стиле – ля, я упала с сеновала.

Я промычала:

– Господи, скажи спасибо, что сегодня я добрая и в хорошем настроении, иначе ты бы остался без пальцев. Если конечно тебе повезло бы, а так могу че нибудь и похуже выкинуть.

– Какая злюка.

Парень наклонился чуточку ниже, прямо к моим губам и легонько чмокнул, в самый верхний уголок. От прикосновения приятно покалывало. В ответ я приподнялась на носочки, а это было сделать не так легко – Богдан выше меня на целую голову, – и так же легонько поцеловала в скулу. Единственное, до чего смогла дотянуться.

По дороге в зал, где будет проходить игра, я наткнулась на Рони. Ее красные волосы, разметавшиеся по лицу и плечам, виднелись издалека. Солнечные веснушки на ее щеках виднелись чуточку больше, чем прежде. Она широко улыбнулась, когда заметила, что я не одна. Девушка волокла за локоть своего парня. По кислому выражению лица Кира можно утверждать, что подруге долго и, возможно, не без последствий, пришлось уговаривать друга. Я искренне улыбнулась. Мы обменялись парочкой слов, обнялись и каждый пошел на свое место, чтобы насладиться предстоящим матчем.

Игра была в самом разгаре. Четвертый период почти подходил к концу, команды уже успели поменяться кольцами между вторым и третьим периодом, так что теперь наше кольцо находилось чуть ближе к нам. Наши с легкостью забивали в кольцо противника, иногда не самым честным образом, получая фолы, но ребята хотя бы умели играть, в отличие от соперников. Молодой парнишка получил пас от своего же командира и стоял в полной растерянности, кажется, никто не объяснил ему, что нужно делать с мячом, если он по счастливой случайности попал к тебе в руки. Ведущий игрок приказал ему отдать пас и свалить с площадки на защиту своего кольца. Бедный парень обливался потом и покрывался багровыми пятнами, пока бежал на свою позицию. Поразительно, что хотя бы он знает, где должен стоять.

Мои руки то и дело сжимались в кулаки от тупости команды соперников. Такая игра веселила всех, но меня в большей степени раздражала. Какого черта их выпустили на игру, если они ровным счетом не понимают ничего?! Замечая мою открытую нервозность, Богдан едва мог сдерживаться, посмеиваясь над моей бурной реакцией.

– Что? – С нажимом спросила я.

– Ты так реагируешь на процесс игры, что иногда мне кажется, будто я встречаюсь с профессиональной баскетболисткой, ну или заядлой болельщицей. Если честно, то я не особо люблю спортивные игры, но ради тебя и твоей реакции готов потерпеть, – с трудом отрывая взгляд от игры, я уставилась на парня. Мне же не послышалось? Он сказал, что встречается со мной? Нет, у меня, наверное, галюники.

Оставив услышанное при себе, я отвернулась обратно в сторону баскетбольной площадки:

– Я не особо смыслю в этом виде спорта, но все-таки не глупая и кое-что понимаю. Не знаю как тебя, но нас в школе хорошенько подучили, что и как там делается. Если бы не авария, то была велика вероятность моего участия за школу в женской команде.

Глубоко вдохнув пару раз, я обмахнула себя ладонью. В зале было слишком жарко и очень душно. Если бы на мне сегодня была толстовка, то я бы точно сейчас обливалась потом.

Мяч был у наших ребят. Оставались считанные секунды до окончания игры. Номер пять с легкостью обходил соперников, уклоняясь от блоков. Когда он достиг трехочковой линии⁸, то сделал остановку прыжком и с максимальной точностью закинул мяч прямо в кольцо, тем самым объявляя поражение другой команде. Зал с шумом взорвался громким свистом и диким ором с трибун. Я подскочила с места, на лету хватая слетевшую с колен сумку. Победа! Отовсюду слышались победные кличи, визг девушек из группы поддержки. Голоса сливались воедино, становясь не более чем фоновым шумом.

Наши ребята подлетели к игроку. Обнимаясь и одновременно празднуя свою победу, они стукались кулаками, пихали друг друга в спины и ворошили свои мокрые от пота волосы. Я улыбалась, искренне радовалась за чистую игру и очевидную с самого начала победу.

Когда тот самый пятый номер, обеспечивший победу команде, развернулся и посмотрел прямо на меня, я вздрогнула. Зеленые глаза, с маленькими крапинками – я знала, что они там точно есть, – искрились чистой печалью и гордостью. Сердце сжалось. Илья. Он забросил тот самый мяч. И сейчас смотрел не на кого-то, а на меня. Я гордилась им, потому что верила в него. Так хотелось его сейчас обнять, прыгнуть к нему в его огромные руки и утонуть в тепле его доброты и заботы. Я сдержала порыв, оставив его до лучших времен, и широко улыбнулась, произнеся одними губами: я обещала придти, и я горжусь тобой. Не знаю, насколько ему удалось это разобрать, но плечи его расправились, он легонько улыбнулся левым уголком губ и прошептал в ответ: спасибо.

С души, будто плита свалилась, которая всем своим весом давила сверху, не давая вздохнуть полной грудью. Прижимая к груди свою сумку, я ощутила на пояснице руку. Бестолковая! Совсем забыла, что рядом Богдан. Он следил за нашим немым диалогом – молча, не проявляя признаков своего присутствия совсем, пока с другого конца трибуны нас не начали подталкивать на выход.

На долю секунды я успела уловить в глазах друга крепкую печаль, как она тут же растворилась и уступила месту искренней радости. Илья махнул мне рукой и поспешил к ребятам. Я облегченно вздохнула и направилась с Богданом к выходу.

Он склонился ко мне, прошептал что-то невнятное и опустил свою руку чуть ниже поясницы. Мне пришлось вывернуться, чтобы оказаться в стороне от толпы, так чтоб он видел, как я закатила глаза. На что он только бесстыдно прижал меня к первой попавшейся поверхности, и неприлично поцеловал, используя свой язык, не говоря уже о вольных руках, которые свободно разгуливали по моей заднице и бедру.

– Не думай, что я еще раз позволю тебе надеть этот кусок ткани. Стоит поддеть пальцем и твоя чудная попка приветливо окажется на всеобщем обозрении. Мне совсем этого не хочется, – его шепот звучал угрожающее. С ним шутки плохи. Я представила эту картину событий, и внутри меня все перевернулось с ног на голову.

Я чувствовала, как горела кожа на щеках и шее. Губы щипало от напористых поцелуев. Будь это возможным, то я сгорела бы со стыда и нахлынувшего желания прямо в школьном коридоре. Проходящему директору не пришлось повторять свою просьбу несколько раз. При первом же замечании я, как ошпаренная, вырвалась из ловушки и направилась вслед за уходящей толпой подростков. Богдан довольно, по-доброму ухмыльнулся и пошел вдогонку за мной.

Глава 23

В душном помещении гримерной тускло мерцал свет от небольшой люстры. Я успела немного подустать от практически часовой тренировки, Гузель хотела оценить мои возможности. Струйки пота скатывались по моей оголенной спине. В клубе в основном танцевали гоу-гоу⁹, но мне, как новенькой, разрешили показать свой собственный стиль. Могу с уверенностью сказать, что она осталась довольна. Эта женщина щедро похвалила и пожелала мне удачи.

До моего выхода на сцену клуба Night Moths оставались считанные секунды. Благодаря хорошей подсветке большого квадратного зеркала я смогла нанести себе не один слой косметики. Глаза выглядели чертовски выразительно – в голове вспомнился какой-то бразильский сериал, где женщины щедро подводили глаза черной подводкой. Тонкие кошачьи стрелки заметно сузили разрез глаз, и визуально расширили его где-то посередине, прямо над черными зрачками, при помощи одного из лайфхаков в инстаграмме. Губы купались в алом цвете матовой помады. Я заранее вытянула свои волнистые волосы утюжком, чтобы образ был более дерзким, а для полного завершения состригла челку.

Костюм мне приготовили заранее. Если честно, то я бы в жизни его не надела, но это было одним из условий Гузель. Полупрозрачный черный топ, с вставленным бюстом, был полностью обделан какими-то стразами. Он игриво переливался на свету, удобно подчеркивая мою грудь. Кожаные трусы-комбинезон с завышенной талией полностью оголили всю нижнюю часть меня. К этому всему прочему прилагался чокер¹⁰ с маленькими металлическими шипам, который с трудом удалось застегнуть на шее.

Волнение с каждой секундой потихоньку нарастало. Стрелка часов едва ли перевалила за десять. Я нервно заламывала пальцы и кусала нижнюю губу, совершенно позабыв о том, что нанесла помаду. На свое первое показательное выступление я позвала всех, Антон даже отложил все свои дела в компании, чтобы поддержать меня и вселить надежду, что он рядом, и все будет хорошо. Малышку Софи отправили к бабуле, она с радостью восприняла это и заверила нас всех, что все будет хорошо. Тревожило лишь то, что один из тех, кого действительно хотелось видеть, мог проигнорировать мое приглашение. Мы больше не виделись и не общались после сегодняшней игры по баскетболу. Богдан поспешил отвезти меня домой, чтобы я могла собраться духом перед своим выходом.

В дверь тихонько стукнули. Все, пора.

На негнущихся ногах, я смогла доползти до выхода. Я сделала глубокий вдох и постаралась плавно скользнуть на сцену в полный мрак. Всматриваться и искать кого-то из знакомых, было бесполезно, мои глаза еще не привыкли к темноте. Лишь одинокие красные огоньки от сигарет мелькали во тьме зала. Зрители затаили дыхание, ожидая выступления. Вдруг из динамиков плавно полилась мелодия. Я прикрыла глаза, наклонила голову вперед, прячась под волосами, и бесшумно выдохнула. Пора начинать номер.

Один из прожекторов, ослепляя белоснежным светом, опустился прямо на меня. Правая рука изящно, плавными движениями скользнула вдоль тела. Медленно обвела округлости бедра, пальцы прошлись по животу, ненадолго задерживаясь под грудью, затем скользнула на изгибы шеи. Мягко качнув головой снизу вверх, я позволила волосам открыть мое лицо и рассыпаться по плечам. В висках бешено пульсировал пульс. Адреналин разгонял кровь, теплом щекоча вспотевшую кожу. Грудь плавно, не торопясь, описала полукруг и устремилась вперед, позволив мне прогнуться в пояснице. Сердце колотилось все быстрее, все яростнее ударяясь о грудную клетку. В голове была только музыка, ритм и мое желание отдаться танцу.

Я танцевала будто в тумане. Перед глазами висела легкая пелена, яркий свет ослеплял и иногда резал глаза. Мне едва удавалось дышать только ради того, чтобы держаться на ногах. Кожу щипало от проступивших крупных капель пота, они катись по рукам, по лбу, по бедрам, придавая коже неестественный лоск. Носки туфель порхали над сценой, едва касаясь отполированного пола. Посетителей я почти не слышала, изредка до моего притупленного слуха доносились одобрительные возгласы, вздохи удивления и восторженные комплименты. Из груди рвалось острое желание покорить публику, заполучить работу, которая будет приносить не только деньги, но и немыслимое удовольствие. И когда пришел момент заканчивать, я без запинки, будто так, и задумано, заскользила вниз на прохладную поверхность сцены, обхватывая колени руками. Сделала последний победный вдох и распахнула глаза. Пелена спала. Прямо у самого края сцены, совершенно неподвижно, сидел он. Черные, как ночь, глаза смотрели мне в душу. Что-то изменилось. Я ощущала это, в этих глазах больше не горело пламя жажды и желания, в них теплился огонек обожания. Сердце стукнулось о грудную клетку один раз и замерло, будто в ожидании чего-то. Вокруг царила тишина, безмолвное молчание повисло в помещении. Все застыло. Никто и ничто не пыталось прервать эту минуту. По коже пробежалась стайка мурашек. Богдан тихонько сглотнул, прикусил нижнюю губу и улыбнулся, такой улыбки я не видела еще никогда. В глазах у него что-то быстро сверкнуло и также незаметно исчезло.

Одинокая слеза, просившаяся наружу, все-таки скатилась к уголку моих губ. Я собралась с силами и поднялась, в ожидании рассматривая в приглушенном свете публику. Мужчины, сидевшие за дальним столиком, одобрительно свистнули. Один из них отодвинул свой стул, поправил манжеты белой рубашки и зааплодировал. Затем крайний от сцены с другой стороны перехватил инициативу, девушки восторженно подскакивали со своих мест и яро начали бить в ладошки. Через пару мгновений вседо единого, громко сотрясали душный воздух овациями. Облегченно вздохнув, я нервно улыбнулась и опять уставилась на столик у самого края сцены. Богдан встал, когда к нему подошла рыжеволосая женщина. Она широко улыбнулась, явно довольная увиденным, потрепала парня по плечу и что-то шепнула на ухо. Ее маленькие пухлые губы так быстро шевелились, что ровным счетом мне ничего не удалось понять. Свет приглушили, поэтому я поспешила в гримерную.

В дверь легонько постучали, она открылась со скрипом и так же шумно закрылась.

– Можешь ликовать, Гузель приняла тебя на работу, – не трудно было догадаться, что это Богдан.

– А я и не сомневалась в этом, – соврала я. – А как она тебя погладила по плечу, уверена, тебе понравилось.

Не знаю, зачем я вообще это сморозила. Мысленно ударив себя кувалдой по лбу, я посчитала про себя до десяти и прикрыла глаза.

– Оу, ангелок вздумал ревновать. Брось, она слишком стара для меня. Можешь быть уверена, что от тебя я никуда не денусь.

Любимов бесшумно подошел сзади, мягко приобнял за талию и опустился подбородком ко мне на плечо.

– Это было самое удивительное выступление, которое мне удавалось лицезреть.

– И это все, что ты можешь сказать? По-моему с утра тебя больше интересовал мой внешний вид.

Богдан посмотрел в зеркало, глазами пытаясь заглянуть в мои и самодовольно улыбнулся.

– Я и не утверждаю, что все сказал, – его шепот щекотал мне ухо.

