Тим Ибрагимов
Семь
I
Этим апрельским утром я наблюдал удивительное природное явление, которое я и мой приятель прозвали “дождем-невидимкой”. В пять часов утра или ночи, как вам угодно, мы сидели на террасе загородного дома и молча потягивали табак через бумажную трубку. Дом был не достроен, поэтому располагались мы на ступеньках из голого бетона, положив ноги на строительные материалы.
Все ночные философские разговоры мы оставили позади еще пару-тройку часов назад, сейчас же нам хватало сил только на то, чтобы созерцать утреннюю тишину и выдавать диалоги следующего характера:
— Ты тоже его не видишь?
— Да.
— Но слышишь?
— Ага.
— Если присмотреться как следует то, что ты замечаешь?
— Белые точки. Капель нет.
— Верно. Белые точки. Никаких капель.
В какой-то момент меня настигло озарение. Я вскочил на ноги и направился куда-то в противоположную сторону от дома.
— Куда направляешься? — спросил меня мой приятель.
— Сегодня у моей знакомой день рождения, — громко сказал я, успев отойти на несколько метров.
— Это где?
— В Казани.
— А-а.
Повисло неловкое молчание. Опустив голову вниз, я вернулся и снова свалился на бетонные ступеньки.
— Ты на поезде?
— Нет… По всей видимости я остаюсь здесь.
— Так тебя позвали или нет?
— Нет.
С днем рождения!
Сегодня я не смог явиться на праздник по многим причинам. Первая причина: меня никто и не звал. Вторая причина: сегодня я должен выйти на работу.
— Сегодня я должен выйти на работу, — сказал я.
— Во сколько?
— В восемь.
Мы как бывалые синхронистки резко подняли руки, чтобы наши рукава опустились к локтям, посмотрели на часы, но ничего не сказали.
Этим апрельским утром я терпеливо ожидал начало рабочего дня. Мне вспомнилась чья-то наверняка мудрая цитата: “Имейте терпение, поскольку терпение вознаграждается”. Все верно, только моей наградой была работа в маленьком магазине с подарочной упаковкой. Четыре рубля за метр бечевки. Сорок рублей за метр крафтовой бумаги. Пятьсот рублей за восемь рабочих часов.
II
Я сидел за столом в ожидании покупателей. По всему помещению ярко пестрели пакеты, коробки и открытки, которые за тебя могли сказать любому имениннику что-то такое, что он наверняка хотел бы от тебя услышать. Неважно, какого он пола или возраста. Также не имеет значения, какое у него чувство юмора. В нужный момент ты можешь молча протянуть открытку “самой любимой мамочке”, либо вон ту, что стоит рядом с ней. “С днем рождения, старая клюшка!”
Я находился в самом эпицентре создания подарков и начинал осознавать третью причину, по которой я не приехал на ее день рождения: у меня не было подарка.
— Блы-блы-блы!
— Здравствуйте, — машинально сказал я.
Женщина в возрасте отвернулась и встала ко мне спиной, выбирая коробки для огромной кипы подарков. Она стремительно ходила вдоль полок в то время, как искусственно созданный ветер шевелил не то легкий мех, не то перья на ее шубе.
— Может я могу как-то вам помочь?
— Блы.
Что за глупости? Почему она разговаривает так, словно она не человек, а какой-то потерявшийся индюк в перьях. Спустя несколько минут я начал терять терпение и решил снова попытаться завести с ней диалог, но как-нибудь издалека.
“Вы, наверное, индюк?”, — чуть было не сказал я.
“Вас покормить с рук?”, — я начал искать более миролюбивый подход.
— У вас подарки для подруг? — наконец спросил я.
— Блы-блы! — ответила она.
Женщина обернулась на меня и замотала головой. Маленькие, словно птичьи, глаза заблестели. Я встал из-за стола и сходу стал подбирать ей коробки необходимых размеров. Низкая коробка для книги. Узкая и высокая — для вина. Коробка с круглым дном для волейбольного мяча и, наконец, с прозрачной крышкой для торта. С каждой подобранной коробкой ее глаза сверкали вдвое сильнее прежнего. Она сияла, а потом просто незаметно исчезла, пока я выбирал миниатюрный футляр для колье.
Выходит, что я зря терпел ее бормотание. По крайней мере я вспомнил расстояние от Москвы до Казани. Четвертая причина: восемьсот шестнадцать километров.
С днем рождения!
III
Я и мой — не побоюсь этого слова — древний знакомый договорились встретиться на Соборной площади после работы. Признаться честно, мне стало не по себе от предстоящей встречи. Так уж сложилось, что я не любил видеться с кем-то спустя длительный промежуток времени. В такие моменты складывалась неловкая обстановка из-за того, что мы не так близки, чтобы описывать свои злоключения в деталях, но и не так далеки, чтобы не знать основные события из жизни собеседника.