Я немного поежилась, предвкушая дальнейшие его действия. Парень блаженно улыбнулся, лизнул мне мочку уха и продолжил:

– Пожалуй, я лучше покажу.

***

Сразу же после небольшого шаловливого спектакля в гримерной, я переоделась в джинсы, короткий топ, и мы с Богданом поспешили к ребятам. Антон сразу же сгреб меня в свои крепкие отцовские объятия, поднял в воздух и закружил. Прямо как в детстве, детский заливистый смех разрывал грудную клетку, вырываясь наружу. Милена с небольшим возмущением ударила мужа в плечо и попросила поставить меня на место. Не скрывая собственной улыбки, она продолжала смотреть на Антона влюбленными глазами, искрящимися чистой искренностью.

Вероника пищала от восторга, притянула меня за талию и громко цокнула:

– Подруга, я, конечно, знала, что ты богиня, и можешь разбить любое мужское сердечко, но сегодня я в этом убедилась. Это было слишком секси, кстати, ты наряд, надеюсь, не сдала обратно. Дашь поносить?

Парни разразились громким хохотом, и я вместе с ними.

– Хочу тебя огорчить, но мне его дали напрокат.

– Жаль, – Рони сложила руки под грудью, визуально приподнимая ее, и надула свои маленькие губки.

– Это было горячо, подружка, – Кирилл игриво приподнял брови, вытянул вперед кулак и мы ударились, собственно, как и делают самые настоящие приятели. Несмотря на происходившие события, и то, как мы с Киром сблизились в эмоциональном плане, я не могу сказать, что считаю его полноценным другом. Но как приятель, хороший приятель – он очень даже не плохой. Не сомневаюсь, что смогу положиться на него в любой ситуации.

– Придержи свои высказывания, все-таки она моя девушка. А ты, парень, знаешь правила.

Тон Богдана звучал угрожающе. Но Кир не ощетинился в ответ, лишь кивнул и приобнял Рони за талию. Напряжение витало в воздухе, его буквально можно было ощутить поверхностью кожи. Ощущения были не из приятных, будто ты одновременно отлежал все тело, и теперь каждый кусочек колет, будто сотней тоненьких иголок.

– Кхм.

Я вздрогнула. Внутренности ухнули вниз. Ноги будто приклеились к полу, пришлось приложить некоторые усилия, чтобы развернуться на месте. Он стоял прямо передо мной – высокий, спортивный и родной. Волосы беспощадно взъерошены и стояли торчком. Опять нервничал..

Неловкая улыбка расползлась по моему лицу:

– Я боялась, что ты не придешь.

Словно маленькая девочка, я опустила голову вниз и сложила руки на груди.

– Обижаешь, я не мог пропустить. Ты же выполнила свое обещание, – голос теплый и нежный, как раньше, до того нелепого случая на новогодней вечеринке.

– Спасибо. Я рада, что ты здесь.

– Я тоже не слишком-то огорчен, что пришел. Девуль, может, посмотришь на меня?

Раскатистый смех сотрясал его широкую грудь, отображаясь вибрацией в моем теле. Волнение липкой субстанцией стекло вниз по моим венам. Поддавшись сиюминутному порыву, мое тело двинулось вперед, я распахнула руки и с глухим ударом впечаталась в Илью. Так хотелось, чтобы все было как раньше, без этих бессмысленных чувств, которые портят наши дружеские отношения. Почему все именно так? Мне больно даже думать, как тяжело ему.

– Держи руки в зоне видимости, – из-за спины послышался глухой утробный голос.

Руки Ильи сомкнулись у меня за спиной. Я не видела, но знала, какими взглядами парни смерили друг друга. Мне оставалось только молиться, верить, что это когда-нибудь прекратится, или хотя бы прекратит набирать обороты всякий раз, как только они будут оказываться в радиусе ста метров друг от друга.

– Ребятки, давайте закончим животные проявления собственности и наконец-то отпразднуем победу наших ребят в игре.

Вероника спасла накаляющуюся ситуацию, помогла временно истребить это неприятное чувство неловкости и напряжения. Все, кто хотя бы понимал, что здесь происходит, облегченно вздохнули и оживились.

Высвободившись из крепкой хватки друга, я сделала шаг назад и тут же была поймана за руку.

– Ты же там будешь? – Я вглядывалась в зеленые глаза, пытаясь предотвратить появление едкой печали в них.

– Конечно.

Довольный возглас прозвучал раньше, чем мне удалось его подавить. Илья легко улыбнулся, подмигнул мне и ушел. Вслед за ним протискиваясь в толпе, ускользнули Кир с Рони. Я еще раз поблагодарила Антона с Миленой за то, что пришли, мы обнялись, и они заспешили домой, ссылаясь на усталость. Богдан, молча, притянул меня к себе, не выпуская ни на минуту, провел сквозь людей прямо к выходу из клуба. Мне даже не представилось случая поговорить с Гузель и поинтересоваться насчет графика работы. Он подогнал машину к ближайшей улице и без слов усадил меня на переднее сидение, завел двигатель и поехал по данному Вероникой адресу.

За всю дорогу до небольшого коттеджа за городом в салоне автомобиля никто не проронил ни слова. С каждой минутой молчание напрягало все больше. За окном виднелись высокие деревья, усыпанные тонким слоем снега, и проселочная дорога. Машина свернула с трассы прямо на нее. Сжав руки в кулаки, я попыталась образумить себя, что все хорошо. Но, черт возьми! Это было не так! Богдан крепко сжимал руль, плечи были напряжены, а на лбу пролегла глубокая складка.

– Слушай, если тебе нравится играть в молчанку, то мог, хотя бы предупредить, –внутри меня что-то оборвалось, порвалась тоненькая ниточка моих измотанных нервов.

В ответ опять глухая тишина. Я только слышала, как его дыхание из ровного сделалось рваным, с задержками. Пытаясь не обращать внимание на наглое игнорирование с его стороны, я продолжила:

– Отлично, поговорю сама с собой. А мне казалось, что проблемы в отношениях надо решать вместе. Желательно говорить двум, а не одному.

Когда коттедж уже был в зоне видимости, и была слышна музыка, он что-то пробормотал:

– Слушай, все нормально. Не делай из мухи слона.

Прозвучало это отнюдь не вежливо. Я впитала сказанное и оставила это без внимания. Мотор машины заглох, фары потухли. С силой распахнув свою дверцу, я выпрыгнула из салона, с грохотом закрыла ее и пошла в сторону дома. Дом был казался огромным. Его окружал большой садик с деревьями и беседкой, полностью сделанной из бревен. Хотелось бы побывать тут летом, увидеть всю эту красоту в цветущем состоянии. Дверь у одного из входов была закрыта. В глаза бросилась какая-то кнопочка, мысленно прикинув варианты, я легонько надавила на нее. На улице было довольно прохладно, поэтому пришлось энергично потирать озябшие пальцы, чтобы их согреть. Наконец мне открыли.

Кир стоял в той же футболке и в тех же черных джинсах.

– О, я уж думал, что вы заблудились. Стоп, а этот где? Или выбросила по дороге сюда?

Парень прыснул со смеху.

– Не знаю, наверное, сейчас придет. Так ты впустишь меня? Или хочешь, чтобы я превратилась в ледышку?

– Нет, не хочу. Проходи, конечно.

Мне удалось проскользнуть боком, пока приятель закрывал за мной дверь. Скидывая теплый пуховик, я огляделась. И если честно, то у меня глаза на лоб полезли, и голова пошла кругом от высоких потолков.

– Это твой?

– Кто? А, не совсем, отец купил для себя, но мне разрешено пользоваться. Сейчас его нет в городе, поэтому дом в нашем полном распоряжении, кроме его кабинета.

Я едва сдержалась, чтобы не присвистнуть. Все было слишком большим, будто для великанов. Мой дом по сравнению с этим коттеджем маленькая букашка!

– Пойдем, я покажу, где кухня и напитки.

Кир взял меня за руку, отрывая от разглядывания хором, и потащил вглубь дома.

Вечеринка в честь победы наших ребят была в полном разгаре. В руках я держала второй по счету стаканчик с пивом. Музыка гремела из колонок, кучки подростков разбились на группы, и теперь каждая из них что-то либо обсуждала, либо отжигала в центре гостиной. После приезда сюда мы с Богданом не виделись. Я даже не знаю, зашел он в дом или уехал сразу же, как я пропала из виду.

Я залпом осушила свой стакан, еще раз огляделась по сторонам, надеясь найти хотя бы Рони. Но в глазах немного расплывалось, полутьма в помещении угрожала мне громким падением, если я не устою на ногах и запнусь об кого-нибудь. Придерживаясь поверхностей мебели, мне удалось добраться до кухни. Повсюду валялись пластиковые стаканчики, пакеты из-под крекеров и чипсов. Я бы и не обратила внимание на ту парочку, удачно расположившихся на кухонной столешнице, если не тусклая подсветка по всему периметру. По лицу расплылась пьяная улыбка.

Сколько прошло времени с моего прихода? Может, час, а может два. Я потерялась во времени, зато успела изрядно напиться. Конечности не чувствовались, по всему телу как будто пустили вещество, которое превратило все кости в желе. Рука уже тянулась к чему-то покрепче, когда меня кто-то окликнул со спины.

– А тебе, не многовато ли?

– Нет, – возразила я. Затем, собравшись, максимально изобразив серьезное лицо, я повернулась. И упала бы, если бы меня не поймали. Комната перед глазами кружилась. Смутный силуэт крепко удерживал меня в руках, плотнее прижав к груди.

– А мне, кажется, что тебе пора закончить. Посмотри на себя, ты даже на ногах не можешь стоять.

Я хихикнула.

– Знаешь, а тебе тоже пора прекратить пить, – Илья раскатисто рассмеялся, чмокнув меня в макушку.

Во рту была пустыня. Пить хотелось жутко. Я хотела отойти на шаг назад, но крепкие руки не позволили.

– Я хочу пить, поможешь дойти?

– Может, ты останешься здесь, а я просто принесу тебе воды? – Я отрицательно покачала головой. Она казалась такой тяжелой. С трудом сделав вдох, я с силой впечаталась лбом в его твердую грудь. – Хорошо, только крепче держись за меня.

– Куда еще крепче, я итак вцепилась в тебя клещом, – язык еле ворочался, но я старалась.

Придерживая меня одной своей широкой ручищей, друг протаскивал меня через группки пьяных в стельку подростков. На полпути мы резко остановились. Я вопросительно уставилась на парня:

– Почему остановились? Я по-прежнему хочу пить.

– Слушай, давай, ты постоишь здесь, а я принесу тебе.

– Что-то не так?

– Постой здесь.

– Ну, уж нет!

Я с силой дернулась в сторону и шаткой походкой вошла в кухню. Только вот лучше бы я этого не делала. В том месте, где я застала парочку за довольно провокационным занятием, стояли двое. Они вплотную прижимались друг к другу. Там даже воздуху с трудом хватало места.

Я сделала полшага вперед, стараясь сфокусировать свое зрение. Сердце ухнуло вниз, в желудке стало кисло, когда я узнала широкие плечи, темно-русые волосы и слегка квадратный подбородок. Пить перехотелось сразу. Ум прояснился, теперь я рассматривала ситуацию с большей концентрацией. Он придерживал бедро девчонки ладонью, кончиками пальцев касаясь края кружевных чулок. Она что-то сладко шептала ему в ухо, расположив свою ладошку у него на груди. Богдан в ответ обольстительно улыбался, не подозревая того, что они здесь не одни.

Моей руки коснулось что-то теплое. Я вымученно улыбнулась. Обхватив ладонь друга, я потащила его в гостиную, на ходу расталкивая людей. Мне удалось пропихнуться в самый центр. Из колонок доносилась клубная музыка. Илья вплотную прижимался ко мне, чтобы не потерять из виду. Наконец началась менее энергичная. В голове снова и снова прокручивалась эта картинка. Злость с долей сладкой мести растекалась по артериям, венам, заполоняя все сердце. Теперь мне было важно только одно – забыться и попытаться заглушить горечь от увиденного.

Глава 24

Музыка грохотом отдавалась в голове. Притянув друга к себе так, чтобы можно было ощутить его дыхание, я пустилась во все тяжкие. Опускаться до уровня Богдана я не хочу, но мне в данный момент просто нужно ощутить это, какого, когда тебя любят чисто и искренно. Без проявления инстинкта защиты своей собственности. Горькая ревность обжигала легкие. Я танцевала так, как никогда. Илья расположил свои руки на моей талии, синхронно двигаясь вслед за моими бедрами. Какая-то часть меня понимала, что он может понять все не так, и расценивать это как победу, но мне не хотелось об этом думать. Глотнув еще немного пива из стаканчика проходящего парня, я развернулась и прильнула грудью к Илье. Он едва сдерживался, мог в любую секунду сорваться и сбежать. Только бы не бросил и сдержал мое безрассудство.

Пытаясь перекричать басы музыки, я встала на цыпочки:

– Можешь обнять?

Замешательство в его зеленых глазах начало расти. Я буквально ощущала, как у него в голове закрутились шестеренки. Но желание быть ближе пересилило, он приподнял меня на носочки, подхватывая за нижнюю часть бедер, и я повисла в воздухе, обвив руками и ногами парня. Было так приятно ощущать поддержку. Я не боялась, что могу упасть, потому что он держал меня так крепко, как если бы я могла соскользнуть и выпорхнуть из его объятий. Голова склонилась сама собой, облюбовав местечко во впадинке, где изгиб плеча плавно переходит в шею. Он раскачивался из стороны в сторону, как будто на руках держал ребенка, которого необходимо было успокоить.

Музыка стихла. А вместе с ней остановился и Илья. Я ощутила, как он разом напрягся. Аккуратно поставил меня на пол и завел за спину. Из-за его широкой спины было непонятно, что здесь происходит, но я смогла догадаться, когда сзади ко мне подлетела Рони с перепуганными глазами.

– Сень, Богдан в стельку пьяный. Если ты не вмешаешься, то они сейчас поубивают друг друга. Ты же знаешь, что Илья не сдастся, он будет защищать тебя. Что у вас троих вообще произошло? Вроде же нормально все было, – ее пьяный голосок дрожал. Я напряглась всем телом, собираясь с силами.

– Я потом объясню, найди Кира, пожалуйста, пусть будет по близости, если понадобится его помощь, – сухо отчеканила я.

– Я тут.

Кирилл встал рядом с Рони, выглядывая из-за спины Ильи. Я лишь благодарно кивнула и попыталась обойти друга, чтобы видеть происходящее.

Они стояли на расстоянии пяти метров друг от друга. Ни один, ни другой не шевелился. Невидимая, но ощущаемая борьба пронизывала душный воздух в доме. Многие парни и девушки повставали со своих мест, чтобы поглазеть. Шаркающим шагом я встала в центр, прямо между двух огней. Будь что будет. Глаза у Ильи сверкнули от ужаса и недопонимания.

Повернувшись в противоположную сторону, я обратилась к Богдану:

– Что-то потерял здесь? Или может, забыл? Девушка, наверное, соскучилась, так ты иди, избавь от скуки ее. Чулки с нее только не забудь снять.

– Пожалуйста, давай поговорим, я все объясню, – пустым взглядом он смотрел на меня, безвольно опустив руки.

– По-моему, здесь нечего объяснять. Не особо хочется с тобой сейчас разговаривать, – мне было больно, но я это сказала. Сглотнув комок, образовавшийся в горле, я шагнула навстречу Илье, и была готова уйти из этого дома вместе с ним, но меня оттолкнули.

– Слушай, доверься мне, ты же знаешь, что я к тебе чувствую. Я думаю, что тебе нужно с ним поговорить.

– Что?! Сначала ты пытаешься уберечь меня, а сейчас толкаешь к нему же? – На лице парня заходили желваки, руки сжались в кулаки, а в глазах стояла мольба. – Отлично, я уведу его из дома, а вы, можете продолжать.

На улице поднялся ветер. Теплый пуховик не спасал, холод пробирал до самых костей. Внезапно пошел снег. Пушистые снежинки кружились в воздухе, падая на лоб, высунутый мной язык и волосы. Маленькое облачко пара вырвалось изо рта в темноту раннего утра. Совсем скоро начнет светать. Горизонт уже начинал окрашиваться в более светлые оттенки, ветер гулял в сосновых ветвях, производя глухой и тошнотворный вой. Я шла впереди, но знала, что он идет за мной. Свежий снег хрустел под его ногами, выдавая присутствие.

Ноги несли меня сами собой, все дальше загоняя в лес. Я наткнулась на высокий пень и села на него, стряхнув заранее снег.

– Выслушай меня, пожалуйста.

Немое молчание повисло между нами. Так много хотелось сказать, но мысли никак не хотели собираться в кучку. Обрывки фраз уже носились по моим мозгам, пытаясь найти выход, прорваться наружу и обрушиться на парня. Я лишь сглотнула образовавшуюся сухость во рту и попыталась кивнуть.

– Все на самом деле не так, как ты могла подумать. Пожалуйста, мне трудно обо всем этом говорить, поэтому не торопи меня и попытайся понять, – Богдан потер кулаки, будто они зудели, и уставился в лес за моей спиной. – Я вижу, знаю, что он чувствует к тебе.

– Что? А Илья тут причем?

– Ася, Господи, я же попросил выслушать меня, – с нажимом одернул меня он. Будь его голос на октаву выше, я бы уже дрожала от страха. – Значит, хочешь знать, причем здесь этот парень? Я бы ничего, наверное, и не сказал бы, если не понял одну вещь. Он всегда будет достоин тебя и твоей любви. Несмотря на обстоятельства, этот парень продолжает достойно относиться к тебе, как и следует это делать. Какими бы не были обстоятельства, он навсегда останется для тебя другом, потому что так и должно быть. Наверное, единственное, что я понимаю и вижу в нем, это то, что ему действительно нелегко находиться с тобой, когда я рядом. Мне бы его терпение и выдержку.

Парень горько хмыкнул.

Затаив дыхание, я слушала.Холод уже не так волновал, я пыталась понять смысл сказанного. По затылку прошелся легкий ветерок, кожа покрылась мурашками. Ветер резким порывом поддел невесомые снежинки с земли и запустил их в невесомость. Пальцев я почти не чувствовала, хотелось скорее разобраться со всемпроисходящим и вернуться в тепло.

– Но, это не оправдывает твою выходку там, на кухне, – от всплывшей картинки перед глазами хотелось отмахнуться, как от надоедливой мухи.

– Я знаю. Ася, это прозвучит достаточно странно, но как бы положительно я не думал – в голову все равно лезет одна настойчивая установка. Я не достоин тебя, не говоря уже о твоей любви ко мне. Честное слово, до сих пор понять не могу, почему ты со мной, когда прямо у тебя под носом человек, который подходит тебе во всех отношениях.

Я приподнялась с пня, подошла к Богдану практически вплотную:

– Может, потому что ты мне не безразличен. Илья – мой друг, и ты прав, это так и останется, несмотря ни на что. Я люблю его по-особенному, совсем по-другому. Он для меня, как старший брат, опора, на которую я могу положиться, потому, что буду знать – он меня не бросит и всегда подставит свое плечо, когда мне это действительно будет нужно. Это чувство не может сравниться с тем чувством, которое я испытываю к тебе.

Богдан приложил палец к моим обветрившимся губам и тихонько шикнул:

– Погоди, я хочу сказать. Черт, это не так просто, как казалось.

– Просто скажи, как есть. Но, если это действительно так для тебя сложно, то можно обойтись без слов, я и так все знаю – чувствую сердцем.

– Нет, я должен это сказать. Я знаю, как для тебя это важно. А-а-а, чертовщина. Чувствую себя сейчас, как вампир, который не может произнести «Господи». Ася, как бы мне сейчас не было трудно, я хочу признаться тебе. В ту самую ночь, когда я увидел тебя в том клубе, то понял, что ты не просто очередная девчонка. Ты заинтересовала меня прежде как человек, а не способ достижения удовольствия. Во мне впервые что-то щелкнуло, и в голове пронеслась одна единственная мысль – а что, если это она. Но все разом разрушилось, как твой друг прервал наше довольно милое знакомство. Хотя, милым его назвать уж точно нельзя. Поверить не могу, что скажу это, но я люб.., – первых трех букв мне было достаточно. Я поддалась вперед, хватаясь за его плечи, чтобы удержаться на месте, и прильнула к его полураскрывшимся губам. От сладости момента в животе что-то щекотно шевельнулось, а сердце с грохотом ударилось о грудную клетку и замерло. По кончикам пальцев пробежался ток.

Длинные руки парня обвились вокруг моих плеч, притягивая к себе еще ближе. Наши губы сталкивались друг с другом так, что становилось жарко. Это продолжалось не долго, но казалось, что целую вечность. Я увильнула от последнего настойчивого поцелуя – губы Богдана опустились на левый уголок моих губ. Он широко улыбнулся, прислонился лбом ко мне – дышал он с трудом, черные глаза сверкнули в светло-синем оттенке горизонта и заполыхали еще ярче, когда на моем лице расползлась довольная улыбка.

– Мне нравится эта улыбка, хочу, чтобы ты чаще улыбалась – это согревает.

Я легонько хихикнула:

– Хорошо, тогда, тебе придется почаще меня целовать. Я люблю, тебя.

– Мм, а вот и первый повод для поцелуя, – Богдан уже тянулся, чтобы поцеловать, когда я легонько шлепнула его по плечу. – Я тебя тоже, мой маленький ангелок.

Слышать от этого парня уменьшительно ласкательные было очень-очень непривычно, мне даже показалось, что все это как-то нелепо. Может, он просто хочет измениться, подстроиться под меня? Но, ведь это не правильно, я полюбила его таким, какой он есть. Меняться только ради того, чтобы мне было хорошо, конечно – с его стороны благородно, но тогда я чувствую себя законченной эгоисткой.

– Странно, впервые слышу, чтобы ты бросался такими чересчур милыми словами.

– Ты мне не поверишь, но слышала ты это не раз, просто забыла. Но могу тебя заверить, что сейчас это будет происходить гораздо чаще, скорее автоматически. Мне безумно этого хочется.

– Хорошо, – где-то внутри меня ликовал маленький ребенок.

Радостно хлопал в ладошки, топал ногами и носился по дому, совсем как Лиса. Я вспомнила, как в тот самый день сестренка бегала по всему дому, а ее милые хвостики раскачивались из стороны в сторону. Боль от потери утихла, но не исчезла совсем, лишь горькая печаль напоминает мне о том, что больше никогда ее не увижу.

– А теперь, может, вернемся в дом? Уже почти светло, да и холодно.

Богдан согласно кивнул, обольстительно улыбнулся – хоть что-то не меняется – взял мою руку в свою, крепко сжал и повел обратно к коттеджу. Редкие солнечные лучи слегка окрасили горизонт в ярко-оранжевый цвет. Кроны деревьев тихонько шумели, иногда сгибались под порывами холодного ветра, и клонились к земле. Рассвет вступил в свои права. Наступил новый день.

Pov: Богдан

Вечеринка давно закончилась. Больше половины народа свалило по домам, а остальные решили заночевать здесь. Сон никак не шел ко мне, как бы сильно я не старался расслабиться, все было впустую. Опьянение давно сошло на «нет», во рту образовалась настоящая пустыня. Рядом со мной тихонько посапывала любимая девушка, мой меленький ангел. Каштановые волосы разметались по подушке, одной рукой она обнимала меня за грудь, а другая лежала где-то на дальней стороне кровати. Она почти сразу же отключилась после нашего разговора в лесу, мне пришлось занавесить окна, чтобы Ася смогла спокойно выспаться. Повезло, что в этом доме вообще есть шторы, темный и достаточно плотный материал не позволял утренним ярким лучам солнца проникнуть в комнату. Во сне она выглядела совсем, как ребенок – маленькая, беззащитная девочка. Моя девочка. Такой умиротворенной и беззаботной мне удалось видеть ее впервые. Я прекрасно знал, что она потеряла всю семью, но даже представить не мог, какого ей пришлось. Эта девчонка сильна духом, она смогла похоронить своих родителей и маленькую сестренку, но при этом не закрыться в себе.

До сих пор не укладывается в голове, что я признался в своих чувствах. И это, черт возьми, оказалось совсем не просто. Я не сомневался, что она любит меня, но боялся, что оттолкнет меня и попытается игнорировать, так хотелось себе врезать за ту ситуацию на кухне. В самых ужасных исходах я видел, как Ася бросает меня, просто уходит к Нему. И, блин, я завидовал этому парню. Он знает ее гораздо дольше моего, знает об этой девушке все, и совершенно логичен тот факт, что парень достоин ее во всех отношениях.

В дверь негромко постучали:

– Можно тебя, надо поговорить.

Кир стоял в проеме комнаты с взъерошенными волосами и покрасневшими глазами. Он окинул взглядом меня, слегка прищурившись, затем посмотрел чуть левее и поднял глаза обратно ко мне. Я кивнул и попросил подождать снаружи. Уйти незамеченным оказалось просто, девушка так крепко спала, что даже не пошевельнулась, пока я снимал ее ладошку с моей груди. Ее ресницы затрепетали, но она не проснулась. Я аккуратно накрыл ее пледом, немного задержался на ее лице и мягко поцеловал в лоб.

– О чем хотел поговорить?

Дверь за мной с щелчком прикрылась.

– Слушай, ты мне друг, и мы уже это обсуждали, но я хочу тебе напомнить, чтобы ты оставил ее. Она любит тебя, и это прекрасно видно, черт, но ты хотя бы можешь себе представить, что будет, если Сеня узнает, что ты засланный. Не забывай, ты все еще пешка Ярцева, и ты должен играть по его правилам.

Друг откинулся на стену, сложив руки на груди. Я громко сглотнул. Про этого скользкого гада я почти и думать забыл, в мыслях было другое. В последнее время все так закрутилось, но выхода нет, нужно изменить свою позицию, либо же выйти из игры. Все слишком усложнилось. Я не думал, что смогу влюбиться в эту девчонку. План игры изначально не имел дальнейшей стратегии, все началось в том клубе и закончилось тоже там.

– Кир, я знаю, что должен играть по его правилам. Но весь план из головы просто испарился, как только я ее увидел. Я принял решение, хочу порвать с Ярцевым.

Пусть в каких-то отношениях мне будет стоить это репутации, возможно, даже жизни, но мне уже плевать. Я не могу и не хочу больше жить и бояться, что когда-нибудь настанет момент, и она обо всем узнает. Это как бомба замедленного действия, все равно взорвется, только ты не знаешь когда.

– Я давно не отчитывался ему, о проделанной работе, вот сегодня и заеду к нему, -похлопав друга по плечу, я поспешил к лестнице.

– Ты уверен, что хочешь этого? Не боишься, что Ярцев может обернуть все в выгодную сторону для себя? Вдруг он надавит на твое слабое место. Она твое слабое звено, вдруг она пострадает. Об этом ты не задумывался? Я прекрасно знаю, какой он гад, и поверь, на такое он способен.

Сама мысль о том, что Ася может пострадать из-за меня, превращало слюну в кислоту, она жгущей змеей ползла по пищеводу, сжигая всю слизистую.

– Я постараюсь не допустить этого, ты же мне поможешь?

Кирилл кивнул, выпрямился и подошел ко мне:

– Если ты действительно ее любишь и дорожишь ею, то я готов помочь.

– Спасибо, ты же знаешь, что можешь ожидать от меня того же.

Наши ладони встретились в звонком хлопке, и каждый пошел в свою сторону.

Оставлять Асю совсем не хотелось, но мне нужно было покончить со всем, что когда-либо сможет ей навредить. Это не обезопасит ее полностью, но я постараюсь быть с ней везде, куда бы она не пошла. Я уверен, что иду на крайний риск, и подвергаю риску не только себя, но и любимую девушку, но и нынешнее мое положение не дает гарантии на то, что все будет спокойно.