Размышляя об этом, я встретил двух дедушек, которые сидели у дверей местной аптеки неподалеку от Соборной площади. Вероятно, неразлучные друзья-старички. Они оживленно обсуждали, как ни странно, молодых девушек. Если быть точнее — их ляжки.
— Это тебе не Вера Степановна! — приговаривал костлявый старик, провожая взглядом какую-то особу.
— Кто? — спросил лысенький.
— Лягушка в пальто! — залился смехом первый.
Пятая причина: мы не виделись с ней довольно давно.
IV
Я прождал своего старого знакомого под еле теплым апрельским дождем чуть больше часа. Семьдесят три минуты благородного терпения не принесли никакого результата, и я начал думать о том, куда податься. Я в одиночестве резко вскинул руку вверх так, чтобы рукав рубашки опустился к локтю, и посмотрел на часы.
Время: шестнадцать часов сорок две минуты.
Я называю промежуток между шестнадцатью и семнадцатью часами потерянным временем. На то была довольно простая причина. Бизнес-ланчи в кафе-ресторанах заканчиваются в четыре часа дня в то время, как местные бары открываются лишь в пять часов того же дня.
Ожидать открытия баров еще восемнадцать минут мне не хотелось. Хотя если подумать, за подобное терпение я бы действительно мог получить награду в виде пивного бокала. Так или иначе, я направился к автобусной остановке.
День рождения, наверное. Так я подумал, обратив внимание на девушку, которая плелась по ступенькам в салон автобуса вместе со мной. Она была совершенно мне незнакома, но я отметил, что девушка выглядела, наверняка, торжественнее обычного.
Яркий макияж, пышные и вьющиеся локоны, которые стали такими из-за химической завивки, и несколько слоев тонального крема. Я все никак не понимал, почему многим так важно выглядеть по-королевски обязательно в этот день. После праздника они снова будут выглядеть так же невзрачно, как и до него, в ожидании следующего года.
Интересно, там, в Казани, она тоже выглядит по-королевски? Сомневаюсь. Она точно так же не любила дни рождения. В этом как раз заключается шестая причина. Тем не менее — с днем рождения!
V
Я спешно вырвал наушники из ушей. Последний аккорд из песни “Wait” с альбома “Резиновая душа” тысяча девятьсот шестьдесят пятого года утонул где-то в нескольких десятков сантиметров от меня. Там, где теперь испуганно болтались некогда белоснежные наушники-капельки от iPhone.
Вот, что я вспомнил, перед тем, как побежал к почтовому ящику, который был полностью забит газетами и рекламными буклетами. Около месяца назад я отправлял ей письмо с надеждой получить ответ точь-в-точь ко дню рождения. От Москвы до Казани телеграмма спокойно может дойти меньше, чем за неделю. Открывая почтовый ящик, я отчетливо представлял, как тоненький конверт лежит посреди толстых и вонючих газет и ждет меня вот уже как несколько недель.
Газета, газета, газета. Реклама. Газета. Письмо!
Нет, счет за коммунальные услуги.
Снова реклама. Шесть газет и две рекламы, после которых мне попадается счет за февраль.
Стопку завершает реклама компании, занимающейся списанием финансовых задолженностей. С брошюры на меня смотрела молодая девушка и игриво указывала на меня пальцем. “Ты списал свои долги?”, гласила надпись.
Я терпеливо рассматривал женщину с рекламы в течение нескольких минут. Всего лишь юношеская привычка, никакого особого или извращенного смысла в этом действии теперь не было.
Сложив все обратно в почтовый ящик, я вызвал лифт, который сейчас висел на высоте сорок семь метров. Четырнадцатый этаж. Пока он спускался на первый этаж, я думал о том, как много требуется терпения ежедневно. Это не было бы проблемой, если бы какой-нибудь индийский йог или американский политик однажды не заявил о пользе этого самого терпения.
Ровно сорок две секунды едет лифт с последнего этажа на первый. Ровно сорок три дня я все так же терпеливо ждал от нее ответа. Я не смог достичь численного совершенства и прождал лишний день, но именно в этот вечер я вспомнил о седьмой причине.
Седьмая причина: мы больше не разговариваем друг с другом.
Тем не менее — с днем рождения, старая клюшка!
Оглавление
I
II
III
IV
V
Последние комментарии
3 часов 30 минут назад
11 часов 19 минут назад
13 часов 50 минут назад
13 часов 58 минут назад
2 дней 1 час назад
2 дней 5 часов назад