Мотор «Лексуса»¹¹ плавно заурчал. Я выжал сцепление, переключил передачу и плавно тронулся с места. Трасса была практически пустой, в общем, как и всегда. В голове всю дорогу до дома я пытался составить сценарий своей встречи с Ярцевым, пытался придумать более логичную причину моего выхода из его заранее продуманной игры. Но ничего так и не придумал, пришлось включить музыку, чтобы немного расслабиться. Я уж и забыл, когда последний раз нормально отдыхал, постоянно в каком-то напряжении. Как еще моему мозгу и организму удается функционировать в таком-то режиме нервозности.

В горле вновь пересохло. Хорошо, что захватил в коттедже бутылку с минералкой. Так уж вышло, что мы жили не далеко от нового дома Кира. Отец купил небольшой домик в паре километров отсюда, когда они с мамой готовились к моему появлению. Мы с Киром знакомы, кажется, всю жизнь. Не могу вспомнить ни одного момента, когда рядом со мной не было бы его. Ни одна тусовка не обходилась без нас. Несмотря на то, что у нас похожие интересы, в чем-то взгляды на жизнь, но мы абсолютно два разных человека. Кир всегда знал, чего он хочет от своей жизни, знал, что ему нужно для счастья, в отличие от меня. Все мое существование в этом мире всегда казалось мне бессмысленным –до этого дня, до той встречи с ней. Эта девушка явилась мне, как ангел-просвятитель, для того, чтобы я, наконец, понял, для чего живу. Она сдернула в моей душе пленочку чувств, заставляя меня почувствовать то, о чем только может мечтать человек, когда мечется по жизни в поисках ее смысла. Трудно поспорить с любым, кто скажет, что я не большого ума человек. Я с ним соглашусь, не стану отрицать, но и не стану признаваться в том, что я тупой. Возможно, порой мои поступки безрассудные и не совсем соответствуют понятиям – нормальные и адекватные, но это не делает меня не умным.

Самое главное сейчас не принимать решений, которые смогут понести за собой тяжкие последствия. Хотя, я собираюсь выйти сухим из воды. Но когда-то выбор был сделан, и мне придется отвечать за него. Я сделаю все, чтобы мое прошлое не позволило разрушить настоящее.

Под колеса мимо его автомобиля захрустел гравий. Автоматические ворота распахнулись прежде, чем я подогнал к ним машину. Дом встретил меня звонкой тишиной. С кухни едва доносились шаркающие шаги нашей домоправительницы Марины Александровны. Она мне как бабушка, хотя, этой женщине трудно дать ее-то шестьдесят пять лет. Не припомню, когда она вообще отдыхала, постоянно вся в делах. Порой мне кажется, что бизнесмен не мой отец, а Марина Александровна.

– О, мой мальчик пришел! Ты, наверное, голодный. Подожди немного, я сейчас картошку из духовки достану, – мой живот довольно буркнул в ответ.

Строго зачесанные волосы в большую култышку сейчас немного растрепались, некоторые тонкие прядки торчали в разные стороны, будто маленькие антеннки. В теплых и таких добрых глазах Марины Александровны плескалась забота и нескончаемая радость.

Она уже шустро юркнула на кухню, когда я нашелся, что сказать:

– Марина Александровна, дорогая, мне сейчас некогда. Я безумно хочу позавтракать, ммм, этой картошкой, но у меня дела. Кстати, кто-то дома есть?

С противнем в руках, женщина развернулась ко мне лицом, ее улыбка погасла.

– Да нет никого, разве ты припоминаешь хоть один день, когда дома есть кто-то кроме меня, – грустно ответила она.

– Хорошо, я позавтракаю, только быстро, – ненавижу огорчать людей, тем более Марину Александровну. Женщина довольно улыбнулась, облегченно вздохнула и соскребла с противня запеченную картошку, щедро приспав все это свежим укропом и чесночным соусом.

***

В широком кресле в доме Ярцева, я чувствовал себя более чем неловко. От нервозности суставы пальцев выворачивались наизнанку, а желудок неприятно сводило. В его кабинете пахло табаком, дорогими сигарами, которые он предпочитал курить только тогда, когда устраивал важные встречи по бизнесу. Над столом висела какая-то картина известного художника Франсуа Мартина¹² -девушка, почти обнаженная, сидела на узеньком диване, опираясь на голову убитого тигра.

Этот гад ценитель женской красоты, особенно ихтел. На этом интерес этого мужика к женщинам заканчивался, он относился к ним, как донорам красивого тела, плавных изгибов. Старый, а успевает направо и налево раскидываться ими, сменяя чуть ли не каждый день, хуже платиновой проститутки. Пока в моей голове перебирались кучки сквернословий в его сторону, дверь кабинета открылась.

Эдуард Дмитриевич был не самым приятной личностью. Он сам по себе выглядел отталкивающе, даже мерзко. Мужчина вошел тяжелой, шаркающей походкой. Можно было за километр услышать его затрудненное дыхание. Ярцев довольно тучный человек: овальная голова была почти лысой, даже поблескивала на свету, лишь в некоторых местах виднелись остатки его темных волос; глаза узкие, нос чересчур широкий, а губы всегда сжаты в тонкую линию, он редко улыбался, а если это и происходило, то выглядело не очень дружелюбно. Шеи практически не было видно из-за большого свисающего подбородка.

Он всегда носил огромные тонкие рубашки, темно-синие галстуки и темно-синий, почти черный брючный костюм. Иногда мне кажется, что когда-нибудь они треснут прямо по шву на его животе.

– Ну, я слушаю тебя, – почти задыхаясь, прокряхтел он, плюхаясь в свое кресло.

– Никакой информации нет. Девушка не упоминала никаких денег, я более чем уверен, что она вообще о них не знает, – сохранять хладнокровность было трудно, когда дело касалось отчета о «работе».

– А почему ты так уверен, что она ничего не знает?

Сердце забилось чаще.

– Эта девчонка, вероятно, очень умело притворяется, раз ты до сих пор не можешь ничего найти. Или ты слишком плохой вариант для этой работы, и она тебе не доверяет.

– Вы ошибаетесь, – брякнул я, и тут же пожалел об этом. Брови Ярцева удивленно скользнули кверху. – Я сделал свою работу качественно, как и всегда. Девушка полностью доверяет мне, и она бы уж точно не стала молчать об этом. Я выхожу из игры, потому что здесь абсолютный провал. Нет ничего, с чем можно было бы работать.

Эдуард сложил свои мощные руки в замок на животе и откинулся на спинку кресла. Задумчиво уставился в стол, изредка приподнимая глаза на меня. Мои внутренности сделали повторное сальто, когда мужчина, улыбаясь, прикусил тонкую нижнюю губу. Я был полностью сосредоточен, пытаясь не выдавать зловонного волнения. Виски уже болели от напряжения, а в голове в сотый раз проигрывался новый сценарий моего медленного убийства.

– Ну что ж, пожалуй, я согласен с тобой. Хотя, у меня есть свое мнение на этот счет, но я считаю тебя профессионалом своего дела, и поэтому готов прислушаться. На этом твоя работа окончена, аванс поступит на твой счет в течение нескольких часов. Мне было приятно с тобой работать, – Ярцев с трудом поднялся на ноги, протянув над столом раскрытую влажную от пота ладонь.

Как можно бесстрастнее я пожал его руку, кивнул на прощание, и поспешил покинуть кабинет этого человека. От него исходила странная энергетика –одновременно мне хотелось выть от страха, ерзать от волнения и крушить все на своем пути от возбуждения. Все оказалось намного проще, но это наоборот настораживало. Этот человек слишком быстро отпустил меня, не устанавливая собственных правил. Сейчас мне уже не хотелось думать о последствиях, самое главное – это добраться до Аси, и убедиться, что с ней все хорошо. Мне удалось успокоиться лишь после того, как дверь моего «Лексуса» плавно закрылась, а когда пять километров дороги остались позади, я смог облегченно вздохнуть.

Глава 25

Тревога – это проценты, которые мы авансом платим нашим неприятностям.

Уильям Индж

Pov: Арсения

В постели я проснулась одна, кровать была прохладной, значит, Богдан ушел давно. Он не оставил ни записки, ничего, что бы объяснило его уход, но шлейф его аромата по-прежнему был рядом со мной. Я уткнулась носом в его подушку и глубоко вдохнула. Солнце стояло уже высоко, когда я решилась подняться и найти хоть кого-нибудь. По пути мне посчастливилось встретить Кира, он указал мне на дверь, где ночевала Рони.

Я на цыпочках пробралась к широкой кровати и с грохотом плюхнулась на нее. Девушка лишь со стоном перекатилась на другую сторону. Это похмельное тело совсем не хотело вставать, а мне было слишком скучно. Подруга лениво зевала, терла свои глаза – они даже покраснели, и что-то невнятное бурчала при любых моих попытках ее защекотать. Кир где-то болтался по дому, изредка заглядывая к нам, чтобы принести воды. Мое похмелье прошло гладко, я практически его не ощущала, лишь иногда сухость во рту напоминала мне о том, что я вчера слегка перебрала.

Меня распирало от чувства нежности и радости после этой ночи. Энергия била через край, буквально лезла изо всех дыр. Я еще не успела поговорить с Рони о случившемся, даже не хотела, мне было необходимо сохранить некую интимность случившемуся. Это только мои чувства, мои яркие воспоминания, которые просто необходимо было запереть под амбарным замком, там, где смогу найти их только я. Мне прекрасно известно, что подруга обидится, возможно, начнет дуться, но, в конце концов, дружба возьмет свое и все опять наладится.

– Девчонки, кто первый из вас доберется до кухни, тот получит кусок вкусного шоколадного торта. Между прочим, испекли его совсем недавно, – желудок радостно воскликнул недовольным урчанием, и я уже приготовилась бежать, сбивая с пути Кирилла, тем временем Рони сонным голосом что-то промычала, затем достаточно быстро сползла с кровати и понеслась в сторону двери.

У нас с Киром глаза на лоб полезли. Мы переглянулись, а потом заржали так, что в животе покалывало. Я побоялась слишком резво бежать навстречу сладостям, потихоньку спустилась вниз по лестнице, рассматривая незамысловатый узор на стенах, потом плутала по коттеджу в поисках хоть какого-то намека на кухню. Вчерашний вечер, что касается вечеринки, смутно всплывал на задворках памяти. Зато я отчетливо помню раннее утро, когда внезапно пошел снег, до сих пор помню его вкус на языке. И тот поцелуй.

Я слишком увлеклась воспоминаниями, одна картинка сменяла другую, и так раз за разом, пока я едва ли не угодила в стену.

– Осторожнее, дорогая. Если ты будешь постоянно летать в облаках, то мне придется водить тебя за ручку, чтобы ты не ушиблась, – ловкие и крепкие руки подхватили меня за талию, привлекая к широкой груди.

– Куда уходил?

– Нужно было кое-что решить, но сейчас я полностью в твоем распоряжении. Выспалась?

Богдан подхватил локон моих волос, заправил его за ухо и улыбнулся одним уголком губ. Такая легкая улыбка пробуждала во мне нечто, хотелось мурлыкать, как кошка.

Я улыбнулась в ответ и сделала шаг в сторону кухни:

– Выспалась, но не совсем. Каким парфюмом ты пользуешься, что твоя подушка до сих пор пахнет тобой? Это же несправедливо! Сколько ароматов я не перепробовала, никакие не держались столько же долго!

– Надо же, не думал, что все так плохо. На самом деле обычным, никакого волшебства. Брызгаю на себя раз в два дня, может раз в день, и вуаля, благоухаю. У меня встречный вопрос, мой аромат привлекает тебя больше меня самого?

– Не неси чушь, я рада, что ты вернулся, – я сложила руки на груди, совершенно позабыв, что спала в его футболке.

– А я-то как рад!

Богдан сделал один огромный шаг в мою сторону, взгромоздил меня на свое плечо и потащил обратно к лестнице.

Мне лишь оставалось колотить его по спине с криками о том, чтобы опустил меня на пол:

– Эй, верни меня обратно! Я не шучу, я умею кусаться, очень больно, – пришлось блефовать, но его не проймешь, он уверенно, слегка пошатываясь, поднимался по ступеням огромной лестницы. Тогда я постаралась применить тактику ребенка, захныкала, даже носом шмыгнула пару раз для большей правдивости. – Если ты сейчас меня не отпустишь, то Рони съест свежий шоколадный торт без меня! А я хочу сладкого!

– Не беспокойся, будет тебе шоколадный торт, даже два, но чуть позже.

Парень игриво шлепнул меня по попе, легонько погладил и откашлялся, будто сдерживая смешок. Я лишь громко вздохнула и повисла на нем, придерживая за низ черной футболки, чтобы вдруг не свалиться.

***

Дни пролетали один за другим, мне с трудом удавалось запоминать какой сегодня день недели, не говоря уже о числах. В последнее время, после той вечеринки в коттедже Кирилла, все немного изменилось. Прошло, пожалуй, несколько месяцев, моя жизнь приобрела некие краски, наконец-то я могла вдохнуть полной грудью и сказать, что счастлива.

Я по-прежнему работала по ночам в Night Moths. Мне нравилось делать успехи в танцах, каждый день был чем-то особенным – в голове крутились сотни идей для выступлений и костюмов. Такой вдохновленной я почувствовала себя впервые, Учеба продолжалась – все пошло куда лучше, мне удалось сдать все долги, зачеты и прочее, чтобы меня наконец-то объявили в списке учеников, которые допущены к единому государственному экзамену.

Антон решил остаться в городе до моего выпускного, ссылаясь на работу в компании отца. На самом деле я знала, что ему просто не хочется оставлять меня одну, несмотря на то, что в моей жизни появился Богдан. Милена с Софи улетели в Штаты, ей нужно было вернуться на работу. Та женщина, чья визитка до сих пор лежала на столешнице в моей кухне, больше не появлялась, возможно, она давно уехала из города. Иногда у меня что-то заклинивало в голове, и мне хотелось набрать ее номер, узнать, правда ли то, что она мне рассказала. Но что-то каждый раз меня останавливало, я откладывала телефон в сторону и старалась забыть о ней. После таких порывов я долго размышляла, насколько вероятно то, что мать всю мою сознательную жизнь врала мне. Ведь, по сути, я ее даже не знаю, она скрыла свое настоящее имя, скрыла и то, что у нее есть родители. И отец об этом прекрасно знал. Никто из них не собирался мне рассказать всю правду, они предпочли молчать. Однако любовь к ним перекрывала все это, отодвигая на задний план так далеко, что я просто забывала об этом. Не хотелось осознавать, что прожила свои восемнадцать лет во лжи, мне просто нужно было верить, что они любили меня, несмотря на сложившуюся ситуацию.

После легкого учебного дня, я валялась на своей кровати в обнимку с Шоколадкой и слушала музыку. Бабуля заскочила в гости к нам сегодня утром, чтобы оставить вкусный пирог с мясом и мои любимые шоколадные печенья. Вместе с Антоном мы поглотили все в один присест. Позже к нам присоединился Богдан, он отвез меня на занятия и попросил позвонить, как закончу, чтобы забрать. Меня радовало, что последнее время мы стали проводить больше времени вместе. Но есть неприятное чувство тревоги, будто он пытается всегда быть рядом, если что-нибудь вдруг случиться. От навязчивых мыслей меня спасали танцы в клубе. Я так влилась в свой рабочий коллектив, что у нас появилась парочка шуточек, о которых имела представление только команда ночного клуба. С девчонками мы постоянно выбирались в город за покупками или же просто посидеть в каком-нибудь кафе, и выпить парочку чашек кофе.

Время медленно, но верно передвигалось к девяти вечера, а это означало, что я должна собраться в Night Moths. Антона не было дома, он смотался в какой-то ресторан, на встречу со старыми друзьями. Поэтому мне пришлось прямо перед выходом хорошенько поиграть в прятки с ключами от входной двери.

Удача оказалась на моей стороне. Сразу же после звонка, я накинула на плечо сумку со сменной одеждой и щелкнула ключом, открывая дверь. На пороге стоял он, во всей своей мужской красоте. Волосы в легком беспорядке из-за ветра, руки засунуты в карманы черных брюк, сегодня он надел белую обтягивающую футболку. Я оглядела его с головы до ног, останавливаясь на глазах. Но встретилась лишь со своим отражением в черных солнцезащитных очках. Богдан ослепительно улыбнулся, сдвигая их кверху.

– Уже готова, я польщен твоей заботой о моих нервах, – он посмотрел на мои губы и снова вернулся к глазам, ожидая реакции.

– К чему этот сарказм, ты ни разу не ждал меня больше десяти минут, так что прекращай так улыбаться, – я закрыла за собой дверь. Минуя преграду в виде своего молодого человека, прошлепала к его машине.

– Ты не воспринимаешь мои шутки, как нечто смешное, я могу и обидеться, – он театрально приложил руку к сердцу, сгибая ноги в коленях, будто падает.

– Актер погорелого театра, может, ты откроешь машину, и мы поедем? Или я могу прогуляться пешком, все равно погода хорошая. У меня смена скоро начинается, поэтому шевели своими быстрее ногами.

– Ты какая-то нервная.

Я не ответила. Не могу понять, в чем причина резкого перепада настроения. Мне стало как-то неспокойно. Богдан нажал кнопку на брелоке. Я распахнула переднюю дверцу и плюхнулась на сидение, позабыв придержать юбку. Ткань немного задралась и собралась намного выше положенного. Парень сел следом за мной. Довольно хмыкнул, завел мотор, и мы поехали. Всю дорогу до клуба его широкая ладонь лежала на моей ноге. Длинные пальцы перемещались взад-вперед, поглаживая гладкую кожу. Я похвалила сама себя, что не поленилась и побрила ноги в душе.

– Так и будешь молчать?

– Прости, не знаю, что со мной. Почему-то чувствую себя беспокойно. Даже не знаю, что могло так подействовать.

Мы почти подъехали, неоновая вывеска клуба ярко горела над входом. Неподалеку, в стороне, курил Андрей – один из охранников.

– Слушай, я не обижаюсь, правда, все хорошо. Но пообещай мне, что будешь всегда говорить, если такое случиться еще раз. Ты же знаешь, что можешь мне верить. Я всегда тебя выслушаю и постараюсь развеять эти неприятные чувства, просто скажи мне о том, что тебя тревожит.

Я искренне улыбнулась. Сердце тихонько екнуло, стало немного легче, но общее чувство опасения не покинуло меня насовсем.

– Спасибо, я знаю, – я перегнулась через коробку переключения передач и быстренько чмокнула Богдана в губы.

– Я буду в клубе, когда будет твой выход, – парень притянул меня к себе, почти усаживая на колени, но я хитро улыбнулась и выскользнула из машины.

День на удивление оказался очень теплым. Плюс восемнадцать ощущалось почти жарко, я даже не стала заморачиваться – надела легкую юбку солнце в цветочек, белый топ на бретелях и черную кожаную куртку. На вечер взяла джинсы и кофту с длинным рукавом, чтобы точно не замерзнуть. Теплые порывы ветра подхватывали легкую ткань. Мне пришлось придерживать подол юбки.

Андрей с улыбкой кивнул мне в знак приветствия, махнул рукой Богдану за моей спиной и пропустил меня внутрь.

Я немного занервничала прямо перед своим выходом. Сегодня меня красили девчонки. Юля – эффектная брюнетка с длинными ногами и карими глазами, возилась с моими волосами, а Катя – невысокая, но чересчур юркая и яркая девчонка со слегка выгоревшими на солнце волосами, укладывала гелем брови, рисовала стрелки и завивала мои и без того длинные ресницы.

В этот раз я танцевала в паре с Анной. Она новенькая, ее взяли почти через месяц после моего дебюта на сцене Night Moths. Девушка оказалась очень милой, было приятно ходить с ней на репетиции и обсуждать концепцию нашего совместного номера. Парни пищали от восторга, когда мы впервые станцевали его прилюдно. Бармен Стас аплодировал стоя, даже признался, что подкинул нам бы пару сотен, чтобы мы опять станцевали, только у него дома. Анна раскраснелась от такого предложения, а я лишь прыснула со смеху и попросила закатить его губешку подальше.

– Слушай, не распускай много слюней сегодня, а то всех девчонок из клуба распугаешь, – проговорила я, когда проходила мимо барной стойки.

– Тебя же это не пугает, почему должно пугать других?

Стас оперся локтями о столешницу.

– Не забывай, у меня есть, кому по мне слюни пускать, а ты, товарищ, на место этого человека не умещаешься, – саркастично подметила я, слегка похлопав его по плечу.

– Это был намек, что я слишком переусердствовал, пока ходил в качалку? Или что похуже?

– Ох, что-то даже не знаю, – крикнула я, по пути захватив бутылочку с минеральной водой.

– Романова, ты когда-нибудь нарвешься и отхватишь у меня леща по заднице.

– Мечтай.

Анну немного трясло. Она сильно нервничала, ведь работа в паре невероятно трудна.

– Анна, успокойся, это всего лишь выступление. Всего лишь танец. Вспомни, как ты учила стихотворение, а потом рассказывала его перед всем классом, уставившись в одну точку, чтобы не забыть ни строчки. Здесь работает тот же принцип. Просто попробуй сфокусироваться на каком-нибудь человеке, желательно знакомом, и вперед. Поверь, у тебя все получится, я помню, когда волновалась в первый свой раз, конечно, меня не так сильно трясло, – я усмехнулась, толкнув девушку в плечо, чтобы слегка разрядить взволнованную обстановку. Я никогда не умела утешать людей, но старалась сделать все качественно, насколько это вообще возможно.

– Спасибо тебе, – Анна крепко обняла меня за шею своими вспотевшими ладонями. Я обняла девушку в ответ и тяжело вздохнула. Чувство беспокойства по-прежнему не покидало меня. Сердце билось ровно, пульс был в норме, а такое ощущение, что на груди что-то тяжелое.

Набрав в грудь побольше воздуха и хорошенько выпустив его наружу, я напялила свою черную шляпку для выступления, и широко улыбнулась своей напарнице.

– Нам пора, не забудь свои перчатки.

Анна еще раз поблагодарила меня за поддержку, натянула черные бархатные перчатки, и мы отправились за занавес.

Наш номер не успел закончиться тихо и плавно, как ожидалось. Зал возбужденно ликовал, швырялся деньгами и громко аплодировал. Анна смущенно поклонилась зрителям, несколько раз вильнула своими бедрами и скрылась со сцены. Гузель сидела неподалеку и ослепительно улыбалась во мраке зала. Я знала, что ей понравилось, и испытание для Анны закончилось, а это значит, что теперь она принята на работу.

Я встретилась глазами с Богданом. Он сидел на том же месте, что и всегда, вальяжно развалившись на стуле, и раздвинув ноги в стороны. Черные глаза сияли ярче, независимо от того, что весь свет прожекторов падал на меня. Не нужно быть гадалкой, чтобы знать, что ему номер понравился больше, чем всем остальным. Подмигнув ему, я скрылась за кулисами.

Анна уже уходила из гримерной, когда меня поймал Богдан.

– Ты молодец, поздравляю. Тебя же есть, кому подвезти до дома? – Спросила я Анну. – Спасибо, у меня безумно тряслись ноги. Да, я уже договорилась с Андреем, его смена скоро кончится и она подбросит меня до дома. А я пока посижу в баре со Стасом.

Она была буквально взбудоражена своим дебютом, щеки раскраснелись от серьезного выброса адреналина, спина ровная, на лице сияет улыбка.

– Хорошо, значит до встречи.

Любимов затолкнул меня в гримерку, защелкнув дверь изнутри.

– Как всегда все было слишком идеально. И кстати, этот образ мне нравится намного больше предыдущих.

С костюмом тоже помогли девчонки. На нас с напарницей были надеты темно-серебристые боди¹³, на талии держался широкий лакированный пояс. Весь образ дополняли черная шляпка, перчатки и колготки в мелкую сеточку.

– Если, ты сейчас же не переоденешься, то сюрприз придется отложить.

Богдан стоял прямо у меня за спиной. Он аккуратно собрал мои распущенные волосы в хвост и намотал себе на кулак. Я ловко извернулась, ослепительно улыбнулась и погрозила ему пальчиком, как маленькая девочка. Он по-доброму рассмеялся и вышел из гримерной, бросив напоследок, что будет ждать в машине.

Глава 26

Ложь связана с отсутствием смелости сказать правду.

Альфред Адлер

В машине безумно пахло сладким. Во рту даже не успела накопиться слюна, потому что через минуту, после того, как я плюхнулась на сидение, ко мне на колени поставили подложку со свежими шоколадными пирожными. Ребенок внутри меня ликовал, радостно хлопал в ладоши и визжал от счастья.

– Где ты их достал в такое время? – Слизывая шоколад с пальцев, поинтересовалась я. – Они просто божественно вкусные.

– Если я выкину все свои козыри, то ты бросишь меня, потому что будешь знать, где их достать. А пока это является небольшим секретом, я могу об этом не беспокоиться, – с улыбкой произнес Богдан. – Мне тоже захотелось есть, слишком жадно ты их поедаешь. Мм, прекрати так облизывать свои пальцы, – с трудом пробубнил он, захватив кончиком пальца небольшой кусочек сладкого с моей щеки.

– Ты, наверное, этого еще не понял, но, увы, связался ты с врединой.

Для большей убедительности я пошире раскрыла рот и лизнула свои испачканные в шоколаде пальцы, с трудом подавляя смех.

– Аська, ты нарываешься на наказание. Если сейчас же не прекратишь, то к вечеру, когда мы доберемся до места, твоя попа будет гореть от моих ладоней.

Я может этого и добиваюсь.

– В следующий раз, когда захочешь сболтнуть что-нибудь подобное, убедись в том, что сказала это про себя, а не вслух, – Богдан потянулся к магнитоле и сделал звук чуточку громче, пока мои щеки медленно покрывались румянцем.

Я была абсолютно уверена, что не произносила этого вслух, ведь жевала последнее пирожное. Кажется, моя уверенность пошла трещинами рядом с ним. Все с этим парнем по-другому. Мне всегда удавалось держать свои мысли при себе. Даже больше скажу – раньше я умела прятать свои эмоции, но не сейчас. Он раскрыл мою защитную ракушку полностью, обнажив самое сокровенное.

Может, это было так очевидно по моему лицу? Слизнув шоколад с губ, я подобрала к груди колени и уставилась в окно, наблюдая за сменяющейся картинкой пейзажа. Мимо проносились одинокие проселочные дороги, еще совсем серые и грязно-зеленые поля. Где-то все еще в канавах лежал почерневший снег. Природа потихоньку оживала и приходила в себя. Еще чуть-чуть времени, и все вокруг вновь станет зеленым, ярким и по-настоящему весенним. Жду не дождусь, когда начнет цвести сирень. Обожаю делать из нее красивые букеты и ставить к себе в комнату. В памяти всплыл ее тяжелый сладкий аромат, который не спутаешь ни с чем. Торжественный и терпкий аромат всегда помогал мне успокоить шалящие нервы, иногда даже спасал от угрюмого настроения. Я поглубже втянула воздух носом и погрузилась в воспоминания.

За всю поездку мы едва обмолвились парой слов. Каждый думал о своем. Я даже не спрашивала, куда меня везут, и какой сюрприз он приготовил. На самом деле мне было интересно, но если я буду знать все подробности, то сюрприз перестанет быть чем-то неожиданным и приятным. Поэтому я предпочла расспросам тишину и нарастающее предвкушение от неизведанного.

Уже начинало смеркаться. Машина сворачивала несколько раз то вправо, то влево. Я уже сбилась со счету, сколько раз Богдан притормаживал на обочине, чтобы проверить целостность колес. Он ничего толком не объяснял, просто отмахивался, и говорил, что у него паранойя. В те минуты, когда он забирался обратно в автомобиль, воздух наполнялся нервозностью и тревогой. Его пальцы все крепче сжимали руль, ноги быстрее и настойчивее давили на педаль газа, а взгляд метался от зеркала к лобовому стеклу.

И в самый последний раз, когда мы остановились на обочине, все резко приняло иной характер. Богдан с яростью захлопнул свою дверь, и скрипя шинами, стартанул вперед, все быстрее и быстрее надавливая педаль.

– Слушай внимательно, пригнись и старайся не высовываться, у меня нет времени отвечать на вопросы, просто делай все, что я говорю. И знай, что я люблю тебя, – на последних словах его холодный тон немного смягчился, и он опять уставился в зеркало заднего вида, умело лавируя между встречными автомобилями.

От каждого резкого поворота меня подкидывало на сидении. Сердце было готово пуститься вскачь по трассе, пульс отчаянно колотился в висках. Я совершила ошибку, когда решилась оглянуться назад – в зад машины что-то с громким стуком врезалось. Меня понесло вперед, прямо на бардачок. Ремень безопасности помог не разбить себе нос и сломать шею.Вцепившись в сидение руками, я проглотила крик внутри себя и уставилась на Богдана. Сердце ушло в пятки. Даже при большом желании мои глаза не смогли бы закрыться, потому что меня ошпарил ужас.

– Не бойся, я все тебе объясню, когда мы будем в безопасности, – его пальцы едва дотронулись моей дрожащей руки и резко отдернулись обратно. Богдан старался удержать равновесие. Нас опять подтолкнули сзади. На этот раз я вздрогнула и громко крикнула «Ай».

Кровь бурлила в венах. Мозг отказывался принять сложившиеся обстоятельства. Хотелось, чтобы все это поскорее закончилось. Дорога опустела, впереди лишь была одинокая трасса. Преследующий нас автомобиль включил фары, заливая наш салон ярким ослепительным светом.

Теперь удар пришелся в левую часть пассажирской двери. Один за другим, и только тогда я смогла понять, что нас просто пытаются выкинуть с дороги в кювет. От внезапного озарения лучше не стало, наоборот, грудь сдавило тяжестью, конечности будто онемели – мне едва удавалось пошевелить пальцами.

– Помни, что я люблю тебя, – Богдан схватил меня за руку, до боли сжимая мои пальцы своими.

Последний удар стал решающим, нас несло прямо в сторону деревьев. Богдан просто не смог удержать нас на трассе одной рукой, ведь вторая крепко сжимала мои пальцы.

Секунды растянулись в минуты, мгновения из жизни вновь проносились едкими отрывками в голове. Вновь вспомнилась та авария в прошлом году. Страх миллиметр за миллиметром полз по коже. Волоски на теле встали дыбом. Как тогда, я могла чувствовать лишь здесь и сейчас – меня больше не беспокоило, что произойдет завтра или через пару минут.

Мне так хотелось сказать ему, что я тоже люблю его. Слова застревали на губах, но так и не были произнесены вслух. Смаргивая соленую влагу, я посмотрела в его черные глаза,на долю секунды фокусируясь на каждой детали и мелочи. Грустно улыбнулась и посильнее сжала его руку, будто отвечая, что все будет хорошо.

Опять перед глазами вспышка яркого ослепляющего света, глухой удар и темнота.

***

Я чувствую, как по лбу катится холодная капелька. Вновь и вновь слышу скрежет металла. Помимо отвратительного звука вокруг ничего, кроме мертвой тишины. Я едва могла различать, что происходит в салоне автомобиля, потому что в ушах громкими ударами отзывался пульс. Опять. Тот сценарий вновь и вновь проигрывается у меня в голове. Удар в левую часть машины, где сидела я. Вспышка света. Боль. В запотевшем окне машины вновь вижу сначала приближающийся, затем отдаляющийся человеческий силуэт. Виски пронзает острая боль, и я открываю глаза.

Это был сон. Всего лишь сон.

Вокруг было темно и максимально холодно. Я сидела на какой-то картонной подстилке посреди заброшенного склада или подвального помещения. Соображать удавалось с трудом. Убедившись, что мои руки не связаны, и я в полном порядке аккуратно коснулась лба.

– Черт, – пальцы с некоторым усилием нащупали запекшуюся кровь.

Тяжело сглотнув сухость во рту, я еще раз попыталась оглядеться вокруг, но ничего нового не разглядела. Тело не слушалось меня – ноги затекли, я их почти не чувствовала, пульс бешено колотился в висках, а пальцы на руках постепенно стало сводить от холода. В помещении я была одна. Тусклый свет лампочки над железной дверью иногда моргал, а на некоторое время и вовсе потухал. Или я теряла сознание, я уже ничего не понимала.

Сил не оставалось совсем. Голова тяжело оперлась об стену. Я прикрыла глаза и отключилась.

Неизвестно, сколько времени я пробыла в отключке, но мне необходимо было постараться взять себя в руки и попытаться выяснить, где меня держат. Но прислушиваться было бесполезно. Снаружи не доносилось ни единого звука. Живот скрутило от голода. Он недовольно буркнул и громко заурчал.

– Ну да, тебе бы все только поесть. Лучше бы подсказал, как, черт побери, отсюда выбраться. Полнейший дурдом.

Мне удалось подняться, придерживаясь за стену, и дойти до железной двери. Ноги еле переставлялись. Каждый шаг мне казался чем-то ужасным – мышцы успели затечь, и с особой вредностью не хотели функционировать, но я вреднее, поэтому с особым старанием я набрала в легкие побольше воздуха и все-таки дошла.

Я сглотнула немного слюны, как можно сильнее сжала руку в кулак и приготовилась звать на помощь.

– Помоги-ите! Кто-нибудь вообще слышит меня?

Кулак таранил железо так сильно, как вообще это возможно.

– Выпустите меня отсюда! –После парочки таких криков о помощи мой голос сдался и совсем сел.

– Вы меня слышите? – Я охрипла.

Пнув эту сраную дверь ногой напоследок, я на коленях добралась обратно до картонки. Натянув рукава своей кофты посильнее, я обняла себя покрепче и откинулась на холодную стену. Гипнотизировать железяку оказалось не так плохо, хоть на чем-то мне удавалось, как следует сосредоточиться.

Свет стал моргать все чаще. Теперь я сфокусировалась на нем. Прямо под ним метался маленький мотылек. Он старательно наматывал круги в тусклом освещении. Эта ночная живность явно не хотела сдаваться. Круг за кругом. И как ему еще не надоело. У меня даже начала кружиться голова. Если провести параллель со мной, то я та еще слабачка. Даже стараться особо не стала, чтобы хоть как-то обнародовать свое местонахождение. Уселась на этой жалкой подстилке и сдалась.

Кровь так медленно текла по венам, что кожа стала бледной и серой. Я собрала в кулак свою ладошку, уместив там все свое недовольство и отвращение ко всей этой ситуации, и хорошенько приложилась к бетонной стене.

– Ай! – Хрипло крикнула я, отдернув руку обратно. Костяшки пальцев парализовало дикой болью. Мне едваудавалось держаться, чтобы не захныкать и не расплакаться, как маленькому ребенку. В уголках глаз уже собрались слезы.

– Не стоит себя калечить, – дверь с жутким скрипом открылась. Я дернулась взад, чтобы ощутить опору. – Незачем портить свою нежную и молодую кожу. Такую красоту нужно беречь, пока еще не поздно, – с легкой одышкой протянул мужской голос.

В страхе я забыла, как дышать. Силуэт немного расплывался перед глазами, но я была уверена, что в дверях стоит не один человек. Тучный мужчина прошагал вперед, блеснув своей залысиной в свете тусклой лампочки. Его огромный пиджак был распахнут, а руки торчали в карманах брюк. Его лицо было таким мерзким и отвратительным, что позыв рвоты спешно подобрался к горлу. Глаза типа едва различались в этом полумраке, но они были такими же узкими и маленькими, как замочная скважина.

– Кто вы? И почему меня здесь держите?

Из-за неприятной и омерзительной рожи этого типа было сложно сохранять свой тон спокойным и холодным.

– Ну, пожалуй, я представлюсь сначала.

Даже знать твоего имени не хочется.

Мужчина откашлялся в кулак и чуть громче проверещал.

– Я Эдуард Дмитриевич. А его, – он вскинул руку чуть правее от себя. В свет вытолкнули парня. – Ты, вероятно, очень хорошо знаешь. Хотя, не настолько хорошо, как я, разумеется.

Мне пришлось сощуриться, чтобы хоть немного разглядеть того, на кого указал этот мужик. Как только мои глаза постепенно адаптировались, я смогла отличить белую, а теперь уже грязно-серую, футболку. Проскользнув взглядом чуть выше линии плеч, я опешила. Черные глаза уставились прямо на меня. Под их напором я вся сжалась и почувствовала в животе некий трепет. На секунду стало теплее, я вновь смогла почувствовать себя живой, но все кончилось так же быстро, как и началось.

В тусклом мерцающем свете стоял Богдан.

Глава 27

Правда – это бомба, которая убивает двоих: того, в кого ее бросили, и того, кто ее бросил.

Ф. Партюрье

Он выглядел совершенно здоровым. На щеке была небольшая ссадина, но и та меркла на фоне всего происходящего. Если раньше в его глазах горел адский огонек, в который я так отчаянно влюбилась, теперь там поселилась вина и нарастающая тревога. Хватаясь ногтями за бетонную стену, я поднялась на ноги. – Не сомневался в том, что я прав. Не могу не похвастаться, что я редко промахиваюсь, – противный голос разрезал тишину и эхом отразился от стен. Волоски на затылке встали дыбом. Я обняла себя крепче, уставившись на мужчину. – Итак, наверное, мне нужно все-таки обрисовать ситуацию. Михаил, – он дал команду громиле, и тот двинулся в мою сторону.

Этот парень был гораздо больше меня. Да он был огромным! Он встал чуть дальше меня, сложив руки перед собой в замок.

– Уважаемая, я надеялся, что все пройдет в более приятной обстановке, но ряд некоторых событий заставил меня пойти на крайние меры. Ваш покойный отец прямо перед своей смертью одолжил у меня некоторую сумму, и обязался ее вернуть. В связи со смертью, он не может этого сделать, поэтому автоматически данное бремя возлагается на вас – единственную выжившую.

Картинка потихоньку начинала складываться у меня в голове. Это тот самый партнер отца, к которому мы ездили все вместе. Я не знала его имени, и как он выглядел, поэтому сейчас находилась в полном замешательстве. Этот мерзкий и гадкий человек оказался тем еще скользким гадом. А отец надеялся на взаимную самоотдачу, жаль, что сейчас его нет рядом, и он не видит, с кем когда-то связался.

– Меня все это довольно печалит, ведь я не собирался делать вам ничего плохого.

– Тогда какого хрена, я здесь делаю? Если вы хотите поиметь с меня денег, то зря стараетесь. Я не знаю, где эти драные деньги! И если это все, то выпустите меня уже отсюда!

Тоненькие губы растянулись в улыбке. Мужчина потоптался на месте, затем сунул свои руки в карманы и посмотрел на меня:

– Дело в том, что я не особо верю. Тем более, мне тут недавно донесли одну новость. Оказывается, ты не круглая сирота, моя дорогая, – меня передернуло. Я откровенно пялилась на него, пытаясь вникнуть в его «логичную логику».

– Новицкая Владлена Игоревна твоя бабушка, как выяснилось ранее, довольно обеспеченная женщина. Хоть ты и не знаешь, где сейчас находятся мои деньги, я по-прежнему остаюсь в плюсе от этой ситуации. Владлена Игоревна обязательно принесет мне выкуп за тебя. Я уверен, что ты хочешь знать почему. Ведь я прав? – Я с трудом сглотнула и продолжила слушать, переступив с ноги на ногу. – Она сделает это из-за чувства вины перед тобой и твоей матерью. Этого достаточно. Ты будешь ей благодарна, скорее всего, примешь ее, как родную, и всем будет от этого только хорошо.

Я находилась на грани срыва и полнейшего смятения. Мысли путались, собираясь в огромный клубок, и давили на виски, от чего те еще сильнее заныли. Я сделала несколько шагов вперед, чтобы быть чуть ближе к Богдану. Он по-прежнему молчал, на лице ходили желваки, а брови совсем склонились к переносице.

– А вот этого, дорогая, не стоит делать. Я забыл уточнить маленькую деталь, – Ярцев (я вспомнила фамилию, которую называл отец, когда мы поехали за деньгами) вытащил из-под пиджака пистолет и направил его на Богдана. Я вздрогнула и осталась на месте, стараясь не провоцировать его.

– Я же не представил тебе того, кто так любезно поделился со мной этой информацией. Не сомневаюсь, что тебе не терпится услышать кто это, – он мерзко улыбнулся, ткнул дулом в бок Богдана, подталкивая чуть вперед. – Наверное, мне стоит сожалеть. После смерти твоего отца мне пришлось нанять человека, который смог бы раздобыть мне информацию о тебе и о местонахождении моих денег. Я хорошенько поразмыслил и на ум мне пришел только один человек. Богдан Любимов.

Имя любимого человека эхом отразилось от стен помещения, облетело каждого и снова вернулось ко мне. Я не почувствовала ничего. Обычно, люди могут описать это состояние тем, что их предали, разбили сердце, даже вонзили в спину нож, но я не чувствую ничего. По-прежнему находясь там, прямо напротив его, я смотрела на него, пытаясь поверить словам Ярцева.

– Можешь не сомневаться в моих словах сколько угодно. На протяжении нескольких месяцев этот человек доносил мне о тебе все. Я рад и горжусь тем, что он сумел втереться в доверие, но данная тонкость не приносила нужных результатов, лишь осложнила мне жизнь. Парень попытался соскочить с дела, потому что влюбился в свою клиентку. Какая ирония. Хищник влюбился в свою жертву, и сделал все, чтобы его возлюбленную никто не тронул.

Ядовитая злость на саму себя закипала в венах. Отвращение к этому придурку лишь усилилось. Поверить не могу, что из-за поганых денег можно выкинуть такое.

– Умно с твоей стороны, Богдан, но и глупо. Не думаешь же, ты, что я отпустил бы тебя так просто, оставаясь при этом ни с чем? Ты умный мальчик, чего не могу сказать о твоем отце.

– Отпусти его, женщина принесет за меня выкуп, и ты получишь свои деньги, – размеренно тихо, расставив акценты на деньгах, прошипела я.

Вспоминать имя этой женщины, которая назвала себя моей бабушкой, не было времени. Прямо сейчас на человека, который мне больше, чем не безразличен, направлено оружие. И ели этот мудак законченный псих, то его палец вот-вот нажмет на курок.

– Деточка, моя дорогая, выкуп мне принесут за тебя, моя сладкая. А вот он, жаль, конечно, парень был предан своей работе, но, увы, – рука взмыла в воздух, и дуло коснулось виска Богдана. – Все кончается не как в сказке, кто-то должен быть похвален посмертно. Тем более, кто как ни он, понесет ответственность за проступки его отца.

– Причем тут его отец?! – Взвизгнула я. Внутри все дрожало от страха. Руки вместе с ногами тряслись так, что мне едва удавалось держаться.

– Ах, точно, совсем запамятовал осведомить вас обоих. Евгений Трофимович Любимов, отец Богдана, очень даже причем. Помнишь ту аварию, которая лишила тебя семьи? – Мне не зачем помнить, это событие давно выжжено у меня в голове. Я помню все. Каждую деталь, весь тот ужас, который пришлось испытать. – В вас влетела машина. Я человек не особо известный, но связи в этом городе у меня есть. Навести несколько справок, спросить у нужных людей не составило огромного труда. Дорогуша, отец Богдана в тот вечер был за рулем того автомобиля. Можно списать данный факт на неосторожность, но тогда Евгений Трофимович был под действием алкогольного опьянения и ряда успокоительных средств. Смертельный коктейль, ничего не скажешь. До сих пор удивляюсь, как ему вообще удалось выжить.

– Ты че несешь? Совсем из ума выжил? – Богдан дернулся вперед ко мне. – Мой отец был в тот вечер дома! Так хочется от меня избавиться, что придумал весь этот бред? Так убей меня! Может, легче станет. Убей! Или духу не хватит?

Он развернулся к Ярцеву лицом, подставив лоб под огонь.

– Нет! – Мой крик будто сдернул чеку, и сейчас любое неосторожное движение будет стоить нам всем жизни.

– Я люблю тебя. Прости, я не знал, что мой отец способен на такое. Если это действительно, правда, что он сказал, то мне жаль. Береги себя, держись поближе к Илье. Он-то точно сможет сберечь тебя и сделать по-настоящему счастливой, – он тихо и быстро шептал дрожащим голосом, пока в моих глазах все расплывалось и мутнело от подступивших слез.

– Ну же! Стреляй! – Приказал Богдан, срываясь на крик.

Ярцев гадко улыбнулся. Посмотрел на меня из-за спины Богдана, будто показывая, что его кишка не так тонка, как кажется. Театрально вздохнул, кивнул громиле и спустил курок.

Раздался выстрел.

Меня оглушило.

Не столько от шума раздавшегося выстрела, сколько от собственного крика. Картинка плыла перед моими глазами, пока я медленно опадала на холодный каменный пол, хватаясь за волосы.

– Какая жалость, хороший парень был, – едко расхохотавшись, надменно прокаркал убийца.

Не знаю, что заставило меня собрать все силы в кулак, подняться и кинуться вперед, на гада. Моя ладонь почти со звоном ударилась об одну из его жирных щек. Сзади меня крепко схватили руки громилы. Он приподнял меня в воздух, оттаскивая дальше от своего босса. Я пыталась кусаться, бить его ногами, чтобы отпустил меня, но он был просто терминатором.

Мои силы потихоньку кончались, слезы больше не желали течь. Щеки сводило от высохшей соленой влаги, а голос охрип еще сильнее. Громила поставил меня на место, придерживая рукой, когда я наконец-то перестала брыкаться и просто безвольно повисла у него в руках. Конечности едва ли ощущались, все превратилось в вату. Обессилев, я уткнулась в его грудь, тихонько хныкая, как маленький ребенок.

Сознание почти окончательно помутилось. Я опала на пол, едва успев ухватиться за низ футболки громилы. Вокруг меня образовалась темнота. Дрожащий шепот, его признание в чувствах крутилось на повторе, пока я была в отключке. Кажется, я парила, но стремилась не вверх, а вниз. Со свистом рассекая воздух, я неслась в темную, как дно океана, пропасть.

Мне вновь сломили крылья.

Пока мое тело подало вниз, я всеми силами пыталась взмыть вверх. Сознание боролось за свое существование, хотело дальше жить, независимо от того, что тело давно отчаялось, и было готово сгинуть в бездне. Я цеплялась за яркие и дорогие для меня воспоминания. Каждое из них было своеобразной ступенькой. Все вместе они выстроили лестницу.

Шаг за шагом. День за днем, я шла до тех пор, пока не коснулась самого сокровенного. Сглатывая всю горечь, мне удалось переступить эту ступеньку и оказаться на самом верху. Я очнулась.

– Сеня, ты слышишь меня? Ты не ранена?

– Просто возьми ее и пошли отсюда. Антон со всем здесь разберется без нас.

Гул голосов смешался воедино. Я слышала всех, кого хотелось, но это было не так важно. Самый желанный голос звучал лишь эхом в моей голове, вживую, вновь, как вчера или месяц назад мне его не услышать больше никогда. Меня вновь кто-то подхватил на руки, накрыв сверху чем-то теплым. Я изо всех сил старалась открыть глаза, но веки были такими тяжелыми. И вновь передо мной темнота.

***

– Она без сознания уже несколько часов, – обеспокоенно бубнил чей-то голос. Кажется, я знаю, кто это и кому принадлежит это свойственное беспокойство и тревога.

– Прекрати мельтешить перед глазами, у нее сильный шок. Господи, сядь уже! Имей терпение, она скоро придет в себя, – рявкнул женский голос. Его-то я ни с чем не перепутаю. Вероника рядом, как и всегда.

– Не рычи на меня! Ты не видела, в каком состоянии я забрал ее оттуда!

– Ребята, давайте не будем шуметь, Арсении нужен сейчас покой, – с противоположной стороны умиротворенно попросил еще один женский голос.

Если бы голос прозвучал на пару тонов повыше, то я без колебания крикнула Мама. Но женщина говорила ниже, чем моя мать. Поэтому, у меня не оставалось сомнений в том, что эта та самая, которая должна была заплатить выкуп за меня тому ублюдку.

– Если вы думаете, что я ничего не слышу, то чертовски ошибаетесь, – мне едва удавалось шевелить губами, они так пересохли и прилипли друг к другу, что некоторые слова просто сжевались. – Лучше дайте мне воды.

Протерев хорошенько глаза, я открыла их и сильно зажмурилась от яркого света. В руку мне просунули стакан. Я осушила его залпом.

– Долго же ты была в отключке, – с ухмылкой сказал Кирилл.

– И я тебя рада видеть, дружок! – С сарказмом ответила я.

– Прекрати, сейчас вовсе не время для смеха, – одернула его Рони.

– Почему же, как раз самое время, не представляешь, как было скучно и утомительно киснуть в бессознательном состоянии, – мои ожидания, что хоть кто-нибудь засмеется, или хотя бы улыбнется, были не оправданы. Наоборот, на меня посмотрели как на больную с обостренным рецидивом.

Я отдала стакан Рони и огляделась вокруг. Тут были все, кроме бабули. Антон сидел в кресле напротив меня. Он тихонько улыбнулся мне и вскинул два пальца в воздух, приветствуя. Кирилл стоял рядом с подругой, обнимая ее за талию. Развернувшись в пол оборота, я увидела женщину, которой принадлежал тот голос. И действительно, они очень похожи с мамой. Она наткнулась на мой взгляд и вымученно улыбнулась. Женщина с усердием теребила края своей длинной юбки карандаш, расправляя неровности.

– Если ты не хочешь, чтобы я находилась здесь, то я уйду, – никогда мне не приходилось слышать столько отчаяния и грусти в чьих-то словах. Разве, что один раз.

– Спасибо, вам. Нет, я совсем не против, что вы здесь.

Я заново взглянула на ситуацию под другим углом, и удивилась, как раньше не замечала очевидного сходства. Она даже сидела так же, как мама.

– А я? Может, мне уйти?

Я мотнула головой в сторону. Во весь свой громадный рост, чуть поодаль стоял Илья. Тепло прилило к телу, к каждой частичке моего сознания. Неуклюже выбираясь из кучи одеял, я успела несколько раз споткнуться о вещи, пока бежала к другу. С разбега я прыгнула к нему в объятия, хватаясь за шею. Илья вовремя сообразил и подхватил меня руками, прижав к себе.

Я вновь почувствовала себя в безопасности. Крепко хватаясь за него, я глубоко вдохнула знакомый парфюм и растворилась в нежности момента. Глаза вновь наполнились слезами. Я уже устала плакать, но мои щеки еще быстрее увлажнялись лишь о мысли, что сейчас меня обнимает и прижимает к себе крепко-крепко человек, испытывающий ко мне всю гамму возможных чувств.

– Так, это да или нет?

– Прекрати, ты знаешь, что это означает, – шмыгая носом, пробубнила я в его грудь.

– Хорошо, – Илья рассмеялся своим глубоким и искренним смехом. Грудная клетка почти разрывалась от его смешков. А сердце билось так ровно и ритмично, несмотря ни на что. – Кажется, мы это уже проходили. Ты опять слюнявишь мою футболку. Ну-ка, посмотри на меня, обезьянка, – как сильно бы мне не хотелось его убить, я испытывала к нему слишком глубокие чувства.

– Я ее не слюнявила, всего-то мокрое пятнышко.

– Соленое мокрое пятнышко, – подкинув меня чуть выше, Илья крепче прижал к себе мои бедра. Пальцем левой руки заботливо смахнул скатывающуюся слезинку по моей щеке.

– Спасибо, что рядом, – почти хныкая, провыла я, вновь утыкаясь в его футболку.

***

После похорон прошло несколько дней. В жизни вновь появилась повседневная ничем не сглаженная рутина. Вновь школа, работа, друзья и дом. Пару раз мы собирались у меня дома и смотрели фильмы. Ребята чувствовали, что мне нужна поддержка, и они были рядом. Смерть Богдана почти не обсуждалась, лишь изредка его имя проскальзывало в разговорах. Я тепло улыбалась, будто ничего смертельного не произошло, и старалась поскорее перевести тему. Все же рана от потери еще совсем свежая. У меня не было возможности с ним попрощаться, потому что хоронили в закрытом гробу. Для этого не было никаких оснований, но меня никто не спрашивал. Особенно в первый день после случившегося, я чувствовала себя одинокой и подавленной.

Еще один факт, который поверг меня в шок это то, что во время захоронения не было его родственников. Присутствовал самый узкий круг его знакомых и мы все. Странно, учитывая то, что Богдан не был похож на человека, который имеет мало друзей.

Удивительно, но буквально вчера на этой кухне, я по душам болтала со своей бабушкой. Владлена Игоревна рассказывала все, что помнила из детства моей матери. Она оказалась очень даже милой и заботливой. Наконец-то я смогла узнать все, что происходило после моей отключки в том подвале. Я почти ликовала, когда мне сообщили, что этот тип не получил ни копейки. Вместе с выкупом мои близкие друзья и Владлена Игоревна привезли с собой наряд сотрудников полиции. Было странно слышать, что меня нашел именно Кирилл. Но она объяснила все тем, что у него есть кое-какие знакомые, которые с легкостью пробили мое местоположение по номеру телефона Богдана.

Холодность и отстраненность присутствовали на протяжении всего разговора, иногда возникали неловкие паузы, но, ни одна из нас не была этим расстроена. Мы еще чужие друг другу люди. Понадобится какое-то количество времени, чтобы узнать друг друга лучше.

Я прибиралась в доме, чтобы прогнать тоску прочь, и хоть как-то занять свои мысли чем-то полезным. Музыку я специально сделала чуть громче. Даже подпевала, когда попадались классные песни. Двигаясь в такт ритму, я буквально порхала по кухне с тряпкой в руках. Все блестело до неузнаваемости, мама бы гордилась мной.

В дверь позвонили, когда я вытирала руки полотенцем, полностью закончив всю уборку.

– Сейчас, подождите минуту, – крикнула я, на ходу поправляя свой неряшливый хвост и испачканную майку.

Это был Кирилл:

– Привет, хорошо выглядишь. Ты сейчас занята?

Кир зачесал пятерней волосы назад, почесал локоть и улыбнулся мне, пару раз сменив позу. Ничего не менялось, этот парень был всегда при параде. Он выглядел свежим, отдохнувшим и в хорошем настроении.

– Привет, комплименты ты делать не умеешь, я знаю, что выгляжу как бомж. Сейчас уже не занята, – на самом деле все наоборот. Он умеет красиво говорить, но сейчас просто не может подобрать правильные слова. Всем сейчас трудно, когда дело касается меня.

– Обидно, – саркастично ответил он, закусывая нижнюю, слегка полноватую, губу. – На самом деле видок у тебя потрепанный. Раз ты свободна, то у меня есть для тебя кое-что.

Кир прошел в дом, по пути доставая что-то из заднего кармана джинсов.Сегодня на нем была синяя джинсовка. Сочетание синего, почти голубого, и черного цветов этого парня не делало смешным, наоборот все это гармонично смотрелось на нем.Я поплелась вслед за ним, защелкнув дверь на замок.

– Вот, прочти это, – он протянул мне сложенный лист бумаги, устроившись на моем диване.

Мои ладошки немного увлажнились. Я будто спрашивая разрешения, взглянула на друга. Он одобрительно кивнул, указывая на записку, и поспешил занять себя чем-нибудь, пока не стух от скукоты. Как можно аккуратнее я развернула лист бумаги, безмолвно уставившись на знакомый почерк.

«Ася, если ты читаешь это, значит, случилось то, чего я опасался и боялся больше всего. Мне даже не хочется верить в то, что сейчас ты ненавидишь меня больше жизни. Возможно, тебе уже поведали правду, но ты не слышала ее от меня. Да, черт возьми! Я работал на одного поганого человека, который мне должен был заплатить после того, как я выполню свою работу.

Самый первый раз, когда мне пришлось с тобой столкнуться, это был клуб. Я увидел тебя в центре, у того шеста, когда ты танцевала в стельку пьяная. Именно тогда я понял, что это задание будет провальным, в голове просто что-то щелкнуло. Но прекратить это было сложно. Когда, я увидел, как на тебя смотрел Ковалевский, который чуть не расквасил мне лицо, то осознал: любовный треугольник мне обеспечен. Господи, ты просто не представляешь, как меня тогда это взбесило. Ты, наверное, думаешь, что я мог отказаться от всего этого. Но, тогда бы у меня не было предлога видеться с тобой, находиться там, где ты, ощущать на себе твои взволнованные взгляды. Каждая наша встреча толкала меня на безумства.

Еще никогда ранее я не был так зависим от девушки. Ты перевернула мое сознание с ног на голову. Представить себе не могу, как я сейчас выгляжу жалко. Возможно, это последнее, что мне удастся тебе сказать. Но перед тем как я окончательно попрощаюсь с тобой, я хочу сказать кое-что еще. Ты всегда была моим маленьким ангелом хранителем. Моей маленькой девочкой, которая тащилась от сладкого, дрожала от моих прикосновений… Больно осознавать, что я больше не услышу от тебя эти три слова. Когда ты ответила мне взаимностью, даже после моей фиговой выходки, я был готов целовать землю и послать все к чертям. В этот же день я порвал с Ярцевым. Он отпустил меня слишком легко, даже перевел аванс. Эти деньги мне были не нужны, я сделал благотворительный взнос везде, где это было возможно сделать, оставаясь неизвестным. И знаешь, я боялся, что этот день наступит, когда мне придется сказать тебе – прощай, но теперь уже навсегда.

Не вини никого, в том числе себя. Я поступил так, как поступил. Мой выбор сделан. Сейчас я навсегда уйду из твоей жизни, но это не повод грустить. Кир был в курсе всего, что я делал и как, но это не должно повлиять на вашу дружбу. Наоборот, именно он был всегда хорошим мальчиком, который не раз предупреждал меня, что добром это не кончится. Доверься ему, он защитит тебя и всегда будет рядом. Я хочу, чтобы ты была счастлива, поэтому желаю того, чтобы ты пересмотрела все, что чувствуешь и обратила внимание на Илью. Этот парень оказался лучше, чем мне казалось. Пообещай мне, что не будешь делать глупостей и послушаешь меня. Это единственное, чего я прошу. Не забывай меня, ведь я тебя тоже не забуду. Я люблю тебя, Ася, моя маленькая девочка.

Богдан»

– Я обещаю, – со слезами на глазах провыла я, прижимая к сердцу письмо. Соленая влага крупными каплями скатывалась по моим щекам, пока я сидела в обнимку с Кириллом, уткнувшись носом в его плечо. Он тихонько поглаживал мои волосы и ждал, пока мои рыдания утихнут совсем.

Эпилог

Нельзя искать неизвестное – на него можно набрести, углубляясь в известное.

Алексей Батиевский

Штаты встречали меня солнечной погодой и ясным небом над головой. Сойдя с борта самолета, я наконец-то смогла вдохнуть полной грудью. Внутри меня будто открылось второе дыхание. Атланта¹⁴ дружелюбно раскрыла свои объятия и гостеприимно приняла меня со всеми проблемами.

Я больше не могла оставаться в том городе. Все напоминало о случившемся. От этих воспоминаний с каждым разом становилось только хуже. Поэтому, сразу же после окончания школы, я собрала свои вещи и улетела вместе с Антоном. Это решение далось мне тяжелее, чем когда-либо могло показаться. Мне пришлось бросить все, бабушку, друзей, работу и свой дом. Но это того стоило. Новая обстановка, новые люди и никаких напоминаний.

Ярцева взяли в тот же день в подвальном помещении с поличным. Этот гад сдал всех и каждого с потрохами, чтобы ему было не скучно доживать свою жалкую и ничтожную жизнь в тюремной камере. Все его когда-то партнеры теперь сидели вместе с ним: правда, в разных учреждениях. Об отце Богдана Ярцев тоже не стал молчать: полностью выложил все, что накопал о нем в целом. Против него возбуждено уголовное дело, и теперь он понесет свою вину в полной мере. Мне стало немного легче, что убийца моих родителей и убийца Богдана наконец-то будут наказаны, но это не облегчило моих душевных переживаний.

Антон обещал помочь мне с обустройством, поиском работы и изучением языка. А мой уровень английского оставляет желать лучшего. Кажется, кому-то придется хорошенько попотеть, чтобы адаптироваться в этой стране. Иначе, я просто не смогу здесь жить, мне необходимо знать хотя бы азы, самое простое. Ведь я даже толком не смогу попросить апельсиновый сок в кафе это даже смешно!

Мои внешние данные и умение двигаться облегчило поиск работы. Сразу же по приезду, Антон устроил меня в один из ближайших ночных заведений, которым владел русский бизнесмен. Влиться в коллектив не составило особого труда, все девчонки отнеслись с пониманием и с удовольствием приняли меня в свою компанию. График совершенно не отличался от прежнего, когда я еще работала в NightMoths. Правда, иногда мне приходилось выходить днем, чтобы подменить бармена. Джеймс оказался славным и добрым парнем. Несмотря на его угрюмый вид, улыбка у него была намного шире любого близ стоящего парня. На русском он трещал лучше меня. С ним любая работа переставала быть скучной и унылой. Девчонки пускали по парню слюни, пока тот ухлестывал, чуть ли не за каждой юбкой, крутившейся возле барной стойки.

Сегодня был один из тех дней: моя смена только завтра, но по просьбе многоуважаемого Джеймса мне пришлось встать чуть позже восьми часов утра, чтобы успеть к открытию.

– Ты же знаешь, что я тоже в любой момент могу тебя выручить? – Сонным голосом причитал парень.

– Сомневаюсь, что когда-нибудь мне это понадобится. Прекращай пить, иначе точно сопьешься, – буркнула я, досушивая волосы феном.

– Злюка, ты, как я вообще с тобой связался.

– Не знаю, все, заканчивай уже дышать на меня своим перегаром, мне еще на работу идти, – оставалась последняя прядь. Я аккуратно намотала ее на брашинг¹⁵ и вновь включила фен.

– Интересно, как я могу на тебя дышать, если мы болтаем по телефону, – смеясь, ответил Джеймс.

– Я даже так чую, алкоголик. Все, мне пора бежать.

Я нажала на кнопку завершения разговора, бросила фен на раковину, выдернула его из розетки, схватила по пути свою сумку и побежала к выходу. Прямо перед уходом еще раз взглянула на свое отражение, нанесла немного хайлайтера, чтобы кожа немного сияла. Оставила записку Милене и закрыла за собой дверь на ключ.

Благо я не опоздала. Мой сосед Остин любезно предложил подбросить меня до места. Его модельная внешность умела цеплять людей: при первой нашей встрече мне едва удалось не раскрыть рот. Его кристально чистые глаза сочетали в себе несколько оттенков серого и зеленого. Он приковывал к себе взгляды каждого. Симметричные губы, брови, черные длинные ресницы, немного вытянутый подбородок и густые темные волосы будоражили кровь. Возможно, я не привыкла, что в Штатах каждый второй имел такие данные, но тот момент я запомню надолго.

***

Смена кончилась быстро. Поток посетителей, желающих выпить с утра по чашке кофе или вкусному коктейлю, рос слишком быстро. Моих рук порой не хватало, чтобы каждому раздать заказ. Но все закончилось после обеда, щедрое руководство отпустило меня раньше положенного, поэтому я радовалась как никогда раньше. Все же готовить напитки не мое призвание.

Домой я добралась уже к ближе к закату. От земли все еще разило дневной жарой, асфальт был по-прежнему горячим, но не таким раскаленным, как утром. По пути я захватила почту и, не задерживаясь в доме надолго, прямиком прошла во внутренний дворик, где давно господствовала тень. Облегченно вздохнув, я опустилась на шезлонг, закинув ноги повыше.

На мое имя пришла какая-то посылка. Стараясь сделать хоть что-то аккуратнее в этой жизни, я оторвала небольшой кусочек пергамента, чтобы не повредить содержимое. Внутри была записка и подвеска.

– Ты всегда в моем сердце, Ася, – вслух прочитала я, распечатывая серебряный кулон в форме слезы. На задней части была выгравирована небольшая надпись: My angel.

Больше ничего не прилагалось. Я еще раз перечитала записку. Единственный человек, который называл меня так, сейчас мертв. Отбросив навязчивые мысли подальше, я надела подвеску и откинулась на спинку шезлонга, перебирая в руках плотную бумагу записки.

– Сень, тут к тебе пришли, думаю, ты будешь рада его увидеть, – крикнул Антон из дома.

Я лениво поднялась и поплелась к заднему входу. Прохладная трава щекотала мои босые ноги, а ветер бережно обдувал лицо теплым воздухом. Наконец-то стало не так жарко, все-таки лето в Атланте жаркое.

Мне так не хотелось опять оказаться в душном помещении, где не спасал даже кондиционер. Приперев дверь стулом с кухни, я пустила в дом прохладу, на ходу выключив режим обдува.

– Ну, и где? – Возмущенно крикнула я, едва шевеля ногами по полу.

– Прямо за тобой, – от неожиданности я вздрогнула и сразу же оглянулась. – Только не говори, что не рада меня видеть, я этого не переживу, – начиная хмуриться, пробурчал Илья.

Он раскинул свои огромные руки в разные стороны и широко улыбнулся, как когда-то раньше. Не могу передать, как я была рада вновь увидеть его рядом. Я бросилась к нему в объятия, крепко обнимая за шею. Весь спектр моих чувств смешался воедино, и я уже не осознавала, как это выглядело со стороны. Этот парень был явно больше, чем друг. Теперь я в этом больше не сомневалась.

Благодарности

Я ждала этого момента, наверное, больше, чем все, кто был в курсе событий. Мне удалось закончить то, что я начала еще в августе 2019 года. Это было нереально сложно. И невероятно круто! Ведь, эта история единственная в своем роде, которую мне удалось закончить: написать от самого начала до конца. И это достижение для меня! У меня не поворачивается язык назвать ее книгой, для меня это значит ставить себя в одну линию с уже известными и читаемыми писателями. Это не правильно, поэтому это всего лишь маленькая история, родившаяся когда-то в моей голове.

Но всего этого бы не случилось, если бы рядом не было моих людей. В самую первую очередь я хочу сказать спасибо своей маме, которая действительно поддерживала меня, давала советы, делилась своим мнением. В глубине души я надеюсь, что она верила в меня так же сильно, как я сама, и это поистине заслуживает уважения. Возможно, я бы долго плюхалась с сюжетом и главными героями, если бы не моя знакомая (кстати, она тоже начинающий писатель). Даша, спасибо тебе за то, что постепенно погрузила в этот мир, где можно творить все, чего пожелает мое сердце и фантазия.

Куда же без моего маленького наставника и самого главного читателя. Да-да, Сашуль, я обращаюсь к тебе. Этот человечек ходячий мотиватор, без нее я бы не закончила никогда (возможно, к старости). Саша одна из тех, кто искренне верила и поддерживала меня всегда. Мне будет не хватать твоих догадок о сюжете предстоящей главы. Она была со мной от начала до конца (я до сих пор помню, как писала тот фанфик по Сумеркам), и это было действительно ужасно. Но, несмотря на все, она читала, ждала и постоянно убеждала меня в том, что это потрясающе. Спасибо тебе, твоей жесткой и довольно профессиональной критике по редакции текста, мне было это действительно необходимо. Без тебя бы я не справилась!

На протяжении всего процесса написания, меня вдохновляла восхитительная певица Ruelle. Каждая ее песня как источник маленького заряда, который вселял в меня веру и надежду на лучшее. Надежду на то, что у меня все получится. Я надеюсь, что это еще не конец, и мы продолжим творить вместе.

Моя цель почти достигнута, маленький шаг к мечте уже сделан, остался еще один немаловажный. Я надеюсь, что когда-нибудь мое творение найдет своих читателей, и они так же сильно полюбят персонажей, как когда-то я.

Именно в мечтах рождаются новые идеи. Добиться исполнения мечты – в этом величайший смысл жизни человека.

Алексей Семенович Яковлев

Примечания

1

Девочка не выговаривает букву «с».

(обратно)

2

Война с Францией и Наполеоном: Отечественная война 1812 года.

(обратно)

3

Лев Николаевич Толстой: Один из наиболее известных русских писателей и мыслителей, один из величайших писателей-романистов мира.

(обратно)

4

Мазохист: Мазохизм – склонность получать удовольствие, испытывая унижения, насилие или мучения

(обратно)

5

СМИ – Средства Массовой Информации

(обратно)

6

Купюра 1000 рублей

(обратно)

7

Ночные бабочки (англ.)

(обратно)

8

Трехочковая линия – успешный бросок, выполненный из-за предела данной линии, приносит команде три очка

(обратно)

9

Гоу-гоу (англ. go-go) – стиль танца, предназначенный для развлечения посетителей дискотек и других развлекательных мероприятий. Своё начало история Гоу-Гоу берет с 1960-х годов

(обратно)

10

Чокер (от англ.: «choker» – душитель) – короткое ожерелье, которое плотно прилегает к шее, оснащено регуляторами размера. Такое украшение имеет множество разновидностей.

(обратно)

11

Лексус – марка автомобиля.

(обратно)

12

FrancoisMartin-Kavel французский художник, о жизни которого практически ничего неизвестно. Годы жизни 1861- 1931. Рисовал преимущественно хорошеньких женщин.

(обратно)

13

Бо́ди (англ. bodysuit) – вид обтягивающей нижней одежды, закрывающей верхнюю часть туловища, похож на купальник или комбинацию майки и трусиков. Может иметь короткие либо длинные рукава.

(обратно)

14

Атланта – город на юго-востоке США и столица штата Джорджия.

(обратно)

15

Брашинг – расческа для укладки волос.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Послание

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Эпилог

Благодарности

*** Примечания ***